Сохранить .
Аттракцион Гай Михайлович Север
        # «День неба». Повести. Рассказы. Toronto: Aeterna, 2012. Погода была отличная. Пэджет вышел из дома, предвкушая очередное приключение и рисуя в голове соблазнительные картины. С утра прошел дождь, и Пэджет еще раз отметил, что правильно поступил выбрав дом в этом районе. Нормальных районов, по его положению, в городе имелось немало, но за этот стоило переплатить. Улицы, например, здесь вымощены все до одной, и когда полгорода превращалось в топь, здесь житье продолжалось своим чередом. Ну, а соседи - рядом барон де Рейду, напротив виконт де Мессагэ, с другой стороны виконт де Меддой, напротив которого графиня ле-Меруа, - все четверо отличные люди, свойские, без затей. Каждый день - какое-нибудь захватывающее мероприятие, где Пэджет круглосуточно был приветствуем. (Особенно захватывающие мероприятия проводились у графини, у которой он мило провел уже несколько вечеров, как наедине, так и в горячей компании.)
        Он обернулся на свой особняк. Солидный старинный дом; вдыхая свежий воздух, Пэджет оглядел соседние - все так же чинно, неброско, богато, как подобает дворянину высшего света. Рядом много увлекательных мест - особенно площадь Четырех ветров, площадь Желтых нарциссов, площадь Большой базилики. (Послезавтра будут варить в масле фальшивомонетчицу - такого Пэджет еще не смотрел.) Он снова представил что и как будет делать сегодня. Сердце забилось; он ускорил шаг. До маркиза де Мерибор идти минут двадцать пять.
        Маркиз арендовал особняк в очень непростой части города. Там Пэджет бывал нечасто, поэтому сегодня, несмотря на значительное расстояние, пошел пешком - посмотреть на шикарные старинные здания по дороге. Свернул на улицу Четырех династий, бодро двинул, глазея по сторонам. Сразу загляделся на великолепнейший особняк красного камня. Район - что надо, без комментариев. Интересно - кто такой этот маркиз? И что у него будут за люди? При мысли о том какие у маркиза могут быть люди Пэджет сладко затрепетал. Де Рейду - волшебник.
        С улицы Четырех династий Пэджет свернул на Королевский проспект. Все эти особняки с дворами (в центре-то города), конечно, вызывали скверную зависть - недостойную дворянина высшего света. Но Пэджету было грех на кого-то пенять. Он получал даже больше того что ожидал. Снова сладко подумал о том что будет сегодня вечером на приеме, и что, после такого приема, может быть ночью.
        Наконец показался особняк маркиза де Мерибор. Оставалось только скрежетать зубами. Пэджет прошел мимо необыкновенной ограды (ковка - настоящий шедевр, де Рейду называл мастера), свернул на аллею (королевский садовник - действительно высший класс), обошел фонтан (золотой мальчик и девочки - также прославленный скульптор), взошел на парадное.
        - Барон без слуги?
        - И пешком, - бросил Пэджет. - Такой погоды не было лет уже сто.
        - Прошу извинить, - лакей кивнул, принимая плащ. - У маркиза оставляют шпагу.
        - Ах, да! - Пэджет отцепил ножны. - Предупреждали...
        У маркиза оставляют шпагу. Королевская привилегия; с тех пор как появились собственно шпаги. Де Рейду вчера так напился, что не успел ничего рассказать - откуда взялась такая роскошная привилегия (и вообще, и у маркиза в частности). Чтобы у маркиза оставлять шпагу как у особ королевской крови? Кто он такой, этот маркиз? И почему тогда не герцог? Впрочем понятно - герцогов по пальцам пересчитать...
        Лакей провел Пэджета в залу, поклонился, ушел. Еще де Рейду успел рассказать, что особняк до маркиза снимал гофмейстер, для некоторых, хм, особых приемов. Пока Пэджета представляли, он оглядел убранство - какого еще не видел.
        Затем оглядел приглашенных. Глаза мужчин прыгали по женским нарядам. Проклятый костюм - сразу не разглядишь что там и как, хотя намеков достаточно. Девочки здесь вообще что надо, а собственно здесь... Вот что значит - у маркиза оставляют шпагу. Вот к этой подойти обязательно. И к этой. И к этой тоже не помешает. Таких экземпляров он еще не видел. Вот что значит - у маркиза оставляют шпагу! Он снова ощутил сладкую дрожь, снова похолодели ладони.
        - Барон! - раздался наконец знакомый голос. - А вот и я, вот и я!
        - Рейду! - Пэджет обрадовался. - Я без вас уже заскучал!
        - Но каково! - тот полез обниматься. - Каково!
        - Надеюсь нам предстоит тяжелая ночь? - Пэджет снова оглядел сегодняшних избранниц. - Только, боюсь, как бы нас не опередили? У маркизов мы, Рейду, бывали... Но со шпагой там все было как обычно.
        - Как можно, барон, как можно! - де Рейду расплылся в ухмылке. - Стал бы я вас сюда тащить? Ну, кто у нас на сегодня?
        - Вот эта, вот эта. И вот эта.
        - О-о-о! - де Рейду захохотал. - О-о-о! У вас, мой друг, вкус не по средствам!.. Рад видеть, маркиз! - барон отвесил непринужденно-изящный поклон. - И вот эту, значит? О-о-о!
        - Как можно, барон, как можно! - Пэджет расплылся в такой же ухмылке. - Стали бы вы меня сюда тащить? Или я что-то не понимаю?
        - Понимаете, барон, понимаете! - де Рейду похлопал Пэджета по плечу. - Рад видеть, маркиз!.. Графиня, я в восхищении!
        - Рейду, не вздумайте меня сегодня так подло оставить.
        - А что? Вам вчера не понравилось?.. Маркиза, я просто ошеломлен! Барон, позвольте представить... Маркиза де Фан де Руа. Маркиза, позвольте представить... Барон Пэджет де Модеро.
        Та состроила Пэджету глазки и заухмылялась. Тот состроил такие же глазки и уставился сначала в разрез, затем на белоснежный бант. Бросил вопросительный взгляд. Де Рейду расплылся.
        - О, заверяю! Маркиза будет так рада знакомству!
        Пэджет расплылся в ответ. Новое дело! Но каково... Быстрее бы закончилась вся эта церемониальная ерунда. Сколько еще - час, два?.. Два часа ходить рядом, болтать ерунду... Невыносимо.
        - Какой сегодня замечательный воздух, барон? - маркиза еще раз состроила глазки и отошла.
        Рейду удалился к той, первой, и через минуту уже возвращался.
        - Графиня, я просто в ошеломлении... Барон, позвольте представить... Графиня де Сэр де Мензо. Графиня, позвольте представить... Барон Пэджет де Модеро.
        Графиня вернула обещающий взгляд, опустила голову.
        - Какая сегодня замечательная погода, барон?
        - Изумительная, - сказал Пэджет, разглядывая громоздкое платье и воображая формы которые там скрываются. - Такой просто не помню.
        - Барон не забыл, что завтра на площади Четырех ветров будут костры?
        - Как можно, барон, как можно! - де Рейду расхохотался, хлопнул Пэджета по плечу. - Уж на этот-то раз! Графиня, вы не поверите... Барон, позвольте, я немного пройдусь на ваш счет... Но в прошлый раз, когда пилили пилой... И, мало того, там была девственница... Барон был просто не в состоянии добраться до площади.
        - Нет, Рейду, нет, какой вы все-таки...
        - О-о-о! - тот захохотал. - О-о-о!
        - У барона нет оснований для беспокойства. Он сможет наверстать упущенное завтра.
        - До завтра, надеюсь, закон не отменят, - де Рейду расплылся в ухмылке. - Получите свою девственницу. Главное - добраться до площади. Какая досада, что девственниц жгут по утрам. Благородным баронам не всегда удается отоспаться как следует! - он снова захохотал.
        - Барон...
        - Графиня...
        Де Рейду отвел графиню в сторону, через минуту вернулся с другой, которую Пэджет наметил во вторую очередь.
        - Виконтесса, я глубоко поражен... Барон, позвольте представить... Виконтесса де Тарраго. Виконтесса, позвольте представить... Барон Пэджет де Модеро.
        Виконтесса сдержанно улыбнулась.
        - Как вам сегодня погода, барон?
        - Погода на славу, - тот уставился в глубокий разрез. - Такой просто не помню.
        - Барон не забыл, что послезавтра на площади будет котел?
        - Как можно, барон, как можно! - Пэджет стукнул де Рейду в плечо. - Уж на этот-то раз! Котел будет в полдень, так что мы успеем отоспаться как следует?
        - О-о-о! - тот захохотал. - О-о-о!
        - Барон...
        - Виконтесса...
        Де Рейду, продолжая сатанински хохотать, отвел виконтессу обратно, и снова через минуту вернулся с той что Пэджет наметил в третью очередь.
        - Баронесса, я ослеплен и подавлен... Барон, позвольте представить... Баронесса де Мю. Баронесса, позвольте представить... Барон Пэджет де Модеро.
        Баронесса так же выдержанно улыбнулась.
        - Барон, погода сегодня просто необыкновенная?
        - Такой просто не помню, - Пэджет оглядел платье, и представил как будет сегодня закидывать все эти ноги на плечи. - Просто какая-то изумительная.
        - Барон не забыл, что через два дня на площади будут колы?
        - Как можно, барон, как можно! - сказали Пэджет и Рейду хором и посмотрели друг на друга.
        - Барон в столице недавно, и еще не видел как сажают на кол, м-м-м... Дьявол меня побери, но я не помню кого и за что. Впрочем какая разница, ха-ха-ха! Я, разумеется, уже подобрал места в первом ряду, ха-ха-ха!
        - Барон - настоящий друг, - баронесса улыбнулась де Рейду.
        - О-о-о! - тот захохотал. - О-о-о! Я самый настоящий друг, баронесса, еще бы! Наш Пэджет де Модеро только с виду такой, хм, неброский. На самом деле он адски богат. Он вообще-то внебрачный сын короля. Ха-ха-ха! Так что не упускайте свой шанс! - де Рейду расхохотался так, что чуть не упал.
        - Рейду, перестаньте шутить, - Пэджет усмехнулся. - У вас глупые шутки. Барон как барон. Был бы богат - был бы сейчас маркизом, - он оглядел роскошную залу, - у которого оставляют шпагу.
        - Баронесса, можете мне поверить... Барон может купить в этом зале всех!
        - Барон... - баронесса улыбнулась Пэджету.
        - Баронесса...
        Де Рейду увел баронессу, быстро вернулся.
        - Пока развлекайтесь. Здесь, как понимаете, все свои. Ха-ха-ха! Маркиз задерживается у короля. Так что карты вам в руки. Ждем для обычной проформы, и потом все как обычно. Ха-ха-ха.
        Пэджет, возбуждаясь все больше, заскользил между публики. Приглашенных пока немного - он насчитал двадцать пять человек. Вот она, эта маркиза, де Фан де Руа. (Новое дело - с бантом. Кто она такая, вообще? Ладно, сегодня - или завтра, или послезавтра - он это выяснит.)
        Он принял у слуги кубок с вином, сделал глоток, снова оглядел блистательный интерьер. Маркиз у которого оставляют шпагу. Пэджет не знал таких герцогов - у которых оставляют шпагу. Графиня де Сэр де Мензо. Виконтесса де Тарраго. Баронесса де Мю. Только представить что будет сегодня. Снова задрожали колени, похолодели ладони, перехватило дыхание. Де Рейду - волшебник.
        Пэджет бродил по зале, отхлебывая из кубка, потихоньку пьянея. Подошел де Рейду, с каким-то плюгавым.
        - Барон, мне очень приятно представить... Граф Кафор де Верту. Граф, очень приятно представить... Барон Пэджет де Модеро. Граф, заверяю - разделить с вами компанию барон будет рад. Барон, граф - со своей стороны - будет не менее рад...
        - Граф, буду рад вашей компании, - сказал Пэджет вполне искренне. Они посмотрели друг на друга значительно. - Но молю об одном, граф, - о погоде ни слова!
        - О-о-о! - де Рейду расхохотался. - О-о-о!
        - Мы здесь не для этого собрались, - Кафор де Верту ухмыльнулся. - Не переживайте, барон.
        Де Рейду увел Кафора, быстро вернулся.
        - Губа не дура не только у вас.
        - Графиня?
        - А он граф, - де Рейду кивнул. - Но, как я понимаю, вы не переживаете? Ха-ха-ха. Графини, смею заверить, хватит на вас обоих. Тем более у вас на сегодня еще трое. Маркиза, я понимаю, тоже не переживает. Ха-ха-ха.
        - Рейду, вы только не напивайтесь. Сегодня это необязательно.
        - Не переживайте, барон, - тот разгоготался и убежал.
        Время тянулось так медленно, так мучительно, что Пэджет был готов буквально лезть на стену. Графиня, виконтесса, и баронесса (да еще и маркиза!) постоянно кружили рядом, отчего время тянулось еще ужаснее. Он перезнакомился со всей залой, выслушал массу душеполезных историй, рассказал несколько сам (благо рассказывать было о чем), получил четыре приглашения на прием, два на охоту, два на заседания каких-то невразумительных клубов (море алкоголя и ночное хулиганство по соседству с дворцом, с поджогами и ограблением), одно приглашение на черную мессу. Неделя также обещала быть очень нелегкой.
        Наконец появился маркиз. С маркизом было человек пять. На лицах сверкало выражение такой надменности, какой Пэджет еще не видел. И в этой свите находилась женщина, на которой взгляд Пэджета окаменел, и сердце остановилось. Таких женщин он не видел еще никогда.
        От нее исходило какое-то обворожение. Одета она была скромнее всех прочих. Украшений имела меньше, прическу проще, держалась совсем незаметно. Но с каким тонким достоинством, с каким филигранным изяществом! В каждом движении сквозила необыкновенная грация. Как она отличалась, всем этим, от всех! Наряд выдавал и подчеркивал такую фигуру, такое тело...
        Сердце у Пэджета рухнуло.
        Он, не помня себя и не замечая ничего вокруг, приблизился. Пока его представляли маркизу, он, как заколдованный, постоянно бросал на нее беспомощный взгляд. Наконец она подняла голову, посмотрела. У Пэджета перехватило горло. Сдержанно улыбнулась (но не так, как все эти, а совсем, совсем по-другому), опустила глаза, опустила голову. В волосах блеснули огоньки свечей. Снова подняла голову, посмотрела снова. Этот спокойный глубокий мерцающий взгляд пронзил насквозь.
        Маркиз отошел. Пэджет постепенно приходил в себя. Выхватив у слуги еще кубок, он разом осушил половину и заметался по зале, высматривая де Рейду. Тот, как всегда, возник ниоткуда. Сразу сообразил, что с Пэджетом что-то неладное. Сбросил улыбку, взял того за плечо, отвел в сторону.
        - Проблемы?
        - Рейду. Есть дело.
        - Кто?
        - Да нет, Рейду, нет... Вон, видишь, та... - Пэджету стоило труда обернуться и показать. - Вон та... С такой прической, простой?
        Де Рейду бросил взгляд, помолчал.
        - Барон. Эта птица другого полета.
        - Рейду!
        - Пэджет, это герцогиня. Во-первых.
        - Рейду! Ведь можно что-то придумать?
        - Во-вторых, герцогиня не просто. Тебе имя д’Орейе де Ментуа де Боссар не говорит ни о чем?
        Пэджет перевел дух, облизнул губы.
        - Рейду! Я вернусь домой и повешусь.
        - Ох, как страшно, барон. Тебе что - мало этих? Три женщины первого класса! Да еще эта искательница приключений. Работы на несколько дней.
        - Ведь можно что-то придумать! - Пэджета била дрожь.
        Де Рейду посмотрел на Пэджета, покачал головой, ушел. Его не было очень долго. Пэджет старался глядеть куда угодно, и думать о чем угодно - но ни взгляд, ни мысли ему уже не принадлежали. Герцогиня стояла в дальнем углу, вполоборота, и он сходил с ума, наблюдая лицо, линии тела, движения... Как на ней все сумасшедше сидит, как нереально спускаются волосы, как почтительно склонены головы собеседников. Это был какой-то кошмар.
        Де Рейду по-прежнему не возвращался. Пэджет выхватил третий кубок, осушил безумным глотком, куда-то поставил, подковылял к зеркалу. В глазах плыло. В голове стучало. В зеркале стоял безумец с перекошенным горящим лицом. Пэджет потер ладонями лоб, виски, щеки. Надо на улицу. Его тронули за плечо.
        - Ничем не могу помочь, - де Рейду покачал головой. - Вот такой вопрос решай уже сам.
        Пэджет вышел в прихожую. Ему подали шляпу, плащ, шпагу.
        - Барон уходит? - раздался удивленный возглас.
        В дверях появилась маркиза де Фан де Руа.
        - Барон уходит?!
        Она была даже растеряна. Пэджет смотрел сквозь нее.
        - Барон! Вы весь красный! Вам нездоровится?
        Он и хотел бы ответить, но языка во рту не было.
        - Барон, как же так! - в тоне маркизы скользнуло пренебрежение. - Впереди такая долгая ночь, а вы так уже сразу... Не говорите, что кроме кубка вас здесь ничего не интересует!
        - Маркиза, - выдавил наконец Пэджет. - Можете мне поверить - вино ни при чем. Можете мне поверить.
        - Ах, вот оно что, - та понимающе покивала, голос стал прежним и даже приобрел оттенок сочувствия. - С кем же вы не поладили, барон Пэджет де Модеро? - она состроила прежние глазки. - Тут столько всяких людей... Непростых...
        - Маркиза, если позволите...
        - Ах, вот оно что... - она вся засияла. - Уж не с самим ли... Ох, молчу, молчу... Не с нашим ли...
        - Маркиза, если позволите... - Пэджет шатался. - Если позволите, перенесем нашу встречу на... На более позднее время. Мне нужно домой.
        Она опешила.
        - И что? Я действительно не понимаю! - она смотрела на него уже как на дурака. - Вы, барон, - она подчеркнула «барон», - ничего лучше не найдете во всем городе! Что же вас такое ждет дома? Да ваши двадцать служанок не сравнятся даже с одной...
        - Мне действительно нездоровится, - Пэджет стал цеплять шпагу. - Может человек заболеть, или как? - шпага нацепилась с третьего раза. - Позвольте откланяться.
        Со шляпой и плащом в руках он выскочил под вечернее небо. Погода была необыкновенная. Он мчался домой, не замечая ничего вокруг, толкая прохожих... Сегодня их было больше обычного - такой замечательный вечер, такой удивительный воздух.
        * * *
        Пэджет ворвался домой, отшвырнул шляпу и плащ, бросил взгляд на огромные часы между лестницами. Дьявол! Говорить было рано. Взлетел наверх, упал на кровать, и только тогда почувствовал, что приходит в себя.
        Пролежав минут десять поднялся, прошел к зеркалу, отстегнул перевязь со шпагой, оправил одежду, дернул звонок. Появилась служанка.
        - Господин?
        - Красного.
        Служанка ушла. Он посмотрел вслед.
        - Кто такая? Этой не помню...
        Женскую половину прислуги он хорошо знал не только в лицо - так как имел каждую не один раз. Эта была новенькая.
        - Сколько всего их должно быть-то? Не помню... Значит еще не все...
        Служанка наконец принесла бутылку, кубок, наклонилась, поставила. Пэджет отмахнулся, собираясь наливать сам, и заглянул в декольте.
        - Откуда? Давно у меня?
        - Нет, с вашего позволения. Только сегодня.
        - Понятно... Иди... Позову.
        Он пил вино, мысли из головы утекали. То и дело бросал мутный взгляд на часы. Время, кажется, остановилось. Встал, прошелся к окну, затейливым фонарем выходящее в сад. Давно потемнело; косой четырехугольник света падал на хитрую клумбу. Перед глазами встала роскошная аллея маркиза, бесценный фонтан, блистающий особняк, зал, лица, платья, декольте, рожа де Рейду, маркиз, герцогиня. Этот мерцающий взгляд. Эти глаза. Эти волосы. Эта улыбка. Сдержанная, прохладная, невероятная - доводящая до исступления. Это тело. В голове поплыло. Он дернул за шнур.
        - Господин?
        Глотком прикончив вино, он поставил кубок, развернул девушку, задрал все эти юбки, и не отпускал ее минут десять.
        - Иди... Позову.
        Завязывая штаны, вернулся к окну. В соседнем доме светились все окна, мелькали тени. Виконт де Меддой, который был домосед, предпочитал не шататься по всяким приемам, и устраивал оргии дома. Пэджет посмотрел на часы. Время остановилось. В ушах звенело громче и громче. Он упал на кровать. Поднялся, спустился в сад.
        Там сейчас все как раз начинается... Интересно - кто такая эта маркиза? Де Фан де Руа, искательница приключений. Сейчас бы ее сюда, конечно... Но проклятый маркиз! Первый раз в городе Пэджет остался на ночь один (прислуга, конечно, не в счет).
        В сад вышел лакей.
        - К вам гости. Прикажете?
        - И кого принесло?
        - Маркиза де Фан де Руа, с вашего позволения.
        - Ага. Легка, что называется... Впусти.
        Пэджет прошел в приемную.
        - Барон! Надеюсь вы простите такое бесцеремонное вторжение? Но на вас лица просто не было. Я, поверьте, забеспокоилась. Вы на самом деле больны?
        - Мне лучше, - он потер виски. - Видите - мне лучше на самом деле.
        - Вижу, вижу... Может быть пригласите меня? Если не выгнали сразу, - маркиза стрельнула глазками.
        - Как можно, маркиза, как можно. Как говорит наш весельчак Рейду.
        - Он справлялся о вас. И порекомендовал навестить. Впрочем я и сама собралась. Сказать по правде, сидела уже в носилках. Но вы не беспокойтесь, барон. Носилки я отпустила. Вы ведь не отправите меня одну, без носилок? В такой холод и в такую даль? Да еще на ночь глядя?
        - В какую же даль?
        - О! Я живу так далеко. Пешком идти, наверно, минут десять. Нет, даже, наверно, пять.
        - Боже мой, какой ужас... Какой ужас. Прошу. Пройдемте в каминную.
        Он подал руку, она стрельнула глазками. Прошли в каминную. Пэджет дернул звонок.
        - Маркиза предпочитает красное?
        - О, из ваших рук я с радостью приму даже отраву!
        - Не сейчас... Красного нам с маркизой... Де Фан де Руа. Маркиза, - он посмотрел на белоснежный бант. - Сейчас, когда нам никто наконец не мешает... Вы здесь давно?
        - Две недели, а что?
        - И как успехи?
        - О, барон, просто на удивление. Маркиз де Мерибор, например, - он, знаете, настоящий мужчина.
        Пэджет заскрежетал зубами.
        - В чем дело, барон? Вы что - вот здесь, - она обвела рукой стены, - кого-то ревнуете? Разве это возможно?
        - Во сколько вам все это обошлось? Маркиз де Мерибор, например?
        - Я обязана отвечать? Вы на самом деле такой грубиян? Или только здесь?
        - Я не грубиян, просто хам. Здесь особенно.
        - О да. Здесь-то мы можем хотя бы не притворяться.
        Вошла служанка, с кубками и бутылками, поставила у камина. Пэджет жестом отпустил служанку, разлил темно-рубинную влагу, протянул кубок маркизе.
        - Вы ценитель вина, барон? - она вдохнула запах и громко причмокнула.
        - С детства.
        - И во сколько вам все это обошлось?
        - Я обязан отвечать?
        - Но вы хам, барон! - маркиза противно засмеялась и сбросила накидку. - Просто хам!
        - Вы знали куда идете? - Пэджет снова посмотрел на бант.
        - Ах, конечно, конечно, - она отхлебнула полкубка и откинулась на спинку кресла.
        - Маркиза, - он покачал головой с укоризной. - Такое вино так не пьют.
        - Ах, полноте. Как пьют такое вино? - снова засмеялась и вторым глотком осушила кубок. - У вас натоплено как зимой.
        - Прохладно, - он медленно выпил полкубка, чувствуя как в теле просыпается дрожь. - А дрова здесь недорогие. Интересно какие дрова у маркизов? У которых оставляют шпагу.
        - Ах, откуда я знаю, откуда я знаю? - маркиза протянула ногу и положила на столик рядом с подносом. - Да и как может приличная женщина отвечать на такие вопросы? Ха-ха-ха!
        Пэджет перевел взгляд с банта на декольте, с декольте на щиколотку в блестящем чулке. Подошел к столику, наполнил заново кубки.
        - Маркиза, скажите мне как женщина, - сделал глоток. - Вас не замучили все эти, хм, занавески? - он тронул платье. - Как только их носят? Носили... С утра до вечера?
        - Ах, барон, вы, как мужчина, ничего и не понимаете! Это же так возбуждает! - она хихикнула. - Особенно когда их начинают рвать.
        - Просто удивительно...
        - Что возбуждает?
        - Что начинают рвать, - Пэджет поднял оборку. - Сколько их там у вас?
        - Барон, это уже откровенное хамство! Я обязана отвечать?
        - Да вы все равно не знаете... Маркиза, но это просто ужасно! Это ведь издевательство над людьми! Сколько времени вы раздеваетесь, если не рвать?
        - Но вы хам, барон! - она прикончила второй кубок. - Просто хам! - растеклась по креслу и закрыла глаза.
        Пэджет дернул звонок.
        - Держи все это, - приказал служанке.
        Девушка умело сгребла громоздкие юбки. Он стащил панталоны, положил ноги маркизы на плечи, приподнял за тощие ягодицы, и долго двигался, стараясь не обращать внимания на тошные стоны маркизы. Кончив, бросил ноги и ягодицы, отвернулся, завязал штаны, допил кубок.
        - Проводи... - кивнул служанке.
        - Барон...
        - И можешь идти. Я тебя позову.
        - Барон, что это значит?
        - Маркиза получила все что ей было надо?
        - Вы... Но я не собиралась уходить так...
        - Ах, что же вам еще нужно?
        - Но я отпустила носилки!..
        - Сегодня это не страшно. Сегодня такая необыкновенная, такая замечательная погода. Весь город на улице, а вы будете задыхаться здесь? А здесь натоплено как зимой.
        - Но вы хам, барон!..
        - Продолжайте охоту. Такая погода по нынешним временам - редкость.
        Пэджет бросил взгляд на часы. Наконец-то. Странное дело, но после маркизы ему стало противно. Еще утром так бы, наверно, не было... Взгляд, губы, улыбка. Такие глаза. Такое лицо. Такое тело. В голове поплыло снова. Он посмотрел на де Фан де Руа. Ему стало гадко как никогда.
        - Мерзавец!..
        - Да ладно. Вали отсюда... Маркиза.
        Вышел, спустился в подвал, ворвался в камеру, подбежал к столу, обрушился в кресло, включил монитор. Миксе долго не отвечал. Наконец на экране возник интерьер знакомого кабинета.
        - Что-то случилось?
        Высокий лоб обернулся.
        - Миксе... - Пэджет едва справился с голосом.
        - Проблемы? Не может быть.
        - Миксе. Я ведь могу апдейтить программу сейчас, на ходу?
        - Разумеется. Но только апдейт. Только наверх.
        - Да, наверх, конечно... Наверх. Сегодня я был у маркиза, де Мерибор.
        - Вам не понравился прием у маркиза, барон?
        - Миксе, напротив. Приятная неожиданность. Напротив... Я, разумеется, знаю цену всему. И готов ее оплатить. С маркизом была некая герцогиня... - горло снова перехватило. - Все имя точно не помню...
        - Ага, - губ коснулась усмешка. - Д’Орейе де Ментуа де Боссар. Я не ошибся?
        - Миксе, дьявол вас побери! Вы не ошибаетесь никогда.
        - Что вы имеете в виду, барон Пэджет де Модеро?
        - Миксе, перестаньте кривляться!
        - Вы, боюсь, не представляете всей сложности нашего дела. Вы должны представлять сколько вас всех... Таких. Меня вы интересуете не больше и не меньше любого.
        - Перестаньте! Мне не до шуток!
        - Вижу, - снова усмешка. - Герцогиня д’Орейе де Ментуа де Боссар - женщина класса «А». Это уже иной, простите, диапазон. Цены в том числе.
        - Я буду платить...
        - Вы хорошо знакомы с...
        - Я буду платить.
        - Тише едешь - дальше будешь.
        - Я буду платить!
        - Окей. Принято. Сейчас вы отключаетесь, заходите в базу, внимательно перечитываете соглашение и технику безопасности. Все мелочи. Женщина класса «А», Пэджет. Несколько иная специфика. Есть тонкости.
        - Я понял, понял!
        - Внимательно читайте тексты. Герцогиня д’Орейе де Ментуа де Боссар - женщина класса «А». Таких только семь экземпляров на город. К слову, - снова усмешка, - они идут лучше «ультра». Которых в данный момент только три. А теперь тексты. Внимательно. С первой до последней буквы. Факт перевода денег означает принятие всех условий. Как вы хорошо знаете. Я здесь еще тридцать минут.
        Лоб отвернулся. Кабинет отключился.
        Пэджет вскочил. Пытаясь успокоиться прошелся по камере. Затем снова грохнулся в кресло, воткнулся в клавиатуру, вошел в базу.
        - Тексты!.. - он застонал. - Чтобы ты провалился с этими текстами.
        Несколько секунд тупо смотрел в логотип, затем воткнул клавишу.
        - Европа... Шумер... Микены... К черту, Рим... К черту, да где же... Раннее, высокое... Вот, барокко. Умники... Да где же... Бедные люди... Вот.
        Вывел на монитор данные. Колени задрожали опять. Руки похолодели.
        - Женщина класса «А»... Где этот проклятый класс... К черту, как тут искать вообще? По годам? По фамилиям? По классам... Вообще-то все просто... Миксе, ты дьявол... Вот... Вот... Вот.
        Пэджет окаменел. Герцогиня д’Орейе де Ментуа де Боссар. Вся анатомия, все данные, все фотографии. Сердце заколотилось. Он представил, что именно сейчас, именно в этот момент кто-то ласкает эти такие волосы, целует эту такую грудь, трогает эти такие бедра, разводит эти такие ноги, дышит в эту такую шею... Сердце было готово лопнуть.
        - Цена... Где же цена, сволочи...
        Добрался до цифр. Дорого. На такие траты он уже не рассчитывал. Дорого... Но дьявол! Каждой вещи есть собственная цена.
        - Живем один раз... - он застонал.
        Взгляд остановился на больших красных буквах.
        - Ограничения... Возможные осложнения... Техника безопасности... Дьявол!
        Он погрузился в море пунктов, подпунктов, сносок. Честно прочитав целую треть понял, что не понимает вообще ничего. Герцогиня д’Орейе де Ментуа де Боссар. Какая, к черту, техника безопасности?!
        Вышел из базы. Оформил апдейт.
        - Дьявол... Дорого... Дьявол!
        Деньги ушли. Он перевел дух. Снова вскочил, снова прошелся по камере, снова обрушился в кресло. Миксе не отвечал - занят. Пэджет, давно трезвый как стеклышко, снова влез в базу, снова добрался до герцогини.
        Это была какая-то ведьма. Он сидел пять минут, мыча, рыча, стеная сквозь зубы. Смотрел в эти глаза, в этот бездонный тихий огонь, на эти нереальные губы - чуть сжаты в колдовской улыбке - спокойной, сдержанной, сумасшедшей... Наконец очнувшись, затребовал Миксе.
        - Деньги у вас.
        - Вижу, - сияющий лоб отвернулся, повернулся опять.
        - Но почему такая страховка?
        - Еще раз - вы внимательно все прочитали? Повторяю. Это класс «А».
        - Что теперь?
        - Теперь все. Деньги у нас.
        - Миксе! Когда?
        - Пэджет, - снова усмешка. - Сейчас вы принимаете ванну и отправляетесь спать. Это класс «А», и вам придется быть в форме. В другой форме. И, может быть, уже завтра. Успехов.
        Пять минут Пэджет сидел и пялился в логотип. Затем, едва переставляя ноги, направился в ванную.
        * * *
        Первый раз за все время здесь он провел ночь один. Уснуть удалось только под утро. Провалившись на пару часов в тупую дрему, в восемь он был на ногах. В голове ощущалась полная пустота. Ничего не хотелось. Бесцельно бродил по саду, дожидаясь Рейду. В особняке виконта продолжали светиться окна - почти не видно в свете яркого утра. Вяло усмехнулся (виконт ухнул дня на три опять).
        В сад вышла служанка.
        - Барону письмо.
        Он посмотрел на поднос. На серебре лежал сложенный втрое лист с печатью на коротком загибе. Пэджет смотрел на печать и не мог сообразить ничего. Взял письмо, кивком приказал служанке уйти. Герб хрустнул. Пэджет развернул бумагу, вдохнув какой-то необыкновенный запах, которого никогда не встречал, и даже не мог представить, что такие бывают. Закрыл глаза, еще раз вдохнул колдовской аромат, только затем прочитал:
        
        Пэджет де Модеро де Моссу де Лессак, дворянин,
        которому пишет дама Боссар,
        сумеет отвлечься от дел,
        чтобы побеседовать с ней о позднем шафране.
        Королевский проспект, Жасминный дом,
        шесть часов пополудни.
        Вчера у маркиза де Мерибор был изумительный вечер.
        
        Сдерживая дыхание, приложил бумагу к глазам.
        - Барон де Рейду. Прикажете?
        - Да... Да. Да!
        - О-о-о! - раздался знакомый хохот. - О-о-о! Барон! Барон?.. - Рейду покосился на лист. - О-о-о... Признайтесь мне, только честно. Погода - тоже ваших рук дело? Я такой не помню, ха-ха-ха!
        - Полно вам, Рейду, полно, - Пэджет оглядел сияющие небеса, вдохнул обжигающий воздух. - Это, кажется, выше сил смертного?
        - Но вам-то, вижу, даже такое по силам!.. - Рейду посмотрел на лист и сатанински расхохотался.
        - Ну что? Идем? Как оно там?
        - Карету?
        - Рейду, какую карету? Вы что - не видите какая погода? Солнце сегодня сияет специально для нас! А птички? Вы слышите как поют птички? Специально для нас!
        - Как в раю, барон, как в раю!..
        Рейду взял Пэджета за плечо и потянул на парадное. Тот принял у лакея шляпу, подвязал шпагу, повесил на руку плащ.
        - Что за этикет дурацкий, - сказал он когда они спустились на улицу. - Рейду, скажите - какой болван придумал этот закон? Почему я не могу появиться на улице без плаща? Понятно, что его необязательно надевать, но все же?
        - Барон, что вам стоит этот закон отменить? Хотите я сведу вас с лицом которое для вас это сделает? И будет стоить гораздо дешевле! Ха-ха-ха!
        - Чем что?
        - О-о-о! - Рейду разгоготался. - О-о-о!
        Погода сверкала еще ярче вчерашней. Вчера с утра было дождливо и зябко, небо разошлось только после полудня, солнце не успело высушить влагу. Сегодня свет и тепло разливались по крышам, улицам и садам с ранних часов. Воздух звенел пением птиц, зелень мерцала солнцем, ветер был ласковый. Рейду безостановочно гоготал и хватал за мягкие части тела простолюдинок.
        - Нет, вы посмотрите, барон! - радостно возмутился он когда очередная жертва дала сдачи букетом. - Как невоспитанны эти цветочницы! Давайте ее накажем? У нас есть десять минут.
        - Рейду, где можно взять шафран? Я имею в виду цветок.
        - О-о-о, - тот покачал головой. - Как-то вы, Пэджет, не вовремя. Или это не вы, ха-ха-ха? Весенний уже отцвел, до осеннего еще далеко.
        - А все-таки, Рейду? Вы, негодяй, можете все. Ну... Почти все.
        - Только скажите. Что смогу - сделаю. Надо шафран - будет шафран. Не в деньгах, я так понимаю, счастье? Ха-ха-ха!
        Наконец вышли на площадь. Народу было уже очень много, и Рейду пришлось пустить в ход ругательства, кулаки и колени, чтобы протолкаться к помосту. Здесь стояли столбы с хворостом. На столбах блестели яркие цепи. Пэджет и Рейду взошли на помост и заняли приготовленные места - сразу же за столбами, прямо под балконом ратуши. Пэджет задрал голову, оглядел свисающие ковры. Вся власть почти собралась. Празднично разряженный епископ, беседует с королевским прево; кучка священников; какой-то народ из ратуши, судьи, судебные заседатели - все разодетые как на прием. Первый ряд почти весь еще пуст.
        Площадь наполнилась до предела. В воздухе стоял звонкий гул; народ оживленно общался, жевал, гоготал; в утреннем солнце сверкали пряжки на шляпах; в небе сияли шпили и флюгеры; балконы и окна были битком - в глазах начинало рябить, в ушах звенеть, в голове стучать. Солнце уже припекало.
        Размеренный гул растворился. На помост вывели ведьм в просторных рубашках - четверо женщин, две девочки. Женщины связаны, девочек держат младшие палачи в клобуках.
        - Итак, - Рейду погасил ухмылку. - У вас пять минут. Кто платит - тот заказывает музыку, ха-ха-ха. Ваш выбор? Вот этой девять, вот этой одиннадцать. Думайте, только недолго. Народ требует зрелищ.
        - Хм... - Пэджет оглядел девочек. - Вот эту. Которой девять.
        - Отлично. Значит барону де... Не помню как его там... Барону достанется та которой одиннадцать.
        Рейду кивнул проповеднику в длинной белой далматике. Тот поднял руку со свитком. Парадная манипула засверкала золотом. Гул стих окончательно. Проповедник огласил начало, подробно перечислил преступления ведьм, долго предостерегал народ от коварства дьявола и его приспешников.
        - И горше всего сознавать, что в эти черные сети столь часто бывают завлечены те кто по возрасту или душевному состоянию неспособен отделить зерна от плевел...
        - Что за ерунду он несет?
        - Какая вам разница?
        - ...и по закону, который был принят в те давние времена когда дьявол еще не опутал наш мир паутиной коварства, казнить девственниц запрещалось. Но в нынешние времена, когда коварство врага человеческого затмевает солнце на небесах, остаться перед лицом господа нашего без очистительного огня, который испепелит скверну греха и откроет врата в обитель небес, заблудшей душе мы не можем позволить. Поэтому, во исполнение святого закона, девственница перед казнью должна быть девственности лишена. Согласно старым законам, лишение девственности является обязанностью сеньора, если только сеньор не уступит ее за выкуп, не передаст в дар, или не откажется без причины...
        - Сеньор, - Рейду ухмыльнулся, - сильно не увлекайтесь. Церемония есть церемония.
        - ...и развеять, дабы впредь ничто больше не напоминало о богохульных делах пособников дьявола. Барон Пэджет де Модеро де Моссу де Лессак, сеньор.
        Тот поднялся и прошел к палачам. Девочку поставили лицом к толпе.
        - Не затягивайте, барон, - сказал палач. - Поглядывайте на меня.
        Ощущая на себе тысячи взглядов, Пэджет вошел грубо как мог. Девочка закричала. Под торжествующий вопль толпы он мучил девочку минут пять, пока палач знаком не указал закругляться. Пэджет заторопился, и наконец кончил. Завязав штаны, вернулся на место, и еще пять минут наблюдал как исполнял свой долг перед обычаем и законом некий сеньор с красным лицом.
        Ведьм приковали к столбам, палач зажег факел. Пэджет обернулся и задрал голову. Герцогиня д’Орейе де Ментуа де Боссар сидела с принцем королевской крови и смотрела на эшафот. Будто почувствовав взгляд она обернулась, посмотрела, сдержанно улыбнулась, опустила глаза, отвернулась. Пэджет оглядел яркое синее небо. Ему захотелось подпрыгнуть и полететь.
        Костры загорелись. Палач смочил хворост, чтобы горело не быстро. Огонь охватил белую ткань. Женщины закричали. Огонь перебрался на длинные волосы, ткань почернела. Толпа гремела торжествующим воплем. Ведьмы бились в цепях. Дым поднимался в чистое небо. Ветер, как по заказу, ударил в лицо.
        - Ах! - Рейду вдохнул приторный запах. - Согласись - проспать такое было бы глупо.
        - А ты мне зачем?.. Вот скажи, кстати... Ты правда так напиваешься, каждый раз? Я так и не понял.
        - О-о-о! - Рейду разгоготался. - О-о-о! Почему бы и нет, барон? Почему бы и нет?
        Аутодафе закончилось после полудня. До вечера оставалась масса времени, и если бы не мерзавец Рейду (надо отдать ему должное), Пэджет за шесть часов сошел бы с ума. Он обнаружил себя у Жасминного дома на Королевском проспекте без четверти шесть, с корзиной невероятных крокусов в слабых руках.
        Здесь он еще не бывал и таких дворцов еще не видел. Это был самый удивительный особняк во всем городе. Не чувствуя ног, поднялся по лестнице. Лакей, не произнося ни слова, принял шляпу и плащ. Пэджета провели в небольшую залу с камином. В камине переливался уютный огонь. На полу расстилался невообразимый ковер. Перед камином стоял столик и пара кресел.
        Пэджет присел, огляделся. Такой меры в отделке, такого тонкого вкуса в подборе, такой сдержанной стати, такого класса - ничего такого вообще он никогда не видел. Он вдруг почувствовал себя мальчишкой с улицы, который, пользуясь каким-то случаем, забрался в приличный дом, попал в настоящую спальню, где спят взрослые люди... Перевел дух и осторожно прочистил горло. Голос пропал. Запах шафрана бил в голову.
        Посмотрел на каминную полку, где стояли часы. Стрелка прилипла к шести. Сердце остановилось.
        Герцогиня д’Орейе де Ментуа де Боссар возникла так незаметно, что он вздрогнул. Снова эта дьявольская улыбка, снова эти опущенные глаза. Она присела. Он скованно опустился на краешек кресла. Бросил взгляд на простую прическу - одинокая брошь-заколка ударила по глазам маленькой радугой.
        - Вчера у маркиза был изумительный вечер.
        - Необыкновенный, - Пэджет чуть не задохнулся. Теперь его будет преследовать голос. - Я увидел там вас.
        - А сегодня был такой же изумительный день.
        - Необыкновенный... Вы сидели в тени, но освещали всю площадь... Как солнце...
        Она улыбнулась, склонила голову. Брошь сверкнула маленькой молнией.
        - Завтра, надеюсь, будет такой же изумительный день. И такой же изумительный вечер. Барон собирается быть на площади?
        - Безусловно... Приду посмотреть только на вас.
        Она подняла мерцающий взгляд, улыбнулась снова.
        - Барон уже хорошо знаком с нашей погодой? В это время года ночью у нас так же тепло, как днем. А завтра, надеюсь, будет так же тепло, как сегодня.
        - Завтра будет во много раз лучше... Если только вы озарите... Своим присутствием.
        - Барон не пожалел времени, чтобы найти такие цветы?
        Она наклонилась; осторожно, будто что-то хрупкое, взяла корзину, поднесла к лицу, вдохнула. Волосы замерцали. Брошь осветила всю залу.
        - Я потратил бы год...
        Поставила корзину на стол, поднялась, улыбнулась (о дьявол!), опустила глаза (о дьявол, дьявол!), медленно вышла - растворилась в звенящем воздухе.
        Он опомнился только на улице. Полчаса как пьяный шатался вокруг, пока наконец наткнувшись на угол ограды чуть не разбил себе голову. Оглядывал строгий фасад, обходил и осматривал дом сзади, пытаясь в каждом окне угадать заветную спальню. Затем, чтобы не сойти с ума окончательно, заставил себя удалиться.
        Долго бродил по вечернему городу; встретил барона Мессагэ, пропустил мимо ушей приглашение к горячей графине ле-Меруа; едва не попал под карету - получил от возницы хлыстом и даже не чертыхнулся. Потом, когда забрел вообще неизвестно куда (и где баронам быть запрещалось), получил по голове мешком - какой-то толстяк перся напропалую, перегородив узкую улицу. Очнулся на пороге притона, куда его завлекали неароматные проститутки и от которых он еле отбился.
        До завтрашней казни оставалось еще столько времени! А до вечера...
        Завтра, завтра, завтра.
        * * *
        Фальшивомонетчицу должны были варить в полдень. Пэджет, который снова едва сомкнул глаз, был на ногах с восходом и шатался по саду, дожидаясь де Рейду. У де Меддоя царила редкая тишина. Виконт решил нарушить затворничество, и сегодня выбрался в гости. Особняк грустно глазел осиротевшими окнами в благоухающий сад.
        Зато у общей соседки ле-Меруа всю ночь звенело веселье. Вечером несколько раз приходил мальчик с записками, на что Пэджет врал, что был болен. Наконец явился сам полуодетый виконт, чтобы навестить больного. Де Меддой долго приставал к служанкам (судя по громкой возне - небезуспешно); подрался со слугами; наконец, красный и радостный, добрался до спальни. Пэджет лежал в одинокой постели - виконт пришел в замешательство, убежал, и немедленно прислал двенадцать бутылок вина и девочку, «чтобы барон выздоравливал как можно быстрее».
        В десять явился Рейду.
        - Не смею спросить? Как прошла ночь?
        - Рейду, если не знаете - она еще не прошла.
        Тот бросил колючий взгляд и погасил ухмылки.
        - Это тебе не маркиза, - он кивнул. - Де Фан де Руа. Ну как? Вы готовы? Сегодня нам предстоит много трудов. Сначала на завтрак к тому лысому старикану, виконту, с которым вы дрались на прошлой неделе. Вы не забыли? Он обещал угостить красным «Де Мю» - двадцать пять лет, Пэджет! - и показать коллекцию сушеных экскрементов.
        - Помним, - тот принял у лакея шляпу и плащ.
        - Затем на площадь. Думаю за два часа ее сварят. В три у нас драка с гвардейцами.
        - Помним, - Пэджет нацепил перевязь со шпагой.
        - Затем Белая площадь. Ну, а потом у вас свободное время, - Рейду наконец расплылся в обычной ухмылке. - К виконту! Пешком?
        - Пешком, Рейду, пешком. Какая погода, а?
        - О-о-о! - тот расхохотался. - О-о-о! Только не сглазьте, барон! Погода, бывает, портится.
        - Кстати, - продолжил Пэджет когда они вышли на залитую утренним солнцем улицу. - А кто этот наш лысый виконт?
        - Виконт Кузеран Шодерло де Роган де Барра де Лакло де Гюрсон ле-Капталь. Кажется все. Ха-ха-ха!
        - Хватит кривляться! Кто он такой? И кто такая, кстати, маркиза? Де Фан де Руа?
        - Виконт, как я уже имел честь сообщить, - это виконт Кузеран Шодерло де Роган де Барра де Лакло де Гюрсон ле-Капталь. А маркиза де Фан де Руа, что вы, как я понимаю, знаете лучше меня, - это маркиза де Фан де Руа. Ха-ха-ха.
        Время за красным двадцатипятилетней выдержки прошло весело и незаметно. В полдень Пэджет и Рейду были на площади Желтых нарциссов, где стоял котел и над ним перекладина с блоками. Народу собралось, как обычно, полгорода, и Рейду снова пришлось ругаться, толкаться, и бить негодяев эфесом.
        - Безобразие, - сатанински хохотал он. - Куда они смотрят? Сидят себе на балконе. А мы, бароны, между прочим, тоже не лыком шиты? Мы тоже высшая знать, Пэджет? Как герцоги, а? Ха-ха-ха!
        Когда наконец добрались до эшафота, младшие палачи уже разжигали огонь. Солдаты пиками оттеснили народ, образовав коридор шириной несколько метров. По коридору вокруг эшафота провели фальшивомонетчицу; затем вверх к котлу, где стоял человек со свитком, собираясь читать обвинение и приговор.
        Воздух звенел обычным праздничным гулом; так же сверкали пряжки; так же блистали флюгеры; ветер бил разноцветные флаги; пестрели ковры на балконах; в окнах мерцали белые крапинки чепчиков - служанкам разрешалось смотреть только из окон. Солнце в сияющем небе палило. Вечер обещал быть жарким.
        Пэджет обернулся к балкону дворца. Владелец, принц королевской крови, сидел справа от короля. Фальшивомонетчиков казнили редко, и сегодня смотреть как будут варить молодую красивую женщину двор явился почти целиком. Герцогиня была рядом с принцем. Пэджет смотрел минут пять - она наконец его увидела, все так же сдержанно улыбнулась, опустила глаза, отвернулась. Голова у Пэджета закружилась.
        Женщину на помосте раздели, связали ладони и щиколотки. Под колени навесили цепь с грузом, руки подвязали к крюку. Палач взялся за рукоятку, блоки двинулись. Женщина поднялась над котлом. Палач опустил ее ниже, груз ушел в чан - над которым парил сизоватый туман. День был жаркий, безветренный; аромат горячего масла смешался с горячим воздухом; тяжкий запах, рядом с помостом, душил. Толпа стихла; за треском огня слышалось шипение масла.
        Появился священник. Долго читал свои тексты, потом наконец удалился. Палач взялся за рукоять. Здесь, рядом с помостом, было слышно как скрипят блоки. Женщина закричала, задергалась, но груз тянул, и мышцы под блестящей от пота кожей бились напрасно.
        В проходе появился мальчик с гербом на строгом плаще. Высмотрев Пэджета, он просунул руку между гвардейцами, поклонился, ушел. Пэджет развернул бумагу.
        
        Пэджет де Модеро де Моссу де Лессак, дворянин,
        которому пишет дама Боссар,
        будет свободен сегодня в девять часов пополудни.
        Сегодня особенно жаркий день,
        за которым обычно бывают такие же ночи.
        
        Руки у него стали такими словно он держал их в снегу.
        Женщину, то погружая, то поднимая, варили почти два часа. Сначала варили по колено, затем отливали водой, затем варили по пояс, затем снова отливали водой, затем варили по горло. Мясо уже начало отставать от костей, когда женщина наконец умерла.
        - Ерунда, - веселился Рейду. - Вот во времена Чингисхана... Вы знаете кто такой Чингисхан, барон? Во времена Чингисхана одного типа варили целые сутки! Вот это я понимаю! Посмотрел, подрался с гвардейцами, вернулся еще посмотрел, сходил посмотреть на кожу, потом чай с герцогиней... Вы знаете что такое чай, барон? Утром снова на площадь, а его как раз доваривают, на завтрак. Ха-ха-ха!
        Для драки с гвардейцами было намечено место за городом, и так как казнь затянулась, пришлось поторопиться. Подраться как следует, однако, не удалось. В разгар дуэли явилось два десятка шпаг королевского гарнизона, и дворянам пришлось спасаться бегством (что и хорошо, так как гвардейцы, даже пьяные в стельку, - это гвардейцы). Пэджет, однако, успел, как и планировал, проколоть пару гвардейцев.
        - О-о-о! - гоготал Рейду, оглядывая пятнышки крови на белой рубахе. - О-о-о! Как нельзя кстати! Умоляю, не вздумайте чем-нибудь мазать! Герцогиня должна видеть какой ад вам пришлось испытать по пути в... На Королевский проспект! Ха-ха-ха!
        Пообедав, направились на Белую площадь. Здесь должны были сдирать кожу с какого-то графа уличенного в прелюбодеянии с одной из принцесс. В силу специфики преступления казнь была непубличной, и Рейду, чтобы раздобыть приглашение, пришлось потрудиться.
        - А кто он такой, этот граф? - полюбопытствовал Пэджет когда они спустились в хорошо освещенное подземелье. - Как его зовут, хотя бы?
        - Какая вам разница, барон? Какая вам разница? Мы не за этим сюда пришли! Чтобы узнавать кто он такой и как его хотя бы зовут. Мы здесь затем чтобы получить назидание, милый Пэджет де Модеро! Ха-ха-ха. Когда лезешь в постель к особе королевской крови, нужно представлять чем все может закончиться. Или хотя бы не попадаться, ха-ха-ха!
        - А что принцесса?
        - А что ей сделается? Принцесса - она принцесса. Посидит в тюрьме, даст пару раз кому надо, вернется домой, к благоверному. И дальше... Ха-ха-ха!
        Кожу содрали к восьми часам. Рейду и Пэджет вышли в чудесный вечер и не спеша прогулялись до Королевских дворцов. Тихое солнце медленно опускалось, воздух был сладок от запахов парка, звуки города под вечереющим небом плыли мягко и мелодично. Рейду довел Пэджета до проспекта, на прощанье состроил самую гадкую рожу, сатанински расхохотался и растворился в медвяном воздухе. Пэджет, сжимая ледяные ладони и едва переставляя ноги, направился к заветному дому.
        * * *
        У Жасминного дома он был без четверти девять. Сердце билось. Обошел фасад, заглянул с боков, представляя гостиные, будуар, спальню. Со стороны проспекта свет нигде не горел. Дом стоял тихий, строгий, загадочный. Уже опустились сумерки. В хрустальном воздухе рассыпался хрустальный звон - били девять.
        Преодолевая слабость, прошел аллею, поднялся по лестнице. Дверь открылась. Лакей принял шляпу и плащ. Пэджета повели на второй этаж, провели через несколько комнат, оставили. Он огляделся.
        Таких будуаров он никогда не видел, и не представлял, что такие бывают. Резные панели светлого дуба; небольшой камин в такой же отделке - строгий чистый узор; от огня - тонкий изысканный запах. По сторонам два столика, на столиках канделябры. Свечи горят спокойно и ровно. Два кресла, между ними маленький стол; неброская ваза - темный хрусталь с тонким золотым узором, теплые искры свеч; фрукты. У стены напротив окна - короткий диван. Паркет темного дуба, необыкновенный ковер. Гармония, строгость, обворожительность. Все как сама хозяйка.
        Она появилась так же бесшумно и незаметно - будто прошла сквозь стену. Волосы собраны двумя простыми заколками, свободно ниспадают на плечи. Пэджет бросил взгляд на черный шелковый пеньюар под короткой накидкой. Он почувствовал, что сердце перестало биться.
        Присели за столик. В камине мерцал тихий огонь. Так же неслышно появилась служанка. На столике возникли две чайные пары, два блюдца с пирожными. Служанка разлила горячий напиток - темный глубокий янтарь. Исчезла. Пэджет взял чашку, осторожно вдохнул аромат.
        - Это китайский чай, - герцогиня улыбнулась - так же неуловимо, как аромат чая свивался с ароматом волшебной комнаты. - Появился у короля, затем здесь, в этом доме.
        - Необыкновенный вкус, - Пэджет сделал осторожный глоток. - Я не представлял, что такое бывает.
        - Это Китай, - она наклонила голову. В волосах замерцали свечи. - Королева предпочитает какао. Но королю очень понравился. У него теперь специальная чайная комната. Фарфор, обои, ковры. Все по правилам, - посмотрела и улыбнулась снова.
        - Такой посуды я никогда не видел, - напиток пьянил крепче вина.
        - У короля такая же. Только белая. Мне больше нравится слоновая кость.
        Он смотрел на воздушную чашку, в которой застыло мерцание свеч и темнел горячий янтарь напитка. Она тихим движением тронула блюдце.
        - Ваш вчерашний подарок необыкновенен.
        Пэджет поставил чашку, непослушной рукой взял пирожное.
        - Такого не может быть... Скажите - что это? Что за волшебный вкус?
        - Это шафран. В этом доме замечательный повар.
        - Простите?
        - Лепестки ваших цветов.
        - Но как... Как такое возможно?
        - В этом доме замечательный повар, - улыбка, опущенные глаза, мерцание свеч в волосах.
        Он не заметил как пирожное кончилось. Не заметил как кончился чай. Он перестал чувствовать вкус, ощущать запах. Холодные пальцы поставили горячую чашку. Герцогиня поднялась. Волосы заструились по тонкому шелку - он больше показывал чем скрывал. Вышла - дверь осталась открытой... Пэджет уже не пытался справиться с дрожью. Он чувствовал, что горит.
        Как в тумане прошел в открытую дверь. Это была спальня. Он запомнил только кровать с распахнутым балдахином и столик у изголовья. На столике сиял высокий подсвечник, блестела рубиновая бутылка, искрились три хрустальных бокала.
        - Маркиз, с бароном вы, я знаю, уже знакомы.
        - Барон... Я рад продолжить знакомство. Ваш вчерашний подарок необыкновенен. Не представляю где сейчас можно найти такие цветы. Они уже отцвели.
        Из полумрака возник маркиз де Мерибор.
        - В этом доме замечательный повар. Поверьте, барон, даже у короля не смогут приготовить такое пирожное - из лепестков шафрана.
        В дверях появился лакей.
        - Буду рад видеть вас у себя.
        Лакей посторонился, уступая дорогу. Пэджета провели в парадное. Протянули шляпу и плащ. Он опомнился только на улице.
        Как лунатик добрел до ворот. С каждым шагом туман в голове рассеивался. Пэджет долго стоял, оглядывая ворота, аллею, парадное. Послышался стук копыт. В воротах возникла карета, с шелестом прокатилась ко входу. Луч из окон упал на герб королевской семьи. Пэджет стоял, не в силах уйти. Дверь в парадном открылась, закрылась. Опустилась прозрачная тишина.
        Минут пятнадцать он бродил по аллее. Карета принца давно укатила. Огни в доме погасли. Пэджета снова стала бить дрожь; горло сцепило. Во мраке сада он пробрался на ту сторону дома. На втором этаже светилось окно; лучи хватали из темноты ветки и листья - перед окном, почти касаясь кроной стекла, росло ветвистое дерево. По клумбам, через кусты и цветы, пробрался к стволу, швырнул плащ, и - в шляпе, со шпагой - забрался наверх.
        Створка окна была приоткрыта. Портьера была отодвинута. Столик, свечи, хрусталь, ковер, халаты, кровать. На постели стояла на четвереньках, спиной к окну, герцогиня. Маркиз сидел вытянув ноги и откинувшись к высокой спинке. Голова герцогини была у него между ног. Волосы рассыпались по плечам, стекая шелком на шелковое белье. Рука маркиза лежала у нее на шее.
        Принц стоял на коленях сзади, держал герцогиню за талию, мерно и глубоко двигался. Пэджет смотрел как с каждым движением колышется грудь, и ему хотелось убить их всех. Он сидел на дереве минут десять, и все это время картина за окном не менялась - только маркиз закинул глаза и положил на голову герцогине обе руки.
        Затем она распрямилась - волосы, мерцая в свечах, рассыпались по спине. Маркиз скользнул под нее, она склонилась над ним, и они задвигались все втроем. Пэджет сполз и рухнул в траву.
        В трех кварталах от Жасминного дома он обнаружил слежку. После заката в городе местами было опасно, но Пэджет в такие места не совался (во всяком случае сам). Здесь, где солдаты городской охраны шатаются круглые сутки, ничего можно не опасаться, но до дома еще идти. А там, несмотря на статус района, солдат видели реже, а шпаг гарнизона - подавно.
        Он прикинул, что за углом, на улице Четырех династий, можно скользнуть в переулок и перебежать на улицу Бархатной розы. В той части города он разбирался гораздо лучше, знал там человек шесть, и в крайнем случае можно было спастись таким образом. Пэджет ускорил шаг.
        Когда он проходил дом маркиза, преследователи разделились - двое перебежали на противоположную сторону. Свернул на улицу Четырех династий и побежал. Вот спасительный переулок - Пэджет нырнул в темноту, помчался, вылетел на улицу Бархатной розы, остановился. Справа из соседнего переулка возникли фигуры. Сразу заметив Пэджета, они бросились наперерез, обнажая на ходу шпаги. Путь домой здесь отрезан.
        Он кинулся влево. Если успеть добежать до площади Четырех ветров, можно спастись в трактире чуть дальше. Трактиру, который содержал угрюмый толстяк, была жалована привилегия держать свет круглые сутки. Больше здесь ничего подобного не имелось, и трактиром постоянно пользовались солдаты и шпаги, коротая ночные дежурства. Пэджет рванул к площади; краем глаза заметил, справа в проезде, карету, и выбегая на площадь, сообразил, что узнал этот голос - воскликнувший: «Вот он!»
        - Ах, ты сука! Нет, только подумать!
        Его обуяло такое бешенство, что он едва не бросился назад на улицу, чтобы задушить эту тварь. Обогнув эшафот увидел, что путь к трактиру отрезан также - маркиза, похоже, наняла целую роту. Налево, к Дворцу, дороги не было тоже, и бежать оставалось только направо, по улице Восточного ветра. Помчался как только хватало сил.
        Чистота и порядок закончились быстро. Через пять минут Пэджет оказался в обычном вонючем районе, где по углам шатались тени, в кабаках гремело ночь напролет без каких-либо привилегий, проститутки приставали назойливо как противные мухи. Спасаться в таких кабаках одинокому дворянину было опасно. Иной раз Пэджет и сам бывал счастлив сунуться в такой вот притон и поразвлекаться - в компании трех-четырех шпаг, с тремя-четырьмя наемными на всякий случай. Но если сейчас он завалится туда как есть, его, мягко говоря, не поймут.
        Задыхаясь выбежал на пустырь и остановился. Бежать дальше сил не осталось. Сердце стучало в горле, в ушах, в глазах. Он терял контроль над происходящим - даже не понимал где находится, город это или уже не город. За пустырем виднелся забор. Облизав пересохшие губы, Пэджет перелетел пустырь и побежал вдоль забора. Почти теряя сознание, заметил распахнутую калитку, ворвался в какой-то двор, слетел с ног и упал в навозную кучу.
        За забором послышались голоса. Сначала они перекликались, потом приблизились. Через пару минут раздался стук копыт, скрипнуло колесо кареты.
        - Я предупреждал, госпожа. Брать его надо было не так. Брать его на проспекте было вообще глупо.
        - Не твоего ума дело, кретин. Тебе заплачено - и заткнись. Брать его надо было не так... Как теперь его брать? Где теперь его брать, одного? Один он теперь только там - не понимаешь, осел? Чтобы через десять минут он был здесь!
        Мужские голоса удалились. Пэджет осатанел. Он вскочил с кучи и заметался вдоль забора. Снова бросился к куче, чтобы забраться и перелезть, как вспомнил про распахнутую калитку. Вылетел на пустырь. В десяти шагах от забора стояла карета с приоткрытой дверцей. Было спокойно и тихо. Он огляделся и узнал эти места - еще днем вон там, слева, под монастырской стеной, была драка с гвардейцами. Перевел дух и подошел к карете.
        - Какая приятная, приятная встреча! Гуляете? Какой сегодня замечательный воздух! - Пэджет вспомнил издевку, в тот вечер у маркиза де Мерибор. - Прошу вас, - он распахнул дверцу.
        Маркиза дернулась вглубь кареты. Он схватил ее за колено.
        - Но куда вы, куда? Вы что - пытаетесь спрятаться? Убежать? Взяли на себя такой труд, пошли на такие траты? И теперь что - в кусты? Маркиза, где логика?
        Она взмахнула рукой. Пэджет еле успел отпрянуть, вцепился в запястье. Она вскрикнула, кинжал отлетел, воткнулся в глину. Секунду Пэджет растерянно смотрел на кинжал. Маркиза вырвалась, бросилась прочь.
        - Лейрак! Ко мне! Лейрак, сволочь! В чем дело?!
        Он догнал ее без труда, дернул за платье, свалил наземь.
        - В чем дело? Ты что, сука, - меня хотела убить? Что за бред?! Ты что - меня хотела убить, я не понял?! Не молчи, сука, ну!
        Она ударила его по лицу. Он огляделся - фигуры в плащах бежали к карете. Он схватил маркизу и поволок к забору. Она билась, кричала, но осатаневший Пэджет справился бы сейчас с целой ротой. Затащив маркизу в калитку, он подволок тело к куче, ударил по шее, поставил на четвереньки, стал задирать платье. Проклятые ленты, крючки, юбки, оборки - он разорвал все что мог, обнажил ягодицы, сорвал завязку штанов, свирепо вошел - маркиза с хлюпаньем воткнулась головой в навоз. Он бил ее так, что жижа под головой хлюпала громко и ясно. Вокруг кучи собрались наемные.
        - Лейрак... - она сплюнула, закашлялась, застонала. - Лейра-а-ак!..
        - Да, госпожа?
        - Убейте его! Убейте! Ну! Что стоите?! В чем дело?! Я заплатила, за все!..
        - Нам было заплачено, да... Но только за то чтобы мы доставили к вам барона.
        - Ах ты сволочь!
        - Барон, как видите, м-м-м... Находится рядом. Наша задача, таким образом, м-м-м... Я рад, что мы оправдали ваше доверие и затраты.
        Как он добрался домой - он не запомнил. Приказал горячую ванну, выпил залпом бутылку (вчерашний гостинец виконта), долго лежал в кровати. Потом долго лежал в воде, пока она не остыла, потом снова лежал в кровати, поглядывая на часы.
        Когда пришел де Меддой, справиться о ходе выздоровления, Пэджет даже не помнил что отвечал. Виконт, как обычно, сообщил окрестные новости; затем, как обычно, детали очередного мероприятия (кто был; что пили; кто держал графиню за бедра; кто поддерживал спереди; кто подстраховывал сзади; какие у графини возбуждающие панталоны в сиреневый ромбик; во сколько проснулся сам; почему мог проснуться на улице без белья); затем о планах на завтрашний день - и что надеется, что барон, как обычно, не бросит соседа в ночном одиночестве. За полчаса виконт выпил четыре бутылки из числа собственного гостинца, и уволокся за новой служанкой куда-то на первый этаж.
        Пэджет спустился в камеру, включил монитор.
        - Миксе!.. Я ничего не понял.
        Лоб обернулся.
        - Миксе!.. В чем дело? Объясните - в чем дело? Во-первых, эта сука маркиза...
        - Все в рамках программы. Вы дрались на дуэли уже четыре раза, в трактирах - двенадцать, шесть раз спасались. Это седьмой. Когда будет восьмой - вам, разумеется, никто не скажет.
        - Да, но... Маркиза! Кинжал! Он ведь острый! Он настоящий!
        - Разумеется, - губ коснулась усмешка. - Здесь все настоящее, Пэджет. Для всех.
        - Ладно... Маркизу к черту... Во-вторых... Сколько мне еще ждать?
        - Пэджет... Мы об этом уже говорили. Это класс «А». Есть тонкости. Это не просто как вы привыкли. Это не просто пришел, увидел, заплатил. Вы хорошо помните что было в текстах?
        - Да, да!
        - Это входит в число «косвенных обстоятельств». Вы даже не представляете какой комплекс нюансов приходиться здесь учитывать. Маркиз купил герцогиню один и собирается иметь ее сам. Делить с вами, сразу или по очереди, он не согласен.
        - Да, но...
        - Исключения, без которых не обойтись, оставлены на его усмотрение. Опция по умолчанию - знаете.
        - Но деньги? Я заплатил!
        - Вы хорошо помните что было в текстах?
        - Но деньги...
        - Это был ваш осознанный риск. Вы знаете казино. Вы знаете, что проигрыш бывает очень большим.
        - Миксе. Я хочу эту женщину. Я плачу деньги. Я плачу такие деньги!
        - Какие?
        Пэджет облизнул губы.
        - Миксе, мне нужно выиграть. Я знаю - это реально. Кто он такой, этот маркиз?! Маркиз, ха-ха-ха...
        - Это реально. Но только апдейт. Только наверх.
        - Только наверх... Но чтобы на этот раз... Никаких «косвенных обстоятельств». Миксе! Я плачу! Деньги!
        - А как же маркиз? Как же он? У нас не благотворительная контора. У нас по-настоящему - все.
        - Сколько.
        - Вы можете подождать. Правда очередь, скорее всего, затянется. Это класс «А». Таких, повторяю, всего семь экземпляров на город. Они, как вы теперь знаете сами, идут хорошо... А маркиз не один.
        - Сколько?
        - Вы отключаетесь. Внимательно читаете тексты еще раз. Особенно раздел о косвенных обстоятельствах. Если вы принимаете такое решение, и готовы заплатить больше... Но это будет дорого, Пэджет. Очень дорого.
        - Сколько?!
        - Одно дело, барон, убить статиста. Кстати, ваш лимит еще не исчерпан... Другое - маркиза. С белым бантом.
        - Сколько, дьявол тебя побери?!
        - Окей. Принято. Я буду здесь еще полтора часа.
        Кабинет отключился.
        Пэджет вошел в базу. Пальцы стучали по клавишам сами, не подчиняясь горящему мозгу. Герцогиня д’Орейе де Ментуа де Боссар. Вся анатомия, все данные, все фотографии. Он смотрел невидящими глазами. Море пунктов, подпунктов, сносок. Косвенные обстоятельства. Герцогиня д’Орейе де Ментуа де Боссар... Цена... Цена... Цена... Вот она. Несколько маленьких цифр.
        - Живем один раз...
        «Оплатить».
        Облизал пересохшие губы. Это были огромные деньги. Это были все деньги которые у него, собственно, были. «О-о-о! Здесь без обмана, барон! Здесь без обмана. Здесь только живые люди. О-о-о, ха-ха-ха».
        - Деньги у вас.
        - Вижу, - сияющий лоб отвернулся, повернулся опять.
        - Что теперь?!
        - Вечером вы будете на проспекте. Там будет маркиз. Вы будете драться. Разумеется он не знает, что вы будете драться. И что драться будете вы. Вы еще утром не знали, что придется побегать. А позавчера не знали, что придется драться с гвардейцами. У маркиза много дуэлей, что хорошо понятно. Программная драка, которая кончится так же, как ваши кончались для вас. На пятой минуте у вас сломается шпага. Он уколет вас куда-нибудь в бок. В пределах «возможных осложнений» для вас... И уведет герцогиню. А вы получите все что оплатили со своей стороны.
        - Но...
        - Да, теперь ситуация изменилась. Шпага лопнет теперь не у вас. А фехтование вы прошли весьма хорошо. К тому же, у вас уже есть реальная практика... Но в конце все равно добейте кинжалом. И женщина ваша.
        - Миксе... Кто он такой? Кто он такой, вообще?
        - На весь срок который оплатил маркиз.
        - Миксе. Хотя бы теперь. Теперь вы мне скажете!
        - Пэджет... Вернетесь - узнаете. Вы некрологи читаете?
        - Нет...
        - Напрасно. Будьте внимательны. И не дергайтесь, Пэджет. Не дергайтесь. Это класс «А». Успехов.
        Кабинет отключился.
        Он не спал до утра. Лежал на кровати, бродил по дому, спускался в сад, снова лежал, снова бродил, снова спускался. У соседей никого не было. Виконт и графиня, как следовало полагать, отдыхали напротив - ночное спокойствие нарушали крики и хохот, звон битой посуды. Несколько раз виконт, повинуясь соседскому долгу, ломился в парадное, кричал, вызывал, затем вернулся с подмогой в лице хозяина торжества де Мессагэ - но Пэджет запретил открывать.
        Время тянулось так страшно, как не было еще никогда. Он без конца перечитывал письма. Волшебная бумага цвета слоновой кости. Колдовской запах. Сломанная печать.
        Наконец рассвело. С пустой головой он спустился в осточертевший сад. Солнце поднималось в сияющую синеву. Скоро должен явиться де Рейду. Сегодня на площади будут сажать на кол шестерых человек, и Рейду предупредил, что выйти нужно пораньше (иначе все места будут заняты, и даже дворянская шпага на этот раз не поможет).
        В сад вышла служанка.
        - Барону письмо.
        Герб хрустнул.
        
        Пэджет де Модеро де Моссу де Лессак, дворянин,
        которому пишет дама Боссар,
        вчера после встречи с гвардейцами
        выглядел очень усталым.
        Сегодня днем он побережет силы,
        чтобы ночью потратить их с пользой.
        Полночь.
        * * *
        Солнце припекало уже с утра. Небо третий день сияло безоблачной синевой. Они шли по звенящей утренней улице. Сияли шишки оград, горели гербы на воротах; блестели стекла карет, лоснились бока скакунов; гремели колеса, трещали кнуты, ругались возницы. Рейду задирал девчонок, пинал собачонок, зубоскалил со шпагами, кривлялся у знатных порогов, заглядывал в окна - нараспашку в жаркое летнее утро, - без конца хохотал, гоготал, скалился.
        - Какое утро, Пэджет! Какое утро! Это просто праздник какой-то! Ха-ха-ха!
        Пэджет не замечал ничего.
        До казни оставалось два часа, площадь была уже забита; балкон базилики пока пустовал. По дороге к ним присоединилось человек пять знакомых, и время летело быстро. Рейду красочно описал подробности вчерашней драки с гвардейцами, и все долго смеялись, обмахиваясь сложенными плащами. Потом кто-то рассказал о приеме у герцога, потом обсудили предстоящий открытый прием по случаю дня рождения короля. Пэджет молчал, только иногда поддакивал Рейду.
        Над площадью раскатился рев, заискрились пряжки на поднятых шляпах. Он посмотрел на балкон. Маркиз - в самом конце. Герцогиня - у короля. Солнце пекло. Флюгеры ярко сверкали в горячей бархатной синеве. Ветер стих, флаги повисли, воздух застыл.
        - Рейду, за что сегодня казнят? Я что-то уже запутался.
        - Как можно, шевалье, как можно!
        - Рейду, не издевайтесь. Шевалье ведет список казней на которых бывал. Не может ведь в таком документе остаться пустой такая графа!
        - Как можно, барон, как можно! Обещаю - сегодня же до заката вы будете знать все детали.
        - Погодите... Вчера было что?
        - Вы про где?
        - Я про на Площади четырех ветров.
        - Шевалье, черт же вас побери, я не помню! Вчера с бароном мы были на Желтых нарциссах. Там варили красавицу.
        - Святые мощи! А мы скучали у ратуши! Там кого-то коптили - не знаю кого, неважно, - скука была болотная!
        - Как можно, барон? Как можно так отставать от жизни? Вы что - не читаете объявлений? Вы вообще читать-то умеете, ха-ха-ха? Как же так можно, барон?
        - Стыдно, барон, действительно стыдно... Рейду, а завтра? Где будет лучше? А ну, признавайтесь! Кто нам еще расскажет?
        - Почему я должен все за вас знать, господа? Идите к суду и читайте. Завтра будут жарить на вертеле девочек. Будут, конечно, и мальчики - люди в городе всякие, ха-ха-ха. Но я, господа, предпочитаю девочек. У них мясо сочнее! Барон, вы, в общем, там не задерживайтесь, завтра утром. Берите герцогиню - и на площадь! Завтракать необязательно, ха-ха-ха.
        - Ах, вот оно что...
        - То-то я и смотрю... Как воды в рот набрал...
        - Барон, простите... Но губа у вас, как бы сказать, не дура...
        Все покивали, обернулись к балкону, на какое-то время даже умолкли. Наконец вывели осужденных - двух мужчин, трех женщин и девочку. Ушел чиновник, ушел священник, вышел палач, вышли помощники. Рейду работал на совесть - место было очень хорошее, буквально в десяти шагах от колов. Здесь было не просто все видно, но даже, сквозь рокот толпы, все слышно - яркие цепи звенели так же ярко и чисто, каблуки палача стучали по дереву, чихал и шмыгал носом мальчишка-помощник. Злаки цвели, солнце успело высушить землю, ветер разносил сухую пыльцу, все больше людей мучились сенной лихорадкой.
        Вышел престарелый сеньор, которого поддерживали под локоть, потому что сам он едва не падал, и мучил девочку минут десять. В конце концов он полностью обессилел, и, под сатанинский хохот толпы, его увели.
        - Он бы рад отказаться, - зубоскалил Рейду, - но закон есть закон...
        Осужденным перевязали ноги. Палач содрал одежду с самой молодой женщины, поставил к чурбаку на колени. Помощники ухватились за ноги, наклонили к чурбаку, придавили. Мальчик подал намазанный кол - жир сочно блеснул, - палач вставил кол в задний проход, женщина дернулась, закричала, мышцы палача взбугрились. Мальчик подал деревянную колотушку. Палач не спешил, вбивая кол понемногу. Женщину подняли. Вскоре кол вышел - чуть выше грудей.
        Девочку, подвязав за щиколотки и запястья, растянули крестом на раме. Мальчики вцепились в тяжелое колесо, цепь зашуршала, рама двинулась вниз. Когда тело коснулось кола, палач проверил чтобы кол вошел правильно, махнул рукой, мальчики затрудились снова. Девочка билась так, что веревка на левом запястье лопнула, и кол вышел под мышкой.
        - Халтура! - гоготал Рейду. - В государстве что - не осталось цепей? Они сегодня что - на вес золота?
        Через полчаса раздели мать девочки, поставили на четвереньки, палач вогнал новый кол, женщину подняли. На этот раз все было сделано виртуозно, кол вышел из горла - кровь полилась изо рта, растеклась струйками, с груди на живот, на бедра, колени, закапала на помост.
        - Вот это другое дело! - восторгался де Рейду. - Кстати, барон, если вы на картинке вдруг видели, что женщине забивают кол между ног - то это вздор, ерунда, дешевка! Она же так сразу умрет, в два счета! Народ поднимет восстание! Палача закидают тухлыми яйцами! Здесь все без обмана! Только в задний проход, барон! Только в задний проход!
        - Барон, я вас никуда не пущу! - кричал шевалье по дороге с площади. - Вам предстоит такая тяжелая ночь! Вам нужны силы! Сейчас же ко мне, обедать!
        - Барон, вам нужны силы! - веселился де Рейду. - Это не шутки, барон! Это не шутки!
        - Полноте! Скажите спасибо, что он вообще тут с вами идет! Вот так просто по улице! Ну кто вы такой, шевалье? Ну кто вы такой?
        - А в чем дело? Не вижу ничего особенного! Почему бы барону не попасть в постель к герцогине? Герцоги тоже по земле ходят! В этом мире возможно все!
        - Возможно, возможно. Но не всякому, шевалье. Шевалье, почему вы, собственно, шевалье? А не герцог?
        - Барон, желаете драться? Я к вашим услугам!
        - Рейду, почему он не герцог?
        - О-о-о, барон, о-о-о! Герцоги сегодня идут нарасхват. Ведь их только одиннадцать! Могу предложить маркиза - их восемнадцать. Графов - тридцать один. Виконтов - штук сорок. Баронов - под сотню.
        - А герцогинь - только семь, шевалье!
        - Барон, так вы желаете драться? Я к вашим услугам!
        - О-о-о, шевалье, о-о-о!
        - Барон, только попробуйте опоздать завтра на площадь!
        - Барон, только попробуйте и завтра молчать!
        - О-о-о, барон, о-о-о!
        Сколько длился обед, что подавали, что пили - Пэджет не замечал. Дуэлей сегодня не было; отправились на обычные поиски приключений. Два часа болтались по улицам, пытались подраться на площади, но гвардейцы только смеялись и строили рожи. На часах собора стрелка подходила к семи. Отправились куда-то еще. Он бросил их у тюрьмы.
        Два часа бродил по парку. Вышел к проспекту, прошел пару кварталов, свернул на площадь Четырех ветров. Бродил вокруг эшафота, где готовились к завтрашней казни. Кружил вдоль домов, толкая прохожих. Переулками вышел на улицу Четырех династий. Добрел до проспекта, свернул.
        Медленно шел по проспекту - вот особняк маркиза. Ограда, аллея, фонтан, парадное. Высокие окна залы. Долго бродил вдоль ограды. Вернулся на улицу Четырех династий. Дошел до своей, вернулся назад, снова свернул на проспект, снова бродил вдоль ограды. Шпага била бедро. Холодные пальцы сцепили яблоко. Ладонь окаменела.
        День кончился. Опустилась горячая ночь. Пэджет прошел два квартала, остановился. Дом стоял тихий, строгий, загадочный. В пряном воздухе разлился прохладный звон - полночь. Пэджет свернул в ворота, поднялся. Через минуту он был в будуаре.
        В камине горел жаркий огонь. Свечи били в глаза. Два бокала темного хрусталя.
        - Это очень редкий коньяк, - она улыбалась. - Он не такой старый, нет. Только пятнадцать лет. Но это последний сбор. Потом виноградники выжгли.
        - Я не представлял, что такое бывает, - он не чувствовал вкуса. - Это королевский напиток.
        - Королю он понравился, - хрусталь сверкнул у губ. - А особенно королеве. Она расстроится когда его больше не будет.
        Огонь в камине потрескивал. Свечи мерцали. Она расстегнула заколку. Волосы хлынули по плечам.
        - Король даже не знал, что такой есть вообще, - она улыбалась. - У него в королевстве. Но король, конечно, должен знать обо всем.
        - Король должен знать обо всем... - он не ощущал хрусталя в пальцах. - И это последний сбор...
        - В этом доме пока еще остается, - она пригубила бокал. - Хватит королю, королеве, ее лучшим друзьям.
        - Королева известна... Щедростью... И король тоже... Не меньше...
        - Но таким редким напитком... Угощать станут не всякого.
        - Маркиз, я вижу... Входит в число таких? - Пэджет смотрел на колено под черной мерцающей тканью. - Ведь у маркиза оставляют шпагу.
        - Здесь тоже. Только не все.
        Камин пылал ярким огнем. Свечи резали глаз. Она расцепила брошь. Накидка скользнула, коснулась ковра невидимой тенью.
        - Маркизу он тоже понравился, - она улыбалась. - Маркиз - тонкий ценитель. А это очень редкий коньяк. Таких больше нет. Во всем королевстве.
        - Такого коньяка я не пробовал, - перед глазами плыло. - Это королевский напиток.
        - И больше не будет, - она подняла голову. - Это последний сбор.
        Свет блеснул на влажных губах.
        - Я не представлял... Что такое... Бывает...
        - Таких больше нет.
        - Такой... Волшебный... Я не могу... Я не знаю...
        Ткань распахнулась. Кожа мерцала шафраном. Запах пронизывал мозг.
        - Это королевский напиток.
        - Я счастлив, барон, что в королевстве остаются люди которые понимают истинный вкус.
        Из полумрака возник маркиз де Мерибор.
        - Поверьте, барон, даже у короля... Вам, кажется, вчера дали ясно понять? Кому в этом доме место, а кому - нет?
        - Но... Вы... Но герцогиня, я понимаю... Вольна распоряжаться собственным временем?!
        - Вам, кажется, вчера дали ясно! Понять кто в этом доме! Распоряжается временем!
        - Ах, маркиз! Я вас правильно понял? - Пэджет схватился за рукоять. - Я понял - вы, наверно, хотите чтобы я просто ушел. Вот так теперь просто взял и ушел, да?
        - Ах, барон, какая понятливость! - маркиз выхватил шпагу. - Я не просто хочу. Я очень! Хочу чтобы вы просто! Ушли! Или вы просто уйдете, или останетесь здесь навсегда! Раз уж пришли!
        Пэджет напал. Маркиз отразил удар, отскочил к двери.
        - Куда вы, маркиз! Ах, в спальню! И что вы там будете делать, один?
        Пэджет ворвался в дверь. Маркиз провел атаку с задержкой. Финт не прошел, Пэджет провел батман - маркиз чуть не выронил шпагу. Он понял, что убьет маркиза раньше пяти минут. Сделал выпад. Маркиз упал на постель, перекатился, соскочил с той стороны.
        - Маркиз! Зачем же вы слезли с кровати!
        Герцогиня возникла бесшумно и незаметно. Стала у столика, заслонив канделябр - очертания тела прорисовались под тканью.
        - Маркиз! Герцогиня вас ждет, только вот она, здесь! Будьте мужчиной!
        Тот, как ни в чем не бывало, обогнул кровать, сделал выпад. Пэджет сделал отбив, отскочил, снова напал. Маркиз отразил удар, кинулся в контрответ. Шпаги стучали жестким холодным звоном. Пэджет нанес укол, на белой рубашке маркиза возникла красная капля. Тот на мгновение замер, затем отскочил, крепче перехватил шпагу. Они стояли в позиции почти минуту.
        - Маркиз! Нападайте! Нападайте, а то я уйду, мне скучно!..
        Маркиз сделал выпад. Пэджет провел батман. Сталь звякнула, клинок обломился у основания. Он замер с эфесом в руке. Три секунды смотрел на пустую гарду. Затем клинок маркиза вошел ему между ребрами.
        Пэджет упал, откинулся к дубовой панели. Маркиз воткнул шпагу в дуб. Вытер лоб локтем, подошел, вонзил кинжал выше.
        Угасающим взором Пэджет смотрел на герцогиню, маркиза - как тот подошел, сбросил ткань, привлек тело к себе. Он видел как маркиз ласкает эти такие волосы, целует эту такую грудь, трогает эти такие бедра, разводит эти такие ноги, дышит в эту такую шею... Он еще видел спальню, видел кровать, видел герб...
        Больше он ничего не видел.
        * * *
        
 
Книги из этой электронной библиотеки, лучше всего читать через программы-читалки: ICE Book Reader, Book Reader, BookZ Reader. Для андроида Alreader, CoolReader. Библиотека построена на некоммерческой основе (без рекламы), благодаря энтузиазму библиотекаря. В случае технических проблем обращаться к