Дозвониться до Девы Виталий Самуров
        Таинственная карта памяти? Исчезновение друга… Неужели в деле замешаны пришельцы?
        Динамичная научная фантастика.
        Мятый почтовый конверт, клапан конверта заклеен. Бледно-синие линии шариковой ручки корявым почерком… Серебристые шарики капелек припоя на потёртом линолеуме… Тяжёлый треножник телескопной монтировки на полу у окна. Вместо телескопа - прямоугольная коробка с радиатором охлаждения и фотообъективом… Старинная книжная полка, прогнувшаяся под весом книг: И.С.Шкловский, «Вселенная, жизнь, разум», Б.Страуструп, «Язык программирования С++», Д.Карнеги, «Как перестать беспокоиться и начать жить»… Карточка памяти стандарта SmartMedia на шестнадцать мегабайт. На этикетке красным фломастером написано «Для Виктора К.»… Плач в телефонной трубке, гудки отбоя…
        Виталий Самуров
        Дозвониться до Девы
        
* * *
        Заявление
        Настоящим заявляю, что за всё, что написано ниже, автор ответственности не несёт. Изложенное является художественным восстановлением событий, сохраненных на карточке формата “SmartMedia” диктофона “Olympus DM1”, а также в памяти автора. Диктофон, карта памяти и голос на фонограмме принадлежат ученику одиннадцатого “А” средней школы номер тридцать Савельеву Александру, тысяча девятьсот восемьдесят шестого года рождения.
        14декабря 2003 года.
        Любые совпадения имён, названий и событий являются случайными.
        Биты памяти
        Мятый почтовый конверт, клапан конверта заклеен.
        Бледно-синие линии шариковой ручки корявым почерком…
        Серебристые шарики капелек припоя на потёртом линолеуме…
        Тяжёлый треножник телескопной монтировки на полу у окна. Вместо телескопа - прямоугольная коробка с радиатором охлаждения и фотообъективом…
        Старинная книжная полка, прогнувшаяся под весом книг: И.С.Шкловский “Вселенная, жизнь, разум”. Б.Страуструп “Язык программирования С++”. Д.Карнеги “Как перестать беспокоиться и начать жить”…
        Карточка памяти стандарта “SmartMedia” на шестнадцать мегабайт. На этикетке красным фломастером написано “Для Виктора К.”…
        Плач в телефонной трубке, гудки отбоя…
        Байты памяти
        Сашку я знал невероятно давно. Вот сколько помнил себя сознательным столько и знал. Наши родители дружили, что называется, семьями, и походы друг к другу в гости были очень частым явлением. Тем более, что жили мы в одном и том же подъезде “хрущёвки” по улице Антонова, в районе Ключевая, в городе Петрозаводске. Сашка - на пятом этаже с романтичным видом на Онежское озеро, а я - на четвёртом этаже, с видом на рынок и новостройки.
        Рыночные палатки, горы мусора и бетонный хаос строительства навевали мысли о том, что Великая Отечественная война всё-таки кончилась. Несколько дней назад…
        Поскольку ни у меня, ни у Сашки не было родных сестёр и братьев, то родственниками мы считали друг друга. Я был его старшим братом, а Сашка - салагой, младшим, так сказать. Разница в возрасте - три года. По мере взросления эта разница становится все менее и менее заметна, но вот в детстве…
        Когда Саня пошёл в третий класс, я казался себе вполне самостоятельным молодым человеком (шестой класс - это, конечно, уже очень серьёзно), имеющим солидный жизненный опыт и джентльменский набор взглядов на жизнь. И я старался не упускать ни одной возможности снисходительно раздавать советы своему младшему.
        И, соответственно, раздавал.
        Однако, третий класс - интересная пора жизни человека разумного. Школьники, из массы одинаково милых клопышей, начинают замечать, что кто-то учится значительно лучше других. А кто-то - лучше бегает на лыжах и подтягивается на турнике. А кто-то, оказывается, носит очки и, вообще, пухлый “маменькин сыночек”. И, конечно, есть отдельные перцы, имеющие неоспоримый успех у девчонок. Да и сами девчонки почему-то начинают интересовать сильнее, чем это было ещё год назад.
        Примерно в этот период жизни к Сашке прилипла кличка “носорог”. Может быть, из-за его лишнего веса, а, может, из-за упрямого характера и способности идти напролом по любому поводу. Сашка поначалу обижался на обидное погоняло, но потом привык и перестал обращать внимание. Кличка как кличка, не хуже других.
        Помимо лишнего веса, Сашка умудрился огрести от природы и других несчастий школьника. Во-первых, он был очень близорук, поэтому носил очки с очень сильными стёклами. Во-вторых, он был последним во всех результатах по физкультуре, если их можно было назвать результатами. Ну, и в-третьих, в дополнение к остальным несчастьям, Сашка был отличником. Круглым, если бы не физкультура. С драматическим уклоном в физико-математическую сторону. Типичный ботан, говоря русским языком. Пухлый носорог-ботаник в очень грустных очках.
        Так вот вся школа и прошла зря…
        В десятом классе Сашка с лёгкостью занял второе место на Всероссийской олимпиаде по физике. “Почему с лёгкостью и почему только второе место?” - спросите вы. А потому что Сашка нашёл решения всех задач легко и непринуждённо, но глупо споткнулся в одной задаче на математике, в рутинных вычислениях. Простительно, но от этого не менее обидно. Второе место. Но на Всероссийской олимпиаде. Но второе…
        …Сашка позвонил мне сразу же после возвращения с олимпиады, взволнованный, радостный и огорчённый одновременно:
        - Вит!!!
        - Привет, Санчо На Отлично Учанчо! Давай, рассказывай же скорей!
        - Второе место!
        - Ого! Сашка, да ты крут! Серьёзно, ты просто молодец! Надо это дело обмыть.
        - Да, это хорошая идея!.. Обидно, правда, из-за дурацких расчётов провалил задачу, простую, блин! А мог бы первое взять… Так что, когда соберемся? До пятницы, как говорится, я совершенно свободен. В смысле, сегодня.
        Я посмотрел на часы, сделал прикидку и ответил:
        - Давай ровно в пять? Я метнусь до магазина. Тебе, как обычно, этой гадос…, в смысле, “колы”?
        - Ага, полтора литра!
        Я закончил строительство “обмывального” натюрморта специального назначения двумя бутылками запотевшего “Guinness”, когда раздался звонок из прихожей. Сашка был безобразно пунктуален для хронического ботаника.
        Пройдя в мою кухню размером с полторы, ну, может, две, телефонные будки, Сашка окинул взором небольшой обеденный стол и одобрительно присвистнул. Ещё бы было не присвистнуть! Не ресторан, конечно, но жить можно. Ломтики солёного онежского сига, лосось холодного копчения, живописная гора нарезанных помидоров и перцев, два вида колбасы, вызывающие безусловно-рефлексивный приступ слюноотделения тарелки с нарезанными “пармезаном” и “рокфором”. И, совсем не в тему, полутора литровая дура “Кока-колы”. Для истинных ценителей, чего уж там.
        Я вытащил из холодильника банку малосольных огурцов:
        - От создателей моего родителя!
        - От дедов, что ли? - рассмеялся Сашка. - Зачётненько!
        - Копирайт шутки не мой. Нагло спиратил из какого-то КВН-а.
        …Пузырь “колы” опустел на две трети. С пивом было ещё хуже.
        - Вит, на олимпиаде задачка была прикольная, - сказал Сашка, - не понимаю, как она вообще попала в олимпиаду для десятых классов, там для восьмиклассников, максимум. Хочешь, расскажу?
        - Давай, - ответил я, укладывая нежный слой лосося на “обмаргариненный” ломоть хлеба. - Только я уже старый стал задачки решать.
        - Хех, тоже мне, старый! - хмыкнул Саша. - Так решать я тебя и не заставляю. В общем, вот не иллюзорно описываю ситуацию. Следите за руками. Хоть на улице и мороз в минус двадцать… Да, так прямо и начинается - хоть на улице и мороз в минус двадцать, в избушке на курьих ножках температура плюс двадцать градусов Цельсия. Почему? Потому что в избушке работает обогреватель “Змей Горыныч-3” мощностью в два киловатта.
        - Что? - я чуть не подавился лососем. - Ну у вас и задачи, молодое поколение!
        - Когда в избушку ввалился Иванушка, - невозмутимо продолжал Сашка, - то температура в ней медленно поднялась до двадцати двух градусов. Какова тепловая мощность Ивана? Примечание - бабы Яги в избушке пока нет.
        - Замечательная задача! - я пригубил пива. - Мощность Ивана, сопротивление Василисы… Кстати, о первом законе термодинамики - а есть ли у бабы Яги в избе холодильник?
        - Зачем? - удивился Саня. - Нету.
        - Значит, она не курит! Это называется логикой, Петька.
        - Чего-о?
        - Классику надо знать, - улыбнулся я. - Так сколько там лошадиных сил у Ваньки?
        - Сто ватт, - выдержав театральную паузу, торжественно заявил Сашка. - И, кстати, наличием в избушке бабы Яги можно пренебречь, на результат не влияет.
        - Сам решил?
        - Ага. А чего тут решать?
        - Мнда… Ну ты и монстр! Носорог, одним словом.
        Ранние гости
        …Те из жителей Петрозаводска, кто в четыре утра умудрились не спать, имели шанс заметить быстрые маневры светящейся точки над Онежским озером. Точка резко меняла направление движения, взлетала к облакам и падала к воде. В какой-то момент точка остановилась. Повисев несколько секунд, она изменила цвет свечения с белого на ярко-голубой и исчезла.
        Неспящих в Петрозаводске оказалось неожиданно много, и кое-кто из них не поленился в начале рабочего дня позвонить в редакции новостей. А, для надёжности, в дежурные части МЧС, МВД и ФСБ. В редакциях и дежурных частях отвечали, что меры будут приняты.
        И меры принялись.
        Во второй половине дня большинство местных средств массовой информации отреагировали комментарием специалистов Петрозаводской гидрометеорологической обсерватории. Из комментария следовало, что на космодроме Плесецк был произведён запуск очередного спутника из серии “Космос”. Запуск спутника совпал с аномально редким дифракционным состоянием атмосферы, что, в свою очередь, являлось характерным событием для периодов повышенной солнечной активности, как раз имеющей сейчас место.
        Иными словами, броски резко очерченного светящегося пятнышка под прямыми углами было рекомендовано считать светом факелов двигателей первой ступени ракеты-носителя “Союз-У”, преломившемся в случайно разбросанных линзах плотного воздуха под действием высокоэнергетических частиц солнечного ветра.
        …Мобильник запищал пронзительную попсу, непотребную в такую рань. Я продрал глаза, взял омерзительное устройство и нажал на кнопку ответа:
        - Аллё… А, привет, Сань. Во сколько, в четыре утра? Да нет, как я мог видеть, куда у меня окна выходят, помнишь? И, вообще, спал я. И сейчас как бы сплю. Э-э, сильно важно? Ладно, забегай через пятнадцать минут на кофе.
        Когда раздался входной звонок, кофеварка закончила первую порцию “эспрессо”. Я открыл дверь. Сашка ввалился в прихожую и поставил на пол рюкзак, который громыхнул чем-то технологическим.
        - Вовремя, - сказал я. - Кофе как раз созрел.
        - Отлично!
        Мы прошли на кухню. Сашка подхватил кофейную чашку и забился в свой любимый закуток между холодильником и обеденным столом.
        - Ну и что ты там увидел в такую рань? - спросил я, заряжая кофеварку второй порцией.
        Сашка был взволнован и рассеян более чем обычно. Он и в нормальное время не совсем от мира сего, но сейчас просто превзошёл себя. Помешивая кофе шариковой ручкой, Сашка уставился в стену напротив и произнёс:
        - Витя, короче, это полный бред. Этого не может быть! Полный бред!
        - Чего не может быть?
        Сашка помолчал, потом оторвал взгляд от стены и посмотрел на меня:
        - Это был техногенный неопознанный летающий объект. НЛО…
        И снова замолчал.
        Та-а-к, НЛО… А вот это уже серьёзно. В смысле - в отношении Сашки. Он, конечно, жуткий фанат проекта SETI-at-Home, фильма “Близкие контакты третьей степени”, пришельцев в частности и научной фантастики в целом. Но чтобы вот так вот - резко и неожиданно. Я переваривал услышанное, протирая тряпкой хромированный бок кофеварки. И тоже молчал.
        - Ивановский остров знаешь ведь, - ожил Сашка, - в общем, справа от острова, где-то в открытой Онеге, какая-то светящаяся точка носилась ломаными траекториями. За полсекунды пролетает градусов тридцать по азимуту, потом под прямым углом вверх. И мгновенно останавливается…
        Я закончил возню с кофеваркой и посмотрел на Сашку. Сурово, как и полагается старшему товарищу:
        - Точка, говоришь. Маленькая такая? Ну и с чего это точка у нас - сразу техногенный объект?
        - Э-э-э. У меня всегда на полке у окна лежит бинокль, - сказал Сашка, - знаешь, да?
        Ах, вон оно что! Ну, ещё бы я не знал. Очень хороший бинокль, двадцатикратного увеличения, с большим полем зрения и угловой шкалой дальномера. А также там слева по курсу стоит многоэтажка, расположение окон в которой - как по заказу, среди жителей - много лиц “молодой женской национальности”, а официальной подругой Санчо так пока и не обзавёлся.
        - Я успел поймать в бинокль эту точку, - продолжал Сашка, - когда она зависла неподвижно.
        - Да?
        - Сейчас нарисую. Есть ручка?
        - Есть, - ответил я. - Вон, в твоём кофе.
        Сашка посмотрел в чашку, удивлённо хмыкнул и вытер ручку салфеткой. Взяв другую салфетку, он начал на ней рисовать.
        Художественные навыки Сашки были примерно равны его способностям по физкультуре. Тем не менее я смог разглядеть некую фигуру треугольной формы, которая была нарисована в перспективе - вершиной от наблюдателя. В плоскости треугольника, возле каждой вершины, лежали три заштрихованных круга.
        - Это, - Сашка ткнул ручкой в круги, - светящиеся области. То есть рисунок сейчас негатив. Корпус этой фигни был треугольной формы. Как мне показалось. Вообще-то я не совсем уверен, что штуковина была в виде треугольника - дальнюю часть корпуса было не видно из-за яркого свечения вот этих кругов. Но у меня есть около-научное чувство, что ОНО должно быть треугольным. Уж очень…, - Сашка подбирал слово, - закончено и совершенно выглядела эта штука.
        Мы снова задумались, каждый о своём. Кофеварка фыркнула, словно презрительно, как будто выражая своё отношение к услышанному. Это подоспел мой кофе. Наконец-то! Я взял чашку и сел за стол, напротив Сашки. Пригубил обжигающей жидкости. Ощутил успокаивающий вкус любимого напитка. Собрал разбегающиеся мысли в кучу.
        - Что было дальше, Саш?
        - А не понял я, Витя, - протянул Сашка, - НЛО изменило свечение, резко, с белого на ярко-голубое. Вспыхнуло, как десять электросварок, до сих пор зайчики в глазах. И потом исчезло.
        - Исчезло?
        - Ну, не знаю. Взяло и пропало из поля зрения. Когда я оторвался от бинокля, ничего над озером уже не было. Может оно ушло за горизонт, может, нырнуло под воду. А, может прыгнуло в космос или, вообще, телепортировалось.
        - Да уж, - пробормотал я, - повезло же тебе! А вот я ни разу в жизни не видел НЛО… Слушай, а что ты вообще в четыре утра делал у окна?
        Ещё не закончив фразы, я подумал про бинокль и многоэтажку напротив Сашкиного окна. И про самок человека разумного…
        - Да, это, э-э, в интернете засиделся, - немного смущённо ответил Сашка, - решил комнату проветрить, открыл форточку, а там такое над озером.
        Сон пропал начисто. Я сидел и смотрел на Сашку. Сашка задумчиво заштриховывал свой рисунок на салфетке. С шариковой ручки стекали капельки кофе и оставляли на НЛО камуфляжные пятна оттенка “сепия”.
        - Саш, - мысль, не дающая мне покоя с момента первого упоминания про НЛО, наконец-то оформилась. - Что ты знаешь про “Петрозаводское диво”?
        - Да читал когда-то. В семидесятых годах было?
        - В семьдесят седьмом, если точно. Кстати, сейчас вот и посмотрим, подожди, - я метнулся в свой так называемый “офис” и принёс ноутбук. К ноутбуку коротким кабелем была подключена пластмассовая коробка с торчащим из неё чёрным карандашом антенны.
        - Ух ты! - восхитился Саня, - у тебя беспроводная сеть дома?
        - Да не то чтобы сеть, - ответил я. - Это радио-удлинитель модемного порта, а сам модем стоит в моём кабинете. Но как бы да, интернет по всей квартире, на балконе и в, хех, туалете, без проводов. Буквально вчера всё подключил. Хотел тебе сегодня днём похвастаться, но ты вот сам пришёл.
        С этими словами я включил ноутбук, подождал, пока он загрузится и запустил модем дозваниваться до интернет-провайдера. Из “офиса” донеслись переливчатые модемные трели. Через несколько секунд интернет-соединение было установлено.
        - Так, сейчас найдём, - сказал я, открывая веб-сайт поисковой системы.
        - Хороший у тебя модем, - пробормотал Сашка, оценивая скорость обновления интернет-страниц. - У меня дома всё еле шевелится.
        Одна из найденных ссылок показалась подходящей, и я ткнул в нее курсором. Открылся архив какого-то уфологического сайта. Я выделил нужный кусок текста и повернул ноутбук так, чтобы мы с Саней могли вместе читать:
        “…Жители Петрозаводска явились свидетелями необычного явления природы - двадцатого сентября около четырех часов утра на тёмном небосклоне вдруг ярко вспыхнула огромная “звезда”, импульсивно посылавшая на Землю снопы света. Эта “звезда” медленно двигалась к Петрозаводску и, распластавшись над ним в виде медузы, повисла, осыпая город множеством тончайших лучевых струй, которые производили впечатление проливного дождя. Через некоторое время лучевое свечение кончилось, “медуза” обернулась ярким полукругом и возобновила движение в сторону Онежского озера, горизонт которого окутывали серые облака. В этой пелене потом образовалась полукруглая промоина ярко-красного цвета к середине и белая по бокам. Это явление, по свидетельствам очевидцев, продолжалось десять-двенадцать минут…”
        Дочитав текст, я вернулся в поисковую страницу и открыл другую ссылку:
        “…Я сидел на переднем сиденье и наблюдал за звёздным небом. Неожиданно меня охватило беспокойство. Сначала я не понимал, в чем дело, но вдруг сообразил. В юго-восточной части неба среди звёзд появилась и стала увеличиваться светящаяся точка. Я принял это явление за падение метеорита, попросил остановить машину, разбудил отца и мы стали наблюдать. Казалось, что неизвестное светящееся тело входит в плотные слои атмосферы.
        Вдруг из него стали выделяться клубы серого дыма. Они выходили порциями, окутывая тело. Его движение значительно замедлилось. Я подумал, что встретив более плотные спои атмосферы, метеорит стал испаряться. Исчезло яркое свечение в центральной части, вместо него дымное облако прорезали яркие лучи.
        Объект продолжал двигаться вниз. Облако вытягивалось, приобретая серебристый оттенок. При этом верхние лучи стали бледнее, нижние, опускаясь к земле, светились интенсивнее. Потом облако приняло форму эллипса, верхние лучи исчезли, а нижние протянулись до земли. Свет внутри облака стал красноватым.
        Мы находились на расстоянии около сотни километров от Петрозаводска. Прикинув расстояние до объекта наблюдения, мы предположили, что облако висит над Петрозаводском. Все происходящее было видно очень хорошо. Я обернулся, чтобы узнать мнение отца, и вдруг сквозь левое боковое стекло увидел метрах в тридцати от дороги белесое сферическое тело, плавно опускавшееся на землю. Если бы не форма тела, то объект можно было принять за парашют. Тело опускалось бесшумно на тёмные ели, которые исчезали, поглощаемые им. А затем появлялись из сферы, как бы пронизывая её. Диаметр сферы был метров пятнадцать. Опустившись, она скрылась за деревьями. Спуск наблюдался около минуты. Я хотел побежать туда, но отец отговорил, припугнув возможной радиоактивностью.
        Тем временем объект над Петрозаводском ещё минут пятнадцать исторгал лучи. Затем, рассеиваясь, облако разделилось на три части. И тут мы почувствовали странную тревогу - нам показалось, что кто-то может выйти из леса на дорогу, причём с обеих сторон. Я, в общем, не из боязливых, но стало просто жутко. То же самое почувствовал и шофер. Мы в срочном порядке завели мотор и стали убираться с этого места. Всё наблюдение заняло около сорока минут.”
        - Жуть какая! - сказал Сашка. - Витя, а когда это было-то?
        - Не помню. Вроде, в первом тексте сказано, сейчас посмотрим.
        Я откатился к первой статье.
        - Не может быть!!! - первым среагировал Сашка.
        - Что не может быть? - не понял я.
        - Так тоже двадцатое сентября! И время совпадает - около четырёх утра!
        Я уставился в экран ноутбука. Потом посмотрел на часы - действительно, двадцатое сентября, четыре сорок утра. Совпадение? Скорее всего, да. Но Сашка, похоже, имел другое мнение. Он вскочил из-за стола и забегал по кухне, если можно было назвать бегом полтора шага от стенки до стенки.
        - Витя, это, может быть, и совпадение, но если это так, то это очень странное совпадение, - бормотал Сашка на ходу, обхватив руками голову, - через двадцать шесть лет, в тот же день, в тот же час, происходит непонятная уфологическая активн…
        - А с чего ты взял, что через двадцать шесть лет? - спросил я.
        - В смысле? - опешил Сашка. Остановившись от изумления возле холодильника.
        - В том смысле, что откуда ты знаешь, что ничего такого не было, ну, через десять лет после семьдесят седьмого года? Или через пять лет? Или в прошлый сентябрь? Или даже вчера, в четыре утра?
        Сашка задумался, потом дошагал до стола и уселся на свое место:
        - Ну да, как-то ты прав…
        - И тут вот ещё какой момент, - сказал я, - ты бывал на веб-сайте Роскосмоса?
        - Заглядывал, - ответил Сашка, - но не часто. Не впечатляют меня нынешние космические технологии. Рано я родился…
        - Да все мы, прогрессивное человечество в нашем лице, в общем, рановато родились. А про сайт - если бы заглядывал почаще, как я, то нашёл бы, что как раз двадцатого сентября семьдесят седьмого года был запущен космический аппарат серии “Космос”. С Плесецкого космодрома.
        - Не может быть! - удивился Сашка.
        - Так давай посмотрим! - предложил я и набрал в поисковике строчку текста: “Роскосмос запуск”. Компьютер с интернетом задумались и выдали список ссылок.
        Третья по счёту ссылка привела меня к интернет-сайту Федерального Космического Агентства.
        - Ну вот, смотри, - сказал я и выделил курсором таблицу:
        “Дата: 20.09.77 04:01:00.
        Запуск: Космический аппарат Целина-Д (“Космос-955”).
        Стартовый комплекс: Плесецк.”
        - Ну во-о-т, - по-детски расстроился Сашка. - А вдруг в то время про Плесецкий космодром мало кто знал, и запуск ракеты вполне мог сойти за НЛО? А?
        - Ты сильно-то не горюй, - успокоил я Сашку. - Многие до сих пор не верят в то, что это был банальный запуск спутника. Ну, например, как объяснить появление дырок в стёклах? Знакомые моих родителей видели эти дырки своими собственными глазами, в своих собственных окнах.
        Я снова поколдовал с интернет-поисковиком и нашёл нужный текст:
        “…В нескольких домах Петрозаводска после той ночи обнаружилось, что двойные стекла окон пронизаны оплавленными отверстиями диаметром пять-семь миллиметров. Стекла были исследованы в Москве, в Институте стекла, где выявили удивительно правильную структуру микротрещин, а также… кристаллическую поверхность среза. То есть в аморфном стекле появились кристаллы. Никакие эксперименты, в том числе и с лазером, не дали похожих результатов. Если считать, что появление отверстий связано с НЛО, то по их расположению удалось определить высоту объекта, которая получилась около четырнадцати километров.”
        - Ну ладно, - пробурчал Сашка, - с семьдесят седьмым годом не очень понятно. Но сейчас ведь совсем иная ситуация! Я видел это собственными глазами. Своими, ёлы-палы, глазами! А ещё я много думал над…
        И, снова, тишина. Всё, отключился приятель.
        Выдержав, для приличия, паузу, я осторожно поинтересовался:
        - Э-э, над чем?
        - Что - над чем? - Саня индифферентно посмотрел на меня. Нет, иногда он определённо пугал.
        - Ты пять секунд назад мне сказал, что много размышлял над чем-то. А до этого мы говорили об НЛО из семьдесят седьмого года.
        - А! - вспомнил Сашка. - Ну да! Я неоднократно размышлял над тем фактом, что существует множество наблюдений очевидцев о появлении НЛО из воды. И об исчезновении НЛО под водой, соответственно. Под разной водой, между прочим - от небольших озер и до океанов. И знаешь, до чего я доразмышлялся?
        - Нет, - честно признался я.
        - А вот до чего. Допустим, технологии “чужих” позволяют их машинам комфортно функционировать в любых средах - в космосе, в атмосфере и в воде. А, скорее всего, что так оно и есть, совершенной технике должно быть всё равно, какая среда вокруг. Так вот, с точки зрения наблюдения за жизнью землян, из всех трех сред вода мне кажется наиболее удобной. Особенно достаточно большая вода.
        - Почему? - спросил я.
        - Элементарно, Ватсон! Космос, по крайней мере, околоземное космическое пространство, и атмосфера сейчас плотно мониторятся. Там могут и заметить железяку “чужих”. А, при удачном стечении обстоятельств, и сбить. Кто их, военных, знает. А вот передвигаться в воде - совсем другое дело. Если аппарат не очень большой, скоростной, да при этом ещё и бесшумный, то шансы засечь его малы. Скрытно перемещаясь в воде, такой аппарат может много куда незаметно добраться.
        - В общем, логично, - согласился я.
        - Ну так ёлы-палы! - ухмыльнулся Сашка. - Кстати, по угловой шкале бинокля я прикинул, что размеры того треугольника над Онегой были всего метров десять-пятнадцать. Как у небольшого самолёта… Так вот, возвращаясь к воде. Карелия как раз очень удобна для такого рода инопланетной активности. Во-первых, у нас тут есть большие водоёмы. Ладога - самое большое озеро Европы, а вместе с Онежским озером они являются самыми большими и глубокими европейскими озёрами. И это если не считать десятков тысяч более мелких карельских и финских озер, а также Белого и Балтийского морей. И, если выбирать между ними, то Онежское озеро, пожалуй, самое удобное.
        - Почему именно Онего? - удивился я. - Почему, например, не Балтийское море с его Финским и Ботническим заливами?
        - А потому! - Сашка поднял палец. В этот момент ему очень не хватало пенсне. - Балтика очень насыщена всякого рода подводно-надводной техникой со времён Второй Мировой. Шансы, что база будет обнаружена, там выше. А Онего расположено не так далеко от цивилизованных европ, но при этом военной и глубоководной техники у аборигенов, в смысле, у людей, тут кот наплакал. А ещё дно Онеги сильно изрезано, есть много естественных глубоких впадин, что очень удобно для организации базы. Ну, и вода в нашем с тобой Онежском озере не очень прозрачная. В отличие от той же Балтики. Визуально, с самолётов и спутников, сложнее заметить. Хотя и в Балтике, конечно, не средиземноморская водичка, но всё же прозрачней нашей будет.
        - Ну, почти что убедительно, - согласился я. - Ход рассуждений как бы здравый.
        - Угу, спасиб! - кивнул головой Сашка. - И вот знаешь, что? Вспоминая увиденное сегодня, я все больше и больше становлюсь уверенным, что НЛО ушло под воду. Можно сказать, снова около-научное чувство.
        Я вздохнул и снова принялся рассматривать Сашкин рисунок на салфетке, представляя, как высокотехнологичный треугольный летательный аппарат со всей дури ныряет в воду и, не снижая скорости на границе двух сред с разной плотностью, уходит в глубину к какой-нибудь тёмной впадине на дне Онежского озера, чтобы зайти в замаскированный шлюз подводно-поддонной базы “чужих”.
        Сашка допил остатки кофе и сказал:
        - Пойду я, наверное. Может, вздремну пару часиков, если смогу. А завтра, сегодня, вернее, надо будет по новостям побродить, может, ещё кто это увидел.
        Я проводил Сашку до прихожей. Он поднял с пола рюкзак и сказал:
        - Кстати, вот, хотел тебе похвастаться. Смотри, что в университете раздобыл, у физиков!
        Из рюкзака были достаны и разложены на полу несколько железяк, среди которых зрительно выделялся некий прямоугольный предмет размером примерно с полтора кирпича. С одной стороны корпуса находился массивный радиатор охлаждения. С другой стороны разместились несколько кнопок и выключателей, а также разъем какого-то компьютерного порта. Торцевую поверхность корпуса украшала дырка со смутно знакомой мне резьбой. Завершал картину сетевой провод питания с откусанной вилкой.
        - Что это? - спросил я. - Усилитель мощности в папин “Запорожец”?
        - Это непрерывный газовый лазер, - улыбнулся Сашка. - Полетела схема накачки. Ремонтировать физики давно не берутся, сказали, если починишь, оставь себе. Вещь, вообще-то, не так чтобы очень старая, но давно списана. Есть надежда, что это починябельно. И ещё вот оптики нет.
        - Угу, я сразу заметил дырку с резьбой, - сказал я. - Зверская штука, похоже. Судя по радиатору охлаждения, служила для сбивания низколетящих танков противника. А оптика какая нужна? У меня где-то сломанный “Зенит” валяется. Резьба уж очень похожа. Если объектив подойдёт, забирай.
        - Спасибо! - сказал Сашка, складывая свой технотронный хлам обратно в рюкзак. - Но сначала надо электронику починить. Если заработает, тогда уж попробуем твой объектив. Ну, пока! Пошёл я.
        - Ну давай, до связи! А вечерком заходи, обсудим последние новости.
        - Обязательно!
        Я закрыл за Сашкой дверь и вернулся на кухню. На столе белела салфетка с камуфлированной, совершенной машиной “чужих”…
        Ослепительный кирпич
        Вечер, в понимании Сашки, обычно начинался где-то часов в девять. Как у любой уважающей себя “совы”.
        Сашка сиял. Ввалившись ко мне в “офис”, он плюхнулся в потёртое кресло и засиял ещё сильнее.
        - Чего такой довольный? - спросил я. - Новости весёлые попались?
        - Ага! - ответил Сашка. - Опять, говорят, типа Плесецк был.
        - Да уж, - улыбнулся я. - И снова спутник серии “Космос”. А также корабль серии “Океан” и трактор серии “Поле”.
        - Ха-ха, точно! Ну, а, собственно, вот что!
        С этими словами Сашка вытащил из рюкзака уже знакомую мне железяку. Железяка была протёрта от пыли, её провод питания оканчивался новеньким штепселем и, вообще, она выглядела угрожающе-работоспособной.
        - Не поверишь, - сказал Сашка.
        - Ни за что! - согласился я.
        - Поломка была пустячная. Внутренний пробой высоковольтного трансформатора, из-за этого накрылся мощный полевой транзистор. В общем, починил.
        Сашка поставил коробку лазера на стол и воткнул провод в розетку. Щёлкнул тумблером. В тишине комнаты повис тихий свист высокочастотного преобразователя высокого напряжения. На стене появилось ярчайшее пятно красного цвета.
        - Ого! - воскликнул я. - Впечатляет!
        И таки впечатляло. Подобной яркости лазерных устройств я ещё не видел. Продающиеся в барахольных магазинчиках китайские указки походили на этот агрегат примерно также как “Москвич-412” походил на пятисотсильный “Ламборджини”.
        - А что будет, если приделать объектив? - озвучил я висевший в воздухе вопрос.
        - Во-о-от! - оживился Сашка. - Именно! Насколько я понял, рабочий отрезок этого лазера близок к рабочему отрезку советских “зеркалок”, так что, если резьба подойдёт, то может, даже и заработает как надо.
        - Давай, вот только надо фотик откопать.
        Откопать - это был правильный термин для обозначения того, чем я занимался. Примерно через десять минут старый зеркальный фотоаппарат “Зенит-Е” откопался из глубин кладовки, где он был похоронен под многочисленными наслоениями культурных слоёв “эпохи неодноразового вещизма”. Фотоаппарат был оснащён объективом “Гелиос-44 -2” с фокусным расстоянием пятьдесят восемь миллиметров и относительным отверстием один к двум.
        Ковыряясь в кладовке, я неожиданно вспомнил, что рабочий отрезок объектива - это расстояние от опорной поверхности кольца, к которому прикручен объектив, до плоскости фотоплёнки. Или, в случае с нашим волшебным лазерным кирпичом, до резонаторного зеркала лазера.
        В результате оказалось, что и рабочий отрезок оптической системы лазера и резьба на его кольце были словно в аккурат срисованы с патриарха советской полупрофессиональной фотографии. Как будто взаимозаменяемость оптики была предусмотрена конструктивно. А кто его знает, может, так оно и было.
        Прикрутить объектив к лазеру было делом пятнадцати секунд. Убедившись, что диафрагма объектива полностью открыта, я поставил коробку на стол, объективом к стене.
        - Заводи! - сказал я.
        Сашка щёлкнул тумблером. Яркое световое пятно красного цвета превратилось в ослепительнейшую рубиновую точку. Я даже испугался, что обоям на стене сейчас придёт крышка. Но дыма, вроде, не было.
        - Надо попробовать пофокусировать объектив, - сказал Саня, - чтобы добиться идеальной точки. Вот только слепит так, что ничего тут непонятно.
        Меня осенило гениальной идеей:
        - Секунду! - сказал я и метнулся в кладовку, по совместительству микро-мастерскую. Вернулся я оттуда, держа в руках защитную маску с тёмным стеклом, для электросварки.
        - Ты что, прямо в квартире варишь? - удивился Сашка.
        - Нет, конечно, только в гараже. Уже не помню, зачем маску принёс. Но вот и пригодилась.
        Я надел маску. Ослепительнейшая точка превратилась в красное пятнышко тусклого света.
        - Попробуй медленно покрутить фокус, - сказал я.
        Пятнышко стало меняться, уменьшаясь в размере и увеличиваясь в яркости.
        - Стоп! Крути назад.
        После нескольких итераций мы добились появления наиболее резкой точки.
        - Смотри, - сказал Сашка. - На шкале объектива фокус примерно один метр, что близко к реальности. То есть рабочие отрезки совпадают.
        - Похоже, что совпадают. Как советские макароны совпадали с патронами старого “калашникова” по диаметру, - согласился я, не отрывая взгляда от точки на стене.
        Монохромность спектра и когерентность светового пучка завораживали, световая точка казалась материальной сущностью, возникшей на поверхности стены и излучающей пугающее количество энергии.
        Сашка посмотрел в окно. За стеклом стояла темень сентября, период светлых ночей давно закончился.
        - А давай проверим железяку на дальность? - хитро улыбнулся Сашка. - Откроем окно и посветим. Скажем, вон на ту строящуюся многоэтажку.
        Я подошёл к окну. До тёмной громады жилищно-коммунального долгостроя было метров триста.
        - А давай!
        Выключив свет в квартире, мы открыли окно. В квартиру ворвался холодный вечерний ветер, принёсший с собой запах мокрой опавшей листвы. Выставив на шкале фокусировки объектива “бесконечность”, мы установили кирпич лазера на подоконнике. Пользуясь тонкими книжками как подставками, приблизительным образом прицелили устройство.
        - Заводи! - снова сказал я, и Сашка щёлкнул тумблером. Ничего не произошло.
        - Опять сгорел, что ли? - разочарованно спросил я. Аналитическая Сашкина голова первая сообразила, что к чему. Присев на корточки, Сашка наклонился к коробке лазера и посмотрел вдоль его оптической оси.
        - Не-а, - сказал Сашка, - смотри!
        Я тоже присел и посмотрел с другой стороны коробки. Во влажном сентябрьском воздухе отчётливо виднелась световая спица красного цвета. Уходившая… в небо мимо многоэтажки. Да мы просто промахнулись! Довернув лазер и подложив под него ещё одну книжку, мы насладились видом ярко-красной точки, нагло засветившейся на железобетонной поверхности здания.
        - Красота! - сказал я.
        - Не то слово! Фокусировка офигенная!
        Саня довернул лазер, и луч скользнул мимо многоэтажки. На жилом доме, находившемуся от нас уже в полукилометре, по-прежнему отчётливо ярко, засияла рубиновая точка.
        - Ну все, работает, - удовлетворенно сказал Сашка и выключил устройство. - Тебе нужен объектив?
        - Да не особо, - ответил я. - Всё равно фотик сломан.
        Информационные пульсации
        Стремительной фанерой пролетела неделя. Слухи о ночном происшествии на озере поутихли, средства массовой информации заполнились обычным рекламно-обывательским шумом. Версия о запуске “Космоса” на космодроме Плесецк устаканилась и принялась быть официальной. Народ успокоился.
        Сашка объявился на горизонте, как всегда, неожиданно. Звонком на мобильник в районе вечера. Его, Сашки, вечера, что характерно.
        - Привет! - раздался в трубке весёлый голос.
        - Здорово!
        - Ты сейчас дома? Мне ассистент нужен, опыт провести. Научно-инженерный. Важный опыт, между прочим!
        - Прямо сейчас? - уточнил я, посмотрев на часы, которые оттикали двадцать один час сорок пять минут.
        - Да, сейчас, мне не терпится! - сказал Сашка.
        Я почувствовал, как он там улыбается на другом конце телефонной линии во весь рот. Если Сашке не терпелось, то отделаться от него было почти невозможно, так что время терять не стоило - раньше начнём сей научный опыт, раньше закончим.
        - Ну давай. Недолго, надеюсь?
        - Да, быстро! - заверил Сашка. - Сейчас забегу, принесу одну штуку.
        Через десять минут я устанавливал на подоконнике окна выкрашенную в ярко-жёлтый цвет металлическую банку из-под растворимого кофе. Банка была прикручена к маленькому фотоштативу. На боку банки красовался текст, здоровенными буквами чёрного цвета: “GALACTIC RECEIVER”. Вместо крышки банка имела большую стеклянную линзу, за которой виднелась печатная плата с матрицей то ли свето-, то ли фотодиодов. Со стороны донышка из банки выходил длинный провод, заканчивающийся стандартным модемным разъёмом компьютерного порта. Провод Сашка подключил к моему ноутбуку, после чего запустил на нём коммуникационную программу, эмулятор терминала.
        - Короче, я сейчас побегу к родственникам, они живут во-о-он в том доме, - Сашка показал рукой на далёкие многоэтажки за окном. - Оттуда попробую передать лазером сообщение. Следи за терминалкой на ноуте, я перезвоню.
        Сашка умчался. Я стал рассматривать самодельное устройство. Вот, значит, где Сашка пропадал неделю, он просто конструировал очередную Мегахрень(ТМ). На сей раз галактического масштаба. Судя по оптической схеме, сейчас я должен стать свидетелем сеанса лазерной связи. Вернее, сеанса приёма, ибо передавать эта “галактическая” банка явно не могла.
        Раздался звонок телефона.
        - Включаюсь, - сказал Сашка. - Скажи, когда луч попадёт точно в ресивер.
        Я посмотрел на многоэтажки. В одном из окон вспыхнула яркая красная звёздочка. Видимо, Сашка пользовался своим мегабиноклем, потому что световое пятнышко, возникшее на стене моей комнаты, целенаправленно поползло к “галактическому приёмнику”.
        - Почти попал, - сказал я. - Выше и правее, сантиметров на пятьдесят.
        - Понял, - ответил Сашка. - Сейчас подкрутим.
        Пятнышко мягкими рывками переместилось к цели. Наверное, Сашка установил лазер на треножник подвески от своего телескопа и пользуется её микровинтами доводки для наведения лазера.
        Световое пятно доползло до банки и скрылось за входной линзой.
        - Есть контакт! - сказал я. - Луч внутри банки.
        - Внутри ресивера, а не банки! Ну все, следи за терминалкой!
        Я подошёл к ноутбуку и стал ждать. Через несколько секунд экран терминальной программы ожил и начал заполняться текстом:
        “Privetstvuyu tebya, brat po razumu! Esli ty 4itaew’ dannoe soobwenie, to eto oznachaet 2 veshi: 1) tvoj galakticheskij priemnik nastroen na 2400 bod, 1 stop-bit, bez bita chetnosti; 2) ty ponimaew’ russkij yazyk planety Zemlya Solnechnoj sistemy.”
        - Получил галактическое сообщение на русском языке!!! - заорал я. - Ну ты и монстрюга!
        - Ура-а-а-а-а!!! - заорал телефон. - А ведь это почти километр! Не выключай терминалку, я сейчас ещё пару тестов передам и побегу к тебе.
        - Давай! - ответил я и сбросил звонок.
        Экран терминальной программы начал заполняться тестовой белибердой. На мой взгляд, ошибок не было, буквенные последовательности ложились ровненько, образуя замысловатый узор по мере перехода со строки на строку. Наконец, появилось несколько пустых строк, завершившиеся текстом:
        “Konets svyazi! Blagodarim za sotrudnichestvo, brat po razumu! Cherez 10 minut teleportirujus’ k tebe.”
        Далёкая лазерная звёздочка в окне многоэтажки погасла. Я хмыкнул, улыбнувшись, и отправился к холодильнику, подцепить баночку джин-тоника. Пятница, однако. Подцепил. Открыл замок входной двери, чтобы потом лишний раз не вставать. Сел в кресло, пшыкнул открывалкой банки и стал ждать телепортации.
        Примерно на половине банки в прихожей открылся телепортал (входная дверь), и возник запыхавшийся Сашка. Не снимая потёртых кроссовок (я снова простил ему сию дерзость), он бросился к ноутбуку.
        - Работает!!! - снова заорал Сашка, пробежавшись глазами по экрану терминальной программы. - Ты посмотри, ни одной ошибки!
        - Мне тоже так показалось, - сказал я, потягивая тоник. - Ну, а теперь рассказывай, как это всё работает?
        - Да, в общем, ничего сложного, - ответил Сашка. - Оказывается, в этом лазере есть вход модулятора для подачи цифрового сигнала. Высокий уровень, или “единица”, модулирует яркость лазерного луча с частотой семнадцать килогерц, а низкий уровень, или “ноль” - с частотой одиннадцать килогерц. Я тупо подключил к лазеру COM-порт своего компьютера, через простой преобразователь, и всё. Получается такая информационная пульсация света.
        - Угу. Говорящая такая пульсация. А что в “галактическом приёмнике”? - кивнул я на жёлтую банку.
        - Тут, за входной линзой, - Сашка ткнул пальцем в стеклянную линзу, - находится матрица фотодиодов. Через хитрую схему фотодиоды подключены к очень хитрой схеме декодирования. Дело в том, что с этих фотодиодов идёт каша, а не полезный сигнал - всякие паразитные засветки, шум от цепи питания, тепловой шум. Если без подробностей, то очень хитрая схема слушает, присутствуют ли в каше шума с фотодиодов те самые частоты - семнадцать и одиннадцать килогерц - и выставляет на выходе “ноль” или “единицу” соответственно. А дальше - COM-порт твоего ноутбука и терминальная программа.
        - И эти хитрые схемы ты сам сделал?
        - Ну да, кое-что взял готовое, а так сам, конечно.
        - Бесподобно, старик, бесподобно! - восхитился я. - Это будет покруче моего беспроводного интернета.
        - А то! - растянул самодовольную улыбку Сашка. Став похожим на Чеширского кота в очках.
        - Круто, Санчо, я реально поражён! Ну, и каковы, так сказать, ваши творческие планы, мистер Гик?
        - А, не знаю! - простодушно признался Сашка, вертя в руках свою “галактическую” банку. - Если бы было два лазера, мы с тобой могли бы организовать компьютерную сеть. Ну, чисто теоретически. А так пока не знаю, что ещё можно с этим лазером делать. Не с инопланетянами же связываться!
        И улыбнулся. Мне почему-то показалось, что хитро. Но кто ж его, Носорога, знает? Вот я, можно сказать, взрастивший его на своих руках и вскормивший молоком первой учительницы, и то до сих пор не знаю, когда он серьёзен, а когда - не очень. Сложные они люди, эти круглые отличники с уклоном.
        Обработка прерывания
        Октябрь выдался на удивление тёплым. Тёплым для Карелии, конечно же. Аномальная погода значительно продлила, в общем, не очень длинный летний сезон, и местное население пользовалось неожиданно свалившейся природной благодатью на полную катушку. Кто-то не вылезал со своих дач, доделывая то, что не успелось доделаться в течение лета и осени, кто-то лихорадочно возводил крыши на строящихся домах и гаражах, стремясь успеть до сезона больших снегов. Что же касается меня, то я почти все вечера пропадал в нашей Пиратской Бухте - “Клубе Любителей Водного Туризма” на улице Ригачина. А в бухте той меня романтично ждала Ассоль.
        Яхта, или, если точнее, швертбот “Ассоль”, в прошлом году купленная с рук в весьма потрёпанном состоянии, усилиями меня и отца постепенно превращалась в красавицу, владычицу озёр. Небольшую такую владычицу, на четыре спальных места, для прибрежного плавания.
        Вытащенная на берег, яхта была укрыта навесом, что позволяло возиться с благоустройством судна в любую погоду.
        В один из таких “пропащих” вечеров я ковырялся в каюте яхты, герметизируя установленную недавно мойку камбуза, и мне вдруг подумалось, что как-то уж очень давно не было видно и слышно Сашки. С ним такое иногда случалось - Сашку внезапно посещала особенно настырная Муза, и после этого он впадал в состояние “программазма” - создания очередной, не имеющей аналогов Мегахрени Века (ТМ), чаще всего в области компьютерных программ. Примерно через пару недель, когда Мегахрень Века не ставила мир с ног на голову и не приносила её автору, Сашке, несколько миллионов долларов чистой прибыли, Сашка возвращался в обычный мир и становился самим собой. Носорогом, пропадающим у меня почти каждый вечер.
        Видимо, настырность Музы, посетившей Сашку на этот раз, зашкаливала. Не мешало бы проверить, насколько сильно. Я вытер испачканные силиконом руки и выудил из кармана мобильник. Но не успел я нажать на кнопки телефона, как раздался входящий звонок. От неожиданности я чуть не выронил телефон.
        Это был Сашка. Неплохое такое совпадение!
        - Привет, Витя!
        В иных обстоятельствах я бы сказал, что Санин голос был немного испуганным.
        - Привет, пропащая душа, - сказал я. - Сто лет тебя не слышал. Занят? Наверное, готовишься потрясти мир?
        - В смысле, потрясти? - спросил Сашка. Сейчас, однозначно, испуганным голосом.
        - Ну, творишь очередное изобретение?
        - А-а. Да не то чтобы изобретение. Но, в общем, да, занят был. Тема там появилась… одна. Не высыпаюсь вообще. Ну, а сейчас я тут, это, хотел попросить у тебя. Э-э-э…
        - Ну, не тяни!
        - Да как-то неудобно, - промямлил Сашка.
        - Неудобно сам знаешь, что. Чего хотел-то?
        - Реально воспользоваться спутниковой навигацией? Той, что в яхте вашей стоит.
        - Ух! Серьёзная заявка!
        - Да я всё понимаю, если бы было где ещё достать, то…
        - Да погоди ты, - сказал я. - Тебе надолго? И когда? Начнём с этого.
        - Дня на два, - ответил Сашка. - А нужен лучше бы завтра.
        Задачку Сашка задал, если быть до конца откровенным, непростую. Отец, потративший совершенно неприличные суммы денег и нервов на покупку нашего совмещённого модуля “эхолот-навигация”, как бы это сказать, бесконечно дорожил высокотехнологичным устройством. Пожалуй, я был единственным человеком, который обладал правом “самостоятельного пользования” дорогостоящей штуковиной. Надо ли уточнять, что модуль всегда хранился у отца дома, когда не использовался по назначению, то есть во время плавания на яхте?
        - Ладно, Саня, - сказал я. - Сегодня тогда заберу у отца. Скажу, что попробуем с тобой подключить навигацию к ноутбуку, к серьёзным картам. С тебя, кстати, подумать на досуге, можно ли что-нибудь такое сделать на самом деле.
        - Спасибо, Вить! - обрадовался Сашка. - Да не вопрос, что-нибудь точно прикрутим, на крайний случай, я напишу какой-нибудь менеджер бортового журнала. Дата, время, координаты, глубина, с экспортом данных в электронную таблицу.
        - Хорошая идея, кстати! - обрадовался я. Отец ради такого дела, думаю, ноутбук купит.
        - Тогда завтра в восемь утра забегу? - уточнил Сашка.
        - Давай! Пока!
        Похоже, на сегодня я закончил работу по благоустройству яхты. В принципе, осталось заделать сантиметров десять шва, и всё. Мелочи. А пока надо сделать ещё один звонок.
        - Па? Привет! Слушай, дело есть. У нас с Сашкой идея появилась, присоединить твой эхолот-навигатор к компьютеру. Ну да, к ноутбуку. Попробуем сделать так, что всё будет записываться в электронный журнал - координаты, глубина, дата, время, и так далее. Может, даже на электронную карту наложим. Клёвая идея, да? Ага, я тоже так думаю! Так, это, сегодня я заберу железяку себе? Ну, отлично! Спасиб! Да, камбуз почти доделал, сейчас последний шов силикона положу и через полчаса буду у вас.
        …Подключив батарею GPS-навигации к зарядному устройству, я отправился чистить зубы, чтобы через две минуты свалиться в кровать и отдаться здоровому сну. Устал я сегодня очень не по-детски, ковыряясь с яхтой. Да ещё незапланированный крюк на велосипеде до родителей тоже добавил свою лепту, учитывая, что домой, помимо самой навигации, я пёр тяжеленный рюкзак со свинцово-щелочным аккумулятором.
        Укрывшись одеялом до кончика носа, я уставился в темноту комнаты и дал разгореться фитильку подозрений по поводу того, зачем Сашке вдруг понадобилось дорогостоящее устройство. Раньше такого за Саней не замечалось. В смысле каких-то походов куда-то, где может потребоваться спутниковая навигация. Да и вообще, он был какой-то странный, явно не в себе. Нет, точно не в себе, что-то темнит этот Сашка!
        Ни во что конструктивное фитилёк так и не разгорелся, и я погасил его, стремительно проваливаясь в сон…
        Возврат из подпрограммы
        …чтобы выключить мерзкий будильник, через минуту, как мне показалось. Удивительное состояние сна без сновидений, как будто вечером кто-то щёлкнул тумблером моего сознания, отключая “процессор” мозга, а сейчас включил его обратно. Я уставился на будильник, который честно показывал на восемь часов больше, чем было тогда, когда я упал в кровать. “Ну и сон, ёлки-палки!” - подумал я. Вырезка из жизни какая-то, а не сон. Однако, какое-то сновидение таки было, я это понимал по затухающему положительному заряду в конденсаторе моей эмоциональной психосферы - я проснулся, чему-то радуясь. Радуясь сильно и отчаянно - улыбка до сих пор не рассосалась у меня на лице, что было явлением из ряда вон выходящим для утра, которое, как известно, добрым не бывает.
        Включив автопилот по маршруту “тапки - кухня - чайник - ванная”, я начал медленно просыпаться, стараясь ухватить за хвост невесомый туман даже не сновидения, а его отзвука, эха, дрожащего на грани квантового шума. Я прокручивал поток ощущений вперёд и назад, словно ленту видеомагнитофона, прислушиваясь к смысловым всплескам, но лента оказалась пустой. Только мерцающий туман шума и шипение. Нет, ну как же жалко-то, а! Что-то особенное было в том сне, вероятно, настолько важное, что мозг не соизволил информировать сознание об этом, снизойдя лишь до того, чтобы дотронуться до произрастающей из хрустальных глубин детства эмоциональной мышцы моей души. Но ведь чему-то же я радовался во сне! И, судя по остаточному уровню эндорфинов в крови, не просто радовался, а был жутко, неистово счастлив!
        Окончательно проснувшись в районе кухни, я разочарованно налил себе чаю. Так вот со мной всегда бывает - приснись мне какая-нибудь гадость, я бы сейчас смаковал её за чашкой чая во всех подробностях. А так просто сижу мумией и ни о чём не думаю, использую голову только для того, чтобы положить в неё бутерброд.
        Бим-бомкнул звонок. Поколение пунктуальных ботаников пришло. Я открыл дверь.
        - Привет, - ввалился в прихожую Сашка, как настоящий физик, следуя заветам идеального газа - занять собой весь доступный объём. И таки занял, ибо Сашки сейчас было много.
        - Здорово, - ответил я. - Вау!
        Сашка был экипирован. Нет, не так - Сашка был ЭКИПИРОВАН! Честно говоря, я ещё никогда не видел его собранным куда-то настолько основательно. Рыбак из Сашки всегда был никакой, равно как и охотник - не был Саня никогда замечен в связях с такими увлечениями. Но сейчас мой друг выглядел так, словно он собрался выйти на рыбалки Белого и Баренцева моря одновременно с охотой в Заонежье. Недели так на две, судя по размеру туристического рамного рюкзака за спиной.
        - Вот! - сказал Сашка, ставя на пол алюминиевый кейс с обрезиненными вставками по углам. - Снова выклянчил у физиков. Твоя навигация должна влезть.
        - Да-а, - кивнул я. - Мощно ты вооружился. Сейчас притащу железяку. К ней, правда, ещё батарейка тяжёлая, в чемодан твой точно не влезет.
        - А у меня есть, в чем дотащить, - ответил Сашка и вытащил из кармана авоську. Старое советское изобретение, особенно удобное для переноски арбузов и свинцово-щелочных аккумуляторов малой и средней ёмкости.
        Блок навигации влез в кейс самым замечательным образом, так как Сашка, будучи человеком технического склада ума и физико-математического уклона, вырезал из плотного упаковочного поролона вставки, разделившие внутренность чемодана на мягкие отсеки. Драгоценный прибор плотно лёг в один отсек, в других отсеках, по соседству, лежали: знакомая уже жёлтая банка “галактического ресивера” и старый ноутбук. Из карманов на внутренней стороне крышки кейса торчали многочисленные кабеля, пассатижи и отвёртки с кусачками.
        - Ну нифига себе у тебя тут склад! - присвистнул я, глядя на всю эту красоту. - Не на полярную ли станцию связистом собрался?
        Сашка улыбнулся:
        - Да ладно тебе, гораздо ближе. Надеюсь, потом найдёшь из памяти навигатора, куда именно. Хотя, кто его знает, может, и дальше.
        С этими словами Сашка закрыл алюминиевый кейс и взял его в руку. В другой руке, обтянутый авоськой, словно силовыми линиями магнитного поля, повис тяжеленный аккумулятор. За спиной, как башня отсека жизнеобеспечения лунного скафандра, возвышался туристический рамный рюкзак. Для завершения живописной картины не хватало густой бороды, большого воротника вязаного свитера и хорошего нарезного карабина на ремне через шею.
        - Ну давай, темнила, удачи тебе! - Я пожал Сашкино предплечье, за отсутствием у Сашки свободных рук. - Надеюсь, фотик не забыл? Интересно будет посмотреть на фотоснимки ботаника в полевых условиях, приближенных к боевым.
        - Угу, взял старую мыльницу, - улыбнулся Сашка. - Ну, пошёл я. До связи, дружище!
        Почему мне показалось, что Сашка произнёс последнюю фразу с завуалированным оттенком грусти. Не знаю, почему мне так показалось.
        Я вышел вслед за Сашкой и долго стоял на пороге квартиры, наблюдая за тем, как тяжелоэкипированная, упитанная фигура, пыхтя и сопя, спускается по лестнице. Грохнула подъездная дверь, влекомая в исходное положение человеконенавистной пружиной.
        “Вот и всё!” - подумал я. - “Вырос парень, ушёл в самостоятельное плавание”.
        Кто бы мог подумать тогда, насколько я был близок к истине! Возвратившись в квартиру, я подумал, что забыл спросить Сашку, а как он будет добираться от моего дома туда, откуда он будет добираться до какого-то “того места”? Которое я потом смогу найти в памяти навигатора. И, вообще, что это за место? Ох, Саня, что ты там таки задумал?
        Системный сброс
        Первым мне, естественно, позвонил отец. Поинтересоваться судьбой навигатора и, между делом, нашими с Сашкой творческими успехами на поприще компьютеризации заморского устройства. Увы, и судьба и успехи замерли в весьма подвешенном состоянии, потому что Сашка банальным образом ещё не вернулся. Соответственно, навигатор тоже. А я, разговаривая по телефону, осознал тот факт, что как-то даже и не спросил Сашку о примерной дате его возвращения. О чём тут же честно признался отцу.
        Оставив его немного разочарованным на другом конце телефонной линии, я выбрал из списка последних звонков Сашкин номер и нажал на кнопку с символом “зелёной трубки”.
        Первые два текстовых сообщения, посланные мной позавчера утром, то есть на следующий день после Сашкиного ухода, до адресата дошли. Адресат, в Сашкином лице, ответил, что он почти уже добрался до “того самого” места и что у него пока всё хорошо. Третье же сообщение, отправленное тоже позавчера, но поздним вечером, застряло где-то в дебрях сотовых сетей. То ли Сашкин телефон разрядился, то ли “то самое место” лежало далеко за пределами досягаемости базовых станций. И всё, как отрубило, после этого никакой связи.
        Вот и сейчас женский голос участливо сообщил, что вызываемый абонент недоступен. Я посмотрел на часы - половина одиннадцатого, ранняя ночь. Вторая ночь, как от Сани ни слуху, ни духу. Ой, как мне всё это начинало не нравиться! Хотя, казалось бы, ну чего тут волноваться - взрослый, практически, человек вышел в самостоятельный поход. Поход далёкий, поэтому человек выпал из зоны действия базовых станций сотовых… Стоп! Где у нас, в двадцать первом веке, можно выпасть из видимости сотовой сети? Наверное, где-нибудь за городом, в лесу. Далеко в лесу, куда надо ещё постараться туда забраться. А ещё - в Онежском озере, если выбраться подальше, в открытую его часть. Та-а-а-к, а где может понадобиться тяжёлое навигационное устройство с еще более тяжёлым аккумулятором? Скорее всего, что не в лесу, таскать с собой такие два кирпича очень некомфортно. Остаётся озеро.
        У Сашкиных родителей есть катер “Прогресс-4”, добротная дюралюминиевая посудина советской эпохи с надёжным сорокасильным мотором “Хонда”. Мнда! Ну какой, нафиг, катер? Онега поздней осенью - это ещё то счастье! Если непогода, то волна идёт тяжёлая, особенно на мелководье, да и луды - подводные каменные мели - могут натворить дел. Выходить сейчас в холодную Онегу на “Прогрессе” - чистой воды безумие.
        Однако, гадать можно было до утра, и я отправился спать, решив, что с самого утра позвоню Сашкиным родителям и спрошу их про всё.
        Но они, родители, позвонили сами. Рано утром.
        - Алло! - я разлепил глаза, но они наотрез отказывались фокусироваться на маленьком экранчике телефона, поэтому я не знал, кто звонит.
        - Витя, это Сашина мама.
        Обана! Я начал просыпаться. Людмила Ивановна звонит… Такого ещё не было, чтобы родители Сашки звонили мне - я посмотрел на большие светящиеся часы - в шесть часов утра.
        - А, да, здравствуйте. Что нибудь слышно от Саши?
        - В том-то и дело, что нет, Витя! - дрогнувшим голосом ответила Людмила Ивановна. Мне показалось, что она изо всех сил сдерживается, чтобы не разреветься. - Уже двое суток, как связи нет, до Сашки не дозвониться. Может, ты что слышал от него? Через ваши интернеты-фидонеты?
        - Да нет, Людмила Ивановна, ничего не слышал, - ответил я. - Последнюю “эсэмэску” от Сани получил, э-э, получается, что поза-позавчера. И всё, потом тишина. А куда он вообще отправился? Мне ничего не сказал.
        - В Пудожский район куда-то. Витя, да всё, что я знаю - они едут на университетском “уазике” с физиками, проводить какие-то полевые эксперименты. Физики, тоже мне! - внезапно разозлилась Людмила Ивановна. - Лазеры-шмазеры всякие у них есть, а нормальную связь сделать не могут!
        “Пудожский район”, - подумал я, - “не мудрено, что сотовой связи с Сашкой нет.” В той, мягко говоря, глуши, вместо сотовых телефонов не помешал бы небольшой коротковолновый трансивер. У моего отца дома есть такой - портативный ICOM, подарок друзей, радиолюбителей из Финляндии. Если бы Сашка предупредил заранее, что они собираются забраться в столь отдалённые жо… э-э… территории, то можно было бы связь и организовать. Трансивер, конечно, это не маленький и лёгкий мобильник, а вполне себе тяжёлый кирпич. Но, раз уж они с физиками едут на машине, то какая, в общем, разница? А на другом конце радиолинии могла бы быть радиостанция с яхты. Всё равно она лежит сейчас дома, будучи снятой на время зимовки. Связаться с Пудожским районом было бы раз плюнуть.
        - Витя, если вдруг что узнаешь про Сашу, дай нам знать?
        - Да, конечно… - мысли роились в желании добавить что-то важное, но в трубке зазвучали гудки отбоя. Я бросил телефон на тумбочку и сел в кровати, сомнамбулически нашаривая тапки. Спать больше не хотелось. Через пару часов будет ровно трое суток с тех пор как Саня последний раз выходил на связь. В какие же задницы цивилизации он там забрался со своими физиками? Неужели нельзя позвонить из какого-нибудь леспромхоза, в котором есть телефон?
        Размышляя на подобные темы, я побрёл на кухню, оживлять кофеварку. День начался неожиданно рано. И ещё вкралось подозрение, что он, день, обещал быть не самым лучшим днём в моей жизни, потому что ТОЧКИ БИФУРКАЦИИ ЛУЧШИМИ НЕ БЫВАЮТ…
        Мобильник зазвонил через час, когда я ехал на велосипеде в университет. Я остановился и торопливо вытащил телефон, в надежде, что звонит Сашка, но это снова была Людмила Ивановна. А вот сейчас она не сдерживала слёз. Я не сразу разобрался, сквозь её плач, в чём дело, а когда понял, то услышанное заставило меня уронить велосипед.
        Полчаса назад Сашкин отец обнаружил, что ключи от их моторной лодки отсутствуют. Прыгнув в “Запорожец” и примчавшись на лодочный пирс, Сашины родители, к своему ужасу, увидели, что причал пирса, где был их “Прогресс-4”, пустует. И сейчас она, Сашина мама, сидит в машине, а отец пытается узнать у редких судовладельцев, соседей по пирсу, не видел ли кто, когда именно моторная лодка ушла в Онежское озеро, и кто в ней находился.
        Мысли, натыкаясь друг на друга, никак не могли согласоваться во что-то конкретное. Моя безумная версия про то, что Сашка выйдет на старом дюралюминиевом катере в осеннюю штормовую Онегу, воплотилась в реальности. Но ведь это же полная безбашенность! Сашка, что ты натворил, чёртов ботаник, Носорог недоделанный?
        - Так что, - я запнулся, сглотнул подступивший к горлу комок, - вы будете делать?
        - Не знаю… Витя, - запинаясь почти после каждого слова, ответила Людмила Ивановна. - Сейчас Серёжа вернётся… будем решать. Наверное, в милицию…
        Плач в трубке, гудки отбоя.
        Я не знаю, о чём думали прохожие, глядя на стоящего посреди тротуара парня, рядом с которым валялся велосипед. Парень, которым был, естественно, я, уставился в телефон, зажатый обеими руками и не замечал ничего вокруг. “Идиот! Козёл, блин!” - думал я, адресуя ласковые слова Сашке. - “Тормозаврище! И что теперь нам всем делать?”
        Помочь чем-то сейчас я вряд ли смог бы - Сашкины родители носятся по городу, я буду только мешать. Надо ехать в университет и держать мобильник заряженным…
        Ошибка контрольной суммы
        Начавшись внезапным утренним шоком, день прошёл математически противоположно - плоско, на уровне шумов ожидания информации. Разогревая ужин, я безуспешно пытался вспомнить какие-либо реперные точки в безмолвной тундре прошедшего дня.
        Ага, сейчас!
        Что-бы хоть как-то заполнить пустоту бездарно прожитого времени, я притащил на кухню карты и лоции Онежского озера, разложил их на столе и стал изучать. Куда же тебя понесло в этой Онеге, Санчо, толстощёкий Одуванчо?
        Нехорошее подозрение, ростки которого проклюнулись тогда, когда я узнал, что Сашка ушёл на моторке в озеро, не исчезало. И мне совсем не нравилась тема этого нехорошего подозрения. Потому что начиналась она со слова… НЛО.
        Я вспомнил наш с Сашкой разговор, ранним утром, на моей кухне, когда Саня рассказал про увиденное им событие: “… справа от Ивановского острова, примерно на расстоянии, равному самому острову, где-то в открытой Онеге, какая-то светящаяся точка носилась ломаными траекториями.”
        Не будучи полностью уверенным, зачем я это делаю, я взял чистый лист бумаги формата “а-три”, положил поверх карты Онежского озера в районе Петрозаводской губы и перерисовал контуры берегов и тех островов, что влезли в размер бумажного листа. Влезли - кусок острова Большой Климецкий и группа островов Малые Климецкие.
        Потом я нарисовал на этой самодельной карте линию, начинающуюся от нашего с Сашкой дома и проходящую мимо Ивановского острова в открытую Онегу. Линия эта обозначала направление, в котором Сашка увидел НЛО. Далее, вспоминая Сашкину теорию о возможных подводных базах “чужих”, я провёл две линии, ограничивающие впадину самых больших глубин, которая пролегала вдоль направления движения ледника.
        Где-то на расстоянии десяти километров на юг от острова Большой Климецкий линия Сашкиного наблюдения пересеклась с глубоководной впадиной. Я обвёл область пересечения и подписал: “Что здесь?”
        Вряд ли я смогу узнать ответ на этот вопрос. Но, если нет никакой информации вообще, любое подозрительное отклонения от шума - это лучше, чем просто шум.
        Измерив линейкой длину линии, соединявшую наш дом с обведённой областью, я пересчитал масштаб. Получилось примерно сорок километров. Чтобы сунуться туда на моторной лодке, сейчас, поздней осенью, надо быть полным безумцем. Или очень хотеть этого. Что, впрочем, было равносильно первому утверждению.
        Я сгрёб все бумаги и пошёл в гостиную. Разложив карты на полу, я сел в кресло, держа свой рисунок перед глазами и начал придумывать причины, из-за которых Сашка, экипированный как для Северного полюса, мог бросить всё и уйти в озеро на катере. Рискуя жизнью при этом. Причин удалось придумать ровно ни одной.
        А в половине одиннадцатого тревожную тишину вечера разорвал телефонный звонок. Оказывается, я задремал в кресле, мозг, уставший от дневного дрейфа, решил отключиться, незаметно для хозяина. Я, буквально панически, схватил мобильник, сердце лихорадочно билось, но надежда дала сбой - звонил не Сашка.
        - Алло! - прокричал я.
        - Витя, - это был Сашкин отец. Голос его дрожал. - Сашка ушёл в Онегу один, никого больше в лодке не было, люди на пирсе видели.
        “А физики?” - чуть было не ляпнул я, но вовремя прикусил язык. Да какие там, нахрен, физики! Конечно же, Сашка собирался идти один, на катере родителей. Поэтому и просил у меня навигатор. Куда-то ему надо было там попасть, в открытой Онеге.
        - Что же теперь делать, Сергей Петрович?
        - Я договорился с чрезвычайщиками, через… в общем, неважно. Завтра утром дают вертолёт. Топлива - на полтора часа. Я пойду в…
        - Я с вами!!! - заорал я. - Сергей Петрович, я иду с вами!
        - Витя, горючка и полётное время стоят…
        - Я доплачу за топливо, Сергей Петрович! Мне надо…
        - Да не надо платить, Витя, - после долгой паузы ответил Сашкин отец. - Люда хотела лететь, но, случись что, от тебя будет больше толку. Завтра в восемь утра я за тобой заеду. Оденься потеплее и возьми там чего надо.
        - Спасибо, Сергей Петрович! Я буду… буду ждать.
        Я долго не мог прийти в себя после разговора с Сашкиным отцом. Сашка учудил по-серьёзному - всё, детство закончилось, и начались взрослые и жестокие игры. Завтра мы собираемся лететь на поиски, которые могут завершиться всем, чем угодно, вплоть до обнаружения Сашкиного трупа.
        Когда мой мозг воспроизвёл комбинацию слов “Сашка” и “труп”, сердце пронзила боль от осознания глубины и безысходности той дыры, куда начинал валиться мой мир. Завтра всё может измениться навсегда. Саня, Саня, ну что же ты наделал?
        Чёрт, надо как-то отвлечься! Про Сашку пока ещё ничего не известно, так что рано паниковать. И, вообще, завтра будет завтра, и есть смысл занять себя какой-нибудь деятельностью.
        Я достал рюкзак и начал готовиться к завтрашней поисковой операции. В рюкзак отправились: тёплый свитер, запасной комплект белья, маленький бинокль, топорик, нож, герметичный фонарик. Бинт, йод, верёвка, спички в водонепроницаемой коробке. Пакеты с изюмом и грецкими орехами, крупа, макароны, несколько банок тушёнки, соль, чай, фляга с водой, кружка, ложка. Маленький примус на твёрдом спиртовом топливе. В отдельный карман рюкзака лёг чехол с плоскогубцами-кусачками и моток мягкой стальной проволоки, практика многих велосипедных турпоходов показала, что этими вещами можно починить почти всё что угодно.
        Подумав, я добавил к содержимому рюкзака компас и мои карты Онежского озера. Ещё раз подумав, упаковал коробку с рыболовными снастями, а сбоку рюкзака пристегнул компактную телескопическую удочку. Последние вещи внезапно вернули меня к реальности - собираясь взять их с собой, я соглашался с тем фактом, что поиски могут затянуться надолго. А “долго” в осенней Онеге обычно долго не продолжалось и могло означать всё что угодно, вплоть до…
        Всё, хватит! Подготовить одежду, обувь, положить деньги и документы в водонепроницаемую нашейную сумку. Потом хлебнуть горячего чая и лечь спать!
        Я так и сделал. Ну, почти так. Потому что, придя на кухню, вместо чая я хлопнул стакан коньяка и заел наскоро сделанным бутербродом. Потом дошёл до дивана в гостиной и, не раздеваясь, отрубился, на сей раз сразу и без сновидений.
        …Лопасти видавшего лучшие времена МИ-8 с присвистыванием рубили воздух над серо-стальной равниной Онежского озера. Гул турбин был совершенно невыносим внутри военно-транспортного салона, приспособленного к перевозке пассажиров примерно так же, как приспособлен товарный вагон. Я не имел ни малейшего представления о том, каким образом Сашкины родители организовали аренду вертолёта. Вряд ли официально - вертолёт не принадлежал ни спасателям МЧС, ни МВД. Пилоты были похожи на классических таёжников-геологов - бороды, свитера, не хватало только гитары и костра.
        Мы летели уже минут пять, и с каждой минутой полёта нарастал градус тревоги, по мере расходования дорогостоящего вертолётного топлива.
        - …!!! - прокричал мне Сашкин отец.
        - Что?!!! - в свою очередь, заорал я в ответ. Наушников для переговоров внутри салона в нынешней комплектации вертолёта нет, и, похоже, никогда и не было.
        Сашкин отец наклонил голову к моему уху и проорал:
        - Мы пойдём расширяющейся “змейкой”. Топлива не так много, поэтому надо смотреть во все глаза! Бери бинокль и ищи с правого борта, а я буду с левого!
        Я кивнул и вытащил из рюкзака свой бинокль. Сашин отец покрутил головой, показывая, чтобы я убрал это недоразумение, и протянул серьёзный морской агрегат. Я пристроился у правого иллюминатора и посмотрел за борт. Бинокль был очень суровый - имея внушительное увеличение, он обладал большим полем зрения. Смотреть в мою игрушку, по сравнению с этим монстром, было всё равно что смотреть в замочную скважину.
        Горизонт, слабо различимая линия на границе двух почти одинаковых сред, накренился - вертолёт закладывал поворот, уходя на “змейку”. В общем, надо решить вопрос с зоной поиска, пока мы не улетели далеко от нужной мне области. Я достал свои лоции и разложил нужные листы на полу. Сергей Петрович, заметив мою возню, подошёл ближе, наклонился к моему уху и спросил, как мне показалось, с некоторым раздражением в голосе:
        - Что ты хочешь тут найти?
        Понять Сашиного отца было можно - вместо того, чтобы тратить дорогостоящее полётное время с пользой, а именно наблюдателем, я тут занимался какой-то фигнёй.
        - Мы сейчас где летим? - спросил я, указывая на лоцию. - Мне надо точно знать.
        Сергей Петрович задумался на несколько секунд и ткнул пальцем в карту:
        - Мы тут. А идём вот туда. Так и будем нарезать “змейку”, примерно отсюда и до сюда.
        Рука его описала широкую дугу, затем ещё одну, и ещё. Где-то эти дуги должны будут прерваться “точкой возврата” - местом, откуда вертолёту гарантированно хватит топлива, чтобы вернуться на базу.
        - Не надо “змейки”, Сергей Петрович, - сказал я.
        - Чего? - не поверил своим ушам Сашкин отец. - Ну и как ты предлагаешь искать? Радара у нас нет, да если бы и был, такую цель как дюралевая моторка…
        - Вот здесь надо искать, - я показал рукой на ту самую область в открытой Онеге, примерно десять километров на юг от острова Большой Климецкий, которую вычислил вчера вечером. По сравнению с территорией, покрываемой нашей предполагаемой “змейкой”, моя область выглядела, мягко говоря, сомнительно маленькой.
        Сергей Петрович замолчал и выпрямился, уставившись в лоцию. Через какое-то время он посмотрел на меня и сказал, стараясь перекричать рёв двигателей:
        - Витя, это примерно пятьдесят километров на восток. У нас и так немного топлива, чтобы сделать хоть какое-то покрытие поиска, а ты предлагаешь взять и тупо пилить по прямой линии. Что там, в этой точке?
        - Пока не знаю, Сергей Петрович, - пробормотал я, - но это пока. Объяснить сейчас не могу, но очень хочу сконцентрировать поиски там.
        Сашкин отец покачал головой, подобрал с пола лоцию и исчез в кабине пилотов. Сейчас бородатые пилоты покрутят пальцами у виска, адресуя жест и идее и мне самому. А Сергей Петрович с пилотами согласится, так как… блин, так как им хочется искать ключи там, где светло, а не там, где потеряли! Ну, не согласятся, так не согласятся! Будем и дальше летать “змейкой”, пока позволит запас горючего.
        Я сел к своему иллюминатору и начал наблюдение. Берег давно скрылся из виду, и сейчас всё поле зрения бинокля занимала серая поверхность холодного озера, покрытая белыми шапками волн - ветер в открытой Онеге был нешуточный.
        Я представил, каково это сейчас - находиться в утлом дюралюминиевом судёнышке среди ледяных волн, вдали от берега, и меня пробила сильная дрожь. Когда мне было лет двенадцать, мы с отцом попали в серьёзный шторм на Ладожском озере. На таком же, как у Сашки, катере “Прогресс-4”. Может, я был слишком мал тогда, но впечатления от серых холмов волн, вздымающихся выше катера, врезались в мою память навсегда. Мы тогда с отцом молились всем богам, каких знали, чтобы, хотя и надёжный, но таки единственный, двадцатипятисильный мотор “Вихрь” не заглох. Отец аккуратно добавлял обороты, когда катер карабкался в гору и сбрасывал газ, когда катер катился с гребня, чтобы утюгом ухнуть в подножие очередной волны. Мотор выдержал и дотащил нас, к величайшему облегчению, до знакомых берегов.
        Тогда никаких спутниковых навигаций не существовало, да и с картами было, скажем, не особо, и мы шли по компасу и по памяти, стараясь попасть в “игольное ушко” нужного нам пролива. Ошибка в одну сторону - и мы уходим в открытую Ладогу, без средств связи и без достаточных запасов топлива и еды. Ошибка в другую сторону - и мы выскакиваем на опасные подводные скалистые мели, или луды. И неизвестно, что было бы меньшим злом в такой шторм.
        Моего плеча коснулась рука, и я вздрогнул от неожиданности. Это вернулся Сашкин отец. Я ожидал от него всего, чего угодно, но только не слов о том, что мы идём по указанному мной азимуту. И, правда, до меня дошло, что вертолёт уже давно резко не перекладывал курс. Я и обрадовался и напугался одновременно.
        Ответственность - страшная штука, а тут я как бы становился крайним во всём. В общем, я только и смог, что растерянно пробормотать в ответ: “Спасибо!”, но Сашкин отец хлопнул меня по плечу и сказал: “Давай к иллюминатору, за дело!”, после чего сел с биноклем у левого иллюминатора. Я уткнулся в свой бинокль, до рези в глазах стараясь проникнуть в каждый квадратный метр поверхности озера, но, кроме белых барашков волн, ничего на бескрайней водной равнине не было. Я слился с биноклем в одну простую нервно-оптическую систему, которая сканировала пространство, без единой мысли в своей аналоговой нейросети.
        Вертолёту МИ-8 требуется примерно пятнадцать минут, чтобы пролететь пятьдесят километров с крейсерской скоростью. Минуты шли, но ничего не менялось за стеклом иллюминатора, всё та же однообразная серая поверхность осеннего озера. Моё настроение портилось прямо пропорционально пройденным минутам.
        В салон выглянул второй пилот и сообщил, что мы на месте, после чего добавил, что никаких признаков катера не наблюдается.
        Сашкин отец подошёл ко мне, наклонился и проорал в ухо:
        - Что дальше будем делать, Виктор? У тебя есть какие-нибудь идеи?
        К его, Сашкиного отца, удивлению, идея у меня была. Она родилась буквально секунду назад:
        - Сергей Петрович, какой ветер был здесь вчера и сегодня? Направление ветра. Пилоты могу спросить по радио?
        - Зачем тебе?
        - Чтобы понять направление, куда мог дрейфовать катер из этой точки, где мы сейчас, если у него кончился бензин.
        Сашкин отец посмотрел на меня удивлёнными глазами. Я бы сказал, очень удивлёнными. Видимо, с его точки зрения, я продолжал чудить, и делал это с большой фантазией. Но, тем не менее, он кивнул и сказал:
        - Пошли к пилотам.
        Мы прошли в кабину и попросили командира связаться по радио с метеоцентром. Что первый пилот и сделал, и через минуту мы узнали, что и вчера и сегодня в этой области Онежского озера дул устойчивый южный ветер. Я сходил в салон за своей картой, показал Сашкиному отцу и второму пилоту, чтобы они наклонились поближе, и сказал:
        - А вот сейчас давайте делать “змейку”! От того места, где мы сейчас, прямо на север, к Климецким островам и далее по обстоятельствам.
        Ну, а что ещё нам оставалось делать? Онежское озеро большое, если, в принципе, всё равно, где искать, то почему бы не поискать там, куда последние пару дней дул ветер?
        Мы с Сашкиным отцом вернулись в салон и заняли свои наблюдательные посты. Появление второго пилота, вернее, повисание в воздухе его крика “Катер!!!”, по внезапности и силе воздействия, было равносильно объёмному взрыву. Я и Сергей Петрович подскочили на месте и, не выпуская из рук биноклей, бросились в кабину.
        - ГДЕ?!!!
        Второй пилот ткнул рукой чуть правее по курсу, где виднелась какая-то земля и несколько островов. Да, действительно, недалеко от маленького острова с маяком, на воде наблюдалась белая точка.
        Мы с Сашкиным отцом синхронно вскинули бинокли. Сергей Петрович, как более опытный поисковик, первым разглядел ужасающий по своей непоправимости факт о том, что в катере никого не было. Командир двинул ручку управления и направил вертолёт к катеру.
        - Что это за место? - крикнул я, рассматривая остров в бинокль.
        - Это остров Речной, также называемый Маячным, - ответил второй пилот. - Из группы островов Малые Климецкие.
        Остров был маленький - может, полсотни метров на сотню. Кроме вышки маяка, на острове ничего не было, если не считать несколько деревьев и редкие пучки кустарников. На расстоянии метров пятидесяти от берега на волнах качался катер. Я разглядел, что от носа катера под углом в воду уходила верёвка.
        Через минуту первый пилот аккуратно подвесил машину в десятке метров над моторной лодкой и сделал отмашку рукой, показывая, чтобы мы убирались из кабины. Мы вернулись в транспортный отсек. Второй пилот открыл дверь. Я и Сергей Петрович, держась за страховочную сетку, натянутую вдоль стенок отсека, высунули головы в ревущий туман.
        Внизу висело облако водной пыли, поднятое воздушным потоком от мощного ротора МИ-8. Сквозь водную завесу виднелся катер, безвольно болтающийся под ударами волн. Мы убедились, что в кокпите катера никого не было. Более того, катер, вообще, был девственно пуст, никаких вещей не было видно, если не считать тёмного прямоугольника, лежащего на переднем сидении, причём водительском, а не пассажирском. Спасательный круг, однако, присутствовал, закреплённый на носу катера.
        Катер качался на одном месте, привязанный к уходящей в воду верёвке. Кто-то поставил катер на якорь, после чего таинственным образом исчез.
        Я прокричал в ухо Сашкиному отцу:
        - Это ведь ваш катер?! Что будем делать?!
        Сергей Петрович, ничего не ответив, бросился в кабину. Я посмотрел на пилота, но тот только пожал плечами. Ничего не понимая, я остался стоять у открытой двери, обдуваемый роторным потоком воздуха вперемешку с водной пылью и думал о том, что именно мне придётся предпринять в следующую минуту. Сашка в катере отсутствовал, рюкзака и других вещей там ещё Сашка тащил с собой тоже было не видно. Конечно, вещи могли лежать в носовом отсеке, невидимые сверху, но что-то мне говорило, что их на борту катера нет.
        Второму пилоту надоело ждать непонятно чего и он решил закрыть дверь, так как ему приспичило пойти в кабину, а оставить меня одного рядом с дырой в окружающий мир пилот не решался.
        - Не закрывай! - раздался крик, слышимый даже сквозь свист лопастей и турбин.
        Сашкин отец, выбравшись из кабины пилотов, что-то вытаскивал из угла салона. Что-то оказалось большим рюкзаком, двадцатилитровой металлической канистрой и непонятным мне тюком.
        Вертолёт качнулся и плавно заскользил в сторону острова.
        Надев дождевик и нацепив рюкзак на спину, Сергей Петрович подошёл к нам и проорал:
        - Вертолёт ещё может висеть тут минут двадцать, потом горючки не хватит на возвращение. Я высажусь на остров, доберусь до катера и буду искать, пока хватит бензина. Надеюсь, бензобаки на катере не пустые. Витя, лети домой, ты и так сделал очень много. Если бы не твоя, непонятная мне выходка, или даже две выходки, мы бы так и болтались возле Петрозаводской губы и никогда не нашли бы катер.
        - Я иду с вами, Сергей Петрович, - ответил я.
        - Витя, я…
        - Я иду с вами! - отрезал я. - Вторая пара глаз, смотрящая в противоположный борт, вам точно не помешает. Равно, как и продукты, соль, удочка и примус.
        Сашкин отец не нашёл никакого аргумента в ответ, лишь снова покачал головой. Одобрительно, конечно, же.
        - Это правильно! - вставил своё мнение пилот. После этого он открыл какой-то шкафчик, вытащил небольшую рацию и протянул её мне:
        - Возьмите. Станция не блеск, конечно, но что есть. В случае чего до каких-нибудь рыбаков достучаться можно.
        - Спасибо! - ответил я, убирая рацию в свой рюкзак. - Вернёмся - отдам.
        - Так куда же вы денетесь? - оптимистично ответил бородач. - Конечно, отдадите!
        - Спасибо, мужики! - сказал Сергей Петрович, обращаясь ко всем сразу. - Давайте, бросайте лестницу.
        Я, в общем-то, напрягся от услышанного, поскольку, как дитя города, я наивно думал, что сейчас мы нацепим альпинистского типа сбруи, пристегнёмся карабином к тросу и лебёдка нас плавно опустит вниз.
        Щас!
        Лебёдка существовала лишь в голливудских боевиках, а в нашей суровой реальности вниз была сброшена очень брутальная верёвочная лестница, болтающаяся в нисходящем потоке воздуха как сопля на ветру. Я и на земле-то толком не могу лазать по верёвочной лестнице, не то, что тут! Придётся устраивать цирк с акробатами и клоунами. Однако, Сергей Петрович решительно подошёл к двери и, повернувшись к двери спиной, начал искать ногой первую перекладину лестницы.
        - Если не вернёмся через пару дней, - заорал он, обращаясь к пилоту, - вы примерно знаете, где нас искать! Мы будем идти в сторону Петрозаводска, пока хватит бензина.
        Пилот кивнул утвердительно.
        Сергей Петрович нащупал перекладину и начал медленно опускаться. Канистра с бензином, привязанная к петле из брючного ремня через плечо, висела сбоку от рюкзака и нещадно болталась. И вся эта масса старалась оторвать Сашкиного отца от лестницы и делала спуск по веревочной сопле равносильным подвигу.
        Подождав, пока Сашкин отец спустится на пару метров, свою часть подвига начал выполнять я. Мне было легче по причине более компактного телосложения и наличия всего лишь одного рюкзака. Хотя и очень тяжёлого.
        Вертолёт висел в небе над нами огромной тушей дракона-громовержца, сюрреалистически невозможный, посылающий вниз поток воздуха, по силе воздействия похожий на мощный водопад. Первый пилот знал своё дело как надо - тяжёлая машина замерла над одной точкой как приклеенная, несмотря на сильный ветер. Вцепившись в очень хрупкие на вид перекладины, стиснув зубы, метр за метром мы спускались в водно-пылевую бездну. Наконец, Сашкин отец добрался до земли и спрыгнул с лестницы, после чего тот же цирковой номер повторил я. Мы дали отмашку и лестница стала втягиваться наверх. Второй пилот, высунувшись из двери и подтравливая верёвку, опустил нам тот самый непонятный тюк. Как только мы отцепили его, второй пилот показал нам руку с большим пальцем вверх, и вертолёт пошёл вперёд с набором высоты.
        А ещё через минуту мы с Сергеем Петровичем остались один на один с ветром, маяком и качающимся на волнах катере.
        - Как мы доберёмся до катера? - спросил я.
        - На резиновой лодке.
        Ну да, как же я сразу не догадался, что это за тюк? Резиновая лодка, что же ещё!
        Вдвоём мы достаточно быстро надули лодку “Нырок” и отнесли её и остальные вещи к каменистому берегу.
        - Витя, лодка маленькая, поэтому мы сделаем вот что, - сказал Сергей Петрович. - Первым рейсом я отвезу тебя, потом вернусь за рюкзаками и канистрой. Так будет безопаснее, мало ли что случится с якорем, ты на вёслах не дашь катеру разбиться об камни.
        - Ага, разумно, - ответил я.
        Через полчаса мы и наши вещи были на борту катера. Какое-то время ушло на то, чтобы выпустить воздух из резиновой лодки, свернуть её и засунуть за спинку пассажирского кресла.
        Осмотр катера выявил следующие детали: спасательный жилет был на месте, наличие спасательного круга на носу катера мы заметили ещё сверху, из вертолёта. Никаких Сашкиных вещей, как я и предполагал, на борту катера не было. Бензина оказалось ровно половина одного бака. Второй бак был пуст. Кроме этого, в катере находилось две пустые двадцатилитровые бензиновые канистры. Похоже, что Сашка хорошо подготовился к этому походу.
        Тут стоило уточнить, что “Прогресс-4” семьи Савельевых, в отличие от катера моего отца на Ладоге, имел два подвесных мотора - уже упомянутую ранее сорокасильную “Хонду” и старый, но добрый “Ветерок-8”, надёжный мотор советской эпохи. Последний был “двигателем аварийного дня”, подвешенный к краю лодочного транца на тот случай, если “Хонда” откажет. Бесконечно полезная вещь вдали от берегов - медленно идущий катер лучше быстрого, но неподвижного.
        Воды внутри катера было очень много, маленькие волны гуляли выше пайол - напольного настила, лежащего на шпангоутах дюралюминиевого корпуса. Наверное, накидало волнами, а, может, дождь помог. Вычерпывать эту воду было неблагодарным занятием - если “хондовский” мотор заведётся, то, поставив катер на глиссирование, можно открыть кормовую пробку и вода выльется за борт самотёком.
        Чёрный прямоугольник, лежащий на водительском сидении катера, оказался уже знакомым мне алюминиевым кейсом с обрезиненными углами. Именно в нём Сашка уносил от меня спутниковый навигатор. Примотанный верёвкой к креслу и закрытый наглухо стягивающими замками, кейс, похоже, служил надёжной защитой от воды тому, что находилось внутри. Затаив дыхание, я размотал верёвку, открыл замки и откинул мокрую крышку. Так и есть! Внутри, всё также аккуратно упакованный в плотное поролоновое гнездо, лежал мой GPS-навигатор. Больше в чемодане ничего не было, за исключением сложенного пополам листа из школьной тетради в клеточку. Я развернул листок и увидел Сашкины каракули. Гики и ботаники не любят писать ручкой, когда есть клавиатуры компьютеров.
        Я окликнул Сергея Петровича, который ковырялся с чем-то моторным на корме катера.
        - Нашёлся мой навигатор, - я показал на лежащее в чемодане устройство.
        - Что нашлось?
        - Прибор спутниковой GPS навигации. У нас на яхте стоит, вернее, стоял.
        - А почему он сейчас тут, на катере?
        - Ну, в общем, Саша попросил его у меня, на пару дней, - ответил я, - перед тем, как… исчезнуть. Я тогда даже и предположить не мог, зачем ему навигатор.
        - А теперь знаешь? - спросил Сергей Петрович.
        - Думаю, знаю. Надо найти аккумулятор, надеюсь, он тоже на катере. И, кстати, вот, в чемодане лежала Сашина записка, - я протянул листок бумаги. - Я не читал. Да и не смог бы, его каракули я никогда не понимал.
        Сашкин отец схватил листок, развернул и начал жадно читать, шевеля губами. А дочитав, сел на одно из сидений, выронив записку. Листок упал в воду, гуляющую по дну катера, и медленно поплыл в сторону кормы.
        - Что там?! - спросил я, уже понимая, что ничего хорошего не услышу.
        - Саша, - ответил Сергей Петрович, - он… его…, скорее всего, что он жив.
        - Жив?!!! - вскричал я. - Так это же хорошая новость!
        - Он жив. Но…, - Сашин отец задумался, подбирая нужное слово, - его мы больше не сможем увидеть.
        Я вцепился в спинку соседнего кресла, пытаясь наложить рациональный покров логики на услышанное. Получалось с трудом.
        - Что это значит, что мы его не сможем увидеть? - выдавил я.
        Сергей Петрович подцепил из воды мокрый листок бумаги и протянул его мне:
        - На, читай сам.
        Я развернул Сашкину записку. Несмотря на мои опасения, почерк был почти разборчивый, видимо, Александр очень старался:
        “Здравствуй тот, кто читает сейчас это письмо! Надеюсь, что ты нашёл письмо в катере ПРОГРЕСС-4 с бортовым номером Р12 -07 ПШ, а не где-либо ещё! Также я надеюсь, что катер зацепился где-то якорем за дно, а не разбился о скалы, так как я просто сбросил якорь на десятиметровой верёвке, пока ещё был в открытом озере.
        Ещё я очень надеюсь, что ты не выкинешь письмо сразу за борт, а дочитаешь до конца, так как для меня это очень, ОЧЕНЬ, важно!
        - - - -
        Спасибо, что не выкинул письмо! Теперь сразу о хорошем. Я, Александр Савельев, 1986 года рождения, жив, полностью здоров и нахожусь в безопасности. Эту новость очень бы хотели услышать мои родители, поэтому у меня огромная просьба - позвоните, пожалуйста, Сергею Петровичу Савельеву по телефону 9118743… или Людмиле Ивановне Савельевой по телефону 9116454… и сообщите им про это… Спасибо заранее!
        Теперь о плохом. В тот момент, когда ты, незнакомец, читаешь это письмо, я нахожусь очень далеко, дальше, чем ты можешь предположить. И сейчас, когда я пишу эти строки, мне чертовски тяжело. Мне страшно хочется плюнуть на всё и вернуться домой. Тяжело, потому что я не смогу увидеть родителей, свой дом и, вообще, всё, что я знал, в течение четырнадцати лет. Это огромный срок для меня и, наверное, бесконечность для моих родителей. И, если ты ещё не выкинул письмо, ты должен понять, какой я сделал выбор. Пожалуйста, сообщи это моим родителям тоже.
        - - - - -
        Для родителей:
        Я вас очень люблю и буду считать дни все оставшиеся года. Очень хочется сказать, что, может, я смогу передать какую-то весточку, но это невозможно. Только через четырнадцать лет!
        Простите меня!
        Саша.”
        Не знаю, как долго я смотрел на точку после Сашкиного имени. От этого занятия меня отвлёк странный звук. Я поднял голову и увидел, что Сашкин отец плачет, закрыв лицо обеими руками. Его плечи содрогались. Никогда ещё в жизни я не видел рыдающего взрослого мужчину, и эта картина полностью лишила меня самообладания и способности рационально оценивать действительность. Я отвернулся к носу катера и дал глыбе факта придавить сознание, а чувствам - волю.
        Что было дальше, я помню решительно плохо. Размазанные слёзы на моих щеках, вперемешку с каплями дождя и брызгами волн, перелетающих через лобовое стекло. Снова рыдающий Сергей Петрович, уткнувшийся мне в плечо. Дым папирос - не куривший уже лет пять, Сашкин отец нашёл завалявшуюся пачку какого-то замшелого курева в бортовом ящике катера и начал неистово смолить одну “палочку смерти” за другой. Снова слёзы, сетования на то, что он, Сашкин отец, так и не успел поговорить с сыном за последние дни - завалы на работе, дома только поздней ночью, то, сё. Да пошла она, эта работа, так как из-за неё в жизни не остаётся места для того, что есть настоящая ценность - общение с теми, кто для тебя дороги! И обычно это понимаешь тогда, когда уже становится поздно…
        Я слушал бормотание приходящего в себя Сергея Петровича, тупо уставившись в переливающуюся от борта к борту воду под ногами, и кивал, соглашаясь. Смириться с тем, что было написано Сашкиной рукой, получалось очень плохо. Хотелось напиться до посинения, свалиться куда-нибудь, потом очнуться на следующий день, а всё вокруг по-старому. Но по-старому уже, к сожалению, не будет…
        Однако погода начинала портиться не на шутку, и нам следовало что-то предпринимать. Бензина, по прикидками Сергея Петровича, было часов на пять хода, если идти на “Ветерке” и где-то часа на полтора, если на основном моторе. Вопрос только в том, на каком моторе мы пройдём большее расстояние, и этот вопрос пока оставался открытым.
        Теперь навигация. Я нашёл свой тяжёлый свинцово-щелочной аккумулятор в носовом отсеке катера. Подключив питание к GPS-навигатору, я с удовлетворением увидел, что в аккумуляторе больше половины заряда. Через минуту навигатор подцепился к нескольким спутникам, и на экране отобразилась карта с нашей отметкой на ней.
        Моё внимание привлёк буфер “истории” в памяти устройства, в котором хранились ранее набранные или отмеченные на карте координаты. В буфере лежало около десятка записей, даты которых были ещё летние, со времён наших походов на родительской яхте. А вот последняя запись была позавчерашняя. Скорее всего, “то самое” Сашкино место, о котором он упомянул перед уходом.
        Я вывел эту запись на дисплей, изменил масштаб карты и… сгрёб в кучу кусочки выпавшей и разбившейся челюсти. Записанная в памяти прибора точка лежала в той самой области карты, которую я вчера обвёл ручкой и подписал “Что здесь?”
        - Сергей Петрович, похоже, в памяти навигатора записана точка, куда Саша направился на катере. Дата записи - позавчерашняя.
        Сашкин отец подошёл ближе и наклонился к экрану навигатора и… рухнул на соседнее сиденье:
        - Витя, это же то самое место, куда ты направил вертолёт!
        - Угу, оно и есть, - пробормотал я.
        Сергей Петрович закурил очередную сигарету, затянулся, и сказал:
        - Витя, я могу поверить во всё, что угодно. В монстров, эльфов и в летающие тарелки. Но я не поверю, что ты вот так вот взял и высосал идею из пальца. О том, куда нам надо было лететь.
        - Похоже, что ваш последний вариант ближе всего к истине, - ответил я.
        - Что-о?!
        Скрывать правду не имело никакого смысла. Я вкратце пересказал связанные (по моей версии, конечно же) между собой события - увиденное Сашкой НЛО, Санину же идею насчёт подводных баз и моё вчерашнее рисование по карте.
        - Бред, - резюмировал Сергей Петрович, выслушав мой рассказ до конца. - Но, кроме этого бреда, никакой другой теории у нас нет. Сколько километров от нас до той точки?
        Я отметил курсором обе точки, навигатор пересчитал расстояние:
        - Одиннадцать километров. Саня написал в записке, если это, конечно, его записка, что якорь он бросил тогда, когда был в открытом озере. Так что это счастливая случайность, что катер зацепился за дно в пятидесяти метрах от скал. А вообще, при таком ветре и волнении, как долго пустая моторная лодка может дрейфовать одиннадцать километров?
        - Не очень долго, - ответил Сергей Петрович. - Парусность немалая, лодка сидит высоко в воде.
        - Получается, что Сашка не так уж и давно покинул катер, - предположил я.
        - Думаю, сегодня утром, - согласился Сашкин отец. - Или даже днём. Вот только вопрос, куда именно покинул? И каким образом? Подводная лодка? Пиратское судно? Вертолёт? И почему, чёрт возьми, четырнадцать лет?!!
        Я замолчал, не мешая разгореться новому всплеску эмоций. Нелепый срок в четырнадцать лет выбивал все возможные земли из-под ног наших размышлений. Что такого могло случиться с Сашкой, куда он влип на столь сумасшедшее время без возможности связаться с домом? Какая-то секретная тюрьма, а Сашка - суперопасный преступник века? Суперлаборатория, куда устроился работать гениальный ботаник? В конце концов, вряд ли мы что-то сможем сделать, и остаётся лишь один проверенный способ - время. Которое ещё должно будет пройти. Но время - это палка о двух концах.
        - Давай дойдём до той точки, - неожиданно сказал Сашкин отец.
        - Что? - отрешённо переспросил я. Мои мысли были где-то в другом месте.
        - Я говорю, давай на доберёмся до тех координат, что в твоём навигаторе.
        - Так там же открытое озеро, - сказал я, - ничего нет, кроме волн. И что делать потом, когда не хватит бензина?
        - Витя, мне это надо. Бензина должно хватить, мы пойдём медленно, на малом моторе.
        Я полминуты обдумывал ситуацию, глядя на серую равнину в белых барашках волн вокруг нас. Одна уверенность, что бензина хватит, таяла на глазах, а другая - что всё это не самая лучшая идея, росла.
        - Ну, давайте попробуем. Всё равно, это почти по пути домой, просто сделаем крюк. В крайнем случае, будем дрейфовать, продукты есть, координаты знаем, может, по рации до кого достучимся.
        Сергей Петрович кивнул и пошёл на кормовую банку - готовить мотор к запуску. Я устроился на переднем кресле и поудобнее закрепил навигатор. После чего полез на нос, вытаскивать якорь.
        Это оказалось не таким простым делом - видимо, постоянные рывки катера вогнали лапы якоря в грунт очень сильно. Тем не менее, мне удалось подтянуть катер как можно ближе к якорю, так, что верёвка уходила в воду почти вертикально. После чего с помощью крепких выражений и некоторой сноровки я смог выдернуть якорь из грунта. Забросив якорные принадлежности в носовой отсек, я перебрался в кокпит.
        Сергей Петрович завёл мотор. Звук выхлопа и последующее за ним движение катера привнесли некоторое разнообразие в депрессивную действительность последних часов, прожитых с потусторонним налётом уверенности, что всё это происходит либо не со мной, либо не сейчас.
        Первым делом мы избавились от сотни килограммов воды - я сидел за рулем, стараясь держать катер на глиссировании во впадинах между гребнями волн, а Сашкин отец, опасно свесившись за кормовой транец, выкручивал пробку. Через несколько минут вода вытекла и мы заглушили “Хонду”, перейдя на “Ветерок”.
        Сашкин отец остался сидеть на корме, держась за румпель поворотной рукоятки управления мотора. Рулевое дистанционное управление с водительского кресла было проведено только к “Хонде”.
        Примерно через десять минут так называемого хода мы заглушили “Ветерок”, так как слабый мотор совершенно не справлялся с волнением - катер еле полз. Пришлось вернуться обратно, и с мощным сорокасильным агрегатом дело пошло значительно лучше - цифры километров на дисплее навигатора, означающие расстояние до цели, понемногу уменьшались.
        Но за всё надо платить. Когда мы добрались до места, топливный бак был почти сухой, и всё, что у нас осталось - это двадцатилитровая канистра, которую Сашкин отец притащил на себе с вертолёта.
        - Мы в точке! - крикнул я, сверившись с навигатором, и Сергей Петрович заглушил мотор. Навалилась звенящая тишина, ощущаемая даже сквозь шум ветра и удары волн о борта катера.
        Держась за металлическую раму ветрового стекла, мы стояли в носовой части кокпита катера и смотрели вокруг. Никакой разницы по сравнению с тем местом, откуда мы прибыли - ветер, волны, серое небо и больше ничего. Разве что где-то тут Сашка покинул этот катер, оставив нам записку, горечь утраты и непонятное чувство, максимально просто описываемое одним вопросом: ЗАЧЕМ?!!
        …Дальнейшие события отложились в сознании в ускоренно-смазанном режиме. Вылив бензин из канистры в бак, мы какое-то время крутились вокруг этой координатной точки. Сашкин отец, совсем потеряв голову, нарезал круги, невзирая на волны, опасно бившие в борт при смене курса. Держась одной рукой за руль, а другой рукой - за рукоятку газа, Сергей Петрович стоял, обдаваемый прилетающими иногда вёдрами воды. По его лицу стекали капли, и я уже давно не знал, слёзы это или вода.
        Каким-то образом мне удалось уговорить Сашкиного отца взять курс домой.
        Мы смогли приблизиться к Петрозаводску километров на двадцать, когда мотор, недовольно фыркнув, замолчал. С сухими баками нам ничего не оставалось делать как лечь в дрейф. К счастью, ветер из южного поменялся на восточный, и, теоретически, через несколько дней мы могли доползти до какой-нибудь цивилизации. Но до этого надо было ещё дожить. И спрятаться от дождя. И согреться.
        Катер был оборудован штатным тентом, натягиваемым на каркас, состоящий из двух П-образных перекладин. Мы установили тент и получили некоторое подобие комфорта. Я занялся приготовлением ужина, благо, в отличие от мореплавателей, у нас не было проблем с водой. Вот она, онежская вода прямо за бортом, очищенная природным естественным фильтром - шунгитом.
        Сергей Петрович установил на корме катера самодельную алюминиевую мачту высотой метра три, на которой находились: уголковый радиолокационный отражатель и непонятная штуковина. Последняя оказалась проблесковым маяком. Собранный из ярких светодиодов, маяк сверкал красными вспышками раз в три секунды, передавая сигнал SOS. Сергей Петрович пояснил, что аккумулятора должно хватать на неделю непрерывной работы. Подготовленный катер у семьи Савельевых, надо отдать должное.
        У меня, тем временем, подоспел ужин - макароны с тушёнкой по-флотски и горячий чай на сладкое. Незамысловатая еда, но вкусней её, как уже не раз казалось, ничего нет. Котелок опустел в считанные мгновения. Потягивая сладкий чай из металлической кружки, я подумал, что, если не учитывать причины, из-за которой мы вышли в осеннее озеро, то можно было бы насладиться незабываемым чувством уюта.
        Время от времени я включал рацию и запускал сканирование каналов, в надежде найти какое-нибудь судно, но каждый раз результат был отрицательный. Судя по навигатору, который я также включал на короткое время, экономя аккумулятор, мы были примерно в десяти километрах от берега. Оба мобильника, мой и Сергея Петровича, были пока бесполезны в этих краях.
        Мы сняли кресла и разложили их на полу кокпита. Температура воздуха за бортом катера заметно понизилась - восточный ветер принёс за собой холодный материковый фронт. Пришлось надеть всю запасную одежду, что была с собой и застегнуть куртки до носа, Я проверил запас твёрдых таблеток для примуса, отложил в сторону необходимый минимум, а остальные пошли на роль отопления - я поставил работающий примус на пол между нашими “кроватями”. Через какое-то время нам показалось, что стало теплее, но это мог быть чисто психологический эффект.
        Мы лежали, глядя на бледный синий огонёк спиртового пламени. Я слушал Сергея Петровича, который разошёлся в воспоминаниях. За один час я узнал нового про Сашку в частности и семью Савельевых, в общем, наверное, больше, чем за всю предыдущую жизнь.
        Так мы и проводили время. Несколько раз я вставал со своей нагретой “кровати”, чтобы сменить таблетку в примусе, а заодно посканировать радиочастоты, держа рацию под потолком тента. Какое-то время я молча слушал тишину радиоэфира, глядя сквозь лобовое стекло на нос катера, освещаемый вспышками маяка, потом выключал станцию и снова шёл “в кровать”.
        Незаметно наступила ночь, скажем честно - не самая лучшая ночь в моей жизни. Спал я очень плохо, просыпаясь от особо резких ударов волн. Мне снился Сашка, машущий на прощанье рукой и шагающий за борт катера с ноутбуком под мышкой…
        А утром, сканируя радиоканалы, я наткнулся на переговоры, судя по всему, промысловиков. Подняв рацию как можно выше, я смог до них достучаться. Мужики оказались стоящими - деловито спросили, не знаем ли мы случайно наших координат? К их удивлению, мы случайно знали и, примерно через час, мы уже двигались в сторону Петрозаводска, на привязи у МРБ - малого рыболовного бота типа “КОЛА”.
        Перезагрузка
        За неделю, прошедшую после нашего возвращения на найденном катере Савельевых, я успел немного привыкнуть к тому факту, что жизнь поменялась. Теперь она делилась на два периода - до Ухода и после Ухода. Второй период характеризовался гораздо меньшим количеством телефонных звонков, отсутствием идей, подавленной серятиной бытия. Не хотелось ровным счётом ничего.
        Родители Сашки заявили в милицию, и по факту исчезновения их сына было возбуждено уголовное дело. Действие больше номинальное, чем несущее какое-то практическое значение, потому как концы, в буквальном смысле слова, ушли в воду.
        Сашкино письмо, найденное в катере, было направлено на почерковедческую криминалистическую экспертизу, по установлению условий выполнения записи. То есть с целью определить, написан ли текст человеком в обычной обстановке и обычном его, человека, состоянии, или наблюдается влияние посторонних факторов, таких как физическое недомогание, алкогольное опьянение или присутствие аффекта.
        Я был настроен скептически как в отношении уголовного дела, так и в отношении будущего результата почерковедческой экспертизы. Так как не верил, что здесь замешан какой-то криминал. Во-первых, Сашка просто не такой человек, чтобы физически во что-то вляпаться. Ну не мог он и всё! Во-вторых, Сашка в последние дни был, скажем, не совсем такой, как обычно. Сейчас, задним числом, мне кажется, что он давно что-то замышлял. То есть случившееся, как я был почти уверен, было его, Сашки, рук дело. Но и в том, и в другом случае, в дополнение к первому вопросу - “Зачем?”, башней до неба вырастал другой вопрос - “Что именно случилось?”
        Ответ пришёл неожиданно. Но, как и полагается любому уважающему себя Важному ответу, он породил целую лавину Важных вопросов.
        На этом месте я хочу серьёзно предупредить читателя - если он, читатель, всерьёз опасается за свою психику, а также и своё здоровье (по ряду причин), то ему, читателю, лучше прямо сейчас прекратить чтение, сжечь распечатку, стереть файл со своего компьютера или планшетки, отформатировать все жёсткие диски, вытащить их из компьютера, утопить в озере и ухать в деревню. Пока всё не уляжется. В общем, я предупредил!
        Шла вторая неделя после того, как я и Сашкин отец вернулись с поисков. Я был дома, сидел в своём так называемом офисе и искал в интернете всё, что каким-то образом относилось к Онежскому озеру, запускам с Плесецкого космодрома, кораблекрушениям, рыболовному промыслу, аномальным явлениям и далее по списку.
        В Сети попадалось много странного и таинственного. Например, тайны острова Большой Климецкий, самого крупного (длина - тридцать, ширина - девять километров) острова по пути из Петрозаводска в архипелаг Кижи. В семидесятых годах прошлого века там был такой случай - капитан флота Петрозаводского рыбокомбината прибыл на остров порыбачить, в частном порядке, с группой из нескольких человек. Всё было нормально, пока капитан не пошёл в лес. И вышел из него… через тридцать четыре дня, жутко грязный и исхудавший. Всю информацию о том, что случилось с капитаном, похоже, засекретили не хуже Розуэлловских событий.
        Другой рыбак, уже в девяностых годах, остановившись на Большом Климецком острове под вечер, оставил лодку на берегу и пошёл в лес набрать дров. И вдруг он увидел берег и свою лодку прямо перед собой, как будто он сделал круг по лесу и вернулся к своей лодке. Но суть в том, что он, опытный рыбак и лесник, не делал никакого круга! Забыв о костре, рыбак пять раз повторял свой маршрут, сверяясь с компасом, но результат был тот же.
        “Снова Большой Климецкий остров”, - подумал я. Не исключено, что эти аномалии каким-то образом связаны с теми событиями, в которые умудрился вляпаться Сашка. Знать бы ещё, что за события и какие там аномалии.
        Щебёночный карьер неподалёку от Онежского озера. При добыче щебня его сваливают в кучи - отвалы. Время от времени на этих отвалах стали появляться изображения, чаще всего - лицо старика. По словам очевидцев, изображения возникали быстро, за одну две ночи. Сделать такое на столь неустойчивом материале как куча щебня - очень трудоёмкая работа, очень сложно представить, что кто-то, следуя графику работы карьера и не спя ночами, вытворяет такие шутки. В общем, наш карельский аналог знаменитых кругов на полях.
        Деревня Щукнаволок, что в ста двадцати километрах от Петрозаводска. В тысяча девятьсот двадцать восьмом году над деревней пролетел странный цилиндрический объект и упал в озеро Ведлозеро, на берегу которого и расположена деревня. Времена были очень строгие, всё было оцеплено и засекречено. Но мальчишки умудрялись доплывать до того места - упавший цилиндр лежал примерно в семидесяти сантиметрах от поверхности воды - на нём можно было стоять, а рыбакам было неудобно рыбачить, так как сети цеплялись за ЭТО…
        Пустующая стена моего “офиса” понемногу наполнялась распечатками, записками, фотографиями, приклеенными “скотчем” к обоям. Я распечатывал всё, представляющее хоть какой-то интерес, в надежде найти зацепку для разгадки мистического исчезновения Сашки. Но все усилия были тщетны. Поэтому можно было считать, что всё, что я знаю наверняка - это координаты, записанные Сашкой (или кем-нибудь ещё) в память GPS-навигатора. Координаты некой точки в открытом Онежском озере, примерно одиннадцать километров на юг от острова Большой Климецкий.
        Я изучил все лоции, все карты, отчёты Карельского Филиала Академии наук, все, какие только смог найти. А ранее, днём, я смотался к знакомым водным спасателям, порасспросить, не знают ли они чего-нибудь об этом районе озера. Спасатели помотали головами и послали меня очень далеко - к судоводителям с Петрозаводского рыбокомбината, очень суровым профессионалам, которые знали район как свои пять пальцев.
        Но никто из профессионалов, ни тех ни других, даже ухом не вёл, когда я называл координаты и показывал точку на карте, все сходились в одном мнении - нифига в той точке нет!
        Правда, один пенсионер рыболовного флота дал мне телефон другого пенсионера, военного моряка с завода “Авангард”. Тот моряк, в своё время, много походил по Онеге в составе военной комиссии по приёмке уникальных деревянных тральщиков и мог что-нибудь знать. И вот час назад мне удалось дозвониться до отставника и договориться о встрече, завтра, во второй половине дня. Пенсионер оказался настроен вполне положительно, хотя я, честно говоря, ожидал, что он пошлёт меня на…
        А пока я продолжал сидеть за компьютером, невзирая на деньги, утекающие с каждой минутой висения в интернете через телефонный модем. Поисковые машины, словно рыболовные сети, вылавливали разное - феномены острова Валаам, тайны карельской горы Воттоваара, карельские петроглифы, Ладожская Несси, тайна карельской Пегремы - святилища времён неолита, каменные лабиринты Карелии, НЛО посёлка Нелгомозеро, “Золотая чаша” викингов, НЛО над посёлком Чална летом тысяча девятьсот девяностого года.
        …Поезд номер тысяча семьсот два. Семнадцатого февраля тысяча девятьсот восемьдесят пятого года этот грузовой поезд следовал обычным маршрутом Петрозаводск - Костомукша. В какой-то момент бригада тепловоза заметила двигающийся параллельно поезду полупрозрачный шар размером с футбольный мяч. Очень быстро шар сманеврировал и оказался в паре десятков метров перед тепловозом. Машинист попытался остановить поезд, выключил ходовые двигатели, но состав продолжал двигаться за шаром - какая-то сила тащила его. Эти факты были отмечены на скоростемерной ленте тепловоза, устройстве простом, надёжном и совершенно объективном. И весь железнодорожный перегон между станциями Новые Пески - Застава поезд прошёл без расхода топлива, потому что дизеля тепловоза были выключены…
        Неведомая и таинственная страна - наша Карелия, словно некий заповедник разного рода аномальных явлений! Не говоря уже о неопознанных летающих объектах, которые, похоже, летают в Карелию на регулярной основе, чуть ли не по расписанию.
        Я распечатал ещё один листок для моей “информационной стены”, выключил компьютер и, не раздеваясь, повалился на кровать. Спать без задних ног. Все те эфемерные достижения моей силы воли в отношении порядка в квартире и правил личной гигиены, в последние дни таяли как сахар в кипятке.
        На следующий день, кое-как пообедав тем, что удалось добыть из недр холодильника, я сел на велосипед и погнал в другой конец района Ключевая, где проживал мой отставной военный моряк.
        Найдя нужную пятиэтажку, я подхватил велосипед на плечо и зашёл в подъезд. Чувства врождённого скептицизма и приобретённого пессимизма не позволяли мне оставить столь любимый горный велик без присмотра, так как и дешёвый тросиковый и дорогой криптонитовый замки срезаются аккумуляторными дисковыми пилами почти одинаково легко.
        Как назло, отставник жил на пятом этаже, в доме без лифта. Дойдя до добротной стальной двери, я поставил велосипед на пол, отдышался и нажал кнопку звонка. Дверь открыл серьёзный мужчина лет шестидесяти пяти, с коротким ёжиком седых жёстких волос. Классический образец морского волка-отставника.
        - Здравствуйте, - начал я. - Меня зовут Виктор, я звонил вам вчера по поводу одного района в Онежском озере.
        - Так точно! - ответил мужчина. - Заходи.
        - А ничего, если я это тут пока оставлю? - спросил я и кивнул в сторону велосипеда.
        - Ну да, я бы тоже таскал такой велик с собой везде, - ответил отставник, рассматривая мой велосипед. - Затаскивай в прихожую, надёжней будет.
        Я занёс велосипед в квартиру и мы пошли на кухню, это важное место для переговоров и дискуссий в жизни каждого россиянина.
        - Как насчёт чая? - поинтересовался бывший моряк и протянул мне руку. - Кстати, Михаил Борисович.
        - От чая не откажусь, - пожал я крепкую ладонь, вспоминая при этом, что мой обед сегодня был явлением больше психологического, чем физиологического, порядка.
        - Отлично, - кивнул моряк. - Ну ты, Витя, рассказывай, пока я чай делаю.
        Не знаю, почему, но отставной офицер вызывал у меня чувство абсолютного доверия, хотя, должен признать, что такое редко со мной бывает. Я собрался с духом и рассказал всё, что случилось, от момента, когда Сашка пришёл ко мне за спутниковым навигатором, до завершения нашей поисковой операции с вертолёта. Упомянул про найденное письмо, но без подробностей.
        - Интересно, - сказал Михаил Борисович. - Очень интересно. Так что там за место было записано в вашем навигаторе?
        Я достал блокнот и показал координаты.
        Михаил Борисович надел очки и несколько секунд изучал блокнотную запись, словно вспоминая что-то. Потом вышел из кухни и через минуту вернулся с очень подробными картами Онеги. Таких карт я ещё не видел. Наверное, что-то военное. Разложив карту нужным листом на столе, Михаил Борисович нашёл точку с моими координатами и положил на неё мелкую монетку.
        - Знаешь, - задумчиво начал он, глядя на монетку. - Я мало кому рассказывал эту историю. Можно сказать, никому, если не считать матроса, который тоже это видел. И вообще, опасно было в те времена про такое болтать, можно было схлопотать больших карьерных неприятностей.
        - Что за история? - спросил я. Сердце забилось учащённо.
        Михаил Борисович налил себе ещё одну чашку чая и сел напротив меня:
        - Дело было в семьдесят втором году. Мы завершали серию ходовых испытаний базового тральщика с деревянным корпусом. Интересные корабли, если откровенно. Нравились они мне своей концепцией и, как бы это сказать, завершённой функциональностью, подчинённой одной цели. Ну, это неважно. В общем, стояла поздняя осень, и в десять вечера было темно, как в тропиках. Мы закончили все испытания и возвращались на базу, в доки завода “Авангард”. Я нёс вахту. На мостике, кроме меня, был ещё вахтенный матрос, рулевой. Видимость отличная, ветра нет, волнение минимальное. Красота.
        Отставник задумался, видимо прокручивал в памяти события тех времён. Я, воспользовавшись паузой, сделал себе новый бутерброд.
        - Неожиданно, - продолжил Михаил Борисович, - в десяти градусах справа по курсу из воды, в фонтане брызг, выскочило яркое пятно света и, поднявшись метров на двадцать, зависло неподвижно. Когда глаза привыкли к яркому свету, стало видно, что это нечто материальное, какой-то аппарат. Прежде чем мы сообразили, что к чему, эта штука рванула с места и исчезла за горизонтом. Совершенно бесшумно. Я успел заметить, что она была треугольная.
        При этих словах меня словно ударило током, и я бросился в прихожую за своим рюкзаком. Покопавшись в нём, я нашёл в одном из карманов бумажную салфетку, на которой Сашка, будучи на моей кухне, нарисовал треугольный НЛО. Я показал салфетку отставнику:
        - Похожа на это? Тёмные круги на рисунке - это яркие области, рисунок есть негатив. Коричневые пятна - это кофе.
        Михаил Борисович взял салфетку, долго смотрел на рисунок, вытер лоб рукавом рубашки и посмотрел на меня:
        - Вот ведь, а!.. Откуда это у тебя?
        Настала моя очередь удивляться. Всё начинало становиться страньше и страньше, как могла бы сказать Алиса из Зазеркалья.
        - Это Александр нарисовал, - ответил я. - Он ночью, из окна своей квартиры, увидел светящееся пятнышко над Онегой. У Сани есть мощный бинокль, почти телескоп. Когда пятно зависло на одном месте, Сашка успел рассмотреть эту штуку.
        Михаил Борисович замолчал. Потом вздохнул и сказал:
        - Знаешь, где был наш тральщик, когда мы с вахтенным увидели эту выскочившую из воды фиговину?
        - Где?
        Отставник молча обвёл пальцем монетку на карте:
        - Где-то здесь.
        - Пи%#ец! - только и смог ответить я.
        - Он самый, - подтвердил Михаил Борисович.
        Какое-то время мы сидели молча. Потом Михаил Борисович тихо произнёс:
        - Виктор, я ношу с собой эту тайну кучу лет. Думал, что вряд ли уже придётся вытаскивать её на свет. Какое-то время я пытался убедить себя, что мне всё тогда показалось. Если бы не Андрей, рулевой матрос, который тоже всё видел своими глазами, я, наверное, убедил бы. Знаешь, очень некомфортно жить, зная, что, где-то рядом живут существа, для которых мы, может, всего лишь муравьи под ногами.
        - Очень некомфортно, - кивнул я.
        - Потом, - продолжал Михаил Борисович, - по мере того как шли годы, а ничего больше не происходило, по крайней мере, со мной и моими близкими, понемногу росла надежда, что кто бы или что бы это не было, оно улетело. Или исчезло. В общем, больше его не будет. И я начал задвигать увиденное на дальние полки памяти.
        Я понимающе заёрзал на стуле.
        - Но сегодня пришёл ты со своей историей и со своими фактами. И оказалось, что прошлое никуда не делось. И они, те, всё это время были тут, у нас под носом.
        - То есть, - севшим от волнения голосом начал я, - Сашка, вероятно, там? В смысле - у НИХ?
        Отставник кивнул, теребя один ус:
        - Думаю, да.
        - Вот бли-и-ин! - выдохнул я.
        - Что было в Сашином письме, Витя? - спросил Михаил Борисович. - Если это не тайна.
        Да какая уже тут тайна? Я, вкратце, рассказал.
        - Четырнадцать лет, значит, - произнёс Михаил Борисович. - Знаешь, что это может означать?
        - Нет, - простодушно ответил я.
        - А то, что твоего Сашки уже нет на Земле.
        Я замолчал, переваривая услышанное. Услышанное очень плохо подействовало на мою психику. Вот ведь фигня какая!
        - Мы, моряки, чувствуем такие вещи кожей и спинным мозгом, - продолжал отставник. - Расставания, письма, дальние походы. Такой срок означает семь лет туда и ещё семь - обратно. Земных лет, конечно же.
        - Куда можно долететь за семь лет? - спросил я и сразу же осознал величину глупости своего вопроса.
        - Ну, кто же его знает? Может, до соседней звезды, до Альфы Центавра, а, может, до другой галактики, например, Большого Магелланова Облака. Зависит от того, что умеют… те.
        - Зачем? - тихо произнёс я. - Зачем Сашка это сделал?
        - Э-э-э… А как насчёт чего-нибудь покрепче чая? - неожиданно предложил Михаил Борисович.
        Я кивнул. Покрепче чая сейчас бы мне не помешало. Отрешённо глядя, как отставник накрывает стол посерьёзнее, я думал о том, решился бы я или нет на то, что сделал Сашка. Здравая часть моего “я” говорила, что фиг бы решился.
        Михаил Борисович налил коньяк в рюмки, и мы пригубили благородный напиток.
        - У меня есть дурацкие и дилетантские сомнения, - сказал я. - Тогда, во время вашей вахты на тральщике. Они, “чужие”, взяли и раскрыли своё присутствие военному кораблю. Как-то неосторожно для сверхразвитой расы.
        - Ну, они могли не заметить нас, - заметил Михаил Борисович. - Не забывай, у нас же был деревянный корабль с минимальной сигнатурой магнитного поля. А, с другой стороны, может, они это сделали специально.
        - Ну ладно, допустим, не заметили. Но потом, выскочив из-под воды, уж точно заметили. Зависли на несколько секунд, наверное, просканировали вас по полной программе.
        - Скорее всего.
        - И, таким образом, - продолжал я, - “чужие” повели себя беспечно. Дали засечь координаты этой области в озере. И потом, Сашка, если он, конечно, у них, снова идёт в ту же точку. То есть, где-то тут у них находится база, а они совершенно пофигистки болтаются рядом, почти не скрываясь при этом. Светятся в темноте как новогодняя ёлка. А вдруг, мы, земляне, подгоним туда мощный флот и начнём крупномасштабное изучение этого места? С глубинными бомбами в том числе.
        - Витя, думаю, что они не беспечны, - ответил Михаил Борисович. - И я более чем уверен, что поблизости у них там нет никакой подводной базы. С их возможностями они могут иметь базу где угодно - хоть под Северным полюсом на дне океана. Так что вряд ли они чем-то рискуют. Светятся - это да, но это может быть неотъемлемая часть их движителя. Может, они летать не могут без этого. А то, что Сашку вытащили на катере в ту же точку, где мы их видели тридцать лет назад - да мало ли почему? Может, их навигационные компьютеры давно имеют все расчёты по тому месту, а новые расчёты делать лень? Если они чем-то похожи на людей, то и ленивы должны быть примерно так же как люди.
        Я задумался над логикой и нашёл её, в целом, здравой. Мы налили ещё по рюмке.
        - Михаил Борисович, так что теперь делать? - спросил я.
        - Вариантов мало, Витя, - вздохнул пенсионер. - Если даже и расскажешь что-то, то вряд ли поверят. А вот какой-нибудь ярлык получить, который будет мешать тебе в будущем, можно запросто. Времена сейчас, конечно, не те, что раньше, но кое-что не меняется. Поэтому мои тебе советы - жди, держи тайну при себе, не доверяй никому и следи за небесами. Во всех смыслах.
        - Вы правы, - ответил я. - Буду жить дальше и буду ждать. Четырнадцать лет - долгий срок.
        Деархивация
        После того как я вернулся домой, меня начали грызть сомнения. А правильно ли я сделал, что так вот взял и открылся совершенно незнакомому человеку? Притом бывшему военному.
        Сомнения грызли до такой степени, что я не мог заниматься ничем осмысленным, всё валилось из рук. Не хотелось ровным счетом ничего. Я лёг на не расправленную кровать и уставился в потолок, надеясь на то, что незаметно придёт сон, а утро, как известно, вечера мудренее.
        Сон не приходил, но я, хлопая глазами в темноту и продолжая размышлять о произошедшем, смог повернуть русло мысли в другую, более спокойную сторону. А что, собственно, я такого сделал? Ну, поговорил с опытным моряком о том, что могло случиться с моим другом в открытом озере. Ну, кухонные спекуляции на тему НЛО, не более того. Лично я не видел и не знаю ничего, кроме координат в спутниковом навигаторе, которые Сашка мог записать в память прибора по ошибке - это можно легко сделать с непривычки. А всё остальное - это просто мои фантазии.
        И с чего вдруг сразу пришельцы? Скорее всего, Сашка втянулся в авантюру и влип в какой-нибудь контракт. Или загремел в некую секретную тюрьму. На четырнадцать лет. Мир полон разной херни и от этого не застрахован никто.
        Да и этот отставной моряк. Мало ли, что он там увидел тридцать лет назад? Может, это была шаровая молния, а время сыграло плохую шутку с памятью пенсионера, позволив плоду воображения нарасти сомнительной плотью вокруг скелета реальности?
        Дав потоку мысли закрепиться на этой почве, я окончательно успокоился. Сон улетучился окончательно, а на меня сразу напало чувство голода. Потому что нервы и всё такое. Но проинспектировать холодильник толком не удалось - зазвонил мобильник.
        - Витя, - это был Сашкин отец. - Я не поздно?
        - Нет, Сергей Петрович, нормально!
        - Ты сейчас дома? Если я заеду ненадолго.
        - Конечно, заезжайте!
        Я положил трубку и задумался о возможных причинах звонка. Конечно же, это не Сашка нашёлся, иначе я бы узнал об этом, скорее всего, от него самого. Может, какое-нибудь сообщение от Сашки?
        Но долго гадать не пришлось. Сергей Петрович, видимо, звонил уже из машины, потому что уже через пять минут после звонка он стоял в моей прихожей.
        - Здравствуйте. Проходите. Да не разувайтесь, у меня даже по холостяцким меркам на грани уборки. Что-то от Александра пришло, какие-то новости?
        - Нет новостей, - ответил Сергей Петрович. - Но, может, после этого они появятся. Просто мы с Людой не знаем, с какой стороны к компьютеру подступиться.
        С этими словами Санин отец достал из внутреннего кармана куртки почтовый конверт и протянул его мне:
        - Сегодня мы решили немного прибраться в Сашиной комнате. Конверт лежал на столе, засунутый в стопку книжек. В общем, это для тебя.
        Про компьютеры всё было сущей правдой - Сашкин отец, даром что превосходный механик, в них не разбирался чуть более чем полностью. Не говоря уже про Сашкину маму.
        Я перевернул конверт лицевой стороной вверх и прочитал текст, написанный корявым Сашкиным почерком:
        “Передайте, пожалуйста, Виктору Ковалёву. Саша”
        Внутри конверта болталось что-то маленькое и на ощупь тонкое.
        - Мы не открывали, - сказал Сергей Петрович. - На просвет похоже на карточку памяти от Сашиного диктофона, у него есть… было несколько таких карточек.
        Я вскрыл конверт и, действительно, на ладонь мне выпала карточка памяти стандарта “Smart Media”. На этикетке красным фломастером, корявыми фирменными Сашкиными буквами, было написано “Для Виктора К.”
        - Витя, если вдруг что обнаружишь, дай нам знать?
        - Обязательно сообщу, если что-то узнаю! - ответил я. - До свидания.
        Когда Сергей Петрович ушёл, я ещё несколько минут стоял в прихожей, глядя на кусочек пластика в руке. Что за информация находилась в нём? Сильно ли изменится моя жизнь после того, как я узнаю, что там? Или даже не так - а не опасно ли для моей жизни будет узнать о том, что находится на карточке памяти?
        Модель убеждения, выстроенная мною час назад в целях самоуспокоения, слегка пошатнулась. Нехорошее чувство зародилось в глубине живота. Всё начинало мне очень сильно не нравиться. В общем, надо взять себя в руки и покончить раз и навсегда с той фигнёй, которая творилась вокруг меня в последние дни.
        Я решительно пошёл в мой так называемый офис, сел в кресло, протянул руку, чтобы включить компьютер и… задумался. Я ведь не знаю, что находится на этой карточке памяти. А там могло находиться всё, что угодно. А уровень моей параноидальности сегодня зашкаливал все мои предыдущие пределы. Поэтому я решил идти долгим путём.
        Для начала я отключил в компьютере жёсткий диск, “винчестер”. Физически, выдернув разъём питания и плоский шлейф, идущий к материнской плате компьютера. Вместо него установил мой старый жёсткий диск, с кучей неисправных секторов, но вполне ещё рабочий.
        Какое-то время у меня заняла установка операционной системы “Debian Linux”, после чего в моём распоряжении оказался подопытный компьютер, который не жалко было заразить никаким вирусом - жёсткий диск я собирался выбрасывать в любом случае.
        Компьютер со свежеустановленным “линуксом” запустился как родной - на дисплее засветилась среда рабочего стола GNOME, девственно чистая. Я подключил к компьютеру универсальную “читалку” для карточек памяти различных стандартов. Заклеив Сашкину карточку стикером защиты от записи (на всякий случай), я вставил её в читалку.
        Карточка, к моему удовольствию, успешно распозналась в компьютере. А к моему удивлению, кроме нескольких аудиофайлов диктофона, в корневом каталоге карточки лежал большой архивный. ZIP файл.
        Я скопировал все файлы на диск компьютера и вытащил карточку из ридера. Подумав, сунул её в первую попавшуюся книгу, приклеив “скотчем” к странице, после чего поставил книгу в середину книжного шкафа. Еще раз подумав, сделал копию Сашкиных файлов с диска компьютера на мою старую карточку памяти от фотоаппарата, которая тоже давно валялась без дела.
        Начать работу я решил с архивного. ZIP файла. Ожидая увидеть запрос пароля, я запустил деархивацию, но программа не спросила никакого пароля. Архив распаковался и в папке появился новый файл с именем “RUN TO README.EXE”. То есть это была какая-то программа для операционной системы “Windows”.
        У Сашки был старый компьютер под уже давно устаревшей “Windows-95”, а с “Линуксом” Сашка почему-то не дружил, что выглядело немного странно для такого гика с физическим уклоном. Так что вполне может быть, что программа была написана Сашкой.
        Для запуска “Windows”-программ в операционной системе “Линукс” существовала программа “WINE”. Открыв окно консольной программы, я набрал команду:
        $:>WINE RUN TO README.EXE
        В окне консоли появился текст:
        (c) 2000 -2003 RHINOSOFT
        ПРИВЕТ! ДЛЯ ВХОДА В ПРОГРАММУ ВВЕДИТЕ ПАРОЛЬ:
        $>
        Ну да, так и есть - программа была Сашкина! Я видел этот копирайт, Rhinosoft, на добром десятке Сашкиных цифровых Мегахреней Века, призванных перевернуть мир и заработать миллион баксов.
        Итак, теперь требуется пароль. Несколько попыток типа “1234567890” и “qwertyuiop” ни к чему не привели. Но это было нормально, так как я отлично знал уровень параноидальности Сашки. Покруче моего будет. Скорее всего, что Сашкин пароль должен иметь знаков тридцать - сорок и состоять из букв, цифр и иных символов. Да и сама программа использует алгоритмы сильной криптографии, а не какую-нибудь банальную таблицу замены, в этом я не сомневался.
        Я перепробовал всё, что смог придумать: размер файла программы в байтах, сумму размеров всех аудиофайлов в байтах, комбинации этих размеров, фразы “GALACTIC RECEIVER”, “GALACTIC TRANCIEVER”, “bratporazumu”, “nosorog” и даже “BOTANIK”. Но всё было бесполезно - Сашкина программа издевательски хвалила за богатую фантазию и снова предлагала ввести пароль.
        Окончательно поломав мозг, я решил задвинуть упрямую программу в сторону до лучших времён и исследовать аудиофайлы диктофонных записей. Подключив наушники, я запустил медиаплеер и стал слушать Сашкин голос, записанный в четырёх отдельных аудиофайлах:
        Файл 1: “… Раз, два, три, проверка, проверка”
        Файл 2: “Так, железяки, похоже, работают. Сейчас проверим, работает ли аудиовход <слышится жуткий треск статики> Кхм, работает”
        Файл 3: “Запись в дневник - я испытываю декодер звуковых частот для использования его в моём лазерном устройстве связи, который я назвал галактическим приёмником. Если сигнал с модулятора подать на вход звукового усилителя, то мы услышим такие сигналы <звучит трель, похожая на звуки телетайпных передач, иногда слышимых из коротковолнового приёмника>”
        Файл 4: “Запись в дневник - завтра попробую испытать галактический приёмник с Витей, передача будет из окна квартиры моих родственников в окно его квартиры, расстояние по прямой примерно один километр. Я подключу свой компьютер к модуляторному входу лазера, а приёмник - к ноутбуку Вити. В конце сообщения содержится тестовая последовательность для проверки количества ошибок. Вот запись сообщения в звуковом варианте <звучит трель, похожая на телетайпную передачу>”
        Я дослушал последний аудиофайл до конца, но никакой информации про то, что именно Сашка собирается сделать и куда собирается отправиться, я так и не нашёл. Также не было никаких намёков на пароль для Сашкиной программы. Последний факт меня сильно разочаровал, так как я надеялся, что Сашка каким-либо образом сообщит про пароль. В общем, похоже, пока не судьба! Вконец уставший, я сохранил распакованный “.EXE” файл на мою карточку памяти, выключил компьютер и, не раздеваясь, свалился на кровать.
        Надо будет, где-то с понедельника, начать работу над с собой, ибо я, к моему личному стыду, стал привыкать к такому образу жизни. Это было последней разумной мыслью, перед тем как я отключился.
        А утром до меня дошло!
        Я проснулся и понял, где мне искать пароль к Сашкиной программе! Конечно, это не периодическая таблица Менделеева, которую, как считается, тот открыл во сне, но тоже неплохо!
        Не умываясь и не завтракая, я примчался в “офис”, включил компьютер и плюхнулся в кресло. Компьютер загружался бесконечно долго…
        Идея, которая мне приснилась, была очень проста. Сашка оставил на карточке памяти несколько аудиозаписей с рассказами про свои эксперименты. Качество звука - диктофонное, без высоких частот, достаточное для разборчивого воспроизведения речи, но не более того. Как оно и должно быть, тут всё было натурально.
        А вот звуки “галактического приёмника”, те самые трели, они другие! Они записаны с лучшим качеством - высокие частоты прекрасно прослушиваются. Скорее всего, Сашка синтезировал их в звуковом редакторе и вставил в диктофонные аудиофайлы. Или записал через звуковую карту компьютера прямо с выхода модулятора лазера.
        Вопрос - зачем Сашка так сделал?
        Ведь можно было бы записать всё прямо через микрофон диктофона, не заморачиваясь подкючением к компьютеру и последующим редактированием. Ответ был очевиден - Сашка для чего-то хотел, чтобы все частоты звуков “галактического приёмника” были записаны качественно, без потерь. И всё, что мне требуется - это посмотреть глазами распределение звуковых частот во времени в Сашкиных файлах. То есть, мне нужно взглянуть на спектры этих звуков.
        Представьте себе график. По горизонтальной оси (Х) расположена частота. По вертикальной оси (Y) - амплитуда, или энергия, частоты. Если мы возьмём идеальный сигнал, состоящий из синусоиды с частотой один килогерц, и построим спектр этого сигнала в какой-то момент времени, то на нашем графике появится одна вертикальная линия. На частоте один килогерц.
        Чем сильнее амплитуда синусоиды (чем сигнал мощнее), тем выше (по оси Y) линия на графике. Если в нашем сигнале смешано несколько синусоид с разными частотами и амплитудами, например, один, три и четыре килогерц, то на графике будет представлено несколько вертикальных линий. Эти линии называются спектральными.
        Такой типа графика называется мгновенным спектром, потому что он построен в некий момент времени. Это очень удобный срез информации, но он ничего не говорит нам о том, как сигнал менялся со временем. Также как неподвижный фотоснимок ничего не говорит нам о том, как мир на снимке менялся со временем. Поэтому, точно так же как от неподвижной фотографии перешли к динамическому кинематографу, так и от неподвижного спектра перешли к динамической спектрограмме или сонограмме.
        По сути, сонограмма - это множество описанных выше мгновенных спектров сигнала, взятых в последовательные моменты времени и наложенных друг на друга. На графике сонограммы по горизонтальной оси (X) расположено время, по вертикальной оси (Y) - частота, а энергия спектральной составляющей отображается цветом, то есть график сонограммы является трёхмерным. Чаще всего используют оттенки серого - чем темнее точка на графике, тем выше энергия частоты.
        Легко представить себе, что сонограмма неизменного во времени синусоидального сигнала представляет собой одну чёрную горизонтальную линию, а сонограмма неизменных во времени трёх синусоидальных сигналов - три чёрных горизонтальных линии.
        Насколько я помнил со времён испытания Сашкиного “галактического приёмника” у меня в квартире, в нём использовались две базовые частоты - семнадцать и одиннадцать килогерц. Переливчатую трель которых я и слышал в диктофонных аудиозаписях.
        Для построения сонограмм аудиосигналов я пользовался замечательным творением немецкого инженера и программиста - программой визуализации аудиосигналов “Sonogram Visible Speech”. Используя быстрое преобразование Фурье, “Sonogram” прекрасно отрисовывала форматную структуру речи человека, наглядно отображала принцип тонального “DTMF” набора телефонных номеров и очень занятно визуализировала другие аудиосигналы. Было просто грех не применить вычислительную мощь современного компьютера, вооружённого “Sonogram”, к Сашкиным “галактическим” сигналам. У меня засосало под ложечкой от буквально охотничьего азарта.
        Для начала, как скульптор из куска мрамора, я убрал из аудиозаписей всё лишнее - вырезал из файлов номер три и четыре всё, кроме “галактических” сигналов. После чего я склеил оставшееся в один файл, чтобы было удобнее работать.
        Затем запуск тяжёлой машинерии - “Sonogram Visible Speech”. Красивыми чёрными пунктирами на дисплее протянулись спектральные линии на отметках одиннадцать и семнадцать килогерц. Всё верно, так и должно быть.
        А вот чего не должно было быть - так это третьей частоты! Аккуратно посередине между двумя спектральными линиями “галактического” приёмника вклинилась третья линия! На частоте четырнадцать килогерц!
        В отличие от разнокалиберных чёрточек базовых частот ресивера эта линия состояла из фрагментов всего лишь двух видов - длинного и короткого. И больше всего мне это напоминало… АЗБУКУ МОРЗЕ!!!
        Я бросил “мышь” и добрые полминуты пялился в дисплей, не веря глазам. Потом встал из кресла и пошёл к холодильнику, взять последнюю банку джин-тоника. Щёлкнул клапаном, сделал два длинных глотка. Вот ведь Сашка, вот ведь сукин сын! Он, конечно, крутой перец, но с чего он взял, что я тоже настолько крут? Нет, понятно, я необычайно горд собой и всё такое, но если бы мне не приснилась эта идея? У меня даже руки затряслись - а вдруг я бы не додумался?
        Я уже практически не сомневался в том, что именно было закодировано азбукой Морзе. Вернувшись к компьютеру, я взял лист бумаги и начал перерисовывать точки и тире со средней спектральной линии. Получилось следующее:
        - … - - ...... - - - . - ....DZ2RS
        ...... - . - - . - - - - - …IUPO7
        -. - . - - - .... - - .KJHWN
        -… - . - . - - - … - - .6CMBG
        .... - .... - . - - . - . - - - …EF4@:
        . - - - ...... - - .. - .JSUNR
        Шесть групп по пять символов - тридцать штук, как я и предполагал. Сашка оправдал доверие и достоин звания Почётного Параноика!
        Включив мой подопытный “Linux” компьютер, я запустил Сашкину программу:
        (с) 2000 -2003 RHINOSOFT
        ПРИВЕТ! ДЛЯ ВХОДА В ПРОГРАММУ ВВЕДИТЕ ПАРОЛЬ:
        $>
        Сбиваясь от волнения, я начал вводить символы пароля:
        $>DZ2RSIUPO7KJHWN6CMBGEF4@:JSUNR
        Есть! Осталось нажать клавишу “ENTER”. Я занёс палец над кусочком пластмассы с нарисованной стрелкой “вниз-влево” и замер. Что я сейчас узнаю? Перевернёт ли это мой мир до такой степени, что смысл жизни выродится до уровня смысла существования капли, падающей из тучи в океан, искры костра, взлетающей к чёрному небу, снежинки, терпеливо плетущей кристальной чистоты узор и мгновенно тающей на нагретом асфальте? Может, ещё не поздно сжечь карточки памяти, стереть файлы, и внушить себе, что всё мне только показалось?
        Мой палец гладил отполированную тысячами нажатий поверхность пластмассы, и в какой-то момент я понял, что нажал кнопку.
        Упс!
        Консольное окно очистилось и на чёрном фоне стали появляться буквы. Медленно. Визуальный эффект, который очень любил владелец корпорации Rhinosoft и её ведущий программист Александр Савельев:
        ПРИВЕТ ВИКТОР! ПОСКОЛЬКУ ТЫ ЧИТАЕШЬ СЕЙЧАС ЭТОТ ТЕКСТ, ТО, ЗНАЧИТ, Я ПРАВИЛЬНО В ТЕБЕ НЕ СОМНЕВАЛСЯ!
        Я улыбнулся, ощущая нарастающую волну противоречивых эмоций.
        НАДЕЮСЬ, ЧТО НАШ КАТЕР И ТВОЙ НАВИГАТОР НАШЛИСЬ. Я ОСТАВИЛ КАТЕР В ТОЙ ТОЧКЕ, ЧТО ЗАПИСАНА В ПАМЯТИ НАВИГАТОРА. Я СБРОСИЛ ЯКОРЬ НА 10-МЕТРОВОЙ ВЕРЕВКЕ, НАДЕЮСЬ, ЯКОРЬ НЕ ДАЛ РАЗБИТЬСЯ КАТЕРУ.
        “Нашёлся катер, Саня, не волнуйся”, - подумал я.
        ЕСЛИ КАТЕР С НАВИГАТОРОМ НЕ НАШЛИСЬ, ТО ПРИНОШУ ИЗВИНЕНИЯ! ЧЕРЕЗ 14 ЛЕТ Я ВСЕ ВОЗМЕЩУ.
        *** НАЖМИ ЛЮБУЮ КЛАВИШУ ДЛЯ ПРОДОЛЖЕНИЯ ***
        Снова эти проклятые четырнадцать лет! Сашка, во что же ты вляпался?
        ВИКТОР, ПОЖАЛУЙСТА, НЕ ДЕЛАЙ КОПИИ С ЭКРАНА ЭТОЙ ПРОГРАММЫ, ТАК БУДЕТ БЕЗОПАСНЕЕ ДЛЯ ВСЕХ ВАС! ПРОГРАММА СОТРЕТ СЕБЯ ИЗ ПАМЯТИ ЧЕРЕЗ 15 МИНУТ, ПОСТАРАЙСЯ ВСЕ ЗАПОМНИТЬ, НО НИЧЕГО НЕ ЗАПИСЫВАЙ!!!
        *** НАЖМИ ЛЮБУЮ КЛАВИШУ ДЛЯ ПРОДОЛЖЕНИЯ ***
        Ну надо же! Я обратил внимание на то, что мой подопытный компьютер жужжал жёстким диском подозрительно долго, но подумал, что это из-за того, что на диске были сбойные сектора. На самом же деле, похоже, что “винчестер” теперь девственно чист. Интересно, как Сашка смог такое сделать, ведь его программа работала из-под эмулирующей среды “WINE”? Да уж, хорошо, что я не запустил Сашкину программу на моём основном компьютере!
        “Нет, параноики однажды спасут мир”, - подумал я и посмотрел на часы, чтобы запомнить время.
        SMARTMEDIA КАРТОЧКУ ПАМЯТИ ЛУЧШЕ СЖЕЧЬ, А НЕ ЗАСУНУТЬ МЕЖДУ СТРАНИЦ КАКОЙ-НИБУДЬ КНИГИ, КАК ТЫ, НАВЕРНЯКА, СДЕЛАЛ:)
        Я улыбнулся. Вот Сашка, вот ведь клещ!
        А СЕЙЧАС О САМОМ ГЛАВНОМ - Я НЕ НА ЗЕМЛЕ.
        Тыдыц!… Ну вот и всё! До этой минуты у меня в душе ещё теплилась надежда, что Сашка, к примеру, завербовался в некую аналитическую академию супер-пупер секретной спецслужбы главной закулисы мира и теперь не сможет вернуться к обычной жизни в течение четырнадцати лет. Хрень ещё та, конечно, но зато она наша, человеческая, земная хрень. А тут всё получается значительно хуже. Начиная с того допущения, что где-то рядом существуют те, для которых мы, люди, наподобие муравьёв под ногами. Если заметят, то не раздавят, а если не заметят…
        Я НА БОРТУ МАТЕРИНСКОГО КОРАБЛЯ ДЛИНОЙ 4.5 КИЛОМЕТРА. КОРАБЛЬ ЛЕТИТ К ЗВЕЗДНОЙ СИСТЕМЕ 61 ДЕВЫ. ЗВЕЗДА 61 ДЕВЫ НАХОДИТСЯ НА РАССТОЯНИИ 28 СВЕТОВЫХ ЛЕТ ОТ СОЛНЦА
        *** НАЖМИ ЛЮБУЮ КЛАВИШУ ДЛЯ ПРОДОЛЖЕНИЯ ***
        Смысл, записанный в строчках на экране дисплея, с большим трудом пробивался в сознательный отдел мозга. Такого просто не могло быть. Не могло, fu#&ing holy sh#t, быть! Какой корабль? Какая Дева?!!
        Я встал из кресла и помассировал себе виски. Так, спокойно, СПОКОЙНО! Надо осознанно принять этот факт - Сашка летит на гигантском инопланетном корабле на чужую планету - как имеющим право на существование. Вот ведь хрень какая! Спокойно! Спокойно…
        Я успокоился. Сел в кресло. Нажал на клавишу “пробел”.
        МАТЕРИНСКИЙ КОРАБЛЬ ЛЕТИТ ОТ СОЛНЦА ДО 61 ДЕВЫ 5 ЗЕМНЫХ ЛЕТ. ИТОГО ДЛЯ МЕНЯ ВЫХОДИТ 10 ЛЕТ - ПУТЬ ТУДА И ОБРАТНО. ОСТАВШИЕСЯ 4 ГОДА Я БУДУ ЖИТЬ В МИРЕ АМЕЛОНТОВ (ТАК ОНИ НАЗЫВАЮТ СЕБЯ) - ВТОРАЯ ПЛАНЕТА 61 ДЕВЫ. ИЗ ЭТИХ 4 ЛЕТ 1 ГОД ЗАЙМЕТ МОЯ АДАПТАЦИЯ К СИЛЕ ТЯЖЕСТИ - НА ПЛАНЕТЕ АМЕЛОНТОВ ГРАВИТАЦИЯ В 2.5 РАЗА ВЫШЕ, ЧЕМ НА ЗЕМЛЕ
        “А Сашка там нереально подкачается”, - безучастно подумал я.
        НА МАТЕРИНСКОМ КОРАБЛЕ ИСКУССТВЕННАЯ ГРАВИТАЦИЯ, ВЫШЕ ЗЕМНОЙ В 2 РАЗА. ЧТОБЫ Я КАК-ТО МОГ ДВИГАТЬСЯ, МНЕ ДАЛИ ЭКЗОСКЕЛЕТ. ВИДЕЛ БЫ ТЫ, ЧТО ЭТО ЗА ШТУКА!
        *** НАЖМИ ЛЮБУЮ КЛАВИШУ ДЛЯ ПРОДОЛЖЕНИЯ ***
        Экзоскелет вот дали… Я вспомнил, что читал где-то про разработки вооружений будущего, когда пехотинец, нагруженный бронекостюмом, амуницией и тому подобным по самое нехочу, будет иметь силовой экзоскелет. Такой скелет разгрузит мышцы пехотинца, позволит поднимать тяжёлые предметы, в общем, шаг в сторону пехоты из игры “StarCraft”… ЭКЗОСКЕЛЕТ ДАЛИ!!!
        До последней секунды я думал, что Сашка написал эту программу-послание у себя дома, в последний вечер, перед тем как прийти ко мне за GPS-навигатором. Но тогда откуда у него информация про экзоскелет?!!
        Вариант а) - Сашка написал программу после того, как он побывал на корабле “чужих”. Потом Сашка каким-то образом пробрался домой, чтобы оставить конверт с карточкой памяти.
        Вариант б) - тоже, что и а), но дом Савельевых посетил не Сашка. А, к примеру, летающий дрон “чужих”. Скрытый маскировочным полем, дрон залетел в форточку и подсунул конверт в стопку книг на Сашкином столе.
        Второй вариант был не более фантастичен, чем первый, учитывая то, что произошло с самим Сашкой. Если, конечно, всё происходящее не есть самая глупая шутка из всех, что я видел за свою жизнь!
        Я нажал клавишу.
        МОИ РОДИТЕЛИ И ТЫ, НАВЕРНОЕ, СХОДИТЕ С УМА ОТ ВОПРОСА - КУДА Я ПРОПАЛ? НУ, ПО КРАЙНЕЙ МЕРЕ, ТЫ УЖЕ ЗНАЕШЬ ОТВЕТ. А ЗАЧЕМ Я ЭТО СДЕЛАЛ… МНЕ КАЖЕТСЯ, Я НАШЕЛ СМЫСЛ СВОЕЙ ЖИЗНИ. Я СТАЛ НИКОМУ НЕ ИЗВЕСТНЫМ ГАГАРИНЫМ (АМЕЛОНТЫ УТВЕРЖДАЮТ, ЧТО Я ПЕРВЫЙ ИЗ ЛЮДЕЙ, КОТОРЫЙ ПОКИНУЛ СОЛНЕЧНУЮ СИСТЕМУ С ИХ ПОМОЩЬЮ). Я, КСТАТИ, ЧЕСТНО СПРОСИЛ АМЕЛОНТОВ - А ПОЧЕМУ ИМЕННО Я? ПОЧЕМУ, НАПРИМЕР, НЕ СТИВЕН ХОУКИНГ? НА ЧТО АМЕЛОНТЫ ЗАГАДОЧНО ОТВЕТИЛИ: ОН В ПОЛЕ ЗРЕНИЯ.
        *** НАЖМИ ЛЮБУЮ КЛАВИШУ ДЛЯ ПРОДОЛЖЕНИЯ ***
        “Теперь ты уже известный Гагарин…” - с грустью подумал я. - “Эх, Сашка!”
        ТА ТРЕУГОЛЬНАЯ ШТУКА, ЧТО Я ВИДЕЛ НАД ОНЕГОЙ - ЭТО ПЛАНЕТАРНЫЙ ШАТТЛ АМЕЛОНТОВ. КОГДА Я ДОБРАЛСЯ НА НАШЕМ КАТЕРЕ В НУЖНУЮ ТОЧКУ ОЗЕРА, ТАКИМ ШАТТЛОМ МЕНЯ ДОСТАВИЛИ НА МАТЕРИНСКИЙ КОРАБЛЬ НА ОБРАТНОЙ СТОРОНЕ ЛУНЫ. У АМЕЛОНТОВ ЕСТЬ НЕСКОЛЬКО БАЗ ПОД ВОДОЙ (Я БЫЛ ПРАВ, ЧЕРТ ВОЗЬМИ, ПРАВ!!!) МНЕ УДАЛОСЬ СВЯЗАТЬСЯ С АМЕЛОНТАМИ ПРИ ПОМОЩИ ЛАЗЕРА И ГАЛАКТИЧЕСКОГО РЕСИВЕРА. ВИТЯ, МОГ ЛИ Я ПРЕДПОЛОЖИТЬ, ЧТО УВИЖУ ЗЕМЛЮ ИЗ КОСМОСА И ОКАЖУСЬ НА ЛУНЕ? НЕ ГОВОРЯ УЖЕ ОБО ВСЕМ ОСТАЛЬНОМ…
        *** НАЖМИ ЛЮБУЮ КЛАВИШУ ДЛЯ ПРОДОЛЖЕНИЯ ***
        Значит, Сашка умудрился достучаться своим лазером с частотными модуляциями до пришельцев! Интересно, каким образом? Куда именно он светил лазером? На каком расстоянии (я вспомнил, какая требовалась точность, чтобы попасть лучом в банку приёмника на моём окне с расстояния в километр)? И, наконец, что за информацию Сашка передал через лазер? Чем Сашка смог заинтересовать “чужих”, так, что они взяли и забрали парня с собой?
        Вопросов очень много. Но вот ответы… скорее всего, что я смогу узнать ответы на все эти вопросы только через четырнадцать лет. Если смогу. Если ответы будут…
        АМЕЛОНТЫ - КИСЛОРОДОДЫШАЩИЕ ГУМАНОИДЫ, ВОДНО-УГЛЕРОДНАЯ ФОРМА ЖИЗНИ, КАК И ЗЕМНЫЕ ОРГАНИЗМЫ. АНАТОМИЧЕСКИ ОНИ БЛИЗКИ К ЛЮДЯМ, ХОТЯ ОТЛИЧИЙ МНОГО. СКАЖУ ТОЛЬКО ОДНО - ОНИ НЕ ПОХОЖИ НА ТЕХ СЕРЫХ ИЛИ ЗЕЛЕНЫХ ЧЕЛОВЕЧКОВ ИЗ ФИЛЬМОВ. ПО СОСЕДСТВУ С СОЛНЕЧНОЙ СИСТЕМОЙ (В РАДИУСЕ 100 СВЕТОВЫХ ЛЕТ) ЕСТЬ, КАК МИНИМУМ 3 ВЫСОКОРАЗВИТЫХ НЕГУМАНОИДНЫХ ЦИВИЛИЗАЦИЙ.
        *** НАЖМИ ЛЮБУЮ КЛАВИШУ ДЛЯ ПРОДОЛЖЕНИЯ ***
        Да у нас тут, блин, как в “Звездных Войнах”, не протолкнуться от разных рас! И все, понимаешь, высокоразвитые.
        АМЕЛОНТЫ - САМАЯ РАЗВИТАЯ ИЗ ИЗВЕСТНЫХ ИМ ЦИВИЛИЗАЦИЙ, СОСЕДЕЙ СОЛНЦА. АМЕЛОНТЫ НАМЕКНУЛИ МНЕ, ЧТО НАМ, ЗЕМЛЯНАМ, ОЧЕНЬ ПОВЕЗЛО, ЧТО НАС ПЕРВЫМИ НАШЛИ ОНИ, А НЕ КТО-ТО ДРУГОЙ ИЗ СОСЕДЕЙ ПО ГАЛАКТИЧЕСКОМУ РУКАВУ. Я ПОДОЗРЕВАЮ, ЧТО НЕ ОДНИ ЗЕМЛЯНЕ ЛЮБЯТ ПОВОЕВАТЬ. В РОЗУЭЛЛЕ, В 1947 ГОДУ, РАЗБИЛСЯ ЗЕМНОЙ СЕКРЕТНЫЙ ЛЕТАТЕЛЬНЫЙ АППАРАТ. А ВОТ В 1948, О ЧЕМ МАЛО КОМУ ИЗВЕСТНО, РАЗБИЛСЯ БЕСПИЛОТНЫЙ ИССЛЕДОВАТЕЛЬСКИЙ ДРОН АМЕЛОНТОВ (ДА, ОБЛОМКИ ДРОНА В НЕВАДЕ, НО НЕ В АНГАРЕ 51). С ТЕХ ПОР АМЕЛОНТЫ НА ЗЕМЛЕ НА ПОСТОЯННОЙ ОСНОВЕ, ИССЛЕДУЮТ НАС ВАХТОВЫМ МЕТОДОМ. И СЕЙЧАС Я С ИХ СМЕНОЙ ЛЕЧУ К НИМ ДОМОЙ.
        *** НАЖМИ ЛЮБУЮ КЛАВИШУ ДЛЯ ПРОДОЛЖЕНИЯ ***
        Ох ну ни хрена же… А если бы не амелонты? Вторжение, геноцид?
        У АМЕЛОНТОВ СУМАСШЕДШИЕ ТЕХНОЛОГИИ. ШАТТЛ ИМЕЕТ АНТИГРАВИТАЦИОННЫЙ ПРИВОД (СВЕТЯЩИЕСЯ ПЯТНА В УГЛАХ ТРЕУГОЛЬНИКА - ЭМИТТЕРЫ ПОЛЯ)
        “А прав был отставной моряк-то!” - подумал я. Не могут их посудины летать, не сверкая как новогодняя елка.
        ШАТТЛ МОЖЕТ ЛЕТАТЬ ПО ВСЕЙ СОЛНЕЧНОЙ СИСТЕМЕ, ВПЛОТЬ ДО ОБЛАКА ООРТА. ДЕЛИТЬСЯ ТЕХНОЛОГИЯМИ С ЗЕМЛЯНАМИ АМЕЛОНТЫ ПОКА НЕ ГОТОВЫ, КАК ТЫ ДОГАДЫВАЕШЬСЯ. НАШИ МЕСТНЫЕ ВОЕННЫЕ КОНФЛИКТЫ И НАЛИЧИЕ ЯДЕРНОГО ОРУЖИЯ ИХ ОЧЕНЬ НАПРЯГАЮТ. МЫ ДЛЯ НИХ ПОКА ОБЕЗЬЯНА С ГРАНАТОЙ. НО В БУДУЩЕМ - КТО ЗНАЕТ? У АМЕЛОНТОВ НА ЗЕМЛЕ ЕСТЬ СВЯЗЬ С 61 ДЕВЫ. МОЖЕТ, МНЕ РАЗРЕШАТ КОГДА-НИБУДЬ СВЯЗАТЬСЯ С ДОМОМ. НО ТЫ НЕ ГОВОРИ ОБ ЭТОЙ ВОЗМОЖНОСТИ РОДИТЕЛЯМИ, ВДРУГ У МЕНЯ НЕ ПОЛУЧИТСЯ. НУ ВСЕ, МНЕ ПОРА… ПАПА, МАМА, Я ЛЮБЛЮ ВАС! ПРОСТИТЕ МЕНЯ… ВИТЯ, СЕЙЧАС ТВОЙ КОМПЬЮТЕР ВЫКЛЮЧИТСЯ. ОБЕЩАЙ, ЧТО УНИЧТОЖИШЬ КАРТУ ПАМЯТИ, ЖЕСТКИЙ ДИСК ТОЖЕ ЛУЧШЕ УНИЧТОЖИТЬ. САША.
        Я вытер лицо ладонью и почувствовал, что ладонь мокрая. Оказывается, я давно уже плакал, не замечая этого. Сашки больше с нами нет. Четырнадцать лет - это очень большой срок для человеческих существ. Память с одинаковой лёгкостью как лечит, так и калечит, вырывая по-живому из жизни даже близких и любящих людей.
        Но это только в лучшем случае четырнадцать лет! Сашка сказал, что путь в одну сторону занимает пять земных лет, но он не уточнил, для кого это выглядит земными годами! У меня есть очень дурацкое подозрение, что только для Сашки эти пять лет пройдут естественным способом. А для нас, оставшихся здесь, на Земле, релятивистские законы отнимут Сашку навсегда. Мы состаримся и умрём, вырастут и состарятся наши внуки, а Сашка вернётся на Землю молодым человеком, старше того Сашки, которого мы сейчас помним, на четырнадцать лет…
        Как я хочу ошибиться!
        Получается, что когда Сашка пришёл ко мне домой за спутниковым навигатором, то он уже всё знал и всё решил. Хорошее самообладание у парня! Я почти ничего не заметил, а ведь Саня именно в этот момент собирался УХОДИТЬ!
        Коктейль чувств в моей душе было невозможно описать словами. Перейдя к аналогии спектрального анализа, превалировала линия бесконечной грусти. А где-то на краю диапазона теплилась линия радости из-за того, что мне довелось иметь в друзьях самого исключительного ботаника на Земле. Первого человека, ушедшего к другим звёздам. Ну, по крайней мере, первого человека, про которого знаю я.
        И тут мой компьютер выключился! Я не знаю, каким образом Сашка смог это сделать из-под “WINE”! А, может, это и не Сашка написал эту программу? Кто знает, какие алгоритмы сорвались с вставленной карточки “SmartMedia” и прорвались через барьеры виртуализации до низкого уровня “железа” моего компьютера?
        Я вытер слёзы. Потом вытащил свою карточку памяти из ридера, а Сашкину SmartMedia - из книжки. Завернул всё в листок бумаги с записанным азбукой Морзе паролем и начал собирать свой велосипедный рюкзак. Баночка с термитной смесью - для карточек памяти и старого “винчестера”, не останется ровным счётом ничего. Бутылка водки “Финляндия” ноль семьдесят пять литра - для разговора с Сашкиными родителями. Чувствую, разговор сегодня будет долгим и ноль семьдесят пять самое то. Но не больше! Хотя, кто его теперь знает?
        Так что сегодня в школу не пойдём…
        2011 -2012г.