Танец масок Мария Сакрытина
        Фейри и люди #1
        1-я книга. Они живут на два мира и носят маски. Фрида - вдова лорда в мире людей, дочь Лесного короля в мире фейри. Эш - маг и фейри-подменыш, отравленный железом. Однажды на балу Лесного короля они встречаются и проводят вместе волшебную ночь. Позже, вернувшись в мир людей, Фрида узнаёт, что беременна. Теперь, во избежание сплетен, ей нужно срочно найти сговорчивого жениха. В это время Эшу император людей приказывает поскорее подыскать жену и продолжить род. Судьба сталкивает их снова, и они опять танцуют танец - условностей, непонимания. И масок.
        Мария Сакрытина
        Танец масок
        Глава 1. Ночная роза
        - Прекрасная госпожа подарит мне танец?
        Фрида фыркнула - прекрасная она или нет, этот кавалер увидеть сквозь маску никак не мог, да и платье её фигуру не подчёркивало. Но, как говорят, в сумерках и коза - красавица.
        Оборачиваться Фрида, конечно, не стала, но уже мгновение спустя ей в руки опустилась блестящая тёплым солнечным светом чёрная, как ночь, роза. Фрида поморщилась и уже хотела отбросить цветок - красноречивый получился бы отказ, - но роза неожиданно взлетела и оказалась приколота к её декольте. Шарик, яркий, как свернутый в клубок солнечный луч, засиял точно в ложбинке меж грудей.
        - Что вы себе поз?.. - начала Фрида, всё-таки оборачиваясь. И обомлела - было от чего, такое… чудовище она видела впервые.
        Больше всего в незнакомце впечатляли рога, им бы любой олень позавидовал: длинные, ветвистые, для пущего эффекта украшенные серебряными бубенчиками, а на кончиках ещё и позолоченные, они сияли в лунном свете ярче короны. Фрида отдала им должное, опустила голову - да, незнакомец оказался сильно выше её, - и уткнулась взглядом в его грудь. Там тоже было на что посмотреть: положа руку на сердце, раньше Фрида видела такое совершенство лишь у мраморных статуй человеческих богов и их сыновей-героев. Но то мрамор, а скульптору простительно некоторое… желание приукрасить, добиться невозможного в жизни совершенства. Здесь же совершенство было живым, настоящим и между тем оставалось совершенным. Фрида против воли прошлась взглядом по рельефу мышц, оценила и неожиданно для себя покраснела.
        Потом опустила взгляд ещё ниже. Зря: это рогатое чудовище-полубог был гол. И если ноги его покрывала вполне милая, как у барашка, кудрявая шерсть, то своего возбуждения наглец ничем скрывать не собирался. Фрида оценила и это, покраснела ещё сильнее - от гнева - и решительно отвернулась.
        - Нет.
        Конечно, во владениях Лесного короля гости имели право ходить в чём вздумается, хоть голышом. Но явиться в таком виде на бал и ещё набраться смелости требовать танца? Фрида против воли вспыхнула ещё сильнее - ей даже казалось, что засветилась. Что он себе позволяет?
        - Моя роза всё ещё у прекрасной госпожи, - усмехнулся незнакомец.
        Фрида удивлённо приложила руку к груди, сжала несчастный цветок - и отбросила его. Он упал на траву, и к нему тут же полетели малютки-фейри, привлечённые солнечным сиянием. Их звон на мгновение выбился из музыки ночи, - но лишь на мгновение. Фрида успокоилась.
        - Но почему же, красавица? - не унимался рогатый наглец.
        Фрида снова обернулась, на этот раз старательно глядя в прорези маски незнакомца.
        - Вы отдавите мне ноги своими копытами. - Не говорить же ему: «Прикройся!» Свой вид наглец, очевидно, находил пристойным.
        - Не бойся, красавица, я буду аккуратен, - и сейчас не смутился он.
        Прозвучало это с намёком, относящимся не только к танцу. Фрида намёк отметила, а также фривольное «ты». Отметила и отступила на шаг.
        - Господин, найдите себе другую розу. Для вас я, - она усмехнулась, подражая его высокомерному тону, - слишком хороша.
        В ответ рогатый наглец только расхохотался. Тоже звонко, как и всё вокруг, впрочем, этот звон из общей гармонии странным образом выбился. Оскорблённая Фрида уже хотела уйти, но не успела.
        - Пари, маленькая красавица? - предложил незнакомец, заглядывая ей в декольте.
        «Хам!» - подумала Фрида. Но никто, в чьих жилах течёт кровь фейри, никогда не откажется от пари. Даже полукровка.
        - Пари? - изогнула бровь Фрида, что под маской было, конечно, не видно.
        Незнакомец улыбнулся - и, надо сказать, его улыбка ослепляла. Почти как его грудь и… то, что ниже.
        - Ты не умеешь танцевать, крошка. Ставлю на это желание.
        - Любое? - опешила Фрида.
        - Любое, - бубенцы на его рогах зазвенели, когда незнакомец кивнул.
        - Да вы отчаянный наглец, господин, - выдохнула Фрида, глядя на него во все глаза. - Поберегитесь, я ведь могу пожелать узнать ваше настоящее имя.
        Узнать имя фейри или даже полукровки - истинное имя - означало подчинить его себе навеки. Самое страшное, что могло произойти в жизни фейри - потерять свободу. Тогда их длинный и полный магии век превратился бы в пытку - ни один фейри никогда бы не согласился сам открыть своё имя, тем более незнакомцу. Даже под заклятьем.
        Всё это рогатого насмешника словно не волновало.
        - Отчаянный? - повторил он, хохотнув. - Я ещё и бесподобен. Ну что, крошка, идём в круг?
        Фрида фыркнула. Чего только не случится под луной…
        - Идём.

* * *
        Эшу было скучно.
        Опостылели лунные серебристые нити, пронзающие поляну для танцев. Надоело бренчанье скрипачей, танец теней наскучил и опротивел смех маленьких фейри, так же, как и звон ручья, и шёпот деревьев, и волшебная неподвижность воздуха. Разболелась голова, как на скучном императорском приёме захотелось на воздух. Прочь от бала, прочь от полого холма, прочь от границы владений Лесного короля.
        Дальше никаких «прочь» не было. Эш попал бы прямо в сети душного, затхлого мира людей, а там становилось ещё хуже, чем здесь. Там было нечем дышать, там голова болела постоянно, и спасения не было. Там повсюду было железо.
        Эш простодушно надеялся, что дома, среди таких же, как он, ему станет легче. Наивный! Не стало - да и не было это место его домом. Никакое место в этом мире или другом Эш не мог назвать домом.
        Говорили, что для подменышей это нормально. Человек ты или фейри - вечно будешь скитаться между мирами, чужой для всех.
        Эш скитался уже тридцать лет - а всё спасибо фейрийской мамаше, отделавшейся от ребёнка. Эш до сих пор думал об этом со злостью, а сейчас от неё ещё и голова разболелась вдвое сильнее. Эш смочил руку в ледяной воде ручья, стряхнул капли и положил мокрую ладонь на лоб. Лучше не стало.
        Эш уже подумывал пойти поискать озеро - судя по запаху кувшинок и лилий, оно было где-то рядом. И залезть бы в воду целиком, может быть, купанье поможет? Он оглянулся, потянул носом, ища нужное направление, когда - совершенно случайно - увидел её.
        Она стояла, небрежно облокотившись о ствол ясеня, и её зелёные одежды струились по телу, перехваченные двумя золотыми брошами и поясом. А ещё она светилась. Не тем обычным, противным, надоедливым светом, как всё вокруг - золото вперемешку с серебром, искры которого мерцали и на теле Эша… Как и всюду. Нет, она была подобна костру, человеческому костру, - потому что только люди зажигают огонь, обожествляют его, фейри нет до пламени дела. И она была этим огоньком, факелом в ночи. Живым, настоящим.
        Полукровка.
        Где-то в чёрной вышине с неба сорвалась и упала звезда. Серебристая звёздная пыль осыпалась Эшу прямо в руки, и это что-то значило, что-то важное, но из-за проклятой головной боли Эш совершенно всё забыл.
        Да, девочка-полукровка светилась и уютно пахла свежим хлебом. И немного - дымом костра, как и положено факелу.
        Эш, как дурак, замер на берегу ручья, разглядывая её. Как школяр, как мальчишка, как… человек.
        Впрочем, сказать по правде, в Эше было куда больше от человека, чем от фейри. Но что делать - с волками жить… И таких вот девчонок Эш видел не впервые. Презирал их - всегда. В человеческом мире они разгребали золу в каминах, выносили помои и слепли от бесконечного шитья. Зато здесь мнили себя чуть ли не королевами. Красивые, благодаря отцу-фейри, заносчивые, благодаря своей красоте, низкого происхождения, с нищими родителями (ибо какая аристократка отдастся фейри?) и выводком братьев или сестёр, без образования, без способности связать хоть два слова. Свет, аромат, - всё это фейрийские чары. Стоит же к ней подойти…
        А почему бы не подойти? Почему нет? Надо именно подойти, а не облизываться, как голодный пёс на кость. Пусть откроет рот и выдаст что-то вроде: «А шо те надо?» - и всё очарование сойдёт на нет в одно мгновение.
        Эш выдул из воздуха (и из собственной боли с примесью улыбки) розу цвета ночи, наполнил её ровным светом своего сердца, заставил распуститься и засиять едва ли не ярче самой девчонки. И пошёл в атаку.
        Девочка зарделась, рассмотрев его - и что-то внутри зашевелилось в ответ на её взгляд. Что-то хищное, что-то требующее немедленно взять её здесь, у этого вот ясеня. Девочка уже взрослая, а взрослые девочки-полукровки уж конечно не девственницы. Но игра была ещё не окончена.
        Пари она приняла со спокойствием, достойным королевы. Да, говорила она правильно: может, была камеристкой при леди? Но, дурочка, с каких это пор служанки научились танцевать, как господа? Или она от простой скромности стояла в стороне, а не кружилась вместе со всеми? Ну-ну.
        Она опередила его, сама что-то шепнула Лесному королю. Тогда Эш впервые подумал, что девочка, наверное, не из простых. Быть может, Лесной король даже её отец. В этом не было ничего странного - он был тем ещё похотливым козлом, Лесной король. Эш как-то проезжал деревню, в которой каждый второй был его сыном или дочкой. Хороший тогда случился урожай…
        Она шепнула, и по приказу короля поляна опустела. Умолкли на мгновение скрипки, зашептались, как листья на ветру, фейри. Эш хмыкнул: конечно, это же пари. Фейри обожают пари. На мгновение он даже почувствовал укол совести: девчонка опозорится при всех. Но потом боль снова стиснула голову и смыла жалость вместе с благоразумием, оставив лишь хищное удовольствие: давай, ну же!
        Девочка отстегнула изумрудную, сверкающую в лунном свете накидку - и её тут же подхватили маленькие фейри. Девочка не оглянулась - она смотрела только на Эша.
        - Нет, - угадал он её мысли. - Танец всегда история, не так ли, малышка?
        От обращения она поморщилась, но уточнила:
        - И ты хочешь, чтобы я рассказала историю?
        - Её часть, да. - Кривая усмешка вместо улыбки. - Другая часть будет моей.
        Девочка пожала плечами и ослабила пояс на платье. Потом поправила волосы - прядка к прядке, и впрямь, как королева. Один за другим сняла браслеты… «А ты полагала, я стану тебе помогать? - думал Эш, наблюдая за ней. - Вести за собой в парном танце? Нет, и не надейся. У каждого - своя партия, если бы ты ещё знала, что это значит!»
        Девочка последний раз посмотрела на него - сверкнули глаза в прорези маски - и отошла. Воздух натянулся, словно струна. Замерли светлячки, стрекотня фейри, бубенцы и колокольчики, даже ручей теперь не было слышно. Наступила так желанная Эшем тишина.
        В ней пискнула, тонко, по-детски, скрипка - и в такт ей девочка осела на землю, как смятый цветок, как мёртвая птичка. Опустилась, вытянув руки, точно лебедь в модной постановке королевского балета. И замерла.
        Удивлённый Эш тоже замер. И лишь спустя секунду - и требовательный стон скрипки - понял, что следующий шаг его. Девочка ждёт ответа.
        Он подошёл к ней, тихой, точно мёртвой. Наклонился - и она скользнула ему в руки, ломким, неестественным движением, как кукла. Повисла в его объятьях, обхватив ногами бёдра, а её волосы, будто сами собой рассыпались ей по спине и ему по плечам. Теперь она пахла мёдом.
        Где-то там, за границей поляны, в другой жизни и другой реальности скрипка надрывалась и стонала, но Эш слышал её только краем уха. Здесь и сейчас это было неважно - ничего не было важно, кроме танца. Как и любой фейри, Эш умел - и хорошо умел - танцевать, но эта девчонка-полукровка не просто танцевала: она как будто играла с ним угадайку. И он позорно проигрывал.
        Эш кружил её - а она ускользала. И уже не кукла, а бабочка, а потом сорванный цветок, подхваченный ветром, и, наконец, птица, летящая ему в руки - она снова падает ему в объятия. И опять сломанная марионетка. Эш пытался перевести танец в привычное русло, прижимал девочку к себе - она изворачивалась, обхватывала руками грудь, выгибалась… Он отталкивал её - она падала, перекатывалась, садилась на шпагат и тут же вытягивалась, молитвенно сложив руки…
        Они не были равны в этом танце, как Эш и рассчитывал. Но он не думал, что девочка обойдёт его, что станет задавать тон в их «паре». Она что, из королевского балета? Но туда не отбирают девчонок низкого происхождения. Где же она тогда научилась?
        Закончили они, кружась в бешеном ритме, вцепившись друг в друга: никто не хотел уступать. «Не отпущу, - думал Эш. - Последняя нота будет моей». А девочка сверкнула улыбкой и вывернулась - всё выглядело так, будто он сам её отпустил. Вывернулась, упала, снова покатилась по земле и замерла в той же позе, с которой начала танец. Певчая птица, свободная, как ветер, притворяющаяся сломанной марионеткой. Эш потянулся к ней - и последний аккорд рассыпался в натянутом струной воздухе.
        Девочка откинулась назад, изогнулась, встретилась с ним взглядом. И Эш, глядя на неё, весело подумал: «Я проиграл». Никогда ещё эта мысль не приносила ему столько беспричинного удовольствия.

* * *
        От рогатого фейри тянуло болью - сладкий запах тлена, Фрида чувствовала его, когда прижималась к партнёру - или скорее уж сопернику - во время танца. Боль объясняла безуминку в его глазах, она же была странным контрастом его внешнему виду. Наглец и хам, рогатый страдал. По коже пробежали мурашки. На мгновение Фрида уловила - не услышала, а почувствовала - его крик.
        «Беги от него», - сказала Фрида сама себе. И сама же подалась рогатому навстречу, когда он наклонился к ней, помогая встать. Его рука обжигала.
        - Где ты научилась так танцевать?
        Фрида рассмеялась.
        - Ты не часто здесь бываешь? - После танца обращаться к нему на «вы» было бы неправильно.
        - Я не местный.
        Фрида кивнула. Конечно, или бы знал о ней. Все знали: Фриду и её танцы любит Лесной король, она завершает каждый бал, но всегда одна. Никто не хочет встать с ней в пару, и неудивительно: никто из фейри не любит быть вторым. Лесной король, видевший досаду на лице дочери, когда кавалеры-фейри обходили её стороной, всегда улыбался и говорил, что однажды она встретит достойного партнёра. Сам же король танцевал с Фридой всего раз - и никогда больше, сколько бы Фрида ни просила. Она до сих пор помнила это ощущение: словно танцевала с самим лесом. Кружилась на поляне, и лес отвечал ей. Тоже не на равных - как могут человек и сама природа быть равны?..
        Сейчас танец напомнил бокал крепкого вина. Фрида не чувствовала восторга, хотя давно ждала, что её пригласят. Какой восторг - раз за разом окунаться в чужую боль? Даже прикосновения рука к руке горчили.
        Воздух, до этого неподвижный, теперь дохнул ветром в лицо. Ледяным ветром. Фрида поймала ничего не выражающий взгляд Лесного короля и отняла руку, отвернулась. Правда, не успела сделать и шага.
        - Куда же ты, танцовщица? - Горячие руки легли ей на плечи, обожгли сквозь ткань платья. - А как же твоё желание?
        Фрида обернулась, собираясь сказать, что ей от него ничего не надо. Что может быть нужно от умирающего? А что он умирал, Фрида не сомневалась. Этот сладковатый запах тлена, фейри, отравленного железом… Ей не хотелось лезть в его болото боли, совсем не хотелось.
        Тенями зашевелились вокруг фейри, снова зазвенели бубенцы и колокольчики, перед глазами качнулся знакомый уже ясень - и Фрида ахнула: рогатый незнакомец, не дожидаясь ответа, поднял её на руки и понёс к краю поляны, прочь от праздника. Фрида почему-то не сопротивлялась, наоборот, прильнула к его красивой - о, духи леса, действительно очень красивой - груди. Закрыла глаза, откинулась, полностью расслабляясь в его руках. Чувствовать мужскую силу и надёжность ей было внове… и очень приятно.
        - Так чего же ты хочешь, девочка?
        Теперь они сидели на берегу озера, над которым парили светлячки. Стояла ненормальная, чуткая, тишина - Фриде казалось, что всё: и деревья, и трава, и даже луна со звёздами смотрят сейчас на них. Наблюдают. Наверняка так и было: лесному королю тоже любопытно. «Это не твоё дело!» - мысленно возмутилась Фрида, но тут горячие руки рогатого наглеца коснулись её плеч, легли на броши, скрепляющие платье, и Фриде стало не до того.
        Она дёрнулась - резко, сильно, но незнакомец рук не убрал. Это было… странно: ощущать его жар на своём теле вне танца. Это было… возбуждающе.
        - Что ты себе позволяешь?
        - А ты разве не этого хочешь, малышка? - сверкнул он улыбкой и качнул головой - звон бубенцов утонул в ненормальной тишине.
        - Я не… - Фрида задохнулась, когда его руки всё-таки расстегнули броши, и ничем не сдерживаемая ткань стекла с её плеч, обнажив грудь.
        Они смотрели друг на друга, Фрида и этот наглец. И Фрида сжала руки в кулаки, но не сделала ни движения, чтобы прикрыться.
        Он потянул носом, снова звякнули бубенчики.
        - Я чувствую страх, - его голос звучал удивлённо. - Чего ты боишься, девочка?
        Она молча смотрела ему в глаза, а в голове билось: «Только тронь, и пощады не жди. Только тронь меня!» Он не мог читать её мысли, но не шевелился.
        - Чего ты боишься? - повторил он. - Разве я не в твоей власти, маленькая танцовщица?
        Фрида чуть расслабилась. Действительно: стоит ей хоть слово сказать, и он прекратит. Она усмехнулась.
        - Прекрасно. Тогда скажи мне своё им…
        Договорить она не успела: он приник к её губам и буквально выпил её слова вместе с дыханием. Фрида дёрнулась, укусила - их глаза снова встретились. Что-то… не боль и не жалость, а что-то совершенно другое, более древнее даже, чем магия заставило её остановиться и дождаться, когда он её отпустит.
        - Я… никогда… - Слова давались нелегко, но не потому, что Фрида стыдилась. Ей просто было тяжело дышать. - Никогда этого не… делала… И…
        Он понял, и в прорези маски она увидела, как его глаза изумлённо расширились.
        - Как это возможно? - Помедлив, он добавил: - Кто ты?
        Она фыркнула. Какое право он имеет спрашивать?!
        - А ты? Скажи мне своё…
        Он снова не дал ей договорить. И после поцелуя шепнул на ухо:
        - Пожелай что-нибудь ещё, красавица. Пожелай, и я сделаю тебе так хорошо, как никогда раньше не было.
        «Самоуверенный наглец», - подумала Фрида, а вслух шепнула только:
        - Ты и так это сделаешь.
        Он шало улыбнулся, и его руки легли ей на грудь. Фрида в ответ распахнула глаза, выгнулась и закинула ноги ему на бёдра.
        Оказалось, это тоже танец…

* * *
        Её губы были сладкими - их вкус напомнил ему ягодную карамель, которую он так любил в детстве. И пахла девочка тоже сладко - больше никакой горечи дыма или уюта свежеиспечённого хлеба. Теперь только мёд, и этот запах почему-то не казался ему приторным или слишком сладким. А ведь раньше женские духи с похожим ароматом его раздражали. Только сейчас это были не духи - это её кожа пахла мёдом, кожа и волосы, когда она откинулась, изогнулась, выставив грудь. Он держал девочку на руках, и её волосы достали до земли, а потом, когда она снова схватилась за его плечи, чёрные блестящие пряди укрыли её всю, точно плащ.
        «Маленькая ведьма», - мысленно позвал он. Её светлая кожа, облитая лунным светом, врезалась ему в память. Кожа и её яркие, чёрные в сумраке глаза, и её губы, полные и тоже яркие - она кусала их. И дышала часто-часто, снова и снова откидываясь на траву.
        Она действительно была невинна. Эш успел удивиться этому и ещё раз подумать: «Да кто же ты?» А потом девчонка - от боли или от возбуждения, или от того и другого - вцепилась зубами ему в плечо, а ветер распушил её волосы, снова окутав Эша медовым ароматом. Дальше думать стало уже совершенно невозможно.
        - Будь со мной, - сказал он уже после, когда ночь перевалила за середину, и девочка лежала рядом, расслабленная, нагая и очаровательно красивая - настоящая ведьма. - Кем бы ты ни была в человеческой жизни, будь со мной. Я сделаю тебя счастливой.
        Она повернулась, по-кошачьи изогнулась и подперла щёку кулачком. Эш залюбовался тем, как лунный луч вырисовал в тёмно-синем сумраке её округлое бедро.
        - Нет, не сделаешь.
        Он усмехнулся. Она, конечно, не могла его узнать или бросилась бы ему в объятия сама. Но одно это предположение смешило - он и не сделает!..
        - Ты даже не знаешь, кто я.
        Она улыбнулась, потянулась к нему и шепнула в губы:
        - Не знаю. И не хочу.
        Потом она выпила отголосок, само воспоминание о его боли, а Эш даже не успел удивиться. Небо с землёй поменялись местами и исчезли в тумане. Яркими и чёткими остались только её глаза, её губы и маска, которую ему никак не удавалось снять.
        А на рассвете она ушла.

* * *
        В первых, робких ещё солнечных лучах, когда сумрак вокруг серел и тускнел, его рога и забавные, ёжиком торчащие волосы потекли и исчезли. Исчезли и копыта, и шерсть, точно у барашка, исчезла тоже. Фрида, приподнявшись, смотрела на своего любовника, уже больше прохожего на человека.
        От него всё ещё пахло деревом и луговыми травами, приторно и немного терпко. Сладковатый запах тлена исчез - Фрида с трудом, но вспомнила, что сама забрала его, выпила вместе с очередным поцелуем. Что ж, это временно - боль вернётся. Но ещё не сейчас, не сегодня и не завтра. Пожалуй, это хороший подарок за действительно красивую, сладкую ночь.
        Фрида смотрела: как сверкают на солнце его золотистые, почти такие же длинные, как у неё, волосы. Как он улыбается во сне, тихо и спокойно. Какой он красивый, гибкий и стройный - притягательный фейри. «Кто же ты?» - против воли подумала Фрида и тряхнула головой. Какая разница? Праздник кончился, кончилась ночь. Пора просыпаться.
        Но ей всё равно нестерпимо хотелось снять с него, спящего, маску. Снять и посмотреть, увидеть, какой он настоящий. А ещё - остаться и притвориться, что это не жаворонок поёт в ветвях ясеня, а соловей.
        Фрида посмеялась над собой, встала, наскоро оделась, собрала волосы. Стряхнула с себя пыль - ещё ночью она была золотистой и светилась, а теперь погасла и посерела.
        Закрыла глаза, глубоко вдохнула ароматный весенний воздух с ноткой приближающейся грозы. И неслышно пошла прочь.
        Один раз она всё-таки оглянулась: на залитого солнечным светом спящего юношу в жемчужной маске. Покрытые росой ромашки и колокольчики вокруг него казались на удивление уместными.
        Фрида вздохнула снова, отвернулась и исчезла за деревьями.
        Ночная, погасшая роза рассыпалась пеплом под её босой ногой.
        Междуглавье. Туман
        Младший принц Филипп возвращался домой как всегда поздно. Инкогнито, без сопровождения - когда ты принц круглые сутки и почти всю жизнь вынужден провести в столице, постоянное внимание надоедает.
        Филиппу, если уж честно, надоело не только внимание - ему всё надоело. Он, как гончая, бежал за новыми, яркими ощущениями, давным-давно стал завсегдатаем всех более-менее приличных столичных борделей (и в неприличных побывал тоже, по меньшей мере, раз), знал все злачные места столицы, имел друзей и осведомителей, за определённую плату готовых рассказать Его Высочеству о любых новинках… Но всё это быстро приедалось. Развлечений хватало на раз, на два - потом снова хотелось нового.
        Филипп грустил и один бродил по городу, который давно уже знал, как свои пять пальцев. В городе о нём тоже, конечно, знали. «Молодого господина, которого нельзя называть» даже грабители не трогали - себе дороже, Филипп прекрасно мог за себя постоять. А убить принца - таких идиотов не находилось. За подобное можно запросто угодить в лапы к Серому, а это в сто раз хуже, чем виселица. Так что преступники на всякий случай обходили Филиппа стороной, что принца неимоверно злило.
        Сегодня была как раз такая ночь, когда Филипп злился - ничего нового, скука, безделье, туман. Усталый принц уже возвращался домой, в Сенжерменский дворец, когда вдруг - наконец-то! - услышал что-то необычное. В тумане кто-то пел.
        Само по себе это странным не было: очередная бродяжка заночевала на улице - дождётся, когда констебль на неё наткнётся и уведёт в отделение, потом отправит в работный дом. Или проститутка заметила Филиппа, не узнала в тумане и пытается привлечь клиента. Нет, то, что кто-то пел, странным не было: необычными были слова - язык показался принцу незнакомым. А ещё - мотив Филипп не узнал. Уличные певуны большим воображением не отличались: исполняли, что популярно. Тут же что-то новенькое, необычное и, безусловно, красивое. Даже не будь Филипп уже заинтересован, пройти мимо он наверняка бы не смог.
        От выключенного на ночь фонтана к принцу навстречу поднялась тоненькая девушка, еле-еле заметная в густом тумане. Длинные чёрные волосы до земли скрывали её лицо, тонкие руки-палки она протягивала к Филиппу неестественным, ломким движением. Как кукла-марионетка.
        - Иди ко мне, - позвала она и тут же запела снова.
        Дрожа от предвкушения - наконец-то хоть что-то новенькое! - Филипп пошёл.
        Девочка пятилась, и туман укрывал её серыми волнами. Так, шаг за шагом, они пересекли площадь, оказавшись у самых ворот императорского дворца. Девочка остановилась под фонарём, замерла, опустив руки - только глаза смотрели на Филиппа зовуще, громадные, чёрные глаза.
        Филипп подошёл ближе, рассматривая девочку в свете фонаря. Красивой она не была - слишком худая, если не сказать болезненно-тощая. Длинные волосы влажно блестели и скрывали фигуру девочки, но принц всё равно разглядел, что она одета в серое платье работного дома.
        Это удивило его больше всего: даже если девочка сумасшедшая (что он сразу предположил), то как умудрилась сбежать (работные дома охраняются почище некоторых тюрем) и пересечь Нижний город, потом Средний, добраться до Верхнего - до самой императорской резиденции! - и остаться незамеченной?
        Предвкушая тайну и развлечение, Филипп сделал ещё шаг и наклонился к девочке - она с трудом доставала ему затылком до груди.
        - Кто ты, малышка?
        В ответ девочка запрокинула голову, и на принца глянули совершенно ясные, испуганные глаза.
        - Господин, б-бегите! П-пожалуйста! - дрожащими губами шепнула она, и Филипп впервые почувствовал неясное беспокойство.
        А потом за его спиной зарычали.
        Обернуться Филипп успел.
        И всё.
        Глава 2. Майский праздник
        Домой Фрида возвращалась не одна. «Не гоже такой крале одной до дому пехать», - говорила Кейт, деревенская ведьма из местечка Хэмтонкорт, неподалёку от которого Фрида купила коттедж четыре года назад.
        Под «кралей» Кейт имела в виду себя. И неважно, что ей в этом году уже стукнуло шестьдесят. «Да ведь не то ж главное, - считала Кейт. - А главное - что тут!» И тыкала себя в грудь, где-то в районе диафрагмы. Именно там Кейт была ещё вполне ничего, а вот сердце у старухи пошаливало. Но это нисколько не мешало ведьме быть первой стервой на деревне. Многочисленная родня, как и соседи, дружно Кейт ненавидели и так же дружно боялись. Ведьму это совершенно не смущало.
        «А шо ты улыбаешься?» - говор у Кейт был деревенский, да ещё и с такой мешаниной акцентов (в юности ведьма на одном месте долго не засиживалась), что впору было по её речи отслеживать всю географию империи. Иной раз, устав от болтовни «подруги», Фрида так и делала.
        «Нет, а шо ты улыбаешься? Пусть хоть один! Один! Мужик скажет, что я не хороша». На этих словах Кейт ловила за локоть первого попавшегося мужчину (по крайней мере, два раза ей попадался упырь, но старуху это тоже не смущало) и строго интересовалась, красива она аль нет. Прямо как злая королева у зеркала в известной сказке. Ответы особым разнообразием тоже не отличались. Фейри раскланивался и рассыпался в комплиментах. «Ай, шельмец!» - грозила ему пальцем Кейт. Человек терял дар речи, впрочем, ненадолго, потом находился и принимался на все лады расхваливать рассерженную ведьму. «То-то же», - снисходительно роняла тогда Кейт. Упырь же просто мычал, но о-о-о-очень восторженно. Кейт в ответ угощала его лопатой по темечку и поворачивалась к Фриде: «Видала? Сладка ягодка я, и все это знают. Красива, не то шо ты - отрастила себе. Потому шо всё у девицы должно быть в меру. Вот у меня - в меру». Фрида на это только смеялась: и в молодости у плоской, как доска, Кейт поклонников было пруд пруди. «Ни один не убежал!» - хвалилась старуха. «Не успел», - думала Фрида, но не возражала.
        Кейт постоянно всё не устраивало. И фейри-привратник завесу между мирами долго открывает, и погода не ахти, и сумерки уже, «ах, зачем мы так поздно вышли?». И «ой, душно что-то», «ай, нога, понеси меня, деточка»… Фрида улыбалась и молча шла рядом, пытаясь вспомнить, что по программе необходимо срочно дать ученикам. Слушать болтливую ведьму было совершенно необязательно: она прекрасно разговаривала сама с собой. Даже пожелай Фрида, она вряд ли смогла бы вставить хоть слово.
        Но на этот раз глазастая Кейт углядела на балу кое-что интересное и пристала с вопросами:
        - И как он? Кто он, какая семья? Ты узнала?
        Фрида, мыслями вся в легендах эпохи Седины, удивлённо посмотрела на спутницу.
        - Кто?
        - Ой, да не ломайся! Рогатый твой, с которым ты отплясывала перед этим стервецом. - Так Кейт величала Лесного короля, чьей фавориткой она в молодости успела побывать. - Ну, и как он? Поди, всю ночь потом проплясали? А? А-а-а?
        Фрида со вздохом отступила подальше, но старуха, не достав локтем, ткнула её в бок метлой. (Метла на шабаш - это святое)
        - То-то я чую, запах твой изменился… - Ведьма напоказ потянула носом, и Фрида тоже нервно принюхалась. Глупости, ничем странным не пахло: весенняя ночь, где-то неподалёку цветёт дикая яблоня, и всё. А старая болтунья просто нашла новую тему - лишь бы языком почесать.
        - Ой, чую, изменился, о-о-ой! - простонала Кейт и тут же с любопытством собаки, увидевшей жирный кусок мяса у хозяина в руках, подскочила к Фриде. - Ты предохранялась?
        «Тебе-то какое дело?» - тоскливо подумала Фрида, вспомнив, что, кажется, зелье от беременности на этот раз не пила. Столько лет к ней никто не подходил, и Фрида стала беспечной. Забывчивой. Но кто же знал? А, впрочем, всё равно это пустое. Один раз… Тем более, от него так тянуло железом…
        Всё равно в будущем нужно быть внимательнее.
        - Вот и я чую, что не предохранялась, - не унималась ведьма, с энтузиазмом лекаря давя на больную тему. - И запах твой изменился…
        - Да что вы! - не выдержала Фрида. - И как же я пахну?
        Кейт снова потянула носом и подытожила:
        - Странно. И не надо на меня так смотреть, деточка, я-то знаю, когда нормальное это «странно», а когда нет. Я столько родов приняла!.. Ты, если шо, меня зови, а не этих гордецов из столицы. Поняла? Я-то лучше их разбираюсь. А то эка невидаль - мужик у бабы роды принимает. А? Да шо они в нас понимают, эти мужики?
        Фрида только молча вздохнула. С одного раза не беременеют, все это знают, и Кейт сама что-то такое говорила. Впрочем, чего только Кейт не говорила…
        Фрида старалась не думать, что от такого «один раз не беременеют» родилась и она.
        - Ты смотри, - продолжала Кейт, - от него железом несло - поди, или изгнанный, или подменыш, у людей всё мается. А раз мается, то где? Своей мамке нужен не был, думаешь, люди его приветили? Ха! Я, знаешь, на подменышей насмотрелась. И, ты думаешь, где? В домах этих срамных, где девки голые, а жрецы им всё позволяют. - Жрецов Кейт особенно не любила. Всех, независимо от бога, которому они служили. - И вот в домах этих они за деньги себя продают, как вещи какие. Фейри. Фу, срам!
        «В борделях, то есть», - перевела Фрида. Насколько она знала, фейри там днём с огнём было не сыскать, но за свою бурную жизнь Кейт, видимо, на одного всё-таки наткнулась. Запомнила и теперь промывает молодому поколению голову, рассказывая байки.
        - Вот, туда подменышей и сдают! - Кейт снова погрозила пальцем. - И шо? Среди этих вот, продающихся, отца-то своему дитю искать будешь? - И тут же: - Ты если соберёшься ребёночка травить, то до большого срока не тяни, слышишь? А то демоном-хвостом обзаведёшься, я-то знаю, сама видела…
        - Ваш дом, - невежливо перебила Фрида, когда старуха, войдя в раж, не заметила собственную калитку и чуть не уткнулась в неё крючковатым носом.
        Дом, как обычно, поприветствовал хозяйку весьма изобретательно. Большая (для одной сухонькой Кейт) хижина, скрипя, приподнялась, натужно повернулась и осела. Земля меленько задрожала в ответ. В чёрных провалах окон, не затянутых даже тряпицами, зажегся свет, а в очаге посреди хижины в висящем котле что-то тут же забурлило. В трубу повалил дым, возвещая всей деревне, что ведьма с шабаша вернулась - Фрида знала, что ей уже завтра понесут подношения: дичь, кроликов, овощи и крупы. От вредной колдуньи легче было откупиться, это все в округе знали. А то проклянёт - а проклятья Кейт обычно держались крепко.
        Натужно заскрипев, приветливо отворилась, повиснув на одной петле, дверь.
        - О, как быстро дошли! - восхитилась Кейт, привычно швыряя метлу через низенькую кованую оградку (подарок местного кузнеца, на который скидывалась вся деревня, когда ведьме исполнилось шестьдесят). С той стороны раздался - тоже уже очень привычный - мявк чёрного, как ночь, кота. Фрида поморщилась. - В общем, поняла, деточка? Меня зови! - Кейт потопталась у калитки, провела узловатым пальцем по чугунным веточкам. Те затрепетали, как живые. - А не хочешь у меня переночевать? Темно уже, шо ты по сумеркам таскаться будешь, прямо как привидение какое. У меня на ночь оставайся, а с утреца уходи.
        Щедрое предложение, не знай Фрида, что в довесок к нему пойдёт уборка единственной в хижине комнаты. Сама Кейт никогда порядок у себя не наводила: эта честь всегда доставалась гостям. Наступишь на дохлую мышь - а хозяйка подзуживает: «Туда, туда её брось! Да ты пни её, ужо ж не встанет». Или от пыли закашляешься - а старуха уже метлу суёт, давай, дескать, работай. И не дай боги, отказаться… Хорошо, если только сглазит.
        Сглаза или проклятий Фрида не боялась, но предпочитала определённый комфорт.
        - Спасибо, - натянуто улыбнулась она. - Но я лучше пойду. Меня ждут.
        - Ой, да кто тебя ждёт! - хихикнула старуха. - Чай не этот, рогатый? Хотя, если из домов тех, то он, наверное ж, учёный, ясно, почему ты к нему так торопишься…
        - Спокойной ночи, матушка. - Фрида поправила броши на плечах и отвернулась.
        - Сама ею скоро станешь! - крикнула ей вслед ведьма. Напоминаний о своём возрасте она терпеть не могла.
        Фрида только ухмыльнулась.
        В деревне отмечали майский праздник, начало недели Цветения, поэтому к людям Фрида не пошла: обязательно бы заметили. Идти по ночному лесу тоже удовольствие небольшое, но красться (и впрямь как привидение) дальними и обычно тихими улочками к своему коттеджу, пока деревенские пляшут вокруг майского шеста и устраивают салочки за «майской девой», Фриде не хотелось. Отвести глаза всем селянам сложно, а риск, что наткнутся именно на неё, был велик. В лёгкой зелёной тунике, украшенной листьями, Фриду неминуемо бы приняли за «майскую деву» - воплощение весны. А потом бы до утра не отвязались.
        Поэтому Фрида выбрала лес. Он майский праздник тоже праздновал, но по-своему: звенели сверчки, совсем рядом ухала сова, а где-то далеко дружно и очень музыкально, с душой, выли волки. Фрида вдохнула напоенный весенним ароматом - цветы и немного дыма от костров в деревне - воздух, подхватила подол и, зевая, пошла по направлению к своему дому, игнорирую тропинку. Лесной король был её отцом, и лес никогда бы Фриду не обидел: деревья отодвигали ветви с её пути, под босые ноги услужливо стлался мягкий мох. Пару раз, бывало, слетит сова на плечо или заденет щёку крылом, но Фрида тогда только улыбалась. Четыре года назад она специально искала себе коттедж у леса, чтобы можно было всегда уйти на «ту сторону», одной ногой на которой уже стояла старуха Кейт. Если очень-очень захочется. Если люди уж совсем надоедят.
        А ещё, когда лес рядом, домой возвращаться очень удобно, если не хочешь, чтобы тебя заметили. В отличие от Кейт, которая, хоть на метле могла в трубу залететь, Фрида слыла барышней, богатой леди (пусть и самодуркой немного). Да, спустя четыре года деревенские уже что-то подозревали, но репутацией и свободой Фрида ещё дорожила, потому приличия соблюдала. Может, в свои шестьдесят она тоже сможет, хохоча, проноситься на метле над домами соседей. Но пока что и в человеческом мире находилась масса приятных вещей, которых Фрида не хотела лишаться. Неосторожная же ведьма легко могла попасть в застенки к Серому и никогда оттуда не вернуться.
        Самая быстрая дорога к дому лежала по обрыву, с которого на деревню открывался прекрасный вид. Фрида как обычно задержалась здесь немного, глядя вниз: Хэмтонкорт сверкал и искрился огромным костром посреди главной площади и десятком маленьких, на улицах. Вокруг главного костра сейчас разворачивалась ритуальная битва: наряженный в женское платье сын старосты (смотрелся он очень потешно) возглавлял немногочисленную «армию» Зимы, которую теснили к полям люди Джека-в-зелёном, «весеннего короля». Фрида высмотрела и выбранную «королеву мая» - в который уже раз ею становилась дочь местного кузнеца. В венке из полевых цветов она стояла у майского шеста - длинного дерева с обрубленными ветвями, украшенного гирляндами: белого боярышника, синего пролеска и нежно-жёлтого первоцвета. Войско Зимы тем временем швыряло в атакующих Летних соломой, Джек-в-Зелёном грозно размахивал ивовым прутом, а его люди защищались берёзовыми ветвями. Потешная битва была в самом разгаре, значит, ещё нет полуночи. Хорошо. Фрида покосилась на всякий случай на небо - россыпь звёзд завораживала - кивнула своим мыслям и пошла дальше.
Если поторопиться, будить Мэри, камеристку, не придётся. И можно надеяться на горячую ванну…
        Уже у самого дома Фрида чуть нос к носу не столкнулась с оленем. Лесной красавец спокойно смотрел на неё, тут же напомнив о недавнем приключении. Чёрный нос дрожал, ловя запахи, нежные карие глаза отражали звёзды (по крайней мере, Фриде так показалось), а вокруг рогов вились жёлтые светлячки - так, будто олень гордо нёс на голове громадную корону.
        Фрида зачем-то поманила его, улыбаясь, но тут сбоку раздался треск - и олень исчез. Фрида оглянулась и сама едва успела отступить подальше в зелень. Что, ж понятно, кто разбудил лесного красавца. Первая майская ночь - прекрасное время для гаданий, и особенно неусидчивые девицы крались сейчас через лес, как и Фрида, только замирая от страха и неся с собой фонарь, в котором дрожал огонёк одинокой свечи.
        Фрида отвернулась от резкого света и подалась ещё дальше в листву, дожидаясь, пока девушки пройдут мимо. Их путь наверняка лежал на тихое местное кладбище (за землёй с могилы или щепкой от креста) и Фрида от души пожелала, чтобы они не наткнулись там на Кейт. Старая карга любила по возвращении проверить парочку мёртвых.
        Калитка в коттедж Фриды была вся увита цветочными гирляндами. Не потому, что слуги сделали хозяйке подарок - Фрида, конечно, не запрещала, но никто из них не стал бы без приказа ей плести. Нет, это был ненавязчивый намёк от деревенских: в гирляндах нет-нет да выглядывал нежно розовый сердечник, «кукушкин цветок», как величали его в Хэмтонкорте. Здесь верили, что это любимый цветок фейри, и если уж вплели его в гирлянды, то, можно сказать напрямую заявили: «Здесь живёт ведьма».
        Ведьм деревенские уважали, да и Фрида крестьян не боялась: даже если кто-то и донесёт на неё, то всё равно им никто не поверит. Считалось, что ведьмы рождались только среди черни, к тому же, Фрида никогда не колдовала у себя дома. Глаз отвести случайному прохожему - это пустяки, а вот если из твоей трубы валит зелёный дым - конечно, Серый заинтересуется. Фрида дурой не была и вела себя аккуратно. Для колдовства всегда можно выйти в лес, тот защитит её и убережёт от чужого ненужного внимания. Так что снимать гирлянды Фрида не стала, а наоборот, погладила цветы и, не выдержав, зарылась в них носом. Пахли они волшебно и очень свежо, по-весеннему.
        Слуги спали - горело только одно окошко, на втором этаже. Мэри наверняка зачиталась очередным сентиментальным романом и, конечно же, в комнате своей госпожи.
        Фрида на всякий случай отводила глаза - мало ли какой любопытный следит сейчас за домом или выглядывает из окна. А так, заметит неясную тень, дымку - в сумерках и на такое увидишь. Неслышно проскользнуть в запертую дверь было просто, подняться по лестнице, застеленной коврами - ещё легче.
        - Мэри, ванну, - приказала Фрида, появляясь на пороге своей спальни.
        Мэри, рыжая девочка лет восемнадцати (камеристка досталась Фриде от матери, и сама Фрида возраст Мэри никогда не уточняла), вскрикнула и вскочила с кресла, в котором только что мирно сидела, укрыв ноги пледом. Сейчас плед соскользнул на пол, и Фрида с усмешкой подумала, что завтра у Мэри на ногах начнётся сыпь, которая через неделю превратится или в «воровка», или «завистница». Камеристка укрывалась хозяйским пледом, который Фриде после их первого совместного шабаша подарила как раз Кейт (ручная, кстати, работа - карга, порой, любила рукодельничать). А старая ведьма наверняка защитила свой подарок чем только можно - в том числе и от возможности подарить его кому-нибудь ещё. Впрочем, Фрида и не пыталась.
        - А я-я вас только зав-втра ждала, - промямлила Мэри, кутаясь в шёлковый халат, чёрный с вышитыми золотой нитью цветами. Тоже, кстати, хозяйский. Мэри это обожала: примерять наряды Фриды в её отсутствие. Фрида не была наивной дурочкой и прекрасно знала, что камеристка ей завидует: титулу, положению, богатству, роскоши… Даже красоте, хотя сама Мэри была куда как хорошенькая. Но вот длинные, до пят, волосы хозяйки не давали служанке покоя.
        Впрочем, вслух Мэри свои чувства никогда не выказывала, была аккуратна, пунктуальна, старательна и превосходно умела делать причёски, которые не распадались потом весь день, что в положении Фриды было просто необходимо (когда у тебя длинные волосы до пят, очень накладно носить их распущенными).
        - Ванну, Мэри, - повторила Фрида, усаживаясь в то самое кресло, с которого только что встала служанка. - Да ради всего святого, оставь в покое халат. Он тебе нравится?
        - Очень, госпожа, - пролепетала Мэри, быстро забирая непослушные волосы под чепец.
        - Тогда забирай, - разрешила Фрида и зевнула, прикрыв рот ладонью.
        - Спасибо, мэм! - разулыбалась Мэри, мигом повеселев. - Спасибо, спасибо, спасибо!
        - Ванну, Мэри, - в третий раз повторила Фрида. И крикнула уже вслед служанке: - Воду сама не носи, растолкай лакеев!
        Коттедж у Фриды был большой - ещё не совсем поместье, но и не деревенский (и уж тем более не городской) домик на два этажа с комнатами-малютками, в которых еле-еле двое-то помещались. В коттедже Фриды этажей было три, да ещё жилой чердак, где спали слуги, и подвал, где находились кухня и прачечная. Ещё в саду имелась пещера для ледника, но она располагалась со стороны кухни, и Фрида там ни разу не бывала. И да, вокруг коттеджа был разбит сад - небольшой по меркам высшего общества, к которому Фрида (а точнее маркиза Фрида Вустермор) принадлежала. В саду имелся всего один фонтан, три увитых виноградом беседки и один пруд. Фриде хватало, садовнику тоже - ему как раз не пришлось нанимать помощника. А вот слуг в доме требовалось много (по меркам Фриды): кухарка (без неё никуда), камеристка (тоже необходима), три лакея, четыре горничные, экономка. И конюх, правда, он не относился к домашней прислуге и жил на небольшой конюшне: у Фриды всего-то было пять лошадей - для упряжки. Люди её положения такой штат прислуги сочли бы непозволительно маленьким, но Фрида ненавидела, когда по её дому шатается слишком
много народу, к тому же, смутно знакомого. Вдобавок, Фрида любила комфорт и считала священным право проводить всю первую половину дня у себя в одиночестве («у себя» растянулось на весь второй этаж, принадлежащий целиком Фриде - комнаты прислуги и рабочие помещения располагались или ниже, или выше). Прислуга в это время вела себя тише воды ниже травы: Фрида никогда их не колотила, но разжаловать за шум могла, а платила она очень хорошо, так что слуги за свои места держались.
        Рядом с креслом на низеньком столике лежала книга - Мэри читала её, пока хозяйка не вернулась. Фрида взяла, повертела её, оценила обложку: красавица в роскошном платье молитвенно сжимает руки. Название внизу гласило: «Проданная в монастырь насильно, или Найти свою настоящую любовь в объятьях демона». Ещё ниже что-то тоже было написано, но слишком вычурно и оттого почти неразборчиво.
        - Мэри? - не выдержала Фрида.
        Камеристка, суетившаяся с сидячей ванной (её установили у камина и затем принесли воду разбуженные лакеи), как раз разбавляла холодную воду кипятком.
        - Да, мэм?
        - Почему название такое длинное?
        Мэри нахмурилась.
        - Не знаю, госпожа, но оно правда очень подходит! Господин Винтер… Это писатель, мэм, - объяснила Мэри, заметив недоумённый взгляд Фриды. - Он сказал, что таково название всей серии книг. И хотя демона прекрасная Мадлен только-только встретила…
        - Погоди. Сколько же там… книг? - снова не выдержала Фрида.
        - Двадцать… Но, наверное, будет пятьдесят. Недавно господин Винтер объявил о продолжении…
        Фрида присмотрелась к книге внимательнее. Открыла.
        «Её прекрасное тело трепетало в его горячих руках, когда он медленно, но настойчиво перебирал внутри неё пальцами, словно играл на потаённых струнах её восторженной души…»
        Фрида захлопнула книгу. В ней точно была какая-то магия сродни привороту, но это волшебство было за гранью понимания Фриды.
        - Мэм, у меня и начало есть, если вы хотите, - нарушила наступившую тишину камеристка. - Там Прекрасную Мадлен усыновляет жрец богини любви и учит её таинствам…
        - Я тебя умоляю! - перебила Фрида. - Ты только в храме при настоящих жрецах ничего такого не говори, ладно?
        - Что вы, госпожа, это же не запрещено!..
        - Мэри, ты молодая красивая девушка… - Фрида покачала головой, отбросив книгу. - Зачем?
        - Хочу своего демона. - Мэри зябко поёжилась, хотя в комнате было довольно тепло. - Вот у вас, наверное, демон есть…
        - Мэри!
        - Простите, мэм.
        - Скажешь что-нибудь подобное при других, отрежу тебе язык, - совершенно серьёзно пригрозила Фрида.
        - Не скажу, госпожа. - Мэри вытерла руки о передник - халат она уже сняла и успела переодеться. - Всё равно мне никто не поверит, - совсем тихо закончила камеристка.
        - Вот именно, - Фрида встала. От полной ванны приглашающе исходил пар. - Представь, как тяжело тебе будет найти нормального мужа немой. Или нормальную работу.
        - Работу - не тяжело… Да и мужа тоже…
        - Правда? - Фрида с намёком посмотрела на камеристку. - Хочешь, чтобы я облегчила тебе жизнь уже сейчас? Я вдруг подумала, что немая камеристка - идеал, который мне как раз очень нужен…
        - Простите, мэм. Я буду молчать, как рыба. Как всегда, - перебила Мэри, конечно, ни на грамм Фриде не поверив. «Вот и будь после этого доброй хозяйкой», - со вздохом подумала та.
        Мэри тем временем присев, добавила:
        - Вам что-нибудь ещё нужно?
        - Горячий шоколад.
        - Сию минуту, мэм.
        - И найди мою тетрадь с записями уроков. Она где-то на письменном столе. - Садиться за работу сейчас же совершенно не хотелось, но завтра в школе полувыходной, значит, занятия сократят, а послеобеденные уроки перенесут на одиннадцать утра. А Фриде хотелось бы поспать подольше и не встречать зарю за планами уроков.
        Мэри ушла, дверь за ней со стуком закрылась, и в комнате наступила относительная тишина. В открытые окна, кружась, залетали мотыльки, а вместе с ними - шум и смех празднующей деревни. Но всё это легко «перекрикивали» сверчки.
        Фрида погасила газовую лампу. Огонь в камине тихонько догорал, сумерки в комнате сгустились. В сине-сиреневом сумраке, словно живые, задвигались тени. Глядя на самую тёмную из них - её тень, - Фрида медленно расстегнула броши. Платье с лёгким шорохом стекло к её ногам, и Фрида, зажмурившись, на мгновение вспомнила, как это было… почти так же… той ночью. И как потом горячие руки легли ей на плечи, а голос, приятный мужской голос звал её по имени.
        Не открывая глаз, Фрида провела рукой по груди и ниже, к животу. Замерла. На какое-то мгновение ей показалось, что от живота исходит жар чужой магии. Но всего лишь на мгновение.
        Между той ночью и возвращением Фриды домой прошло две недели - не так-то просто вернуться из страны фейри, даже если они сами тебя отпустили. Две недели, а как будто только вчера… «Я бы уже знала, будь я беременна, - подумала Фрида и тряхнула головой. - Всё эта старуха со своей болтовнёй». Как именно она бы узнала, Фрида на самом деле понятия не имела, но задумываться она не стала. Зачем беспокоиться о том, что ещё не случилось и неизвестно, случится ли? Глупо.
        Платье Фрида по привычке отправила в огонь - и оно сгорело, как сгорел бы цветок: мгновенно съёжилось, почернело и тут же рассыпалось пеплом. А броши превратились в бабочек, ярких, алых с фиолетовым, бабочек. Вспорхнув, они исчезли за окном.
        Фрида проводила их взглядом, потом потёрла концы пояса друг о друга и шепнула:
        - Тебя я тоже отпускаю.
        Пояс в руках потяжелел - и соскользнул на пол.
        - Ты мне только домашних не распугай, - попросила Фрида громадную гадюку, и та, качнув головой, тоже поползла к окну. Тихонечко.
        Не обращая на неё внимания, Фрида прошла к зеркалу на столе и из резной, украшенной янтарём, шкатулки достала марлевый мешочек с твёрдым маслом для ванны. Вернее, смесью масел: мандарина, лаванды, сандала, с добавлением зёрен овса, лепестком розы и сушёных ягод чёрной бузины. Масло для ванны Фрида делала сама, как и почти всю свою косметику. И для матери, и для сестёр тоже. Даже Мэри кое-что перепадало. Здесь Фрида позволяла себе немножко «поведьмачить»: всего-то приготовить по старинным рецептам правильно собранные травы или качественные масла, которые, правда, пришлось поискать, порыскать чуть не по всей империи. Но оно того стоило.
        В воде от мешочка почти сразу пошла душистая пена - Фрида любила пену и всегда добавляла кусочек мыльного корня в свои масла. А мешочком с разбухшим овсом, ягодами и лепестками было приятно натирать кожу - она потом становилась восхитительно нежной и сладко пахла. То, что нужно после двухнедельной дороги домой. Тем более - Фрида отсчитала - завтра крайний срок, когда у неё должны были начаться месячные кровотечения, а с ними вот так запросто в ванне не поваляешься. И так что-то они на этот раз задержались на пару дней. Но это бывает из-за вуали между мирами. Первое время, приближаясь к ней, Фрида вообще теряла сознание. Сейчас стала выносливее, но иногда вуаль, граница, искрящаяся от магии, так что увидел бы и обычный человек, всё ещё отражалась на её здоровье.
        Фрида откинула голову - затылок больно упёрся в край ванны. И на мгновение закрыла глаза…
        - Ваш шоколад, мэм.
        Фрида потянула носом и действительно почувствовала сладковатый аромат.
        - Спасибо, Мэри. Поставь на столик.
        - Да, мэм. И ваша тетрадь.
        - Давай её сюда. - Фрида вытерла руку о заранее приготовленное полотенце.
        - Может быть, вам лампу зажечь, госпожа?
        Фрида откинула голову, уселась поудобнее, аккуратно, чтобы не намочить страницы. Свет от огня в камине вполне позволял читать.
        - Нет, спасибо. И можешь идти. Только пришли через час кого-нибудь, пусть уберут ванну.
        - Да, мэм. Спокойной ночи, мэм.
        - Спокойной ночи, Мэри.
        Фрида ещё немного понежилась, читая. Потом промыла волосы - ромашка, зверобой, желтки куриных яиц и морская соль всё с тем же мыльным корнем. За это время вода успела порядком остыть, и вставала Фрида без сожаления. Она завернулась в полотенце и, когда - ровно через час - в комнату тихонько постучались горничные, Фрида уже сидела на пуфике у зеркала, водя черепаховым гребнем по мокрым, свивающимся в кольца волосам.
        Ванну унесли, и Фрида с облегчением вздохнула. Всё. Теперь она до завтра одна, можно расслабиться.
        Гуляние в деревне потихоньку стихало. Фрида ещё немного поработала, подправив планы уроков. Потом, зевая, под «песню» сверчков перебралась на кровать. Спать хотелось невыносимо.
        Огонь в камине почти догорел и давал лишь немного света - но в комнату заглядывала луна, и от её серебристого света было почти так же светло, как и с лампой. Недавно в таком же неверном свете… Фрида вздохнула и прогнала глупые мысли. Однако впервые в жизни ей не хотелось спать одной.
        Под кроватью завозились.
        - Робин, - давя зевок, протянула Фрида, привставая на локтях. - Ну как вы тут без меня? Всё было спокойно?
        Брауни - маленького ростика старичок с коричневым, точно вымазанным в грязи лицом - взобрался на прикроватный столик и уселся, болтая ножками в ярко-голубых сапожках.
        - Всё, хозяйка, - со вздохом отозвался он.
        Фрида потянулась, достала из дорожной сумки алый свёрток.
        - Держи. Тебе за службу.
        Брауни повеселел и свёрток взял с поклоном, хотя это давно уже стало традицией. Фрида быстро заметила, что её домовому нравятся яркие цвета, особенно красный, и приносила в гостинец с «той стороны» одежду. Первый раз Робин попытался возмутиться: что, дескать, не нравится моя работа, выгнать хочешь? Но потом (после примерки) решил, что и сам тут останется, и на мнение хозяйки ему плевать. А обновке он всегда рад, так-то. «Я против воли никого не держу, - сказала тогда Фрида. - А за службу тебе благодарна. Сам Лесной король дал мне кленовые осенние листья для твоего наряда». И польщённый брауни от гостинцев больше никогда не отказывался.
        - У нас-то всё хорошо, хозяйка… - спрятав свёрток, начал Робин. - Правда, девица эта снова твои наряды мерила. И брошку с янтарём, ту, в виде стрекозы, себе забрала.
        Фрида только отмахнулась. Брауни Мэри не любил - та почему-то вечно наступала на его миску со сливками. Или отдавала их кухонному коту, который, конечно, чужое (а тем более фейри) не пил, но Робин всё равно обижался.
        - И конюх с одной из горничных давеча на сеновале кувыркались…
        - Робин! Есть что-нибудь, что мне нужно знать прямо сейчас?
        - Всё нужно знать прямо сейчас, - отрезал брауни. - А то неправильно рассудишь, что важнее, потом плакать будешь, стенать, меня звать…
        - Робин.
        - Вот-вот, - вздохнул брауни. - У нас-то всё ладно, а вот в столице, говорят, мужчин режут.
        Фрида снова зевнула.
        - Ну и что? - А про себя подумала: «Ну не женщин же».
        Малыш-фейри покряхтел, повозился и, наконец, ответил:
        - Из наших кто-то режет.
        Фрида вытаращилась на него в темноте.
        - Из наших? В столице? Робин, ты говоришь глупости. Кто из наших рискнёт колдовать в столице, под носом у Серого?
        Брауни только плечами пожал.
        - Кто-то рискнул. Посиди пока в сторонке, хозяйка, не суйся к родне.
        - Они обо мне четыре года не вспоминали, - хмыкнула Фрида. - Так что не волнуйся, Робин, не вижу причин им звать меня сейчас.
        Брауни как-то странно посмотрел на неё, но из-за сумерек Фрида не поняла его взгляда.
        - Ещё Лесной король просит тебя о встрече.
        Фрида тут же вспомнила оленя с рогами-короной. Ну конечно, король обожает показывать людям знаки…
        - Зачем?
        - Да откуда же мне знать? Приходи завтра куда обычно после заката.
        Фрида снова откинулась на подушку и закрыла глаза.
        - Я же только что от него…
        - Хозяйка, если он будет просить найти того из наших, что человеческих мужчин в столице режет, не соглашайся, - решительно заявил вдруг обычно спокойный брауни. - Это верная смерть. Наши из города все бегут и такие слухи разносят, что даже пересказывать их страшно. Не езжай в столицу, хозяйка, тут пережди.
        Фрида улыбнулась. Забота домового была приятна.
        - Спасибо.
        Робин, кряхтя, слез со столика.
        - А детскую-то тебе обустроить? Если сейчас начну, как раз к сроку поспею.
        - Что? - выдохнула изумлённая Фрида. - Какая детская? Робин, нет у меня ребёнка, ты что?
        Брауни только хмыкнул да исчез в потёмках, а Фрида снова закрыла глаза. Наверное, кто-то опять добавил в его сливки маковое молоко. Или насыпал сахар, от которого Робин тоже пьянел. Сердобольная кухарка, бывало, это делала, а мак проливала одна из горничных. Случайно, но метко. Первый раз напившийся Робин буянил, а после нёс околесицу. Вот и сейчас снова, поди, напился. Слуги-то тоже начало мая отмечали, вот и опоили случайно домового…
        Фрида повернулась на другой бок и расслабилась. Вздохнула, чувствуя, как затягивает её дрёма. В голове вдруг мелькнула строчка из книги Мэри: «Её… тело трепетало… когда он… настойчиво перебирал внутри неё пальцами…» Память услужливо подкинуло Фриде воспоминание: как трепетало её тело, и как его пальцы играли на «струнах её души».
        Улыбнувшись, Фрида во сне снова скользнула на ту поляну у озера. И снова наглец-фейри обнимал её, только рогов у него больше не было, а концы его волос падали Фриде на плечи. Он шептал, какая она красивая, а его руки гладили её спину, и Фрида замирала от удовольствия. У него оказались просто волшебные руки.
        Маски на нём больше не было, только его лицо Фрида всё равно никак не могла рассмотреть.
        Глава 3. По приказу императора
        Домой Эш возвращался не один.
        На границе с Виндзорским лесом его ждал Ричард - герцог Виндзор, кузен императора и наследник рода королевских магов. Точнее, настоящий герцог Виндзор и настоящий наследник рода… И так далее. Настоящий.
        Но все эти титулы - и даже до поры до времени имя - носил Эш.
        Из леса Эш выходил вместе с туманом и под вороньи крики. Как обычно. Ничего не меняется. Больше десяти лет ничего не меняется!.. Эш всем сердцем ненавидел рутину - это досталось ему от людей: фейри могут годами танцевать на балу, и всё их будет устраивать, а людям нужны постоянные перемены, только тогда они чувствуют себя живыми.
        Туман на границе с Виндзорским лесом словно бы никогда не поднимался. Впрочем, он хотя бы был серым, а не желтовато-белёсым, как в столице. Зато вороны кричали надсадно и хрипло, будто дружно пророчили Эшу все беды разом.
        Ричард - тоже как всегда - ждал Эша у калитки с кладбища. Как обычно с плащом в руках. И тоже как обычно сначала поклонился Эшу до земли, проронил: «Господин». И так замер.
        Эш, на которого туман всегда навевал меланхолию, тоскливо посмотрел на настоящего герцога Виндзора. Темноволосый, как и все в его роду, с острыми тонкими чертами, он чем-то отдалённо напоминал императора, но ещё больше - своего отца. Того самого, что пятнадцать лет назад окинул худенького черноглазого подростка в обносках равнодушным взглядом и приказал дворецкому отвести мальчишку на кухню, накормить, а потом отправить в работный дом, где ему самое место. Или вернуть в тот приют, откуда Эш его, несомненно, вытащил. И не беспокоить благородного лорда по пустякам, особенно, когда он ещё не допил свой вечерний шерри.
        Разговор с настоящей матерью Ричарда оказался ещё короче: она при виде «бедного мальчика» сначала упала в обморок, а потом приказала камеристке подарить испуганному Ричарду пирожное. На этом материнское участие в его судьбе закончилось.
        С тех пор Эш людей презирал. Если родители не узнали своего сына, который так похож на них, который их кровь от крови, то на что годится род людской? Все они предатели, подумал тогда Эш. В пятнадцать ему легко удавалось стричь под одну гребёнку. Позже он немного скорректировал свою жизненную позицию. Но лишь немного. В большинстве своём люди, по его мнению, были равнодушными, холодными, опасными лгунами. Эш презирал их, всех до единого, начиная с собственных якобы родителей до императора, с которым приходилось дружить, и заканчивая слугами. Особенно доставалось гувернёрам, а после них и школьным учителям.
        Единственным человеком, которого Эш выделял, был Ричард. Больше того - Эш считал его братом. В каком-то смысле, так ведь и было.
        Всё началось ни много ни мало пятьсот лет назад (плюс-минус век), когда предок Ричарда, бывший тогда ещё ого-го каким чародеем, крепко повздорил с одним из фейри. Магическая дуэль у них состоялась, но и человек, и фейри оказались равны по силе. В итоге, чтобы хоть как-то насолить сопернику, они друг друга прокляли. Первым начал фейри: он пообещал, что на седьмом сыне седьмого сына род Виндзоров угаснет. Маг ему вторил, сказав, что за проклятие гордый фейри заплатит своим ребёнком. На том и расстались.
        Седьмым сыном седьмого сына (считая мертворождённых и умерших в младенчестве) стал Ричард. Его склочного предка к тому времени давно уже не было в живых, а Дикон только-только родился и о проклятье, конечно, ничего не знал. Его родители о нём тоже не знали. Магия в их роду за поколения ослабла, знания были утеряны - в общем, ни отец, лорд Виндзор, ни тем более его супруга, в девичестве леди Олейя, никак сына не защитили. Зря - той же ночью фейри, который эти за пятьсот лет нисколько не изменился, пришёл в их дом, забрал малыша Дикона, оставил своего «подменыша» и был таков.
        Никто ничего не заметил. Чету Виндзоров совсем не смущало, что их сын рос пухленьким блондином, в то время как в их роду и в роду матери все были тощими брюнетами. Это ещё про рога никто не знал… А копыта у Эша прорезались только в школе. Впрочем, одновременно с этим обнаружилась и возможность менять внешность. Чуть позже от копыт Эш избавился - гадость мешала ходить. Рога тоже удавалось скрывать - увы, сколько их ни спиливай, они росли снова. Но Эш приноровился их рост замедлять. Куда сложнее дело обстояло с глазами - цвет они неожиданно сменили в тринадцать, став ярко-зелёными. Нечеловечески ярко-зелёными. Приходилось постоянно поддерживать морок, от него глаза болели… В общем, сложно фейри жить человеком.
        В пятнадцать Эш добрался в семейном архиве до нужного тома хроник, где описывалась ссора пятисотлетней давности. Эш быстренько прикинул что к чему, посмотрел на себя в зеркало, люто разозлился и сбежал из школы. Никого это не удивило - Эш и раньше сбегал. Что он фейри, Эш понял ещё в десять лет, когда лес впервые позвал его. Лес и огонь. Но раньше он просто бродил на границе, и дальше, в страну фейри. Теперь у него была цель - найти настоящего отца и всё ему высказать. Для большего веса сказанного Эш прихватил с собой железо. Это его и спасло.
        Фейри время от времени забирали человеческих детей, это правда. С одной целью: в стране фей должны быть слуги, а правильно воспитанные люди служили с охотой. В этой роли Эш и встретил Дикона, сразу узнал и после поединка, ранив отца (Эш до сих пор надеялся, что смертельно), забрал настоящего наследника Виндзоров домой. Он хотел вернуть приёмным родителям настоящего сына и благородно исчезнуть, навсегда переехав в страну фей.
        Виндзоры сына не узнали, чем разрушили радужные планы юного Эша. Всё, чего ему удалось добиться - разрешения взять Дикона в личные слуги, валеты. Хорошо, что Ричард перемену места жительства воспринял спокойно, а вот дружбы у него с Эшем не вышло. Целью своей жизни Дикон видел одну лишь службу (хорошо фейри детям мозги промывали), а слуга не мог быть на одной ступени с господином. Так что, сколько ни просил и ни требовал Эш вести себя свободно, как с равным, это был единственный приказ, который Ричард не мог исполнить. Только пугался, если Эш очень настаивал. Становиться настоящим герцогом Виндзором, даже после смерти родителей, он тоже ни в какую не желал. Да и невозможно уже это было…
        Вот и сейчас Эш только со вздохом окинул взглядом склонившегося перед ним «брата», тоскливо поморщился и хрипло попросил:
        - Дикон, ну сколько можно!
        Ричард, выпрямляясь, улыбнулся быстро - улыбка мелькнула на тонких губах да тут же пропала - и набросил на Эша тёплый плащ.
        - Ты же привёл нам коней? - Эш потянул носом. Кони и правда были, рядом, невидимые из-за тумана. Только почему-то больше двух. Намного больше. Зачем?
        Подувший с полей холодный ветер на время разогнал туман - ненадолго, скоро он волнами наползёт снова. Но сейчас его клочки маленькими облаками полетели к болотам южнее леса. А Эш разглядел карету и шестёрку лошадей. На козлах посапывал кучер.
        - Дикон? Какого?..
        Ричард снова улыбнулся, на этот раз словно извиняясь.
        - Император просит вас в столицу немедленно.
        Эш запрокинул голову и застонал. А потом высказал хмурому небу, что он думает об этом ленивом кретине в короне, который уже за… И так далее.
        Кучер проснулся, завозился на козлах, кутаясь в плащ.
        - Вы закончили, господин? - участливо поинтересовался Ричард. - Я взял на себя смелость привезти вам виски. В деревне неподалёку варят прекрасный виски, вы знали?..
        - Да, потому что только пьяным я могу вытерпеть дорогу через полстраны «срочно в столицу» по приказу этого… идиота. Он что, без меня и месяца не выдержит? Сколько ему ещё нужно!.. А, ладно. Идём… Делать мне нечего, только к нему тащиться!..
        - Господин, чем больше вы сожалеете, тем горше становится ваша беда. И ужаснее настроение, - с улыбкой добавил Ричард. Его улыбка - единственное, что освещало для Эша это хмурое утро.
        - На моём месте должен быть ты, - не выдержал он. Эш обожал ворчать на этот счёт. А Дикон всегда отвечал одно и то же:
        - Нет, господин. Каждый находится на том месте, где должен. - А сейчас ещё и прибавил: - Его Величеству нужен маг, а мои скудные способности…
        Эш хмыкнул.
        - Маг? Что случилось?
        - Позже, господин. Сначала выпейте. - Ричард услужливо открыл дверцу кареты.
        «Значит, мне это «что-то» не понравится», - перевёл Эш и забрался внутрь. Дикон, отдав приказ кучеру, последовал за хозяином.
        Виски и впрямь был хорош - Эш отключился за какие-то пять минут. А во сне он снова танцевал с нею… И её проклятая маска всё никак не снималась!
        Под конец она вовсе обожгла ему руки, точно железо, и изумлённый Эш подался назад… И чуть не вывалился из кареты.
        Растрёпанный Ричард втащил его обратно и закрыл дверь.
        - Господин, прошу… - тихо, успокаивающе шептал он, обтирая лицо Эша мокрым платком.
        Эш отфыркивался, уворачивался, а потом в глаза бросился горящий алым железный крест с петлёй, который аккуратный Ричард всегда носил под рубашкой, да ещё и шейным платком закрывал. Сейчас он болтался на виду, платок отсутствовал, а ворот был порван.
        Эш скосил взгляд на свои руки - с правой ладони исчезал крестообразный ожог.
        - Господин?
        Эш перевёл взгляд на Дикона.
        - Всё. Больше не пью.
        - Конечно, господин, - как ни в чём не бывало кивнул Ричард. - А больше ничего и нет. Я только одну бутылку взял. Надо было две?
        - Не надо было вообще ничего брать. - Голова снова болела, и от этой боли Эшу хотелось выть. - Заедем в наш дом… в столице. Отдай кучеру приказ.
        - Да, господин. Могу я спросить, зачем?
        - Ты переоденешься.
        Ричард снова мельком улыбнулся.
        - Благодарю, господин, но…
        - Не спорь.
        Какое-то время в карете царила тишина. Очень относительная: колёса стучали по камням дороги, снаружи шумел листьями ветер, звонко «переговаривались» птицы, и где-то неподалёку что-то хором пели работающие в полях крестьяне.
        - Господин, могу я спросить?
        Эш удивлённо отвёл взгляд от окна. Ричард смотрел на «брата» спокойно - впрочем, он всегда был спокоен, - но сейчас за этим спокойствием проглядывало плохо скрываемое любопытство.
        - Спрашивай.
        - Вы разговаривали во сне. С девушкой. Кто она?
        Эш хмыкнул и вспомнил, что даже не узнал у девчонки имя. Потом ещё вспомнил, как проснулся один, - но она уже ушла. Она, оставила его, как!.. Как он всегда оставлял таких вот девочек. Оказаться на их месте было неприятно.
        - Не знаю. Полукровка. - Эш пожал плечами. Потом подумал и добавил: - Красивая.
        - Полукровка. - Огонёк любопытства в глазах Ричарда угас. - Да. Конечно.
        - Ну и что? - Эш снова попытался поймать взгляд Дикона. - Что с того? Они всегда полукровки. Благо в них нет недостатка. Особенно у меня.
        - Конечно, господин.
        - Дикон! Говори.
        - Простите, я только подумал, что в вашем возрасте уже необходимо иметь наследника…
        Эш опешил.
        - Какие мысли… лезут тебе в голову!
        - Простите, господин. - Дикон смиренно рассматривал свои колени, но в его голосе слышалась улыбка. - Просто Его Величество уже три раза вам намекал об этом, а наш император не славится терпением…
        - Да какое этому кретину дело?!
        На этот раз извиняться Ричард не стал. Он поднял голову и спокойно ответил:
        - Вы герцог, единственный из рода, который столетия поддерживает порядок в империи. Вы богаты и влиятельны. Кому вы передадите всё это? Если умрёте или захотите уйти… на «ту сторону»? У вас должен быть наследник, господин. И вы это знаете.
        Эш откинулся на спинку обитого бархатом диванчика и болезненно поморщился.
        - Дикон. Ты меня расстраиваешь.
        - Прошу прощения, господин. Может быть, рассказ о той девушке вас отвлечёт? Кажется, она вам очень понравилась. Вы так настойчиво пытались узнать, кто она.
        Эш спрятал руки за спину и вздохнул. Пытался, да. Отвлечёт - тоже, наверное, да.
        - Она… очень красиво танцует. А ещё она, кажется, редкостная дура.
        - Почему, господин? - спросил Ричард, когда пауза затянулась.
        Эш поморщился.
        - Я предлагал ей уйти со мной. Она отказалась. Она даже не захотела узнать, кто я. И сама своё имя не сказала.
        - Если вы позволите, господин, то мне кажется, что это очень умный хо…
        - Заткнись.
        Карету снова наполнила тишина. Такая же, впрочем, относительная.
        - Прости, - выдавил, наконец, Эш, глядя на проносящиеся мимо поля. Однообразные серо-зелёные поля. В затуманенных от боли глазах Эша они превращались в пятна на панцире жука, который летел куда-то… Всё летел…
        - Ваша голова снова вас беспокоит? - участливо поинтересовался Дикон.
        Эш промолчал.
        - Господин, у меня есть маковая настойка, в прошлый раз она вам очень помогла…
        - Нет, - отрезал Эш. От мака голова прекращала болеть, но начинала кружиться, и думать трезво потом не получалось ещё долгое время. Ехать в таком состоянии к императору - самоубийство. Обдерёт как липку, а потом проснёшься женатым на одной из его любовниц. Нет уж, пусть лучше голова болит.
        - Как скажете, господин.
        Поля за окном сменились редкой рощицей - эти искривлённые берёзы Эш помнил ещё с детства. Их сажали люди, и от близости к столице они выросли ущербными, больными, полумёртвыми. Эш мог закрыть глаза и увидеть только золотые пятнышки, очень маленькие и очень редкие - так мерцала в этих деревьях жизнь. Тот же Виндзорский лес, напротив, сиял, как прожектор. А здесь… «Люди, - с ненавистью думал Эш, глядя на кривые деревца. Даже листья на них были не зелёные, как должно, а буро-жёлтые. - Люди вечно всё портят».
        В этот момент Ричард потянулся и задёрнул занавеску. А, поймав взгляд Эша, улыбнулся.
        - Вы каждый раз начинаете злиться, когда мы проезжаем это место.
        Эш хмыкнул.
        - Ну и что?
        - Прошлый раз вы прокляли проходящих мимо молочниц, - снова улыбнулся Ричард.
        Эш снова хмыкнул.
        - Ну и что?
        Ричард улыбнулся шире.
        - Господин, они были не виноваты, что попались вам под горячую руку…
        - Умолкни, - бросил Эш, снова отодвигая занавеску. - И не думай, что если я не буду смотреть в окно, моё настроение улучшится.
        Ричард промолчал, как и было приказано. Он часто просил Эша за кого-нибудь - слуг, крестьянок и даже полукровок. Просил часто, а слушал его Эш редко. Зачем? Жалость к себе подобным свойственна всем живым существам, в Ричарде говорит именно она, а в Эше - разум… или боль. Или злость. Какая разница? Люди так же нужны в природе, как и жуки. Если жук кусает, человек убьёт его, не задумываясь. И даже если жук просто проползает мимо, человек может его прихлопнуть. Людей Эш часто мысленно сравнивал с жуками: очень уж хорошая получалась аналогия. Их так же много, они так же надоедливы, их так же легко убить, а ещё они так же вредят всему вокруг, включая самих себя и, что ещё хуже, природу.
        В общем, филантропом Эш не был.
        Дорога стала лучше, карета больше не подпрыгивала на ухабинах и не проваливалась в ямы, зато воздух испортился. Жёлтая дымка тумана висела над столицей всегда, словно город был проклят. И сейчас - вот только что светило солнце, но словно бы карета пересекла невидимую черту: погода ухудшилась, воздух стал влажным (чувствовалось близкое присутствие реки), зловонным, и гул города всё нарастал, пока Эшу не показалось, что он разорвёт уши… Но чуткий слух фейри просто слегка притупился - звуки стали доноситься словно сквозь вату.
        Так бывало всегда. Закрыв глаза, Эш видел этот город другим: огромный жирный паук, подтягивая лапами, пожирал всё новые и новые жертвы, и сейчас Эш ехал как раз этому пауку в пасть. Сам, по доброй воле.
        Душный, громкий, очень людный город Эш ненавидел. Ненавидел его зловоние, его постоянную пыль и копоть, болезненного цвета туман. Этот город был сосредоточием людей, и для Эша олицетворял всё человеческое: грязь, боль, тоску, равнодушие. При первой же возможности Эш норовил сбежать, но его обязанности при императоре слишком часто требовали личного присутствия. Если бы не Ричард, фейри нечего было бы здесь делать. Весь город смердел и дышал жаром раскалённого железа. Но Эш не мог забрать Дикона обратно в страну на «той стороне», где Ричард был бы рабом любого фейри. Здесь Дикон подчинялся только Эшу, и Эша это более чем устраивало. Если бы он только мог вернуть «брату» свободу! Если бы только знал, как!..
        Но он не знал и не мог, а Ричард зависел от него, и потому Эшу приходилось всё это терпеть. Его характер это не улучшало.
        Столичный дом Виндзоров больше напоминал дворец - с ним могла соперничать только резиденция императора - и находился в Верхнем городе, на холме, откуда Сенжерменский дворец был виден. Чтобы попасть туда даже самым коротким путём (через Южные ворота) требовалось проехать весь Нижний город, пересечь Средний, почти весь Верхний - и только тогда личная пытка Эша заканчивалась. Хорошо, что из особняка Виндзоров в королевский дворец путь был сравнительно лёгок и без лошадей (которых Эш тоже презирал за то, что покорно носят людей). Дворец и особняк - как и почти все дома аристократов, Верхний город и Средний - соединяли воздушные поезда. Таким образом, время в пути сокращалось от получаса до десяти минут. Эш мечтал, чтобы сеть воздушных поездов соединила столицу с провинциями, тогда бы он мог доехать до Виндзорского леса и вуали на «ту сторону» за час. Но, с другой стороны, император бы тогда вызывал его в столицу чаще, а отпуск Эша сократился бы. В жизни людей у всего есть плюсы и минусы.
        Уже подъезжая к Верхнему городу и вдоволь налюбовавшись на столицу, Эш вдруг вспомнил:
        - Так что случилось? Ты говорил, что знаешь, зачем меня зовёт этот кре… император.
        Дикон встрепенулся, поднял на Эша глаза.
        - А вы не чувствуете?
        - Что? - Вопрос прозвучал слишком резко, но Ричард спокойно продолжил:
        - Это… Ужас. Даже я чувствую, а я ведь… - Он замялся. - Вы должны ощущать это в разы сильнее.
        Эш изогнул бровь. Столица никогда не была для него райским местом, и, хм, одним ужасом больше, одним меньше…
        - Дикон, ты хочешь поиграть в загадки?
        Ричард вздрогнул - когда фейри играли в загадки, добром для человека это никогда не кончалось.
        - Прошу прощ…
        - Тогда говори, что случилось.
        Ричард покосился на окно: дорога как раз круто свернула, и из-за поворота показался холм с Сенжерменским дворцом. «Как всегда уродливый», - подумал Эш.
        - Принц погиб.
        Эш чуть не расхохотался.
        - Филипп? Наконец-то! А то я думал, сам его прибью. И что, император желает, чтобы я казнил убийцу? Всего-то?
        - Убийцу не нашли, господин. Его Высочество стал первой жертвой: с тех пор погибли ещё четверо из Верхнего или Среднего города. И все мужчины.
        Эш фыркнул. С его точки зрения, если кто и давит этих жуков, то пусть продолжает. Но теперь ясно: бесполезные, беспомощные людишки боятся за свои жизни, а найти убийцу не могут. Кто же им ещё поможет!..
        - Ясно, - только и сказал он. - И убивают, конечно, ночью.
        - Да, господин.
        Ну ещё бы: самое страшное и таинственное для людей время. Когда ж ещё, если не ночью?..
        - До заката ещё часа четыре, значит, ужинаем мы дома.
        - Господин, но Его Величество приказал сроч…
        - А я желаю ужинать дома, - отрезал Эш.
        Дикон промолчал.
        Столичный особняк Эш тоже не любил, он очень напоминал ему о детстве, которое Эш мысленно сравнивал с тюрьмой. А уж как Эш ненавидел вышколенных слуг, предупредительного дворецкого, вечно улыбающуюся экономку и эти проклятые ковры, всюду ковры, выцветшие, блёклые, с непонятными рисунками… Их коллекционировал отец (он называл их гобеленами) и в них он вложил ту малую долю магии, которой владел: проклятые ковры невозможно было отодрать от стен. Покойный лорд Виндзор был не ахти каким магом, но тут он так постарался, что Эш как-то неделю пытался распутать его заклинание, и всё без толку.
        И сейчас ковры смотрели на Эша со стен холла: все эти молящиеся рыцари и чахоточные девы с единорогами. Бр!
        - Господин, - послышался за спиной голос Ричарда, и Эш с трудом отвёл взгляд от змия под копытами коня на очередном гобелене.
        - Что ты так долго там копался?
        Ричард вместо хозяина приветствовал выстроившуюся во дворе прислугу. Эш терпеть не мог этот обычай, поэтому, как всегда ни на кого не обращая внимания, сразу прошёл дом, а одаривать слуг шиллингами остался Ричард. Все к этому давно уже привыкли.
        - Простите, гос…
        - Ты распорядился насчёт ужина?
        - Милорд, ужин будет готов через час, - вмешался дворецкий, как всегда безупречно поклонившись. - Будет ли кто-то приглашён?..
        - Он. - Эш невежливо ткнул в Дикона пальцем.
        Ричард и так никогда не ел с прислугой, так что требование Эша дворецкого не удивило.
        - И с его одеждой, - вспомнил Эш, кивнув на Ричарда. - Разберитесь. Дикон, приведи себя в порядок.
        - Да, господин.
        Позже, когда Дикон в сопровождении лакеев поднялся на второй, «хозяйский» этаж - его комнаты располагались рядом с комнатами Эша и ничем им не уступали - дворецкий остался выслушать, какие у хозяина могут быть ещё приказания.
        Они были.
        - Я там видел девушку у крыльца… рыжую. - Эш снова принюхался. Слабый запах свежего хлеба, которым пахли полукровки, ему точно не померещился.
        - Это Бетси, милорд, - кивнул дворецкий. - Посудомойка. Она из…
        Эш отмахнулся.
        - Пришли её ко мне. На этом всё.
        Дворецкий снова поклонился.
        Дом был готов к приезду хозяина - о котором дворецкий с экономкой явно были извещены заранее. Зевая, Эш нашёл в своей спальне горячую ванну, куда тут же с удовольствием плюхнулся. Рядом, на низеньком столике стоял кувшин с молоком и пряностями. От напитка Эшу немного полегчало, и настроение чуть-чуть улучшилось.
        Через час, когда Ричард постучался к хозяину сказать, что ужин готов, дверь в комнату оказалась открыта, на полу лежала рыженькая посудомойка, а Эш, стоя над ней, задумчиво грыз яблоко. Заметив в дверях Ричарда, он только руками развёл.
        - Фо? Я фыл фолофен. - Потом, проглотив остатки яблока вместе с огрызком, добавил: - Она жива. Расслабься.
        - Да, господин. Ужин накрыт.
        - Хвала богам, я всё ещё умираю с голода!
        Это Эш тоже делал почти всегда: по приезде звал к себе какую-нибудь полукровку, причём неважно, какого пола. Их среди слуг всегда хватало. И выпивал магию иногда досуха - для этого фейри достаточно было одного прикосновения. В результате бедняги отправлялись на больничную койку, а Эш на пару дней смирялся с серой столичной действительностью: голова переставала болеть, а близость железа - отравлять. Прислуга относилась к этому с понимаем: платил герцог хорошо. А богатый лорд мог позволить себе некоторые причуды.
        За ужином царила тишина, если не считать хруста: Эш уминал свежую цветную капусту. С аппетитом. Все деликатесы как всегда достались Ричарду, Эш, как истинный фейри, прекрасно мог обойтись «подножным кормом» - травой и цветами. Когда были живы лорд и леди Виндзор, ему приходилось, конечно, есть то же, что и они. И безбожно толстеть, потому что мясо ни одному фейри не идёт на пользу. Зато после их смерти Эш стал красавцем хоть куда, а повару пришлось уяснить, что хозяин любит свежую траву. И фрукты с овощами, тоже свежие. И цветы, особенно розы. Впрочем, Эш питал страсть и к кошачьей мяте: её дворецкий подсовывал хозяину, если тот находился совсем уж в чёрной меланхолии. Тогда Эш резко веселел и перебирался в сад под яблоню. Была у Эша там любимая яблоня, под которой ему нравилось лежать даже зимой. Ещё одна маленькая странность сиятельного лорда.
        - Господин? Вы хотите, чтобы я поехал к императору с вами? - нарушил затянувшуюся тишину Ричард.
        Дворецкий тем временем разлил по бокалам вино.
        - Угу. - Эш жестом приказал принести вместо вина воду.
        - Господин, я только хочу напомнить, что мне не место…
        - Поедешь, - отрезал Эш, прекрасно зная, что спорить глупо. Лет в пятнадцать он ещё взрывался: «Твоё место быть герцогом, твоё, а не моё!» Ричард всегда молчал, непонимающе глядя на Эша. И только.
        Дворец Ричард не любил, наверное, так же, как и Эш. Правда, по другой причине. Эшу не нравилось железо, от которого не спрятаться, не нравились слуги-марионетки и дико не нравился император. Ричард не любил застенки, которые Эш по долгу службы посещал всегда. Он мнение хозяина о людях как о жуках не разделял.
        Эш, со своей стороны, таскал с собой Ричарда везде, где мог - как любимую куклу. С куклой Ричарда сравнивал император, и за это Эш не любил его ещё больше.
        Так что в вагоне воздушного поезда и Эш, и Ричард были одинаково задумчивы. Ни тому, ни другому не хотелось здесь находиться. Эш маниакально щипал фиалки с подоконника, а представлявший ужасы подземелий Ричард его не останавливал.
        На контрасте с ними император, когда герцога и его слугу провели в кабинет Его Величества, просто светился оптимизмом. Высокий и такой же худощавый, как Ричард, он обладал классической красотой - золотоволосый, голубоглазый и с правильными чертами лица. Именно такими предпочитали изображать юных героев живописцы, и именно о таких принцах мечтали девушки любого достатка. Его Величество Генрих Тринадцатый был уже не юн - недавно ему исполнилось тридцать, - но всё ещё очень красив. Да, императорская семья не зря «выводила» свою породу многие века - в основном, магией, но и на красоту невест тоже обращали внимание. Правители сильной и независимой страны могли это себе позволить.
        В строгом траурном костюме, украшенном серебряной вышивкой и чёрными жемчужинами, Его Величество стоял у окна, облитый закатными солнечными лучами, и улыбался почти так же солнечно.
        - Эш! Друг мой! - воскликнул он, распахивая объятья. И тут же заметил: - А ты, однако, не торопился.
        - Век бы тебя не видел, - бросил в ответ Эш, обходя императора по широкой дуге к креслу у письменного стола. - Ты бы как раз сдох. Дикон, выпрямись.
        Ричард тут же разогнулся и спокойно выдержал изучающий взгляд императора. Его Величество улыбнулся.
        - Здравствуй, Ричард. Что, твой хозяин стал ещё злее после его маленького путешествия?
        - Мой господин нуждается в отдыхе, - кротко ответил Ричард, наконец, опуская взгляд.
        Император хохотнул.
        - Увы, дела не ждут. Эш, ты уселся в моё кресло. Встань немедленно.
        Эш, наоборот, ещё и ногу на ногу положил. Тогда император резко обернулся - взметнулись полы шёлковой чёрной накидки - и скрестил с Эшом взгляд. Так они смотрели друг на друга минут пять, молча, не шевелясь. Ричард, замерший у стены, не шевелился тоже. К подобной сцене он уже давно привык.
        Воздух, казалось, искрился от напряжения, а от тишины звенело в ушах. Личина золотоволосого юноши сползла с Эша, пару мгновений перед императором сидел очень злой рогатый фейри. Мгновений, потому что потом Эш, бросив взгляд на Ричарда, встал.
        - Ну и зачем ты меня вызвал?
        Император как ни в чём не бывало сел в кресло и тут же скрылся под столом. Поднатужившись, поднял укрытую тканью огромную банку, поставил на стол, снял ткань.
        В банке плавала человеческая голова.
        Ричард, прикрыв рот рукой, подался к двери, Эш только закатил глаза.
        - Вот, - в голосе императора зазвучали слёзы. Голосом Его Величество всегда прекрасно владел. - Вот, что сделали с моим братом. Видишь?
        Эш прошёл к столу, нагнулся над банкой. Потянул носом. Пахло дорогим вином.
        - Честно говоря, так мне он больше нравится.
        - Да мне тоже, - хмыкнул император, резко прекратив играть убитого горем брата. - Я тебе больше скажу: я даже хочу приплатить его убийце за то, что осчастливил своим вниманием дворец и избавил меня от этого… семейного недоразумения. Только, Эш, я хочу знать, кому платить.
        Эш стянул перчатку, поскрёб стекло на глазах отросшим и заострившимся ногтем - звук получился премерзкий.
        - Я не сыщик, Генри. Пусть твои слуги ищут, а я потом донесу этому самоубийце твою благодарность.
        Император снова исчез под столом. Но на этот раз на свет он извлёк не банку с головой, а ворох фотокарточек.
        - Слуги, говоришь? Слуги - люди. Посмотри.
        Игнорируя свободное кресло для посетителей, Эш уселся на стол - на этот раз император не возражал - взял фотографии веером, как игральные карты, и всмотрелся. Все они показывали одно и то же: расчленённые человеческие тела. Очень… красочно расчленённые: руки, ноги, голова, части туловища, - всё складывалось в надпись, а кое-где эта надпись дублировалась кровью. Эш нахмурился.
        - Я правильно понял, это же ваш язык? - небрежно поинтересовался император.
        - Угу.
        - И что там написано?
        Эш изучил все карточки: надпись была одна и та же. И никакого смысла она не несла.
        - А что, у тебя нет учёных, кроме меня? Специалистов по нашему языку?
        - Есть. Но единственный специалист, - в голосе императора послышалось раздражение, - не должен такое видеть.
        - Это ещё почему?
        - Она женщина.
        Эш на мгновение забыл про карточки и уставился на императора.
        - Да что ты!
        - Позже поговорим о женщинах, - процедил император. - Что там написано?
        - Ничего особенного. - Эш снова принялся изучать фото. - Ничего такого.
        - Эш!
        - «Она танцует».
        - Что?!
        - «Она танцует». Я же говорил, чепуха.
        На минуту в кабинете наступила тишина. За окном скрылось за горизонтом солнце, и столицу снова проглотил туман. А над Нижним городом он и не исчезал.
        Эш отбросил карточки, напоказ зевнул и соскочил со стола.
        - Всё? У тебя больше ничего для меня нет?
        - Расспросишь моих слуг, съездишь в министерство, - из голоса Его Величества пропала вся благожелательность. - Они тебе расскажут всё, что нужно. И я хочу, чтобы ты поймал этого убийцу. Иначе…
        - Иначе? - улыбнулся Эш.
        Император тоже улыбнулся - холодно и издевательски.
        - Он убивает только мужчин из Высокого и Среднего города. Слуг, аристократов… Различий в статусе не делает. Не боишься?
        Эш хохотнул, но смех стих, когда фейри проследил взгляд императора: тот смотрел на Ричарда.
        - Что ж, если кто-то из моего народа сошёл с ума… Мне будет интересно на это посмотреть. У вас будут ещё приказания для меня, Ваше Величество? - сладенько добавил Эш. И, не дожидаясь ответа, шагнул к двери.
        - Будут, - бросил вслед ему император. - Сядь.
        Эш сел. Снова на стол.
        - Ну?
        - Как твой император…
        - Ты не мой император.
        - Не перебивай. Ты живёшь в моей стране, значит, подчиняешься мне. Итак, как твой император я приказываю тебе в ближайшее время обзавестись наследником. На это я даю тебе год. А невесту ты выберешь на следующем же балу. На котором ты обязательно появишься. Он, кстати, уже скоро.
        Эш фыркнул и снова встал.
        - А больше ты ничего не хочешь?
        - Эш. Это был приказ.
        - Ты перепутал меня со своими лошадьми или собаками? - процедил фейри. - Я не буду спариваться по твоему желанию.
        - Будешь.
        Эш снова фыркнул - вложив в это всё своё презрение к чудному человеческому правителю: когда это жуки смели приказывать фейри?
        А потом Ричард закашлялся и упал на колени. Он кашлял и кашлял, с его губ на ковёр стекала струйка слюны вперемешку с кровью, и Эш прекрасно чувствовал в ней приторный запах яда.
        - Я знаю, что ты фейри, - спокойно произнёс император, когда Ричард чуть успокоился и часто-часто задышал. - Знаю, что вы свободолюбивы. А ещё я знаю, что ты хреновый лекарь, Эш, и что всегда сажаешь с собой за стол свою куклу. И что ты ешь только траву, но своего питомца кормишь мясом. Поверь, друг мой, сломать твою игрушку будет проще простого.
        Эш резко обернулся к нему.
        - Тебя тоже!
        - Да, - улыбнулся император. - Но твой любимый Дикон всё равно умрёт. Пусть и вместе со мной. У меня же есть противоядие, и я могу его тебе дать. Но только если ты пообещаешь, что исполнишь мой приказ. Оба моих приказа. Обещания фейри священны, не так ли?
        Ричард снова закашлялся, со стоном проталкивая в себя воздух на вдохе. Эш, сжав кулаки, процедил:
        - Когда-нибудь я тебя убью.
        Император с улыбкой пожал плечами.
        - Хорошо, - Эш попытался, чтобы его голос звучал ровно. Ровно и спокойно. - Хорошо, я найду себе жену. И в течение года у нас родится ребёнок. И я найду убийцу твоего брата. Обещаю. Ты доволен?
        - Абсолютно, - кивнул император. Покопавшись в ящике стола, он вытащил пузырёк с прозрачной жидкостью и протянул его Эшу. - Отсчитай десять капель. - А позже, наблюдая, как Эш даёт Дикону противоядие, не удержался от замечания: - Боги, Эш, у тебя даже руки не дрожат. А если бы это был не тот пузырёк? Если бы это был яд?
        - Я чувствую ложь, - отозвался Эш. - Всегда. Я сильнее тебя, Генри, был и буду. И ты боишься меня, это я тоже чувствую. Ты не вечно сможешь мне приказывать, человек.
        Император в ответ промолчал.
        Ричарду быстро стало лучше, но Эш, когда аудиенция закончилась, всё равно хотел отправить «брата» ждать в воздушный поезд. Однако вспомнил, что на одной из фотокарточек голова Филиппа была надета на шпиль дворцовой ограды, выходит, люди не смогли защитить своего принца даже около императорской резиденции. Нет, Ричард здесь не в безопасности.
        - Я в порядке, господин, правда. Всё хорошо, - виновато улыбался Дикон, когда они спускались в подземелья.
        - Угу. Вижу. Ты бледный, как смерть.
        - Вы видели смерть? - схватился за эту тему Ричард. - Вы видели её на «той стороне»? Я никогда её там не видел…
        - И не увидишь.
        - Она женщина?
        - Помолчи.
        - Конечно, господин. Вы думаете, она пришла в этот город? Это она?..
        Эш вспомнил статую богини загробного мира - сутулая старуха в сером балахоне. Представил, что она вполне может прогуливаться сейчас по столице, и уж она-то точно не будет делать различий между слугами и их господами. Представил и поёжился.
        Ключи от восточного коридора на самом нижнем ярусе дворца были только у Эша. Деревянные лакированные ключи, и он хранил их на шее, всегда. Дубликат при их потере было бы сделать, конечно, несложно, но пришлось бы распутывать целый клубок заклинаний, наложенных на двери и замки, а это потребовало бы не меньше недели. Целую лишнюю неделю в этом затхлом человеческом городе!..
        Когда последняя дверь за ними закрылась, Ричард привычно замер у стены. Огромный зал без окон был тёмен и неприветлив, в нём царила напряжённая тишина, как будто что-то затаилось в этой темноте и ждёт момента вырваться. Иногда Ричард даже слышал рычание, хотя отлично знал, что это ему только мерещится. Некому тут было рычать.
        Эш щёлкнул пальцами, в ответ под потолком зажглись зеленоватые коконы, в каждом из которых виднелся человеческий силуэт. От кокона к кокону тянулась нить, и вся конструкция очень напоминала паутину. Не хватало только паука.
        Посреди зала - и ровно посреди выведенной алой краской на полу схемы - стоял стул, на котором сидел связанный человек с мешком на голове. Эш склонился над ним.
        Ричард отвернулся. Что будет дальше, он видел не раз, в том числе и в кошмарах. И прекрасно мог обойтись без очередной демонстрации обязанностей придворного мага. Но Эш не приказал ему подождать снаружи, как иногда делал. Не только потому, что тревожился, что неведомый убийца может бродить по дворцу, просто страх «зрителя» очень помогал заклинанию. Особенно «зрителя» хотя бы с каплей магии в крови. Ричард прекрасно мог бы дождаться Эша и дома, если бы «улов» полукровок в столице нынче был больше. В последнее время людям они попадались не так часто, как хотелось бы - значит, Эша ждал очередной рейд. Но это потом, а пока были более насущные дела.
        Эш сдёрнул мешок с головы связанного, на мгновение заглянул в полные ужаса глаза. Равнодушно отвернулся и принялся зажигать тонкие восковые свечи.
        Связанный дёргался. Одна из свеч попала ему под ноги - он задел её, свеча переломилась и погасла.
        Раздражённо дёрнув уголком рта, Эш поднял на него взгляд. Полукровка. Мужчина, наверняка лакей, очень смазливый и высокого роста. Красивые ноги. Точно лакей. И боится до колик. Эш чувствовал его страх, как будто рядом кто-то разлил помои. И всё же…
        Эш поднёс половину свечи к лицу связанного. Улыбнулся, обвёл взглядом комнату.
        - Видишь это?
        Связанный изо всех сил закивал.
        - Слышал про воздушные поезда? Подземные? Печи, - Эш хмыкнул, - говорят, с температурой нагревания. Или другие маленькие бытовые мелочи. Чудеса. Ты же ими тоже пользовался, а?
        Пленник замер.
        - Ты никогда не думал, что это очень похоже на магию?
        Пленник тут же замотал головой и замычал, силясь что-то сказать сквозь кляп. Эшу было совершенно плевать, что.
        - А зря. Что-то же должно питать поезда, печи… И что там ещё?.. Ах да, военная мощь нашей империи, над которой никогда не заходит солнце. - Эш снова поднял взгляд вверх. - Видишь? Они её и питают. Полукровки фейри и людей. И да, они живы.
        Пленника била крупная дрожь, но свеча всё никак не загоралась. Эш мог, конечно, зажечь её и от другой свечи, но зачем лишать себя удовольствия? Ужас тоже горит.
        - А знаешь, кто я? Догадываешься?
        Пленник в ужасе отвёл взгляд.
        - Вы называете меня Серым. Из-за моего плаща. Вон он, - Эш кивнул в угол залы. Там действительно висел обычный серый, без украшений, плащ. - Теперь знаешь, у кого ты?
        И тогда свеча зажглась. Эш поставил её на пол в нужном месте, машинально отметил цвет пламени и начал ритуал.
        Позже, уже в поезде Ричард тихо спросил:
        - Господин, вы получаете от этого удовольствие?
        Эш оторвался от изучения вечернего города - тот тонул в серо-синих сумерках, словно подёрнутый плёнкой пепла.
        Обернулся.
        - От чего?
        - От того, что вы делаете, чтобы… мы могли жить так. - Ричард обвёл взглядом вагон, напоминающий убранством маленькую гостиную. Даже место для камина имелось, правда, фальшивое.
        - А, - Эш усмехнулся. - Нет. Я вообще не получаю удовольствие от общения с людьми, как ты мог заметить. Кроме разве что общения с тобой.
        - Но раньше вы никогда не разговаривали во время ритуала. А сегодня вы специально пугали. Зачем?
        - Для ритуала. - Эш зевнул, собираясь снова отвернуться к окну. Но поймал взгляд Ричарда и продолжил: - Ну хорошо. Как думаешь, для гусеницы большая трагедия превратиться в куколку?
        - После они всегда становятся бабочками.
        - Думаешь, они это знают? Но в любом случае, наши бабочками тоже становятся. В каком-то смысле. - Эш улыбнулся удачной шутке. Но Ричард его веселье не поддержал.
        - Господин, они же люди, а не насекомые.
        - Полукровки - люди только наполовину, - напомнил Эш.
        - Им больно, господин.
        Эш пожал плечами.
        - Никогда не интересовался, что чувствует куколка. И, между прочим, благодаря им мы живём в богатой и могущественной, а главное свободной стране. Тебя это не радует? И ещё…
        - Но вы же не ради этого поступаете с ними так?
        Эш почесал виски: рога снова готовились вырасти. Сколько можно!
        - Нет. Я делаю небольшое одолжение моему другу-императору. Оно, понимаешь ли, ничего мне не стоит.
        - Господин, - помолчав, снова начал Ричард. - Сегодняшняя горничная из вашей спальни скоро тоже окажется в том подземелье?
        - Конечно.
        - И любая полукровка, с которой вы встретитесь, также окажется там?
        - И любой, мне всё равно, какого они пола или возраста. Дикон, к чему ты клонишь?
        - Вы рассказывали про девушку-полукровку с «той стороны». Девушку, с которой вы танцевали. Если вы встретите её, вы тоже отправите её в это подземелье?
        Эш открыл было рот, чтобы ответить: «Конечно». Но вспомнил её грудь, изгиб её бёдер, как красиво её кожа мерцала в лунном свете от пыльцы и магии. Как красиво эта девица танцевала…
        - Она была в маске, Дикон. Я её не узнаю.
        - Но вы предлагали ей пойти с вами. Если бы она согласилась?
        Эш вспомнил и поморщился: она отказалась.
        - Какая разница? Этого не случилось.
        - Но если бы?..
        - Дикон. Помолчи. Ты меня утомляешь. К чему эти вопросы?
        - Простите, господин. Просто иногда мне интересно, есть ли у вас сердце.
        Эш приложил руку к груди и улыбнулся.
        - Ну что-то же там бьётся, а? Как думаешь, что бы это могло быть?
        Дикон ничего не ответил.
        «Она танцует, - думал Эш, глядя на засыпающую столицу и не видя её. - Она танцует…» Перед глазами вставала улыбающаяся черноволосая танцовщица-полукровка в маске.
        Она танцевала и в его сне, но теперь её танец был похож одновременно и на ведьмину пляску, и на танец змеи. В коричневом платье, украшенном листьями по вороту, рукавам и поясу, она изгибалась, как змея, и тут же кружилась осенним листопадом. Потом срывала жёлуди с послушно склонившего к ней ветви дуба, растирала их маленькой ступкой и сыпала себе под ноги. Затаптывала пыль и кружилась снова под музыку барабанов, отмечая каждый удар бёдрами или грудью. То быстрый, то медленный, танец завораживал. Сейчас танцовщица уже не стремилась изобразить сломанную куклу - она была лесной ведьмой. Сердце Эша замирало при каждом её повороте или прыжке. Да, сердце у него всё-таки было.
        - Скажи мне, кто ты, - не выдержал фейри, потому что однообразная музыка, казалось, не стихнет никогда.
        Она обернулась: в лунном свете её маска сверкнула змеиной чешуёй.
        - Ты? Что ты?.. Ты соединил наши сны? Зачем? Как ты посмел?!
        Её гнев возбуждал почти так же, как её танец.
        - Я хочу узнать, кто ты. - Он шагнул к ней так быстро, что она не успела отпрянуть. И замерла в его объятьях, сначала напряжённая, потом тающая, как свеча. Её губы снова были вкуса карамели.
        Эш задрожал - сам не понимая, почему, - когда она провела пальцами по его щеке, коснулась его маски, отбросила со лба чёлку.
        - Уходи. И больше никогда не смей так делать.
        - Скажи мне, кто ты? - повторил Эш и потянулся к её маске, но девушка уклонилась. - Кто ты?!
        Она улыбнулась - так же игриво, как и наяву. Но, прежде чем он успел сдёрнуть с неё маску, сложила ладони лодочкой и дунула Эшу в лицо желудёвую пыльцу.
        Эш дёрнулся, а когда глаза перестало щипать, на поляне он был один. Только примятые её босыми ногами дубовые листья вздрагивали, точно живые. Точно она ещё танцевала на них.
        Эш запрокинул голову, глядя на луну, прищурился. Снова в голове пронеслось, как заклинание: «Она танцует».
        Следующим утром экономка Виндзоров наскоро подыскивала новую кухонную прислугу. Повариха и трое поварят не проснулись: у всех остановилось сердце. И у каждого в руке оказалось по пять гиней - как раз хватило на приличные похороны.
        Глава 4. Перемены
        Фрида вздрогнула и проснулась: образ рогатого фейри таял, жар его прикосновений исчезал. Нет, каков наглец! Сначала залез в её сон (между прочим, как ему это удалось?), так ещё и совершенно бесцеремонно себя там вёл! Фрида ещё ни разу не сталкивалась с неучтивыми фейри: в их природе - уважение к чужой свободе. А этот!.. Ну что с него взять - подменыш. Фрида пару раз встречала таких, как он, только в стране фейри. Они все были немного… странные, точно «не от мира сего». В их случае - в буквальном смысле, и это не их вина.
        Что ж, надо понять, простить и обыскать всю комнату, все вещи, найти то, что принадлежит рогатому наглецу, сжечь - и больше он никогда в её сон не войдёт. Нет, но всё-таки каков наглец - без спросу!..
        Зевнув, Фрида приоткрыла полог. Убедилась, что ещё серо - только-только рассвет; и тихо - даже птицы спят. И ей бы ещё спать и спать… Фрида так и сделала - повернулась на другой бок, натянула на нос одеяло - оно приятно пахло лавандой, - закрыла глаза…
        В окно постучали. Фрида хмыкнула - это ж надо было кому-то из деревенских так упиться, чтобы полезть на второй этаж её особняка, миновав, между прочим ограду. Или кто-то открыл ему калитку? Ничего, сейчас нарушителя прогонит садовник, он-то наверняка уже проснулся и рабо-о-отает… Фрида снова зевнула и даже успела задремать, когда в окно постучали снова. И снова. И ещё. Очень настойчиво.
        Фрида рывком села, отодвинула полог, и, не утруждаясь поиском домашних туфель, босиком прошлёпала к окну. Зажигать свечи она не стала - Фрида с детства прекрасно видела в темноте. А вот незадачливый пьяница обязательно не удержит равновесие и свалится, когда она рывком откроет окно…
        Никто не свалился - только в комнату залетела зачарованная малиновка. Бешено покрутилась, чуть не запуталась в занавесках, уронила Фриде в руки конверт и уселась на подоконник.
        Опешив, Фрида рассмотрела конверт - ничего написано на нём не было. И сама себя пожурила: не обратный же адрес она искала, с таким-то почтальоном. Фрида нашла на столе у зеркала нож для бумаг, надрезала конверт. Оттуда выпал сложенный вдвое лист бумаги, на котором вычурным, чрезвычайно красивым почерком было выведено: «Кто ты?»
        Фрида повернулась к окну. Малиновка чирикнула, наклонила голову, потом расправила крылья, вспорхнула и подлетела ближе. Фрида вытянула руку, чтобы птице было удобнее сесть, и дунула. Малиновку на мгновение окутала золотая пыль, а у Фриды неожиданно сильно закружилась голова. Освобождённая от заклятия птица снова заметалась по комнате и, найдя, наконец, окно, вылетела в серое утро.
        - Ну ты и хам! - заявила Фрида письму. - Да как ты посмел!..
        Письмо она скомкала, потом позвонила в колокольчик. Спать после такого было решительно невозможно.
        Через час горничные перевернули комнату вверх дном, проверили каждую безделушку и сложили всё обратно, но ничего лишнего, не принадлежащего Фриде, не нашли.
        А Фрида сожгла письмо и, сидя в кресле с ногами у камина, задумалась. Свежесваренный кофе привёл её в чувство.
        - Робин?
        - Чего тебе, хозяйка? - Брауни снова вынырнул из-под кровати.
        Фрида поворошила пепел кочергой.
        - В доме есть что-нибудь, принадлежащее чужому?
        - Так, хозяйка, у тебя в доме куча народу… Давеча, вот, ухажёр к Винни захаживал, да и кухарка потом…
        - Чужому фейри.
        Баруни аж подпрыгнул от удивления.
        - На моей территории? Чу на тебя, хозяйка, кошмар тебе приснился. Нет тут ничего чужого! И не будет - мимо меня ни одна муха не пролетит, не то что нашенский - не пройдёт! - И обиженный брауни исчез под кроватью.
        Фрида попыталась выкинуть это из головы - мало ли, может, письмо вовсе и не ей предназначалось? Может, заклинание неправильно наложили, адресатом ошиблись… Под эти мысли Фрида допила кофе и откинулась на спинку кресла. Начинался новый день, надо ещё планы уроков перечитать…
        Поправив полы халата и широко зевнув, Фрида потянулась к тетради.
        На ней лежала чёрная роза.
        - Робин! - завопила Фрида.
        Приоткрылась и тут же закрылась за любопытной горничной дверь. Фрида шикнула на неё и, тряся розой, повернулась к кровати. Оттуда на неё вновь глядел брауни.
        - Ну чего тебе ещё, хозяйка?
        - Это что?! - тыча в него розой шёпотом «завопила» Фрида.
        - Цветок. - Брауни принюхался. - Нашенский.
        - Кто его принёс?! Ты же говорил - муха не пролетит!
        Брауни хмуро глянул на Фриду и вдруг звонко хихикнул.
        - Эх, хозяйка! Так это ж ухажёр твой, кто ж ещё?
        Фрида задохнулась от гнева и только спустя пару секунд смогла выпалить:
        - Как? Тут ведь ничего его нет!
        - Ну как же нет, когда есть, - брауни улыбался. Надо сказать, улыбка у него была мерзкая. - Аккурат в тебе и есть. Так что терпи, хозяйка, ты ж его из себя не вытащишь?
        - Кого?.. Что ты несёшь?!
        Но брауни уже снова исчез под кроватью.
        Фрида и розу отправила в огонь, а потом, раздевшись донага, долго-долго рассматривала себя в зеркале. Может, этот мерзавец проклятье к ней подвесил, а она и не заметила? Да нет, всё было в порядке, чужим колдовством и не пахло… Но Фрида на всякий случай всё равно всю себя проверила, прислушиваясь. Последним она изучила живот: ощупала и снова почувствовала исходящий от него ненормальный жар. Прислушалась к себе, села в кресло и, закатив глаза, полностью отдалась ощущениям… Мгновенно навалилась резкая усталость, но Фрида пробилась сквозь неё, как сквозь туман. И увидела.
        К своему источнику жизни, яркому, как солнышко, и мерно пульсирующему в такт дыханию, она давно привыкла. Но теперь рядом светился ещё один, поменьше, но словно бы ярче, и Фрида слишком хорошо понимала, что это значит.
        - Мэм? Мэм! Проснитесь! Мэм! - донеслось, как сквозь вату.
        Фрида вздрогнула и «вынырнула». Солнца - большое и маленькое - перед глазами исчезли, зато появилась испуганная камеристка.
        - Я вам… чай… принесла, укрепляющий, - пробормотала она и подступила к Фриде с халатом. - Оденьтесь, мэм?
        - Твою ж мать! - выругалась Фрида, глядя сквозь Мэри.
        - Мэм?
        Фрида заставила себя отвлечься и влезла в рукава халата.
        - В-всё х-хорошо. Иди, Мэри.
        - Да, вы только чай попробуйте…
        Начиная злиться - умеет камеристка докучать! - Фрида сделала большой глоток из исходящей паром кружки и тут же выплюнула.
        - Что это за дрянь?!
        - Ничего… Ничего, госпожа, я новый сейчас же сделаю, - пролепетала Мэри, схватила чайник, чашку на подносе и убежала.
        Фрида без сил рухнула в кресло. На губах всё ещё горчила «вырвень-трава», хороший тоник для всех, кроме беременных - те его настой даже в рот взять не могут. Фрида слышала о нём, но предпочитала другие тонизирующие и не очень-то верила, что какая-то трава так отлично выявляет беременность да ещё и на столь раннем сроке. «Мэри поймёт», - мелькнуло в голове. Но Фрида быстро успокоилась. Нет, нет, откуда этой дурочке знать?.. Она же в травах не разбирается, Фрида это точно знала. Иначе бы камеристка могла себе хотя бы розовую воду приготовить, а не просить госпожу. Мэри же так стесняется своих веснушек… Так что это всё только несчастный случай. Надо забыть и не брать в голову.
        Фрида вздохнула, забралась в кресло с ногами и запрокинула голову, изучая узоры на потолке: переплетения цветов и листьев. Выходит, старуха Кейт была права… И брауни Робин намекал на это - Фрида действительно беременна. Прелестно! То, о чём она мечтала! И почему именно сейчас?
        «Сама виновата, - мысленно сказал себе Фрида. - Забыла выпить зелье, скакнула на руки незнакомому наглецу, ни стыда у тебя, ни совести. Думать надо было. А теперь жалеть нечего». Вздохнув, она решила, что это правильно: что сделано, то сделано. Избавиться от ребёнка? Ни за что! Фрида отлично знала, как избавляются от нежеланных детей крестьянки и каков при этом риск в будущем никогда не родить. К тому же, почему пусть и двухнедельный малыш должен отвечать за её легкомыслие? «Полезла в кузов - терпи», - повторила сама себе Фрида. Что ж, значит, рожать придётся. Ну и отлично: ничто не мешает ей тихо, с помощью той же Кейт избавиться от бремени, а потом сделать вид, что усыновила ребёнка кого-нибудь из деревенских. По доброте душевной.
        Правда, несколько месяцев морочить головы слугам, ученикам, учителям, селянам, чтобы не заметили живот. Фрида была не уверена, что справится, но попытаться придётся.
        «Только бы мать не узнала, - думала Фрида. - Узнает - выдаст замуж, срочно. Не хочу больше замуж!»
        Замужем Фрида в свои двадцать четыре побывать, конечно, успела. Как и всех благородных леди, юную Фриду в восемнадцать представили двору, молодому императору. А потом и года не прошло, как руку Фриды (да и всю её, вообще-то) заполучил маркиз Вустермор, которому на тот момент было шестьдесят шесть, а ещё был он богат, знатен, родовит и о-о-очень активен. Молоденькая девица ему приглянулась на первом же балу, после которого маркиз и отчим Фриды содержательно побеседовали, и судьба будущей леди Вустермор была решена.
        Фрида отнеслась к этому философски. Ребёнка от такого старика она знала, что не родит (что бы мать ей не пела в уши). Впрочем, в девятнадцать Фрида ребёнка тем более не хотела. Лечь в одну постель со стариком - тоже, Фриде хватило поцелуя во время венчания. Что ж, когда ты ведьма, есть способы отделаться от ненужного ухажёра. Фрида заранее сварила одно очень хорошее зелье и подлила его супругу в бокал перед брачной ночью. Всё получилось как нельзя лучше: престарелый жених вместо исполнения своего долга прекрасно заснул и всю ночь ему снились очень красочные сны. А Фрида проколола палец и на всякий случай вымазала простыню кровью - шума, убедившего прислугу, что всё было как положено, её благоверный и так издавал достаточно.
        А потом «молодые» уехали в свадебное путешествие, на источники - у маркиза разболелась нога, проснулась подагра. И всё было бы хорошо - Фрида хозяйничала в доме, вырвалась наконец-то из под материнской опеки - но был у чудесного зелья один минус: маркизу так понравились сны (которые он считал реальностью), что теперь он жить не мог без того, чтобы не затащить жёнушку в спальню. Фрида варила зелье литрами, маркиз наркоманил, потерял всякие приличия, хватал жену за зад даже во время приёмов, и Фрида уже начинала бояться, что добром это не кончится. Пока однажды не нашла супруга в его спальне мёртвым, а рядом - жёлудь.
        Той же ночью, сбежав в лес (супруги как раз отдыхали у Виндзорского леса), Фрида нашла отца и спросила: зачем? Лесной король улыбнулся ей. «Он мешал тебе», - сказал он и, больше ничего не объясняя, скрылся в тумане. Фрида тогда до утра пробродила по лесу, но не нашла его. Она знала, конечно, знала, что людей фейри считают другими, часто даже ниже себя, что их мировоззрение очень отличается от человеческого (и это естественно). Но её отец убил её мужа, только потому, что последний мешал Фриде…
        «Что ж, что было, то прошло, и этого не изменить», - решила, наконец, Фрида. Смерть старого, измученного подагрой и уже съехавшего с катушек маркиза никого не удивила. Фриде досталось огромное наследство, хотя в накладе не остались и другие родственники маркиза, например, его сыновья от первого брака. Фрида с цинизмом поняла тогда, что иногда человек лучше мёртвый, чем живой: после его смерти всем становится легче. Это было очень грустно.
        Получив статус вдовушки, а с ним и независимость, Фрида крепко поругалась с матерью, отказавшись снова участвовать в «конкурсе невест» - сезонных балах и отдать наследство покойного маркиза отчиму. Тогда же ей предложили работу в лучшей школе империи, и Фрида уехала из столицы и от матери, не попрощавшись.
        Такая жизнь, спокойная, предсказуемая, Фриде нравилась, и ничего менять она не хотела. Но теперь, конечно, придётся.
        «Уж не из-за этого ли отец хотел меня увидеть?» - думала Фрида позже, ведя урок. Отделаться от мыслей о ребёнке не получалось, как не получалось и забыть наглеца, который всему виной. «Не всему. Я не должна перекладывать на него ответственность, - обрывала себя Фрида. - Я сама должна была проследить». Голова шла кругом, мысли крутились отнюдь не вокруг объясняемой темы, и впервые за всё время преподавания хотелось оказаться от школы подальше - успокоиться и прийти в себя.
        Фрида стояла у доски и рисовала рыбку.
        Рыбка представляла собой схему глаголов древнего языка: голова - аналитические формы, потом - супплетивные глаголы, после - «сильные», за ними - «слабые»… И так далее. Глаголов было много, рыбка выходила длинная. Для удобства Фрида пририсовывала примеры-плавники и закрасила хвост зелёным мелом. Получилось красиво, несмотря на раздрай в мыслях. Наверное, ничего удивительного: эту «рыбку» Фрида рисовала ученикам уже четвёртый год.
        Тема древних глаголов для одиннадцатилетних мальчишек, по мнению Фриды, была пустым звуком (зачем только её включили в программу?). И чтобы дети хоть что-то запомнили, нужно было сделать несчастные глаголы хоть сколько-нибудь интересными, а для этого рыться в собственном архиве, долго подбирать материал… И конечно, вместо схемы-рыбки лучше бы подошёл какой-нибудь пистолет или, на худой конец, кинжал. Но Фрида не смогла уместить древние глаголы в эти формы. Может быть, воображения не хватало, или сказывалась разница восприятия. За эту разницу Фрида давно себя корила, считая, что мужчину может понять только мужчина. Тем более, одиннадцатилетнего мужчину.
        На самом деле, в частную школу Дэримора Фрида попала случайно. Леди не должна работать - это железное, неоспоримое правило высшего общества. Если леди работает, значит, муж или отец не могут её обеспечить. А это ведь позор!
        У Фриды был щедрый муж, да и богатый отчим, так что работы Фрида никогда не знала. Просто ещё в школе увлеклась переводами, сравнением языка фейри с древним человеческим. В высшем обществе она была единственной, кто знал язык фейри в совершенстве, так что ей было легко. Вдобавок, Фрида занялась лингвистикой и довольно быстро сделала себе имя в научном сообществе - несмотря на то, что женщин там отнюдь не приветствовали, у неё просто не было конкурентов: все учёные мужи основывали свои работы на гипотезах и результатах сравнений, тогда как Фрида могла получить «живой» материал. Она же, в конце концов, общалась с настоящими фейри, причём с самого детства. Конечно, переводить и делать сравнительный анализ ей было легко.
        Язык фейри давно и прочно вошёл в моду. Он сильно повлиял и на развитие языка людей - когда-то фейри свободно ходили по человеческим землям, а не скрывались за «вуалью» своего мира. От них осталось много весьма интересных письменных источников, а уж хотя бы одну балладу на фейрийском должен был знать каждый аристократ. Щегольнуть этим знанием было очень престижно. Так что ничего удивительного не было в том, что лучшая школа для мальчиков в империи (девочек древним языкам специально никогда не учили) пригласила Фриду консультантом. Совсем ничего удивительно не находил директор школы и в том, что приглашённый консультант должен будет предоставить преподавателю планы уроков, конспекты и статьи, чтобы последний потом попугаем оттарабанил их перед учениками. И уж вовсе ничего удивительного не было в том, что школьный преподаватель совершенно в языке фейри не разбирался.
        «Да вы издеваетесь!» - подумала Фрида, когда ей это объяснили. И за пятичасовым чаем в кабинете директора сказала «нет». Очень мягко, очень витиевато, как и полагается женщине. Дескать, весьма признательна, ваше приглашение - большая честь, никогда и мечтать о подобном не смела, но…
        Директор удивился. Потом, узнав, что Фрида дорожит правом интеллектуальной собственности на свои статьи, удивился ещё больше. Зачем леди вообще какие-то статьи? Наука - удел мужчин, и если женщина захотела в свободное время сама изучить эти самые древние языки - что ж, это странно, но что только не бывает! Однако это не более чем увлечение, тогда как мужчины работают серьёзно и святой женский долг помочь мужчинам в этом, как жёны помогают, обустраивая быт и храня домашний очаг… Улыбаясь, Фрида выслушала его и объяснила, что считает присвоение своих статей и конспектов воровством. И что на следующее такое чаепитие придёт с адвокатом.
        И пришла. Лорд Гелен, младший брат покойного супруга Фриды, за время работы в столице ко многому привык, поэтому просьбе невестки не удивился. А опешивший директор, поняв, что придётся разговаривать с мужчиной, быстро пошёл на попятный. Женщину-то, как он думал, переспорить легко: женщины - существа по природе своей слабые и мужчинам во всём уступают.
        Собственно, это было не мнение одного лишь директора - он-то был человеком довольно передовым для своего времени. Так женщин в империи видело всё общество: будь красива, следи за хозяйством, танцуй на балах, а все действительно важные дела оставь мужчинам. Свободолюбивой, как все, в ком текла кровь фейри, Фриде ещё в детстве было сложно смириться с подобным отношением. Это была ещё одна причина, по которой она рвалась из-под крыла матушки и из столицы. В провинции нравы были попроще.
        Директор с адвокатом в итоге договорились, что Фрида будет вести уроки, как любой школьный преподаватель - но в присутствии камеристки, конечно, чтобы приличия были соблюдены. И телесные наказания должен будет осуществлять директор лично: нельзя же юношам оголяться перед молодой женщиной! А в остальном Фрида вольна поступать, как ей заблагорассудится - оставаясь, конечно, в рамках утверждённой советом школы программы. И да, ни о какой оплате речь, конечно, идти не может. Работают мужчины, а леди только имеют увлечения. Ничего предосудительного, если Фрида вдруг увлечётся преподаванием, особенно для школы Дэримор. Лучший специалист в языке фейри достанется им бесплатно! Благотворительность, так сказать, дамы и господа. Леди ведь обожают заниматься благотворительностью.
        Узнав об этом (Фрида в разговоре не участвовала, она в это время прилично пила чай в соседней комнате - пусть мужчины решают свои мужские дела сами, раз так заведено), Фрида с очаровательной улыбкой поинтересовалась, сколько платят в Дэриморе преподавателям. Директор похвалился: в его школе не брезгуют давать лекции даже знаменитые лорды-учёные из-за рубежа - гонорар им предлагают очень высокий. Фрида покивала, а потом спросила, почему же она должна работать бесплатно. Свободолюбивая полукровка умела не только переводить и сравнивать языки, но и немного считать. Осознав, сколько примерно сэкономит на ней директор, Фрида почувствовала себя обиженной. Когда-то она согласилась выйти замуж - потому что это прилично. Когда-то она вела себя как образцовая жена, потому что это тоже прилично. Но что будет неприличного в том, что её, женщину, будут воспринимать наравне с мужчинами? Хорошо, пусть она и лучшая, но не рассчитывает ни на какое отношение сверх (хотя по правде говоря, почему нет, если лучшая). Но наравне-то можно?
        «Вы же леди!» - просипел изумлённый директор, и даже родственник-адвокат посмотрел на Фриду как на сумасшедшую.
        «Прекрасно, - кивнула Фрида. - Я леди и вы поступаете со мной не как джентльмен. Вы меня обворовываете на… Сколько, вы сказали, у вас платят учителям?» Потом добавила, что или она получает за свои уроки плату, как мужчина, или пусть директор ищет другого знатока фейрийского. Мужского полу. Тогда все точно будут довольны.
        Директор был бы рад, но никого лучше Фриды не было. Через неделю переговоров, которые ни к чему не приводили, он восхитился «железной хваткой» маркизы Вустермор (что отнюдь не было для леди комплиментом). И пригласил её подписать договор.
        С тех пор прошло почти четыре года. Страсти в обществе, где Фриду всячески осуждали, чуть улеглись (хотя мать время от времени ещё слала Фриде гневные письма). Ученики же привыкли к учительнице и больше не отпускали шуточки о том, что из рук нянек и гувернанток они уже выросли. А после первого выпуска и их родители перестали настаивать на увольнении леди-преподавательницы.
        Схема-рыба тем временем закончилась, вопросов у учеников, как обычно, не нашлось. Преподавать в Дэриморе вообще было легко: только одна проблема - подготовить учеников к выпускным экзаменам у самого императора. В остальное время действовал постулат «преподаватель всегда прав». Фрида могла бы дать список древних глаголов на зубрёжку - и это было бы нормально. А тех, кто не вызубрил, на следующей неделе отправить к директору для наказания. Учителя на уроке не принято было спрашивать, у соседа - не принято списывать. Иной раз Фрида задавалась вопросом: её ученики вообще живые? Живые, конечно, но чтобы расшевелить их, требовалось много сил и смекалки. А уж объяснить детям, что она приветствует вопросы на своих уроках, а ошибки в процессе обучения - это нормально… У Фриды такое получалось редко. Она сама прошла похожую школу, когда за вздох не вовремя наказывали палкой по пальцам. Прошла, ненавидела и не хотела превращать свои занятия в её подобие.
        Прошелестев юбками, Фрида прошла к креслу у окна. На узком подоконнике стояли песочные часы - Фрида перевернула их и предупредила:
        - У вас ровно полчаса. Приступайте.
        Мальчики дружно заскрипели перьями - за остаток урока им предстояло написать своё мнение по изученному отрывку батальной поэмы. Фрида постаралась выбрать именно её - во-первых, битв и героизма там в достатке, а мальчикам это должно нравиться; во-вторых, в ней было полно интересных глагольных форм. К тому же, тренировка письма на фейрийском ещё никому не вредила.
        Фрида смотрела на класс: десять мальчиков за одноместными партами, все одинаковые до невозможности - и парты, и мальчики. Парты - дерево, Фрида чувствовала его даже сейчас: с юга, лес под Бэнтиромом. Мальчики - со всей империи, с одинаково постриженными «под горшок» волосами (цвет был, правда, разный - уже хоть что-то), в одинаковых беленьких рубашках, чёрных брюках, с шейными платками, тоже чёрными, и в синих приталенных пиджаках. Последние Фрида разрешала на своих уроках снимать - как дети вообще могли сидеть и учиться поздней весной в стольких слоях одежды, она не понимала. Впрочем, Фрида и сама себе напоминала луковицу: рубашка, нижняя плотная юбка, корсет (лёгкий, эластичный - Фрида ненавидела жёсткие и тугие), платье с длинными рукавами и глухим воротом под горло. Даже ей иногда хотелось использовать конспекты как веер.
        В углу класса, у камина, сейчас закрытого решёткой, сидела в кресле Мэри и клевала носом над вышивкой. Ей было скучно, и Фрида искренне не завидовала камеристке. Язык фейри её нисколько не интересовал, вышивка тоже, но приходилось полдня сидеть вот так, зевать, смотреть в окно да делать пару стежков в час. И впрямь бедняга.
        Фрида повернулась к окну - там было куда веселее, слуги готовили игрушечных лошадок, обязательный атрибут майских праздников. Окрашенная яркой жёлтой краской палка заканчивалась деревянной лошадиной головой с длинной, до земли гривой. Верхом на этих «конях» танцоры должны будут исполнить моррис, и тогда неделя Цветения будет объявлена начавшейся. После неё все дружно отправятся в храм.
        А жаль, думала Фрида: именно из-за посещения храма сократили учебный день. Ученики рады, а Фрида, у которой в программе за две недели образовалась изрядная брешь, ломала голову, как же этих демонят подготовить к экзаменам. Упасть в грязь лицом не хотелось: директор, которому Фрида как кость в горле, мигом попытается от неё избавиться, а общество его, конечно, поддержит. Не дело юной леди преподавать, если только она не гувернантка. Впрочем, какая из гувернантки леди?
        - Мистер Финник, прекратите, пожалуйста, подсказывать мистеру Следену, - не поворачиваясь (в отражении прекрасно видно весь класс) сказала Фрида.
        Оба мальчика тут же втянули головы в плечи, а Фрида почувствовала, как дохнуло морозом, и обернулась. Взгляд упал на худенького подростка лет четырнадцати, в обносках школьной формы и с чёрными провалами вместо глаз. Он сидел на полу рядом с почти до синевы с бледным мистером Кайлом и поглаживал того по левой руке - нежно, просяще.
        Вздохнув, Фрида поднялась, оправила юбки и прошла к столу Кайла. Осторожно заглянула в его записи, улыбнулась: «Всё хорошо, у вас прекрасно получается, пожалуйста, продолжайте». И, обогнув его стул, незаметно толкнула всё ещё сидящего на полу подростка. Тот совсем по-звериному зашипел в ответ, и тут же исчез. Фрида знала: скоро он снова появится, но теперь уже рядом с ней.
        Том, местное привидение, был мстительным малым и особенно ненавидел учителей. Для мальчика, принявшего смерть от учительской руки, это, наверное, было нормальным. После смерти Том не отправился в лучший мир и не переродился - своим святым долгом он видел месть, желательно всей школе разом. Фрида сначала пыталась его успокоить, приносила гостинцы - человеческую еду, землю с кладбища, росу, - но Том продолжал шипеть и пакостить всем подряд. Из школы он, хвала богам, уйти не мог, а то в округу обязательно бы наведались люди Императора, а то и сам Серый. Где так чудят призраки, наверняка много людей с «даром», а их Серый забирал себе. Фрида не была бы здесь в безопасности.
        Ледяное прикосновение к руке - Том оставался верен себе - и Фрида услышала: «Холодно, мне так холодно… Согрей меня!» Говорили, что несколько столетий назад директор запер мальчика в чулане - пока Том не перепишет все строчки до единой, без ошибок. Запер и забыл. Зима стояла морозная, так что когда о мальчике вспомнили, его уже давно не было в живых. Зато только его похоронили - и жестокий директор скончался от жесточайшей простуды. Он тоже всё мёрз, трясся в ознобе. Больше Том никого не убивал, только пугал. Фрида, предложив ему помощь - умереть по-настоящему - выслушала привычное шипение и ничего делать не стала. Она отлично знала, что без исключительной необходимости вмешиваться в мир духов не стоит. Себе дороже.
        - Холодно… - шептал призрак и по своему обыкновению гладил её руку. Фрида запрокинула голову, подставляя шею, и тихо, одними губами шепнула:
        - Согрейся.
        Ледяные губы прильнули к горячей коже. И тут же исчезли. Призрак подался назад, зло зашипел. Фрида удивлённо оглянулась, но он уже исчез.
        На часовой башне торжественно зазвонил колокол. Ученики засуетились, дописывая последнее предложение. Фрида стряхнула оцепенение - не выспалась… Проклятая малиновка, проклятый рогатый наглец!.. Сделал ей ребёнка так ещё и поспать не дал!
        - Мэм, - Мэри как всегда собрала работы. Кто-то из спешащих вон из класса учеников наступил ей на верхнюю юбку, и край рюша посерел. Фрида никак не могла оторвать взгляд от этого пятна. - Вы хотите сменить платье перед службой? Я приказала привезти вам…
        - Нет, не хочу, - Фрида снова зевнула. Спать, спать бы… А ещё ночью идти к отцу…
        - Мэм, может быть, вы хотите вернуться и отдохнуть?
        Фрида забрала у камеристки работы, разложила по стопкам и убрала в сумку.
        - Нет. Идём. Опоздаем в храм.
        Во дворе шестеро лучших учеников-старшеклассников уже плясали ритуальный моррис: в белых рубашках, зелёных штанах, с бубенцами на щиколотках и платками в руках они разыгрывали не то потешное сражение, не то парад. Фрида заметила, с каким интересом Мэри рассматривает их, а особенно одного - сына императорского казначея, белокурого Антуана. Заметила и отвернулась. Пусть - Мэри взрослая девушка и знает, что делает. И ей ли осуждать, уж чья бы корова мычала… Главное, чтобы экзамены в этом году красавчик Антуан сдал, а всё остальное Фриду не волнует. Хотя и впрямь, он очень ничего…
        Перед глазами сам собой возник спящий среди трав нагой золотоволосый юноша, прекрасный, как бог. Таким он Фриде запомнился сильнее, ярче, чем с рогами и копытами, чего уж греха таить. И тут же мелькнула глупая мысль: «А может, ответить ему? Встретимся ещё раз, большей-то беды не будет». Фрида прогнала её. Красивый фейри, да, этот белокурый Антуан ему и в подмётки не годится. Но Фрида его совсем не знает. И если один раз согрешила, то это же не повод вести себя как падшая женщина!
        Но даже в храме не представлять, как сверкают на солнце золотые кудри, как нежна и бела, точно сливки, кожа, как притягательны губы фейри-подменыша, у Фриды не получалось
        Служба тянулась мучительно долго. Жрицы богини плодородия танцевали чрезвычайно спокойный, очень медленный ритуальный танец - с ветвями берёз, со свечами, с рогом изобилия… Фрида смотрела на них, на их ритуальные безразмерные платья-балахоны, и мечтала оказаться в лесу, среди настоящей жизни, а не этого театра. Но нельзя, не сейчас - вечером.
        Мэри рядом тоже аккуратно позёвывала в кулачок, но одно дело скучать и совсем другое - птицей улететь с церемонии. После этого можно и не возвращаться. А именно птицей Фрида мечтала сейчас стать. Глупое желание свободы, которое люди в этой империи выкорчёвывали в своих отпрысках ещё с детства.
        В маленьком храме было душно и темно. Воздух проникал только сквозь небольшое круглое отверстие в куполе. Сотня прихожан, которым приходилось стоять, танцующие жрицы, да ещё со свечами… К концу службы Фрида едва не падала в обморок. Игра света и тени на тонких колоннах, украшенных цветочными гирляндами, её уже не увлекала. Всё представлялся вчерашний деревенский подарок-намёк: «Ты ведьма» - гирлянда с «кукушкиным цветком». Встретиться, что ли, с Кейт, поговорить об этом? Дело-то нехитрое: старуха что ни день торчит на кладбище. Наверное, к переезду готовится…
        Служба закончилась только на закате: жрицы управились со своим танцем, потом накормили всех ритуальным хлебом, символом плодородия. После Фрида, изо всех сил скрывая слабость, вместе с жёнами преподавателей раздала хлеб, уже обычный, нищим. Посмотрели ещё один моррис - в исполнении деревенских танцоров, не такой изящный и богатый, но куда живее, чем школьный. И только после него можно было, не привлекая лишнего внимания, отправляться домой, снова в маленький отпуск: во время майской недели Цветения школы по всей империи закрывались, а ученики разъезжались по домам. Имперцы очень любили начало мая, а плодородие в их сознании было сравнимо с богатством. Будешь работать во время Цветения, прогневаешь прекрасную Флору, она не простит - богатства лишишься. Люди в империи бывали очень суеверными, особенно если получали от этого выгоду.
        Фрида приказала остановить карету на полпути к дому: она часто так делала, и к одиноким прогулкам леди слуги относились как к забавным странностям («Да наверняка к ухажёрам бегает!»). Фрида на эти слухи внимания не обращала - после скандала с зарплатой они были так, цветочками.
        Вечер выдался необычайно тихий и яркий: на небе разгорался настоящий пожар. В лесу давно сгустились тени, и Фрида, подобрав юбки, шла практически на ощупь, больше полагаясь на звуки и запахи, чем на зрение. К тому же, тропа сама ложилась ей под ноги, пока не привела к озеру в самой чаще. Здесь находился ещё один вход на «ту сторону»: у озера не было дна, и рыба там иной раз ловилась забавная. Фрида могла иногда полакомиться собственноручно сваренной ухой или зажаренной на открытом огне рыбкой - если было настроение, или Лесной король задерживался. Здесь, в пещере неподалёку Фрида держала свою «ведьмину кухню»: запасы трав, утварь, кое-что из старой мебели. Было очень удобно: лес хранил её нетронутой, и никто не видел леди за непотребным занятием.
        Свистнув, Фрида вытянула руку - и на плечо ей скакнула белочка. Шустро пробежала к другой руке, потом - к застёжкам-крючкам. Быстро-быстро расстегнула - и прыгнула обратно на дерево. Фрида скормила ей арахис.
        Оставив помощницу хрумкать заморским орехом, Фрида вылезла из платья, как из панциря, стянула нижнюю юбку и корсет - у него крючки были спереди, что намного удобнее, если нужно снять самой. Потом, скинув нижнюю рубашку и распустив волосы, нагишом нырнула в бездонное озеро.
        Перед глазами рябило, тенями проплывали мимо большие лобастые рыбы, несколько раз туда-сюда пронеслась даже щука. Водоросли цеплялись за ноги, вплетались в волосы. Не обращая на них внимания, Фрида плыла, пока чёрное, с крапинками белого пятно не приблизилось… И небо с землёй поменялись местами: чёрная клякса стала ночью, а белые крапинки - звёздами.
        Здесь закат давно догорел. Над озером, из которого Фрида выплыла, летали любопытные разноцветные светлячки - они тут же окружили отфыркивающуюся Фриду. В небе висел огрызок месяца, где-то ухала сова, метались летучие мыши. В этом мире озеро было далеко от страны фейри, но уже на границе владений Лесного короля.
        Он ждал Фриду. В тунике из дубовых листьев, в короне из ветвей рябины, высокий и тонкий, как любой фейри, но краше их в десятки раз, он изящно поднялся Фриде навстречу.
        Не выходя из воды, Фрида поклонилась.
        - Отец.
        Он улыбнулся, поманил ближе. В камышах, среди кувшинок он смотрелся так же величественно, как и на троне.
        - Эльфрида, моя ласточка, - сказал, протянув ей руку.
        Он называл её так ещё в детстве, когда вместе с сумерками приходил в дом и укачивал, рассказывал сказки, приносил смешные подарки - танцующего жука-ползунка, поющую день напролёт канарейку, светящиеся цветы…
        Фрида потёрлась щекой о его руку.
        - Мне нужна твоя помощь, ласточка. - Его тёмные глаза смотрели серьёзно и очень напомнили Фриде вчерашнего оленя. - В вашей столице кто-то убивает вас. Наш договор с людьми нарушен.
        - Договор? Отец, люди давно уже в вас не верят …
        Он улыбнулся.
        - Ты очень человек, моя ласточка. Пусть не верят: мы заключили договор и помним. И даже если люди забыли, мы должны исполнить то, что обещали. Мой народ клялся не трогать людей на вашей земле. Теперь клятва нарушена.
        Фрида села на отмель: водоросли облепили её, как будто она надела платье.
        - Что ты хочешь, чтобы я сделала?
        - Я могу только просить, - покачал головой король. - Найти того, кто это делает. Покажи, а после мы сами его накажем. В людской столице слишком много железа, наши заклинания бессильны, мы не можем следить… Эльфрида, это лишь просьба, ты не обязана её исполнять, у меня достаточно должников среди людей, только… Мне подумалось, тебе это будет легче. - Фейри неожиданно запнулся. - Но нет. Ты носишь ребёнка. Я не знал, Эльфрида. Если бы мне это было известно, я не позвал бы тебя.
        Фрида улыбнулась.
        - Я не сахарная кукла, отец. Ты прав, мне это несложно. Я постараюсь помочь.
        Лесной король нахмурился, но на ладонь Фриде упал сплетённый из веточек браслет.
        - Плоть от моей плоти, - прошелестел фейри, - с ним ты будешь в безопасности. А я перед тобой - в долгу.
        Фрида улыбнулась. Иметь лесного короля в должниках стоило пары поездок в столицу. К тому же, ей не впервой.
        - Отец, - она помедлила, - я хотела бы попросить тебя о маленькой услуге. Я не знаю, как… Как скрыться от отца… ребёнка. - «Ему только две недели! - кричал её разум. - Какой там может быть уже ребёнок!» - Этот фейри очень настойчив.
        Смех Лесного короля был подобен шелесту листвы под порывом ветра. А его губы холодны, как вечерний весенний воздух, когда он наклонился и поцеловал Фриду в лоб.
        - Всё, дочь, теперь ты надёжно скрыта от него, - сказал фейри, выпрямляясь. - Я не буду спрашивать тебя, зачем.
        - Это человеческое, отец, - кивнула Фрида. - Не спрашивай.
        - Вы красиво танцевали, - заметил напоследок король. - Это была не просто страсть, моя ласточка. Это была правда.
        Фрида только усмехнулась. У фейри трепетное отношение к правде - зато уж недоговаривать они мастера. Но крайне редко лгут, словно ложь обжигает им язык.
        - Я буду ждать вестей. И, прошу тебя, Эльфрида, будь осторожна. Моя магия могущественна. - Лесной король посмотрел на браслет на тонком запястье Фриды. - Но не всесильна.
        - Конечно, отец. - Улыбнувшись, Фрида снова нырнула.
        А перед глазами так и стоял взгляд короля - мудрый, как будто он читал её будущее так ясно, как Фрида читала древние тексты.
        А может, и читал - Фрида бы не удивилась.
        В человеческом мире тоже стемнело. Так же над озером летали светлячки, но не разноцветные, как в мире фейри, а лишь бело-зелёные. Ветер качал камышовые заросли у берега. И пофыркивал, стоя у раскидистой ивы, белый конь. Фрида пригляделась и с изумлением узнала Быстрого, лучшего жеребца из её конюшен.
        - Ну как водичка? - весело поинтересовалась сидящая на берегу Кейт. На ведьме было что-то вроде рыбацкой сети - Кейт была та ещё модница. - Может, и мне искупнуться?
        Не обращая внимания на её слова, Фрида выпрямилась и, держась за гибкие ивовые ветви, вышла на берег. Ткнула пальцем в коня.
        - Что он здесь делает?
        - О-о-о! - засмеялась Кейт, обнажив белые-белые и ровные-ровные (хоть сейчас младенца кушай) зубы. - А это правильный вопрос. Глянь-ка сюды. - Она протянула Фриде конверт.
        Фрида взяла его, пригляделась.
        - Это письмо не мне.
        - Угу. Служанке твоей. Ты читай-читай.
        Фрида подняла на неё взгляд.
        - Это не мне письмо.
        - Ой, да шо ты такая правильная! - фыркнула Кейт. - Не боись, я ж уже всё прочла. Хошь, перескажу?
        Поморщившись, Фрида достала письмо из конверта и вчиталась.
        Писала мать и писала она камеристке Фриды - в ответ на её утрешнее письмо, в котором Мэри призналась (как поняла Фрида), что госпожа беременна, и все признаки налицо: цикл задержался, утренний чай с нужной травкой не в то горло пошёл. А вы же приказывали, мэм, следить за госпожой? Вот Мэри и бдит. О, как Мэри бдит! Госпожа недавно вернулась из очередного загула, наверняка с ведьмовского шабаша. И вот теперь беременная. Мэри за такие новости ведь причитается награда?
        Да, писала мать Фриды, причитается; и сообщала, что перевела на счёт Мэри весьма кругленькую сумму: хватит на симпатичный маленький домик в деревне со своими слугами. Мать также выражала признательность, что Мэри уберегла её семью от ещё одного позора. И пророчила Мэри дальнейшее вознаграждение, если она будет так же предана.
        Фрида аккуратно свернула письмо, положила обратно в конверт и подняла взгляд на Кейт. Та улыбалась.
        - А я те говорила, шо служанка твоя - та ещё змеюка. Хошь, я её колдану?
        - Я сама, - процедила Фрида, наклоняясь к своей одежде.
        - Эк скоко у вас одёжек, - оценила Кейт, глядя на неё - И, главное, зачем?..
        - Как это письмо попало к тебе? - оборвала её Фрида.
        - У тебя симпатишный конь, - отозвалась ведьма, протягивая руку и гладя покорно склонившего голову Быстрого по носу. - И симпатишный лакей. Милок, подь сюды.
        Фрида только вздохнула, когда из-за деревьев показался один из её лакеев с таким взглядом, как будто уже сомневался в собственной вменяемости. На самом деле, сомневаться он станет завтра, когда всё - и воспоминания, и фантазии - перепутаются у него в голове.
        - Ты ш не против, если я их позаимствую? - одной рукой обняв лакея, другой держась за гриву коня, спросила Кейт.
        - Вернуть не забудь, - вздохнула Фрида, накинула нижнюю рубашку (всё-таки ночи были ещё прохладными, чтобы ходить голышом), а остальную одежду взяла в руки.
        - Будь покойна, милая. Ты, кстати, в город нынче собираешься? В столицу, а? За этим ныряла? Вижу у тебя браслетик этого стервеца. Так вот, в Нижнем городе ищи.
        Спрашивать подробности было бы бесполезно, да и незачем, раньше Фрида и сама справлялась. Она кивнула отвернулась и пошла по тропинке - подсвечивая дорогу, её обогнали светлячки.
        - Ну, прокати ш меня, милок! - сверкнув улыбкой, воскликнула Кейт и взлетела в седло Быстрого. Следом, как во сне, неловко влез лакей. - И-э-э-эх!
        Деревья тоже расступались перед ведьмой - прямо-таки отскакивали. А та, гоня коня, потрясала сухонькой ручкой.
        - Ужо я щас покатаюсь!
        «И вряд ли кого удивишь, - думала Фрида. - Все давно уже к твоим выходкам привыкли».
        Мэри снова сидела за любовным романом и снова в спальне Фриды, в её любимом кресле у камина.
        - Ой, госпожа! - вскрикнула она, когда Фрида закрыла за собой дверь. - Я-я в-вас не заметила!
        - Ну конечно, - хмыкнула Фрида. - Я же ведьма. Между прочим, тебе письмо. - И кинула Мэри конверт.
        Та подхватила его, узнала почерк. Побледнела.
        - Я-я-я…
        - Завтра получишь расчёт.
        Мэри содрогнулась и плавно осела на пол. Фриде подумалось, что это она в своих романах научилась подобному мелодраматизму.
        - Госпожа, прошу вас! Я не смела отказать миледи, вы же знаете, какая она…
        - Да, знаю. А ещё она тебе платила. - Фрида уселась в кресло и принялась смотреть на огонь. - Уходи.
        - Госпожа, но вы же должны меня понять! У меня кроме вас никого нет!
        - Попросись к моей матери, вы же так прекрасно спелись. Она тебя куда-нибудь пристроит.
        - Госпожа…
        - Вон. Завтра утром чтоб тебя в этом доме не было.
        Мэри встала - так же плавно, как до этого садилась. И, скривившись, прошипела:
        - Куда вы без меня денетесь!.. В этой дыре вам никого лучше меня не найти…
        - Милая моя, - обернувшись, проронила Фрида. - Благодаря тебе я очень скоро перееду в столицу. Где таких, как ты - пруд пруди. И выйду замуж за очередного богатого сморчка. Потом, когда он умрёт, у меня будет ребёнок и огромное состояние. И я смогу выбрать себе любого супруга, хоть принца. А ты так и будешь прозябать в такой вот дыре со своими романами. А теперь пошла вон.
        Мэри и правда направилась к двери. Но у порога обернулась.
        - Да чтоб ты в бездне захлебнулась, ведьма!
        - Аккуратно, милая, - еле сдерживаясь, предупредила Фрида. - Прокляну. И на всякий случай… Ты никому не расскажешь, что видела в этом доме. Не напишешь и не расскажешь больше никому. Просто поверь мне на слово, если не хочешь в самый ответственный момент заблеять, как коза.
        Бывшая камеристка покраснела - от шеи до корней волос.
        - Да ты… - она осеклась. А потом заблеяла.
        - Я предупреждала, - махнула рукой Фрида. - Ты мешаешь мне. Убирайся.
        И, когда за служанкой закрылась дверь, Фрида без сил рухнула на кровать. Очень хотелось заплакать. «Я сама во всём виновата, глупо сейчас себя жалеть», - повторяла и повторяла мысленно Фрида. Но всё равно себя было очень жалко.
        - Я не хочу ничего менять! - простонала она в подушку. - Мне моя жизнь и так нравится!
        Ей ответила тишина. Фрида повернулась на спину и, глядя в потолок, громко произнесла:
        - Ну мы ещё посмотрим!.. Всё равно всё будет по-моему.
        Как именно, она не знала, но… Нет, больше собой она управлять не позволит. Замуж мать её, конечно, выдаст, но, может, это и к лучшему? Замужем получится спокойно родить. А муж… С мужем всегда сладить можно. С первым же она сладила. Почему этот раз должен отличаться? Просто нужно немного потерпеть, а потом прогнуть этот мир под себя.
        Вздохнув, Фрида старательно улыбнулась. Не хотелось, но она скривила губы.
        Всё будет так, как она захочет, и никак иначе.
        На душе немного полегчало, и, перевернувшись на бок, Фрида закрыла глаза. Усталость навалилась могильной плитой.
        - Где ты? - звал её голос на грани сна и яви. Знакомый голос рогатого наглеца. - Где ты?! Как ты скрываешься от меня? Как ты смеешь?! Отзовись!
        Улыбаясь, Фрида успела подумать: «Ты меня больше никогда не увидишь, мерзавец. А если увидишь - не узнаешь». Потом волшебный лес из сна забрал её, обнял, спрятал, а фейри всё бродил и бродил, всё звал и звал. Но дальше и дальше, и дальше…
        Точно так же по деревне металась зачарованная малиновка с письмом в клюве. Металась и не могла найти адресата.
        Глава 5. Серый город
        «Ненавижу этот город! - думал Эш, отбивая тростью гимн империи. Трость у Эша была модная, с медным наконечником в виде клыка и по мраморному полу он стучал просто оглушительно. - Ненавижу этот мир!»
        Утром в министерстве уже было много народу. На лорда Видзора и идущего позади, на должном расстоянии слугу оборачивались и смотрели. Эшу очень хотелось оскалиться в ответ, а может, даже кого-нибудь укусить.
        - Господин, не желаете ли прогуляться в Сенжемском парке? - невинно поинтересовался еле поспевающий за ним Ричард.
        Эш резко обернулся и проходящая мимо пара - леди в бежевом утреннем платье под руку с джентльменом, у которого в петлице красовалась такого же цвета роза - содрогнулись и непроизвольно прижались друг к другу. Эш прищурился и с большим трудом промолчал. Джентльмен с розой ответил только недовольным взглядом. Его спутница вовсе опустила глаза и кивнула, когда джентльмен что-то шепнул ей, уводя в сторону от герцога Виндзора.
        - Господин? - повторил Ричард. - Позвольте напомнить, прогулка в Сенжемском парке всегда вас успокаивает. Может быть, кружечка парного молока?..
        - Я хочу кого-нибудь убить, - воспользовавшись тем, что коридор опустел, прошипел Эш.
        Ричард успокаивающе улыбнулся.
        - Тогда, наверное, ресторан Кроути? - предложил он, имея в виду самый шикарный ресторан в столице. Там, кроме всего прочего, подавали прекрасный сидр, который Эш обожал куда больше молока. - Или, быть может, вы желаете вернуться домой?
        - Иногда мне кажешься, ты излишне меня опекаешь, - проворчал Эш, серьёзно решая, что лучше: молоко или сидр. - Мы, знаешь ли, ровесники, и я способен сам о себе позаботиться. А ты ведёшь себя как курица-наседка.
        - Конечно, господин, - безмятежно улыбаясь, согласился Ричард. - Просто вы выглядите так, словно ещё немного и сами кинетесь потрошить людей. Как тот убийца, которого вы ищете. И тогда в столице вас станет уже двое, что будет весьма прискорбно.
        - А что - хорошая мысль! - фыркнул Эш. - Только я бы начал не с принца, а с местного министра.
        Ричард снова улыбнулся.
        В министерстве правопорядка, куда герцог Виндзор нанёс визит буквально на рассвете, сидел зевающий сторож - и всё. Титул и высокомерие Эша его нисколько не впечатлили: по-прежнему отчаянно зевая, он отказался вводить герцога в курс дела Туманного злодея (так окрестили газетчики неуловимого убийцу). А когда Эш стал грозить перевернуть министерство вверх дном, сторож только плечами пожал: «Да пожалуйста, переворачивайте».
        Эш был от природы упрям и весьма деятелен, особенно, когда злился. Поэтому, когда к восьми утра стали подтягиваться клерки, в вестибюле они застали обалдевшего сторожа среди моря бумаг. Сверху, со второго этажа в это море постоянно сыпалось пополнение - шёл прямо-таки бумажный дождь. Эш даже не думал сохранить картотеку или пощадить архив - всё это уже валялось на полу в вестибюле. А лорд Виндзор как раз взламывал кабинет министра.
        - Вы с ума сошли! - фальцетом завопил его хозяин, когда в пол-одиннадцатого утра соизволил явиться на работу.
        - Нет, это вы опаздываете, - ответил ему Эш, сидя на министерском письменном столе в окружении наконец-то нужных документов (всё нужное ведь всегда находится последним).
        - Сэр! Немедленно покиньте мой кабинет! - начал закипать министр. Казалось, совсем немного - и у него из ушей пойдёт пар.
        Эш покосился на него, изогнул бровь и, даже не думая вставать, поинтересовался:
        - Вы знаете что-нибудь ещё, кроме того, что говорится здесь? - Он потряс чёрной кожаной папкой с оттиснутыми буквами «Т.З».
        У министра отнялся дар речи, а Эш, подождав, но ответа так и не получив, подытожил:
        - Хреново работаете.
        Министр застонал-засвистел, как закипающий чайник. Ричард, подавая Эшу следующую папку, тоже чёрную, но с позолотой по корешку, с тревогой посмотрел на него.
        Через десять минут Эша попытались стащить со стола стражи правопорядка. Эш и им высказал, как именно они работают, и только потом, наконец, соизволил представиться. Все, включая министра (который Эша в лицо не знал: в обществе фейри давно не появлялся), погрустнели. Ещё хуже стало, когда прибыл курьер из дворца с предупреждением, что где-то в это время лорд Виндзор, императорский дознаватель, явится инспектировать министерство.
        Господин министр, услышав это, снова свистнул и чуть не потерял сознание. А его подчинённые, давно привыкшие к начальским грозам, принялись тихонечко упрашивать лорда Виндзора не гневаться. Дескать, обычно-то у них порядок, это сейчас просто аврал с этими убийствами, да тут ещё майская неделя, да ещё…
        Не отрываясь от документов, Эш потребовал привести всех констеблей и инспектора - вообще, всех здешних служащих, кто видел тела. Ему внимали почти как богу, только что в ноги не кланялись.
        Красный, как рак, министр тихо осел на пол.
        Через полчаса - сверхскорость для министерства, но Эш уже в прямом смысле лез на стенку - привели пять констеблей и одного инспектора. Эш выслушал их показания и попытался вытрясти из инспектора душу. Когда, спустя минуту душа не появилась, вмешался Ричард. Тогда Эш инспектора отпустил и принялся нарезать круги по кабинету.
        Чопорные, спокойные и консервативные имперцы смотрели на бегающего по кабинету, точно загнанный волк, лорда в священном ужасе. Когда кто-то тихонько поинтересовался, не стоит ли позвать врача, Эш взвыл не хуже того волка и атаковал стол. Стол устоял, но бумаги с него снова посыпались дождём. Отскочивший к стене Эш пошёл было на второй заход, но между ним и столом встал Ричард и, ласково улыбаясь, заметил, что: «Тут, господин, вы, наверное, уже закончили».
        Напоследок Эш всё-таки посулил министру парочку проклятий и всевозможные беды, и только потом позволил Ричарду себя увести.
        - Они идиоты! - жаловался теперь Эш. - Дикон, как можно быть такими непроходимыми глупцами!
        - Господин, позвольте заметить, - спокойно отозвался Ричард, - что ни в одном детективном романе полиция ещё ничем не помогла следствию.
        Эш обернулся и непонимающе посмотрел на «брата».
        - Детективном романе?
        - Да, господин.
        - Ты это… читаешь?
        - Случается, господин.
        - Безумие! - выдохнул Эш. Потом задумчиво поинтересовался: - Зачем тогда вообще нужна полиция?
        - Наверное, чтобы раскрывать те дела, которые в детективных романах не описаны, - снова улыбнулся Ричард.
        На улице накрапывал дождь. Промозглый ветер гнал по небу тяжёлые серые тучи, солнце скрылось окончательно: город готовился к очередному туману. Подняв воротник плаща, Эш огляделся и поморщился: всё вокруг было серым: ярко-серым, тускло-серым и грязно-серым.
        «Ненавижу этот город», - снова подумал герцог Виндзор.
        Его карета ждала у ворот министерства. Рядом стояли три кэба, и кучер Эша, вместе с извозчиками спрятавшись от дождя под одним зонтиком, лакомился горячей картошкой. Продавец, толкая перед собой ярко-алый пышущий паром лоток, как раз пересекал площадь Звезды.
        У Эша непроизвольно засосало под ложечкой: картошку он тоже любил, какой бы плебейской эта еда ни считалась.
        - Дикон, - позвал он.
        Ричард проследил его взгляд и кивнул.
        - Минуту, господин. Только постарайтесь пока никого не убить.
        Эш усмехнулся. Против такой заботы он, чего уж тут, против не был.
        По другую сторону от площади высился Сенжемский дворец. Слева от него был разбит тот самый парк, в ворота которого сейчас забегал Дикон - наверное, всё-таки решил ещё и молока достать. Эш был только «за».
        А потом его привлёк фонарь у дворцовых ворот. Сейчас он, конечно, не горел: хоть и пасмурно, но всё ещё был день, и фонарщик пока не пришёл. Но что-то… что-то с этим фонарём было не так.
        Эш торопливо пересёк площадь. Дождь усилился, проезжающий мимо кэб обдал герцога водой из лужи, но Эш не обратил внимания: знакомый запах щекотал ему нос. Кровь.
        Судя по полицейским отчётам, тело принца Филиппа нашли… в основном на воротах. По крайней мере, голова была на одном из чугунных шпилей. Руки там же, под ними валялось то, что осталось от груди. Сердца, как отмечал полицейский врач и подтверждал дворцовый лейб-медик, там не было. Так же, как и половины левого лёгкого. Их да нижнюю часть туловища найти так и не удалось, исключая, хм, член: его затейливый убийца повязал ленточкой и пришпилил рядом с головой. На фотокарточке это смотрелось забавно, Эш оценил, хотя когда поделился с Ричардом, тот почему-то даже не улыбнулся. Но Дикон вообще впечатлительный.
        Убийство произошло почти две недели назад, и дождь давно смыл всё, что не оттёрли слуги, и даже запах был слабеньким. Однако Эш думал, он почувствует его у злополучных ворот - но нет, он шёл от фонаря.
        Эш остановился, машинально постукивая тростью камни мостовой. Город словно замер: исчезли звуки, даже постоянная вонь, слабо, но ощутимая даже здесь, в сердце столицы, больше не замечалась. Эш стоял и, запрокинув голову, смотрел на фонарь. Ветер сорвал шляпу-цилиндр, но Эш не заметил, как не замечал и стекающие по лицу капли дождя.
        Фонарь вонял, и совсем не железом. Эш осторожно протянул руку, пальцем лишь на миг дотронулся - и кашемировую перчатку прожгло насквозь. Как-никак, а железо, хоть им сейчас и не пахло.
        Отдёрнув руку, Эш закрыл глаза, сосредоточился. Образ девушки из тумана возник сразу же: худенькая, тоненькая, она пела, и Эш с трудом различая слова, вдруг понял: сирена. Что ж, это объясняло, почему убивают только мужчин, но… Сирена здесь, так далеко от моря? Не по реке же она доплыла?
        Кто-то привёз её? Эш сталкивался и с таким: некоторым ценителям из аристократии удавалась поймать существ с «той стороны». Их держали в железных клетках, пленники слабели день ото дня и долго не проживали. А здесь, получается, не только смогли поймать сирену, но ещё и заставить петь…
        Эш наклонился, провёл рукой по мостовой. След вёл к фонтану - тоже с сиреной, такой, какой её представляли люди - обнажённой, в чешуе, и с рыбьим хвостом. Подобные уроды не встречались и на «той стороне», зато человеческое воображение и не на такое оказалось способно. Впору было восхититься.
        Эш погладил бортик фонтана, замарал вторую, ещё целую перчатку в пыли и принюхался. Получалось, что сирена вынырнула из фонтана. Эш представил, как она плывёт по трубам, кстати, тоже железным… Усмехнулся и снова потянул носом.
        Его обдало ароматом свежеиспечённого хлеба.
        - Ваша шляпа, сэр. Сэр?
        Эш удивлённо обернулся.
        Мальчишка-подметальщик, весь в пыли и с огромной метлой выше его самого, протягивал невредимый цилиндр и очаровательно улыбался. «Полукровка», - машинально отметил Эш и тут же удивился. Кажется, это был первый уродливый полукровка на его памяти: парнишка здорово напоминал лицом лягушонка: несоразмерно большой рот, маленькие глазки, почти невидимый нос. И серые волосы в ужасном беспорядке, как будто стригли их давным-давно и спустя рукава.
        При этом улыбался мальчик действительно очаровательно, и его улыбка была Эшу почему-то знакома.
        - Сэр? - тем же звонким, девчачьим голосом повторил мальчик. - Вы в порядке, сэр?
        Эш молча забрал у него цилиндр, надел - хотя волосы уже были безнадёжно мокрыми. Мальчишка всё стоял и чего-то ждал, опираясь на свою метлу. Через минуту, опомнившись, Эш, порылся в кармане и кинул ему первую попавшуюся монету - шиллинг. Мальчишка поймал её ещё в воздухе, тут же куда-то спрятал (хотя в его безразмерных штанах и курточке карманов не было) и отвесил шутовской поклон.
        - Благодарствуйте, добрый сэр!
        - Мы раньше не встречались? - перебил его Эш.
        Хихикнув - тоже совершенно по-девчоночьи - мальчик окинул Эша ужасно знакомым взглядом: изучающе, с ног до головы.
        - Нет, сэр, я б вас запомнил, - и, отвернувшись, принялся мести улицу. А на деле - месить грязь в лужах.
        Эш всё наблюдал за ним, не понимая, что не даёт ему покоя. Надо было позвать констебля, пусть схватит парня: последнее время полукровок не хватает, а их магия империи очень нужна… Но что-то Эша останавливало, и он не понимал, что. А когда Эш что-то не понимал, он начинал злиться.
        - Господин? - Вернулся Ричард. В одной руке у него была кружка молока, в другой - бумажный пакет с картошкой. От пакета исходил ароматный пар. - Господин, ваши перчатки…
        Эш снял их и, небрежно отбросив, протянул руку. Ричард подал ему кружку и пакет, но Эш взял оттуда только одну картофелину, остальные отдал Дикону.
        - Ты ведь тоже не завтракал.
        - Благодарю, господин, - голос Ричарда был совершенно нейтральным, и непонятно было: правда благодарит, или это простая вежливость. А Эшу лень было угадывать.
        Мимо прошёл - точнее уж протанцевал - мальчишка-подметальщик. Вальс с метлой у него получался весьма изящным. «Ему что, мёдом тут намазано?» - подумал Эш, когда мальчишка вдруг остановился, потянул носом. Смешно поморщился, снова потянул и облизнулся. А потом просительно уставился на Дикона. Тот усмехнулся.
        - Держи. - Ричард вытащил из пакета исходящую паром картошку.
        Мальчишка снова расплылся в улыбке - определённо Эш её уже где-то видел! - выпалил: «Спасибо, добрый сэр!» и недолго думая, вгрызся в картошку. Метлу он хозяйственно обнял ногами, прислонившись к бортику фонтана. Эта метла между ног живо ещё раз напомнила Эшу, что парнишка - полукровка. Впрочем, так экстравагантно на балы прилетали только полукровки женского полу - ведьмы. Их же мужчины были более… практичны и, в крайнем случае, обходились лошадьми.
        - А что вы там искали у фонаря, сэр? - спросил вдруг мальчик, и Эш опешил. Собрался было осадить наглеца - незачем за другими следить! - но наткнулся на его изучающий взгляд и, не удержавшись, выдохнул:
        - Я точно где-то уже тебя видел!
        - Не думаю. - Парнишка доел картошку, облизал руки. - Так что вы там искали? - Он кивнул на фонарь.
        Эш фыркнул.
        - И что же ты думаешь, я там искал?
        Мальчишка смешно наморщил лоб и почесал бровь.
        - Даже не знаю… Что могло понадобиться благородному сэру у фонарного столба? Может, вот это? - И в Эша полетела визитная карточка одного из известнейших столичных борделей - весьма определённой направленности.
        Эш отмахнулся от неё и сразу же потерял к парню интерес.
        - Пошёл вон.
        - Как скажете, благородный сэр, - снова поклонился мальчик. И провальсировал к тому самому фонарю, который недавно изучал Эш.
        - Странно, - пробормотал обычно молчаливый Ричард.
        - Что?
        - Как чисто он говорит для бедняка, господин. И на его ладонях нет мозолей от метлы.
        - Так он же из этих, - поморщился Эш. - Этих… Бордельных.
        - С таким лицом? - вскинул брови Дикон. - К тому же, я слышал, они обычно днём не работают.
        Эш обернулся: мальчишка кружил вокруг столба на четвереньках. Забытая метла валялась в двух шагах.
        - А позови-ка, Дикон, констебля. Расспросим этого танцора в отделении, чем он занимается.
        Ричард отошёл - подать знак страже у дворца. А мальчишка у фонаря вдруг резко выпрямился, по-собачьи потянул носом. Потом повернулся и встретился с Эшем взглядом.
        На мгновение, впрочем, очень короткое, Эш почувствовал запах чужой магии. Очень могущественной магии - запах леса, прелой листвы и влажной древесины. А в следующее мгновение мимо проехал кэб, закрыв обзор. И чужой запах исчез.
        В кэбе пассажиркой оказалась седая, величественного вида леди - она так долго выбиралась, так аккуратно ступала на мостовую, что Эш, зарычав, не выдержал, вскочил и сам кинулся к фонарю. Но там, конечно, стоял только обескураженный стражник и что-то втолковывавший ему Ричард. Ещё лежала забытая метла. Мальчишки не было.
        Эш быстро оглянулся: элегантно одетая леди, закрывшись от дождя зонтом, проходила мимо. Наверное, к павильону Сенвиси, там полно женских магазинов, вспомнил Эш.
        Мальчишки нигде, конечно, видно не было. Хлебом тоже больше не пахло, как Эш ни принюхивался. Впрочем, кровью тоже.
        Он прошёл обратно к фонтану, поднял с мостовой мокрую визитную карточку. Повертел в руке, изучая. На чёрном фоне выделялась громадная роза. Это что-то означало, но Эш не хотел даже думать, что.
        - Простите, господин, мы не успели, - сказал подошедший Ричард.
        Эш рассеянно кивнул. И, помахав карточкой, обескуражил Дикона:
        - Надо будет наведаться в этот бордель.
        - Господин? Вы? Я имею в виду, вы правда хотите?.. Просто мне кажется, вы не очень представляете… - Ричард замолчал, наткнувшись на взгляд Эша. - Да, господин. Конечно. Но сегодня к вам приезжает портной…
        - Портной?
        - Бал, господин. Вы помните, император…
        - А, ну да, где этот кретин будет делать из меня племенного жеребца, - процедил Эш и стукнул тростью по мостовой - только что искры не высек. - Ладно. Едем домой. Где там этот прощелыга-кучер?..

* * *
        «Вот же мерзкий тип!» - думала Фрида, остановившись у витрины магазина-ателье. Гулко стучало сердце, дышать до сих пор было тяжело, но хоть голова уже не кружилась.
        Фрида опустила зонт, сложила и опёрлась на него, как на трость. В отражении витрины дама в изящном сиреневом платье и кокетливой шляпке, из-под которой выглядывали украшенные фиалками косы (Фрида половину утра волосы укладывала - тяжело было без камеристки) стояла и лениво рассматривала выставленные напоказ накидки. На деле Фрида пыталась совладать с дыханием.
        Оглянуться она рискнула только спустя пять минут. «Мерзкий тип», раздражённо постукивая тростью, осматривался, и сердце Фриды ёкнуло снова. Но невозможно, он же не мог её узнать!
        Однако потребовалось сделать над собой некоторое усилие, чтобы перевести взгляд на кэбы у министерства - там суетился слуга этого «мерзкого типа». Констеблей видно не было - хорошо, значит, переполоха не будет. Можно пересечь площадь…
        И тут Фрида вспомнила: метла! Боги, она же забыла метлу!
        Может быть, если тихонечко пройти к фонарю… «Прекрасно же я буду смотреться - дама с метлой», - подумала Фрида, но решила, что минуты две потерпеть можно. И потом, главное выглядеть как можно высокомерней - мало ли, зачем ей метла? Пусть только этот надменный тип вместе со своим слугой уберётся хоть в бездну…
        Фрида нашла взглядом фонарь, но метлы там уже не было. Её пытался запихнуть в карету слуга «мерзкого типа». «Зачем вам моя метла?!» - чуть не застонала Фрида.
        Сам тип, постукивая тростью, подошёл к карете и, судя по жестам, отругал кучера, а потом играюче впихнул метлу, а после и слугу внутрь и залез сам. Кучер торопливо вскочил на козлы, присвистнул.
        Фрида проводила карету тоскливым взглядом и поморщилась. Метла уехала. Ладно. Хорошо хоть, этот тип тоже убрался. И зачем ему сдался этот фонарь? И фонтан. Не просто же так он у него кружил… Может, королевский сыщик? Всё-таки принца убили. Но магию он почувствовать никак не мог… И одет как лорд… Фрида вспомнила этот его щегольский зелёный (зелёный!) шейный платок и поморщилась. «А ведь мне могут посватать этого денди», - мелькнула непрошенная мысль. Фрида поёжилась и в ответ подумала: «Вот на этом платке тогда и повешусь».
        Браслет Лесного короля, ещё теплый, пах остро, как лес после дождя. Фрида, снова открыв зонтик, пересекла площадь, обошла фонарь - один раз можно, никто не удивится. Потом свернула в улочку между министерством и театром, а оттуда - в маленький сквер.
        Мальчишка-метельщик с жабьим лицом, которого она только что изображала, как раз выскочил из пекарни - наверняка потратил её шиллинги на обед. Его руки всё ещё масляно блестели, и мальчишка на бегу вытирал их о пузырящиеся серые от пыли штаны.
        Увидев Фриду, он резко затормозил, округлил глаза и обижено завопил:
        - А метла?!
        «Вот маленький наглец!» - подумала Фрида, но открыла сумочку и достала деньги.
        - Новую купишь.
        - Да? - Мальчишка повертел в руке шиллинг. - А штраф мне чем платить? Не моя же метла, казённая…
        Фрида с каменным лицом отсчитала ему фунт. Да, много, но сама виновата: нечего было так подставляться. Как будто первый раз!..
        Получив деньги, мальчишка сразу повеселел.
        - Ой, спасибо, добрая госпожа, выручили, а то как же я!.. Здесь, знаете, в последнее время небезопасно, говорят, чудище выходит и съедает честных граждан, прям таких, как я! А что не съедает, то выплёвывает!
        - Расскажешь мне о нём? - перебила Фрида и улыбнулась. - Люблю страшные истории.
        Не моргнув глазом, мальчишка изобразил из себя ничего не знающего сиротинушку.
        - Ну, госпожа, моё дело маленькое: я же только мету себе и мету, а вечером метлу сдаю и…
        Фрида хмыкнула.
        - Мороженое хочешь?
        Мальчишка аж подпрыгнул.
        - Да!
        Мороженое Фрида и сама любила, четыре года назад она даже специально искала себе кухарку, которая умеет готовить это лакомство. Впрочем, в столице недостатка в таких не было.
        Наглый парнишка-прохвост трещал всю дорогу до магазина, но когда дошли до дверей, резко сбавил тон, а потом и вовсе спрятался за юбку Фриды.
        «Немудрено, - думала Фрида, - наверняка тебе и твоим друзьям не раз здесь давали от ворот поворот».
        А вот благородную госпожу с манерами леди обслужили даже без очереди. Молоденькая продавщица в смешном розовом чепчике взахлёб расхваливала товар - правда, по рисункам в каталоге. Фрида её внимательно выслушала, хоть и потешалась в душе. Но не гоже леди невежливо перебивать собеседника и уже тем более смеяться над ним. Даже если это просто продавщица в магазине мороженого. Так что Фрида выслушала, а потом приказала принести по ложечке попробовать. Девушка сразу сбавила тон и закивала, а количество видов мороженого, которые она принесла, почему-то и вполовину не совпадало с теми, что были указаны в каталоге. Поняв это, Фрида чуть не рассмеялась в голос. Как-то кухарка рассказывала ей, как именно ушлые продавцы подсовывают незадачливым покупателям тот или иной некачественный продукт. В мороженое и вовсе можно накидать больше льда, чем лакомства - главное, умело спрятать.
        Глянув на разноцветные фарфоровые мисочки с лакомством и воткнутыми в него серебряными десертными ложечками, Фрида повернулась к засмущавшемуся мальчишке.
        - Выбирай.
        А потом старалась не смотреть, как морщится продавщица, подавая метельщику ложку с лакомством. Не будь рядом Фриды, ему бы в лучшем случае лёд и сунули.
        Мальчик выбрал клубничное, и Фрида заказала две порции в вафельном стаканчике. Ещё и шоколадом заставила полить. Наблюдать за метельщиком, вмиг этим шоколадом измазавшимся, было донельзя забавно. Даже настроение поднялось: как мало кому-то надо для счастья!..
        Фрида отвела мальчишку к фонтану с русалкой, усадила на скамейку - парнишка был в экстазе - и подождала, пока первый восторг уйдёт. Дождь как раз стих, зато подул резкий и не по-весеннему холодный ветер. Он, словно портной, кромсал облака, и сквозь их лоскуты просвечивало синее и такое редкое для столицы ясное небо.
        Прохожих на площади по-прежнему было немного: обеденный час ещё не наступил, утро, рабочий день в разгаре… К тому же, район здесь весьма престижный, живут тут и работают аристократы, а они предпочитают для прогулок Сенжемский парк. Пожалуй, эта площадь была одним из немногих нелюдных мест в перенаселённой столице.
        Фрида проводила взглядом проезжающий мимо кэб и повернулась к мальчишке. Тот с блаженством облизывался: его мордашка вся была чёрно-розовая, шоколад и клубника. Вся: острый нос, впалые щёки, огромный рот, покатый лоб… Даже концы длинных серых волос. Красавец!
        С трудом сдержав смех, Фрида подала ему платок, а потом и свою порцию - пусть лакомится. И напомнила:
        - Как насчёт страшных историй?
        Мальчишка, как пьяный, вмиг всё слопал и выложил Фриде что знал. Похоже, мороженое было пределом его счастья, и про деньги он временно забыл. Фрида прогнала эту мысль, уж больно она была грустной.
        По словам мальчика - звали его, кстати, Том, и представиться он соизволил только сейчас - неизвестное чудище появлялось исключительно в туманные ночи. И уже убило одного лакея, одного дворецкого, одного принца, одного виконта и одного конюха. «Какое разборчивое чудовище! - думала Фрида. - Ни разу не повторилось». Про убитых Том знал довольно много, но ничего из этого Фриде полезным не показалось. Лакей был приезжим из южных провинций, служил во дворце и нигде, кроме ближайшей пивной замечен не был. Дворецкий был уволен по старости лет из дома графа Свента (Фрида смутно его помнила, благообразный старичок с кучей наследников). Принц… Ну, принц был тот ещё пройдоха, это все знают. Но он же принц, ему можно. Виконт вообще наполовину иностранец и приехал в империю в университет. Конюх жил в Среднем городе у мистера Вайсторга, практикующего врача. Характером все убитые отличались, возрастом тоже, как и положением. Ровно ничего общего, кроме проживания в Среднем или Высоком городе, у них не было. Из Нижнего чудище не тронуло пока никого.
        Способ убийства тоже был одинаков: расчленение. Том, нимало не смущаясь, описал его Фриде, та с каменным лицом выслушала, а в душе порадовалась, что отдала мальчишке мороженое. Сейчас бы не в то горло пошло.
        Ещё рядом с телами обязательно оставлялась надпись. Том воспроизвёл её в пыли довольно точно - достаточно, чтобы Фрида узнала слова фейрийского: «Она танцует». Том же считал, это какой-то колдовской символ. И вообще, в столице ведьмы чудят, Серого на них нет! Но это пока - ещё немного, и ведьм, конечно, поймают (это ж Серый!), чудище убьют, и жизнь снова станет пресной и обыкновенной. В общем, Том был оптимистом.
        Фрида слушала его и думала, что всё ещё хуже, чем она предполагала. И что ввязываться в это - себе дороже. Отец просил только узнать: что ж, она узнала. И, может быть, действительно дальше соваться не стоит?
        Но правду говорят, что женщину губит любопытство.
        - Странно, - задумчиво пробормотала Фрида. - А как это твоё чудовище нашло своих жертв? Что, здесь туманными ночами очень людно?
        Мальчишка ухмыльнулся, хрумкнул вафельным стаканчиком и, чавкая, отозвался:
        - Ну, мэм, вот принца искать точно не пришлось, он вечно ночами где попало шлялся, особенно в Нижнем городе.
        - Повежливее, ты о члене императорской фамилии говоришь, - не удержалась Фрида.
        - Ага, о члене, - хихикнул мальчик. - Да ладно вам, мэм, это ж все знают. Вы, видать, не местная. Или блааародные такое не обсуждают?
        Фрида вспомнила заголовки «Времён», самой уважаемой газеты империи. Ничего такого про ночные гуляния принца Филиппа там точно не было. А Фрида, как любая добропорядочная жительница империи, «Временам» верила. Впрочем, и дурой она тоже не была.
        - Допустим, принц любил ночной променад…
        - Эк вы его обозвали, мэм! Промена-а-ад! Да траха…
        - Но дворецкий с лакеем что в это время на улице забыли? - поспешила перебить его Фрида.
        Том задумался и через пару минут выдавил, что не знает. Лакей был тихим малым и к тому же, новеньким, потому уставал сильно, ещё не вработался и по ночам честно спал. А дворецкий… Ну, это был тот ещё зануда! У него вообще после восьми по обычаю его хозяина начинался комендантский час. Собственно, у всех слуг графа Свента он в это время начинался, а старик-дворецкий привык. Да и что ему в его почтенные шестьдесят пять делать ночью на улице?
        - Говорю вам, мэм, чудище это. И ведьма им управляет, - решил, наконец, Том. - Она как-то вызывает всех этих… «жертв», вы сказали? Ну вот, их. А потом сердца их жрёт. Сердца-то так и не нашли.
        Да, об этом даже «Времена» писали, вспомнила Фрида. Чу-ди-ще…
        - Хорошо, допустим, выманивает. Но почему именно этих? Между ними же никакой связи…
        - Да кто этих ведьм разберёт! - фыркнул мальчишка. - Мэм, а можно ещё мороженого?
        Фрида со вздохом откупилась деньгами. Мальчишка убежал обратно в магазин: «Я скажу, что я с вами, и они меня не прогонют!»
        «Ловкач, - думала Фрида. - Просто деловая хватка!» Она мысленно сравнила его со своими учениками. Метельщику Тому лет четырнадцать, а у Фриды был такой класс, и дети там казались куда менее… практичными. И менее самостоятельными. И более забитыми. Впрочем, порол директор буквально за всё - и очень больно, так что неудивительно, что ученики боялись хоть слово вставить. Но Фриду всё равно не оставляло ощущение, что пусти такого Тома в школу, он стал бы там первым играючи. Если бы его убедили учиться, конечно.
        Карета ждала Фриду в сквере у Адмиралтейства. Кучер, он же конюх посапывал на козлах - Фрида тихонько постучала ему по колену ручкой зонта. Кучер встрепенулся.
        - Простите, мэм, - пробормотал он, зевая, - соснул…
        - Неудивительно - в такую погоду, - улыбнулась Фрида. - Пит, покатайте меня по столице. Давно здесь не была, соскучилась. Есть тут дорога, чтобы через весь город шла? И без заторов, хорошо?
        - Конечно, мэм. - Кучер дёрнулся было - спуститься и открыть дверцу (лакеев на этот раз в столицу брать не стали), но Фрида отмахнулась.
        - Я сама могу войти в карету. Скажите, Пит, вы хоть пообедали, пока меня не было?
        Сконфуженный кучер помотал головой. Фамильярность леди всегда пугала слуг, Фрида это отлично знала, но считала, что раз она хозяйка, то должна заботиться о своих подопечных.
        - Ничего, - вздохнула она. - Скоро будем дома.
        Кучер заметно повеселел, а Фрида забралась внутрь и захлопнула дверцу. Карета вскоре тронулась.
        «Нет, не нужно мне в это лезть, - убеждала себя Фрида, откинувшись на спинку обитого бархатом дивана и искоса поглядывая в окно. Столица была на удивление однообразна: серые «копчёные» крыши, такой же серый воздух, редкие всплески солнечного света. Серые люди и громкие крики торговцев - карета как раз огибала один из многочисленных столичных рынков. - Не нужно. Одно дело - артефакты искать или заклятия отменять. И то страшно, признайся, страшно ведь было? А сейчас - всё это дурно пахнет…»
        Пахло и впрямь неважно: карета проезжала по мосту через реку. Та серела до самого горизонта, масляно поблёскивала и Фрида невольно вспомнила реки с «той стороны», голубые, чистые, с лебедями. Посмотрела на мрачную реку столицы и грустно вздохнула.
        Блеснул и покатился по полу серебряный шиллинг. Фрида наклонилась, подняла и удивлённо принюхалась: от него пахло фейри. Больным фейри. Не этот ли шиллинг дал ей тот надменный господин «Я-пуп-земли»? Фрида с трудом поборола желание выбросить монету в окно - наоборот, убрала в сумочку. Лорд и правда мог быть императорским дознавателем, значит, как-то связан с Серым. Мало ли, как к нему попала монета. А Серый вполне мог забрать в свои застенки не только мага-полукровку, но и неудачливого фейри. Например, какого-нибудь подменыша…
        Подменыш… Фрида прогнала мысль о фейри с бала. Это никак не мог быть он. У него-то точно всё отлично, иначе не ломился бы к Фриде в сон каждую ночь…
        Ладно, всё это, конечно, очень таинственно, но пора поворачивать домой. Фрида не герой любимых той же Мэри романов, где красавицы легко разгадывают чужие загадки и шутя находят убийц. Фрида обычная, не очень сильная ведьма. И мотаться в одиночку по подворотням Нижнего города (который ей советовала осмотреть Кейт) или подстерегать сбрендившего убийцу-фейри в туманные ночи точно не будет.
        А значит - домой.
        Фрида вздохнула и собралась уже было высунуться в окошко, приказать Питу поворачивать, но браслет лесного короля вдруг пощекотал руку. Фрида замерла, глядя на него. То ли отзываясь на её мысли, то ли по приказу хозяина, на переплетении ветвей появился маленький синий цветок, который быстро превратился в голубую ягоду. Фрида тряхнула рукой, и ягода упала ей на левую ладонь.
        «Ладно, - подумала Фрида. - Один раз, не больше».
        И сжевала ягоду. Это был «ведьмин поцелуй», растение из страны фейри, Фрида попробовала его впервые ещё в детстве. Потом долго ходила, как обухом по голове ударенная. И сейчас - слух обострился, краски стали ярче, запахи - резче. Фрида закашлялась, согнулась от боли в груди, потом, совладав с собой, осела обратно на диван.
        И представив столицу, потянулась, воображая, что она птица и летит сейчас над городом… Летит, ищет… Давно, даже крылья уже ломит от напряжения.
        Фрида мысленно крикнула - зовуще и наугад. Чайка в небе, которой она была сейчас, тоже тоскливо завопила.
        Почти сразу пришёл ответ. Громкий, как плач, как отчаянный крик - в нём слышался плеск волн, тихое дыхание моря, шёпот бриза.
        «Я здесь!»
        Фриду-чайку кинуло вниз, к Нижнему городу, к одному из серых тусклых зданий, сверху похожему на крест. Прямо перед глазами мелькнула покрытая копотью стена - и Фрида вынырнула из видения.
        - Пи-и-ит, езжайте в Нижний! - задыхаясь, закричала она, высунувшись из окна. - Живо!

* * *
        Эша накрыло зовом, точно он был там, на морском берегу, вдыхал бриз и слышал песню сирены: «Здесь, здесь…» И так же резко море сменилось лесом, заговоренной поляной, где Эш бродил который уже сон и всё никак не мог выбраться.
        - Господин?
        Голос Ричарда разбил наваждение. Эш вскочил было, ударился затылком о потолок кареты и зарычал от отчаяния.
        - Господин, - удивлённо повторил Дикон.
        - Обратно! - приказал Эш, высовываясь в окно. - Поворачивай обратно! В министерство! К полиции!
        - Господин, но портной?.. - выдохнул Дикон и отпрянул, когда Эш, усевшись, уставился на него шальными, ярко-зелёными от близкой магии глазами.
        - Мне нужен этот мальчишка, - прошипел Эш. - Мне нужен этот проклятый мальчишка! Он колдует у меня под носом! Найду - шкуру спущу!

* * *
        Дом Фрида узнала сразу, от него так и веяло магией - странно, как Серый до него не добрался? Может, потому что это Нижний? Но ведь как раз здесь он и забирает большинство полукровок, Фрида это отлично знала - да все знали! Колдуны и ведьмы рождаются у бедняков, а бедняки в столице живут в Нижнем городе. Тогда как Серый пропустил этот дом?
        Кучер помог Фриде выйти из кареты и тревожно спросил:
        - Госпожа, вы уверены, что вас не нужно проводить?
        Вопрос: «Что вы вообще здесь забыли?» он, конечно, не задал. Никто из прислуги Фриды, кроме разве что камеристки, не лез в дела хозяйки. Фрида сама таких выбирала.
        - Да, - после видения Фриду пошатывало, но она смогла отпустить руку кучера и даже кое-как удержаться прямо. В такие моменты корсет очень помогал: хочешь-не хочешь, а не согнёшься. - Ждите здесь, Пит.
        - Да, мэм, - с сомнением отозвался кучер, но спорить не стал.
        Дом Фрида узнала, но не сразу поняла, куда именно попала. Ворота были закрыты, а у калитки стоял стражник. Щурясь, Фрида различила только чёрную форму. Потом голова закружилась - Фрида схватилась рукой за стену и тут же пожалела, что забыла в карете зонтик. На него было бы сейчас очень удобно опираться.
        - Мэм? Что вы здесь делаете, мэм?
        Фрида встретилась взглядом со стражником: точно, это он держит её сейчас за руку, а его товарищ протягивает стакан воды.
        Фрида стакан взяла, глотнула - вода оказалась неожиданно ледяная и очень горькая, с запахом спирта. Наверное, этот стакан плохо мыли после прошлого использования…
        - Мэм? Вы потеряли дорогу?
        - Благодарю. - Однако после воды Фриде неожиданно стало легче. - Нет, я не заблудилась. Проводите меня, пожалуйста, внутрь.
        - Мэм, но?..
        - Маркиза Вустермор, - представилась Фрида и отняла руку. - Проводите меня, пожалуйста, внутрь.
        Титул всегда потрясающе действовал на обывателей, особенно в Нижнем городе.
        - Да, леди, - тут же с куда большим почтением произнесли стражники хором, и один из них добавил: - Следуйте за мной.
        Фрида последовала, стараясь не оглядываться по сторонам и мысленно костеря себя: «Что ты творишь?!» Что ж, теперь матушка, когда приедет по письму Мэри, ещё и напомнит дочери посещение Нижнего города, где леди ну совсем не место…
        Внутри было уныло - уж каким унылым показался Фриде двор, но там хоть росла трава, и она была зелёной. А здесь… Серые стены, потрескавшийся потолок, жуткая, немыслимая чистота, мутные, некачественные стёкла… Чуть-чуть получше было только в кабинете у (как поняла Фрида, заметив мельком табличку) смотрителя этого… работного…
        - Это работного дом? - ахнула Фрида, оглядываясь.
        Проводивший её стражник и лысоватый господин с пенсне в чёрном, видавшем виды, но опрятном костюме посмотрели на неё с недоумением.
        - Да, миледи, - произнёс осторожно господин. Наверное, тот самый смотритель. - Могу я поинтересоваться, зачем вы здесь?
        «Зачем я тут?» - мысленно закричала Фрида.
        А вслух, улыбнувшись, произнесла:
        - Я ищу горничную, камеристку, мистер…
        - Гэнс. Меня зовут мистер Гэнс. - Смотритель сдержанно поклонился. - Леди Вустермор, я прошу прощения, но искать горничную здесь…
        - Именно здесь, - подчёркнуто холодно повторила Фрида. - Я понимаю ваше недоумение, мистер Гэнс, но поверьте, я знаю, что делаю. Не могли бы вы показать мне ваших подопечных?
        Смотритель взглянул на настенные часы.
        - Через сорок минут будет обед, миледи, если вы согласитесь подождать, я построю их для вас…
        Фрида представила шеренгу бедных девушек и женщин, выстроенных перед ней вместо того, чтобы получить обед… Представила и ужаснулась.
        - Благодарю, мистер Гэнс. Но мне бы не хотелось отвлекать их. Возможно ли устроить мне небольшую экскурсию? - Фрида улыбнулась как можно обаятельнее. - Я понимаю, моё требование кажется вам чересчур эксцентричным, просто, видите ли, я раздумываю внести небольшое пожертвование в ваш рабочий дом. Не очень много, тысяч двадцать фунтов…
        - Тысяч двадцать?! - переспросил смотритель. Фрида и раньше знала, что шёпотом можно кричать, но чтобы так оглушительно… - Да, миледи, конечно. Я понимаю. Позвольте…
        Стражника отправили обратно на пост («Будет о чём посудачить с напарником», - подумала Фрида), а смотритель следующие десять минут развлекал богатую благотворительницу рассказами о том, какие перспективы могли бы ждать это заведение при хорошем капиталовложении. Фрида покорно ознакомилась с бумагами, выслушала «прожекты» мистера Гэнса, а потом аккуратно напомнила, что кроме всего прочего она ещё и горничную ищет. Как тут готовят горничных?
        Никак, вздохнул смотритель. Разве что совсем дешёвых, в трактир в Нижнем или даже куда-нибудь похуже. А жаль, ведь все девицы здесь аккуратные (потому что знают - если что, их ждёт карцер) и пунктуальные (жизнь в доме расписана буквально по минутам).
        Фрида слушала и про себя ужасалась. Смотритель совсем не пытался леди напугать, но даже камни стен здесь дышали отчаянием, а склонившиеся над верёвками в огромном зале женщины всех возрастов довольными отнюдь не казались.
        - Позвольте, мистер Гэнс, я осмотрюсь, - мягко попросила Фрида, когда в речах смотрителя наступила, наконец, пауза.
        В зале сидело человек, наверное, сто. Они все молчали, склонившись над верёвками - Фрида ловила только осторожные взгляды искоса. Было очень душно и в то же время холодно. А ещё - это молчание угнетало. Не может столько человек сидеть так тихо!
        Фрида прикрыла на мгновение глаза, сосредоточилась - но ничего, кроме чужой тоски не почувствовала.
        - Миледи, пройдёмте… - начал было смотритель, но Фрида покачала головой.
        - Ещё минуту, пожалуйста.
        Она прошлась между рядами, медленно, заставляя себя смотреть на работниц. Они казались ей одинаковыми: в серых безразмерных платьях, серых чепчиках, сгорбившиеся… «Ну отзовись же! - мысленно попросила Фрида. - Ты же здесь»
        «Здесь…» - эхом повторили волны, и Фрида резко повернулась. Слева, через ряд от неё сидела девушка, кажется, совсем ещё молоденькая, очень худенькая. Самым примечательным в ней были волосы - все под чепчиком они не поместились и красивыми чёрными косами лежали на плечах. Фрида оценила плетение и решительно подошла ближе.
        Никто, казалось, не обращал на Фриду внимания, кроме переминающегося с ноги на ногу смотрителя в конце зала. Девочка, склонившись над столом, щипала верёвку. У её ног, тоже очень похожие на волосы, лежали тонкие-тонкие волокна-пряди.
        - Здравствуй, - тихо произнесла Фрида, встав рядом с девочкой на колени. Так она делала с совсем маленькими учениками, которые заранее очень её боялись.
        Девочка подняла голову, и мгновение её глаза оставались пустыми, словно у мертвеца. Потом она моргнула и вздрогнула. Её взгляд метнулся к смотрителю, и тут же в сторону, к дородной женщине в чёрном платье. «Наверное, она присматривает за ними, пока работают», - подумала Фрида.
        - Вам запрещают говорить? - тихо предположила она. - Тогда просто кивни мне, хорошо?
        Девочка быстро кивнула, и Фрида улыбнулась шире.
        - Хорошо. Ты сама заплетаешь себе волосы, да?
        Девочка снова кивнула, испуганно глядя на Фриду.
        - А смогла бы справиться с моими? - Фрида сняла шляпку.
        Девочка, поколебавшись, кивнула снова.
        - Прекрасно! Пойдёшь ко мне в камеристки?
        Теперь, казалось, все вокруг замерли. А девочка, замерев, таращилась на Фриду во все глаза.
        - Не бойся, я щедро плачу, - продолжила Фрида. - И требования у меня совсем небольшие: моя камеристка должна уметь плести причёски из длинных волос и держать язык за зубами. Как думаешь, справишься?
        Девочка моргнула, а со всех сторон донёсся шёпот:
        - Мэм, я вам лучше подойду!
        - Я, мэм, я буду молчать, хоть язык мне отрежьте!
        - Мэм, я с волосами умею обращаться, меня возьмите!
        «Мэри бы сюда», - подумала Фрида, потом повторила, глядя девочке в глаза:
        - Ну как? Согласна?
        Та быстро кивнула и щёки её тихонько заалели, когда Фрида, поднявшись, подала ей руку.
        - Тогда идём.
        Весь зал мерно гудел, когда Фрида вела девочку между столов. Новая камеристка прятала руки, но покорно шла позади, опустив голову, точно заключённая.
        - Мистер Гэнс, я нашла себе камеристку, - объявила Фрида, подойдя к смотрителю. - Думаю, на этом нашу экскурсию можно закончить. Есть какие-нибудь бумаги, которые мне нужно подписать? И для денежного взноса - вас навестит мой финансовый агент, так что давайте оговорим время…
        Уже в карете, - Пит ничему не удивился, как и все слуги Фриды он уже привык ничему не удивляться, - Фрида усадила девочку напротив, стянула с себя накидку и аккуратно надела ей на плечи. Карета тронулась, а девочка так и продолжала невидяще смотреть на свои колени.
        «Надеюсь, я об этом не пожалею», - подумала Фрида.
        - Как тебя зовут? - обращаться к ней на «вы» не получалось даже мысленно.
        - Мира, мэм, - прошелестела девочка.
        - А я Эльфрида, маркиза Вустермор, - представилась Фрида. - Можешь звать меня «мэм», «госпожа» или «леди Фрида». Ты правда умеешь делать причёски?
        - Да, мэм.
        - Какое счастье! - вздохнула Фрида. - Я замучилась сегодня их заплетать, - она указала на свои косы и рассмеялась.
        Мира даже не улыбнулась.
        - Мы едем в Хэмтонкорт, там у меня… Что у тебя с руками?
        Девочка сжала их, но тут же расслабилась. Фрида наклонилась: все пальцы девочки кровили.
        - Откуда?..
        - Это от верёвки, мэм, - шепнула девочка.
        Фрида выпрямилась.
        - Ясно. Сколько тебе лет, Мира?
        - Шестнадцать, мэм.
        Что-то такое Фриде говорил и мистер Гэнс, но она не поверила: девочка выглядела на четырнадцать, не больше.
        - Ладно, - пробормотала Фрида. - У меня отъешься.
        Девочка промолчала, только бросила на Фриду испуганный взгляд исподлобья.

* * *
        - Да какого чёрта тут происходит?! - рявкнул Эш, когда в очередной раз наверху что-то с глухим стуком упало.
        - Это работники, милорд, - отозвался вечно невозмутимый дворецкий.
        Эш резко обернулся и тут же дёрнулся: подмастерье портного снова уколол его иголкой. Сам портной тоже крутился рядом, перебирал образцы тканей: десяток абсолютно, на взгляд Эша одинакового шёлка. Серого, о духи леса, серого!
        Портной называл его стальным и фальшиво при этом улыбался.
        - Дэвон, дорогой, - пропел Эш, еле сдерживаясь. - Какого чёрта наверху в моём доме забыли какие-то работники? Что они, мать твою, там делают?!
        Дворецкий даже не предполагал, как близок Эш был сейчас к тому, чтобы задушить его своими руками, не заботясь, что все: портной, его помощник, Дикон и лакеи у двери, - это увидят.
        - Они ремонтируют комнату покойной леди, милорд.
        Эш вскинул брови.
        - Правда? Не помню, когда это я распорядился?..
        - Это был я, господин, - тихо произнёс Дикон. Как обычно словно водой на горячие угли полил: гнев Эша тут же угас. - Скоро в этот дом войдёт новая хозяйка, и я подумал, что вы ведь не хотите, чтобы она осталась недовольна своими комнатами. А комнаты леди давно требуют ремонта. Простите, господин, если я зашёл слишком далеко…
        - Нет, ты прав, - вздохнул Эш. - Я сам должен был приказать. Я забыл.
        Дворецкий поджал губы - как делал каждый раз, когда думал, будто Дикон здесь распоряжается, а не его хозяин-герцог. «Если бы! - думал Эш, глядя на отражение Ричарда в зеркале. - Это ведь твой дом!» В зеркале Дикон, в чёрном строгом костюме, бледный и тонкий, точно тень, стоял за спиной яркого золотоволосого фейри с громадными ветвистыми рогами и позолоченными копытами - Эш всегда отражался настоящим и очень удивлялся, как люди (и даже Дикон) этого не замечают.
        Серый этому фейри шёл, как саван. Он, к тому же, напоминал Эшу о долге и о работе, ради которой приходится торчать в опостылевшей столице. Серый, почти такой же, как его «рабочий» плащ, в котором Эш иногда посещал церемонии, сам как тень, незаметный за спиной императора. Незаметный, безликий, в капюшоне или маске. Людские традиции!..
        - Жилет сделайте зелёным, - бросил Эш портному через плечо.
        - Но, милорд, зелёный может показаться слишком… ярким.
        - Прекрасно.
        - Слишком… вульгарным, милорд. - Лучший портной империи явно не понимал, как может какой-то там лорд вмешиваться в его работу.
        Наверху снова что-то с грохотом упало, и Эш еле сдержался, чтобы не разбить в ярости зеркало. Очень хотелось.
        - Я люблю зелёный цвет, - как можно небрежней произнёс он.
        - Но милорд…
        - И вы сделаете жилет зелёным.
        - Да, - поколебавшись, вздохнул портной, поняв по тону Эша, что спорить бесполезно. - Как прикажет Ваша Светлость.
        Эш покосился в зеркало на обряженного, словно в маскарадным костюм, рогатого фейри и поморщился.
        Теперь шумели не только наверху, но ещё и в коридоре. Эш вытерпел пару минут и взорвался:
        - В этом доме, что, все с ума посходили?!
        Невозмутимый дворецкий тихо скрылся за дверью. И почти сразу в коридоре раздался визг. Эш подскочил - на копытах в зеркале получилось забавно. Скреплённый лишь портновскими булавками сюртук свалился, подмастерья бросились его поднимать, а по-прежнему невозмутимый дворецкий тем временем втащил в комнату мальчишку-метельщика с площади у министерства.
        - Милорд, инспектор Локсли утверждает, что это к вам.
        Настроение у Эша тут же поднялось точно по волшебству.
        - Наконец-то! Явился!
        Мальчик уставился на него в ответ, часто-часто моргая. На его левой скуле расцветал яркий синяк.
        - Оставьте этого пройдоху и пригласите сюда инспектора, - распорядился Эш. Потом повернулся к портному. - Мистер Дэйтон, мы на сегодня закончили.
        - Милорд, но…
        - Вас проводят.
        Больше мистер Дэйтон спорить, конечно, не стал.
        На какое-то время в комнате остались только Эш, Ричард и мальчишка. Последний замер, испуганно озираясь. Снова встретился взглядом с Эшом… И зачастил:
        - В-ваше С-сиятельство!..
        - Светлость, - улыбаясь, поправил Эш.
        - С-светлость… М’лорд, я ничего не делал!
        - Да неужели? - хохотнул Эш. - А колдовал кто? Сегодня, примерно за час до полудня? М-м-м?
        - Я? - вытаращился мальчишка. Он так натурально удивился, что Эш усмехнулся про себя: вот ведь актёр! - Я не! Господин! Ну какой из меня колдун?!
        И улыбнулся совершенно незнакомой Эшу улыбкой, в которой больше не было и тени того очарования, которое так привлекло его на площади Звезды.
        Эш присмотрелся: мозоли на руках у мальчишки были. И говорил он уже не так правильно, как раньше, а с «бедняцкой» интонацией. К тому же, пах как обычный человек.
        - Это не он, - заявил Эш вошедшему в комнату инспектору.
        - Вот! Я ж говорил: эт не я! - обрадовался мальчишка.
        - Но как же, милорд? - изумился инспектор. - Ведь по вашему же рисунку получается - он!
        - У тебя есть брат-близнец? - спросил Эш у мальчишки.
        Тот хихикнул:
        - Не-а, разве что как в сказке - есть, а я и не знаю!
        Эш вздохнул.
        - И ничего необычного с тобой сегодня не случалось?
        Тут мальчик посерьёзнел. Пожевав губу, он выдавил, наконец:
        - Да ничего такого…
        - Метлу у тебя никто не крал? - повысил голос Эш. Мальчишка врал, и Эш это чувствовал.
        - Она пропала…
        - Где? - Эш впился в него взглядом и на миг позволил увидеть себя настоящим. Мальчик отшатнулся, потёр глаза и выпалил:
        - Одна леди… Красивая леди… Взяла её и не вернула.
        - Какая леди? - спросил стоявший поодаль инспектор. - Можешь описать её?
        Мальчик отрывисто кивнул.
        - Красивая… И добрая. Мороженым меня накормила…
        - Одета была как? - Инспектор явно сдерживался, хотя Эш уже и сам был близок к тому, чтобы наградить мальчишку ещё одним синяком, на другой скуле. Для симметрии.
        Кажется, мальчик это понял.
        - В сиреневом платье. И шляпке. Тоже сиреневой.
        Эш вспомнил элегантную леди, быстро пересекающую площадь… Вспомнил и застонал.
        Все тут же посмотрели на него
        - Милорд? - недоумённо позвал инспектор.
        - Выбросьте тот рисунок, - вдохнул Эш. - И благодарю вас за работу. Вас проводят
        Хмурясь, но ничего не говоря, инспектор поклонился и тоже вышел.
        - Милорд, что делать с мальчишкой? - спросил дворецкий после его ухода.
        Эш посмотрел на замершего метельщика.
        - Выбросьте его на улицу. Он бесполезен.
        - Будет сделано, милорд, - отозвался дворецкий, схватил ошеломлённого мальчика за локоть и потащил к выходу.
        После их ухода Эш прошёлся по комнате, постукивая копытами. С трудом принял человеческую форму, а не видимость, как делал при примерке. Надел домашние туфли и повернулся к Ричарду.
        - Что думаешь?
        - Мальчик действительно очень похож, - осторожно произнёс Дикон.
        - Но не он, - усмехнулся Эш. - Иллюзия. Дикон, ставлю сто фунтов, мы сегодня видели настоящего убийцу. Полукровка! Ха!
        - Господин, может быть, вы слишком торопитесь?..
        - Может быть. - Эш остановился у окна. На подоконнике лежала карточка борделя с золотым вычурным вензелем. - Что ж, стоит прогуляться в этот дом терпимости. Правда, пожалуй, уже после бала… У меня снова болит голова, Дикон, завтра я поеду во дворец. А ты, пока мы здесь, без меня из этого дома не выходишь. Это приказ.
        Ричард кивнул.
        - Как скажете, господин.
        Эш отвернулся от него, взглянул на серую, как и всё вокруг, улицу. Камень, один камень - не город, а тюрьма. Даже дышать здесь душно!
        Что ж, значит, нужно закончить с этим поскорее. Иначе - император прав - Ричард тоже в опасности.

* * *
        Фрида смотрела на переодетую и, если верить кухарке, накормленную Миру. Девочка, конечно, преобразилась, сменив серое платье на атласную блузку и светло-коричневую в клетку юбку. Волосы она тоже уложила иначе, наверное, пыталась собрать в пучок, как у горничных. Не вышло, пришлось ещё плести косы, но смотрелось всё равно удивительно изящно. Больные руки теперь были спрятаны в перчатки, так что если бы не бледность и нездоровая худоба, выглядела бы девочка великолепно.
        Фрида указала на второе кресло у камина.
        - Садись, Мира. Давай попьём чай, и ты расскажешь мне о себе, хорошо? У тебя есть семья? Как ты попала в работный дом?
        Семьи у Миры не было, в работных домах она с младенчества, её переводили три раза из одного дома в другой, почему - Мира не знала. Школу она закончила - целых два класса. Умеет читать и даже немного писать. Всё.
        - Отлично, Мира, - поняв, что продолжения не будет, улыбнулась Фрида и подлила девочке ещё чая. И потом, перейдя на фейрийский спросила: - Ты понимаешь, что я говорю? Ты полукровка? Ты знаешь, кто твой отец?
        - Простите, мэм, - Мира снова уткнулась взглядом в пол. - Я не знаю этого языка…
        - Ничего страшного, - улыбнулась Фрида. - Дай мне, пожалуйста, руку.
        Мира, поколебавшись, дала. И вздрогнула, когда пальцы Фриды коснулись её локтя. Постаравшись не обращать внимания на страх девочки, Фрида закрыла глаза, прислушалась…
        Снова шумели волны. И что-то странное было… было у шеи девочки. Это что-то неприятно жужжало, как потревоженное насекомое.
        Фрида коснулась шеи Миры, моргнула и на мгновение увидела железный ошейник. Кожа под ним была обожжена, но не так сильно, как жгло бы железо фейри.
        - Тебе не больно вот здесь? - Фрида провела пальцем по шее Миры, и девочка, вздрогнув, отпрянула.
        - Нет, мэм. Только щекотно. Простите.
        - Нет нужды постоянно извиняться, Мира. И что, ты ничего странного не чувствуешь?
        - Нет, мэм. Только там чешется… иногда…
        - По ночам? Туманным?
        Мира удивлённо подняла тонкие брови.
        - Я не знаю, мэм. Я очень крепко сплю.
        Фрида, поколебавшись, снова положила руки девочке на шею. Нащупала ошейник, попыталась снять… Ничего не вышло.
        Что ж, может, оно и к лучшему.
        - Мира, а ты что-нибудь знаешь о магии?
        Девочка снова вздрогнула. «Как осиновый листочек», - подумала Фрида и усмехнулась.
        - Я не колдунья, мэм!
        - Ну конечно, нет. Не бери в голову. И давай я лучше расскажу тебе о твоих обязанностях. Тебе уже показали твою комнату? Нет? Пойдём вместе посмотрим…
        Уже поздней ночью, когда, зевая, Фрида добрела до кровати, на столике рядом привычно сидел брауни.
        - Кого ж ты в дом притащила, хозяйка?!
        - А кого-о-о? - Фрида закрыла рот ладонью, но зевок всё равно влился в вопрос.
        - Сирену проклятую! - выпалил домовой.
        - Проклятую? - протянула Фрида. - Что ж, я об этом завтра подумаю… Она не опасна, ты же видел…
        - Ох, хозяйка, говорил я тебе - держись от столицы подальше!
        - Да ладно тебе, Робин. Неужели тебе не жаль бедную девочку? Ещё и прокляли бедняжку…
        - Угу. Всех не пожалеешь, - буркнул домовой. - Тебя Лесной король завтра снова ждёт.
        - Ага… Спасибо…
        - Ввязалась ты уже по уши, хозяйка, но ещё не поздно…
        - Поздно, Робин, уже очень поздно, я спать хочу…
        Кажется, Фрида уснула даже раньше, чем её голова коснулась подушки.
        В её сне беспокойный фейри снова метался по зачарованной поляне, а Фрида смотрела на него сквозь переплетения ветвей и улыбалась.
        В ту же ночь на Хэмтонкорт неожиданно упал такой туман, какого здесь отродясь не видели. Упал, сгустился - и, поговаривали, что рычал за ним кто-то невидимый. Будто кошмар всей деревне приснился - всем один и тот же.
        И только над избушкой ведьмы Кейт небо было ясное, а луна сияла ярко.
        Кейт гадала на картах, купаясь в серебряном свете на крыше. Рядом мурлыкал пригревшийся у колен ведьмы кот да иногда ухал сидящий в тени, на дереве, филин.
        Бросив карты в последний раз, Кейт «прочитала» их, повернулась в сторону деревни и выдохнула:
        - Ну и дура же ты!..
        Никто ей не ответил. Даже лес.
        Глава 6. Лорд и леди
        На следующий день Эш принёс в министерство гадюку.
        Господин министр как раз завтракал - на работе, как настоящий труженик! Даже встал на рассвете, потому что кое-кто рассказал императору, что в его министерстве правопорядка работать не хотят и до обеда дрыхнут. Вот и пришлось ни свет ни заря ехать в министерство, толком не проснувшись и уж конечно не позавтракавши.
        Зато сейчас господин министр отдавал должное рисовому пудингу со сладким абрикосовым соусом - потому что какая работа без завтрака? И стол ему накрыли в кабинете, как в ресторане, на пять блюд: овсяная каша, творожная запеканка, пудинг вот, а ещё сливовый пирог и лукошко клубники - господин министр любил простую еду, зато чтобы её было много.
        В общем, завтрак был в самом разгаре, когда лорд Виндзор, ворвавшийся в кабинет без стука, приглашения или хотя бы объявления, бухнул перед его хозяином высокую, похожую на плетёную бутылку корзину. Крышка с неё упала как раз в лукошко с клубникой, потом раздалось осторожное шипение и из корзины поднялась желто-коричневая плоская голова. На ошеломлённого министра уставились золотые глаза с вертикальным зрачком.
        Министр застыл.
        Змея вылезла целиком, уронила корзину и сама с глухим стуком упала на стол. Потянулась было к министру, но потом заинтересовалась брошенным им пудингом. А Эш тем временем, не стесняясь, запустил руку в клубнику.
        - Чт-что?.. - только и смог просипеть министр.
        - Это Бэтси, - представил змею Эш. - Она обещала нам помочь.
        - Б-бэтси? К-к-как? - выдохнул министр и тут же вжался в кресло. Гадюка подняла плоскую голову и потянулась к нему, покачиваясь и свистя раздвоенным тонким языком.
        - Бэтси, оставь его в покое, - спокойно приказал Эш. - Господин министр нам ещё пригодится. На вот. - Эш достал из кармана пальто лягушку, протянул змее и в последний момент разжал руку. Лягушка прыгнула, змея взметнулась, распахнула пасть…
        Министр зажмурился и прохрипел:
        - Милорд, уберите это обратно в корзину!
        - «Это» зовут Бэтси, - холодно поправил его Эш. - И, уверяю, она полезнее всего вашего министерства вместе взятого. И уж куда полезнее вас. Бэтси сегодня предстоит заниматься чёрной работой, поэтому, пожалуйста, будьте с ней джентльменом.
        Раздался стук соломенной крышки, и министр открыл глаза.
        Змея со стола исчезла, а вот лорд Виндзор, к сожалению, нет. Впрочем, его министр боялся куда меньше.
        - Милорд, что вы себе позволяете!..
        Эш щёлкнул пальцами и спокойно приказал:
        - Тихо! - Потом, после паузы: - Успокоились?
        Подавившийся словами министр кивнул, и Эш продолжил:
        - Отлично. Тогда слушайте. Я хочу, чтобы змею опустили в фонтан на площади, - он кивнул в окно, - Звезды. Не позже чем за час до полудня…
        - Милорд, вы в своём уме? Гадюка в городском фонтане!..
        - Не перебивайте. Бэтси потребуется не больше часа, чтобы пройти по трубам и вернуться, и я хочу, чтобы её забрали, а потом отдали моему слуге, которого я пришлю вам к часу дня вместе с дальнейшими инструкциями. Вам всё ясно?
        Министр, распахнув глаза, молча смотрел на него и даже не моргал, чем очень напомнил Эшу жабу.
        - Что ж, будем считать, что ясно. Хорошо. Исполняйте.
        Эш встал, прошёл к двери (распахнутой предупредительными слугами) и уже там, обернувшись, небрежно бросил:
        - Бэтси, я помню, что приказал тебе никого не трогать, но ты можешь покусать нашего дорогого министра, если он сделает что-нибудь не так.
        Из корзины донёсся угрожающий свист, и Эш, усмехнувшись, вышел.
        - Сумасшедший, - прошептал министр. И тут же, обращаясь к лакеям, завизжал: - Уберите! Уберите это! Немедленно!
        Приказ Эша тем не менее выполнили, и змею к фонтану в назначенное время отнесли. Бэтси сидела тихо, лишь изредка шипела, а когда крышку открыли, плюхнулась в воду, целеустремлённо проскользила по ней к каменной русалке и была такова.
        В это время Эш, устроившись в саду своего дома, под любимой яблоней, пощипывал недавно срезанные садовником розы и гладил рукоять найденной вчера на площади метлы - нежно, как любовницу после страстной ночи.
        Перед его глазами мелькало всё, что видела змея - в основном, ничего любопытного: крысы, насекомые, чьи-то ноги, всевозможные насекомые и грязь, тонны грязи. Змее это не нравилось (ну конечно, кому понравится ползать по выгребной яме?), и Эш мысленно успокаивал её, обещая много вкусного молока. Наконец, Бэтси наткнулась на след - и очень скоро перед Эшем мелькнула кирпичная стена дома. Отметив его про себя, Эш оставил змею возвращаться и вороном мысленно поднялся над домом. Покружил, запомнил расположение улиц а, очнувшись под яблоней, доел розы и бросился за картой.
        Полчаса спустя карета лорда Виндзора остановилась у работного дома мистера Гэнса. Ещё через десять минут, выяснив, что вчера сюда приезжала некая леди Вустермор, Эш отправился обратно в Верхний город, а именно во дворец.
        Император как раз обедал - в Изумрудной столовой, по своему обыкновению один. Эш и сюда попытался ворваться без стука, но его, конечно, не пропустили. На шум из столовой выглянул прислуживавший императору лакей, передал Его Величеству, что лорд Виндзор страстно жаждет его увидеть. И император оказал лорду честь, лично пригласив отобедать с ним. Лакея и даже стражу отослали ждать у двери, в коридоре. А слегка помятый Эш сначала высказал, что он думает об императорских слугах, потом отказался от еды - а то вдруг именно для него она отравлена? И только потом соизволил сообщить Его Величеству, с чем приехал. Император внимательно выслушал Эша, но звать стражу и ловить убийцу прямо сейчас не стал. Вместо этого он улыбнулся и покачал головой.
        - Исключено. Леди Вустермор не может быть замешена в этом деле.
        - Почему? - свирепо поинтересовался Эш.
        Император по-прежнему улыбаясь, налил себе ещё чая. Полюбовался, как солнце играет на золотом ободке тонкой, из лучшего заграничного фарфора, чашке. И, когда Эш уже начал закипать, ответил:
        - Во-первых, она леди…
        - Она полукровка! Она не может быть высокого происхождения! Она бастард!
        - Эш, - позвал император. - Выслушай меня. Она леди, и её происхождение безупречно, поверь мне, я знаю это точно. К тому же, она весьма богата и, насколько мне известно, ничего кроме изучения древних языков и фейрийского её не интересует
        - Ах, так это та самая учёная! - Эш хлопнул ладонью по столу так, что бокал рядом с ним подскочил и перевернулся. Впрочем, он был пуст. - Вот видишь! Значит, она могла написать эту странную надпись!..
        - Да, и ты сам только что сказал, что это была сирена. Эш, леди Вустермор уже четыре года как не появляется в столице. Она преподаёт в Дэриморе…
        - Ха, до Хэмтонкорта отсюда всего час!
        - Эш, прошу, успокойся. Только задумайся: она женщина. Ты правда веришь, что женщина, а тем более леди смогла поймать сирену, отправить её в столицу, приказать убивать? Между прочим, сирены вообще способны убивать? Я помню только легенды, где они зачаровывают моряков и те сами бросаются в море, а корабль разбивается о скалы. Расчленением жертв сирены тоже занимаются?
        Эш откинулся на спинку кресла, ярко-зелёного, как и всё в этой комнате: портьеры, скатерть, статуэтки из изумруда…
        - Нет, они могут только привести жертву к убийце. Между прочим, это объясняет, почему умирают только мужчины. Сирена никогда не зачарует женщину.
        - И что, эта… сирена живёт в моей стране?
        Эш хмыкнул.
        - Сирены - морские фейри. И нет, среди людей они, конечно, не живут. К тому же, здесь, на острове им слишком холодно. Кому-то нужно было отправиться за Северное море, проехать половину Конфедерации и только у берегов Летнего моря ему могла бы повстречаться сирена. И то вряд ли - они давно уже перешли на «ту» сторону, всё равно грохот ваших паровых двигателей заглушает их песни, а под парусом уже почти никто не ходит.
        Император задумчиво посмотрел в окно, потом вздохнул и снова улыбнулся.
        - То есть ты считаешь, это сделала леди Вустермор, которая из Хэмтонкорта уже четыре года ни ногой?
        - Это мог быть её сообщник.
        - Эш. Исключено. Леди знакома с торговыми агентами, которые ездят для неё по острову, но ищут не сирену, а ароматические масла и прочее в том же роде. Ей нет никакого смысла убивать и, повторюсь, она не полукровка. Какой-то мальчишка наплёл тебе невесть что, а ты слишком поспешно сделал выводы. - Император снова обернулся и сокрушённо покачал головой. - Эш, я тебя не узнаю. Зачем ты носишься по столице? Ты верно сказал: ты не инспектор, не детектив и не кто-то ещё. Ты маг, так сотвори заклинание и всё. Как ты обычно делаешь. Ты же ничего не знаешь о людях…
        Эш упрямо мотнул головой и невежливо перебил:
        - А ты ничего не знаешь о заклинаниях. Я, видишь ли, должен хотя бы приблизительно представлять, на кого это заклинание привязать.
        Император только поморщился и отдал должное десерту: пралине в сливках. На это время в Изумрудной столовой наступила задумчивая тишина. В ней громко, но умиротворяюще тикали часы на каминной полке, потрескивал огонь за стеклянной ширмой да глубоко и часто дышал Эш, точно гончий пёс, потерявший след.
        - Ты сказал, леди Вустремор кого-то забрала из работного дома? - спросил вдруг император.
        - Да! И это подозрительно!..
        - Эш, ради всего святого. Леди эксцентрична и недавно уволила камеристку. Та следила за ней по приказу её матери. Как думаешь, где можно точно найти камеристку, которая будет всецело тебе предана?.. Что?
        Эш моргнул.
        - Откуда ты всё это знаешь?
        Император пожал плечами.
        - Я не волшебник, и меня защищают всего лишь люди, и эти люди могут предать. В отличие, как я понимаю, от твоих заклинаний. Так что да, я стараюсь знать о своих подданных всё. Хотя бы о тех, кто представлен ко двору… - Император сделал многозначительную паузу, глянул на ошеломлённого Эша и вдруг громко рассмеялся. - Ох, да брось, Эш, это же просто: матушкины фрейлины судачат. Бывшая камеристка леди Вустермор, видишь ли, ищет работу, и всех интересует, почему она лишилась прошлой. Женщины любят посудачить и могут раскопать такие тайны, что куда там моим сыщикам! Или, если уж на то пошло, тебе.
        Эш вздохнул и резко поднялся.
        - Всё равно я к этой леди Вустермор съезжу, - бросил он.
        - Да пожалуйста, - улыбнулся император. - Только, прошу, вспомни о приличиях, всё-таки она леди, а ты давно не бывал в высшем обществе. Что ты устроил вчера в министерстве?
        Эш, не отвечая, поднял со спинки стула свой плащ, взял трость и направился к двери. Император не стал напоминать, что ещё не отпускал его: бесполезно. Вместо этого он сказал:
        - Между прочим, леди Вустермор вдова, присмотрись…
        - Генри! - обернувшись, рявкнул Эш.
        - Я просто хочу напомнить: ты обещал, что через год у тебя родится наследник. И не нужно снова бить мой любимый сервиз, друг мой, как ты всегда делаешь, когда сердишься. Давно хотел тебе сказать: скандалить с битьём посуды - это, знаешь ли… по-женски.
        Пламя в камине, до этого мирно горевшее, вдруг заревело, взметнулось, лизнуло стекло ширмы… И погасло. Эш моргнул и отвернулся.
        - Бал, друг мой, - догнал его голос императора. - Будь добр, не забудь. Моя матушка жаждет с тобой повидаться.
        - Что, и её мне сосватаешь? - не удержался Эш и хлопнул дверью раньше, чем услышал ответ.
        В Хэмтонкорте светило солнце, и небо радостно синело из-под ярко-белых облаков. Насколько Эш помнил, здесь солнечные дни бывали часто. То ли над столицей и впрямь висело какое-то человеческое проклятие тумана, то ли волшебный лес, окружавший деревню и школу, заодно очищал и воздух, и небо, но погода в Хэмтонкорте была куда лучше столичной. Эш отлично помнил эти края: он, как и многие сыновья аристократов, учился в Дэриморе. Именно этот лес когда-то позвал Эша - неудивительно, он принадлежал к владениям Лесного короля на «этой стороне». Здесь каждое дерево было его напоено магией фейри, и каждая птица чирикала на языке, понятном только им, ну и ещё полукровкам. Эша накрыли воспоминания, стоило только лесу показаться на горизонте. Именно здесь Эш понял, кто он. Именно здесь впервые перешёл на «ту сторону». И отсюда вернулся вместе с Диконом…
        - Зачем ты приехал сейчас? - шептали деревья. - Зачем ты здесь? Зачем, зачем, зачем…
        Эш приказал остановить карету при въезде в деревню. Лес был в двух шагах, поросшая белыми звёздочками цветов дорога тянулась вдаль, пустая - в Хэмтонкорт ездили редко, разве что когда ученики уезжали на каникулы и возвращались с них. Но и они в деревню не заезжали.
        Ветер гнал по небу облака, по земле от них проплывали тени. Эш выбрался из кареты, прошёлся к деревьям-стражам: тополь и клён. Стянул перчатки и словно невзначай порезал палец о сучок клёна. Дал капле крови упасть на землю и мысленно ответил:
        - Я ищу полукровку, которая нарушила договор и убивает людей. Покажи мне, где она?
        - Нет, - шепнул клён. - Нет, её здесь нет, нет, нет…
        Эш отвернулся и зашагал обратно к карете. Вслед ему ветер принёс:
        - Моё - трогать не смей, смей, смей…ей…
        - Я не враг, - шепнул в ответ Эш и уже громко приказал кучеру ехать в деревню. Здесь был только один особняк, во времена учёбы Эша заброшенный, где могла поселиться леди. Его стоило проверить первым, наверняка леди Вустермор живёт там.
        Всё время он чувствовал на себе настороженный взгляд, словно лес приготовился защищать «своё». Полукровку, которая так дорога Лесному королю? Эш не выдержал и усмехнулся - само предположение нелепо. Фейри терпимо относились к полукровкам, но чтобы так любить их?..
        Дом, к которому подъехала карета Эша, был теперь совершенно точно жилым. Над узорчатой, посеребрённой калиткой висела гирлянда - Эш мрачно припомнил, что да, сейчас же неделя Цветения. В столице праздник совсем не чувствовался, а здесь как будто другой мир. Что ж, даже люди не могут не замечать присутствие магии фейри.
        Дом окутывал медовый аромат - наверное, из разбитого рядом сада. Но Эшу он напомнил другое, совсем другое - так же пахла полукровка в маске после их танца. Мёд, сладкий, кружащий голову мёд. Эш велел остановить карету у самой калитки, вдохнул поглубже, осмотрелся: живая изгородь, где нет-нет, но мелькнёт розовый вьюн; увитый виноградом, кое-где так, что не видно камня, из которого он построен, дом… Эш замер и с удивлением понял, что ему здесь нравится. Настолько, что он остался бы тут навсегда. А что - близко от столицы, близко от «той стороны», красиво, солнечно, пахнет мёдом…
        Обомлев от таких мыслей, Эш потряс головой, схватил в одну руку метлу с площади Звезды, в другую - корзину с Бэтси; выбрался из кареты и стремительно, стараясь больше ни о чём не думать, направился к дому.
        Если бы Эш был внимательнее и подождал, успокоился, то заметил бы, что в гирлянду над калиткой вплетён «кукушкин цветок». Остановился, вспомнил бы, что это значит… Но Эшу было не до того.
        Открывшая дверь горничная полукровкой не была. Обычная рыженькая, с северных островов. Кудряшки, белая, как снег её родины, кожа. Симпатичная, подумал Эш, впрочем, без всякого интереса. Куда больше его увлекло внутреннее убранство дома. Закрытые деревом, с вырезанными на нём узорами, стены, сложенные в замысловатый золостисто-чёрный рисунок доски паркета, стрельчатый потолок, и солнце, всюду много солнце и медового запаха. Цветы, в основном ландыши и лилии, стояли везде: в холле, украшали лестницу, и даже в коридоре им нашлось место.
        Наконец, горничная привела Эша в гостиную, украшенную всевозможными безделушками, в восточном стиле Магрибского халифата. Расставлены они были со вкусом и намекали, что владелец знаком и с южными практиками, и со значением этой «экзотики». Но Эш такое не любил, ждать, кстати, тоже. Благо, долго и не пришлось.
        Леди Вустермор вошла в гостиную в ореоле солнечных лучей, прямо как Флора на мозаиках, такая же маленькая и тоненькая, только не в прозрачной тунике с цветами и листьями, а в строгом тёмно-синем платье без украшений.
        - Лорд Виндзор. - Она склонила голову в знак приветствия. Ярко, гневно сверкнули серые глаза, и Эш запоздало вспомнил, что кажется, при появлении леди полагается вставать. - Чем обязана чести принимать вас?
        Эш, небрежно глядя в сторону, на солнечное пятно над левым плечом леди, принюхался и чуть не застонал. Полукровкой от неё и не пахло. Обычная человеческая девчонка из высокого рода, холёная, чопорная, безукоризненно вежливая и, конечно же, тупая, как пробка. Все они такие.
        Значит, Генри был прав, и она здесь ни при чём. Впрочем…
        - Я принёс вам метлу. Вы забыли её вчера на площади Звезды.
        Леди Вустермор удивлённо подняла брови.
        - Полагаю, вы ошибаетесь, милорд. Я действительно была вчера в столице, в том числе и на площади Звезды, но метлы у меня с собой, конечно же, не было.
        Повила звонкая тишина, в которой особенно настороженно молчал лес. Эш сверлил леди взглядом, она отвечала ему тем же. «Как будто пришпиленного жука рассматривает», - подумал Эш и мысленно восхитился: жуками он привык считать людей, но уж никак не себя.
        - Могу я предложить вам чаю, лорд Виндзор? - произнесла, наконец, леди Вустермор, равнодушно-холодным голосом.
        Эш молча кивнул и, когда леди потянулась к звонку у дивана, вывалил ей под ноги Бэтси.
        Сначала змею никто не заметил. Где-то внизу, видимо, в людской, раздался приглушённый звон, леди отпустила звонок и посмотрела вниз. Эш предвкушающе улыбнулся… Но никакого визга, крика «Змея!» и обморока не последовало. Леди свысока внимательно изучила шипящую Бэтси, проследила, как та ползёт к столику с шахматами, перевела взгляд на Эша и предупредила:
        - Милорд, за домом лес. Ваша гадюка может случайно туда уползти, и тогда вы её вряд ли найдёте. И это будет весьма прискорбно, ведь, как я полагаю, вы к ней очень привязаны, раз взяли с собой даже в гости.
        Эш моргнул. В голове мелькнуло: «Ну и выдержка!». А потом: «Человеческая девчонка только что поставила тебя на место. И ты это стерпишь?» Змея тем временем развернулась и поползла в сторону леди Вустермор. Та спокойно подставила ей руку, на которой Бэтси, предательница, с удовольствием повисла, а потом и вовсе переползла обратно в корзину. Леди плотно закрыла её крышкой и передала Эшу.
        - Прошу вас, милорд. Итак, вы приехали, чтобы передать мне метлу и напугать гадюкой. В вашем арсенале есть что-нибудь ещё, или я могу попросить вас уйти?
        - Вы предложили мне чай, леди. - Эш заставил себя улыбнуться, а не запустить корзиной леди в лицо. Это было бы уж точно по-женски. - И я согласился.
        - Да, конечно. - Леди, наконец, села - в кресло напротив. И чинно принялась расправлять юбку.
        - Так зачем вы ездили в столицу? - поинтересовался Эш, против воли следя за её руками. Холёные руки с узкими, тонкими пальцами. Интересно, она наверняка ведь на чём-нибудь играет? «Попросить?» - мелькнула шальная мысль, но Эш перевёл взгляд выше, встретился глазами с леди Вустремор и понял, что тогда она, пожалуй, запустит гадюкой в него. И будет при этом так же холодно улыбаться.
        - Милорд, это быть может, прозвучит невежливо, но мы с вами незнакомы, не состоим в родственных связях, и потому я хотела бы напомнить, что мои дела в столице вас совершенно не касаются.
        - Касаются, леди, - в тон ей возразил Эш. - Вы говорите с императорским дознавателем. Так зачем вы были в столице?
        Леди Вустермор в ответ одарила его ироничным взглядом и наигранно вздохнула:
        - Что ж, раз вы настаиваете… - Произнесено это было таким тоном, что Эш невольно принялся судорожно вспоминать, а может ли джентльмен в присутствии дамы настаивать. - Хорошо. Я нанимала камеристку.
        - В Хэмтонкорте никого не нашли?
        Леди на это и глазом не моргнула.
        - Нет.
        - Для этого вы ездили в работный дом… Там, наверное, самые опытные камеристки, не так ли?
        Леди Вустермор снова подняла брови.
        - Неужели вы следили за мной, милорд? - с непередаваемой смесью удивления и брезгливости произнесла она.
        - Я императорский дознаватель, миледи, такова моя работа, - отозвался Эш. - Вы слышали об убийстве принца Филиппа?
        - Конечно, об этом писали газеты, - пожала плечами леди Вустермор. И тут же резко спросила: - Уж не думаете ли вы, милорд, что это я его убила?
        Эш красноречиво промолчал, и леди рассмеялась. Ничего весёлого в её смехе, впрочем, не было, один только лёд.
        - Прошу прощения, милорд, но это абсурд. - И тут же, без перехода: - Вы сами покинете мой дом, или мне позвать слуг, чтобы показали вам выход?
        - А вот это уже было совсем не вежливо, - не сдержался Эш, на что леди Вустермор снова засмеялась. - Я хочу увидеть вашу новую камеристку.
        - Извольте.
        В этот момент дверь за её спиной открылась, и маленькая, тоненькая девочка в таком же простом платье, как и леди, внесла поднос с чайником и двумя чашками. Пока она ставила всё это на столик, Эш внимательно рассматривал её. Не сирена. Селки. От неё пахло морем, и море было во всём её облике: ярко-синие глаза, белая, точно пена, кожа, даже тёмные, заплетённые в косы, волосы казались влажными.
        - Мира, дорогая, - позвала леди Вустермор, и её голос при этом заметно смягчился. - Это лорд Виндзор, он хотел бы задать тебе пару вопросов.
        Девочка, вздрогнув, выпрямилась, и Эш заметил на ней ошейник. Не такой, чтобы его увидели люди, но фейри почувствовал бы обязательно.
        Фейри надели ошейник как какой-то собаке! Эш сжал руки в кулаки, но тут же расслабился, заметив испуг в глазах девочки. «Она боится меня», - с внезапной тоской подумал он. До чего нужно было довести селки, чтобы она шарахалась от всех, даже тех, кто одной с ней крови?
        - Мира, правильно? - Девочка прижимала руки к груди и дрожала. - Мира, как долго ты жила в столице?
        Девочка не была немой - а ведь обычно селки немели без своих шкурок. Но и говорила какую-то чепуху. А ещё постоянно дрожала. Эш смотрел на неё и невольно вспоминал Дикона в тот момент, когда впервые его увидел. То же тихое отчаяние, та же покорность в глазах. И как тогда Эш потянулся к ней мысленно… «Помоги!» - шепнуло море в его голове, и Эш, резко выдохнув, перевёл взгляд на леди Вустермор. По сравнению с селки, она казалась совершенно заурядной. Просто человек. Просто оказалась в нужном месте в нужное время. Всё-таки Генри прав, она тут ни при чём.
        - Леди, я забираю вашу камеристку. Она нужна в столице для следствия. - Эш встал, потянулся к селки, и та отпрянула от него, вся сжалась.
        Леди Вустремор спокойно поставила чашку с недопитым чаем на стол.
        - То есть как, забираете?
        - Леди, прошу вас. Я императорский…
        - Да-да, я помню, - её голос звучал по-прежнему вежливо, однако стал сильнее, настойчивее. - Но вы никого никуда не заберёте. Мира, прошу, оставь нас. Подожди меня в своей комнате.
        - Да, миледи. - Девочка поклонилась и неслышно вышла из гостиной.
        - Леди Вустермор, - начал было Эш, но она снова его перебила:
        - Милорд, при всём уважении к вам, могу я попросить вас показать приказ об аресте Миры?
        - Конечно, нет, - выдохнул Эш. - Его не существует. Пока. Но Его Величество наделил меня властью поступать по моему усмотрению в таких ситуациях, и я прошу вас не мешать мне.
        - Это только слова, милорд, - холодно улыбнулась леди. - У вас есть подписанный императором приказ, подтверждающий их?
        - Нет, - начиная закипать, отозвался Эш.
        - Тогда Мира остаётся. - Леди встала. - Всего хорошего, лорд Виндзор.
        «А ведь она беременна, - вдруг с удивлением понял Эш, глядя на леди Вустермор. - Человеческая потаскушка!»
        - Вы будете на открытии сезона? - Вопрос вырвался сам собой, но леди от него застыла, прямая, как доска. Потом медленно обернулась.
        - Возможно.
        - Видите ли, леди, я подыскиваю себе невесту… - Эш сделал многозначительную паузу.
        Леди пронзила его презрительным взглядом.
        - Желаю удачи. Кажется, она вам пригодится.
        Эш ухмыльнулся.
        - А вам, леди, не одиноко здесь одной, в глуши? Нет?
        Она не побледнела и не покраснела - только прищурила глаза и запах чуть-чуть изменился. Что-то острое, перечное. «Забавно она сердится», - подумал Эш.
        - Подите вон.
        - Но отчего же вы так невежливы, миледи? Ведь вы вдова, а я ещё не знал радостей брака. Быть может, вместе мы найдём своё счастье…
        - Если я стану вашей женой, - перебила его леди Вустермор. - Я повешусь на вашем зелёном шейном платке. Всего хорошего, милорд.

* * *
        «Ну каков мерзавец! - билось в голове Фриды, когда дверь за горничной и лордом Виндзором закрылась. - Ни манер, ни воспитания, один титул. Несчастной будет та, кого он выберет себе в невесты». И тут же: «А если выберет меня?» Фрида вдохнула, выдохнула, осторожно села обратно в кресло, слушая, как удаляются шаги лорда. Отточенные, резкие - все его движения были такими. Никакой плавности - сиятельного лорда словно что-то постоянно сдерживало, и он пытался из этого вырваться. Тесная одежда, например. Хотя уж конечно одежду ему шили на заказ, и она была точно впору.
        «Я думаю о его одежде! - мысленно простонала Фрида. - Какой ужас… осталось только о его волосах задуматься. А… А какие у него волосы? Я даже их цвет не запомнила, а всё его платок… Впрочем, был бы милорд-наглец рыжим, я бы, конечно, заметила, - она усмехнулась. - И всё-таки нет, меня он не выберет. Такие, как он, любят забитых слабых женщин, которые от прислуги отличаются лишь богатством платья да родословной. Так что мне волноваться совершенно не о чем. И хвала богам!»
        - Миледи?
        Фрида ахнула и резко обернулась - камеристка тут же отпрянула, часто-часто моргая, словно сдерживала слёзы.
        - Мира… - выдохнула Фрида, держась за сердце. - Как ты меня напугала!
        У её новой камеристки был тихий шаг. Настолько тихий, что даже Фрида, благодаря отцу-фейри отличавшаяся чутким слухом, не всегда могла точно сказать, в комнате ли камеристка или уже нет. Если только Мира не маячила перед глазами, чего она без приказа предпочитала не делать. Кажется, Мире нравилось оставаться незамеченной. «Или я становлюсь мнительной», - усмехнулась про себя Фрида.
        - Мне принести вам что-нибудь, миледи? - голос девочки дрожал не то от страха, не то от слёз, и Фриде стало стыдно.
        Она попыталась успокаивающе улыбнуться.
        - Нет, ничего не нужно. Посиди со мной, дорогая. Хочешь чаю? - И, не дожидаясь ответа, взяла вторую кружку - лорд Виндзор к ней так и не притронулся.
        - Меня снова заберут? - прошептала Мира, глядя в никуда. - Миледи, прошу, не отдавайте меня… Не отдавайте меня ему!
        - Что, тебе лорд Виндзор тоже не понравился? - усмехнулась Фрида, подавая ей чай. - Выпей, тебе станет легче. И нет, никто тебя не заберёт, я никому тебя не отдам. Что же до выше упомянутого лорда… У него нет никакого права тебя забрать, а значит, ты останешься здесь. Если хочешь, конечно.
        Мира в ответ робко улыбнулась.
        - Очень хочу! Вы так добры, миледи… Но он же вернётся, - обречённо добавила она.
        - Может быть, - задумчиво протянула Фрида и тоже глотнула чай. Он уютно пах липовым мёдом и согревал душу лучше всякой магии. - Ну и пусть. Как вернётся - так и уедет. Я не отдам ему тебя. Не бойся. Хорошо?
        Мира коротко кивнула и вдруг тихо спросила:
        - Миледи, а вы тоже его слышали?
        - Слышала?
        - Когда милорд задавал мне вопросы, я слышала его тут, - Мира коснулась правого уха. - И тут, - палец переместился к виску. - И это были разные вопросы.
        - Он спрашивал тебя мысленно? - заинтересовалась Фрида. - Правда? И что именно? Что ты чувствовала?
        - «Кто ты?» Он спрашивал меня: «Кто ты?» И ещё: «Откуда ты?». И это было… Как будто огонь трещит. Знаете, когда сухое полено подложишь… - Мира запнулась, подыскивая слова.
        - Вот мерзавец! - с чувством вымолвила Фрида, сжимая кулаки. - Колдовал в моём доме!..
        - Колдовал? - эхом повторила Мира. - Но… как же? Миледи, колдовство ведь запрещено…
        - Для всех, - криво усмехнувшись, продолжила Фрида. - Кроме императорского мага. Виндзоры столетиями были магами короны, и им колдовать, конечно, можно. Правда, особыми чудесами они нас не поражали уже лет, кажется, триста… Но, видимо, в семье не без, хм, гения. Мыслеречь…
        - Но почему же можно только им? - Мира всё ещё дрожала, однако, в её голосе слышался теперь неподдельный интерес.
        - Потому что они клялись в верности императору. Давно… не помню, в каком году. Послушным магом быть можно, Мира. Это как… - Фрида кивнула на закрытый ширмой с журавлями камин. - Как огонь. Тебе нравится за ним наблюдать? Да? Пока он совсем ручной? В камине, в свечах. А представь лесной пожар - его не приручишь. Вот и с магией так же: придворные маги как ручное пламя, а от всех остальных император не знает, чего ждать. Поэтому колдовать можно только Виндзорам…
        - Но, миледи, почему тогда другие колдуны не принесут императору клятву верности?
        Фрида посмотрела на девочку: глаза блестят, щёчки порозовели… Ни дать ни взять, человек. Только в ошейнике для фейри.
        - Ни один колдун так просто не откажется от свободы. Никто точно не знает, что произошло с Виндзорами: официальные хроники пишут, что они по своей воле признали власть императора. Вряд ли. Свобода для мага - всё.
        - Но почему, миледи? Если выбирать между смертью и клятвой…
        - Смерть, - убеждённо выбрала Фрида. - Никакой клятвы, никогда. Лучше смерть, чем проклятая жизнь на привязи.
        Мира, всё ещё хмурясь, поставила пустую кружку на столик.
        - Спасибо, что рассказали мне, миледи. - Она запнулась - и захлопнулась, как раковина. Фрида очень ярко это почувствовала. - Какие будут указания?..
        - Мира, скажи, ты видела когда-нибудь море? - глядя на её ошейник, осторожно поинтересовалась Фрида.
        - М-море? Я… Я не помню, - голос Миры снова задрожал. - П-простите, миледи…
        - Всё хорошо, Мира. Мы отправимся на море этим летом, тебе понравится, уверяю. А теперь, будь добра, займись моим гардеробом… - Фрида запнулась. - Или лучше давай вместе займёмся.
        - Простите, миледи, - сконфуженно прошептала Мира. - Я всё ещё не понимаю, какие туфли к какому платью подходят, и когда их полагается надевать…
        - Вот я тебе ещё раз и объясню, - пообещала Фрида. А про себя вспоминала Мэри, которой такие вещи рассказывать не приходилось. Что ж, зато она крала по мелочи и шпионила. Никогда не знаешь, где найдёшь, где потеряешь…

* * *
        «Вот стерва!» - думал Эш, вертя в руке портрет леди Вустермор. На нём она была одета в кружева и бархат, держала на руках мопса, а не гадюку, но улыбалась так же холодно.
        Портрет - небольшой, с ладонь величиной - Эш забрал со столика у двери, когда уходил из гостиной - просто так взял, без заднего умысла. Вдруг захотелось. Леди Вустермор ничего на это не сказала: может, не возражала, а может, просто не заметила. Эша не волновало, что она думает. Но эта её улыбка, этот презрительный взгляд подстёгивали его, как кучер лошадей.
        «А красивая, - решил Эш, подняв портретик. - Да, пожалуй, она вполне ничего. Интересно, от кого у неё ребёнок?» Живота у леди не заметно, да и ауры ребёнка ещё видно не было. Разве что чуть-чуть, яркая точка, солнышко под платьем у леди. Значит, срок беременности совсем ещё небольшой. Значит…
        Что это значило, Эш додумать не успел: лошади неожиданно встали. Кучер закричал на них… Но и его крик резко смолк. Изумлённый Эш высунулся из окна, ничего странного не увидел и нахмурился. По-прежнему шумел в стороне лес, по-прежнему ветер гнал волны по лугу. По-прежнему хором заливались птицы.
        - Выходи, стервец, - проскрипел старушечий голос откуда-то слева. - Вылезай-вылезай.
        У Эша глаза на лоб полезли: говорила полукровка - в воздухе чувствовался запах дыма и хлеба - и говорила на фейрийском, чисто и ничуть не скрываясь.
        - Ну давай! Не мне же к тебе прикажешь лезть.
        Заинтригованный, Эш выбрался из кареты.
        На обочине дороги, среди жёлтых лютиков сидела старуха в каких-то обносках. Сидела, жмурилась на солнце и кокетливо наматывала на палец седую прядь.
        - Вон ты, значит, какой, - хмыкнула она, разглядывая Эша в ответ. - Что, ребёночка сделал и не признал, а?
        - Что? - непонимающе переспросил Эш.
        - Вы друг другу подходите, - фыркнула старуха. - Хотя намучается она с тобой…
        - Да что ты несёшь, ведьма! - не выдержал Эш. - Кто намучается? Ты хоть представляешь, с кем говоришь?
        - А то! - хихикнула старуха. - Это тебя в столице Серым кличут. Подкидыш. Железом от тебя за милю несёт. Что, болит твоя головушка?
        - Болит. - Странно, но злости Эш не чувствовал: эта полукровка казалась забавной. - Вот твою силу выпью - и перестанет.
        - Подавишься, - хохотнула старуха.
        - Да неужели? - Эш шагнул к ней, но старуха вытянула руку и мотнула головой: - А-а-а. Смотри, вот это тебе нужно, ну?
        «Вот это» было обсидиановой статуэткой волка, и магии в ней было завались - Эш даже отсюда чувствовал, как она жжётся.
        - И вот это, милок, я сегодня нашла у своего дома. Знаешь, я обношу деревню защитным контуром, чтобы такие случайные гости не прошли. И они не прошли. А ты чувствуешь, чем пахнет, м-м-м?
        Пахло морем. Летним. Пахло сиреной.
        - Давай сюда, - приказал Эш.
        - Не-е-ет, милый, только обмен. А попытаешься забрать - я руку сожму и… Это будет моё последнее заклинание. Ни подсказки, ни моей магии тебе не достанется.
        - Тогда ты умрёшь, - спокойно заметил Эш. - Люди ведь боятся смерти.
        - Ничего-то ты о нас не знаешь, - протянула старуха. - Злишься на нас, чудной, а что мы тебе сделали?.. Мальчик мой, я уже давно серую дожидаюсь. Так что умереть я точно не боюсь. Ну так что - меняемся?
        Эш вздохнул. Лжи в её словах не было, а статуэтка - ключ к загадочной сирене. Выход, пожалуй, оставался только один.
        - Что же ты хочешь?
        - Отдай мне свою змею. - Старуха опустила руку.
        - Всего лишь? Смешная ты, полукровка. - Эш повернулся было к карете, но не выдержал, спросил: - И что, ты думаешь, когда получишь её, я уже не смогу тебя выпить?
        - О, да ты сразу домой помчишься, - отмахнулась старуха. - Вот прям сразу. И не смотри так, проверять мой защитный контур нужды нет, всё, что там интересного было, я тебе уже принесла.
        - И почему же помчусь?
        - Докладывать своему императору, исполнять его приказ… - Старуха зевнула. - Ох и устала я с тобой болтать, фейри. Давай уже змею, не жадничай.
        Эш забрал из кареты корзину, поставил её рядом со старухой.
        - Ну держи тогда, - сказала та, и бросила ему в руку статуэтку.
        На мгновение Эшу стало нечем дышать: так вокруг пахло сиреной. Казалось, она стоит рядом - протяни только руку! А потом что-то горячее шевельнулось внутри волка, и Эш вздрогнул. Да быть не может! Демон?..
        Потом локтя Эша коснулись узловатые старушечьи пальцы.
        - Потом додумаешь, милок, хоть в карету-то сядь.
        Как заколдованный, Эш потащился к карете, прекрасно понимая, что одной сиреной дело не обошлось. Сирена, которая вызывала демона?.. Ну конечно, после того, что оставалось от жертв!.. Он должен был раньше догадаться…
        Старуха тем временем вытряхнула змею из корзины и, приговаривая: «Ну-ну, милая, потерпи, сейчас…», схватила её за хвост да с размаху ударила о землю.
        Вместо змеи встала уже девушка, посудомойка Бэтси: дрожа, широко распахнув шальные глаза и всё ещё посвистывая. Кейт поднялась вслед за ней, обняла и, шепча: «Тише, хорошая, пойдём, сюда…», повела прочь от дороги, в лес.
        Это Эш уже не видел. Он ехал в карете в столицу и плавал в мареве чужой магии, впитывая в себя след, запах и даже голос сирены…

* * *
        Фрида изумлённо рассматривала лёд на озере. Стояла тёмная, пасмурная ночь, облака закрыли звёздное небо, и света почти не было, но лёд всё равно поблёскивал, словно подсвечивался изнутри. Фрида постучала по нему пальцем и тут же отпрянула - холод обжигал.
        - Миледи? - выдохнула Мира, которую Фрида взяла с собой на вечернюю прогулка: хотела показать Лесному королю, тот знает наверняка, как снять ошейник. - Миледи, быть может, мы вернёмся?
        Фрида выпрямилась, огляделась. Лес настороженно молчал. Тишина стояла такая, что собственное дыхание казалось громом.
        А потом, медленно, струйками по подлеску зазмеился туман, как дым. Будто гнал его кто-то. Фрида изумлённо моргнула и тут же услышала где-то, пока ещё далеко, угрожающее рычание.
        - Миледи? - всхлипнула Мира.
        - Да, - шепнула Фрида и схватила служанку за локоть. - Да, идём.
        Домой они возвращались чуть не бегом и вздохнули с облегчением, только когда входная дверь за ними захлопнулась.
        - Окна заприте, - приказала Фрида выглянувшим на шум горничным. - Не знаю, что тут творится, но…
        - Туман, миледи, - отозвалась одна из служанок, передавая Мире зажжённый канделябр. - Очень странный туман вторую ночь.
        - Туман… - повторила Фрида. Браслет на её руке вдруг потеплел, но только Фрида успела насторожиться, как он тут же «исправился», снова став лишь переплетением веток.
        - Госпожа, вам письмо. - Вышедшая в холл экономка протянула розоватый конверт с летящей ласточкой. В таких обычно присылали приглашения. Фрида перевернула его и узнала, не открывая, по печати: мать, ну конечно…
        Письмо было приглашением на открытие сезона. Очень формальным языком, преувеличенно вежливо мать писала, что Фрида просто обязана присутствовать на первом балу её сестры, Эвелины. А в конце добавляла, что ждёт дочь в родовом поместье как можно скорее.
        - Мира? - закончив читать, позвала Фрида. - Завтра мы едем в столицу.
        - В-вы хотите меня в-вернуть? - снова забеспокоилась камеристка. - М-миледи…
        - Успокойся. Нет, мы едем на бал. То есть сначала к моей семье, а потом на бал, - Фрида обернулась, окинула взглядом горничных и экономку. - Приготовьте мои вещи. Мы с Мирой уезжаем завтра, как можно раньше, так что займитесь моим багажом сейчас.
        - Да, миледи, - хором ответили ей.
        - Что ж, - вздохнула Фрида. На самом деле, её участие не требовалось, но сна всё равно не было ни в одном глазу, а думать о предстоящем разговоре с матерью совершенно не хотелось. - Что ж, тогда давайте начнём.

* * *
        Уютно потрескивал огонь в камине, бросая отсветы на обсидианового волка, лежащего рядом с чугунной решёткой. Эш голой рукой время от времени выхватывал тлеющий уголёк из камина и клал рядом со стауэткой. Очень скоро волк оказался весь окружён углями, тогда Эш успокоился, опёрся спиной о брошенную на пол диванную подушку и принялся вертеть в руках портрет. Отсветы пламени странно меняли выражение лица леди Вустермор - от надменного до откровенно злобного.
        - Господин, вам что-нибудь нужно? - в комнату неслышно вошёл Ричард.
        - Не-а, - Эш улыбнулся и перевёл взгляд на «брата». - Посиди со мной.
        Дикон послушно уселся в кресло у камина.
        - Как прошёл твой день? - поинтересовался Эш. Сейчас, в сумерках он казался расслабленным и добрым-добрым - особенно когда улыбался. Ричард боялся таких мгновений: Эш в это время не отдавал себе отчёт и мог потребовать что-нибудь неразумное. Например, принять дорогой подарок или заставить отдать какой-нибудь смешной (по мнению Эша) приказ дворецкому… И так далее. Дикону привычнее был злой и сердитый Эш, не переставая жалующийся на мир - это было его обычным состоянием.
        - Я читал Корвинуса, господин, он очень любопытно рассуждает о свободах и правах людей, а также о том, что республика…
        Эш зевнул, и Дикон, запнувшись, быстро спросил:
        - Вам неинтересно, господин?
        - Я изучал Корвинуса в школе, - снова зевнул Эш. - Помню его наизусть. Процитировать?
        - Вы очень начитаны, господин.
        - А ты меня боишься.
        - Нет, господин, я не… - Ричард запнулся: лгать фейри было под строжайшим запретом. Дикон давно это выучил, и сейчас ложь, даже вежливая, просто не шла у него изо рта.
        Эш снова улыбнулся, на этот раз грустно.
        - Ты единственный из всех, кого я никогда не трону, - тихо произнёс он. - Я обещал защищать тебя, помнишь?
        Ричард быстро кивнул. Он помнил, хоть это и было давно, в их первую встречу. Просто Дикон и тогда, и сейчас не придал этому большого значения: намерения фейри переменчивы, как ветер. Все люди это знают. Особенно те, кто побывали на «той стороне».
        - Господин, могу я спросить, как прошёл ваш день?
        - Удачно, - Эш покосился на статуэтку волка. - Одна ведьма так прекрасно поставила защитный контур, что в него попался демон. А так как демоны не могут долго «держать форму» без подпитки… Красивая стауэтка получилась, да? И теперь у меня есть громадная зацепка, с которой найти убийцу легче лёгкого. Да, и если тебе интересно, та девчонка-посудомойка снова человек. Её расколдовали… так вышло.
        Дикон улыбнулся и промолчал: по тону Эша было понятно, что будет продолжение.
        И Эш продолжил:
        - Тебя это, кажется, обрадует: я выбрал себе невесту.
        Дикон улыбнулся - этого от него ждали.
        - Поздравляю, господин. Она уже дала своё согласие?
        - Она человек, - фыркнул Эш. - Кто будет её спрашивать? Нет, она пока ничего не знает. Но поверь, всё уже решено.
        - Вами, господин?
        - Угу, - Эш рассмеялся, поглядывая на портрет. - Ну же, спроси меня, кто это.
        - Кто эта счастливица, господин?
        - Счастливица! - расхохотался Эш. - Кажется, когда я намекнул ей о свадьбе, она заявила, что повесится на моём шейном платке. Забавная девчонка… Ты слышал что-нибудь о леди Вустермор, Дикон?
        Тот покачал головой.
        - Нет, господин.
        - Она, представь себе, учёный. Лингвист. Специализируется в фейрийском, преподаёт, живёт уединённо в маленьком уютном коттедже, любит дерево, солнце и Магрибский халифат. Ах да, ей двадцать пять или около того, - выдохнул Эш. - Вот, посмотри. - Он протянул Дикону портрет.
        Минуту в комнате стояла тишина: Ричард рассматривал портрет, Эш, не страшась загореться или обжечься, совал руки в огонь. Пламя ласково облизывало его ладони.
        - Господин, она прекрасна! - выдохнул Дикон, и Эш изумлённо обернулся. Такого восторга в глазах «брата» он не видел ещё никогда.
        - Прекрасна?
        - О да! Поздравляю вас, господин! Но… Вы обмолвились, что она не очень-то рада предстоящей свадьбе?
        - Можно и так сказать, - Эш усмехнулся. - Рада, не рада… Какая разница?
        - Но ребёнок, господин, ваш сын? Вы же не принудите девушку…
        - Мой сын? - перебил Эш. - О нет. Я клялся императору, что у моей жены родится ребёнок. Леди Вустремор уже беременна. Как видишь, мне даже спать с ней не придётся. Бр, представляю, в постели она, наверное, холодна, как гадюка… Дикон, в чём дело?
        - Господин, прошу прощения, но может, вы измените ваше решение? Ни вы, ни леди не будете счастливы в этом браке…
        - Брак не для счастья, мой романтичный Дикон. И нет, такую шикарную возможность я точно не упущу. И знаешь что? Там наверху ведь ещё идёт ремонт? Отлично. Поставьте решётки на окна. У девочки есть характер, как бы чего не вышло.
        - Господин…
        - Дикон, хватит, не утомляй меня. Нашёл кого жалеть. Я пальцем её не трону, если сама не станет зарываться, обещаю.
        - Конечно, господин, - вздохнул Ричард. И тихо добавил: - Как вы пожелаете…
        Эш улыбнулся, загрёб полную пригоршню горящих углей и бросил себе в лицо. Он любил это - огонь давал тепло, которого в жизни Эшу так не хватало. Впрочем, сейчас фейри сделал это скорее по привычке. Впервые мысль о предстоящей женитьбе не принесла с собой брезгливости и ярости. Пожалуй, это может быть даже интересно.
        «Хочу видеть, как она будет смотреть на меня, стоя рядом у алтаря, - подумал Эш. - Испуганно или всё так же презрительно?»
        Потом воображение нарисовало вместо леди Вустермор полукровку в маске - тоже у алтаря, в свадебном платье и с той же игривой улыбкой на губах. Эш вздохнул и прогнал этот образ. Хватит, пора уже забыть то приключение. Может, девочка-танцовщица и была права: на «этой стороне» у них обоих свои жизни, и они не пересекутся.
        Никогда.
        Глава 7. Семья
        - Мира, я не запрещала тебе смотреть в окно, - улыбнувшись, сказала Фрида, не поднимая глаз от книги.
        Юная камеристка тут же уставилась в пол. Тот поскрипывал - или это были колёса кареты? - и качался, почти как лодка на плаву. Или Фриде это казалось от недосыпа?..
        - П-простите, миледи…
        - Ты уже полчаса пытаешься заглянуть за эту занавеску. Не проще ли сделать вот так? - Фрида потянулась и отодвинула лёгкий узорчатый тюль. В карете сразу стало светлее… И в разы скучнее. До этого тени от узоров ещё как-то расцвечивали обитые чёрным бархатом стены, потолок и два диванчика. Сейчас всё слилось в одно тёмное пятно… Впрочем, и за окном было не лучше. День стоял пасмурный, солнце почти не появлялось из-за облаков, и даже луг за дорогой казался скучно-серым, словно кто-то посыпал его пеплом.
        Мира всё равно прильнула к окну, стоило хозяйке отвернуться. Пейзаж тянулся и тянулся, однообразный, монотонный и неподвижный. Даже листья на редких деревьях, видневшихся тут и там, не шевелились: воздух был влажен, густ и тяжёл.
        - Дождь собирается, - заметила Фрида, не глядя в окно. - Забавно, всё время, когда возвращаюсь, идёт дождь…
        - Миледи, но это же совсем не похоже на столицу! - изумлённо выдохнула Мира. - Вы же говорили, мы едем в столицу!
        Фрида бросила на неё короткий взгляд и усмехнулась: девушка сейчас очень напоминала стоящую на задних лапах и машущую куцым хвостиком матушкину болонку. Того и гляди затявкает от возбуждения.
        - Мы и едем. Моё родовое поместье Уайтхилл, стоит на одном из семи холмов старого города. Мы сейчас как раз объезжаем Средний город и приближаемся к Высокому. Скоро въедем на мост, дорога повернёт, и ты их увидишь. Просто на нашем холме давно уже никто, кроме нас не живёт. Видишь ли, внизу река - строить опасно. А за домом, вон те луга, видишь, до горизонта? Они принадлежат моей семье. На них никто ничего не строит, считается, что это проклятое место, - небрежно добавила она.
        - Госпожа очень богата, - выдохнула Мира, изумлённо глядя вдаль. Горизонт терялся там, сливаясь с серым лугом и серым же небом. - Но почему здесь такая странная трава, миледи? Она… как сталь!
        - Скорее уж как пепел, - хмыкнула Фрида. - Когда-то, лет пятьсот назад здесь был лес. Часть Великого леса, царства фейри. Как раз заканчивалась война между ними и людьми, и лес сожгли наши волшебники. Много позже на его месте вырос этот луг с такой вот травой. Предупреждаю, она пропитана волшебством до самых корней и даже дальше. Туман над ней… странный, поэтому если соберёшься на рассвете или закате, а уж тем более ночью тут прогуляться, не удивляйся: здесь полно призраков.
        А про себя добавила: «И фейри встретить легко». Именно здесь некогда мать Фриды повстречала Лесного короля. Гадала во время недели Цветения, издали увидела его, а потом… потом пришла на этот луг уже сама. И позвала тоже сама, даже призраков не испугалась. А после приходила ещё и ещё и каждый раз звала сама. Большая была любовь… Пару месяцев.
        - Но всё это принадлежит не мне, - продолжила Фрида, отвернувшись от окна. - Моё приданное было Вейтрепер, замок среди болот. Унылое место, так и ветшает - туда уже лет сто, кажется, никто не ездил. А это родовое гнездо достанется брату.
        - О, у вас есть брат, миледи? - Мира тоже отвлеклась от окна и впервые посмотрела на Фриду открыто.
        - Да, младший, ему сейчас десять. И две сестры, тоже младшие: Розалинда, ей двадцать, и она замужем за графом Соулсбери. И Эвелина, ей недавно исполнилось восемнадцать, и мы как раз поедем на её первый в жизни бал. После которого она тоже отыщет себе жениха и лет в девятнадцать-двадцать выйдет за него, а потом и уедет. - Фрида погрустнела. - В общем, всё закончится плохо.
        - Миледи, но… Прошу прощения, это, конечно, совсем не моё дело…
        - Продолжай.
        - Простите, миледи. Просто я всегда думала, что у богатых… ну, то есть… у вас… Что всё складывается хорошо. Муж не будет колотить жену, вам не приходится работать, и у вас есть слуги, чтобы присматривать за детьми… Это же, наверное, прекрасная семейная жизнь!
        Сдерживая смех, Фрида в упор посмотрела на девушку. Её снова и снова изумляло, во-первых, как чисто та говорит, а во-вторых, что она говорит. Девочка казалась умнее обеих сестёр Фриды. «Впрочем, ничего удивительного. Она же фейри», - подумала Фрида, бросая взгляд на ошейник Миры.
        - Моя дорогая, ты действительно думаешь, что деньги дарят счастье? - с улыбкой поинтересовалась она.
        Мира опустила взгляд и тихо ответила:
        - В работном доме деньги принесли бы нам счастье, миледи.
        - Да, - вздохнула Фрида. - Пожалуй. Но, поверь, и у богатых хватает тревог. Мать найдёт Эвелине подходящего жениха, тот будет хорошо если древним стариком - а если нет? Если он будет молод, азартен, вскоре проиграет всё состояние, вынужден будет жить на приданое сестры, станет злиться и срывать эту злость на жене… Наши мужья, моя дорогая Мира, на самом деле колотят нас ничуть не меньше, чем мужья из Нижнего города - своих несчастных жён.
        - Но, миледи, а что если муж вашей сестры будет любить её и заботиться о ней? Ведь и такое случается.
        Фрида усмехнулась.
        - Тогда он, конечно, будет никчёмен в постели, если ты понимаешь, о чём я. И моя дорогая сестрёнка найдёт себе более умелого любовника, и хорошо, если это будет кто-то из слуг - его только уволят, когда всё откроется. А если это кто-нибудь из нашего круга? Тогда случится дуэль, и любящего, заботливого мужа моей сестры убьют, а Эвелина останется вдовой… Что?
        - Простите, миледи, - теперь голос камеристки дрожал от едва сдерживаемого смеха. - Мне кажется, вы всё видите хуже, чем оно есть.
        - Я всё вижу таким, какое оно есть. - Фрида снова повернулась к окну. - Не хуже и не лучше. Радости брака, неземная любовь - всё это для сентиментальных романов. В жизни всё куда прозаичнее, моя дорогая. Любовь девушек из Высокого города оценивается по их приданному, а также титулу. Увы, но это так… Мира, посмотри, мы въезжаем на мост. Вон там, справа - видишь город?
        Мира снова прильнула к окну. Карета действительно взбиралась на крутой выгнутый мостик, тоже серый. Под ним текла очень спокойная и, естественно, также серая река, а справа Нижний город тяжко выдыхал дым из труб.
        - Здесь редко солнце, - заметила Фрида, тоже глядя в окно. - И часто дождь. Раньше это связывали с проклятьем фейри, но недавно учёные доказали, что всё дело в частицах дыма в воздухе… - Она зевнула, стукнула книгой по открытой ладони свободной руки. - На меня всегда это нагоняет тоску… Мира, ну что такое? Ты так на меня смотришь - у тебя ещё остались вопросы? Я люблю хорошую беседу, и мне нравится разговаривать с тобой: можешь спрашивать меня совершенно свободно всё, что пожелаешь. По крайней мере, когда мы одни.
        Мира отрывисто кивнула и тут же выпалила:
        - Миледи, простите, это, наверное, личное…
        - М-м-м? Я уже заинтригована. Что же личное тебя интересует?
        - Вы совсем-совсем не были счастливы в браке?
        - Честно? - хмыкнула Фрида. - Была. Когда мой старик-муж умер. Ты удивишься, какое это было облегчение! - И сама изумилась, как цинично это прозвучало.
        - Миледи, но… Вы так говорите… Как будто любви совсем-совсем нет на свете.
        - Ты тоже читаешь эти книги? - изумилась Фрида, вспомнив Мэри и её любвеобильную героиню-монашку. - Пухлые сентиментальные романы в мягких обложках с красивой девицей и двустрочным названием? - добавила Фрида. - Они и до работных домов добрались?
        - Нет, миледи. - Камеристка на это не обиделась и улыбалась как-то… сочувствующе. Фрида не понимала: зачем ей сочувствовать? - Но неужели вы никогда не любили?
        «Фейри в образе четырнадцатилетней девочки - всё равно фейри», - напомнила себе Фрида. И честно ответила:
        - Нет. Никогда.
        Мира нахмурилась.
        - И никогда… вам не было с мужчиной хорошо?
        Фрида потянула носом воздух - ей показалось, что в карету вдруг залетел морской бриз, и даже шёпот моря откуда-то послышался.
        - Было. Один раз. Из-за этого мне, между прочим, будет плохо ближайшие пять лет. Мужчины, Мира, всегда к беде. Запомни и если тебя позовут на сеновал, крепко призадумайся. Как там: пять минут удовольствия, девять месяцев позора? - И широко улыбнулась, давая понять, что это шутка.
        Но Мира, кажется, не поняла. Она опустила взгляд, покачала головой и тоскливо вздохнула.
        - Ты не согласна? - удивилась Фрида.
        - Нет. Простите, миледи. Только… если любви на свете нет, то зачем тогда жить?
        - Потому что жизнь - безумно интересная штука, - подмигнула камеристке Фрида. - Я лишь одного не понимаю: это ты в работном доме о любви наслушалась?
        - Нет, - качнула головой служанка. - Я… Ай! - Ошейник на ней сверкнул, и девушка принялась гладить его, будто успокаивала чужое проклятье. - Простите, миледи. Шея…
        - Болит? - Фрида подалась вперёд, а Мира, наоборот, вжалась в спинку дивана.
        - Н-нет… Всё хорошо. П-простите, миледи.
        «Кто же тебя так проклял?» - думала Фрида, отсаживаясь от девочки подальше: она уже заметила, что когда Мира в таком состоянии, её пугает всё. Девушке просто нужно дать время. Нужно отдохнуть. И проводить «на ту сторону», там наверняка знают, как снять её проклятье. Может быть, стоило остаться дома ещё на день и отвести Миру к озеру утром? Фрида прикусила губу и тяжело вздохнула. Наверное, стоило. Мать бы потом вся изошла ядом из-за этой задержки, зато Мира была бы уже свободна… Фриде просто не пришла в голову эта идея. Жаль, сейчас возвращаться уже поздно…
        Колёса кареты тем временем мягко зашуршали по песку, и Фрида невольно придвинулась к окну: там, за следующим поворотом выплывало её родовое поместье.
        - К-какой… внушительный у вас дом, миледи! - восхищённо прошептала Мира, тоже глядя в окно.
        - Когда-то это был замок, - пожала плечами Фрида. - Крепость, одна из семи - для защиты столицы от короля фейри. Видишь вон тут толстую башню? Некогда это был донжон, там до сих пор находится главный холл, погреба и хозяйские спальни. А вон те две башенки слева и справа - это для дозорных и лучников. Фейри, знаешь ли, отлично стреляют, но и люди когда-то им не уступали. Сейчас это, конечно, гостевые. Там забавное расположение комнат, не удивляйся. Зато… Целая башня будет принадлежать нам одним, - Фрида улыбнулась. - Ты бывала когда-нибудь в замках?
        - Н-нет, миледи…
        - Что ж… Это, конечно, уже не настоящий замок, мои предки хорошенько его перестроили, когда война закончилась. Но дух сохранился. Так что не удивляйся, если наткнёшься на парочку привидений, уверяю, они безобидные.
        - Привидения? - выдохнула Мира, и Фрида кивнула. - Миледи, я не понимаю, вы так говорите, словно это всё правда: привидения, фейри…
        - Ну конечно, правда! - улыбнулась Фрида. - Почему ты сомневаешься?
        - Миледи, нам в работном доме рассказывали, что это предрассудки.
        - А ещё вам, кажется, говорили, что любовь существует, - не сдержалась Фрида. - Милая моя, насчёт любви я сильно сомневаюсь, но фейри существуют точно, уж поверь мне. - А про себя добавила: «И одна из них сидит сейчас передо мной».
        - Но… их же уже давным-давно никто не видел.
        Вот с этим Фрида бы поспорила, но вместо этого сказала:
        - Любовь, знаешь ли, тоже.
        - Но, миледи, это же другое! И… А как же… Покойный отец императора ведь безумно любил его матушку!..
        Тут Фрида не выдержала и расхохоталась в открытую. Мира потерянно глянула на неё.
        - Моя дорогая… - чуть успокоившись, произнесла Фрида. - Я бы рассказала тебе о любви покойного императора к… Ко многому. Но, видят боги, мне не хочется разбивать твою невинную веру в чистую любовь!
        - Миледи?..
        - Всё, - Фрида выставила перед собой открытые ладони. - Сейчас помолчи, пожалуйста. Мы подъезжаем.
        Карета действительно выехала на главную аллею: по бокам росли громадные, древние и буквально дышащие магией буки; слева поблёскивал длинный искусственный пруд.
        Когда-то прапрадедушка Фриды нанял архитектора из-за моря, чтобы тот разработал план парка для Уайтхилла, а также сделал замок более уютным. Под уютом тогда, конечно, понимался воздушный, тонкий, как облачко особняк, весь пронизанный светом. Замок тонким не назвал бы никто, да и со светом была беда: высокие, но узкие окна солнце почти не пропускали. Архитектор так и не придумал, как истончить хотя бы на первый взгляд стены, зато намудрил с окнами и разбил красивый, очень воздушный сад (на взгляд Фриды он был слишком правильным, слишком геометричным). Что же касается света, то оконные проёмы расширили, добавили витражи, и с тех пор замок стал выглядеть так, будто эти окна к нему прилепили, приклеили, как попало.
        Фриду передёрнуло: впереди показался подъезд и жестоко, точно цепи, сверкнул над дверьми бывшего донжона знак рода - летящая по небу ласточка. «Моя ласточка», - звал Фриду Лесной король. Она спросила как-то, повзрослев, называл ли он так же её мать. Фейри улыбнулся - как он один умел, как если бы прогретая солнцем дубовая роща улыбнулась каждым листком - и ответил: «Конечно, нет, Эльфрида. Марго совсем не похожа на ласточку. Она лунь, полевой лунь». И вытянул руку, на которую тут же слетела эта птица: более изящная, чем ястреб, более элегантная, красивая, но, несомненно, хищная. «Он любит вересковую пустошь», - добавил Лесной король и плавно повёл рукой…
        Однако Маргарита Уайтхилл была главой рода и печать с ласточкой принадлежала ей. Фрида же, хоть и носившая до сих пор фамилию Вустермор, но не имевшая права на родовое поместье покойного маркиза, не владела никакой печатью. Впрочем, думала Фрида, глядя на увитые плющом мраморные статуи богов и героев у подъезда, и хорошо, что печать Вустерморов ей не досталось. Скреплять свои письма зайцем…
        Стоило карете остановиться, как начался дождь. Зашелестел по листьям, зазвенел тоненько (людям не слышно, но Фрида прекрасно этот звук отличала) по статуям. Пульк-пульк - по воде в пруду и шурх-шурх - по алому песку дороги. Дружно, словно только и готовились, ответил ему лягушачий хор.
        - Ну как всегда, - вздохнула Фрида, вслед за Мирой выбираясь из кареты.
        Воздух по-прежнему давил, но дышать стало чуть легче: дождь уже успел прибить пыль. Зато пряно, густо пахло прелыми листьями и мокрой землёй.
        - Миледи, - поклонился Фриде дворецкий. - Добро пожаловать домой.
        Фрида проглотила искреннее: «Век бы меня здесь не было!» и заученно улыбнулась.
        - Благодарю, Дэймер. Леди Уайтхилл, полагаю, ждёт меня?
        - Миледи отправилась в Верхний город, мэм. Но леди Эвелина ждёт вас. - Дворецкий сделал знак, и один из лакеев за его спиной вышел вперёд и тоже поклонился. - Том проводит вас, мэм.
        Фрида кивнула. Дома она бы отмахнулась и от дворецкого, и от лакея: уж сестру-то она может найти самостоятельно. Но здесь чужое место, чужие правила.
        - Моя камеристка. - Фрида повернулась к робко замершей у кареты Мире. - Прошу, Дэймер, помогите ей справиться с моими вещами. И устройте моего конюха.
        - Конечно, миледи.
        «Конвой», - думала Фрида, идя вслед за лакеем. Дома у леди Уайтхилл всё-всё было подчинено правилам, вплоть до каждого вздоха. Причём, за нарушение доставалось не только слугам (им, конечно, больше), но и домочадцам. Именно поэтому серебряная ласточка над дверьми всегда напоминала Фриде цепи. Ненастоящие, но крепче реальных. Впрочем, ещё в детстве Фрида раз и навсегда выучила, что и в цепях можно быть свободной - если нарушать правила тихонько, незаметно. Она могла не отдавать себе отчёт, но до сих пор жила по этому принципу: пусть внешне она связана устоями, традициями и нормами, а внутри… Внутри Фрида ведьма, но об этом почти никто не знал.
        Лакей и Фрида миновали главный зал, где камин зиял громадной беззубой пастью, и ещё один лакей молча, но тоже с поклоном, забрал у Фриды накидку, мокрую шляпку и перчатки. Поднялись по лестнице на второй этаж, в жилые комнаты, когда-то огромные, просторные, но потом разделённые дополнительными стенами. Сейчас здесь был целый лабиринт, по которому сейчас они и шли… к Малой гостиной, поняла Фрида.
        Задрапированные золотым переливчатым шёлком, стены комнаты отражали любой свет, пусть сейчас это и были свечи - солнце давно спряталось за серыми облаками. Отодвинут к стене был изящный, но совершенно неудобный диванчик, тоже украшенный золотым шёлком. Убран столик, зато расставлены зеркала - полным ходом шла примерка. Фриде сразу бросилось в глаза муаровое платье нежно-персикового цвета, украшенное по подолу и лифу не законченной ещё жемчужной вышивкой. В платье, как в броне, стояла юная красавица - такую невозможно было бы не заметить, даже в полной людей комнате. Она словно тоже светилась - золотые волосы уж точно сияли, так же, как и яркие голубые глаза. И даже нежно-белая кожа будто отражала этот свет. Фрида остановилась в дверях и поймала себя на том, что улыбается, глядя на это маленькое человеческое солнышко.
        Последний раз она видела Эвелину, когда той только исполнилось одиннадцать, и девочку отправили в школу - ту же, что закончила Фрида. Эвелина и тогда сияла, и улыбалась, словно ехала на праздник. Как будто всё всегда прекрасно, отлично и замечательно - впрочем, вокруг Эвелины всё так и было. Её даже мать баловала.
        - Фрида! - ахнула девушка, поймав отражение сестры в зеркале. И тут же: - Ой, простите! - Это она попыталась, стоя на стуле, обернуться, но тяжёлая конструкция платья только закачалась, да с него дождём посыпались иголки. - Простите, я нечаянно!
        Портниха с помощницами молча принялись снова скреплять подол, а Фрида подумала, что и правда, даже школа не сделала Эвелину серьёзной. Всё-таки как приятно, что некоторые вещи не меняются.
        - Фрида, Фрида, ах Фрида, это правда ты? - выдохнула Эвелина, выглядывая сестру в зеркале. И хихикнула так заразительно, что Фрида тоже улыбнулась.
        - Да, Эви. Здравствуй. Не возражаешь, если я обниму тебя, когда ты выпутаешься из этой брони?
        Эвелина в ответ рассмеялась - звонко и так весело, что разулыбались даже предельно серьёзные портниха с помощницами.
        - Точно ты! Фрида, Фрида, моя любимая старшая сестрёнка!..
        - Платье очень тебе идёт, Эви, - перебила Фрида, зная, что это «Фрида, сестрёнка, Фрида!» может продолжаться до бесконечности. Когда-то это умиляло, но сейчас Фриде хотелось поздороваться и отправиться в гостевую башню, проверить как там Мира. Воображение рисовало заплаканную девочку, мечущуюся от сундука к сундуку. «Глупости, - одернула себя Фрида. - Ей, несомненно, помогут. Матушкины слуги отлично вышколены». Но всё равно лучше проверить самой.
        - Правда? - Теперь Эвелина рассматривала в зеркале уже себя. - Правда, правда, правда? О, этот цвет, Фрида, он изумителен! Наша матушка такая искусница, она так хорошо знает, что мне нужно и что подойдёт, мне так повезло!
        - Это она выбирала?
        - О да, Фрида, наша матушка просто чудо!
        - Да. Конечно. - «Уж любимой дочери-то могла бы позволить выбрать хотя бы цвет самой!» - подумала Фрида. Леди Уайтхилл всегда лучше дочерей знала, что им нужно, начиная от цвета первого бального платья и заканчивая супругом. Впрочем, Эвелина расстроенной не выглядела. «Вот бы и мне находить радость во всём», - вздохнула Фрида. Цвет Эви действительно очень шёл.
        - Фрида, милая, матушка и тебе платье приготовила. Ты же едешь на бал со мной, правда? Она подыщет жениха и тебе!
        Фрида и так это знала, но сердце всё равно ёкнуло: подыщет, уж конечно. Но, видят боги, это в последний раз!
        - Платье? Какое… - Фрида обернулась и уставилась на… платье. Уже готовое. Изумрудно-зелёное, атласное, с открытыми по последней моде плечами, с глубоким, сердечком, лифом, тугим корсетом, пышной юбкой и вышивкой такой богатой, что Фрида тут же пожалела мастерицу: наверняка все глаза себе испортила, создавая этот шедевр. Крупные шестигранные изумруды, блёстки алмазов, мелкие, как капельки, нефриты и даже кошачий глаз украшали подол и лиф. И ярким акцентом на одном из рукавов сверкала подвеска из лунного камня.
        - О… - только и смогла выдохнуть Фрида, пока Эвелина, сияя от восторга, щебетала:
        - Правда, оно прекрасно? Ах, Фрида, милая, тебе же так идёт зелёный!
        «Ну да, и именно потому я таскаюсь в нём на каждый бал», - мысленно вставила Фрида. Леди Уайтхилл всегда заказывала ей только зелёные платья, и обязательно насыщенных тонов, хотя самой Фриде нравились нежные, пастельные. И, желательно, синие или сиреневые.
        - Сестра, ах, милая, ты будешь самой красивой!
        Фрида посмотрела на отражение Эвелины и подавила честное: «Вряд ли».
        - Леди, позвольте… - К Фриде подступила портниха с одной из помощниц. Вот уж кто платьем старался не выделяться: на портнихе, немолодой уже строгой женщине было коричневое бархатное, а на помощнице - грязно-синее, уходящее в серое. К тому же, как заметила Фрида, застиранное. «Бедные девочки, неужели, имея таких богатых клиенток, как моя мать, портниха им почти не платит?»
        Фрида дала увести себя за ширму, раздеть и упаковать в платье. Корсет, естественно оказался жёстким - Фриде пришлось держаться за стену, пока его утягивали. Но хотя бы юбки получились не неподъёмными - на свой первый бал Фриде пришлось тащить на себе платье весом не меньше чем в пять стоунов. Это за вычетом украшений, которые ещё стоун точно добавили, а то и два.
        - О, Великая Богиня! - пропела Эвелина, глядя на Фриду в зеркале. - Ты ве-лико-лепна!
        - Х-ха, - только и смогла сказать Фрида, и портниха, бросив на неё быстрый взгляд, приказала помощнице ослабить корсет. Сильно легче от этого не стало.
        «Я прокляну этот бал ещё до того, как он закончится», - тоскливо подумала Фрида. Будь её воля, ничего такого роскошного и трудно носимого она бы не заказала. Но матушку точно не переспорить, а значит…
        Фрида подозвала портниху и принялась дотошно объяснять ей, где в платье нужно сделать потайную складочку - а лучше и в лифе тоже - и какую сумочку к торжеству успеть сшить, а также как украсить. Сумочка Фриде была очень нужна: куда ещё положить парочку зелий - так, на непредвиденный случай? Это милая, возвышенная Эвелина могла восхищаться балом, а Фрида отлично знала, что отнюдь не все сиятельные лорды галантны и хорошо воспитаны. Особенно после проигрыша в вист и бутылки шерри.
        С примеркой управились быстро, и Фрида с превеликим удовольствием сняла свои бальные доспехи, надела простое дорожное платье и пожелала Эвелине, работа над платьем которой была ещё в самом разгаре, удачи.
        - Зайди ко мне вечером, сестрёнка! - умильно хлопая ресницами, попросила Эвелина. - Пожа-а-а-алуйста. Я столько всего хочу тебе рассказать!
        Фрида предпочла бы выспаться, но это же Эви…
        - Конечно, милая. Между прочим, ты не знаешь ли, где сейчас может быть Уилл?
        Эвелину вопрос отчего-то рассмешил. Впрочем, она всегда через слово смеялась.
        - О, ну конечно же в поле!
        - В поле? Эви, что ему делать в поле?
        - Ты бы видела, сестра, он такой прекрасный наездник!..
        «И его гувернёр позволил десятилетнему мальчику скакать в поле под дождём?» - изумилась Фрида. А вслух сказала:
        - Отлично. Как раз и посмотрю.
        - Ты обещала, Фрида! - пропела ей вслед Эвелина и тут же снова рассмеялась. Как ручеёк в солнечный день…
        У конюшен Фриде пришлось ещё немного подождать, пока ей приведут коня. Юный лорд Уильям действительно поехал в поля, а гувернёр… ну, так с гувернёром и поехал. Фрида, последний раз видевшая Уилла шестилетним мальчишкой под опекой няни, только удивилась, что за странного гувернера наняла матушка. Кататься в полях, в дождь… Ладно бы Уилл сбежал, это было бы понятно - он и раньше был непоседливый, няня ему даже руки пару раз связывала. Всего пару, потому что леди Уайтхилл быстро это заметила и оправдания, что другие благородные семьи одобряют подобный метод воспитания, мисс Витек не помогли. «Девочек - пожалуйста! - возмущалась леди. - А Уилли наследник!» Впрочем, и сбегать Уиллу больше не давали: матушка следила. Действительно, зачем связывать мальчика в поместье, полном слуг? Ребёнку можно испортить жизнь другим способом: против телесных наказаний леди Уайтхилл ничего не имела.
        В полях серое небо низко нависало над серой травой - просто туман поднялся и висел в воздухе, а дождь превратился в морось и вмиг намочил Фриде платье (шляпку она оставила в доме). Костюм-амазонка лучше бы подошёл, но Фриде не терпелось увидеть брата. К тому же, она и сама любила верховую езду - а по деревне да мимо школы не больно-то одна поездишь. Особенно когда в деревне ты слывёшь ведьмой, а в школе на тебя косо смотрят за то, что занимаешь место мужчины. Нет-нет, Фрида прилично сидела дома или гуляла по лесу, ну а уж чем она там занималась - её дело.
        Уилла она нашла быстро: хоть поля и были бескрайни, но когда в них загорается маленькое солнце, не заметить его почти невозможно. Светился, конечно, не мальчик - сиял юноша рядом с ним - лет семнадцати на вид, не больше (хотя Фрида отлично знала, что ему за сорок), изящный, тонкий, как молодой тополь. Он что-то рассказывал Уиллу, и голос его так красиво вплетался в шёпот дождя, что Фрида даже не сразу решилась их окликнуть.
        - Уилли?
        Всадники обернулись - и Фрида подвела коня к ним ближе. Грэгори, она заметила, побледнел: значит, не ожидал, не знал… Что ж, и она не ожидала увидеть менестреля Лесного короля здесь, в Уайтхилле. Да ещё и гувернёром.
        - Фрида! - завопил довольный и мокрый, наверное, до нитки Уилл. - Ты правда вернулась! Эви о тебе чуть не неделю трепалась!
        - Господин Уильям, не «трепалась», а «говорила», - настороженно глядя на Фриду, поправил Грэг. - Что о вас подумает юная мисс?
        - Ой, да чё она подумает, как будто не вместе яблоки тянули у Старого Виктора! - захохотал мальчик, и Фрида не выдержала: рассмеялась с ним в унисон. Почему-то вдруг стало легче - даже дышать.
        - Вместе? Ты только на стрёме стоял, малыш, - невольно переходя на «низкий» язык, добавила Фрида.
        - Да, а когда ты с яблони свалилась…
        - Господин Уильям, уймитесь! - пересёк их веселье строгий (Фрида даже не знала, что он так может) голос Грэгори. - Мисс, прошу и вас вспомнить о приличиях. Не пристало компаньонке…
        Уильям снова прыснул:
        - Компаньонке!.. Грэг, ну ты скажешь! Это же Фрида, она моя старшая сестра!..
        - … и мистеру Грэгори совершенно неоткуда было это знать, - закончила Фрида. - Уилли, правда, уймись. - Она убрала со лба мокрую прядь - с неё противно капало на нос. - Господа, вам пора возвращаться, не так ли? Леди Уайтхилл скоро приедет…
        - И будет нам всем хана, как обычно, - вставил юный лорд Уайтхилл.
        - Уильям! - шикнули на него в унисон Фрида и Грэгори. Последний добавил:
        - Нам действительно пора ехать. Вы наверняка замёрзли, господин…
        - Нет!
        - Уилли, ты замёрз, - подмигнула Фрида. - И чем скорее ты поскачешь домой, тем быстрее узнаешь, что я тебе привезла…
        Уильям, не дав ей закончить, хлестнул коня - и тот стрелой сорвался с места.
        - О, он уже умеет ездить галопом? - ахнула Фрида, глядя ему вслед.
        - Не умеет! - Грэг тоже пришпорил коня. - Сэр Уильям, прошу вас, потише!
        Фрида немного задержалась: в тумане ей почудилась странная фигура - не то волк, не то вставший на четвереньки человек. Но потом вздохнул ветер, туман отнесло, и ничего кроме серебряной травы за ним не оказалось.
        «Почудилось», - решила Фрида и тоже пришпорила коня.
        Копия императорского поезда восхитила Уилла до глубины души. «Что, и дверцы открываются? И в двигатель залезть можно? Грэг, Грэг посмотри!» Гувернёр тем временем пытался настоять на том, чтобы юный господин хотя бы переоделся, если уж не хочет греться в горячей ванне. Уилл успешно не обращал на него внимания.
        - Оставь, - тихо попросила Грэгори Фрида, устав наблюдать за его бесплодными попытками. - Пускай играет. Когда матушка вернётся, уверена, он сразу же понесётся переодеваться.
        - Как скажете, миледи, - напряжённо ответил Грэгори и замер, когда Фрида положила руку ему на локоть и ещё тише попросила:
        - Не нужно. Мы ведь можем быть знакомы и здесь, не так ли? Неужели ты думаешь, что я тебя выдам?
        Грэгори обернулся, ищуще взглянул на Фриду и выдохнул:
        - Но как? Как ты можешь быть… леди?
        Фрида фыркнула:
        - Ты же видел мою мать.
        И Грэгори улыбнулся ей знакомой весёлой улыбкой - как улыбался, когда играл на своей скрипке, а Фрида танцевала под неё, заканчивая каждый бал… Каждый, кроме последнего.
        - Я рада тебя видеть, - шепнула Фрида на фейрийском. И не выдержала: - Моя мать знает?
        - Что я полукровка? - усмехнулся Грэгори. - Полагаю, нет, или меня бы здесь не было. Нет, кажется, ей понравилось моё знание фейрийского. И моя внешность.
        - Ну конечно. - Фрида нахмурилась. - Она…
        Грэгори снова улыбнулся и уже сам накрыл ладонь Фриды своей.
        - Всё хорошо, Ласточка.
        Фрида усмехнулась, но развивать тему не стала. Сказала только:
        - Я привезла камеристку, ты её наверное встретишь… Не удивляйся, хорошо?
        - Ту самую, что ты забрала из работного дома? - поднял брови Грэгори.
        - Что, уже весь свет знает? - закатила глаза Фрида. - Она фейри, и на ней проклятье. Я везла её отцу, но меня вызвали сюда раньше, чем я успела её показать. Никто не должен знать, хорошо?
        - У тебя моя тайна, у меня твоя, - улыбнулся Грэгори.
        Фрида кивнула. И, подойдя к увлечённому поездом Уиллу, словно между прочим заметила, что привезла вместе с ним ещё копию вокзала принца Альберта, но отдаст его только когда Уилл приведёт себя в порядок.
        - И ты не сказала?! - завопил тот. - Что, и с рельсами?
        Фрида вместо ответа позвала лакеев и приказала готовить юному господину ванну.
        Ни леди Уайтхилл, ни её супруг (отправившийся, по словам дворецкого, в клуб) к обеду не вернулись. Фрида, поняв, что получила передышку, приказала накрыть ей в гостевой башне и, так как кусок в горло не лез, угостила ещё и Миру. Девочке особенно понравились устрицы - её даже не пришлось учить, как их есть. Фрида, которая к морепродуктам относилась прохладно, с удовольствием отдала их камеристке, а потом, умиляясь, смотрела, как Мира уплетает за обе щёки.
        - Надо будет попросить приготовить суп из креветок, - заметила Фрида, отдавая должное рисовому пудингу со сладким абрикосовым соусом. - Матушкина повариха раньше так его готовила - слюнки потекут от одного запаха.
        Мира робко улыбнулась.
        - Миледи, мне, наверное, не положено сидеть с вами за одним столом…
        - Брось! - фыркнула Фрида. - Пусть такая, как моя мать, делит человечество на слуг и равных. Это так скучно - жить в мире на два этажа!
        Мира нахмурилась, но ничего не сказала - ещё бы, Фрида как раз придвинула ей запечённые мидии с заморским розовым соусом.
        «А ведь правда, - думала Фрида, разливая ароматный чай в тонкие фарфоровые чашечки, - как это грустно жить в мире, где практически все для тебя - не люди, а так, можно сказать, насекомые». Леди Уайтхилл действительно чётко соблюдала это деление: её никогда нельзя было заметить любезничающей со слугами. Низший класс, да даже и люди из Среднего города - всё это были винтики в механизме, который должен был работать на благо леди Уайтхилл и ей подобным. Фрида не смогла бы разделить мнение матери на этот счёт, даже если бы захотела: когда на «той стороне» ты заводишь дружбу с полукровкой, который обязательно окажется низкорождённым или того хуже, слугой в твоём доме, как тот же Грэг - ты уже не можешь считать его ниже себя. В стране фейри ты смеёшься над его шутками, называешь его на «ты», танцуешь под его музыку - и неужели сможешь задирать нос, возвращаясь в мир людей? Фрида не могла.
        Мира довольно быстро - Фриду даже удивило, насколько - освоилась в Уайтхилле. Вещи уже были развешены по шкафам и разложены по полочкам, и на кухне маленькую камеристку, видимо, полюбили: вернулась она с двумя яблоками в карамели: «Я и вам, миледи, взяла». Фрида не отказалась.
        После обеда она решила отдохнуть. Мире, чтобы не мельтешила, было выдано вышивание (девочка в нём ничего не смыслила, пришлось достать схему и объяснять, что к чему), а сама Фрида вытянулась на диване у окна с книгой. Снаружи всё ещё шёл дождь, и мокрый ясень нет-нет да шлёпал мокрой веткой по окну. Фрида посматривала на него, слушала, как тикают часы на каминной полке и медленно успокаивалась. Ну что ж, всё не так плохо, как могло бы быть. Сестру и брата повидать было приятно, а уж свидеться с другом с «той стороны» и вовсе подарок! Никто не беспокоит, огонь в камине потрескивает уютно, дождь за окном внутрь не ворвётся, тепло, на ужин можно попросить у поварихи, Толстой Берт, любимые сырные палочки… Что и говорить, жизнь прекрасна! Зря Фрида придумала себе невесть что, всё ещё будет хоро…
        - Это на неё ты променяла рекомендованную мной камеристку? - раздался за спиной холодный голос матери. Вздрогнув, Фрида обернулась, чуть не перевернув диван. - Девочку с блестящими рекомендациями, служившую самой императрице! На вот это… - Мать стояла над замершей, как птичка перед змеёй, Мирой и бесцеремонно вертела её за подбородок. - Великая Флора, хранительница очага, что, что в ней может быть лучше?
        Фрида улыбнулась, заставляя себя успокоиться.
        - Матушка, простите, я запамятовала, во сколько вам обошлась Мэри? Десять тысяч фунтов? Двадцать?
        Леди Уайтхилл отпустила Миру, отступила на середину комнаты и сокрушённо покачала головой.
        - Фрида, моя дорогая, как ты не видишь: я желаю тебе счастья… Подбирать сироток по работным домам, конечно, благородно, но приставь её… хотя бы на кухню посудомойкой! Бедная моя девочка, давай я пришлю тебе свою камеристку?..
        - Чтобы она следила за каждым моим шагом? - хмыкнула Фрида. - Благодарю, не стоит.
        Леди Уайтхилл снова покачала головой и распахнула объятья.
        - Фрида, девочка моя… Иди же, я тебя обниму.
        Фрида не пошевелилась. Мира испуганно наблюдала за этой сценой, и пяльцы в её руках дрожали, как осиновый лист.
        Леди Уайтхилл постояла так немного, потом опустила руки и совсем другим, деловым, голосом произнесла:
        - Идёмте прогуляемся, дочь. Нам есть о чём поговорить.
        - Матушка, там дождь, - тоскливо протянула Фрида, но поднялась.
        Идти по мокрому саду, впрочем, долго не пришлось: мать вела Фриду в подземелья. Под замком когда-то были обширные катакомбы, позже переделанные в темницы. А леди Уайтхилл нашла им своё применение: сюда она сажала на цепь людей. В прямом смысле. В основном, слуг, конечно, но иногда и домочадцам доставалось.
        Стоило Фриде ступить на каменную лестницу, как леди, взяв фонарь в левую руку, правой размахнулась и ударила дочь по лицу. Фрида отшатнулась, выдохнула, прижала руку к горящей щеке.
        - Не смей со мной пререкаться, - холодно отчеканила леди Уайтхилл.
        - А не боитесь, матушка, что прокляну? - не выдержала Фрида.
        Леди снова размахнулась. Потом спокойно поинтересовалась:
        - Достаточно?
        На этот раз Фрида промолчала. Леди тонко улыбнулась, снова кинула и, подобрав юбки, стала спускаться.
        - Держись за перила, дорогая, ступеньки скользкие, - любезно предупредила она.
        - Я помню, - выдохнула Фрида, которая не раз и не два сидела в этих подземельях вместе, кстати, со слугами. Так сказать, скованная одной цепью.
        Да, она могла бы заколдовать мать - сил бы хватило. Но вот рука наслать проклятье бы не поднялась. Фрида могла сколько угодно воображать себя свободной и независимой, но протянувшаяся из детства цепь держала её даже в Хэмтокорте - пока она не угрожала репутации леди Уайтхилл, можно было жить спокойно. Впрочем, Фрида сомневалась, что надолго. А ещё она думала, что даже когда мать станет дряхлой старухой - она и тогда будет приказывать Фриде, а та - подчиняться. Рваться с этой цепи, тянуть её, но… подчиняться. Леди Уайтхилл могла решить, что игра не стоит свеч, когда Фрида поехала преподавать. А может, в тайне даже гордилась дочерью: она ведь тоже считала мужчин… чуть менее наравне с собой. А иногда и сильно менее. Сейчас же - брак это отличный куш. И ястребиха его из когтей не упустит.
        Всё это пронеслось у Фриды в голове, пока длился спуск. И уже внизу она не выдержала:
        - Матушка, если вы ведёте меня в ваше подземелье, чтобы я провела там несколько часов и вам больше не перечила, то не стоит. Я и так согласна с вашим решением по поводу меня.
        Леди Уайтхилл остановилась на последней ступеньке, обернулась.
        - Моим решением? Разве я что-нибудь о нём говорила?
        - Матушка, прошу вас, - вздохнула Фрида. - Давайте не будем повторять, что нам обеим и так известно. Вы хотите выдать меня замуж…
        Леди Уайтхилл улыбнулась, и Фрида продолжила:
        - Я заранее согласна с любым кандидатом, которого вы выберете.
        - Наконец-то, девочка моя, ты повзрослела, - усмехнулась леди Уайтхилл. - Но я привела тебя сюда не за этим.
        Фрида оглядела тонущую в сумерках круглую комнату. Цепи блестели в отсветах пламени свечи, где-то - кажется, за стеной - капала вода.
        - Тогда зачем же?
        Леди поставила фонарь ровно в центре комнаты и внимательно посмотрела на дочь.
        - Поначалу я действительно решила, что ты будешь упираться. И наш прошлый подобный разговор занял несколько часов, так что… Можешь считать, я не рассчитала время, моя дорогая. - Её последние слова прервал звук чьих-то тяжёлых шагов. Фрида резко обернулась, всматриваясь в темноту. Ей не нужен был фонарь, чтобы разглядеть мужчину среднего роста, неопрятного, массивного. С мешком в руках, и мешок этот шевелился.
        - Матушка? - нахмурилась Фрида, обернувшись.
        - Так уж получилось, моя дорогая, что тебе придётся стать свидетельницей небольшой семейной ссоры. Смотри и запоминай: мужа необязательно убивать, чтобы он стал покладистым.
        - Убивать? - ахнула Фрида. - Матушка, что вы такое говорите?!
        Неопрятный мужчина с мешком тем временем вышел на свет. Леди Уайтхилл указала ему на пару цепей слева от Фриды, и он потащил свою ношу туда.
        - Матушка, - выдохнула ошарашенная Фрида, наблюдая, как пленнику в мешке сковывают ноги и руки (оставив мешок на голове), а, закончив, мужчина уходит - чтобы спустя буквально минут пять вернуться (Фрида услышала его шаги ещё на первой ступеньке). - Матушка, вы же не… Это не… Вы же не сделали это с отцом!
        - Отчимом, моя дорогая. Твоим отчимом, - поправила леди Уайтхилл, подходя к пленнику и срывая мешок. У Фриды вырвался вздох облегчения: это оказалась незнакомая девушка. Вполне опрятная, симпатичная (впрочем, слегка растрёпанная) девушка в ситцевом синем платье, украшенном только белыми рюшами. - Нет, Фрида, поверь: незачем сковывать мужа, если необходимо напомнить ему о супружеском долге. Эта… - леди размахнулась, и девушка в цепях вскрикнула, схватившись за покрасневшую щёку, как Фрида немногим раньше. Цепь натянулась. - дрянь всего лишь его любовница. Из Среднего города… Потаскушка!
        Тем временем мужчина («Наверняка наёмник», - решила Фрида) вернулся и снова приковал кого-то к стене. На этот раз трудиться и самой снимать мешок леди Уайтхилл не стала, она небрежно приказала сделать это молчаливому мужчине.
        - Он зачастил в свой «клуб», - объяснила леди, возвращаясь к Фриде. - Словно забыл, какие пересуды могут пойти обо мне в обществе. Но я, конечно же, не опущусь до того, чтобы выказывать свою власть перед супругом - и тебе, милая моя, не советую. Слуги болтливы… Но ничто не мешает мне нанять специального человека, который легко найдёт и приведёт ко мне на, надеюсь, только вечерний визит, всех этих… - Она оглянулась и выплюнула: - шлюх.
        Фрида молча наблюдала за этим… Она не могла даже подобрать происходящему правильное слово. Её мать всегда была экстравагантна и изобретательна, но на этот раз… В подземелье становилось людно: довольно скоро число любовниц перевалило за десяток. Из Среднего города, судя по одежде (там женщины следили за модой, хоть и не могли позволить себе дорогие ткани) и из Нижнего (где на одежду обращали мало внимания), совсем юные, как Эвелина, и старше леди Уайтхилл, они дёргались в цепях и что-то мычали в кляпы.
        - Матушка, право, это слишком, - на пятнадцатой не выдержала Фрида.
        - Всё в порядке, дорогая, - отмахнулась леди.
        - Но что вы собираетесь с ними делать?
        Леди хохотнула - так смеются на подмостках злодеи. В подземелье после этого на минуту стало тихо-тихо, потом пленницы замычали с ещё большим усердием.
        Двадцатым оказался прелестный мальчик из какого-то, судя по курточке, приюта. На вид ему было семнадцать, а на запястье Фрида заметила татуировку одного из столичных борделей.
        - Вот кобель! - не выдержала леди Уайтхилл. - Пусть девицы, хорошо, нам всем приходится жить в тени мужчин. А жить на что-то надо, я понимаю, но это…
        - А мне, что, не надо?! - заорал мальчишка, выплюнув кляп. - Я что, хуже, что ли? Вы знаете, сколько он мне заплатил?!
        - Избавь меня от подробностей, - перебила его леди Уайтхилл. - Валдис, будьте добры, заткните ему рот.
        Прислонившись к стене, Фрида смотрела, как мать отдаёт наёмнику деньги - весьма увесистый мешочек - как переглядываются, красные не то от гнева, не то от натуги пленницы, как выкручивает себе запястья мальчишка и что-то безостановочно вопит в кляп…
        Потом наверху снова зазвучали шаги - правда на этот раз легче и тише. Они быстро слились в дробь: так-так-так. Кто-то очень спешил, и Фрида отлично знала, кто. Она эти шаги хорошо помнила.
        Двадцать четыре - почти двадцать пять - лет назад юная Маргарита Уайтхилл попала в точно такую же ситуацию, как сейчас Фрида, с тем лишь исключением, что она была юна, только-только представлена ко двору и репутация её ещё была чиста. Такой она и должна была оставаться, но своенравная Марго умудрилась забеременеть, и - тогда ещё живые леди и лорд Уайтхилл - быстро нашли дочери мужа. Это оказался пятый сын небогатого графа ди Вантрише из Конфедерации, мечтательный, очень красивый и совершенно не приспособленный к самостоятельный жизни юноша. Граф, ломавший голову, что ему делать с младшим и, в общем-то, никому в его стране не нужным сыном (ни наследства, ни нормального титула - баронет, да вы смеётесь?), был рад сплавить его хоть и за границу. Да и жизнерадостная Марго ему приглянулась. «Такая воспитает моего тюфячка», - сказал тогда граф и думать о юном Валентине забыл. Родители Маргариты тоже остались довольны: кто бы ещё взял их дочь на шестом-то месяце? А так - и титул остался за ней, и муж какой-никакой есть…
        Как уживались вместе эгоистичная Маргарита и витающий в облаках наивный Валентин - осталось тайной, потому что о своих первых годах вместе ни она, ни он говорить не любили. Но к тому времени, как вся семья Валентина там, за морем, скончалась от тифа - прокатилась по Конфедерации тогда ужасная эпидемия - и бывший баронет стал графом, домой он не поехал, ни-ни. Супруга запретила. Маргарита прекрасно понимала, что уедет её благоверный с концами, а потом ещё и детей додумается забрать… И закон что Конфедерации, что Империи будет на его стороне.
        Фрида отчима любила. Она была первым ребёнком, Розалинда родилась только через четыре года, и все это время внимание лорда Валентина, которого Фрида по-простому тогда звала «папой» досталось ей одной. Будущая леди Уайтхилл разъезжала по балам и приёмам, а участие в жизни дочери ограничила общением со сначала кормилицей, а потом няней. Валентин, тяжело переживавший переезд и в душе возненавидевший (если он был способен на такие высокие чувства) Империю, с удовольствием участвовал в жизни маленькой Фриды. Это нельзя было сравнить с Лесным королём, да и незачем: фейри и люди слишком сильно отличаются, Фрида это понимала ещё в детстве. И её не слишком беспокоило, что папы у неё два, а мама что есть, что нет.
        Младшая из сестёр, Эвелина пошла в отца полностью: Валентин был так же кукольно, точёно красив и так же сиял. Но он чаще уходил в себя, чаще любил заглядываться на дождь, огонь и что-нибудь похожее, успокаивающее. И улыбался чуть иначе, не открыто и радостно, а мягко, нежно. И совсем уж никогда не смеялся. Повзрослев, Фрида поняла, как злило яркую и экспрессивную мать необходимость жить с таким непохожим на неё мужем.
        А ещё Валентин всегда, всегда вытаскивал и Фриду, и позже, Розалинду, а вместе с ними и наказанных слуг из подземелья. По крайней мере, пока леди Уайтхилл не забрала у него ключ. Впрочем, он и тогда научился на неё влиять… В какой-то мере. И Фрида, чувствуя тошнотворный привкус во рту, поняла, что сейчас увидит.
        - Марго! - от акцента, милой гортанной «р» Валентин так и не избавился. - Как ты можешь… О! - Он огляделся, побледнел и схватился за сердце. Театральный жест в его исполнении смотрелся совершенно естественно.
        - Я нашла их всех! - таким довольным тоном, будто сама рыскала по столице, объявила леди Уайтхилл. - Милорд, я подумала, как неудобно, должно быть, вам ездить к ним после клуба - и собрала их здесь. Как раз у нашего дома. Чтобы вам было комфортно, любимый.
        Валентин вздрогнул - и Фрида вздрогнула вместе с ним. Леди обернулась, бросила на неё один красноречивый взгляд - «Не вмешивайся!» - и продолжила:
        - Милорд, вы не будете против, если я понаблюдаю?
        Фриде хотелось заткнуть уши. А ещё - провалиться сквозь землю. Она отлично понимала, что вмешаться сейчас значит просто оказаться или скованной вместе с остальными, или выставленной за дверь. Когда леди Уайтхилл что-то собирается сделать, она это сделает - это все в доме знали даже лучше молитв.
        - Д-дорогая, - голос Валентина упал до шёпота. - Тебе не кажется, что это чересчур?
        - Чересчур? - Леди указала на скованного мальчишку. - Вот это чересчур!
        - Марго, любимая! - Валентин рухнул перед ней на колени. - Прошу…
        «А быть выставленной за дверь неплохая идея», - решила Фрида. И, подобрав юбки, аккуратно обошла пленниц - ни леди, ни лорд её уже не замечали - поднялась по лестнице и с удовольствием вышла на свежий воздух. В голове билась одна мысль: «В моей семье такого не будет!» Леди Уайтхилл любила, когда перед ней унижаются, и заставляла это делать как слуг, так и домочадцев. Фриде от этого становилось тошно. А ещё от собственной беспомощности. После подобных сцен она уже не была уверена, что однажды не наберётся смелости и не подмешает матушке какой-нибудь занятный настойчик, после которого леди медленно, но верно увянет.
        «Если бы я умела колдовать, как фейри, - думала Фрида, направляясь к гостевой башне. - если бы мне не нужно было соблюдать ритуалы… Только пожелать - и всё». Но крови фейри в ней была только половина, увы…
        Снаружи было прохладно, и Фрида пожалела, что не захватила накидку. В воздухе висел стойкий запах мокрой земли, дерева и листвы, к нему тоненько примешивалась сладкая цветочная струйка. Громко, словно соревновались, кто кого перекричит, орали в пруду лягушки.
        Фрида вдохнула поглубже - после дождя дышать стало легче, мокрая тяжесть уже не давила - и направилась было к гостевой башне, как тихий голос окликнул:
        - Фрида, постой.
        Она замерла, выдохнула и, обернувшись, удивлённо спросила, думая, что ослышалась:
        - Грэг?
        В темноте он казался серым печальным призраком - одним из тех, что действительно бродили по замку и саду вокруг.
        - Нам нужно поговорить. Идём, - он поймал её за руку и повёл, как поняла Фрида, к дальней беседке в глубине сада. Дальше была только роща, и она сейчас настороженно шелестела листвой, будто о чём-то предупреждая.
        В беседке Фрида отодвинула побег вьюна, стряхнула капли дождя со скамейки и тихо поинтересовалась:
        - Что случилось?
        Грэгори огляделся, чутко прислушиваясь, потом тоже сел - на скамейку напротив - потянулся и взял Фриду за правую руку.
        - Это браслет Лесного короля. - Прозвучало это вовсе не как вопрос, но Фрида кивнула, а потом ответила:
        - Да.
        - Он попросил тебя найти фейри, который убивает в столице людей. И ты согласилась.
        Фрида пожала плечами.
        - Да, почему бы и нет? Это не первый раз, когда я кого-то ищу по его просьбе. Ты же знаешь, мне легко принять чужую личину, я вхожа в высокое общество, и у меня достаточно денег, чтобы выкупать время от времени полукровок, вроде нас с тобой, которым, впрочем, повезло меньше. Ну и что же?
        - На этот раз это не полукровка, Фрида. Ты разве не чувствуешь? Даже воздух в столице изменился, там разит кровью…
        - Грэг, ты поэт, - не сдержалась Фрида. - Я понимаю. Но столичный воздух постоянно чем-то разит, и в этом нет ничего странного.
        Грэгори её веселья не поддержал, даже не улыбнулся. Наоборот, помолчав некоторое время (Фрида ждала), он очень серьёзно продолжил:
        - Я знал одного из убитых. Близко знал. Виконт ди Варни, может быть, ты слышала?..
        - Он приехал из Конфедерации поступать в Залесский университет, - подхватила Фрида. - Но откуда ты?..
        - Не спрашивай, - оборвал её Грэгори. - Достаточно того, что той ночью мы встречались в… одном месте, но Уиллис ушёл раньше…
        Фрида чувствовала, как тяжело Грэгори даётся рассказ - полукровке-менестрелю-то, привыкшему сочинять истории!
        - Я ненадолго задержался, - продолжал Грэг, - и отправился за ним.
        - Зачем?
        - Фрида! - его голос дрогнул. - Леди не нужно знать такие вещи.
        - То есть вы встретились в борделе, он заплатил и ушёл, а ты остался, чтобы получить у хозяина свою долю, - кивнула Фрида. - Я, может, и леди, но ты забываешь, что мне иногда приходится рыскать по столице в самых разных обличьях. Так что продолжай спокойно. Ты оправился за этим виконтом: вы договорились продолжить у него дома, я угадала?
        - Фрида. - Не нужно было вглядываться, чтобы увидеть, как Грэгори покраснел. - Боги, ты понимаешь, насколько это… Ты дочь моей госпожи…
        - А ты представь, что я посудомойка, и тебе сразу станет легче, - перешла на фейрийский Фрида. - Ну так чем ты хотел меня испугать? Ночь была туманная…
        - Я видел, как его увели - это была сирена. Она пела…
        - Ты можешь наиграть её песню?
        Грэг кивнул, но тут же добавил:
        - Позже. Никто здесь не знает, что я музыкант, и я хотел бы, чтобы так и оставалось.
        Фрида, тоже скрывавшая свой талант танцовщицы - слишком от него несло магией, - только понимающе улыбнулась.
        - Дальше за ними я не пошёл, - продолжал Грэгори. - Просто не смог: этот туман, он… сковывает. Наверное, поэтому свидетелей никогда нет. Но позже я видел в тумане женскую фигуру. И… и демона.
        - Демона? - ахнула Фрида. - Грэгори, милый, откуда здесь взяться демону?
        - Есть множество способов призвать демона, - впервые за весь разговор улыбнулся Грэг.
        - Да, но это должен сделать человеческий маг, фейри не могут!..
        - Вот именно. Поэтому, Фрида, тебе нужно отказаться от предложения Лесного короля: его магия не защитит тебя от демона.
        - Брось, Грэг, он убивает только мужчин.
        - Пока, - кивнул Грэгори. - Ты же знаешь, что демону всё равно, кого жрать. Это сирена может поманить только мужчину…
        Фрида задумчиво постучала пальцами по скамье.
        - Грэг, у меня два вопроса…
        - И ты пообещаешь, что откажешь королю?
        Фрида покачала головой.
        - Честно говоря, мне просто любопытно… На кого был похож демон?
        - На волколака, - при этих словах где-то далеко раздался приглушённый волчий вой, и Грэгори содрогнулся.
        - Нам ли бояться волков, - усмехнулась Фрида. - Хорошо, назови, в каком борделе вы встречались?
        Грэгори назвал, и Фрида смутно вспоминала, что именно его визитку кинула тогда лорду Виндзору на площади. Забавное совпадение… Если лорд-дознаватель уже докопался до этого, то неудивительно, что он приехал тогда с вопросами…
        - Фрида, пожалуйста, скажи, что ты откажешь Лесному королю, - повторил Грэгори. - Мне будет очень грустно, если ты погибнешь.
        - И некому будет танцевать под твои баллады? - усмехнулась Фрида. - Не беспокойся, я уже очень скоро выйду замуж, и мой муж увезёт меня в свадебное путешествие куда-нибудь за море, в Конфедерацию, как это сейчас модно. - Она грустно улыбнулась.
        Грэгори внимательно посмотрел на неё.
        - Мне стоит тебя поздравить? Кто твой счастливый избранник?
        Фрида рассмеялась.
        - Не знаю. Но на днях матушка обязательно скажет. Грэгори, могу я спросить тебя ещё одну вещь? Это прозвучит совсем безумно для леди, я знаю, но если ты предпочитаешь мужчин, а мой брат… - Она осеклась, заметив взгляд Грэгори.
        - Хорошего же ты обо мне мнения, леди Вустермор, - глухо отозвался Грэг. - Если думаешь, что я соблазню десятилетнего мальчика. Нет, мне не нравятся мужчины. Но ты удивишься, чем иногда приходится заниматься полукровкам. Хозяин этого борделя знает о нас, ты многих знакомых там встретишь, если вдруг решишь приехать, миледи.
        Фрида поймала его руку, сжала.
        - Прости. Пожалуйста, я не хотела тебя обидеть. Правда, Грэг. Прости меня. - А про себя подумала: «Приеду. Обязательно приеду и найду эту свинью, а потом так прокляну!..»
        Грэгори мягко высвободил руку и встал. Фрида думала, что он так молча и уйдёт, но он обернулся уже на ступеньках беседки.
        - Твоя камеристка - селки, Фрида. На ней проклятье, которое связывает её с демоном.
        - Чт-что?
        - Ты не знала? - Грэгори грустно улыбнулся. - Ты приведёшь демона в свой дом, сама, если не избавишься от неё.
        «Селки?» - думала Фрида, позже, ночью, оставив свечу, чтобы немного почитать перед сном. Мире она позволила лечь у своей кровати - пришлось принести сверху матрас, подушки, простыню и одеяло. Но Мира очень просила, просто умоляла не оставлять её одну - после визита леди Уайтхилл девушка вся дрожала.
        Селки - безобидные фейри с северного моря. И, лишившись своей шкурки, превращённые в человека, они становились немыми. Но Мира могла говорить - быть может, Грэгори просто ошибся? Он старше, лучше разбирается в магии и сильнее, Фрида знала это. Но все люди ошибаются…
        - Миледи? - тихо позвала Мира.
        - Ты почему не спишь? - зевнула Фрида.
        - Миледи, а здесь правда есть привидения?
        - Да-а-а… И мно-о-ого. - Фрида потянулась потушить свечу.
        - А в-вон то… чуд-д-двоище в-в-в окне - это т-тоже п-привидение?
        - Какое чу… А-а-ах! - вскрикнула Фрида: в окно (второй этаж!) действительно уставилась искажённая волчья морда. Глаза у неё алели просто как фонари - Фриде даже потребовалась минута, чтобы прийти в себя и вспомнить, что полагается делать в таком случае. Она потянулась за шкатулкой на прикроватном столике… - Нет, Мира, это не привидение. Это волколак, и он… - Фрида встала, проклиная холодный пол и любопытство всякой нежити, - …уже уходит!
        - Миледи, что вы делаете?! - вскрикнула Мира, когда Фрида потянулась к раме. - Не впускайте его, пожалуйста!
        Фрида молча распахнула окно - морда отшатнулась - и сыпанула прямо на ночного гостя серебряный порошок. Запахло палёной шерстью, завыло… Фрида закрыла окно.
        - Испугал меня, сволочь, - пробормотала она, укладываясь обратно в постель.
        - М-миледи, что вы сделали? - слабым голосом проговорила Мира. - Как?..
        Фрида наклонилась к ней.
        - Ш-ш-ш, моя дорогая. Спи. - И дунула девушке в лицо. Глаза Миры тут же закрылись, дыхание успокоилось… Улыбнувшись, она обняла подушку и действительно заснула.
        Фрида потушила свечу.
        А обалдевший демон, прячась в тумане, яростно тёр морду, слизывая в общем-то неопасную для него серебряную пыль…
        Глава 8. Бал
        В отличие от своих министров Его Величество император вставал с рассветом и уже за завтраком начинал давать аудиенции. Первой в это хмурое промозглое утро удостоился герцог Виндзор.
        Принимал император в малой черепаховой гостиной: она была самой близкой к его спальне, а значит, и самой удобной. Когда-то ещё здравствовавший отец будущего императора включил в распорядок дня наследника ежеутреннюю пробежку по парку. Жалкое это было зрелище: сонный (а спать принцу Генриху на ходу ничего не стоило), хмурый, вялый мальчишка в одной ночной сорочке бредёт по парковой дорожке, еле передвигая ноги. А если вспомнить недружелюбный столичный климат, постоянные дожди и утренние туманы… Эш, часто составлявший принцу компанию - только лишь по приказу родителей, - оббегал парк за пять минут, а потом крутился вокруг сонного Генриха, всячески его «поторапливая», а на деле придумывая смешные (и обидные) прозвища.
        После смерти отца Генрих ожидаемо послал ежеутренние пробежки в бездну, и до полудня вообще носа из дворца не казал. Но вставать приходилось так или иначе рано-рано, можно сказать, с петухами…
        Вот и в это утро император, хмурый и не выспавшийся, сидел, кутаясь в плед, в кресле у камина и, морщась, пил из тонкой фарфоровой кружки что-то горькое и исходящее паром. По запаху, резкому и успокаивающему, напиток напоминал новомодный кофе из южных колоний. Его Величество очень любил его со специями, а особенно с розовым перцем. Говорил, очень бодрит по утрам.
        Одеться император, конечно, толком ещё не успел - только накинул на ночную сорочку халат да колпак снял. На вошедшего Эша - бодрого, пышущего жизнью и магией, одетого как раз с иголочки: в ярко-зелёный шёлковый костюм, - Император посмотрел, поморщился и поспешил отвернуться.
        - Боги! Ты похож на петуха…
        Эш хохотнул и изобразил «ку-ка-реку!», а обернувшийся император увидел кривляющегося фейри в зелёном сюртуке, зелёной же рубашке и бархатных панталонах. Позолоченные копыта переливались в свете свечей (копыта Эш, приходя в хорошее расположение духа, принимался холить, лелеять и натирать мерцающей пудрой). Минуту Его Величество смотрел на это чудо… вище, и кружка в его руке дрожала. Потом Генрих аккуратно поставил её на стол и уже с лёгким сердцем дал волю смеху.
        Эш тем временем процокал ко второму креслу, уселся и принялся ворошить когтистыми пальцами вазу с конфетами на резном круглом столике - аккурат под раскидистой заморской пальмой. Пальма без всякого ветра шевельнула листьями и дрогнула раз-другой, изображая, видимо, презрение. Эш фыркнул: эта гордячка давно его не любила… А Эш не любил сладости, в конфетах, подаваемых Генриху, иногда попадались засушенные фрукты и ягоды, а их Эш как раз уважал. Особенно изюм.
        Мерно отсчитывали время часы на каминной полке. Тик-так, тик-так… В сонной утренней тишине только Эш шуршал фантиками, да Генрих вздыхал, поглядывая в кружку: может, будущее хотел увидеть?
        Потом в дверь тихонько постучали - этот звук волшебным образом вписался в сонное марево утра - тут же открыли, и тоже давно проснувшийся, бодрый и яркий (в малиновой-то дворцовой ливрее) лакей переступил порог, занося блюдо с ягодами из дворцовой теплицы - смородина, крыжовник и даже малина, кокетливо украшенные веточками мяты и эстрагона.
        Эш обернулся, встретился со слугой скучающим взглядом… И подмигнул, скидывая иллюзию. Лакей замер, открыл рот, вытаращился на ветвистые рога фейри. Блюдо в его руках дрожало, как до этого кружка у императора.
        - Ну что ты копаешься? - прикрикнул Эш, одновременно возвращая иллюзию человеческого облика.
        Его Величество, снова аккуратно поставив кружку на столик у пальмы и прикрыв рот ладонью, затрясся от смеха.
        Лакей моргнул, вытаращился на герцога, потом перевёл взгляд на хохочущего императора, открыл было рот…
        - Мне самому забирать у тебя это чёртово блюдо?! - рявкнул Эш, и бедный лакей, подпрыгнув, поспешил к столу.
        - П-простите, В-ваше В-величество… В в-аша Св-ветлость…
        - Всё хорошо, Джек, - отмахнулся император, вытирая слёзы.
        Лакей, поклонившись, попятился к двери, а Эш ещё принюхался: не пахнет ли свежеиспечённым хлебом. Нет, Джек был человеком. Ну и бездна с ним.
        Император снова отпил из своей кружки, потом с ненавистью пополам с завистью посмотрел на с аппетитом объедающегося ягодами фейри. Поморщился.
        - Боги, Эш, как можно быть таким бодрым в семь утра?
        - А ты у лакеев своих спроси, - отозвался Эш, протягивая свободную руку к пламени. Огонь нежно лизнул его пальцы (перчатку Эш заранее снял), и фейри довольно улыбнулся.
        - Отличное утро!
        - Ненавижу тебя, - вздохнул император, зажмуриваясь.
        Генрих и без пробежки по парку тяжело вставал по утрам, особенно когда засиживался по ночам за документами или заигрывался допоздна с очередной фавориткой. Распорядок у повелителя империи был строгий: с рассветом подъём, а за полночь, часа в два-три ночи - сон. Так что Его Величество хронически не высыпался, и по утрам всегда стонал и жаловался, поэтому его секретариат на это время никаких важных встреч с послами старался не назначать - только со своими, местными министрами. Ну, или частные встречи. Более-менее оживал Генрих только после полудня, а к вечеру и вовсе становился свеж, как огурчик. Но сейчас до вечера пока было далеко.
        - Так что ты мне хотел рассказать, о мой рогатый друг? - Император, наконец, открыл глаза, снова заглянул в кружку, скривился, но отпил ещё.
        Эш, тщательно выбирая с блюда крыжовник, улыбнулся.
        - У меня две отличные новости, Твоё Величество. Во-первых, я очень скоро найду твоего убийцу.
        - Хвала богам, он пока не мой, - пробормотал Генрих, оглядываясь на окно. Там серело рассветными сумерками обычное столичное утро: туман, холод, и просыпающийся гул большого города. - Скоро - это, конечно, замечательно, но я бы хотел услышать вместо этого «сейчас». Хорошо… Какая вторая?
        - Я женюсь!
        Его Величество поперхнулся.
        - Неужели?
        - Именно, - улыбаясь и впрямь как маньяк, подтвердил Эш.
        Император сглотнул, покосился на огонь - тот лез из камина, как тесто из кадки, и всё льнул к фейри.
        - Хорошо… Расскажи что там с убийцей, а потом займёмся твоей невестой.
        Эш закинул в рот горсть смородины (крыжовник уже кончился), вытер губы салфеткой и кивнул.
        - Как скажешь. - Потом вытащил из потайного кармана камзола эбонитовую фигурку, поставил на стол и любовно погладил волка по загривку. - Красавец, а?
        - Какая… интересная работа, - склонившись над фигуркой, восхищённо произнёс император. - Весьма тонкая… А этот ошейник из золотых знаков… Это же буквы вашего языка?
        - Это символы нашего языка, - благосклонно кивнул Эш.
        Император перевёл взгляд на него.
        - Ты решил заняться скульптурой, или это нечто поможет тебе выследить убийцу?
        Эш вздохнул («Люди такие глупые!»).
        - Поможет. Обязательно. Это демон, Генри. Вполне возможно, тот самый, что убил твоего брата.
        Император нахмурился.
        - И ты притащил его во дворец? Ну хорошо, хорошо: ты знаешь, что делаешь, да-да-да, я помню. Эш, я правильно тебя понимаю: кто-то в моей империи… в моей столице! Вызывает демонов, и те убивают моих подданных?! - окончание фразы было похоже на рычание, но Эш так и продолжил спокойно сидеть, улыбаться и поглаживать статуэтку.
        - Совершенно верно, Генри, - тоном школьного учителя отозвался он.
        Император вдохнул. Выдохнул. Быстро глянул на свои руки - те больше не дрожали - и быстро поинтересовался:
        - Что же ты сделал, чтобы его поймать?
        - Видишь ли, мой император, - наслаждаясь бессилием человека, специально издалека начал Эш, - фейри и демоны биологически далеки друг от друга, и наша магия…
        - Эш, ради всего святого!
        Часы пробили восемь под гимн империи.
        - Ну хорошо, - смилостивился Эш, которому тоже не хотелось всё утро провести во дворце. - Видишь эти золотые символы? Их сделал я. Когда они покраснеют - дня через два-три - я узнаю имя убийцы.
        - А если они не покраснеют? - Император исподлобья взглянул на него.
        - Тогда найдёшь себе другого придворного мага, - пожал плечами Эш. - Потому что это будет означать, что я совершенно ничего в колдовстве не понимаю. Но так как я понимаю… они покраснеют. Не волнуйся, человек, ты получишь своего виновного.
        - И твоё… заклинание сможет указать на любого? От него нельзя закрыться или… как там это у вас делается? Потому что, Эш, я полагаю, волшебник, призвавший демона, должен быть, по меньшей мере, силён.
        - Нельзя, - отмахнулся фейри. - Не учи меня колдовать, Генри. Я же не учу тебя править, хотя мне часто кажется, что тебе было бы неплохо взять у меня пару уроков…
        - Как можно быть таким самоуверенным?! - перебил его император, осторожно беря фигурку в руки.
        - Легко: потому что я - лучший, - нимало не стесняясь, ответил Эш.
        - Это был риторический вопрос, - вздохнул император. - Интересно… Посмотри на камине - тебе это ничего не напоминает?
        Эш глянул на каминную полку, уставленную, кроме часов, статуэтками, и поднял брови: каждая из фигурок изображала зверя, места которым не было ни на «той стороне», ни в империи. И каждая была сделана из эбена.
        - Прощальный подарок посла Конфедерации перед его отъездом, - вздохнул император. - Прекрасный был старик, этот граф Сивани.
        - А что с ним случилось? - заинтересовался Эш.
        - Что случится со всеми нами рано или поздно: умер, - равнодушно отозвался Генрих. - Сивани был уже очень стар, так что это совершенно нормально… А вот нового посла к нам Конфедерация никак не пришлёт: как будто не может определиться с кандидатурой… С кандидатурой, значит, определиться не может, а мага ко мне в столицу послала за милую душу…
        - Политика? - поморщился Эш. - Знаешь, Генри, как-то слабовато это для политики. Будь я на месте того конфедерата, я бы вызвал демона так, чтобы он точно добился революции.
        - Это как, интересно? - фыркнул император. - К тому же Конфедерации не нужен слабый сосед. Нет, оттяпать у нас парочку провинций - это они за милую душу. Но уж революцию… Ни одна революция ещё ничем хорошим не закончилась, политикам это лучше всех известно. А вот смена династии…
        - Угу, зря ты отказал тогда их принцессе, - хмыкнул Эш.
        - Слишком красивая, слишком хитрая, нарожает мне бастардов - что я с ними потом делать буду? - в тон ему отозвался император. - Нет уж, благодарю покорно, моя супруга будет самых честных правил.
        - Не удивительно, что ты до сих пор не женат, - поддел его Эш. - Красивая девица, с выдумкой…
        - Ну-ну, - вторил ему император, - это в твоей постели она выдумывала?
        Эш в ответ довольно рассмеялся, а император поставил фигурку обратно на стол, помассировал виски и вытащил из папки с документами, лежащей тут же, на столе, слева от ягод, лист гербовой бумаги.
        - Поговорим лучше о твоей свадьбе, друг мой. Это - брачная лицензия на твоё имя. Я её уже подписал, но, как видишь, место для имени невесты пусто. Кого мне вписать?
        - Леди Вустермор.
        Брови императора взлетели вверх.
        - Вустермор? Молодая вдова, учёный с более чем приличным состоянием? А у тебя губа не дура, Эш. Только ты уверен, что она согласится?
        - Кто станет её спрашивать? - жестоко улыбнулся Эш, забрав со стола фигурку волка и начиная перекатывать её между ладонями.
        - Мой дорогой друг, - возразил император, - мы живём в цивилизованное время, и к тому же, леди Вустермор уже не молоденькая, только-только представленная ко двору девица, за которую решает матушка. Оставленный ей покойным маркизом доход более чем приличный, так что… даже не знаю, как ты её уговоришь? Я бы на твоём месте хорошенько подумал: может случиться, она легко тебе откажет.
        - Мне? - с непередаваемой смесью самодовольства и искреннего изумления выдохнул Эш.
        - Тебе-тебе. Леди уже делали предложение, и не раз, насколько мне известно. Например, старший сын её покойного мужа. Впрочем, это было скандальное предложение, и леди, конечно, ответила отказом…
        - Сейчас не откажет, Генри. Уж поверь мне. - Фейри приосанился. - Другого такого, как я, ей не найти.
        - Да-а-а, - смеясь, протянул Генрих. - Это точно. И что, ты собираешься сделать ей предложение на балу этим вечером?
        - Именно. Генри, что тебя смешит?
        - Ни-ни-ничего, - сквозь смех сумел произнести Его Величество. - Я просто хочу это увидеть. Между прочим, Эш, ты же помнишь, что первый бал сезона - маскарад. Ты уверен, что узнаешь леди Вустермор в маске?
        - Естественно! Я же маг!
        - Ну-ну, - кое-как успокаиваясь, кивнул император. - Замечательно! Друг мой, я безумно за тебя рад, но имя леди пока вписывать не буду. Пусть сначала скажет тебе да. И, Эш, если это такая уловка, чтобы потянуть со свадьбой…
        - Я клялся тебе, и я исполню клятву! - обиженно отозвался Эш, забрасывая в рот последнюю горсть ягод. - Не понимаю, почему ты думаешь, что с этой девчонкой будут сложности? Кто откажет неотразимому королевскому магу, фавориту и родовитому герцогу? Держу пари, она бросится мне на шею, стоит мне только заикнуться о свадьбе! - А про себя добавил: «В её-то положении…»
        - Посмотрим, - улыбнулся император, ставя пустую кружку на стол. - Посмотрим…

* * *
        Утро прошло спокойно: Фрида его проспала. Дождь умиротворяюще стучал в окно, Мира что-то делала тихонько, иногда поскрипывала дверь, когда камеристка выходила. Фрида дремала и раз за разом мысленно возвращалась на свой последний бал - у фейри, ещё ведь и месяца не прошло. Фейрийские балы Фрида любила: на них можно было действительно отдохнуть и повеселиться. Никаких тебе тяжёлых и громоздких нарядов, никаких цепей этикета: делай, что хочешь и уважай свободу других, - вот и все правила, каких придерживались фейри.
        Этим вечером всё, конечно, будет иначе… Ну что ж, если потерпеть всего один вечер… Подцепить какого-нибудь похотливого старика… То через год-два Фрида точно будет свободна, так или иначе. Нет, убивать мужа она, конечно, не станет: но старческий запал быстро кончится, и вот тогда наступит свобода… Фрида мечтала об этом, однако, нет-нет, но в её дрёме мелькали золотые кудри фейри-подменыша, его наглая улыбка, его руки, удивительно нежные… Нет, об этом не стоило даже думать. Конечно, Фрида могла бы при должном старании соблазнить какого-нибудь молодого красавца… Но терпеть его потом всю жизнь рядом? Слушаться его, быть покорной, пытаться выкрасть хоть каплю свободы из бесконечных ограничений этикета? Упаси боги. Уж лучше старик…
        Обед Мира принесла Фриде в постель и составить компанию отказалась, убежала - наверное, на кухню. «Неужели так испугалась вчера моей матери? - думала Фрида, заталкивая в себя перчёные куриные крылышки. - Или на кухне её дожидаются другие деликатесы, повкуснее?»
        После обеда пришлось вставать. Мира уже вернулась, и внизу, в умывальной готовила ванну. Фрида бросила в неё ароматические масла, потом залезла сама и ещё час, пока вода совсем не остыла, отмокала, ловя последние минуты покоя. Потом ещё час терпела, пока Мира возилась с её волосами. Конечно, новая камеристка быстро разобралась в нужных травах и не удивлялась, почему Фрида сначала требует намазывать волосы какой-то странной зелёной мазью, держать так полчаса, в это время делать маникюр и педикюр, и только потом смывать всё это каким-то странным цветочным составом. Мэри всегда морщилась от запахов, чихала и не желала знать, что это за колдовские штучки и какие чары накладывает на себя госпожа. Мира, наоборот, долго расспрашивала про корень индиго, цветок иланг-иланга и лимоны. Фрида, обычно переносившая мытьё волос как неизбежную пытку, на этот раз даже не заметила пролетевшее время: так увлеклась рассказом о травах, их свойствах, а потом и плавно перенеслась вместе с любознательной камеристкой на солнечные берега южных колоний, откуда все эти травы были родом. И только когда в комнату заглянула
горничная, напомнив, что леди Уайтхилл ждёт старшую дочь, пришлось поторопиться.
        Фрида ещё немного посидела у жарко греющего камина, расчёсывая мокрые волосы, потом Мира быстро их уложила, чтобы сохли дальше, но не мешали - и пришлось идти на последнюю примерку платья.
        - Матушка, я не люблю зелёный цвет, - не выдержала Фрида, рассматривая свои бальные доспехи. Они были прекрасны, о да - но отдалённо, как прекрасна может быть статуя. Фрида бы поставила такое платье в углу спальни любоваться - но надевать? Нет-нет!
        Конечно, пришлось. И учиться заново дышать в тугом корсете, и менять удобные домашние туфли на бальные, и позволить Мэри сделать из волос целый сад на голове (так густо причёску украсили цветами), и вешать на себя ожерелье с крупными алмазами…
        - Выглядишь хорошо, - решила матушка, уже готовая к балу: её платье, как заметила Фрида, было в разы легче и гораздо удобнее.
        Рядом хихикала о чём-то с портнихой тоже наряжающася Эвелина, и от её смеха Фриде стало чуть легче.
        Хвала богам, дождь кончился, как раз когда подали карету: Фрида только представила, как будет спускаться в этих доспехах, а бедный лакей станет нести над ней зонтик, слишком маленький, чтобы не намочить необъятный подол платья… Мда.
        Миру на бал не взяли, как и камеристку Эвелины. Леди Уайтхилл заявила, что её Давина справится со всем, а если будет нужно - помогут дворцовые горничные.
        В карете было душно и тесно. Фрида всё ждала, когда хрумкнет, ломаясь, каркас её юбки, потому не сразу ответила на обиженный шёпот сестры:
        - Ты не зашла вчера ко мне.
        Фрида нашла её руку, сжала и улыбнулась.
        - Забыла. Прости.
        Рука Эвелины была холодной: это чувствовалось даже сквозь тонкую перчатку из белого рюша.
        - Я волнуюсь. Фри, милая, ты тоже так боялась своего первого бала?
        Фрида, к тому времени успевшая побывать на десятке фейрийских балов, на свой условно первый бал ехала с одной мыслью: «Найду мужа, матушка, наконец, успокоится». Так что её чувства тогда не слишком отличались от тех, что Фрида испытывала сейчас. Но она соврала:
        - Конечно. Только это оказалось совсем не страшно, поверь мне, Эви. Всё будет хорошо, вот увидишь.
        - А если я споткнусь, когда буду кланяться императору? - шепнула Эвелина, и её рука задрожала.
        «То он уставится в твоё декольте и будет жутко доволен», - подумала Фрида, а сестре сказала, конечно, совсем не это:
        - Он поможет тебе подняться, моя дорогая. Его Величество - галантный мужчина, и очень красивый. Он понимает, как ты волнуешься, я уверена. Возможно, он даже подарит тебе танец.
        - Сам император? - ахнула Эвелина. - Фрида, какой он? Император, он какой?
        Фрида уже когда-то отвечала маленькой Эвелине на этот вопрос - как раз после своего первого выхода в свет. И тоже тогда наврала в три короба. Фрида понятия не имела, какой этот император. В полночь, когда маски снимались, и дебютантки по очереди подходили к трону Его Величества, Фриде было уже плевать, кому она кланялась - лишь бы всё поскорее закончилось.
        - Он… Красивый… Благородный… Статный… - Фрида покосилась на матушку, которая явно прислушивалась к их перешёптыванию.
        - Как прекрасный принц из сказки?
        «Да, - мысленно согласилась Фрида, - в полночь, после танцев, десятка комплиментов, запаха цветов и чужих духов, а также выпитого вина он точно покажется тебе принцем. Прекрасным. Из сказки. Кто угодно покажется, особенно если пообещает увезти, уложить на кровать и дать, наконец, выспаться!»
        - Да, - шепнула она. - Конечно, Эви. Он же император. Великий. Ты в него только не влюбляйся, потому что мезальянса матушка не перенесёт.
        Так выгодно выдать дочь замуж даже леди Уайтхилл точно не планировала: перед троном Его Величества давно выстроилась целая очередь перспективных невест, и место Эвелины среди них было где-то в середине. Уайтхилл - древний и богатый род, но в империи были и древнее, и богаче. Взять хотя бы Виндзоров… Фрида вспомнила зелёный шейный платок и чуть не рассмеялась. Нет, не стоит никого брать. Да и нет у Виндзоров в роду девочек, вот уже лет пятьсот…
        Колёса кареты застучали по мостовой: значит, дворец уже близко. Леди Уайтхилл стукнула себя веером по руке.
        - Маски, девочки.
        Доставая свою маску из шёлковой сумочки на запястье, Фрида впервые подумала, не странно ли, что лорд Валентин не отправился на бал вместе с супругой?..

* * *
        На балу было скучно.
        Эш приехал поздно: позже явился только император, и после этого сразу начались танцы - Его Величество вывел в центр залы свою нынешнюю фаворитку, герцогиню Валентайн, и танцевал пока только с ней. Все вокруг притворялись, что так и должно быть, и это не император, а настоящий супруг танцует с герцогиней (который, конечно, не смог приехать из-за подагры). Эш и без всякой магии узнавал всех вокруг: сталкивался во дворце, учился вместе в Дэриморе, или когда-то их приглашали «родители». Сложно было не узнать, надень эти люди хоть десять масок. Эш был уверен, что и для обычных людей маски не преграда: такие балы всего лишь менее формальны, чем обычные - вот и всё.
        Это раньше принято было кем-то одеваться (и Эш радостно сверкал тогда рогами, делая вид, что это деталь костюма), но сейчас мода сделала новый виток: к обычному бальному наряду всего лишь добавлялась маска. И упразднялись эти жуткие представления, объявления - «Герцогиня такая-то с дочерьми!» - да можно было немного подурачиться. Ах, ну естественно: ещё не нужно было записываться в эти дурацкие бальные книжечки - обычай, который Эш презирал. Почему нельзя как у фейри: понравилась дама, подошёл, взял, ушёл. Просто и приятно.
        Леди Вустермор не было. Эш шёл по галерее над залом, думая, как хорошо, что не нужно отбиваться от диких мамаш с их дочками и не менее диких папаш, тоже с дочками. Просто великолепно - раньше у Эша уходили на подобные баталии всё время и силы. Между прочим, ещё одна причина, по которой он ненавидел балы. Второй была вдовствующая императрица, которой герцог Виндзор даже в маске не рисковал показываться на глаза.
        Итак, леди Вустермор не было. Ни среди танцующих внизу, ни здесь, наверху, в кулуарах, среди игровых столов и закусок. Не было её идеально-ровной спины, её чопорной сдержанной улыбки, её холодных глаз… Эш был уверен, точно уверен, что узнает её под любой маской. Так образчик человеческого высокого воспитания спрятать сложно! Эта леди Чопорность себя выдаст, непременно выдаст. И не могли же ей не прислать приглашение? После сегодняшнего разговора-то император должен был удостовериться, что она приедет. Иначе зачем Эш поднял эту тему: уж не ради старой дружбы он принялся с Генрихом обсуждать свои матримониальные планы.
        «Что ж, - думал Эш, облокотившись о мраморные перила и глядя вниз, на танцующих, - может, она где-нибудь в этих женских комнатках? Причёсывается? Пудрит носик? У такой ведь всё должно быть идеально, даже пудра на носике» Это Эша рассмешило, а потом в нос ударил запах игристого Чьяра, любимого вина Эша. И фейри уже потянулся за ним - вино разливали у игрального стола через два зала отсюда. Перехватить бокал, сыграть партию, а потом уже искать леди Чопорность… Отличная мысль! Эш кинул последний взгляд вниз, в зал - и увидел её. Не леди Вустермор, нет. Её.
        Она стояла, опираясь о колонну, и её взгляд скучающе скользил по танцующим парам. Снова в зелёном, но теперь сочном, ярко-зелёном и, конечно, по моде людей. Но все эти тряпки и маска не могли скрыть то, что, Эш знал, под ними точно есть: сверкающее в лунном свете тело, высокая грудь, крутые бёдра и горящие страстью глаза. Пусть сейчас в них была скука, но Эш-то знал, как по-настоящему они умеют смотреть и видеть тебя всего, читать в тебе… И отказывать!
        «Больше не отпущу», - думал Эш, слетая по лестнице. Но перед той самой колонной его прыть немного поутихла: Эш не чувствовал от девушки запаха полукровки. Но в остальном она была так похожа! И маска так же отделана золотыми лотосами…
        «Какой дурак я был, что не вытребовал у неё тогда имя!» - думал Эш. И тут же: «Пусть не она, но эта мне даже нравится больше: на ней совершенно точно можно жениться. И, бездна меня забери, эта уж мне точно не откажет!»
        Последняя мысль была о леди Вустермор. «В бездну! - решил Эш. - Найду ещё как ей насолить».
        И, позаимствовав в ближайшей вазе розу, подошёл к красавице в зелёном.

* * *
        У него были те же зелёные глаза - может, не такие яркие, но насыщенного зелёного цвета. И волосы, золотые, кудрявые, до плеч. И улыбался он так же нахально, как и тогда. И тоже протягивал ей розу - конечно, не ночную, а обычную, алую. Но тоже символично.
        Он, конечно, не был фейри - в таком дорогом, с иголочки костюме. От него не пахло отравленным железом, только мятой и лугом - как и раньше, у того озера… Фрида закусила губу, пытаясь отбросить образ, где он, обнажённый, склоняется над ней, а на его коже лунный луч рисует таинственные узоры…
        - Прекрасная госпожа подарит мне танец?
        «Да! - мысленно закричала Фрида. - Да, забери меня отсюда, я пойду за тобой на край света, только подари мне ещё одну такую ночь, прошу тебя! Я хочу снова забыться и чувствовать себя любимой!»
        - Нет, - слишком резко, даже грубо отозвалась она. - Прошу вас, милорд, отойдите. Я жду другого партнёра для танца. - И мысленно добавила: «Старше тебя, лысого, с брюшком или наоборот, худого, как жердь, лишь бы смерть уже тащилась за ним по пятам. Уйди, прошу, ты слишком юн, слишком красив, ты меня погубишь».
        Но он не ушёл. Крутанул розу в руке, шагнул к Фриде… И злосчастный цветок оказался воткнут в брошь, закрывая мерцающий в свете свечей лунный камень.
        - Что вы себе поз…
        - Быть может, леди просто не умеет танцевать? - перебил он. - Хотите пари? Вы…
        - Нет, я не хочу пари, - чувствуя безумное дежавю, оборвала его Фрида. - Милорд, прошу, я жду не вас… Что вы делаете?!
        - А на что это похоже? - усмехнулся незнакомец в маске, выводя её в центр зала, к танцующим.
        - Милорд! - оторопела Фрида. - Не поймите меня превратно, но я…
        - Вы ждёте меня, - убеждённо сказал золотоволосый юноша. - Конечно. Только меня. Вы просто об этом ещё не знаете.
        - Что?
        - Танцуем, миледи. Вы же умеете? - и ехидно улыбнулся.
        Фриде стало душно, кругом пошла голова. «Только бы не выдать себя, только бы не выдать! Где-то здесь наверняка королевский маг, меня заметят! Нужно быть аккуратнее!»
        - Милорд, отпустите!..
        Но он уже положил руку ей на талию, и, когда заиграла музыка, повёл в танце.

* * *
        Танцевала она скованно, и это немного вернуло Эша на землю. Перед ним человек, а не полукровка, молодая леди, а не служанка. Что ж, так ведь даже лучше. Намного лучше! Она настоящая, она никуда не исчезнет, за ней не нужно гнаться по лесу во сне, каждый раз попадая на зачарованную поляну…
        Эш не мог поверить, что ему так повезло. Лишь бы она оказалась не замужем! Впрочем… Люди смертны, а остальное - мелочи.
        А ещё Эш не мог поверить, что ему так приятно, так безумно хорошо чувствовать её запах - мёд (наверное, модные в этом сезоне духи?), слышать, как стучит её сердце, видеть вздымающуюся грудь и ощущать дрожь руки, прохладной даже сквозь прозрачную перчатку.
        - Вы боитесь? - шепнул он, с наслаждением прикусывая мочку её уха. - Почему вы боитесь меня?
        - Милорд, соблюдайте, пожалуйста, рамки приличия, - сказано это было строго, но девочка уже задыхалась, и вряд ли из-за танца. Эш чувствовал, да нет, видел, как ярко она светится, как каждое его прикосновение бросает её то в жар, то в холод. - И я не боюсь вас, - добавила она. - Из-за вас я теряю время. Отпустите меня.
        - Нет, - улыбнулся он. - Никогда.
        Она серьёзно посмотрела на него: и он вздрогнул - эти серые глаза он узнал бы где угодно! Только сейчас в них отражался не свет луны, а свечи, но всё равно…
        - Я вас прошу. Оставьте меня.
        - Покинете меня во время танца? - усмехнулся Эш.
        Она вздохнула. А потом обмякла и начала оседать на пол - но Эш успел её подхватить и аккуратно вынести за пределы танцевального круга. Тут же, словно из-под земли, появились слуги, засуетились, кто-то сунул пахучую соль во флаконе - Эш отказался. Глупо было думать, что он обманется этим фальшивым обмороком. Без сознания сердце не бьётся так заполошно, и уж точно без сознания не следят аккуратно из-под ресниц за тем, что происходит вокруг.
        Эш вынес девушку в сад, устроил на скамье у фонтана и отослал слуг.
        - Миледи, просыпайтесь. Или мне побрызгать на вас водой? Или лучше сразу окунуть головой в фонтан?
        - А вы грубиян, - удивлённо произнесла она, открывая глаза. - И не умеете вовремя остановиться.
        Что есть, то есть - останавливаться Эш и впрямь не умел, особенно когда не хотел.
        - Я всегда добиваюсь то, чего хочу, - ухмыльнулся он.
        - Похвально, - пробормотала девушка, садясь прямо и поправляя подол. - Могу я попросить вас принести мне воды? Вы утомили меня танцем.
        «Ну-ну, - подумал Эш. - А пока я буду искать лакея с напитками, тебя и след простынет. Нет уж» И нагнулся к чаше фонтана.
        Когда он протянул ей воду в горсти, леди посмотрела на него с непередаваемым выражением изумления и восхищения.
        - А вы настойчивый.
        - Вода утекает, - безмятежно предупредил Эш, готовясь выплеснуть её девушке на подол. Будет знать как шутить с фейри.
        Леди окинула его насмешливым взглядом, снова что-то напомнившим, потом наклонилась и, мягко касаясь ладони Эша губами, выпила - получился всего глоток, но когда она подняла глаза, Эш подумал, что ещё немного - и он возьмёт её прямо на этой скамье, и в бездну приличия.
        - Это было очень эротично, - хрипло произнёс он, а девушка, облизнув губы, усмехнулась.
        - Это был всего один глоток. Я хочу ещё, - она кивнула на фонтан. - Идите за следующим.
        - А если я вас к нему принесу, - задумчиво произнёс Эш, - вы прямо из чаши лакать станете?
        - Хам, - выдохнула девушка, вставая. Точнее, пытаясь, потому что Эш надавил ей на плечи, в очередной раз чуть не обжёгся о её голую кожу и выдавил:
        - Прошу прощения. - А потом щелчком подозвал вышедшего в сад лакея. - Воды для леди.
        Лакей поклонился, и вскоре уже протягивал хрустальный фужер на подносе. Действительно с водой.
        - Благодарю, - шепнула девушка, забирая фужер. А, когда лакей скрылся из виду, устало поинтересовалась: - Что вам от меня нужно?
        - Выходите за меня замуж, - тут же отозвался Эш.
        Леди поперхнулась. А, откашлявшись, так же устало заметила:
        - Я уже замужем.
        - Лжёте, - быстро определил Эш, и девушка вздохнула снова.
        - Неприлично указывать на такое леди.
        - Лгать леди тоже неприлично.
        - Согласна… - Она отпила снова, потом посмотрела мимо Эша на фонтан. - Почему?
        - Почему?
        - Почему вы делаете это… безусловно лестное предложение именно мне? Вы даже не знаете, кто я. Я не знаю, кто вы…
        «Сейчас, - мысленно возликовал Эш. - Ты удивишься. Тебе такое счастье и не снилось!»
        - Это легко исправить. Позвольте представиться: я…
        - Молчите! - настойчиво перебила его девушка и отвернулась. - Я всё равно вынуждена вам отказать. Кем бы вы ни были.
        - Но почему?!
        - Вы слишком красивы, вы слишком юны, наверняка родовиты и богаты. Я вас не стою, милорд.
        «Оригинальное заявление для леди», - изумился Эш, который раньше встречал исключительно девушек, уверенных, что они стоят и императора. Да что там, в этом не сомневались даже горничные! Все же читали эту дурацкую сказку о хрустальной туфельке… «О, значит, она считает меня красивым и юным», - мелькнуло в голове. Ну конечно, считает. Человеческий облик фейри всегда привлекателен для людей, а юность… Фейри крайне медленно стареют.
        - В любом случае, я на вас женюсь! - убеждённо объявил он.
        - Я отказала вам.
        - По какой-то глупой причине, - усмехнулся Эш. - И до полуночи у меня ещё есть шанс вас переубедить, не так ли?
        - Ни единого.
        - Снова лжёте.
        - Милорд, я вас совсем не знаю… - снова повторила она.
        - Но вы же сами не даёте мне представиться! Может быть, мы всё-таки снимем эти… эти маски, и…
        - Я не знаю, какой вы. Как можно звать замуж, когда совсем ничего не знаешь о человеке?
        «Легко, - чуть было не ляпнул Эш. - Вы красивы, я вас хочу - что ещё нужно для семейного счастья?»
        Потом посмотрел на девушку пристальнее… «И эта беременна! Что ж, не в том ли причина её отказа? Какой-то мерзавец сделал ей ребёнка и наверняка заставляет её оставаться его любовницей, даже предложение не делает. Убью на дуэли. Завтра же», - решил Эш.
        А вслух сказал:
        - Отлично, миледи. Давайте же узнаем друг друга поближе. - И уселся рядом с испуганно отодвинувшейся девушкой. - Спрашивайте.
        Какое-то время она молчала: наверняка не ожидала такого напора. Потом обречённо вздохнула и начала:
        - Зачем вам жена, милорд?
        - Чтобы родить мне наследника. Я богат и родовит, как вы правильно заметили, миледи, и моё состояние нужно кому-то передать, когда я умру.
        Она кивнула: обычная, в общем-то, причина для договорного брака.
        - Почему тогда я? - Она оглянулась. - Там много замечательных девушек, которые, несомненно, ответят вам согласием…
        - Потому что вы мне нравитесь, - усмехнулся он. Потом, уже тише добавил: - И потому что вы мне отказываете.
        Она наконец-то улыбнулась - той самой очаровательной улыбкой - и снова вздохнула. Эш не выдержал: потянулся к её губам, но она выставила перед ним ладонь. Тогда он поцеловал её руку, а потом, томно улыбаясь, мурлыкнул:
        - Я сделаю вас счастливой…
        - Что вы знаете о счастье?
        Эш выпрямился.
        - Всё. Вы ни в чём не будете нуждаться, любой ваш каприз я удовлетворю. Наряды, украшения…
        - Да, - подхватила она. - И я буду разъезжать по балам и приёмам, когда мне вздумается, но без вас не смогу уехать, скажем, даже в другой город. Я буду везде сопровождать вас, я не смогу принимать самостоятельно решения. Мне останется только красиво улыбаться, говорить заученные фразы, хвастаться своими дорогими нарядами и радовать вас в постели. И да, родить вам сына.
        Эш удивлённо слушал. Всё это звучало так приземлённо, но… Да, именно таким он брак себе и представлял. Однако в её словах было столько горечи, словно он собирался запереть её в башне и выбросить ключ.
        - Да, миледи. Разве вам не хочется так жить?
        - Нет, - убеждённо отозвалась она, снова делая попытку встать. - Не хочется. Купите себе куклу, милорд. Или птицу. Говорят, райские птицы в клетках тоже красивы и сладко поют.
        - Птица или кукла не родит мне наследника, - рассмеялся Эш, но девушка даже не улыбнулась.
        - Ничего, полагаю, с этим справится какая-нибудь горничная. Милорд, вы понятия не имеете, что такое счастье. Отпустите же меня, наконец!
        Эшу пришлось обнять её, чтобы она снова села и замерла, точно испуганный кролик.
        - Что же тогда для вас счастье, миледи?
        - Свобода.
        Эш удивлённо уставился на девочку. Свобода - для обычной смертной? У Эша сложилось впечатление, что люди бегут от свободы, как только могут. Как иначе они придумали такой убийственный этикет?
        - А для вас, милорд?
        - Дом.
        - Дом? - изумилась она. - Милорд, а как же ваше богатство и родовитость? Уверена, вы можете себе позволить…
        - Могу, - подхватил он. - У меня больше десятка поместий по всей империи и один родовой замок. Но что это, миледи - здания, не больше. Дом - это… - он запнулся, и на ум пришёл особняк леди Вустермор в Хэмтонкорте. - Это…
        - Где любят и ждут? - улыбнулась она.
        - Нет, - он покачал головой. - Это… дом. Здание не важно, любовь - тоже. Просто… я бы хотел перестать чувствовать себя чужим везде, где оказываюсь. Надоело! - Эш замер, поймав её внимательный взгляд и изумился: кому он душу открывает? - Не обращайте внимания, миледи, у всех…
        - … нас свои заботы, - закончила она. - Простите, милорд, но не думаю, что смогу сделать вас счастливым. Я точно не ваша идеальная жена. - И снова попыталась встать.
        «Ну хватит! - подумал он. - На этот раз ты от меня не сбежишь!»
        И поймал губами её губы.

* * *
        У Фриды шла кругом голова. Все эти разговоры о доме и свободе - какая нелепость! Она теряет время… Впрочем, Фрида уже смирилась, что с этим дежавю она стоящего жениха сегодня не найдёт. Что ж, это не последний бал, а время пока терпит. Но одно дело беседовать и целоваться… Однако когда руки этого наглеца принялись довольно таки сноровисто развязывать шнуровку платья, Фрида не выдержала.
        - Милорд, что вы делаете? За кого вы меня принимаете?!
        - Вы ведь тоже этого хотите, - жарко шепнул он ей на ухо.
        «Хочу», - мысленно согласилась Фрида.
        - Уберите руки немедленно! Я закричу.
        - Бросьте, моя дорогая, если вы будете вести себя тихо, нас никто не услышит…
        «Ну это уже совершенно никуда не годится!» - промелькнуло в голове, и Фрида потянулась за припасённым на такой случай (чего только на балах не происходит!) зельем.
        - Милорд, прекратите!
        Он забрал веер, которым она попыталась заслониться. Ха, забрал? Сломал.
        - Вам же сказали «нет»! - сердито прошипела Фрида. - Остановитесь!
        - Мне не говорят «нет», - усмехнулся этот наглый золотоволосый мальчик. Фрида мысленно с ним согласилась: такому красавцу точно не отказывают. - К тому же, после этого я буду обязан на вас жениться. - И попытался вытряхнуть Фриду из платья. Наверняка другие и это находили эротичным, но Фрида решила, что пора заканчивать. Она отвернулась, быстро набрала в рот зелье, выбросив флакон - всё равно никто не заметит - и сама прильнула к губам этого наглеца.
        Поцелуй получился глубоким, долгим и очень страстным.
        - Я же говорил, - усмехнулся золотоволосый юноша, победно глядя на неё. - Говорил, что тебе нравится…
        Потом он завалился на скамью, тяжело и спокойно дыша. Чертыхаясь, Фрида проверила у него пульс, но всё было в порядке. Глубокий сон, после которого он ничего не вспомнит. Отлично. Теперь только пробираться кустами к гостиной, где осталась матушкина камеристка, чтобы зашнуровала платье и привела в порядок причёску. Нет, ну наглец!..
        Уходя, Фрида разок всё-таки оглянулась, и у неё защемило сердце: в лунном свете юноша спал и улыбался, порочно и обещающе. Воплощение страсти.
        - Кто же ты? - прошептала Фрида, но тут же отвернулась и ускорила шаг.
        Не важно. Они точно не предназначены друг другу, так что стоит выбросить всё из головы. Хотя интрижка получилась забавная.
        Упав с рукава, хрустнула под каблуком алая роза…

* * *
        Когда Эш проснулся, голова гудела, а время приближалось к полуночи.
        Первым чувством было изумление: его ещё никогда фейрийскими снадобьями не травили. Вторым - восхищение: лихая девчонка, с ведьмами якшается, значит, точно не простая штучка. А потом пришла злость: и эта сбежала! Да что ж такое?!
        От него? Сбежала?!
        «Она ещё точно не могла уехать: маски пока не снимали, - думал он, шагая по садовой аллее ко дворцу. - Найду - выпорю. Сначала узнаю имя и адрес той ведьмы, которая варила зелье, а потом как есть выпорю. Глупая девчонка, как она может не понимать, что для неё лучше?»
        Лучше, по мнению Эша, чем остаться с ним, ничего не могло быть.
        Нашлась девушка быстро: снова стояла у той же колонны и смотрела на танцующих. Рядом крутился какой-то щегол в белых бриджах, смутно Эшу знакомый, но больше никого видно не было. «Странно, - подумал Эш. - Где её семья? Её любовник, в конце концов?»
        Пробраться к ней Эш не успел: его схватили за руку.
        - Друг мой! Ну как там леди Вустермор? - поинтересовался император и задорно улыбнулся.
        Эш сбросил его руку со своего плеча и поспешил к леди в зелёном.
        - Скоро полночь, успей сделать ей предложение! - крикнул Генри ему вслед, а Эш зло подумал: «В бездну Вустермор!»
        Девочка как раз отбивалась от щегла в бриджах:
        - Мы уже танцевали два танца подряд, милорд…
        «Мёдом рядом с тобой, что ли, намазано?» - мысленно выругался Эш и, отодвинув щегла в сторону, заметил:
        - А со мной только раз. Вы должны мне ещё, по меньшей мере, один танец, миледи.
        Она изумлённо распахнула глаза.
        - Вы?
        - Спать на скамье в саду безумно скучно, - усмехнулся он. - Особенно, когда рядом нет вас. Пойдёмте?
        - К-куда? - Сейчас она почти не сопротивлялась. Наверняка не ожидала, что он проснётся так рано и уж тем более ничего не забудет.
        «А качественное зелье, - подумал Эш. - Раз даже на фейри хоть немного, но подействовало…»
        - Танцевать, моя дорогая леди, танцевать…
        Она очнулась, уже когда он мягко, в такт музыке, вёл её по залу вслед за остальными парами.
        - Милорд, опомнитесь! Достаточно! Сначала вы меня чуть не изнасиловали - и вам мало?
        - Конечно, мало, раз всего лишь «чуть», - ухмыльнулся Эш. - И бросьте, миледи, я же предложил на вас жениться.
        - Я отказала!
        - Это пока, - усмехнулся он, кланяясь. Часы стали бить полночь. - Вы ещё просто со мной как следует не знакомы.
        - Я узнала достаточно… - начала она, но зычный голос церемониймейстера перебил её:
        - Дамы и господа, время снять маски!
        Эш победно улыбнулся и снял свою.
        Леди тоже, как и все вокруг.
        Улыбка Эша увяла.
        Тишина, воцарившаяся было в зале, быстро наполнялась шепотками, смехом, приглушёнными голосами, даже аплодисментами. А Эш всё стоял и смотрел на леди Вустермор, и в голову лезло непрошенное сравнение со сказками: там тоже белая лебедь вдруг оказывается чёрной да и вообще колдуньей. Леди Вустермор колдуньей вовсе не была, но и той полукровкой из видений - тоже. Как будто вместе с маской с неё слетел и весь ореол очарования и страсти, оставив холодную, чопорную, родовитую дурочку.
        - Я должна была догадаться, - пробормотала она, тоже разглядывая его зелёную жилетку, зелёный же шейный платок. - Что ж, милорд, кажется, я помешала вашим поискам достойной супруги. - И шагнула назад, будто собираясь уйти.
        Эш стремительно опустился на одно колено, торопливо развязал платок, скомкал и протянул его опешившей леди Вустермор.
        - Миледи, я прошу вас стать моей женой.
        В зале воцарилась тишина. Леди, побледнев, смотрела на него, точно хотела голыми руками задушить здесь и сейчас.
        «Ничего ты не можешь, чопорная, вежливая девочка, - думал Эш, в свою очередь с вызовом глядя на неё. - Все же смотрят. В глазах света у тебя нет никаких причин мне отказать. Ты же не рискнёшь объявить, будто я чуть не взял тебя у фонтана? Нет, ты не сможешь, и ты тоже ищешь себе супруга. Да мы просто созданы друг для друга! И будь уверена, свою свободу у меня ты получишь: запру тебя в комнатах покойной герцогини, а ключ выброшу, и делай там, что пожелаешь!»
        В звенящей, напряжённой тишине Леди Вустермор медленно потянулась за платком. Фейри мысленно возликовал: все эти букашки вечно танцуют заученный танец, ничего не меняется и вызов традициям никто бросить не посмеет. Разве что случайно шаги перепутает, но и за это его так накажут, что остальные жуки будут танцевать правильно и как должно…
        Леди взяла платок и, когда Эш уже начал подниматься с колен, швырнула ему в лицо.
        - Вы мне отвратительны! - прозвенел по залу её голос.
        Потом остолбеневший Эш смотрел, как она уходит, в полной тишине, с высоко поднятой головой. Как открывают перед ней дверь лакеи, как она перешагивает порог и, подобрав пышный подол, начинает спускаться по лестнице…
        Изумлённую тишину взорвал, наконец, смех.
        Эш стремительно обернулся: хохотал император, уже успевший опуститься на свой трон. Хохотал, глядя Эшу в глаза, всем видом говоря: «Я же предупреждал!»
        С большим трудом Эш сумел растянуть губы в улыбке, а потом тоже засмеялся - издевательски, зло. Он смеялся в унисон императору и думал, что зря эта девчонка не согласилась по-хорошему. Она всё равно будет его, даже если её силой поволокут к алтарю.
        Эш своего всегда добивался.
        Глава 9. Благодарность
        Ночь плавала в тумане.
        Держа натянутый на кринолин подол чуть не у колен, Фрида подбежала к воротам и только тогда остановилась, чтобы перевести дух. Туман вокруг казался серебристым, а на ощупь - мягким влажным шарфом. Он окутывал, душил. Будь Фрида чуть внимательнее и не так взволнованна, она бы вспомнила, что нормальный туман так себя не ведёт. И если цвет и померещившиеся волны (точь-в-точь морские) можно списать на расшалившееся воображение, то уж струйками, тем более, вверх туман точно не поднимается. Но именно это он сейчас и делал. Поднимался, окутывал Верхний город, тянулся к решётке, змеился вокруг фонтана, и целые реки тумана потом стекали с крыш вниз, на мостовую.
        Фрида ничего этого не замечала. Прохладный ночной воздух немного отрезвил, и она вдруг поняла, что судорожно цепляется за чугунную решётку ворот, что парадный подъезд остался далеко, и что ехать в одной карете с матерью сейчас нет никакого желания. И что ночь темна, полна какой-то волшебной дряни (браслет Лесного короля аж вибрировал от напряжения), и даме в бальном платье, увешанной драгоценностями, как манекен на витрине ювелирного магазина, стоит убраться домой подобру-поздорову. Даже если эта дама ведьма. Слабенькая, впрочем, ведьма - Фрида себе лгать не любила. А от грабителей амулет Лесного короля точно не спасёт.
        Пытаясь успокоиться, Фрида снова подхватила подол, толкнула створку ворот - та оказалась неожиданно тяжёлой, и в ответ только тихо зловеще заскрипела. Но всё же спустя пару минут поддалась, пусть и неохотно. Фрида кое-как пролезла в образовавшийся зазор и огляделась. Площадь Звезды была безлюдна и полна тумана. В тумане плавала каменная сирена фонтана, из тумана торчал стебель фонаря. Ватная тишина забивала уши, вызывала панику. «Как же, не может быть, чтобы никого!» - судорожно подумала Фрида, озираясь. Никто не появился. Только в глубине переулка между министерством и магазином одежды маячило что-то тёмное, громоздкое. «Кэб», - выдохнула Фрида и машинально подвинулась, встала под свет фонаря.
        В памяти всплыл запах крови и берущее за душу описание смерти принца. Фрида сглотнула, сжалась, скрестив на груди дрожащие руки. Ей почудилось, что откуда-то - пока вроде бы издалека - раздаётся зловещее рычание. И встречаться с тем, кто его издавал, Фриде совершенно не хотелось.
        А потом в голове пронеслось: «Если из-за этого мерзавца я здесь умру, то вернусь обязательно и стану его личный полтергейстом!» Эта мысль рассмешила, и Фрида, сунув два пальца в рот, лихо свистнула.
        - Кэ-э-эб!
        Да, это действительно был кэб, хвала богам, хоть кучер, тоже испуганный, попытался её «не заметить» и проехать мимо. Фрида поняла, что при всём желании его не догонит, призвала на помощь знание деревенской обсценной лексики (благо в иные минуты Кейт только на ней и говорила) и быстро объяснила кэбмену, кто он, и что она с ним сделает, если он сейчас же не остановится.
        Ехать в Уайтхилл кэбмен соглашался только за двойную плату, и Фрида в сердцах стащила с шеи ожерелье, пообещав, что если довезёт с ветерком, то она заплатит алмазами. Ожерелье сверкало и переливалось, сверкали и глаза кэбмена - от жадности. Фрида поймала его алчный взгляд и очень ласково улыбнулась, как та же Кейт улыбалась своим родственникам, пытавшимся у неё «занять». И очень серьёзно пообещала все ужасы бездны, «если мы сейчас же не тронемся в путь».
        После этого возражений больше не возникло. Гнал кэбмен и впрямь быстро - то ли страх его подстёгивал, то ли жадность, Фриде было всё равно. Она перебирала камни ожерелья в руках, как чётки, и представляла, как душит ими одного совершенно обнаглевшего лорда.
        С Туманным злодеем она разминулась на каких-то пять минут.

* * *
        - Милорд, - звали шёпотом. - Милорд? Прошу… Это для вас!
        Эш, с галереи над бальным залом наблюдавший, как императору представляют дебютанток, не сразу расслышал, что его зовут. Перед глазами всё стояла и стояла эта прямая спина, эти волосы, эта… Эта… Эта! Как, каким колдовством, какой магией она может быть так похожа?! Это же просто какая-то насмешка!..
        - Милорд!
        - В чём дело? - Эш, наконец, обернулся; и стоявший позади него (и слишком близко) лакей прямо в лоб ткнул ему железной пластиной.
        Пластина зашипела, Эш ахнул, отшатнулся, повернулся… Но ответить не успел: голова взорвалась от боли - и фейри повалился на перила галереи.
        Пришёл в себя он, всё также перегнувшись через перила. Перед глазами плыли разноцветные пятна, в голове били все молотки мира, а мутило так, что Эш всерьёз решил, что умирает. Посмотри кто из стоящих внизу слуг или господ наверх, они бы увидели рогатого пижона-фейри в парадном костюме. Умирающего фейри.
        А потом, сквозь перестук молотков, до Эша донеслась песня сирены. Тихонечко, как колыбельная, и Эш слабо потянулся за ней: она же зовёт: «Иди ко мне…» И только когда уже собрался идти - хоть на коленях, хоть ползком, но идти по зову, сообразил, откуда доносится эта песня.
        Сирена шла знакомой дорогой. Вместе с ещё одним демоном (да сколько же их у неё!). И шла она к столичному особняку Виндзоров.
        «Дикон!» - мелькнула ошалелая мысль, и ужас пополам с отчаянием заглушили все молотки, стучавшие у Эша в голове вместе с чарующей песней.
        Ужас удивительно придаёт сил. До этого чуть-чуть пришедший в себя Эш только-только сумел нащупать в кармане амулет, позволявший держать человеческую личину, и тут запела сирена… Разум и привычка прятать свою истинную суть смыло волной ужаса.
        «Лорда Виндзора и раньше знали как чудака, но всему же есть предел!» - будут шептаться позже. А сейчас остолбеневшие гости Его Величества, сам император, его мать и многочисленные слуги смотрели, как Эш перевалился через перила, весьма не грациозно приземлился очередной дебютантке на подол, упал сам и повалил несчастную девушку - прямо к ногам Его Величества. С жутким треском - так трещат, когда ломаются, кости - сломался кринолин.
        - Эш? - только и успел выдохнуть изумлённый император, вжавшись в сидение. Всё закрутилось: в один миг Его Величество окружила стража, а в другой - поднявшийся лорд Виндзор разметал их по залу и бросился к выходу, звонко стуча по паркету копытами. (Амулет, тем не менее, ещё действовал, и внешне Эш оставался человеком, что ещё больше диссонировало со звуком: ни одни каблуки так не стучат!) С пути сумасшедшего герцога шарахались и слуги, и лорды, и даже обычно неповоротливые в своих бальных нарядах дамы.
        Дверные створки Эш снёс тем же заклинанием, что и стражу - совершенно машинально, впрочем, как колдовал всегда. Усталости он пока не чувствовал: адреналин всегда бодрит основательно, а ужас сейчас подстёгивал лучше кнута.
        Увы, Эш не умел ставить порталы - для этого необходимо было учиться, а колдовству юного фейри учить было некому. Зато Эш с детства умел быстро бегать…
        Лестницу он преодолел в два прыжка, расстояние от подъезда до ворот - за считанные секунды. Несчастным воротам тоже не повезло: их Эш и вовсе протаранил. Выкатился на площадь, покрутился вокруг фонтана, как гончая, ловя след, и бросился по переулку.
        Во дворце в это время ошеломлённый император успокаивал справедливо негодующих придворных: дескать, у придворного мага случилось срочное дело. А про себя - особенно, когда очередная экзальтированная дама в истерике валилась ему под ноги - думал, что придушит этого проклятого фейри завтра же лично.
        Проклятый фейри тем временем нёсся по столице, стремительно теряя человеческий облик. В голове билось: «Дикон!», и имя подхлёстывало ужасом: Эш мчался вперёд. Уже у самого особняка он выдохся настолько, что магии осталось чуть; но Эш не растерялся и, когда перед глазами мелькнула оскаленная волчья морда, пригнул голову и попёр на неё рогами.
        На рога демона ещё ни разу не брали. Обалдевший волколак шарахнулся в сторону, снёс кусок ограды, затоптал пару клумб и чуть не повалил молодую ёлку. А, пока Эш брал разгон для второго захода, отскочил на другую сторону улицы и неуверенно зарычал.
        Будь Эш в себе, он бы взял на заметку: бешеные фейри могут испугать кого угодно, даже демона.
        Откуда-то тихо зазвенела песня сирены, Эш мысленно её отметил, но сквозь ужас и адреналин она уже не пробилась. Обернувшись, фейри мельком заметил тонкий женский силуэт с длинными-длинными тёмными волосами - а потом, пригнувшись, понёсся уже на него. Сил больше всё равно ни на что не осталось.
        С песни сирена быстро перешла на визг и, как до этого демон, шарахнулась в сторону (правда, ограда на этот раз устояла). А вот на Эша бросился горящий алыми искрами волколак, прокатил, как мяч, к крыльцу, повалил на первую ступеньку и, упираясь в грудь мощными когтистыми лапами, рявкнул в лицо.
        Что-то пропела рядом сирена. Волколак дёрнулся, примерился к шее Эша, но щёлкнул зубами вхолостую.
        И исчез.
        Пытаясь встать, Эш видел, как тает в тумане тоненькая фигурка сирены, как тянется к ней ало-чёрная тень демона. На самом деле, сейчас был идеальный момент напасть самому, но сил почти не осталось, к тому же, дверь в дом была уже вот, рядом, и когда пришлось выбирать между приказом императора и Диконом… Для Эша это даже не было выбором.
        Эту дверь Эш тоже протаранил - из последних сил. В тот момент это показалось легче, чем искать дверную ручку, поворачивать, понять, что заперто, и долго потом колдовать с замком, им самим же и зачарованным.
        Двери захрипели, фейрийская защита спружинила, но Эш всё-таки ввалился в холл в клубах пыли и брызгах крови.
        - Дикон! - захрипел он, падая на колени. - Дикон, пожалуйста!..
        «Пусть ты в порядке», - билось в голове, пока он слепо и совсем уже без сил полз к лестнице. На дорогой пушистый ковёр из заморского халифата капала кровь и слабо мерцала серебром, точно пронизанная лунным светом. Раньше пленных фейри узнавали ещё и по крови…
        Первую ступеньку Эш преодолеть сумел, ну уже на второй скорчился, прижимая колени к груди. Рога противно царапали мрамор, Эша било в ознобе, в голове играла песня сирены, но её голос то визжал, то хрипел, то сипел - и всё это Эшу прямо в ухо.
        Последним, что он разглядел - сквозь скачущие вокруг разноцветные пятна - была свеча (огонёк тут же прильнул к щеке фейри, но этого тепла было мало, так мало!) и взволнованное лицо Дикона. Надеясь, что это не мираж, Эш выдохнул, закашлялся, давясь кровью, и наконец-то потерял сознание.

* * *
        Фрида давилась слезами и била посуду. Рядом на перламутровом шахматном столе мерцал давным-давно подаренный Лесным королём амулет - серебряная брошь в виде ласточки. Сейчас он держал звуконепроницаемый барьер, чтобы звона посуды и всхлипываний было не слышно. Увы, дверь гостиной не запиралась, а только здесь были выставлены коллекционные сервизы и статуэтки: леди Уайтхилл их очень любила.
        Впрочем, главное здание, тот самый бывший донжон замка Уайтхилл, сейчас всё равно пустовал: мать с сестрой ещё не вернулись, слуги спали в соседних пристройках-башенках, а отчим с братом, оказывается, ещё утром уехали в храм Флоры. Фрида узнала об этом у заспанного дворецкого, очень удивилась, но вспоминала вчерашнюю сцену с любовницами в цепях… С леди Уайтхилл станется отправить супруга «отдохнуть» и проникнуться необходимостью хранить домашний очаг. Во всём пантеоне богов Флора отвечала как раз за него. А Уилла взяли с собой, очевидно, в назидание, так сказать, на будущее. Фрида представила непоседливого брата в келье… Это стало последней каплей. Хрустальные котята Фриде вообще-то нравились, но они были мамиными любимыми и теперь первыми полетели на пол.
        Фрида отводила душу, разбивая всё, что бьётся - очень хорошо успокаивало, особенно если представить на месте стены лорда Виндзора.
        Когда котята кончились, Фрида перешла к сервизам, потом - к коллекции фарфоровых кукол. А когда и их не стало, собралась разбить восточные безделушки из цветного стекла, но руку неожиданно остановили.
        - Ты порезалась, - сказал Грэг, доставая платок. Фрида равнодушно посмотрела на текущую по правой ладони кровь и пожала плечами.
        - И испортила своё красивое платье, - продолжал Грэг, перевязывая Фриде ладонь. Его руки были холодными, и сам он был полностью одет, даже атласный жилет застёгнут на все пуговицы. Фрида вяло удивилась про себя, что это Грэгори не спится за полночь. Но потом решила, что это не её дело и выбросила эту мысль из головы.
        - Ничего, матушка прикажет мне сшить новое.
        Грэгори окинул её насмешливым взглядом, всю, от цветов в волосах до искрящегося изумрудами подола.
        - Ну да. Конечно. Таким богачам, как ты, можно не думать о мелочах, вроде бального платья.
        Фрида подняла на него удивлённый взгляд, поймала улыбку и сама рассмеялась. Стало немного легче.
        Ветер ворвался в открытое окно, вздыбил тюлевую занавеску, погасил свечи в канделябре - все, кроме одной. Фрида заметила, как сияют серебром в сумраке глаза Грэгори - верный знак, что он недавно колдовал. Может, писал очередную песню? Фейрийскому менестрелю не обязательно играть её, можно заставить музыку звучать мысленно и окунуться в видение, реальное для него и невидимое для других.
        - Что случилось? - поймав её взгляд, спросил Грэгори. - Фрида, ласточка, что тебя так расстроило?
        Фрида огляделась: пол гостиной весь был усыпан осколками, точно поляна в фейрийском волшебном лесу, где дорожки покрыты алмазами. Впрочем, иллюзорными.
        - Лорд Виндзор только что сделал мне предложение. - Фрида сама удивилась, как тускло, равнодушно прозвучал её голос.
        Грэгори судорожно вздохнул, и Фриде послышалось, как застонала скрипка. В лунном свете (если нафантазировать), можно было представить, что они разговаривают на балу, на «той стороне», где обычно и встречались, а не в гостиной Уайтхилла.
        Увы, все иллюзии, даже самые стойкие, никогда не станут правдой.
        - Я ему отказала, - закончила Фрида, всем своим существом желая, чтобы её обняли… Не Грэгори, конечно, нет, а… Жаль, что отца нет рядом. Ни одного из двоих.
        - Придворному волшебнику? - выдохнул Грэг. - Фрида, ты отказала придворному волшебнику? С ним даже встречаться опасно! Ты сошла с ума?
        Опасно: все полукровки знали, что императорский волшебник связан с Серым. Поговаривали, что Серый - его творение, голем или фамильяр, или дух-раб из Туманного мира. Фрида склонялась к последнему варианту: она представить не могла, что тот наглый юноша с бала способен сотворить хоть мало-мальски сильное заклинание. Наверняка его отец когда-то призвал ему духа-защитника. Или не он, а какой-нибудь семейный артефакт. Виндзоры - древний род, кто знает, какие секреты таятся в их шкафах?
        - Может, и сошла. - Фрида снова глянула на осколки. Блестели они завораживающе, и так же завораживающе выли на луну далеко в лесу волки. - Этот мерзавец настойчив. Мать вынудит меня выйти за него - это же такая партия! Высокий род, близость к трону, богатства, власть… Она сама бы за него пошла, если бы он только пожелал. - Фрида бессильно опустила руки. - Грэг… Что мне делать? Он узнает, кто я. Я не смогу скрываться в его доме. Не вечно же!
        Грэгори, аккуратно обходя осколки, подошёл ближе: Фрида смотрела ему в глаза и чувствовала, как по её щекам текут слёзы. Сколько она уже не плакала? Три года, четыре? Удивительно, как с каждой выплаканной слезой сейчас становилось легче - точно груз на сердце превращался в слёзы и тёк, тёк, исчезал…
        «Ты неисправимая оптимистка, - сказала она себе. И сама же ответила: - В бездну! Я не сдамся».
        - Насколько я мог заметить, благородные лорды и леди живут довольно… обособленно, - тихо сказал Грэг, перейдя на фейрийский. - Фрида, твой отец сможет тебе помочь, я уверен. Конечно, даже его иллюзию нужно будет поддерживать, но не сомневаюсь, что императорский волшебник - он же довольно занятой человек, не так ли? - не обратит внимания на твои небольшие отлучки. Да, тебе будет тяжело, но… поверь, Фрида… все мы так живём. Будь в этом мире место, где на нас бы не охотились… - он осёкся, и Фрида прикусила губу. Она тоже когда-то мечтала о таком месте. И как же тяжело иной раз уходить с «той стороны», где нет нужды скрываться! Но полукровка не может жить в фейрийском мире. «Увы, все мы больше люди, чем фейри», - с тоской подумала Фрида.
        - Грэг. У меня ребёнок от фейри, - отвернувшись и глядя на дрожащий огонёк свечи, призналась она. - Императорский маг не сможет этого не почувствовать. Я сама полукровка, и мой отец Лесной король… Я вполне могу родить чистокровного фейри. Что мне делать тогда?
        Грэгори не стал говорить, что это только её вина, и нужно было думать наперёд. И смеяться тоже не стал. Конечно, нет, только не он.
        - Ты могла бы оставить ребёнка отцу…
        - Нет! - Фрида и сама не понимала, почему её так воротит от одной мысли отказаться от ещё даже не рождённого дитя. Ведь это был бы выход: родись фейри, его место среди таких, как он. На «той стороне». - Нет. Никогда.
        Грэгори вздохнул.
        - Что ж… Тогда, - он пристально посмотрел на Фриду, - я бы влюбил в себя этого волшебника. Фрида, ты красива, и если он уже к тебе привязан… Ты удивишься, какую выгоду можно из этого извлечь.
        - Ты уже пробовал? - вырвалось у Фриды, и она тут же поправилась: - Глупости, Грэг, ни один мужчина не станет слепо следовать даже за очень красивой женщиной, это же всё преувеличения, сказки…
        Грэгори улыбнулся, и Фрида вздрогнула: таким жестоким стала его лицо с этой горькой улыбкой.
        - Есть одна баллада, Фрида, которую я никогда не пою. О красивом мальчике, которого похищает рыцарь и держит в своём замке до совершеннолетия. После - мальчик сбегает, всадив в грудь своего тюремщика его же меч. Знаешь, почему я никогда её не пою?
        Фрида смотрела на него и не могла вымолвить ни слова. Только чувствовала, как дрожат её руки, и как бегут по спине мурашки.
        - Потому что эта жестокая баллада напоминает мне детство, - уже тише закончил Грэгори. - Конечно, теперь похищать никого не имеет смысла - зачем, если можно цивилизованно купить? Высокие лорды не любят марать руки. И мечей у них уже нет, поэтому мне пришлось спасаться иначе. Он полюбил меня… Так сильно, как только я мог его заставить. Он запер меня в высокой башне посреди моря, как птицу, а я всё надеялся улететь… Я играл ему… - Грэгори запнулся, судорожно вдохнул и покачал головой. - Прости. Тебе не нужны эти подробности, Фрида. Просто знай: он делал для меня всё, всё, но отказывался выпустить из этой проклятой башни. А когда я сбежал, он умер от тоски. Вот такая вот баллада.
        Фрида моргнула. Она знала эту башню в море и знала лорда. Точнее, слышала, как наследники барона Вахи шептались о чём-то подобном. Дескать, отец обезумел… Он ведь умирал долго.
        - Как ты сбежал? - вырвалось у Фриды. - Там же камни, как клыки, и воронки - ни одна лодка не пройдёт.
        Грэгори усмехнулся.
        - Селки. Я пел им, и они согласились увезти меня. Фрида, не спрашивай меня больше об этом, договорились? Просто запомни: любовь - страшная сила. И совсем необязательно любить в ответ. Ты поставишь этого мага на колени всего лишь женскими чарами. Поверь мне.
        Фрида хмыкнула. Соблазнительницей она не была никогда.
        - Императорского мага?
        - Он тоже человек, - улыбнулся Грэгори. - И он же не Серый. Не потащит тебя в застенки Сенжерми, как только узнает, кто ты.
        - Заберёт моего ребёнка, - выдохнула Фрида.
        - Нет, если будет любить тебя всем сердцем.
        «Это клетка, - подумала Фрида. - Этот брак станет для меня той башней посреди моря».
        А вслух она сказала, пытаясь улыбнуться:
        - Спасибо, Грэг. Правда… спасибо тебе.
        Он улыбнулся.
        - Любимица Лесного короля… Пусть духи леса защитят тебя. А теперь давай-ка приберемся здесь. Твой амулет, - он кивнул на серебряную ласточку, - скрывает нас от чужих глаз? Не хочу, чтобы обо мне пошли слухи как о твоём любовнике, миледи.
        - Жестокий, - фыркнула Фрида. - Я же красива, ты сам сказал, а?.. Не волнуйся, не пойдут. К тому же, здесь, кроме нас, никого. И ты прав, прибраться надо…
        В гостевую башню она вернулась даже до того, как мать с Эвелиной приехали после бала. Сонная Мира помогла снять платье, заплести косу, а потом, зевая, поднялась к себе, на верхний ярус башни. Видимо, сегодня ей уже не было страшно спать одной.
        В окно стучали ветки ясеня, в камине тихонько тлели угли. Фрида выпила фейрийское успокаивающее - иначе было не заснуть - и потушила свечи.
        Залезая под холодное (Мира, конечно, забыла про грелку) одеяло, Фрида повторяла про себя как заклинение: «Всё будет хорошо». Так долго, пока сама в него не поверила.
        Она же всё равно не сдастся.
        Никогда.

* * *
        Проснулся Эш от тепла - горячего, почти обжигающего тепла. Такого никогда не давал огонь, даже если фейри лез в самое пламя. Тогда бывало тепло, но мало, так мало - Эш всем сердцем чувствовал, что хочет иного. А чего - никогда не понимал. Сейчас оно было, это тепло, настоящее, жаркое, греющее - и Эш, удовлетворённо вздохнув, попытался снова забыться. Но любопытство оказалось сильнее: хотелось спать, да, но ещё сильнее - понять, что же так хорошо согревает его сейчас?
        Открыть глаза оказалось очень сложно - на это ушло целых пять вздохов (Эш считал, чтобы не заснуть). А когда всё-таки открыл, всё ещё долго плавал в странном тумане, в котором не было чёткости, и хорошо различались лишь яркие пятна, словно Эш повредил зрение. Но прошло ещё пять вздохов, и самое яркое пятно превратилось в огонь свечи, а самое расплывчатое - в лицо Дикона.
        - Ты жив, - прошелестел Эш, и Ричард ещё ниже склонился над ним.
        - Тише, господин, вам сейчас нельзя говорить. Прошу вас, успокойтесь.
        Эш с облегчением закрыл глаза и действительно успокоился: Дикон жив, значит, всё хорошо. Можно спокойно спать… Когда, словно молния, сознание прошила мысль: Эш понял, откуда идёт это тепло, и на что оно похоже. Он сам забирал такое же, но силой, когда «осушал» полукровок. Тогда это напоминало мгновенный жар, иногда даже болезненный, и никогда - мягкий, нежный и заботливый. И он никогда не грел, только обжигал. Да, сначала жар, а потом - тлеющий уголёк, так что Эш уже привык к постоянному холоду. Но если бы кто-нибудь поделился с ним магией добровольно…
        Но конечно, никто никогда не делился. Просто некому было.
        Эш снова открыл глаза - на этот раз легко, от потрясения, хотя сил у него не прибавилось. Открыл и уставился на «брата» - Дикон действительно светился, прямо-таки сиял, ярче той свечи на прикроватном столике.
        - Невозможно… - выдохнул Эш, чувствуя, как слезятся глаза от этого сияния.
        - Господин, прошу, вам сейчас нельзя говорить.
        Эш только потрясённо сморгнул слёзы.
        - Откуда… это… в тебе? - И требовательно уставился на Дикона, давая понять, что если ему не ответят, он так разволнуется!..
        К счастью, Дикон понял, о чём он. И ответил - спокойно, точно само собой разумеющееся:
        - Мне нельзя колдовать, господин. Разве что когда ваша жизнь в опасности.
        Эш снова сморгнул навернувшиеся слёзы и зажмурился.
        - Чтоб… мой… настоящий… отец… сдох! - выдавил он, тяжело сглатывая. - Ненавижу!
        Восхитительно тёплая ладонь опустилась ему на лоб, осторожно отвела в сторону волосы.
        - Не нужно, господин. Пожалуйста, - тихо попросил Дикон. - Всё так, как должно быть.
        «Да ни хрена всё не так! - мысленно закричал Эш. - Сколько ещё барьеров тебе поставила эта жестокая скотина?!»
        - Всё хорошо, - успокаивающе шепнул Дикон. - Спите, господин.
        Слова прозвучали мягко, но в них был подкреплённый магией приказ, и Эш действительно провалился в сон.
        Здесь клонились под ветром сосны, и мерцали разноцветные светлячки-феи. Эш прислонился спиной к ближайшему стволу, закрыл глаза и сполз на усыпанную хвоей, мягкую, как пух, землю. Где-то недалеко звенели серебряные бубенцы на поясе танцовщицы, за которой Эш безуспешно гонялся уже столько ночей подряд! Сейчас он даже не обратил на них внимания. Поляну пересекал ручей, тонкий, как ниточка. Эш потянулся к нему, зачерпнул воды и плеснул в лицо. Легче стало совсем чуть-чуть.
        Тогда он открыл глаза и стал наблюдать за полётом фей. В далёкой, чёрно-синей вышине мерцали звёзды, а сосны светились серебристым волшебным светом. И они, и звенящие в тишине феи, и журчание ручья, - всё это играло музыку ночи, она баюкала, и Эш заслушался.
        Он даже не заметил, как рядом опустилась та самая неуловимая танцовщица (её бубенцы тоже вплетались в эту гармонию) - пока она не взяла Эша за руку.
        - Ты, - выдохнул Эш, глядя на нависающее над ним лицо. Серые глаза, блестящие сквозь прорези маски, приоткрытые губы…
        От её волос по-прежнему уютно пахло мёдом.
        - Я, - отозвалась девушка голосом леди Вустермор. - Что с тобой?
        Эш закрыл глаза, но его пальцы, словно сами переплелись с пальцами танцовщицы. Её рука была такая же тёплая, как у Дикона, и Эш уже знал, что это значит.
        - Прекрати. Не нужно, это твоя сила, я её не заслужил.
        Девушка усмехнулась - он услышал.
        - Нет, не заслужил. Но ты отравлен железом, весь. Почему ты не уйдёшь? Что держит тебя в мире людей?
        На некоторое время воцарилось молчание, и Эш слушал музыку ночи. На небе под скрипку танцевали звёзды…
        - У меня есть брат.
        - Уйдите вместе, - недоумённо отозвалась танцовщица.
        - Он человек, - усмехнулся Эш. - И его место здесь. В моём мире он станет рабом. А я не могу оставить его одного, он… привязан ко мне.
        - Привязан? - эхом повторила девушка.
        - Я же подменыш, ты наверняка это уже знаешь, - продолжал Эш. Девушка положила вторую руку ему на лоб, принявшись осторожно перебирать волосы. Это было до безумия приятно. - Ребёнка, которого мой настоящий отец забрал… Ты знаешь, что с ними делают на «той стороне»?
        - Нет, я никогда не встречала там людей… Только полукровок.
        Эш усмехнулся.
        - Ты была невнимательна. Их превращают в рабов, этих детей.
        - Неправда, - тут же откликнулась девушка.
        У Эша не было никакого желания с ней спорить, поэтому он продолжал:
        - Когда я нашёл того, на кого меня обменяли… Я забрал его, хотя эта скотина, мой отец, не хотел его отпускать. Сейчас я, кажется, понимаю, почему. На этом бедном мальчике, ты знаешь, сколько он поставил магических барьеров?.. Мой брат вынужден подчиняться всем фейри, он не может… - Эш не справился с голосом и замолчал. Снова повисла тишина - и налетевший ветер разогнал танцоров-фей.
        - Я узнаю у отца, как снять эти барьеры и покажу тебе, - неожиданно предложила девушка. - Хочешь?
        Эш открыл глаза и недоверчиво посмотрел на неё.
        - Зачем тебе?
        А танцовщица улыбнулась.
        - Мой отец - Лесной король. Ему ведомы, наверное, все тайны магии. Он поможет тебе, я уверена.
        - Лесной король, - повторил Эш и огляделся. - Тогда понятно, почему я торчу на этой поляне каждую ночь.
        Девушка тихо рассмеялась - и ветер утих, а ночь снова заиграла свою музыку.
        - Кто же виноват, что слово «нет» ты не понимаешь. Я же просила: оставь меня в покое. Ты не захотел. Что мне было делать? Ты фейри и сильнее меня.
        - Но почему? - вырвалось у Эша. - Нам ведь было хорошо вместе - если бы ты сказала своё имя, я забрал бы тебя, и нам было бы хорошо всегда!
        - Всегда, - усмехнулась девушка. - Это так долго. Я слышала, мужчины говорят девушкам «всегда», а потом бросают. Ты бы не бросил меня?
        Эш промолчал, и девушка снова улыбнулась.
        - Не принуждай меня, фейри. Я ценю свободу, как и ты. Человеческая кровь не делает меня твоей игрушкой.
        Эш вздохнул. И снова совершенно неожиданно (это всё Дикон, он всегда делал Эша мягким) произнёс:
        - Извини.
        Девушка рассмеялась, и её смех вплёлся в гармонию ночи. Эш подумал, что может слушать его вечно. И любоваться ею, облитой лунным светом, в платье из листьев и цветов - тоже вечно.
        - Я, кажется, очень люблю смотреть, как танцуешь, - признался он.
        - Тогда тебе достаточно просто попросить, - улыбнулась девушка.
        Эш потянулся к ней - она не отстранилась - только глаза сквозь прорези маски глянули серьёзно… и грустно. У Эша само собой вырвалось:
        - А у тебя? Что случилось у тебя?
        Девушка вздохнула и улеглась на живот рядом с Эшем, вся окутанная своими длинными волосами, точно в блестящим чёрным плащом. На её голове мерцал золотыми серцевинками венок из кувшинок.
        - Меня выдают замуж. Насильно. - И уже тише добавила: - Жених… Он мерзавец.
        - Хочешь, я его убью? - любуясь ею, предложил Эш.
        Девушка рассмеялась - но смех оборвался, когда она встретилась с Эшем взглядом. И совершенно серьёзно ответила:
        - Не нужно, я сама справлюсь.
        - Ты сильная, - улыбнулся Эш. - Наверное, мне уже жаль твоего жениха. - Потом, помолчав, добавил: - Ты говорила, что достаточно просто попросить?
        Девушка игриво улыбнулась. А потом вдруг наклонилась и прильнула к его губам. Эш ответил - и неожиданно это оказалось приятнее, слаще, чем брать самому. Силой.
        - Конечно, - оторвавшись от его губ, выдохнула девушка. - Но сначала ты заплатишь мне поцелуем.
        - Давай я заплачу тебе ещё? - шепнул Эш и потянулся к ней сам, но девушка уклонилась, легко всклочила и поманила его тоже подняться.
        - Что ж, фейри. Смотри свой танец.
        Ночь играла ей музыку, и Эш слушал и смотрел.
        Её танец грел так же, как и тепло Дикона. А Эш впервые понял, что брать, когда предлагают, намного приятнее, чем забирать насильно. И это тоже было силой, но оставляло после себя приятное ощущение, чувство причастности, необходимости, странное удовольствие. Эш ещё не знал, что это называется «благодарностью». Так уж получилось, что он столкнулся с ней впервые.
        Глава 10. Переговоры
        По дому герцога Виндзора сновала полиция: обыскивали слуг, переворачивали вверх дном вещи, обнюхивали каждый закоулок, каждый закуток. Притихшие горничные ходили за инспектором по пятам, аккуратно приводя комнаты в порядок. Кто-то из лакеев ругался в людской - громче обычного, слышно было даже на втором «хозяйском» этаже. Ему отвечали женские рыдания - вроде бы, горничной, потому что экономка присматривала сейчас за служанками наверху.
        Унылый дворецкий подчёркнуто вежливо пытался водить господина инспектора и его ищеек по дому, строя из себя по меньшей мере экскурсовода в императорском музее. Полицейские его игнорировали. Ещё и наследили на дорогом иберийском ковре в коридоре.
        В это время Эш флегматично пил чай. В малой гостиной, примыкающей к его покоям - эту комнату, как и спальню проверили первыми, поэтому сейчас лорд Виндзор с чистой совестью в ней заперся и отдал дом на растерзание полиции. Господин министр желал выслужиться и насолить ранней пташке, любителю змей герцогу Виндзору? Что ж, пусть выслуживается. Эш вообще был поразительно спокоен в это утро. Слишком спокоен для человека, которого ограбили.
        А уж для нелюдимого фейри - требовавшего, чтобы слуг его в доме было не слышно-не видно - его поведение было и вовсе ненормальным.
        - Ты уже читал новости в сегодняшних газетах, Дикон?
        Испуганный (непредсказуемый фейри - это точно к беде, а уж спокойный Эш - определённо к катастрофе) Ричард вздрогнул, но ответить не успел: в соседней комнате что-то громко разбилось. Дикон бросил на хозяина быстрый взгляд - Эш с видом золотаря копался в омлете, выискивая там кусочки яблок - и торопливо кивнул.
        - Да, господин.
        - И?
        - Ваше исчезновение со вчерашнего бала на первой полосе.
        В соседней комнате снова что-то разбилось, в унисон звону завопила служанка, её крик подхватили горничные внизу, заорали лакеи, а на них - полицейские ищейки, взвизгнул дворецкий… Ричард стоял не жив не мёртв и смотрел, как по портьерам цвета молодой листвы ползёт солнечный луч.
        Эш щёлкнул пальцами - звуки как отрезало - и хмыкнул. Глотнул чаю, поставил чашку на место… Не выдержал и захохотал.
        - Действительно! Моё исчезновение с бала - новость дня, а на то, что меня ограбили, всем плевать.
        Солнечный луч зажёг золотые нити в декоративном шнуре, прошёлся к закрытому стеклянной рамой, сейчас не горящему, камину. Дикон постарался говорить спокойно, но получилось всё равно испуганно:
        - Об этом тоже немного написано. Господин, могу я напомнить, что Его Величество ждёт вас во дворце? - И побледнел: аудиенций у императора Эш не любил и неизменно выходил из себя, особенно, когда от него так беспардонно (приказ передал даже не курьер, а одна из полицейских ищеек) требовали явиться.
        Но этим утром Эш был олицетворением покоя: он спокойно отправил в рот кусочек яблока и спокойно же принялся его жевать.
        - Подождёт.
        Дикон побледнел ещё сильнее, но всё-таки осмелился напомнить:
        - Его Величество приказал «немедленно», господин. Его курьер с повторным приказом уже час ждёт в холле. Точнее, уже два курьера.
        Эша это ни капельки не впечатлило.
        - Интересно, когда я соберу здесь всех императорских курьеров, этот кретин явится ко мне лично? - поинтересовался он, судя по направлению взгляда, у вилки. Вилка, конечно, промолчала, а вот Дикон сглотнул и почти шёпотом ответил:
        - Господин, может быть, не стоит злить императора?
        Эш ткнул вилкой в последний кусок омлета - Дикон ждал, что вот-вот разразится буря; давно пора - но фейри только флегматично отозвался:
        - Может, и не стоит.
        Дикон совсем побледнел. Его хозяину сейчас полагалось рвать и метать, кого-нибудь заколдовать, кого-нибудь проклясть, а не сидеть в гостиной, спокойно поедая омлет и рассуждая о том, что Его Величество, великий император, может и подождать.
        - Как там комната для моей будущей супруги? - нарушил молчание Эш. - Готова?
        - Д-да, господин, - стараясь выглядеть спокойным, отозвался Дикон. - Но ещё необходимо купить кое-что из мебели, я думал заняться этим сегодня…
        - Займись.
        - Да, господин.
        Эш допил чай и принялся внимательно, с фанатизмом заправской гадалки рассматривать чаинки на дне кружки.
        - Будет грустно, если моей жене придётся жить в неудобной комнате.
        - Конечно, господин.
        - И, главное, про решётки не забудь. И замок. Замок должен быть хорошим… А лучше засов. С внешней стороны. Да, засов определённо лучше.
        - Господин. - Дикон поёжился, но продолжил: - Засов, замок? На двери покоев госпожи? Вы уверены?..
        - Абсолютно. И постарайся успеть с этим сегодня. Завтра я женюсь.
        - Завтра?! - вырвалось у оторопевшего Дикона.
        - Завтра, - с достоинством повторил Эш. - Женюсь. Завтра.
        И оскалился.
        - Господин выбрал себе новую невесту? - после тяжёлого молчания, рискнул поинтересоваться Дикон.
        - Зачем? - искренне удивился Эш. - Мне и старая по душе.
        - Но, господин… В газетах писали… Леди Вустермор вам отказала. - При этих словах Дикон попытался слиться со стеной.
        Эш пожал плечами.
        - Себе же хуже сделала. Завтра я женюсь на ней и точка. Скажи этому… как там его? Дворецкому. И вообще распорядись, завтра в этом доме появится новая герцогиня Вустермор. Тьфу ты, Виндзор. - Эш на мгновение закрыл глаза. - Дикон, в чём дело? Ты смотришь на меня так, будто я собираюсь тебя поколотить, и ты потом три дня не встанешь. Я тебя хоть раз бил?
        - Н-нет, господин.
        - Ну так отлипни от стены и иди сюда. Садись. Хочешь чаю?
        Дикон бросил на хозяина быстрый взгляд, не понимая, что от него хотят: чтобы он выпил этот проклятый чай или, наоборот, не пил. Эш мог вспылить от чего угодно, обычно ему хватало даже тени… непонятно чего. Дикон же был уверен, что ведёт себя совершенно нормально.
        Эш сверлил его взглядом, а потом вдруг спросил:
        - Дикон, скажи мне честно, ты правда не можешь колдовать?
        - Колдовать, господин?
        - Если я прикажу тебе сейчас… ну, поменять цвет этого яблока, - Эш кивнул на корзину зелёных яблок, - у тебя получится?
        Дикон минуту смотрел на яблоки, а потом несчастно пролепетал:
        - Простите, господин, я не понимаю, чего вы от меня хотите.
        Эш вздохнул.
        - Ничего. Забудь. И, ради всего святого, прекрати дёргаться! Я никогда, Дикон, никогда тебя не трону.
        - Господин, вы думаете, мне будет легче, если вы побьёте кого-то другого?
        - Когда это я бил слуг? - xмыкнул Эш. - Дикoн, пoслушай. Я знаю, что для тебя это пустое, но для меня важно… Однажды я вернусь к нему и отомщу за тебя. Однажды… Хочешь я подарю тебе его? Моего отца? Настоящего отца. Его голову?
        Дикон был близок к обмороку.
        - Г-господин, что вы?..
        - Или ещё можно запиxнуть его в какой-нибудь медальон и заставить служить, как делают с дуxами нa юге… Боги, Дикон, расслабься! Неужели ты не xочешь отомcтить? Этот мерзавец сломал тебя, заставил быть вот… этим, запечатал твою магия, издевался…
        - Господин, пожалуйста, прекратите.
        - Что? - опешил Эш.
        - Не говорите так о фейри. Не надо, прошу вас, - Дикон схватился за голову. - Это больно…
        Эш вскочил, чуть не перевернув стол, отвёл руки Дикона и зажмурился, концентрируясь. Голову пронзила резкая боль, но всё тут же прошло. А Дикон расслабился.
        - Спасибо, господин.
        - О, ну ради!.. - Эш отмахнулся и уселся обратно в кресло. Настроение упало, Дикон это заметил и поспешил сменить тему.
        - Господин, прошу вас… Скажите, почему вы так спокойны сегодня?
        - Я? - отозвался Эш, массируя большим пальцем виски по очереди. - Я… Мне снился хороший сон, - пробормотал и неожиданно смутился. - Я так давно ни с кем не говорил на равных… А она… Хоть полукровка… но ведёт себя, как королева. Так странно… Мне так легко с ней, так просто, так… уютно. Как помнишь, в той сказке, где моряк всё никак не может вернуться домой: духи моря то туман напустят, то шторм подымут. А потом он видит свет, идёт на него - а это оказывается, его невеста с фонарём вышла встречать… Вот так и она, как этот фонарь…
        - Кто, господин?
        Эш посмотрел на него и грустно улыбнулся.
        - Забудь. Послушай-ка… - Он снова щёлкнул пальцами. Тишина тут же исчезла, как не бывало. - Спаси мой выходной костюм от этих варваров. Пора ехать во дворец. Владыка великой империи ведь не должен ждать, - добавил Эш со смешком.
        Уже был полдень, когда герцог Виндзор, наконец, прибыл, и Его Величество пригласил своего придворного мага к столу, накрытому для обеда. Слуг выгнали, двери закрыли, Эш уселся в кресло и с довольным видом подмигнул императору.
        - Объяснись! - приказал тот, сжав руки в кулаки за спиной. - Что ты вчера устроил?!
        - Твой убийца украл статуэтку демона, - отозвался Эш и цапнул с мясного салата украшавший его листок.
        - И это стоило того, чтобы… Что?!
        Эш покосился на императора и улыбнулся так, будто сам крал ту статуэтку.
        - То есть, по моей столице бродят… сколько демонов?
        - Понятия не имею, - Эш потянул ещё лист, и вся салатная конструкция, изображавшая мельницу, поплыла и осела вниз неприятной кучей.
        - Так узнай!
        - Всенепременно, мой император.
        Наступила тишина. Его Величество мог не знать, что бывает, когда злишь фейри - знатоком «той стороны», как Дикон, он не был. Зато он прекрасно изучил одного-единственного фейри, и когда этот рогатый наглец перестаёт хамить, огрызаться, а вдруг уходит в глубокий покой и ест травку… Даже Генриху стало не по себе.
        - Эш, с тобой всё в порядке? - помолчав, спросил император. - Послушай, забирай своего Ричарда и езжайте в Виндзор. Или куда ты там хочешь. Месяц я тебя не побеспокою, даю слово. Туманного злодея мы сами найдём, демон он или нет, а вот если вдобавок ещё и мой волшебник чудить начнёт!.. Мне мир на границах нужнее. В столице всего-то пять-шесть человек погибло, а на границах они сотнями полягут, если твои заклинания работать перестанут…
        - Не начну я чудить, - отмахнулся Эш. Потом поправился: - Не больше обычного. И никуда я не поеду. Я найду эту тварь и притащу её к тебе на поводке. А завтра я женюсь.
        - На ком? - опешил император. - Твоя леди Вустермор тебе вчера…
        - Вот на ней и женюсь.
        - Она же тебе вчера отказала! - Тут император не смог сдержать улыбки, уж больно сцена на балу получилась… занимательная.
        - Ничего. - Эш в упор посмотрел на него. - Император ты или нет? Твоё слово закон. Генрих, ты мне приказал найти невесту. Я нашёл. Давай, вписывай её имя куда там нужно вписать, завтра я поведу, а если понадобится, потащу её к алтарю.
        - Эш! - обомлел император. - Она маркиза, а не гувернантка. Ты не можешь… Ты не должен!..
        - Да что ты, Генри. А ты можешь? Ты ведь у нас Величество? Ну вот давай, пиши приказы, отправляй курьеров и что там ещё нужно. Достань мне эту женщину. Или она, или никто.
        - Тебе самому придётся поговорить с её отцом, - обречённо вздохнул император. И тут же, в сердцах, воскликнул: - Я не могу приказывать моим поданным жениться или выйти замуж!
        - Правда? - осклабился Эш.
        Генрих отвёл взгляд.
        - Эш, я понимаю, леди Вустермор красива и… что ещё ты в ней нашёл. Но не благородно это - насильно заставлять девушку выйти за тебя. Найди другую, вокруг тебя они десятками вьются, любая согласится, стоит тебе только дать знак…
        - Вот и пусть вьются, а мне нужна эта, - упрямо заявил Эш. - Хочу.
        Генрих сокрушённо покачал головой.
        - Эш, ты ведь должен понимать: вы не будете счастливы в браке. Опомнись…
        - Да что ты, прямо как Дикон! Счастливы?! - вспылил Эш. - Я ни с кем не буду счастлив. Так пусть хоть будет интересно.
        - Интересно? Что, Эш? Ломать её? Женщины не игрушки, чтобы…
        Эш фыркнул.
        - Нет. Пусть рядом будет хоть кто-то, кто ненавидит то же, что и я: клетку. - А про себя добавил: «Мой дом не станет её домом. Она тоже будет тосковать. Как и я. Ну вот и отлично: пусть рядом будет хоть кто-то, кто меня понимает»
        - Ты сумасшедший, - тоскливо вздохнул император, но, под взглядом Эша действительно достал брачную лицензию. - И поверь мне, если я хоть что-то понимаю… Ты ещё об этом пожалеешь.

* * *
        Фрида проснулась около полудня, и в голове у неё было только одно: «Великая Флора, какие у него губы!»
        Ещё по крайней мере полчаса, нежась в постели, она вспоминала его поцелуи, и это было так сладко-сладко, будило внутри что-то такое необычное и радостное, словно фейри нашёл внутри Фриды струну, о которой она раньше не подозревала, и играл на ней с виртуозностью менестреля. Фрида была не против. Больше того - она чувствовала, что в следующий раз, когда он появится в её сне, она сама бросится к нему в объятья. Потому что у него было то, что Фрида желала всем сердцем, но чему ещё не могла дать названия. Это что-то составляли губы, нежные и требовательные; волосы, мягкие и непослушные; даже его слова… Что он там говорил про магию? Фрида уже не помнила, да это было и неважно. А вот его губы…
        «Я схожу с ума, - решила она, садясь на подушках. - Какие ещё губы? О, боги, вчера же был этот проклятый бал…»
        При мысли о герцоге Виндзоре с его дурацким предложением настроение сразу испортилось. Фрида опустила ноги на пол, нашла домашние туфли и дёрнула за висящий над кроватью шёлковый шнур.
        - Ванну, - сонно щурясь, приказала она появившейся Мире.
        - Да, госпожа, всё уже готово. Я только ещё за кипятком сбегаю и…
        - Не нужно, - перебила Фрида и зевнула. - А ты учишься.
        - Да, госпожа, - улыбнулась девочка. - Понять, что вы любите принимать ванну совсем не сложно, раз я бегаю за водой по два раза в день.
        - Не дерзи, - отмахнулась Фрида.
        В соседней комнате действительно стояла ванна, достаточно глубокая и длинная, чтобы можно было в неё лечь. По её бортику шли какие-то пасторальные сцены пополам с перламутром - Фрида не обратила на них внимания. Мать любила всех этих златокудрых пастушек с овечками в руках, слишком, по мнению Фриды, красивых, неестественно пухленьких (настоящие пастушки были совсем не такие, как, впрочем, и овечки - а в Хэмтонкорте хватало и тех, и других, чтобы насмотреться). Фрида тронула воду, нашла её приемлемой, сбросила ночную сорочку и блаженно опустилась в ванну.
        - Мира, достань моё ароматическое…
        - Вот, госпожа. - Горничная подала ей шёлковый сверток.
        Фрида хмыкнула, развернула сверток - на воду посыпались бутоны роз и засушенные фиалки. И те, и другие, словно по волшебству, набухали и раскрывались, становясь почти настоящими, свежими, будто только что сорванными. Фрида вдохнула сладкий цветочный аромат, удивилась, как камеристка смогла угадать е настроение и выбрать нужное масло, потом вяло отмахнулась от этой мысли и откинулась на бортик - Мира предусмотрительно подложила туда, в специальное углубление, сложенное вчетверо полотенце.
        Уютно потрескивал огонь в камине. Фрида закрыла глаза, вдохнула, выдохнула и только потом тихо поинтересовалась:
        - Что там моя мать?
        - Ещё не вставали, госпожа. Они и леди Эвелина вернулись с бала очень поздно, в третьем часу. Но ещё вчера передали через экономку, чтобы вы были сегодня к обеду.
        - В кляре? - фыркнула Фрида. - На золотом блюде? С яблоком в зубах? Обойдётся.
        - Как скажете, госпожа.
        Фрида зевнула. За окном что-то тихо, монотонно шептал дождь.
        - А лорд Валентин?
        - Они ещё вчера уехали, госпожа, в Зелёную обитель. Сейчас ведь праздник Цветения…
        Фрида лениво вспомнила, что ей говорил это вчера дворецкий. И подумала, как забавно: этот самый праздник в столице совершенно игнорируют, когда та же Зелёная обитель в провинции пользуется сумасшедшим успехом, особенно у сельских…
        - Постой. - Фрида села. - Лорд Валентин? В Зелёную обитель? Они уехали?
        - Да, госпожа. Милорд и господин Уилл.
        - Лорд Уилл, - машинально поправила Фрида. - Он наследник… Боги, мать отправила Уилли в обитель?! С ума сойти. Бедняга… Ладно, отец, он любит тишину и покой, но Уилли там свихнётся от скуки. Мама жестока… А его камердинер, как я понимаю, остался здесь?
        - Да, госпожа.
        - Прелестно, - вздохнула Фрида. Это означало, что мать наверняка положила на Грэгори глаз, потому и мужа удалила. Или решила отомстить за «клуб» в количестве двадцати с лишним человек. Интересно, постарается переплюнуть супруга по числу любовников, или просто оргии устроит? Она может… «Впрочем, - подумала Фрида, - мать ничего не делает просто так. А оргии - это слишком». Всё это на самом деле совершенно её не волновало, но вот Грэгори сулило неприятности, и Фрида начала было раздумывать, как друга из них вытащить… Но потом вспомнила, что он ещё ни о чём её не просил. Непрошенная помощь бывает очень некстати. «Что ж, - решила Фрида. - Меня это не касается. Грэг вряд ли будет рад, если я начну лезть к нему с советами. Совсем не будет рад… Мне бы со своей жизнью разобраться»
        - Ваша сестра, госпожа. Леди Эвелина, - перебила её мысли Мира. - Плачет всё утро.
        - Плачет? - изумилась Фрида. - А что случилось? Ты знаешь? Мама и ей подобрала жениха, и он Эви настолько противен?
        - Нет, госпожа, - улыбнулась камеристка. - Насколько я поняла… Госпожа, это только слухи, в смысле, меня же там не было, но…
        - Да говори же!
        - Герцог Виндзор сломал леди Эвелине кринолин, когда её представляли Его Величеству.
        Фрида открыла глаза и растерянно заморгала.
        - Виндзор? Сломал? Кринолин? Эвелине?
        - Да, госпожа.
        Фрида не могла этого представить. Впрочем, нет, могла: как, мерзко улыбаясь, лорд Виндзор ломает крепление каркаса, точно сухую палку… Перед троном императора? Этот наглец, что, совсем спятил? Неужели Эвелина ему так понравилась, что он и её захотел?.. Но при всех?!
        - Миледи, об этом пишут газеты. Принести вам?
        - Принеси мне сначала полотенце.
        Потом, пока Мира расчёсывала и укладывала ей волосы, Фрида читала. Газеты мусолили внезапный «припадок» герцога, сопровождали статьи занятными карикатурами, а Фрида вспоминала вчерашний туман… И искала сообщение о новом убийстве. Ничего не было. Что ж, газеты и раньше - очевидно по приказу императора - об этом умалчивали. Стоило бы самой собрать слухи да и наведаться в тот бордель, где хозяин - знаток полукровок…
        - Что ж, он мне и раньше показался слегка не в себе… - подытожила Фрида, складывая газету. - И вести себя не умеет. - А про себя добавила: «Отлично, может статься, он обо мне уже забыл». - Мира, дорогая, приготовь мне дневное платье, кремовый шёлк и…
        В этот момент в дверь постучали и тут же открыли.
        - Миледи, - присела в поклоне гувернантка, остановившись на пороге. - Госпожа зовёт вас к себе.
        Фрида зевнула. «Ну конечно, зовёт. Эви плачет, я вчера этому наглецу прилюдно отказала, у самой матушки наверняка после вчерашнего вина голова раскалывается. Надо же на ком-то сорваться», - думала она.
        - Элен, доброе утро, - улыбнулась Фрида гувернантке. - Как твой сын? Уже отправила его в школу?
        Лицо служанки на миг осветилось улыбкой.
        - Да, миледи. Том прекрасно учится, его так хвалят. Правда, мы не знаем, сможем ли позволить себе среднюю школу, это же так…
        Фрида помнила Тома: он и в пять лет уже старательно читал - Фрида, приезжая в родовое гнездо, обязательно привозила ему книги. Красивые, богато проиллюстрированные сказки очень мальчику нравились.
        - Элен, дорогая, не волнуйся. Просто выбери школу и напиши мне. И, пожалуй, я распоряжусь, чтобы послали в столицу за книгами: тягу к знаниям надо поощрять.
        - Вы очень добры, мадам, - горничная опустила голову и передала Мире конверт с гербом империи. - Вот, это прислали недавно. Леди сказала, что вы должны прочитать, прежде чем спуститесь к обеду.
        Фрида кивнула.
        - Благодарю. Что там, матушка сильно лютует?
        Горничная быстро улыбнулась.
        - Всё хорошо, миледи. И… спасибо вам.
        - Пока не за что. Не забудь написать насчёт школы.
        - Да, миледи.
        Дверь за ней закрылась, и Фрида протянула руку за конвертом, конечно, уже вскрытым. Впрочем, он был на имя лорда Валентина. Естественно, мать читала его письма, как могло быть иначе?..
        - Миледи, - тихо позвала Мира. - Вы часто это делаете?
        - Что? - Фрида развернула письмо. Гербовая бумага…
        - Участвуете в жизни слуг? Забрали меня из работного дома, присылаете книги чужим детям…
        Фрида пожала плечами.
        - Почему бы и нет? Мне не сложно.
        - Но, госпожа, разве так принято?..
        - Меня не волнует, как принято, - отмахнулась Фрида. - К тому же, многие леди занимаются благотворительностью. Я тоже, просто не делаю из этого представление. А теперь помолчи, пожалуйста.
        Снова дождь шептался с ветром, потрескивал огонь, а Фрида читала письмо императора, и у неё волосы вставали дыбом. Кажется… кажется, этот мерзавец Виндзор просто не знает, когда нужно остановиться. Она чувствовала вчера, но не связала воедино: наглого красивого мальчишку и королевского мага. Это его «мне не отказывают», и «я вас хочу, потому что вы говорите мне нет».
        - Мира… - слабым голосом позвала Фрида, опускаясь в кресло. - Приготовь мне платье…
        - Да, госпожа. Кремовое уже гото…
        - Нет, другое. Выходное синее. Бархатное, с парчой. Найди к нему туфли, шляпку и опаловую брошь… Кажется, она в деревянном ларце с оленями.
        - Минуту, госпожа.
        Фрида отложила письмо, скрестила пальцы и зажмурилась. Мерзавец, как он может… Как он смеет?! Она не кукла, не игрушка, чтобы можно было так… Так с ней… Так!..
        Фаворит императора, будь он не ладен! Очень благородно: попросить у своего коронованного друга разослать парочку писем. Одно, конечно, отправилось к Вустерморам - кто там сейчас глава рода? Вайлет? Ну да, этот только удивится, но Его Величеству перечить не станет. С чего бы? Рутина: сиятельный лорд просит руки его бывшей мачехи. Ха-ха. И вот, второе письмо - отцу Фриды. Можно и так, без всякой магии, предсказать, что на это скажет мать. И если Фрида станет упираться, даже если обратится к своему адвокату… С этого мерзавца Виндзора станется прислать за ней императорскую гвардию и в чём есть потащить к алтарю.
        Нет, так нельзя. Мальчишка Виндзор играет в людей, как в куклы - и ему потакают. Положение, богатство, связи - всё с Виндзора будет как с гуся вода. И такой не отстанет: Фрида вчера на балу его достаточно разозлила. Но кто же знал… Она видела Виндзора всего раз, и потом, все эти мечты о фейри-подменыше… Если бы она была аккуратна… Если бы вспомнила про осторожность…
        Что ж, нужно признать, принять и действовать сообразно обстоятельствам. Виндзор сейчас, как почуявшая след гончая, будет гнаться за своей добычей, пока не вцепится зубами. Потом охладеет, забудет… Фрида знала таких людей. Может быть… Может быть Грэгори и прав. Это можно использовать. Фриде всегда претили все эти манипуляции с людьми (точно марионетки в театре!), она до сих пор не могла простить себе старика Вустермора, но… Когда с ней обращаются так - что ж, у неё тоже есть зубы. И если этот Виндзор так её хочет - он её получит, но потом очень, очень об этом пожалеет.
        Фрида закрыла глаза, на мгновение представила золотоволосого мальчишку-герцога на коленях перед собой, униженно вымаливающего прощение… Раньше эта картина напомнила бы ей отчима с матерью, но сейчас… Этот мерзавец заслужил! Фрида улыбнулась, пристальнее рассмотрела несчастное лицо воображаемого лорда, хохотнула и встала.
        - Отлично, Мира, теперь скорее помоги мне одеться. И беги к моему кучеру, пусть готовит карету. Немедленно!
        - Но, миледи, вас же ждёт леди Уайтхилл… И обед…
        Вот что-что, а аппетит Фриде все эти новости точно испортили.
        - Карета, Мира. И кучер. Беги, дальше я сама. - Фрида повернулась к зеркалу. Оценила своё отражение, потренировала милую улыбку, выражение глаз, нежное и покорное… Расхохоталась и машинально поправила браслет Лесного короля. Невидимый, он поможет ей скрыться и от этого мальчишки-мага. Волшебство фейри не сравнится с человеческим, особенно теперь.
        «Ну я ему устрою! - думала Фрида, торопливо спускаясь по спиральной лестнице гостевой башни. - После меня он заречётся вообще смотреть на женщин!»
        Но это потом. А пока - дикого зверя нужно было приручить. Медленно, аккуратно, ласково, чтобы забыл об осторожности.
        Фрида умела ждать.
        Погода приятной поездке не способствовала. Застряв на главной улице в толчее людей, карет и кэбов, Фрида слышала, как её кучер интересуется у таких же бедолаг-кэбменов, как проще проехать к особняку лорда Виндзора. Шум, голоса людей и конское ржание то и дело заглушал раскат грома. Фрида, откинувшись на спинку дивана и закрыв окно занавеской, пыталась представить, что вместо грязной, вонючей столицы она танцует в лесу. Как во сне, когда на неё восхищённо смотрел рогатый фейри, и Фрида чувствовала себя желанной, красивой… живой. Здесь она носит маску, ненавидит её, но вынуждена будет носить, наверное, до самой смерти. Действительно, а что изменится? Допустим, всё сложится хорошо. Она выйдет замуж, родит ребёнка, через пару лет разведётся, уедет в глушь, будет растить сына или дочь… Будущее казалось совсем не радужным и даже скучным.
        Фрида вздохнула - карета как раз тронулась и, разбрызгивая воду из луж, свернула в переулок. Что ж, чему быть, того не миновать, решила Фрида. Разберёмся и с этим.
        Дома лорда Виндзора не оказалось. Фрида передала свою визитку, а заодно узнала у расфуфыренного лакея, когда милорда ждут домой и где его можно сейчас найти.
        Лорд Виндзор был в клубе «Синий дрозд», о котором Фрида впервые в жизни услышала, и домой его не ждали вообще. То есть совсем. Потому что, как передал Фриде дворецкий, есть у милорда дикая привычка бросать всё и срываться в неизвестном направлении.
        «Какая хорошая привычка! - подумала Фрида. - Может, после свадьбы я его дома вовсе не увижу? Это было бы замечательно».
        Адрес «Синего дрозда» настораживал - окраина столицы, даже за Нижним городом. По словам лакея, милорд добирается туда воздушным поездом, и леди Вустермор даже предложили им воспользоваться. Кажется, здесь уже знали, что она вроде как будущая герцогиня Виндзор. Фрида предпочла не обращать на это внимание, но от предложения всё же отказалась: она панически боялась высоты, поэтому предпочла поехать в карете. Так оно надёжней, хоть и медленней.
        Дождь припустил только сильнее. Фрида слушала, как он стучит в окно и надеялась, что у этого «Дрозда» есть трактир или что-то вроде - нужно будет отпустить туда кучера, Пита, чтобы погрелся. К тому же, это ей не хотелось есть, а он-то наверняка не успел пообедать.
        Фрида ненавидела такие моменты: когда маска леди, которая не обращает на других внимания, должна была стать важнее маски хорошей хозяйки. Но сейчас ей необходимо было поговорить с герцогом, пока он снова что-нибудь не натворил.
        Серо-белые богатые особняки сменились кирпичными, но ещё добротными - Среднего города. Потом гул снаружи усилился, вонь тоже, и Фрида чуть не заткнула уши: кто-то кричал, не стесняясь выражений, и этот пронзительный голос безжалостно ввинчивался в голову.
        Ещё некоторое время спустя карета выехала из столицы, проехала в противоположную от Уайтхилла сторону, и - Фрида глазам не поверила - оказалась в саду. Это был почти нормальный сад (то есть не такой правильный и геометричный, который был модным нынче среди аристократов), а целые заросли винограда, вьюна, яблонь и сирени. Что-то ещё знакомое встречалось, но Фрида в запотевшее окно не могла разглядеть, что. В воздухе густо пахло цветами, а шум дождя нет-нет да перебивала птичья песня.
        В этих зарослях и пряталось синее готичное - с острыми шпилями по моде Конфедерации, покатыми крышами, витражными окнами и горгульями тут и там - здание клуба. Над воротами, которые перед каретой услужливо распахнули, красовался серебряный дрозд. Фрида оценила стиль, красоту места и задалась вопросом, что же в этом клубе делают? Рассуждают о природе? Что здесь тогда забыл порывистый юный герцог?
        В «Синий дрозд» впускали только членов клуба. И это были одни лишь мужчины (что, впрочем, неудивительно - почти во всех столичных клубах были те же правила), о чём Фриде любезно сообщили лакеи на входе. Фрида пристально посмотрела каждому в глаза, вздохнула и предложила им её остановить.
        Очевидно, раньше леди после объявления правил на таран не шли. Будь она мужчиной, даже лордом, её бы ещё, может, вежливо выставили вон, но к высокородной леди бедняги-лакеи боялись даже притронуться. Зато громко кричали, звали дворецкого. Фрида его ждать не стала.
        За дверью начинался длинный коридор с дверями по обеим сторонам. На мраморном белом полу лежали разноцветные отсветы от витражей, сплетаясь в фантастические фигуры - Фрида даже залюбовалась. В воздухе густо пахло дождём и ещё чем-то очень знакомым… Но Фрида не сразу поняла, что это. А потом услышала звон, тоже знакомый и, изумлённая, поспешила на звук.
        Коридор вывел во внутренний двор, и звенели, конечно, мечи. Фрида не очень в мечах разбиралась, но была уверена, что сейчас лорды если и пользуются холодным оружием, то предпочитают элегантные тонкие шпаги. Здесь же были именно мечи - на таких рубились иногда во время праздников подданные Лесного короля. Войны в стране фейри не было давным-давно, последняя - с людьми - закончилась веков пять назад. Но фейри гордились умением фехтовать (было от чего) и время от времени устраивали турниры. Фрида любила посмотреть на них: тяжёлый, длинный меч в руке фейри казался лёгким, как трость в руках джентльмена, а сам поединок больше напоминал танец. Даже странно было: тонкие, на вид совершенно не сильные фейри рубились на мечах с грацией танцоров… И никогда не убивали. Смерть на турнире считалась дурным тоном. Даже лёгкая рана уже вызывала негодование. Для фейри фехтование стало интересной, красивой игрой - зато играли они увлечённо, с душой.
        Фрида не ожидала встретить что-то похожее у людей.
        Остановившись на пороге, она смотрела на поединок и не могла понять, ей это чудится или всё-таки нет.
        Двор был небольшим, но вмещал три… да, кажется, три фехтующих пары, из которых ближе к Фриде был как раз Виндзор. Тонкий, как фейри, он держал меч легко - тоже по-фейрийски и азартно гонял своего противника по всему круглому двору. На глазах у Фриды они обошли его два раза, один раз противник герцога даже отлетел к белокаменной стене, схватился за виноградную лозу, подтянулся и загородился щитом. Фрида на него почти не смотрела: она с нарастающим изумлением глядела на герцога, на то, как он двигается, как льнут к нему растения, тот же виноград. Это так разительно отличалось от фехтовавших тут же людей, что не могло не броситься в глаза.
        «Где он научился? - подумала Фрида. - Это стиль фейри, даже я это вижу. Где он мог ему научиться?»
        От всего этого тянуло тайной, а тайны Фрида любила.
        Поединок, наконец, завершился: герцог помог своему сопернику встать, что-то весело (надо же, он смеяться умеет!) сказал, обернулся…
        И, встретившись с Фридой глазами, открыл от удивления рот. Совершенно детская, мальчишеская реакция рассмешила - и Фрида улыбнулась, не отводя, впрочем, взгляда. Герцог сделал знак лакеям за её спиной, отдал оружие и, смахнув мокрую чёлку со лба, подошёл к Фриде.
        На мгновение - короткое, но оно было - ей послышался цокот копыт. Но нет, это, наверное, звон дождя по мраморному полу… Фрида отмахнулась: только видений ей сейчас не хватало!
        - Итак, леди Вустермор. - Виндзор самодовольно улыбался. В одной, мокрой насквозь да ещё и расстёгнутой сорочке, узких бриджах и сапогах он казался почти голым, но его это словно бы не смущало.
        Фрида никогда таких не любила: самодовольные, самовлюблённые, самонадеянные. Женщины всегда липнут к ним, Фрида видела это раньше на балах и приёмах. Видела, как таким вот родовитым, красивым, перспективным женихам заглядывают в рот, хохочут над их шутками, мечтают о них, надеются… Фрида не была исключением: ей нравилась такая красота, до того совершенная, что можно было подумать, лорд Виндзор всё время носит личину. Но нет, конечно, нет - на это ушла бы уйма энергии, которой у человека просто не откуда взяться. Фейри мог бы… А вот даже полукровка - уже нет. Фриде, только чтобы скрыть своё происхождение, приходилось пользоваться артефактами. И к тому же, лорд обязательно где-нибудь бы себя обнаружил. Его всегда окружают столько людей! Взять хотя бы слуг… Нет, невозможно.
        Да, Фриде такая красота нравилась. Огонь тоже нравится, на него приятно смотреть - но только глупец будет совать в него руки. Фрида знала, как легко о таких вот красавцев обжечься. Благо, она умела учиться на чужих ошибках, а бывшие однокашницы-подруги ошибались прямо-таки с маниакальным удовольствием и частотой. Потом страдали, травились, резали себе вены… И выходили замуж за не менее перспективных стариков. Фрида предпочитала пропустить этот этап и сразу перейти к старикам, но раз уж лорд Виндзор так настойчив…
        «Когда мы разведёмся, - думала Фрида, стараясь не вспоминать, как унизительна процедура развода в империи для женщин, - а мы разведёмся, я это даже без предсказателя знаю… У меня будет ребёнок, и я больше никогда, никогда не стану участвовать в этой игре под названием «брак»! Похоже, женщине в ней не выиграть».
        Лорд Виндзор тем временем пристально смотрел на неё - неужели любовался? - и тоже о чём-то думал.
        - Итак, леди Вустермор, - повторил он. - Вы столь сильно хотели меня увидеть, что не дождались завтрашней свадьбы?
        - Завтрашней? - ахнула Фрида. - Так скоро?
        - Отец вам не сказал, - улыбнулся герцог. - Завтра. Всё готово, не волнуйтесь. Храм…
        Отец не мог сказать: он наверняка ещё не знал.
        - Милорд, к чему такая спешка? - перебила герцога Фрида. Они вышли в другой внутренний дворик, полный зелени: яблони, цветущая сирень, кусты роз… И над всем этим - стеклянный купол. Очевидно, местный вариант оранжереи. Герцог сам уселся на скамью у фонтана, Фриде пришлось сесть рядом - конечно, без приглашения. - Подумайте, какие слухи пойдут в обществе!
        Лорд Виндзор улыбнулся ещё шире - и Фрида поняла, что начинает ненавидеть его улыбку. Почти так же, лукаво и насквозь фальшиво улыбался пухлый младенец с луком нам чашей фонтана. Позолоченное остриё стрелы указывало на Фриду.
        - Слухи, миледи? А какие слухи пойдут, когда ваше положение станет очевидным, но вы ещё не выйдете замуж?
        - Положение? - повторила Фрида, глядя на его руки: они постоянно что-то крутили. Гладили листок, дёргали шнуровку ворота и сплетались в «замок»… - О чём вы, милорд?
        Как его улыбка может становиться ещё мерзостнее, ещё подлее?
        - Вы беременны, моя дорогая леди.
        Фрида моргнула, потом до неё дошло, что он говорит… Она отшатнулась.
        - Как… Вы… Как вы смеете?!
        - О, миледи, - он попытался взять её за руку, но Фрида увернулась. - Не нужно сцен. Я всё-таки императорский маг. Вы правда думали меня обмануть? Нет? Тогда давайте начистоту. Вы ищите себе супруга, чтобы родить в браке? Прекрасно! Я признаю ребёнка своим, после моей смерти он унаследует титул, деньги… И прочее. Вы меня понимаете?
        Фрида машинально кивнула, хотя совершенно ничего не понимала. Духи леса, он не мог узнать! Или… Или мог? Тогда насколько же он умелый маг? В таком юном возрасте?..
        Что ж, в любом случае, отрицать очевидное не имело смысла.
        - Милорд, постойте. В ребёнке, который родится у меня, не будет… В нём не будет магии. Я имею в виду, разве она передаётся не с кровью? И вы…
        - Вы заикаетесь, моя дорогая, - покачал головой лорд Виндзор. - Не волнуйтесь, с магией мы что-нибудь придумаем.
        «Что? - панически билась мысль. - Он ведь уже родится волшебником, фейри! Боги, что мне делать, как скрыть?!»
        Внешне Фрида оставалась спокойной, и лорд Виндзор продолжил:
        - Итак, я признаю ребёнка своим, а вы ни единой душе не обмолвитесь, что это не так. Вы, конечно, и так не сможете…
        - Милорд, зачем это вам? - не выдержала Фрида.
        - Ну как же? - засмеялся он. - Я влюбился в вас с первого взгляда…
        - Вы лжёте, милорд.
        - О, моя прекрасная леди, как неприлично обвинять лорда во лжи без доказательств…
        «Да-да, - подумала Фрида. - Недавно ты делал на балу со мной то же самое, и не считал это неприличным».
        - Но вы лжёте.
        - Лгу, - неожиданно легко согласился он. - Мне приказали жениться. Я выбрал наименее… противную мне кандидатку…
        «Почувствовать себя польщённой?» - про себя хмыкнула Фрида.
        - И вам приказали родить наследника, - продолжила она, холодея. А говорили, что они с императором друзья! Зачем… Зачем тогда всё это: письмо, скорая свадьба, наследник?.. Может, герцог собирается на тот свет преждевременно и Его Величество боится остаться без личного мага? Что ж, это бы многое объяснило и, положа руку на сердце, жаль Фриде в этой истории было только себя и ещё не рождённого ребёнка. В какую змеиную яму она сама, по своей воле идёт? - Значит, вам приказал император. О, боги!..
        - Боги здесь не причём, - отмахнулся герцог. - А вот император - да, приказал. Именно поэтому вы никогда и никому не скажете, что уже были беременны до нашей встречи. Упаси вас боги, миледи, вы не хотите знать, какие лично для вас тогда будут последствия.
        Фрида закрыла глаза, вздохнула. Успокоилась. «Ты уже в этой яме, - шепнул внутренний голос. - Остаётся только сделать так, чтобы тебе в ней было комфортно».
        - Что ж, милорд, в таком случае во время церемонии вы извинитесь передо мной. За вчерашний бал, ваши неприличные намёки и неуважение ко мне лично. Вы извинитесь. - Потом подумала и мстительно добивала: - На коленях.
        Надо же, а этот красавчик, оказывается, всё-таки может растерять всю свою спесивость. Например, когда очень сильно удивляется.
        - Я извинюсь? Миледи, это вы мне отказали! - вырвалось у него, а руки сжались в кулаки.
        «Как ребёнок! - подумала Фрида. - И тоже: наследник ему понадобился. Ха!»
        - Да, и это было моё право. Вы же преследовали меня, вели себя неподобающе, пытались взять меня силой…
        - Силой?! Да вам же нравилось! - Зелёные глаза сверкнули, и у Фриды на мгновение закружилась голова. Фейри из её сна смотрел так же, когда метался по зачарованной поляне, один, слыша только перезвон бубенцов у Фриды на юбке.
        - О, милорд, как невежливо заявлять такое даме без доказательств…
        - Да вы!.. - Милорд задыхался. Забавно. - Это вас я на колени поставлю. Это вы будете!..
        «Сущий ребёнок, - вздохнула Фрида. - А ведь ему тоже выгодно, чтобы эта свадьба прошла гладко. Если всё дело в приказе императора…»
        - Хорошо. Не хотите извиняться, пусть: тогда после свадьбы мы будем жить раздельно. Как вы знаете, я работаю…
        - Вы не будете работать! - прошипел он. - Вы будете жить в моём доме!
        - Хорошо, - спокойно согласилась Фрида. Всё это она ожидала и так, больше того - специально начала с требований, которые знала, этот самовлюблённый мальчишка не сможет удовлетворить. И только сейчас перешла к тому, что действительно хотела получить, и на что могла рассчитывать: - Пусть так. Но в разных концах дома. Разные спальни, и вместе мы проведём только первую брачную ночь.
        - Хорошо, - фыркнул он, наверняка даже не понимая, что попался на её крючок. Это же так легко: испугать невыполнимым, а потом самой подсказать, что нужно сделать, чтобы этого избежать. - Впрочем, вы сами же пожалеете…
        - А на медовый месяц… - продолжила Фрида.
        - У нас не будет медового месяца, миледи, я императорский дознаватель, у нас убийца бродит по столице!
        - А на медовый месяц я еду на южное побережье, - спокойно продолжила Фрида. - Поправлять здоровье. Там я узнаю о беременности, пришлю вам радостную весть, а вы, как заботливый супруг, отправите меня в вашу южную резиденцию… Знаменитые источники, забыла название. Вы же не захотите, чтобы ваша беременная супруга жила с вами в столице, пока по ней бродит убийца, не так ли?
        - Он только мужчин убивает, - буркнул Виндзор, и Фрида, подняв бровь, посмотрела на него. - Хорошо. Езжайте на свои источники. Пожалуй, и правда, нам обоим так будет удобнее.
        «С ним всё-таки можно договориться, - решила Фрида. - Не сложнее, чем с одиннадцатилетним мальчишкой, который не хочет учить супплетивные глаголы».
        - Миледи, если у вас всё… - прервал её мысли лорд Виндзор. Кулаки он так и не разжал. Наименее противна, да? Это пока.
        - Постойте, милорд. Один вопрос, если позволите. Согласитесь, глупо невесте не знать имени своего жениха. Первого имени, я имею в виду.
        Он недоумённо глянул на неё и усмехнулся.
        - Глупо. Эш.
        - Эшли? - переспросила Фрида.
        - Эш.
        «У него даже имя не от мира сего», - подумала в ответ Фрида.
        - Эш как пепел, милорд?
        - Эш как ясень.
        (Прим. автора: имеется в виду английское «ash», которое действительно переводится и как пепел, и как ясень)
        «Ты себе льстишь, - мысленно фыркнула Фрида. - Ты дуб, женишок, а не изящный ясень. Такой же упёртый. Может, хоть гореть будешь красиво?»
        - Благодарю, милорд. Что ж, - она поднялась было, но он совершенно невежливо поймал её за рукав.
        - Миледи, куда же вы? Я всё ещё не знаю вашего первого имени.
        - Эльфрида. Милорд, вы сказали, свадьба завтра? Зачем так скоро?
        - Разве вы не торопитесь? - усмехнулся этот… Эш и взглядом красноречиво указал на её живот
        Фрида вздохнула, мысленно напомнила себе, что это как с озлобленным мальчишкой разговаривать. После плети директора некоторые её ученики именно так себя и вели. Директор уверял, что их надо больше бить, тогда станут шёлковыми. Фрида добивалась своего лаской.
        - Милорд, ну что вы. Ребёнку от силы месяц. Ещё один мы можем подождать: вы же понимаете, спешка не пристала людям нашего круга.
        Герцог хмыкнул и упрямо повторил:
        - Завтра.
        «Хорошо, - подумала Фрида. - Твоё желание, дорогой; с моей матерью будешь сам объясняться. Отец-то до завтра точно не приедет».
        - Милорд, но церемония нуждается в подготовке…
        - Всё уже готово.
        Фрида мысленно в этом усомнилась. Впрочем… Какая разница, когда. Пожалуй, чтобы посмотреть, как вытянется лицо матери, когда она познакомится с этой чокнутой «гончей», можно выйти замуж и завтра.
        - Хорошо. Могу я спросить ещё?
        - А вы любознательная, миледи, - хмыкнул он.
        «А ты хам», - мысленно отозвалась Фрида.
        - У вас довольно странное увлечение, - улыбнулась она, заставив себя смотреть на Виндзора благожелательно. - Фехтование, мечи, бой… Зачем?
        Герцог поморщился.
        - Вы женщина, вам не понять.
        - И всё же попытайтесь объяснить.
        - Не хочу.
        Фрида не сдержала улыбку.
        - Отчего же?
        - Не хочу и не буду.
        «Дитя…»
        - Милорд, позвольте ещё вопрос.
        - Последний, вы меня утомляете, - зевнул этот наглец.
        «Я тебя и не так утомлю», - мысленно пообещала Фрида, а вслух поинтересовалась:
        - Сколько вам лет?
        Он снова посмотрел на неё.
        - Тридцать. А что…
        - Не может быть! - ахнула Фрида. Выходило, он на шесть лет её старше. Невероятно!
        Герцог на это рассмеялся, встал и неожиданно галантно подал Фриде руку.
        - Может, миледи, может. До встречи, - а потом, подавшись к ней, шепнул: - Я жду-не дождусь нашей первой брачной ночи, моя дорогая.
        «Провоцирует», - спокойно подумала Фрида и окинула его оценивающим взглядом.
        - Я тоже, милорд. - «Огрею чем-нибудь тяжёлым, чтобы ты точно всё проспал, раз уж на зелья надежды мало. Хотя…» - Я тоже.
        Он поцеловал ей руку - галантно и очень чувственно. Улыбнулся.
        - Эльфрида, любимая…
        Фриду передёрнуло.
        - Да, дорогой, - пропела она, и Виндзор на мгновение запнулся. Впрочем, быстро справился с собой и продолжил:
        - Скажи мне, милая, у какой ведьмы ты купила то зелье, которым напоила меня на балу?
        Фрида улыбнулась.
        - Я готовила его сама, милый. И думаю использовать на завтрашней церемонии. Ты ведь не против, дорогой?
        Его глаза снова сверкнули, и он нагнулся к Фриде.
        - Хочешь, я как-нибудь покажу тебе, что делаю с ведьмами-полукровками?
        Фрида не хотела, но спектакль нужно было продолжать.
        - О да! - прошептала она, потянувшись к нему. - Мечтаю. Эш.
        Он осклабился и мгновение спустя выдохнул:
        - Прекрасно. Но в обмен я хочу знать, кто отец твоего ребёнка, моя милая? Вдруг он решит предъявить права? Я же должен заранее отправить его на тот свет, не так ли?
        Фрида моргнула. Он это серьёзно?..
        - Не беспокойся, любимый. Я спала с фейри на праздник Цветения… - Фрида знала, что правда лучше всякой лжи, когда нужно что-нибудь скрыть, но такой реакции не ожидала. Герцог выпрямился и уставился на неё, как на заговорившую скамью.
        - Что?!
        Фрида продолжала улыбаться.
        - А что вы хотели услышать, мой дорогой жених?
        - Не верю, - изумлённо шепнул Виндзор. - Нет… Вы… Ты! Ни один фейри к тебе близко не подойдёт!
        Фрида размахнулась и влепила ему пощёчину. Встретилась с ошеломлённым герцогом взглядом, поморщилась и бросила:
        - До завтра, милорд.
        А когда уходила… Ей показалось, или она правда слышала смех? Впрочем, какая разница? Всё, что хотела, она уже получила и узнала.
        Уже в карете она сняла с рукава брошь, открыла её и спрятала в выемку за камнем золотистую прядь. Она оказалась короче, чем Фрида представляла, но… какая разница?
        Брачная ночь? Будет герцогу брачная ночь! Он её точно не забудет.
        Глава 11. Свадьба
        Вернувшись домой, Фрида первым делом направилась в комнаты матери: ждать наказания она не любила ещё в детстве, и, пусть сейчас мать уже не запрёт её в подвале с цепями, но скандал точно будет. Скандалы Фрида не любила, но ждать их - мука ещё более сильная.
        Без Уилла и лорда Валентина дом казался пустым. Фрида шла по узким коридорам, то и дело пропуская куда-то спешащих слуг, и думала, что отчим теперь уж точно завтра вернётся. Мать не могла не написать ему и не вызвать обратно в столицу. Интересно, она уже жалеет, что отправила супруга так далеко в провинцию? Наверняка, но… кто же мог знать, что герцогу Виндзору так неймётся?
        Фрида остановилась на винтовой лестнице: она поднялась уже наполовину, и внизу, в сумрак коридора уходили серые, гладкие ступеньки. Сколько раз Фрида на них поскальзывалась? И сколько раз няня, гувернантка, а потом и мать ругали её за то, что она пользуется лестницей для слуг?.. Слева от Фриды было круглое окошко, обычное, стеклянное, не витраж. Фрида посмотрела на залитый солнцем сад, на суетящихся внизу лакеев, улыбнулась и стала подниматься дальше.
        А весёлая всё-таки штука жизнь. Первый супруг был стариком, зато второй - мальчишка. Положа руку на сердце, Фриде до сих пор не верилось, что герцог старше её. «Может попробовать на нём современные методики преподавания из Конфедерации? - думала Фрида. - На учениках страшно, вдруг хуже сделаю - а тут хуже просто некуда».
        Покои матушки располагались на втором этаже, напротив комнат лорда Валентина, сейчас пустующих. Комнаты детей были разбросаны по всей башне - Фрида и вовсе когда-то, ещё до замужества, ютилась на чердаке вместе со слугами (благо чердак был внушительный, и его тоже разделили на несколько комнат). Фрида не жаловалась - она как раз тогда училась превращаться в птицу, а на чердаке ласточке нравилось больше всего. И лететь оттуда было удобнее, и подозрений она не вызывала. Ну завела юная леди птичку, так и что?
        Фрида остановилась перед тяжёлой деревянной дверью, на которой были вырезаны танцующие в лесу феи. Они слегка отличались от настоящих, но всё равно сходство было налицо. Давно, ещё до войны с фейри люди жили с ними бок о обок, а замок Уайтхилл древний - в нём нашлось бы много таких антикварных вещей, которые были сделаны веков пять-шесть назад. За ними хорошо следили (люди бережливы), они отлично сохранились, и сейчас, рассматривая лукавых фей, Фрида не могла не задуматься о резчике, создавшем это чудо. А ещё - бывала ли мать на фейрийских балах? Даже в мире людей несколько ночей в году они проводились. Последнее время, правда, всё реже и реже, но двадцать лет назад? Кто знает? Фрида легко могла представить мать в одной тунике среди этих вот танцовщиц. И очень бы хотела увидеть это воочию.
        Увы, мать и дочь о фейри не говорили.
        На стук выглянула камеристка леди Уайтхилл. Её комната тоже располагалась рядом и (Фрида знала) имела дверь в спальню леди, чтобы мать Фриды, если понадобится, могла вызвать свою горничную даже среди ночи.
        - Миледи? - Давина была тихой, кроткой женщиной лет тридцати, и Фрида мысленно сравнила её с привидением. Разница казалась совсем не большой.
        - Леди Уайтхилл там? - поинтересовалась Фрида, кивнув на дверь в матушкины покои, и снова постучала - на этот раз требовательнее.
        Давина коротко улыбнулась и тут же опустила глаза, теперь напомнив Фриде Миру. Впрочем, последняя уже некоторое время назад осмелела. Но взгляд по-прежнему прятала - видимо, некоторые привычки преодолеть слишком сложно.
        - О нет, миледи. Госпожа отправилась в город. Вы её не встретили? Она поехала следом за вами.
        Фрида нахмурилась. Следом?.. Зачем? Если бы мать хотела её остановить, она бы легко это сделала - сколько Фрида плутала по городу сначала в поисках дома Виндзора, а потом - его клуба.
        - Она не сказала, зачем?
        Давина снова улыбнулась, на этот раз смелее.
        - Нет, миледи. Когда это мадам говорила о своих намерениях?
        Фрида, не сдержавшись, фыркнула.
        - Действительно. Что ж… Пошлите за мной, когда моя мать вернётся.
        - Конечно, миледи.
        Фрида повернулась было обратно к лестнице - впереди было ещё много дел. Написать письма в школу, учителям и директору, подкорректировать учебный план, довести до ума последние лекции, чтобы её выпуск смог сдать экзамены… Этим нужно было заняться немедленно, и лучше всего ещё вчера, а не посуду бить (которую леди Уайтхилл ещё наверняка припомнит). Фрида ведь отлично знала, что первые годы семейной жизни (а что герцог Виндзор настоит на своём, она и вчера не сомневалась) ей будет не до преподавания. Сам герцог к ней наверняка быстро охладеет - так случается с юнцами, которые получают желаемое. Запретный плод сладок пока запретен, но потом быстро начинает горчить.
        Что ж, Фрида действительно собиралась сразу после свадьбы устроить себе небольшой вояж, а заодно показать Мире море. На побережье, вдали от столицы и думается лучше, и спокойнее. Фрида родит ребёнка, и первые пару лет будет занята его воспитанием. Нанимать нянек она бы не рискнула - это будет необычный ребёнок. Главной сложностью станет спрятать хаотичную детскую магию, от которой страдают даже маленькие полукровки. Но мать Фриды с этим как-то же справилась? Значит, это возможно.
        И надо держаться от Виндзора подальше. А для этого сделать так, чтобы сам герцог захотел того же. Фрида уже представляла, какую послесвадебную неделю ему устроит. Бедный, бедный герцог, Фрида умеет быть стервой. Не любит, но умеет…
        Впрочем, письма могут и подождать. Фрида постучала пальцами по лакированным перилам лестницы, кивнула кому-то из лакеев - вся прислуга ей непременно кланялась, и Фриду это уже начинало раздражать. В Хэмтонкорте у неё порядки были куда свободнее.
        Поразмышляв ещё пару мгновений, Фрида резко повернулась и направилась дальше по коридору, и оттуда налево - к комнатам Эвелины.
        Вокруг сестры суетились гувернантки, остро пахло нюхательной солью, а сквозь задёрнутые портьеры свет почти не проникал. Очевидно, Эви придавалась печали с той же страстью, как раньше - оптимизму. И решила делать это по канону - то есть как принцесса в башне. Запереться совсем она, конечно, не могла, но плакала, не переставая, а служанки, в отчаянии, явно не знали, что с ней делать.
        - Фрида! - заметив сестру, всхлипнула Эвелина. - Ты выходишь замуж за это чудовище! Нет-нет, матушка не позволит!..
        Фрида фыркнула. Леди Уайтхилл не просто позволит, она ещё и обвяжет старшую дочь бантиком и пожелает долгой совместной жизни.
        - Фри, о, Фри…
        Не слушая, Фрида прошла к окну, распахнула портьеры, а потом и створки и, обернувшись, жестом разогнала слуг. Когда дверь за камеристкой Эвелины закрылось, Фрида улыбнулась.
        - Эви, ты ведь уже не ребёнок. Ну какое ещё чудовище?
        Эвелина задрожала. В круге солнечного света, всё ещё в утреннем светлом платье она смотрелась как роса на цветке - хрупкая, волшебная и безумно красивая.
        - Фрида, ты бы видела его вчера после твоего ухода! Он обезумел…
        - На его дом напали, - припомнила газеты Фрида. - Он императорский придворный маг, а какой-то не то волшебник, не то фейри обокрал его дом. Конечно, он обезумел.
        - А т-ты будешь с ним жить! Н-на его дом нападают, а ты…
        - Эви, ну что ты. - Фриде в глубине души было приятно, что о ней волнуются. Мать такой подарок ей вряд ли сделает, они обе с ней - Фрида и леди Уайтхилл - умные, сильные и расчётливые. А вот отчим, лорд Валентин, и Эвелина - они глупее, мягче. Но как же Фрида любила эту мягкость, куда больше материнской жёсткости, пусть эта черта характера была Фриде и ближе. - Эви, милая, да, герцог эксцентричен. Но, представь, он влюбился в меня с первого взгляда. Хочешь, я расскажу, как мы с ним познакомились? - Сестра уже смотрела на неё с интересом, и Фрида продолжала создавать грёзу: - О, это было так романтично…
        Да, очень романтично: гадюку под ноги. Но Фрида об этом, конечно, умолчала. Она рассказала сладкую сказку, где чудовище стало заколдованным принцем и для своей красавицы - вовсе даже не жестоким. Она добавила сладости и сахара, как рассказывала когда-то, уже повзрослев и приезжая на каникулы домой, лорду Валентину свои якобы выдуманные истории о «той стороне». Иногда Фриде становилось интересно: Валентин знал, что всё это совсем не сказки? Даже если и так, он никогда этого не показывал.
        Эвелина тоже дала себя отвлечь, а потом и увлечь беседой о женихах, платьях, завтрашней свадьбе («Завтра? О, Фри, но мне же нечего надеть!»), а под конец они со смаком обсудили всех более-менее перспективных молодых людей на вчерашнем балу, которые годились в женихи. И теперь Эвелина улыбалась так же солнечно, как и всегда, а Фрида эгоистично купалась в её сиянии и рассказывала, рассказывала ещё, заставляя сестру смеяться…
        Ужинали они, как ни странно, в одиночестве. Мать не вернулась, Фрида начала было беспокоиться, но потом решила, что леди Уайтхилл пытается приготовить завтрашнюю церемонию… Забавно, говорила ли она об этом с герцогом? И если говорила, то что думает? Виндзор явно не хотел пышности и огласки, но для матери свадьба без этого совсем не свадьба. Вон что она устроила из бракосочетания Фриды с маркизом Вустермором…
        После ужина Фрида писала письма. Поздно ночью (мать так и не вернулась), она сама отнесла их своему кучеру, велев завтра же ехать в Хэмтонкорт и передать её корреспонденцию. Всё это время Мира одна - и довольно умело, что не могло Фриду не изумлять - складывала вещи, так, чтобы их легко можно было перевезти в особняк Виндзоров.
        «Интересно, он хоть приготовил для меня комнаты? - думала Фрида, уже засыпая (с фейрийским успокоительным). - Или поселит в людской? С него станется…»
        Успокоительное действовало, волчий вой убаюкивал, как и стук веток ясеня в окно. Фрида вдохнула поглубже, заснула и всю ночь видела исключительно приятные сны, в которых никаких герцогов уж конечно не было.

* * *
        Эш возвращался домой пешком - он любил иногда пройтись, особенно после дождя, особенно по грязи. Внимательный зевака, приглядевшись, обязательно бы удивился: грязь в Нижнем городе была особенно жирная, глубокая - и денди-герцог тонул в ней хорошо если только по щиколотку. При этом его туфли оставались чистыми и блестящими, а на брюках не появилось ни пятнышка.
        Ещё за герцогом тянулась цепочка очень странных следов… Как будто от копыт.
        Но ни внимательных, да и вовсе никаких зевак не было. У обывателей в Нижнем находились другие дела, особенно днём, особенно после дождя: дети копались в грязи, женщины торопились вывесить бельё, даже двери трактиров и борделей были ещё закрыты. Днём шлюхи спят, а кто может, тот работает. Кто же не может - пытается проспаться, чтобы вечером начать снова клянчить выпивку.
        Вот появился бы Эш в этой части города после заката, он увидел бы совсем другую картину.
        Впрочем, Эш и сейчас не слишком смотрел по сторонам. Люди его никогда не интересовали, куда приятнее было запрокинуть голову и следить за небом или за танцем листьев под метлой подметальщика… Где-то недалеко звенел колоколами местный храм, звук гулко разносился по городу и будил нечто… нечто тёплое в груди. Даже у Эша. Недавний дождь прибил пыль и на какое-то время смыл все запахи. Дул свежий прохладный ветер, не было ни намёка на туман, только рваные, подсвеченные солнцем облака мчались по небу, и синева в просветах виднелась яркая - так, что больно смотреть.
        Эш шёл, размахивал тростью, посвистывал, ловил в редких стёклах витрин отсветы своих рогов или следил за бегом облаков (они напомнили фейри стадо единорогов - если их вспугнуть, мчатся так же). Жизнь казалась простой и приятной. Вот завтра он женится. Вот, к концу этого месяца обязательно разберётся с этими демонами, сиренами и прочей нечистью, заполонившей столицу. Потом, конечно, придётся устроить рейд по столице, а то и по стране… Зато после - уедет в Виндзор-холл, в лес, надолго, месяца этак на три. И плевать, если императору он понадобится раньше - пусть хоть в бездну Его Величество катится со всем его престолом в придачу. Эш будет отдыхать. А где-нибудь у моря новая герцогиня Виндзор родит сына или дочку… Может, отослать их потом в Конфедерацию? Девчонка же хочет преподавать - что ж, можно договориться с крупнейшим университетом в Каринде. Лишь бы глаза не мозолила - и все ведь довольны будут.
        А красивая она, когда не строит из себя леди. И выдумщица… Её знакомую зельеварку-ведьму Эш, конечно, найдёт… Но всё-таки, зачем намеренно портить девочке жизнь? Вот бабочки - они же красивые, пусть и глупые, пусть и бесполезные. Хотя почему бесполезные - они цветы опыляют. Вот и ему жена родит ребёнка, супружеский долг выполнит, а потом пусть себе порхает. Красиво ведь, и все счастливы: и наблюдатель, и бабочка.
        Эшу всё-таки никогда не нравилось смотреть на бабочек в шкатулках коллекционеров. Даже если удастся сохранить иной красавице крылья, всё равно той свободы и жизни, которая и составляет их красоту, их гармонию, - её уже не будет. А то и вовсе бывшая летунья увянет, как засохший цветок. Эш даже сухие цветы не любил. Смерть она и есть смерть, пусть и по-своему красивая.
        И правда - зачем он так страстно хотел запереть эту… Как там её? Эльфрида? Милое имя… Девочка обычная, счастья тоже хочет. Эш ведь от природы не жесток, тем более без причины. И не тиран. Рассеянный, это да, и не внимательный. Ну и что? Девочке ведь и не нужно его внимание. Ха, кажется, меньше всего ей нужно его внимание. Ну что ж - все выживают, как могут, а если эта леди будущая-Виндзор умудрилась его однажды вывести… Бабочки тоже иногда кусаются и вырываются, если схватить их за нежные крылышки. Не убивать же их за это?
        В общем, настроение было прекрасное, и так держалось вплоть до Среднего города. Потом стали уставать ноги, копыта нет-нет, да спотыкались, к тому же, Эш чувствовал, что натёр их. Надо было подковать, ещё когда на «той стороне» был… Он уже подумывал взять экипаж и доехать до дома хотя бы с некоторым удобством (кто же назовёт городские кэбы удобными?), когда проезжающая мимо карета с серебряными ласточками над окнами и лакеями в помпезных ливреях внезапно остановилась. Полыхнули в солнечных лучах позолоченные дверные ручки, золотые же кисточки штор, дверца открылась и наружу выглянула дама лет сорока. Она была очень богато, впрочем, со вкусом одета в платье из бордового бархата с вышивкой, украшенной рубинами и золотом. От неё терпко пахло созревшими, сочными яблоками, и улыбалась она, когда откинула золочёную вуаль, как-то знакомо. Но почему-то совершенно Эшу не понравилась. Может, глаза? Которые он, кстати, тоже где-то уже видел - эти оценивающие серые глаза, вынимающие из тебя душу.
        Эш нахмурился и ускорил шаг.
        - Лорд Виндзор, - позвала дама глубоким звучным голосом. Эш целое мгновение думал, не набросить ли на себя иллюзию… да вот хотя бы подметальщика, пусть эта леди напрасно его ищет. Говорить с ней совершенно не хотелось. Но спустя это мгновение мысль показалась Эшу смешной и трусливой. Он обернулся.
        - Не откажите мне в беседе, - дама поймала его взгляд. Грудь у неё в декольте под бархатной мантильей соблазнительно вздымалась. - Подвезти вас?
        Эш посмотрел ей в глаза - и словно на пару мгновений оказался в снежном морозном Свенцеме.
        - Откажу. Не нужно, - буркнул он и раздражённо стукнул тростью по мостовой - кажется, даже искры высек.
        Дама вскинула брови, что-то сказала кучеру, один из лакеев опустил подножку кареты, и дама довольно резво (учитывая размеры её платья) выпрыгнула на мостовую.
        - Милорд, подождите. - Она подхватила кончиками пальцев подол, так что он спереди слегка приподнялся, и стали видны её бархатные, расшитые бисером, туфельки. - Нам нужно поговорить - в конце концов, мы скоро станем семьёй.
        Это заявление Эша действительно остановило - так надолго, что дама успела подойти ближе и, словно так и нужно (а может, и нужно - дурацкие правила этикета всегда вылетали у фейри из головы), повисла у Эша на локте.
        Запах яблок стал душным.
        - Семьёй? - Эш попробовал стряхнуть с себя её руки, но дама как вцепилась своими тонкими пальчиками в красных кожаных перчатках, так и держалась - и держалась крепко. А ещё улыбалась по-прежнему знакомо.
        - Конечно, милорд. Я ваша будущая тёща.
        Эш посмотрел на неё, на её бордовую шляпку с рубиновой брошью, на золотую парчовую вуаль, сейчас откинутую, на перчатки с прихотливой вышивкой золотой нитью, тоже усыпанные рубинами…
        Посмотрел и на пару мгновений потерял дар речи.
        - Я леди Уайтхилл, мать Фриды, - просто представилась дама. Очень просто, если подумать: никаких титулов. Видимо, пыталась этим вызвать расположение лорда Виндзора: дескать, смотри, я к тебе всей душой, я всего лишь мать, я не опасна… Эш подумал, что она похожа на лисицу. В какой там басне она у вороны сыр выпрашивала? Тоже, говорят, сладко пела.
        - Милорд, сегодня я получила весьма занимательное письмо от Его Величества, - продолжала леди Уайтхилл.
        - Вы получили? - изумился Эш. - Генри писал его отцу леди Вустермор, а не вам.
        Дама по-прежнему улыбалась, точно приклеила эту ласковую и тоже терпкую улыбку к своим губам, а Эш опомнился, что назвал императора по имени. Ну хоть не кретином - а то мог ведь. Духи леса, ну что она от него хочет? Поблагодарить? И что-то ещё?
        - О, милорд, конечно, письмо было адресовано моему супругу. Но кто, как вы думаете, будет заниматься организацией торжества? Вы ведь назначили его на завтра…
        - Я буду, - перебил Эш, даже не пытаясь вести себя вежливо. Кажется, он начинал понимать, откуда у леди Вустермор все те качества, которые его бесят: чопорность, например. И вообще - лучше бы благодарила. Какое ещё торжество? Так, маленькая церемония.
        - Правда? - дама улыбнулась ещё шире. - И платье невесте закажете тоже вы?
        Эш поморщился и снова попытался сбросить эту дамочку, но она вцепилась в его локоть, как болонка в любимый тапок.
        - Какое ещё платье? Мне совершенно всё равно, в чём она явится в храм, хоть голая, лишь бы явилась. Миледи, оставьте эти глупости…
        - Глупости? - фыркнула дама. - Вам - глупости, а бедной девочке - репутация. Об этих «глупостях» скоро будет говорить весь свет. Фрида - маркиза, вы - герцог. Вас совершенно не волнует, что о вас скажут?
        - Нет, - отрезал Эш. Его никогда не волновало чужое мнение, а если оно уж очень начинало мешать, то его всегда можно было скорректировать. На что ещё нужна магия?
        Дама надолго замолчала. Её карета ехала за ними по тихим чистым улочкам Среднего города, такая же неуместная здесь, как морская чёрная жемчужина в россыпи речного. Эш заметил, что их с леди сторонятся. Горничная в коричневом пальто перебежала на другую сторону улицы, и пожилая пара, наверняка возвращавшаяся из храма, перешла туда же (впрочем, не забыв кинуть пенни подметальщику). Только игравшие у фонтана дети провожали их восторженными взглядами. «Мы, наверное, блестим, как звёзды», - подумал Эш, без всякого, впрочем, энтузиазма.
        Где-то в синей вышине голуби играли в догонялки с потяжелевшими облаками…
        - Милорд, а вы не думали, что моя дочь вам не ровня? - поинтересовалась вдруг леди Уайтхилл странным, ещё более сладким голосом. Эш мгновенно насторожился. - Я слышала, к вам сваталась даже младшая дочь королевского дома Конфедерации, но вы отказали. - Эш вспомнил девочку десяти лет и сглотнул. С ней приятно было поиграть в прятки… Мда. - Зачем вам Фрида?
        «Фрида, - мысленно повторил Эш, и перед глазами сам собой соткался образ танцовщицы-полукровки с бубенцами на юбке из листьев и цветов. - Нет, не она, но ей это имя бы подошло».
        - Я влюбился, миледи, - улыбаясь, сообщил Эш. Надо эту даму довести до белого каления - тогда сама сбежит. - Влюбился с первого взгляда. Ваша дочь - настоящая красавица.
        - Милорд! - возмущённо воскликнула леди Уайтхилл, а её глаза вцепились в него и не отпускали. - Мы с вами не в том возрасте, чтобы верить в любовь с первого взгляда.
        Эш пожал плечами, точно говоря: «А мне плевать, во что вы там верите». Получилось красноречиво.
        После минуты молчания леди нашла в себе силы снова улыбнуться.
        - И всё же, милорд, вы не думали, что принимаете решения… слишком поспешно? Может быть, моя дочь - совсем не та женщина, что нужна вам для счастья?
        Эш прикрыл глаза и понял, что вся эта сцена ему окончательно надоела. Наслаждение хорошей погодой прошло, оставив только раздражение и непонятную злость. А ещё вернувшуюся головную боль. И даже доводить эту лисицу до бешенства уже не хотелось.
        - Миледи. - Он резко остановился, вынудив сделать то же и леди. - Я уже не в том возрасте, чтобы принимать непрошеные советы. Не учите меня жить, для этого у вас есть дочь. А теперь давайте попрощаемся и увидимся завтра на церемонии.
        Прощаться леди, впрочем, не собиралась.
        - Зачем вам Фрида? - глядя на него в упор, спросила она.
        Эш улыбнулся - так, словно скалился, и от нетерпения притопнул копытом.
        - Любовь, миледи.
        - Извольте говорить правду, милорд.
        - А для чего? - Эш улыбнулся и тоже посмотрел на даму в упор с высоты своего роста. Получилось сверху вниз. - Не верите мне - как пожелаете, ваше право. - Он снова попытался её сбросить, но с тем же результатом.
        «Ещё чуть-чуть, и я её прокляну», - подумал Эш и поморщился.
        Леди прищурилась.
        - Фрида вчера вам отказала, сегодня вы заставили императора написать эти письма и фактически приказать ей изменить решение… Полагаете, вы можете управлять моей дочерью? Полагаете, она ваша кукла, ваша марионетка?
        Эш через силу улыбнулся.
        - Почему бы и нет?
        Взгляд у леди сделался острый - куда острее, чем у той же Эльфриды. Наноси она им удары, Эш уже был бы похож на подушку для иголок.
        Но увы, взгляды не причиняют боли - и Эш в ответ только ухмыльнулся, снисходительно глядя сверху вниз.
        - Прошу вас передумать, милорд. Вы удивитесь, на что способна мать, когда обижают её дитя.
        - Дитя или ваши амбиции? - хмыкнул Эш. - Это же вы хотите пышную свадьбу с долгим обсуждением в газетах и кулуарах… Бросьте, миледи, ваши угрозы пустой звук. Помните басню о слоне и болонке?
        Леди ухмыльнулась - очень похоже на Эша, фейри даже мысленно восхитился. Надо отдать этой Уайтхилл должное, держалась она превосходно. Прямо как её дочурка. «Была бы лет на двадцать моложе, можно было бы жениться на обеих», - подумал Эш и чуть не захохотал вслух.
        - Помню, милорд. А вы помните - о слоне и муравье? - Эш вздёрнул бровь, и леди продолжила: - Что вам стоит подождать месяц? Мы подготовим достойную церемонию…
        Меньше всего Эш хотел бы делать из фарса праздник: разбираться с журналистами, изучать меню и выбирать букет невесты… Вот ещё!
        - Нет.
        - Ваше упрямство граничит с глупостью.
        Эш пожал плечами. Да плевать ему было что и с чем там по мнению этой рыжей болонки граничит. Он устал от её общества. Всё, надоела.
        «Я позабочусь о том, чтобы ваша семейная жизнь была несчастной», - говорил взгляд леди Уайтхилл, когда она, наконец, оставила его локоть в покое. Эш и на это только улыбнулся, взбил кучку листьев у бордюра, осыпав леди пылью. Потом отвернулся и спокойно направился по улице вниз.
        Вскоре мимо проехала карета, увозя леди Уайтхилл домой - наверное, строить злодейские планы. Эша это не волновало - если кто-то из жучков решит кусаться, его легко можно раздавить. Очень легко. Уайтхилл, Уайтхилл… у неё же не одна дочь. Вчера на балу он слышал это имя… И девочка в розовом, вся такая солнечная. Хм. Что ж, значит, не просто жучок, а божья коровка. «Божья коровка, твой дом горит, лети, проверь…»
        Но это в крайнем случае и уж конечно, не пожар. Просто слова из детской присказки…
        Подул ветер, принёс запах сирени, смыл приторный аромат яблок, и Эш быстро выкинул этот разговор из головы.

* * *
        Утром Фрида долго приходила себя в прохладной ванне, а потом, как и в день бала, вместе с Мирой отправилась в покои леди Уайтхилл. Фрида не сомневалась, что там её ждёт рассерженная мать вместе со свадебным платьем и длинным списком приказов.
        Платье и впрямь ждало. Белое, с яркими чёрными хризантемами, вышитыми по подолу и сеточке, символично закрывающей глубокое декольте. Фрида оценила сочетание жемчужин, белых и чёрных, оценила переход текстуры тканей - переливчатого атласа и более спокойного бархата. Ещё сильнее оценила отсутствие кринолина… Впрочем, у платья имелся жёсткий корсет, и Фрида его тоже оценила в должной мере. Сложно этого не сделать, когда почти не в состоянии дышать - а Фрида, когда на неё платье надели, дышала через раз. Потом немного приноровилась, но грудь всё равно вздымалась очень… соблазнительно. Герцог Виндзор будет в восторге.
        Мать как будто не сердилась - она, скорее, выглядела задумчивой. Ни о каких приказах, требованиях и прочем речь пока не шла, и Фрида кинула пробный шар.
        - Матушка, быть может, вы закажете мне ещё и траурное платье? На всякий случай, вдруг оно мне тоже быстро понадобится?
        Ни о чём таком она, конечно, не думала. Герцог молод, к тому же, он друг императора и единственный официальный маг. Можно сказать, незаменим, пока ребёнок Фриды не подрастёт. Убивать его было бы… глупо. А сам он умирать как будто не собирался.
        Однако леди Уайтхилл кивнула, наклоняясь к подолу и расправляя кружева.
        - Уже заказала. Обязательно понадобится.
        Фрида удивлённо вздёрнула брови и попыталась поймать взгляд матери, но леди так заинтересовалась подолом, что ничего не заметила.
        Ещё было очень рано - едва ли час после рассвета - когда Фриду посадили в карету, напротив устроилась мать с фатой в руках (её надеть не успели) и всю дорогу до храма пристраивала её Фриде на причёску.
        Фата была, как требовал обычай, взята в долг у женщины, которая прожила в браке долгие счастливые годы. Леди Уайтхилл, конечно, считала таковой себя, поэтому регулярно одалживала фату своим дочерям. Ну, как регулярно - уже третий раз, и на подходе Эвелина… Вопреки здравому смыслу, Фриду это рассмешило.
        Она совершенно не волновалась. Может быть, второй раз замуж выходить уже не так страшно, а может, брак перестал быть для неё чем-то неизведанным, пугающим. Во всяком случае должного трепета уже не вызывал. Всё пройдёт своим чередом, она знала. Вот карета остановится у храма, вот из следующего за ними экипажа выйдет лорд Валентин, он же поможет ей выбраться. Нанятые матерью слуги будут бросать в Фриду цветы, а гости в это время - изнывать от духоты в храме. Потом отец поведёт её к алтарю, там уже будет ждать жених. Они встанут рядом, выслушают долгую проповедь, поучаствуют в паре танцев… Впрочем, нет, танцевать будут служители храма - вокруг новобрачных. Потом пройдёт обмен клятвами, поцелуй - и праздник где-нибудь… Может, у Виндзоров. Или праздника не будет, он, в конце концов, не обязателен.
        - Матушка, я хотела бы поинтересоваться, - начала она, когда с фатой было закончено. - Вчера вы посылали за мной…
        - Ах, дорогая, - отмахнулась леди Уайтхилл, - пришлёшь мне новую коллекцию стеклянных котят из Конфедерации во время своего свадебного путешествия.
        Фрида моргнула.
        - Матушка, я не уверена, что у меня будет свадебное путешествие. Герцог…
        - Будет, - неожиданно зло рявкнула леди. - У тебя. Всё. Будет.
        - Да, матушка, - выдохнула Фрида.
        Остаток дороги прошёл в молчании.
        Но стоило карете остановиться, Фрида закрыла глаза и с усмешкой подумала, что дальнейший путь могла бы проделать и зажмурившись, опираясь только на руку отца - настолько всё уже знакомо. А потом, осторожно отодвинув тюль, она выглянула в окно и опешила.
        Это наверняка был самый маленький, самый бедный храм в столице и окрестностях. Да, рядом возвышался прекрасный лес, а с другой стороны мерцало росой поле, но Фрида смотрела на толпящихся у храма вперемешку слуг, лордов, леди, каких-то людей с фотоаппаратами - наверное, журналистов… И пыталась убедить себя, что это не сон.
        Кареты, между прочим, ставить было уже некуда - подъезда не было, специального места для них - тоже, и все экипажи гостей выстроились гуськом на просёлочной дороге. Впереди, у самых дверей храма всё-таки стояла карета, огромная, с золотыми гербами, и дюжиной коней. Люди от них шарахались, но кони всё равно то и дело взбрыкивали. Давка там наверняка была грандиозная, а уж когда прошёл слух, что невеста прибыла…
        «Интересно, он долго это место искал?» - подумала Фрида, уже не скрываясь глядя, как пробирается к её карете лорд Валентин.
        Один раз она отважилась глянуть на мать - и больше этого не делала. Даже в сумраке кареты было видно, что лицо леди Уайтхилл идёт красными пятнами, а руки так сжимают букет невесты, что скоро Фриде нечего будет нести.
        Но вот лорд Валентин пробрался к дверце, открыл, толпа у дверей храма подалась вперёд, кого-то бросили под копыта, лошади заржали, тройка передних взвилась на дыбы… Кони в ответ заволновались все, включая тех, что везли невесту - карета Фриды дёрнулась, а сама невеста упала отчиму на руки - благо тот успел подхватить. И так и понёс её сквозь людскую суматоху - Фрида только букет поймала, который мать ей из кареты выкинула.
        - Дочь, - выдохнул Фриде на ухо лорд Валентин, но Фрида покачала головой.
        - Даже ничего не говорите, отец.
        Худо-бедно перед ними расступались - длиннющая фата реяла на ветру, как белый флаг сдачи. Валентин занёс Фриду в храм - внутри тот смотрелся ещё хуже, чем снаружи, одни разбитые окна чего стоили - поставил на ноги… И тут стало ясно, что проход между скамьями слишком узкий для того, чтобы идти по нему вдвоём. Фрида в который уже раз возвела глаза к синеющему сквозь дыры в потолке небу и посторонилась, держа отчима за руку. К алтарю лорд Валентин в итоге пошёл первый, Фрида за ним, и гул голосов становился всё громче…
        Многочисленные гости со стороны невесты на скамьи не поместились, им и журналистам пришлось стоять, вспышки фотоаппаратов не прекращались, и всё это вместе с музыкой на откровенно расстроенных инструментах убедило Фриду, что свадьба всё-таки символична. Говорят же, что выходить замуж в четверг - к гробам. И Фрида уже знала, кого она в этот гроб положит…
        Жених невесту у алтаря не ждал: он громко, перекрикивая музыку, спорил с кем-то, в ком Фрида с трудом, но опознала Его Величество императора, сильно помятого и не такого сияющего, как на балу. Что ж, это объясняло такое количество любопытных снаружи…
        Музыка гремела, до алтаря Фрида уже дошла и замерла теперь, потому что лорд Валентин тоже замер, нерешительно поглядывая на орущего герцога Виндзора.
        Фрида, сперва твёрдо решившая делать вид, что всё идёт так, как и должно быть, поймала взгляд отчима, потом - молоденького священника (мальчишки из хора испуганно жались к нему), вздохнула, отпустила руку Валентина и - тот посторонился - решительно направилась к жениху.
        Герцог её и не заметил. Даже когда красный не то от ярости, не то от смущения император улыбнулся ей, Виндзор продолжал рычать - что, кажется, было его обычным состоянием, когда не хамит. Фрида вздохнула, коротко (насколько позволило платье) поклонилась Его Величеству, потом решительно схватила герцога за локоть и толкнула в сторону алтаря.
        Виндзор равновесие удержал, но повернулся к ней в бешенстве.
        - Что?!.
        Фрида, крепко держась за его локоть, прошипела:
        - Жениться. Быстро! - Короткие команды всегда лучше всего действовали на детей, если они не слушались.
        - Да как ты?..
        - Туда, - не дожидаясь окончания, Фрида толкнула его уже в полную силу. - Святой отец, пожалуйста, начинайте.
        Позади тихо смеялся император, музыка наконец-то смолкла, гости кое-как успокоились, а герцог всё ещё кипел.
        - Не смей говорить мне, что делать! - рычал он, перекрикивая священника, говорившего о ценности брака.
        - Не смей превращать мою свадьбу в позорище! - шипела Фрида.
        - Да я!..
        - Что, другого храма ты не нашёл?! - ругаться на «вы» у Фриды никогда не получалось.
        - Да я вообще ни о каком храме не знал! - выдохнул герцог, и Фрида посмотрела на него в недоумении. - То есть знал, да, но я поручил это Дикону, а этот кретин выбрал это!
        - Значит, всыпьте вашему нерадивому слуге пару плетей по возвращении, а сейчас успокойтесь, прошу вас! - первой пришла в себя Фрида.
        Герцог нахмурился.
        - Я имел в виду императора, - буркнул он.
        - О боги! - простонала Фрида, заодно глянув на ту половину храма, которую должны были занимать гости жениха. Там сидели двое: камердинер герцога и император. Причём в разных концах зала. Пустое пространство между ними смотрелось весьма красноречиво.
        - Тебе что-то не нравится? - вскинулся герцог.
        От ответа Фрида воздержалась, но ладонь жениха сжала сильно, однако герцог даже не поморщился.
        - Слушайте, заканчивайте с этой болтовнёй! - рявкнул он на священника. - Меня уже задрало это слушать!
        «Он же пьян», - поняла Фрида, краснея.
        - Дорогой… - ласково пропела она и осеклась, глянув на дрожащего священника. Тот запнулся, и герцог воспользовался паузой.
        - А ты! - ткнул он пальцем в невесту. - Мне подчинишься!
        - Я разобью твою голову об алтарь, мерзавец, - шёпотом вырвалось у Фриды. - И прямо сейчас, если рот не закроешь!
        - Вот за это я тебя и люблю, - расплылся в пьяной улыбке жених, и священник попытался продолжить.
        - Я же сказал: хватит! - рявкнул на весь храм Виндзор.
        Фрида прижала свободную руку ко лбу: боги, как, как её угораздило?!
        - Т-тогда п-переходим сразу к к-клятвам, - пробормотал священник, судорожно листая стоящий перед ним на подставке фолиант. - Клянётесь ли вы…
        - Да! - рявкнул герцог.
        - В-вы должны дослушать и…
        - Дорогой, - снова попыталась Фрида, - вспомните о гостях, вы ведёте себя…
        - Да плевал я на всех вас!!!
        По храму прокатилось эхо, и наступила гулкая, невозможная, когда в одном месте присутствует так много человек, тишина.
        - Я тоже клянусь, - быстро сказала Фрида, поймав взгляда священника. - Мы уже можем перейти к поцелую?
        - Т-тогда я объявляю в-вас мужем и женой, - вопреки всем канонам и правилам возвестил священник. - Жених, можете…
        Фрида не стала этого дожидаться - она сама потянулась к губам уже-мужа (для этого ей пришлось подпрыгнуть) и впилась в них с энтузиазмом демона-кровопийицы. Герцог взвыл, Фрида действительно напилась крови и, к её чести, мужу удалось оторвать её от себя отнюдь не сразу.

* * *
        Праздника не было, чему Фрида только порадовалась, когда камердинер герцога и - боги, какой стыд - император запихнула мужа в карету. Та тоже принадлежала Его Величеству и была достаточно просторной для четверых, но Фриде пришлось сидеть рядом с мужем. Он сразу же, только тронулись в путь, завалился набок и улёгся ей на колени. А потом ещё и захрапел, да так смачно и раскатисто, что Фриде очень захотелось оторвать край своего подола и засунуть мужу в рот, пусть если не задохнётся, то хоть замолчит.
        - Миледи, - нарушил весьма относительную тишину император. - Я должен просить прощения - это всё моя вина.
        Фрида подняла на него взгляд и скептично вздёрнула бровь.
        - Не хочу с вами спорить, Ваше Величество, но очень в этом сомневаюсь.
        - И всё-таки, - император глянул на камердинера (тот успешно делал вид, что его здесь нет) и продолжил: - Видите ли, я просто хотел пошутить. Мы с Эшем старые друзья, и… Он был прав, храм для церемонии он поручил выбрать Ричарду, - император снова покосился на камердинера, - но, понимаете, это было такое искушение… Я же не знал, что у него настолько забористое вино! - в сердцах воскликнул он. - Мы только у храма, когда в себя пришли… Э-э-э, когда я пришёл, понял, что, в общем…
        - А я говорил, - несчастным голосом тихонько произнёс камердинер. - Что теперь делать?
        Фрида пожала плечами.
        - У меня есть прекрасное средство от похмелья, и когда мы приедем, Ваше Величество, я вам его приготовлю. И ещё… Ричард? - Камердинер кивнул, и Фрида продолжила: - Прошу вас, проследите, чтобы мои вещи доставили из поместья Уайтхилл.
        - Конечно, миледи.
        - Боги, стыд-то какой. Что об этом напишут в газетах?! - простонал император. А потом совершенно невпопад добавил: - Матушка меня убьёт.
        Фрида глянула в окно - там поднявшееся над горизонтом солнце ярко сияло на небе - и кивнула.
        - Да, меня тоже.
        Остаток дня прошёл, как это ни странно, без приключений. Фриду проводили в её покои, и всё время до вечера она и Мира разбирали вещи, которые всё прибывали и прибывали: из Уайтхилла, из Хэмтонкорта… Рядом суетились служанки, экономка и дворецкий, но Фрида решила, что познакомится с ними, а заодно и со всем домом завтра. Времени ещё много, и она не торопится.
        Герцог Виндзор отсыпался у себя под надзором камердинера. Его Императорское Величество, выпив настой, который Фрида ему сделала, посвежел и принялся целовать ей руки, перемежая это с извинениями. Фрида раскраснелась и пообещала не гневаться. Ей было странно: Его Величество вёл себя совершенно просто… Может, потому, что она уже стала герцогиней Виндзор? Фрида бывала на императорских балах ещё во время первого замужества, и там император был как нельзя более официален.
        Вечер она снова посвятила письмам - пришли ответы из Хэмтонкорта. Мира была отправлена спать - всё равно Фрида в ней больше не нуждалась. Ко сну новая герцогиня Виндзор уже приготовилась: косы ей заплели и уложили, ночную сорочку нашли и надели. Кто же виноват, что леди не спится?
        Когда на письмо упала тень, а огонёк свечи повёл себя как-то странно - вытянулся и чуть не соскочил с фитиля - Фрида удивлённо обернулась. Окинула взглядом посвежевшего, одетого в один лишь домашний халат герцога Виндзора и хотела было поинтересоваться, как ему спалось… Но потом посмотрела на тень ещё раз, вдумчиво. И снова на герцога. И опять на тень.
        Виндзор стоял у неё за плечом и, совершенно не стесняясь, читал письмо, когда Фрида подняла голову и спокойно поинтересовалась:
        - Милорд, скажите мне, пожалуйста, нормально ли это…
        - Что? - поднял брови герцог.
        Фрида указала кончиком пера.
        - У вашей тени рога.
        - Рога? - повторил герцог с таким выражением, что Фрида поняла: да, кажется, это нормально… - Правда? И какие же?
        Фрида пригляделась.
        - Оленьи.
        Герцог улыбнулся и ровно на секунду Фрида увидела стоящего на копытах рогатого фейри в халате. Он был похож на того, что являлся ей во сне, и это было очень странно.
        - А вы не испугались, - удовлетворённо заключил герцог, и Фрида заметила, что рога у его тени пропали.
        - Фейри? - усмехнулась Фрида. - Вы забыли, милорд, у меня будет ребёнок от… Да вот от такого же, как вы сейчас изобразили. Рогатого. Наглеца.
        - Наглеца?
        Фрида посмотрела на него в упор, но лицо Виндзора ровно ничего не выражало.
        - Вы умеете читать мысли, милорд?
        - Хотите? - усмехнулся герцог и протянул руки к её голове.
        Фрида отпрянула, потом быстро встала и, зло прищурившись, поинтересовалась:
        - Зачем вы здесь?
        Это герцога рассмешило.
        - Первая брачная ночь, мадам. Неужели вы забыли?
        - После того, что вы устроили на свадебной церемонии, вы действительно рассчитываете на брачную ночь? - изумилась Фрида. - Хоть на первую, хоть на вторую, хоть на третью? Боги… Эш. Идите спать, уже поздно.
        Виндзор усмехнулся. Фрида поймала его взгляд, и он был очень красноречив, очень откровенен - этот взгляд. Фрида вспомнила, что стоит перед ним босиком, в одной лишь сорочке, и декольте у неё слишком глубокое, лямка с одного плеча уехала к локтю, да и рюши вряд ли хоть что-то скрывают…
        Фрида выпрямилась.
        - Милорд, идите спать.
        - Ну уж нет, - мягко, вкрадчиво отозвался герцог и, обогнув Фриду, сел на расправленную кровать. Свечи на столике рядом зажглись сами собой. - Раздевайтесь.
        Фрида подумала, что ослышалась.
        - Что?
        - Раздевайтесь, - абсолютно спокойно повторил герцог… Эш. - Я хочу посмотреть на вас без этой тряпки.
        Скрывая смятение, Фрида рассмеялась.
        - Оригинальное название для конфижского рюша и иберийского шёлка, милорд.
        Герцог только отмахнулся, а потом неожиданно поинтересовался:
        - Вы умеете танцевать?
        Фрида прошла к камину.
        - Мы танцевали с вами два дня назад, милорд.
        - О нет, не эти… глупые придворные танцы. Я хочу знать, Фрида, умеешь ли ты танцевать?
        - Не понимаю.
        Эш улыбнулся и плавно перетёк-встал, а потом как-то сразу оказался рядом.
        - Я покажу, - шепнул он, одной рукой обнимая её за талию, а другой снимая лямки и обнажая её грудь. - Вот так. - Он шагнул в сторону, и Фриде пришлось шагнуть за ним. Чуть отстранился - только чтобы дать сорочке соскользнуть вниз, потом снова увлёк в сторону…
        Фрида очнулась и сама потянула его обратно к камину.
        - Милорд, вы не в себе. Извольте уйти.
        Он чуть отстранился - теперь его руки лежали у неё на плечах, и взгляд её он по-прежнему держал.
        - Изумительно. Как тебе удаётся оставаться такой ледяной и чопорный, когда ты стоишь передо мной нагая?
        Вот уж чего-чего, а наготы Фрида не стеснялась никогда. Если ты полжизни проводишь с фейри… Странно стесняться вещи совершенно естественной - собственного тела.
        Фрида усмехнулась, мысленно представила себе этого мерзавца, тоже голого. Восхитилась и добавила к увиденному ленты. Атласные ленты, например те, которыми сейчас были стянуты её косы.
        Зрелище получилось весьма приятное.
        - Иди ко мне, - пропела она, улыбаясь. - Муж мой, иди же ко мне…
        Глаза его расширились, и он шагнул к ней.
        - Учти, прокусишь мне губу ещё раз… - успел шепнуть он, когда Фрида, подпрыгнув, оседлала его бёдра и впилась в рот, одной рукой держась за плечи, другой раздевая.
        Когда она отстранилась… боги, это выражение лица - оно стоило того, чтобы начать эту игру. Виндзор смотрел на неё так, словно змея вдруг превратилась в прекрасную девушку, разделась, улеглась перед ним на пол и призывно попросила взять её.
        Пару мгновений спустя, сполна насладившись его взглядом, Фрида так и поступила. Легла, выгнулась, а когда он, словно зачарованный, опустился следом за ней, рывком перевернула, оказавшись на нём верхом.
        - Что ты задумала? - выдохнул Эш, когда она выпрямилась и распустила волосы. Он быстро огляделся. - У тебя ведь нет под рукой этих твоих зелий. И ты понимаешь, что я не дам тебе до них добраться.
        - Ну конечно. - Фрида ласково поцеловала его в щёку, а потом занялась мочкой уха. - Нет, ничего нет, милый. И я знаю, ты ведь такой, - её руки пробежались по его плечам, потом по груди, - сильный…
        Рыкнув, Эш потянулся к её губам - Фрида позволила. И вот её пальцы гладят его волосы, зарываются в них, дёргают. Эш раздражённо мычит и не замечает, что её рука тянется к решётке камина…
        Фрида резко выпрямилась и быстро размахнулась. Эш, как она и думала, дёрнулся, поднимаясь, вскинул руки, пытаясь закрыться, но не успел, и Фрида ударила его кочергой ровно по затылку.
        Ни одно зелье не действует так предсказуемо - Эш закатил глаза и упал, обмяк. Фрида, на всякий случай, приложила его ещё и по вискам - не сильно, но чтобы быстро не проснулся. Потом встала, закуталась в его халат (пах он почему-то очень знакомо…), взяла ленты и поволокла герцога к двери.
        В коридоре никого не было - слуги наверняка уже легли спать. Фрида осмотрела замок, потом - засов, очень подозрительный, с внешней стороны, но для Фриды сейчас как нельзя более удобный. Потом старательно связала запястья обнажённого герцога, завела руки над головой, привязала их к засову. И аккуратно закрыла, а потом заперла дверь, пожалев, что у неё нет наручников - пригодились бы. Может быть, пришла пора ими обзавестись?
        К двери она для порядка придвинула ещё диван, потом, закончив с письмом, которое писала до появления мужа, проверила запасы зелий, переоделась, убедилась, что один из флаконов под рукой, как и кинжал - под подушкой. И с чувством выполненного долга уснула.
        Глава 12. Огненная лиса
        Фрида проснулась с ощущением, что что-то не так, неправильно. Мерзкое, гложущее чувство непонятного страха - даже не страха ещё, а пока беспокойства. Что-то случилось. Что-то пошло не так, как должно было.
        Что-то неправильно.
        Спальню заливал золотистый, солнечный свет, очень яркий. Лучи скользили по бархатным обоям с вышитыми на них канарейками, по письменному столу из белёного дуба, по корешкам книг с золотым тиснением, камину, так и не закрытому ширмой, кочерге, по балдахину, бордовому, а не синему, как должно быть… Фрида приподнялась на локте, удивлённо разглядывая незнакомую комнату. Ни на её спальню в Хэмтонкорте, ни на комнату в гостевой башне Уайтхилла это похоже не было. Где же?..
        Взгляд ещё раз прошёлся по кочерге, и Фрида со вздохом опустилась обратно на подушки. Да, конечно… Вчера, после, хм, свадьбы, она была слишком занята вещами, письмами, Виндзором и не успела даже как следует рассмотреть комнату. Что ж… Оставалось заключить, что кто бы ни занимался её подготовкой, постарался он на славу. Спальня была достаточно просторна и обставлена со вкусом: традиции пополам с модой. Фрида бы предпочла больше вещей из халифата, но и так комната казалась уютной. Изумрудные обои из бархата с этими канарейками из золотой нити, фреска на потолке - весьма реалистичное изображение неба сквозь листву. Золотые подсвечники в виде танцующих фигур, очень сейчас модных… Пушистый ковёр из южных провинций с рисунком, искусно копирующим переплетение ветвей. Занавешенные весьма недурными гобеленами - тоже с садовыми мотивами - двери в будуар и купальню. И - за что Фрида комнату бы сразу полюбила - книжные шкафы, почти такие же многочисленные, как и платяные. Это объяснялось тем, что кроме будуара и купальни к спальне примыкала и гардеробная. Но книги - это прекрасно. И кто-то же поставил сюда
всё собрание древних философов, мировое наследие - роскошь и ценность. А редкие тома по лингвистке!.. Фрида прониклась заботой этого кого-то и решила отблагодарить при первой же возможности. Уж точно не герцог обстановкой занимался. Дворецкий или экономка?
        Но что-то всё-таки было не так…
        Фрида снова приподнялась на локте и тщательнее изучила обстановку. Комната выглядела ровно так, как и вчера, даже воды в хрустальном кувшине не прибавилось. Книги неопрятными стопками лежали на столе, халат герцога с пола никто не подобрал, золу из камина не выгреб… А ведь Мира должна была прийти до пробуждения госпожи, приготовить всё для умывания и лёгкого завтрака. И экономке полагалось прислать для уборки хотя бы пару горничных да поинтересоваться о распорядке дня новой герцогини.
        В комнате точно никто с вечера не был, и Фрида, поняв это, ощутила себя очень одинокой, хрупкой и беззащитной - что тут же её удивило. На самом деле, ей всегда нравилось оставаться одной, и это была одна из основных причин её переезда в маленький Хэмтонкорт. Впрочем, одиночество в чужом доме, эта ненормальная, звенящая тишина… Фрида вдруг почувствовала себя в клетке.
        Шнур звонка висел совсем недалеко от кровати. Фрида нашла свои домашние туфли, поднялась и позвонила.
        В ответ не раздалось ни звука.
        Постояв посреди комнаты, в сорочке, туфлях, простоволосая и наверняка лохматая, Фрида переждала внезапный приступ паники - это было что-то ещё из детства, страх ребёнка, которого все бросили, оставили совсем одного. Переждала, выдохнула и отперла дверь в коридор. И попыталась её открыть.
        Это было как толкать стену. Как будто дверь нарисовали красками, а потом приделали к рисунку деревянный муляж. Фриде, отлично помнившей, что ещё вечером с дверью всё было в порядке, стало по-настоящему страшно.
        К окнам она бросилась бегом, путаясь в полах сорочки и слишком просторных (для удобства) туфлях. Поскользнулась и чуть не упала на халат герцога, выругалась так, как леди ругаться не должны, и схватилась за подоконник.
        Окна тоже были нарисованными. Картинка, довольно грубая - сад, совершенно плоский, без какой-либо перспективы, будто рисовал ребёнок.
        Фрида прижала руку ко рту. В ушах стучало, страх душил, на глаза навернулись слёзы, а руки, будто по своей воле, били нарисованные окна, и при одном из таких - слишком сильных - ударов Фрида разбила правую ладонь в кровь.
        Резкая боль неожиданно отрезвила.
        Фрида нашла среди ещё не разобранных вещей стопку платков, взяла один, намочила водой из кувшина, обмотала ноющую ладонь и опустилась посреди комнаты на пол. Ковёр и без того мягкий, нагрелся от странного света и казался ласково-тёплым. Фрида, водя по нему здоровой рукой, понемногу успокоилась. Наконец, закрыла глаза. Глубоко вдохнула, медленно выдохнула. Потрогала браслет Лесного короля - его она не снимала, как отец и наказывал.
        Браслет был едва тёплый, значит, опасности нет.
        Нарисованные окна и двери, ненормальная тишина - кто-то (конечно, герцог) не захотел, чтобы она выходила из спальни. Проснулся посреди ночи голый и связанный в коридоре и решил заколдовать супругу. Что ж… «Могло быть и хуже», - со смешком подумала Фрида.
        Предположим, маг-герцог перенёс Фриду в заколдованное место… Но это слишком сложно. Куда легче заколдовать комнату, но полностью изменить её Виндзор бы не смог, времени и сил бы не хватило… Да и незачем. А вот наложить иллюзию, стойкую, качественную… Это возможно и даже не очень сложно. Фрида вообще-то слышала, что человеческие маги накладывают иллюзии на живые существа - людей, фейри, животных… Но Фрида прислушалась к себе и ничего странного не почувствовала. Это комната казалась странной.
        Неживые предметы зачаровывали фейри, а ещё чаще - духи. В лесу можно было заблудиться в трёх соснах, а уютная пещера вполне могла стать клеткой, если неправильно развести огонь - дух пламени обидится… Фрида однажды уже успокаивала такой обидчивый огонёк - целые сутки умасливала, пока он проход не открыл.
        Она ещё раз внимательнее осмотрела комнату и тихо рассмеялась. Ну конечно. Однажды побывать в такой закрытой пещере-клетке и не узнать похожую иллюзию? Как глупо с её стороны! Да, это не пещера в стране фейри, а комната в мире людей, и кто же мог подумать, что человеческий маг заставит духа зачаровать супругу?.. Но всё равно глупо, так глупо столь сильно испугаться из-за такой мелочи!
        Смеясь, Фрида снова осмотрела комнату. Раз, другой - всё до мельчайшей детали. Дух где-то здесь, огонь любит наблюдать за добычей, играть с ней. Это лесные духи могут оставить жертву тонуть в болоте или сходить с ума в маленькой рощице, не находя выхода. Огонь станет наблюдать, значит, он где-то рядом.
        На третий раз Фрида краем глаза поймала странный отсвет - пламя, там, где его вовсе быть не должно: среди подушек.
        Нашёлся!
        - Иди сюда, - прикрыв глаза, попросила Фрида.
        Комната оставалась по-прежнему пустой.
        - Давай, друг мой, в отличие от тебя я не кусаюсь. И знаю правила: я угадаю твоё имя, а ты снимешь свою иллюзию.
        Фейри любопытны до безумия, а уж духи… Игра в угадайку их любимая, и если сыграть правильно, то можно окрутить огонёк так, что он сам скажет ей своё имя. Прошлый раз у Фриды это получилось, получится и сейчас.
        Фрида положила руки на колени ладонями вверх и спокойно, благожелательно улыбнулась.
        - Вылезай, не стесняйся.
        Из-под ближайшей к Фриде подушки послышалось рычание, похожее на треск пламени.
        - Он заставил тебя служить? - тихо поинтересовалась Фрида. - Поэтому ты такой осторожный? Пленил, а потом заставил повиноваться? Выходи, уж я-то тебя не обижу. - Она вытянула руку, как приманивала бы кошку. - Ну же.
        Из-под подушки выглянула лисья мордочка. Повела носом, замерла… И наружу, наконец, появилась вся лиса, огненная, яркая, красивая настолько, что у следящей за ней Фриды захватило дух. Вскочив на одеяло, лисица потопталась, снова принюхалась, глянула на Фриду внимательно, с прищуром. Фрида в ответ улыбнулась, не разжимая губ, и лиса, наклонив голову набок не то фыркнула, не то чихнула, а потом, соскочив на пол, направилась к Фриде, подметая пол пушистым хвостом и рассыпая искры.
        Фрида протянула ей обе руки. Лисица замерла сначала, глядя ей в глаза. Потом тряхнула головой, покосилась на браслет Лесного короля, вздохнула. И, поднырнув под протянутые руки Фриды, уткнулась носом ей в живот.
        - А… что ты делаешь? - выдохнула Фрида. Лисица завозила носом по её животу. - Ай, щекотно! Что ты?.. Хватит!
        Совершенно по-человечески фыркнув, лиса снова встретилась с Фридой взглядом и заскочила ей на колени. Потопталась совершенно по-хозяйски, опаляя жаром - но Фрида, замерев, ждала. Лисица тявкнула, мелко задрожала, замерцала алым… И вдруг исчезла, рассыпавшись искрами и оставив после себя стойкий запах палёной шерсти.
        Звуки обрушились тут же: шаги, голоса, собачий лай. В комнате заметно потемнело, и похолодало, солнце вообще исчезло, из открытого окна потянуло сыростью - на улице снова царствовал туман. Правда, на этот раз нормальный. Фрида растерянно осмотрелась, но все вещи остались лежать, как лежали, и кроме освещения и звуков ничего не изменилось. Это означало, что иллюзия разрушена.
        - Что, и даже в угадайку не сыграли? - обиженно пробормотала Фрида. Как и все фейри, и большинство полукровок, она любила эту игру. - А я ведь с тобой ещё пари не заключила… Куда ты делся-то?
        «Куда» стало понятно, когда Фрида, поднявшись, случайно бросила взгляд на левую руку - там, от запястья до сгиба локтя протянулась золотистая, улыбающаяся лиса. Очень красивая и абсолютно волшебная. Это был, конечно, не сам дух - только знак его защиты, негласное обещание: «Позови, и я приду тебе на помощь».
        «Даже духи тут странные», - ошеломлённо подумала Фрида, пряча татуировку под рукавом.
        - Зачем тебе брать меня под защиту? - поинтересовалась она, но лисица, конечно, молчала.
        Это было действительно странно: духи огня ли, леса ли, или чего ещё никогда бы не стали сами, без приказа брать под защиту первого встречного. Может, этот Виндзор такой сильный маг, что сумел не только подчинить огненного духа, создать иллюзию клетки, но и заставить охранять свою новую герцогиню? Но Фриде верилось в это с трудом.
        Дверь по-прежнему не открывалась, а окна были заделаны решётками. Вчера Фрида не обратила на них внимания, а сегодня даже не удивилась: клетку герцог создал ей многоуровневую. Правда, с духом просчитался.
        Фрида вернулась к двери, снова подергала покрытую позолотой ручку. Вздохнула и приложила к тонкой щели между дверью и косяком руку с лисицей. Мгновенный, приятный, однако, жар и запах дыма - если присмотреться, можно увидеть, как изящная, маленькая лисица скользнула в щель.
        - Выпусти меня, пожалуйста, - попросила Фрида.
        И, вспыхнув, засов осыпался ей под ноги кучкой пепла, а огонь мгновенно угас. Фрида распахнула дверь, аккуратно перешагнула пепел и протянула левую руку.
        - Спасибо.
        Лисица, улыбаясь, склонила голову - словно в шутливом поклоне - и мгновение спустя Фрида почувствовала уже знакомый жар.
        Да уж, вряд ли лорд Виндзор на это рассчитывал. И уж точно не природное обаяние Фриды приручило духа огня. Что-то здесь нечисто…
        Фрида думала об этом, пока шла по пустому коридору на звук голосов - внизу, видимо, на кухне. Оттуда ещё и вкусно пахло кофе и яичницей. Голодная - вчера не было аппетита, и она не ужинала - Фрида ускорила шаг.
        Всё это очень странно. Оленьи рога. Дух огня в подчинении. Господин герцог увлекается фейрийской магией? Пробует объединить её и человеческую? Фрида слышала, что некоторые из рода Виндзоров это делали - правда, давно, и фейри на «той стороне» рассказывали о них страшные байки. Но герцог бы мог попытаться, он же не умеет останавливаться…
        Впрочем, все эти мысли быстро вылетели у неё из головы, когда Фрида спустилась вниз, к слугам. Время было ещё очень раннее, и вся прислуга завтракала на кухне - вот почему в коридоре и на лестнице было так пусто. И, когда Фрида, толкнув приоткрытую дверь, вошла, на неё посмотрели все - а было их много: большой дом означал многочисленную прислугу. Лакеи, горничные, повар, экономка, дворецкий… Все, сидевшие за длинным кухонным столом тут же встали, не сводя с Фриды глаз. И смотрели они так, словно вместо новой герцогини Виндзор к ним явился её дух и вот-вот начнёт мстить.
        «Неужели я настолько ужасно выгляжу?» - подумала Фрида и покосилась на свою сорочку. Всё, что нужно она скрывала, хотя, конечно, леди неприлично разгуливать по дому в исподнем. Да ещё и спускаться в таком виде к слугам.
        Фрида подумала об этом, подняла голову и спокойно улыбнулась. Потом прошла к разделочному столу у стены, где стоял кофейник, сняла с крючка над ним чашку, налила кофе и, вдохнув горьковатый бодрящий аромат, отпила. Вкусно было до невозможности.
        - Мэм, - очнулся, наконец, дворецкий. - Позвольте, миссис Блаут проводит вас наверх.
        Фрида, по-прежнему держа чашку в руках, снова улыбнулась.
        - Благодарю, я и сама найду дорогу. Только что я ведь смогла спуститься сюда - за своим завтраком, раз уж никто не удосужился принести его мне в комнаты.
        На кухне настала звонкая, напряжённая тишина.
        Фрида пила кофе.
        - Простите, миледи, - подала голос строгая женщина в тёмно-синем платье (украшенном, впрочем, изысканным воротничком). - Но Его Светлость приказал не беспокоить вас.
        - И потому вы с чистой душой и спокойной совестью оставили меня одну и без завтрака. Мне интересно… Вы миссис Блаут, не так ли? Экономка?
        - Да, миледи. - Женщина коротко поклонилась.
        - Мне интересно, - продолжила Фрида. - Если бы герцог решил не беспокоить меня совсем, вы бы оставили меня умирать голодной смертью? Моя комната была заперта на засов.
        «Как же вы выбрались?» - читалось в обращённых на неё взглядах, и Фрида в ответ нахмурилась.
        - Миледи, но если герцог приказывает… - начала было экономка.
        - Мой супруг, - перебила Фрида, сделав ударение на последнем слове, - отличается эксцентричным характером, не так ли?
        - Д-да, миледи…
        - Что ж, в таком случае будет только справедливо напомнить вам, что со вчерашнего дня я такая же хозяйка в доме, как и Его Светлость. И я лично оставлю вас без жалования и рекомендаций, миссис Блаут, если по утрам мне не будут приносить мой завтрак, а также свежие газеты. И где, интересно мне знать, моя камеристка?
        Кто-то из лакеев переглянулся с дворецким, и тот кивнул. Лакей тут же бросился куда-то вглубь комнаты, а дворецкий спокойно объяснил:
        - Нам пришлось запереть её, госпожа.
        Фрида медленно поставила чашку с кофе обратно на стол.
        - В таком случае в следующий раз, боюсь, мне придётся запереть вас. Миссис Блаут, пришлите ко мне горничных, а мою камеристку накормите. И я не желаю, чтобы подобное в будущем вошло у вас в привычку. Миссис Балут и вы… - она выразительно глянула на дворецкого, - через час поднимитесь ко мне, мы обсудим с вами, как отныне будет управляться этот дом.
        С этими словами Фрида подхватила тяжёлый кофейник, чашку и собралась было войти, но кто-то из лакеев мягко взял у неё и то, и другое.
        - Позвольте, мадам, я отнесу.
        Фрида пожала плечами.
        Горничных отправили немедленно. Чуть позже пришла и Мира - как раз, когда Фрида нежилась в ванне. У герцога был водопровод, и он отлично работал. Уже за одно это его дом Фриде нравился.
        - Госпожа, какое платье вы желаете…
        Фрида подалась к ней.
        - Ты бледна. Мира, ты хорошо себя чувствуешь? Послушай…
        - Всё хорошо, госпожа, - улыбнулась Мира. - Позвольте я займусь вашими волосами? Как вам кажется, не нужно ли немного изменить причёску? Я видела, замужние дамы…
        Фрида вздохнула и сжала руку камеристки.
        - Если тебе будет плохо, ты обязательно скажешь мне, поняла?
        - Конечно, миледи.
        Фрида снова посмотрела на неё - за эти дни камеристка будто повзрослела года на три. И уже стала намного уверенней и держит себя с достоинством, а не робостью, как раньше. Удивительно, опыт Фриды показывал, что люди так быстро обычно не меняются. Но может быть, фейри…
        Может быть, стоит отослать Миру в Хэмтонкорт? Здесь этот ненормальный герцог, он когда-то хотел забрать её…
        - Между прочим, где мой муж?
        - Его Светлость уехали с рассветом, - отозвалась камеристка. - Горничные говорят, господин часто так делает.
        - Уезжает с рассветом? - усмехнулась Фрида. А про себя подумала: «Прекрасно. Чем меньше мы будем друг друга видеть, тем лучше». - И когда его ждут домой?
        - Я не знаю, миледи.
        Не знала и экономка. Она и дворецкий явились к Фриде ровно через час, готовые, кажется, к новой вспышке гнева герцогини, а, когда поняли, что госпожа настроена скорее благодушно, то оба заметно расслабились. Фрида вздохнула про себя. Она ненавидела манипулировать людьми, но, боги, как часто приходилось!
        С прислугой ещё предстояло познакомиться, а узнать получше дом Фрида решила уже сейчас. Миссис Блаут составила ей компанию, пока Мира и другие горничные обставляли спальню герцогини в соответствии с её вкусом, а лакеи вместе с вызванными мастерами убирали с окон решётки.
        - Какие прекрасные гобелены! - не сдержала похвалу Фрида, когда спустилась вместе с миссис Блаут в холл. - Боги, это же двенадцатый век! Неужели подлинники?
        - Они самые, миледи, - улыбнулась экономка. - Покойный герцог собирал гобелены по всему миру, и раньше они висели во всех комнатах. К сожалению, милорд после смерти отца приказал их снять. Большинство были отправлены в кладовые, в подвале. Некоторые милорд подарил Его Величеству. А эти, - экономка кивнула на гобелен с Флорой, просыпающейся после зимнего сна, - мы снять не смогли.
        - Не смогли? - повторила Фрида, заинтригованная.
        - Да, госпожа. Мы думаем, покойный герцог зачаровал их.
        Фрида подошла ближе, потрогала жёсткую, пыльную ткань и действительно почувствовала чужую магию - как тепло, лёгкое, почти незаметное. Такое бывает от солнца ранней весной: ещё не жарит, но лучи уже приятно целуют щёки.
        - Изумительно. Миссис Блаут, а часто у вас чаруют? Я боюсь, как бы магия не помешала нашим с герцогом детям.
        - О, миледи, - экономка снова улыбнулась, но улыбка получилась виноватой. - Не беспокойтесь! Покойный герцог чаровал время от времени, но наш хозяин ведь вырос здоровеньким.
        - Вы и это застали? - удивилась Фрида. Миссис Блаут старухой не выглядела.
        - Я служу здесь с десяти лет, миледи, - с достоинством ответила экономка. - И я помню господина, когда ему было семь. Он был очень милым ребёнком.
        Фрида вежливо улыбнулась.
        - Полагаю. Что ж, миссис Блаут, вы упомянули подвалы. Я бы хотела спуститься туда.
        У дома был прекрасный сад, прекрасные подвалы, свой выход на воздушную станцию, свой поезд, и даже Фрида, привыкшая к роскоши, не могла не удивиться шику, с которым жили Виндзоры. А ведь снаружи дом не выглядел таким уж огромным и богатым…
        - Миссис Блаут, у вас здесь много зелёного. - Фрида провела пальцем по малахитовой колонне: они с экономкой как раз осматривали южное крыло. - Это традиция? Мне не кажется, что зелёный один из гербовых цветов дома Виндзоров…
        - Нет, миледи. Но милорд выделяет этот цвет из всех прочих. Дом подвергся существенной перестройке после смерти старого герцога…
        - Очевидно, - вздохнула Фрида. Ей нравилось бывать в старых домах, и она бы с удовольствием посмотрела, каким был этот дом до… перестройки - очевидно, блажи её нового супруга.
        - Милорд расширил комнаты и коридоры, а также убрал некоторые подсобные помещения, перенеся их в подвал, - продолжала экономка.
        - Мой муж любит не только зелёный, но и простор, - кивнула Фрида.
        Герцог Виндзор много чего любил. Подъём с рассветом, неожиданные и долгие отлучки, пафосные сцены… Фрида бродила по его дому и думала, что даже если узнает Виндзора поближе, то вряд ли полюбит. Кажется, они абсолютно разные…
        - Миссис Блаут, а где же портреты?
        - Портреты, миледи?
        - Да, членов семьи. Виндзоры - древний род, не верю, что не осталось ни одного портрета. Или они все ненавидели позировать?
        - О, ну что вы, миледи. Это милорд приказал их снять. Если желаете, мы поищем в запаснике…
        Фрида кивнула. Милорд вообще, похоже, был новатором. И порядки в его доме оказались… необычными. Нет, всё шло, как и должно: Фрида осмотрела дом, приказала принести все бухгалтерские книги, обсудила свой и герцога распорядок дня. Тем временем в Зелёной гостиной накрыли обед, и миссис Блаут повела госпожу туда.
        Зелёной с равным успехом могла называться любая комната в доме, но Фриду это не смущало - ей нравился этот цвет. Не так маниакально, как герцогу, но… Терпимо. Вот что действительно удивляло, так это постоянные, много раз повторяющиеся лиственные мотивы: резьба, фрески, вышивки на обоях… Как будто кто-то сделал всё возможное, чтобы превратить дом в лес. В то же время оранжерея, которая тоже здесь имелась, не выглядела слишком ухоженной (за что Фрида попеняла садовнику).
        Но даже это не было самым необычным. Куда больше удивило Фриду, что обед был накрыт на двоих. Она даже решила, что это на всякий случай - вдруг герцог неожиданно вернётся? Но потом в гостиную зашёл камердинер Виндзора, увидел Фриду, побледнел, тут же склонился в поклоне и замер в дверях, как будто решая: сбежать или не стоит?
        - Вы что-то хотели? - поинтересовалась Фрида, вытирая губы салфеткой.
        - Миледи, - тихо начал бедняга. - Мой господин приказывает… - На этом он почему-то запнулся и затих.
        Фрида нахмурилась и, оглянувшись, требовательно посмотрела на дворецкого.
        - По приказу Его Светлости, - отозвался тот, и по его тону было ясно, что он всецело такой приказ не одобряет, - мистер Ричард всегда обедает с хозяином. Когда же господин отсутствует, мы накрываем мистеру Ричарду здесь.
        Фриду изумило даже не очередное экстравагантное желание герцога, сколько то, что камердинера называют первым именем. Очень фамильярно, даже грубо.
        - Конечно, если миледи прикажет… - добавил дворецкий, и в его голосе была явная надежда, а во взгляде, который он бросил на несчастного Ричарда, враждебность.
        - Отчего же, - улыбнулась Фрида. - Не вижу причин что-то менять. Прошу вас, мистер… Ричард, садитесь. Ну же, черепаховый суп остывает. А он просто бесподобен!
        Обед прошёл в молчании. Фрида, поглядывая на камердинера, размышляла. Ричард же откровенно её стеснялся и взгляд не посмел поднять ни разу.
        После обеда Фрида вернулась в свои комнаты, чтобы переодеться, потом узнала у горничных, где можно найти этого загадочного мистера Ричарда. Как оказалось - в библиотеке, куда Фрида и отправилась вместе с бухгалтерскими книгами.
        Библиотека была огромна. Бесконечные стеллажи уходили ввысь, и ко многим полкам прилагались выдвижные лесенки - иначе до верха было никак не добраться. Ещё здесь стояла тишина - разве что тикали где-то под потолком часы. И вкусно пахло книжной пылью. Фрида с удовольствием бы осталась здесь навсегда, но её взгляд уже нашёл Ричарда - на диване у горящего камина. И Фрида прошла к нему.
        - Не помешаю? - улыбнувшись, она села в кресло напротив и попыталась подвинуть к себе стоящий неподалёку круглый столик с вазой, в которой томились розы. Тот неожиданно оказался тяжёлым и не сдвинулся ни на дюйм.
        Зато Ричард оторвался от своей книги, и мгновенно - Фрида моргнуть не успела - поставил стол перед ней.
        - Благодарю. Ричард… Я могу вас так называть? Это не слишком фамильярно?
        - Нет, миледи, - глаза камердинер прятал, прямо как некогда Мира. - Меня все так называют. У меня нет второго имени.
        - О, - только и смогла выдохнуть Фрида. Потом, подумав, добавила: - Полагаю, вы тоже можете звать меня по имени. Коль скоро герцог вас выделяет… Меня зовут Фрида.
        Неужели этот робкий юноша побледнел ещё больше?
        - Благодарю, госпожа Фрида. Это честь…
        - Да ладно вам. Лучше откройте мне страшную тайну: чем вы так угодили герцогу?
        Улыбка у Ричарда была ломкая и какая-то… болезненная.
        - Простите, миледи, но я не знаю, как ответить…
        - Ответьте как-нибудь, - посоветовала Фрида. - Я непривередливая: постараюсь понять.
        - Я… миледи… Ваша Светлость, простите…
        «Боги!» - мысленно застонала Фрида.
        - Вы давно здесь служите?
        Ричард опустил голову ещё ниже.
        - С тех пор, как господин привёл меня сюда.
        - И это было?..
        - Пятнадцать лет назад, миледи.
        - Давно, - выдохнула Фрида и повнимательнее присмотрелась к этому Ричарду. Что-то в нём, конечно, было… Тонкий, даже хрупкий, острые черты лица, тёмные длинные волосы, глаза очень выразительные, прямо-таки говорящие…
        - Ричард, скажите… Вы спите с герцогом?
        - М-миледи… - Теперь эта бедная овечка залилась краской. Получилось забавно: алые пятна на бледном лице. Выглядеть камердинер стал ещё несчастней прежнего.
        - Отвечайте, Ричард, я же всё равно узнаю рано или поздно. Так спите или нет?
        - Н-нет, - еле слышно отозвался тот.
        - Хм, - протянула Фрида. - Тогда я ничего не понимаю… Впрочем, довольно вас смущать. Между прочим, за обстановку в моей комнате я, полагаю, должна сказать спасибо вам?
        - Я только исполнял приказ моего господина, миледи…
        - И сделали это блестяще. Книги, что вы принесли, мои любимые. Благодарю. И, может теперь, когда мы узнали друг друга немного ближе, вы рискнёте поднять на меня взгляд? Я не такая уж страшная, честное слово.
        Ричард робко взглянул на неё и выдохнул:
        - Госпожа прекрасна…
        Фрида рассмеялась.
        - Право же, это лестно. А что вы читаете? О, Софур. И что же, как, по-вашему, выстоял бы древний Петер, если бы не эти божественные гуси?..
        Разговорить герцогского фаворита было сложно, зато интересно. Парень оказался образованный, имел свою точку зрения, а при небольшом нажиме даже мог её отстоять. Спустя час Фрида словно невзначай полюбопытствовала:
        - Скажите, милый Ричард, я сегодня видела огненную лису в своей комнате, а вчера - рога у тени нашего герцога. Как вы думаете, это брак с Его Светлостью не идёт мне на пользу, или подобное в этом доме нормально?
        - Вы привыкните, миледи. - Ричард улыбался, хотя по-прежнему смотрел в пол.
        - А что… что ещё может придумать ваш хозяин, как вы считаете?
        Ричард открыл было рот, чтобы ответить, но потом посмотрел куда-то за спину Фриды и снова побледнел.
        - А вот меня и спросите, моя дорогая герцогиня, - отозвался лорд Виндзор, неслышно появляясь у неё за левым плечом.
        - О, Эш, - раздражение в голосе Фриды получилось совершенно искренним. - Мы с Ричардом так мило болтали! И надо же было вам появиться. Вы как всегда всё портите.
        Герцог уселся на диван. Ричард с него подскочил, как ужаленный, но Виндзор успел схватить его за рукав и вернуть на место. Потом как ни в чём не бывало уставился на Фриду.
        - С каких это пор вы зовёте меня не «милорд», а по имени?
        Фрида рассмеялась - как можно беззаботнее.
        - После того, что вчера между нами было, Эш…
        Виндзор прищурился.
        - Между прочим, как вы выбрались из спальни? Я лично запер вас на засов.
        Фрида откинулась на спинку кресла. Сейчас, когда её и мужа разделял стол с бухгалтерскими книгами и букетом роз, этот разговор казался игрой, а Фриде нравилось играть. Ей и до этого скучно не было, но не хватало азарта. А сейчас - вот он, азарт, сидит перед ней в своём идиотском зелёном сюртуке, как какой-нибудь клоун, и строит из себя важную птицу.
        - Между прочим, как вы освободились? Я лично привязала вас к этому засову.
        Герцог скрипнул зубами - в наступившей абсолютной тишине Фрида хорошо это услышала - и резко сменил тему: бросил в супругу газетой.
        - Читайте!
        Фрида послушно развернула, пробежалась глазами по первой полосе. И аккуратно свернула снова.
        - Это всё ваша матушка, - с ненавистью прошипел герцог. - Теперь благодаря ей меня считают чуть ли не насильником. Сегодня во дворце от меня отворачивались!
        Фрида не сдержалась и фыркнула.
        - Так случается, если вы сначала пытаетесь принудить девушку к близости, а потом тащите её замуж насильно.
        - Я вас ни к чему не принуждал! - вспылил герцог. - И вы не девушка!
        Фрида возвела взгляд к потолку - там для разнообразия не переплетались ветви на фреске, а были обычные деревянные балки.
        - Скажите вашей матери, чтобы успокоилась и прекратила этот вздор! - продолжал Виндзор. - Или я её заколдую! Она с ума сойдёт!
        - Удачи, - фыркнула Фрида. - Честное слово, Эш, я с удовольствием на это посмотрю. Пожалуйста, не забудьте меня позвать, когда соберётесь сводить мою мать с ума. - С этими словами она встала: Виндзор уж очень распалился. Как бы снова чего не вышло, он ведь сам не остановится…
        Увы, было уже поздно.
        - Сидеть! - рявкнул герцог, и Фрида от неожиданности упала в кресло. - Если вы так желаете, я сам разберусь с моей драгоценной тёщей. А вам я должен объяснить некоторые порядки в этом доме!
        Фрида со вздохом опёрлась локтями о столик.
        - Я вся внимание.
        Герцог нахмурился, но продолжил уже тише.
        - Это, - он ткнул в камердинера пальцем, - Ричард.
        Фрида поймала беспомощный взгляд Ричарда и усмехнулась.
        - Да, мы познакомились.
        - Он не прислуга!
        - Правда? Тогда кто же?
        - Не ваше дело! - зарычал герцог. - Если я узнаю, что вы обращаетесь с ним как с лакеем, унижаете его или… Если только узнаю!.. Поверьте, Фрида, вам несдобровать.
        В наступившей тишине скрип двери раздался особенно громко.
        - Милорд, вас ждёт начальник полиции, мистер Стрэтфорд, с докладом, - возвестил дворецкий.
        Виндзор тут же вскочил.
        - Ну наконец-то! - И (Фрида глазам своим не поверила) сбежал.
        После его ухода наступила мёртвая тишина. Камердинер неподвижно сидел, уставившись на свои колени, и словно бы даже не дышал. Где-то под потолком по-прежнему тикали часы.
        - Он всегда такой бешеный? - нарушила молчание Фрида. - Или только по пятницам?
        - Всегда, госпожа. - Удивительно, но Ричард даже попытался изобразить что-то вроде улыбки.
        Фрида кивнула.
        - И всё же. Не скажете, чем вы его соблазнили? Я тоже так хочу.
        - Миледи…
        - Ну хорошо-хорошо, Ричард, только умоляю, я же не этот бешеный герцог, я безобидней овечки. Меня можете не бояться.
        - Как прикажете, госпожа.
        Фрида попыталась поймать его взгляд, но безрезультатно. Что ж, её внимания ждали и более насущные вещи - например, бухгалтерия. Фрида была не прочь урезать расходы герцога на что-нибудь… Что он там любит? И обзавестись новым гардеробом…
        Следующие четыре часа прошли на удивление спокойно: Фрида закопалась в цифры, а работы там был непочатый край. В какой-то момент, тихо извинившись, из библиотеки исчез камердинер. Фрида не заметила и очнулась, только когда у неё спросили, где госпожа хочет ужинать: в своих комнатах или вместе с герцогом в Зелёной гостиной.
        Фрида выбрала ужин с герцогом, но и он прошёл довольно скучно. За столом их теперь было трое, и все молчали. Ричард по-прежнему не поднимал взгляда, герцог, наоборот, смотрел на Фриду, не отрываясь, и так злобно, словно не он её притащил в свой дом, а она сама взяла его штурмом. Что ж, если лорд Виндзор ожидал, что у супруги от этого пропадёт аппетит, то просчитался. Фрида еле за троих и всё никак не могла насытиться. Ей принесли уже две добавки, и герцог не выдержал. Встав из-за стола, он бросил:
        - Вы потолстеете.
        - Обязательно, - откликнулась Фрида, разрезая пирог с беконом. - Через восемь месяцев.
        Герцог на это ничего не ответил, только буркнул что-то камердинеру, и тот, даже не допив свой чай, выскочил из-за стола и поспешил за хозяином. Фрида поглядела им вслед, пожала плечами и попросила:
        - А можно мне ещё этого великолепного омара?
        Вечером, устав от бухгалтерии, Фрида готова была взвыть от тоски. Заняться было ровным счётом нечем. Все письма она уже написала, в Хэмтонкорт поехать не могла, навещать Уайтхилл сейчас смерти подобно, да и отлучаться из дома супруга на второй день после свадьбы - дурной тон. Книги надоели, вещи Мира и горничные уже разобрали, на кухню Фрида уже спускалась, дом осмотрен…
        Попросив принести ей чайничек и две кружки, Фрида проверила свои запасы зелий, ещё раз убедилась, что нужный флакон, если понадобится, будет под рукой. И отправилась на разведку в северное крыло, к герцогу. «Если что - уроню на него чай, - усмехаясь, думала Фрида, поднимаясь по ступенькам. - Там кипяток, ему понравится».
        Кроме кипятка и чая там было кое-что ещё, но об этом Фрида даже не думала. Мало ли, говорят, человеческие маги раньше умели читать мысли. Зачем Фриде лишние неприятности?
        В спальню к герцогу Фрида постучала, услышала в ответ нечленораздельный рык, не повела и бровью и толкнула дверь.
        Герцог был не один. И даже не со своим камердинером. Фрида с трудом узнала мальчишку-лакея, симпатичного, ещё совсем ребёнка лет тринадцати, блондина и такого яркого полукровку, что ему уж точно нечего было делать в столице - Серый сразу сцапает. Этот ребёнок сейчас был в полуобморочном состоянии. Фрида посмотрела на держащего его за руку герцога - и тот отступил под её взглядом.
        - Миледи. Выйдите!
        Фрида покосилась на чайничек (между прочим, тяжёлый), подумала, что пора обидеться: этот мерзавец унижает её при слуге! И шагнула в комнату так спокойно, словно это была её спальня. Под тяжёлым взглядом герцога поставила поднос на столик у камина, расправила юбки и чинно села в кресло.
        Герцог выругался. Бросил на Фриду ещё один рассерженный взгляд, дёрнул упавшего было на колени лакея за руку и чуть не пинком выпроводил из комнаты.
        - Вон пошёл!
        «Странно было думать, что он порядочный или жалостливый», - думала Фрида, наблюдая за этой сценой.
        - Что вы здесь, демоны забери, забыли?! - рявкнул Виндзор, когда дверь за лакеем закрылась.
        - Я - своего мужа, - отозвалась Фрида. - А вы, очевидно, свои манеры. Попейте со мной чаю, Эш, мне скучно.
        Герцог рванулся к столику, схватил чашку и с размаху грохнул её об пол, совсем рядом с краем подола жены. А потом, набычившись, уставился на неё.
        Фрида, не моргнув глазом, спокойно потянулась к колокольчику и позвонила. В дверь тут же заглянул лакей - другой, не полукровка.
        - Принесите новую чашку и приберите, - приказала Фрида, очень надеясь про себя, что герцог не грохнет следом ещё и чайничек. Зелье она добавила туда.
        Но за то (впрочем, недолгое) время, пока слуги меняли чашку и убирали осколки, Виндзор, похоже, успокоился.
        - Что ж, это даже хорошо, что вы пришли - в кресло он всё-таки сел, и чашку, куда Фрида сама налила чай, взял. - Нам прислали приглашение во дворец, миледи.
        Фрида, проследив, как он делает глоток, кивнула.
        - Замечательно. Когда?
        - Послезавтра. И через неделю бал даёт магистрат, император приглашён, мы тоже. Нужно, миледи, чтобы мы там обязательно были.
        - Замечательно, - повторила Фрида. - Мне придётся заказать платья…
        Герцог отмахнулся.
        - Делайте, что хотите. Только… в воскресенье мы обедаем вместе с вдовствующей императрицей. Поверьте, в ваших же интересах выглядеть подобающе.
        Фрида улыбнулась.
        - Мне не стоит спрашивать, знаете ли вы, какой любимый цвет у императрицы-матери?
        - Бежевый, - тут же отозвался герцог, и Фрида удивилась: надо же, он знает какие-то ещё цвета, кроме зелёного? - И я буду благодарен, если вы выберете ей подарок. Я… не разбираюсь, что нравится женщинам.
        - Не сомневаюсь, - усмехнулась Фрида. - Могу я поинтересоваться, что вы дарили в свой прошлый визит?
        - Метлу.
        - Метлу?
        - Да, золотую метлу. Это ведьме вполне подходит, - проворчал герцог.
        Фрида кивнула, решив больше ничему не удивляться. Потом - чай в её чашке как раз кончился - встала.
        - Что ж, милорд, если позволите… Завтра у меня будет насыщенный день. Поездки по модисткам… Мне не ждать вас сегодня в спальне?
        Герцог изогнул брови и так на неё посмотрел, что Фрида не выдержала:
        - Впрочем, что это я: совершенно очевидно, что вы предпочитаете мужчин. Я не против, но хотела бы ещё раз поднять вопрос о нашем раздельном проживании… Что вы делаете?!
        Держа в руке невесть откуда взявшийся нож для бумаг, Виндзор шагнул к ней вплотную.
        - То, что собирался, проснувшись вчера связанным у вашей двери. - Фрида не шевелилась, и герцог спокойно отпорол у её платья правый рукав. - Знаете, меня это даже позабавило. Но согласитесь, ни одна жена так с мужем не обращается, и вы должны понести наказание…
        Фрида подняла на него усталый взгляд.
        - И как же вы будете меня наказывать? - голос звенел от ярости. Хорошо, что не от страха - в такие моменты Фрида герцога боялась: он непредсказуем.
        - Вернётесь в свою комнату голой, - улыбнулся Виндзор. - Вы же не оставили мне вчера ночью одежды. Согласитесь, справедливо?
        Фрида молчала, и Виндзор продолжил: взгляд у него стал хищным, а голос вкрадчивым.
        - Вы совершенно ошибаетесь касательно мужчин - в этом смысле мне нравятся женщины. - Он распорол декольте, и между складок ткани показался корсет. - О, эти женские многослойные одежды!.. Впрочем, мне нравится вас раздевать, моя дорогая леди. Вы на меня так смотрите… Может, игры с ножом вам тоже по душе?
        - Вы с ума сошли, - выдохнула Фрида.
        - О нет, - рванув платье за левый рукав, Виндзор сдёрнул его на пол и легко прошёлся ножом по завязкам корсета. - Вот так вы выглядите намного лучше.
        Фрида не сделала и попытки прикрыться.
        - Вам доставляет удовольствие меня унижать?
        Виндзор осклабился.
        - О да… Что это? - Он резко схватил Фриду за левую руку и уставился на татуировку-лису. - Откуда это у вас?
        Вместо ответа Фрида попыталась вырвать у него из рук нож. Ладонь тут же обожгло, голова закружилась, и Фрида успела ещё подумать, что этот мерзавец снова её заколдовал, но потом волна тумана накрыла с головой. Или это был дым?..
        Эш еле успел Фриду подхватить - и тут же опустил на пол, на ковёр, и уставился на свои руки. Они до сих пор горели, как будто он снова вытянул у полукровки силу - и её оказалось так много, что у самого закружилась голова. Но как это возможно: девчонка совершенно точно не была фейри, ни на грамм!
        Эш осторожно коснулся её татуировки, и лисица, свернувшись в клубок, выставила наружу нос, которым тут же ткнулась герцогу в ладонь. В такие моменты Эш особенно остро чувствовал свою беспомощность: всё это ведь имело какое-то совершенно обычное, простое объяснение, но он не понимал, какое. Магии нужно было учиться - как учат друг друга фейри и полукровки. Но никто бы не стал учить Эша - герцог бы сам ни у кого помощи не попросил. Раньше не требовалось: большинство заклинаний приходили по наитию. Но сейчас…
        Он нашёл перчатки, надел, посмотрел вниз: девчонка… Фрида лежала, бледная, и словно бы не дышала. Эш чувствовал, что она жива - просто каким-то образом он умудрился забрать у неё слишком много энергии. Но как? У людей ведь нет магии…
        Фрида тихо застонала, ресницы затрепетали, но девушка так и не очнулась. Вздохнув, Эш нашёл в шкафу накидку, укутал в неё жену и, подхватив на руки, понёс в её комнаты, приказав вызвать врача. А потом ещё долго не мог уйти из спальни, глядя, как у кровати суетятся горничные. Сердце сжималось, как если бы он ударил Дикона.
        «Я не должен был так себя вести, - думал Эш, дождавшись врача и выслушав, что всё в порядке, просто герцогине необходимо поспать. - Я должен быть с ней мягче. Она же всего лишь человек»
        Вернувшись в свои комнаты, он даже приказал дворецкому послать за ювелиром и лично выбрал в подарок Фриде брошь в виде розы. Чёрной, отдалённо похожей на ночную: жемчуга, эмаль, золото, янтарь и перламутр…
        И уже поздно ночью, вспомнив врача, вдруг понял, что тот ничего не сказал о беременности. Очевидно, срок настолько мал, что человеческая медицина не в силах его определить. Откуда же могла узнать герцогиня?..
        Этой ночью вокруг дома Виндзора снова клубился странный туман, больше похожий на дым. И даже когда все давно заснули, одно окно горело: в нём стояла камеристка Фриды со свечой в руке и внимательно смотрела на улицу.
        Где-то совсем недалеко выли волки…
        Глава 13. Бордель
        Сквозь сон Фрида почувствовала коснувшийся её руки холод: с прикроватного столика свалился медальон, куда она ещё перед свадьбой переложила прядь герцога Виндзора. Его миниатюру в золотую крышку Фрида вставлять не стала: да, герцог красив, но любоваться им она не собиралась. Однако кто удивится, если найдёт локон мужа у жены в медальоне, который она носит над сердцем?..
        Фрида не видела, но, коснувшись её руки, медальон засиял: словно янтарь, которым украсили крышку, вдруг налился солнечным светом, а вырезанный в золоте узор из переплетающихся нитей зажегся огнём. Сон Фриды поплыл, накрыл её волной тумана, быстро превратился в темноту, мерцающую синими искрами, словно чудесными звёздами. Фриде казалось, она летит среди них, и это было волшебно. На этот раз ей даже не было страшно: она знала, что не упадёт. Нет, только не сейчас.
        Потом темнота посветлела, превратилась в мягкий сумрак - и Фрида очутилась в подземелье.
        Это был зал, и освещали его только висящие под потолком синие, как до этого искры, коконы. Много, десятки, а может, и сотни. Фрида, естественно, обратила на них внимание, но быстро утратила интерес: её взгляд приковал узор на полу. Фрида умела читать подобные символы и знала, что означает наклон линий и их толщина в магических рисунках. Эта схема была очень сложной - на первый взгляд, просто нагромождение линий и никакого порядка. Ни один из узоров не повторялся, все линии были разной длины и толщины. Фрида не понимала, для чего она, но могла точно сказать, что нарисовавший её маг порывист и очень талантлив. Такой рисунок был похож на то, что рисовала сама Фрида, так же, как портрет «Загадочной дамы» в Национальном музее и его же копия, сделанная ребёнком. Это был шедевр, и руку волшебника явно вело вдохновение. Фрида затаила дыхание, прослеживая переплетение линий.
        Схема слабо светилась - тоже синим - и именно в её свете Фрида разглядела сидящего в углу человека. Он уткнулся лицом в согнутые колени, его руки обнимали ноги, и… Нет, это был не человек. Фейри. Знакомый фейри - Фрида заметила, как поблёскивают бубенцы на его рогах и золотой нитью уходит под волосы держащая маску тонкая лента.
        - Ты здесь, - выдохнула она.
        Голос прозвучал и эхом отдался от стен: «Здесь, здесь…»
        Фейри поднял голову, и его глаза в прорезях маски расширились.
        - Ты здесь, - повторил он, и эхо услужливо сказало: «Здесь…» ещё раз. С тем же раздражением и… неужели страхом? - Уходи!
        Фрида усмехнулась. То он ищет встречи с ней, то гонит… Ну уж нет, она не уйдёт: Фрида всегда была любопытна, и потом, в глазах фейри ещё очень отчётливо читалась боль. Ему было плохо, от него тянуло железом и - очень остро - отчаянием. Ну куда же она уйдёт?
        - Ты знаешь, что это за место? - спросила она, подходя ближе.
        Фейри усмехнулся - злая усмешка, усмешка боли.
        - Конечно, - его голос сочился ядом, но Фрида не чувствовала в ответ ничего, кроме жалости. - Здесь Серый приносит в жертву императору полукровок.
        Фрида замерла. Взгляд метнулся к схеме, к коконам - теперь она чувствовала уходящие к ним от схемы силовые линии. Они просто звенели от магии.
        - Зачем? - вырвалось у Фриды, когда она отступила от узора подальше. Ей даже почудился исходящий от него жар, как от огромного очага. Как будто, если она будет хоть на шаг ближе, то сгорит.
        Фейри, наблюдая за ней, равнодушно пожал плечами.
        - Императору нужны защищённые границы. Волшебные щиты. Оружие. Для этого требуется энергия. Магия.
        Фрида посмотрела на свои руки: они дрожали.
        - Он приносит в жертву моих друзей, - выдохнула она, на мгновение жмурясь, - чтобы нормальные люди в империи могли спать спокойно?
        - Наверное.
        Фрида почувствовала тошноту и отвернулась. Фейри по-прежнему смотрел на неё, и Фрида увидела в его взгляде сожаление.
        - Я же говорил: уходи, - повторил он.
        Фрида покачала головой.
        - Но ведь… - голос не слушался, дрожал, - эту схему… Её нарисовал не человек. Кем бы ни был этот Серый, для человека такой рисунок слишком… волшебен. Совершенен… я имею в виду, эта гармония в хаосе…
        - Её рисовал я.
        Фрида вздрогнула и снова встретилась с фейри взглядом.
        - Ты?.. Но… почему? - Фейри зло улыбнулся, и Фрида выдохнула: - Конечно, ты же подкидыш… Тебя заставили…
        - Нет. Я сам так захотел. Она красива, да? - Фейри улыбался по-прежнему зло и насмешливо, и взгляд его пугал, но в голосе не было ни восхищения, ни удовлетворения своей работой. Только пустота.
        - Да, - машинально откликнулась Фрида - схема действительно была очень красива.
        Фрида огляделась. Сейчас ей хотелось уйти: это место больше не казалось ни любопытным, ни занимательным. Оно пугало. Если это кошмар, пусть закончится!
        Фейри, обхватив руками колени, смотрел на неё и чего-то ждал. Фрида столкнулась с ним взглядом.
        Острая жалость оказалась сильнее страха.
        - Что с тобой? - спросила Фрида, подходя ещё ближе. Она чётко понимала, что если этот фейри работает на Серого, то он предатель и враг. Но помнила его ещё там, на поляне «той стороны». Запах железа. Растерянность, которую он пытался скрыть заносчивостью.
        Он и сейчас потерянно смотрел на неё.
        - Я не знаю. - И тут же: - Уйди.
        Фрида улыбнулась и села рядом. Пол был холодный, но воздух вокруг фейри, наоборот, горячий. Словно сам подменыш был костром - но не опасным, как его схема, а наоборот, согревающим.
        - Почему ты ещё здесь? - выдохнул фейри. - Ты видишь всё это, ты знаешь, что я делаю. Почему тогда ты ещё здесь?
        - Почему ты это делаешь? - эхом отозвалась Фрида.
        Он покачал головой.
        - Потому что могу. И потому, что мне это легко.
        - Убивать? Тебе нравится?
        - Разве это убийство? - На его губах появилась тень улыбки. - Люди ничего не значат для меня.
        - Люди, - выдохнула Фрида. Она слышала, что он говорит правду, но ни жалость, ни желание помочь от этого не исчезли. Ей просто хотелось разобраться. - Полукровки для тебя не люди?
        - Но не фейри же, - усмехнулся он.
        Фрида смотрела на него и слышала: «Я потерялся. Помоги мне!» Конечно, это было игрой её воображения, но…
        - Помнишь, ты звал меня пойти с тобой. Сюда?
        - Нет! - торопливо отозвался фейри, и это снова было правдой. - Тебя я никогда бы не тронул. Есть столько расходного материала, и ты…
        - Материала? - повторила Фрида. - Почему же я не материал?
        Фейри долго медлил с ответом и смотрел на неё совершенно растерянно.
        - Я… не знаю.
        Фрида потянулась, коснулась сначала его руки, потом обняла за плечи. Шепнула на ухо:
        - Ты запутался. Тебе плохо, потому что ты не знаешь, что правильно. Так бывает с подменышами. Вернись домой, к другим фейри…
        - Там не мой дом, - твёрдо произнёс фейри. - У меня нет дома. Нигде. И никогда не было. Я везде чужак. Это, - он смотрел прямо перед собой, но тянулся к Фриде. Наверное, неосознанно. - Это такая… пустота! Я никогда… нигде…
        Фриде было жалко его до слёз. Она понимала, что это ненормально, что он убийца, и даже не осознаёт, что делает, когда приносит эти жертвы… «Им наверняка манипулируют, - думала она. - Император, Серый? Откуда эти мысли про людей, которые ничто? Кому-то же они удобны».
        А потом ей вспомнилось, что с Серым связан её нынешний муж, герцог Виндзор. И что этот Виндзор когда-то говорил про дом то же самое - что не может нигде его найти…
        - Сними маску, - неожиданно даже для самой себя попросила Фрида. - Пожалуйста.
        Фейри посмотрел на неё, грустно улыбнулся и потянулся к лицу. Замерев, Фрида смотрела, как его рука касается виска, как подкрашенный золотом коготь подцепляет золотистую ленту, как неслышно та падает, и маска соскальзывает…
        Потом громкий стук («БАМ-БАМ-БАМ!») заполнил всё вокруг. Стены схлопнулись, фейри пропал, и Фрида, вскрикнув, проснулась.
        Сначала она не могла понять, что происходит. На прикроватном столике метался огонёк свечи, которую Фрида оставила на ночь - на всякий случай. В спальне было прохладно, и этот мерный «бам» здорово пугал. Фрида даже решила, что это очередная злая шутка-заклятье Виндзора. Наверное, зелье, которое она подлила вечером, не подействовало. Бездна забери этого придворного мага!
        Стучали в дверь спальни, и Мира почему-то ещё не открыла.
        Вздохнув, Фрида зажгла свечи в канделябре, и, морщась от головной боли и нахлынувшей слабости, поплелась открывать сама.
        Не замеченный, медальон мягко мерцал золотом среди подушек.

* * *
        Этим утром весь столичный дом Виндзоров проснулся ещё до рассвета. Горничные и лакеи бегали то с горячей водой, то с холодной, то с отварами и лекарственными супами из кухни. Дворецкий лично отправился к императорскому врачу, но тот ещё помнил, как Эш, когда ему было пятнадцать, превратил его в стул, и идти отказался наотрез.
        Правда, когда до Его Императорского Величества (которого тоже подняли среди ночи) дошла новость, что его придворный маг, кажется, при смерти, ради герцога собрали целый консилиум докторов (их всех, естественно, тоже вытащили из постелей). Всей медицинской академии пришлось проснуться пораньше и осадить спальню Его Светлости, потому что сам герцог, как бы плохо ему ни было, никого, кроме камергера, к себе не пускал.
        В покои герцогини Виндзор невероятно серьёзный и вообще не похожий на обычного себя Ричард постучал, когда Эшу стало ещё хуже. Открыли не сразу, зато, когда дверь отворилась, на пороге с канделябром в руке стояла сама леди Виндзор. Она щурилась на раннего гостя, куталась в вышитый синими птицами халат и отчаянно зевала.
        - Ричард? В чём дело?..
        - Миледи. - Сейчас камердинер смотрел в глаза, и взгляд его был вовсе не робким. Скорее, в нём читалась плохо скрываемая угроза. - Вы чем-то напоили моего хозяина вчера. Что это было?
        Леди снова зевнула.
        - Вчера? Чаем…
        Мимо пробежали горничные с вёдрами воды и окинули камергера с герцогиней любопытными взглядами. Фрида торопливо поправила лямку сорочки и поплотнее завернулась в халат.
        - Миледи, - Ричард делал то, что от него точно никто не ждал: он угрожал. - Или вы сейчас же дадите моему хозяину противоядие, или в полиции узнают, что вы отравительница. Вам, полагаю, известно, как в Империи поступают с супругами, отравившими своих мужей?
        Фрида продолжала удивлённо смотреть на него, и Ричард не выдержал:
        - Да не стойте же вы столбом! Где противоядие?!
        Мимо пробежали на этот раз лакеи, и от окрика Ричарда чуть не уронили пустые вёдра. Нервно оглянувшись на них, леди шёпотом попросила:
        - Ричард, держите себя в руках. Какое ещё противоядие? Ничем я его не травила, мне это абсолютно незачем делать. Что происходит?
        - Вы чем-то напоили его вчера вечером, я знаю, - упрямо повторил Ричард. - Скажите хотя бы, что это было, чтобы я смог приготовить антидот.
        - Да говорю же, обычный ча… - Леди осеклась. Лицо её переменилось, и с тихим вздохом Фрида исчезла за дверью, успев бросить Дикону: - Ждите здесь.
        Через десять минут она принесла серебряный флакон-кувшинчик с длинным изогнутым носиком. Глянула на Ричарда и быстро приказала:
        - Идёмте.
        Пройти в коридор Ричард ей не дал. Выхватив флакон, он толкнул леди обратно в комнату - Фрида чуть не выронила канделябр - и бросился к комнатам господина.
        - Пять капель, потом подождать десять минут и ещё пять с горячим молоком! - крикнула ему вслед Фрида, впрочем, не став преследовать. И так было понятно, что в комнаты герцога сейчас её не пустят.
        Через час Виндзор смог спокойно заснуть, а из дома унесли целый комплект стульев - все было велено поставить в медицинской академии, потому что, даже проснувшись в девять утра, Эш не мог вспомнить, кто из врачей кто. Не удивительно: стулья ведь были совершенно одинаковыми.
        Император ещё отправил к Виндзору курьера, и когда тот вернулся с нецензурным ответом, Его Величество совсем успокоился: значит, придворному магу полегчало. Но сгонял курьера в особняк герцога ещё раз, с такой же нецензурной бранью, смысл которой был: «Если ты ещё раз… потревожишь мой сон, я тебя..!»
        От Виндзора в ответ привезли ещё один стул. Больше курьеров не выспавшийся император слать не стал: и так ясно, что всё в порядке.

* * *
        К завтраку Фрида спустилась, время от времени останавливаясь на ступеньках и держась за стены - пережидала приступы головокружения. Перед глазами темнело, голова болела, а зеркало, когда после ванны Фрида в него посмотрелась, отразило настолько грустную картину, что Фрида предпочла выкинуть её из головы. Однако пришлось долго подбирать платье, чтобы кожа не казалась противно-серой.
        К её глубокому удовлетворению, уже сидящий за столом (и, конечно, даже не сделавший и попытки встать при виде супруги) герцог выглядел ничуть не лучше. Он волком уставился на Фриду, когда та села - практически упала - в соседнее кресло. Но промолчал. Фрида предположила, что ему тяжело говорить.
        Завтрак подали лёгкий: молочная каша, ягоды, чай и рисовый пудинг. Фрида смотрела, как герцог без аппетита выковыривает кусочки клубники из каши и чувствовала нечто сродни угрызениям совести. У неё самой хотя бы аппетит не пропал - повару пришлось специально для леди подать заморское угощение: шоколадное фондю. Фрида макала кусочки хлеба в растопленный шоколад и ела с таким удовольствием, что герцог не выдержал первым.
        - Хотя бы имейте совесть сделать вид, что вас заботит моё здоровье, - мрачно произнёс он. - А то мне очень хочется посадить вас на хлеб и воду в качестве новомодной диеты - врачи из Конфедерации говорят, она дивно помогает забеременеть.
        - Эш, вы забыли, что я уже в положении, - усмехнулась Фрида, ничуть не стесняясь сидящего тут же Ричарда. Тот снова прятал взгляд, а при последних слова леди даже покраснел. «Или он хороший актёр, - думала Фрида, - или дело тут нечисто».
        Герцог поморщился, отправил в рот ещё один кусочек клубники… И вдруг ударил ладонью по столу. Тарелки, ваза с розами и кружки с чаем, - всё подскочило.
        - Бездна тебя забери, женщина, ты вчера меня отравила!
        - О, да бросьте вы, - отмахнулась Фрида. - Обычный приворот. Кто же знал, что вы так на него отреагируете? На самом деле, вы, конечно, должны были сейчас преданно заглядывать мне в глаза. - Герцог действительно бросил на неё взгляд, только совсем не преданный. - Что ж, после того, как вы вчера вытянули из меня энергию, думаю… теперь мы квиты.
        Пару минут в Зелёной гостиной царила тишина. Фрида перешла к блюдечку винограда (правда, в шоколаде он ей не понравился), камердинер неподвижно сидел перед полной тарелкой и даже, кажется, не дышал.
        - Откуда вы знаете, что я вытянул у вас энергию? - поинтересовался вдруг герцог.
        Фрида отпила немного чаю.
        - А откуда вы знаете, что я вас вчера отравила?
        - Сложно не знать! - усмехнулся герцог. - Если чуть не умер ночью.
        Фрида вздохнула. Ну не мог он умереть от простого приворота!
        - Вот и мне сложно не знать, если я не могла спуститься сюда, не держась за стену.
        Герцог внимательно посмотрел на неё - Фрида приготовилась к новой вспышке гнева, но Эш вдруг усмехнулся:
        - Что ж. Квиты. Между прочим, где та брошь, что я вам прислал вчера? Она бы чудно подошла к этому вашему… платью. - При том он так красноречиво смотрел Фриде в декольте, что ей стало не по себе. Надо было надеть пелерину.
        Она наклонилась и вытащила из шёлковой сумочки, которая сейчас лежала у неё на коленях, а до того украшала золотой плетёный пояс, бархатный чёрный футляр. И, кивнув лакею, отдала.
        - Передайте моему супругу.
        Эш мрачно покосился на футляр, который спустя пару мгновений протянул ему на серебряном подносе лакей.
        - Вам не понравилось?
        - Мне кажется, расплачиваться с женщиной за свои ошибки драгоценностями низко, милорд, - ответила Фрида и допила чай. - Извинения были бы более благородным шагом.
        Герцог, хмурясь, выслушал её, потом жестом приказал лакею (вместе с розой) удалиться и бросил:
        - Неужели? Ни одна до вас не отказалась.
        - Вот и дарите эти безделушки вашим любовницам, - пожала плечами Фрида. - А, теперь, если позволите… - Она поднялась.
        - И вас это совсем не коробит? - с явным интересом в голосе спросил Эш. - Что у меня есть любовницы? Я слышал, что человеческие женщины крайне ревнивы…
        - Человеческие? - изогнула брови Фрида. На мгновение это неприятно напомнило ей недавний кошмар. - Что ж, меня удивляет только, что при таком знакомстве с женщинами, вы столь мало нас знаете… Нет, не волнует. Только помните, милорд, если вы начнёте встречаться со своими любовницами в этом доме, я тут же подам прошение о раздельном проживании, а потом и о разводе.
        - Да не дам я вам жить отдельно! - тут же «завёлся» Эш. - Даже думать забудьте!
        Фрида пожала плечами.
        - Как пожелаете, - потом, уже выходя из гостиной, не выдержала и бросила: - Может быть, парочка приворотов изменит ваше мнение.
        Рядом о косяк ударилась и разбилась чашка. Чай плеснуло Фриде под ноги, и она аккуратно перешагнула коричневую лужицу, пробормотав достаточно громко, чтобы было слышно:
        - Истерик.

* * *
        К полудню Фриде стало легче. Для этого пришлось выпить сразу три тоника, но эффект не заставил себя ждать. Голова уже не кружилась, и головная боль затаилась, намекая, что вернётся… может быть, вечером.
        Вечером Фрида думала быть дома и напоить беспокойного герцога ещё одним зельем. Жаль Виндзора ей не было совершенно. Сам чуть не отправил её на тот свет, сам вынудил выйти за него замуж - пусть теперь сам и расплачивается. Фрида была искусным зельеваром, и пить плоды её трудов муженьку предстоит долго… А сейчас настало время опустошить его кошелёк.
        Впрочем, кошелёк Виндзора был таким толстым, что, Фрида полагала, ей не сделать герцога банкротом, даже если заказывать самые дорогие платья до конца своих дней. Но что ж, завтрашний визит к императору никто не отменял, а платье всё же требовалось срочно.
        Фрида приказала подать карету и взяла с собой экономку. С Мирой было бы легче, но селки не разбиралась в нарядах, а значит, толку от неё не будет. Что ж, Фрида потерпит миссис Блаут, не настолько это тяжело.
        Уже в холле, где Фрида поправляла перед зеркалом шляпку, её догнал камердинер герцога.
        - Миледи, - глаза он снова прятал, а в голосе не было ни следа прежней твёрдости. - Я… Я…
        Фрида молча ждала, и Дикон, наконец, выпалил:
        - Я должен просить прощения… - Он сделал попытку упасть на колени, но Фрида схватила его за плечи.
        - Ричард, да что с вами? В чём дело?
        - Вчера я вёл себя с вами неподобающе. Я… Прошу меня простить.
        Фрида, хмурясь, смотрела на него.
        - Ричард, ради всего святого, вы меня пугаете. С вами точно всё в порядке?
        - Леди очень добра, - невпопад выдавил Дикон, по-прежнему не встречаясь с ней взглядом.
        - Ричард, посмотрите на меня.
        Дикон поднял голову, и Фрида, заглянув в его беспокойные, грустные глаза, вдруг почувствовала, что головокружение вернулось. В глазах этого бедняги была такая бездна, она так засасывала…
        - Миледи…
        - Послушайте, Ричард, если бы я не знала, что это невозможно, я бы подумала, что вы двоедушник, - вырвалось у Фриды, и Ричард отшатнулся.
        - Мадам, что вы делаете с моим Диконом? - прогремел сверху, с открытой галереи над холлом, голос герцога.
        Фрида вздохнула.
        - А на что это похоже, милорд? Мы разговариваем. Ричард, прошу прощения за мою резкость. Я вижу, теперь я вас напугала. И ваши извинения приняты. В следующий раз, если вашему господину станет плохо, будите меня сразу же: я хочу посмотреть, как он умирает.
        - Ах если бы яд в вашем голосе мог меня отравить! - с насмешкой отозвался герцог.
        - Ах если бы, - совершенно серьёзно повторила Фрида.
        Над городом с утра висел туман - впрочем, совершенно обычный. Но из-за него было промозгло, и воздух казался густым, как вата. В тумане вязли звуки, прохожие и кэбы. Глядя на всё это из окна, Фрида подумала, что не могла выбрать дня для похода по модисткам хуже.
        Примерять платья она никогда не любила, особенно, если шить их приходилось срочно. Всё вокруг сливалось в один сплошной поток тканей, оборок, кружев, галунов… А ещё лиц - портнихи и её помощниц. Все они что-то говорили, и где-то сбоку кудахтала миссис Блаут, а Фриду укутывали, обвешивали, заворачивали в рулоны ткани, прикладывали к ней то один образец, то второй, обсуждали фасон, рисунок вышивки… Послали за ювелиром, и пришлось выбирать драгоценные камни и уже готовые украшения, которые к концу третьего часа казались Фриде совершенно одинаковыми.
        Примерки всегда давались ей тяжело.
        После, когда всё (хвала богам!) было закончено, миссис Блаут потащила леди в ресторан - один из лучших в столице и вообще в империи. Находился он недалеко от мастерской модистки, и у герцога там, оказывается, был заказан столик - каждый раз, как милорд приезжал в столицу, дворецкий покупал ему ложу в Опере и Национальном театре, заказывал столик в лучших ресторанах, присылал портных…
        - И что, герцог оценил? - узнав об этом, с усмешкой поинтересовалась Фрида.
        Экономка со вздохом ответила, что Его Светлость не любит светскую жизнь и даже в ресторане бывает крайне редко. Всё больше ездит во дворец. Но может быть, сейчас, с появлением герцогини Виндзор…
        Фрида в ответ предпочла промолчать.
        Последние дни она почти не читала газет: не было времени и желания тоже. Фрида слишком хорошо представляла, что увидит на первой полосе. Но сейчас, когда выйти в свет пришлось, она сполна насладилась славой, которую ей заботливо обеспечили мать и муж. Нет, от Фриды не отворачивались при встрече (знак полнейшего презрения у высшего сословия), наоборот, на неё смотрели, и от этого было не по себе. Когда-то в похожей ситуации Фрида предпочла уехать в Хэмтонкорт, забиться в глушь и преподавать спокойно. Нет, в смерти маркиза Вустермора его вдову не обвинял никто, но слухи, один скандальней другого, ходили. Уж очень быстро маркиз угас, а ещё ведь совсем недавно в салоне графини Н. лапал свою прелестную жёнушку пониже спины. К тому же, его вдова собралась (о, ужас-ужас!) работать! На целый месяц тогда на Фриду ополчился, кажется, весь высший свет. Но сейчас было иначе: теперь её жалели. Маг, тиран, бунтарь совсем недавно выкинул такой фокус на императорском балу, что некоторые дамы до сих пор в себя прийти не могут. А тут ещё и эта ужасная, позорная свадьба…
        Стоило Фриде сесть за отделённый от зала ширмой стол на балкончике галереи, как к ней принялись (под разными предлогами) подходить давно забытые знакомые виконтессы-баронессы-графини, выражать свои поздравления, граничащие с соболезнованиями, и пытаться выяснить подробности её семейной жизни. Фриде кусок в горло не лез.
        Через час, так нормально и не пообедав, она сбежала в карету, забрав и пылающую яростью миссис Блаут (как это - её нанимателя-герцога обвиняют в немного-немало бесчестье!). Кучеру приказали ехать домой, и за это время у Фриды созрел план. Возвращаться безумно не хотелось: там ждал чокнутый герцог с замашками деспота, его слуга с раздвоением личности, и вообще дом, который ещё не стал (и вряд ли станет) Фриде домом. Можно было бы удариться в бега на недельку в Хэмтонкорт и оттуда на «ту сторону». Но возвращаться когда-нибудь да придётся, а там… Фрида не хотела бы знать, что сделает с ней её матушка. И герцог, которому обещали наследника. И император, который эту кашу заварил. Нет, если представить, что за время её отсутствия мать сцепится с Виндзором… Но потом Фрида, как приз, достанется победителю и… Нет. Нужно просто… просто отдохнуть. На пару часов сменить обстановку.
        А потом Фрида вспомнила о борделе, про который говорил Грэгори. Момент был не самый удобный: Фрида ещё чувствовала слабость. И, будь она в себе, поехала бы домой как миленькая, напоила бы герцога чем-нибудь и спокойно легла спать. Но очень, до темноты в глазах хотелось сделать что-нибудь - что-нибудь, что уберёт, сотрёт это жуткое чувство беспомощности. Мать, муж и весь свет в придачу - все решили ею управлять и с успехом это делают.
        Фриде безумно хотелось хотя бы глотка свободы. Действия. Жизни.
        Она глянула на экономку, на туманный серый город за окном… И послала осторожность в бездну. Браслет Лесного короля помог: Фрида погладила его и загадала желание.
        И через минуту уже неслась по улицам столицы в образе мальчишки-слуги, а карета с экономкой ехала домой. Миссис Блаут была в твёрдой уверенности, что госпожа сидит рядом. И останется уверена в этом ещё до-о-олго…
        «Я только всё узнаю, - думала Фрида, переулками пробираясь к тому борделю с ярким названием «Ночная роза» и хозяином-любителем полукровок. - Только узнаю, а потом придумаю, что делать». Фрида отлично осознавала, что она отнюдь не сильный маг и что грозиться заколдовать бордельного патрона - идея очень плохая. А вот надавить деньгами и влиянием… Связи у Фриды были, и всё, что требовалось - желание их применить.
        «Если что, - с усмешкой решила Фрида, - натравлю моего мужа. Из него чудесная гончая получится, поймает, сгрызёт и не подавится. Ему только цель дай».

* * *
        - Она чокнутая! - возмущался Эш, обкусывая герань с подоконника. Лёгкий воздушный поезд нёсся ко дворцу, но скорость сегодня совсем не чувствовалась: всё заволок туман, и был он ужасно однообразен. - Она ненормальная! Её надо связать и отправить в психушку!
        Сидящий напротив Дикон слабо улыбнулся.
        - Мой господин, я боюсь, леди сочтёт это оскорблением.
        - Да плевать я хотел!..
        - И в следующий раз не даст вам антидот.
        - Следующий раз! - Эш уронил горшок, тот раскололся и обсыпал пол землёй. - Следующий раз! Нет, теперь я буду осторожнее. Но, боги, зачем только я притащил в дом эту змею!
        Дикон молча достал из кармана щётку и принялся счищать землю с брюк хозяина. Эш, не замечая, продолжал:
        - А главное: за что? Я был с ней резок? Нет! Я был с ней нежен? Да! И после этого она говорит про какое-то принуждение? Когда она дрожала в моих руках, как… Нет, это просто… А вчера - ну что я ей вчера сделал? Да, выпил энергию. Но я случайно! И я извинился. Да я весь вечер потратил, чтобы ей брошь выбрать! А она? Пришла, напоила меня отравленным чаем и была такова. И ведь как спокойно сидела! Дикон!
        - Да, господин?
        - Если она отравит тебя, я её убью.
        - Господин, - Ричард со вздохом выпрямился. - Может быть, вам стоит просто оставить её в покое? Леди говорила о раздельном проживании, почему бы…
        - Да? И признать, что я не сладил с какой-то девчонкой? Нет уж! Я её в бараний рог сверну, но она будет меня слушаться!
        - Тогда вам не стоит удивляться, господин, что в процессе она станет сопротивляться.
        Эш фыркнул. И неожиданно улыбнулся.
        - А ведь именно это мне в ней и нравится. Она не из тех… дурочек, которые мечтают о браке и думают только о том, какое платье надеть. С такой, как Фрида, приятно играть.
        Ричард вздохнул.
        - Милорд, люди не игрушки.
        Эш усмехнулся и собрался было съязвить, но потом вспомнил парад марионеток, который увидел в доме отца - настоящего отца - и остаток пути задумчиво молчал.
        В подземелье было тихо и почему-то пахло туманом. Эш махнул рукой Ричарду, приказывая зайти, потом забыл о «брате» - его страх был привычен и даже успокаивал.
        Всё остальное тоже было привычно. Схема сияла, как и коконы под потолком, когда Эш их «зажёг». И ничего необычного не происходило, одна лишь рутина, к которой Эш относился, как… как люди относятся к работе? Скучно, нудно - надо, значит, сделаю.
        Пока (уже в начале обряда) он не стащил с головы сидящей на стуле полукровки мешок, и - случайно - не заглянул в сверкающие от слёз глаза.
        На него смотрела танцовщица из сна - и Эш отшатнулся, сбив одну из свеч. Медленно погасла схема.
        Обряд был сорван.
        И Эш уже ясно видел, что перед ним вовсе не та полукровка, что у этой волосы не такие длинные и не такие тёмные, что она не в маске, что глаза у неё другого цвета, и скулы не такие острые. Нет, девчонка была другая, и пахло от неё иначе. Но у Эша задрожали руки, а проводить сложный обряд в таком состоянии нечего было и думать.
        - Господин? - позвал его от стены Дикон. Он заговорил в этом зале впервые, вспомнил Эш. - Господин, всё в порядке?
        Эш выдохнул. Вдохнул, снова выдохнул. И, стараясь не смотреть на полукровку, бросил:
        - Прикажи там… Внизу, чтобы заменили жертву. Скажи, мне нужен мужчина. А эту… эту пусть заберут.
        «Я не могу», - но это Эш не сказал бы никогда.
        С мужчиной было сложно - его не успели напоить наркотиком, он сопротивлялся, и Эш смотрел в полные ненависти глаза, чаруя… Но в итоге всё вышло как нельзя лучше, и империя получила свою дозу магии.
        Эш чувствовал себя выжатым.
        - Господин, могу я спросить, что случилось? - допытывался растерянный Дикон, пока они шли к станции воздушного поезда.
        Раньше Эш рассказывал «брату» всё. Может быть, не вдаваясь в подробности, но - всё. Однако сейчас Эш молчал: стыд связал ему язык. Убить девчонку-полукровку оказалось невозможно. Каждый раз, когда он поднимал руку, ему чудилась, что это та, та самая. И рука опускалась.
        - Езжай один, - отмахнулся от очередного вопроса Эш. - Я хочу пройтись по городу.
        Дикон был против, но приказы господина не обсуждались. Эш знал это, знал, как воспринимает Дикон любые его требования и даже невинные просьбы. И каждый раз в такие моменты его настроение портилось. Сейчас оно упало прямо-таки в бездну. Эш отправился бродить по туманному городу, надеясь встретить там демона, сирену - хоть кого-нибудь, чтобы сорвать злость.
        А потом в кармане пальто обнаружилась давно забытая визитка «Ночной розы» - полицейские бордель уже проверили и ничего не нашли, а Эш был занят женитьбой и решил, что без его личного посещения как-нибудь обойдётся. Но сейчас - время казалось идеальным.
        «Там ведь позволяют всё? - с недоброй усмешкой подумал Эш. - Были бы деньги. Бордели - отличный способ найти полукровку. И порезвиться так, чтобы никто не помешал».
        Да, время было выбрано удачно.
        Эш свернул в переулок и углубился в туман. Впереди был вечер и очень до-о-олгая ночь…

* * *
        Фрида редко пользовалась этой личиной: больно мальчишка был смазлив. Эту иллюзию она создала первой, кажется, лет в тринадцать… или пятнадцать? С тех пор Фрида над ней работала, как учили. Особенно ценные советы давал Лесной король - но он-то мастер иллюзий!
        Этот мальчик даже в зеркале отражался, как надо, и тень отбрасывал, какую полагается. Вот только был слишком хорош собой: по его виду, даже не слушая доносчиков, не поднимая протоколы, не беря анализ крови, можно было легко догадаться - полукровка. Волнистые золотистые волосы, голубые яркие глаза, нежные, мягкие черты - одень в платье, и от девчонки не отличить. Фрида никогда не любила таких мужчин, а мальчишка… Что ж, когда его создаёт ещё не очень умелая слабенькая ведьма - ну каким ещё он может получиться? Сладеньким принцем из какой-то книги сказок, картинка из которой врезалась в память.
        Зато это была самая стойкая иллюзия.
        Фрида только над одеждой помудрила: нужно было сделать её проще, беднее. Что там носят бедняки? Курточка на пару размеров больше, порванные брюки, серая рубашка, стоптанные башмаки. И обязательно шляпа-кепка, чтобы хоть немного закрывала слишком лучистые волосы. Больше Фрида ничего придумать не смогла.
        У борделя она собиралась покрутиться и, если повезёт, пролезть на кухню, узнать сплетни у слуг - те легко выбалтывают что-нибудь интересное. Особенно кухарки. Особенно красивым мальчикам.
        До «Ночной розы» Фрида добралась без приключений, а потом покрутилась у здания, раздумывая. У борделя был помпезный парадный вход, с синими фонарями, со статуями известных развратников-любимцев богов. Из приоткрытых окон доносилась музыка, смех, радостные голоса. Праздник - Фрида только глазком на него глянула и тут же юркнула в подворотню.
        А вот чёрный ход у «Ночной розы» был вовсе не так красив. Собственно, он вовсе красив не был. Рядом наверняка располагалась выгребная яма, и виднелись в сумраке ящики с отбросами, которые никто и не думал закрывать. Стараясь не морщиться от запаха, Фрида заскочила в дом вслед за лакеем, вылившим помои прямо на землю, и словно ни в чём не бывало зашагала в сторону кухни - её всегда легко найти по запахам. А там проще некуда - подлизаться к кухарке.
        Коридор резко вильнул, Фрида поправила сползающую на глаза (хорошая иллюзия, отличный «эффект присутствия») кепку. И чуть нос к носу не столкнулась с Грэгори: Фрида еле успела шагнуть обратно в тень. Грэг прошёл мимо, но оглянулся беспокойно.
        Ругая себя за любопытство, Фрида отправилась за ним. Благо Грэгори быстро свернул на одну из «господских» лестниц, застеленную ковром, и тот хорошо заглушал шаги.
        Когда Грэг постучал в одну из дверей в длинном коридоре, а потом тихо вошёл, Фриде ничего не оставалось как стоять и прислушиваться. Увы, дверь была хорошая, старая, и из-за неё не доносилось ни звука. Здесь почему-то не было даже замочной скважины.
        Фрида вжалась в стену, слилась с темнотой и приказала самой себе стать невидимой. Обычно в такие моменты её действительно не замечали - впрочем, здесь это, похоже, было лишним: коридор и так оставался пустым.
        А потом из-за двери потянуло кровью - кровь полукровок всегда пахнет. Не для людей, нет - но такие же полукровки, как и чистокровные фейри её чувствуют. Фрида вздрогнула и снова бросилась к двери…
        … которая в этот момент распахнулась. Отпрыгнуть в тень Фрида успела разве что чудом. И хорошо, что вышедший человек (не полукровка, потому что ни один полукровка не может быть так толст и безобразен) слишком торопился и ничего не заметил. После его ухода, чувствуя неясную панику, Фрида проскользнула в неплотно прикрытую дверь.
        Кровью несло сильно, но комната была пуста. Фрида огляделась, заметила в сумраке поблёскивающую на столе статуэтку-волка… И отвернуться уже не смогла.
        Статуэтка стояла в луже крови, щерилась и беззвучно рычала. Фрида, как зачарованная, подошла ближе. От статуэтки тянуло туманом - Фрида невольно вспомнила залезшего к ней в окно оборотня. И впервые подумала, что это мог быть совсем не оборотень. От статуэтки несло магией, не фейри - человеческой. И, Фрида знала, что значат знаки, выведенные кровью тут же, на столе. Демон. Кто-то кормил демона.
        …Туманный злодей разрывает людей на части, и полиция с ног сбилась, проверяя всех врачей столицы и даже скорняков, а потом и мясников…
        Фрида закрыла рот рукой, борясь с тошнотой. Она видела демона однажды, на «той стороне». И если эта тварь свободно разгуливает по городу…
        «Беги!» - шепнул ей внутренний голос, так похожий на Лесного короля, а браслет нагрелся. Фрида обернулась…
        Тут дверь открылась, и в комнате вспыхнули все свечи. Фрида, щурясь и глядя на уставившегося на неё толстого, безобразного господина, поняла, что спрятаться сейчас точно не успеет.
        А сбежать не дадут.

* * *
        Что это была плохая идея, Эш понял, только пройдя за распорядителем в ужасно аляповатый, просто кричащий: «У моего хозяина нет вкуса, но есть куча денег!», холл.
        Здесь царил уютный полумрак, и свечи горели голубым пламенем, а не нормальным золотым. Да и горели так себе, совсем тихонечко. Зато стоило Эшу войти - вспыхнули чуть не до потолка, а огонь в камине радостно взревел.
        Конечно, все тут же посмотрели на нового гостя. Даже скрипач перестал играть.
        Длилось это минуты две, потом Эш не выдержал и в полнейшей тишине обратился к распорядителю - худенькому, высокому (ну точно жердь!) мужчине, изображавшему из себя халифатского вельможу:
        - Пусть они прекратят на меня пялиться.
        И они прекратили. Казалось, достаточно было одних только слов, и знак распорядителя не потребовался: все тут же вернулись к своим делам: беседе, скрипке, еде. Эш прошёл к окну.
        Кажется, тут тоже был какой-то маскарад - или в этом борделе такие порядки? Но наложников и наложниц было легко отличить от гостей по маскам. Впрочем, и некоторые клиенты тоже щеголяли в масках… Но уж никак не в странных костюмах. А вот те, кто здесь работали, не стеснялись ничего.
        Мимо Эша, призывно улыбаясь, проплыла блондинка в тунике, какую носят на «той стороне». Слева от неё стыдливо краснел мальчишка в алых шальварах из халифата. Были даже экстравагантные одежды из южных провинций и громоздкие, но слишком открытые платья Конфедерации.
        И очень много полукровок - Эша даже замутило от «хлебного» запаха. «Да весь этот бордель можно брать, - подумал он. - Империи на год хватит!»
        - Господин выбрал кого-нибудь? - проворковал распорядитель, изображая нечто, отдалённо похожее на халифатский поклон.
        Эш и ответил ему на чистом халифате, только чтобы подыграть:
        - Здесь нет никого достойного меня.
        Это было правдой, но распорядитель почему-то отказывался её признавать. На халифате он говорил с сильным акцентом и мелкими грамматическими ошибками, но зато о-о-очень убедительно. И всё предлагал, предлагал…
        Эш чувствовал, что ещё немного и превратит этот разряженное чудо в ящерицу. Какую-нибудь мерзкую, скользкую, худую ящерицу.
        Спор закончился неожиданно: Эшу почудился знакомый медовый запах, и от удивления он на пару мгновений замолчал. Этого хватило, чтобы распорядитель (к которому как раз подбежал кто-то из слуг и что-то шепнул на ухо), объявил, что именно сегодня и именно сейчас даже для такого привередливого господина у «Ночной розы» найдётся то, что заставит его остаться. Говоря это, павлин-распорядитель мягко вёл Эша по лестнице наверх, к длинному коридору. А потом жестом волшебника-циркача распахнул одну из дверей.
        - Подождите, пожалуйста, здесь, господин.
        Эш сам не понял, почему остался. Впрочем… этот ящерица-павлин весьма умело давил на любопытство - вечную слабость фейри. К тому же спальня была на удивление уютной: камин уже горел и радостно поприветствовал Эша ярким-ярким пламенем. И… зелень. Кровать, будто увитая плющом, обои с вышивками в виде танца фейри. А на одной из вышивок красовалась танцовщица в круге лунного света. Эш засмотрелся на неё и даже не сразу обратил внимание, как открылась дверь.
        В спальню впихнули мальчишку лет четырнадцати. Эш, успев привыкнуть ещё в холле к тому, что такие, как этот, улыбаются призывно и не отводят взгляда, даже вздрогнул, когда мальчишка зашипел. Говорить ему мешал ошейник с заклинанием (и уже за одно это запрещённое колдовство бордель стоило бы прикрыть, но Эшу сейчас было не до того). На запястьях у мальчика тоже красовались сдерживающие браслеты.
        - Он ещё не обучен, господин, - ворковал распорядитель, - зато свеж, чист и…
        - Пошёл в бездну, - откликнулся Эш.
        Распорядитель только коротко кивнул (больно голос у Эша был злой), схватил мальчишку за руку, развернулся к двери…
        - Парня оставь.
        - Конечно, господин! Мы надеемся…
        - Ради всего святого, заткнись и убирайся!
        Дверь, наконец, снова закрылась, и Эш, заметив засов, задвинул его: неожиданностей ему не хотелось. И только потом посмотрел на мальчишку.
        На нём не было ни маски, ни странного костюма - только бедняцкие лохмотья. И, стоило Эшу подойти ближе, мальчишка шарахнулся к стене и сжал кулаки. Очевидно, он собрался дорого продавать свою честь.
        - Давай ошейник и браслеты сниму, - тихо предложил Эш.
        Мальчик вскинул на него странно знакомый взгляд… И вдруг совсем уж неприлично вытаращился. А потом - Эш снял заклинание с ошейника - и вовсе невпопад выдохнул:
        - Ну почему всегда ты?!
        - Мы знакомы? - изумился Эш.
        Мальчик, справившись с собой, торопливо покачал головой. И уже другим голосом отозвался:
        - Нет, господин, простите, я обознался… А… Вы говорили, что ошейник можете снять? - и улыбнулся умильно, просительно. Эша от этой улыбки бросило в жар.
        - Иди сюда, - пробормотал он.
        Ошейник снимался просто, а браслеты мальчишка стащил сам - видимо, заклинание держалось только на ошейнике.
        - Господин, а… если я вам не нужен, можно я через окно… - Мальчишка выглянул на улицу, оценил высоту и сник. - Мда, через окно я, наверное, не смогу.
        Эш тоже выглянул.
        - Ерунда, там внизу удобная крыша. Я посвечу тебе - если будешь аккуратен, то не поскользнёшься и легко слезешь.
        - Правда? - просиял мальчик. - Добрый господин, спасибо!
        Это «добрый господин» так резко напомнило Эшу фальшивого подметальщика, что он инстинктивно вгляделся в мальчишку внимательнее.
        - Мы точно нигде не встречались?
        - Не-не! Я тут первый раз и больше никогда!.. - замахал руками мальчик.
        Эш ухмыльнулся.
        - И я в первый.
        Мальчик с сомнением посмотрел на него, и полез на подоконник. Рукав его куртки при этом задрался, и что-то мелькнуло золотом - Эш резко схватил мальчишку за руку посмотреть, что.
        - А ну-ка стой.
        Мальчик замер. Сверкнули глаза - Эш точно видел их. Но где же, где?..
        Со стены, кружась в лунном свете, на него глянула танцовщица. Эш, хмурясь, рассматривал мальчишку и думал, что вот ещё чуть-чуть - и он эту загадку разгадает. Ответ ведь вертится в голове, осталось только сосредоточиться…
        - Господин? - Мальчишка моргнул и нахмурился.
        Наваждение тут же пропало. Эш отпустил мальчика, отступил к подоконнику.
        - Давай лезь.
        - Вы меня совсем отпускаете? - потрясённо выдохнул мальчик.
        - А что? - усмехнулся Эш. - Я тебе очень нравлюсь?
        Мальчик отвёл взгляд. Эш проследил его: парнишка тоже смотрел на танцовщицу.
        - Да… Нравитесь… - при этом демонёнок так покраснел, что это было даже смешно.
        - Тогда иди сюда.
        Мальчик, конечно, не пошевелился, и Эш подгрёб его поближе сам. Ничего такого он делать не собирался, просто… Поцеловать? И выпить, чуть-чуть магии, совсем немного. Чтобы только перестала болеть голова…
        Мальчик заслонился левой рукой, и что-то снова там сверкнуло. «Браслет», - подумал Эш, собираясь отступить. Но потом сообразил, что золота у такого мальчика быть не может, и снова схватил за руку - чуть более резко, чем нужно, мальчик вскрикнул:
        - Пустите!
        Не обращая внимания, Эш задрал рукав и уставился на золотую татуировку-лисицу.
        - Господин… - начал было мальчик, но опустил взгляд и осёкся.
        Эш нарушил тишину первым. Он поднял взгляд и, ещё не веряще, пробормотал:
        - Жёнушка?..
        Мальчишка в ответ прищурился, вскинул правую руку - и остро запахло лесом. Эш узнал волшебство Лесного короля, успел удивиться: откуда? Фриде наверняка обычная деревенская ведьма артефакты делает. Та самая, что однажды встретилась на дороге из Хэмтонкорта. Старуха уже одной ногой в могиле…
        А потом свет перед глазами померк.

* * *
        Фрида вспомнила все ругательства, какие знала, пока перелезала через подоконник и аккуратно, осторожно скользила по водосточной трубе. Благо опыт был. И труба была - но холодная и скользкая, Фрида даже зажмурилась от страха - вот-вот не то движение сделает и сорвётся!.. Но обошлось.
        В комнате остался Виндзор, снова без сознания, и Фрида даже примерно не могла представить, как это надолго. Артефакт отца помог, когда Фрида мысленно попросила - но сколько длится его действие?
        «И почему вечно этот герцог? - думала Фрида, на четвереньках, ползком пробираясь по крыше. Оттуда тоже водосточная труба вела вниз - хорошо, иначе пришлось бы прыгать. - Почему? Что ему дома не сидится? Какого демона он сюда полез? Следил?»
        Со второй трубы Фрида чуть не сорвалась и очень неудачно упала на землю - ноги отозвались болью, особенно левая лодыжка. Фрида села на корточки, пощупала - не сломана и не вывих. Уже хорошо.
        А когда выпрямилась, сердце ушло в пятки - прямо перед ней стоял господин в чёрном плаще и капюшоне, внимательно смотрел, и в его глазах сверкало пламя.
        Фрида, подалась назад, встала, дрожа. Отступила на шаг, потом ещё. Всё это время сердце колотилось, как бешеное. Незнакомец не двигался и молчал, но Фрида легко могла сказать: перед ней фейри. И не лесной. От него несло магией, сильной, ужасно мощной - и угрозой.
        Пятясь, Фрида оказалась на другой стороне переулка, а, когда упёрлась спиной в стену дома, не выдержала - развернулась и побежала. Было очень страшно, в ушах свистел ветер, в каждой тени чудился волк-демон.
        Но никто её не преследовал.

* * *
        Эш проснулся: всё ещё был вечер, и до полуночи оставалось часа два. Бросив деньги робко поинтересовавшемуся, как прошёл вечер, распорядителю, Эш вышел на улицу, поймал кэб и, мучаясь от головной боли, поехал домой. Перед глазами всё плыло, но хоть запах полукровок понемногу утих.
        Дома Эш отмахнулся от взволнованного Дикона и сразу прошёл в комнаты герцогини.
        Фрида сидела у зеркала, жмурясь, расчёсывала свои длинные волосы и на стук обернулась, приветливо улыбнувшись.
        - Как прошёл ваш день, милорд?
        Эш раздражённо выдохнул:
        - С этого момента ты под домашним арестом.
        Герцогиня изогнула брови.
        - Неужели? А завтрашний приём у императора?
        Эш скривился: про приём он уже забыл.
        - На него поедем вместе, но одна ты больше не ходишь никуда. Дорогая моя, тебе не кажется, что бордель - не лучшее место для леди?
        - О чём вы?
        Эш с трудом сдержался, чтобы не запустить в неё чем-нибудь… чем-нибудь тяжёлым.
        - А мальчишкой ты была симпатичнее, - бросил он. - Руки!
        Леди вздрогнула.
        - Милорд, вы в поря…
        Эш схватил её за руки: на левой по-прежнему сверкала лисица, а вот правая была пуста.
        - У вас есть фейрийский артефакт, мадам, отдайте его сами, или я переверну вверх дном всю вашу комнату.
        Фрида спокойно улыбнулась.
        - Что ж, если желаете - прошу вас.
        Обыск ничего не дал. Смущённые лакеи и горничные потратили на него два часа, в конце Фрида, зевая, поинтересовалась, удовлетворён ли её муж, и может ли она наконец, лечь спать?
        Муж принюхивался, пытался уловить чужую магию, но не мог.
        - Хочешь, чтобы все узнали, как ты шляешься по борделям в образе мальчишки-слуги? - спросил он её раздражённо.
        - Милорд, вы что-то путаете. Сегодня я ездила к модисткам, и была не одна. Миссис Блаут?
        - Да, миледи. Милорд, я всё время была рядом, и леди никуда не отлучалась…
        Эш, зарычав, ударил кулаком по стене.
        - Как будто я не знаю, как это делается! - рявкнул он в лицо леди. - Иллюзия - твоя ведьма в этом, похоже, хороша!
        - Милорд, вам, наверное, надо отдохнуть, - спокойно отозвалась герцогиня. - Прилягте. Уже поздно.
        Эш минуту смотрел ей в глаза и серьёзно раздумывал не выпить ли её досуха - и в бездну всё. Раз уж с ней так получается, раз уж ему «повезло» с беспокойной жёнушкой…
        - Я запрещаю тебе выходить из дома! - повторил он, и ушёл, картинно хлопнув дверью. Тихий смех герцогини и неуверенный - экономки Эш постарался пропустить мимо ушей.
        И уже после, у себя в спальне подумал: а не от полукровки ли у леди Фриды будет дитя? Это бы объясняло, почему из неё можно тянуть магию. Не из неё на самом деле - а из не рождённого младенца.
        От этой мысли Эшу стало так противно, что больше он старался о таком не думать, и полночи потратил на то, чтобы окружить покои леди и дом такими заклинаниями, за которые герцогине было бы не выйти.
        «Пусть сначала родит, - думал Эш. - Потом я от неё избавлюсь. Слишком шустрая - хочет развода - пожалуйста, я подумаю. Но ребёнок будет мой».

* * *
        Фрида закрыла письмо и вручила его Мире.
        - Я знаю, что это опасно, но карета отвезёт тебя в Уайтхилл, а там, прошу, отдай это гувернёру моего брата лично в руки. Поняла меня?
        Мира улыбнулась.
        - Конечно, миледи. Не беспокойтесь. Я вернусь ещё до утра, вы даже не заметите моего отсутствия.
        Фрида покачала головой. Заметит - отпускать девчонку ночью ей не хотелось. Но кому Фрида ещё могла доверять?
        К тому же, Мира поедет в одной из карет Виндзора, той, что без гербов. Может быть, всё обойдётся и вездесущая леди Уайтхилл ничего не узнает?
        …А на «Ночную розу» следующим же утром, ещё до рассвета, устроили облаву - и не обычные полицейские, а Тайный Императорский Сыск. Сделали они всё тихо, незаметно - новостей об этом даже во «Временах» не появилось.
        Впрочем, прессу Фрида последнее время и не читала.
        Глава 14. Фейри
        Последнее время Эш всё чаще вспоминал притчу о несчастном человеческом принце: тот, бедняга, маялся, всё ему было плохо - то скучно, то королевство надоело, то сбежать хочется… Тогда отцовский советник предложил Его Высочеству завести во дворце козу и всюду таскать её с собой. Принц очень удивился: чем коза поможет? Но совету последовал.
        Через месяц, когда козу застрелили, принц был безумно счастлив. Так, как никогда в жизни. А всего-то, казалось бы, коза…
        Коза Эша сидела за туалетным столиком, причёсывалась и не забывала потягивать горячий шоколад, в котором плавали, выделяясь гладкими белыми боками, зефирки. На мужа она не смотрела и, кажется, даже не заметила, что он пришёл.
        «Какой же я дурак! - думал Эш, глядя на неё. - Надо было жениться на одной из этих девиц с куриными мозгами. Ну переспал бы разок, не сломался бы. Да, корёжит меня от них - ночь бы потерпел. А эту мне теперь сколько терпеть?»
        Жена казалась кривой пародией на танцовщицу из сна, которую Эш вчера всё звал-звал и снова не дозвался. Та была весела, много улыбалась - искренне и задорно. Фрида улыбалась реже, и только саркастично. Та была живой, настоящей - как дух леса. Фрида даже в ночной сорочке казалась чопорной и словно бы затянутой в корсет. Та была доброй: Эш видел в её глазах сочувствие. Видел, не желал его, но ценил. Фрида была холодна и, казалось, при одном взгляде на мужа думала: «Когда же ты, наконец, сдохнешь?» Ну, или как-то так, но более высокопарно. Например, «Не согласитесь ли вы, дорогой мой, преставиться? Скоропостижно».
        Ещё танцовщица отдалась ему - легко и естественно, как будто по привычке. И была так горяча, так… жива. А жена даже во время первой брачной ночи, даже нагая умудрилась от своего долга уклониться.
        Как Эш хотел бы, чтобы всё это было сном, а те встречи с танцовщицей - явью! Почему он не может взять в жёны ту, что ему нравится? Впервые в жизни действительно нравится.
        Если бы не Дикон, он бросил бы всё, разыскал эту полукровку, забрал её на «ту сторону», и жили бы они долго и счастливо…
        - Вам не спится, милорд? - не оборачиваясь, поинтересовалась Фрида.
        Против воли Эш вздрогнул - не ожидал, что его заметили. Она сидела так спокойно, ни взглядом, ни жестом не показала…
        - Вам не вредно столько сладкого? - тоже помимо воли поинтересовался Эш. Женщины любят сладости, это он знал, только понять не мог. Дикон сладкое не любил, Эш терпеть не мог даже варенье из роз. А остальные люди или фейри его не интересовали.
        - Ваше беспокойство очень лестно, - Фрида отставила чашку с шоколадом. - Не волнуйтесь, ребёнок родится в срок и здоровым. Я за этим прослежу.
        - Это я за этим прослежу, - не сдержался Эш. - Беременная женщина бегает по борделям, лазает через окна по трубам!..
        Фрида промолчала, и Эш решил, что счёт пока в его пользу. Никакого удовольствия от этого он, впрочем, не почувствовал.
        - Милорд, вы что-то хотели? - не выдержала, наконец, герцогиня. - И, раз уж вы здесь, не могли бы вы вернуть мою камеристку? Для того чтобы одеться к приёму мне нужна Мира.
        Эш хмыкнул.
        - Вашу камеристку, которую вы отправили посреди ночи с письмом на фейрийском к, полагаю, вашему любовнику? - С письмом Эш как раз и пришёл. Его вертел в руке, и Фрида наверняка это заметила, когда обернулась. - Скажите, мадам, ребёнок от него?
        - Понятия не имею, о чём вы.
        Эш помахал письмом. Распечатанным.
        - «Грэгори, спасайся»? Между прочим, это так мило: он называет тебя Ласточкой…
        Герцогиня побледнела - да так, что Эш тут же пожалел о своих словах.
        - Что вы с ним сделали? - голос её звучал спокойно, даже требовательно, но лицо всё выдавало: бледная, глаза горят не то яростью, не то ненавистью. - Где он?
        - Успокойтесь, миледи, вам вредно волноваться, - бросил Эш. - Вы наверняка прекрасно знаете, куда попадают все полукровки. Правильно, моя дорогая, - к Серому.
        Герцогиня схватилась за край стола и сжала его так, что задрожали пальцы.
        - Вам это нравится, да? Вам это по душе - издеваться надо мной?
        - О, миледи, не устраивайте драму, ненавижу, - отмахнулся Эш. - А издеваетесь здесь вы. Не я крадусь по борделям, не я храню у себя фейрийские артефакты, не я путаюсь с ведьмами-полукровками и, наконец, не я подмешиваю яд. И после этого вы ещё воображаете себя жертвой.
        Она зло смотрела на него, прожигая взглядом.
        - Мне вас очень жаль, милорд, - прошипела она, наконец. - А теперь переходите к той части, где вы начинаете меня шантажировать.
        - Шантажировать? - усмехнулся Эш. - Вас? Да ради всего святого! Я пытаюсь обезопасить себя, миледи, от вашего баловства. Вы всё равно ничего серьёзного не можете мне сделать, уясните это, пожалуйста. Я найду, как именно причинить вам вред, если вы посмеете укусить меня ещё раз. У вас, в конце концов, неугомонная мать. И весьма милая сестра. Кажется, девица на выданье? И симпатичный брат. Мне, знаете ли, ничего не стоит, например, проклясть их. Не смертельно, конечно, но… Знаете, как можно забрать удачу?
        Фрида покачала головой.
        - Милорд, давайте с этим заканчивать, вы уже достаточно испортили мне утро. Я должна сделать что-то ещё, кроме как оставить вас в покое? Отпустите Грэгори, у вас наверняка достаточно полукровок.
        «Теперь - да», - подумал Эш, а вслух сказал:
        - А на что вы ради этого готовы?
        Фрида криво усмехнулась и потянула ворот сорочки, почти обнажая грудь.
        - Ты же этого хочешь, да?
        Эш, не сдержавшись, захохотал: громко и обидно. Фрида покраснела и оставила сорочку в покое.
        - Сдалась ты мне! Нет, дорогая. Полукровка за полукровку, жизнь за жизнь. Знаешь правило? Фейрийское. Я освобожу твоего Грэгори, а ты сдашь мне свою подругу-ведьму. Сама меня к ней отвезёшь, а потом посмотришь, как я высосу из неё магию. Согласна?
        Фрида застыла, и какое-то время Эш думал, она расплачется. Или снова начнёт всё отрицать. Но вместо этого она просто сказала:
        - Нет.
        Эш пожал плечами.
        - Отлично. Тогда посмотришь, как умрёт твой любовник, - с этими словами он повернулся уйти. Остановил его голос герцогини - вибрирующий от злости:
        - Я прокляну тебя тогда. И поверь мне, моё проклятие достанет тебя даже под землёй, мерзавец.
        - Я тоже люблю тебя, моя ненаглядная, - фыркнул Эш. - Между прочим, миледи, не забудьте спуститься к завтраку, мы с Диконом вас очень ждём. А горничную я вам другую пришлю, вашу камеристку я усыпил. Как-нибудь без неё пока обойдётесь.
        Он прислушивался, когда шёл по коридору от комнат герцогини. Думал услышать звон разбитого стекла или рыдания. Но ничего не было - только тишина.
        «Ну и выдержка!» - не смог не восхититься Эш. А потом подумал ещё: «Не очень-то она, наверное, его любила…»
        Всё-таки в женщинах Эш совсем не разбирался…
        К завтраку Фрида действительно спустилась - спокойная и расслабленная, словно ничего не произошло. Эш ждал, что она начнёт бросать на него ненавидящие взгляды, что устроит истерику, станет угрожать… Что там ещё есть в женском арсенале? Та, кого Эш до пятнадцати лет считал матерью, часто так делала - особенно, когда узнавала о новой любовнице мужа.
        Фрида на него даже не смотрела. Она непринуждённо болтала с Диконом о погоде. Упомянула какую-то книгу - тут и Ричард оживился. Что-то древнее, ещё фейрийская легенда - Эш слушал в пол-уха, почти не ел и даже не замечал, что сам прожигает герцогиню взглядом. Она бесила его неимоверно, но в такие моменты ещё и восхищала. Эшу это было непривычно. И старое, уже успевшее заснуть чувство: «Пусть она будет, как все, пусть она станет обожать меня, как остальные!» всколыхнулось и загорелось. Эш сжал вилку.
        Эта гордая девочка не станет преданно смотреть ему в глаза и лебезить. Она не желала этого замужества и сейчас тяготится им. Она не ценит ни своего нового положения, ни титула, ни богатства. Ни, тем более, Эша. Она даже смотреть на него не желает!
        Да, ей хотелось сделать больно.
        - Вы так спокойно рассуждаете о том, чего не понимаете, мадам, - скучающе заявил Эш, даже не дождавшись паузы в разговоре. Впрочем, тишина тут же наступила: к Эшу обернулись и Фрида, и Дикон.
        - Чего же я не понимаю, милорд? - спокойно поинтересовалась Фрида.
        - Эта… - Эш попытался вспомнить. - Баллада о деве и рыцаре-фейри. Вы можете разложить её на метафоры и сравнения, провести тонический анализ, но не в состоянии понять её, не услышав хоть раз.
        Дикон взволнованно переводил взгляд с хозяина на госпожу. Фрида улыбнулась ему и снова повернулась к Эшу.
        - Почему вы думаете, что я её не слышала? У меня же много знакомых полукровок, мы с вами это уже выяснили, милорд.
        - Полукровки! - фыркнул Эш. - Что они понимают в музыке?.. - Его прервал смех. - Я сказал что-то смешное, мадам?
        - Да это же вы ничего не понимаете, - отозвалась Фрида. - Бросьте, Эш, вы сегодня просто из кожи вон лезете, стремясь меня задеть. Достаточно, уймитесь.
        Эш чувствовал, что ещё вот-вот - и взорвётся. Может, спалить ей платье?
        - А принесите-ка леди арфу. Мадам, вы же музицируете? Сыграйте нам с Диконом эту балладу. Мы послушаем.
        Фрида вздохнула и посмотрела на него с досадой, как на маленького капризного ребёнка. Эш попытался взять себя в руки. Откуда этой чопорной девице уметь пристойно музицировать или петь? Тем более, на фейрийской арфе - они мало кому даются, на «той стороне» все это знают.
        Арфу принесли и поставили перед диваном - Фрида пересела туда. Задумчиво посмотрела на струны, потом на Эша.
        - Ну же, леди, - поторопил тот.
        - Господин, может быть, не нужно? - неуверенно начал Дикон, и Фрида сама его оборвала:
        - Ричард, нужно.
        Эш поднял брови, но вставить хоть слово не успел: Фрида коснулась струн, и те послушно зажурчали. Вздрогнул Ричард, Эш поймал себя на том, что «уплывает» - в арфе была магия, только как человеческой девчонке удалось её разбудить?..
        А мгновение спустя Эш перестал задаваться этим вопросом. Он даже думать перестал: только смотрел, как посреди поляны, у ручья, улыбается ему танцовщица-полукровка, и от её улыбки расцветают вокруг лазоревые цветы, а солнце пляшет в вышине, задорно перемигиваясь бликами на воде.
        «Мне так тебя не хватает!» - думал Эш. Раньше солнечно улыбался только Дикон, но Эш всегда знал, что это всего лишь магия. Кто знает, посмотрел бы Ричард в его сторону, если бы был самим собой, а не своей же зачарованной, послушной копией?
        Потом музыка и вплетающийся в неё голос смолкли, и Эша выбросило обратно в Зелёную гостиную. И уже Фрида смотрела на него с мрачным торжеством и улыбалась - зло.
        Тишину прервал хлопок, потом ещё - Дикон, а за ним и лакеи, и даже вечно невозмутимый дворецкий (про которых Эш напрочь забыл) аплодировали. Фрида моргнула, вернула себе маску непробиваемого спокойствия и улыбнулась.
        - Благодарю. Милорд, вы не против, если мы на этом остановимся? Иначе я не успею приготовиться к визиту во дворец.
        - Идите, - прошипел сквозь зубы Эш. - Готовьтесь.
        И мысленно добавил: «Провалитесь вы пропадом!» Фрида ответила ему торжествующим взглядом и гордо, точно королева, вышла.
        - Она так прекрасна… - зачарованно выдохнул Дикон, влюблённо глядя ей вслед.
        Это было последней каплей.
        - Я запрещаю тебе с ней разговаривать! - прорычал Эш. - Понял меня?!
        Он тут же пожалел о своей вспышке: Дикон побледнел, как полотно, и свалился на пол, на колени.
        - Господин…
        «А всё она, - лихорадочно думал Эш, пытаясь успокоить «брата». - Всё из-за неё. Да я сам её прокляну! Уж лучше бы она устроила скандал, как другие…»
        Вот только Фрида не была другой - она была той самой, личной козой Эша, которую он сам приволок в дом и теперь мечтал от неё избавиться.

* * *
        Эш стоял у дверцы кареты, высекал тростью искры из мостовой и ждал. Ждать он ненавидел, но драгоценная прекрасная жёнушка не торопилась появиться во всём своём великолепии. Боги, как у неё получается - делать всё, чтобы злить Эша? Неужели она не понимает, что он снова сорвётся и кому тогда будет хуже?
        Эш очень старался держать себя в руках, но каждая минута ожидания зажигала в нём очередную искру ярости. Уже послали за леди горничную, уже сидит на козлах кучер, уже лакеи стоят позади на приступочке - красивые, яркие, как южные птицы. Только этой стервы всё нет.
        - Ну где она?! - вызверился Эш, когда на крыльце показалась очень взволнованная экономка. Как там её? Какая-то миссис…
        - Милорд, - экономка коротко поклонилась. - Миледи просила передать, что не сможет поехать.
        - Что?! - опешил Эш.
        - Миледи плохо, господин. Мы уже послали за врачом. - По бледному лицу и взволнованному взгляду экономки было видно, что она верит в то, что говорит. А вот Эш не верил: наверняка девчонка снова испытывает иллюзию. А заодно и его терпение!
        - Сейчас я посмотрю, как ей плохо! - рыкнул Эш, направляясь к крыльцу. - Сейчас ей ещё хуже станет!
        - Милорд, пожалуйста! - семенила следом экономка. - Леди в положении…
        - Каком ещё положении?!
        - Госпожа беременна, милорд…
        - И что?! Мне теперь одному ехать к этой фурии-императрице? Фрида! - кричать Эш начал ещё на лестнице. - Уверяю тебя, любезная жёнушка, я тебя потащу на этот приём хоть волоком за каретой, поняла?! Так что перестала, сейчас же, строить из себя… - Эш как раз добрался до двери спальни, широко распахнутой, и осёкся.
        Это была отличная актёрская игра: Фрида, даже не просто бледная, а с зеленцой, лежала на застеленной кровати и прижимала руки к животу. На Эша только посмотрела полным муки взглядом и тут же отвернулась. Дышала она тяжело.
        - Милорд, позвольте, - попыталась вмешаться экономка, но Эш отмахнулся.
        - А ну вон все!
        Слуги вышли, но нехотя. В коридоре Эш заметил Дикона - тот осуждающе смотрел на хозяина. От этого взгляда злость только разгорелась ярче.
        Потом дверь закрылась, и Эш прошёл к кровати.
        - Только скандал, пожалуйста, не устраивайте, - прошептала Фрида. - Езжайте, милорд, вы опаздываете.
        - Мы опаздываем, - заявил Эш, наклоняясь. - И мы поедем вместе. Неужели вы думаете, что я поверю… - Он замолчал, коснувшись плеч Фриды. Они были горячие… то есть, вся она была горячая, и жар этот стекался к яркому солнцу в её животе - Эш видел его, даже не приглядываясь, даже не закрывая глаз. А Фрида пыталась закрыть его руками и морщилась, как от боли…
        Эш ничего не знал о беременности. И о том, что бывает с женщинами, если они носят дитя с магией, не знал тоже. Вообще-то Эш ненавидел что-то не знать, но сейчас ему стало стыдно за себя: он ведь правда мог заставить эту бедную человеческую женщину идти. Она слабая, но она же человек - конечно, ей плохо. И если она потеряет дитя, Эш, соответственно, потеряет возможность заткнуть глотку императору. Какой же он болван!
        - Врач сейчас будет, - тихо сказал он, садясь рядом с женой. - Вас осмотрят. Уверен, всё будет хорошо.
        - Уйдите, - прошептала Фрида.
        Эш посмотрел на неё, нахмурился… и остался.
        - Я могу помочь.
        - Не можете, - презрительно прошипела Фрида. - Вы ничего не можете, ничего не понимаете. Да уйдите же, ради всего святого!
        Эш снял перчатки и, не слушая её слов (злые, да, но она человек и может быть слабой - ей так положено), коснулся её живота. Аккуратно, легко.
        Фрида вздрогнула - и расслабилась. Эш на мгновение захлебнулся воздухом от боли, но руку не убрал. Когда-то он делал это с Диконом и боялся: вдруг станет хуже? Сейчас было не страшно, но всё равно очень сложно. Тому, кто привык только брать, отдавать всегда сложно.
        Теперь Фрида дышала легче и даже попыталась улыбнуться, поймав его взгляд.
        - Спасибо.
        «Боги, - подумал Эш, глядя на эту улыбку, - на кого я ополчился? Слабая человеческая девчонка… Я, фейри, действительно считал её врагом, злился? Сколько силы и благородства нужно, чтобы справиться с человеком, да ещё и с девчонкой! Боги, как я мог…»
        - Я прикажу отпустить вашего полукровку, - тихо произнёс он. - С ним всё будет в порядке. Только, пожалуйста, не волнуйтесь. Вам вредно.
        Фрида изумлённо посмотрела на него.
        - Однако не стоит встречаться с ним здесь, - зачем-то добавил Эш. - Не хочу, чтобы вы компрометировали меня перед слугами. Не потерплю…
        - Он не мой любовник, Эш, - тихо сказала Фрида. Тяжело сглотнула. - Вы не дадите мне воды? На столике у окна.
        Эш потянулся, а Фрида продолжала:
        - Грэгори - мой друг, не больше. Ребёнок не от него.
        Эш подал ей бокал.
        - От кого же?
        Фрида с трудом села, отпила, прикрыла глаза и слабо пожала плечами.
        - Не знаю. Какой-то фейри.
        - Фейри? - изумлённо прошептал Эш. - Миледи… Фрида, ты думаешь, я поверю, что высокородная дама…
        - Вы совершенно не понимаете женщин, Эш, - усмехнулась Фрида. - Впрочем, сама не знаю, что я в нём нашла. Напористый и… - Она прикрыла глаза и задышала глубже. - Мы танцевали…
        Она заснула, и ошеломлённый Эш до прихода врача держал её за руку, вливая магию и пытаясь понять: неужели она говорила правду? Выходило, что да - он чувствовал. Но фейри и леди? Уму непостижимо!
        «А не всё ли мне равно? - появилась напоследок мысль. - Ну переспала с фейри, в Хэмтонкорте древний лес, она могла кого-нибудь случайно встретить. Что такого, что она носит полукровку?»
        А следующей была другая мысль: «Что если она не одна такая? Что если полукровки есть и среди знати?» И вспомнилась танцовщица с её правильной речью и манерами королевы…
        От этого голова разболелась и пришлось отвлечься, найти артефакт-накопитель. «Потом загляну в подвалы, отпущу этого… Грэгори, а заодно и выпью кого-нибудь», - думал Эш, пока ждал вердикта врача. И совсем уж странной была мысль: «Лишь бы с ней всё было хорошо».
        Герцогине быстро стало лучше. Через час она, одетая и причёсанная, спустилась в холл, спокойно улыбнулась, взяла Эша под руку и сказала:
        - Что же вы, милорд, император не должен ждать.
        - Я послал ему курьера, - отмахнулся Эш, про себя вздохнув с облегчением. - Вам правда легче? Вы уверены, что можете ехать?
        Фрида улыбнулась шире.
        - Ваша забота так трогательна, мой дорогой.
        Эш отвернулся - только чтобы скрыть улыбку. Как будто что-то перевернулось на сто восемьдесят градусов, встало с ног на голову и в корне изменилось: злость на ехидную человеческую девчонку прошла. Эшу и раньше нравилось, что она не прячет взгляд, что она отвечает и скалит зубки - просто кусалась она больно. «Но может быть, мы сможем прийти к соглашению? - думал Эш. - Один раз почти получилось».
        Однако на пути к воздушному поезду Фрида снова заупрямилась.
        - Мы едем не в карете? - спросила она.
        - Дорогая, поездом будет куда быстрее и намного удобнее. Мы и так потеряли много времени, - отозвался Эш.
        Фрида остановилась на ступеньке, схватившись за перила.
        - Я не поеду воздушным поездом, - её голос при этом нервно дрожал, и только потому Эш, снова начавший закипать, не вспылил. Он просто поинтересовался:
        - Почему?
        Герцогиня бросила на него быстрый взгляд и отвернулась.
        - Я боюсь высоты.
        - Высоты? - опешил Эш.
        Фрида внимательно смотрела на него.
        - Я не поеду воздушным поездом.
        «Ох уж эти женщины!» - простонал про себя Эш, но отдал приказ снова готовить карету.
        Снаружи светило яркое солнце, и в его лучах Фрида вспыхнула - алмазные блёстки на платье, жемчужины в волосах, перламутр и золотая парча…
        - Вы прекрасны, - сказал Эш совершенно искренне, помогая герцогине сесть.
        Фрида рассмеялась.
        - Эш, милый, я не хрустальная. Не бойтесь, со мной всё будет хорошо, доктор же сказал. Не надо лить мне в уши мёд.
        - Это была правда, - отозвался Эш и сел рядом. - Мне очень нравится ваше платье. Счёт за него мне вчера тоже «понравился», но теперь я на вас уже не зол.
        Смех у неё был истинно как серебряные колокольчики.

* * *
        Фрида ничего не понимала. И самое смешное: ей казалось, что это нормальное состояние для супруги Эша Виндзора. Этот человек переменчив, как ветер: сто погод в месяц, как говорят крестьяне.
        А что ещё хуже: отношение Фриды к нему менялось ровно так же быстро, как и настроение Виндзора. Когда он сказал о Грэгори, Фрида еле сдержалась, чтобы не расцарапать ему лицо - прямо здесь и сейчас. По-детски и глупо, но как хотелось, чтобы этот мерзавец прекратил улыбаться, прекратил рассуждать о человеческой жизни как будто это дуновение ветерка, ненужное и мимолётное.
        С арфой получилось очень глупо. Она была капризная, тянула уйму магии. «И что мне стоило уступить, сделать вид, что я не умею играть - тогда бы ничего этого не было бы», - думала Фрида. «Это» был приступ тошноты и тянущая боль в животе. Потяжелевшую грудь Фрида уже перестала замечать - привыкла. Но нужно следить за собой и… И хоть кого-нибудь спросить, что будет дальше. Фрида читала письма подруг, у которых давно уже были дети, и примерно представляла, что её ждёт. На тошноту жаловались многие.
        Фрида поймала беспокойный взгляд Виндзора и быстро отвернулась к окну. Там проплывали серые улицы столицы, особенно грязные в ярком солнечном свете. «Боги, - думала Фрида. - Только бы мне снова не стало плохо при этом неврастенике. Вдруг он испугается за ребёнка так сильно, что действительно запрёт меня в комнате?» Фрида слышала не одну историю о том, что мужья поступали так с жёнами. Иногда даже к кровати привязывали. Фрида такого бы не пережила, поэтому не хотела герцога провоцировать.
        - Почему я вам не нравлюсь?
        Фрида вздрогнула. Обернулась: герцог тоже смотрел в окно, но явно ждал ответа.
        - Простите, милорд, но ваш вопрос не слишком уместен, поэтому позвольте ответить на него тоже вопросом: а кому вы нравитесь?
        Теперь Эш обернулся к ней.
        - То есть? Я? Миледи, вы слепы? Вы хотя бы можете представить, сколько я получил предложений - все семьи Империи и большинство в Конфедерации мечтают породниться со мной!
        Фрида улыбнулась. Ну какой же самовлюблённый болван!
        - Они мечтают породниться не с вами, а с вашим состоянием и титулом. Вы неправильно меня поняли, милорд. Вы - вы лично - кому-нибудь нравитесь?
        Эш задумался. Надолго. Поэтом, придя к камому-то выводу, погрустнел. Наблюдавшей за ним Фриде стало совестно, и она сказала:
        - Ваш камергер, Ричард, вас обожает. Он очень вам предан. Странно и необычно видеть такую слепую привязанность от слуги - честно говоря, завидую. Мне с камеристками до Миры не везло… - Она замолчала, бросив на герцога ещё один взгляд: Виндзор снова превратился в статую - ни следа прежней живости.
        - Дикон заколдован, - пробормотал он пару мгновений спустя. - И вынужден служить мне. Поэтому, пожалуйста, не говорите, что он мне предан.
        - Вынужден? - переспросила Фрида. - Но… Милорд, зачем вы его заколдовали? Простите, но это… низко…
        - Не я, - перебил Эш. - Его заколдовал не я. Его заколдовал фейри.
        Фрида заметила, как герцог сжал кулаки, каким напряжённым стал его взгляд, и вдруг поняла:
        - Для этого вы учитесь фехтовать? На мечах? Чтобы победить этого фейри?
        Эш бросил на неё косой взгляд, но кивнул.
        - Боги, - прошептала Фрида. - Зачем? Просто расколдуйте несчастного Ричарда!
        - Просто расколдуйте, - передразнил Эш. - Если бы я мог, миледи, уже давно бы это сделал.
        Фрида покачала головой.
        - И для этого вы учите фейрийскую магию…
        - Я учу? - изумился Эш. Удивлённо посмотрел на Фриду. - А её можно учить?
        Фрида смотрела на него в немом изумлении. Можно учить, конечно, но все знания натурально передавались из уст в уста. Или тебя учит неравнодушный фейри, или неравнодушная полукровка. Фриду когда-то учил сам Лесной король - поэтому при слабых способностях, Фрида всё же сносно колдовала.
        - И что, вы знаете такого учителя? - продолжал настаивать герцог. - Кто? Назовите!
        А у Фриды в голове не укладывалось:
        - Я же видела у вашей тени рога! Вы меняли обличье при мне на фейрийское! Вы наложили иллюзию на мою комнату, а не на меня, как сделал бы человеческий маг. Вы приручили духа огня, вы… Вы что, хотите убедить меня, что сделали всё это без учителя?
        - Да, - фыркнул Эш. - Я такой. Уникальный. Знаете, Фрида, мне начинает казаться, что в магии вы разбираетесь лучше меня. Ваш этот Грэгори, что, много болтает?
        Фрида молча повернулась к окну.
        - О, не нужно, миледи, - усмехнулся герцог. - Мне просто странно: если вы с ним не спите, почему вы так им интересуетесь?
        - А почему вы так интересуетесь своим Ричардом, если не спите с ним? - огрызнулась Фрида.
        - Ну знаете ли! - фыркнул Эш.
        На этом разговор пришлось прервать: карета въехала в ворота Сенжермского дворца. Те самые, на которых однажды утром появилась голова младшего принца.
        …Фрида слышала, что вдовствующая императрица набожна. Леди Уайтхилл однажды удостоилась долгого, в течение часа, разговора с Её Величеством и всё рассказала потом дочери. Предполагалось, что Фрида (пусть ей и исполнилось только-только одиннадцать) запомнит и сделает выводы.
        Фрида запомнила и сделала. Она примерно представляла, какой будет императрица: постаревшая красавица (такой её рисовали на портретах), величавая, строгая, в вечном трауре, серьёзно собиравшаяся после смерти мужа (которого по слухам очень любила) уйти в монастырь Филины, богини тихой старости и спокойной смерти. Филину Её Величество на портретах и напоминала: такая же красивая, такая же горделивая, такая же спокойная.
        «Набожна, разборчива, себялюбива и весьма любит порядок», - говорила мать. Идя под руку с Виндзором по коридорам дворца, Фрида думала, как отнесётся такая женщина к их двухчасовому опозданию.
        Виндзор императрицу, похоже, не любил. Ещё бы, порывистый, неугомонный, непостоянный - наверняка полная противоположность характера Её Величества. Он должен раздражать императрицу.
        Фрида также вспомнила случайное высказывание императора о матушке - похоже, даже Его Величество мать побаивался.
        Тем не менее, Фрида не волновалась. На самодурок она и дома насмотрелась, к тому же, в жизни есть вещи пострашнее и поважнее, чем мнение какой-то вдовы, пусть и императрицы.
        - Могу я надеяться, что после окончания приёма вы проводите меня к моему другу? - тихо спросила она, привлекая внимание герцога.
        Тот встрепенулся.
        - Другу? А, к тому полукровке. Хорошо…
        Фрида вздохнула: говорил Виндзор так, будто даже не понял, о чём речь. И наверняка забудет своё обещание - что ж, на то и нужна жена, чтобы напоминать о важных вещах.
        Приёмный зал императрицы больше напоминал храм: здесь стояло огромное количество безделиц, связанных с религией: кадильницы, букетики, статуэтки богов и героев… Фрида мысленно поблагодарила мать: императрица и впрямь набожна, а значит, подарок ей Фрида выбрала правильно - древнюю книгу легенд о Флоре, написанную ещё от руки. Герцогу она обошлась куда дороже выходного платья Фриды…
        Фрейлины Её Величества больше напоминали монашек Филины, чем придворных дам: все старше сорока, все закутаны в тяжёлый, тёмных цветов бархат без вышивки и украшений. И все на вид очень строгие. Фрида улыбнулась про себя: каково же бедняжкам терпеть причуды Её Величества?
        Императрица гадала. Фрида вспомнила, что, конечно, сегодня же воскресенье, утренняя служба давно прошла, к тому же, цветение сирени подходит к концу - самое время гадать, пока не пришло лето, когда подобные развлечения будут заказаны.
        Императрица гадала и не обратила внимания на появление герцога, его супруги и на слова одной из своих фрейлин (та шепнула на ушко Её Величеству, что Виндзоры уже здесь). Императрица гадала, и ничто её больше не интересовало - меньше всего согнувшийся в поклоне придворный маг, который не имел права без её позволения выпрямиться.
        Фрида, присевшая в реверансе, искоса смотрела, как сухие руки в чёрных шёлковых перчатках перебирают карты. Её Величество пыталась разложить «лебедя», одну из самых сложных фигур - зато показывающую будущее близких людей практически безошибочно. Один из вариантов будущего, конечно - если ты не провидец. А провидцем императрица, естественно, не была.
        Императрица гадала, минуты шли, Виндзор злился - Фрида заметила, как вспыхнул ярко-ярко огонь в камине. А вот Её Величество не заметила: она была полностью поглощена картами, и «лебедь» у неё не получался.
        - Ваше Величество, - тихо, спокойно позвала Фрида, не сводя глаз с карт. - Прошу прощения, но вы забыли: каждый десятый младший аркан должен быть рубашкой вверх.
        Императрица обернулась, и Фриде почудилось, что на неё посмотрел старый-старый ястреб. Это весьма роднило Её Величество с леди Уайтхилл - взгляд. Просто одна была молодой, полной жизни ястрибихой, а вторая уже давно угасла - остались лишь сверкающие глаза. «А ведь раньше действительно была красива», - подумала Фрида. Миловидность императора явно досталась ему от матери.
        - И что же, по-вашему, леди Вустермор, я этого не сделала? - поинтересовалась императрица, делая знак встать.
        Фрида выпрямились, за ней и герцог, судорожно выдохнув.
        - Очевидно, нет, Ваше Величество. И я снова вынуждена просить прощения, но я теперь леди Виндзор. - Фрида ясно видела игру, которую, похоже, от скуки, ведёт императрица, и решила подыграть. - Вот мой супруг.
        Эш и императрица скривились одинаково - что было весьма забавно, но никто в зале даже не улыбнулся.
        - Что же, леди Виндзор, - голос у императрицы был низкий, но весьма приятный. - Может быть, вы поможете старой женщине разложить карты?
        Фрида снова поклонилась.
        - С превеликим удовольствием, Ваше Величество.
        Императрица протянула ей колоду и указала на свободное кресло. Виндзору никто садиться не разрешал, и он так и остался стоять, впрочем, отвернувшись к окну. Его руки раздражённо поглаживали навершие трости.
        Фрида села, взяла карты - и легко-легко, словно не касаясь их, принялась перетасовывать.
        Императрица следила, подняв брови. Потом, когда Фрида непринуждённо, в, казалось бы, произвольном порядке разложила десять карт на столе в фигуре лебедя, Её Величество не сдержала улыбки.
        - А с вами опасно играть в карты, леди Виндзор.
        Фрида только улыбнулась и провела над столом рукой - карты, словно по волшебству (ничуть, конечно, только лишь ловкость рук), открылись. Императрица на них едва взглянула.
        - Изумительно, - произнесла она, не сводя с Фриды внимательного взгляда. - Где вы раньше были?
        - Я преподавала в Хэмтонкорте, Ваше Величество. А до этого занималась сравнительной лингвистикой.
        - Ах да, знатный был тогда скандал, - усмехнулась императрица. - Вы всех всполошили, дорогая моя. Как и на этот раз. Вам, полагаю, нравятся сенсации?
        Фрида сокрушённо покачала головой.
        - Нет, Ваше Величество. Но, кажется, им нравлюсь я.
        Императрица фыркнула и даже выдавила что-то похожее на улыбку, очень, впрочем, кривую. А Фрида поспешила сменить тему:
        - Ваше Величество, мы с супругом приносим извинение за наше опоздание. Это только моя вина: мне стало плохо…
        - Да, врач мне уже отчитался, - кивнула императрица. - Удивительно: только пару дней замужем, а уже беременны.
        - Мы с герцогом были знакомы до брака и даже помолвлены, просто оставляли это втайне. - У Фриды уже губы болели улыбаться.
        - Надо же, - усмехнулась императрица. - Зачем же вы тогда отказали? Ваша эпатажность снова вас нашла?
        - Наверное, Ваше Величество, - вздохнула Фрида. - Так глупо вышло… Мне так жаль. - Она расстроенно посмотрела на герцога. Тот, в свою очередь, смотрел в окно и успешно делал вид, что разговор его не интересует.
        - Ну что ж, - вздохнула императрица. - Может, оно и к лучшему… Эш, не стой, как истукан. Подойди к нам. Какой добрый муж оставит жену на растерзание коронованной стерве?
        Фрида ушам своим не поверила, когда это услышала: «ты», сниженная лексика, фамильярный тон…
        Но ответила быстро:
        - О, Ваше Величество, вы несправедливы, мой супруг очень добр! Дорогой мой, - она протянула Виндзору руку, и тот, хвала богам, её не проигнорировал.
        Пробили часы, императрица глянула на них и встала. Следом поднялись все остальные.
        - Время обеда - надеюсь, мой сын к нам присоединится? Дорогая, - кивнула она Фриде, - помогите-ка мне.
        Фрида отпустила руку Эша и подставила императрице локоть.
        - Вы отличная актриса, - шепнула Её Величество. - Продолжайте, мне нравится ваше представление.
        Фрида, мысленно застонав, улыбнулась.
        - Как прикажете, Ваше Величество.
        К обеду император действительно присоединился. Матери он улыбался так же яростно, как Фрида, сыпал шутками и комплементами и вообще вёл себя скорее, как любящий сын (ну очень любящий!), а не правитель. Впрочем, к тому времени императрица отослала своих фрейлин, а, чуть погодя - и лакеев. Маленький семейный обед, где мужчины помогали дамам.
        Виндзор мрачно молчал - причём, даже когда к нему обращались. Фрида перетягивала разговор на себя и улыбалась, улыбалась, улыбалась…
        Впрочем, некоторые темы к улыбке не располагали.
        - Генри, ты не был на заутрене, - отчитала императора мать. - И это не первый раз. Ты не принёс подношение не только Флоре, но и…
        - Матушка! - не выдержал император. - Мне некогда!
        - Некогда? - ощетинилась матушка. Оглядела сидящих напротив (стол был круглым) Эша и сына и гневно продолжила: - Что же вам некогда? В храм ходить некогда, подношения делать некогда, молиться некогда… Даже траур по брату не носишь!
        Император тяжело вздохнул и молитвенно сложил руки.
        - Я скорблю молча и незаметно, мать. Ибо, как учит Святой Валдеш, только тихая скорбь…
        - И ты ещё будешь перевирать мне Святые тексты?! Родного брата убила какая-то демоническая тварь, а и ты, и этот негодник, - жест в сторону мрачного Эша, - и в ус не дуете!
        - Матушка, конечно, дуем, - яростно улыбаясь, сообщил император. - Бедный Эш уже с ног сбился…
        - Вижу я, как он сбился! Три жертвы за последнюю неделю! Весь дворец, да что там - вся столица на ушах! Сезон только начинается, а половина придворных отказались приезжать! А этот, - жест в сторону Эша, - девчонке ребёнка заделать успел, а сам… - Императрица не договорила: вилка в её руках свернулась узлом. Сама.
        Мгновенная тишина…
        - Эш! - Её Величество выронила вилку и потрясла рукой. - Как ты смеешь?!
        - Это не я, - флегматично отозвался герцог.
        Императрица подавилась словами… и неожиданно рассмеялась - вполне весело.
        - Негодник! Столько лет, а ты всё как дитя. Фрида, как вы с ним справляетесь?
        - С трудом, - пробормотала Фрида.
        - Неудивительно. Он, ещё когда ребёнком был, очень меня смущал - и до сих пор мне с ним не по себе. Что, превращался уже при вас в рогача?
        Фрида бросила на мужа неуверенный взгляд.
        - Ваше Величество…
        - Ну конечно, превращался, это же его любимая шутка, - усмехнулась императрица. - Мальчишка! Обратите внимание, дорогая, наш бесценный герцог совсем не ест мясо. И сколько цветов мне попортил!
        - Цветов? - удивилась Фрида.
        - О да, особенно фиалок. Очень в детстве любил есть мои любимые фиалки… А эта авантюра с именем? Эш, драгоценный мой, может, хоть сейчас объяснишь, чем тебе нормальное имя, которое тебе дали родители, не угодило? - Императрица перевела взгляд на Фриду. - Дорогая моя, вы знали, что его раньше звали Ричардом?
        Фрида покачала головой, ошеломлённо глядя на мужа.
        - О да, а после пятнадцати, когда он нашёл себе этого мальчишку, тоже Ричарда, почему-то решил переименоваться. Придумал себе это кошмарное имя, не людское. И таскает своего Дикона за собой повсюду, как любимую куклу. А, моя милая, вы не задавались вопросом, откуда такая пламенная привязанность?..
        - Мама! - теперь голос императора любезным бы никто не назвал. - Довольно!
        Императрица глянула на него и рассмеялась.
        - Что такое? Разве это секрет, мой дорогой? Дело исключительной государственной важности? Жена должна знать своего мужа. Милая моя, что с вами? Вы так побледнели…
        - Всё в порядке, - пробормотала Фрида, вытирая губы салфеткой. - Всё хорошо…
        - Мама. - Император встал, за ним поднялись Фрида и герцог. - У вас сейчас обедня. Вы опаздываете.
        Императрица встала тоже, посмотрела на сына отнюдь не добро. Потом оглянулась на Фриду:
        - Приезжайте ко мне, моя дорогая. Мне будет что рассказать о вашем муже.
        - Матушка, - предупреждающе начал император, но Её Величество остановила его взглядом.
        И, гордо подняв голову, выплыла из залы.
        - Я прошу прощения, - нарушил тишину император. - Её Величество любит мистицизм и иногда забывается. Фрида, не волнуйтесь, я знаю Эша много лет…
        Фрида, не слушая, смотрела на мужа и на нетронутое мясо в его тарелке. В какой-то момент в зале повисла неудобная тишина. Герцог по-прежнему молчал.
        - Миледи. - Император бросил взгляд на стоящее у окна фортепиано. - Быть может, вы нам сыграете?
        Тут Эш наконец-то ожил.
        - Нет.
        Поднявшаяся было Фрида опустилась на место.
        - Милорд, почему?
        - Ей сегодня уже было плохо, когда она играла, - обращаясь только к императору, ответил Эш. - Я не хочу, чтобы это повторилось.
        - Какие глупости!..
        Виндзор метнул в её сторону раздражённый взгляд, и Фрида утихла.
        - Эш, тогда, может быть, ты? Миледи, как насчёт танца? Мне бы хотелось загладить вину за несдержанность матушки. Кажется, она вас напугала.
        - Почту за честь, - прежде чем герцог успел возразить, ответила Фрида.
        Император улыбнулся, встал и подал Фриде руку. Эш тем временем сел за фортепьяно, рывком поднял крышку - та глухо стукнула. Перелистал ноты, потом раздражённо отшвырнул их.
        - Ревнует, - шепнул император, выводя Фриду на свободное от мебели пространство к окну.
        Фрида улыбнулась.
        - Вряд ли, Ваше Величество.
        - О, вы себя недооцениваете, - император тоже улыбался. - Вы даже представить себе не можете, как этот гордец вас добивался!
        - Могу, - кивнула Фрида. - Он пришёл к вам, мой император, и попросил написать пару писем.
        Его Величество поморщился.
        - Ну что вы, миледи, так неромантичны?
        - Два брака, Ваше Величество…
        Эш наконец-то заиграл - и Фрида с изумлением почувствовала, как музыка подхватывает её, точно она не во дворце императора, а у отца на поляне, и вовсе не вальс танцует, а импровизирует. Сдерживаться оказалось очень сложно, безумно.
        - А вы искушённая танцовщица, миледи, - улыбнулся ей император. - Скажите, что вы простили мою матушку.
        - Вы смущаете меня, Ваше Величество. Как я могу злиться на мою императрицу?
        Император рассмеялся и неожиданно поцеловал Фриду за ухом, не выпуская из объятий.
        - Где вы раньше были? - шепнул он. - И почему Эшу всегда достаётся всё самое лучшее? Паршивец, он ведь вас даже не ценит. Я бы любил вас, Фрида…
        - Пару недель, - закончила Фрида, а император расхохотался.
        Огонь в камине взревел в ответ, и Его Величество торопливо отпустил Фриду.
        - Ну-ну, друг мой, - обратился он к сидящему неподвижно Эшу. - Не злись. Твоя супруга прекрасна, теперь я понимаю, почему ты так торопился.
        - Я торопился, потому что ты приказал, - отчеканил герцог.
        - Вы друг друга стоите, - вздохнул император. - Никакой романтики. Что ж, Эш, миледи. Дела не ждут. Как говорится, мой дом - ваш дом, приезжайте ещё. Фрида, вас я особенно жду.
        «Как будто я нужна тебе, когда твой «друг» не смотрит!» - мысленно выругалась Фрида. Потом, когда дверь за Его Величеством закрылась, прошла к столу, налила себе бокал воды и залпом выпила.
        - Вам не стоит так больше делать, - мрачно, но очень сдержанно произнёс Эш, вставая. - Вы моя супруга и герцогиня Виндзор, миледи, и я не потерплю, если вы будете с другим мужчиной…
        - О, боги, давайте вы выясните отношения друг с другом без моего участия! - не выдержав, простонала Фрида.
        Эш нахмурился, но, помолчав немного, сказал только:
        - Идёмте, миледи, вы хотели увидеть своего… друга.
        Фрида со вздохом приняла его руку.
        Это была та часть дворца, куда придворные обычно не допускались - только слуги, и потому тут оказалось очень спокойно. В открытые окна щедро лился солнечный свет, и то и дело залетал ветер. Фрида чувствовала тонкий аромат сирени, и на душе становилось теплее.
        - Вы хорошо держались, миледи, - уже на лестнице добавил герцог. - Я удивлён.
        - Чем же?
        - У вас острый язычок, и вы находчивы.
        Коридоры сменились тёмными лестницами - здесь освещение давали только факелы. Герцог вёл её в дворцовые подземелья, очевидно.
        Фрида усмехнулась.
        - Вы видели мою мать, милорд. Чему вы удивляетесь?
        Эш засмеялся - его смех в подземелье звучал странно. Фрида поёжилась: недавний сон с фейри вспомнился ей очень чётко.
        - Милорд, куда мы идём?
        - Не волнуйтесь, - спокойно отозвался Эш. - Ваш друг… Я веду вас к нему. Просто… пожалуйста, не волнуйтесь.
        Фрида кивнула.
        Началась лестница - длинная, она уходила куда-то во мрак, вниз. Факелы прогоняли темноту, но сумрак всё равно был очень густым. Скоро ступеньки стали скользкими - Фрида была вынуждена крепче прижаться к мужу.
        - Вы правда с ним не спали? - пару пролётов спустя спросил вдруг герцог.
        Фрида закатила глаза.
        - Милорд, вас послушать - так я сплю с каждым встречным.
        - Но ребёнок-то у вас откуда-то появился.
        - Это было очень бестактно, милорд.
        - И всё же?
        Фрида вздохнула.
        - Один раз, боги, всего один раз ещё не делает меня шлюхой.
        - Конечно, миледи, - очень сдержанно отозвался Эш. - Я этого и не говорил.
        Фрида поморщилась, но ответила:
        - Нет. Клянусь, я с ним не спала. Грэгори действительно всего лишь мой друг.
        - Тогда почему вы просите за него?
        Фрида изумлённо взглянула на герцога: у его тени снова появились оленьи рога.
        - Милорд, вы меня удивляете. Это то, что друзья делают: заботятся друг о друге. Волнуются. Защищают.
        Эш задумался.
        - Правда? Выходит, мы с Ричардом друзья…
        - А разве это не так, милорд?
        Герцог пожал плечами.
        - Не знаю. У меня нет друзей. И никогда не было.
        Фрида не удивилась - она уже ничему не удивлялась.
        - Мне жаль вас, милорд.
        - Отчего же? Друзья - это слабость. Я мог бы шантажировать вас этим… Грэгори.
        - Одиночество - слабость, - возразила Фрида. - А вы одиноки.
        - По-вашему, я слаб?
        - По-моему, вы были бы куда спокойнее, если бы подпустили к себе хоть кого-нибудь.
        Очередной коридор закончился тупиком: Эш провёл по стене рукой, и в ней появилась дверь. Фрида молча наблюдала.
        Магия герцога пахла дымом.
        - Прошу, - Эш отпёр дверь, взял факел. - Проходите. Только смотрите, пожалуйста, под ноги, не наступите на схему.
        Фрида вошла - и её окутала темнота.
        - Какую схе…
        Темнота посветлела, точнее, посинела. Наверху, точно лампочки, зажглись коконы, а под ногами - магическая схема. Фрида замерла. Она уже была здесь - во сне. И это место казалось ровно таким же, как тогда.
        Боги, да они же в логове Серого!
        - Ну-ну, миледи, не бойтесь. - Эш мягко подтолкнул её к стене. - Принести вам стул?
        - Н-не надо…
        - Как хотите. Теперь подождите меня пару минут, - герцог спокойно прошёл по схеме, и та вспыхнула, - я сейчас приду…
        - Милорд, постойте! - выдохнула Фрида.
        Эш обернулся.
        - В чём дело? Вам снова плохо?
        - Кто рисовал эту схему?
        - Простите?
        - Вот эту, - Фрида ткнула пальцем, не заботясь о приличиях, - схему рисовал кто?
        Эш удивлённо поднял брови.
        - Я. Кто же ещё?.. Миледи, да что с вами?!
        Фрида чувствовала, что в его словах нет лжи и похвальбы тоже. И его тень, и любовь к цветам, и музыка, и волшебство…
        - Боги, не может быть! - простонала она. Голова взорвалась болью, тут же неприятно потянуло живот. Фрида пошатнулась.
        Последнее, что она слышала - стук собственного сердца, гулкий и быстрый-быстрый. Что-то говорил подхвативший её герцог: Фрида видела, как шевелятся его губы. Наверное, снова ругался.

* * *
        Очнулась Фрида уже в своей спальне. Рядом в кресле спала Мира - хотя было ещё совсем не темно, солнце ещё даже не садилось.
        В другом кресле, слева от кровати сидела экономка. Она встрепенулась, когда Фрида попыталась повернуться на другой бок.
        - Что…
        - Тише, миледи, прошу вас. Доктор сказал, что вам нельзя волноваться. Вам нужно лежать…
        - Я лежу, - отмахнулась Фрида. - Где герцог?
        - Милорд привёз вас, а потом, когда врач с вами закончил, отвёз его во дворец. И пока не возвращался.
        Фрида откинулась на подушки и закрыла глаза.
        - Миледи, Его Светлость оставил вам письмо. Вы хотите прочитать его сейчас?
        Фрида встрепенулась.
        - Да. Где?..
        Экономка взяла с прикроватного столика конверт и передала Фриде. Та торопливо достала из него короткую записку: Эш был немногословен, но самое важное написал. Он уведомил супругу, что с её другом всё в порядке. Герцог также добавил, что пока Фрида не решит, что с ним делать, её Грэгори временно поживёт в их доме. Конечно, со слугами.
        - Миссис Блаут, это правда, что сегодня из дворца привезли молодого человека?..
        - Я выделила ему комнату внизу, - кивнула экономка. - Он отсыпается. Это кто-то из ваших слуг, миледи?
        - Мой друг, - покачала головой Фрида. - Будьте добры, обращайтесь с ним хорошо. Я буду очень благодарна.
        - Конечно, миледи. - Удивление экономка скрыла мастерски.
        - Миссис Блаут, ещё одно. Я просила вас найти родовые портреты…
        - Да, миледи. Мы нашли, но они в ужасном состоянии. Хорошо сохранился только портрет покойного герцога…
        - Отлично. Принесите его сюда, пожалуйста. И, - Фрида повернулась к Мире, - уведите мою камеристку спать. Бедняжка…
        Экономка неодобрительно покачала головой - бедняжкой миссис Блаут считала герцогиню, особенно если той понадобится соня-камеристка, а той не будет. Но приказ, конечно, исполнила.
        А через десять минут горничные внесли и поставили у стены перед Фридой портрет.
        - Благодарю. И это всё - теперь оставьте меня, пожалуйста.
        - Миледи, если что-то понадобится… - начала экономка поглядывая на звонок для слуг.
        - Я им воспользуюсь, - Фрида посмотрела туда же. - Не волнуйтесь, миссис Блаут. И спасибо вам.
        Экономка улыбнулась, подоткнула одеяло и вместе с горничными вышла. Фрида, чувствуя лёгкое головокружение, медленно села. И, опираясь о подушку, повернулась к портрету.
        С него на герцогиню Виндзор смотрел Ричард - только в роскошных, парадных одеждах.
        Фрида уговорила себя не волноваться. Осторожно передвинула свечу, присмотрелась… Ричард, вылитый, разве что не с застенчивым или виноватым, а надменным взглядом. И улыбкой не такой солнечной…
        Фрида опустилась обратно на подушки и закрыла глаза.
        «Я подменыш… Настоящего ребёнка я забрал - ты знаешь, что фейри делают с человеческими детьми? Мой настоящий отец поставил ему барьеры, он вынужден подчиняться фейри…» - говорил подменыш в маске.
        «Дикон заколдован. Он вынужден служить мне. Его заколдовали фейри…», - вторил ему Эш Виндзор.
        - Боги, - еле слышно простонала Фрида. - Боги… Но как же так? Он? Невозможно…
        Возможно - она уже поверила. Живот снова задёргало, и Фрида заставила себя успокоиться - это было нелегко. Потянувшись, она дёрнула за шнур звонка.
        - Миледи, - тут же заглянула горничная.
        - Принесите мне снотворное. Узнайте, не оставил ли врач на этот счёт рекомендаций. И унесите портрет обратно.
        - Да, госпожа.
        Когда миссис Блаут с чаем и каплями пришла к герцогине, та хохотала, зарывшись лицом в подушки. «Нервный срыв», - решила экономка, и чуть не силой влила в Её Светлость капли. Та всё смеялась и что-то горячечно бормотала на странном языке - наверняка фейрийском, лорды же любят им щегольнуть.
        Экономка подождала, пока капли подействуют, потом потушила свечи и осторожно закрыла за собой дверь. Одной горничной было приказано дежурить у комнат госпожи - на всякий случай.
        А герцог так и не приехал.
        Глава 15. Заговор
        Погода во второй половине дня испортилась: солнце закрыли облака - сначала лёгкие, как дымка, они набухли от влаги и посерели. Потянуло дождём.
        Опустив створку окна и отодвинув занавески, Эш объезжал пригороды столицы, смотрел на неподвижные - ни один листок не качнётся, ни одна веточка не шелохнётся - деревья и чувствовал странное беспокойство.
        Застывший воздух пах дымом, и Эш не мог понять: ему это чудится, или всё правда?
        «Всё страньше и страньше», - писал какой-то математик в ныне всеми любимой книге. (На самом деле, хватило того, что она понравилась вдовствующей императрице. Сам Его Величество книгу не читал, но когда во время одного из приёмов мать выразила ею искреннее восхищение и обернулась к сыну за поддержкой, Генрих предпочёл также восхититься). Эш тоже не читал и даже название не помнил - зато читал Дикон. Вслух. Ричард, как и императрица, был безумно восхищён - настолько, что даже рискнул убить пару вечеров и позволить хозяину тоже это удовольствие распробовать. Эш мало что понял да ещё и высказался, что, дескать, траву для вдохновения нужно покупать у доверенных источников, а поставщика этого писателя стоит проверить - не иначе как шаманит и с фейри нелегально якшается. Дикон в ответ обиделся и весь следующий день разговаривал исключительно тремя словами - «да», «нет», «господин» - и оттаял только, когда Эш принёс ему подарочное издание с автографом.
        Ни сюжета, ни героев Эш уже не помнил, но некоторые цитаты (к примеру, «У меня положение безвыходное, но я хоть брыкаться могу!») зацепились накрепко и теперь всплывали, особенно, если положение им действительно соответствовало. А сейчас оно соответствовало.
        Эш, честно говоря, был о себе высокого мнения, и привычка людей не замечать очевидное всегда вызывала у него высокомерный смех. Но сейчас, обдумывая всё случившееся, Эш не мог не прийти к выводу: пусть и фейри, но он так сжился с людьми, что подцепил их привычки.
        Известно: фейри открывают порталы, и раз-два в год люди могут попасть в их страну. Или фейри могут прийти в мир людей - древний лес вроде Виндзора до сих пор гостеприимен. От городов далеко, а в деревнях железа не так уж много - к тому же, кто потащит его в чащу звёздной ночью в полнолуние? Итак, люди встречаются с фейри - и те, и другие любопытны и жадны до всего нового - и у них время от времени рождаются полукровки. Об этом все знают. Но кто потащится в чащу в полнолуние да ещё и в строго нужную ночь? Высокородной леди просто незачем это делать, даже если она каким-то чудом узнает верную дату и уж совсем изумительно наткнётся там на свободного фейри, на котором ещё не висят гроздями селянки. Леди - ну правда, глупость какая, их же иначе воспитывают. Но даже если попадётся бунтарка да ещё и удачливая - ей просто не проскользнуть незамеченной. Все эти гувернантки, горничные, камеристки, компаньонки обязательно проснутся и поинтересуются, куда это их госпожу понесло на ночь глядя. Поэтому полукровок среди высокого (да даже и среднего) сословия нет и быть не может.
        Однако… Магия из Фриды тянулась и тянулась превосходно. Хорошо, допустим, дело в не рождённом младенце. Иллюзию, наложенную на комнату, драгоценная супруга тоже распознала - не дух же ей подсказал? Который подозрительно к ней благоволит. Вспомнить ещё тягу к зельям, дружбу с другими полукровками, умение работать с иллюзией и владение артефактом. Допустим, всё это ещё могло как-то объясняться (хотя и эти объяснения трещали по швам), но как быть с арфой сегодня утром? Эш лично приволок её с «той стороны» и прекрасно знал, что разбудить её струны может только чужая магия. Что, снова артефакт - у леди Фриды их просто залежи, которые она невесть где очень успешно прячет?
        Но больше всего Эша удивило поведение императрицы. Её Величество не знала, кем действительно является герцог Виндзор, но (Эш был уверен), давным-давно догадалась. И сегодня из кожи вон лезла, чтобы рассказать Фриде, какой у неё муж с придурью. И Эш заметил, как супруга косилась в его тарелку - раньше не замечала, а теперь подсказали, что мясо он не ест. Для других это всего лишь странная диета, модное вегетарианство, и только посвящённые знают, что мясо для фейри - яд. Знает весь Тайный сыск императора, сам Генрих, фейри и полукровки. К кому из них может относиться Фрида?
        Вывод напрашивался сам собой. Фрида пользуется зельями, разбирается в магии, лучится волшебством и знает то, что положено знать только тем, кто связан с фейри.
        А ещё внешность. Пока придворный врач суетился, осматривая герцогиню, Эш всё время был в комнате и не сводил глаз с супруги. Без сознания (и без своей ехидной усмешки и высокомерного взгляда) она была очень, очень, очень похожа на…
        Мысли об этом Эш пока отбросил - как и людям в подобной ситуации ему нужны были доказательства. Слов Фриды недостаточно - Эш супруге не верил. К тому же, если она снова разволнуется…
        Врач обещал заехать ещё, но позже, вечером, когда леди, скорее всего, будет спать. Просто Эш очень уж на него насел, пока «любезно» провожал во дворец. Потом пришлось спуститься в подземелья: что-то тревожило, но Эш никак не мог понять, что. И до сих пор не мог.
        Поэтому он решил схватиться за единственную уже известную причину: жену. С этим Эш пообещал себе разобраться сегодня же (И понять, почему Фрида так похожа на полукровку из его снов. Может быть, это тоже иллюзия? Может, драгоценная супруга участвует в заговоре? И демона призывала не она ли? Не зря же околачивалась тогда на месте преступления и после, в борделе…)
        Мысль, что Фрида и есть танцовщица с «той стороны» Эшу в голову тоже пришла, но фейри быстро её отбросил: невозможно, слишком разные. Уж скорее иллюзия…
        За доказательствами Эш отправился в Уайтхилл.
        В этой части города он не бывал ещё ни разу. Уайтхилл располагался очень неудачно - за Нижним городом. Если бы его владельцы захотели продать замок, им бы не удалось назначить хорошую цену. Правда: кому охота объезжать грязные, мерзкие, вонючие кварталы бедняков или ехать окружной дорогой. Бедная, бедная леди Уайтхилл, как же ей муторно, наверное, трястись каждый раз по полчаса, пока карета не доедет до цивильных районов…
        Но это всё ещё была столица, а не пригород, и Эша весьма изумил контраст: только что дымили фабрики, только что вопила малышня, плескаясь у водокачки, только что зазывали уже проснувшиеся проститутки - и вот, стоило проехать по горбатому мостику, как потянуло предгрозовой свежестью, а потом - вязко - туманом. И тихо стало, как на кладбище.
        Эш заинтересованно высунулся из окна. Волосы тут же намокли, но фейри это не волновало. Вот рога перестанут блестеть…
        Впрочем, и это сейчас не заботило: было кое-что поинтереснее. Туман стелился низко-низко над огромным, уходящим до горизонта морем серебряной травы. Эш смотрел на неё, принюхивался, и ему казалось, что они едут вовсе не по дороге через поля, а по болоту, где в прогалинах с водой плавают мертвецы. Фейри, люди, - они чувствовались так же ясно, как если бы стояли сейчас и провожали карету взглядом.
        Эш читал об этом и слышал байки на «той стороне»: давняя-давняя война людей с фейри, в результате которой последние ушли на «ту сторону» и крайне редко нарушали границу между мирами. Разве что такие же изгнанники, как сам Эш, без роду, без племени. Но раньше, столетия назад, фейри жили с людьми бок о бок, и люди знали, что делать с магией. У них было много волшебников, и, когда люди и фейри рассорились, эти волшебники сражались. Здесь было место одной из таких битв, а выплывающий из тумана замок когда-то являлся важным форпостом.
        Давно. Сейчас замок уже не казался крепостью, да и ров пересекали многочисленные мостики. Но туман то и дело вихрился очень странно, и Эшу казалось, что мертвецы следят за ним. На серебряную траву ступать и вовсе не хотелось: может, она хлюпнет и плюнет кровью. Серебряной, фейрийской.
        Зато как раз фейри с «той стороны» могли бы прийти сюда. Они живут дольше людей, помнят своих погибших и чтут их. Эш пригляделся и легко заметил то там, то здесь рассыпанные «ведьмины ягоды» - подношение мёртвым. Их принести могли только фейри.
        Что ж, леди Уайтхилл даже не пришлось бы далеко идти…
        Карета въехала в распахнутые посеребрённые ворота, на которых в прорезавшем тучи луче ярко вспыхнула ласточка. Что ж, ясно теперь, что было написано в отчёте - полукровка-друг Фриды мог звать в бреду свою подругу.
        Эш посмотрел на низко скользящих деревенских ласточек и решил, что Фриде прозвище подходит. Пугливые, но как ни в чём не бывало летают перед самым штормом. Не падальщики и не хищники - что они там едят? Мелких насекомых?
        Дверцу открыл лакей, одетый с иголочки. Эш цепко глянул на его броскую изумрудную ливрею, оценил смазливость, нехорошо подумал о леди Уайтхилл, проигнорировал протянутую руку (что он, дама?) и ступил на усыпанную щебнем дорожку.
        Тут же ливанул дождь.
        Красавчик-лакей немедленно превратился в мокрого воробушка, Эш попрощался с золотистой пыльцой (а он так усердно сегодня рога полировал!), а кучер просто уныло промок.
        Потом на дорогу, неся раскрытый зонт, вышел дворецкий и, передав его лакею, учтиво поклонился.
        - Милорд, как мне вас представить?
        - Императорский дознаватель, - привычно ляпнул Эш, запоздало вспомнив, что, кажется, следовало просто назвать титул, а ещё вроде бы дать визитную карточку. Увы, на приёмы герцог ездил редко и только по делу. Например, проверить проклятое поместье и вытащить из подвала заигравшегося полукровку…
        У дворецкого и лакея одинаково вытянулись лица, а Эш, глядя на них, решил, что если уж играть - то играть с апломбом. И, нацепив привычную маску придворного мага, взглядом (даже без волшебства) отодвинул с пути дворецкого и целеустремлённо прошёл к крыльцу.
        - М-милорд, - бедняга дворецкий даже заикаться стал от страха (или изумления?). - Как мы можем вам служить?..
        - Исчезните, - честно ответил Эш, заходя в уже распахнутую (расторопные тут слуги) дверь.
        - Милорд, госпожа сейчас отдыхает… - начал было дворецкий, забрав у дознавателя плащ и уже было потянувшись за перчатками, но Эш щёлкнул пальцами у него под носом, и бедняга-слуга вздрогнул.
        - Отлично! Вот и не станем её будить.
        - Милорд, простите, но мы не можем…
        - Брысь! - прикрикнул Эш, решив искать доказательства самостоятельно. Это лучше, чем иметь дело с ещё одной фурией - тёщей. Заколдуешь ненароком, жена снова разволнуется…
        - Интересная у вас манера разговаривать со слугами, милорд.
        Эш резко обернулся и внимательно уставился на смутно знакомого господина, тонкого, с грустным взглядом и тёплой улыбкой. Он был уже не молод, но красив - такой красотой, которая понравилась бы клиентам в борделе вроде той же «Ночной розы». Впрочем, этот господин попал бы туда точно не наложником…
        Пока Эш его рассматривал, он сделал знак слугам, и те расторопно исчезли (правда, вряд ли далеко).
        - Что вам здесь нужно, милорд?
        - Я вас знаю? - в упор спросил Эш, понимая, что да, знает - но, хоть убей, не помнит, откуда. Любовник леди Уайтхилл? Такой же гость?
        - Мы встречались, - подтвердил господин. - Вы могли меня видеть, когда я вёл дочь к алтарю на вашей свадьбе. Если вы, конечно, были способны хоть что-то заметить и запомнить. Вино, говорят, ударяет в голову и туманит разум…
        - Это было не вино, - буркнул Эш, разом всё вспомнив. - Выходит, вы мой тесть? Странно, а Фрида на вас совсем не похожа.
        Лорд Валентин это замечание проигнорировал.
        - Что с моей дочерью? Днём, когда я приезжал, меня к ней не пустили, и я слышал, как слуги шептались о враче, - голос у отца (а отца ли?) Фриды был тихий, спокойный, но Эш чувствовал за ним, как за туманом, угрозу. - Что с моей дочерью?
        Эш огляделся.
        - Мы будем разговаривать здесь?
        - Именно, - кивнул лорд Валентин. - Потому что вы мне ответите и сейчас же уедете. А потом привезёте письмо от Фриды.
        - Ох ты - мне тут не рады! - изумился Эш. - А (просто интересно) что вы сделаете, если я всё же останусь?
        - Подам на вас в суд, - ответил лорд Валентин, даже не думая опускать взгляд. - За жестокое обращение с супругой.
        - И проиграете, - усмехнулся Эш.
        - Проиграю, - спокойно кивнул Валентин, и Эш понял, откуда у Фриды это умение даже в бурю не терять самообладание. - Однако дело получит освещение в прессе, что принесёт вам… некоторые неудобства.
        - А вы не думаете, что вашей любимой дочери тогда станет только хуже?
        Валентин осёкся.
        - Что с ней? - повторил он после секундной заминки.
        Эш вздохнул и со странной тоской понял, что этот человек очень любит свою дочь. Отец или отчим - неважно, но он любит и готов ради неё даже на войну. А он ведь совсем не борец, этот тонкий лорд с печальным взглядом.
        Отчим никогда не заступался за Эша. Он его и замечал-то только после очередного скандала…
        - Моя жена беременна, и это вполне естественно, что я вызвал врача наблюдать её. В остальном, поверьте, милорд, с ней всё хорошо. Вы можете сами в этом убедиться, если посетите наш дом. Мы будем рады. Очевидно, сегодня случилось досадное недоразумение, и больше оно не повторится. Прошу нас простить.
        Лорд Валентин ещё какое-то время смотрел Эшу в глаза, словно искал подвох. Потом кивнул - и словно бы уменьшился, съёжился.
        - Что ж. Зачем тогда вы здесь, герцог?
        - Хотелось бы кое-что прояснить, - туманно отозвался Эш. - Гувернёра вашего сына арестовали, вы наверняка об этом слышали?
        - Грэгори, - кивнул лорд Валентин. - Глупости, он ни в чём не виноват. Юноша чист, как посланец Флоры. Когда его отпустят?
        Эш неопределённо пожал плечами.
        - Я бы хотел посмотреть его комнату. А после - поговорить с герцогиней.
        - Она отдыхает…
        - Это я уже слышал, - фыркнул Эш. - И пока не собираюсь её беспокоить. Вы проводите меня, милорд?
        Уайтхилл был настоящим лабиринтом. В человеческих жилищах с Эшем часто случались приступы клаустрофобии, но такие сильные - наверное, никогда. Извилистые коридоры, тонюсенькие, для одного человека, галереи, комнатушки, в которых и двое разминутся с трудом - создавалось впечатление, что внутренний интерьер замка создавали черви, и они же здесь прекрасно себя чувствуют.
        - С вами всё в порядке? - после очередной лестницы поинтересовался до этого молчавший лорд Валентин.
        Эш плюнул на гордость и бросился к окну. Распахнул, высунулся чуть не по пояс и, не обращая внимания на дождь (который вообще-то никогда не любил), глотнул свежего воздуха.
        Валентин терпеливо ждал, ничем не выказывая своего удивления - поэтому его решил выказать Эш.
        - Это наверняка прозвучит невежливо, но… вы хорошо себя чувствуете в этой крысиной норе?
        Брови Валентина поползли вверх, но ответил он по-прежнему спокойно.
        - Я давно привык.
        - Угу. Если здесь раньше держали пленных фейри, они наверняка быстро сходили с ума.
        - Простите?
        - У меня такое ощущение, что меня заперли в очень узкой клетке, - пожаловался Эш, впервые осознав, что чувствует запертый в камине огонь. - Ради всего святого, пойдёмте быстрее, я тут долго не выдержу.
        Валентин ограничился смешком, который успешно спрятал за кашлем, а Эшу пришлось ещё несколько раз «прикладываться» к окнам: чем выше, тем извилистей становились коридоры и меньше комнаты.
        - Мы пришли, - сказал неожиданно Валентин, останавливаясь перед винтовой лесенкой, ведущей, судя по всему, на чердак. Заканчивалась она чёрной узкой дверью. - О, боги, я совсем забыл про ключи! Погодите, я позову экономку…
        - Нет нужды. - Эш осторожно шагнул на железную лесенку, но специальные толстые подошвы туфель выдержали. А вот когда фейри, забывшись, схватился за перила, лестница загудела, а перчатка Эша сгорела моментально.
        Эш скинул её под ноги и достал из кармана новую, кожаную.
        - Прошу прощения.
        Он склонился к замочной скважине, быстро начертил над ней в воздухе знак. Тот сверкнул, но дверь и не подумала открыться. Растерянный Эш попробовал ещё раз - с тем же результатом.
        - Вот мерзавец! - воскликнул герцог Виндзор, надел вторую кожаную перчатку и полез в карман за отмычкой в чехле, тоже кожаном.
        Через пять минут лорд Валентин осторожно поинтересовался:
        - Может, мне всё-таки найти экономку… милорд?
        Эш оскалился, снова осторожно повернул - и дверь всё-таки соизволила открыться.
        А на лестнице внизу раздался звонкий женский щебет. Эш быстро убрал отмычку, и вместе с лордом Валентином обернулся: на площадку целеустремлённо взбежала белоснежная болонка с синим кокетливым бантиком, а за ней - девица в шёлковом дневном платье, розовом. Эш мысленно сравнил её со сладкой помадкой.
        - Эви, дорогая! - Лорд Валентин наклонился, поймал недовольно тявкнувшую болонку и передал её улыбающейся девице. - Я прошу тебя, будь аккуратна на лестницах.
        - Ага, с такими оборками да на ваших ступеньках - лететь будешь долго, а труп потом ещё и не найдут, - с убийственной честностью закончил Эш.
        Лорд Валентин только вздохнул, посмотрев на него с укоризненной обречённостью - как учитель на шкодливого ученика. А вот девица-помадка, тоже посмотрев, выпучила глаза, вытянула губки, сложив из них идеальную «о». И бухнулась в обморок.
        Эш не удержался и хмыкнул - к такому поведению он был привычен. Девицы вечно падали к его ногам - от восхищения, изумления, скромности, хитрости… Да и просто так. До Фриды Эш был уверен, что обморок - нормальное состояние для леди, в котором она проводит большую часть жизни.
        А вот лорд Валентин почему-то разволновался. Он уронил болонку - та мгновенно залилась визгливым обиженным лаем - и кинулся к девице.
        - Эви! Что случилось?!
        Более идиотского вопроса в такой ситуации, наверное, нельзя было и придумать. Эш не стал смотреть, что будет дальше - спокойно вошёл в комнату и закрыл за собой дверь.
        Снаружи доносились взволнованные голоса горничных, а ещё шаги, удаляющийся собачий лай… Не обращая на них внимания, Эш оглядел комнату - название «каморка» подошло бы ей больше - и, не сдержавшись, присвистнул. Интуиция фейри редко подводила, но чтобы вытащить такой козырь - пока не бывало.
        - Хороший у тебя друг, - мысленно обращаясь к Фриде, пробормотал Эш.
        В комнате царил идеальный порядок: постель застелена, и подушки красиво разложены, на столе лежат книги и нотные тетради стопка к стопке, в углу, без единой пылинки, красуется арфа - почти такая же, как у Эша. На широком подоконнике круглого, мутного окна отдыхает скрипка. Смычок - тут же, небрежно прислонённый к укрытой деревянными панелями стене.
        Эш сразу шагнул к нему. Какой аккуратист-музыкант (а музыкантом этот Грэгори был, похоже, страстным) не уберёт скрипку в футляр перед поездкой в бордель (наверняка же запланированной)?
        Смычком иллюзия и снималась - причём, слой за слоем. Для Эша комната светилась всеми цветами радуги поочерёдно, пока не остановилась на жутковатом фиолетовом. На его фоне потёки крови, изображавшей заключённую в круг шестилучевую звезду, виднелись отчётливо.
        В демонологии Эш разбирался не слишком хорошо, но кое-что знал - основы, не более. И всё же. Демон не пьёт кровь - как и фейри, как и духи, он питается чистой волшебной энергией. Демону можно отдать приказ убить - и он убьёт, жутко, потому что даже из человека можно получить «на закуску», если сделать его смерть болезненной. Но демону этого мало. Рано или поздно он или озвереет с голодухи и бросится убивать всех подряд, или его придётся кормить заклинателю. Демон (или демоны) Туманного убийцы направо-налево не убивали - значит, их кормили. Для этого хватит поймать полукровку и провести с ним ритуал. Или можно никого не ловить. Можно провести ритуал самому…
        Под схемами многочисленной кормёжки рисунок вызова наверняка стёрся - Эш безуспешно его искал. Но даже увиденного хватило. «Фрида взбесится, - мелькнула мысль, когда фейри любопытства ради поворошил нотные листы, а потом заглянул в шкаф. Жил этот Грэгори бедновато. - И я притащил его домой!» И тут же: «Фрида же считает его другом…»
        Думать, что Туманным убийцей может быть сама герцогиня (или замешена в этом) Эш отчего-то не хотел. Совсем не хотел, но приходилось.
        …Потом воздух над ухом свистнул - и Эш еле успел увернуться от железной кочерги. Та даже завибрировала - так близко была от фейри.
        Заклинание Эш пробормотал чисто машинально - и где-то сбоку раздался звон, потом стук упавшего тела и звонкие, детским голосом, ругательства.
        - А… Ты, должно быть, Уильям, - сказал Эш, выпрямляясь и оборачиваясь, а заодно и отпинывая кочергу подальше от корчащегося в «сети» мальчишки. - Что, тебе я тоже не нравлюсь?
        Мальчик, недолго думая, сообщил, как Эш ему не нравится. В нём было что-то от Фриды, но что-то лёгкое, еле уловимое. Больше - от леди Уайтхилл.
        Эш полюбовался на него ещё немного и спокойно сообщил:
        - Знаешь, на будущее: если захочешь, подходя со спины, лишить человека чувств, лучше используй шнур. Или шарф. Бить надо уметь, а с шарфом даже такой щенок, как ты справится.
        - Я умею! - тявкнул щенок. И тут же: - А то я не знаю, чем бить фейри!
        Эш поднял брови.
        - Почему ты решил, что я фейри?
        - А то я не видел, как ты дымился, когда за железные перила взялся. Я ж не дурак!.. Пусти меня! Я лорд этого замка!..
        «Десять лет щенку - и уже выпендривается!» - с восхищением подумал Эш, а вслух сказал:
        - Прекрасно, лорд. Тогда за нападение на должностное лицо при исполнении я тебя в тюрьму на месяц брошу до дальнейшего разбирательства - не возражаешь?
        Уильям возражал - и ещё как!
        - Вы не имеете права! Выпустите меня щас же и бейтесь, как мужчина с мужчиной!
        - Ты сначала дорасти до мужчины, - фыркнул Эш и взмахнул рукой.
        Мальчишка перекувыркнулся, взлетел в воздух и повис вниз головой, всё ещё подёргиваясь.
        - А вот теперь рассказывай про своего гувернёра. - Эш устроился на полу рядом, удобно облокотившись об упавшие с дивана подушки.
        - Нет! - гордо заявил щенок и попытался ещё подбородок вздёрнуть, но вниз головой у него плохо получилось.
        - Сейчас костёр под тобой разведу, - предупредил Эш.
        - А вы меня всё равно не убьёте, - рассудил (вполне здраво) Уильям.
        Эш в ответ улыбнулся - как улыбался пленникам в подземелье дворца.
        - Ты так думаешь?
        - Конечно, и вы так же думаете, - сказала леди Уайтхилл, останавливаясь в дверях. - Герцог, отпустите моего сына. Сейчас же.
        - А не то? - поинтересовался Эш, оглядываясь.
        Леди ответила ему прямым взглядом, и фейри со вздохом щёлкнул пальцами. Уильям кулем свалился на пол, но тут же, как мячик, подскочил и бросился к кочерге. Однако мать поймала его раньше.
        - Уильям, - держа его, как кошка котёнка - за шкирку, спокойно продолжила она. - Идите в свою комнату и ждите меня там. Немедленно.
        Уильям ушёл - не отпуская, впрочем, кочерги и бросая на Эша кровожадные взгляды.
        - Какое милое у вас семейство, леди, - и не думая встать, заявил герцог.
        - Кто бы говорил, - отозвалась леди, проходя к дивану и чинно садясь. Так она была выше и презрительно смотрела на Эша сверху вниз. - Что вам здесь нужно?
        - Да вот, заинтересовался музыкой, - хмыкнул Эш. - Просто горю желанием приобщиться к творчеству вашего гувернёра. А вы не в курсе, он здесь чёрных кошек не разделывает, нет? А барашков?
        Леди смотрела на него, как на насекомое - увы, полезное, вроде шелкопряда, поэтому убить нельзя. Но очень хочется. Эшу этот взгляд напомнил супругу - она смотрела так же, особенно во время их первой встречи.
        - Зачем вы здесь? - повторила леди уже настойчивее.
        - Так хотите от меня избавиться? - Леди в ответ промолчала, и Эш со вздохом поинтересовался:
        - Скажите, госпожа, вам известно, что кроме того, что я ваш зять, на которого вы устроили весьма нелепую травлю в обществе, я ещё и императорский дознаватель?
        Леди молчала.
        - И как дознаватель, я имею права задавать вам… неожиданные вопросы и ждать, что получу на них честные ответы. Иначе вы окажетесь в суде с обвинением в измене.
        Леди скривилась.
        - И какой же неожиданный вопрос вы хотите мне задать?
        - Кто отец моей жены?
        Леди покраснела - мгновенно залилась краской. И, раздражённо бросив: «Это уж слишком!», встала.
        Дверь захлопнулась у неё перед носом.
        - Я жду, - напомнил Эш.
        Леди обернулась - лицо у неё теперь пошло пятнами, действительно напомнив божью коровку. Эш смотрел и не чувствовал ни капли удовлетворения.
        - Госпожа, прошу вас, сядьте. И ответьте мне честно. Вашей дочери ничего не угрожает.
        Леди села. Выплюнула:
        - Граф Симур - и будьте вы прокляты!
        Эш вспомнил графа и усмехнулся.
        - Вы лжёте.
        - Как вы смеете!..
        - Я маг, миледи. И вы лжёте. Ваша ложь горчит, как дикие яблоки.
        Леди смотрела на него и всё молчала. Эш потёр переносицу. Не так он себе это представлял… Человеческая девица должна была сохранить сувенир с «той стороны», его герцог и надеялся найти. Может, почувствовать? Но из-за близости к полям с серебряной травой дом фонил магией, а ещё и кормление демона… Эш и пошёл-то в комнату Грэгори чисто по наитию - раз они с Фридой такие друзья, может, она передала ему какой-то артефакт, что-то своё, что помогло бы понять, кто она?
        Но получилось иначе. Получился этот безобразный допрос - и Эш знал, он необходим. Ему нужен точный ответ: вещ. доки всегда можно приписать к другой версии, а Эш и так уже выдумал их слишком много.
        - Госпожа, не заставляйте меня применять силу.
        - Я буду кричать, - спокойно предупредила леди.
        Эш покачал головой.
        - Вас не услышат.
        Леди снова промолчала. Эш вздохнул, стянул перчатки, встал.
        - Не смейте.
        - Леди, я должен знать, вы так не думаете? Я придворный маг, а вы выдали мне девчонку-бастарда непонятного происхождения с ещё одним ублюдком в животе. Ему я отдам своё имя и своё положение, его я буду растить как сына. Вам не кажется, что я должен знать правду?
        Леди прижалась к спинке дивана.
        - Как вы смеете?! Вы сами вынудили мою дочь пойти за вас!..
        - Да, - кивнул Эш. - Подобное, очевидно, тянется к подобному. - Он протянул было руки к вискам леди, которая так и стояла, прожигая его взглядом. Но на полпути замер.
        И схватил медальон, свободно болтающийся на серебряной цепочке, спрятанной под воротником дневного платья. Леди вздрогнула, но больше не шелохнулась и ни звука не издала. А Эш открыл медальон - и чуть не выронил: магия обжигала. А для фейри, привыкшего умываться горящими углями, это что-то да значило.
        Внутри медальона, в серебряном «гнёздышке» лежала веточка «фейрийского поцелуя» - цветка с «той стороны». Напоминающий заморскую орхидею пополам с обычным колокольчиком, цветок лучился магией, которую Эш легко узнал. Любой бы узнал.
        - Значит, Лесной король…
        - Знакомы? - прошипела леди Уайтхилл. - Тогда вы знаете, что он сделает с вами, если вы хоть пальцем меня тронете!
        Эш про себя порадовался, что действительно не тронул: неизвестно, чем могло аукнуться даже чтение мыслей, не заметь он вовремя артефакт.
        Медальон Эш отдал леди обратно.
        - Вы могли мне просто ответить. И от кого же ребёнок?
        - Откуда мне знать? - пожала плечами леди. - Моя дочь давно выросла, и я не держу свечку над её постелью.
        Эш недоверчиво хмыкнул.
        - Что ж. У вас наверняка остались её вещи? Что-то, давно принадлежащее ей? Прикажите принести. Уверяю, леди, нам всем будет лучше, если вы сделаете так, как я говорю.
        - Правда? А что же, вы спасёте свою супругу от Серого?
        Эш рассмеялся - долго и весело, так, что даже у спокойной, как скала, леди вытянулось лицо.
        - Моя дорогая, раз уж у нас тут минута откровений… Я и есть Серый. А теперь несите мне вещи Фриды.
        - Я отведу вас в её комнату, - после потрясённого молчания ответила леди. Её голос задрожал, а в глазах появился испуг. - Милорд, вы обещали, что не причините вреда моей дочери!
        - Ни ей, ни ребёнку. Клянусь. Идёмте.
        Комната Фриды - «Когда она ещё жила здесь», - по словам леди Уайтхилл - оказалась не больше комнаты гувернёра, и такой же аккуратной. Эш прошёлся от письменного стола к кровати, заглянул в ящички трюмо, вздохнул и открыл платяной шкаф. Тот ожидаемо пустовал.
        - Леди, может быть, вы оставите меня и примите какие-нибудь успокоительные капли? - не оборачиваясь, поинтересовался Эш. - Вы меня отвлекаете.
        - Какой же вы мерзавец! - в сердцах выдохнула леди Уайтхилл.
        - И мне это нравится! - подмигнул Эш, всё-таки обернувшись.
        Леди ушла, хлопнув дверью. Эш послушал, как она в коридоре отдаёт приказы горничным, а потом принялся открывать все шкафчики в комнате один за другим. Ничего волшебного здесь не было, но странное чувство не оставляло: что-то здесь всё-таки есть, только ждёт, чтобы его нашли.
        И что-то нашлось: в последнем ящике письменного стола сиротливо валялась маска. Обычная шёлковая маска, украшенная жемчугом - Эш покрутил её, волшебства не почувствовал и просто сжал, пытаясь окунуться в прошлое хотя бы на миг. Вообще-то это было возможно, только если есть связь с тем, кого «читаешь», лучше - кровная. Так что особого успеха Эш не ждал.
        Но у него вдруг получилось. Да как! Перед мысленным взором возникли кружащиеся в лунном свете пары, и - Эш прижал маску к лицу, а сквозь прорези глаз увидел себя.
        - Прекрасная госпожа подарит мне танец?..
        Замку и его хозяевам повезло, что огонь в этот момент нигде не разжигали - или сгорело бы всё к чёртовой матери. Зато и леди, и обнимающий её лорд Валентин, стоящие в холле, и прислуга имели удовольствие видеть герцога Виндзора, пробкой вылетевшего с чердака и бросившегося к двери, при этом приговаривая:
        - Я убью эту тварь!
        И всё это сквозь смех.
        Карета герцогу не понадобилась. Он просто на бегу щёлкнул пальцами, из воздуха соткалась огненная фигура жеребца, на спину которого Эш взлетел, пришпорил - и помчался прочь.
        - Как думаете, сударь, мне стоит писать жалобу императрице? - задумчиво поинтересовалась леди Уайтхилл глядя на дымящийся след, оставленный странным жеребцом.
        - Полагаю, стоит, сударыня. Я же, в свою очередь, напишу императору. Быть может, вместе у нас что-нибудь получится.
        - Ещё как, - кивнула леди, сжимая простенький серебряный медальон. - И, пожалуй, я прогуляюсь сегодня в поля… Ночью. Не ждите меня, сударь, буду поздно.
        Лорд Валентин кивнул. К отлучкам жены он давно привык.

* * *
        Фрида проснулась, когда в комнате было уже темно - хоть глаз выколи. И тихо. Очень.
        На губах ощущался горький привкус пустырника. Фрида облизнулась, поморщилась, наугад потянулась к прикроватному столику, нащупала бокал с водой, аккуратно сделала глоток. Он вроде бы не горчил - во всяком случае, не больше, чем пустырник. Фрида боялась, что по приказу герцога, успокоительное могут добавить во все её напитки - чтобы уж точно держать в постели.
        Герцог… Воспоминание пришло ярко, накрыло и стало реальнее тёмной комнаты. «Как я могла раньше не догадаться? - недоумевала Фрида. - Они ведь так похожи!» Это было очень в духе Эша - ломиться в её сны и требовать имя. А ещё приглашать на танец, издеваясь над незнакомой полукровкой, щеголять голышом и даже, бездна его забери, натирать золотой пылью рога!
        Фрида полежала немного, успокаиваясь. Отогнала от себя эти мысли - с мужем она разберётся завтра, скрываться от него больше она и не подумает. Серому Эш её точно не отдаст, в этом Фрида была уверена.
        И потом, если сложить все известные ей факты… Он же не плохой. Взбалмошный - ну так сколько в мире холериков? Их за это не судят. И несчастный. Неудивительно, что стал таким дёрганным - жить в мире, полном железа, для любого фейри мука. А жить добровольно, да ещё и подчиняться человеку (для фейри свобода - всё, подчинение просто немыслимо, только уважение), к тому же, постоянно страдать от головной боли - реакции на железо… Нет, герцога стоило пожалеть. Теперь-то его странности становились понятны. Очень понятны…
        Но как же его угораздило стать придворным магом! Смех да и только…
        Фрида, уже не скрываясь - почует Эш и ладно - зажгла магией свечу. Огонёк еле теплился, но и его хватило: Фрида накинула халат, встала, взяла свечу, отперла дверь.
        И чуть не споткнулась о спящую горничную.
        Дверь спальни скрипнула, закрываясь у Фриды за спиной. Огонёк свечи дёрнулся, но устоял, не погас. А горничная продолжала спать - Фрида, склонившись, слышала её мерное дыхание. Но ни - сначала - лёгкое прикосновение, ни - потом - пощёчина служанку не разбудили.
        Фрида выпрямилась, осмотрелась: в робком свете свечи виднелись ещё пара тел - экономка и доктор. Фрида на всякий случай пощупала у них пульс - всё в порядке, они всего лишь спят.
        «Этот чудак снова психанул и намудрил с заклинанием?» - удивилась Фрида, перешагнула через врача и осторожно пошла дальше.
        В не зашторенных окнах галереи догорал закат. Зрелище получилось настолько жуткое, что даже Фрида, верившая разве что в духов, прижала кулак ко лбу: знак защиты. Затянутое тучами небо полыхало фиолетовым, багровым, синим - и всё это с щедрой примесью чёрного. Создавалось впечатление, что где-то там, за облаками горит пожар, и когда он прорвётся сквозь тучи, то рухнет на землю карающим мечом и сожжёт всё и всех.
        - Глупости, - прошептала Фрида, вытирая испарину со лба. - Это всего лишь закат.
        Её голос разнёсся, кажется, по всему этажу. Вздрогнув, Фрида прислушалась и со страхом поняла, что не слышит ничего, кроме собственного дыхания, и то раздаётся как-то слишком уж громко. Такой же тишина была, когда Эш наложил на её спальню иллюзию.
        «Может, он снова это сделал? Но растянул на весь дом?» - мелькнула странная мысль, и Фрида внимательнее присмотрелась к окну. Оно оказалось совершенно нормальным, не нарисованным, но снаружи тоже стояла ватная тишина, и не было ни следа прохожих. Странно: в их богатом квартале разве не должны соседи сейчас ехать на приёмы и званые вечера? Самое время.
        Вздохнув, Фрида отошла от окна и направилась было к комнатам герцога - пусть сам со своей магией разбирается, экспериментатор! Но тут тишина неожиданно кончилась - точнее, в неё вплелась песня.
        Фрида даже не сразу её заметила, а когда обратила внимание, встала, как вкопанная. Пели на фейрийском, но не разговорном, а древнем, ещё с тех времён, когда человеческий и фейрийский миры были едины. В песне ясно слышалось дыхание моря: прибой, крик чаек, вода разбивается о камни и пеной уходит обратно в море, накатывает новая волна, снова бьётся о камни, лижет гальку берега, шепчет…
        Песня нарастала, становилась всё чётче, всё требовательнее. Она звала: «Иди ко мне», но не приглашала, а приказывала. И ей в ответ где-то внизу раздались тихие шаги, сначала медленные, потом всё быстрее…
        Фрида вздрогнула. «Значит, кто-то всё-таки не спит!» Потом перегнулась через перила - она как раз стояла на лестнице, главной, змеёй ползущей через весь дом. И уже хотела было позвать: «Эш!» (ну а кому ещё может не спаться в этом заколдованном особняке?), но передумала.
        Не будь Фрида наполовину фейри, ничего бы в густом сумраке не разглядела. Но она умела видеть в темноте и прекрасно узнала того, кто спускался сейчас к холлу этажом ниже. Это был не Эш.
        Свеча выпала из разжавшихся пальцев и тут же погасла.
        Фрида подхватила двумя руками подол сорочки, отшвырнула слишком просторные домашние туфли и босиком побежала следом за спускающимся.
        - Ричард! - её крик на мгновение перекрыл колдовскую песню. - Ричард, остановитесь! Да стойте же!
        Она уже почти догнала его, когда Дикон обернулся. Глаза у него не были пустыми, он явно всё понимал, но улыбнулся растерянно, как ребёнок.
        - Леди Фрида?
        И тут же снова повернулся на зов.
        Фрида схватила его за руку. Поступок для неё в мире людей практически невозможный - касаться мужчины, который тебе не родня. Фрида это поняла, сама себе удивилась, но отпустить чужой локоть и не подумала.
        - Стойте! Ричард, вы меня слышите? Стойте!!
        Дикон сперва потянул её за собой, но потом действительно остановился.
        - Госпожа, простите, но я не могу.
        - Что?!
        Дикон прислушался и беспомощно улыбнулся.
        - Она приказывает.
        - Я тоже! И я говорю: не сметь идти дальше! Не сметь!
        Ричард глянул на неё и с тихим «простите», освободил локоть.
        «Он обязан подчиняться приказам всех фейри», - вспомнилось Фриде, и она бросилась за Ричардом следом.
        Увы, это было как пытаться остановить поезд: Ричард сбрасывал её руки, а когда она забежала вперёд, просто отодвинул, а потом и вовсе произнёс заклинание. Фрида на мгновение потеряла сознание (по крайней мере, ей так показалось), а когда очнулась, Ричард уже выходил на крыльцо, и дверь за ним закрывалась.
        Мысли «Да он же колдует!» и «Он сейчас умрёт!» слились в свист ветра в ушах - кажется, никогда раньше Фрида так быстро не бегала. Мгновение ока - с лестницы да через холл и на крыльцо, перед носом у Ричарда… Фрида по инерции сбежала по ступенькам, огляделась, нашла расплывающуюся в тумане женскую фигура и, чувствуя, как нагревается браслет Лесного короля, бросилась к ней.
        - А ну замолчи!.. - дальнейшее перекрыл звук пощёчины.
        После него настала долгожданная тишина.
        Фрида вдохнула влажного воздуха и размахнулась снова, почти наугад - настолько густой туман был вокруг.
        - Желаешь убивать - пожалуйста, но не смей чаровать моих друзей!.. Мира?!
        Выглянувшая из тумана, как из куска ваты, сирена… селки… снова сирена… (Фрида изумлённо смотрела, как на лице сменяются выражения, точно маски), подалась к герцогине и (Мира к тому времени победила), выдохнула:
        - Госпожа! Бегите! Прошу вас!
        Фрида схватила её за руку и вздрогнула - показалось, будто льда коснулась.
        - Что?!
        Где-то недалеко раздалось рычание, и Фрида, вздрогнув, обернулась.
        - Бегите, госпожа, ему не вы нужны! - простонала Мира, заламывая руки. - Пожалуйста! - Её ошейник снова покраснел, и селки слабо застонала. - Нет, не сейчас, слышишь? Не сейчас! Госпожа, да бегите же!
        Фрида и правда повернулась к дому: и тут же поняла, кто действительно был нужен демону.
        Волколак, раза в три больше нормального зверя, рыча и пригнув голову, медленно подходил к замершему у ограды Дикону. Тот на демона даже не смотрел - он спокойно, словно во сне, улыбался.
        Фрида смотрела на пенящуюся слюну на клыках демона, его алые глаза, шерсть, сыплющую искрами. А ещё на то, как неожиданный порыв ветра ерошит волосы Ричарда и роняет на его - как обычно безупречный - костюм семечко-зонтик одуванчика…
        Фрида смотрела, ещё не в силах пошевелиться - от страха, обычного страха, а не заклинания. Никогда ещё она так не боялась.
        А потом оцепенение вдруг спало, и Фрида, сначала медленно, на подгибающихся ногах, потом всё быстрее кинулась к Ричарду.
        Здравый смысл уснул - он уже достаточно накричался вместе с селки, что Фриде надо или стоять и не двигаться, или бежать в другую сторону и молиться, что демон ограничится одной жертвой. Фрида оказалась не способна ни на то, ни на другое, зато броситься демону наперерез смогла.
        Ричарда у неё получилось только уронить на нижнюю ступеньку крыльца. Подниматься он отказался, так и сидел, безумно улыбаясь, словно под опиумом. «Нельзя же так, - думала Фрида, пытаясь подтолкнуть его к открытой двери. Что дальше - забаррикадироваться и ждать, что демона это остановит? - Нельзя! Нужно дать человеку хотя бы попытку самозащиты! Так нечестно!»
        Всю эту глупость смыло, когда Фрида обернулась - и уставилась прямо в алые глаза волколака. Снизу вверх - потому что он вырос и возвышался теперь над ней, пружиня на всех четырёх лапах, шагая всё ближе и ближе…
        Нет, раньше это она ещё не боялась. Вот сейчас стало по-настоящему страшно: Фрида с кристальной чёткостью осознала, что даже если захочет, убежать не успеет, разгоревшийся было браслет погас и вовсе не чувствуется, и даже татуировка-лиса на руке больше не светится. Что помощи ждать неоткуда (не выпрыгнет же герцог-подменыш, как дух из табакерки).
        Время словно остановилось. Демон шёл, Фрида стояла, тяжело дыша, что-то стонала-всхлипывала за туманом Мира. Позади заёрзал на ступеньке Ричард.
        - Леди?
        «Очухался?» - подумала Фрида и чуть не расхохоталась. Но смех умер на губах, когда демон оказался совсем рядом - и во всей красе: алые глаза, распахнутая пасть, клыки, как кинжалы, пенящаяся слюна…
        «Я не хочу умирать! - в отчаянии подумала Фрида, не в силах отвести взгляд от клыков. - По крайней мере, не так!»
        Демон в ответ моргнул. Пошевелил огромным чёрным и совершенно собачьим (или всё-таки волчьим?) носом. Нагнул голову, ткнулся им Фриде в живот - она всхлипнула - и тут же захлопнул пасть и попятился.
        Фрида бессильно рухнула на колени, больно ударившись о каменные плиты. Голова гудела, перед глазами стоял туман. Впрочем, он и так стоял - куда же ему деться?
        - Леди? Леди Фрида? - засуетился очнувшийся Ричард, пытаясь осторожно её поднять. - Что с вами? Вам снова плохо?..
        «Там демон, идиот! Ты что, не видишь?» - мысленно кричала Фрида, но вслух только рявкнула, и то заикаясь:
        - Ид-ди в д-дом!
        Ричард замер, где-то за туманом громко застонала Мира.
        А из-за ограды (точнее, пристройки-конюшен) вдруг показался Грэгори.
        - Фрида! Боги, нет!
        Волколак в ответ поднял голову и с интересом принюхался.
        - Да что сегодня за день такой?! - в сердцах воскликнула Фрида, цепляясь за Ричарда, чтобы не упасть. - Грэг, беги!
        Грэгори побежал - к Фриде. Волколак снова потянул носом воздух, пригнул голову, расставив передние лапы…
        Фрида застонала от бессилия и, когда Грэгори приблизился, а демон приготовился прыгнуть, она отвернулась, спрятала лицо на груди Ричарда - который с готовностью её обнял.
        Фрида ожидала услышать вопли, рычание, - что-то в этом роде. Но туманный ватный воздух прорезала команда:
        - Сидеть!
        И наступила тишина.
        Фрида осторожно обернулась.
        Демон сидел - как примерная собачка, только что хвостом не махал. Рядом, уставившись в алые глаза, стоял Грэгори. Парочка получилась колоритная - прямо хоть сейчас иллюстрацией в книгу сказок, «Заклинатель и его демон». Или нет, лучше так: «Злодей и его демон».
        - Значит, это правда, что демоны не трогают беременных, - напряженно произнёс Грэгори, не сводя с волколака глаз. - Фрида, ты в порядке?
        - Д-да… - Фрида сжала безвольную руку Ричарда и чётко, шёпотом приказала ему на ухо: - В дом. Сейчас же. Уведи меня в дом.
        На этот раз Дикон послушался. Он подхватил Фриду на руки - она еле успела вцепиться ему в плечи - и взбежал по лестнице.
        Дверь захлопнулась у них перед носом.
        - Фрида, стой. Подожди. - Грэгори, видимо уже успокоив демона, отвернулся и теперь смотрел на Фриду - только на неё, не на Ричарда. - Пожалуйста, дай мне всё объяснить.
        «Я и так всё поняла, не слепая», - подумала Фрида, но заставила себя улыбнуться.
        - Конечно. Объясняй.
        Грэгори тоже улыбнулся - у Фриды волосы дыбом встали: как он может… сейчас!.. улыбаться!
        - Конечно. Давай, я тебе помогу, - он медленно шагнул ей навстречу, и Фрида мысленно, в панике завопила: «На помощь!»
        Браслет не отозвался, зато откликнулась татуировка - прямо перед Грэгори на все четыре лапы приземлилась огненная лиса. Грэг от неожиданности отшатнулся, а внутри лисы что-то засвистело - как иногда свистит в костре полено - и огненный дух раздулся примерно до размеров демона.
        Грэгори сделал ещё шаг, но на этот раз назад и перевёл взгляд на Фриду.
        - Не надо…
        «Надо», - подумала Фрида, а вслух скомандовала:
        - Ричард - домой!
        Дикон, словно проснувшись, вздрогнул и толкнул дверь. Теперь она поддалась. В это же время Грэгори выпалил короткий приказ, и волколак, до этого с интересом смотревший на хозяина и лису, вскочил.
        Ждать, что будет дальше, Фрида не стала. Она спрыгнула с рук Ричарда, торопливо закрыла дверь, задвинула засов, поискала глазами, но ничего, что можно было придвинуть к ней тяжёлого, не нашла.
        - Ричард! В мою комнату! Быстро!
        - Не думаю, что это позволено, - с сомнением произнёс Дикон. - Господин запретил с вами даже разговаривать…
        Фрида схватила его за руку и рявкнула в лицо:
        - Бегом!!
        Ричард побежал. Фрида - за ним, поминутно перепрыгивая через спящих слуг. Дыхание перехватило на втором этаже, и Ричард вернулся, а до спальни донёс уже на руках.
        На улице творилось демон знает (и ведь знает!) что, но Фрида предпочла об этом не задумываться.
        - Зажигай все свечи в комнате! - приказала она, когда (снова магией) запалила огонь в камине.
        Свечи то гасли, то вздымались аж до потолка - Фрида запретила себе на них отвлекаться. Она тороплива нашла шкатулку с зельями, вывалила их на стол, схватила кисть и флакон синего стекла, скатала ковёр и, заставив себя сосредоточиться, принялась рисовать схему.
        Когда она закончила, все свечи в комнате, а также огонь в камине, погасли, а снизу раздался такой звук, будто кто-то высаживал дверь.
        - Госпожа? - позвал Ричард. - Вам не кажется, что лучше дождаться хозяина? Да. Так точно будет лучше. Господин скажет, что нужно делать…
        - Ричард, иди сюда.
        - Госпожа, мне кажется…
        - Давай руку. Ну!
        Фрида дрожащими пальцами содрала с запястья браслет Лесного короля и надела его на руку Ричарда, напоследок мысленно приказав: «Защищай».
        - Госпожа?
        - Иди в круг.
        Ричард глянул на схему - круг в центре, достаточно широкий, чтобы человек мог в нём сесть, и расходящиеся от него замысловатые символы.
        - Госпожа, но мой хозяин…
        Фриде послышались в коридоре шаги и даже хриплое дыхание волколака, и она быстро повторила:
        - Садись в круг!! Немедленно!
        - Но…
        - Твой господин просил тебя защищать…
        - Вы лжёте.
        - Твою мать! Щас же в круг! - завопила Фрида, и Ричард неожиданно послушался. - Сиди там, пока хозяин не придёт. Понял?
        - Да, госпожа…
        В дверь что-то глухо ударило, и Фрида, судорожно поискав глазами, потянулась к подсвечнику, но взять его не успела.
        Дверь вылетела и упала бы прямо на Ричарда, но схема вспыхнула синим, и дверь осыпалась Дикону на брюки жирным чёрным пеплом.
        Ричард не шелохнулся. Фрида прижалась к стене, глядя, как вальяжно входит в комнату демон. Рассматривает схему, принюхивается и садится рядом. А потом и вовсе принимается - просто как нормальная собака - скрести лапой ухо.
        Против воли Фрида перевела взгляд на левую руку - татуировка исчезла.
        В комнату вошёл Грэгори - растрёпанный и весь в саже. Увидел схему и сидящего в центре Ричарда. Перевёл взгляд на замершую Фриду.
        - Именно сейчас, когда эту девчонку снова переклинило?..
        - Это ты о моей камеристке?
        Грэгори ответил ей страдальческим взглядом.
        - Фрида, пожалуйста, сломай схему.
        - Даже не подумаю.
        - Фрида, прошу тебя. У нас мало времени, а мне очень нужна эта кукла, - Грэгори бросил взгляд на Ричарда.
        - Он. Не. Кукла!
        - Фрида…
        - Убирайся!
        Грэгори грустно улыбнулся.
        - Фрида, пожалуйста… Мы оба знаем, что ты не ахти какой маг. Просто сломай схему, пока это не сделал я. Тебе известно, что в этом случае выброс магии будет слишком большим, и ты можешь пострадать.
        Фрида представила взрыв и усмехнулась.
        - Замечательно. Тогда в живых останется один Ричард. Давай, Грэг, ты всё равно ничего не добьёшься.
        Грэгори нахмурился, потом снова посмотрел на Дикона. Пригляделся.
        - Ты отдала ему артефакт Лесного короля? Зачем?!
        - А теперь ты его точно не получишь, - осклабилась Фрида. - Так что лучше уходи. Сейчас вернётся герцог, и, поверь, ты не хочешь знать, что он с тобой сделает за своего Дикона.
        Грэгори вздохнул, став ещё несчастней, и, аккуратно обогнув схему, шагнул к Фриде.
        - Зря ты так. Я же хочу, как лучше.
        - Тогда уходи.
        Грэгори поднял руку, и Фрида вжалась в стену, понимая, насколько беззащитна.
        - Мне правда очень жаль.
        Слова слились с воем ветра, стоном моря и тихим шёпотом тумана. Голова закружилась: Фрида почувствовала, что падает прямо под нос волколаку.
        На этот раз было совсем не страшно.
        Тело не слушалось, перед глазами всё колыхалось - в основном это было лицо Грэгори. Фрида всё ждала, когда он превратится в Эша, но вместо этого сумерки сгустились, и наступила полная, абсолютная темнота.
        Только где-то далеко, тихонечко, в ней рыдала скрипка.
        Глава 16. Всё будет хорошо
        Если бы огненного скакуна можно было загнать, Эш бы давно это сделал. Они и так летели быстрее ветра, но уже над Нижним городом, Эш мысленно услышал голос Дикона: «Господин!» Раньше Ричард обращался к магии только, когда Эшу грозила смертельная опасность, и наверняка сейчас опасность грозила самому Дикону. Когда-то Эш, проверяя «блоки», поставленные на Дикона фейри, убрать их не смог, зато закрепил ещё один: при смертельной опасности оставшийся один Ричард должен был позвать хозяина на помощь. Он и позвал, и Эш пришпоривал коня, пока в голове крутилось отчаянное: «Не успеваю!»
        Он и не успел. Оплавленная мостовая, дым и ещё не выветрившийся запах мёда, уплывающий, точно змея, которая стремится забиться в нору, туман… Скакун растаял под Эшем, фейри ступил на мостовую и судорожно зажмурился. Детское глупое желание: «Пусть я пока ничего не узнаю! Ещё немного поцепляюсь за надежду. Чуть-чуть!» - потому что если открыть глаза и осмотреться… Эш знал, что увидит. Кровь. Труп. В лучшем случае, целый.
        Он уже вообразил себе, как это было. Чужое сонное заклинание, которое Эш тоже хорошо чувствовал, объясняло, почему полицию ещё не вызвали и в соседних домах даже не зажгли свет. Грэгори наверняка наложил заклинание, потом призвал демона, убил Дикона и забрал Фриду. А точнее, Фрида сама за ним пошла, а может, и с заклинанием помогла. Они, конечно, сообщники - сейчас Эш в этом не сомневался. Раньше просто не хотел думать, но сейчас… Она полукровка - и он тоже. Оба знают, что делают в Империи с полукровками. Оба хотят (человеческое желание перемен и жажда утопии!) всё изменить. Лучший способ - избавиться от Серого. Фрида знала, что Дикон дорог Эшу, и наверняка подсказала Грэгори, как ослабить ненавистного герцога Виндзора.
        «Почему я просто не свернул ей шею?» - тоскливо подумал Эш и, собравшись с духом, всё-таки открыл глаза.
        Улица представляла собой плачевное зрелище: сажа на мостовой, оплавленная ограда, пепел вместо клумб - и в воздухе тоже пепел… Дыры на каменных плитах, как раз от лап - волчьих и чуть поменьше. Лисьих?
        Духи защищали Дикона, у них же был приказ…
        Эш огляделся очень внимательно, отмечая каждую рытвину, каждую вставшую на дыбы каменную плиту. Пепел и сажу. Туман.
        Крови не было.
        Осознав это, Эш вздрогнул - и бросился к дому.
        Какой же он дурак! Полукровки могли попытаться провести обряд - кровь Дикона бесценна. И - ну вдруг (Эш ведь тоже накладывал на эту самую бесценную кровь блок) - Дикон ещё жив?
        Холл теперь требовал ремонта, а входная дверь и вовсе отсутствовала, но это Эш даже не заметил. Он метался по дому, пытаясь кричать - но голоса не было. Так случается от страха, когда из горла вырывается только бесполезный сип.
        Эш метался, осматривая спящих, и только спустя некоторое время (которое могло стоить Дикону жизни!) додумался пойти по чёрным волчьим следам. Они вели наверх, к комнате Фриды.
        «Куда же ещё?» - с ненавистью подумал Эш и кинулся по лестнице. Ей тоже не помешала бы починка: части перил и ступенек не хватало, но Эш оказался на втором этаже меньше чем за секунду.
        Отсутствие двери у спальни герцогини его немного озадачило (как будто Ричард там заперся - хотя как бы он смог - а потом дверь взорвали). Но и эта мысль исчезла, когда Эш добрался до конца коридора (чуть не сломав ногу о спящего врача) и влетел в комнату.
        Ричард, живой и здоровый, сидел в центре магической схемы - только не той, что выкачивает магию или что-то в этом духе, а защитной. Мощной защитной схемы, Эш бы такую при случае и не вообразил - впрочем, он бы и защищался не всякими там рисунками-схемами. Но самое главное: от рисунка несло хлебом и мёдом - и Эш обалдело уставился на схему, настолько она расходилась с придуманной им версией.
        - Господин? - Дикон поднял голову и улыбнулся. - Вы наконец-то пришли.
        - Да, - выдохнул Эш, опускаясь у схемы на колени - ноги больше не держали. - С тобой всё в порядке?
        - Да, господин, - кивнул Дикон и тут же взволнованно продолжил: - Госпожа приказала ждать вас здесь и ни в коем случае не выходить за центр круга. Я повиновался. Я всё правильно сделал?
        - Г-госпожа п-приказала? - как болванчик, повторил Эш, совершенно перестав что-либо понимать.
        Дикон, видя замешательство хозяина, был только рад объяснить - он всегда был рад сделать для Эша всё, что угодно, лишь бы это было в его силах.
        - Да, господин. Здесь была фейри… Сирена, она звала, и я подчинился, но госпожа меня остановила и сказала ждать вас здесь. Ещё демон…
        - А второй полукровка? - перебил Эш. Всё равно связным рассказ Дикона назвать было нельзя: так всегда бывало, когда блоки колебались. Вроде приказа подчиняться любому фейри и желанием слушаться Фриду, которую Дикон явно уважал, если не любил. - Здесь был хозяин демона?
        Дикон быстро кивнул.
        - Да, господин. Он пришёл сюда. - Дикон посмотрел куда-то влево и добавил с осуждением. - Дверь высадил. И сказал госпоже, чтобы она стёрла схему, и он тогда мог бы забрать меня.
        - И? - поторопил обескураженный Эш.
        Дикон пожал плечами.
        - Госпожа отказалась. Тогда он забрал её. Господин? - в голосе Ричарда звучало уже даже не волнение, а настоящий страх. - С госпожой всё будет в порядке?
        - То есть - забрал? Фрида не сама с ним ушла? - Эш всё ещё ничего не понимал.
        - Нет, она и не хотела. Ему пришлось усыпить госпожу. Господин? С леди Фридой точно всё будет в по…
        - Что у тебя на руке?
        Ричард поднял руку и, точно впервые увидел, принялся разглядывать сплетённый из веточек браслет.
        - Не знаю, господин. Госпожа дала это мне. Сняла со своей руки, - Дикон улыбнулся. - Наверное, это подарок? Пахнет магией леса…
        «Пахнет? - ошеломлённо подумал Эш. - Ну да, воняет! Теперь понятно, как она усыпила меня в борделе. Ха, я-то, дурак, искал артефакт в тайнике! Надо было её саму обыскать…»
        - Но зачем она это сделала? Это же её защита! Зачем было отдавать её тебе?
        Дикон приуныл.
        - Господин, простите, я сделал очень плохую вещь: я подслушал мысли госпожи. Не все, немного, и я не знаю, как у меня это получилось. Но она думала, что это несправедливо, что я беззащитен и не хотела, чтобы я умирал. Почему она решила, что я собираюсь умереть?..
        Эш качнулся, наклонился низко-низко, ткнувшись лбом в пол, и ударился со всего размаху. Раз, другой. Глухо стучали по паркету рога…
        - Господин?
        - Какой я дурак! - простонал Эш. - Ну как я мог предположить, что она святая? Все вокруг нормальные - а она святая? С, демон её забери, высокими моральными принципами! Какого… она отдала тебе свою единственную защиту?!
        - Я не знаю, господин…
        Эш снова ткнулся лбом в пол.
        - Зачем, зачем этому Грэгори понадобился ты? И чего ради он тогда утащил Фриду?
        - Господин, простите, мне это неизвестно…
        - …Решил, что я явлюсь к ней на помощь? Но куда? Где мне её теперь искать?
        - Господин, я не…
        - Заткнись!
        Наступившая тишина Эша отрезвила - он со вздохом поднялся и пробормотал: «Извини». Что делать дальше, он понятия не имел. Найти Фриду так же, как он когда-то пытался узнать её имя? И наверняка с тем же успехом. Лесной король защитил её от поиска. К тому же, Эш знал только одно поисковое заклинание. Ещё можно было как-то с помощью личных вещей - но именно «как-то», подробности Эшу были не известны.
        К тому же, искать Фриду и оставить Дикона одного? Снова? Не проще ли уехать вместе с ним в Виндзор, где Эш сильнее всего, забаррикадироваться там и… Нет, этот вариант Эш отмёл сразу. Во-первых, это трусливо. Во-вторых, до Эша только сейчас дошло, что Фрида носит его ребёнка.
        Тут Эш начал закипать: какой-то получеловек-полуфейри похитил его, Эша, женщину, которая носит его, Эша, ребёнка?! Ну всё!..
        - Господин? Мне уже можно выходить из круга? - осторожно поинтересовался Дикон.
        - Да, - Эш оскалился. - Идём.
        - Куда? Господин?
        - В подвал, Дикон, в подвал. Мне нужна твоя кровь.

* * *
        Дождь шелестел по листьям, волновал прозрачную и ровную, как стекло, поверхность лесного пруда. Наклонившись над самой водой, Фрида рассматривала отражение: чёрные тени деревьев, и её лицо, спускающиеся на плечи волосы, которые дома она всегда закалывала - но это дома. Во владениях Лесного короля можно быть самой собой.
        Капли падали - Фриде казалось, она слышит звон, с которым вода ударяется о воду. Расходящиеся кругом маленькие волны завораживали. Это было как танец, и Фриде очень, очень хотелось его воплотить.
        - Здесь так красиво…
        Сидящий рядом юноша-полукровка улыбнулся. У него тоже были длинные волосы - не такие, как у Фриды, всего лишь ниже плеч, но красивые, золотистые. И ловкие руки с тонкими, изящными пальцами.
        - Это не те слова, которых достойно волшебство природы.
        Фрида посмотрела на его отражение в пруду и провела над ним ладонью, не касаясь воды.
        - Я не очень хорошо подбираю слова.
        По воде, тем не менее, пробежала рябь, снова приковав её внимание.
        - Слова могут выразить отнюдь не всё, - юноша продолжал улыбаться. «Очаровательно», - подумала Фрида, сравнивая своё узкое, тонкое лицо и его - совершенное до последней чёрточки.
        - Что же может?
        Юноша улыбнулся ещё шире и протянул руку за скрипкой и смычком.
        - Музыка.
        Фрида слушала его только пару минут - как вплетается мелодия в окружающую тишину, неподвижность воздуха, шёпот капель по густой листве, лёгкий «дзынь», когда они ударяются о воду…
        А потом не выдержала, вскочила, скинула тёмно-зелёную накидку и туфли из чешуек какой-то местной рыбы - их Фриде совсем недавно подарил отец, но сейчас они бы только помешали. Вытянулась, закрыв глаза, вслушиваясь.
        Дождь, до этого тихий и спокойный, пошёл сильнее. Юноша-менестрель, не переставая играть, с изумлением, а потом и с восхищением наблюдал за всё быстрее и быстрее кружащейся фигуркой в лёгком серебристом платье.
        «Я - капли, стучащие по воде, ветер и тучи, набухшие от влаги», - думала Фрида и действительно становилась каплями, ветром, тучей. И природа менялась в такт её танцу.
        Дождь тогда шёл, не переставая, пока не превратился в ливень, а с южной страны огня, вдобавок, пришла гроза. Лесной король пожурил потом дочь, попросив быть сдержаннее.
        Фриде тогда только-только исполнилось шестнадцать лет, и она впервые встретила лучшего менестреля лесных фейри. С тех пор они всегда были рядом - потому что музыка органично дополняет танец.
        В каком-то смысле, они даже были парой.

* * *
        Фрида проснулась - кто-то осторожно водил влажным платком по её лбу.
        Проснулась - и тут же об этом пожалела. Ломило всё тело, как от сильной простуды. Кончики пальцев то казались опущенными в огонь, то вмёрзшими в лёд. И перед глазами всё никак не прояснялось.
        Фрида зажмурилась и попыталась снова провалиться в сон.
        - Ласточка? - произнёс совсем рядом Грэгори.
        Фрида заставила себя сосредоточиться, снова открыла глаза и впилась взглядом в того, кто столько лет был менестрелем Лесного короля, а теперь, похоже, Туманным убийцей.
        - Как ты себя чувствуешь? - голос Грэгори звучал взволнованно, а взгляд был внимательным, ощупывающим. Фрида поёжилась и натянула покрывало до подбородка. На это ушли почти все силы.
        - Твоими стараниями - ужасно, - собственный голос звучал незнакомо-низко.
        - Фрида…
        - Где Мира? - Фрида попыталась сесть, но голова отчаянно закружилась. Впрочем, Грэгори с удовольствием помог, даже подушки поправил, чтобы было удобнее.
        - Здесь, внизу. Ты хочешь, чтобы я её позвал?
        - Что ты с ней сделал?!
        - Тише, Фрида, прошу, тебе нельзя волноваться…
        Фрида собрала все силы и схватила его за рукав.
        - Что. Ты. С ней. Сделал?!
        Грэгори вздохнул и откинулся в кресле. Да, он сидел в мягком кресле, рядом был столик, на котором стояла свеча, горела она ровно, но очень уж ярко. Или Фриде чудилось? Остальная часть комнаты тонула в сумерках, но Фрида разглядела, что она круглая, единственное окно забрано стеклом, некачественным, мутным. Или это слюда? А тот рокот, что Фрида сначала приняла за шум в ушах, похоже, был морем.
        - Ничего, Ласточка, честное слово. Я просто ей помог.
        - Помог? Ты нацепил на неё этот безобразный ошейник?
        Грэгори грустно вздохнул.
        - Да, но по её просьбе.
        - По её просьбе?
        - Фрида, она двоедушник. Так случается, если ты наполовину селки, наполовину сирена.
        - Боги… - простонала Фрида, закрывая глаза.
        - Да, девочке не повезло. Но она помогала мне и попросила этот ошейник, чтобы хоть как-то себя контролировать.
        - Как-то контролировать? - снова повторила Фрида. - Чтобы пробраться ко мне домой, исполнять обязанности камеристки, шпионить? Для этого?
        - Фрида, ну зачем ты так? - покачал головой Грэгори. - Тебя вообще не должно было быть в этой истории! Точнее, должно, но после, когда мы разберёмся с Серым…
        Фрида закрыла глаза. Эш - это Серый. Очевидно. Это просто надо принять… что человек, которого ты боялась всю жизнь, о котором тебе снились кошмары - на самом деле твой муж, отец твоего ребёнка… Да и вообще не человек.
        Грэгори, тем временем, продолжал.
        - Ты просто попала в тот работный дом раньше него. Позже Мира пыталась от тебя уйти, но, когда Виндзор сам к тебе пришёл… Ты же знаешь, сирены - слабые, но немного предсказатели. Наверное, она увидела, как всё сложится, поэтому и осталась. Но, Фрида, дело вовсе не в тебе.
        - Конечно. Дело не во мне. Дело в Эше. Дай угадаю: ты решил избавиться от Серого, и тогда все полукровки смогут вздохнуть спокойно? - саркастично поинтересовалась Фрида. - Грэг, ты же не такой дурак! Эш - фейри, ты не победишь его даже с демоном!
        - С двумя демонами, - поправил Грэгори, и Фриде почудилось в его голосе самодовольство. Уж конечно - вызвать демона и заставить служить себе сможет не каждый полукровка. Фрида бы не смогла. - Ласточка, я не собираюсь с ним сражаться.
        - Да? Вежливо попросишь его умереть? Не получится, Грэг, я уже просила.
        Грэгори усмехнулся.
        - Нет, Фрида. Серый нужен его отцу. Я не знаю, что они не поделили, но король Огненных согласен на что угодно, лишь бы заполучить своего сына. И своего слугу, настоящего герцога Виндзора, которого ты так глупо не дала мне привести сюда.
        - Привести? Чтобы его забрал какой-то чокнутый фейри? - вырвалось у Фриды.
        Грэгори нервно посмотрел на свечу.
        - Я бы на твоём месте поостерегся говорить о нём в таком тоне, Фрида, тем более так близко от горящего огня. Он весьма вспыльчив.
        - Да уж, представляю, - хмыкнула Фрида. - Отлично. Ты уверен, что этот… постой, он король?
        Грэгори улыбнулся.
        - Да что же такое… - застонала Фрида. Потёрла большими пальцами виски. Выдохнула. - Ну хорошо. Разборки между фейри, внутриклановые войны - я понимаю. Но причём тут я?
        Грэгори улыбнулся ещё шире.
        - Ну что ты, Фрида, Виндзор влюблён в тебя…
        - Ха!
        - Ты носишь его ребёнка.
        Фрида вспыхнула.
        - Как ты смеешь?!
        - Прости, но это очевидно. Он придёт за тобой, моя Ласточка…
        - Очень сомневаюсь, - перебила Фрида. - Долго будешь ждать. И лучше отпусти меня сразу, Грэг. Я не хочу иметь ничего общего с твоими идеалистическими планами, но, если ты будешь держать меня здесь, отец - мой настоящий отец станет меня искать. Как и вся моя семья. Кто-нибудь обязательно найдёт - тебе житья не станет ни здесь, ни на «той стороне».
        Грэгори грустно улыбнулся.
        - Ты уже не хочешь мир, где мы будем свободны? Где на нас не будут охотиться? Где нас не будут, - Грэгори вздохнул, - превращать в чистую магию?
        - Грэг, это утопия.
        - Ласточка…
        - Не называй меня так.
        - Фрида, пожалуйста… Ты всегда была умной девушкой…
        - И именно поэтому я прошу тебя: отпусти! Я не хочу пострадать, пока ты будешь добиваться своей иллюзии и наверняка погибнешь в процессе. Я просто… не хочу это видеть!
        Грэгори какое-то время смотрел Фриде в глаза, потом, помрачнев, отодвинулся.
        - Прости. Но тебе придётся. Ты нужна мне, Фрида.
        - Зачем?! Из меня маг, особенно в таком состоянии, как из вот этой кровати!
        - Фрида, ты понятия не имеешь, насколько ты особенная…
        - Боги, не надо… - простонала Фрида.
        - Ласточка, не перебивай. Ты не замечала, насколько могущественен твой танец?
        - Мой танец - просто танец!
        - Да, моя дорогая. А моя музыка - просто музыка, - усмехнулся Грэгори. - Ты не думала, почему ты так близка с Лесным королём?
        - Он мой отец.
        - Брось, Фрида, ты полукровка - у него таких детей в каждой деревне по пять штук, а то и по десять. А тобой он дорожит. Ласточка, ты особенная, потому что твой танец - чистая магия! Это то же самое, что рисование схем - только ты рисуешь их танцем, и они работают куда чётче, магии в них куда больше, чем в обычных пентаграммах.
        - Кажется, я перестала тебя понимать, - пробормотала Фрида, жмурясь.
        - Ласточка, что тут понимать? Мне нужен твой танец, потому что он изменит этот мир!
        - Грэг, по-моему, ты бредишь. Или я.
        - Фрида… - Грэгори снова вздохнул. - Прости, но так будет проще: я напою тебя зельем и в назначенное время ты станцуешь под мою музыку. Хорошо? Ты же любишь танцевать…
        «Мы оба бредим», - подумала Фрида.
        - Погоди. Допустим, у нас получится: каким ты представляешь этот твой… новый мир?
        Грэгори улыбнулся.
        - А ты не понимаешь? Фейри на «той стороне» и там останутся, а люди здесь, и они слабее нас. Фрида, теперь мы сможем охотиться на них ради удовольствия, мы будем строчить на них доносы. Да что там - казни будем устраивать тоже мы! Они нас боятся - отлично! Мы станем новой аристократией…
        - … и править тоже будем мы, - закончила Фрида. - А ты станешь новым императором. Я угадала?
        Грэгори улыбнулся, и его улыбка Фриде очень не понравилась - слишком шальная.
        - Кем же стану я?
        - Моей императрицей, если пожелаешь, - улыбка Грэгори сделалась ещё более жуткой. - Кем захочешь. Фрида, это будет мир, где бы мы станем свободными!
        - А люди - нашими рабами?
        - Разве это не справедливо? Мы служили им - пусть теперь они отрабатывают.
        «Боги, что с ним?» - устало подумала Фрида, а вслух спокойно спросила:
        - Допустим, я стану твоей императрицей - а мой ребёнок от Серого? Каким ты видишь его место в этом новом прекрасном мире?
        Грэгори недоумённо моргнул.
        - Ты избавишься от него, конечно. Фрида, ты же ненавидишь этого мерзавца Виндзора, как и…
        Договорить он не успел - Фрида приподнялась (точнее, её подбросило) и влепила ему пощёчину. После неё наступила тишина: Грэгори, потирая щёку, встал, Фрида молча смотрела на него.
        - Это значит «нет»?
        - Грэг, ты рехнулся!
        - Прости меня, Фрида, но это ты не в себе. И… прости ещё раз, но ты всё равно мне станцуешь. А теперь полежи, пожалуйста, приди в себя, наберись сил…
        Фрида кинула в него свечой, не попала, и в комнате сгустились совсем уж мрачные сумерки.
        - А я тебя другом считала!
        - Я тоже думал, что ты поймёшь, - грустно произнёс Грэгори. - Но, конечно, ты же аристократка, что ты можешь понимать…
        - Грэгори!!
        Но дверь за ним уже закрылась. И, судя по звуку, с внешней стороны задвинули засов.
        Фрида без сил упала на подушки. Снаружи бушевала буря, море ярилось, ветер выл во все щели (которых здесь было, кажется, предостаточно).
        Фрида прижала руки к животу.
        - Нет. Я никому не позволю тебя тронуть, - прошептала она. - Я выберусь отсюда, я справлюсь. Всё будет хорошо.
        «Не будет», - взревело за стеной море.
        Фрида до боли сжала зубы.

* * *
        - Мой господин?
        Эш отвернулся от деревянного стола (когда-то он стоял на кухне и был разделочным, но нынешний герцог утащил его в подвал и нашёл лучшее применение).
        - Господин? - повторил Дикон, лёжа на этом столе. - Я могу хоть чем-то вам помочь?
        Эш застонал от отчаяния. Он знал, что сильный - огонь всегда его слушался. Но там, куда увели Фриду, огня или не было, или его контролировал кто-то другой. Что делать в этом случае, Эш не знал. Наверняка, если бы его учили магии хотя бы как полукровок, он бы что-нибудь придумал. Какая ирония: иметь способности - и быть бессильным там, где нужно что-то большее, чем чистая магия.
        - Господин?
        Эш резко обернулся, схватил с соседнего стола - скорее, подставки - бинты и бросился заматывать ими запястье Ричарда. Никакого прока в этом всё равно не было - как он не мог найти хозяина демона, так даже собственную жену теперь был найти не в состоянии!
        - Господин, я могу сам, - осмелился заметить Ричард, но Эш так на него огрызнулся, что Дикон предпочёл дальше молчать.
        Эш попробовал волшебство снова, на этот раз со своей кровью. Нарисованная схема - Как там говорила Фрида? Гармония в хаосе? - вспыхнула, но так и осталась бесполезным украшением каменного пола. Ни прохода в пространстве, ни хотя бы местонахождения Фриды она не дала.
        «Может, это и к лучшему? - устало подумал Эш, опускаясь на пол рядом с ней и глядя на кучку жирного пепла в центре. - Вдруг это были её любимые платья?»
        Мысль была глупой, а от платьев всё равно остался только пепел. Но ни прохода, ни секрета местонахождения дражайшей супруги Эш, тем не менее, до сих пор не знал.
        - Господин? - снова подал голос Дикон.
        - Да не можешь ты мне помочь! - рявкнул Эш, приподнимаясь. - Уймись и дай подумать!
        - Господин, камеристка леди Фриды… здесь.
        Эш вскочил - и действительно встретился взглядом с селки. Она дрожала, а когда увидела рогатого фейри в пальто, и вовсе отпрянула к стене.
        - Ты что здесь делаешь?!
        - Простите, г-господин, - пролепетала девочка. - Н-но я знаю, где искать леди. В-вот, - она робко шагнула к схеме. - Если п-позволите, я п-покажу.
        Эш поймал её за подбородок, заставил смотреть в глаза.
        - Да? А не из их ли ты шайки, дорогая Мира? Приведёшь меня в ловушку?
        - Н-нет, господин! - Бедняга-селки дрожала всем телом. - Они надели на меня этот ошейник! Пожалуйста, помогите леди, она в опасности! Прошу вас!
        «Не лжёт», - определил Эш и кивнул на схему.
        - Хорошо. Показывай.
        Селки проворно добавила несколько линий к схеме и проход в пространстве открылся: Эш чувствовал его, хотя и не видел. Обычный человек вообще бы ничего не заметил.
        - Послушай, дорогуша, если ты всё-таки тащишь меня в ловушку, поверь, я выживу и найду тебя хоть под землёй. Поняла?
        - Господин! Пустите, мне больно!
        Эш последний раз взглянул на неё, потом отпустил - девочка отлетела к столу и принялась судорожно проталкивать в себя воздух. А Эш, сунув руки в карманы пальто и что-то там проверив, пробормотал заклинание и шагнул туда, где чувствовался портал. И исчез.
        Мира, тут же вскочив на ноги, требовательно приказала:
        - Вставай!
        Ричард, тем не менее, не пошевелился: он крепко спал. Мира прошипела ругательство и бросилась к нему. Вспыхнул огненный купол - и сирена с той же скоростью отшатнулась обратно к стене, тряся обожжёнными руками.
        - Ничего. Он всё равно тебя достанет, - прошипела она. И сама же себе ответила, другим тоном:
        - Господин убьёт его.
        - Господин? - передразнила селки сирена. С двоедушниками это случалось: они могли сами с собой разговаривать вечно, особенно если обе сущности были одинаково сильны. - У тебя есть господин, дурёха?
        - У тебя тоже, - зло отозвалась селки.
        Сирена усмехнулась. Комнату затягивал туман, избегая то место, где лежал Дикон. Через туман сирене всегда путешествовать было легко.
        Селки тоже это знала и, дрожа, запричитала:
        - Не надо! Я не хочу туда! Пожалуйста!
        - Зато я хочу, - улыбнулась сирена, и туман закрутился вокруг неё, как ураган. Спустя пару мгновений он исчез, и в подвале остался только мирно спящий Дикон. Купол над ним потрескивал, как огонь в камине. От него горько тянуло дымом.

* * *
        Окно Фрида выбивала тем самым столиком, на котором до этого стояла свеча. Колдовать - хотя бы зажечь огонь - Фрида тоже попробовала. Ожидаемо не получилось. И у фейри, и у полукровок был тысяча и один способ заблокировать чужие способности к магии, и Грэгори, конечно, сделал это после того, как Фрида ему отказала.
        «Дура! - ругалась она про себя. - Что тебе стоило мило ему улыбнуться и сказать: «Да, дорогой, я мечтаю изменить мир, я свихнулась так же, как и ты!» Он бы решил, что ты с ним заодно и не вёл себя так, будто он твой тюремщик, а ты - пленница и мечтаешь о побеге». Фрида так бы и сделала, если бы Грэгори промолчал о ребёнке. Сама мысль от него избавиться казалась невыносимой.
        Голова всё ещё кружилась, но сейчас, когда Фрида знала, что будет, если продолжать лежать и тихо болеть, встать и взять себя в руки вышло легче. Сначала встать. Потом перестать держаться за столбик кровати. Дойти до окна. Попытаться рассмотреть, что снаружи. Пнуть погасшую свечу, чтобы не мешалась. Оглядеться. Дотащить до окна столик. Размахнуться. Если отдавать самой себе приказ сделать то и другое последовательно, а потом пообещать минутный отдых, то даже голова, кажется, болит не так сильно, и жар становится терпимым.
        Звон получился такой, что заложило уши. Фрида подождала, прислонившись к стене, напрягла слух: не раздаются ли за дверью торопливые шаги.
        Нет, за дверью было тихо. Это шторм вошёл в комнату сквозь окно: ветер метался и рвал балдахин над кроватью, а на усыпанный осколками пол уже натекла лужа - дождь хлестал, как ненормальный. Фрида осторожно переступила босыми ногами, рискуя порезаться, и высунулась в окно. Оно было узким, но и Фрида ещё не потолстела и вполне могла в него пролезть. Так она и думала, прежде чем бить стекло - но как только выглянула наружу, пожалела.
        Грэгори недавно рассказывал ей про любвеобильного лорда и башню посреди моря. Высокую башню, где жилые покои располагались под самой крышей. Рассказывал, что спастись ему помогли селки.
        Держась за подоконник дрожащими пальцами, Фрида смотрела, как далеко внизу волны бьются об острые камни. Смотрела, чувствовала подступающую к горлу тошноту - высоты Фрида боялась панически, а здесь море было так далеко, что дух захватывало. И… демон его забери, но если она хочет убиться, то проще разбить голову о стену.
        А ещё лучше - о дверь. Хотя такую даже при большом желании насквозь не пробьёшь…
        Фрида заставила себя отшатнуться, ступила босыми ногами на стёкла, не чувствуя боли. Потом повалилась на пол - и её вырвало.

* * *
        Эш очутился на самом краю утёса. Хлестал дождь, ветер гнал по морю волны, и те ревели где-то далеко внизу. Небо сплошь застилали тучи, кое-где прорезаемые молниями - погода весьма символичная, и отнюдь не потому, что (если Эш правильно помнил) именно в такую происходят ужасные вещи в так любимых Диконом бульварных романах.
        Нет - именно грозы бушуют над Огненной страной в мире фейри. Эш считал символичным всё - зарницы и запах дыма особенно.
        Фейри осторожно проверил кинжал и отмычки в карманах пальто. Кинжал был короткий, но удобный. Отмычки - привычны. И на худой конец - гвозди, завёрнутые в кожу в потайном кармане как раз у сердца. Они жгли, и от них болела голова, но Эш давным-давно привык.
        Он знал, что однажды это случится. Даже в пятнадцать, когда притащил Дикона к Виндзорам, Эш не питал иллюзий и понимал, что этот мир - со всем его железом, со всем ядом для фейри и якобы защищённый договором - на самом деле куда опаснее «той стороны». Там фейри чтили законы и очень, очень уважали свободу. Вторгаться в границы чужого королевства не стал бы ни один тамошний правитель, самое большое, что он мог - попросить выдать преступившего закон фейри. Обычно выдавали - и охотно. Но мать Эша была лесной подданной, и Лесной король в ответ на письмо короля Огненного заметил только, что никакой закон Эш не нарушал. Кража человека, попытка убийства - всё это можно на «той стороне», если ты преуспеешь, если у тебя достаточно сил. Эш бы преуспел, сил у него хватало - значит, он был в своём праве.
        Достать его отец мог только через мир людей, и сделать это было не очень сложно: полукровки тоже люди. И они вхожи в оба мира, значит, с ними легко договориться.
        Так что да, Эш давно этого ждал.
        Он огляделся. Где-то за завесой дождя - но, кажется, не очень далеко - виднелась башня. Тонкая, высокая и вроде бы нежилая. Эш не видел в ней огней и не чувствовал присутствия ни людей, ни полукровок.
        Впрочем, на этом утёсе Фридой тоже (в прямом смысле) и не пахло. Эш снова огляделся, заметил невдалеке лес - сосновый бор. Представил, как легко, точно спичка, он вспыхнет…
        И чуть отклонился вправо, пропуская укол в шею.
        Раскатисто, громко заревел гром. Внизу ему вторило море, а новая вспышка молнии осветила невысокого, ростом почти как Фрида, угольно-чёрного фейри с алыми глазами и коротким мечом в руках. По клинку пробегало пламя, красиво завиваясь на узорах волшебной схемы. Такие мечи, с усмешкой подумал Эш, дают в человеческих сказках героям. Людям. Против злодеев.
        Фейри улыбался. Меч он держал расслабленно, будто не метил только что Эшу в шею. И весь был тоньше, изящнее, словно язык огня. Огненные фейри всегда низкорослы - в отличие от лесных, высоких, но тоже тонких. Эш в этом смысле пошёл в мать. А ещё рогами и копытами. И цветом кожи. И отсутствием хвоста с ядовитым шипом на конце, закрытым жёсткими чёрными волосами. И уж конечно, чешуи у Эша не было - а огненные фейри были сплошь ею покрыты, именно она давала их коже красивый серебристый оттенок. А также почти полную неуязвимость. Эш ещё прошлый раз это оценил, когда ткнул отца железом в грудь. Тот хоть бы почесался.
        Впрочем, теперь железо у Эша было острее, и он знал куда целиться - в глаза.
        Огненный фейри, чистокровный, древний настолько, что люди и вообразить не могли, стоял и, чуть скривив тонкие губы, смотрел на тридцатилетнего сына. Эш отстранённо подумал, что ситуация должна казаться ему ироничной. Тридцать лет против без малого тысячи (или больше?): бедный король! Так младенец мог бы вытащить изо рта пустышку и напасть на отца - родитель бы тоже очень удивился.
        Эш вытащил «пустышку» - кинжал. Уронил на землю ножны, тоже спокойно посмотрел на отца.
        - Где моя жена?
        - Ты успел жениться? - усмехнулся огненный фейри. Его голос сплошь был - треск костра. Пока только треск. Эш знал, что он может реветь так же оглушительно, как и пламя - когда фейри пожелает.
        Однако уже прогресс - прошлый раз отец, стоило Эшу подать голос, сразу начинал смеяться. Что бы сын ни говорил. Может, никак приветственное при всём дворе «здравствуй, папа!» забыть не мог?
        - Да. Где она?
        - Женился на человеке, - да, пламя умело смеяться, и ещё как.
        - Она полукровка, - зачем-то заметил Эш, пытаясь рассмотреть, что делает отцовский хвост. Им Огненный король прошлый раз сперва и ударил. У фейри это называлось «выпороть».
        - Полукровка, - король улыбнулся так значительно, что Эш, вспомнив своё отношение к полукровкам, тут же устыдился. Выходит, у них с отцом есть что-то общее. Презрение к людям, например. - Впрочем, необычная полукровка.
        - Она дочь Лесного короля, - тоном «ты-же-не-будешь-ссориться-с-соседом», добавил Эш.
        - Она танцует, - тоном «буду», отозвался фейри. - Говорят, неплохо. Я бы посмотрел.
        - Где она?
        - И ты любишь эту полукровку?
        Эш промолчал. Хвост он нашёл и теперь внимательно за ним следил. Это было сложно - следить и за ним, и за отцовским клинком.
        - Что ж, если желаешь с ней встретиться, преклони передо мной колени.
        Эш фыркнул.
        - И это будет последнее, что ты увидишь в своей бесполезной жалкой жизни, - словно не слыша, продолжал фейри.
        Эш скрестил руки на груди - конечно, не выпуская кинжала. И издевательски протянул:
        - Папа, у меня к тебе длинный счёт, и начинается он с Ричарда Виндзора. Что мне сделать, чтобы ты весь его исполнил? Могу на спине перед тобой поваляться, - и засмеялся.
        Смех пламени раздался ему в унисон.
        - Ты всё ещё носишься с этим человеческим рабом, - покачал головой фейри. - Твой список начинается с этого, а не с трона?
        - Сдался мне твой трон! - хохотнул Эш.
        - Ну конечно. Ничтожество на побегушках у короля людей не в состоянии о таком даже помыслить.
        - Пап, мне ещё жену искать, - вздохнул Эш. В другой ситуации он бы давно вспылил - но не сейчас. Он слишком хорошо помнил, что его ярость играет Огненному королю на руку. - Давай начнём.
        Фейри перекинул меч из одной руки в другую и прищурился.
        - Ты вырос. Хорошо. Теперь с тобой не так стыдно биться.
        - Стыдно? - Вообще-то за их прошлую дуэль Эшу было стыдно и самому, но слышать это произнесённым вслух не хотелось. - Я тебя чуть не убил и подростком!
        - Ребёнком, дитя. Ребёнком, - с достоинством поправил фейри, и его хвост стегнул воздух - Эш уклонился. - И кое-чему, я вижу, ты с тех пор научился, - добавил он, когда фейри отбил ещё два выпада, но на этот раз клинка. - Отрадно, что люди ещё не всё забыли.
        Гром взревел - так, что задрожала земля у Эша под ногами. Сверкнула молния (в который уже раз), Эш прищурился… И отступил.
        Этим он тоже пошёл в мать - у огненных фейри были сильные кожистые крылья. Они прекрасно держали в воздухе, а размах их был таким, что мог запросто сдуть с утёса в море, на каменные клыки зазевавшегося подменыша.
        У Эша крыльев не было.

* * *
        - Святые… Фрида! - Грэгори бросился к ней, тоже не обращая внимания на стекло. Но ему хорошо, он-то был обут. - Подожди… Вот. - И набросил на неё одеяло.
        Фрида дёргалась, но, закутанная в тёплый кокон, ничего сделать не могла. Грэгори так и вынес её в узенький коридор, из которого вёл люк вниз - снова в коридор, а потом в такую же комнату, как и наверху. Правда, побогаче.
        - Тише… Зачем ты… - Он положил Фриду на кровать, дал выпутаться из одеяла и отползти к стене. - Воды?
        Фрида выбила бокал из его рук.
        - Ты думаешь, я рискну пить из твоих рук?
        - Фрида, да что с тобой?!
        - Со мной? Ты хочешь убить моего ребёнка, устроить конец света и сесть на освободившийся императорский трон! Что со мной?!
        Грэгори замер. Моргнул, хмурясь.
        - В твоём пересказе это и впрямь безумно звучит.
        Фрида молча смотрела на него, и Грэгори продолжил:
        - Я хочу просто дать нам с тобой… и другим полукровкам нормальную жизнь. Вот и всё.
        - Ценой других людей?
        - Нет! Конечно, нет. Хотя… Кто-то же должен служить, - усмехнулся Грэгори. - Почему мы? Фрида, вспомни - ты же была у Серого в подземелье? Ты хочешь, чтобы это продолжалось? Императорский трон необязательно занимать - он освободится и так. Без нашей магии границы Империи падут. Нас захлестнёт война - тогда наша помощь людям очень пригодится. Но на оговоренных условиях. Ты правда решила, что я собираюсь устроить конец света? Такого ты обо мне мнения?
        - Ты вызвал демона, чтобы тот убивал! Ты держишь меня здесь насильно. Какого я должна быть о тебе мнения?!
        - Ты хочешь уйти?
        - Да!
        - Хорошо. - Грэгори встал с кровати и указал на дверь. - Но предупреждаю: сейчас шторм, а портала у меня больше нет. Если уговоришь селки довезти тебя до земли - пожалуйста.
        Фрида нахмурилась.
        - И ты так просто меня отпустишь? А как же мой танец?
        - Чтобы до него ты выбросилась в окно? - Грэгори отвернулся. - Тут очень острые камни, Фрида. Я знаю, я выбрасывался.
        Фрида молча смотрела на него.
        - А что касается людей - ты была в борделе «Ночная роза»? Там ты с Серым столкнулась, мне говорили. Хозяин решил, что ты шпион императора, так что… прости за ту безобразную сцену. Мы не ждали - ни тебя, ни Серого. Так вот, что касается борделя: все убитые его посещали. Может, для тебя это ничего не значит, но мне показалось, тебе даже противно представить, что они там делали… с нами. Все убитые были завсегдатаями этого борделя, Фрида - это то единественное, что их связывало. Но откуда тебе было это знать?.. Я составил список и показал его Мире - дальше жертву выбирала она. Тебе же известно, как легко сирены путешествуют через туман…
        - А Ричард? Тоже бордель посещал? - фыркнула Фрида.
        Грэгори покачал головой.
        - Нет, он был платой. Его и Серого я должен был привести Огненному королю - чтобы он помог мне со схемой. И сирена - тоже часть его помощи. Без твоего танца схеме придётся «дозревать» ещё около месяца - и десять убийств. Но у меня, - Грэгори улыбнулся, - длинный список. Даже после того, как бордель прикрыли.
        Фрида зажмурилась.
        - Что же ты не начал с хозяина этого борделя?
        - Он согласился сотрудничать.
        Фрида усмехнулась: ну ещё бы. Когда угрожают демоном - и не на такое пойдёшь.
        - И что сейчас с моим мужем?
        - Полагаю, - пожал плечами Грэгори, - завтра ты станешь вдовой. Вон, посмотри. - Он отодвинул занавеску окна, которое здесь располагалось слева от кровати. - Видишь зарево? Это горит лес. В поединке огненных один всегда погибает. Я ставлю на нынешнего короля.
        Фрида положила руку на живот.
        - Я хочу туда. Ты можешь попросить селки меня отвезти?
        - Фрида, будь благоразумна. Не в твоём состоянии. Вода ледяная, снаружи шторм. К тому же, что ты собираешься делать? Упасть на клинок Огненного короля? Это был бы красивый жест, и я бы написал о нём балладу… Но ты же знаешь, огненный стряхнёт тебя и бросится добивать сына. Ты действительно хочешь так умереть?
        - Хорошо. Верни мне магию.
        - Тогда ты перестанешь смотреть на меня так, словно я предатель?
        - Ты предатель. Ты меня похитил, испугал и пытался заставить участвовать в безумии. Но да, моё мнение о тебе немного улучшится. А сейчас, пожалуйста, верни мне магию.
        Грэгори вздохнул и осторожно коснулся ладони Фриды.
        - Прости меня. Я забыл, что свобода значит для тебя столько же, сколько и для меня.
        Фрида обхватила себя руками - ей стало тепло-тепло, и очень уютно. Часть её «я» снова вернулась. Всё хорошо.
        - Но выходить отсюда не смей, - Грэгори шагнул к двери. - Фрида, прости, но умереть я тебе не дам. Стать героиней баллады - тоже.
        - Ты же говорил о свободе, - усмехнулась Фрида, устраиваясь на кровати поудобнее.
        - Да. Но не о безрассудстве. Побудь здесь, шторм к утру утихнет, я отвезу тебя на берег. Спокойной ночи. Лекарство не предлагаю, ты же мне теперь не веришь?
        - Не верю.
        - Прости меня.
        Фрида молча наблюдала, как он уходит. Как закрывается дверь. Снова задвигается засов.
        Снаружи по-прежнему ревело море. Только теперь и гром ярился ему в унисон - даже, казалось, башня дрожит.
        Да, колдовать Фрида теперь могла - но что это меняло? Грэгори сильнее, и он может вернуться - полночь близко, а всё серьёзное колдовство обязательно свершается или в полдень, или в полночь. Ждать месяц, пока схема «дозреет»? Постоянно боясь, что её обнаружат? А после смерти императорского фаворита тайная полиция прочешет каждый дюйм.
        Фрида бы на месте Грэгори не стала ждать. А вот успокоить истеричку, чтобы точно до указанного срока не сбежала - это она бы сделала. А потом бы вернулась с тем самым зельем.
        - Боги, я ведь ему доверяла, - прошептала Фрида, вставая с кровати и подходя к окну. - Какой кошмар!
        Относилось ли это к разрушенной дружбе или головокружительной высоте вкупе с острыми камнями внизу, Фрида и сама не знала.

* * *
        Достать огненного фейри в воздухе было безумно сложно. Двигался он стремительно-быстро и, к тому же, терялся в темноте, легко с ней сливаясь.
        Эш бы предпочёл ориентироваться на меч - он сиял, как костёр - но огненный фейри дураком не был. Мечом с воздуха бить было не так удобно, как, например, иглой. Эш слышал, что дикари с юга делают так же: игла макается в яд, во что-то заворачивается, а потом снаряд выдувается из духовой трубки. Такой «снаряд» незаметен и куда как смертоносен, если попасть им в незащищённую шею, например. Одного укола хватит.
        Эшу нравилось сравнивать всё племя огненных фейри с варварами, но получить подобный укол он бы не хотел. Потому воспользовался единственным преимуществом, которое дала ему дорогая мамочка вместе со своим обликом - копытами. Эш бегал быстро.
        Летать и целиться над лесом огненному было неудобно - поэтому сосны вспыхнули, легко и ярко. Увы, огонь подчинялся им обоим - и отцу, и сыну - одинаково. Никого не опалял, зато и окружал Эша, как экстравагантный щит.
        «Хорошо, что здесь так много сосен», - подумал Эш и снова чуть не пропустил укол в шею: фейри снизился, убрал крылья и взялся за меч.
        Это смешно, но Эш очень боялся за рога: он отлично знал, как они болят, когда их срезают таким вот клинком. Вокруг царил настоящий ад (как люди его представляют): огонь ревел, гром грохотал, дождь испарялся, не успевая долететь до земли, а двое фейри пытались убить друг друга в ворохе искр.
        - Знаешь, что в тебе странно? - спросил вдруг фейри, когда Эш отбил очередной его выпад. Отец был сильнее и с клинком обращался лучше: Эш давно ушёл в глухую оборону. - Ты всё никак не умрёшь. Что бы я ни делал. Твоя мать сдохла легко, не заставив меня беспокоиться. А вот ты…
        Эш не ответил. В отличие от огненного фейри, он устал. Шанс у него будет всего один, больше потом отец достаточно близко не подойдёт. И, кажется, пора им воспользоваться, потому что вот так биться Огненный король, по слухам, может и день, и сутки, и неделю, а то и месяц. Эш столько точно не выдержит.
        - У нас зрители? - пробормотал он, краем глаза увидев тень на утёсе. Мира, уже без ошейника, сидела там, прямо как русалка в человеческих легендах - в пол-оборота, свесив ноги и поигрывая распущенными длинными волосами. - Твоя наложница?
        - Жена, - безмятежно поправила сирена. Вокруг неё вихрился туман, как безумная накидка, конец которой был далеко внизу, в море.
        - Ты женился на этой чокнутой? - хохотнул Эш, отступая.
        Огненный фейри сделал особенно удачный выпад, ранив Эша в плечо, и улыбнулся.
        - Поверь, она куда лучше полукровки.
        - Уж конечно - два в одном по одной цене. А ты их в постели кодовым словом выбираешь, или у вас это как-то иначе происходит?
        - Любовь моя, отрежь ему язык, - пропела сирена. И томно потянулась, сверкнув острыми клыками. - Я его хочу.
        Эш рассмеялся, незаметно ныряя свободной рукой в потайной карман.
        - Дорогуша, мой язык тебе скорее понравится вместе со мной.
        - Да? - протянула сирена. И взмахнула изящной ручкой. - Ну тогда не отрезай. Любовь моя, а его обязательно убивать? Может, сделаем его нашим шутом?
        На этот раз усмехнулся огненный фейри.
        - Мне начинает нравиться эта мысль. Развесели нас ещё, дитя.
        - А что? - продолжала сирена. - Без ног и без рук он вполне может оставаться забавным. И неопасным. И с языком…
        Эш подпустил к себе фейри так близко, насколько осмелился. Тот вроде бы не почуял подвоха.
        - Пожалуй, я так и сделаю, - и замахнулся чуть шире, чем нужно. Расслабился: он тоже чувствовал, что подменыш устал и не сможет достойно ответить.
        Эш швырнул ему гвозди в глаза.
        И попал.
        Ахнула сирена, заметившая сверкнувшее в воздухе железо. Огненный король вхолостую отмахнулся мечом (действительно чуть не прихватив рога Эша), потом уронил клинок и отчаянно взвыл.
        Эш не стал ждать, когда он придёт в себя - бросился вперёд, повалил фейри на землю и ткнул железными отмычками в глаза, которые уже кровоточили.
        Следующая пара мгновений для Эша растянулась на часы. Краем уха он слышал крики огненного и наслаждался ими, как музыкой, но все силы уходили на то, чтобы держать железо насколько возможно близко от глаз фейри. Тот сопротивлялся, закрывался руками, пытался достать Эша хвостом, но железо было острое, качественное, а от близкого присутствия обоих фейри ещё и раскалилось.
        Потом рядом раздался голос сирены.
        - Убей его.
        Эш вздрогнул: она подошла слишком незаметно, и ей ничего не стоит сейчас ударить. Но сирена, окутанная туманом, стояла спокойно - оружия у неё, похоже, не было.
        - Убей, и я стану твоей королевой.
        Эш с трудом подавил смешок - фейри всё не сдавался, но хвост его бился уже слабее, а руки дрожали.
        - Я должен этому обрадоваться?
        Сирена улыбнулась и скинула туман, как одежду. Под ним она и впрямь была нагой.
        - Извини, дорогуша, - пробормотал Эш. - Но жена у меня уже есть.
        - Жён много не бывает. К тому же, это ненадолго, красавчик, - пропела сирена.
        - То есть? - Эш даже хватку ослабил, за что чуть не поплатился: фейри дёрнулся. Эш ткнул ему железом в глаз, и, судя по воплям - выбил.
        Сирена спокойно дождалась тишины.
        - Она сейчас разобьётся. Вон там, - и указала на виднеющуюся вдалеке, в темноте за огнём башню.
        Эш надавил фейри на шею так, что тот захрипел, и, подняв голову, бросил туда один-единственный взгляд. Как далеко бы это ни было, как бы темно и как бы ни мешал дым, сплетающийся с густым сизым туманом, Эш увидел тоненькую фигурку в белой сорочке, стоящую в узком проёме окна.
        - Бедняга, - протянула сирена. - Она надеется улететь. Как ласточка. Так жаль: у неё ничего выйдет. А внизу такие острые скалы… Зато ты скоро будешь свободен, красавчик!
        У «красавчика» задрожали руки - правда, не от усталости. Он смотрел на поверженного (ах, как давно ему это мечталось!) отца, понимал, что если не убьёт его сейчас - другого такого случая не представится. Он останется здесь, отомстит за себя, за Дикона - и Эш верил, что блоки со смертью Огненного короля с Ричарда спадут. Он наконец-то будет свободен. И Эш наконец-то сможет уйти на «ту сторону», он тоже станет свободен. Это всё были его мечты последние пятнадцать лет: никакого императора, никаких полукровок, магия только в удовольствие, никакого мира, где правит железо. Больше никакой головной боли…
        На другой чаше весов была маленькая тоненькая фигурка, шагающая в бездну.
        Эш закрыл глаза и надавил на шею фейри со всей силы. Конечно, даже этого было недостаточно, чтобы её сломать, но очень хотелось снова услышать стон или хрип, или вопль. Подсознательно Эш думал, что это убедит его остаться.
        Раньше это даже не было бы выбором. Дикон важнее всего. Собственная свобода важнее всего. Собственное благополучие.
        Ему очень хотелось остаться.
        «Я даже не умею плавать!» - вскрикнул про себя Эш.
        Драгоценные мгновения уходили. Весы: «мертвый отец или живая Фрида» склонялись в сторону отца.
        Эш заскулил в унисон фейри - но решение уже принял. Он ткнул железом в последний раз, потом мысленно, интуитивно отдал приказ - и сорвался вперёд. К краю утёса.
        Бегал Эш быстро, только летать, вот, не умел. Зато духи огня умели. Огненная птица спланировала под падающего фейри так, что он оседлал её длинную шею, и полетела к сорвавшейся с башни девушке.
        Сирена, хмурясь, посмотрела ему вслед. Пожала плечами.
        - Слабак.

* * *
        Фрида была уверена, что у неё получится. До того момента, пока не встала босиком на узкий подоконник и не посмотрела вниз.
        «Я ведь уже делала это раньше. Я упала всего один раз. Теперь я смогу!» - уговаривала она себя. Но легче не становилось. Прошлый раз она летала под присмотром Лесного короля, и тот успел вовремя подхватить её - Фрида не разбилась. Но помнила чувство падения, помнила свою панику.
        Сейчас ей никто не поможет, а внизу острые камни и яростное, очень холодное море.
        Фрида оглянулась. Грэгори вот-вот придёт на шум - окно она снова разбила столиком, и, конечно, получилось громко. Но может… может, он правда не хочет ей зла? Это же Грэг, он друг, он всегда был другом, он всегда помогал и готов был выслушать. Может…
        «Другого шанса не будет, - повторила про себя Фрида и ещё крепче ухватилась за край стены. Пальцы дрожали от напряжения. - Опомнись и одумайся. Кому ты хочешь верить - своему другу, который похитил тебя и который сильнее, физически и магически. Правда считаешь, что он даст тебе уйти?»
        Фрида закрыла глаза, но так стало ещё страшнее.
        За спиной раздался яростный стук в дверь - Фрида, до того как разбить окно, придвинула к ней комод. Тот порвал ковёр, но зато, чтобы отодвинуть его и войти, Грэгори понадобится какое-то время.
        «Но он войдёт, - подумала Фрида. - Так кому ты веришь больше: себе или ему?»
        За дверью взвыл демон, и Фрида, вдохнув, отпустила стену и шагнула вперёд.
        Долю секунды она верила, что ей повезёт: показалось, что знакомое ощущение контроля вернулось. Ну тут её перевернуло в воздухе, и море услужливо отхлынуло, открывая полную острых клыков-камней пасть дна.
        Фрида всё-таки зажмурилась - больше она всё равно ничего сделать не успевала, даже закричать.
        А потом в неё врезалось что-то горячее, опаляющее - подхватило, понесло, кажется, к берегу. Фрида открыла глаза, успев увидеть знакомые рога и тающие огненные крылья. И тут случилось сразу две вещи: в башню у них за спиной ударил огненный снаряд, и она взорвалась. И Фрида, а заодно и обнимающий её фейри рухнули в воду.
        Она действительно была ледяная. Фрида всплыла, увидела, как рушится (было в этом что-то завораживающее) башня, успела подумать, что, о боги, там же остался Грэгори. И осознала, что не видит знакомых рогов.
        Эш, почему-то без сознания, пошёл на дно камнем. Фрида нырнула, заметив в чёрной воде тени пожирнее, юркие и изящные. А потом снова сверкнули рога - за них Фрида и ухватилась, И кое-как вытащила тяжёлого Эша на поверхность.
        Их тут же бросило на ближайший камень - Фрида извернулась, не чувствуя боли, схватилась за него, перехватила Эша под руку, огляделась, пытаясь понять, куда плыть.
        Какое счастье, что кто-то додумался поджечь лес на берегу!
        «Недалеко, - стуча зубами, подумала Фрида. - Я справлюсь. Но почему ты такой тяжёлый?!»
        А ещё какое счастье, что она хорошо плавает - даже с фейри, которого приходилось поддерживать. Его рога не раз и не два оцарапали Фриде щёку и плечи до крови, и морская вода больно щипала, но это было даже хорошо - отрезвляло.
        «Откуда он свалился на мою голову?» - думала Фрида, отталкиваясь от очередного камня. Под ноги то и дело попадало что-то сколькое - любопытные селки плавали рядом, но не помогали. Фрида не хотела знать, почему.
        Потом под ноги больно ткнулся камень, и Фрида было подумала, что это очередная скала. Но это оказался берег - и Фриду, и фейри у неё в руках вынесло очередной громадной волной, протащило по камням. Фрида успела ухватиться за какой-то валун и удержать Эша, чтобы их не смыло обратно в море.
        Рядом, улыбаясь, улёгся селки, помахивая ластами. Фрида оскалилась в ответ, и кое-как встала на четвереньки. Подтащила Эша, подняла голову, заметив на фоне огня спускающийся к ним с утёса изящный силуэт. Сначала у неё мелькнула безумная надежда, что это Лесной король, но потом Фрида разглядела крылья, хвост - и ахнула:
        - Кто это?!
        - Мой… отец, - опираясь на руки, сквозь кашель выдавил пришедший в себя Эш. - Уходи.
        Фрида перевела взгляд на мужа, потом снова на чёрный силуэт.
        - Ты бился с ним, - медленно произнесла она. - Дуэль с королём означает оспаривание его права сильного. Его трон. Эш, он убьёт тебя.
        - Знаю, - огрызнулся фейри, со стоном падая на землю. - Как же я ненавижу воду… Фрида, убирайся.
        - Он тебя убьёт.
        - Да, и я не хочу, чтобы ты это видела. - Эш сел. С трудом - Фрида заметила, как он дрожит. - Ну что ты, жёнушка, ты же хотела от меня избавиться. Скоро снова вдовой станешь.
        Фрида стояла на коленях и смотрела на приближающийся силуэт.
        - Фрида. Ты решила избавиться заодно и от моего ребёнка? - прикрикнул на неё Эш. - Ты же понимаешь, что когда отец разделается со мной, он его из тебя… вынет. Да беги же! Ты что, настолько меня ненавидишь?!
        С усилием Фрида отвлеклась от приближающегося к ним фейри. Вскочила, потянула с плеч сорочку.
        - Да! - голос звенел от злости. - Я тебя ненавижу! Ты мерзавец и эгоист, ты думаешь, что можешь распоряжаться моей жизнью, что я твоя игрушка - как настоящий герцог Виндзор? - Фрида посмотрела вниз: Эш пытался встать. - Так вот, ты не можешь!
        - Фрида! Что ты делаешь?!
        «Что я делаю? - мысленно завопила та часть Фриды, что отвечала за здравый смысл. - Я не справлюсь, меня убьют, и это даже не будет лёгкая смерть!»
        Фрида последний раз посмотрела на чёрный силуэт - он был уже совсем близко - и выплюнула:
        - Идите вы все в бездну.

* * *
        Эш пытался встать, но ноги не держали. Он должен был - должен! - хотя бы подняться, потому что Огненному королю оставалось сделать всего шагов десять. Упавшую на колени Фриду он пока не замечал, зато видел, что сын беспомощен. Одним не выбитым глазом, но видел.
        «А хорошо я его отделал, - подумал Эш, всё-таки вставая. - Вряд ли эта тварь до конца себя после этого залечит. Всю оставшуюся жизнь будет меня помнить! - В глаза бросилась Фрида, бесшумно поднявшаяся. - Но чего же эта дурочка ждёт?»
        Эш думал, что должен испытывать сожаление: он умрёт, Фриду убьют, не рождённый ребёнок тоже умрёт. Лучше бы он убил отца тогда, на утёсе. И сам бы выжил. Хоть кто-то бы выжил… Но жалеть не получалось. Почему - Эш так и не понял.
        Фрида изящно шагнула огненному фейри наперерез - тот замер. Она плавно повела рукой у него перед глазами, улыбнулась (сама она жмурилась) и резко прыгнула назад, три раза перевернувшись в воздухе и опустившись на носочки. Выпрямилась, качнулась…
        «Она танцует?» - ошалело подумал Эш.
        Следующий раз, когда Фрида подошла, Огненный король попытался оттолкнуть её - но рука не поднялась. Фейри удивлённо посмотрел на неё, но и только. Фрида снова отступила, снова закрутилась…
        А потом откуда-то слева раздалась музыка - скрипка. Фрида вздрогнула… и оживилась. Эш смотрел на неё, не понимая, как она это делает - лишь пара движений рук, поворот, и девушка превратилась в золотистый язык огня, который завился вокруг Огненного короля, рассыпался дождевыми каплями, снова открыв девушку… И снова стал огнём. Снова закружился…
        Всё вокруг перестало быть реальным - только танец и музыка, с которой он сплетался. Погружаясь в этот мир, в эту гармонию, Эш ещё успел повернуть голову и разглядеть неподалёку окровавленного Грэгори, вдохновенно водящего смычком по струнам.
        «Вот почему ты так им дорожишь? - подумал Эш о Фриде. - Он даёт тебе этот совершенный мир».
        А после все мысли исчезли: только девушка-огонёк танцевала, и ничего важнее её не было.

* * *
        Фрида очнулась на последнем па. Опустила руки - музыка замерла, оставив только усталость. «Я как пустой сосуд, из которого вылили драгоценное вино, - подумала Фрида, с трудом открывая глаза. - Всё-всё, до последней капли».
        Потом пришла другая мысль: «Но я ещё жива».
        Фрида обернулась. И замерла, прижав в ужасе руку ко рту.
        Тонкий, изящный, Огненный король завороженно смотрел на неё, обращённый в камень. Его рука так и не опустилась. Его крылья были распахнуты. Даже хвост взметнулся - и так замер, как и сам фейри.
        - Я сделала это? - прошептала Фрида, желая, но не решаясь коснуться каменных плеч фейри.
        Рядом раздался надсадный кашель.
        - Я же говорил, - тихо, но в наступившей тишине отчётливо, сказал Грэгори, привалившись спиной к камню. - Я же говорил, насколько ты удивительна.
        Потом он закашлялся снова, и из его рта плеснуло чёрным. «Кровь», - отстранённо подумала Фрида. Это было как сигнал - оцепенение ушло, Фрида дёрнулась. И бросилась к бывшему другу.
        - Ты… ты…
        - Ты была прекрасна, - слизнув кровь, попытался улыбнуться Грэгори. - Я счастлив, что мог играть тебе.
        - Но почему… ты же мог повести мой танец иначе! Ты мог, ты же хотел…
        Грэгори поднял окровавленную руку и дрожащими пальцами провёл по щеке Фриды.
        - Глупая девочка. Никто не может управлять твоим танцем. Никто не должен управлять тобой. - Он покачал головой. - Я бы никогда не осмелился. Прости меня, Ласточка, что я заставил тебя думать иначе.
        Фрида потрясённо смотрела на его заляпанную кровью, порванную одежду. На глубокие царапины и ушибы. На кровь, текущую из уголка рта. Грэгори страшно кашлял.
        - Я…
        - Грэг, уймись. - Фрида попыталась встать. - Я позову помощь.
        Грэгори притянул её к себе и отнял левую руку от своей груди. Фрида увидела кровь, много крови. Грэгори снова закашлялся.
        - Мне говорили не связываться с огненными, - он произнёс это с кривой усмешкой, как шутку. - Ими невозможно управлять. - Он вздохнул, хрипло - и снова закашлялся. - Все эти месяцы работы, все эти смерти, кровь… Всё впустую. Хотел же я, чтобы они бились подальше отсюда! Но этому… - Грэг закашлялся, - понравился вид…
        - Давай… - Фрида снова попыталась отстраниться. - Давай я помогу тебе. Мы растолкаем моего мужа, он сообразит, как открыть портал. А потом мы что-нибудь вместе придумаем. Не нужно будет никого убивать…
        - А вот это, Ласточка, утопия. - Грэгори снова улыбнулся, криво, болезненно. - Тебе придётся найти себе нового менестреля.
        - Грэг, пусти. Тебе нужна помощь, дай…
        - Дай мне сказать, - устало закончил за неё Грэгори. - Ты самое яркое, что было в моей жизни в эти годы. Ты и надежда, что всё это изменится. Я правда хотел как лучше. Ласточка, скажи, что ты меня прощаешь.
        - Прощаю, - всхлипнула Фрида, крепко держа его за руку. - Грэг, пожалуйста…
        Грэгори улыбнулся.
        - Всё будет хорошо.
        Потом его пальцы разжались, и рука безвольно упала на камень берега. Вторую удержала Фрида, хотя она выскальзывала и почему-то потяжелела.
        - Грэг? Грэгори? - Фрида наклонилась над ним, прислушиваясь к дыханию. До этого его было слышно - хриплое, со всхлипами. Сейчас стало тихо. Фрида знала, что это значит, но не хотела верить. - Грэг, ну пожалуйста!
        Тяжёлая рука опустилась ей на плечо - Фрида дёрнулась, смахнула, но её всё равно заставили встать, поставили на землю, обняли.
        - Фрида, не нужно, - прошептал на ухо Эш. - Уже всё. Идём.
        - Идём? Эш, ему нужна помощь!
        - Уже нет.
        - Пусти!
        Эш подхватил Фриду на руки - она ещё успела увидеть два волчьих силуэта, приближающихся к тихому, словно заснувшему полукровке.
        - Ты лучше меня знаешь, как отпускают демонов, Фрида.
        - Нет! Не позволяй им!
        Эш как-то ловко повернул её - лицом себе в грудь. И крепко-крепко прижал так, что Фрида ничего не видела, а всё, что слышала - треск затухающего костра. А ещё удивлённый шёпот:
        - Ты спасла мне жизнь.
        Фрида с трудом сглотнула слёзы.
        - Ты мне тоже.
        Эш хмыкнул и продолжил идти в сторону леса. На Фриду навалилась ужасная усталость, а покоиться в сильных руках, которые точно не уронят, а в идеале ещё и принесут домой, было безумно приятно. «И почему я только что хотела, чтобы он меня отпустил?» - устало подумала Фрида.
        - Эш? Ты меня чаруешь?
        - Пытаюсь.
        - Не надо.
        - Ты успокоишься сама?
        - Да. - Фрида вздохнула. - Ты отнесёшь меня домой?
        - Да, Фрида. Я отнесу тебя к нам домой. Спи.
        - Всё закончилось?
        - Да. Спи спокойно. Всё будет хорошо.
        Фрида до крови прокусила губу и снова заплакала - но так было лучше, слёзы наконец-то принесли облегчение.
        А когда они кончились, Фрида закрыла глаза и позволила себе провалиться в успокаивающую, тёплую, спасительную темноту. В ней она танцевала на берегу прозрачного, как стекло, пруда. Шёл дождь, капли звенели о воду, и чья-то скрипка пела им в унисон.
        Глава 17. Перемены
        За окном яркое солнце освещало позолоченный купол Собора Всех Богов. Слева от него шпиль Адмиралтейства пробивал единственное мало-мальски крупное облако на густо-синем небе. Ветра не было, облако застыло неподвижно - как будто его и впрямь «пришпилили». Даже очертания не меняло - императору показалось, оно напоминает пони. Пони со змеиным хвостом.
        Сидящий в тени фейри тоже смотрел в окно. Он, конечно, не сделал и попытки подняться, когда император зашёл в кабинет. Он сидел, поставив локти на мягкие подлокотники, смотрел в окно. Может, тоже на шпиль с облаком. А может, на суетящихся внизу людей. Император никогда бы не взялся предположить, что у Эша на уме в такие (довольно редкие для фейри) моменты задумчивой тишины.
        Эш смотрел в окно, император смотрел на него, замерев у закрывшейся двери. Взгляд скользил по тонкой фигуре фейри, словно состоящей из острых углов и прямых линий. А в голову лезли совершенно глупые мысли, вроде: «Был бы я как Филипп, я бы ни в какой бордель не пошёл. Я бы начал с него». И взгляд обращался почему-то к золотистым волосам Виндзора. Может, потому, что они так ярко сияли?
        Генрих позволил себе минуту помечтать, как это могло бы быть, и с удивлением понял, что даже не знает, оттолкнул бы его Эш или, наоборот, с усмешкой согласился поучаствовать в новом капризе.
        «Но я не Филипп», - одёрнул себя император. Нет, это просто всё десять и один портрет потенциальной невесты, и советники, один за другим пристающие с назойливым «Когда же вы женитесь?» вот уже почти десять лет.
        Император уже видеть не мог радостно улыбающихся, алеющих от скрытой страсти графинь, герцогинь, принцесс… Они все были совершенно одинаковыми и все так надоели!
        А до служанок Его Величество ещё не опустился. Опустишься тут, с такой-то матерью… Когда она уже уберётся в свой монастырь и оставит всех в покое?.. Фрейлины, бедняжки, от неё уже не знают, куда деться…
        - Ваше Величество, Туманный злодей уничтожен.
        Император вздрогнул - больше от обращения, чем от новости. Эш величал его только на людях и то в исключительных случаях, когда иначе обратиться не мог. Впрочем, все знали, что герцог Виндзор - фаворит императора, и к его постоянным оговоркам («Генрих» и «ты») общественность давно привыкла.
        От внимания Его Величества не ускользнуло и ещё одна странность: аудиенции герцог дожидался, прилично сидя в кресле для посетителей, а не роясь в императорском столе - и сидя на этом же столе.
        - Эш, что случилось?
        - Туманный злодей уничтожен, - так же пресно повторил герцог. - Ваш приказ выполнен. Подробности, полагаю, вам доложит начальник полиции.
        Уже доложил - да даже газетчики теперь всё знали, и императора беспокоило вовсе не это.
        - Эш, с тобой всё в порядке?
        - Да, мой император.
        «Кошмар! - подумал Его Величество. - Он наверняка смертельно болен!»
        - Эш, полагаю, ты уже знаешь, что родители твоей жены, оба, написали мне жалобу, что ты ужасно обращаешься с герцогиней.
        Герцог кивнул, так и не отвернувшись от окна.
        - Да, знаю. Они и в суд написали. Но прошения уже отозваны.
        - Эш, если ты подкупил судей… Надеюсь, ты ничего с ними не… сотворил?
        Герцог, наконец, повернулся и пусто, почти бессмысленно посмотрел на своего императора. Генрих вздохнул («Вечно этот нелюдь что-нибудь эдакое придумает!») и прошёл ко второму креслу - тоже для посетителей. Не хотелось, чтобы его и фейри, который сейчас явно не в себе, разделял стол.
        - Эш, я сожалею о том, что случилось с твоей женой. Надеюсь, сейчас она хорошо себя чувствует?
        Эш качнул головой.
        - Насколько мне известно, её состояние стабильно. По крайней мере, так пишет придворный врач, который неотлучно находится с герцогиней в поместье Виндзор.
        - Забавно, что ты её и к нему не ревнуешь, - попытался поддеть Эша император, но фейри даже бровью не повёл. - И я полагал, ты специально сделал из своей супруги наживку…
        Эш состроил в ответ такую гримасу, что император испуганно вжался в кресло.
        - Эш, да что происходит?! Объясни, я твой друг, и бездна меня забери, я император, мы найдём, как это решить!
        - Ты не мой друг, - холодно отозвался фейри, сверля Генриха взглядом. Ну хотя бы уже не пустым. - И не мой император. Меня держит здесь только настоящий герцог Виндзор, чем ты, человек, бессовестно пользуешься. И однажды за это поплатишься. Помнишь, я обещал, что убью тебя?
        Генрих прищурился, скрестил пальцы в «замок» и подпёр ими подбородок. Кто бы другой никогда не рискнул бы сказать подобное в лицо Его Величеству. И даже за глаза - Тайная полиция бдит. Но Эш мог, он позволял себе и не такое, и император это терпел. Фейри и его магия были нужны Империи.
        - Хорошо. Ты обещал найти мне убийцу моего брата.
        - Я нашёл.
        - Где же он? Кому я должен сказать спасибо за избавление от пятна на родовом гербе?
        - Можешь сказать мне, - ухмыльнулся Эш, на мгновение сбросив маску официоза. - Он мёртв. Ты не приказывал привести его - только найти. Будь осторожен с формулировками приказов, человек…
        - … потому что фейри хитры и всё переиначат, - закончил император. Это было не в первый раз, и когда нужно, Генрих отдавал чёткие приказы. Настолько чёткие, что даже хитрый фейри не мог выкрутиться. Например, о женитьбе. - Так кто это был?
        - Полукровка.
        Император подолжал, но Эш молчал. И снова смотрел в окно. Да что такое он там видит?
        - И всё? Имя, мой не-друг, имя. Эш, я должен кого-то посадить в тюрьму или ещё лучше - показательно казнить. У этого полукровки должна была остаться безутешная семья, друзья, единомышленники. Так что назови имя. Или это тоже сделает за тебя начальник полиции?
        Эш покачал головой.
        - Нет. Убийцы больше нет, Генри, и этого достаточно. Он был одинок. Найди другого козла отпущения, но учти: как свидетель, я свяжусь с газетчиками и выпущу опровержение.
        - Даже та-а-ак, - протянул император. - Хорошо… С каких это пор ты сделался совестлив?
        Эш поймал его взгляд и подался вперёд.
        - Генри, объясни мне, потому что я, кажется, не понимаю: полукровки - твои поданные, а ты приказываешь вылавливать их, как бешеных собак, и отправляешь ко мне умирать. Тебя совесть не мучает?
        Император удивлённо моргнул. Раз, другой.
        - Эш… Тебе пора в отпуск. Определённо. Побудь с супругой, месяц… Или нет, лучше два. А, давай все три! Обещаю, я тебя не побеспокою. Отдохни и вспомни, что тебя эти мои поданные раньше не волновали.
        Эш молча поднялся. После минуты - долгой и очень напряжённой - молчания он отвёл взгляд и поклонился.
        - Как прикажете, Ваше Величество. Я могу идти?
        - Да.
        «А ведь я действительно однажды тебя убью, - подумал Эш закрывая за собой дверь императорского кабинета и привычно забирая у лакея пальто, шляпу и трость. - Ты не захочешь перемен. Не захочешь отпустить меня или будешь принуждать Дикона продолжать мою работу. А его это убьёт. Лучше пусть живёт он, чем ты».
        Герцог Виндзор, придворный маг и императорский дознаватель, шёл по дворцу - мелькали галереи, бесконечные драпировки-статуи-портреты. Эш вдруг вспомнил, как он играл здесь вместе с императором в детстве. Любимой забавой было спрятаться от увальня Филиппа… Давно, им было лет по пять… Ну, может, восемь. Обмануть нянь и сбежать - легко: Эш уже тогда прекрасно отводил людям глаза, а Генри умел не задавать неудобные вопросы.
        Он и после не спросил, кем Эш является на самом деле. Зачем? Тогда ещё наследный принц был наблюдателен и всё давным-давно понял сам, может быть, ещё раньше Эша. После, когда появился Ричард, император соглашался на его присутствие во время совместных занятий, и он же устроил Дикона в престижный университет в ту же учебную группу, куда был записан и будущий герцог Виндзор. Эшу даже не пришлось ни о чём просить.
        «Он делал это только потому, что я ему нужен», - подумал вдруг Эш, и эта мысль неожиданно больно его уколола. Эш привык, что все вокруг друг друга используют: ныне покойные Виндзоры заключили брак, лишь чтобы освободиться от деспотичных родителей; слуги входят господам в доверие, чтобы получать подарки или подачки (что часто одно и то же); император привечает своего младшего брата, чтобы выгодно выглядеть на его фоне… Этот список можно было продолжать бесконечно. Один лишь Дикон вёл себя иначе - он был просто рад служить Эшу. Но ему можно, он блаженный. Проклятый. А весь остальной мир разделён на сильных, которые используют слабых - и слабых, которые подчиняются сильным. На бесконечные договоры и временные союзы, войны и перемирия - и это нормально. Это люди. Человеческие отношения в мировоззрении Эша выстраивались в длинную лестницу, где сам он был где-то близко к вершине.
        Он привык так жить и так мыслить - и только когда столкнулся с другим положением вещей, понял, что, быть может, ошибался. Другое олицетворяла Фрида: она жила иначе. У неё были друзья, один из которых, даже умирая, помог ей довести заклинание-танец до конца. У неё была семья, которая дружно сплотилась против её обидчика. Фриде для этого не нужно было быть сильной или что-то предлагать взамен, что-то выгодное её друзьям и семье. Фрида просто так жила.
        Эти наблюдения неизбежно привели Эша к двум мыслям. Первая, громкая: «Почему же вокруг меня все ведут себя иначе?» И вторая, закономерная, но странная: «Может, это я что-то делаю не так?»
        Эш вообще много о чём думал, пока торчал в столице один. Убийца, пусть и был найден, а мотив его раскрыт, но бумажная волокита продолжалась, и Эшу приходилось в ней участвовать. Дикона и Фриду, тогда ещё даже не очнувшуюся, он отправил в поместье Виндзор, подальше от столицы, рассудив, что там они будут в безопасности. Во-первых, поместье защищено, во-вторых, Лесной король явно благоволит дочери, и явиться в свои старые владения, древний Виндзорский лес, ему будет проще, чем в центр человеческой столицы. В-третьих, там ни Фриду, ни Ричарда не будут доставать назойливые журналисты. История о похищении герцогини прямо из её дома, можно сказать, спальни (а столичный особняк Виндзоров представлял теперь плачевное зрелище, этого было не скрыть), да ещё и не абы кем, а тем самым убийцей, который терроризировал город в течение двух месяцев!.. Очень быстро всплыл факт о беременности Фриды (врач, мерзавец, проговорился), и тут уж все газеты затрещали - не заткнуть…
        Эш из насильника и тирана превратился в доблестного героя, который, прямо как сказочный принц, лично сунулся в логово героя и спас любимую супругу (которую до этого ещё и долго добивался!). Эш читал эту ересь и уже жалел, что рассказал в полиции пусть и сильно сокращённую, отредактированную, но правду. Нужно было придумать какую-нибудь менее… экстравагантную версию.
        Столичный особняк Виндзоров тем временем ремонтировали - и он уже стал своего рода любимой городской достопримечательностью. У него с утра собирались буквально толпы - поглазеть и, может, хоть глазком увидеть знаменитого придворного мага.
        Эш дни и ночи проводил в полиции. Здесь его тоже доставали - но бумагами, отчётами, подписями… А не восхищением.
        «Люди», - досадливо думал Эш.
        Так прошла почти неделя, в конце которой герцог Виндзор переехал из отделения полиции обычной в Тайную - потому что из подземелий дворца вдруг куда-то исчезли все полукровки, и Серый требовался, чтобы срочно их найти.
        Эш покорно устроил рейд по столице. Впервые за время своей работы придворным магом никого не поймал. Граф Цевет, глава Тайной полиции, не знал, что и думать - после этого Эша и вызвали, наконец, на приём к императору. Эш знал, что Генрих отправит его в Виндзор-холл. Отдых, беременная жена…
        Больше Его Величество ничего сделать не мог, а Эш и сам собрался уезжать. Но знать, что он на крючке у какого-то человека… Становилось невыносимо.
        «Может, мне действительно нужно отдохнуть?» - подумал Эш, садясь в карету.
        Но сначала требовалось уладить ещё одно дело.
        Над Уайтхиллом, как ни странно, тоже светило солнце. Оно прогнало туман над полями, и серебристая трава в его лучах сверкала совершенно волшебно и больше не напоминала кровь фейри.
        Эш, который последнее время в гости к родителям жены зачастил и ещё ни разу не видел здесь ясной погоды, удивлённо выглядывал из окна кареты. Невдалеке дышал гарью и железным ядом Нижний город, а здесь природа улыбалась, и ветер то и дело гнал волны по траве, звенел золотистыми колокольчиками, которые кто-то (Эш подозревал, кто) знающий развесил на каждом мало-мальски высоком кусте и даже на деревьях подъездной аллеи. Звук получался радостный, мелодичный и возникал при каждом дуновении ветерка словно по волшебству, из ниоткуда. На самом деле это была одна из фейрийских традиций поминовения усопших, но Эш решил, она ему нравится. Если развесить такие колокольчики по всему Виндзорскому лесу… Наверное, будет очень красиво?
        В самом Уайтхилле, точно потревоженные пчёлы, копошились слуги. Эш изумился, сколько здесь, оказывается, лакеев и горничных - и все они сейчас были чем-то заняты. Целая армия, например, развешивала по аллее и саду бумажные фонарики из Халифата. Ветер, сегодня довольно прохладный, вырывал их из рук, качал верёвки - фонари жалобно похрустывали, но гирлянды всё-таки становились длиннее: слуги как-то с ними справлялись.
        «Кажется, я не вовремя», - подумал Эш, глядя на эту суету. И усмехнулся: здесь он, положа руку на сердце, всегда был не вовремя.
        Карета остановилась, кто-то из освободившихся лакеев опустил подножку, протянул руку. Эш помощь по привычке проигнорировал и осторожно ступил на гравий дорожки. Обычно в это время начинался дождь, но сейчас небо сияло радостной голубизной. Только ветер сорвал с герцога шляпу и понёс её куда-то… кажется, в сад, создав великое волнение в рое пчёл-слуг. Шляпу в конце концов поймали, вручили дворецкому - которому Эш также, уже войдя в дом, отдал перчатки и пальто. Дворецкий с поклоном взял, а потом изумлённо уставился на гостя: Эш вынул из кармана пальто другую пару перчаток, кожаных, и принялся аккуратно, очень вдумчиво их надевать.
        - Леди Уайтхилл?..
        - Госпожа не принимает, милорд…
        По этикету сейчас следовало забрать вторые перчатки, пальто и шляпу, отдать карточку-напоминание, что Эш приезжал, и убраться восвояси.
        Эш улыбнулся:
        - Ну и отлично, - и направился к знакомому уже извилистому «крысиному» коридору, ведущему к лестнице, откуда можно было попасть на чердак, в комнату Грэгори.
        - Господин!..
        Эш отмахнулся и от дворецкого, и от лакея. Комнату Грэгори он лично обыскивал уже раза три, ни к чему путному это не привело, зато дорогу к ней Эш выучил.
        Дом гудел - кажется, ни одного уголка, ни одной комнатки или коридора нельзя было найти спокойного, уединённого. Везде крутились слуги - с метёлками, тряпками, вёдрами, драпировками… Эш ненавидел суету и морщился каждый раз, когда кто-то из молоденьких горничных якобы случайно в него «врезался». Они мило краснели, извинялись, а потом хихикали так, что фейри начинал сомневаться в их вменяемости, и о чём-то громко шушукались.
        В комнате Грэгори, к счастью, никого не было. Здесь всё осталось так, как Эш помнил: тот же идеальный порядок, разве что без иллюзии. Эш сам здесь «прибрал»: схемы и кровь на полу исчезли. Иллюзия, конечно, тоже. Комната была пуста, уныла и тиха - и очень напоминала Эшу гроб покойника. Такой же сурово-унылый и неотвратимо-грустный.
        Эш сейчас ничего не искал - всё что можно было найти, он давно нашёл. И теперь явился вовсе не за этим.
        Скрипка так и лежала на окне - другая, наверное, не та, на которой он играл Фриде? Или этот Грэгори мог переносить её на большие расстояния и доставать из воздуха, когда захочет? Эш покрутил её в руках, никакого волшебства не почувствовал и очень аккуратно убрал в футляр.
        Дверь у него за спиной скрипнула.
        - Милорд, - крайне вежливо и крайне холодно произнесла леди Уайтхилл, держа за руку извивающегося мальчишку Уильяма, снова с кочергой. - На этот раз вы явились сюда красть?
        Эш шутливо поклонился.
        - Вы называете это кражей, миледи?
        - А вы?
        Эш посмотрел на скрипку у себя в руках и улыбнулся.
        - Софистика, госпожа, но если хотите, пусть будет кража.
        Это леди, как ни странно, удовлетворило.
        - Как самочувствие моей старшей дочери, милорд? Полагаю, вам известно? Потому что мне врач по какой-то причине, - она выразительно посмотрела на Эша, намекая, что знает эту причину, - не пишет.
        - Прекрасно, - ещё шире улыбнулся Эш.
        Леди собиралась что-то ещё сказать, но её перебил сын:
        - Когда вернётся мой гувернёр?
        Эш вздохнул: за все эти дни мальчишку в Уайтхилле он не встречал ни разу. Выходит, ему не сказали…
        - Уильям, ты отправляешься в школу, - ледяным тоном отозвалась леди Уайтхилл. - Гувернёр тебе больше не понадобится.
        - Что ты сделал с Грэгори?!
        - Уильям. Что за фамильярность? - вскинулась леди, но Эш её перебил:
        - Он мёртв.
        - Ты убил его? - Глаза мальчика сверкнули.
        - Уильям!
        - Успокойтесь, леди. Нет, его убил не я, его убило случайное заклинание. Башню, где он находился, взорвали. Это была совершенно идиотская смерть.
        - Всё равно ты виноват! - сделал вывод Уильям. - Мама, пусти! - Эш не ожидал, мальчишка казался ему сильнее, но сейчас почему-то ударился в слёзы. Может, это такой приём? Разжалобить мать? Впрочем, ребёнку всего десять… - Я тебя ненавижу, права Эви, ты чудовище!
        - Милорд, прошу прощения, - выдавила леди и вытолкала сына за дверь.
        Эш вздохнул. Примерно такую сцену он ожидал увидеть, когда приедет в Виндзор-холл. Но если мнение о себе этого щенка Уильяма для Эша ничего не значило, то слышать подобное от Фриды будет… неприятно.
        Внизу, в холле ему неожиданно попалась на глаза младшая сестра Фриды… Кажется, Эвелина? Эш мысленно звал её то помадкой, то карамелькой. Просто девочка казалась очень уж сладкой.
        - Милорд, - она поклонилась. - Могу я поинтересоваться здоровьем моей сестры?
        - Можете, - машинально отозвался Эш, собираясь съязвить. И тут же оборвал себя: - С ней всё хорошо. Леди, напомните, пожалуйста, когда я вас оскорбил? Почему вы меня боитесь?
        Эвелина покраснела - вся, даже аккуратные ушки, за которые были кокетливо заправлены золотистые прядки.
        - В-вы…
        - Ну же, леди, я не кусаюсь. По крайней мере, сейчас.
        - Вы сломали мой кринолин на весеннем балу! - собравшись, наконец, с духом выпалила Эвелина. И робко подняла на герцога испуганный взгляд.
        Эш ещё пару мгновений смотрел на неё, с трудом сдерживая смех.
        - И всё?
        Лицо девочки сделалось совсем несчастным. Она всхлипнула и подобрала свои пышные юбки, собираясь, конечно же, убежать.
        - Леди, постойте, - вздохнул Эш. - Я сожалею, что испортил вам бал. - Он щёлкнул пальцами. - Прошу.
        Эвелина обернулась - и уставилась на манекен, на который было надето платье из сияющего бархата и шёлка. Волшебства в нём было куда больше, чем работы человеческих мастериц, но Эш решил, что подарок придворного мага таким и должен быть.
        - Это… это мне? - совсем по-девчоночьи хихикнула Эвелина.
        - Да, миледи. И пусть на следующем балу вы будете самой красивой… Впрочем, вы и так будете, - махнул рукой Эш.
        - И бал этот уже завтра, - добавила вездесущая леди Уайтхилл, появляясь из-за какой-то из многочисленных здесь портьер. Посмотрев на платье, она усмехнулась. - Мы благодарим вас, милорд. И просим прощения: мы готовим дом к приёму, и вы… удивительно не вовремя.
        - Как всегда, - усмехнулся Эш. - Прекрасная леди, я уже ухожу.
        Леди с достоинством кивнула. Эш бросил последний взгляд на Эвелину - в тот же момент она обернулась и неожиданно солнечно улыбнулась, так, что, казалось, день стал ещё ярче.
        - Спасибо!
        Эш и не заметил, что улыбается в ответ.
        До Виндзор-холла он добрался только к вечеру. Здесь догорал яркий, тоже радостный, каким был день, закат: небо переливалось то оранжевым, то светло-розовым, то фиолетовым. Огромный древний замок, который никто и не думал перестраивать под модный ныне изящный стиль, возвышался на искусственном холме мрачной густой тенью. Эш видел, как мелькают в окнах огоньки, видел, что решётка поднята, а мост опущен - его ждут.
        Лес тоже ждёт, Эш чувствовал. Ветер к вечеру утих, и сейчас всё как будто застыло в немом ожидании - даже лес за кладбищем, обычно тонущем в тумане. Сейчас могильные камни тоже казались тенями, мазками чёрного на фоне оранжевого, розового и фиолетового.
        «Я приду», - мысленно пообещал Эш, бросив туда взгляд.
        Колеса проскрипели по каменным плитам моста, на пару мгновений стало темно - карета въехала в туннель. За ним был просторный замковый двор, где Эша встречал Дикон - на ступеньках крыльца.
        Эш вздохнул. Ричард всегда чувствовал его приближение и знал, что хозяину нравится, когда его встречают. Эш действительно это любил - и когда Дикон с радостной улыбкой поднимается ему навстречу… как это можно не любить?
        Опередив лакеев, он открыл дверцу и опустил подножку. Потом выпрямился, всё ещё сияя своей невероятной улыбкой.
        - Господин?
        Эш молча обнял его - крепко-крепко.
        - Господин?
        - Я беспокоился.
        - Господин, всё хорошо.
        Эш отпустил его и вздохнул, успокаиваясь.
        - Господин, я приготовил ваши комнаты. И леди спрашивает, будете ли вы ужинать в Каминном зале или вам накрыть в вашей гостиной?
        Помимо воли Эш рассмеялся.
        - О-о-о, леди. Ну конечно! Я не буду ужинать. И хочу увидеть… леди сейчас.
        Дикон кивнул.
        - Конечно, господин. Идёмте.
        Замок казался мрачным. Богатым, но холодным и мрачным. Эш шёл вслед за Ричардом по тёмным коридорам и думал, что Фриде здесь наверняка не нравится. Она, кажется, любит дерево, а не камень; и свет, а не тень. Но не мог же Эш после всего отправить её в Хэмтонкорт?
        Леди ждала в Каминном зале. Точнее, вовсе не ждала - откинувшись на софе и укрывшись пушистым пледом, простоволосая, без украшений и прочей ерунды, которую так любят женщины её круга, она слушала, как читает ей лорд Валентин. Что-то из древних философов, какая-то скучная муть…
        Лорд Валентин, узнав не то из газет, не то из доверенных источников леди Уайтхилл о болезни дочери, немедленно отправился в Виндзор-холл, о чём уведомил герцога в письме, довольно-таки смело написанном.
        Эш тогда только порадовался, что Фрида будет не одна, и отправил распоряжение дворецкому, чтобы лорда Валентина хорошо устроили. А потом и вовсе о нём забыл.
        На Валентине тоже была домашняя одежда - длинный халифатский халат, в котором он смотрелся довольно-таки… непривычно, если не сказать смешно. Но голос у него был потрясающий, завораживающий. Даже замерший в дверях Эш заслушался.
        Фрида тоже слушала и - с удивлением понял Эш - гладила по голове одно из Виндзорских привидений, мальчишку-лакея лет двенадцати. Прозрачный мальчик в ливрее тринадцатого века жмурился и льнул к Фриде, как довольный кот.
        Эш отлично знал, что бывает, если живой дотронется до привидения - тепло, то самое, которое появляется при добровольной передаче магии. Знал и тут же вспомнил, что жена вообще-то, чтоб её, больна и ни с кем энергией делиться не должна - и сердито шикнул на мальчишку.
        Призрак тут же исчез - всех местных привидений Эш уже давно призвал к порядку. Хозяину замка они предпочитали на глаза не попадаться - и правильно делали. Зато теперь к новой хозяйке липнут!
        Призрак исчез, а лорд Валентин замолчал - видимо, Эш шипел слишком громко. Фрида подняла голову, встретилась с герцогом взглядом и улыбнулась. Её улыбке, быть может, не хватало яркости сестры или Дикона, но сейчас, именно сейчас Эш почувствовал себя по-настоящему дома. Впервые в жизни.
        - О, Эш! - вздохнув, протянула герцогиня. - Вечно ты всё портишь! - Она приподнялась на локтях. - Ты сам-то не призрак? Выглядишь ужасно.
        - Фрида! - изумлённо выдохнул лорд Валентин, но та отмахнулась.
        - Ох, отец, после всего, что между нами было, я жду, что этот эгоист склонит-таки передо мной колени, поцелует мою прекрасную белую ручку и скажет: «Дорогая, я так счастлив, что с тобой всё в порядке!»
        Фрида шутила, это было понятно всем присутствующим, но Эш, усмехнувшись про себя, действительно шагнул к ней, опустился на колени, взял за руку и поцеловал.
        - Дорогая, я так счастлив, что с тобой всё в порядке!
        На пару мгновений в зале воцарилась тишина. Фрида изумлённо смотрела на Эша сверху вниз, а рука её уже не лежала так расслабленно в его руке. Она напряглась, сжалась в кулак, а сама Фрида удивлённо поинтересовалась:
        - Милорд, с вами всё в порядке? - И тут же, повернувшись к Дикону: - Ричард, наш с вами любимый герцог по дороге нигде рогами… то есть головой не ударился? А то потолки здесь низкие…
        - Нет, миледи, - очень серьёзно отозвался Ричард.
        Фрида как-то странно, забавно хрюкнула, а потом, уже не сдерживаясь, рассмеялась.
        Лорд Валентин, с неодобрением наблюдавший за этой сценой, сказал, когда герцогиня успокоилась.
        - Милорд, мы вас не ждали.
        - Как мило, когда в моём же доме меня не ждут, - не сдержался Эш.
        Валентин этого словно не заметил.
        - Сейчас подадут ужин.
        - Прекрасно, - улыбнулся Эш и подхватил ахнувшую герцогиню на руки. - Приятного аппетита, милейший тесть, а у меня с женой длинный разговор. Мы сегодня постимся.
        Фрида молчала - то ли сдерживала злость на Эша и его, конечно же, бесцеремонное поведение, то ли пыталась не засмеяться снова.
        - Милорд, моя дочь больна! - с негодованием сказал лорд Валентин, поднимаясь.
        Эш хмыкнул.
        - Ну да, я заметил. Успокойтесь, милорд, ничего с ней не случится. Приятного вечера.
        Лорд Валентин подарил ему один-единственный, очень красноречивый взгляд и отступил. Эш улыбнулся: пожалуй, ему было бы приятно посмотреть, как этот петушок бросается в драку. Знает, что проиграет, но всё равно бросается. Всё-таки есть в людях что-то такое… интересное, трагическое. Их бессилие, например. Они как-то научились его принимать и терпеть…
        - Не смей больше так разговаривать с моим отцом, - тихо произнесла Фрида, ловя взгляд Эша, пока фейри нёс её по коридорам в свою спальню - уже готовую, по словам Дикона.
        - Не смей так разговаривать со мной, жена, - добродушно огрызнулся Эш, но взгляд Фриды стал острее, пронзительнее. Однако она промолчала.
        Комнаты действительно были готовы: здесь проветрили, с мебели сняли чехлы, протопили, а в спальне даже потрескивала тихонечко ароматная жаровня - в унисон с пламенем в камине. Эш опустил Фриду на кровать - покрывала тоже заменили, раньше было, кажется, одно, с вышитым по бархату золотым тигром. А сейчас Фрида утонула в серебристых шкурах - волчьих. Глядя на неё, Эш представил супругу такой же расслабленной, тоже на этих же шкурах, но раздетой. Мех наверняка будет красиво сочетаться с цветом её кожи…
        Свечи зажглись - Эш только-только успел пожелать. В комнате стало в два раза светлее, и сразу же олени, вырезанные на деревянных портьерах стен и украшенные янтарём и позолотой, ярко засверкали.
        Эш повернулся, нашёл на столике у камина кувшинчик с вином.
        - Глинтвейн?
        - Мне нельзя. - Фрида смотрела на него прямо и спокойно.
        Эш усмехнулся, налил вина себе, сел в кресло у кровати и принялся попивать маленькими глоточками, поглядывая на жену так, словно смотрел представление в театре. И представление это ему нравилось.
        Ему действительно было по душе, что Фрида не стеснялась - и, полностью копируя его взгляд, смотрела в ответ. А может, «представление» нравилось и ей тоже?
        - Что ж, моя дражайшая супруга. - Эш отсалютовал ей бокалом. - Выходит, мы познакомились с тобой гораздо раньше, чем я думал.
        - Выходит.
        Эш бросил взгляд на запястья Фриды, сконцентрировался.
        - Ты не забрала у Дикона браслет Лесного короля?
        - Нет.
        - Почему?
        Фрида прищурилась и приподнялась на локтях.
        - Однажды ты проиграл мне пари, фейри.
        - Припоминаю, - хмыкнул Эш. - Пожалуй, мне стоило всё-таки обращать больше внимания на полукровок. Кто же знал, что вы бываете настолько… одарёнными! И красивыми, - он отставил пустой бокал и пересел на кровать.
        Фрида по-прежнему напряжённо смотрела на него.
        - Ты проиграл мне желание, помнишь?
        - О да, - воодушевился Эш. - И я его исполнил. Помнишь? - подмигнул он и потянулся было к завязкам халата Фриды, но она остановила его руку.
        - Это не было моим желанием.
        - Да? - Эш сел прямо. - А мне казалось, было.
        - Нет. И ты всё ещё передо мной в долгу.
        Эш скрестил руки на груди. Эта игра стремительно переставала ему нравиться.
        - Чего же ты хочешь? Разве я не дал тебе всё, о чём только может мечтать женщина? У нас была волшебная ночь, не так ли? А теперь у тебя ещё и ребёнок будет. И у тебя уже есть титул, высокое положение в обществе, богатство… Чего тебе ещё желать?
        - Ты действительно совершенно не разбираешься в женщинах, - вздохнула Фрида. - Имя, фейри. Назови мне своё настоящее имя. Я желаю его.
        На пару мгновений Эша захлестнула паника: имя, настоящее, а не «внешнее», которое имеет каждый, но которое не несёт никакой магии и не отражает суть - настоящее имя стоит лишь назвать да добавить приказ, и фейри будет обязан его исполнить. Поэтому настоящее имя всегда хранится в секрете, от всех - кому можно доверять настолько, чтобы добровольно отдать себя в рабство?
        Пару мгновений Эш ещё боролся, с ненавистью глядя Фриде в глаза. Но потом древнее волшебство заставило его наклониться и шепнуть ей на ухо так неразборчиво, как он только мог, в последней надежде, что Фрида не разберёт. А заставить повторить его она уже не могла: пари было заключено, и проигравший выполнил его условия. Второе желание предусмотрено не было.
        Но Фрида кивнула и повторила сама, тоже еле слышным шёпотом - и Эш почувствовал, как что-то в нём отозвалось на её слова. Как будто где-то в глубине его была спрятана струна, на которой Фрида теперь могла играть - и заставить Эша подчиняться.
        - Ты довольна? - произнёс он сквозь зубы, выпрямляясь.
        Фрида спокойно встретила его взгляд.
        - Да. Больше ты не сможешь навредить ни мне, ни тем, кого я люблю.
        Эш подумал, что она говорит о мёртвом Грэгори и фыркнул:
        - Ты не разборчива в своих любовных связях, дорогая.
        Фрида улыбнулась.
        - Может быть. Но это мои связи. - И тут же серьёзно поинтересовалась: - Что ты чувствовал, когда я назвала твоё имя?
        Эш боялся - наверное, впервые в жизни настолько сильно. Но уж конечно, он не собирался говорить об этом Фриде!
        Ей это было как будто и не нужно.
        - Отлично. Теперь ты понимаешь, что чувствовала я всё это время. Больше ты не имеешь никакого права распоряжаться моей жизнью. Больше ты не сможешь заставить меня подчиняться. Больше ты не сможешь мне навредить. Больше я не обязана покоряться твоим глупым капризам.
        - Ты и так им не покорялась! - выдохнул Эш.
        Фрида улыбалась.
        - Больше мне не нужно с ними бороться.
        - То есть меня больше никто не отравит? - Эш сам удивился: в такой момент он шутит?
        Фрида посмотрела ему в глаза и закончила:
        - Теперь мы наконец-то равны. Ты понимаешь меня, Эш? Ты знаешь, что это значит?
        - Ты сейчас потребуешь развода, - Эш отвёл взгляд.
        Фрида усмехнулась и подалась вперёд.
        - И добровольно откажусь от такого прекрасного любовника? - прошептала она ему на ухо. - О да, фейри, ты совершенно не понимаешь женщин…
        Её руки скользнули ему под рубашку, одна вверх - к груди, другая вниз - к животу. Эш судорожно выдохнул - и содрал с неё этот дурацкий халат. Под которым, конечно, оказалась ещё сорочка!
        Фрида рассмеялась и, развязав ленты ворота, выскользнула из неё. И также ловко скинула с Эша сначала пальто, которое он так и не удосужился снять, потом пиджак, жилет, а за ним и рубашку.
        - Чего же ты хочешь? - шепнул Эш, целуя ей мочку уха.
        - Никогда не принуждай меня, - серьёзно отозвалась Фрида. - Запомни. Никогда.
        Сейчас Эш согласился бы на что угодно, и он был уверен - Фрида это понимала.
        - Иногда я тебя ненавижу, - прошептал он, сажая её себе на колени.
        - Взаимно, - отозвалась Фрида и откинулась, подставляясь под его руки…
        Позже, много позже, уже была ночь, и Эш лежал на тигриной шкуре у камина. Рядом Фрида, смеясь, следила за танцем. Настоящим танцем: юноша и девушка в масках, созданные из пламени, то сходились, то расхадились, сплетались в обътьях или вальсировали, - и всё это под музыку флейты.
        - Ты красиво играешь, - когда огонь догорел, сказала Фрида.
        - Не так хорошо, как твой друг. - Эш отложил флейту. Это был чуть ли единственный музыкальный инструмент, который ему давался - зато и играл Эш на нём действительно хорошо. - Я вижу, - фейри потянулся и подцепил чёрное перо, вплетённое в волосы Фриды, - ты носишь по нему траур.
        - Конечно. Он был моим другом.
        Эш отвернулся.
        - Мне жаль. И… Вот. Я подумал, тебе это… понравится.
        Фрида изумлённо смотрела на него: в руках фейри появилась скрипка.
        - Это… его?..
        - Да. И ещё, должен сказать, твой брат очень переживает.
        - Ему же не должны были сказать! - выдохнула Фрида, аккуратно забирая скрипку и баюкая её, как мать дитя. - Я же просила!..
        - Я сказал.
        Фрида подняла взгляд к потолку, крепко прижала скрипку к себе.
        - Ты дурак. Он ведь ещё ребёнок!
        - Фрида, твой брат куда взрослее, чем ты или твоя мать думаете. Прошлый раз он напал на меня с кочергой. И он точно знал, что мне навредит именно кочерга, а не, скажем, пистолет.
        - Пистолет тебе тоже навредит, - фыркнула Фрида. - Боги, но ему всего десять лет!
        Эш усмехнулся. Огонь в камине превратился в лисицу: она спокойно и очень вдумчиво принялась умывать мордочку передними лапами.
        - Спасибо. - Фрида отложила скрипку. - Эш, почему ты до сих выглядишь как человек? При мне личину носить не нужно.
        - Мне показалось, этот вид тебе приятнее.
        Фрида тихо рассмеялась.
        - Мне приятней видеть тебя настоящим.
        Эш тоже позволил себе улыбнуться, скидывая иллюзию.
        - Люди обычно не любят рога, и я помню, как ты боялась моих копыт.
        - Боялась? - Фрида наклонилась, внимательно изучая их. - Я лишь предупреждала тебя быть нежнее. - Она аккуратно погладила золотистую шёрстку, вьющуюся кольцами, как у барашка, которой у Эша были покрыты все ноги от копыт до бёдер.
        - Как ты можешь? - не выдержал Эш. - Если бы не твоя явная способность к магии, я бы никогда не понял, что ты и эта чопорная леди Вустермор… Или как тебя там раньше звали? Что вы одна и та же девушка.
        - Знаешь, мне тоже в голову не приходило, что придворный маг императора на самом деле фейри. - Фрида поднялась. - По-моему, мы оба задолжали друг другу объяснения. Милый, ты не растолкаешь слуг на кухне? Я безумно хочу булочек с зелёным луком и беконом - твой повар прекрасно их печёт. И ромашковый чай.
        - О, мы собираемся пить чай! - изумлённо протянул Эш. - Как это по-человечески!
        - Да, дорогой, собираемся. Ты оставил меня без ужина, забыл? Взял в охапку, потащил в спальню, занимался разными… разными… Эш!
        - А по-моему, ты была не против, - прошептал фейри, выцеловывая дорожку от подбородка до ключиц Фриды.
        У той перехватило дыхание.
        - Хорошо, в бездну чай…
        Но Эш уже отстранился и встал. Нашёл где-то под кроватью своё пальто.
        - Ну нет, дорогая, ты же хотела.
        - Эш! - Фрида кинула в него подушкой. - Ты иногда такой мерзавец!
        - А ты иногда такая стерва, - поддакнул Эш и уклонился от второй подушки.
        На кухне ждал довольный Дикон: он о чём-то беседовал с зевающим поваром, а противень, полный булочек с ветчиной и зеленью уже лежал на разделочном столике.
        - Госпожа же просила, - объяснил, улыбаясь, Дикон.
        Эш моргнул. Госпожа действительно просила - но минут пять назад. Даже Эш, который имел слабое представление о готовке, знал, что так быстро булочки не пекутся. А эти явно были только что из печи.
        - Ты снова прочёл её мысли?
        - Я… - Дикон смутился. - Я… нет. Нет!
        - Тогда как ты узнал?..
        Договорить Эш не успел: под недоумённый взгляд повара и изумлённый - Эша Ричард рухнул на колени.
        - Я не знаю! Господин, я правда…
        - Ради всего святого, встань. - Эш повернулся к булочкам. - Мне их так и нести на… это же не поднос?
        Булочки быстро сервировали на блюдо, блюдо поставили на поднос, к нему добавили чайничек с ромашковым чаем и кружечки, а также кувшинчик молока с мёдом. «Госпоже доктор прописал», - сообщил Дикон. Он ещё порывался всё это сам отнести, но Эш строго отправил его спать.
        Фрида накинулась на булочки немедленно.
        - Тебе плохо не станет? - не выдержал Эш, наблюдая за ней.
        - Мне станет хорошо, - усмехнулась Фрида. - Между прочим, это у Ричарда снова случился приступ ясновидения, или ты, дорогой, научился готовить.
        - Снова? - повторил Эш с таким выражением, что Фрида отложила булочку и вытерла губы салфеткой.
        - Ты просил меня узнать у отца… Я имею в виду моего настоящего отца. Я спросила, как снять заклинания, которые наложили на Ричарда. Я узнала. Отец…
        - Ты виделась с Лесным королём?! Тебе же сказано было соблюдать постельный режим!
        - Кем сказано? - ласково поинтересовалась Фрида. - Тобой?
        - Врачом!
        - А врач, дорогой мой, ничего подобного не говорил. Более того, он прописал мне прогулки на свежем воздухе. Правда, кажется, в паланкине, - но я не очень поняла…
        - Поэтому решила исполнять его предписание ночью в лесу?!
        - Эш, милый, пожалуйста, не повышай на меня голос. У меня начинает кружиться голова, когда ты на меня кричишь. Так вот, отец сказал, что раньше никогда не видел людей с такими заклинаниями - и я думаю, это само по себе замечательно, учитывая, сколько отец живёт на этом свете, и что он уже успел увидеть. Но он добавил, что можно попробовать снять проклятья, однако, нужно делать это очень осторожно и аккуратно и одно за другим. Он начал, но продолжить нужно тебе. Вот, - Фрида кивнула на книгу в простом кожаном переплёте, лежащую рядом с часами на каминной полке. - Он написал… что-то вроде инструкций. Ответным одолжением он просит тебя явиться на ближайший бал, через две недели. Конечно, вместе со мной. Эш? Что-нибудь не так.
        Эш, уже схвативший книгу и принявшийся было жадно читать, поднял на неё растерянный взгляд.
        - Я не понимаю, что здесь написано.
        - То есть? Это письменный фейрийский, и ты конечно…
        - Я понимаю язык. Я не понимаю термины. И… это схемы? - Он протянул Фриде открытую книгу. - Что это?
        - Это… - Фрида осеклась. - Эш, тебя когда-нибудь учили магии?
        - Кто? - фыркнул Эш. - Мой отчим? Ты бы его видела, он свою сигару мысленно зажечь не мог, идиот.
        - Как же ты тогда колдуешь?
        Эш пожал плечами.
        - Не знаю… А тебя учили танцам? - И добавил, когда Фрида покачала головой: - Как же ты тогда танцуешь?
        Фрида подняла брови, пожала плечами и закрыла книгу.
        - Ясно. Что ж - меня учили. Я тебе помогу.
        Эш, нахмурившись, посмотрел на неё.
        - Что ты хочешь взамен?
        - Взамен?
        - Что ты хочешь за свою помощь?
        Фрида тихо рассмеялась.
        - Эш, мы муж и жена. Такими ты видишь наши отношения? Постороенными на «ты - мне, я - тебе»? Меня, знаешь ли, растили иначе. Мне говорили, что основа счастливого брака - взаимопомощь.
        - Твой отчим - законченный идеалист, - усмехнулся Эш. - Может, ты ещё и в истинную любовь веришь?
        Фрида пожала плечами.
        - Не знаю. Раньше - нет, не верила. Но знаешь, тогда, на берегу… Я не смогла тебя оставить. Мне… больно было даже об этом подумать. Это можно считать любовью?
        - Понятия не имею, я не знаток, - усмехнулся Эш. - Но если уж на то пошло, когда я увидел, как ты выходишь из окна, я тоже не смог… просто смотреть. Так что мы правда квиты. Что ж - взаимопомощь?
        Фрида кивнула.
        - Эш. Сейчас не время и не место, но я ещё спрошу тебя насчёт той схемы в подземелье дворца. Грэгори во многом ошибался, но кое в чём он прав: мы люди, и нас нельзя просто так… С нами так нельзя.
        - Раньше я об этом просто не думал, - признался Эш. - Я думал, все люди не лучше насекомых. Я видел, как родители - настоящие родители Дикона отказались от него. Даже нет, не так - они его не узнали! А императрица? И её покойный муж… Тот ещё был подонок…
        Фрида, грустно улыбнувшись, взяла Эша за руку.
        - Наш мир огромен, Эш, такой же, как и мир фейри. И люди все очень разные. А насчёт Ричарда… с его магией нужно будет что-то делать. Пока он только предсказывает, потом начнётся спонтанное передвижение предметов… Это как у детей, мне о таком рассказывали. Поговори с ним - тебе он верит сильнее, чем мне. Объясни, что это нормально. Он боится.
        - Детей? Ты заметила? Он… - Эш закрыл глаза. - С Ричардом что-то сделали, с его личностью. Он ведёт себя, как ребёнок… периодически.
        - Он просто боится. А ещё так бывает, когда человек долго под проклятьем. Эш, с ним всё будет в порядке, я уверена.
        - Да. Наверное. - Сам Эш не особенно в это верил, но пугать Фриду не хотел. - Больше твой отец ничего не передал?
        - Он благословил наш брак, - пожала плечами Фрида. - А ещё поздравил со скорым рождением наследника. Он сказал, это будет мальчик.
        Эш улёгся на спину и, глядя на Фриду снизу вверх, улыбнулся.
        - Что-то мне говорит, я буду паршивым отцом.
        - Ты будешь отличным отцом, Эш. А теперь расскажи мне о себе. Настало время знакомиться заново, как ты считаешь?

* * *
        Утром Фрида слушала жаворонка - здесь, в саду, он был очень голосистым. И облюбовал дерево именно под окном их с Эшем спальни.
        - Хозяйка? - шепотом спросили из-под кровати на фейрийском. Брауни в новом щегольском колпачке осторожно высунулся и посмотрел на Фриду чёрными бусинами глаз. - Хотите шоколаду?
        Этот брауни был древний, древнее того, что жил в доме Фриды в Хэмтонкорте. И ужасно неизбалованный. От красного колпачка-подарка он пришёл в совершеннейший восторг и взялся теперь исполнять любое пожелание Фриды.
        А по утрам в Виндзор-холле Фрида всегда слушала соловья и пила шоколад.
        Кивнув, она опёрлась подушки, наблюдая за обнажённым, раскинувшимся во всей красе фейри. Ему было жарко, к тому же, покрывала Эш явно не любил. Фрида усмехнулась, взглядом прочертив дорожку от копыт (между прочим, очень милых) до рогов. Протянула руку, взяла со столика чашку исходящего паром шоколада.
        «Что ж, жить с ним можно, а иногда даже очень приятно», - решила Фрида. Единственное, что её не устраивало: Фриде не хватало учеников. Ей нравилось преподавать, и она хотела бы вернуться в школу. Сейчас, с беременностью об этом не стоило и думать. Всё-таки врач предупреждал о возможных осложнениях, которых Фриде совсем не хотелось. Но потом? Через год? Два или три?
        «А я ведь могу пользоваться моим новым положением», - подумала Фрида и улыбнулась. Зачем школа, пусть даже и самая престижная? Можно преподавать в университете. Историю языка - то, что Фриде действительно нравится. Раз её муж так нужен императору, Его Величество сможет удовлетворить один маленький каприз супруги его мага.
        «И правда, - думала Фрида. - Если не вести друг против друга войну… Я же могу превратить это место в дом. Это то, что он, - она бросила взгляд на спящего Эша, - хотел. Мне не составит труда сделать это для него. Раз я теперь свободна…»
        - Строишь злодейские планы? - пробормотал сонный и очень оттого милый фейри, потягиваясь. - У тебя такое лицо, как будто ты снова собралась меня отравить.
        - Снова? Там было обычное приворотное зелье! От него никто ещё не умирал. - Фрида оставила кружку, которая немедленно исчезла с прикроватного столика, и Эш это заметил.
        - Ты подружилась с местной нечистью?
        - Да. Раз уж ты не удосужился это сделать.
        - Но зачем?
        - Милый, тебе не понять. А насчёт злодейских планов… - Она скользнула вниз, под одеяло. - Пожалуй…
        Эш зарылся руками ей в волосы.
        - Ты правда была девственницей до нашей встречи?
        Фрида замерла.
        - Да. Что заставляет тебя сомневаться?
        - Просто ты уже была замужем…
        - О, боги, Эш, ему было под семьдесят. Ты правда думаешь, я легла бы под него? Конечно, я напоила его подxодящим пo случаю зельем…
        Эш сглотнул.
        - Кажется, мне правда следует быть осторожнее с едой в этом доме… У тебя нездоровая привязанность к зельям, Фрида.
        - Что делать, если это единственное моё оружие. И вот что, милый: не будешь меня принуждать - и мы станем жить душа в душу.
        - Насколько я знаю, каноники сомневаются в существовании души у фейри…
        Фрида усмехнулась.
        - Так тебя только мой первый брак смущает?
        - Не только. Ты была очень… умела для первого раза. И очень… смела. Знаешь, в моей постели побывали девственницы…
        Фрида вылезла из-под одеяла.
        - В твоей постели побывали девственницы?
        - Да, конечно… Что?
        Фрида моргнула - и, рывком оседлав фейри, принялась раздавать ему пощёчины.
        - Аx ты… похотливый… олень! Запомни: никаких девственниц, никаких любовниц - пока мы с тобой женаты, ты мой! Только мой! Понимаешь?
        Эш поймал её за руки и притянул к себе. Поцеловал, аккуратно и очень нежно. Фрида зажмурилась.
        - Или ты напоишь бедняжек своими чудесными зельями?
        - Бедняжек? Я тебя напою. Я тебе такую… такую жизнь устрою! Не зли меня, фейри, я всё-таки ведьма!
        - Честно говоря, меня больше пугает, что ты дочь Лесного короля, и он к тебе неравнодушен. Что ты говорила - первого твоего мужа это ведь он убил?
        Фрида помрачнела. Всё-таки умеет этот рогатый всё испортить!
        - Ты больше не хочешь продолжать? - наивно поинтересовался спустя пару минут Эш, ненавязчиво глянув вниз, под одеяло.
        Фрида фыркнула.
        - Ну ладно, - обезоруживающе улыбнулся Эш. - Тогда я продолжу. - И в свою очередь нырнул под одеяло.
        Фрида удобно ухватилась за его рога и задохнулась от удовольствия, успев подумать, что некоторые перемены всё-таки бывают к лучшему.
        … Перед завтраком, вернувшись в свою комнату («У нас будут разные комнаты? Какая чушь! Будешь жить со мной», - возмутился Эш, и Фрида уступила, хоть это и было неприлично), она зажгла свечу, вытащила из волос чёрное перо и поднесла его к огню.
        - Ты был прав, - шёпотом произнесла она. - Всё будет хорошо. И никакой утопии. Мы обойдёмся без убийств, и… Мир менять ведь можно мягче, аккуратнее
        Перо сгорело, оставив после себя неприятный, резкий запах. Фрида открыла окно, нашла взглядом Эша: он, воровато оглядываясь, жевал розы прямо с куста, вместе с колючками.
        Что ж, некоторые перемены, пожалуй, действительно к лучшему.
        Конец первой книги