Лиловая собака Людмила Николаевна Свешникова
Людмила СВЕШНИКОВА
ЛИЛОВАЯ СОБАКА
- Как всегда, Аделаида Петровна запаздывает, - сказала преподавательница физкультуры и бодро закинула левую мускулистую ногу, туго обтянутую синим тренингом, на не менее мускулистую правую. - Прекрасно знает, что педсовет назначен на семнадцать ноль-ноль… - И она метнула быстрый взгляд на директора школы, восседавшего в конце длинного стола, накрытого зелёным сукном в чернильных пятнах. Директор старательно чинил карандаш и не отреагировал.
- Мой Гоша, - погромче сказала физкультурница, - говорит, что Аделаида Петровна приходит в класс после звонка…
- И что такого? - вяло спросил преподаватель зоологии. - Не бежать же впереди учеников.
Преподаватель математики нагнулся к уху преподавательницы географии:
- Аделаиде не позавидуешь: Гоша в её классе, и такой же ябедник, как мамаша!
Преподавательница черчения нагнулась к уху преподавательницы английского языка:
- Вы не находите, эта «Мой Гоша» за что-то недолюбливает Аделаиду Петровну?
- Её, - прошептала в нос англичанка. - Гоша имеет у неё по сочинениям не более фо…
- Может, начнём без Аделаиды Петровны? - шаркнула кроссовками по полу физкультурница.
- Ждём ещё десять минут, - буркнул директор, не отрываясь от заточки карандаша.
В это время дверь кабинета распахнулась и в неё боком протиснулась Аделаида Петровна. В одной руке у неё был пухлый портфель, в другой - объёмистая хозяйственная сумка. Из сумки торчали пакеты с морожеными пельменями.
- Извините, кажется, чуточку запоздала! - покраснела она.
- Мы вас заждались, - сказал директор и постучал указательным пальцем по циферблату наручных часов.
- Сибирские? Большая была очередь? - с невинным видом кмвнула физкультурница на хозяйственную сумку Аделаиды Петровны. Та ещё гуще покраснела и засунула сумку под стул. Одна пачка пельменей вывалилась на пол.
Директор воткнул отточенный карандаш в пластмассовый стаканчик под бронзу.
- Аделаида Петровна, первый вопрос об ученице вашего класса. Простите, фамилию запамятовал…
- Немудрено, - сочувственно заметила физкультурница. - У неё даже собаку Мурой зовут.
- Каждый называет свою собаку как хочет! - парировала Аделаида Петровна. - Почему это нельзя дать собаке кличку Мура?!
- Потому что так зовут кошек и, кроме того, собак не красят в лиловый цвет!
- Она и не крашеная! Скажите, - обратилась Аделаида Петровна к преподавателю зоологии, - бывает в природе лиловая масть?
- Природа многообразна, - утомлённо вздохнул зоолог.
- Товарищи! - шлёпнул ладонью по столу директор. - Мы, кажется, собрались обсудить годовые оценки, а не клички и масти собак. Аделаида Петровна, есть предложение снизить оценку по поведению ученице вашего пятого «Б», этой… простите, опять запамятовал…
- Эртоиз?
- Именно. Вас как классного руководителя не раз предупреждали о её недопустимом поведении.
Аделаида Петровна нервно подправила прядки, выбившиеся из небольшого пучочка на затылке, и решительно одёрнула кофточку:
- Ни в коем случае! Эртоиз хорошо учится… живёт с одной бабушкой!
- И бабушка совершенно не похожа на бабушку, - в тон продолжила физкультурница. - Мой Гоша говорит, что она усиленно занимается аэробикой и носит «бананы».
- Никому не запрещается заниматься аэробикой, - назидательно сказал директор и перелистал классный журнал. - Так, так, Шао Эртоиз… Странное имя дали родители. Кстати, Аделаида Петровна, где они работают?
- Они? Они ботаники, где-то в горах… Точно не могу сказать. Девочка пришла в школу со второго полугодия. - Аделаида Петровна смутилась, вдруг вспомнив, что завуч привёл Шао в класс и сказал: документов её пока нет, пришлют откуда-то позднее. И удивительно, но и завуч и сама Аделаида Петровна совершенно забыли о документах.
- О своих учениках надо знать всё, - строго заметил директор. - Так, так, прошу вас, - обратился он к преподавателю по математике.
- По моему предмету Эртоиз успевает отлично, но… часто невнимательна на уроках, думает о чём-то постороннем…
Математик по доброте своей решил промолчать: однажды ученица Эртоиз не выполнила домашнее задание, а на промокашке, вложенной в тетрадь, он прочёл:
До чего противный дождик
Льёт с утра и целый день.
В эту мокрую погоду
Мне учить уроки лень.
Вот какое невезенье:
прогуляться не пойдёшь.
Во дворе играет Мура
без зонта и без калош…
- У меня она сорвала урок! - воскликнула географичка. - Сочиняет, понимаете ли, стишки во время занятий. Ребята повскакали с мест, чтобы поймать ворону!
- Какую ворону, и при чём стихи? - удивился директор.
- Эртоиз, как всегда, смотрела в окно, а там какие-то птицы дрались… И она на весь класс о вороне…
- Разрешите, я скажу! - перебила физкультурница. - Мой Гоша запомнил стихи, у мальчика уникальная память… - Она порылась в портфеле и извлекла листок бумаги. - Вот, читаю:
Посмотрите, посмотрите,
Бьёт ворона воробьёнка,
Обижает негодяйка воробьиного ребёнка!
Ах, догнать бы нам ворону…
- Действительно, - сказал директор. - Понимаю, если сильный обижает слабого, это вызывает обязательное возмущение.
- Да, да! - воскликнула Аделаида Петровна. - Девочка не может спокойно относиться к жестокости!
- Перестаньте защищать безобразия вашей ученицы! - вспыхнула географичка.
- Что вы этим хотите сказать?! - воскликнула Аделаида Петровна, поняв по-своему географичку.
А дело было в том, что ученица пятого «Б» Шао Эртоиз была самой некрасивой девочкой во всех параллельных классах. Жёсткие волосы походили на растрёпанные птичьи перья, слишком большая голова и слишком большие жёлтые глаза. Одноклассники прозвали её совой, и Аделаида Петровна жалела девочку.
- Некоторые ребята до сих пор сбегают с моих занятий, - заявила физкультурница. - Да, сбегают, а всё из-за неё! Уважаемая Аделаида Петровна, помните, ваш класс сдал на значки ГТО, кроме Васи Иванова? Конечно, помните. Так вот, я попросила Эртоиз написать стихи в стенгазету о спортивных достижениях и… - Физкультурница задохнулась от возмущения и извлекла из портфеля ещё один листок:
В нашем дружном пятом классе
Все спортсмены, кроме Васи,
Но зато наш толстый Вася -
Математик лучший в классе.
И поэтому ему Физкультура ни к чему…
- Может, из стен нашей школы со временем выйдет знаменитая поэтесса? - задумчиво предположил директор.
- Да, но Вася Иванов задрал нос и сбегает с моих уроков! И Света Ковалёва! Она, видите ли, лучше всех рисует - сплошь таланты! - зло усмехнулась физкультурница. - А вы, Аделаида Петровна, скажите, какое сочинение у вас написала Эртоиз!
- Какое же? - спросил директор.
- Ну, кратко, в стихах, - смутилась Аделаида Петровна.
- Ознакомьте нас, - попросил директор.
- Была тема «Человек и природа», - ещё больше смутилась Аделаида Петровна. - Ничего страшного… вот. - И она запинаясь продекламировала:
Ночью вдоль берега моря
Тихо грабитель шагал.
Он любовался на звёзды
И ничего не украл…
- В этом что-то есть! - заметил математик.
Все рассмеялись, а физкультурница возмутилась:
- Стихи должны приносить пользу обществу, способствовать успехам в труде и спорте!
- Давайте ближе к делу, товарищи, - сказал директор. - Будем снижать оценку по поведению или не будем?
Гоша, самый красивый мальчик из параллельных пятых классов, сидел вечером на лавке около своего высокого дома и скучал. Занятия в школе кончились, и уже не нужно было сидеть над учебниками, чтобы заработать пятёрку. Папа и мама уехали на несколько дней в деревню к заболевшей бабушке, поручив Гошу старшему брату. У брата же после отъезда родителей появились неотложные дела, и он каждый вечер поздно возвращался домой.
Гоша сидел на лавочке и от нечего делать смотрел на кусочек неба между соседними, такими же высокими, домами. В кустиках отцветающей сирени громко выясняли свои отношения кошки, а в окнах начинали зажигать лампы. Небо сначала позеленело, потом стало темнеть, и на него выкатилась большущая оранжевая луна. И тут из окошка первого этажа одноклассница Гоши, некрасивая девочка Шао, окликнула его:
- Эй, скучаешь, да?
- Тебе какое дело?
- А я никогда-никогда не скучаю, - не обиделась она.
- В куклы играешь? - усмехнулся Гоша.
- Бывает, и в куклы. Или гуляю по лунным лучам.
- Что?!
- Гуляю по лунным лучам. Это очень просто, только одной не так интересно, хочется с кем-нибудь поговорить, а Мура не научилась ещё разговаривать, плохо у неё получается…
- Совсем? - Гоша покрутил пальцем у виска.
- Не бойся! Мы с Мурой первыми пойдём, и я буду держать тебя за руку, потому что в первый раз немножечко страшно.
- Куда пойдём?
- Я же ясно говорю: погуляем по лунным лучам. Бабушка запрещает кого-нибудь брать с собой, но теперь всё равно - мы скоро уедем. Знаешь, надо залезть на подоконник, подождать, пока луна поднимется повыше и… - Шао вылезла из своего окна и уселась рядом с Гошей на лавку.
- Хватит сказки рассказывать. Иди в куклы поиграй, - сказал Гоша и ловко доплюнул до куста сирени.
- И ничего-то ты не понимаешь! Очень-очень интересно ходить по лунным лучам и смотреть вниз. Ты хоть и хорошо учишься, а не можешь вообразить ничего такого… Вот тебе и приходится скучать. У нас все ходят по лунным лучам, особенно, в жаркую погоду - наверху прохладнее.
- Где это «у нас»?
- Далеко, далеко, и скоро я полечу туда с бабушкой, папой, мамой и Мурой.
- Чем ерунду болтать, подумай о своём поведении - четвёрку за год схлопотала.
- Четвёрка означает хорошо. Значит, я вела себя в школе хорошо. Мне хотелось развлечь тебя, а ты… - В голосе девочки послышались слёзы, и Гоше стало жаль её:
- Ладно, если тебе хочется, покажи свой фокус.
- Помоги забраться на подоконник, а то оттуда у меня получается, а обратно нет. Залезай первым - дашь руку!
- Неприлично лезть ночью в чужую квартиру, ещё твоя бабка застукает.
- Она давно спит, ей завтра рано идти на аэробику.
Гоша подпрыгнул, подтянулся на руках и втащил девочку.
- Теперь, - сказала она, - смотри на луч и сощурься.
Гоша сощурился.
- Видишь, луч идёт прямо к тебе - на него можно встать.
- Ну и вставай, а мне не хочется вываливаться из окна!
Шао сощурила глаза и вдруг закинула одну ногу в пустоту за окном, закинула другую и закачалась, на батуте.
- Вот это да! - удивился Гоша. - Прямо как в цирке. Как у тебя такое получается? На чём стоишь? Что-то ничего не видно!
- Каждый видит только свой луч. Давай руку, не бойся. Мура, Мура! - позвала она, и лиловая собака, появившись из темноты комнаты, прорычала:
- Р-р-р, пррыгаю! - и прыгнула хозяйке под ноги.
- Идём, видишь, Мура не боится! - позвала опять Шао.
- Нашла пугливого! - самолюбиво сказал Гоша и, хотя был очень удивлён девочкой, качающейся в пустоте за окном и странной, говорящей собакой, протянул руку.
И вдруг… вдруг он ощутил под ногами что-то упругое.
- Шагай! - сказала Шао и пошла выше и выше, словно по лестнице.
Вот уже остался далеко внизу двор и светящиеся окошки домов, а вот уже и весь город стал походить на груду мерцающих углей.
Лиловая собака Мура бежала впереди, Шао шла за ней и крепко держала Гошу за руку. Постепенно он стал различать под ногами белдную дорожку. Ему стало очень страшно, по спине поползли холодные мурашки, но, боясь показаться трусом, он только спросил:
- Как научно объясняется такое явление?
Шао засмеялась, подпрыгнула, отчего прозрачная дорожка закачалась и Гоша еле-еле удержался на ногах, а лиловая собака недовольно заворчала. Девочка пропела-проговорила:
Всё известно в этом мире -
Дважды два всегда четыре,
Пляшут цифры по порядку -
Единицы и десятки.
Всё известно в этом мире -
Почему метут метели,
И когда идти дождю
Почему хожу я ночью
По лучам таким непрочным.
Что скрывать? Отвечу прямо:
Никакой тут не секрет -
По лучам ходили мама,
Папа, бабушка и дед…
- У тебя вся семья такая? - спросил Гоша.
- Какая?
У Гоши чуть было не вырвалось - «ненормальная», но он вовремя остановился и сказал:
- Каждое явление должно научно объясняться.
- Как научно объяснишь, почему ландыши не пахнут сиренью, а сирень не пахнет розами? Просто надо очень захотеть, а главное, не трусить!
- Такого не бывает: захотел - и готово!
- Бывает. Вот захотела лилового щенка, и папа на день рождения подарил мне Муру.
- А где твои папа и мама?
- Далеко в горах, ищут траву, которой нет на других планетах. Она, эта трава, особенная: выпьет человек из неё настой, и все болезни станут отскакивать, как мячики от стенки. Очень скучаю по ним, всё смотрю вниз - вдруг увижу с высоты, - грустно сказала Шао.
На лунную дорожку набежала тень облачка. Лиловая собака зарычала:
- Р-разорву! - и бросилась на тень, не удержалась, сорвалась, но успела повиснуть на передних лапах. Шао ухватила её за загривок:
- Глупая Мура, сколько раз тебе говорить: кошки здесь не бегают, кошки дальше крыши не могут забраться!
А Гоше представилось, что он тоже может упасть с непрочной дорожки и разбиться в лепёшку. Он подумал, как было бы сейчас приятно сидеть на уютной скамейке у дома, дожидаться брата и спокойно поужинать вдвоём в тёплой кухне.
А девочка, словно угадав его мысли, сказала:
Может трус со скамейки упасть,
В ручейке по колено пропасть,
В трёх соснах заблудиться в лесу
И за волка принять лису…
Ну а мне высота нипочём,
Не страшны мне ни ветер, ни гром.
Не боюсь высоты-пустоты,
Дошагаю до дальней звезды…
- Брат вернётся, а меня нет, - сказал Гоша, - ещё будет волноваться…
- Что же, возвращаемся, - вздохнула Шао.
И они тронулись в обратный путь, спускаясь, как по лестнице. Собака бежала теперь впереди, Шао шла за ней, пританцовывая и напевая. Волосы у неё развевались, блестели и уже не походили на птичьи перья. Гоша удивлялся: как это раньше он не замечал, какая она красивая! Он решил в новом учебном году носить её портфель и провожать после школы до дома. Тем более, это будет не трудно - Шао же живёт в его подъезде.
И вот уже крыши высоких домов оказались совсем близко. Шао всё напевала и прыгала, а лиловая собака опять чуть было не сорвалась. Дорожка наконец закачалась близко к земле, и Шао крикнула:
- Прыгаем!
Мура прыгнула первой, за ней Шао и Гоша. Втроём они уселись на скамейку, и Шао спросила Гошу:
- Тебе понравилось? Теперь не будешь бояться?
На скамейке Гоша уже ничего не боялся.
- Нашла боязливого. Я что… - Он чуть было не сказал: «Я не девчонка», но вместо этого спросил:
- Как это ты всё стишки сочиняешь?
- Я не сочиняю, они сами сочиняются, когда волнуюсь и когда мне весело. Пойдём завтра опять гулять?
- Чудно! Как сами сочиняюттся - такого не бывает. А завтра я очень эанят. Послезавтра можно немного погулять.
- Ты никому ничего не рассказывай, ладно! - попросила его Шао.
- Честное слово. Ну, пойду, брат, наверное, вернулся.
- Спокойной ночи, - сказала Шао.
- Спокойной ночи, - пожелала лиловая собака.
На другой день, поздним вечером, Гоша незаметно выскочил из дома и убежал в дальний конец двора, где рядком стояли гаражи. Он забрался на гараж и стал ждать. Ничего, ничего, он и сам сумеет погулять по лунным лучам, известно, как такое делать! Вот уж все удивятся, когда увидят его в небе, а он оттуда нарочно крикнет: «Привет, ребята!»
Между тем небо потемнело и выплыла луна. Сначала она была недоспелой, бледной, потом пожелтела, покраснела и стала походить на громадный апельсин. Гоша огляделся, - никого! Прищурился, и луч сразу же протянулся к нему. Он опасливо глянул вниз, до земли было больше двух метров, но тут же постарался себя подбодрить, крикнул:
- На старт! - и… упал.
Падение оглушило, подвернулась нога. Гоша попытался встать, но от острой боли в ноге опять упал. Кое-как он допрыгал к своему подъезду и доехал на лифте до пятого этажа. К утру нога стала от опухоли толстой, как бревно. Старший брат вызвал врача.
- Как это тебя угораздило, молодой человек? - спросил врач.
- Споткнулся, - соврал Гоша.
- Растяжение связок, - сказал врач и выписал рецепт на примочку. - Придётся недели две полежать…
Гоша лежал и злился: «Противная сова что-то от меня скрыла!»
К вечеру он перестал злиться на Шао, вспоминая, какой она оказалась краичвой, когда танцевала и пела. Очень захотелось увидеть её и о чём-нибудь поговорить, хотя бы о том, как она сумела научить свою собаку разным словаим. Опираясь на лыжную палку, он доковылял до окна, сел и принялся смотреть на небо, надеясь заметить там девочку.
А на другой день Шао сама пришла к нему.
- Ой, что случилось?! - воскликнула она, увидев Гошину забинтованную ногу.
- Споткнулся, - и ей соврал Гоша.
- Тебе очень больно?
- Ерунда, я что… - Он чуть было не сказал: «Что я, девчонка?» - Врач велит лежать две недели - обидно! Хорошая погода, а я…
- Подожди, я быстро! - воскликнула Шао, убежала и принесла пучочек сухой травы. - На, понюхай и пожуй!
- Придумала! - пренебрежительно, сказал Гоша, но всё же понюхал - трава приятно пахла мятой и душицей. Он сжевал пару травинок, чтобы только Шао не обиделась.
- Молодец! - сказала она. - Размотай бинты и немножко походи по комнате.
- Врач велел лежать!
- А ты всё же походи, походи…
Гоша снял бинты и прошёлся по комнате. Нога не болела, опухоль опадала.
- Ух, здорово! - обрадовался он. - Опять чудеса?
Шао вздохнула:
- Почему-то, если случится что непривычное, все считают это чудесами. И всё-то, особенно у взрослых, разложено по полочкам. На этой полочке - стихи, которые положено писать, на той - слова, которые можно говорить… Всё-всё на своих местах! Раз навсегда определено, во что нужно верить, а во что нельзя. А если кто сделает непривычное, над ним смеются или ругают. А если кто сделает непривычное, над ним смеются или ругают. Так, да? Взрослые и для детей всё заранее определили: одно бери, другое нельзя!
- Дисциплина! - тоном своей мамы, преподавательницы физкультуры, сказал Гоша.
- Дисциплина? И поэтому Нину Петрову заставляют играть на пианино, а он ей противней акулы, которую приходится гладить по зубам! Нина хочет выучиться на парикмахершу и делать красивые причёски. А слова, которые утешают человека, где их находят? Они тоже стопочкой приготовлены на полке - бери, других не выдумывай.
- Ну и напридумала ты, говори какие хочешь слова - кто мешает! - сказал Гоша.
- Да?! За что же мне влепили четвёрку по поведению? И за это и за то, что хотела утешить Васю Иванова? Он же здорово соображает по математике, а спортсмен из него никакой. Сам знаешь, прыгнет Вася через «козла», и упадёт, и потом никак очки не отыщет. И все над ним смеются. Думаешь, приятно ему? Стишки я для него написала, думала немного развеселить. И всегда-то взрослые заставляют детей делать совсем не то, что им хочется, и сами делают соовсем не то, что им хочется!
- Не расстраивайся, - сказал Гоша. - В этом году буду тааскать твой портфель после уроков и на переменке занимать очередь в буфете.
- Спасибо! Пожуй ещё немножко травки, а мне пора уходить.
- Приходи завтра! - крикнул ей вслед Гоша.
Шао тихонько вздохнула и помахала от двери рукой.
Назавтра Гоша напрасно прождал Шао весь день - она не пришла. Вечером брат нарядился в праздничный костюм, побрызгался одеколоном и отправился «по делам», наказав Гоше не вставать с кровати, как велел врач. Нога у Гоши совсем не болела, но ему почему-то не хотелось рассказывать брату о чудесной травке Шао, о том, как она умеет гулять по лунным лучам и научила свою собаку разговаривать. У Гоши появилась тайна - первый раз в жизни.
После ухода брата он ещё немного подождал, а потом не выдержал, спустился на первый этаж и позвонил в квартиру Шао. На звонок никто не отозвался, Гоша вышел из подъезда и глянул на окна квартиры - они были тёмными. «Наверное, уехала на каникулы куда-нибудь со своей бабушкой», - решил он.
К началу учебного года Шао не появилась. Гоша надеялся, что она приедет немного позже, возможно, задержалась у своих родителей, которые ищут в горах целительные травы. Но некрасивая девочка Шао так и не пришла в школу, а в квартиру на первом этаже переехали другие жильцы. Как-то на уроке Аделаиды Петровны ученица Нина Петрова, та, которую насильно заставляли играть на пианино, подняла руку и спросила:
- Скажите, Эртоиз болеет или перешла в другую школу?
- Кажется, она уехала к родителям в Ташкент, - сказала Аделаида Петровна.
- И неправда… - громко заявил Гоша.
Аделаида Петровна рассердилась:
- Почему ты грубишь?! Если говорю, что уехала, значит…
- Не грублю. А инопланетянка не может уехать в какой-то там Ташкент…
- Что за ерунду ты выдумываешь?! - совсем рассердилась Аделаида Петровна. - Откуда такое взял?
Гоша ничего больше не сказал. У него первый раз в жизни появилась тайна.
1990
|
