Государство Сократа Андрей Анатольевич Сандаковский
        Молодой юрист из провинциального российского городка попадает в сложную ситуацию - представители другой стороны судебного спора предлагают ему крупную сумму денег за «слив» дела клиента. Он борется с соблазном и отказывается от взятки, тем самым навлекая на себя беду. В результате подстроенного несчастного случая теряет сознание, а когда приходит в себя, то обнаруживает, что находится в чужой стране в параллельной реальности в теле… двенадцатилетнего мальчика. В этой стране нет коррупции, а высшими ценностями являются добродетель, закон и справедливость.
        Андрей Сандакрвский
        Государство Сократа
        Пролог
        Большой черный усатый жук тяжело полз вверх по ножке стола. Казалось, эта задача была ему не под силу - он уже третий раз, не доползая и до середины пути, срывался и падал на спину, потом долго барахтался, пытаясь встать на лапки.
        «Какой неуклюжий, бедняжка, - подумал Андрей, - прям как тот Сизиф из древнегреческих легенд, который был обречен вечно пытаться вкатить на крутую гору огромный камень».
        Андрей с интересом наблюдал за жуком, а потом решил загадать желание: если жук к концу сегодняшнего судебного заседания сможет доползти до верхней точки, то судебный процесс будет выигран. Судьбу бедного Сизифа он почему-то не стал принимать во внимание.
        Судебное заседание продолжалось уже третий час, судья с неподдельным интересом слушала свидетеля. Мария Ивановна, бабушка-пенсионерка, нашедшая свою аудиторию, все больше входила в роль оратора.
        - И тогда, милая моя, - говорила она судье, - я и заподозрила неладное. Пошто он в такой поздний час машину берет? На дворе двенадцатый час, темно уже, а он уезжает со двора. А у него баба на сносях, детишки маленькие. И я сразу смекнула - любовницу завел! Я в таких делах хорошо разбираюсь!
        Молоденькая судья, в новой черной мантии, осмысленно внимала монологу свидетеля уже более тридцати минут.
        В зале заседаний было очень жарко. Близилась середина июля, солнце пекло нещадно, все окна помещения были открыты нараспашку, так как кондиционер не работал по причине внезапной поломки.
        «Господи! Ну когда же это закончится? - стонал про себя Андрей. - Ну почему судья ее не остановит, не прервет, зачем мы все это слушаем?»
        В суде разбиралось дело о том, как в частном жилом секторе один сосед построил себе гараж с заступом на чужой участок.
        «У нас земельный спор, для чего мы полчаса слушаем историю личной жизни ответчика?» - мысленно возмущался Андрей.
        Истец, Плеханов Федор Ильич, нанявший Андрея своим представителем в суде, сидел с каменным, невозмутимым лицом. Видимо, его абсолютно не смущала речь Марии Ивановны, которую он и посоветовал Андрею в качестве свидетеля.
        «Грамотная бабка, лишнего не скажет, все только по делу, будь спокоен!» - горестно вспоминал Андрей увещевания Федора Ильича.
        - Я могу и про Панкратьева рассказать, я о нем тоже много чего знаю, - выдала Мария Ивановна.
        - Про какого Панкратьева? - вышла из оцепенения судья.
        - Ну, этого Панкратьева, дом которого с другой стороны рядом с домом Плеханова Федора Ильича стоит.
        Андрей обреченно посмотрел на жука, на которого, по-видимому, пало проклятье Сизифа. Жук ползал все медленнее, падал все чаще, переворачиваться со спины на лапки ему становилось все тяжелее и тяжелее.
        - А что, этот Панкратьев тоже свой гараж построил на участке истца? - спросила судья.
        - Не знаю, - растерялась Мария Ивановна от такого неожиданного вопроса, который никак не вписывался в ее стройную, интересную и красивую речь.
        - Плеханов Федор Ильич, у вас какие-либо претензии к вашему соседу Панкратьеву имеются? - строго спросила судья у истца.
        Невозмутимое лицо Федора Ильича даже не дрогнуло. Он продолжал спокойно сидеть с умным видом. В принципе, умный вид у него был оттого, что он молчал и ничего не говорил.
        - Истец, встаньте, я вас спрашиваю! - настаивала на своем судья.
        Андрею пришлось прийти судье на помощь, умный невозмутимый вид Плеханова ничуть не изменился.
        - Федор Ильич, судья спрашивает, есть ли у вас претензии к другому вашему соседу, - вежливо обратился Андрей к своему клиенту и для верности немного встряхнул того за плечо, чтобы вывести из нирваны.
        - А? Что? - подскочил Федор Ильич, озираясь и соображая, что происходит и где он оказался.
        - Я вас третий раз спрашиваю, есть ли у вас какие-либо требования или претензии к Панкратьеву? - начала выходить из себя судья.
        - Что? У меня? Какой Панкратьев? - наконец включился в разговор Федор Ильич.
        Андрей посмотрел на часы - было 11:30. Заседание началось в 9:00. Он вспомнил, что на двери судьи висел график заседаний на сегодня, и следующее было назначено на 10:00.
        «Сейчас самое время, чтобы секретарь судебного заседания вышла в коридор и громогласно объявила ожидающим: „На сегодня очередь не занимать!“» - злорадно усмехнулся Андрей собственной шутке.
        - Ну, этот Васька Панкратьев, сосед твой, который еще намедни у тебя мясорубку просил одолжить на время, - оживилась Мария Ивановна.
        - А, Василий, что ли! Конечно, знаю, - подтвердил Федор Ильич. - Да, знаю. Да я его еще сызмальства знаю. Помнится, годков эдак двадцать или тридцать назад… Нет, погоди, или раньше это было…
        Андрей уныло посмотрел на жука, пытающегося в очередной раз после падения перевернуться на брюшко. «Слушай, друг, тебе эти уникумы такую фору дают по времени, не подведи меня. Соберись, тряпка! Ножка стола не такая уж и высокая для тебя!»
        - Так, истец, нас не интересуют события двадцатилетней давности, - решила прервать словесную вакханалию судья. - На сегодняшний день у вас к Панкратьеву претензии есть?
        - У меня - претензии? - удивился истец.
        - Нет, у меня - претензии! - передернула судья. - Отвечайте на вопрос немедленно!
        Федор Ильич недоуменно посмотрел на судью, потом обратил взор, молящий о помощи, на Андрея.
        Андрей медленно поднялся, радуясь предоставленной возможности расправить свои затекшие суставы.
        - Уважаемый суд, мой доверитель просто не понял сути вопроса, разрешите я его уточню?
        Судья, у которой запас доступных приемов и методов воздействия на истца для приведения его в адекватное состояние начинал истощаться, одобрительно кивнула.
        - Федор Ильич, как я сейчас понял из пояснений свидетеля Марии Ивановны, у вас есть сосед Панкратьев Василий. Так вопрос заключается в следующем: этот Василий чем-то вам мешает? Может быть, он построил что-то на своем участке и заступил на вашу землю?
        - Нет, ничем мне Василий не мешает, - поспешил опровергнуть виновность своего соседа Федор Ильич. - Мы вообще с его отцом еще с детства дружили, пусть земля ему пухом…
        Андрей созерцал очередную неудачную попытку жука подняться вверх по ножке стола. «Я вообще не понимаю, как он дожил до сегодняшнего дня? Абсолютно не приспособленное к жизни насекомое».
        - Понятно, претензий нет, - прервала судья Федора Ильича. - Истец, можете садиться. Свидетель Мария Ивановна, про Панкратьева нам рассказывать ничего не надо, поскольку он не является стороной по делу, претензий к нему у истца нет. Можете быть свободны.
        «Аллилуйя! - Андрей облегченно возвел глаза вверх. - Слава тебе господи!» - шептал он несмотря на то, что был неисправимым атеистом.
        Мария Ивановна злобно посмотрела на Федора Ильича, который не смог придумать хоть какой-нибудь малюсенькой претензии к Панкратьеву, тем самым пустив под откос все ее вдохновение. Мечта раскрыться полностью перед присутствующими в зале суда улетучивалась с каждой секундой.
        - А я могу на все ваши вопросы ответить! - нашлась Мария Ивановна.
        - Истец, это ваш свидетель, вопросы к нему будут? - обратилась судья к Плеханову.
        Пока Федор Ильич медлил с ответом, Мария Ивановна вдруг вспомнила:
        - У меня еще две подружки есть, они тоже рядом с Плехановым живут, все могут рассказать, все как есть! Их тоже надо допросить как свидетелей, а не то вы тут без них во всем не разберетесь.
        - Допросим, всех допросим, не беспокойтесь, - устало сказала судья.
        - Да ладно! - вырвалось у Андрея.
        - Что вы сказали, не поняла? - переспросила судья.
        - Я говорю, что вопросов к свидетелю нет, можно отпускать, - собрался с мыслями Андрей. Тут он поймал испепеляющий взгляд Марии Ивановны и поспешил углубиться в чтение документов.
        - Так, время уже почти 12:00, - поднялась с места судья. - Объявляется перерыв на обед до 13:00. После перерыва продолжим заседание, если сторонам нужно будет допросить еще каких-либо свидетелей, они должны обеспечить их явку.
        Сказав последнюю фразу, она многозначительно посмотрела на Андрея.
        Андрей перевел взгляд на жука. Тот был в своей привычной позе - пытался перевернуться со спины на брюшко. «Вот засранец, так и не дополз! Может, его домой взять? Пусть потренируется, - мелькнула шальная мысль. - Хотя нет, сожрут, как пить дать сожрут!»
        Дома у Андрея было много разной живности: собаки, кошки, птички, хомячки, рыбки и улитки, поэтому у жука не было шансов.
        Разведение домашнего зоопарка началось несколько лет назад, когда жена Андрея Наташа уговорила его завести ручных крыс. «Они такие миленькие, будут жить в клетке, мы даже не будем ощущать их присутствия», - ворковала Наталья. Потом была заведена первая собака - подобрали худого бездомного щенка на улице. «Ну не помирать же ему с голода!» - такой веский аргумент Андрей не смог парировать. Потом временно был взят котенок. Как известно, нет ничего более постоянного, чем временное.
        Восьмикилограммовая тушка бывшего котенка теперь спала у Андрея в ногах каждую ночь. Потом были взяты на передержку канарейки - соседка поехала за границу на пару месяцев, поэтому птички живут у Андрея уже третий год. Потом дочурка принесла домой несколько неприхотливых аквариумных рыбешек в банке - подружка подарила. Пришлось искать место под аквариум. Потом опять были бездомные коты и собаки, которым негде жить и которых надо было приютить хотя бы временно. Несколько раз подраненные дикие голуби подбирались на улице с целью подлечить крылышко или лапку. В такие дни квартирка Андрея временно превращалась в своеобразный лепрозорий. Добросердечная Наташа не могла пройти мимо любого живого существа, если знала, что ему нужна ее помощь.
        Андрей искренне радовался, что по городу не ходят бездомные бродячие лошадки, в противном случае их супружеская спальня уже давно бы соседствовала с конюшней. Хотя тот факт, что в будущем у них будет лошадь, Андрей уже принял как непреложную данность и лишь наслаждался беззаботной пока еще безлошадной жизнью…
        Андрей вышел из здания суда. Рядом с флагом российского триколора на фасаде красовалась бордовая табличка с надписью: «Нижнебобруйский городской суд».
        Нижний Бобруйск - небольшой провинциальный городок с населением порядка ста тысяч жителей - в этот день напоминал раскаленную духовку. По воздуху летал тополиный пух, от нагретого солнцем асфальта поднимался неимоверный жар, так что искажалось изображение противоположной стороны улицы, изредка проезжавшие машины поднимали пыль, которая из-за полного отсутствия ветра долго не могла осесть.
        «Погодка прямо как в Турции! - решил провести сравнительный анализ Андрей. В свои тридцать пять лет он уж несколько раз был с семьей на отдыхе за границей, и ему было с чем сравнить. - Такая же жара, и пропитанная потом одежда так же липнет к телу, только ехать никуда не надо».
        Квартира Андрея была недалеко от здания суда, поэтому он решил, не мешкая, направиться домой, чтобы пообедать и сменить промокшее от невыносимой жары белье.
        Перейдя через дорогу, он увидел, что на него пристально смотрят двое крепких парней, сидящих в полностью тонированной иномарке. Передние стекла автомобиля были опущены наполовину, и парни не сводили с Андрея глаз, тем самым смутив его. Он мельком оглядел себя, проверив, не нагадила ли птичка на плечо или не расстегнута ли ширинка. Все было нормально, поэтому Андрею была непонятна эта заинтересованность его персоной. Он поспешил пройти мимо и избавиться от назойливых взглядов…
        Дома кроме улыбки любимой жены его еще встречал лай собак, виляние котов вокруг ног, плеск рыбок в аквариуме, пение канареек и шуршание хомяков в клетке. Улитки, как всегда, молчали, не разделяя всеобщую радость.
        Андрей второпях прошел на кухню, откуда доносились вкусные запахи - его Наташенька отлично готовила, и у него уже начала выделяться слюна от предвкушения скорой трапезы. На столе стояла любовно наполненная женой тарелка с рисом и нежными котлетками, рядом лежали нарезанные овощи. Андрей взял вилку, отломил ею кусочек котлетки, прихватив немного риса, и понес этот корм ко рту, когда был захвачен врасплох вопросом любимой:
        - Вкусно?
        Наташа всегда задавала ему этот вопрос тогда, когда пища еще не успела попасть в рот. Это была такая традиция, что ли.
        - Очень! - улыбнулся Андрей и внимательно посмотрел на жену. Зеленоглазая стройная шатенка среднего роста, с правильными чертами лица, с пухлыми губками и нежным взглядом. У нее был спокойный тихий голос, поэтому она даже сердилась и ругалась на Андрея негромко, и это были редкие случаи. Андрей ее любил и боготворил, и эти чувства не угасали со временем, их не притуплял семейный быт, хотя они уже жили в браке более двенадцати лет. Жена отвечала взаимностью.
        - Как суд? - спросила Наташа.
        - Перерыв до часу дня.
        - А по Доброхотову когда суд?
        - В понедельник первое заседание.
        Наташа была в курсе всех судебных процессов своего супруга, всегда интересовалась ходом дел, нюансами и мельчайшими подробностями.
        - Ты по нему подготовился? Это твой самый главный клиент.
        - Да, конечно, подготовился. У нашего оппонента - истца по делу, документы довольно сомнительные, есть много вопросов. Думаю, у нас хорошие шансы на благоприятный исход дела, как минимум я сумею снизить вдвое требуемую истцом сумму.
        - Ты постарайся не задерживаться сегодня, - попросила Наташа, - дети придут со школы, и можно будет ехать на дачу с ночевкой, сегодня же пятница!
        Андрей пообещал постараться, поцеловал ее на прощанье, потрепал по холке собак и поспешил в суд.
        Около здания суда его опять встретили те двое парней из тонированной иномарки, только теперь они не сидели в машине, а стояли на улице как раз на пути следования Андрея. Он хотел их обойти, но тут один из них, тот, что был повыше и поплечистей, окликнул его.
        - Уважаемый, можно вас на минуточку, - растягивая слова, развязным неприятным голосом произнес он.
        Андрей разглядел сверкающий золотой передний зуб и татуированное левое запястье, на котором явственно выделялось изображение черепа со звериным оскалом. Плечистый был кареглазым брюнетом с проседью на висках. На его левой половине лица от брови до уха красовался глубокий застарелый шрам.
        - Меня? - удивился Андрей.
        - Да, тебя, - влез в разговор второй парень.
        Его русые волосы выгорели на солнце, отчего казались совсем белыми на фоне загорелой кожи лица. Криво ухмыльнувшись, он показал щербатые зубы.
        Андрея передернуло от такой наглости. Он был воспитанным человеком, можно сказать, доморощенным «аристократом», а тут двое незнакомцев с первых же слов ему «тыкают». Андрею вспомнились «лихие девяностые», когда вот таким образом гопники завязывали разговор со своей очередной жертвой. Но он тут же успокоился, так как «девяностые» уже давно прошли, а себя в роли жертвы не представлял.
        - Нам известно, что вы являетесь юристом господина Доброхотова и ведете его дело против господина Ноздрева, - продолжил плечистый.
        «А это, видимо, „юристы“ Ноздрева, только у них специализация другая, явно не гражданская», - усмехнулся про себя Андрей.
        - Извините, я сейчас на процесс опаздываю, можно нам попозже поговорить?
        - Нельзя - мы тебе сейчас все скажем, и дальше пойдешь, - опять влез в разговор белобрысый.
        У Андрея невольно пробежала дрожь по спине - он к такому общению не привык, все споры с его участием решались в судебных залах со ссылкой на нормативные акты и письменные доказательства. У этих «юристов» были явно другие методы доказывания, да и в судебных залах они могли быть ранее только в сопровождении охраны и с железными браслетами на запястьях. Поэтому он остановился в нерешительности, ожидая, что будет дальше.
        - В общем, так, - растягивая слова, невозмутимо продолжал плечистый. - Господин Ноздрев предложил господину Доброхотову мирное решение их спора, и Доброхотов согласился.
        - Ему сделали предложение, от которого нельзя отказаться! - ехидно вставил белобрысый, показывая осведомленность о крылатой фразе из романа Марио Пьюзо.
        - Мне не известно о каких-либо мировых соглашениях по этому делу, клиент мне ничего не говорил, - возразил Андрей.
        - Еще скажет, - спокойно продолжал плечистый. - В понедельник наш юрист принесет в суд текст мирового соглашения, которое вы должны принять и подписать. И все. Больше ничего.
        - Если будет представлен проект мирового соглашения, я согласую его со своим клиентом, и, в случае одобрения, конечно же, подпишу.
        - Слышь, ты, умник, - опять беспардонно влез в разговор белобрысый, - тебе же ясно сказали, что Доброхотов со всем уже согласился.
        Белобрысый сделал угрожающий шаг в сторону Андрея, но плечистый жестом остановил его:
        - Не кипишуй.
        После этого достал из-за пазухи пачку купюр и протянул ее Андрею со словами:
        - Мы знаем, что время юриста дорого стоит. Здесь десять тысяч долларов. Это вам за потраченное время, за то, что нас выслушали. Вдвое больше получите еще после завтрашнего суда, когда будет подписано мировое соглашение.
        Андрей не верил своим ушам. Нет, конечно, тридцать тысяч долларов были для него огромными деньгами, и в Нижнем Бобруйске таких запредельных гонораров для юристов не было. Тот же Доброхотов, хотя и был преуспевающим местным бизнесменом, платил гораздо меньше. Но такая явная, наглая и грубая попытка подкупа оскорбила Андрея.
        Вообще-то он был юристом «средней руки», звезд с неба не хватал, крупные дела ему доставались редко. Он считал себя грамотным юристом, хотя, наверное, в мире сложно было найти юриста, который бы считал себя неграмотным. Между тем промашки у него бывали. Редко, но бывали. Где-то не дочитал, где-то не доработал, где-то поторопился.
        Надо признаться, раньше его никогда и не пыталась перекупить противная сторона спора. Все дела решались в сугубо правовом поле. Иногда клиенты, сидя на консультациях, начинали жаловаться на вроде как прописную истину, что все юристы продажные и никому из них верить нельзя. И каждого такого сомневающегося клиента Андрей клятвенно заверял, что он своих клиентов никогда не бросает, не обманывает, идет с ним, так сказать, «до конца, через огонь и воду». И вот представился случай проверить свои клятвы на деле. Черный демон Андрея, сидящий в душе каждого, молниеносно перемножил доллары на рубли по текущему курсу. Получалась кругленькая сумма - почти два миллиона рублей. Можно было погасить ненавистную ипотеку, и даже еще осталось бы на обновление своего автопарка - старенькая праворукая «королла» давно просилась на покой. Но Андрей сразу прогнал эти мысли прочь, отмахнувшись от них, как от дурного наваждения.
        - Спасибо, - сказал он, жестом отстраняя от себя туго перетянутую пачку зеленых, - я вас выслушал совершенно бесплатно.
        И, начав движение быстрыми шагами по направлению к парадной двери Нижнебобруйского городского суда, на ходу уже добавил:
        - Извините, на процесс уже опаздываю.
        - Хорошо, мы заплатим вам всю сумму сразу после подписания мирового! - крикнул ему вслед широкоплечий, оставив тем самым место для маневра Андрею.
        Андрей бегом пробежал мимо рамки металлоискателя, знакомый пристав успел сообщить ему, что все стороны уже зашли в кабинет судьи, не дождавшись его.
        «Так всегда бывает, - сокрушенно подумал Андрей, - сотни раз подойдешь вовремя, и будешь ждать по тридцать минут, по часу, когда же секретарь пригласит войти, и стоит только разок опоздать на пару минут, как выясняется, что заседание началось вовремя!»
        Он осторожно вошел в кабинет судьи, которая, увидев Андрея, кивком предложила ему занять свое место и продолжила речь:
        - Итак, заседание откладывается на две недели, для того чтобы дать истцу возможность предоставить дополнительные доказательства по делу. Стороны, подойдите к секретарю и распишитесь об ознакомлении с датой и временем следующего заседания.
        Увидев вопросительный взгляд Андрея, она пояснила:
        - Истец настаивает на вызове еще двух свидетелей. - Тут она перевела строгий взгляд на сидевшую рядом с истцом довольную Марию Ивановну, которая все-таки уговорила Плеханова допросить в качестве свидетелей и ее подружек, пока Андрей «приятно проводил время с юристами Ноздрева».
        Андрей в растерянности начал искать глазами своего знакомого жука, но его нигде не было видно. «Ладно, - подумал он, - все, что ни делается, - все к лучшему. Зато домой пораньше вернусь, как Наташе обещал»…
        Вернувшись из суда в свой офис, он первым делом стал звонить Доброхотову, чтобы рассказать о встрече с представителями Ноздрева. Он представлял, как будет с сарказмом рассказывать клиенту о неподобающих манерах поведения этих парней, об их нелепых планах подписать какое-то мировое соглашение, о котором, по-видимому, Доброхотов и не слыхивал. Доброхотов, конечно же, все разрулит, он крутой бизнесмен. К следующей встрече с теми парнями Андрей будет готов, и ответит им то, что ему скажет Доброхотов. Будет еще лучше, если ему охрану дадут, чтобы оградить от общения с подобными субъектами.
        Андрей думал, стоит ли говорить о предложенных ему деньгах за подписание мирового соглашения и о том, как мужественно он от них отказался. «Если сказать, Доброхотов может подумать, что я хвастаюсь и набиваю себе цену. Мол, если от других такие деньжищи не взял, то клиент должен это как-то компенсировать. А если не сказать, то вроде как утаишь от клиента часть беседы, а значит, обманешь. Как быть?»
        За этими рассуждениями он не заметил, что Доброхотов на звонок не отвечает, в трубке были слышны лишь длинные гудки.
        Андрей решил, что дозвонится попозже, времени до понедельника еще достаточно. Он положил материалы по делу Доброхотова в элегантную кожаную сумку, с которой ходил на судебные процессы, скачал все материалы с жесткого диска на флешку и направился домой, планируя поразмыслить над делом на выходных.
        Беседа с парнями из тонированной машины не выходила у Андрея из головы и мешала сосредоточиться. Только на даче с женой, детьми и домашним зоопарком удалось немного развеяться. В спокойной семейной обстановке мир казался таким хорошим и доброжелательным, рабочие проблемы отступали на задний план и временно забывались. Это были минуты и часы настоящего счастья, которое кто-то ищет всю жизнь, но так и не может найти. Андрей любил повторять: «Богат не тот, у кого много, а тот, кому хватает». Ему хватало. Во всяком случае, он считал, что хватает. Ему импонировало следующее рассуждение: «Если у тебя есть одежда, чтобы прикрыть свою наготу, если ты не голодаешь и у тебя есть кров, чтобы спрятаться там на ночь, то ты уже живешь полноценной жизнью, все остальное - это излишества»…
        На даче дружно покосили газон, полили немногочисленные грядки, пожарили ароматные шашлыки с фирменным Наташиным соусом, искупались в прохладном озере. Собаки очень любили эти поездки на дачу по выходным, так как могли вволю набегаться по зеленой травке и поплавать в озере. После плавания они выходили на берег и, дождавшись, когда кто-нибудь к ним подойдет, начинали шумно отряхиваться, обдавая окружающих веером холодных брызг.
        После возвращения в воскресенье вечером в свою уютную квартирку, за которую оставалось расплачиваться всего каких-то десять лет, Андрей опять взялся за документы Доброхотова. Анализ материалов дела показывал, что как минимум половина исковых требований Ноздрева основана на сомнительных документах, достоверность которых Доброхотов сам не подтверждал. Эти исковые требования можно было с успехом оспаривать в суде. Вторая половина документов, по словам того же Доброхотова, вроде и имела место быть, но не в том виде и не в тех суммах, которые предъявлял Ноздрев. В общем, поле для деятельности у Андрея было обширным, судебный процесс представлялся интересным и многообещающим. Вот только Доброхотов за выходные так ни разу и не вышел на связь. Андрей в очередной раз набрал его номер и услышал в трубке знакомое: «Абонент временно недоступен»…
        Рано утром в понедельник Андрей в дверях перед выходом из дома поцеловал по обычаю свою любимую Наташку и первым делом решил наведаться в офис к Доброхотову, чтобы прояснить ситуацию с мировым соглашением.
        В приемной сидела секретарша Доброхотова - молоденькая блондинка с кукольным личиком - и любовно разглядывала свой новый маникюр в стиле градиент: светло-фиолетовые тона плавно переходили от кутикулы к кончикам ногтей, заканчиваясь темно-фиолетовым, почти черным цветом.
        Она подняла на Андрея ресницы. «Да уж, такими ресницами можно хлопать и взлетать», - усмехнулся он про себя, а вслух сказал:
        - Ниночка, доброе утро. Вы, как всегда, неотразимы! Новый маникюр?
        - Да, вчера в салоне три часа просидела, ужасно устала. Зато - какая красота! Вам нравится?
        - Очень! А к Николаю Сергеевичу можно пройти?
        - А его нет, он в загранкомандировке сейчас.
        - Тогда не подскажете, как с ним связаться можно? Тот номер, который он мне оставил, почему-то не отвечает. Я с пятницы дозвониться не могу.
        - К сожалению, других номеров нет. Я тоже до него не могу дозвониться. Последний раз, когда с ним общалась, он меня предупредил, что связь там плохая, поэтому дозвониться будет трудно. Это, кажется, в четверг было.
        - Постойте, в четверг же он в городе еще был, - я с ним лично встречался.
        - Да? - изобразила искреннее удивление Ниночка. - Значит, это было в пятницу утром. У меня такая память плохая, вы же знаете, - начала кокетничать Ниночка, томно закатывая глазки.
        - Хорошо, а когда он вернется?
        - Он мне не сообщил.
        Андрей был немного растерян. Он надеялся, что сильный и мудрый Доброхотов прояснит ситуацию, даст ему совет или хотя бы направление, как действовать. «Это все-таки его дело, а не мое, и он должен за него больше меня переживать! Черт знает что получается!» - негодовал Андрей. От безвыходности он зачем-то начал жаловаться на свою судьбу Ниночке:
        - Просто у меня сегодня крупное дело в суде рассматривается, я в нем интересы Николая Сергеевича представляю. Хотелось бы с ним обсудить позицию по делу.
        - А вы сами принимайте нужное решение по этому делу, Николай Сергеевич вам полностью доверяет! - выдала Ниночка.
        Андрей обалдел. Вот это номер! Глупая блондинка с плохой памятью, которая обычно ничего не знает и ничего не понимает, функции которой в основном сводятся к ответам на телефонные звонки и уведомлению шефа о прибывших посетителях, в данном случае дает ему наставления по судебному спору. У него закралось подозрение, что плечистый и белобрысый тоже здесь побывали…
        Он попрощался с Ниночкой и поехал к себе в офис. Подойдя к двери, начал вставлять ключ в замочную скважину, но дверь легко подалась и приоткрылась. «Неужели в пятницу забыл закрыть дверь и офис все выходные был незапертым?» Андрей не ставил свой офис под охрану, поскольку считал, что у него там нет никаких ценностей, на которые бы могли позариться воришки, и, кроме того, охрана стоила денег.
        Он зашел в кабинет. Все папки с делами, которые Андрей так щепетильно расставлял по полочкам в алфавитном порядке, были разбросаны по полу, монитор был сброшен со стола, провода из системного блока выдернуты, их разъемы, скорее всего, были повреждены. У микроволновки выломана дверца, девятнадцатилитровая бутыль с питьевой водой выдернута из помпы и брошена сверху на разбросанные папки, которые теперь были пропитаны влагой.
        Очевидно, что незваные гости были не грабителями, а просто вандалами. Андрей с горечью созерцал эту неприглядную картину. У него никогда не было врагов, со всеми он поддерживал хорошие отношения, и вообще был неконфликтным человеком, все споры старался свести на нет или перевести в шутку. Кто мог это сделать, а главное - зачем?
        Из оцепенения его вывел телефонный звонок. Андрей достал из сумки свой старенький мобильник - входящий номер был неизвестным.
        - Алло! Андрей, это я, Николай Сергеевич! Как там наши дела? - Голос говорившего показался Андрею похожим на голос Доброхотова.
        - Николай Сергеевич? Это вы?
        - Да, я тут с другого телефона звоню, мой разрядился. У нас же суд сегодня, правильно?
        Слышны были какие-то посторонние звуки на том конце линии, так что Андрею приходилось напрягать слух, чтобы разобрать слова и смысл сказанного. Вероятно, Доброхотов вел разговор на улице.
        - Да, сегодня. Я как раз вам пытался дозвониться, есть новая информация. У меня была встреча с представителями Ноздрева, они говорят, что вы с истцом вроде договорились об условиях мирового соглашения и сегодня можно будет его подписать в суде.
        - Все верно, договорились миром дело закончить. Можешь подписывать, все нормально.
        - А условия? На каких условиях договорились дело закончить миром? - решил уточнить Андрей.
        - Андрей, плохо тебя слышу, здесь связь ужасная, не ловит почти, давай попозже созвонимся. - И дальше в трубке зашипело, зашуршало, вызов был закончен.
        Андрей тут же перенабрал новый номер Доброхотова, но в трубке было привычное: «Абонент временно недоступен».
        - Вот так всегда, на самом важном связь обрывается! - в сердцах воскликнул Андрей.
        Радовало уже то, что какой-то контакт установить удалось, клиент осведомлен о мировом соглашении.
        Андрей оглянулся на разгромленный офис и подумал, что надо бы вызвать полицию. Посмотрел на часы - до процесса Доброхотова оставалось тридцать минут. «Ничего страшного, вызову после судебного заседания. Хорошо хоть, бумаги Доброхотова не пострадали», - рассудил Андрей…
        Войдя в суд, Андрей сразу же направился к кабинету председателя суда Смирнову Олегу Петровичу. Такие крупные дела в Нижнебобруйском суде рассматривались не часто, поэтому председатель решил сам вести это дело.
        Подходя к кабинету председателя, Андрей увидел, как из него выходит упитанный джентльмен в дорогом, но сильно помятом костюме, в несвежей рубашке и плохо завязанном галстуке. «Это наверняка юрист Ноздрева, тяжело же ему далась поездка из Москвы до Нижнего Бобруйска, видать, только сегодня утром приехал», - заметил Андрей. Джентльмену на вид было лет сорок пять. Маслянистые немытые волосы джентльмена были наспех зачесаны набок. Возрастные залысины сильно оголяли крутой лоб, который немного выдавался вперед. Нос картошкой, глаза почти круглые и навыкате, как у пекинеса. Его брюки были сильно заужены, почти обтягивали худые ноги. Андрей не любил брюки такого фасона и называл их «лосинами».
        - Андрей Александрович, если не ошибаюсь? - растянулся в сладкой улыбке джентльмен тоненьким голоском.
        - Он самый. С кем имею честь?
        - Олоф Николаевич Михельсон, адвокат господина Ноздрева, - также сладко улыбаясь, представился джентльмен, протягивая Андрею руку. Изо рта Михельсона неприятно пахнуло - видимо, он не успел почистить зубы с дороги.
        Андрей пожал его потную хилую руку с мертвенно-бледными пальцами.
        Следом за джентльменом из кабинета вышла секретарь судьи:
        - Прошу пройти в зал заседаний. Приготовьте документы, удостоверяющие вашу личность и ваши полномочия. Судья скоро подойдет.
        «Ого-го! - подумал Андрей. - Даже зал задействовали». Отдельный зал судебных заседаний был единственным в своем роде в Нижнебобруйском суде. Все дела обычно рассматривались в кабинете у судей. Зал же использовали в самых редких случаях. Например, когда было очень много участников процесса и стандартный кабинет судьи не мог всех вместить. Или когда дело рассматривалось с участием представителей СМИ. В зале даже было новое оборудование для видео-конференц-связи, которое, однако, еще ни разу не было задействовано.
        В зале заседаний Андрей хотел сесть за столик напротив Михельсона, но тот остановил его:
        - Зачем эти формальности? Присаживайтесь пока рядышком со мной - не бойтесь, я не укушу. Мы же не враги, мы - друзья! - расточал любезности Олоф Николаевич.
        Андрей неуверенно уселся рядом с оппонентом.
        - Возьмите, почитайте наш документик, там все уже согласовано. Сегодняшнее заседание - чистая формальность, с которой я хотел бы поскорее закончить. И да, со мной то, что причитается лично вам. - Михельсон выразительно взглянул на Андрея, потом запустил руку в свой кейс и наполовину вынул из него три банковские пачки долларов, чтобы Андрей смог их лицезреть, после чего спрятал деньги обратно. - Да, да, лично вам. Мы все помним.
        Андрей был натянут как струна. Скованными движениями он взял протянутое ему мировое соглашение, страстно желая, чтобы там было написано то, что хотел бы в нем видеть. Чтобы подписать его с чистым сердцем, получить обещанные баксы и расслабиться. Чтобы все было, как в сказке.
        Мельком пробежавшись по тексту мирового, Андрей сразу понял, что это по сути никакое не мировое соглашение со взаимными уступками сторон, а настоящее практически полное признание всех исковых требований Ноздрева.
        А Михельсон тем временем продолжал напевать свою сладкую песенку:
        - Хорошее соглашение, все только к вашей выгоде. Мало того что мы добровольно, от чистого сердца и исключительно из глубокого уважения к Николаю Сергеевичу отказываемся от части своих исковых требований, но еще и прощаем вам всю сумму государственной пошлины, которую нам пришлось уплатить при обращении с настоящим иском. А это ни много ни мало - шестьдесят тысяч рублей!
        Да, действительно, сумма госпошлины была немаленькая. Ноздрев уплатил максимально возможный размер госпошлины, который мог быть уплачен при обращении в суд общей юрисдикции. Но эта сумма все равно не шла ни в какое сравнение с ценой иска - порядка ста миллионов рублей.
        - Кроме того, мы отказываемся от возмещения расходов на оплату услуг представителя, - уговаривал Олоф, - а мои услуги о-очень дорого стоят. Вам, наверное, известно, что ставки московских адвокатов рассчитываются по часам. Поэтому все мое время, пока я в дороге, пока сижу тут с вами, - все это время учитывается и включается моему клиенту в счет. Получаются очень большие суммы, очень большие!
        Тут вошла секретарь судебного заседания, взяла у представителей истца и ответчика паспорта и доверенности, а следом появился сам судья. Андрей и Олоф почтительно встали с мест.
        - Присаживайтесь, присаживайтесь, не надо этих формальностей! - весело сказал Олег Петрович. - Я смотрю, вы уже успели подружиться, вам там за одним столиком не тесновато?
        Председатель суда был явно в хорошем расположении духа. Андрей немного сконфузился - он уже и забыл, что сидит за столом Михельсона.
        - Нет, нет! - поспешил заверить судью Михельсон. - Мы тут с Андреем Александровичем обсуждаем условия мирового соглашения, уже почти закончили.
        - Мировое - это очень хорошо! Лучше плохой мир, чем хорошая война! Давайте сюда ваше мировое, посмотрю, что вы там соорудили. Вы его уже подписали?
        Михельсон пристально посмотрел на Андрея:
        - Вы подписали?
        - Нет еще.
        - Так подписывайте и не будем тянуть драгоценное время, - ласково сказал Олег Петрович. - У вас же есть полномочия на подписание мирового соглашения? Оленька, подайте мне, пожалуйста, доверенность Андрея Александровича.
        Секретарь передала судье доверенность Андрея. Ознакомившись с текстом документа, председательствующий удовлетворенно отметил, что все полномочия, в том числе на подписание мирового соглашения, у представителя ответчика имеются.
        - Я еще не все вопросы обсудил с представителем истца, можно нам дать десять минут? - попросил Андрей.
        - Хорошо, можете никуда не уходить из зала, обсуждайте здесь. Я вернусь через десять минут. - И судья сам удалился из зала. Следом вышла секретарь.
        Олоф заискивающе спросил:
        - А в чем дело, что-то не устраивает?
        - Понимаете, мне бы хотелось обсудить условия мирового со своим клиентом.
        - А вы разве не созванивались с ним по этому вопросу?
        - Созванивался, но всего один раз.
        - Ну, молодой человек, иногда и одного раза бывает достаточно, - наставительно, со знанием дела, сказал Олоф. - И что вам сказал клиент по поводу мирового, сказал подписывать, что все нормально?
        - Да, сказал подпис… - хотел подтвердить Андрей и тут же осекся.
        «А откуда Олоф знает про наш разговор? Он ведь состоялся всего полчаса назад!» От неожиданной догадки его бросило в жар. Андрей стал подозревать, что все эти мелочи не случайны. Доброхотов на звонки не отвечает, единственный разговор с ним был по какому-то непонятному номеру. Да и очень сомнительно теперь, что он разговаривал именно с Доброхотовым, к тому же и слышимость была неважная. Плюс эта дура секретарша такие странные советы ему давала, а сама не знала, где ее шеф и когда вернется.
        - Давайте так сделаем: вы мне текст этого мирового сейчас отдадите, мы отложимся на несколько дней, я с клиентом условия детально согласую и в следующий раз все подпишем, - выступил со своим предложением Андрей, слабо надеясь на успех.
        Лицо Олофа кардинальным образом изменилось. Взгляд его стал надменным и холодным как лед.
        - Молодой человек, - стал он наставлять Андрея. - Я не маленький мальчик кататься туда-сюда из Москвы в вашу богом забытую дыру. Вопрос надо решать сегодня, сейчас. Если сейчас мировое подписано не будет, то оно уже не будет подписано никогда. Будем судиться. Но тогда мы насчитаем к сумме основного долга проценты по статье 395 Гражданского кодекса РФ, мы уже не будем отказываться от взыскания с вас госпошлины и стоимости юридических услуг. Подумайте хорошенько - есть ли у вас полномочия вгонять своего клиента в новые долги? Эти новые расходы будут исключительно на вашей совести.
        Ситуация была тяжелая. Андрей попросил:
        - Можно я еще разок позвоню Доброхотову? Может, он сейчас ответит.
        - Звоните, - равнодушно ответил Олоф.
        В трубке зазвучал предательский голос робота: «Абонент временно недоступен». Андрей сидел с поникшей головой, мучительно соображая, как поступать дальше.
        - В общем, так, - подытожил Михельсон, - если вы сейчас откажетесь подписывать мировое, то пойдете вопреки воле своего клиента, который, по моим сведениям, согласен на мир на предложенных нами условиях. В этом случае на следующее судебное заседание я приеду не один, а с командой из пяти юристов. Мы разденем вашего Доброхотова догола, а потом еще предъявим к оплате услуги команды юристов. И в этой заварушке виноваты будете только вы, вы один! Подписывайте не мешкая, это единственно правильное решение в данной ситуации.
        «Конечно, - с горечью рассуждал Андрей, - мы тут крестьяне нижнебобруйские, неграмотные и недалекие, так сказать, „простые смертные“. Мы должны в рот смотреть и беспрекословно исполнять указания заезжих бояр столичных. Им сверху виднее, что да как».
        Заметив колебания на лице оппонента, Олоф достал из кейса шесть банковских пачек и кинул их на стол перед Андреем.
        - Здесь шестьдесят тысяч долларов. Это мое последнее предложение. Других не будет. Я вообще не понимаю, в чем вы сомневаетесь? Мне бы кто так предложил заработать за пару минут! Вам же нужны эти деньги! Погасите ипотеку, купите себе хорошую машину, и жене купите, в отпуск семьей съездите, еще и останется!
        Входная дверь зала начала отворяться, Олоф поспешно убрал деньги со стола.
        - Ну-с, переговорили? - участливо спросил судья. - Давайте сюда ваше мировое.
        - Одну минуточку, Андрей Александрович его уже подписывает, - растянулся в улыбке Михельсон и пододвинул документ вплотную к Андрею. - Ну же! Подписывайте!
        Андрей колебался. «Почему я, именно я сейчас должен решить судьбу ста миллионов? Такую сумму произносить - то вслух страшно в Нижнем Бобруйске, не то что решать ее судьбу росчерком пера. И клиент, как назло, не выходит на связь. И все, абсолютно все против меня. И те двое из тонированной иномарки, и Ниночка-секретарша, и Олоф, и даже судья! Судье, понятное дело, мировое соглашение - это гора с плеч и разрешенное дело в статистику. А что, если не подпишу? - Андрей поморщился, вспомнив плечистого и белобрысого и бардак в своем офисе. - Уж не их ли это дело?»
        В общем, Андрею было ясно, что отказ от подписи обещал массу проблем, как очевидных, так и тех, о которых можно только догадываться. Плюс ко всему - председательствующий очень расстроится. Было видно, что он уже настроился на мировое и в случае срыва будет винить в этом исключительно Андрея. Подписание же сулило массу преимуществ: моментальное решение всех финансовых вопросов, возможность взять отпуск и отдохнуть от работы какое-то время. «Сам Доброхотов сказал ведь, что все нормально и надо подписывать!» - Андрей сам себе пытался доказать, что полчаса назад он разговаривал именно со своим клиентом. «Голос-то вроде его был», - убеждал он себя.
        Андрей взял свой «паркер», раскрыл мировое соглашение на последней странице, старательно вывел подпись и поднял глаза, чтобы посмотреть на реакцию окружающих.
        Михельсон и судья буквально впились глазами в подпись Андрея и не дышали, боясь что-нибудь испортить. Андрей внутренним ухом услышал сильный стук, который шел изнутри и усиливался с каждой секундой. Это стучало его сердце.
        Ему вдруг вспомнились слова из песни В.Высоцкого: «Разберись, кто ты - трус иль избранник судьбы, и попробуй на вкус настоящей борьбы!» Он посмотрел на свои ладони - они были мокрые от пота. Решение было принято, теперь - окончательно.
        Он жирно заштриховал сделанную подпись. Посчитав это недостаточным, порвал текст мирового на несколько частей и, сглотнув слюну, сказал:
        - Мне надо обсудить со своим доверителем текст мирового соглашения. Только после этого я буду готов его подписать.
        Михельсон с судьей многозначительно переглянулись. Глаза Михельсона, и без того выпученные, чуть не вылезли из орбит и зло уставились на Андрея. Губы сжались, скулы напряглись. Он готов был уничтожить, раздавить прямо на месте этого никудышного, жалкого деревенского юристишку.
        Председательствующий неодобрительно обвел Андрея строгим взглядом.
        Дальше Андрей уже ничего не помнил. Он кивал и даже что-то говорил, когда его спрашивали, на автомате взял свои документы у секретаря, послушно прошел за ней в приемную судьи, где ознакомился под роспись со следующей датой судебного заседания. В ушах у него стучало, колени немного дрожали, руки тряслись. Все происходящее наблюдалось им как будто со стороны.
        Михельсона уже не было нигде видно, поэтому что-либо обсудить с ним не получалось.
        Андрей вышел на улицу. Надо было ехать в офис и решать вопрос с полицией по поводу взлома его кабинета. Он был морально истощен. Плюхнувшись на сиденье «короллы», вставил ключ в зажигание, завел машину и медленно поехал. Через какое-то время услышал звуки клаксонов. Но ему было все равно, почему кто-то, где-то, зачем-то сигналит. Поэтому он даже не обернулся в сторону усиливающегося шума. Когда на его машину надвинулась чья-то тень, Андрей наконец соизволил повернуть голову. На него на огромной скорости несся мусоровоз, причем желания затормозить, чтобы предотвратить столкновение, у водителя не возникало. В последний момент Андрей заметил ухмыляющуюся физиономию белобрысого за рулем мусоровоза. Послышался громкий стук, скрежет мнущегося металла, и Андрей потерял сознание…
        Глава 1
        Пробуждение
        Андрей приоткрыл глаза. Он лежал на кровати с белыми простынями в светлой просторной комнате. Окна были открыты, по помещению гулял легкий летний ветерок, обдувая присутствующих приятной прохладой.
        Кроме него, в комнате находились еще трое незнакомых ему людей: двое, по-видимому, обслуживающий персонал больницы, куда он попал, а третий - его личный врач. Никем другим этот третий, то есть третья быть не могла. Она так нежно на него смотрела, так ласково поправляла на нем одеяло и вообще проявляла прямо-таки материнскую заботу и сострадание. По всему было видно, что это врач, которому хорошо заплатили за уход.
        Молодой парень во всем белом и с марлевой повязкой на лице возился с капельницей. Медсестра делала какие-то записи, основываясь на показаниях приборов, стоявших рядом на белоснежном столике.
        Тут его личный врач, стройная женщина лет тридцати пяти, приятной наружности и низким грудным голосом, обратилась к медсестре с каким-то вопросом. Но странное дело, Андрей не понял суть вопроса. Медсестра ей стала пространно что-то объяснять, и Андрей опять не понял ни слова из сказанного. Тут только его осенило: «Немецкий! Я в Германии! Значит, Доброхотов появился и в знак благодарности за мое геройство выхлопотал для меня лечение в немецкой клинике. Сейчас меня подлатают, и я вернусь в строй. Интересно, очень ли сильно этот белобрысый меня раздавил?» Андрей улыбнулся - раз живой, значит, все хорошо, все наладится.
        Тут окружающие заметили, что Андрей проснулся, и все вокруг засуетились. Парень тут же отсоединил капельницу и куда-то побежал, медсестра начала что-то спрашивать у Андрея и, не дожидаясь ответа, записывать в блокнот. Но более всего удивляло поведение личного врача - она начала обнимать Андрея, целовать в щеки, в глаза, в лоб и все время приговаривала при этом «Либер Клаус, майн либер Клаус!». На ее щеках появились слезы. Андрей начал было сопротивляться такому беспардонному отношению врача, пускай и личного, но тут она обняла его одной рукой вокруг спины, другой чуть ниже талии, подняла с кровати и прижала к груди! Его, взрослого мужчину тридцати пяти лет от роду, вот так взяла и с легкостью подняла с кровати без посторонней помощи! Потом опустила на кровать и села рядом, и тут Андрей понял, что она намного выше его. Когда она в очередной раз потянулась руками к его лицу, Андрей попытался их перехватить и уже собирался громко спросить: «Тут кто-нибудь говорит по-русски?» - но вдруг обратил внимание на свои руки, точнее ручонки. Это были не те руки Андрея, которые он помнил, натренированные
регулярными упражнениями на перекладине. Это были маленькие детские ручки с нежной, еще не огрубевшей кожей. Андрей озадаченно на них уставился.
        «Что происходит? Где я? Что со мной?» На эти и еще много других вопросов хотелось бы получить ответы. Но кому можно задать вопросы? Вокруг люди, разговаривающие на чужом языке. В школе Андрей учил немецкий в качестве второго, дополнительного к английскому. Но сколько лет прошло с тех пор! Тем более что у него был уровень владения где-то в районе «читаю и перевожу со словарем». После школы в институте был английский, ни практики, ни теории немецкого за все последующие годы не было, поэтому по-немецки он почти ничего не помнил. Андрей предусмотрительно решил ничего не говорить, а лишь слушать и наблюдать, пока не разберется в произошедшем.
        Молодой парень вернулся, приведя с собой еще несколько человек из медицинского персонала.
        Один из них, седовласый мужчина с молоточком в руке, по всей видимости старший, сел на любезно подставленный ему стульчик напротив Андрея и начал ласково что-то говорить. В его непонятной речи опять часто повторялось слово «Клаус», как и в речи личного врача. Очевидно, что так называли его по имени. «Итак, я стал Клаусом», - сообразил Андрей.
        Седовласый долго говорил, медсестра быстро записывала, личный врач задавала старшему вопросы и кивала, слушая его ответы.
        Затем седовласый поводил перед лицом Андрея молоточком туда-сюда, желая, чтобы он следовал за ним взглядом. Потом постучал молоточком по коленкам, улыбнулся, дружественно тряхнул Андрея за плечо, бросил пару последних фраз, после чего ретировался.
        Было еще много непонятных Андрею разговоров и манипуляций, личный врач что-то писала и подписывала. Тут в комнату вошел парень с комплектом одежды. Это была одежда на ребенка лет двенадцати. Личный врач взяла комплект и жестом пригласила Андрея подойти. Он неуверенно сполз с кровати, медленно шагая и озираясь на медперсонал, приблизился к личному врачу. Все тело слушалось его очень неохотно, как будто это было чужое тело. Сомнений уже быть не могло - эта одежда была как раз ему впору. Надев с помощью врача шортики, рубашку с коротким рукавом и сандалии, Андрей несмело подошел к огромному зеркалу, установленному за столиком с приборами. На него смотрел белобрысый двенадцатилетний синеглазый мальчуган, упитанный не по возрасту. Хомячьи щечки, пухлые ноги, руки и даже небольшой животик. «Вот это номер! - соображал Андрей. - Что же могло произойти? Давайте, господа знатоки, ваши версии, пусть даже на уровне бреда. Вариант первый: я попал в известный фильм „Большой“, но только наоборот. Только вот незадача - не помнил, как подписывал контракт с каким-нибудь режиссером. Ну и гримеры, конечно же, сделали
невозможное. Интересно, что у меня в шортиках? Вариант два: белобрысый меня все-таки убил, но голова осталась жива, и немцы смогли ее пересадить этому мальчугану. Потом пластику на лице сделали. Все получилось, как в том фантастическом рассказе Александра Беляева про голову профессора Доуэля. Вариант три: переселение душ. Я погиб, и моя душа переселилась в другое тело. Вариант четыре: я раньше жил в матрице, тут сбой системы, перезагрузка, и я случайно оказался другим человеком. В общем, фантазировать можно сколько угодно, первым делом надо узнать, какой сейчас год, а также на какой планете я нахожусь». Андрей умел мыслить глобально.
        Личный врач подошла к нему, наклонилась, еще раз поцеловала в обе щечки, нежно взяла за руку и повела за собой. Андрей не сопротивлялся. Он уже понял, что этот личный врач - мама Клауса в этом мире, а к родителям надо относиться уважительно и не спорить. «Главное, что я жив, - успокаивал он себя, - разберемся, что к чему».
        Глава 2
        В пути
        Мама провела его по больничным коридорам за ручку.
        Андрей с интересом разглядывал все вокруг. Медицинский персонал был во всем белом. Это были обычные, ничем не примечательные одеяния. За пластиковыми окнами было то же синее небо и те же перистые белые облака. Та одежда, в которую одели Андрея, также была довольно сносной и привычной глазу. Все говорило о том, что он находится, скорее всего, на планете Земля и, скорее всего, в той же эпохе, откуда и прибыл сюда.
        Все двери больницы внутри здания были оборудованы электронными ключами. В зависимости от того, заблокирована дверь или нет, рядом с дверными ручками мерцали красные либо зеленые огоньки. Медицинские работники сновали туда-сюда мимо Андрея с какими-то хитроумными приборами на тележках. Все говорило о том, что больница имела хорошее техническое оснащение и финансирование. В просторном холле Андрей увидел стоящий на постаменте мраморный бюст какого-то бородача с шишковидным лбом и большими залысинами, оголявшими большую часть его черепа. Под бюстом красовалась обрамленная золотистой каймой табличка с надписью. Зона вокруг бюста была зрительно выделена широким полукругом из напольных плиток коричневого цвета, тогда как остальной пол был покрыт бежевыми плитами. Андрея этот бюст почему-то заинтересовал, и он потянулся к нему. Обернувшись к матери, чтобы посмотреть на ее реакцию, увидел, что она улыбается и одобрительно кивает, всем видом показывая, что совсем не против знакомства Андрея с бюстом. Подойдя поближе, чтобы можно было прочитать надпись, Андрей просиял. Надпись гласила: «Sokrat ???????? 469
ВС - 399 ВС». Сократ! Первый знакомый персонаж в этом чужом мире. И годы жизни Сократа вроде те же самые, как и в мире Андрея. Значит, он все-таки на Земле и все-таки в том же мире.
        «Наверное, - предположил Андрей, - Сократ и в какой-то области медицины отличился, не только в философии, коль его бюст занимает такое почетное место в этой современной больнице».
        Вошли в лифт. Полностью стеклянный лифт с сенсорной панелью - ничего необычного, сейчас таких полно. Бесшумно спустились на цокольный этаж и вышли на автопарковку.
        Андрей пытался разглядеть среди множества разнообразных машин фирменные эмблемы популярных немецких автоконцернов: «мерседес», «ауди», БМВ, «фольксваген» и «порше», но ничего такого не увидел. Были лишь другие, неизвестные ему логотипы.
        Подошли к автомобилю - с виду обычный автомобиль белого цвета. Когда сели в салон авто, мама нажала кнопку старта на рулевом колесе, после чего на экране дисплея показалось окно загрузки, потом какие-то надписи - на немецком. Андрей разглядел слово «Autorisation». Скорее всего, была функция авторизации по биометрическим данным, и это Андрея тоже не удивило.
        Выехав с подземной парковки и отъехав от здания больницы, они оказались на широкой улице с восьмиполосным движением. Машина ехала плавно и практически бесшумно, Андрей не слышал ни мурлыканья мотора, ни шуршания шин. При подъезде к очередному светофору обнаружилось, что перед перекрестком собралось достаточное количество машин и придется пропустить как минимум один разрешающий сигнал. Тут мама нажала какой-то переключатель, их автомобиль плавно поднялся на метров десять над дорогой, и они спокойно продолжили путь над крышами других авто, стоящих в пробке. Андрей заметил, что светофоры имеют два уровня. Первый уровень для тех, кто внизу. Для них же, летевших на высоте порядка десяти метров, на том же столбе, на котором крепился нижний светофор, был установлен второй светофор. На нем горел зеленый сигнал. Андрей поднял взор еще выше, пытаясь разглядеть третий и четвертый уровни перекрестка. Но над вторым светофором простиралась нежная синева бескрайнего неба, никаких дополнительных светофоров там не наблюдалось.
        Они спокойно пересекли перекресток и полетели дальше. «Интересно, - размышлял Андрей, - а почему другие водители не проделали то же самое и не проехали по верхнему уровню?» И вообще, за все время пути он не заметил других «летающих» авто.
        Андрей видел много разнообразных машин на дорогах, много зелени: кустов, деревьев по обочинам и в зеленых зонах, много высотных современных зданий, с красивыми и причудливыми вывесками и надписями. По тротуарам ходили прохожие. В общем, обычный город-мегаполис, каких множество. Проезжая очередной перекресток, он разглядел большую площадь, на которой стоял огромный, высотой с десятиэтажный дом, памятник. И хотя расстояние до памятника было довольно большим, Андрей смог разглядеть на пьедестале памятника надпись, поскольку буквы надписи были огромными. «SOKRAT», - прочитал Андрей. «Вот это да! Да здесь Сократа, видимо, не только медики уважают! Такой памятник отгрохали. Прямо какой-то культ Сократа»…
        Машина остановилась и плавно спустилась на землю, после чего они въехали в огромное здание многоярусного гаража. Андрей сбился со счета, но ему показалось, что этажей было не меньше пятидесяти. В гараже мама уверенно вела машину по винтовой дороге вниз. Скоро у Андрея начала кружиться голова от такой спиралевидной поездки, а машина все катилась и катилась. Наконец они выехали на огромную площадку-парковку и остановились. Мама любовно взяла Андрея за ручку и повела к лифтам. В лифте Андрей обратил внимание, что самый нижний этаж значился « -50». Лифт быстро и плавно поднял их на 1-й уровень, и они вышли на улицу. Впереди была широкая пешеходная дорожка, выложенная узорной разноцветной брусчаткой. По краям дорожки зеленели деревья, кустарники, которым садовник придал замысловатые фигуры, и коротко стриженный газон. Создавалось впечатление, что Андрей с мамой входили на территорию парка культуры и отдыха. И действительно, на пешеходной дорожке встречались праздно шатающиеся прохожие, молоденькие мамочки катили в колясках малышей, со стороны зеленых газонов слышались звонкие детские голоса. Андрей
также заметил несколько групп отдыхающих, непринужденно расположившихся прямо на траве. Но все-таки подавляющее большинство находившихся на дорожке людей куда-то спешили, вид у них был вполне деловой, многие были в костюмах и с кейсами. Некоторые ехали на велосипедах по специально отведенным полосам с обеих сторон пешеходной дорожки. В общем, настоящий деловой Бродвей, только без автомобилей.
        Чем дальше они шли по этой дорожке, тем больше сомнений возникало у Андрея насчет назначения этой улицы и вообще этого места. Мысли о парке отдыха он отбросил сразу, хотя здесь вполне можно было отдохнуть. Потом он решил, что это окраина города в зеленой зоне, но этот вариант оказался ошибочным. По пути им все чаще и чаще встречались магазины, торговые центры, деловые и офисные здания, театры и музеи. Несколько раз проходили мимо памятников Сократу и Платону. А когда вышли на огромную площадь, на которой красовалось величественное старинное здание с широченным крыльцом, покрытым красной дорожкой, сомнения Андрея развеялись. Он был готов биться об заклад, что они в центре города. Над старинным зданием ветер колыхал пропыленный шелк разномастных флагов. Флаг Германии был привычным Андрею цветом: черно-красно-желтым. Не было сомнений, что это здание городской администрации или чего-то подобного на центральной площади города.
        Мама всю дорогу что-то говорила Андрею, куда-то показывала, рассказывала, спрашивала, а он мог ответить ей только глупой улыбкой. Надо было как-то решать проблему языкового барьера, но как - неизвестно. Андрей внимательно слушал маму и силился вспоминать значение некоторых слов. Пока получалось неважно.
        Они прошли еще немного и свернули с главной пешеходной дорожки на второстепенную. Вскоре подошли к белоснежному двухэтажному особняку. Андрей сообразил, что это был его новый дом.
        Глава 3
        Милый дом
        Подходя вместе с мамой к особняку, Андрей заметил, что ограждение, которое привычно видеть вокруг домов подобного типа, отсутствует. «Похоже, у них тут коммунизм», - сделал он вывод, который тут же обнаружил свою несостоятельность. Когда они были в шаге от цветочной клумбы, обозначавшей границу территории особняка, Андрей уловил тихое гудение, которого до этого невозможно было расслышать из-за городского шума. Было очевидно, что монотонный, едва слышимый шум исходил от неизвестной системы охраны территории. Тут же на браслете маминых часов загорелся красный индикатор, оповещающий о приближении к заградительному охранному барьеру, через секунду сменивший свой цвет на зеленый. Смена индикатора сопровождалась негромким щелчком. Стало тихо, шум пропал. Они беспрепятственно прошли через условную линию границы территории дома, которая начиналась дорожкой из разноцветного кирпича, ведущей к парадному крыльцу. Пройдя несколько метров, мама легким движением руки коснулась своего браслета, опять послышался негромкий щелчок, и индикатор вновь стал красным. Еле уловимое для слуха гудение возобновилось.
        «Чудно! - подумал Андрей. - Интересно будет узнать, в чем суть этакой охраны».
        Они взошли на невысокое крыльцо. Мама нажала кнопку звонка, и внутри дома все пришло в движение: послышался топот ног, детские радостные крики, хлопанье дверей, грохот упавшей мелкой мебели. По всему было видно, что их ждали с нетерпением.
        Распахнулась входная дверь, и Андрей увидел на пороге мужчину средних лет, в круглых очках. Незнакомец был темноволос, с проседью на висках, со спокойным и умным взглядом. По высокому лбу и крупным залысинам угадывался высокий уровень интеллекта.
        Рядом с ним стояли две девочки. Одной на вид было лет шесть-семь, другой - около пятнадцати.
        Но прежде, чем Андрей успел их рассмотреть, к нему на грудь ринулся золотистый ретривер и бурно поприветствовал, смачно облизав лицо тремя быстрыми движениями огромного языка. Андрея это ничуть не смутило, дома с ним это проделывали сотни раз домашние питомцы.
        Собаку быстро утихомирили, и воссоединение семьи продолжилось.
        Та, что помладше, светловолосая, не выпускала изо рта леденец на палочке и широко открытыми глазами, не моргая, смотрела на Андрея. Она была босая, в коротенькой юбчонке и легком блузоне.
        Старшая, темноволосая девушка со строгим взглядом, глядела на Андрея как-то неодобрительно, как ему показалось. Она стояла, облокотившись о дверной проем, уперев одну руку в бок, а другой поправляя складки на легких летних брюках. Она то бросала на Андрея испытующий взгляд, то начинала осматривать свое одеяние.
        Мужчина развел в стороны руки, намереваясь обнять Андрея, и добродушно, по-отечески, сказал лишь одно слово: «Клаус!» - после чего заключил его в объятия.
        Следом подбежала младшая и без лишних слов крепко-накрепко обхватила его за талию своими маленькими цепкими ручонками, отчего у Андрея заболели внутренности. Старшая была выше этих телячьих нежностей и деликатно стояла в сторонке, ожидая своей очереди. Мужчина что-то говорил, что-то спрашивал у него и у мамы, мама что-то отвечала. Общий контекст обращенных к нему вопросов Андрей почти понимал: «Как здоровье?», «Как себя чувствуешь?», «Все ли хорошо?» и тому подобное. Наконец, когда от Андрея смогли отодрать младшую и он вздохнул свободнее, дошла очередь до старшей. Она тихо поприветствовала брата, типа «Поправляйся!» и все такое, неумело и неуклюже обняла его за шею, чмокнув в щеку.
        Вошли в дом. Андрею было очень интересно, в каких условиях живет Клаус. Прихожая была просторной, но обставлена очень скудно, прямо по-спартански. На полу было какое-то деревянное покрытие типа паркета, гладкое и ровное, создававшее ощущение тепла и уюта. Из прихожей на второй этаж поднималась дубовая лестница с резными балясинами, а также имелись проходы направо - на кухню и налево - в гостиную.
        Андрей неуверенно сделал шаг по направлению к лестнице и оглянулся: вся семья с интересом за ним наблюдала: что же он сейчас будет делать?
        «Я же в собственном доме, - рассуждал он, - значит, я должен подняться к себе в комнату». То, что он должен именно «подняться», не вызывало у него сомнений, поскольку он видел множество фильмов, в которых в подобных домах спальни членов семьи обязательно располагались на вторых этажах.
        Он начал медленно подниматься по лестнице, поминутно оглядываясь назад. Семья следовала за ним.
        «Как за хомячком наблюдают: куда же я сейчас побегу?» - отметил про себя Андрей. Он сам дал себе прозвище «хомячок» за пухлые щеки и излишний вес.
        Поднявшись на второй этаж, огляделся, опять отметив про себя аскетичную обстановку: перед ним был просторный коридор с несколькими закрытыми комнатами. Узкие двери одной из комнат свидетельствовали о том, что это либо санузел, либо какое-то подсобное помещение. Надо было выбрать из оставшихся стандартных дверей свою комнату. Выбор был из пяти почти одинаково выглядевших дверей. Поскольку членов семьи было тоже пять, то по логике следовало, что у супругов были разные спальни. Андрей неизвестно почему решил, что комната самой младшей должна быть самой уютной, а значит, и самой дальней по коридору, его - перед ней. Поэтому он приблизился к предпоследней двери и потянул на себя ручку.
        Взору открылась комната настоящего спартанца. Посередине стояла простенькая полутораспальная кровать, покрытая сереньким покрывалось. Подушек на ней не наблюдалось. В одном углу - письменный стол с компьютером, в другом - платяной шкаф. Над письменным столом - небольшая полка с десятком книжек. На письменном столе кроме органайзера с пишущими принадлежностями и маленького бюста Сократа из слоновой кости ничего нет. На подоконнике - одинокий цветочек в горшочке. На полу под окном - пара гантелей. Все. Не было даже настенных часов, плакатов, фотографий, календарей. «Неужели это моя комната?» - расстроился Андрей.
        Вошедшая следом мама мягко улыбнулась, успокоила ровным голосом и протянула руку, давая понять, что это не его комната.
        «Если это не моя комната, значит, в семье есть еще один мальчик, поскольку на девчачью эта комната явно не тянет», - заключил Андрей.
        Чтобы он больше не тыкался по чужим комнатам, мама сразу подвела его к нужной двери. Андрей осторожно потянул за ручку, боясь опять увидеть перед собой логово спартанца. Но на этот раз попал в самую обычную комнату самого обычного двенадцатилетнего мальчика. В просторном помещении в одном углу стояла кровать с пестрым одеялом и высокими подушками, в другом - письменный стол с компьютером, загроможденный всяким барахлом. Барахло было аккуратно расставлено и разложено заботливыми руками родителей. Были шкафчики и шкафы с полками, на которых стояли коллекционные модели машинок и средневековых рыцарей. На стене висели плакаты неизвестных Андрею супергероев, изображение Сократа, фото Клауса с членами семьи и без, политическая карта мира, а также календарь. Андрей импульсивно потянулся к нему. Календарь 2019 года, открыт на месяце «Juli», красный бегунок стоял на цифре «19». «Так, - начал припоминать Андрей, - судебное заседание по делу Доброхотова было 15 июля 2019 года, значит, я не только на Земле, но и в том же временном отрезке. Отлично!» Хотя что в этом было отличного, он еще и сам не знал.
        От созерцания своих владений его отвлекла вопросами мама. Чтобы он ее лучше понял, она начала жестикулировать, показывая рукой круговое движение и открывая при этом рот. Да, пока он не освоит немецкий, язык жестов подойдет как нельзя кстати. Его звали кушать.
        Андрей пытался угадать, как его новые родители реагируют на то, что их любимый Клаус не понимает родного языка. Раз он был в больнице, значит, произошло какое-то событие, которое могло повлиять на его память, способность слышать и говорить. По всему было видно, что они надеются на его выздоровление и готовы ждать этого столько, сколько потребуется.
        Внизу в гостиной был накрыт большой стол по случаю возвращения Клауса. «Посмотрим, чем меня удивят в далекой Германии», - сказал про себя Андрей, предвкушая удовольствие от вкусной и здоровой пищи. На столе было несколько салатов: один из огурцов и помидоров, вроде греческого, второй из непонятных компонентов с кукурузой и третий с кусочками белого мяса, листьями салата и некоторыми неизвестными ингредиентами. На горячее были обжаренные отбивные и белая рыба, на гарнир - рис. Тут же стоял торт с толстым слоем крема и забавными фигурками шоколадных солдатиков в качестве украшений. Кремовые торты Андрей терпеть не мог, но этот, видимо, был одним из любимых лакомств Клауса, и мама специально обращала на него внимание сына и предлагала положить кусочек на тарелку. Андрей отрицательно помотал головой, показывая, что тортик он не хочет, и стал тыкать вилкой в отбивные, решив набить желудок серьезной пищей, а не сладостями. С помощью умелых маминых рук в его тарелке оказались отбивные, рис и греческий салат. Но каково же было разочарование Андрея, когда он вкусил каждое из выбранных блюд. Было такое
впечатление, что еду здесь делали на химическом заводе. Как будто пластик со специями поел. Конечно, была вероятность того, что он еще не полностью освоил вновь приобретенное тело, и вкусовые рецепторы посылали в мозг ложные или неправильные сигналы. В общем, вкусной трапезы в этот раз не получилось. Остальные же ели с таким аппетитом, так причмокивали и облизывались, голден ретривер так гипнотизировал своих хозяев, чтобы ему достался хоть кусочек с барского стола, что Андрей все-таки больше склонялся к мысли, что в невкусном застолье виноват его гипоталамус.
        Отодвинув от себя тарелку и всем видом давая понять, что он наелся и приготовленные для него сладости вкушать не намерен, Андрей вылез из-за стола и поплелся к себе в комнату.
        Первоочередной задачей необходимо было выучить хотя бы элементарные немецкие слова для бытового общения.
        Очутившись в комнате, Андрей с удовлетворением отметил, что дверь можно закрыть изнутри, что он первым делом и сделал. Вторым делом было запустить компьютер и найти в Глобальной сети что-то типа русско-немецкого переводчика. Взглянув на клавиатуру, Андрей понял, что процесс обучения будет не из простых. Наклейки на клавишах были англо-немецкими. Даже добавив русский язык на языковую панель Windows, он не сможет им полноценно пользоваться, потому что непонятно, какую клавишу нажимать на киборде для набора буквы из кириллицы.
        Было решено установить русский язык на компьютер и методом «научного тыка» вычислить клавиши русского алфавита на клавиатуре, нарисовать на листе бумаги похожее изображение клавиатуры и проставить на нем нужные буквы. При наборе текста сверяться с бумажкой. Такой способ, а следовательно и обучение, обещал быть очень долгим, но лучшего варианта в голову пока не приходило.
        Андрей принялся за работу. Найдя на полках чистый листок, старательно начертил на нем клавиатуру, затем добавил русский язык в языковую панель Windows, открыл текстовый редактор и путем поочередного нажатия клавиш начал заполнять на листе бумаги пустые клетки русскими буквами.
        Когда почти половина букв была «отгадана», на что было потрачено более двух часов кропотливой работы, в дверь постучали. Андрей перевернул лист с рисунком клавы лицом вниз и открыл дверь. Вошла мама и стала с ним разговаривать, слишком отчетливо произнося слова. По всей видимости, это был один из советов доктора, чтобы Клаус поскорее стал вспоминать слова. Мама усадила его за компьютерный столик, сама села рядом и продолжала ворковать. «Я бы намного быстрее все вспомнил, если бы оставили меня в покое, - недовольно скривился Андрей. - А еще лучше, если бы дали мне русско-немецкий разговорник». И он от нечего делать стал малевать карандашом на оборотной стороне своей клавиатуры. Мама вдруг остановила обучающий процесс и уставилась на рисунок - там простейшими линиями типа «палка, палка, огуречик, вот и вышел человечек» была нарисована семья из пяти человек и собаки.
        - Клаус! - восхищенно воскликнула она, обняла Андрея, поцеловала.
        Затем случилось непредвиденное: она взяла созданный Андреем «шедевр» и понесла показывать всему семейству. «Йохан, Йохан!» - звала она супруга.
        Этого Андрей не мог предусмотреть. Если родители заметят картинку русской клавиатуры, то предстоят неприятные разборки. Сынок не может говорить, родную речь не понимает, зато, как выяснилось, спец по кириллице! По врачам ведь затаскают. Андрей потрусил за мамашей, коря себя за непростительную глупость и надеясь заполучить обратно листик при первой возможности.
        Отец стоял внизу в холле, поглаживая по холке виляющего хвостом ретривера, и ждал, пока мама подойдет к нему. На шум вышла также старшая сестра и поспешила за остальными посмотреть, что же там такое интересное у мамы.
        Отец взял листок в руки, посмотрел на него с улыбкой и похвалил Андрея:
        - Гут, Клаус, зер гут!
        Андрей тянулся к листку обеими руками, всем видом показывая, что хочет его заполучить обратно. Тут старшая сестрица выхватила рисунок из папиных рук и, даже не взглянув на него, подняла его над своей головой, чтобы братик не мог достать. А братик подпрыгивал и тянул ручонки, и на глаза у него начали наворачиваться слезы. Зато сестрице было очень весело. «Вот противная, - подумал Андрей, - видимо, у них с Клаусом взаимная „любовь“». Тут появилась младшая сестренка, размахивая руками и громко вереща. Андрею показалось, что она пытается заступиться за него.
        Старшая, увидев сестричку, быстро развернулась и побежала по лестнице наверх, в свою комнату, громко смеясь и оглядываясь на мелких, чтобы они не отставали. Но тут младшая изловчилась и, вытянув вперед руку, поймала за ногу старшую, отчего та плашмя с грохотом упала. Теперь пришла ее очередь плакать, чем Андрей быстро воспользовался и попытался выдернуть рисунок. Но листок порвался надвое. Видя, как старшая с заплаканными глазами и злобным взглядом поднимается с колен, намереваясь отвесить ему тумаков, Андрей поспешил ретироваться в свою комнату и запереться.
        В руках у него была большая часть рисунка, но у сестры осталось около трети листа как раз с заполненными клетками клавиатуры. Андрей быстро на мелкие кусочки порвал остаток своего произведения искусства и открыл дверь, в которую осторожно, но настойчиво стучали.
        В комнату вошло все семейство. Младшая, как и в прошлый раз, крепко обхватила его руками, старшая стояла виновато в сторонке. Мама его утешала, отец сочувственно кивал. Потом они стали настаивать, чтобы Анна, старшая сестра, попросила у Клауса прощения. Анна неохотно что-то пробормотала, для вида прикоснулась губами к его пухлой щеке и поспешила исчезнуть из поля зрения. Младшая, которую назвали Мари, была искренне на стороне брата и все время стояла рядом, заглядывая ему в глаза. «Хорошая девочка, Машенька», - Андрей разглядел в ней своего верного союзника.
        Когда родители решили, что их долг по примирению детей исполнен, они оставили сыночка в покое. Машенька чуток задержалась, что-то нежно шепча ему на ушко. Андрей умиленно смотрел на это невинное создание, которое так близко принимало к своему маленькому сердечку его проблемы. Наконец и она ушла, закрыв за собой дверь…
        Время шло к вечеру, и надо было заново начинать чертить клавиатуру. Теперь он был более осторожен и, когда мама позвала его к ужину, перед тем как открыть дверь, спрятал заветный листик между книжек на полке.
        Ужин оказался таким же «вкусным», как и обед. Анна сидела за столом, потупив взор и стараясь не смотреть в сторону Андрея. «Интересно, - пытался он угадать, - она выкинула оставшийся у нее клочок бумаги или разглядела в нем нечто непонятное и предъявит это родителям? Как бы это выяснить?»
        После ужина, когда уже все встали из-за стола, к нему подошла Мари и протянула конфетку в красивой обертке. Он не любил конфеты, но в данном случае отказать было невозможно, так как это обидело бы Машеньку. Кроме того, конфета была не со стола, а значит, какая-то ценная заначка, которой младшая сейчас решила поделиться с братом. Расчувствовавшись, Андрей быстро соображал, как же можно ее отблагодарить. На ум пришло слово «данке». «Точно, по-немецки „данке“ - это спасибо! А „данке шон“ - большое спасибо. Вроде бы», - припоминал Андрей, но не был в этом уверен на все сто процентов.
        - Данке, - сказал он Мари, приняв от нее конфету.
        Все присутствующие разом на него обернулись. Андрей съежился под этими взглядами, соображая, прокололся ли он в очередной раз или нет.
        «Ах, Клаус!» - просияла мать, бросилась к нему и обняла, крепко прижав к себе.
        Мари тоже улыбнулась во весь рот, отец одобрительно хмыкнул, даже Анна не смогла скрыть улыбки.
        «Угадал!» - облегченно вздохнул Андрей.
        Мама его долго не отпускала, расспрашивала, пытаясь выудить из него еще хоть словечко, но Андрей молчал как партизан, широко раскрыв голубые глаза и надув пухлые губки. Так ничего и не добившись, мама повела Клауса в комнату, где он должен был принять вечерний туалет перед тем, как лечь спать. В ванной обстановка была обычной: раковина, кран, зеркала, полочки с принадлежностями и зубными щетками. Андрей потянулся к детской зубной щетке синего цвета, но вспомнил про комнату спартанца и отдернул руку. Обернулся к маме с немым вопросом. Мама улыбнулась, кивнула головой, сама взяла с полки синюю щетку и вручила сыну. Андрей очень старался, но ему все равно было тяжеловато чистить зубы. Щетка часто выскальзывала из рук или прокручивалась таким образом, что он начищал себе щеки либо язык, а не зубы. Новое тело еще не полностью приняло нового хозяина, до гармонии было далеко. Наконец с зубами было покончено, и он посмотрел на себя в зеркало. Все лицо было перепачкано, нижняя часть зеркала забрызгана белой пастой.
        «Многое придется учиться делать почти с нуля, - рассуждал он, - хорошо, что предъявляемые ко мне требования не столь высоки. Точнее, нет никаких требований - одно слово произнес, и все уже на седьмом небе от счастья».
        Мама проводила его в комнату, уложила в уютную постель, накрыла простынкой, поцеловала на прощанье и, погасив свет, вышла.
        Но Андрею было не до сна. Надо было закончить начатое художество и освоить хотя бы элементарные бытовые фразы, чтобы завтра еще раз порадовать домочадцев.
        Он осторожно выскользнул из-под простыни, закрыл дверь на ключ и сел за компьютер. Наскоро дорисовав недостающие буквы, запустил русско-немецкий онлайн-переводчик и начал вбивать первые попавшиеся на ум слова и фразы: «доброе утро», «спасибо», «пожалуйста», «очень вкусно», «как тебя зовут», «который час» и тому подобное. В памяти всплывали уроки немецкого, правила произношения и построения предложений. Повторив и посчитав усвоенными несколько слов и выражений, он решил, что для первого раза вполне достаточно. Предварительно разблокировав дверь, лег в кровать. День был таким насыщенным событиями, что он боялся не заснуть от тягостных дум, но вырубился сразу же, как только голова коснулась подушки.
        Глава 4
        Семейный уик-энд
        Андрей проснулся, когда уже ярко светило солнце ясного субботнего дня. Было интересно, как проводит его новая семья выходные дни. Тихонько открылась дверь, и появилась мама с уже аккуратно уложенной прической.
        - Гутен морген, Клаус! - приветствовала она.
        Андрей хотел ответить на приветствие, но передумал, решив, что лучше будет сразить всех своим немецким на семейной сисситии за завтраком.
        Умывшись и причесавшись, он торжественно вошел в гостиную. Все уже были в сборе, но за стол сесть не успели: отец с кем-то разговаривал по телефону, мать суетилась около стола, Анна уткнулась носом в планшет. Только Мари обратила на Андрея внимание и кинулась по привычке обниматься:
        - Клаус, Клаус, гутен морген, Клаус!
        - Гутен морген, Мари! - нарочито громко сказал Андрей, чтобы все услышали.
        Но, кроме Мари и мамы, никто не обратил на него внимания. Мари произнесла несколько одобрительных слов, о значении которых можно было догадаться по ее мимике, а мама шутливо взъерошила Андрею прическу и продолжила сервировать стол.
        В общем, было понятно, что семья еще вчера увидела прогресс в его выздоровлении и речь Клауса уже ни у кого не будет вызывать восторга подобно вчерашнему. Теперь, наоборот, от него будут ждать только наращивания словарного запаса и, в случае отсутствия развития в этом направлении, чего доброго, поведут в больницу. Стало немного грустно.
        В очередной раз запихав в себя порцию невкусного корма, Андрей побрел к себе в комнату. До того момента, как семья куда-то отправится, он мог успеть выучить еще пару-тройку новых слов. Андрей почему-то не сомневался, что на выходные они должны куда-то поехать, вернее - пойти. Как минимум до автомобильной парковки.
        Закрывшись в комнате и включив компьютер, начал озираться по сторонам в ожидании, пока загрузится Windows. Взгляд упал на красивую статуэтку, стоявшую на компьютерном столике, по всей видимости полученную на каком-то мероприятии или соревновании. Взяв ее в руки и начав разглядывать, обратил внимание на гравировку на подставке: Frankfurt am Weichsel. Андрей знал два немецких Франкфурта - на Майне и на Одере. Непонятно, откуда тут третий Франкфурт нарисовался - на Висле, что ли? А Польшу куда дели? Он подошел к политической карте мира, висящей на стене, и начал искать вновь открытый им Франкфурт. Так и есть, на карте значился третий - Франкфурт-на-Висле, судя по значку, с населением более одного миллиона человек. Андрей испуганно начал искать на карте Россию. Слава богу, родина-матушка занимала, как и прежде, третью часть Евразии, вроде бы в тех же границах. Разгадать секрет исчезновения Польши ему не дал требовательный стук в дверь.
        На пороге вместе с мамой стоял джентльмен в элегантных круглых очках с саквояжем.
        - Гутен морген, Клаус! - любезно приветствовал он Андрея.
        - Гутен морген, - автоматически повторил за ним Андрей, не понимая еще, кто этот господин и зачем сюда явился.
        Выяснилось, что это доктор. Андрея усадили на краешек кровати и начали проводить стандартные манипуляции: послушали фонендоскопом, поводили молоточком туда-сюда, постукали по коленкам, посмотрели язык, померили температуру. Также джентльмен пытался завести с ним разговор, но Андрей сидел, сжав зубы, поэтому от него вскоре отстали и оставили одного.
        Андрей достал свой модный киборд, сел за комп и продолжил самообучение.
        Через непродолжительное время его опять отвлек стук в дверь. На пороге стояла мама в шлепанцах, светлом купальнике и с плавками в руках. Она дала понять сыну, что он должен их надеть, а сама спустилась вниз. Повинуясь, Андрей натянул плавки и спустился следом за мамой. Вся семья была в пляжной одежде, Машенька держала в руках два детских надувных круга, один из которых вручила Клаусу.
        «А вот и поездка за город на речку или озеро! - решил Андрей. - Точно, мы же на Висле!» Только было непонятно, почему никто на свои купальные костюмы не накинул хотя бы какую-то легкую одежду, неужели так и пойдут по городу в плавках, купальниках и с надувными кругами наперевес?
        Вышли не через парадную дверь, а через заднюю, которая вела во внутренний двор. Золотистый ретривер уже крутился у выхода и тихонько поскуливал от нетерпения. Очутившись на улице под палящими лучами июльского солнца, Андрей все понял. Они никуда не поедут. Все было рядом, тут же, во дворе. Надо было пройти всего каких-то десять метров по дорожке от двери до резной кованой калитки, за которой простиралась огромная площадка. Площадка не имела выходов на улицу и со всех сторон была окружена домами, похожими на дом Клауса. Таких домов было около пятнадцати. В центре площадки находился бассейн правильной прямоугольной формы, на вид примерно метров пятьдесят в длину и двадцать в ширину. От его чистой прозрачной воды веяло прохладой. Немного поодаль располагался маленький бассейн с детскими горками, с грибочком-фонтаном по центру. Андрей также заметил баскетбольную площадку, пару столиков для настольного тенниса, детские песочницы, зону с капельками, лесенками, канатами, брусьями и другими спортивными снарядами. Ну и, конечно же, стоял памятник Сократу, неизменный атрибут этого странного города на Висле.
Отдыхающих было немного. Множество лежаков было занято желающими позагорать, несколько малышей возились в песочнице, молоденькая мамаша пыталась утихомирить двух близняшек в детском бассейне, отчего прическа у нее растрепалась, лицо раскраснелось, с головы падали капли воды, которой ее обильно обдавали раздухарившиеся детки.
        Андрею показалось, что он только что вышел из пятизвездочного отеля в Турции. Стоит пройти мимо этого бассейна, и он окажется на морском побережье.
        Мать с отцом заняли ближайшие лежаки и начали устраиваться на них поудобнее, Мари натянула на себя надувной круг и побежала к детскому бассейну помогать близняшкам топить их мамашу. Анна подошла к бортику большого бассейна, натянула на глаза очки для плавания, оттолкнулась и очень красиво, почти без брызг вошла в воду. Проплыв под водой около десяти метров, вынырнула для вдоха и продолжила заплыв брассом, показывая неплохую технику. Андрей восхищенно смотрел на нее. Он подумал: «Интересно, а Клаус умеет плавать?» В своей жизни Андрей уверенно держался на воде, более-менее плавал кролем с дыханием на каждый третий гребок. То есть с теорией было все нормально. Вопрос в том, как отреагирует тело Клауса на команды мозжечка. «Попытка - не пытка, - решил Андрей, - авось не утону, тем более тут сестренка рядом, успеет спасти, если что. Да и вообще, может, это затяжной сон - скорее проснусь в родном Нижнем Бобруйске». Он положил свой круг на свободный лежак и уверенно направился к бассейну.
        - Клаус! Хальт, Клаус! - тут же послышался оклик матери.
        Не успел Андрей обернуться, как мама надела на него круг и плавательные очки, больно впившиеся в орбиты глаз, плюс напялила воздушные нарукавники, и только после этого разрешила продолжить путь. Было очевидно, что Клаус плавал не очень хорошо. В таком вот виде неказистого утенка он приблизился к краю бассейна. Подплывшая к бортику Анна усмехнулась и кивком показала ему на детский бассейн - иди, мол, туда, там твое место, после чего грациозно поплыла кролем на спине.
        Андрей оглянулся на родителей, они о чем-то оживленно беседовали и пока не смотрели в его сторону. Очень не хотелось следовать указанию противной старшей сестры, захотелось сделать как раз наоборот, назло ей. «А может, пошалить?» - мелькнуло у него в голове.
        Он освободился от круга, спешно скинул нарукавники и, посильнее оттолкнувшись от бортика, плюхнулся ласточкой в воду. Живот обожгло от неудачного погружения. Сделав пару гребков руками и приблизившись к поверхности воды, сделал три взмаха руками, изображая кроль. Надо было срочно сделать забор воздуха, поэтому на третьем подъеме руки повернул голову направо и вдохнул, но не рассчитал и вместе с воздухом набрал полный рот воды. Началась паника. Сразу же принял вертикальное положение и начал судорожно отплевываться и откашливаться. В это время чьи-то сильные руки обхватили его и приподняли над водой. Отец нес его к краю бассейна, мать уже ждала с махровым полотенцем наготове, ретривер стоял рядом и лаял, по-собачьи журя незадачливого пловца. Вручив сына жене, Йохан спокойно направился обратно к своему лежаку, а мама укутала Клауса в полотенце и ерошила его волосы, пытаясь их высушить. Наблюдавшая за этим Анна презрительно усмехнулась, ловко выскочила из воды на бортик и пошла к лежакам следом за отцом. Подбежала Машенька и попыталась обнять братика. Прижаться к нему полностью ей мешал надувной круг,
болтавшийся на поясе.
        «Опозорился, хомячок, - сердился на себя Андрей, - звездный заплыв не удался».
        После случившегося отпало всякое желание оставаться на этой замечательной площадке. Тем более что надо было еще решить столько вопросов. Поэтому Андрей направился к дому. Родители не стали его останавливать, только пес проводил до двери. Тут Андрей отметил, что со стороны внутреннего дворика никаких защитных систем нет. Резная калитка служила больше украшением, чем охраной.
        Зайдя в дом, Андрей первым делом кинулся к мусорному ведру в гостиной. Переворошив его и ничего не найдя, таким же образом проверил все остальные мусорные корзины в коридоре, которые смог обнаружить. Опять ничего. Оставалась только ее комната. Он осторожно приоткрыл заднюю дверь, чтобы удостовериться, что Анна безмятежно лежит на лежаке рядом с родителями. Он быстро забежал на второй этаж и потянул ручку двери, в которую, по его наблюдениям, заходила старшая. Обычная девчачья комната, розовый цвет в которой превалировал. Даже куклы стояли на полках, по всей видимости, те, которые были любимыми в детстве и которые было жалко выкидывать. Порывшись в мусорной корзине, также ничего не нашел. Не поверил, вывалил все содержимое на пол и разобрал по отдельности. Тот же результат. Ни-че-го. «Во дела! - огорчился Андрей. - Куда же она его спрятала? Неужели оставила на память? Или уже показала родителям? Может, поэтому и доктор с утра заходил?» Неизвестность судьбы треклятого клочка бумаги вызывала чувство беспокойства. Еще пошарил по всевозможным ящичкам, посмотрел на полках между небольшим количество
книжек - все напрасно. Собрав с пола мусор и поставив корзинку на место, не теряя времени, вернулся в свою комнату и вновь сел за компьютер.
        Нужно было получить ответы на столько вопросов. Почему только машина его мамы поднималась на второй уровень над дорогой? Почему на каждом шагу понатыканы эти памятники и изображения Сократа? Почему в самом центре города нет ни одной машины, нет даже автомобильных дорог? Почему немецкий город расположен на территории Польши? Почему еда такая безвкусная?
        Для этого надо ударными темпами осваивать немецкий. Позанимавшись около часа иностранным языком, решил в Глобальной сети зайти на русскую страничку новостей, узнать, как дела на международной арене.
        В ленте главных новостей были заголовки: «Новая Зеландия в очередной раз нанесла ракетно-бомбовый удар по территории Ливии», «Новая Зеландия ввела новый пакет санкций против России», «Европейский союз снова сделал попытку предложить Германии стать ее членом», «Итальянский сенатор сказал, что большинство итальянских политиков против санкционного давления» и «США теряют Аляску - процесс уже запущен». Да, это была та же планета, тот же 2019 год, но в каком-то другом измерении. Захотелось почерпнуть более подробную информацию, прочитав содержание самих статей.
        «Новая Зеландия снова бомбит Ливию, - говорилось в первой, - жертвами атаки, как и в прошлый раз, стали мирные жители. По информации ливийского правительства, погибло не менее 100 человек, ранено не менее 500 человек, разрушено более 80 жилых домов и иной городской инфраструктуры в жилых кварталах города Бенгази. По заявлению новозеландского командования, оно было вынуждено прибегнуть к столь радикальным мерам в связи с тем, что, по подтвержденным разведданным, в Бенгази появился один из руководителей террористической организации „Керим-Нусра“, запрещенной в Новой Зеландии. Нахождение его на территории Ливии представляет угрозу государственной безопасности Новой Зеландии. От ответа на вопрос о том, был ли в результате атаки уничтожен этот руководитель, представитель новозеландского командования уклонился. Представитель России в Совбезе ООН опять будет пытаться вынести на повестку дня вопрос о незаконности военного вторжения армии Новой Зеландии на территорию суверенного государства».
        Вторая статья гласила: «Новая Зеландия с 01.08.2019г. вводит против России новый пакет санкций, анонсированных ранее. Санкции коснутся ряда предприятий и физических лиц, включенных в санкционный список. Санкции вводятся в связи тем, что Россия завершила строительство и ввод в эксплуатацию сети военных объектов в акватории Северного Ледовитого океана. Новая Зеландия считает, что эти объекты могут представлять опасность для международного судоходства, а потому требует от России их немедленного демонтажа или передачи под управление международной коалиции, возглавляемой Новой Зеландией».
        Третья статья касалась Германии: «Европейский союз делает очередную попытку заманить преуспевающую Германию в свои сети. Напомним, что Германия сейчас является единственной европейской страной, не являющейся членом Евросоюза. В адрес вновь избранных в этом году правителей Германии направлено заманчивое предложение, которое в случае согласия Германии стать членом Союза предоставляет немцам множество льгот и преимуществ, по сравнению с другими членами, сроком на целых пять лет. Время покажет, будут ли новые правители более сговорчивыми или такими же непреклонными, как и их предшественники».
        Содержание четвертой было практически аналогичным тому, что Андрей регулярно читал в сводках новостей в своем мире: «Итальянский сенатор, представляющий правящую партию „Слово и дело“, заявил, что большинство его друзей-политиков против санкций, так как они наносят вред не только тому, против кого направлены, но и тому, кто их вводит, поскольку это ограничивает экономическую свободу. Но одна Италия не может ничего сделать в сфере отмены санкций, так как должна согласовывать свои действия с руководством Евросоюза, а те, в свою очередь, с правительством Новой Зеландии, которое непреклонно в деле санкционного давления на Москву».
        Пятая статья вызвала наибольшее удивление: «Близок тот день, когда Аляска официально станет территорией Новой Зеландии. Она фактически уже используется новозеландцами как своя территория вот уже несколько лет, но теперь это получит юридическое оформление. В американский конгресс прошло проновозеландски настроенное большинство, и уже нет никаких сомнений, что они с успехом пролоббируют закон о передаче Аляски мировому гегемону. Новая Зеландия в качестве платы простит американцам долг в размере порядка десяти миллиардов новозеландских долларов, снимет ряд экономических ограничений и даже уберет одну из своих двадцати военных баз с территории США. Бедные американцы рады согласиться и на это, так как могут вообще ничего не получить взамен».
        - Бедные американцы, - задумчиво повторил Андрей, - кто бы мог подумать? В этом мире многое по-другому, даже очень многое. И мировой гегемон другой. Хотя, если поразмыслить, то для России ничего не поменялось: те же яйца, только в профиль.
        Но он сейчас здесь, в Германии, а Россия далеко, поэтому в данный момент разумно думать о жизни в месте своего пребывания. Закрыв новостную страничку, он с удвоенной энергией продолжил осваивать азы немецкого.
        Внизу стал слышен стук дверей и громкие голоса: семья вернулась с домашнего пляжа - так он окрестил это место отдыха. Как и ожидалось, вскоре его пригласили к столу.
        После очередной невкусной трапезы Андрей сокрушенно думал над тем, что одно из трех высший наслаждений по Фрейду на глазах превращается в простое насыщение желудка для поддержания биологического существования. «Зато, может, хомячок похудеет», - успокаивал он себя.
        Вернувшись в комнату, он не успел достать свою русскую клавиатуру из тайника между книжек, как в дверь постучали. Вошла мама, усадила его за столик, сама села на стул рядом, прикоснулась ладонью к его груди и сказала:
        - Клаус. - Подождала немного, потом опять положила ладонь ему на грудь и повторила: - Клаус.
        Андрей сообразил, что от него хотели, и тоже произнес:
        - Клаус.
        Мама улыбнулась, положила руку себе на грудь и сказала:
        - Мама.
        - Мама, - поторопился сказать Андрей. Он уже все понял, и ему не терпелось перейти к тем словам, которые он сам еще не разучил. Это был просто подарок. Его заставляют делать то, о чем он и сам мечтает, плюс ко всему слова будут разучиваться сразу с правильным произношением. Видимо, доктор дал такой совет - не ждать, пока он сам начнет что-то вспоминать, а помочь вспомнить все.
        Мама дотронулась до его руки:
        - Хэнд.
        - Хэнд, - вторил ей Андрей.
        Так продолжалось около часа. Наконец мать решила, что для первого раза достаточно, и уже хотела приподняться, но Андрей удержал ее и сам начал показывать на предметы, которые они еще не успели охватить: монитор, карта, лампа, окно и так далее. Потом начал изображать солдата на плацу, чеканящего шаг, - мол, как будет слово «идти», пляшущего арлекина, прыгающего зайца. Видя неуемный пыл своего сыночка, мама все же решила прекратить это «Что? Где? Когда?», боясь перегрузить его неокрепшую психику затяжными занятиями.
        «Ну и ладно, - не стал упорствовать Андрей, - завтра продолжим совместное просвещение». Весь оставшийся субботний день его никто не беспокоил.
        Глава 5
        Генрих
        На следующее утро Андрей проснулся от громких разговоров внизу. Продрав глаза и стряхнув оставшийся сон на подушку, вышел в коридор. Внизу стояли родители, Анна, а также незнакомый ему высокий светловолосый парень спортивного телосложения. Судя по всему, это был тоже член семьи, вернувшийся на побывку домой. Отец по-дружески хлопал его по плечу, мама суетилась и что-то быстро лепетала, Анна восторженно о чем-то рассказывала, голден все старался встать на задние лапы, чтобы смачно лизнуть того в щеку, что ему в итоге удалось.
        Парень был в некотором смущении от такого обильного внимания к его персоне, хотя видно было, что это ему приятно.
        На вид ему было около восемнадцати лет, но на лбу уже явственно виднелись глубокие складки. Взгляд серых глаз - серьезный и немного печальный, и сам он выглядел каким-то уставшим. Одет в черный костюм наподобие военной полевой формы и черные ботинки - в общем, весь черный. Немного не по погоде, которая склоняла при выборе одежды отдавать предпочтение шортикам и футболкам. Рядом с ним стояла огромная спортивная сумка угольного цвета.
        «А вот и наш спартанец пожаловал, - безошибочно определил Андрей, - посмотрим, что за перец».
        Рядом с Клаусом открылась дверь и из нее выбежала сияющая Машенька, стремглав промчавшись мимо и крича «Генрих! Генрих!».
        Клаус с интересом наблюдал за происходящим. Генрих поймал Мари, которая с разбегу прыгнула в его объятия, не успев до конца спуститься по лесенке. Он прижал ее к своей груди, а она обхватила его шею и так крепко сжала свои ручонки, что маленькие синие венки проявились на ее висках. Когда Мари ослабила хватку, брат несколько раз подкинул ее над своей головой, а она в максимально высокой точке полета растопыривала в стороны руки и ноги, изображая звездочку. Не было сомнений в наличии взаимной глубокой привязанности старшего брата и младшей сестренки.
        Андрей несмело приблизился к Генриху. Если у них было принято и Клауса швырять вверх, то он бы сейчас предпочел встречу без этих акробатических этюдов.
        Видя его нерешительность, Генрих сам нагнулся к Клаусу, положив свою руку ему на плечо, и тихо поинтересовался его делами. Хотя в точном переводе Андрей не был уверен, но других вариантов вопроса быть и не могло. Не обладая еще достаточным словарным запасом, Андрей предпочел ответить кратким «гут». Генрих сочувствующе кивнул, легким движением руки подхватил сумку размером с Клауса и пружинящей походкой поднялся к себе в комнату.
        У Андрея создалось впечатление, что Генрих только формально остается членом семьи, но по факту живет другой жизнью, отличной от их бытия, а потому у них разные взгляды на мир и на порядок вещей. Да, он радует своих предков редкими набегами в родное гнездо. Но внешняя радость напускная, фальшивая. Причем как со стороны родителей, так и со стороны старшего сына. Андрей чувствовал это нутром, не имея пока возможности объяснить причину. Обычно мать всегда искренне рада видеть свое дитя, каким бы плохим для окружающих он ни был. Это постулат. Ведь для нее он всегда ее сын, и всегда самый лучший, невзирая ни на какие обстоятельства. А тут мама хоть и суетилась больше необходимого, и говорила принятые в таких ситуациях слова, но делала это как-то не так, скованно и как будто… боясь чего-то?! Зачем матери бояться родного сына? Да и отец, похлопывая Генриха по плечу, с виду непринужденно, сильно нервничал, что выдавала дрожь пальцев на другой руке. Анна, старшая сестрица, во время беседы с Генрихом зачем-то все время нервно теребила пальцами края юбки, тоже выдавая сильное волнение. Они все словно были
виноваты перед Генрихом. Только Машенька была искренна в своих чувствах в силу своего возраста и неумения притворяться.
        «Учится в каком-нибудь вузе, о родителях не вспоминает, может, даже семью себе завел», - предположил Андрей и потопал совершать свой утренний туалет.
        За завтраком родители пытались поддерживать оживленную беседу с Генрихом, постоянно задавали ему вопросы, но он по большей части отвечал односложно типа «да» или «нет». Зато ел за четверых. Все, что мама ему подкладывала в тарелку, съедалось без промедления.
        После завтрака опять пошли отдыхать на домашний пляж. Генрих и Анна, надев шапочки и спортивные очки, пошли к большому бассейну. Андрей с надувным кругом и в нарукавниках, заботливо надетых мамой, потрусил за ними. Ему было любопытно посмотреть, кто же из них лучше и быстрее плавает. Анна, которая наверняка занимается плаванием в спортивной секции, либо старший брат, о плавательных навыках которого он еще не имел представления. Мама на этот раз не осталась с мужем на лежаке, а пошла на некотором расстоянии позади Клауса, дабы проконтролировать его и не допустить повторения вчерашнего.
        Старшие брат и сестра встали на бортик, пригнулись, завели руки за спину, готовясь к прыжку. Анна начала отсчет: «Айн, цвай, драй!» На счет «три» они оттолкнулись и ласточкой вошли в воду. Вынырнули из воды одновременно, но Анна чуть дальше - ее техника была лучше. Плыли кролем. Генрих недостаток техники компенсировал силой. Он чаще и ожесточеннее делал махи, поэтому к моменту разворота у противоположного бортика немного обогнал Анну. Анна разворот сделала быстрее и техничнее, поэтому после толчка от бортика опять всплыла чуть впереди Генриха. Но Генрих тут же включил «третью скорость» и уверенно вышел вперед. В итоге на финише сестра отстала на полкорпуса.
        Вылезли из воды оба довольные. Генрих - что сестра не сумела скинуть его с трона, Анна - что соревнуется со старшим братом на равных. Тут же начали горячо обсуждать состоявшийся заплыв.
        Андрей, не снимая снаряжения, прыгнул в воду. Попытался изобразить кроль, но очень мешали нарукавники, круг тормозил движение лучше якоря. Еле-еле добравшись до бортика напротив, вылез по лесенке и направился к детскому бассейну. Там вообще почти везде глубина была ему по колено, но одна зона длиной около десяти метров и глубиной около метра явно предназначалась для продвинутых малышей. «Пойдет!» - решил Клаус и стянул с себя защитную амуницию. Оглянулся на мать. Она все видела, но никак не отреагировала, здраво рассудив, что в детском бассейне спасательные круги ни к чему.
        Андрей начал тренировку. Оттолкнулся от края, проплыл под водой три метра, вынырнул, сделал вдох, три маха, потом вдох с поворотом головы в другую сторону, три маха, вдох и… больно ударился о бортик рукой. Бассейн слишком быстро закончился. Надо за этим следить, чтобы чего-нибудь не отшибить. Пока тряс рукой, к нему подплыла Машенька на круге, взяла его кисть в свои ручонки и начала на нее дуть, смешно надувая щеки. «Какое милое создание, - забыв о боли, подумал Андрей, - самая яркая жемчужина в этом семействе». Подустав, Мари спросила у Клауса, не болит ли больше рука. Получив утвердительный ответ, она обрадовалась, чмокнула его в щеку и погребла обратно к подружкам у фонтана.
        Андрей продолжил упражнения. Таким же образом проплыв назад, остановился, чтобы перевести дыхание и отдохнуть. «А хомячок-то мой - слабак, - с грустью заметил Андрей, - надо его тренировать. В школе, небось, получает тумаков от местных верзил». Он делал заплывы еще и еще, останавливался, отдыхал и продолжал дальше. Руки налились свинцом, дыхание сбивалось, вдох приходилось делать не на третий, а на второй гребок. «Терпи, хомячок, - подбадривал он себя, - как говорится, „тяжело в учении - легко в бою“». Где бы ему могло понадобиться это умение плавать, он еще не представлял, но знал, что тело Клауса надо привести в тонус и по возможности избавиться от лишнего жирка.
        Наконец мама позвала его домой. Заметив, что сестер и брата уже не было на площадке, а отец стоял наготове и ждал, Андрей вышел из воды, приятно ощутив твердую землю под ногами, и засеменил за мамой домой.
        В ванной комнате увидел свое отражение: фиолетовые круги от очков вокруг глаз, как у филина, такого же цвета губы от продолжительного пребывания в прохладной воде.
        Кожа на ладонях сморщилась и побелела. В общем, заплыв удался!
        Обсушившись и переодевшись, захотел продолжить обучение немецкому, но к нему в комнату пришло все семейство, одетое будто по случаю торжественного события. Мама ему что-то объясняла, указывая на Анну. Из обрывков понятных ему фраз Андрей понял, что он остается дома вместе с ней, остальные уходят. Он предположил, что намечается семейный поход к кому-то в гости, но его не берут из-за временной ущербности. Действительно, зачем его показывать родным и знакомым, чтобы потом долго объясняться и оправдываться? Тем более когда намечается прогресс в восстановлении. Проще и разумнее немного подождать и «вывести в свет» уже нормального ребенка без странностей.
        Отец и Генрих на прощание похлопали его по спине, мать обняла, Машенька, как водится, поцеловала в щеку.
        «Пф-ф, как в последний путь провожают, - недоумевал Андрей, - зачем такая церемонность? Извиняются за то, что не берут с собой? Мне-то что, я даже не знаю, куда они намылились. Зато Анна знает, - он покосился на сестру, - и она мне это припомнит».
        Все вышли из его комнаты, через минуту хлопнула входная дверь. Спустя некоторое время к нему заглянула Анна, строгим взглядом оглядела комнату, проверив, не спрятал ли там Клаус какого-либо барабашку, пока ее не было, произнесла наставительную речь, что-то типа «никуда не уходи и веди себя хорошо», и исчезла.
        «Вот радость-то какая! - возликовал Андрей. - Меньше народу - больше кислороду!» Теперь можно заняться своим делом, не боясь, что кто-то тебя побеспокоит. Было весьма сомнительно, что Анна будет с ним заниматься.
        Так оно и вышло. Андрей сидел за компом и зубрил новые слова, пока в животе не заурчало. Он отвлекся и посмотрел на часы - было уже далеко за полдень, а он еще не обедал. Вышел в коридор и убедился, что на обеденном столе пусто, едой и не пахнет. Надо пойти и попросить Анну, чтобы покормила, ее ведь наверняка для этого с ним и оставили. Забил в русско-немецкий переводчик фразу «Я хочу кушать, покорми меня», повторил несколько раз в немецком исполнении для запоминания и пошел в гости к сестренке.
        Остановился перед ее дверью, чтобы собраться с духом, постучал и тут же открыл. Его взору предстала такая картина: Анна полулежала в кресле перед телевизором и смотрела какой-то ужастик в 3-D очках и наушниках, в руках у нее была упаковка чипсов, на столике перед креслом валялись вскрытые пачки сладостей и банки из-под соков. Очевидно, девочка решила нарушить спортивную диету. Андрей громко произнес заученную фразу, но никакой реакции не последовало. Сообразив, что Анна не слышит в наушниках, Андрей подошел и встал между ней и экраном телевизора. Анна сняла очки и наушники, недовольно посмотрела на него.
        - Я хочу кушать, - повторил Клаус просьбу.
        Анна молча протянула ему пачку с чипсами. Он засунул в пачку руку, вытащил один кусочек, сунул в рот и прожевал. Анна равнодушно за всем этим наблюдала.
        «Ладно, - решил Андрей, - сам справлюсь». Покинув ее комнату, спустился вниз и открыл холодильник. Хранилище было забито всякой снедью, но Андрей решил не рисковать и вытащил упаковку куриных яиц и сливочное масло. Нашел сковородку, подошел к плите. Плита была какой-то необычной. «У меня высшее юридическое образование, я что, с мартеном германским не справлюсь, что ли?» - воодушевил он себя и начал тыкать на разные кнопки. Кое-как разобравшись с управлением плитой, поставил сковородку на включенную конфорку, кинул на нее кусок масла и разбил яйца на горячую поверхность. После того как глазунья была готова, наклонив сковороду, заставил ее стечь на приготовленное широкое блюдце. Глазунья особенно хороша, когда макаешь в желток мякиш белого хлеба. Начал искать на полках и в шкафах хлеб, нашел начатую упаковку с нарезанным пшеничным хлебом. «Пойдет!» - обрадовался находке Андрей, обернулся и обомлел. Рядом со столом стояла Анна и спешно наяривала из его блюдца.
        «Как мне повезло с сеструхой! - Андрей оценивал обстановку и решал, как поступить с этим наглым созданием. - Та еще зараза, кровь мне не раз свернет».
        - Вкусно?
        Анна с ехидной улыбкой кивнула и что-то промычала с набитым ртом.
        - Возьми, - протянул он ей хлеб, - можешь все съесть, я себе еще сделаю.
        Андрей с невозмутимым видом опять поставил сковороду на плиту, достал из холодильника масло и яйца и начал «на бис» оттачивать свое поварское искусство. Краем глаза поглядывал на реакцию Анны. Та была в нокауте. Даже жевать перестала. Она явно не была готова к такому повороту дела. Ожидалось стандартное продолжение: вой и плач младшего братика, возможно, его попытки ударить ее или толкнуть, ее ответы из серии «Да он же первый начал!», только удары больнее и толчки сильнее. В любом случае была бы ее тотальная победа как в физическом, так и в моральном плане. Да, вечером будет разбор полетов с предками, но она-то уж сможет отвертеться и представить все дело в выгодном ей ракурсе, а этот толстопузый дурачок будет только плакать и не сможет связать двух слов, тем более он еще не выздоровел и не все слова помнит. Но вместо стандартного продолжения - вот это неадекватное поведение. Остается что, сказать ему «спасибо»? У сестренки пропал аппетит, и глазунья, вкус которой казался таким неповторимым, пока она ее вкушала на глазах удивленного братца, стала ей противна.
        - Твоя глазунья - дрянь, она совсем невкусная, - сказала Анна, взяла блюдце и демонстративно вывалила остатки в мусорное ведро. После этого с победным видом уставилась на Клауса.
        Андрей даже бровью не повел, хотя в душе все кипело. «Что за воспитание? Куда родители смотрят? Выпороть ее как следует, вот что надо!»
        Убедившись, что ее финт с мусоркой не прошел, Анна медленно поднялась на второй этаж и закрылась в комнате.
        - Два - ноль в мою пользу, - зло проговорил Андрей, - куда тебе с дядькой тридцатипятилетним тягаться!
        Приготовленное своими руками простое блюдо показалось Андрею вкуснее всех яств, съеденных им прежде в этом доме. Он смаковал каждый кусочек, медленно жевал, зажмуривая глаза от удовольствия, под конец вычистил тарелку хлебом так, что она заблестела, как новая. Вкусовые рецепторы начали просыпаться, и это радовало.
        До прихода родителей брат с сестрой не пересекались, каждый занимался своими делами. Родители вернулись довольно поздно, собрали на стол, чтобы накормить Клауса и Анну. Сами не ели, Генрих и Мари тоже отказались, из чего следовало, что в гостях их голодом не морили.
        После скоротечного ужина и вечернего туалета семейство погрузилось в сон.
        На следующий день, в понедельник, подъем был ранним - в шесть часов утра. «Зачем они детей-то будят, у нас же каникулы должны быть?» - удивился Андрей.
        За завтраком почти не разговаривали. Судя по одежде отца и матери, собиравшихся начать рабочую неделю, они были «белыми воротничками». У отца - строгий деловой костюм с галстуком, на тумбочке у выхода стоял приготовленный черный портфель. Мать - в элегантном пиджаке и юбке чуть выше колен. А Генрих? А Генрих был в том же наряде, в котором пришел вчера, и его огромная сумка уже стояла у выхода.
        «Все, птенчик, опять улетаешь из маминого гнездышка? На сутки появился как ясно солнышко - и назад. Куда же ты летаешь и чем занимаешься? Может, ты кадет в какой-нибудь школе военного типа?» - пытался угадать Андрей.
        Генрих первым покончил с завтраком, встал из-за стола, поцеловал маму, пожал руку отцу, принял прощальные поцелуи от сестер, взъерошил волосы Клаусу и, не оборачиваясь, покинул отчий дом.
        Глава 6
        Няня
        Минут через пять на работу отправился Йохан. Мать тоже встала из-за стола, но не уходила, ожидая кого-то. Вот мелодично зазвучал рингтон ее телефона, она глянула на экран мобильника и вышла на улицу встречать гостя. Не прошло и минуты, как на пороге появилась мама с молоденькой девушкой, просто, но опрятно одетой, с добрым улыбчивым лицом.
        Ретривер кинулся на незнакомку, пытаясь зализать до смерти.
        - Фу, Чарли! - скомандовала мама.
        Девушка от такого нахрапа по инерции закрыла лицо руками. Она не могла предположить, что огромная собака, ростом почти с нее, если встает на задние лапы, просто хочет поздороваться в силу своей воспитанности и гостеприимства. Голден не оставлял попыток добиться своего и хотя бы разок лизнуть гостью в лицо. Девушка взвизгнула. На помощь маме подбежала Анна, и вдвоем им кое-как удалось утихомирить ретривера, старшая дочка отвела его в гостиную и закрыла дверь.
        - Извините, пожалуйста, это Чарли, он просто очень любит людей, - пыталась оправдаться мама.
        «Она выбрала не самый удачный термин извинить поведение Чарли, - подумал Андрей, - гостья может интерпретировать слова „любит людей“ по-своему».
        - Клаус, подойди! - позвала мать.
        Андрей осторожно подошел, с любопытством разглядывая незнакомку. Сероглазая брюнетка среднего роста, фигуристая, круглолицая. Улыбка обнажила белые ровные зубы. Над верхней губой красовалась небольшая темная родинка. Прическа - короткое каре без челки.
        - Клаус, это Лилли, - представила вошедшую мама. - Лилли, это Клаус, - кивнула она на сына, после чего взяла Клауса за руку и велела Лилли следовать за ними. Они все вместе поднялись в его комнату.
        Лилли с интересом разглядывала владения Клауса, а мама поспешно давала ей различные наставления. Через пять минут знакомства мама посмотрела на часы, взглянула на сына, припоминая, все ли самое важное она успела сказать няне, попрощалась и ушла.
        Когда дверь закрылась, Клаус и Лилли с минуту смотрели друг на друга, решая, с чего бы начать общение. Андрей отметил, что Лилли очень хороша, симпатична и привлекательна. «Двенадцатилетнему парню нанимают в няни молоденькую девушку. А если я ее закадрю?» Тут же смутился и покраснел от таких мыслей, стал гнать их прочь. «Я же женат, там ждет меня она - красавица жена, моя Наташенька». В голову стали лезть другие мысли насчет того, что ему, почти взрослому парню, нанимают няньку, а младшая Мари предоставлена самой себе. Это виделось ему ненормальным, если исходить из того, что он нормальный. Если же его считают ненормальным, тогда все сходится. Стало немного грустно. Вспомнил, что Арина Родионовна нянчилась с великим поэтом вообще до самой своей смерти, а ему к тому времени было уже 29 лет. Вспомнил и на этом успокоился.
        Лилли первая прервала молчание. Разведя руки в стороны и окинув комнату взглядом, которому придала выражение восхищения, сказала:
        - Хорошая комната!
        - Да, - немногословно согласился Андрей.
        - Давай еще раз познакомимся. - Лилли протянула ему руку для рукопожатия. - Лилли.
        - Клаус. - Андрей неуклюже пожал ее руку.
        - Давай дружить?!
        - Хорошо.
        - Твоя мама попросила меня позаниматься с тобой перед школой, чтобы ты вспомнил прошлогоднюю программу.
        - Хорошо. А когда в школу? - Андрей знал, что школа начнется первого сентября, но спросил просто так, для поддержания разговора.
        - Первого августа.
        Андрей быстро бросил взгляд на настенный календарь. На дворе было двадцать второе июля, то есть до школы оставалось чуть больше недели. «Не может быть! Почему первого августа? Все у этих немцев не как у людей. Им больше всех надо, что ли? Времени вообще в обрез, я не хочу идти в школу без свободного знания немецкого хотя бы на бытовом уровне. Хомячка там и без этого наверняка притесняют, еще не хватало показать им проблемы с речью». Андрей перевел взгляд с календаря на Лилли. «Ну, все, бедняга, ты попала. Буду мучить тебя с утра до вечера, и ты меня научишь немецкому».
        - Хорошо, давай начнем.
        - Сейчас, сразу? - удивилась Лилли. - Может, ты хочешь отдохнуть немного после завтрака?
        - Нет, не хочу.
        - Ну как хочешь. С какого предмета начнем?
        - Немецкий.
        Лилли достала с полки учебники, нашла там немецкий за прошлый класс. Андрей разглядел цифру «шесть». По всему выходило, что с первого августа он пойдет в седьмой класс.
        Лилли открыла книжку и начала читать задание. Большинство слов было непонятно. Сложно после двух дней обучения языку приступать к программе шестого класса.
        - Я не понимаю, - прервал ее Андрей.
        - Что не понимаешь?
        - Все.
        Лилли растерянно улыбнулась.
        - Хорошо, давай разберемся, что непонятно.
        Тема была про имя существительное - substantiv по-немецки. Перевод этого слова был неизвестен Андрею, поэтому он пытался добиться от Лилли объяснения. У нее не хватало фантазии описать это слово другими словами. Если слово «мячик» можно объяснить, показав настоящий мячик, то как объяснить слово «существительное»? Его же не покажешь в качестве образца. На лице Лилли появилось кислое выражение. Она, видимо, уже начинала жалеть, что согласилась на эту работу.
        Андрей включил компьютер и начал в текстовом редакторе набирать слово «substantiv». Лилли понравилась его идея, она быстро поправила ошибки в слове. Андрей уже решил про себя, что, раз такие сложности, надо все новые слова записывать и сохранять в виде файла, а потом, если что-то будет непонятно, проверять переводчиком. Так хотя бы будет ясно, знание каких слов от него требуется в ближайшее время.
        Няня включилась в процесс. Она набрала строкой ниже предложение «Мама любит Клауса» и, получив от подопечного утвердительный ответ, что это ему понятно, выделила мышкой слово «мама» и сказала - «substantiv», потом выделила слово «любит» и сказала «verb», аналогичное проделала с Клаусом и опять сказала «substantiv». До Андрея наконец дошло. Тем более слово «verb» очень похоже на английское слово «verb», перевод которого ему известен как «глагол», только произношение немного отличалось. Теперь ему стало очевидно, что «substantiv» - это существительное.
        - Я понял, я понял, - засмеялся он.
        Лилли вздохнула с облегчением. Ей хотя бы стало понятно, как этому несмышленышу объяснять значение неизвестных ему слов. Где-то помогут картинки из Глобальной сети, слова, означающие действия, можно будет показать самой, что-то можно объяснить путем набора текстов, как получилось с именем существительным. Да, это будет долго и нудно, но лучше уж так, чем вообще никак.
        Тем временем Андрей быстренько нажал клавишу F12 и сохранил файл под наименованием «1». Занятие продолжилось. Через пару часов мучений Лилли спросила:
        - Устал? Может, отдохнем?
        Клаус отрицательно замотал головой.
        - Хорошо, продолжим. - В голосе няни чувствовались нотки обреченности.
        Пока они занимались, в комнату несколько раз заглядывала Машенька, но, видя чужую тетю, смущалась и закрывала дверь.
        По прошествии еще двух часов, когда в файле под номером один было исписано несколько страниц, Андрей сам решил передохнуть. Тем более у них тут Турция на заднем дворе. Физические нагрузки в бассейне должны были снять умственное напряжение.
        - Пойдем купаться, - категорично заявил он.
        - Хорошо.
        «Хм, „хорошо“, да у нее на все один ответ - „хорошо“. Ну, это здорово, что все хорошо, мне как раз нужна покладистая няня». Андрей нашел плавки и очки, взялся за шортики и начал их теребить, давая понять, что хочет переодеться. Лилли тут же все поняла и вышла из комнаты, сказав, что позовет еще и младшую сестренку.
        Когда Андрей переоделся и вышел в коридор, он увидел, как внизу стоит Лилли по стойке смирно, тихонько пища и прижав согнутые в локтях руки к груди, а рядом Мари в купальном костюме заливается колокольчиком от смеха. Веселье Мари вызывало поведение Чарли, который кружил вокруг няни, активно виляя мощным хвостом, обнюхивая ее ноги и ежесекундно поднимая голову, дожидаясь, когда же незнакомка соблаговолит проявить к нему внимание и хотя бы погладит по холке. Лилли казалось, что ее планируют съесть живьем, а начать снизу. Тут явилась Анна, надела на Чарли ошейник и оттащила его от дрожащей Лилли.
        - Он меня не укусит? - спросила она голосом, на который ожидала ответ вроде «Да, конечно, он очень мирный, никого не кусает». Но Анна не стала оправдывать ее ожидания.
        - Нет, сегодня его уже кормили.
        Лилли шутку не поняла и растерялась еще больше.
        - Я боюсь собак, очень боюсь. У вас такая большая собака.
        - Он добрый, очень добрый, он вас не укусит, - продолжая смеяться, попыталась ее заверить Машенька, - не бойтесь!
        - Я готов, пошли купаться, - вмешался в разговор Клаус и направился к выходу.
        На улице Мари и Клаус наперегонки побежали к детскому бассейну. Андрей по-джентльменски дал ей выиграть гонку, и первой достигшая воды Маша использовала ее для того, чтобы обдать братца веером прохладных брызг. Андрей решил ответить «бомбочкой». Обхватив согнутые колени руками, бухнулся в воду около Мари. Ее накрыло волной, и площадку пронзил детский вопль. Но долго кричать не было времени, Машенька уже загребала ладошками побольше воды, чтобы с силой направить ее в сторону вынырнувшего Клауса. Андрей не отступал и направлял в сторону сестренки все новые и новые ряды цунами. Очень быстро рядом с бортиком бассейна образовался еще один бассейн, но поменьше. Вокруг Клауса и Мари под солнечными лучами сверкало облако из мириад мельчайших капелек.
        Подустав от криков и активных взмахов руками, брат и сестра остановились, чтобы отдышаться.
        - Давай еще! - предложила развеселившаяся сестра.
        - Нет, Мари, больше не хочу, я буду учиться хорошо плавать, - расстроил ее Клаус.
        К бассейну подошла няня. Она не переодевалась и лезть в воду не планировала. Вероятно, ее никто и не предупреждал о возможности поплавать, а потому она не брала с собой что-нибудь для купания.
        Андрей начал заплывы кролем. Останавливался, отдыхал, снова плыл. Дыхалка у Клауса была слабовата, мышцы рук и ног не привыкли к спортивным нагрузкам. Поэтому остановки были частыми, паузы для отдыха длинными. Лилли скучала, прохаживаясь по краю бассейна и, приставив правую руку вместо козырька ко лбу, разглядывала площадку и окружающие ее дома.
        Машенька вволю наплескалась и направилась домой, шлепая босыми ногами по горячему кафелю. Оставляемые ею мокрые следы испарялись почти сразу.
        - Ты не устал еще? - поинтересовалась няня. - Целый час уже плескаешься. Мари уходит, давай и мы пойдем.
        Андрей послушно вылез на сушу и побрел следом за сестрой.
        Дома дети уселись за обеденный стол, а Лилли разогрела заботливо приготовленный мамой гуляш с рисом и нарезала овощей для салата. После физических нагрузок в бассейне Андрей был голоден как волк.
        Улучив момент, когда Лилли позвонили на телефон и она отошла в сторонку, Анна поинтересовалась:
        - Ну что, Клаус, как идет учеба?
        - Хорошо.
        - Вы, наверное, сейчас алфавит разучивали? - решила она подтрунить над братом.
        - Нет.
        - Анна, он же в седьмой класс идет! Зачем ему алфавит? - искренне удивилась Мари.
        - Зачем ему седьмой класс, если, я уверена, что он не помнит ни алфавита, ни таблицы умножения? Сколько будет шестью семь?
        Андрей промолчал.
        - Я так и думала, - заключила Анна, - тебе в первый класс надо, а не в седьмой. Скажу маме, чтобы перевела тебя в класс по твоим способностям.
        - Хи-хи, в первый класс? Он что, со мной в одном классе учиться будет? - не понимая иронии старшей сестры, спросила Мари.
        - Да, будешь ему помогать с учебой, - не унималась Анна.
        - Спасибо за помощь, Анна, ты настоящий друг, - поблагодарил ее Клаус.
        Анна опять встала в ступор, озадаченно глядя на брата. А он смотрел на нее, не моргая, честными голубыми глазками. Она не узнавала своего Клауса, которого всегда с легкостью можно было вывести из себя и довести до слез по любому поводу.
        «Три - ноль, сестренка, я научу тебя хорошим манерам», - ухмыльнулся мальчуган.
        После обеда обучение продолжилось. Лилли открыла учебник по математике. «О! Царица всех наук! - ухмыльнулся Андрей, - Дважды два - четыре, это всем известно в целом мире. Давайте сюда вашу математику!» Клаус не дал Лилли даже начать читать, сразу создал файл номер 2 и попросил написать задание. Лили набрала на клавиатуре:
        ^3^/^4^ + ^5^/^8^ = х
        Андрей молниеносно написал:
        х = ^11^/^8^ = ^13^/^8^
        - Хорошо, - похвалила Лили, - а вот эту сможешь?
        Задание было в том, чтобы высчитать скорость автомобиля при известных значениях расстояния и времени. Когда суть задачи была разжевана няней и уяснена учеником, Андрей пробубнил про себя частушку-подсказку: «Чтобы скорость рассчитать - надо быстро рассуждать. Путь на время подели и к ответу подгони». После чего быстро сообразил и выдал решение.
        - Хорошо, очень хорошо, - опять похвалила Лилли с небольшим недоумением. Мальчик плохо ориентировался в немецком, зато в математике был на высоте, что казалось ей странным.
        Андрей справился с еще парой задачек. Проблема математики была только в том, чтобы понять и правильно произнести по-немецки условия задач и все эти математические термины.
        - Хорошо, Клаус, ты молодец! - хвалила Лилли.
        - Теперь давай опять немецкий язык учить, - попросил он.
        Видя, что с математикой у подопечного все в порядке, Лилли согласилась вернуться к языку. Так прозанимались четыре часа, сделали перерыв на легкий полдник, и после этого - вновь за компьютер.
        Лилли явно не ожидала от мальчика такой прыти и тяги к знаниям. Она надеялась на простое пребывание рядом с ребенком, только чтобы он не набедокурил, пока родителей нет дома. Ну, максимум часок позаниматься с ним уроками. А тут получился двенадцатичасовой рабочий день. Клаус не отставал от нее до самого прихода родителей. У нее к вечеру крыша поехала от занятий. Усталость была такая, словно кирпичи весь день таскала.
        Когда в семь вечера в дверь позвонили, Лилли ринулась вниз. Увидев на пороге хозяйку дома, воспряла духом, у нее как будто груз с плеч свалился, и няня тут же начала прощаться.
        - Ты завтра утром придешь? - вроде как для проформы спросила мама.
        Но Лилли медлила с ответом, подбирая слова, явно намереваясь отказаться.
        - Лилли, ты же придешь? Мне так понравилось с тобой! - Андрей взял инициативу в свои руки. - Не бросай меня, пожалуйста. Ведь школа уже на следующей неделе, а мне так много нужно повторить.
        - Хорошо, я приду, - сдалась Лилли под умоляющим взглядом Клауса.
        Это были напряженные дни. С утра до вечера Андрей занимался с Лилли, делая лишь перерывы на приемы пищи и на часовую тренировку в бассейне. Кстати, в бассейне у Андрея с каждым разом получалось все лучше и лучше, сил и дыхалки хватало на большее расстояние, плавал дольше, отдыхал меньше. В обучении больше всего времени уделялось языку. Кроме него успели пройтись по математике, географии, истории и биологии.
        В пятницу, после возвращения из бассейна, Лилли сказала:
        - А теперь философия.
        - Философия? - с некоторым удивлением переспросил Андрей, не веря своим ушам. Посмотрел на учебник в руках Лилли - действительно, философия, шестой класс.
        «Ничего себе! Философия - в шестом классе! Не рановато ли? - Ему вспомнились многочисленные изображения Сократа и Платона. - Похоже, в этой стране есть свой пунктик, и этот пунктик - философия, или Сократ, или и то и другое, вместе взятые».
        Лилли открыла учебник:
        - Назови известных философов античного мира.
        - Сократ, Платон, Аристотель.
        - Хорошо, а те, кто был до них?
        Андрей пожал плечами.
        - Запоминай, Клаус: Гомер, Гесиод, Гераклит.
        «Гомер вроде же писателем был, автором „Одиссеи“ и „Илиады“. Его уже в философы записали?»
        - Пифагор, Ксенофан, Парменид, Зенон, Эмпедокл, - продолжала Лилли.
        «Пифагоровы штаны во все стороны равны, - в памяти всплыла шуточная интерпретация теоремы мыслителя. - А остальные кто такие? Впервые слышу. И зачем это знать шестикласснику?»
        - Анаксагор, Левкип, Демокрит, Протагор, - не унималась няня.
        «Она что, мне всех греков того времени хочет перечислить? Там другие профессии были? Какие-нибудь каменщики или гончары? Или они все тоже „немножко философы“?»
        Потом Лилли начала рассказывать, кто из них чем прославился. Андрей слушал вполуха, так как многих слов не понимал, да и не хотел вникать в этот бесполезный, как ему казалось, предмет.
        - А кто был после Сократа и Платона?
        - Кант. - Андрею почему-то пришел на ум прадед современной теории матрицы братьев Вачовски, которые внезапно стали сестрами.
        - Это уже не античный мир. - Видя затруднения своего ученика, она вновь стала называть имена: - Архимед, Ликей, Эпикур, Цицерон, Лукреций.
        «Архимед - что-то знакомое. Это ведь у него, как там, вот: „Тело, всунутое в воду, выпирает на свободу с силой выпертой воды телом, всунутым туды“».
        - Сенека, Эпиктет, Марк Аврелий, Лукиан. - Няня была непреклонна.
        После лекции о философах Андрей соврал Лилли, что все понял, и попросил опять вернуться к немецкому языку…
        Вечером мама пришла вместе с уже знакомым врачом. В этот раз Андрей довольно уверенно ответил на простейшие вопросы доктора: сколько ему лет, как зовут, какой сейчас день недели и в какой класс он идет первого августа. Врач остался доволен, мама тоже.
        На выходные Генрих домой не приезжал, поэтому эти дни у Клауса также были посвящены учебе. С утра до обеда с ним была няня, а после обеда его обучением занималась мама. Мама была, с одной стороны, очень удивлена, что ее сын проявляет такое рвение в учебе, чего раньше никогда не наблюдалось. С другой стороны, она радовалась такому обстоятельству, и, пока у сыночка «не прошел запал», старалась не мешать этому, хотя и понимала, что двенадцатичасовые занятия - явный перебор.
        Тридцать первого июля, в очередной раз выйдя на домашний пляж, Андрей направился не к детскому бассейну, а к большому. Подойдя к бортику, услышал окрик няни:
        - КЛАУС!
        Это означало запрет на плавание во взрослом бассейне.
        - Ну, Лилли, я уже научился. - Клаус умоляюще посмотрел на няню.
        Лилли неуверенно стала оглядываться, ища поддержки. Она не хотела принимать решение самостоятельно и искала глазами кого-нибудь, кто бы мог взять эту ответственность на себя.
        - Пусть плывет парень, я, если что, тут рядом, - сказал седой мужчина на шезлонге, которого они в последние дни регулярно видели загорающим. Он появлялся из дома напротив жилища Клауса.
        Лилли этого только и надо было, и она дала знак Клаусу, что разрешение получено.
        Андрей набрал побольше воздуха в грудь, пригнулся, отведя руки назад, и с силой оттолкнулся. Удачно войдя в воду, не расшибив при этом брюхо, он проплыл не менее пяти метров под водой, вынырнул и сделал вдох. Все шло отлично. Андрей старался не сбить дыхание, что было самым важным, активно работал ногами и руками. Вот он разглядел приближающиеся плитки белого кафеля противоположного бортика бассейна. От волнения начал суетиться, правильный ритм сбился, последние метры плыл уже абы как на задержке дыхания. Зацепившись за бортик, стянул очки и с победным видом оглянулся: Лилли смеялась и хлопала ему в ладоши. Седой мужчина вытянул правую руку, показывая большим пальцем вверх. Это была первая победа. «Ну что, хомячок, ты смог», - похвалил он сам себя.
        По возвращении домой был плановый прием пищи, потом опять учеба, но в этот день мама пришла с работы пораньше и отпустила Лилли.
        - Ну что, дети, вы помните, какой завтра день? - улыбнулась она, собрав всех в гостиной.
        - Да!
        - Что вы завтра делаете?
        - Идем в школу!
        - Вы готовы грызть гранит науки?
        - Какой еще гранит? - не сообразила Мари.
        - Наука, она как камень - невеждам его не одолеть, а те, кто старается и хорошо учится, находят способ его расколоть и проникнуть внутрь, - попыталась объяснить мама.
        Затем мама попросила всех одеться так, как они планируют быть завтра. Типа генеральной репетиции. Мари и Клаус радостно побежали исполнять приказ, а Анна решила подискутировать, мотивируя это тем, что она уже взрослая и ей не нужны в таких простых делах советы предков, которые к тому же отстали от жизни и ничего не понимают в современных трендах. Короткая схватка завершилась в пользу мамы, которая пригрозила прийти вместе с Анной в школу, если та не согласует с ней свой наряд.
        Больше всех радовалась первоклашка Машенька, ведь для нее это была новая и еще неизведанная ступень жизненного пути…
        Андрей ждал этого дня с нетерпением и одновременно боялся его. Хорошо хоть, что после ежедневных занятий с няней он стал сносно говорить по-немецки. Но все равно волнения было больше, чем когда он в свои шесть лет пошел в первый класс. Там он был как все, один из многих, а здесь чувствовал себя как агент под прикрытием на важном задании, которого могут расколоть в любой момент. При этом сути задания он не знал. Оставалось просто жить и плыть по течению, а там - куда кривая выведет.
        Глава 7
        Снова в школу
        Вот и настал день икс. В доме была празднична суета.
        Мама с папой решили идти вместе с Мари на линейку первоклашек, а Клаус был отдан на поруки Анне. Они должны были отправляться в школу для старшеклассников. Мари же начинала свой путь знаний в начальной школе совсем в другом здании.
        Когда все были готовы к выходу, мама вынесла большой разноцветный картонный конус, украшенный бантиками и ленточками. Этот конус предназначался Машеньке.
        - Это мне? - округлила она глазищи. Конус был в половину ее роста.
        - Да, это подарок в честь твоего первого дня знаний. В нем стартовый набор первоклассника и немножко сладких сюрпризов, - подмигнула мама.
        Мари попыталась тут же вскрыть подарок, но мама не разрешила, объяснив, что это надо сделать после торжественной линейки и поделиться вкусняшками с одноклассниками.
        Вышли на улицу. Тут Андрей вспомнил, что машины по улицам не ходят. Значит, придется тащиться пешком. «Зачем вообще это придумали? - негодовал Андрей. - Почему машины в центре не ходят? В чем смысл? Это ведь очень неудобно. Я представляю, сколько времени взрослым по утрам до работы добираться приходится».
        Оказалось, что их школа не близко, поэтому они с Анной взяли велосипеды, аккуратно стоявшие около крыльца в ожидании хозяев, а родители с Мари пошли пешком.
        Из всего семейства Анна первая подошла к границе участка дома, двигая перед собой велик. На ее руке браслет замигал красным, а потом зеленым огоньком, оповещая о снятии защиты. Мама шла следом, но ее браслет молчал.
        «Понятно, кто первый подходит к зоне защиты, тот ее и деактивирует своим браслетом, - догадался Андрей. - Интересно, а когда у меня будет такой же?»
        Выкатив велосипеды на мостовую, брат с сестрой оседлали их и двинулись в путь, напутствуемые родителями.
        На улицах города было многолюдно. В основном шли пешком, но и велосипедные дорожки также не пустовали. Малыши-первоклашки обеими руками держали картонные конверты наподобие того, что был подарен Машеньке. В воздухе царила праздничная атмосфера.
        На велосипедах за пять минут доехали до школы. Перед Андреем предстало серое трехэтажное здание, огромная зеленая лужайка с коротко стриженной травой. Перед центральным входом располагался небольшой фонтан. В центре фонтана стояла мраморная фигура Сократа с приподнятой рукой, из которой била вверх струя воды. По прикидкам Андрея, здание школы было построено лет сто назад. На фасаде он разглядел причудливые вензеля и изображения древних воинов. Дух старины витал над школой.
        На лужайке царил галдеж. Школьники стояли разрозненными группами, громко разговаривали, смеялись, кричали. Учителя пытались их образумить и собрать в более-менее правильные квадраты для построения на линейку.
        Анна с Клаусом поставили велосипеды на велопарковку и пошли искать свои классы.
        - Анна, ты поможешь найти мой класс? - Андрей очень надеялся на ее помощь.
        - Еще чего! Сам найдешь, чай не маленький, - фыркнула сестра.
        - Мама же тебя попросила мне помочь, - взмолился Андрей, - я не помню свой класс, честное слово - вообще не помню.
        - Придуриваешься много! Все ты помнишь, только хочешь, чтобы с тобой нянчились, как с маленьким, - отрезала сестренка и пошла в ту сторону, где стояли группы старшеклассников ее возраста.
        У Андрея аж пот на лбу проступил. Он принял решение идти в сторону школьников, подходящих ему по возрасту, и медленно проходить сквозь их толпу. Не беда, если он никого не знает - зато наверняка знают его и должны пригласить в свои ряды. Так он шел, озираясь по сторонам, наталкиваясь на ребят, извиняясь, когда был сам виноват, и строго смотря на тех, кто толкнул его. Вот он в очередной раз наступил на чью-то ногу и тут же извинился. На него недовольно посмотрел парнишка крепкого телосложения, сжимая кулаки и играя желваками. Андрей решил продолжить извинительную речь:
        - Я нечаянно…
        - За нечаянно бьют отчаянно! - не принимал его извинения крепыш.
        «Интересно, что я должен сделать, чтобы ты от меня отстал?» - подумал Андрей, но тут, как нельзя кстати, его окликнули:
        - Клаус!
        Андрей обернулся и увидел рыжеволосую девочку на полголовы выше его. Ее веснушчатое лицо расплылось в доброжелательной улыбке.
        - Привет, Клаус! Ты что тут стоишь? Пошли быстрей к нашим. - И она потянула его за руку, оставив крепыша наедине с его грозными кулаками.
        Они пробрались через толпу и вышли к одноклассникам. Классный руководитель - дородная женщина в просторном синем платье, завидев их, сразу же распорядилась:
        - Клаус, Эмма, где вас носит? Вставайте быстрей в ряд, скоро начало торжественной части.
        - Хорошо, фрау Кац, - с готовностью отозвалась Эмма.
        Они встали во второй ряд и стали наблюдать. Андрей косил глазами налево и направо, пытаясь получше разглядеть и запомнить одноклассников.
        - Клаус, моя мама говорила, у тебя этим летом была травма, - стала шептать ему на ухо Эмма. - Ну как ты, оправился, с тобой все хорошо?
        «О боже, эта дылда - моя подружка! - расстроился Андрей. - Надеюсь, мне не надо провожать ее до дома?» До дома! Его осенило - он не знает, как добраться обратно. На помощь милой сестренки можно не рассчитывать. Андрей корил себя за то, что не запоминал дорогу по пути сюда. Скорее всего, провожать до дома будут его, а не он.
        - Все нормально, поправился, - ответил Андрей. Потом немного поразмыслил и добавил: - Почти.
        - Мама попросила меня тебе во всем помогать. А ее об этом попросила твоя мама, - доверительно продолжала рыжая. - Она сказала, что ты частично потерял память, но потихоньку ее восстанавливаешь.
        Андрей после этих слов повернулся к Эмме и посмотрел в упор в ее глаза, снизу вверх. В глазах девчонки не было ни злорадства, ни чувства превосходства, ни жалости, которой он больше всего боялся. Взгляд ее больших зеленых глаз говорил лишь о том, что она готова оказать любую посильную помощь, причем абсолютно бескорыстно.
        - Я помогу тебе все вспомнить, - с жаром продолжила Эмма, - а о твоей проблеме никому не скажу. Никому-никому, даже фрау Кац.
        - Спасибо.
        - Клаус, а ты меня-то вспомнил?
        - Тебя? Конечно… - Андрею так не хотелось расстраивать эту искреннюю и добрую девчушку, которая с такой надеждой ждала, что он ответит: «Конечно, вспомнил, как же иначе!» Но тогда он бы пошел на обман при первой же встрече с единственным другом, которого так неожиданно приобрел. А друзьями разбрасываться нельзя, тем более в его щекотливой ситуации. Тем более при положительном ответе Эмма расколола бы его парой простых вопросов. Поэтому у него не было других вариантов, кроме как сознаться: - Нет. Еще не вспомнил. Но обязательно вспомню, ты же мне в этом поможешь?
        - Да, - закивала Эмма, стиснув губки. Она отвернулась, и Андрей краем глаза заметил, как она стряхнула со щеки внезапно накатившую слезу.
        Он чувствовал себя последним подлецом, хотя ничего плохого не сделал.
        Началась торжественная часть. Учителям удалось-таки выстроить своих подопечных в ровные шеренги, образовавшие букву «п». В центр вышла директор школы и произнесла длинную приветственную речь, пожелав в конце всем учащимся трудолюбия, упорства в достижении целей и… добродетели. Да, добродетели, Андрей не ошибался. Это слово несколько раз произносила Лилли, когда они занимались философией. Поэтому в тот день после занятий Андрей вбил его в переводчик и узнал точный перевод. Слово-то было обычное, но сказано оно было при необычных обстоятельствах. Произнесено было не на церковной службе, а на школьной линейке. Андрей еще раз взглянул на здание школы и прочитал надпись над главным входом: «ПУТЬ К ДОБРОДЕТЕЛИ ТЯЖЕЛ И ТРУДЕН».
        «Должно быть, школа с каким-то уклоном, - решил Андрей, - тут, возможно, и церковное дело преподают». Хотя служителей церкви нигде не было видно.
        «Но явно не все слушатели приучены к добродетели, вон тот крепыш из-за пустяка готов был пустить в ход кулаки, - вспомнил Андрей недавнюю стычку. - По всему видно, что уроки добродетели он пропускает».
        После линейки фрау Кац повела своих подопечных в отведенный им кабинет. Андрей представлял себе, что сейчас он зайдет в залы наподобие церковных храмов - с множественными фресками и витражами. Но он ошибался. Внутри школа выглядела по-современному. Просторные коридоры с керамической плиткой на полу. На потолках плиты типа «армстронг» с многочисленными светильниками. Покрытие стен из непонятного материала, имитирующего камень. В глаза бросились двери с электронными замками, наподобие тех, какие он видел в больнице в день пробуждения. В коридорах имелись интерактивные информационные системы с отражением изображения на стенах. При помощи этих систем любой ученик мог узнать информацию о расписании, номерах и расположении кабинетов, общем плане школы и других полезных вещах, связанных с обучением.
        Классный руководитель подошла к кабинету, поднесла руку к замку, на котором красный цвет сменился на зеленый - дверь разблокировалась. Вошли внутрь. Техническое оснащение кабинета было на уровне: компьютерные моноблоки для каждого ученика, компьютер учителя с проектором, экран для проектора и оконные жалюзи на электроприводах. Стулья учеников - с кожаной обивкой и возможностью регулировать высоту и наклон. Судя по тому, что на стенах висели плакаты с математическими формулами, Андрей заключил, что их классная - математичка.
        Дети расселись по местам, только Андрей стоял в нерешительности и не знал, куда бы примоститься.
        - Вальтер, что стоишь? - спросила его учительница. - Садись вон рядом с Гофманом, не задерживай класс.
        Если бы Андрей знал, где сидит Гофман, он бы, конечно, сел рядом с ним. А так ему оставалось только искать глазами тех, кто сидел один, и ждать какой-нибудь подсказки. На помощь пришла Эмма, показав рукой его место. Гофманом оказался весьма активный парнишка с непричесанными вихрами на макушке. Он постоянно вертелся, переговаривался с другими ребятами, ерзал на стуле, пытаясь подладить его под себя. В общем, шило у него было в одном месте.
        Рассадив всех по местам и добившись умеренной тишины в аудитории, фрау Кац еще раз поздравила учеников с новым учебным годом, отметила, что многие вытянулись за лето, что все повзрослели и выглядят отдохнувшими. Следом выслушали монолог учителя о важности предстоящего года обучения, о предметах, по которым придется сдавать экзамены в конце года, об общественных мероприятиях, в которых желательно поучаствовать школьникам, и о многом другом. Потом огласила список уроков на завтра, обратив внимание, что ее математика будет первой. Включила компьютер и отметила всех присутствующих в школьной электронной системе. Так прошел классный час, после которого ученики пошли в актовый зал смотреть подготовленное старшеклассниками выступление. Были сценки, шутки, песни, танцы в исполнении самих учеников. Нескольким классам, и их классу в том числе, сидячих мест не хватило, поэтому они распределились за последними рядами и стояли, подпирая стенку.
        Андрей концерт смотрел краем глаза, продолжая внимательно изучать своих сверстников. Его вихрастый сосед по парте стоял рядом с двумя другими мальчишками и что-то обсуждал. По всему было видно, что у этих троих своя компания, и это компания явно не очкастых ботаников. «Шалопаи местные», - определил Андрей. Пока что они вели себя довольно прилично, если не считать дерганья девчонок за волосы и баловство с лазерной указкой.
        По окончании концерта всех распустили по домам, и Андрей поспешил отыскать конопатую подружку, пока та не ушла.
        - Эмма! - позвал он ее. - Эмма, ты сейчас домой собираешься?
        - Да!
        - Можно тебя проводить?
        - Можно, конечно можно! - обрадовалась девчушка.
        - Ты пешком или на велосипеде?
        - Пешком.
        - Ладно, я тогда просто покачу свой велик рядом, дай мне минутку забрать его с парковки.
        То, что она была пешком, было даже хорошо - можно не спеша расспросить у нее обо всем. Вдруг он понял, что поторопился со своим предложением. Если она живет в другой стороне от его дома, то это делало миссию практически невыполнимой. Проводив одноклассницу, он после этого ни в жизнь не найдет дорогу домой. Надо было как-то выкручиваться из ситуации.
        - Я, правда, не помню, где находится твой дом, - решил он осторожно прощупать почву, для того чтобы определиться с самой возможностью проводить рыжую.
        - Мой недалеко от твоего, - успокоила его Эмма, - твой поближе, мой чуть-чуть подальше.
        - Тогда в путь, - повеселел Андрей, и они, не спеша, побрели под лучами горячих солнечных лучей, слепивших глаза.
        Андрей всю дорогу был внимательным, старался запоминать какие-то приметы. По этой дороге ему теперь предстояло ходить или ездить на велосипеде каждый день.
        - А знаешь, я за это лето сильно подросла, - осторожно начала разговор спутница.
        - Да? Ты была намного ниже?
        - Да, я была ниже тебя на финальной школьной линейке.
        «Во как стремно должно быть Клаусу - его подружка вымахала больше его! - подумал Андрей. - Хорошо, что я не Клаус, и мне все равно».
        - Девочки вырастают быстрее мальчиков. Возможно, я тебя нагоню и перегоню.
        - Возможно, - грустно согласилась Эмма.
        - Послушай, а что это за парень - Гофман, рядом со мной за партой, и как его зовут?
        - Это Курт. Курт Гофман.
        - Такой непоседа, постоянно вертится. Он хорошо учится?
        - Пф-ф, нет, конечно. По-моему, он учителей вообще не слушает.
        - Я видел, он еще с двумя… двумя ребятами тусовался. А их как зовут?
        - Том и Ян. Они всегда втроем. Главный у них Ян. Это тот, который самый высокий. Том и Ян вместе за партой сидят, справа от твоей парты.
        - Я видел, они на концерте баловались, девчонок за косы дергали.
        - Это еще ладно. А вот когда начинают по-серьезному приставать, особенно к мальчикам, то могут и тумаков надавать. Ты с ними лучше не спорь и к ним не лезь, а то задирать начнут.
        - Ясно. Когда адреналина будет не хватать, я к ним обращусь за помощью, - сказал Клаус, рассмешив подружку.
        - Фрау Кац - строгая учительница?
        - Не строже остальных. В общем, она нормальная. Даже этой бандитской троице многое прощает. Вот герр Мориц - очень строгий. На всех постоянно кричит и всем недоволен.
        - Герр Мориц какой предмет преподает?
        - Физкультуру. Он, кстати, к тебе постоянно придирается, и часто совсем несправедливо.
        «Думаю, что справедливо, - размышлял Андрей, - хомячок так раскормил свое тельце, что учитель физкультуры просто обязан к нему придираться».
        - Ладно, будем держать оборону против Морица.
        - Тебе это будет непросто, - печально продолжала Эмма, - особенно на уроках плавания.
        - В школе есть бассейн? - удивился Андрей.
        - Вот именно, что есть, а ты не умеешь плавать, - подвела она итог.
        - А ты умеешь?
        - Я умею, - почему-то засмущалась Эмма. - Все умеют, только у тебя никак не получается.
        - Если долго мучиться, что-нибудь получится, - весело возразил Андрей, отчего Эмма покосилась на него странным взглядом, не понимая, чему он радуется.
        - Ладно, скажи еще, кто из учителей мной всегда недоволен?
        - Кроме Морица - никто.
        - Хорошо. У меня есть враги среди одноклассников, или вообще среди остальных учеников?
        - Вроде нет, я не замечала.
        - А друзья у меня есть? Ну, кроме тебя, есть кто?
        - Нет.
        - Понятно.
        - Ты вообще обычно тихий и скромный мальчик, мало разговариваешь и ничем не интересуешься. Я тебя таким, как сегодня, в первый раз вижу. Ты мне сейчас столько вопросов задал, сколько за все время нашего знакомства не задавал.
        - Видимо, я забыл, что я тихий и скромный. Хорошо, что напомнила.
        - Нет, так намного лучше.
        За разговором они и не заметили, как подошли к дому Вальтеров.
        - Можешь дальше не провожать, я сама дойду, тут недалеко.
        - Нет, должен проводить, тем более мне же надо вспомнить, где твой дом находится, - настоял Клаус, а сам думал, как же он попадет к себе в дом без браслета и ключа от входной двери.
        После этого воцарилось молчание. Эмма решила первой нарушить неловкую паузу:
        - Клаус, а ты вообще ничего-ничего не помнишь?
        - Почти ничего.
        - И как мы с тобой… дружили?
        - Не помню.
        Эмма печально вздохнула.
        - Расскажи - как мы с тобой дружили? - попросил Андрей.
        - Да обычно, как все, - вдруг смутилась девочка и покраснела.
        «Мы что с ней, целовались, что ли? - заподозрил Андрей. - Вот еще чего!»
        - Скажи, а чем я увлекался в прошлом году? Может, какие-то секции или кружки посещал? Что мне больше всего нравилось?
        - Насколько я знаю, ты никакие кружки не посещал. На это, кстати, тебе фрау Кац постоянно указывала. Каждый ученик должен посещать как минимум один из школьных или внешкольных кружков. Больше всего тебе нравилось играть в компьютер. Ты мне часто про какую-то игру рассказывал, как там все сложно и как ты там развиваешься.
        - Компьютер, значит, - невесело усмехнулся Андрей. Выходило, что его хомячок ничем примечательным не отличался, ни с кем не общался, сидел дома, рубился в компьютер, вот жирку и нагулял. В общем, обыкновенная тля, не подающая никаких надежд.
        - А ты чем интересуешься, на какие кружки ходишь?
        - Я чем интересуюсь? - Эмма задумалась. - Ну, я хожу на спортивные танцы, а также на секцию скалодрома. Еще учу вьетнамский язык. Моя мама его знает в совершенстве, она со мной дома занимается.
        «Боже мой, какая пропасть между нами! - заключил Андрей. - Зачем ей такой друг, как я? Возможно, эта добрая девчушка помогает мне, как самому главному неудачнику в классе. У женщин есть такое - чем ничтожнее человек, тем больше он вызывает у них жалости и сострадания».
        - А что за спортивные танцы, как направление называется?
        - Латиноамериканские танцы типа ча-ча-ча, румба, самба, пасодобль.
        - Классно! А можешь показать какое-нибудь па из румбы?
        - Прямо здесь? - растерялась Эмма.
        - Прямо здесь и сейчас! - настаивал Андрей.
        Глазки у Эммы хитровато загорелись. Она сомкнула губки, сдерживая улыбку. Вдруг резко вскинула правую руку вверх, а левую в сторону, при этом элегантно отставив ногу вбок, потом сделала несколько характерных шагов вперед и назад, перемежающихся боковым шагом, покачивая при этом бедрами. После чего пару раз быстро и ловко крутанулась волчком.
        Андрей, очарованный этим двухсекундным представлением, захлопал в ладоши, отчего оставленный без присмотра велосипед рухнул на землю, чуть не пришибив случайного прохожего. Эмма кинулась помогать Клаусу поднимать его средство передвижения.
        - Здорово танцуешь! А кто твой партнер по танцам?
        - Да так, мальчик есть один, ты его все равно не знаешь.
        - Из нашей школы?
        - Нет.
        - А из какой?
        - Знаешь что, давай замнем для ясности, - сказала Эмма, давая понять, что она не намерена больше отвечать на вопросы в этом направлении.
        Дальше одноклассники шли молча, и Андрей пожалел, что стал задавать эти неуместные вопросы.
        - Ну вот и пришли, - облегченно сказала Эмма, остановившись у подъезда, рядом с которым были разбиты красивые многоярусные клумбы из огромных камней. На каждом ярусе клумб цветы были одного цвета, поэтому они напоминали детские торты ко дню рождения.
        Андрей окинул взглядом дом: десятиэтажный много-подъездный серенький дом, ничем особо не выделяющийся в массе таких же похожих домов. Дом был старых годов постройки, как и большинство строений в зеленой части города.
        - Ты живешь в квартире?
        - Да, на третьем этаже. Иди уже домой, тебя там, наверное, заждались.
        Попрощавшись, Андрей сел на велосипед и через минуту был у своего дома. Подойдя вплотную к началу дорожки, ведущей к парадному крыльцу, прислушался. Слышно было чириканье птичек на деревьях, росших рядом с домом, стук обуви пешеходов о мостовую, обрывки фраз прохожих. Слышно было даже, как ветер шелестел по травке, щекоча ее стриженые верхушки. Не было слышно главного - гудения защитного поля дома. Чтобы проверить свою догадку, Андрей медленно прокатил переднюю часть велосипеда через условную границу территории дома. Ничего не произошло: не завыли сирены, не произошло какого-либо физического воздействия на корпус велика. Охранная система не работала.
        Вслед за велосипедом границу пересек и сам Андрей. Когда ставил велосипед у крыльца, увидел, что велик Анны уже на месте. Звонить не стал, сначала попробовал потянуть ручку двери. Она открылась. Вошел в дом и услышал, как мама ругает Анну:
        - Как ты могла так поступить? Это же твой брат, родной брат! Он еще не выздоровел до конца. Я же тебя попросила за ним проследить, просила, чтобы обратно вернулись вместе! С чего ты взяла, что он знает дорогу домой? Вот давай сейчас бегом в школу и ищи его там, пока не выяснишь, где он, можешь не возвращаться.
        - Мам, привет! Не ругай Анну, это я ее попросил меня не ждать. Я вместе с Эммой до дома дошел, - заступился он за сестру.
        - Ах, Клаус, мой мальчик, как ты меня напугал! - кинулась мать к Андрею и заключила его в объятия. - Что же ты не сказал Анне, что идешь с Эммой? Я бы тогда так не переживала. А как ты планировал попасть в дом без браслета? Нам пришлось отключить систему защиты в ожидании твоего прихода. Больше так не делай. Пока у тебя нет браслета, ты должен уходить и приходить домой только со старшей сестрой и во всем ее слушаться - тебе ясно?
        - Яснее некуда, - не стал спорить Клаус.
        Видя, что гроза прошла стороной, Анна быстро исчезла из поля зрения.
        - Так, ну все, я побежала на работу, вы с Анной одни дома. Обед в холодильнике - надо его только разогреть и все, Анна знает - спросишь у нее.
        - А где же Мари? - поинтересовался Андрей.
        - Она сейчас в гостях у Лизы, - у ее мамы сегодня выходной. Я ее сама заберу после работы.
        - Подожди, мам. - Андрей подбежал к холодильнику и открыл его. Надо было выяснить про обед сейчас, пока мама не ушла, так как по опыту он уже знал, что на Анну надеяться не стоит. - Где тут наш обед?
        Мама показала ему, что надо разогревать, и ушла. Отобедав, Андрей стал строить стратегические планы насчет школы. Надо было как-то повышать свой низкий рейтинг, чтобы не быть совсем уж лохом среди сверстников. Сразу же напрашивалась ставка на плавание. В школе он стоит на счету как неспортивный мальчик, не умеющий плавать. Вот на плавание и надо поднажать, чтобы заработать хоть несколько баллов в глазах окружающих. Было решено делать по две тренировки в бассейне, через час после обеда и вечером перед ужином.
        Открыв компьютер, решил посмотреть расписание уроков на неделю вперед. Вспомнил название своей школы: «Средняя школа имени Клеанфа города Франкфурт-на-Висле». Похоже было, что все учебные заведения здесь носили имена известных философов.
        Через поисковик нашел официальный сайт школы, но, чтобы посмотреть расписание занятий, необходимо было ввести логин и пароль. Тут без посторонней помощи было не обойтись. Собрать сумку с учебниками на завтра тоже не получилось - не нашел ни одного учебника за седьмой класс. Все, что смог найти, - это пару ручек для записи и пару пустых тетрадок.
        «Негусто, - расстроился Андрей, - видимо, родители забыли зайти на школьный базар и приготовить меня к началу занятий. Может, думали, что я не успею поправиться, а потому не скоро буду учиться? Ладно, пора в бассейн».
        Тут у него возникла смелая идея не просто тренировать свои навыки кролем, а еще и научиться выполнять спортивный поворот у бортика. Загрузив и просмотрев обучающие видео в Глобальной сети, отправился в бассейн.
        - Ты куда намылился? - поинтересовалась сестра, увидев Андрея в плавках и очках для плавания.
        - За хлебушком, у нас закончился.
        - Ну-ну, - насторожилась Анна, - и где ты хлеб решил добыть?
        - Вон там, у бассейна, семья сидит, на столике закуску разложили, там и хлеб есть, я видел.
        - Ты будешь попрошайничать?
        - Нет, сделаю пару красивых заплывов, а они мне в счет благодарности хлеба нарежут.
        - Ты что, меня за идиотку держишь? Какие заплывы? Думаешь, они не видели, как топор плавает? - не на шутку разозлилась Анна. - Марш к себе в комнату и сиди там, никуда не высовывайся!
        Это препятствие в виде «любящей» сестренки он не учитывал в своих планах. Его стройный график тренировок рушился на глазах. Так ведь будет каждый день.
        - Хорошо, я не буду плавать. Можно просто на солнышке постоять позагорать? - не сдавался Андрей.
        - Просто постоять на солнышке нельзя! Еще чего доброго обгоришь, мне за тебя от мамы влетит. В общем, ты остаешься дома, и точка. - Анна перестала обращать внимание на брата, давая тем самым понять, что вопрос закрыт.
        Пользуясь моментом, пока на него не смотрят, Андрей стремглав добежал до двери, ведущей к бассейну, и пулей вылетел из дома. Он надеялся успеть добежать до бассейна и прыгнуть в него, а уж там Анна его не достанет. Ей как минимум надо будет сходить в дом переодеться. Но план провалился. Анна нагоняла его, как коршун бедного кролика, вернее, хомячка. Когда до бассейна оставалось около десяти метров, Андрей почувствовал удар по затылку, не удержался на ногах, потерял равновесие и со всего маху, вытянув руки вперед, грохнулся, еще полметра проехав на брюхе по полу. Анна схватила его за руку, одним рывком поставила на ноги и тут же вскрикнула. Колени, локти и живот Клауса кровоточили, словно по ним овощной теркой прошлись.
        Охая и ахая, подбежала какая-то сердобольная женщина:
        - Анна, что же ты наделала? Ты посмотри, он же без шкуры остался. Ай-ай-ай, что же делать? Феликс, Феликс, беги в дом, принеси перекись водорода из аптечки, вату и бинты. Быстрее, бегом! - закричала она своему мужу.
        Мужчина, развалившийся на шезлонге с книжкой в руках, быстро закрыл толстый томик и поспешил выполнять задание.
        - Тетя Беккер, я нечаянно, - оправдывалась Анна, - я не хотела. Он меня не слушался и убежал из дома.
        - Ну и что же, что не слушался? Его теперь убить за это, что ли? Клаус, как ты, больно тебе?
        - Больно, - признался он.
        У Андрея поврежденные места горели огнем. Но не плакать же ему, взрослому мужчине, из-за таких пустяков.
        - Какой молодец, стоит и не плачет, - восхитилась Беккер, - а два месяца назад, помнится, на тебя птичка какнула, так ты тут так орал, хоть святых выноси. Повзрослел, настоящий мужчина стал, а мужчины не плачут - верно?
        - Верно, - согласился он.
        Тут подоспел дядя Феликс с пакетом всяких лекарств. Тетка стала хлопотать вокруг Андрея, обрабатывая края множественных ран обеззараживающими средствами. Когда она начала готовить бинты для перевязки, Андрей попросил:
        - Можно пока без бинтов постою? Пусть ранки подсохнут.
        - И то верно. Пусть кровь запечется, - согласилась Беккер. - Может, ты покушать чего хочешь? Пошли, у нас на столе столько всякой вкуснятины.
        - Попить хочу.
        Они пошли к столику Беккеров. Анна осталась стоять в нерешительности на том же месте, не зная, что делать дальше.
        - Моя сестра нам больше не нужна, может она пойти домой? - как бы между делом спросил тетку Андрей.
        - Да, конечно. Анна, иди домой, а мы за Клаусом присмотрим, а потом приведем домой, не волнуйся, детка.
        Анне ничего не оставалось, как пойти домой несолоно хлебавши.
        Беккер продолжала расхваливать Клауса, как он стойко снес такое ужасное падение, какой он мужественный и так далее. Также бросила несколько фраз о каких-то стражах, правда, Андрей не совсем понял, каким образом это к нему относится. Он не планировал связывать свою судьбу с охранной деятельностью.
        Попив прохладной водички и отказавшись от другой снеди, Андрей решил гнуть свою линию в целях воплощения в жизнь плана по тренировкам.
        - Тетя Беккер, у меня кровь уже остановилась и подсохла, можно я немножко поплаваю?
        - Да ты что? Если сейчас в воду нырнешь, знаешь, как больно будет? Как ошпаренный выскочишь!
        - Вы же сами говорили, что я настоящий мужчина - стерплю. Просто жарко очень, хочется в прохладную водичку окунуться. Да и вода раны омоет, прочистит.
        - Ты смотри, каков, а? - обратилась она к мужу. - Настоящий мужчина, хе-хе. Ну-ка дай взглянуть на твои раны, мужчина: действительно, подсохли, кровь запеклась. Ну, коль так сильно хочешь, иди окунись, посмотрим на тебя.
        Андрей потопал к большому бассейну.
        - Что ты, что ты? Туда нельзя, ты же плавать не умеешь. Если что случится, кто тебя вытаскивать будет? Я ведь тоже не умею. Плавай в детском бассейне.
        - Ну, пожалуйста, я уже научился плавать, мне в маленьком совсем неинтересно будет.
        - Хорошо, иди в большой, - разрешил дядя Феликс, - я за тобой присмотрю.
        Андрей с силой оттолкнулся и вошел в воду. Тело как кипятком обожгло. В поврежденные места невыносимо больно впились тысячи маленьких иголок. Но он только стиснул зубы и отчаянно замолотил руками и ногами, пытаясь переключить все внимание на работу конечностей, уплыть подальше от адской боли. Достигнув бортика, попытался сделать поворот, но набрал полный нос воды и вынужден был остановиться и откашляться. Дядя Феликс стоял у бортика и внимательно за ним наблюдал. Восстановив дыхание, Клаус вновь ринулся вплавь. И опять поворот у бортика не удался. Снова откашливание и снова вперед. Третья неудача на развороте. Что-то он делал не так, но что - не понимал. Решил, что сейчас будет пытаться до последнего, а дома еще раз посмотрит видеоуроки. После третьего поворота боль уже не казалась такой сильной, а стала «фоновой». Вроде болит и щиплет, но уже вполне терпимо, заплывам практически не мешает. Когда он отхаркивался после пятого неудачного поворота, его окликнул дядя Феликс:
        - Клаус, а ты попробуй при развороте делать резкий выдох носом. Тогда в него вода не будет попадать.
        - Спасибо, попробую.
        Перед следующим поворотом Андрей набрал побольше воздуха в грудь и при нырке выдохнул носом что есть силы. Действительно, воды теперь не нахлебался, но толчок от стены получался все равно какой-то вялый и вкось. Когда он проплыл еще две дорожки и остановился передохнуть, две сильные руки в одно мгновение подняли его из воды и поставили на твердь.
        - Хватит, наплавался. Там уже за тебя беспокоятся, боятся, что ранки размокнут и начнут опять кровоточить, - не терпящим возражений тоном сказал дядя Феликс и приказал следовать за ним к столику Беккеров.
        Когда Андрей обсох, его колени и локти перебинтовали белоснежными бинтами, так что он стал похож на волейболиста, который сделал «рыбку», только с падением на живот, а не на грудь. Тетя Беккер сама проводила Клауса до дома и передала лично в руки старшей сестре.
        - Слушайся сестру, - наставительно сказала она Андрею и обратилась к Анне: - А ты будь с ним помягче.
        Брат с сестрой молча разбрелись по комнатам и занялись каждый своим делом. Андрей еще раз просмотрел уроки по технике поворота в бассейне и продолжил заниматься немецким.
        Когда вечером пришла мама и привела Машеньку, Андрей вышел из комнаты в футболке и шортах, поэтому в глаза бросались только бинты на коленях и локтях.
        - Что с тобой случилось? - сразу поинтересовалась мама.
        Анна стояла, закусив нижнюю губу и ожидая расправы.
        - Упал.
        - Как упал? Где упал?
        - Около бассейна. Поскользнулся и упал.
        - Клаус, бедненький, как же ты так? Надо быть осторожнее! Больно было, плакал?
        - Больно, - согласился Андрей.
        - Анна, что же ты за братом не следишь, а если бы он голову себе разбил?
        На эту претензию Анна не стала возражать, стояла и помалкивала.
        - А кто бинты так хорошо наложил? Ты, что ли, Анна?
        - Нет, тетя Беккер.
        - Понятно, надо будет сходить отблагодарить ее. Она никогда не стоит в стороне, всегда поможет, храни ее господь.
        Андрей попросил маму помочь ему разобраться со школьным сайтом. Сев рядом с сыном у компьютера, мама поинтересовалась, в чем же проблема.
        - Не знаю логин и пароль.
        - Давай я тебе помогу. Сначала вбиваем логин: это твое имя - «КлаусВальтер», пишем его слитно, пароль - твой день рождения, - мама посмотрела на сына.
        Тот мило улыбался, морщил лоб и поднимал брови.
        - Пишем твой день рождения цифрами: «Двадцать второе апреля две тысячи седьмого года» - все слитно без пробелов и точек. - Мама нажала клавишу «Enter», и страничка на сайте успешно прогрузилась.
        «Мой день варенья двадцать второго апреля - прямо как у Ленина», - отметил Андрей.
        - Вот здесь смотришь свое расписание, вот здесь - перечень твоих предметов. Кликаешь мышкой на предмет и открывается все по этому предмету: задания на дом, лекции преподавателя, учебники, видео - и аудиоматериалы, задания для самостоятельной работы. Вот здесь загружаешь домашние задания, вот здесь можешь посмотреть свою посещаемость за любой период учебы, здесь - оценки. Здесь можешь задать вопрос учителю. Вот важные объявления, вот общий чат с другими одноклассниками.
        «Неплохо, очень неплохо, - подумал Андрей, - мы в свое время об этом даже мечтать не могли».
        - Мама, а где мои учебники? Я ни одного не смог найти.
        - А их и нет. С седьмого класса обучение полностью с использованием компьютерных технологий, все учебные материалы есть на сайте школы, ими ученики и пользуются. Теперь у тебя не будет ни тетрадок, ни учебников. Ты расстроен этим?
        - Нет, совсем нет, это здорово! - поспешил он заверить маму…
        Когда она ушла, Андрей просмотрел расписание занятий на неделю вперед и увидел, что ближайший урок физкультуры в следующий четверг, и это будет плавание. У него еще неделя на подготовку, надо ее использовать по максимуму. Поэтому, когда с работы пришел отец, он решил вопросы вечерних тренировок обсудить с ним. Дождавшись, когда папа переоденется и усядется в кресло просмотреть на планшете последние новости, он появился перед ним и зашептал заговорщическим тоном:
        - Папа, я хочу научиться хорошо плавать.
        Йохан внимательно посмотрел на сына поверх очков, оценивая серьезность его намерений, после чего сказал:
        - Молодец, давно пора.
        - Папа, я единственный в классе, кто почти не умеет плавать. Ближайший урок плавания будет в следующий четверг. К этому времени мне во что бы то ни стало надо научиться.
        - Я одобряю твое желание, но что ты от меня хочешь?
        - Мне ведь нельзя одному плавать в большом бассейне. Можешь сейчас посмотреть за мной, пока я тренируюсь?
        - А чем тебе не нравится маленький бассейн? Я помню, как ты плаваешь в большом, - усмехнулся отец.
        - Я уже могу проплывать всю дорожку в большом без помощи!
        - Знаешь сын, я хотел отдохнуть после работы, скоро ужинать будем. Мне что-то неохота лезть в воду.
        - В воду лезть не надо, посидишь в шезлонге рядом. Просто посмотришь за мной. Пойми, если я не буду тренироваться, то никогда и не научусь. Мне нужна твоя помощь, пап.
        - Хорошо, пошли, - сдался Йохан под напором Клауса, - иди переодевайся.
        - Я уже переодет. - Андрей приспустил шортики, под которыми показались плавки, потом продемонстрировал очки, извлеченные из кармана.
        Они вышли из дома и подошли к бассейну. Отец посмотрел на часы.
        - Так, бассейн начнут чистить примерно через час, времени предостаточно. Ну, давай раздевайся, посмотрим на новоявленного пловца.
        Андрей начал разматывать бинты на ногах.
        - О, а что это у тебя за бинты на руках и ногах?
        - Да так, мелочи, упал сегодня.
        Отец помог размотать бинты, после чего Андрей скинул футболку и шорты.
        - Вот это да! - присвистнул Йохан от вида обнажившегося живота. - Кто тебя так?
        - Я же говорю - упал, - невозмутимо ответил Андрей, нацепил очки и встал на бортик.
        Толчок, неплохой вход в воду. Раны опять защипало, но не так сильно, как во время дневного плавания. Андрей мощно работал руками, если это можно было сказать применительно к пухленьким и слабым ручонкам Клауса. Первая дорожка всегда давалась легче, когда тело еще не почувствовало усталости. Вот показался противоположный бортик, Андрей при очередном заборе воздуха сделал вдох поглубже, нырнул и при кувырке с силой выпустил воздух из носа, оттолкнулся от стенки ногами. Впервые так удачно получилось, что и воды не набрал, и оттолкнулся куда надо. Окрыленный успехом, еще сильнее заработал конечностями. На середине дорожки силы стали покидать. Главное было не сбить дыхание, это самое главное. Доплыв до конца, схватился за бортик, чтобы отдышаться. Рядом на корточках присел отец.
        - Клаус, ну ты меня удивил. Сильно удивил. Я могу сказать, что ты уже умеешь плавать, ты уже научился.
        - Нет, пап, этого недостаточно. Я быстро устаю и еще плохо делаю разворот. Я решил тренироваться каждый день.
        - Хорошо, как скажешь. Каждый день так каждый день, - быстро согласился Йохан. - И еще, Клаус, я тобой горжусь, сын.
        Воодушевленный похвалой, Андрей плавал почти час. Правда, такой удачный разворот, как в первый раз, так больше и не получался. «Ничего, - успокаивал он сам себя, - тело привыкнет, координация наладится, и буду как надо разворот делать».
        Наконец отец попросил вылезать, так как их звали ужинать.
        - А мама знает про твои успехи? - поинтересовался он.
        - Нет еще.
        - Ладно, скажем ей, когда будешь полностью готов.
        Вечером перед сном мама обработала ранки Андрея заживляющей мазью и наложила новые бинты…
        Глава 8
        Первые трудности
        На следующий день, 2 августа, после завтрака Андрей в сопровождении Анны быстро добрался до школы и пошел искать кабинет математики. Благо вчера в нем был классный час, и Андрей помнил его местоположение. Школа имени Клеанфа ничем не отличалась от многих других известных Андрею школ в плане поведения в ней учеников: та же беготня в коридорах, шум, гам, смех, плач, также учителя ругаются и пытаются образумить учеников. Нашел свой кабинет и зашел внутрь. Класс гудел как улей: дети разговаривали о чем-то друг с другом. На вошедшего Клауса никто не обратил внимания, кроме Эммы, которой он кивнул в знак приветствия, и он уселся на свое место.
        Когда вошла фрау Кац, класс затих, дети расселись по своим местам. Отметив посещаемость, учительница сразу же приступила к занятию. Проектор высветил на белом экране формулы и уравнения, и фрау Кац начала их комментировать, пользуясь длинной указкой. Судя по всему, это было повторение прошлогоднего материала.
        Андрей внимательно слушал. На свои прошлые школьные знания особо не стоило надеяться - это было так давно, что многое почти позабылось.
        Потом на экране высветилось задание, которое необходимо было решить прямо сейчас. Ученики застучали по клавиатурам, а преподаватель ходила по рядам и смотрела в мониторы, как у кого получается. Кому-то подсказывала, кому-то указывала на ошибки, кого-то хвалила. Пройдя мимо Клауса, ничего не сказала. «Должно быть, правильно, сделал, - заключил Андрей, - иначе ведь сказала бы об ошибке».
        После математики дружною толпой пошли в кабинет немецкого языка. Андрей заметил, что отвязная троица шпыняет высокого мальчика. Он слышал, как несколько раз они кричали ему: «Длинный! Долговязый!»
        - Привет, Клаус! - с ним поравнялась Эмма.
        - Привет.
        - Что у тебя с руками и ногами, почему бинты?
        - Ты еще пузяку мою не видела, - усмехнулся Андрей.
        - Покажи! - повелительным тоном сказала рыжая.
        Он быстро приподнял рубашку, обнажив пупок, и тут же опустил ее вниз. Эмма сочувственно закивала.
        - Это я вчера около бассейна упал, немножко кожи содрал.
        - Какой ты неуклюжий. Вообще, надо учиться правильно падать, с наименьшими потерями.
        Тут Курт, его сосед по парте, поставил долговязому подножку, и тот растянулся на полу под ликующие возгласы других нарушителей спокойствия.
        - Вон, уже нашли себе жертву. Бедный Бен. Он сильно вырос за это лето, даже обогнал Яна. Видимо, это Яну не понравилось, сейчас будут его травить неизвестно сколько времени.
        - Неужели управы на них нет?! Рассказать классной, еще кому-нибудь!
        - Ну, Бен же не девочка, чтобы ябедничать. Мальчики сами должны со своими проблемами справляться.
        - Во как? А эти трое, они что, добродетели еще не научились? - съязвил Андрей.
        - Еще нет, - спокойно парировала Эмма.
        «Так тут надо не плаванию учиться, а восточным единоборствам, - невесело подумал Андрей, - ведь так и до меня доберутся рано или поздно»…
        Урок немецкого языка вела молоденькая учительница. Она представилась и сказала, что теперь будет у них вместо прежнего педагога преподавать немецкий язык.
        Потом был английский язык. После урока Андрей понял, что хоть на этом предмете можно расслабиться, так как его знания были приличными.
        На этом учебный день закончился. Как пояснила Эмма, школьная столовая начнет работать только с понедельника, поэтому у всех классов максимум три урока, так как после третьего обязательно должен быть прием пищи.
        «Правильно, - одобрил Андрей, - война войной, а обед по расписанию».
        На школьном дворе Андрей увидел, как Ян, Курт и Том покатываются со смеху, показывая пальцем на Бена. Тот, ничего не понимая, сутуля плечи и пригнув голову, спешил к своему велику. На его спине красовался прилепленный лист бумаги с надписью: «Я - ЖИРАФ».
        В этот раз Эмма тоже была с велосипедом, и они быстро докатились до ее дома, практически не разговаривая по дороге.
        - Тебе помочь велик до квартиры поднять? - предложил Клаус.
        - Нет, не надо. Я его внизу в холле оставляю.
        Тут внимание Андрея привлекли парень с девушкой, идущие по противоположной стороне улицы. Они были, в отличие от остальных прохожих, одеты в черные костюмы, наподобие того, в котором он видел брата Генриха в день его появления дома. Шли размеренным шагом, никуда не торопясь, но и не останавливаясь, бросая частые взгляды по сторонам.
        - Кто это такие? - спросил он, показывая на людей в черном.
        - Стражи, - просто ответила Эмма. - Пока, до понедельника.
        Андрей остался один, глядя вслед уходящим стражам. «Охранники, что ли? И что они охраняют, гуляя по улице? Хотя, наверное, у них смена закончилась, и они возвращаются домой», - придуманный им самим ответ вполне его удовлетворил.
        Доехав до дома, он обнаружил систему защиты включенной. Велосипеда Анны не было видно. Ничего не оставалось, как ждать из школы Анну. Ожидание затянулось на целый час. За этот час мимо Андрея по улице два раза прошли пары в черных костюмах. И это были не те молодые люди, которых он видел у дома Эммы. «Что-то у них много охранников парами ходят».
        Тут к дому подкатила Анна, как ни в чем не бывало поставила свой велосипед у крыльца и, не обращая никакого внимания на Клауса, словно его нет, открыла дверь. Он еле успел войти на территорию дома перед тем, как Анна активировала защиту.
        Войдя следом за ней, Андрей поинтересовался, почему она так долго была в школе.
        - Я не обязана перед тобой отчитываться. И вообще, если хотел вернуться вместе со мной, надо было искать меня в школе. А то первый ушел, а я теперь виновата.
        «Все понятно, надо выбивать у мамы свой браслет», - сделал логичный вывод Андрей.
        После обеда он опять надел плавки и очки, но прямо на выходе из комнаты его ждала сестра, с которой он столкнулся нос к носу.
        - А ты у меня отпроситься не хочешь? Я вообще-то за главную, пока взрослых дома нет.
        - Хочу, конечно! Можно поплавать в бассейне?
        - Нет, нельзя. Еще вопросы есть?
        Андрей замолчал, соображая, что же можно придумать.
        - А теперь вслух, - издевалась сестренка. Видя, что он продолжает молчать, она подвела итог: - Сиди в комнате и никуда не выходи. Я буду караулить.
        И Анна пододвинула заранее заготовленный стул и уселась на него с планшетом прямо у входа в комнату Клауса. Андрей сам прикрыл дверь и закрыл ее на замок. Подойдя к окну, оценил обстановку: козырек крыльца, ведущего к бассейну, был прямо под его комнатой. Можно было легко спрыгнуть на него, а потом спуститься по одному из двух хромированных столбов, подпиравших навес.
        Вспомнив одноклассников Яна, Тома и Курта, решил ввести в свой тренировочный процесс еще и силовую зарядку. Первым делом поприседал, затем сделал отжимания от пола. Отжаться получилось только пять раз, и то еле-еле. Потом лег на пол, закинул согнутые в коленях ноги на кровать и сделал подъемы туловища для мышц пресса. Тоже получилось совсем немного повторений, но он весь вспотел. Для хомячка и этой нагрузки было достаточно на первый раз.
        Потом, открыв окно, спустился во внутренний дворик через козырек и приступил к тренировке.
        Наплававшись таким образом отведенный себе час, Андрей вылез из воды, надел рубашку и штаны и позвонил в заднюю дверь. Дверь открыла ничего не подозревающая Анна. Каково же было ее удивление, когда мимо нее прошмыгнул младший братик, который должен быть в комнате наверху, выход из которой она караулила.
        Клаус бегом поднялся наверх, дернул ручку и… вот незадача - дверь закрыта изнутри. Этого Штирлиц не учел. Обернулся - позади уже была хмурая Анна в стойке «руки в боки». По промокшим штанам Клауса в районе плавок она уже догадалась, что гаденыш ее опять объегорил и наплавался в свое удовольствие. Видя затруднения брата, она вкрадчивым голосом спросила:
        - Что не заходишь в свою комнатку? Дверь заперта? Как же так, ай-ай-ай, кто же ее закрыл?
        Андрей попытался пройти мимо Анны, но был грубо отстранен. Так грубо, что не удержался на ногах и упал на пятую точку.
        - Ты куда опять собрался?
        - За инструментом, дверь открыть надо.
        - Слушай сюда, - она приблизилась к сидящему на полу Клаусу вплотную, испепеляя его взглядом, - если еще раз такой фортель выкинешь, я… я не знаю, что с тобой сделаю. Но тебе это точно не понравится! Я тебе дверь не открою, будешь до вечера у бассейна гулять, пока родители не придут.
        - Анна, почему ты мне не разрешаешь плавать? - задал резонный вопрос Андрей.
        - Почему не разрешаю? Я разрешаю. Но только не тогда, когда ты оставлен под мою ответственность. Я не намерена сидеть на солнцепеке и ждать, пока ты там наплещешься.
        Андрей понял, что взывать к ее добродетели бесполезно, решил остаться сидеть на полу и посмотреть, что будет.
        Анна не знала, что делать дальше. Вроде как наказывать физически сидящего на полу брата нельзя. Угрозы на будущее она высказала. Теперь надо выходить из положения, сохраняя лицо.
        - Что расселся, иди за инструментом, открывай свою дверь!
        Андрей послушно встал и пошел на кухню за ножом. Дверь можно было разблокировать без ключа, нужно было только вставить подходящий тонкий крепкий предмет в узкую полость и провернуть против часовой стрелки. Подходящими предметами могли стать отвертка с прямой лопаткой или кухонный нож. Взяв нож, он тупой стороной провернул дверной замок и открыл дверь.
        Переодевшись, зашел на школьный сайт и стал делать домашние задания, которые задали по трем сегодняшним предметам. Это, конечно, было очень удобно, что вся теоретическая информация и все задания были в компе. Никакой бумажной работы. Не надо ничего таскать с собой в школу, кроме себя самого.
        Вечером вернулись с работы родители и привели Мари. Она после уроков оставалась в школе в группе продленного дня до самого вечера, пока ее не забирала мама после работы.
        Папа в этот раз сам поинтересовался, пойдет ли Клаус плавать. Получив утвердительный ответ, он быстро переоделся и сопроводил сына до бассейна, так что тренировка прошла, как и была запланирована.
        После ужина, когда Андрей поднялся к себе в комнату, желая еще немного позаниматься немецким перед сном, к нему вошли оба родителя.
        - Клаус, - начала мама торжественным голосом, - ты уже большой, в седьмой класс перешел. С понедельника в школе начинает работать столовая. Но мы не будем, как в прошлом году, оплачивать тебе типовые школьные обеды. Теперь ты сам будешь выбирать меню и сам его оплачивать.
        - Вы дадите мне деньги? - обрадовался Андрей.
        - Деньги? Какие деньги? Кто тебе сказал про деньги? - Лицо мамы искривилось от ужасного предчувствия, отец тоже забеспокоился.
        - Ну, обычные деньги - бумажные, железные. Купюры, монеты там… - Андрей не понимал, что происходит, почему предки так испугались слова «деньги».
        - Сынок, миленький, скажи, кто тебе сказал про деньги? Эти хулиганы из класса? Как их там зовут: Ян, Том и… не могу вспомнить третьего. Ну, что же ты молчишь?
        - Я не молчу, - сказал Андрей и замолчал. А что он мог сказать? Хоть бы понять, о чем вообще речь, что за проблема такая возникла.
        - Сын, послушай, - подал голос отец, - ты у нас спросил про деньги. Эти деньги ты где-то видел или кто-то тебе их показывал, а может, тебе их кто-то дал?
        Андрей стоял, как в рот воды набрал. Лучшей тактикой сейчас было поменьше говорить и побольше слушать.
        - Клаус, что ты молчишь? Тебе кто-то из друзей дал деньги?
        Он отрицательно замотал головой.
        - Тебе их показали? Ты видел деньги?
        Клаус также мотал головой.
        - Значит, тебе про них рассказали, правильно? Иначе откуда ты узнал про их существование?
        - Я, я не знаю, не помню, - заикаясь и краснея, ответствовал Клаус.
        - Клаус, ты должен нам сказать, откуда ты знаешь, мы с мамой должны понять, - начал сердиться Йохан и повышать голос.
        - Все, хватит его мучить, он же уже ответил, что не помнит и не знает, - тут же вступилась мать.
        Она обняла своего сыночка, погладила по еще не просохшим после плавания волосам и ласково спросила:
        - Но когда ты что-нибудь вспомнишь, ты нам с папой обязательно все расскажешь, правда? - И, получив утвердительный кивок, продолжила: - Сынок мы же не зря у тебя про все это спрашиваем. Ты, наверное, не знал, что… Нет, ты точно не знал и не должен был знать, что деньги запрещены в нашей стране. Если у тебя найдут деньги, то нас с папой могут из-за этого посадить в тюрьму.
        У Андрея глаза округлились.
        - Да, да, сынок, не удивляйся так. Нас могут посадить в тюрьму. Ты же не хочешь этого? Правильно. Поэтому если у тебя есть деньги, то лучше скажи об этом и отдай их нам. Тогда мы сами об этом позаботимся, и никто никого никуда не посадит. Давай еще раз у тебя спросим: «У тебя есть деньги?»
        - Нет, точно нет, - решительно заявил Клаус.
        - Очень хорошо. Тогда скажи, кто тебе их показывал?
        - Никто, никто не показывал, - заверил Клаус.
        - Ладно. Но кто-то тебе о них сказал?
        - Нет, не помню. Вроде никто не говорил.
        Андрей досадовал на себя за то, что побежал впереди паровоза. Надо было просто дослушать речь родителей про столовую. Но нет, он вставил свое веское слово, которое теперь возбудило к нему столько подозрений. Ну, кто же мог подумать, что у них мало того что денег нет, так они еще и запрещены под страхом уголовного преследования!
        - Все, Клаус, успокойся, если у тебя денег нет, и ты их даже не видел и не помнишь, где мог о них слышать, то бояться нечего. Просто имей в виду то, что мы тебе про них рассказали. Теперь давай вернемся к нашему разговору. Так вот, для расчета за купленные обеды в школьной столовой мы с папой дарим тебе вот этот браслет.
        Мама достала из кармана черный пластиковый браслет и сама надела его на левую руку Клауса.
        - Для оплаты тебе будет достаточно просто провести любой стороной браслета рядом со сканером, на который укажет продавец. После оплаты ты увидишь на экране браслета, сколько марок осталось на твоем счете. Изначально у тебя установлен лимит в 50 марок в сутки. Мы с папой решили, что этого тебе будет вполне достаточно, чтобы покушать в школе, и еще останется немного. Можешь их потратить в любом магазине по пути домой. Помни, что более 50 марок ты не сможешь потратить, даже если захочешь. А я буду сразу видеть все твои совершенные покупки, в том числе и те, в оплате которых было отказано по причине превышения лимита. Поэтому сразу предупреждаю - не покупай того, что могло бы меня расстроить. Тебе все понятно?
        - Понятно. А как включить экран и посмотреть баланс счета?
        - Просто прикоснись к нему пальцем, и он активируется.
        Андрей тут же решил протестировать, прикоснулся пальцем к маленькому экранчику, и на нем светлыми цифрами высветилось текущее время и баланс в 50 марок.
        - Но это не все, - продолжала мама, - этот браслет еще является брелоком системы охраны дома, а также ключом от входных дверей. При приближении к охранному щиту ближе двух метров браслет автоматически снимает охрану. Чтобы опять ее включить, надо нажать вот на эту кнопку. - Мама указала на кнопочку на браслете. - Уяснил?
        - Вполне, - кивнул Клаус.
        - Для открытия дверей дома просто проводишь им рядом с дверным сканером, и дверь разблокируется.
        «Здорово! - подумал Андрей. - Теперь не надо ждать возвращения сестры из школы». Он до этого не обращал внимания на то, как открываются входные двери. Оказалось, что они, как и школьные кабинеты, оборудованы электронными замками.
        - У браслета есть еще одна важная функция - звонок родителям. Нажимаешь на кнопку справа от экрана - и тут же устанавливается связь с моим телефоном. Попробуй прямо сейчас.
        Андрей надавил на небольшую выпуклость на корпусе, и тут же послышался сигнал вызова. Мама достала из кармана телефон.
        - Скажи что-нибудь, - попросила она и приложила смартфон к уху.
        - Мам, я тут, - не стал оригинальничать Андрей.
        - Слышу тебя, сынок, - улыбнулась мама и сбросила вызов.
        - А если твой телефон будет занят?
        - Тогда вызов будет автоматически перенаправлен на папин номер.
        - А если и он будет занят? - не унимался Андрей.
        - Ну, тогда все, пиши пропало, - рассмеялась мама.
        - А я могу звонить на другие номера?
        - Нет.
        - А вы с папой мне можете позвонить?
        - Можем - смотри.
        Она сделала набор на своем телефоне, и на экране браслета загорелся значок телефонной трубки.
        - Чтобы ответить мне, также нажми на эту кнопку справа от экрана.
        Когда разобрались со всеми функциями браслета, родители ушли, пожелав Клаусу добрых снов.
        Глава 9
        В гостях у Эммы
        Следующее утро было субботним, поэтому никто не торопился ни на работу, ни в школу. Андрей встал раньше всех, сам позавтракал и решил сделать доброе дело - погулять с Чарли. Прихватил браслет и, надев на собаку ошейник, вышел во внутренний дворик. Голден весело описал большой круг по площадке, размахивая хвостом, как пропеллером, после чего справил свою большую и малую нужду на цветочной клумбе рядом с их домом, по пути подмяв под себя несколько желтеньких цветков. Потом Андрей минут пятнадцать побегал вместе с Чарли. Не найдя ничего подходящего, что бы можно было бросать псу для апортировки, он снял с Чарли ошейник и начал кидать его. Было весело… Запыхавшись, Андрей вернулся домой.
        Мама уже встала и поинтересовалась, чем он занимался. Услышав, что гулял с собакой, она поинтересовалась, убрал ли он за Чарли.
        - Зачем, он ведь на травку сходил, удобрил цветочки. Всплеснув руками, мама побежала исправлять это упущение. Взяла специальный бумажный пакетик и щипцы для уборки фекалий. Открыла дверь и остановилась. По крыльцу поднималась соседская бабушка.
        - Доброе утро, фрау Вальтер, как ваше здоровье? - поинтересовалась гостья.
        - Доброе утро, фрау Крекер, спасибо, все хорошо. А как вы поживаете? - ответила на приветствие мать.
        - Спасибо, хорошо, вашими молитвами. Я вот по какому делу зашла. Твой малец сейчас с собачкой гулял. Хорошая собачка, правда, она цветник поломала да на клумбу насрала. А экскременты за ней никто не убрал.
        - Фрау Крекер, я уже бегу убирать. Просто Клаус не знал про уборку, мы ему не рассказывали. Сейчас все исправим.
        - И прочитайте ему лекцию о правилах выгула. Если вы очень заняты, то я могу ему все рассказать.
        - Большое спасибо, фрау Крекер, за ваше участие. Но мы сами ему все расскажем и научим, можете не беспокоиться.
        - Хорошо, я на это надеюсь. Пойду-ка я зайду к фрау Шуппе, поприветствую ее с добрым утром. - И она отчалила от крыльца, кряхтя и что-то бормоча себе под нос.
        - Ну вот, сегодня к вечеру все соседи будут знать о твоей утренней прогулке с Чарли, - вздохнула мама и пошла заметать следы собачьего преступления.
        Андрей напомнил отцу о тренировках. Договорились о встрече у бассейна через тридцать минут.
        В ожидании родителя Клаус решил через поисковики посмотреть, какое наказание грозит владельцам собак за оставление экскрементов на улице. Наткнулся на статейку, где было упоминание про штраф в размере 10 тысяч марок. Он еще не знал, много это или мало для работающего населения, но, по сравнению с его ежедневным лимитом в 50 марок, - достаточно много.
        Отработав в бассейне положенный час и вернувшись в дом, Андрей узнал, что на обед они идут в гости к Заксам - родителям его одноклассницы Эммы.
        После полудня он с сестрой Мари, мамой и папой прогулочным шагом отправился к уже знакомому ему дому. Анна вместе с ними не пошла, сославшись на то, что ей много задали по школе на понедельник. Мари была очень активной, все время бегала вокруг чинно шагающего семейства, иногда вдруг останавливалась и задавала вопросы, ставившие родителей в тупик.
        - Папа, папа, а Генрих уже сильнее тебя или нет?
        - Ну, не знаю, он, конечно, силен, но мы с ним не мерились силами, - смущенно оправдывался отец, а Машенька, уже забыв о вопросе, гарцевала вдоль газона, опережая их на десять шагов.
        Вдруг остановилась и, дождавшись, когда они приблизятся, огорошила маму:
        - Мама, а ты выйдешь замуж за другого дядю, если папа вдруг умрет?
        Родители переглянулись. Откуда в этой маленькой головке такие мысли?
        - Нет, больше ни за кого замуж не выйду, - был решительный ответ.
        - А у космоса есть конец или край?
        - Нет.
        - А как же тогда быть с правилом, что все имеет свое начало и свой конец?
        - Космос - это исключение из правил.
        - А вы откуда знаете? Никто же не был там, бесконечно далеко, чтобы такое утверждать.
        - Слушай, Сара, это ты с нашей дочерью на такие темы беседуешь? - спросил Йохан жену.
        - Нет, я думала, что ты, - развела руками мать.
        - Современная молодежь очень смышленая и любознательная, правда, Клаус? - отец потрепал сына по загривку.
        Они очутились перед подъездом, в котором на третьем этаже жили Заксы. Мама на домофоне набрала номер «тридцать семь».
        «Такой же номер моей квартиры в Нижнем Бобруйске», - вспомнилась Андрею прошлая жизнь.
        Они не стали ждать лифта и поднялись пешком. Двери квартиры уже были приветливо открыты, в проеме стояла Эмма, встречая гостей. Из квартиры тянуло вкусными запахами, приятно щекочущими в носу.
        Зайдя внутрь, Андрей осмотрелся. Простенькая уютная обстановка. Кухонька небольшая, по сравнению с кухней Клауса, за плитой орудовала хозяйка, желая удивить пришедших своим кулинарным искусством.
        - Все уже почти готово, проходите в зал, там стол накрыт, - скомандовала женщина у плиты. На вид она была ровесницей мамы Клауса, только фигура чуть полнее и ростом пониже. У нее был низкий грудной голос, и она немного картавила.
        Из зала вышел отец Эммы - добродушный толстяк и, по всей видимости, весельчак, душа компании. Он сразу стал сыпать шутками-прибаутками, где-то даже на грани пошлятины. С таким не соскучишься. Родители смеялись над его остротами, он беспрестанно подкалывал Йохана. Йохан вручил ему принесенную бутылку вина.
        - О, мой бог, - простонал толстяк, - Массандровский херес! Да ты никак всю прошлую ночь цедил его для меня, мой друг!
        - Две ночи, Бруно. Ради тебя я потратил две ночи, - решил поддержать его шутку Йохан.
        - Этот день надо будет пометить в календаре как новый праздник. Будем отмечать его ежегодно, вспоминая сегодняшнее вино.
        В зале сидела еще одна девочка - младшая сестра Эммы, восьми или девяти лет от роду. Мари сразу же к ней подсела, и подружки стали обсуждать насущные проблемы.
        - Клаус, - сказала Эмма, - садись рядом со мной за стол.
        Когда расселись, в зал вошла хозяйка дома, держа ухватами железный поднос с неведомой вкуснятиной, подрумяненной в духовке. То, что эта была вкуснятина, следовало из ароматного запаха, заполонившего помещение. Фрау Закс поставила поднос на тумбочку с подставкой под горячее и начала накладывать присутствующим свое творение. Все уплетали за обе щеки и хвалили ее кулинарные таланты. Решил оценить сие блюдо и Андрей. Да, это было действительно вкусно. Впервые так вкусно после того, как он очутился в этом мире. Предварительно зажаренные кусочки свинины в особом соусе были запечены в тесте, отдававшем чесноком. На столе стояло еще несколько разновидностей салатов, но Андрей, как всегда, предпочитал то, что попроще: из свежей капусты или огурцов с помидорами. Взрослые раскупорили бутылку вина и начали дегустировать, восхваляя его вкус и аромат.
        - Пойдем в мою комнату, - предложила Эмма.
        Комната Эммы несколько походила на комнату Клауса. Такой же компьютерный столик, так же стены завешаны плакатами и политической картой мира. Только кровать не одна, а две, и на полках в шкафу стояли не игрушки, а спортивные кубки и трофеи.
        - Это ваша с сестрой комната? - спросил Клаус, с интересом разглядывая кубки и номера выбитых на них призовых мест.
        - Да.
        - А компьютер один - не деретесь за него?
        - Нет, что ты, конечно же нет. Если так получается, что заниматься надо одновременно, я иду в комнату родителей, там тоже есть компьютер.
        - У тебя тут куча кубков за первые места по спортивным танцам. Ты часто побеждаешь?
        - Бывает, - заскромничала Эмма.
        - Я бы тоже хотел научиться румбе, - вздохнул Андрей.
        - У тебя комплекция… как бы так сказать… не совсем соответствующая.
        - Спасибо за «поддержку», - с иронией ответствовал Клаус.
        - Я вижу, ты стал обладателем браслета. - Она показала взглядом на его запястье.
        - Да, стал, - согласился он.
        - Какой лимит?
        - Пятьдесят марок в день.
        - Нормально.
        - А ты как, где твой браслет?
        - Мне еще не выдали. Возможно, завтра будет, - неуверенно сказала Эмма. - А ты им уже пользовался?
        - Ни разу.
        В ее глазах загорелись озорные искорки. Она ничего не сказала, зато Андрей тут же с готовностью произнес:
        - Я согласен!
        - Мам, мы с Клаусом прогуляемся недолго! - то ли спросила, то ли поставила мать перед фактом рыжая проказница.
        Они выбежали на улицу.
        - Тут недалеко есть супермаркет, там можно найти все, что захочешь. Бежим туда?
        - Бежим, - одобрил Клаус.
        Магазин был по дороге к его дому. Это было большое здание, высотой с пятиэтажный дом, стоящее во втором ряду от главной улицы, поэтому Андрей его раньше не замечал, хотя уже неоднократно проходил мимо.
        Они подбежали к главному входу.
        - Стоять! - преградил им путь охранник заведения. - Где ваши родители?
        - Мы уже сами можем, у нас есть браслет. Клаус, покажи!
        Клаус поднял руку, чтобы охраннику было лучше его видно.
        - А у тебя? - спросил он Эмму.
        - А я с ним, - кивнула она на Клауса.
        - Она со мной, - подтвердил Андрей.
        - Знаете, как пользоваться тележками? - задал последний вопрос охранник.
        - Пф-ф, разберемся уж, не маленькие, - фыркнула рыжая, и они прошли внутрь.
        В супермаркете посетители катались на «умных» тележках для продуктов. Опускаемые в них товары сканировались, и на мониторе телеги загоралась общая сумма покупок. Если она превышала баланс счета, то об этом появлялась предупредительная надпись. Друзья взяли чипсы, газировку и мороженое для себя и сестер.
        - Расплачивайся, - дала команду Клаусу.
        - Как?
        - Просто проведи браслетом по монитору телеги.
        Андрей так и сделал, и на мониторе зеленым цветом загорелась надпись «Оплатить 48 марок?» и далее на выбор: «красный крестик» и «зеленая галочка». Он выбрал галочку и дотронулся до нее пальцем. На мониторе загорелась надпись: «Оплачено!»
        - Все, выходим, - весело сказала Эмма и шагнула на выход к рамкам сканирования.
        - Все, больше ничего делать не надо? - усомнился Андрей в завершении процедуры покупки.
        - Ничего.
        - Погоди, а если бы мы случайно взяли лишний товар или этот бы не стали оплачивать? Кто бы нас проверил?
        - Все проверяют вот эти рамки сканирования на выходе. Если ты пытаешься пронести не оплаченный товар, то автоматически определяются те вещи, которые не были отсканированы на мониторе телеги и оплачены. Включается сирена и дальше с тобой уже разбирается охрана магазина.
        «Здорово! - подумал Андрей. - В магазине нет ни продавцов, ни кассиров, полная автономия».
        На улице Эмма предложила следующий план действий:
        - Давай чипсы и газировку уничтожим здесь, потом вернемся домой, полакомимся мороженым и запустим мыльные пузыри.
        Так и порешили. Чипсы действительно были вкусные, видать, всяких ароматизаторов и вкусовых добавок вкупе с глутаматом натрия там было предостаточно. Они шагали по улице, жуя чипсы и запивая их по очереди прохладным напитком.
        - Ну что, вкусно?
        - Вкусно, - согласился Клаус.
        Когда подошли к знакомому подъезду, с «запрещений» было покончено.
        Они поднялись в квартиру Эммы, вручили сестрам мороженое, и все вместе побежали на улицу пускать пузыри. Эмма дула в трубочку, выпуская сотни мыльных пузырей, а Мари и младшая сестра Эммы, которую звали Агнет, шумно бегали и ловили их, разбивая руками. Шутки, смех, хорошее настроение. Было весело до той поры, пока у Мари от слишком активных взмахов мороженое не сорвалось с палочки и не упало на землю. Мари замерла, с сожалением разглядывая пустую палочку. Вот-вот должны были начаться слезы.
        - Возьми мое, я больше не хочу, - предложил Клаус.
        - Спасибо, а ты точно больше не хочешь?
        - Совершенно точно! Ешь и не беспокойся.
        Веселье продолжилось ровно до того момента, пока у Машеньки вновь не упало мороженое. Оформила дубль, как сказали бы футболисты. Казалось, что теперь слез не избежать, но тут на помощь пришла Эмма. Она специально наклонила руку со своим мороженым таким образом, что сладости ничего не оставалось, как сползти с палочки и плюхнуться оземь. Она сделала вид, что это было нечаянно, и скривила обиженную рожицу. Получилось смешно. Мари хохотнула. Агнет, раскрыв рот и наблюдая за сестрой, тоже расслабила руку с мороженым, и то последовало за своими сородичами, соединившись с мостовой. Мари уже хохотала вовсю, позабыв о том, что планировала поплакать. Засмеялись и все остальные. Эмма тем временем поручила Клаусу управление мыльными шарами, сама поднялась домой, взяла пакетик и тряпку, убрала мороженое с земли и протерла кирпичики мостовой влажной тряпкой.
        «Вот это воспитание, вот это я понимаю», - мысленно одобрил он ее действия.
        Наконец пришла пора собираться домой. Лица родителей были чуть раскрасневшимися от жары и выпитого винца. Всю обратную дорогу они весело болтали, шутили с детьми и вообще показывали хорошее расположение духа. Про израсходованный суточный лимит Клауса никто не спрашивал.
        - Папа, ты же помнишь, что у нас сейчас мероприятие у бассейна? - напомнил он.
        - Да, конечно. Сара, ты видела, как твой сын плавает?
        - Видела, конечно. Или в последнее время что-то изменилось?
        - Изменилось - это мягко сказано! Клаус, мы с мамой ждем тебя на площадке…
        Выйдя на домашний пляж, Андрей нашел там родителей, воркующих, как влюбленные голубки. Папа обнимал маму за талию, а она, обвив его шею руками, склонила голову к нему на грудь. Машенька бегала от Чарли вокруг бассейна, не выпуская из рук кольцо пуллера - тренировочного снаряда для собак.
        Андрей с ходу нырнул в воду, проплыв туда и обратно, стянул очки, наблюдая за реакцией предков. Глаза мамы увлажнились слезами, она умиленно сомкнула ладони и, прижимая их к груди, произнесла:
        - Клаус, милый Клаус, ты такой молодчина! Ах, как я виновата, что не верила в тебя и сама не взялась обучать тебя этому. Ты такой способный, глядишь, и Анну догонишь и перегонишь, а может, и самого Генриха!
        - Клаус, ты прям как акула плаваешь! - радостно сообщила ему Машенька.
        Чарли одобрительно вилял хвостом.
        Андрей опять добросовестно отработал тренировку и вернулся в дом, сопровождаемый хвалебными речами родителей. Все шло хорошо, жизнь налаживалась!
        В воскресенье после утренней тренировки он решил отпроситься у мамы сходить в магазин.
        - Что ты хочешь купить? - поинтересовалась она.
        - Да так, по мелочи, - решил не распространяться Андрей.
        - Йохан, сходи с сыном за покупками, заодно купишь все мне по списку.
        Отец с сыном подошли к знакомому супермаркету и вошли внутрь. Йохан активировал телегу движением руки. К удивлению Андрея, на руках отца не было никаких браслетов, вообще ничего не было. Каким же образом он заставил телегу среагировать? Сказал заклинание?
        - Папа, а где твой браслет? - поинтересовался Клаус.
        - А у меня нет браслета.
        - Тогда как же ты… - Клаус недоуменно показал руками на послушную тележку.
        - Мой баланс вот здесь. - И он показал сыну мизинец левой руки. Андрей внимательно осмотрел мизинец, но ничего не обнаружил: ни колец, ни перстней, ни каких-то инородных предметов.
        Он опять уставился на отца непонимающим взглядом, требующим разъяснений.
        - В пальце зашит микрочип, там вся информация о моих балансах, - улыбнулся Йохан.
        - Но как ты узнаешь, какой у тебя баланс? Экрана-то нет!
        - Мне экран ни к чему. Состояние счета я могу посмотреть на других устройствах: телефон, планшет, ноутбук. Здесь только чип, который считывают различные системы, в том числе платежные сканеры.
        Андрей встал за управление телегой, и они проехали по супермаркету в поисках нужного товара. Когда Йохан положил в тележку последний товар из маминого списка, он поинтересовался у сына, что тот хотел купить.
        - Толстую веревку или бечевку, метров тридцать.
        - Ух ты! И с какой целью?
        - Да есть одна задумка…
        - Хорошо, не стану тебя пытать, ничего криминального в этом нет. Пошли искать твою веревку.
        Нашли стеллаж с хозяйственными товарами. Андрей ухватился за веревку толщиной около сантиметра в диаметре.
        - Вот такая нужна!
        - Серьезная вещь, - оценил отец, качая головой.
        Выбрали сорокаметровый моток веревки и покинули супермаркет.
        Дома Андрей использовал купленный моток для изготовления веревочной лестницы. Кусок длиной чуть больше десяти метров даже остался про запас. Противостояние с Анной продолжалось, и самодельная лестница была одним из способов вернуться в комнату после водных процедур.
        Глава 10
        Школьные будни
        В понедельник в школе было пять уроков. После третьего, на большой перемене, Андрей подошел к Эмме и спросил:
        - Я правильно понял, что сейчас время обеда? Где тут столовая?
        - Пойдешь по коридору и налево. Следуй течению толпы - не ошибешься.
        - А ты что же?
        - Мне еще браслет не выдали, я тут с собой кое-что взяла.
        - Брось ты эту сухомятку! Пошли со мной, моего баланса хватит на двоих.
        - Твоя мама увидит, что ты берешь две порции. Мне бы не хотелось, чтобы она узнала, что я проедаю ее деньги.
        - Я возьму разные блюда, никто ни о чем не догадается, пошли бегом!
        Эмма неохотно согласилась, и они проследовали на школьный фуд-корт. Здесь технологии были не такими современными, как в супермаркете, оплату от школьников принимал человек с терминалом на кассе. Учеников, жаждущих подкрепиться, было много, и Андрей с Эммой, раздобыв подносы и поставив их на направляющие, встали в конец очереди. Эмма называла поднос странным словом «дискос», вероятно имевшим этимологию от слова «диск». Когда они прошли почти половину расстояния до кассы, появилась троица во главе с Яном. Они схватили подносы и, беспардонно расталкивая школоту, стали продираться поближе к кассам. Увидев соседа по парте, Курт ухмыльнулся и воткнул поднос между Клаусом и впереди стоящим школьником.
        - Здесь остановимся, нам тут очередь заняли! - сообщил он дружкам. Далее обратился уже непосредственно к Клаусу: - Ты же не против, правда? - и вперил в него взгляд, наслаждаясь реакцией смущенного одноклассника.
        Андрей не хотел никаких конфликтов. Да и что с того, что он пропустит вперед троих ребят? Только доброе дело сделает. Может, потом его еще отблагодарят, - такие мысли посетили его в этот момент. Тут Том, шедший последним из троицы, так резко и неловко вставил свой поднос между дискосами Яна и Клауса, что поднос Клауса накренился, и с него соскользнули вниз тарелки. Блюдо с сырным супом разбилось, забрызгав Андрею обувь. Салат из огурцов и помидоров, пролетая вниз, оставил на его светлых шортах и носках следы растительного масла.
        «Вот и отблагодарили», - грустно заметил Андрей.
        - Ты это, поаккуратней тут, - небрежно бросил Том с ехидной ухмылкой.
        К месту происшествия уже прибежал смотритель школьной столовой и сурово спросил:
        - Кто это уронил?
        Растерянный, Клаус осматривал свою перепачканную одежду, а трое дружков, кивая в его сторону, в один голос заявили:
        - Это упало с его дискоса.
        - Понятно. Лаура, включишь мальчику в счет две разбитые тарелки и суп с салатом, - крикнул он девушке на кассе.
        Очередь двинулась дальше, а Андрей продолжал стоять, как оплеванный. Да он таким и был в данный момент. Повернув голову к Эмме, виновато сказал, пожав плечами:
        - Хорошо хоть, горячее не успел взять…
        Эмма, вздохнув, отвернулась.
        Андрей, хорохорясь, потребовал еще сырный суп и салат, а также горячее.
        - Тебе что из горячего? - стараясь быть непринужденным, спросил у Эммы.
        - Я не буду, мне этого хватит, - тихо промолвила подруга.
        На кассе их ждал сюрприз: баланса браслета не хватало из-за разбитых тарелок. Андрей начал возмущаться, почему посуда такая дорогая - по десять марок за штуку. От каких-то блюд, из тех, что уже лежали на подносах, надо было отказываться.
        - Если мой дискос не пробивать, тогда хватит? - спросила у Лауры Эмма.
        - Да, тогда лимит не будет превышен, - ответила кассир.
        - Эмма, нет, - стал протестовать Андрей, - тут у меня много чего, сейчас решим.
        - Я уже решила, я не хочу есть, - твердо сказала Эмма и отнесла блюда с подноса обратно, после чего пропала из виду.
        «Вот это я герой, вот это кавалер! Накормил даму, ничего не скажешь», - сокрушенно размышлял Андрей, давясь обедом за столиком в углу.
        Тем временем архаровцы, виновные в несчастьях Клауса, сидели за столиком, громко разговаривали и, казалось, давно забыли о случае с подносами.
        Доев обед, Андрей поплелся в класс. По пути его обогнали Ян с Томом, а Курт специально грубо задел Клауса левым плечом, чтобы показать, кто тут главный. Потеряв равновесие, Клаус пошатнулся и сделал пару семенящих шажков в сторону, чтобы сбалансировать тело. Курт обернулся и строго спросил:
        - Ты что такой?
        - Какой? - недоуменно спросил Андрей.
        - Мешок с мукой! - И Курт тут же заливисто засмеялся над собственной шуткой.
        Клаус вернулся в класс, стараясь не смотреть в сторону Эммы.
        После уроков он поспешил домой, помня, что ему еще необходимо провести две тренировки в бассейне.
        Очутившись на школьном дворе, увидел следующую картину: Курт забежал вперед Бена, а Ян с Томом окликнули мальчика. Бен обернулся. В это время Курт подбежал к нему вплотную сзади и встал «козлом» на четвереньки. Подошедший Ян издал резкий угрожающий звук и резко поднял руку вверх, изображая замах для удара. Бен, естественно, от испуга сделал машинально шаг назад, споткнулся о Курта и упал на спину.
        - Ты что такой труслявый, длинный? Я просто хотел почесать за ухом. - Ян демонстративно почесал затылок рукой, которую мгновение назад занес над головой с угрожающим видом.
        Курт с Томом нарочито громко смеялись, показывая на лежачего пальцами. Бен поднялся, сжался и, наклонив голову, пошел прочь от ненавистных ему одноклассников, широко меряя шагами школьный двор.
        Андрею было жаль беднягу, но в глубине души радовался, что не он цель их издевательств. Пока они заняты Беном, он чувствовал себя в некоторой безопасности от их нападок.
        Подъехав к дому, остановился и вперил взгляд в браслет на руке. Красный индикатор замигал и сменился на зеленый цвет. Гул исчез. Пройдя заветную линию, нажал кнопку на браслете, активируя систему защиты. Поставив велосипед, поднес браслет к сканеру на входной двери. Щелчок оповестил, что дверь разблокирована. Браслет работал без нареканий.
        В прихожей столкнулся с Анной, которая сказала менторским тоном:
        - Сейчас иди и сделай домашние задания на завтра, не затягивая. Мама попросила меня проверить.
        - Хорошо, прямо сейчас займусь, - послушно согласился Андрей. Сам не зная почему, он решил не говорить ничего матери о трениях со старшей сестрой. Хотелось либо найти общий язык, либо выйти победителем без посторонней помощи в данном противостоянии.
        Он поднялся в комнату и, закрыв дверь, сразу же надел плавки и очки. Приготовленная накануне лестница за несколько секунд была развернута в боевое положение, и вот он уже, качаясь на веревочных ступеньках, приближается к земле.
        После плавания благополучно забрался назад, если не считать одного развязавшегося узла, из-за которого была секунда страха перед вероятным падением. Но все обошлось. Очутившись в комнате, спрятал лесенку, поставил кровать на прежнее место, переоделся и сел за стол. Заданы были только уроки по математике и географии, в которых он не испытывал трудностей. По готовности позвал сестру, которая ничего не сказала, а это могло означать только то, что он все выполнил правильно. И вообще она не поинтересовалась, почему это он так долго делал такие легкие задания. Перевязав оторвавшуюся ступеньку, Андрей продолжил совершенствование немецкого.
        Вечером мама спросила, зачем это Клаус в столовой буянит и бьет тарелки. Андрей ответил, что это была чистая случайность, и пообещал быть осторожней.
        На следующий день в школе Эмма поздоровалась с ним как ни в чем не бывало, и у него отлегло от сердца. Он заметил браслет на ее руке, только не черный, а розовый.
        - Поздравляю с браслетом!
        - Спасибо.
        - Какой баланс?
        - Тридцать марок, но мне хватит.
        В столовой Андрей двигал поднос предельно осторожно, периодически оглядываясь по сторонам в ожидании Яна с опричниками, но они так и не появились.
        После уроков Андрей опять был свидетелем издевательств над Беном на школьной лужайке. Курт поставил бедняге подножку, тот, естественно, растянулся на земле. Бен не ходил в школьную столовую, а носил ланч в небольшом рюкзачке. Этот рюкзачок при падении отлетел в сторону, чем Курт и воспользовался. Подхватив ранец, он закинул его на крышу стоящей неподалеку беседки. После чего троица стала наблюдать, как Бен будет возвращать рюкзак обратно.
        - Давай, ты же длинный, просто протяни руку и возьми его! - подначивали ребята.
        Бен, обхватив одну из стоек беседки ногами, начал подниматься по ней, как по канату. Он уже смог бы дотянуться рукой до лямки ранца, но в этот момент Курт подбежал и стянул с него шорты, чудом не прихватив при этом и трусы. Бен был вынужден спрыгнуть на землю, чтобы привести себя в порядок, а троица ухохатывалась над посрамленным парнем. Ян похвалил Курта за находчивость и смекалку.
        - Вот негодяи! - рассерженно сказала Эмма, - и нет ни одного, кто бы заступился за Бена.
        «Ой, а давеча по-другому пела, говорила, что парни сами свои проблемы решать должны! Уж не хочет ли она, чтобы этим защитником стал я? - испугался Андрей. - Она что, издевается, куда тут хомячку тягаться с отборной шпаной?»
        Ему почему-то было неловко перед Эммой за собственное бессилие, но он оправдывал себя тем, что, во-первых, их в три раза больше, во-вторых, он не умеет драться, в-третьих, по сравнению с ним Ян, Том и Курт выглядят настоящими крепышами.
        С начала учебного года его еще ни разу никто из учителей не спрашивал и не вызывал к доске, поэтому пока удавалось оставаться неприметным. Но тут в самом начале урока философии фрау Ланге учтиво поинтересовалась:
        - Клаус, ты понял суть задания, которое надо было выполнить к сегодняшнему уроку?
        - Да… - неуверенно ответил Клаус, понимая, что, поскольку поставлен подобный вопрос, задание он сделал неправильно, а значит, и не понял его.
        - Тогда назови мне, какие апории Зенона тебе известны?
        Андрей молчал. Он просто подготовил доклад про греческого философа Зенона, не вдаваясь в подробности, кто такие апории и с чем их едят.
        - Хорошо, Клаус. Подготовь этот ответ к следующему занятию в дополнение к тому, которое будет задано сегодня. Для облегчения назову тебе три апории, которые ты должен указать в докладе и раскрыть их суть. Это апория про Ахиллеса и черепаху, про летящую стрелу и о дихотомии. Можешь садиться.
        Он сел, поймав презрительный взгляд соседа по парте. Действительно, не суметь назвать ни одной из апорий было верхом невежества. «Чокнутые немцы! - выругался Андрей. - Лучше бы побольше уроков математики поставили вместо этой квазинауки, которая, по сути, является словесной канителью».
        В столовой в этот раз Андрей вовремя увидел, что троица Яна пробирается к нему с намерением подвинуть в очереди. Он не стал двигать поднос следом за Эммой, которая в этот раз встала впереди него. Когда подошел Ян, он крепко сжал дискос обеими руками. Парни, как и в прошлый раз, ставили подносы, не заботясь особо о сохранности тарелок соседей. Но в этот раз все прошло благополучно. Андрей чувствовал себя героем, защитившим крепость.
        После уроков Андрей торопил Эмму, чтобы она собиралась быстрее. Он не хотел опять быть свидетелем унижений Бена, но подруга замешкалась. Поэтому на сей раз он созерцал, как «яновцы» разыгрывали спектакль на велосипедной парковке.
        - Мой велосипед упал, Бен, ты зачем его уронил? - вызывающим тоном начал Ян.
        - Я ничего не ронял, я только что сам подошел, ты же видел, - попытался оправдываться мальчуган.
        - Я лишь вижу, что мой велосипед валяется на земле.
        - Но это не я! - отрицал свою причастность Бен.
        - Ты что, хочешь сказать, что я лгу?
        На этот риторический вопрос Бен не стал отвечать, зато в спор вмешался Курт Гофман:
        - Как ты смеешь обвинять Яна во лжи? Да это честнейший ученик из всех, кого я знаю! Кто-нибудь из присутствующих может вспомнить случай, когда его обманул Ян? Нет! Не может! А все потому, что таких случаев не было и быть не может.
        - Ладно, Курт, уймись, - прервал Ян этот восторженный панегирик в свою честь, - сейчас мы все выясним.
        Вокруг уже собралась кучка зевак, желающих посмотреть, чем закончится дело.
        - Используем метод исключения. Тебе же знаком метод исключения, Бен? - лукаво спросил он.
        - Да, - ответил тот, еще не чувствуя подвоха.
        - Итак, кто-то уронил мой велосипед. Сейчас я задам присутствующим вопросы, на которые вы должны отвечать предельно правдиво. Начнем вот с тебя. - Ян обратился к щуплому мальчишке с широко открытыми глазами.
        - Ты уронил мой велосипед?
        - Нет, - ответил щуплый.
        - Ты? - обратился он к следующему.
        - Нет.
        Задав таким образом вопросы практически всем собравшимся, он спросил у последнего неопрошенного:
        - Может, ты, Клаус?
        - Нет, - ответил Андрей, подошедший, чтобы сесть на велосипед.
        - Значит, ты, больше некому. - Он с победным видом повернулся к Бену, огласив логический вывод, к которому пришел методом исключения.
        Толпа засмеялась, оценив остроумие Яна. Бен затравленно озирался по сторонам, все больше сутулясь и пригибая голову. Тут Ян схватил велик Бена и швырнул на проезжую часть так, что от него что-то отлетело. Бен подбежал, чтобы поднять железного коня, но Ян перед самым его носом успел толкнуть велосипед ногой. Потом еще, и еще раз, и еще. Наглумившись вдоволь, Ян с довольным видом вернулся к толпе зевак. Бен, чуть не плача, поднял потрепанный велик и помчался прочь.
        - Рано или поздно найдется тот, кто даст им отпор, - тихо сказала Эмма.
        «Зачем она мне это постоянно говорит? - сердился Андрей. - Я что, похож на супермена?»
        По приходе домой Андрей уже по проторенному пути спустился к бассейну и отработал положенный час. Каково было его удивление, когда, вернувшись к дому, он не обнаружил веревочную лестницу. Значит, Анна просекла его хитрость. Хорошо, что он всегда брал с собой браслет. Было очевидно, что сестра караулит его у двери во внутренний дворик. Поэтому благоприятнее заходить было в дом через парадную дверь. Так сказать, зайти противнику в тыл. Он потрусил к проему между домами, ведущему на улицу. Обойдя дом и добравшись до парадной двери, открыл ее с помощью браслета, застав Анну врасплох. Она явно не ожидала его появления с этой стороны.
        - Где ты был? - зачем-то спросила она, как будто по его виду в мокрых плавках и очках на лбу было непонятно.
        - Уроки делал… - невозмутимо ответствовал Клаус, пробираясь к лестнице на второй этаж.
        - Ах, уроки делал, - Анна пошла ему наперерез.
        - Да, практическое занятие. Сейчас мне надо подняться и записать результаты.
        Сестра перегородила ему путь. Он попытался ее обойти - она не пустила, потом толкнула в грудь назойливого братца. Толчок получился не очень сильный, и Андрей смог бы удержаться на ногах. Но он решил специально упасть, поняв, что сестричка не отстанет, пока не отомстит за уязвленное самолюбие. Увидев, как братец распластался на полу, Анна хмыкнула и ушла восвояси. Она уже жалела, что начала с братом эту войну по поводу его плавания в бассейне. Ну и пусть бы там бултыхался на здоровье. Сермяжная правда была в том, что ему действительно надо было учиться плавать, а для этого без бассейна не обойтись. Но раз она установила запрет, а он его каждодневно нарушает, тут волей-неволей приходится «держать марку» и реагировать, или создавать видимость реагирования. А если об этом чудном запрете узнают родители, то ей вообще несдобровать. Странно, что Клаус до сих пор не накляузничал.
        Андрей вошел в комнату. Самодельной лестницы нигде не было видно. Скорее всего, Анна ее забрала. Но унывать не стоило, ведь осталось еще около тринадцати метров веревки. На аналогичную лестницу этого не хватит, но на канат с петлями для ног - вполне. Он достал остаток веревки, сделал дубовую петлю на одном конце для крепления к ножке кровати. Потом навязал восемь бурлацких петель - на разной высоте. Получилась эдакая недолестница. Но лучше, чем ничего. Как минимум на следующий день он выходом к бассейну обеспечен.
        Завтра предстоял урок физкультуры, и он должен удивить одноклассников не только кролем, но и умением делать разворот у борта. Андрей уже воображал, как они откроют рот, когда неумеха Клаус «утрет нос» недоброжелателям и насмешникам. Под этими недоброжелателями он подразумевал Яна с прихвостнями и, почему-то, учителя физкультуры, хотя в глаза его еще ни разу не видел. Да и Эмме покажет, что он совсем не хлюпик, который только и может, что в компьютер играть. Андрей мечтательно улыбался.
        На вечерней тренировке он выложился по полной, хороший разворот у бортика у него уже получался через раз, да и скорость увеличилась, дыхание теперь сбивалось только на третьей дорожке. Папа его похвалил.
        На следующий день в школе он с нетерпением ожидал начала урока физической культуры. С грустью наблюдал, как Ян и компания третируют Бена. На переменках его подначивали колкими шутками по поводу одежды, роста, привычек. На уроках, если Бен отвечал по вызову учителя, компашка начинала его обсмеивать при любой промашке и даже без этого. Застрельщиком, как правило, выступал Курт, как самый шустрый и сообразительный, а остальные подхватывали. Андрею было непонятно, почему учителя не пресекают этого. «У них что, шоры на глазах, что ли? - возмущался он. - Надо на корню пресекать подобные поползновения, чтобы впредь другим было неповадно»…
        Для Андрея еще одним ежедневным испытанием в школе стало посещение столовой. Памятую о случае с разбитыми тарелками, он теперь с тревогой озирался, двигая поднос. И чем больше блюд было на нем, тем больше волнение. Хотелось побыстрее добраться до кассы, расплатиться и убрать дискос с направляющей, пока не появились закадычные дружки-одноклассники с хамскими замашками. На этот раз обошлось, Ян со товарищи не появлялись в столовой.
        Урок физкультуры был последним. Перед бассейном учеников встретил подтянутый моложавый мужчина в светлых шортах и ярко-красной футболке со свистком на груди.
        - Добрый день, дети! Бегом в раздевалки, две минуты на переодевание. Жду вас у бассейна, - голосом не терпящим возражений скомандовал герр Мориц.
        Семиклассники, зная его нрав, разбежались по раздевалкам, и менее чем через две минуты все уже стояли наготове. Бассейн был двадцатипятиметровым, вдвое меньше, чем у Клауса на домашнем пляже.
        - Неплохо, неплохо, - сверяясь с часами, похвалил физрук, - а теперь пятнадцатиминутная разминка. На первый, второй, третий - рассчитайсь!
        Когда расчет был окончен, вторые номера сделали два шаг вперед, третьи номера - два шага назад. После этого Мориц давал короткие четкие команды, и класс дружно начинал выполнять то или иное упражнение. Они были разнообразными: на растяжку, на разогрев мышц и суставов и другие. Андрей оказался в третьей шеренге, поэтому его нерасторопность при выполнении заданий не бросалась в глаза учителю, и ему удавалось избежать замечаний, которые тот делал ребятам из первого ряда.
        - Хорошо, достаточно, а теперь третья шеренга - в воду! Каждый занимает отдельную дорожку.
        «Неортодоксальное решение - начать с третьей шеренги», - пробубнил себе под нос Андрей, пробираясь к бассейну.
        - Стоять, Клаус! Ты куда это, малахольный, без нарукавников чешешь? - грозно спросил препод.
        Одноклассники засмеялись. Они знали о проблемах Клауса в бассейне.
        - Я научился плавать, - сказал Андрей.
        - Вот это да! Ну, давай, удиви нас, - с недоверием сказал Мориц, - занимай среднюю дорожку.
        Андрей вместе с остальными ребятами из третьей шеренги погрузился в воду и ждал команды тренера. Он воображал, как мощно оттолкнется, как будет махать руками что есть силы, как ловко сделает первый разворот. На последних тренировках у него первый разворот всегда получался хорошо. Может быть, он даже опередит остальных и приплывет к финишу первым.
        - Четыре дорожки брассом, поехали! - свисток тренера спустил Андрея с небес на землю.
        Он был ошеломлен таким поворотом событий. «Брассом!? Японский городовой! Да что же это такое!? Хомячок, ну ты фартовый!» Немного замешкавшись, услышал окрик учителя:
        - Клаус, чего ждешь? Вперед, пошел!
        В теории Андрей знал, как примерно надо плыть брассом, но Клаус этот стиль ни разу не пробовал. Оттолкнувшись посильнее от стенки, чтобы побольше проплыть под водой, он устремился нагонять остальных. Но при первом же выходе из воды на секунду раньше начал вдох, поэтому набрал полную грудь воды, поперхнулся и судорожно ухватился за волногаситель. Когда откашлялся, хотел продолжить триумфальный заплыв, но услышал пронзительную свиристель тренерского свистка. Он оглянулся назад. Мориц ладонью манил его к себе. Вернувшись к бортику, он надеялся услышать дальнейшие распоряжения, но учитель молча вытащил его из воды.
        - Толчок неплохой, воды, смотрю, уже не боишься. Но пока это все твои достижения, - резюмировал он.
        Было обидно до слез. Он умеет плавать, умеет даже повороты делать! Но, к сожалению, окружающие судят нас по тому, что мы уже сделали, а не по тому, что можем сделать.
        Мориц дал ему доску для плавания, поставил на крайнюю дорожку и приказал плавать, пока не устанет. Андрей рьяно кинулся исполнять указание. Молотил ногами по воде как бешеный. Тем временем остальные ученики плавали брассом, потом на спине. Потом учились прыгать с тумбочек. Тем временем Андрей плавал туда-сюда в обнимку с доской. Ноги устали, он их еле-еле ворочал, поэтому плыл очень медленно. Когда ребята отправились в душевые, тренер ему помог вылезти из воды, хмыкнул, но ничего больше не сказал. Андрей удрученно стоял под душем, не обращая ни на кого внимания. Сегодня вечером папа обязательно спросит его, как прошло первое занятие по плаванию. Обрадовать его было нечем…
        Глава 11
        Рубикон
        Из раздевалки Андрей вышел на улицу непросушенным и непричесанным, его подташнивало.
        - Клаус, ты сегодня молодец! - послышался голос Эммы, которая тоже вышла из раздевалок с еще мокрой головой.
        - Молодец? - удивился он. - Чем же я отличился? Тем, что не утонул?
        - Ну, ты сегодня был без нарукавников и весь урок плавал на доске без передыху.
        - Да, есть чем гордиться, - понуро подытожил он. Тут они увидели очередную сцену расправы над Беном. - Да нет их у меня, сгинь, нечестивый. - Том со смехом отталкивал от себя парнишку.
        - Я видел, это ты их с полки взял, - всхлипывал Бен, упорно в очередной раз приближаясь к Тому.
        - Сказал «нет», значит, нет! - Том толкнул Бена в сторону Яна, тот, в свою очередь, перенаправил этот живой мячик в сторону Курта…
        По всей видимости, речь была о пропавших плавательных очках Бена. Несчастный получал толчки и тычки, но уйти не мог, так как надо было забрать свои очки. Ему оставалось только ждать, когда его мучители натешатся вволю.
        - Все, не могу больше на это смотреть! - воскликнула Эмма. - Если никого больше нет, способного заступиться за беднягу, тогда это сделаю я!
        Она решительным шагом направилась в их сторону. Андрей посмотрел на свои нежные пухлые ручки, не приспособленные к кулачным боям. «Ну что же, как говорила черепаха Тортилла: „Драться надо - так дерись!“» - и побежал за Эммой. Разогнавшись, опередил ее и понесся прямо на Тома, стоявшего к нему боком. Том не видел набегающего Клауса, в этот момент он правой рукой схватил Бена за шею и с силой толкнул в сторону Курта, стоявшего слева. Поэтому в момент сближения с Клаусом получилось так, что он стоял к нему животом. Клаус наклонил голову, сгруппировался и с разбега влетел в этот живот. Том рухнул наземь, скрючившись в три погибели, держась руками за живот и жадно глотая воздух ртом. У него перехватило дыхание. Плавательные очки отлетели в сторону, Бен схватил их и побежал наутек. Эмма, удивленная, остановилась чуть поодаль. Немая сцена продолжалась секунд двадцать. Тишину нарушали только хрипы Тома, пытавшегося продышаться. Первым сбросил с себя оцепенение Ян:
        - Ты что, ненормальный, что ли? Ты что творишь?
        Он тут же без дальнейших разговоров влепил Клаусу оплеуху наотмашь левой рукой. Удар пришелся в правую бровь, у Андрея искры из глаз посыпались, и он упал.
        - Да он вообще бешеный, мы же его не трогали! - вышел из ступора Курт. - Том, как ты? Вставай!
        Том тяжело поднимался на ноги, Курт протянул ему дружескую руку помощи. Лицо у Тома покраснело, он шагал в сторону поднимающегося Клауса, согнувшись и держа одну руку в районе солнечного сплетения.
        - Я этого так не оставлю, ты у меня не доживешь до своего акмэ, - прохрипел он и ударил свободной рукой в живот Клауса, который только-только успел подняться на ноги.
        Теперь пришла очередь Клауса валяться на земле, ища воздух ртом. Том хотел еще попинать его ногами, но тут подлетела Эмма и как наседка отогнала от Клауса бравую троицу.
        - Только тронь его еще, я тебе глазенки повыцарапаю! - пригрозила она Тому.
        Тот, посмотрев на корячащегося на земле Клауса, решил, что отомщен, и отошел в сторону. Дружки сочувственно хлопали его по спине и обсуждали случившееся. Эмма помогла Клаусу подняться, они сели на велосипеды и покинули территорию школы, усиленно крутя педали.
        Через некоторое время у Андрея начался отходняк. Тело покрылось мурашками и знобило, в пальцах рук чувствовалась легкая дрожь. Он попросил Эмму остановиться, чтобы прийти в себя. У него такое бывало и раньше, когда осознание случившегося приходило потом, а с осознанием и запоздалый страх. Например, управляя автомобилем и попадая в сложную ситуацию, требующую незамедлительного принятия решения, он мог точно и безошибочно выбрать единственно правильный вариант действия. При этом он не суетился и не колебался, действовал расчетливо и хладнокровно. И только после того, как ситуация благополучно разрешалась, мозг начинал оценивать случившееся. Вот тут и приходил страх. Страх за то, что могло быть по-другому. Богатое воображение рисовало картины диаметрально противоположного исхода дела. Внутренний холод пронизывал тело, в ушах гудело, руки охватывала трясучка. Иногда приходилось остановить машину, выйти из нее и прогуляться, чтобы унять внутреннее состояние и привести его в норму.
        Так было и сейчас. Пришло ясное понимание произошедшего и страх. Только теперь - страх за будущее.
        - Что с тобой, тебе нехорошо? - забеспокоилась подруга. Вокруг глаза она увидела сильное покраснение, появление фингала было неминуемым. - Тебе бы холодное приложить - лед или мясо из морозильника.
        - Да, надо будет приложить, как до дома доберусь, - согласился он. Чтобы не было видно трясучки, он положил велосипед на землю, засунул руки в карманы шорт и принялся топтаться на месте.
        - Слушай, ну ты даешь! Я этого от тебя никак не ожидала! Никто не ожидал! Ты видел их лица?
        - Я от себя тоже не ожидал.
        - Они даже себе представить не могли, что тихоня Клаус может причинить им какой-либо вред. А ты завалил здоровенного Тома.
        - Да, хорошее начало - половина сражения! - начал бодриться Андрей.
        - Начало? Какое еще начало? - недоуменно вскинула брови Эмма.
        - Я думаю, они этого так не оставят. Когда Бен им надоест, возьмутся за меня. А может, и того раньше.
        - И что ты хочешь делать? - осторожно спросила девочка, опасаясь своей догадки.
        - Надо продолжать драться, - сказал Андрей, который уже совладал со стрессовым состоянием и в голове которого начал созревать план действий, - Рубикон перейден, обратной дороги нет.
        - Ты будешь драться? - в ужасе переспросила Эмма. - С этими тремя отвязными парнями?
        - Да, если будут приставать ко мне, буду давать сдачи. Если будут донимать Бена, буду заступаться.
        Эмма ничего не ответила, но посмотрела на него новым взглядом, уважительным.
        - Еще хотел спросить - что там Том говорил насчет того, что я до чего-то не доживу?
        - Ах, да не беспокойся, это такое устойчивое выражение, им лишь пугают. Ведь не будет же он тебя убивать из-за случившегося, - поспешила она успокоить Клауса.
        - Хорошо, я понял. Но все же скажи, чем он меня пугал, до чего я не доживу? - настаивал Андрей.
        - Ты про «акмэ»?
        - Да, точно, про акмэ! Что это такое?
        - Ты не знаешь, что такое акмэ? - искренне удивилась рыжая. - Как бы тебе объяснить. Акмэ - это такое состояние человека, когда он достигает наибольших высот в своей деятельности. То есть когда он больше всего и лучше всего способен творить, изобретать, создавать что-то. Когда он полностью созрел для своих лучших дел на жизненном пути. Считается, что данный период в жизни человека приходится на возраст от тридцати до пятидесяти лет. Но это усредненный показатель. Акмэ может наступить раньше или позже и длиться не двадцать лет, а все пятьдесят.
        - Проще говоря, он пугал меня тем, что я не доживу до тридцати? - усмехнулся Андрей.
        - Нет, совсем не так, - возразила собеседница, - акмэ может наступить и в двадцать. Вообще, это самое плохое, что может случиться в жизни, - не дожить до своего акмэ.
        - Или потратить его впустую, - закончил он ее мысль.
        - Да, это, наверное, еще печальнее, - не стала спорить она.
        Доехав до дома Вальтеров, Эмма наотрез отказалась, чтобы Клаус ее провожал дальше. Она настояла на том, что ему срочно нужно идти домой и прикладывать лед к ушибленному месту.
        Дома никого не было. Он этому несказанно обрадовался, так как ему ничего хорошего не сулила встреча с домашними, с которыми предстояло объясняться по поводу синяка. Андрей решил пропустить дневную тренировку, ему хватило школьного занятия, после которого мышцы еще не восстановились. Зато сильно хотелось есть. Он с аппетитом умял заготовленную мамой порцию обеда, нашел в морозилке какой-то пакет и приложил его к глазу. Правда, эта процедура казалась ему уже запоздалой. Бровь над глазом сильно опухла и покраснела - завтра жди сине-зеленой раскраски в этом месте. Убрав обратно пакет с заморозкой, который уже стал нестерпимо больно обжигать висок и руку, его державшую, Андрей отправился делать домашку. Завтра в расписании стояла философия, а по ней надо было, помимо текущего задания, сдать должок по прошлому занятию.
        - Итак, посмотрим, что за апории Зенона и с чем их едят, - сказал он сам себе, включая компьютер…

* * *
        Сначала выяснил, что апория - это логическое затруднение, непреодолимое противоречие при разрешении проблемы.
        Оказалось, что суть апории про Ахиллеса и черепаху состоит в том, что черепаха, хотя и двигается в десять раз медленнее Ахиллеса, успевает проползти одну десятую часть того расстояния, которое пробежит Ахиллес, чтобы оказаться в точке ее первоначального старта. После этого Ахиллес пробегает и это расстояние - ту десятую часть, которую успела проползти черепаха. Но черепаха за это время проползает десятую часть от первой десятой части. И так до бесконечности, поэтому, по утверждению Зенона, Ахиллес никогда не догонит черепаху.
        - В теории складно, но на практике апория разбивается на раз-два, - покачал головой Андрей.
        Вторая апория, о дихотомии, говорила о том, что движение не может начаться, поскольку тот, кто движется, должен сначала дойти до половины пути. А чтобы дойти до половины, он должен пройти до половины, и так до бесконечности. В итоге, чтобы пройти весь путь, движущийся должен пройти бесконечное количество точек, а это невозможно.
        Третья апория, про летящую стрелу, сводилась к тому, что стрела, хотя и летит, но в каждый отдельно взятый момент покоится, находясь в конкретном месте в пространстве без движения. Если же она в каждый момент времени покоится, то это означает ее неподвижность. Ведь из сумм состояний покоя не может получиться движение.
        С помощью этих апорий Зенон пытался доказать неподвижность бытия.
        - Оригинально, очень оригинально опровергать движение на примере выпущенной из лука стремительной стрелы. Эти апории - одно словоблудие какое-то, софизмы, другими словами. У эллинов, по всей видимости, была масса свободного времени. Рабы вкалывали, а им заняться нечем было, вот и ударились в философию.
        Сделав конспект по апориям Зенона, он внимательно прочитал задание на следующий урок. Было уже понятно, что спустя рукава к философии относиться нельзя. На этот раз надо было подготовить небольшой доклад об Эратосфене и его учении.
        Андрей прочитал, что Эратосфен из Кирены был математиком, астрономом, географом. Он прославился тем, что измерил окружность земного шара с точностью, отличной от истинной длины, всего лишь на несколько сотен километров. Такие факты Андрея поразили.
        - Надо же, парень из третьего века до нашей эры с удивительной точностью измеряет такие невероятные расстояния не выходя из своей библиотеки, а в наше время многие «два плюс два» без калькулятора не могут посчитать, совсем обленились.
        Любопытно было то, как Эратосфен вычислил сию окружность. Он с помощью несложных действий определил, что, когда Солнце находится в зените в городе Сиене, то в это же время в Александрии, находящейся к северу от Сиены, предметы отбрасывают тень под углом в семь с небольшим градусов. Это означало, что Александрия отстоит по земной окружности от Сиены на семь градусов, или на ^1^/^50^ часть круга. Потом он просто умножил расстояние от Сиены до Александрии на пятьдесят и получил искомый результат - окружность земного шара. Легко и просто! Да, гениальные решения необыкновенно просты в исполнении.
        Получается, что еще в те времена знали, что Земля круглая. А вот до следующего шага - осознать, что Земля крутится вокруг Солнца, а не наоборот, человечеству пришлось пройти еще тысячу восемьсот лет, пока Коперник не представил миру свою гелиоцентрическую систему. Почти два тысячелетия никто не осмеливался опровергнуть догматическое учение Аристотеля о неподвижности Земли в центре Вселенной.
        Получалось, что философами в античные времена называли в принципе всех ученых мужей, не разделяя их на математиков, физиков, географов. Это сейчас у многих философия ассоциируется с простым пустословием.
        Записав основные мысли учения Эратосфена, Андрей перешел к другим предметам. В школе ему объяснили, что по итогам учебного года у каждого ученика должны быть выполнены и одобрены учителями все домашние задания по всем предметам, которые задавались в течение года. В противном случае ученик не допускался к аттестации по итогам учебы за год и, соответственно, не мог быть переведен в следующий класс.
        Когда задания были выполнены, он услышал звуки на первом этаже - вернулись родители с Машенькой. Странно, что Анны еще не было дома. Был такой удачный момент провести тренировку в бассейне не опасаясь ее преследований. Но именно в этот день он решил пропустить дневную тренировку. Так всегда - закон подлости.
        - Что у тебя с глазом? - сразу поинтересовалась мама.
        - Ерунда, ударился, - уклончиво ответил он.
        - Йохан, побеседуй с сыном на эту тему, - дала она указание супругу.
        На вечерней тренировке, когда Клаус уже готов был занырнуть в бассейн, Йохан остановил его вопросом:
        - Клаус, ты так и не сказал, где ты ударился и обо что?
        Андрей уже придумал заранее, что скажет.
        - В школе шел, задумался, не увидел открытую дверь и налетел прямо на ее торцевую часть.
        - Допустим, - недоверчиво сказал отец, - но если у тебя есть проблемы в школе с ребятами, или если такие проблемы возникнут, то мы, твои родители, должны знать об этом. Ты понял?
        - Да, я тебя услышал. Кстати, пап, я с сегодняшнего дня решил по вечерам тренироваться плавать брассом, - перевел он разговор на другую тему.
        - Как прошел сегодняшний урок плавания? Что сказал учитель про твои успехи?
        - Мы сегодня плавали брассом, - многозначительно произнес Андрей, выделяя ударением слово «брассом».
        - Сынок. - Йохан притянул Клауса к себе, обняв обеими руками. - Знаешь, в жизни часто случается не так, как мы планировали. Даже я бы сказал, что чаще бывает совсем не так. Ну, ничего, главное - не унывать. Ведь ничего страшного не случилось. Они еще увидят твой кроль. Это ведь только первый урок. А плавать брассом, действительно, надо тоже учиться. Здесь и моя вина, что не подсказал тебе своевременно.
        Андрей нырнул. Выход из воды получился неплохой. Он глотнул воздуха и вновь погрузился, раздвигая руками воду перед гребком. Гребок, гребок, еще гребок. Плыл довольно сносно, по крайней мере, по его личным ощущениям. «Вот почему именно на уроке, перед всем классом, надо было так облажаться?» Даже поворот с кувырком получилось сделать. Когда, сделав круг, вернулся обратно, отец дал ему совет:
        - У тебя небольшой рассинхрон работы рук и ног. Подтягивать ноги для последующего толчка нужно ближе к концу гребка руками. И толчок ногами надо делать не просто выпрямляя ноги, а разводя их в стороны, как бы обхватывая воду ногами. Но в целом неплохо. Неужели тебя за это не похвалили?
        - Видишь ли, папа, я ничего из этого не успел продемонстрировать, - выдавил из себя улыбку Клаус, - при первом всплытии сделал преждевременный вдох и нахлебался воды. На этом мои показательные выступления закончились.
        - Эх, - цокнул языком Йохан, - ну да ладно. Какие твои годы! Все будет, и показательные вступления будут. Усердие и труд все перетрут! Пошел!
        И Андрей поплыл дальше. Когда подустал, решил попробовать на спине. Тоже получилось. Единственной проблемой было то, что из-за отсутствия разделителей дорожек он плыл не прямо, а влево вбок. Похоже, что на спине левая рука загребала сильнее правой, сбивая с прямого курса.
        По итогам вечерней тренировки он понял, что не все так безрадостно для него в мире плавания и его сегодняшняя неудача - обидная случайность…
        Следующим утром, посмотрев в зеркало, он увидел сверкающий синим цветом синяк у правого глаза. Такой ничем не заретушируешь. Ну и пусть, синяки украшают мужчин.
        По приходе в класс, он, стараясь держаться как ни в чем не бывало, уселся за парту. Справа ерзал на стуле Курт, которому была хорошо видна правая сторона лица Клауса.
        - Ха-ха, - начал сосед по парте, - ну ты красавчик! Гляньте, какой фонарь у него. Вечером можно свет не включать, и так все видно, правда, Клаус?
        Андрей повернулся к нему и пристально посмотрел. Курт источал свои шуточки-прибауточки прямо в лицо Клаусу, но тот и бровью не повел, продолжая смотреть в упор, не отводя взгляда. У Курта веселости поубавилось, этот прямой неустанный взгляд выводил его из равновесия.
        - Ты что так смотришь, больной, что ли? Ребята, да он псих, точно псих! - Курт отвернулся от Клауса и больше уже не донимал его.
        «Ну, вот и ладушки, - подумал Андрей, - пусть лучше считают меня психом. С психом связываться никто не желает, мало ли что он может выкинуть».
        После третьего урока в школьной столовой он повстречался с троицей Яна, но они в этот раз подрезали какого-то другого ученика, который стоял ближе к кассе, чем Клаус.
        - Смотри, как они поглядывают, - предупредила Эмма, - как бы после уроков на тебя не переключились.
        - Посмотрим, - сказал Андрей, не выказывая и доли испуга.
        После уроков картина не изменилась: наши хулиганы не упускали случая поглумиться над Беном.
        - Бен, я хочу у тебя что-то спросить, - нарочито растягивая слова, почти пропел Ян. Он с дружками стоял рядом с дорожкой, по которой шагал Бен, торопясь к своему велосипеду.
        - Чего тебе? - буркнул Бен, оборачиваясь к нему.
        Тут они почти одновременно направили в лицо Бена лучи своих лазерных указок, слепя его. Он заморгал, выставил левую руку вперед, пытаясь заслониться от красных неприятных лучиков. Это вызвало у его мучителей бурю эмоций и смеха.
        - Что ты на меня руками машешь? Я тебе ничего плохого не сделал! - пытаясь придать своему голосу обиженный тон, сказал Ян. - Подойди поближе, я с тобой поговорить хотел.
        - А зачем вы меня слепите?
        - Мы тебя слепим? Ты нас несправедливо обвиняешь! Если у тебя проблемы со зрением, то мы тут ни при чем, - начал свои софистские уловки Курт, - носи очки, линзы, делай что хочешь, но на нас вину не возлагай.
        Бен психанул, развернулся и пошел от них подальше. Троица быстро его нагнала и, взяв «в кольцо», преградила дальнейший путь.
        - Ты куда собрался, мы же еще не закончили? - грозно вопрошал Ян. - Нет, я скажу больше - мы еще и не начинали.
        В это время Курт, стараясь посветить Бену прямо в глаза, которые тот заслонял ладонью, схватил ладонь Бена и с силой опустил вниз, в результате чего глаза остались беззащитны перед его лазером. Курт дико загоготал, а разозленный Бен ударил по его руке, из которой его донимал красный лучик. Указка отлетела, затерявшись в траве. Гофман взревел и ударил долговязого в живот. В это мгновение на Курта вихрем налетел Клаус и, обхватив его, повалил вместе с собой на траву. Оба быстро поднялись. Курт не стал долго раздумывать и врезал Клаусу по лицу. Удар пришелся по левой щеке. Андрей почувствовал соленый вкус крови во рту, - щека порезалась о зубы изнутри. Заметив, что Ян и Том уже пришли в себя и вот-вот вступят в драку, Клаус врезал кулаком Курту в левый глаз, вложив в удар всю силу, которой располагало жирное тельце хомячка. Тут же он получил удар под дых от Тома, аналогичный вчерашнему, и завалился на травку. Ян еще успел пару раз ткнуть его, лежачего, ногой под ребра, прежде чем на помощь подбежала Эмма.
        - Все, хватит, хватит! Лежачих не бьют! - кричала она.
        - Нет, не хватит! - тоже начал кричать вышедший из себя Ян. - Что за дела такие? Он зачем к нам лезет? Мы его и пальцем не трогали!
        Бена к тому времени уже и след простыл.
        - Он псих, он псих! Я же говорил, что он псих! - причитал Курт, прижав ладони к своему левому глазу.
        - А вот давайте из него всю дурь и выбьем, чтобы больше такого не повторялось, - предложил Том, показывая окружающим огромный кулак.
        Клаус, кряхтя, поднялся на ноги и грозно посмотрел на противников. Из уголка рта у него струился тоненький ручеек крови. Его решительный вид внушал уважение.
        - Смотри-ка, толстячок хочет драться! - показал на него пальцем Том, обращаясь к Яну. - Может, наваляем ему как следует?
        - Погоди ты, - осадил его Ян, - я хочу спросить: Клаус, ты чего от нас хочешь?
        - Я хочу, чтобы вы перестали обижать Бена.
        - Вон оно что, - присвистнул Ян, - а Бен тебе кто? Друг? Что-то я не вижу его поблизости, удрапал уже, только пятки сверкали.
        - Да, друг, - ответил Андрей. И добавил после паузы: - Только он об этом еще не знает.
        Усмехнувшись, Ян с Томом переглянулись, покачав головой, мол, ну и странный этот Клаус.
        - Короче, на сегодня закончим этот холивар. Но впредь будь благоразумен, мы больше не будем столь любезны с тобой. - И Ян повернулся к дружкам.
        Когда противоборствующие стороны разошлись, Эмма сказала Клаусу:
        - Слушай, ты уже показал им характер. Я думаю, они не будут тебя трогать.
        - Посмотрим, - меланхолично ответил он.
        Страха больше не было. Получив два дня подряд тумаков, он уже ничего не боялся. Следы побоев на лице - ерунда! До свадьбы заживет. Главное, что он заставил их понервничать, считаться с собой. И они не казались ему теперь такими страшными и непобедимыми. Они тоже боятся, и им тоже больно, как и ему.
        Дома Клауса опять никто не ждал. Как и накануне, Анна отсутствовала. Поэтому Андрей решил не тратить время на холодные компрессы, а сразу же побежал к бассейну. Днем он решил продолжать совершенствовать кроль. Ведь рано или поздно на уроках физкультуры будет и этот стиль.
        Анна вернулась домой уже почти перед самым приходом родителей и, не обратив на Клауса внимания, прошла в свою комнату. Она была чем-то взволнована или расстроена. «Наверное, у нее в школе тоже не все гладко», - сделал вывод Андрей. Его припухшая губа не сильно бросалась в глаза, так как губы были сами по себе пухленькие. А синяк на щеке мог и вовсе не появиться. Поэтому, возможно, родителям не придется ничего объяснять.
        Действительно, мама с папой изменений на лице сына не заметили. Они лишь объявили, что завтра, в субботу, вся семья едет в парк аттракционов.
        Глава 12
        Аттракционы
        На следующий день с самого утра в доме Вальтеров была приятная суматоха. Домочадцы куда-то носились, искали одежду, умывались, прихорашивались, поминутно натыкаясь на Чарли, который не понимал, в чем дело, но радовался вместе со всеми.
        Парк, в который они собирались, был за пределами зеленой зоны, поэтому мама поставила на голосование вопрос: - Пешком пойдем или на велосипедах поедем?
        - На велосипедах! - Мари вздернула вверх руку.
        - На велосипеде, мам, зачем пешком тащиться пять километров? - высказалась Анна.
        - Я бы пешком прошелся. И так целыми днями в офисе сижу, - мотивировал решение папа.
        - Мне все равно, - занял нейтральную позицию Клаус. - Я хотела пойти в парк, надев платье, а если ехать на велосипеде, то придется джинсы или брюки надевать. Поэтому идем пешком, - вынесла вердикт мама.
        - Так нечестно, мам, - возмутилась Анна, - голоса разделились два на два!
        - А у вас нет права голоса, маленькие еще. Я у папы спрашивала, - отшутилась мама.
        - Я не хочу в платье идти, - решила покапризничать Анна в отместку, - мне нечего надеть.
        - Как нечего? Помнишь то желтенькое, с кармашками. Ты его давно не надевала. А можешь мое голубенькое примерить, я его в конце весны купила и так ни разу и не надевала.
        - Мам, да ты что? Ну, мне же не пятьсот!
        - Ой, ладно, ладно, сама тогда разбирайся, не буду к тебе лезть.
        Итак, было решено идти пешком. Дамы надели платья, и семья тронулась в путь. Обычно пешая дорога до парковки занимала около часа. Было утро, солнечные лучи еще не обжигали, как днем, а нежно ласкали кожу, обдуваемую прохладным ветерком. На деревьях чирикали птички, на лужайках летали бабочки. Газоны орошались водой из столбиков поливочной системы, поднимавшихся из земли. Оросительная система приводилась в действие по утрам и вечерам. Кусты кизильника, обрамляющие главную улицу, были пострижены очень экзотично: в виде фигурок гномиков в замысловатых позах.
        - Какая красота! - Мама пыталась обратить внимание домочадцев на сие великолепие. - Как жаль, что мы так редко ходим на эти лужайки, что вечно заняты и нет времени предаваться здесь блаженству.
        - Сейчас у нас есть целый час, чтобы насладиться пейзажами, - ободрил ее Йохан и тут же сделал замечание младшенькой: - Дочь, прекрати бегать, а то у меня от тебя голова закружится еще до новозеландских горок.
        - Новозеландские горки, новозеландские горки! Хочу прокатиться на них! - Звонкий голос Машеньки перекрывал шум улицы.
        - Нет, Мари, к сожалению, на них можно кататься только с двенадцати лет.
        - Ну, мама, ну почему нельзя?! Я тоже хочу! - начала она капризничать.
        - Ты прокатишься вместо этого на других горках, ничуть не хуже новозеландских. А также получишь двойную порцию мороженого.
        - Я тоже хочу мороженое, - вмешалась в разговор Анна.
        - Все получат мороженое, - успокоила мама.
        - Все получат по два?
        - Нет, два получит только Мари, в качестве компенсации за горки.
        - А я, может быть, тоже хочу два мороженых! - привередничала Анна.
        - Я тебе отдам свое, я не хочу, - вмешался Клаус, в очередной раз заставив Анну удивиться.
        - Клаус, ты не заболел? - заволновалась мама.
        - Нет, мам, все нормально.
        - Йохан, ты можешь припомнить случай, когда бы Клаус отказался от сладкого, а тем более от мороженого? - обратилась она к благоверному.
        - Нет, не припоминаю. И не просто отказаться, а в пользу Анны. Это просто нонсенс. Клаус, признавайся, в чем дело?
        - Да ни в чем, - уперся Андрей.
        «Черт меня за язык дернул! Надо вести себя, как Клаус: жрать сладкое, ругаться с Анной, капризничать. Чем там еще мой хомячок блистал?»
        - Так-так, - отец многозначительно посмотрел на сына, - смотрю, у тебя новая гематома появилась, теперь на левой щеке. Помнишь наш вчерашний уговор?
        - Боже, сынок, действительно, у тебя уже второй ушиб на лице за два дня. Ты что там делаешь в школе? - забеспокоилась мама.
        Новый синяк предательски вылез на месте вчерашней зуботычины от Курта. Андрей и сам-то его еще не видел. Толстые хомячьи щеки Клауса не смогли спасти ситуацию.
        - Я помню, пап. Мама, все хорошо, в школе я учусь, как же иначе, - надо было срочно менять тему разговора, - просто дело вот в чем - я решил немного похудеть, поэтому пока не буду есть сладкое. - Наспех придуманное оправдание должно было снять с присутствующих пелену непонимания и подозрительности.
        Родители тихонько перекинулись между собой парой фраз и больше Клауса не донимали расспросами.
        Когда расселись в машине и начали движение, мама сразу подняла автомобиль на второй уровень, чтобы не стоять в пробках. Андрея интересовали виды большого города, который он созерцал второй раз с момента появления в этом мире. Плотные потоки машин там, внизу, а они одни-одинешеньки летят над этой сутолокой, и не видно ни одной такой же машины со способностью парить в воздухе. Чудно это. По его родителям нельзя сказать, что они из высшей касты. Обычные середнячки, не более того.
        Небо чистое, не видно труб, дымящих и выбрасывающих в атмосферу клубы дыма. Хотя дороги заполнены транспортом, в воздухе не ощущалось выхлопных газов, во всяком случае, в салоне авто.
        Архитектура зданий разнообразна: по ходу движения попадались и современные высотные здания полностью под стеклом, и постройки прошлого века, с колоннадами и балюстрадами. Ну и, конечно, множество памятников Сократу - куда же без этого обязательного атрибута!
        Часто встречались парковые зоны, клумбы, газоны, очень много деревьев вдоль дорог. Благодаря им город не смотрелся железобетонной трущобой.
        Вот показались очертания парка, в который они направлялись. Высоченное колесо обозрения. Андрею показалось, что это чуть ли не самая высокая точка города. Хитроумные изгибы новозеландских горок, словно гусеницы, позли то вверх, то вниз, пересекаясь и заплетаясь между собой.
        Машина опустилась, и они заехали на подземную парковку, после чего поднялись наверх и оказались перед турникетом, тропинка от которого вела в парк. Над турникетом красовалась растяжка с названием парка: «Парк Алейрон». Турникет был очень архаичен: выполнен в виде гоплита - древнегреческого пешего тяжеловооруженного воина с копьем. Большой круглый тяжелый щит его стоял на земле, придерживаемый левой рукой воина. Правая рука, обхватившая древко копья, упиравшегося в землю около его стопы, была откинута в сторону вправо, тем самым преграждая проход.
        Андрей сразу отметил, что копье закрывает проход по диагонали. Поэтому в принципе можно проползти ползком или на четвереньках слева от копья, где свободного места больше всего. Правда, в проходе имелись голубенькие лучи сканера, которые оповестят о безбилетном проникновении. Гоплит, еще чего доброго, может метнуть свое копье в проскочившего зайцем посетителя. Непонятно, на каком уровне у них тут системы безопасности, но воображение рисовало Андрею ужасающие картинки. Слишком суровый взгляд был у воина, казалось, он видел все низменные задумки наперед.
        Сенсорная панель турникета располагалась прямо на богатырской груди гоплита. Глава семьи выбрал на панели вид абонемента - полного дня, и количество - пять, провел ладонью по считывающему сканеру. На сканере загорелась большая зеленая цифра «пять», и воин согнул в локте руку с копьем, прижав его к телу, тем самым освободив проход.
        Андрей, хотя и ожидал этого движения, но все-таки немного испугался и невольно сделал шаг назад. Он смотрел на гоплита как завороженный, словно перед ним творилось волшебство. На двигавшейся оголенной руке и теле эллина не было заметно никаких шарниров, суставов или за счет чего фигура должна была менять положение. Значит, турникет был покрыт эластичным материалом, скрывающим внутренние механизмы. Может, для остальных это было обыденным, но только не для него. Андрей как будто в сказке оказался. Тихое тенистое местечко рядом со стеной парковки, отделанной со стороны парка кирпичом «под старину», вкупе с этим античным воином, способным двигаться, располагало к тому, чтобы поверить в чудеса. По обеим сторонам прохода высилась живая изгородь. Только внимательно всмотревшись, можно было различить детали двухметрового металлического черного забора, густо оплетенного побегами дикого винограда и вьюнка-березки.
        - Кто первый? - спросил Йохан. - Анна, давай ты.
        Анна прошла сквозь турникет, который провел по ее телу голубые лучики. Раздался довольно отчетливый писк, и на экране цифра «пять» сменилась на «четыре». Когда вся семья прошла, безмолвный стражник вновь преградил дорогу копьем следующим посетителям.
        «Начало многообещающее, посмотрим, что будет дальше». - Андрей уже предвкушал, что познакомится с чем-то необыкновенным.
        Они прошли вдоль рядов зеленых насаждений, и их взору предстал парк во всей красе. Вернее, та его часть, которую они могли обозревать со своей точки. Дорожки и тропинки парка выложены брусчаткой. Там и сям на тропинках брусчаткой другого цвета были выложены надписи: «Франкфурт-на-Висле», «Парк Алейрон», «Сократ».
        Первым делом Вальтеры отправились к главному аттракциону.
        По пути они посадили Машеньку кататься на аттракционе под названием «Хочу быть горкой». Эти горки, по утверждению родителей, были точно такие же, как и новозеландские, только чуть пониже, чуть поменьше, чуть помедленней, чуть покороче и не такие страшные. А в остальном - точь-в-точь! Когда дело с мелкой было улажено, подошли к главному входу новозеландских горок. Он представлял собой современное высотное здание-свечку, полностью отделанное стеклом, с первого по последний этаж. На первом этаже был фуд-корт. Они зашли в стеклянный лифт, расположенный в центре величественного зала. Высота потолков достигала десяти метров. В лифте Йохан спросил:
        - Ну что, на какой этаж едем?
        - На последний, на сорок седьмой! - воскликнула Анна.
        - Да, гулять так гулять! - поддержала мама.
        Выходы на горки были на последних десяти этажах. Десять горок различной сложности. Десять разных маршрутов. Чем выше, тем круче.
        - А может, сначала возьмем маршрут полегче? А то потом на другую не захочется, - решил поспорить отец.
        - Нет, мне точно больше не захочется на другие маршруты. После одного бы выжить. Два раза за день такого экстрима я не вынесу. - Мама выразительно посмотрела на супруга.
        - Хорошо, если всего разок скатиться собрались, тогда согласен, идем на последний этаж, - одобрил папа.
        Они нажали кнопку последнего этажа, и бесшумный лифт понес их ввысь. До очередного отправления тележек оставалось десять минут, и они решили выйти на смотровую площадку. Город был как на ладони. Вдали зеленым пятном выделялся центр, из которого они прибыли. Когда Андрей подошел к ограждению и посмотрел вниз, у него дух захватило. Парк Алейрон казался маленьким муравейником. «Неужто мы с этой высоты покатимся? - от этой мысли холодок прокатился по коже. - Надеюсь, у хомячка крепкое сердце и он не сдохнет от страха».
        Семья Вальтер уселась в тележки по двое: папа с сыном и мама с дочкой. Служащий аттракциона подходил к каждому и проверял, надежно ли закреплены отдыхающие, пристегнуты ли ремни безопасности. Паровозик тронулся. Рельсы вывели их из стен здания на открытый воздух, и состав резко пошел вниз. Люди в тележках дружно завопили. У всех без исключения создалось ощущение, что их просто выбросили из самолета, а парашюты выдать забыли. У Андрея внутренности переместились ближе к голове, уши заложило, глаза заслезились от порывов ветра. Тут поезд вышел из крутого пике и перешел в горизонтальную плоскость. Люди облегченно вздохнули, можно было перевести дыхание, но ненадолго. Состав плавно наклонился влево. Пассажиры опять ахнули. Андрей вцепился руками в поперечную перекладину так, что пальцы побелели. А состав все клонился и клонился вбок. Вот они уже «лежат» на боку, а наклон влево продолжается. Андрей вжался в кресло. Все, наклон влево прекратился, и они уже ехали вниз головой. В таком состоянии и въехали в темный тоннель. Потом были повороты влево, вправо, потом по ощущениям показалось, что состав снова
поставил их вверх головой, потом опять наклонился. Через какое-то время ориентация была потеряна, и стало непонятно, где верх, а где низ. Люди в передних тележках завопили: впереди показался объятый пламенем проход, и они должны были пройти сквозь него, как цирковые тигры, прыгающие через горящее кольцо. Дальше были аналогичные проходы с водой, с горячим и холодным воздухом. Следом начались комнаты-страшилки. Мимо пролетали нарисованные на стенах светящимися красками монстры и чудовища. Тоннель закончился, и состав опять вошел в крутое пике вниз. До земли оставалось совсем немного, когда тележки, описав мертвую петлю, на бешеной скорости попали в воду. Отдыхающих обдало брызгами, чтобы остудить их разгоряченное воображение. И тут же паровозик взмыл вверх, чтобы набрать высоту и вновь порадовать пассажиров тоннелями и фигурами высшего пилотажа.
        В общем, когда состав остановился на финише, большинство пассажиров было в состоянии прострации. У Андрея кишки в животе перемешались. «Да, - подумал он, - второй раз за день такие горки не осилить, мама была права».
        После новозеландских развлечений забрали Мари с «почти горок» и пошли искупать свою вину перед ней с помощью мороженого. Машенька выбрала себе два рожка: пломбир и шоколадный, и, держа их в обеих руках, кусала по очереди то один, то другой, причмокивая от удовольствия. Анна выбрала апельсиновый и ореховый. Даже родители взяли по рожку и стояли в тенечке, наслаждаясь прохладой. Видя это пиршество, и Клаусу захотелось холодного сладенького, но надо было держать марку: сказал «нет», значит, нет.
        - Сынок, может, все-таки тебе тоже купить? - участливо поинтересовалась мама.
        - Нет, не хочу. - Клаус изобразил безразличную мину.
        - Клаус, зря ты отказался, - стала подначивать Анна, - оно такое нежное, прохладное, в меру сладкое. Самое то в такую жару! Я вот сейчас свое доедаю, а потом за твое примусь.
        - На здоровье! - напутствовал Клаус, причем в его голосе не слышалось ноток зависти или недовольства. - А вот от водицы бы не отказался.
        - Так почему тогда не пьешь? - удивилась Мари.
        - А… где вода? - начал озираться Андрей.
        - Да вот же она! - воскликнула малая. - Держи.
        Она всучила Клаусу свое мороженое и подбежала к столбику, стоявшему неподалеку. Он представлял собой метровую ножку сантиметров двадцать в диаметре, верх которой венчала неглубокая чаша. Столбик был выполнен в том же стиле, что и гоплит на входе: фигурная резьба на ножке с изображениями сцен античного мира, пошарпанный желтоватый цвет «под старину». По окружности чаши располагались выпуклые стекла фонариков, встроенных в чашу. Такие столбики виднелись по всей территории парка, и Андрей подумал, что это декоративное освещение, включаемое в вечернее время. Машенька надавила на ручку на столбике и из центра чаши возник небольшой фонтанчик. Клаус повернулся к родителям, безмолвно прося одобрения.
        - Да, вода хорошая, можешь пить, ничего не опасаясь, - развеял его сомнения отец.
        Андрей вернул сестре мороженое и прильнул к чаше. Слегка надавил на ручку, и живительная влага заструилась у него перед носом. Он с ностальгией вспомнил Совдепию с похожими столбиками, вспомнил уличные колонки с ключевой водой, у которых ошивалась ребятня в погожие деньки.
        - Давайте, пока жара стоит, сходим в снежную комнату, - предложила мама, - никто ведь не возражает?
        Никто не возражал, и семья отправилась покорять снежные вершины в летний знойный денек. Снежная комната представляла собой огромное помещение под куполом, не пропускающим солнечный свет. Освещение было искусственным. Для начала надо было переодеться в спецодежду. Она состояла из резиновых сапог и болоньевой ветровки без подкладки. Клаус удивился странному представлению организаторов этого аттракциона о мерах борьбы с холодом. Либо они вообще никогда не сталкивались со льдом и снегом, либо, напротив, таким одеянием, усугубляющим холод, хотели вселить в посетителей страх перед снежной Сибирью. Клаус надел ветровку, проигнорировав сапоги, и побежал из раздевалки, намереваясь занять очередь на одну из горок.
        - Клаус, ты куда? Надень сапоги, а то замерзнешь! Там ведь минус пять!
        - Мам, не боись, я сам как минус пять! - И сынок, игнорируя просьбы матери переобуться, выбежал на снежную площадку.
        Вальтеры по разу съехали с каждой из пяти ледяных горок, построенных в снежной комнате. Потом замерзли и попросились обратно, греться под теплым солнышком. У всех, кроме Клауса, замерзли ноги. Видя, что семья ретируется, он решил немного пошалить. Подбежал к сугробу из искусственного снега и начал забрасывать чинно шагавшее семейство белыми снарядами. «Ай! Ой! Ма-ма!» - раздались вопли сестер, когда им прилетело по макушке. Не желая оставлять такую проказу брата без ответа, сестры побежали к сугробу и тоже начали метать снежки. Следом подключились родители. В общем, снега наелось все семейство. Когда наигрались, подуставшие, замерзшие, но довольные Вальтеры пошли в раздевалку вытряхивать снег из-за шиворота…
        Этот день семья провела, развлекаясь на аттракционах всех мастей.
        Один из них назывался «Воздушное плавание». Надо было проплыть из одной точки в другую. Вся соль была в том, что плыть надо было не по воде, а по воздуху на десятиметровой высоте. Желающему испытать себя работники парка надевали на ладони и ступни специальные диски, после чего при помощи троса поднимали смельчака ввысь. Андрей вызвался добровольцем. После краткого инструктажа и облачения в специальную амуницию оказался наверху. Воздушная дорожка обозначалась неоновым сиянием. На заданной высоте трос отстегнулся, активировались диски на руках и ногах. Для начала надо было занять стартовое горизонтальное положение: руки вытянуть вперед ладонями вниз, ноги на ширине плеч. В такой позиции диски держали тело в четырех точках опоры и не давали ему упасть. Для начала движения надо было одну руку вытянуть вдоль бедра, чтобы ладонь с диском оказалась обращенной кверху. В этот момент активировалась тяга на дисках ног, придавая телу ускорение. Проблема была в том, что, пока ладонь обращена вверх, диск терял свою способность держать тело, поэтому надо было, не мешкая, возвращать руку в исходное положение,
иначе три оставшихся диска не могли справиться со своей задачей. Андрей сделал первое движение правой рукой и начал перемещение, тут же почувствовал, как его кренит вправо. Быстро вернул руку назад, стабилизировав положение. Но и движение прекратилось. То же самое сделал другой рукой и его потянуло вниз в другую сторону. Все эти резкие угловатые движения руками по воздуху напоминали гребки неумелого пловца. Так Андрей и плыл, вернее, летел по неоновой дорожке, пока не решил поэкспериментировать. Он попробовал делать движения плавней, не так резко вытягивать руку вперед, когда терялось равновесие. Но это лишь привело к тому, что диски не справились с задачей удерживать его на высоте, и он полетел вниз. Натянутая над полом ткань приняла Андрея в нежные объятия, задержала на секунду, после чего выплюнула обратно, подбросив на пару метров. На этом воздушное плавание было закончено.
        Другой аттракцион, тоже воздушный, требовал немалой сноровки. Надо было пролететь по круговой трассе, огибая различные препятствия. Летательный аппарат, приспособленный для этих целей, представлял собой полудиск около метра в диаметре, на котором были намертво закреплены ботинки «пилота». Вступив в ботинки, Клаус облачился в костюм, оберегающий от травм при возможных падениях и столкновениях. Пульт управления летательным аппаратом был похож на джойстик от детских видеоигр. Управление простейшее: вправо-влево и вверх-вниз. Команд «вперед», «назад» или «стоп» там не было. После взлета полудиск всегда двигался вперед с одной скоростью, пока не пролетал финишную черту. Поэтому в полете надо было быстро соображать и принимать решение, каким образом преодолевать преграды. На трассе Андрею встретились подземные тоннели, мосты, несложные лабиринты, а также искусственные скалы, над которыми надо было пролететь на высоте не менее тридцати метров. В этот раз он не стал рисковать, преграды преодолевал аккуратно, стараясь ничего не задеть. На его глазах два пилота столкнулись, одновременно решив пролететь
через один и тот же проход. Потеряв ориентацию и выпустив пульты управления из рук, они стали падать головой вниз. Но когда до поверхности земли оставались считаные сантиметры, падение остановилось, пилоты зависли в воздухе. Через мгновение полудиски полетели, потянув за собой болтающихся на них пилотов в сторону от трассы, где стоявшие наготове охранники сняли с них костюмы и поставили на ноги.
        В общем, прокатиться с ветерком на высоте от пяти до тридцати метров было очень захватывающе, Андрей был в восторге.
        Также папа с сыном попали на морской бой, запомнившийся тем, что их на первых же минутах взяли на абордаж две лодки противника и вышвырнули за борт в прохладную водицу. Им ничего не оставалось, как уйти восвояси сушиться.
        Напоследок заглянули в тир. Постреляли все, включая Мари. У Андрея ничего не получалось, так и не смог приспособиться к огромному прикладу и тугому спусковому крючку. Мама отстрелялась неплохо для женщины. Дуэт папы и Машеньки только рассмешил. Папа держал одной рукой винтовку, другой - дочку. Она же пальцами двух рук пыталась спустить курок. Смотритель тира в это время предпочел нырнуть под стойку, чтобы его не подстрелили. Зато Анна всем утерла нос. Она поразила все мишени и получила заслуженную награду: белоснежную бейсболку с ярким красным логотипом парка. Андрей невольно ею залюбовался, когда она залихватски расстреливала движущиеся цели. Жаль, что они так и не могли найти общий язык.
        Под вечер, уставшие, но с чемоданом ярких эмоций, они, не спеша, шли от автопарковки к дому, делясь распиравшими их впечатлениями. Казалось, что сил больше ни у кого не осталось. Но нет, Мари, побив рекорды выносливости, бегала почти так же, как и утром. Тут она заметила, что дождеватель, поливающий траву, набрал небольшую лужицу на стыке дороги и газона. Машенька устремилась к водоему с явным намерением намочить там ноги.
        - Мари, стой! Куда это ты собралась? - грозно прикрикнула мать.
        - Да ладно тебе, Сара, пусть подурачится. - Йохан решил проявить великодушие.
        - Так она же испачкается!
        - Ну и что? Постираем, скоро уже дома будем. Я бы и сам не прочь там ноги помочить, нормы приличия не позволяют.
        Подождав, пока Мари надоест лужа, семья двинулась дальше и вскоре оказалась в уютном домике, где их радостным лаем встречал верный пес Чарли.
        Клаус, хоть и был немало уставший, все же провел вечернюю тренировку и лег в кровать пораньше, проспав без задних ног до позднего утра.
        Глава 13
        Анна
        Воскресенье Вальтеры провели дома. Дети готовили домашние задания на понедельник, после полудня покупались на домашнем пляже. Клаус упорно проводил по две тренировки в бассейне.
        В понедельник Андрей с удовлетворением отметил, что у его соседа по парте красуется фингал под левым глазом. Значит, удачно он его приложил в пятницу. Курт смотрел на него злобно и уже не был таким веселым и остроумным, шутками не сыпал направо и налево.
        В столовой неразлучная троица опять втиснулась в очередь, не потревожив при этом Клауса. Очевидно, они не желали контакта с «этим психом».
        После уроков Эмма осторожно спросила Клауса:
        - Ты сегодня опять пойдешь встревать за Бена?
        - Да.
        - Это может плохо кончиться.
        - Поживем - увидим.
        На школьном дворе Клаус сразу отправился к Яну, Тому и Курту. Он еще не разглядел, что они там вытворяли с Беном, но Бену это явно не нравилось. В этот раз решено было атаковать Яна, единственного, кому пока еще не перепали пилюли Клауса. Но Ян был начеку. Он еще издали заприметил одноклассника, и, когда тот приблизился на несколько шагов, все трое резко обернулись к нему, позабыв о Бене. Бен, как и в прошлые разы, поспешил покинуть неприятную компанию.
        - И куда мы так спешим? - очень вежливо поинтересовался Ян, остановив этим вопросом Клауса в двух шагах от себя.
        - Защищать Бена, - просто ответил Андрей.
        - Ты у нас заделался защитником обиженных и оскорбленных?
        - Да, можешь называть меня Робин Гуд.
        - Знаешь что, Гудвин Руд, - тут опричники Яна подобострастно захихикали, спеша одобрить шуточку вожака, - у тебя еще лук не дорос до таких серьезных дел. А что, если мы тебе сейчас наваляем как следует, чтобы впредь неповадно было?
        - Делай, что должен.
        - И свершится, чему суждено, - продолжил фразу Ян. - Ты хоть знаешь, кому принадлежит это изречение?
        Андрей мотнул головой.
        - Так вот, почитай на досуге, глядишь, философию подтянешь, - съехидничал Ян. - Ладно, вопрос такой - зачем тебе сдался этот бука Бен? Что-то не похож он на твоего друга, я вас вместе ни разу не видел.
        - Не волнуйся, мы с ним еще подружимся.
        - Может, тебе больше пользы принесет дружба с нами, а не с ним? - Ян протянул Клаусу правую руку. - Я приглашаю…
        - Быть твоим вассалом? - закончил за него Клаус.
        - Ну, зачем же так грубо! - Улыбка Яна обнажшла ровные ряды белоснежных зубов. - Здесь нет вассалов, нет сюзеренов. У нас полное равноправие, скажите, ребята?
        Том и Курт послушно, как по команде, закивали, мол, нет никаких вассалов.
        - Я подумаю, - уклончиво ответил Андрей и быстрым шагом пошел прочь, дав понять, что беседовать больше не о чем.
        Эмма, наблюдавшая со стороны, засеменила за Клаусом.
        - Так ты примешь дружбу Яна или нет?
        - Скорее нет, чем да.
        - А зачем сказал, что подумаешь?
        - Чтобы сейчас звюзделей не получить. Пока я думаю, буду вроде как у них в кадровом резерве. Слушай, а что это Ян у них такой важный? Он что, самый умный и самый сильный?
        - Да, я думаю, что самый. Во всяком случае, среди ребят нашего класса. Он и ведет себя так нагло и вызывающе со сверстниками, чтобы лишний раз это доказать. А учится он очень хорошо, его учителя хвалят. Он даже в прошлом году был членом шахматной команды школы. Правда, играет за команду на последней доске, но все же.
        - А как в эту команду попасть? - Андрей ухватился за эту мысль.
        - В начале сентября все желающие проходят отбор, сначала внутри класса, потом среди всей школы. Лучших берут в команду. Ты что, тоже хочешь попробовать?
        - Просто мечтаю об этом!
        У Андрея уже созрел план, как поставить Яна на место. Пусть в физическом плане он недосягаем, во всяком случае, пока. Но на интеллектуальном поле первенство должно принадлежать ему, Клаусу, а не какому-то там зарвавшемуся подростку. У тридцатипятилетнего мужчины мозгов всяко больше, чем у двенадцатилетнего мальчишки, пусть и умного. Тем более в школе Андрей активно увлекался шахматами, был довольно сильным перворазрядником. Сомнительно было, чтобы семиклассник Ян был кандидатом в мастера или мастером в свои юные годы. Хотя, этого тоже нельзя было исключать.
        Проводив Эмму и вернувшись домой, Андрей снова не застал Анну. По всей видимости, она стала задерживаться в школе по делам, и ее всевидящее око уже не мешало его тренировкам. Самодельный канат с петлями для ног так пока ни разу и не понадобился, но Андрей все же на всякий случай спускал его из окна комнаты.
        После плавания он вспомнил менторский тон Яна по поводу сказанной фразы, и решил восполнить пробел в этой области знаний с помощью Интернета. Оказалось, что изречение «Делай, что должен, и свершится, чему суждено» впервые произнес древнеримский император Марк Аврелий. Его еще назвали «философом на троне».
        Анна пришла домой незадолго до прихода родителей. Она не обратила никакого внимания на Клауса, шла с опущенной головой и натянутой почти на самые глаза выигранной в парке бейсболкой, глядя себе под ноги. Андрею показалось даже, что на ее щеках были следы от недавних слез. Ему почему-то стало жалко сестренку, хотя никаких положительных эмоций от общения с ней он не испытывал.
        На следующий день в школе Андрей решил сам подойти к Бену и завязать с ним общение. На перемене он специально дождался, чтобы Ян с корешами начали планировать очередную диверсию, поглядывая на Бена, после чего демонстративно подошел к долговязому однокласснику, расстроив их планы.
        - Привет, Бен! - Клаус протянул ему правую руку.
        - Привет! - ответил Бен, витавший в это время где-то в облаках, и импульсивно пожал протянутую ему руку.
        Рукопожатие было достаточно крепким, и Андрей выдернул руку, потирая смятую ладонь.
        - Ух ты! Силен…
        Бен молча изучал его сверлящим взглядом сверху вниз, и весь его вид говорил: «Чего приперся? Выкладывай, что хотел». Андрей стушевался, не зная, как дальше продолжать разговор.
        - Я тут смотрю, ты всегда один. У меня тоже мало друзей, вернее, всего один - Эмма Закс. Вот я и подумал, что, возможно, ты захочешь…
        - Мне нет нужды в друзьях, тем более в друзьях-девчонках, - заносчиво фыркнул Бен.
        - Я не предлагаю тебе водиться с Эммой, я предлагаю свою дружбу.
        - Не понимаю, зачем вообще нужна дружба, какой от нее толк. И без друзей тошно.
        - Друзья нужны не только для того, чтобы вместе радоваться жизни и веселиться.
        - Да? - засомневался Бен и покосился на обидчиков, судя по которым, дружба как раз к этому и сводилась.
        - Да, - заверил его Клаус, - друг познается в беде. Друг нужен в трудную минуту, в минуту опасности. Вместе легче противостоять невзгодам.
        Андрей многозначительно кивнул в сторону троицы, делая прозрачный намек. Бен молчал, чем начинал выводить собеседника из себя. «Смекалистый, спасу нет!» - ругнулся Андрей и продолжил гнуть свою линию:
        - Ты, случайно, не заметил, что в последние несколько дней твои закадычные дружки не доводили дело до конца?
        - Ты о чем?
        - О том, что что-то или кто-то им мешал.
        - Так ведь это они с тобой драться начинали, что тут непонятного!
        - А почему они со мной начинали драться?
        - Я откуда знаю.
        «Красавчик! Я тут старался, ради него кровь проливал, а ему невдомек».
        Андрей сделал глубокий вдох, посчитал до десяти и продолжил:
        - А что, если я специально затевал с ними драку, чтобы отвести удар от тебя?
        - Тебе это зачем? - выразил откровенное удивление долговязый.
        - Во-первых, надоело смотреть, как над тобой потешаются. Во-вторых, после тебя они могли взяться и за меня. В-третьих, я хочу с тобой дружить. Вместе мы сможем дать им отпор.
        Бен растерянно посмотрел на одноклассника. Речь Клауса стала для него неожиданным откровением.
        - Да я, собственно, совсем не против. Давай дружить, - неуверенно сказал он.
        - Заметано. - Андрей решил взять инициативу в свои руки, а то до этого долговязого все доходило, как до жирафа. Он со своей высоты плохо слышал тех, кто внизу, а значит, и не очень быстро соображал. - Теперь каждый раз выходим из школы вместе, вместе идем до велосипедов. Если начинают приставать, то спуска им не даем.
        Показалось, что такая боевая диспозиция испугала Бена и он вот-вот разорвет хлипкие узы еще не родившейся дружбы.
        - А как это - не давать спуска? - уточнил Бен на всякий случай.
        - Тебе достаточно дружески положить кому-нибудь из них руку на плечо, а потом с силой сжать ладонь.
        - Вот так? - простодушно спросил Бен, положив левую руку Клаусу на плечо и слегка надавив.
        - Ай! - Андрей слегка присел от боли, схватившись за поврежденное место. - Да, вот именно так, только сожми в два раза сильнее.
        - Ну, это я смогу.
        - Отлично. И еще - расправь плечи, не сутулься. Подними голову. Ты сильнее любого из них.
        - Ты так думаешь?
        - Я не думаю, я знаю, - вселял в него уверенность Андрей, потирая больное плечо. - Вернемся в класс, урок сейчас начнется.
        После уроков новоявленные друзья чуть-чуть подзадержались, делая вид, что долго закрывают приложения на экране мониторов. Эмма, стоявшая в дверях, обернулась:
        - Клаус, мы идем или нет?
        - Да, Эмма, мы с Беном уже идем.
        Эмма понимающе покачала головой, улыбка скользнула по ее лицу. Вместе они вышли на улицу, ища глазами удалую троицу. Но их нигде не было видно. Зато Андрей увидел другую картину, которой сначала не придал значения. Кучка старшеклассников, среди которых были парни и девушки, гоготала и резвилась после уроков. Взгляд Андрея задержался на девушке из этой группы, которая почему-то не смеялась, как все. У нее было мертвенно-бледное лицо. Казалось, она вот-вот расплачется. Тут он заметил знакомую белоснежную бейсболку с красной надписью. Эта бейсболка была в руках кучерявого парня, который ее примерял на себя, снимал, тряс перед лицом девушки. В какой-то момент, когда, казалось, парень слишком расслабился и слишком вытянул руку с бейсболкой, девушка резко вздернула руку, пытаясь выхватить свой головной убор. Но парень был начеку, отдернул руку, и девушка смогла ухватить лишь воздух. Компания в очередной раз заржала. Кучерявый ловким броском переправил бейсболку соседу, статному брюнету в кепке. Тот под общий смех напялил белую бейсболку поверх своей кепки и начал кривляться. Потом, подобно кучерявому,
стал манить девушку, разводя ее на попытки вырвать вещь. Вот он вытянул руку, помахивая бейсболкой, но вдруг ойкнул и выронил предмет забавы, чем не преминула воспользоваться девушка, восстановив статус-кво.
        - Ты что, очумел, что ли? Больно ведь! - возмутился брюнет, схватив за шкирку упитанного школьника, на голову ниже его самого.
        - Не трожь мою сестру! - услышал он в ответ.
        Клаус решил помочь Анне тем же приемом, которым завалил на минувшей неделе Тома. Но этот парень был больше и крепче, а потому голова просто ткнулась в его живот. Теперь Андрей стоял, насупленный, безуспешно пытаясь освободиться из цепких рук.
        - Ба, Анна, да это твой братец пожаловал! Какие люди, и без охраны! А знаешь ли ты, как тебя твоя любимая сестрица называет, за которую ты заступаться прибежал?
        Андрей взглянул на Анну. Та опустила взгляд в землю, прикусив нижнюю губу.
        - Маменькин сынок, толстопузый недотепа, студень, - начал перечислять брюнет.
        - Убогий дурачок, неповоротливый хомячок, - подсказал кучерявый.
        «Ну надо же, сестра тоже нашла сходство с хомячком», - ухмыльнулся Андрей.
        - Криворучка и неумеха, - подключилась русая девчонка с густыми волосами до пояса, насмешливо глядя на Клауса.
        Анна покраснела и сжала челюсти, так что стало видно, как играют желваки.
        - А еще она называла тебя… - решила помочь коллективному разуму рыженькая худенькая девочка с тоненьким голоском. Таким тоненьким, что если бы не видно было ее лица, то можно было подумать, что ей от силы лет шесть или семь.
        - Хватит! - оборвал Клаус. - Мне без разницы, как она меня называет или обзывает, это сугубо наше личное с ней дело, семейное дело. Дома разберемся. Но я не позволю никому чужому обижать мою сестру.
        - И что ты сделаешь? - поинтересовался брюнет.
        - Для защиты семьи все меры хороши, даже самые крайние, - выделив ударением последние два слова, Андрей многозначительно посмотрел на брюнета, - для этого я могу и друзей подключить.
        - Вон тех?
        Эмма и Бен стояли невдалеке, прижавшись друг к дружке, и растерянно озирались по сторонам, видимо присматривая, в какую сторону будет сподручнее драпать, если что.
        - Не только их. Я весь класс позову. Обещаю, тебе это не понравится. - Вид у Клауса был грозный, пожелтевшие синяки у правого глаза и на левой щеке придавали словам убедительности.
        - Да ладно, малыш, не кипятись. - Брюнет решил, что разумнее всего сгладить назревавшую ссору и не давать ей продолжения. - Мы твою сестру и пальцем не трогали, с чего ты взял, что мы ее обижали?
        - Вы у нее бейсболку забрали.
        - Да ты что, она сама ее мне сначала отдала, сказала, что дарит, а потом вдруг назад потребовала. А подарки не отдарки. Короче, кепка у нее, конфликт разрешен. Обещаю тебе, пацан, что сестру твою никто обижать не будет. Бывай. - И шумная компания пошла дальше, оставив Клауса и Анну друг напротив друга.
        Анна подняла глаза на Клауса. В этот раз в ее взгляде не было ненависти. Он подумал, что сестра начнет его отчитывать за то, что влез не в свое дело, но она ничего не сказала, отвела взор и пошла быстрым шагом, почти бегом, в сторону велосипедной парковки. Андрей был уверен, что она желала сказать ему «Спасибо!», но не смогла себя заставить произнести это слово.
        Друзья подошли к стоявшему истуканом Клаусу. Первой нарушила молчание Эмма:
        - Клаус, ты скоро прослывешь первым драчуном на районе. Все проблемы пытаешься решить силой.
        - А как иначе?
        - Добродетелью, Клаус, добродетелью.
        - Терпением и стойкостью, - вставил свои пять копеек Бен.
        - Да, да, да. Знаю, знаю. Если тебя ударили по одной щеке, подставь другую. Не мой метод!
        Эмма не стала продолжать нравоучения, и они, попрощавшись с Беном, за спокойными разговорами на отвлеченные темы доехали каждый до своей обители.
        Очутившись дома, Клаус увидел и Анну, которая пришла пораньше впервые за последние деньки. «Ну что ж, - решил он, - халява закончилась, придется опять лезть через окно». Он достал веревку с петлями, развернул кровать изножьем к окну, накинул дубовую петлю веревки на одну из ножек и примостился на подоконнике, целясь в ближайшую петлю спущенной вниз самодельной лестницы. Внезапно дверь распахнулась и вошла Анна. Андрей забыл заблокировать дверной замок. Она улыбнулась, застав его в такой несуразной позе. Ему же было неловко, как будто застали на краже с поличным.
        - Можешь ходить к бассейну как все нормальные люди, через дверь, - дружелюбно сказала она, - или тебе так уже привычней?
        Она кивнула на веревку. Андрей облегченно вздохнул: есть контакт, лед тронулся, холодное сердце оттаяло, что там еще можно сказать об этом событии. В общем, дела оборачивались как нельзя лучше.
        - Ну уж нет, по лесенке поспособней будет! - Он широко улыбнулся.
        - Я видела, ты уже нормально на воде держишься, можешь и без постороннего присмотра в большом бассейне плавать. И еще - спасибо, что заступился.
        - Ты же моя сестра, я обязан был…
        - Знаешь, я уже не считаю тебя таким, каким я тебя преподносила одноклассникам. Ты изменился, сильно изменился.
        - Ну почему же, с хомячком я полностью согласен.
        - С каким хомячком?
        - С неповоротливым хомячком. В целом так и есть.
        - Да? Хочешь, чтобы я тебя так называла?
        - Нет, - поморщился Клаус, - иногда вещи не стоит называть своими именами.
        Один груз свалился с плеч, с сестрой найден общий язык. С хорошим настроением он отправился на тренировку.
        Глава 14
        Счастье
        Отобедав после бассейна, Андрей взялся за домашнее задание. Среди прочего, надо было подготовить доклад на урок философии. Этот предмет больше других продолжал напрягать семиклассника.
        На этот раз надо было дать определение счастью и предположить, зависит ли оно от материальных благ. Учитель попросила, чтобы не использовали типовые определения, которых полно в Интернете, а предложили что-то свое.
        Андрей решил подсмотреть уже имеющиеся определения счастья, чтобы было от чего отталкиваться. Глобальная сеть выдала: «Счастье - состояние человека, которое соответствует наибольшей внутренней удовлетворенности условиями своего бытия, полноте и осмысленности жизни, осуществлению своего человеческого назначения». Что же выходило из этого определения? Первое, что напрашивалось на ум, так это отсутствие связи с материальными благами. Главное - это быть довольным условиями своего быта. Иной миллионер не доволен ими, а бомж на помойке - доволен. Но это, скорее, применимо лишь к волку-одиночке, у которого нет родных и близких, о которых надо заботиться. Трудно себе представить, чтобы человека устраивало то, что его супруга и дети вместе с ним живут на свалке. Поэтому, хоть с милым и рай в шалаше, но какой-никакой минимальный достаток для ощущения счастья должен быть. Следующее условие счастья - полнота и осмысленность жизни. Здесь можно не согласиться. Если все глубоко осмыслить, можно прийти в отчаянье. Можно дойти до осознания, что смысла в жизни нет или что жизнь идет не тем путем, каким хотелось бы.
Дурачок или слабоумный, напротив, счастлив, потому как не ведает зла, и проблем у него нет никаких. Да и полнота жизни у каждого своя. Кто-то считает, что для этого нужно самореализоваться, кто-то - что нужно завести семью, иметь друзей, любимого человека, стабильную работу, достичь социального статуса и многое другое. Счастливым может быть тот, кто не живет полной жизнью сейчас, но стремится к этому, верит в хороший исход. И сейчас он счастлив именно оттого, что грезит прекрасным будущим. Последнее условие счастья еще более спорное. Что значит - осуществление своего человеческого назначения? Кто-нибудь вообще знает свое назначение в этом бренном мире? Единицы, и то вряд ли.
        Мы часто сами приписываем счастье другим лишь на основании умозаключений, что обладание тем или иным благом уже само по себе является безусловным показателем счастливого человека. Мы говорим: «Вон у того парня куча денег! А у этого хорошая машина. У третьего жена-красавица! Другой может себе позволить просыпаться в обед, поэтому он каждый день высыпается. Пятый - путешественник, всю жизнь в пути. У бомжей вообще нет ни забот, ни хлопот». Про всех них можно сказать, что они счастливчики, хотя на самом деле это может быть и не так.
        И еще возникает вопрос о продолжительности счастья. Может ли жить человек счастливо всю жизнь или ее продолжительный отрезок, или счастье мимолетно? Вот человек был удовлетворен бытием, у него полная и осмысленная жизнь, он знает и осуществляет свое назначение. Но тут случилось горе с одним из его родных и близких людей. Он стал несчастлив. Причем мог стать таким на день, а мог и на всю оставшуюся жизнь. При этом ни одна из трех составляющих его счастья не изменилась. Изменилось лишь отношение к ним: они его уже не радуют.
        Поэтому каждый в своей жизни может быть счастлив и несчастен миллионы раз. Большую, а может и главнейшую роль играет отношение самого человека к ситуации, в которой он находится. И каждый сам определяет на основе этого, счастлив он или нет. В этой связи показательно изречение, приписываемое Пифагору: «Не гоняйся за счастьем, оно всегда находится в тебе самом». Конфуций вообще считал, что счастье - это жить в согласии с самим собой.
        Еще для счастья необходимо любить страну, в которой проживаешь. Потому что даже при всем материальном благополучии и полноте жизни человек не будет счастлив, если ему ненавистна страна проживания, ее устои, обычаи, культура, менталитет сограждан.
        Состояние счастья также зависит от справедливости. Для счастья необходимо осознавать, что всем воздается по заслугам, как говорится: «как потопали, так и полопали». Если человек считает, что жизнь к нему несправедлива, что он заслуживает большего, но в силу обстоятельств, от него не зависящих, он чем-то обделен, кем-то обманут, унижен, то он не скажет о себе как о счастливом человеке.
        Андрей воскресил в памяти притчу о счастливой рубашке, которая гласила следующее:
        «Жил-был некий царь, и он был то ли болен, то ли несчастен. По совету мудреца ему могло помочь только одно - найти счастливого человека и надеть на себя его рубашку. Но долгие поиски не могли увенчаться успехом. Даже самые богатые и родовитые его подданные, с виду довольные жизнью и счастливые в глазах окружающих, на поверку оказывались несчастными по тем или иным причинам. И вот где-то в глухой деревне нашли мужика, который утверждал, что счастлив. Тогда царские слуги попросили у него рубашку, чтобы помочь царю. Ответ мужика всех удивил: он был настолько беден, что у него не было даже рубашки».
        В итоге Андрей записал в конспект следующее: «Счастье - состояние полной удовлетворенности своей жизнью и справедливостью окружающих в определенный момент времени. В некоторой степени зависит от материальных благ, которые должны обеспечивать хотя бы минимально необходимый жизненный уровень».
        - Или неправильно? Парень-то без рубашки был счастлив, где уж тут минимальный жизненный уровень? - И Андрей оставил только первое предложение, удалив остальное.
        - Сойдет для семиклассника, - решил он и нажал кнопку «Отправить ответ». - Завтра будет видно, справился ли я с заданием.
        Глава 15
        Без машин
        Оставшаяся учебная неделя прошла для Клауса на удивление спокойно. Ян ни его, ни Бена не задирал. Правда, теперь Бен всегда держался вместе со своим другом. Уроки философии прошли для Клауса без нареканий педагога. А вот на физкультуре опять не получилось проявить себя. В бассейне была какая-то техническая заминка, поэтому два урока физкультуры были на открытом воздухе. Занимались легкой атлетикой и метанием спортивной гранаты. Оказалось, что с этими видами у Клауса также проблемы. У него было просто тотальное отставание от других ребят. Бежал медленно, спортивный снаряд кидал недалеко. Он даже подумал, что хорошо бы было почаще гулять с Чарли и кидать ему пуллер на апортировку. Глядишь, и бросок натренируется.
        В пятницу после ужина Андрей спустился вниз в поисках Чарли. Хотел погулять с ним вечерком, команду «Апорт!» потренировать. Но с собакой уже ушла Анна. Во внутреннем дворике никого не было. Андрей вернулся в дом, зашел в гостиную, увидел там отца, задумавшегося над каким-то текстом в планшете, и решил по-тихому свалить, пока не заметили. Но его заметили.
        - Клаус, - отец оторвался от планшета, - ты что-то хотел у меня спросить?
        - Да, в общем-то, нет. Ты тем более занят, - кивнул он на планшет.
        - Нет, не занят. - Йохан отложил планшет на стол. - Как у тебя дела в школе?
        - Нормально.
        - По всем предметам успеваешь, может, надо помочь, подсказать что?
        - Пап, а почему в центре машины не ездят? - Этот вопрос давно волновал Андрея, и он решил, что сейчас самое подходящее время его задать.
        - Машины не ездят? - Отец немного опешил от такого поворота беседы. - Ну, это уже давно так.
        - Расскажи, мне интересно, зачем так сделали.
        - Такое решение было принято лет тридцать назад. Я помню то время, так как жил в доме родителей неподалеку отсюда. Вонь была страшная от выхлопных газов. Весь деловой центр сосредоточен здесь, поэтому со всего Франкфурта-на-Висле стекались офисные работники. Пробки были бесконечные, начинались часов в пять утра и рассасывались лишь поздно вечером. Смог постоянно висел над городом. Плюс дикие проблемы с парковками. Машины зачастую приходилось парковать за километры от места работы. Из окна дома я, в основном, любовался машинами, стоящими в пробках. В общем, ситуация была катастрофическая. И тут вновь назначенный мэр города принял непопулярное решение - закрыть центр, движение любого наземного автотранспорта запретить. Шумихи было много, противники идеи стали добиваться отставки мэра. Но он устоял и идею свою сумел воплотить в жизнь. В радиусе пяти километров от здания администрации города была создана зеленая зона, недоступная для транспорта. Исключения были только для пожарных машин, скорой помощи, полиции и строительной техники. Но это не означало, что спецмашины имеют право беспрепятственно тут
ездить. Такое право у них появляется только при пожаре и угрозе жизни человеку. Если обычный воришка, убегая от полиции, забежит в зеленую зону, стражи должны оставить машину на границе и продолжать погоню «на своих двоих». Строительная техника тут тоже редкость, центр давно застроен, и получить разрешение на строительство новых объектов почти нереально. Обычно такая техника появляется только для реставрационных и ремонтных работ.
        Зеленую зону засадили деревьями, газонной травой, разбили парки и сады. Теперь это самая экологически чистая часть города, и самая престижная.
        - Только добираться очень неудобно, - заметил Клаус, - пять километров надо сначала пройти до машины.
        - Есть такой момент. Но, во-первых, те, кто здесь живет, уже привыкли к этому. Тут хочешь не хочешь приходится вести здоровый образ жизни, много ходить и двигаться. В награду за это чистый воздух и спокойствие за родных и близких - здесь их точно не сможет задавить автомобиль. Мы с мамой можем не беспокоиться за тебя и твоих сестер по этому поводу. Во-вторых, ты можешь не идти пешком или ехать на велосипеде к своей машине, а спуститься в метро и доехать до нужной точки города. Запрещен только наземный транспорт. Метро работает - пожалуйста. В-третьих, жители зеленой зоны, как правило, и работу ищут здесь. Это совсем не сложно, учитывая, что весь деловой центр располагается в зеленой зоне.
        - А как доставляется товар в магазины, ну и вообще любые крупногабаритные грузы к зданиям?
        - Также через метро. Наряду с пассажирскими ходят и грузовые поезда, у них отдельные станции. На этих станциях содержимое вагонов перемещается в огромные лифты, которые доставляют прибывшие грузы на поверхность. А здесь, на поверхности, рабочие на тележках и электрокарах-погрузчиках развозят их по конкретным адресам.
        - В итоге, как ты думаешь, это правильно сделали или нет?
        - Лично мне нравится, как и многим моим друзьям и знакомым. Но в целом многие, даже те, кто был раньше недоволен, уже привыкли и воспринимают это как должное. В основном, конечно, в выигрыше те, кто здесь живет и работает. Чистый воздух, работа рядом, нет шума автотранспорта, ежедневные вынужденные пешие прогулки - все это благоприятно сказывается на здоровье и самочувствии. Те, кто живет за пределами зеленого кольца, но работает в центре, тоже наслаждаются этими благами в рабочее время.
        - Такие зеленые зоны есть во всех городах Германии?
        - Отнюдь нет. Только в некоторых. Это очень сложно и дорого - перестраивать всю устоявшуюся годами инфраструктуру…
        Глава 16
        Новые знакомства
        В субботу утром мама сообщила, что они идут в гости к тете Эльзе, которая жила за пределами зеленого кольца. Там намечалось какое-то грандиозное мероприятие, будет много гостей, по большей части родни. Мама с дочками расфуфырились, оделись как на бал. Папа с Клаусом - намного скромнее: Йохан надел брюки с летней рубашкой с коротким рукавом, Клаус - рубашку и праздничные шорты, которые отличались от непраздничных только тем, что он их редко надевал.
        Решено было ехать на метро. Оказалось, что в двухстах шагах от дома Вальтеров стояло административное здание, в котором был вход на подземную станцию. Войдя внутрь, Андрей подивился архитектурным приемам, украшавшим вход в метрополитен. Турникеты, преграждавшие вход, были современного вида: обычные створчатые с закрытым проходом. А дальше за ними - стена, на которой были запечатлены несколько сцен из подвигов Геракла. На одной из них мраморный барельеф изображал полуголого воина с мечом, вокруг ноги которого обвился хвост девятиглавой Лернейской гидры. Слева от спуска желтоватый свет софитов освещал барельеф со сценой из четвертого подвига Геракла: все тот же полуголый воин крепко держал за рога поверженную Керинейскую лань, прижав ее к земле мощным коленом. По центру был широкий проход, который обрамлял барельеф Немейского льва, вернее, его грозной разинутой пасти с громадными клыками. Получалось, что посетители должны были входить в эту пасть, клыки которой нависали над проходящими людьми.
        Зайдя в глотку зверя, семейство очутилось на ступеньках бесшумного эскалатора, начавшего спускать их в подземелье. Широкая балюстрада между лентами эскалатора украшалась небольшими мраморными бюстами античных философов. У основания каждой такой скульптуры можно было прочитать имя мыслителя и годы его жизни. Статуи имели индивидуальное освещение, лучи которого поднимались снизу вверх. Стены и потолок тоннеля украшались фресками подвигов Геркулеса.
        Доехав до низа, они вышли на хорошо освещенную платформу с высоким потолком, в центре которой, как и полагалось, стоял памятник Сократу в два человеческих роста. Арки и колонны, отделявшие железнодорожное полотно от платформы, имели орнаменты, свойственные эллинской эпохе. Пол был из белого мрамора. С потолка свисали массивные многоярусные люстры, декорированные блестящими камешками. Создавалось ощущение, что это тронный зал, не иначе.
        К перрону подъехал метропоезд, и они вошли в вагон. Хотя народу было немного и можно было занять сидячее место, Андрей остался стоять, мерно покачиваясь в такт поезду и с любопытством осматривая обстановку внутри. Сиденья были мягкими, обшитыми велюром. Над каждым выходом был экран, на котором изображалась система метрополитена Франкфурта-на-Висле, а зеленой мигающей точкой обозначалось место состава в данный момент. На станциях из динамиков, встроенных в потолок вагона, раздавался спокойный мужской голос, объявляющий наименование станций. Андрей заметил, как некоторые пассажиры подсоединяют свои гаджеты к проводам, торчащим в нескольких местах из стен, чтобы зарядить аккумуляторы. Несколько рядов кресел были даже оборудованы небольшими площадками, которые можно было зафиксировать таким образом, чтобы поставить на них, как на небольшой столик, ноутбук, планшет или телефон. Что один пассажир и сделал. Несмотря на выходной день, он расположился на центральном месте в ряду из трех кресел. Слева от себя поставил дипломат, справа вывалил стопку бумаг, перед собой на площадку-подставку поставил
миниатюрный ноутбук, вытянул из подставки гибкую лампу для дополнительной подсветки и сел работать. Наверное, ехать ему было далеко и выходить не скоро.
        Когда семья Вальтер вышла на платформу, Андрей обратил внимание, что здесь был совершенно другой стиль оформления. Статуя Сократа была чуть-чуть выше человеческого роста. Колонны ровные и прямые, отделанные современным кафелем. Свет излучали светодиодные лампы с потолочных панелей. Эскалатор наверх не имел таких причудливых украшений. Лестница как лестница, без изысков. Поднявшись на поверхность, семья Вальтер очутилась на просторной мостовой.
        - Осталось недалеко, шире шаг! - подбодрила мама.
        Через десять минут они оказались перед одноэтажным домом с огороженной кованым забором территорией. Дом выделялся на общем фоне высотных зданий в современном стиле своим патриархальным видом. Его серые стены кое-где покрылись мхом. Промежутки между окнами украшались выпирающими колоннами, которые выглядели неказисто. Оконные рамы были деревянными, а не пластиковыми. Архитектура дома навевала мрачные мысли.
        Йохан отворил калитку, которая оказалась незапертой, пропустил семью вперед. Придомовая территория контрастно отличалась от серой архитектуры дома: глаз радовали веселенькие и живенькие цвета. Клумба между домом и забором была ухоженной: не было видно ни мусора, ни одной сорной травки. Сияющие всеми цветами радуги цветы благоухали, земля была еще сыра от недавнего полива.
        Дверь им открыла пожилая женщина в нарядном клетчатом ретро-платье ниже колен.
        - Ах, вот и Вальтеры пожаловали! Сколько лет, сколько зим! Сара, Йохан, вы совсем не изменились с прошлого раза. Зато детки ваши как подросли. Анна - красавица, она уже невеста на выданье, женихи, небось, уже бегают, а?
        - Нет, не бегают, - покраснела Анна.
        - Значит, они еще готовятся, тренируются, так сказать. Чтобы сразу тебя поймать, а то убежишь. Клаус, какой серьезный. В школе хорошо учишься?
        - Нормально, - ответил Андрей универсальной фразой.
        - Мари, золотце ты мое! Ты у нас теперь школьница, ах ты ж моя прелесть. Какие вы все нарядные и красивые! - расточала любезности женщина.
        - Тетя Эльза, вы тоже замечательно выглядите, - среагировал на комплименты Йохан, - где вы такое платье достали?
        - О, этому платью лет больше, чем тебе, Йохан. Теперь такие не достать. Ну, что же вы на пороге стоите, как неродные, проходите внутрь.
        Из прихожей они прошли в просторную залу. Потолки были высокие, метров пять, не меньше. Гостей собралось много. Они здоровались друг с другом, оживленно разговаривали. Многие были с детьми.
        Возле электрического камина, в шикарном кожаном кресле-качалке, в сторонке от остальных сидела престарелая фрау. На ней был цветастый домашний шелковый халат до пят. Она была абсолютно седая. Волосы по случаю приема гостей были профессионально уложены круговым плетением. Невидящим взором смотрела на электрический огонь и думала о чем-то своем. Гордая осанка и высокий лоб выдавали в ней властную женщину.
        Гости по приходе обязаны были первым делом попасть к ней на аудиенцию и засвидетельствовать свое почтение. Каждому, был ли он стар иль млад, на приветствие она отвечала легким наклоном головы, при этом ее лицо не выражало ни радости, ни огорчения, а взгляд оставался все таким же невидящим.
        Мама взяла Клауса за руку и подвела к женщине в кресле.
        - Добрый день, фрау Кларамонд! Это я, ваша внучатая племянница Сара Вальтер. А это мой сын Клаус. Вы сегодня хорошо выглядите, впрочем, как и всегда, и совсем не изменились с прошлого нашего визита.
        Фрау Кларамонд приветствовала ее кивком, бросила мимолетный взгляд на Клауса и еле заметно кивнула и ему. А может, показалось, что кивнула, так как ему очень хотелось, чтобы она кивнула и его персоне. После этого фрау опять повернулась к камину, словно Сары и Клауса не было рядом. Мать потянула сына за руку, намереваясь присоединиться к другим гостям, но Клаус упирался, разглядывая седую старушку.
        Морщинистая кожа на лице, мешки под глазами, множественные складки в уголках рта говорили о том, что она нередко сердилась и ругала кого-то. Худые костлявые пальцы обтянуты дряблой кожей, сквозь которую видны толстые нити синих выпирающих вен. Из того факта, что она никому словесно не отвечала на приветствия, Андрей сделал вывод, что она очень ослабла и ей трудно говорить. Невидящий взор говорил об отсутствии интереса к жизни.
        Когда они отошли в сторонку, Клаус спросил у матери о том, кто эта старая женщина.
        - Ты что, Клаус, это же фрау Кларамонд, одна из самых почитаемых членов нашего семейства. Она - бывшая судья, перед выходом на пенсию занимала пост судьи Верховного суда Германии.
        - Как долго она работала судьей? - У Андрея пробудился профессиональный интерес.
        - Сколько ее помню, столько она и работала судьей.
        - А сколько ей лет?
        Вместо ответа на этот вопрос мать пожала плечами и развела руками. Видимо, это было так давно, что все забыли год ее рождения. Посмотрев на фрау еще раз, Андрей был почти уверен, что она лично принимала участие в разработке дигестов Юстиниана в шестом столетии после рождества Христова.
        Улучив момент, когда гости собрались и больше никто не должен был тревожить фрау, Клаус сам подошел к ней и с ходу спросил:
        - Фрау Кларамонд, а правда, что вы были судьей Верховного суда?
        Фрау медленно перевела взгляд на Клауса, словно не понимая, кто это такой и что за странные вопросы задает.
        - Кто вы такой, молодой человек? - Ее голос, на удивление, был мягким и тихим. Андрей думал услышать старческий дребезжащий скрипучий голос, когда после каждого слова песок сыплется с главы произносящего.
        - Я Клаус Вальтер.
        - Вальтер, Вальтер, припоминаю. Да, я знаю твоих родителей, Йохана и Сару. Сколько тебе лет?
        - Двенадцать.
        - Чудный возраст. И что ты хотел от меня узнать?
        - Я хотел спросить, правда ли, что вы были судьей Верховного суда Германии?
        Ее глаза, до этого казавшиеся стеклянными, вдруг ожили, в них появился огонек, появилась жизнь. Она даже приподнялась в кресле, чтобы сесть повыше и поудобнее.
        - Да, я была судьей. А почему тебя это интересует?
        - Ну, я, может быть, захочу стать законником. Хотелось бы узнать от знающего человека побольше информации об этом.
        - Сколько, ты сказал, тебе лет?
        - Двенадцать.
        - А не рановато ли ты обращаешь помыслы к столь серьезным вещам? Я хотела сказать, тебе действительно это интересно и ты готов меня выслушать?
        - Да, я готов, думаю, что готов.
        - Давай-ка вот что сделаем. Сегодня я уже устала и плохо соображаю. Плюс ко всему, гости только собрались, и в доме будет шумно до самого вечера. Плохое время для серьезных разговоров. А завтра - воскресенье, и ты бы мог прийти ко мне в гости завтра с утра. Я тебе много чего могу рассказать, даже того, что ты нигде не сможешь прочитать.
        Она засуетилась. Видно было, что Клаус ее сильно заинтересовал своим вопросом. Ее давно никто не спрашивал о работе в минувшие годы. Бывшие коллеги считали ее уже либо почившей в бозе, либо доживающей свои последние деньки. Она же каждый день вспоминала о своей профессиональной карьере. Потому что этим и жила всю жизнь. А тут такой случай - нашелся благодарный слушатель, которого нельзя было упустить.
        - Я бы хотел навестить вас завтра, но надо спросить разрешения у мамы.
        - Давай спросим у нее вместе, - подмигнула она Клаусу, - позови ее сюда.
        Когда Клаус подвел к креслу недоумевающую мать, Кларамонд не стала церемониться:
        - Сара, будь так добра, организуй завтра визит Клауса ко мне в гости. Я жду его в девять часов утра.
        - Да, конечно, фрау Кларамонд, он будет у вас ровно в девять.
        - Вот видишь, мама разрешила. А теперь иди, поиграй с другими детьми, - обратилась она с улыбкой к Клаусу.
        «Да, мама разрешила, - усмехнулся Андрей, - только я, видимо, прослушал то место в речи, в котором было прошение».
        Мама отвела Клауса в сторонку и спросила:
        - Клаус, что случилось? Почему фрау просит тебя явиться завтра в девять? Ты что-то натворил?
        - Нет, мам. Мы просто хотим пообщаться.
        - Просто пообщаться?! С фрау Кларамонд! Клаус, выкладывай, что случилось.
        - Да ничего не случилось. Я попросил ее рассказать мне о ее работе.
        - Ты ее попросил? Сам попросил?
        - Да.
        - А тебе это зачем?
        - А вдруг я захочу стать юристом или судьей, как и она. Хотелось бы узнать побольше информации об этом.
        - Стать судьей, ну-ну. Мой сын взрослеет прямо на глазах. Ладно, иди к детям.
        Андрей нехотя пошел в комнату, где собрались мальчишки и девчонки и… не было их родителей.
        У входа разговаривали две подружки с распущенными длинными волосами до пояса, не замечая приближения Клауса.
        - Моя мама, когда я вот так с распущенными волосами хожу по дому, называет меня русалкой, - молвила одна.
        - А меня - шваброй, - вздохнула вторая.
        - Извините, пожалуйста, не соблаговолите ли пропустить, - еле сдерживая смех, протиснулся меж них Андрей. - Прошу покорнейше меня простить, что вмешиваюсь, но позвольте, я попробую угадать ваши имена. По-моему, вас зовут… Русалкой, - первая девочка смущенно улыбнулась, - а вас зовут…
        - Только попробуй произнести это слово, сильно пожалеешь, - пригрозила ему тощим кулачком вторая.
        Тут Андрей не сдержался и прыснул от смеха. Смеялся он так заразительно, что засмеялась и русалка, и вторая девочка. Смех сгладил возникшее напряжение, и ребята стали оценивающе разглядывать друг друга.
        - А я знаю, как тебя зовут. Ты Клаус, сын Сары Вальтер, - показала свою осведомленность русалка.
        - Верно. Ну а вас, девчонки, зовут… - Он обратился к русалке и сделал паузу, чтобы она сама назвала свое имя.
        - Миа.
        - Миа и… - Теперь он повернулся ко второй девочке, чтобы она представилась.
        - Софи.
        - И Софи. Прекрасно, будем знакомы. А чем там другие занимаются?
        - Играют в коттаб.
        - А вы что же?
        - Дурацкая игра, - резюмировала Миа.
        - Ну а я люблю дурацкие игры. Софи, может, сыграем с тобой и выясним, кто из нас швабра? Сразу скажу, я ни разу не играл в этот коттаб. - Андрею понравилась Софи, и он завлекал ее померяться силами, раскрывая ей свою неопытность в игре.
        - Давай сыграем, - согласилась она.
        Суть игры коттаб заключалась в том, чтобы с расстояния попытаться попасть налитым в стакан соком в специально установленную чашу. Выигрывал тот, кто за три попытки наливал больше сока в свою чашу.
        Вся комната от линии броска до чаш напоминала палитру художника. Цвета смешались в какой-то немыслимой карусели. Дети от мала до велика, участвовавшие в состязании, были перепачканы липким соком. Но это их только веселило. Галдеж стоял неимоверный. Дождавшись своей очереди, Клаус и Софи взяли по протянутому им стакану, на две трети наполненному апельсиновым соком. Софи хитровато улыбнулась и сказала:
        - Бросай первым.
        Андрей бросил. Сок из стакана описал в воздухе длинную оранжевую кривую, которая, на секунду зависнув в воздухе, рухнула вниз. Только небольшая часть этой кривой попала в чашу.
        Попытка Софи оказалась более удачной, и почти все содержимое стакана очутилось в чаше. Софи подмигнула, типа «Ну что, как успехи?».
        - Это мне пристреляться надо, сейчас все будет, - не смутился Андрей.
        Второй стакан подали с вишневым соком. Бросок, и сок почти весь попал в чашу, но… почти половина выплеснулась брызгами из-за неправильного угла вхождения и попадания в самый край сосуда. А у Софи все шло как по накатанной, и сок без потерь поместился в чашу.
        - Не расстраивайся, сейчас повезет, - начала подтрунивать Софи.
        Третий стакан - с яблочным соком. Андрей решил перекинуться парой фраз с девочкой.
        - Послушай, Софи, как у тебя это так ловко все время получается?
        - А я секрет знаю…
        - Секрет? - Андрей вытянул лицо. - Какой еще секрет?
        Софи поманила его пальчиком, чтобы он приблизился. Он подошел к ней почти вплотную, и она шепнула ему на ушко:
        - Когда готовишься к броску, надо… - Она специально сделала долгую паузу.
        - Что надо? - Андрей был нетерпелив.
        - Тянуть носочек!
        «Ах ты, маленькая стервочка, - чертыхнулся про себя Андрей, - я с тобой еще сочтусь!»
        Андрей начал готовиться к последней попытке. На всякий случай выставил ногу и красиво вытянул носок. Использованная попытка и… нечем хвалиться. А его поединщица в третий раз профессионально залила в чашу яблочный нектар.
        - Ну а теперь проигравший должен выпить чашу, которую наполнил ему победитель!
        - Какаю чашу? Я не хочу! Меня не предупреждали! - запротестовал Андрей.
        - Надо было спросить, - лучезарно улыбаясь, сказала Софи, направляясь к чаше. Она всучила сосуд ему в руки и застыла в ожидании потехи.
        Андрей заглянул внутрь. Смесь апельсинового, вишневого и яблочного сока выглядела отвратительно.
        - Проиграй достойно, - подбодрила соперница.
        Запрокинув чашу, начал глотать. Вроде не смертельно, даже пить можно. Липкие струйки просочились через уголки рта и потекли по шее.
        - Пей до дна, пей до дна! - заголосила Софи.
        - Пей до дна, пей до дна! - весело подхватили окружающие.
        Под свист и улюлюканье осушил сосуд, пролив немного сока за шиворот. Вытер липкий рот рукавом. Вдруг его осенило, и он задал запоздавший вопрос:
        - Погоди, а пока мы ждали очереди, я что-то не видел, как другие выпивали эти соки и как кому-то кричали «Пей до дна!».
        - А ты внимательный, молодец, разведчиком будешь! - похвалила Софи.
        - Ну как тебе игра? - не дала ему разразиться проклятьями подоспевшая Миа.
        - Дурацкая игра!
        Тут уже девчонки не смогли сдержать смеха и заливисто захохотали. Андрей гоготал вместе с ними над своей нерасторопностью и смешным положением, в котором оказался.
        - Тебе надо умыться, - сказала Софи.
        - А где тут клозет?
        - Пойдем покажу.
        Дойдя до уборной, они остановились, и Софи заговорщическим голосом спросила:
        - Клаус, а ты бы хотел стать стражем?
        - Кем, стражем? А кто такие стражи?
        - Ну и балбес! - обиделась Софи и широким шагом пошла прочь.
        - А, вот ты где, - услышал он голос мамы, - мой скорее руки и пошли за стол.
        За столом он примостился рядом с родителями и так просидел до конца вечера, слушая разговоры взрослых. На предложения присоединиться к детской компании ответил отказом, поскольку не хотел больше встречаться с Миа и Софи, которые теперь могли засмеять его за неосведомленность о каких-то стражах. Лучше сначала разузнать, кто это такие, а потом сказать девчонкам, что просто хотел их разыграть.
        Поздно вечером Вальтеров довезли на такси до зеленой зоны, а дальше они спокойным прогулочным шагом, разговаривая на отвлеченные темы и разглядывая звезды, добрели до дома.
        Глава 17
        Второе посещение фрау Кларамонд
        На следующее утро Андрей встал сам в семь часов и пошел будить маму. Мама не выспалась, а потому сокрушалась, зачем в воскресное утро так рано ходить по гостям… Дверь им открыл дядя Альберт, и в коридоре позади него они увидели фрау Кларамонд, опирающуюся на трость. Сара была очень удивлена. Она привыкла видеть бабушку сидящей в кресле и не припоминала, когда бы видела ее на ногах. Она, честно говоря, считала ее неходячей.
        - Сара, ты пройдешь? Может, чайку?
        - Нет, спасибо, я поеду обратно. Сообщите мне, когда надо будет его забрать.
        - Проходи, Клаус, помоги мне добраться до моей комнаты, - попросила его фрау Кларамонд и пошла, шаркая, по длинному коридору.
        Клаус шел рядом, неуклюже пытаясь поддержать фрау под локоть, но только мешал ей этим. Войдя в ее комнату, огляделся. Убранство чем-то напоминало покои графини в средневековом замке. На дубовых тумбочках виднелись изразцы с изображениями античных воинов, высокие книжные шкафы украшены резной росписью. Около журнального столика красовался огромный глобус на подставке, стилизованной под старину. Весь интерьер был в темно-коричневых тонах. Повсюду стояли различные статуэтки, две из которых - изображения Сократа. На большом письменном столе возвышалась фигура бронзовой Фемиды с опущенным двуручным мечом в одной руке и поднятыми аптекарскими весами в другой. Книжные полки были заставлены старыми толстыми книгами в кожаных переплетах с золотистым тиснением. Андрею захотелось просто взять одну из книг и подержать в руках, полистать страницы, провести ладонью по кожаному переплету, почувствовав в руках силу и мудрость старины. Так захотелось, что аж руки зачесались. Кларамонд поймала его взгляд и сказала:
        - Любишь книги? Можешь взять ту, которая на тебя смотрит.
        Андрей подошел к шкафу и открыл стеклянные створки, примериваясь, какой бы взять экземпляр. Стопкой лежали фолианты, на них даже думать не стоило покушаться. Они ему показались просто неподъемными. Поэтому он взял наугад книжку из тех, что стояли рядом с фолиантами. «Corpus iuris civilis» гласила надпись на латинице. 1583 год издания. «Ух ты! Свод римского гражданского права, крутяк!»
        - Хороший выбор. Это мой подарок. Теперь она твоя.
        - А как же вы? - попытался сопротивляться Клаус.
        - У меня еще остались сотни прекрасных книг. К тому же я их уже не читаю, просто любуюсь. Да и недолго мне осталось на этом свете, а на тот их не заберешь.
        Фрау Кларамонд уселась в кресло и попросила Клауса устроиться на стуле рядом.
        - Итак, молодой человек думает о том, связать ли свою судьбу с юриспруденцией и, возможно, с работой судьи в частности?
        - Да, подумываю.
        - Хотя я и являюсь судьей в отставке, но слежу за изменениями в законодательстве, а потому в курсе нововведений. После отставки ко мне еще долгое время обращались коллеги, и я никому не отказывала в совете, помогала найти ответы на сложные, неординарные вопросы.
        Она тяжело вздохнула и задумалась, забыв о госте. К ней уже давно никто не обращался за советом, коллеги про нее забыли, и это ее сильно печалило. Наконец фрау Кларамонд вышла из оцепенения.
        - Дом правосудия является сакральным местом для каждого судьи. И это место надо заслужить. Судьей может стать любой гражданин Германии с высшим юридическим образованием, достигший возраста тридцати лет и имеющий стаж работы по специальности юриста не менее пяти лет. Кандидат на должность не должен иметь заболеваний, препятствующих исполнению им судебных полномочий, а также порочащих поступков. Он сдает экзамен специальной комиссии, которая проверяет его профессиональные знания, а также проходит тестирование, результаты которого изучаются психологами на предмет его стрессоустойчивости и склонности к принятию необъективных решений.
        Для тех, кто все-таки получил судейскую мантию, есть ряд ограничений. К ним относят отсутствие недвижимого имущества и банковских счетов в заграничных банках, отсутствие акций и долей в компаниях, имеющих юрисдикцию иностранных государств. Также ни они, ни их близкие родственники, к которым относятся дети, супруги и родители, не могут являться гражданами других государств. Кроме того, их дети не вправе получать образование за границей. Такие ограничения, помимо судей, распространяются также на правителей, депутатов бундестага, министров и руководителей территориальных органов исполнительной власти.
        - Но это ведь ограничивает свободу выбора, - возразил Клаус.
        - Хо-хо-хо, да у нас тут и впрямь маленький юрист завелся, смышленый не по годам. Правильно, ограничивает. Но эти высшие должности в исполнительной и законодательной власти, а также должности судей должны занимать настоящие патриоты. Если гражданин считает, что в его стране недостаточный уровень образования, то он волен получать его за границей и направлять туда для этих целей своих наследников. Но тогда он не вправе претендовать на занятие должности судьи или высших государственных должностей. Тому, кто радеет за свою страну и намерен посвятить свою жизнь служению отечеству, незачем чужое образование и гражданство, банковские счета и имущество за пределами государственной границы Германии. Это правило введено, чтобы исключить возможность «побега крыс с тонущего корабля». Те, кто у руля государственного управления державой, не могут иметь «запасных аэродромов». Они должны понимать, что от них зависит будущее страны, в которой будут жить они сами, их дети, внуки и правнуки, а потому должны принимать решения разумно и исключительно во благо граждан Германии, а в случае если случится беда, то самим и
исправлять ситуацию.
        «О, да у нас тут пафоса на десятерых хватит, - подумал Андрей, - скорее всего, это пути противодействия коррупции, а не воспитание патриотизма в гражданах».
        - Земля Сократа не терпит предателей, тебе это ясно?
        - Земля Сократа?
        - Милый мой, ты что, с луны свалился? Ты разве впервые слышишь о земле Сократа?
        - Я… - замялся Андрей. Повернув голову, заметил, что на него смотрит бюст Сократа, осуждая за такое непростительное незнание элементарных вещей. Он занервничал. Что еще за земля Сократа, о которой ему было стыдно не знать? Учитывая, что везде, где ни попадя, напиханы эти памятники и изображения Сократа, а с младших школьных классов преподается философия, можно сделать вывод, что немцы боготворят античного философа. И незнание о какой-то земле Сократа может обидеть старую фрау. Он уже собирался в свое оправдание сослаться на болезнь и потерю памяти, но услышал ответ.
        - Земля Сократа или Государство Сократа - это неофициальное название Германии, твоей страны, Клаус. Стыдно об этом не знать. Об этом не пишут в официальных документах, но это знает каждый. Во всяком случае, я думала, что знает каждый. - И она осуждающе пронзила своего подопечного взглядом. - И тем более стыдно не знать сыну правителя.
        - Сыну правителя? - Открытия сыпались на него, как из рога изобилия.
        - Только не говори, что не знаешь о том, что твоя мать была правителем.
        Андрей был как громом пораженный.
        - По отвисшей челюсти и выпученным глазам вижу, что не знаешь, - сделала вывод фрау Кларамонд. - В каких-то вещах ты слишком умный, а в каких-то слишком…
        Она отвернулась от Клауса и призадумалась. «Шеф, все пропало, - подумал Андрей, - сейчас эта опытная прожженная бабка выведет меня на чистую воду».
        - А знаешь, наверное, здесь нет ничего странного. Когда она была избрана, тебе было всего 8 лет, и ты мог это просто не осознавать и позабыть. - Видно было, что фрау повеселела. - Вот, оказывается, как полезно общаться с внуками. А то бабка уже помирать собралась. Так уйду в мир иной и не расскажу вам много важного и интересного, а кроме бабки-то и некому рассказывать - родители, небось, все занятые, все в заботах да хлопотах, да?
        Андрей согласно закивал.
        - И машину свою она за должность правителя прошлым летом получила. Машину-то мамину летающую заметил?
        Андрей опять закивал.
        - Трудно такую не заметить. Так, про это сам у мамы спросишь, если интересно, не буду отбирать у нее возможность рассказать о себе своему сыну, это было бы нечестно.
        «Да вот лучше бы и рассказала, не думаю, что мама была бы против», - расстроился Андрей. Сара была скромной женщиной и могла все свои заслуги утаить в таком рассказе. Андрей сам почему-то стеснялся спрашивать у нее про работу. О человеке лучше было узнать из чужих уст, так как рассказ о самом себе редко бывает объективным.
        - На чем там мы остановились? Ах да, про ограничения. То, что я перечислила, - это еще не все. Хотя статус судьи дается пожизненно, раз в три года происходит ротация. Это означает, что каждые три года все слуги Фемиды переводятся исполнять свои обязанности в другой суд аналогичного уровня. Судьи высших судебных инстанций, которых невозможно перевести в другое одноуровневое судебное заведение, переводятся в суд на уровень ниже. Их места занимают служители закона из нижестоящей судебной инстанции, имеющие наилучшие статистические показатели, в том числе наилучшее качество текстов отписываемых ими решений. Такие наилучшие судьи определяются автоматически системой «Правосудие», в которой ведется статистика по всем судьям Германии. Тебе вообще понятно хоть что-нибудь из того, что я только что сказала?
        - Да, все предельно ясно, - поспешил заверить ее Андрей.
        - Ладно, я потом у тебя спрошу, что ты понял из услышанного, мой юный друг. Так вот, после каждого такого перевода судьи Следственный комитет Германии обязан провести проверку его трехлетней деятельности на предмет коррупционной составляющей. Это значит, что следствие проверяет, не выносил ли он решения в угоду своим друзьям, родственникам и близким, не выносил ли он решение из корыстных побуждений. И если такие факты выявляются, жрец Фемиды может попасть в тюрьму. - Фрау Кларамонд многозначительно посмотрела на Клауса. - Да-да, мой мальчик, тебя посадят в тюрьму, если ты примешь нечестное решение. Ты все еще хочешь быть судьей?
        «Во дает, ей только рекрутов в судьи набирать! Да она распугает всех на первой минуте своей рекламной кампанией!»
        - Еще не решил до конца. Но если стану, то всегда буду принимать только честные решения. Вот вы же долго работали судьей, и все проверки проходили успешно?
        - В работе я руководствовалась законом и совестью, и больше ничем. Знаешь, что означает мое имя - Кларамонд?
        - Нет.
        - Ярая защитница. И я его оправдала. Всю свою жизнь была ярой поборницей правды и справедливости, как и пристало судье. - Фрау Кларамонд грозно блеснула глазами, глядя куда-то сквозь стены.
        Возможно, она вспоминала славное прошлое, которое еще будоражило ее своими яркими красками.
        - Ладно, вернемся к теме нашей лекции. - Фрау на секунду задумалась над сказанным и улыбнулась. - Да, действительно, у нас с тобой лекция. Я твой преподаватель, а ты - мой слушатель, ученик. Так вот, ученик, внимай дальше.
        Правосудие в нашей стране по большинству категорий гражданских дел и по части административных дел осуществляется с помощью электронного правосудия. Все уголовные дела рассматриваются судьями. Программа «Правосудие» - одна единая на всей территории Германии, поэтому исключено принятие диаметрально противоположных решений по разным делам со схожими обстоятельствами. Это очень удобно, поскольку исключен человеческий фактор и стороны спора еще до обращения в суд знают с большой долей вероятности, какое решение примет «Правосудие». Поэтому в большинстве случаев спор не доводят до судебного разбирательства и решают его миром.
        - Судебные дела решает компьютер? - искренне удивился Андрей. Да, он уже был в курсе, что, в частности, в России проводятся показательные судебные поединки между юристами и ботами, но это было больше похоже на шутки и забавы, юристы смеялись над неказистой логикой компьютерной программы, ее явными огрехами при ведении спора с живым человеком. Хотя, с другой стороны, когда создали первые шахматные программы, их тоже сначала выигрывали третьеразрядники с закрытыми глазами, а теперь и чемпионам мира это не под силу.
        - Да, компьютер. Разработчики программы создали очень удачный алгоритм, который анализирует все наше законодательство, судебную практику за последние сто лет, научные труды самых прославленных и признанных правоведов последних времен. Программа прошла успешную обкатку, показав очень высокий результат вынесения правильных судебных решений в соответствии с законом и обстоятельствами дела. Статистика «Правосудия» была намного выше, чем статистика судей-людей, поэтому было принято решение применять компьютер для первой инстанции.
        - А если систему взломают хакеры?
        - Это уже не наш вопрос, за это отвечают другие службы. Но за все время работы «Правосудия» еще не было зарегистрировано ни одного случая взлома, хотя попытки были. Виновных быстро нашли, и они понесли заслуженное наказание.
        - А если компьютер ошибется и примет неправильное решение? - не унимался Андрей.
        - Какой ты нетерпеливый ученик! Погоди, я только начала рассказывать. Дойдет очередь и до ответа на твой вопрос.
        Так вот, рассмотрим вариант, когда гражданское дело все-таки доходит до суда. Это обычно случается тогда, когда люди не обращаются за помощью к юристам или когда юрист не может объяснить клиенту, считающему себя абсолютно правым в той или иной ситуации, что «Правосудие» с большей долей вероятности решит дело именно так, а не иначе. Порядок действий установлен следующий. Истец оплачивает государственную пошлину, составляет исковое заявление и загружает его вместе с приложениями в базу «Правосудия», выбирая при этом соответствующий суд, к подведомственности которого относится спор. Интеллектуальный модуль системы «Правосудие» обрабатывает поступившие документы на предмет формального соответствия установленным законом требованиям, после чего в случае положительного прохождения формальной экспертизы уведомляет о поступившем иске ответчика и иных заинтересованных лиц и устанавливает им срок для принесения возражений. Уведомление происходит одновременно двумя путями. Первый: отправка файла иска со всеми приложениями на основную и резервную электронную почту ответчика и иных лиц. Электронная основная и
резервная почта есть у каждого гражданина земли Сократа. По достижении восемнадцати лет все молодые люди проходят докимасию - проверку гражданских прав. При этом каждый должен сообщить государству свои электронные адреса. У каждой компании также есть электронные адреса, без предоставления которых фирма не может быть зарегистрирована. Эти электронные адреса вносятся в единую базу, а программа «Правосудие» имеет к ней доступ и использует в работе. Если лицо изменяет свой электронный адрес, оно обязано сообщить государству о новом адресе. Негативные последствия несообщения о новом адресе возлагаются на это лицо. Второй путь: отправка уведомления о поступлении иска в систему «Правосудие» на телефоны ответчика и иных привлеченных к делу лиц. Так же как и в ситуации с электронным адресом, при прохождении докимасии каждый обязан сообщить государству о своем телефонном номере и в дальнейшем о смене номера. Юридические лица делают это при первичной регистрации компании.
        При этом надо обратить внимание на то, что истец при первоначальной подаче иска должен изложить все имеющиеся у него доводы в обоснование требований. Оставить какой-нибудь «сюрприз» для ответчика «на потом» нельзя. Новые доводы, которые могли быть указаны истцом при подаче иска, в дальнейшем «Правосудием» не принимаются и не учитываются при вынесении решения. То есть истец должен сразу же «раскрыть все карты» перед ответчиком. Если получится так, что истец дело проиграл, но были доводы, которые он по какой-то причине не заявил, то он не лишен возможности предъявить новый иск, указав в нем эти «забытые» доводы как основание нового иска. Ответчик, ознакомившись с иском, имеет право аналогичным образом загрузить в «Правосудие» возражения с приложениями в срок, отведенный ему судом. К его отзыву аналогичным образом предъявляются требования о необходимости раскрытия всех доводов перед истцом и невозможности их предъявления в дальнейшем.
        По прошествии срока, если до двадцати четырех часов даты, отведенной судом, в «Правосудие» не поступил отзыв ответчика, то «Правосудие» принимает решение по делу на основании документов, представленных истцом. Если же отзыв ответчика поступил, то «Правосудие» дает возможность истцу парировать возражения ответчика в отведенный срок. При этом, как уже говорилось ранее, истец не может выдвигать новые доводы, а только высказывать несогласие с доводами ответчика, при необходимости подкрепляя свою позицию доказательствами. После этого опять наступает черед ответчика. Так может продолжаться до тех пор, пока одна из сторон не станет предъявлять новое возражение на последний аргумент противной стороны, либо если новое возражение поступит, но не будет допущено интеллектуальным модулем системы «Правосудие» по причине повторяемости доводов, отсутствия новых возражений или других формальных нарушений.
        Необходимо отметить, что в качестве доказательств любая из сторон спора может приложить заключение аккредитованного при данном суде эксперта, другая сторона - заключение другого эксперта. При обращении к эксперту стороны сами формулируют перечень вопросов, сами оплачивают его услуги.
        - Так это же очевидно, что заключение эксперта будет в пользу той стороны, которая его приобщила к делу! - не удержался Андрей. Российские реалии были тому подтверждением. - Как компьютер выберет, какое заключение правильное? А может, оба заключения ложные!
        - Вот торопыга! Хотя вопрос твой по сути правильный. Раз завели речь о судебных экспертах, то давай сделаем небольшой экскурс по их устоям. Раньше так и было, как в той поговорке: «Кто платит, тот и заказывает музыку». Судебная система устала от продажных экспертов, мешавших отправлению правосудия. Наконец наши правители осознали, что эксперты являются частью судебной системы, поскольку, на основе их выводов и заключений, суды принимают решения по делу. В таких делах можно смело утверждать, что решение по делу фактически принимает не суд, а эксперт. Поэтому во избежание злоупотреблений со стороны экспертного сообщества в их отношении установлены следующие правила и ограничения, возведенные в ранг закона. Вот они.
        Первое ограничение состоит в том, что при рассмотрении дела в конкретном суде экспертиза может быть проведена только экспертом, аккредитованным при данном суде. Экспертиза может быть поручена экспертам, аккредитованным при другом храме правосудия, только в особых случаях. Например: при данном суде нет аккредитованных экспертов по необходимой специализации или при несогласии с результатами проведенной экспертизы выясняется, что при данном суде не осталось аккредитованных экспертов по необходимой специализации. Ни в каких случаях не допускается поручения проведения экспертизы экспертам, не аккредитованным ни при одном суде земли Сократа. Если такие экспертные заключения представляются стороной спора, то они к делу не приобщаются и при вынесении решения не учитываются.
        Один эксперт может получить аккредитацию в нескольких судах, количество которых не ограничено. Аккредитация носит платный характер и равняется пяти тысячам марок.
        Для получения аккредитации при каком-либо суде эксперт, помимо уплаты госпошлины, обязан сдать экзамен, на котором выясняется не только уровень квалификации по его специальности, но и осведомленность о стадиях судебного процесса, о его правах, обязанностях и ответственности. Экзамен принимает комиссия из пяти человек: во главе председателя суда, в котором эксперт намеревается аккредитоваться, и четырех экспертов, аккредитованных по той же специализации, что и соискатель, но только в тех судах, в которых у соискателя нет аккредитации, чтобы они не видели в нем будущего конкурента. Результат определяется простым числом голосов членов комиссии.
        Следующее правило выдвигает к соискателю требование о наличии пятилетнего стажа по специальности, отсутствие порочащих его сведений за все годы жизни после докимасии, к коим относятся и административные правонарушения, а также отсутствие заболеваний, препятствующих выполнять обязанности судебного эксперта.
        В случае положительного прохождения экзамена и принятия решения о его аккредитации, эксперт один раз предупреждается под расписку об уголовной и иных видах ответственности за ошибочные или ложные выводы, которые он может дать в будущем. Эта расписка действует в течение всего времени, пока эксперт остается аккредитованным при данном суде.
        Если проведенная экспертом по делу экспертиза была оспорена участником процесса и при проведении новой экспертизы по тому же делу выявилась ошибочность выводов первого эксперта, к нему применяются следующие санкции. Во-первых, он выплачивает тому участнику процесса, который оплачивал его услуги, двойную стоимость экспертизы. Во-вторых, он выплачивает штраф в таком же размере в государственный бюджет. В-третьих, данные о сделанном им ошибочном заключении вносятся в единую базу, находящуюся в открытом доступе, в которой каждый гражданин Германии может это увидеть. Это очень важно, так как при выборе эксперта участники процесса обязательно проверяют каждого кандидата на наличие ошибочных заключений в прошлом. На этом санкции при первой ошибке эксперта заканчиваются.
        - А что подразумевается под ошибкой? - решил уточнить Клаус.
        - Естественно, это не любая оплошность или погрешность. Под ошибкой в данном случае понимается такой вывод эксперта, который прямо противоречит истинному выводу, установленному при дальнейшем разбирательстве дела. Продолжим.
        В случае, если ошибка допущена вторично, к эксперту опять применяются три вышеуказанных наказания, а таюке на него возлагается обязанность пересдать экзамен комиссии из десяти человек. Комиссия, кроме перепроверки квалификации эксперта, должна также решить вопрос, достоин ли он носить звание аккредитованного при суде эксперта. Для этого выясняются причины и серьезность его ошибок. В случае, если ошибки носили чисто технический характер либо были сделаны вследствие заблуждения эксперта, комиссия принимает решение о допуске его к дальнейшей работе аккредитованного при суде эксперта. Если же комиссия при проведении своего расследования усматривает в ошибке эксперта признаки заинтересованности в исходе дела, то он лишается аккредитации во всех судах судебной системы Германии пожизненно, без права реабилитации в будущем.
        Если после второй ошибки эксперта комиссия пришла к решению сохранить ему аккредитацию, но он допускает третью ошибку, законодательство предусматривает аналогичные санкции, что и за вторую ошибку. Но на практике за всю историю существования подобной системы отбора экспертов еще ни один эксперт не продолжил свою работу после совершения им третьей ошибки. Даже если произойдет чудо и комиссия примет решение оставить ему аккредитацию, он сам уйдет с этой работы, поскольку при наличии трех ошибок, о которых знают граждане государства, ему просто-напросто никто не поручит проведение новых экспертиз. Три черных пятна на репутации - это «черная метка» на карьере судебного эксперта.
        Еще один момент. Если эксперт сделал вывод о невозможности что-то установить, то есть не дал ответ на вопрос или вопросы, поставленные перед ним, а после этого по этому же делу была проведена другая экспертиза и другой эксперт смог ответить на поставленные вопросы, то это приравнивается к ошибке эксперта с применением всех вышеописанных санкций. При этом оправдания эксперта о том, что у него нет для проведения подобной экспертизы необходимого оборудования или он не владеет какими-то методиками проведения экспертизы, комиссией не учитываются. Как говорят в Германии: «Тот, кто говорит хорошо, должен заплатить».
        «Это, должно быть, аналог нашей поговорки „взялся за гуж, не говори, что не дюж“», - догадался Андрей.
        Тем временем фрау Кларамонд продолжала:
        - В итоге экспертный корпус вот уже много лет проходит жесткий отбор, остаются самые грамотные и преданные своему делу, с незапятнанной репутацией, которым доверяют участники судебных процессов. Малограмотные же эксперты и те, кто не устоял перед соблазнами, отсеиваются, оставив навсегда в своем послужном списке неблаговидную информацию, открытую для всех и каждого.
        Андрей переваривал в голове услышанное. При таких ограничениях и такой ответственности найдется мало желающих делать «заказные» заключения.
        - Ну что, мальчик, тебе все еще очевидно, что тот, который заплатил за заключение эксперту, тот и будет радоваться его результатам?
        - Нет, теперь я понял, что это совсем не очевидно.
        - То-то! Эх, молодо-зелено, но ничего, все у тебя впереди. Ты и так смышлен не по годам, и в голове у тебя уже интересы на взрослые темы. Думаю, твое акмэ наступит гораздо раньше тридцати лет.
        «И эта про акмэ речь заводит. У них тут, небось, еще и справку выдают, и в анкетах графа имеется», - усмехнулся Андрей.
        - А ты не смейся, я дело говорю. Хорошо, на чем мы остановились?
        - На экспертах.
        - Про них пока все. Так вот, когда стороны представили системе «Правосудие» возражения и доводы, принимается решение. Это решение любая из сторон может обжаловать в апелляционном порядке. Апелляционная жалоба оплачивается пошлиной в таком же размере, в каком была уплачена истцом при подаче иска. Это делается для того, чтобы проигравшие стороны не загромождали жалобами апелляционную инстанцию, взвешивали и соизмеряли свои возможности на благоприятный исход дела. Апелляционная жалоба рассматривается уже не системой «Правосудие», а в составе коллегии из трех судей. Они смотрят, не произошел ли сбой в системе, не было ли принято противозаконного решения, идущего вразрез с устоявшейся судебной практикой, правильно ли были оценены доводы участников процесса. В первое время после введения «Правосудия» в строй были отмененные или измененные решения, после таких дел сразу вносились корректировки в систему, исправлялись ее ошибки и недочеты. Когда обкатка системы завершилась, процент отмененных апелляцией решений стал стремиться к нулю. Теперь, как правило, такие отмены происходят по тем делам, которые
рассматриваются по вновь введенным нормам права, по которым еще не сформировалась судебная практика. Там у «Правосудия» больше всего возможностей для ошибки и, соответственно, отмены его решений в следующей инстанции.
        Тут они услышали, как во входную дверь позвонили.
        - Неужто мама за тобой пожаловала?
        Через минуту постучали и в комнату, и на разрешение войти появилась Сара.
        - Я подумала, что Клауса можно уже забрать, больше четырех часов прошло.
        - Четыре часа! Как незаметно пролетело время! Впервые за последние годы. Обычно я не могу дождаться окончания дня, так тягостно тянутся часы. Спасибо тебе, мой мальчик, за такую возможность общения.
        - И вам спасибо, - не замедлил с ответом Андрей.
        - А теперь давайте к столу. Откушайте вместе со мной. И отказов я не приемлю! - строго сказала она, видя, как Сара начала крутить головой.
        Тетя Эльза хозяйничала за большим столом, расставляя приборы для присутствующих.
        - Ух, у меня проснулся зверский аппетит, я готова барана съесть! - звучал бодрый голос фрау Кларамонд.
        - Клаус, что ты сделал с бабушкой? Я ее такой сто лет не видела, - удивилась тетя Эльза. Она была очень довольна поднявшемуся настроению матери, которая, надо полагать, ей уже весь мозг вынесла, находясь каждый день дома без дела.
        - Ничего, я просто слушал.
        - Ну, это самое важное - уметь слушать, - одобрительно подмигнула тетя.
        Сидевшие за столом шутили и вообще были в хорошем расположении духа. Фрау Кларамонд заразила им всех остальных. Когда глава семейства веселится, попробуй-ка ходить с кислой миной.
        Под конец трапезы фрау Кларамонд спросила:
        - Клаус, ты придешь ко мне в следующее воскресенье?
        - Да, я бы хотел, - поспешил ответить он, но осекся, взглянув на мать. Ее вид говорил о том, что ей не в радость вставать в такую рань в выходной день и тащиться в такую даль.
        - Да, конечно, я привезу его ровно в девять, - обреченно подтвердила Сара…
        Глава 18
        Правители
        По дороге домой мама сказала:
        - Ты произвел на самую почтенную фрау нашего семейства неизгладимое впечатление, молодец! О чем она успела тебе рассказать?
        - Да так, о всяком, о судьях и еще… о тебе.
        - Обо мне? И что же она рассказала обо мне? - удивленно спросила мама.
        - О том, что ты была правителем.
        - Да, я была, так что же?
        - Я не знал.
        - Мой бедненький мальчик, ты знал, просто еще не вспомнил. Неужели это так важно?
        - Важно. Для меня - очень важно. Расскажи, пожалуйста, как ты стала правителем.
        - Вообще-то возможность стать правителем от тебя напрямую не зависит. Зависит только в некоторой степени.
        - Не могу понять, о чем ты говоришь.
        - Потому что правители выбираются случайным образом.
        - То есть ты стала правителем случайно?
        - Ну, не совсем так.
        - Расскажи, не томи меня, ведь я никогда тебя об этом не спрашивал.
        - Господи, как повзрослел мой сын. Еще недавно его ничего не интересовало, кроме компьютера. А сейчас такие вопросы задает. Скажи, кто тебя надоумил?
        - Никто, самому интересно стало, - заверил ее Андрей.
        - Ладно, слушай, что непонятно - спрашивай и переспрашивай, чтобы в голове что-то осталось. Так вот, высшая власть в нашей стране принадлежит коллегиальному органу - Верховному совету Германии, состоящему из тридцати правителей. Эти правители ежегодно выбираются случайным образом при помощи электронной системы «Сократ». Срок правления ровно один год, чтобы обеспечить сменяемость верховной власти.
        «И тут все решает компьютерный мозг, - отметил про себя Андрей, - немцы, походу, ближе всех к моменту, когда искусственный разум будет править людьми».
        - Правителем может быть любой гражданин Германии в возрасте от двадцати пяти до семидесяти лет, который подал заявку на включение его в списки кандидатов в правители. Обязательные требования к кандидату: наличие высшего образования, отсутствие порочащих сведений за все годы жизни после достижения совершеннолетия, отсутствие заболеваний, препятствующих выполнять обязанности правителя, отсутствие недвижимости и счетов в заграничных банках. Также нельзя быть владельцем акций и долей в иностранных компаниях.
        - Это так же, как у судей, да?
        - Про судей не знаю, слушай дальше. Все граждане, подавшие заявку и включенные в списки кандидатов в правители, подписывают расписку, в которой дают согласие на следующие ограничения, которые накладываются на них в случае приобретения статуса «правитель». Первое: в течение срока правления и два года после этого они и их близкие родственники не имеют права приобретать ценные вещи. Под ценными вещами здесь понимается недвижимость, автомобили, драгоценности, ценные бумаги, доли в коммерческих компаниях. Такие сделки просто-напросто не будут зарегистрированы государственными органами, как незаконные. А те приобретения, которые не подпадают под правило об обязательной регистрации, могут быть признаны недействительными в случае их обнаружения. Вообще принято перед заключением таких сделок брать с контрагента справку о том, что его близкие родственники не занимали должности правителей в последние три года.
        - Тогда как же тебе автомобиль презентовали? Фрау Кларамонд говорила, что ты его в прошлом году получила.
        - Мой статус правителя прекратился три года назад, по прошествии двух лет государство подарило мне эту машину в качестве вознаграждения за безупречную работу.
        - Сразу, пока не забыл, хочу спросить про машину - она летает, а у других - нет. Я еще ни разу не видел такой, как у нас.
        - Это новейшая разработка концерна «Горбиперон», прошлым летом они выпустили сто экспериментальных образцов. Правительство Германии выкупило их и распределило между государственными служащими, которым полагалось вознаграждение за честный труд. Тридцать таких машин раздали бывшим правителям, остальные распределили между судьями, депутатами бундестага и министрами. Совет директоров «Горбиперона» обещал, что в массовое производство модель запустят через четыре-пять лет. Это должно существенно разгрузить дорожное движение.
        - Нам ведь выгодно, чтобы массовое производство не запускалось как можно дольше, правда, мама? Мы сейчас одни двигаемся по верху, а когда таких машин будет много, будем и наверху в пробках стоять.
        - Ты не должен так рассуждать, если хочешь стать судьей или правителем, - строго пресекла его мать, - такая жизненная позиция присуща простому обывателю, но она должна претить высшим должностным лицам, тем, кто решает судьбы многих и всей страны. Подумай, как бы можно было сделать хорошо другим людям, и другие подумают о тебе.
        - А если другие о тебе так никогда и не подумают?
        - Такое возможно, но отнесись к этому философски. Лично о тебе могут и не подумать, но подумают о ком-то другом. И в целом мир станет лучше. Запомни - отдавать всегда приятнее, чем брать.
        Пристыженный Андрей притих.
        - Так вот, второе ограничение для правителей заключается в следующем: в течение годичного срока правления их вышеперечисленные родственники, являющиеся государственными служащими, не могут быть повышены в должности. Такое повышение просто невозможно будет совершить, поскольку перевод на вышестоящую должность не пропустит программа «Сократ».
        - Получается, страдают ни в чем не повинные родственники?
        - Да, страдают, но все относятся к этому с пониманием. Потому как в случае повышения могут возникнуть пересуды и кривотолки, за дело ли было повышение по службе или за кумовство. Поэтому - никаких повышений, родственникам правителей приходится терпеть этот период.
        Третье ограничение сводится к тому, что в течение срока правления и два года после этого правители не могут открывать новые счета в банках Германии, а также делать переводы денежных средств в заграничные банки. Это также попросту не допустит программа «Сократ», интегрированная в единую банковскую сеть Германии.
        - Жесткие рамки для правителей, ничего не скажешь.
        - Да, жесткие, но это оправданно. Главная цель - не дать даже малейшей возможности для использования властных полномочий в корыстных целях. Четвертое: в течение срока правления и один месяц после этого они не имеют права получать какой-либо доход, помимо установленного оклада правителя. В последний месяц правления они получают два оклада - за последний месяц работы и за месяц отпуска после этого. В случае, если на момент избрания кандидата правителем он занимал какую-либо должность в государственном либо частном секторе, то на все тринадцать месяцев эта должность за ним сохраняется. Если он сам занимался частным бизнесом, то на тринадцать месяцев управление его бизнесом передается специальным компаниям, которые не являются государственными, но деятельность которых по управлению бизнесом избранных правителей оплачивается из казны. Эти компании по истечении тринадцати месяцев отчитываются перед правителем, срок полномочий которого истек, и в случае причинения убытков его бизнесу, вызванных неоправданными действиями, должны их ему возместить.
        Пятый момент: в течение срока правления их близкие родственники не имеют права выезжать за границу, за исключением случаев, когда их туда специально посылают с государственным поручением.
        Шестое правило гласит, что ни они, ни их близкие родственники не вправе иметь чужое гражданство, а их дети не вправе учиться за границей.
        - А если ребенок уже получил образование в другой стране и вернулся домой?
        - Это уже нарушение, поэтому такое лицо будет автоматически исключено из списков кандидатов. Та же ситуация с гражданством - если кандидат в правители, или хотя бы один из его родственников, когда-либо имел иностранное подданство, он уже никогда не сможет стать правителем.
        Последнее правило относится к последующему надзору и контролю. Суть его в том, что по истечении трех лет с даты назначения кандидата на должность правителя Следственный комитет Германии обязан начать в отношении его проверку соблюдения всех вышеуказанных запретов и ограничений, а также случаев злоупотребления властью в период правления. Результаты проверки объявляются в средствах массовой информации, а также заносятся в открытые базы данных. Если выявляются нарушения, то бывшего правителя привлекают к уголовной, административной или гражданской ответственности. Если же никаких нарушений Следственный комитет в отношении бывшего правителя не находит, то последний премируется годовым окладом правителя за честное служение государству либо другим ценным подарком. Мне вот достался этот автомобиль. Меры наказания либо поощрения становятся также достоянием общественности.
        После оглашения результатов проверки те лица, которые были уличены в нарушениях, навсегда исключаются из базы кандидатов. Те же правители, которые отслужили свой срок достойно, вновь включаются в базу кандидатов с повышенным на один процент шансом быть ими вновь избранными.
        Что касается непосредственно самой работы правителей, то здесь можно отметить следующее. Правители все решения принимают большинством голосов. Для представительства перед другими странами они из своего числа выбирают тех, кто будет работать с конкретными странами. Таким образом, получается, что для охвата всего мира каждому правителю необходимо поручить взаимодействие с восемью-девятью странами. В отношениях с порученными государствами они сами вырабатывают политику, а потом предложения по принятию тех или иных решений выносят на обсуждение перед всеми членами Верховного совета. Во внутренних делах они также между собой распределяют сферы жизнедеятельности Германии, и каждый занимается своей сферой, но все более-менее важные решения выносятся на обсуждение и голосование Верховного совета.
        Правителям напрямую подчинено правительство Германии с государственным аппаратом. Правительственные министры не отправляются в отставку автоматически каждый год после избрания новых правителей. Но правительственный аппарат подвержен ротации каждые три года, как и судейский корпус. Министры и руководители территориальных органов исполнительной власти каждые три года переводятся на другое место работы. Руководители территориальных органов - руководителем в другое территориальное подразделение, министры - на должность руководителей в территориальное подразделение, на место министров назначаются их заместители либо руководители территориальных подразделений. Назначение и перемещение осуществляется в автоматическом режиме программой «Сократ». Среди критериев отбора на первом месте стоит статистика: наличие жалоб и нареканий за время работы, выполнение запланированных мероприятий, финансово-экономические показатели подчиненного подразделения за последний год. Чиновников с хорошими показателями «Сократ» ставит в кандидаты на «карьерный рост», напротив, руководителей с плохими показателями перемещает на
нижестоящую должность. И спорить тут бесполезно, плохой человек или хороший. Статистика - штука неумолимая. При этом даже в случае, если министр отлично справляется с обязанностями, через три года он все равно будет перемещен на нижестоящую должность, причем в территориальное подразделение земли с плохими показателями. Если он и там себя проявит, то через три года «Сократ» опять вернет его на должность министра или заместителя министра, а он лишний раз докажет профпригодность и улучшит показатели отстающего подразделения. Тем временем назначенный на его место другой чиновник тоже может себя показать с лучшей стороны.
        Получается, что эта система с регулярной трехлетней ротацией не дает застаиваться высшим должностным лицам на одном месте, предотвращая косность мышления и выявляя новые кадры, способные выполнять поставленные перед ними задачи. Так взращивается плеяда высококлассных чиновников, обеспечивающих взаимозаменяемость кадров на важных государственных должностях.
        Тех руководителей структурных подразделений, которые не справляются с обязанностями и выдают плохие статистические показатели, «Сократ» каждые три года опускает все ниже и ниже по карьерной лестнице, если вышестоящее руководство не сделает этого раньше.
        Вообще принцип регулярной ротации свойствен всей системе государственного устройства Германии. Никто не засиживается на одном месте больше трех лет, ни министр, ни рядовой сотрудник, и исключений из этого правила нет.
        Приписками для улучшения статистики лучше не заниматься. Пришедший на это место новый чиновник при приемке дел это обязательно выявит, тогда не миновать уголовной ответственности со всеми вытекающими последствиями.
        После перевода каждого министра на нижестоящую должность Следственный комитет Германии обязан провести проверку его трехлетней деятельности на предмет коррупционной составляющей по примеру проверки деятельности правителей. По итогам проверки проверяемый либо подвергается уголовному преследованию, либо получает значительное материальное поощрение.
        Вообще такой проверке по итогам работы подвергаются все высшие должностные лица: правители, министры, руководители территориальных исполнительных органов правительства, члены бундестага, судьи Верховного суда и председатели судов земель, Генеральный прокурор и его заместители, прокуроры земель, сами высшие руководители и руководители территориальных подразделений Следственного комитета.
        Каждый из них знает, что по окончании срока полномочий на занимаемом месте его прошлая деятельность будет подвергнута серьезной проверке, и эту проверку нельзя ни отсрочить, ни отменить. О результатах проверки узнает вся страна.
        За разговором мама с сыном и не заметили, как очутились около дома. Андрей был так увлечен ее рассказом, что даже не мог вспомнить, как они парковали авто.
        Глава 19
        Стражи
        Дома надо было приготовить домашнее задание на понедельник, но больше всего хотелось включить компьютер и найти ответ на вопрос: «Кто такие стражи?»
        Русскоязычный поисковик выдавал понятия типа «Это те, кто осуществляет вооруженную охрану» и так далее. В общем, немного не то, а точнее сказать, совсем не то, что надо. Пришлось заходить на немецкоязычные сайты, и вот что там удалось найти и понять, учитывая еще не совершенный уровень владения немецким.
        Разъяснялось, что стражи - это воины, охраняющие землю Сократа от внешних и внутренних врагов.
        Отбор в стражи происходит в юношеском возрасте - с пятнадцати лет. Юноши и девушки, достигшие этого возраста и изъявившие желание стать стражами, проходят отдельное от всех других воспитание и обучение. Критерий отбора для стража - отсутствие заболеваний, препятствующих нести воинский долг.
        Молодых людей, помимо военного дела и усиленной физической подготовки, учат мужественности, развивают в них высокие волевые качества и добродетель. Этические добродетели достигаются путем воспитания хороших привычек. Суть метода воспитания заключена в аксиоме, что страж не может приобрести какую-либо положительную черту характера без привыкания к этому. Например, чтобы стать мужественным, надо регулярно привыкать быть мужественным. Поэтому в программу воспитания для молодых людей включены задания, моделирующие сложные ситуации с целью проявления и развития положительных качеств у стражей. «Привыкни быть храбрым!» - висит надпись над входом в их академию. Главная идея, которую воспитывают у молодых людей, - это идея служения отечеству, которой надо отдавать себя самого полностью, без остатка. По окончании обучения - в двадцать один год, они получают распределение и направляются по месту несения службы: в армейские подразделения либо в органы внутренних дел. Стражи не могут обзаводиться семьей, поскольку семья мешает работе, делает стража слабым и уязвимым. Они не могут обзаводиться никакой
собственностью - ни недвижимостью, ни личным автотранспортом, ни ценными бумагами. Им предписано не владеть ничем, кроме своего тела. Стражи находятся на полном государственном обеспечении пожизненно. Жилье, питание, обмундирование, служебный автотранспорт - все это предоставляет государство. Не возбраняются случайные связи с противоположным полом, но долговременные и постоянные связи строго пресекаются путем перераспределения влюбленных в разные земли. Не должно быть никакого привыкания - это отвлекает от главного дела и создает определенные уязвимости, которые могут быть использованы условным врагом. Рожденные от случайных связей дети стражей передаются в специальные дома-интернаты, где их воспитывают без участия родителей. Роженица, оправившись от родов, продолжает службу, а отец зачастую и неизвестен. «Сын полка» воспитывается, владея лишь информацией о том, что его родители - стражи Германии. По достижении возраста 15 лет он так же, как и все другие дети, может избрать стезю либо стража, либо мирного гражданина земли Сократа.
        «Ерунда какая-то эти стражи, - сделал скоропалительный вывод Андрей, - непостигаемый дикий пережиток античных времен. Такие стражи вообще не вписываются в представление об идеальном государственном устройстве, которое мне только что описали фрау Кларамонд и мама в своих рассказах о работе важнейших органов государственной власти».
        Андрей даже предположил, что он не там искал и нашел не то, что нужно, что такого быть не может в современном мире. Поэтому решил оставить разгадку стражей «на потом» и заняться домашними уроками. Тем более что на следующей неделе у них начиналась череда контрольных работ, за которые им будут выставлять оценки. Все это время за домашние задания и выступления в классе наставники делали лишь отметки типа «зачтено», «зачет», «сделано», «выполнено», «выступал» и так далее, без выставления баллов…
        В понедельник после второго урока у их класса образовалось окно из-за того, что преподаватель литературы не смог провести занятие по какой-то уважительной причине, а замену ему подыскать не смогли. В итоге весь класс отправили в школьную библиотеку под надзор старшего библиографа фрау Шмидт. Фрау сразу же попросила их сидеть тихо, рассадила за читальные столики, оборудованные моноблоками, и предложила поработать над домашними заданиями на будущие дни. Каждый стал заниматься своими делами: кто-то последовал совету фрау Шмидт, кто-то просто полез в Интернет, чтобы развлечься, часть класса разбилась на группы, ведя оживленные беседы. Тут староста класса Ханна Фишер сделала объявление:
        - Ребята! Тем, кто планирует попасть в школьную шахматную команду, надо записаться на отборочные соревнования, которые стартуют в начале сентября.
        Ханна открыла страничку на сайте школы и начала регистрировать желающих, коих, на удивление Клауса, набралось немало. Видно, древняя игра была здесь в чести. К старосте выстроилась целая очередь, не меньше трети класса. Андрей с удовлетворением отметил, что Ян тоже был среди претендентов, вместе со своими оруженосцами Куртом и Томом. Подождав, пока Ханна всех отметила, он тоже подошел к ней.
        - Клаус, и ты туда же? - изумилась она. - Скажешь, что научился играть?
        - Да, немного: как ходят, как сдают, - решил закосить под дурачка Клаус.
        - Зачем тогда тебе эти лишние перипетии? Хотя, как знаешь, пожалуйста, мне не жалко, - равнодушно добавила Ханна, забивая в соответствующие графы его данные.
        Дружки Яна начали над ним похихикивать, мол, жирдяй в этом году не на шутку разошелся: всегда был тихоней, а тут активность так и прет из него.
        «Хорошо смеется тот, кто смеется последний, - злорадно ухмыляясь, подумал Андрей, - это хорошо, если они будут считать меня чайником в игре».
        - Меня тоже запиши, - послышался знакомый голос за спиной Клауса.
        Он обернулся. Ханна начала регистрировать в качестве участника Эмму.
        - Эмма, ты тоже играешь? - Клаус не скрывал удивления.
        - Да, решила попробовать, тебя поддержать, - мило улыбнулась она.
        - Как это ты меня собралась поддержать, если, записываясь, автоматически становишься моим соперником?
        - Ну, если все пойдет очень плохо, то ты хотя бы у меня сможешь выиграть, - шепнула ему на ушко рыжая.
        - Да, спасибо, что веришь в меня.
        Итак, никто не верил в его шахматные таланты, но в целом это даже хорошо. Как минимум первый соперник будет сильно удивлен. Повеселев от этой мысли, Андрей решил пройтись по библиотеке, осмотреть, так сказать, окрестности. Он заметил, что за некоторыми столиками сидят учащиеся и читают настоящие книги, а не просматривают их на экране моноблоков.
        «Похвально, - подумал он, - похвально, что дети читают настоящие книги на бумажном носителе. Значит, волна виртуального цунами их еще не успела поглотить».
        Он шел вдоль высоких рядов полок с различной литературой. Над каждым проходом висела табличка, указывающая, какая литература здесь хранится. Он прошел в самый конец зала и заинтересовался табличкой над последним проходом. «Литература для мусического воспитания стражей», - оповещала надпись.
        «Ух ты, даже такая специализация есть! Что же здесь особенного?»
        Он прошел вглубь узкого книжного ряда, просматривая заголовки книг. «Граф Монте-Кристо», «Фауст», «Война и мир», «Том Сойер», «Гамлет», «Путешествие Гулливера» - по большей части на полках стояла классика.
        «Нормальный выбор для стражей, пусть ребята просвещаются. Скажу больше - это хороший выбор для любого, падкого до знаний».
        Ему на глаза попалась книжка с тисненой надписью «Ромео и Джульетта». Он автоматически потянул ее на себя, открыл на последней странице и прочитал последние две строки произведения:
        Нет повести доблестней на свете,
        Чем повесть о Ромео и Джульетте.
        «Доблестней?! Что за вздор?»
        Он судорожно закрыл книгу, осматривая обложку. Так и есть, Уильям Шекспир, все правильно. Но у Шекспира не было второго варианта трагедии. Андрей вновь открыл последнюю страницу, пытаясь найти опровержение. Есть надежда, что слово «доблестней» - досадная опечатка. Вот еще строчки:
        И наш Ромео статен и красив,
        Добыв себе жену средь мглы и боли,
        Остался все же мудр и справедлив,
        И добродетелен, как мало кто дотоле.
        «Статен и красив? Добродетелен? Они тут с ума посходили! В их параллельном мире другой Шекспир! Интересно, а у Дюма, Гёте, Толстого, Твена, Свифта тоже все наизнанку?»
        - Клаус, где тебя носит? Пошли в столовую, урок уже закончился, - в проходе показалась Эмма.
        Он с досадой поставил книгу на полку и побрел трапезничать.
        В столовой уселся за столик рядом с Эммой и сидел молча.
        - Ты что такой недовольный? Сидишь тут, пыхтишь, вижу, что про себя ругаешься. Ты на меня обозлился из-за шахмат? Если хочешь, сниму свою кандидатуру, с меня не убудет. Я для тебя старалась.
        - Нет, что ты! Я совсем не на тебя злюсь! - поспешил он ее успокоить.
        - А на кого?
        - Да так. Слушай, а ты Шекспира читала?
        - Да, читала, а тебя что-то конкретное интересует?
        - «Ромео и Джульетта».
        - Мы его проходить будем в следующем, восьмом, классе. Но я прочитала этим летом. Меня мама заинтересовала, сказала, что у главной героини был почти такой же возраст, как и у меня сейчас.
        - Ну и о чем эта тра… - Он осекся, вспомнив, что там мало чего трагичного. - О чем это произведение?
        - Ах, там такая любовь. Любовь, ради которой главные герои идут на смерть.
        - На смерть? И что, все плохо заканчивается?
        - Для влюбленных - да. Последние строчки звучат так:
        Нет повести печальнее на свете,
        Чем повесть о Ромео и Джульетте.
        - Печальнее? Ты точно это помнишь?
        - Конечно, помню! А ты с какой целью интересуешься?
        - Когда мы были в библиотеке, я нашел томик Шекспира и решил его полистать. Там концовка совсем другая. Из серии «жили они долго и счастливо».
        - Хи-хи-хи! - Эмма залилась колокольчиком.
        - Что здесь смешного?
        - Хи-хи-хи! Вот насмешил. Я поняла, ты был в секции для стражей. Вернее, для тех, кто ими хочет стать.
        - Ну и? - все еще не понимал сути Клаус.
        - Понимаешь, для будущих стражей и список рекомендуемой литературы, и само содержание литературных шедевров чуть-чуть скорректированы.
        - Чуть-чуть скорректированы… Так-так.
        - Согласна, совсем не чуть-чуть. Кое-что переделано. Даже не кое-что, а много чего. - Поймав испытующий взгляд Клауса, она сдалась: - Да что там говорить, все почти переделано от начала до конца!
        - Теперь ближе к истине. Скажи, в чем смысл?
        - Как ты, наверное, знаешь, стражи воспитываются отдельно от остальных. Они должны быть гармонично развиты, сочетая в себе отвагу с кротостью, должны уметь действовать принуждением и убеждением. Должны быть одновременно доблестны и добродетельны. Наши власти решили, что произведения искусства, изучаемые стражами, надо немного доработать. Такие произведения должны учить исключительно добродетели. Поэтому надо вычеркнуть все места, где герои обнаруживают страх перед смертью, все сетования и жалобные вопли. Изгнать изображение лжи, безрассудности, корыстолюбия. Оставить лишь описание примеров стойкости и выдержки. Было решено поставить искусство для стражей в рамки, не позволяя изображать несправедливых людей счастливыми. Надо воплощать в творениях только нравственные образы. В связи с этим все то, что преподается стражам, прошло цензуру. Те части, которые, по мнению цензоров, могут помешать правильному воспитанию стража, вырезаются как неугодные, либо заменяются на «правильные».
        - Это же неправильно! Разве страж не будет хорош, если прочитает Гёте в оригинале?
        - Клаус, здесь не нам судить, что хорошо, а что плохо. Вот станешь правителем - внесешь инициативу по этому поводу на рассмотрение Верховного совета.
        «Вот это да! - думал Андрей. - Они подпортили мое представление об их мире. Все, что не вписывается в прокрустово ложе понятий о добродетельном искусстве для стражей, изменяется либо уничтожается».
        После школы Андрей быстрее торопился домой. Завтра предстояли две контрольные: по физике и математике, надо было хорошо подготовиться, чтобы получить положительную оценку. За математику он не переживал, поэтому решил налечь на физику. До самого вечера зубрил формулы.
        Вот внизу послышались голоса: пришли родители с Мари. Андрей уже изрядно подустал, внимание стало не таким концентрированным, рассеянным. В памяти вдруг всплыла знакомая песня и прилипла к языку. Отвязаться от нее было не так-то просто. Он уже несколько раз невольно пропел про себя пару куплетов. Текст героической песни опять заскочил на язык. Надо было сосредоточиться на физике, но никак не получалось. Формулы не шли на ум.
        От героев былых времен
        Не осталось порой имен…
        - Изменение длины тела при растяжении или сжатии прямо пропорционально модулю силы упругости, - читал он на экране компьютера закон Гука.
        Откидывался на спинку стула и закрывал глаза.
        - Изменение длины тела при растяжении прямо пропорционально… - конец формулы уже вылетел из головы.
        Сверялся с монитором. Надо запомнить еще разок и перейти, наконец, к следующей формуле.
        - Изменение длины тела…
        Те, кто приняли смертный бой,
        Стали просто землей, травой.
        Слова песни заполняли весь мозг и не давали там задерживаться формулам…
        Только грозная доблесть их
        Поселилась в сердцах живых…
        - Да что происходит? - негодовал Андрей. - Сегодня же не Девятое мая, что за наваждение такое?
        - Клаус, а ты как думаешь, что является первоосновой Вселенной?
        Андрей чуть со стула не свалился от неожиданности. Он испуганно обернулся и увидел улыбающуюся Мари, стоявшую рядом. Похоже было, что он забыл запереть дверь и не услышал, как она вошла.
        - Чего-о-о? - переспросил он, явно не поняв смысл ее вопроса. Но теперь настала очередь Машеньки вытянуть лицо от удивления, так как Андрей в замешательстве задал вопрос по-русски.
        - Я не понял тебя, Мари. О чем я думаю? - поспешил он исправиться, переключившись на немецкий.
        Машеньке тут же полегчало, и она затараторила:
        - Ну, первооснова, архэ или стойхерон. Вот, например, Платон считал, что первоначалом является высшее сознание, которое и сотворило мир.
        - Я еще маленький, чтобы отвечать на такие вопросы. А ты тем более маленькая, чтобы их задавать, - опомнился Андрей, решив поучить уму-разуму несмышленую сестренку.
        - Я совсем не маленькая! - упрямо ответила Мари. - Об этом должен задумываться каждый школьник, а не только взрослые.
        - Для чего об этом задумываться?
        - Чтобы знать, с чего все началось и для чего мы живем. Рано или поздно родится человек, который разгадает эту тайну. И этим человеком могут быть ты или я.
        - Даже если и разгадаем - что с того?
        - Если разгадаем, то поймем нашу цель в жизни и будем стремиться к ней. На Земле не будет ни войн, ни конфликтов, все люди будут дружно действовать сообща для ее достижения.
        - Почему ты так решила?
        - Это не я. Это еще Сократ сказал, что «Никто, обладая знанием, не будет противодействовать добру».
        «Какая чушь! - возмутился Андрей. - Кто это вообще вбивает в голову таким малолеткам? Они тут со своим Сократом помешаны на философии».
        - Хорошо, Мари, я подумаю и сообщу тебе свою версию сотворения мира. Потом. А сейчас можно я побуду один?
        - Хорошо! Только мне скажешь первой!
        - Обязательно, - согласился Андрей, провожая взглядом Машеньку, которая вприпрыжку поскакала к выходу.
        «Ну вот, только песню из головы удалось выкинуть, теперь эти философские вопросы первопричины сотворения мира, - негодуя, размышлял Андрей. - Ученые не могут решить, откуда человек появился, а тут вопрос первоосновы Вселенной и предназначения человечества. Да нет никакой цели в жизни у человечества: живи и радуйся, наслаждайся тем, что живой! Вон, поденки всего один день живут лишь для того, чтобы отложить яйца и продолжить свой род. Так и люди и все остальные живые организмы живут для того, чтобы продолжить род. Разница лишь в сроке жизни». Такое объяснение смысла жизни представлялось вполне логичным. Но тут же вставал вопрос про тех, кто не произвел после себя потомства. Получается, что они не достигли цели жизни. Но в природе не все могут давать потомство: кто-то умер раньше времени, кто-то болен, кто-то не нашел своего спутника. Отдельно стоят те, кто не оставил после себя наследников, но вместо этого дал человечеству научные открытия, произведения литературы и искусства, те, кто вписал себя в историю великими делами. Но таких немного в общей массе, большинство воспроизводит свой род, поэтому
те, у которых не получилось это сделать, не меняют общую картину.
        В общем, надо было срочно абстрагироваться от этих сложных вопросов и решать дела насущные.
        На следующий день первой была контрольная по математике. Все предлагаемые к решению задачки были знакомы, Андрей их осилил без труда. А вот аналогичная работа по физике далась нелегко, пришлось попотеть. В итоге были большие сомнения по поводу корректности выполненных заданий. Формулы-то были выучены, но их же еще надо было уметь применить по делу.
        В столовой к Клаусу и Эмме впервые присоединился Бен. Клаус пропустил его впереди себя. Тут показался Ян с дружками. Они привычно расталкивали школьников, расчищая себе путь к кассе. Наглецы уже почти прошли мимо, но тут Курт, шедший позади остальных, вдруг решил остановиться и попытался втиснуть поднос перед Беном. Это у него не получилось с первой попытки, а второго шанса ему не дал подоспевший Клаус. Он с силой выдернул уз рук Курта поднос и сказал:
        - Сюда не суйся, пока по мусалам не получил.
        - Том, подойди-ка сюда! - позвал на помощь товарища опешивший Курт.
        - Что происходит? - Через секунду Том был уже тут как тут, делая грозное лицо.
        - Слушайте, друзья, давайте не будем ссориться, и вы встанете в очередь, как все. - Эмма решила выступить в роли арбитра.
        - Да, как все, - поддержал Бен, положил руку на плечо Тома и слегка сжал пальцы.
        Том ойкнул и выронил поднос на пол.
        - Том, Курт, что застряли? Я тут очередь держу! - позвал их Ян, стоявший неподалеку от кассы.
        Они удрученно поплелись на зов вожака. Перед этим Том поднял поднос с пола, а Курт за свой несколько секунд боролся с Клаусом, не желающим расцеплять руки. Когда Курт в очередной раз с силой потянул поднос на себя, Клаус его отпустил, и одноклассник, потеряв равновесие, почти гарантированно должен был распластаться на полу, если бы не широкая спина Тома, еще не успевшего отойти. Победа была полной. Правда, сам Ян в заварушке не участвовал. Клаус с Беном переглянулись и подмигнули друг другу.
        Расплатившись на кассе, друзья сели за один столик. Эмма быстро уничтожила скромный обед и убежала, а Клаус решил, что настало время поговорить по душам с Беном.
        - Бен, а почему ты столько терпел издевательства Яна и его дружков? - задал мучивший его вопрос Андрей.
        - Я не терпел, я стойко переносил их глупые насмешки и зубоскальства, - гордо ответил долговязый.
        - Врезал бы разок одному из них, сразу бы отстали. У тебя вон какая силища в руках. Да и рост хороший.
        - Драться нехорошо, тем более бить слабых.
        - Вот оно как, ты теперь их считаешь слабыми? - удивился Андрей.
        - Считаю.
        - Так это я тебе подсказал. Уверен, до разговора со мной ты так не считал, потому что обычно сильный не убегает от слабых, поджав хвост.
        - Я не убегал, не убегал! Не было такого! Я не трус.
        - Ладно, ладно, не трус. И как долго ты собирался «стойко переносить» все это безобразие?
        - Столько, сколько надо.
        - «Сколько надо», - передразнил Клаус. - «Покамест травка подрастет, лошадка с голоду умрет», как сказал бы принц датский.
        - Не умрет. Я вообще-то готовлюсь.
        - Готовишься к чему?
        - Стать стражем.
        - Стражем? Это тем стражем, который отрекается от всего ради служения отчизне?
        - Да.
        - Я думал, что только идиот добровольно захочет быть стражем на таких условиях.
        - Не говори так. Ведь твой брат - страж.
        - Мой брат? - изумился Клаус.
        Тут Бен внимательно посмотрел на собеседника, приглядываясь, все ли с ним в порядке и в своем ли он уме. Андрей спохватился и начал исправлять неловкое положение:
        - Ах да, Генрих! Я совсем про него забыл. Представляешь, я вообще забыл, что у меня есть брат. Он дома не появляется. Я его видел-то всего один раз.
        Уже было расслабившийся Бен опять настороженно на него посмотрел. Его взгляд говорил: «Ты что плетешь?»
        - Видел один раз за последние два месяца, - уточнил Андрей, - когда он у нас в доме появился. Это было еще до начала школьного года.
        - Ты говоришь о стражах, как иностранец. Это они так отзываются о наших защитниках и у виска пальцем вертят, - укоризненно начал проповедь Бен. - А ведь на земле Сократа это одна из самых почетных дорог, которую ты можешь выбрать в своей жизни. Да, страж должен отказаться от многого: от семьи, материального состояния, от классической литературы. Но взамен он получает больше. Его семья - это все общество стражей. Материально он ни в чем не нуждается, находясь на полном государственном обеспечении. Ему незачем делать накопления, которые с собой в могилу не унесешь. А так как у него не может быть законнорожденных детей, то и не надо беспокоиться о том, чтобы оставить им что-то в наследство. Граждане нашей страны стражами восхищаются, приводят их в пример. Очень почетно, если хотя бы один из членов семьи является стражем. Поэтому твои слова об идиотах здесь совсем не уместны.
        Эти слова вогнали Андрея в краску. Нужно очень осторожно высказываться о вещах, о которых информацию нахватал лишь по вершкам, чтобы не попасть в глупую ситуацию. Надо сначала учить матчасть, а потом уже вступать в спор. Казалось бы, прописные истины, но в данном случае они были им проигнорированы.
        - Извини, беру слова обратно. Я был не прав.
        - Ладно, забыли. - Бен опять принял флегматичный вид.
        - Можешь рассказать, как ты готовишься стать стражем?
        - Потихоньку, помаленьку. Ведь в стражи отбирают только с пятнадцати лет, время еще есть.
        - Ну а конкретно можешь сказать, что делаешь?
        - Как всем известно, при подготовке стражей наибольшее внимание уделяют их мусическому и гимнастическому воспитанию. Гимнастика подразумевает заботу о теле: делает его гармонично развитым, сильным, ловким, наполняет мужеством. Мусическое воспитание - это система умственного, эстетического и нравственного воспитания. Вот и я пытаюсь тренировать тело и дух. Делаю каждый день специальные физические упражнения. Говорят, этот комплекс был разработан самим Сократом. Слушаю классическую музыку, читаю литературу…
        - Ту, что в специальном разделе для стражей? - язвительно уточнил Клаус.
        - Да, и ее тоже, - совсем не смутившись, ответил Бен и продолжил: - А также книги по этике и философии. Я прочитал многие диалоги Сократа, которые описаны Платоном.
        - Молодец какой. И что, этого будет достаточно?
        - Не знаю наверняка, но думаю, что достаточно. Это ведь просто первоначальный прием в стражи. Потом надо будет проходить испытания.
        - Испытания?
        - Да, до двадцати одного года надо пройти тридцать испытаний. Только те, кто их успешно одолел, могут считаться полноправными стражами.
        - Это наподобие экзаменов в школе?
        - Не совсем. Я бы даже сказал, что совсем нет. Там три этапа по десять испытаний в каждом. Если не ошибаюсь, первый этап начинается в шестнадцать лет, второй - в восемнадцать и третий - в двадцать. Стража ставят в известность, что этап начался прямо сейчас. А когда и где будут эти испытания - никто не знает. Они могут быть завтра, через месяц, через год. Последнее, конечно же, оставляется на конец срока, чтобы испытуемый не расслаблялся и был в тонусе до последнего момента. Таким образом, стражей сразу приучают быть стражами всегда и во всем, все время, двадцать четыре часа в сутки, а не только на экзамене. Рассказывали, что были и такие испытания. Например, объявляют стражу о начале первого этапа, предлагают расписаться. Ручка для подписи необычная, интересная. Он или она расписывается и тут же слышит предложение забрать эту ручку себе, это, мол, подарок всем стражам такой. Те, кто берут ручку, сразу проваливают первое испытание. Зачем стражу ручка или любое другое имущество? Он не должен ничем владеть, никакой собственностью. Или такой пример: идет страж по улице и видит что-то, что требует
вмешательства посторонних. Скажем, бабушка просит перевести ее через дорогу, пес стоит с перебитой лапой, ребенок ищет маму. Если страж это проигнорировал, прошел мимо, значит, испытание не пройдено. Но бывают и такие испытания, которые являются запланированными, и все о них знают заранее. Например, на третьем этапе у двадцатилетних стражей из года в год повторяется одно из сложнейших испытаний на выносливость. Группу разбивают попарно, одному из пары связывают руки и ноги. Второй должен в течение двадцати четырех часов донести связанного до вертолетной площадки, расположенной на сопке. По пути встречаются и водная преграда в виде глубокого ручья или небольшой речушки, и овраг, через который надо наладить переход, и крутой затяжной подъем наверх. А еще надо как-то раздобыть поесть себе и связанному товарищу. При таких физических нагрузках целые сутки без еды тяжело продержаться. При всем при этом с собой у испытуемого только личное оружие - нож стража.
        - А пары как выбирают? Чтобы один, который несет, был побольше, а другой, которого несут, - поменьше?
        - Нет, случайным образом. Иногда бывает, что девушка несет связанного парня.
        - А если они где-нибудь в лесу развяжутся, чтобы часть пути пробежать ножками?
        - Смухлевать, что ли? Временно развязать веревки разрешается только на привале и на ночь. У обоих стражей на костюмах вмонтированные экшен-камеры, поэтому пройти испытание обманом не получится. Испытание проходится по правилам, по-честному.
        - Эко диво наши стражи, лучше ты не сыщешь даже! Вот видишь, я уже четырехстопным ямбом заговорил.
        - Не льсти себе, - улыбнулся Бен и тут же спохватился: - Так, все, время обеда давно вышло, бежим в класс!
        И они поспешили на занятия.
        Глава 20
        «Веселые старты»
        Последним уроком была физкультура в бассейне. У Клауса появился второй шанс проявить себя.
        После того как ребята провели разминку и построились, герр Мориц подозвал к себе Клауса и вручил ему доску для плавания, показав, на какой дорожке необходимо заниматься. Мальчик не решился возражать, а потому послушно поплелся исполнять указание. Он уже погрузился в воду и поплыл, держась руками за доску, когда услышал командный голос учителя:
        - Сегодня отрабатываем кроль! Плывем сто метров на время. Первые шесть человек по списку займите места на тумбах. Приготовились, на старт, внимание… Марш!
        Шесть тел плюхнулись в воду и замахали руками. Тренер смотрел на секундомер. Кто-то поворачивался у бортика по-обычному, а кто-то - делая спортивный разворот.
        «Надо что-то срочно сделать! - быстро соображал Андрей. - Так ведь можно весь год в обнимку с доской провести». Он ускорил движение ног, даже подключал то одну, то другую руку. В общем, когда первая шестерка закончила стометровый заплыв, он как раз успел вернуться к стартовой позиции.
        - Вторая шестерка, занимаем места! - Голос Морица гулким эхом отдавался от стен бассейна. - Приготовились, на старт, внимание… Стоп! Клаус, ты куда?
        Но было уже поздно. Все дети, настроенные на команду «Марш!», прыгнули в воду на команду «Стоп!», так как всем послышалось «Марш!». Это и понятно, ведь никто не говорит «Стоп!» после слов «на старт, внимание…».
        Сумбур внес Клаус, поджидавший удобного момента у края дорожки. Когда вторая шестерка устраивалась на тумбах, он уже аккуратно вытащил из воды доску и поудобнее прилаживал ладони к кафелю, чтобы быстро выскочить из чаши бассейна. Благо Мориц был с противоположной стороны, и ему было не видно, чем занимается Вальтер. Когда пошел отсчет на старт, Клаус выскочил из воды и принял позу пингвина на тумбе. Наставник бы его так и не заметил, если бы не смех одноклассников и направленные в его сторону указательные пальцы.
        Герр Мориц на секунду замешкался, соображая, что делать, останавливать ли заплыв или нет. Он уже поднес свисток ко рту, но увидел, что все ровненько плывут, в том числе и непослушный Клаус. Тренер решил за ним понаблюдать. Вот в конце дорожки мальчик ныряет, сверкнув пятками ног, а вот уже всплывает, стремительно рассекая воду в противоположном направлении. «Неплохо, Клаус, совсем неплохо», - невольно прошептал Мориц себе под нос. Вторые двадцать пять метров Вальтер также закончил эффектным спортивным разворотом, и вот он уже впереди группы пловцов.
        - Так, так, так, - продолжал внимательно наблюдать учитель, сетуя на то, что забыл включить секундомер.
        Клаус видел, что вырвался вперед. От волнения у него застучало сердце. «Спокойствие, только спокойствие, - он пытался унять возбужденное состояние, - ликовать пока рано, надо еще четко сделать последний разворот, как и первые два». Но Клаус не справился с мандражом и запорол концовку. При повороте все получилось не так, как надо, в итоге в нос попала вода, и ему пришлось остановиться, чтобы откашляться. К финишу он пришел не последний, но далеко и не первый.
        - Начал за здравие, а кончил за упокой, - услышал Андрей разочарованный тон Морица, - тем не менее для дебютанта совсем не плохо. С почином тебя, Клаус! Можешь попрощаться с доской - устрой ей пышные проводы. Третья шестерка, в исходную позицию!
        Клаус вылез из воды. Что ему делать: радоваться или плакать? Он пока не решил. В любом случае было досадно за допущенную промашку.
        На следующий день первым уроком была математика, и учитель в конце занятия огласила всему классу оценки по вчерашней контрольной.
        - Вальтер - единица! Молодец! - услышал он голос преподавателя, которая стала перечислять оценки других ребят. Но он уже больше ничего не слышал.
        «Единица! Не может быть! Как же так, я уверен, что все решил правильно. Боже мой, какой же я тупой, не могу даже задачки за седьмой класс решить. А училка еще и язвительно усмехается, молодец мол». - Клаус сидел абсолютно потерянным.
        - Ты что такой хмурый? - поинтересовалась Эмма, когда настала перемена.
        - Мне же кол поставили - радоваться надо?
        - Что-то я тебя не понимаю. Тебе поставили высшую оценку - отлично. А ты что, еще медаль хотел получить?
        Тут до него стал доходить смысл происходящего. Единица - это не плохо, а совсем наоборот. Точно! У немцев же все не как у людей, все шиворот-навыворот. Двоечники тут в почете. От сердца сразу отлегло, он повеселел.
        - А вспомни, когда я последний раз получал кол по математике?
        - Я вообще такого не помню. Думаю, что в первый раз это случилось.
        - Вот то-то и оно! Я, понимаешь, старался, из кожи вон лез, а мне просто говорят: «Молодец». А где фанфары, красные дорожки, медаль и прочие атрибуты?
        - Да ты законченный пессимист! Надо радоваться, а он тут сопли развел.
        - Ладно-ладно, это я просто решил подурачиться.
        За контрольную по физике Клаус получил двойку, чему несказанно обрадовался. Срез знаний начался с хороших отметок, и это вселяло оптимизм…
        В среду писали контрольную по философии. Надо было решать задачки с силлогизмами - дедуктивными умозаключениями: определить, где субъект, где предикат и какой модус имеет предложенный силлогизм. В этих силлогизмах Андрей запутался. Еще дома, когда готовился к контрольной, прочел, что существует двести пятьдесят шесть модусов, из которых только девятнадцать дают достоверные выводы. Эти цифры убили в нем всякое желание ковыряться в хитросплетениях силлогизмов. Поэтому на хорошую отметку он и не рассчитывал.
        По итогам контрольной недели у него было две единицы, одна тройка и остальные двойки. Вторую единицу он получил по географии, а тройку - по философии. В целом он был доволен, родители тоже похвалили.
        - Надо постараться и единственную тройку исправить, тогда будешь полноценным двоечником! - приободрила мама.
        Фраза «полноценный двоечник» резала Андрею слух, но надо было привыкать.
        В субботу отсидеться дома не удалось. На школьном дворе устраивалось мероприятие типа «веселых стартов». Всем было предписано явиться к девяти часам утра в спортивной одежде. Герр Мориц, он же главный судья соревнований, сказал, что по итогам состязаний будет выставлять оценки по физкультуре. Всего в школе было три седьмых класса, поэтому у Клауса и его одноклассников было две команды соперников. Классный руководитель фрау Кац, также одетая в спортивный костюм, бойко раздавала указания подопечным.
        Первое состязание было банально простым: член каждой команды должен обежать установленную метрах в тридцати кеглю и вернуться назад, после чего наступала очередь следующего, и так далее до последнего ученика.
        «Скукота», - зевнул Андрей.
        Свисток, и первые члены команд побежали. Что тут началось! Девчонки завизжали, пацаны засвистели, подбадривая сокомандников. Задорное улюлюканье слышалось повсюду.
        - Давай, давай, быстрее!
        - Припусти, еще припусти!
        - Шпарь! На одном дыхании!
        - Магнус, жми, сделай их!
        Общий задор передался и Клаусу. Мероприятие уже не казалось таким скучным. Он тоже начал кричать, повинуясь стадному инстинкту.
        - Гони! Налегай! Давай, давай, давай! - Собственные крики раззадоривали еще больше. Вот от их класса побежал Ян - его главный противник, но в данный момент Клаус больше всех болел за него.
        - Давай Ян, молодчина! Обойди их, как стоячих!
        - Клаус, приготовься! - крикнула ему фрау Кац, - ты следующий.
        Ян касанием руки передал эстафету Клаусу и тот в приступе эйфории ринулся вперед. Он летел как на крыльях. Казалось, что все у него получается, и нет никого в мире быстрее. Сильно разогнавшись и приблизившись к месту разворота на полном ходу, он попытался изменить траекторию движения в противоположную сторону, но поскользнулся на траве и упал плашмя, распластавшись на газоне и сбив при этом кеглю. Клаусу это показалось сущим пустяком. По его ощущениям он практически не потерял времени, пока поднимался, искал отлетевшую в сторону кеглю и ставил ее на место. Радостный и возбужденный, он передал эстафету следующему.
        - Ну, как я пробежал? - еле переводя дыхание, обратил он вопрос команде.
        - Нормально, молодец! - прозвучали голоса поддержки в ответ. Никто и словом не упрекнул его за падение, за сбитую кеглю.
        А гонка тем временем подходила к концу. Команда фрау Кац шла на третьем месте, отставая от первой метров на пятнадцать и дыша в спину второй. Вот последний участник первой команды кинулся вперед, за ним ученики из второй и третьей команды. Клаус разглядел, что финишировать поручили Эмме. Она начала с низкого старта. Пятки ее шипованной обуви часто замелькали. Болельщики надрывали глотки криком. Ажиотаж достиг апогея. Тут парень, шедший первым, так же, как и Клаус, упал на развороте вокруг кегли. Он быстро поднялся, но потери секунд хватило, чтобы вторые две команды его нагнали. Они тоже рисковали на повороте и не сбавляли скорости. Андрей видел, как из-под ноги Эммы, которую она воткнула в землю как стопор, пытаясь сменить направление, и которой сделала первый толчок в обратном направлении, вылетел ком земли с травой.
        - Эмма, Эмма, Эмма! - скандировал класс фрау Кац.
        Она неслась, как лань, быстро и грациозно. Еще миг, и все кончено. Школьный двор огласили еще более восторженные вопли.
        - Итак, в первом состязании в напряженной бескомпромиссной борьбе победу вырывает класс фрау Кац! - огласил герр Мориц результаты забега. - Начинаем второй раунд!
        - Дети, сосредоточимся на втором задании! - гаркнула фрау Кац. - Опустите Эмму на землю.
        Эмму подкинули в воздух последний раз, поймали и бережно поставили обратно на ноги. Волосы у нее были взлохмачены, - резинка, стягивающая волосы в тугой хвостик, потерялась. Она с улыбкой сняла с запястья запасную резинку и прибрала волосы обратно в пучок на затылке.
        Следующим заданием надо было пройти полосу препятствий. Так как такая полоса была всего одна, каждой команде надо было преодолеть ее за минимальное время. Первой выступала команда, занявшая первое место в предыдущем раунде, второй - вторая, потом - третья. Счетчик секундомера останавливался только тогда, когда последний член команды пересекал финишную черту.
        Класс Андрея выстроился у линии старта в две колонны, первыми стояли Ян и Том, как самые крепкие ребята.
        - Помните, дети: вы - команда! Одна команда, все как один! - давала фрау Кац последние наставления.
        Свисток Морица оповестил о том, что время пошло. Ян и Том первыми подбежали к деревянному забору два с половиной метра высотой - первому препятствию. Они встали к нему спиной и лицом к команде, скрепили ладони рук в замки, опустили сжатые в замок руки вниз и немного присели. Бегущие следом за ними одноклассники ставили ноги в замки, обхватывали плечи Яна и Тома для равновесия и взмыли вверх, так как «живые ступеньки» распрямляли ноги. Потом им оставалось только зацепиться руками за край забора и начать перекидывать ноги на ту сторону. Вот они уже наверху и спрыгивают с другой стороны забора, устремляясь к следующему препятствию. Потом следующие и следующие пары повторяли то же самое. Кто-то вставал Яну и Тому на плечи перед тем, как закинуть ноги на забор, но те не то чтобы не противились этому, а, напротив, еще и поддерживали руками ноги одноклассников, которые не были уверены в своих силах.
        «Ух ты! - подивился Андрей. - Они тут никак спецназ готовят».
        Вот настал и его черед. Он подбежал, вцепился руками в плечи Тома и вставил ногу в импровизированную ступеньку. В следующий миг сильные руки вознесли его наверх, он ухватился за край руками и у него почти получилось закинуть одну ногу на забор, но в последний миг она соскользнула. Тут он почувствовал, что соскользнувшую ногу схватила крепкая рука и поставила на твердую поверхность. Это было плечо внизу стоящего.
        - Ставь вторую ногу мне на плечо, так удобнее будет, - услышал он совет Тома.
        Клаус так и сделал. Забравшись наверх, он не стал сразу прыгать вниз, а сначала зацепился руками за край и приспустился на руках, а затем уж их отпустил. Тем временем над ним промелькнула тень следующего за Клаусом ученика, который с ходу взял препятствие. Это был Курт, оказавшийся теперь впереди Клауса.
        - Живее! - крикнул он и подбежал к канату.
        Вторым этапом надо было забраться по пятиметровому канату на площадку, а спуститься вниз по веревочной лестнице. Курт с ловкостью обезьяны забрался наверх и оглянулся на Клауса. Тот обхватил канат и начал подниматься. Канат сильно раскачивался, так как низ его свободно болтался и не был закреплен. Это отчасти затрудняло подъем. Вдруг канат перестал раскачиваться и натянулся, как струна. Клаус посмотрел вниз - следовавшая за ним девчонка обхватила канат руками и потянула на себя, тем самым исключая его раскачивание. Подниматься стало легче. Когда Клаус приблизился к площадке, он увидел протянутую ему руку Курта.
        - Хватай! - сказал сосед по парте.
        Клаус протянул руку, их запястья сцепились в замке, и Курт, тужась и краснея, вытащил тушку сокомандника на площадку. После этого Курт молнией слетел вниз и зафиксировал от раскачивания веревочную лестницу для Клауса. Далее надо было в висячем положении, перехватываясь руками по перекладинам металлической лестницы, закрепленной на длинных шестах горизонтально земле, преодолеть расстояние около десяти метров. Внизу под лестницей было небольшое углубление, наполненное водой, в которое неудачливый спортсмен должен был плюхнуться, замочив штаны. Те, кто сорвался, должны были начинать этот этап сначала.
        Курт, быстро перебирая перекладины цепкими пальцами, в два счета оказался по ту сторону лестницы. Справа от спортивного снаряда стояла чаша с магнезией. Это было очень кстати, так как у Клауса все ладони были потные. Он погрузил руки в белый порошок, стряхнул лишнее, похлопав в ладоши, тем самым временно создав небольшое белое облако. Тем временем все те, кто был позади него, успели повиснуть на перекладинах и дружно перебирали руками по ним. Он тоже поднялся по ступенькам и ухватился за первую перекладину, свесив ноги в пустоту. Тут же руки почувствовали, насколько тяжело его тело.
        «Худеть, надо срочно худеть», - пришла в голову мысль.
        Не теряя времени, Клаус начал перехватывать перекладины руками. Получалось даже при движении хватать не ту же перекладину, на которой уже зафиксирована первая рука, а следующую за ней. Он уже прошел больше половины пути, как очередное перехватывание через перекладину не получилось, рука сорвалась, и пришлось ее поставить там же, где была и другая рука. Дав себе пару секунд отдыха, он сделал усилие и переместился вперед еще на один пролет. Руки стали как чугунные, он их почти не чувствовал. Если бы не магнезия, он бы уже давно соскользнул вниз.
        «Давай, хомячок, ты сможешь, - подбадривал он себя, - осталось совсем немного».
        Вот он с усилием преодолел еще два пролета и почувствовал, что пальцы разжимаются и сделать что-либо он не в силах.
        - Клаус, мы в тебя верим, давай, чуть-чуть поднажми! - в конце лестницы его уже с нетерпением ждали ребята. На их лицах было написано столько страдания, словно это они, а не он тут пыхтел и краснел, болтаясь над манящей к себе лужей.
        «Давай, тряпка, еще одна перекладина!» - Со злобой на себя он стиснул зубы, и, чудом зацепившись кончиками пальцев за следующую железку, переместился еще на один пролет вперед. Теперь уже одеревеневшие пальцы соскользнули с перекладины. Но Клаус почему-то упал не в воду, а на траву, и не пятой точкой, а лицом вниз. Это одноклассники, к которым он приблизился на расстояние вытянутой руки, схватили его за одежду и вышвырнули вперед, подсобив тем самым пройти испытание.
        - Молодец, дружище, ты это сделал! - услышал Андрей слова похвалы в свой адрес.
        - Вперед, не мешкаем! - послышался новый призыв, и команда пустилась на преодоление последней полосы препятствий.
        Напоследок надо было пробежать по бревну, а потом пятьдесят метров по прямой до финишной черты.
        Тем временем Том и Ян, переправив всю команду через забор, помогли друг другу. Сначала Том подставил другу плечи, а тот, забравшись наверх, протянул ему руку помощи и помог подтянуться до края забора. Так же взаимодействуя, они прошли канат и веревочную лестницу. Они могли обогнать Клауса и встать на бревно первыми, но все же пропустили его вперед. Спрыгивая с бревна, он услышал их сопение по правую и левую руку от себя. Клаус рвался из последних сил, пытаясь преодолеть последние пятьдесят метров, когда почувствовал, как сильные руки подхватили его под локти, тем самым дав ускорение. Он еле успевал перебирать ногами. Том и Ян практически донесли его до заветной черты.
        Прозвенел финальный свисток, и герр Мориц огласил общее время преодоления второго этапа. Теперь оставалось дождаться результатов других команд.
        - Клаус, молодчина, ты смог! Ты нас не подвел! - слышал Андрей обращенные к нему слова.
        - Да, спасибо, ребята, - растерянно отвечал он.
        Его наполняла гордость. Но не за свои достижения, а за весь класс. Оказывается, такой дружный, сплоченный коллектив! Прямо как у Дюма: «Один за всех, и все за одного». И Ян с друзьями вовсе неплохие парни. Как самоотверженно они подставляли всем руки и плечи, как несли его к финишу, как Курт помогал ему с канатом и веревочной лестницей! И никто ему и слова не молвил о том, какой он мешок, хотя вполне могли бы, поводов сегодня было предостаточно. Он посмотрел на одноклассников с другого ракурса. Каждого хотелось обнять, расцеловать, такими милыми и родными они ему сейчас казались.
        - Неплохо сработано, Клаус! - Эмма по-дружески похлопала его по плечу.
        - Ты о чем?
        - О переходе на руках по лестнице.
        - Раньше было хуже?
        - Ну, как тебе сказать. Раньше было никак.
        - Никак?
        - Ты никогда не мог дойти до конца.
        - И что, вся команда меня ждала до понедельника, пока не начинались уроки?
        - Нет, конечно. Если участник третий раз срывается в воду, можно продолжать гонку. Просто судьи делают отметку, что кто-то не смог пройти один из рубежей. Плюс потеря времени для команды.
        - Поэтому наш класс ни разу не выигрывал?
        - В этом испытании - да.
        Класс фрау Кац встал в сторонке наблюдать за другими командами. Клауса удивило, что они так же болели за других, подбадривали их, подгоняли кричалками и веселым скандированием.
        Герр Мориц объявил, что второй раунд закончился победой воспитанников фрау Ланге, которые были лучше всего на одну секунду.
        - Здорово! Мы вторые! - обрадовала Эмма Клауса. - Все решит последний раунд.
        Последним испытанием были прыжки в длину с места. Сначала от каждой команды прыгали по одному участнику, их результаты записывались, потом по второму, по третьему и так далее. Выигрывала та команда, которая суммарно набирала большее количество очков, вернее, дальше прыгала по совокупности всех результатов.
        Команды собрались на мягкой прорезиненной дорожке, где была разлинована разметка для прыжков в длину…
        Судьи записывали результаты и объявляли их после каждого прыжка третьей команды всем участникам соревнований. Подошла очередь Клауса.
        - У тебя три попытки, записывается лучшая, - напомнила Эмма.
        Размах, толчок, полет и приземление. Еле-еле удержал равновесие, чтобы не упасть назад.
        - Сто шестьдесят пять сантиметров, - отчеканила судья, худенькая маленькая женщина, помогавшая герру Морицу.
        «На троечку, - подумал Андрей, - ничего, сейчас улучшим».
        Размах, толчок, полет, приземление и… Его потянуло назад, он замахал руками, чтобы выровняться, но это не помогло, и он сел.
        - Сто тридцать сантиметров. - Судья была невозмутима. - Последняя попытка.
        «Сейчас все будет, - Андрей пытался себя приободрить, - сейчас как улечу за два метра». Он пару раз присел, сделал несколько взмахов руками.
        - Быстрее, молодой человек, - поторопила судья, - разминаться надо было раньше.
        Размах, толчок, полет и приземление.
        - Сто шестьдесят пять сантиметров, - сказала судья и записала результат, - следующий!
        «Зато я стабилен», - успокоил Андрей сам себя.
        - Клаус, хорошо, все нормально! - придали ему бодрости слова одноклассников.
        Вот раунд подошел к концу, и каждой команде осталось представить по одному участнику. Команда Рихтера была уже недосягаема, можно было смело приписывать им победу в этом раунде. Но на общую победу в «веселых стартах» они не могли рассчитывать, так как в первом и втором состязании были третьими. Поэтому вся интрига была в том, кто будет первым: команда Ланге или Кац. После прыжка команды Ланге одноклассники Клауса зашушукались.
        - Они опережают нас на сто девяносто девять сантиметров. Нам надо прыгнуть на два метра!
        Последним у команды фрау Кац прыгал длинноногий Бен.
        - Бен, давай! Бен, улети в космос! - подбадривали его.
        Бен расправил плечи, сделал глубокий вдох, взмахнул руками и…
        - Сто девяносто пять сантиметров, - констатировала факт судья.
        - Бен, молодчина, давай еще, еще! - подбадривали прыгуна.
        Бен опять сделал пару глубоких вдохов. Размах, толчок, полет… Дети ахнули, начали несмело переговариваться.
        - Сто девяносто девять сантиметров. - В голосе судьи не было никаких эмоций.
        - Мы сравнялись с командой Ланге. Но если так останется, первого места нам не видать. В первом раунде они нам уступили всего на долю секунды, а мы от них отстали во втором на целую секунду, - объяснила Эмма Клаусу перспективы.
        Бен встал на линию прыжка, закрыл глаза, сделал вдох и длинный выдох, расслабляя тело. Одноклассники так придвинулись к месту последнего действа, что чуть не задевали Бена.
        - Так, попрошу расступиться и дать ему выполнить последний прыжок, - решила навести порядок судья, - шире круг, вы же сами ему сейчас мешаете.
        Дети послушно сделали шаг назад. Наступила гробовая тишина. Все замерли в ожидании прыжка, ставящего точку в сегодняшнем соревновании.
        Размах, толчок, полет… Бен уже приземлился, а окружающие еще молча стояли и разглядывали, куда же он в итоге улетел, и что теперь делать: радоваться или печалиться.
        - Два метра шесть сантиметров, - объявила судья.
        Тут лужайка взревела от десятков ребячьих голосов.
        - Победа!
        - Мы выиграли!
        - А-а-а!
        Ученики фрау Кац, переполняемые эмоциями, начали обниматься друг с другом.
        - А-а-а! - заорал Клаус, присоединив голосок к общему воплю, и заключил в крепкие объятия ближайшего, кто попался под руку.
        Им оказался Ян. Но Ян и не думал отстраняться. Он в ответ также стиснул Клауса, прокричав:
        - Мы победили! Мы молодцы!
        - Д-а-а! - вторил ему Клаус.
        Когда буря эмоций немного улеглась, герр Мориц объявил итоги дня состязаний.
        - По результатам трех испытаний первое место занимает команда фрау Кац, второе - команда фрау Ланге, третье - герра Рихтера. Команде-победителю вручается наш переходящий кубок, его можно поставить на полку почета в своем кабинете. Остальным советую не расстраиваться, в следующий раз вы можете стать первыми и забрать кубок к себе в класс. Команды, теперь поздравьте друг друга. Ведь вы все без исключения проявили командный дух, силу воли, выдержку, показали примеры взаимовыручки и добродетели. Вы все большие молодцы!
        Герр Мориц поднял над головой большой кубок, чтобы все получше могли его разглядеть, и вручил команде Клауса. Опьяненный победой класс еще раз бурно выразил эмоции громкими восклицаниями, а другие команды удостоили их овациями. После чего командные кучки слились в одну большую массу. Ученики поздравляли друг друга, делились впечатлениями от прохождения испытаний. От многих Клаус услышал в свой адрес похвальные тирады. И они были вполне искренними, фальши он не заметил. При этом никто не сказал, что он тянет команду на дно, что он слабое звено, что надо бы побольше заниматься физкультурой. Клаус попросил подержать выигранный приз, чтобы получше его разглядеть. Кубок был тяжелый, почти полметра в высоту, на позолоченной подставке. Сама чаша выполнена в красном цвете. По бокам вытянутой чаши кубка имелись две позолоченные ручки, стилизованные под оливковые ветви. На лицевой грани подставки значилась надпись: «Победителю ежемесячных состязаний. Седьмые классы». На других гранях он разглядел следующие надписи: «Будь достоин», «Будь справедлив» и «Будь добродетелен». Клаус смотрел на надписи и думал,
как же хорошо, что он попал в эту школу, в общество таких замечательных людей, таких добрых, дружелюбных и добродетельных.
        После мероприятия он поехал домой один, так как за Эммой зашли родители и они отправились в гости.
        Клаус ехал на велосипеде и улыбался. Вдруг он увидел такую сценку: на газоне подросток гулял с молодым далматинцем. Несмотря на жару, парнишка был в штанах и рубашке с длинным рукавом. Отрок говорил команду: «Ко мне!», пес, поджав хвост, робко делал несколько несмелых шагов по направлению к хозяину, но когда приближался на расстояние удара, то мальчишка бил его ногой или поводком. После чего все повторялось. После третьей команды «Ко мне!» пес уже никуда не шел, а ждал, пока подросток подойдет сам и отвесит ему оплеуху, а после четвертой начал пятиться назад.
        В другое время Андрей проехал бы мимо, решив, что не стоит влезать в чужие отношения. Он же не из полиции нравов. Но тут, под впечатлением от спортивного мероприятия, решил заступиться за псину. Он положил велик и окликнул мальчугана, бывшего ему ровесником:
        - Что, собачка не слушается?
        - Да, не слушается, - согласился тот.
        Андрей внимательно оглядел хозяина собаки. Помимо полностью закрытого верха, в его одеянии в глаза бросались новенькие белоснежные кроссовки. Но бросались они не тем, что новенькие, а тем, что у правой был сгрызен носок, сквозь который торчал большой палец ноги. У левой кроссовки носок был целехонек, зато подошва под ним была оторвана и болталась, открывая рот и прося кушать. Очевидно, у далматинца резались зубки, и он их почесал об эту великолепную пару обуви. Интересно, сколько было воплей и криков, когда пес был застукан на месте преступления.
        - А знаешь почему?
        - Потому что он тупой! Тупой как пробка! Я ему говорю: «Ко мне!», а он пятится в другую сторону. Скажу маме, что он до сих пор так и не разучил ни одной команды.
        - Здесь дело не в его дрессировке.
        Мальчуган остановился и окинул Клауса оценивающим взглядом. Его большой палец из носка кроссовки тоже посмотрел. Андрей поморщился: ему еще не приходилось бывать под столь пристальным взглядом большого пальца ноги.
        - И в чем же по-твоему?
        - Смотри, даже если твой пес знает команду «Ко мне!», зачем ему к тебе подходить?
        - Как зачем? Затем, что я его хозяин и хочу, чтобы он подошел! Яснее ясного!
        - Тебя как зовут?
        - Ну, Вернер, а что?
        - А меня - Клаус. Так вот, Вернер, ты сам хоть раз видел, как твоя мама или папа дрессируют твою собаку? Кстати, как его кличут?
        - Норд. Это Норд. Да, я сто раз видел, как его учили, и сам учил.
        - А ты помнишь, как с ним разучивали команду «Ко мне»?
        - Конечно, помню! Зовут по имени, приманивая какой-нибудь вкусняшкой.
        - Правильно. И когда он подходил, его угощали, верно?
        - Верно.
        - И гладили, ласкали.
        - Да, гладили.
        - А теперь пойми, Норд привык, что, когда его зовут командой «Ко мне!», то за это он получает угощение либо ласку. То есть это была для него самая приятная команда. И это правильно, такой командой ты должен в любое время и в любом месте суметь подозвать пса к себе. И Норд должен прибежать, так как знает, что за это его ждет награда. Так вот сейчас ты разрушаешь его стереотипы. Он вдруг понял, что за выполнение команды его будут наказывать. Зачем теперь ему исполнять команду?
        - Затем, что я его хозяин, что тут непонятного?
        - Если твой папа или твоя мама будут стоять с ремнем и звать тебя к себе, приговаривая: «Сейчас я тебе всыплю как следует», то ты подойдешь к ним?
        Мальчуган впервые задумался. Задумался и его большой палец. Клаус сделал такой вывод, потому что палец пошевелился и немного задрался вверх.
        - Я бы не подошел, - подсказал ему Клаус, - и собака, если видит, что ее ждет головомойка, не подходит ровно по тем же причинам.
        - Но как тогда заставить его подойти? - недоуменно вопрошал Вернер.
        - Если хочешь наказать Норда, то звать командой ни в коем случае нельзя. Для этого есть другие методы.
        - Какие?
        - Ты сам должен подойти и без всяких команд задать ему трепку. Только так. И при этом помни, что наказывать надо сразу же после того, как он нашкодил. Через пять минут он уже никак не сможет связать в логическую цепочку свою шалость и твое наказание. Он подумает, что ты бьешь его просто так. Вот сейчас ты за что хочешь наказать Норда?
        - За то, что он кинулся на кошку. Так рванул с места, что чуть не вывернул мне ключицу.
        - Понятно. А ты бы предпочел, чтобы кошка погналась за ним?
        - Нет, конечно!
        - Это же вполне естественно, когда собака гонится за кошкой.
        - Ну да.
        - И ты хочешь наказать собаку за то, что она ведет себя, как собака?
        Вернер вошел в ступор. Он подумал, что этот незнакомец его вовсе запутал. Вроде все верно говорит, но тогда выходит, что Норд ни в чем не виноват, а его самого впору наказывать. С этим он мириться не хотел. Большой палец также не хотел с этим мириться, видимо, из солидарности с хозяином. Он прямо-таки сверлил Андрея прицелом из дыры, так что захотелось уйти с линии огня.
        - И что прикажешь мне делать? Поощрять его? Пусть рвет кошек направо и налево?
        - Вовсе нет. Сам следи за окружающей обстановкой. Отвлекай его, если видишь кошку. Например, начинай с ним играть. Ну а если уж видишь кошку, и Норд ее увидел, держи поводок крепче. Можешь крикнуть «Фу!», «Нельзя!», если он к ней ломится. В общем, дай понять, что тебе это не нравится. Но ругать и тем более бить за то, что побежал за ней, - глупо и бесполезно. Это у них в крови.
        - А ты откуда такой умный выискался? - Вернер вдруг решил перейти из глухой обороны в нападение. - Стоит тут, меня уму-разуму учит, кичится знаниями.
        - Да не кичусь я совсем. Просто у меня тоже собака есть. Я про них много читал, знаю, что да как.
        - Какой породы твоя собака?
        - Голден, - ответил Клаус и, посмотрев на наморщенный лоб Вернера, решил расшифровать: - Золотистый ретривер.
        - Знаю, знаю, мохнатые такие, - покачал он головой со знанием дела. Палец тоже со знанием дела сделал движение вверх-вниз.
        - Можно и так сказать, - согласился Клаус.
        - А ты где живешь?
        - В центре, недалеко от здания администрации.
        - Это в том районе, где во дворах бассейны поставили?
        - Точно, именно там.
        В этот момент Вернер посмотрел вверх и разразился бранью в адрес небесного светила.
        - Жара эта достала уже! Солнце палит и палит. Скоро насквозь меня прожжет. Сколько можно? Ненавижу солнце. Смотреть невозможно без боли, надо постоянно глаза морщить. - Его большой палец тоже не любил солнце. Когда один из лучиков случайно попал в отверстие, палец спрятался в глубине кроссовки.
        - Ты не любишь солнце? А что же ты любишь?
        - Дождь люблю. Туман люблю. Хорошо так, прохладно, спокойно. А ты?
        - Дождь, туман? Нет, не люблю, когда вода висит в воздухе.
        - Ладно, бывай, - устало сказал Вернер, подошел к Норду и пристегнул поводок к ошейнику, - пойду я уже, загулялись мы с ним.
        Он ласково потрепал далматинца по холке, и Андрей решил, что Вернер не такой уж и собачий ненавистник, каким показался вначале.
        - Пока, рад знакомству, - напутствовал его Клаус, сел на велосипед и продолжил путь домой, размышляя о встрече со странным мальчиком-солнцененавистником и его большим пальцем, живущим в красивой, новой, белоснежной, но дырявой кроссовке.
        Глава 21
        Третье посещение фрау Кларамонд
        На следующий день, в воскресенье, Андрей с утра пошел будить маму. На этот раз мама осталась смотреть сладкие сны, а папа вызвался отвезти сына к бабушке. Фрау Кларамонд уже ждала его и с порога спросила:
        - Ты читал подаренную мной книгу?
        - Нет, - смущенно признался Андрей.
        - Ну, хотя бы открывал? - не унималась фрау.
        - Полистал содержание, поискал картинки…
        - Ладно, хоть что-то, в семь раз лучше, чем ничего, - успокоилась фрау Кларамонд и побрела к любимому креслу.
        Клаус уселся на стул и приготовился слушать.
        - А тебе известно, мой ювенальный друг, кому мы обязаны нынешней системой государственного устройства?
        - Нет.
        - Я так и думала. Тогда слушай. Около ста лет назад один мудрый правитель Германии, будем называть его для удобства «мудрый», решил, что власть не должна быть сосредоточена в руках одного, пусть даже идеального человека. Ведь неизвестно, кто придет к власти после него, а систему государственного управления перестроить не так-то просто и быстро. Поэтому он начал с себя. Так как он был философом по натуре, то за основу взял учение о государственном устройстве, описанное в диалоге Платона «Государство». Как известно, главным действующим лицом в произведениях Платона был Сократ, и его устами Платон вел повествования. «Государство» в этом смысле не было исключением, в нем мы также наслаждаемся речью Сократа. Поэтому появилось второе, неофициальное название нашей страны - земля Сократа. Хотя в этих диалогах трудно понять, где кончается Сократ и начинается Платон, но есть мнение, что это мысли Сократа, зафиксированные Платоном в письменном виде. Но не исключено, что наоборот - мысли Платона, которые он вложил в уста Сократа. В общем, это уже не важно. Тем более от Платона в современном государственном
устройстве мало что осталось. Он был идеологом античной аристократии, а демократию ненавидел. Хуже ее он считал только тиранию.
        Итак, главной задачей мудрый ставил защитить государственную систему от мздоимства и кумовства. Всегда были и будут стяжатели власти и корыстолюбцы, а также справедливые, трудолюбивые и скромные люди. Система законодательства должна была максимальным образом затруднить использование первыми властных полномочий и, напротив, расширить благоприятные горизонты для вторых.
        Мудрый пришел к выводу, что верховная власть должна быть коллегиальной и, кроме того, как можно чаще сменяемой, чтобы правители не успели обжиться, обзавестись связями и, чего доброго, инициировать изменение законодательства для узурпации власти на длительный срок. «Не должно быть никаких преемников, - решил мудрый, - пусть все или большинство граждан имеют доступ к верховной власти». Поэтому, по его мнению, выборы в высшие органы власти должны происходить не только путем тайного голосования, но и по жребию. А жребий может выпасть на любого гражданина, который дает согласие на его избрание в верховную власть и который подходит под определенные критерии. При этом не важно, что у этих случайно выбранных правителей нет опыта управления государством. В управлении государством им должна помочь армия правительственных чиновников, профессионалов дела. Достаточно того, что они образованны и не сделали в жизни ничего предосудительного. Поэтому в нашей стране не так-то много кандидатов в правители, как может показаться. Любой проступок лишает тебя права быть кандидатом, будь то тривиальный переход дороги в
неположенном месте либо вождение автомобилем с минимальным превышением скорости. Те, кто мечтает стать правителем, строжайше блюдут закон и порядок во всем, семь дней в неделю, двадцать четыре часа в сутки. Если нарушения закона не были замечены стражами или не попали в объектив видеокамер, то о них могут сообщить лучшие друзья и соседи, доносительство сейчас совсем не зазорно.
        Правители должны лишь принимать все важные государственные решения вместе, сообща, исходя из собственных представлений о добродетели.
        - Но так ведь можно специально подставить неугодное лицо, написав на него кляузу, в которой рассказать о его как реальных, так и придуманных правонарушениях.
        - Можно написать, конечно, можно. Тем более что за донос платят неплохие деньги, если факты правонарушения подтвердятся. Но если выявится, что целью доноса было оклеветать, оболгать человека, то не поздоровится уже самому доносчику.
        «Ничего себе, - призадумался Андрей, - чтобы стать правителем, надо быть ангелом во плоти. За любое нарушение исключают из списка кандидатов. Этак всех автомобилистов можно сразу отметать, как неконкурентоспособную категорию населения. Да и пешеходы особо не выбирают места для перехода - их тоже вычеркиваем. Остаются те, кто сам не за рулем, но и пешком не ходит, это те, кого возят. С другой стороны, если кандидатов не так много, то сам следи за собой, и будет тебе счастье - станешь правителем».
        - Еще одной важной вехой в развитии нашего государства, и судебной практики в частности, стал закон о запрете наличной валюты, - заговорила фрау Кларамонд после небольшой паузы. - Изначально закон задумывался как один из методов борьбы с коррупцией. С введением в действие этого нормативного акта любые платежи могли осуществляться только безналичным путем. Центральный банк перестал печатать купюры и чеканить монеты. Небольшое исключение сделали только для коллекционных монет, предназначавшихся нумизматам. Но даже они являются полулегальными - приобрести и хранить их по закону можно, а вот расплатиться на территории Германии - нет. На территории других государств - пожалуйста. Правда, учитывая их небольшой номинал и наличие редких металлов в составе, а значит, и дорогую себестоимость, нужно быть идиотом, чтобы расплатиться ими в магазине. Так вот, закон запрещает приобретение, хранение, распространение и расчеты посредством любой наличной валюты, в том числе и иностранной, а не только национальной. Нарушение этих правил влечет уголовную ответственность. Был установлен срок, до которого все граждане
должны были сдать имеющуюся наличность в банки, зачислив ее на свои счета.
        - А если у какой-нибудь бабушки… - Андрей прикусил язык, поняв, что начал задавать вопрос не совсем политкорректно, - ну если у кого-нибудь вдруг обнаружат дома наличку, о которой этот человек сам не знал, забыл или еще что, то его тоже привлекут к уголовной ответственности?
        - Ты имеешь в виду, если вдруг у бабки Кларамонд стражи отыщут пару тысяч немецких марок в старой шкатулке? Посадят ли ее? Отнюдь! Это сейчас актуально только для иностранной валюты, которую, если тебе удастся вывезти за границу, ты можешь потратить по своему усмотрению. А наличные марки сейчас - пыль. Даже если ты их вывезешь за пределы Германии, ни один банк мира не примет их. Поэтому если у меня найдут национальную валюту, они лишь расстроят меня тем, что откроют мне существование денег, которые я не успела сдать в банк в отведенное время. Собственно говоря, упомянутый мной закон уже не актуален применительно к немецким маркам и за них никого не наказывают.
        - Если человек планирует заграничную поездку, где ему понадобится наличная валюта страны пребывания? Как быть?
        - Обзавестись наличкой он сможет либо в банках этой страны, либо в специальных банковских точках на нашей таможне. Но по возвращении на родину вся неизрасходованная наличность должна быть сдана в эти специальные точки. Найденные при таможенном досмотре купюры являются контрабандой.
        Так вот, предполагалось, что это в какой-то степени будет барьером на пути мздоимцев. Согласись, что брать взятки натурой не очень удобно и совсем небезопасно. А поступившую на счет чиновника или его близких родственников сумму легко отследить. В итоге результат оправдал самые смелые ожидания, и не только в сфере борьбы со взяточничеством.
        Теперь никто не может уйти от уплаты налогов. Фискальный орган видит все поступления и доходы граждан. Если раньше некто дядя Август мог попросить условного дядю Никол оса подправить завалившийся у него забор, за что отблагодарить его несколькими хрустящими купюрами, то теперь он может это сделать только путем перечисления на счет Николоса. Про передачу купюр не знал бы никто, кроме Августа и Николоса, про безналичный перевод знают все, кому это положено знать.
        Еще один важный факт - государство с точностью до марки знает, сколько денежных средств в стране, каковы доходы и расходы населения, сколько уходит за рубеж, сколько приходит оттуда и многое другое. В зависимости от этого планируется кредитно-денежная политика, основанная на точных данных, а не на предположениях.
        Стал ненадобным целый сектор по обслуживанию наличной валюты, на который ежегодно тратились огромные бюджетные ресурсы: ее производство, разработка новых эскизов, обновление степеней защиты, инкассация, хранение, закупка технических средств для проверки подлинности и другое.
        А как радовался судейский корпус - не передать словами. Исчезла как таковая целая категория судебных дел, по которым в качестве одного из главных доказательств стороны представляли документы, подтверждающие передачу денежных средств. Судьям и экспертам приходилось выяснять множество фактов, связанных с фальсификацией таких доказательств: давность их изготовления, подлинность подписей и печатей, первичность текста по отношению к подписи, в случае наложения текста на чистый лист с оригинальной подписью, и много чего еще. Теперь же споров по поводу того, была ли передача денежных средств или нет, вообще не существует. Какой смысл спорить или отпираться, если твой противник просто принесет выписку из банка? Программа «Правосудие» перепроверит правильность исходных данных этой выписки, и на этом все судебное следствие закончится.
        Также ушли в небытие преступления, связанные с хищением наличных денежных средств. Я помню давнишний случай, когда заезжие из чужой страны гастролеры пытались ограбить один небольшой провинциальный банк. Мало того что они в итоге попались стражам, так каково было их удивление, когда они узнали, что задуманное мероприятие в принципе было невыполнимо. Представляешь, один из грабителей, угрожая пистолетом, требовал от работника банка выдать ему всю наличку. Тот ему возражал, что требование невозможно исполнить, так как денег нет и быть не может. Грабитель, естественно, не верил, потому что в банке должны быть деньги по определению. Повезло тогда служащему, что гангстеры в припадке ярости его не укокошили. Это такой маленький лайфхак для преступников: прежде чем затевать злодеяние в другой стране, изучи-ка сначала ее законодательство, ха-ха!
        В общем, в настоящее время в Германии термин «деньги» канул в Лету, поскольку многие уже забыли, как они выглядят, а кто-то их и не видел никогда. Сейчас говорят «счет», «баланс счета», «средства на счете».
        - А почему другие страны не отказались от налички, если это так хорошо?
        - Это очень непопулярная мера, и надо иметь политическую волю для ее реализации. Также необходима техническая база и, соответственно, финансирование. Германия вложила колоссальные суммы в осуществление этого проекта, чтобы в каждом уголке земли Сократа была возможность осуществлять безналичные платежи. Больше всего противились люди преклонного возраста, которые за всю жизнь привыкли к обращению с живыми деньгами, а безналичные расчеты были для них китайской грамотой. Поэтому создавались специальные обучающие центры по обращению с онлайн-счетами, малоимущим даже бесплатно выдавались бюджетные модели смартфонов с инструкцией по совершению безналичных платежей. Ну и, конечно, вся территория земли Сократа должна была быть покрыта стабильной интернет-связью для обеспечения бесперебойной работы банковских систем. Грамотно составленная программа тотального внедрения безналичных расчетов и отказа от наличности проходила хотя и медленно, но неуклонно, и сейчас мы пожинаем ее плоды. Я смотрю, у тебя на руке платежный браслет, так что ты уже тоже вкусил прелесть безналичных платежей. Что скажешь?
        - Да, согласен, удобно. Но я думаю, что и с наличкой бы неплохо справился, - хитровато улыбнувшись, ответил Клаус.
        - Смотрите, какой! Справился бы он! Я веду речь об удобстве. Назови мне хоть один плюс наличных расчетов, - потребовала фрау Кларамонд.
        Так сразу, без подготовки, было сложно вспомнить плюсы, но Андрей попытался и начал навскидку:
        - Наличка у меня в кармане, и я всегда ей могу расплатиться. А при попытке безналичного расчета может быть сбой в программе банка, и мне откажут в проведении платежа. Могут электричество отключить, и безналичная система не будет работать.
        - Милый мой, ты такие доводы привел, которые и придумать трудно. Ты сам-то хоть понял, что сказал? Где это видано, чтобы электричество отключали? Ты дома, что ли, без света сидишь?
        - Нет.
        - А откуда мысли такие?
        - Ну, не знаю, чисто теоретически.
        - Чисто теоретически это исключено. Даже в случае чрезвычайной ситуации автоматически включаются аварийные источники питания. За свой век, а топчу я эту грешную землю уже давно, не припомню ни одного случая, когда бы отключали электричество.
        - Ладно, хорошо, оставим в покое электричество. Сбой в программе.
        - Такого я тоже что-то не припомню. Ты привел примеры, когда все плохо, когда нестандартные ситуации, когда в принципе так быть не должно. Приведи мне примеры плюсов наличного обращения, когда все хорошо и система работает как часы.
        - Вот, вспомнил: при безнале надо платить комиссию банку. Все эти браслеты и прочие девайсы для безнала стоят денег, за них тоже платить надо.
        - С этим согласна. Но комиссия настолько мизерна, или вообще отсутствует, что об этом даже не стоит заводить разговор. А девайсы покупать в любом случае приходится, даже если пользуешься наличкой. Портмоне, кошельки всякие, ведь не в кармане же деньги носить. У тебя все по плюсам?
        - Пока все. Если вспомню, скажу.
        - Да уж потрудись. А теперь давай-ка я назову тебе минусы наличных расчетов. Загибай пальцы. Они могут потеряться или быть украдены. Это раз. Необходимость получать или самому отсчитывать сдачу. Это два. Наличные деньги - переносчики микробов и всякой заразы. Это три. Необходимость получать или передавать их при личной встрече. Это четыре. При получении налички ты можешь получить фальшивку. Это пять. И самое главное - в наш век компьютерных технологий наличкой ты не сможешь оплатить интернет-покупки. Как тебе?
        - Вы победили. - Клаус поспешил успокоить раззадоренную фрау.
        - Так-то, дитя мое. Кстати, тебе известно, что платежный браслет у тебя будет ровно до достижения возраста восемнадцати лет?
        - Потом что, отберут?
        - Можно сказать и так. После докимасии каждому гражданину вшивается чип, как правило, в одну из ладоней или палец руки. Этот чип имеет доступ ко всем электронным системам, созданным для граждан Германии, в том числе к платежным системам. Для входа в виртуальные миры или для расчета за покупки достаточно провести рукой с чипом по считывающим сканерам. Сканеры сразу идентифицируют владельца чипа, после чего он может воспользоваться любыми доступными сервисами. После вживления такого чипа гражданин не может пользоваться платежными браслетами. Все движения денежных средств должны проходить исключительно при помощи чипа.
        - А это больно - вживлять чип?
        - Ни капельки. Как будто комар укусил. Ладно, давай вернемся к нашей судебной системе, к стадии исполнения судебных актов, вступивших в законную силу. На основании судебного решения, которое либо не обжаловалось, либо прошло все стадии обжалования, истцу выдается исполнительный лист. Предъявив этот документ в службу, занимающуюся исполнением, он получает все, что ему причитается.
        - Это в случае, если у должника есть что взять, правильно?
        - Правильно. Но обычно у должника всегда есть что взять и погасить долг. В тех же редких случаях, когда имущества у ответчика недостаточно для погашения долга, он объявляется банкротом. Все его имущество распродается. Если у него есть недвижимое имущество, например, квартира или дом, являющийся его единственным жильем, то эта недвижимость выставляется на торги и продается, а сам должник переселяется в специально построенное для таких лиц социальное жилье с соблюдением минимальных норм общей и жилой площади на каждого члена семьи должника. Он не имеет права собственности на это жилье, но вправе проживать там без ограничения по времени. Если и после этого долг остается непокрытым, то с его дохода ежемесячно удерживается до пятидесяти процентов в пользу взыскателя до момента полного расчета.
        - А если он не трудоустроен и не имеет дохода?
        - В этом случае он привлекается к обязательным работам. Даже если у него нет никакой специальности, ему найдут работу, не требующую специальных познаний, умений и навыков.
        - А если он отказывается работать на такой работе?
        - Тогда ему грозит тюремное заключение. В тюрьме его в любом случае заставят работать, там без вариантов.
        - Ясно. Это все применимо к случаям, когда должник - физическое лицо. А что происходит, если должник - фирма, у которой недостаточно имущества?
        - То же самое. При недостаточности имущества организации отвечают учредители этой фирмы всем принадлежащим им имуществом, а в некоторых случаях и директор, если его действия привели к банкротству фирмы.
        - Не слишком сурово?
        - Dura lex, sed lex. Закон суров, но это закон. Если считаешь какие-то нормы права несовершенными, у тебя есть шанс их изменить. Подрасти, получи образование и зарегистрируйся кандидатом в представительный орган власти.
        - Все так просто?
        - Не сложнее, чем стать правителем. Назначение в представительный орган власти происходит системой «Сократ» по такому же принципу, как и назначение правителей. Тот же возрастной ценз, те же требования к наличию высшего образования, отсутствию порочащих сведений и заболеваний, те же ограничения, согласие на которые кандидаты в депутаты дают при включении в список кандидатов. Всего в Германии двадцать федеральных земель, и «Сократ» случайным образом выбирает по тридцать депутатов из числа кандидатов, зарегистрированных в каждой земле. Всего получается шестьсот депутатов, которые выбираются сроком на два года. Так вот, как станешь депутатом, можешь выдвигать инициативы, принимать участие в совершенствовании законодательства.
        - Вся ясно. Но это навряд ли. Перспектива стать депутатом меня не прельщает. У меня вот какой вопрос назрел: получается, что талантливый и инициативный гражданин уже не сможет стать ни правителем, ни депутатом бундестага, если хотя бы раз в жизни перейдет улицу в неположенном месте?
        - Правильно, не сможет.
        - Разве это справедливо? Гениальный человек из-за одной ошибки не сможет больше принести пользу обществу.
        - Для начала надо кое-что уяснить. Вопрос: тебе кажется, что переход проезжей части в неположенном месте является пустяком, не стоящим внимания?
        - Да, кажется несущественным, малозначительным нарушением, за которое не стоит налагать табу на доступ к верховной власти.
        - Это потому, что ты еще в силу возраста до конца не осознал важность соблюдения законов всеми без исключения. У тебя еще есть время, и все твое окружение: дом, семья, школа, родные и близкие, в том числе и я, помогут тебе в этом. Любые нарушения заносятся в единую базу после прохождения докимасии. Предполагается, что все совершеннолетние понимают, что нельзя совершать никаких правонарушений: ни мелких, ни крупных. Переходить дорогу в неположенном месте так же воспрещается, как убивать, грабить и насиловать. И это относится ко всем нарушениям. Заруби себе на носу. Если ты так плохо воспитан, что и после докимасии позволяешь себе совершение нарушений, которые считаешь мелкими и незначительными, то ты не достоин стоять у кормила государственной власти. Уяснил?
        - Вполне.
        - Если такой нарушитель впоследствии одумается, то он может принести пользу нашему обществу. Для этого не обязательно быть правителем или депутатом. Есть огромный правительственный аппарат. Гениальный человек, желающий связать себя с государственной службой, может сделать себе карьеру и даже стать министром, проявив таланты.
        - Еще хотел уточнить один момент про исполнительное производство…
        Тут они услышали, как во входную дверь позвонили. Гостю открыли, и Клаус распознал уверенную поступь отца.
        - Спрашивай бегом! - поторопила фрау Кларамонд. - По твою душу уже пришли.
        - Как быть в случае, если должником оказывается не простой гражданин Германии, а страж, у которого нет никакого имущества?
        - Такого быть в принципе не может. Если убытки причинены по вине стража, то ответчиком по таким делам всегда выступает государство.
        - Тук-тук, - сказал Йохан, просовывая голову в дверной проем. - Я вам не помешал?
        - Да уж покажись нам, входи целиком, - усмехнулась фрау, - в этой обители допустимо присутствие всего тела, а не только головы.
        - Я могу забрать моего отпрыска? - осведомился Йохан, подойдя к креслу фрау Кларамонд.
        - Только после того, как отведаешь нашу стряпню, - поставила условие фрау. - Пойдемте трапезничать.
        После сытного обеда, распрощавшись с хозяевами, Клаус с отцом отправились домой. Усевшись на заднее сиденье автомобиля, Андрей поинтересовался:
        - Пап, а ты регистрировался в качестве кандидата в правители или в бундестаг?
        - Конечно. Мои заявки поданы и туда, и туда.
        - И ты не был исключен из списков?
        - Нет, с какой стати?
        - За совершение какого-нибудь мелкого правонарушения.
        - Я не совершаю никаких правонарушений, даже мелких.
        - А у тебя есть друзья или знакомые, которые также в этих списках и которых до сих пор не исключили?
        - Почти все мое окружение состоит из таких людей.
        «Как скучно они живут», - подумал Андрей.
        - Пап, а где ты работаешь? В государственной структуре?
        - Нет, я работаю на частный бизнес. В одной компании по разработке и программированию микроконтроллеров для робототехнических систем.
        - Ты программист?
        - У меня техническое образование, но сам я программированием не занимаюсь. Руковожу инновационным отделом. Мы работаем над усовершенствованием имеющихся продуктов и разработкой новых.
        - А мама, где она работает? - спросил Андрей, явно ожидая ответа, что она состоит на государственной службе.
        - Она работает в строительной компании.
        - Эта компания государственная?
        - Нет, коммерческая.
        - Какая у нее должность?
        - Первый заместитель генерального директора. Эту должность она получила недавно, всего лишь год назад.
        - Когда успешно прошла проверку деятельности в должности правителя?
        - Да. Обычно так и бывает. Те лица, которые были у власти и после этого прошли проверку без нареканий, как правило, идут вверх по карьерной лестнице. Безупречной работой они доказали честность и порядочность, вписав свое доброе имя в историю страны. После этого все двери становятся для них открытыми.
        Андрей задумался о странной системе государственного устройства, при которой практически любой при определенном старании и прилежании может занять высшую государственную должность, если на него выпадет жребий. Да, именно жребий! Нет никаких выборов. Ни в Верховный совет, ни в бундестаг. Программа случайным образом выбирает из числа достойных кандидатов. Критерии достойного кандидата прописаны в законе. Это исключает ситуацию, когда высшие посты занимают всякие проходимцы и явные нарушители закона, в случае если избиратель голосует за списки кандидатов или просто за политическую партию…

* * *
        Вечером сладкая нега уютной кровати взяла его в плен, но сон не шел. Вспомнилась семья, оставленная в Нижнем Бобруйске: его любимая Наташенька, умница сыночек да лапочка дочка. Неужели он больше никогда их не увидит? Неужто не доведется больше лицезреть любимую супругу, ловить взгляд ее изумрудных глаз, слушать ровный голос, ощущать дыхание и ласки нежных рук, чувствовать заботу и соучастие во всех делах и начинаниях? И он не станет свидетелем того, как вырос и возмужал его первенец, как распустится прекрасным цветком его дочурка? Сердце тоскливо защемило при мысли об этом.
        В голову полезли мысли о делах житейских. Как они там без него поживают? Ему-то хорошо, живет и в ус не дует, о хлебе насущном голова не болит. А у Наташки забот полон рот: дети, школа, работа, огород, домашний зоопарк. Как со всем управиться одной? Скоро первое сентября, детей в школу надо собирать. Справляются ли на даче? Где захоронили его тленные останки?
        Андрей в очередной раз задумался над тем, как так получилось, что он начал вторую жизнь в новом теле с прежним сознанием. Издревле люди верили, что душа не умирает вместе с телом, а находит себе пристанище в другой оболочке. Если следовать этому учению, то все равно все соглашались с тем, что в новом теле душа ничегошеньки не помнит о прежней жизни, поэтому такое переселение ничем не отличается от смерти и нового рождения. Теперь же у него новое тело и прежняя душа. По воле провидения договор аренды жизни продлили, но в другом помещении.
        Наконец сон склонил его…
        Глава 22
        Шахматы
        В понедельник Клаус направлялся в школу с большей охотой, чем когда-либо. Ну еще бы: ведь у него теперь появилось столько новых друзей. После позавчерашних «веселых стартов» он был уверен, что, как минимум, весь его класс сплотился и сдружился, иначе и быть не могло. По приходе в кабинет он сразу же подошел к Яну с ребятами и без обиняков протянул руку:
        - Привет!
        - Здорово, коль не шутишь! - ехидно ответствовал Ян, но руку все же пожал.
        Пожали ему руку и Том с Куртом, но сделали это с явной неохотой, похихикивая и перемигиваясь, с любопытством разглядывая чудака-одноклассника.
        От такого приема Клаусу стало немного не по себе, он смутился и решил не распространять свое радушие на остальных ребят.
        - Эмма, я что-то не пойму, - решил он пожаловаться подруге, - в субботу мы так классно одной дружной командой провели время. Я решил, что теперь мне все товарищи навеки, а они как-то неадекватно реагируют на мои проявления дружбы. Что происходит?
        - Да, такие соревнования сближают, безусловно. Наверняка это одна из их основных целей. Но сближают постепенно. Вообще, существует негласное правило, что на время соревнований школьники должны забыть все свои обиды и раздоры, каждого воспринимать как ближайшего друга. Но только в день соревнований.
        - Это типа как прекращение всех войн на время Олимпийских игр?
        - Да.
        - А я-то уж обрадовался.
        - И правильно сделал. После таких соревнований самое время обзаводиться новыми дружескими связями.
        Но Андрею после холодного приема у Яна больше не хотелось никаких новых связей…
        В классе фрау Кац оказалось десять шахматистов-любителей, желающих помериться силами с другими. Для определения лучшего было решено сыграть круговой турнир, то есть каждый должен был сыграть с каждым. Итого девять туров, которые разбили на девять дней, по три тура в неделю.
        Был понедельник, второе сентября. После последнего урока шахматисты собрались в кабинете математики. Староста Ханна прикрепила на доске для объявлений листок с расписанием внутриклассного турнира и начала раскладывать наборы шахмат и часов на столы. Все присутствующие столпились у доски с турнирной сеткой, чтобы узнать оппонентов на первый день и кто каким цветом играет. В первом туре оппонентом Клауса был Курт, которому выпало ходить первым.
        - Пошли, Клаус, сделаем это по-быстрому. Я тебе детский мат влеплю, долго хороводиться не буду. - Курт был в хорошем расположении духа, поскольку полагал, что ему достался легкий соперник.
        «Не говори гоп, пока не перепрыгнешь», - подумал Андрей.
        Они уселись за столик друг напротив друга и начали расставлять фигуры. Андрей специально перепутал местами коней и слонов.
        - Ха-ха! Да ты даже расставлять правильно не умеешь. Офицеров надо ставить рядом с королем и ферзем, лошадок рядом с турами. Знаешь хоть, как фигуры ходят?
        - Знаю, я учил. Всех главнее королева: ходит взад-вперед и вправо-влево вроде бы.
        Но Курт не уловил сарказма в его голосе, да и творчество Владимира Семеновича ему было незнакомо.
        - Ой, умора! Вроде бы! - передразнил он противника. - Давай я тебе фору дам.
        И Курт убрал с доски одну из своих ладей.
        - Верни на место! - строго сказала Ханна. - У нас тут серьезный турнир, никакой форы быть не должно.
        - Хорошо, вернул, - сказал Курт, поставив ладью на место. - Клаус, я обещаю, что ее не сдвину с места и не буду ей ни ходить, ни рубить твои фигуры. Я и так раздавлю тебя, как черепашку.
        - Хорошо, я это запомню. - Андрей не стал отказываться от подобной щедрости.
        Ханна поставила на часах по пятнадцать минут каждому, и Андрей нажал кнопку, запустив обратный отсчет на счетчике оппонента. Игра началась.
        Курт разыграл королевский гамбит, и Клаус принял жертву. Белые старались атаковать, но ставили фигуры не очень удачно, а если черные закрывались, то охотно шли на размен. В итоге атака белых захлебнулась, а основные фигуры были разменяны. Черные удержали лишнюю пешку, а если не учитывать ладью белых, которую Курт обещал не использовать, то у черных был решающий перевес.
        Курт загрустил. Блицкриг не удался, и он все чаще посматривал на свою ладью, в отношении которой дал скоропалительное обещание. Дела его были плохи, время шло, и он все больше секунд тратил на каждый последующий ход. Наконец настал момент, когда он сделал ход этой ладьей и, обхватив голову руками, упер локти в стол. Курт не смотрел на противника, делая вид, что занят позицией на доске, но было видно, что лицо его покраснело от стыда. Позиция белых была ужасной даже с ладьей, поэтому лучшим решением было бы проиграть, не трогая запретную фигуру, а потом списать проигрыш на предоставленную фору. Так он хотя бы с честью выходил из ситуации. В итоге маячила и проигранная партия, и нарушенное обещание. Двойное поражение.
        Курт в очередной раз задумался над ходом.
        - Ханна, зафиксируй, пожалуйста, падение флага у соперника, - подозвал Клаус судью, которая подошла и остановила часы.
        - Победа Клауса Вальтера, так и запишем в турнирную таблицу, - констатировала староста. - Пожмите друг другу руки.
        Курт, не глядя на Клауса, вяло протянул ему руку, кисть которой повисла, как плеть.
        В это время закончил играть Ян. К нему подошел Курт, поздравил друга с победой. Клаус, складывая фигурки обратно в коробку, прислушался к их разговору за соседней партой.
        - Ну как, выиграл? Нет? Проиграл Клаусу? Ну, ты и валенок! - Ян был сильно удивлен.
        Разобрать, что говорит Курт, не было возможности, так тихо он отвечал на расспросы товарища.
        Тут к Андрею подошла Эмма:
        - Как успехи?
        - Нормально, победил, - скромно ответил он.
        - Ты у Курта выиграл??? Молодчина, браво! Курт так-то неплохой игрок. Я тоже выиграла.
        - А ты у кого?
        - Я у Алисы. Но она неважно играет, в первый раз в этом году, как и ты, решила попробовать.
        Они подошли к доске объявлений, чтобы посмотреть жеребьевку на следующие туры. Получалось, что с Яном Андрей должен быть сыграть в самый последний день. При этом Ян будет играть белыми. «Что ж, тем лучше, - подумал он, - можно изучить его дебютные предпочтения и хорошенько подготовиться». Он поинтересовался у Эммы, знает ли она, как Ян начинает партию за белых. Подруга сказала, что, насколько ей известно, Ян всегда первый ход делает на е2-е4, а если оппонент отвечает е7-е5, то играет испанскую партию. Пока этой информации было достаточно. План был следующим: хорошенько изучить испанку за черных и попытаться найти острые варианты продолжений. При таком лимите времени есть шанс, что противник не сможет найти верное продолжение в запутанной позиции.
        Андрей был позитивно настроен, первая победа вселила в него уверенность. Проводив Эмму до дома, он вернулся в свое жилище с намерением после плавания сесть за шахматную теорию.
        Тут в дверь вошла Анна и, склонив голову в своей неизменной белой кепке из парка Алейрон, быстро поднялась к себе в комнату. Андрей искоса на нее взглянул и заметил, как она отвернула от него заплаканное лицо. Он решил проследовать за ней в комнату. Приоткрыв дверь, заметил, что сестра лежит на кровати, уткнув лицо в подушку. Ее плечи нервно вздрагивали. Она плакала.
        - Анна, ты плачешь? - задал он риторический вопрос.
        Анна смолкла, вытерла слезы, намотав сопли на кулак, и повернулась к нему.
        - Чего надо?
        - К тебе опять этот брюнет пристает?
        - Кто? Ты про Роберта, что ли? Нет, не пристает, а совсем наоборот. - И она замолкла, уставившись взглядом в одну точку.
        Так и есть, она страдала оттого, что этот самый Роберт не обращает на нее никакого внимания. Помнится, когда он заступился за нее, брюнет говорил, что Анна сама подарила ему кепку, а потом они повздорили. Андрей решил развеселить сестренку.
        - У меня есть знакомая бабулька, - начал он, - она какое хочешь зелье может сварить. Надо только принести ей необходимые ингредиенты для этой отравы. Приготовит такую чачу, что этот Роберт в тебе души чаять не будет.
        Анна с недоверием, но вместе с тем и с интересом на него посмотрела.
        - Записывай или запоминай, что тебе нужно будет достать, - решительно продолжал братик. - Свою фотографию, свою слезу в стеклянном флаконе, фотографию Роберта.
        Андрей кинул на сестру испытующий взгляд. Она была вся внимание.
        - У тебя есть фотография Роберта?
        - Да, есть, - кивнула она.
        - Еще понадобится его волос, лист или клочок бумаги, где он оставил свою подпись или просто написал какое-нибудь слово или текст.
        Эти ингредиенты Анну не смутили. Либо они у нее уже были, либо она знала, как их можно достать.
        - Ну и последнее, - он решил перейти к финальной части, - тебе нужно будет принести…
        Анна уже не лежала на кровати, а заняла сидячее положение, чтобы удобнее было слушать брата.
        - Нужно будет принести его правое ухо и безымянный палец с левой ноги.
        Анна сначала уставилась на него непонимающим взглядом, потом до нее начало доходить, и она рассмеялась звонким смехом.
        - Если будут проблемы с последними двумя ингредиентами, я с друзьями могу подсобить, - улыбнулся Клаус.
        - Будете его держать, пока я буду отрезать пальцы?
        - Можно и так, - согласился Андрей. - Ты не волнуйся, бабулька сказала, что у него потом все отрастет заново. Фирма гарантирует. Если не отрастет, то она вернет деньги за зелье.
        - Ну конечно, как же иначе! Слушай, ты у меня, оказывается, такой фантазер!
        - Просто не люблю, когда ты плачешь. Я за каждую пролитую тобой слезу готов в порошок стереть твоего обидчика.
        - Спасибо, Клаус, но не надо в порошок. Ты сейчас в бассейн хотел?
        - Да, собирался.
        - А давай прямо сейчас, наперегонки, не переодеваясь!
        - В одежде?
        - Да! Что, слабо?
        - Догоняй! - крикнул Клаус и рванул вниз, захлопнув дверь, чтобы задержать сестру на пару секунд.
        Она нагнала его у бассейна и первая сиганула в воду головой вниз. Следом - Клаус, как был, в одежде и обуви. Погружаясь в воду, подумал, что хорошо бы было, если бы его браслет был водонепроницаемым. Вода в бассейне была уже не такая теплая, в нем так просто не поплескаешься для удовольствия. Намокшая одежда стесняла движения и тормозила скорость. Андрей никогда раньше не плавал в одежде, это был его первый опыт. До конца дорожки он доплыл не без труда. О спортивном развороте не могло быть и речи. Анна уже ждала его на финише.
        - А ты стал легок на подъем, молодец! Раньше, чтобы уговорить тебя на подобные отчаянные поступки, не могло быть и речи.
        Обратно они уже не поплыли. Выбрались из чаши, улыбаясь, посмотрели друг на друга.
        - Анна, я все хотел у тебя спросить, - начал Андрей, - почему ты так ко мне… Почему ты раньше меня…
        - Ненавидела? - закончила она мысль брата.
        - Ну не совсем чтобы ненавидела, но что-то вроде того. - Он попытался смягчить терминологию.
        - Давай называть вещи своими именами - я тебя ненавидела. Просто ты всегда был каким-то студнем, тестом бесформенным во всех сферах, кроме истерики. Поговорить или спросить не о чем было. Зато если поскандалить, то тут хлебом не корми, дай тебе волю, всех бы заморил своим нытьем и причитаниями. Мама всегда тебя жалела, а я крайней была, и мне доставалось на орехи. Ну, я тогда и решила, что лучше быть, чем слыть. Чтобы если и ругали и наказывали меня, то за дело, а не просто так. Веришь ли, я тебя придушить хотела. Жалела, что ты вообще на свет появился.
        - Все так серьезно было?
        - А ты не помнишь?
        - Нет.
        - Вспоминаю день, когда ты меня особенно разозлил. Мы пошли на прогулку, и мама купила всем по мороженому. Идем, наслаждаемся. Только я мороженое лишь пригубила, несколько раз лизнула и все. А ты на свою порцию накинулся, как дикарь, большими кусками глотал. Тут у Мари коса развязалась, и мама попросила меня ей заплести новую. Ты вызвался подержать мое мороженое. Пока я за сестрой ухаживала, ты мою порцию почти полностью слопал. Я когда увидела, начала возмущаться, а ты с невозмутимым видом отвечал, что ничего не ел, все так и было. Врал и не краснел. А мама, представляешь, тебе, а не мне поверила тогда, и в наказание купила вам с Мари еще по мороженому. Меня же оставила ни с чем. Я тогда была вне себя от несправедливости, разуверилась, что на этом свете есть правда. Этого тоже не помнишь?
        - Нет, не помню.
        - Твое счастье. Знаешь, после этой травмы ты совершенно другим стал. Я вдруг поняла, что больше не хочу тебя ненавидеть. Я хочу, чтобы ты был моим братом. Да, у меня наконец-то появился младший братик, с которым можно поговорить по душам, которому хочется помогать и знать, что он тоже может оказать посильную помощь.
        - Как все хорошо получилось. Видимо, я здорово тогда ударился и вся дурь из меня вылетела.
        - Видимо, да.
        - Я, если честно, тоже рад, что мы наконец нашли с тобой общий язык. У меня теперь появилась настоящая старшая сестра, а враг, который в ней сидел, испарился. Мы все-таки одной крови, ты да я.
        И брат с сестрой крепко обнялись. Это были искренние объятия.
        - Ладно, пошли в дом, а то замерзнем сейчас, ведь не май месяц на дворе. Надо переодеться и высушиться, чтобы родители ничего не узнали. - Анна потянула брата за собой. - Как же тебе обувь просушить побыстрее? Может, в микроволновке?
        - Интересная идея. А ты раньше сушила?
        - Нет еще, - хитро улыбнулась Анна, - но сегодня мы этот пробел устраним.
        Дома она сразу начала командовать:
        - Давай сюда свои кроссовки - поставим их на тарелочку.
        - А может, все-таки лучше их в сушилку кинуть? - спросил Андрей, будучи не совсем уверен в успехе эксперимента.
        Анна была непреклонна. Правда, Андрею и самому было интересно, чем дело кончится, и он осторожно спросил:
        - Интересно, а сколько минут можно обувь в микроволновке греть?
        - До готовности…
        Поставили на час на полную мощность и ушли по своим делам.
        Андрей начал шарить по просторам Интернета в поисках шахматных дебютных систем. Нашел нужную ему испанскую партию. Вариантов было тьма-тьмущая. Через час занятий понял, что на изучение всех возможных продолжений надо было потратить слишком много времени, до конца отборочных туров он явно не успевал. Необходимо было поточнее узнать, какой именно вариант играет этот Ян.
        - Клаус!!! Бегом сюда! - услышал он зов Анны.
        Выбежав в коридор, почувствовал неприятный запах. Сестра уже открыла микроволновку. Но обувь пока не достала.
        - Они такие горячие, подай ухваты, пожалуйста, - попросила она.
        Клаус подал ей две толстенные рукавицы-ухваты. Анна осторожно вытащила блюдо с парой дымящейся обуви, ругаясь на Чарли, который крутился под ногами, подставляя корпус. Наконец блюдо водрузили на большой кухонный стол. От кроссовок шел зловонный запах, и выглядели они как-то неважно: кожа местами сморщилась и скукожилась, местами просела или вспучилась. При этом они до конца не высохли.
        - По-моему, они уже приготовились. - Анна зажала нос пальцами. - Пока не убирай, сейчас сфоткать надо на память. От них так забавно пар идет.
        Пока сестра делала фотосессию, Клаус открывал двери и окна настежь для проветривания. «У кого-то каша из топора, а у нас - из пары отличных кожаных кроссовок!»
        После он понес измученную обувь к себе в комнату. «Ладно, зато сестренке настроение поднял, оно того стоило». Андрей решил не терзать себя напрасными опасениями по поводу дальнейшей судьбы кроссовок. Что сделано, то сделано…
        Вечером мама посетовала на неприятный запах на кухне. Но так как прямых допросов с пристрастием не устраивала, то брат с сестрой промолчали.
        В среду после уроков значился второй игровой день. Соперником Клауса была Алиса, у которой в понедельник выиграла Эмма. Она в самом начале несколько раз грубо ошиблась, зевнула фигуру и сдалась, решив не доигрывать безнадежную партию. Зафиксировав у судьи соревнований результат, Андрей тут же переместился к столику Яна, чтобы посмотреть на его игру. Ян как раз был за белых. По расстановке фигур на доске Андрей понял, что это вариант испанской партии. Ян играл один из основных вариантов древнего дебюта, ведущего к закрытой позиционной игре. Андрей ненавидел такие позиции и не мог хорошо их играть. Ему бы что-нибудь открытое, с острыми продолжениями, с жертвами материала за инициативу, когда несколько фигур «висит» под боем. Он начал внимательно наблюдать, какие продолжения изберет Ян. Тот с невозмутимым спокойствием передвигал фигуры, усиливая их позиции и готовя прорыв на ферзевом фланге черных. Потихоньку-помаленьку из равной позиции у него каким-то чудесным образом образовался небольшой перевес. Противник Яна - Герберт, смуглокожий мальчуган в очках, играл вполне неплохо. Фигуры ставил
основательно, явных ошибок и зевков не допускал. Андрей, наблюдая за игрой и продумывая в уме ходы, как бы он пошел за белых, а потом за черных, почти всегда думал так, как и Герберт. То есть он, скорее всего, так бы и ходил, как его очкастый одноклассник. А вот ходы Яна он почти ни разу не угадал. В итоге Ян загнал Герберта в безвыходную ситуацию, в почти цугцванг, когда хороших ходов не осталось, а любой следующий ход только усугубляет плачевную ситуацию. И никакой надежды на контригру. Ян потратил из своих пятнадцати минут только пять, а у оппонента флаг уже висел. И вот при полном равенстве фигур и пешек на доске Герберт остановил часы и пожал руку Яну, поздравив его с победой. Андрей был впечатлен. Более того, он понял, что если будет играть эту же позицию за черных, то закончит тем же, что и Герберт. Было над чем подумать и поразмыслить. Легких побед, о которых он помышлял вначале, здесь не предвиделось. Большинство ребят играли на уверенный первый или второй разряд.
        - Что стоишь, как истукан? - вопрос Эммы привел его в себя.
        - Изучаю игру главного соперника. А ты как сыграла?
        Вместо ответа, Эмма с победным видом сделала стойку: правая рука вверх, левая вытянута вбок, левая нога театрально оставлена в сторону. Пальцы обеих рук изобразили буквы «V» - виктория.
        - Молодец! - похвалил Клаус. - В следующем туре мы друг против друга играть будем.
        - Знаю. Тебе поддаваться?
        - Не стоит. Зачем портить эту прекрасную игру договорными матчами. Играй в полную силу, и пусть победит сильнейший.
        В приподнятом настроении они поехали домой, делясь впечатлениями от первых двух туров.
        В пятницу был третий тур, и напротив Клауса сидела Эмма. «Жаль, что мне придется ее обыгрывать. Зря она вступила в этот турнир, только чтобы меня поддержать. Если ей это не очень интересно, потратила бы лучше время на танцы, скалолазание или вьетнамский язык», - рассуждал Андрей, расставляя фигурки.
        Началась игра. Эмма передвигала свои фигуры как-то неохотно, без энтузиазма, явно не интересуясь исходом партии. Было очевидно, что она сливает ему партию.
        - Ты что, поддаваться мне вздумала? Мы же договорились!
        - Нет, я нисколечко не поддаюсь. Просто думать неохота. Устала я за неделю.
        - Ну-ну. Куда ходишь? Разве не видно, что шах тебе!
        - Не вижу, объявлять надо.
        - Ты зачем ферзем-то закрываешься? Я же ладьей его съем! Что с тобой?
        - Ой, точно. А чем мне еще закрываться?
        В общем, так играть было совсем не интересно. Андрей больше ее не донимал и молча довел дело до победного конца, благо к этому практически не пришлось прилагать никаких усилий. После игры он сказал ей, что если она действительно хочет ему помочь, то должна как можно точнее запомнить порядок ходов в своей партии с Яном. С ним она как раз должна была играть черными фигурами. Эмма пообещала не просто запомнить ходы, но и записывать их по ходу партии.
        Субботнее утро началось необычно. Примерно в семь утра около входной двери начал скулить Чарли. Он звал хозяев и становился на задние лапы, упираясь передними в дверь. Но с другой стороны лишь раздавались скромные постукивания костяшками пальцев. Видимо, утренний гость не хотел будить все семейство. Андрей, нехотя, слез с кровати и пошел проверить, что там творится и почему Чарли так себя ведет. Поняв, что за дверью кто-то стоит, он подошел поближе и поинтересовался, кого в такую рань к ним занесло.
        - Клаус, открой, пожалуйста, это Генрих, - раздалось из-за двери.
        Андрей был удивлен и вместе с тем решил не верить незнакомцу на слово, мало ли что. Голос Генриха он слышал лишь однажды, и это было так давно, что сейчас не смог его идентифицировать. Поэтому Андрей тихонько подошел к двери, отстранив голдена, и посмотрел в глазок. Да, человек снаружи не обманывал, это действительно был Генрих. Андрей отворил щеколду, из-за которой Генрих, имея чип от кодового замка, не смог проникнуть в дом, и впустил его.
        - Здорово, малыш! - приветствовал Генрих тихим голосом. - Я не звонил, потому что не хотел всех будить в столь ранний час. Так и думал, что проснется кто-то один и откроет мне дверь. Если не возражаешь, я пройду в свою комнату, а ты, если еще не проснулся до конца, можешь пойти досмотреть последний утренний сон. Там бывают классные картинки!
        И старший брат семимильными шагами пошел наверх в комнату. В его внешнем облике ничего не изменилось: все тот же черный костюм и огромная угольная сумка размером с младшего брата.
        Андрею стало не до сна, он совершил утренний туалет и сел за шахматную теорию. Надо было найти противоядие против уверенной и сильной игры Яна в испанской партии. Вот ему на глаза попалась контратака Маршалла. Основная идея черных заключалась в жертве центральной пешки, взамен они получали хорошую контригру на королевском фланге. Вариант получил свое название после того, как в 1918 году в партии Капабланка - Маршалл была впервые применена эта жертва пешки и черные получили сильную атаку. Но гениальный кубинец сумел выстроить непробиваемую оборону, и атака черных захлебнулась. Сохранив материальный перевес, белые заставили капитулировать своего противника.
        «Надеюсь, что наш Ян не юный Капабланка и у него такой номер не пройдет. Да и времени на раздумье будет в обрез», - подумал Андрей.
        Было решено детально проработать этот вариант Маршалла, особенно самые острые тактические варианты. В условиях цейтнота Яну будет сложно выкрутиться, тем более его излюбленный стиль - позиционная игра. Андрей сосредоточился на запоминании основных вариантов контратаки и отвлекся только тогда, когда его позвали к столу.
        - Наконец-то вся наша семья опять в сборе! - радовалась мама. - Это так редко случается в последнее время.
        «А по мне, так у нас просто гость за столом», - подумал Андрей.
        - Почему явился как снег на голову, не предупредив никого заранее? - задала вопрос мама. - Мы бы подготовились, состряпали бы специально для тебя что-то особенное.
        - Все нормально, мам, и так все вкусно. А не предупредил, потому как спонтанно получилось. Я вчера еще не знал, что увольнительную получу на выходные.
        - Рассказывай, как твои дела? - Папа решил развести Генриха на разговор.
        - Да что там рассказывать. То же самое, что и раньше.
        - Мы и про «раньше» ничего не знаем, ты же не рассказывал, - не сдавался Йохан.
        - Учеба, занятия. В полной мере ощущаем на себе мусическое и гимнастическое воспитание. В общем, скукота, не стоящая внимания. Вы-то как? У вас повеселее должно быть.
        - У нас тоже учеба и занятия, не стоящие внимания, - мрачно ответила Анна.
        - Ну почему же?! - воспротивилась мама. - Клаус у нас плавать научился.
        - Клаус плавает? - несказанно удивился Генрих. - Вот это действительно новость. Я думал уже, что этого никогда не случится. Он же воды как огня боялся, даже со спасательным кругом и в нарукавниках опасался утонуть.
        - Повзрослел он у нас. Теперь с сестрами из-за мороженого не дерется, когда в Алейрон ходили, даже отказался от него.
        - Отказался от мороженого? - Генрих недоверчиво поглядел на брата. - Его, наверное, подменили вам в больнице.
        - А еще он в шахматы играет, - вставила свое веское словцо Машенька.
        - В шахматы? - Генрих округлил глаза.
        - Да, - подтвердил отец, - играет сейчас во внутри-классных отборочных турах за право быть членом школьной команды.
        - И как успехи? - Генрих обратился напрямую к Клаусу: - Как идешь, сколько побед?
        - Три из трех, - скромно ответил Клаус.
        - Такие дела тут у вас творятся, а я и не знал, - задумчиво молвил старший брат.
        После завтрака он зашел к Клаусу в комнату, осмотрел ее хозяйским взглядом.
        - Чем занимаешься?
        - Изучаю вариант Маршалла. Мой главный противник очень серьезный игрок, белыми испанку играет. Хочу ему сюрприз преподнести.
        - Правильно, противника надо удивлять. Погоди, я сейчас вернусь.
        Генрих через пару минут нарисовался с шахматной доской и часами.
        - Давай твоего Маршалла на практике испытаем. Смотри, какие у нас шахматы старинные есть. От деда еще достались. Помнишь деда?
        Клаус отрицательно покачал головой. Он впился глазами в шахматы. Это были искусно вырезанные деревянные фигурки, покрытые лаком. Очень тонкая ручная работа, прорисованы мельчайшие детали. При этом не было ни одной одинаковой фигуры. Белые были в стиле римских легионеров, черные - воинов македонской фаланги. Пешки представляли собой рядовых пеших воинов, причем все стояли в разных позах и с разным выражением лица. Кони изображены конными всадниками с длинными плащами, ладьи - башнями с острыми зубцами, с маленькими фигурками лучников в бойницах. Слоны - колесницы, ферзь - полководец, главнокомандующий армией на коне, стоящем на дыбах. Короли обеих армий изображались сидящими на высоком троне. Весь набор был настоящим произведением искусства, достойным стоять в каком-нибудь музее под стеклом. Доска тоже была не из простых. Единое деревянное полотно с шахматными клетками, украшенное по периметру резьбой, представлявшей из себя различные пентаграммы, знаки и неведомые древние символы. Такими шахматами да на такой доске было грех играть, ведь можно было что-то подпортить, поцарапать.
        Но Генрих по-простому, не заботясь о целостности потенциальных музейных экспонатов, начал расставлять белые фигуры.
        - Какой в вашем турнире контроль времени?
        - Пятнадцать минут на партию.
        Старший брат выставил необходимое время на часах и сделал первый ход. Они быстро добрались до варианта Маршалла. Генрих уверенно ставил фигуры, почти не задумываясь над очередным ходом. Создавалось впечатление, что это его любимый вариант. Вскоре атака Клауса захлебнулась. Фигуры были разменяны, за пожертвованную пешку не было никакой компенсации. Через пять минут он сдался.
        - Неплохо, очень неплохо для того, кто еще в начале лета даже не знал, как фигуры называются, не говоря уже обо всем другом. Как ты так быстро научился? - недоумевал Генрих.
        - Каждый день читал теорию, разбирал партии, - соврал Андрей.
        - Ну-ну.
        - Генрих, ты же у нас стал стражем. Верно?
        - Верно. А что, кто-то сомневается?
        - Речь не о том. Я хотел у тебя спросить про испытания. Стражи ведь проходят испытания в три этапа, по десять испытаний в каждом. Надо полагать, ты первый этап уже успешно прошел.
        - Да, действительно, первый этап уже пройден. А ты с какой целью интересуешься? Раньше тебя это не волновало. За весь прошлый год ни разу об этом меня не спрашивал.
        - Извини, что был таким безразличным к твоему делу. Но я расту, становлюсь сознательным. Сейчас мне это интересно, очень интересно. Расскажи, пожалуйста, что за испытания тебе пришлось преодолеть? Или это секретная информация?
        - Почему же секретная? Вовсе нет, когда испытание пройдено, это уже ни для кого не секрет. Тебе о каком из них рассказать?
        - Если можно, то обо всех. Начни по порядку с первого.
        Генрих слез со стула, улегся на кровать брата, закинул руки за голову, устремил глаза в потолок и неспешно начал рассказ.
        Глава 23
        Испытания стражей
        - Через год обучения, когда мне стукнуло шестнадцать, командир пригласил меня к начальнику школы. Это было на следующий день после дня рождения. С этого возраста начинаются испытания. Все стражи их ждут, боятся и верят, что пройдут испытания достойно. Поэтому прием у начальника был чистой формальностью. Мне дали подписать какую-то бумажку, много говорили о долге каждого стража, о сложной политической обстановке на земле Сократа и в мире в целом, о том, что надо быть бдительным, мужественным, добродетельным и еще много чего в этом же духе. С этого дня я держал ухо востро. Если тебе не объявляют о каком-то запланированном испытании для стражей с конкретной датой и временем, то оно может случиться спонтанно в любое время дня и ночи. Первое случилось довольно скоро. Я нашел мобильный телефон. Причем телефон новенький, тот, у которого шестнадцать ядер, двадцать две камеры, фонарик, встроенный утюг, микроволновка и парашют для паркура. В общем, полный фарш. Не телефон, а мечта. Я, конечно, сразу смекнул, что это мое первое задание. Взял телефон, отправился прямиком в ближайшее отделение полиции. Там
телефон передал в руки стражей, вот и все испытание.
        - Несложно, - констатировал Клаус.
        - Согласен. Второе задание оказалось чисто теоретическим. Оно было запланированным у всего нашего класса. Нас посадили в аудиторию и предложили охарактеризовать понятие добродетели, как мы его понимаем. Также надо было привести примеры из жизни, связанные с этим термином. Мы написали, кто о чем думает по этому поводу, и все. Потом наши мысли передали специалистам на анализ, и вскоре меня уведомили, что тест пройден успешно.
        - И что ты написал про добродетель?
        - То, что в книжках написано. Добродетель - это симбиоз двух слов «добро» и «делать». Это нравственное свойство характера, которое подвигает человека на совершение добрых поступков. Добродетельный человек делает именно добро, и никто не может усомниться в этом, так как это добро с объективной точки зрения, с точки зрения морали и нравственности. Древние выделяли четыре добродетели: мудрость, мужество, справедливость и умеренность. Позднее список добродетелей расширялся и множился. Я указал, что все эти качества в совокупности и образуют добродетель, что нельзя их выделять и вычленять по одному. В качестве жизненного примера привел следующую ситуацию. Гражданин земли Сократа едет на машине с семьей в аэропорт, у них через полчаса рейс в какую-то голубую даль, там они планируют провести отпуск. Вдруг по пути замечают незнакомца, которому очень плохо, ему требуется помощь. Добродетельный человек остановится, позабудет про самолет и про отпуск, так как жизнь и здоровье другого разумного существа превыше этих мелочей. Он посадит больного в автомобиль и отвезет к ближайшей больнице, проследит за тем,
чтобы незнакомца надлежащим образом устроили на лечение, оказали необходимую помощь. И он не будет сожалеть о потерянном времени и сорванном отпуске. Потому что если он помог другому, то это время не может быть потерянным. А в отпуск можно отправиться следующим рейсом, финансовые же расходы вообще не стоит принимать во внимание и не надо скорбеть о циферках на банковском счете.
        - Я понял, в этом задании проверяли знания стражей по философии.
        - Философия нынче в моде, братишка! Из нее мы черпаем мудрость, она делает всех нас лучше и добрее.
        Третьим испытанием была погоня за грабителем. Я патрулировал небольшую узенькую улочку с напарником. В какой-то момент напарник отлучился, и я увидел, что ехавший на медленной скорости мотоциклист, в черном кожаном костюме и шлеме с закрытым забралом, выдернул сумочку из рук прогуливавшейся фрау и дал по газам. Я бросился за ним в погоню и загнал в тупик. Ему пришлось бросить мотоцикл и забежать в подъезд ближайшего здания. Я его преследовал до самой крыши. Но наверху мне не удалось его скрутить. Грабитель оказался спортивным малым и неплохим единоборцем. Он наносил мне удары, после которых я падал. Но поднимался. Когда после очередного нокдауна я стоял на карачках, харкая кровью и пытаясь подняться на ноги, которые дрожали и не слушались, человек в черном снял шлем, представился стражем, поздравил меня с успешным прохождением испытания и удалился. Я потом недели две еще раны зализывал.
        - Сурово как, - с содроганием вымолвил Клаус, представив себе сцену избиения Генриха.
        - Нормально. После третьего испытания оказался большой перерыв. Я все время был на нервах, ждал подвоха, но ничего не происходило. Четвертое испытание было запланированным и случилось уже после достижения мной семнадцати лет. Задача состояла в том, чтобы за отведенное время совершить затяжной прыжок с парашютом, а потом в полной экипировке, весом около восемнадцати килограммов, пробежать несколько километров в горку по пересеченной местности. Я справился с заданием, уложился в отведенное время.
        - Из вашей группы все успели?
        - Нет, не все. Те, кто намного раньше дернул за кольцо, потеряли время и не успели его потом наверстать.
        Пятый этап тоже был запланированным. Стрельба в тире по мишеням из трех видов оружия: пистолет, винтовка, автомат. Сначала надо было продемонстрировать инструктору сборку-разборку оружия на время. Затем уже непосредственно стрельба. С этим заданием, насколько я помню, ни у кого проблем не возникало…
        - Генрих, ты, оказывается, здесь сидишь! - воскликнула вошедшая Анна. - Пойдем, заплыв наперегонки устроим, пока возможность есть. Скоро совсем похолодает, и в бассейне не поплаваешь.
        - Пойдем, - согласился старший брат, - и Клауса возьмем. Погляжу, как он плавает. Ты с нами?
        - Да, конечно, - поспешил заверить Андрей и начал переодеваться. И вправду, скоро бассейн будет слишком холодным, надо было использовать последние деньки.
        Они выстроились в шеренгу на краю бассейна.
        - Анна, не возражаешь предоставить нашему младшенькому небольшую фору в полдорожки? - предложил Генрих.
        - Пусть плывет, - поддержала сестра.
        Андрей бултыхнулся и заработал руками и ногами. Генрих внимательно за ним наблюдал. Потом спросил у Анны:
        - Еще скажи, что он спортивный разворот делать умеет.
        - Умеет.
        - А-бал-деть… Ладно, поехали, а то не догоним, смотрю, он больно прыткий.
        Брат и сестра синхронно прыгнули и поплыли, рассекая водную гладь, как две хищные касатки в погоне за маленьким тюленем-Клаусом. Как ни старался тюлень, как истошно ни молотил по воде руками и ногами, но не смог сохранить разрыв. Касатки неумолимо приближались, образуя волну. Вот уже тюленю до финального бортика рукой подать, но длинная рука Генриха коснулась его первой, следом была Анна…
        - Молодец какой, мы тебя еле догнали! - похвалил Генрих. - Делаешь большие успехи, травма головы тебе явно на пользу пошла…
        Вечером, когда Клаус, как обычно, вышел в плавках и в очках на тренировку во внутренний дворик, к нему присоединился Генрих в качестве наблюдателя.
        - И как часто ты тренируешься?
        - Два раза в день.
        - Вода уже прохладная - заболеть не боишься?
        - Пока терпимо. Да и остывает она постепенно, а я же каждый день плаваю, поэтому тело постепенно привыкает к холоду.
        - Как там твоя игра на компьютере поживает, забыл ее название? На каком уровне?
        - Я сейчас не играю. Времени нет: школа, шахматы, плавание…
        - А название игры хоть скажи?
        - Я сам не помню уже.
        - Ясно. Поражаюсь тебе. Ты совсем другим стал: рассудительным, деятельным, целеустремленным. Раньше, кроме компьютера, у тебя других забот не было. А сейчас даже название любимой игры назвать не можешь, зато отлично помнишь вариант атаки Маршалла.
        Андрею показалось, что его в чем-то обвиняют. Это ведь хорошо, что он изменился к лучшему.
        - Я не помню ничего, что было до травмы. После этого будто новая жизнь началась.
        - Это точно, новая жизнь. Но на подкорке памяти должно же было что-то остаться? На подсознательном уровне какие-то образы, воспоминания?
        - Возможно, я со временем что-то вспомню.
        - Ладно, давай ныряй, а то задубеешь тут голым стоять.
        И все время, пока Клаус плавал, Генрих не отходил от бассейна. Иногда давал советы по технике. Несколько раз звал домой погреться, но Клаус был непреклонен и заявил, что в любом случае должен сначала закончить тренировку, а закончится она только тогда, когда пройдет отведенный на нее час.
        На следующий день Андрей сам после завтрака постучался в дверь Генриха. Брат его впустил, усадил на стул, а сам начал расхаживать по комнате, продолжая историю о прохождении испытаний.
        - Шестое испытание было пройдено само собой, в ходе выполнения рутинных обязанностей. Мы с напарником патрулировали улицу в ночную смену. Увидели компанию молодых людей. Они были нашего возраста или чуть постарше и немного навеселе. Емкостей с алкоголем я не заметил, но было очевидно, что они его употребляли. Зеленый змий развязал им язык, сделал храбрыми и заносчивыми.
        - Извини, я тебя перебью. А стражи сами могут позволить себе выпить немного горячительного? Например, в день рождения или на праздник.
        - Нет, нам запрещено употреблять алкоголь и наркотические вещества в любом виде и количестве.
        Так вот, завидев нас, они решили побравировать перед девчонками из их компании. Сначала нас окликнули, подозвали к себе, а потом начали задавать дурацкие и оскорбительные вопросы. Мы с напарником спокойно объяснили, что если они будут нарушать общественный порядок, то мы их препроводим в ближайший участок. Компания еще немного пошумела и скрылась из вида. Где-то через час опять повстречали знакомого красавчика. Он был еще более пьян, лыка не вязал. Еле стоял, шатаясь, на маленьком мостике с перилами, соединяющем через овражек проезжую часть с парковой зоной. Завидев нас, показал нам средний палец и сильно икнул. От этого, возможно, образовалась невидимая волна, сбившая его с ног и опрокинувшая через перила в темноту. Мы кинулись проверять, жив ли он. Напарник подсвечивал фонариком, стоя на мостике, а я спустился в заросший овраг. На самом дне лежал наш герой-повеса и тихонько поскуливал. У него оказался перелом ноги. Напарник вызвал скорую помощь, а я тем временем подыскал пару прямых и достаточно крепких веток для каркаса, с помощью которого собирался зафиксировать сломанную ногу. Это был
необходимо, так как красавчик был в невменяемом состоянии и мои наставления о необходимости лежать тихо и не двигаться не воспринимал. Напротив, все пытался подняться и пойти набить кому-то морду. Приладив ветки к сломанной ноге, я их зафиксировал с помощью ремня и снятой с себя рубашки. После этого сидел рядом и успокаивал его. А он плакал, плакал как самый обыкновенный сопливый пацан. Дождавшись приезда дежурной бригады медиков, помог бережно переместить его на носилки и перенести в машину. Мы с напарником сопроводили его до больницы. Ну надо же было дождаться, когда вернут мою рубашку?!
        Кстати, так случилось, что этот красавчик через полгода нашел меня. Он оказался совсем не плохим парнем, зовут его Максимилиан, успешно проходит обучение на факультете лазерной физики в государственном университете, причем поступил туда при конкурсе тридцать человек на место. В общем, далеко не дурачок, просто в тот день от него ушла девушка, и он, пустившись во все тяжкие, накирялся по самые помидоры. Максимилиан подкараулил меня у входа в казарму и попросил прощения за свое поведение в тот вечер, а также благодарил, что я не пошел на поводу оскорбленных чувств и не бросил его в тяжелой ситуации.
        - И что ты ему ответил?
        - Я сказал ему: «Я же страж, братишка! Поэтому, сколько бы зла ты мне ни причинил до этого, всегда можешь рассчитывать на мою помощь и поддержку. И я, если понадобится, голову сложу за твое благополучие. Помни об этом».
        - Ух ты! Так и есть на самом деле или это был сарказм?
        - Конечно, так и есть на самом деле, какой еще сарказм? Нас учат добродетели, и там нет места обидам, мести и злости. На обиженных воду возят, мы выше этого.
        После таких речей, вполне искренних, как ему показалось, Андрей невольно проникся уважением к стражам, к этому странному и по-своему уникальному сословию земли Сократа.
        - Седьмое испытание было спонтанным. Дело было так. Я утром явился в казарму с ночного дежурства. Глаза слипались, тело ныло, ноги были ватными. Я прошел к койке и уже предвкушал, как погружусь в сладкий сон, но услышал сзади: «Генрих, можешь мне помочь?» Я обернулся. Сзади стоял мой друг Себастьян, в форме, но почему-то без обуви. Он объяснил, что ему сейчас заступать на дежурство, но он вчера ноги в кровь изодрал на одном мероприятии. Надо полагать, тоже какое-то испытание проходил. Ему ступить больно, даже ногу в ботинок просунуть невыносимо, но командира это не волнует - страж терпеть должен, на такие мелочи никто внимания не обращает. Я согласился заступить на дежурство вместо него. По-быстрому разделся, принял ледяной душ - вроде помогло маленько, взбодрился, сон отпустил. Надел форму и вперед. Днем расходился, усталость чувствовалась, но заснуть в стоячем положении не пришлось. Еле дотерпел до вечера, доковылял до кровати. Решил, что теперь никакая сила меня остановить не сможет, усну на подлете к подушке. Тут в казарму как вихрь залетела Гретэль.
        - Гретэль? Девушка? - перебил его Клаус. - Она тоже страж?
        - Да, она тоже страж. Прекрасная Гретэль… - Генрих на секунду замолчал, погрузившись в воспоминания. - Она была, как бы это сказать, моей девушкой, и у нас были близкие отношения.
        - Но стражам же запрещено…
        - Вступать в брак и воспитывать детей, - закончил за него Генрих, - иметь отношения не запрещено. Вернее, не запрещено иметь такие отношения, которые не мешают службе. Мы же тоже люди, тоже имеем право любить и быть любимыми. В общем, эта Гретэль незадолго до того рассталась со мной и стала встречаться с другим стражем - Стефаном. Этот Стефан мне раньше другом не был, да и врагом тоже не был.
        - И не друг, и не враг, а так, - подсказал Клаус.
        - Точно - «а так». Но после того, как стал встречаться с прелестной Гретэль, стал моим непримиримым соперником. Так вот, забежала Гретэль и милостиво попросила меня заступить вместо нее на ночное дежурство, так как она собирается на день рождения. Начал расспрашивать и выяснил, что у Стефана день рождения, он получил увольнительную и ждет ее. Она уже давно этот визит планировала, но вчера ее неожиданно поставили на ночное дежурство. «Выручай!» - говорит. Я ей: «Ты что, хочешь, чтобы я тут третью смену подряд батрачил ради того, чтобы ты пошла в объятия к Стефану?» А она мне просто: «Да, ты же мой друг». Представляешь, что удумала? Что себе вообразила? Чтобы я, ее бывший, обеспечил ей ночь блаженства с ее нынешним. Каково, а?
        - Чем дело-то кончилось? - нетерпеливо прервал его стенания Клаус.
        - Чем, чем - принял душ и пошел на дежурство. Чем это еще могло кончиться? В полночь зашел в санчасть, попросил у дежурного фельдшера дать мне что-нибудь бодрящее. Мне вкололи какую-то гадость, чтобы до утра протянул. И я протянул. Вроде. Точно не помню, где заснул. Но проснулся на своей койке. Вот, собственно, и все.
        - Ты еще надеялся вернуть ее?
        - Кого?
        - Гретэль.
        - Нет.
        - Тогда зачем согласился, в чем смысл?
        - В добродетели, Клаус, в добродетели. Вот теперь я узнаю братца-эгоиста, который о других никогда не думал, а лишь тянул одеяло на себя. Запомни, брат, делать добрые дела и помогать другим людям гораздо приятнее, чем делать все для себя, любимого. Твори добро, и тебе воздастся. А в этой ли жизни, или в другой - уже не важно.
        - Ты веришь в загробную жизнь?
        - Нет.
        - В переселение душ?
        - Нет.
        - Тогда о какой другой жизни речь?
        - Это я, фигурально выражаясь, сказал. Суть - делать добро. Я буду делать, ты будешь делать, он будет делать… Чем больше людей будут следовать добродетели, тем лучше станет наша страна, наш мир. Возможно, ты сам не доживешь до этого счастливого момента. Но доживут твои дети, или внуки, или правнуки. А ты будешь одним из тех, кто внес свою песчинку, свой маленький камушек в строительство идеального мироустройства.
        Они некоторое время помолчали, каждый думая о своем.
        - На чем мы остановились? На восьмом испытании, - как ни в чем не бывало возобновил рассказ Клаус. - Назовем его полосой препятствий. За отведенное время надо было добраться до финальной отметки. Сначала - верхом на лошади пройти первую контрольную точку. Причем лошадь сперва нужно оседлать: подготовить седло, уложить вальтрап, настроить подпруги… Расстояние необходимо было преодолеть не очень большое, с полкилометра, перепрыгнув по пути два препятствия: бревно и неглубокий овражек. После этого, стреножив коня, предстояло переплыть через искусственный водоем. Сущие пустяки, если не считать того, что плыть надо в амуниции. После водной преграды вырисовывалась огненная: надо было пройти сквозь горящее здание. Затем - в висе на руках - надо было пройти по горизонтальной лестнице длиной пятьдесят метров.
        «Это я помню, Клаусу не быть стражем», - невесело ухмыльнулся Андрей.
        На последнем рубеже, который начинался сразу после того, как испытуемый спрыгивал с лестницы, надо было пробиться сквозь живой щит - преграду из трех других стражей. Для этого щита приглашали стражей на год младше. Но это не значило, что задача упрощалась, так как сказывалась усталость. Задача состояла в том, чтобы пройти десять метров от лестницы до финишной отметки. У живого щита была прямо противоположная задача - не дать стражу до нее добраться. Допускались удары руками и ногами, толчки, болевые приемы, захваты, броски.
        Я неплохо справился с этим испытанием, отделался, так сказать, «малой кровью».
        При испытании девятого уровня полиция арестовала одного бизнесмена-гения за финансовые махинации и заключила под стражу в особняк - на время следствия. Нашему отряду было поручено его охранять. Меня назначили старшим группы. Ничего особенно сложного делать не надо было: просто ходили по территории особняка, проверяли периметр.
        Ночью к особняку подъехало три полицейских машины с экспертами и следователями. Я заметил даже кинолога с овчаркой. Во главе подъехавших был полковник, который начал распоряжаться на охраняемом объекте, как в собственной вотчине. Но я не стушевался, а попросил его представиться и идентифицироваться через специальную систему, которой пользуются стражи. Полковник, видя, что я лишь молодой курсант академии стражей, начал меня учить уму-разуму и стыдить, укоряя за то, что я пристаю к нему с такими нелепыми требованиями. Но я был непреклонен. Тот сообразил, что я начал подозревать в нем оборотня, и дал команду подчиненным. Они быстро оглушили всю мою группу и попытались скрыться. Но в итоге их быстро поймали.
        Это был мой первый опыт встречи с настоящими преступниками. До этого все были игрушки, хиханьки да хаханьки.
        - Зачем этот полковник-оборотень так открыто к вам приехал? Там же, наверное, везде камеры, да и вы их лица запомнили, - поинтересовался Клаус.
        - Они грим наложили. Я потом видел полковника в его подлинном обличье - сроду бы не узнал! Это были подельники арестованного бизнесмена. А пришли они, чтобы кое-какие улики вынести, до которых следствие еще не успело добраться.
        Десятое, и последнее, испытание, которое мной пройдено к настоящему моменту, состоялось за пару дней до моего совершеннолетия. Руководство специально так делает, чтобы ты не расслаблялся и до последнего дня был начеку. А после совершеннолетия сразу же наступает второй этап испытаний, так что курсант без перерыва постоянно в этом напряжении, в ожидании какой-нибудь закавыки.
        Мне поручили отвезти спецпакет в академию стражей, располагавшуюся во Франкфурте-на-Одере. Ехать пришлось на перекладных машинах, принадлежавших министерству обороны. Одной из моих попуток был бронированный автомобиль управления исполнения наказания, на котором перевозили преступника. Этот тип запомнился мне смешной улыбкой. Верхний ряд его зубов имел широкую щербину по центру. А два передних зуба были очень широкими, выделяясь этим на фоне остальных. Глядя на него, сразу возникали ассоциации с зайчиком или другим грызуном. Хотелось угостить его морквой и сказать: «На, дружок, пожуй корешок». Через несколько часов после прощания со стражами из броневика мне довелось зайти в закусочную. Было решено составить компанию незнакомцу, занимающему угловой столик. Но когда тот поднял голову, оторвавшись от тарелки со стейком, улыбнулся и обнажил два передних заячьих зуба с широкой щербиной, я стушевался. Несколько часов назад этот тип ехал в броневике с браслетами на руках, а теперь сидит и как ни в чем не бывало жрет кулинарные изыски. Было очевидно, что зубастик умудрился сбежать от парней из броневика.
Решение пришло мгновенно. Я связал ему руки, благо он не сильно сопротивлялся, и вызвал подмогу по внутренней связи. Потом передал сбежавшего заключенного прибывшим стражам.
        Генрих замолчал и остановился у раскрытого окна, глядя вдаль на кучевые облака, плывущие по голубому небу. Повествование было окончено.
        - Тебе стукнуло восемнадцать. Начался новый этап испытаний, правильно я понимаю?
        - Правильно.
        - И что, первого испытания так и не было?
        - Первое испытание, как бы тебе объяснить… - Генрих немного смутился. - Нет, считай, что еще не было.
        Андрей не стал больше ему докучать. Наверное, испытание и было, но он его не смог пройти, поэтому не хотел об этом говорить. Он ушел, оставив брата наедине с самим собой.
        Вечером Генрих уехал обратно в академию.
        Глава 24
        Картина Репина
        В понедельник после занятий Клаус должен был сражаться в четвертом туре с Томом, который играл намного хуже Курта. Поэтому Андрей был уверен в исходе матча. Тем более что он играл белыми. Быстро разыграли дебют, в котором белые получили хорошую инициативу. Черные запоздали с рокировкой, их король застрял в центре, став мишенью для различных атак, комбинаций и тактических выпадов. В результате в миттельшпиле Том зевнул фигуру, пропустив связку с королем. Андрей, почуяв вкус легкой победы, расслабился и увлекся атакой, посчитав, что его противник ни на что не способен.
        Том играл плохо, иногда ходил совсем не подумав, а иногда, напротив, думал долго, но ход делал не из лучших. Тут возникла ситуация, когда Том мог объявить ферзем шах вражескому королю и следующим ходом поставить мат. Это можно было легко пресечь, но Андрей решил рискнуть. В самом деле, Том почти не смотрел на расположение белого короля, ему сейчас было не до того. Он с трудом отбивался от наскоков белого ферзя, который каждым ходом что-нибудь съедал, отчего черная армия таяла на глазах. Поэтому, оставив короля под угрозой форсированного двухходового мата, Клаус продолжал увеличивать материальное преимущество. Как он и ожидал, Том матовую комбинацию не видел и, обхватив голову руками, продолжал мучить безнадежную позицию. Так продолжалось несколько ходов. Наконец, когда белый ферзь съел очередную черную фигуру, напав на мат в один ход, Том не смог найти ни одного хорошего хода для защиты. Их уже и не было. Но, как известно, загнанная в угол крыса начинает огрызаться и нападать сама. Так же и Том, поняв, что партия проиграна, решил напоследок перед смертью сделать «шах почета» оппоненту. И он этот
шах нашел. Андрея как холодным душем обдало. «Неужели допрыгался?» - подумал он, смутно надеясь еще на то, что Том не увидит финальный ход, и сделал единственно допустимый ход королем. А Том и не видел. Он просто еще раз посмотрел на позицию своего короля, грустно вздохнул, и сделал еще один шах ферзем.
        - Шах, - еле слышно объявил он.
        Андрей сидел окаменевший. «Картина Репина: „Приплыли!“ - думал он. - Вот обидно, а этот балбес даже не видит, что мат на доске».
        - Руби, чего ждешь? - недовольно спросил Том. Потом поймал мрачный взгляд противника, внимательно осмотрел доску, и его харя озарилась улыбкой. - Ты же не можешь срубить ферзя, мой слон его прикрывает! - Он оглянулся на окруживших столик ребят и обрадовано завопил: - Победа, победа! Я выиграл! В такой сложной позиции выкрутился и нашел матовую комбинацию!
        Курт и Ян уже закончили партии и были свидетелями эпичной концовки. Ян ухмыльнулся и бросил многозначительный взгляд на Курта, как бы спрашивая: «И этому валенку ты умудрился проиграть?»
        Соперники пожали друг другу руки.
        - Спасибо за хорошую игру. - Том был просто верх галантности.
        «Да, партия просто образчик нелепости, - сокрушался Андрей, - жадность фраера сгубила».
        После такого обидного поражения от игрока заведомо слабее руки опускались, хотелось бросить этот турнир и дальше уже не позориться. На счастье, рядом оказалась Эмма со словами поддержки.
        - Ничего, всякое бывает. Знаешь, и чемпионы зевают. Тем более такой укороченный контроль времени. Увлекся атакой и не заметил.
        - В том-то и дело, что заметил.
        - А-а-а… Тогда я не понимаю.
        - Думал, противник настолько глуп, что не заметит.
        - Ясно. Недооценивать противника тоже опасно. Но у тебя еще не все потеряно в этом турнире. Если все остальные партии выиграешь, то будешь первым.
        - А если Ян проиграет только мне? У нас же одинаковое количество очков будет.
        - При равенстве побед будут смотреть по личной встрече. Если ты выиграешь, то лавры победителя будут твои.
        «Вот оно как! Ну что ж, тогда эта партия ничего не значит. Не вешать нос, тряпка!» - подбодрил он сам себя.
        В приподнятом настроении духа проводил Эмму до дома, оживленно разговаривая и не выказывая никаких признаков плохого настроения. Было решено не допускать больше подобных оплошностей, каждого противника уважать и впредь рассчитывать на то, что соперник будет делать сильнейшие ходы.
        В среду он играл против Герберта. Это его Ян задавил позиционной игрой в испанке. Эмма предупредила, что Герберт один из сильнейших в классе, поэтому тут было не до шуток. Андрей играл черными. Герберт начал партию с хода <34, черные ответили староиндийской защитой. Игра была примерно равной, черные готовили прорыв на королевском фланге, белые отвечали контригрой на ферзевом. Но белые размышляли над ходами чуть дольше, поэтому к эндшпилю у черных было значительное преимущество по времени. Герберт стал все чаще коситься на стрелку часов. Заметно было, что он переживает. В итоге нервишки стали сдавать, и он стал допускать ошибки, в итоге приведшие к потере фигуры. Это его окончательно выбило из колеи, и после нескольких ходов он сдался, не желая продолжать партию.
        Что ж, репутация Клауса как достойного противника была восстановлена. В пятницу его оппонент вообще не явился на игру, и Клаус записал в копилку еще одно очко технической победой. Тем временем Ян уверенно расправлялся с противниками, и всем было очевидно, что победитель определится в последний день соревнований.
        К удивлению домашних, в субботу утром опять приехал Генрих. Сказал, что ему дали увольнительную за усердную службу. Больше всего были озадачены родители. Их первенец после поступления в академию стражей появлялся дома один раз в два-три месяца, не чаще.
        В этот раз Генрих был особо общительным и разговорчивым, интересовался, как дела на работе у папы и мамы, как успехи у Анны, куда она планирует поступать. Расспрашивал даже малютку Мари. Та, естественно, во всей красе расписала ему проблемы и переживания, которые ни во что не шли со взрослыми проблемами по своей важности и серьезности. Генрих еле от нее отвязался. Больше всего времени он провел с братом. Они сыграли кучу шахматных партий, оттачивая до автоматизма контратаку Маршалла. Один раз малому даже удалось выиграть, чему он был безмерно рад. Андрей решил, что по силе игры Генрих не ниже кандидата в мастера спорта…
        Днем они плавали наперегонки с Анной, Генрих присутствовал на вечерних тренировках Клауса. Правда, мама сказала, что на эти выходные купание в бассейне состоялось в последний раз, поскольку потом вода будет слишком холодной. Клаус сказал: «Посмотрим», - втайне надеясь, что еще удастся поплавать и на следующей неделе.
        Еще старший брат пытался помочь Клаусу вспомнить прошлое. Он живописно описывал картины из детства, смешные песенки, которые они придумывали вместе, чтобы подразнить Анну.
        - Помнишь эту? - спрашивал Генрих и напевал:
        Анна, Анна, ты куда?
        Где твоя худа коса,
        Пол мести будешь когда? -
        Как отростишь волоса!
        Мы тогда, когда она пригрелась на солнышке и заснула, отчикали у нее косу и бегали потом с ней, как с метелкой. Когда Анна поняла, что за метелку мы таскаем, визг поднялся до небес. Хорошо, что мама с папой не практикуют телесные наказания, а то бы наши попы горели алым цветом. Помнишь?
        Клаус, улыбаясь, отрицательно мотал головой. Как же весело они, оказывается, проводили время.
        - А помнишь, как к нам дед, пока был жив, в гости ходил? Придет, бывало, усядется в кресло и просит внуков рассказать ему стишок. А памяти-то уже не было совсем. Мы по одному стихотворению выучили и рассказывали ему одно и то же. А он нас хвалит, какие мы молодцы, какие красивые стишки знаем, он таких вовек не слыхивал. Помнишь?
        - К сожалению, нет.
        - Ну, хотя бы помнишь, как я тебе тумаков отвешивал? Родители, когда на работу уходили, давали нам задание убраться в доме. Ты вечно притворялся то больным, то еще каким-то немощным. В общем, симулировал. Я, естественно, такого тебе позволить не мог и прибегал к физическому насилию, либо делегировал эти полномочия Анне. Помнишь?
        - То есть вы лупили младшего беззащитного братика?
        - Этот беззащитный братик нас так доставал капризами, что мы воздавали ему должное. И ябеда ты был ужасный, и жадина - еще та. Жаль, что ничего не помнишь…
        В воскресенье вечером Генрих уехал, а семья Вальтеров еще долго его обсуждала, какой он добрый и внимательный, как он стал интересоваться делами членов семьи.
        - Видать, соскучился по родному дому, три года все-таки прошло, как он с нами не живет, - сделала вывод мама.
        У Клауса помыслы были связаны с матчем против Яна, только это его и занимало. В понедельник он блестяще разгромил Генриетту, игрока средней руки. В среду справился с Родом, заставив его капитулировать на выходе из дебюта.
        Наступила пятница. Все участники внутриклассного турнира собрались в кабинете математики, и перед туром староста класса объявила, у кого сколько очков. Выходило, как и предполагалось, что шансы на первое место остались только у двоих: у Яна, шедшего без поражений, и у Клауса, проигравшего Тому. Остальные уже могли играть в свое удовольствие, не заботясь о результате. Поэтому они решили не мучить друг друга, а понаблюдать за игрой лидеров. Даже Бен, не принимавший участие в турнире, не пошел домой, а остался посмотреть, чем закончится турнир.
        Противники сели за стол, расставили фигуры, пожали друг другу руки, и Клаус нажал на кнопку часов. Партия началась. Ян уверенно играл любимую испанку. Противники сделали ходы до того места, где начиналась контратака Маршалла. Клаус восьмым ходом двинул пешку на поле d5, предлагая принять жертву. Ян сделал паузу и внимательно посмотрел на оппонента, оценивая, готовили ли ему заранее капкан на протоптанной дорожке. Но, с другой стороны, особо деваться было некуда, взятие пешки было сильнейшим продолжением, и Ян принял жертву. Следующие несколько ходов были для сторон почти форсированными. Андрей делал заранее продуманные ходы, все шло по плану. В итоге у него получалась очень приятная позиция. Все фигуры работали, его король был в надежном укрытии, а белый владыка - под прицелом черной армии, и любая ошибка может стоить партии. Ян крепко задумался. Ему, как и планировал Андрей, приходилось искать сильные ходы в непростой позиции с ограниченным лимитом времени. Ход партии уже давно вышел за рамки известных теоретических продолжений. Оба соперника импровизировали. Чтобы увеличить преимущество по
времени, Андрей решил как можно быстрее делать ходы, чтобы Ян не имел возможности думать во время хода противника. Но он переусердствовал, выиграв пару лишних минут ценой утраты инициативы. Ян потихоньку выправлял ситуацию, и через несколько ходов стало ясно, что атака черных отбита, а пешки у них не хватает. Теперь единственная надежда оставалась на то, что Ян уронит флаг. Белые стали упрощать игру, разменивая все фигуры подряд, после чего наметили план проведения лишней пешки в ферзи. Позиция Яна стала явно выигрышной, но вот время… Времени было в обрез. Андрей решил играть до мата. Флаг оппонента, как назло, завис и все не хотел падать. Ян делал ходы не думая, тратя на это доли секунды. Ставил фигуры как попало, но чтобы попало. Вот он провел пешку в ферзи и приступил к заключительному этапу, загоняя короля черных в угол. После очередного хода Ян объявил мат, расслабился и не нажал кнопку часов. Клаус, видя, что может еще сделать последний ход, закрывшись слоном, сделал серьезное лицо, показывая всем видом, что изучает сложившуюся позицию. В этот момент флаг белых упал.
        - Судья, прошу зафиксировать падение флага, у противника закончилось время, - обратился Клаус к старосте.
        - Да, действительно, упал, - подтвердила Ханна.
        - Это не имеет никакого значения, - запротестовал Ян, - мат на доске. Судья, зафиксируй мою победу.
        - Ты ошибаешься, мата нет. Посмотри внимательно, - урезонил его Клаус.
        Ян и сам уже заметил слона, которого он в спешке не увидел. Если бы он не объявил мат, а нажал на часы, ему бы хватило времени на последний ход. Вот уж не повезло так не повезло. Он переглянулся с друзьями, которые сочувственно развели руками.
        - Да, в этот раз ты выиграл, но тебе повезло. Просто повезло! - зло сказал Ян, больше злясь на самого себя, чем на Клауса.
        - Сильным везет, - вступился за друга Бен.
        - Очень сильным везет очень сильно! - добавила Эмма, добив тем самым и без того расстроенного Яна.
        - Итак, победителем турнира и лучшим шахматистом класса в этом году объявляется Клаус Вальтер! - Ханна огласила итоги соревнований.
        Клаус выдохнул. Как груз с плеч сняли. Добился, достиг нужного результата. Одолел того, кто был объективно сильнее. Обошлось, конечно, не без доли везения. Но он эту победу заслужил. Не зря он весь сентябрь просидел за шахматной теорией, не зря выбрал именно этот вариант и заставил Яна играть по своим правилам. В итоге это и решило игру. Ян потратил все отведенное на партию время, чтобы выкарабкаться из сложной незнакомой позиции.
        Клаус принимал похвалы одноклассников, а у самого зрели наполеоновские планы, как бы теперь обойти других школьников, прошедших внутриклассные состязания, и попасть в школьную команду.
        Дома он невзначай обмолвился, что успешно прошел отбор. Мама его расцеловала и сказала супругу, что надо подарить умненькому сыночку какой-нибудь подарок по такому случаю. Йохан пообещал, что подумает над этим.
        Глава 25
        Развязка
        В субботу утром семья Вальтер опять была сильно удивлена появлением Генриха. Мама не на шутку забеспокоилась.
        - Генрих, у тебя что, проблемы в академии стражей? Тебя отчисляют, что ли? - испуганно спросила она.
        - Да ты что, мам, брось. Типун тебе на язык, никого не отчисляют. Вы что, мне не рады? Сами же всегда укоряли, что я у вас редко появляюсь. Выходит так: редко появляюсь - плохо, часто - тоже плохо?
        - Нет, что ты. Мы тебе всегда рады, - замахала руками мать. - Просто ты нарушаешь тобой же установленный порядок. Сам же завел за правило появляться раз в два-три месяца, вот мы и привыкли.
        - Порядки меняются, - отшутился Генрих, - какие у вас планы на выходные?
        - Вообще мы с папой хотели съездить к моему портному на примерку. Он шьет мне платье на Рождество, я хотела посоветоваться по поводу некоторых деталей гардероба.
        - Отлично, езжайте, я останусь за старшего, пообщаюсь с братом и сестрами.
        Тут запротестовала Машенька, сказав, что мама обещала взять ее с собой и купить самое большое мороженое на палочке, которое только можно найти. После непродолжительных дебатов мама сдалась, взяв с дочурки обещание не мешать им на примерке.
        Спровадив родителей, Генрих отправил и Анну к подружке, пообещав ей, что она его еще увидит, поскольку он никуда не собирается раньше вечера следующего дня.
        Клаус обрадовался, что все внимание Генриха будет целиком уделено ему одному. Скорее всего, они будут играть в шахматы, а может, даже поплавают, хотя мама и запретила. Генрих вошел к комнату Клауса и осведомился, как успехи в шахматах. Услышав от брата о его полной победе в турнире, похвалил, прицокивая языком. Также старшему брату были интересны его последние достижения в плавании, математике, физике, философии. Клаус отрапортовал, что по плаванию он теперь почти наравне с одноклассниками, скоро будут организованы соревнования среди седьмых классов, и он хочет в них поучаствовать, естественно, с намерением победить. Сказал, что по всем предметам у него единицы и двойки, кроме философии, но ее он надеется подтянуть к началу следующего среза знаний. Генрих уточнил, вспомнил ли брат что-то из прошлого, из того, что было до травмы. Получив отрицательный ответ, сказал, что хочет что-то показать Клаусу. Вышел из комнаты и вернулся с небольшим свертком. Бережно развернул на глазах сгорающего от любопытства Клауса. Это был пистолет, новенький, блестящий.
        - Гляди, что у меня есть, - похвастался Генрих, - выдали недавно. Это теперь мой личный табельный пистолет. Вообще их не разрешают забирать с собой, когда уходишь в увольнительную, но мне удалось пронести.
        - Ух ты, классно! Теперь ты настоящий страж, - похвалил Клаус.
        - Да, действительно, настоящий. А тебе от этого не страшно, Клаус? Или как там тебя… - Последнюю фразу Генрих произнес ледяным тоном.
        У Андрея сердце ушло в пятки, во рту сразу пересохло, и язык прилип к небу.
        - Что молчишь? Рассказывай, кто ты такой, откуда к нам пожаловал, - продолжал нагнетать обстановку старший брат.
        Андрей наконец совладал с собой и решил идти в отказную при любом раскладе.
        - Генрих, ты что такое говоришь? Это же я, Клаус, твой родной брат!
        - Не брат ты мне и никогда им не был. - Генрих вставил в пистолет магазин. - Говори, как тебя зовут?
        - Клаус, я Клаус Вальтер, других имен у меня нет.
        - Лжешь! Ты не из нашей семьи! Признавайся, а то я тебя, как собаку, здесь порешу! - Генрих снял пистолет с предохранителя.
        Ситуация была критическая. Старший брат был настроен решительно, и Андрею надо было применить все искусство дипломатии, чтобы разрядить обстановку.
        - Слушай, Генрих, если ты считаешь, что я не Клаус, то расскажи, каким образом пришел к такому выводу. Давай вместе порассуждаем на эту тему.
        - Вот-вот, ты сам роешь себе могилу! Мой брат так красиво никогда бы не смог сказать. Да он двух слов связать не мог до того, как попал в больницу.
        - Погоди, но может, вот и ответ на твой вопрос. Может, я ударился, и мозги на место встали. Надо этот вопрос у врачей уточнить. Мы же не специалисты тут диагнозы ставить.
        - Слушай, дурака из меня не делай. Так бы всех тупорылых по башке били и гениями делали.
        - То есть ты сделал вывод, что я не твой брат, потому что стал умнее?
        - Не только поэтому. Во-первых, ты ни хрена не помнишь из того, что было до больницы. Вообще ничего! Такого быть не может, я справлялся у доктора в нашей академии. Ты должен был хоть чуточку вспомнить, хоть что-то, какие-то образы, слова, мысли, мелодии. Ты же - полный ноль! Как будто тебя не существовало до больницы. Во-вторых, ты играешь в шахматы. Причем неплохо играешь, на уровне первого разряда. Поверь, с нуля так научиться играть за два месяца невозможно. В-третьих, ты плаваешь, ты не боишься воды. Мой родной Клаус должен был сначала пройти лечение в психушке, чтобы ему там мозги вправили и объяснили, что вода - это не смертельно. А тут ты сам, без посторонней помощи полез в воду и стал учиться плавать. Причем плавать, а не барахтаться, как обычно делают дети-самоучки. В-четвертых, у тебя совершенно другие занятия и интересы, которые ранее у моего брата не наблюдались. У тебя стало другое мировоззрение, мышление. Про интеллект я уже упоминал. Характер совершенно другой. В-пятых…
        - Погоди, достаточно этого, давай теперь по порядку. Я похож на Клауса, которого ты знал?
        - Да, выглядишь в точности как он.
        - То есть это его тело?
        - Безусловно.
        - Тогда если я не Клаус, то как я мог оказаться в этом теле?
        - А это я у тебя хотел спросить.
        - Я тебе мог бы рассказать какую-нибудь душещипательную историю, но ты же в сказки не веришь?
        - Не верю.
        - Тогда как я тебе могу объяснить то, чего в природе быть не может?
        - Очень даже может. Я хоть в этих делах и не сведущ, но даже у меня есть несколько вариантов, как это могло произойти.
        - Просвети, пожалуйста.
        - Моего Клауса загипнотизировали, пока он был в больнице. И теперь он под гипнозом, делает все то, что ему прикажут. Это раз. Моему Клаусу вживили микрочип в мозг и дистанционно управляют его поведением. Это два. Моего брата клонировали. Это три.
        - Ладно. Если даже предположить чисто гипотетически, что это могли сделать, то с какой целью? Должна быть выгода, профит какой-нибудь.
        - У Германии много врагов. Очень удобно вырастить шпиона, причем с младых ногтей, чтобы он был в доску свой, абсолютно вне подозрений. Ты, полагаю, не зря интересовался испытаниями стражей. Уже небось планировал в пятнадцать лет стать курсантом моей академии.
        - Что ты несешь, это все твои фантазии! Я просто так интересовался.
        - Просто так ничего не бывает. Ладно, что это я тут с тобой разглагольствую. Будешь признаваться или нет? Говори, а не то башку разнесу!
        Тут дверь в комнату открылась и вошла Анна.
        - Мальчики, вы что это тут расшумелись? Ой, Генрих, ты что творишь? Брось пистолет немедленно!
        - Анна, не мешай. - Генрих расстроился, что Анна стала свидетелем неприятной сцены. - Ты вообще - зачем вернулась?
        - Я забыла кое-что. Но это уже не важно. Что происходит, кто мне объяснит?
        - Анна, Клаус - не тот, за кого себя выдает. Он не наш брат.
        - Генрих, ты о чем? Что за бред?
        - Анна, прислушайся к сердцу, что оно тебе говорит? Ты сердцем чувствуешь, что Клаус - твой брат? Разве он все такой же эгоистичный недотепа? Вспомни, каким он был до больницы? Разве он сейчас похож на того мальчугана? Все эти внезапные грандиозные перемены в нем не укладываются ни в какие рамки.
        - Да, он стал немного другим. Но изменился в лучшую сторону. Разве это плохо?
        - Если человек меняется - это хорошо, это просто отлично! Но если человека подменили? Если это теперь другой человек? Я утверждаю, что этот парень, который стоит перед нами, - это не Клаус Вальтер, наш брат, а совершенно чужой нам человек. И неизвестно, что у него на уме. Он может ночью всех вас передушить, если захочет, а может шпионить в пользу другого государства.
        - Генрих, ты говоришь страшные вещи. У тебя есть хоть какие-нибудь доказательства?
        - Давай зададим ему пару вопросов. Клаус, ты знаешь русский язык?
        Клаус еще больше оробел от этого вопроса, хотя его ситуация и так была ужасающей. «Русский язык? Невероятно, откуда он знает про русский язык?» - смутная догадка кольнула его в сердце. Но так как решено было все отрицать до последнего, то его ответ был «Нет!».
        Тогда Генрих достал из-за пазухи обрывок рисунка, который Клаус нарисовал в первый день пребывания в этом мире и который они разорвали вместе с Анной. Андрей стал мучительно соображать, что теперь ему делать, как выкручиваться? Генрих с победным видом наблюдал за его реакцией.
        - Что, братишка, можешь сказать по поводу этого клочка бумажки? Глазенки-то, смотрю, забегали у тебя. Ты же не отрицаешь, что рисунок твой?
        - И о чем свидетельствует этот рисунок? - Анне было непонятно, как детский рисунок может являться веским доказательством каких-то обстоятельств дела.
        - Анна, помнишь, ты же сама мне отдала этот кусок листа и сказала, что это художество Клауса. Так ведь?
        - Точно так. И что из этого следует?
        - На обороте нарисован макет клавиатуры с русскими буквами. Как это можно объяснить?
        - Ну, не знаю, может он рисовал на листе, на котором уже была эта чертова клавиатура.
        - Да ладно?! Тогда скажи мне, кто же из нашей семьи знает русский язык, и кому понадобилась такая клавиатура? Может, тебе?
        - Нет, что ты!
        - Может, родителям? Или Мари втайне от вас выучила русский язык?
        - Это исключено.
        - Тогда остается единственный верный вариант - это нарисовал Клаус, тем более видно, что на рисунке и клавиатуре след одних и тех же чернил. Давай у него спросим, откуда у него появились знания русского языка?
        Андрей молчал. Все было плохо, очень плохо.
        - Вот видишь, Анна, - торжествующе заключил Генрих, - даже он сам не может этого объяснить. А все потому, что никакой он не Клаус. Я склоняюсь к тому, что он иностранный шпион, агент Кремля. И я, как страж, давший клятву даже ценой жизни защищать наше отечество, должен устранить эту угрозу.
        Андрей собрался с мыслями.
        - Послушай, Генрих, если ты твердо решил, что я не твой брат, а агент иностранного государства, то сдай меня полиции. Там специалисты во всем разберутся. Устраивать самосуд - это преступление. Тебя самого накажут за убийство человека.
        - Видала, какие речи толкает? - обратился Генрих к сестре. - Разве наш Клаус так бы смог? Да он бы в этой ситуации уже давно корчился бы в углу в судорогах и визжал, кричал и плакал бы, как недорезанный поросенок. А этот тип и слезинки не проронил.
        - Но он прав, сдай его в полицию, если считаешь нужным, - парировала сестра.
        - Это однозначно не вариант - мне никто не поверит. Один клочок бумажки с клавиатурой и мои собственные наблюдения не могут лечь в основу обвинительного заключения. Тем более что он малолетка и не подлежит вообще никакой ответственности. Меня засадят в психушку, на том дело и кончится.
        - Ну, вот ты и сам ответил на собственный вопрос. Если даже полиция, скорее всего, не будет принимать к нему никаких мер, то почему ты решил, что можешь выступить в роли карателя? Ты что, Господь Бог?
        - Я не Бог, я обычный страж. Но честный и порядочный страж, который предан стране, который должен защищать ее и семьи от чужаков. Он чужак, поверь мне. Нас учили чувствовать нутром, сердцем. Ты же знаешь, какая у меня чуйка. Вспомни, сколько раз я говорил, что должно быть так, а не иначе, хотя все обстоятельства и внешние факторы свидетельствовали об обратном.
        - Да, помню, так было не раз.
        - И сколько раз я ошибался?
        - Ни разу.
        - То-то и оно. И сейчас мое сердце, моя интуиция подсказывают, что в моем родном доме чужой. И он может причинить вред. Сейчас или потом, через много лет. Положись на меня, сестренка, я знаю, что делаю.
        - Генрих, - вмешался в их обсуждение Андрей, - помнится, ты мне рассказывал о пройденных испытаниях, и там много говорилось о добродетели. Неужели ты преступишь собственные принципы и не будешь следовать добродетели? Ведь убийство человека - это явно не добродетель.
        - Возможно убийство во имя добра. Убийство врага - это добродетель. Я знаю, что за убийство я понесу заслуженное наказание. Я к этому готов. Кстати, об испытаниях. Помнишь, ты спросил, было ли у меня задание после докимасии? Я тебе не ответил, но задание было. Сможешь сейчас угадать - какое?
        - Я не бабка-гадалка, говори, как есть, - устало отмахнулся Андрей.
        - Моим одиннадцатым заданием было найти среди родных, друзей или знакомых того, кто может причинить вред нашему обществу. Поэтому ты - мое задание!
        «Вот он какой - современный Павлик Морозов!» - поставил про себя диагноз Андрей.
        - Ах, так вот все из-за чего! - завелась Анна. - Ты выполняешь задания. Ты на них помешан. Не кажется ли тебе, что из-за этого ты стал пристрастен, необъективен? Не смог найти никого подходящего и выбрал себе жертвой Клауса. Я тебе не дам его в обиду. Все! Дождемся родителей, поди прочь отсюда!
        Анна кинулась на него, пытаясь выхватить оружие. Через несколько секунд напряженной борьбы Генрих понял, что сестра от него не отстанет. Поэтому он болевым приемом заломил ей руку и толкнул на кровать. Пока она поднималась, готовясь к новой атаке, у него были лишь секунды. Генрих навел пистолет на Клауса и выстрелил. Пуля пробила грудь мальчика навылет, окрасив стену позади него в алый цвет. Анна вскрикнула и медленно осела с кровати на пол, глядя на мертвого Клауса стеклянными от ужаса глазами. Генрих подошел к бездыханному телу, пощупал пульс и сказал:
        - Готов. Теперь можно вызывать полицию.
        Эпилог
        После прозвучавшего выстрела сознание Андрея выключилось. Но вот сквозь веки стал сочиться свет, сначала слабый, а потом все сильнее и сильнее. Наконец он стал настолько ярким, что начал больно резать глаза, хотя они были закрыты. «Вот и свет тоннеля в потусторонний мир, - подумал он, - надо же, а я в это не верил». Он открыл глаза и привстал. Это бил свет из окна, яркий солнечный свет. Андрей лежал на кровати Клауса. В хорошо известной ему комнате.
        - Фу-ты ну-ты, - облегченно вздохнул Андрей, - это был всего лишь сон. Надо же присниться такому. Генрих с пистолетом, клочок моего рисунка. Но сон может быть вещим, надо поаккуратнее со старшим братцем.
        Тут в дверь постучали.
        - Да, да, входите, входите, дверь не заперта, - радушно пригласил Клаус.
        В комнату вошел Генрих с пистолетом наперевес. «Дежавю какое-то, что за напасть?» - успел подумать Андрей. Старший брат навел на него ствол и со словами: «Умри, московский шпион!» - выстрелил почти в упор.
        Опять пустота, и опять забрезжил свет. Но не такой яркий, как в первый раз. Андрей открыл глаза. Он сидел в комнате Клауса на стульчике за компьютером.
        - Что за сны мне стали сниться ненормальные? - возмутился он. - Наверное, в шахматы перезанимался.
        Было девять часов утра. Помнится, должна была быть суббота. Вчера он победил Яна в шахматы. Клаус вышел из комнаты в коридор, чтобы осмотреться. И тут он обратил внимание, что пол в коридоре на такой, как обычно, а выложен из цветных напольных плиток синего и красного цветов. Здесь явно что-то было не так. Он еще раз присмотрелся к полу и увидел не цветные, а прозрачные плитки. Сквозь них был виден первый этаж.
        - Я все еще во сне. Надо просыпаться скорее.
        Видение исчезло, он опять увидел свет сквозь веки. Разлепил глаза. Перед ним стояла улыбающаяся Наташа, его супруга.
        - Вставай, в школу опоздаешь, скоро первый урок.
        - Погоди, Наташ, какая школа? Или я что, устроился учителем? - Андрей спустил ноги с кровати на пол и осмотрелся. Он был в комнате Генриха, в его спартанской обстановке, на кровати без подушек. Это явно был сон, потому что Наташа не могла быть в доме Вальтеров. И это уже раздражало. Так можно спутать сон с реальностью. Надо было как можно скорее освободиться из тенет бога Гипноса.
        Опять затмение, потом свет. Андрей открыл глаза, подозрительно озираясь и повсюду ища подвох. Дверь с шумом распахнулась и вбежала Машенька.
        - Клаус, вставай, вставай, лежебока. Уже десять утра, хватит спать!
        - Встаю, уже встаю, - Клаус откинул одеяло, - что-нибудь случилось? Мы куда-то собираемся?
        - Конечно, собираемся! На тот свет собираемся! Там Генрих внизу бегает с пистолетом и кричит, что всех поубивает, что все мы русские шпионы!
        - О нет! Сколько можно! - Андрею казалось, что он кричит во всю глотку, что есть мочи. Но на самом деле он лишь мычал, не в силах разлепить губы.
        - Любимый, ты очнулся! Как ты? Глаза открыть можешь? - услышал он до боли знакомый нежный голос.
        - О, значит, я вовремя зашел! - послышался другой, мужской голос. - Андрей Александрович, вы очнулись?
        Андрей поднял веки и огляделся. Он лежал на больничной койке. Рядом сидела его жена Наташа, а у изножья кровати прохаживался Доброхотов - клиент, из-за судебного дела которого Андрей и оказался на больничной койке.
        - Ох, как мы за тебя переживали, - Наташа провела нежной ручкой ему по лбу, - ты так долго не приходил в себя. Целых два дня.
        - Два дня??? Я был без сознания два дня? - тихо пролепетал Андрей.
        - Да, целых два дня! - пробасил Доброхотов зычным голосом. - Это тебе, конечно, покажется слишком долгим. Но нам-то каково было! Нам вообще показалось, что целая вечность прошла.
        - Я думал, что прошло не менее двух месяцев, - сам себе под нос прошептал Андрей.
        - Два месяца! Вот шутник! - Доброхотов был в отличном расположении духа. - Это хорошо, значит, быстро на поправку идешь. Давай, оклемаешься, мы этому Ноздреву устроим баню. Я уже все придумал, как мы с ним поступим. Ладно, не буду вам мешать. Вот тебе задание - чтобы к концу недели был на ногах как штык!
        Доброхотов вышел из палаты. Наташа была вся в слезах. Андрею хотелось думать, что это слезы счастья оттого, что он пришел в себя. Она ему без устали шептала, как они за него волновались, как она двое суток напролет сидела у его изголовья, чтобы следить за капельницами и приборами. Медсестре, нанятой Доброхотовым, она этого доверить не могла.
        Андрей лежал, и широкая улыбка расползалась по его лицу. Он думал о том, как хорошо дома, как хорошо быть живым и рядом с семьей, с любимой Наташенькой. Только один неразрешенный вопрос мучил его:
        «Неужели все это время, два с лишним месяца, которые он помнит от первой до последней минуты, проведенные в государстве Сократа, были просто сном?!»