Выполнение замысла Сергей Владимирович Савелов
        Шанс [Савелов] #3
        Главный герой обеспечил себе и семье относительную финансовую независимость. Заявил о себе, как поэт-песенник, надежный товарищ, хороший организатор, креативно мыслящий хореограф. Заимел много новых друзей и подруг. Помог обезвредить маньяка и тем самым заинтересовал Члена Политбюро Романова Г. В.. Завершив, основные дела в своем городе, отправился по вызову Романова Г. В. в Ленинград для выполнения своей основной миссии - предотвратить предстоящие беды страны и ее людей.
        Содержит нецензурную брань и эротические сцены!
        Шанс. Выполнение замысла. Книга 3.
        Глава 1.
        ЛЕНИНГРАД.
        Второй раз за нынешнее лето выгружаюсь на Московском вокзале Ленинграда. Сегодня мне повезло - достался билет в купе, поэтому выспался. Привычно ищу глазами носильщиков. Наивный. Ушлых «портеров» не интересуют пассажиры обычного пассажирского поезда из провинции, в большинстве своем предпочитающие не расставаться с кровными рублями, а тащить свои узлы и чемоданы на себе. Тащу и я до камеры хранения.
        Сегодня четырнадцатое августа, понедельник (который тяжелый). Надеюсь - только из-за моей ручной клади. Тетя Света явно на работе. Ее рабочего телефона не знаю, поэтому планирую появиться у нее с мамиными гостинцами только вечером. Надеюсь, она обрадуется мне больше, чем гостинцам.
        К Андрею Малышеву, соседу по бараку сейчас ехать не надо. Еще дома узнал, что он на каникулы уехал к другу в Молдавию. Наверняка к Юрке. Вот винца вдоволь попьет! Говорят, что там вино пьют вместо воды, кваса, лимонада и чая.
        После того, как избавился от груза, ищу свободный телефон-автомат и нашариваю «пятачок». Эдику в Петродворец звонить можно только за пять копеек.
        Помню, что на территории моего военного училища было два телефона-автомата и по вечерам возле них выстраивались большие очереди из желающих позвонить родным или подружкам. Но вероятно, эти аппараты практически не приносили дохода, так как у каждого курсанта, которому приходилось часто звонить, был просверленный пятачок на нитке. С помощью этой немудреной хитрости при некоторой ловкости получалось звонить бесплатно. Главное вовремя успеть выдернуть монетку после разговора. «Может тоже обзавестись таким «девайсом» пока нахожусь в Питере»? - появилась мысль. Ведь Эдику звонить придется часто.
        К телефону подошел его отец. Моего друга дома еще не было. В двенадцать часов дня! Видимо у него роман с девчонкой (будущей женой) из Сосновой Поляны в полном разгаре. А может тот и не у нее, учитывая любвеобильность Эдика. Он всегда был «многостаночником» и не смущался действовать на нескольких фронтах.
        Отец не смог сообщить о времени появления блудного сына, но заверил, что тот дома появляется каждый день. По-видимому, физической пищей Эдика кормят только дома. Я пообещал перезвонить через пару часов.
        Мне предстояло где-то «убить» это время. Решил, что в Новом Петергофе мне это будет сделать удобнее, потому отправился на метро на Балтийский вокзал.
        Вновь прохожу мимо стен моего (или уже не моего) училища. Здесь сейчас пусто. Большинство курсантов в отпусках. Абитуриенты-первокурсники - в Учебном центре на полигоне. У них сейчас что-то типа Курса молодого бойца. Через неделю их привезут сюда и будут готовить к Присяге.
        Среди них мой земляк Юрка Павлов. Познакомились мы с ним в одном из моих отпусков, встретившись в военкомате, когда ставили отметки о прибытии в отпуск в Отпускном билете. Уже тогда у меня, как, наверное, у всех, кто носит или носил форму, появилась привычка в первую очередь смотреть на погоны встречного военнослужащего, затем на петлицы, а уже потом на лицо. Так и мы с Юркой при встрече, увидев одинаковые красные погоны с золотистыми продольными просветами, желтой буквой «К» и «капустой» на красных петлицах заинтересовались друг другом. Познакомились. Оказалось, что мы из одного училища.
        Потом часто встречались, оказывая друг другу различные услуги. (Делились шерстяными носками, меховыми варежками и «вшивниками» для утепления перед Полевыми выходами роты или батальона).
        Юрка после окончания училища был направлен в Афганистан. Однако на офицерских подготовительных курсах в Термезе он подхватил холеру и умер. Вот так в конце двадцатого века при развитой Советской медицине не смогли спасти замечательного парня, молодого офицера и моего друга.
        Возможно, я его спасу, предотвратив Афганскую войну.
        
        ЭДИК.
        Поболтавшись среди толп зевак по Нижнему Парку и перекусив в кафе, набираю телефонный номер Эдика снова. Тот дома, но уже спит. Тяжела активная половая жизнь!
        Не выспавшийся и поэтому хмурый Эдик появился на крыльце своего дома, разбуженный младшим братом. Увидев меня расцвел.
        - Наконец-то, соизволил навестить! - воскликнул обрадованно. - Надолго? - интересуется.
        Пожимаю плечами.
        - Пойдем ко мне, - приглашает радушно, - есть не хочешь?
        - Только что из кафе, - информирую.
        - Зачем? - удивляется. - Пожрать можно было бы у меня, а в кафешке бы отдохнули просто.
        - Нам и сейчас ничего не мешает это сделать. Заодно и поговорим, - улыбаюсь, радуясь встрече с другом.
        - Тогда пойдем в «Петрович», - подумав, сообщает. - Что-то жажда мучает, душа пива просит, - жалуется.
        Киваю. Пивной бар под народным названием «Петрович» мне нравился с курсантских времен. Несмотря на близость к Петергофским достопримечательностям это заведение было популярно только у местных жителей и, как правило, свободно от туристов, возможно из-за отсутствия горячих блюд. Зато здесь можно было выпить кружку-другую холодного свежего пива под соленую соломку или сушки. Можно даже попасть на вареные раки. «Пейте пиво сраками!» - вспомнилась будущая шутка Эдика.
        Прошу Эдика познакомить меня с родными, а то общаюсь с его отцом анонимно. Друг представляет меня полностью седому сухощавому мужчине, лет пятидесяти. Знаю, что Эдика отец военный пенсионер и инвалид. Подхваченная в период воинской службы «желтуха» посадила ему печень, а заработанная язва желудка уложила на операционный стол. Эти и множество других болезней не позволяли ему работать. С мамой Эдика познакомиться не довелось, так как она находилась на работе в школе-интернате «Красные Зори», расположенной на окраине Петродворца. «А родной младший брат на Эдика совсем не похож» - отметил мысленно при знакомстве.
        В баре Эдик, недолго думая заказал сразу четыре кружки пива. Тарелочку с солеными сухариками из подсушенного черного хлеба прихватил я.
        - Чтобы потом не бегать, - пояснил он.
        - Как у тебя прошло в прошлый раз? - поинтересовался моими делами, ополовинив первую кружку.
        - Благодаря твоей и тетиной информации мне все удалось тогда, - польстил ему. - Вот сейчас пригласили на переговоры, - сообщаю часть правды. - Возможно, мое пребывание в Питере затянется, а дома остались подружки и незавершенные дела, поэтому хотел бы воспользоваться вашим домашним телефоном для связи, - объясняю другу. - Если ты и твои родители не будут против, то по субботам во второй половине дня я сам или твои родные принимали бы телефонные сообщения с моей родины, - прошу.
        - Нет проблем, - отвечает не задумываясь. - Ты и сам бы мог звонить, когда надо, - предлагает.
        - Спасибо, но мне звонить некуда. У моих абонентов нет домашних телефонов, - выдаю часть легенды.
        - Тогда можешь им сообщить дополнительно номер телефона моей подружки. Бабы быстро найдут общий язык, когда будут нас обсуждать, - смеется. - Сколько у тебя подружек? - вспоминает мою оговорку.
        - Близких двое, которым оставил твой номер, - признаюсь. - Но они друг о друге не знают, - предупреждаю.
        Эдик понимающе смеется:
        - Здесь можешь еще пару завести. У моей Ленки свободных подруг полно. Сам иногда хочу сунуть той или этой.
        За шутками и разговорами просидели до пяти часов вечера. Эдик замечательный, легкий и веселый собеседник. Мог «трещать» без остановок.
        В училище он постоянно получал за это замечания командиров. Вместе с командой «Рота, подъем!» у него открывался рот и не закрывался до отбоя, с перерывами на лекции и занятия. Его болтовня отвлекала от тяжести армейской службы, развлекала и забавляла.
        В баре Эдик «усидел» несколько кружек. Пришло время мне двигаться за гостинцами на вокзал и к тете Свете. Эдик опять отправился провожать меня до Сосновой Поляны.
        
        ТЕТЯ СВЕТА.
        Тетя, увидев меня, очень обрадовалась и даже прослезилась. За ужином рассказала свои немногочисленные новости и стала расспрашивать о наших. Мама вроде переписывалась с ней, поэтому выделенная вне очереди квартира нашей семье - не новость. Польстил ей, рассказав о радости отца от подаренного галстука. Сообщил о телеграмме Ксенофонтова П. П. с просьбой приехать в Ленинград.
        - Странная телеграмма, - проявила житейскую мудрость тетя Света, перечитывая в очередной раз текст. - Мне казалось, что в подобных случаях должны вызывать по официальному поводу, как-то по-другому, - удивляется. - Почему ты не сообщил о своем приезде, как здесь просят? - интересуется, взмахивая бланком.
        - Потому что не могу заранее знать, на какой транзитный пассажирский поезд смогу взять билет. У нас начинают продавать билеты за час до прибытия поезда. Может и не повезти. Тогда приходится ждать следующего. В сезон это не редкость. Пользоваться Кассой предварительной продажи билетов нет резона. Вероятно, тогда смогу взять билет только на сентябрь, - посвящаю в реальность провинциальной жизни. - Из-за этого и сваливаюсь к Вам без предупреждения, как снег на голову, - улыбаюсь виновато.
        - Сваливайся, как хочешь, лишь бы почаще, - смеется и ерошит мне волосы. - Тебе в этот раз, какая помощь от меня нужна? - спрашивает.
        Пожимаю плечами:
        - Спасибо, пока ничего не надо. Только стол и кров. Могу сам Вам помочь, - киваю на капающий кран, - и еще по мелочам, требующих мужских рук.
        - Не надо, сама справлюсь. Занимайся своими делами, отдыхай, гуляй по Ленинграду, - отказывается. - В выходные могу составить тебе компанию, - предлагает. - Век в музеях или театре не была, - жалуется и неожиданно загорается новой идеей:
        - Лучше в субботу устроим вечеринку с твоими песнями и танцами. Тогда ведь сорвался уик-энд из-за твоего скорого отъезда. Ты как?
        В очередной раз пожимаю плечами. Тетю огорчать мне совершенно не хочется.
        - Вот и договорились, - радуется. - Такой пир закатим! А как мои подруги будут шокированы, когда узнают, что у меня племянник такой талантливый! - заранее предвкушает.
        Наутро, несмотря на тетин отказ от помощи, отправился в местную контору коммунального хозяйства. Женщина в сером халате, задерганная телефонными звонками и руганью с присутствующими мужиками, занесла мою заявку в какой-то потрепанный «гроссбух» и заверила, что направит к нам мастера, как только тот освободится. Дожидаться неизвестно когда и кого не хотелось. Оглядел немногочисленный присутствующий пролетариат. Выделил молодого, одетого в чистую спецовку парня со спокойным взглядом, не участвующего в общем базаре. Подмигнул ему и кивнул на выход. Мои действия не остались незамеченными, и мужики недовольно заворчали нам вслед.
        На улице представляюсь, объясняю свое положение и проблему. Прошу указать мне того, кто может незамедлительно помочь с ремонтом.
        - Я тебя устрою? - спокойно спрашивает, улыбаясь. - Сейчас инструмент заберу, и пойдем, - сообщает, дождавшись моего кивка.
        За сорок минут Вадим управился с кухонным краном, проверил и чего-то подправил в сливном бачке в туалете и осмотрел смеситель в ванной. Порекомендовал все же заменить кухонный кран. Рыскать по городу в поисках этого «девайса» меня не радовало, поэтому поинтересовался возможностями Вадима. Тот равнодушно сообщил, что у него нет проблем с всевозможной сантехникой, электрикой и прочими бытовыми мелочами. Достанет все, что угодно, вплоть до импорта, были бы деньги и желание у клиента.
        Я загорелся идеей сделать тете Свете подарок и предложил Вадиму заменить в квартире все, что тот посчитает нужным, не считаясь с деньгами, но в пределах разумного. (Понимающе улыбаюсь). Попросил не наглеть и заверил, что если хозяйка останется довольна, то его деньгами не обижу. Сунул за сегодняшнюю работу «пятерку». Тот, удивившись, признался, что клиенты обычно стараются отделаться рублем или трояком. Расстались довольные друг другом, обменявшись телефонами.
        
        КСЕНОФОНТОВ.
        Прихватив телеграмму, отправился, наконец, по адресу, указанному в ней. Обдумывать и планировать свои действия не хотелось, пока не выясниться, кто такой Ксенофонтов П. П. Может это какой-то мелкий клерк, которому мимоходом указали организовать встречу какого-то школьника из провинции?
        Дом Ксенофонтова оказался современным двенадцатиэтажным, но не обычной архитектуры и расцветки. Вообще я обратил внимание, что в Питере стараются строить красивые и не стандартные дома, в отличие от типовых одинаковых пятиэтажек в моем городе. На звонки в квартиру никто не отзывался. «Как он собирался получать телеграмму?» - возник вопрос.
        К этому я оказался не готов. Чтобы убить время решил сходить в кино. У молодой мамы с коляской выяснил, где находится ближайший кинотеатр. Взял билет на ближайший сеанс фильма «Служебный роман». Две серии - то, что мне надо, если предположить, что Ксенофонтов сейчас на работе. Если вечером самого не застану, то дома должен кто-то быть из его близких.
        В ожидании сеанса в буфете кинотеатра купил три шарика мороженого с сиропом в металлической вазочке на ножке. «Вкусно, блин! Только ради мороженого стоит спасать СССР!» - мысленно иронизирую.
        Наконец сижу в мягком кресле зрительного зала. Несмотря на разгар рабочего дня зрителей полный зал. Фильм недавно вышел на экран и сейчас набирает популярность. Слежу за развитием знакомого сюжета, периодически отвлекаясь мысленно. Мне, всегда нравился этот фильм с Мягковым и Фрейндлих в главных ролях. Мягкову удаются роли безобидных «недотеп», как в этом фильме или в «Иронии судьбы…». Подобран хороший актерский состав.
        Задумался о Лии Ахеджаковой. Яркая, запоминающаяся актриса. Чего ей не хватало? Откуда у нее появилась такая ненависть к своей Родине, стране и русским в будущем? Значит и сейчас она живет, играет, пользуется заслуженной зрительской любовью простых людей и властей, а сама держит «фигу» в кармане! Та же Алиса Фрейндлих должна больше обижаться на Советскую власть из-за того, что вроде бы пострадала сама и ее родственники во время войны из-за немецкого происхождения. Однако она не отметилась ярой антисоветчиной и русофобией в будущем, когда разрешили всем открыть рты и гнать с экранов, страниц печатных изданий и в интернете любую грязь на страну и людей ее населяющих.
        Нельзя отменять цензуру, если у отдельных популярных людей нет внутренней цензуры и понятий о примитивных правилах приличия. Я и, подозреваю, многие отвернулись от подобных лиц, стоило тем заявить во всеуслышание о своей позиции. Но у скольких простых людей они остались в любимых актерах, к которым прислушиваются?
        Тот же Басилашвили, играющий в этом фильме. Как киноактер он мне не особо нравился, кроме как в фильме «Противостояние». Тоже в будущем проявился, как русофоб и активный противник интересов России. А сколько таких сейчас в стране?
        Любимец молодых девчонок и женщин всех поколений Вахтанг Кикабидзе. Не являлся никогда моим кумиром, но признаю, что он замечательный певец и актер. Когда в будущем, как-то случайно послушал его интервью на телевидении, то был поражен его примитивным мышлением, отсутствием умного юмора, «плоскими» несмешными шутками и какой-то туповатостью. Все-таки играть сценарии и петь со сцены - это одно, а думать самостоятельно, иметь некоторый кругозор, способность анализировать и делать выводы - совсем другое. Как активно Кикабидзе поддерживал Мишико после «революции роз» и развязанной тем войны против осетин! Как тогда грозил, плевался и лил грязь на Россию! Заткнулся сразу после того, как сами грузины возмутились деятельностью его кумира Саакашвили и выгнали из страны.
        А кумир нынешней молодежи Макаревич? Ему-то чего сделала плохого Россия? Понятно, что «рокинрольщик» изначально находится в оппозиции к любой власти. В молодости мы все бунтари и максималисты не довольные многими порядками в стране. Но с возрастом должна же появиться некоторая житейская мудрость, что невозможно «весь изменчивый мир прогнуть под нас»?! Из-за чего он стал активным оппозиционером существующей власти и ярым противником интересов России на склоне лет? На что он рассчитывал? На что обиделся? Потерял незаконно приобретенную собственность в Крыму? Мало было денег? Рассчитывал, что публично заявив о своей позиции против интересов страны, толпы поклонников, как в молодости понесут его на руках в качестве знамени?
        Раньше мне всегда нравилось его творчество. В будущем с удовольствием смотрел телепередачу «Смак» с его участием в качестве ведущего и другие репортажи о путешествиях и дайвинге. Но после его выступлений в поддержку «революции гидности» на Украине и против отделения Крыма от русофобской бывшей «братской» страны, он мне стал противен. Может у него наступил старческий маразм?
        Сейчас Макаревич и его песни популярны у молодежи. Ребята в походе, на туристическом слете и в комсомольском лагере с удовольствием перепевали песни «Машины времени». Меня неоднократно просили их исполнить. Никогда не соглашался на это без объяснения причин.
        Из кинотеатра вышел задумчивым в отличие от большинства довольных зрителей и направился опять в адрес. Вторая попытка. Не хотелось бы, как в сказке, ждать третьей.
        На звонок дверь открыл высокий седой мужчина лет пятидесяти пяти, одетый в мягкие фланелевые брюки, обычную рубашку с закатанными рукавами и в тапочках. На мое приветствие внимательно окинул взглядом и уточнил:
        - Соловьев Сергей? Так и думал, что ты, таким образом, появишься, - констатировал. - Проходи, раздевайся, - предложил, посторонившись, не дожидаясь моего ответа.
        В прихожей оставил сумку и влез в предложенные хозяином тапочки. Не понравился мне взгляд хозяина. Холодный, изучающий, пронзительный. «Не он ли приезжал в мой город? Не его ли «урки» признали оперативником?» - закрались вопросы. Опасный «мэн»! С ним нужно держать «ухо востро»!
        - Проходи на кухню, - радушно предлагает. - Составишь мне компанию за ужином?
        - Извини, разносолов «нэмае». Ужин холостяцкий, - предупреждает, указывая на кухонный табурет у стола.
        Сам надевает фартук на шею и поворачивается к плите, на которой стоит сковорода с жарящимися котлетами. Обычного беспорядка на кухонном столе, который всегда присутствует при приготовлении котлет, не замечаю. «Значит, котлеты куплены, как полуфабрикат или приготовлены заранее. Точно холостякует», - делаю вывод. Об этом же свидетельствует кухонная обстановка. Все по-спартански и функционально. Ничего лишнего. Даже цветов нет на подоконнике. На стене только безликий натюрморт с видом подсолнухов.
        - Давно приехал? Как добрался? - проявляет традиционный интерес, скользнув по мне взглядом.
        - Сегодня. Нормально, - отзываюсь.
        - Остановиться есть где? Если что, можешь у меня. Места хватит, - проявляет гостеприимство, при этом останавливаясь взглядом на моем лице.
        - Есть, спасибо, - стараюсь ответить равнодушно.
        «Ох, не нравится мне его взгляд!» - мысленно отмечаю в очередной раз.
        - Можешь называть меня Петром Петровичем, - представляется.
        Киваю.
        - Хлеб пока порежь, пожалуйста, - просит.
        Ставит передо мной разделочную доску с нецелой буханкой черного хлеба и пластмассовое блюдо. Кладет длинный нож. Сам отходит к мойке и начинает мыть огурцы и помидоры с зеленью. Попутно рассказывает о Ленинградских новостях, периодически интересуясь моим мнением. Таким образом, он касается тем спорта (бокса в частности), современной эстрады, театра и кино.
        «Похоже на скрытый допрос-изучение объекта!» - размышляю про себя.
        Петр Петрович выкладывает на отдельную тарелку готовые котлеты, моет сковороду и вновь ставит на огонь. Добавляет растительного масла и вываливает из кастрюли макароны для разогрева. На обеденный стол водружает блюдо с салатом. Помидоры и огурцы порезаны крупно, как я люблю. «Майонеза бы к ним!» - мечтаю про себя. Будто угадывая мои мысли, хозяин достает себе и мне чистые маленькие тарелочки и банки с майонезом и импортным кетчупом.
        - Делай для себя как хочешь, а мне острое противопоказано, - сообщает, потирая бок.
        Выкладывает на тарелки готовые макароны и добавляет по две котлеты. Подумав, достает из холодильника начатую бутылку водки и ставит в центр стола. Достает из подвесного шкафа со стеклянными дверцами и ставит на стол ДВЕ рюмки.
        - Спасибо. Я не пью, - отказываюсь.
        - Совсем? - демонстративно удивляется.
        Пожимаю плечами и признаюсь:
        - Иногда приходиться поддерживать. Порой проще пригубить, чем объяснять, почему не пьешь.
        - А сухого вина выпьешь? Отметим твой приезд, встречу и знакомство заодно, - настаивает.
        - А сока нет? - продолжаю оказываться.
        Как бы неохотно Петр Петрович поднимается и бормочет:
        - Вино в малых дозах рекомендуют даже врачи. Вроде был где-то сок.
        Достает из холодильника открытую трехлитровую банку яблочно-персикового сока. Ставит на стол и рядом стакан.
        - Давай, сам распоряжайся, - кивает на банку.
        Наливаю стакан и с удовольствием отпиваю. Пить все же хочется. Хозяин со скрытой усмешкой внимательно наблюдает за моими действиями и наполняет стопку водкой. Поднимает стопку на уровень глаз и произносит:
        - За знакомство!
        Повторяю его движение и, кивнув, выпиваю сок. Сразу приступаем к ужину. Утолив первый голод, Ксенофонтов спрашивает, глядя на мои руки:
        - Ты написал письмо Григорию Васильевичу?
        Положив вилку на край тарелки, смотрю на него и думаю: «С какой целью он интересуется? В какой степени информирован? Доверяет ли ему Романов?» Наливаю себе еще сока, выигрывая время для ответа.
        - Вы меня пригласили на встречу. Зачем? - спрашиваю, не отвечая на его вопрос.
        Некоторое время меряемся взглядами. Петр Петрович начинает в раздражении играть желваками. Поняв, что переглядывание ни к чему хорошему не приведет, отвожу взгляд.
        Наконец он принимает какое-то решение и сообщает:
        - Он с тобой хочет встретиться и просил меня организовать вашу встречу.
        - Я тоже этого хочу, - признаюсь. - Могу я Вам задавать вопросы? - интересуюсь, глядя исподлобья.
        - Конечно, - удивляется, - что тебя интересует?
        - Это Вы приезжали в наш город? - спрашиваю, внимательно глядя на собеседника.
        Ксенофонтов чуть заметно смутился, вильнув взглядом и дернув краем рта.
        - Должны же мы были понять, с кем имеем дело? Кто настолько информирован о преступнике и откуда? - оправдывается. - Было мнение тебя поощрить за помощь. Однако вижу, что ты не хочешь быть откровенным, - упрекает и смотрит испытующе.
        Разговор начал меня утомлять. «Не пора ли откланиваться?» - возникает мысль.
        - Петр Петрович. Вы доверенное лицо Григория Васильевича, раз знаете о письме, маньяке и ездили по его поручению на мою родину? Работаете вместе в Обкоме? - пытаюсь понять роль Ксенофонтова.
        - Доверенное лицо? - переспрашивает, - пожалуй, - соглашается и кивает с улыбкой. - Мы хорошие знакомые еще с войны, а работаю я на заводе, - информирует.
        - Вы меня упрекаете в скрытности, а сами…? - обличаю. - Мне сообщили, что вы из органов.
        - Однако! - удивляется. - Кто сообщил? - спрашивает вкрадчиво, наклоняясь вперед.
        - У меня много знакомых, - отвечаю уклончиво.
        - Догадываюсь. От твоего блатного окружения? - пытается угадать и ждет подтверждения от меня.
        - В моем окружении такие же люди, как и везде. Даже может более простые и честные, чем здесь, - отвечаю грубовато. (Меня почему-то задело такое пренебрежение к моим друзьям и знакомым). - Жил бы я среди цветов, то пах цветами. Но жить в грязи и не испачкаться…? - философствую. - Поощрение мне не нужно. Организуйте нашу встречу с Григорием Васильевичем. После встречи с ним я уеду, и буду жить спокойно у себя в городе. Там грязнее, но чище, чем здесь, - сообщаю раздраженно.
        - Извини, если тебя обидел, - отвечает спокойно, будто не заметив моего раздражения. - Я не предусмотрел того, что в маленьком городе трудно что-то утаить. Все про всех там знают, - оправдывается. - Вот и я узнал, что ты с ребятами собираешь и торгуешь иконами. Тут до статьи недалеко, - угрожает.
        - Ребята, да, занимались,- признаю, - но после того, как наша милиция стала таскать на допросы подростков из поселка по краже, то эта деятельность прекращена, насколько знаю, - сообщаю спокойно. - А я вообще к этому делу не имею отношения. Да и некогда этим заниматься, - решительно отметаю подозрения.
        - Откуда же все эти вещи на тебе? Импортные, недешевые, - пытается уличить. - Наверное, долю имеешь с икон?
        - Вы знаете, наверняка, что я пишу песни, - испытующе смотрю на опера.
        Дожидаюсь кивка и признаюсь:
        - Несколько песен я продал профессиональным исполнителям.
        - Неофициально, - цепляется.
        - Неофициально, - соглашаюсь. - Я бы рад зарегистрировать песни официально, но никто на это не идет. В ВААП не пробиться мне, как никому не известному автору. Никто не решается брать на себя ответственность, - разъясняю положение дел.
        - Ушлый ты парень! - отмечает непонятно - хвалит или осуждает.
        Вижу, что я Ксенофонтова удивил. Тот встал, подошел к окну и закурил в форточку. Глядя задумчиво в окно, заговорил:
        - Григорий Васильевич человек занятой. Не сразу сможет выбрать время для встречи, потому возможно тебе придется задержаться в Ленинграде на какое-то время.
        Поворачивается ко мне и спрашивает:
        - Тебе сколько времени нужно на встречу?
        - Не от меня будет зависеть. От десяти минут до нескольких часов, - уменьшаю срок.
        - Ты где остановился? - возвращается к началу разговора. - Мне нужно будет знать, чтобы оповестить тебя заранее, - поясняет причину интереса.
        - У меня несколько знакомых в Ленинграде. Я не могу точно знать, у кого буду ночевать. К тому же не у всех есть домашние телефоны, - лукавлю. - Лучше буду звонить Вам в определенное время, - предлагаю свой вариант для связи.
        - Мы подумаем, - отвечает неопределенно. - Почему не хочешь поощрения от властей Ленинграда? Глядя на это власти твоего города, возможно, улучшат жилищные условия твоей семьи или сделают это по ходатайству из Ленинграда, - интересуется.
        Понимаю, что внеочередное выделение квартиры родителям - инициатива наших властей. Узнали про интерес ленинградцев ко мне и подсуетились. Видимо Ксенофонтов ничего негативного, в том числе о подозрениях, о моем участии в иконным бизнесе нашим не сообщил. Власти моего города испугались, что в другом городе узнают о «герое», который живет в ужасающих условиях, а заодно выплывет, что так живет большинство жителей города! А там своя пресса!..
        - Не надо мне сомнительной славы, - отказываюсь. - Квартиру нам уже выделили вне очереди. Родители уже пакуют вещи, - улыбаюсь. - Видимо, ваш интерес ко мне напугал наши городские власти, - предполагаю. - Слава и популярность от меня никуда не уйдет. Мои песни нравятся людям. Надеюсь на помощь в их регистрации местных властей, - сообщаю о своих ожиданиях.
        - Не знаю, получиться ли у тебя, - тянет, глядя на меня с интересом. - Я не в курсе этой музыкальной кухни, - признается. - Значит, ты хочешь об этом поговорить с Романовым? - предполагает.
        - И об этом тоже, - соглашаюсь.
        - Откуда узнал про маньяка, не скажешь? - интересуется.
        - Скажу Григорию Васильевичу, - признаюсь. - Если он сочтет нужным, то сообщит Вам, - добавляю.
        - Настолько все серьезно? - сверлит меня взглядом.
        В ответ только пожимаю плечами. (Не мне решать).
        - Ты почему не доел? - смотрит на мою наполовину пустую тарелку. - Не вкусно?
        - В нашей заводской столовой готовят вкуснее, - отвечаю уклончиво.
        - Признаю, - смеется, - обедал у вас в столовой автохозяйства, - поясняет.
        «Там-то что он делал? Где я, и где автохозяйство?» - удивляюсь мысленно.
        - Давай тогда чай пить. У меня есть настоящий - индийский. Или тебе кофе? - предлагает.
        - Кофе, если можно, - соглашаюсь, надеясь, что и кофе у него импортный.
        «Кем же он работает на заводе?» - мучает вопрос. Судя по обеспечению дефицитом - Петр Петрович не из простых работяг. Судя по возрасту, сейчас вероятно на пенсии от органов. Работает, скорее всего, начальником в охране предприятия или в Первом отделе. Тем более, если завод выпускает оборонную продукцию.
        Кофе, как и мечтал, оказался импортным - «Пеле» в стеклянной банке. Когда хозяин залил кипятком ложку порошка, по кухне поплыл божественный, давно забытый аромат. Для себя он священнодействовал с заварным чайником, заваривая чай.
        Вдохнул, наслаждаясь пар от чашки, и отхлебнул любимого напитка. Невероятно! Вкус кофе «Пеле» мне показался другим, более насыщенным, чем тот, который пробовал в будущем. Тогда этот сорт я игнорировал, так как мне казалось, что в напитке присутствует привкус компота. «Возможно, сейчас импортируют в СССР более качественный сорт?» - предположил про себя.
        Неожиданно наткнулся на внимательный взгляд Ксенофонтова. Внутренне подобрался. «Не расслабляйся!» - приказал мысленно себе. Мое изучение не прекращается. К каким выводам приведет извращенный мозг оперативника? Разговор у нас явно не сложился. Вдруг признают меня трудноуправляемым, скрытным, вынашивающим собственные непонятные цели, а поэтому опасным. От таких стараются избавляться.
        Оторвался от чашки и признался добродушно улыбнувшись:
        - Хороший кофе, спасибо!
        - Откуда ты можешь знать, что хороший? Родителям на работе выдают? - в хозяине вновь проснулся оперативник.
        - Чтобы понять, что «Ленинградское» мороженое лучше «Томатного», не требуется быть гурманом и обладать изысканным вкусом, - отвечаю равнодушно. - Хороший кофе пробовал у знакомых в гостях, - намекаю, что не только Ксенофонтов может получать дефицитные импортные продукты на работе.
        Постепенно наша беседа выровнялась. Петр Петрович перестал сверлить меня подозрительным взглядом. Рассказал о впечатлениях, полученных в моем городе. О нашем общем знакомом - участковом. О различных случаях из своей оперативной практики. Оказывается Ксенофонтов замечательный рассказчик с тонким чувством юмора. Порой я искренне смеялся. При этом старался не расслабляться, потому что в его рассказы вкраплялись невинные вопросы или предложения, требующие ответов или выражения моего отношения. Изучение продолжалось, только более тонкими методами.
        Выбрав подходящий момент, я решил откланяться. Попросив обождать, хозяин принес из комнаты листок с его телефонами - двумя рабочими и домашним. «Все-таки - начальник», - утвердился мысленно. Ксенофонтов попросил звонить ежедневно утром на работу и вечером домой, а в случае непредвиденных ситуаций немедленно в любое время.
        По дороге домой (к тете Свете) вспоминал и анализировал беседу с Ксенофонтовым. Я ощущал исходящую от него опасность. При этом мне казалось, что профессионал мог построить предварительную беседу более тонко, а не давить возрастом и авторитетом. Не угрожать и не намекать на всезнание обо мне. На его месте я бы постарался обаять нового знакомого, вызвать доверие и подружиться.
        Тетя Света, хлопоча на кухне, поинтересовалась моими делами. Упрекнула за исправный кухонный кран, отсутствие привычного рыка из сливного бачка и пригласила к ужину. Пришлось составить ей компанию, так как без меня она не садилась к столу. Хотя я был не голоден, но ее ужин показался вкуснее, чем холостяцкий у Ксенофонтова. Все-таки исправная сантехника ее обрадовала, и она не выдержав, искренне поблагодарила меня за участие, признавшись, что не любит общаться с грубыми и наглыми слесарями и сантехниками. Почему я не удивлен?
        Я наслаждался сытостью и покоем. Не надо было напрягаться, обдумывать и следить за словами, опасаясь сказать лишнее или выдать себя движением, взглядом или интонацией.
        Признался тете, что привык по утрам бегать и заниматься на спортивных снарядах. Поинтересовался наличием близлежащих спортивных сооружений. Немного подумав, она сообщила, что в глубине их квартала через несколько домов есть какая-то спортивная площадка. С доброй улыбкой констатировала:
        - Ты у нас еще и спортсмен?
        
        ОТСТУПЛЕНИЕ. КСЕНОФОНТОВ.
        Петр Петрович заварил себе свежего чая, закурил любимые Родопи и стал размышлять, о чем будет докладывать Романову на основании своего разговора с гостем. Он был недоволен, в первую очередь собой. Ведь знал по результатам поездки, что гость не совсем обычный подросток, однако все равно недооценил его. Не подготовился заранее и не продумал разговор.
        Сейчас, вспоминая встречу, жалел, что у него не оказалось диктофона, хотя на работе было несколько импортных неплохих современных устройств. Их использовали при ведении многочасовых и многодневных переговоров. Прослушивая состоявшиеся переговоры и кулуарные беседы, скрытые магнитофонные записи оказывали неоценимую роль в планировании и подготовке к следующим этапам и раундам переговоров. Позволяли точнее перевести слова и выражения, уловить интонацию, вспомнить нюансы бесед.
        Вот и сейчас для более полного анализа и оценки Соловьева Ксенофонтову не хватало привычной техники. Одно знал точно - первую беседу при знакомстве он, опытный оперативник провалил. Из-за этого понимания ему было стыдно.
        Его смутили и расслабили молодость и несерьезный внешний вид школьника. Вместо того чтобы подружиться и войти в доверие Ксенофонтов стал выяснять какие-то мелочи, ловить на противоречиях. Этим, похоже, насторожил собеседника и настроил против себя. Теперь в дальнейшем, с ним будет сложнее общаться.
        Закурив следующую сигарету и отхлебывая чай, оперативник успокоил себя, придя к выводу, что подросток явно что-то скрывает и заранее не был готов откровенничать с ним. Даже в завуалированной форме отказался сообщить о своих местах жительства и знакомых в Ленинграде. Соловьев уверен в себе, твердо знает, чего хочет и был к встрече заранее подготовлен, в отличие от него.
        Основная задача Ксенофонтова была вызвать Соловьева в Ленинград и организовать встречу с Романовым. Подросток нацелен на встречу, поэтому никуда не денется. Сделав правильные выводы, нужно будет в дальнейшем не повторить прошлых ошибок и готовиться более тщательно, поэтому еще не все потеряно. «Что же тот скрывает? Чего он хочет сообщить Романову?» - мучили вопросы.
        Парнишка всерьез заинтересовал Петра Петровича. Он уже не мог воспринимать сегодняшнего гостя, как подростка. Уж слишком не увязывался в сознании внешний облик того с целеустремленностью, твердостью, поведением и мышлением.
        Допив остывший чай и затушив сигарету, мужчина решительно поднялся и, захватив записную книжку, направился к телефону. По прямому городскому, не числящемуся ни в одном справочнике трубку никто не снимал. Позвонив дежурному помощнику, сообщил о себе и попросил сообщить Григорию Васильевичу о своем звонке.
        Поздно вечером прозвенел телефонный звонок.
        - Алло, - сообщил в трубку Ксенофонтов.
        «Приветствую, Петр Петрович! Мне передали, что ты мне звонил», - послышался усталый голос Романова.
        - Добрый вечер Григорий Васильевич! Мне доставили обещанное вино из провинции. Хотелось бы, чтобы ты оценил его. Но, наверное, сегодня уже поздно?..
        «Буду. Это интересно». В трубке послышались гудки.
        
        ОТСТУПЛЕНИЕ. КСЕНОФОНТОВ И РОМАНОВ.
        Вновь двое мужчин расположились в гостиной Ксенофонтова за журнальным столиком. На столе стояла сегодняшняя недопитая бутылка водки, немудреная закуска и пару рюмок. Романов выглядел утомленным. Перед старым знакомым он не считал нужным скрывать свою усталость, изображая бодрость и активность. С удовольствием опрокинул рюмку, чокнувшись с хозяином, и вопросительно посмотрел на него.
        Петр Петрович поднялся, отошел к форточке, закурил и начал:
        - Соловьев сегодня приехал сам без предупреждения, как я и предполагал. Был у меня. Чего-то знает, скрывает и опасается. Готов сообщить только тебе. Даже не сказал, где и у кого проживает. Договорились, что будет мне звонить дважды в день. Скрытен. Внутренне напряжен. Желает после беседы с тобой вернуться в свой город. От поощрения отказывается. Местные власти вне очереди уже выделили его семье квартиру.
        - Вот перестраховщики! - выразил свое мнение Романов, прервав хозяина, - продолжай, пожалуйста, - предложил.
        - Сообщил, что пишет песни и надеется на помощь в их регистрации, - сообщил Ксенофонтов.
        Романов поморщился, так как неодобрительно относился к эстраде и ее деятелям.
        - Если будешь назначать встречу, то рекомендую записать ее на диктофон или скрытый магнитофон. Вдруг сообщит действительно чего-то стоящее, чтобы потом поразмыслить и ничего не упустить. Встретиться можете здесь. Я могу уйти на время, чтобы его не смущать. Если Соловьев тебя заинтересует, то надо бы выяснить все о нем и его контактах здесь в городе. Топтунов за ним послать не могу, не заинтересовав своих кураторов. Только если самому вспоминать молодость, - выразил свое мнение и предложил рекомендации старый оперативник и замолчал, глядя на задумавшегося собеседника.
        - Какое твое мнение и впечатление о нем? - пошевелился гость.
        Теперь задумался Ксенофонтов и медленно начал:
        - Его молодость и внешний вид не соответствуют внутреннему содержанию. Видишь перед собой подростка, а разговариваешь с взрослым, опытным, имеющим собственное мнение и твердые убеждения человеком. Скрытен. Все у него продумано и распланировано. Вообще не похож на провинциала. Чего-то боится. Имеет чувство юмора. Постоянно собран и напряжен. Ведет себя с чувством собственного достоинства, но проявляет уважение к возрасту. Занятный парень. Необычный.
        - Еще, что можешь отметить? Чем вы занимались? - поинтересовался Григорий Васильевич.
        - Ужинали. Ведет за столом культурно. Категорически отказался от спиртного, даже сухого вина. Разносолы мои ему не понравились. Котлеты из нашей «Кулинарии». Хотя сомневаюсь, что у себя в провинции он привык к деликатесам. Вот настоящий кофе оценил и не скрывал своего удовольствия, что тоже непонятно. Где он мог его полюбить? - поделился Ксенофонтов.
        Помолчали.
        - Необычный. Занятный, - задумчиво повторил Романов, - Встретиться, конечно, надо…. Вот только где и когда? … - размышляет вслух. - Встречусь у тебя. Послушаю, что он мне сообщит. Завтра я или мой помощник позвоним тебе и сообщим о времени. Я не помню своего расписания на завтра. Ты подготовь эту комнату к нашему разговору. Не хочу я связываться с диктофонами, - принимает решение.
        Ксенофонтов мысленно поморщился: «Не положено использовать спецтехнику в личных целях и выносить за территорию предприятия». Но разве когда-то соблюдали в Советском Союзе все правила, инструкции и законы. Первое и единственное правило - не попадайся!
        
        ЛЕНИНГРАДСКОЕ УТРО.
        Утром встал по своему будильнику (еще лагерному) и побежал на зарядку. Маршрут выбрал вокруг внутреннего периметра квартала вдоль домов. Квартал оказался не маленьким. Сделав круг, удивляя дворников и многочисленных прохожих, свернул к центру. Все пространство было заполнено пятиэтажками, молодыми кустами и деревьями, асфальтированными дорожками и проездами. В центре, недалеко от школы и детского сада располагался хоккейный корт, баскетбольная (она же волейбольная) площадка. С краю были вкопаны турники, брусья из металлических труб и гимнастическая стенка. Стал выполнять свой привычный комплекс упражнений. «Народ здесь встает раньше, чем у нас!» - мысленно отметил. Вероятно, людям дольше добираться до работы. Надо самому раньше вставать или перестать смущаться любопытства прохожих. Чувствуя приятную усталость, радостно взлетел на площадку тетиной квартиры. Хозяйка уже позавтракала и торопилась на работу в свое какое-то НПО (Научно-Производственное объединение).
        - Завтрак на плите. Чайник подогреешь. Кофе знаешь, где взять. Спортивную форму брось в таз, вечером приду, постираю. До утра надеюсь, высохнет. Ты ведь каждое утро собираешься бегать? - дает последние инструкции с каким-то удовлетворением из прихожей.
        - Каждое. Только стирать не надо. Я сам постираю через пару дней, - отзываюсь.
        Тетя хмыкнув, попрощалась и выскочила за дверь.
        «Какое блаженство после физической нагрузки стоять под теплыми струями душа!» - восторженно отмечаю.
        За завтраком планирую добежать до станции метро, позвонить Ксенофонтову и закупить в киоске свежей прессы. Меня опередил телефонный звонок слесаря-универсала-коммерсанта Вадима. Он готов был прибыть ко мне с образцами импортной сантехники и электрики. «Совсем из головы вылетело. Надо было тетю Свету предупредить о нашей с Вадимом договоренности. Может она откажется или захочет что-то другое!» - мысленно ругаю себя.
        Договариваемся о встрече через пятнадцать минут. «Все же кран на кухне стоит поменять без согласия хозяйки. Уж больно у него вид неприглядный», - решаю самостоятельно.
        Вадим притащил несколько вариантов кранов для кухни и смесителей для ванн. Поинтересовался заменой мойки и раковины. «Во, аппетиты растут у парня!» - мысленно удивляюсь. Такие вопросы без хозяйки решать нельзя соглашаемся оба и договариваемся о встрече на завтра. «Надо будет подготовиться к вечернему разговору с тетей Светой. Как бы убедить ее не отказываться от апгрейда сантехники за мой счет!» - задумываюсь.
        Ксенофонтову позвонил с уличного таксофона. Услышав его голос, представился.
        - Здравствуй дорогой. Долго спишь, долгожданный гость, - пожурил меня.
        Специально взглянул на часы. Было начало десятого утра. «Чем недоволен?» - удивляюсь с раздражением.
        - Долго ждать тебе не придется. (Рад до уср…чки!) Сегодня тебя хотят видеть у меня на квартире. (На квартире?) Готовься. (К чему?) В какое время я не знаю, - информирует. - В каком ты районе? Сколько приблизительно тебе добираться до меня? - интересуется. (Опять неистребимое любопытство оперативника!)
        - У Вас на квартире? - удивляюсь.
        «Ведь просил в письме встреться вне помещения! Вероятно, сами хотят разговор записать или не понимают важности и смертельной опасности от моей информации!» - предполагаю.
        - У меня. А что тебя не устраивает?- подтверждает удивленно.
        - У Вас, так у Вас. Тридцать-сорок минут мне ехать до вашего дома, - отвечаю. «Хрен тебе, а не район!» - добавляю про себя.
        - Звони мне каждый час на квартиру, пока не сообщу время встречи, - дает указание.
        «Значит на квартиру? А ты там будешь вместо работы жучки распихивать или хлебные котлеты жарить? - иронизирую про себя.
        - Понял, - подтверждаю и вешаю трубку.
        
        ПОДГОТОВКА К ВСТРЕЧЕ.
        Сокрушаюсь, что придется каждый час бегать сюда, а в перерывах тезисно набрасывать на бумагу то, что хотел сообщить Романову на словах. На квартире нельзя произносить вслух эту информацию. Пусть читает мои каракули и осмысливает. Должен же он понять, что мои сведения не для лишних ушей. В киоске купил газеты и блокнот с пружиной вместо переплета с отрывными листами и поспешил «домой».
        С блокнотом расположился по привычке на кухне и задумался: «С чего начать?» Для стимулирования мыслительного процесса сунул в рот еще новую ручку.
        «Григорий Васильевич! По неизвестной мне причине ко мне в голову поступают сведения из будущего. Механизма этого феномена не знаю и не понимаю, хотя кое-какие мысли об этом есть. Вы должны понимать, что эти сведения смертельно опасны для меня и моих близких, поэтому я просил организовать встречу в месте, где нас невозможно записать или прослушать посторонним, даже в настоящее время доверенным Вам людям. Эту встречу предлагаю провести при помощи переписки.
        Сведения, которыми я располагаю в данный момент не полные. Я не вижу всей картины будущего и подробностей. Знаю о ключевых событиях, но могу ошибиться или быть не точным в датах, именах и названиях. Эта информация поступает не зависимо от моего желания или «запроса». Бывает, просто всплывает в голове при упоминании фамилии, названия объекта или страны.
        Подвергаться гипнозу или попыткам медикаментозного воздействия на мой мозг или организм не хочу, потому что считаю это бесполезным и вредным. Мои способности пропадут. Кроме этого, в таком случае, создаются предпосылки к утечке информации, а я предпочитаю оставаться неизвестным для всех, кроме Вас. Конечно теперь, когда я Вам открылся, от меня многое не зависит, но хотелось бы сотрудничать с Вами на добровольной основе. В таком качестве я принесу Вам больше пользы.
        У меня нет никаких корыстных замыслов. Хочу только не допустить катаклизмов и бед, которые ждут мою страну в ближайшем будущем. Считаю, что ваша энергия, мировоззрение, порядочность, преданность партийным идеалам способны предотвратить это. Надеюсь, что мои возможности помогут Вам в этом».
        
        Перечитываю получившиеся вступление. Кое-что переписываю, поправляю и вырываю лист. Переписываю заново, стараясь писать разборчиво. Все, пора к метро звонить Ксенофонтову.
        После возвращения сажусь над новым пакетом информации.
        
        «События в стране в ближайшие годы:
        Осенью умрет(?) Мазуров.
        В декабре следующего года наши войска войдут в Афганистан. При помощи западных стран в этой стране будет развязана десятилетняя война (Вьетнам для СССР), потребовавшая от нас колоссальных ресурсов. Погибнет около пятнадцати тысяч наших солдат и офицеров.
        Много стран объявят бойкот Олимпиаде в Москве.
        В 1980 году в автокатастрофе погибнет Машеров.(?)
        Потом последует череда смертей высших руководителей страны. Косыгин. Суслов, Кириленко и Брежнев (1982 год). Пельше. Андропов и Устинов (1984 год).
        В начале восьмидесятых годов мы ввяжемся в гонку вооружений в ответ на программу Стратегической Оборонной Инициативой (СОИ) развернутую США и ее союзниками. Наши ученые предполагали, что это стратегический обман (блеф, вынуждающий нас на дополнительный расход немногочисленных ресурсов), но их не послушали. В результате - наша экономика не выдержит. Последующие вредные или преступные действия нашего руководства только ухудшили ситуацию в экономике.
        В стране будет введен непродуманный «сухой закон», проделавший огромную дыру в бюджете. В 1986 году взорвется Чернобыльская АЭС, что тоже послужит многим экономическим, политическим и репутационным потерям для страны.
        США, чтобы добить экономику нашей страны договорятся с нефтедобывающими странами ОПЕК о значительном снижении цены на нефть и нефтепродукты.
        Из-за этого мы не сможем покупать многие продукты и товары за рубежом. В результате наша экономика не выдержит и рухнет. Страна и так задыхается от дефицита продуктов питания, товаров народного потребления, современных станков и технологий, электроники. В восьмидесятые годы уже многие товары и продукты первой необходимости будут продаваться по талонам. После падения цен на нефть станет еще хуже. Большинство населения будет озлоблено и настроено против руководства страны.
        В 1987-1988 году мы выведем войска из Афганистана, не добившись ничего. Наоборот, в странах Ближнего Востока усилится радикальный исламизм, объявивший себя победителем и почувствовавший свою силу.
        На национальных окраинах СССР и во многих автономных республиках распространятся националистические течения. Начнется резня по национальному признаку. Многие русскоязычные граждане вынуждены будут бежать из-за многочисленных межэтнических конфликтов, бросив все. Их будут убивать, насиловать и грабить. Прибалтика объявит о выходе из СССР. За ней последуют другие республики. В 1991 году СССР прекратит свое существование, после объявления суверенитета большинством Союзных республик, в том числе РСФСР.
        
        Все пора бежать звонить. Основное вроде успел написать. Остаются частности и блок о самом Романове.
        После возвращения вновь грызу ручку.
        
        «Роль руководителей страны:
        После смерти Брежнева Генеральным секретарем станет Андропов. Он начнет укрепление дисциплины в стране. При нем будут сняты со своих постов многие секретари ЦК и первые секретари Обкомов. На их места придут новые руководители. По некоторым данным при нем будет задумана глобальная перестройка экономики. Народ стремление к наведению порядка воспримет в целом положительно. По предложению Андропова Вы будете введены в Секретариат ЦК и будете курировать оборонную промышленность. Однако Андропов из-за болезни будет руководить страной недолго.
        После его смерти на пост Генерального Секретаря будет избран больной Черненко. Период его правления ничем не отмечен.
        В 1985 году в результате кулуарных договоренностей и внутрипартийной борьбы на пост Генерального секретаря будет избран Ваш соперник Горбачев. Вы в это время будете находиться на отдыхе в Прибалтике, и Вас вроде не оповестят о заседании Политбюро и внеочередного Пленума ЦК по выборам Генерального Секретаря. Также не оповестят Щербицкого и Кунаева, ваших потенциальных или реальных союзников. Сразу после назначения Горбачев предложит Вам написать заявление о выходе на пенсию по состоянию здоровья. Вы согласитесь.
        Горбачев будет последним Генеральным секретарем КПСС, первым и единственным Президентом СССР. Потом его тоже заставят уйти после развала СССР. За период его руководства экономика страны окончательно рухнет.
        После провозглашения руководством страны политики невмешательства во внутренние дела других стран в странах социалистического лагеря начнется массовое свержение коммунистических режимов. Социалистический блок перестанет существовать. Другие страны, оставшиеся верными принципам социализма, окажутся брошенными и преданными.
        Зато после добровольной сдачи всех наших позиций за рубежом его популярность на Западе, в отличие от населения своей страны станет неимоверной. В США он будет популярнее их действующего Президента и других политиков. После скоропалительного решения о выводе войск из стран Варшавского Договора и объединения Германии, там он будет признан «Немцем года». Маргарет Тэтчер после беседы с ним признает Горбачева «своим парнем». КПСС будет распущена. Коммунисты других стран будут брошены и преданы. Многие окажутся под судом. Мы оставим свои базы на Кубе, Вьетнаме. Потеряем все политические позиции в мире. По просьбе США и по инициативе Горбачева мы сократим свой ядерный потенциал, прекратим разработки нового оружия, а многие ракеты, подводные лодки и корабли порежем.
        В целом страна понесет людские и экономические потери бОльшие, чем во время Великой Отечественной войны.
        В девяностые годы станет для всех еще хуже. Но эта уже другая тема.
        Последствия этих событий мы не преодолеем за десятилетия.
        Дату вашей смерти называть не буду, если сами не спросите. Скажу одно - Вы будете свидетелем всего этого».
        
        Перечитываю, вношу исправления и дополнения и переписываю заново. Черновики вырываю и уничтожаю, порвав и смыв в унитаз.
        Снова мчусь к телефону-автомату. Наконец Ксенофонтов назначает мне время встречи - семнадцать часов. Мне следует прибыть на час раньше. Подняться на лифте до верхнего этажа, а затем спуститься пешком до квартиры Ксенофонтова. Если я встречу на лестнице подозрительных людей, то, не задерживаясь, спускаюсь до выхода и ухожу. Потом надо будет сообщить по телефону о причине. В этом случае встреча сегодня не состоится.
        Получив подобный инструктаж, задумался о сохранении моих записей. Если Ксенофонтов опасается постороннего внимания, то стоит сотрудникам органов обыскать меня и все мои опасения станут реальностью. Также меня может захотеть обыскать сам Ксенофонтов. Мне с ним драться и вырубать? Не дело. Но без записей мне там нечего делать. Куда же деть блокнот? Надежных тайников в подъезде чужого дома не найти или не смогу найти за короткое время. Вырвать исписанные листы и спрятать на теле? Для опытных сыскарей найти не проблема. Неужели придется идти с чистым блокнотом и на месте писать заново? А если пойти не на час раньше, а сейчас и поискать место для тайника? Решено. Собираюсь.
        Как Ксенофонтов и рекомендовал - поднимаюсь на лифте до последнего этажа, затем спускаюсь пешком, внимательно приглядываясь к местам возможных тайников. Оказалось подходящих мест немало, начиная с урны у входа, почтовых ящиков на первом этаже, детских колясок, батарей отопления за решеткой и велосипедов на лестничных площадках. Во многих почтовых ящиках виднелись не изъятые газеты. Ящики взламывались элементарно. Почты в ящике под номером квартиры Ксенофонтова не было. «Прикольно будет спрятать секретные сведения в почтовый ящик Петра Петровича!» - веселюсь от нервов. Блок почтовых ящиков снизу отрывался от стены при небольшом усилии. Блокнот не пролезет, а свернутые листы запросто. А если их на всякий случай прилепить пластилином то, не зная никогда не догадаться про этот тайник.
        Сбегав в ближайший универмаг, купил пачку пластилина и спрятал свернутые втрое листы за ящиками. Вскрытую коробку с пластилином выбросил в мусоропровод другого подъезда. Пусть я перестраховываюсь, но зато спокоен.
        
        РОМАНОВ.
        В назначенный час звоню в квартиру Ксенофонтова. Я выполнил все рекомендации оперативника и никого подозрительного не встретил. Со мной была только неизменная сумка с чистым блокнотом. На всякий случай вырвал и уничтожил несколько следующих чистых листов за бывшими записанными.
        Ксенофонтов все же обыскал меня и осмотрел сумку, извинившись и объяснив ответственностью за безопасность Члена Политбюро. В блокнот не заглядывал и ощупывал меня формально, не пытаясь выявить спрятанные записи на теле. «По-видимому, он не подумал о передаче информации в письменном виде», - предполагаю.
        Сидим на кухне и, убивая время за кофе и чаем треплемся о последних событиях в мире по сообщениям газет. Про себя сокрушаюсь, что сегодня так и не почитал прессу, как планировал из-за нарушенных планов. Зато внимательно слушаю собеседника. Чувствую, что внутренние часы отсчитывают последние минуты до времени «Ч». Ощущаю нарастающее внутреннее напряжение. Даже потряхивать начинает.
        Ксенофонтов замечает мое состояние и пытается успокоить, но при этом замечаю скрытую насмешку в глазах.
        Наконец в прихожей хлопнула дверь. Петр Петрович извинившись, вышел. В прихожей, а затем в комнате забубнили голоса.
        - Пойдем Сергей, представлю вас, - приглашает хозяин.
        «Запустил записывающую аппаратуру сейчас или она уже крутиться?» - возникает вопрос.
        В комнате вижу невысокого круглолицего человека, знакомого по многочисленным фотографиям. Только в отличие от ретушированных фото вижу лицо пожилого человека с многочисленными мелкими морщинками. Он тоже с интересом внимательно разглядывает меня. «Маленькие люди амбициозны и в истории оставили заметный след!» - появляется мысль. Наполеон, Сталин, Гитлер, Ленин - все были маленького роста. Сможет ли Романов войти в историю, как крупный исторический деятель?
        Хозяин сбоку с любопытством наблюдает за нами и начинает:
        - Григорий Васильевич ….
        - Не стоит Петр Петрович знакомить нас, - прерывает Романов с улыбкой, - думаю, что мы друг друга уже знаем. - Здравствуй Сережа! Вот значит ты какой? - непонятно заявляет и протягивает руку.
        Обмениваемся рукопожатием. «Рука теплая, небольшая, мягкая, но рукопожатие уверенное!» - отмечаю про себя.
        - Здравствуйте Григорий Васильевич! Рад нашей встрече, - отзываюсь искренне.
        Напряжение и волнение куда-то ушло. Чувствую себя спокойно и уверенно.
        - Давай присядем, - приглашает, взмахнув рукой в сторону журнального столика.
        На столе какой-то пакет. Ксенофонтов подходит тоже и начинает распаковывать его. На столе появляются бутылка коньяка, бутылки лимонада «Буратино» и «Байкал». Печенье. Пирожные. Ветчина. Лимон и несколько яблок.
        - Спасибо Петр Петрович. Нам бы приборы, а дальше мы сами разберемся, - предложил Романов.
        Хозяин квартиры кивнул и принес на стол ножи, вилки, стопку (одну), высокие тонкостенные стаканы и открывалку. Дождался кивка «высокого» гостя и сообщил:
        - Пойду, схожу по делам. Может еще чего принести? - интересуется.
        - Нет, спасибо, - отказывается Григорий Васильевич. - Мы ведь только поговорить собирались часок, - намекает на продолжительность встречи.
        Ксенофонтов удовлетворенно кивает и уходит. Романов вопросительно смотрит на меня, а я прислушиваюсь в ожидании - когда хлопнут на площадке двери лифта.
        - Сережа, ты сам хотел нашей встречи. У меня не так много времени. Не скрою, ты меня заинтересовал. Слушаю тебя, - поторапливает меня.
        - Простите Григорий Васильевич, но мне надо отлучиться, буквально на минуту, - заявляю и поднимаюсь с кресла.
        Вижу удивление на лице Романова и тень недовольства. Некоторое время он смотрит на меня с раздражением, но потом неохотно кивает. «Вероятно, решил, что меня пропоносило от близкой встречи с небожителем?» - в голове возникает предположение.
        Быстро выметаюсь из квартиры и, не задерживаясь возле лифта, слетаю по лестнице на первый этаж. Оглядываюсь - чисто. Выхватываю из-под почтовых ящиков листки и так же бегом, перескакивая через ступеньки, взлетаю на нужный этаж. «Хорошо иметь молодое тренированное тело. Даже дыхание не сбил!» - отмечаю с удовлетворением. В прихожей из своей сумки достаю блокнот с ручкой и прохожу в комнату.
        Романов уже вскрыл бутылку с коньяком, налил в стопку и резал лимон. Не присаживаясь, разворачиваю блокнотные листы и протягиваю первый, немного мятый листок с моим вступлением:
        - Григорий Васильевич, ознакомьтесь, пожалуйста, с этим.
        Он удивленно взглянул на меня, возвышающегося над ним, барственно махнул рукой в сторону кресла и взял листок. Близоруко прищурился, отставив лист подальше, недовольно поморщился и достал из внутреннего кармана футляр с очками. Неторопливо надел очки в тонкой золотистого цвета оправе, и отвернувшись немного к окну начал читать, разбирая мои каракули.
        Вначале скептическое и недовольное выражение его лица изменилось сначала на удивленное, а потом на ошарашенное. Хмыкнув, он оторвался от чтения и посмотрел задумчиво на меня. Затем снова вернулся к чтению. Дочитав до конца, задумался глядя в стол и снова вернулся к началу текста. Перечитав сообщение еще раз шумно выдохнул. Медленно поднял глаза и уставился на меня тяжелым взглядом, почти не мигая. Наконец, придя к какому-то решению, протянул руку в сторону других листков. Выбрал и протянул ему листки со следующим блоком информации.
        Эту информацию Романов читал еще медленнее, иногда возвращаясь к прочитанному. Порой задумывался, отрываясь от чтения. «Вспоминает или сравнивает», - предполагаю.
        Задумчиво Григорий Васильевич протянул руку за следующими листами и вновь углубился в чтение. Этот блок у него вызвал другие эмоции. Он морщился, играл желваками и неоднократно грязно выругался. Не дочитав, брезгливо отбросил листки. «Провал!» - запаниковал я.
        - Не верю! Ничему не верю! Чего ты добиваешься? - зло спрашивает. - Фантазер, - брезгливо бросает мне обвинение.
        Пожимаю плечами, а у самого в панике в голове бьются мысли. Если сейчас встать и уйти, то есть возможность скрыться. Вырубить Романова, чтобы он не поднял тревогу. Окна квартиры выходят на проспект, а охрана у подъезда с другой стороны дома. Я успею проскочить. Из Ленинграда придется срочно сваливать. Домой нельзя. Придется к Таньке в деревню! А школа? Родители? Маринка с Гулькой? Друзья? Вся моя будущая жизнь? Всю оставшуюся жизнь нелегально? Хотелось завыть и наброситься на старика с кулаками и бить, бить в гладкую рожу, чтобы поверил. До крови! Впереди такие события! Беды! Катастрофы, Гибель людей! А этот испугался! Стало страшно партийному функционеру? Легче всего обвинить меня во вранье и спустить на меня всех собак! Какой же я му…ак! Вся жизнь под откос! А так хорошо начиналась! Я встал с кресла, не зная, что делать дальше.
        Романов нервно налил стопку коньяка и опрокинул в рот. Шумно выдохнул.
        - Куда собрался? Тебя никто не отпускал, - выкрикнул, зло глядя на меня.
        Некоторое время меряемся взглядами. «А взгляд у Романова тяжелый!»- мысленно отмечаю, но своего взгляда стараюсь не отводить. Неожиданно он опустил голову, ссутулился и как будто сдулся. Как будто постарел сразу на несколько лет. Опускаюсь на корточки и начинаю подбирать разлетевшиеся листки. Один попал на нарезанные кружки лимона и подмок.
        - Еще есть? - чуть слышно спрашивает.
        Мне показалось, что ослышался. Поднимаю взгляд на него.Романов смотрит на меня потухшим взглядом.
        - Есть, - решительно отвечаю и показываю пальцем на голову.
        - Сообщи о том, что можно проверить быстро, - приказывает.
        Смотрю, что Романов подобрался и даже румянец вернулся. Сажусь, придвигаю к себе блокнот, и демонстративно взглянув на собеседника, вспоминаю недавнее сообщение Ксенофонтова о смерти Папы и начинаю писать:
        «Недавно избранный Папа Римский вскоре скончается и на его место будет избран польский католический священник Войтыла. (Вспоминаю и вписываю прикольное слово - «папабили»). Католики Польши приобретут мощную поддержку и станут влиятельной силой. Польша все больше будет становиться слабым звеном среди соц. стран. Правительство страны набрало западных кредитов. Вскоре кредиторы поднимут процентную ставку рефинансирования, и в Польше возникнет финансовый, экономический, а затем политический кризис».
        Романов не выдержал, поднялся и встал за плечом, читая сразу, чего я пишу.
        Пишу - «Мазуров» и «Машеров» и поднимаю голову. Григорий Васильевич кивает, а потом вопросительно вскидывает подборок. Понимаю - это вопрос «когда?» Задумываюсь. Мазуров вскоре умрет. Официальная версия - по болезни. (По слухам - убит). По смерти Машерова помню, что будет дорожно-транспортное происшествие. Автомобиль Машерова столкнется с самосвалом, который нарушив Правила дорожного движения, выскочит на главную дорогу. Что-то вертится в памяти, насчет урожая. Вероятно, тот погибнет осенью. Так и пишу - «осенью восьмидесятого года».
        Задумываюсь о том, что еще могу привести Романову в доказательство своих возможностей и понимаю, что нечего. Точных дат и многих событий не помню. В панике начинаю писать об всем, о чем помню:
        «Военный конфликт между КНР (Китайская Народная республика) и СРВ (Социалистическая Республика Вьетнам). Китайские войска вторгнуться на территорию Вьетнама. Завяжутся приграничные бои. Наши пригрозят Китаю, даже приведут в повышенную готовность войска Дальневосточного округа и они выведут свои части. До этого конфликта Вьетнам введет свои части на территорию Камбоджи и нанесет несколько поражений армии Пол Пота. Китай поддерживал режим Пол Пота. Срок - конец осени, зима.
        Исламская революция в Иране. Шах сбежит из страны. Светское Правительство будет свергнуто. К власти придут исламисты во главе с аятоллой Хомейни. В стране отменят все светские законы. Будет создано единственное в мире шиитское государство. США и нас признают врагами. Срок - зима, весна следующего года».
        Задумываюсь. Что еще написать, чтобы поразить Романова. Открываю чистый лист.
        «Предатели в СССР. Действующие, будущие, прошлые и вероятные.
        Калугин, генерал КГБ. Первое главное Управление. Самый молодой генерал.
        Поляков, генерал ГРУ.
        Огородник. МИД или Министерство внешней торговли.
        Кулак (Кулик), Герой Советского Союза, КГБ. Сейчас на пенсии».
        Вспомнив о Великом Советском писателе Л. И. Брежневе, возвращаюсь к предыдущему листку и вписываю: «Малая земля», «Возрождение» и «Целина». Л. И. Брежнев». На Романова не смотрю, но чувствую, как он шевельнулся и вздохнул.
        Продолжаю о предателях:
        «Пигузов, Толкачев. Кто такие не знаю, но фамилии довольно редкие.
        Резун. Сейчас должен работать в резидентуре в Западной Европе.
        Гордиевский, - вроде КГБ.
        Шевченко - посол в ООН.
        Горбачев - вредитель.
        Шеварднадзе - потенциальный враг.
        Яковлев Александр - подозрения в шпионаже. Агент влияния. Помощник Горбачева.
        Ельцин - сейчас первый секретарь Свердловского Обкома КПСС. Будет Президентом России. Ради личной власти готов на все».
        Романов тронул меня за плечо и произнес:
        - Хватит пока. У меня больше нет времени. Давай свои бумаги, почитаю и подумаю. Из Ленинграда пока не уезжай. Напиши мне телефон, по которому тебя можно будет найти.
        - Я буду ежедневно звонить Петру Петровичу, - отказываюсь давать телефон.
        - Ты мне не веришь? Зачем же ты искал со мной встречи? - удивляется.
        - Вам верю, но Вашему окружению нет, - сообщаю.
        Некоторое время Романов сверлит меня недовольным взглядом, но потом кивает, соглашаясь.
        - Думаю, наша встреча не последняя, - предупреждает. - Что ты хотел по своим песням? - вспоминает.
        - Передать песню «Дорога жизни» какому нибудь певцу и зарегистрировать, как свою интеллектуальную собственность. Потом представлять Художественному Совету другие песни, и если Совет пропустит, регистрировать их, - сообщаю о своем желании.
        - Я подумаю, - обещает Григорий Васильевич. - Сейчас можешь идти, - разрешает. - Если встретишь Петра Петровича, то попроси подняться, - просит.
        Вырываю исписанные листки из блокнота и вместе другими, в том числе испачканным передаю ему. Забираю блокнот и прощаюсь.
        
        ОТСТУПЛЕНИЕ. РОМАНОВ. КСЕНОФОНТОВ.
        Оставшись один Романов задумался, глядя на небольшую пачку исписанных листков в руке. Поверить в то, чего он узнал сегодня, было невозможно. Но именно из-за ужасного финала в это почему-то верилось. Не может, даже самый извращенный мозг придумать такого. И проверить правдивость Соловьева пока не возможно. «Молодой засранец! Свалил на меня этот груз и, наверное, доволен», - зло подумал о пророке. Если это правда. Но мне чего с этим делать?
        Хлопнула дверь в прихожей и в комнату вошел хозяин квартиры. Увидев задумавшегося Романова с пачкой листков в руке, Ксенофонтов поинтересовался:
        - Как прошла встреча? Сообщил Соловьев что-либо интересное?
        - Да, сообщил. Не знаю, что и думать, - отвечает, по-прежнему погрузившись в свои мысли.
        Романов встал и, посмотрев на Ксенофонтова сообщил:
        - Слишком все неожиданно. Мне надо подумать, а сейчас пора ехать. Разговаривать некогда. Потом с тобой свяжусь. Соловьев по-прежнему будет тебе звонить дважды в день. Будь добр, не спеши своим докладывать об этой встрече. Очень тебя прошу.
        Григорий Васильевич протянул руку и после энергичного рукопожатия вышел из квартиры.
        Ксенофонтов пребывал в растерянности. Таким он Романова еще видел. Что же произошло при встрече? Почему Глава Ленинграда выглядел таким пришибленным? Что ему сообщил Соловьев? Почему он не услышал никаких инструкций хотя бы на первое время? Не доверяет? Что означает настоятельная последняя просьба? Он ведь обещал и сообщал, в каком случае молчать не будет.
        Наконец он вспомнил о пишущем магнитофоне. Может Романов рассчитывал, что прослушав запись, Петр Петрович все поймет? А на анализ и разбор разговора действительно уже времени не оставалось?
        Он остановил запись и перемотал пленку в начало. Запустил и, закурив, присел в кресло, приготовившись слушать. Слышит свой предварительный разговор с Романовым. «А запись неважная!» - машинально отмечает. Опыта в установке прослушивающей аппаратуры у него мало или неважный микрофон. Наконец послышалось начало разговора Романова с подростком:
        «Сережа, ты сам хотел нашей встречи. У меня не так много времени. Не скрою, ты меня заинтересовал. Слушаю тебя».
        «Простите Григорий Васильевич, но мне надо отлучиться, буквально на минуту».
        И тишина! Что такое? Куда Соловьеву нужно было отлучаться? Опять он прокололся с подростком! Тот снова придумал какой-то финт! Ах, сука! Оперативник почувствовал раздражение. Послышался какой-то стук в динамике и голос школьника:
        «Григорий Васильевич, ознакомьтесь, пожалуйста, с этим». И вновь продолжительная тишина.
        «Вот что за листочки держал в руке Романов! За ними, наверное, ходил Соловьев!» - догадался. Заранее написал и спрятал снаружи квартиры. Предусмотрел прослушку.
        «Ай да парень!» - восхитился старый оперативник. Такому в органах цены не будет, хотя к какому начальнику попадет. Умных нигде не любят. Даже его, постороннего человека Соловьев злит, раздражает и восхищает одновременно. Обидно чувствовать себя проигравшим при его опыте оперативной работы. Получается, подросток выдал ему только то, что не посчитал нужным скрывать.На данный момент Ксенофонтов ничего о нем не знает, как и на момент первой встречи. Лихо! Он почувствовал профессиональную злость. Неужели он, со своим опытом не переиграет подростка, каким бы умным тот не был?
        Вдруг в динамике послышался ругань и раздраженный выкрик Романова:
        «Не верю! Ничему не верю! Чего ты добиваешься? … Фантазер!»
        «Чего такого написал Соловьев, что вывело из себя Первого секретаря?» - заинтересовался Петр Петрович. Почему фантазер? Попросил чего-то нереального? Вышел за рамки приличия? Наверное, все же это связано с какими-то фантастическими сведениями в записках! Тут пахнет государственными секретами. Не зря Романов при прощании просил не торопиться с докладом моим кураторам. Но сам Член Политбюро не будет скрывать угрозу государству. Что может знать подросток такого, что возмутило Романова?
        «Куда собрался? Тебя никто не отпускал!» - послышался властный голос Романова. Неужели подросток собрался уйти? Во, дает! Неужели надеялся проскочить мимо охраны Первого секретаря? Хотя, если вспомнить - ребята сидели и болтали в машине и не были готовы к задержанию. Собеседника Романова они не знают в лицо. Они бы и не дернулись, если простой подросток с сумкой на плече вышел бы спокойно из подъезда и пошел по своим делам. А самообладания, похоже, Сергею не занимать!
        Оперативник дождался окончания записи. Внимательно послушал концовку и, услышав свой голос, перемотал пленку в начало. Удивился, что подросток осмелился отказать просьбе Первого секретаря Обкома и поведению на этот отказ обычно нетерпимого Романова. Поморщился от сообщения о недоверии к окружению Члена Политбюро, а значит и к нему. «Что себе позволяет этот подросток?» - возмутился. Но подумав, пришел к выводу, что сведения, которые передал Соловьев Романову, возможно того стоили.
        «Может Соловьев, передал сведения, о каком нибудь предателе, занимающего высокий пост?» - предположил. Ведь узнал же как-то он про маньяка? Но чего он может узнать в своем городе? Что городское начальство живет не по средствам? Мелко. В аппарате Ленинградского Обкома и в Горисполкоме таких более крупных деятелей полно. Романов, несомненно, знает их, только сделать ничего не может, пока «хапуга» не проколется, и покровители не отвернутся от него.
        Оперативник прослушал запись еще раз и решил: «Сообщать кураторам вообще не о чем». Они скорее воспримут его сообщение, как кляузу на высокого партийного деятеля, а его самого обвинят в старческой паранойе. Не видно из записей государственных тайн. Да и не стал бы Петр Петрович обращаться к новому молодому поколению сотрудников КГБ. Не испытывал к ним уважения. Подчинялся по привычке и, соблюдая корпоративные интересы, но не уважал. Замечал некие признаки разложения и использование своего служебного положения в личных интересах. Он еще застал тех ребят, которые падая в голодные обмороки в период блокады и шатаясь от дистрофии, охраняли изъятые продукты у предателей и шпионов, как вещдоки и не смели к ним прикоснуться.
        Конечно, служа в органах НКВД - МГБ - КГБ невозможно остаться с чистыми руками, как требовал по легенде основоположник органов Ф. Э. Дзержинский, и пишут в книгах о чекистах. Сам Петр Петрович в интересах дела без зазрения совести мог обмануть, подставить, применить недозволенные методы допроса и дознания.
        Однако ему было не чуждо чувство порядочности, собственного достоинства, и он дорожил своим словом. Поэтому он и без напоминания не стал бы сообщать никому о состоявшей ся встрече.
        «Пусть Романов сам решает, как поступить с полученной от Соловьева информацией и с самим источником», - сделал окончательный вывод.
        Ксенофонтов знал, что Романов сталкиваясь с проблемой, старался всесторонне обдумать ее. Подолгу советовался со знающими людьми и никогда не принимал скоропалительных решений. Но приняв решение, не отступал до конца, и его энергии можно было позавидовать.
        Романов со временем доведет все, что нужно знать Ксенофонтову. Он верил Романову. Также он был уверен, что встречи с необычным подростком долго еще не закончатся.
        Глава 2.
        ТЕТЯ СВЕТА.
        Еду к тете, а сам чувствую, что напряжение не отпускает. Анализировать прошедшую встречу не хочется. «Вероятно, в подобных случаях многие захотели бы напиться!» - предполагаю. Так бы и сделал, если бы в будущем употреблял. Конечно, выпивать приходилось и даже бывало сильно, но не любил и знал, что в пьяном состоянии человек адекватно соображать не может и способен совершить непоправимую ошибку.
        Не любил пьяное общество, но зачастую приходилось с этим мириться и даже участвовать в различных мероприятиях, по-другому - в попойках. В любом коллективе, армейском или милицейском к абсолютным трезвенникам относились подозрительно. «Сегодня с нами ты не пьешь, а завтра Родине изменишь!» - ходила популярная поговорка. Трезвый здоровый коллега в пьющем коллективе - потенциальный «стукачок».
        Особенно не переносил пьяных женщин, хотя в молодости и пользовался нетрезвым состоянием девчонок. «Баба пьяная, пи…да - чужая!»
        Понимаю, что поделиться пережитым страхом не с кем, но хочется очутиться среди близких, любящих людей. «Лучше, если бы это была Гулька!» - неожиданно пришло в голову. Зарыться бы лицом в гриву ее черных волос и замереть, наслаждаясь знакомым запахом! Но желанная девчонка далеко, поэтому еду в привычную тетину квартиру.
        Постепенно мысленно переключаюсь на предстоящий разговор с родственницей и задумываюсь: «Стоит ли рассказывать ей, хотя бы частично, о прошедшей встрече?Нет. Не стоит грузить близких женщин мужскими проблемами».
        - Тетя! Мне сантехник, который Вам отремонтировал кран, предложил поменять остальную сантехнику по доступным ценам. Мне хотелось бы сделать подарок, за все добро, что Вы для меня делаете, - начал разговор за ужином.
        От неожиданного заявления тетя Света подавилась и, откашливаясь, категорически замахала рукой отказываясь.
        - Ты чего меня так пугаешь? - упрекнула меня, придя в себя. - У меня и так, все в порядке, - заявляет и обводит взглядом кухню.
        - У Вас хорошо. Уютно! - соглашаюсь. - Но к Вам ходят гости, подруги, - намекаю, - представьте их удивление, когда они увидят импортную красивую и удобную сантехнику! - играю на женском тщеславии. - При чем, Вам не придется общаться с грубыми и наглыми мужиками, - напоминаю ее слова.
        - Давайте пройдемте по квартире, и Вы расскажете мне, чего бы хотели иметь дома, - продолжаю настаивать, заметив ее колебания.
        - Я и сама могу заплатить, - заявляет неуверенно, почти сдаваясь под моим напором. - А откуда у тебя деньги? Мама дала? - вдруг встрепенулась, подозревая меня в растрате родительских денег.
        - За последние месяцы я заработал на порядок больше родителей, продав несколько своих песен, - признаюсь с улыбкой.
        - А …
        - С мамой поделился, - опередил ее следующий вопрос.
        Прошлись с ней по квартире и наметили заменить на кухне кран с мойкой. В ванной - раковину и смесители. Тетя призналась, что мечтает поставить на кухне кухонный гарнитур, а в большой комнате стенку-трансформер вместо серванта и шифоньера. Согласилась также заменить или отремонтировать болтающиеся розетки и выключатели.
        Все-таки у женщин вить и обустраивать свое гнездышко, заложено природой. Тетю растащило, и она уже начала мечтать о плитке в ванной, туалете и на кухне. О паркете на полу во всей квартире. Однако вскоре она вернулась в реальность и грустно призналась:
        - К сожалению это не возможно. Ничего этого, ни за какие деньги не достать!
        Пришлось пообещать и подумать над ее желаниями.
        - Спасибо, добрый малолетний волшебник, - грустно поблагодарила. - Вот и у меня в доме, наконец, появился мужичок, - задумчиво отметила. - Поточи хоть ножи, хозяин, если помочь хочешь одинокой женщине, - предложила в шутку.
        Мне это было не трудно и в течение следующего получаса правил ножи. С непривычки хозяйка порезалась, когда начала кромсать батон к вечернему чаю.
        Уже когда лег в кровать, мысли вернулись к прошедшей встрече с Романовым. Проанализировав разговор, я пришел к выводу, что зря запаниковал в критический момент разговора, когда высокопоставленный собеседник вспылил. Мне ничего пока не угрожало. Неизвестно, как бы повел себя сам, если узнал, что все чему верил - дело всей жизни рухнуло всего за несколько лет. И не из-за происков внешних врагов, которых у государства было всегда много, а из-за действий своих же, которых называли товарищами, соратников с такими же партийными билетами. А тот же советский народ, ради которого он недосыпал, мотал нервы, жил и работал, так легко отказался от коммунистических идеалов и всех завоеваний социализма. От Партии. От него, в конце концов.
        Главное я сделал. Довел, как и планировал до имеющего власть, энергию, амбиции и широкие возможности человека информацию о предстоящих бедах для страны. Теперь от Романова зависит, как наиболее результативно воспользоваться предоставленными знаниями. Он опытный аппаратчик, раз достиг нынешних высот. Должен знать «кремлевскую кухню» и людей, на которых можно опереться, кого привлечь в союзники, а кого скомпрометировать и убрать с политической арены.
        Одно меня смущало - почему он без борьбы уступил интригану Горбачеву и безропотно отправился на пенсию по первой просьбе того? Я чего-то не знаю или не понимаю? Романов привычно соблюдал партийную дисциплину, выполняя решение Политбюро и Пленума ЦК? Не хотел вносить раскол в партийные ряды в сложное для страны время? Не знал, к чему приведет деятельность Меченого? «Может поинтересоваться у него самого?» - шучу мысленно и постепенно засыпаю.
        Утром поднялся не выспавшимся. Всю ночь с кем-то дрался, даже хотел убить - настолько сильным было это желание! От кого-то убегал или догонял. За окном было хмуро и мерзко - моросил дождь. «Скоро осень!» - мысленно констатирую.
        Ополоснул лицо, прогоняя остатки сна. Натянул спортивный костюм, давно потерявший импортный лоск и побежал по вчерашнему маршруту. На бегу размышлял над вывертами подсознания.
        Где-то читал, что во сне душа живет своей жизнью или где-то путешествует, покидая тело. Как это согласуется с теорией об антенне в человеке и отдельным банком памяти человека в информационном поле? Может подсознание куда-то заглянуло и хочет меня предупредить об опасности? Не пора ли мне «смазывать лыжи» и сваливать? Почему все «попаданцы» лезут изменять историю, подстраивать жизнь под себя, а не живут как все? Зачем я куда-то полез? У меня нет девяти жизней, как у кошек. Прихлопнут, как надоевшую муху и оборвется моя цветущая жизнь на взлете!
        Разогревшись и почувствовав приятную усталость в мышцах, успокоил себя тем, что не все сны бывают пророческими. «Просто накатил «депрессняк» от психологической усталости и постоянного внутреннего напряжения последних дней!» - успокоил себя. Еще погода не радует!
        Дома выпросил у хозяйки, недовольной моей инициативой, кусок хозяйственного мыла и в тазике постирал заляпанный после бега спортивный костюм, а заодно скопившиеся грязные трусы и носки.
        Через час ходили с Вадимом (слесарем-универсалом) по тетиной квартире и я озвучивал ее и свои «хотелки» по дизайну жилья. Парень не выдержал и попросил листок с ручкой - слишком много информации я вывалил. Оказалось, что с сантехникой, электрикой и кафелем у него нет проблем. Насчет мебели обещал поискать выходы на нужных людей.
        Вспомнив из будущего о пластиковых панелях и подвесных потолках, поинтересовался материалами для стен и потолков в нынешнее время. Вадим удивился и не смог предложить ничего, кроме обоев. «Нет, так нет! Будем искать!» - прокомментировал мысленно словами Семен Семеныча из «Бриллиантовой руки» ограниченные возможности и слабое знание современных тенденций в квартирном дизайне парня.
        Договорились, что сантехника и электрика будет заменена до субботы. Вадим предложил привлечь для работы с кафелем другого специалиста. С ним же договориться о покупке, сроках и цене за работу.
        Мне было все равно, лишь бы быстрее. «Песен еще не написанных сколько? Скажи кукушка, напой…», - вспомнил Цоя про себя. Я начинал ощущать цейтнот. Ремонт растянется, как минимум на неделю. Сколько еще встреч со мной потребуется Романову? Каникулы заканчиваются, и вскоре надо будет ехать домой, готовиться к школе. Покупать портфель, тетради, учебники и прочие мелочи. Одежду для школы лучше купить здесь, так как выбор в Ленинграде лучше.
        Договорился встретиться с Вадимом через час и побежал звонить Ксенофонтову. Петр Петрович в этот не стал упрекать за поздний звонок, а только поинтересовался - чем я занимаюсь? Что я мог ему ответить?
        - О школе вспоминаю, - нахожусь с ответом.
        - Чего о ней вспоминать? - удивляется, - обычно в школу после каникул идут неохотно.
        - Каникулы длинные, отдыхать надоело, вот и взгрустнулось. Даже песню написал, - признаюсь, вспомнив «Школа, я скучаю».
        - Вот как? Хотелось бы тебя послушать и оценить. Может, встретимся, и ты споешь? Заодно хотелось бы и песню о блокаде услышать, - предлагает.
        - Не знаю, как получится? - затрудняюсь с ответом, - тут решил с ремонтом знакомым помочь. На неделю думаю, растянется, а там домой надо будет ехать, к школе готовиться, - сообщаю, намекая, что не только у взрослых бывают проблемы и желательно не затягивать с принятием решения по моим сообщениям.
        - Ты понимаешь, что не от меня многое зависит, - отвечает сочувственно. - Вечером жду звонка! - прощается.
        - Всего доброго! - желаю в трубку.
        «Похоже, Петр Петрович решил наладить со мной дружеские отношения», - соображаю по дороге в квартиру. «Романов порекомендовал или его собственная инициатива?» - гадаю.
        Нудный дождь не унимался. «Может зонт купить?» - закралась мысль. В период учебы и службы в Вооруженных Силах мне на всю оставшуюся жизнь привили правила офицерского этикета. Всегда находиться в общественных местах и на улице - застегнутым на все пуговицы. Не носить в руках пакеты и зонты. Не допускал сам курения и лузганиясемечек на ходу и требовал этого от подчиненных военнослужащих и сотрудников милиции.
        «Сколько времени нахожусь в Ленинграде, а только сегодня вспомнил о творчестве!» - мысленно отметил. «Постоянное внутреннее напряжение, стрессы и отсутствие свободного времени не способствуют творческому настроению», - оправдываю себя.
        Пока Вадим возился с электрикой, попытался припомнить песни о женщинах. «Ах, какая женщина», «Дорогая» Амирамова мне не нравились и по возрасту не подходили.А вот песня - «Женщина средних лет» красивая, мелодичная и отражает настроение большинства одиноких женщин.
        Представляю тетю Свету. Привлекательная, умная, еще не старая, но в жизни не повезло. Оказалась к сорока пяти годам одна. Впереди - одиночество и старость. Жалко ее.
        Вспоминаются слова песни: «Женщина средних лет… Дома никто не ждет... Перекресток и красный свет - можно и не спешить... День ее рождения... Дай ей бог терпенья и любви немного!» Зачитывая рифмы, напеваю. Вспоминаю мотив и придумываю слова. «Накроет на кухне стол, к чаю достанет тортик. Вспомнит о чем-то личном, сделает два звонка…»
        Мое творчество прерывает приход плиточника. Дедок, лет шестидесяти, невысокого роста, одетый в старенький плащ хитро рассматривает меня из-под кустистых бровей. Вадим в нерешительности топчется у него за спиной и со скрытым весельем и любопытством наблюдает за мной. «Чего он ожидает? Развлечения?» - мелькнула мысль.
        - Здравствуйте, проходите, пожалуйста, - проявляю вежливость.
        - Взрослые, когда будут? - интересуется гость, не трогаясь с места и не отвечая на приветствие.
        Понимаю, что происходит что-то непонятное, но не врубаюсь. Я еще мысленно на поэтической волне. Пытаюсь перестроиться и понять, чего от меня хотят? Кажется, начинаю соображать, что это обычный развод «клиента» на «бабки». Сделать меньше, а получить больше. А чтобы заказчик еще остался и благодарен, то сразу поставить его в унизительное положение просителя.
        - Вам «шашечки» или ехать? - интересуюсь, сбивая дедка с его темы.
        - Какие шашечки? - удивляется.
        - Анекдот такой, - отвечаю устало и рассказываю:
        «Девушка голосует у дороги. Останавливается машина.
        - Девушка, вам куда?
        - А вы такси?
        - Садитесь.
        - А «шашечки» где?
        - Вам «шашечки» нужны или ехать надо?»
        Дедок тонко рассмеялся, а Вадим понимающе улыбнулся. Внутри чувствую поднимающееся раздражение. Тут и так проблем немеряно, а еще с этим «гегемоном» время терять приходиться.
        - Вам заказ нужен? Если я не устраиваю в качестве заказчика, то до свидания! Позднее найду и заплачу другому мастеру, - сообщаю обоим. - Взрослых не будет, я за хозяев и деньги мои, - добавляю.
        Дедок весело и с любопытством рассматривает меня, склонив голову набок.
        - Договоримся, - сообщает, соглашаясь, и протягивает руку: - Валентин Валентинович!
        Рука жесткая, крепкая и неожиданно крупная ладонь.
        - Показывай заказчик, чего ты хочешь? - предлагает и проходит в коридор.
        Вадим с каким-то облегчением проходит мимо нас на кухню. Показываю плиточнику объем работ и высказываю наши с тетей пожелания. Дедок достав рулетку, замеряет помещения санузла и записывает в потрепанную записную книжечку. Потом поднимает хитро прищуренные глаза на меня:
        - Материал купили уже? Размер плитки какой? Стандарт?
        - Некогда мне с этим возиться. Я рассчитывал, что Вы мне в этом поможете. Транспорта для доставки тоже нет, - признаюсь.
        Хмыкнув, мастер начал опять чиркать в своем блокноте, чего-то подсчитывая.
        - С цветом определился? - интересуется.
        - Приблизительно. Я ведь не знаю, что можно выбрать? - сообщаю.
        - А денег-то у тебя хватит? - интересуется, хитро улыбаясь.
        - Хватит и на мороженое останется, если плитка будет не антикварная, без золотых изразцов и не из Вавилона, - улыбаюсь.
        - Договоримся, - повторяет мастер. - В какие сроки тебе надо это сделать? - интересуется.
        - А Вам, сколько понадобиться времени на качественную работу? - по еврейски отвечаю вопросом и киваю в сторону санузла.
        - Как материал будет. Дней восемь, - прикидывает. - За плиткой можно будет съездить завтра.
        Я в растерянности. До конца каникул успеваю с ремонтом, но тогда срываются все остальные планы. «Надо советоваться с тетей», - принимаю решение.
        - У Вас есть телефон? - интересуюсь. - У меня нет времени на такой срок. Надо посоветоваться с родственниками, - поясняю.
        - Хорошо, звони, - покладисто соглашается и протягивает визитку (!). (Вот так плиточник!). - Учти, что на мою работу очередь, - предупреждает.
        Киваю и протягиваю «трояк» за беспокойство. Дедок с достоинством убирает купюру в старенький кошелек.
        У Вадима тоже возникли какие-то проблемы с совместимостью резьбовых соединений. Ему пришлось спускаться в подвал и отлучаться на участок. Похоже, поначалу казавшимся таким легким ремонт, затягивался. Теперь понимаю тетин скептицизм. «Все равно выполню все, что задумал!» - пообещал себе.
        Вечером отчитываюсь перед родственницей за проделанную работу. Она с удовольствием вертит блестящие ручки кранов непривычного дизайна и щелкает новыми выключателями. «Действительно красиво выглядят импортные краны и смесители», - отмечаю про себя.
        - Какой же ты умница у меня, племянничек! - радуется по-детски. - Это, наверное, очень дорого? - смущается.
        - Не дороже денег, - отмахиваюсь. - Я Вам не сказал, что встречался по поводу вызова по телеграмме. Сейчас жду решения. Не знаю, когда вызовут еще, а время поджимает - надо к школе готовиться, - сообщаю. - Сегодня встречался с плиточником. Завтра можно ехать выбирать и приобретать плитку. Однако работа займет больше недели. Я опасаюсь не успеть до школы, - предупреждаю расстроенно.
        Теперь озадачилась хозяйка.
        - Ну и ничего, жила без плитки и проживу еще, - успокаивает меня.
        - Может купить плитку завтра, а положим потом, - предлагаю. - Мне, вероятно, неоднократно еще придется приезжать в Ленинград, - предполагаю.
        - Это было бы замечательно! - радуется. - То, что приезжать будешь, - объясняет причину радости. - А с плиткой, бог с ней. Проживем и без нее.
        - Вы же мечтали о плитке, кухонном гарнитуре и стенке? - напоминаю. - Я уже обо всем договорился насчет плитки и плиточника. Остается только привезти и кому-то находиться в квартире, пока ее кладут, - настаиваю. - А мебель потом куплю, - обещаю.
        В ожидании смотрю на нее.
        - Добрый ты слишком. Мне стыдно пользоваться твоим бескорыстием, - признается. - Лучше прибереги эти деньги, на что нибудь другое или маме отдай. Ей на новую обстановку понадобятся и на ремонт в квартире. Знаешь, в каком состоянии у нас сдают новые квартиры? - советует.
        Глядя в пол, стараясь не показывать своего недовольства, начинаю медленно говорить:
        - Маме я уже оставил денег достаточно, чтобы обставить и отремонтировать несколько квартир. Денег у меня хватает, и заработаю еще. Мне просто хочется помочь своим близким и родным людям. Сделать то, чего они пока позволить себе не могут. Позвольте тетя мне Вам помочь. Не отказывайтесь, пожалуйста!
        Поднимаю голову и смотрю на нее. Вижу, как у нее глаза наполняются слезами.
        - Милый мой мальчик, ты и так своим присутствием радуешь меня. Я даже с работы теперь тороплюсь домой. Ты представить себе не можешь, как плохо одной, особенно вечерами, - признается с грустью. - Вместо того чтобы отдыхать в каникулы ты взваливаешь на себя ремонт в моей квартире и хочешь сделать это за свой счет. Мне тоже тебе хочется, чем нибудь помочь, но ты ничего не просишь. Все стараешься решать сам. Вот и по своей песне самостоятельно встречался с кем-то, даже не сказав мне, - сокрушается.
        Мне почему-то становиться стыдно и признаюсь:
        - Уже.
        - Что уже? - удивляется.
        - Уже обращаюсь. Когда мне надо будет уйти по своим делам, Вам желательно отпроситься с работы и присутствовать в квартире. Или попросить, кого нибудь подменить меня на время, - информирую. - Вечеринку, наверное, придется перенести до окончания ремонта, - предлагаю.
        Отмахивается:
        - Это мелочи. С работы отпрошусь или соседку тетю Клаву попрошу издевяносто восьмой квартиры. Тем более, стоит мне сообщить в отделе о ремонте в квартире, как всех шокирую и заинтересую. Все ведь понимают, что такое ремонт. А если узнают, что это делается на деньги племянника? Не представляю, что начнется! - улыбается сквозь слезы. - Ты сам сможешь выбрать плитку? - интересуется.
        - Завтра утром буду звонить плиточнику, и договариваться о встрече. Если интересно, могу перезвонить, потом Вам на работу и сообщить о времени выезда. Хотя, думаю - вечером сами оцените мой выбор, и если не понравиться, то откажемся. Вдруг там выбора не будет? Если мне не понравиться, то и покупать не буду, - заверяю.
        - Как тебе все удается? - удивляется. - Не успел приехать в незнакомое место, а уже нашел и сантехника и плиточника. Договорился обо всем. Вон, какие краны и мойки красивые! Ни у кого таких не видела. Я всю взрослую жизнь живу в Ленинграде и ничего и никого не знаю. А уж достать дефицит, не отстояв в очереди и подавно не смогу.
        - Значит, договорились, - резюмирую, - завтра вечером оцените, но рабочий телефон оставьте на всякий случай.
        Сообщаю: - Мне сейчас надо сходить прогуляться. Не привык дома сидеть целый день. В гастрономе нам ничего не нужно купить? Мне халвы захотелось и фиников. (Шифруюсь, чтобы не напугать родственницу телефонными разговорами из таксофона).
        - Я все, что необходимо уже купила. Придешь, будем ужинать, но на будущее ты говори, чего тебе хочется, и я буду покупать, - сообщает.
        Соглашаюсь и иду одеваться в прихожую.
        Петр Петрович неожиданно предложил мне разнообразить пребывание в Ленинграде. У них на предприятии можно приобрести билеты на любое представление, выставку или спортивные соревнования, проходящие в городе. Пообещал подумать, вспомнив о жалобе тети Светы, что давно не была в театре. Сам не собирался, но ради нее готов был потерпеть.
        Помню в детстве и в будущем бывал во многих Ленинградских музеях и больше не хотелось. В Эрмитаже бывал четыре раза и кроме воспоминаний о многочисленных помещениях, километровых (казалось) коридорах с картинами и статуями и усталости в памяти не осталось. Через час «осмотра» все сливалось в одну череду и казалось, что помещения похожи одно на другое, только картины разные, но взгляд не цепляют.
        На выступлении хореографического ансамбля «Березка» в Спортивно-концертном комплексе мне с сокурсниками понравился только буфет с вкусным марочным портвейном, поэтому на второе отделение мы остались там. Я хоть и не злоупотреблял, но решил, что в буфете с друзьями будет интереснее, чем наблюдать за однообразными танцами.
        На концерте органной музыки в каком-то специализированном здании даже буфет не порадовал. Нашел развлечение, разглядывая любителей классики. Кто от удовольствия под стул сполз. Кто-то, закатив глаза, раскачивал головой. Некоторые женщины, казалось «кончали».
        Также не удивила и не поразила опера и балет (кроме ножек и попок балерин).
        Больше понравились Военно-Морской музей, музей Артиллерии и Кунсткамера. Но для просмотра экспозиций этих музеев достаточно одного раза.
        Бывал на эстрадных концертах и на хоккее. Но, не являясь меломаном или хоккейным фанатом удовольствия не получил. Сейчас настроения для посещения эстрадных выступлений не было. Можно было бы сходить на бокс, хотя предполагал, что уровень любительского Советского бокса меня тоже не удивит.
        При подходе к подъезду замечаю компанию подростков в беседке на детской площадке в глубине двора. От компании тут же отделяется и двигается мелкий пацан мне наперерез.
        - Эй, дай закурить! - незамысловато нарывается.
        - Не курю, - бросаю в ответ, продолжая движение.
        - Тогда дай полтинник, - не отстает.
        Останавливаюсь и, не отвечая заводиле, приглядываюсь к компании. Сворачиваю и иду к беседке. Надо решать сразу с местными, иначе не отвяжутся, а мне еще здесь жить и приезжать в будущем. Подхожу и здороваюсь:
        - Вечер добрый!
        Все молчат. Шесть человек, не считая шкета за спиной. Одна из них девчонка. Внимательно разглядывают меня и поглядывают на вожака в центре. Парнишка в джинсах и джинсовой куртке. Длинноволосый с правильными чертами лица. Судя по всему повыше меня. Стройный. Рассматриваем друг друга.
        - Ты откуда? - наконец вожак подал голос.
        - В гости приехал на несколько дней, - спокойно отвечаю.
        - В сто седьмую что-ли? - поинтересовался другой пацан.
        Вожаку видимо чужая инициатива не понравилась, и он недовольно покосился на спрашивающего.
        - Туда, - подтверждаю.
        - Cute boy! - неожиданно заявила девчонка.
        - Thank you, girl! You look beautiful, too, - отвечаю, используя свой небогатый английский.
        Однако мой ответ вызвал оживление в компании. Некоторые стали смотреть на меня с любопытством и интересом.
        - Вадим тебе ремонт делал? - спрашивает тот же пацан, не обращая внимания на недовольного вожака.
        - Нет, родственнице. Я только договаривался, - уточняю.
        - Братан тебя хвалил, - сообщает он же.
        Пожимаю плечами. Всех после этого сообщения будто отпустило. Сразу стали переговариваться между собой и перестали обращать на меня внимания. Шкет обошел меня и устроился на перилах среди друзей. Объектом внимания я оставался только у вожака и девчонки.
        - Это ты бегаешь по утрам? - неожиданно поинтересовался крепыш с краю.
        - Привык, - сообщаю.
        - Каким спортом занимаешься? - продолжает спрашивать.
        Все снова затихли и с интересом прислушиваются к нашему диалогу.
        - Всем, чем нравится, - сообщаю неопределенно.
        - Откуда к нам такой свалился хрен с горы загадочный? - не унимается вожак.
        Чем-то я не понравился этому идиоту. Но отступать нельзя ни в коем случае. Авторитет уронить легко, заработать трудно.
        - Ты за базаром следи, а то помело вырву, балабол! - предупреждаю.
        - Ну, ты попал колхозник! - выкрикнул волосатый и спрыгивает ко мне с перил.
        Недолго думая ткнул кулаком того в солнечное сцепление. Его движение вперед и мой толчок навстречу привели к тому, что парня откинуло назад. Он упал спиной на перила, свалился под лавку и, задыхаясь, скрючился. Пацаны разом соскочили с перил и загомонили. Всех перекрыл высокий голос девчонки.
        - Лом сам нарвался!
        Кто-то из ребят зло смотрел на меня, а некоторые наклонились к упавшему.
        - Тем, кто имеет ко мне претензии, могу ответить сейчас или потом. Я не нарывался и никого не оскорблял, - спокойно предупредил компанию. - Где живу, знаете.
        Подождал ответа и, не дождавшись, развернулся к подъезду.
        Шел и ругал себя за то, что не смог сразу наладить нормальные отношения с местными ребятами. Плохо начинать знакомство с драки. Мне здесь еще жить. Но, похоже, волосатик не собирался заводить со мной дружбу, а сразу был настроен на конфликт. Драки можно было избежать только в случае, если бы я сразу признал его безоговорочное лидерство. Но я и не собирался с ним конкурировать. Может быть, он хотел просто поднять свой авторитет, унизив меня? В компании, похоже, нет согласия и авторитет у волосатика не безоговорочный. Ладно, жизнь покажет, кто прав.
        Ждать долго не пришлось. Уже за ужином прозвенел дверной звонок.
        - Сережа! Это к тебе, - позвала меня удивленная тетя Света.
        На площадке мялся тот же шкет.
        - Тебя там зовут выйти во двор, - буркнул он, поглядывая на женщину.
        - Сейчас оденусь и выйду, - сообщаю пацану, - я скоро вернусь, - предупреждаю, порывающуюся что-то спросить тетю.
        Переодеваюсь в еще сырые спортивки и под подозрительным взглядом тети выскакиваю на площадку. Шкет ждет меня.
        - Ты не ссы, наши не полезут. Тебя Лом вызывает один на один, - успокаивает меня. - Меня Витек зовут, - представляется.
        - Я не боюсь, разберемся, - улыбаюсь, - Сергей, - представляюсь пацану и протягиваю руку. (Один потенциальный союзник у меня, похоже, есть!)
        Идем уже рядом.
        - Надо бы отойти от окон, чтобы не видно нас было, - предупреждаю Витька.
        Компания стояла недалеко от моего подъезда. Лом выделялся среди всех ростом, импортной одеждой и длинными патлами и единственный из всех, зло смотрел на меня. Ребята направились куда-то вглубь квартала в сторону спортивных площадок. На полянке, образованной кустами и тыльной стороной хоккейных трибун остановились.
        Напротив меня вышел патлатый, и демонстративно разминая кисти начал оскорблять меня или заводить себя:
        - Ну, колхозник, готовься. Сейчас я тебя пиз…ить буду!
        - Начинай, чего разговаривать? - улыбаюсь. - Видимо, когда бог мозги раздавал ты за языком или ростом в очереди стоял, - подначиваю соперника.
        В группе его дружков хохотнули. Длинный заревел, его лицо некрасиво скривилось, и он подскочил ко мне. Попытался ударить ногой снизу и тут же рукой, сделав шаг вперед. Я успел отскочить и удар ногой не получился, лишь коснулся бедра, а рукой он уже не достал. Увидев рядом его ступню, пяткой с силой ударил по подъему и снова отскочил. Он заорал от боли и присел, схватившись за ногу. «Возможно перелом!» - мелькнула мысль. Косточки там слабые. Не останавливаясь, основанием ладони бью (толкаю) в лоб удобно присевшего противника. Добивать его не хочу. Тот и так выведен из строя надолго. От толчка парень опрокидывается на спину, не выпуская ногу и матерится, проклиная меня и угрожая.
        - Выздоровеешь, приезжай в наш колхоз, потренируйся. У нас любой салабон, таких как ты, пачками валит, - сообщаю противнику с насмешкой. - Конфликт исчерпан? - обращаюсь к остальным.
        Ребята молчат и переглядываются. Видимо лидеров, кроме поверженного не осталось. А тот, постанывая, начинает упрекать друзей в предательстве, за то, что они не хотят вступиться за него и отомстить чужаку.
        - Будь мужиком, - упрекаю длинного. - Раз сам не смог, то нечего других подставлять. Я ведь и покалечить могу, - предупреждаю всех. - Надеюсь, в милицию жаловаться не будешь? - интересуюсь.
        В ответ лишь слышу, как меня посылают на …
        - Я ведь тебя предупреждал - следи за базаром! За свои слова ответить можешь, - заявляю решительно и делаю шаг вперед.
        Длинный, увидев мое движение, сжался, ожидая удара.
        - Не надо! - слышу вскрик девчонки за спиной.
        Гляжу на зажавшегося парня и замечаю страх в его глазах. Поворачиваюсь к остальным.
        - Я ни с кем не собирался ссориться. Выполню свои дела и вскоре уеду, - сообщаю. «Давайте жить дружно!» - предлагаю словами кота Леопольда и улыбаюсь. - Пока! - прощаюсь и направляюсь домой.
        Дома подвергаюсь придирчивому осмотру и допросу. Как могу, успокаиваю переживающую родственницу.
        
        ОТСТУПЛЕНИЕ. РОМАНОВ.
        Григорий Васильевич был выбит из привычной колеи сообщением этого никому не известного подростка. Сначала он испытал сильное недоверие к написанному, вплоть до желания разорвать бумажки и забыть все, как злую и глупую шутку. Потом понял, что забыть уже не сможет. Работая, читая документы, встречаясь и разговаривая с людьми, друзьями и коллегами, старый коммунист непроизвольно пытался оценить человека с учетом прочитанного о будущем. Неоднократно доставал листочки и перечитывал, пытаясь найти скрытый смысл, и понять о чем Соловьев не сообщил или исказил.
        Оценив и посмотрев на все вокруг с другой точки зрения и другими глазами, он пришел к выводу, что многое в записках подростка является правдой. Жуткой, нежеланной, неприятной, но правдой. Все-таки находясь на высоком посту, Первый секретарь Обкома не понаслышке знал о ситуации в экономике страны. Сам порой ругал неповоротливость, нерешительность и негибкость советской бюрократии. Знал, что почти невозможно протолкнуть передовую, революционную нужную народу и стране идею или довести ее до промышленного производства.
        Григорий Васильевич сам столкнулся с труднопреодолимыми проблемами, когда захотел, наконец, избавить Ленинград от периодических наводнений и построить комплекс защитных сооружений.
        Только у него в Ленинграде созданы и успешно действуют НПО (научно-производственные объединения), для того, чтобы научные достижения были приближены к производству. До этого ученые существовали сами по себе. Чего-то изобретали, испытывали, получали премии и звания, а пользы для народного хозяйства не было. А производственники не использовали достижения современной советской науки. Зато с созданием НПО промышленность Ленинграда получила значительный толчок. Но и этого казалось уже мало. Необходимо больше интегрировать науку в производство. Ленинградские предприятия уже во многих областях конкурируют с промышленными гигантами и производствами развитых западных стран. А ведь еще недавно казалось, что их уже не догнать. Разве можно было достичь этого без социалистической организации труда? Этот бы опыт распространить на всю территорию СССР!
        Страна богатая, люди замечательные. Почему же произошло так, как предсказывает Соловьев? Романов неожиданно поймал себя на мысли, что верит написанному.
        Он вспомнил многочисленные случаи стремления многих партийных начальников протолкнуть своих отпрысков на «теплые» места или отправить за границу. Желания многих начальников, торгашей и деятелей искусства построить шикарную дачу с многочисленными предметами роскоши. Многие свою должность использовали для личного обогащения, а не для служения Партии и народу. И таких «товарищей» становилось все больше. Уже множество неблаговидных проступков совершают сотрудники органов милиции и КГБ. Ширятся движения диссидентов и врагов Советской власти, особенно среди интеллигенции. Все больше становится поклонников буржуазного образа жизни.
        В Ленинграде благодаря огромной работе его и подчиненных налажено снабжение продуктами питания. Григорий Васильевич с негодованием вспомнил возмутивший его случай, с которым столкнулся в одной из деревень области. Автолавка привезла из районного центра один хлеб и колхозники мешками закупали батоны и буханки. Других товаров в автолавке не было. Оказалось, что хлеб нужен людям для кормления скотины. Других кормов хозяевам было не достать по доступной цене. Вырастит колхозник свою хрюшку. Забьет. Накормит семью мясом, а часть продаст в городе. Купит одежду и гостинцы детям. При этом работает в колхозе за мизерную зарплату. Вот и пустеют деревни. Кто в этом виноват? Все начальники и он, как самый главный в области. Получается, не верят люди никому, раз мирятся с таким положением дел.
        Навел он порядок в том районе. Настоял на партийных взысканиях многим руководителям. Некоторых понизил или лишил должностей. Но сколько еще деревень с подобными порядками? И это в благополучной обеспеченной продовольствием Ленинградской области. А в других областях? Получается, что у многих партийных и советских руководителей жемчуг слишком мелкий, а у простых людей суп жидкий.
        Соловьев предсказывает, что с продуктами питания станет еще хуже. Тогда народ может подняться против Советской власти. К счастью этого не случится. Зато никто не встанет на защиту Советской власти и Партии.
        Первую ночь после встречи с подростком Романов совсем не спал, постоянно возвращаясь мыслями к полученной информации. Даже вставал и перечитывал заново некоторые моменты. Мысленно спорил, опровергал или искал аргументы, доказывающие, что такого не может быть. Однако через некоторое время находились контраргументы, подтверждающие написанное.
        На работе автоматически подписывал обычные документы, а те, которые требовали обдумывания, стал рассматривать с точки зрения будущего - пользу или вред они смогут принести?
        Почему Соловьев обладает таким даром? Есть ли или были ли другие люди с такими возможностями? Пишут и рассказывают о многих необычных людях двигающих предметы, угадывающие мысли, передающие информацию на расстояние, вылечивающие силой мысли. О многих предсказателях известно из истории. Только он знал, что большинство из этих людей шарлатаны или ловкие мошенники. А в пророков из прошлого Романов не верил, так как не видел реальных документов с предсказаниями из прошлого.
        Теперь он в руках держал такие свидетельства. Осталось дождаться подтверждения их правдивости. Только не хотелось быть свидетелем предсказанных событий. Надо сделать все, чтобы этого не произошло. Пусть даже эта попытка будет стоить ему жизни. В войну было страшно, но он шел и защищал свою Родину, потому что верил в свое правое дело. А сейчас - что изменилось? Он так же верит в свое правое дело. Он снова в окопе против врагов его страны, партии и народа. Пусть эти враги находятся уже в его окопе и маскируются под своих. Но он благодаря Соловьеву теперь знает их. Только их много, а он пока один. К тому же враги хитры и прикрываются другими честными коммунистами, не подозревающими об их истинной роли или заблуждающимися. Надо искать союзников и подвижников, так же как и он верящих в социализм.
        Необходимо снова встретиться с Соловьевым и выяснить, что тот еще знает. Чего он сам думает о своем феномене?
        Наконец Романов не выдержал и поручил помощнику передать распоряжение Ходыреву В. Я. - заведующему отделом науки Обкома КПСС собрать в ближайшее время Ленинградских ученых, которые занимались изучением паранормальных явлений и мозга. Вспомнил, что уже планировал эту встречу после получения первого письма от Соловьева. Объявил совещание рабочим, не требующим многочасовых докладов, продолжительностью не более часа. Хотелось узнать, что думают ученые о феномене Соловьева. Рассчитывал послушать всех, а наиболее близких по теме оставить после совещания и поспрашивать более предметно.
        Незаметно для себя он начал планировать будущее. Григорий Васильевич прекрасно понимал, что стоит ему хоть немного высунуться с позиции регионального лидера, как против него ополчатся многие члены Политбюро и партийные группировки. На том уровне принято «дружить против», не смотря на симпатии или антипатии. Обладая ТАКИМИ знаниями Романов способен заставить объединиться многих против себя. Тогда не исключен несчастный случай.
        Надо позаботиться о прикрытии своей спины. Кроме Ксенофонтова у него нет надежных людей. Но согласится ли тот уйти со своего завода и перейти на работу в Обком? Знакомить ли его с записями Соловьева? То, что-то подросток передал ему при встрече, Петр Петрович явно понял. Молодец парень - предусмотрел возможность записи и подстраховался! А он чуть не потерял голову от злости и не провалил все. Слишком неожиданным оказалось сообщение для опытного партийца. Хорошо, что вовремя собрался, но «лицо потерял» пред подростком.
        Соловьева тоже надо беречь, пуще себя и держать под рукой. Прошло всего несколько дней, а уже неоднократно хотелось задать некоторые вопросы «пророку» или прояснить некоторые моменты. Придется переселять парня в Ленинград. То, что тот согласится, Романов почти не сомневался. Соловьев тоже болеет за будущее СССР. А как быть с его родителями? Куда его селить? К себе? В качестве кого? К Ксенофонтову? Так с самим Петром Петровичем ничего не ясно. Снимать квартиру? А его учеба? А дальше? Парню ведь надо будет получать высшее образование и профессию.
        Так и не придя ни к какому решению, Григорий Васильевич набрал номер телефона Ксенофонтова и предупредил о приезде вечером.
        
        ОТСТУПЛЕНИЕ. РОМАНОВ И КСЕНОФОНТОВ.
        Григорий Васильевич привычно расположился на своем месте в кресле за журнальным столиком. Ксенофонтов расставлял закуски и приборы, с интересом поглядывая на гостя.
        - Петр Петрович давайте сегодня обойдемся без спиртного, а то все наши встречи сопровождаются выпивкой. Так мы пьяницами станем на склоне лет, - заявил неожиданно гость, слегка улыбнувшись.- Завари-ка лучше чайку. Я привез бутерброды. Заодно и перекусим.
        Удивленный хозяин отправился на кухню, не прокомментировав просьбу. Вернувшись в комнату с заварным чайником и чашками, он застал Романова, погрузившегося в глубокие раздумья.
        - Что там у тебя с Соловьевым? - поинтересовался, подняв глаза на Ксенофонтова.
        - Ничего. Все, как и прежде. Я ничего о нем не знаю. Отказался от предложенной культурной программы. Периодически звонит утром и вечером. В одном из разговоров сообщил, что помогает в ремонте квартиры знакомым и через неделю собирается домой - готовиться к школе.
        - Домой, домой, - задумчиво повторил Романов и неожиданно решившись, предложил:
        - Петр Петрович, я настоятельно прошу Вас перейти на работу в Общий отдел Обкома. Должность подберем, но основная задача Ваша будет - выполнять мои ОСОБЫЕ поручения. Спокойной и безопасной работы не обещаю. Мне крайне нужны люди, которым могу полностью доверять. Тебя я давно знаю и предполагаю, что ты не способен на предательство. В настоящее время я не вижу возле себя людей, на которых могу положиться.
        Отхлебнул чая, не отрывая взгляда от лица Ксенофонтова.Тот в задумчивости поднялся, отошел к окну и закурил. Пауза затягивалась. Наконец, хозяин повернулся к собеседнику и заговорил:
        - Спасибо за лестные слова. Меня не пугает напряженная работа или опасность, о которой Вы упоминаете.
        Прервался, затянувшись Родопи и продолжил:
        - Но у меня есть обязательства перед Комитетом. Думаю, там не будут препятствовать смене места работы. Наоборот, заинтересуются. Обком - это другой уровень. Наверняка даже моего куратора сменят. Хотя официально запрещено разрабатывать людей Вашего уровня, но в Центре не всегда соблюдают эти правила и готовы неофициально сунуть нос в подробности личной жизни и деятельности лиц, относящихся к особой номенклатуре.
        Ксенофонтов снова отвлекся на сигарету, собираясь с мыслями. Решившись, заявил:
        - Мне нужно знать, ради чего мне на склоне лет менять спокойную должность юридического консультанта на беспокойную работу Вашего помощника.
        Виновато улыбнулся, показывая, что думает иначе.
        - Я должен быть уверен, что поступаю правильно, обманывая Комитет, - уверенно завершил.
        Романов задумался: «Ксенофонтов полностью прав, требуя откровенности». Это было понятно с самого начала. Помощники такого уровня должны быть в курсе всего или почти всего, что известно ему. Зная взгляды старого знакомого и его мировоззрение, Григорий Васильевич был уверен, что тот с полной отдачей будет выполнять свои задачи. Советы опытного оперативника тоже не будут лишними. Единственное, что его смущало: «Поверит ли тот информации Соловьева? А если поверит - не захочет ли решить проблемы радикальным способом?» Вдруг уверовав в порядочность своего прямого начальника Андропова, решит сообщить обо всем ему? Романов сам сомневался, что Юрий Владимирович сознательно действовал против интересов государства, партии и Советской власти. То, что ради собственной власти или в борьбе за пост Генерального Секретаря КПСС Андропов был готов на многое, он был уверен.
        Романов был почти убежден, что сплетня про сервиз на свадьбе Наташи запущена в западные газеты с подачи Председателя КГБ. В крайнем случае, тот знал об этом все и не препятствовал провокации.
        Но планировать развал СССР, действовать против партии и государства Андропов не будет.
        Конечно, заманчиво иметь в союзниках такую фигуру, как председатель КГБ. Романов даже готов не препятствовать тому, стремиться встать во главе партии и государства. Но впереди Афганистан! Какими соображениями руководствовался Андропов, настаивая на вводе наших войск на территорию соседней страны? Подвели аналитики КГБ? А протеже Андропова - Горбачев или Шеварднадзе?Ошибка в подборе кадров? Но на такой должности ошибаться нельзя! Тем более в такой критический момент для страны!
        Это если верить Соловьеву. Как же не хватает информации! Парень со своими знаниями должен быть постоянно под рукой! Все. Думать больше некогда. Надо привлекать Ксенофонтова в помощники, а через него постоянно поддерживать связь с парнишкой.
        Романов подобрался и, глядя на хозяина, спросил:
        - Петр Петрович! Как ты отнесешься к сообщению, что через несколько лет СССР не станет?
        Ксенофонтов опешил от неожиданного вопроса Первого секретаря Обкома Ленинграда и Члена Политбюро. Остро взглянул на собеседника и с осторожностью ответил:
        - Я бы сказал, что это бред, если бы не спросили об этом Вы. Страна сильна, как никогда и даже США со своим НАТО никогда не справятся с Советским Союзом и с нашим народом.
        - Дело в том, что СССР развалится не от внешних врагов, а от внутренних. По инициативе Руководства страны. А народ с этим молча согласится, - уточнил Романов.
        - Простите Григорий Васильевич, но не верю. Этого просто не может быть! - воскликнул Петр Петрович. - Это Вам сообщил этот сопливый подросток? - предположил.
        - Не буду с тобой спорить. Сам в раздумьях и сомнениях. Вот почитай, что мне передал этот «сопливый подросток». Подумай и ответь на мое предложение о переходе в Обком, - заявил гость и, достав из внутреннего кармана костюма уже изрядно потрепанные листки, протянул собеседнику.
        Ксенофонтов с осторожностью и даже нерешительно взял небольшую пачку листков, попытался расправить. Взглянув на Романова, углубился в чтение. Романов с интересом наблюдал за эмоциями, проявляемыми Петром Петровичем при чтении. «Наверное, Соловьев так же наблюдал за мной!» - подумал с раздражением.
        Ксенофонтов так же не обошелся без негодующих восклицаний и ругани вполголоса. Иногда также возвращался к прочитанному. Порой останавливался и задумывался. Наконец дочитав последнюю страницу, проверил обратную сторону листа и вопросительно посмотрел на Романова.
        - Неужели такое может быть? Откуда Соловьев это может знать? Неужели….? Нет, это невозможно, - высказался, боясь признать сверхъестественное явление.
        - Сам не могу поверить. Но смерть Кулакова он предсказал правильно и про маньяка сообщил. Что думать - не знаю! - признался Романов. - Надо срочно встречаться с ним, где нибудь на природе. Там и попробуем выяснить непонятные моменты, - предлагает. - Теперь понимаешь, почему он боялся огласки? - напоминает.
        - Испугаешься тут, если у него в голове такие знания! - соглашается Ксенофонтов.
        - Радует одно - Сергей не хочет подобного сценария. Выбрал по каким-то параметрам меня и сделал все, чтобы я узнал будущее. Надеется, что я смогу этого не допустить, - заявил Григорий Васильевич. - Ты со мной? - уперся взглядом в собеседника.
        - Конечно, - не задумываясь, подтвердил старый оперативник. - Только, что ты собираешься делать? Неужели думаешь все это предотвратить? По силам ли? - сомневается.
        - Сам не знаю. Но сидеть и смотреть, как терзают и грабят мою Родину, не намерен! Если одни люди способны организовать такое, то другие, несомненно, могут это предотвратить! - решительно заявил Романов. - Конечно, в одиночку мне это не по силам сделать, - признается, - но уже сейчас нас трое. Обязательно найдутся другие, еще не потерявшие веру в социализм, не развращенные буржуазной пропагандой. Не продавшиеся за бочку варенья и корзину печенья. К тому же наши внутренние враги вынуждены действовать тайно, прикрываясь партийными билетами и притворяясь своими, а это ограничивает их возможности. Мы их знаем и должны показать всем их истинное лицо и разоблачить. Предателей, иуд и их покровителей. Разрушить все их коварные планы! - с некоторым пафосом, как в официальном докладе провозгласил Первый секретарь Обкома.
        «Все-таки профессия влияет на формирование личности. Вон, как заговорил. Как на митинге!» - отметил про себя Ксенофонтов.
        - Может поступить проще с этими изменниками? Радикально. Нет человека, нет проблемы! - откровенно намекнул бывший разведчик.
        - Мы не можем действовать преступными методами, к сожалению. Хотя, если уже не будет иного выхода, то … подумаем, - заявил Григорий Васильевич. - А пока надо снова встретиться с Соловьевым и вытаскивать его в Ленинград. Хватит ему прятаться от нас. Он должен быть всегда под рукой, - размышляет вслух.
        - Может на субботу рыбалку организовать? Там и поговорить обо всем, - предлагает Ксенофонтов.
        - Можно. Только, чтобы далеко ехать не пришлось. Основная задача не улов, а обстоятельный разговор. У тебя есть такое место на примете? - заинтересовался Романов.
        - Я слышал, что у тебя дача в Осиновой роще? - поинтересовался Петр Петрович - не отвечая на вопрос.
        Гость, глядя с интересом на хозяина кивнул.
        - Недалеко есть рыбное Кавголовское озеро и подъезды к нему нормальные, - предложил оперативник.
        - А червей на даче накопаем и там же все есть для комфортного обустройства бивака, - подхватил «хозяин» Ленинграда. - Решено! Утром сообщаешь Сергею о предстоящей рыбалке. Пусть только оденется соответственно, - ставит задачи. - Если не сможет, то помоги ему. Вот возьми, - достает портмоне и протягивает несколько купюр.
        - Григорий Васильевич! Ты меня обижаешь! Неужели у меня не найдутся деньги на пацана? К тому же, Соловьев признался, что имеет деньги от продажи нескольких своих песен, - сообщает.
        - Вот и об этом там поговорим, - недовольно поморщился Романов. - Ишь, комбинатор! - Вечером привезешь его ко мне на дачу. Постараюсь сам туда подъехать вечером. А утром выдвинемся на озеро. Эх, давно я не отдыхал! - вздохнул.
        - Мы тут планируем, а у Соловьева может быть свое мнение, - сомневается Ксенофонтов. - Своеобразный парнишка. Самостоятельный. Еще ни разу не поступал предсказуемо, - добавляет.
        - Почему он должен отказаться от выезда на рыбалку? - удивляется Романов, - сам просил о встрече вне помещения, опасаясь прослушки. Поступай, как запланировали, - заключает.
        
        
        РЕМОНТ.
        Утром, сразу после начала рабочего дня появился Вадим, чтобы доделать свою работу и для расчета. После приветствия, улыбаясь, поинтересовался:
        - Это ты Ломову лапу отдавил? Правильно. Давно пора его на место ставить. Корчит из себя «крестного отца», а сам пустышка. Только нормальных ребят с толку сбивает. Мало ему еще досталось.
        - Что там у него - перелом? - интересуюсь.
        - Не, ушиб сильный вроде. Хотя сегодня он на рентген поскакал. Что там еще определят? - уточнил, забавляясь.
        - Не хотелось его сильно травмировать, - признаюсь. - Как ребята отнеслись к драке? - интересуюсь.
        - Как братан объяснил - все было честно. Ломов вызвал тебя один на один и получил, - сообщает. - Жалко, что мало. Я бы больше дал, чтобы мозгов прибавилось. А то отпора не получает и наглеет все больше. Может теперь образумится, - добавляет от себя.
        Предупреждаю Вадима об отлучке на пятнадцать минут, и мчусь звонить Ксенофонтову. Что-то меня стали напрягать эти бестолковые побегушки. Однако в этот раз Петр Петрович меня озадачил вечерним выездом на рыбалку с высокопоставленным лицом. Предложил через час встретиться у него, чтобы заняться моей подготовкой к выезду на природу.
        Задумался. Сейчас в квартире Вадим заканчивает ремонт. Обещал тете купить сегодня плитку и договориться с плиточником о ремонте. Чувствую, что на том конце провода Петр Петрович начинает нервничать. «Наверное, опять ожидает от меня какого нибудь финта!» - внутренне улыбаюсь.
        - Простите, задумался, - извиняюсь за продолжительное молчание. - Я согласен, - радую собеседника. - Только приеду ближе к вечеру. Надеюсь, от семнадцати до девятнадцати часов не будет поздно. Снаряжусь сам. Сейчас занят, - информирую.
        - Моя помощь не нужна? - интересуется.
        - Нет, сам справлюсь.
        - Тогда до встречи, - прощается.
        Тороплюсь домой звонить Валентину Валентиновичу.
        Рассчитываюсь с Вадимом, вручив сто двадцать рублей. Глядя на довольного парня, понимаю, что переплатил. Не жалко. Хорошие отношения с нужным человеком и к тому же местным, стоят дороже.
        - Вадим, я рад нашему знакомству. Предупреждаю, что оставлю твои координаты своей тете. Прошу, не отказывай ей в помощи, когда меня не будет. Я тебе переплатил ради этого. Если будет мало, приеду, добавлю, - многозначительно предупреждаю парня. - Подскажи, где поблизости приобрести сапоги, рюкзак и все остальное для рыбалки? - интересуюсь. - Пригласили на завтра, - поясняю.
        Через час на «ушастом» Запорожце Валентина Валентиновича катим за плиткой на какую-то базу или склад, где у того есть «блат». Без связей в это время ничего не купить! Все надо доставать.
        К моему удивлению, выбор плитки был неплохой для нынешнего времени. Конечно, не сравнить с предложениями строительных магазинов, тем более с Леруа Мерлен из будущего. Но все же, не обращая внимания на цены, отобрал на пол в ванную большую плитку под синий мрамор, в туалет - под зеленый. На стены в туалет выбрал зеленый кафель, на кухню - белый с орнаментом, а в ванную на стены мне досталась дефицитная, даже для этого склады двухцветная сине-голубая плитка с тремя рыбками на голубом фоне.
        Количество подсказывал опытный плиточник, сверяясь со своими вчерашними расчетами в блокнотике. По его рекомендации приобрел какие-то пакеты со смесью или с плиточным клеем с надписями на финском языке. Не задумываясь, рассчитался за товар с какой-то теткой в черном халате, даже не выясняя, сколько переплатил сверху. Этим поступком вызвал удивление плиточника.
        - Видимо деньги у тебя чужие или легко достаются, раз так легкомысленно их тратишь. Но все равно родственникам повезло с тобой, - отметил дедок по дороге домой.
        «Вероятно, Валентин Валентинович прав!» - мысленно соглашаюсь. Не все нужно мерять деньгами или подарками. Душевное тепло не менее важно в человеческих отношениях, а я будто желаю откупиться или наоборот купить дорогих мне людей. Может это во мне сказывается мамина меркантильность, только наоборот? Тогда в лагере «лопухнулся» с подарками Таньке. Зачем-то закупил кучу вещей Гулькиной семье, хотя понятно было сразу, что семья не нуждается. Маринку одел с головы до ног. Чего я этим я хотел добиться? Непонятно даже для самого себя. Но как была рада Маринка и непосредственная по-детски Дилька! Приятно вспомнить. Может все же этот интуитивный поступок был не напрасным?
        Дедок демонстративно не участвовал в перетаскивании пачек с кафелем и мешков. Только с последней партией груза достал из багажника свой инструмент, рабочую одежду и корыто. «Хорошо, что в доме тети Светы лифт!» - мысленно порадовался, сгибаясь под очередной партией груза.
        Затащив все в квартиру, позвонил тете Свете на работу и предупредил о необходимости ее присутствия дома после обеда. Потом суетился, выполняя пожелания плиточника. Отодвигал мебель, снимал полки и шкафчики, расстилал старые газеты…
        Похвастался появившейся тете приобретенным дефицитом. Не скрывая своего восторга, тетя расцеловала меня за удачный выбор и похвалила мой вкус. Огорчилась, когда сообщил, что сегодня уезжаю на рыбалку по приглашению знакомых. Заверил обеспокоенную родственницу, что обязательно познакомлю с ними в свое время. Как мог, ответил на обычные вопросы - что будешь есть, где спать и прочие.
        Пока мотался по магазинам, покупая резиновые сапоги, брезентовую куртку (штормовку), рюкзак, удочку и рыболовные принадлежности, тетя собрала объемный сверток с бутербродами и термос с кофе. Дома обо мне так никогда не заботились.
        Чтобы не отвечать на дополнительные тетины вопросы позвонил с таксофона Эдику и предупредил, что завтра не приеду для телефонных переговоров. Хорошо, что застал непоседливого друга дома.
        - Ну, наконец-то позвонил! Мы с девчонками тебя уже заждались. Народ для разврата давно готов. Где пропадаешь? - обрадовался.
        - Извини, Эдик. С родственниками ремонт затеяли. Тороплюсь закончить до школы. Даже завтра на телефонные переговоры возможно не появлюсь. На тебя рассчитываю и уповаю, (смеюсь) что ты успешно пообщаешься с двумя замечательными девчонками и моим другом. Сообщи им, что приеду на следующей неделе. Надеюсь, что не очаруешь их. Девчонок, имею в виду. Парня можешь. (Смеемся). Встретимся обязательно перед моим отъездом. Зуб даю, - информирую.
        - Ладно, обещаю провести переговоры на высоком дипломатическом уровне, - заверяет.- Ты бы хоть фотки их показал, чтобы представлять, с кем говорить буду. Ждем тебя на следующей неделе, - смеется.
        - Нет у меня фоток, - признаюсь. - В следующий раз привезу или твоих подруг увижу и по параметрам покажу похожих, - заверяю.
        
        Ксенофонтов.
        В начале седьмого вечера звоню в дверь Ксенофонтова.
        - Заходи. Готов, вижу. Сейчас соберусь, и поедем, - сообщает.
        Замечаю, что Петр Петрович чем-то озабочен и взгляд у него непонятный.
        - Почему не спрашиваешь, куда едем? - интересуется.
        - Все равно местность не знаю. Даже если сообщите, мне это ничего не скажет, - признаюсь. - Надеюсь, в лесу не бросите, - шучу.
        - В наших лесах не заблудишься, - заявляет.
        - В наших тоже, только каждый год грибники теряются, - сообщаю.
        У Ксенофонтова было все собрано и через несколько минут мы вышли из квартиры. На улице он подошел к голубой «Волге» и открыл багажник. Загрузили вещи. Удочки разместили в салоне. Когда выехали на загородное шоссе, Петр Петрович вспомнил:
        - В ваших краях можно часами ехать через леса. Деревни изредка встречаются на трассе. Даже перекусить негде. Правда, в каждой деревне возле дороги ведра с ягодами и грибами стоят. Иногда женщины парное молоко, творог и сметану предлагают. Вкусные. Свежего батончика бы к ним …! Так что заблудиться у вас не мудрено.
        Пожимаю плечами:
        - Горожане за грибами-ягодами далеко от города не уезжают, а там все хожено перехожено, но каждый год организуют розыски пропавших.
        Внезапно Ксенофонтов меняет тему разговора:
        - Григорий Васильевич мне все рассказал про тебя и дал читать твои записи. Теперь можешь мне доверять, как ему.
        Покосился на меня, отвлекшись от дороги. Этого я ожидал, но все же ответил:
        - Извините, но дождусь сообщения от него самого.
        Петр Петрович подумав, кивнул:
        - Правильно. Только не могу понять, как ты с этим живешь?
        Опять пожимаю плечами. Живу же ... «Вероятно, лучше многих!» - отвечаю мысленно.
        Проезжаем многочисленные населенные пункты с неизвестными названиями. На север от Ленинграда ездил всего один раз, будучи курсантом на уборку турнепса со своим взводом. Оказывается, очистив овощ, его вполне можно есть, только немного и не долго - начинает горчить, как редька.
        Еще мне запомнились те края многочисленными дотами на возвышенностях. В двух побывали. Бронированные двери оказались не запертыми - достаточно было повернуть штурвал. Доты, скорее всего, были не заброшены, так как стационарные пулеметные станки были под толстым слоем смазки. Доты были разных конструкций (с разным числом помещений). Так и не разобрались, чьи они - финские или наши? Следов обстрела или разрушений не было.
        В каком-то поселке Ксенофонтов остановил машину и поинтересовался у проходящей вдоль дороги женщины, где дача Романова Григория Васильевича. Та подробно и с готовностью объяснила куда ехать.
        Через некоторое время остановились у ворот невысокого забора крайнего строения. Петр Петрович вышел из «Волги» и прошел в калитку. Вышел из машины и я, чтобы размять ноги.
        Ворота открыл сам Ксенофонтов и, приглашая, мотнул головой вглубь двора, сел в автомобиль и заехал на территорию. Зашел вслед и закрыл ворота. На крыльце веранды одноэтажного зеленого дома стояла женщина и смотрела на меня. Огляделся. Недалеко от ворот у забора за огороженной решеткой стояла крупная овчарка и смотрела настороженно на нас, но не лаяла. Дом с пристройками сделан аккуратно, но без архитектурных изысков, похожий на казенный. Не было того беспорядка или индивидуальных мелочей, присутствующих у частных домов и на прилегающем дворе. Везде чистота и порядок. Автомобильная щебеночная площадка на несколько машин располагалась прямо перед домом. На территории росли кусты и деревья. Справа находилось еще какое-то строение. Что было за просторным домом не видно. Конюшен, теннисных кортов, вертолетных площадок и крытых бассейнов не заметил или не увидел. Почему-то был уверен, что этих непременных атрибутов «скромной» жизни будущих «слуг народа» здесь нет.
        - Кушать будете? - поинтересовалась женщина.
        - Галина Петровна, я думаю, стоит подождать хозяина, - ответил Ксенофонтов, - если можно чай… и кофе, - попросил, покосившись на меня.
        - Можно, - улыбнулась, - могу молочка предложить. Где накрывать?
        - Кофе с молоком, пожалуйста, - встрепенулся я.
        - Сережа у нас кофеман, - пояснил Петр Петрович, улыбнувшись. - Мы здесь в гостях. Если можно накройте на веранде или на воздухе. В стенах в городе насиделись. А здесь хорошо! Дышится-то как! - глубоко вдохнул с наслаждением.
        - Проходите за дом, там беседка есть. Туда все принесу, - предложила. Париться будете? Баню топить? - поинтересовалась.
        - Мы вообще-то на рыбалку собирались. С Григорием Васильевичем решим потом. Сейчас не надо, - отказался Ксенофонтов.
        Пошли по тропинке вокруг дома. За домом оказалось значительное пространство, но всего несколько соток занятых деревьями, в том числе яблонями и кустами. В углу двора виднелись гряды. В другом углу - здание, вероятно, бани с верандой. Недалеко находилась крытая беседка с круглым столом посередине и пластиковыми стульями вокруг. Туда мы и направились. «Скромно, очень скромно живет Член Политбюро и Первый секретарь Обкома КПСС!» - мысленно отметил.
        Бывал в будущем в многоэтажных хоромах «новых русских» с множеством комнат. С биллиардными, бассейнами, теннисными кортами. Там были столовые, гостевые, детские комнаты, кабинеты, спальни. Только почему-то жили в этих хоромах в лучшем случае только муж с женой и все, не считая горничной (или как там прислугу называют). Как потом догадывался, что хозяевами активно использовались всего несколько помещений в огромном доме. Остальные пустовали. Их двери открывались только для уборки или показа гостям, таким же коммерсантам или нужным людям. Детские комнаты были, но дети уже давно выросли и разъехались. Редко кто из бизнесменов стоил эти хоромы в молодом возрасте, когда дети были маленькими.
        Хотя, возможно, у скоробогатеев из южных республик дома заполнены родственниками и знакомыми. Вероятно, я бывал не у всех типов нуворишей.
        Скрытой целью приглашений гостей для этих встреч была обычная кичливость оригинальным полом, лестницей из драгоценных пород дерева, вычурной мебелью или коллекциями. Один разбогатев, начинал коллекционировать атрибуты Вермахта, другой - награды, третий - холодное оружие. Причем, в обычной обстановке это были нормальные, веселые, образованные люди.
        Я не помню из будущего о жизни в своем доме. Только проживание на две квартиры - своей и родительской. А мечтал о жизни в простом двухэтажном деревянном доме. Я бы жил под крышей, чтобы в ненастье слышать шум дождя. В окно хотелось видеть кроны деревьев, поле или водоем, чтобы наблюдать, как под ветром колышутся ветви, травы или волны. В доме обязательно должен быть камин и современная кухня. Баловать себя различными блюдами, рецепты которых выискивал в интернете, любил.
        Мои мысли оборвало появление Галины Петровны с чашками и вазочками. Взглянув на курящего Петра Петровича, она принесла сверкающую пепельницу, банку индийского кофе, сахарницу и графинчик с молоком. Третьим рейсом доставила парящий чайник с подставкой под него и заварной чайник. Пожелав приятного аппетита, удалилась. Ксенофонтов начал, как обычно «колдовать», заваривая чай, а я насыпал ложку кофе и две сахара в чашку. Залил все кипятком. Размешал и добавил молока. Отхлебнул глоток. Кайф! «Как мне все-таки не хватает привычного Нескафе!» - посетовал мысленно.
        Некоторое время сидели молча, наслаждаясь августовским вечером и любимыми напитками. Где-то вдалеке слышался шум машин, лай собаки, мычание коров. Петр Петрович погрузился в свои мысли и курил сигареты одну за другой. В какой-то момент мне стало жалко этого немолодого человека. Но тут же всплыли в памяти бабушки, продающие на многочисленных развалах стихийных барахолок штопаные шерстяные носки, потрепанные книжки и многочисленные безделушки, сохранившиеся от прежней жизни. Пенсионеров, подсчитывающих мелочь перед кассами супермаркетов. Гайдаровскую и Ельцинскую денежные реформы в одночасье сделавшие большинство населения страны нищими.
        Вспомнил свою шестнадцатилетнюю соседку, которая с подружками-ровесницами тусовалась ежедневно на одной из остановок в центре города, дожидаясь клиентов, чтобы сделать минет за установленную таксу в восемьдесят рублей в начале девяностых годов.
        Вспомнил телепередачу о русской семье, состоящей из матери и двух красивых дочерей четырнадцати и шестнадцати лет, которые проживали в одном из чеченских сел в период независимой Ичкерии. Их мужа и отца убили у них на глазах, а вся чеченская молодежь села каждый вечер навещала их дом для удовлетворения похоти. Только с приходом наших войск им удалось вырваться в Россию.
        Вспомнил видео из интернета о маленькой девочке-заложнице с отрезанными пальчиками. У ее отца-бизнесмена бандюки вымогали деньги, похитив дочь.
        Встряхнул головой и передернулся, прогоняя жуткие сцены-видения. У каждого поколения своя война! Сейчас молодежь еще в большинстве своем верит в идеалы добра и справедливости. Еще не делят в школах и во дворах на своих и чужих по национальному признаку. Хотя в армии, в частях, где преобладают национальности с Кавказа или южных республик уже заметно притеснение славян. Кто столкнулся с этим во время срочной службы, уже теряет веру в интернационализм и дружбу между народами.
        - О чем ты думаешь? - слышу голос Петра Петровича.
        Вижу встревоженное лицо Ксенофонтова.
        - Такое ощущение, что ты хочешь кого-то убить, - сообщает.
        - Слишком много таких. Только боюсь, это ничего не изменит. Нельзя человеку позволять жить в условиях безнаказанности и вседозволенности, - размышляю вслух.
        - Откуда у тебя такие мысли? Почему тебе это пришло в голову? Давно этот дар у тебя? - засыпал вопросами.
        - Дар ли это? Больше похоже на проклятье, - признаюсь.
        - Не поделишься? Может легче станет, - предлагает.
        - Легче не станет уже никогда, - не соглашаюсь. - Давайте дождемся Григория Васильевича.
        «Вот, наверное, почему неосознанно я радую близких и дорогих мне людей, казалось бессмысленными подарками», - вспоминаю сегодняшние размышления о своей глупой щедрости. Меня тревожит - сможет ли Романов сохранить привычный образ жизни в стране для всех? Не допустит ли обнищание населения и бандитский «беспредел»?
        Деньги у меня никто не возьмет, кроме мамы. Копить бесполезно. В девяностые годы многие тысячи рублей на сберкнижках и «в чулках» превратятся в рубли, если их вовремя не перевести в валюту.
        Надоела неопределенность. Когда же приедет Романов?
        Окончание Главы 2.
        Ксенофонтов. Романов.
        С Петром Петровичем досидели до сумерек, поужинали бутербродами под кофе и чай и пошли укладываться. Расположились в гостевой комнате на двоих. Казалось, заснул еще на пути головы к подушке.
        Вырываюсь из сна от того, что меня трясут за плечо.
        - Сергей! Просыпайся! - слышу голос Ксенофонтова.
        «Какого черта!» - ругаюсь про себя. Неужели пора вставать? Темень за окном. В комнате свет не горит, но от освещения в коридоре через открытую дверь в комнате вижу одетого Петра Петровича, склонившегося надо мной.
        - Сергей! Григорий Васильевич приехал, хочет тебя видеть, - сообщает тот причину ранней побудки.
        «Ему, что завтрашнего дня мало будет?» - ругаюсь мысленно. Натягиваю спортивки с майкой и плетусь за Ксенофонтовым.
        В просторной столовой за столом вижу Романова и двух крепких молодых мужчин. «Охрана. Ох, рано, встает охрана!», - язвлю про себя. Галина Петровна убирала уже со стола. Видимо поздний ужин или ранний завтрак у новых гостей уже заканчивался. «И на этом спасибо!» - промелькнула благодарная мысль.
        - Добрый.… Э-э.… Здравствуйте! - замялся, но нашелся я.
        Охранники синхронно кивнули, а Романов исподлобья недобрым взглядом смотрел на меня. «Да он же пьяный!» - вдруг замечаю. Нездоровый румянец, глаза мутные, но сидит спокойно, руки, сцепленные в замок лежат на столе.
        - Присаживайтесь, - буркнул, мотнув головой нам в сторону свободных стульев напротив.
        В дверях столовой вопросительно застыла домработница. Ксенофонтов отрицательно помотал головой, а я попросил кофе. Этот напиток никогда не влиял на мой сон или самочувствие, а на халяву получить удовольствие от хорошего импортного кофе откажется только дурак.
        Охранники почти синхронно закончили пить чай и, поблагодарив, поднялись из-за стола. Романов мрачным взглядом проводил их. Галина Петровна поставила передо мной маленькую кофейную чашечку на блюдце, кувшинчик с молоком и подвинула сахарницу. Пожелала приятного аппетита и, взглянув на хозяина удалилась. Судя по аромату, кофе оказался свежесваренный нерастворимый. Наслаждаюсь, прихлебывая, и посматриваю на главного за столом.
        - Ты посмотри, Петр Петрович, что значит молодость! Пьет кофе и не задумывается о сердце, давлении, бессоннице и прочем. Скинул на меня все проблемы и спит спокойно, домой собирается! А мне здесь расхлебывать? - обиженно заявляет Романов Ксенофонтову, кивая в мою сторону.
        Отставляю чашку и смотрю на него, пытаясь подавить возникшую неприязнь к пьяному собеседнику.
        - Что, не нравится? Правду неприятно слушать? А каково мне? - возмущается, упрекая меня.
        - Однажды президент одной страны поехал налаживать добрососедские связи с народом другой. Ездил по городам, читал лекции студентам и политикам, рассказывая о своей замечательной стране. Только в период визита постоянно злоупотреблял спиртными напитками. Его в таком состоянии видели все и активно обсуждали в газетах и на телевидении, а не то, что он хотел донести до слушателей.
        В одном аэропорту не обращая внимания на представительную встречающую делегацию он, выйдя из самолета, помочился на колесо шасси.
        В другой стране не вышел из самолета к встречающему премьер-министру, якобы из-за плохого самочувствия.
        На Родине народ уже смеялся, когда слышал, что их президент неделями «работает с документами». Знали все, что охрана замучалась поставлять ему эти «документы».
        Замолчав, допил остывший кофе. Оба собеседника озадаченно смотрят на меня. Наконец Романов раздраженно интересуется:
        - Это ты о ком рассказал и к чему?
        Не услышав ответа, догадался:
        - Пьяных не любишь?
        - Не люблю, - признаюсь. - Можно я пойду спать? - прошу.
        - Пусть идет, Григорий Васильевич? - поддерживает меня Петр Петрович, опасаясь неадекватной реакции хозяина.
        Тот молча и недовольно сверлит меня взглядом. Не дождавшись ответа, Ксенофонтов предлагает мне:
        - Иди Сережа, ложись. Скоро уже вставать.
        Встаю, киваю головой и ретируюсь в свою комнату, ожидая окрика. Чего еще может прийти в голову нетрезвому начальнику, привыкшему к почтительности подчиненных? Долго не могу уснуть. Ворочаюсь и гоняю всякие мысли в голове о прошедшей встрече. Что за наезд? Чем Романов недоволен? Того ли человека я выбрал для своих замыслов? Не найдя ответа и не дождавшись соседа засыпаю.
        Утром меня опять поднял Ксенофонтов. «Ложился ли он?» - возник вопрос. Посетил туалет и, ополоснув лицо, иду в столовую.
        Там уже завтракали вчерашние ребята из охраны и пил чай хмурый Григорий Васильевич.
        - Доброе утро! - здороваюсь и сажусь на вчерашнее место.
        Все молча кивают.
        Галина Петровна ставит передо мной тарелку с яичницей с жареной колбасой и вазочку с творогом, политому сметаной. Затем приносит чашечку со свежесваренным ароматным кофе.
        - Выезжаем через полчаса, - буркнул Романов, вставая из-за стола.
        За ним выходит Ксенофонтов.
        Проглотив завтрак, забираю рюкзак и выхожу на веранду. Ксенофонтов курит с каким-то местным мужиком и чего-то обсуждает. Местный одет в резиновые сапоги и фуфайку. Охранники стоят возле черной «Волги» с антенной. Петр Петрович махнул мне рукой на свою машину. Закидываю рюкзак в открытый багажник.
        Погода радовала. Стоял утренний туман, предсказывая хороший день.
        - Раньше надо было выезжать, на зорьку, - посетовал мужик.
        Из дома вышла Галина Петровна с брезентовым плащом и сапогами в руках и подошла к черной «Волге». Один из охранников открыл ей багажник. Уложив вещи, она позвала ребят за собой к сараю.
        - Сережа помоги ребятам, - попросил Ксенофонтов.
        Перетаскали в машины маленький столик с раскладывающимися стульями. Закопченный котел с чайником и какие-то коробки. Импортную палатку с принадлежностями, удочки, спиннинги и другие рыболовные принадлежности. Мужик неодобрительно косился на наш груз, не относящийся непосредственно к рыбной ловле.
        Наконец появился Романов и после непродолжительного совещания все расселись по машинам. Трофимыч (так звали местного мужика) сел рядом с Ксенофонтовым, чтобы показывать дорогу, а я с удочками на заднем. Наша машина двигалась первой. Через пятнадцать минут пути начало клонить в сон.
        Проснулся тогда, когда машину начало трясти на кочках лесной дороги. Вскоре выехали на берег. Выгрузившись из автомобиля, оценил - красиво. Берег песчаный. За спиной смешанный лес с частыми, отливающими желтизной стволов соснами. Солнце уже взошло и осветило озерную синь. Волны лениво накатывали на берег. За водным пространством просматривался заросший лесом противоположный берег.
        Это место пользовалось популярностью рыбаками или туристами. Об этом свидетельствовали следы автомобилей и кострище с уложенными рядом двумя бревнами.
        Охранники исчезли в лесу, видимо для осмотра окрестностей, а остальные начали готовить снасти для рыбалки и собирать хворост для костра. Поинтересовался у знающего Трофимыча толщиной лески, весом грузила и размером крючка для рыбалки на этом озере.
        Подготовив удочку, пошел вдоль берега, выбирая место для рыбалки. По словам Трофимыча места здесь не глубокие. Ловится плотва, окунь, подлещик, ерш и щука.
        Оказалось, что хороших подходов к воде здесь на этом берегу озера было найти довольно трудно. Берега к концу лета довольно сильно заросли. Подходящее место нашлось только при впадении какого-то ручья в озеро.
        Только сейчас услышал запоздалое предупреждение Ксенофонтова, чтобы далеко не уходил. Предусмотрительные старшие товарищи остались на месте и не стали искать рыбацкого счастья в других местах.
        Через час мог похвастаться несколько плотвичками и довольно крупным подлещиком. Солнце стояло уже довольно высоко, и клев прекращался. Услышал голос Петра Петровича зовущего меня. Собрал свою трехколенную удочку и пошел в лагерь, забрав улов.
        Здесь уже вовсю горел костер и над ним висел закопченный чайник. Ксенофонтов с Романовым сидели на бревнах и тихо беседовали. Одного из охранников и Трофимыча не было видно. Романов уже не казался хмурым. Вообще с приездом на природу куда-то пропала его барственность и подавленность. Незаметно было признаков похмельного синдрома. Несколько раз даже слышал его смех. Любой работы он не чурался. Собирал хворост, рубил дрова и готовил снасти самостоятельно.
        Но сейчас он вновь был собран и настроен на серьезный разговор. Петр Петрович подбородком указал мне на противоположное бревно. Я показал свой улов на самодельном кукане из ветки с целью узнать - куда его девать? Оба мужчины улыбнулись почему-то.
        Романов махнул рукой в сторону озера. «Не понял? Выкинуть, что ли?» - озадачился.
        - В воду положи. Придет Трофимыч, для ухи пригодится, - разъяснил Петр Петрович.
        В воде обнаружил садок с уловом ветеранов. Такой мелочи, как у меня там не было. Даже кто-то выловил две щучки.
        Вернулся к машинам и переоделся в кроссовки. После этого устроился на указанном бревне напротив мужчин. Оба уставились на меня, как будто видели впервые. Первым, как и ожидалось, заговорил Григорий Васильевич:
        - Ты о ком ночью намекал?
        - О первом президенте России Ельцине Борисе Николаевиче, в настоящее время Первом секретаре Свердловского Обкома КПСС, - отвечаю обстоятельно.
        Ксенофонтов, удивленно присвистнул, а Романов продолжал внимательно всматриваться в меня.
        - У него еще много выходок было, позвучавших на весь мир. Например, пьяный дирижировал оркестром в Берлине на концерте, посвященному выводу нашей Группы Советских войск из Германии в присутствии многочисленных зарубежных гостей и репортеров со всего мира. Не имея слуха и голоса солировал, исполняя «Калинку-малинку» нетрезвым голосом. Было смешно, стыдно и противно видеть президента великой страны в таком состоянии.
        - Как же он стал главой государства? - поинтересовался Петр Петрович.
        Вспоминая свои размышления, стал негромко рассказывать:
        - Горбачев всему народу уже надоел своей нерешительностью, бестолковой говорильней и предательством. Все были готовы поверить любому, кто мог предложить скорые изменения к лучшему. Ельцин и стал таким человеком. Он первый из партийных лидеров открыто стал выступать против внутренней и внешней политики, проводимой Горбачевым и его Правительством. Для повышения своей популярности в народе отказался от партийных привилегий. Проехался на городском общественном транспорте. Посетил ряд Московских магазинов. Тогда он был Первым секретарем Московского Обкома. Гришина к тому времени отправили на пенсию. Ельцин очень хотел личной власти, и настолько ненавидел Горбачева, что ради этого кулуарно в Беловежской Пуще организовал встречу с руководителями Украины и Белоруссии - Кравчуком и Шушкевичем. Как представители стран учредителей СССР они подписали Соглашение о создании Союза независимых государств (СНГ). С этого момента СССР перестал существовать.
        Многие были убеждены, что основная цель Ельцина - лишить власти Горбачева. Стать первым, пусть в РСФСР, но не делить власть ни с кем. К тому же, вероятно, он не был уверен, что сможет стать главным в СССР. К тому времени многие лидеры в республиках захотели так же стать первыми, а не одними из…. Большинство населения в союзных республиках полагало, что стоит стать независимыми от Центра, как их жизнь сразу улучшится. Все считали, что несправедливо кормят нищую Россию.
        Вижу, как у мужиков гуляют желваки. Романов покраснел, а у Ксенофонтова сжимаются кулаки. Заметил приближающегося Трофимыча тоже с куканом полным рыбы. Романов махнул ему рукой, чтобы не мешал разговору. Тот кивнул и свернул к водоему. Ксенофонтов поднялся и из машины достал закопченный котел литров на пять-шесть.
        - Ты из-за безобразного поведения этого … упрекал меня ночью? - с негодованием поинтересовался Романов, избегая называть Ельцина.
        - Я не могу осуждать Вас. Просто не люблю пьяных. Уверен, что в пьяном состоянии человек может допустить непоправимые ошибки, - поясняю.
        - Будешь на моем месте, поймешь, что не всегда приходится делать то, чего не нравится …, - пытается объяснить свое положение и замолкает.
        Видимо соображает, что оправдывается перед мальчишкой, поэтому снова злится и раздраженно глядит на меня. А я внутренне открещиваюсь даже от предположения занять место Романова. Возвращается Ксенофонтов, отдав котелок Трофимычу и махнув рукой свободному охраннику, отправив его на чистку рыбы. Романов успокоился и поинтересовался, глядя пристально на меня:
        - Чего ты сам думаешь о своем даре или как назвать твои необычные способности?
        - Много раз размышлял об этом, но даже с учетом знаний из будущего ничего уверенно сообщить не могу. Читал о гипотезе существования информационного поля Земли. Там якобы хранятся все знания о событиях прошлого, настоящего и будущего вне времени. Там же хранятся знания всех мыслящих земных существ. Если предположить, что наша память там, а не здесь (показываю на голову), то в какой-то мере можно объяснить мой феномен. Это теорию подтверждает буддизм, индуизм и ряд других религий с идеей реинкарнации. Бывали случаи повреждения мозга, но при этом память человека сохранялась. Так же этим можно объяснить фантомные боли.
        Не уверен даже в том, что вся поступающая информация только из моей будущей памяти. Похоже на то, что события, о которых знаю, в будущем вызвали у меня и многих других русскоязычных людей наиболее сильные эмоции и реакцию и создали эффект резонанса. Эти знания похожи на информацию из средств массовой информации - газет, журналов, телевидения, книг и статей. А так же из разговоров неизвестных мне людей и сплетен. Отсюда - незнание многих точных дат, фамилий и мест произошедших событий.
        Подозреваю, что вся эта информация проходит через призму моего восприятия мира, мое мировоззрение и принципы, поэтому, зачастую, может быть субъективной и неправильно оцененной. Стараюсь сообщать Вам только факты, но, вероятно, не всегда это получается.
        К примеру, знаю, что на Олимпиаде в Москве в 1980 году из-за отсутствия многих стран, присоединившихся к бойкоту СССР из-за ввода войск в Афганистан, наша олимпийская сборная займет неофициальное первое место. Наш пловец Сальников выиграет три золотых медали, но в каких дисциплинах не знаю, так как сам никогда не интересовался плаванием. Зато в боксе, который любил, наши завоюют всего одну золотую медаль в весе «мухи». Почти все «золото» заберут кубинцы. Наш бокс отстал тактически от мирового.
        Вот поэтому настаиваю на недопустимости вмешательства в мой мозг в попытке достать оттуда мои знания. Не зная механизма получения моих знаний из будущего легко повредить и утратить эту способность. Я сам добровольно готов сообщить обо всем, чего знаю или вспомню. К тому же я не могу сказать, что знаю или понимаю все события, причины или предпосылки этих событий, произошедшие в стране или в мире.
        - Успокойся! Никто не собирается копаться в твоих мозгах, - раздраженно заявил Романов. - А если ты ошибаешься?
        - Не исключаю, - признаюсь, - зная о крупных событиях ближайшего будущего, анализирую и высказываю порой свое мнение, которое может не совпадать с Вашим. Я ведь уже говорил, что не знаю, по каким причинам были приняты те или иные решения в прошлом, настоящем и будущем. В своих записках указал на моменты, которые явно были ошибочны и вредны для страны. Согласитесь, что в СССР давно назрели перемены во всем. В политике, идеологии, экономике и прочем. В будущем сегодняшнюю ситуацию в стране назовут застоем.
        - Но-но! Не заговаривайся! - встрепенулся Григорий Васильевич. - Еще никогда наш народ не жил так благополучно. А с каждым годом живем все лучше.
        Не думая о последствиях, возмущаюсь и решительно заявляю:
        - Только когда разные демагоги, в том числе партийные, предложили людям отказаться от социалистических принципов в обмен на двести сортов колбасы в магазинах, возможность приобретать свободно, как в западных странах любую вещь и аппаратуру, то большинство согласились. Сейчас, имея деньги, нет возможности купить свободно то, чего хочешь. Все приходится доставать. Когда простые люди столкнутся с действительностью, будет поздно. Действительно, можно будет купить все, чего захочешь. Поехать в любую точку мира. Только большинству населения будет покупать и ездить не на что. Денег будет хватать только на то, чтобы выжить. Причем таких возможностей, какие все имели при социализме - бесплатное получение жилья, медицина, учеба в ВУЗе, пенсионное обеспечение и прочие, уже не будет. Особенно трудно будет жить в девяностые годы. Потом жизнь наладится. Однако все равно многие будут сожалеть по утраченным возможностям и принципам жизни при социализме.
        - Ладно. Успокойся. Разошелся, - остановил меня Романов. - Что ты предлагаешь?
        - В идеале - стать Вам Генеральным секретарем ЦК КПСС и начать постепенную, грамотную и продуманную реформу всех областей нашей жизни. В экономике, политике и идеологии, - провокационно заявляю, внимательно глядя в его глаза.
        Никаких эмоций не замечаю и продолжаю:
        - Вероятно, это в ближайшем времени не возможно. Тогда попытаться не допустить событий, из-за которых рухнет наша экономика - Афганской войны, аварии на Чернобыльской АЭС и прочим. Кстати вам тоже будут предлагать провести ряд экспериментов на Ленинградской АЭС, аналогичные тем из-за которых взорвался реактор в Чернобыле. Знаю, что причиной аварии послужили конструктивные ошибки в защите реакторов этого типа.
        Необходимо снижать расходы на оборону и на помощь другим странам. Выровнять условия жизни во всех республиках. У нас и так непомерно раздут военный бюджет.
        Вижу, что собеседники отвлеклись и смотрят в сторону озера. Трофимыч показывает, что с чисткой рыбы они с охранником закончили. Романов поднимается и облегченно потягивается. Все-таки неудобно сидеть на низком бревне. Встаем и мы с Петром Петровичем.
        - Игорь, зови своего напарника. Нечего ему по кустам прятаться. Пусть с вами уху варит, а мы немного прогуляемся, - распоряжается Григорий Васильевич.
        «Не вызовет ли удивление у присутствующих, что два взрослых мужика внимательно слушают подростка? - возникает опасение. После появления второго охранника мы отправились по дороге, по которой приехали к озеру.
        - Ты упоминал предателей в КГБ, ГРУ, МИДе. Есть доказательства их предательства? - интересуется Ксенофонтов.
        Задумываюсь, вспоминая:
        - По Полякову из ГРУ помню из прочитанного, что шпионские принадлежности он хранит в несессере и ручке спиннинга. У Огородника пленка храниться в батарейке фонарика и вроде в гараже, в тайниках, замаскированных под булыжники. При нем пишущая ручка с вмонтированной капсулой с ядом. Про Калугина ничего не знаю. Но его подозревали в предательстве Алидин или Олидин - начальник КГБ по Москве. И некто Дроздов - кто такой не знаю. Про остальных тоже ничего не могу точно сказать.
        - Какие-то у тебя знания не полные, - заметил Романов.
        - С вами я предельно откровенен, - заверяю, - если чего вспомню дополнительно, то обязательно сообщу.
        - А кем ты был в будущем … тьфу, будешь в будущем? - не унимается.
        - Офицером. Окончу Ленинградское Общевойсковое училище. Буду служить в войсковой разведке. (Ксенофонтов хмыкнул). Потом, после увольнения по сокращению штатов, продолжу службу в отделе милиции своего города. Попутно закончу заочно юридический факультет областного университета, по программе переподготовки офицеров запаса.
        При Ельцине начнется кардинальное сокращение всех силовых ведомств. Вероятно, он опасался патриотически настроенных и недовольных его политикой офицеров. Только КГБ будет реформироваться трижды. Из МВД уберут отделы по борьбе с организованной преступностью, нынешние ОРБ. У КГБ заберут функции контроля над экономикой и финансами. Наверное, чтобы не мешали безнаказанно грабить страну.
        - А сейчас куда хочешь пойти учиться? Снова в свое училище? - интересуется Петр Петрович.
        - Нет. За электроникой будущее. Думаю поступать в институт, связанный с радиоэлектроникой, - информирую.
        - Хватит тебе прятаться от нас. Мы тебе зла не желаем. Ты должен быть доступен в любое время. Петру Петровичу сообщишь все адреса и телефоны, по которым тебя можно быстро найти, - решительно заявляет Романов. - Тебе надо перебираться в Ленинград, чтобы был постоянно под рукой. Вдруг потребуется срочная консультация.
        Помолчал, искоса наблюдая за моей реакцией. Стараюсь не показать удивления, хотя почему-то не очень удивлен. Понимаю его желание.
        - Как твои родители отнесутся к этому? Согласятся? Работу по специальности им найдем легко. Жилье временно предоставим, потом и квартиру выделим. Ты пойдешь в Ленинградскую школу заканчивать десятый класс. Можно даже подумать о специализированной школе с физико-математическим уклоном, - интересуется и завлекает.
        Пытаюсь представить реакцию родителей на сообщение о переезде. Вспоминаю о полученной уже квартире улучшенной планировки. О даче. Об отцовских друзьях. О мотоциклах. Понимаю, что затрудняюсь с ответом.
        - Сам согласен. За родителей сказать ничего не могу, - признаюсь.
        «Зато, вероятно, тетя Света обрадуется», - мелькает мысль. «А как же Гулька и Маринка? Как быть с ними?» - озадачиваюсь. Чем-то мой поступок похож на предательство или непорядочность. «Но все равно, надо с кем-то из них прекращать отношения!» - появляется здравая, рациональная мысль. «Конечно, придется поступаться личным, ради дела, но ведь не хочется!» - признаюсь себе.
        Оглядываю собеседников. Оба сочувственно смотрят на меня.
        - Я согласен, - повторяю решительно, - только не знаю, как мне перевестись в Ленинградскую школу. А родителей спрошу, но думаю, они откажутся.
        - Со школой поможем. Если родители откажутся, то тебе лучше поселиться у Петра Петровича, если он не против. С ним будет спокойнее тебе и нам. Хватит мыкаться по знакомым, - предлагает «хозяин» Ленинграда.
        - Не против, - сообщает Ксенофонтов.
        Решаю пока не сообщать о тете до решения родителей и не отказываться сразу от предложения поселиться у Петра Петровича.
        Неожиданно Романов поворачивается к Ксенофонтову и предлагает:
        - Петр Петрович! Сейчас хочу спросить Сергея о личном.
        Ксенофонтов понимающе кивает и отстает.
        - Расскажи обо мне, - просит.
        - С момента выхода на пенсию Вы ничем не выдающимся не отметитесь. Будете входить в какие-то ветеранские организации и партийные организации. Про мемуары ничего не знаю. От интервью будете уклоняться, - рассказываю, но не понимаю вопроса и замолкаю.
        Смотрю вопросительно на собеседника.
        - Давай смелее! - подбадривает и поясняет: - Сколько мне осталось?
        - Две тысячи восьмой год, - сообщаю.
        Романов шумно вздохнул. Некоторое время шли молча.
        - Что про меня говорят в будущем? - наконец интересуется.
        - Наверное, то, что и сейчас. Кто-то считает Вас крепким хозяйственником, и отмечают большую роль в строительстве и индустриализации Ленинграда. На Вашем доме поместят мемориальную доску. Некоторые считали Вас «сталинистом» и упрекали за жесткий стиль управления. Считали трудноуправляемым. Вероятно, этого опасаются сейчас Ваши коллеги, поэтому предпочли Горбачева, как более гибкого политика. Интеллигенция отзывалась отрицательно. Упрекали в излишнем притеснении евреев и преследовании свободолюбия творческих личностей, - вспоминаю немногочисленные сведения, которые удалось вспомнить.
        - Сволочи…, - разобрал бормотание. - Расскажи-ка мне про моих «коллег», - уцепился за слово и повернулся ко мне.
        Не имея перед глазами списка Членов и кандидатов в Члены Политбюро, затрудняюсь с ответом и начинаю с наиболее известных:
        - Леонид Ильич серьезно болен. Его подсадили на успокоительные таблетки, которые позволяют хорошо спать, но не способствуют умственной деятельности и бодрости. Считалось, что в последние годы он управлением страной не занимался. Сам не знаю - помню из мемуаров и воспоминаний близких ему людей. Согласился он на кратковременный ввод войск в Афганистан под давлением ближайших соратников - Устинова, Андропова и Громыко.
        Устинов, пользуясь своим влиянием в Политбюро, по-прежнему изо всех сил готовится к прошедшей войне. Наклепали танков и боевых машин больше чем во всем НАТО и продолжаем выпускать. А в электронике уже отстаем на много лет. Строим новые самолеты и корабли с эксклюзивными летными и ходовыми характеристиками, но с допотопной начинкой. Моряки признавались, что залп корабельной артиллерии одного борта выводит из строя половину корабельной аппаратуры. Самолеты превосходны по летным характеристикам, но из-за отсталости в электронике летают слепыми и глухими. Были подозрения, что Устинова отравят на учениях войск стран Варшавского договора, так как сразу за ним умрут несколько Министров обороны других стран.
        У Громыко кроме некоторых достижений в политике разрядки и снижении международной напряженности везде провал. Революции на Кубе, в Афганистане и многих других странах проворонили. Дипломатический корпус слаб. Так же вместе с КГБ и СВР проворонят свержение шаха в Иране. Долго поддерживали и хвалили политику Пол Пота явно маоистского толка. Там при строительстве социализма погибнет более трех миллионов человек. Из-за несогласованной и непродуманной политики мы потеряли всех вероятных союзников на берегах Аденского залива - стратегической нефтеносной артерии наших вероятных противников. Имей там хоть одну базу, мы бы могли держать за горло все НАТО. Сами знаете, кого у нас направляют послами - чиновников или партийных руководителей проваливших работу или проштрафившихся. Кто учится в МИМО и других престижных ВУЗах страны? Сынки высокопоставленных руководителей из-за перспективы работы за рубежом, а не по призванию.
        Суслов закостенел в своем мировоззрении. Грудью стоит на неизменности партийных догм, забыв, что марксизм - наука, требующая изучения и развития. С какими пролетариями всех стран нам следует объединяться, если на Западе рабочего класса уже почти не осталось?
        Останавливаюсь, так как замечаю, что Романов в негодовании смотрит на меня и готов наброситься с кулаками.
        - Мальчишка! Что ты понимаешь? Как ты можешь судить о том, в чем не разбираешься? Нахватался по верхам сплетен и судишь всех со своего шестка! Ты сам ярый антисоветчик! - закричал на меня.
        В растерянности отшатываюсь и оглядываюсь на приотставшего Ксенофонтова. Тот не слыша нашего разговора, удивлен реакцией Романова. Надо выправлять положение.
        - Григорий Васильевич! Маразм кремлевских старцев приведет к краху страны, дискредитации социалистических идей и развалу партии, - пытаюсь достучаться до разума собеседника. - Сейчас в Швеции, Дании и Норвегии социализма больше, чем у нас. И народ живет там лучше. Через пару десятков лет Китай под руководством КПК превратиться в великую промышленную державу, обогнав нас и настигнув по промышленному потенциалу и финансовой мощи США.
        Романов недоверчиво смотрит на меня.
        - Китай? - в замешательстве переспрашивает.
        Устало киваю. Утомился молоть языком.
        - Андропова ты не охаял, - скептически напоминает он.
        - Юрий Владимирович тоже приверженец «сильной руки» в управлении государством. Хотелось бы надеяться, что он также приверженец принципов социализма, идей укрепления и развития СССР. Понимает, что экономика страны требует реформирования, а государство нуждается в наведении порядка. Партийная и советская элита разложилась и не заинтересована в изменениях. При нем были возбуждены множество уголовных дел. Одно хлопковое дело в Узбекистане выявило многомиллиардные приписки. Крупные уголовные дела против рыбной мафии в Минрыбхозе, курортной мафии в Краснодарском крае, торговой мафии в Московском торге были возбуждены по его инициативе и были свернуты после смерти. При нем потеряли должности многие первые секретари областей и в ЦК. Он привел во власть новых людей. В числе них оказались будущие могильщики СССР - Горбачев, Шеварднадзе, Яковлев, Рыжков и другие. Рыжков потом признавался, что еще при Андропове была задумана программа коренных экономических преобразований в стране, в последствие названная «перестройкой».
        Настойчивое стремление решить вопрос с Афганистаном военным путем, думаю было вызвано фобией, полученной им в ходе «Пражской весны». Тогда он был послом в Чехословакии, и все происходило на его глазах. В тот раз получилось решить вопрос с беспорядками быстро и с наименьшими потерями вводом войск Варшавского договора. С Афганистаном произошла ошибка.
        Протежирование Горбачеву, Калугину - кадровая ошибка.
        КГБ считалось сильнейшей спецслужбой в мире. Но почему просмотрели события предшествующие Апрельской революции в Афганистане? Исламскую революцию в Иране? В Ираке? Упустили многие события в других странах Ближнего Востока, Азии, Африки и Латинской Америки?
        Слишком много ошибок, не находите? - завершаю.
        Романов останавливается, оглядывается, как будто не понимает, где находится и поворачивает в обратную сторону. Поравнявшись с Ксенофонтовым, кивает ему, разрешая присоединиться к нам. Некоторое время идем молча.
        - Петр Петрович! Займись, пожалуйста, устройством Сергея в ленинградскую школу. Если понадобиться поддержка сверху сообщи. Времени практически не осталось, - попросил он. - Ты сам, в какую школу хочешь? - интересуется у меня.
        Пожимаю плечами. Не думал об этом.
        - Наверное, поблизости от места жительства, - предполагаю я. - Кроме этого хочу заниматься боксом, - сообщаю о своей мечте. - Но об этом, более предметно можно говорить только после решения родителей о переезде.
        - Родители могут переезжать не один месяц, а в школу надо идти уже через десять дней, - логично напомнил Петр Петрович. - А бокс тебе зачем? Это от тренировок у тебя мозоли на суставах? Такие мозоли видел у занимающихся восточной борьбой. Ты какой борьбой занимаешься? - интересуется.
        «Заметил, черт глазастый! Зачем при всех-то спрашивать?» - смущаюсь и пытаюсь непроизвольно спрятать руки. Романов заинтересованно покосился на мои кисти.
        - Занимаюсь, как могу в моих условиях, но всегда мечтал тренироваться у профессионального тренера, - признаюсь.
        - За мозги свои не боишься, что на боксе их повредят? - ехидно поинтересовался Григорий Васильевич, напомнив на мои опасения медикаментозного вмешательства в работу мозга.
        - Не боюсь. Не собираюсь становиться профессиональным боксером. В уличной драке скорее можно получить травму головы. На секции хочу научиться защищаться и уклоняться, - разъясняю, чтобы не вздумали дилетанты запрещать мне заниматься моим хобби.
        - Ну-ну, - скептически хмыкнул Романов. - Петр Петрович поинтересуется, чему тебя там могут научить, - многозначительно взглянул на Ксенофонтова.
        Тот понимающе кивнул. «Это, что? Мне теперь постоянно находиться под колпаком у «Мюллера»? - мысленно завопил. Не дождетесь! Не собираюсь жить под постоянным контролем посторонних людей и отчитываться куда хожу, чем занимаюсь, с кем дружу и сплю.… Пусть даже этот контроль организован из лучших побуждений. Похоже, у меня вырисовывается еще одна проблема, о которой не подозревал. Надеюсь, что у Ксенофонтова не хватит времени заниматься только мной. Ведь у него есть основная работа. Но «стукачками» окружить может.
        Некоторое время меня не достают вопросами. Взрослые идут на пару шагов впереди и тихо переговариваются. Стараюсь не прислушиваться, а думать о своем. Вспоминаю об обещании Эдику, ремонте в квартире тети Светы и скором возвращении домой. Маринке и Гульке!!!
        При подходе к полянке Романов вдруг оборачивается ко мне и вспоминает:
        - Ты песню о блокаде так и не спел! Сейчас, после ушицы как? Споешь? Слушателей не постесняешься?
        Улыбаются оба. Киваю, соглашаясь, а сам принюхиваюсь к божественному запаху. Рот мгновенно наполняется слюной.
        - Трофимыч, скоро у тебя? - интересуется Ксенофонтов и направляется к костру.
        - Почти готово, - отвечает, шаманивший у котла опытный рыбак.
        Романов присаживается за столик, на котором уже стоит стопка пластмассовых мисок, тарелка с крупно нарезанным черным хлебом и тарелка с салатом из огурцов и помидоров. Сверху пучок целых перьев очищенного зеленого лука. Так и захотелось схватить перо и, макнув в солонку откусить, испытав сладко-соленую луковую горечь, которую тут же заесть черным мягким свежим хлебом. Понимаю, что на свежем воздухе аппетит разыгрался не на шутку.
        - Игорь! На столе чего-то не хватает, - намекает Григорий Васильевич.
        Один из охранников понимающе улыбается и, кивнув головой, приносит из машины бутылку водки, две бутылки лимонада и стопку пластмассовых стаканчиков.
        - Вот это дело! - отозвался от костра Трофимыч. - Как раз для ухи не хватает!
        Взял после разрешающего кивка Романова бутылку, сорвал «козырек» и плеснул в кипящую воду. Сыпанул какие-то приправы, лаврушки и соли. Помешал черпаком. Наклонился и, выбрав дымящуюся головешку из костра, сунул в бульон.
        - Все, снимаем, - командует Ксенофонтову.
        Вдвоем снимают перекладину с котелком с рогатин и осторожно относят в сторону. В завершении Трофимыч накрывает котелок крышкой.
        - Пока настаивается можно отметить удачную рыбалку, - намекает, глядя хитро на главного среди нас. - Правда, было бы лучше пораньше приехать сюда. Основной клев пропустили, - сожалеет. - На вечернюю зорьку останетесь? - надеется.
        - Петр Петрович, командуй, - распоряжается Романов. - Хорошо здесь! - отметил, задумчиво поглядев в озерную даль. - Но надо ехать. Дел невпроворот, - отвечает, наконец, Трофимычу. - Для дома рыба осталась? - интересуется.
        - А как же. Как договаривались, - отзывается довольный мужик, получая стопку с водкой от Петра Петровича и выбрав кусок «черняшки» застыл в нетерпеливом ожидании разрешения выпить.
        - Присаживайтесь, чего стоите? - буркнул Романов, неторопливо цепляя ложкой салат и берясь за стопку.
        Ксенофонтов, кивнув приглашающе мне, садится за стол.
        - Будем здоровы! - мазнув по мне взглядом, Романов чокнулся с двумя собутыльниками и выцедил водку. (Охране не наливали).
        Как и мечтал, выбрал луковое перо и, обмакнув с солонку, зажевал с хлебом.
        Как самому молодому, мне пришлось принести тарелку с ухой Романову по намеку Ксенофонтова. Потом уже получать свою порцию. Трофимыч хозяйничал у котла. За столом мы оказались втроем. Григорий Васильевич отказался от второй стопки. Ксенофонтов тоже. Один Трофимыч довольно крякнув, без тоста опрокинул водку в себя и с удовольствием лежа стал наворачивать уху. Охранники ели, расположившись на бревнах.
        Уха оказалась божественная! Душистая и наваристая. Омрачали удовольствие многочисленные мелкие рыбные косточки. Но все равно с удовольствием навернул две тарелки и если бы не насмешки старших товарищей над моим аппетитом, то поднапрягшись, мог бы осилить еще одну.
        Романов отодвинув тарелку с оставшейся ухой, терпеливо ждал, когда запью обед лимонадом. Ксенофонтов с удовольствием курил.
        - Ну, что, поел? - поинтересовался Григорий Васильевич. - Исполни свою «Дорогу жизни», - предложил.
        Все заинтересованно уставились на нас. Кивнув и отодвинувшись от стола вместе со стулом, опустил голову, вспоминая слова песни и интонации Розенбаума. Тихо начинаю:
        
        На пальцы свои дышу - не обморозить бы
        Снова к тебе спешу Ладожским озером
        
        Закончив, поднимаю голову. Все удивленно смотрят на меня и молчат. Только пьяненький Трофимыч не утерпел:
        - Хорошая, какая песня! Правдивая. Никогда не слышал. Кто написал?
        Вижу - Романов с интересом ожидает моего ответа. «Подозревает в плагиате?» - мелькает мысль. Не доказать и не обвинить.
        - Впечатлился военной кинохроникой и вот получилось, - сообщаю, глядя ему в глаза.
        Григорий Васильевич вздохнув, отвернулся к Ксенофонтову. Они переглянулись. «Подозрения в присвоении чужого творчества, подрывают веру в мою честность и порядочность», - соображаю.
        - Спой еще … свое, - предлагает Григорий Васильевич.
        «Не верит в мои возможности самостоятельно сочинять песни!» - догадываюсь. «Как же его убедить? Надо ему спеть песню, в которой большинство слов моих», - решаю и запеваю «Старые друзья» на мотив Любэ:
        А ведь когда-то мы могли
        Сидеть с гитарами всю ночь
        И нам казалось, что всю жизнь
        Мы будем вместе все равно…
        
        Серега, Вовка и Андрей.
        Виталий, Генка и Сергей.
        Серега, Вовка и Андрей.
        Виталий, Генка и Сергей…
        
        - Это ты о своих друзьях из барака? - пришел на мне на помощь Ксенофонтов.
        Киваю. Романов покосился на него.
        - А еще? - предлагает.
        
        Напеваю «Ребята с нашего двора»:
        
        …И припомнятся звуки баяна
        Из распахнутых в вечер окон,
        Копу вспомнишь, соседа-буяна
        И распитый в сортире флакон.
        Помнишь, пиво носили мы в банке,
        Ох, ругался на это весь двор
        И смолили тайком мы с Серегой в сарайке,
        А потом был с отцом разговор…
        
        Вижу, что песни нравятся всем, только не понимают, что происходит и вопросительно посматривают на главного критика. А Романов не проявляет эмоций.
        - Про войну есть у тебя что нибудь? - наконец проявляет он интерес.
        Не отвечая напеваю «О той весне»:
        
        Кино идет - воюет взвод.
        Далекий год на пленке старой.
        Нелегкий путь - еще чуть-чуть,
        И догорят войны пожары…
        
        … И все о той весне увидел я во сне.
        Пришел рассвет и миру улыбнулся, -
        Что вьюга отмела, что верба расцвела
        И дедушка с войны домой вернулся!..
        
        - У меня дед был политруком батальона. Погиб в 1942 году под Ржевом. А бабушкина двоюродная сестра не пережила блокаду. О других родственниках, которые жили в Ленинграде до войны ничего не известно, - сообщаю слушателям.
        Романов чуть скривился и отвернулся смущенно.
        - Спой еще чего нибудь душевное. Не надо о грустном, - попросил Ксенофонтов.
        Вспоминаю и пою «Коня» Любэ:
        
        Выйду ночью в поле с конём,
        Ночкой тёмной тихо пойдём.
        Мы пойдём с конём,
        По полю вдвоём,
        Мы пойдём с конём по полю вдвоём…
        
        Сделав небольшую, паузу пою свою любимую песню «Рождества»:
        
        Ты знаешь, так хочется жить
        Наслаждаться восходом багряным
        Жить, чтобы просто любить
        Всех кто живёт с тобой рядом…
        
        - Мне нравится, - неожиданно признается Романов.
        Все оживляются и начинают меня хвалить, расспрашивать и просить спеть чего нибудь еще. Смущенно улыбаюсь и смотрю на главного в нашей компании. Григорий Васильевич улыбаясь, кивает.
        - Жалко, что гитары нет, - сетую.
        
        Решаю немного «потроллить» политика и пою Газманова-Шевчука:
        
        Пушкин, Толстой, Достоевский, Чайковский,
        Врубель, Шаляпин, Шагал, Айвазовский,
        Нефть и алмазы, золото, газ,
        Флот, ВДВ, ВВС и спецназ.
        Водка, икра, Эрмитаж и ракеты.
        Самые красивые женщины планеты,
        Шахматы, опера, лучший балет,
        Скажите еще, чего у нас нет?
        Варшава и СЭВ, сегодня за нас
        Где были бы вы, если б не было нас
        Нами выиграна Вторая мировая война,
        Вместе - мы самая большая страна.
        
        Я рождён в Советском Союзе,
        Вырос я в СССР!
        Я рождён в Советском Союзе,
        Вырос я в СССР!..
        
        Народ оживился от заводной песни. А Романов добродушно усмехаясь, заявил:
        - Ну, наворотил!
        Оглядывает всех и распоряжается:
        - Давайте собираться. Хватит, отдохнули. Нашему композитору лучшую рыбину. (Кивает на меня, улыбаясь).
        - Это мы запросто, - подхватывается Трофимыч, но вожделенно косится на недопитую водку.
        Благодушно улыбаясь, Григорий Васильевич кивает:
        - Ладно, прими на посошок! А ты, если хочешь, еще тарелку ухи можешь съесть, - обращается ко мне. - Вон сколько осталось! - кивает на котел.
        Отказываюсь, чувствуя сытость, хотя мог бы осилить еще, если бы меня поддержали. Наливаю лимонад.
        Ксенофонтов кивает мне на грязную посуду. Дедовщина!
        - Ополосни, Галька потом вымоет, - советует, возящийся у воды с рыбой Трофимыч. - А котел продрай с песочком.
        Игорь приносит оставшуюся посуду, ложки и сам ополаскивает. Другой охранник обходит территорию и убирает мусор. Романов с Ксенофонтовым складывают и переносят имущество в машины.
        Вскоре начинаем движение. Романов теперь сидит с Ксенофонтовым. Трофимыча отправили с охранниками вперед.
        - Эти песни из будущего? - поворачивается ко мне.
        - Раньше музыкой и песнями не увлекался. Слушал, но сам не сочинял и не пел. Порой приходит в голову мелодия, иногда со словами - строчкой или рифмой. Приходится сочинять дальше самому. Некоторые мелодии похожи на те, которые когда-то слышал. Но в идентичности не уверен. Попробовал только недавно писать песни и петь. Людям нравится. Музыканты не морщатся от моего голоса и слуха, - разъясняю, стараясь выражаться обтекаемо.
        - А если кто-то из авторов признает песню своей? - интересуется.
        -Если я сомневаюсь в своем авторстве музыки или слов, то не заявляю об этом, - убеждаю.
        - Надо тебя показать специалистам, - утверждает Григорий Васильевич.
        «Алло! Каким специалистам? Мозголомам? Да, пошли вы все!» - паникую мысленно и отшатываюсь от собеседника.
        - Специалистам по эстрадной музыке, - успокаивает, понимающе улыбаясь. - Но сначала реши вопрос с переездом, - напоминает.
        Стоило автомобилям остановиться во дворе дачи, как Романов сразу пошел в дом. Галина Петровна, встретив Трофимыча не задумываясь, отвесила тому оплеуху и зашипела:
        - Все люди, как люди! Один ты умудрился нажраться!
        Интонацией она мне напомнила маму, только та руки не распускала. Провинившийся муж (или кем он ей приходиться?) только что-то бубнил, оправдываясь. Охранники переглядываясь, прятали усмешки.
        От улова все отказались, зато мне вручили две щуки среднего размера.
        На вопрос Ксенофонтова - куда меня везти, пришлось назвать станцию метро Московская. Предполагаю, что рано или поздно придется называть адрес и телефон тети.
        Романов взял с меня обещание определиться со школой и сообщить Петру Петровичу. Расстался со мной доброжелательно, несмотря на некоторые острые моменты в нашем прошедшем разговоре. Вероятно, хочет все тщательно обдумать и определиться с дальнейшими действиями. Мое положение, несмотря на некоторые установки и подвижки, остается неопределенным. Надеюсь, что Романов уже не будет сидеть, сложа руки, не препятствуя продвижению к власти будущих могильщиков СССР.
        
        Тетя Света.
        Тетя обрадовалась моему появлению и обозвала «добытчиком». Знала бы чего я смог реально добыть! Валентин Валентинович продолжал работу, не считаясь с выходными днями.
        Еще в машине распланировал свои действия на ближайшие дни. Сегодня вечером сообщаю тете о предложении Романова. (Без фамилий и целей, чтобы не шокировать). Завтра - в воскресенье встречаюсь с Эдиком и его подружками, так как дома делать мне нечего. (Тетя сама сможет присутствовать при ремонте). Выбирая школу, отдаю предпочтение ближайшей, расположенной через дом от нашего. (Крышу видно из окна). Думаю, что и без углубленного изучения физики и математики смогу поступить в любой технический ВУЗ на выбранный факультет. Это ведь не блатной МИМО и не театральный ВУЗ. Хотя думаю, если бы попросил своего влиятельного знакомого, то поддержка при поступлении у меня бы была. Учась в обычной школе, несомненно, буду иметь больше свободного времени, которое пригодиться для занятий спортом (боксом) и музыкой. Большое преимущество - близкое расположение школы. Не придется тратить много времени на дорогу.
        Когда стоял под теплым душем и представлял подружек Эдика, эрекция напомнила о том, что у меня давно уже никого не было.
        За ужином тетя щебетала о чем-то своем. Жаловалась на постоянную грязь и пыль, сопутствующую ремонту. Восторгалась вырисовывающейся красотой. Дождавшись, когда в ее руках не было режущих и бьющихся предметов, сообщил:
        - На рыбалке я был с людьми, от которых многое зависит в моей дальнейшей жизни. Там предложили мне с родителями или одному, если те откажутся, переехать на постоянное место жительство в Ленинград.
        Тетя Света замерла, переваривая сообщение. Некоторое время сидела с приоткрытым ртом и вытаращив глаза.
        - А ты что ответил? - чуть ли не шепотом спрашивает.
        - Согласился, - слегка улыбаюсь, наблюдая за ее реакцией.
        - Это же замечательно! - в восторге тетя даже захлопала в ладоши, подпрыгнув на стуле. - С кем ты разговаривал? Откуда эти люди? Почему они тебе сделали такое предложение? - посыпались от нее вопросы.
        - Эти люди из Обкома. Возможно, потом я познакомлю Вас с кем нибудь из них. А пока мне предложили выбрать школу для продолжения учебы. При необходимости обещали содействие, - поясняю.
        - Из Обкома комсомола?
        - Обкома партии, - уточняю.
        - Чего они от тебя хотят? - удивляется. - Песни у тебя замечательные, но причем здесь Обком КПСС?
        Пожимаю плечами:
        - Иметь такую поддержку никогда не мешает.
        - А если ты не оправдаешь их ожидания? - опасается.
        - Буду жить, и учиться, как все. Хотя и сейчас не собираюсь обращаться к ним за помощью. Сам справлюсь, - успокаиваю.
        - Вот и правильно! - успокаивается. - Устроим тебя в нашу школу, - кивает за окно. - Жить будешь у меня. Что там еще твои родители решат? Неизвестно. Может, откажутся от переезда, - планирует довольная. - Чего ты думаешь делать дальше? - любопытствует.
        - Завтра, с Вашего позволения, собираюсь съездить в Петродворец к своему другу. Давно обещал. В понедельник схожу в школу и поговорю с администрацией о переводе. Узнаю, какие документы нужны для этого. Позвоню своим знакомым. Они будут ждать звонка. Потом поеду домой, - рассказываю о планах. - Времени почти не остается до первого сентября, - сожалею.
        - Откуда у тебя друг из Петродворца? - удивляется.
        - Я коммуникабельный, - улыбаюсь.
        - Это точно! - соглашается и радостно смеется. - А если в нашу школу не возьмут? - тревожится.
        - В понедельник и узнаем, будут они стелить передо мной ковровую дорожку и заказывать оркестр? - шучу.
        - Ну, тебя! - отмахивается, улыбаясь. - Это дело серьезное. В понедельник отпрошусь с работы и с тобой пойду, - принимает решение. - Пусть только попробуют тебя не взять! Я им такое устрою! - грозит.
        Мысленно усмехаюсь. Не могу представить, чтобы тетя может кому-то чего-то «устроить». Не боевая и не пробивная она по характеру. От огорчения способна только поплакать в одиночестве. Понимая это, она непоследовательно, как все женщины предлагает:
        - Тогда мы обратимся к твоим знакомым! И прекрати меня называть на «Вы», мы же родные люди, - заявляет.
        - Хорошо тетя, - покладисто соглашаюсь и иду к телефону, звонить Эдику.
        Как и ожидалось, друга дома не было. Последние дни каникул использовались им с полной отдачей не жалея сил для подготовки к новому напряженному учебному году. Отец Эдика, узнав меня, позвал к телефону Игоря - младшего брата.
        - Эдика сейчас нет дома. Тебе сегодня было несколько звонков. Братан разговаривал. Могу дать телефон, по которому можешь его найти, - сообщил, понизив голос.
        - Давай, - мысленно ухмыляюсь: «Шифруются от родителей братья!»
        
        Эдик и подруги.
        Согласно договоренности встретились с Эдиком на платформе электрички «Сосновая поляна». Вчерашний телефонный разговор меня заинтриговал, когда тот давился смехом, рассказывая про телефонные переговоры с моими подружками. Вчера он был не один и не смог сообщить подробности.
        - Рассказывай, как прошли переговоры? - первым делом поинтересовался после взаимных приветствий.
        - Замечательные у тебя подружки, особенно Гуля. Мне обе понравились. Веселые, шутки понимают, сами шутят. Так что готовься - если не приедешь или не выйдешь на связь, то Гуля приедет сама и кастрирует нас с тобой! - смеется.
        - Да, ты что? - шутливо отшатываюсь, - Признавайся, чего ты им наговорил? - допытываюсь.
        - Ничего такого. Просто мило поболтали. Правда обеих пригласил в Питер, - оправдывается. - Обе с удовольствием согласились приехать … в следующий раз с тобой, - признается.
        - Думаю, что мои яйца останутся в целости, о вот за твои не поручусь. Мне ведь все девчонки расскажут, что ты им наговорил, - шутливо угрожаю.
        - Ничего такого не говорил, правда! - пугается. - Признаю, понравились обе, и хотелось познакомиться. Но ни о чем таком не говорил, - заверяет.
        - Ладно, поверю на первый раз, по своей провинциальной наивности, - соглашаюсь. - Говори, куда идем, сколько будет человек и к чему готовиться? - интересуюсь.
        - Сам ничего не знаю. Ленка собиралась обзванивать и собирать подруг, кто не уехал на выходные, - сообщает.
        Пошли с Эдиком в гастроном, чтобы там «затариться». Идти в гости с пустыми руками - моветон для нынешнего времени и общества.
        Дверь нам открыла его подружка Лена - миниатюрная брюнетка со сформировавшейся по-женски фигуркой и симпатичным личиком. Эдик, улыбаясь, представил нас друг другу. (Второй раз в моей памяти). Поцеловал ей руку и вручил букетик цветов, купленный у бабушки на привокзальной площади. Из квартиры доносились девичьи голоса и смех.
        Эдик по-свойски прошел в квартиру, а я дождался приглашения хозяйки. В небольшой комнате находились три грации или полуграции моего возраста и внимательно, оценивающе смотрели на меня. Поздоровавшись, был представлен девчонкам. Одна - самая высокая, тощая и нескладная с короткой стрижкой «включила» манерность светской дамы и протянула пальчики. (Для поцелуя?)
        - Марианна, - протяжно представилась.
        Просто подержался за них, изобразив плебейское рукопожатие.
        Другая - с симпатичным личиком, обычной фигуркой, но в мини юбке, открывающей красивые стройные ножки. «Похоже, спортсменка!» - почему-то уверенно отметил. Назвалась Олей.
        Третья - фигуристая блондинка постоянно улыбалась, показывая верхний ряд мелких ровненьких зубов. «Щучка!» - оценил. Приятная на личико, круглолицая с симпатичной улыбкой говорила мало, но готовая всегда поддержать смехом чужую шутку. Звали тоже Леной. Про таких обычно скромно говорят - склонная к полноте. «Вероятно, в будущем разнесет», - отметил сам. Мысленно отметил тесно сдвинутые грудки размера первого-второго. На ней единственной были брюки, типа «техасов», плотно обтягивающие широкие и явно упругие бедра.
        В будущем никого из них не знал. Той с кем спал когда-то в будущем, здесь не было. «Алло! Где Галька?» - заинтересовался про себя.
        - Все встали и пошли! - бойко скомандовала хозяйка. - Соседка, наверное, справилась с бедой, - предположила, смеясь сама и вызвав смех девчонок.
        Мы с Эдиком непонимающе переглянулись.
        Ленка без звонка вошла в квартиру напротив и крикнула:
        - Галя! Это мы. Ты где?
        Махнула нам в сторону комнаты направо, а сама прошла прямо. Девчонки со смехом ввалились в квартиру.
        Прошли и мы с Эдиком в комнату. Девчонки с шутками разместились на собранном диван-кровати. (В свое время на этом диване кувыркался с хозяйкой).
        - Ну, как тебе девочки? - шепотом поинтересовался Эдик.
        Пожал неопределенно плечами. Еще не определился и не хотел пока проявлять свой интерес. Тем более наш обмен мнениями не остался незамеченным девчонками. Похоже, мое изучение и оценивание не прекращалось не на секунду. Всегда в незнакомой компании чувствую себе скованно в первое время и, как правило, молчу и приглядываюсь. Зато завидую людям, чувствующими себя уверенно в любой компании. Эдик был в своей среде. Постоянно сыпал шутками и был, как всегда душой компании.
        Подумав, кивнул другу и стал выставлять на стол наши гостинцы. Бутылку водки, две - Советского шампанского и две - портвейна. Лимонад, конфеты, печенье, пирожные, колбасу, шоколад и яблоки. Все это сопровождалось восторгами, взаимными шутками и смехом.
        Наконец познакомился (повторно) с хозяйкой квартиры - Галиной. Она оказалась не так привлекательна, как показалась мне тогда из-за курсантского спермотоксикоза и пьяного состояния. Выглядела немного старше остальных девчонок. Одета в короткий домашний халатик и тапочки. При знакомстве с любопытством «стрельнула» глазками. Показалось, что и сегодня у меня с ней может все сладиться, пожелай я остаться на ночь.
        К сожалению, я не мог этого сделать из-за ожидающей меня тети. Некрасиво заставлять переживать из-за меня чужого еще человека, ночуя неизвестно где.
        Девчонки дружно накрыли стол. Марианна демонстративно от хозяйственных дел устранилась и просматривала магнитофонные бобины, читая наклейки. Подружка Эдика Ленка вела себя в чужой квартире по-хозяйски.
        Со смехом стали рассаживаться за столом. Я оказался между Ленкой-щучкой слева и спортсменкой-Ольгой справа. Напротив сели Эдик со своей Ленкой. С торцов стола - Марианна (у окна) и Галька (ближе к кухне).
        Девчонки дружно захотели пить шампанское. Хозяйка, многозначительно метнув взгляд на меня, попросила водки. Эдик предпочел «портвешок». Виновато улыбнувшись Гальке, выбрал тоже шампанское. Девчонки дружно возмутились покушением на их напиток и настояли, чтобы пил, как минимум - портвейн. Жадины.
        По этому поводу рассказал анекдот:
        «Бессмысленно спорить с женщинами. Проиграешь или выиграешь - всё равно придётся извиняться».
        Дружно рассмеялись.
        - А еще, - попросила соседка справа.
        «Есть несколько способов спорить с женщинами. Ни один не помогает!»
        Хохотнули. Тут подключился Эдик, почувствовав родную стихию. А я чувствую слева мягкое теплое бедро Ленки.
        Наконец хозяйка предложила выпить за знакомство. Дружно чокнулись. Отпил глоток и погонял алкоголь на языке.
        Все-таки портвейн в советское время, особенно марочный на вкус и запах кардинально отличается от той бурды, которая в будущем будет называться портвейном и продаваться в супермаркетах по доступным и не заоблачным ценам. Несколько раз пытался «поймать» вкус «трех топориков» или «Кавказа», но так и не получилось. Прекратил эксперименты над организмом после того, как после нескольких глотков непонятного напитка с привычным названием меня замутило и вырвало.
        Марианна запустила магнитофон с «Машиной времени» и гнусавым Макаревичем. Внутренне морщусь.
        Эдик шепнул что-то своей девчонке. Та хитро поглядев на меня спрашивает:
        - Сережа, ты же песни пишешь?
        Оглядывает с превосходством окружающих. Все удивленно замолчали. По-видимому, еще не все знали о моих талантах. Ну, Эдик! Ну, жук! Осуждающе смотрю на него. Тот пожимает плечами, улыбаясь.
        - Спой, пожалуйста, - просит Ленка.
        Девчонки активно ее поддерживают.
        - Тебе гитара нужна? - уточняет и смотрит вопросительно на хозяйку.
        - Предупреждать надо заранее, - возмущается та. - За гитарой идти надо к Петьке. Одна не пойду - опять лапать полезет, озабоченный. Эдик сходишь со мной?
        - Вместе пойдем, - решает его избранница.
        «Наверное, опасается оставлять милого наедине с подружкой!» - внутренне ухмыляюсь.
        Воспользовавшись отсутствием хозяек, девчонки накинулись на меня с вопросами:
        - Где ты живешь? Где учишься? Чем занимаешься? Откуда знаешь Эдика?
        Улыбаюсь, пережидая шквал вопросов. Вспоминаю, услышанную в будущем на Дне города начало притчи о своем крае, которая запала в память:
        «На севере Руси Великой, на границе земель Вологодских и Новгородских лежит Земля благодатная. Издавна звали этот край Волокским Верхом. Славился он лесами дремучими, зверьем разным, травами пахучими, медом целебным, урожаями обильными. Жили там красивые, сильные, свободолюбивые люди. И недоступна та земля была иным из-за болот бездонных, кроме как зимой лютой…»
        Дальше не помню. Оглядываю личики заслушавшихся девчонок.
        - Вот оттуда и приехал. Думаю, десятый класс буду заканчивать в Ленинграде. С Эдиком у нас общие знакомые. В настоящее время он у меня единственный друг здесь, - отвечаю на вопросы.
        Наивный! Вопросов появилось еще больше:
        - В какой школе буду учиться? Чем занимаюсь в свободное время? Есть ли у меня девушка? Какие девчонки мне нравятся? Что за шишки у меня на пальцах?
        Смущаюсь и прячу руки под столом. Меня спасают появившиеся ребята с гитарой. Они опять смеются, над каким-то рассказом Галины. Наверное, про сексуально озабоченного соседа Петьку.
        Марианна моментально меня закладывает:
        - А Сережка приехал из недоступной глуши, и теперь будет учиться в Ленинграде!
        «Вот, язва!» - мысленно морщусь. Эдик встрепенулся:
        - Правда, что-ли? А мне не сказал, - упрекнул.
        - Только собираюсь, - признаюсь.
        - Здорово! Давай в мою школу, - предлагает.
        - Это мазохизм - ежедневно мучиться в дороге по два часа. Присмотрел школу недалеко от дома родственников в Московском районе. Завтра пойду разговаривать с директором о переводе. Может и не получится, - сообщаю.
        - Это тебе оттуда предложили? - догадывается Эдик, указывая пальцем в потолок.
        Заинтригованные девчонки мазнули взглядами по потолку и уставились на меня.
        - Почти, - признаюсь, не открывая своих покровителей.
        Беру в руки гитару, чтобы всех отвлечь от расспросов. Инструмент красив. Дека под темное дерево с тенями по краям. К головке грифа привязан бант. Взял несколько аккордов. Подстроил.
        - Чья гитара? - интересуюсь.
        - Моя, - признается Галина, - а что?
        «Фу, ты!» - выдохнул. Смутил меня бант. Если бы инструмент оказался Петьки, то его наклонности заставляют усомниться в его нормальности.
        - Инструмент хороший, - отмечаю.
        Все, готов. Смотрю на слушателей и решаю - с чего начать? Беру первый аккорд, пробегаюсь по струнам и пою «Половинку» из репертуара группы «Танцы минус»:
        
        У ночного огня под огромной луной
        Темный лес укрывал нас зеленой листвой
        Я тебя целовал у ночного огня
        Я тебе подарил половинку себя…
        
        По мере исполнения по лицам ребят вижу удивление и заинтересованность. По окончании все дружно захлопали. «Танцы минус» рулят! Общее настроение выразила Галька:
        - Здорово! Сам написал? Замечательна песня. Напиши слова с аккордами, - попросила.
        Видимо не зря имеет хорошую гитару. Киваю.
        - Потом напишет, пусть сейчас еще споет. Классно, получается! - заявил Эдик.
        Опять киваю и пою Расторгуевские - «Ребята с нашего двора» и «Старые друзья».
        После общего шума хозяйка не унимается:
        - Ты учился где? Что у тебя с руками? Не похожи на музыкальные!
        - Эти мозоли набиваются постоянными тренировками при отработке ударов, - неожиданно информирует Ольга, - Знаю одного каратиста. У него такие же, - поясняет дополнительно.
        Это сообщение вызвало дополнительный интерес.
        - Ты карате занимаешься? - удивляется пораженно Эдик.
        - Карате? Зачем тебе это? - вторит Галька. - Тебе надо музыкой заниматься и руки беречь.
        Девчонки согласно кивают.
        - Какое карате? Занимаюсь спортом самостоятельно. На гитаре учился играть у репетитора, - смущенно признаюсь.
        - Спой еще чего нибудь, - просит Ленка Эдика.
        Киваю. Желание красивой девушки - закон. Вспоминаю из «Белого орла»:
        
        Облетела листва, у природы свое обновленье,
        И туманы ночами стоят и стоят над рекой.
        Твои волосы, руки и плечи - твои преступленья,
        Потому что нельзя быть на свете красивой такой.
        
        Потому что нельзя, потому что нельзя,
        Потому что нельзя быть на свете красивой такой…
        
        - Это кому ты посвятил эту песню? - хитро улыбаясь, интересуется, переждав шквал девичьих восторгов.
        - В данный момент - всем вам, - отговариваюсь.
        - Такие песни должны звучать со сцены, - неожиданно утверждает Марианна.
        - Говорят, что уже звучат, - признаюсь. - Вот написал несколько песен для женского исполнения, - сообщаю и пою «Маленькую страну» и «Дальнобойщика». Все в восторге. Прошу попить, так как чувствую першение в горле. Подхватилась первой Ленка слева. С удовольствием отпил лимонада.
        Эдик, добровольно взваливший на себя трудные обязанности тамады, в перерывах между песнями сыпал тостами и не позволял застаиваться бокалам.
        Вскоре закончилась вторая бутылка Шампанского. Девчонки раскраснелись. Эдик, многозначительно подмигнув мне, стал разливать им в бокалы портвейн. «Неужели дойдет до водки?» - задаюсь вопросом. Сам тосты поддерживал, но ограничивался маленьким глотками.
        - Сергей! - нетрезвым голосом обратилась ко мне Галина, - ты почему «сачкуешь» и не пьешь, как все? - упрекнула.
        - Не хочу родственников удивлять пьяным видом, - сообщаю.
        - Чего ты к нему цепляешься? Не хочет, значит так ему надо, - пришла мне на выручку подруга Эдика, тоже не трезвая.
        На портвейн девчонки уже не налегали, кроме хозяйки.
        Отдыхая и слушая присутствующих, «невзначай» положил руку на бедро Ленке. Не подавая вида, та положила сверху свою ладонь, но больше ничего не делала. Подождав, просунул ладонь между ее ног. Рука по-прежнему не препятствовала моим действиям и лежала поверх моей. Понятно! Девушка не против.
        Хозяйка вспомнила о присутствующем гитаристе, и мне пришлось руку убрать, взявшись за гитару.
        Спел еще несколько песен - «Белые розы», «Все пройдет» и «Городские цветы».
        В счастью алкоголь потащил девчонок на танцы. Сдвинули стол и запустили магнитофон. Меня сразу начала «окучивать» хозяйка, не отпуская несколько танцев подряд. Я не был против уединения с ней, но трезвый понимал, что здесь - в однокомнатной квартире негде и некогда сегодня. Пообещав, что наши отношения обязательно продолжатся, наконец, оторвался от нее.
        Остальные медленные танцы кружил с другими «герлами». Заодно откровенно прижимал и скрытно тискал их, стараясь делать это незаметно от остальных. Особенно Ленку-соседку. Та явно была согласна, но Галька, заметив слишком тесное наше общение, решительно утащила меня сначала на кухню, а потом в ванную. Там мы с ней оторвались почти по полной. Сунул руки и помял почти все привлекательные части тела. «Вот это темперамент! В будущем такого не замечал!», - мысленно удивлялся. Знал, что она без комплексов, но, по-видимому, тогда я был не трезв (мягко сказано), а она наоборот.
        До секса не дошло сегодня, хотя я был готов уже разложить ее где угодно. Хозяйка призналась, что у нее сегодня ЭТИ дни. Попытался всунуть ей в руку член, но она с превосходством отказалась от дальнейших действий, отложив все на ближайшее будущее, и довольная покинула ванную. Еле унял возбуждение и эрекцию заодно.
        Ополоснул лицо под холодной водой и вышел к обществу. Почему-то всех заинтересовал мой пах. Даже смутился и незаметно проверил ширинку. Застегнута! «Чего там всех заинтересовало?» - озадачился.
        Дальше девчонки организовали чаепитие под пирожные с конфетами, отказавшись от портвейна и тем более водки. Даже Галька. Она почему-то выглядела довольной и не вела себя так развязно, как прежде.
        Эдик, похоже, был рад доставшемуся алкоголю. Портвейн плеснул даже в чай.
        Пять часов пролетели незаметно. Шел уже девятый час. Напоследок спел «Кукушку» Цоя:
        Песен еще не написанных сколько?
        Скажи кукушка пропой…
        Решил немного потроллить Эдика за вольное (предполагаю) общение с моими подружками и спел Губинскую «Лизу» («Таню»), но в этот раз «Лену»:
        Лена, ещё вчера мы были вдвоем,
        Ещё вчера не знали о том
        Как трудно будет нам с тобой расстаться Лена
        И новой встречи ждать день за днем...
        Смотрел при этом на подружку Эдика. Потом незаметно подмигнул соседке, намекая, что песня для нее. Эдик заметно напрягся. После завершения песни и восторгов все дружно стали подшучивать над парочкой. Они за словом в карман не лезли в ответ.
        Эдику потом признался - для кого предназначалась песня. Не хватало еще терять друга из-за баб. Однако потом поймал внимательный взгляд его Ленки на себе.
        Всей компанией, за исключением Гальки (с ней расцеловался в прихожей), пошли провожать меня на электричку. По общему мнению - вечер удался! Все просили меня не теряться и быть постоянно на связи.
        Подружка Эдика заставила записать ее номер телефона и обязала позвонить. Ленка (соседка) тайком сунула клочок бумажки со своим номером и многозначительно посмотрела при этом.
        Эдику пообещал позвонить сразу после возвращения в Ленинград. Он поинтересовался моими впечатлениями о его знакомых. Показал в ответ два больших пальца. Не утерпев, он спросил:
        - Что у тебя было с Галькой? Уж очень она довольная вернулась из ванной, а у тебя был взгляд масляный.
        Пожал плечами:
        - Ничего. Отложили на будущее.
        Тот весело рассмеялся и поведал:
        - У нее месячные. Перед нашим приходом она захотела сменить затычку, а нитка оборвалась. Пожаловалась девчонкам, а те начали подшучивать над ней. Галька обиделась и выгнала всех. «Вот почему новые знакомые смеялись вначале!» - сообразил.
        Позже, в электричке анализировал прошедшую вечеринку. Похоже, я заинтересовал всех девчонок. Даже Марианна в «медляках» разговаривала и вела себя нормально без светской манерности. «Похоже, у меня намечаются опять два романа в ближайшем будущем!» - отметил с радостью и некоторой озабоченностью.
        
        Школа.
        Утром встретил Валентина Валентиновича и, дождавшись отпросившуюся с работы тетю, отправился в школу.
        Похоже, родственницу достала ежедневная уборка квартиры. Она привыкла жить при идеальной чистоте, а этот ремонт с вездесущей пылью заставляет ее ежевечерне ходить с тряпкой и все равно находятся места, требующие уборки. Надеюсь, что через несколько дней этот кошмар закончится для нее.
        Убедил родственницу, что первый раз достаточно сходить в школу на разведку одному. Если потребуется ее присутствие, сбегать или позвонить ей. Идти недалеко.
        Школа внешне имела современный вид. Кирпичная, в четыре этажа. Чем-то похожа фасадом на первую школу в моем городе. Внутри было тихо и малолюдно. На первом этаже, как, наверное, во всех школах висела наглядная агитация. Выставлены школьные достижения, стенды с различной информацией и фотографиями отличников бывших и нынешних. Выяснил, что в этой школе три десятых класса.
        «Есть с кем соревноваться и состязаться!» - мысленно отметил, вспомнив свой единственный уже десятый класс и два девятых. Вечера и танцы веселее будут проходить - выбор девчонок больше. Заметил, что в школе множество победителей олимпиад. В фойе висел большой стенд, посвященный краеведению.
        От разглядывания плакатов меня отвлек женский голос:
        - Молодой человек! Вас что-то интересует? Вы вроде не из нашей школы?
        - Мне бы директора школы найти? - отвечаю немолодой женщине, вероятно учительнице.
        Окинув меня внимательным взглядом, она предложила:
        - Пойдемте, я Вас проведу.
        В углу находилась обычная Приемная с секретарем за пишущей машинкой. Учительница сообщила, что молодой человек хочет видеть директора и показала на меня.
        - Здравствуйте, - кивнул головой. - Я по поводу перевода в вашу школу, - сообщил.
        Удивленная секретарша кивнула на дверь:
        - Проходите, только где Ваши документы, - удивляется, видя меня с пустыми руками.
        - Это только предварительный разговор, - успокаиваю и прохожу в кабинет.
        В кабинете находится пожилая женщина за столом заваленном бумагами и заполняющая какие-то документы. Лет сорока пяти в цветастом ярком платье.
        - Здравствуйте! - отрываю ее от писанины.
        - Здравствуйте юноша. Вам чего? - доброжелательно спрашивает, откладывая ручку и снимая очки.
        Подхожу к столу, протягиваю паспорт и сообщаю:
        - Моим родителям и мне предложили переехать в Ленинград. Сейчас живу у тети через дом отсюда. Хочу до начала учебного года перевестись в Ваш десятый класс, если это возможно. Учусь хорошо. Закончил девятый класс преимущественно на «пятерки». Спортсмен, активист.
        Она листает мой паспорт и поднимает голову.
        - А когда родители собираются приехать? Где вы будете жить? У тети? - интересуется, слегка улыбаясь.
        - Точно сказать про родителей не могу. Хотелось бы решить вопрос с продолжением учебы самому, - информирую.
        - Видишь ли, Сережа. Негласно переводы в выпускные классы не приветствуются. Для этого нужны очень веские основания. Конечно, переезд родителей в другой город - достаточно веская причина. Но они еще не приехали… и неизвестно когда приедут … и приедут ли в этом учебном году. Может лучше тебе доучиваться в твоей школе? А когда приедете, тогда и будем решать этот вопрос? - высказывается.
        - Я сам бы согласился с этим вариантом, но есть люди, настаивающие на моем переводе в ленинградскую школу. Если Вы позволите, я сейчас позвоню, и Вам все объяснят, - предлагаю.
        Не ожидал, что могут возникнуть трудности с переводом. Не хотелось, но придется обращаться к Ксенофонтову. Тетя здесь не поможет.
        Удивленная моим ответом, директорша пододвигает телефон ко мне. Набираю рабочий номер Петра Петровича и объясняю ситуацию. Выслушав, он попросил передать трубку директору.
        - Директор школы Быстрова Тамара Дмитриевна, слушаю Вас, - сообщает в трубку.
        Некоторое время слушает собеседника, кивая головой. По мере разговора ее лицо вытягивается от удивления. Она все чаще косится на меня. Потом начинает расхваливать свою школу, перечисляя достижения и успехи. Оказывается, эта школа является одной из лучших в Ленинграде. Входит в двадцатку. «Чего ей там «втирает» Ксенофонтов?» - мучает вопрос.
        - Да, все поняла…. Зачислим его в десятый «б» класс…. Достаточно из РОНО, - завершает она разговор и передает трубку мне.
        - Ну что, махинатор? Почему не пошел в физико-математическую школу? - слышу веселый голос Петра Петровича.
        - Вы же слышали, какая школа эта замечательная, - лью бальзам на сердце директора, - и математику с физикой здесь на высоком уровне преподают.
        - А где жить собираешься? По знакомым кочевать? Это недопустимо. Ты должен быть всегда доступен, - беспокоится.
        - Я Вам все потом объясню. Думаю, Вас устроит. Если все решилось положительно с переводом (директор активно кивает головой), то сегодня уезжаю к себе за документами. К концу месяца вернусь и все расскажу подробно, - сообщаю невидимому собеседнику.
        - Решилось, - чувствую, что он улыбается. - Успеешь ли? С билетом помощь не нужна? - беспокоится.
        - Если что, позвоню с вокзала, - отвечаю.
        - Звони. Удачи комбинатор! - желает мне и, хмыкнув, разрывает соединение.
        - Да! Не ожидала, что у тебя такая поддержка сверху. Что ты за песню написал и чем помог милиции? - удивляется. - Твой Петр Петрович заверил, что нашу школу ты не подведешь, а можешь прославить даже. Ладно, это не к спеху - потом все выясним. Сейчас, я понимаю - у тебя нет времени. У секретаря получишь перечень документов для перевода, которые необходимо будет собрать в твоей школе. На всякий случай выдадим справку для твоей школы, что вопрос с переводом к нам решен.
        - Пригласи ко мне свою тетю с паспортом, если у нее собираешься жить. Заполним с ней кое-какие документы. Направляю тебя в десятый «б». Класс хороший, дружный. Коллектив здоровый. Потом сам познакомишься с ребятами. Когда привезешь все, познакомлю с твоим классным руководителем. Времени у нас мало, но постараемся успеть до начала учебного года. Если у тебя дома возникнут какие-то проблемы с отдельными документами, то не задерживайся из-за этого. Потом родители перешлют по почте, - выдала подробный инструктаж Тамара Дмитриевна.
        «Вот, что связи делают!» - отмечаю мысленно, торопясь озадачивать тетю.
        На вокзале, как и опасался Ксенофонтов, возникли проблемы с билетами. Понятно - конец лета. Пришлось снова звонить ему. Через полчаса услышал объявление:
        - Пассажир Соловьев Сергей Владимирович! Подойдите к кассе Старшего кассира. Повторяю…
        Глава 3.
        Родители.
        Доехал с комфортом по Обкомовской броне в купе. Соседи были не интересные, поэтому часть пути проспал на верхней полке (свою нижнюю отдал женщине с дочерью-подростком). Часть времени посвятил сочинением (вспоминанию) песни «Женщина средних лет» и периодически думал о предстоящем разговоре с родителями о переезде. Мысли о предполагаемых проблемах с Маринкой и Гулькой маячили где-то на периферии сознания.
        Поезд опоздал. До дома добирался в темноте. Фонарей в городе непривычно мало, по сравнению даже с малоосвещенным Питером (рекламы нет). Темнота, как говорится - друг молодежи. По дороге встречались парочки, на лавочках кучковалась молодежь, слышалась музыка, где-то бренчали на гитаре и пели.
        Вспомнил военную службу в одном из гарнизонов Дальнего Востока. Старшина моей роты (прапорщик) привез из отпуска молодую семнадцатилетнюю жену. За три неполных года она родила ему трех детей. На наши шутки при очередном «обмывании ножек» он, смеясь, оправдывался:
        - В «Шанхае» (народное название одного из гарнизонных районов) часто электричество выключают. Чем еще заниматься без света?
        Родители уже легли спать. Будить не стал. Утро вечера мудренее, как говориться. Однако мама, услышав мой разговор с бабушкой из-за тонкой стенки примчалась, чтобы взглянуть на целого и здорового сына. Ничего ей рассказывать не стал, отложив на утро.
        Несмотря на короткий сон - выспался! Вскочил, переполняемый радостью - дома! Перед традиционной зарядкой зашел в комнату родителей, занес купленные наскоро тетей Светой гостинцы и огорошил своим переводом в ленинградскую школу. Мама, ни секунды не задумываясь, выпалила:
        - Не выдумывай! Окончишь школу здесь и езжай, куда хочешь.
        Она собиралась еще что-то сказать, но перебил дополнением:
        - Предложение не мое, а влиятельных товарищей из Ленинграда. Кстати вам тоже предлагают переезжать туда.
        Пока мама переглядывалась с отцом, осмысливая информацию, выскочил за дверь и помчался привычным маршрутом - туалет, железнодорожная ветка, спортивные снаряды возле спортзала. Рассчитывал, что пока бегаю, у родителей улягутся эмоции, и с ними можно будет разговаривать спокойно и продуктивно.
        Наивный. Стоило мне появиться, как мама накинулась с нескончаемыми вопросами:
        - Кто предложил? Где они будут жить и работать? Что делать с бабушкой? Как быстро нужно решать вопрос с переездом? За какие заслуги мне поступило такое предложение?
        При этом она ходила следом за мной, пока я переодевался в домашнее, плескался и чистил зубы под рукомойником, поедал, приготовленную отцом любимую рисовую кашу и пил «эрзацкофе». Отец при этом молчал и, одеваясь на работу, только посматривал на нас.
        А вопросы у мамы не заканчивались:
        - Как поживает сестра? Ты уже нашел школу, в которую пойдешь? Нельзя ли отложить переезд и твой перевод?
        Дождавшись, пока она собиралась с мыслями, чтобы задать новые вопросы, сообщил:
        - С переводом задерживаться нельзя - со школой уже все решено. С переездом не торопят. Ждут ведь только меня, а остальное на ваше усмотрение. С тетей Светой затеяли ремонт в квартире. Ждет вас в гости и передает привет!
        Отец уже стоял в дверях.
        - Давайте отложим разговор до вечера. Только никому пока об этом не говорите, - предлагаю. - Сплетен недоставало нам. Сегодня пойду в школу собирать документы о переводе, - сообщаю.
        Задумчиво покачивая головой, отец ушел на завод. За ним, опомнившись и в панике собравшись, умчалась мама.
        
        Школа.
        Через час поплелся в школу. Если и там также воспримут информацию о моем переводе то, что меня ждет у Маринки и тем более у Гульки? Решаю: «Перед директором буду отговариваться желанием заниматься боксом с профессиональным тренером». Конечно, можно было бы воспользоваться вариантом, подсказанным фильмом «Вам и не снилось» (его еще не выпустили на экран), но не хочется унижаться враньем и, вероятно, плохая примета - объявлять тетю больной. «Наверное, жаждущие более тесного знакомства со мной Галька и Ленка не будут являться уважительной причиной для перевода?» - шучу про себя на нервной почве.
        В фойе школы торможусь у стенда с объявлениями. Просматривая временное расписание уроков на первые учебные дни, гадаю с кого начать «квест» - с директора школы или классной руководительницы? Не понимая написанного, перевожу взгляд на другую информацию. Автоматически читаю о сдаче старых учебников и получении новых в школьной библиотеке или у классного руководителя. «Вероятно, придется тащить в школу учебники за девятый класс», - догадываюсь. Хрен вам, а не учебники по математике и физике. Они пригодятся для подготовки к поступлению в ВУЗ.
        Помню, при подготовке к поступлению в военное училище, когда мне понадобились учебники восьмого класса, попросил их у пацана из Белого дома и «заучил» (не отдал). Забыл. Когда парню пришло время готовиться в ВУЗ, пришлось бегать за моими родителями, чтобы вернуть книги.
        Не хочу ни к кому идти с трудным разговором и просматриваю другие объявления. Среди перечня обязательных предметов для школы нахожу для десятого класса - логарифмическую линейку, готовальню, Атлас звездного неба для астрономии, Контурные карты для Новейшей истории зарубежных стран…
        - Сережа, здравствуй, - прерывает мои терзания, появившаяся классная руководительница собственной персоной, - ты мне нужен, - сообщает, улыбаясь.
        Она стоит с каким-то листком в руках. Видимо очередное объявление для стенда.
        - Здравствуйте, Валентина Ивановна, - приветствую учительницу, - хочу Вам сообщить, что мне предложили окончить школу в Ленинграде, - выпаливаю, отбрасывая все сомнения.
        Где-то читал: «Если не знаешь, как поступить, делай шаг вперед!» Учительница поражена моим заявлением, и собираясь с мыслями, иронично спрашивает:
        - Зачем тогда интересуешься нашей информацией? (Кивает на стенд с объявлениями).
        - Пытаюсь понять, что мне придется сдавать при переводе и интересно, чем будут заниматься мои одноклассники, - пожимаю плечами.
        - Так оставайся, - предлагает с улыбкой. - Сам-то что решил? Родители, как к этому относятся? - интересуется.
        - Решил согласиться с предложением. Там же и ВУЗ выбрать. На подготовительные курсы поступлю. Для занятий спортом больше возможностей. Родителям только утром сообщил. Ночью приехал из Ленинграда. Думаю, не будут против, - разъясняю.
        - А жить где будешь? Родственники есть? - беспокоится или ищет причины для отказа.
        - Есть тетя - мамина сестра. Живет одна. Моему переводу рада, - отвечаю.
        - А школу выбрал уже? - продолжает допрос.
        - Выбрал. Даже справку привез, что они не против меня принять, - признаюсь.
        - Конечно. Это понятно. Куда они денутся, если тобой из Обкома заинтересовались, - размышляет вслух. - Это же оттуда предложили тебе перевестись? - ждет подтверждения.
        - Оттуда, - киваю.
        - У директора уже был? - наконец переходит к делу.
        Вопросительно смотрю на нее. (У какого?)
        - У Новикова? - уточняет.
        - Сначала Вас хотел поставить в известность, - льщу.
        Она поворачивается к стенду и ищет свободное место для своего объявления. Выбрав какое-то не актуальное, крепит свое поверх и сообщает:
        - Сейчас вместе пойдем.
        - Дождались, Александр Александрович! Соловьева у нас забирают, - сообщает с порога директорского классная.
        - Куда забирают? - отрывается тот от бумаг. - В милицию?
        - Почему в милицию? - удивляется Валентина Ивановна. - В Ленинградскую школу предлагают перевестись, - информирует.
        - Вот как? - опешил директор, снял очки и откинулся на стуле, с интересом глядя на меня. - И чего ты решил?
        - Согласился на предложение представителей Обкома, - признаюсь.
        - Родители согласны? - интересуется.
        - Не успели еще нормально поговорить. На работу торопились. Только сообщил о предложении. Думаю, не будут против, - сообщаю.
        - Как же своих друзей оставляешь? - спрашивает с сарказмом. - Вон Полякова с Волковым из твоей компании милиция арестовала, - сообщает с недовольной миной.
        - Неужели? - ахает Валентина Ивановна.
        - Да-да, опять пятно на школе. Снова отметят провал в воспитательной работе с трудными подростками, - раздраженно констатирует. - Только от младшего Стрижева избавились, как тут же новое поколение преступников подросло, - в сердцах высказывается.
        - Они не из моей компании, а из … другой, - от возмущения несправедливым обвинением чуть не сказал Рыгиной, но вовремя сообразил.
        - Какая разница, чьи они! Тебя все подростки уважают. Уедешь, и твои пойдут по той же дорожке, - с сожалением прогнозирует.
        - Мои друзья уже взрослые мальчики и знают, что такое хорошо и плохо, - защищаю ребят.
        - Кто за тебя останется? - зло смотрит на меня.
        - Где? В школе? - не понимаю.
        - Везде! - чуть ли не кричит.
        «Да! Серьезно директор расстроен моим уходом. Тут еще двое малолеток «сгорели на деле» не вовремя!» - мелькает мысль. Директор даже не предложил нам присесть. Взглянул на учительницу и понял, что она уже жалеет о своем присутствии. Обычно наш директор невозмутим и не показывает своих чувств.
        - В школе - Воронкова, в поселке - Симаков. Оба из девятых классов, - сообщаю свой расклад.
        - Симаков? Станислав? - удивляется почему-то. - Он ведь тоже проходил по какому-то делу, - припоминает.
        Вспоминаю о драке на танцах в новогодние праздники в заводском клубе с какими-то залетными. Наивные чужаки-командировочные или «химики» начали «быковать» и огребли по-взрослому. Даже кто-то из них в больницу попал. Тела остальных милиция увезла. Потом ходили сотрудники, пытаясь выяснить обстоятельства драки, но по всему выходило, что виновными оказались пострадавшие.
        - Когда это было. Повзрослел, - отмахиваюсь.
        - Ну-ну. Посмотрим, - заявляет уже спокойным тоном.
        - Куда переводиться, уже решил? - спрашивает и предлагает, наконец:
        - Присаживайтесь, чего стоять!
        Не отвечая протягиваю перечень документов, требующихся для перевода и справку, полученные в ленинградской школе.
        - Подготовился! - буркнул Сан Саныч, опять водружая очки. - Думаешь, там лучше будет? - смотрит скептически.
        - Не думаю. Не хотел. Отказать не смог, - признаюсь, выдерживая пронзительный и тяжелый взгляд директора. - К тому же там есть свои плюсы. Множество учебных заведений с подготовительными курсами. Спортивных секций полно, в том числе боксерских с профессиональными тренерами, - оправдываюсь.
        - Это все понятно, - прерывает меня. - Школа хоть хорошая? Выяснял или тоже отказать не смог? Судя по адресу - где-то на окраине Ленинграда находится, - беспокоится.
        - Входит в двадцатку лучших. Выбрал сам ближайшую к дому моей тети, у которой буду жить, - заверяю.
        - Ладно! Хоть и жаль с тобой расставаться раньше времени, но удерживать не имеем права и не будем. Документы подготовим. Когда ехать собираешься? - заверяет и спрашивает.
        - По готовности документов, - пожимаю плечами.
        - Направь завтра ко мне свою маму. Заявление напишет, и побеседуем с ней. Сам рассчитайся с библиотекой и с остальным, что там за тобой числится, - указывает на прощание мне. - Передайте, пожалуйста, Людмиле Арсеньевне, пусть вызовет Воронкову, для приема комсомольских дел у Сергея, - сообщает Валентине Ивановне. - Вопросов нет? Можете идти, - отпускает нас.
        С радостью и облегчением выметаемся из кабинета. Классная руководительница переводит дух и с облегчением сообщает:
        - Ну, Сережа, ты учудил! Видишь, как не вовремя все! Попались под горячую руку. Ничего, обошлось. Напишу тебе сегодня характеристики школьную и комсомольскую. Кому еще писать от Комсомола? Завтра будь добр быть в школе для передачи своих дел и справку от библиотекаря принеси мне. Маму попроси ко мне зайти тоже. Хочется с ней побеседовать напоследок.
        Прощаюсь с ней до завтра и двигаю в библиотеку, надеясь получить справку сегодня. Облом. Оказалось, что еще с шестого класса за мной числится книга Тургенева. Я и не помню, что брал когда-то «Записки охотника». Читать читал. Даже нравилась.
        Попытался откупиться, заплатив. Однако библиотекарша от денег отказалась, даже в тройном размере и с негодованием выгнала, потребовав равнозначную книгу на замену. «Чего ее возмутило?» - мысленно удивляюсь. Потом пришло понимание: «Циничным становлюсь. Деньги портят. Все пытаюсь перевести в денежный эквивалент, забывая о порядочности!» Надо подобрать дома или купить новую хорошую книгу для замены, чтобы загладить вину перед порядочным человеком.
        В расстроенных чувствах пошел искать Евгению Сергеевну. Нашел на свою голову еще проблему. Не мой день сегодня, однозначно!
        Учительницу пения нашел в учительской. Увидев меня, она засияла и потащила в свой музыкальный класс для беседы. По дороге рассказывала новости. Наташка будет петь мои песни на школьной линейке, посвященной первому сентября. Они обе очень довольны получившимся результатом.
        - Все будут шокированы! - обещает и смеется.
        Киваю, размышляя, как тактичнее сообщить о своем переводе.
        - Ту песню отдали Анне из областной филармонии, как договаривались. Деньги за «Городок» и «Летнюю пору» заберешь у Павла, - информирует.
        При этом на ее лице появляется какая-то тень. Не понял?
        - Как у тебя дела? Есть что-то новое? - интересуется.
        Автоматически киваю, думая о своем. Немного помедлив, вглядываясь в меня вопросительно, она продолжила:
        - Батюшка из церкви хотел бы с тобой поговорить.
        Опять замолчала озадаченно глядя на меня.
        - Я уже говорил, что мне некогда встречаться с попами, - отвечаю грубовато.
        - Но почему ты не хочешь встретиться с хорошим человеком? - обижается.
        Понимаю, что не прав, и от этого раздражаюсь еще сильнее. Пытаюсь справиться с эмоциями.
        - Извините, настроение не для встреч, даже с хорошими людьми, - каюсь.
        Не хочется мне огорчать еще одного хорошего человека, и не могу решиться на признание о переводе в школу другого города. Это ведь означает конец нашего плодотворного сотрудничества и дружбы. Конец всех добрых сложившихся отношений. Неожиданно вспоминаются грустные стихи:
        «Друзья уходят как-то невзначай
        Друзья уходят в прошлое как в замять
        И мы смеемся с новыми друзьями,
        А старых вспоминаем по ночам...»
        От этого становится тошно на душе. А она неожиданно заявляет:
        - Мне бы хотелось, чтобы тебя послушал один человек. Он заинтересовался твоим творчеством. Готов помочь в продвижении твоих песен. Сам играет на пианино и гитаре. И хорошо поет.
        При этом глаза ее мечтательно туманятся, и на лице непроизвольно появляется смущенная улыбка. «Алло! Что происходит? Что случилось за этот долбанный месяц, пока мы не виделись?» - мысленно озадачиваюсь. Что-то мне расхотелось делиться песнями, но что делать дальше не знаю.
        Тут дверь в класс распахивается и входит представительный высокий мужчина лет тридцати-тридцати трех. Холеный и склонный к полноте со смазливым лицом. Одет в темный, хорошо пошитый костюм с едва уловимыми блестками в дорогой ткани.
        - Женя… - начинает он и прерывается, заметив меня в помещении.
        У Евгении Сергеевны радостно вспыхивают глаза при виде красавчика, но взглянув на меня, она заметно смущается. «Вот и причина!» - мелькает догадка. Этот же щеголь - бабник и ловелас. Неужели она не видит? Возникает сразу неприязнь к этому дамскому угоднику. Вычислил среди женского коллектива одну из самых привлекательных женщин и начал окучивать относительно свободную кандидатку для развлечения и постели. «А как же Паша?» - мысленно возмущаюсь.
        Евгения Сергеевна справилась со смущением и представила мне донжуана:
        - Сережа! Это Игорь Андреевич - новый учитель физики.
        «Немного помню этого кобеля-физика?» - вспоминаю с неприязнью.
        Уже давно по школе ходили слухи, что старая учительница физики Анна Георгиевна собирается на пенсию, только не было замены. Как учительница она была никудышная. Бубнила строго по учебнику свой материал без огонька и интереса. От дополнительных занятий и кружков по физике отказывалась. С отстающими дополнительно не занималась. Отбывала время на уроке. Школьники, особенно собирающиеся поступать в ВУЗы, ее не любили и были не довольны ее отношением к обучению. Тут появился этот щеголь. «Теперь у девчонок появится интерес к физику и физике!» - предполагаю с сарказмом.
        Слабо помню его из будущего. Провел всего несколько уроков у нас в классе в первой четверти и исчез. Потом ходили неподтвержденные смутные слухи о его похождениях и «шашнях» со старшеклассницами. В общей массе девчонки сожалели о его уходе. Как физик, он был на высоте и мне тогда нравился. О его особых отношениях с учительницей музыки ничего тогда не знал, да и не общался с ней в старших классах.
        - Это Сережа Соловьев. Я Вам уже про него говорила, - представляет меня жирному плейбою.
        - Так вот ты, какой провинциальный самородок! - уверенным баритоном радостно и решительно заявляет. - Ничего парень, не переживай! Мы сделаем так, что о тебе узнает вся страна!
        «О чем это я должен переживать?» - удивляюсь про себя.
        Подходит и кладет покровительственно руку мне на плечо. Непроизвольно дергаю плечом, скидывая его руку и отстраняюсь.
        - Приятно было познакомиться, - недовольно цежу в прищурившиеся глаза.
        - Зашел к Вам Евгения Сергеевна попрощаться. Уезжаю на днях в Ленинград. Дальше там буду учиться. Спасибо Вам за все. А к батюшке на исповедь вот этого сводите. (Киваю на ошарашенного моим отношением мужчину). Пусть покается в грехах, из-за которых к нам попал, - заявляю учительнице.
        Почему-то мне кажется, что этот дамский угодник не той сунул и скрылся от ответственности подальше в провинции.
        - Как ты разговариваешь с учителем? Ты чего себе позволяешь? - возмущается тот.
        Презрительно окидываю его взглядом с ног до головы и прощаюсь с женщиной:
        -Будьте счастливы!
        Прохожу мимо мачо и выхожу за дверь. В спину несется:
        - Тебя никто не отпускал! А ну-ка стой!
        Слышу за спиной грузный топот. Мужик догоняет меня и хватает опять за плечо:
        - Ты что себе позволяешь щенок? - шипит со злостью.
        Захватываю его большой палец и проворачиваю на излом. Тот от боли охает и приседает.
        - Советую тебе больше ко мне не приближаться! Если узнаю, что поступишь с кем нибудь недостойно в нашей школе и напакостишь, то приеду и покалечу. Я слово свое держу. Понял? - со злостью вполголоса заверяю и свирепо смотрю в его слезящиеся от боли глаза.
        - Отпусти немедленно! Ты еще пожалеешь! Я тебе устрою, - громко угрожает.
        Усиливаю давление на сустав. Тот опускается от боли на колено в своем дорогом прикиде и шипит.
        - Понял? - повторяю, наклоняясь за ним.
        - Сережа! Игорь…? Что ты делаешь? Немедленно отпусти Игоря Андреевича! - слышу за спиной возмущенный крик Евгении Сергеевны, но не реагирую, а продолжаю давить и сверлить взглядом поверженного бабника.
        - Понял я! Понял! - наконец сдался тот.
        Отпускаю палец и выпрямляюсь. Отступаю на шаг, ожидая дальнейших действий ловеласа. Однако тот оказался слабаком и не попытался даже отомстить за унижение. Вскочил на ноги, потирая руку и бормоча ругательства и угрозы, быстрым шагом ретировался. Поворачиваюсь к учительнице и заявляю:
        - Игорь Андреевич решил применить рукоприкладство в отношении ученика, что преследуется по закону. Я только защищался. Сами видели, что его даже не ударил. В милицию заявлять на неправомерные действия учителя не буду, но директора школы поставить в известность о происшедшем обязан. Вы со мной пойдете, как свидетель?
        Та страдальчески смотрит на меня, потом сообразив, что от нее прошу, отрицательно мотает головой. Добиваю ее вопросом:
        - Павлу что передать?
        Женщина опять смущается и, мотая головой, скрывается в своем классе. Некоторое время стою в раздумьях. Этот пакостник, похоже, может меня обвинить в физическом насилии над учителем и оскорблении. Неизвестно на чью сторону встанет Евгения Сергеевна. Решительно направляюсь к директору снова, опасаясь оказаться вторым после физика.
        Успел первым. Рассказываю удивленному Сан Санычу моим вторичным появлением свою версию событий. Тот внимательно слушая, качает в изумлении головой и заявляет:
        - Не можешь спокойно уйти из школы? Из-за чего хоть возник конфликт?
        - Меня возмутило его панибратство, снисходительность и фамильярность, - признаюсь. - Ушел из класса, чтобы не возник конфликт. Ему не понравилось мое поведение, и он бросился за мной. Вот и произошло то, о чем уже рассказал, - поясняю. - Мне показалось, что он без моральных принципов и далек от педагогики. Такому в школе не место, - предупреждаю.
        - Почему ты сделал такой вывод? Ты что-то знаешь? - насторожился директор.(Вероятно, знает о причинах перевода того в нашу школу).
        - Нет, не знаю. Почувствовал, - пожимаю плечами.
        Сан Саныч задумчиво смотрит на меня, а потом отпускает, обещая разобраться.
        В приемной, как и предполагал, находится физик с листом бумаги в руках. Он оказывается строчил кляузу, поэтому оказался вторым. Окидываю его насмешливым взглядом и выхожу из канцелярии, ощущая злобный взгляд между лопаток.
        Иду домой и мысленно утверждаюсь: «Да! Сегодня не мой день! Сплошные неприятности и напряги!» Посещение девчонок лучше отложить на другие дни. Сейчас надо рассчитаться с заводской библиотекой, а там, глядишь, выползут на улицу мои друзья.
        Анализирую произошедший конфликт. Что на меня нашло? Почему я так взъелся на физика? Обиделся за Пашу? Конечно, Павел проигрывает этому лощеному Игорю Андреевичу во многом - молчаливый, неаккуратно постриженный и зачастую не бритый. Не следит за своей одеждой. Думает больше о музыке, а не о своей женщине. Зато верный, преданный и любящий. А это важнее. Дура - Евгения Сергеевна! Бросилась, как сорока на яркое и блестящее, потеряв голову, не замечая содержимого и не думая о будущем. Этот донжуан наиграется с ней и бросит без сожаления, забыв на следующий день.
        «Вот причина моего неприятия этого бабника!» - мысленно отмечаю. Я не стремлюсь покорить каждую понравившуюся или подвернувшуюся девчонку ради спортивного интереса, развлечения или желания. Всегда задумываюсь о будущем - своем и ее. О последствиях, к которым могут привести наши близкие отношения. Честь и порядочность для меня, не пустой звук. Как Евгения Сергеевна будет смотреть в глаза Павла, когда этот павлин бросит ее? Что чувствует сейчас мой друг и компаньон? Как он воспринял измену своей женщины? А ведь так хорошо все развивалось! Дело шло к свадьбе.
        Может Паша сам «затупил»? Надо было давно хватать подругу и тащить ее в ЗАГС, не обращая внимания на ее сопротивление. Она же женщина и должна задумываться о потомстве, пока не станет слишком поздно.
        Бывая наездами в городе из-за службы, в будущем иногда встречал Евгению Сергеевну и даже пару раз разговаривал. Видел ее с разными мужиками в кабаке и на улице. Тогда она мне казалось счастливой, светящейся. А может, испытывала эйфорию от нового увлечения, как сейчас? Из школы она уйдет. Потом, постаревшую, встречал уже одну, но не общался. Жила она тогда в поселке недалеко от моей мамы. Может даже в одном доме. Ничего не знаю о ней, да и не интересовался. Будет вертеть хвостом в поисках идеала, как сейчас - сломает жизнь себе и, возможно, Павлу.
        «Надо навестить Пашу после библиотеки и поддержать, если получится!» - решаю.
        Все-таки подсознательно я моментально просчитал самоуверенного мужчину и спровоцировал на конфликт. Вывел его из себя и заставил броситься на меня. Унизил на глазах избранницы и выставил, как педагога в неприглядном свете. Вовремя намекнул директору школы о непорядочности учителя его школы. За такими донжуанами всегда тянется скандальный шлейф сомнительной славы, и Сан Саныч наверняка навел о том справки и в курсе репутации нового учителя. То-то он насторожился от моего сообщения. Без внимания физик уже не останется. Возможно срок пребывания в моей школы того сократится.
        Вероятно, мои действия продиктованы влиянием моей будущей памяти и опыта. Не замечал у себя раньше такого коварства и мгновенной реакции. Это бонус!
        
        Павел.
        В клубной библиотеке не задержался. Сдал все книги и предупредил библиотекаршу о своем отъезде. Та сообщила, что мою карточку еще придержит, и не будет уничтожать. Подозреваю, что с них строго спрашивают за количество читателей, несмотря на то, что треть или больше являются «мертвыми душами».
        Павел был пьян. Открыл дверь после продолжительных звонков всклокоченный, небритый и заспанный. «Слаб мужик! Заливает горе спиртным, вместо того, чтобы бороться за свое счастье!» - мысленно отмечаю.
        - А, Сергей! Приехал? Проходи, - неуверенно подается в сторону.
        В его комнате бардак, как у пьющего много дней человека. Везде остатки еды, пустые бутылки, листы с нотными знаками, разбросанная одежда. И АМБРЕ! Ну и вонь! Несет какой-то кислятиной, перегаром, пОтом и грязным бельем.
        - А я вот …, - сообщает друг, глядя на это безобразие и запускает пальцы в свою шевелюру.
        - Давно квасишь? - интересуюсь для проформы.
        Никогда не видел Павла таким. Сейчас он вызывал жалость и отвращение. И этот бардак! И запах!
        - Э-э, … не помню, - мычит, пытаясь сообразить.
        Потом что-то вспоминает и неуверенной походкой идет к столу, заваленному грязной посудой, бобинами с пленкой и пластинками. Под ногами хрустят осколки разбитой посуды и дисков. Достает тонкую пачку купюр и протягивает мне:
        - На, твое за песни. Забери все, а то пропью.
        Сую деньги в карман, не считая и сообщаю:
        - Был сегодня в школе и видел обоих.
        - Знаешь, значит, - грустно констатирует и отворачивается.
        - Чуть не пришиб того, - добавляю.
        Паша недоверчиво смотрит на меня с болью и надеждой.
        - У нее - это наваждение, которое скоро пройдет. Этот хлыст в школе долго не задержится и уедет. А ты, если сможешь, прости ее. Она сейчас сама не понимает, что творит, но вскоре опомнится. Ей уже сейчас перед тобой стыдно, - обнадеживаю друга.
        Тот с недоверием всматривается в меня и кивает понуро:
        - Прощу, конечно.
        Чувствую, что не все еще потеряно.
        - Тебе не надо опускаться самому и опускать руки. Давай, соберись, помойся и приведи себя в порядок. Где у тебя совок и веник? - решительно заявляю и распахиваю окно.
        - Подожди, - встрепенулся Паша, - я мелодию сочинил. Послушай!
        Вихляющейся походкой подходит к синтезатору, садится, включат аппаратуру, и начинает ворошить многочисленные листы с нотными записями. Некоторые комкает и бросает на пол. Наконец находит необходимое и кладет на подставку. Начинает уверенно наигрывать какую-то мелодию с оттенками грусти, торжества, обиды и еще чего-то. Понимаю даже я, что мелодия еще сырая и для песни не подходит. Слишком резкие перепады настроения - переплетаются минор с мажором, пиано с форте. Что еще мог выдумать пьяный мозг?
        - Ну как? - поворачивается ко мне с надеждой в глазах.
        Вижу, что душевная боль никуда не ушла, только затаилась.
        - Хорошо передал свое настроение, - признаю, - но надо еще посидеть над фантазией. Трезвому. Уверен, у тебя получится замечательная мелодия, - добавляю. - Ты давно ел? - интересуюсь. - Жрать охота. Пойдем, сходим в кабак, перекусим, - предлагаю. - Иди, … помойся (чуть не предложил принять душ, но вспомнил об отсутствии горячей воды в городе) и переоденься, а я пока наведу у тебя порядок. - Придет Евгения Сергеевна, увидит все это, ужаснется и сбежит, - бурчу про себя, но так, чтобы он слышал и иду за инструментом для клининга.
        После музыки Павел снова ушел в себя. Похоже, на автомате поплелся в ванную. Сверкнул глазами, только услышав имя подруги.
        Через час сидим в ресторане. Павел немного ожил, но мучился похмельем, и заискивающе заглядывая в глаза, клянчил похмельную стопку. Официантка при виде нас сразу предупредила, что Павлу категорически запрещено наливать и отпускать в долг. Многозначительно поглядев на страдальца, заверил женщину, что нам только покушать. Заказал Павлу полный обед, а себе взял овощной салатик и фирменное блюдо, хвалимое в этом кабаке - свинину в тесте. Паша был мрачен и начал есть не охотно, но потом втянулся и стал черпать жидкость чаще. Наконец его пробило на пот. Заметив жизнь в его глазах, попытался настроить его:
        - Паша, мне больно смотреть на вас двоих, предназначенных друг для друга. На Евгению Сергеевну сейчас нашло помрачение. Но это проходит быстро. Она поймет, что ошибалась и ей будет стыдно перед тобой. Однако если будешь пить, то потеряешь ее навсегда. Что с тобой произошло? Раньше не замечал за тобой тяги к выпивке!
        Парень сидит, сгорбившись, зажав руки между ног и опустив голову, но внимательно слушает меня. «А может это отходняк?» - мелькает мысль. Вон как знобит его. Но Павел на мое удивление бубнит в стол:
        - Она меня не любит!
        - Паша, ты же взрослый человек! - повышаю голос, - Не бывает в жизни такого, чтобы в паре оба любят друг друга! Может где и есть, но не встречал такого. Обычно любит один, а другой позволяет себя любить. Так что смирись и не думай об этом. Как пишут о браке: «Семейная жизнь - это три месяца любви, три года ругани и тридцать лет компромисса!» У вас первые два этапа пройдены. Старайся чаще радовать свою избранницу даже простыми поступками или мелкими подарками. Букета на восьмое марта раз в год, подарков на Новый год или День рождения будет недостаточно. Лучше радовать по мелочам, но ежедневно. Подарить сорванный у подъезда цветок, принять сумки в прихожей, подать пальто или тапочки, кофе в постель - годится все, и ты постоянно будешь у нее лучшим мужчиной.
        - Только, как появился этот учитель, она сразу все кинулась к нему, - с горечью отмечает.
        - Ты сам виноват. Надо давно было затащить ее в ЗАГС, не взирая ни на что. Родить ей ребенка давно пора. Родила бы, и не было времени на всякие увлечения, и смысл в жизни бы появился, - убеждаю.
        - Что ты понимаешь, мальчишка! - вскинулся он возмущенно.
        Оглянулся, осознав, что слишком громко отреагировал и снова сник. Немногочисленные дневные посетители и официантки, столпившиеся у стола администратора, удивленно смотрели на нас.
        - Может и мальчишка, но прислушайся к моим словам. Конечно, сейчас Евгению Сергеевну не убедить в ее ошибке, но верь - вскоре она сама будет жалеть об этом заблуждении. Вот тогда ты должен оказаться рядом и без упреков, в готовности все простить. Сразу воспользуйся ее чувством вины, и подавайте заявление в ЗАГС. И с ребенком не затягивайте.
        - Откуда ты такой умный взялся? - кисло улыбается. - Твои бы слова, да богу в уши! - мечтает. - Порой мне кажется, что ты старше меня, - признается.
        - Опыт, конечно, приобретается с годами, но некоторые так и остаются с возрастом с детскими представлениями о жизни, - отвлеченно замечаю.
        - Меня имеешь в виду? - кривится.
        Пожимаю плечами и напоминаю:
        -Ты давай, доедай, а то мне идти надо. Дел невпроворот. И запомни, отвлечение от бед - работа, а не … (щелкаю пальцем по горлу)!
        - Хватит меня учить, пацан! Понял я все, - раздражается.
        Не слушая его рекомендую:
        - После обеда тебе бы поспать, а вечером на работу.
        Поковыряв вилкой в салате и сделав глоток МОЕГО лимонада, Павел поинтересовался:
        - Новое есть чего нибудь?
        «Ну, наконец-то вернулся бедолага к жизни!» - радуюсь про себя. Пора огорчать компаньона:
        - Паша! Я уезжаю жить, и учится в Ленинград, - сообщаю и мысленно крещусь.
        Все-таки два удара судьбы подряд, даже для сильного человека - слишком.
        Павел неподвижно смотрит в тарелку, потом медленно поднимает голову:
        - И ты меня оставляешь?
        - Не все от меня зависит. Обстоятельства так складываются, - грустно признаюсь. - Но, во-первых, я не собираюсь забывать родину и буду регулярно приезжать на каникулы. Мы ведь друзья? Вот и будем встречаться, только реже. Во-вторых, ты с Евгенией Сергеевной можете тоже переехать в Ленинград, если здесь вас ничего не держит. Перспектив там больше и заработки выше. Мне не хочется менять наш сложившийся коллектив и прерывать такое плодотворное сотрудничество. Подумайте об этом вдвоем, - предлагаю закручинившемуся парню.
        Возле Пашиного подъезда прощаемся. Надеюсь не навсегда. Он обещал подумать о моем предложении после решения вопроса с Евгенией Сергеевной.
        Вспоминаю о долге в библиотеке и направляюсь в ближайший книжный магазин. (В поселке таких магазинов нет).
        Дефицитных произведений Дюма, Дефо, Лондона и фантастики, сейчас открыто не купишь. Зато литературных шедевров Леонида Ильича, Ленина и других классиков марксизма навалом. Хорошо, что еще не относились к дефициту книги классиков, изучаемых по школьной программе. Приобрел красиво оформленный с картинками томик сказок Пушкина за три рубля восемьдесят пять копеек.
        
        Друзья.
        Несколько пацанов из своей компании нашел в теньке в сквере. Лето не собиралось уступать и солнце жарило.
        Ребята обрадовались моему появлению и стали интересоваться Ленинградом. Почему-то провинциалы считают, что жители столиц и других больших городов живут среди постоянного праздника, яркой и насыщенной жизнью. Каждый день ходят на концерты, в музеи и театры. Едят постоянно деликатесы и носят фирменную одежду. Там, как в Греции - все есть! Удивляются, когда узнают, что был в столице и не побывал на Красной площади, концерте популярного артиста, в Эрмитаже. Знают только об одной проблеме - отсутствие туалетов, требующемся в экстренном случае. Совсем недавно сам имел такое представление.
        В будущем тоже оказался в неприятной ситуации - столкнулся с проблемой отправления естественной надобности (как написано в Воинском Уставе, а по-простому посс…ть). После моего возвращения из Афгана поехали с женой к родственникам в Ленинград, и мне приспичило на Дворцовой площади. Куда бежать? Узлом не завязать! Попытались расспросить прохожих, но куда там? Все окружающие - наши туристы или иностранцы. Увидел арку служебного прохода со стороны площади в Эрмитаж с милицейской будкой и, сделав лицо попроще, отправился туда. Поведал милиционерам о своей беде. Посмеялись вместе и они подсказали, где найти служебный туалет во внутреннем дворе дворца.
        От радости облегчения решил отблагодарить ребят. Тогда еще действовал «сухой закон» и когда я увидел свободно продающуюся водку в магазине на Невском проспекте, то был поражен. Без очереди! Всем! Без ограничения количества бутылок! Не задумываясь, как любой провинциал, купил бутылку на всякий случай. Вот эту бутылку и распили с милиционерами.
        Жена, обеспокоенная моим долгим отсутствием, пошла на розыски и, увидев меня среди сотрудников милиции, смело кинулась на выручку, но обнаружив на полу недопитую бутылку, обиделась. Пришлось катать ее по Неве на катере и в карете, запряженной двойкой лошадей по Невскому проспекту, заглаживая вину. Тогда уже было разрешено мелкое частное предпринимательство.
        Нам, поселковым пацанам, казалось, что даже в Новом районе нашего города ровесники живут в благоустроенных квартирах другой жизнью и интересами. Более интеллектуально подкованные и раскрепощенные. Чего уж говорить про ребят из больших городов?
        Что мы видели и слышали в поселке? Окружающие предприятия, постоянный заводской гул, рабочих в замасленных спецовках и женщин в темных рабочих халатах. Драки, пьянство. Жизнь в бараках и коммуналках, зачастую с печным отоплением. Ежедневно занимались «бытовым троеборьем» - дрова, вода, помои. Только спортивные мероприятия, концерты, фильмы и редкие спектакли в заводском клубе вносили разнообразие в обыденную жизнь.
        Размышляю, а друзья рассказывают последние новости - кто с кем подрался, у кого появилась новая подружка, кто какую специальность выбрал в ГПТУ или техникуме.
        Сообщили, за что «замели» Волчка с Губой. Оказывается, они угнали двухскоростной мопед Ригу из соседнего сарая. Хотели «шикануть» на танцах в сельском клубе деревни Флерово. Там произошла драка между деревенскими, и администрация клуба вызвала милицию. Перед клубом было множество мопедов и мотоциклов без номеров, а у владельце явно не было прав. Те, кто похитрее или ловчее успели разъехаться, другие разбежались, бросив транспорт. Наши поселковые воришки тоже хотели «сдернуть», но милиционер метнул палку, ребята упали и были задержаны. При падении Губа умудрился сломать руку.
        Их с несколькими пойманными деревенскими пацанами загрузили в «хмельуборочную» автомашину-фургон медвытрезвителя с несколькими мопедами и мотоциклами. Остальной транспорт, не поместившийся в фургон, испортили, порезав шины, слив бензин и повыдергивав провода высокого напряжения на свечу.
        В городе давно ходили фантастические слухи о неофициальной многолетней мотосвалке в углу милицейского двора из конфискованных мотоциклов, мотороллеров и мопедов. Зачастую хозяева, не желая связываться с правосудием и бюрократической процедурой возвращения своего имущества, плюют на свой транспорт и покупают новый. (Еще жалуются, что плохо живут!) А в милиции не знали, куда девать зачастую исправные транспортные средства. Механизма утилизации или перепродажи бесхозного имущества не было.
        Потом, поступив на службу, сам узнал, что и с изъятым (найденным) холодным, огнестрельными и охотничьим оружием было так же. С имуществом, имеющим владельца - было проще.
        Недобросовестные сотрудники милиции, отвечающие за хранение «погрели руки» на этом. Сам потом проводил служебные проверки по выявленным фактам нахождения на руках милиционеров сабель, пистолетов, разукомплектованных мотоциклов. Забыли наивные основное правило - не попадайся!
        Спустя некоторое время, появился Стас, а затем - Рыжий (Леднев). Поздоровавшись с обоими, объявил всем, что уезжаю жить и учиться в Ленинград. Внешне, ребята явных эмоций не проявили. Даже удивило такое поведение друзей. Кто просто понимающе кивнул, кто заинтересованно посмотрел. Стас поинтересовался:
        - Где жить будешь?
        - Что подругам скажешь? - спросил Леднев.
        - У родственницы. Рядом с домом и школу выбрал, - отвечаю Стасу.
        - Не знаю, как и чего говорить, - признаюсь Сереге.
        - Отойдем? - предлагает Стас, кивая в сторону.
        - Плохо, что ты уезжаешь, - сообщает, когда мы втроем отошли от остальной компании ребят. - Я имею в виду твои контакты в Москве, - поясняет. - Серега осенью уйдет в армию. Мне не с кем будет ездить в столицу. Некого выбрать из наших ребят, кому можно доверить все. Конечно, в драке на большинство наших пацанов положиться можно, но нужны еще другие качества - сообразительность, предусмотрительность, терпение, отсутствие жадности и надежность, - дополняет.
        Леднев в подтверждении кивает головой. Я тоже согласен с друзьями. Выгодное дело не следует прекращать. Через некоторое время многое забудется, и можно снова заняться торговлей иконами. Ребята растут, а заодно растут аппетиты. Некоторые могут не выдержать и начать искать более опасные способы заработка, а это может привести на зону.
        - Присмотрись к Ухналю из деревенских. Мне кажется, он подходит, - советую.
        Оба смотрят удивленно на меня. Стас, не сводя с меня взгляда, нерешительно кивает. Все-таки верят мне пацаны.
        - Начинайте, пока не зарядили дожди, искать и прочесывать заброшенные деревни и церкви, - предлагаю. - Ребята, вероятно, сами уже предлагали вернуться к выгодному делу или заняться чем-то другим? - предполагаю.
        Оба кивают.
        - Ты сам же предлагал затихнуть на время, - напоминает Стас.
        - Предлагал, - соглашаюсь. - К сожалению, появился аппетит у ребят к легким некриминальным деньгам. Надо занять их свободное время полезным делом. Пусть занимаются сбором. Продать можно будет позже, - размышляю вслух.
        - Мы сами уже думали об этом, - признается Серега, но хотели дождаться тебя.
        - Начинайте, - машу рукой. - Если никого не подберешь в напарники, то в каникулы приеду, и съездим, - обещаю.
        Помолчав, обращаюсь к Ледневу:
        - Помнишь наш разговор о прекращении дружбы с возрастом? (Смотрит удивленно). Все-таки я ошибался - все в наших руках. Обещаю, если у вас возникнут проблемы, звоните, и я брошу все и приеду. Телефон помнишь? - перевожу взгляд на Стаса.
        Кивает и заверяет:
        - Если тебе понадобится наша помощь, то тоже сообщи как нибудь и мы приедем!
        Жмем друг другу руки под удивленные взгляды остальных. Задумываюсь и инструктирую, обращаясь в основном к Стасу:
        - Не подставляйся по-глупому. Зачастую у тебя кулак опережает мысли. Авторитет у тебя и так неоспоримый. Не требуется лишний раз подтверждать его, раздавая оплеухи. Иначе можешь сесть по-глупому. Испортишь биографию. Ты сейчас и так находишься под присмотром в милиции, как лидер подростков. Я о тебе сообщил директору школы. Поддерживай с ним нормальные отношения и не отказывай в просьбах. Мужик он понимающий и в случае чего поддержит или прикроет тебя.
        Стас кивает, потом возмущается:
        - Когда это я кулаками попусту размахивал?
        - Драка с чужаками перед Новым годом? На танцах в горсаду, когда познакомил вас с Гулькой, «отоварил» какого-то пацана? А сколько случаев неизвестных мне? - напоминаю, заставляя парня смутиться.
        Сокрушенно качает головой, глядя в сторону и признается:
        - Бывает, моча в голову бьет. Потом сожалею.
        - Не давай повода ментам для радости по пустяку закрыть тебя, - рекомендую.
        - Надо не пускать его в общественные места. Пусть на кресте сидит и распоряжения отдает другим. Стол поставить с телефоном. Ирку его секретаршей назначить - кофе носить, - смеется Леднев.
        - Рядом сядешь со своей секретаршей Ольгой, как заместитель босса, - шутливо огрызается Стас.
        - Не-е! Мне вещмешок собирать и в рекруты, - отшучивается Леднев.
        Пережидаю шутливую перепалку друзей и продолжаю:
        - Присматривайте за ребятами. У нас есть слабые характером, требующие контроля. Орел - легко поддается влиянию, в том числе дурному. Запросто может влипнуть в криминал, если рядом окажется более сильный, но с душком. Руль - слаб к спиртному. Привыкнет на работе квасить и сопьется. Яшка - такой же. Зависит от того, кто будет рядом.
        Друзья стоят задумчивые. Наверное, только сейчас поняли, что мы расстаемся, если не навсегда, то надолго.
        
        Родители.
        Довожу до мамы просьбу директора и Валентины Ивановны навестить их завтра и написать заявление о согласии с моим переводом в другую школу. Категорических возражений, подобно утренним уже не было. Маму больше волновал вопрос их переезда. Отец однозначно сразу отказался от переезда, заявив:
        - Сережке так и так надо будет уезжать на учебу. А то, что уедет годом раньше уже не существенно. Обрадуется ли Светка такой неожиданной нагрузке? Может потом передумает? Тогда как быть? А нам поздно начинать жизнь с начала. Здесь все привычно и налажено, а как на новом месте будет - неизвестно. Не захочется ли вернуться? А будет некуда.
        Мама весь вечер выдвигала вслух новые причины против переезда. Похоже, она уже все решила, но сомневаясь, продолжала убеждать себя в правильном решении.
        Я мудро молчал, зная - если высунусь, то попаду под шквал критики и контраргументов по новому кругу и, в конце концов, окажусь виноватым.
        Утром, дождался маму, отпросившуюся с работы, и отправились в школу. Директор выставил меня из кабинета, оставив ее для конфиденциальной беседы. Чего там обсуждать? Принял заявление и адью мусью и медам! По пути в библиотеку мне повстречалась классная руководительница, спешащая на беседу, вероятно. Появилось чувство беспокойства, но Валентина Ивановна на бегу заверила, что характеристики готовы и осталось поставить печати, встряхнув бумагами в руках. «В чем будут убеждать родительницу? - переживаю. Надо было предварительно настроить маму отказываться от всех лестных предложений, если такие будут. Не подумал вовремя.
        Библиотекарша начала сокрушаться дороговизной принесенной книги. Вот, зануда! Можно быть принципиальным бессребреником, но не до идиотизма же из-за двух рублей разницы! Мои деньги! Хочу бескорыстно обогатить библиотечный фонд родной школы красиво оформленным шедевром! Чем сейчас-то недовольна? Еле выпросил справку о расчете с библиотекой.
        Из библиотеки отправился к Михалычу прощаться, а заодно рассчитываться. Лучше бы не ходил. Тот обозвал меня дезертиром (в шутку) и начал сокрушаться о потере сильного спортсмена накануне предстоящих «Осенних стартов» - легкоатлетических соревнований между учащимися школ города и прочих. По-быстрому заверил его, что без меня школа не пропадет и уровень спортивных достижений не пострадает. АлексА остается за меня на секции ОФП. Вернул ключ от спортзала и ретировался. Не ожидал, что внеплановый уход из школы будет сопровождаться душевными терзаниями. Действительно похоже на дезертирство.
        Возле комнаты комсомольского Бюро меня дожидалась Воронкова Светка. И как обычно с подружкой! «Боится со мной оставаться наедине?» - удивился в очередной раз. Весело поздоровался с ними, но та сразу обломала мое наигранное веселье.
        - Жалко, что ты уходишь! Мы так рассчитывали на тебя, - заявляет вдруг.
        «А глаза-то красные! И подружка смотрит укоризненно», - замечаю. «Господи! Когда это кончится?» - мысленно взвываю. Все воспоминания о том, что я творил в этом кабинете с одноклассницами исчезают.
        - Ничего Света, справишься без меня! - преувеличенно бодро заверяю девчонку.
        Она понуро кивает.
        - Ладно, присаживайтесь и давайте разбираться с комсомольскими делами, - предлагаю подружкам, судорожно вспоминая, принимал ли я комсомольское имущество и расписывался ли год назад.
        Голова тогда кругом шла от навалившихся проблем, инструктажей, отчетов, планов…
        «Сами разберутся, без меня. Если что - из Горкома подскажут», - решаю и двигаю к Светке стопку папок с документами и ключ от комнаты Бюро сверху.
        - Вот, вся моя документация. Сама разберешься. Тут ничего сложного нет. Главное почаще пинать членов Бюро и комсоргов классов, - сообщаю. - Если следующим летом предложат съездить в областной комсомольский лагерь «Корчагинец» не вздумай отказываться! Там получишь незабываемые впечатления на всю жизнь! - рекомендую и завершаю передачу дел.
        В фойе нахожу заплаканную маму. «Что такое произошло? Чего ей наговорили, что довели мою железную маман до слез?» - поражаюсь.
        - Что случилось? - бросаюсь к ней.
        - Ничего. Хорошие у тебя учителя, - отвечает и шмыгает носом.
        «Однако!» - озадачиваюсь.
        - Иди в канцелярию за документами. Тебе еще надо к школьной медсестре сходить, свою медицинскую карту забрать, - напоминает. - Хочется как-то отблагодарить твоих учителей, - признается. - Может тортик купить? Да мало одного будет, - сетует.
        «Точно! Надо купить несколько тортов, шампанского, а коньяк директору и Михалычу! Валентине Ивановне - более вещественный подарок. Молодец мама! Подсказала идею!» - радуюсь.
        - Это ты хорошо придумала. Озаботься об индивидуальном подарке классной руководительнице, а об остальном сам позабочусь, - объявляю.
        - Торт можешь заказать в нашей заводской столовой. Там вкусные торты пекут и дешевле, чем в Кулинарии, - подсказывает. - А что купить Валентине Ивановне? - озадачивается. - Она тебя любит, - добавляет зачем-то.
        По дороге в медпункт планирую свои дальнейшие действия. «Может заодно заказать тортики для своих подружек? Подсластить новость о расставании», - задумываюсь.
        «Надо поговорить с мамой Андрюхи Малышева, заведующей столовой», - решаю. «Наверное, и Андрей приехал уже из Молдавии перед новым учебным годом навестить родных», - предполагаю. Поможет с тортами. Обрадую его переездом в Ленинград. Вероятно, единственный, кто обрадуется этим сообщением здесь в городе.
        В медпункте медсестра, передавая конверт с запечатанной медкартой озадачила - необходимо маме забрать мои документы из городской поликлиники в связи с переездом в другой город.
        «Обойдусь», - решаю. Пусть уж информация о моем сотрясении мозга, полученном в детстве «потеряется». Помню, сколько проблем эта запись о травме принесла при поступлении в военное училище. В Ленинграде новую книжку заведут, и начну жизнь с чистого листа, надеюсь.
        По пути домой мама вспоминает:
        - Когда соберешь все документы в школе, забери приказ о своем исключении, в связи с переходом в другую школу. А мне надо справку из жилконторы о твоей прописке забрать. - Пойду сразу сейчас схожу, - решает. - Что же подарить твоей учительнице? - переживает.
        
        Андрей.
        Андрюха оказался дома, и как ожидалось, обрадовался моему сообщению. С удовольствием отправился со мной в столовую, по пути восторгаясь разнообразием, неисчерпаемости и вкусом молдавских вин и настоек. Планировал наши будущие похождения в Ленинграде, обещая познакомить с замечательными веселыми и доступными девчонками.
        «И здесь одно и то же!» - мысленно в шутку сокрушаюсь. Мне бы с питерскими Галькой и Ленкой разобраться. Одноклассницы наверняка начнут интересоваться новеньким, предполагаю. Есть где развернуться! «Членом туда, членом сюда! Времени на учебу с тренировками не останется» - потешаюсь про себя. А тут еще спасение СССР! Где на все найти время? А сейчас предстоят разборки с Маринкой и Гулькой. Вот где ближайшая проблема!
        В столовый тетя Люда (Андрюхина мама) огорчила. Торты сделают с удовольствием, но послезавтра. Необходимо добавить в суточную раскладку столовой продукты для заказа, выделить кулинара и множество других мелочей, требующихся в эпоху социалистического учета и контроля. Порекомендовала дополнительно купить для вкуса кондитерского изделия коньяк или марочное вино. «Это я удачно прихватил друга детства!» - с удовлетворением отметил и сунул тому «червонец». Заказал четыре торта - два в школу, один для соседей и последний на всякий случай. Моим девчонкам придется довольствоваться изделиями из Кулинарии, так как сейчас собираюсь к Маринке, в завтра к Гульке.
        На пустыре напротив заводской столовой находилось заброшенное и разваливающееся здание пилорамы. Вспомнили, как в детстве, наевшись до отвала у тети Люды в столовой вечером, завернули сюда. На территории, засыпанной многолетним слоем опилок, разлилась необъятная лужа. Мы решили поплавать на валяющихся дверях, как на плотах, отталкиваясь от дна шестами. Так делали другие более взрослые пацаны до нас из Дашкина поселка. Несколько раз, окунувшись в черную от гниющих опилок воду, обнаружили, что вода теплая и стали просто купаться. Прибежала встревоженная тетя Люда и вытащила нас из этой грязи, навешав подзатыльников. (Не знала из-за «совковой» отсталости о толерантности и уважении прав и свобод детей!) Отвела нас, чумазых и в опилках домой. Моя мама - интеллигентная женщина, взяла дурной пример и добавила мне ремнем в целях воспитания. Теперь-то я понимаю, что в наших условиях, чтобы вымыть неразумное дитя, надо натаскать и нагреть воды дополнительно. А потом еще стирать черную от грязи одежду.
        Дружно посмеялись. Затем Андрей вспомнил, как мы с ним соревновались вечером у его подъезда - кто громче заорет. На наши вопли в панике высочили полураздетые соседи и родители Андрея и опять нам «навешали» подзатыльников и по заднице. Потом все дружно ржали над своими страхами из-за двух неразумных малолетних соперников-друзей.
        При расставании Андрей заверил, что доставит матери лучший коньяк из магазина для тортов и даже снимет пробу … с коньяка.
        В Питер решили ехать вдвоем. Другу дома было скучно. Андрей, хоть и компанейский пацан, но почему-то не общался с бараковской и поселковой шпаной. Спортом или чтением не увлекался. Драться не любил. Никогда не видел его в драке. Кроме меня имел всего несколько друзей-одноклассников, да и тех уже не было рядом. «Вдвоем веселее будет тащить наши чемоданы и узлы!» - отмечаю с удовлетворением. Предполагаю, что нагружен он будет больше меня хлебосольной тетей Людой. «Надо бы чемодан нормальный купить!» - вспоминаю. Те убожества, что валяются дома и в гараже стыдно показывать на улице.
        Решили ехать в начале следующей недели.
        Окончание Главы 3.
        МАРИНКА.
        Хоть и не хочется идти с плохой вестью к подружке, но причин откладывать неизбежное не осталось. Дома переоделся и отправился … в город. Решил купить на прощание ей сережки. «Сережки от Сережки!» - иронизирую мысленно. Заодно и тортик производства нашего РайПО прикуплю. Их продукция тоже популярна у разбирающихся любителей.
        Через час звоню в знакомую дверь на пятом этаже. Дверь открывает Маринка. Радостно вскрикивает и бросается на шею. Некоторое время стоим, замерев, и целуемся до головокружения и напряга в штанах. Прихожу в себя и вспоминаю о вероятной конфузии из-за предательской эрекции. Даже боюсь оторваться от стройного тела и высматриваю из-за Маринкиного плеча посторонних в дверях. Никого! Трусливо прошмыгиваю в квартиру и в Маринкину комнату. Только устроившись в привычном кресле, перевожу дыхание. Вот это накатило! Обо всем на свете забыл!
        Удивленная моим поведением подружка заходит следом и в ожидании, прикрыв дверь, прислоняется к ней спиной. Ни слова не говоря показываю бугор на джинсах, приподняв коробку с тортом и снова стыдливо прикрываю. Маринка понимающе прыскает, а потом хохочет, запрокидывая голову, и долго не может остановиться.
        - Я … одна! … Никого … нет … дома! Ой, … не могу! - еле выговаривает через смех.
        Смущенно ожидаю, окончания веселья, а Маринка не унимается.
        - Ты так и шел ко мне с этим наперевес, как в атаку, - начинает фантазировать и вновь хохотать.
        - Нет, использовал для переноски коробки с тортом, чтобы руки свободными оставались, - отшучиваюсь, что вызываю новый повод для хохота.
        Она не выдерживает и на подгибающихся ногах плетется ко мне и в изнеможении от смеха падает на мои колени. Еле успеваю выдернуть коробку из-под симпатичной попки.
        - Ой, … прости! Не могу…. Наперевес … с коробкой …. Ой! - не может успокоиться.
        «Много смеха - к слезам!» - мысленно морщусь. Наконец она успокаивается и сообщает:
        - Решила навести порядок на своих полках к учебному году, - кивает на стену.
        Только сейчас замечаю, что на столе, кровати и полу стопками стоят книги, сложены папки для бумаг. На полу стоит ведро с водой, а хозяйка одета в старые треники и застиранную майку. На голове косынка.
        - Чего ты так смотришь? - беспокоится. - Сейчас переоденусь, приведу себя в порядок, и пойдем куда-нибудь. Потом доделаю, - обещает.
        - Просто я тебя в таком виде еще не видел, - признаюсь с улыбкой, - и мне нравится!
        - Правда? - недоверчиво заглядывает в глаза. - А так? - резко отстраняется от меня и вздергивает майку вверх, при этом в лучащихся глазах прыгают чертики.
        А под майкой нет бюстгальтера, и задорно торчат холмики грудей с розовыми сосочками. Свободная рука сама потянулась к ним. Так захотелось их погладить и помять! Но Маринка прячет красоту под майкой и приникает ко мне. Разочарованный, вспоминаю анекдот:
        «Жалко, что у женщин груди не растут на спине. Как бы танцевать приятно было!»
        - Зачем тебе женщины, если у тебя есть я и все, что у меня - твое? - притворно удивляется. - Успеешь еще, - шепчет, лукаво улыбаясь. - Мне надо привести себя в порядок. С утра этой уборкой занимаюсь, а конца не видно, - жалуется. - Всегда так. Найду какую-нибудь свою старую книгу или свой дневник и увлекаюсь чтением или воспоминаниями о детстве. И выбросить не могу. Жалко! Как будто частичку себя собираюсь выбросить, - признается смущаясь.
        - Правильно. Не выбрасывай ни в коем случае! Чем будешь старше, тем дороже будут для тебя эти вещи, - рекомендую и замечаю недоверчивый взгляд подружки.
        Она, похоже, ожидала от меня насмешек над ее сентиментальностью, а не понимания.
        - Для каждого человека важны не только воспоминания, но материальное подтверждение и воплощение их, - разъясняю свое отношение к сказанному Маринкой.
        - Не хочу взрослеть и стареть, - заявляет вдруг она.
        - Многие взрослые признаются, особенно старым друзьям, что в душе остались такими же детьми, какими были когда-то, только обстоятельства и годы заставляют вести себя по-взрослому, - сообщаю.
        - А я хочу молодой не только в душе, а внешне тоже, - наиграно капризничает.
        - Ты всегда будешь привлекательна, - обещаю и легко щипаю за попку.
        Потом провожу рукой по бедрам, проверяя - может, и трусиков на ней нет? Утихнувшее было возбуждение вновь возвращается. Маринка, замечая мое состояние, довольная смеется. Притягиваю ее голову и целую, такую близкую и желанную.
        Неожиданно вспоминаю о предстоящем расставании, и настроение резко портится. В душе поднимается протест против превратностей судьбы, своих и чужих планов. Почему не смог жить, как все? Наслаждался бы сейчас жизнью, доступной, красивой и желанной девчонкой! Нет, полез сам спасать страну и мир. Теперь надо сообщать Маринке о предстоящем расставании. Как она, такая сейчас счастливая, отнесется к моему сообщению? «А как же Гулька? Романов? Миссия?» - появляется откуда-то из глубин сознания холодная отрезвляющая мысль.
        Маринка, как чувствуя мое состояние, отстраняется и с тревогой вглядывается в меня.
        - Что произошло? Случилось что-то? - спрашивает с беспокойством.
        - Случилось, - хриплю и стараюсь откашляться. Должен тебе сообщить … - не решаюсь признаться и выдаю: - Я купил тебе сережки. Не хочешь померить?
        Вытягиваю ногу и достаю из узкого кармана джинсов коробочку. Маринка, замерев от предвкушения, аккуратно берет ее в руки и медленно открывает.
        - Ух ты! Какие красивые! - по-детски восхищается почти шепотом. - Они золотые? - поворачивается ко мне и недоверчиво смотрит в глаза.
        Любуюсь непосредственной девчонкой, а у самого кошки на душе скребут.
        - Подожди! Я сейчас! - сообщает, слетая с моих колен, и подскакивает к зеркалу. Срывает косынку и, прикладывая сережки к ушам вертится, рассматривая себя с разных ракурсов.
        - Как тебе? - спрашивает, разворачиваясь ко мне с приложенными к ушам украшениями.
        При этом широко распахнутые в восторге глаза требуют такого же от меня. Попробовал бы сказать обратное! Поднимаю два оттопыренных больших пальца. Довольная кивает и вновь отворачивается к зеркалу.
        - Теперь уши надо прокалывать, - жалуется. - Ничего, проколю, до первого сентября заживут. И пусть мне кто нибудь запретить их носить в школу, - размышляет вслух с решительностью в голосе.
        - Неужели запрещают? - удивляюсь, так как никогда не интересовался этим вопросом и не обращал внимания на сережки в ушах школьниц в это время.
        - Конечно! - удивляется теперь она мужским неведением скрытой стороны девичьей стороны школьной жизни. - Разрешают только в исключительных случаях и то, заставляют закрывать сережки волосами, - просвещает меня.
        Неожиданно настораживается, заметив что-то у меня в лице.
        - Что произошло, Сережа? Скажи, не пугай меня! - с тревогой в глазах подходит и всматривается в меня.
        Беру ее за руку и усаживаю на колени. Прижимаю к себе и погружаюсь лицом в ее шевелюру. Глубоко вдыхаю родной запах и замираю, боясь спугнуть последний миг счастья. Маринка в тревоге замерла, ожидая страшной вести. Левой рукой под ее грудью чувствую, как бьется ее сердце.
        Наконец решаюсь и еще раз, глубоко вздохнув, сообщаю:
        - Мне предложили с родителями переехать в Ленинград жить и учиться. Отказаться не мог. На днях уезжаю.
        Маринка, замерев, осмысливает невероятное сообщение, потом резко поворачивается ко мне, и пристально вглядываясь в глаза требовательно спрашивает:
        - Кто предложил? Почему нельзя было отказаться?
        При этом глаза ее наполняются слезами.
        - Ты знал это? А как же мы? А я? Ты этого боялся? - бессвязно выкрикивает и бьет меня кулачком по груди.
        - А ты о нас подумал? Как я здесь одна? Я столько тебя ждала! Сколько плакала! А ты! Тебе наплевать на меня! Не нужны мне твои сережки! И ты мне не нужен! - распаляясь и плача, выкрикивает новые обвинения и со злостью отбрасывает украшения куда-то в угол.
        Отворачивается от меня и, зажав лицо руками, начинает горестно рыдать. Не зная, что делать глажу успокаивающе по вздрагивающей спине.
        - Что же … ты … сделал со мной? - слышу сквозь рыдания. - Я была … так счастлива! Так … мечтала! … А ты? …
        Внезапно поворачивается ко мне и прижимается, обхватив руками за шею. Всхлипывая, горячо шепчет в ухо:
        - Сереженька, миленький! Не уезжай, ну пожалуйста! Я все-все буду для тебя делать! Только останься со мной! Я так хотела тебя! И сейчас хочу.
        Неосознанно подхватываю ее на руки и несу к кровати. Кладу и торопливо расстегиваю джинсы. Маринка с бусинками слез на ресницах полуприкрыв глаза смотрит за моими судорожными действиями. Ложусь рядом на узкую девичью кровать, просовываю руку ей под голову, а другую руку кладу на низ живота. Она, не дыша и не шевелясь, ждет продолжения, только глаза закрыла. Наклоняюсь над ней и целую в губы. Наконец она обхватывает меня руками и активно отвечает на поцелуй. Засовываю руку ей под резинку спортивок, нащупывая гладкую ткань трусиков. Пытаюсь одной рукой стянуть с нее штаны, не понимая, что это невозможно. Снова поднимаю руку и уже засовываю под резинку трусиков. Только нащупал волосики лобка, как Маринка отрывается от поцелуя и прерывисто дыша, заявляет шепотом:
        - Не надо! Я сама!
        Приподняв попку, стягивает штаны вместе с трусиками и ложится, выпрямившись и снова закрыв глаза. Кладу руку ей на лобок и поглаживаю, пальцами касаясь ее щелочки. «А она совсем мокрая!» - мысленно отмечаю. «Вот почему не захотела, чтобы я касался ее мокрых трусиков!» - появляется никчемная мысль.
        Маринка, порывисто дыша, лежит с закрытыми глазами. Ни тени страха или беспокойства не замечаю и ложусь сверху, аккуратно раздвинув точеные ножки. «Какая она красивая!» - в очередной раз отмечаю. Аккуратно ввожу свой вздыбленный член в нее, направляя рукой. Почувствовав, что попал куда стремился, опускаюсь. Маринка слегка вскрикивает и вцепляется ногтями мне в спину. Не могу удержаться от желания, и не думая ни о чем, начинаю ритмично двигать бедрами, наращивая темп. При этом целую губы, ресницы, ямочки на щеках. Она, переждав боль, начинает опять возбужденно дышать, а потом и постанывать. Чувствую ее движения бедрами навстречу и замечаю блаженную улыбку на лице. Ощущаю приближение скорого оргазма и пытаюсь отсрочить, замедлив темп, и даже останавливаю движения. Но куда там? Маринка, не останавливаясь, продолжает активные движения бедрами, насаживаясь на мой член, при этом впиваясь ногтями в спину. Еле успеваю выдернуть головку и обильно извергаюсь ей на живот. «Давно у меня никого не было. Не дал девчонке кончить!» - мысленно сокрушаюсь. Поторопился из-за собственного эгоизма и желания - не
возбудил Маринку, как положено.
        - Прости! Сейчас быстро восстановлюсь, и продолжим… - пытаюсь успокоить ее и натыкаюсь на счастливейшие глаза.
        Она притягивает мою голову и благодарно целует в губы.
        - Я так счастлива с тобой! - признается шепотом.
        Чувствую, что снова хочу ее и главное МОГУ!
        - Давай еще! Только садись сверху и майку сними, - предлагаю. - Мне так приятно любоваться тобой! - поясняю. - Теперь ты должна испытать оргазм первая, поэтому двигайся, как тебе нужно.
        Маринка, кивнув головой, стянула маечку, открыв безупречное тело с небольшими титечками с возбужденными соскам, плоским животиком и тонкой талией. Поглядывая на вздыбившийся колом член, переносит колено через меня и с опаской опускается, направляя член своей рукой во влагалище. Сев, облегченно выдыхает. Двигаться начали одновременно. Начав медленно, постепенно Маринка разошлась не на шутку. Уже стонала в полный голос. При этом упиралась руками мне на грудь, то откидывалась с опорой на ноги. Не ожидал, что в ней столько темперамента. Сам уже возбудился и начал опасаться приближающегося оргазма, как она, вскрикнув, замерла, прерывисто дыша. Еще несколько раз медленно подвигала тазом, вздрагивая всем телом и сжимая бедрами мои бока, и упала в изнеможении мне на грудь. Я, боясь потревожить ее и терпеливо лежал, несмотря на желание продолжить соитие. Наконец она подняла на меня счастливые и усталые глаза и благодарно поцеловала. Медленно начал долгожданные движения. Маринка, как могла, стала помогать мне. Вскоре я извергнулся вторично, на этот раз предупредил партнершу заранее. Кончить она помогла мне
рукой.
        Лежать на узкой кровати вдвоем было неудобно. Смогли поместиться только на боку, лицом друг к другу, в обнимку. Одну ногу засунул между ее ног. Членом чувствовал ее живот. Стоило положить руку на ее упругую попку, как почувствовал скорое приближение эрекции снова, но холодный разум заставил остановиться. Хватит испытывать судьбу! Вдруг кто нагрянет? Время - к концу рабочего дня.
        - Наверное, надо вставать, - с сожалением напоминаю партнерше. - Совсем голову потеряли! - констатирую, улыбаясь.
        - Давай еще маленько так полежим, - просит шепотом в ухо, щекоча своим дыханием. - Так хорошо! - замечает и замирает. - Почему некоторым это не нравится? - удивляется. - Со своим парнем можно заниматься этим каждый день и не по одному разу, - мечтает и, смутившись, опускает голову.
        - Можно, если у парня сил хватит, - шучу, намекая на прозу жизни.
        - Тогда можно и так просто лежать, - не уступает.
        - Можно и лежать, но только одетыми, - соглашаюсь, чувствуя себя неуютно, сверкая голым задом, свисающим с кровати.
        - Хорошо, давай одеваться, - смиряется.
        Успеваю благодарно чмокнуть Маринку в носик и быстро подскакиваю, в темпе натягивая штаны с трусами. Она же неторопливо поднимается, с насмешкой наблюдая за мной и грациозно спустившись с кровати, подходит к шкафу и что-то там отбирает. При этом искоса поглядывает на меня с интересом - куда я смотрю. А я просто любуюсь красивой девчонкой и снова возбуждаюсь от ее вида.
        Чтобы опять не вызвать насмешек из-за предательской эрекции быстро усаживаюсь в кресло. Подружка, понимающе хмыкнув, и со свертком в руках исчезает за дверью, сверкнув на прощанье привлекательной попкой.
        - Подожди, я сейчас! - доносится из коридора.
        «Как я вовремя сообразил перевести наше общение в горизонтальную плоскость!» - отмечаю про себя и удивляюсь.
        Маринкино «сейчас» растянулось на двадцать минут. Подозреваю, что это рекордная скорость. Появилась в короткой черной юбочке, открывающей стройные ножкии голубой блузке с расстегнутым воротом, демонстрирующим точеную шейку, умытую и причесанную. Подбоченившись в дверях взглядом предложила оценить ее вид. Демонстрируя восхищение, покачал головой. Даже притворяться не надо - девчонка выглядела ослепительно. С удовлетворением отметив мою реакцию, походкой танцовщицы подошла и снова уселась мне на колени, обхватив рукой за шею. Потом ойкнула и подскочила к кровати. Схватила скомканные трусики и сунула под подушку. Спортивки с майкой аккуратно повесила на спинку стула и расправила покрывало. Открывающийся вид ее ножек при наклоне, вызвал поток необузданной фантазии. Захотелось, как сексуально озабоченному подростку заглянуть, еще выше.
        Маринка выпрямилась и повернулась ко мне со смущенным видом.
        - Прости меня, пожалуйста! Забудь, что тебе наговорила со зла. Сама не понимала, что творю и говорю, - кается.
        Дождавшись моего кивка и взмаха рукой, осматривает пол.
        - Куда я их бросила, дура? - размышляет вслух.
        Одну сережку нашла быстро, а для поиска второй ей пришлось встать на колени. Наклоняясь и заглядывая под шкаф и кровать, Маринка так сексуально выглядела, что опять у меня зашевелилось в штанах. Круглая оттопыренная попка, тонкая талия, стройные ножки, открывающиеся почти на всю длину, вызвали такое желание, что чуть не застонал. Прикусил губу и заставил себя отвернуться к окну.
        - Не видно. Потом найду обязательно, - со вздохом сожаления подружка поднялась на ноги.
        Перевожу взгляд на нее. Маринка стоит с расстроенным видом. На коленях красные пятна от жесткого пола.
        - Ты так сексуально выглядела в такой позе! Еле сдержался! - признаюсь, пытаясь отвлечь от пропажи какой-то безделушки.
        Подружка так не считает и еще раз оглядывает пол. Потом подходит и занимает свое место на коленях.
        - Правда? - лукаво улыбается, демонстрируя на щеках симпатичные ямочки.
        Подтверждая, целую одну из них.
        - Господи! За что мне такое испытание? - восклицает, вспомнив о предстоящей разлуке.
        - Мы ведь с тобой расстаемся не навсегда! - пытаюсь успокоить. - Обязательно буду приезжать на каникулы, тем более, если родители не согласятся на переезд, - заверяю. - И дел здесь незаконченных много, - добавляю зачем-то.
        - Эти все твои дела! Из-за них ты не можешь жить так, как все ребята! - обличает. - Прости, пожалуйста! Я не буду больше плакать, хотя и хочется, - сообщает.
        Крепче прижимаю ее к себе и снова благодарно целую.
        - Через год нам и так бы пришлось расстаться, - напоминаю. - Я собираюсь поступать в институт радиоэлектроники, а ты в хореографическое училище.
        - Ты знал заранее, что придется уехать, когда весной предупреждал меня? - интересуется, заглядывая в глаза.
        - Нет, не знал. Предполагал, что будут какие-то изменения в жизни этим летом, но даже не думал о переезде, - признаюсь.
        - Жалко, что у нас нет близких родственников в Ленинграде. Я бы тоже перевелась, - решительно заявляет.
        - Ты бы могла после окончания школы поступить в Ленинград на учебу. Несомненно, там учебных заведений много, связанных с танцами, - предлагаю.
        - Вряд ли получится. Ты знаешь, какие там конкурсы? А в наше училище поступить мне обещает Вера помочь. У нее там связи остались, - сожалеет.
        Предусмотрительно молчу про своих покровителей, имеющих необозримые возможности. Не хочу, чтобы они знали о Маринке, ради ее безопасности.
        Хлопает входная дверь и слышится голос Екатерины Федоровны:
        - Дети! Кто дома? Кто нибудь примет у меня сумки?
        Маринка подскакивает с колен и спешит в прихожую.
        - Мама, а ко мне Сережа пришел! - слышу ее голос.
        В прихожей забубнили голоса. Маринка продефилировала мимо комнаты с объемной сумкой в руке, улыбнувшись мне. В дверях появилась ее мама.
        - Здравствуй Сережа, - поздоровалась. - Приехал, наконец. Молодец, что зашел, а то Маринка совсем извелась, - сообщила, не проявляя особого радушия.
        Заметив беспорядок в комнате, возмутилась:
        - Марина! Что у тебя в комнате творится? Как ты принимаешь гостя? Тебе не стыдно?
        - Здравствуйте, Екатерина Федоровна. Это я виноват - нагрянул, как всегда без предупреждения и помешал закончить Марине наводить порядок, - поднимаюсь с кресла и прихожу на помощь подруге.
        - Успокойся мамочка, я быстро потом наведу порядок, - появляется Маринка и целует мать в щеку. - Ты лучше посмотри, какие сережки мне Сережа подарил! - хвастается.
        Поднимает одну перед лицом и прикладывает к уху.
        - Жалко, что вторая куда-то закатилась, - сообщает. - Ничего, потом найду, - обещает.
        - Да, красивая, - соглашается мама и скептически вновь оглядывает комнату. - Только уши не прокалывай, пока не найдешь вторую, - насмешливо советует.
        - Пойду, чайник поставлю. Сережа еще торт принес, - информирует дочка, не обращая внимания на мамину интонацию.
        - Как в Ленинград съездил? Все свои вопросы решил? - интересуется хозяйка.
        Отмечаю, что вопрос невинный, а в голосе женщины слышится насмешка. «Может, я предвзято к ней отношусь?» - озадачиваюсь.
        - Практически да, - отвечаю.
        - Проходи на кухню, я сейчас переоденусь и приду, - предлагает. - Только я хотела тебе сказать…, притормаживает, - не слишком ли ты балуешь Маринку? Сейчас приучишь к дорогим подаркам, потом труднее будет обуздать ее желания. Женщины - они такие…, - предупреждает меня с усмешкой.
        - Пока могу себе позволить, а дальше видно будет, - отвечаю неопределенно и пожимаю плечами.
        Задумываюсь. А ведь она права! Богатый, щедрый, умный, сильный, спортивный,креативный и хороший любовник - не слишком ли много мужских качеств демонстрирую Маринке? Если мы расстанемся, она будет всех мужчин сравнивать со мной. Найдется ли второй я или такой, как ее бывший дружок Вовка? Из-за расстояния и времени не такие пары распадались. Подвернется такой мачо, как учитель физики и потеряет голову от любви. И останется Маринка одна. Может попытаться ее вновь свести с Володей? «Стерпится-слюбится», как говорят! Только сейчас ей нельзя этого предлагать - будет похоже на … подлость и предательство. Но жалко мне ее. Может они сами как нибудь сойдутся? Володя же, похоже, страдает. Значит влюблен. Только от расстройства не совершил бы глупость, женившись на первой подвернувшейся девчонке в отместку. Сам же потом страдать будет пуще прежнего.
        Маринка - яркая девчонка и всегда будет обращать на себя внимание. И всегда будут виться вокруг нее всякие. Когда нибудь и не устоит. Был бы я постоянно рядом или в шаговой доступности, ничего бы не произошло. Но расстояние, время и будущая неопределенность! Я ведь сам не знаю, что меня ждет, и не могу гарантировать ей счастливую семейную жизнь через определенный промежуток времени. В любом случае постоянная привязанность к кому-то будет моей «ахиллесовой пятой». Не имею права любящего человека делать заложником обстоятельств. Неизвестно, как там впереди все обернется!
        «Может наплести ей, про мое участие в каком-нибудь опасном государственном секретном эксперименте?» - фантазирую про себя. Таким образом, можно оправдать свои большие деньги, частые поездки, перевод в Ленинград, а заодно отсутствие с ней общего будущего. Сейчас она, возможно, не поверит, но когда чувства немного остынут, и она начнет задумываться о будущем - может сработать, оправдывая желание в выборе другого кандидата в мужья.
        «Вернусь к этому разговору через полгода, если ничего не случится!» - решаю и иду на Маринкино приглашение к столу, прихватив торт.
        На кухне мне, как единственному мужчине доверили резать торт. «Что за дискриминация по половому признаку? Торт разрезать может кто угодно! Это не бутылку открыть без ножа или штопора!» - мысленно возмущаюсь. Сидим на кухне чинно по-семейному, пьем чай и разговариваем на отвлеченные темы. От торта отказался, отговорившись нелюбовью к сладкому, чем, похоже, удивил обеих. В связи с этим вспомнилась какая-то песни из будущего, где пелось, что если не знаешь моих привычек, то нечего претендовать на меня. Однако Маринку готов терпеть и с такими недостатками. Все-таки она замечательная девчонка. Тайком от родительницы любуюсь подружкой. Жалко с ней расставаться. Сидит грустная и тоже посматривает на меня.
        - Пойдем, погуляем! - предлагает мне после чаепития.
        Идем на берег реки. Там никого нет, только шумная мужская компания на противоположном берегу что-то отмечают. Загорать уже поздно из-за вечернего времени. Купаться тем более - олень для нашей северной широты почти месяц назад в воду помочился. Выбрали уединенную лавочку и сели, взявшись за руки. Маринка всю дорогу и сейчас молчала, погрузившись в свои мысли. Сам же наслаждался тишиной вечера, гладью реки и решенной одной из проблем. Ожидал более болезненного прощания. Даже комары не докучали. Маринка, оказалось, думала почти о том же, потому что поинтересовалась:
        - Ты мне писать будешь?
        Не хотелось бы светить ее адрес перед возможными контролерами за моей личной жизнью.
        - Буду обязательно, - обещаю. - Только ты дождись моего письма, где сообщу свой адрес или адрес, куда писать, - предлагаю. - Вдруг твои письма будут доступны другим, и не хотелось бы, чтобы их читали, - дополняю.
        Маринка кивает.
        «Вот так всегда! Женщины создают дополнительные проблемы, но без них не обойтись!» - горестно размышляю и продолжаю:
        - Если понадобиться помощь, то звони Эдику. Телефон помнишь?
        Маринка оживляется:
        - Конечно, помню. Твой друг такой забавный. Где ты с ним познакомился? Веселый. Приглашал меня в Ленинград и обещал показать все, что захочу! (Смеется). Обещала с тобой приехать и посмотреть. Как думаешь, покажет?(Хохочет).
        - Я ему покажу и посмотрю. «Черного кобеля не отмоешь добела!» - бурчу и улыбаюсь.
        Эдик в своем репертуаре. Наоборот, я бы удивился, если бы он хвост не распушилперед незнакомой девчонкой.
        - Если тебе здесь понадобиться защита от надоедливых вздыхателей или решения прочих проблем, то обращайся к Стасу Симакову. Я его предупрежу, - продолжаю инструктаж.
        - Лучше бы ты не уезжал! Или я бы поехала с тобой, - сожалеет.
        - Знаю, - отвечаю, обнимаю ее за плечи и прижимаю к себе. - Не все, к сожалению, в этой жизни зависит только от нас.
        - Порой мне кажется, что мы расстаемся навсегда, - высказывается.
        - Все может быть, - соглашаюсь, - но как раз это зависит от нас! - добавляю.
        - Я даже боюсь брать с тебя слово не заводить там себе подружек. Знаю, что будут виться возле тебя многие, - утыкается мне в плечо и начинает плакать.
        - Ну, что ты, милая? Разве можешь ты сравниться с какими-то там? - поднимаю ее голову и начинаю целовать заплаканное личико.
        - Ты когда уезжаешь? - вдруг встрепенулась и даже перестала плакать. - Может, еще встретимся? - спрашивает с надеждой.
        - На днях, - пожимаю плечами, - надо еще со школой рассчитываться, документы собирать, закупаться, - перечисляю задачи.
        «С Гулькой прощаться!» - добавляю про себя.
        - Я бы хотела тебя проводить на поезд, - заявляет неожиданно.
        Отказываюсь:
        - А вот этого не надо. Не люблю эти проводы у вагона, когда все слова уже сказаны и не знаешь, что дополнительно говорить, а поезд еще стоит. И все с нетерпением ждут, когда же он, наконец, тронется! Лучше я к тебе накануне зайду. К тому же все поезда на Ленинград ночные. Как ты будешь добираться одна до дома? Переживать буду. Не надо рисковать!
        Посидев еще немного и дождавшись сумерек, побрели медленно к Маринкиному дому. В подъезде еще долго стояли, разговаривали и целовались. В тысячный раз, пообещав зайти перед отъездом, отправился, наконец, домой.
        
        ОТСТУПЛЕНИЕ. МАРИНКА С МАМОЙ.
        Екатерина Федоровна услышала стук закрывшейся двери. Удивленная отсутствием других шумов, вышла в прихожую и увидела дочь, прислонившуюся спиной к входной двери с закрытыми глазами из которых текли слезы. При этом Маринка молчала,и это выглядело непонятно и страшно.
        - Что случилось, доча? - с тревогой поинтересовалась.
        - Можешь радоваться. Он уезжает! Думаешь, не знаю, как ты к нему относишься? - проигнорировав вопрос, со злостью заявила Маринка и открыла заплаканные глаза.
        - Кто уезжает? Куда? - в замешательстве спрашивает мать.
        - Сережка уезжает! В Ленинград. Жить и учиться, - отвечает дочь. - А я не могу быть с ним! - добавляет.
        Не выдерживает и ревет в полный голос, бросается к матери, обнимает и прижимается. Как в детстве у мамы ищет защиты и ждет помощи.
        - Мама! Почему? Ну почему так происходит? У нас так все хорошо было! А теперь ему надо уезжать! - подвывая, сокрушается. - Что мне делать?
        - Доченька, родная, успокойся! - обнимая дочь, гладит ее по волосам, - Не все в жизни происходит так, как мы хотим, - пытается успокоить.
        Дождавшись, когда рыдания начинают стихать, предлагает:
        - Пойдем. Пойдем родная в твою комнату, и ты мне все расскажешь.
        В комнате усаживает дочь на кровать и садится рядом, обнимая.
        - Я сережку твою нашла под кроватью, - сообщает, пытаясь отвлечь от грустных мыслей. - Как она там могла очутиться? - удивляется.
        Не дождавшись ответа, интересуется:
        - А он что говорит? Что раньше не знал о переезде? Такие дела не делаются с «бухты-барахты»?
        - Говорит, что предложили ему и родителям. Отказаться не смог, - сообщает. - А я мечтала, что мы поженимся, - признается.
        - Ему предложили или родителям? - пытается уточнить мать.
        - Вроде ему. Он один едет, родители остаются пока, - задумывается Маринка.
        - Может, это к лучшему, - размышляет вслух Екатерина Федоровна.
        - Ты всегда была против него настроена и всегда плохо думала о нем, - упрекает ее дочь. - Твой Вовка ему в подметки не годится!
        - Дурочка! Я всегда тебе счастья желаю и думаю о твоем будущем, - отвечает, прижимая плотнее ее к себе. - Я не против него. Меня пугают его большие деньги. Чем твой Сергей занимается? Зачем постоянно куда-то ездит? Теперь вот ему предложили переехать в Ленинград! Когда простому школьнику предлагали подобное? Переехать в чужой большой город без родителей? Пусть он трижды гениальный и талантливый, как ты говоришь, но почему необходимо срочно переезжать, не дав возможности окончить родную школу? - выплескивает свои сомнения. - Где большие деньги - всегда опасно, - добавляет. - Я пыталась посчитать, сколько стоят вещи, которые он тебе подарил. Конечно, всех цен я не знаю, но у меня получилось почти тысяча рублей! Теперь эти сережки!
        Маринка недоверчиво поднимает на нее заплаканные глаза, но упрямо заявляет:
        - Сережа сказал, что он эти деньги заработал, и я ему верю. Эти подарки для меня и ему для меня ничего не жалко. И он не жадный и благородный.
        - Пусть это так, - соглашается мама, - но сама посуди, как ты с таким сможешь жить? Да и возьмет ли он тебя замуж? Может он вообще не собирается жениться, хотя бы в ближайшие годы? Вы говорили об этом? - приводит весомые аргументы.
        Маринка задумывается, вспоминая немногочисленные разговоры с Сергеем, и приходит к выводу, что разговоров о совместном будущем никогда не было. Мотает отрицательно головой на материнский вопрос. Он беспокоится о ней, заботится. Восхищается ею - замечала не раз. Но постоянно уклонялся от ее желания стать женщиной. Почему? Знала, что все ребята хотят стать первыми, а он настаивал, чтобы она продолжала отношения с Вовкой. Опасался чего-то этим летом и предупреждал ее. Вот оно и случилось - ему предложили переехать! Сережка не хотел портить ей будущую жизнь и предполагал, что она останется с Вовкой, если что-то случится этим летом!
        - Ничего, время все расставит по своим местам, - рассуждает мудрая мама, глядя на задумавшуюся дочку. - Он обещал приезжать хоть на каникулы?
        - Обещал приезжать, писать и звонить, - кивает дочь.
        - Вот видишь! Это же хорошо! Будешь учиться, и ждать его. Заодно будет время хорошо подумать о вашем с ним будущем, - обнадеживает. - Ведь не бросает же он тебя!
        Маринка сидит, уставившись в пол, но по лицу заметно, что она противится аргументам матери.
        - К тому же время лечит, - добавляет та, - через несколько месяцев, ты сможешь трезво взглянуть на ваши отношения и поймешь, что лучше не гоняться за журавлем, а довольствоваться синицей. Найти обычного, предсказуемого, порядочного парня и связать с ним свою судьбу.
        Екатерина Федоровна смотрит на отрицательно мотающую головой дочь, не принимающую ее доводы, но уже без категоричного неприятия и повышенной эмоциональности. «Еще не все потеряно. Можно к этому разговору вернуться со временем и не один раз», - решает она.
        
        ГУЛЯ.
        На следующий день еду к Гуле. По дороге доукомплектовываюсь тортом, шампанским, конфетами, фруктами у вездесущих торговцев с юга и шикарными розами у наших местных цветоводов. Дверь открыла Дилька и радостно завопила вглубь квартиры:
        - Сережа приехал! Гуля!
        И только потом, вспомнив о приличиях, чинно поздоровалась. Из квартиры выскочила Гулька и повисла на мне.
        - Ну, наконец-то! - выдохнула в ухо. - Проходи, мы тебя заждались, - потащила в комнату, забрав букет.
        С лиц сестренок не сходила неподдельная радость.
        - Подожди, - прошу с улыбкой, - у меня тут гостинцы, - встряхиваю сумкой с раздутыми боками и коробкой с тортом.
        - Опять ты нас балуешь! - притворно хмурится подружка. - Диля прими у Сережи гостинцы и отнеси на кухню, - распоряжается, - но ничего не бери, - беспокоится.
        Сама за руку ведет меня в свою комнату. В комнате закидывает руки, обнимая за шею, прижимаясь всем телом и целует. С готовностью отвечаю. Целуемся, пока за спиной не слышу насмешливое хмыканье. Гуля с неохотой отрывается и с негодованием смотрит мне через плечо.
        - Дилька!- возмущенно вскрикивает, - Принеси воды для цветов и иди гулять. Ты нам мешаешь! Нам надо поговорить с Сережей, - решительно заявляет младшей сестре.
        - Знаю, как вы будете говорить! - ехидно отвечает та, держа руки за спиной.
        Вероятно, несмотря на запрет, затарилась конфетами негодница.
        - Ладно, оставайтесь, целуйтесь, - снисходит маленькая язва и, развернувшись, уходит, переведя руки вперед, чтобы мы не увидели, что она прячет в кулачках.
        Гуля берет меня двумя руками за руку и усаживает на идеально заправленный диван-кровать. Сама садится радом, не выпуская моей руки и прижимается.
        - Как съездил? - интересуется, внимательно вглядываясь в лицо.
        - Нормально, - отвечаю и непроизвольно морщусь, вспомнив о скором отъезде.
        Моя мимика не укрылась от подружки, и она решительно заявила:
        - Я много думала о нас с тобой. Даже в церковь ходила, молилась, как могла (смущенно отворачивается). Решила, что чего бы ни происходило, буду всегда с тобой рядом, даже если будешь гнать. Мне без тебя нет жизни. Что бы ни случилось у тебя в Ленинграде, можешь мне сказать сразу. Такой безобразной сцены, как тогда не будет! Я готова ко всему.
        Смотрит на меня, не отрываясь, только мою руку сильнее сжала. Смотрю на ее строгое красивое лицо, поражаюсь и любуюсь. Не выдержав требовательного взгляда, отворачиваюсь и, опустив голову, пытаюсь проглотить комок в горле и признаюсь:
        - Мне предложили переехать в Ленинград жить и учиться. Отказаться не мог. Сейчас собираю документы о переводе в Ленинградскую школу. На следующей неделе еду.
        Поднимаю голову и смотрю ей в глаза. Некоторое время смотрим, друг на друга, затем она вздыхает и отворачивается. Глядя в пол глухо интересуется:
        - А родители?
        - Им тоже предложили, но, похоже, они решили отказаться. Нам здесь в городе недавно выделили квартиру, улучшенной планировки. Поеду один. Жить буду у маминой сестры. Потом там же буду поступать в ВУЗ, - информирую и смотрю на нее, пытаясь предугадать реакцию.
        Неожиданно Гуля поднимет голову и с улыбкой заявляет:
        - Это ничего! Я ожидала худшего. Ты будешь приезжать на каникулы? (Киваю и непроизвольно тоже улыбаюсь). Я буду ездить к тебе, а после школы тоже буду поступать в твой институт. Никуда ты от меня не денешься!
        Шутливо толкает меня плечом.
        Облегченно вздыхаю. Информация о разлуке прошла легче, чем предполагал. Гулька оказалась крепче, чем я думал.
        - Буду только рад, - улыбаюсь.
        Хлопает входная дверь и слышится быстрый топот в коридоре.
        - Это я! - кричит Дилька, по-видимому, с кухни.
        Гуля дергается, пытаясь вскочить, но удерживаю за руки:
        - Пусть подружек конфетами угостит, - предлагаю.
        Подруга некоторое время непонятно смотрит на меня и, дождавшись стука закрывшейся входной двери, освободив руки, закидывает мне за шею и тянет на себя, откидываясь на спинку дивана. Обнимаю ее и целую. В губы, в шею, щеки, брови, глаза. Руки непроизвольно шарят по ее телу. Нахожу грудку и мну. «Твердая. Тверже, чем у Маринки, но поменьше», - непроизвольно отмечаю. Чувствую, что начинаю возбуждаться - в штанах зашевелилось! Убираю руку с груди и продолжаю исследовать другие части тела - ножки, животик, бедра. Гулька полулежит с закрытыми глазами, улыбаясь, пытается отвечать на поцелуи в губы и похоже тоже возбуждается.
        Внезапно, представив, застигнутого меня Дилькой во время эрекции с вздыбленными штанами отстраняюсь от желанной девчонки и сажусь прямо, положив руки на свой пах, прикрыв конфуз. Гуля с удивлением смотрит на меня.
        - Что случилось? - беспокоится.
        - Случилось! Эрекция! - скашиваю глаза на свои руки. - А здесь маленькие дети бегают. Боюсь напугать, - шучу.
        Подружка прыскает, но потом с серьезным видом сообщает немного смущенно:
        - Я думала и об этом тоже. Если тебе хочется, как мужчине, то знай - я готова на все. Делай все, что считаешь нужным или скажи, что надо делать мне. Не переживай, я знаю откуда берутся дети и о взаимоотношениях полов. Только здесь и сейчас, к сожалению не получится. Дилька не даст. Если хочешь, можем пойти, куда скажешь.
        Благодарно целую самоотверженную девчонку и шепчу:
        - Успеем еще. У нас вся жизнь впереди. Но при первом удобном случае - готовься! (Угрожаю и делаю зверское лицо).
        Гулька радостно смеется, кивая головой, и прячет лицо в ладони. Потом признается:
        - Меня еще никто из ребят не трогал, как ты и ни с кем я так откровенно не разговаривала.
        Видя мое удивленное лицо, поясняет:
        - Конечно, как всех девчонок пытались тискать и зажимать, но всегда решительно давала отпор, визжала или убегала. Даже братьям не сообщала. Стыдно было. Близких отношений ни с кем из ребят не было, и хвастать девчонкам было нечем. Да и не стала бы. Ты у меня первый, с кем я целуюсь и позволяю себя трогать.
        Смотрит на меня с загадочной улыбкой и признается:
        - Кстати - это приятно, когда ты меня целуешь и гладишь.
        - А сколько у тебя братьев? - удивляюсь, так как видел только Дмитрия, а об остальных не подозревал.
        - Трое. Димка младший из них. Старшие - женаты и живут в других городах. Да и Димка скоро женится. Часто дома не ночует, - информирует с улыбкой.
        - Ты еще всего со мной не испытала, - самоуверенно заявляю.
        Вижу, как у нее потемнели глаза, и пропала улыбка.
        - Не знаю, как я поведу себя, если узнаю, что у тебя есть другая девушка, - признается. - Хотя слышала, что мужчины не могут быть постоянно с одной и той же.
        Взмахом руки останавливает меня, порывающегося возразить, и продолжает:
        - Если у тебя появится другая девушка, то постарайся сделать так, чтобы я о ней не знала. Я все равно почувствую, но тебя упрекать не стану!
        «Железная леди!» - мысленно отмечаю и смотрю на нее с невольным уважением.
        - Ты чего нибудь хочешь? - интересуется с луковой улыбкой.
        - Кофе с молоком, - признаюсь, смеясь, обламывая ее благородный порыв.
        Она подскакивает и звенит смехом.
        - Плохая из меня хозяйка. Долгожданному гостю даже чая не предложила! - шутливо сокрушается. - А кофе мама для тебя специально достала - импортный! Ты здесь подождешь или со мной на кухню пойдешь? Мне не хочется с тобой расставаться ни на секундочку, - виновато сообщает с улыбкой.
        На кухне усаживает меня на привычное уже место и мечется - смахивая невидимые крошки со стола, наполняет чайник, ставит на газ и расставляет чашки с блюдцами. Пересыпает конфеты в вазочку и разрезает бечевку на торте. Открывает коробку, пододвигает торт ко мне и протягивает нож. «Опять этот непонятный, якобы мужской ритуал!» - удивляюсь про себя.
        Кладу себе в чашку ложку кофейного порошка и две сахарного песка. Замечаю, что Гулька внимательно наблюдает за моими действиями.
        - Мы же руки не помыли! Хорошо, что Дилька нас не видит! - спохватывается.
        Киваю и плетусь к кухонной раковине. Гулька умчалась за чистым полотенцем для меня. «Не приучен я из-за бараковских условий, мыть руки перед каждым приемом пищи, если не занимался накануне грязной работой, как принято в приличных семьях!» - отмечаю мысленно. Не замечал подобного стремления к гигиене у друзей и соседей. Голытьба и плебеи. Вот без чистки зубов обойтись не могу. Порой, даже после еды хочется воспользоваться зубной щеткой.
        Сидим напротив, наслаждаемся напитками и, переглядываясь, улыбаемся друг другу.
        Гулька вспоминает со смехом, как Дилька поразила обновками своих подружек и их родителей. У них дома перебывали все соседи и знакомые, рассматривая подаренные вещи. Дилька по великому секрету сообщила, что это все подарил ее дядя Сережа. Очень добрый и богатый жених сестры. О песнях тоже растрепала, хвастаясь, трещотка.
        - Когда была в церкви, слушала песни, которые поют там. Твоих не услышала, только церковные псалмы пели по книгам. Ты же говорил, что они их должны знать и петь? - сообщает.
        Пожимаю плечами и признаюсь:
        - Не знаю их канонов. Может для служб эти песни не подходят, но то, что поют и песни нравятся, знаю точно. Даже батюшка неоднократно приглашал на беседу.
        - А ты? - в удивлении распахивает глаза.
        - Что я? - не понимаю вопроса.
        - Ты, что? Не ходил к этому батюшке? - удивляется.
        - Некогда мне, - отмахиваюсь.
        - Нельзя так. Он же ради людей все делает. Если он желает с тобой поговорить, то ты должен сходить, - возмущается наивная девчонка.
        Не знает, как в будущем эти добрые священники будут за «бабки» освящать «Мерседесы», коттеджи, оружие и отпускать грехи ворам, политикам и киллерам.
        - Давай сходим сейчас! - предлагает неожиданно. - Нам ведь сейчас все равно делать нечего, - добавляет и неожиданно краснеет, как это можно при смугловатой коже. - Может, твои песни послушаем, - оправдывается.
        Киваю с улыбкой. «Гулька такая необычная и милая, когда смущается!» - отмечаю про себя. Наверное, вспомнила, чем мы могли бы заняться в свободное время.
        - Тогда я сейчас быстро переоденусь, - радостно подскакивает и выскакивает с кухни.
        «Даже чай не допила и торт не доела», - отмечаю и закрываю крышку с тортом, чтобы не подсох.
        - А где Гуля? - интересуется появившаяся на кухне младшая, хитро поблескивая черными крупными глазками, и тянется к вазочке с конфетами.
        Поощрительно подмигиваю ей и таинственно вполголоса сообщаю:
        - Уходим!
        - Куда? - также вполголоса спрашивает, распахивая глаза еще шире.
        - Мороженое есть в город, - провоцирую ребенка.
        - И-и-и! Я с вами! - радостно взвизгивает и уносится с кухни.
        Слышу в глубине квартиры спорящие голоса сестер и довольный улыбаюсь. Мысленно замечаю, что центральную часть города по поселковой привычке назвал «городом».
        - Зачем ты ее завлекаешь и балуешь. Она еще не обедала и за завтраком плохо себя вела, - упрекает меня Гулька с улыбкой.
        - Ничего, пусть с нами идет, аппетит нагуливает. Мы разве сами не собираемся мороженым угощаться? Пару порций мороженого аппетит не испортят, - улыбаюсь, видя умоляющую мордашку из-за спины сестры.
        - Ну, Дилька! Иди, надевай платье, то голубое длинное и косынку найди свою. Мы в храм идем, - сдается старшая.
        - Ура! - несется из глубины квартиры победный клич.
        По дороге в сторону центра города идем с Гулей под руку, а маленькая егоза крутится вокруг нас. Она уже похвасталась своим новым платьем, которое я ей купил. (Как будто я отбирал и знал, что в пакетах!) Похвалила Гулю, подогнавшую и подогнувшую обновку под ее фигурку. Сожалела, что в школу придется идти в школьном платье и не надеть такую красоту. Наивно поинтересовалась, когда я снова поеду в Москву, чтобы купить ей туфельки. Когда старшая сестра одернула ее, перебежала на мою строну и поделилась, что Димка мечтает о джинсах. В голове появилось ощущение какой-то идеи.
        На городском рынке, отстояв небольшую очередь стали выбирать мороженое. Поинтересовался у сестер их предпочтениями. Старшая не задумываясь, выбрала шоколадный батончик (трубочку) с орехами за двадцать восемь копеек. Я тоже выбрал его, как самое вкусное. (Бренд Советской эпохи). А младшая растерялась от выбора. Купил несколько штук разных, так как сзади подпирала очередь. Укладывая купленное в сумку, вижу восторженные глаза Дильки. Чувствую, что Гулька недовольна моей расточительностью, но молчит, позволяя мне творить глупости.
        Пошли в пустующий в настоящее время Горсад и, выбрав удаленную лавочку в глубине, стали дегустировать мороженое. Дилька, с грустью поглядывая на неработающие примитивные карусели и качели, поведала, что хотела бы на них покататься и покачаться, так как она уже большая и ей уже можно. Оказалось, что ей раньше разрешали кататься только на вращающихся по кругу и поднимающихся лошадках. Тут у меня оформилась промелькнувшаяся ранее мысль.
        - У меня есть один день, и мы могли бы на денек съездить в Москву. Я бы решил скопившиеся некоторые дела, а вы в это время посетите Парк аттракционов в ЦПКиО, - подкидываю привлекательную идею, - заодно купили бы некоторые вещи, обувь, джинсы Дмитрию и прочее, что необходимо.
        - Поехали, поехали! - захлопала в ладоши и запрыгала Дилька.
        - Я согласна, но что скажет мама? - засомневалась старшая.
        Увидев пацаненка, проходящего мимо нас и завистливо поглядывающего на мороженое в наших руках, подруга выхватила из сумки брикет и протянула ему. Добрая. А я и не подумал, занятый мыслями о поездке. Если завтра вечером выедем, то утром в субботу вернемся. В тот же день или в понедельник забираю последние документы и в ночь на вторник уезжаем с Андреем в Ленинград. В Москве можно купить себе чемодан, у Виктора - спортивный костюм, кроссовки и ботинки для школы. Можно предложить Аркадьевичу готовую песню «Одинокая женщина» и сообщить ему и Соломонычу о своем переезде в Ленинград. Сейчас надо позвонить Паше и договориться на завтра о записи. Если он не адекватен, то повезу песню так. Аркадьич - профессионал. Неужели не сможет подобрать ноты и составить нотацию?
        Замечаю удивленный и обеспокоенный взгляд Гули на меня. Как можно беззаботнее улыбнулся и, притянув ее к себе, поцеловал. Дилька увлеченно облизывала очередное мороженое и не замечала ничего вокруг.
        По дороге в единственный храм города у Главпочтамта нашел исправный телефон и позвонил Павлу. Он ответил хмурым, но трезвым голосом. Выздоравливает! Напросился в гости завтра на запись новой песни. Услышав мой голос, Паша оживился и с радостью согласился на встречу.
        В храме было малолюдно и тихо. Пахло ладаном. У некоторых икон горели редкие тонкие свечи. Гулька, повязанная платком, добросовестно везде крестилась и кланялась.
        Первый раз она перекрестилась и отбила поклон у ворот церковной ограды, чем искренне удивила меня. Не ожидал такой набожности от подруги. Перед входом повязала косынку себе и Дильке. На входе в церковь пропустил их вперед, как джентльмен и тут же уткнулся в их спины. Подруга опять остановилась и перекрестилась. Непривычно серьезная Диля, неумело повторяла действия старшей сестры.
        Наше появление вызвало интерес всех присутствующих. Наверное, трое подростков необычно выглядели на фоне старух и пожилых женщин. Только в группе женщин в одной из церковных ниш заметил пару молодых лиц.
        - Кто тебя хотел видеть и приглашал для разговора? - шепотом поинтересовалась Гуля.
        С трудом вспоминаю, кого упоминала Евгения Сергеевна:
        - Отец Стефан или Стефаний. Точно не помню.
        - Вон он, - головой кивнула на невысокого щуплого попика в рясе, занимающемся чем-то у алтаря.
        Заметив, что мы смотрим на него, тот медленно кивнул нам. Вздохнув направился к нему. У амвона остановился. Священник заинтересованно глядя на меня сделал навстречу несколько шагов и поинтересовался:
        - В чем нуждаешься отрок?
        Рассматриваю этого человека. Ничего похожего на дородных попов, какими их представлял. Только ряса с большим крестом на груди, жиденькая седая бороденка и длинные волосы выдавали в нем служителя культа. Но оденься он как все, побрейся и подстригись короче и не отличить от обычного мужика из нашего заводского поселка. А вот умные и внимательные глаза выделялись на рядовом лице.
        - Соловьев Сергей, - представляюсь, - Евгения Сергеевна …
        Взмахом руки он остановил меня.
        - Знаю, знаю. Давно хотел с тобой встретиться и поговорить. Очень ты заинтересовал меня своими песнями, - заулыбался священник и спустился ко мне.
        - Ну, здравствуй, Сережа. Я могу тебя так называть? (Киваю). Вот значит ты какой! Хорошо, что нашел время посетить Храм божий, - внимательно всматривается в меня.
        - Я бы не пошел. Моя девушка настояла, когда узнала о Вашем приглашении, - признаюсь и киваю головой в сторону двух девичьих фигурок.
        Батюшка смотрит в их сторону и, улыбаясь, кивает. Гулька кланяется, а Дилька смотрит во все глаза, приоткрыв рот.
        Снова поворачивается ко мне и спрашивает:
        - Не веруешь? Крещен ли?
        Пожимаю плечами.
        - Не крещен. Во всяком случае, родители никогда об этом не говорили, а я не интересовался. А насчет веры? Верю в себя и себе. Знаю, что хорошо и плохо. По-видимому, мои принципы в целом совпадают с заповедями, - размышляю вслух.
        Священник внимательно слушает, склонив голову на бок и кивает, улыбаясь по-доброму.
        - Бог дал тебе талант нести радость божью и благодать людям, если ты смог написать такие песни, - сообщает мягким тенором.
        - У меня есть разные песни, - противоречу ему, - к тому же текст к песне «Солнце истины» не мои. Просто запомнились, и под настроение придумалась мелодия. Захотелось порадовать Евгению Сергеевну, которая мне очень помогла.
        - Эти песни несут Божье слово людям и радуют. Их вложил в твои уста Господь, - настаивает. - Веришь ты в Создателя или нет, но он есть в тебе, как и во всех нас.
        Крестится, а я стою, как истукан. Оглядываюсь на какой-то звук за спиной и вижу, что Гулька тоже крестится вслед за священником, как и все в храме. Батюшка никак не реагирует на мой демарш и интересуется:
        - А что ты чувствовал, когда сочинял?
        Задумываюсь, вспоминая и признаюсь:
        - Мелодия к «Солнцу…» пришла легко и подошла к стихам. Тогда испытывал вдохновение. А когда сочинял «Господи, помилуй!» - страх и неопределенность.
        Священник удивленно посмотрел на меня.
        - Креститься не желаешь? - спрашивает. - Многим обращение к Богу помогает при сложном выборе и в тяжелых жизненных ситуациях, - поясняет.
        - Не испытываю потребности, - отказываюсь. - Не верю, что молитвы, хождение в церковь и религиозные ритуалы помогут мне. Лучше уж сам ошибусь, чем потом винить кого-то в неправильном выборе.
        - А Храм ты часто посещал? Откуда ты знаешь про ритуалы, слова обращения к Богу, про монастырь, о схимниках и их облачении? Кто у тебя родители? - пытливо вглядывается в меня.
        - Родители простые и тут не причем. В церковь ходил несколько раз с ребятами ради любопытства и в Пасху по традиции. Больше о религии читал или в фильмах видел. У меня много песен, которые заставляют задуматься о моих знаниях и чувствах. Сам объясняю их создание образным мышлением. С религиозной точки зрения - это можно объявить божественным провидением, наверное, - пытаюсь объяснить старику.
        Некоторое время он молчит, думая о чем-то. Потом поднимает голову.
        - Необычный ты юноша. Не встречал еще подобных ребят, с убеждениями в столь юном возрасте, - признается. - Ты не отворачивайся от церкви. Церковь, это не только здание с образами и священниками, а и люди, паства, которая ищет утешение и поддержку. Ты, сильный духом, поддержи слабых. Бог - есть добро! Верю, что придет время, и ты сам придешь в Храм Божий и к Богу. И не оставляй свое творчество, не растеряй попусту Дар Божий! - наставляет.
        Замолкает, о чем-то задумавшись.
        - Послушай, пожалуйста, наш хор. Может, чего поправишь, - просит. - Сестра Евгения так предлагала, - поясняет.
        Обреченно киваю. Чем я могу помочь и подсказать почти профессионалам? Не понимаю. Неожиданно хочется задать вопрос этому священнику. Поднимаю голову и встречаюсь глазами с ним.
        - Скажите, что говорит наша религия о человеческой памяти? - спрашиваю.
        Отец Стефан изумленно смотрит на меня.
        - Ну и вопросы тебя интересуют! Почему ты так спрашиваешь? Это очень сложный вопрос и на него, боюсь, нет однозначного ответа, - смотрит на меня вопросительно.
        - Мне порой кажется, что отдельные слова песен или мелодии я уже когда-то слышал и просто повторяю, - сообщаю.
        Священник кивает, задумывается и медленно начинает объяснять:
        - Душа считается троичной и делится на разум, волю и чувства. Но есть еще силы или органы души - память, внимание и воображение. Последние относятся к временным силам. Память - это соотношение с прошлым. Внимание - с настоящим. Воображение - с будущим. Память - есть отложение событий или знаний из прошлого. Душа вечна, значит и память, как один из ее органов тоже.
        Есть еще понятие в православии - смертная память. Когда человеческая оболочка умирает, душа, а с ней память несет все грехи или праведность бывшей человеческой жизни на Божий суд. Тот, кто всегда помнит о смертной памяти, более чист душой…
        Слушаю умного священника и не понимаю. Вернее понимаю, что ничего не получу ценного от его религиозной казуистики и не пойму. Единственное, что вынес из его объяснений - душа, а значит и память бессмертны. Более понятны в моем случае религиозные каноны из индуизма и других религий, принимающие реинкарнацию (переселение душ).
        Отец Стефан замолкает, заметив, что я погружен в свои мысли и не слушаю его.
        - Простите Отче, задумался, - винюсь. - Мне кажется, в ваших словах и утверждениях есть много спорных моментов, которые мне надо обдумать. Вижу, что это довольно сложный вопрос, который за несколько минут, а может и часов не обговорить, а меня ждут, - киваю на девчонок и вижу, что Дилька уже сидит на лавочке и болтает ногами, вертя головой во все стороны. - Пойдемте, послушаем Ваших хористок, предлагаю.
        Кивнув головой и удивленно посматривая на меня, священник неторопливо двинулся к группе женщин в закутке.
        - Сестры, познакомьтесь - Сережа Соловьев. Автор тех богоугодных песен, что вам так пришлись по душе. Он любезно согласился послушать ваше исполнение и если надо поправить, - сообщил торжественно.
        Я даже почувствовал неловкость под взглядами женщин. Некоторые кивнули мне головой, некоторые зашушукались.
        - Здравствуйте, - проявляю вежливость.
        Хористки вразнобой ответили. После некоторого обсуждения дебелая тетка в сером платке затянула красивым молодым голосом:
        Жду тебя напрасно я и в метель и в дождь…
        Несколько голосов подхватывают следующую строчку. Отмечаю, что женщины поют очень красиво, переплетаясь голосами. Сразу чувствуется спетый коллектив. К тому же в церкви очень хорошая акустика, что значительно усиливает впечатление от песни до мурашек по коже. Замечаю некоторые неточности при исполнении мотива по сравнению с пением Бичевской.
        - Очень хорошо! - хвалю искренне. - Но некоторые моменты я бы спел по-другому. Давайте я вам напою. Вы поймете, о чем говорю и потом примете решение, какой вариант принять, - предлагаю.
        - Некоторые женщины согласно кивнули, другие смотрели недоверчиво и скептически, как на сопливого критика.
        Не обращая внимания на скептиков, повторяю песню, стараясь воспроизвести все интонации Жанны. Слышу, как под куполом мечется эхо моего голоса.
        Так же повторяем со второй песней.
        При расставании сестренки подходят за благословением к отцу Стефану. Я уклоняюсь от этого ритуала и просто прощаюсь. Замечаю, что он крестит нас вслед.
        По дороге домой Гулька интересуется:
        - О чем вы так долго и оживленно беседовали с батюшкой? Зачем он тебя приглашал?
        - Сам не понял, - вспоминаю моменты встречи: - Вероятно, хотел познакомиться и выяснить мое отношение к религии. Интересовался процессом создания песен. Объявил это божьим помыслом. Предлагал креститься. Предсказал, что как только повзрослею, то сам приду в церковь, а не под конвоем двух очаровательных девчонок. (Смеюсь).
        Дилька с готовностью подхватывает смех и заливается, а потом серьезно объясняет сестре:
        - Потому что Сережа умный. Вот почему тот старый дяденька так долго с ним разговаривал. А еще Сережа красиво пел. Лучше, чем те тетки.
        - Вот! - заявляю, - устами младенца…
        И смеюсь. Гулька улыбается, глядя на нас и плотнее прижимается к моему плечу.
        Вернувшись, застали Дарию Мирзоевну и Дмитрия, пришедших с работы. Дильку, порывающуюся поделиться впечатлениями прогнали переодеваться и мыть руки. Гулька, поцеловавшись с матерью и многозначительно взглянув на меня, отправилась следом.
        - Я так и поняла, что Сережа приехал наконец-то, когда увидела торт и прочее. Здравствуй Сережа! Здравствуй дорогой. Спасибо за цветы, - благодарно целует в щеку.
        - Здравствуйте! - здороваюсь со всеми.
        Дмитрий кивает мне молча головой.
        - Проходи, пожалуйста, на кухню, скоро ужинать будем, - сообщает хозяйка и уходит в комнаты.
        - Ты это…. Не держи зла. Извини, … в общем, за тот разговор, - запинаетсяДмитрий, протягивая руку. - Переживаю я за сестер, - поясняет.
        - Понимаю я все, - и пожимаю его ладонь.
        - Ты присаживайся, куда хочешь, - предлагает. - Как съездил в Ленинград? интересуется. - Гулька уж больно переживала, - сообщает.
        Усаживаюсь на СВОЕ уже место и отвечаю:
        - Нормально. Только предложили перевестись туда на учебу. Отказаться не мог. На днях поеду.
        От неожиданности он плюхнулся на стул.
        - А как же …? Гулька знает?
        - Будем встречаться на каникулах, писать и перезваниваться, - пожимаю плечами. - Вроде приняла новость нормально.
        - Ага, а ночью будет носом шмыгать, - бурчит.
        - А что делать? - взрываюсь я.
        Надоело самому переживать за других. Мне бы кто посочувствовал! Понимаю, что неправ и извиняюсь за несдержанность.
        Тут залетает на кухню Дилька, умытая и причесанная и, стянув из вазочки конфету, лезет к брату. Притянув его голову, что-то шепчет восторженно ему в ухо, кося черным глазом на меня. Доносится: … мороженое, … Сережа, … Москва, … поезд, … карусели, … джинсы, … туфельки.
        - Вот! - довольная завершает и таращит на него глаза
        Дмитрий сидит вторично ошарашенный с вытянутым лицом, но переспросить не успевает, так как на кухню входит хозяйка, а за ее спиной маячит Гулька.
        - Сережа, можешь сходить помыть руки, и будем чай пить, - сообщает Дария Мирзоевна.
        - Я ему кофе приготовлю, - вклинивается подружка и мимоходом касается губами моей щеки.
        - Боюсь я их отпускать одних в Москву, - признается мать, когда я вновь усаживаюсь за столом. - Думаю, ты знаешь, что делаешь, - добавляет, глядя на меня.
        Киваю.
        - Вот, что! - решает. - Здесь мы все уже не помещаемся. Давайте накроем стол в комнате. Дима, разверни там стол.
        Когда все расположились в гостиной за большим столом, Дария Мирзоевна продолжила:
        - Придется завтра с обеда отпрашиваться, чтобы собрать девчонок в дорогу. Как с билетами туда и обратно?
        - Здесь есть знакомства, - намекаю, - а там по приезду, как всегда, сразу берем на вечерний поезд назад. Вы решите со всем, что вам необходимо из продуктов, одежды и обуви на осень. О деньгах не переживайте. Там предложу свою новую песню.
        - Переживаю я о них и надеюсь на тебя, - повторяет.
        - На вокзалах и в поезде я не допущу ничего. По Москве будем перемещаться на такси, думаю. А в парке аттракционов предполагаю, будет полно детей с родителями и там им ничего не грозит. Решу свои дела и заеду за ними, - уверенно выдаю весь расклад.
        - Джинсы я бы мог и сам купить, - бурчит Дмитрий, но без уверенности.
        - Тебе не только джинсы нужны, - напоминает Гуля.
        Догадываюсь, что Дмитрий, как и большинство из нас не любит ходить за покупками, поэтому не встреваю, а смакую, приготовленный подружкой кофе.
        Воспользовавшись паузой, Гуля просит:
        - Сережа, спой, пожалуйста, те религиозные песни. Маме интересно.
        Киваю и, выпрямившись, исполняю «Солнце истины» и «Господи, помилуй». По окончании все дружно захлопали.
        - Как ты так тонко чувствуешь и слова точные подбираешь? - удивляется хозяйка, со слезами на глазах.
        - Слышала бы ты, как Сережа в Храме пел! Там такой звук чистый! Даже отец Стефан прослезился, - сообщает Гулька. (А я и не заметил).
        - Ты, наверное, не скажешь, кто и зачем тебя хочет видеть в Ленинграде? - интересуется Дария Мирзоевна.
        - Из Обкома партии, - отвечаю без подробностей.
        - Вот как? - удивляется хозяйка.
        Вижу вытянутые от удивление лица. Только Дилька удивлена поведением взрослых.
        - А какую песню ты повезешь в Москву? - смотрит она заинтересованно.
        - Про одинокую женщину. Тетя, у которой поселюсь, живет одна. Вот представил, каково ей и получилась песня, - сообщаю и затягиваю «Женщина средних лет».
        После некоторого возбуждения и восторгов Дария Мирзоевна поинтересовалась, качая головой:
        - У нее и детей нет?
        - Нет никого, кроме меня, - грустно шучу. - Поэтому радуется моему переезду.
        - Еще спой, пожалуйста. Никогда такого не было, чтобы передо мной сидел настоящий поэт, - признается хозяйка.
        - Недавно написал песню для своей школы для женского голоса по просьбе учительницы музыки и директора. Песня получилась от имени выпускницы, - сообщаю и пою «Школа номер восемь - я скучаю». Замечаю, что Гулька встает, подходит к плачущей матери и кладет ей руки на плечи. И у самой слезы в глазах.
        - Потрясающе, - отмечает хозяйка, промокая платком глаза. - Неужели тебе так легко написать замечательную песню под заказ, - удивляется.
        - Не всегда легко получается, а бывает слова с мелодией сами приходят при соответствующем настроении, - признаюсь.
        Некоторое время все молчат, пока хозяйка не спохватывается:
        - Ой, что это я! Совсем об ужине забыла. Мужиков-то наших надо кормить. Песнями сыт не будешь! Гуля, пойдем, поможешь мне. Стол убирать не будем, здесь и накроем.
        Вышли с Дмитрием на лестницу для перекура.
        - Здорово поешь! - отмечает, с удовольствием затягиваясь. - Ты … это … уезжаешь, но если понадобится моя помощь, скажи, - сообщает.
        
        Москва.
        Загрузились в поезд в соответствующее время. У меня настроение было замечательное. Паша днем при встрече был радостный. Утром звонила Евгения Сергеевна и интересовалась его состоянием. Отношения налаживаются! Не уверен, повлияла ли на это моя провокация, или это женская причуда, но Павел обрел надежду и работал над записью с воодушевлением.
        Мы с Гулькой были в джинсовых костюмах и выглядели иностранцами на фоне остальных пассажиров. С нами в купе оказался дедок, который ехал к внуку армию в Подмосковье. Дилька захотела ехать на верхней полке и никакие доводы ее не убеждали. Закинул ее наверх. Она посидела, посмотрела вниз и запросилась назад.
        Получил три комплекта белья, два отдал Гульке, а свой попытался заправить. Сзади по плечу постучали. Оборачиваюсь - Гулька снисходительно улыбается. Забирает комплект с бельем, отстраняет меня и начинает заправлять МНЕ койку. Не привык, чтобы за мной ухаживали и заботились.
        - Балуешь ты меня, - бурчу, усаживаясь на Дилькину полку, но довольный в душе.
        Диля вечером быстро уснула, и ничего ей не мешало, ни стук колес, ни тряска вагона, ни «базар» в других купе, ни крики пассажиров при высадке и посадке. Зато мы с Гулькой возились половину ночи на моей полке. И нам тоже почти ничего не мешало. Исследовал все ее тело, наконец, добравшись до самых укромных мест. Но до оргазма не дошло, поэтому на весь следующий день был обеспечен «звенящими» яйцами. Под нами все время кряхтел и кашлял дедок, а по проходу то и дело шастали пассажиры. Гулька же постоянно свешивалась вниз, посматривая на спящую сестру. Нацеловались до распухших губ.
        Утром возник конфликт в очереди в туалет. Сестры пошли переодеваться и умываться, а я остался, рассчитывая все это сделать на вокзале. Прибежала испуганная Дилька и позвала меня. Оказалась, что моя подружка приглянулась поддатому толстяку. Дождавшись, пока они останутся втроем, тот начал оказывать симпатичной девчонке знаки внимания, пытаясь обнять или прижать. Увидев меня, только насмешливо хмыкнул. Поманил его за собой в тамбур. Снисходительно улыбаясь, бугай шагнул за мной. Развернулся и, дождавшись закрытия двери, без слов левой пробил по печени. Несмотря на толстый слой жира, достал хорошо. Жирдяй сложился и улегся на заплеванный пол. Постоял, но, не дождавшись внятных звуков, вышел к испуганным девчонкам. Пока они находились в туалете, стоял перед дверью. Любвеобильный толстяк так и не появился.
        Дождавшись по времени открытия магазина Соломоныча, позвонил ему с вокзала. Услышав мой голос, тот искренне обрадовался или профессионально изобразил радость (по телефону не определить) и настойчиво стал приглашать к себе. Объяснил, что я сегодня без товара. Груз будет приблизительно в октябре. Сейчас я не один, а с посторонними людьми и приехали на день по музыкальному вопросу, за покупками и развлекаться. Соломоныч изобразил огорчение, но вновь оживившись, поблагодарил за сына. Похоже, мой звонок помог. Попросил у него помощи в аренде такси на весь день. Обидевшись малости просьбы, заверил, что через полчаса такси будет в нашем распоряжении, но все равно взял слово при возможности навестить его сегодня.
        Следующий звонок сделал Виктору. Обладатель незнакомого хриплого голоса, выяснив, кто звонит, сообщил новый номер телефона. «У них что, база клиентов есть?» - удивляюсь про себя. Шифруются подпольные коммерсанты. Виктор обрадовался моему звонку и сообщил новый адрес. «Обрадовал» его тем, что со мной две девушки, которым требуется обновить гардероб и Юле предстоит большая работа. Немного помявшись, Виктор согласился принять нас после трех часов дня. Последним пытался вызвонить Аркадьевича. Только по одному из телефонов откликнулись и порекомендовали перезвонить через полчаса. Попросил передать, что звонил Соловьев Сергей. Думаю, услышав про меня, заинтересованный в деньгах администратор весь день может провести у телефона, ожидая звонка.
        Пока ждали СВОЕГО такси, с удовлетворением вспоминал поведение жирдяя при выходе из вагона. Увидев меня на выходе в проходе, тот шарахнулся так, что чуть не вытолкнул из тамбура тетку с чемоданами. Дилька удивленно поинтересовалась, почему дядя так испугался, ведь я же добрый? Скрывая усмешки, объяснили ребенку, что дяде стыдно за свое поведение.
        Когда ехали в машине, Дилька, как мартышка скакала по салону, и казалось, заглядывала во все окна разом. Ее интересовало все, и вопросы сыпались потоком, только успевай отвечать. Про каждую сталинскую высотку спрашивала:
        - Это Кремль?
        Наконец, первым не выдержал водитель:
        - Может к Красной площади подъехать на полчаса?
        Переглянувшись с Гулькой решаю:
        - Тогда уж сначала надо купить нормальный фотоаппарат и пленку.
        - В ГУМе купите, - советует.
        Какими мы были наивными с водилой! Разве можно с женщинами купить нужную вещь и сразу покинуть торговое место? Если бы не толпы народа и очереди, мы могли провести в знаменитом магазине страны весь день. Пока дозванивался до Аркадьевича, чуть не потерялись. Едва ли не силой вывел девчонок на Красную площадь. По площади перемещались почти бегом, фотографируясь возле всяческих достопримечательностей. Запечатлели себя на фоне разных башен Кремля, Мавзолея, стометровой очереди туда, смены почетного караула, Кремлевской стены, Собора Василия Блаженного, памятника Минину и Пожарскому. Устали и поспешили (громко сказано) к своему персональному такси. Дилька уже сейчас еле волочила ноги, но была довольная.
        Высадили их возле ЦПКиО и договорились встретиться через три часа. Почти насильно всучил Гуле «четвертак» и, подумав, добавил еще один. Надеюсь, хватит на аттракционы, сувениры и на мороженое. Может, догадаются перекусить заодно.
        Вскоре вылезал возле знакомого дома Аркадьевича. Тот встретил меня радушно, но не преминул упрекнуть за опоздание. Время же - деньги! Попытался оправдаться женщинами. Старый еврей так укоризненно на меня посмотрел, что я сразу понял свою ошибку. Когда речь идет о деле и деньгах, какие могут быть женщины?
        Сразу предупредил его, что переезжаю жить и учиться в Ленинград. Там намечается поддержка влиятельных людей для продвижения песен и регистрации моего авторства, ведь в Москве этот вопрос завис. Сейчас привез ему только одну, но хорошую песню. Времени для творчества не было.
        Аркадьич покивал головой и ненадолго задумался. Вероятно, просчитывал последствия утраты выгодного партнера по бизнесу и подсчитывал, связанные с этим, потери. Придя к неутешительному выводу, стал более любезен. Сразу предложил прослушать привезенный шедевр, и почти не торгуясь, купил за пять тысяч рублей. Потом долго расхваливал меня, пророча большое будущее, но при его участии. Он сразу высчитал, что за один световой день я смогу метнуться из Ленинграда в Москву, встретиться с ним и вернуться обратно на самолете и даже поиметь гешефт. Теперь задумался я. В принципе, я был согласен, но хотелось выдавить из прижимистого администратора больше «плюшек». Ожидания не подвели. Аркадьич предложил повысить максимальную цену за песню. Скрывая радость, обещал подумать. Согласился с его доводами, что неразумно терять налаженные старые контакты.
        Попили кофе, заваренное им самим. (Ады Антоновны не было!) Послушал его рассуждения о тенденциях развития эстрадной музыки и набирающих популярность певцах и ансамблях у нас и за рубежом. В целом его прогнозы и анализ совпадали с моими куцыми знаниями из будущего, но не стал его поправлять или опровергать. Время уже поджимало.
        При прощании заверил Аркадьича, что рад нашему сотрудничеству и намереваюсь еще неоднократно встречаться с ним по готовности песен.
        Встретили с водителем разочарованных и усталых девчонок. Оказалось, что трех часов мало, чтобы покататься на всех аттракционах. К тому же, на некоторые Дильку не пустили бы из-за возраста. Не все сорта мороженого попробовали. Покушать вообще не успели. Съели только по пирожку, запив лимонадом. На все аттракционы большие очереди. Дилька жалела, что меня с ними не было. По ее мнению, с сестрой не интересно, а я бы обязательно покатал ее везде, где она хотела и без очереди. Вот, вера в мое могущество!
        Сфотографировались втроем на фоне знаменитой арки с колоннами и поехали к Викторузакупаться. По моей просьбе заехали в магазин кожгалантереи и купили нормальный чемодан рыжего цвета с двумя лямками-застежками. К сожалению, чемоданов на колесиках не было.
        Виктор, увидев Гульку, одобрительно кивнул, оценив мой выбор. Я быстро закончил с покупками и сидел с ним на кухне, наслаждался кофе и болтал на разные темы. А Гулька с Юлей пропали надолго. Младшая устала, и стоило ей присесть, как начинала клевать носом. Но ее постоянно поднимали, что-то примеряли, вертели, обсуждали и отпускали, отложив вещь к покупкам, или доставали другое. Похоже, процесс шопинга доставлял обеим девушкам удовольствие
        Узнав, что я вскоре собираюсь в школу, Виктор удивился (почему?) и предложил мне кейс-дипломат и различные канцелярские мелочи. Мне уже надоело закупаться, но все же согласился, а заодно, вспомнив про родителей и тетю Свету, решил и их порадовать обновками. (Эгоист, раньше не подумал!) Хорошо, что задержался! Прихваченный с собой чемодан, набил до отказа, в основном женскими вещами. Но рук и сумок у нас не хватало вынести все сразу к машине и пришлось возвращаться за второй партией купленных вещей. Дильку оставили в машине, а когда вернулись, она уже спала. Умаялся ребенок.
        Заметив, что я морщусь при наклонах, Гуля обеспокоилась. С улыбкой посвятил в мужские проблемы, проявляющиеся после долгой эрекции без эякуляции. Потом постоянно ловил ее сочувственный или задумчивыйвзгляд.
        Ночью в поезде она помогла мне рукой разрядиться. (И не один раз!) Я не сдерживаясь, активно шарил руками по ее телу, и она тоже чуть не кончила.
        
        ОТСТУПЛЕНИЕ. ГУЛЯ С МАМОЙ.
        Вечером Гуля сидела с матерью за столом с остывшим чаем. Дилька пропадала у подружек, делясь впечатлениями о Москве. Дмитрий, натянув джинсовый костюм с кроссовками, умчался к подруге.
        - Наверное, теперь достанет Люда Диму. Надо было бы и ей что нибудь привезти. Не подумали, - сокрушается Дария Мирзоевна. - Может, чего выделим из наших вещей? - размышляет.
        Гуля молчит, думая о своем, а потом кивает.
        - Как все прошло? Рассказывай. Денег хватило? Что-то вы много всего привезли, - обеспокоенно заглядывает мать в лицо дочери.
        Девушка поднимает глаза и тусклым голосом сообщает:
        - Денег хватило. Сережа добавил около восьмисот рублей к нашим и Диминым. (Мать ахает).
        - Я никогда не чувствовала себя так спокойно, как с ним, - оживляется. - Кажется, для него нет ничего невозможного.
        Улыбается вспоминая:
        - В поезде ко мне у туалета пристал какой-то пьяный мужчина. Дильку напугал. Сережа позвал его в тамбур и через несколько секунд вернулся один. Я так испугалась - мужчина был выше и весил, наверное, в два раза больше. Что он там с ним сделал? За это время не поговорить и не подраться! Когда тот увидел Сережку потом по приезду, то сильно испугался. Не спрашивала потом, что там, в тамбуре произошло, а он сам не сказал. Дилька все время была рядом.
        - Может у Сергея нож был или пистолет? - испуганно вполголоса предполагает мать. - Твой отец мог многое, но, к сожалению, в таких ситуациях принимать меры приходилось мне, - вспоминает.
        - Нет. Я бы заметила, - смущается дочь и краснеет.
        Дария Мирзоевна понимающе качает головой.
        - Потом Сережа с вокзала куда-то несколько раз звонил по своим делам, и к нам приехало такси. Для нас! На весь день! Представляешь? - восторгается.
        Старшая недоверчиво мотает головой.
        - Потом они с водителем решили отвезти нас на Красную площадь. Дилька всех достала - Кремль ей подавай! Сережа захотел купить фотоаппарат. Зашли в ГУМ. Он рядом с площадью. Сколько там людей! И очереди сумасшедшие. Зато и вещей красивых много. Сережка еле нас увел оттуда. И правильно сделал. Потом еще лучше купили, спокойно, по размеру и без очереди. (Улыбается). Кстати, где фотоаппарат? - спохватывается.
        - Димка утащил к своей Люде. Он давно мечтал о нем, - сообщает хозяйка с улыбкой.
        - Надо отдать пленку в фотоателье, чтобы наши фотографии сделали там, - беспокоится дочь. - Так Сережа посоветовал. Доплатить немного и у нас будут профессионально напечатанные снимки, - добавляет. - У меня еще много денег осталось, - информирует шепотом. - Фотографии на стенку у себя в комнате повешу, - планирует.
        - Не устаю удивляться, - признается мать, - повезло тебе встретить такого парня! Что дальше думаешь делать? Ведь он уезжает? - интересуется.
        - Сама не знаю, - признается дочь.- Никаких вещей не надо, лишь бы он остался. Прощались с ним на вокзале сегодня. Улыбалась, а сердце разрывалось. Обещала ему не плакать, а так хотелось прижаться и никуда не отпускать! Еле сдержалась и в автобусе, потом… Хорошо Дилька рядом была, отвлекала.
        Немного подумав, подняла глаза на сочувствующую мать:
        - Буду ждать, звонить и писать ему в Ленинград. Когда будет совсем невмоготу - съезжу, - сообщает.
        Дария Мирзоевна понимающе кивает.
        Потом Гуля, опять оживляясь, снова вспоминает о Москве и делится впечатлениями. Рассказывает со смехом о проделках и поведении Дильки на аттракционах. Затем снова грустит и погружается в свои мысли.
        
        ПРОЩАНИЕ.
        По приезду домой, выгрузил подарки родителям и сбегал в магазин, купив шампанского и коньяк для учителей. Нарядные родители (отец при галстуке!) с тортами и спиртным отправились в школу прощаться и благодарить учителей, заверив меня, что заберут все оставшиеся документы. Я остался комплектовать свой новый чемодан.
        Мама вернулась одна с моими документами и грамотами, обескураженная пропажей отца. В школе подсуетились и наградили меня на прощание! Даже Почетную Грамоту Горкома ВЛКСМ за активную комсомольскую работу пробили. Она с гордостьюсообщила, что услышала сегодня много благодарных слов в мой адрес и была приятно поражена. Проницательно предположила, что отец завис с мужиками в директорском кабинете, так как женщины-учителя жаловались на запертую школьную канцелярию.
        Позже появился пьяненький отец и тоже начал удивляясь, расхваливать меня. «Оказывается, родители многое обо мне не знали и даже не догадывались. А в школе - более информированы», - отмечаю мысленно. Даже о дважды поверженном мною Грузине, грозе поселка и знакомом отцу сообщили.
        Во вторник ночью с Андреем и неожиданно большой толпой провожающих пошли на вокзал. Ребята по очереди помогали мне нести чемодан (мечту оккупанта), коробку с дачными заготовками и фруктами и гитару. Андрюху провожал отец и тащил часть его узлов.
        Приближаясь к вокзалу, Стас громко в шутку поинтересовался:
        - Сегодня туалет ронять будем?
        Все дружно заржали. Еще год назад мы, развлекаясь от безделья при возвращении с танцев и проходя мимо вокзала, роняли дощатый туалет, которым пользовались служащие близлежащих контор и магазинов. Иногда толпой толкали отдельно стоящие вагоны, не задумываясь о последствиях. Идиоты!
        На вокзале оказались ребята с девчонками из других поселков. Наверное, человек пятьдесят-шестьдесят собралось. Мои друзья и знакомые заняли почти все пространство перед вокзалом. Пассажиры с чемоданами с опаской протискивались через шумную и веселую толпу. Железнодорожная милиция вызвала наряд из городского отдела на всякий случай.
        Устал жать руки и обниматься. Ребята на прощание попросили спеть. Наверное, гитара напомнила о моих способностях. Протискиваюсь к лавочке у здания вокзала, таща за собой удивленного Андрея. По пути инструктирую, чтобы подыграл мне. По песне поймет - он человек музыкальный, веселый и творческий. Шутки понимает. Уже знаю, что буду исполнять: «Че те надо?» Балагана ЛТД. Забираемся с ногами на сиденье, расчехляю гитару и задорно запеваю:
        Провожал ты меня из тенистого сада
        Вдруг взяла тебя нервенная дрожь
        Ты скажи, ты скажи, че те надо, че те надо
        Может дам, может дам че ты хошь…
        
        Не гляди на меня. Ой, не надо, не надо
        И коленки мои не тревожь
        Ты мне прямо скажи, че те надо, че те надо
        Может дам, может дам, че ты хошь…
        
        Под общий хохот всех присутствующих (ментов тоже) Андрей, как мог, изображал ухажера.
        Перед посадкой в поезд на плохо освещенном перроне вдалеке заметил одинокую женскую фигурку, но не разобрал кто это. С Гулькой попрощался еще накануне, после приезда из Москвы, а с Маринкой сегодня днем, как обещал. Маринка опять ревела.
        Глядя в темное вагонное окно на проплывающие последние редкие привокзальные фонари подумалось: «Прощай родина! Здравствуй, новая Ленинградская жизнь!»
        Глава 4. Ленинград.
        ШКОЛА.
        На вокзале распрощались с Андреем, пообещав друг другу не теряться. После позвонил тете Свете на работу и обрадовал своим приездом. Не скрывая радости, она пообещала встретить меня через час дома.
        После радостных взаимных приветствий обошел ванную, туалет и кухню и, оценил работу Валентина Валентиновича. Сделано было на совесть. Тетя Света с гордостью демонстрировала преобразившуюся ванную и туалет. «Да, чувствуется рука мастера!» - восхищаюсь работой плиточника.
        - Я с ним не рассчитывалась, как ты просил, - смущенно напоминает тетя.
        Киваю и иду к телефону, чтобы позвонить мастеру. Договариваемся встретиться завтра утром.
        После торжественного обеда, устроенного довольной хозяйкой отправляюсь в школу. Там было многолюдно. Значительно больше было учеников и взрослых, чем увидел в своей школе. Откуда-то слышалась музыка. В канцелярии отдал свой пакет с документами секретарю. Грамоты решил не демонстрировать - не хотелось окунаться в общественную и комсомольскую жизнь сразу.
        Молодая женщина достала и просмотрела мои документы и, поднявшись, сообщила в директорскую дверь:
        - Тамара Дмитриевна! Соловьев пришел с документами.
        - Проходи Сережа! - выглянула из кабинета директор школы и забрала мои бумаги из рук секретарши.
        Сегодня на ней брючный костюм зеленого цвета с крупной брошью на лацкане.
        - Здравствуйте, Тамара Дмитриевна, - оглядываюсь, пытаясь понять причины какого-то не такого же поведения женщин, как в прошлый раз.
        Директор кивает, машет мне в стороны стула, и садится на свое место, перебирая документы. Вчитывается и вслух отмечает:
        - Так! Учился в своей школе хорошо! (Перебирает документы, быстро текст, пробегая глазами). Ага! Активист, секретарь школьной комсомольской организации. … Спортсмен. … Пишет песни. … Выступает. … Лидерские качества. … Авторитетом. … Аналитический склад ума. Целеустремленный….
        Откладывает документы и изучающе смотрит на меня:
        - Хорошие характеристики дала твоя классная руководительница … (заглядывает в документы) Валентина Ивановна, - отмечает. - Думаю, что в нашей школе ты приживешься.
        - Мы не стараемся тянуть отстающих учеников, если у них нет стремления к учебе. У нас учителя не завышают оценки и не натягивают «тройки», а оценивают объективно. Мы не делаем скидок отстающим из-за пропуска занятий по болезни или еще каким-то уважительным причинам. Если видим, что ученик не справляется с программой и не стремится к знаниям, то не держим и соглашаемся на перевод в другую школу, где учиться проще, - поясняет, всматриваясь в меня.
        Сижу и внимательно слушаю, не проявляя эмоций, хотя немного удивлен. Обычно социалистическая уравниловка приветствует план и вал, в том числе в школе.
        - Районные власти поддерживают нашу политику, поэтому школа лучшая среди остальных в районе, - добавляет зачем-то.
        - У меня был Петр Петрович Ксенофонтов, инспектор Общего Отдела Обкома и интересовался документами школы и твоими, - разъясняет, продолжая пристально и с удивлением рассматривать меня.
        «Удивлен был бы, если этого бы не произошло, и ПэПэ не сунул нос в мои документы!» - констатирую про себя. Теперь мои высокопоставленные контактеры знают, где живу, с кем и домашний телефон.
        - У нас собираешься участвовать в общественной работе, спортивных и культурных мероприятиях? - интересуется.
        Сосредоточившись, и глядя ей в лицо сообщаю:
        - Спасибо, Тамара Дмитриевна за то, что согласились принять меня в свою школу. Выбрал Ваше учебное заведение из-за близости к дому, не задумываясь о его элитарности. Конечно, мне не безразличны хорошие знания для поступления в Вуз. Обещаю, что не подведу Вас и школу. Только мне бы хотелось не афишировать мои знакомства (поднимаю глаза вверх), способствующие переводу именно в Вам.
        Директор, понимающе прикрывает глаза и с облегчением улыбается.
        - Насчет общественной работы и прочего - хотелось бы сначала осмотреться и познакомиться с ребятами. Влиться в коллектив. Уклоняться не собираюсь, если предложат, но хотелось, чтобы меня с моими умениями не навязывали сверху или рекомендовали. Если посчитаю нужным быть полезным, то сам предложу свои услуги.
        - Понимаю тебя, - кивает, - достойная позиция! Тоже характеризует тебя с положительной стороны. Вливайся! Только знай, что курение на территории школы и вне ее категорически запрещено.
        - Я предпочитаю заниматься спортом, - улыбаюсь.
        - Ну, хорошо, - собирает все мои документы, - у тебя учебников десятого класса, конечно, еще нет? - интересуется.
        Отрицательно мотаю головой.
        - Сейчас встретишься со своим классным руководителем. Познакомитесь, и Анатолий Арсеньевич поможет тебе с учебниками. Предупреждаю сразу, он будет знать о твоих талантах, но спуску от него не жди. Пока можешь идти, но далеко не уходи. Позову, когда придет твой классный руководитель. Ознакомься на Доске информации с расписанием уроков и другой информацией, важной для тебя.
        Поднимаюсь со стула, и в дверях меня останавливает вопрос:
        - Да, а с пропиской вы уже решили с тетей?
        Оборачиваюсь озадаченно. О необходимой в Советском Союзе прописке забыл. Как это делать? Зачем? Где это решается? Что будет с выделенной квартирой родителям, если я выпишусь из нее? Заметив мои затруднения, Тамара Дмитриевна поясняет:
        - Достаточно оформить временную прописку для постановки на учет в районной поликлинике и для военкомата. Ты ведь военнообязанный? Приписное свидетельство есть?
        Киваю. Лежит Приписное свидетельство из военкомата в паспорте.
        - Вот и договорились. Потом сходишь на беседу к завучу школы, - кивает, отпуская меня.
        Нахожу без труда стенд с информацией. Возле него толпилась группа подростков всех возрастов. На меня покосились с интересом, по-видимому, определив новичка. Выписал расписание уроков до конца недели и почитал другую информацию. Здесь были те же требования, что и в моей школе, но были и другие объявления. Об организационных собраниях кружков и секций в начале сентября. Хорового пения, хореографического, краеведческого и прочих.
        - Соловьев! - слышу от директорского кабинета.
        Выбираюсь из толпы и вижу секретаршу, машущую мне рукой:
        - Пройди к директору.
        Под многочисленными взглядами школьников направляюсь назад, в директорский кабинет. Там находится худощавый мужчина лет сорока в очках с толстыми линзами, одетый в поношенный костюм и несуразный галстук, завязанный толстым узлом, и читает мои документы. «Холостяк или жена не следит за его внешним видом!» - мысленно отмечаю.
        - Вот ваш новый ученик Соловьев Сережа, Анатолий Арсеньевич, - представляет директор.
        Здороваюсь. Учитель отрывается от чтения и кивает. Всматривается в меня, вновь кивает и отворачивается к бумагам. Удивленно смотрю на директора. Она терпеливо ждет, посматривая на нас.
        Наконец мужчина откладывает документы и, обращаясь к начальнице сообщает:
        - Мы пойдем, побеседуем в кабинет математики.
        Та кивает, сочувственно глядя на меня.
        В классе Анатолий Арсеньевич улыбаясь, интересуется:
        - В прежней школе у тебя по геометрии «пятерка», а по алгебре «четверка». Почему? Алгебру не любишь? Или не понимаешь?
        Как мне объяснить постороннему человеку, что Лидия Сергеевна, моя прежняя учительница математики до конца девятого класса не преодолела недоверия к моим способностям в освоении ее предмета? Слишком резкий был переход от двоек-троек в восьмом классе, к пятеркам-четверкам - в девятом.
        - Учителю виднее, - дипломатично отвечаю.
        - Хорошо, - кивает он. - Что такое радиан?
        - Мера измерения угла, - удивленно отвечаю.
        В последующие полчаса, если не больше учитель гонял меня по программе алгебры и начала анализа, а также возвращался в программы седьмых-восьмых классов. На некоторые вопросы я отвечал довольно уверенно. По другим откровенно «плавал». Ну, невозможно удержать в памяти знания, которые изучал год назад и не использовал впоследствии. Похоже, учителю было глубоко наплевать, что учебник я открывал три месяца назад и не готовился к этому собеседованию.
        А этот фанатик болезненно морщился, если слышал мои потуги объяснить своими словами математические определения вместо отточенных формулировок. Если я не мог справиться с решением задания, то порывисто подскакивал, сам выводил на доске решение и объяснял. При правильном ответе или видя, что разбираюсь в теме, то искренне радовался, трепал по плечу, даже обнимал и продолжал пытать дальше. Теперь понимаю сочувственный взгляд директора.
        Наконец, он выдал заключение:
        - На тройку с плюсом знаешь! Думаю, справишься, если не будешь лениться. Математика - это наука, которую нужно знать, а не разбираться! Потенциал, чувствуется, у тебя есть. В общем, ты человек, еще не потерянный для общества! - пошутил, засмеявшись и вновь приобнял.
        «Что-то меня начали напрягать эти объятия и касания!» - появилось раздражение.
        - Тебе надо с учебниками помочь? - возвращается на землю. - К сожалению новых учебников: по Новейшей истории, Физике, Обществоведению и Английскому языку, выпущенные в этом году для тебя не было предусмотрено, когда в РОНО получали для десятиклассников. Вероятно, этот вопрос решат, когда на тебя уйдут документы туда. Позднее получишь, а пока будешь пользоваться старыми или брать у одноклассников. Сейчас сходим в библиотеку, и я запишу тебя. Приказа ведь еще нет о зачислении, - разъясняет. - Там получишь все.
        По дороге в библиотеку он интересуется моим отношением к истории. На мой удивленный взгляд поясняет, что ведет кружок краеведения, а заодно туристическую секцию. Тут же предлагает вступить в обе или одну из них. Огорчать отказом этого необычного человека не хочется, но и в планы туризм с краеведением не входят.
        - Пока надо освоиться, осмотреться и привыкнуть к новому коллективу, новым порядкам. В ближайшем будущем обязательно подумаю, - отвечаю обтекаемо.
        - Ну да, ну да, - оценивающе смотрит на меня.
        Загруженный учебниками был представлен школьному завучу. Под благовидным предлогом Анатолий Арсеньевич сразу смылся. С первых минут монолога завуча сразу определил, как «женщину из Гестапо». Среднего роста, с короткой прической, одетая в строгий деловой костюм, она, чеканя слова начала «строить» меня. В ходе инструктажа намекнула, что никакие мои высокопоставленные покровители меня не спасут, если буду лениться, плохо учиться или вести себя недопустимо, нарушая школьные правила и дисциплину. Тем более ей теми же покровителями выдан в отношении меня карт-бланш. (Вот, гады!)
        Смотрю на эту мегеру и соображаю: «Неплохой задумка - злой завуч и добрый директор!» Должно неплохо срабатывать для выполнения школьных задач. Только такая ведьма нужна для очистки школы от хулиганов, двоечников и бесед с их родителями. А директор в стороне и ее добродушие не дает окончательно превратить школу в казарму. Неплохой тандем и идея не сейчас придумана. В ментовке тоже используется связка - злой и добрый следователь, только цели отличаются. В моей прежней школе директор не допускал двоевластия. Сам карал и миловал. Завуча не было видно и слышно.
        Добившись от меня заверения, что все понял и осознал, наконец, был отпущен восвояси. Если честно, ее внушения на меня особого впечатления не произвели. В будущем встречал более «страшных» начальников. Вероятно, она чего-то почувствовала или ее озадачивало моя невозмутимость и отсутствие признаков страха. Потому инструктаж затянулся, и отпускала она меня с каким-то удивлением.
        По дороге домой ругал себя, что не смог подыграть ей. Как бы моя невозмутимость не привела к проблемам с завучем в будущем! Такие люди бывают злопамятны. А у Завуча больше возможностей напакостить, чем у школьника. Ладно, война план покажет!
        
        ПРОПИСКА.
        Дома меня с нетерпением ожидала тетя. Волновалась за меня. Ей хотелось самой более активно участвовать в моей жизни. Со смехом рассказал о «злом» завуче и в общих чертах обрисовал общие планы по школе. Покупка к школе портфеля и учебных принадлежностей. «Портфель или дипломат?» - озадачился, вспомнив о приобретении в Москве. Лучше на первых порах не выделятся, решил. Посмотрю, с чем другие ходят в школу. Не хотелось бы вызывать зависть. Ко мне и так будет повышенное внимание на первых порах, предполагаю.
        Вспомнив, о привезенных импортных обновках, тетя искренне поблагодарила и расцеловала. В Ленинграде можно было кое-что достать из импортных вещей при желании, но чтобы так много и сразу! Она была поражена.
        - У вас это продают? - наивно поинтересовалась.
        - У меня есть связи в столице, где это и многое другое можно купить, - улыбаюсь. - Если Вам чего-нибудь нужно, говорите, не стесняйтесь, достанем, - предлагаю.
        - Балуешь ты меня, - сокрушается. - Плитка, теперь вещи! - вспоминает. - Это, наверное, ужасно дорого? - беспокоится.
        - Не дороже денег, - отмахиваюсь. - Продал песню москвичам, - делюсь.
        - А себе, родителям что-нибудь купил? - смотрит на меня с беспокойством.
        - Купил и еще осталось, - успокаиваю.
        - Сколько же стоит песня? - удивляется, - Кому продал?
        - Есть много заинтересованных в повышении своей популярности, желающих стать знаменитыми и заработать, - ухожу от конкретики.
        - Завтра возьму отгулы до первого сентября и будем собирать тебя в школу, - решает. - Есть у меня несколько за дежурства в ПНД и еще там накопилось…
        Отворачиваюсь, чтобы не обидеть ее ухмылкой. Представляю тетю с повязкой дружинника, усмиряющую хулигана!
        - Надо бы еще с временной пропиской решить. Директор школы напомнила. А также встать на учет в военкомат, ведь я по возрасту уже имею Приписное свидетельство и в вашу поликлинику. Но туда не к спеху. Достаточно того, что зарегистрируюсь в школе, - напоминаю. - Вы не знаете, где районный паспортный стол и военкомат?
        - Знаю, конечно. Сейчас паспортный стол работает (смотрит на часы). Вместе пойдем, только переоденусь. А в военкомат сам завтра сходишь, - планирует.
        Паспортный стол районного управления МВД находился в соседнем квартале на первом этаже жилого дома. В общем коридоре с несколькими дверьми никого не было. На стенах висели различные плакаты с информацией. Доска с фотографиями преступников «Их разыскивает милиция!» За поворотом коридора в закутке со столами и стульями сидели несколько человек.
        - Здравствуйте. Кто последний? - решительно спросила тетя.
        Присутствующие промолчали, только одна женщина сообщила:
        - Ждем, когда вызовут.
        Из-за одной из дверей с табличкой «Начальник Паспортного стола майор милиции Большакова Г. А.» доносился громкий женский голос, распекавший кого-то. Громогласная женщина не стеснялась матерных выражений. За дверью, напротив, с анонимной табличкой «Старший инспектор Паспортного стола» была тишина. Услышав ненормативную лексику в стенах государственного учреждения, тетя стушевалась и беспомощно взглянула на меня.
        - Там есть, кто из посетителей? - спрашиваю отзывчивую женщину, кивая на дверь начальницы.
        Та в ответ молча мотает головой. Смотрю на тетю. Она некоторое время мнется, не решаясь принять решение. Тем временем разговор за дверью утих, дверь открывается и выходит полная женщина лет сорока в милицейской форме с погонами майора. Видит нас с тетей единственных стоящих на ногах и недовольно рявкает:
        - Вам чего?
        Тетя съеживается от грубого обращения и лепечет:
        - Нам насчет временной прописки племянника узнать.
        - Где ваши документы? - тем же тоном продолжает бабища.
        Тетя оглядывается беспомощно на меня и бормочет:
        - Нам только узнать, … проконсультироваться…
        - Здесь не юридическая консультация! Нам некогда давать консультации всем подряд. Мы делом заняты. Читать умеете? Здесь вся информация. (Кивает на стены). Соберете документы и тогда приходите. И так работы выше головы, в туалет пос… (запнулась) выйти некогда. А тут за консультацией ходят всякие, - громко возмущается, недовольно гладя на нас, и оглядывает присутствующих, ища поддержки.
        Тетя окончательно стушевалась. Я тоже обескуражен.
        - Почему вы разговариваете таким тоном? - прихожу на помощь родственнице. - Вас ведь только спросили! - удивляюсь возмущенно.
        - Что? - поперхнулась милиционерша и перевела взгляд на меня, как будто раньше не видела. - Ты кто такой, чтобы делать замечания взрослым? Дожили! - поворачивается к посетителям. - Всякий невоспитанный сопляк будет делать замечания!
        Распаляясь, начинает орать:
        - Где тебя воспитывали? По тебе детская комната милиции плачет. Сейчас вызову наряд, чтобы разобрались с вами и научили вести себя в государственном учреждении с представителями власти.
        Вижу, что тетя еле сдерживает слезы.
        - Пойдемте тетя, пусть те, кому я нужен в Ленинграде, решают этот вопрос, а заодно разберутся с хамами в этом ГОСУДАРСТВЕННОМ учреждении, - предлагаю и иду к выходу. - Похоже, здесь кому-то надоела должность и погоны лишние, - добавляю, чтобы всем было слышно.
        Из других кабинетов высыпали на крики начальницы другие сотрудники (вернее сотрудницы) и с любопытством наблюдали завершение безобразной сцены. Тетя с носовым платком в руках спешит за мной, а нам след несется:
        - Стоять! Вас никто не отпускал! Еще надо разобраться, зачем такой приехал в Ленинград и хочет прописаться! Ничего, вы еще придете ко мне! - слышу угрозу. - А вы чего все уставились?..
        «Совсем бабе «крышу снесло» от безнаказанности!» - поражаюсь и успокаиваю заплакавшую на улице тетю:
        - Когда мы в следующий раз сюда придем, этой хамки здесь не будет, а все сотрудники навсегда усвоят, как надо разговаривать с посетителями.
        Сам киплю от негодования. Как мог такой человек оказаться и продержаться на такой должности? Через Паспортный стол проходят тысячи людей и встречают такого человека, потерявшего человеческий облик и забывший все нормы приличия! По одному такому сотруднику будут судить обо всей милиции! Совсем у майорши «башню снесло» от всевластия и безнаказанности. Неужели никто не жаловался на нее? Или за ней стоят высокопоставленные покровители, раз дослужилась до майора? Упиваясь своей властью, третирует посетителей и наверняка подчиненных. Почему непосредственные начальники не наведут порядок? Чем такой мелкий начальничек может их устраивать? Такие люди, получив даже небольшую власть наслаждаются, унижая заинтересованных в услугах учреждения граждан и подчиненных,зависимых от начальника-самодура.
        По дороге домой тетя успокоилась немного и поделилась своими сомнениями:
        - Может, поживешь без этой временной прописки? Вдруг эта Большакова затаит зло и как нибудь отомстит? Может не стоит с ней связываться?
        - Как скажете тетя. Я подумаю, - успокаиваю ее, хотя уже твердо решил не оставлять это дело.
        Подобное отношение к «слугам народа» и чиновничьему беспределу тоже привело к развалу СССР. Народное возмущение не выходит за пределы кухонь или ограничивается «фигами в карманах», злобными анекдотами и ироничными частушками. Планирую в ближайшую встречу с Ксенофонтовым сообщить о «достойном» представителе органов внутренних дел. Пусть заодно разберется с временной пропиской. Мне неплохо жилось без этих проблем у себя в городе. А там Гулька! И Маринка! И Танька (наверное)!
        - Мы же договорились общаться на «ты», - упрекает меня, промокая слезы платком.
        
        КСЕНОФОНТОВ.
        Петр Петрович опередил меня, планирующего звонить ему вечером и сообщить о приезде. Не успели мы войти в квартиру, как услышали звонки телефона. Тетя с опаской взяла трубку и сказала с осторожностью:
        - Алло.
        Вероятно, опасалась услышать злобный голос «держиморды» из паспортного стола. Вслушиваясь в трубку, удивленно взглянула на меня:
        - Да здесь, сейчас Петр Петрович позову.
        - Тебя, инспектор Общего Отдела Обкома КПСС! - восторженным шепотом сообщила, вытаращив глаза, и протянула трубку.
        - Здравствуйте Петр Петрович! - приветствую собеседника.
        - Приехал? - констатирует. - Нам необходимо встретиться срочно, - сообщил и замолчал.
        Молчу и я, ожидая продолжения. «Уже завел стукачей в школе», - отметил про себя.
        - Пожалуй, я сам к вам приеду, с твоей тетей познакомлюсь, конспиратор, - решил хмыкнув. - Буду через час, - добавляет и кладет трубку.
        Некоторое время слушаю гудки в трубке, размышляя, чем мне и моим близким может грозить это знакомство. Прихожу к выводу, что все равно уже ничего не отменить и не изменить, поэтому нужно готовиться к встрече. Положил трубку и повернулся к взволнованной родственнице:
        - Через час у нас будет в гостях товарищ Ксенофонтов. Хочет познакомиться с тобой.
        - Ой, а что нам делать? - теряется.
        - Ужин готовить. Он холостяк. Наверняка жрать хочет и давно домашней пищи не пробовал, - улыбаюсь.
        - Как ты можешь так шутить? Он же из Обкома! - возмущается.
        - А там работают не люди? - ехидно интересуюсь.
        - Мне кажется, ты его недолюбливаешь за что-то? - замечает она и своим вопросом заставила меня собраться.
        - Просто эти люди заставили меня бросить родителей, друзей, знакомых, привычную среду, школу. За что их любить? - объясняю свою позицию. - Сейчас у нас появится один из этих людей с задачей не просто познакомиться с тобой, а изучать меня, тебя. А мне не нравится, что меня изучают, как редкое насекомое.
        Помолчав, прохожу в ее комнату, включаю телевизор и подзываю ее к себе поближе. Тихо инструктирую:
        - Тебе предлагаю не все рассказывать обо мне и себе. Мне хочется, чтобы у меня оставалась личная жизнь, в которую нет доступа посторонним. В частности не хочу их осведомлять о моих друзьях, знакомых, своих привычках, куда звоню и хожу.
        Отстраняюсь от ошарашенной женщины. Она и не предположить могла, что в ее жизни могут с моим появлением появиться дополнительные сложности. Некоторое время она, наморщив лоб, пытается осмыслить сказанное, потом кивнув головой интересуется:
        - Чем занимается этот Петр Петрович? Ты его знаешь? Зачем нужно нас изучать?
        - На рыбалку ездил и там познакомились. Чем-то я заинтересовал власти. Возможно, сегодня мы узнаем об этом, - разъясняю и предполагаю.
        «Должна же быть придумана какая-то версия для посторонних, объясняющая интерес Обкомовского работника ко мне» - размышляю.
        - Чем же кормить гостя? - размышляет вслух хозяйка.
        - Тем, что мужчины любят - мясом, - подсказываю.
        - Правильно! Приготовлю отбивные, - радуется подсказке.
        Через час тетя была поражена врученным букетом цветов, тортом и бутылкой шампанского. Не ожидала такой щедрости от партийного работника. Мы с Ксенофонтовым располагались за столом и наслаждались своими любимыми напитками. Я - кофе, а он - чаем. Тетя суетилась у плиты и прислушивалась к нашему разговору. Петр Петрович (незаметно подмигнув мне) выдвинул довольно правдоподобную версию причины нашего довольно тесного общения - наше отдаленное родство по линии отца. Сейчас Петр Петрович одинок и не прочь принять участие в судьбе племянника. Тетя приняла эту версию не без удивления, но переспрашивать не стала.
        Я мысленно согласился с новоприобретенным дядей. Когда был на похоронах с отцом, убедился сам, что клан Соловьевых довольно крупный и родственников разнесло по всему Союзу. Тогда в разговорах упоминались многочисленные родственники, которые не смогли приехать. Упоминался и Ленинград.
        Гость признался тете в том, что еще совсем недавно работал на предприятии и у них сразу нашлись общие производственные темы для разговора. Мне оставалось только слушать. А когда началось обсуждение НПО (научно-производственных объединений) то, разговор перешел в довольно активную фазу обсуждений. Из их разговора понял, что у верхов и низов разный взгляд на создание этих объединений. Снизу видно больше проблем, чем сверху.
        После выпитого шампанского тетя раскраснелась и расслабилась, но мою просьбу не забывала и лишнего не говорила. Зато призналась, что с моим появлением ее жизнь приобрела смысл и заиграла новыми красками. Под конец ужина спел им несколько песен под гитару. Завершил миниконцерт «Одинокой женщиной». Тетя прослезилась и призналась, что песня написана про ее жизнь. Оба отметили мой «талант», а Ксенофонтов пообещал помочь с регистрацией моего творчества.
        На прощании Петр Петрович отметил кулинарный талант хозяйки, чем смутил ее и заставил покраснеть. В дверях поблагодарил за гостеприимство и признался, что рад знакомству. Предположил, что эта встреча не последняя и попросил обращаться к нему за любой помощью. Довольная тетя с жаром приглашала его заходить еще, не стесняясь, и при этом выглядела смущенной. Даже боялась поднять на меня глаза.
        «Что бы это значило?» - озадачился. Неужели оперативник понравился родственнице, как мужчина? Конечно, Петр Петрович выглядел моложе своих лет, мужчиной полным сил, энергии и привлекательным для женщин. Но возраст?!
        Ксенофонтов предложил мне проводить его немного. На улице уже стемнело, и горели фонари. В знакомой беседки просматривались несколько фигур, доносились звуки гитары, слышался смех и голоса. При появлении нас в освещенном дверном проеме гитара и голоса стихли.
        - Хорошая у тебя тетя. Зря ты опасался и скрывал ее, - задумчиво заметил мужчина.
        Молча иду рядом и жду продолжения. За спиной вновь послышалась гитара.
        - Проблемы есть? - интересуется.
        - Потом. Давайте сразу о деле, - предлагаю.
        Ксенофонтов покосился на меня и согласился:
        - Ну, о деле, так о деле. Григорий Васильевич просил подробно написать обо всех членах, кандидатов в члены Политбюро, ЦК, Правительства и других заметных деятелей в стране на сегодня и в будущем. Далее напиши обо всех значительных событиях в мире. Пиши обо всем, о чем знаешь. Не стесняйся давать свои оценки и прогнозы. Там разберутся.
        Ксенофонтов остановился и вполголоса продолжил:
        - Григорию Васильевичу сейчас надо поднимать свой авторитет в Политбюро и ЦК, поэтому будут важны все сведения от тебя. Даже те, которые покажутся тебе незначительными.
        Киваю на внимательный взгляд собеседника.
        - Возможно, с тобой будет работать один мой молодой сотрудник. Он не будет в курсе наших целей. Я не всегда буду доступен, а он будет рядом. В случае проблем или срочных новостей будешь связываться с ним. Он поможет или быстро выйдет на меня. Вот тебе номера телефонов для связи с Романовым, со мной, дежурным помощником Первого секретаря на всякий случай. Всегда звони сначала мне по рабочему или домашнему телефонам. Помощнику в последнюю очередь и только сообщай, что меня разыскивал, - делает перерыв в инструктаже.
        Помолчав продолжает:
        - Квартиру поставьте на сигнализацию во вневедомственной охране. Там очередь, но для вас сделают. Я позабочусь. Для специалистов эта сигнализация не проблема, но подстраховаться от всяческих случайностей надо. Свои записи пока будешь передавать в запечатанном конверте. Надо будет решить о безопасности содержимого…
        - Кадр с негативом, - перебиваю его.
        - Что? - не сразу соображает он. - А, понятно, можно и так, - соглашается, догадываясь, - но лучше спецкейсом. Есть такие изделия, замаскированные под безобидные предметы, чтобы курьер не знал, что перевозит, а содержимое при вскрытии посторонним уничтожается. Несколько подобных кейсов тебе передадут, и я лично научу, как ими пользоваться. Передаст твой куратор, заодно и познакомитесь.
        Возможно, тобой заинтересуются в КГБ, как моим родственником или перспективным кандидатом в штатные или внештатные сотрудники. Не бойся вызова на беседу. Парень ты умный, сам решишь, с чем соглашаться или нет. Последствий не опасайся. Потом мне доложишь о результатах собеседования.
        О квартире ты меня перебил. Дома тебе нужен будет сейф. Помогу тебе с ним. Тете найдешь, чем обосновать необходимость хранилища? (Киваю). Будешь там держать специзделия и прочие материалы, о которых не должны знать посторонние. Если заметишь интерес к тебе или родственнице со стороны, немедленно сообщай. Кодовое сообщение о тревоге - «скучаешь о родителях» в разной интерпретации.
        С записями не торопись, но и не затягивай. Пиши подробнее, со своим анализом. Вопросы или замечания есть? Парень ты себе на уме и не поверю, что у тебя нет своих предложений, - улыбается.
        Киваю и сообщаю, стараясь выглядеть убедительным:
        - Верю Вам и Григорию Васильевичу. Все сведения о будущем сообщаю без утайки только вам двоим. Мои родственники, друзья и знакомые ничего не знают и даже не догадываются о моих возможностях и способностях. Это я к тому, что не хочу, чтобы меня прослушивали и контролировали каждый мой шаг и личную жизнь.
        Оперативник некоторое время смотрит на меня, потом спрашивает:
        - А тебе есть, что скрывать?
        - Я и так живу в постоянном напряжении, а тут еще дома придется себя контролировать и постоянно думать, как свои будут интерпретировать мои разговоры по телефону, с тетей или гостями, - взрываюсь. - Если замечу, то буду считать, что вы мне не доверяете.
        - Успокойся. Никто не собирается тебя плотно контролировать, да и возможностей нет у нас таких. Комитет же не подключишь! - убеждает. - Но в будущем, если возникнет такая нужда, не исключаю, - признается.
        - До будущего дожить надо, - бурчу.
        - Вот и я о том же, - соглашается. - Но о своей безопасности нельзя забывать и готовиться к различным вариантам надо заранее.
        - Если Председатель заподозрит, что у Григория Васильевича есть информированный источник информации, меня и моих близких ничего не защитит, - сомневаюсь.
        - Посмотрим, в КГБ тоже разные люди служат, - намекает на что-то.
        Некоторое время стоим у входа в подземный переход через Московский проспект и вход в метро. Ксенофонтов курит, погрузившись в свои мысли. Я тоже размышляю, стоит ли сейчас попросить о яде или оружии для самозащиты. Решаю, что пока не спешить с таким просьбами. Мои высокопоставленные «друзья» могут решить, что я страдаю манией преследования, паранойей и психологически неустойчив.
        - Теперь рассказывай, какие у тебя проблемы, - предлагает, отбрасывая окурок в переполненную урну, и направляется по тротуару вдоль улицы, перпендикулярной проспекту.
        Отбрасываю сомнения и рассказываю о проблеме с временной пропиской, встрече с начальницей паспортного стола и слезах тети. Услышав о слезах, Ксенофонтов вполголоса выругался, а насчет временной прописки поинтересовался:
        - Зачем тебе это?
        - Сам не знаю, в школе порекомендовали, - пожимаю плечами.
        - Ладно, разберемся и с пропиской и с майором - обещает и вспоминает: - Как школа? Понравилась?
        - Пойду через пару дней, узнаю, - отговариваюсь.
        Ксенофонтов кивает и поворачивает к метро.
        - Ты все-таки старайся чаще бывать у меня. Негоже дяде к племяннику ездить, - улыбается. - Там и отчеты строчить можешь. Запасной ключ от квартиры передам. Пользуйся, даже когда меня не будет, только подруг не води - соседи не поймут! - шутит.
        - Некого водить еще, - бурчу. - Но жаль! Там прослушки точно не будет, - отшучиваюсь в ответ.
        Расстаемся у перехода, пожав руки.
        
        ДВОРОВЫЕ РЕБЯТА.
        На подходе к своему подъезду меня перехватил Витек, отделившись от компании.
        - Привет Серега! Снова приехал? - улыбается, протягивая руку.
        - Привет, - жму его узкую кисть, - приехал. Теперь буду здесь жить, и учиться, - киваю в темноту в сторону школы.
        - Здорово! - непонятно чему радуется. - Только зря в эту школу пошел. Там одни гении и «ботаны» учатся и режим армейский. Шаг влево, шаг вправо - расстрел на месте. Прыжок на месте - виселица! Шел бы лучше к нам в 2ХХ. У нас проще и учиться легче, - советует.
        - А может я «ботан»? - улыбаюсь.
        - Нее, - скептически оглядывает меня, - не похож, - констатирует. - Пойдем к нашим, познакомишься. Лом после того случая с нами не общается. Обиделся, что не вступились за него. Сам напросился и обижается!- делится по дороге к беседке.
        - Знакомьтесь! Серега из сто седьмой. Будет жить здесь, и учиться в пятьсот … школе, - представляет меня компании. - Ирка, может, в одном классе будете. Ты в какой класс пойдешь? - улыбается.
        - В десятый «б», - отвечаю и знакомлюсь с ребятами, пожимая руки.
        - Борис, Никита, Ира, …, - представляются ребята по очереди.
        Запомнил имена не всех. С гитарой оказался Максим.
        - Значит, будешь учиться не с Иркой. Она в девятом, - информирует Витек.
        Сажусь, как все - на перила, поставив ноги на скамейку. От ребят посыпались вопросы о моем прежнем месте жительства и причинах переезда. За какую команду болею в футболе? Какая западная музыкальная группа нравится? Где научился драться? Собираюсь ли на дискотеку в субботу в ДК? Отвечал, как мог. Оказалось, что все ребята ярые болельщики Зенита и стараются не пропускать ни одного домашнего матча.
        Признался, что не болельщик, хотя международный матчи по телевизору не пропускаю.
        Из иностранных музыкальных групп перечислил Queen, Boney M., Eruption, ABBA, Black Sabbath, Space, Scorpions. Заспорили про АББУ. Удивил всех, рассказав, что после того, как они стали петь на английском, то в Швеции их невысокая популярность вообще упала ниже плинтуса. Такие шведы патриоты! А начали музыканты вообще с провала. На гастролях в Германии при пустых залах им приходилось бесплатно раздавать билеты на улицах прохожим. Но ребята талантливые и со временем переплюнут «Битлов», однако в Швеции популярность так и не приобретут.
        Ирина поинтересовалась:
        - Почему ты не назвал Pink Floyd и Kiss? Не нравятся?
        - У первой есть неплохие композиции и интересные проигрыши, но в целом меня не цепляют. А у Кисс - тяжелый рок на любителя и мотива нет. Только громкость и оригинальный внешний вид, - признаюсь.
        - А что у них за вид? - поинтересовался кто-то.
        Видимо не все здесь собрались меломаны. Ему стали объяснять другие знатоки. Потом заспорили о различных музыкальных группах.
        - А отечественные группы, какие нравятся? - не унимается девчонка.
        - Цветы, Веселые ребята, Лейся песня, у Синей птицы несколько песен, - отвечаю.
        - Сам играешь? - поинтересовался Максим.
        - Балуюсь немного, - киваю на гитару.
        - Спой что-нибудь, - передает инструмент.
        Принимаю гитару. Проверяю строй. Годится. Видимо парень серьезно относится к инструменту и к своему исполнению.
        - Чего спеть? - интересуюсь у ребят.
        - Про любовь, - просит Ирка.
        - Блатняк! - предлагает кто-то из ребят.
        Пою «Все пройдет», «Половинку» и «Владимирский централ». Ребята в восторге от неизвестных, мелодичных песен и просят еще. Отрицательно мотаю головой и возвращаю гитару.
        - Откуда эти песни? Кто поет? - интересуется Максим.
        - У нас поют, - лукавлю.
        - Слова с аккордами напишешь? - просит музыкант. - Мы с ребятами исполним, - добавляет.
        - Потом как-нибудь, - обещаю, - сейчас некогда, дома заждались, - поясняю.
        Поинтересовался ближайшими боксерскими секциями. Ребята заинтересованно покосились, но промолчали.
        Борис оказался спортсменом, занимающимся с детства вольной борьбой, и обстоятельно просветил меня. Оказалось, что поблизости от школы есть Военно-патриотический клуб для подростков. Там по вечерам проводятся тренировки по фехтованию, боксу и классической борьбе тренерами-общественниками. Но лучше идти во Дворец спорта химиков «Волна», куда ходит уже несколько лет сам Борис. Там материальная база лучше и тренеры профессиональнее. Но туда труднее попасть. Берут не всех желающих. Занимаются там ребята со всего города. Даже бассейн есть, но туда вообще не попасть с улицы.
        - При чем здесь химики? - интересуюсь, услышав знакомое слово.
        - От химкомбината и других химических предприятий, - разъясняет.
        Прощаюсь с ребятами и иду домой.
        Тете каюсь, что не выдержал и сообщил Ксенофонтову о проблеме с пропиской, а также о начальнице Паспортного стола:
        - «Признаю свою вину - меру, степень, глубину», - словами из «Федота-стрельца» Филатова.
        Заодно пытаюсь вспомнить, когда эта сказка была написана. Признаю, что не помню и решаю не претендовать на авторство.
        Тетя отмахнулась:
        - Ну и правильно. Пусть эту бабу воспитают или накажут.
        Договорились на завтра, после моего возвращения из военкомата идти в соседний универмаг Московский покупать все для школы - форму, портфель и другие принадлежности.
        Попив кофе, отправился в СВОЮ комнату для творчества (версия для тети). Сам принялся выполнять задание Ксенофонтова-Романова. Однако слишком насыщенным выдался день и, заметив, что мысли путаются, а глаза слипаются, лег спать.
        
        ОТСТУПЛЕНИЕ. КСЕНОФОНТОВ.
        В назначенное время старший помощник Первого секретаря Ленинградского Обкома партии Ксенофонтов П. П. доложил непосредственному начальнику о вчерашней встрече с «пророком» и знакомстве с его тетей. Заверил Григория Васильевича, что все задачи поставлены объекту и находятся под контролем. Романов задумался, вспоминая чего-то, но промолчал и отпустил подчиненного.
        Среди ближайших задач самого Ксенофонтова было создание подобие службы безопасности Первого секретаря и «пророка». Для этого на сегодня было запланировано несколько встреч. Но сначала он решил выполнить обещание Соловьеву разобраться с его временной пропиской и начальником Паспортного стола Московского района.
        Он примерно представлял ситуацию, сложившуюся в УВД Московского района. Опыт, как говорится - «не пропьешь!» Несомненно, руководство РУВД в курсе поведения начальника паспортного стола, но терпят и мирятся, иногда слегка упрекая или призывая к порядку зарвавшегося начальника. В случае шумного конфликта отделываются дисциплинарными взысканиями, но сор из избы не выносят. Это палка о двух концах. Ксенофонтов понимал позицию начальства. Будешь ходатайствовать о снижении звания или увольнять провинившегося сотрудника, обратишь внимание вышестоящего начальства на свое Управление в отрицательную сторону. Потом в течение года будут склонять на всех совещаниях, как допустивших провал в воспитательной работе. Другое дело, когда его сотрудника приходится наказывать по указанию сверху из ГУВД. Склонять будут так же, но в таком случае не сам подставляешься, а вынужденно. А если провинившихся в отчетном году несколько? Так можно по дисциплине скатиться на последнее место среди Управлений города. Тогда может возникнуть вопрос о замене самого начальника Управления, как не справляющегося с работой. В ГУВД с таким
вопросом Ксенофонтов не собирался обращаться. Для проблемы такого уровня есть «партийная дубинка». Полистав телефонный справочник и сделав звонок в Отдел административных органов Обкома, выяснил телефон инспектора соответствующего сектора райкома Московского района.
        Набрав номер, представился, вызвав небольшое замешательство на том конце провода, и сообщил по-византийски интригуя:
        - К нам поступил сигнал о недопустимо грубом обращении с гражданами начальника Паспортного стола вашего района Большаковой Г. А. По нашим данным это не единственный случай, и такое поведение у нее является нормой. Мы не понимаем, куда смотрит ее непосредственное начальство? Это же компрометация всех органов внутренних дел в глазах советских граждан! Простых законопослушных граждан, даже не преступников!
        Дождавшись полного согласия с мнением Обкома собеседника, Петр Петрович продолжил:
        - У нас еще решение не принято. Мы решили пока поставить вас в известность о сигнале устно. Не хотим вмешиваться в вашу работу и надеемся, что вы сами сможете проверить поступившую информацию и принять соответствующие меры. Мое устное ПОКА сообщение дает вам простор для принятия мер. Наверное, не стоит решать кардинально по руководству Управления, а указать на слабую воспитательную работу с подчиненными и пусть виновника они накажут сами. Если решат ограничиться мерами дисциплинарного воздействия, как обычно, то предполагаю, что придется разбираться уже с ними. Надеюсь, мы поняли друг друга? О результатах вашей проверки и принятых мерах прошу доложить мне лично. Мое начальство ждет от меня доклада в течение двух дней.
        Дождался заверений инспектора, что руководство Райкома будет незамедлительно поставлено в известность и меры обязательно будут приняты. Выслушав благодарность о своевременном передаче сигнала в Райком, довольный Ксенофонтов положил трубку.
        Партийная машина закрутилась. В настоящее время партийное воздействие было более действенное, чем ведомственное. Выговор по партийной линии ставил крест на дальнейшей карьере и зачастую приводил к лишению должности, а то и к увольнению.
        
        ОТСТУПЛЕНИЕ. УПРАВЛЕНИЕ ВНУТРЕННИХ ДЕЛ МОСКОВСКОГО РАЙОНА ЛЕНИНГРАДСКОГО ГОРИСПОЛКОМА.
        Галина Александровна, получив сообщение от дежурного по Управлению о вызове к заместителю начальнику УВД по воспитательной работе не обеспокоилась. За собой вины она не чувствовала. Паспортный стол работал в обычном режиме. Проколов в работе и нарушений дисциплины в подразделении за последнее время не было. Да и какие нарушения могут быть от ее девчонок? Все трясутся за свои места. О горе коробок с шоколадными конфетами, бутылках коньяка и шампанского в ее шкафу майор Кудрявцев знать не может. Наверное, опять будет нудить о документации по служебной подготовке и политико-воспитательной работе, ведь скоро годовая проверка. Придется все-таки посидеть над никому не нужными журналами вечерком. Вдруг проверят!
        В глубине души она не уважала замполита. Майор милиции Кудрявцев казался ей слишком мягким человеком, старающимся угодить всем. Пожилой, достигший предельного возраста на службе всеми силами еще держался за свою должность. Кому он нужен на гражданке? Это она уже побеспокоилась о своей будущей должности в ОВИРе после выхода пенсию, пусть и простым инспектором. Кудрявцева она не опасалась. Майор с вечной улыбкой. Даже когда ругал провинившегося сотрудника, улыбался. Его лицо напоминало маску, надеваемую вместе с кителем. Одно слово - замполит! За что он отвечает? За политико-воспитательную работу, да доносы собирает и сам доносит. Вечно бумажки в ГУВД пишет с отчетами за свою невидимую работу и кляузы. Это она делом занимается и всегда у нее порядок. А сколько она выполняла неофициальных просьб самого Кудрявцева, других начальников и нужных людей? Благо знакомства в райисполкоме и ЖЭКах позволяли сделать многое. В наше время без нужных связей никуда не деться и ничего не добиться. А они у нее есть. Не зря много лет в Паспортном столе служит.
        Конечно, она не всегда бывает сдержана с посетителями. Но эти граждане кого угодно могут вывести из себя. Двух слов не могут написать без подсказки, не испортив бланка. Ничего не знают и не понимают элементарных правил и требований законов.
        Войдя в кабинет замполита, она почувствовала неладное. Кроме Кудрявцева в помещении находились майор Морозов Василий Васильевич, заместитель начальника Управления по охране общественного порядка (ее непосредственный начальник) и начальник ОБХСС, одновременно секретарь партийной организации Управления. У всех был серьезный и озабоченный вид. У Галины Александровны от плохого предчувствия сжало сердце. Несмотря на это она бодро с улыбкой приветствовала всех:
        - Здравия желаю начальники!
        - Алексей Алексеевич, по Вашему приказания прибыла, - обратилась к непосредственно к Кудрявцеву. - Что-то случилось? - поинтересовалась по-свойски.
        У замполита привычно на лице застыла, будто приклеенная улыбка, но глаза смотрели злобно.
        - Случилось, - недовольно сообщил ее прямой начальник Василий Васильевич. - Вас Галина Александровна давно предупреждали о недопустимом поведении при обращении с гражданами.
        - Сколько раз с Вами уже проводилось бесед о грубости, неуважительном отношении к посетителям? Даже по матери можете обложить простого гражданина. Сколько Вы за свое поведение получали дисциплинарные взыскания? Мы все надеялись, что сделаете правильные выводы на замечания руководства. Однако просчитались, - подхватил замполит строгим голосом, который не вязался с его выражением лица.
        Пол под женщиной зашатался и в глазах потемнело.
        - Товарищи! Как же так? Я всегда относилась к замечаниям руководства со всем вниманием и старалась все выполнять. Вспомните, Алексей Алексеевич, сколько раз я выполняла Ваши поручения? И Ваши Василий Васильевич! - попыталась намекнуть на неофициальные просьбы руководителей.
        Кудрявцев смутился и опустил голову, но Морозов был покрепче или понаглее и не принял упрек:
        - Теперь все, время дисциплинарных взысканий и бесед вышло. Из райкома партии на днях в Управление прибывает комиссия только из-за вашего поведения по вопросу выполнения требований партии сотрудниками при обращении с гражданами. Неизвестно, чего они накопают, но думаю немало. Они наверняка будут нацелены на то, чтобы накопать как можно больше. Даже мелочь будет раздута. Все Управление будет вымазано. Догадываетесь в чем? По результатам проверки будет проведено заседание партийного Бюро райкома, куда приглашены на заслушивание все мы во главе с начальником Управления.
        - От него Вам Галина Александровна особая благодарность, - подал голос парторг.
        - После Бюро вероятно кому-то из нас придется распрощаться с погонами, - грустно заметил потенциальный пенсионер Кудрявцев.
        Сил сдерживаться у Галины Александровны не осталось, и она без разрешения плюхнулась на стул и по-бабьи заревела.
        - Товарищи, … дорогие, … я не хотела. … Простите…. Я исправлюсь, …. а-а, … Обещаю…. Больше такого …. а-а, … никогда. …
        - Прекратите, Галина Александровна! - повысил голос Морозов. - Поздно уже плакать. Раньше надо было думать, когда хамили и издевались над посетителями. А теперь из-за вас и мы пострадаем. Сами виноваты, - обвел взглядом присутствующих, - ведь все знали об ее поведении и мер не принимали. Теперь все слезы граждан после общения с Большаковой отольются нам, - подытоживает.
        Присутствующие без сожаления слушают рыдания не глядя на женщину, погрузившись в свои мысли. Тут не до жалости к подставившему их подчиненному. Самим бы как свою задницу прикрыть! Как говорится: «Спасение утопающих - дело рук самих утопающих!»
        Галина Александровна, не прекращая горевать, пытается собрать разбегающиеся мысли. «Прощай должность, а заодно ОВИР. Выпрут со службы с волчьим билетом. Вся служба коту под хвост. Вот Надька-заместитель обрадуется! И другие тоже, наверняка! В случае разбирательств, узнав, что комиссия копает именно под нее, молчать уже не будут. Вывалят все, чего было и не было. «Гадючник», а не Управление Внутренних дел! А до пенсии ой как далеко! Хорошо Кудрявцеву - без пяти минут пенсионеру! А ей куда идти, уволенной с позором? Хорошо, если в каком-нибудь ЖЭКе пристроится паспортисткой. Из-за кого же все это произошло? Кого она огорчила в последнее время? Много таких. Но сколько лет все было нормально. Это должно быть произошло недавно.
        Галина Александровна даже плакать перестала, задумавшись. Может еще не все потеряно? Мужчины удивленно и заинтересованно уставились на нее. А она судорожно мысленно перебирала в памяти посетителей последних дней. Тот наглый пацан! Он! Только он, сопляк, говорил что-то о погонах и должности! Угрожал ей, самой Большаковой. Как он посмел, наглец? Указывать ей вздумал, сопли не вытерев. Только он со своей клушей тетей. Больше некому. Никто не осмеливался разговаривать с ней в таком тоне в последние недели. Кто же могущественный может за ними стоять? «Дура ты Галька! Не о том думаешь!» - одернула себя. Надо с ними как-то решать! Признавать свою вину и каяться. С чем они приходили? С временной пропиской? Нет, узнать о временной прописке. Как же она промахнулась! Почему не почувствовала в них особых посетителей? Ее смутила нерешительность и неуверенность женщины, а пацана вообще не приняла во внимание. Обычно люди, чувствующие за собой силу, ведут себя по-другому. Как же она ошиблась в этих людях! Теперь расхлебывает.
        - Товарищи! Алексей Алексеевич! Вы ведь в райкоме всех знаете! Неужели ничего нельзя сделать? Я обещаю решить вопрос с теми, кого невзначай обидела, - заговорила, прижав руки к груди и заискивающе заглядывая в глаза.
        - Не знаю, - отвел взгляд Кудрявцев. - Мне намекнули, что желательно уладить этот вопрос до проверки. Но от проверки и от заслушивания на Бюро это нас не избавит. Вот после Бюро, в зависимости от принятого там решения по руководству Управления будет зависеть ваша судьба, Галина Александровна. Вы знаете нашего начальника. Если он вернется с Бюро с партийным выговором, то я вам не завидую. Однако в любом случае не надейтесь остаться на прежней должности, - посмотрел прямо на нее.
        Теперь его гримаса уже не напоминала улыбку, а больше была похожа на оскал.
        - Не ожидал, что моя карьера будет зависеть от поведения подчиненного, - посетовал Морозов. - Неужели годы безупречной службы коту под хвост из-за хамского поведения Большаковой, - сокрушается. - Я вам, майор, этого никогда не забуду, - грозит. - Урок мне на будущее - не жалеть подобных.
        - Мы еще разберем Ваше поведение, коммунист Большакова на партийном собрании Управления. Постановкой на вид не отделаетесь, - обещает секретарь парторганизации.
        Галине Александровне было уже все равно. Главное остаться на службе и дослужить до пенсии! А пока необходимо найти этих посетителей и сделать все, что угодно, но добиться их прощения. Пусть, как нажаловались своим покровителям, так и попросят за нее. Только где же их искать? Дура! Не посмотрела документы даже! Сразу начала их упрекать. А они тоже хороши! Не могли дать ей понять, что они не простые посетители! Где же их искать? Участковых спрашивать бесполезно. Большинство только свои карманы знают и где заначка от жены лежит. Только Афанасьева можно спросить, он из настоящих участковых. Все и всех знает на своем участке. ЖЭКи обзвонить? Бесполезно. Эта тетя с племянником к ней пришли, а не к паспортистке ЖЭКа. «Надо обзвонить школы и учебные заведения!» - осенило ее. Парень, вероятно, приехал на учебу в одно из учебных заведений района и поселился у тети!
        Галина Александровна решительно поднялась и официально обратилась к начальникам:
        - Разрешите идти, товарищи офицеры? Обещаю исправить ситуацию и сделаю все от меня зависящее, тем более я сама заинтересована в этом. И простите меня, пожалуйста!
        Дождавшись кивков, повернулась, как это позволяла ее комплекция, через левое плечо и вышла из кабинета. Дальше она перемещалась почти бегом. У дежурного по Управлению уточнила местонахождение участкового Афанасьева. Того, как и предполагалось в Управлении не было. Поспешила к себе и села за телефон. Рявкнула на подчиненную, сунувшуюся в кабинет с какими-то документами на подпись. Не до документов сейчас, когда судьба висит на волоске! Через час после нестерпимых любезностей и долгих разговоров с директорами, ректорами, деканами и завучами у нее лежал список с несколькими фамилиями новичков. Только один школьник собирался жить с тетей в девятиэтажке на Московскомпроспекте. Галина Александровна удивилась переезду подростка к тете при живых родителях и переводе в новую школу. Высказала удивление директору школы и та по секрету сообщила, что с районным отделомобразования перевод школьника согласован. Намекнула о том, что этот подросток не простой. Оказал помощь милиции в задержании Ленинградского маньяка и у него есть высокие и благодарные покровители. «Куда я вляпалась?» - мысленно запаниковала
Галина Александровна. Об этом мальчишке знают в ГУВД города и скорее всего в Обкоме! А у нее не тот уровень знакомств и связей, чтобы искать защиту в верхах. «Надо разруливать ситуацию с теми, с кого это началось - с подростком и его тетей» - приняла она окончательное решение.
        Зная номер домашнего телефона, не подумала звонить. Решила нагрянуть к ним вечером без приглашения с самой дорогой коробкой конфет и бутылкой шампанского из своей коллекции из шкафа. Захватила бы и коньяк, (чужого не жалко), но предположила, что интеллигентная плакса от благородного напитка откажется. Время было к концу рабочего дня и, предупредив подчиненных, поспешила домой переодеваться в любимый праздничный костюм.
        
        ПРИМИРЕНИЕ.
        Дверной звонок прозвенел тогда, когда мы с тетей занимались примеркой нового школьного костюма. Я стоял, как болван на табурете, а тетя отмечала длину, на которую необходимо подогнуть брюки и рукава. Перед походом в универмаг за покупками я показал ей свой привезенный с родины костюм, пошитый старой швеей. Тетя отметила его качество и мастерство портного, но решила, что этот костюм пригодится для торжественных случаев. В магазине купили школьную форму, предназначенную для старшеклассников, портфель и кучу мелочей (тетради, дневник, ручки, линейки и прочее). Чтобы не расстраивать близкого человека, согласился с покупкой нелюбимых галстуков. Приобрел также белье, носки и несколько рубашек для школы под пиджак.
        В моей прежней школе девочки как, наверное, и здесь, носили коричневые (редко синие) школьные платья с белыми манжетами и воротничками и черные передники, а у ребят-старшеклассников обязательной школьной формы не было. Рекомендовалось носить обычный пиджак с брюками темного цвета. Но пацаны, и я, в том числе могли прийти в школу в спортивной куртке, а некоторые ребята целый учебный год ходили в пестрых (черно-белых) или клетчатых пиджаках. И никакого преследования за нарушения требований ношения одежды в школе не помню. Вероятно, наша школьная администрация понимающе относилась к финансовому положению рабочих семей.
        В этой же школе было установлено обязательное ношение школьной формы синего цвета с эмблемой на рукаве установленного образца. Для ребят-старшеклассников - форменные пиджаки, а для малолеток - курточки.
        Гадая, кто мог прийти, тетя отправилась открывать дверь. В прихожей забубнили женские голоса. Через некоторое время в комнату она вернулась с ошарашенным видом. За ней показалась мадам Большакова собственной персоной. Еле признал ее без формы и с другим выражением лица. Куда делась ее значительность и важность? Сейчас она заискивающе улыбалась, а ее глаза щурились не от злобы, а от слащавой улыбки. В руках она держала пакет. Одета в узкий для ее расплывшейся фигуры костюм ядовито зеленого цвета. Жакет туго облегал ее телеса, демонстрируя все жировые складки на теле, а на необъятной ж…пе чуть не лопался.
        - Здравствуй Сережа! У меня с вами возникло недопонимание на днях. Я хочу принести вам свои извинения и решить все ваши проблемы. Предлагаю забыть все, что произошло тогда и начать все заново. Прошу еще раз простить меня. Работа нервная, вот и сорвалась. Потом очень переживала, не спала даже. Не выдержала, и решила прийти извиниться и помочь в чем смогу. Не держите уж зла на меня. Эта проклятая работа совсем, когда-нибудь доконает! - затараторила, зорко оглядывая меня на стуле и комнату.
        Поняв, что выгляжу по-идиотски, смутился и спрыгнул с табурета. А Большакова с неослабевающим напором продолжала:
        - Где нам можно все оговорить и решить все ваши проблемы? Здесь, на кухне? Тетя Галя все решит и во всем поможет!
        - Прошу на кухню, - предлагает тетя Света.
        - Некогда мне, - недовольно бурчу, подавляя возникшую неприязнь и уже заранее предполагаю, чем все закончится.
        - Вот и хорошо, вот и хорошо, нечего мальчику бабьи разговоры слушать. А мы пойдем, по-женски поговорим, во всем разберемся, все обсудим, - журчит гостья, но меня пронзает пристальным взглядом.
        «Здорово ее прижали, раз так хвостом завертела!» - злорадно замечаю. Догадываюсь, чем все закончится. Не зря эта бабища доросла до такой должности и звания. Когда была молодая, раздвигала ноги и с готовностью подмахивала всем, от кого зависела. С возрастом потеряв былую привлекательность, с готовностью лизала задницы начальникам всех уровней. Зато потом отыгрывалась на безответных посетителях и подчиненных за свое унижение.
        Прошел в свою комнату, но подумав, вернулся в коридор и позвал родственницу.
        - Не верьте ей и не откровенничайте, - шепнул.
        Удивленно взглянув на меня, она, тем не менее, кивнула.
        Прикрыл дверь в комнату, оставив щель, и стал вспоминать всех наиболее значимых советских деятелей этого периода, периодически прислушиваясь к голосам, смеху и даже плачу на два голоса.
        Решил на каждого Члена и кандидата в Члены Политбюро отвести по отдельному листу. Надписав листки фамилией, начал заполнять информацией, которую помнил. В скобках давал свои характеристики и делал замечания.
        Споткнулся на фамилии Мазурова Кирилла Трофимовича. Меня смущала дата его смерти, тогда при подаче информации при первой встрече с Романовым и на рыбалке. Торопился. Сейчас в памяти вертелись воспоминания о его отставке и очередным награждением дороХого Леонида Ильича.
        Похоже, я ввел Григория Васильевича в заблуждение. Несомненно, это подрывает мой авторитет, как «знатока» будущего, и показывает, что к моим сообщениям следует относиться скептически, но обманывать нельзя ни в коем случае. Я заранее предупреждал, что могу в отдельных моментах ошибаться или заблуждаться.
        Мазуров будет только выведен из состава Политбюро и членов ЦК этой осенью и отправлен на пенсию, а не умрет, как предсказывал ранее. Причиной отставки послужит принципиальность или предусмотрительность при обсуждении вопроса об очередном награждении Брежнева. (Все многочисленные незаконные награждения в нарушении статута не повышали авторитет Генерального Секретаря и Партии).
        Мазуров будет против награждения незаслуженной наградой. Суслов возмутится отсутствием единства в Политбюро. Об этом разногласии, выставив Мазурова с негативной стороны, доложат Брежневу, и он проявит недовольство строптивым белорусом. После этого карьера Кирилла Трофимовича завершится, и его отправят на пенсию. Честные и принципиальные люди брежневскому Политбюро были не нужны, несмотря на профессионализм и былые заслуги. Партийная камарилья готова была радовать Генсека-маразматика любой очередной цацкой, чтобы проворачивать свои дела при его попустительстве.
        «Ну и болото!» - отметил мысленно с отвращением. Вот и придут на смену стойким партийцам-фронтовикам молодые зубастые беспринципные партийные карьеристы типа Горбачева. Ради власти и карьеры готовые одновременно подставить свою задницу и тут же умудряться благодарно, лизнуть задницу вышестоящего начальника.
        - Сережа, можно к тебе? - слышу за спиной.
        Оборачиваюсь и вижу раскрасневшуюся тетю. Вероятно, гостья принесла с собой спиртное, не надеясь на свое обаяние, и они усугубили.
        - Галина Александровна уходит. Ты выйдешь попрощаться? - смущенно смотрит на меня с просительной улыбкой.
        Встаю и иду в прихожую, стараясь подавить раздражение. У входной двери стоит гостья, прижимая пустой пакет к животу и заискивающе улыбается.
        - До свидания Сережа! Мы с твоей тетей обо всем договорились. Вам не о чем беспокоится, я все сделаю. Вам останется только забрать справки из ЖЭКа и отправить твоим родителям. В будущем прошу всегда обращаться ко мне сразу без всякой очереди. Буду только рада помочь таким замечательным людям! - с жаром заверяет нас.
        Тетя с готовностью кивает. Хочется высказаться на прощание от души, но сдерживаю себя из-за довольной родственницы и только тоже киваю.
        С уходом гостьи стало даже легче дышать. Слишком уж та шумная и ее очень много. Тетя начала ее жалеть:
        - Представляешь, Сережа! Галина Александровна тоже одинокая. Из-за нас ее могут уволить. Она всю жизнь проработала в паспортной системе, привыкла. Я ее понимаю.
        - Ее уволят не из-за нас, а за недопустимое отношения к посетителям, - уточняю.
        - Жалко ее. (Вздыхает). Она готова уйти с должности начальника, лишь бы не увольняли по плохой статье. Куда она потом пойдет с такой записью в трудовой книжке? - переживает.
        - Она тебя обманула! - припечатываю. - Уволенным из органов штатным сотрудникам не упоминают статью увольнения, о только записывают срок службы в милиции, - разъясняю.
        - Это не важно. Ведь при устройстве на хорошее место потребуют характеристику с прежнего места работы. А что там напишут ее прежние начальники? - убеждает меня. - Может, ты попросишь Петра Петровича не увольнять ее. Она и так будет наказана. Галина Александровна все осознала и раскаивается.
        «Сомневаюсь в ее искреннем раскаянии», - размышляю. Тетя Света слишком добрая. Готова простить хамку, оскорбившую ее и обидевшую до слез. Пытается понять чужого человека, забыв, как отнеслись к ней. Но мне не хочется ее огорчать. Придется звонить Ксенофонтову.
        - Хорошо тетя, попрошу, - киваю головой.
        - Спасибо! - искренне радуется она и благодарно целует в щеку. - Скоро будем ужинать, - доносится с кухни.
        За ужином она отмечает с удивлением и радостью:
        - Столько событий с твоим приездом! Никогда еще такого не было и не случалось столько за месяцы. А за эти дни столько новых людей у нас побывало! Только вот пью каждый день! Не превратиться бы в алкоголика! (Смеется).
        
        МАКСИМ-МУЗЫКАНТ.
        Тут опять звенит дверной звонок. «Надо звонок сменить! Этот слишком противный!» - мысленно планирую. Квакающий, пожалуй, будет приятней. Завтра же позвоню Вадиму, спрошу.
        - Что я говорила! - утверждает довольная тетя, выскакивая в прихожую. - Сережа! Это к тебе! - слышу оттуда.
        В дверях вижу Максима с гитарой.
        - Здравствуйте! - обращается к нам. - Ты вчера обещал, - напоминает мне, взглянув на тетю.
        Киваю и сообщаю удивленной хозяйке:
        - Тетя, мы немного помузицируем в моей комнате? Это Максим.
        - Светлана Викторовна, - представляю приветливо улыбающуюся родственницу.
        - Конечно, конечно, - кивает она, - мне очень приятно. Конечно, занимайтесь, только дверь не закрывайте - я тоже хочу послушать, - просит. - Мальчики, может вам чего приготовить? - интересуется.
        - Мне кофе, пожалуйста, - прошу и смотрю вопросительно на гостя.
        Максим смутился и пробормотал:
        - Мне тоже.
        Я достал и расчехлил свою гитару. Гость одобрительно покачал головой, оценив мой инструмент. Проверяю строй и напеваю вчерашние песни. Максим внимательно смотрит за моими руками и повторяет аккорды, пытаясь подыгрывать мне. Затем в восторге подскочил и попросил написать слова. Отказался, ссылаясь на плохой почерк, и достал чистую школьную тетрадь из приобретенных сегодня, ручку и предложил писать самому. Безропотно музыкант уселся за мой стол и записал под диктовку тексты. Потом вместе расставляем табулы, проигрывая музыкальные отрезки на гитарах и напевая.
        В комнату вошла хозяйка с подносом, на котором стояли две чашечки с кофе и вазочка с печеньем. Расставила все на столе, пододвинув мне чашечку с кофе белесого цвета. (Молоко добавила, как я люблю). Киваю благодарно ей.
        - Максим, не знаю твоих вкусов, поэтому приготовила тебе черный кофе, - сообщает гостю.
        Тот, поглощенный изучением записей, равнодушно отозвался:
        - Спасибо, мне все равно.
        Спохватился и повторил, подняв голову:
        - Спасибо большое! Извините!
        Насмешливо ухмыляюсь. За кофе выяснил, что Максим живет в соседнем кооперативном доме. Учится в техникуме. Играет на подхвате в вокально-инструментальном ансамбле в Доме культуры им. Ильича Московского района. Вчера оказался во дворе с ребятами случайно, так как все вечера проводит с музыкантами, но нисколько не жалеет. Услышал такие замечательные новые песни! Их молодой ансамбль находится в постоянном поиске и непрерывно экспериментирует. Ребята мечтают попасть в знаменитый Ленинградский рок-клуб, но с перепевками чужих песен там нечего делать. Нужно иметь свой стиль, отличимый от других ВИА и свои песни.
        - Давай сходим завтра в наш «Трактир». Познакомлю с ребятами. Поешь ты здорово. Может, еще чего исполнишь из новых песен. У тебя ведь есть? - предлагает заинтересованно.
        - Почему «Трактир»? - интересуюсь.
        - А, когда-то давно на том месте был трактир, - отмахивается.
        Размышляю. Познакомиться с музыкантами - заманчиво. Может пригодиться в будущем. Конечно с молодого полупрофессионального коллектива «бабла не срубить», но прозвучать в узком кругу музыкантов Питера можно запросто. А там можно уже выйти на людей, типа московского Аркадьевича. Но где взять на все хотелки время? Похоже, и здесь продолжится у меня жизнь в состоянии постоянного цейтнота!
        - Пока давай отложим знакомство, пока не освоюсь на новом месте, - предлагаю. - Не забывай, что мне нужно идти в новую школу послезавтра, - напоминаю. - Я не против знакомства, - улыбаюсь примиряюще.
        Расстанемся друзьями.
        
        ИНФОРМАЦИЯ ДЛЯ РОМАНОВА.
        Полночи составляю справку для Григория Васильевича по просьбе-приказу Ксенофонтова.
        В листок про Брежнева, кроме прежней информации добавляю сведения о его семье:
        «Галина, его дочь постепенно превратилась в алкоголичку. О ее загулах в общественных местах и многочисленных любовниках уже сейчас знают и судачат москвичи. После смерти отца она лишилась мощной поддержки и жила на даче под Москвой, как под домашним арестом. Пока у нее оставалось имущество, деньги, драгоценности и антиквариат, вокруг нее продолжали крутиться всякие проходимцы и подозрительные личности. Не имея средств к существованию, она распродавала имущество, вещи и пропивала. Вскоре арестовали ее официального мужа - генерал-полковника Чурбанова, обвинив в коррупции. Лишили того звания, всех наград, осудили и конфисковали его имущество. Галина заочно развелась с ним и отсудила часть имущества.
        Когда Генсеком стал Горбачев, ее пытались привлечь к уголовной ответственности, конфисковать имущество. (По слухам травля была организована женой Генсека Горбачевой Р. М., у которой с Галиной была взаимная неприязнь).
        Галина продолжала спиваться и вскоре опустилась. (По слухам ее дочь Виктория отправит мать в психиатрическую клинику, а оставшееся имущество распродаст, в том числе квартиру и дачу). Умрет Галина в одиночестве, так и не выйдя из больницы. Все родственники и многочисленные друзья в последние годы жизни отвернутся от нее.
        У жены Брежнева после смерти мужа отберут почти все имущество. Она останется одна в небольшой квартире. Будет болеть, даже голодать (по слухам) и умрет одна без помощи и поддержки родных.
        Сын Юрий будет работать на различных должностях, в том числе послом и даже будет депутатом Верхового Совета. Но станет злоупотреблять спиртным и после смерти отца лишится всех должностей».
        Завел отдельный листок на Чурбанова - мужа Галины Брежневой.
        «Карьера Чурбанова после женитьбы на Галине пойдет в гору, и он даже будет назначен Первым заместителем министра МВД. При Андропове его обвинят в коррупции, снимут с должности, лишив всех наград и званий, и посадят на восемь лет с конфискацией имущества. Выйдет по сроку больным и нищим. Даже жить будет негде».
        В справке про Щербицкого добавил сведения о его сыне:
        «Сын Щербицкого вел разгульный образ жизни. Пристрастился к наркотикам и алкоголю. Постоянно пропадал в сомнительных компаниях. Неоднократно попадал в милицию, откуда его приходилось выручать отцу. Первый секретарь республики, который очень много сделал для Украины, ничего не мог поделать с сыном. Баловал его, желая отвлечь от друзей, покупал импортные машины, но тот не менял образа жизни. (Говорят, из-за сына Щербицкий много раз отказывался от перевода на работу в Москву). После смерти отца тот через два года умрет».
        Подумав, завел карточку-справку на Министра МВД Щелокова.
        «Щелоков Николай Анисимович очень много сделал для подъема авторитета Советской милиции среди населения, а саму службу сделал престижной, подняв зарплаты, повысив уровень образования сотрудников и многое другое. Неконъюнктурные историки и старые сотрудники милиции считали его лучшим министром МВД из всех до и после. Используя политику противовесов, Брежнев противопоставил два силовых ведомства - МВД и КГБ. За период своего председательствования Андропов присвоил ряд функций милиции для своего ведомства. Оба силовика все время конкурировали, стараясь оказаться ближе и полезнее Генсеку. (Ходили слухи, что Щелоков с женой чересчур увлекался драгоценностями и антиквариатом). Тем более жена Щелокова дружила с Галиной Брежневой, которая была от бриллиантов без ума. (Была информация, что при обыске обнаружили часть картин, хранящихся под кроватью из-за того, что на стенах не было места).
        После смерти Брежнева Андропов, став Генсеком жестоко расправился с многолетним соперником. Сначала Щелокова отстранили от должности Министра МВД и сняли со всех постов. Затем завели несколько дел о коррупции в органах МВД, где фигурантом значился бывший министр. Исключили из партии и хотели отобрать все награды, кроме фронтовых. Перед вызовом на допрос и изъятием наград Щелоков застрелился. Следом застрелилась его жена».
        Чувствуя, что закрываются глаза, решил ложиться спать и продолжить завтра.
        Продолжение Главы 4.
        Отступление. Романов.
        Очнувшись, Григорий Васильевич сообразил, что какое-то время сидит неподвижно, уставившись в аналитическую справку и ничего не видит. Вспоминает, что подобные ситуации с ним стали случаться постоянно. Зацепившись взглядом за какое-то слово в документе или в разговоре, мысленно возвращается к информации Соловьева и вспоминает о предстоящих событиях. Вот и сейчас он споткнулся на упоминании о сельском хозяйстве.
        Недавно вернулся из Москвы с еженедельного заседания Политбюро ЦК КПСС, проводимого по сложившейся традиции по четвергам в послеобеденное время. В этот раз председательствовал сам Леонид Ильич. Решались несколько внутриэкономических и внешнеполитических вопросов, подготовленных Секретариатом ЦК и заранее проработанных в Министерствах и ведомствах. Заседание проходило, как обычно рутинно.
        Обсуждать было нечего. Все уже было согласовано заранее со всеми заинтересованными сторонами и лицами. Как правило, перед окончательным решением на Политбюро документы месяцами рассматривались в Министерствах, ведомствах и комиссиях ЦК. Только пройдя сложнейший фильтр, выносились на Политбюро для итогового решения. По каждому пункту повестки дня все Члены Политбюро накануне были ознакомлены с пояснительными записками по решаемым вопросам, подготовленными инициаторами и отшлифованными в Секретариате. Он тоже получил, доставленные фельдъегерем такие документы. Вопросов они, как правило, не вызывали. Все спорные моменты обсуждены и обкатаны накануне. Однако на всякий случая заинтересованные Секретари ЦК и профильные Министры присутствовали на заседании.
        Григорий Васильевич с усмешкой припомнил, как влиятельный Министр Обороны согласовывал интересующие его по Советской Армии или Военно-промышленному комплексу документы с другими министрами, руководителями ведомств и секретарями ЦК. Собирал всех в своем кабинете, запирал на ключ и объявлял, что никто не выйдет, пока все не подпишут необходимый ему документ. Сам Дмитрий Устинович мог работать сутками. Говорили, что для сна ему хватало несколько часов. Документы, интересующие его, принимались в рекордные сроки.
        Вот и на этом заседании все Члены высшего партийного органа за все пункты Повестки дня проголосовали единогласно.
        Редко, но бывало, что на Политбюро единогласия не было. Тогда решение откладывалось и составлялось отдельное Постановление по спорному вопросу.
        Григорий Васильевич оглядывал скучающие лица вершителей судьбы народа великой страны и пытался вычислить своих будущих союзников или противников.
        Брежнев во главе стола не скрывал своей скуки и немного оживлялся, когда ему приходилось выступать.
        Суслов, уткнувшись в свои бумаги, что-то читал и периодически делал выписки.
        Единственный проявлял активность - Андропов, который обменивался записками с Громыко и Устиновым, явно не по теме обсуждаемого вопроса.
        Машеров, в объемной пачке документов делал пометки карандашом.
        В целом, никто не слушал очередного докладчика, но все, соблюдая партийную дисциплину, терпели рутинную процедуру заседания. В нужный момент одобрительно кивали на реплику Генерального Секретаря и ставили подписи под принятым решением или резолюцией.
        После завершения заседания помещение первым покинул Брежнев, попрощавшись со всеми и поблагодарив за работу. Неуверенно подволакивая ноги, направился к дверям. К нему за спиной, нависая над плечом и склонившись к уху, пристроился Суслов, что-то шепча.
        Некоторые Члены расходились группами, обмениваясь мнениями или шутками.
        Романову нужно было обговорить некоторые вопросы о промышленности Ленинграда с кем нибудь из Политбюро и Правительства. Для этой цели лучше всего подходил Мазуров, который являлся Первым заместителем Председателя Совета Министров.
        Тогда Романов по-новому взглянул на Председателя Совета Министров Косыгина и мысленно отметил: «А ведь прав Соловьев! Сдал Алексей Николаевич после инфаркта. Сильно сдал!» Мазуров же наоборот выглядел здоровым, полным сил и энергии. «Что-то не похоже о приближении смерти, предсказанной провидцем. Это больше подходит к Косыгину», - подумал в тот раз. Но Кулаков тоже не был похож на смертельно больного человека.
        В кремлевском коридоре он догнал Мазурова:
        - Кирилл Трофимович! Найдешь для меня время?
        - Конечно, Григорий Васильевич. Для тебя всегда! Вот только сделаю несколько звонков, отдам команды на запуск проектов по сегодняшним решениям. (Кивнул в сторону Зала заседаний). Подходи через полчаса, поговорим.
        Через сорок минут Романов сидел с Мазуровым и обсуждал отобранные помощником документы, проекты и планы по ленинградской промышленности. По некоторым видам продукции аргументированно доказывал, что в сроки на плановые показатели они выйти не смогут. Собеседник со знанием дела вникал во все детали, а насчет продукции электронной промышленности не принял никаких аргументов по снижению планов. В стране была критическая ситуация с электроникой, а в Ленинграде была создана хорошая промышленная база для производства электронной продукции и собраны профессиональные научные и технические кадры.
        После согласования всех планов за чаем коллеги разговорились на отвлеченные темы. Мазуров сам затронул тему непонятной смерти Кулакова. Григорий Васильевич поинтересовался кандидатом на остающийся вакантным пост Секретаря ЦК по сельскому хозяйству. Кирилл Трофимович отмахнулся от вопроса, как несущественного и неинтересного для него:
        - Рассматриваются несколько кандидатов. Первый секретарь Полтавского обкома компартии Украины Моргун. Сам понимаешь - с Украины!
        Романов, конечно, знал о поговорке, ходившей в народе: «История России делится на три периода - допетровский, Петровский и Днепропетровский!» Многие высокие должности в последнее десятилетие комплектовались кандидатами с Украины или из Молдавии.
        - Еще рассматриваются Медунов с Кубани, Куличенко - из Саратова, Георгиев - с Алтая, Манякин из Омска и Горбачев со Ставрополья, - поделился хозяин кабинета.
        - Горбачев? - зацепился гость за знакомую фамилию из сообщений Соловьева, удивившись.
        - Горбачев Михаил … э-э, Сергеевич, - подтвердил Мазуров. - А ты, что? Имеешь что-то против него? - проявил интерес, улыбаясь. - Его вроде бы поддерживает Андропов. И Суслов не против. Любят они отдыхать у того в Минводах. По-видимому, принимает хорошо, - рассмеялся.
        - Нет у меня ничего против него. Видел его на прошедшем Пленуме. Молод слишком и наверняка неопытен, - отозвался Романов.
        На прощание Григорий Васильевич, как бы в шутку порекомендовал собеседнику обратить внимание на состояние здоровья.
        - Приятно продуктивно общаться с профессионалом и настоящим партийцем, как ты Кирилл Трофимович, - признался. - Алексей Николаевич плохо выглядит, а тут начинают уже подпирать молодые неопытные кадры, типа этого Горбачева, - намекнул, пожимая руку. - Береги себя! - пожелал.
        - И тебе не хворать! - отозвался удивленный собеседник.
        «Стоит ли во всем доверять Соловьеву?» - засомневался.
        В целом прошедшим разговором с Мазуровым он остался доволен. И свои рабочие вопросы решил почти все и намекнул о своей позиции по этому выскочке - Горбачеву. Это в привычном стиле кремлевских разговоров таким образом высказывать свое мнение или обозначать свою позицию. Умный и опытный аппаратчик Мазуров поймет. К тому же показал, что он на его стороне в кремлевских раскладах. А взаимная поддержка против партийных группировок важна. Жалко, что ничего существенного нельзя было сказать о Горбачеве. Надо бы подробнее расспросить пророка о будущем вредителе. «Лишить бы того поддержки одних из самых влиятельных Членов Политбюро Суслова и Андропова!» - помечтал.
        Пытаясь разобраться в необычайных способностях подростка, Романов провел запланированное совещание с Ленинградскими учеными, которые занимались изучением паранормальных явлений, экстрасенсорных способностей и мозга человека.
        Ходырев В. Я. - заведующий отделом науки Обкома КПСС собрал в назначенное время полтора десятка человек из института физиологии им. И. П. Павлова, института эволюционной физиологии имени И. М. Сеченова, института им. В. М. Бехтерева. Военно-медицинской академии и других ВУЗов. Некоторых из присутствующих Григорий Васильевич знал, как достойных и компетентных руководителей и настоящих ученых, хорошо известных в стране и за рубежом. Его удивило, что такое количество ученых занимаются нетрадиционной наукой и интересуются вопросами, выходящими за рамки официальной науки. «Сколько средств тратится впустую!» - посетовал про себя. «Но, как же феномен Соловьева?» - вспомнил.
        Начал он с короткого выступления, в котором отметил роль ученых в развитии народного хозяйства страны и Ленинграда в частности. Выделил заслуги некоторых присутствующих ученых и напомнил об их вкладе в теоретическую фундаментальную науку и применении полученных результатов и изобретений на практике. В заключении попросил ограничиться рамками этого рабочего совещания и стараться укладываться в отведенный регламент для выступлений. Напомнил, что ждет от ученых сведений о сроках и перспективах их исследований.
        Конечно, в отведенные временные рамки не уложились. Ученые оказались чересчур велеречивы. Появившееся у него вначале совещания удивление, переросло в раздражение, которое с каждым выступлением все усиливалось.
        Каждый из ученых пытался подчеркнуть важность проводимых исследований в его институте или в научном коллективе и намекал на недостаточность финансирования. Некоторые просто воспользовались возможностью заявить о себе на высоком уровне и заинтересовать своей работой руководство Ленинграда. При этом сыпали непонятными специфическими терминами и научными определениями, ссылались на достижения в этой сфере науки за рубежом. Один договорился до того, что упрекнул государственных чиновников в дилетантском подходе к оценке их достижений.
        Особенно Первого секретаря возмутил один кандидат медицинских наук с нечеткой дикцией. Излишне подвижный и возбужденный, тот торопясь высказаться проглатывал окончания слов. Невнятная речь дополнялась повышенной громкостью, темпераментом и многословием. Подпрыгивая за трибуной, он активно жестикулировал, обращаясь к президиумому с упреками или к коллегам за поддержкой или сочувствием. При этом злоупотребляя научной терминологией, строил такие запутанные словесные конструкции, что у Романова появилось сомнение - понимает ли сам докладчик, о чем говорит? Основное, что вынес он из сообщения этого холерика - увеличив финансирование его исследований, страна получит в ближайшее время прорыв в изучении биоэнергетики, а Ленинград, Советский Союз (и он конечно) прозвучат на весь мир.
        Скрывая раздражение, Григорий Васильевич с трудом угомонил разошедшегося ученого и прервал выступление. Возмущенный научный сотрудник, возвращаясь на свое место, апеллировал к коллегам, сокрушаясь узким кругозором и консервативностью мышления чиновников, желающих урезать и так мизерное финансирование его великого проекта. В месте, где тот сидел, возник шум одобрительного возмущения.
        Выслушав еще нескольких ученых, Григорий Васильевич свернул совещание, пожалев о своей инициативе. Если бы не подготовленная Ходыревым заранее информационная справка по каждому из присутствующих ученых и темам их работ, то неподготовленный человек не понял бы кто и о чем говорит. Основное, что он вынес из этого совещания - ученые озабочены только предполагаемым сокращением финансирования их исследований.
        Однако троих, по его мнению самых адекватных ученых и близких к его интересующему вопросу он выделил и попросил задержаться после совещания. Расходящиеся ученые с завистью и неодобрением смотрели на избранных.
        Одна из оставленных была Бехтерева Наталья Петровна, научный руководитель Института мозга. Другие - академик В. А. Говырин из институт эволюционной физиологии имени И. М. Сеченова и Б. Д. Карвасарский, руководитель отделения неврозов и психотерапии института им. В. М. Бехтерева.
        На один из поставленных на совещании вопросов он получил уклончивый ответ от переглянувшихся ученых.
        - История знает много случаев эксонсенсорики и парапсихологии. К ним относятся:телепатия, предвидение, ясновидение, психокинез, околосмертный опыт, реинкарнация, призрачный опыт и другие явления, - нормальными словами для несведущего человека начал объяснять Карвасарский. - За рубежом и у нас проводятся многочисленные исследования. Несмотря на успешные опыты (до восьмидесяти процентов совпадений по некоторым разделам парапсихологии) объяснений механизма нет. Все находится на стадии гипотез. За последние годы сделан значительный шаг в изучении этих явлений. Прорыв возможен в любое время. Может быть завтра, а может через десять или сто лет. Но факты и доказательства необъяснимых явлений есть и дальнейших исследований возможностей человека, несмотря на их мистичность прекращать нельзя.
        - Прекращать дальнейших исследований ваших научных коллективов и других пока никто не сбирается, - успокоил Романов ученых. - Но партию и Правительство интересует больше практическое применение ваших достижений, - предупредил и улыбнулся, как будто вспомнив чего-то:
        - Объясните мне, дилетанту, можно ли верить одному специалисту, предполагающему наличие (заглянул в записную книжку) информационного поля Земли, вневременного банка данных, как хранилища памяти всех живых существ в прошлом, настоящем и будущем? - с хитринкой во взгляде посмотрел на присутствующих.
        - Есть и такая теория, - подтвердил Говырин, - как и множество других. Все они активно изучаются, - уточнил.
        - Любая гипотеза имеет право на существование, если научно не доказано обратное и не опровергнуто, - заявила Бехтерева.
        Ученые мужи закивали, подтвердив сказанное.
        Из этой встречи Григорий Васильевич сделал вывод, что сроков получения результатов работы ученых никто ему не скажет, а также не объяснит внятно феномен Соловьева.
        Вздохнув и мысленно отряхнувшись от воспоминаний недавних событий и встреч, Романов вернулся к текущим документам.
        
        Последний день каникул.
        С утра дозвонился до Ксенофонтова. Доложил о работе над его заданием, сообщил о визите Большаковой и тетиной просьбе. Хмыкнув, он порекомендовал не затягивать с сообщением для начальства и положил трубку.
        Последний день лета - последний относительно свободный день каникул! Сидеть за бумагами? Ну, уж нет! Должны же быть и у меня радости в жизни! Подумав, набрал телефонный номер Эдика. Дружок оказался дома. Сомневаюсь, что он хотел бы сидеть дома, как и я. Оказался прав. Услышав мой голос, Эдик заорал в трубку:
        - Серега? Ты? - не верит своим ушам. - Ты где? Чем занят? Когда приехал? темпераментно орет в трубку.
        - В Ленинграде. Думаю, чем занять последний день каникул, - удивляюсь его поведению.
        - Зато я знаю, как и чем мы займемся! - обнадеживает. - Меня девки замучили вопросами - где мой друг? - понизив голос, объясняет свою импульсивность. - Лети ко мне. Я сейчас позвоню Ленке, и мы решим, где будем оттягиваться в последний день, - предлагает.
        - Давай не будем спешить. Не забывай, нам завтра в школы, а я не все дела еще сделал. Вы определитесь, а я перезвоню. Может встретиться нам лучше где-то в промежуточном пункте? - резонно предлагаю.
        - Логично, - соглашается. - Из девок, ты кого хотел бы видеть? С Галькой не получится. У нее филолог-однокурсник на днях приехал с каникул. Теперь они вспоминают античную литературу уже несколько дней в горизонтальном положении, - смеется. - Ты не пробовал несколько дней не вылезать из кровати? Не сотрется? - интересуется в притворном ужасе и вновь хохочет. - Галька делилась с моей. Оказывается, филологи такие изобретательные в постели!
        Предполагаю, что собеседник ехидно улыбается.
        - Только думаю, что Галька сама даст тому фору по части фантазий. Видел как-то ее «ботаника». Длинный, нескладный и смотрит в пол постоянно, - делится он.
        - Говорят у таких, вся сила в корень идет, - смеюсь.
        - Ма! Это я с Серегой разговариваю…. А что такого я сказал? Это мы о своем, о девичьем, … Хорошо. Больше не буду, - разговаривает, по-видимому, с матерью.
        - Тут меня мама застукала, - сообщает вполголоса. - Так кого для тебя привести? - напоминает.
        - Мне все равно, - понизив голос, признаюсь, вспомнив о тете, находящейся в квартире. - Сегодня однозначно ни на что другое времени не хватит.
        - Тогда позовем Ленку. Не мою! Не перепутай! С тобой сидела тогда и пожирала глазами. Ты, что? Не почувствовал, как тебя взглядом насиловали? - шутит вполголоса, но хохочет громко. - Конечно, умишком ее господь обидел, но подержаться есть за что, - добавляет.
        - Ладно, жди звонка, - временно прощаюсь и кладу трубку.
        - Сережа! Ты с кем там разговаривал? - слышу тетин голос. - Иди, в последний раз померяешь свою школьную форму и одежду, и я ее выглажу на завтра и последующие дни, - предлагает.
        - Со знакомым из Петродворца, - откликаюсь и иду на не нелюбимую процедуру примерки.
        «Похоже, одинокая тетя Света, весь свой нерастраченный материнский инстинкт решила перенести на меня и вроде ей это нравится! - мысленно отмечаю, вертясь под ее придирчивым взглядом. Пришлось перемерять все свои брюки, джемпер, рубашки и майки.
        - В твоем гардеробенедостает «водолазки» и свитерок не помешает, - задумчиво замечает. - Зимней верхней одежды нет, а скоро холода начнутся. В чем ходить будешь?
        - Родители обещали оставшуюся мою одежду по почте выслать, - информирую.
        - Надо бы еще шифоньер купить для твоих вещей, - планирует, - в твоей комнате я шкаф освободила, как смогла. Там только мои пальто, плащи и куртки остались, - сообщает.
        Вспоминаю про мысленно обещанную стенку, а заодно про кухонный гарнитур и снова направляюсь к телефону. Набираю номер ЖЭКа и спрашиваю Вадима. К сожалению того на месте не оказалось. Бродит где-то по участку - махинирует или ремонтирует.
        Снова набрал телефон Эдика. Договорились, как обычно, встретится на платформе Сосновой Поляны.
        - Почему ты не пригласишь своего друга к нам? - вышла в прихожую родственница.
        Подумав, ответил:
        - Из-за моих обкомовских знакомых.
        На ее недоуменный взгляд, пояснил:
        - Не думаю, что оставят меня без контроля, а я не хочу, чтобы посторонние знали моих друзей и знакомых. Вдруг посчитают их неблагонадежными. Не хочу никому создавать проблемы.
        - Меня все время мучает вопрос - Петр Петрович действительно может быть твоим, а значит нашим родственником? - признается тетя.
        - Кто его знает? Весной с отцом ездили на его родину, на похороны. Я редко кого знал из съехавшихся с разных краев родственников и даже не слышал про них. Возможно, папа тоже не знал всех лично. Там собралось более пятидесяти человек. Упоминались не приехавшие родственники из Ленинграда, - сообщаю. - Мне пытались рассказать, кто есть кто, но я на втором десятке запутался во всех родственных связях, - усмехаюсь. - Удивился даже, что Соловьевых так много, - признаюсь с улыбкой.
        - Мне тоже тогда нельзя никого в гости приглашать? - пугается.
        - Почему? - удивляюсь. - Это же твои знакомые. А тебя Ксенофонтов назвал хорошей и упрекнул меня, что зря скрывал замечательного человека.
        - Ты меня скрывал? Зачем? - краснеет.
        - По той же причине, - улыбаюсь. - В школе сомневались - нужен ли я им. Если бы не позвонил из школы Петру Петровичу, то возможно они до сих пор о тебе не знали.
        - Но почему нужно тебя контролировать? Приглашать на учебу тебя и родителей на работу в Ленинград? Зачем эта конспирация? - искренне недоумевает.
        «Ну вот, вляпался!» - теряюсь и начинаю частично признаваться:
        - Сам не знаю. Написал песню о блокаде и передал Романову. Попутно помог задержать преступника, которого милиция не могла поймать долгие годы. Пока находился в комсомольском лагере на мою родину приезжали двое мужчин и расспрашивали обо мне. После этого родителям выделили вне очереди квартиру, а потом меня вызвали в Ленинград на беседу. Вроде хотели поощрить за помощь в поимке маньяка, но я отказался. Они не настаивали, так как не хотели афишировать нерасторопность милиции. Так думаю. После этого мне предложили продолжить учебу в Ленинграде и обещали поддержку в дальнейшем. Может чего разглядели во мне? Или Ксенофонтов постарался, признав родственника? Не знаю.
        - Что за преступник? Почему ты мне ничего не рассказал? - негодует.
        - Много лет один подлец, представляясь сотрудником милиции, нападал на девчонок-подростков и заодно грабил. Напоминаю, что это секрет. Меня предупреждали об этом молчать, - пристально смотрю на нее, пока она не кивает.
        - То, что ты необычен, талантлив и ведешь себя как взрослый, я это давно поняла, но что они хотят? Если конечно не считать родственных связей с работником Обкома, - размышляет вслух. - А тебе ничего не предлагали? - интересуется, уловив какую-то мысль.
        - Еще нет, но Петр Петрович предупредил, что вероятно меня вскоре вызовут в КГБ на беседу. Только тетя, это тоже секрет, - сообщаю и предупреждаю.
        - Ну, тогда понятно все, - вздыхает и сразу успокаивается.
        Вера у советских людей во всемогущество тайного и от этого загадочного ведомства безгранична. В КГБ всегда знают, чего хотят и что делают. Об этом пишут в книгах и показывают в фильмах. Там работают рыцари без страха и упрека.
        Мне уже надо бежать. Опаздываю на встречу. Об этом заявляю успокоенной хозяйке и, схватив сумку, исчезаю за дверью.
        В метро, а затем в электричке анализирую состоявшийся разговор с тетей. В целом доволен. Удивлен только тем, что состоялся он так поздно. Я бы задался вопросами раньше. Удачно прикрылся секретностью и КГБ. Если нас слушали, то должны остаться довольными, но вот родственницу я подставил. Теперь она стала секретоносительницей. Пусть этот секрет придуман. Вероятно, будет гордиться моим доверием.
        С Эдиком обнялись, встретившись у лестницы с платформы.
        - Чего так долго? Одну электричку пропустил, пока тебя ждал, - упрекнул.
        Пожимаю плечами. Так получилось.
        - Куда идем? - интересуюсь.
        - В Бригантину, - морщится.
        В недоумении смотрю на него.
        - Ленка так захотела, - поясняет. - Это молодежное кафе. Там ничего крепче слабоалкогольных коктейлей и кофе с коньяком не продают. Она тоже, как и ты думает о завтрашней школе.
        - А ты не думаешь? - иронизирую.
        - Было бы, о чем переживать? - отмахивается.
        - Пойдем цветы девчонкам выберем, - предлагаю.
        - Пойдем лучше в гастроном и там выберем портвешок или чего покрепче. Не так бесполезно время проведем в кафе, - выдвигает встречное предложение.
        Купили цветы и водку с портвейном для своего коктейля. Довольный Эдик заскочил в будку телефона-автомата и подмигнул, косясь на мою сумку.
        Встретив девчонок, церемонно я поцеловал руки обеим и вручил свой букет бывшей соседке за столом, чем заметно смутил ее. Услышав звон стукнувшихся бутылок в моей сумке, подружка Эдика возмутилась:
        - Курочкин! Ты опять за свое? Без вина день провести не можешь?
        - Солнышко! Ну, что ты говоришь? Конечно могу, но должны же мы отметить последний день на свободе и проводить лето! - подлизываясь, друг обнимает ее и пытается поцеловать.
        Та демонстративно отстраняется, но заметно, что довольна знаками внимания. Моя сегодняшняя подружка одета в пестрое обтягивающее платье до колен и голубую ветровку. Так с шутками и смехом двинулись к комплексу торговых заведений и сервиса.
        Этот комплекс зданий состоял из Универсама, фотоателье, аптеки, Службы быта и еще чего-то. С краю выделялось оригинальной конструкцией здание с огромными окнами. Стилистические буквы из неоновых трубок, не горящие из-за дневного времени образовывали слово курсивом - Бригантина. Рядом располагалась какая-то конструкция, должно быть изображавшая парус. На входе большой плакат с нарисованной танцевальной парой в бальном танце извещал, что это молодежное кафе. Отдельное объявление уведомляло, что курить, приносить с собой и распивать спиртные напитки категорически запрещено! Ручную кладь обязательно сдавать в гардероб. За нарушение штраф - десять рублей.
        Обернулся вопросительно на друга, но тот выглядел безмятежно и, смеясь, что-то шептал на ухо своей напарнице.
        На первом этаже в глубине просторного фойе располагался гардероб и слева туалеты. По периметру расставлены мягкие лавочки. По стенам развешаны зеркала. На решетке гардероба тоже висело объявление о запрещении курения и сдаче ручной клади. Рядом стоял парень в костюме и равнодушно оглядывал немногочисленных посетителей.
        «Секьюрити из будущего, - мелькнула мысль, - «вышибала» по-нынешнему, числящийся каким-нибудь электриком или грузчиком». Насколько помню, для кафе, других предприятий общепита и развлекательных учреждений не было предусмотрено штатной должности сотрудника службы безопасности. Требования к организации досуга населения были, а того, кто будет следить за их соблюдением, не определили. Наверное, разработчики правил рассчитывали на сознательность и законопослушность советских граждан. Вот заведующему кафе и приходилось сознательно идти на нарушение закона и нецелевое расходование финансов. И так вероятно во всем проявляются гримасы социализма!
        Партийная верхушка с готовностью отрапортовала на последнем съезде КПСС о создании новой общности людей - Советский народ и его общих устремлениях и желаниях. Только вот не подумали о штатной гардеробщице - бабе Мане, которой было необходимо грудью встать на пути несознательного подростка (Эдика), не желающего соблюдать установленные правила и жаждущего выпить. Готов ли этот парень, облаченный в приличный костюм вступить в конфликт с пьяным агрессивным подростком или группой таких, чтобы навести порядок? Ведь он не защищен законом или социально не обеспечен будет в случае травмы или даже повреждения одежды. И средств защиты нет никаких.
        Размышляя таким образом, поднялся с Ленкой, взявшую меня под руку, на второй этаж. Заняли свободный столик. В кафе посетителей было не много, вероятно из-за буднего дня и дневного времени. Заказали по коктейлю с коричневым содержимым и непонятным, но приятным запахом. Отхлебнул (трубочек не было). Чувствовался вкус лимона, вишни, какого-то сока и алкоголя.
        Эдик заливался соловьем, веселясь сам и развлекая девчонок без всякого спиртного. Девчонки весело хохотали, обращая на себя внимание присутствующих. Играл магнитофон. Из колонок доносилась задорная песня АББЫ, но никто не танцевал. Ленка под столом снова ухватилась за мою руку и, смеясь, демонстрировала ровные белоснежные зубки. Изредка посматривала на меня.
        Когда народу в кафе прибавилось, подружка Эдика не выдержала, и потащила всех танцевать. Глядя на нас поднялись несколько компаний, в основном из девчонок.
        Периодически Ленка пыталась воспитывать друга. Он отшучивался или упрекал ее в ответ. Иногда она демонстративно обижалась и отворачивалась от него.
        На один из медленных танцев пригласил свою напарницу. В танце Ленка без стеснения прижималась всем своим мягким телом. Чтобы отвлечься от соблазнительных касаний приятных выпуклостей стал оглядывать зал. Присутствовала молодежь нашего возраста или чуть старше. Вероятно не мы одни отмечали последний день лета перед предстоящим учебным годом.
        Когда мы вернулись за свой стол, то на Ленкином стуле обнаружили незнакомого круглоголового плотного пацана без стеснения, отхлебывающего из стакана и чего-то «втирающему» насупившемуся Эдику и растерянно выглядевшей его подружке.
        - Это место занято, - прерываю парня.
        Тот удивленно оборачивается и поднимается. Пристально гляжу на него. Тот пытается уверенно выдержать взгляд, но вероятно понимает, кто из нас альфа-самец и отворачивается.
        - Вижу, девушка скучает. Вот и пытался ее развлечь, - бормочет оправдываясь.
        - Если хочешь посмешить нас, то приходи со своим стулом и стаканом. Посмеемся вместе, - предлагаю, продолжая давить взглядом.
        - Я понял - ребята немного повздорили, а я не разобрался, - оправдывается он, несмотря на свои габариты, явно большие, чем у нас с Эдиком.
        Когда парень удалился к своей компании пацанов, Эдик со злостью выдохнул:
        - Из «путяги», - и повернул голову к виновато выглядевшей подружке. Вероятно, та демонстрируя обиду и желая вызвать ревность друга, «стреляла» глазками по сторонам, а круглоголовый принял ее взгляд за приглашение.
        «Региональный сленг», - мысленно отмечаю. У нас ПТУ называют «ремеслуха», а здесь - «путяга».
        Эдик поднялся из-за стола и кивнул мне:
        - Пойдем, Серега, проветримся!
        Спустились в фойе, и он попросил у меня жетончик от гардероба. Через несколько минут появился радостный с выпрошенной сумкой.
        - Куда пойдем? В сортир или на улицу? - вопросительно смотрит на меня.
        Нюхать миазмы не было никакого желания, поэтому киваю в сторону выхода. Охранник уже переместился к дверям. Предполагаю, что к вечеру кафе будет забито народом и у входа образуется очередь. Не зря вдоль стен танцевальной площадки стоят дополнительные стулья!
        Друг с моей сумкой целеустремленно направился за угол и остановился за кустами на тротуаре. Подумав извлек бутылку с портвейном.
        - Открыть нечем? - спрашивает на всякий случай, примериваясь зубами открывать пластмассовую пробку.
        - Подожди, посмотри в кармашке перочинный нож был, - останавливаю его.
        - Что бы я без тебя делал? - восхищается, роясь в сумке.
        Справившись с пробкой, прикладывается к горлышку и пьет, как из стакана. «Неопытный!» - мысленно отмечаю, вспомнив знакомых из поселка, которые могли, вставив в рот горлышко, не отрываясь крупными глотками опустошить всю бутылку. Независимо - вино или водку. Эдик же задохнувшись, оторвался от бутылки и протянул ее мне. Отрицательно помотал головой. Не надо мне такого удовольствия. Друг отдышавшись, посмотрел на просвет объем оставшегося и приложился вновь. Неожиданно за спиной послышался радостный голос:
        - Ты посмотри Голова, вот они! Тебя с бабой прокатили, а сейчас винишко в два горла трескают!
        Поворачиваюсь и вижу четырех ребят, чуть старше нас. Среди них замечаю не прошеного круглоголового гостя, посидевшим за нашим столом. Чуть впереди стоит ухмыляющийся подросток среднего роста и обычной комплекции.
        «Лидер», - машинально отмечаю и подбираюсь внутренне. Эдик, оторвавшись от бутылки, видимо почувствовав угрозу утраты спиртного, судорожно заталкивал пробку в горлышко.
        - Ты не спеши, не спеши, дай и другим попробовать, - издевательски советует главарь.
        - Жажда мучает? Коктейли не понравились? Забирайте бутылку и расходимся! - предлагаю миролюбиво, не желая конфликта с более сильными и многочисленными противниками.
        Однако пацаны тоже считали себя сильнее и обступили нас полукругом. Эдик, возмутившись, внезапно подскочил к бетонной стене кафе и выкрикнул со злостью:
        - Вам! Попробовать? -и с размаху ударил бутылкой по стене.
        Бутылка разлетелась на осколки, окрасив стену красно-розовым. Выставив горлышко, оставшееся в руке, прыгнул навстречу противникам:
        - Ну! Кого первого пописать?
        Ребята, завороженно глядя на «розочку» в руке разъяренного и решительного пацана отпрянули.
        «Смелый!» - мелькнула мысль, но мне этого не надо. Оказаться фигурантом уголовного дела в моем неопределенном положении в чужом городе меня совершенно не устраивало. Лучше уж «огрести» от пэтэушников. Выскакиваю вперед, выкрикнув другу:
        - Выкинь! Статья!
        Сделав еще шаг вперед, наношу удар правой ногой в промежность не ожидавшего этого вожака и тут же с левой руки ему в челюсть. Парень в согнутом положении откидывается назад. Перемещаюсь влево, стараясь оказаться напротив одного противника. Эдик сообразил быстрее противников и, кинувшись на круглоголового, сбил с ног. Пэтэушники, придя в себя, бросились на меня. Пошла карусель! Вертелся, как мог, нанося удары руками и ногами, не давая себя зажать или повалить и ожидая подходящего случая. Ребята вдруг одновременно кинулись на меня и я, не успев увернуться, получил сильный болезненный удар по затылку за ухом. «Сволочи! Кулак, как молоток!» - промелькнула мысль. Отскочил, разрывая дистанцию.
        Всматриваюсь, а противники тоже пострадали от моих ударов. Один прихрамывает, а у другого рассечена губа. Вожак пытается подняться с земли. Эдик возится с круглоголовым на асфальте и похоже проигрывает из-за более легкого веса. Пора заканчивать.
        Перемещаюсь по кругу, вытягивая противников на себя и приблизившись к вожаку, с размаху ударом ноги вновь опрокидываю на землю. Не надо нам лишних противников! Возмущенно что-то крикнув, один из преследователей метнулся ко мне. Подсел под его кулак и, сделав шаг в сторону, выпрямляюсь и наношу удар левой в челюсть сбоку. Тот не группируясь и не выставив, как обычно при падении рук, грохнулся плашмя на землю. Нокаут. Пострадала и моя незащищенная кисть. Отшиб, если не сломал. Хромой остановился в нерешительности поодаль. Развернулся к борцам. Круглоголовый уже почти подмял под себя Эдика. С размаху ногой ударил того в бок и свалил с друга. Вскочив, Эдик добавил скрюченному противнику, и тяжело дыша, шагнул в сторону оставшегося на ногах противника. Тот попятился.
        Оглядев «поле боя» Эдик, поднимая сумку с драгоценной водкой констатировал:
        - Вот и отметили последний день лета. Давно я так не веселился.
        Смотрю, а ну углу кафешки толпятся пока немногочисленные зрители и охранник с ними.
        - Пойдем, надо привести себя в порядок, - предлагаю, баюкая ноющую руку и щупая набухающую шишку за ухом.
        - Что с рукой? - замечает, что морщусь при попытке пошевелить пальцами.
        - Похоже, ушиб, - отмечаю.
        Охранник, когда мы протискивались через все увеличивающуюся толпу, не поворачивая головы, сообщил вполголоса:
        - Сваливайте! Милицию вызвали. Сейчас приедут.
        Из дверей кафе выскочили наши девчонки. Подружка Эдика, увидев его вываленного в пыли и потрепанного, начинает охать, ахать и причитать.
        - Некогда! Сейчас менты приедут, - обрываю ее. - Ленка, собирай все номерки и получай нашу одежду. Мы ждем тебя за универсамом, - обращаюсь к своей подружке. - Сваливаем по-быстрому, если не хотим ночевать в милиции, - командую Эдику и его плачущей девчонке.
        Не дожидаясь реакции друзей, быстрым шагом удаляюсь от злополучного кафе. Эдик сообразив, тащит за мной свою Ленку, шаря по карманам в поисках номерков.
        За углом Ленка продолжает, шмыгая носом просить у Эдика прощение и пытаясь отряхнуть его от пыли. А тот гордо задрав нос, хвастается:
        - Ну чего ты, солнышко? Видела бы ты, как мы их пиз…ли вдвоем четверых! Теперь будут знать, как с нами связываться!
        Эйфория захлестывает его, а я радуюсь, что повреждена левая рука. Как бы я завтра держал ручку, если бы повредил правую руку?
        Появившаяся Ленка с ворохом нашей одежды, сообщила, что у кафе стоит милицейский «луноход» и ждут «Скорую помощь». Кому-то из драчунов сильно досталось. На нее, выносящуюворох одежды, никто внимания не обратил.
        Эдик, услышав про «Скорую помощь» замолчал и покосился на мою руку.
        Гадаю, кому потребовалась помощь медиков, и какой мой удар привел к этому? «По яйцам вожаку сильно досталось!» - мысленно отмечаю.
        Вспомнилась курьезная ситуация из будущего. Случайно встретившись в совпавших отпусках на родине с одноклассниками, решили посидеть в ресторане. Там произошла драка и Фил получил по яйцам. После ресторана отправились по домам, со смехом вспоминая перипетии драки. Сзади ковылял Юрка, не поспевая за нами и периодически канючил:
        - Ребята, подождите меня! У меня что-то с яйцами! Серега! (Обращался ко мне). Не западло, пощупай!
        Представляя себя, щупающего чужие яйца, сгибался от смеха.
        Потом в бане увидел насколько у Юрки распухли гениталии. Сине-черная часть мошонки распухла до размеров гандбольного мяча. Было смешно и страшно. Как он еще ходил? К врачам не обращался. Хорошо, что обошлось без последствий.
        Одевшись, поспешили к Эдиковой Ленке домой, приводить себя в порядок. Почистившись и выпив водки, Эдик опять начал восхищаться нами. Он тоже внешне пострадал - губа распухла, но с удовольствием подставлял травму под Ленкины поцелуи.
        Попрощавшись с друзьями, отправился провожать свою подружку. Уже смеркалось. Мы медленно шли по Сосновой Поляне и разговаривали. Она немного рассказала о себе. Закончив восемь классов, Лена поступила в ПТУ на часовщика и после его окончания собирается работать на Петродворцовом часовом заводе. Живет с мамой, но хочет перебраться в общежитие ПТУ к девчонкам своей группы.
        Неожиданно призналась, что давно бы переехала, но встретила меня и в последние дни все ждала моего звонка. Сообщив это, замолчала и посмотрела вопросительно на меня. Что я мог сказать ей?
        - Мне было некогда, - оправдываюсь. - Только сегодня свободный день выдался.
        Вспоминаю о ее желании переехать из благоустроенной квартиры в общагу и удивленно интересуюсь:
        - Зачем ты хочешь в общежитие перебраться? Обычно бывает наоборот.
        - Мама хочет в очередной раз замуж, - грустно сообщает.
        - Ну и что? - не понимаю.
        - Боится, что я понравлюсь ее будущему мужу, - простодушно признается.
        Молчу, пораженный необычными отношениями между родными.
        - Я бы тебе позвонил, но не знаю куда, если ты переедешь, - жалею эту девчонку.
        - Ты звони Ленке на неделе и сообщи, куда мне подойти в воскресенье или в любой другой день. У нее я все узнаю и приду, куда скажешь, - предлагает сразу, как будто все было продумано ею заранее.
        В ее подъезде долго целуемся. Шарю здоровой рукой везде. Ленка не препятствует и даже помогает, поворачиваясь, чтобы мне было удобнее ее тискать. Предчувствуя, что если продолжу, то болезненные ощущения мне обеспечены. Еле отрываюсь от желанного и доступного женского тела, торопливо прощаюсь и спешу на электричку. Надо еще портфель собрать к школе и над записками дляРоманова посидеть.
        Дома родственница сообщила, что меня спрашивали какие-то ребята. Наверное, дворовые знакомые, предполагаю.
        
        Школа. Первое сентября.
        Утром тетя Света «ведет» меня в школу. «Буквы разные писать, тонким перышком в тетрадь, учат в школе, учат в школе, учат в школе!» - вертится в голове привязавшаяся песенка, прозвучавшая сегодня в «Пионерской зорьке». Волнения почти нет, но на всякий случай гоняю мысленно различные варианты поведения в новой школе. Иду нарядный, в новой синей школьной форме в галстуке (тетя настояла и сама повязала) с новым портфелем. Рядом шествует торжественно тетя с букетом цветов и заметно волнуется. Я нести цветы отказался под предлогом больной руки. Цветы - тоже тетина инициатива. Пусть хоть раз в жизни исполнит родительский долг и отведет меня в школу. Своих-то детей не довелось провожать во взрослую жизнь!
        Вчера, заметив мою травму руки, тетя разволновалась, захлопотала и развила бурную деятельность. Полночи ставила ледяные компрессы, косясь на моего паука на плече, а утром наложила повязку с бодягой. Вот и иду в школу, сверкая белой повязкой. Травму объяснил случайным ушибом при резком торможении электрички. (Вот такой я неловкий!) «Хорошо, что лицо осталось целым во вчерашней драке», - удовлетворенно отмечаю про себя. Несмотря на ухищрения родственницы, кисть наутро распухла и пальцы стали похожи на сосиски. За ухом тоже выскочила шишка, но под длинными волосами на затылке не заметно надеюсь. Во всяком случае, тетя не заметила.
        По всем внутридворовым дорожкам по направлению к школе, откуда доносилась музыка, двигались нарядные подростки группами и поодиночке. Важных или испуганных первоклашек с цветами вели мамы или бабушки. Белели девичьи фартуки, банты и гольфы.
        На школьном дворе зарябило в глазах от сине-черно-белого цвета школьной формы с вкраплениямиразноцветных букетов. Над входом висел кумачовый транспарант с белыми буквами - «Здравствуй школа!» Мы с тетей остановились с краю, не зная куда идти.
        - Смотри, где твой классный руководитель? - шепчет тетя.
        На крыльце никого не вижу из школьной администрации. Стоит только микрофон и динамики на углах крыльца. Сбоку от дверей - стол с магнитофоном или проигрывателем (не вижу).
        - Не вижу, - отвечаю.
        Гораздо интереснее рассматривать школьников. У большинства - портфели. Пацаны друг от друга ничем не отличались кроме возраста, роста, длины и цвета волос. Были волосатики с шевелюрой до плеч, но большинство все же аккуратно постриглись. Девчонки, (особенно старшеклассницы) старались выделиться прической, вычурностью фартуков и длиной школьного платья, которая колебалась от чуть выше колена до середины бедра, как и в моей бывшей школе. Испытал даже чувство зависти, наблюдая за встречей друзей после долгой разлуки. Грустных лиц среди школьников вообще не было, кроме испуганных и заинтересованных взглядов первоклашек. Заметил несколько учеников, лишних, как и я, на этом празднике жизни, стоящих отдельно от роящейся толпы. Вероятно, тоже новички.
        Поймал на себе несколько заинтересованных девичьих взглядов.
        Наконец на крыльце появилась группа учителей, директор и завуч школы. Учителя спустились с крыльца и разошлись в разных направлениях, по-видимому, к своим классам. Среди них заметил Анатолия Арсеньевича. Указал на него тете. Она занервничала и попыталась всучить мне букет цветов.
        - Тетя! Ты хочешь, чтобы я дарил цветы мужчине? - насмешливо интересуюсь. - Коньяк - другое дело.
        Она смутилась и пробормотала:
        - Тогда я сама подарю Тамаре Дмитриевне. Ладно, беги к своему классу, - кивнула. - Удачи! - пожелала, заблестев глазами.
        Отвернулась и полезла в сумочку, наверное, за платком. «Было бы из-за чего переживать! Как близки у нее слезы!» - размышляю, протискиваясь через толпу.
        Классный руководитель пытался построить возбужденных подростков в подобие колонны. Заметив меня, кивнул головой и махнул рукой на толпу:
        - Встань где нибудь в строй.
        Мне, испытавшему четырехлетнюю строгую муштру самого строевого военного училища Ленинграда,стало смешно. Где тут строй? Прошел в самый конец толпы. Там стоял один очкарик с безучастным лицом. Какой-то парнишка оглянулся и поинтересовался:
        - Еще один новенький?
        Повернулось еще несколько голов. Будущие одноклассники придирчиво или заинтересованно оглядели нас и отвернулись - в динамиках послышался голос директрисы, объявляющей начало школьной линейки.
        Краем уха, прислушиваясь к выступлениям, оглядываю спины и затылки одноклассников. Многие без портфелей. Хитрецы! Уже успели закинуть свои сумки и портфели в класс на свои места. У меня же еще нет своего места.
        После директора выступила завуч, которая не преминула показать, кто есть, кто в школе и упомянула о соблюдении дисциплины и непременном условии прилагать все силы в усвоении школьной программы. После торжественной части прослушали небольшой концерт. Даже пели и читали стихи первоклашки. (Когда успели отобрать таланты и подготовить концертные номера?)
        В заключении десятиклассник, посадив на плечо девочку-первоклашку, сделал круг по школьному двору под звон колокольчика и аплодисменты присутствующих. Потом первоклассников по двое их учителя вывели на середину и десятые классы, рассыпавшись, пошли к ним. Не понимая происходящего, пошел тоже. Оказывается, здесь десятиклассники сопровождают первоклассников в их первый класс.
        Мне досталась девочка с большими испуганными глазами, огромными пышными белыми бантами и портфелем, который почти касался земли. Забрав ее портфель, взял по примеру остальных свою избранницу за ледяную ладошку, ободряюще улыбнулся и подмигнул. Она моргнула или подмигнула обоими глазами и нерешительно попыталась улыбнуться. Так попарно длинной колонной в окружении родственников пошли куда-то за школу. Наклонившись к девчушке, сообщил:
        - Меня зовут Сережа, а тебя как?
        Из-за окружающего шума не разобрал, чего она пискнула.
        - Машенька, - подсказал из-за плеча женский голос.
        Рядом оказалась молодая женщина с мокрыми счастливыми глазами. Кивнул ей. Ребенок, обнаружив рядом родного человека, облегченно улыбнулся, а потом постоянно оборачивался, проверяя.
        - Куда мы идем? - поинтересовался у обеих.
        - В школу, - ответили обе в унисон, только детский голосок с гордостью, а женский с удивлением.
        - Я сам в эту школу в первый раз иду, - разъясняю.
        - Начальные классы учатся в отдельном корпусе, - пояснила женщина. - Через три года мы с Машенькой пойдем в старшую школу, и тоже будем учиться до десятого класса, - добавила, вероятно, для утвердительно кивнувшей дочурки.
        Здание начальной школы под тем же номером, что и средняя, находилось в соседнем квартале.
        Возвращались произвольно. Девчонки и ребята группировались своими компаниями. Кто-то шел в одиночестве. Рядом со мной нарисовался очкарик, будущий одноклассник. Покосившись на него, разговора заводить не стал.
        В школе пристроился в коридоре у окна недалеко от своего класса математики на третьем этаже. По расписанию первым уроком - классный час. Предполагаю, что там нас с очкариком представят классу, и мы обретем свои места. Недалеко от нас заметил одинокую девчонку, тоже с портфелем. Похоже нас трое новеньких.
        Наконец прозвенел долгожданный звонок, возвещавший конец моим ожиданиям. Как и многие - не люблю ждать и догонять!
        Анатолий Арсеньевич пригласил нас в класс. Заметил, что он в другом костюме, но тоже не новом и галстук повязан так же небрежно и подобран без вкуса. Зашли в класс за ним вслед. Усадив учеников, он представил нас и предложил каждому коротко рассказать о себе. Рукой указал на очкарика. Тот сжался и, глядя в пол начал что-то бубнить. С задних парт кто-то потребовал в голос:
        - Громче!
        Пацан вздрогнул, но громкости не прибавил. Насколько понял, что он, как отличник перевелся в более сильную школу.
        - Ботаник! Зубрила! - послышались комментарии.
        Удовлетворенный математик отправил его на свободное место. Тот недолго думая уселся за последнюю пустую парту. «Так мне выбора не останется!» - мысленно запаниковал, подсчитывая оставшиеся пустые места, и сделал шаг вперед.
        Но у классного руководителя были свои резоны, и он предложил выступить девчонке. Та довольно бойко, но немного стесняясь и покраснев, стала рассказывать о причинах перевода. Тоже отличница и перевелась из Всеволожска в связи с переездом родителей. Ее выслушали молча и без комментариев. По знаку учителя она прошла и села с какой-то девчонкой.
        Коротко без подробностей рассказал о себе:
        - Учился без троек. Приехал к родственникам. Занимаюсь спортом.
        Ко мне почему-то вопросов оказалось много.
        - Как тебе Ленинград, по сравнению с твоим городом? - поинтересовалась какая-то девчонка.
        Пожимаю плечами:
        - Нормальный город, как и мой, только людей больше и дома выше.
        Ответ вызвал шум удивления, смех и обсуждения.
        - Почему выбрал нашу школу? - спросил пацан из среднего ряда.
        - Рядом с домом, ходить недалеко, - отвечаю чистую правду.
        - И тебя взяли? - удивился кто-то.
        Пожимаю плечами вместо ответа, не считая нужным отвечать на риторический вопрос.
        - Каким спортом занимаешься? - поинтересовался парень со второй парты.
        - Многоборьем, - отвечаю обтекаемо, - а также легкой атлетикой и футболом по возможности, - добавляю.
        На вопрос: «Что у тебя с рукой?» - ответил фразой из знаменитого фильма:
        - Поскользнулся, упал, … очнулся - повязка! - чем вызвал смех в классе.
        - Бедненький! Ноженьки не держат! - прокомментировал какой-то парень из правого ряда у окна, насмешливо и с вызовом глядя на меня. - Ножки тоненькие, а жить-то хочется! - добавил, оглядывая окружающих и ожидая оценок своей плоской шутке.
        Послышались смешки и на меня уставились множество глаз в ожидании продолжения представления.
        «Игнорировать явный вызов нельзя!» - мелькает мысль.
        Демонстративно смотрю на свои ноги и начинаю, подняв голову:
        - Ноги, как ноги. Держат уверенно. Бывает, что такие травмы наносят желающие, натыкаясь на мой кулак безмозглой головкой.
        В классе многие громко засмеялись. Анатолий Арсеньевич, почувствовав зарождающийся конфликт предложил:
        - Достаточно. Иди Сережа, садись на свободное место.
        Выбор оставался небольшим - рядом с очкариком или с девчонкой в среднем ряду за третьим столом. Проходя мимо заметил, что она показывает глазами на соседнее место. Сделав вид, что не понял, прошел мимо и сел рядом с новичком.
        - Клоун. Посмотрим, у кого голова безмозглая, - громко пробормотал обидевшийся насмешник.
        Дальше классный руководитель продолжил классный час, рассказывая, чем мы будем заниматься в десятом классе в начавшемся учебном году, но больше говорил о своих предметах - алгебре и геометрии. Напомнил о планах краеведческого кружка и предложил желающим записаться в него.
        Познакомился с очкариком. Он мне представился Вовой. Не Вовкой, Володей или Владимиром, а Вовой. «Ну, Вова, так Вова!» - хмыкнул. Раз отличник - значит, силен в алгебре. Мне помощь явно не помешает на первых порах.
        На переменах поймал несколько злобных взглядов шутника. Он всегда находился в окружении нескольких пацанов из класса. Немного выше меня, стройный подросток, а комплекция не впечатляет. На лицо симпатичный. Волосы длинные по нынешней моде до ворота и закрывают уши.
        В классе оказалось многовато учеников - более сорока человек. Девчонок больше, чем ребят. Отметил нескольких довольно симпатичных, со стройными ножками. Желающая стать моей соседкой по парте - среди них. Правильно сделал, что не сел рядом по ее приглашению. Надо сначала осмотреться и определить, кто и чего из себя представляет. К тому же не люблю, когда мне навязываются. Предпочитаю выбирать сам.
        Остальные уроки прошли, как обычно для первого учебного дня. Никого не спрашивали, только преподавали.
        Выделил учительницу литературы. Интересно и необычно вела урок. Такого преподавания не встречал. Похоже, литературу в десятом классе полюблю. В моей бывшей школе литература преподавалась так, что заставляла ненавидеть русскую и зарубежную классику. Обычно в начале учебного года на уроках я перечитывал многие произведения из хрестоматии, предназначенные для изучения в учебном году. Многие нравились, но после преподавания и сочинения о роли главного героя или отдельного персонажав свете социалистического реализма к ним возвращаться и перечитывать не хотелось. Наверное, поэтому не понравились такие классики, как Чехов, Бунин, Достоевский и другие. Возможно, многое зависело от учителя или навязываемой точки зрения на произведение советских идеологов.
        В столовой заметил Ирку со двора в кругу подружек. Она, заметив мой взгляд, кивнула по-свойски. Кивнул в ответ.
        Продолжения конфликта с «мачо» из класса, (как я понял сегодняшнего шутника), сегодня не случилось. «Почему он воспринял мое появление в классе враждебно?» - гадаю. Может, почувствовал конкурента в своей стае на своей поляне? Обычный стадный конфликт альфа-самцов? Но я ведь не собирался с ним конкурировать и меряться - кто из нас выше на стенку писает? Возможно, привык к своему лидерству в классе и самоуверенно захотел продемонстрировать это присутствующим и новичкам!
        После уроков решил в спорткомплекс не ходить. Вдруг придется демонстрировать там свои физические возможности! Куда мне с больной рукой? К тому же такое повреждение кисти может вызвать у профессионалов подозрения в моей излишней агрессивности или еще в чем, недопустимом для боксера.
        У соседа по парте поинтересовался:
        - Пойдешь в школьные кружки или секции записываться?
        - У меня другие интересы, - лаконично отказался Вова, собирая портфель.
        Подумав, отправился к Анатолию Арсеньевичу записываться в его краеведческий кружок. Наладить неформальные отношения с требовательным математиком не помешает. «Дальновидный подхалим!» - мелькает ироничная мысль. Оправдываю себя тем, что хочу узнать подробнее о некоторых непонятных и замалчиваемых фактах истории Санкт-Петербурга, на которые натолкнулся в будущем в интернете. Когда еще доведется пообщаться с настоящим краеведом?
        Руководитель кружка обрадовался моему заявлению и начал с энтузиазмом знакомить меня с их деятельностью. Оказалось, что краеведение в НАШЕЙ школе ведется уже много лет. Члены кружка собираются по вторникам после уроков и обмениваются, обсуждают или оформляют результаты их исследований. Намечают планы на будущее. Иногда выезжают на исторические места для фотографирования и описания. Затем все заносят в Краеведческий дневник и оформляют настенный плакат. Членам кружка приходится по заданию руководителя или собственной инициативе проводить много времени в библиотеках, в том числе научных и исторических. Посещать музеи и общаться с историками.
        Заранее огорчаюсь, предполагая, что на подобную деятельность у меня времени не хватит. Догадываюсь, что основную работу тянут в кружке всего несколько энтузиастов, а остальные находятся на подхвате - сходи, принеси, подай и так далее.
        Несмотря на пессимизм, ушел от учителя с хорошим настроением.
        По дороге домой на улице за спиной слышу девичий голос:
        - Ты почему со мной сесть не захотел?
        Оборачиваюсь к уже знакомой однокласснице. «Дожидалась меня?» - возникает в голове вопрос.
        - А надо было? - иронизирую.
        Симпатичное лицо девчонки покраснело от гнева.
        - Мне обычно не отказывают, - фыркнула и резко свернула на другую тропинку.
        Только подол взметнулся, обнажив стройные ножки.
        «Что за понятия у этих ленинградцев?» - насмешливо гадаю, направляясь дальше.
        Дома за обедом рассказал изнывающей от любопытства родственнице о первом дне в школе, не упомянув о конфликте с «мачо» и непонятных претензиях одноклассницы. Она искренне радовалась тому, что у меня все хорошо. Напоследок поинтересовалась - когда же мы организуем вечеринку для ее друзей под гитару с моими песнями? Оказалось, что она звонила на работу, отчитываясь перед подругами за свое участие в судьбе племянника. А они напомнили про ее обещание необычного уик-энда. Напомнил о травме, продемонстрировав перевязанную кисть.
        После обеда, используя свободное время, сажусь за продолжение записок для Романова.
        
        Информация для Романова. Продолжение.
        Набрасываю давно намечающийся предполагаемый план действий для исполнителя моих замыслов на ближайший год, два. Пусть почитает мои предложения - может, чем и воспользуется.Представив себя на месте Романова, записываю:
        «1. Повышение своего авторитета в Политбюро, ЦК, в партии и у народа.
        Используя знания о будущих событиях всячески препятствовать принятию вредных для страны решений или приходу во власть потенциальных вредителей.
        Обратить особое внимание на ключевые ближайшие события - назначение Секретарем ЦК, а затем кандидатом в члены и членом Политбюро Горбачева М. С. (1978-1979 годы) и ввод наших войск в Афганистан (декабрь 1979 года).
        Методы и способы достижения цели:
        - компрометация противников, соперников и нежелательных лиц перед назначением на высокую должность;
        - доверительные беседы с другими сотрудниками партаппарата, способными повлиять на принятие нужного решения;
        - выступления в СМИ.
        Если цели достичь не удастся, то не давать забыть свое мнение перед принятием вредного решения. Все это поможет укреплению репутации.
        Создать подобие аналитического отдела и орган для популяризации работы Ленинградского Обкома. Назначить помощника по связям с общественностью и СМИ для информирования населения о деятельности руководства Ленинграда и области, выделяя успехи. Регулярно печатать статьи в региональных и республиканских газетах и журналах о проблемах региона, способах их решения и планах руководства. Организовать систематические выступления на местном телевидении и интервью секретарей Обкома или помощника по связям с общественностью. Не забывать при этом, опираться на решения Съезда, Пленумов ЦК КПСС и вступления Генерального секретаря. Дать возможность высказаться грамотным политологам, историкам, экономистам и финансистам в местных СМИ. Республиканские и Союзные СМИ не должны пропустить полезную активность из Ленинграда.
        Частично использовать знания о будущих событиях в стране и мире в беседах и статьях, обосновывая логикой и анализом предшествующих событий самим и подчиненными.
        2. Подбор и укрепление связей с единомышленниками в ЦК, Политбюро и Правительстве.
        Необходимо создать «группу поддержки» или вступить в такую группу из наиболее здравомыслящих и влиятельных членов партии, знающих не понаслышке реальную ситуацию в стране и экономике, чтобы противостоять консервативно мыслящим старцам, живущих прошлым, не принимающих и опасающихся нового. Не понимающих необходимости реформ и давно назревших изменений в экономике и политике. Группа спаянных идеей людей также необходима для защиты своих единомышленников.
        Предполагаемый состав:
        Романов Г. В. Мазуров К. Т. Машеров П. М. Гришин В. В. Алиев Г. А. Щербицкий В. В. Щелоков Н. А. Чурбанов Ю. М. Медунов С. Ф. Моргун Ф. Т. Тихонов Н. А. Цвигун - заместитель Андропова.
        Ряд лиц, зачисленных в этот список, имеют влияние и доверительные отношения с Генеральным Секретарем, от которого зависит принятие многих решений в настоящее время.
        3. Обеспечение личной безопасности.
        Создать секретную отдельную структуру и (или) использовать сотрудников службы охраны для обеспечения личной безопасности от происков внутренних и внешних врагов, подобранных из личной преданности или зависимых от положения Первого секретаря Обкома.
        Обеспечить это подразделение оружием, специальными техническими средствами и транспортом. Предоставить автономность с подчиненностью только Первому секретарю».
        
        Перечитываю и переписываю примерный план и откладываю в сторону. Если появятся новые мысли - дополню или внесу изменения. Отмечаю, что формулировки корявые, но основные мысли понятны. Я ведь не профессиональный политолог или репортер, искусно владеющий словом. Григорию Васильевичу остается только прочитать и принять или отвергнуть мои предложения.
        Возвращаюсь к воспоминаниям о видных деятелях нынешнего времени.
        «Горбачев М. С., обладая повышенной работоспособностью, умению ладить и нравиться людям сделал стремительную карьеру. Ему покровительствовал сначала Кулаков, рекомендовавший на свое место Первого секретаря Ставропольского Крайкома, и в дальнейшем поддерживал. Горбачеву симпатизирует Андропов и Суслов (по некоторым сведениям). После внезапной смерти Кулакова Горбачев будет назначен на его место Секретарем ЦК по сельскому хозяйству. (Пленум ЦК в конце 1978 года). Через год его выдвинут кандидатом в Члены Политбюро, а на следующий год он станет Членом Политбюро. Стремительную карьеру ему обеспечит тот же Андропов.
        (По некоторым данным, Андропов обеспечивал себе подавляющее большинство для голосования на Политбюро своими сторонниками на случай критических ситуаций). Одной из таких ситуаций являлась смерть Генерального Секретаря и потенциальная борьба со своим основным соперником за кресло главы партии Черненко К. У.
        Большую роль в становлении Горбачева сыграла его жена Раиса Максимовна. Она, являясь основным советником Михаила Сергеевича, следила за его питанием, весом, образованием, культурным уровнем. Решала с кем дружить, кого поддерживать, комуугождать. (По некоторым свидетельствам очевидцев Горбачев мог единолично отменить наутро решение, принятое накануне вечером с товарищами). «Ночная кукушка» вмешалась.
        Раиса Максимовна обожала новые элегантные наряды и драгоценности. Любила блистать на всех партийных и государственных мероприятиях. Во все зарубежные поездки сопровождала мужа. (По свидетельству очевидцев за границей любила посещать ювелирные магазины и бутики модной одежды). Не стеснялась принимать подарки. Это был один способов влияния на мужа при принятии нужных для соперников решений.
        Член Политбюро Первый секретарь МГК Гришин В. В. также являлся одним из кандидатов на пост Генерального Секретаря ЦК КПСС, но по его словам отказался в пользу М.С. Горбачева. Через год был отправлен на пенсию. (По слухам - умер в очереди районного Собеса, куда прибыл оформлять пенсию).
        (По некоторым данным Андропов, очищая Политбюро от потенциальных соперников, инициировал уголовное расследование в Московском торге). По данному делу вскрылись многочисленные факты коррупции и миллиардные хищения. Множество партийных функционеров, чиновников и торговцев были сняты с должностей, осуждены. Несколько человек расстреляны. Причастие Гришина к коррупции в Московской торговле доказать не удалось и он остался на своем посту в МГК и в Политбюро.
        Машеров П. М. по своим деловым и человеческим качествам пользовался заслуженным авторитетом в республике и в партии. Его ценил Леонид Ильич. Трагически погиб в автокатастрофе осенью 1979 года. (По некоторым сведениям автоавария была подстроена).
        Медунов С. Ф. - друг Брежнева. В результате уголовного дела по коррупции в Краснодарском крае и в Сочи, инициированного так же по инициативе Андропова, вскрылись многочисленные факты хищений. После смерти Леонида Ильича был снят со всех постов.
        Моргун Ф. Т. - секретарь ЦК был основным кандидатом на вакантную должность, после смерти Кулакова. По собственным словам отказался. Был хорошо известен Брежневу по работе в Днепропетровске и на целине. Считался хорошим специалистом по сельскому хозяйству в отличие от карьериста Горбачева.
        Кунаев и Алиев, как партийные лидеры национальных республик не пользовались заметным влиянием в ЦК и Политбюро, но были явными противниками Горбачева. К тому же по некоторым сведениям Алиев, как бывший Председатель КГБ Азербайджана мог знать некоторые неблаговидные факты из жизни и деятельности Горбачева в Ставрополье.
        Генерал КГБ Цвигун - первый заместитель Андропова. Друг и доверенное лицо Брежнева - назначен в КГБ «присматривать» за Андроповым. Застрелился из пистолета своего охранника накануне смерти Суслова и Брежнева.
        Шеварднадзе Э. А. в настоящее время Первый секретарь компартии Грузии. Всегда отличался лояльностью к Генеральному Секретарю. С приходом Горбачева к власти был назначен на должность Министра иностранных дел. Стал помощником того во всех делах и много нанес вреда стране.
        А. Н. Яковлев - главный идеолог «перестройки», в результате которой экономика страны рухнула. Познакомился и сдружился с Горбачевым, после чего был назначен на многие посты и введен в состав Политбюро. (По многочисленным свидетельствам был завербован западными спецслужбами и стал при Горбачеве агентом влияния). Являясь «архитектором перестройки» и ближайшим советником Генерального Секретаря делал все, чтобы угробить СССР».
        
        Устал морально и физически вспоминать, писать, чиркать и переписывать. Надоело ломать голову над подбором формулировок. Перечитал написанное и понял, что я слишком тенденциозен и пристрастен в оценках перечисленных лиц. Изложил на бумаге только то, что угодно мне, а не все, что знал или слышал о партийном и государственном деятеле. О том же Шеварднадзе писали, что на место посаженных им воров пришли новые воры, знакомые Первому Секретарю. Медунов и Гришин явно были виновны в разгуле коррупции, как и многие Секретари ЦК и даже Члены Политбюро. По-хорошему бы надо проводить глобальную чистку партии и снимать с должностей почти всех, а то и сажать через одного, как минимум. Но, к сожалению, у Романова нет такой власти.
        
        Вечер.
        Решаю, что хватит на сегодня и перечитываю написанное в последний раз. Главное Григорию Васильевичу в текущем году не допустить назначение Горбачева Секретарем ЦК и отставку Мазурова. Не станет Михаил Сергеевич Секретарем - не будет избран кандидатом, а затем Членом Политбюро. Уже тогда история страны пойдет другим путем.
        Рассовал исписанные листки по конвертам и заклеил. Пронумеровал. Никаких секреток не делал, да и не из чего. Передам из рук в руки Ксенофонтову, раз Романов ему доверяет.
        Время вечернее - за окном сумерки. Ксенофонтов должен быть дома. Набираю его номер телефона.
        - Здравствуй племянничек! Как дела? Как в школе? - радостно интересуется, после моего приветствия.
        - Все в порядке, Петр Петрович. Ваше приказание выполнено! - дурачусь.
        - Так, - сразу построжел его голос. - Давай завтра заеду к тебе перед школой и заберу почту, - планирует. - Ты когда в школу идешь? - интересуется.
        - Минут в пятнадцать-двадцать девятого, - отвечаю.
        - Вот в это время тебя встречу, - сообщает. - Ладно, до завтра. Учись хорошо. Тете передавай привет, - прощается.
        - Тетя! Тебе привет от Ксенофонтова, - кричу в комнату.
        - Ты ему звонил? Как он там? В гости не собирается? - она вышла в коридор и засыпала вопросами.
        - Нет пока, не собирается, - огорчил, наверное.
        - Ты закончил со своими занятиями? Сейчас ужинать будем, - кивает без заметных признаков огорчения.
        Вспоминаю, что завтра суббота и Маринка с Гулькой, вероятно, будут звонить Эдику, надеясь услышать меня. Завтра время есть - съезжу. Но надо бы прекращать эти телефонные переговоры, на которые мне наверняка будет некогда ездить. Остается только обмениваться письмами.
        Задумался. Какая была основная задача? Не прерывая связи с моими подружками, скрыть их существование от посторонних. С началом активной деятельности Романова интерес к нему и его окружению будет только усиливаться. Случайно или намеренно, но я могу попасть в поле зрения заинтересованных служб или лиц. Не хотелось бы подвергаться шантажу при помощи моих родных и близких, в том числе подружек. В таких играх нет места сентиментальности, приличиям или жалости.
        Но если Ксенофонтов или кто другой зададутся целью выяснить круг близких и дорогих мне людей, то непременно поставят под контроль все линии связи. А их в настоящее время всего две - почта и телефон. С телефоном проще всего. Поставить соответствующее оборудование на нашей линии и автоматически записывать все телефонные переговоры, периодически меняя пленки.
        С почтой сложнее. Главпочтамт и ближайшие отделения связи, а также нашего почтальона можно обязать отслеживать все письма, адресованные Соловьеву, Средневой или отправленные из моего города.
        «Неужели ничего нельзя придумать?» - мысленно сокрушаюсь. Выход должен быть и я его найду! «Неужели Ксенофонтов не опасается за своих родных?» - возникает в голове вопрос. Он же первый привлечет внимание противников. Задумывается ли он об этом? Может поговорить с ним откровенно? Почему он не прислал обещанного контактера? Не подобрал надежного? Пока нет в этом необходимости? А может, я его не замечаю? «Сколько вопросов и все без ответа!» - отмечаю.
        «Пусть пока все идет, как было!» - решаю. Буду думать над тайным почтовым ящиком. Завтра обязательно съезжу в Петродворец и поговорю с подружками. Сегодня надо Эдику сообщить об этом.
        После ужина, предупредив родственницу, собираюсь на улицу. Эдику буду звонить, как и прежде из таксофона. Только подхожу к двери, как противно звенит дверной звонок. «Так и не удосужился купить квакающий, мелодичный!» - мысленно упрекаю себя и открываю дверь. На площадке стоят двое знакомых дворовых ребят - Витек и Никита.
        - Ты во двор идешь? - интересуется Никита.
        - Пока по делам, но ты мне нужен. Вернее твой брат. Хочу звонок поменять - достало это дребезжание, - сообщаю.
        - Я ему сообщу, - обещает, - а ты во двор сегодня выйдешь? - интересуется. - Ребята с девчонками сегодня собрались, хотели тебя послушать, - смотрит вопросительно.
        Витек активно кивает. Оборачиваюсь на тетю, стоящую за спиной. Она с улыбкой кивает, разрешая. Рада, наверное, что у меня завелись друзья.
        - К сожалению, повредил руку, и порадовать сегодня ничем не смогу. Минут через двадцать подойду, - сообщаю.
        Спускаемся по лестнице вместе. Я вообще стараюсь лифт игнорировать. В будущем где-то читал, что подъем и спуск по лестнице многоэтажного дома заменяет полноценную обычную зарядку. «Надо бы гантели и эспандер купить домой!» - возникает неожиданная мысль.
        На привычном месте сбора и тусовки дворовой молодежи - беседке на детской площадке рассмотрел многочисленные силуэты. Слышался женский смех. «Нашего полку прибыло!» - мысленно отметил. В беседке, увидев нас, замолчали. Свернул к метро, а ребята отправились к своим.
        Эдик оказался дома и сразу предложил встретиться завтра или в воскресенье.
        - Завтра приеду, - радую. - Как прошел первый день в десятом классе? - интересуюсь.
        - А! Скучно. А у тебя как? Никому здоровой рукой лицо не отрихтовал? - смеется.
        - Нет, но хотелось, - признаюсь. - Завтра, вероятно, тебе будут звонить - поговорю с подругами сам, а то тебе не доверяю. Опять будешь предлагать показать все места! - предупреждаю с улыбкой, намекая, что все его предложения моим подружкам мне известны.
        - Ну что ты! Я имел в виду интересные места города, - отговаривается.
        - Вот и я о том же - что имею, то и введу … тебе, - шучу, а сам думаю: «Как тайный почтовый ящик адрес Эдика использовать можно, но нецелесообразно. Вдруг не сможем видеться неделями!»
        После разговора с Эдиком иду к ребятам, погруженным в свои мысли. Навстречу выскакивает женская фигурка. В сумерках замечаю знакомое лицо. Одноклассница! Сегодня с ней уже общался и, по-видимому, обидел!
        - Ты, оказывается, играешь на гитаре и поешь? - спрашивает иронично. - Жалко, что сегодня не услышу барда-одноклассника.
        «Торможу» от неожиданности и не нахожусь с ответом.
        - Меня Наташа зовут, если еще не знаешь! - представляется с вызовом. - Проводишь одноклассницу, как джентльмен?
        Киваю на все вопросы сразу.
        Девчонка решительно взяла меня под правую руку и направилась вглубь жилого массива. В беседке ребята молчали, только слышался недовольный голос Ирки - постоянного члена дворовой компании.
        Идем медленно по асфальтированной тропинке и молчим. Испытываю какой-то дискомфорт. Наконец понимаю.
        - Привык, когда девушка идет слева, - сообщаю, не поворачивая головы.
        - Какая разница, - отвечает, но переходит на другую сторону.
        - Правая рука должна быть свободная, - поясняю автоматически, а сам думаю об Эдике. (Может его адрес использовать все-таки для почтовых сообщений?)
        - Зачем? - заглядывает в лицо.
        - Что зачем? - не сразу соображаю. - А, честь отдавать! - отвечаю машинально.
        - Тебе есть, что отдавать? - подкалывает.
        Прихожу в себя, понимая, что поставил себя в дурацкое положение.
        - Честь она у всех или есть или ее нет, - отмечаю.
        - Я тебя давно заметила. Ты единственный, кто у нас бегает по утрам, - переводит разговор. - Когда ты оказался в моем классе, обрадовалась и решила познакомиться. Даже подружку попросила пересесть - хотела, чтобы ты сел рядом. Почему ты отказался? - вопросительно смотрит на меня.
        - Ты красивая девчонка, - начинаю медленно, - но я привык сам выбирать. Не люблю, когда навязывают свое мнение, - решительно сообщаю.
        - Ты сам не знаешь, от чего отказываешься! - заверяет.
        - А ты, конечно, знаешь? - иронично улыбаюсь.
        - Конечно! - кивает убежденно.
        - Тяжело тебе в жизни придется с такой самоуверенностью. Столько ждет разочарований! - предполагаю.
        - Говоришь, как моя мама. Но ничего, я сильная, выдержу, - задумывается.
        - У тебя много девушек было? - вновь поворачивает голову ко мне и останавливается.
        Пожимаю плечами не собираясь отвечать. Наташка вглядывается в мое лицо и не дождавшись ответа, вздыхает.
        - А дома осталась девушка? - продолжает допытываться.
        - Да, - признаюсь и смотрю прямо в глаза.
        Девчонка, неожиданно смущается и отворачивается.
        - Я тебе не нравлюсь, - констатирует, не поворачивая головы.
        - Почему? - удивляюсь. - Ты красивая, трудно такую не заметить. Предполагаю, что многим ребятам ты нравишься, и возле тебя крутятся многие.
        - Вот именно многим! - неожиданно злится.
        - Не всегда в жизни получается так, как мы хотим, - замечаю философски.
        - Откуда ты такой мудрый взялся? - интересуется раздраженно и продолжает уже спокойно: - Человек сам творец своей судьбы, сказал кто-то из классиков. Я считаю так же.
        - Может и так, - соглашаюсь, - но бывают непреодолимые обстоятельства, - добавляю, думая о себе.
        - Зайдешь? - кивает на подъезд. - Чаю попьем.
        - Поздно уже, - отказываюсь. - До завтра! - прощаюсь.
        - До свидания, - отзывается тихо.
        Направляясь домой, замечаю, что мы с Наташкой шли к ее дому по кругу. «Ведьма! Кругами водила!» - иронизирую про себя. В беседке еще сидели ребята. Махнул им рукой и пошел домой.
        Окончание Главы 4.
        Знакомство.
        Утром зарядку полноценно провести не удалось - рука еще болела. Перед моим уходом в школу тетя наложила свежую повязку с какой-то мазью.
        Выйдя из подъезда, услышал автомобильный сигнал за спиной. Обернулся и увидел вылезающего из бежевой «Волги» Ксенофонтова. Увидев мою повязку, улыбка на его лице сменилась озабоченностью. Ни слова не говоря, он указательным пальцем покрутил над головой. Из соседнего подъезда выскочил невысокий щуплый парень, лет двадцати-двадцати трех (если вглядываться). Ничем не приметный. На вид чуть старше меня и вполне может сойти за моего друга.
        «Наблюдателя посадили! Если бы у Петра Петровича не изменились планы, то и не знал бы какое-то время о «хвосте». К тому же он может быть не один. Хотя это вряд ли. Не настолько всемогущ инспектор Общего отдела» - отметил мысленно.
        - Знакомьтесь, Иван! Сергей! Будете контактировать, - представляет нас. - Рассказывай! Куда опять влез? - обращается ко мне, кивая на забинтованную кисть.
        - Случайность, - отмахиваюсь и приглядываюсь к парню.
        - М-да? - сомневается Ксенофонтов. - Вот Иван и будет принимать меры от этих случайностей, - переводит пристальный взгляд на подчиненного. (Тот кивает). - Потом познакомишь с результатами Сергея, как договаривались.
        Непонимающе смотрю на обоих. «О чем речь?»
        - Пойдем, минуту пройдемся, - кивает мне Петр Петрович и направился под арку моего дома. - Не переживай, никто за тобой следить не собирается, - успокаивает, заметив мое насупленное лицо. - Иван просветит тебя о своих задачах. Заявление во вневедомственную охрану на установку охранной сигнализации подали? Договор заключили? - спрашивает, остановившись в арке, и протягивает руку.
        - Некогда было, - отговариваюсь и наклоняю головы, делая вид, что роюсь в портфеле, чтобы он не заметил моего смущения (забыл напомнить родственнице о вневедомственной охране).
        Протягиваю конверты гадая: «Как теперь тете отпрашиваться с работы, после продолжительных отгулов?» Объясняю Ксенофонтову ситуацию.
        - Может, мы Ивану отдадим заявление, и вы все сделаете? - набираюсь наглости.
        - Не наглей! - обламывает. - Не стоит к вам привлекать внимание, - снисходит до пояснений. - Найдете время. Иди, учись. Позвоню при необходимости. Надеюсь, в школе проблем нет? - прощается, протянув руку.
        Неопределенно пожимаю плечами: «Что считать за проблемы? Алгебру? Наглого одноклассника? Или Наташку?»
        Возвращаемся во двор. Петр Петрович кивнув, направляется к машине, а я поворачиваю к Ивану и к школе.
        - Нам необходимо переговорить, - впервые слышу его голос. - У тебя какие планы после школы? - интересуется.
        Смотрю на него молча. Не хочется начинать знакомство с разногласий, но необходимо четко обозначить свои позиции, иначе сядут на шею для собственного удобства, обеспечив комфортные условия работы, и пер…уть без отчета, будет нельзя. (Сам бы так сделал!) Собеседник удивленно смотрит, не понимая причин моего молчания.
        - Ты когда из школы придешь? - пытается уточнить.
        Пожимаю плечами и сообщаю:
        - Буду дома вечером после восьми или завтра с утра. «У них ненормированный рабочий день!» - оправдываю мысленно себя. А моя личная жизнь и чем занимаюсь в свободное время никого не должно касаться.
        Ничего не ответив, Иван кивает и прощается:
        - До встречи!
        Предполагаю, что я его озадачил. Надеюсь, примет или смирится с моими условиями.
        
        Школьный конфликт.
        В класс вошел вместе со звонком. Пришлось еще разыскивать класс химии. Как и у нас в этой школе была кабинетная система преподавания по многим предметам. (Удивился, если было бы иначе).
        Кивнул, вопросительно смотревшей Наташке и, проскочив мимо, плюхнулся на свое место. На уроке отметил, что материальное обеспечение в этой школе значительно лучше и многообразнее. Дежурные по классу притащили множество пособий и плакатов для урока откуда-то. Рядом с доской висел небольшой экран, а напротив располагался диапроектор для слайдов.
        Обратил внимание, что сосед внешне как-то изменился. Приглядевшись, догадался - очки другие.
        - Ты чего, очки сменил? - поинтересовался на перемене у него при переходе в другой кабинет.
        - Ага, сменил, - криво усмехнулся Вова, но ничего не рассказал.
        «Не понял, но раз не рассказывает - значит так надо» - подумал и не стал настаивать. Но потом меня заинтересовало поведение одноклассников. Нас двоих игнорировали! Образовалась какая-то полоса отчуждения. Одноклассники разговаривали, смеялись и шутили между собой, а на нас лишь изредка косились. Зато компания, группирующаяся вокруг лидера класса, посматривала с вызовом насмешливо, и пока обменивались шутками явно насчет нас. «Мачо» же молчал и лишь усмехался, давая друзьям проявить себя. На особенно удачные шутки поощрительно смеялся и с превосходством тоже поглядывал на нас.
        Меня это понемногуначинало напрягать. В моей бывшей школе бывало, появлялись новички, и пацаны тоже могли над ними подшучивать. (Иногда довольно зло). Могли даже сделать изгоем класса, если новенький не смог показать себя нормальным пацаном. Но это случалось в классе пятом-седьмом, а никак не в десятом. Обычно в старших классах ребята стараются выглядеть взрослее и ведут себя соответственно. «Может здешние ребята остановились в своем развитии?» - зло шучу про себя. Становление новичков и врастание в коллектив занимало обычно от нескольких дней, до двух недель. Здесь же - не проверив нас «на вшивость» сразу пытаются «опустить».
        Догадываюсь, что все зависит от лидера класса и его прихлебателей. Подозреваю, что «инициативная» группа насчитывает всего трех-четырех человек, остальные временные союзники, примкнувшие к сильному на данный момент. Основная масса одноклассниковнаблюдает со стороны и ждет, чем все закончится. Поймал несколько сочувственных взглядов. (В основном девичьих). К своему удивлению Наташка выглядела довольной, как будто получала от происходящего истинное удовольствие. Даже подмигнула мне. «Злорадствует, что ли?» - закралось подозрение. Не в ней ли причина происходящего? Насколько понял, что с таким характером она должна быть одним из лидеров класса и иметь свою группу поддержки или быть изгоем. Но общается со всеми нормально и ведет себя независимо.
        Между тем атмосфера в классе с каждой переменой все сгущалась. Над моим соседом стали шутить уже вслух и злее. В столовой, когда он нес поднос с обедом его «случайно» толкнули и стакан с компотом опрокинулся. Вокруг послышался злорадный смех. К сожалению, я самого происшествия не видел и не узнал, кто так сделал. Надо мной пока шутить не осмеливались, но думаю - это ненадолго. Во время обеда постоянно слышались шутки в адрес Вовы. Самым смешным злопыхателям казалось предложить однокласснику похлебать или полакать компот с подноса.
        После столовой Вова неожиданно сообщил:
        - Мне вчера очки разбили.
        Размышляя о происходящем, вначале даже не понял, кому и что он сказал, а сообразив, ухватил его за рукав и свернул к окну в коридоре. Глядя требовательно на него, приказал:
        - Рассказывай!
        Оказалось, вчера после школы, когда мой сосед по парте проходил вдоль школьного здания, направляясь к метро, его из окна с одного из верхних этажей закидали «бомбочками». (Пакет, сложенный из тетрадного листа, наполненный водой). Одна из «бомбочек» попала Вовке в голову и сбила с переносицы очки, которые упав, разбились. Униженный, мокрый и с разбитыми очками пацан отправился домой. Он справедливо предполагал, что дальше будет еще хуже. Подавляю поднимающуюся злость ииспытываю страстное желание начистить кому нибудь рыло. Подозреваю, что засада готовилась на меня, но я отправился к учителю-краеведу и меня не дождались, а выместили злость на ни в чем не виновном однокласснике. Но я могу и ошибаться. Может в этой элитной школе так принято провожать из школы учеников?
        - Ты заметил, кто так шутил? - со злостью выдыхаю, понимая свою беспомощность. (Разбираться сейчас уже поздно).
        Даже окажись я вчера на его месте, ничего бы не смог доказать и найти обидчиков. Сосед мотает головой беспомощно и близоруко глядя на меня.
        - Не ссы, разберемся, - подбадриваю его сам, не будучи в этом уверенным.
        Понимаю, что нельзя начинать разборки в чужом коллективе первому. Да и не доказать ничего. В то же время убежден - нельзя мириться с травлей, иначе будет еще хуже. Если сейчас нас давят несколько человек, то с каждым днем преследователей будет все больше. Униженных и забитых никто не любит.
        Когда подошли к нашему классу - дверь оказалась закрыта. На всякий случай сверились с расписанием. Обществоведение должно проходить в нашем классе математики.
        - Почему в класс не идете? - интересуется подошедший мужчина.
        - Настраиваемся! - нашелся я.
        - Получается? - улыбается он, свободно открывая дверь, и пропускает нас в класс.
        - Обрыдались друг другу в жилетки, - под смех доброй половины класса прокомментировал «мачо», обращая внимание на мокрые следы от компота на Вовином пиджаке.
        Бросаю на него многозначительный взгляд и прохожу на свое место. Соседу же кто-то подставляет подножку.
        Во время урока соседка спереди предает записку, написанную женским почерком:
        «Готовьтесь!!! Ребята что-то замыслили!»
        Дал прочитать соседу. Он вопросительно посмотрел на меня. Что я мог ему сообщить? Сам ничего не знаю.
        На следующей перемене одноклассники выхватили у Вовки из рук портфель и стали перекидывать его друг другу, надеясь, что он будет гоняться за ним. Бросившись к одному из пацанов, сосед неожиданно вернулся и полез зачем-то под наш стол. Не понимая в чем дело, наклонился к нему и опешил. Вовка плакал! Вероятно, стыдился своих слез, но ничего не мог с собой поделать. Всему есть предел. Меня захлестнуло бешенство.
        - Портфель! На место! - рявкнул со злости.
        Удивительно, но ребята послушались, вернули портфель и при этом многие выглядели смущенными. Некоторые девчонки возмущенно упрекали развеселившихся ребят.
        Представив себя в глупой ситуации - облитым водой из окна или подвергнутому другому унижению, а виновников не выявить, решил: «Хватит терпеть! Надо решать кардинально и прекращать травлю!» Только ни в коем случае не развязывать драку и наносить травмы. Все неприятности, конечно, от лидера класса, но его даже один на один не вызвать. Тот всегда в стороне, а безобразничают его «шестерки» или примкнувшие. Решать же надо именно с ним! Еще это записка с предупреждением. К чему нам готовиться? Кто написал? Наташка? Но ее, похоже, забавляет эта возня. Может, злорадствует за то, что не сделал так, как она хотела?
        После окончания уроков одноклассники затеяли возню у входных дверей класса, не позволяя никому и нам с Вовкой выйти. Подозреваю, что в коридоре нас ждет очередная пакость. У дверей встал «мачо» и начал насмехается над нами:
        - Знайте! По нашему школьному двору надо перемещаться короткими перебежками, иначе на голову можно поймать не только пакет с водой! Может и стулом достаться, а он бывает жидким.
        Решаю - хватит! Молча проталкиваюсь через подростков к вожаку и толкаю ему в руки свой портфель.
        - Держи двумя руками! Крепче держи! - командую.
        Механически тот принимает его и держит перед собой. Замечаю у него во взгляде растерянность, и даже испуг. Наверняка не ожидал, что жертва, бывшая в его власти, вдруг стала распоряжаться и даже повышать голос. Пока он не пришел в себя, и держит портфель перед грудью с правой коротко, но с силой и, вложившись, бью в центр портфеля. Удар откидывает противника спиной на запертую половину двери. Портфель вырывается из его одной руки и врезается в грудь. Казалось грохот двери от встречи с его спиной, прозвучал на всю школу. Некоторое время пацан не может прийти в себя и стоит, прислонившись к двери и открыв рот. Забираю свой портфель из безвольной руки и в полной тишине «выплевываю» в испуганные глаза:
        - Если еще раз кто в нашу сторону косо глянет или пошутит, то этот день в школе будет для тебя последним!
        Вглядываюсь свирепо в его глаза какое-то время и, уловив проблеск сознания, рявкаю со злостью:
        - Понял?
        Бывший «мачо» судорожно закивал.
        - Дверь открой, - командую ему, ожидая «подлянки» в коридоре.
        Вожак не осмелился ослушаться. Однако ничего за дверью не было, стояли только двое удивленных пацанов с пустыми руками. Так и не понял, чего они замыслили. Кивнул Вовке на выход и шагнул за дверь.
        На улице распрощался с повеселевшим соседом и направился довольный домой. Надеюсь, конфликт разрешен. «Мачо» я напугал, продемонстрировав свои возможности и решимость. Обошлось без травм и драки. Меня обвинить не в чем. Подумаешь, подростки разыгрались, используя портфель в качестве боксерской груши. Мой портфель!
        За спиной послышался стук каблучков, и со мной поравнялась Наташка.
        - Я все ждала, когда же у тебя терпение лопнет, - заявила довольная.
        - Тебе весело? - угрюмо смотрю на нее.
        - А я знала, чем все кончится! Для тебя все наши мальчишки ничего не представляют! Вчера вечером рассказывали, как ты Лома дважды уделал, - смеется. - А его все ребята боялись до дрожи в коленках. Теперь Кославский в классе никто, а ты стал кумиром девчонок, - смотрит сбоку, заглядывая в лицо.
        Догадываюсь, что Кославский - бывший «мачо». Но меня интересует немного другое:
        - Твоя записка была?
        - Какая записка? - удивляется. - Что там было? - любопытствует.
        - Это уже не важно, - отмахиваюсь.
        - Ну, все же скажи, интересно! - настаивает.
        Молчу, продолжая идти к дому. Не дождавшись ответа, Наташка констатирует:
        - Значит, в классе у тебя появились поклонницы раньше, чем я ожидала! Они еще не знают, что ты поешь и играешь на гитаре, - добавляет.
        Доходим до моего подъезда.
        - На чай не пригласишь, конечно? - смотрит с вызовом, наклонив голову к плечу.
        - Меня пугает твоя целеустремленность, - улыбаюсь.
        - Не бойся, не обижу. Чао, бамбино! - разворачивается и, подняв руку над плечом, шевелит пальчиками, как бы прощаясь.
        Хоть и красивая девчонка, но с ней связываться опасаюсь. К такой только попади - ни на шаг не отпустит от своей юбки. Но ведь хочется! Завтра воскресенье - свободный день! Пора звонить Ленке, насчет Ленки! Улыбаясь получившемуся каламбуру, поднимаюсь домой.
        
        Переговоры.
        В квартире тетя затеяла генеральную уборку. Услышав мое появление, она выключила пылесос и вышла в коридор в спортивных штанах, майке и накинутом фартуке.
        - Как дела в школе? - интересуется, приветливо улыбаясь.
        - Нормально, - отвечаю, переодеваясь в тапочки. - Сегодня Ксенофонтова встретил, - ошарашиваю ее.
        Ее лицо вдруг стало растерянным, и взгляд метнулся в сторону
        - Что он здесь делал? Почему не зашел? Чего он хотел? - засыпала вопросами и занервничала.
        - Беспокоится о нас. Договорился во вневедомственной охране поставить вне очереди нашу квартиру под охрану. Тебе надо сходить в милицию с паспортом, написать заявление и заключить договор, - сообщаю с улыбкой.
        - Зачем? Зачем нам охрана? У нас и красть нечего! - удивляется. - Еще и в милицию идти! Да и дорого, наверное, это? - смотрит беспомощно на меня.
        Предполагаю, что она вспомнила свой недавний поход в Паспортный стол местного РУВД.
        - Лишним не будет, да и Петр Петрович настаивает, - замечаю. - Вместе пойдем, - успокаиваю, догадываюсь о ее боязни официальных учреждений.
        Вспомнился случай из будущего, как мой знакомый, трясясь от ужаса, примчался ко мне на службу в милицию за помощью. Ему пришла повестка из суда с вызовом на заседание в качестве свидетеля! Как-то вечером он вступился за девчонку, к которой приставали двое пьяных любителей сладенького. Тогда он не испугался выступить против двоих, а сейчас трясся из-за выступления в суде.
        Не любят у нас многие ходить по разным учреждениям, хотя там сидят такие же люди.
        - Обедать будешь? Сейчас разогрею, - предлагает, радуясь, что очередная проблема почти решена без ее участия.
        - Нет, спасибо. Сейчас переоденусь, сделаю звонок и уйду на встречу. Уже опаздываю. Не буду тебе мешать, - прохожу в свою комнату.
        - Когда это ты мне мешал? - слышу возмущение. - Одну только помощь вижу. Кстати, твой знакомый заходил. Сказал, что ты его искал. Обещал перезвонить, - вспоминает.
        - А, Вадим, наверное! - догадываюсь. - Я хотел дверной звонок поменять, но мне некогда. Оставлю тебе деньги в прихожей. Сама выберешь, какой понравится и пусть ставит. Он парень нормальный, полезный и живет недалеко. Ты ведь еще хотела стенку и кухонный гарнитур купить. Он обещал помочь. Напомни ему, - добавляю.
        Ошарашенная родственница, нервно теребя передник, появляется в дверях.
        - И ты все это можешь купить?
        - Конечно. Мы будем жить хорошо, а в будущем еще лучше, - подбадриваю. - Я ведь рекомендовал тебе поступать на водительские курсы? - напоминаю.
        - Я думала, что ты пошутил, - заплакала и ушла в свою комнату.
        Подруга Эдика откликнулась с радостью.
        - Заморочил бедным девушкам головы и пропал! - упрекнула меня. - Наверное, хочешь кого нибудь осчастливить? - тут же предполагает. - Ну, и кого же ты хочешь видеть? - интригует.
        - «Огласите весь список, пожалуйста!» - едва успеваю вставить фразу из знаменитой комедии.
        - В группе лидеров две кандидатуры, - продолжает она веселиться.
        - Забираю обеих. Заверните, пожалуйста, - поддерживаю шутливый диалог.
        - Ну, это можно было ожидать от Курочкина, но никак не от тебя! - демонстративно расстраивается.
        - Ладно, - сдаюсь, - давай остановимся на твоей тезке.
        - Я думаю, что это правильный выбор. Пусть соседка восстановится после многодневного постельного марафона. Тем более Ленка мне уже телефон оборвала. Где и когда хочешь назначить встречу? - перешла на деловой фон.
        - Она собиралась переезжать, вроде? - пытаюсь выяснить.
        - Переехала, но еще вещи перевозит, - уточнила.
        - Тогда часов в одиннадцать на платформе. Заодно помогу с переездом, - предлагаю.
        - Хорошо, передам. Если некуда податься будет, можете у меня посидеть, - предлагает.
        - Там видно будет. Пока! - прощаюсь.
        «Вот, отношения! Все всё, друг про друга знают, но якобы держат в тайне!» - восхищаюсь и удивляюсь по дороге в Петродворец. Сомневаюсь, что Галька не узнает о моей встрече с Ленкой, но все равно будет не против, встретиться со мной и при этом будет уверена, что мне известно об ее романе с филологом. Вспоминаю, что подобные отношения существовали во всех гарнизонах, в которых мне довелось жить. Тесный круг молодых людей, сведенных судьбой в одно место, создавал такие причудливые любовные связи, что авторы любовных романов могут отдыхать. В большом городе это тоже есть, но не так заметно и скрыть легче.
        Первой позвонила Гуля. После радостных взаимных приветствий, рассказали друг другу немногочисленные новости. Она мне передала приветы от всех членов семьи. Димка подал заявление в ЗАГС со своей девушкой. Дилька оказалась популярна во дворе, а потом и в школе со своими рассказами о Москве. В доме кто только не побывал. Все подружки ходили, как на экскурсию рассматривать ее наряды. А я по ее рассказам, как всемогущий волшебник способен творить чудеса и исполнять все-все желания. К тому же пою, как настоящий Лещенко. Даже в церкви учил петь тетенек.
        Подружка призналась, что считает дни до моего приезда на каникулы. Пригрозила, что может не выдержать и приехать сама, поэтому мне нельзя расслабляться! Она обязательно покажет всем, кто моя настоящая девушка.
        Хоть она и бодрилась, но я чувствовал, как ей тяжело дается эта веселость. Положил трубку с тяжелым сердцем. Ее голос всколыхнул воспоминания. Ее глаза, улыбка, руки, фигурка так и встали пред глазами. «Махнуть бы на денек к ней, зарыться лицом в ее гриву черных волос, вздохнуть ее запах, поцеловать в мягкие теплые губы и можно назад!» - помечтал.
        Эдик, тактично ушел с началом разговора и не мешал мне предаваться меланхолии в одиночестве.
        Через пару часов позвонила Маринка. Она уже не старалась сдерживать слезы. Оживилась только тогда, когда стала рассказывать про школьную линейку:
        - Наташка, твоя напарница по дуэту, спела так замечательно две твои песни о школе, что некоторые девчонки, учителя и родители заплакали. Сама еле сдержала слезы. Потом Наташка сообщила в микрофон, что очень жалеет об отсутствии здесь тебя, как автора этих замечательных песен. Сама заплакала и убежала. Директор тоже пожалел о твоем отъезде. Оказалось, что многие даже не знали, что ты уехал в Ленинград.
        Сашка Конкин что-то сказал о тебе. Танька Белянина на него разозлилась и наговорила всяких гадостей. У тебя с ней что нибудь было?
        - С чего ты взяла? Да и когда мне? - пробурчал в трубку.
        Меня задело за живое ее сообщение о моих знакомых, друзьях, песнях и тоже навеяло грусть. Хотелось сообщить ей, чтобы больше не звонила на этот номер, а ждала письма, но не решился.
        - Мы новую танцевальную программу готовим с Верой, - поделилась радостью подружка и стала рассказывать о новых танцах.
        Вспомнил ее в танцевальном трико и в штанах зашевелилось. «Какие же мужики - животные!» - сокрушаюсь. Только что с нежностью вспоминал об одной, а уже хочу другую! А завтра буду тискать и целовать третью!
        - Тяжело! - признался другу после телефонных переговоров. - Там все такое знакомое, друзья, подруги, а здесь …, - вздыхаю. - Кроме тебя и поговорить-то по душам не с кем.
        - Мне это трудно представить, но кажется, я понимаю тебя, - сочувственно глядит на меня. - От этого есть два лекарства - вино и бабы, - намекает.
        - Да, выпить сейчас не помешает, - соглашаюсь.
        Эдик с готовностью переодевается и мы отправляемся к вокзалу, по пути намереваясь зайти в «Чебуречную». На улице лил дождь, что не добавляло положительных эмоций к скверному настроению.
        В забегаловке Эдик, чтобы отвлечь меня от грустных мыслей что-то рассказывал, но я его почти не слушал. Ностальгируя вспоминал поселок, родную школу, друзей и подруг. Даже наши бараки с сараями казались такими желанными. Учителей, за долгие года учебы ставшими родными.
        Стакан портвейна не улучшил моего настроения. «Наверное, я мазохист!» - вдруг подумалось. На родине жить значительно труднее и сложнее, чем в большом городе, но все равно меня туда тянет и будет тянуть в будущем. Каждый отпуск проводить буду на родине, а закончив военную службу, вернусь туда.
        «Может завтра Ленка отвлечет от грустных мыслей!» - пришла мысль. Решительно отставляю стакан и поднимаюсь:
        - Поехали Эдик! Хватит грустить. Жизнь продолжается!
        - Поехали, - соглашается и тоже поднимается, прихватив недопитую бутылку со стола.
        На мой насмешливый взгляд бурчит:
        - На перроне допьем, пока электричку ждать будем. Чего добру пропадать?
        
        Ленка.
        На следующий день дождь продолжал моросить, подтверждая репутацию города.
        В начале девятого появился Иван. Пришлось представлять его тете, как своего нового знакомого. Парень удивил, проведя меня по чердаку, и показал выходы на крышу и на улицу через другой подъезд. Вручил запасные ключи от чердака и посоветовал регулярно проверять «аварийные» выходы, напомнив народную пословицу на все времена: «На аллаха надейся, а верблюда привязывай!» Показал два тайника для обмена сообщениями, места рядом для отметки мелом о закладке и сообщил два телефонных номера для связи с ним. Оговорили кодовые фразы для сообщения абоненту для разных случаев: для встречи, закладки в тайник сообщения, тревоги и прочего. Я обзавелся оперативным псевдонимом - «курсант». Пообещал на днях доставить сейф. Напоследок задав несколько вопросов для проверки усвоенной информации, попрощался.
        «Серьезно Ксенофонтов взялся за дело!» - отметил мысленно. Не похоже на оперативные мероприятия сотрудников милиции. Скорее - на действия Комитета. «А может он привлек к работе сотрудников КГБ?» - возник вопрос.
        На свидание идти не хотелось - еще свежи были впечатления от вчерашних телефонных переговоров с моими подружками. (Только сейчас понял, насколько они мне дороги!) Но назначить свидание девчонке и не прийти! Для меня - недопустимо.
        Ленку долго ждать не пришлось. Выпорхнула под дождь из электрички в своей ветровке и каком-то капюшоне. Почему без зонта? Нет что ли? Обрадовался - не надо будет голову ломать над подарком.
        Поцеловала в щеку, улыбаясь. Сегодня она была в короткой черной юбочке, подчеркивающей округлые бедра с попкой и в тонких матерчатых серых рейтузах или колготках, обтягивающих стройные полные ножки. Взяла меня под руку, и мы направились в город.
        - Почему ты без зонта? Нет? - хочу прояснить вопрос с будущим подарком.
        Сегодня бабушки не торгуют цветами и урожаем с садов и огородов, поэтому я тоже с пустыми руками.
        - Дома. Еще не все перевезла. Сегодня думаю забрать, - поясняет, заглядывая в лицо.
        К подруге Эдика идти не хочется. Опять сидеть в компании девчонок, возможно, выпивать и петь песни. Повязку уже снял, но кисть еще побаливает. К тому же там рядом Галька! Как она отнесется к нашему появлению? Что у этих баб на уме?
        - Куда пойдем? В кафе? - интересуюсь.
        Вспоминаю, что недалеко общага земляка. Но там тоже многолюдно. Из-за дождя все сидят в помещении. Опять компания, выпивка. Вероятно, при желании можно будет выпросить у ребят комнату, но как Ленка отнесется к этому?
        - Пойдем ко мне, - тихо предлагает подружка, - мама сегодня на дежурстве.
        - А кто у нас мама? - радуюсь простому решению про себя.
        - Старшая медсестра в Онкологическом Центре, - поясняет с улыбкой.
        - Тогда зайдем в Гастроном - купим чего нибудь выпить? Шампанского или хорошего сухого вина? - предлагаю, вспомнив поговорку о пьяных бабах. («Баба пьяная - пи…да чужая!»)
        - Не надо вина, - просит, взглянув на меня исподлобья.
        Осматриваю Ленкино жилье. Обычная двухкомнатная квартира в стандартной пятиэтажке. В ее комнате приготовлены сумки, сложены вещи, одежда и книги, которые она собралась перевозить.
        - Чай будешь? - спрашивает, остановившись в дверях.
        Не отвечая, беру ее за руку и прохожу к тахте. Сажусь и усаживаю девчонку на колени. Она, глядя в пол, молчит. Разворачиваю ее голову к себе лицом и целую. Ленка с готовностью отвечает, а я глажу по грудям, бедрам и попке. Не выдерживаю и запускаю руку под джемпер, нащупывая плотную гладкую ткань бюстгальтера. Возбуждение нарастает лавинообразно до боли в паху. Джинсы тесные, да к тому же ее попка давит на мое достоинство. Давно у меня никого не было и у меня «срывает башню» от Ленкиной покладистости. Пересаживаю девушку на тахту и, не сдерживаясь, тяну ее джемпер вверх. Она покорно поднимает руки, позволяя стащить его через голову. Пытаюсь понять, как снимается ее юбка, щупая пояс. Уже ничего не соображаю от нестерпимого желания. Ленка, поняв мои затруднения, отодвигает молча мои шаловливые ручонки, встает и снимает юбку, переступая ногами. Подумав, глядя на меня избавляется от рейтуз и садится, оставаясь в белых трусиках и лифчике. Судорожно рву ремень и выскакиваю из джинсов. Заваливаю ее на постель, целую и шарю по ее белому, пышному телу. Задираю бюстгальтер, освобождая мягкую грудь. Она,
извернувшись, расстегивает лямки и сбрасывает лифчик, пока я вожусь с ее трусиками.
        Девичья покорность тоже возбуждает, хотя казалось уже дальше некуда. Забыв о всяческих предварительных ласках, прелюдиях, нежности вхожу в нее и после нескольких толчков кончаю, еле успев выдернуть. Унимая возбужденное дыхание, сползаю с мягкого и такого прекрасного тела и благодарно целую. Неожиданно ловлю себя на мысли, что чуть не поблагодарил ее вслух.
        Ленка с доброй улыбкой смотрит на меня, а я испытываю стыд. Совсем потерял голову, забыв обо всем. Продолжая целовать, руками начинаю нежно поглаживать по всем местам, пытаясь найти эрогенные зоны. Не дожидаясь, Ленка берет мой член в руку и начинает осторожно возбуждать его.
        - Как мне сделать тебе приятно? - спрашиваю на ушко и туда же целую.
        Она ойкает и радостно смеется.
        - Ты все правильно делаешь. Только я еще люблю, когда меня по голове за ушами гладят. Даже мурашки по телу бегут, - тоже шепчет в ответ.
        Желание женщины - закон, тем более хочу довести ее быстрее до оргазма. Она, повернувшись и прижавшись грудью ко мне, продолжает медленно двигать рукой. Мне много времени не потребовалось, чтобы снова возбудиться.
        Не выдерживаю и снова ложусь сверху. Теперь стараюсь предоставить ей удовольствие, предпринимая все меры, чтобы довести девчонку до оргазма. Но вскоре не выдерживаю и снова кончаю. Ничего понять не могу. Снова лежа на боку рядом с ней, ласкаю, целую и размышляю. Видно, что Ленка получает удовольствие от всех моих действий, в том числе от секса. Но почему не доходит до оргазма? Что я не так делаю? Или что не делаю? Может позу сменить? Надо попробовать.
        Стоило мне чуть нажать ей на плечи, она с готовностью опустилась вниз, без раздумий взяла член в рот и начала активно двигать головой, плотно охватив губами и помогая языком. Иногда поднимала голову и легко целовала ствол. От такого блаженства я чуть ли не рычал и был снова готов к подвигам.
        Попробовали различные позы. Без успеха, а я опять кончил. Меня это уже начало раздражать. Неужели я такой ни на что не годный.
        Не выдержав, поинтересовался:
        - Тебе приятно?
        Ленка с готовностью кивает. Довольно улыбаясь, показывает ровные мелкие зубки.
        - Почему же ты не кончаешь? - удивляюсь. - Что я не так делаю?
        - Все правильно ты делаешь, - кладет ладонь мне на грудь. - Мне очень хорошо!
        При этом не чувствую у нее ни капли фальши. Хочется разрешить эту загадку, но сил пока не имею.
        - А раньше ты испытывала оргазм? - пытаюсь разобраться.
        - Конечно, - лукаво глядит на меня.
        Некоторое время лежим молча, размышляя о своем.
        - Тебе попить принести? - спрашивает, повернув лицо.
        - Принеси, - соглашаюсь, погрузившись в размышления.
        - Тогда я оденусь, - сообщает с нежной улыбкой.
        Не дождавшись ответа, натягивает трусики, повертев у меня перед глазами круглой попкой, джемпер, забыв о лифчике, и надевает рейтузы. Глядя, что такая красота вот-вот скроется под одеждой, не выдерживаю, беру ее за бедра и тяну к себе. Ленка со смехом заваливается на меня.
        - К черту эту воду! Тебя хочу! - рычу от бессилия.
        - Давай попробуем у окна сзади, - неожиданно предлагает она.
        Удивленный выпускаю девчонку из рук. Ленка поднимается и с каким-то напряжением наблюдает за мной. Встаю и иду к окну. Она, опершись о подоконник в полунаклоне ждет. Спускаю рейтузы с трусиками до середины бедер. Замечаю, что резинка туго впивается ей в мягкие белые ляжки, а передо мной круглая отливающая молочной белизной попа. Член моментально наливается силой, хотя мгновение назад еще беспомощно свисал. Она прогибается в пояснице и сгибает немного ноги в коленях.
        - Может надо смазать чем? - беспокоюсь.
        - Так попробуй, - неожиданно хриплым голосом предлагает она.
        Аккуратно касаюсь головкой анального отверстия и слегка надавливаю, помогая рукой. Ленка подается мне навстречу и член неожиданно легко оказывается внутри. Оба одновременно вздыхаем и начинаем движения. Она берет мою руку с бедра, кладет ладонью на лобок иначинает тереть моими пальцами свое лоно. При этом активно двигает тазом, шумно дыша. Понимая, начинаю двигаться интенсивней, подстраиваясь под нее. Неожиданно она со стоном вздыхает, замирает и с силой прижимает мои пальцы к своей щелочке. Потом несколько раз судорожно дергается и снова замирает. Догадываюсь - у нас получилось! Осторожно продолжаю движения. Немного погодя Ленка начинает помогать мне, подаваясь навстречу. Удивительно, но не чувствую сухости у нее внутри. Через некоторое время извергаюсь внутрь. Теперь я выжат досуха. Благодарно целую замечательную девчонку в шейку за ушком. Она радостно смеется, передергивая плечами.
        На кухне за чаем Ленка с беспокойством интересуется:
        - Я, наверное, кажусь тебе развратной?
        Удивленный ее опытностью в вопросах секса, тем не менее, отрицательно мотаю головой.
        - Не подумай, я не такая доступная, как могла тебе показаться, - предупреждает, с опаской заглядывая в глаза. - Мне просто очень захотелось быть с тобой, - признается. - Ты очень ласковый и милый! - опускает голову, покраснев.
        - Ты замечательная девчонка! - восторгаюсь.
        Все-таки по опыту знаю, что не все женщины так отзывчивы в сексе и для которых нет ничего запретного. А Ленке, похоже, терпеть мужские капризы не приходится. Она от всего получает удовольствие. Единственное, что смущает меня - откуда в шестнадцать лет такой сексуальный опыт? И другая мысль неожиданно возникла: «Способна ли Ленкаоставаться верной с такой чувственностью и отзывчивостью?» Не понимаю, зачем меня это интересует? Предлагать руку и сердце ей не собираюсь.
        Мне показалась, что Ленка поняла свое предназначение, как привлекательной женщины и настойчиво идет своим путем к намеченной цели, не претендуя на лидерство. Она знает, что интересует в ней мужиков. С готовностью подстраивается под партнера и при этом сама получает удовольствие. Мужчинам нравятся не только яркие, активные и бойкие женщины, но и такие - тихие и покладистые. И не известно, кто больше!
        «Интересно, а что про меня Ленка думает? На что рассчитывает?» - заинтересовался, но спрашивать не стал. Буду встречаться, дарить мелкие подарки, помогать, если потребуется, а там видно будет.
        Начал с помощи в перевозке личных вещей в общежитие. Ее новое место жительство располагалось в Новом Петергофе слева от железной дороги. Там на краю жилого массива располагалось несколько компактно стоящих пяти или девятиэтажных общежитий для учащихся Ленинградских ПТУ.
        В будущем один раз бывал в этих местах. На четвертом курсе несколько курсантов из нашей роты отправились на танцы в Дом культуры железнодорожников и огребли от ребят из соседних общаг. Возмущенная рота почти в полном составе сорвалась в самоволку на разборки. Как посмели поднять руку на «кировцев»! И кто! Пэтэушники! В Ленинграде наше училище считалось не только самым строевым, но и спортивным, а курсанты имели репутацию самых агрессивных.
        Действовали, как на тактике - повзводно окружили квартал с общежитиями и почти одновременно ворвались во двор образованный несколькими зданиями. Все пацаны, попавшиеся злым курсантам, были нещадно биты. Никто не разбирался и не искал виновников драки на танцах. Били всех подряд. Все окна общежитий были облеплены ребятами и девчатами, которые нам что-то кричали и махали руками, но никто не решился выйти во двор, несмотря на их численное превосходство. Мы бы и по зданиям прошлись, но входные двери оказались заперты, да и время уже поджимало. Необходимо было возвращаться в училище на вечернюю прогулку и поверку.
        Дотащив Ленкины вещи до ее общежития, получил заслуженный благодарный поцелуй. О будущих встречах договорились ранее.
        Довольный и удовлетворенный вернулся домой.
        
        Школа.
        Атмосфера в классе по отношению к нам с Вовой изменилась кардинально. Барьер между нами и остальными одноклассниками исчез.
        Первой на нас насела активная высокая девчонка в очках - комсорг класса, потребовав комсомольские билеты. Записала нас в свой журнал и потребовала оплатить членские взносы за четыре месяца. Целых восемь копеек. Заодно громко напомнила о взносах всему классу. Большинство восприняли ее сообщение равнодушно. Поинтересовалась нашими талантами. Вова сообщил, что его кроме математики ничего не интересует, а я равнодушно пожал плечами и признался, что уже записался в краеведческий кружок.
        Не удовлетворившись ответами, она стала допытываться, какими комсомольскими поручениями мы были обременены в своих прежних школах? Вот тут я завис. Признаваться? Попытаются навесить комсомольских поручений. Промолчать? Все равно потом узнают и обвинят в неискренности. Пришлось признаться, что был секретарем школьной комсомольской организации. К удивлению никаких предложений не последовало. Возможно, получил только отсрочку, как новичок или все должности были заняты. Я только удостоился внимательного взгляда карих глаз через линзы очков.
        В классе была еще староста. Тоже девчонка - блондинка с длинной косой и с очень женственной фигуркой. Она обратила наше с соседом внимание на график дежурства, вывешенный на стене. Подошел полюбопытствовать. Удивился, что дежурю в паре не с соседом по парте, а с какой-то Вихоревой Наташей. В недоумении оглянулся и наткнулся на взгляд Наташки. Безмятежно и наивно улыбнувшись, она медленно прикрыла веки с длинными ресницами. Понятно! Чертовка и здесь подсуетилась!
        Предполагаю, что она может принести еще немало сюрпризов и создать проблем. На что она рассчитывает? Я надеялся, что мы все выяснили, но оказалось, ошибался. Пока она на своем поле, мне ее не переиграть, а игнорировать не получится. Не посылать же девчонку открытым текстом? «Раз не знаешь, как поступать - делай шаг вперед!» - вспомнилось хорошее правило.
        Улыбнувшись ей в ответ, подмигнул, чем, похоже, смутил настырную девчонку, хотя, похоже, смущение ей не свойственно. Воспользовавшись, что соседний стул свободен, не давая опомниться, плюхнулся рядом и предложил, нагло улыбаясь:
        - Рассказывай, какие еще сюрпризы меня ожидают?
        - Тебе нечего боятся, - отзеркалила мне улыбку. - Я еще и краеведением увлекусь, - пообещала, опять наивно улыбнувшись.
        - Я в секцию бокса собираюсь записываться. Пойдешь? - спрашиваю с сарказмом.
        - Уже, - смотрит на меня безмятежно.
        - Что уже? - ошарашенно спрашиваю.
        - Ты ведь в «Волну» собираешься? - уточняет. - А я с пятого класса туда на художественную гимнастику хожу. И в хореографический кружок при школе, - добавляет. - Может ты к нам? Всегда с партнерами беда, - улыбается язва.
        - Увы! У меня есть то, что танцевать мешает, - отговариваюсь.
        - Это поэтому тебя не было на танцах в ДК? - смеется.
        Замечаю, что возле стола стоит какая-то девчонка и интересом прислушивается к нашей пикировке. Предполагаю, что я на ее стуле сижу. Поднимаюсь и удовлетворенно бормочу:
        - Хорошо еще, что можно укрыться в мужском туалете от настырных девчонок.
        Меня провожает довольный смех. Признаю, что переговорить Наташку мне не удалось, но надеюсь, что будет и на моей улице праздник. К тому же замечаю, что девчонка мне начинает нравиться. Во всяком случае, с ней не скучно.
        Кославский, бывший наш недоброжелатель в нашу сторону даже не смотрел, а на каждой перемене исчезал из класса. Ребята с разными вопросами стали обращаться к нам.
        А на физкультуре я «лоханулся». Спортзал с подсобными помещениями и занимал отдельную пристройку к школе. В мужской раздевалке оказалось, что все переоделись в черные спортивные трусы и в белые майки. Дресс-код, блин! А я не знал, что в этой школе такая форма одежды для уроков физкультуры. И для девчонок тоже. Пришлось идти в своем фирменном спортивном костюме. Пацаны только покосились на мой «прикид», но ничего не сказали. Зато на мне попытался «потоптаться» физрук. Увидев в черно-белом строю синюю фигуру, язвительно заметил:
        - Теперь мы знаем, кого можно выставлять от школы на конкурс спортивной формы. (В строю послышались смешки). Это демонстративный протест или незнание установленных правил?
        Смотрим друг на друга. Высокий подтянутый мужик лет сорока в спортивной форме со свистком на пузе. Почему он начал с насмешек? Или это у него считается безобидной шуткой? Решаю пока не обострять.
        - Теперь знаю, - спокойно сообщаю ему.
        - Ты новенький? - смотрит в журнал, как будто не знал до этого.
        - Соловьев, - подсказываю.
        Он кивает и интересуется с насмешкой:
        - В твоей школе все ходят в импортных костюмах?
        - В моей школе на физкультуру ходят в том, в чем удобнее заниматься. Там обращали внимание на результат, а не на то, кто в чем одет, - смотрю на него независимо.
        - Вот как? - насмешливо вглядывается в меня. - Сегодня у нас по плану проверка норм ГТО. Вот и посмотрим на твой результат. А на следующее занятие будь добр прийти одетым по форме, - оставляет за собой последнее слово.
        - Внимание! - обращается ко всем. - Я понимаю, лето, солнце, бабушкины пирожки, но о физической форме забывать нельзя. Сегодня у нас проверка ваших физических данных. Посмотрим, чего вы достигли за лето или потеряли и чего надо добиваться. Направо! На спортивную площадку бегом, марш!
        И мы побежали на улицу к ближайшим спортивным сооружениям, где я занимаюсь по утрам. Сегодня мы сдавали подтягивание на перекладине, подъем переворотом и прыжки в длину. Ребята с девчонками в строю стояли и разминались вместе. Но нормативы они сдавали отдельно своей учительнице.
        Несмотря на боль в руке подтянулся пятнадцать раз и, посчитав достаточным, спрыгнул. Заметив мой потенциал, учитель поинтересовался:
        - А сколько можешь всего?
        Пожимаю плечами:
        - Бывало столько же.
        Ребята в строю зашумели, а он озадаченно повел головой.
        Физическая подготовка одноклассников меня откровенно удивила. В моем бывшем классе самый слабый пацан подтягивался девять-десять раз. Здесь же половина ребят не смогла выполнить минимальной нормы.
        С подъемом переворотом было еще хуже. Я сделал шесть подъемов и больше не стал. Вопросов ко мне не последовало, а учитель только покачал головой.
        В длину прыгнул со второй попытки на пять метров двадцать сантиметров. Дальше меня улетел только один высокий парень.
        Учителя в конце урока подвели итоги проверки. Оказалось, что сдали все проверяемые нормы ГТО всего семнадцать человек, из них на золотой значок - шесть.
        - Соловьев! - обратился учитель ко мне. - Если и остальные нормы сдашь так же, то будь моя воля - разрешил бы тебе ходить на мои занятия хоть в плавках, хоть в шубе.
        - Сдам, - киваю.
        Вова вообще не смог сдать ничего, но ничуть не был этим расстроен.
        
        Секция бокса.
        После уроков на улице Наташка уже привычно пристроилась ко мне, но я повернул в другую сторону от дома.
        - Ты ориентацию в пространстве не потерял? - поинтересовалась удивленно.
        - Иду туда, куда ведет мой тяжкий жребий, сомнений сонм и бездна суеты…, - процитировал пришедшую на ум фразу.
        Даже не понял, откуда она - слышал ранее или придумал сейчас.
        - Хорошо. Пойдем вместе. Посмотрим, куда тебя он заведет, - покладисто согласилась она. - Будь уж до конца джентльменом, возьми у слабой девушки тяжелый портфель, - смотрит сбоку с ехидной улыбкой.
        - Господи! Где «эмансипе»?Как мозг мужику выносить, так равноправие! А как сумки таскать, так «слабый пол»! - сетую, забирая ее портфель. - Веди уж аборигенка в «Волну», - соглашаюсь, желая хоть немного пользы извлечь от навязчивой девчонки.
        - Соловьев! Откуда ты такой взялся? Где твое воспитание? - в шутку возмущается.
        - Сам не пойму. Еле сдерживаюсь, чтобы не харкать, не сморкаться в пальцы, не вытирать нос и рот рукавом и не добавлять для связки слов «на х…й, бл…дь, тьфу!». А прием пищи дома вообще приводит каждый раз в ужас! Зачем выкладывают на стол столько вилочек, ложечек, ножичков? Неужели не понятно, что руками есть и отпивать через край кастрюли удобнее? - возмущаюсь притворно.
        - Фи! Мужлан! - включается в словесную игру, но потом встает передо мной и, склонив голову набок серьезно удивляется:
        - Ты меня с каждым разом все больше удивляешь! Откуда ты такой?
        Оставаясь на игривой волне, декламирую начало притчи о своей родине:
        - «На севере Руси Великой, на границе земель Вологодских и Новгородских лежит Земля благодатная. Издавна звали этот край Волокским Верхом. Славился он лесами дремучими, зверьем разным, травами пахучими, медом целебным, урожаями обильными. Жили там красивые, сильные, свободолюбивые люди. И недоступна та земля была иным из-за болот бездонных, кроме как зимой лютой…»
        Некоторое время Наташка всматривается в меня со смешинками в светлокарих глазах и легкой улыбкой. Потом кивает и снисходительно предлагает:
        - Пойдем. Уж провожу свободолюбивого провинциала до нашего Храма спорта, а то потеряешься, и мы лишимся будущей звезды Ленинградского спорта.
        Некоторое время идем молча, потом она не выдерживает и задумчиво глядя вверх мечтательно сообщает:
        - Хотелось бы побывать у тебя на родине. Так красиво ты рассказал. Правда! Расскажи, как вы там живете? Я отдыхала на юге, в Прибалтике, а в центре страны, в провинции, в глубинке никогда не бывала.
        Вспоминаю свои бараки, сараи, сортир с помойкой, заводской шум и пыль из-под колес многочисленных грузовиков. Рабочих в промасленных спецовках или женщин в рабочих халатахна улицах поселка в дневное время и начинаю «троллить» девчонку:
        - Я живу в коттеджном поселке, расположенном на берегу красивого озера, похожего на Женевское, только поменьше. Недалеко находится город и завод, на котором работают мои родители и многие жители. Город окружен полями и дремучими лесами. Дом мой двухэтажный, благоустроенный. Перед ним цветник, за ним небольшой садик с яблонями. Ходил в поселковую школу. Школа большая, светлая, с бассейном. В свободное время посещал с друзьями заводской Дворец спорта и Дворец культуры…
        - Врешь, наверное, - прерывает мои фантазии, недоверчиво заглядывая в лицо.
        - Вру, - покладисто соглашаюсь, кивая покаянно головой.
        - А мне хотелось бы пожить в таком поселке, - мечтательно сообщает.
        - Мне бы тоже, - вздыхаю.
        Некоторое время идем молча, размышляя о своем.
        - Вон наш Дворец спорта, - показывает на оригинальное монументальное здание через дорогу. - А тебе, если нужна секция бокса, нужно в то здание, - показывает на соседнее.
        Протягиваю Наташке ее портфель, намекая, что больше в ее услугах не нуждаюсь.
        - Не! Я с тобой. Вдруг растеряешься и не сможешь попасть в свою секцию, - загадочно улыбается.
        Пожимаю плечами и направляюсь через дорогу.
        - Не понимаю, почему мальчишкам обязательно нужно единоборства? - возмущается она, стуча каблучками рядом. - Сколько других красивых видов спорта, где не надо голову и лицо подставлять! Пошел бы в спортивную гимнастику. У тебя все данные есть. Вон как сегодня у всех челюсти отпали, когда ты крутился на турнике. И вообще, зачем тебе спорт, если играешь на гитаре и поешь. Разбрасываетесь, сударь! Так нигде ничего не достигнете!
        - Советы всякие нужны, советы всякие важны, - с улыбкой заявляю ей, намекая, что ни в чьих советах не нуждаюсь.
        Пока я оглядываюсь в фойе, Наташка решительно направляется к двум женщинам в халатах, и что-то выяснив у них, вернувшись ко мне сообщает:
        - Тебе к тренеру, Виктору Геннадьевичу. Он в зале.
        Заходим в небольшой, но светлый боксерский зал. Пахнет потом, кожей и магнезией. Посередине стоит ринг. По периметру и вдоль стен лежат маты, гимнастические скамейки и снаряды, висят груши.
        В зале занимаются несколько человек. Наше появление привлекло всеобщее внимание. Вернее Наташкино. Не бывают в этом зале симпатичные девчонки. Она, не обращая внимания на запах и взгляды с интересом осматривалась, крутя головой.
        К нам направился коренастый плотный круглолицый человек лет пятидесяти в спортивном костюме. Казалось, у него не было шеи, а голова плотно сидела на крутых плечах.
        - Вы чего-то хотели молодые люди? - спрашивает, с интересом оглядывая нас и задерживая взгляд на мне.
        Метнув взгляд на Наташку, собирающуюся что-то сказать, сообщаю:
        - Хочу записаться на секцию бокса.
        - Условия приема вывешены в фойе. Читали? - уточняет, оглядывая меня с головы до ног.
        Не успеваю ответить, как он снова интересуется:
        - Каким спортом занимался?
        - Многими, - пожимаю плечами, - но не серьезно, - добавляю. - Всегда хотел заниматься боксом или рукопашным боем, но не было возможностей.
        - Ладно, пойдем, поговорим, - кивает и направляется из зала.
        В небольшой комнате махнув рукой нам на стулья у стены, устраивается за обычным канцелярским столом. Оглядываюсь. На стенах висят многочисленные вымпелы, грамоты, фотографии. На полках - кубки, статуэтки.
        - Дерешься? - отвлекает меня.
        Замечаю, что он заинтересованно смотрит на мои руки.
        - Не больше других, - отговариваюсь.
        - Восточной борьбой увлекаешься? - продолжает допытываться.
        - Хотелось бы, но тоже не было возможности, - повторяюсь.
        - Родители не против? - с интересом смотрит на меня.
        - Он недавно приехал в Ленинград из провинции и живет у родственников, - встряла Наташка, не утерпев.
        - Учишься как? - не обращая внимания на нее интересуется.
        - Девятый класс в прежней школе закончил преимущественно на «пятерки», - докладываю.
        - Диктуй свои данные, - указывает и достает блокнот.
        - Принесешь медицинскую выписку, справку от опекунов, что они не против твоих занятий боксом, фотографии три на четыре и прочие документы. Потом почитаешь на стенде. Будешь зачислен в общую группу. Придешь в четверг в шестнадцать часов со спортивными трусами, желательно синими и белой майкой. Мы относимся к спортивному обществу «Труд», поэтому наши цвета - бело-синие. Не забудь кеды и никаких кроссовок. Купи эластичные бинты шириной сантиметров пять под свою кисть и капу в спорттоварах. Все остальное узнаешь на занятии, - перечисляет, записав мои ФИО, адрес, школу и прочее.
        - А вы девушка, здесь в качестве кого? Для моральной поддержки? - переводит взгляд на мою соседку и улыбается.
        - Мы в одном классе учимся, - неожиданно смущается она, - а я давно занимаюсь здесь художественной гимнастикой, - кивает головой в сторону.
        - Понятно, - кивает головой тренер и прощается: - бывайте, молодые люди!
        По дороге домой Наташка задумчиво замечает:
        - Чем-то ты тренера тоже заинтересовал. Что-то он в тебе увидел.
        Погруженный в свои мысли уточнять не стал, почему «тоже», а только покосился на нее. Ее следующий вопрос привел меня в ступор:
        - Мы сейчас куда?
        Остановившись, ехидно поинтересовался:
        - Что значит МЫ, барышня?
        Но разве может какой-то провинциал смутить продвинутую ленинградскую девчонку.
        - Мало ли! Может тебе еще, что нибудь надо показать и помочь. Все равно дома делать нечего. Скучно, - поделилась без тени смущения. - У тебя рука прошла? - поинтересовалась.
        - Почти. А ты собиралась за меня хлеб держать за обедом? - продолжаю язвить.
        Наташка изображает обиду и отворачивает голову в сторону, но продолжает идти рядом.
        - Универмаг «Московский» я и сам могу найти, - говорю примирительно. - Трусы с майкой для физкультуры и секции могу купить без помощниц.
        - Вот! - оживляется. - А кто со стороны оценит, как это на тебе сидит?
        Не выдерживаю и смеюсь:
        - Ты рассчитываешь, что я их примерять буду и вертеть задом перед тобой?
        - А что такого? - удивляется с наивным видом. - К тому же я хочу молочного коктейля. Надеюсь, угостишь девушку, не пожалевшую на тебя своего драгоценного личного времени!
        От такой наглости не могу подобрать слов и даже притормаживаю.
        - Чего остановился? - возмущается. - Пошли быстрее, пока коктейль не закончился.
        
        Обещания.
        Еле отвязавшись после универмага от привязчивой одноклассницы, дома застал нервничавшую тетю.
        - Ты где ходишь? Мы ведь собирались в милицию насчет охраны. Я отпросилась всего на два часа, - накинулась на меня с упреками, по-видимому, забыв о том, что о времени и дате мы не договаривались. - Меня и так терзают вопросами - когда же состоится обещанный уик-энд, знакомство с талантливым племянником и показ квартиры после ремонта. Может в субботу? - вопросительно смотрит на меня.
        -Можно и в субботу, - киваю.
        - Вот и хорошо, - сразу успокаивается она, - только ты уж береги себя, - смотрит на мои руки.
        Еле нашли здание вневедомственной охраны. Догадываюсь, что все районные подразделения милиции разбросаны по всей территории района.
        Там оказалось, что всем сотрудникам не до нас. Еле нашелся какой-то молодой старший лейтенант, который принял от тети заявление. Удивился, когда она заикнулась о договоре. Оказалось, что очередь на постановку частных квартир под охрану занимает месяцы, если не годы. Тетя беспомощно поглядела на меня.
        - А Вы уточните у своего начальства насчет Средневой или Соловьева, - посоветовал ему.
        Милиционер удивленно посмотрел на меня, но ничего не сказал, а забрав документы вышел. Вернулся обескураженный и протянул типовой договор.
        Пробежав взглядом документ, удовлетворенно кивнул и протянул родственнице для подписи. Мне было достаточно поставить под охрану входную дверь. Датчики движения, охраны периметра и окон нам не нужно.
        Инспектор озвучил сумму, которую необходимо оплатить в Сберкассе и сообщил предварительную дату и время прибытия мастеров. После этого тете придется опять отпрашиваться с работы и приходить сюда за договором и на инструктаж. Вот не было печали! «Может Ксенофонтов под эту сигнализацию хочет поставить нашу телефонную линию под прослушку?» - появилась запоздалая мысль.
        Вечером за мной зашли Витек с Максимом. С удовлетворением прослушал мелодичное кваканье дверного звонка. (Молодец Вадим!)
        - Там во дворе ребята опять собрались. Хотят все-таки послушать твои песни. Может, выйдешь, споешь, - напомнили об обещании.
        В пальцах боль чувствовалась, но терпимая. Тетя в дверях своей комнаты с умилением смотрела на меня. Рада, что ее племянник становится популярным среди ровесников.
        Решаю, что перерыв на часок от уроков мне не повредит, а то и так пухнет голова от этих алгебраических функций. На уроке казалось все понятным. Анатолий Арсеньевич все-таки учитель от Бога и преподавал довольно доступным языком. Однако когда я открыл учебник, пришлось ломать голову, чтобы соотнести теорию из учебника с материалом, преподнесенным Арсеньевичем. Все-таки чувствовалась нехватка знаний. В очередной раз пожалел об отсутствии интернета под рукой. Пришлось некоторые определения заучивать, принимая на веру и не понимая глубин математических теорий. Как другие школьники справляются с этим?
        Киваю ребятам и иду переодеваться и за инструментом.
        В беседке собралось молодежи больше, чем в прошлый раз. Знакомиться со всеми не стал (все равно всех не запомню). Кивнул и представился:
        - Добрый вечер, меня зовут Сергей. Думаю, встречаемся не последний раз и познакомимся ближе потом в процессе.
        В темноте чувствую, что нахожусь под прицелом многих любопытных глаз. Из толпы, как и предполагал, выпорхнула Наташка.
        - Наконец-то соизволил. Все уже заждались, - упрекнула.
        Народ за ее спиной заговорил.
        - Анатолия Арсеньевича благодари - совсем голову сломал с его математикой, - отшутился.
        Кто-то понимающе хохотнул. Вероятно, некоторые из присутствующих были из моей школы, так как стали возмущаться высокими требованиями математика. Особенно горячилась одна девчонка. Она собиралась поступать на филологический факультет, и глубокие знания по математике ей были не к чему.
        Пристроился с гитарой на свободное место на перилах. Наташка взглядом прогнала какого-то пацана (в авторитете, блин!) и заняла место рядом.
        Обвожу взглядом присутствующих замерших и замолчавших в ожидании подростков и начинаю с «Ребят…»
        Ребята надо верить в чудеса…
        - Эту мы слышали, - послышался девичий голос по окончании, перекрывая возникший одобрительный шум. - Спой, что нибудь неизвестное, - просит.
        - Пусть поет то, чего сам хочет, - встает на мою защиту одноклассница.
        - А ты чего здесь командуешь? - неожиданно возмущается Ирка - постоянный член дворовой компании.
        Подозреваю, что сейчас может произойти безобразная бабья ссора. Опережаю Наташку, уже собиравшуюся что-то ответить обнаглевшей малолетке (так предполагаю).
        - Не ссорьтесь девочки! «Вы хочите песен? Их есть у меня!» - по-одесски объявляю и почти без перерывов исполняю «Солдата», «Коня», «Ребята с нашего двора» и «Белые розы». Пережидаю восторги. Замечаю, что на тропинке вдоль дома, остановились прохожие и тоже слушают. А с какого-то балкона или окна мужской голос попросил:
        - Погромче нельзя?
        - Взрослым спать уже пора, - с вызовом кто-то заявил из нашей толпы.
        - Я сейчас спущусь и разберусь, кому спать пора, - пообещал тот же голос.
        - Серега! Спой про централ, - попросил знакомый Борис.
        Перебираю струны:
        Весна опять пришла
        И лучики тепла…
        Продолжаю Жаровской «Ушаночкой».
        Бегут, стучат...
        Бегут колесики гуськом.
        Спешат, хотят
        Пугнуть мальчишечку Сибирским холодком.
        А я ушаночку поглубже натяну
        И в свое прошлое с тоскою загляну.
        Слезу смахну,
        Тайком тихонечко вздохну.
        Тайком тихонечко вздохну.
        - Здорово! - восхищенно отметил Боря.
        Ребята с восторгом загомонили.
        - Молодец парень! Откуда песни? - слышу голос любителя дворового фольклора из дома.
        - Из провинции, - отвечаю громко.
        - Сейчас спущусь, познакомимся, - обещает.
        - Ну, куда ты пойдешь? Пусть ребята развлекаются! - слышится женский голос и неразборчивый мужской бубнеж в ответ.
        Подошла невысокая девчонка и попросила тексты песен. Похоже, та самая, которая пожелала новых песен.
        - Играешь на чем? - интересуюсь.
        - На пианино и на гитаре могу, - с готовностью отвечает.
        - Учится на нашей параллели, - подсказывает сбоку Наташка.
        - Какой параллели? - удивляюсь.
        - Тоже в десятом классе, только в «А», - разъясняет не менее удивленная девчонка.
        «Век живи, век учись! Все равно дураком…!» - мысленно отмечаю. У нас так параллельные классы никогда не называли.
        Подходит здоровый мужик в расстегнутой куртке, надетой на нательную мужскую майку.
        - Здорово поешь, - отодвигает могучей рукой мелкую музыкантшу, - и песни хорошие, - хвалит, не обращая на недовольный гул голосов вокруг. - Виктор, - представляется, улыбаясь, и протягивает лопатообразную ладонь.
        - Сергей, - стараюсь пожать руку нового знакомого полноценно.
        - Спой еще чего … из нашего…, - просит.
        Вспоминаю спасительного Круга:
        Кольщик, наколи мне купола…
        - Ну, ты даешь! - качает головой здоровяк-сосед.
        Пою еще несколько песен и объявляю о завершении концерта под недовольный гул голосов. Все-таки отсутствие постоянных упражнений с гитарой и недавняя травма сказываются на качестве исполнения. Однако не слышу критики от знатоков. Спрыгиваю с перил, собираясь прощаться. Следом спрыгивает Наташка и спрашивает ехидно:
        - Неужели, как джентльмен не проводишь одноклассницу?
        - Сама дойти не может! - громко комментирует Ирка из толпы.
        - Ладно, провожу. Только гитару отнесу, - соглашаюсь, чтобы не раздувать скандал.
        Виктор оглядываясь, медленно идет к подъезду, поджидая меня. Догоняю его и в подъезд заходим вместе.
        - Ты здесь живешь? - удивляется.
        - В сто седьмой, - киваю.
        - Откуда приехал? - интересуется.
        - Из провинции, - коротко отвечаю.
        Некоторое время глядит на меня и, не дождавшись продолжения, кивает. Он живет на третьем этаже.
        - Зайдешь? Отметим знакомство! - показывает глазами на свою дверь.
        - Не пью, да и ждут меня, - отказываюсь.
        - А, ну да! - вспоминает. - Но ты если что, заходи. Теперь знаешь, где живу. Хорошие у тебя песни. Сам написал? - смотрит на меня с улыбкой.
        - Сам, - признаюсь смутившись.
        - Я так и подумал. Ну, бывай! - протягивает свою «лопату».
        Когда возвращаюсь, Наташка демонстративно берет меня под руку и ведет в темноту.
        - Как к своему прилипла! - слышу за спиной Иркин комментарий.
        Некоторое время идем молча по уже знакомому кругу. Наконец Наташка не выдерживает:
        - Теперь тебе прохода в школе не дадут. Песни такие хорошие и поешь замечательно. Жаль, что я не умею, да и голоса нет.
        Говорить нечего, поэтому продолжаю идти молча.
        - Откуда ты такой взялся? - задумчиво произносит.
        Удивленно смотрю на девчонку. Она же напряженно думает о чем-то. Много раз убеждался, что женскую логику нам, мужикам никогда не понять, поэтому даже не пытаюсь спрашивать. Наташка, будто очнувшись, смотрит на меня и предлагает:
        - Если у тебя сложности с математикой, то могу помочь, хотя в этом предмете я сама не особенно сильна.
        - Спасибо, сам попробую разобраться. К тому же рядом сидит математический гений и для него, похоже, нет ничего нового, что преподает Арсеньич, - отказываюсь.
        - Дождешься от своего соседа помощи! Как же. Для него вообще все, кто плохо разбирается в математике не люди, а грязь под ногтями, - высказывает неожиданное мнение.
        Вспоминаю Горбатого из фильма «Место встречи изменить нельзя»: «Бабу не проведешь. Она сердцем видит!» «Может и правда?» - задумываюсь. Ладно, время покажет.
        - Если не хочешь мой помощи, то с отстающими раз в неделю организуются дополнительные занятия после уроков. Многие ходят, кто хочет хорошие оценки по предмету, - сообщает, не повернув головы, и продолжает задумчиво:
        - Я раньше относилась с презрением ко всяким «Муркам». А сегодня убедилась, что может быть и тюремная культура. Откуда у вас такие песни?
        - Поют. Людям нравятся. Вон и соседу понравилось. Похоже, знает о той жизни не понаслышке, - отвечаю неопределенно.
        - Мне тоже понравилось, - признается.
        «Какая все-таки Наташка разная!» - мысленно отмечаю.
        - И сейчас не зайдешь? Опять скажешь поздно? - ехидно улыбается.
        Вот теперь узнаю привычную девчонку.
        - Не зайду и скажу, - улыбаюсь.
        - Целоваться не будем! - притворно делает строгое лицо, но не выдерживает и, смеясь, разворачивается в сторону своего подъезда. - До завтра! - слышится оттуда.
        В школе, как мне показалось, начались для меня и других новичков, дни испытаний. Почти все учителя вызывали нас отвечать по домашнему заданию, а заодно гоняли по пройденному материалу из программы девятого и восьмого классов. В результате я получил две «пятерки» (одна за физподготовку), три «четверки» и три «тройки». (По алгебре, химии и биологии). Сам был неприятно удивлен такими низкими результатами, хотя сил для подготовки прилагал немало. Закралась малодушная мысль: «Неужели в этой школе стану троечником?» Удар по самолюбию. Привык находиться среди лучших, а здесь скатился до середнячков. Не грело даже то, что сосед Вова вообще по всем предметам, кроме математики получил «трояки». Но его это мало беспокоило. Зато у Арсеньича он стал любимчиком.
        Неожиданно хорошо пошел английский язык. (Видимо помогает память будущего). Подумав, решил походить на дополнительные занятия по алгебре, а по остальные предметы больше тратить времени. При необходимости обзавестись учебниками младших классов. Особое внимание обратить на неорганическую химию, которую игнорировал в седьмом и восьмом классах.
        Пока не навалилось множество других задач - спорт, творчество, помощь Романову, необходимо наверстывать и восстанавливать знания, чтобы не оставаться в «троечниках».
        Глава 5.
        Кружок краеведения.
        В школе на нас с Вовой насели все - от классного руководителя, до активисток класса. Как я понял школьную политику, здесь стараются максимально загрузить учеников внеурочно, чтобы не оставалось времени на безделье. Особенно тяжко пришлось соседу. Его единственный математический кружок при Доме Пионеров никого не устраивал. Я же пока отговорился секцией бокса, кружком краеведения и отставанием по некоторым предметам.
        После уроков с несколькими краеведами из класса отправился на первое заседание краеведческого кружка в этом учебном году.
        Воодушевленный Арсеньевич, отметив присутствующих, предложил «ветеранам» кружка выступить и ознакомить всех с результатами их исследований за лето. «Во, как! Вместо того, чтобы предаваться безделью, ехать к бабушкам в провинцию к лесам и речкам или с родителями на юг к морю, как поступает большинство школьников, фанаты-краеведы дышали бумажной пылью в архивах и библиотеках?» - поразился мысленно.
        Первыми выступили два пацана и девушка. Они рассказали о «Королевстве мороженого» - Ленинградском хладокомбинате. Оказалось интересно. Это производство многих видов знаменитого Ленинградского мороженого и других сладостей оказалось расположено в нашем районе. Заводские корпуса на пущенных по рукам кружковцев фотографиях и вырезках были похожи на средневековый замок с башнями и высокой крепостной стеной.
        Другая группа краеведов рассказывала о малоизвестных Стрельнинских десантах сорок первого года. В течение нескольких дней октября командованием Ленинградского фронта посылалось несколько групп пограничников на катерах и баржах для высадки на занятый противником берег из дивизии НКВД, которые вскоре уничтожались немцами. Наверное, из-за неудач или отсутствия среди десантников «полководцев» уровня Брежнева Л. И. эти десантные операции остались неизвестными для широкой аудитории. Причины неудач ребята называли туманно. Предполагаю, что на первом этапе войны наши военные и политические начальники искренне считали наших бойцов, вооруженных марксистко-ленинской теорией несокрушимыми и послали малочисленные, слабовооруженные подразделения без артиллерийской и авиационной поддержки на неразведанный участок побережья занятый противником.
        Потом выступили еще несколько групп кружковцев, которых слушал «краем уха», погрузившись в свои мысли. В выступлении о десантах промелькнуло упоминание Константиновского Дворца и я задумался о короткой исторической памяти. Из будущего помнил, что после ремонта и реставрации этого дворцового комплекса в будущем веке наш Президент будет принимать там иностранных гостей. Поражать роскошью Дворца, катать гостей на электромобилях по окультуренному парку вдоль идеально созданных ровных газонов и никто не будет знать, что эта земля обильно полита кровью советских пограничников в суровый год начала войны.
        Если бы не энтузиасты, типа этих ребят, местных историков, мемуаристов и родственников погибших, то никто бы и не знал о развернувшейся трагедии на узком участке побережья Финского залива. А сколько у нас мест и исторических моментов, для которых не нашлось краеведов?
        Сам случайно узнал, что поселковый заводские клуб, пивная забегаловка, хоккейный корт и стадион размещены на месте села Шеломно с церковью и кладбищем, от которого до моего времени сохранилось только три дома и тополиная помещичья роща. И никто не знает, что бегает, играет и танцует на костях! А прошло всего пятьдесят(!) лет.
        А уж тот же Ленинград, где проживали поколениями миллионы людей, а не как в моем поселке - тысячи временщиков, полон загадок прошлого.
        Вернулся в реальность тогда, когда Арсеньевич закончил давать рекомендации, советы или критиковать выступающих и обратился к новичкам. Он поочередно стал опрашивать новых кружковцев об их интересах, знаниях Ленинграда и области, наклонностях. Дошла очередь до меня.
        - Ты Сергей, не ленинградец и твои интересы, насколько знаю, далеки от краеведения, но может, знаешь немного о нашем знаменитом городе? - смотрит на меня вопросительно.
        Задумываюсь вставать или отвечать сидя, как делали некоторые бывалые кружковцы. На всякий случай поднимаюсь и начинаю:
        - Знаю немного. В детстве мама привозила в Ленинград на несколько дней и мы посетили множество исторических мест и музеев. Конечно, мне было интересно. Потом стал читать книги и документы о Ленинграде и его истории. В результате наткнулся на несколько моментов, которые меня заинтересовали.
        Я не знаю, как это объясняет официальная историческая наука, но многие здания в Ленинграде ушли в землю на этаж-полэтажа. В некоторых зданиях вход ведет в подвал, как на первый этаж. Такие входы в Кунсткамеру или во Дворец Меншикова. Это можно объяснить проседанием зданий в топкую почву. Но не бывает проседания здания длиной более сотни метров по всей длине на глубину два и более метра. Сами можете обратить внимание, если не замечали, что фундаменты многих домов с окнами! Можно предположить, что так боролись с наводнениями, подсыпая мостовые, и заодно засыпали первые этажи. Но в одном документе выдвигается предположение, что Россия отвоевала эти земли у Швеции с уже построенным городом и многие первые дома уже Санкт Петербурга были просто заселены или отремонтированы на месте старых. Даже в доказательство показаны старинные гравюры города и крепости с каменными многоэтажными зданиями.
        В ответ поднялся в основном шум из недовольных голосов. Некоторые знатоки начали спорить. Послышалось:
        - Дилетантство!
        Стою, спокойно смотрю на кружковцев. Драться не лезут - чего волноваться?
        - Я еще не закончил с загадками ВАШЕГО города, - вклинился в образовавшуюся паузу.
        - Я думаю, это не требует особых доказательств, - заговорил вставший со стула и тем самым прекративший шум Анатолий Арсеньевич. - Одно ты уже привел - уровень земли поднимали искусственно. Это отражено в некоторых документах, но тема интересная. К тому же по каждому из таких домов нужно разбираться отдельно. Зимний Дворец тоже заглублен. Предлагаю обсудить потом - включать ли эту тему в наш годовой план.
        Обвел всех взглядом. Некоторые кивнули.
        - Мне интересно Сережа, где ты это вычитал?
        «Вылез на свою голову!» - посетовал про себя. Не скажешь же - из интернета. Хотя пусть докажут, что нет такой версии. Противников официальной истории и сейчас хватает.
        - Читал все подряд, не задаваясь определенной целью, поэтому не помню в какой книге и автора. Просто этим летом, когда приехал в Ленинград и увидел первые этажи глубоко в земле, то вспомнил прочитанное.
        - Хорошо, Сережа! Только почему ты назвал Ленинград нашим городом? Он теперь такой же и твой. (Киваю). Какие еще загадки хочешь нам загадать? - улыбается.
        Улыбнувшись в ответ, спрашиваю всех:
        - Все конечно знают знаменитые колонны Ленинграда, начиная с Александрийского Столпа на Дворцовой площади, Исаакиевского и Казанского соборов? И все приняли на веру, что их вырубили из целого куска монолита, выровняли и отполировали, а потом водрузили многотонную махину вертикально?
        Смотрю на лица и взгляды, устремленные на меня. Скептические, недоверчивые, снисходительные, но большинство заинтересованные. Улыбнувшись, продолжаю:
        - Но есть версия, что большинство этих мегалитов созданы искусственно отливкой так, как сейчас отливают бетонные конструкции, только без применения цемента. Использовалась другая технология, в настоящее время утраченная или не применяемая из-за дороговизны. Вероятно, так были отлиты атланты Зимнего дворца, Царь-ванна в Пушкине и многие другие гранитные монументы и сооружения. Даже ступени некоторых зданий отлиты, а не вырублены из гранита.
        Стою, пережидаю вновь поднявшийся гвалт. Так и хочется воскликнуть: «Не верите? Почитайте в интернете!» Не выдерживаю и поднимаю руку, стараясь успокоить ребят. Подозреваю, что такого возбуждения на заседаниях краеведческого кружка еще не было! Наконец, постепенно шум затих и все вновь смотрят на меня.
        - Мои слова и эту гипотезу легко проверить, внимательно осмотрев колонны Исаакия и Казанского Собора. По книге - на них должны быть сколы, открывающие внутреннюю структуру монолита и заплаты, - продолжаю интриговать ребят.
        - Я тоже слышал об этой версии, - подтверждает мои слова учитель. - Неужели у тебя еще есть неизвестные факты? - спрашивает удивленно, заметив, что продолжаю стоять.
        Киваю и продолжаю:
        - Меня удивляют многочисленные масонские символы, которыми украшен весь старинный город. Масоны появились почти в то же время, что и построен город по официальным данным. К концу восемнадцатого века это движение стало довольно популярно в Европе. Неужели все архитекторы, скульпторы и художники, участвующие в строительстве и украшении города были приверженцами этого учения или символы масонства были настолько популярны в живописи, скульптуре и архитектуре?
        И последнее. В Петродворце есть малоизвестные мегалиты. Похожие на древнегреческие развалины на Руинном острове одного из прудов. Вопрос. Для чего они? Это разрушенная временем или войной постройка, недострой или так и задумывалось? Далее. В одном из парков Петергофа из земли видна часть огромной каменной головы. Откуда она и почему находится в земле? Кроме этого в этом парке расположены многочисленные многотонные каменные сооружения непонятного назначения. Опять же - для чего они и для какой роли предназначались?
        Пока это все, но вопросы еще остались, - завершаю выступление и сажусь под всеобщее молчание.
        Все смотрят на меня и на Арсеньича. Тот задумчиво протирает очки.
        - Однако! Новичок, недавно приехавший в Ленинград смог удивить нас, коренных ленинградцев, - задумчиво констатирует. - Не ожидал, что в нашем кружке появится столь эрудированный в истории города молодой человек. Сережа, я попросил бы вспомнить книгу, которую ты читал. Очень хотелось бы ознакомиться.
        Он задумался, а потом, вспомнив про окружающих, встал и сообщил:
        - Вероятно, многие из вас не знали и не задумывались о фактах заявленных Сергеем. Нам сегодня необходимо составить и утвердить план работы нашего кружка. У меня есть готовый вариант, но с учетом полученных сообщений, возможно, его придется корректировать.
        - Конечно. Это же интересно, - послышались голоса с мест.
        - А что это за ванна царская? - поинтересовалась какая-то девчонка. - Мы в Пушкине много раз были, но ни про какую ванну не слышали и не видели.
        Арсеньич иронично смотрит на учеников:
        - Кто еще не знает и не слышал о Царской ванне?
        Нерешительно поднимаются несколько рук.
        - А кто слышал? - веселится.
        Поднялось три руки (одна из них моя).
        - Ты Сергей сообщил о ванне, тебе и пояснять, в чем ее уникальность, - «переводит стрелки».
        Отвечаю уже сидя, провоцируя учителя:
        - Я не помню всего и сам ее не видел. Ванна выполнена из гранита, весом очень много тонн. Вмещает вроде восемьсот ведер воды. Высотой в рост человека с поднятой рукой, - задумавшись, вспоминаю и встаю, вытянув вверх руку. - Хоть и названо это сооружение ванной, но неизвестно использовалась ли она по назначению? Были более удобные сооружения для омовения. Как эту ванну наполнить горячей водой, а потом сливать? Насосом? Это похоже на мазохизм. Хоть и были цари тираны, но не идиоты же, чтобы ждать часы пока ее приготовят для купания. Главная же загадка в ее изготовлении. Якобы вырубили ее и отшлифовали всего несколько человек за довольно короткий промежуток времени в неизвестном месте. Может и на месте, где она сегодня находится. Но даже современной техникой ее очень трудно перевезти и изготовить. А в то время, не имея мощной техники и электрических сверхпрочных камнерезных инструментов?
        Сажусь, ожидая других вопросов. Вопросов не последовало, зато почти все захотели обследовать колонны, прочесывать парки Петергофа в поисках головы, описывать и искать сведения о ванне и изучать остальные вопросы, поднятые мной. Учителя, похоже, совсем не расстроило, что проект его плана не вызвал интереса у кружковцев. Наверное, ему самому было интересны выводы, к которым придут ребята. Арсеньич назначил месяц срока для изучения каждого вопроса и подготовки отчета. Разбились на команды по три-четыре человека и разошлись. Придержав меня в дверях, учитель признался:
        - Удивил ты меня, Сережа! У тебя, как я понял, остались еще вопросы по истории Ленинграда?
        - Есть, - киваю, судорожно вспоминая, чем еще могу удивить ленинградского краеведа.
        К счастью, он не стал требовать немедленного доклада, а с улыбкой, довольный отпустил меня домой.
        
        Ксенофонтов.
        Когда сидел за домашним заданием, позвонил Петр Петрович и добродушно поинтересовался:
        - Бездельничаешь?
        - Почти. Грызу, пока есть чем, гранит науки, - с удовольствием перевожу дух.
        - Пора делом заняться, бросай все и приезжай к семнадцати ко мне, - распоряжается. - Там встречу, заодно ключ от квартиры передам. Светлане Викторовне записку оставь и привет передай.
        - Понял, - сообщаю в трубку, не зная радоваться или огорчаться.
        «Так и обламывают благородные порывы повысить свой уровень знаний!» - иронично замечаю про себя. Перед уходом набрасываю записку родственнице: «Убыл по вызову КПП. Тебе от него привет! Не беспокойся! Если задержусь, позвоню. От тебя привет передам! С.» и изобразил веселую рожицу с высунутым языком, типа смайлика.
        На кухне за кофе и чаем Петр Петрович сообщил, что в Москве сейчас находятся с рабочим визитом представители Правительства Демократической республики Афганистан. Готовится межгосударственный Договор о дружбе, добрососедстве и сотрудничестве. У Григория Васильевича имеются какие-то планы в отношении этой республики, поэтому от меня требуется подробно написать все, что знаю о Советско-афганских отношениях в прошлом, настоящем и будущем.
        - Григорий Васильевич был очень недоволен твоей ошибкой в отношении Мазурова. Хорошо, что вовремя поправился, - упрекнул.
        - Я не держу перед глазами документы, чтобы передавать вам документально выверенные сведения, - взрываюсь с раздражением. - Об этом уже неоднократно предупреждал. Вы, например, можете подробно рассказать о члене Политбюро Андрееве, его деятельности и смерти? Или о более знаменитом Свердлове?
        Смотрю на задумавшегося, а затем смутившегося оперативника и утверждаю:
        - Вот и я так же! Об Андрееве сам ничего сказать не могу, а про Свердлова писали разное.
        - Ладно, не кипятись. Сам должен понимать, чем занимаемся и ошибки не допустимы, - говорит примирительно. - Вот тебе ключ от квартиры, - кладет девайс на кухонный стол. - Если закончишь до моего прихода, то уберешь записки в секретер в стенку и можешь идти или оставайся, ночуй.
        - Ага, ночуй! А уроки на завтра кто будет делать? И так «троек» нахватал, - бурчу недовольно.
        Петр Петрович ухмыльнулся.
        - Всем сейчас нелегко. Захочешь перекусить - вот захватил из буфета. (Кивает на объемный сверток на столе кухонного гарнитура). Или пошаришь в холодильнике, если Обкомовские деликатесы не по нраву окажутся, - хохотнул. - За комнатным сейфом съездишь в магазин моего бывшего завода с запиской от меня и купишь. До дома дотащишь, он не тяжелый, а ты парень здоровый, только о сумке побеспокойся. Его размеры 300?300?500, - закончил инструктаж, написал записку с адресом магазина и какими-то указаниями и подтолкнул в мою сторону. - Все я поехал, удачи!
        Задумчиво поднимаюсь с остывшим кофе и подхожу к окну. Вижу, как Ксенофонтов подходит к черной «Волге» и садится справа. «Растет Петр Петрович! С персональным водителем стал ездить!» - отмечаю с сарказмом. Возвращаюсь за обеденный стол. Со вздохом достаю из своей сумки приготовленную тетрадь с отрывными листами, ручку сую в рот и начинаю вспоминать, записывая ключевые моменты и фамилии действующих лиц. Затем переношу вспомнившееся в тетрадь. Через три часа читаю, что у меня получилось:
        «Советско-афганские отношения при всех режимах носили дружеский, добрососедский характер и строились на взаимовыгодных условиях. При технической и финансовой помощи СССР (в соответствии с советско-афганскими соглашениями об экономическом и техническом сотрудничестве) в 1950 - 1960-х годах в Афганистане были сооружены хлебокомбинат, домостроительный комбинат, асфальтобетонный и авторемонтный заводы в Кабуле. Построены газопромыслы, газопроводы, ГЭС, плотины, механизированный порт на реке Пяндж, автодороги протяженностью свыше одной тысячи километров с тоннелем сквозь горный хребет Гиндукуш.
        Свержение шахского режима и приход к власти Дауда афганским обществом приветствовалось. К тому времени в стране сложилось тяжелая социально-экономическая ситуация. Население голодало из-за двух предшествующих засушливых лет. От Дауда ожидали радикальных изменений в стране, но он стоял на стороне крупных землевладельцев и духовенства, не заинтересованных в модернизации страны. Наоборот, как и при шахе, все выступления недовольного населения жестоко подавлялись силой армии и службой безопасности. В эти годы уже началась эмиграция обнищавшего населения из страны в соседние Пакистан и Иран. Большое количество разорившихся крестьян заполонило города.
        В это время в стране образовалось несколько левых движений и партий. Основные - Хальк, Парчам, коммунисты и ряд других. Хальк и Парчам объединившись, образовали Народно-демократическую партию Афганистана. Хальк - была популярна среди леворадикального студенчества и младших армейских офицеров. Лидерами являлись - Тараки (бывший репортер и писатель) и Амин (сын мелкого чиновника). Среди Халькистов были популярны радикальные идеи преобразования страны и лозунги маоизма: «Винтовка - рождает власть!» и прочие подобные идеи. Парчам представлял интересы и был популярен среди интеллигенции, мелких торговцев и землевладельцев, недовольных складывающейся экономической ситуацией в стране. Лидером фракции являлся сын крупного помещика Бабрак Кармаль. Эти две фракции непримиримо враждовали между собой, видя различные пути дальнейшего развития страны.
        В апреле этого года революционно настроенные офицеры-халькисты подготовили и осуществили очередной государственный переворот, в ходе которого убили Дауда. НДПА провозгласило совершение Апрельской революции, а лидера партии Тараки объявили президентом страны, Кармаля - его первым заместителем, а Амина - заместителем премьер-министра и министром иностранных дел.
        Через некоторое время была принята программа революционных преобразований в стране. Были конфискованы земли и собственность шаха и Дауда. Административные должности всех уровней заняли партийные активисты, которые зачастую стали проводить непродуманную политику социалистических преобразований не обращая внимания на сложившийся уклад жизни, традиции, большую роль духовенства и местных вождей в жизни населения страны. Особенно этим грешили представители Халька. Непродуманная внутренняя политика, репрессивные методы решения многих вопросов, настроили крестьянство, духовенство и многих местных вождей против центральной власти.
        Из-за ошибочной оценки роли, задачах, условий и целей Апрельской революции, направляемые нашим руководством советники во все органы власти, допускали просчеты, совершали ошибки и не смогли оказать реальной помощи местным кадрам. Большинство наших дипломатов, специалистов, идеологов впервые столкнулись с чуждым укладом жизни, мировоззрением, традициями исламской страны. Они опирались на идеологические установки КПСС, пытались копировать послереволюционные действия партии в нашей истории и подталкивали к этому афганцев. А те, пытаясь ускорить экономические и политические преобразования, все активнее применяли репрессии против противников центральной власти, зачастую жестокие. Практиковались внесудебные аресты и казни.
        В партии обострилась фракционная вражда. Руководством партии было принято особое постановление о запрещении фракционной борьбы, которое только обострила отношения между двумя фракциями. В армии и всех ветвях власти начались гонения на всех противников Халька вплоть до изгнания, арестов и казней. За короткое время НДПА лишилась поддержки большинства населения страны. Усилилась эмиграция.
        Революционные лидеры все больше сравнивали свою революцию с нашей. Руководство КПСС и правительство горячо приветствовали Апрельскую революцию и всемерно поддерживали ее лидеров, не желая замечать противоречий между партийной программой, способами ее выполнения и желаниями и устремлениями основного населения страны. Не считаясь ни с чем финансовая, экономическая и военная помощь соседней страны все усиливалась. В несколько раз увеличился корпус советников.
        Самые серьезные ошибки были допущены в сфере религии. Было запрещено обучение исламу, осквернены многие минареты и мечети. По приказу Амина физически было уничтожено большое количество мулл. А это было недопустимо. В Афганистане господствовали феодальные отношения, нищета, безграмотность и фанатичная религиозность. Фактически муллы правили страной, проповедуя ислам в самых консервативных формах.
        В конце этого года будет подписан Договор о дружбе и взаимопомощи, в котором будет пункт о военной помощи нашей страной афганскому правительству, вплоть до ввода войск. Приедет подписывать договор лично Тараки. Он встретится с Брежневым Л. И., и будет дружески и тепло принят. (Говорят, что Леонид Ильич станет считать Тараки личным другом).
        Радикализм новых властей республики, лишение возможности других демократических сил принимать участие в управлении страной, несоблюдение интересов всех слоев общества, многочисленные суды и казни противников режима послужили причиной многочисленных антиправительственных выступлений. Наиболее крупное произойдет в армейских частях Герата. Будут уничтожены многие партийные активисты. Погибнут более пятидесяти советских советников и членов их семей. Восстание перекинется на другие провинции. С большим трудов антиправительственное выступление будет подавлено с применением тяжелого вооружения и авиации. (Говорят, что в подавлении восстания принимала участие наша авиация Туркестанского военного округа).
        За годы нестабильности и смены правительств в соседних странах уже образовались большие диаспоры из афганцев, бежавших из страны. По некоторым оценкам число эмигрантов достигло семи миллионов человек. В западном мире СССР обвинили в экспансии социализма. Мусульманские страны и США, не принявшие просоветское правительство Афганистана, непрерывно стали наращивать финансовую и военную помощь противникам режима. На территории соседних государств были созданы военные лагеря и организована подготовка молодых афганцев для вооруженной борьбы, снабжение их деньгами, оружием и продовольствием. В труднодоступных районах странысоздавались базы боевиков. Все чаще подготовленные отряды моджахедов проникали на территорию республики и нападали на государственные учреждения, громили партийные организации, вступали в бои с правительственной армией.
        Во многих населенных пунктах, уездах и провинциях местные вожди и авторитетные лидеры организовывали собственные отряды, не подчиняющиеся центральной власти. Они зачатую исполнялироль отрядов самообороны, не принимая чью либо сторону. Афганистан всегда являлся родоплеменным образованием, и взаимная вражда между племенам и народностями, составляющими население страны,существовала там независимо от центра и его руководства.
        Тараки, а потом Амин, не справляясь с возрастающей агрессией, все чаще обращались к нашему руководству с просьбой об интернациональной помощи вооруженными силами СССР. Афганская армия, ослабленная многочисленными репрессиями, стала небоеспособной и ненадежной. Офицерский корпус сократился в десять раз, а общая численность вооруженных сил в три-четыре раза. В 1979 году боевые действия велись почти по всей территории страны и были похожи на гражданскую войну.
        Появилась реальная угроза переноса исламской оппозицией вооруженной борьбы на территорию советских среднеазиатских республик. Все чаще наши пограничники вступали в бой с вооруженными отрядами душманов, пытающихся проникнуть на нашу территорию.
        Осенью следующего года амбициозный Амин арестовал Тараки и провозгласил себя лидером партии и государства. Бабрак Кармаль скрывался в Чехословакии. (По слухам вскоре Тараки удавят в тюрьме по приказу Амина).
        Амин, видя колебания советского руководства, стал искать пути сближения с правительствами соседних государств. По линии нашей внешней разведки поступили данные, что в строжайшей тайне готовится его встреча с президентом Пакистана Зия Уль Хаком.
        Кроме этого западные спецслужбы все чаще стали встречаться с лидерами афганской оппозиции, и помощь им западных стран тоже стала возрастать.
        Все это происходило на фоне все возрастающей международной напряженности. Неожиданно произошло резкое сближение США и Китая. Были заключены ряд межправительственных соглашений. Страны обменялись визитами лидеров и влиятельных политиков. США обещало поддержку КНР в борьбе с Вьетнамом, а также финансовую и военную помощь в противостоянии с СССР. В дальнейшем Китай будет активно поддерживать афганскую оппозицию, направляя военных советников и оружие.
        США и Великобритания примут решение о размещении крылатых ракет «Першинг», способных нести ядерные боеголовки, в Европе.
        Советское руководство, осознавая возрастающую угрозу со стороны южного соседа, попыталось изменить гибельный курс правительства Афганистана и не допустить сближения просоветской республики с враждебными СССР мусульманскими странами. Было принято решение устранить Амина. При помощи нашего агента его попытались отравить, но опять же из-за несогласованности действий наших ведомств советский врач спас Амина.
        В декабре 1979 года группа наиболее влиятельных членов Политбюро в составе Л. И. Брежнева, М. А. Суслова, Ю. В. Андропова, А. А. Громыко, Д. Ф. Устинова приняла решение ввести советские войска в Афганистан. Потом с этим решением согласились остальные Члены Политбюро, кроме Косыгина. Последующий Пленум ЦК утвердил данное решение.
        Основными задачами ввода войск ставилось - за короткий срок навести порядок на территории дружественной страны и не допустить свержения просоветского режима. Обеспечить безопасность наших южных границ. Препятствовать усилению враждебных исламских государств и закреплению западных стран в этом регионе. Исправление ошибок прежнего руководства страны.
        В результате это решение привело к долгой десятилетней войне, огромным людским, материальным и финансовым потерям. Послужило падению репутации Советского Союза в мире в целом, в дружественных мусульманских странах и странах третьего мира в частности.
        Пострадает и Афганистан. По некоторым данным там будет убито около миллиона человек. После нашего ухода оттуда война продолжится на долгие десятилетия, а страна так и останется в числе самых неспокойных стран мира. В Афганистан введут свои войска страны НАТО, но это ничего не изменит, только страна превратится из аграрной в основного производителя наркотиков в мире. Такая экономическая политика будет проводиться в Афганистане при активной поддержке США. Основной головной болью руководства нашей страны со стороны Афганской границы станет угроза проникновения радикального ислама и потока наркотиков с многочисленных афганских героиновых фабрик».
        Вырываю исписанные листки, сворачиваю пополам и ищу по отсекам стенки секретер. Наконец нахожу отсек с бумагами и сую свои результаты своих мучений туда. На часах - десятый час вечера, за окном темно, а хозяина еще нет. В горле першит от выпитого немыслимого количества кофе. Запираю квартиру СВОИМ ключом и спешу к метро. Мне еще предстоит готовить школьное домашнее задание. Качество подготовки уже не беспокоит, лишь бы «двойку» не схлопотать!
        
        Драка.
        Выскакиваю из подземного перехода возле своего дома на освещенный тротуар и спешу к темному проходу между домами в свой двор. Мысленно еще погружен в воспоминания о советско-афганских отношениях. Вспоминаются упущенные моменты, которые можно было бы отразить в записках. По уму - недостаточно одного вечера и нескольких часов, чтобы охватить такой материал.
        Неожиданно в темноте прохода мне преграждают путь несколько массивных фигур с явно агрессивными намерениями. На автомате приседаю и ухожу от удара одного здоровяка, отскакиваю и наношу удар в голову другой фигуре, снова приседаю и отскакиваю от других ударов. Блокирую удар ногой в живот. Пространства для маневра нет. Позади стена, а противников слишком много и все выше и мощнее меня. С максимальной скоростью наношу несколько ударов ногами и руками, не целясь, стараясь вызватьзамешательство у противников и вырваться из кольца на свободное место. Видимо кого-то достал хорошо, так слышу приглушенный вскрик и последующий стон:
        - Ну, колхозник!
        И тут же получаю мощнейший удар в голову. Теряюсь в пространстве и времени. Меня отбрасывает на стену. На меня сыплется град ударов. Последнее, что ощущаю - лежу на земле в неудобной позе, скрючившись, а по голове, рукам и телу получаю толчки и удары уже малоболезненные. Сознание медленно угасает.
        
        Больница.
        С проблесками сознания ощущаю качку, не понимая - это в голове все качается или куда-то еду? Медицинский специфический запах, разговоры отдающиеся болью в голове, серые и белые тени вокруг меня. Боль, всепоглощающая боль на лице, в голове и во всем теле. «Больница, врачи?» - пробивается слабая мысль. Даже резкие болезненные ощущения в ягодицах не так существенны по сравнению с остальной болью. «Уколы!» - догадываюсь. Как же мне плохо! Тошнит. Такое чувство, что нахожусь в центрифуге с закрытыми глазами. Любое движение отдается болью, а меня, похоже, вертят, щупают и что-то спрашивают. Проваливаюсь в спасительное беспамятство.
        Снова тряска. Опять куда-то везут? Не пойму - это шум в голове или звук мотора? Снова чужие бездушные холодные руки, доставляющие боль. «Оставьте меня в покое!» мысленно ору. Не могу даже глаза открыть, настолько мне плохо и больно. И тошнота! Опять прячусь за спасительным беспамятством.
        Прихожу в себя от того, что кто-то теплой мягкой рукой держит меня за правую кисть. Пытаюсь открыть глаза и тут же получаю резкий болезненный удар яркого света. От неожиданности непроизвольно вырывается стон. Пережидаю болезненные ощущения и головокружение. Сквозь шум, звон в ушах и головную боль слышу какие-то хлюпающие звуки. Нажим на кисть усилился. Снова пытаюсь приоткрыть глаза и посмотреть сквозь ресницы. Ничего не разберу - все двоится и расплывается. В ногах замечаю белый силуэт. Снова закрываю глаза - так легче. Звуки оттуда. Кто-то плачет? Лежу на мягком, на спине. Все болит и тошнит. В голове все перепуталось. Ничего не могу понять. Где я? Что произошло? Почему мне так плохо? Ко всему добавилось нестерпимое желание посс…ть. И попить! Снова пытаюсь приоткрыть глаза и рассмотреть окружающую обстановку. Ничего не получается. Похоже, в ногах находится женщина. Знакомый запах. Гулька? Маринка? Ленка? Нет Ленка - вряд ли будет плакать, неожиданно понимаю. Надо в туалет как-то сходить. Пытаюсь пошевелиться, и на меня накатывает приступ тошноты и рвоты. Желудок пытается очиститься, но
бесполезно. Пустой. Только болезненные спазмы сотрясают тело. Где-то на периферии слышу знакомый голос:
        - Врач! Сестра! Он очнулся!
        «Тетя? Почему она здесь? В туалет хочу!» - мечутся мысли.
        Кто-то большой, мужским голосом что-то спрашивает, холодными пальцами пытается поднять веко. Зажмуриваюсь от болезненного света и пытаюсь отдернуть голову, чем вызываю новый приступ головной боли и тошноты. Чьи-то слова отдаются в голове ударами - бум, бум, бум! «Оставьте меня в покое! Дайте сходить посс…ть, попить и уйдите! Дайте спокойно умереть!» - желаю мысленно.
        - В туалет, - хриплю пересохшими губами.
        Губы тоже саднят. «Есть ли у меня то, что не болит?» - появляется интерес. Не обращая внимания на суету рядом, шевелю пальцами рук и ног. Только при движении пальцами правой руки в локте появляется ощущение тянущей боли. Приоткрыв веки, из-под ресниц скашиваю глаза на руку. Успеваю разобрать какую-то трубку в руке. Капельница! Зачем? Я в больнице?
        Мои мысли прерывают чьи-то руки, стягивающие трусы и подсовывающие под меня что-то громоздкое и холодное. От боли в теле непроизвольно стону.
        - Давай Сереженька! Писай в утку, - доносится родной голос.
        Нет сил и желания сопротивляться и стыдиться. Облегчаюсь. Даже в голове прояснилось.
        - Сейчас, сейчас, - слышу издалека тетин голос, и холодное судно убирают из-под меня.
        Снова слышу удаленный шум голосов и в губы болезненно уперлось что-то твердое. «Вода!» - предполагаю и с удовольствием глотаю жидкость. Тороплюсь, давлюсь, захлебываюсь и, откашливаясь, опять вызываю острую головную боль. Переждав приступ шепчу:
        - Еще!
        Засыпаю, по-видимому, не допив. Следующий промежуток времени слился для меня в болезненные пробуждения для уколов, процедур, перемещений моей тушки на каталку и перевозки на непонятные обследования, приемы жидкой пищи, которая не лезла. Снова сон или забытье. В период одного из бодрствований поинтересовался, не открывая глаз:
        - Где я?
        - В военно-медицинской академии, - просветил чужой женский голос.
        - Твои … знакомые распорядились так, - услышал запнувшиеся тетин голос.
        - Родителям не сообщайте, - прошу, слыша чьи-то всхлипывания. - Все обойдется, тетя!
        - Уже отправила телеграмму, - признается она, продолжая сокрушаться, - что я им скажу? Не уберегла тебя!
        - Зря! - шепчу, засыпая.
        В один из моментов пробуждения уже слышу возмущенный мамин голос:
        - Не надо было Сережку никуда отпускать! Жил спокойно в городе и ничего не случалось! Все его уважали и не трогали. Нам с отцом таких историй про него в школе порассказывали! Даже не верилось. Стоило ему уехать и сразу такое!
        Слышу женский плач на два голоса.
        «Знала бы маман, сколько раз я ходил по краю на родине!» - мысленно возражаю.
        - Врачи обещают, что все обойдется. Организм у Сережи крепкий, выкарабкается! Да и больница, видишь какая! - слышу вздрагивающий тетин голос. - Прости меня Люда! Не уберегла! - снова всхлипывания.
        - Не виню я тебя, перестань убиваться, Света! Он, сволочь, сам куда-нибудь влез! Дома у него всегда полно друзей и его боялись трогать, а здесь он пока один. Ничего приживется, его и здесь начнут бояться, - пророчествует мама. - Ты знаешь, сколько он мне нервов вымотал! Каждый день, как на вулкане жила. Каждый день ждала - вот что-то случится! То подерутся! У него же уже не первое сотрясение мозга. То напьются с друзьями! То лошадей из колхоза угонят и катаются ночью по городу, а потом милиция ходит всех опрашивает. То с головой разбитой придет и говорит, что камнем случайнопопали.
        У нас, что не день, то что-то происходит. Придешь на работу, а там такие страсти рассказывают, что вечером накануне произошло. То ограбили кого-то, избили, порезали, в милицию забрали. А нашего-то дома в это время не было! Вот и думай, чего хочешь! А сам, ни за что не признается.
        Его ведь в девятый класс не хотели брать. Настолько плохая репутация у него была. В тюрьму не взяли бы! А голова-то варит! Пришлось ходить по начальству, уговаривать, чтобы дали закончить десять классов.
        - Ты рассказываешь, как будто не о сыне! - удивляется тетя Света. - Мне он показался взрослым, самостоятельным и разумным человеком. Хозяйственным и хватким. А песни, какие сочиняет? Общительный. Друзей и знакомых везде завел. Связи появились сразу.
        - Это только в последний год он таким стал. А до этого …! - уточняет мама. - Сами с отцом удивляемся. Как будто подменили сына. Песни стал сочинять. Деньги огромные появились, - сообщает шепотом. - Так разве мне от этого спокойней стало?
        - А я переживала, что он так легкомысленно деньгами разбрасывается, - признается тетя.
        - Главное на дело тратит. Не переживай! Мне он тоже всего накупил, и на новую квартиру десять тысяч (шепотом) дал. Сама не ожидала, что песни столько стоят. А он как не съездит в Москву, то какую-то обновку нам с отцом или себе привезет. Откуда только достает? Никогда такого в магазинах не видела и все по размеру! - хвастается мать. - На работе только ахнули, увидев меня в обновках!
        - Так ты не собираешься его забирать? - обрадованно интересуется тетя.
        - Попробуй, забери его, - признается в своем бессилии мать.
        «Хватит всякие страсти про меня впечатлительной тете слушать!» - решаю и пошевелился, разминая затекшее тело. Сквозь ресницы вижу две фигуры обеспокоенно склонившиеся надо мной.
        - Сергей! Как ты себя чувствуешь? - слышу беспокойный голос мамы.
        - Замечательно! Скоро в школу пойду. По зарядке скучаю. Жиром здесь заплыву, - пытаюсь шутить, не открывая глаз.
        - Слава богу, ожил, - выдыхают обе.
        «Это, что? Меня хоронить собирались? Не дождутся! Я еще спляшу на могилах своих врагов! - возмущаюсь про себя.
        - Ты чего приехала? Видишь, все хорошо! Еще не переехали? - интересуюсь все так же с закрытыми глазами.
        - Вижу, вижу. Сегодня вечером уезжаю. Переполошились с отцом из-за телеграммы, а к телефону никто не подходит. Тетя Света отпуск взяла для ухода за тобой, и все время здесь проводит, - зачастила она. - Переезжать еще только собираемся. Дом вот-вот сдадут, - добавляет с гордостью в голосе. - Кто тебя побил? - вспоминает.
        «Побил?» - мысленно удивляюсь и тут же, как что-то далекое всплывает в памяти - темный проход, несколько крупных фигур, драка, теснота, удар, еще удары, земля или асфальт перед глазами. Выкрик-стон: «колхозник». «Колхозник!» - соображаю про себя. Неужели Лом решил мне отомстить за те стычки? Вот сволочь! Не успокоился. «Выйду из больницы, урою гада и остальных уродов, которые с ним были!» - обещаю про себя. Хер, кто меня остановит!
        А мама не унимается. Достает из сумочки вскрытое письмо и трясет перед моим разбитым носом:
        - Письмо тебе пришло от какой-то Тани Щуровой. Издалека. Что это за девочка? Где ты с ней познакомился?
        Ошарашен, но стоило ожидать то, что Танька напишет в ответ на посылки.
        - Читала? - интересуюсь с подозрением.
        Удивился бы, если мама не сунула нос в мои дела.
        - Читала, - смущается. - Хорошая девочка, мне понравилась, - зачастила. - Деревенские, они надежные и хозяйственные. Не то, что городские вертихвостки. Ты бы не бросал ее. Она тебя, похоже, любит. К себе в гости зовет. Заботливая и ответственная. Сама не может приехать, родители у нее больные и хозяйство на ней, - поясняет сестре, вероятно. - Всегда девочку хотела, - добавляет шепотом, но я услышал.
        - Сами разберемся, - бурчу, недовольный вмешательством в мою жизнь.
        На следующий день меня навестил Ксенофонтов. Он не стал дожидаться, когда я проснусь, а просто потряс за плечо. Чуть мозги не расплескал. Хотел послать подальше грубияна за то, что небрежно обращается со смертельно больным, да вовремя услышал его голос.
        Я чувствовал реальное улучшение самочувствия. Врачи тоже отмечали это. Стал тише шум и звон в ушах. Мог лежать с открытыми глазами, но скоро уставал. Стало меньше двоиться глазах и расплываться. Даже медленно шевелиться начал без приступов тошноты и боли. Не знаю, старания врачей привели к улучшениям или мой железный организм сам справляется. Но капельницу сменили болючие уколы в вену. На заднице нет, наверное, целого места и вроде ощущаю начало абсцесса. Слишком больно лежать и сидеть. И уплотнения чувствуются или это ж…па от уколов распухла!
        - Красавец! Дотаился партизан? - констатирует Петр Петрович. - Тебя ведь спрашивал о проблемах! Сам решил справиться? - упрекает.
        Хорошо, что можно по уважительной причине лежать с закрытыми глазами - не так эмоции заметны, тем более на моем побитом лице. До сих пор носом дышать не могу, губы саднят и зубы шатаются. Боюсь зеркало попросить.
        Догадываюсь, что Ксенофонтов намекает на повреждение руки.
        - Я Вам правду сказал. С рукой это не может быть связано, - убеждаю.
        - Да? - слышу недоверие в голосе или насмешку. - А с чем тогда это связано? - дублирует язвительно мои интонации. - Ты узнал налетчиков? - спрашивает вроде бы равнодушно.
        - Нет. Там в проходе темно было, а они сразу кинулись. Не успел никого рассмотреть, - стараюсь не дрогнуть голосом и в очередной раз радуюсь, что лежу с закрытыми глазами.
        Хочется получить самому удовольствие, начистив рыло Лому лично. Сделаю умнее - следов уж не оставлю, но заставлю ссаться от страха или шарахаться от меня при встрече.
        - Поймали твоих обидчиков, - сообщает оперативник, как будто подслушав мои мысли.
        - Да? И кто они? Чего от меня хотели? - изображаю радость и любопытство, стараясь скрыть разочарование.
        - Тебе лучше знать, - настаивает собеседник.
        - Почему? - искренне удивляюсь.
        - Забыл, кого избил в первый вечер приезда? - упрекает.
        - Ломова? Так он сам нарвался. Я ведь не хотел ни с кем конфликтовать, - возмущаюсь.
        - Почему у меня не бывает подобных ситуаций? Почему на меня никто не нарывается, где бы я не находился и в любое время? - теперь возмущается он.
        Что я могу ему возразить? То, что он взрослый и забыл о взаимоотношениях в подростковой среде. Постоянные споры и выяснение отношений при знакомстве кто круче и выше на стенку писает.
        - Вот Ломов и захотел тебе отплатить, а для этого привлек еще троих идиотов и теперь всем грозит статья за хулиганство и грабеж, - разъясняет.
        - Грабеж? - удивляюсь и даже открываю глаза.
        - У тебя часы и сумку забрали и по карманам прошлись, - поясняет. - Ты мне лучше скажи, - понижает голос, - сотрясение не повлияло ни на что? - спрашивает с тревогой в голосе.
        - Все в порядке, - успокаиваю его и оглядываюсь.
        Хоть зрение полностью не восстановилось, но все же могу заметить, что в мой двухместной палате никого нет, даже тетю Ксенофонтов выгнал за дверь.
        - Хорошо, выздоравливай. Тебя опрашивать следователь будет - так и отвечай. У тебя достоверно, получается, - сообщает, улыбаясь, и собирается вставать с моей кровати, на которой сидит.
        - Подождите, - останавливаю его. - Расскажите, как я сюда попал?
        Он притормаживает и вновь усаживается.
        - Благодари своих дворовых друзей. Они услышали крики и шум драки, и пошли посмотреть, кто кого бьетв проходе между домами. Так и спугнули преступников, а то тебе бы могло больше достаться. Нашли тебя на земле без сознания окровавленного, а заодно заметили четверых спускающихся в подземный переход. Одного узнали - Ломова. Особое спасибо скажешь одной девочке. Она одна не растерялась и отправила кого-то к твоей тете, а сама кинулась вызывать скорую. Тетя успела сесть в машину Скорой помощи, куда тебя загрузили. Приехала милиция и записала данные твоих дворовых знакомых. Явно не собирались никого искать по горячим следам, разгильдяи.
        Тебя отвезли в районную травматологию. Оттуда Светлана Викторовна догадалась позвонить мне. Я перезвонил - сам догадываешься кому, и вот ты здесь. Потом поднял своих ребят, и мы прошлись по твоим друзьям. К утру налетчики находились в камерах. Оказывается, никто не собирался тебя сильно калечить. Хотели стукнуть пару раз, чтобы ты понял, кто здесь хозяин. Но неожиданно для этих воспитателей ты стал драться всерьез. Досталось от тебя всем и немало. Никто не остался обделенным. А Ломову ты сломал челюсть. Мы его разыскали в той же травматологии. Как вы не встретились? Среди налетчиков был бывший призер Ленинграда по боксу среди юниоров. Он-то тебя и приложил, а потом уже все сорвали на тебе свою злость.
        А от Григория Васильевича тебе особая благодарность за справку и пожелание скорейшего выздоровления. Я сам почитал твою писанину. Удивлюсь, если мы полезем в это болото. Неужели те, от кого зависит многое, ничего этого не знают? - удивляется.
        - А Вы не знаете, что Брежнев целовался с одним африканским людоедом-президентом, объявившем социалистический путь развития своей дикой страны? - иронизирую.
        Некоторое время он недоверчиво смотрит (как догадываюсь с закрытыми глазами) и поднимается.
        - А все-таки ты молодец! Не сдрейфил и бился до последнего с более сильными и многочисленными противниками, - признается. - Только Иван получил от меня по полной за то, что допустил подобное, - хохотнул. - Тебе от него будет особая благодарность.
        - Ему-то за что? - удивляюсь. - Я не собираюсь таскаться с ним везде за ручку, - возмущаюсь явной несправедливостью.
        - А это его проблемы, - беспечно отмахивается. - Ладно, выздоравливай! Врачи здесь хорошие, поднимут на ноги быстро. Я уже опаздываю, - треплет меня за руку и выходит из палаты.
        Прогоняю мысленно в голове весь разговор. Ребята отреагировали на крики. Что-то я никаких криков не помню. Казалось, дрались молча. Может, потом налетчики громко восторгались, когда пинали беспомощного меня?
        «Как тетя перенесла сообщение о моем избиении?» - мысленно беспокоюсь. Сокращу, таким образом, я ей жизнь! Жила одна тихо и спокойно, а с моим приездом такие нервотрепки! Надо как-то компенсировать случившееся положительными эмоциями. Обязательно в театр или на тупой балет сходим вместе, обещаю себе.
        «Опять из-за меня у нее сорвался уик-энд с подругами!» - сокрушаюсь.
        «А Лому то я умудрился челюсть сломать!» - с удовлетворением отмечаю. Надо бы ему сухариков передать в камеру. Пусть погрызет, злодей!
        «Еще Иван пострадал из-за меня незаслуженно!» - вспоминаю. Его-то на балет не сводишь! Может, возьмет коньяком?
        Что происходит? В первом классе в начале сентября подрался с соседом по бараку и заработал сотрясение. Месяц провел в больнице. Сейчас опять начало сентября и снова сотрясение! Нет ли здесь связи? Загадочной нумерологии?
        Сколько мне здесь лежать? Отстану от школьной программы безнадежно. Это не первый класс с палочками и крючочками. Надо быстро восстанавливаться и садиться за учебники. Должна же быть какая-нибудь программа дистанционной подготовки школьников из-за форс-мажорных обстоятельств.
        Наконец, познакомился со своим соседом по палате. Игорь. Старший лейтенант, танкист. Лежит в ВМА из-за контузии и повреждения барабанных перепонок. Сдуру (по его словам) оказался под выстрелом из танковой пушки и теперь опасается, что комиссуют из армии.
        Вспомнил уже подзабытый вкус манной каши (с комочками), сопливой овсянки, пшенки, перловки и прочих больничных «деликатесов». Картошку видел только в супе. Хорошо, что мама привезла варенье. Мы с соседом по вечерам отпивались чаем под батон с колбасой. Кто придумал больничный ужин в семнадцать часов? К тому же Ксенофонтов доставил дефицитных фруктов, винограда, персиков и апельсинов. Из существенного была ветчина и копченая колбаса.
        Сначала меня воротило от всякой пищи, но потом втянулся.
        Тетя, убедившись, что моему здоровью ничего не угрожает, вернулась ночевать домой, а потом вышла на работу, но ежедневно навещала меня, таская из дома еду.
        Вечером в ее отсутствие захотелось в туалет. Меня всегда смущала эта процедура - пользоваться «уткой». Только за этот позор я был готов убить Лома! Когда начал немного шевелиться сам, забирал судно из рук заботливой родственницы, а после облегчения отдавал. В тот вечерний час решил самостоятельно посетить туалет. Поднявшись с кровати, чуть не упал, испытав головокружение и тошноту. Перевел дух, держась за спинку кровати и снова лег. На следующий день повторил попытку, а через несколько дней ходил в туалет сначала при помощи соседа, а потом самостоятельно. Дежурные медсестры сначала категорически возмущались и даже обещали нажаловаться врачу на нарушителя режима, но потом смирились и делали вид, что не замечают еле держащее равновесие разноцветное перевязанное привидение.
        Как-то решившись, попросил у тети зеркало. На груди, животе и руках я сам видел огромные черно-синие гематомы. Оторвались ребята! На спине говорят, еще больше. А лица я еще не видел.
        Готовясь к худшему, ничего необычного не увидел. Рассечение на лбу. Заклеена бровь. Распухшая переносица и фингалы под обоими глазами. Разбиты губы. Верхняя, похоже, надорвана об зубы.
        Вообще же в больнице было скучно. Читать и писать я не мог. Разговаривать с соседом было не о чем. Он, фанат танковых войск, готов был говорить о танках часами, а заодно рассказывать о своей службе, боевой подготовке, военном училище и многом другом, мне не интересном.
        Попросил тетю купить нам шашки и шахматы, и рубились с ним в свободное время между процедурами и приемами пищи. От безделья стал вспоминать песни.
        Ночью не спалось, вспоминались Маринка, Гулька, Танька…, Ленка. Неожиданно пришла на ум песня Губина «Милая моя». «Милая моя далеко, сердцу без тебя нелегко»…, «За окошком ночь непроглядная. Где же ты моя ненаглядная? Сердцу дорогая желанная, не со мной сейчас, не со мной!»
        Зову соседа:
        - Игорь! Ты спишь?
        Сам понимаю, что задаю глупый вопрос. Чего еще делать ночью? Но хочется, под вдохновение записать текст на бумаге, а кроме танкиста некому.
        - Игорь, чтоб тебя! Просыпайся, блин! - повышаю голос.
        - А! Что? Серега, случилось что? Плохо? Сестру позвать? - вскидывается он.
        - Случилось. Песня на ум пришла, записать срочно надо. Помоги мне, пожалуйста! Сам ведь не вижу не хрена! - поясняю.
        - Какая песня? Ночь уже, спи, завтра запишем, - опрокидывается обратно.
        - Нельзя до завтра оставлять, забудется! Будь другом, помоги,- прошу старлея.
        - Так свет включать надо, сестра увидит - припишет нарушение режима. Выгонят, - убеждает меня.
        - Наплевать. Это важнее. На себя все беру, - настаиваю.
        - Ну, ты чумной! - обзывается и идет к дверям включать свет.
        Садится в трусах за свою тумбочку с ручкой и тетрадью.
        - Давай, диктуй, - командует.
        Начинаю с перерывами диктовать, прогоняя в голове мелодию:
        - За окошком ночь непроглядная. Где же ты моя ненаглядная? Сердцу дорогая, желанная, не со мной сейчас, не со мной! Вдаль зовет дорога туманная, где живет моя долгожданная. Я к тебе стремлюсь, я к тебе пойду, за тобой! Сквозь мученья и ожидания, через время и расстояния за тобой пойду, за тобой! Милая моя далеко, сердцу без тебя нелегко! За тобою зовет меня оно. Ясной звездой на заре, песнею дождя по весне я к тебе пойду, я к тебе пойду, за тобой!
        - Что-то нескладица какая-то, получается! - комментирует Игорь, отрываясь от записи.
        - Потом переработаю. Сейчас главное основной текст зафиксировать на бумаге, - поясняю, - да и в песне звучать будет нормально.
        Дверь распахивается и палату врывается дежурная сестра с воплем:
        - Что здесь происходит? Почему свет горит и больной не в кровати?
        - Песню придумал про любовь. Сейчас запишем и выключим, - объясняю, делая голос поубедительнее.
        - Завтра запишите, - сообщает и гасит свет.
        - Тогда вы не узнаете, какую замечательную песню о мужской тоске по девушке я придумал сейчас. Завтра слова забудутся, - искушаю.
        Она тормозит и оглядывается в дверях.
        - Не врете? - сомневается.
        - Точно. Песня замечательная. Сам удивляюсь, что Серега оказывается поэт, - подтверждает сосед.
        - Сколько времени надо еще? - вполголоса заговорщицки спрашивает.
        - Сейчас еще куплет запишем и спою целиком, - заверяю.
        - Давайте быстрее, я в дверях постою, посмотрю и послушаю, - торопливо шепчет и включает свет.
        Вновь погружаюсь в атмосферу песни, настроения и диктую:
        - Встречи с тобой жду неустанно я, странная судьба моя, странная. Где же ты для сердца желанная? Не со мною ты, не со мной. Нежных глаз твоих не забуду я, снишься по ночам до безумия! За тобой пойду, за тобой.
        Замолчал, прогоняя в голове тест с мелодией, глядя невидящими глазами в потолок. Поворачиваюсь к заинтригованным слушателям:
        - Ну, слушайте, как у меня сложилось.
        Вполголоса напеваю:
        За окошком ночь непроглядная. Где же ты моя ненаглядная?
        Сердцу дорогая, желанная, не со мной сейчас, не со мной!
        Вдаль зовет дорога туманная, где живет моя долгожданная.
        Я к тебе стремлюсь, я к тебе пойду, за тобой!
        Сквозь мученья и ожидания, через время и расстояния
        За тобой пойду, за тобой!
        Милая моя далеко, сердцу без тебя нелегко!
        За тобою зовет меня оно.
        Ясной звездой на заре, песнею дождя по весне
        Я к тебе пойду, я к тебе пойду, за тобой!
        Встречи с тобой жду неустанно я, странная судьба моя, странная.
        Где же ты для сердца желанная? Не со мною ты, не со мной.
        Нежных глаз твоих не забуду я, снишься по ночам до безумия!
        За тобой пойду, за тобой.
        Ребята молчат, переваривая услышанное. Наконец Игорь пошевелился, зашелестев бумагой.
        - А здорово получилось! Не ожидал. Текст вроде примитивный, а вместе с мотивом…. Цепляет! - выносит вердикт.
        - Правда, Сережа? Только сейчас вот-вот придумал? - удивленно спрашивает сестра.
        - Игоря пришлось разбудить. Лежал, не спалось. Вот и накатило, - улыбаюсь довольный. - Можно свет гасить. Спасибо Игорь.
        - Спой еще раз, пожалуйста, - просит девушка. - Никогда такого не видела, чтобы прямо при мне песню придумали, - признается. - Подожди! Девчонок позову. Пусть тоже послушают. Еще спать не хотите, надеюсь? - спохватывается.
        - Давай, зови. Зовите! - соглашаемся оба.
        - Ты оказывается, песни можешь сочинять? - удивляется Игорь.
        - Могу, - признаюсь с трудом.
        Песни все-таки чужие, хоть и текст бывает больше чем наполовину мой.
        В палату просочились несколько девушек и один медбрат. Исполняю для неожиданных слушателей это песню, а затем по настойчивым просьбам - «Половинку», «Потому что нельзя», «Белые розы» и «Седую ночь». Находясь под впечатлением, неохотно дежурные покинули нашу палату.
        - А про армию у тебя есть? - слышу из темноты голос соседа.
        - Есть вроде бы одна, - признаюсь и напеваю «Солдата».
        - Ну, ты даешь! - восхищается.
        Еще некоторое время болтаем, возбужденные неспокойной ночью и засыпаем лишь под утро.
        Теперь мне приходилось периодически устраивать неофициальные концерты для дежурных смен. Зато у нас кардинально изменилось меню.
        Когда ко мне было разрешено пускать посетителей, тетя призналась, что ее постоянно атакуют мои одноклассники и дворовые друзья. Даже некоторые, особенно настойчивые предлагали передачи для меня.
        Первой примчалась Наташка с двумя сумками в накинутом небрежно на плечи халате.
        - Здравствуйте мальчики! - ворвалась в палату, бросив взгляд на Игоря и приступив к визуальному осмотру меня.
        - Я думала ты при смерти, - разочарованно призналась, - даже непременного атрибута для лежачего больного нет, - добавила, заглянув под кровать.
        Ошеломленный сосед хрюкнул и, смутившись, поднялся.
        - Пойду, пройдусь, - буркнул, пряча лицо.
        Проводив его взглядом, посетительница посетовала:
        - Думала, за тобой уход требуется! Кормить надо с ложечки…
        - Утку подсовывать, - подсказываю.
        - Утку подсовывать, - кивает. - Думаешь не смогу? - возмущенно смотрит на меня.
        Гляжу на нее, ухмыляясь.
        - Сможешь, наверное, но не под меня, - заявляю.
        - Почему? - удивляется.
        - Отплатить мне тебе нечем, - поясняю с намеком.
        - Разберемся, - отмахивается. - А если ты хочешь меня обидеть, то не надейся, не уйду. Делаю скидку на твою неадекватность из-за головной травмы. Головка-то бо-бо? То-то же! Тебя покормить или сам поешь? - издевается.
        - Не разоришься? - киваю на объемные сумки. - И как не надорвалась такую тяжесть тащить? - удивляюсь.
        - Не разорюсь и не надорвусь. Тем более не я тащила. Я что, не найду кому поручить тяжести таскать?
        - Ну, ты и нахалка, Наташка! - не выдерживаю и хохочу.
        - Вот, уже вижу, что с моим появлением больному на глазах становится лучше, - констатирует с серьезным видом.
        - А как ты узнала, что ко мне разрешили посещения? - вспоминаю.
        - Светлану Викторовну попросила узнать, - отвечает с невозмутимым лицом, но при этом с удовольствием наблюдает за моим удивлением.
        «Вот, зараза! В доверие к тете втерлась!» - мысленно восхищаюсь.
        За несколько дней у меня побывала большая часть класса и все дворовые знакомые. Оказалась, что о моей эпической битве с преступниками по школе ходят легенды. Если бы не я, милиция не задержала бы банду грабителей, куда входил гроза школьников всем известный Лом. Натащили кучу продуктов. Даже пришлось часть раздать по соседним палатам солдатам срочной службы при помощи медсестер, иначе пропали бы.
        Наташка оказалась довольно коммуникабельной и через несколько дней стала своей среди персонала отделения. Теперь она носила элегантный белоснежный халат, помогала сестрам раскладывать и разносить лекарства. В больнице проводила весь световой день после школы. Как не гнал ее домой, не уходила. Сидела у меня в палате и учила уроки, зачитывая вслух устные предметы. Потом с шутками и насмешками гоняли друг друга по пройденному материалу. Иногда пытались разобрать алгебру. У девчонки оказалась светлая голова.
        «Слишком много достоинств!» - отмечаю критически. «Они с Гулькой будут стоить друг друга», - непроизвольно сравниваю. Разница в одном - мне нравится Гуля. Зато тетя в Наташке души не чаяла. Как она умиленно смотрела, когда застала нас за уроками! Даже Игорь, потешаясь над нами, тайком показывал большой палец.
        Для нее недолго оставалось тайной мои песенные «таланты». Не отстала, пока не напел ночную песню.
        Выдержал ее долгий испытующий взгляд. Ничего не спросила и не сказала, только полезла в портфель за учебниками. «Чего она добивается?» - мучаюсь вопросом. Надеется, что время и расстояние на ее стороне?
        Постепенно начал гулять. Самостоятельно ходил на уколы, перевязки и процедуры. Посещал столовую. Хоть Военно-медицинская Академия и элитное с образцовым военным порядком заведение, но и оно не истребило недостатки обычных больниц. Туалеты воняли, как и везде, перебивая запах хлорки. Из общих многоместных палат и ванных санитарных комнат несло мочой, гноем и грязным бельем. Оказалось, что меня поместили в элитную палату на два койко-места. Лучше только в генеральско-адмиральских палатах. Я - понятно что из-за ходатайства из Обкома. А Игорь-танкист, за какие заслуги размещен в полулюксе? Папа - генерал или не все рассказывает о травме? Из столовой вообще пахло несъедобным и гнильем.
        Абсцесс из-за грязных многоразовых шприцов я заполучил. Пожаловался лечащему врачу и предложил обойтись без хирургического вмешательства, наложив медовый компресс. Помню из будущего, что мне быстро это помогло в аналогичной ситуации. Врач, внимательно посмотрев на меня, кивнул. Действуй мол, только мед доставай сам.
        Теперь с Наташкой в хорошую погоду выходили на улицу, сидели или гуляли в парке академии. Она охотно хватала меня под руку, якобы оказывая помощь в передвижении больному. Много спорили о литературе, истории и политике. На ее примере убедился, насколько искажен взгляд молодежи пропагандой на советскую историю, внутреннюю и внешнюю политику и незнание реальной жизни. В то же время она пыталась доказать мне, как хорошо живется простым людям за границей.
        Пытаясь опровергнуть тем, что и здесь и там, живут не так, как ей или другим видится. Везде есть свои плюсы и минусы. Однако понял, что слова мои ничего не значат. Она по-прежнему пыталась меня убедить, что надо оставить все так, как есть, только обеспечить население продуктами и вещами, разрешить так же, как за границей свободу слова, собраний, выбора и прочие свободы. Понял, что только реальность сможет ее убедить. Когда столкнется, как большинство нашего населения со звериным оскалом реального капитализма, тогда пожалеет о беспечной жизни при социализме. Забывают наши люди, что ставшие привычными в настоящее время бесплатное лечение, выдача квартир, копеечная коммуналка, бесплатное образование и многое другое государству обходится в немалые деньги.
        При подходе к моему корпусу Наташка внезапно нахмурилась и проговорив:
        - Подожди, я сейчас! - направилась к стоянке машин.
        Представительному мужчине, вылезшему из «жигуленка» она, что-то темпераментно стала объяснять, размахивая руками. Потом махнув мне, направилась в корпус. Ко мне подошел, по-видимому, ее отец и заинтересованно оглядев меня, поинтересовался:
        - Значит это ты Наташкин дружок?
        Хотелось ответить: «Нет, не я», но только буркнул:
        - Нет, просто одноклассник.
        - М-да? Ну-ну, просто одноклассник! - скептически и с улыбкой вновь оглядел меня.
        Мне почему-то было наплевать, что обо мне подумают. Я был возмущен, что без моего желания меня уже кем-то назначили. Навстречу попалась Наташка со своим портфелем в сопровождении какой-то женщины. Сообщив что-то своей сопровождающей, одноклассница подскочила ко мне.
        - Родственники приезжают. Не переживай и не плачь! Выполню родственный долг и вернусь, заскучать не успеешь! - торопливо сообщила и поспешила к машине.
        Женщина, проходя мимо, тоже окинула меня внимательным взглядом.
        В неожиданно образовавшееся свободное время, решил написать ответное письмо Таньке из деревни. Так же, как и она признался, что с грустью и теплотой вспоминаю о наших встречах. Обещал не забывать и по возможности навестить. Сообщил, что переехал в Ленинград на учебу, но обратный адрес не указал. Мои обновки шокировали всю деревенскую и школьную общественность и сделали Татьяну завидной невестой. Даже ее бывший суженый пытался восстановить отношения, но девчонка его решительно «отшила».
        Опустив письмо в почтовый ящик, позвонил Эдику. Прервал его возмущение и упреки пропажей, сообщив, что нахожусь на излечении в ВМА. Попал под каток! Каток не пострадал. Эдик сообщил, что звонила Гуля, но он не имея никаких от меня сведений ничего не смог ей сообщить. Отговорился моей занятостью. «Маринка не звонила! Почему?» - отметил про себя. Эдик, выяснив мое местонахождение, пообещал навестить в ближайшие выходные, а заодно поинтересовался количеством симпатичных медсестер и практиканток.
        Вернувшись в палату и размышляя о своих прежних и нынешних подружках, почувствовал необъяснимую тоску. На память пришла строчка из песни Вики Цыгановой: «Любовь и смерть, добро и зло. Что свято, что грешно, понять нам суждено. А выбрать нам дано - одно!»
        Писать и читать я уже мог самостоятельно. Достал тетрадь с ручкой и стал вспоминать или придумывать рифмы. Появившийся Игорь попытался шутливо посочувствовать отсутствию привычной сиделки, но заметив мой отсутствующий взгляд в никуда, замолчал и прокрался на свое место. Через некоторое время меня позвали на очередное обследование и я, погруженный в свои мысли отправился на зов, забыв тетрадь на тумбочке. А когда вернулся, обнаружил соседа с моей тетрадью в руках. Забыв извиниться за бестактность, он восторженно поинтересовался:
        - А музыку к этим стихам уже придумал?
        Молча кивнул, забрал из чужих рук тетрадь с чужим и своим творчеством и сел на кровать. Подавил возникшее раздражение из-за своей забывчивости и чужой бестактности.
        - Извини, не удержался, - понял свою промашку сосед. - Стихи замечательные и грустные. Тебе так плохо? - смотрит сочувственно.
        Пожимаю плечами, так как не знаю, что он имеет ввиду. В тетради уже набросано несколько текстов из будущего и настоящего. Уже несколько дней в свободное от Наташки, посетителей и лечения время занимаюсь творчеством, стараясь делать это тайком от всех. А сегодня расслабился.
        - Не обижайся, Серега! Спой, - просит Игорь.
        «Чего его винить? Сам виноват!» - решаю. А песни-то надо обкатывать!
        - Песни еще сырые. Над ними надо еще работать и работать, - заранее оправдываюсь.
        Решаю проверить на аборигене этого времени написанную не известно для меня когда песню и, заглядывая в тетрадь, вполголоса напеваю, стараясь копировать интонации автора:
        Средь оплывших свечей и вечерних молитв,
        Средь военных трофеев и мирных костров,
        Жили книжные дети, не знавшие битв,
        Изнывая от детских своих катастроф.
        Детям вечно досаден их возраст и быт
        И дрались мы до ссадин, до смертных обид
        Но одежды латали нам матери в срок,
        Мы же книги глотали, пьянея от строк…
        - Здорово, - качает головой Игорь. - Как обо мне написано! Ты тоже зачитывался такими книжками?
        - Зачитывался и мечтал, - соглашаюсь, - только песня не моя, а Высоцкого, - признаюсь.
        - Правда? - удивляется, - У нас часто в общаге крутят его песни, но такой не слышал. А остальные...?
        - Под настроение вспомнилось или пришло в голову, - сообщаю неопределенно и пою следующую от Нэнси:
        
        На столе чистый лист, не исписан он, чист, совсем белый, как снег непримятый.
        Он заманчиво звал, чтобы я рисовал что-нибудь, ну а что - не понятно.
        Карандаш я беру, по бумаге веду, вот портрет получается странный.
        Почему-то глаза смотрят не на меня, взгляд прекрасен, но очень печальный.
        
        Девушка мечты, в этот вечер не со мной осталась ты,
        я тебя нарисовал, я тебя нарисовал, только так и не познал твоей любви.
        Я не верю, что пройдёт моя любовь и тебя я не увижу больше вновь,
        без тебя я жить устал и тебя нарисовал, я тебя нарисовал…
        
        От дверей слышу аплодисменты, к которым присоединяется сосед. Не заметил, что в палату просочились врачи, медсестры и даже больные из других палат. Похлопав, все с ожиданием смотрят на меня.
        Киваю и перелистываю страницу.
        
        Долгие века ищем мы любовь по свету,
        А за нами пыль да вороньё.
        В небе облака, на кресте рука,
        Впереди любовь и кровь.
        В самый трудный час только вера греет нас,
        И спасает, вновь, любовь.
        
        Любовь и смерть, добро и зло...
        Что свято, что грешно, познать нам суждено.
        Любовь и смерть, добро и зло,
        А выбрать нам дано - одно...
        
        Переждав восторги, слышу женский голос:
        - Сережа, спой ту, которую ночью написал.
        Перепеваю Губинскую «Милую мою».
        - В очередной раз убеждаюсь, что лечение Сергею идет на пользу, - шутит мой лечащий врач.
        - Надо бы не так интенсивно его лечить. Пусть дольше у нас побудет. Вон как плодотворно наши стены на него действуют! Пушкин в Михайловском творил, а Сергей - в «Кировке»! - подхватил шутку другой медик.
        Среди слушателей оказался следователь. Он меня уже «пытал» до этого под протокол. По его отношению к описанию преступления в документе, формулировкам стало понятно, что органы серьезно «топят» налетчиков. Не уверен, что послужило этому причиной - вмешательство Обкома или у ментов был уже «зуб» на компанию, но готовилось дело к отсидке по максимуму.
        Сегодня мне предлагалось опознать свои вещи, отобранные грабителями - часы с сумкой. Понятыми при опознании были Игорь с Анечкой. Сумку опознал уверенно. (Сколько с ней уже таскаюсь!) А часы из трех представленных разных марок, назвал только марку своих - «Луч». Никогда раньше не обращал на индивидуальные особенности. (Царапины и прочее). Так и заявил следователю. Несмотря на это в протоколе прочитал: «Потерпевший свои часы марки «Луч» из трех представленных наручных часов опознал уверенно по характерным приметам». Спорить не стал и подписал протокол опознания. «Дураки! Позарились на мелочевку и подняли себе более тяжкую статью!» - даже посочувствовал. Как-то краем прошли мои первоначальные стычки с Ломом.
        В воскресенье произошла историческая встреча Эдика и двух Ленок с Наташкой. После ахов-вздохов и взаимных приветствий пришлось знакомить всех. Гости притащили тоже сумки и авоськи с продуктами, будто голодающему. Эдик, подмигнув, тайком от окружающих продемонстрировал за поясом плоскую бутылку с коньяком. К его сожалениюЛенка-подружка заметила и привычно возмутилась:
        - Курочкин! Ты опять за свое? Сережка серьезно пострадал! Ему нельзя! Кстати, это не те были пэтэушники?- обратилась ко мне.
        Мельком взглянув на насторожившую уши Наташку, отрицательно мотнул головой. Но разве можно было остановить или смутить одноклассницу?
        - Ну-ка, ну-ка, поподробней! Это очень интересно - какие такие пэтэушники? - встрепенулась она.
        Ленка виновато взглянув на меня, спотыкаясь и запинаясь, поведала о героической схватке нас двоих с другом с четверыми подростками возле кафе «Парус». Конечно, она больше упирала на вываленного в пыли Эдика, но мельком коснулась и моей поврежденной руке.
        Поймал довольный Наташкин взгляд и понял, что предстоит вскоре пережить очередной вал насмешек.
        Эдик чувствовал себя в родной стихии и заливался соловьем. Наташка оказалась ему подстать и за словом в карман не лезла. Похоже, Эдик был удивлен, что его могут переговорить и перешутить. Вероятно, домашние шуточные заготовки обогатились у обоих.
        Подруга Эдика еще пыталась участвовать в разговоре, а «моя» Ленка все больше молчала, улыбалась шуткам разошедшихся весельчаков и тревожно поглядывала на меня. Незаметно от всех ободряюще подмигнул ей, но только вызвал неуверенную улыбку. Может ее пугала моя разноцветная внешность или жалела, что связалась с таким, который дерется почти каждую неделю и получает травмы.
        Когда пошел провожать гостей, остановив взглядом поднявшуюся тоже Наташку, услышал от Эдиковой подружки ехидный вопрос, который, вероятно, мучал всех:
        - Наташа только одноклассница для тебя?
        - Только одноклассница, - ответил твердо, глядя на «свою» Ленку. - Пытается взять надо мной шефство, - хохотнул.
        Не знаю, успокоил ли подругу. Жизнь покажет.
        Через три с лишним недели меня, наконец, выписали из больницы, порекомендовав домашний режим. Не знаю, что на это повлияло - мое постоянное нытье врачам или жалобы Ивану, который регулярно посещал меня, таская передачи от начальников.
        Дома сидеть не собирался. Меня пугало отставание по алгебре и отлучение от бокса.
        Окончание Главы 5.
        Амбулаторное лечение.
        Дома было скучно. Вспомнил про обещанную мебель в квартиру. Дозвонился до Вадима и выяснил, что он не может встретиться со своим знакомым, имеющим связи в торговле.
        Подобрал табулы и отрепетировал на гитаре новые песни. Заметил, что потерял чувство гитары. Все-таки с инструментом надо заниматься ежедневно.
        Самостоятельно разбирался с алгеброй. Помню, что первую учебную четверть в первом классе из-за травмы я провел больнице и дома и занимался самостоятельно. Вероятно, поэтому - эту единственную четверть за последующие восемь школьных лет окончил без троек. Давно бы плюнул на рекомендации врачей и пошел в школу, но не хотелось огорчать тетю, поддержавшую меня при решении о выписке из клиники и заверившую врачей о строгом соблюдении больничного режима дома. Она продолжала винить себя в моей травме и строго следила за соблюдением рекомендаций врачей и приемом прописанных таблеток. Естественно зарядки пришлось прекратить, но в ее отсутствие понемногу занимался с эспандером и гантелями без фанатизма. Организм требовал привычных нагрузок. Никаких симптомов сотрясения головного мозга не чувствовал.
        Внешность из-за травм не изменилась, синяки и отеки сошли, и из зеркала на меня глядело привычное лицо, только появился шрам на левой брови, разделивший ее пополам, а также возникла неровность на губе, похожая на прыщик.
        Наташка продолжала навещать меня с учебниками и домашними заданиями уже дома. Часто подшучивали друг над другом и смеялись. Однажды, в ходе шутливой возни у меня возникло желание, но вовремя остановился и не переступил черту, за которой начинались другие отношения, отличающиеся от дружеских. Помнил по рассказу одного знакомого пацана, как он стал мужчиной и сделал женщиной одноклассницу. Причем, никаких чувств до этого, похожих на «любовь» они не испытывали. Все началось с шутливой битвы подушками у нее в комнате, а потом судорожно метались по квартире, наводя порядок, застирывая и высушивая утюгом кроватное покрывало до прихода родителей.
        Наташка, по-видимому, почувствовала мое состояние, внимательно посмотрела на отшатнувшегося и замершего меня, вздохнула и вернулась к прерванному уроку.
        Однажды в один из вечеров меня навестила неожиданная делегация. Выйдя из своей комнаты на зов тети, увидел двух незнакомых женщин и мужчину. Оказалось, это родители налетчиков пришли просить за своих неразумных отпрысков. Было понятно, что когда припекло и любимым детям грозит реальный срок в страшной тюрьме среди грубых безжалостных преступников, хватаются за любую соломинку, чтобы избавить детишек от ужасной участи.
        Слушаю безучастно извинения, просьбы, оправдания, отталкивая протягиваемые сумки с гостинцами, конверт с деньгами и возмущаюсь про себя. Вырастили балбесов, отстранившись от их воспитания, надеясь на школу, институт, армию, Господа Бога... Закрывали глаза на мелкие проступки и непослушание детей, оправдывая их поведение переходным возрастом, плохой компанией, равнодушием учителей, обвиняя всех, кого угодно, но не себя. А подростки росли, взрослели и, чувствуя свою бесконтрольность и безнаказанность все больше наглели, не задумываясь о последствиях. Ребята приобрели силу, негативный авторитет, набрали вес. Сбились в компанию и поняли, что в группе они сильнее и никто им не указ. Окружающие их если не уважали, то боялись.
        Затрудняюсь с ответом безутешным родителям и оглядываюсь на свою немногочисленную группу поддержки. В дверях комнат застыли тетя с Наташкой. Родственница стоит с неопределенным выражением лица и нервно теребит пояс халата. Похоже, ей жалко родителей и одновременно возмущена заступниками безжалостных преступников. Наташка с любопытством сверкает глазками. Ей интересно, чем закончится это посещение и приняла роль зрителя в партере, увлеченного разворачивающимся представлением.
        Интересно, здесь присутствуют родители Лома, с которого все началось? Я бы хотел сам разобраться с налетчиками без привлечения официальных структур или других заступников, но раз те «лоханулись», оказавшись в КПЗ и стали мне недоступны, то смирился с их осуждением Фемидой. Зачем было пинать беспомощное тело, а затем шарить по карманам? Вырубили бы обидчика их друга и быстро свалили. Они же, чувствуя безнаказанность, не спеша удалились с места преступления.
        Кто я такой, чтобы судить? Пусть получат то, чего заслужили. Рано или поздно эти «беспредельщики» все равно бы залетели.
        Вспоминаю случай из юности, когда сам воспользовался помощью друзей для личной мести. Лет в двенадцать-тринадцать жарким летом как-то изнывая от духоты, ехал в городском автобусе с родительской дачи. Пассажиров в середине дня в салоне было немного. Я стоял на задней площадке. Рядом со мной покачивался какой-то здоровый мужчина. Неожиданно он схватил меня за плечо и громко начал обвинять в том, что я вытащил у него кошелек. Удивленный и отупевший от жары я растерялся и не знал, как оправдаться от несправедливого обвинения. Не обращая внимания на мои протестующие звуки, мужик на глазах присутствующих прямо в автобусе стал обшаривать меня и проверять карманы. От бессилия и обиды у меня потекли слезы, и на ближайшей остановке выскочил из автобуса от несправедливости и позора. Удрученный мужик ничего не найдя, не препятствовал мне.
        Когда стал постарше, мы с бараковскими ребятами гуляли в районе железнодорожной станции и повстречали этого мужика. Я не забыл того позора и обидчика. Наверное, мы так бы и разошлись, так как мне было стыдно признаваться друзьям в своем унижении, но мужик опять, будучи поддатым, сделал нашей компании замечание за громкий мат на улице. Копа, Боб и другие старшие ребята возмутились, а я не выдержал и сообщил друзьям о своей детской обиде и обидчике. Слово за слово и мы кинулись на самоуверенного мужика. Несколько агрессивных подростков опытных в драке, это не слабосильный двенадцатилетний пацан. Естественно мы сбили его с ног и стали пинать лежащего на земле. Озверев я тоже не отставал, вымещая всю обиду и злость. Остановились мы только тогда, когда закричала какая-то женщина, увидев жестокое избиение. Отошел от окровавленного мужика последним. Наклонившись, бросил в окровавленное лицо:
        - Вспомни сука пацана, которого обвинил в краже кошелька и обыскивал в автобусе!
        О случившимся ни сколько не жалел. Любой самоуверенный муд…к должен помнить, что на силу всегда найдется другая сила!
        Глядя на заискивающих родителей знал, что все их попытки смягчить участь любимых чад за счет моего прощения бесполезны. Машина правосудия закрутилась без моего участия и ее моими заявлениями уже не остановить, а мириться не собираюсь. Нет во мне христианского всепрощения.
        Поднимаю руку, останавливая потоки просьб родителей и заявляю:
        - Следствие я остановить уже не смогу. Не смотря на то, что ваши сыновья погубили мою мечту - теперь из-за сотрясения мозга не смогу поступать в военное училище и стать офицером, обещаю, что на суде не буду требовать более строгого наказания. Как суд решит, так и будет. А ваши гостинцы и деньги отдайте воспитанникам детского дома. Может, кто из них и поверит в существование добра в жизни.
        Выпроваживаю чуть ли не силой посетителей, пресекая попытки оставить тайком сумку с продуктами или деньги. Заперев дверь, стою неподвижно задумавшись: «Сколько родители и близкие сжигают нервных клеток из-за дурацких поступков детей, близких и родственников?»
        - Это, в какое военное училище ты планировал поступать? - ехидно поинтересовалась одноклассница.
        Взглянул на удивленную тетю, тоже ожидающую ответа и, проходя мимо Наташки в свою комнату, буркнул:
        - В девятом классе хотел!
        Вечером, после ужина, когда Наташка отправилась домой, тетя поинтересовалась:
        - Ты почему к Наташе так относишься?
        - Как так? - переспрашиваю и вспоминаю, что одноклассница уже начинает «столбить» место на кухне, оказывая мелкие услуги хозяйке, и помогает в готовке и мытье посуды.
        Обычно женщины ревниво относятся к посторонним на «своей» территории, но у Наташки получалось быть незаметной и на вторых ролях. «Вот, проныра! Без мыла в ж…пу влезет!» - отмечаю мысленно.
        - Не видишь, как девочка к тебе относится? Почему отталкиваешь и не подпускаешь к себе? Она столько для тебя делает! - упрекает.
        - Нормальные у нас отношения. А помогать себе я не просил, - отговариваюсь.
        - Она же страдает! - возмущается.
        - Что-то незаметно, - бурчу, недовольный затронутой темой.
        - Это ты, такой толстокожий ничего не замечаешь! - смотрит укоризненно.
        Решаю прекратить этот бесполезный разговор:
        - Хоть у меня и небольшой опыт взаимоотношений с девчонками, но полагаю, что есть женщины, с которыми лучше не начинать, чем потом мучительно искать повод для расставания.
        - Это точно, - подумав, соглашается и смеется, что-то вспомнив. - Но почему ты думаешь, что с Наташей придется расставаться? - вопросительно смотрит на меня.
        - Мы одинаковые, - поясняю непонятно.
        Хотел добавить «собственники», но прикусил язык и вышел из комнаты, сопровождаемый удивленным взглядом.
        
        Сюрприз.
        Ошалев от безделья и не ощущая никаких последствий от недавнего сотрясения головного мозга, не выдержал и в понедельник пошел в школу. Собрал дипломат. Уже отметил, что старшеклассники в школу ходят с тем, что удобнее и как позволяют средства. Один длинноволосый одноклассник даже сшил или достал «хипарскую» сумку из брезента с бахромой на швах на длинной лямке для ношения на плече. Вероятно, он был представителем неформальной молодежи, поклонником «детей цветов».
        Не ожидал такого интереса и сочувствия к своей персоне. Многие беспокоились о моем здоровье и предлагали помощь.
        Кроме этого оказалось, что я многим был нужен. Кружковцы делились результатами своих изысканий. Девочка-музыкантша из параллели требовала тексты и музыкальную нотацию услышанных во дворе песен. Она же сообщила об интересе ко мне руководительницы школьного хора и вокального ансамбля. Физрук меркантильно интересовался моим здоровьем. Ему требовалось укомплектовать школьную сборную по легкой атлетике на межшкольные соревнования Московского района.
        С Анатолием Арсеньевичем договорился о дополнительных занятиях по математике на среду.
        Когда выйдя после уроков из школы, заметил знакомый силуэт и подумал: «какая красивая девчонка и как похожа на Гульку!» Но только тогда, когда эта девчонка двинулась мне навстречу с приветливой улыбкой, сообразил - Гулька! Замер обалдевший от удивления, а потом кинулся навстречу. Обнялись посередине школьного двора, не обращая внимания на многочисленных школьников, покинувших школу после шестого урока, и слились в поцелуе.
        Слышу за спиной покашливание и ехидный Наташкин голос:
        - Постеснялись бы неискушенных школьников!
        Отстраняюсь, не выпуская Гульку из рук, оглядываюсь и вижу многочисленные заинтересованные взгляды и открытые рты. Одна Наташка насмешливо улыбается. Улыбка с ее лица пропадает, когда ее взгляд скрещивается с Гулькиным. Некоторое время девчонки напряженно всматриваются друг в друга. Мне показалось, что даже воздух наэлектризовался или уплотнился, настолько напряженной была эта пауза. Первой выдохнула одноклассница, и неестественно улыбнувшись, констатировала:
        - Вижу, что моя помощь больше не нужна и ты в надежных руках! Чао! До встречи!
        Развернулась в сторону своего дома, пошевелила пальчиками над плечом и спокойно пошла, беззаботно покачивая портфелем. «Железная девушка!» - уважительно отметил мысленно.
        - Пойдем? - предлагаю, желая скрыться от многочисленных любопытных взглядов. - Ты как меня нашла? - удивляюсь.
        - Давай еще постоим здесь, - загадочно улыбнулась, - пусть побольше девчонок увидят меня и поймут, что им ничего не светит, - объяснила свой коварный замысел. - А найти тебя оказалось не совсем трудно. Сам же предложил обращаться к своему высокому другу за помощью. Вот я и обратилась к нему на танцах. Специально сходила. Такой деловой! (Смеется). Выслушал внимательно, спросил мой адрес и кивнул, а в понедельник мама из почтового ящика вытащила записку с адресом твоей школы. Вот так! - завершает довольная.
        Основной поток школьников схлынул и подружка, ухватив меня под локоть поинтересовалась:
        - Куда пойдем?
        - Домой. Ты с одной сумочкой приехала? - киваю на элегантную дамскую сумочку, свисающую с плеча на длинном ремне.
        - Я же не ты, чтобы ездить с небольшой сумкой! - удивляется. - Чемодан оставила на вокзале. Надо бы потом съездить за ним, если найдешь место, где мне можно будет приткнуться, - иронизирует.
        - Сейчас пообедаем и съездим, - киваю, обдумывая в голове все сложности, связанные с приездом Гульки.
        В квартире она, скинув с облегчением туфли на высоком каблуке, оглядела вешалку, проведя рукой по моей ветровке, обошла квартиру и внимательно осмотрела мою аскетично выглядевшую комнату. Только гитара в чехле на стене да учебники на столе указывали, что это моя комната.
        Пока разогревал суп, Гуля поинтересовалась:
        - С кем ты живешь? Я заметила только женские вещи.
        - С маминой двоюродной сестрой, - сообщаю, расставляя тарелки.
        - Хорошо устроился и школа рядом, - кивает. - А живешь как? Освоился? - спрашивает с хитринкой в глазах.
        - Нормально, - лаконично отвечаю.
        - А почему тогда в больнице оказался? Что за преступники тебя избили? Опять проявил себя не как все? - возмущается. - Не зря у меня сердце болело эти недели, а когда твой Эдик начал что-то мямлить про твою занятость и прочее, решила - надо ехать. Как раз с сегодняшнего дня все наши старшие классы отправились на картошку. Договорилась с классной и отправилась к тебе. Дилька тоже рвалась. До истерики дошло, когда ее не взяла с собой, но до последнего надеялась, что передумаю. Спать не собиралась, но уснула, а мы с Димкой тихонько за дверь и на вокзал. (Улыбается).
        - Сильно досталось? - встала, пересела ко мне на колени и внимательно всмотрелась в мое лицо. - Это тогда получил? - легонько коснулось рассеченной брови.
        Перехватываю и целую ее пальчики.
        - Обошлось все, - успокаиваю.
        - А я не знала, что и думать? Места себе не находила. Такие страсти в голову лезли! - жалуется.
        - А ты откуда все узнала? - удивляюсь.
        - Поймала возле школы мальчишку и спросила. Ты как всегда оказался знаменит, - улыбается. - Но теперь вижу, все нормально, действительно.
        После обеда Гулька, повязав тетин фартук, взялась мыть посуду. Отметив удобство проточной горячей воды из-под крана для хозяйки, она как бы невзначай поинтересовалась:
        - Что это за девочка была возле школы?
        - Боевая девчонка. Взяла по собственной инициативе надо мной шефство. Пытается помогать в школе и в больнице регулярно навещала. Можешь не переживать, не поддамся! - сообщаю с улыбкой.
        - А я не переживаю. Знаю. Женщины это сразу чувствуют, - отмахивается. - Как твоя тетя ко мне отнесется? Вот, что меня волнует больше, а так же почему ты мне не писал и не сообщал, что у вас есть домашний телефон? - испытующе глядит в лицо.
        «Ну вот, началось! Этот полиграф, похоже, не обманешь, и враньем не хочу унижать себя и ее! Но и признаваться нельзя!» - отворачиваю лицо в сторону.
        Поднявшись, делаю кухонное радио громче и пересаживаюсь ближе к ней. Склонив голову, вполголоса признаюсь:
        - Я нахожусь под контролем больших государственных людей. Тебе верю, потому и сообщаю об этом. Надеюсь, от тебя это не уйдет, - пристально вглядываюсь в карие глаза. - Не хотел, чтобы они о тебе знали и догадывались о том, как ты мне дорога. Но теперь скрывать это уже ни к чему. Ты ведь не собираешься расставаться со мной? Потому предупреждаю, может прийти такой момент, когда тебе будут задавать вопросы - что я тебе рассказывал? Постарайся в письмах и в телефонных разговорах не выдавать своих чувств. На каникулы приеду - вот тогда и оторвемся!
        Гулька со страхом неверяще всматривается в глаза, а потом так же тихо признается:
        - Я тебе верю и не подведу. Всегда чувствовала, что ты необычный и не такой, как все! Как же тебе одиноко! Бедненький! - смотрит с жалостью и ладошкой проводит по щеке.
        Перехватываю кисть и благодарно целую в ладонь. Больше к этому разговору не возвращаемся, только изредка ловлю ее задумчивые или ласковые взгляды.
        - Наверное, надо попробовать снять номер в гостинице для меня, чтобы не смущать твою родственницу? - предполагает.
        Отмахиваюсь:
        - Неужели не устроим тебя в квартире? Тетя очень добрая и все поймет. Пока ты здесь, покажу тебе Ленинград. Только на этой неделе мне надо будет обязательно посетить пару мест, а в остальное время буду полностью в твоем распоряжении, - планирую. - Картофельная битва в наших школах длится, как правило, недели две? Вот эти две недели и будем вместе - предполагаю.
        Гулька с грустным лицом отрицательно мотает головой:
        - К сожалению не получится. Обещала вернуться в конце недели маме и в школе.
        - И этого времени достаточно, - успокаиваю. - Поехали за твоим багажом, - поднимаюсь. - Только переоденусь, а то буду тебя позорить в глазах ленинградцев, - шучу.
        На улице и в метро замечаю многочисленные взгляды прохожих на мою подружку. Гулька выглядела эффектно и сразу бросалась в глаза. Отметил это еще в школьном дворе, когда он шла ко мне. Стройная, модно и со вкусом одетая, с гривой черных волос, фигуристая, спортивная, с легкой походкой балерины. В движении естественно и непринужденно покачивала женственными бедрами, она не старалась привлечь к себе внимание посторонних - все получалось само собой. А когда улыбалась, непроизвольно притягивала взгляды.
        К моему сожалению, на каблуках Гулька казалась немного выше меня, хотя в вагоне метро наши глаза находились на одном уровне. Я по-прежнему комплексовал из-за своего роста.
        Когда вернулись с вокзала, уже в прихожей не выдержал и, притянув к себе, стал ее целовать и шарить по телу. Гулька с готовностью отвечала, но довести все до конца не позволила.
        - Все потом. Успеем еще! - с мягкой улыбкой шепнула. - Скоро, вероятно, твоя тетя придет. Как она еще отнесется к моему приезду?
        - Не переживай! Все будет хорошо, - успокаиваю девчонку, переводя дух.
        Меня не на шутку возбудило присутствие подружки.
        Когда хлопнула входная дверь, возвестив о возвращении родственницы с работы, я вдохновенно демонстрировал последние результаты своего творчества. Гулька заметно напряглась, а я, отложив гитару, вышел в прихожую, принял плащ и радостно сообщил:
        - Тетя! Моя Гуля приехала!
        - Здравствуйте! - появилась подружка в дверях комнаты.
        - Здравствуйте, - настороженно тетя вглядывается в мою подружку.
        Опять замечаю скрестившиеся напряженные женские взгляды. «Похоже, на ментальном уровне, недоступном мужскому пониманию у них так происходит передача информации!» - думаю с иронией. Днем с Наташкой, сейчас с тетей!
        Как и ожидалось, тетя, что-то поняв, приветливо улыбнулась:
        - Очень приятно! Это хорошо, что Вы приехали. Наконец-то я познакомилась с Сережиной избранницей. Правда не подозревала о наличии у него подружки. Даже переживать стала, что он не обращает внимания на местных девушек, а у него, оказывается, есть девушка и такая красавица.
        Укоризненно взглянула на меня, а Гулька смутилась и покраснела.
        - Сейчас что-нибудь приготовлю и будем ужинать, - сообщила тетя, проходя в свою комнату. - Гуленька, Вы пока можете принять душ с дороги. Ведь приехали сегодня? - кричит оттуда.
        -Да, - поперхнулась Гулька, - Да, - повторяет уже громко.
        - Проходите в эту комнату, нечего мужчину смущать женским бельем. У Вас, наверное, домашнего нет? Я подберу что-нибудь.
        - Хорошо, - покладисто соглашается подружка и проходит с чемоданом в тетину комнату.
        Успеваю ободряюще подмигнуть.
        - Спасибо, у меня все есть, - слышу оттуда.
        - Вы надолго приехали? - доносится начало допроса.
        Дальше стараюсь не прислушиваться к женским голосам, а достаю дневник и изучаю расписание уроков на завтра. Потом вспоминаю, что в школу не собираюсь ходить на период присутствия Гульки. «Видимо, подсознательно тоже опасался тетиной реакции на гостью и растерялся», - догадываюсь. Тянусь к гитаре и задумчиво перебираю струны, планируя ближайшую неделю.
        Через некоторое время обе продефилировали по коридору в сторону кухни и ванной и ОБЕ ободряюще улыбнулись мне. «Что бы это значило?» - озадачиваюсь.
        Выйдя из ванной, Гулька не стала рассекать передо мной с полотенцем на голове, а долго сушила волосы и приводила себя в порядок. За стол она села в платье, аккуратно причесанная. Удивленный ее щепетильностью перевел взгляд на тетю и заметил в ее взгляде одобрение.
        После ужина ушел к себе, а женщины остались мыть посуду и трепаться о своем.
        Вечером тетя решительно заявила:
        - Вы конечно считаете себя взрослыми, но я не могу допустить разврата в своей квартире, поэтому Гуля будет ночевать в моей комнате. Уверена - ваши родители меня поддержали бы.
        Гулька густо покраснела и опустила голову, а я решил пошутить:
        - Тетя! Мы все знаем о пестиках с тычинками и про аистов с капустой заодно!
        - Поженитесь, первая с радостью постелю вам общую постель, а сейчас Гуля, жду тебя в своей комнате, - припечатала и ушла к себе.
        Долго ворочался и не мог уснуть. Перед глазами Гулька шла с улыбкой ко мне, соблазнительно покачивая бедрами.
        На следующий день в школу не пошел на законных основаниях. Впервые был рад травме и освобождению от учебы. Уходя на работу, тетя долго подозрительно сверлила мое безмятежное лицо взглядом и пробормотав:
        - Хотелось бы мне надеятьсяна ваше благоразумие! - вышла из квартиры.
        Благоразумия у меня было сколько угодно и, схватив Гульку за руку, тут же утащил добычу в свою комнату. Она не сопротивлялась, когда увлек на кровать и в нетерпении стал целовать губки, нежную шейку и шептать, какая она солнышко, золотце, умница, что догадалась приехать, а руки продолжали гулять по ее телу и, наткнувшись на торчащие вершинки, нежно погладил через тонкий халатик. Сначала она с ласковой улыбкой наблюдала за моим нетерпением, но вскоре сама возбужденно задышала и чуть отстранившись, развязала пояс халата, благоразумно предложив подложить под нас какое-нибудь полотенце, чтобы не испачкать постель. Я об этом уже не думал, только видел ее совершенное тело, тонкую талию, идеальные грудки, нежную смугловатую кожу и большие черные, как омут чуть испуганные глаза… Мысли совсем улетели - я ХОТЕЛ ЕЕ, а на остальное было совершенно наплевать. Понимание того, что Гулька не испытывала такого страстного желания как я, пришло потом. Когда вошел в нее, она чуть вздрогнула, сморщилась и зажмурилась, закусив губку и пока я как животное утолял свою похоть, пыталась подстроиться под мои движения,
крепко сжав мои предплечья. Хватило ума только вовремя отстраниться и не кончить в нее.
        Только когда все закончилось, у меня проснулась совесть.
        - Прости меня, пожалуйста! - бормочу ей в шейку, боясь поднять глаза, - не смог удержать себя, - оправдываюсь.
        - Дурачок! Спасибо тебе! - шепчет, повернув голову в мою сторону.
        - Ты, наверное, не так хотела? - предполагаю и осмеливаюсь посмотреть на нее.
        - Да нет, все хорошо! Ты сделал меня по-настоящему своей. Девчонки вообще о многом мечтают, но не всегда все сбывается, а у меня есть ты! - успокаивает с нежной улыбкой.
        - Тебе было очень больно? - рассматриваю пятна крови на своем опавшем члене.
        - Терпимо, ожидала худшего, - признается. - К тому же я тебя не боялась. Мне самой хотелось быстрее пройти через это и быть нужной тебе. Насколько знаю, дальше будет без боли. Давай приведем себя в порядок и уберем эти следы, - отстранившись, смотрит вниз. Тебе ведь еще захочется? - предполагает.
        - Захочется, - соглашаюсь и глажу ее соблазнительные упругие бугорки грудок.
        - Пойдем, - поднимаюсь со вздохом.
        Уж очень мне не хочется отрываться от ее совершенного тела.
        Под душем мылись вдвоем. Она мыла меня, а я ее. Поймал себя на мысли, что делаю это впервые на своей памяти, и мне нравится! Я от мытья девушки получал удовольствие и даже возбудился. Гуля, заметив это, самоотверженно предложила повторить все прямо в ванной, но мне не хотелось снова причинять ей боль, и довольствовался ее рукой, попутно лаская все ее привлекательные места. Она, тоже получала от наших действий удовольствие, но оргазма не достигла, хотя похоже, была близка к этому. «Нам изучать и изучать себя еще!» - пришло понимание.
        Этим незамедлительно и занялся, оказавшись снова с ней в постели. Гулькины глаза лучились счастьем и любовью. Она послушно выполняла все мои желания, стараясь доставить мне удовольствие, но сама инициативу не проявляла, однако внимательно наблюдала за моими действиями. Похоже, процесс изучения был обоюдный. На орал и анал не решился, но активный петтинг попробовали. Вот тогда Гулька кончила! Замерла, выгнулась, закрыв глазки, с улыбкой блаженства ... Я был доволен: «Ага, «альфа-самец» - смог завести свою подружку!»
        Снова посетили ванну уже раздельно. Я балдел в кровати, наслаждаясь опустошением, пока меня с нежной улыбкой строгая командирша не погнала мыться, а затем пригласила на ланч. После нескольких раундов постельной борьбы жрать хотелось зверски. Гуля опять выглядела так, как будто ничего и не было - аккуратно одетая и причесанная. Пришлось и мне изменить направление из ванной в комнату к одежде. Надо соответствовать! Вот так нас и дрессируют. Моя кровать оказалась идеально застелена.
        «Так не пойдет! Тетя сразу поймет, чьи руки заправляли мою кровать! Не хочется прокалываться на мелочах», - приходит понимание и плюхаюсь на постель. Поправляю снова, как могу, и отправляюсь на кухню удовлетворенный, где меня ожидали любимая девушка, чашка с кофе и бутерброды.
        После перекуса пошли погулять. Неожиданно она призналась:
        - У меня все впервые и я не знаю, как надо вести себя. Если, что делаю не так, говори мне.
        Подумав признаюсь:
        - Как будто я знаю! Единственное меня напрягло то, что с трудом довел тебя до оргазма. Мне бы хотелось, чтобы ты получала максимальное удовольствие, тогда и я буду доволен полностью.
        - Дурачок! - повторяет с улыбкой. - Ты не представляешь, какое удовольствие я получила! Намного больше, чем в мечтах! Я такого никогда не испытывала. Говорят, что в это время летают или умирают, а я была близка к этому. Надеюсь, это было у нас тобой не в последний раз? - смотрит лукаво.
        - Не дождешься! - улыбаюсь. - Может, вернемся?
        - А ты сможешь? - подкалывает.
        Смущаюсь, так как сам не знаю ответа. Сегодня разрядился полностью. Не опозориться бы!
        За несколько дней мы побывали в Эрмитаже, Петропавловской крепости, Русском музее, в Новом Петергофе на фонтанах и во многих других популярных у туристов местах.
        Созвонился и познакомил (похвастался) Гулю с Эдиком. Он был впечатлен красивой общительной девчонкой и не скрывал этого. Сходили с ним и его Ленкой в Петергофское кафе, где с удовольствием потанцевали. Там удивил всех, в том числе посетителей кафе, выдав Шаффл.
        Гуля привезла с собой фотоаппарат, купленный в Москве, и нащелкали три пленки. Проводили время весело, много смеялись, подшучивая друг над другом.
        Всегда иронично смотрел на парочки молодых людей, держащих друг друга за руки или ходящих в обнимку, но однажды поймал себя на мысли, что сам хочу взять подружку за руку.
        Посетили несколько магазинов, но ничего интересного или дефицитного не обнаружили. Гуля купила какую-то мелочевку родным в подарок. Еле уговорил принять от меня в подарок тонкую золотую цепочку с кулончиком, для Дарии Мирзоевны браслет из полудрагоценных камней, Дмитрию - стильные часы Петродворцового часового завода «Ракета», а Дильке - яркую вязаную шапочку с забавными помпошками. Себе, кстати тоже приобрел часы той же марки, так как мои с сумкой до сих пор находились в милиции, как вещдоки.
        Каждое утро у нас продолжалось в моей постели. Тетя подозрительно оглядывала наши счастливые и усталые лица по вечерам, но только вздыхала и скептически выслушивала наши рассказы о посещенных за день ленинградских достопримечательностях. Однажды поинтересовалась:
        - Гуля, а кто ты по национальности?
        Ничуть не удивившись, казалось бы, бестактному вопросу, подружка с готовностью ответила:
        - По паспорту - русская. Папа у меня - русский, а мама ассирийка. Когда они поженились, то решили, что родившихся девочек будут называть ассирийскими именами, а мальчиков - русскими. Мама с бабушкой и дедушкой жили в Краснодарском крае. Там много ассирийских семей живет. А папа там был от завода в командировке наладчиком нефтяного оборудования. У нас не так строго, как у мусульман относятся к бракам с русскими. (Улыбается). Наших родственников по маминой линии много живет в Армении, Ливане, Ираке и Иране. (Взглянула на меня).
        - А язык знаешь? - мне захотелось узнать больше о своей подружке, и даже простил тетю за бестактность.
        - Знала немного, - смеется, - когда в детстве лето провела у бабушки с дедушкой. Сейчас только несколько слов помню.
        - А папа, где сейчас? - спрашиваю осторожно, подозревая неладное.
        - Умер, - наклоняет голову, пряча глаза, - пять лет назад от рака.
        - Прости, - прошу и накрываю ее руку своей, проклиная себя за свой язык.
        Осуждал мысленно тетю за бестактность, а сам?
        В один из вечеров проквакал дверной звонок. Пошел открывать, так как по вечерам могли прийти только ко мне. За дверью стояла Наташка. Не давая мне опомниться, протянула тетрадный листок:
        - Это тебе домашние задания. Запустишь без меня учебу! Цени мою заботу! А сейчас позови свою подружку, нам поговорить надо.
        - Зачем? - интересуюсь, зная, как и чем зачастую заканчиваются подобные разговоры.
        - Это наше дело! - настаивает упрямая девчонка. - Не бойся, не обижу! - насмешливо смотрит исподлобья.
        Не зная как поступить, выхожу на площадку и пытаюсь закрыть за собой дверь, чтобы нас не услышали дома. Неожиданно дверь кто-то изнутри открывает и на площадку выглядывает Гулька.
        - Я сейчас выйду, - сообщает она однокласснице, - Сережа, иди, пожалуйста, в квартиру, это наши девичьи дела, - обращается с извиняющейся улыбкой ко мне.
        Делать нечего, иду в квартиру и, натыкаясь на встревоженный тетин взгляд, пожимаю плечами. Устраиваемся с ней за кухонным столом напротив друг друга.
        - Мне раньше очень нравилась Наташа, - признается тетя. - А сейчас даже не знаю, кто из них лучше? Обе девочки очень хорошие, умные, воспитанные и самостоятельные.
        - Ты не переживай, ничего не случится. Поговорят, и Гуля придет, - успокаивает меня, заметив, что прислушиваюсь к уличным звукам.
        «Ага, придет всклокоченная, с синяком под глазом и чужими космами в руках!» - иронично и с беспокойством размышляю. Что скажет Дария Мирзоевна, если Наташка не сдержится? Не предусмотрел и не защитил дочь в чужом городе? Где та каменная стена, за которой может укрыться любимая девушка? Но ведь я Наташке повода не давал, чтобы она считала меня своим парнем! Но и настойчивости не проявлял, чтобы отшить! Хочется вскочить и бежать на улицу, чтобы вовремя вмешаться в непредсказуемый разговор. Что у этих баб может быть в голове?
        Не выдерживаю, успокаивающе махнув рукой родственнице, выхожу на лестничную площадку и не верю своим ушам - ниже несколькими этажами слышу женский смех! Узнаю обеих. К сожалению слов не слышу. Над кем это они потешаются? Вроде общий знакомый у них один! Даже знаю кто! «Лучше бы подрались!» - с этой мыслью возвращаюсь в квартиру.
        Минут через сорок вернулась Гулька и призналась:
        - Твоя одноклассница мне понравилась. Если бы тебя не было между нами, то, наверное, подружились бы.
        - Что ей надо было? - недовольно бурчу.
        - Зачем тебе знать девчачьи разговоры? - отмахнулась. - Зато теперь буду в курсе всех твоих драк! - похвасталась, взглянув с укоризной.
        Пришло время Гульке уезжать. С понедельника ей на борьбу за урожай картофеля (или с урожаем). Чтобы не тащить чемодан и появившуюся сумку с продуктами, гостинцами от меня и тети, заказал такси к дому. Накануне женщины, прогнав меня с кухни, долго разговаривали и, похоже, плакали обе. Несмотря на предстоящую разлуку, тетя так и не разрешила ночевать Гульке в моей комнате, хотя я был согласен лечь на полу.
        В кассе на ближайшие поезда билетов не оказалось. Судьба-разлука за нас? Смирившись, позвонил Ксенофонтову. Подозреваю, что он в курсе о моей гостье, так как однажды заметил в толпе Ивана, когда мы с Гулей среди зевак читали дневники Тани Савичевой в расположенном недалеко от нашего дома Монументе Героическим защитникам Ленинграда.
        - Отправляешь свою Джульетту? - хохотнул он, после приветствия.
        Не дождавшись от меня реакции на свое всезнание, уже снисходительным тоном сообщил:
        - Ладно, жди. Сейчас решим.
        На перроне Гуля вела себя весело и держала меня за руку, только иногда в ее глазах замечал грусть или тревогу.
        
        Отступление. Гуля.
        Глядя в мутное вагонное окно, Гуля в душе ощущала не проходящую радость. Эти несколько дней с Сережей для нее оказались сплошным праздником. Даже расставание не огорчало. Всего лишь через месяц он сам приедет к ней. Дурачок! Боялся обидеть или огорчить ее чем-то, а сам оказался таким нежным и заботливым. Даже не ожидала такого от всегда сдержанного и серьезного парня. ЕЕ парня.
        Хорошо, что она не выдержала и приехала. Увидев его живого и здорового, сразу отлегло от сердца, и забылись все тревоги и переживания, которые мучали предыдущий месяц. Оказалось, что она не напрасно переживала за него. Слава богу - обошлось. Не может он обойтись без этих драк. Если опять что-то произойдет, она бросит все и снова примчится к нему. Наташка обещала сразу же сообщить. Надо бы в храм сходить и свечу за его здравие поставить!
        Замечательная девчонка Наташка! Жалко ее. «Нравится ей Сережка, а он холоден к ней, потому что любит меня!» - отмечает удовлетворенно. Это она сразу почувствовала, как только увидела его. А как он затрясся от возбуждения, когда захотел ее! Она готова была вытерпеть и не такую боль, только чтобы ему было хорошо. Зато она теперь стала женщиной с любимым парнем. А он оказался верным ей, несмотря на то, что в школе оказалось много симпатичных девчонок и его не обходят вниманием. (Наташка намекала).
        Тетя у него замечательная. Вначале приняла ее настороженно, но после разговора по душам отношение разительно переменилось. Даже подружками стали. Как наивно она старалась оградить ее от Сережки! Добрая она. Так хочется ей чем-нибудь помочь! А Сережка, как тонко подметил ее одинокую жизнь и песню написал. Заставила записать номер их домашнего телефона и потребовала регулярно звонить по вечерам и выходным. Она призналась, что стала чувствовать себя «старой девой» и уже махнула на себя рукой, но как появился Сережа (а теперь и она), то жизнь сразу переменилась. Столько новых знакомых, радостных забот и хлопот! Сережка сразу организовал в ее квартире ремонт. Ей даже ничего делать не пришлось и платить.
        Рассказала об ужасе, парализовавшем ее, когда сообщили, что Сережку избили, и он лежит окровавленный возле дома.
        Лишь бы с ним ничего больше не случилось! По секрету сообщил о каких-то влиятельных людях, которые его контролируют, и он их опасается. Куда он влез? О ней беспокоится. Разве ей что-то может угрожать? Почему? Из-за этого он чего-то боялся? Однажды она заметила, что Сережа нахмурился, и его лицо затвердело, когда кого-то увидел в толпе. Она никого не заметила, а он ничего ей не сказал и как обычно отшутился. Зато и в Ленинграде у него оказались связи. Когда на вокзале не оказалось билетов, она, было, обрадовалась, что еще один день проведет с ним. Однако Сережа куда-то позвонил, и через некоторое время услышали в объявлении по вокзалу его фамилию. Только сейчас вспомнила - при телефонном разговоре у него опять было какое-то чужое, незнакомое ей лицо, как тогда, когда он заметил кого-то в толпе.
        «Надеюсь, все будет хорошо! Он умный, сильный и справится. Ничего не должно случиться, что может омрачить ее и его счастье!» - успокаивает себя.
        Он вообще не хотел ее ничем расстраивать. Все дни превратил в сплошной праздник. Даже о его конфликтах в школе и драках ей рассказала Наташка. Тоже переживала.
        Быстрее бы прошел этот месяц!
        Дома ее ждали озабоченная мама и любопытная сестренка. Успокоила всех. Да и по ее лицу было все ясно. Беспрестанно шутила, смеялась и рассказывала, как они проводили время с Сережей, где бывали и что видели. У Дильки восторженно горели глаза. А когда брат привез с вокзала тяжелый багаж, то вручила всем подарки от себя и Сережи.
        Браслет маме явно понравился. То и дело косилась на руку и даже пыталась угадать, что за камни были нанизаны на резинку. Дилька ходила довольная в подаренной шапочке по квартире, а потом умчалась к подружкам хвастаться. Димка сначала степенно принял часы, потом не выдержал и, сняв свой старенький «Полет», застегнул браслет скрасивой строгой «Ракетой» на запястье и улыбнулся. Полюбовавшись подарком, посетовал:
        - Надо бы Сереге что-то было подарить. Только чем мы можем его удивить и обрадовать?
        - Как чем? - в шутку удивилась Гулька, еле сдерживаясь от смеха. - У него уже есть я!
        - И я! - вмешалась в разговор неугомонная Дилька в шапке с помпонами.
        
        Уик-энд.
        По дороге с вокзала завернул в гастроном, чтобы по тетиной просьбе докупить необходимое для сегодняшнего мероприятия. По сложившейся у них традиции на таких вечерах готовили все у себя дома и приносили с собой готовые блюда и спиртное. Но, как правило, хозяйке приходилось быть готовой к тому, чтобы гости не остались без закусок, хлеба, сладостей и спиртного на всякий случай. Обычно собирались человек восемь-десять давно знакомых женщин по работе с мужьями (друзьями).
        Помог раздвинуть и сервировать стол. Пришла одна тетина подруга помочь накрыть стол и порезать салат. Вчера вечером Гулька занималась тем же. Тетя настойчиво предлагала ей остаться и принять участие в намечающемся мероприятии, но моя подружка с сожалением отказалась, объяснив ожидающими родными в воскресенье и обещании классной руководительнице быть в понедельник в школе.
        К восемнадцати часам собралось девять человек (включая нас с хозяйкой) и после знакомства дружно отправились на экскурсию по квартире оценивать и восхищаться выполненным ремонтом. Женщины ахали и упрекали своих мужей, друзей. Конечно, восхищались мною и просили телефоны мастеров. Возбужденно обмениваясь впечатлениями, заняли места за столом. Все вели себя непринужденно, так как давно друг друга знали и часто встречались. Как я понял, такие вечера у них организуются регулярно по праздникам, отмечаются семейные праздники, назначения, дни рождения или как сегодня для знакомства со мной.
        Всем было под сорок лет. Обычные представители советской интеллигенции. Все с высшим образованием, среднего достатка. Из всех - две семейные пары.
        Из мужчин выделил Валентина. Высокий мужчина с мужественным лицом, ухоженной бородкой и длинными волосами. В нем сразу чувствовался какой-то вызов, протест и независимость. Одет в джинсы, кроссовки и джемпер. Работал в конструкторском бюро какого-то почтового ящика. Секретоноситель. Харизматичен. Обладал тонким чувством юмора и всегда удачно кидал в разговор реплики, шутил и рассказывал анекдоты.
        Валентин пришел с миниатюрной женщиной с кукольным личиком. Таких до старости называют женщина-девочка. Она так же и вела себя в компании. Хотелось назвать ее блондинкой, несмотря на реальный цвет волос, так как про таких в будущем будут рассказывать анекдоты. Демонстративно таращила глаза на собеседника, ахала, а потом ляпала очередную глупость. Умных шуток не понимала, но заразительно смеялась вместе со всеми. Удивился - что связывало этих двух столь разных людей? Зато она заметно обожала своего партнера, часто с гордостью и любовью бросала на него взгляды и похоже гордилась им перед подругами. Валентин же снисходительно с улыбкой относился ко всему, что делала и говорила его недалекая подруга. «Может она творит чудеса в постели?» - гадаю. Все-таки фигурка у нее что надо!
        Так же обратил внимание на другую яркую женщину со следами былой красоты на лице. Она пришла одна. При знакомстве протянув руку, представилась:
        - Юлия.
        - Андреевна, - назидательно добавила родственница.
        Вероятно, опасалась за меня в отношении этой женщины или знала чего-то про нее. А может все это одновременно.
        Юлия Андреевна и сейчас выглядела привлекательно для мужского взгляда. Приятное и красивое в прошлом лицо. Правда сейчас добавила десяток, другой лишних килограммов, но от этого не потеряла в притягательности, так как появилась пышная грудь и обширная выдающаяся задница. Даже размер затруднился определить. Но сохранив узкие плечи и талию - ее ж…па сразу бросалась в глаза. В движении ее «булки» так привлекательно двигались! Демонстрируя восторг от нашего ремонта, она как бы случайно прижала меня к себе и поцеловала целомудренно в щеку, а затем намекнула, что не прочь сделать ремонт у себя, посетовав, что у нее нет такого помощника. Заметив, что тетя уже сделала настороженную стойку отошла от меня, принимая непринужденный вид.
        Я находился в некотором замешательстве. Почувствовав пышную грудь и поглядывая на привлекательный зад, захотелось подмять под себя это тело, помять все привлекательные выпуклости и поставить эту женщину в определенную позу. Все-таки редко встречались мне женщины с такими формами. Причем, мне показалось, что она была не против «замутить» с подростком. Только присутствие рядом моейвысоконравственной родственницы сдерживало ее. Тетя, будто услышав мои крамольные мысли, погрозила пальцем.
        Взрослые под разговоры и шутки выпили по первой. Мужчины предпочитали водку, хотя на столе присутствовал и коньяк. Женщины пили вино. Для себя купил Дюшес и Байкал.
        Народ расслабился, и начались застольные разговоры. Женщины начали обсуждать выставленные и принесенные блюда, а мужчины заговорили о политике.
        После второй послышались фривольные шутки и анекдоты. Тетя с тревогой начала посматривать на меня и гостей. Наконец не выдержала и призвала всех соблюдать приличия из-за присутствующего подростка. Вероятно, хотела, чтобы ее друзья и знакомые предстали в моих глазах с лучшей стороны. Понимаю, что это бесполезно, ведь взрослые - те же дети, только письки и сиськибольше и игрушки дороже.
        - Тетя, я не в инкубаторе вырос и слышал всякое. Даже неприличные анекдоты, - примирительно улыбаюсь ей.
        - Ну-ка, поведай вьюношь, что ты знаешь из неприличного? - шутливо заявил Виталий.
        Худощавый мужчина в роговых очках с нервными руками. Все время что-то трогал в одежде или на столе, переставлял, поправлял, вертел в руках. Аккуратно причесан, в костюме с галстуком. Был похож на ученого. Выпив, покраснел и глаза заблестели.
        Оглядев присутствующих, застывших в ожидании, начинаю:
        «Села женщина в такси и командует: - Трогай!
        Таксист смутился, но потрогал».
        Кто-то хохотнул, а многие заулыбались.
        «-Ну, ты Степа загнул!
        - Нет Зин, у меня с детства так!»
        Теперь заржали, а очкарик неприлично громко, закидывая голову.
        «Мужчина делится:
        - Сегодня сынок поскользнулся в бане, но ухватился за меня и устоял, а был бы с мамой, точно упал!»
        «Жена будит мужа:
        - Ваня, проснись, ты обделался! Наверное, тебе приснилось что-то страшное?
        - Ага! Ужас! На меня напала акула!
        - Я бы сразу умерла от страха!
        - Но я же мужчина!»
        Вот сейчас уже ржали все. Не останавливаюсь:
        «- Мама, мама, я покакал!
        - Молодец, теперь на работу не опоздай!»
        «Учительница:
        - Это просто невероятно! Как один человек может наделать столько ошибок!
        - Почему один? С папой!»
        «Проходя мимо жены поцелуй ее.
        Тебе-то все равно, мимо идешь, а ей приятно!»
        «- Может ли появление ребенка в семье стать причиной конфликта?
        - Может, если этот гаденыш пришел поздно и пьяный».
        - Все! Хватит, хватит! - старается успокоить всех тетя. - Развеселились, - в шутку хмурится. - Пусть Сережа нам лучше споет, - предлагает.
        - Давайте, сначала выпьем, - начинает очкарик
        - Потом выйдем, покурим, - подхватывает Валентин, - и послушаем юное дарование.
        Выпили. Мужчины отправились на балкон и я за ними. Чего мне делать в женском коллективе? Закурили только двое - Валентин и третий мужчина Владимир.
        Мужики заговорили о чем-то, а я стал осматривать прилегающую территорию и размышлять. Еще никогда не осматривался здесь с балкона. Наш квартал внутри был разбит пятиэтажками на квадраты, засаженные кустами и деревьями. Эти пространства по диагонали пересекали асфальтированные дорожки. На прилегающей к нашему дому территории в центре в кругу располагалась детская площадка с качелями, песочницей, горкой и беседкой, которую занимали по вечерам мои дворовые знакомые. С моего седьмого этажа из-за ближайших пятиэтажек виднелись верхние этажи дальних домов и слева крыша моей школы. В понедельник надо идти туда, несмотря на освобождение. Завтра сажусь за учебники - не люблю быть в отстающих. С боксом, к великому сожалению придется подождать. Вероятно, с моей травмой могут вообще не допустить к занятиям. Придется что-то предпринимать. Помощи у Ксенофонтова не попросишь. Надеюсь что-нибудь придумать.
        От размышлений меня отвлек слишком громкий спор мужчин. Особенно горячился очкарик и активно размахивал руками. Они спорили о свободе слова у нас и за рубежом. В споре участвовали в основном Виталий и Владимир, а Валентин только вставлял ироничные реплики, не занимая, чью либо сторону. Он, заметив, что прислушиваюсь к разговору взрослых, обратился с ироничной улыбкой ко мне:
        - А что думает молодое поколение об этом?
        - О чем? - интересуюсь.
        - Вот Виталий возмущается, что многие фильмы, спектакли не выпускают в прокат. Даже Райкина с его сатирой и юмором зажимают, - поясняет с улыбкой.
        - Да, только на пользу всем пойдет, если в газетах, на экранах и со сцены будут больше критиковать нашу действительность, - тут же подключился возбужденный очкарик.
        - По моему мнению, у нас не скрывают недостатки ни в газетах, ни на эстраде, - отвечаю равнодушно.
        Всегда недолюбливал этих кухонных трибунов и критиканов. Из подобных крикунов-интеллигентов было первое кровавое правительство большевиков в семнадцатом году. Сам Ленин был способен выдвигать идеи, обличать, полемизировать, словесно громить оппонентов, но не строить или создавать. Возглавил Совнарком, которым управлял записочками. Зато сколько крови пролили эти демагоги-интеллигенты! Сами себя берегли, зато чужой кровушки не жалели и своих противников не щадили. Такой же был Троцкий. Тот быстрее всех понял, что создавать могут только профессионалы и привлек офицеров и генералов царской армии к строительству Красной армии. Только когда в СССР к власти и в правительство пришли практики, тогда началось реальное восстановление и строительство экономики страны, позволившей выиграть Великую Отечественную войну. Такими же демагогами были Горбачев и его соратники, политики девяностых. Наша страна всегда развивалась и крепла при намеченном курсе, управляемая твердой рукой.
        - Ты просто ничего не знаешь, - с апломбом заявляет демагог. - Да и откуда мальчишка может знать, что у нас или в Москве происходит? - обращается к мужикам.
        А вот такое обращение меня разозлило.
        - Критиковать, не мешки ворочать! Когда в Венгрии или Чехословакии дали возможность писать и говорить что угодно всяким демагогам, то пришлось наводить порядок при помощи войск Варшавского Договора, - заявляю удивленным мужикам.
        - Во, видал! Вот как думает молодое поколение! - иронизирует Валентин, почти в открытую потешаясь над очкариком.
        - Ну конечно! Стоило людям захотеть жить по-другому, свободно, как наши сразу все народные порывы задушили армией, - возмутился Виталий.
        - Как заверял умный человек - «Чтобы жить в цивилизованной стране - просто не воруй, не мусори, не матерись, соблюдай законы и правила, не давай и не бери взяток, не пей алкоголь и не кури, не изменяй любимому человеку, цени культуру, знай историю отчизны и уважай стариков. Сам заметишь, как легко и удобно станет жить», - цитирую Задорнова.
        Валентин громко захохотал, тыча в меня пальцем и пытаясь выговорить Виталию:
        - Как … тебе … провинциал!
        Тут открывается балконная дверь и выглядывает жена Владимира:
        - Мужчины, вы долго еще будете спорить? Мы уже заждались обещанных песен, - кинула взгляд на меня.
        Прохожу первый в комнату. Очкарик недовольно что-то пытается объяснить Владимиру, но тоже движется за всеми.
        - Еще по одной? - предлагает Валентин.
        - А мы уже выпили, - чуть ли не хором заявили женщины. - Вы бы там дольше курили, - упрекнула тетина помощница Валентина.
        - Мы тогда между нами, мальчиками разольем, - кивает с улыбкой Владимир.
        Недовольный Виталий зыркает на всех и на меня глазами - не дали ему высказать все, чего он хочет. Его супруга, по-видимому, зная характер своего мужа, прижимает его руку к столу, пытаясь успокоить.
        Мужики выпили, а я отхлебнул лимонада. Вкусно, блин! Явно лучше всяческих Кол, Фанты, Тоников, Швепсов и прочих.
        Тетя с улыбкой протянула мне гитару уже освобожденную от чехла. Пробую струны, проверяя строй и намечаю очередность песен. «Может потроллить Виталия? - иронично размышляю и пою:
        … Я рождён в Советском Союзе, вырос я в СССР!..
        Замечаю разные выражения лиц у слушателей - от поощрительного любящего (у тети), до удивленно-заинтересованного (у многих) или скептического, брезгливого (Виталия). Продолжаю «Так хочется жить!». Выслушав похвалы, пою «Коня». Не собираясь зацикливаться только на новых песнях, пою близкую присутствующей интеллигенции Митяевскую «Как здорово, что все мы здесь сегодня собрались!» Угадал, потому что некоторые женщины мне подпевают.
        Неожиданно Барби капризно заявляет:
        - Милый, ты ведь тоже поешь это!
        Впервые замечаю, как Валентин смущается. Оказывается здесь не только я певец и гитарист. Не задумываясь, протягиваю гитару. Мужчина, помедлив, принимает инструмент и, подумав, поет несколько туристических и походных песен Визбора, Кима и других. Отмечаю приятный баритон и уверенное владение гитарой исполнителя. Многие, в том числе Виталий и даже тетя (!) подпевают. «Я чего-то о родственнице не знаю?» - удивляюсь.
        Вновь гитара у меня. Одну за другой исполняю «Кукушку», «Все пройдет», «Городские цветы» и заканчиваю цикл «Книжными детьми» Высоцкого. Удивительно, но последнюю никто не слышал.
        - Все твои песни? - с каким-то недоверием интересуется Валентин.
        Остальные тоже насторожились.
        - Нет, последняя Владимира Семеновича, - протягиваю ему гитару.
        Теперь он поет несколько песен Высоцкого, Макаревича и Намина.
        Неожиданно гитару попросила жена Владимира и спела какой-то любовный романс. Красиво и голос хороший.
        После этого собравшиеся снова выпили, и мужики опять пошли курить. Валентин приглашающе махнул мне рукой.
        - Ты молодец, - неожиданно хвалит. - Твоя тетя так расхваливала тебя подругам. Думал, преувеличивает, но оказалось все верно. Туризмом не увлекаешься? - вдруг интересуется.
        Удивленно смотрю на него и оглядываюсь. Остальные доброжелательно улыбаются в ожидании ответа.
        - У нас уже сложилась команда. Когда получается и совпадают отпуска, мы в Карелии ходим по рекам и организуем сплавы, - поясняет. - Там неописуемая красота. Природа первозданная! А рыбалка? Фантастика! - мечтательно поднимает к небу глаза. - Вот пытаюсь сагитировать собутыльников, но они стойкие противники активного отдыха, - кивает с улыбкой на мужчин.
        - Работы много, - бурчит Виталий, отводя голову.
        - На чем ходите? На байдарках, каноэ или рафтах? - любопытствую.
        Сказать, что удивил вопросом опытного сплавщика, ничего не сказать. Он даже поперхнулся сигаретным дымом и не сразу нашелся с ответом.
        - А ты откуда…? Сплавлялся? Где? На каких реках? На чем? - возбужденно засыпал вопросами.
        - Нет, не сплавлялся, но хотелось бы. Только боюсь, не получится - следующим летом поступать надо в институт, - сожалею. - У нас на заводе есть команда байдарочников. Тоже выезжали в Карелию, на Кавказ и еще куда-то, - поясняю, хотя большую часть информации получил в будущем от знакомых, увлекающихся рафтингом.
        - Ничего, главное желание и не закиснуть в быту, как эти тюфяки, - кивает опять с издевкой на старых знакомых.
        - Валентин! - предупреждающе тянет Владимир. - Вот женишься, детей заведешь, тогда посмотрю, как у тебя будет хватать времени и денег на твои забавы, - упрекает.
        - Не дождешься, - отмахивается от него Валентин. - Вы лучше присмотритесь к этому парню. Развит не по годам. Ты недавно пострадал, говорят? - поворачивается ко мне.
        - Обошлось, - пожимаю плечами.
        - Если будет помощь, какая нужна, обращайся. В наше время без связей не обойтись, - напоминает общеизвестный факт нынешней жизни.
        Киваю, соглашаясь, и улавливаю мысль.
        - Мебеля нужны для тетиной квартиры, - закидываю удочку, кивая на окно. - Давно ищу какого-нибудь Коробейникова.
        Валентин хмыкает.
        - Тебе антикварная мебель нужна? - удивляется, показывая знание Ильфа и Петрова.
        - Не отказался бы, но согласен и на современную стенку, мягкую мебель и кухонный гарнитур, - улыбаюсь.
        - Не хило размахнулся! - комментирует Виталий.
        Владимир, соглашаясь с ним, кивает головой. Валентин некоторое время всматривается в меня, но, не дождавшись от меня признания в шутке, кивает:
        - Попробую помочь вам, только необходимо звякнуть кое-кому, - сообщает. - Договорюсь, сообщу через твою тетю. - Еще петь будешь? - меняет тему.
        - Могу, если найдутся желающие слушать, - улыбаюсь, радуясь, что вопрос с мебелью стронулся с места.
        - Неужели сам придумываешь? - удивляется.
        - А что, не похоже? - отвечаю по еврейски вопросом на вопрос.
        - Ладно, не обижайся. Догадываюсь, что уже достали тебя этим вопросом, - поясняет и двигается в сторону комнаты первым.
        - Повезло тебе Светка с племянником, - провозглашает, входя в комнату.
        Тетя смущенно смеется и оглядывает подруг:
        - Я знаю.
        Когда мужчины занимают свои места, их подруги и жены склоняются к ним, выясняя подробности разговора на балконе, а потом кто завистливо, а кто внимательно посмотрели на меня и тетю.
        Спел еще несколькопесен любовной тематики. «Женщину средних лет», «Потому что нельзя» и «Упоительные вечера» пришлось петь на бис.
        Затем поддатых взрослых потянуло на танцы под магнитофон. Улизнул на кухню и поставил чайник - захотелось кофе.
        Когда расходились, изрядно поддатая Юлия Андреевна качнулась ко мне:
        - Сереженька, может, проводишь меня?
        Тетя, как наседка тут же кинулась мне на помощь:
        - Юлька! Бессовестная! Сама дойдешь! Вместе с ребятами пойдем, дойдем до метро.
        Остальные с ухмылками наблюдали за конфликтом. В квартире со мной остались Володя с женой. Помог женщине снести грязную посуду на кухню, расставил стулья и сложил стол. Долгожданный уик-энд завершился.
        Вернувшаяся тетя сообщила, что меня ребята зовут во двор.
        
        Дворовые знакомые.
        В беседке здороваюсь за руку с пацанами. Вездесущая Ирка ехидно интересуется:
        - Проводил подружку? Они с Наташкой друг другу прически не попортили, глазки не выцарапали?
        - Проводил. А девчонки подружились, похоже, - улыбаюсь, не желая обострять.
        - Как же они теперь тебя делить будут? - не унимается.
        - Ира! Не будь такой злюкой. Тебе не идет, - пытаюсь угомонить «язву».
        Девчонка смущенно бурчит:
        - Слишком много твоя Наташка о себе воображает!
        - Будь к людям терпимей. У всех свои тараканы в голове, - оставляю за собой последнее слово.
        - Выздоровел? Что у вас за сабантуй сегодня был? - интересуется кто-то.
        - Нормально, - устраиваюсь на перилах. - Обычный традиционный междусобойчик с коллегами по работе, - поясняю.
        - Мы слышали, как ты там пел. Гитару не вынесешь сегодня? - спрашивает Витек.
        - Связки уже скрипят. Или ты попеть захотел? - отшучиваюсь.
        Ребята засмеялись.
        - Куда мне? - смущается паренек.
        - Кстати, спасибо вам, что быстро сообразили и помогли мне. А тебе Иринка, особенно благодарен, - вспоминаю совет Ксенофонтова. - Чем мне вас угостить? Кто, чего любит? Можем в кафе сходить, - предлагаю.
        - Сейчас уже не попасть в кафе, а магазины закрыты, - кто-то из ребят информирует.
        - Не надо угощений, - отказывается Витек. - Пошли завтра с нами в ДК, - предлагает.
        - Я, вроде как, болею еще. Посмотрим, - вспоминаю приглашение Максима.
        Только подумал, как и он нарисовался с двумя девчонками. Одна из них Алина, любительница музыки из параллели.
        Увидев меня, Максим заулыбался и радостно протянул руку.
        - Ну, наконец-то появился, - прокомментировал. - Когда нас навестишь? Ребята заинтересовались твоим творчеством. Уже поем твои песни.
        - Макс, в ближайшее время, вероятно, не смогу. Из-за больницы отстал от школьной программы. Надо наверстывать. Может позже? - прикидываю свои планы.
        Ребята разочарованно зашумели. Не принято у них было так явно демонстрировать рвение к учебе.
        - Какие песни? - встрепенулась Алинка, - Сережа ты же нам обещал? - возмущается.
        - Алин, там тематика песен не для школы, - смущаюсь. - Обещаю, будут вам песни.
        - Когда? - не отстает.
        «Куй деньги, не отходя от кассы!» - вспоминаю знаменитую поговорку из «Бриллиантовой руки» и задумываюсь. На следующей неделе собираюсь в школу и всерьез браться за учебу. Спорт, пока сижу на таблетках на больничном, отпадает. Краеведение тоже пока в сторону. Информация для Романова бродит в голове. Надо записать.
        - Можно завтра собраться у меня после обеда. Только приходи со своей гитарой, - предлагаю.
        Планирую на свежую голову посидеть над учебниками с утра, а затем уж песнями заняться.
        - У тебя? - смущается девчонка.
        - Вот ей Наташка точно волосы проредит! - ехидно предполагает Ирка.
        - Боишься? - улыбаюсь. - Правильно делаешь! Полюбливаю кушать молоденьких девушек на ланч под кофе. А тетя у меня вообще - монстр. У вас в районе случайно в последнее время никто не пропадал? - насмехаюсь. Возьми с собой Макса или того, кто способен встать на твою защиту в случае моего неадекватного поведения! Травма головы - штука непредсказуемая, говорят, - смеюсь.
        Ребята потешаются над смущенной девчонкой, а потом Антон заявляет:
        - Мы тоже хотим послушать! Мы можем Алинку привести. Споешь и ешь ее на здоровье, - тоже шутит.
        - Я вам вечером спою. Кусок в горло не лезет, когда в рот заглядывают, - отговариваюсь
        - Мы придем, - отважно заявляет девчонка.
        С утра, как и планировал, засел за учебники. Молодец Наташка - хоть знаю, что сейчас проходят в классе. Читал учебники последовательно с начала до заданного, иногда конспектируя.
        В военном училище я за подготовительные дни перед экзаменом, таким образом, изучал материал. Иногда готовил «шпоры» в гармошке. Когда записываешь - лучше запоминается. Как правило, шпаргалками не пользовался и окончил училище без троек.
        Когда голова стала опухать от математических функций, графиков и формул пришли, наконец, ребята и спасли от неминуемого закипания мозгов.
        - Эта алгебра страшнее сотрясения мозга, - жалуюсь гостям, сопровождая Алинку со вчерашней подружкой в свою комнату.
        Замечаю округлившиеся тетины глаза. Хорошо, что она сдержалась, не поинтересовавшись вслух - куда мне столько? Видимо отложила разборки на потом.
        Только расселись, расчехлили гитары и разложили тетради, как раздался телефонный звонок.
        - Сережа, занимайтесь, я возьму трубку, - информирует тетя из прихожей и через некоторое время сообщает:
        - Сейчас Наташа придет, - и скрывается в своей комнате.
        Не могу собраться с мыслями - это что, я под круглосуточным контролем? Мало мне Ксенофонтова? Это заговор? Натыкаюсь на едва скрывающие усмешки еще два девичьих личика.
        «Ведьмы! Никакой личной жизни!» - мысленно жалею себя.
        Не дожидаясь комментариев, предлагаю перейти к делу, но не тому, о чем могут подумать женщины, а к разучиванию старых и новых песен. Слушаю, как Алинка исполняет «Дальнобойщик» и «Маленькая страна».
        Прискакала Наташка и, сверкнув глазами, проскочила к тете. «У нас дверь не закрыта или у нее уже свой ключ? - опять теряюсь. Понимаю, что ничего не понимаю в этой жизни или так алгебра повлияла на мою сообразительность?
        Возвращаюсь к прекрасному - к песням. Предлагаю им послушать и оценить песню о школе и пою:
        Школьный двор и смех подружек,
        Самый чистый, самый звонкий.
        И бегут по теплым лужам
        Босоногие девчонки…
        Гостьи в восторге. Забыта сразу комическая ситуация. Алинка с энтузиазмом принялась записывать слова. Наш творческий процесс прервала тетя, попросившая не закрывать дверь, чтобы они с Наташкой тоже могли слушать, как мы поем и поинтересовалась у девчонок, чем их угостить.
        - Мне кофе! - напомнил, а гостьи смущенно стали отказываться.
        Подозревая, что взаимные расшаркивания могут затянуться, предлагаю тете принести оставшийся со вчерашнего вечера лимонад, а девчонкам перейти к телу…, тьфу - к делу.
        После того, как Алинкино пение меня удовлетворило (!), спел «Окончен школьный роман». Снова слышу девичьи восторги. После разучивания расходимся. Девчонки уходили, похоже, тоже удовлетворенными.
        Вечером во дворе снова пою. Несмотря на то, что многие из ребят отправились во Дворец культуры, в беседке не стало меньше народа. Услышав гитару и знакомый голос, с третьего этажа заорал сосед Виктор:
        - Серега! Наконец-то! Давай наши! Я сейчас выйду!
        Спел под спецзаказ несколько блатных песен.
        - Молодец Серега! Не прогнулся под тех гопников, - высказался он, когда шли домой. - Кстати, где они? В Крестах? - интересуется.
        Пожимаю плечами, так как мне не интересна их дальнейшая судьба.
        - У меня остались кое-какие связи, - делится, - если хочешь, «цинкану» и их накажут, - предлагает.
        - Спасибо, но не надо. Они и так богом обижены - умом скорбные. По глупости по этапу пойдут, - отказываюсь. - Если только Ломову дачку передать - сухарики. Пусть погрызет! - улыбаюсь.
        - Это еще зачем? - не понимает.
        - Я ему челюсть сломал, - смеюсь.
        Вникнув, Виктор гулко захохотал. Так смеясь, и пошел домой, хлопнув меня по плечу.
        По сложившемуся обычаю пошел провожать Наташку.
        - Думал, отделался от меня? Напрасно! - торжественно заявила она. - Наоборот, я получила карт-бланш от твоей подруги.
        - Что ты имеешь в виду? - удивляюсь.
        - Увидишь! - загадочно улыбается.
        «Гонит Наташка!» - размышляю. Какая женщина согласится делить мужика, даже с подругой!
        Напеваю вполголоса:
        Мы гуляли с тобой средь тенистого парка
        Вдруг взяла тебя нервенная дрожь
        Ты скажи, ты скажи, че те надо, че те надо
        Может дам, может дам че ты хошь
        Ты скажи, ты скажи, че те надо, че те надо
        Может дам, может дам че ты хошь…
        Наташка хмыкает и толкает меня шутливо в бок:
        - И не рассчитывай!
        - Когда в школу собираешься? - меняет тему разговора.
        - Завтра, - вздыхаю, вспоминая про алгебру.
        - Сосед помогает? - с издевкой интересуется.
        Вспоминаю, как в прошлый понедельник спросил его пару раз о непонятных моментах. Вова один раз ответил в двух словах, после чего у меня возникло еще больше вопросов, а второй раз скорчил такое лицо, что больше желания спрашивать его о чем-то не захотелось. Ничего, зима начнется, снежка попросит! - мечтаю.
        Наташка, правильно поняв мое молчание, довольная напоминает:
        - А что я говорила!
        - По средам к Арсеньевичу буду ходить, - бурчу. - Сама-то не снизила успеваемость из-за меня? - беспокоюсь.
        - Мне «пятерки» по математике не нужны, они сами появляются, - отмахивается, - а по гуманитарным у меня никогда проблем не было.
        Возле своего дома клюнула меня в щеку и упорхнула в подъезд.
        - До завтра! - донеслось оттуда.
        Глава 6.
        Школа.
        
        В школе Наташка преподнесла мне сюрприз. Когда занял свой стул за последней партой, на место Вовы плюхнулась с независимым видом Наташка и не глядя на меня, стала выкладывать на стол письменные принадлежности, тетради и учебники. Не стал задавать глупые вопросы, выглядев впереди на ее прежнем месте макушку своего бывшего соседа и только хмыкнул.
        - Чего? - не выдержала она. - Тебе же лучше, - заверила.
        «Чем это мне будет лучше?» - озадачился.
        Однако действительно с этой девчонкой мне стало сидеть веселее, чем с замкнутым, зацикленным на математике пацаном. На неинтересных или не нужных уроках мы рубились в «морской бой», «крестики-нолики», разгадывали или пытались составлять кроссворды. У меня кругозор оказался шире. Ха-ха! Отличница не знала элементарного слова - «амбразура», а слово «целик» ее почему-то рассмешило. На уроке биологии оба получили замечания, когда развеселились, обзывая друг друга ботаническими терминами - пестиком и тычинкой. «Ну, какой из меня пестик?» - удивляюсь, а она самая натуральная «тычинка». Девчонка же!
        За окном лили осенние дожди, было хмуро, сыро и слякотно. Такая погода вызывала грусть и воспоминания. Глядя как-то на соседку, неожиданно вспомнился заводной припев одной грустной песенки:
        …Девочка ждет, мальчик не идет - плохо
        И напрасно льет слезы под дождем кроха
        Это так всегда, кажется, навек любишь
        Но вся эта беда совсем не навсегда…
        На промокашке набрасываю слова, пока не забылись. Еще не знаю, буду ли ее восстанавливать, так как совершенно не помню мотив, а так же кто ее исполнял и когда написал. Зависаю над листком с ручкой во рту.
        Наташку естественно заинтересовало мое необычное поведение - она ведь еще не видела меня в творческом процессе. Соседка по-свойски бесцеремонно выдернула промокашку у меня из-под носа и вчиталась в четыре строчки. Аккуратно положила обратно и ехидно поинтересовалась шепотом:
        - Новая песенка?
        Пожимаю плечами, подавляя раздражение из-за бестактного поведения девчонки. Пишу ниже припева чей-то афоризм: «Ничего не ценится так дорого и не достается так дешево, как вежливость!»
        Наташка не утерпела и сунула нос в новую запись, прочитала, фыркнула и отвернулась обиженно. «А щеки-то покраснели!» - с удовлетворением замечаю заалевшие ушко и видимую часть щеки.
        На перемене она все-таки не выдержала и подкатила с просьбой напеть новую песенку.
        - Тебя, как ту кошку любопытство погубит! - пророчу, но увидев неподдельную обиду на ее лице и заметив многочисленные любопытные взгляды одноклассников, соглашаюсь:
        - Потом, после уроков.
        Догадываюсь, что наши одноклассники и многие ребята в школе в непонятках от наших отношений. Все уже в курсе моей встречи с Гулькой на школьном дворе. Кто-то видел нас вдвоем на улице. Но вот я вышел на учебу и снова постоянно нахожусь с Наташкой. Теперь даже сидим вместе. Мне вопросы никто не задавал, а к ней, вероятно, обращаться бесполезно. Слишком она независима и ведет себя высокомерно по отношению к большинству ровесников. Даже не знаю, есть ли у нее подруги? Были у нее мальчики в близких друзьях раньше?
        В классе у меня пока ни с кем из ребят не сложилось дружеских доверительных отношений. Здесь, в отличие от моего прежнего класса не замечал дружеских компаний по интересам. Даже у Кославского не оказались близких друзей, как мне показалось вначале. В классе только мы с Наташкой выделялись более тесным общением, а остальные после уроков разбегались по своим кружкам, секциям или по домам. Возможно, некоторая элитарность учебного заведения, сложная школьная программа и требовательность учителей не способствовало складыванию компаний. Даже из соседних домов в нашем классе было немного школьников.
        Зато преподавание и спрос в этой школе были на высоте, кроме физкультуры. По физическим показателям выделялись только ребята с девчонками, которые всерьез занимались каким-либо видом спорта в секциях. Были даже кандидаты в мастера спорта и перворазрядники.
        Здесь была хорошо поставлена кружковая работа. Существовали хореографический, хорового пения, исторический, литературный, краеведческий, музыкальных инструментов и другие кружки.
        Алинка хотела затащить меня на вокальный кружок. Наташка - на хореографию. Максиму обещал познакомиться с его ребятами из ВИА во Дворце культуры, и он тоже ждет там моего появления. Но мне пока все это было не интересно и в ближайшие планы не входило.
        Хотелось в первую очередь подтянуть учебу, дождаться каникул и съездить с готовыми песнями в Москву. Если Валентин, как обещал, поможет достать мебель, то мои финансы запоют романсы.
        Также завис вопрос с боксом. Пока у меня освобождение по болезни это не решить, а потом надо будет суетиться. От своей мечты отступать был не намерен.
        Посетил краеведческий кружок. Все места, которые упоминал в своем выступлении, ребята осмотрели, сфотографировали и даже выпустили стенгазету под заголовком «Загадки Ленинграда!» Заинтересовавшись, почитал. Во всех статьях были перечисленные мной вопросы, но не было ответов, а только предположения и гипотезы. Понятно, что доступа школьникам во все архивы не было, тем более к зарубежным источникам. Несмотря на недосказанность, интерес к истории родного города и краеведению в школе вырос и в кружке заметил несколько новых лиц.
        Посетил дополнительные занятия по математике у Анатолия Арсеньевича. Не ожидал, что так много окажется отстающих. Нас со всей параллели набился целый класс. Добросовестно конспектировал разъясняемый математиком материал, понимая, что все равно необходимы самостоятельные занятия или надо нанимать репетитора. Арсеньич порекомендовал почитать и изучить дополнительную литературу, чем незамедлительно воспользовался и получил в библиотеке «Алгебра и функции» под редакцией Кочетковых (вероятно, жена с мужем). «Интересно, на их детях природа отдохнет?» - шучу про себя. Кроме этого из рекомендуемых книг, взял старые учебники по алгебре Киселева и Виленкина.
        Больше всего мне был понятен и понравился учебник старой советской школы Киселева. У него нормальным языком и более логично излагалась теория, чем в современном учебнике Колмогорова, по которому мы учились. «Может я такой тупой? Или вокруг меня если не математические гении, то близкие к ним?» - задумался. Почему с обычной математикой и геометрией у меня было нормально, а с этим анализом, отвлеченными понятиями пространства, бесконечности,графиками функций и прочими возникают трудности?
        У меня всегда с логикой был порядок, и задачки по геометрии я решаю самостоятельно. Может, все усложняю, но Арсеньич требует не зазубренных определений, а понимания.
        С другими школьными предметами у меня проблем не возникло, и догнал всех быстро. Даже сочинение по литературе написал на «отлично». Только вторую оценку за грамотность получил «четверку». К счастью в десятом классе русский язык преподавался на факультативе тем, кому он был нужен для вступительных экзаменов в ВУЗ. Не испытал трудностей и с органической химией, но понимал, что над неорганической химией надо будет сидеть самостоятельно, так как в седьмом-восьмом классе запустил этот предмет.
        По английскому языку имел твердую четверку и не числился в отстающих. С ним мне сильно помогла Наташка. Даже пытались с ней общаться на примитивном английском. Конечно, она на мне «потопталась» с удовольствием, воспользовавшись моментом насмехаясь над моим «оксфордским» произношения, незнанием многих слов и вредного характера.
        Неожиданно для меня она увлеклась «стихоплетством». В тот же день, когда подсмотрела у меня припев «Девочка ждет…» насела после уроков и заставила напеть, а после, выписав текст, принялась сочинять куплеты.
        Пришлось к сочинительству подключиться мне, когда надоело в последующие дни на уроках и переменах разбирать ее варианты текста. К тому же Наташка уже приемлемый вариант могла отбросить и приставать ко мне с новым. Однако песня все равно не получалась из-за отсутствия мотива - не помнил оригинал совершенно, а своего придумать не мог. Пришлось признаваться в собственном бессилии своему соавтору - Наташке. Она была явно огорчена - сколько душевных затрат напрасно!
        Мне тоже песню было жалко откладывать, и заказал по межгороду разговор с Павлом в надежде, что они помирились с Евгенией Сергеевной и помогут.
        После радостных приветствий и расспросов Паша признался, что не решиться взяться за музыку, а с Евгенией Сергеевной они хоть и помирились, но к тем, прежним доверительным отношениям не вернулись. Облом. Вероятно, если бы был рядом с ними, то свел бы этих хороших молодых людей даже под предлогом создания новой песни, а Павлу не хватает решимости и по телефону его не настроить.
        Несмотря на сопротивление Наташки через несколько дней в школе отправился к Алинке, решив подключить к созданию песни. Одноклассница пошла со мной и всю дорогу возмущенно шипела:
        - Какой из нее композитор? Сам бы смог придумать, если не сейчас, то потом!
        У Алины радостно заблестели глаза, когда услышала мою просьбу. Договорились после уроков сходить к их руководительнице из вокального кружка.
        Руководителем была худощавая женщина тетиных лет, черноволосая, в очках, без обручального кольца. «Тоже несчастливая в личной жизни?» - промелькнула мысль.
        После Алининого представления она с интересом взглянула на меня.
        - Хорошие песни у тебя получились, - отметила. - Скучаешь по своей школе? Не против, если мы их будем исполнять? - улыбается вопросительно.
        Отрицательно мотнув головой, интересуюсь:
        - Что у Вас за коллектив?
        - Разве Алина не сказала? - удивляется.
        Не хотелось ей объяснять, что Наташка, как цербер контролирует все ближайшие подступы и блокирует нежелательные, по ее мнению, контакты со мной.
        - В школе есть хор, наш вокальный коллектив и ансамбль музыкальных инструментов, - поясняет и наблюдает за моей реакцией.
        «ВИА не назвала», - отмечаю про себя.
        Алинка протягивает ей листок с результатами нашего с Наташкой творчества и разъясняет проблему.
        Преподавательница кивает и идет к роялю в углу.
        - Давайте послушаем. Интересно, - заявляет.
        Дважды напеваю припев:
        …Девочка ждет, мальчик не идет - плохо
        И напрасно льет слезы под дождем кроха
        Это так всегда кажется навек, любишь
        Но вся эта беда совсем не навсегда…
        - Это интересно, - повторяет и протягивает руку к листу с текстом.
        Разворачивается к инструменту и кивает мне:
        - Повтори!
        Подбирает мелодию и заносит в нотную тетрадь. Проигрывает все, напевая и удовлетворенно кивнув головой, поворачивается к нам.
        - Песня молодежная, думаю, ребятам понравится. (Алинка активно кивает головой, а Наташка неодобрительно косится на нее). Но к тематике наших коллективов эта песенка не подходит, - ошарашивает.
        Глядя на наши вытянутые лица, улыбается:
        - Вам ведь не обязательно ее хочется услышать ее со школьной сцены?
        Синхронно киваем.
        - У нас много талантливых ребят. Предложу им задание придумать мотив. Возможно, получится! Это даже интересно - вдруг композитор выявится? - успокаивает.
        - Давайте прогоним Ваши песни, которые Алина принесла, - предлагает….
        - Чего ты возмущалась? Разве тебе не хочется, если на Песне года, телевидении или по радио прозвучит эта песенка на стихи Вихоревой Натальи? - подкалываю одноклассницу по дороге домой.
        - Вот еще! - фыркает возмущенно. - Да и не пропустят ее туда, - отмечает задумчиво.
        - Не пропустят, - соглашаюсь.
        
        Быт.
        Новый мой знакомый Валентин не забыл о своем обещании и через тетю сообщил про возможность приобретения мебели. Договорились встретиться после рабочего дня возле тетиной конторы.
        Встретились и выехали вчетвером на «Жигуленке» Валентина. С нами балластом (штурманом или контролером) отправилась его подруга Ольга. Озадачился ее присутствием - любопытство погнало с нами или беспокойство за дорого друга, который окажется в одной машине с посторонней женщиной?
        У какой-то базы, занимающей огромную территорию, Валентин остановился и отправился на розыски нужного человека. Оставшись с женщинами стал развлекать их анекдотами.
        «В гардеробе театра:
        - Повесьте, пожалуйста,мое пальто.
        - Не повешу - у Вас петельки нет.
        - Но спектакль сейчас начнется!
        - Не начнется. Вон, все артисты и зрители петельки пришивают!»
        «В магазине на кассе:
        - Мужчина, у Вас только яички?
        … Нет! У меня и все остальное есть!»
        «Мужик ходит по цветочному ряду, выбирая букет.
        Одна из продавщиц не выдерживает и кричит:
        - Мужчина, у меня понюхайте - неделю стоять будет!»
        Взмыленный Валентин долго не может прийти в себя, застав нас. Женщины от смеха вытирают глаза, при этом тетя пытается упрекнуть меня за пошлость.
        - Пойдемте быстрее, у них скоро рабочий день заканчивается, - торопит.
        С толстым недовольным мужиком ходим по огромному складу между ящиков и коробок, разглядывая наклеенные на них картинки и читая надписи. Выбор большой - есть импортная и отечественная мебель, но не хочется покупать кота в мешке, хотя продавец и заверяет, что все в комплекте и нормального качества. Замечаю, что родственница в шоке и растерянно посматривает на меня.
        Наконец не выдерживаю:
        - Отберите нам из импорта стенку, диван-кровать с креслом-кроватью и кухонный гарнитур. Можно также столик под телевизор.
        У мужика от удивления вместо щелочек открылись глаза.
        - Мальчик, ты знаешь, сколько все это будет стоить? - переводит взгляд с меня на тетю. - У вас денег хватит?
        Родственница оторопев смотрит на меня.
        - Хватит и Вам останется, - бурчу недовольно, прикидывая - как мне все это доставлять в квартиру и собирать. - Вы гарантируете, что обойдемся без рекламаций? - вворачиваю красивое и не всем понятное слово.
        Кладовщик выдыхает.
        - За фабричный брак мы ответственности не несем, но у импортной мебели его не бывает, - уже уважительно глядит на меня.
        - Показывайте, - киваю головой.
        - Что показывать? - не понимает.
        - Мебель, которую Вы нам предложите, - терпеливо разъясняю.
        - Но она же упакована. Собранная только в магазине, - разводит руками.
        - А каталоги есть? - интересуюсь.
        - Конечно, - потешается, - только это не гарантирует, что цвета и отдельные детали будут совпадать. Мы же в Советском Союзе, молодой человек!
        - Покажите, хоть что есть, - машу рукой.
        Румынский кухонный гарнитур белого цвета из семи предметов чуть не довел тетю до обморока. Сераямягкая мебель и темной полировки стенка была воспринята ею спокойнее.
        - С вас задаток - пятьдесят рублей и через неделю можете забирать, - озадачивает, опять спрятав глаза за жировыми складками.
        Понимаю, что нас разводят.
        - Транспорт, грузчики и сборщики мебели на завтра, во сколько обойдутся щедрым клиентам? - интересуюсь наивно глядя на «совкового» бизнесмена.
        Тот поперхнулся от неожиданности, вновь показал УМНЫЕ глаза и извинившись перед тетей отвел меня в сторону.
        - Платишь ты? - спрашивает серьезным тоном.
        Дождавшись моего кивка, продолжает:
        - Завтра не получится со сборщиком, а доставить сможем, если завтра же оплатишь в магазине товар и подписанные накладные с чеком привезешь ко мне. Заведующему магазина отдашь «четвертак», со сборщиком и грузчиками рассчитаешься на месте. Водителя не забудь.
        - А Вам, сколько и когда? - интересуюсь.
        - Умный мальчик, все понимаешь, - расплывается в улыбке. - Сто рублей, завтра с документами.
        - А пятьдесят рублей не спасут…? - пытаюсь торговаться.
        - Семьдесят пять и торг здесь не уместен, - блеснул знанием творчества Ильфа и Петрова и протянул руку.
        Делать нечего - пожимаю протянутую ладонь, и идем с ним за документами для мебельного магазина.
        - О чем вы с ним говорили? - наконец у тети прорезался голос, когда с ней возвращались к машине.
        По-одесски отвечаю:
        - Тетя, не спрашивайте мне вопросы, Вам таки нельзя много думать. Будете расстраиваться, плохо готовить и спать!
        - Прекрати надо мной смеяться! Сколько все стоит? - не отстает.
        - Тетя! Если проблему можно решить за деньги, то это не проблема, а всего лишь расходы! - продолжаю делиться еврейской мудростью. - Что у нас будет на ужин? - наивно пытаюсь отвлечь от расспросов.
        - Несносный мальчишка! - прячет улыбку, - Голодным не останешься, - довольная треплет мне шевелюру.
        В машине приходит мысль: «Как отблагодарить Валентина?» Наверное, надо через тетю передать хороший коньяк.
        В универсаме тетя возмущается:
        - Зачем Валентину коньяк? Мы ведь друзья!
        - Полностью с тобой согласен, - улыбаюсь, - «спасибо» - это хорошо, а «спасибо» с коньяком еще приятней и вкуснее.
        На следующий день в школе пришлось выдержать шквал упреков от Наташки. Ее негодованию не было предела - без нее прошло такое событие, как покупка новой мебели?
        - Вкуса у тебя явно нет, а Светлана Васильевна из-за своей природной скромности рот боялась открыть наверняка! - обвиняет меня
        - Там все упаковано и времени не было отбирать - конец рабочего дня, - оправдываюсь.
        - Зачем торопиться в таком вопросе? Мебель на годы покупается, - справедливо замечает.
        После школы вызвал по телефону такси к дому. Одноклассница уже не оставляла меня без плотного контроля.(Разве можно мужикам что-нибудь доверить?)
        Попытался ее убедить, что справлюсь один, тем более осталось только оплатить покупку. Все мои доводы были проигнорированы с ледяным равнодушием.
        Таксист, увидев двух подростков, возмутился:
        - Ребята, вы не можете сами добежать или доехать на общественном транспорте куда надо? Такси взрослым не хватает - мне еще в два адреса ехать.
        Вспоминаю колонну машин на Московском вокзале, толпу равнодушных таксистов, чешущих языками и не обращающих внимание на бесконечную очередь пассажиров с чемоданами и детьми, и без слов усаживаюсь в машину, дернув за руку Наташку, онемевшую от наезда охамевшего водителя. Водила, с недовольным лицом полез за руль:
        - Куда вам? - бросил раздраженно, включая счетчик.
        Просматриваю информацию о водителе, номере такси и АТП над счетчиком и со злостью заявляю:
        - Вы хотите неприятностей товарищ Сорокин Вэ Пэ? Будьте уверены, мы вам их обеспечим. (Наташка активно закивала, сверкая глазами). Вы забыли производственную инструкцию? Разве там указана градация пассажиров по возрасту, полу или национальности? Ну что? Нам выйти? Нам не трудно вызвать другое такси, хотя мы потеряем время.
        Вижу, как у мужика гуляют желваки.
        - Куда вам? - спрашивает другим тоном.
        Не торопясь достаю накладную и зачитываю адреса мебельного магазина и базы.
        - Потом вернете нас снова сюда. Захотите уехать раньше, то лучше мы сразу вылезем и подождем более лояльного таксиста. Если все будет так, как нам надо - получите два счетчика, - информирую с равнодушием в голосе.
        Выехав со двора шофер признался:
        - Извините ребята! Не знал, что вам надо по делам. Давеча подвозил компанию подростков вашего возраста. Они, оказывается, покататься захотели. Начали возиться, баловаться - салон вином залили, намусорили. Еле избавился от них, а потом машину пришлось отмывать. Довезу, куда вам надо, а жаловаться можете сколько угодно. Работать все равно некому, водителей не хватает.
        Молчу на жалобы водилы. У каждого свои трудности. Хотелось ему сказать, что мою жалобу не оставят без последствий, но не хочу хвастаться своими покровителями перед подружкой. Мне бы кто посочувствовал!
        Ловлю восхищенный Наташкин взгляд.
        В магазине пришлось ждать занятого заведующего.
        - Такси не уедет? - беспокоится Наташка, - может мне следовало остаться в машине?
        - Если бы предложил ему три счетчика, то он нас на руках выносил и заносил, - смеюсь.
        Заведующей магазина оказалась молодая женщина. Нашему возрасту она если и удивилась, то вида не показала. Ей уже звонили насчет покупки. Прошел за ней в кабинет взглядом остановив Наташку в торговом зале. В кабинете передал деньги вместе с гонораром заведующей и документы на мебель. Она заполнила бумаги, что-то оставила у себя и позвала меня за собой. В кассу сунула деньги и показала кассирше бумаги, затем вернула чек с накладными мне. Довольные друг другом распрощались.
        - Где мебель? Зачем мы сюда приезжали? - удивляется девчонка в машине.
        - Купил, теперь едем за мебелью,- улыбаюсь.
        Вижу в зеркале заднего вида удивленные глаза водителя.
        На складе кладовщик упрекнул меня:
        - Я ждал вас с утра. Теперь не знаю, когда грузчики с машиной освободятся.
        Молчу, ожидая продолжения. Не верю, что ради левых денег рабочие не смогут отложить текущую работу, если она есть.
        - Когда ожидать мебель и сборщика? - равнодушно интересуюсь.
        Мужик насмешливо хмыкнул и с улыбкой заявил:
        - Ладно, сегодня привезут, только после работы. Придется накинуть за переработку.
        Пожимаю плечами и продолжаю вопросительно смотреть на него.
        - Насчет сборщика сложнее. Сам не знаю, когда он освободится, - чешет в затылке.
        - Он в выходные работает? - нахожусь, вспомнив плиточника, работающего ежедневно.
        Мужчина кивает. Набрасываю и отдаю ему листок с нашим адресом и телефоном вместе с накладными и сторублевкой за посредничество. Улыбаясь, жмем руки.
        - Если мне снова понадобиться Ваша помощь, обратиться можно? - продолжаю улыбаться.
        - Конечно! - восклицает. - Были бы все такие клиенты!
        Жестом просит мой блокнот и вписывает свои данные с телефоном.
        Демонстрирую маявшейся перед проходной Наташке пустые карманы - нет мебели!
        Она недовольно фыркает и разворачивается к такси. В машине по пути домой не выдерживает и шепчет на ухо:
        - Соловьев, откуда у тебя такие связи? Ты ведь в Ленинграде совсем недавно!
        Пожимаю плечами:
        - Ищущий да обрящет!
        - Родители давно хороший холодильник ищут и что-то обрести не могут, - возмущается.
        «Надо бы озаботиться приобретением бытовой техники!» - наталкивает она на новую идею. Нам бы тоже не помешал новый просторный холодильник, а заодно Наташке можно помочь.
        - Придется еще подождать. С мебелью разберемся старой и новой, и займусь бытовой техникой, - обещаю.
        Наташка изумленно таращится на меня.
        Грузчики (трезвые!) заставили всю квартиру ящиками. Надеюсь, ничего не забыли. Завскладом обещал проследить и заверял, что сборщик сообщит ему о недостатках.
        Тетя в растерянности протискивалась мимо ящиков и сокрушалась - куда девать старую мебель? Похоже, сама уже была не рада своей идее с новой обстановкой и кроме этого страдала ее натура чистюли. Грузчики натащили столько грязи и пыли в квартиру, что казалось, живем в на складе.
        За коротким ужином наперебой с Наташкой предлагали разные варианты, как быстро избавиться от старой мебели.
        - Неужели не найдется желающих забрать хорошую, но бывшую в употреблении мебель? - удивляюсь.
        С помощью Виктора - соседа с третьего этажа расставили ящики, освободив проходы и обеспечив доступ ко всем необходимым местам. Наташка помогла тете прибраться.
        Обеих интересовало, что находится в ящиках. Ходили и рассматривали картинки, планируя будущую расстановку.
        «Ну, что-ж - дело сделано. Осталось собрать все новые предметы интерьера и избавиться от старых», - отмечаю с удовлетворением.
        
        Ксенофонтов и Романов.
        В школе все шло своим чередом. Троек больше не получал и даже приблизился к группе лидеров в классе.
        Как-то после школы во дворе ко мне приблизился Иван. Я уже привык к постоянному чувству чужого взгляда на затылке и особо не напрягался. Он напомнил про сейф, так и не выкупленный, и передал просьбу Петра Петровича навестить его сегодня вечером. За сейфомпредложил съездить вдвоем. Еле разыскал ту записку Ксенофонтова для магазина и с адресом. К вечеру в квартире добавился еще один девайс.
        Периодически звонила Гулька мне или тете. Наташка, если в это время была у нас, демонстративно уходила домой или в мою комнату. Мы с Гулей обменивались немногочисленными новостями, передавали и принимали приветы и я уступал место тете. Родственница уже с приготовленным стулом усаживалась возле телефона и у них начинались многословные разговоры. «О чем можно так долго говорить?» - всегда удивлялся и беспокоился: «Разорит Гулька семью на кредитах за телефонные междугородниеразговоры, так как она категорически отказывалась переводить оплату на нас!»
        Иван от нас позвонил начальству с отчетом о доставке сейфа, а потом передал трубку мне.
        - Вас можно поздравить с новой мебелью, - хохотнул в трубку. - Не зажмите обмывание, - напомнил.
        - Не думайте о нас плохо, несомненно, пригласим Вас на рюмку чая, - заверяю.
        - Готовься сегодня к встрече, возможно поздней и продолжительной, - предупредил серьезным тоном. - Захвати на всякий случай портфель и тетю предупреди. Может, заночуешь у меня. Тете привет передай, - сообщил и отключился, даже не пытаясь выслушать моего мнения.
        Делать нечего, собрав портфель на завтра и вновь переодевшись в школьную форму, отправился к Ксенофонтову. Хорошо, что не надо объясняться с Наташкой - у нее сегодня секция по плаванию. «Может, как нибудь поприсутствовать? Не видел ее в купальнике», - появляется подленькая мысль. «Беспринципный самец!» - ловлю себя на мысли. Держу девчонку на расстоянии, чтобы не зарождать в ней надежды, а у самого …?
        По дороге закупил свежую прессу и дополнительно забрал газеты из почтового ящика хозяина. Петр Петрович выписывал «Правду» и «Ленинградскую правду».
        В гостях похозяйничал на кухне, насладившись кофе с бутербродами, выучил уроки. Пощелкал на телевизоре целых два канала, отметив, что смотреть нечего. Позвонил Эдику, но его не было дома, а брат затруднился сообщить о его местонахождении. Набрал Ленку, его подружку.
        - Наконец-то объявился! - судя по голосу обрадовалась. - Мы уже начали беспокоиться. Как самочувствие? Головка не бо-бо? - шутит.
        - Ты что имеешь ввиду? Какую головку? - смеюсь.
        - Я думала ты серьезней. Общение с Курочкиным тебе не идет на пользу, - упрекает.
        - Может мы, друг друга стоим? Не задумывалась - почему мы сдружились? - озадачиваю.
        - Ленку хочешь видеть? - переходит к делу.
        - Хотелось бы, только в ближайшее время не смогу, только на выходных в конце месяца. Позвоню накануне, а сейчас хотел узнать - как у вас дела? - интересуюсь.
        - У нас все без изменений, Эдик болтается где-то по своим кобелиным делам, я уроки учу под музыку. Приезжай будем вместе говеть, - предлагает.
        Затрудняюсь определить - в шутку или всерьез.
        - Ну, уж нет! От одной травмы еще не отошел, а после Эдика может, вообще не выживу, - отшучиваюсь.
        - Советую тебе не откладывать и поспешить встретиться с Леной. Вокруг нее начал виться один пэтэушник, в мы девушки слабые, доверчивые, можем не устоять, - не выдерживает и намекает на появление потенциальных проблем в отношениях с моей подружкой.
        Ксенофонтов с Романовым появились только в десятом часу вечера. После взаимных приветствий и традиционных расспросов о здоровье, делах, учебе и шуток над моей многострадальной головой, расселись за столиком в гостиной. На стол выставили бутылку водки, лимонад (для меня) и закуски. Григорий Васильевич радушно махнул рукой на стол:
        - Угощайся. У Петра Петровича в холодильнике наверняка мышь сдохла.
        - Так похоронить надо! - в шутку подхватываюсь.
        Хохотнули.
        - Сиди уж, потом похоронишь, - хмыкнул Романов улыбаясь, но глаза испытующе ощупывали меня.
        Возникла непонятная пауза, и сгустилось напряжение. Заметил, что хозяин напрягся. «Что произошло? Что происходит? - теряюсь. Через минуту гость пошевелился и поинтересовался:
        - Есть, что новое?
        Пожимаю плечами, так как не знаю о чем говорить. «Мне бы конкретные вопросы…?» - рассуждаю про себя.
        - А что Вас интересует? - смотрю с готовностью на «хозяина» Ленинграда.
        Тот сверлит меня тяжелым взглядом, вздыхает и повернувшись к Петру Петровичу, кивает:
        - Разливай. Тяжело сегодня пришлось, отойти не могу, - признался.
        Мужчины выпили по первой, а я отхлебнул лимонада. Поморщился от газов, ударивших в нос, и посмотрел вопросительно на хозяина:
        - Можно чайник поставлю?
        Рассчитываю, что под кофе у меня лучше голова заработает. Похоже, Романов не в настроении и разговор может получиться тяжелым.
        - Сбылось то, что ты предсказывал, - закусив и отложив вилку, сообщил Романов.
        Непонимающе смотрю на него.
        - Поляка неожиданно для всех выбрали Папой римским, - поясняет. - В Польше католики зашевелились. Чего им не хватает? - поднимает голову на Ксенофонтова, отошедшего курить к балкону. - Живут лучше, чем наши.
        Поднял руку, как бы прося слова. Романов непонимающе смотрит на меня и как бы нехотя кивает.
        Решаюсь высказать свои многочисленные выводы, сделанные на основе многочисленной разрозненной информации из будущего, и начинаю сумбурно:
        - В соцстранах и в Польше, в том числе уже сформировались влиятельные антисоветские силы противников социализма. Все недостатки в жизни, экономики связываются с социализмом и СССР. Тем более в странах Восточной Европы информация о более благополучной жизни на Западе более доступна для населения, чем у нас. Хотя поляки, венгры, немцы и прочие живут лучше, чем наши люди в большинстве своем, но считают, что могут жить еще лучше, стоит избавиться от контроля СССР. Их руководящая и партийная элита уже разложилась и живет не хуже западных миллионеров. Отдыхает, лечится, ездит за покупками в капиталистические страны.
        В Польше к этому надо добавить неистребимый шляхетский гонор, историческую ненависть к русским, мечту о Великой Польше «от можа, до можа» и сильные в народе позиции католической церкви.
        Точно сказать не могу, но в ЦРУ создан и претворяется в жизнь план «Полоний» по отрыву Польской Народной республики от стран социалистического лагеря. Согласно этого плана все эти негативные процессы в республике подогреваются, преувеличиваются и выпячиваются возбуждая недовольство населения.Польша живет не по средствам только за счет нашей финансовой и экономической помощи и кредитов, взятых в западных банках под низкий процент. Как только на Западе поднимут процентную ставку и потребуют возврата долгов, то экономика Польши рухнет и страна окажется перед экономической пропастью. Тут же и поднимут голову все эти силы противников социализма. По всей стране прокатятся забастовки рабочих, на местах будут создаваться альтернативные органы государственной власти и самоуправления. Только приход к руководству страной решительного генерала Ярузельского и значительно увеличенной помощи от нас заставит все эти революционные движения поутихнуть.
        Причем по статистике - в эти тяжелые для поляков времена на каждого жителя Польши приходилось по пятьдесят семь килограммов мяса в год, а в СССР - пятьдесят три.
        В Югославии другая проблема - многонациональное, многоконфессиональное население, исторически враждебное друг другу. Государство держится только за счет авторитета Тито и его поддержке государствообразующего народа - сербов. После смерти маршала в стране не найдется фигуры с таким авторитетом и волей. Когда в экономике возникнут проблемы и упадет уровень жизни, при поддержке Запада в государстве сразу возникнут множество межнациональных и религиозных конфликтов, которые приведут к развалу страны.
        Кстати в Югославии и других странах социализма существуют другие формы собственности наряду с социалистической экономикой и на селе живут значительно лучше, чем наши колхозники в РСФСР.
        Болгария тоже живет только за счет наших кредитов и льготных условий торговли с СССР.
        В ЧССР значительная часть населения не могут простить нам «Пражскую весну» и не считают нас братьями, несмотря на заверения их руководства.
        В Албании и Румынии население живет хуже всех народов стран Восточного блока, и социалистический строй держится только за счет авторитарного принципа управления их руководителей, силами безопасности и армии.
        Стоило из-за экономических проблем в Советском Союзе ослабить и отказать в нашей финансовой и экономической поддержке всем соцстранам, как уровень жизни населения упадет и возникнет недовольство нами и своими правителями. А когда Горбачев объявит о нашем отказе в поддержке коммунистических режимов в мире в угоду Западу, то весь социалистический лагерь перестанет существовать.
        В будущем веке Польша станет самым активным нашим противником, и среди всех стран Европы будет проводить самую враждебную политику в отношении России.
        - По-твоему получается, что у социализма нет будущего и все, что мы строили и за что боролись, напрасно? - с угрозой смотрит на меня Григорий Васильевич. - Зачем же ты хочешь это сохранить?
        Ксенофонтов согласно кивает и с интересом смотрит на меня.
        Почесав рассеченную бровь, в раздумье сообщаю:
        - Марксизм - наука и как всякая идеология должна развиваться, учитывая все обстоятельства и желания народа. Думаю, что социализм не использовал все свои возможности, не исчерпал себя. Уже сейчас есть и существуют многие формы социализма - китайский, шведский, кубинский и прочие. При всех существующих недостатках идеи социальной справедливости останутся привлекательными для людей, при каком бы строе - капиталистическом или социалистическом они не жили.
        У нас в руководстве страны сложилась неблагоприятная ситуация. Леонид Ильич из-за болезни не способен полноценно руководить страной, поэтому отсутствует внятная внешняя и внутренняя политика. Во всех соцстранах назрели проблемы в экономике, политике и идеологии, которые требуют решений, но некому их решать.
        Суслов со своими старыми соратниками застыл в своих догмах, и препятствует всем свежим идеям, а своих нет. Социализм провозглашен «вечно живым учением», а на деле в СССР превратился в тормоз общественной мысли, стал закостеневшей догмой. Многие это понимают, но сделать ничего не могут.
        Традиционно бездумно боремся за расширение стран социалистического лагеря, расходуя бесконтрольно средства страны не считаясь с интересами своего народа и собственным тяжелым положением в экономике.
        Устинов, пользуясь своим авторитетом накачивает финансами свой военно-промышленный комплекс и его не интересует плохие условия жизни собственного населения. Ведь можно пересмотреть вопросы обороноспособности страны с точки зрения разумной достаточности и перенаправить часть средств в народное хозяйство - легкую промышленность и сельское хозяйство для ликвидации возрастающего дефицита продуктов народного потребления и продовольствия, повысить уровень жизни.
        Андропов все это знает, как и наши вероятные противники. Там готовят аналитические справки по положению в нашей стране и странах социализма, готовят прогнозы и составляют планы для холодной войны. Юрий Владимирович про это знает, но ничего не предпринимает, только борется со своими реальными и потенциальными противниками по партии. Вероятно, считает, что только он сможет спасти социализм и страну, когда наступит благоприятный момент и его назначат Генеральным секретарем. Только начав борьбу с казнокрадами, вредителями, консерваторами и приверженцами брежневского «застоя» не рассчитает своих сил, не учтет своего слабого здоровья и отсутствия собственной команды реформаторов из влиятельных и авторитетных членов партии.
        Кстати, Вас Григорий Васильевич, он видел в своей команде, учитывая деловые, человеческие качества, мировоззрение и политические взгляды, поэтому и предложил более высокую должность Секретаря ЦК, курирующего оборонную промышленность. Думаю, он хотел умерить с Вашей помощью аппетиты оружейников. Уже к этому времени мы наклепали столько военной техники и вооружения, что превосходим все страны, в том числе страны НАТО. У нас уже сейчас не хватает сил даже на содержание и обслуживание всего этого военного хозяйства. Придет время и придется это резать, переплавлять и уничтожать. Сколько необходимых средств потрачено зря!
        - Критиковать мы все мастера. Что ты предлагаешь? - спрашивает Романов, глядя на меня исподлобья.
        Пожимаю плечами:
        - Уже предлагал в предыдущих записях. На нынешнем этапе набирать Вам авторитет в партии и Политбюро. Искать и привлекать союзников из влиятельных членов партии, чтобы противостоять решениям «кремлевских старцев». Вы, Щербицкий, Кунаев, Гришин, Мазуров с Машеровым, знающие не понаслышке положение в стране и экономике и жизнь простых людей могли бы составить реальную силу в Политбюро и не допустить принятие вредных для страны решений. Не допустить назначения Горбачева Секретарем ЦК и ввода наших войск в Афганистан.
        Андропов бы был полезен в ваших рядах, но меня смущает его бездействие в нынешнее время, инициатива по радикальному решению афганского вопроса и протежирование Горбачева. Вероятно, если бы он знал, к чему приведут его решения, то изменил бы свою точку зрения, но я не знаю, как можно его убедить без угрозы для меня.
        Смотрю в глаза Романову:
        - Предупреждаю сразу, что только почувствовав угрозу для себя или своих близких - покончу с собой.
        Он не реагирует на мой выпад и опускает голову. Чувствую надвигающуюся угрозу, и сердце сжимает страх. Конечно, Романову было бы удобнее привлечь в свои союзники такого политического тяжеловеса, как Андропов предъявив меня с моими знаниями будущего, а то, что я рискую здоровьем и жизнью в случае неблагоприятного развития событий - вторично. Если Председатель КГБ поверит мне и примет сторону Романова - это одно. Тогда можно даже силами комитета ускорить смерть политических противников. Но если он начнет свою игру, в которой нет моих целей, Романова и вообще интересов СССР?
        - В кадровых вопросах мы все можем ошибаться, - прерывает Григорий Васильевич мои размышления, - но почему Андропов был за ввод войск в Афганистан, как ты думаешь?
        - Я уже писал Вам, - напоминаю. - Юрий Владимирович приверженец решительных мер в решении некоторых политических вопросов. Думаю, события в Венгрии повлияли на это. Тогда он был послом СССР и настаивал на ввод войск Варшавского Договора в эту республику для подавления мятежа. Тогда удалось быстро навести порядок при минимальных потерях. Его решительность в той ситуации послужила дальнейшему стремительному карьерному росту. Однако с Афганистаном он ошибется. Радикализм партийных лидеров НДПА в государственном строительстве социализма в отсталой мусульманской стране вопреки вековым традициям, настроили все население против себя. Исправить ситуацию могла только смена руководства страны или все пустить на самотек. Пусть сами режут друг друга без нашего вмешательства. Брежнев поддержал предложение Андропова, Громыко и Устинова на ввод войск, обидевшись на Амина за подлое убийство своего друга Тараки.
        - Над всем этим надо думать, - заявил Романов и улыбнулся, - не переживай за свою безопасность и своих близких. Никто не собирается жертвовать тобой. Думаю, найдем приемлемое решение без жертв.
        Наливает сам водки себе и Ксенофонтову. Кивает ему, чокается и выпивает. Не торопясь берет вилку и выбирает среди тарелок закуску. Извиняюсь и иду на кухню ставить чайник и заваривать кофе. В горле пересохло от речей.
        Пока жду чайник, обдумываю слова Романова: «Стоит ли ему верить?» Решаю - пока стоит! Если Андропов действует не в интересах СССР, то самому Романову и соответственно Ксенофонтову не жить.
        Возвращаюсь с чашкой на свое место, с удовольствием отпиваю ароматный напиток и гляжу в ожидании следующих вопросов на влиятельного собеседника.
        - Напомни, чтобы подарить Сергею банку кофе, раз он так его любит, - смотрит на Петра Петровича.
        Тот с улыбкой кивает.
        - Вот ты советуешь повышать свой авторитет. По-твоему, что сейчас происходит, например, на Ближнем Востоке или районе Африканского рога? В Политбюро и ЦК постоянно обращаются представители различных государств за помощью в их борьбе друг с другом. В Москве зачастую присутствуют представительные делегации враждебных государств и все являются нашими союзниками, заверяют в приверженности идеям социализма и социалистического строительства. Сам Леонид Ильич неоднократно высказывал недовольство непонятной ситуацией.
        Устало откидываюсь на спинку стула и замечаю:
        - Я уже сообщал - у нас нет единой стратегии во внешней политике. Каждое ведомство работает по инерции так, как понимают свои задачи. Например, в Африке идеологический отдел ЦК работает с партийными лидерами и активистами, армейцы и СВР с армией. У КГБ, как и у Министерства иностранных дел, свои задачи. И все конкурируют друг с другом, стараясь отчитаться за личные успехи не имея общей цели. Соответственно, везде провал во внешнеполитической деятельности. Деньги вваливаем огромные, а толку нет.
        В районе Африканского Рога мы сначала поддерживали и помогали Сомали. Почувствовав свою силу те захотели решить свои давние территориальные споры с соседней Эфиопией. Теперь мы стали лучшими друзьями с эфиопами и начали помогать им. В настоящее время две соседние страны воюют друг с другом нашим оружием. Наши и кубинские советники покинули одну страну и оказались в другой, выступая против бывших друзей. Эфиопия выбьет сомалийцев с нашей помощью со своей территории и кинется на соседнюю Эритрею, с которой мы тоже в друзьях. Вот наши политики и не могут понять, что делать дальше? Все наши друзья пытаются решить свои региональные территориальные задачи с нашей же помощью, не собираясь учитывать наши геополитические интересы.
        Вместо военной базы на стратегическом участке пути снабжения Западных стран нефтью и ее компонентами из стран Ближнего Востока или плацдарма из дружеских государств, мы получили нестабильный регион, где все воюют против всех, а наш флот болтается в Красном море вдали от наших баз. В будущем ни одна из этих стран не станет нашим долговременным союзником и партнером, не смотря на нашу многомиллиардную помощь. Долги нам не вернут. Сомали, как государство перестанет существовать, а население будет жить за счет пиратства на международных коммуникациях, захватывая гражданские суда разных стран и освобождая за выкуп.
        Идея поддерживать все молодые государства и режимы, заявившие о строительстве социализма, изжила себя. У нас нет уже возможности бескорыстно помогать всем в мире.
        Закончив излагатьсвои знания и соображения смотрю на задумавшегося Романова. Не дождавшись вопросов, иду на кухню за очередной порцией кофе, а когда вернулся, мужчины говорили о политике.
        - В Москве постоянно находится делегация Совета Революционного командования Ирака и вскоре ожидается приезд одного из его лидеров Саддама Хусейна. Расскажи про него, - предлагаетРоманов.
        - Амбициозиозен, жесток и коварен. В результате внутрипартийной борьбы устранит всех своих конкурентов и противников и станет Президентом Ирака. Антикоммунист. Создаст в стране однопартийную систему, запретив другие партии и движения. Многие коммунисты будут арестованы и казнены. После национализации нефтепромыслов экономика Ирака вырастет и повысится благосостояние жителей. Будет введено бесплатное образование и медицина. Будет построено множество предприятий, дорог и каналов. Ирак превратится в одну из самых процветающих арабских стран, а Хуссейн будет претендовать на роль лидера мусульман-суннитов. Будет крайне жесток к противникам своего режима. Против восставших курдов по его приказу будет применено химическое оружие. При подстрекательстве США развяжет многолетнюю кровавую войну с Ираном.
        В Ираке будет создан культ личности Саддама Хусейна. Мы хоть и будем поставлять Ираку оружие, но более тесные связи у Хусейна будут со странами Запада и США.
        После окончания войны с Ираном экономика Ирака придет в упадок, а государство окажется с многомиллиардными долгами. Чтобы поправить финансовое положение организует нападение на соседний Кувейт, что вызвало протест во всем мире. Ирак объявят террористическим государством и Хусейна военным преступником.
        На защиту своего союзника Кувейта выступили США в коалиции с другими капиталистическими странами. Дважды армия Ирака потерпит поражение, а территория страны будет оккупирована. Саддама Хусейна будут судить и повесят.
        - Хватит о других странах, давай поговорим о наших делах, - предложил Григорий Васильевич. - Ты сообщал, что на ближайшем Пленуме ЦК снимут с должностей и отправят на пенсию Мазурова и назначат Секретарем ЦК по сельскому хозяйству Горбачева?
        - Да! - киваю, - назначение Горбачева - один из исторических моментов нашей истории, который способствует последующему неблагоприятному для нас сценарию. Если помешать этому назначению, то останется не допустить ввод войск в Афганистан. Вот для этого бы пригодилось мнение разумно мыслящих членов Политбюро, которые бы не допустили бы принятие вредного решения. А Мазуров из таких.
        К сожалению, механизм принятия кадровых решений у нас завязан на Генерального секретаря, а в чем его убедят ближайшие советники …, такое решение он примет.
        Будут ходить слухи, что Леониду Ильичу не понравилась позиция Мазурова во время его поездки во Вьетнам. Что там произошло или как представили самому Леониду Ильичу - не знаю. Недоброжелателей среди коллег у честного и независимого Кирилла Трофимовича хватало всегда.
        Второй слух о причинах недовольства Брежнева в отношении Мазурова была его позиция при решении вопроса очередного награждения Леонида Ильича на ближайший День рождения. Предусмотрительный и принципиальный Мазуров был против очередной незаслуженной награды, беспокоясь о потере репутации Генерального Секретаря из-за его болезненной любви к «цацкам». Суслов довел мнение Мазурова в негативном свете до Брежнева и тем самым вызвал его недовольство независимым белорусом.
        «Фу! Вроде все сказал не пытаясь давать советы. Теперь Романову самому принимать решение и действовать по обстановке. Он должен лучше знать обстановку в верхах», - мысленно подвожу итоги.
        Дальнейший разговор не складывался - Романов был погружен в свои мысли и вскоре распрощался.
        Наутро, трясясь в переполненном общественном транспорте удивлялся: «Как некоторые мои одноклассники ежедневно мучаются добираясь до школы и обратно?»
        Вероятно, из-за этого они с детства привыкают к длительным перемещениям, и у них пропадает страх больших расстояний. В будущем меня удивляло, как легко москвичи могли метнуться на денек в мои края на рыбалку, охоту, за грибами или на дачу на выходных за триста с лишним километров и обратно, чтобы в понедельник быть на работе.
        
        Секция бокса.
        На следующий неделе, купив бутылку коньяка и коробку конфет поехал в Военно-медицинскую академию к знакомым врачам. Несмотря на то, что я был выписан из стационара под наблюдение участкового терапевта, хотелось все-таки отблагодарить именно их, вернувших мне здоровье и вынашивая планы использовать их в моих целях. На всякий случай прихватил с собой Наташку. У нее сложились более теплые отношения со средним медицинским персоналом.
        У меня все получилось! Не знаю - помогли гостинцы, песни, которые снова пришлось исполнить, взаимная симпатия, но домой ехал со справкой в кармане о допуске к полноценным занятиям спортом без ограничений по состоянию здоровья.
        Наташка, хоть и рекомендовала отложить занятия боксом на полгода, но активно поддерживала меня среди медиков.
        В ближайший четверг со спортивной формой, эластичными бинтами и боксерской капой стоял перед недовольным Виктором Геннадьевичем.
        - Где тебя носило? Секция укомплектована! - упрекает.
        - Форс-мажор, - протягиваю справку от медиков. - Бандиты напали, пришлось здоровье восстанавливать.
        - Я предупреждал, что у нас за драки выгоняют! - напоминает, вчитываясь в документ.
        - Я не провоцировал, а только защищался, - оправдываюсь.
        - Сильно досталось? - интересуется глядя исподлобья со скрытой усмешкой. - Почему не убежал?
        - Вчетвером зажали в проходе между домами, - оправдываюсь.
        - Ну и как? - продолжает допытываться.
        - Одному челюсть, остальным тоже прилетело от меня, - пожимаю плечами, не понимая вопроса.
        - Я о другом, - заметно подобрев, уточняет, - здесь, (трясет справкой) ничего не сказано про твои болячки, которые пришлось лечить в Военно-медицинской академии.
        Не хочу признаваться в травме головного мозга, потому что не знаю, как он отнесется к правде. Не всегда бывает правда полезна.
        - Все нормально, обошлось, - киваю на справку в его руке, а в ВМА меня перевели из районной больницы по просьбе знакомых.
        - Да? - скептически смотрит на меня, не зная, как поступить. - Ладно, навести нашего врача на втором этаже и если он допустит, спускайся в зал, - принимает решение и протягивает справку.
        Женщина в белом халате, удивленная решением тренера прослушала, померяла меня. Ничего не нашла и пожав плечами, выписала допуск к занятиям. Конечно, «голова - предмет темный и исследованию не подлежит!»
        В зале мое появление вызвало неподдельный интерес среди многочисленных пацанов. Как я понял, это начальная группа. Всего в зале находилось около тридцати ребят в возрасте от четырнадцати до восемнадцати лет.
        Виктор Геннадьевич дал мне время размяться самостоятельно изредка поглядывая в мою сторону. Потом предложил подтянуться на перекладине и отжаться. Покачав головой, записал что-то в свой блокнотик и кивнул в сторону группы ребят, занимающихся со скакалкой. Оказалось, что со скакалкой управляюсь вполне уверенно, только не со всеми упражнениями. Старался копировать и к концу стало что-то вырисовываться.
        Потом меня учили заматывать руки эластичным бинтом. Бинт оказался широким для моих ладоней, и пришлось его обрезать.
        Всю тренировку так и занимался с этой группой. Тренер больше не подходил ко мне, а только наблюдал со стороны. Заметил несколько знакомых лиц из своей школы.
        По окончании занятия с тренером уточнили расписание моих занятий - в шестнадцать часов в понедельник и четверг.
        - Потенциал у тебя есть, - отметил он на прощание, - но помни - за драки, прогулы, курение и неудовлетворительную учебу мы отчисляем.
        Киваю, чувствуя приятную усталость в мышцах. «Надо возобновлять свои тренировки по утрам!» - планирую. Похоже, перерыв в утренних занятиях плохо сказался на моей тренированности и лишние килограммы появились.
        
        Удачи и неудачи.
        Сборщик мебели появился только в воскресенье и с моей помощью собрал всю мебель. «Опыт не пропьешь!» - отмечаю мысленно и хожу за ахающими, щупающими, открывающими дверцы, ящики и пробующими упругость мягкой мебели своими задницами тетей с Наташкой.
        Несмотря на хваленый импорт недостатков при сборке хватало. Сомневаюсь, что, несмотря на свой будущий опыт, смог бы справиться со сборкой за такое время, а у мастера многое было с собой. Видимо уже неоднократно сталкивался с не заворачивающимися или отсутствующими болтами и гайками, несовпадающими отверстиями.
        Старую мебель раздали или распродали почти всю. Из тети был еще тот коммерсант! Стоило покупателю ткнуть в какую-нибудь царапинку или пятнышко, как она краснела, смущалась и готова была отдать сервант за червонец или бесплатно. Тут ей на помощь приходил я или Наташка. У меня на наглость - аллергия. И так все отдаем за бесценок, а тут еще хотят цену уронить дополнительно! А в подруге, похоже, пропадала природная торговка. Она готова была торговаться и спорить до посинения и, как показалось, получала от этого удовольствие. «Надо на досуге тактично поинтересоваться ее национальностью. Не было ли в ее роду представителей богоизбранного и гонимого народа?» - планирую в шутку.
        Теперь у нас не квартира, а картинка с рекламного буклета. Осталось заменить обычные обои на флизелиновые (сейчас есть такие?), подвесить потолок (явно нет такого!) и положить паркет (или что сейчас можно?)
        Судя по тетиной оговорке вскоре опять у нас намечается уик-энд. «Ну, это уже без меня!» - отмечаю про себя. До каникул и отъезда на родину планирую встретиться с Ленкой.
        Меня раздирают сомнения. Природа требует скорой встречи с доступной раскрепощенной девчонкой, а разум советует оставить ее в покое и не сбивать с толку (все равно у нас нет совместного будущего).
        Так и не приняв решения и в раздумьях, все-таки через подружку Эдика назначил ей свидание в последнеевоскресенье октября.
        В субботу с Наташкой (куда уж без нее?) и с Максимом отправились в Дом культуры знакомиться с музыкантами. Их лидер и солист Артем встретил меня почему-то настороженно. Вначале сразу после знакомства все было нормально. Но когда они исполнили перед нами две песни «Половинку» и «Все пройдет», то не узнал предложенный мотив. Не понял - зачем коверкать замечательную мелодию Петкуна из группы «Танцы минус»? Ладно, аранжировка может быть на усмотрение исполнителей, но зачем менять темп, тональность и сам мотив? По моему мнению, сделали только хуже.
        Не стесняясь все это высказал ребятам. Вот тут Артем взвился и с негодованием обвинил меня в непрофессионализме и отсутствии вкуса. Досталось и Максиму.
        - Ты кого привел? Без сопливых скользко! - упрекнул с раздражением его.
        - Ну-ка, сыграй, как НАДО! - с издевкой предложил мне.
        «Тяжелый случай! Это не вылечить», - заключаю про себя. Амбиции музыканта не позволят прислушаться к мнению постороннего пацана. Петь не стал, кивнул Наташке и развернулся к выходу. Не хотелось больше выслушивать оскорбления, и акустической гитары в помещении для репетиций не видел.
        Дурак их лидер. «Семь серебряных» (название их ВИА) могли бы прозвучать на ленинградских площадках и, возможно, в Ленинградском рок-клубе с предложенными песнями, а они из потенциальных хитов сделали гуано. Вспоминаю, как встречали запоминающуюся сразу «Половинку» в моем городе, в лагере, принял и оценил Аркадьевич, да и здесь во дворе так же. Как воодушевлялся народ на танцах от «Все пройдет» даже с аранжировкой Бориса, руководителя Пашина ансамбля. «Развалится этот молодой музыкальный коллектив из-за упрямства и нежелания принимать чужое мнение их Артема!» - предполагаю.
        Наташка тоже недовольна поведением парня и сопит рядом.
        - Мне твой вариант больше понравился! - констатирует или пытается успокоить меня.
        Не отзываюсь, так как мне наплевать - все равно эти песни уже проданы. «Может Артем хочет зарегистрировать их под своим именем, поэтому изменил их до неузнаваемости? Ведь я не сообщал Максиму, что эти песни зарегистрированы уже», - гадаю. «Ну и флаг в руки хитрожопому Артему!» - злорадствую.
        Вечером с дворовыми ребятами пошли на танцы в тот же ДК. «Практически никаких отличий он наших танцев в клубе ГАРО!» - мысленно сравниваю. Танцевальный зал по размерам такой же. Ансамбль другой, да буфет с безалкогольными напитками работает. (У нас только по праздникам). Так же ребята кучкуются группами вдоль стен. Много поддатых. Девчонки более активны в быстрых танцах и дергаются в своем кругу. На медленные танцы середина зала освобождается, и туда выходят немногочисленные парочки. Как и предполагал «мои» песни не вызывают особого оживления.
        Станцевал в своем кругу несколько танцев с элементами Шаффла, чем заинтересовал окружающих. Наташка, дернув за рукав пригрозила:
        - Сходишь со мной на кружок хореографии, покажешь!
        Почти все медленные танцы приходилось кружить с ней. Поймав выразительный взгляд Ирки из нашей компании, пригласил ее, несмотря на явное недовольство подруги.
        - Достанется тебе! - ехидно пророчествует партнерша и смолкает, наткнувшись на мою снисходительную улыбку.
        Оставшееся время кружимся,весело болтая о пустяках.
        Наташка демонстрирует ледяное равнодушие ко мне, оживленно болтая с ребятами, но стоило какой-то девчонке на «белый» танец направиться в мою сторону, как тут же схватила за руку и потащила к центру зала.
        По дороге домой замечаю редкую на Ленинградском небе луну. На душе тоска. «Как там Гулька? Маринка? Ребята?» - появляется мысль. Все как-то смешалось - Романов с непонятными вопросами, изматывающие уроки, неопределенность с Ленкой, самовлюбленный дебил Артем. «Скорее бы каникулы и родной дом!» - тоскую. «Может на луну завыть?» - прикалываюсь про себя, и вдруг из памяти всплывает подходящая настроению песня группы Чайф «Ой-йо».
        Извиняюсь перед ребятами и тащу удивленную Наташку за собой домой к тете, тетради и гитаре, по пути придумывая или вспоминая слова.
        
        От старых друзей весточки нет - грустно,
        А на душе от свежих вестей пусто,
        И от несвежих - невелика потеха
        Дома жил, было все хорошо - уехал.
        
        Ой-йо, ой-йо, ой-йо.
        Ой-йо, ой-йо, ой-йо.
        
        Пока тетя с припозднившейся гостьей чаевничают на кухне, в своей комнате заношу текст в тетрадь и подбираю аккорды. Потом, извинившись перед ними за свое настроение, исполняю песню под гитару.
        
        Ленка.
        На следующий день еду на свидание с Ленкой в Петергоф, захватив купленный по случаю в нашем универмаге японский полуавтоматический зонтик «Три слона». Сам не знаю, это прощальный подарок или подарок своей подружке. Так и не определился со своими желаниями и намерениями.
        Ленка встречала меня на платформе. При встрече ее глаза радостно засверкали, а за подарок поцеловала в губы. Тут же сорвала целлофан, чехол и опробовала зонт.
        Идти нам было некуда. В их квартире поселился очередной мамин муж. В общаге - соседки-девчонки не местные и комната не пустует. Пошли гулять по улицам Петродворца. Болтал в основном я, а подружка только смеялась над моими шутками. Неожиданно Ленка призналась:
        - Ко мне парень из соседней группы вяжется.
        Смотрит виновато и вопросительно.
        - А ты? - затрудняюсь со своим отношением к этому.
        - Понимаешь, я чувствую, что не подхожу тебе, - признается. - Ты хороший, добрый, но у тебя такие девушки! Мне не чета. Зачем я тебе?
        «Намекает на Наташку. Они встречались, когда навещали меня в больнице», - вспоминаю. Молчу, потому что нечего сказать. Трахать ее приятно, но ради этого обманывать ожидания простой девчонки не хочу.
        - Как ты скажешь, так и сделаю! - ставит меня перед непростым выбором.
        - Не знаю, что тебе сказать, - признаюсь. - Если честно, мне бы хотелось, чтобы ты была счастлива. Поступай так, как считаешь нужным. Препятствовать не собираюсь, хотя мне понравилось быть с тобой.
        Зашли с ней в кафе-мороженое. Невозможно непрерывно и бесцельно болтаться по улицам чужого города.
        - Если тебе сердце подсказывает, что встретила свою судьбу, то не задумываясь оставайся с этим парнем, - продолжаю начатый разговор.
        - Не надо сейчас прощаться, - улыбаясь накрывает мою ладонь своей. - Сердце пока молчит. Вернее молчит на этого парня, - уточняет. - Мне тоже с тобой было хорошо, - признается.
        Задумывается и смущенно интересуется:
        - Тебе ведь хочется? Можем пойти куда-нибудь, - предлагает.
        - Некуда. Не знаю здесь ничего и никого, кроме Эдика, но там родители, - грустно признаюсь в своем бессилии.
        - Я знаю, приблизительно, куда можно пойти. Девчонка одна рассказала, - радует.
        - Тогда пошли, - улыбаюсь с легким сердцем и в дверях кафе прижимаю Ленку к себе и благодарно целую.
        «Не надо принимать никаких решений и с Ленкой пока не расстаемся!» - радуюсь про себя.
        Выйдя на улицу Ленка завертела головой пытаясь сориентироваться и повела меня в какую-то сторону. В квартале современных жилых домов подошла к какому-то кирпичному дому оригинальной конструкции и оглядевшись поманила в один из подъездов.
        - Куда? - интересуюсь шепотом.
        - Наверх, - поднимает глаза, загадочно улыбаясь.
        Взлетаем держась за руки на последний этаж. С последней площадки вверх идет еще лестничный пролет, а за поворотом техническую площадку перегораживает запертая решетка. Небольшое пространство перед решеткой скрыто от площадки верхнего этажа. Она оборачивается ко мне и с улыбкой ждет моих действий. Сзади лестница, справа перила, слева стена, впереди решетка. Подходит! Если не шуметь, то про нас никто не догадается.
        Рывком прижимаю девчонку к себе, целую и шарю по телу попутно расстегивая куртку. В возбуждении задираю юбку и лезу руками под нее.
        - Подожди, я сама, - торопливо шепчет.
        Поднимает юбку, спускает до середины бедер колготки с трусиками, поворачивается белой круглой попкой ко мне и ложится грудью на перила, подложив руки. В момент расстегиваю ремень, ширинку, оттягиваю резинку трусов, и член сам выпрыгивает наружу. Без раздумий вхожу в нее и после нескольких толчков кончаю, еле успев выдернуть и отстраниться.
        - Подожди, я сейчас! - шепчу в порозовевшее ушко и туда же целую.
        Ленка терпеливо стоит в ожидании продолжения. Прижимаюсь пахом к ее шикарной попке ощущая мягкость и тепло. Глажу упругие широкие женственные бедра и просовываю руки к ее лону. Чувствую пальцами волосики лобка и опустив руки ниже, нащупываю свою цель. Ласковыми круговыми движениями начинаю ласкать. Ленка шумно задышала. Чувствую, что я вновь готов и даже не касаясь члена руками снова погружаюсь в ее тело. Теперь наш акт длился дольше, и кончили мы почти одновременно. Чтобы она тоже достигла близкого оргазма, чуть задержался в ней и, похоже, часть моего семени осталась в ней.
        Ленка со счастливой улыбкой повернулась ко мне, обняла и прижалась щекой к груди. «Колготки с трусиками не натянула!» - отстраненно отметил.
        «Счастливый будет ее муж. Лишь бы козлом или алкашом не оказался!» - размышляю, а вслух вполголоса признаюсь:
        - Умница ты. Разве можно с тобой расстаться?
        Она только лукаво взглянула мне в глаза снизу из-под бровей и прижалась сильнее.
        Через некоторое время мы снова повторили и вновь достигли кульминации почти одновременно. При этом испытал двойное удовлетворение - кончил сам и доставил удовольствие ей. «Всегда бы так!» - мечтаю, восстанавливая дыхание.
        Передохнув Ленка поинтересовалась:
        - Еще будешь или можно одеваться? А то прохладно, - пояснила.
        С сожалением провожу рукой по действительно холодной коже крутого бедра и натыкаюсь на резинку колготок. Подсовываю палец под упругий край и замечаю красный след тугого пояса. «Бедная! Сколько терпеть приходится женщинам от нас - бездушных самцов?» - обобщаю, жалея ее.
        - Одевайся, конечно, - соглашаюсь и сам одеваюсь.
        - Мы еще увидимся? - осторожно спрашивает на улице.
        - Конечно, - отвечаю с воодушевлением, - только после ноябрьских праздников, - вспоминаю про каникулы, поездку домой и … Гульку с запоздалым стыдом. - Мне на каникулах надо домой съездить, - поясняю. - Пойдем, поедим где-нибудь, - предлагаю.
        Медленно бредем по тротуару, думая каждый о своем. «Хорошо с Ленкой молчать!» - отмечаю, не испытывая неудобства.
        - Вот что! - решаюсь. - Держи мой номер телефона, - достаю записную книжку, набрасываю ряд цифр и протягиваю ей. - Звони, желательно с трех до пяти. Если услышишь женский голос, не пугайся - это будет моя тетя. Не хочу больше связываться с тобой через Ленку Эдика. Язык у нее…! - качаю головой.
        Ленка смеется и понимающе кивает головой. Вспоминаю о предстоящей поездке в Москву.
        - Ты помнишь свои размеры одежды? - интересуюсь.
        - Зачем тебе? - удивленно смотрит.
        - У меня есть возможность доставать импортные шмотки. Хочу тебе что-нибудь купить, - поясняю.
        - Зачем? У меня все есть, - отказывается.
        - Неужели тебе не хочется иметь джинсы или модные сапожки? - удивляюсь наивности девчонки.
        - Джинсы? Неплохо бы! Но они дорогие! - восклицает и удивленно смотрит на меня.
        - Это не важно, - отмахиваюсь, - ну как? Напишешь? - настаиваю.
        - Как скажешь, - кивает и задумывается.
        «Какие мысли в этой светловолосой головке бродят?» - гадаю.
        Перекусывать отправились в знакомую обоим чебуречную. Непривычно, но Ленка от выпивки опять отказалась. После закусочной направились бродить по дорожкам соседнего обширного парка Александрия.
        - Ты меня радуешь и удивляешь своей опытностью в половых вопросах, - признаюсь. - Откуда это у тебя? - улыбаюсь.
        Ленка в ответ взглянула на меня и отвернулась.
        - Что случилось? - тревожусь из-за непонятного поведения девчонки.
        - Ничего, - бурчит в ответ.
        Не понимаю, почему обычный вопрос вызвал такую реакцию? Некоторое время идем молча.
        - Я неправильно себя веду? - не выдерживает Лена.
        - Где? - не понимаю.
        - Когда ты … мы с тобой …, - смущается и опускает голову.
        «Ее волнует то, чего меня удивляет и радует!» - понимаю.
        - Ты правильно себя ведешь, но как многоопытная женщина, - признаюсь. - Это приятно, но удивительно для твоего возраста.
        Опять идем некоторое время молча. Ленка думает о чем-то и на меня не смотрит.
        - Я скажу, но не знаю, как ты к этом отнесешься, - неожиданно сообщает.
        Опять не понимаю девчонку. «Какие-то тараканы в головах этих женщин!» - теряюсь. Смотрю с удивлением на нее.
        Устремляюсь к ближайшей лавочке и тащу Ленку за собой.
        - Рассказывай! Обещаю - мое отношение к тебе не изменится от твоего рассказа. Мне наплевать на то, что было до меня, - сообщаю искренне.
        Неожиданно она заплакала, спрятав лицо в ладони. «Вот это да! Что произошло? С чего вдруг слезы? Какая беда у нее случилась в прошлом, которого с «гулькин нос»? - растерялся. «Может ее изнасиловали, и это событие так сильно повлияло на нее, а я из-за своей бестактности и толстокожести разбередил у нее душевную рану?» - появляется мысль. Прижимаю Ленку к себе, пытаюсь поцеловать и успокоить.
        - Перестань, дурочка. Скажи мне, кто тебя обидел. Обещаю сделать так, что он или они пожалеет об этом. Не плачь. Не могу видеть тебя в слезах, - уговариваю.
        Некоторое время, помолчав и собираясь с духом, Ленка признается:
        - У меня с отчимом это было. Давно.
        Замолчала и опустив голову продолжила:
        - Еще когда была маленькая и ничего не понимала, он постоянно меня трогал за все места, прижимался и терся. Я думала - это такая игра. Когда подросла, стала догадываться, что это плохо - то, чего он делает и заставляет делать меня. Когда мы оставались вдвоем, уже знала, что сейчас будет, а он говорил, что все это делают, и если расскажу кому, то надо мной будут смеяться. Он очень хорошо ко мне относился, всегда приносил конфеты, шоколадки и дарил подарки. Мама очень радовалась, что чужой человек так меня любит, и просила называть его папой.
        - Почему ты ничего не сказала матери? - удивляюсь.
        Девчонка пожимает плечами.
        - Я видела, что мама его любит, а он говорил, что если признаюсь, то она мне не поверит и расстроится. К тому же больно он мне не делал, и надо было только немного потерпеть.
        Когда повзрослела, дядя Олег стал делать все со мной по-настоящему, как взрослые делают. По-всякому. Сначала плакала и просила не делать мне больно, а потом привыкла, и даже стало нравиться самой. К тому времени уже знала, что с другими девочками так не делают. А я втайне даже гордилась, что у меня, как у взрослых все происходит. Ольга… помнишь ту девчонку на вечеринке у Ленки? (Киваю). Признавалась, что влюблена в своего тренера - взрослого мужчину и мечтала, чтобы он сделал с ней это. А когда это случилось - ходила такая счастливая. Ленка тоже рано стала встречаться и заниматься этим с ребятами. Даже меня стыдили, а я молчала - боялась признаться, что давно занимаюсь этим с отчимом. Стыдно было.
        А потом мама вернулась раньше с дежурства и застала нас голых. Устроила скандал, меня избила. Пришлось все рассказать. Олега она сразу выгнала и теперь боится, что и с новым ее сожителем у меня может произойти так же.
        Замечаю, что меня всего трясет. Сижу со сжатыми кулаками, стиснув зубы до боли: «Подонок. Какая же мразь - этот дядя Олег! Пользоваться неразумным ребенком для удовлетворения своей похоти! Ненавижу!» Ленка с беспокойством заглядывает мне в лицо:
        - Что с тобой? У тебя такое лицо! Успокойся, все уже закончилось.
        - Как его фамилия? - спрашиваю, пытаясь расслабиться.
        «Этого так не оставлю. Эту мразь надо наказать и хрен, кто меня остановит!» - клянусь себе.
        - Некифоров. Олег Некифоров, - удивленно сообщает. - Не надо, - просит, догадываясь о моих намерениях. - Он сначала преследовал меня, подлавливал из школы на улице и звал с собой. Отказывалась или убегала. А потом он пропал. Мама говорила, что его снова посадили.
        - Он что, сидел? По какой статье? - встрепенулся.
        - Сидел, только не знаю за что, - сообщает опустив снова голову.
        Некоторое время сидим молча. Размышляю. То, что этого «козла» надо наказать - нет никаких сомнений. Если он снова попал за решетку, то достать мне его будет труднее. Вероятно, соседи-сидельцы не знают, что рядом с ними сидит «шерстяной вор», а за это в камере опускают, а за изнасилование малолетки - опускают не задумываясь. «Может обратиться к соседу?» - мысленно спрашиваю себя. Тот признавался в связях в криминальной среде Питера. Но как это может отразиться на Ленке? Ведь про нее может стать известным посторонним? Надо думать.
        - О чем ты думаешь? - поворачивает голову и с беспокойством вглядывается. - Я тебе стала неприятна?
        - Что ты? - удивляюсь, прижимаю ее к себе и целую.
        «Дурочка! Подонок испоганил ее детство, воспользовавшись наивностью ребенка, а она боится, что в этом начнут обвинять ее!» - догадываюсь.
        - Ты мне стала еще ближе, - убеждаю, пытаясь быть искренним. - И я снова тебя хочу, - улыбаюсь.
        - Правда? - неуверенно улыбается она, шаря взглядом по моему лицу в поисках неискренности.
        - Правда! - отвечаю искренне, чувствуя приближающее возбуждение.
        - Где ты хочешь? - оглядывается. - Прямо здесь?
        - Можно и здесь, - оглядываюсь тоже и не замечаю вблизи прохожих.
        - Как ты хочешь? - интересуется, заглядывая с обычной улыбкой в глаза.
        - Мне бы хотелось, чтобы ты тоже получила удовольствие, - вспоминаю свои недавние ощущения на лестнице.
        - Мне хватит, - сообщает довольная окончательно поверив мне.
        Поднимаюсь, пересаживаясь лицом к зарослям и расстегиваю ширинку. Ленка энергично действует сначала рукой, а потом приникает ртом. Гляжу сверху на ритмично двигающуюся светлую кудрявую голову девушки, круглые коленочки и испытываю неземное блаженство. Долго ждать оргазма не пришлось. Испытываю некоторое смущение из-за собственного эгоизма, но Ленка, похоже, довольна - доставила удовольствие своему парню.
        - Может отойдем и сделаем так, чтобы и ты получила удовольствие? - предлагаю и киваю на заросли.
        - Не стоит, - в сомнении посмотрела на сырую траву, - мне хватит, - повторяет.
        Меня мучает какая-то мысль, и уловив ее высказываюсь:
        - Не говори больше никогда и никому про свои отношения с отчимом. Сам сомневаюсь, что некоторые правильно поймут и отнесутся к этому. Забудь. Больше его не будет в твоей жизни. (Хотелось бы надеяться). Ты замечательная девчонка и мне бы хотелось, чтобы ты была счастлива. Всегда в случае проблем или трудностей обращайся ко мне. Обещаю, брошу все и помогу тебе.
        - Спасибо, - произносит тихо.
        Глава 7. Заключительная.
        Романов. Ноябрь 1978 года.
        Григорий Васильевич вернулся после заседания Политбюро в свой кабинет. По пути бросил помощнику:
        - Чаю!
        Расположившись на своем месте, задумался. Его одолевали разные чувства. Вроде после прошедшего заседания он должен бы радоваться. Мазуров остался Членом Политбюро, а кандидатуру Горбачева на должность Секретаря ЦК по сельскому хозяйству отложили. На вакантное после смерти Кулакова место предстоящему Пленуму будет предложен Федор Трофимович Моргун, в настоящее время Первый секретарь Полтавского Обкома КПСС.
        Сколько сил пришлось приложить, провести встреч, бесед с Членами и Кандидатами в члены Политбюро, знает он один. Все равно Романов был удивлен, когда на сегодняшнем заседании его мнение против кандидатуры Горбачева поддержали Мазуров, Гришин, Кунаев и Кириленко.
        Сегодня, когда затронули кадровый вопрос, как незначительный, проходной и уже как бы решенный к удивлению многих он попросил слова и выступил против предложенной кандидатуры Первого секретаря Ставропольского Крайкома. Пришлось повторить аргументы, которые высказывал ранее коллегам и соратникам:
        «У Михаила Сергеевича нет опыта работы в сельском хозяйстве. Слишком стремительная карьера у него складывается. Успехи в сборах урожая в благополучном по климату Ставрополье не его заслуга. Если бы он поднял сельское хозяйство в зоне рискованного земледелия в каком-нибудь регионе Центрально России, тогда можно было бы говорить о его профессионализме. Есть более достойные и профессионально грамотные члены партии на этот пост. Например, Моргун Федор Трофимович, который хорошо зарекомендовал себя по этому направлению у себя на Полтавщине и ранее на целине. Леонид Ильич знает!» (Посмотрел на замершего Генерального Секретаря, сидящего во главе стола).
        Брежнев, услышав знакомую фамилию, немного оживился и кивнул.
        Тут Мазуров, а затем и Гришин поддержали. Суслов, глядя в бумаги пытался возразить: «Кандидатура Михаила Сергеевича согласована».
        Пришлось надавить: «Все знают какая сложная ситуация в стране с сельским хозяйством. С каждым годом увеличиваем размеры покупки зерна за рубежом». (Многие члены Политбюро кивнули, соглашаясь). «Считаю, что на этом посту должен находиться знающий, грамотный руководитель, имеющий большой опыт работы в сельском хозяйстве», - завершил.
        Вероятно, все решил кивок Брежнева. Проголосовали за Моргуна ЕДИНОГЛАСНО, только Андропов остро взглянул из-под очков на Романова, но ничего не сказал и не выступил. «Что бы это значило?» - напрягся Григорий Васильевич. До этого он неоднократно искал встречи с Юрием Владимировичем, чтобы согласовать свои позиции по многим вопросам, но тот всегда под благовидными предлогами уклонялся. «Как теперь с ним сложатся отношения?» - задумался.
        «Вот, что меня беспокоит!» - понял Григорий Васильевич свое внутреннее состояние. Не так страшен Суслов, «серый кардинал Политбюро». Этому не важны кадровые назначения на вакантное место Секретаря ЦК по сельскому хозяйству, а идеология, на которую Романов не покушается. Пока. У всесильного Андропова больше причин считать Григория Васильевича своим соперником и противником.
        Хотя у всех этих членов «малого Политбюро», куда негласно входили сам Брежнев, Громыко - Министр иностранных дел, Устинов - Министр обороны, идеолог Суслов, Андропов - Председатель КГБ и Секретарь ЦК Черненко, вероятно, накопились вопросы, и зародилось недовольство действиями Романова.
        Одно его выступление на Политбюро в октябре чего стоит! Тогда при очередном обсуждении и набившем всем оскомину вопросе при обсуждении помощи развивающимся странам Романов с раздражением бросил: «Толку никакого нет в этой помощи! Столько финансовых и материальных ресурсов тратим попусту, а в стране народу есть, и носить нечего!»Как тогда взвился Суслов: «Уже давно сложилась практика поддержки молодых государств, вставших на путь социалистического развития. Все видят преимущества социализма, в противовес античеловеческой капиталистической системе. Не зря наши идеи поддерживают народы многих стран, так как это историческая закономерность. Идеи социальной справедливости понятны простым людям, поэтому наши позиции укрепляются во всем мире. А мы должны всемерно поддерживать успешное продвижение социализма по планете и укреплять свои позиции в мире. За марксизмом-ленинизмом будущее, потому что оно исторически верно».
        Лица многих присутствующих при этом монологе главного идеолога страны поскучнели.
        Один Романов не унялся: «В мире идет непримиримая борьба социализма с империализмом. Несомненно, мы должны поддерживать наших союзников в этой борьбе. Но все ли правительства и лидеры молодых государств по-настоящему являются нашими друзьями и союзниками? В Афганистане, Ираке и других развивающихся странах коммунистические партии запрещены или преследуются, а коммунисты вынуждены эмигрировать или уходить в подполье. В других странах, которые объявили о социалистическом пути развития и заручились нашей поддержкой, сразу были развязаны войны с соседями за территории, по национальным или религиозным мотивам. Это не укрепляет наши позиции в мире, а социалистические идеи и принципы равенства, братства, равноправия подвергаются острой критике и используются нашими врагами в борьбе с нами».
        «Может Вам, Григорий Васильевич лучше заниматься своим Ленинградом, а не лезть в вопросы международных отношений?» - бросил реплику Громыко, почувствовав угрозу и упрек в свой адрес.
        «А я и думаю о Ленинграде и его жителях, видя какие средства без пользы уплывают из страны. А ведь только на малую часть их, сколько всего можно было сделать для наших людей, построить заводов, фабрик, повысить уровень жизни! Помогали Сомалийцам и где сейчас наши бывшие друзья и наша помощь? Они воюют нашим оружием против наших нынешних друзей эфиопов, в то время как наши корабли болтаются в Красном море вдали от родных берегов, не имея возможности пристать к ближайшему берегу».
        «Они не болтаются, а выполняют свои боевые задачи, повышают свой профессиональный уровень. Занимаются плановой боевой подготовкой и приобретают опыт плавания в том регионе», - буркнул Устинов, осторожно взглянув на безучастное лицо Брежнева.
        «Разве плохо было бы в том же Сомали, Йемене и Эритрее, которая, опасаясь возрастающей агрессивности Эфиопии, в настоящее время просится к нам в союзники, иметь собственную базу, а Дмитрий Устинович?» - провокационно тогда задал вопрос Григорий Васильевич.
        «Может, стоит подумать о том, как теснее привязать к нам страны-союзники, выбравшие социалистический путь развития не только идеологически, а и экономически? Строить предприятия, разрабатывать месторождения, поднимать инфраструктуру не просто за наш счет, а с нашим участием в распределении прибыли и под нашим непосредственным руководством. Поддержите меня, Алексей Николаевич!»
        Косыгин, к которому был обращен вопрос, только тяжело вздохнул и ничего не ответил.
        «Кхм. Что вы предлагаете конкретно?» - проявил интерес Леонид Ильич.
        «Выработать для наших министерств и ведомств единую позицию по конкретной стране, являющейся нашим союзником и получающую от нас финансовую или техническую помощь. А так же по потенциальным союзникам, которые даже не объявляли себя социалистическими, но важны для нас из-за своего стратегического расположения или богаты полезными ископаемыми. Рассматривать эти вопросы не только с позиции идеологии, но и практической пользы для интересов нашей страны и экономики. Создать комиссию из членов секретариата ЦК, правительства, министерств и ведомств, так или иначе участвующих в оказании помощи развивающимся странам для выработки единой стратегии действий с учетом наших интересов», - ответил тогда Романов и добавил: «Мне недавно передали мнение Бзежинского. Для них оказывается в настоящее время важно, чтобы не менялась наша невнятная политика в отношении этих государств, и мы продолжали тратить бездумно и не эффективно свои средства на поддержку сомнительных режимов».
        Брежнев реально устал и от этого спора и от постоянных проблем со странами социализма, которые никто не знал, как разгрести, потому после недолгого обсуждения было принято отдельное Постановление о создании межведомственной комиссии в трехмесячный срок и выработке стратегии в работе с развивающимися странами.
        «Не знаю, что из этого выйдет, но работа, кажется, идет», - отмечает Романов, - «Вероятно, я своими выступлениями и активностью уже насторожил своих противников и соперников и следует ожидать их ответных действий. Что могут придумать на этот раз? Сплетня про сервиз устарела или нет? Надо бы опять встретиться при случае с Леонидом Ильичом! Ошибается Соловьев, считая Брежнева отстранившимся от управления партией и страной. Конечно вопросов идеологии, обороны и внешней политики он старается явно не касаться, отдав на откуп профессионалам - Суслову, Громыко и Устинову, но держит руку на пульсе, так как окончательное решение лежит на нем. А вопросы внутренней политики, кадровые не упускает. Сколько Романову пришлось приложить усилий, чтобы не дать повода настроить Леонида Ильича против Мазурова!
        Еще в октябре после встречи с «пророком» Романов договорился о встрече в Москве с Кириллом Трофимовичем. Помня опаску Сергея прослушки КГБ, предложил провести встречу на свежем воздухе. К тому времени у них сложились отношения, близкие к дружеским. Оба - истинные коммунисты, прошедшие и испытавшие войну, практики, знающие реальное положение дел в экономике страны, предпочитающие говорить правду в глаза, не привыкшие ловчить и интриговать. Хотя сейчас Романов затруднился бы оценить свои действия, как прямолинейные.
        Была суббота и встреча прошла на даче Мазурова. Гуляя по сырым дорожкам довольно запущенного парка, прилегающего к дачным постройкам, Григорий Васильевич предупредил собеседника, что в ЦК и Политбюро готовят материалы против Мазурова для Леонида Ильича для компрометации.
        - Вот суки! Неймется им! - высказался в сердцах хозяин. - Знаешь Григорий, как я устал находиться в этом террариуме! Порой хочется плюнуть и уйти, громко хлопнув дверью, - признался с горечью.
        - А страна? Народ? - подначил собеседника Григорий Васильевич.
        - Вот только это и держит. Все еще надеюсь что-то сделать полезного для страны и не хочу радовать этих манкуртов, прикрывающихся партийными билетами и больше всего опасающихся потерять свою власть и теплые места, - соглашается собеседник.
        - Что у тебя произошло во время твоего посещения с делегацией Вьетнама? - поинтересовался Романов. - Вроде какой-то момент хотят выставить Брежневу в негативном свете.
        - Затрудняюсь тебе ответить, все было как всегда - встречи, переговоры, обеды, - пожимает плечами. - А то ты не знаешь, как у нас могут преподнести рядовое событие! - восклицает Мазуров. - Интриговать и подличать за спиной некоторые научились в совершенстве, нет бы свои способности, так проявляли в работе!
        - Скоро день рождения Леонида Ильича и будет решаться вопрос о его поощрении, вероятно очередным награждением. Ты как к этому относишься? - перевел разговор гость.
        Кирилл Трофимович удивленно покосился на собеседника.
        - Куда уж больше! Неужели не понимают, что все эти награждения подрывают авторитет Генерального Секретаря! В народе и за границей уже не стесняясь, смеются над слабостью к наградам Леонида Ильича. А эти, как будто специально делают, чтобы насмешки не забывались - посетовал. Вон клоун в цирке, не помню уже кто - Олег Попов или Карандаш показал сценку с орденами. Вышел на арену в пиджаке с медалями. Поворачивается, а у него на спине тоже награды висят. Скидывает пиджак - и майка вся в медалях. Ведущий пытается в шутку поймать клоуна, хватает за штаны, сдергивает, а награды и на трусах висят. Зрители в восторге и умирают со смеху. Всем понятно на кого намекают.
        - Смешно, - констатирует Романов без тени улыбки на лице. - Прошу тебя, сдерживайся в проявлении своего отношения к этой слабости Леонида Ильича. Не хочется мне терять соратника по Политбюро. Не так много осталось в руководстве разумных товарищей, искренне переживающих за страну, - смотрит с грустной улыбкой на собеседника.
        Некоторое время оба идут молча. Через некоторое время Мазуров поворачивается к Романову:
        - Ты только из-за этого предложил нам встретиться, Григорий Васильевич?
        - Сам видишь, что происходит в стране, Кирилл Трофимович, - не отвечает на вопрос Первый секретарь Ленинградского Обкома. - Не трудно догадаться, что дальше будет еще хуже и нам необходимо держаться вместе.
        - Что-то у тебя настроение слишком пессимистическое, Григорий Васильевич, - с улыбкой замечает Мазуров. - Страна сильна, как никогда. После революции и в войну хуже было, и выстояли, а сейчас и подавно, - убежденно заверяет.
        - Тогда во главе партии знаешь, кто был, - намекнул Романов. - При нем не осмелились бы разворовывать и разбазаривать народное достояние. Сейчас каждый тянет одеяло на себя, забыв про интересы страны и народа, а это одеяло уже дыры показывает, - резюмировал.
        - Так и ты также пробиваешь для своего Ленинграда дополнительные фонды. Вон, какое строительство дамбы затеял не на один десяток лет. На эти деньги атомную станцию можно построить и не одну, - упрекнул Мазуров собеседника.
        - Так Ленинград - вторая столица и кроме того стараюсь для того же народа, а не какого-то племени мумба-юмба, - оправдывается. - А иное наводнение ущерба приносит больше, чем вкладываем в строительство.
        - Понимаю я все, - бормочет тихо хозяин.
        Больше в тот вечер к этому разговору не возвращались.
        Потом они встречались еще несколько раз, обмениваясь мнениями о происходящих событиях в стране и за рубежом. Как правило, разногласий не было.
        Кроме этого Романов встречался с другими членами Политбюро, кандидатами и Секретарями ЦК, кроме старцев Малого Политбюро, так как не видел точек соприкосновения и тем для бесед. Несколько раз встречался с Леонидом Ильичом в кабинете, на даче и на охоте в Завидово. (Пару раз по инициативе Брежнева). Однажды удачно в беседе отметил Мазурова, как верного соратника Генерального Секретаря, на что тот заметил:
        - Разное про него мне говорят.… И про тебя, кстати, тоже…, - хохотнул и продолжил, - не переживай, тебе верю и в обиду не дам.
        Сейчас, отходя от воспоминаний в своем кабинете, Григорий Васильевич попытался спланировать свои ближайшие действия. Самой большой проблемой виделись сегодняшние противники на Политбюро и их дальнейшие действия. Решил: «Нельзя покидать Москву до приближающегося Пленума!» Надо постоянно контролировать происходящее в недрах ЦК. Стоит ослабить контроль, как жди каких-нибудь подлостей от «товарищей» по парии. Хорошо, что у них с Ксенофонтовым появились добровольные (и не совсем добровольные) союзники, соратники и информаторы в секретариате ЦК. Если что, предупредят о возможных враждебных действиях против него или его соратников.
        Не хотелось и не смог наладить отношения с Гришиным - Первым секретарем Московского ГК КПСС, как советовал Соловьев. Не смог переступить через личную неприязнь к тому. Это чувство у них, похоже, было взаимным. Одно время Романов подозревал Гришина в организации и распространении сплетни про сервиз, но последующие события показали, что его недоброжелатель занимает более высокий пост. Не хотелось думать, что в этом замешан сам Генеральный Секретарь.
        Хотел, но не смог прояснить свои позиции с Андроповым. Тот уклонился от встречи и вот сегодня Григорий Васильевич открыто выступил и нарушил планы Председателя КГБ.
        Почему «пророк» так ненавидит Горбачева и считает виновником всех последующих бед страны? Судя по предсказаниям все действия того не красят Генерального Секретаря партии и руководителя великого государства. Романов был согласен, что в сложное для страны время у руля государства должен стоять сильный лидер, даже выше масштабом Брежнева. «Справлюсь ли я, если выпадет мне этот шанс?» - задумался.
        27 ноября состоялся Пленум ЦК КПСС, который избрал Моргуна Ф. Т. Секретарем ЦК по сельскому хозяйству. Горбачев, возможно, так и не узнал, что выдвигался на этот пост и мог стать пешкой в чей-то игре.
        Романов уже собирался домой. Дел для Первого секретаря Обкома КПСС Ленинграда накопилось невпроворот, и многие требовали его непосредственного участия. Неожиданно помощник сообщил о звонке Андропова Ю. В. по внутреннему телефону. Григорий Васильевич даже растерялся и не сразу поднял трубку.
        - Добрый вечер Григорий Васильевич! - послышался в трубке мягкий высокий голос Председателя КГБ. - Считаю, что назрела наша встреча и надо бы прояснить наши позиции.… Где и когда Вам удобнее?
        «Ну, наконец-то, снизошел до разговора!» - радостно отметил. От этой встречи может многое зависеть. Где и когда беседовать? О чем? Ксенофонтов обезопасил мой кабинет от прослушки. Периодически проверяет и достал какой-то прибор-глушилку. Научил пользоваться, рекомендуя включать при важных разговорах. Надо срочно посоветоваться с Петром Петровичем. Все это мгновенно промелькнуло в голове.
        - Через час у меня. Вы не против? - наконец отреагировал.
        - Буду, - послышалось в трубке.
        - Срочно Ксенофонтова ко мне! - приказал, выглянув из кабинета.
        Молча покрутил пальцем у уха ворвавшемуся в кабинет своему самому доверенному помощнику. Ксенофонтов моментально сообразив, кинулся к шкафу и включил прибор.
        - Звонил Юрий Владимирович. Через час будет здесь. Сам понимаешь, насколько важен этот разговор. Мы можем заиметь влиятельного союзника или непримиримого врага. Что можно ему сообщить? Как ты думаешь? - с трудом скрывая беспокойство, проинформировал и поинтересовался Романов.
        Помощник сразу понял серьезность момента и задумчиво сообщил:
        - Насколько я его знаю, крайностей сегодня не будет. Юрий Владимирович не любит «рубить с плеча». Сначала все обдумает и взвесит. Может, сообщишь кое-что из сведений Сергея?
        - А как обоснуем? Не хочу все карты сразу выкладывать, - беспокоится Григорий Васильевич.
        - Может инициативник с той стороны? - задумчиво и непонятно размышляет вслух Ксенофонтов, почесывая висок.
        - К примеру, к нашему представителю может обратиться какой-нибудь американец, симпатизирующий нашей стране или обиженный на своих, с важными конфиденциальными сведениями. Такие случаи нередки, что у нас, что у них, - пояснил оперативник на вопросительный взгляд начальника.
        - И что сообщим? От кого сведения? А если потребуются доказательства? - сомневается хозяин кабинета.
        - Сведения получены от неизвестного лица без всяких условий, на словах, поэтому никаких документальных подтверждений нет. Мы с тобой в ближайшие месяцы за границей не были, поэтому получатель информации может быть с какого-нибудь нашего завода, имеющий возможность выезжать за рубеж, - фонтанирует идеями Петр Петрович.
        - А если Андропов захочет найти этого инициативника или встретиться с нашим получателем информации от того? - скептически смотрит Романов.
        - Да, это проблема! - соглашается Петр Петрович. - Показать не кого! Анонимное письмо тоже не подойдет. Возможности комитета позволяют вычислить автора письма, время и место написания.
        - Ладно, времени уже нет на фантазии. Попробую обойтись без деталей получения информации. Со мной ничего не сделают, а тебя наверняка будут допрашивать, - размышляет Григорий Васильевич вслух. - Может, не придется ничего сообщать. Как разговор сложится?
        - Анонимное письмо можно будет подготовить позднее. Может Соловьева задействовать? А сегодня можно сообщить о предателях, указанных в записках. Пусть проверяют достоверность. Все равно надо что-то делать с предателями, - предлагает Ксенофонтов.
        Романов задумчиво кивает:
        - Кого там упоминал Сергей?
        - Калугин, Кулик, Пигузов, Толкачев, Резун, Гордиевский - из КГБ. Шевченко, Яковлев и Огородник из МИДа. Поляков - из ГРУ, - по памяти перечисляет Петр Петрович.
        Романов удивленно смотрит на обладателя феноменальной памяти.
        - Руки чешутся удавить гадов, - поясняет старый оперативник.
        - Наверное, Калугина и этого … Яковлева, следует исключить пока из списка. В настоящее время они возможно еще не скурвились. Потом и ими займемся, - предлагает Григорий Васильевич. - Запиши своей рукой.
        Ксенофонтов в сомнении пожимает плечами и составляет список.
        - Ну, здравствуй еще раз! - слегка улыбается Андропов, протягивая руку.
        - Здравствуй, Юрий Владимирович, - отзывается Романов. - Прошу, - показывает рукой на маленький столик у стены с двумя креслами. - Чай, кофе или вина? - предлагает, зная, что гость мучается почками, и крепкое спиртное не употребляет.
        - Чаем обойдемся, - отмахивается гость.
        Григорий Васильевич кивает головой застывшему у дверей помощнику. В кабинет вкатывает сервировочный столик полная женщина в летах в белом фартуке и расставляет перед мужчинами чашки, вазочки с печеньями, сушками, пирожными и разливает чай. Мужчины терпеливо ждут, присматриваясь, друг к другу. Пожелав «Приятного аппетита!» с улыбкой, официантка из кремлевского буфета удалилась.
        Григорий Васильевич бросил в чашку два кусочка быстрорастворимого сахара и, помешивая ложечкой, вопросительно посмотрел на гостя. (Инициатору встречи начинать разговор).
        - Войну часто вспоминаю, - признался Председатель КГБ, не глядя на хозяина кабинета и тоже размешивая сахар. - Сколько пришлось вынести и пережить! Мы ведь недалеко друг от друга были - ты на Ленинградском, я на Карельском фронте!
        «Нащупывает точки соприкосновения? Предлагает сближение или расслабляет? - гадает Романов.
        - Бывает тоже, накатывает. Вон недавно проезжал места, по которым топал в отступлении в сорок первом и окопы копал, так ничего знакомого не признал. Даже своей траншеи не осталось. Расстроился почему-то, - грустно улыбнулся. - Вот уйдем мы и придут на наши места молодые, не знающие, что такое война, смерть, голод, холод, лишения…
        Мужчины помолчали думая каждый о своем.
        - Ты из-за молодости зарубил кандидатуру Горбачева? - сверкнул стеклами очков Андропов.
        - Сколько раз предлагал тебе встретиться и побеседовать накануне Политбюро, - упрекнул Григорий Васильевич собеседника. - Хотел объяснить свою позицию, чтобы для тебя это не стало неожиданностью.
        - Так ты знал, что Михаил Сергеевич …? - удивился Юрий Владимирович.
        «Осторожничает Андропов. Знает наверняка, что кабинет защищен от прослушивания и все равно не говорит конкретно. Опасается!» - отметил Романов. «Или для его службы наша защита - тьфу?» - теперь пугается сам.
        - Знал, - отмахивается.
        - Чем же он тебе не понравился? Молодой, инициативный, грамотный. Только из-за молодости и отсутствия опыта? - чуть поморщился Андропов.
        Григорий Васильевич задумался над ответом, вспоминая все сведения, которые сумел собрать сам или получил от Соловьева.
        - Нет. Не это главное. Конечно, в руководстве не помешают молодые грамотные образованные специалисты. Михаил Сергеевич вроде бы подходит под эти критерии, но скользкий он какой-то. Мне кажется, что у него нет стержня и принципов. Всем он хочет нравиться - начальникам и подчиненным, всем угодить. И это ему удается! Вот, что удивительно. А такого быть не должно. Невозможно усидеть на двух стульях. Секретарем ЦК должен быть не просто хороший парень, устраивающий всех, которым легко управлять и направлять, но и обладающий другими качествами, - попытался объяснить доходчиво свои мысли.
        - Рано или поздно, но мы уйдем, а на наши места придут вот такие Горбачевы. Смогут ли они удержать выбранный курс, сохранить и укрепить страну, противостоять всем угрозам? Вот что для меня важнее и беспокоит, - добавил несколько эмоционально.
        - Вот как ты думаешь? - неопределенно произнес Андропов. - Да! Надо бы нам с тобой до Политбюро было встретиться! Но эта текучка, будь она не ладна, не позволила, к сожалению, - попытался оправдаться и задумался.
        - А откуда у тебя сведения про мнение Бжезинского, про невнятный внешнеполитический курс и прочим…? - поинтересовался, опять сверкнув очками.
        - Почти все это взято из открытых источников, - отмахнулся Романов. - Есть у меня аналитики в Обкоме, которые отслеживают периодическую печать и другие средства массовой информации, - пояснил.
        - Ты Юрий Владимирович, не считай меня своим противником или соперником. Одно ведь дело делаем! Тебе, как и мне не чужды интересы страны и ее будущее. Я всегда тебя поддержу, если буду уверен, что это пойдет во благо, а не во вред, - признался Романов и подался навстречу собеседнику. - Одно меня смущает - ты ведь больше всех знаешь, что твориться у нас и за рубежом. Почему молчишь? - пытливо взглянул собеседнику в глаза, скрытыми за стеклами очков.
        - Не боишься говорить открыто? - Юрий Владимирович обвел глазами кабинет. - Твой помощник побеспокоился о защите? - чуть улыбнулся и, опустив голову с сожалением в голосе посетовал:
        - Кому это нужно сейчас?
        «Играет или действительно не слушает мой кабинет? - задумался Григорий Васильевич.
        Собеседники помолчали, а затем Романов признался:
        - Я ведь не только из-за Горбачева с тобой хотел встретиться! Ко мне случайно поступили сведения о предателях, работающих на иностранную разведку. В том числе и в КГБ. Это ведь по твоей линии работы. Только не спрашивай, откуда у меня эти фамилии. Сам не знаю пока.
        Достал из кармана сложенный листок и положил на столик перед собеседником.
        - Проверь, правда ли это! - добавил, глядя в удивленные глаза Председателя КГБ. - Если подтвердится, то будет лишним доказательством того, что я на твоей стороне.
        Андропов пытливо всматривается в глаза собеседника, не прикасаясь к листку. Потом пошевелившись, произнес:
        - Вот значит как? Я подумаю.
        Романов почувствовал, как пересохло в горле, и отхлебнул остывшего чая. «А что если Андропов сам на стороне врагов? Сколько мне жить останется? Лишь бы родные не пострадали!» - промелькнула предательская мысль. «Нет. Это невозможно. Соловьев бы знал об этом!» - попытался успокоить себя.
        - Продуктивный у нас с тобой Григорий Васильевич вышел разговор, - констатировал Юрий Владимирович. - Пойду, пожалуй. Дел еще…. Со своими совещание надо проводить по результатам Политбюро… и другим вопросам, - взглянул на листок и сунул в карман.
        Кряхтя поднялся с кресла и протянул руку.
        - Рад, что у нас с тобой состоялся такой разговор, - добавил на прощание.
        «Осторожничает Андропов. Никак не проявил своего отношения к моим словам!» - повторно констатировал Романов.
        
        Отступление. Романов. Декабрь.
        В начале декабря по сведениям Романова Москву навестит официальная делегация правительства Афганистана во главе лидером Народно-демократической партии и премьер-министром Тараки. У Григория Васильевича еще не сложился план, как Советскому Союзу избежать или отсрочить Афганскую войну, поэтому хотелось лично встретиться с афганскими лидерами и простыми афганцами, чтобы убедиться в правильности суждений и выводов Соловьева.
        В Москве между Советским Союзом и ДРА был подписан Договор о дружбе, добрососедстве и сотрудничестве. Афганская делегация проявляла активность и постоянно проводила брифинги, обеды, встречи, приглашая множество представителей принимающей стороны. Получил такое приглашение и Романов. Там он познакомился с Председателем Революционного совета, премьер-министром и исполняющим обязанности министра обороны Демократической Республики Афганистан, Генеральным секретарем Центрального комитета Народно-Демократической партии Афганистана Нур Мухаммедом Тараки.
        Состоялась продолжительная беседа через двух переводчиков. Глава афганской делегации оказался довольно многословным собеседником. Используя по-восточному цветистые словесные обороты, хвалил, восторгался и благодарил Советский Союз за бескорыстную помощь и поддержку молодой республики.
        Григорий Васильевич в ответ соглашался, что соседним дружественным странам, а теперь и союзникам необходимо поддерживать друг друга в борьбе с врагами, в строительстве социализма и укреплении завоеваний революции, чем вызвал искреннюю благодарность и многословные восхваления в свой адрес, а заодно получил приглашение на посещение Афганистана.
        Афганский лидер оказался довольно обаятельным человеком и понравился Романову. Вызывала беспокойство только некоторая наивность в его суждениях и планах на ближайшее будущее своей страны. Тараки сравнивал Саурскую революцию с Великой Октябрьской и заверял, что всего через несколько лет отсталый Афганистан будет не узнать. Мечети опустеют. Многие получат образование. Отсталые вековые традиции уйдут в прошлое, а народ, под руководством народно-демократической партии почувствовав преимущества жизни при социализме, с готовностью будет строить новую жизнь. Осталось только справиться с врагами молодой республики и провести необходимые реформы, а для этого они ждут помощи от великого и могучего северного соседа.
        Григорий Васильевич, размышляя о прошедшей встрече, сделал вывод, что время практиков в Афганистане еще не пришло. Окружение Тараки восторженно говорило его словами и полностью поддерживало своего лидера. Романову вспомнилось чье-то высказывание: «Всякую революцию задумывают романтики, осуществляют фанатики, а пользуются ее плодами негодяи». Он был с этим не согласен и изменил бы: «Всякую революцию задумывают романтики, готовят фанатики, осуществляют профессионалы, а строят новое общество практики». Будут ли пользоваться плодами революции негодяи -зависит от практиков у власти.
        В ближайшей беседе с Брежневым на его даче Романов поделился впечатлениями от бесед и просьб афганцев.
        - По государственному мыслишь, Гриша, - отметил Леонид Ильич, развалясь в кресле. - Слышал, что привез с собой многих своих производственников. Поддерживаю и знаю, что на тебя можно положиться, - продолжил. - Надо помочь афганцам, Гриша…
        Помолчав, пожаловался:
        - Вон Косыгин упирается…. Говорит, что сами скоро без штанов останемся….
        - Полностью согласен с Вами, Леонид Ильич, - с готовностью подхватил Романов. - Может самому съездить, посмотреть и разобраться, что у них происходит, в чем конкретно можно помочь? Думаю, ленинградцы поддержат, и выделим некоторую продукцию вне плана. Оценю и по возвращении доложу Вам, - предложил прикрывшему глаза Генсеку. - Они приглашали меня, - добавил.
        Подумав, Леонид Ильич согласился:
        - Ну, съезди, посмотри.
        Пожевав губы, предупредил:
        - Только многие будут недовольны…. Я тебе верю…. Можешь не беспокоиться, в обиду не дам, хотя некоторые наговаривают на тебя всякое….
        «Не прав Соловьев. Брежнев вполне адекватен. Нельзя на таком посту расслабляться!» - мысленно отметил потом Григорий Васильевич.
        
        Отступление. Романов. Афганистан.
        Подготовка к выезду затянулась. Пришлось многое согласовывать в ЦК, Правительстве, Госплане и других многочисленных ведомствах. Помимо значительного числа ленинградцев в Афганистан собирались представители идеологического, международного, промышленного, сельскохозяйственного и других отделов ЦК, Министерства обороны, Политуправления, Министерства финансов, МИДа и других. И это - при постоянно действующей советско-афганской двусторонней комиссии.
        Пришлось вытерпеть прививки. С собой везли собственные продукты и поваров. Сколько в делегации сотрудников КГБ затруднялся сказать даже Ксенофонтов. С собой Романов вез собственных переводчиков восточных языков, отобранных Петром Петровичем.
        Романов за несколько дней пребывания в стране побывал во многих местах, городах и кишлаках Афганистана, несмотря на предупреждения и запреты советских «чекистов», местной службы безопасности и личной охраны. Встретился и побеседовал с множеством людей. Сотрудниками советского посольства и военными советниками. Министрами афганского правительства и простыми служащими. Учителями лицеев и обычных школ, сотрудниками ХАД (местной службы безопасности) и Царандой (МВД), офицерами и сорбозами (солдатами) афганской армии. Простыми торговцами, шоферами и даже муллами. Крупными и мелкими партийными лидерами. Довелось встретиться и поговорить с одним вождем полукочевого племени белуджей. Проинструктированные ленинградские представители делегации из различных ведомств тоже встречались, беседовали с коллегами, простыми чиновниками и людьми, а потом готовили свои отчеты.
        Григория Васильевича неприятно удивила кричащая, вызывающая роскошь бывших шахских резиденций, занимаемая нынешними руководителями страны и партийными лидерами, богатых поместий крупных землевладельцев и торговцев, на фоне крайней нищеты простых жителей, их дувалов окружающих глинобитные строения без всяких признаков цивилизации - электричества или водопровода.
        Приятно поразило искреннее дружелюбное отношение людей практически из всех слоев населения к Советскому Союзу и его представителям. Все связывали надежды на будущую лучшую жизнь с могучим северным соседом.
        Пришлось на одном из приемов отведать афганских деликатесов, чтобы не обижать хозяев. Несмотря на предупредительные меры своих медиков, Григорий Васильевич после этого несколько дней мучился жесточайшей диареей.
        Измучанный не по-весеннему афганской жарой и приобретенным недугом Романов вернулся в Союз. Подведя итоги, отправился на встречу с Генеральным Секретарем ЦК КПСС.
        - По результатам нашей поездки мы определились с тем, чем мы можем помочь Афганистану, - сообщил он Брежневу в ходе беседы, после приветствий, шуток и разговоров на посторонние темы.
        - Мы можем поставить генераторы разных типов для электрификации страны, помочь с электрооборудованием, радиотоварами, оборудованием для полиграфии, радиофикациии телефонии. С товарами легкой промышленности тоже можем помочь, - тезисно зачитал из своих документов, догадываясь, что про мелочи слушать,руководителю страны не интересно и утомительно.
        - Представляешь, Леонид Ильич, у простого народа очень популярны наши галоши! Их носят все и круглый год, несмотря на короткую зиму и жару в основное время года, - оживил заскучавшего влиятельного слушателя. - Возможности ленинградской промышленности позволяют обеспечить все население этой обувью за короткое время! - добавил.
        - А как там обстановка вообще? - пошевелил рукой Брежнев.
        Григорий Васильевич замялся и оглянулся на присутствующих в кабинете. Леонид Ильич понял правильно и, повернув голову распорядился:
        - Оставьте нас. Понадобитесь, позову … и сигаретку пусть принесу ….
        - Сложно там. Нелегко приходится нашему другу, - намекнул Романов на Тараки, - хотя он бодрится и настроен оптимистично.
        Вздохнул и, решившись, продолжил:
        - В партии разлад. Два крыла или фракции грызутся между собой, как непримиримые враги. Армия слаба, не мотивирована и плохо подготовлена, хоть и вооружена нашим оружием. В армию идут не по убеждениям, а за заработками, как в единственную структуру, где можно заработать денег и поддержать семьи. Подавляющая часть населения страны настроена против действующей власти, а к нам относится хорошо. Даже межплеменная вражда и бои между армией и вооруженной оппозицией прекращались, когда мы проезжали по их территории. Почти вся страна охвачена гражданской войной. Реальная власть у правительства только в Кабуле и в нескольких городах, а на остальной территории непонятно что творится. Надо укреплять центральную власть, привлекать население на свою сторону и ослаблять негативное влияние со стороны соседних государств - Пакистана, Ирана и других мусульманских государств. Надо менять внешнюю и внутреннюю политику страны, но, похоже, лидеры НДПА этого не хотят и надеются только на нашу помощь и поддержку. Конечно, надо им помочь политической поддержкой в мире, идеологическими, экономическими и военными
советниками, финансово и технически, но ни в коем случае не ввязываться в их гражданскую войну нашими Вооруженными Силами. Тогда мы потеряем весь наш авторитет у всех слоев населения в самом Афганистане и в других дружески настроенных к нам странах. Всем известно, что народ не победить, а там население пока настроено против НДПА.
        Закончив, Романов вгляделся в скучающее лицо Брежнева.
        - Удивительные вещи ты мне рассказываешь, Григорий. Мне все докладывают в другом свете, хотя некоторые доклады из МИДа и КГБ подтверждают твои слова, - задумчиво произнес Леонид Ильич. - Мы обещали Тараки всестороннюю поддержку и защиту …, Дмитрий Федорович настаивает на расширении военной помощи ….
        - Защиту от кого? От народа? - осмелился намекнуть Романов.
        - Ладно, - недовольно прихлопнул Брежнев ладонью по столу, - выступишь Гриша на Политбюро. Пусть все послушают твои выводы…. Предупреждаю - Михаил Андреевич, Громыко и Устинов будут недовольны, - хмыкнул.
        
        Конец миссии.
        В то прекрасное весеннее утро ничего не предвещало беды. Привычно сбегал на зарядку, принял душ, проводил на работу тетю и сел завтракать под бодрые репортажи «Пионерской зорьки». Уже на выходе из квартиры меня застал телефонный звонок. Сердце сжало от тревожного предчувствия.
        - Сергей! Ты еще не ушел? Это хорошо! Выходи на улицу и жди меня, - услышал тревожный голос Ивана.
        - Что случилось? - мой голос как-то внезапно сел.
        - Все потом. Жди, - слушаю короткие гудки в трубке.
        Медленно кладу неожиданно мокрую трубку на место и машинально провожу рукой по ней.
        «Почему она мокрая?» - неожиданно возникает мысль. Тру ладони и понимаю, что они взмокли. Никогда такого не замечал за собой в любом состоянии. «Что случилось? Что мне делать?» - в черепной коробке бьется мысль. Бросаюсь к окну и пытаюсь рассмотреть двор. Ничего не видно, надо выходить на балкон, но что-то удерживает от этого шага. «Может Романов раскололся и на меня объявлена охота?» - возникает паническая мысль.«Предательство? Чего надо от меня Ивану? Все равно надо идти. К чему готовиться? Оружием так и не обзавелся, муд…к!» - мечутся мысли.
        Сунул в карман перочинный нож (хоть что-то) и пошел к двери. Прислушиваюсь - на лестнице тихо. Спускаюсь пешком, выглядывая в окна с каждой межэтажной площадки. Перед первым этажом задерживаюсь, оглядываю двор и прислушиваюсь. Ничего и никого подозрительного нет, обычные шумы делового ленинградского утра.
        Проскакиваю к беседке и сажусь не на перила как обычно, а как положено на низкую скамейку. (Так менее заметен издалека). Окрестные кусты еще не распустили листья.
        Вот из прохода, в котором когда-то давно бился с налетчиками не на жизнь, появилась знакомая фигура моей тени - Ивана. Огляделся и, не заметив меня, направился в сторону моего подъезда.
        Вроде один, не страшно, хотя не знаю его физических и боевых возможностей, но как мне кажется, смогу справиться, если ударю неожиданно.
        - … трое наших, помощники Григория Васильевича, члены экипажа, пассажиры, все погибли. Подозревают неблагоприятные метеоусловия, - глухим голосом, глядя в пол беседки бубнит Иван. - Что теперь будет? - спрашивает, не ожидая ответа.
        «Уничтожил ли Романов мои записи, как я просил? Особенно опасно для меня первое письмо. Эх! Нельзя было изначально оставлять письменные свидетельства!» - запоздало сокрушаюсь про себя.
        От Ивана узнал, что Романов, Ксенофонтов с помощниками и охраной возвращались из Москвы в Ленинград. Вылетели, несмотря на предупреждения метеорологов по распоряжению Романова. Тот торопился в Ленинград, и ждать не захотел. Над Калининской областью самолет пропал с радаров и на запросы с земли отвечать перестал.
        Еще перед новым годом, (как чувствовал), предложил Ксенофонтову передать мою настоятельную просьбу Романову избавиться от моих записей. После моих напоминаний Петр Петрович улыбаясь, заверил, что никаких моих записок не осталось, а выписки из них уже никто посторонний не найдет. «Если через записки на меня не выйти, то не могли ли они сообщить обо мне кому-нибудь третьему?» - не проходит опаска. Случайна ли эта авиакатастрофа? Если подстроена, то кем?
        - Если у тебя остались письменные инструкции Петра Петровича или твоя записи для памяти, адреса, фамилии, телефоны - сожги и забудь. Сам знаешь, сейчас начнут проверять рабочие места, квартиры и изымать все личные и служебные документы погибших и их подчиненных, - пытаюсь инструктировать опера. - Иван, я даже не знаю, ты относишься к КГБ? - пытаюсь поймать его взгляд.
        - Я числюсь в Общем отделе Обкома, - отвечает, не глядя на меня, - и подчиняюсь, (замялся) подчинялся Ксенофонтову.
        - Не упоминай меня, пожалуйста, - предлагаю, - не понятно будет, зачем родственнику Петра Петровича, простому школьнику охрана нужна была.
        Иван непонимающе всматривается в меня и нерешительно кивает.
        - Он хоть что-то объяснял, зачем ты мне был нужен? - пытаюсь выяснить свою роль в раскладе Ксенофонтова среди подчиненных.
        - У нас не принято задавать вопросы, - отговаривается.
        - А сам-то что думаешь об этом задании? - пытаюсь выяснить, что он будет говорить на допросах обо мне.
        - Ты же просил не упоминать про тебя, - смотрит улыбаясь. - Тебе разве есть чего скрывать?
        - Петр Петрович при помощи Григория Васильевича вытащил меня в Ленинград зачем-то. Почему я согласился? Жил бы спокойно у себя дома и навещал его на каникулах! - притворно сокрушаюсь. - Как тетя воспримет его смерть? (Вот это действительно беспокоит меня).
        - Когда это произошло? - пытаюсь вычислить, когда «чекисты» начнут шерстить квартиру Ксенофонтова.
        - Ночью позвонили в Обком, а утром всем объявили под секретом, - внимательно посмотрел на меня.
        Киваю и соображаю: «Сейчас создадут комиссию по разбору дел покойных, назначат ответственных за участки работы, раздадут задания и после обеда или через несколько часов могут навестить квартиру Петра Петровича». Стоит ли мне ехать туда, рисковать неизвестно ради чего? Если там есть тайники, то мне не найти или просто не хватит времени. Зато если меня застанут на чужой квартире, то могут возникнуть лишние подозрения. Но вдруг там сохранились магнитофонные записи? Хотя вряд ли! Ксенофонтов опытный оперативник и не стал бы хранить компромат или секретные документы дома, так как тоже опасался КГБ и знал их возможности при негласных обысках.
        - Когда похороны? - интересуюсь.
        - Не знаю пока, но до праздников. Звони, узнаю, сообщу, - встает и протягивает руку прощаясь.
        Пожимаем руки и расходимся. Направляюсь в школу, чтобы сообщить, что сегодня меня не будет по семейным обстоятельствам. Надо спокойно посидеть и подумать над своими последующими действиями.
        То, что моя миссия на данном этапе закончена - это понятно, но на бабочку я все же наступил. Горбачева не избрали. Романов, в отличие от моей прежней истории посещал Афганистан. Может по результатам его поездки не будет ввода ограниченного контингента для оказания интернациональной помощи народу Афганистана и десятилетней войны?
        Буду жить, как все и на всякий случай готовиться к грядущим неприятностям, связанным со своей попыткой изменить историю Родины с помощью Романова Г. В. или ждать бедствий страны, как в моей прежней жизни.
        
        Похороны.
        Хоронили Петра Петровича в закрытом гробу в один день с Григорием Васильевичем. Похороны Романова были общегородскими, и траурные мероприятия были обставлены с помпой. Даже один из девятых классов отправили для участия в массовке для колонны, составленной из учащихся города.
        Ксенофонтова провожали тоже с размахом. По-видимому, организацией похорон занимались представители завода, на котором проработал долгие годы погибший. Много было ветеранов и участников Великой Отечественной войны, надевших свои награды. Народу собралось очень много. Даже был выделен Почетный караул - взвод третьего курса от артиллерийского училища. Прощание проходило в заводском Доме культуры. В фойе, украшенном траурными лентами и флагами, стоял закрытый гроб с фотографией покойного, обставленный многочисленными венками. У гроба стояли и сидели многочисленные родственники. Женщины в черных платках плакали.
        Мы с тетей стояли в сторонке, не приближаясь к родственникам, коллегам или официальным лицам. Она держала меня под руку, периодически прикладывая платок к глазам, и не могла сдержать слез. По-моему, она не переставала лить слезы с тех пор, как узнала о смерти «родственника». Знал, что у нее слезы всегда близко, но удивлялся, что их оказалось так много. Сам плакать не мог, да и не уверен - сумел бы? Насколько помню, что слезы лил в последний раз только в детстве. Однако траурная музыка заводского оркестра, проникновенные речи выступающих на организованном траурном митинге, слезы женщин и близких друзей покойного и вообще вся обстановка заставила появиться комку в горле и тяжести на душе.
        В толпе мелькнул Иван. Мазнул по мне взглядом, но не подошел и даже не показал знаком или движением, что мы знакомы. Не стал подходить к нему и я. Вероятно, он опасался внимания своих коллег, присутствующих здесь. Догадывался о присутствии, но не смог определить среди официально одетых мужчин сотрудников грозного ведомства.
        Неожиданно к нам подошел высокий мужчина лет сорока, чем-то похожий на Ксенофонтова.
        - Вы новые родственники? - поинтересовался, пытливо оглядев нас и задержав взгляд на мне.
        Нерешительно киваю и пытаюсь уточнить свою догадку:
        - А вы кто?
        - Сын. Отец писал про вас. На поминках будьте обязательно…, - сообщил, кивнув головой, и отошел к толпе родственников.
        Тетя удивленно смотрит на меня:
        - Чего нам там делать? Я собиралась после кладбища домой.
        - Ты езжай домой, а я поприсутствую недолго, - предлагаю, гадая про себя: «Зачем мы понадобились?»
        Когда выносили гроб, удивился количеству наград покойного, которые несли курсанты на бардовых подушечках.
        На кладбище поехали куда-то за город в сторону Сертолова на трех автобусах - красном Икарусе и двух ЛАЗах. «Второй раз с Ксенофонтовым еду в эту сторону!» - удрученно отмечаю. Начальство ехало в общей колонне на персональных «Волгах». Вереницу машин сопровождала легковушка ГАИ, сверкая синими проблесковыми маячками.
        Кинул горсть земли под залпы курсантов из АКМ и отвел зарыдавшую тетю в сторону. «Почему нужно так убиваться по чужому, по сути, человеку? Неужели она испытывала к Петру Петровичу какие-то чувства и на что-то рассчитывала?» - теряюсь в догадках.
        В толпе возвращающихся к автобусам меня обогнал Иван, задев плечом. Не понял, но сунув руку в карман, нащупал листок бумаги. «Ловок черт!»
        Поминки проводились в банкетном зале заводской столовой (как понял), так как в просторном и красиво оформленном помещении не было обязательного атрибута - раздаточной с кассой, а было небольшое возвышение с микрофоном, выполняющее роль сцены.
        Через некоторое время после начала, когда затихли поминальные выступления начальников и желающих вслух прилюдно помянуть покойника и начались обычные застольные разговоры за жизнь, по работе, о войне (у ветеранов), сын Ксенофонтова, проходя мимо, кивнул мне на выход. На улице закурив, поинтересовался:
        - А где женщина, которая была с тобой в ДК?
        - Тетя поехала домой. Не любит застолий, - поясняю. - Пожалуй, и я больше в зал не пойду. Прими мои соболезнования. Жалко, что так рано оборвалась его жизнь! - добавляю искренне.
        «Нет ли в его смерти моей вины?» - вновь появился уже замучивший меня вопрос. Романов с Ксенофонтовым - не маленькие и должны понимать, какие ставки были в игре, и к чему способна привести их деятельность. «А может, действительно причиной аварии были метеоусловия или технические неполадки самолета?» - мысленно успокаиваю себя. Единственное, что меня смущало - в моем первом варианте памяти Григорий Васильевич пережил двадцатый век.
        Мужчина, с удовольствием затягиваясь, присматривается ко мне.
        - На наследство рассчитываете? - неожиданным вопросом прерывает мои размышления.
        - Что? - не могу сразу переключиться, - А! Нет. Зачем? - удивляюсь глупому вопросу. - Вот, возьмите ключ от его квартиры, - вовремя вспоминаю и отстегиваю от кольца. - Всего Вам хорошего! - прощаюсь.
        - Постой, - останавливает. - Отец мне написал еще зимой и упоминал о тебе. Хвалил и рекомендовал поддерживать с тобой связь, а также советовал прислушиваться к твоему мнению. Он как будто предчувствовал свою скорую смерть. Ты чего-то знаешь?
        - Откуда? Я заметил, что Петр Петрович никогда не говорит (запинаюсь) не говорил о работе. (Кивает). О нашем родстве узнал только от него и принял предложение о переезде в Ленинград, так как здесь больше возможностей для учебы и занятий спортом. Здесь живет тетя, которая давно звала меня к себе, вот и остановился у нее, а от Вашего отца помощи и поддержки мне особо не требовалось, хотя он предлагал неоднократно, - открещиваюсь от возможных предположений в корыстных намерениях.
        - Для тебя он тоже оставил сообщение, только сейчас не захватил с собой, - сообщает с грустной улыбкой. - Будем знакомы? - протягивает руку. - Владимир, - представляется.
        - Сергей, - жму его руку.
        - Завтра подъезжай к нам, поговорим еще, и письмо отца передам, - выкидывает окурок в урну.
        
        Размышления.
        По дороге домой пробегаю глазами записку от Ивана:
        «Мы все под контролем. Тобой не интересуются. Встреч не ищи и не звони. Понадобишься, сам тебя найду».
        «Второпях писал!» - отмечаю, обратив внимание на корявый почерк и прыгающие буквы.
        «Я никому не интересен!» - радуюсь, а то уже неоднократно обдумывал «сделать ноги» из Ленинграда. Останавливало только то, что это будет выглядеть подозрительно и может привлечь ненужное внимание. «Раз сбежал - значит, есть что скрывать?» - могут задаться вопросом и начать розыски и рано или поздно найдут даже у Таньки в деревне. Тетю оставлять не хочется. Будут несчастную женщину таскать на допросы, запугивать и прочее. Не заслужила она этого. Со школой возникнут проблемы и с институтом, да и с последующей жизнью. А родители? Мои девчонки? Нет, буду брыкаться, и отбиваться до последнего! «Может, обойдется?» - надеюсь.
        Если выпутаюсь из этой ситуации без ущерба для себя и близких, то больше никаких попыток вмешаться в историю. Хватит! Может, это трусость, но своя шкура и спокойствие близких людей мне ближе и дороже. Я сделал уже все, что было в моих силах. Были бы у меня более широкие возможности, то можно было бы что-нибудь придумать. И так всю оставшуюся жизнь меня будет мучить мысль, что стал причиной гибели двух не самых плохих людей. Тем более с ними погибли совсем посторонние люди. Становится страшно от мысли, что катастрофа была подстроена. Сволочи, не пожалели посторонних! А если бы Романов с Ксенофонтовым поехали на поезде - не пожалели бы сотен пассажиров? Конечно не пожалели бы! Остановило бы только то, что железнодорожная катастрофа не дает гарантии обязательной смерти субъекта.
        «На ту бабочку я наступил заметно!» - размышляю далее. Горбачева в руководстве страны уже вероятно не будет. Надеюсь, что Генеральным Секретарем станет сильный лидер, а не «флюгер», желающий угодить всем и не будет «своим парнем» для Запада.
        Мазуров остался в Политбюро, а значит, разумных людей в руководстве не стало меньше, и остался шанс не допустить вредных для страны решений. Потенциала и ресурсов страны должно быть достаточно для преодоления тяжелых времен, к тому же - в основном рукотворных.
        Романов побывал в Афганистане и, наверное, доложил руководству о реальном положении дел в этой стране. Может и не будет ввода войск и десятилетней войны?
        Хотелось бы, чтобы разобрались с предателями, наносящими ощутимый вред стране, о которых я сообщал.
        «Если авиакатастрофа подстроена, то кем? Андроповым? Кому Романов мог помешать, если решились на столь радикальные методы?» - теряюсь в догадках. Если это действия западных спецслужб без привлечения КГБ, то Андропов сам должен принять все меры к раскрытию преступления - ведь это удар по его авторитету. Никто не имеет права хозяйничать в нашей стране безнаказанно. Что выявит расследование? Вдруг Юрий Владимирович захочет скрыть улики, чтобы спасти собственный авторитет. Вряд ли это удастся - слишком много экспертов от разных ведомств участвуют в расследовании. Всем рот не заткнуть, пойдут слухи обязательно, а это может быть хуже правды.
        Другие наши руководители должны насторожиться и не дать спустить расследование «на тормозах». Если угробили Романова, то и они могут оказаться под угрозой!
        Даже если докажут несчастный случай, то представляю, сколько в будущем появится версий гибели Первого секретаря Ленинградского Обкома!
        Одно меня тревожит по-прежнему - известно ли о моих способностях еще кому-то?
        
        Записка Ксенофонтова.
        На следующий день позвонил после школы Владимиру Петровичу, сыну Ксенофонтова и договорился о встрече возле дома, отметив мысленно: «Как моего отца зовут». Предложил встретиться возле дома, так как не хотел показываться другим «родственникам» и пробуждать любопытство или подозрения в претензиях на наследство.
        Расположившись на скамейке возле подъезда, Владимир протянул, сложенный вчетверо тетрадный листок и с ожиданием уставился на меня.
        «Наверняка читал!» - догадываюсь и разворачиваю письмо:
        «Дорогой Сережа!
        Если ты читаешь это сообщение, значит, меня уже нет. Знай - я тебя ни в чем не виню, а наоборот признателен, что смог благодаря тебе на склоне лет участвовать в важных делах и что-то полезное сделать для нашей страны.
        Прошу, не останавливайся в своих замыслах.
        Советую навестить моего старого друга Тимофея Кузьмича. Верь ему. Он проживает в Псковской области в деревне Бугорье Порховского района. Найдешь его и покажешь это письмо. Тимофей Кузьмич покажет то, что может тебе пригодиться. У него всегда можешь получить помощь или пересидеть смутное время.
        Советую так же подружиться с моим сыном Владимиром. Верю ему, как себе. На этих двух людей всегда можешь положиться, правда сын живет далеко. В случае чего, поддерживайте и помогайте друг другу. Ты парень разумный, сообразишь сам.
        Надеюсь, что моя смерть не напрасна, и у нас все получится, что задумывали.
        Желаю удачи!
        Всегда твой Ксенофонтов П. П.»
        Перечитываю послание с того света еще раз, сворачиваю листок по прежним сгибам и поднимаю глаза на Владимира.
        - Значит, смерть отца не случайна? - смотрит вопросительно. - Про какое смутное время он упоминает? За что он тебе благодарен?
        - Не знаю, Владимир Петрович. Если была авиакатастрофа подстроена, то Петр Петрович погиб случайно. Охотиться могли только на его шефа. Насколько могу догадываться, Романов затеял борьбу в Политбюро против консервативных старцев, а твой отец помогал ему в этом и охранял, как самый близкий доверенный помощник и друг, - отвечаю уклончиво, не раскрывая свою роль. - Несомненно, замыслы Григория Васильевича не могли нравиться кому-то у нас и тем более за рубежом. Но убивать за это? … Не хочу в это верить! - размышляю вслух, пытаясь успокоить сына.
        Хотя, как тут можно успокоить? Но раскрывать свою роль и сообщать о своих возможностях не собираюсь. Ксенофонтов со своими возможностями и опытом не смог защитить себя с Романовым, а как мне обезопасить себя? Только молчать и не высовываться. Конечно, если представиться возможность можно попытаться еще что-то предпринять, но уже без признания в своих способностях. Просьбу Петра Петровича, конечно,выполню, если придет время дефолтов, финансовых пирамид и деноминаций и если сам доживу.
        Про смутное время ничего не знаю, - пожимаю плечами. - Может, наверху более осведомлены? А насчет благодарности - я случайно помог милиции задержать маньяка, который много лет насиловал и грабил ленинградских школьниц. Романов послал твоего отца на мою родину, чтобы узнать про шустрого и везучего школьника. Так он как-то выяснил о нашем родстве. Потом Григорий Васильевич перетянул Петра Петровича на работу в Обком и подключил к своим замыслам, как честного, надежного, опытного человека и специалиста, - на ходу придумываю логически стройный ответ.
        - Вас уже опрашивали? Документы Петра Петровича смотрели? - интересуюсь, сбивая с мысли и уводя собеседника от невыгодных мне размышлений.
        - Нет, - отвечает, думая о своем. - Нечего там смотреть. Отец никогда не хранил дома ничего служебного.
        - Оставьте мне свои координаты, если узнаю чего нового, сообщу, - предлагаю.
        Мужчина кивает и достает из портмоне визитку и пишет на обратной стороне домашний адрес и дополнительные телефоны. Читаю - Мурманск, …, главный инженер …, судоремонтный завод …. «Да такому сыну не нужна никакая поддержка от пацана! Сам в состоянии справиться с напастями!» - удивляюсь.
        - Раз отец считал тебя своим родственником, то и я буду, - признается неожиданно. - Давай тоже свои координаты.
        Пока пишу тетин адрес и телефон, он спрашивает:
        - Поедешь в ту деревню?
        - Надо бы. Интересно, что там Петр Петрович оставил, - протягиваю листок из записной книжки. - Только летом, наверное, смогу выбраться, - сообщаю задумчиво.
        - Ладно, - поднимается с лавки, - надо собираться домой в МурмАнск, - поясняет, назвав город с ударением на последнем слоге. - На девять дней придете? - интересуется.
        - Стоит ли? - сомневаюсь, - Мы можем помянуть хорошего человека и родственника у себя дома. Но Вы позвоните, как приедете.
        - Позвоню, - кивает, - может к этому времени, что выяснится про аварию? - надеется.
        «Вряд ли. Обычно подобные расследования занимают более трех месяцев. И не факт, что результаты станут достоянием советской общественности из-за политики Суслова. В Советском Союзе происходят только хорошие события и никаких аварий или катастроф не бывает» - размышляю про себя, не собираясь озадачивать собеседника.
        Пожимаем руки и расходимся.
        
        Большой дом.
        Майские праздники остались позади, и мой учебный процесс вышел на финишную прямую. В выходные собирался расслабиться с Ленкой, так как деревья оделись листвой, а земля достаточно подсохла, чтобы устроить свидание в глубине одного из многочисленных парков Петродворца.
        Мои планы расстроил телефонный звонок, где мне предложили в ближайшее воскресенье к десяти часам утра прибыть на Литейный 4 в кабинет 27 к товарищу Карасеву для беседы. Снова вернулись все страхи, которые уже притупились к этому времени. Иван меня так и не тревожил. Заинтересованных взглядов и подозрительных лиц не замечал. Постепенно стал успокаиваться и вот этот неожиданный звонок. Первая мысль была - собирать сумку и сваливать в тайгу, к Таньке или Тимофею Кузьмичу. Куда угодно, только подальше от этих серьезных людей с горячим сердцем и холодной головой. Чистых рук там нет ни у кого.
        Постепенно успокоился и стал размышлять логически. Приглашать по телефону могут только в нескольких случаях. Если за мной ничего у них нет, и собираются только побеседовать, как с перспективным для службы в КГБ молодым человеком. Об этом предупреждал Ксенофонтов полгода назад. Второй вариант - они уверены, что я никуда не денусь, а если побегу, то подтвержу какие либо подозрения. А третий - самый худший. Наивный подросток сам к ним явится и не придется вытаскивать его из школы, квартиры или хватать на улице. Воскресный день выбран не случайно - не смогу отговорится занятостью в школе или отпрашиваться, ставя в известность посторонних лиц.
        Придется идти и надеяться на себя и авось. На трех выражениях держится Россия много веков - авось, небось, и как нибудь, а мне ничего другого не остается.
        В воскресенье в двенадцатом часу дня вышел из дверей одного из подъездов Большого дома и, глядя в солнечное весеннее ленинградское небо впервые за долгое время вздохнул свободно и легко. На ум пришли слова кипеловской песни, и захотелось их заорать на весь Литейный проспект:
        Я свободен, словно птица в небесах,
        Я свободен, я забыл, что значит страх.
        Я свободен с диким ветром наравне,
        Я свободен наяву, а не во сне!
        Ужасно захотелось мороженого в стальной вазочке из трех шариков пломбира с двойным или тройным сиропом. Оглянувшись на громаду здания, слетел по ступенькам на тротуар и, сдерживая шаг, все же поспешил на розыски ближайшего кафе-мороженого.
        В двадцать седьмом кабинете меня встретил молодой, но уже полный парень лет двадцати пяти.
        - Соловьев Сергей? - поинтересовался, не вставая из-за стола, и протянул руку за пропуском, который мне пришлось выписать в Бюро пропусков.
        «Старлей или капитан, не велика шишка!» - с удовлетворением отметил про себя. Если бы было что-нибудь про меня серьезное, то наверняка бы здесь сидел, кто постарше и опытней.
        - Знаешь, зачем мы тебя пригласили? - вглядывается в меня.
        - Понятия не имею, - мотаю головой и осматриваюсь.
        Обычный небольшой кабинет. Стены покрашены зеленой краской. (Кровавых брызг на стенах не видно). На стене портреты Дзержинского и Брежнева. Два стола впритык. Два сейфа. По паре стульев для посетителей у стен. Вешалка у двери. «Кабинет на двоих», - догадываюсь. Только коллеги сейчас нет.
        - Расскажи о себе, - предлагает чекист.
        Пожимаю плечами и излагаю свою немудреную автобиографию. Затем отвечаю на уточняющие вопросы. Где живу? Почему приехал в Ленинград? Чем увлекаюсь? Как учусь? Что думаю делать после окончания школы?
        - Почему не интересуешься вызовом в наше учреждение? - наконец переходит к делу товарищ Карасев.
        - Надеюсь, Вы мне сообщите, - смотрю наивным взглядом на него.
        Оперативник вздохнул и задумался. Вероятно, я вел себя необычно для этого заведения, и он пытался выстроить план дальнейшей беседы. «Может, мне надо было показать страх или опаску или наоборот радостную готовность к исповеди о себе и всех своих знакомых?» - гадаю. По дороге сюда строил различные планы на вероятные варианты беседы, но когда оказался в кабинете, то все планы вылетели из головы.
        - Сергей, ты должен быть откровенным со мной, - проникновенным голосом вещает «чекист».
        - Мне нечего скрывать, - пожимаю плечами, - я все честно Вам сообщаю.
        - Есть ли у тебя враги? - смотрит с хитрецой во взгляде.
        - Враги? - повторяю и задумываюсь. - Не могу с уверенностью сказать, но вот завистники наверняка есть, - предполагаю.
        - Почему? - лезет в душу.
        - Почему не знаю своих врагов или почему есть завистники? - пытаюсь уточнить.
        - И то и другое, - выкручивается.
        - Личных врагов не знаю, - признаюсь, - А насчет завистников…? - замолкаю и подбираю формулировки: - Учусь хорошо, придумал несколько хороших песен, пою и играю на гитаре, занимаюсь боксом, хоть и недолго, но получается. Нравлюсь девчонкам (улыбаюсь). Все это явно у кого-то вызывает зависть.
        - Разве ты не считаешь врагом Ломова, с которым у тебя произошел конфликт и в результате ты оказался в больнице? - смотрит с интересом.
        - Много чести - дурака считать врагом. Конфликт возник из-за непомерных амбиций Ломова. А в больницу я попал случайно. Мне потом пояснили, что Ломов с друзьями не хотели меня избивать так жестоко. Просто я оказал неожиданно для них сопротивление и всем досталось. Ребята разозлились …. Они сами себя наказали и понесут заслуженное наказание, - спокойно разъясняю.
        Оперативник кивает и задает неожиданный вопрос:
        - Как ты относишься к КГБ?
        - Положительно, - удивляюсь.
        - И все? - удивляется в свою очередь.
        - А что еще? Сотрудники КГБ выполняют важные для страны функции и не могут не вызывать ничего кроме уважения, - поясняю.
        - Хотел бы работать у нас? - интересуется.
        - Я уже говорил, что собираюсь заниматься радиоэлектроникой или компьютерами и буду подавать документы в институт соответствующего профиля, - напоминаю.
        - Нам требуются разные специалисты, в том числе по твоей профессии, - разъясняет.
        Задумываюсь: «Как бы отказать тактичнее и не обидеть».
        - Думаю, рано еще об этом говорить. Надо окончить институт и понять, что из себя буду представлять, как специалист. Мне было бы интересней придумывать и создавать новое в радиоэлектронике, а не механически пользоваться уже созданным, - признаюсь.
        - Хорошо. Я понял тебя, - задумчиво смотрит на меня. - Твой родственник, к сожалению, сейчас покойный Ксенофонтов Петр Петрович рекомендовал обратить на тебя внимание, как на перспективного кандидата для службы у нас, - сообщает, вглядываясь в меня.
        «А вот здесь ты врешь, друг ситный!» - вспоминаю свой разговор с Ксенофонтовым.
        - Кстати, как ты с ним познакомился? - спрашивает как бы, между прочим.
        - Я придумал песню о блокаде и передал в Обком Романову Григорию Васильевичу. Через некоторое время получил телеграмму от Петра Петровича с приглашением в Ленинград, - смотрю на собеседника, замолчав.
        - Понятно, - произносит и чего-то помечает в листке. - То есть ты не знал о нем до этого? - поднимает голову.
        - Нет, - мотаю головой.
        - А как оказалось, что вы родственники? - смотрит внимательно.
        - Он мне сообщил, - делаю удивленный и наивный взгляд.
        - А он откуда взял эти сведения? - не отстает.
        - Не знаю, он не говорил. Поинтересовался нашей родней и нашел пересечения со своей, - предполагаю.
        «Чекист» скептически кивает головой и спрашивает:
        - А что твои родители на это говорят?
        - Отец сказал, что все может быть, так как какие-то родственники жили в Ленинграде до войны, но в блокаду затерялись, - разъясняю.
        - А что за история с преступником, задержанным с твоей помощью? - пытается поймать на меня на неискренности.
        - Это идея Петра Петровича, - сваливаю все на покойника, надеясь, что бог простит. - К Романову поступило анонимное сообщение о Григорьеве. Милиция проверила и наконец-то задержала преступника. Ксенофонтову нужна была веская причина, объясняющая его исследование моего окружения и родни. Вот он и предложил назначить меня автором анонимного сообщения, - устало поясняю, демонстрируя, что устал молоть языком.
        Не обращая внимания на мои намеки, оперативник продолжает допытываться:
        - Что тебе Петр Петрович говорил о своей работе?
        - Ничего, - опять пожимаю плечами.
        Недовольный лаконичностью ответа Карасев пытается уточнить:
        - Но ты должен догадываться, чем он занимался?
        - А я знаю! - радую его «признанием». - Он работал в Общем отделе Обкома помощником Романова.
        Улыбка на лице оперативника киснет, но он не унимается:
        - А что еще ты знаешь о родственнике?
        - Участник войны, вероятно, служил в милиции. После выхода на пенсию работал каким-то начальником на судостроительном заводе, - перечисляю, подняв глаза к потолку.
        - Откуда ты узнал про милицию? - тут же ухватился.
        - Мне об этом сказали еще дома. Город у нас маленький и трудно что-то утаить, а он вел себя, как опер и, наверное, какие-то документы предъявлял, - поясняю простодушно.
        - Понятно, - тянет Карасев и принимает решение: - Сейчас Сергей, заполни анкету. Постарайся ответить на все вопросы честно или так, как считаешь правильно и подробно там, где требуется, - достает из стола и протягивает несколько отпечатанных бланков и протягивает вместе с ручкой. - Садись и спокойно не торопясь работай, - кивает на пустой стол напротив.
        Читаю вопросы и понимаю, что эту анкету составляли комитетские мозголомы, так как наряду с кадровыми простыми вопросами (имя, фамилия), были вопросы интересные психологу или психиатру. «Что важнее - химия или история? Какой цвет у тебя вызывает агрессию?» На некоторые вопросы даже не знал, что ответить и писал наугад.
        Пробежав глазами результаты моих мучений, оперативник протянул мне очередной бланк со словами:
        - Прочитай внимательно, впиши свою данные и распишись.
        Читаю: «Обязательство ….» Дохожу до пункта «Докладывать о ….» и отодвигаю листок в его сторону.
        - Я это подписывать не буду, - упрямо гляжу в сторону.
        - Почему? - живо интересуется.
        - Еще с детского сада воспитан, что ябедничать не хорошо, - отвечаю.
        - Не хочешь помогать нам? Ты ведь сам сказал, что уважаешь нашу работу и считаешь ее важной в защите интересов страны? - демонстративно удивляется.
        - Я безо всяких обязательствсам приму меры сам или сообщу, если замечу враждебные действия в отношении нашей страны или ее граждан, Подпишу это обязательство, если в нем изменить некоторые формулировки, - поясняю свои позицию.
        - Какие пункты? - приподнимается и заглядывает в бланк
        - Вот этот, этот и эти два, - указываю ручкой.
        - Это стандартный бланк, который подписываю все, - удивляется и садится на место.
        - Я не против, пусть подписывают, - соглашаюсь примирительно.
        Некоторое время он сверлит меня взглядом, а потом кивает:
        - Ладно. Результаты нашей беседы я передам соответствующим людям, и они примут решение. Должен тебя предупредить, что где был, что видел, с кем и о чем разговаривал, что делал - никто не должен знать, даже близкие родственники. Это тебе понятно?
        «По-видимому, это был еще один тест!» - догадываюсь. Оперативник серьезно смотрит в глаза. Киваю на его ожидание. «Ух, как страшно!» - мысленно выдыхаю с облегчением, предполагая конец беседы. «Какое решение должны принять и зачем, не пояснил», - отмечаю про себя.
        Карасев подписывает мне пропуск и, протягивая, предупреждает:
        - Думаю, что мы еще встретимся. Сейчас можешь идти.
        Неторопливо прощаюсь и «выплевываюсь» в коридор. «Не знают о моих способностях! Даже намека на сотрудничество с Романовым не прозвучало!» - с удовлетворением отмечаю. «Я свободен?» - окончательно приходит облегчение.
        Я свободен, словно птица в небесах,
        Я свободен, я забыл, что значит страх.
        Я свободен с диким ветром наравне,
        Я свободен наяву, а не во сне!
        Мурлычу про себя песенку, разыскивая кафе-мороженое и радостно отмечаю:
        ВПЕРЕДИ МЕНЯ ЖДЕТ ОБЫЧНАЯ ЖИЗНЬ!
        
        Конец третьей книги.