Я не брошу тебя Гай Михайлович Север
        
        I.
        
        
        - Приехали, - Сагео снял руки с контроллеров, откинулся на спинку кресла, устало вздохнул. - Борт дальше не следует.
        Никто не отвечал. Мету смотрела в левый экран. Небол сидел, закинув голову и закрыв глаза. Корде смотрела в правый. Леро смотрела в длинные листья, распластанные по лобовому.
        - Ну, и что будем делать? - сказала наконец Мету и обернулась к Сагео. - Надо ведь что-то делать.
        - Не знаю. Я пока просто рад, что живы остались.
        - Я тоже, - сказал Небол. - Только смысл? Просто умрем чуть позже.
        - Ты кого-то винишь? - Сагео отозвался устало и безразлично. - Кто-нибудь виноват?
        - Ты разумеется. Кто еще? Ты пилот. Железка твоя. Вот ты и крайний. Когда есть виновный, умирать легче.
        - Хватит! - Леро стукнула в кресло перед собой. - Я умирать не собираюсь. И кого на самом деле винить? Причем здесь Саг? Сами всё знали. А что делать - известно. Давайте передохнем и посмотрим что делать с капсулой.
        - Про капсулу можно забыть, - сказал Сагео. - У нас выход только один. Триста километров по этим джунглям до станции. Даже если там придется ждать год - неважно. На станции мы будем как люди.
        - Совсем забыть? - спросила Корде, отвернувшись от экрана. - Все-таки?
        - Боюсь - совсем, Ко. Я пилот, как сказал Небол, а не техник. Могу управлять шлюпом, сервис-капсулой, если придется. Управлять, а не ремонтировать. У меня обычная лицензия, в конце концов.
        Сагео протянул руку и обесточил аппараты капсулы. Курс-монитор погас, отключилась индикация на контроллерах, только диски аварийного освещения в потолке цедили мертвенный свет. Снаружи по экранам капсулы скреблись длинные ржаво-зеленые листья.
        - Ну, что тут такого? - воскликнула Мету. - Неужели трудно сообразить как переключить этот ваш аварийный сектор? Для этого не нужна лицензия.
        - Мету, я уже говорил, триста раз. Это обычная стандартная капсула. Это тебе что - конструктор?
        - Мету, - сказал Небол, - на самом деле. Это как смывной бачок. Только одна кнопка. Железка предназначена для конкретной цели, и собрана из стандартных модулей. И все это хозяйство закрыто и запечатано, чтобы не лезли болваны.
        - Как мы.
        - Аварийный сектор заряда - он и есть аварийный. От него питается передатчик и выживалка. Он рассчитан на две недели. Считается, что за две недели нас как бы найдут.
        - Вообще, вся навигация предполагает крайний срок четырнадцать суток, - кивнул Сагео. - Все системы поиска заточены под этот срок. Вот только...
        - Вот только, - Корде усмехнулась, - мы сейчас совсем не в гражданском секторе. И когда нас найдут? И вообще, я так поняла, по вашим дурацким намекам, - нас здесь искать не будут.
        - Я тоже так поняла, - Леро вздохнула. - После твоих, Саг, страшилок. Что на наше «Спасите!» никто не ответит. И что про него можно забыть.
        - Значит, - сказала Мету со злостью, - будем сидеть в этой коробке пока не умрем с голоду? Или перегрызем друг друга?
        - Хватит болтать! Повторяю - будем добираться до станции.
        - До станции, - Небол усмехнулся. - Триста километров по этим джунглям. Считай - нагишом, - он дернул Корде за край короткого платья.
        - Во-первых, здесь не холодно, - сказал Сагео. - Двадцать - двадцать четыре градуса днем. Двенадцать - шестнадцать ночью. Во-вторых, джунглей тут не триста километров, хватит болтать. И они не тут, а там, перед станцией. Здесь просто лес. Хоть и густой, да, но совсем не везде такой. Оружие у нас есть.
        - Один разрядник? - Корде усмехнулась еще раз. - С одним элементом?
        - Триста километров и так идти неделю. А здесь? - Мету посмотрела в угрюмый лес за экраном.
        - Будем идти две недели, - сказал Сагео. - Пайка хватит. Воду найдем или приготовим - в комплекте все есть... И две недели здесь есть. Будет несладко, понятно.
        - Боюсь мы даже не представляем [как] будет несладко, - кивнул Небол. - Что мы знаем про эту точку? Ничего. Во всяком случае, ничего хорошего.
        - Каторга, - кивнул Сагео. - Геоклимат, конечно, не такой как на некоторых. Вы просто не знаете... Здесь еще курорт, можно сказать. Но все равно, здесь, как бы сказать, да, неуютно.
        - Здесь, как бы сказать, [очень] неуютно. Особенно если учесть кислотный сезон. В который мы, к слову, почти попадаем. Смерть через десять минут. Так что если идем, Саг, то идем сейчас же. И как можно быстрее.
        - Мамочка, - Корде вытерла слезы. - Это еще и кислотная точка! Еще этого не хватало...
        - Мы успеем, - Сагео обернулся к ней. - До сих пор справочные данные нас не подводили. У нас две недели как минимум, повторяю. Главное - успеть дойти до тех скал, которые мы зафиксили сверху - которые вдоль реки. Там укрытие мы найдем. Пайка хватит. Но мы успеем дойти и до станции. Не такие здесь и джунгли вообще. Одно название. Здесь они вообще так называются только потому, что это экваториальный пояс. Настоящие джунгли гораздо хуже. На кислотных точках флора и фауна обычно слабая. А здесь и наклон такой, что полярная зона в треть полушария - вообще ничего не растет. На всей точке два класса животных, пять классов растений, в каждом отрядов и что там дальше - по пальцам пересчитать. Повторяю, настоящие джунгли - это когда без разрядника не пройти. Здесь так не будет. Если только местами - там обойдем. Не хнычь! - он улыбнулся, хлопнул Корде по колену. - Неуютно, конечно, да, но не так - чтобы ложиться и умирать.
        - Но мы ведь сначала попробуем переключить этот дурацкий сектор? У нас ведь есть инструменты?.. Ты же, Саг, говорил, что если переключить его на реактор, то километров на триста хватит? На орбиту не выйти, но тут... Как раз долетели бы!
        Сагео отвернулся, оглядел грязную зелень листьев, распластанных по лобовому экрану.
        - Сделаем так. Как обычно делают в таких случаях большие мальчики. Даем себе шесть часов. Попробуем все-таки вскрыть этот ящик, определить перемычки, и переключить аварийку. Если через шесть часов, ровно через шесть, мы ничего не сделаем... Тогда ничего другого не остается - пешком к станции. Все. А сейчас берем железки и идем ломать модуль.
        Сагео открыл люк. В салон вкатилась тяжелая сырость. Липкий гнилостный запах забрался внутрь и заполнил тесноту салона. Небол вдохнул и поморщился. Корде закрыла лицо руками.
        - Мамочка...
        - Неб, на выход, - Сагео выпрыгнул из капсулы в месиво листьев. - Смотри как нам повезло! Какая полянка.
        - Прям хоть пикник разводи, - Небол вытолкнул Корде, выпрыгнул сам, оглядел поляну с двумя деревьями посередине. - Ты, Саг, конечно, красавец, - он хмыкнул и покачал головой. - Воткнуть эту железку в такую дырку.
        - Да ладно. Говорю - повезло просто.
        Небол посмотрел в желтоватые тучи, вдохнул вязкий воздух.
        - Саг, открывай заслонку. Будем соображать.
        
        
        - Ну, что там у вас? - Мету заглянула Сагео через плечо. - Уже два часа копаетесь. За два часа можно было что-то придумать?
        - Мету, заткнись, - сказал тот сквозь зубы, не оборачиваясь. - Без тебя тошно.
        - Связалась я с вами, придурками, честное слово! Сидела бы сейчас...
        - Тебя никто за это самое не тянул, - сказал Небол со злобой. - Я не понимаю претензий, вообще-то. Что значит «связалась»? Перестань психовать!
        - Что значит «связалась»? Очень мило. Я «связалась», значит? Ты, индюк...
        - Мету, на самом деле заткнись, - Небол выпрямился. - Заткнись, или я сейчас проткну тебя тестером, честное слово.
        - Ну-ка?
        - Мету...
        - Хватит вам, дураки! - Леро подбежала, дернула Мету за руку, толкнула Небола в бок. - Замолчите! Мету, балда, сиди в капсуле и не суйся. Не мешай, и вообще - что тебе в этих железках?
        - А где Ко? - Небол оглядел поляну. - В капсуле?
        - Нет... Вроде как погулять пошла? - Мету также огляделась в темноту.
        - Я же сказал, - прошипел Сагео, - быть у всех на виду! Никуда не ходить! Даже в сортир! Вы что, бестолковые дети? Это вам не парк в соседнем квадрате! Где Корде?
        - Ко! - закричали Мету и Леро. - Корде!
        - Может правда в туалет пошла? - Леро пожала плечами. - Корде! Ко!
        - Я здесь! Что вы орете так? - та выбежала из-за капсулы. - Что случилось? Сделали?
        Небол схватил ее за руки.
        - Я тебя сейчас свяжу, глупая дура! Всем было сказано - от люка ни шагу!
        - Ну что значит «ни шагу»? Нельзя уже пройтись просто? Я замучилась сидеть в этой жестянке, четыре часа! У меня задница ноет!
        - Заберите ее у меня! - Небол отвернулся, шагнул к борту, схватил тестер. - Заберите, а то я ее ударю, честное слово.
        Леро подскочила к Корде, тоже дернула за руки, затолкала в распахнутый люк.
        - Сиди здесь и не суйся, балда. Ты что, не понимаешь, что это чужая планета? Она даже не исследована как следует.
        - Корде, на самом деле, - Сагео обернулся к люку. - Успокойся и никуда не суйся. Дальше чем на пять метров от капсулы не отходить. Понятно?
        - Понятно, - сказала Корде наполовину испуганно, наполовину обиженно. - Только не ори на меня так.
        - Я не ору.
        - Орешь.
        - Неб! Скажи своей этой - пусть она замолчит, и сидит никуда не лезет, на самом деле! Еще не хватало нам здесь играть в прятки! Короче! Если кто-нибудь еще захочет пойти прогуляться - скатертью дорога. Я искать не пойду, - Сагео повернулся обратно, к открытой заслонке энергосектора, и уставился в перемычки.
        - Зачем мы только вообще поехали, - не выдержала Мету через пять минут. - Да что же такое! - она вытерла слезы. - Ну почему обязательно это с [нами] должно было случиться? Ну что...
        - Мету, - прорычал Сагео. - Если ты сейчас не заткнешься, истеричная дура, я тебя стукну.
        - Ну, и бей... От тебя ничего другого и не дождешься.
        - Мету...
        - Нет, ну что это такое! - Леро дернула ее за руку. - Вы взрослые люди, все-таки, или...
        - А ты вообще заткнись! - Мету оттолкнула Леро так, что та не удержалась и упала в сырое месиво листьев. - Ты-то зачем увязалась, соплячка? Сидела сейчас бы дома, как...
        - Ну, вы там сделали, или как? - Корде выскочила из капсулы. - Сколько можно, уже два часа возитесь! Зачем я с вами поехала, дура!
        - Ко, ты дура, я теперь это ясно вижу, - отозвался Небол. - И я тоже дурак - за столько времени этого так и не понял. Заткнись и сиди. Или иди отсюда к черту, чтобы я тебя больше не видел.
        - Конечно, - засмеялась Корде сквозь слезы. - Конечно я дура - за столько времени не поняла, что ты такой гад. Тебе только одно и нужно. А чуть что другое - только и будешь всем верещать, какая я у тебя тупая. А вот сейчас и уйду, и посмотрим...
        - Ко! - Леро, не поднимаясь из вонючих листьев, схватилась за голову. - Небол! Вы что?! Три часа не прошло, а вы уже с ума сходите? А что еще будет? Правда - зачем я увязалась, соплячка? Саг, Небол! Ну, они дуры, ладно, но вы-то? Вы, может быть, и гады, но не дураки ведь! Детский сад какой-то, честное слово, - она вскочила. - Просто кошмар! Я вас не узнаю#!
        - Да ладно, - отозвался Сагео. - На самом деле - что толку себя обманывать. Мало того, что Сектор... Еще бросило-то сюда. Как по заказу. Но нас никто, как сказал Неб, за это самое не тянул. Все - большие мальчики и большие девочки. Ты, Леро, тоже. Так что заткнуться. Тем более знали, что у шлюпа стабилитрон левый.
        - Я, кстати, об этом узнала только три часа назад. Так что возмущаться больше всех должна я. Вы даже ничего не сказали, - Леро улыбнулась. - Жулики. Тогда бы я сто процентов не полетела.
        - Полетела бы, - усмехнулась Корде и вернулась в салон.
        - Ну да, - снова улыбнулась Леро. - Дура.
        - Вот-вот.
        - Ладно, хватит вам... Нервы, на самом деле, - Небол побарабанил пальцами по откинутой заслонке. - Как-то меня здесь угнетает по-странному. Тучи эти желтые, вонь эта тухлая. Я даже есть не хочу.
        - А я бы что-нибудь съела. Давайте откроем паек, и по шоколадке?
        - Вы там угощайтесь, только не особо, - сказал Сагео. - Не забывайте - нам еще две недели идти.
        - А зачем ты тогда эти шесть часов назначил, если так уверен? - снова вскинулась Мету.
        - Потому что больше не назначают. Ясно? А вы - тупые истерички.
        - Саг, - Небол отложил тестер. - На самом деле. Затея бесполезная совершенно. Не будем себя обманывать. Давай перекусим и двинем. Не будем тратить здесь нервы.
        - Ну, а почему все-таки с пульта нельзя попробовать? - Корде снова выскочила из салона. - Я не верю, что с пульта чего-то нельзя сделать! Вы просто не знаете!
        - Корде, ты просто умница, - процедил Сагео не оборачиваясь. - Мы на самом деле не знаем. Ты понимаешь это, или нет, идиотка? Это во-первых. Во-вторых, мы все-таки знаем - что с пульта ничего не сделаешь. Понимаешь? Эта функция пилоту туркапсулы недоступна. Понимаешь? Это аварийный резерв, и этим с пультов не управляют, ты понимаешь, дура? Это не туда-сюда-обратно тебе-и-мне-приятно, понимаешь? Это аварийный сектор заряда! Чтобы здесь найти перемычки, нужно или иметь полную схему, или прокопаться на стенде! Хрен знает сколько! А не с этой вот хренью! - он отшвырнул тестер. - Ты видишь сколько их здесь, дура?!
        - Ну, а что, нельзя поискать на пульте?
        - Зачем?
        - А вдруг?
        Сагео упал в листья и обхватил руками голову. Небол устало присел рядом.
        - Саг, давай что-нибудь пережуем и двинем.
        Леро протянула им шоколад.
        - Спасибо... - Сагео развернул плитку, стал жевать. - Эй, ты сама-то не кусай столько... Шоколад пайковый... Плиткой можно накормить полкогорты.
        - Саг... Если ты на самом деле уверен... Может быть правда пойдем? Мне здесь уже надоело ужасно. Этот лес вокруг, он какой-то такой жуткий. Вонь эта ужасная. Меня тошнит уже.
        - Я сам не знаю - уверен я или не уверен. Уверен, что с перемычками дело дохлое, и уверен, что идти - такое же дохлое. Ты не представляешь, во-первых, какой лес здесь действительно [жуткий]. Это кислотная точка, здесь половина растений бронированные. Вон, смотри как ты ноги уже исцарапала, на этой милой полянке. А там - такой дороги минимум четверть. Во-вторых, если тебя здесь, на этой милой полянке, тошнит... Чем дальше, тем ближе к кислоте... Есть шансы, что уже дней через пять мы без нейтрализатора не вздохнем. А у нас в комплекте только тупые базовые фильтры... Если по-другому останемся живы, вообще. Мы здесь ничего не знаем, вообще! Только одно - здесь каторжные рудники. И нам еще повезло, что упали не под самую дверь. Поэтому поступим по экспедиционному правилу. Не мы первые, Ле... Люди не первый год терпят крушения. Есть правила. Отработаем минимальный лимит. Если за шесть... Уже за четыре часа мы не определим схему - то да, пойдем. Четыре часа погоды не сделают. Если идти.
        - А ты уверен? Что оно заработает, если определим? Что оно все там...
        - Вот и увидим.
        
        
        - Давайте костер разведем, что ли. А то я сейчас свихнусь.
        Мету снова вылезла из салона, подошла к Сагео и Неболу, стала смотреть как они с остервенелым терпением тестируют перемычки.
        - Саг, - сказал Небол, посмотрев на нее. - На самом деле. Может попробуем раздолбать кабельный, все-таки? Ведь это все без толку.
        Там еще больше без толку. Даже если мы вскроем крышку, сами не снимем. Она заточена - как ставить назад? Придется все отъединять - и как все обратно? Нужен хотя бы стенд, говорю! Ты же знаешь как делаются такие вещи.
        - Тупо они делаются.
        - Перестань. Такие вещи, - Сагео стукнул в борт туфлей, - делаются не для идиотов которые падают в закрытую Зону. Такие вещи делаются для тупых туриков, которые с перепоя могут выпасть где-то в турсекторе, и будут там загорать пока их не подберет патруль. Я тебя сейчас стукну.
        - Я тебя тоже. Мне надо отдохнуть, - Небол опустился в листья, откинулся к борту, достал из кармана шоколад.
        - Давайте костер разведем! - повторила Мету. - Уже темнеет, страшно, и холодно.
        - Грейся в салоне.
        - Меня уже рвет от твоего салона. Там еще хуже. Тесный гроб! Здесь есть хоть ноги куда протянуть.
        - Тьфу! Думай что говоришь! Я ноги протягивать не собираюсь.
        - Саг, на самом деле, - отозвался Небол, жуя. - У нас там вроде как были брикеты. Хотя от них толку... Попробуем подпалить пару бревен. - он подбросил ногой ворох гниющей массы.
        - Фу! Не поднимай эту вонь! - Мету отскочила, завязла ногой в перегное, вцепилась в открытую створку люка. - Саг, мы идем разводить костер.
        - Делайте что хотите, - махнул рукой тот. - Только рядом. Вот здесь.
        Он указал на открытое место у капсулы. Небол дожевал, поднялся, вытащил из салона разрядник, направился в противоположный конец поляны.
        - Неб! - Корде побежала за ним. - Ты куда? За дровами? А дай я стрельну!
        - Я тебе сейчас стрельну. Иди назад.
        - Я не понимаю, мне что - уже сходить с тобой куда-то нельзя?
        - Здесь - нет. - Иди назад.
        - Не пойду.
        - Ну, не ходи. Дура.
        - Кретин.
        Небол дошел до кромки леса, примерился к дереву чуть вышедшему из зарослей. Огляделся, прикидывая куда его можно свалить, парой разрядов отжег кусок ствола над землей. Уперся подошвой в колючий ствол, и дерево со скрипом повалилось вдоль стены зарослей. Ствол падал долго, цепляясь за ветви; наконец обрушился в листья, заполнявшие края поляны. Разошлась тяжелая гнилая вонь. Потревоженный лес зловеще зашелестел. Небол стал сечь ветки разрядником. Влажное жесткое дерево поддавалось с трудом; Небол истратил немалый заряд, прежде чем удалось нажечь ворох достаточный для костра.
        - Отойдите, - бросил он, - сейчас будет жарко.
        Он отошел, сместил фокус разряда и ударил в кучу нарезанных веток. Костер занялся, зашипел, затрещал, разбрызгивая тусклые искры.
        - И где твое жарко? - Корде поворошила веткой дрова. - Лучше бы брикеты зажег.
        - Брикеты не греют.
        - Зато светят, - сказала Мету. - Хоть какой-то огонь. Интересно, здесь звезды вообще бывают?
        Она посмотрела в небо, которое почти уже слилось с лесом. Прозрачный огонь выхватывал из темноты борт капсулы, стволы ближних деревьев; дальше стыл неопределенный мрак. Было тихо, шипел тусклый костер, ветер шелестел листьями во тьме наверху. Иногда из леса доносились непонятные звуки.
        - Здесь как будто не живет никто? - Леро посмотрела во мрак. Она сидела у огня на корточках, сжавшись в комок, на упаковке от аварийного комплекта. - В лесу - и так тихо.
        - А почему в лесу должно быть громко? - отозвался Сагео. Он сидел на плоскости капсулы, свесив ноги и подперев подбородок рукой. Рядом в такой же унылой позе устроился Небол. - Ле, ты в лесу, настоящем, была хоть когда-нибудь? У вас там они вообще бывают?
        - На самом деле, - Корде оглянулась во мрак. - Может тут правда никто не живет, а мы боимся, как дураки? Как здесь вообще можно жить, если каждый год кислотный сезон? Смотри вон какие листья - как железные!
        - Каждый год, но не круглый же год. Все живое кочует в умеренный пояс. Там таких дождей нет. Здесь должны быть какие-то черепахи, метра по три в поперечнике, которым на кислотный дождь насрать, извиняюсь. Еще какие-то летающие ящерицы, какие-то пресмыкающиеся муравьеды, с зубами... Еще, там за хребтом, - он указал на восток, - водятся какие-то адские твари, которые бьют током и стреляют огнем. Где-то за рекой, дальше, где станция... И активный период у всех этих милашек как раз перед кислотным сезоном. Вся мелочь мигрирует, самое время ловить и лопать.
        - Бьют током... - усмехнулся Небол угрюмо. - Типа кислотные батареи, с лапками?
        - Еще здесь бывают двухголовые змеи. Если верить атласу, конечно... До сих пор не понятно - то ли странный отряд, то ли класс... Еще здесь есть болота, которые не пересыхают даже в самое жаркое время. Там живут какие-то тоже кислотные крокодилы, у которых шкура как оболочка реактора. Остальные на лето отваливают, говорю, в умеренный пояс. Это что я знаю. А что я не знаю?
        Небол спрыгнул в листья и зашуршал, направляясь к деревьям. Отломав большой лист, вернулся, опустился к огню и стал рассматривать узкий лоскут, черный в бесплотном огне.
        - Какой острый, - Леро потрогала зубчатый край листа. - Как пила.
        - Интересная штука, вообще-то, - Сагео, заинтересовавшись, тоже спрыгнул и подошел к костру. - Фу! Как воняет - разгорелось... Как вы тут сидите... Ну-ка...
        Он взял лист, повертел, перегнул. Лист изогнулся и лопнул, как кусок тонкой гартованной стали. Сагео от неожиданности даже вздрогнул и чуть не выронил половинки.
        - Он сухой как... - Небол тронул острый разлом. - А вокруг все влажное, липкое, мерзкое.
        - Он покрыт пленкой, смотри, - Сагео присел, погрузил половинку листа во влажную массу перегноя. - И влага на ней собирается - вообще... Как супергидрофоб на костюмах. Нам бы такие, кстати, очень не помешали...
        - Смотри, Саг, - Леро нашла в полусгнившей массе похожий лист, почти еще свежий. - Когда они опадают, с них эта пленка сходит.
        - Да, только не сразу, и там их еще немало, свеженьких, - Сагео обернулся во мрак зарослей, затем посмотрел на голые ноги Леро, на голени и лодыжки, уже исполосованные царапинами. - Кислотный сезон здесь - главный санитар. После него остаются только здоровые растения, которым такой дождь не страшен. И чистая земля. Очень разумно.
        - Очень страшно, - Корде поежилась. - Дурацкий костер. Не греет, и даже не светит как следует. А эти ветки не высохнут никогда, только воняет, - она встала, добрела до открытого люка, забралась в кресло с ногами, сжалась в клубок. - Саг! Включи обогрев.
        - Я не буду включать обогрев, когда на дворе восемнадцать градусов.
        - Когда на дворе восемнадцать градусов, а влажность триста процентов, а на тебе одно платье...
        - А вот надо было куртку взять, хотя бы.
        - Какую куртку? Куда мы летели? Куртку.
        - Саг, правда, - вступилась Мету. Она присела рядом с Леро на лист упаковки, обхватила голые плечи руками. - Зябко ужасно. Давай включим обогрев.
        - Саг, на самом деле, - отозвался Небол угрюмо. - Какой смысл экономить? С рассветом все равно пойдем.
        - Хотя бы упасть после таких дождей, - засмеялась Леро. - Легче идти хотя бы.
        - Ле, хватит болтать, - усмехнулся Сагео. - Смотри - все-таки высохло. Сейчас разгорится.
        - Ничего не разгорится, - Леро потыкала веткой в затхлую массу. - Неб только заряд напрасно потратил... Ой, я что-то опять есть хочу.
        - Обжора, - усмехнулся Сагео. - На тебя даже пайка не хватит.
        - Саг, ну включи обогрев! - снова позвала Корде.
        - Отстань.
        - Болван. Я сама включу.
        - Пожалуйста. Ключ у меня.
        - Дай сюда.
        - Сейчас.
        - Идиот.
        - Тихо! - вскочил вдруг Небол. - Тихо! Слышали?.. Саг, слышал?..
        - Сам тихо! - Сагео медленно выпрямился. - Слышал!
        - А что это? - вскочила Леро. - И где?
        - Кажется - там! - Мету замерла, вслушиваясь в глухой мрак. - Кажется - там! - повторила она шепотом, вытянув руку. - Саг, что это?
        - Я у тебя как раз и хотел спросить. Всем в капсулу, быстро! Быстро, я сказал, - Сагео затолкал Леро и Мету в салон. - Неб!
        - Огонь?
        - Да теперь-то...
        Они забрались в капсулу, прикрыли люк, замерли. Было по-прежнему тихо. Ветер шелестел листьями; из зарослей доносились непонятные звуки. Шипели подсыхающие дрова; красно-медные зайчики прыгали по экрану.
        - А что это было? - повторила Мету.
        - Это был голос, - сказала Леро.
        - Какой голос, здесь? - обернулся Небол. - Ты надышалась этой тухлятины, и у тебя галлюцинации.
        - Ясно, что это не речь, - сказал Сагео, - людей здесь быть не может... Как минимум не должно. Но я кое-где был, и слышал как переговариваются кое-какие твари. Когда нападают, ночью, в джунглях.
        - Но ведь мы их перестреляем? - Корде вцепилась в колено Неболу. - Если они на нас нападут? Не будем же мы тут сидеть две недели? Или сколько там?
        - Но ведь они не будут высиживать нас две недели?
        - Мету, они будут высиживать сколько им надо.
        - Но ведь они не разобьют капсулу?
        - А какая разница? Мы-то в ней все равно сдохнем.
        - Но ведь мы их перестреляем?!
        - Перестреляем, Ко, перестреляем. Простым разрядником, на одном элементе, еще как. Штук восемь убьем. А знаешь сколько их может быть?
        - А что за твари, Саг? - спросила Леро. - Обезьяны какие-то? А где ты их видел?
        Сагео наклонился к неприкрытому люку и прислушался.
        - Может быть, просто какой-нибудь хищник? Одиночка. Решил посмотреть что тут горит. Он же не знает что такое разрядник? Думает, что можно чем-нибудь поживиться? Вернее, кем-нибудь.
        - Леро, хватит болтать!.. Хотя надеюсь, что так. Ясно одно - там что-то есть. До рассвета сидим здесь и никуда не суемся. Вообще я кретин, что разрешил вам зажигать костер, - Сагео закрыл люк, откинулся на спинку кресла, уставился в потолок.
        - Тогда включи обогрев, - разозлилась Корде и стукнула ладонью в спинку. - Какая разница, правда?
        - Ну почему это с нами должно было случиться! - Мету расплакалась. - Ну что за напасть такая! Саг, ну мы ведь включили сигнал! Неужели здесь правда никого нет, чтобы нас кто-нибудь спас?
        - Саг, правда... Как же так - чтобы никто не прилетел на сигнал? Это же аварийный сигнал, это же не просто так! Это же «сос»!
        - Говорю в последний раз. На таких точках на аварийный сигнал не приходят. В Галактике, Ко, много таких мест - где, как бы сказать, живут по своим правилам. Здесь рядом, сто километров в другую сторону, рудник. Если охранный персонал задетектит аварийный сигнал, он по инструкции - по инструкции, Ко! - обязан не реагировать. Он обязан только сообщить куда надо - в патруль например. И вовсе не факт, что этот патруль ломанется спасать четырех идиотов на туристической капсуле. Это нехабитабельный сектор. Сколько раз повторять! Дура ты все-таки.
        - И что же нам теперь делать, умный? - Корде тоже заплакала.
        - Что делать - решили. А тебе еще не реветь и заткнуться.
        
        
        II.
        
        
        - Два мальчика и три девочки. Девочки - высший класс... Особенно эта, ногастая. И, похоже, самая юненькая, - Гуммо обернулся, гоготнул.
        - Ногастая... - Камбетэ навел стереомат. - И посмотреть есть на что... И пощупать особенно... Хи-хи-хи.
        - Я первый.
        - Я первый.
        - Ну-ка, - Хайдег забрал у Камбетэ стереомат, вернул на шлем, всмотрелся. - Да, кто бы подумал. Как их сюда занесло? Ладно, дырки не убегут. Что с машиной?
        - Обычная туркапсула, - Камбетэ взял у Гуммо стереомат, навел на вскрытый борт. - Они, я понял, хотели переключить аварийку. Вскрыт аварийный блок. Только напрасно. Это железки для дураков. Упал - «автосос», сидишь, загораешь, ждешь пока заберут. А так... Нужна либо полная схема, либо стенд. Ни того, ни другого у них нет.
        - У нас тоже. Поэтому здесь ловить нечего.
        - А девочки? - Камбетэ хихикнул.
        - А не хватит тебе девочек, Кам?
        - Тебе бы про девочек тоже, Хайде...
        - Ладно, хорош вам, - перебил Гуммо. - Здесь ловить нечего, это так. И правда, как их сюда занесло? Сектор не для коротких юбочек.
        - Это платья, кретин.
        - Какая разница? - Гуммо на предельном увеличении разглядывал бедра третьей девушки. - Задрал-содрал, и поехали.
        - Только спросить не забудь, как их сюда занесло.
        - А что спрашивать? Сам вылупком не был? Сам сюда как попал? В жизни все неприятности от того, что не слушаешь мамочку. Родители говорят, детки не слушают... Нет, только посмотри какая! - Гуммо почмокал и покачал головой. - Сейчас мы возьмем эти ноги... И покажем глупым детишкам - что значит не слушать мамочку.
        - У них, я понял, один разрядник, и все.
        - И то хорошо, - Хайдег оглядел лес вокруг точки костра на поляне. - С третьим стволом будет легче, даже с таким. Они уже на подходе. Что это за ребята - мы хорошо знаем. Вперед.
        Они продолжили путь, пробираясь сквозь ветви. Тусклое пятно костра мерцало в холодном мраке; рядом различалась капсула - отблик огня плясал на полировке бокового экрана. Лес отражал пламя, которое рассыпа#лось по блестящим листьям бурыми точками.
        Земля пошла под уклон; через пару минут Хайдег, Камбетэ и Гуммо спустились к подножью пригорка и остановились. Отсюда все было видно детально уже без оптики. Большая поляна, огонь, дымок. У костра вскрытый аварийный комплект - флуоресцент упаковки отражает свет мерцающего костра. Невдалеке капсула - аппараты отключены, борт вскрыт, люки задраены.
        - Спрятались, маленькие засранцы, - Камбетэ ухмыльнулся.
        Они пробрались к краю поляны, притаились между стволами. Здесь внизу слой палых листьев стал таким толстым, что было трудно идти; листья цеплялись, собирались в гроздья, которые приходилось волочь за собой. Хайдег махнул - Гуммо, высоко поднимая ноги, двинулся в обход направо. Камбетэ, переступая также осторожно и высоко, направился в противоположную сторону.
        - На месте, - сообщил Гуммо через пару минут. - Сюда им все равно не свалить. Какой-то овраг, я сам чуть не рухнул.
        - На месте, - сообщил Камбетэ еще через пару минут. - Здесь тоже не убегут, хи-хи-хи. Засранцы, не засранцы, но пилот у них не дурак. Воткнуть такое ведро в такой пятачок... Я бы не смог.
        - Верно, так ты втыкать не умеешь, - Гуммо гоготнул. - Да, барахло еще то. Где они ее раскопали? На какой свалке?
        - Угнали, где же еще. Скатнуться на какой-нибудь нулевой курорт.
        - Я на таком ведре к Зоне даже подходить бы не стал, - сказал Хайдег. - На что они надеялись?
        - А на что все надеются, на таких ведрах? - отозвался Камбетэ. - Пилот у них не дурак, но голову на плечах тоже иметь надо. Или неопытный вундеркинд, или просто дурак.
        - Ничего, сейчас станет поопытней, - гоготнул Гуммо. - Я готов.
        - Я готов.
        - Маленькие идиоты, - Хайдег навел прицел.
        Разряд вскрыл блокиратор люка; раздался звонкий удар, заглохший в подушке листьев. Крышка отъединилась от борта. Хайдег ударил еще, в зону крепления, - рассыпались белые искры, крышка отвалилась полностью. Треск растворился; дым перегретой обшивки, мерцая в свете костра, стал расползаться по сторонам.
        В капсуле закричали. Через пять секунд с другой стороны выстрелил Гуммо - треск, зарево искр на листьях, звон блокиратора, крик, дым обшивки. Еще через три секунды вышел разряд из капсулы - характерный щелчок, россыпь алмазных искр под ногами у Гуммо, сполох огня по ветвям.
        - Ах ты, сука! - заорал тот. - Сука!
        Он выстрелил снова. Треск разряда угас, уступив крику боли.
        - Ты там осторожней, кретин! - крикнул Камбетэ. - Убивать рано, кретин!
        - Заткнись! Сученыш меня чуть не поджарил!
        - Сученыш ладно, а вот...
        - Молчать! - крикнул Хайдег. - Жестянку вскрыли. Гуммо, бьешь в элемент, с твоей стороны. Нам он все равно без толку. И ждем пока полезут.
        Тот выпустил два разряда. Последовал глухой взрыв; завеса ветвей и листьев озарилась белым огнем. Капсулу обволок сизый дым.
        - Не замерзли, маленькие? - хихикнул Камбетэ. - Тут ведь прохладно, малыши. Ничего, к вам пришли добрые дяди. Сейчас погреетесь, детки.
        Капсула раскалилась быстро - через минуту листва под металлом стала пари#ть. Пар пополз по поляне, смешавшись с горячим дымом, мерцая в свете костра. Из люка выпрыгнул юноша в майке и легких брюках, за ним девушка в светлом коротком платье. Юноша схватил девушку за руку; они замерли, оглядываясь в растерянном страхе. В своей нелепой здесь светлой одежде они были похожи на два привидения.
        Хайдег, предупреждая, что бежать некуда, воткнул разряд метрах в полутора перед ними. Из пылающей жаром капсулы показалась третья девушка - она вытащила второго парня, который упал в листву как мешок. В свете костра можно было разглядеть, что юноша ранен - плечо и грудь; кровь черным пятном расплывается по светлой рубашке. Бросив парня, девушка кинулась обратно в капсулу и выволокла вторую туристку, в темном, - та сразу повалилась в листья. Затем третья снова сунулась в капсулу, выскочила с разрядником, замерла, оглядываясь и опустив ствол.
        - Бросай железку! - закричал Гуммо. Он вышел из леса, и стоял теперь в двадцати метрах у нее за спиной. - Будь умницей.
        Девушка вздрогнула и обернулась. Гуммо выстрелил в листья у нее под ногами.
        - Ну! Можешь бежать, если хочешь. Большая девочка. Гуляешь уже сама... Без мамочки...
        Девушка отшвырнула разрядник. Железка беззвучно упала в листья; девушка замерла.
        - Умница, - сказал Гуммо, приблизившись. - Когда большие дяденьки говорят, маленькие шалунишки слушаются.
        - Кто вы такие? - вскинулся парень который выскочил первым. - Что вам надо? Что вы здесь делаете?
        - Ты слышал? - подошел Камбетэ. - Мальчик спрашивает что мы здесь делаем. Хи-хи-хи.
        - Мальчик не понимает, - Гуммо подошел сзади, - что# мы делаем здесь, на этой точке. На этой точке, - он заломил юноше руки, начал вязать, - мы топчем каторгу. Вернее, топтали. Видишь ли, мой маленький, - он ударил юношу в спину - тот упал на колени, воткнулся головой в листья, вскрикнул, - мы беглые каторжники.
        - Поймали ваш сигнальчик, детки, хи-хи-хи...
        Хайдег схватил за плечи первую девушку, Камбетэ вторую, Гуммо третью. Те закричали, задергались, но бесполезно - через пятнадцать секунд все трое лежали в вонючей листве, связанные по рукам и ногам.
        - И пришли посмотреть - кто же тут терпит крушеньице... Может помочь чем надо...
        - Вы хотите нас взять в заложники? - воскликнула вторая девушка.
        - Нет, моя хорошая, - ухмыльнулся Камбетэ. Он задрал платье, оглядел бедра, пощупал. Девушка дернулась; он перевернул ее, хлопнул по ягодицам, выпрямился, ударил ботинком в спину. - Сейчас, детка, сейчас... Я вижу как тебе хочется. Я уже здесь... Я пришел к тебе из доброй сказки... С заложниками столько возни - ты, маленькая, даже не представляешь... - он подошел к третьей.
        - Вы... Нас убьете?
        Она пронзила его взглядом. Камбетэ опустил руки.
        - Конечно. Только не сразу. Сначала... Ну, ты уже взросленькая, понимаешь. Хи-хи-хи.
        - Этот? - Хайдег ткнул стволом в раненого.
        - Отходит, - Гуммо наклонился, пощупал на горле пульс. - Скоро будет на небесах, - он отошел к первому.
        Тучи тем временем разошлись; яркие звезды и сверкающие туманности освещали поляну ледяным светом, все было хорошо видно. Гуммо поволок первого к ближнему дереву в центре, привалил к стволу, хлопнул пару раз по щекам.
        - Удобно? Не колет? Что не так - говори.
        Камбетэ помялся, затем вцепился в длинноногую, потащил к соседнему дереву, привалил к острой коре.
        - Дурак! - вскрикнула девушка. - Больно! Я тебе что, мешок?
        - Листики? - хихикнул Камбетэ. - Ну да, колюченькие. Так, теперь...
        Он вернулся к костру и приволок упаковку от аварийного комплекта. Оторвав сегмент, скомкал, схватил девушку за длинные волосы - так, что она не могла вздрогнуть, - затолкал яркий кляп в рот. Затем содрал шнур активации и обмотал девушке вокруг головы - чтобы кляп сидел мертво. Хайдег и Гуммо приволокли и бросили рядом двух других.
        - У нас ноль времени, вообще-то, - Хайдег посмотрел на браслет. - Шарим в капсуле и отваливаем.
        - Успеем, - хихикнул Камбетэ. Он прошел к капсуле, поднял из листьев разрядник, нацепил на свое пустующее кольцо. - Сейчас по девочке... По каждой... И тогда отваливаем.
        Гуммо подошел и посмотрел на статус-табло разрядника.
        - Тоже в ноль. Опять экономить.
        - Через две недели как раз кислота, - Хайдег направился к капсуле, - вот сэкономишь, - он остановился у вскрытого люка, заглянул внутрь, в горячий дым. - Не остыло, но жить можно. Посмотрим что тут у них... - он занял кресло пилота, включил аппараты, активировал навигатор. - Шли из Один-восемь-четыре, понятно...
        - И куда? - отозвался Гуммо.
        Он набрал ворох веток, отнес к ближнему дереву, сложил неаккуратный костер, отошел, дал разряд. Огонь вспыхнул, затрещал, задымил.
        - Гуммо! - обернулся Камбетэ.
        - Что «Гуммо»? Чем прикажешь зажечь, слякоть эту? Хреном твоим? Он у тебя постоянно дымится.
        - Сдался тебе этот костер, вообще? В темноте не можешь? Боишься промазать? Вон и так видно.
        - Не боюсь. Хочу чтобы все было по-человечески. Надоело шкуру над унитазом гонять.
        - Ладно, не парься... Ведь просто праздник какой-то! Кто бы подумал!
        - Просто подарок, ну да. Хайде?
        - Вы пока начинайте, - отозвался Хайдег, не отвлекаясь от навигатора, - я скоро. Только эту не трогать. Эта моя. Потом делайте что хотите... Здесь ничего интересного, - он отвлекся на табло статусов экипажа. - Еще три комплекта, как надо... Только у нас свои, не такой детский сад... Не то что нейтрализатор, в этих даже аптечка - минус один... Таблетки от поноса и солнечного удара... Да и тех, кстати, нет! Кто их так выпустил, интересно... Так, что здесь со связью? - он активировал сектор связи. - Связь очень не помешает. Надо знать какие новости в Секторе... Сейчас поменяю настройку... А так - ничего, даже аптечек нет.
        - Я же говорю - на помойке, - гоготнул Гуммо.
        
        
        - Начнем в порядке появления.
        Камбетэ подошел к первой девушке. Она лежала между ветвями корней, на боку, подтянув ноги; платье задралось, обнажив бедра, ягодицы, живот. Камбетэ вцепился в тело, девушка застонала, дернулась, пытаясь перевернуться.
        - Даже связывать не научился, кретин, - он ударил ее по затылку, перевернул. - Держи тогда, крепче...
        Гуммо придавил голову к корню.
        - Осторожней, кретин! Я что, некрофил? Держи, говорю, а не дави... - Камбетэ сорвал трусики, отшвырнул в темноту, сбросил ранец, расцепил нижний клапан костюма, начал насиловать. - Не может быть... Просто праздник какой-то... Кто б мог подумать...
        Девушка застонала. От соседнего дерева донесся невнятный звук. Юноша в майке, пытаясь подняться на ноги, подскочил, упал лицом в месиво листьев.
        - Задохнется, - гоготнул Гуммо.
        - Держи... И крепче, кретин, она дерганая как...
        - Сейчас, - Гуммо навел на юношу ствол и вдавил спуск. - Все равно задохнется. Листья вонючие - просто ужас.
        - Ну, и зачем тратил заряд тогда?..
        - Я немножко.
        Камбетэ мучил девушку недолго. Через пару минут он кончил, выпустил тело, постоял отдуваясь, отошел.
        - Хайде! - крикнул он в сторону капсулы. - Тебе ничего не останется!
        - Ты, Кам, пару раз за глупые шутки уже висел на палке, - донесся насмешливый голос, - и, видно, без толку. Мне надо перенастроить связь. Ты умеешь ломать блоки связи на туркапсулах? Так чтобы хватали диапазон? Тогда заткнись. Развлекайся. Если еще не забыл - как суют в девочек.
        - Развлекайся, Гуммо, - Камбетэ хихикнул. - Твоя очередь. Нет, это просто праздник какой-то... Если, конечно, еще не забыл - как суют в девочек.
        Он перехватил тело, придавил к корню, отгреб от лица листья, отбросил мокрые волосы, подоткнул кляп.
        - Ты, Гуммо, убогий и криворукий, каких я не видел. Служил в Безопасности, и даже кляп втыкать как следует не научился? Ну-ка, покажи хрен! Он у тебя такой же кривой?
        - Ты заткнись и держи.
        Гуммо расцепил клапаны ранца, бросил его к корню, сорвал клапан брюк. Девушка застонала снова, затем замолчала, опустив лицо в листья.
        - Хочешь задохнуться? - Камбетэ вывернул голову. - Рано еще... Гуммо, полегче... Мне ведь держать как-то надо.
        Тот, пыхтя, отдуваясь, кончил так же быстро. Отступив на пару шагов, он радостно оглядел облепленное листьями тело.
        - Нет, просто подарок, - он подошел, хлопнул девушку по ягодицам. - Не сдохла еще? Как бревно.
        Камбетэ оглядел остальных. Вторая лежала рядом, в соседней впадине между корнями; третья сидела с другой стороны, спиной к стволу. Она смотрела на скрюченное тело первой, на задранное платье, и в глазах сверкал ужас.
        - Скучаешь? - хихикнул Камбетэ. - Ничего, потерпи немножко, минуток десять. Сейчас дядя Хайдег там кончит... Закончит, то есть, пока...
        Он подошел к девушке, подергал-проверил как связаны ноги, наклонил, откинул волосы, посмотрел как связаны за спиной руки.
        - И придет... Ай, тварь! Кора колючая, режет просто...
        - Хрен не суй - все будет нормально. Еще не усвоил?
        - Заткнись, умник, - Камбетэ вернулся к телу. - Давай вторую.
        - Погоди, давай передохнем пару минут.
        - Натрудился? Хи-хи-хи.
        - Натрудился. За три года первая дырка. Своя специфика, как понимаешь.
        - Еще бы... Вспоминать теперь будешь долго. Ну! - Камбетэ подошел ко второй девушке, схватил за локти, переволок к первой. - Здесь светлее и веселее, - он посмотрел на третью. - Девочка наша тоже скучать не будет.
        - Что он там возится... Не дергайся, дура, - Гуммо ударил вторую, разодрал платье, отшвырнул в темноту. - Или думаешь убежать? Гы-гы-гы.
        Он привалил ее к корню рядом с первой, согнул. Камбетэ сорвал трусики, ухватился за талию, навалился, вцепился ладонями в груди, стал мять и дергать. Девушка застонала.
        - Насчет специфики это ты прав...
        Девушка застонала громче. Гуммо держал недолго; Камбетэ кончил так же быстро, и, отдуваясь, выпустил тело.
        - Ты поосторожнее со своим хреном, мутант. Она сейчас трос разорвет. Нам-то оставь хоть кусок.
        - У вас еще две, - Камбетэ перехватил дрожащие плечи, придавил к корню. - Нет, ты прав - просто подарок. Какое мясо!
        Гуммо начал еще грубее. Девушка стонала не переставая. Головой она билась о корень, по лицу размазалась кровь.
        - Заткнись! - Камбетэ остервенело ударил ее по затылку. - Что так воешь? Насилуют, что ли?
        Гуммо наконец кончил, подтянул брюки. Повернул окровавленную голову ботинком, обернулся к первой - та лежала не двигаясь.
        - Ты, Кам, следующий раз все-таки осторожней, - он гоготнул, ударил в бедро. - Мне больше живые нравятся.
        - Успеешь, - Камбетэ поднялся, толкнул тело ногой.
        Затем обернулся к третьей. Та не отрываясь смотрела на происходящее, в глазах горел злой ужас. Камбетэ подошел, присел, вцепился в грудь, через платье, стал лапать. Девушка вздрогнула, выпрямилась, посмотрела ему в глаза.
        - Что он там возится? - он отвел взгляд, убрал руки. - Можно и не дождаться... Нет, Гуммо, какое мясо! - он решительно задрал платье, стал лапать связанные бедра. - Эх ты, какая... Посмотри только! Я таких только на картинках и видел. Хайде! - он вскочил, застегнул клапан, шагнул к капсуле. - Ну, ты что там?
        - Я сказал - десять минут, - донесся ответ.
        - Десять минут уже прошло, - прокричал Камбетэ. - Шевелись, а то ничего не останется. Гуммо уже на пределе - шляпа дымится, дым чуешь? - он вдохнул смрад догорающего костра.
        Камбетэ, взрывая листья, направился к капсуле. Гуммо, застегнувшись тоже, пошел за ним.
        - Ну как? - усмехнулся Хайдег, не оборачиваясь. - Не забыли еще? Куда у них там совать надо?
        - Не ошиблись, не парься, - Камбетэ хихикнул. - Твоя по тебе исстрадалась. Все глазки проплакала. Иди скорее давай.
        - Нам повезло, что они здесь упали, - Хайдег наконец обернулся, тронул рукой пульт связи. - С этой штукой мы будем в курсе. Кто, сколько, где, куда.
        - Простая туркапсула?
        - Это без разницы, Кам. Они все на стандартной схеме, и я знаю как ее подкрутить.
        - Ты у нас ловкий. Шесть лет на Флоте прокис.
        - Поэтому ты сейчас здесь, - Хайдег усмехнулся. - Суешь в живую девчонку, не гоняешь шкуру над унитазом, и так далее.
        - Чего и так далее? Хи-хи-хи?
        - Тебе неизвестно? Насколько я знаю - вполне хорошо. Скажи спасибо, вообще, что здесь. На Флоте за такие дела... Больше не любят только когда дергаешь у своих.
        - Ну, и что ты уже накопал?
        - Что ящик с ребятами уже упал. Мятеж на каторге, Кам, - не хрен моржовый. Только про базу никто кроме меня не знает - что здесь можно до нее дойти. Поэтому все там, а мы здесь, и за нами если кого и бросят - то пару, даже не трех. Трое - не восемнадцать, и это мой главный расчет.
        - Только до твоей базы еще триста километров, - Камбетэ оглядел мрачную стену леса. - А кислота на носу.
        - У тебя свой маршрут, Кам? Что же ты раньше молчал? Можешь остаться здесь. И ждать кислоту в этой жестянке. Со скуки не сдохнешь. Если это ведро не растает, конечно... Вон у тебя целый гарем. Мы их тебе оставим.
        - Всех пятерых! - осклабился Гуммо.
        - Заткнись, - оборвал Хайдег. - Ящик упал - надо шевелить яйцами. И будем надеяться, что они не знают, что наш супергерой Кам утопил карабин. Скажи спасибо, что не будет дронов, иначе никакие комплекты, Кам, твой хрен не спасли бы. Хорошо хоть отвязать успели...
        - Главное - жратву не забыть.
        - Кам, как можно забыть жратву? Жратва для тебя, я понял, даже важнее дырки куда можно присунуть.
        - Такое невозможно!
        - Заткнись, кретин, - Хайдег выпрыгнул из салона. - Итак, где моя ненаглядная? Где моя девочка?
        Они вернулись к дереву.
        - Не понял, - Хайдег остановился, оглядел корни, три тела, чадящий костер. - Что за шутки? Где моя красивая? Где моя длинноногая?
        - То есть как... - Камбетэ подошел к дереву, пнул ботинком корень за которым сидела третья девушка, взворошил листья. - Что за ерунда? Гуммо! - он обернулся. - Только что здесь была! Как ты вязал, кретин?
        - Как я вязал? Как обычно я вязал! Как...
        - Заткнитесь вы, оба, - Хайдег подошел, присел, всмотрелся в острые складки коры. - Видишь?
        - Ну-ка... - Гуммо присел рядом. - Перетерла, сволочь? Волокна, смотри.
        - Да, еще и порезалась. Вот кровь, смотри.
        - Я даже и не подумал... - Гуммо в растерянности поднялся, ударил чешуйчатый ствол ботинком.
        - Далеко за три минуты не убежит, - Камбетэ, взрывая листья, подбежал к кромке леса, обернулся. - Хайде, не парься, догоним!
        - Догоним!.. - Гуммо бросился вслед.
        - Стоять! - окрикнул Хайдег. - Вот ведь два идиота. Во-первых, куда она убежала - у вас уже в скане? Во-вторых, у нас еще две. В-третьих, на первом курсе у вылупков мозгов больше! Сейчас все бросим - и за какой-то дыркой? Когда ящик уже упал, повторяю? Что за ясли?! Я бы вас давно пристрелил. Только одному здесь не выжить.
        - Хайде прав, как всегда, - гоготнул Гуммо, направляясь назад. - Кам, лучше бы у тебя вместо хрена мозги так выросли. Хотя бы на одну десятую... Мутант.
        - Заткнись, кретин.
        - Заткнитесь оба. Еще по разу, быстро, и в путь... Эге, - Хайдег вгляделся. - Кто-то из вас, похоже, перестарался, - он наклонился к девушке которая была в светлом платье, приложил пальцы к горлу.
        - Кто, кто, - гоготнул Гуммо, ткнув ботинком окровавленное бедро. - Камбетэ, я так понимаю.
        - Ну да, - тот наклонился, посмотрел, выпрямился, отвернулся, сплюнул. - Камбетэ, конечно, во всем виноват.
        - У тебя хрен как бревно. А кому больше дано, с того больше...
        - Гуммо утопил свой резерв - Камбетэ крайний. Хайдег не дорезал того кретина - Камбетэ крайний. Дырка сбежала теперь - Камбетэ тоже крайний. А вязал кто, криво? У вас что, в Безопасности...
        - У нас в Безопасности, вообще-то, были наручники.
        - А если наручников вдруг нет? Отобрали бандиты?
        - Молчать, - Хайдег закрыл девушке глаза, поднялся.
        - У вас во Флоте так делают? - гоготнул Гуммо.
        - У нас во Флоте так делают.
        - Даже дыркам, гы-гы-гы?
        - Гуммо, - Хайдег выпрямился, обернулся. - Повторяю тебе в седьмой, или даже в восьмой раз.
        - Ладно, ладно. Мне-то что. Просто... Что там у вас на Флоте - это на Флоте. А здесь...
        - Давай-ка выясним наконец, - Хайдег перешагнул через мертвую, подошел к Гуммо, воткнул ствол в тому грудь, - пока есть какое-то время... Ты, значит, все-таки, собрался меня поучить. По каким правилам жить и здравствовать, мне? [Здесь] в частности?
        - Ладно, хорош, - Камбетэ подошел и опустил рукой ствол.
        - За что здесь [ты] - не выживают на Флоте. К слову, если бы не [здесь], я бы тебя казнил. Еще в самый первый бы день. Как понял?
        Гуммо отвернулся, подошел ко второй девушке, потыкал ботинком в живот. Девушка лежала на боку, связанные руки за спиной, мокрые от крови волосы прилипли к плечам. Она смотрела на свое разодранное платье, которое виднелось рядом во тьме, часто дышала.
        - Понял вас норма.
        Он навел ствол, надавил спуск. Накопитель вспыхнул рубином. Бледное лицо девушки осветилось алым огнем. Она повернула голову, посмотрела на горячий огонь, заморгала. Гуммо дожал спуск. Сухой треск увяз в мокрых листьях.
        - Как пахнет! - он втянул носом запах. - Ромштекс. Даже есть захотелось. Кам, дай-ка мне шоколадку. Там у них в комплекте паек - с шоколадом, прикинь... У нас даже патруль не балуют... Не помню когда последний раз ел шоколад.
        - Ты дегенерат, Гуммо, - Хайдег отошел к костру, подхватил свой ранец. - Кам, мешок на спину. Ноги в руки.
        - Нет, вот все-таки тварь, - Камбетэ взял свой ранец, тоскливо огляделся. - Как же она, тварь, сбежала? Такого мяса я еще не пробовал. Хайде, я не шучу, ты бы ее пощу...
        - Ай, сука!!!
        Гуммо заорал как резаный и упал. Хайдег перепрыгнул через костер и врылся в вонючее месиво. Камбетэ как подкошенный плюхнулся где стоял. Лес по краю поляны прожгла белая молния. Огонь растворился во тьме; рассыпалась тишина; пополз дым.
        - Сука! Откуда?
        - Жарит из-под актива. Лежать, Гуммо. Лежать! Спокойно.
        - Что делать?
        - Тебе, Кам, заткнуться. Хватаешь лямку, ползешь ко мне. Гуммо, ты к лесу.
        - Там эти!..
        - Что эти?
        - Девчонки...
        - И что?
        - Они...
        - Они мертвые, Гуммо. Ты же сам одну застрелил? Не кусаются. Или что? Ах, там еще мальчики. Большие мальчики. Не боишься больших мальчиков? Да еще мертвеньких? Не ходи гулять без мамочки.
        - Я ползу?
        - Да, Кам, да, родной. Ты ползешь.
        - А где... Где он?
        - Ты еще и слепой. Юго-восток. Ну!
        - Листья эти проклятые... Задыхаюсь...
        Камбетэ помешкал, пополз, одной рукой волоча ранец, другой разрядник. Он дополз до костра, который почти догорел и теперь шипел, трещал и дымил, - когда пришел новый разряд. Костер взорвался вонючим облаком. Камбетэ подскочил, как бревно от земли, заорал, съежился.
        - Нам повезло, что он пока не в активе, - отозвался спокойно Хайдег. - Иначе трупов здесь было бы семь, уже.
        - Что делаем, Хайде?..
        - Гуммо, я повторять не привык. Еще не усвоил? Ты отползаешь за дерево. За то. Мы с Камбетэ - за это. Он далеко, повторяю, ударить нормально ему проблема. Пошел.
        - Нет, как же она, тварь, сбежала...
        - Кам, еще раз выставишь задницу - и мы с Гуммо уходим вдвоем. Как понял?
        - Да понял, понял... Ранец, тварь такая, тяжелый... И листья эти... Колючие, твари... Я порезался!
        - Ай-ай-ай. Пошел.
        - Хайде, он слышит? Он мне чуть голову, сука...
        - Гуммо, он нас не слышит. Пошел.
        Хайдег пополз к лесу. Камбетэ, громко дыша и кряхтя, за ним. Хайдег добрался до крайнего дерева, заполз за рукав корня.
        - Я здесь! - Камбетэ, задыхаясь, высунулся рядом.
        - Гуммо?
        - Я на месте!
        - Не испугался трупиков?
        - Кам, я тебя пристрелю!
        - Я сейчас пристрелю вас обоих! Все равно не дойдете...
        - Хайде, втроем-то мы его замочим?
        - Гуммо, втроем-то мы его замочим. Хотя мы тут втроем чисто формально. И наше счастье, что он думает, что мы тут [реально] втроем. Поэтому он здесь не появится. Он будет держать приоритет и поджаривать из-под зоны. Пока нам везет - у него, я понял, сейчас левый ландшафт. Поэтому тестит из неактива, по нашим трассам. И надеюсь пока ближе не подойдет. Иначе мы уже сыграли бы в плазму.
        - Валим быстрей! - Камбетэ вцепился в корень как будто тонул в болоте, судорожно перевел дух.
        - Валим быстрей. Гуммо, ландшафт?
        - Хреново. Лес плохой. Все видно.
        - Здесь не лучше. Что, ты говорил, за капсулой?
        - Овраг...
        - Нам снова везет.
        - Он мне чуть голову, сука, не отстрелил.
        - Гуммо, сюда.
        - Ползу...
        Наступила тишина. Ветер шелестел листьями; из леса доносились непонятные звуки - глухое шуршание, которое усыпляло и цепенило. Вдруг новый удар разбил гнетущую тишину. Вспышка озарила дерево, лес озарился миллионом холодных искр. Дерево заскрипело, начало падать, но удержалось завесой листвы и веток. Рдеющее пятно остывало во мраке, шипя и потрескивая.
        - Сука!
        - Гуммо, к тебе это тоже относится.
        - Он мне чуть...
        - Он вышел в активную зону. Поэтому любая задница будет не «чуть», а в пепел. Ну!
        Через три минуты Гуммо, наконец, возник из листьев, белый и мокрый - от страха и сырости. Также вцепился в корень, также судорожно перевел дух.
        - Где ранец? - спросил Хайдег, оглядев Гуммо.
        - Ранец? - тот облизнул губы. - А хрен его знает... Там где-то.
        - Ползешь обратно, находишь ранец.
        - В смысле?
        - В прямом. Ползешь обратно, находишь ранец.
        - Какой нахрен ранец? - Гуммо закричал. - Куда ползешь?
        - Не орать. Где ты его отцепил? У девочек?
        - Откуда я помню?! Он мне чуть голову...
        - Ползешь обратно, находишь ранец.
        - Какой ранец?! Он мне чуть... - Гуммо облизнул губы.
        - И быстрее. Он ближе.
        - Хайде...
        - Вперед. Карабин бросил. Я, так и быть, присмотрю.
        Гуммо тоскливо огляделся, выпустил из дрожащей руки ствол, перевел дух, помешкал, нырнул в листья.
        - Где-то здесь... - сообщил наконец он. - Ай! Сука!
        - В чем дело? Порезался?
        - Не-е-ет... Рукой попал... Тут эта же, мертвая... Дьявол! Да что же такое...
        - Страшненько? - хихикнул Камбетэ.
        - Кам, я убью тебя, сволочь! Нашел!
        - Назад, быстро. Быстро, он ближе! Ну!
        - Сейчас...
        - Задницу не высовывай, хи-хи-хи.
        - Сейчас я вернусь и оторву тебе хрен, гнусная сука.
        - Да, только вернись сначала. Там через мертвеньких надо переползать. А это тебе не у своих...
        - Кам, заткнулся, - бросил Хайдег. - Гуммо тоже. Отрывать хрен будешь на базе. Если доберешься.
        - Ладно, Кам, ладно. Но на базе я с тобой разберусь.
        Наконец Гуммо, еще белей и мокрей, появился снова. Вцепился в корень, выудил из листьев ранец, привалил к дереву. Хайдег усмехнулся.
        Затем сбросил стереомат на нос, высунулся из-за ствола, стал осматривать лес на дальней стороне поляны. Затем с удовлетворением хмыкнул.
        - Да, он один - все трассы из точки... И держит ландшафт как в учебнике. Я бы вам рассказал что к чему, чтобы вы поучились. Только нет смысла. Если у вас в голове не мозги, а что там бывает в яйцах, - Хайдег обернулся и усмехнулся. - Мы - беглые каторжники. Значит мы просто бежим. И больше ничего не делаем. И если все будет по плану, успеваем как раз к кислоте.
        - А если не будет? - Камбетэ посмотрел на рдеющий ствол подбитого дерева.
        - Значит не успеваем. А если не успеваем - значит... Потому что здесь не останется ничего кроме живых деревьев. Даже этой железки, - Хайдег посмотрел на обгоревшую капсулу.
        
        
        III.
        
        
        Дальше лежать было невозможно. Дышать было нечем, вонь душила, листья кололи. После того как раздался последний выстрел, Леро терпела сколько могла, но вот терпение кончилось. Подняла голову из зловонной массы, с жадностью задышала. Вязкий воздух показался сейчас свежим и чистым, будто дома в горах.
        Было тихо. Все так же в непонятной дали шумели непонятные твари. Иногда проносился ветер, трогал вершины деревьев - тогда стеклянное шуршанье листьев сыпалось в затхлую тишину у корней. Она посмотрела в небо.
        - Звезды! Такие странные...
        Огромные звезды, сверкающие туманности, чужие и непонятные, светили ярко - все было видно. Она стала на четвереньки и огляделась. Капсула - люк разворочен, в серебряном свете мерцает дым. На месте костра - ворох пепла, воняет на всю поляну. Два дерева - полупрозрачные призраки - вот оно, ближнее. Кора - сплошные чешуины-бритвы. Леро содрогнулась.
        Она подобралась к дереву, выбралась на толстую руку корня, осторожно присела, плечом к стволу, закрыла глаза. Долго дышала, пока голова не стала кружиться. Села, вцепилась в узел на бедрах.
        - Повезло дуре... Как горит все... И аптечки нет, - она оглянулась на изуродованную капсулу. - Дураки. И получили как дураки.
        Она снова вцепилась в узел.
        - И что теперь делать? И вообще, зачем было прятаться? Куда мне теперь?
        Узел держал мертво; она отпустила его, заплакала. Потом, стараясь не порезаться сильно, отломала кусок коры и стала терзать трос. Трос был не то что шнур от комплекта, которым косоглазый придурок обвязал ей голову, - Леро терзала волокна целую вечность. Но кора была острой - как камень на сколе, под острым углом острее ножа - и оказалась тверже. Порезав другую руку, она наконец перепилила трос, поднялась, повалилась - ноги затекли и не держали, - схватилась за корень. Вскрикнула - зацепилась порезанным местом.
        - Ну, и что теперь делать? - она вытерла слезы. - Сидела, ждала, думала - сейчас еще подойдет, проверит, надо потом. Подошел, проверил. И что? Что мне делать теперь?
        Она заплакала снова. Заставила себя успокоиться, вздохнула, снова оглядела поляну.
        - Сколько здесь вообще ночь - долго?
        Опираясь о корень поднялась, постояла, наклонилась, попробовала растереть ноги. Царапин и порезов было, в общем, не много, но зудели они невыносимо - обычно так никогда не бывало. Леро отошла от ствола, постояла - подождала пока в ногах перестало гореть и они стали чувствоваться. Пошла вокруг дерева, перешагивая через рукава корня. Обошла ствол, остановилась.
        - Мамочка...
        Мету лежала, скрюченная, на боку, руки за спиной, волосы на лице, тело в грязи, крови, листьях. Леро прошла дальше. Дальше лежало платье Корде, такое ловкое, всем так нравилось... Прямо темное, в стороны под углом прозрачное; у Корде такие красивые бедра, а в этом платье она была вообще - обалдеть. А еще дальше лежала сама Корде - вернее что от нее осталось. Красивые ноги, красивые бедра, красивый живот - выше черное месиво, головы и груди нет. Листья, грязь, пепел.
        Леро обернулась, посмотрела на корень, куда ее бросил косоглазый придурок. Откуда она все это наблюдала.
        Ей стало гадко, противно, мерзко. Она видела как эти двое, в трех шагах, насилуют Мету и Корде; слышала каждый вздох, каждый стон... И вспоминала свои горячие грезы - как она, наконец, встречает Его, как им хорошо вместе - так хорошо, как никому в Галактике не было, нет, и не будет... Как они ночью любят друг друга, нежно и глубоко, а утром уходят гулять в теснину, а с ними мальчик и девочка - сладко спят в другой комнате...
        Леро вцепилась в лицо ладонями, рухнула на колени. Мерзче всего сейчас было вспоминать эти дурацкие упражнения, которые она добросовестно делала, чтобы быть «в форме». Чтобы Он, когда она, наконец, дождется Его...
        - Дура... Какой ужас... Как стыдно... Какая ведь дура... Все, чтобы больше без глупостей. Никогда. В жизни! Дура.
        Поднялась, едва передвигая ноги обошла поляну. От Сагео и от Небола осталось не больше чем осталось от Корде. Леро постояла, посмотрела, в общем не удивляясь - почему ей так все равно. В общем потому, что они ей - чужие. Гуляли, отдыхали, катались. Просто.
        Ей стало так горько, что почти больно. Здесь, в этом ужасном месте, она по-странному резко ощутила свое одиночество. Вообще, в этом мире. У нее никого, никого, никого не было. Самые чужие - родные родители. (Иначе вряд ли она сорвалась бы так «на озера», даже не предупредив, просто надеясь потом позвонить-сообщить: «Ма, у нас все в порядке».) А Он? Какой [Он]?! [Их] не бывает. Нет, какая ведь дура... Эти придурки забрали разрядник, даже не застрелиться.
        Едва не падая, добрела до капсулы, прислонилась к обугленному борту. Постояла, успокоилась, стала чувствовать холод. Кожа покрылась мурашками. Леро задрожала, прижалась плотнее к остывающему металлу. Из салона несло какой-то специфичной гарью; вонь перемешалась с местной тухлятиной, опять затошнило. Леро присела на корточки, в пепел сгоревших листьев, обхватила себя за плечи, заплакала снова. Потянула влажное платье, исцарапанное колючками, - короткое, даже колен не прикрыть. Царапины и порезы зудели, а в капсуле не было даже аптечки. Хотя какая теперь аптечка - салон тоже в пепел, почти целиком, кроме пульта... Дураки. И получили как дураки.
        Сколько она так просидела - было неясно. Очнулась от того, что кто-то тронул ее за плечо. Вздрогнула, подняла голову. Рядом черным призраком стоял человек. На голове был шлем, лицо наполовину закрыто черной пластиной. В руке он держал какой-то странный разрядник с длинным стволом - такие Леро видела на фотографиях, у некоторых солдат.
        - Ты кто? - она попыталась подняться, но ноги снова потеряли чувствительность, и она снова прислонилась к стенке.
        - Вы откуда? - он взял ее за плечи, поднял.
        - Из Сто восемьдесят четвертого... А ты кто?
        - Меня зовут Кламмат. Тебя?
        - Леро...
        - Их трое?
        - Да. Они убежали, туда! Там овраг. Я слышала... Это ты стрелял? Почему ты их не убил?
        - Далеко. Ландшафт, растительность.
        - Ты за ними?
        - Да.
        - Я с тобой!
        Кламмат отошел к люку, заглянул в салон.
        - Ой, а ты где? - Леро подошла к люку - Кламмат обрисовался снова. - Это у тебя маскировка такая? Отходишь - не видно... Здорово!
        Оглядев сожженный салон, тот обернулся.
        - Как вы здесь оказались?
        - Не знаю... Мы вообще не сюда летели.
        - Шли.
        - Шли?
        - Так правильно. Что случилось?
        - Откуда я знаю. Сагео сказал, что у нас был левый стабилитрон, поэтому так получилось.
        - Левый стабилитрон, - Кламмат усмехнулся. - Как сейчас все легко. Нажал на кнопку - и в другом Секторе. Лет десять назад было трудно представить, что туркапсулы смогут ходить без контроля. Где вы ее взяли? - он стукнул ладонью по стенке.
        - Не знаю... Это Сагео. Он сказал, что перестроить навигатор проще простого. И можно слетать на озера. Без санкции и без страховки.
        - На озера? Шли в Три-восемь-пять? И что?
        - Ну, а стабилитрон левый. А что это такое, кстати?
        - Бывает два стабилитрона. Модуль-стабилитрон - корректирует погрешности пилота при контроллерном управлении. И стабилитрон фазы, который у вас был левый. При Переходе он стабилизирует активную массу в нужном диапазоне. Чтобы выйти там куда шел. Вам еще повезло.
        - А что? - Леро хлопнула ресницами.
        - В таких случаях обычно просто не выходят.
        - И куда... Деваются?
        - Никуда. Размазывает по Вселенной. Барионная дестабилизация - не слышала? Повторяю, Переход - не охота на бабочек в Два-девять-один. Перенастроить проще простого, - Кламмат усмехнулся. - Маленькие идиоты, прости.
        - Да ладно, знаю. Но я сама виновата - что с ними связалась. Но я и так - сижу у себя там одна, как дура... А тут - на озера... Да еще на такие... Хоть с кем-то. Хоть с идиотами. Дура, конечно, да...
        Кламмат подошел к открытой заслонке, поднял с лица панель на шлем.
        - Слушай, - Леро подошла за ним, - а что они хотели сделать? Я так и не поняла.
        - Переключить питание аварийного сектора на штатный.
        - Ага! Тогда бы хватило на эти триста километров, до этой станции?
        - Да, при удобных газах... При подходящем состоянии атмосферы - шанс есть. Но у них все равно бы не получилось.
        Леро заглянула в отсек.
        - Сколько здесь всякого!
        - Нужна схема, или стенд в доке. А обычным комплектным тестером - уйдут годы. Аварийный сектор не рассчитан на марш. Он для аварийных систем - пока сидишь, ждешь патруль. Две недели - за это время, считается, тебя найдут. На триста километров хватить его может, но при очень хороших условиях, и на самом нижнем ходу. Например левый ветер - и уже падаешь по дороге. Да и потом... Он и так здесь левый. Проработал бы суток трое, вместо четырнадцати по нормативу, - Кламмат отошел от борта.
        - Как это?.. - Леро снова хлопнула ресницами. - То есть мы что - все равно... Откуда ты знаешь?
        - То есть вы то, все равно. А как это - вопрос не ко мне.
        - Ну что? Мы идем? Ты ведь не бросишь меня?
        Он оглядел изгаженное платье, помолчал.
        - Я не брошу тебя. Только ты должна обещать, во-первых, что будешь слушать каждое слово. Во-вторых, что будешь терпеть.
        - Я, может быть, дура, только не тряпка. Терпеть умею. Всю жизнь терплю.
        - Сколько лет твоей жизни? - Кламмат усмехнулся мягко.
        - А твоей?
        - Мне нужен тот кого зовут Хайдег, - он отцепил ранец, присел, сдернул клапан, достал плоский пакетик. - Ешь, - он посмотрел на Леро, на ее голые ноги в колючих листьях. - Терпеть, значит, умеешь?
        - А что делать? - она взяла шоколад, вздохнула. - До свадьбы заживет. Правда, зудит ужасно. Обычно так никогда не зудело, от обычных царапин... А зачем тебе этот Хайдег?
        - Три года назад, - ответил Кламмат не сразу, - он изнасиловал и убил девчонку. Он и еще кое-кто, втроем. Девушка была своего, капитана.
        - То есть ты ее знал? Или этого капитана? А этот - он с Флота?
        - Да.
        - А эти двое с ним какие-то... Не знаю, такие какие-то... Клоуны.
        - Один вор. Служил в Безопасности. Обманул своих. Пристроили сюда. Здесь, вообще-то, место не для таких, здесь ребята серьезнее. Но для него постарались. Другой тоже любитель женщин. Начинал за здравие - курсант Академии. Академию не закончил, пошел на Флот. В Ноль-восемь-восемь пять лет назад был мятеж, он был там в группе страховки. Бросил манипул, удрал в капсуле, кто остался - погибли. Здесь место тоже не для таких, но из первой зоны он неудачно бежал, а после такого обычно сюда. Они с ним так, на дорогу. Шесть рук и шесть глаз - лучше двух, здесь особенно. Несмотря даже на все проблемы, от таких [клоунов]. Он их потом убьет, если останутся живы сами. Они в общем никто, и мне нужен он. Тот капитан - мой контубернал. В общем, у меня с ним кое-какие счеты, в том числе личные. Поэтому я здесь, и один.
        - А своих ты, получается, бросил?
        - Я взял на себя целых трех - ты это имеешь ввиду?
        - А девочку, значит, убили...
        - Девочка осталась жива, как ни странно. Только они об этом не знают. Наелась? Листья скоро закончатся, а пока терпи. Старайся попадать в мой след. Ноги поднимай выше, движения вертикальные.
        - Я уже почти наловчилась... Если скоро закончатся - то нормально, вытерплю.
        - Уходим.
        Кламмат опустил панель на глаза, подцепил ранец, скрылся за капсулой.
        
        
        - Опять тучи! Интересно - здесь солнце бывает, вообще?
        Леро стояла на краю обрыва. Внизу в коричневатой зелени булькала мутная речка. Желто-глинистая вода вертелась водоворотами среди камней, обросших буро-фиолетовым мхом. По берегу росли большие цветы с длинными треугольными лепестками; растение было хищным - на бледно-лимонных листьях находилось целое кладбище насекомых, и свежих, и уже почти разложившихся и усвоенных. От речки поднималась обычная тухлая вонь, и с ней - сладкий тяжелый запах - которым, возможно, цветы приманивали добычу.
        Противоположный обрыв зарос белесо-соломенными стеблями; они вились по склону канатами, от хищных цветов у воды до корней наверху - те торчали из почвы под краем обрыва как одеревеневшие многоголовые змеи. Там стебли вползали в сплетение этих змей, пронзали его, и, карабкаясь затем по стволам, исчезали наверху в кронах. Выше, над кронами, лежало тяжелое угрюмое небо. Желтоватые тучи были так низко, что, казалось, до них можно было добросить камнем.
        - Сезон. Днем здесь сейчас тучи, всегда. Ночью нет. Придет кислота - будет наоборот.
        - Да, ночью было ясно, - Леро отвернулась от обрыва, дохромала до большого камня, стоявшего у кромки леса. Упала, прислонилась спиной к холодному влажному боку. - Нам еще долго, по этому лесу?
        Кламмат подошел к обрыву, осмотрел противоположный берег. Затем поднял стереомат на шлем, вернулся.
        - Уже нет. Но здесь привалим. Надо лечиться, - он опустился на колени, осмотрел изрезанные ноги Леро.
        - Как быстро рассвело, - она также оглядела сеть почерневших порезов под запекшейся грязью.
        - Экватор, - Кламмат сцепил ранец, открыл клапан, достал аптечку.
        - А как мы будем перебираться? У тебя веревка?
        - Да.
        Он достал из аптечки пару баллончиков, из одного смыл месиво глины и крови, из другого покрыл порезы слоем белой пушистой пены.
        - Как пахнет здорово, - вдохнула Леро. - Только щиплет ужасно, - она зажмурилась.
        - Терпи. Вижу не врешь - умеешь... Сидишь десять минут.
        Леро посидела немного, пережидая пока огонь на порезах утихнет. Открыла глаза, стала смотреть в низкое небо - в полосу света, обрамленную кронами леса по берегам расселины. Тучи были неплотные - они плыли размазанной массой, похожие на густую маслянисто-сиренево-желтую жидкость, которая расплывалась причудливыми разводами. Леро вгляделась - в прорехах над тучами, высоко в сиреневатой глубине неба парила точка.
        - Смотри - что это там?
        - Водородный паук, - Кламмат посмотрел в небо. - Птиц здесь нет, крылатые ящеры уже улетели. Вернее сказать - ящерицы, они маленькие... Миграция перед кислотным сезоном.
        - Водородный паук? Это еще что такое? И он, конечно, за нами?
        - Нет, просто пари#т. Вообще спит - сейчас день. Они живут и нападают на открытых пространствах, и обычно не днем. Мы пойдем через горы - еще увидишь, - Кламмат достал блистер, отделил капсулу, протянул. - Глотай.
        - А что это? - Леро послушно засунула капсулу в рот. - Яд? Чтобы не мучилась?
        - Анальгетик, антисептик, стимулятор. Иначе через час упадешь, - он оттянул ей веко, посмотрел в глаз, тронул лоб. - У тебя температура.
        - Трясет немножко. Дай еще шоколадки.
        - Всю не ешь, - Кламмат протянул плитку. - Будет плохо.
        - Знаю, пайковый. В капсуле был такой. Его эти забрали, - Леро откусила, стала жевать, закрыв глаза. - Вкусно.
        - Не ври.
        - Не любишь шоколад?
        - Нет.
        - Ну, и дурак.
        Леро откусила еще кусочек, снова оглядела провал, лес, небо, маслянистые облака. Было сыро и как-то по-липкому холодно. Капсула начала действовать быстро; дрожь прошла через три-четыре минуты, в голове появилась ясность. Ноги под пеной перестали гореть, жгучий огонь превратился в ласковое тепло. Настроение поднялось. Леро откусила еще кусочек, протянула плитку обратно.
        - Если не любишь - тогда не трогай. Это мне. У тебя ведь там есть, еще что-нибудь, в пайке?
        Кламмат достал третий баллончик, нажал дозатор. Пена стекла снежно-белыми струйками в кашу коричневато-зеленых листьев. На посвежевшей коже засветились розовые полоски.
        - Эх ты! - Леро оглядела ступни и голени. - И не болит!
        - Это так, просто, - он вернул аптечку на место, щелкнул клапаном. - Косметика. Вообще обработать тебя надо целиком, и в стационаре. Но идти еще очень много. Так что терпи. И будь готова ко всякому. Будет больно, и не однажды.
        - Знаешь - так хорошо, - Леро вздохнула, - что ты меня не бросил.
        - Не понял, - Кламмат, который уже поднялся, чтобы вернуться к расселине, остановился и обернулся.
        - Тебе ведь надо... Убить. Этого.
        - Да. Я должен его убить. Ты знаешь еще не все.
        - А со мной... Я даже стрелять не умею, если что вдруг. Будешь со мной возиться. Я, получается, как чемодан без ручки.
        - «Чемодан без ручки»? Первый раз слышу. У вас в Один-восемь-четыре так говорят? Что это значит?
        - Оставил бы меня там. Сказал бы своим. Оставил бы еды немножко... Я бы дождалась. Наверно.
        - Во-первых, за тобой сюда никто не пойдет. Даже мои, даже если скажу, - причин немало. Во-вторых, поэтому разговор окончен.
        - И все?
        - В-третьих, - Кламмат сбросил стереомат на нос, - мы своих не бросаем.
        Он вернул ранец на спину, отошел к обрыву.
        - Своих? - Леро, хватаясь за камень, поднялась, добрела до обрыва, посмотрела в мутную речку. - Ты меня первый раз видишь!
        - Первый раз, да, - но [вижу]. В-четвертых, одному здесь... Труднее. Подумай - если Хайдег взял с собой целых двух таких [клоунов].
        - Даже тебе?
        - Мне тем более. Мне надо выжить любой ценой.
        - Ну, и как я тебе пригожусь?
        - Вот и увидим.
        Он сцепил с ранца черный цилиндр с тремя кольцами посередине. Затем подошел к краю, положил цилиндр на плечо, повернул кольцо. Из цилиндра ударила стальная молния, через секунду из-за спины вернулся щелчок; Кламмат повернул другое кольцо - с другой стороны оврага ответил такой же; обернулся к лесу - в дерево вонзилась короткая толстая спица. Повернул кольца дальше; трос с обеих сторон стал собираться. Через десять секунд над пропастью сверкала натянутая струна.
        - Здорово! - Леро хлопнула в ладоши. - А как мы по ней?
        Он повернул третье кольцо - из цилиндра высвободился темляк, - провел цилиндр по тросу к обрыву.
        - Руку сюда. Волосы осторожно.
        Леро просунула руку в темляк. Кламмат довернул первое; цилиндр заскользил по тросу. Через двадцать секунд Леро спрыгнула в листья на той стороне.
        - Здорово! - крикнула Леро. - Ловко! Какие у вас штуки! Как мне ее обратно?
        - Просто толкни.
        - И она что - сама?..
        Леро толкнула цилиндр. Кламмат дождался цилиндра, перехватил темляк, повернул кольцо. Она смотрела как Кламмат плывет над глинисто-желтым ручьем и зарослями бледно-лимонных хищников. Наконец он одолел пропасть, соскочил рядом в корни, листья и стебли, сдвинул кольцо. Трос обмяк, стал убираться в трубку. С обеих сторон подтянулись спицы фиксаторов.
        - Они сами? - она снова хлопнула в ладоши.
        - Сами, - усмехнулся Кламмат, цепляя цилиндр к ранцу. - Леро, тебе сколько лет?
        - А что? - Леро обиделась. - Я таких штук никогда не видела. Я даже не знала, что такие бывают. А ты - дурак, и ничего не понимаешь. Ну что, мы идем? Дай еще шоколадки.
        Кламмат повернулся спиной.
        - Желтый клапан. Возьми весь, и не приставай.
        - Мне некуда положить. Пусть лежит у тебя. А я буду брать.
        Кламмат обернулся и усмехнулся.
        - Леро, все-таки. У тебя ведь есть голова на плечах? Вы знали, что капсула битая? [Ты] знала?
        - Сначала не знала! Потом стала догадываться. Что что-то пошло не так. Сагео все время ругался. А узнала - когда вышли из Перехода, не там.
        - Но ведь знала, что так ехать опасно, вообще? Самим, без контроля?
        - Одной дома сидеть. А так хоть что-то. Позагорали бы. Там солнце такое классное. Я смотрела по видео. Озера. Вода чистая - видно на семьдесят метров.
        - Они тебе все друзья?
        - Ну, как бы. Знакомые.
        - А родители у тебя кто?
        - Торгуют.
        - Чем?
        - Не знаю, - Леро посмотрела в панель стереомата, улыбнулась. - Дай посмотреть в эту штуку.
        - Потом.
        Кламмат отвернулся, зашагал к лесу.
        
        
        Часов через пять низина закончилась, земля пошла в гору. С низиной закончились листья, идти стало легче. Почва стала каменистой, деревья сменились. Стволы покрытые чешуей уступили место гладким, блестящим в полумраке леса как мрамор, действительно похожим своей прямотой на колонны. Кроны на этих деревьях располагались выше; стало просторней, лес перестал тяготить, стало даже как будто легче дышать. Кламмат стал идти осторожнее, часто останавливался и вращал стереоматом по сторонам, сверкая бликами редкого света. Он снова включил свою маскировку, и когда Леро отставала больше чем на пять-шесть шагов, снова стал растворяться, и теперь приходилось следить также за тем чтобы не остаться одной.
        «Соломенные» стебли-лианы, которые появились перед тем оврагом с рекой, и пробираться через которые стоило большого труда, исчезли с чешуистым лесом. В новом лесу листья были такие же гладкие и блестящие, но не такие мрачно-ржавые и угрюмо-коричневые; были меньше, почти не резали, идти по ним было намного легче. Леро подобрала несколько - они были и мягче, и пахли не так тяжело. Вскоре, однако, идти стало снова труднее; к деревьям добавился низкорослый кустарник - длинные ветви веером из точки, с алмазно-острыми листиками. Между кустами, впрочем, оставалось достаточно места чтобы пройти не цепляясь.
        Иногда вверху проявлялось небо, и в «окна» падал холодный свет. Она останавливалась, смотрела наверх, стояла десять-пятнадцать секунд, давая отдых ногам - все-таки ощутимо горящим, несмотря на волшебную капсулу, - спешила за растворившимся Кламматом. Он иногда оборачивался и поджидал, когда замечал, что Леро отстала. Гладкоствольный лес был живей - вокруг что-то гудело, потрескивало, чавкало; но кто бы так мог шуметь - никого увидеть не удавалось, даже вдалеке, даже мельком. Хотя она сначала присматривалась, ожидая, после упоминаний Сагео и Кламмата, увидеть нечто диковинное. Однажды ей наконец показался черный лоснящийся ящер; но он не спешил удирать, и потом оказался ползучим стеблем, который змеился в листве неизвестно откуда и неизвестно куда, растворяясь в полумраке леса.
        Лес продолжался и продолжался. Ощущение времени потерялось. Казалось, что мир состоит только из этих стволов, веток, листьев, из этого липкого воздуха, который забивал горло и легкие - так, что его хотелось прокашлять... Казалось, что так было всегда и везде, и будет всегда и везде, и больше нигде ничего нет, нигде ничего не будет, во всей огромной Галактике... А солнце, простор и воздух предгорий, где Леро родилась и выросла - в неизвестной неясной дали, - просто некий миг озарения - такое бывает, прорывается сквозь череду бесцветных будничных дней...
        Концентрируя уходящие силы, она внимательно смотрела под ноги, стараясь ступать где было меньше листьев, а где было больше - попадать в следы Кламмата, и так чтобы нога листья давила, не давая им двигаться; при этом нужно было за ним успевать, чтобы он сам не успевал растворяться.
        - А кто здесь живет, Клам? - спросила Леро когда тот остановился в очередной раз. - Кто это тут везде возится - слышишь? Сагео таких страшилок наговорил. Что тут особенно страшного?
        - На кислотных точках ничего [особенно] страшного на самом деле нет. Фауна вообще скудная. Здесь, например, четыре географические зоны. Все базовые - экваториальная, тропическая, умеренная, полярная. Эта - экваториальная. Отличается регулярным кислотным сезоном. В тропиках кислота тоже бывает, но не каждый год и не так явно. В умеренном кислоты нет, там осадки формируются над континентами, и их вообще мало. Поэтому вся фауна здесь, на экваторе, имеет дополнительный ранг - супертип, или подцарство. Таких супертипов два - оседлые и мигранты. Первые - хищные, вторые - растительноядные. Первые адаптированы к кислоте. Среди оседлых есть одно исключение - растительноядные черепахи, адаптированы также. Они не прячутся, мы их, возможно, увидим.
        - То есть растительноядные уже убежали. А шумят хищные и адаптированные черепахи.
        - Растительноядные убежали не все, и хищные пока на охоте. Поэтому у меня, - Кламмат тронул стереомат, - здесь имеется индикатор.
        - Дай посмотреть!
        - Потом.
        - Опять потом.
        Дорога шла вверх; «длиннорукие» кусты закончились; остались только стволы-колонны - которые стали тоньше и кроны над которыми поредели и поднялись еще выше. Слой листьев поредел так, что идти теперь можно было просто по земле и по камням - Леро почти заплакала от облегчения; постоянный контроль за шагами измотал до предела. Они шли еще часа полтора, когда Кламмат резко остановился. Леро, бредущая в спину, наткнулась на ранец и отскочила.
        - Хищные? - она схватила его за локоть.
        - Да, это он.
        - Кто? А, этот гад!
        - Да, Хайдег, - Кламмат поднял стереомат, снял перчатку, утер брови.
        - Мы их догнали?
        Леро оглядела коричневый полумрак. Хотя здесь было далеко не так мрачно как ниже, видимость пропадала в тридцати шагах.
        - Да. Я их догнал, и они разделились. Один там, - Кламмат указал стволом влево, - другой там, - он перевел ствол вправо. - Третий, я понял, каким-то образом без комплекта. Слушай меня внимательно, - он щелкнул кольцом на стволе карабина. Зеленый мигающий огонек сменился тревожно-желтым. - Блок связи в капсуле взломан, так что он в курсе наших перемещений, и наверняка знает, что я - это [я]. Поэтому первое. Повторяю - слушаешь каждое мое слово. Как понял?
        - Как поняла?
        - Прости, на женщин наши реплики не рассчитаны.
        - Ну, я поняла.
        - Что поняла?
        - Что на женщин. Ну, и про слово.
        - Второе, - Кламмат расцепил клапан воротника. - Видишь?
        - А что это? - Леро шагнула ближе и посмотрела на плоскую металлическую коробку.
        - Открывается здесь, - он тронул задвижку. - Если я потеряю сознание и не очнусь через сутки, дергаешь воротник, - он указал на клапан, - открываешь, берешь «пиявку».
        Кламмат открыл коробок. Внутри оказалось четыре маленьких черных диска.
        - Что это?!
        - Прикладываешь к любой артерии. Вот сюда, например, - он приложил пальцы ей к горлу.
        - Это где пульс? Знаю. И что будет?
        - Ждешь пока я очнусь.
        - Долго?
        - Сутки. Как понял?
        - А что надо отвечать?
        - «Понял вас норма». Или просто - «норма».
        - Понятно.
        - Неправильно.
        - Норма, - Леро улыбнулась.
        - Третье.
        Он сцепил карабин, протянул.
        - Держи.
        - Мамочка... - она посмотрела испуганно. - Я такие разрядники только на голографиях видела... - она взяла карабин. - Тяжелый...
        - Это карабин, не разрядник. А тяжелый не он, а в нем элемент - буферный аккумулятор. Запоминай, - Кламмат тронул огонек статус-табло. - Желтый мигает - статус ноль. Неопределено, потеря контроля. Если это в бою - не тратишь время и бежишь без оглядки, выбираешь другую позицию. Желтый не мигает - статус один, готов.
        - Как сейчас?
        - Зеленый - статус два. В общем - все функции норма, здесь значит «попал».
        - То есть? Он что - сам говорит? Попала я или нет?
        - Разумеется. В большинстве случаев цели ты не увидишь.
        - А как же стрелять? - Леро хмыкнула, осмотрела оружие.
        - Мигает красный - статус минус два. В общем - отказ, здесь значит «мимо». Вот гашетка. Сюда палец. Первый ход - до небольшого упора... Жми.
        Кламмат отвернул ствол в заросли. Она надавила спуск. Излучатель замерцал рубином. Статус-табло ответило красным огнем. Кламмат замер.
        - Что-то не так?
        - Жми! До конца! Бей!
        - Куда?!
        Она вдавила спуск. Излучатель вспыхнул горячей звездой. Разряд ушел вперед и вправо; в сумраке леса ударила молния; лес проявился каждым листом, сверкнул строем хрустально-черных колонн. Молния рассыпалась искрами, снова стало темно. Когда глаза привыкли, Леро всмотрелась. Метрах в двадцати лежала непонятная масса, над ней вился дым. Леро уставилась на зеленую звездочку статус-табло.
        - Попала? Здорово! А что это было?
        - То есть понятно, - Кламмат сбросил стереомат на нос, посмотрел в сторону дымящейся массы. - Синий - статус минус три. В общем - терминат, функция выполнена, здесь значит «фиксация». Белый - внестатусный знак. Значит недостаток данных, - он обернулся; зеленый огонек отразился в панели стереомата. - Я говорил, что в большинстве случаев ты не видишь кого атакуешь. Когда бьешь из неактивной зоны в частности. Часто бьешь только по трассам - по интерполяции теплового следа. Иногда тестишь, иногда другого не остается. В таких случаях белый как раз и бывает.
        - А сейчас?
        Леро оглядела карабин, оглянулась на обугленную груду. Потянуло поджаренным мясом, еще какой-то тошнотворной гарью.
        - Сейчас в контакте.
        - А сам он может за меня стрелять?
        - Может. Но в авторежиме коэффициент поражения намного ниже. Ничего эффективнее головы, - Кламмат постучал пальцем по шлему, - никто не придумал и не придумает. В авторежиме элементы горят как сверхновые. Часто не успеваешь начать, толком.
        - А что если их сразу четверо, со всех сторон?
        - Прибору все равно сколько, - он тронул насадку на макушке шлема. - Лишь бы хватило энергии. Мой накопитель, например, четырех обеспечит.
        - А сейчас что было? - Леро посмотрела на статус-табло, - Красное?
        - Статус минус-один. В общем - опасно, повышенная готовность, здесь значит «цель в зоне».
        - Я ничего не поняла! Откуда она взялась, вдруг, эта цель в зоне? И почему он раньше молчал? Что для него цель, а что не цель?
        - Если не по конкретной задаче, то цель определяется по ка-о - критерию опасности. Прибор решил, вдруг, что масса под наблюдением вышла в вектор - при том, что я в пассивном режиме.
        - Все понятно, - Леро засмеялась.
        - Активный режим обычно включают для локального боя. Когда контакт с противником визуальный. Локальный бой случается редко - его вообще крайне нежелательно допускать. Как минимум очень энергоемкий, в плане защиты. А в закрытых помещениях и вообще опасно, малейший просчет - рефлекс, и сам себя в окорок. То есть в локальном бое ты сам решаешь - что тебе цель, что не цель.
        - То есть, если не локальный бой, то ты только надейся и жди. Ну, а это как-то настраивается? А то неохота попасть на ужин к хищнику, если твой прибор перемудрит. Или недомудрит. На что надеяться?
        - На себя. Подсказок достаточно, - Кламмат тронул панель стереомата. - В большинстве случаев хватает статусов.
        - А то мне понравилось... И целиться не надо. А что это было? И как оно так подкралось, что ты сам его не заметил? Как же твой индикатор? Не было, не было, вообще ничего, и вдруг на тебе - [цель]. Я даже не испугалась, не успела просто, - Леро еще раз оглянулась на черную груду. - А воняет как, - она втянула носом тошнотворный запах, отвернулась.
        - И четвертое, - Кламмат сдвинул левый рукав. На запястье на черном материале перчатки замерцал браслет, на котором спокойно светился зеленый огонь. - Если я отключаюсь, он замигает желтым. Если через сутки я не очнусь, а ты не поставишь «пиявку», он загорится красным. Мои получают сигнал - со мной минус-один - «опасно». Если пиявка «стоит», он ждет трое суток, и если я по-прежнему без сознания, он загорается красным, мои принимают сигнал. Трое суток - срок общего контроля. Но ты эти трое суток не ждешь. Если через сутки после «пиявки» он по-прежнему мигает желтым, берешь мою правую руку, - он повертел ладонью, - снимаешь перчатку, пальцы кладешь на браслет, держишь четыре секунды.
        - И что?!
        - Браслет зажигается зеленым, плюс-два, никто никаких сигналов не получает. Наши системы рассчитаны сначала на группу. Сначала предполагается, что я не один - обычно в тройке. Соответственно что за эти трое суток меня оживили. А если оживлять уже некому - мои получают сигнал после контрольного срока, ты поняла. Я не хочу ставить себя в одиночный режим, сейчас, - Кламмат опустил рукав. - Как минимум значит вводить для моих фактор дополнительного отвлечения. А там восемнадцать беглых, - он указал на юг, - против десяти наших - теперь девяти. Это, конечно, очень рискованно да... Но, во-первых, повторю, не хочу отвлекать наших. Во-вторых... Ты поняла. Ладно, вперед.
        Он отвернулся, двинулся дальше.
        
        
        Дорога шла в гору, ноги начинали болеть по-другому, вдобавок к порезам, которые снова сильно горели - капсула, как видно, переставала работать. Голова снова наливалась огнем, ужасно хотелось еще одной капсулы, но Леро решила, что будет терпеть до последнего, когда действительно не сможет идти.
        Чем выше они поднимались, тем становилось светлее. Дышать становилось легче; она с наслаждением вдыхала все так же гнилой, но совсем не такой тяжелый здесь воздух. Зато здесь появилась новая трудность - извилистые лианы, спадавшие с невидимой высоты, и унизанные такими же зубьями как ветви «длинноруких» кустарников. Собственно трудность заключалась в том, что отслеживать их сил уже не было; Леро шла уже не соображая, как робот только переставляющий ноги. Прочный материал платья (одежду она выбирала в первую очередь по практичности, предпочитая композитное волокно, из которого ничего «модного» не сошьешь) защищал спину, грудь и живот - но руки покрывались свежими ранами. Наконец она упала на четвереньки.
        - Клам... Не беги так... Тебя через три метра уже не видно... Давай отдохнем... Пять минут...
        Кламмат возник, присел, поднял стереомат, убрал у нее с лица волосы, оттянул веко, осмотрел.
        - Часа через полтора будет нормальное место, привалим.
        - Дай таблетку.
        - Аптечка под голубым клапаном. Справа, под мышкой.
        Он повернулся спиной. Леро достала из-под клапана блистер, отделила капсулу, сунула в рот. Кламмат вернул стереомат на нос, поднялся - и тут же рухнул.
        Ствол над головой раскололся белым огнем. Кламмат схватил Леро за локоть, рванул в сторону; та, продрав на плече глубокую ссадину, вскрикнула. Ствол обвалился, листья рухнули ржаво-зеленой лавиной, за ними ком колючих лиан, все стихло. Сожженный ствол потрескивал. Завоняло влажной тухлой гарью, как от костра на поляне.
        - Больно... Дай пены немножко... И давай отдохнем, пять минут... - она лежала ничком, уткнув лицо в глину. Волосы рассыпались по земле, перемешались с горелой трухой от ствола. - Я таблетку случайно... Выпала...
        Кламмат приподнялся и осмотрелся. Затем поднялся, поднял Леро, привалил к упавшему дереву.
        - Бьет из неактивной зоны. Причем на пределе, почти из-под внешнего радиуса. И пока тестит - у него, скорее всего, левый ландшафт. Что нам и надо, - он достал баллончики, блистер с капсулами. - Каждый тест - треть рабочего заряда.
        - Клам... Ну, какие у тебя с ним счеты, кое-какие, все-таки?.. В том числе личные? Любой ценой... И что такое «контубернал»?
        - Как у тебя платье снимается?
        - Обычно... Через голову... Что, не знаешь... Не снимал, что ли, ни разу...
        Кламмат раздел Леро, обработал плечи и грудь, бедра, колени, голени, ступни.
        - Шрамы останутся... - она заплакала.
        - Необязательно, - он спрятал баллончики. - Если успеем в борт-лазарет, обработаем - ничего не останется. Жуй, - он извлек еще одну капсулу. - Открой рот. Ты себе язык прокусила, ты в курсе? - он сунул капсулу. - Толком ни разу. Пять лет назад... Ты, наверно, не знаешь... В Три-три-один вводили минус-третий - военное положение. Три-три-один - наша зона, и нас, разумеется, всех до последнего... Познакомился там с одной девочкой. На тебя, кстати, похожа. Он тоже к ней.
        - А он там зачем? Или он тоже из ваших, был?
        - Тоже из наших. Был.
        - Вот как! А она?
        - Не подпустила на радиус, это понятно. А когда там стали стрелять - погибла.
        - Как так? - Леро хлопнула ресницами. - То есть что - он... Просто чтобы...
        - Так что ему повезло. Что он протоптал здесь, все эти годы. Но всему на свете приходит конец.
        - Я его тоже убью! Давай вместе!
        - Отдохнула? - Кламмат поднялся. - Вперед.
        
        
        IV.
        
        
        - Нет, вот сука какая, - сказал Камбетэ когда они остановились на очередной поляне. - Тварь!
        - Гадкая девочка! - гоготнул Гуммо. - Ну ничего, ничего. Ты ей смотри как понравился. Теперь сама к тебе в ручки идет. То есть не в ручки, а... Да еще этого прихватила. Будет у тебя даже две дырки, правда разных.
        - Гуммо, заткнись, - оборвал Хайдег. - Шутник из тебя мертвый, я уже говорил. Будет и у тебя две дырки, не завидуй. Хотя ты по-другому... Кончишь.
        - Хайде, через болота ведь ближе, все-таки? На дохрена сколько. Это же...
        - Кам, подумай хоть раз не головкой. По-моему, даже такому идиоту как ты должно быть понятно. Он один, и от своих все дальше. По-твоему, Кам, такое случается каждый день? Ты знаешь что такое «месть»? - Хайдег остановился рядом. - Тебя за киль никто не тянул. Ты в курсе что может быть по [моей] дороге. Подорвался со мной - слушайся взрослых, и не греми яйцами.
        - Нас вообще-то трое?
        - Во-первых, Гуммо, нас не трое, а я один. Я уже обращал на это ваше как бы внимание. Потому что вас для него как бы не существует. Вторая точка ствола - которую он просчитает сразу и нивелирует. Такая она тупая. Для него, Гуммо, полкогорты таких дегенератов как вы... Чучела на отработке. Которые не въезжают, например, что у меня простой охранный комплект. То есть что у него минимум преимущество по зарядам. И с таким алгоритмом боя, который он тебе навесит, даже десяток таких супергероев как вы сыграют в плазму через двадцать минут. Наше счастье, что их так мало, - вообще мало. Что их не высыпали сюда полкастрюли, как бывало. Чтобы быстренько закруглиться, часика за полтора, и домой. Но и вдевятером они перещелкают весь этот экипаж особо не напрягаясь. Если я двину напрямик, через твои болота, он отстрелит мне яйца уже завтра утром, только позавтракает. Не хихикай, Кам, - обернулся Хайдег, - тебе уже сегодня вечером.
        - Ну да, - гоготнул Гуммо, - промазать в такие яйца... Мутант, гы-гы-гы.
        - Мое единственное преимущество - схема. Она у меня локальная. Там, за этой скалой, - Хайдег указал на север, - есть несколько мест где я его сделаю. А пока выход у меня один. Держаться под зоной, в тесте. И как только везет с ландшафтом - в зону, и бить. Кусать у него ресурс. Локаль на такую задачу они вешать не будут, и скажите спасибо. Хотя мы и так уже далеко, он и так бы уже отвалился.
        - Что же ты с ним так не поделил-то, все-таки, - Гуммо хмыкнул.
        - Можете двинуть через свои болота. За [вами] он туда не полезет. Правда, одни вы не дойдете, даже со схемой, - Хайдег постучал пальцем Гуммо по стереомату.
        - Нет уж, спасибо, - отозвался Камбетэ. - После всех твоих баек... Я туда даже с тремя схемами не пойду. Лучше полезем через эти скалы, и что там дальше, только втроем.
        - По болотам идти все равно придется. Но недолго и с севера - там почти сухо. А до скал еще надо дойти. Поэтому быстро. Там надо быть засветло. Иначе там будем не мы. А что это значит - ты, Камбетэ, уже стал понимать - да?
        Начался отлогий подъем. Чем выше они поднимались, тем лес становился светлее. Лес редел все больше, кроны становились все меньше; наконец заросли остались позади, придавленные низкими тучами - желто-грязными, с угрюмым свинцовым отливом. Впереди простиралась равнина, усыпанная бурыми валунами, пространство между которых заполнял редкий кустарник. Матово-черные ветви, короткие и толстые, мерцали алмазными каплями листьев; на концах ветвей рдели шары-мочалки цветков. Здесь гулял ветер, и багровые точки дрожали на фоне бурых боков камней.
        Почва здесь была землистая, сухая и жесткая. Равнина кончалась цепью серо-фиолетовых скал, протянувшейся по всему горизонту. Лес огибал этот простор дугой справа, и терялся в направлении скал. Слева километрах в пятнадцати начинались бурые, в тон разбросанным валунам, горы - точки вершин мерцали вдалеке желтоватым снегом. Над равниной, и дальше над искрами гор стелилось ковром облаков тяжелое, мрачное, беспросветное небо.
        Позади, сквозь поредевшие к краю деревья, виднелось бурое покрывало леса - оно простиралось на юг, отлого спускаясь в даль. Перспектива терялась в мареве, будто ковер облаков размывался в туман. Сплошную поверхность леса нарушали мачты-стволы со сферическими сгустками крон - словно шары нанизанные на спицы. Эти деревья, похожие на гирлянды мочалок, иногда были так высоки, что вершины растворялись в небе. В кронах-мочалках обитали какие-то летающие существа; их точки вертелись вокруг, прятались, вылетали снова, вертелись, снова прятались.
        - Какой здесь воздух, - Камбетэ несколько раз вдохнул.
        - Можешь пойти напрямик, - Хайдег указал на север на недалекие уже скалы. - Четыре часа - и там.
        - Десять минут - и без яиц, - обернулся Гуммо. - Из тебя-то шутник хороший, Хайде, не то слово. Пусть у меня яйца не такие мутантские, гы-гы-гы... Но они мне очень нужны. Лично я - в обход.
        
        
        Они вернулись в лес, свернули налево. Идти здесь, на краю, было намного легче; дышалось не тяжело, воняло не сильно, деревья росли не густо. По мере того как лес, огибая равнину, забирал к северу, характер растительности стал меняться. Стволы стали тоньше, деревья реже, лианы с алмазными листьями кончились. Им на смену, однако, явились бурые паутины с белыми клубнями на узлах. Они стелились ниже колен, и сначала идти не мешали; но их становилось больше, и Камбетэ, который шел впереди, наконец застрял.
        - Их надо жечь - так все без толку, - он повертел разрядником. - Хайде, все равно эта пукалка... Так - хоть какая-то польза.
        - Это ствол, Кам. И там остается заряд. Ты в курсе чем отличается тесак от ствола? Даже такого?
        Тот двинулся дальше. Он сцепил с такелажа тесак, и пару минут шел, разрубая шнуры паутин, высоко поднимая ноги и топча обрубки, затем остановился снова.
        - Хайде, ну ты посмотри! - он воткнул тесак в паутину. Тесак, прорезав толщу стеблей, остался висеть. - Давай тогда свернем, что ли. Если вдоль леса, как-нибудь осторожно...
        - Они, Кам, давно уже там, - гоготнул Гуммо, - ждут не дождутся. Девчонка особенно, отстрелить тебе...
        - Кретин, - Камбетэ вынул тесак. - Но здесь тоже идти... - он попытался шагнуть - ноги завязли в бурых «шнурах». - Откуда они взялись? - он огляделся. - Внизу ведь...
        - Хайде! - закричал Гуммо, оглядываясь. - Давай, что ли, правда отсюда валить! Они сами лезут, что ли? - он попытался выдернуть ноги из упругих стеблей. - Кам, дай тесак!
        - Свой не надо было терять! - крикнул Камбетэ, остервенело рассекая бурые стебли. - Хайде, они сами лезут!
        - Вижу, - Хайдег сорвал с такелажа тесак, стал сечь паутину вокруг колен. - Назад!
        Он выдрался из паутины, швырнул тесак Гуммо, отбежал, обернулся. Тот сверкал холодным огнем тесака, яростно отбиваясь от стеблей, которые вздыбились и уже добрались до пояса. Наконец он освободился; по пояс в клоках паутины затопал назад. Камбетэ зашел дальше, и ему было хуже; стебли опутали почти по грудь, и одного тесака уже не хватало.
        - Хайде!.. - заорал наконец он, задыхаясь. - Это что за дьявол такой! Я такого еще не видел!
        - Я видел, - отозвался Хайдег спокойно. - Бей! Ты что - стрелять разучился? Боец манипула Флота? Я же тебе показывал.
        - Я не могу! - Камбетэ почти визжал. - Руки!.. Они мне все руки!.. Ты что - не видишь?..
        Хайдег навел карабин, снял мощность, вдавил клавишу спуска. Тремя разрядами он выжег вокруг Камбетэ прогал. Тот свалился на четвереньки, выронив тесак и разрядник, вскочил, бросился вон.
        - Стоять! - Хайдег схватил его за руку. - Ствол. Нож.
        - Они лезут! Смотри, они ведь лезут! Они что - живые?
        - Ствол! Нож!
        Камбетэ метнулся назад, вырвал из бурой каши тесак и разрядник, бросился вон снова.
        - Быстро назад, - бросил тот. - И имей в виду - еще одна такая измена, и останешься куковать. Мне уже пора экономить.
        Они побежали назад, но повсюду теперь стелилась бурая паутина. Ее стало так много, что уже ничего не было видно; белые точки клубней пестрели со всех сторон плотной сетью. Паутина смыкалась почти с той же скоростью. Наконец они домчались до края, вырвались из-под деревьев, упали на чистую землю.
        - Мы уже высоко, - сказал Хайдег, отдышавшись. - Ты в курсе что значат серые циферки, Гуммо? Слева внизу? Это абсолютная высота. У нас этого не было, так что панику прощаю, - он поднялся.
        - У нас там тоже дряни хватало, - тот поднялся за ним, отошел от деревьев, обернулся. - Ну что, дви... Сука!!! - он рухнул снова.
        Хайдег присел. Камбетэ, отдиравшийся от остатков паутины, заметался.
        - Тварь! - он упал, пополз к Хайдегу; остатки шнуров ползли за ним как тонкие бурые змеи.
        - Не парься так, Кам, - усмехнулся тот когда все стихло, дым рассеялся, пыль и труха осели. - Он уже близко. Уже не поможет.
        - Ну, и какого хрена? То «ложись», теперь «не парься»? Что за логика?
        - Хреново, Кам, иметь незаконченное образование. Тебя с какого курса прогнали, не вспомню? Он уже в зоне. Ты в курсе что такое неактивная зона? Активная зона, Кам, напомню, - площадь в пределах которой оппонент читается уже без экстраполяции.
        - Желтое и мигает - оно, что ли? - Гуммо уставился стереоматом в пространство.
        - Оно, родной. Красненькое пожелтело и замигало - готовь сухие подгузники.
        - Ну, и где он тогда?
        - Кам, неужели ты такой-то двоечник? Статусы - святая святых! Их проходят на самом первом семестре! Ты же первый семестр вроде как кончил, пардон? Что значит «ноль» в контексте ландшафтного боя? Зона при данных условиях антуража начинается там где вышли мы. Это тебе подсказка, ты без оптики, - вот и соображай.
        - И что нам теперь?
        - Вам - лежать, никуда не соваться.
        Хайдег приподнялся и осмотрелся.
        - А ты ведь поднялся?
        - Мне можно. Лежать.
        
        
        Лес кончился, сменившись черным кустарником с огнями цветков на ветках. Лес забирал на восток, кустарник продолжался на север, теряясь между бурыми валунами. Хайдег сбросил стереомат на нос, стал изучать антураж. На этот раз он стоял так дольше обычного; Гуммо не выдержал, приподнялся за ним.
        - Ну что? Что ты торчишь как диспоз? Что будем делать? Ползти теперь, что ли? До скал? - он посмотрел на цепь серо-фиолетовых скал по горизонту.
        - Здесь - да. Здесь у нас ноль, везде.
        Хайдег отполз к лесу, скрылся за деревом. Камбетэ и Гуммо заторопились за ним. Хайдег прополз глубже в лес, поднялся; дальше простерлось царство бурых шнуров-паутин и белых бутонов-глаз. Паутина начиналась малозаметной сетью и уходила в глубь леса, растворяясь миллионом белесых точек.
        - Кстати, на третьей шахте такого не было, - сказал Гуммо. - Она тоже тут рядом.
        - Когда ты там был? - отозвался Камбетэ. - А сейчас через две недели дожди. Вот она выросла и ловит мигрантов.
        - Кам прав, - кивнул Хайдег. - Она ловит всякую сволочь типа тех ящериц. Которые падают с неба как... Кам должен хорошо помнить. Им здесь дорога одна - на север. Через эти дебри и дальше через хребет, - он указал стволом карабина на север.
        - Интересно - чем она жрет? - Гуммо хмыкнул. - Да, не видел я здесь такого.
        - Жрет вот этими белыми. Я видел что-то такое, в Три-три-один. Оно однолетнее. Нажирается, до кислоты, у него созревают споры. Дожди все вычищают. После них ничего нет, месяца полтора. Эти споры успевают прорасти и созреть - что им там надо. Идем здесь, пока можно, - Хайдег оглядел полосу леса между краем и паутиной. - Держаться посередине, рецептор в накал.
        - В Три-три-один, - отозвался Камбетэ. - Ты не рассказывал, что был в Три-три-один.
        - Ну, я не обязан тебе обо всем рассказывать.
        - И что ты там делал, хотя бы?
        - Когорта сопровождения.
        - А это еще что такое?
        - Это, Кам, когда бежит не двадцать человек, а две тысячи.
        - То есть?
        - Понимаешь, Кам, их как бы не очень много, я уже говорил. Их и так было мало, а сейчас особенно. Чтобы передушить две тысячи таких кретинов как ты... Их не хватит со всей Галактики. Даже если они бросят всех остальных, ради твоей мошонки.
        - Понимаю, хи-хи-хи... Помогал этим ребятам душить кретинов. Ну и как? Много надушил?
        - Не помню, прости. Как-то было не до учета. Вперед.
        Они вернулись под укрытие леса и продолжили путь, стараясь держаться как можно глубже в зарослях - и пробираясь в опасной близости от ковра паутины справа. Вскоре паутина закончилась. Впереди между стволами-колоннами забрезжило желтое небо.
        Хайдег прошел на свет. Лес завершил поворот к востоку, и на севере теперь было открыто. Местность впереди проседала впадиной, по откосам которой рассыпа#лись камни - теперь острые серые, и гроздья кустарника - все того же с шарами багровых цветков. Километром дальше начинался еще один лес, низкий и негустой; отлогим подъемом он достигал фиолетово-серой стены. По сторонам впадина продолжалась до горизонта - слева теряясь у дальних вершин, унизанных желтеющим снегом, справа растворяясь в желтовато-свинцовых тучах, нависших над бесконечной полосой леса.
        Кряж, над лесом за впадиной, протянулся на весь северный горизонт. Спускаясь с северо-запада на юго-восток, он терял мощность, становился ниже и площе, зубья вершин округлялись и уплощались. Везде докуда хватало глаз стена фиолетово-серого камня казалась неодолимой. Однако кое-где через кряж перейти было можно - несколько клинообразных разломов, рассекающих бесконечную ленту на треть, на половину, и больше. Очевидно, как раз эти участки дважды в год использовались мигрантами. Лес впереди простирался на несколько километров, заползал на подножие ленты и растворялся.
        Хайдег обернулся, взмахом приказал подойти.
        - Смотрите, - он указал стволом. - Триста метров - и мы у расселины. Задача - перебраться через эту расселину и - вдоль обрыва... Видите? Вон те скалы - прикрывают как надо. Вдоль обрыва, и обогнуть этот угол, - Хайдег, следуя маршруту, очертил стволом кривую. - Что там дальше - отсюда не видно. Но вон за тем камнем, если не трясти громко яйцами, - он усмехнулся в сторону Камбетэ, - можно добраться до леса свежим. Как понял?
        - Норма, - отозвался Гуммо, изучая стереоматом маршрут. - Только... - он посмотрел налево, на угрюмую плоскость равнины под низким гнетущим небом.
        - Видишь - снова красное? - Хайдег обернулся к нему, тронул свой стереомат. - Мы выше пусть метров на тридцать, но этого, видишь, хватило - чтобы он выпал. Так что шевелим вектором, быстро!
        - Ну, вижу, - Гуммо хмыкнул. - Вот оно, красное... А что будет когда он будет в активной, кстати? Ну, если...
        - Красненькое пожелтело и замигало - готовь сухие подгузники, - хихикнул Камбетэ. - И когда он будет в активной, тебе уже не будет - ни до чего.
        - Как ты прав, Кам. Как всегда, родной... Ноги в руки - и быстро! - Хайдег шагнул от леса, перебежал к ближайшему валуну, обернулся, махнул рукой: - Ну!
        Гуммо, помешкав и посверкав вправо-влево стереоматом, перебежал к Хайдегу. Камбетэ, также помешкав, заторопился за ним. Хайдег вышел за камень, осмотрел спуск к расселине.
        - Пока красное - быстро!
        
        
        Передвигаясь таким образом они добрались до крайнего над расселиной камня. Здесь Хайдег поднял руку, сигнализируя остановиться, обошел камень, изучил расселину - она рассекала впадину по всей длине. Добежал до края, обернулся, махнул, побежал дальше вниз и скрылся. Через минуту Камбетэ и Гуммо были на месте - на каменном балконе, под прикрытием невысокой стены, над пропастью, на дне которой в черно-зеленом кустарнике пенился мутный поток.
        - Какое здесь все грязное, - Гуммо заглянул с обрыва.
        - Какие рожи на точке - такая и точка, - Хайдег усмехнулся. - Каторгу, как ты понимаешь, устраивают не где попало.
        - Ну да. В Два-восемь-восемь я не видел. Хи-хи-хи.
        - Ты, Кам, был в Два-восемь-восемь?
        - В детстве, - Камбетэ подошел к краю и тоже заглянул вниз. - С мамочкой и папочкой.
        - Ну, и как там?
        - Красивенько, Гуммо, красивенько. Цветочки, ручейки, бабочки, облачка. Кислотных дождиков нет.
        - А сколько тебе лет, Кам? - обернулся Хайдег. - Два-восемь-восемь открыли десять лет назад.
        - И что?
        - А то, что тебе на вид лет уже сто пятьсот.
        - А тебе думаешь - сколько? - Камбетэ вернулся. - Ты тоже не с этикетки.
        Хайдег отцепил от ранца цилиндр моста, подошел к обрыву.
        - Не разворовали, - гоготнул Гуммо. - Все по списку.
        - А ты так хорошо знаешь список? Стандарт-комплекта? Нет, Гуммо, [здесь] у своих не воруют. Поэтому все на месте, - Хайдег кивнул на ранец.
        Он повернул кольцо. Из трубки вылетела толстая спица и вонзилась в стену за спиной Хайдега. Он тронул второе - вторая спица улетела через расселину и воткнулась в камень на том «берегу». Трос подтянулся, над пропастью застыла сверкающая струна, как вдруг Гуммо отскочил назад, влип в стену:
        - Сука, мигает! Квадратик этот поганенький!
        - Вижу. Он еще далеко, успеем. Но быстро! Кам, первый.
        Бледный Камбетэ дернул кольцо, вцепился в темляк, дернул другое, заскользил по лучу моста. Через двадцать секунд он соскочил на камень и бросился вправо, под прикрытие груды камней. Хайдег дождался пока мост вернется, подтолкнул Гуммо. Тот воткнул руки в темляк, дернул кольцо; наконец сорвался с троса на другой стороне и бросился за камни к Камбетэ.
        Хайдег разбежался, прыгнул в пропасть. Разряд пришел когда оставалось преодолеть восемь метров. Куда пришелся удар было неясно, но трос лопнул где-то у Хайдега за спиной. Тот рухнул, ударился в стену обрыва. Посыпались камни, стуча и подскакивая; булькая, попадали в воду; все стихло.
        - Гуммо! Кам! Никуда не сова...
        Раздался второй удар. Гуммо завопил наверху.
        - Я сказал, - закричал Хайдег, - никуда не соваться! Сиди где сидишь, идиот! Там тебя не достанет, что за дурак!
        Он повернул кольцо, цилиндр заскользил вверх по тросу, но добраться до края Хайдегу не удалось. Когда осталось четыре метра, прогретый разрядом трос - там где он перегнулся через кромку камня - лопнул. Хайдег, цепляясь за выступы руками и ногами, поехал вниз по стене обрыва. Упал в черно-зеленые листья, скатился к воде, вскочил, заорал в небо:
        - Что за дьявол! Почему в комплекте левый трос? Поганые крысы! Везде одни крысы! Гуммо!
        - Здесь не воруют... - отозвался тот через десять секунд. - Ты где? Что нам делать?
        - Живы? Сидеть на месте, пока. Повторяю - никуда не соваться!
        Хайдег выбрался из кустов, втянул носом зловонную гниль потока, поморщился.
        - Гуммо! - он посмотрел вверх. - Бросаешь сюда свой мост. И без нервов, он уже близко! Бросаешь, и рывком к той скале, сразу.
        - Он нас поджарит!
        - Кам, можешь остаться. Только подожди, не уходи никуда, минут десять...
        - А ты?
        - Повторяю - бросаете мост и ждете за той скалой.
        - Сейчас... - донесся растерянный возглас. - Вот он... Бросаю!
        - Ну?
        - Вот это ты кретин, Гуммо! - ликующе заорал Камбетэ через десять секунд. - Вот это кретин!
        - Где мост? - заорал Хайдег в небо. - Ты что, его просто бросил? А фиксатор в скалу? Я не понял!
        - Он просто так бросил! И не добросил еще! Устал, маленький, сил не хватило! Еще бы, столько дырок зараз! Хи-хи-хи!
        - Кам, заткнись! Гуммо!
        - Что делать?
        - Он где?
        - Близко совсем! Метра полтора! Не докатился... До края...
        - Я же говорил! Кретин!
        - Кам, заткнись наконец! Гуммо, возьми камень и сбей.
        - Тут нет камней... Рядом...
        - Бери карабин, ставь ноль-два, бей в угол скалы.
        - Сейчас...
        - Да не так, кретин!
        - А ты, Кам, придурок, знаешь как? Ну-ка бери!
        - Ты насрал - ты убирай!
        - Заткнуться, оба! - заорал Хайдег. - Нет, что за кретины!.. Знал бы - пошел бы сам! Даже такой дорогой! А с той стороны, за рекой, будет хуже. Там будет болото. Ну!
        Через десять секунд наверху раздался удар и вопль.
        - Что? - закричал Хайдег в стену.
        - Гуммо! Кретин! Хайде, он вырубился!
        - Камень отбили?
        - Нет... Все сгорело...
        - Я же сказал - ноль-два! - Хайдег ударил кулаком в стену, вернулся на камни. - Знал бы - пошел бы сам!
        Сверху просыпался звон. Черный цилиндр заскользил по бурому камню, упал к подножью обрыва. Хайдег подхватил мост, отбежал к воде, чуть не поскользнувшись на влажных камнях.
        - И что мне теперь здесь с ним делать? - заорал он в небо. - Как я его зафиксирую, под таким углом? Да и во что здесь тыкать? Что мне с ним делать? Гуммо, если бы я знал, что ты такой полный дегенерат...
        - Гуммо, кажется, все... Того...
        - В смысле?
        - От камня... Сгорел...
        - Кам! Уходишь к тому сучьему камню, за поворотом. Я снизу. Быстрее! Здесь я и так уже...
        - А Гуммо?.. Ага, очнулся!.. - донесся вопль. - Кретин! Встал, быстро, бегом!
        Хайдег, скользя по камням и рискуя свалиться в воду, побежал вдоль потока. Через полсотни метров расселина расширялась, образуя своего рода бухту. Он свернул за угол влево, перевел дух.
        - Кам?
        - Мы здесь. Вот камни.
        Хайдег, не покидая защищенной зоны, отошел от обрыва. Над краем возникли две головы. Он размахнулся и бросил мост вверх. Камбетэ попытался поймать, промахнулся, отскочил. Цилиндр упал на край; Гуммо наступил на него ногой, с опаской, словно на полуживую змею, подхватил, сдвинул кольцо. Донесся щелчок. Гуммо бросил устройство с обрыва; труба, выпуская трос, заскользила вниз. Хайдег просунул руки в темляк и через двадцать секунд был наверху.
        - Ты все-таки дегенерат, - он поднял стереомат и усмехнулся, оглядев обожженное лицо Гуммо. - Полный. Даже не двоечник, как Камбетэ,
        - Хайдег собрал трос, подцепил мост к ранцу. - Того хоть как-то облагородили, за три семестра... Ты знаешь, что стереомат нужен не только чтобы в него смотреть? Кам, скажи ему. Ты уже должен знать.
        - Сначала цепляешь стекло, - хихикнул тот, - а только потом давишь пимпу. Неважно где, что вокруг. Ты, Гуммо, на самом деле кретин. Мог бы и сам догадаться.
        - Кам, я тебя...
        - Отставить, - оборвал Хайдег. - В общем, если ты сегодня дойдешь до скал, - он вытянул руку на север, где лес венчала угрюмая каменная полоса, - значит ты не тот кем сейчас придуряешься, - он опустил стереомат, огляделся, замер. - Наш друг снова ниже. Быстро!
        Отбежав от расселины и прорываясь сквозь багровые шары кустарника, он помчался к ближайшему скоплению валунов. Наконец они оставили последний камень и упали под первым деревом. Хайдег посмотрел на восток, затем обернулся на запад, на далекие горы, видневшиеся в перспективе впадины.
        - Мы сейчас выше, и какое-то время так будет. Пока бояться нам нечего, у нас явный приоритет. По такому ландшафту даже сосунок в актив не полезет, если не двоечник... Даже если у него под крышку.
        - Где там аптечка... - Гуммо, не в силах отдышаться, откинулся к дереву. - Кам, дерни там... Горит, сволочь...
        - Через три часа мы должны быть там, наверху. Если успеем в приоритет, дальше будет просто пикник.
        - Только эту не убивай, - отозвался Камбетэ. - Я буду мстить.
        - Сбежала, сука, - гоготнул Гуммо, промокая ожоги.
        - Давай быстрее его убьем, Хайде. Бред какой-то вообще. Детский сад.
        - Как ты прав, Кам, - Хайдег усмехнулся. - Детский сад.
        
        
        - Наконец-то этот придурочный лес кончился.
        Гуммо остановился. Они были уже высоко. Лес разошелся в саванну, покрытую редкой растительностью. На деревцах, росших отдельными группами, горели мрачно-бордовые, хмуро-желтые, и угрюмо-аспидные цветы-эпифиты - лепестки характерной здесь узко-треугольной формы, прозрачные у основания, и сочно-бархатного оттенка к концам. Трава была высока, но росла редко, островками, между которыми буроватая почва стелилась до серо-фиолетовых скал, уже близких.
        Скалы отгородили небо бесконечной стеной. Она была очень крутой, почти отвесной; ссыпа#лась в подножье, формируя вдоль основания округлые выступы. Отсюда различались группы каких-то кустистых растений - в карманах-углублениях по подошве. Отдельные гроздья поднимались вверх, на немалую высоту, образуя на фоне стены вертикальные линии; начинаясь здесь, этот узор испещрял ее северо-западную половину докуда хватало глаз.
        - Хочешь болото? - хихикнул Камбетэ, оглядывая саванну. - Спустимся за перевал, дойдем до реки, переберемся... Будет тебе болото.
        - Хайде, вперед? - обернулся Гуммо. - Он далеко. Мы высоко. Еще часа полтора - и мы на месте, - он указал на скалы, которые угрюмо высились на фоне свинцово-желтого неба.
        - Мне это не нравится, - Хайдег втянул носом воздух.
        - Что?
        - Не чувствуешь, Кам?
        - Зачем ему чувствовать, когда у него такой хрен? Гы-гы-гы!
        - Видишь какие здесь тучи? - Хайдег указал в небо.
        - И воняет? И дышать, кстати, уже...
        - И воняет, Кам, и дышать. Надо рвать. В этом году кислота будет раньше. Это бывает, вы просто не знаете.
        Хайдег вышел из леса, огляделся. Было тихо; только шелестел ветер, и из леса за спиной иногда доносился треск. Хайдег обернулся.
        - Гуммо, не прозевай антураж. Здесь наверху фауна еще слабее, но бывают такие твари... Кам, идешь сзади и не гремишь огромными яйцами. Повторяю, здесь может быть опаснее чем было везде внизу. Вперед.
        Перебегая между рощицами, они двигались по саванне. Скоро группы деревьев рассы#пались в одинокие скрюченные деревца, равномерной сеткой покрывшие плоскость до подошвы скал. Эпифиты исчезли; трава стала короче, толще и жестче. Возникли темно-серые валуны высотой в человеческий рост; камни потрескались, обкололись, крошились в чернеющий гравий. Ветер усилился, загудел между камнями; черные ветки деревьев вздрагивали; трава под ветром будто скрипела.
        - Хайде, передохнем... - Гуммо остановился, перевел дух. - Где аптечка... Рожа горит...
        Хайдег вдохнул ветер, посмотрел в тучи.
        - Первый дождь будет дней через пять. Может быть - раньше. Надо успеть дойти до тех скал у реки. Мы хорошо помним схему? Гуммо, выведи, посмотри - если, конечно, сумеешь... Там есть пещеры. Иначе лучше остаться здесь, и ждать пока он нас не прикончит.
        Камбетэ вдохнул, закашлялся.
        - Осторожней, идиот, - отозвался Гуммо. - Не дыши глубоко.
        - У нас там такого не было.
        - Мы сейчас на километр выше, придурок, - Гуммо указал на тучи. - Если Хайде не гонит, то лучше правда ложиться и помирать.
        - Мажешь рожу и двигаем дальше. Резко и глубоко не дышать. Если сами не догадались.
        - А если бежать? Может включим нейтрализатор, все-таки?
        - Что значит «все-таки», Кам? Я плохо объяснил?
        - Паника, - гоготнул Гуммо, промокая лицо.
        - Помолчи, урод, - Камбетэ ткнул его разрядником. - Скажи спасибо - жив остался, рожу намазывает.
        - Молчать, - Хайдег ткнул Камбетэ стволом в спину. - Вперед, и рецептор в накал.
        Тучи сгущались. Ветер нес тяжелые клубья, которые, казалось, с каждой минутой стелились все ниже, давили, душили, отбирали воздух. Надвинулся полумрак, как будто сумерки наступили раньше. Расстояния искажались; скала впереди растворялась в свинцово-фиолетовой мгле, и казалось то далекой, у горизонта, то близкой, в пяти минутах ходьбы.
        Саванна поднималась все выше, дышать становилось все тяжелее, идти - все труднее; осколки валунов под ногами сбивали шаг. Скорченные деревца кончились, трава также сходила на нет. Почва, теряя растительность, голой отлогой плоскостью стремилась вперед. Валуны становились меньше и реже, гравия в который они рассыпались - больше. Впереди вырастал бастион серо-фиолетовых скал - теперь было ясно, что он уже близко, что пора поворачивать и идти вдоль основания на восток.
        Было тихо и цепеняще спокойно. Ветер мягко скользил по крошеву камня. Нигде не было видно никакого движения. Наверху под толщей желто-сиреневых туч застыли черные точки.
        - Стоять! - вдруг приказал Хайдег и замер.
        Гуммо с Камбетэ остановились и обернулись.
        - Гуммо, не видишь? - Хайдег уставил на него панель стереомата. - Ослеп, что ли?
        Тот огляделся.
        - Да вижу, заткнись... Желтое, сука, и рядом совсем, сто одиннадцать метров! Как это так?!
        - А что? - Камбетэ огляделся в панике. - Где?
        - Красное, сука! - заорал Гуммо и закашлялся. - Но где оно, сука?! И что?! Просто кружок!
        - Не стрелять! - крикнул Хайдег. - Не стрелять!
        - Да что за...
        Гуммо не договорил. Над ним возникла черная тень. Камбетэ задрал голову и остолбенел. Гуммо завертел головой, выронил карабин и стал подниматься в воздух. Камбетэ закричал, закашлялся, вскинул разрядник.
        - Не стрелять! - заорал Хайдег, бросаясь на землю, в крошево камня.
        Раздался глухой хлопок. Волна белесо-желтого пламени пронеслась по камням. Ветер снес горячую вонь; снова стало прохладно; вернулась обычная тишина.
        - Я же сказал - не стрелять!
        Хайдег поднялся. Камбетэ и Гуммо лежали ничком в центре черного круга. Хайдег подошел к Гуммо, ткнул в бок ботинком. Тот застонал и зашевелился. Он ткнул Камбетэ; тот также застонал и зашевелился, поднялся на четвереньки, задрал изгаженное черным лицо.
        - Глаза целы?
        - Да-а-а... Что это было?.. Хайде...
        - Я же сказал - не стрелять!
        - Что это было? - промычал Гуммо, тоже поднимаясь на четвереньки.
        - Сейчас будет еще. Быстро на ноги, и вперед.
        Гуммо встал на колени, вцепился черными пальцами в стереомат. Хайдег вздернул его и Камбетэ на ноги, толкнул в спину. Едва держась на ногах они побежали.
        - Дегенератам, да, почему-то везет... - Но долго так продолжаться не будет. Поэтому отсоедини систему и отдай стереомат Каму. Хотя бы железо останется.
        - Что это было, Хайде?.. Вот! - Гуммо остановился. - Опять красное!.. Сука!..
        - Где?! - заорал Камбетэ и закашлялся.
        - Да не стрелять же!
        - Да что за дьявол! - Гуммо замотал головой, сверкая стереоматом. - Что за сука такая?!
        Хайдег сорвал с кольца нож и метнул в небо. Раздался второй хлопок. Затем последовал шипящий свист; в пяти метрах за спиной Гуммо на крошево камня шлепнулась непонятная масса. Тот подскочил, обернулся, остолбенел. Камбетэ смотрел на черную груду с открытым ртом. Свист перестал, ком сжался и превратился в тряпку. Хайдег подошел к непонятной массе, наклонился, вытащил нож.
        - Вот такого я еще не видел, - хмыкнул Камбетэ, подойдя ближе. - Это еще что за дрянь? - он тронул ботинком членистую конечность, покрытую густыми ворсинками.
        - Водородный паук, - Хайдег вернул нож на место. - Быстрее, они на охоте по несколько. Должны быть другие... Нам еще повезло, этот еще сопляк. Обычно они метра по три.
        - У меня опять желтое, сука, мигает, - Гуммо задрал стереомат в небо.
        - Смотри сколько у него глаз!
        - Кам, арахнолог, хочешь остаться - сдавай разрядник.
        Камбетэ, не в силах оторваться, глазел на сморщенную оболочку и раскинутые конечности.
        - Но почему меня? - Гуммо пнул ворсистую оболочку. - Почему не Кама, например?
        - Если без твоих глупых шуток, потому что стереомат. Это не первый случай - когда они нападают на человека. Вообще они, как обычные пауки, жрут насекомых. Все крупные насекомые здесь - тоже мигранты. И все, как видишь, уже отвалили. Общий фон сейчас сильно снижен, и эти твари бросаются на все подряд. Похоже, совсем оголодали - обычно охотятся ночью.
        - Не первый?
        - На верховых рудниках это обычное дело. У охраны стереоматы, у нас маяки. Внизу этой сволочи нет. Поэтому никто не знает.
        - Не понимаю, - Камбетэ наконец отвернулся от паука, догнал Хайдега. - При чем здесь стереомат?
        - При том, что твари которых они жрут - когда ползают трутся об камни, и создают какой-то заряд.
        - Ну, а причем здесь стереомат? - разозлился Камбетэ.
        - Камбетэ, ты тоже дегенерат.
        - Сволочь! - завопил Гуммо, бросаясь на землю.
        Белая молния прожгла почву в десяти метрах. Обугленный камень разлетелся фонтаном.
        - Я не понял - откуда? - промычал Гуммо в камень. - Мы же ушли?
        - Гуммо, пошевели там... Что у тебя вместо мозгов. После такой пачки... Нас теперь можно засечь за два радиуса.
        - И что делать?
        - Ползти, Кам. Задницу только не выставляй. Как вы мне на...
        Хайдег встал на колени, обернулся на юго-запад, вскинул ствол. Излучатель вспыхнул горячей звездой, яркой в наступающих сумерках. Хайдег ударил еще раз, обернулся и помчался к скалам, которые были совсем уже близко.
        Гуммо вскочил и ринулся вслед. Новый разряд опалил землю между ним и Хайдегом. Гуммо шарахнулся в сторону, слетел с ног, воткнулся шлемом в валун, вскочил, завопил; рванул дальше, спотыкаясь о большие осколки и взметая тучи маленьких.
        Хайдег добежал до пары крайних перед подножием стены камней, обогнул, упал на колени. Гуммо, расставив руки словно слепой, кинулся вслед, упал рядом, влип ранцем в камень, закашлялся.
        - Кам! - позвал Хайдег, отдышавшись.
        - Я здесь, - донесся вопль. - Уроды! Бросили... Ур-роды!
        - Советую доползти, все-таки.
        - Хайде, - прохрипел Гуммо. - В аптечке... Есть что-нибудь?.. - он сплюнул кровь.
        - Куда мне, нахрен, ползти? Советник!.. Вы где?
        - Сука, рожа еще горит...
        - Вы где, твари?.. Кретины!..
        Тишину вспорол треск разряда и вопль. Донесся дробот шагов. Камбетэ влетел между камнями, упал, плашмя проскользил несколько метров.
        - Уроды!.. - промычал он в землю.
        Гуммо отодрал клапан, выдернул аптечку, закашлялся - на брюках костюма и на земле появились капли крови.
        - Дышать не могу, - прохрипел он. - Горит все внутри, с-сука... Почему здесь нет ничего? - он ткнул локтем ранец.
        - Комплект низинный, дурак. - Не нравится - иди на тринадцатый и щелкай охрану там. Три километра, почти под небом, - все есть.
        - Плохо без «морды»... Может быть, все-таки, правда? Наденем, хотя бы пока носимся как...
        - Поэтому сейчас жив, что без «морды». Кам, кстати, уже должен знать почему. Дополнительный фактор шума - комплект лучше детектится. Во-вторых, дополнительный расход элемента. А что и как у нас впереди - ты уже спрогнозировал? И как точно? Особенно учитывая как сволочите заряд? Будем терпеть, и надевать только если [совсем] тяжело. Пока на ногах - будем терпеть. Так что, Гуммо, смазывай рожу и заткнись.
        - Мы долго так не протянем... - тот дрожащими пальцами копался в аптечке. - Что за дрянь здесь какая-то...
        - Антидот есть и здесь. В желтом флаконе. Это тоже забыл? Или тоже не знал? Желтое - кислота.
        - Ладно, заткнись...
        - Ну, и что теперь? - Камбетэ поднялся и привалился рядом. - Мы на месте, и мы его сделали.
        Хайдег поднялся, не покидая прикрытия камней отошел дальше к стене. Долго стоял, осматриваясь и бросая стереоматом тусклые блики, наконец вернулся.
        - Нам нужна вот эта дыра, - он указал стволом на расселину, расколовшую каменную стену на три четверти высоты. - И ему нужна вот эта дыра. Но мы уже здесь. А он, - Хайдег обернулся назад, на усыпанную крошеным камнем плоскость, - только подходит к зоне.
        - И что? Он полезет на кол? Он что - такой дурак?
        - Да нет, Гуммо. Ты просто не догоняешь. Просто если бы от тебя, со всей оптикой и стволом, мог быть хоть какой-нибудь толк... А так - просто помеха, пренебрежимая. Так что шансы равны. Привал пять минут, и вперед.
        
        
        V.
        
        
        - Наконец этот ужасный лес кончился.
        - Не радуйся, - Кламмат усмехнулся. - Будет хуже.
        - Куда еще хуже?
        Леро сидела на камне, жевала маленькими кусочками шоколад, разглядывала мрачную перспективу плато.
        - И сколько еще? Я не знаю как вообще дошла. И то - если бы не таблетки и эти твои флакончики...
        Кламмат втянул носом воздух.
        - Ветер пошел сюда. Смотри, - он указал в небо. Просветы между тучами светились фиолетово-желтым. - И теперь дыши осторожно, поверхностней.
        - Я уже поняла. Жжет, - Леро оглядела небо, желтый снег далеких западных гор, серую полосу близких скал. - Выше, наверно, будет еще хуже? Ближе к тучам.
        - Плохо другое, - Кламмат отстегнул ранец, присел, достал брикет пайка, отломил порцию. - На такой высоте этого быть еще не должно. Во всяком случае, пока еще рано. И я рассчитывал, что мы как успеваем, здесь перейти.
        - А это значит?
        - Что кислота в этом году придет раньше. Это норма, случается раз в сколько-то лет. Только точка изучена плохо - и модель слабая, и нет нормальной статистики...
        - То есть мы не успеем до тех пещер?
        - Я почти в этом уверен, - Кламмат поднял стереомат, щелкнул клапаном на груди, достал салфетку, протер глаза.
        - Ну дай посмотреть наконец! - Леро дожевала шоколад, протянула руку к шлему. - Ну пока привал, десять минут. Мы же здесь, ты говоришь, в экране?
        Кламмат сцепил стереомат со шлема, приложил панель ей к глазам.
        - Вот это да! А как он держится - сам? А удобный какой! Он что, сам под меня подстроился? И как ты во всем этом разбираешься?
        - Там все просто. Иначе погибнешь, - Кламмат усмехнулся. - Пока будешь разбираться.
        - Вот эти два желтых квадратика - это они? А что за крестики рядом?
        - Крестики - это плохо. Они не в зоне - не в активной зоне, - но у них, по доступной схеме, приоритет антуража.
        - Приоритет антуража?
        - В ландшафтном бою побеждает не тот кто лучше стреляет, или быстрее бегает. Побеждает тот кто умнее. Кто умнее использует местность, геомагнитное состояние, данные экстраполяции, и так далее. И у кого крепче нервы. А стреляет оно само, ты уже знаешь. Выбирай режим ведения боя - их миллион, - и вперед. И можешь придумать еще миллион своих.
        - Тогда объясни что такое приоритет антуража. - Леро обернулась к Кламмату стереоматом.
        - Вот смотри, - тот поднялся, подошел к соседнему камню, обошел бурый потрескавшийся бок, скрылся. - Ты меня не видишь.
        - Как ты догадался? - засмеялась Леро.
        - А сейчас, - он выглянул из-за камня, - видишь.
        - Как бы да, - засмеялась Леро.
        - Ты наблюдала этот участок, - он обвел вокруг головы круг, - уже до того как я здесь появился. У тебя был приоритет антуража. Я выглянул из-за камня, и мне нужно просканить и просчитать все новое что я теперь вижу. А у тебя все доступные зоны уже под контролем. Если у тебя приоритет антуража, то получается, что ты как бы «бьешь первый». На самом деле все сложнее, но так легче понять. И мне сначала нужно нейтрализовать твой разряд. Энергии на нейтрализацию тратится больше чем на атаку. В общем, если я вспухаю в зоне твоего приоритета, то счет по энергии на старте контакта - в твою пользу.
        - То есть кто первый сожрет у врага энергию - тот и...
        - Если нет локали - именно так. И это наш случай. Локаль вешают только для масштабных операций. Это сложно, дорого, можешь представить. Часто не очень надежно... Главное - что эффективность у нее нелинейная. Вешать есть смысл только когда питаются все - от комплектов до тяжелых машин. А так - у тебя своя батарейка, и считай каждый шаг. Здесь, например, новый заряд можно взять только на базе.
        - На базе - в смысле на станции, про которую говорил Сагео? Поняла, - кивнула Леро, сверкнув полировкой. - Поэтому ты все время бежал наверх и наверх.
        - Верно, - Кламмат вернулся, прислонился спиной к камню, расслабился. - Важно чтобы к активной зоне приоритет был у нас.
        - Активная зона - это так близко, что уже можно поджарить?
        - Поджарить можно и из неактивной. В активной оппонента уже не экстраполируешь, а держишь конкретно. Он может и плавать, до полутора-двух километров, если еще далеко, но ты знаешь, что он там [есть]. Это принципиальная разница.
        - А сколько она?
        - Зависит от комбинации ландшафта и тэ-гэ-эс - текущей геомагнитной составляющей. Может быть до нескольких километров - видишь внизу зеленые цифры? Минимум - по скану, максимум - по экстраполяции.
        - То есть, например, вы с врагом сблизились в активной зоне, и он вдруг выскакивает из-за этого камня, а ты уже здесь и все уже наблюдаешь...
        - Тогда на старте контакта получаешь плюс по энергии. Что очень часто решает исход контакта. Начинать бой суясь в приоритет можно только если у тебя есть некий тактический козырь. Который потом ты можешь вытащить из рукава. Вроде как жертва в шахматах. Например если ты вычислил, что оппоненту неизвестны некоторые элементы ландшафта. Которые потом используешь - только надо как можно быстрее, пока он их не просканил или не просчитал. Или если вы в группе поменялись комплектами, и у оппонента еще не было времени чтобы просчитать твой новый а-пэ-о - алгоритм поведения оппонента. Или если знаешь наверняка, что у тебя подавляющее преимущество по энергии.
        - То есть тут еще важно у кого лучше карта?
        - Разумеется. Только не карта, а схема. Или «скан», если по-свойски. А у него схема - вообще локальная. Поэтому мне нужно быть вдвойне осторожным.
        - Локальная?
        - Снятая не с орбиты, а с высоты не более трех тысяч метров, или даже по точкам поверхности. Схемы высокого класса требуют верификацию по поверхности.
        - А откуда у него такая? Он ведь здесь не был? Она уже была в комплектах, или он где-то достал? И эти клоуны, ты говоришь, один комплект потеряли? Придурки, - Леро рассмеялась.
        - Во-первых, у них по-прежнему два. Во-вторых, повторяю - комплект комплектом, но нужна голова. А у них там голова только одна.
        - У остальных головки, - Леро усмехнулась. - А они ведь все бежали с комплектами? Все двадцать? Что же там за охрана?
        - Так точно. Иначе смысла бежать нет. И это серьезный случай.
        - Тогда, если я правильно понимаю, у тех кто внизу, на поверхности, всегда будет приоритет антуража? С какой стороны не подлетишь, например...
        - Так точно. Залочить их, например, группой дронов не получится. Здесь, в таком антураже, на семнадцать комплектов нужен пятьдесят один аппарат минимум. Даже на простых охранных. И то - при условии постоянной подачи питания. То есть либо локаль, либо постоянно новые батарейки. И чем дальше беглецы разбегутся, тем это критичнее. А здесь, - Кламмат указал в небо, - сейчас ничего нет, точка в нуле. Все эти ситуации обсасываются на втором курсе. Будь беглецов даже в два раза меньше, по такому ландшафту их особо не настреляешь. У них всегда будет преимущество по энергии, особенно если рассредоточатся. А ребята здесь очень веселые, половина хорошо покисли на Флоте... Хотя это не главное. Выделить столько ресурсов сюда мы не можем. У нас все не так хорошо как можно подумать. Потом расскажу... Да никто не будет и так, потому что побег - это все-таки не мятеж, тем более не военный конфликт. Но зоны здесь - режим «А», ребята очень веселые, повторю, и поэтому направили нас. И мы в данном случае сработаем эффективней - даже целой регулярной когорты, и любого железа - что на земле, что в воздухе.
        - Особенно если у вас все не так хорошо? А они - ограбить двадцать комплектов! Что же там за охрана? Или?
        - Разумеется или, - Кламмат кивнул. - В охране был кто-то с кем Хайдег шакалил когда ушел с Флота.
        - Шакалил?!
        - Про шакалов вся Галактика знает, ты что - не слышала?
        - Значит не вся! Что за шакалы такие?
        - В трех словах. Борт входит в Зону, начинает прогресс... Разгоняется, входит в фазу.
        - Переходит?
        - Переходит.
        - И не выходит?
        - Выходит. Только выходит не там где должен. Выходит в какой-нибудь определенной Зоне, как правило нерабочей. Их гораздо больше рабочих, если не знаешь. Выходит так, что в обратном прогрессе липнет к какой-нибудь точке. То есть попадает в зону притяжения и вынужден маневрировать. Семьдесят процентов нерабочих зон, кстати, нерабочие как раз потому, что нет чистого выхода... Тут его хватают и либо уводят, либо вскрывают. Либо, это пять процентов случаев, борт на эту точку падает. Тогда вообще легче. Ковыряешь банки... Контейнеры с протосырьем - и валишь куда тебе надо.
        - Вот тебе раз! И как получается, что борт выходит в неправильной Зоне? Там ведь все не так просто?
        - Не так просто, но и не сложно. Есть такие специалисты - кроты, великое зло современной Галактики. Это диспетчеры. Они пускают в борт «дуру» - навигационный пакет с некорректными параметрами. Проблема здесь в том, что эти параметры должны быть максимально свежими - там строгий норматив по времени скана. А самые свежие, разумеется, только у диспетчеров зоны. Борт фиксирует левый диапазон, и выходит там где его ждут шакалы.
        - Но их-то ловят, хоть как-то?
        - Ну да... - Леро подошла к камню, присела рядом с Кламматом.
        - Разумеется. Проблема в том, что группы шакалов давно распались на, хм, индивидуальных предпринимателей. И в этой сфере все постоянно кипит и обновляется. Самым эффективным средством были подставные кроты, но теперь от них толку мало. У Хайдега нормальных кротов было вообще несколько.
        - Не подставного? Шакалов что - по-другому поймать нельзя?
        - Леро, ты представляешь сколько в Галактике Зон? Только легальных, задокументированных? Ты вообще представляешь что такое Поле? Я уверен, что в Разведке уже давно...
        - В Разведке? Это где открывают новые Зоны?
        - Да, только надо говорить «копают» новые Зоны. Я, кстати, уверен - они давно знают как выйти из нашей Галактики. И сто процентов уже выходят. Так вот ты представляешь сколько всего в Галактике Зон? В Разведке знают все до одной, это понятно, но наблюдать шакалов по каждой...
        - А они что, в Разведке, - не всё рассказывают?!
        - А ты что думала? - Кламмат усмехнулся. - Разведка - жупел которым пугают всю Галактику. А почему - как ты думаешь? В чем их сила и независимость? Они копают зоны, а на-гора выдают только процентов тридцать.
        - Вот так во#т!.. Ну, а что наш?
        - А то. Убил и этого своего, из охраны, и еще двух, которых пришлось привлечь. Снял все данные - схему, коды, прибытия - и свалил.
        - Коды - это чтобы не отключили комплекты?
        - В том числе. Причем сделал все так чтобы бежало еще девятнадцать - ты понимаешь зачем.
        - Да, а сам сюда. С локальной схемой, и на базу своей дорогой. А база - что это вообще такое?
        - Контрольно-дежурная. У вас тайга есть?
        - Есть! - Леро вскочила. - Я сама живу у тайги! На озере! Эх, если б ты видел...
        - Ну, это как бы избушка в тайге, для охотников. Поужинать, переночевать, позавтракать. Здесь сотами, каждые шестьсот километров. Из расчета двадцать два километра в сутки. Паек в стандарт-комплекте рассчитан тоже на две недели... На этом материке таких баз двадцать одна. На каждой - максимум-шлюп, большой аварийный комплект, диапазон, все что надо.
        - Максимум?
        - Это как туркапсула, только более оснащенный, и, соответственно, авторизованный. Не такая бешеная табуретка, на которой даже локтевых контроллеров нет.
        - И он, получается, убил своих? Своего?
        - Получается. И не первый раз.
        - Он вообще... Даже не знаю... Какие бывают люди...
        - Люди бывают еще не такие.
        - Ой! - Леро уставилась стереоматом в небо над скалами. - Какой-то кружочек, желтый! Мигает!
        Кламмат поднялся. Она осторожно отделила стереомат, протянула обратно.
        - А что это? - она посмотрела в тучи. - Я, кажется, и так вижу! Оно вообще низко! И смотри, летит к нам! Это тот паук твой, что ли, проснулся?
        Кламмат принял стереомат, вернул на шлем, отцепил от ранца пистолет с толстой трубкой-стволом.
        - Из пистолетов, я надеюсь, ты стрелять умеешь, хотя бы спортивных?
        - В тире стреляла сто раз. И попадала. У меня даже призы есть. Дурацкие такие, но все равно приятно... А что это?
        - Ручной арбалет. Часто бывает когда карабин трогать либо нельзя, либо бесполезно.
        - То есть карабином это нельзя? Это как так?
        - Я говорил, что эта тварь называется «водородный паук», - Кламмат указал арбалетом в небо, на три точки, парившие под тучами метрах в двухстах по курсу.
        - Да, а почему «водородный», кстати?
        - Необязательно собственно водородный. Газовый состав зависит, конечно, от местности, времени года, и так далее. Первый описанный экземпляр имел почти чисто водородный состав, поэтому их так называют. В любом случае, летают они превосходно... В секунду меняют рабочий объем, падают камнем, возникают из ниоткуда, - Кламмат сунул арбалет Леро в руку.
        - Да, кстати! Я и правда - не видела ни одной птицы!
        - На этой точке из хордовых только акантоды, плакодермы, земноводные, и пресмыкающиеся. Птиц нет. Летают только три вида ящеров. И такие вот газовые твари из членистоногих. Причем ящеров, говорю, известно только три вида, а тварей описали уже двадцать два. И то, что они летают здесь и сейчас, - очень плохо. Говорю - слишком рано!
        - Это значит?
        - Это значит, что мигранты в массе уже пошли. И даже ушли. Я не говорил, просто подозревал, но в лесу, ты сама видела, пусто.
        - Да, только какие-то звуки... А эти, - Леро указала арбалетом, - как раз охотятся!
        - В период миграции - да. Вообще они живут достаточно высоко, - Кламмат указал на далекий снег гор. - На высоте у них оптимальные условия для размножения. Питаются два раза в год, до и после кислот. В этом году мигранты, как видно, ушли необычно рано, паукам нечего есть. Атакуют все подряд, на стереомат реагируют особенно чутко.
        - Они что, и людей?..
        - А люди что - не белок? Основная пища у них - всякие многоногие и ползучие твари, из своих же, членистоногих. Когда эти твари ползают, они излучают в определенном диапазоне. Электростатическая индукция, от пород из которых сложена поверхность. Поэтому постоянно смотришь наверх, и постоянно ждешь неприятностей. Повторяю - падают камнем, иногда с очень большой высоты, - он посмотрел на север, на тройку точек под тучами, - без оптики не увидишь. Так что - и постоянно смотришь сама, и ждешь моих реплик, - он тронул стереомат.
        - А ты как, сам?
        - У меня нож, - Кламмат тронул чехол на бедре. - До зоны максимум - тысяча сто. Вперед, и теперь еще внимательнее.
        
        
        - Дышать осторожно. Я тоже терплю - нейтрализатор сейчас включать опасно. Вообще как раз можно и надо. Но эти твари на него тоже клюют.
        - Зачем он тогда нужен такой, - Леро неосторожно вдохнула и закашлялась. - Если на него кто-то может клевать. Почему бы не просто маску, какую-нибудь? Чтобы на нее никто не клевал?
        - Ты представляешь сколько в Галактике точек. На каждой свои проблемы. Нейтрализатор один, работает по обратному принципу. Ему наплевать на состав примесей. Он просто впускает что надо. Если чего не хватает - суешь в нос тэ-вэ-эс, трубку воздушной смеси. Только за все надо платить. И в бою он, кстати, часто вносит помехи. Не говоря о том, что дополнительно сосет элемент. Так что нейтрализатор - на [крайний] случай. Леро, подходим к зоне. Дальше трех метров не отходить, - Кламмат замер у очередного камня, всмотрелся в темнеющую перспективу. - Ты должна быть внутри радиуса внутреннего предела. Как бы барьера защиты, потом объясню... Вообще нам пока сильно везет, с ландшафтом в частности. За мной, в спину.
        Они побежали вперед. Почва здесь была сухой и упругой, передвигаться было легко, но измученные ноги, несмотря ни на что, горели по-прежнему. Леро перебегала за Кламматом, стиснув зубы, и в ужасе думала что будет дальше, когда они перейдут через кряж и там снова спустятся в лес - ведь до «базы» снова идти через лес. Она сбросила босоножки, чтобы ремешки не терли ступню, и бежала теперь босиком, стараясь ступать как можно легче, чтобы в подошву не впивался крошеный камень от валунов.
        - Стоять, - Кламмат обернулся, посмотрел на босые ноги. - Натирает?
        - Ужасно. Дай таблетку, эта уже кончилась...
        - Позже. Отличная у тебя обувь, кстати. Столько пройти, по такой поверхности.
        - Это пробковый бук, у нас там растет... Прочный, упругий, и легкий... Если появляются дырки, то потом заполняются, сами... Полы из него знаешь какие классные - всегда как новые... Ничем не испортишь, вообще....
        - Видишь? - Кламмат указал вперед.
        - Какой-то овраг?
        - Да. Вниз и влево, - Кламмат указал направление. - Видишь - опускается со стены?
        - Вижу. А это, буро-сиреневое - что такое? Смотри его сколько!
        - Мох. Нам туда. Выше метров на восемнадцать. Нам везет - мне не везло так давно.
        - Потому что мы вместе!
        - Может быть. Только просто так, - Кламмат оглядел участок плато под основанием кряжа, - туда не пройти. Он выбирает позицию превосходно. Границу активной зоны держит в приоритете по максимуму - насколько вообще позволяет ландшафт. Но ландшафт позволяет в общем. Всегда найдется локальный объект который может дать экран. Вперед.
        Леро, с босоножками в одной руке, с арбалетом в другой, поморщилась, побежала. Они домчались до сыпучего края. Внизу булькал поток, матово-черный в наступающих сумерках, в зарослях длиннолистых кустов, таких же матово-черных. На ветках сидели буро-зеленые шары паразитов, как жирные бородавки на черных скелетах каких-то невообразимых тварей.
        - Фу, как воняет! - Леро поморщилась. - Как мне все это надоело!
        Кламмат достал мост, обернулся к ближайшему камню, вогнал спицу фиксатора, вручил трубку Леро.
        - Вниз. И от воды дальше.
        Леро спустилась. Трубка выползла по тросу наверх; Кламмат спустился следом, собрал мост.
        - Еще метров пятьсот наверх, - он указал на север, на скалы, откуда спускался овраг, - и мы в зоне. Шаг в сторону - получаем разряд. Комплект у него обычный патрульный - если бы нам нужно было только перейти через горы, я бы экономить не стал. Загнал бы только за счет преимущества по заряду. Только за горами - неделя дороги, по такому ландшафту. Поэтому скрываемся до последнего. Но здесь дело еще в другом. Крайне желательно как можно дольше не обнаруживаться - где именно ты вошел в активную зону. Чем глубже в активной зоне контакт - тем больше потеря энергии при защите. Поэтому если ты проникаешь как следует глубоко и ловишь оппонента в приоритет - контакт может быть выигран сразу.
        - А если [он] тебя ловит, в приоритет?
        - Разумеется. Это обратная сторона медали. В общем, там наверху неверный ход - и нас нет. Обувайся, и вперед.
        Держась подальше от зловонного ручейка и колючих кустов с бородавками, они двинулись по оврагу. Овраг поднимался к подножию скал; вода булькала на порогах, бросая черные брызги. Овраг сужался; скелеты-кусты сменились жесткой сетью стеблей, которые заполнили ложе и выстлали путь проволочным ковром. Кламмат шел впереди, раздвигая тугие мотки, и Леро прыгала вслед, стараясь успеть поставить ногу на чистое место, пока его снова не поедали стебли.
        - Ай! - прыгнув в очередной раз, она поскользнулась, упала. - Какой ужас! - она подула на локоть. - Никогда еще в кислоте не купалась... Ну да, полетели ведь купаться как раз...
        Она посмотрела наверх. Черные ветви-кости растопырили острые листья-фаланги над кромкой обрыва. Овраг почти кончился, но выйти не намочившись и не исколовшись было нельзя - стены смыкались, образуя узкую щель. Наверху над этим разрезом, уже совсем близко, возвышались фиолетово-серые скалы с кляксами буро-сиреневых гроздьев мха. Камень стены мерцал лентами вкраплений породы - полупрозрачные жилы-натеки, гладкие на грубой фактуре камня.
        Кламмат остановился, поднял голову, осмотрел крутые откосы.
        - Стой здесь и жди.
        Прошел вперед, поднялся к выходу из оврага, погрузившись в кустарник по грудь, и исчез. Леро осталась одна, и ей стало жутко. Ветер гудел тоскливо и мрачно; трогал порывами скелеты кустов, и они зловеще шелестели над головой. Поток булькал по камням; цепенящее эхо бесконечно прыгало со стены на стену. Тухлая вонь лепила глаза, появилась резь, потекли слезы. Леро, которая последние десять минут сдерживала дыхание, неосторожно вдохнула глубже и закашлялась.
        - Мамочка... - она отняла от губ ладони, на которых появились капли крови. - Вот еще этого не хватало...
        - Леро!
        Она подняла голову - над краем оврага возник черный шлем.
        - Держи. Вылезаем здесь, и дальше между камнями.
        Позвякивая о камень, вниз поползла спасительная трубка моста. Леро вцепилась в темляк и через минуту была наверху.
        - Дай отдышаться... - она закашлялась в ладони. - Какой-то кошмар... Мне еще этого не хватало...
        - Мы это сделали. Выше на двадцать восемь метров, и в зоне.
        - А где он?
        Она оглядела отлогий склон, уходящий от подножия скал. Лес на горизонте сливался с чернеющим небом. Плоскость рассыпанных валунов стелилась к востоку. Скалы впереди словно бы оттесняли небо; под ними было просторно, спокойно и тихо. Пятна мха протянулись по скальной стене дырявой буро-сиреневой лентой. Мох казался пушистым и мягким, хотя гроздья как будто скреблись о камень, когда их колыхал ветер. В скалах виднелись небольшие пещерки, из которых свисали на корявых стеблях цветы с матово-прозрачными лепестками. Ветер трогал цветки; листья переливались как перламутровые.
        - Шестьдесят шесть градусов запад, - Кламмат указал влево, - сорок восемь восток.
        - То есть? Это как бы где он сейчас может быть?
        - Да, эс-и-о - сектор интерполяции оппонента. У меня пусть и приоритет, но конфигурация пока такая, что открываться рано. Во-первых пока далеко, во-вторых ближе его можно легко потерять, хотя бы потому, что ниже. Поэтому пока мы его только давим, а сами перемещаемся. У сосунков - второкурсников - в это называется «парить в дупле».
        - Ну, это я все поняла... А он-то знает? Что мы его обманули? Мы у него тоже в секторе?
        - Да, и он видит, что мы выше, и что по сектору приоритет у нас. Поэтому держится далеко, они оба, - иначе мы их давно бы достали. Можешь идти спокойно. Приоритет у нас, но [пока], - Кламмат собрал мост, отвернулся к скалам.
        - И что теперь? Быстрее к той дыре?
        - Нет. Она дальше, и он сейчас отходит как раз туда. Нам остается только держаться как можно выше, и пробраться как можно дальше, - Кламмат указал на ближайший выступ-наплыв под скалой и повел рукой вправо.
        - Ну, и что будет? - Леро догнала его, зашагала рядом, но пробежка не далась даром. - Клам, подожди... - она остановилась, бросила арбалет, схватилась руками за грудь. - Как загорелось... Сейчас упаду... И голова закружилась, что-то...
        Она упала на колени, закашлялась. Кламмат подошел, достал из-под клапана салфетку, вытер у Леро с губ кровь, поднял ее за плечо.
        - Продержаться еще пару часов, - он отбросил салфетку. - Отдохнем с той стороны.
        Она подняла арбалет, пошла дальше, едва переставляя ноги. Наконец огромная масса отгородила небо - скала, выраставшая из россыпи крошеных валунов отвесной стеной. Леро упала, прислонилась к холодной спине обломка. Кламмат отошел на десяток шагов, застыл, изучая данные, в сером сумраке как черная статуя, у которой вращается голова. Вернулся, протянул руку.
        - Вперед! Леро, пару часов!
        Она вцепилась в руку, поднялась, побрела. Они пошли вдоль стены - слева серая стылость камня, справа - холод и мрак плато. Ветер усилился; багровые точки кустов, уже едва различимые в наступающем мраке ночи, пошли волнами; острые зубья скал наверху загудели. Через пару минут дошли до буро-сиреневых зарослей мха, который странным образом не растворялся в густеющих сумерках, и выделялся на камне ярким пятном. Леро остановилась, оглядела мшистый ковер, полюбовалась искрами перламутра прозрачных цветков на корявых стеблях-подвесках.
        - Такой пушистый! А почему так трещит, когда трется? - она потянулась к камню.
        - Не трогай! - Кламмат схватил ее за локоть. - Потому, что пропитан кислотой, как большинство местных растений. Кислота кипит на камнях и трещит. Леро, подумать, немного? Ты не дома! Ты на кислотной точке.
        - Он такой лапочка... - та растерялась.
        - Тебе сколько лет? У вас в Два-восемь-четыре дети вообще взрослеют? Лапочка.
        - Я не подумала что-то... Устала ужасно, голова вообще никакая. Он ее что, из воздуха? Он же на камне...
        - Разумеется, - Кламмат указал в небо. - Облачность сто пятьдесят метров - выше здесь не бывает. Набирает долго, но набрал - мало не покажется.
        Они двинулись дальше. Леро шагала, держась, как ей казалось, уже из последних сил,
        - Ну, и что там?.. - она наконец не выдержала, остановилась, сдерживаясь чтобы не закашлять и не сделать себе только хуже. - Где он там?.. Долго еще?..
        - Стоять, - Кламмат замер. - Арбалет.
        - Что «арбалет»? Где? Я ничего не вижу! Глаза горят... У тебя есть фонарь?
        - Какой фонарь?
        - Обычный! - Леро разозлилась. - В комплекте! Что, нет фонаря? Обычного?
        - Леро, какой фонарь? - Кламмат усмехнулся. - Зачем мне фонарь? И зачем [сейчас] фонарь?
        - Зачем мне тогда твоя железка? - она протянула ему арбалет. - Если я ничего не вижу!
        - Пока вроде светло?
        - Я ничего не вижу!..
        - Леро, держись, еще немного!
        - Дурацкий у тебя комплект! Элементарно дышать невозможно! И сослепу сдохнешь!
        - Три штуки, - Кламмат отвернулся в сумрак и замер, вглядываясь. - Сто пятьдесят метров. Опасно.
        - Ну, стреляй сам, если тебе фонарь не нужен! - Леро ткнула арбалетом в ранец. - А я не вижу!.. Глаза горят, жжет... - она провела ладонью по слезящимся глазам. - У тебя хотя бы эта ерунда на глазах... Давай здесь останемся! До завтра! Дыра за ночь никуда не денется. Мы в зоне, у нас приоритет. Если он первый сунется, он труп. А пауков утром будет видно. Хотя бы. И передохнём. Хотя бы. Я падаю. Дышать даже нельзя... А ночью облаков нет, хотя бы... Мне больно ужасно...
        Она снова упала на колени. Арбалет выпал из рук, звякнул.
        - Я тоже скоро выйду в накал, - Кламмат обернулся, вернулся, поднял ее за плечо. - Так что валить надо как можно быстрее. За ночь надо спуститься метров хотя бы на триста. Там можно будет дышать, а здесь лишний час-полтора...
        - Ну да, ты прав, конечно... Давай быстрее отсюда... Если еще придется бегать...
        - Бегать придется. Поэтому еще раз - терпи. С той стороны отдохнем, и восстановимся. Там вообще будет легче - ветер в основном северо-западный, с континента.
        - Ну дай тогда капсулу!
        - Давал шесть часов назад. Так часто нельзя, тем более сколько еще идти! Дам либо через три часа, либо когда будешь падать.
        - Я [уже] падаю - не видишь?
        - Это еще не падаешь.
        - Как это так?..
        - И сейчас не дам тем более потому, что еще действует прошлая.
        - Вот ты гад... У самого-то нейтрализатор...
        - Нейтрализатор включать сейчас - проблемно тем более. Он создает шум, говорю, и мой комплект будет детектиться легче.
        - Чушь какая-то этот ваш нейтрализатор... Зачем он нужен тогда...
        - Увы. Технологический артефакт. Как трассы разряда от карабина. В оптику видно еще пару секунд - такие лохматые спицы... Мой личный опыт - либо без него, либо полный гермокомплект. Если без него невозможно - значит в откат. Ладно, вперед. Ты видела где начинается та расселина?
        - Да. Там еще какой-то овраг, поднимается вверх...
        - И по-другому в нее не попасть, только этим оврагом. Будем идти вдоль скалы до последнего, но потом придется спускаться. Через час мы будем у входа. А у входа приоритет будет у них. Они будут там раньше в любом случае. И эту проблему придется решать там, на месте.
        - И как - интересно... - Леро взяла арбалет, поднялась.
        - Кламмат отвернулся, зашагал дальше. - Знаю только одно. Нам вряд ли кто-то поможет.
        
        
        Сумерки быстро превратились в непроглядную ночь. Только что рядом была стена, покрытая пушистым мхом - будто кляксами сиренево-бурых чернил, - с тускло-хрустальными чашечками цветов - будто рассажены по пещерам-горшкам, - и вот вокруг только тьма. Кламмат шел впереди, и его было только слышно. Шли долго; наконец хруст камней под подошвами стих. Леро наткнулась на ранец. На плечо легла рука.
        - Еще раз, главное - тебе не выпасть за радиус. Три метра, радиус внутреннего предела.
        - Забери свою железку, - Леро протянула во мрак арбалет. - Зачем она мне нужна, сейчас? Я в темноте не вижу. Дашь утром. Там ведь они тоже будут? С той стороны?
        - Сейчас выйдут звезды и все будет видно.
        - Когда «сейчас»? Выйдут - тогда и дашь, еще раз, если так. А я еле стою. А она весит миллион килограмм.
        Кламмат взял ее за руку, повел во мрак. В своем костюме, даже не включая здесь «маскировку», он развоплотился полностью - хотя шел рядом, и Леро слышала каждый хруст под подошвой, каждый звук который издавал костюм при движении. Пока шли небыстро, дышать было почти не больно, но вскоре Кламмат ускорил шаг. Нос, рот, горло, легкие, грудь - до сих пор жжение можно было терпеть, но теперь оно превращалось в огонь, который обжигал, с каждым не сдержанным вдохом, все сильнее. Леро терпела, терпела, терпела, стараясь дышать как можно «поверхностней», наконец закашлялась, выронила арбалет, снова упала на колени, сплюнула слизь и кровь.
        - Ты хотела здесь ночевать.
        - Сам дурак... - она поднялась, опираясь на невидимую руку.
        Рука исчезла; захрустели под шагами камни - Кламмат прошел дальше; стихли - остановился.
        - Все, - раздался голос из ничего. - Дальше вперед не пройти. Направо вниз. И еще осторожней - здесь острые камни, осколки.
        - Мне все равно. У меня все так болит, что уже ничего не больно.
        Они свернули на юго-восток и двинулись по слою крупного гравия. Хруст рассыпался во тьму; в скалах над головой уныло гудел ветер; становилось уже непереносимо зябко; было ничего не видно; было непонятно, страшно, жутко.
        Прошло какое-то время; Леро, сквозь пятна в глазах, стала различать очертания камней, среди которых Кламмат выбирал путь. Она посмотрела вверх - тучи начали расходиться. В глубине неба проявились россыпи звезд и разноцветные облака туманностей. Света становилось все больше, и вскоре каменную долину можно было разглядеть до самого горизонта. Скала заиграла серебряной сетью - жилы «стеклянных» вкраплений заиграли, рисуя искристый узор.
        - Как красиво! - Леро оглянулась на россыпь серебристых зайчиков по плато. - Какое все как будто пушистое!
        - Будь начеку. Две твари нас стерегут, - Кламмат отпустил ее.
        - Какие име...
        Он схватил ее за руку, потянул за собой к скоплению обкрошившихся глыб - осколков стены. Через десять секунд Леро привалилась к камню - и вскрикнула; поверхность была влажной, и это была кислота - плечо сразу начало жечь. Кламмат замер на несколько долгих секунд, изучая данные в стереомате, затем выдернул ее в коридор между глыбами. Едва покинули камни, как излучатель полыхнул рубином - по влажным глыбам пронеслась стая горячих искр. Разряд ушел в непонятную даль. Вдалеке зажглось неясное пламя.
        - Один-ноль, - Кламмат усмехнулся.
        - Убил?!
        - Я тебе что объяснял? В одиночном бою убивает тот кто первый высасывает оппонента. У него под крышкой еще немало. В режиме группы - можешь убить если ударишь в интервал накопления. Если бы у него партнером был нормальный боец - у меня в этой охоте шансов было бы мало. Потому что пока я возобновляюсь, партнеры обычно и бьют. Правда нужен ландшафт, чтобы грамотно вспухнуть - ты уже знаешь. Лочить в таких ловушках - целая тактика, половина сосунков на ней пролетает, кстати... Здесь я могу только поймать его на ландшафте, рефлексом или глубоким контактом в зоне. А это был его барьер - рассеял мой импульс. Так что продолжаем партию, в шахматы.
        - То есть если бы тот, с карабином... Который застрелил Корде, сразу ударил...
        - Я бы обкоптился в окорок, да.
        - Она, в общем, нормальная девочка... Они мне, знаешь, просто знакомые... В общем, конечно, никто... Когда эти их всех убили, мне было просто дико, как-то так... Что вот так вот с людьми, и все... Просто так, ни о чем... А так - они мне никто... И мне, если честно, никого и не жалко... Просто у меня больше вообще никого... Поэтому я с ними... Но она мне нравилась, если честно... Просто как девочка... И она хорошая, вообще-то... Была...
        - Леро, очнись, - Кламмат снова схватил ее за руку, снова потянул за собой. - Вперед, и не вздумай отстать! Три метра!
        - Правда, резкая иногда... - она уже не чувствовала ни ног, ни рук; Кламмат почти волок ее за руку, она ощущала только силу с которой ее тянуло, - И красивая очень... У нее такая фигура... Такие ноги, бедра, вообще... Были...
        У следующей группы камней она снова рухнула на колени, снова прислонилась плечом к кислоте. Кламмат дернул за руку, протащил дальше.
        - Этот твой второй здесь, - он указал стволом карабина. - Хайдег дальше, держит вход в расселину. Расчет у него как раз и есть чтобы поймать в интервал. Если я пойду здесь, так и получится. Этому твоему думать не надо, здесь комплект отработает сам, классика.
        Небо очистилось почти полностью. Россыпи звезд искрились в черно-фиолетовой бездне; прозрачные облака туманностей сияли всеми цветами радуги. Серебристая лента плато протянулась до горизонта, окаймленная справа черной полосой леса, слева - сверкающей сетью стены. Мох горел черными сейчас пятнами, чашки цветов бросали от своих пещерок мягкие искры. Кламмат двинулся вправо вперед, обходя группы обвалившихся со стены осколков. Затем карабин снова проснулся, и новый разряд ушел в прозрачную ночь. Вдалеке снова вспыхнуло пламя.
        - Два-ноль, - Кламмат остановился. - И он уходит! Не ждет даже контрольного третьего! И это значит, что здесь приоритет у меня полный. Спасибо, у меня в схеме провал, но теперь я тоже кое-что знаю. И судя по тому, что пошел куда я почти не ждал... Да, мне бы такую, как у него, - я бы его... Ладно, у нас под крышкой все равно больше. Но сейчас и у нас будут проблемы.
        Они прошли еще сто метров и остановились. Здесь плато проседало плоской впадиной, на противоположном конце которой виднелся разрез. Слева разрез поднимался, вонзаясь в подножие скал, и заканчивался под огромной трещиной, коловшей массив больше чем наполовину. Фиолетово-черное небо, сверкающее брызгами звезд самой разной величины, мерцающее дымом туманностей самого разного цвета, вонзалось в стену скалы узким клином.
        - Нам туда? - Леро указала трубой арбалета, сверкнувшей в сиянии звезд и туманностей.
        - Да. Только не напрямик. Ага, теперь понятно, - Кламмат указал рукой на подножье скалы, немного левее черного клина-разреза, сверкающего калейдоскопом звезд. - Видишь осыпь? У меня здесь балкон, - он тронул стереомат, - но он, видишь, осыпался, и там теперь не пройти. Нам придется спускаться. И это уже совсем не те проблемы которых я ждал.
        - А тут еще этот, справа? А посмотри - не может же он весь обвалиться, до камня? Этот балкон? Посмотри, тебе же там видно! И почему нам ближе нельзя, вон там например? Смотри насколько меньше бежать, а высота такая же!
        - Пауки снова! - Кламмат обернулся, блеснув панелью стереомата. - Три экземпляра! Леро, предел внимания!
        - Какой предел? - она в ужасе стала оглядываться. - Я ничего не вижу!
        - Камни видишь? Они дают экран. Оттуда мы подбираемся очень близко. Но дальше, если туда, - только по осыпи, каким-то образом...
        - Но пока мы дойдем...
        - Да, там он будет бить. И у нас расчет только на преимущество по заряду. Без оглядки на завтра, но сейчас другого выхода нет. Этот второй, - Кламмат указал вправо, - засел вон в тех камнях.
        - То есть тогда [он] будет выше? Когда мы спустимся, к трещине?
        - Да. Сейчас общий приоритет у меня. Когда мы выйдем из-за наших камней и спустимся в эту вмятину, видишь? Приоритет перейдет к нему. Другой трассы, между прочим, и нет... Только на осыпь. Там везде они оба все держат.
        - Гад! Он тоже все знает!
        - Знает Хайдег. А он там просто сидит - точка огня. Говорю - думать не надо, комплект отработает сам. Шахматы. Поставил фигуру - набор полей под удар.
        - Гады! Значит у скал...
        - Будет два-два минимум. У нас расчет только на преимущество по заряду. И что он тоже держит в уме неделю дороги. Комплекты у них патрульные... Вперед.
        Они двинулись по отлогому склону. Справа уплывала назад группа осколков, за которой скрывался первый противник. Когда прикрытие кончилось, Кламмат схватил Леро за руку, и они понеслись, устремляясь к такому же каменному развалу впереди слева.
        Почти сразу пришел разряд. Вокруг вспыхнула искристая сфера - и взорвалась, с треском, который почти оглушил. Неприятный, какой-то странно-холодный запах ударил волной, всколыхнув жгучий воздух. Леро снова закашлялась.
        - Клам!..
        Он дернул ее вперед. Через десять секунд они влетели в щель между камнями, рухнули в острые крошки.
        - Ай... - она отдернула руку. - Опять! Клам! Ну что же такое! У меня ведь шрамов останется! Куча... - она заплакала, сдержалась, вытерла слезы. - Как горит... Просто порежешься - так не горит никогда... Почему он не ударил еще раз? Пока мы бежали, уже здесь?
        - Карабин не разрядник. Разрядник просто бьет, с заданной силой, и все. Жмешь гашетку и лупишь, пока живой элемент. Карабин работает импульсом. Заряд нужно сначала накопить. А мгновенно этого не сделаешь. Физику никто не отменял. Зато бить можно далеко и сильно. С импульсом вообще работать эффективнее на порядок - и адресно, и можно дозировать, и вообще. Ну, ты уже знаешь.
        - Или один раз далеко, или несколько раз рядом? За какое-то время?
        - Да. Будь мы ближе, он бы нас тронул раз пять.
        - Тогда понятно... Почему ближе было нельзя...
        - Да. Максимальное удаление от точек огня. Отдышалась? Вперед.
        Пробежав лабиринт камней, выскочили на площадку, за которой чернела узкая пропасть. Кламмат свернул влево, на север; когда до подошвы стены осталось полсотни метров, пришел новый разряд. Радиус активной защиты снова вспыхнул прозрачным огнем; странный тошнотворный запах снова ударил волной, снова всколыхнув жгучий воздух плато. Они добежали до очередной группы осколков.
        - Все!.. - Леро упала. - Больше не могу, честное слово, давай таблетку...
        - Леро, сто метров, - он поднял ее за плечи. - Здесь мы в экране. Сто метров - и осыпь!
        - Ну дай таблетку!
        - Вперед! - Кламмат схватил ее за руку, поволок. Перед ними возник последний подъем. - Строго на этот камень! - он указал на огромную глыбу, засевшую в подошве скалы, - нависнув над каменной осыпью, она, казалось, в любой момент может рухнуть и выкатиться на плато.
        Леро, уже не соображая, ринулась вверх. Наконец ад закончился. Она упала под камнем на четвереньки и снова закашлялась. Сердце, казалось, было готово лопнуть; в глазах кипели горящие пятна - словно с неба рухнули все туманности и собрались перед самым лицом в пронзительный калейдоскоп. Кламмат поднял ее за плечи, откинул с лица волосы, достал салфетку, вытер с губ кровь.
        - Еще немного, - только услышала она спокойный голос.
        - Клам... Брось меня... Я все равно уже умираю... Внутри все горит как... Брось... Ну, или дай таблетку, гад!
        - Все нормально, все вылечим. Леро, вперед! Только [очень] осторожно - осыпалось почти все, видишь?
        Цепляясь за такелаж, она поднялась на ноги. Двинулись вдоль скалы, внимательно выбирая дорогу по остаткам осыпавшегося «балкона». Сколько еще так прошли - Леро уже не соображала. Но вот, наконец, возник ночной горизонт по ту сторону скал - они вышли в расселину. Едкий ветер ударил в лицо, взметнул волосы. Она закашлялась, упала на колени - и тут произошел ужас. Колено скользнуло с каменной ленты, узкой, и влажной от сконденсированной кислоты. Порода посыпалась, Леро поехала вниз с камнепадом.
        - Клам! - закричала она в кошмаре.
        - Держи! - Кламмат сцепил с ранца цилиндр моста.
        - А-а-а! - раздался вопль за спиной Леро. - Ты, там наверху, стой и не дергайся! Или я твою девчонку поджарю, поджарю!
        - Клам! Это он, косоглазый! Который Корде! Клам! Брось меня! Я все равно еле дышу! Я тебе только мешаю! Я все равно...
        - Стой и не дергайся! Девчонка у меня в кресте! А ты иди сюда. Думала - все, да? Думала - все, убежала? Нет, моя славная, мы не кончили! Вставай и иди сюда, сука! Считаю до десяти и стреляю! Раз!.. Два!..
        - Клам! Застрели меня!
        - Три!.. Четыре!..
        - Клам, ну стреляй же!
        - Пять! Шесть!
        Она подняла голову. Кламмата почти не было видно - блики по шлему и по полировке поверхностей - карабин, клапаны, такелаж, - между которыми черная пустота - призрак в сверкании звезд.
        - Кламмат, предатель! Стреляй!
        - Семь! Восемь! Девя-а-а-а!..
        Где-то вверху за спиной что-то хлопнуло. Желтоватый огонь высветил каждый камень, каждую трещину - на мгновение Леро ослепла. Донеслась волна мягкого бархатного тепла. Когда картинка в глазах восстановилась, рядом о камень, блеснув кольцами, стукнулась черная трубка моста. Леро вцепилась в темляк. Трубка потащила наверх. Леро волоклась по камням как пустой мешок. Кламмат вытянул ее на край осыпи.
        - Три экземпляра? - она посмотрела в звездное небо. - Чуть не потеряла... - стиснула арбалет.
        - Осталось два. Так что пока не теряй. Быстро вперед. Еще километр - и мы это сделали.
        
        
        VI.
        
        
        - Ну что, двигаем? - Камбетэ указал за плечо, где, скрючившись под валуном, стонал и мычал Гуммо. - Или что - будем ждать пока этот кретин очнется?
        - Кам, предупреждаю в последний раз. Бросил все свои шуточки и собрался. Иначе кончишь плохо, даю гарантию. Ждать пока этот кретин очнется, - Хайдег обернулся на покрытого копотью Гуммо, - будем еще как.
        - Надо было нам не меняться.
        - Да, только сейчас бы ты сам тут лежал и дымился. Ты что, думаешь сам не такой кретин?
        - Нет конечно, - Камбетэ нервно хихикнул. - Играть в заложников, в такой ситуации?
        - Ты в такой ситуации не такого бы натворил, - Хайдег подошел к Гуммо, пнул ботинком. - Ты сразу бросился бы на девчонку, и получил локальный заряд.
        - В такой ситуации? Я что - по-твоему, совсем...
        - Да, Кам, да, родной. Гуммо, конечно, дегенерат, но дегенераты иногда ляпнут что-нибудь и по делу. У тебя ведь на самом деле вместо мозгов - что оно там, в яйцах... Вспомнить хотя бы за что ты здесь оказался. Очнется, догонит - вернешь комплект. Не факт, кстати, что мы вообще бы досюда дошли если бы не поменялись. Он пару раз просто не был уверен, что ты это уже не я. Ладно, прощаю... А-пэ-о проходят на третьем курсе, тебе это уже неизвестно... Слушай, а ты ведь даже не сосунок! И еще тут что-то втуляешь? Ладно... Их нет. Спустились и спрятались. Мы пойдем круче, - он указал на северо-восток. - Там есть проход, который сверху не снимешь. Внизу между скалами. Он знать не может.
        - Устроим наконец встречку...
        Они стояли на вершине отлогого спуска, сползавшего в туманную перспективу. Над предгорьями занималось мутно-желтое утро. Небо затягивалось облаками - они наползали с востока, принося тяжелую влажность. С северной стороны цвет скал был грязно-голубоватым. Россыпь камней, разбросанных насколько хватало глаз, была мощнее чем с юга. Каменный лабиринт стекал к подножию кряжа и растворялся у высоких каменных зубьев - они обрисовывались вдалеке, в мареве туманного утра. На всем протяжении северного горизонта, с запада до востока, больше ничего не было - только море излизанных ветром камней; желтовато-туманная даль, в которой рисуются конусы и пирамиды; сверху - тяжелые облака.
        - Устроим, если будешь слушаться взрослых, - сказал Хайдег. - Думаешь Гуммо один такой деликатес?
        - Ладно, пошли... Гуммо! Мы уходим, ты в курсе?
        Тот оглянулся на силуэт Камбетэ, очерченный желтоватым туманом, отмахнулся.
        - Догоняй, - Камбетэ отвернулся, зашагал вниз.
        Хруст каменных крошек у него под ногами затих. Хайдег еще раз просканировал горизонт, захрустел вслед.
        - Подождите, уроды... Хотите бросить, уроды?.. Щас... Гуммо вас всех еще...
        Они погрузились в каменный лабиринт. Идти было трудно - приходилось постоянно крутить, следуя извилистому курсу, который прокладывал сквозь лабиринт навигатор. Вдобавок часто оказывалось, что проход завален осколками валунов, какие навигатор так или иначе не отмечал, и приходилось подбирать альтернативный маршрут. Через большинство завалов удавалось перебираться; при этом больше всех страдал Гуммо, который едва двигался, и через камни буквально переползал, оставляя следы копоти.
        - Гуммо, крепись, скоро твоих друзей не будет, - Хайдег указал трубой арбалета в небо. - Надо спуститься метров хотя бы на сто. А это будет только там, - он указал вперед, на лес конусов и пирамид за скоплением камней.
        - Сколько можно... Давайте привалим...
        - То есть ты еще не наотдыхался?
        Курс забирал к востоку. Они шли уже почти параллельно кряжу, отдаляясь от него все слабее. Наконец навигатор нашел серию поворотов чтобы проложить курс на север. Через два часа каменный хаос закончился. Вышли в долину шириной метров четыреста, за которой начинался другой рельеф - скалы конусов и пирамид, что были видны в тумане с подножия кряжа. Вблизи они казались огромными - вонзались в низкие облака, протыкая желто-свинцовую толщу; ветер наверху, очевидно, стих, и облака не двигались, словно на самом деле застряв на скальных клыках.
        Гуммо выбрался из камней, повалился на землю, застонал.
        - Расслабься, - подошел Камбетэ. - Мы пришли.
        - Мы еще не пришли, - Хайдег оглядел долину. - Там трещина, - он указал на север, в середину свободного от камней пространства, - которую надо переходить. Мы хорошо помним как переходили ту? - он указал на юг, за спину. - А у нас, спасибо Гуммо, теперь только один мост.
        - Не хватит? - отозвался Камбетэ, прислонившись к крайнему валуну рядом с Гуммо.
        - Мне хватит точно. А вам с этим, - Хайдег пнул Гуммо, который снова скорчился и не переставая стонал, - что останется.
        - Ну, так брось нас, - Камбетэ хихикнул, - если нам уже только объедки.
        - У тебя, Кам, список претензий? Объедки, то есть, оставил я? Помолчи. Еще пригодитесь, там, - Хайдег указал на восток. - Когда придет кислота. Или когда дойдем до болот - что раньше. Тогда даже от таких дегенератов как вы будет польза. Снимай «морду», здесь уже низко.
        - А какая именно, интересно? - Камбетэ поднял стереомат, снял нейтрализатор, вытер ладонью лицо, вдохнул, закашлялся.
        - Скормлю тебя крокодилу, - Хайдег отошел от камней. - А пока он будет жевать, сам уйду.
        - Крокодилу? - Камбетэ вернул нейтрализатор на покрытое грязью и потом лицо. - Опять шуточки?
        - Он подавится, - простонал Гуммо, - гы-гы-гы...
        - Ты жив еще там? - Камбетэ пнул его ботинком. - Прекращай уже свои шуточки, Хайде. Давно без тебя тошнит.
        - Кам, родной, ты еще не усвоил? Что я-то не шучу? В болотах живут крокодилы, которые не мигрируют.
        - И что?
        Хайдег долго вращал головой, изучая долину. Наконец прошел дальше метров на сто, остановился, обернулся, махнул рукой.
        - Видишь как все непросто, - прозвучал в шлеме насмешливый голос. - Моста здесь не хватит. Трещина здесь сто сорок четыре метра. И этого я не знал.
        - А как же схема твоя? - Камбетэ поднялся, звякнув карабином о камни. - Хваленая?
        - Не знаю. Но в навигаторе левые данные. Прими это как факт.
        - И что?
        - Плохо, Камбетэ, быть дураком. Ты читал описание по комплекту? Прежде чем пользоваться?
        - Хайде, хватит бесить, - тот заспешил к Хайдегу, который застыл черной статуей в мутной желтоватой серости.
        - Мост - семьдесят пять метров. При том, что гарантированная фиксация только на шестьдесят.
        Камбетэ подбежал к Хайдегу - тот, как оказалось, стоял на краю обрыва, за которым разверзалась пропасть. На дне, мерцая сквозь желтоватый туман, жирной лентой стелился черный поток. Провал к глубине сужался, и в самом низу имел в ширину метров пятьдесят-сорок. Берега потока заросли бледно-фиолетовыми лианами - они сплелись в ковер, покрывший дно пропасти целиком и местами влезавший на стены.
        - Шестьдесят четыре метра, - озвучил Хайдег показания дальномера. - Спуститься мы спустимся, а что будет там... Опять!
        Он обернулся, вскинул карабин и выстрелил. Тишина лопнула гулким хлопком; вспышка вылизала детали, стерев на секунду рельеф долины и каменных джунглей.
        - Последний привет, - Хайдег опустил карабин. - Как они его полюбили - комплект-то у тебя, странно... Надо пойти посмотреть. Может быть еще жив. Только заряд жалко, но арбалета так далеко не хватит.
        - Ну да, - Камбетэ хихикнул. - И заряд бы сэкономил, и... Как это... Принес бы в жертву.
        - Я бы так сделал. Только, Кам, можешь поверить, жертвы - они без толку. Потому что за них дают что угодно, только не мозги. Я, кстати, тебе говорил снять «морду»?
        Он зашагал назад, к каменному лабиринту. Гуммо черным комком лежал в центре черного круга - камень в радиусе двадцати метров был в копоти убитого паука. Он был жив - по-прежнему не переставая стонал и мычал.
        - Или поднимайся, - Хайдег пнул ботинком, - или оставайся. Времени - ноль. Спустимся там, - он обернулся к Камбетэ и указал на восток. - Там уступ, с него можно зафиксить мост - семьдесят метров.
        Он взял разрядник, отвернулся и зашагал к расселине. Гуммо, полежав полминуты, поднялся и шатаясь заковылял.
        
        
        - А почему ты думаешь, что схема у него левая? - Камбетэ разглядывал проход сквозь лес каменных пирамид. - У него-то?
        - Я не говорил - левая. Я говорил - орбитальная. Ты в курсе в чем разница между орбитальной схемой и локальной? А мою, - Хайдег тронул стереомат, - к тому же, собирал Животное. Который был здесь лично, когда вешали местность для новой зоны. И крайний раз он пускал дрон за три дня до того как мы рванули.
        - Странно как-то Животное выпилился, - Камбетэ хихикнул. - Вешал-вешал, вешал-вешал... Лично. Ты-то, Хайде, конечно знаешь? Куда делся Животное?
        Они лежали, спрятавшись в кустарнике, похожем на моток ржавой колючей проволоки. Длинные ветви скрутились в веретено, обсыпанное бледно-лимонными блестками треугольных цветков. Посередине мотка было пространство, очень удобное для контроля за антуражем; пробраться туда стоило большого труда - противокислотная оболочка ветвей оказалась настолько прочной, что дорогу пришлось прожигать разрядником.
        Впереди между пирамидами скал простиралось открытое место. Серо-фиолетовая земля - в цвет неба, что изредка открывалось в прогалинах облаков; черно-фиолетовая трава, скрипящая в ветре, который возникал порывами в тесноте каменных переходов; булыжник, ссы#павшийся со скал. Пространство широким коридором уходило вглубь скал метров на двести, затем разветвлялось в несколько рукавов, которые пропадали в желтом тумане.
        - Они пошли через эти трущобы, - Хайдег обвел рукой скалы. - А ход на восток только здесь.
        - Отличненько! - хихикнул Камбетэ, оглядывая стереоматом основания скал. - Они выбираются в точку, а нас тут раз - и трое.
        - Отличненько? - Хайдег усмехнулся. - Я уже понял какой ты мастер ландшафтного боя, там... - он указал за спину, на ленту скалы. - Гуммо - тот давно не в счет. Они выбираются в точку, а я тут раз - и один. И с единственным преимуществом - у меня приоритет антуража.
        - Так это и здорово?
        - Камбетэ, ты все-таки дегенерат. Я не знаю какая у него батарейка и сколько у него под крышкой. Это как минимум. Знаю одно - у него преимущество по заряду. Причем даже не знаю какое. Для экстраполяции данных нет - неизвестно сколько у него было с нуля. И неизвестно сколько он мог потратить вне зоны. Может быть где-нибудь накопал новую батарейку? У вылупков про этих ребят целая мифология. Им даже батарейки телепортируются... Только в жизни все не так, как в сказках. База их сбросила и ушла, и вернется только когда всех наших отловят и освежуют.
        Хайдег оглянулся на юг, на кряж.
        - Вот все наши шансы. Но они велики - как видишь, у них иногда даже левая схема. В том плане, что нелокальная... Так что, Кам, пусть счет сейчас девять-одиннадцать в нашу пользу - это не говорит ни о чем. Как минимум потому, что счет только очный. Даже с учетом того, что пять у нас - на двоих! Ты способен это понять, двоечник? Тэ-эл-бэ начинается на втором, ты еще должен был это застать. И сдать как минимум первый контроль... Или ты «физику в туалете слушал»? Был бы на твоем месте кто-то хотя бы [немного] вменяемый... Я бы объяснил ему что в таких случаях делается.
        Он замолчал, оценивая конфигурацию антуража. А так...
        - Буду использовать тебя как автоматическую установку. Чтобы не думать, ради твоего же блага... Видишь проем? - он указал стволом. - Сядешь там и будешь сидеть.
        - Опять? И долго?
        - Ты уже знаешь. Пока взрослые не скажут, что можно уйти. Пошел, - Хайдег ударил Камбетэ в плечо прикладом.
        Тот полез назад, продрался сквозь выжженную в мотке кустарника-проволоки дыру. Помешкал, обогнул веретено ветвей, перебежал открытое место, юркнул в нужный проход между стенами скал.
        - На месте, - прозвучал в шлеме напряженный голос. - Что теперь?
        - Повернись... - Хайдег переключился на стереомат Камбетэ. - Не верти головой! Смотри вперед, не дергайся... Нет, что за кретин! Просто сиди и смотри, говорят!
        - А мне что делать?.. - простонал Гуммо. - Мне куда?.. Что делать?..
        - Тебе - быстрее сдохнуть. Лежи и заткнись. И не кряхти так громко, иначе я тебя грохну. Мешаешь... Видишь камень?
        - Похожий на задницу?
        - Да, Кам, да. Похожий на задницу. Садишься на камень, и все.
        - Просто сижу? Как тогда?
        - Просто сидишь, кретин, как тогда. На этой заднице.
        - А он точно меня не... Тут-то со всех сторон - ничего!..
        - Вот это и нужно, кретин. Потому, что теперь у меня двойной приоритет антуража. А у него только один комплект. Я уже говорил, кажется, или как? Или у тебя мозги - всё, высыпались до конца? И теперь слушай внимательно. Видишь еще булыжник? И видишь вон та стена, и за ней - пространство?
        - Похожее на...
        - Да, Кам, да. Как только он появляется в зоне, твой комплект работает первый. Я сразу получаю прогноз, и...
        - Прогноз? Погоды?
        - Нет, Кам. Пэ-эр-эс - прогноз развития ситуации. Ничего не спрашивай, только слушай... Я сразу получаю прогноз, и говорю куда переместиться. Или за этот булыжник, или за эту стену. Чтобы не потерять приоритет антуража. Чтобы ты видел первый куда они выпадают. И если, Кам, ты не обосрешься, и сделаешь все как скажу... То все будет чики-пуки. Только двигай куда скажу! Был бы на твоем месте хотя бы сосунок с третьего курса, нормальный... И видишь - листья? Не трогай! Там кислота.
        - И что теперь? - отозвался Камбетэ через пару минут.
        - Все. Сидишь, молчишь, ждешь.
        - И сколько?
        - Пока взрослые не скажут, что можно уйти. Я уже говорил, кажется, или как?
        Они стали ждать - Хайдег в огромном кусте, в середине веретена, Камбетэ - в проеме между зубьями каменных пирамид. Тишину у подножия скал нарушал только ветер, скребущий по черному фиолету травы, и Гуммо - он лежал, стонал и ругался, проклинал Хайдега и Камбетэ.
        
        
        VII.
        
        
        За кряжем идти было легче - во-первых, меньше острых камней; во-вторых, идти было под гору. Уклон был удобный; не слишком пологий - ноги шагали сами, можно было дать отдых каким-то мышцам; не слишком крутой - шаг сдерживать не приходилось, можно было дать отдых другим мышцам. Такой спуск дал ногам хорошо отдохнуть, идти стало еще легче.
        Курс часто приходилось менять, так как постоянно попадались обвалившиеся камни, через которые было перебраться нельзя. Протискиваться в щели между такими камнями и стенами лабиринта было также нельзя - из-за кислотной росы. Леро, в своем платье почти раздетая, как ни старалась идти осторожно, несколько раз зацепила покрытый лоснящейся пленкой камень, добавив к порезам и ранам ожоги.
        Однако, по мере того как они опускались, концентрация кислоты в воздухе уменьшалась. Точек крови на ладонях, когда Леро прикрывала рот кашляя, становилось меньше. Она пыталась окликнуть Кламмата, но, тем не менее, не смогла - горло горело, больно было даже глотнуть. Как хорошо, что у него есть эти капсулы... Без них она давно бы... Тот шел, время от времени оборачиваясь, проверяя все ли в порядке.
        Вскоре Леро заметила, что грандиозный калейдоскоп звезд и туманностей стал угасать. На востоке занялся грязно-желтый рассвет. Мутным пятном он растекался по небу, фиолетово-медными бликами рисуя рельеф - спины камней; каньоны бесконечного лабиринта, размытые перспективой в туман; под светом матово-жирной пленкой мерцает роса... Тени играют так, что неясно как далеко в стороне камень - или десять шагов, или протяни руку - коснешься... И как далеко впереди очередной «перекресток» - или десять шагов, или пятьдесят метров... А там, в тумане, - неясный абрис, за которым другой и другой; уходят в смутную даль угасающей чередой, и им нет конца... От призрачного антуража голова стала кружиться - Леро стала бояться, что упадет. Но рассвет превратился в утро, свет и цвет снова стали привычными глазу.
        Утро закончилось, расползался сонный полупрозрачный день, когда Кламмат остановился, и Леро, не успев «включиться», уткнулась в черную спину. Утомительный лабиринт кончился - они стояли на краю неширокой, метров не больше четырехсот, долины, за которой в тумане рисовались высокие каменные зубцы - пирамиды, конусы, призмы. Они возносились в высь и вонзались в слой облаков. Грязновато-желтый свет казалось вытекал из пробитых отверстий, стекал по каменным зубьям, и расплывался внизу медно-фиолетовым полумраком. Новый каменный лабиринт растворялся в дымке - то ли сразу, обрезав долину, то ли вдали, у самого горизонта, - глазу было неясно.
        Долину по всему протяжению рассекала трещина. Они миновали сто метров, подошли к обрыву, заглянули вниз. По дну ущелья стелилась черная, жирно сверкающая лента реки. Берега заросли путаницей лиан - как гнилая, перепачканная слизью мочалка. Наверху трещина была слишком широкой - Кламмат долго ходил вдоль обрыва, пока не нашел внизу пару балконов, по которым удалось зафиксировать мост.
        Перебрались без приключений; дошли до нового лабиринта. Здесь идти было еще легче - ровная почва, поросшая жесткой травой, шагать по которой, тем не менее, было легко; широкие коридоры, плавные повороты, пространство... Только крутые, местами отвесные стены, нависая над головой и пожирая небо, давили и угнетали.
        Кламмат повернул на восток, и дальше двигались параллельно долине с трещиной. Когда день стал угасать и опускались лиловые сумерки, он сообщил, что утром придется возвращаться назад, на юго-восток, и выходить из-под защиты камней - зона этих «зубов» отходит на север.
        Вскоре Кламмат притормозил, внимательно обозревая рельеф. Наконец выбрал площадку - расположенную на перекрестке пяти коридоров; отсюда, через пять рукавов-тоннелей, контролировалась большая зона. Леро доплелась до стены, упала, прислонившись к камню, за день высохшему и теперь холодно-колючему, и не заметила как уснула.
        
        
        Кламмат разбудил ее до рассвета, когда вокруг плавали утренние миражи.
        - Завтрак, - протянул шоколадную плитку. Затем отошел и, подняв стереомат, всмотрелся в глубину коридора невооруженным глазом.
        Леро обнаружила, что лежит в трех метрах от мокрой стены. Засунула плитку в рот, с трудом откусила кусочек, стала держать во рту, дожидаясь пока он растает и проглотится сам - горло саднило, глотать было больно.
        - Жуй быстрее, - Кламмат оглядел Леро, как она, морщась, откусывает кусочки. - Они восток-восток-юг, пока выпали, и нам нужно успеть пройти как можно больше. С такой схемой - и с таким навыком, этого не отнять, - по антуражу он нас будет делать без вариантов. А я не могу отойти от тебя больше чем на три метра.
        Она перестала морщиться и посмотрела с вопросом.
        - Я включил сторожевой прибор, - Кламмат тронул полусферу на макушке шлема. - Обычно используется во время сна, либо в таком антураже, - он оглядел хаос каменных пирамид. - Когда оппонент может подобраться сразу к радиусу активной защиты, и ты его не определишь. Видишь - он будет постоянно скрыт, до последнего.
        - Ну, это я поняла, - Леро выронила шоколад. - Ты объяснишь, наконец, что это за радиусы?
        - В общем, все что попадет в это кольцо - от трех-шести до шести-двенадцати метров - уничтожается. Все живое.
        - Ну, пошли тогда... Я еще пока живая...
        Зажав плитку в зубах, она поднялась на колени и попыталась встать. Сил не было. Опустилась на четвереньки.
        - Фефяф фтану...
        - Давай я тебя привяжу.
        - Это зачем?! - простонала Леро в сухую траву.
        - Мало ли что. Сейчас я его буду включать часто.
        - Еще чего! Я тебе что - собачка?
        - Мало ли что!
        - Нет, вот ты хам! Я что - дура какая-то? Или слепая? Не знаю что такое три метра? Нет, вот ты хам все-таки... Вот тебя еще надо воспитывать... Ну ничего, я этим еще займусь...
        - Меня пугает, что нигде ничего, - Кламмат сбросил стереомат на нос. - Поэтому пусть работает. Хотя батарейку сосет неслабо. Есть шанс, что он устроил засаду и нас уже ждет. Здесь, на выходе из этих камней в долину. Потому что в обход я уже не пойду, - он указал на северо-восток, в глубину лабиринта. - Кислота уже здесь.
        - Я тебе все испортила... Без меня ты бы его уже грохнул... А теперь я тут болтаюсь... В обход какой-то еще...
        - Леро, ты себя плохо чувствуешь, и плохо соображаешь. Дорога у нас одна! Мы пересечемся - без вариантов! Не здесь, так там, например, - Кламмат снова указал на северо-восток. - Просто здесь - потому, что [туда] я уже не пойду, соображаешь? И все, вопрос насчет «испортила» закрыли.
        Она наконец поднялась, шагнула, прижалась горящей щекой к гладкому прохладному материалу костюма, скользнула вниз, на колени. Закашлялась, выронив недотаявший кусок шоколада. Кламмат взял ее за руку, поднял, повел через площадку.
        Едва выступили в коридор и свернули на восток, вправо, как раздался характерный холодный треск. Белым огнем вспыхнула сфера защиты, нахлынул тошнотворный запах. Кламмат дернул Леро назад, под прикрытие стен; она упала плечом на камень, обожглась кислотной росой, вскрикнула.
        - Ну да, - сказал он через пару секунд, изучив данные в стереомате. - Почти у зоны. И если он так спокойно рискует - приоритет у него, надо думать, двойной. То есть, в общем, и не рискует. Дорога у нас одна.
        Он снова схватил ее за руку и потащил в противоположную сторону. Когда камень кончился и они оказались на перекрестке с ближайшим поперечным тоннелем, Кламмат увлек ее влево, в южный рукав. Она споткнулась, поволоклась по земле, по колючей траве, и через несколько метров защита сработала снова. Он снова увлек ее влево - в нишу между камнями.
        - Обложили... - она закашлялась. - Гады, да?
        - Кто-то сидит вон там, - Кламмат указал влево по коридору. - Если там, - он указал за спину, - собственно Хайдег, а здесь - кто-то из тех, [клоунов]... То у нас шансы есть. Потому что этого он просто воткнет как палку, посадит как автомат.
        - Как палку?!
        - Как диспоз. Шток временного базирования. Одноразовый посадочный шток - когда машина уходит, он остается... А если наоборот - будет намного сложнее. Даже если на месте этого воина, - он посмотрел влево по коридору, - будет какой-нибудь сосунок с третьего курса... Который будет не просто торчать с активным комплектом, а хоть как-то действовать по задаче... Уже будет [намного] сложнее.
        - Сосунок? Это как? С вами разговаривать невозможно... - Леро хотела засмеяться, но только снова закашлялась. - А почему ты не выстрелил? Ведь интервал? Ведь Можно было его подстрелить?
        - Нет смысла. Конфигурация. Только потратишь заряд. Поэтому контрудар я сейчас отключил.
        - Зато он испугается...
        - И что? - Кламмат усмехнулся, но сразу погасил усмешку. - Хотя, Леро... Знаешь... Может быть ты и права.
        - Это ведь даже не сосунок? С третьего курса?
        - Может быть ты и права, - он замер, изучая данные в стереомате. - На травлю клоуна схемы у нас хватает... Но. Только если он испугается. Только если там, - он указал стволом, излучатель которого тлел сочным рубином, - не он сам, а кто-то из тех. А там кто-то из тех. По схеме, там, - Кламмат оглянулся вправо, туда где их настиг первый разряд, - сектор контроля намного шире. И таким олимпийцам такую зону он не доверит. Я не сомневаюсь. Хайдег, по сути, один. С такой публикой не навоюешь.
        - Ну, так давай тогда! Этот дурак испугается и убежит!
        Кламмат долго молчал.
        - Проблема в том, что конфигурацию с орбиты снимаешь - и норма, - он посмотрел в угрюмое небо. - А тэ-гэ-эс - величина динамическая. Если за эти четверо суток она изменилась... Риск будет необъективный. А необъективный риск...
        - Ты меня уже так замучил, что я тебя сама грохну... Где здесь твой [объективный] риск? Вообще? Если у него схема настолько лучше твоей? Если я правильно понимаю... Ты пень.
        - Я не обиделся, - он поднял ствол к голове. Огонь излучателя замерцал теплыми бликами на черной панели стереомата. - Потому что я пень, да. Но это все из-за тебя. Один я рисковал бы, конечно, не так.
        - А я тебе говорила - брось меня нафиг. Я и так уже мертвая.
        - Отставить! Вопрос насчет «испортила» закрыли. Я не брошу тебя. Только включу контрудар...
        Он поднял ее за руку, подвел к краю стены, затем потянул влево в тоннель. Треск, белый призрак огня, тошнотворная вонь - Кламмат побежал по тоннелю, волоча Леро мешком - та сбилась с ног при первом шаге. Ответный разряд Кламмата ушел сразу. Впереди, метрах в пятидесяти, больно ударив по глазу, полыхнул жесткий огонь. На карабине замигал красной звездой разряженный накопитель. Кламмат замер, затем побежал дальше - добежал до края очередной пирамиды, замер. Леро наскочила на него, вскрикнула, задев ссадиной на виске кольцо такелажа.
        Кламмат молчал и не шевелился. Затем - красный огонь сменил цвет на зеленый и перестал мигать - снова рванул, снова помчался - сфера защиты снова взорвалась белым огнем, - проволок Леро сквозь новую вонь и устремился по коридору - навстречу стрелку.
        Никто не стрелял. Добежали до крайней каменной пирамиды, за которой расстилалась долина с трещиной, растворяясь по сторонам в тумане. Кламмат снова замер. Огляделся, поднял стереомат на шлем, вытер ладонью брови.
        - Если бы он не удрал, мы бы остались на том перекрестке, - он обернулся назад, в глубину коридора. - Допустить разряд в интервал накопления...
        - Даже не сосунок с третьего курса, - Леро смотрела на плоскость неглубоких кратеров.
        - Так точно, - Кламмат вернул стереомат на место. - Сейчас он ушел, потому что мы вышли в долину. Где будет ждать теперь - пока не представлю. Скорее всего, до реки в зоне его не будет. Такой ландшафт он, разумеется, не прогадит. Ландшафт что надо - ускориться, и за рекой контролировать приоритет. А это особенно важно потому, что там - преимущественно низина. Вперед.
        
        
        Идти по этой долине, вдоль бесконечной трещины - которая, по мере того как день разгорался и становилось теплее, стала пари#ть, - было легче всего за все это время. За пятеро суток Леро вытерпела столько боли, что места для новой просто не оставалось. Порезы, ссадины и ожоги перестали явно восприниматься. Когда кончалась очередная капсула, очередная боль наливалась тупым оцепенением, в котором ощущения были перемешаны, смазаны, спутаны - по отдельности не разберешь.
        Она старалась не думать сколько шрамов и пятен может остаться когда (если вообще когда-нибудь) повреждения заживут. Кламмат сказал, что если все кончится, как он планировал, за десять-двенадцать суток, то на базе (не на станции, а на той какой-то своей, которая придет за ним) кожу обработают как следует, и шрамов и пятен не будет. Только Леро, оглядывая бескрайний камень по сторонам, неисчислимые веретена кустов, между которыми они шли, уже не верила, что «все» вообще когда-нибудь кончится. За десять-двенадцать суток, за месяц, за год.
        Идти, тем не менее, было легко; приходилось лишь огибать эти причудливые кусты, разбросанные мотками колючей проволоки. Буро-черные ветки пестрели бледно-лимонными треугольничками цветков, на взгляд беззащитных среди беспросветности камня и туч. Цветки были милые и домашние - хотелось остановиться и насобирать...
        Вскоре после восхода рельеф изменился. Слева массив пирамид и конусов стал забирать в сторону и ушел на север. Справа за дымящей пропастью каменный лабиринт, отодвигаясь на юг, разошелся. Они вышли на уступчатое плато - которое катилось к востоку и растворялось под горизонтом. Долина кончилась; расселина по правую руку расходилась широкой ложбиной. Вдалеке она уплощалась, а черная лента реки расходилась в несколько рукавов.
        По плато рассы#пались группы камней - почти как с южной стороны кряжа, который сейчас едва виднелся в дымке; но здесь камни были крупнее, и не темно-серые, а матово-черные. Они были похожи на огромные лепестки, опавшие с неких волшебных растений и застывшие вертикально, сгруппированные вокруг невидимых стеблей или стволов. Расстояние между группами было большим и позволяло наблюдать плато до горизонта. Почва здесь была пепельно-черной - как видно, песок, образовавшийся от эрозии каменных «лепестков». Оглядывая огромный простор, Леро схватила Кламмата за руку - ей показалось, что метрах в двухстах, в черно-фиолетовой перспективе, одно пятно сдвинулось с места.
        Кламмат сцепил стереомат. Она надвинула на нос прибор - тот удобно аккомодировался, - поймала в поле обзора плывущую точку. Прибор выделил движущийся объект и вывел увеличение. Это была огромная - стереомат определил три метра - шестиногая черепаха. Она брела, передвигая конечности в своем алгоритме, мерцая полированным панцирем, сонно вращая сплюснутой головой.
        Леро с восторгом разглядывала диковинное животное. Панцирь был так похож на черные камни, что, казалось, из него же был выточен - только блестел полировкой и тем самым производил несокрушимое впечатление. Лапы и голова сверху имели привычный здесь фиолетово-серый оттенок, но снизу были палево-серые - очевидно, такое было и брюхо под панцирем. Лапы и голова были покрыты узором из черных крапинок и полосок; на голове - черные бусины глаз. Черепаха была ужасно милая; Леро смотрела и не могла оторваться; ей хотелось догнать замечательное существо, приласкать, поиграть - даром что оно было трех метров в диаметре.
        Кламмат забрал стереомат. Они вышли из долины и направились по плато.
        
        
        Прошли еще три часа. Затем уступчатый спуск прекратился; плато вылилось в плоскость, продавленную плоскими впадинами. Впадины местами соприкасались, образуя очередной бесконечный лабиринт. Группы камней-лепестков на время кончались, затем, после плоскости впадин, продолжали пестрить до самого горизонта. У края ближайшей Кламмат остановился и стал оглядываться.
        - Привал?
        - Дело плохо, - он поднял стереомат на шлем, достал салфетку, вытер лицо. - Разбросанные группы объектов на базе блюдчатой плоскости - хуже ничего нет. Желторотик который позволяет себя увлечь в такой антураж без группы - до сосунка... До третьего курса не доживает. Это тип антуража с фактором «два». Приоритет сразу двойной, - он указал на дно впадины, - и, что главное, мелкомасштабный. Намного выгоднее, - ответил он на вопросительный взгляд, - чем, например, контролировать с вершины горы. Там ты стоишь и тупо пасешь что вокруг. А здесь, не теряя общего приоритета, можешь перемещаться. Только правильно учитывай группы, - он указал на ближайшее скопление камней.
        - Не очень понятно... Только - что пойдем по гребням? - Леро посмотрела в небо.
        - Пока разумеется, но дальше так или иначе придется спуститься. Но меня беспокоит не это.
        - Геомагнитная?
        - Да. Моей схеме четверо суток. А тэ-гэ-эс не живет больше трех. Теоретически может держаться неделю, и больше, но практическая гарантия - трое. Поэтому все операции рассчитаны на этот срок. Падаешь на точку с проверенной свежей схемой, и пока она дышит, работаешь.
        - А что может быть, вообще? - Леро снова посмотрела в небо. - Я не понимаю, технически...
        - Видишь спуск и первая группа? Допустим я решил потратить заряд чтобы перейти через блюдце, туда, - Кламмат указал дальше. - От трассы до группы... Сто сорок три метра. У меня в схеме тэ-гэ-эс - ноль-ноль-два-пять.
        - Ну, а нельзя, что ли, сейчас и померить? Что за глупость такая?
        - Тэ-гэ-эс детектится геомагнитным локатором. Это такая антенна в чехле, три метра длиной минимум, если локально.
        - Эх ты... То есть только...
        - Да. Либо с орбиты, либо локально, но однозначно не своим прибором, - Кламмат тронул полусферу на шлеме.
        - Ну, а почему ты не можешь получить с орбиты?!
        - Потому что мне неоткуда его получать! Здесь нет ни одного стационарного зонда. Спутника, если по-вашему. На таких точках вешают временный - если нужна поддержка когда уйдет база. Временный тухнет сам по себе, когда кончается сессия. И такое бывает редко, потому что обычно хватает сессии со своей машины.
        - Ну так вот! Со своей машины! Трое суток на операцию, а потом что - кукарекать с этими людоедами? Почему ваши ушли, а вы тут с тухлыми тэ-гэ-эсами? Как же так - десять-четырнадцать дней?
        - Леро, в Галактике много проблем.
        - И что? Вас тут, получается, бросили? Вот просто?
        Кламмат усмехнулся.
        - Я тебе открою тайну, если сама еще не догадалась. Если ты, как гражданин Конфедерации, наслаждаешься конституционным правом на безопасность - отдай гашетку. В идеале на каждый Сектор должно иметься от четырех до восьми патрульных отрядов, и по одному отряду наших. Но только сейчас на трех Секторах - минус-три, военное положение, и на двенадцати - минус-два.
        - А это?
        - Комендантский час и все сопутствующие удовольствия. А ресурсов и без того никогда не хватало. Численность Флота за последние десять лет сократилась на сорок четыре процента. Раньше под патрульным отрядом было по четыре каторжных точки. При этом общее время на Переход до самой удаленной не превышало четырнадцати суток. Теперь - восемь, каторжных точек, а общее время выпадает за все нормативы. Знаешь как теперь, в наше время решаются эти вопросы? «Ничем помочь не могу, выкручивайся как знаешь, но если найдем хотя бы намек на проблему - останешься без фалеры». Хайдег все это знает не хуже меня, а конкретную текущую обстановку - лучше. Нас сбросили и ушли, заниматься другими делами, поважнее двадцати беглых. Нас, кстати, здесь бы и не было, если бы не такие конкретно ребята, я говорил... Самый очевидный ход - не суетиться от слова «вообще», и перещелкать их всех перед базой, да. Но, во-первых, баз в пределах доступа - шесть. Во-вторых, две трети беглых - отличные солдаты с отличным опытом драки. Леро, мы уже говорили! И комплекты у них охранные - выше по категории только патруль и наши. То есть
риск, например, рассредоточиться - не оправдан. Нас элементарно не хватит! Поэтому он спокойно сорвал. База по его маршруту - самая дальняя, зато ждать его никто не будет. В такой ситуации, шансов у него три миллиона. Ждать наверху его никто не будет тем более. Только подняться наверх - и дело сделано. Точка дышит в тангент. До Зоны - двенадцать часов, почти ничего, - улыбнулся Кламмат в ответ на вопросительный взгляд.
        - Нет, ну а почему вам не оставили зонд? Ну хоть какой-то? - Леро обернулась на юг. - А связь?
        - Связь ведется в эр-диапазоне - ретрансляторы не нужны в принципе.
        - Нет, бросили вас, и даже тэ-гэ-эс нет, свежего?! Как это так, я не понимаю!
        - Говорю же, расчетный срок операции - трое суток. И тех остальных, - Кламмат указал на юг, - всех, уже собрали в банку и заквасили. Это мы с тобой здесь играем в войнушку. На которую он не рассчитывал, да... На свой страх и риск.
        - То есть что... Они уже... А мы одни?! Ну, а ты хоть в курсе, вообще, что у них происходит?! - Леро присела на корточки, посмотрела в землю.
        - Мне сейчас это не обязательно. А эр-диапазон жрет столько, что... На базе свяжусь и вызову. На базе можно ждать и полгода.
        - Слушай! А почему просто эти базы не отключить?! Без всяких затей?! Чтобы они просто не улетели, никуда, с точки?!
        - Базы автономны. Внешне не управляются. Такая обратная связь - слабая звено. Раньше так было, но несколько раз приводило к проблемам. Теперь эвакуация полностью автономна.
        - А если всех уже заквасили - почему не придут на помощь? Хотя бы один-два?
        - Потому что... В общем, это конкретно [моя] задача. Сейчас без комментариев. А мои, я уверен, работают уже по очередной задаче.
        - Вот этого я не понимаю, дурак! Ладно, потом объяснишь...
        - Сама догадаешься, я уверен. Так вот. При ноль-ноль-два-пять я рассчитываю, что на таком удалении моя защита - сто пятьдесят шесть.
        - Тринадцать в запасе?
        - А тэ-гэ-эс актуальный - ноль-ноль, скажем, два-восемь. Моя защита будет только сто сорок. При том, что шесть метров в край - зэ-эн-пэ. Зона нестабильного определения. Как повезет. Второкурсники по этому пункту всегда получают двойки. Они считают, что им повезет.
        - А тебе везло, хоть раз?
        - Леро, - Кламмат усмехнулся. - Ты балда. У вас ведь так говорят? Я жив до сих пор потому, что никогда не рассчитываю на везение. У меня есть оптика, - он тронул стереомат, - есть прибор, - он тронул полусферу на шлеме, - и есть мозг, - он тронул сам шлем.
        - Ну не ругайся, ладно, - Леро похолодела. - Я просто устала. Я так устала, вообще, что хочу умереть. А ты не разрешаешь! И даже шоколадки не дал.
        - Шоколад вечером, как привалим.
        - Ну, а куда сейчас? Если без тэ-гэ-эс? И как без нее, вообще?
        - Как минимум учитывать, что показания могут врать. Есть специальный режим для таких ситуаций. Если им осторожно пользоваться - осторожно... Вперед.
        Продолжили путь двигаясь по хребтам гребней - вниз когда те прекращались в местах соединения «блюдец», и вверх когда те возобновлялись снова. Кламмат подолгу застывал на каждом перекрестке хребтов, исследуя конфигурацию, прежде чем выбрать очередной поворот. Они прошли так еще около часа, когда лабиринт кратеров-блюдец закончился - Кламмат остановился на последнем гребне, который расплывался в равнину. Черные камни пестрели по новой плоскости в прежнем ритме.
        - Разумеется, - он усмехнулся. - Двойной фактор лучше всего контролировать там где он возникает.
        - Опять? - она оглянулась назад.
        - Они там, - Кламмат указал на восток, - и там, - на юг.
        - А тэ-гэ-эс...
        - А тэ-гэ-эс мы не знаем.
        Он двинулся вниз. Когда спустились наполовину, пришел разряд. Кламмат застыл, и после того как сфера защиты рассеялась, долго стоял, уставившись стереоматом в пространство. Затем свернул на северо-восток; они спустились с гребня северным склоном. Дойдя до точки равноудаленной от трех ближайших каменных групп, он снова надолго остановился. Затем обернулся назад, на гребень откуда спустились. Затем обернулся на юго-восток. Снова долго стоял.
        - Леро, я в тупике, - он наконец обернулся. - Сто пятьдесят четыре, сто пятьдесят девять, сто шестьдесят четыре.
        - Минус двенадцать?.. А если снова на этого? - Леро оглянулась назад. - Он ведь струсит, струсит опять!
        - Во-первых, два раза подряд не везет. Во-вторых, если они поменялись? Это обычная тактика, говорю. Экстраполятор, - Кламмат тронул стереомат, - просчитывает а-пэ-о достаточно быстро. Поэтому группа обычно меняет комплекты - через какое-то время. А может только просимулировать. Тогда еще хуже - пока система не пересчитает а-пэ-о заново... Назад, - он дернул ее наверх, на вершину гребня.
        Леро давно не ощущала себя от усталости и отупения - если бы не Кламмат, она не поднялась бы на метр. Почти на верху ударилась коленом о камень - так больно, что даже почувствовала; боль была новой - пронзительной, леденящей. Потная ладонь выскользнула из перчатки; Леро покатилась вниз. Скатилась к подножию и застыла в черном песке.
        - Лежать, тварь! - раздался ликующий вопль. - Лежать, говорю!
        Она подняла голову. Из-за камня - осколка с гребня, буквально в пяти-шести метрах на север, - выскочил тот, другой, - который с косоглазым, тогда на поляне... Он был в таком же костюме, очень похоже на Кламмата, - только ни ранца, ни карабина, ни черной полосы-панели на шлеме. В руке был хорошо знакомый Леро разрядник.
        Сверху пришел разряд. По жару огня каким полыхнул излучатель Леро поняла, что мощность разряда была максимальной.
        Но камень - двухметровая глыба, из-за которой возник привидением этот, второй, и которая отгородила его от разряда, - остался несокрушим. Разряд разбился о матовый черный бок и разлетелся слепящими искрами.
        Тогда Кламмат бросился вниз, словно нырнул, перекатился, застыл рядом с Леро, и сдвинул кольцо браслета. Придурок в костюм вспыхнул неярким факелом и растворился.
        В ту же секунду пришел новый разряд. Сфера защиты на этот раз полыхнула так ярко, ударила по чувствам так больно, что Леро ослепла, оглохла, и потеряла сознание.
        
        
        VIII.
        
        
        - Привал.
        Хайдег присел к камню, прислонившись спиной, вытянул ноги. Гуммо рухнул недалеко, полежал, поднялся на четвереньки, подполз, волоча карабин. Привалился спиной рядом, застонал.
        Было поздно. Сгустились сумерки. Уступчатое плато закончилось; впереди во мрак на востоке простиралась равнина, на которой не было ничего - ни камней, ни деревьев, ни травы - только дресва и щебень. С севера ее огибал уступчатый склон плато, граница которого здесь забирала к востоку плавной дугой. Передохнув, Хайдег поднялся, долго сканировал антураж, снова присел.
        - Пять километров как по столу. Ну, хотя бы легко идти.
        Гуммо в ответ промычал.
        - Расслабься, - Хайдег усмехнулся. - Никого нет, и до утра не будет. Завтра день хода - и выйдем к крайним скалам, - он посмотрел на восток. - Там снова эта проклятая ерунда, - он ударил локтем в камень за спиной, - но это все. Предгорья кончаются. Дальше - река и джунгли. Там еще трое суток, по джунглям, и мы на точке. Если спустимся по холмам - по тому коридору, - то вообще двое. Если успеем туда первые. А успеем мы только в каком случае? Правильно.
        Гуммо с трудом скинул ранец, стал открывать. Провозившись минуту, он бросил ранец, откинулся к камню. Хайдег открыл клапан на ранце, достал пайковый брикет, сунул Гуммо в зубы. Тот долго сидел не двигаясь, затем заворошился снова, распаковал брикет, откусил, зачавкал. Хайдег сдернул клапан аптечки, достал контейнер, вытащил блистер, отделил капсулу, засунул Гуммо в рот.
        Тот вскоре перестал стонать, и уснул. Когда стемнело, облака разошлись, небо засияло звездами; Хайдег поднялся, снова стоял изучая пространство, наконец вернулся на место, уснул.
        Проснулся он на рассвете, когда облака уже появились, и желтый жемчуг звезды разлился по тусклому небу. Встал, сделал пару шагов, разминаясь, и замер. Уходящей на восток пустоты, которая вчера обещала легкую наконец дорогу, не было. С севера на юг теперь тянулась стена странных оплывших столбов. В высоту столбы были от трех до пяти метров, в ширину - от метра до двух. Поверхность была черно-зеленой - такого цвета здесь встречались только листья кустарника, в том овраге, с той стороны хребта, - и тускло блестела.
        Странные образования стояли так густо, что протиснуться между ними могла только кошка. Они стояли идеально правильно; некоторые отклонялись от вертикали, касаясь соседей, но исключения только подчеркивали дьявольскую геометричность. Свет, падавший с облаков, очерчивал круглые вершины столбов мягким контуром; у корней странного леса царил черно-зеленый сумрак.
        - Это что за новости? - Хайдег сделал пару шагов, остановился, поднял стереомат. - Гуммо! - он обернулся, подошел, растолкал, схватил за такелаж, вздернул на ноги. - Проснись. Кажется мы меняем маршрут.
        Тот долго стоял, разглядывая столбы.
        - Это что - за ночь?
        - Какой прогресс! Ты помнишь что здесь было вечером.
        - Это камни.
        - Почему ты так думаешь?
        - Я не пойду.
        - Куда?
        - Это камни. Их надо сжечь.
        Хайдег подошел, покрутил ладонью Гуммо перед лицом, проверяя рефлекс.
        - Очнись, - он опустил руку. - Нам идти и идти.
        - Это камни! Их надо сжечь!
        - Мне, Гуммо, не нравится, что они появились за ночь. Поэтому мы ничего делать не будем. В идеале - ничего даже трогать.
        Хайдег, тем не менее, направился к крайнему столбу, остановился в трех метрах, подобрал кусок щебня и бросил в матово блестящую стенку.
        - Он пустой, - сказал Хайдег, прислушавшись к звуку. - Во всяком случае, там не то из чего сделаны стенки... Меняем маршрут.
        - Это камни! Их надо сжечь!
        Гуммо вскинул карабин. Хайдег бросился от столбов, упал на землю. Раздался хлопок. Хайдег подождал десять секунд, огляделся, поднялся. От крайнего столба, в который он кидал камень, осталось обугленное основание. Над этим пнем росло облако точек - они пари#ли, вибрируя, хаотично двигаясь, но не покидая пределов облака, которое раздувалось и поглощало все больше пространства. Гуммо стоял в шести метрах от сбитого «огурца» и смотрел в этот рой.
        - Гуммо! Если ты все-таки сбрендил, то очень не вовремя.
        Хайдег поднялся, подбежал, собираясь отдернуть в сторону. Облако роящихся точек, распухнув, коснулось Гуммо. В пару секунд весь рой подтянулся и собрался вокруг.
        - Кажется я знаю про такую штуку... Видел что-то такое в Три-три-один. Это семена, не парься.
        Семена осели на Гуммо, превратив во вздутое чучело. Тот заорал как помешанный, затоптался, задвигал руками.
        - Там тоже растут какие-то пузыри... Когда созревают - лопаются только тронешь. И выпускают семена на какую-нибудь тварь. А тварь их разносит. Тоже липнут всем роем.
        Хайдег шагнул ближе. Присмотревшись, поднял ствол и тронул поверхность кокона.
        - Гуммо, кретин, не двигайся. Семена какие-то странные - живые... Или нет, - он убрал ствол и оглядел прилипшую к нему чешуину. - Это даже не семена. Это личинки. И тебе лучше от них избавиться пока они маленькие.
        Гуммо наконец перестал орать, и стоял не двигаясь. Хайдег надвинул на нос стереомат, просмотрел схему.
        - Вот здесь есть река. Течет с гор - значит с кислотой. Рукав той, которую мы переходили. Попробуем по ней пройти. У меня, из-за вас, героев, заряда осталось только на двенадцать пачек!
        Хайдег показал статус-табло карабина.
        - Мне всегда везло на дегенератов. Крайний раз повезло особенно крупно - пришлось приземлиться здесь... Не мычи, идиот, что есть у тебя - не в счет. Знаешь - я, все-таки, тебя брошу. Элементарно ради заряда. Ты в курсе вообще, что счет пятнадцать-тринадцать - не в нашу пользу? У нас в легионе даже самые поганые трусы так не сволочили заряд - как ты. Вспомни того паука, первого...
        Хайдег стукнул стволом Гуммо по ранцу.
        - Если бы не моя схема, и не эта девчонка с ним... Ты бы сейчас тут не жег камни. Наша толпа давно в аккуратной кучке - можешь не сомневаться... И скажи спасибо, что есть кое-что почему он будет один до конца. В общем, нам сейчас надо пройти через это, - он оглядел стену столбов. - А там он свое получит. Ладно... С тобой и так говорить - что с чучелом, а сейчас тем более.
        Двинулись вправо на юг, вдоль черно-зеленой стены. День разгорался, время шло, но идти пришлось медленно - Гуммо едва переставлял облепленные личинками ноги. Наконец вышли к рукаву реки. Это был неширокий, метров тридцать, желто-серый поток; он булькал по камням, рассыпая тусклые брызги и испуская прозрачный дымок. Хайдег заставил Гуммо войти в воду по горло. Личинки пару минут держались, но затем начали отцепляться; минут через двадцать тот выбрался из воды в прежнем виде. Что осталось на шлеме и стереомате Гуммо содрал руками; помыл перчатки в маслянистой воде, упал на прибрежную гальку.
        Хайдег не дал отдохнуть и снова погнал вперед. Поток рассекал чащу столбов плавно-извилистой трещиной. Они шли по левому «берегу» - у самых столбов по колено в воде. Гуммо брел спотыкаясь, падая на четвереньки, поднимался, брел дальше, чтобы снова упасть через двадцать-тридцать шагов.
        Когда температура достигла дневного максимума, из чащи столбов стал доноситься треск. Хайдег внимательно оглядывал черно-зеленую стену, ожидая новых проблем. Проблема явилась с неожиданной стороны - сверху. Он увидел как на небольшой высоте плывет, дрейфуя по ветру, столб-огурец - в таком же вертикальном положении как стоял. Пока он соображал чем все может закончиться, столб разорвался, и туча личинок стала распространяться в воздухе.
        Это произошло в двадцати метрах по курсу; Хайдег остановился, ожидая куда понесет адскую сеть ветер. Личинки понесло навстречу - облако распухало и вот-вот должно было коснуться реки. Он окрикнул Гуммо и бросился вправо. Облако поравнялось когда он оказался в дымящей воде почти по горло; сеть личинок пронеслась мимо. Гуммо спасло то, что он в очередной раз оступился и рухнул на четвереньки - сеть проплыла никого не задев. Хайдег вышел из глубины, подошел, выдернул из воды, подтолкнул, двинулся дальше.
        Теперь когда над потоком появлялся очередной столб, они отходили по пояс в воду и садились, погружаясь почти по горло - глубже было нельзя, комплект был обычный, негерметичный, с неинтегральным шлемом. Гуммо, который контролировал происходящее все хуже, пару раз набрал за ленту воротника кислотной воды, и жил только за счет очередной капсулы.
        В таком режиме идти пришлось до вечера. Когда опустились сумерки, черно-зеленая масса кончилась так же внезапно как началась. Поток плавными петлями стремился дальше и терялся в наступающей ночи. Они не останавливались - надо было отойти от взрывающихся столбов как можно дальше. Выбрались из воды только когда облака начали расходиться и на небе появились звезды. Хайдег даже не стал сканировать антураж; пропустив эту обязательную перед привалом рутину, он включил сторожевой прибор и сразу уснул.
        
        
        Утром он осмотрел антураж и увидел, что они вышли на крайнее в предгорьях плато. Еще день пути, и они подойдут к той цепи скалистых холмов, за которой скрывалась река. Плато покрывали кусты с плотной бокаловидной кроной; кусты теснились группами, составляя главную трудность для ландшафтного боя. Но в радиусе обнаружения было пусто. Хайдег растолкал Гуммо, подождал пока тот придет в себя и поднимется, сунул очередную капсулу. Двинулись дальше.
        Капсула скоро подействовала; Гуммо перестал стонать и кряхтеть, и шел переставляя ноги как автомат. Затем появились черепахи.
        - Гуммо, - Хайдег остановился и обернулся. - Ты слышишь? С этими тварями поосторожнее. Не вздумай стрелять! У них в панцире есть пара соединений... Если пальнешь карабином, будет хуже чем с пауком. Наш друг задетектит тебя до миллиметра. К тому же, на штатной мощности ты его не пробьешь. И голову - с первого раза ты не пробьешь, а она сразу спрячется. Как понял?
        - Понял, - тот отмахнулся бессильно. - Не буду...
        - Вот и умница, - Хайдег отвернулся. - Без экспериментов. На этот раз спасать тебя я не буду.
        - А что с ними такого? Черепахи как черепахи. Они съедобные хоть?
        - Если решишь проверить - подождешь пока я уйду.
        - Ты не бросишь меня. Ты говорил. И вообще...
        - Что вообще? - Хайдег обернулся снова.
        Гуммо не отвечал. Он смотрел на черепаху, которая неспешно передвигалась между кустов метрах в семидесяти.
        - Может и брошу, говорю. Пользы от тебя - минус один. Там внизу, в джунглях, один пропадешь, это так. Сто сорок шесть процентов. Но с тобой я, похоже, не просто один, а реально [минус] один.
        - Ну, бросай?
        - Ну, оставайся.
        Хайдег отвернулся и направился в обход очередной группы кустов. Здесь, с северной стороны хребта, растения были другого рода - тугие ветви сплетались как волокна мочалки, и сплетения имели четкую форму, будто подстрижены. Группы кустов были похожи на букеты бокалов, растущих ножками из одной точки - волокна мочалок унизаны маленькими треугольными листьями. Между такими букетами было метров по тридцать-сорок; иногда образовывались коридоры, вдоль которых было видно до горизонта. На востоке уже виднелась полоса скалистых холмов - за ними была река, и за ней начинались джунгли.
        Надо было идти как можно быстрее, но Гуммо едва тащился - Хайдег постоянно останавливался и окрикивал. За очередным букетом «бокалов» появилась огромная черепаха. Тот подошел к черепахе метров на шесть и остановился.
        - Гуммо, вперед! - окрикнул Хайдег, остановившись тоже. - Соберись!
        - А они съедобные? - Гуммо подошел к черепахе и стукнул прикладом в сверкающий панцирь.
        - Гуммо. Я бросаю тебя.
        Из-за кустов с другой стороны подплыла вторая. Остановилась рядом; огромная сплюснутая голова обернулась и дружелюбно оглядела Гуммо. Тот повернулся к новой и также ударил карабином в панцирь.
        - Кретин, - Хайдег отвернулся.
        Черепахи спокойно глазели на Гуммо. Первая развернулась и приблизила голову, словно ожидая подачки. Тот вращал головой между животными и вдруг осатанел.
        - Что смотришь, сука? - он ударил животное в нос.
        Голова отдернулась. Черепаха стала отворачиваться. Гуммо прыжком догнал голову и ударил прикладом еще раз. Вторая черепаха, вмиг переступив шестью лапами, переместилась к Гуммо и ударила головой под зад. Тот шлепнулся и закричал. Первая повернулась назад и ударом носа отшвырнула на несколько метров. Карабин отскочил на метр страховки и звякнул.
        - Гуммо! - Хайдег, увидев как тот взял карабин, прыгнул вперед. - Не стрелять, идиот! Только хапнешь рефлекс!
        Он не добежал - первая черепаха переместила голову и ударила в пах. Он согнулся и рухнул, успев заметить как вторая обрушила такой же удар Гуммо в живот. Удары были настолько концентрированы и сильны, что кинестазис костюма не справился; Гуммо заорал и затих. Хайдег встал на четвереньки и замер - голова черепахи смотрела в упор.
        - Пусти меня. Я заберу карабин и уйду. А вы делайте с ним что хотите.
        Он пополз на четвереньках к Гуммо, который лежал без движения. Черепаха не нападала, но вела за ним головой. Хайдег обернулся - вторая также, с настороженной угрозой, вела огромную голову вслед. Он дополз, сцепил карабин с такелажа, медленно поднялся на ноги.
        Медленно пройдя между фиолетово-серыми головами, Хайдег отошел на безопасное расстояние и обернулся. Гуммо по-прежнему лежал без движения между животными. Черепахи потеряли к Хайдегу интерес и обернули головы к Гуммо. Потыкав его носами, они отвернулись и двинулись дальше своей дорогой - первая проползла мимо Хайдега и скрылась за букетом «бокалов», вторая уползла в противоположную сторону.
        Он дождался пока черепахи исчезнут, вернулся к Гуммо, пнул, перевернул. Тот застонал и пошевелился. Хайдег пнул еще раз. Гуммо закопошился, поднялся на четвереньки, на колени, уселся.
        - Суки... Вот суки ведь, суки...
        - Они тебя пожалели, кретина, - не обзывайся.
        - Как больно... - Гуммо застонал, схватившись за живот.
        - Да, такой удар весит немало. Да еще вдруг так подло, - Хайдег усмехнулся. - Поднимайся, - он снова пнул Гуммо и бросил ему ствол.
        - Как больно... - с третьей попытки тот наконец поднялся. - Суки, поганые, сволочи...
        - Я тебе говорил. Это на вид они тупые и неповоротливые. Вообще они развивают шестьдесят километров в час. А биодинамика у них такая... От импульса боли до группировки в панцирь - восемь десятых секунды. А ты, как я понимаю, не в курсе каков интервал накопления на этой модели? Увы, Гуммо, хреново быть идиотом. Если в локальном бое не отключаешь очередь - наслаждаешься своим вторым же разрядом. Рефлекс, как тебе, может быть, неизвестно, теоретически может равняться разряду. А разряд, Гуммо, получен не откуда-то из под радиуса. А вот он, тут, рядом и свеженький. Первый рефлекс твой барьер разливает и уходит в глубокое накопление. Ты в курсе что бывает вообще? Когда получаешь разряд в интервал накопления? Правильно - очень часто играешь в плазму. Оно, Гуммо, вообще так. Чем ближе источник разряда - тем глубже пробой. А тут, считай, поджариваешь сам себя. С какого курса Академии тебя прогнали? Ах, это не тебя, это Камбетэ. Земля ему пухом.
        - Нам еще долго?..
        - Зависит от тебя. Знаешь - иди впереди. Если решишь пристать еще к одной... Я тебя пристрелю сразу, чтобы больше никаких эксцессов. Только не забудь выйти из радиуса, - Хайдег направил на Гуммо ствол. - Встал и пошел. И быстро. Я тебе говорил, что после пачки по панцирю мы засветились конкретно. Он теперь скорректируется и где-нибудь схватит приоритет. Нет, я тебя все-таки убью. Что я с тобой разговариваю, вообще? Ладно, хватай... - он бросил карабин Гуммо под ноги.
        Шли весь день, петляя между кустов; холмы приближались. Когда надвинулись сумерки, заросли бокалов-кустов закончились, они вышли на бугристую плоскость. Вершины бугров поросли полупрозрачной травой, которая сходила на нет к подножиям, обнажая фиолетово-серую почву.
        Хайдег остановился. Впереди, метрах в сорока, пространство между буграми пересекла черепаха. Гуммо стоял и таращился вслед скрывшейся черепахе. Хайдег поднялся наверх и стал изучать антураж.
        - Привал, - сказал наконец он. - Устал и не соображаю. А антураж самый левый. Это называется «дисперсные группы объектов на базе блюдчатой плоскости». Кам, прости его Космос, уже должен был знать... Поднимаемся вот на этот, - он указал стволом, - и спим.
        Гуммо заполз на вершину бугра и рухнул. Хайдег еще минуту стоял осматриваясь, затем наконец скинул ранец, присел в колючий ковер травы.
        - Если завтра будешь так же тупить, мы погибнем, - он открыл клапан, достал брикет, распаковал, откусил. - Антураж левый! Дальше, - он указал на восток, - еще хуже чем было. А спуститься с предгорий можно только здесь. Завтра мы их обязательно встретим. Как понял? Ты слышишь вообще, кретин?
        - Понял, заткнись... - Гуммо поднялся на четвереньки, затем сел на колени, скинул ранец, привалился к нему спиной.
        - Ты хотя бы сиди на месте, куда посажу, - Хайдег усмехнулся. - Как минимум больше шансов выжить. Если еще не понял.
        - Понял, заткнись, - Гуммо отодрал клапан, выдернул свой паек, разодрал упаковку, зачавкал. - Сколько еще идти?
        - Это зависит от тебя. Если еще не понял.
        Дожевали паек, улеглись в стеклянной траве и уснули.
        
        
        - Пока никого, - Хайдег стоял на вершине бугра, в очередной раз осматривая горизонт. - Мы хорошо забрали на юг. Надо спешить, пока тэ-гэ-эс хоть как-то живет. И главное - не просволочить запас.
        - Не просволочим, - отозвался Гуммо угрюмо. - Сколько еще?
        - К вечеру будем, - Хайдег подхватил ранец и, хрустя стекловолокнистой травой, стал спускаться.
        - Будем где?
        - В скалах.
        - В каких скалах?
        - За которыми река.
        - Какая река?
        - За которой болота.
        - Какие болота?
        Они шли и шли, петляя между бугров. Каждые полчаса Хайдег поднимался на вершину и делал скан. Затем спускался, подталкивал Гуммо стволом, они шли дальше. Тот вскоре снова перестал реагировать на окружение, шел механически переставляя ноги и уставившись в точку. Стало темнеть; Хайдег сделал очередной обзор. Гуммо очнулся, посмотрел на вершину с которой спустился Хайдег.
        - Что ты носишься как шарик в периметре? Мы же их хлопнули, там, - он махнул рукой на запад.
        - Очнулся? Может быть хлопнули. А может быть нет. Ты видел био? Парный разряд. В общем - ноль шансов, да, только ты знаешь что такое уравнение эффекта воздействия? Чем дальше под радиус, тем больше роль внешних факторов. В частности тэ-гэ-эс. Ты, кстати, знаешь, что такое тэ-гэ-эс? А то я тут веду с тобой диалог, типа... Вперед, - Хайдег воткнул ствол Гуммо в спину.
        Наконец цепь скалистых холмов выросла над поросшими стеклянной травой буграми. Хайдег взбежал наверх для очередного осмотра, и на этот раз стоял очень долго. Гуммо, проскучав внизу, вскарабкался тоже.
        - Ну? - он огляделся.
        - Там ход про который я говорил, - Хайдег указал на юго-восток. - Про который ему неизвестно. Сворачиваем.
        - Спасибо Животному, - Гуммо гигикнул. - Земля ему пухом.
        - Я бы на твоем месте не веселился. Земля пухом должна была быть тебе. Ты считал сколько раз?
        Спустились, пошли. Хайдег свернул на юго-восток, и через час вышли к подножию. Свернули на юг, двинулись параллельно холмам и шли еще час. Затем Хайдег снова изменил маршрут - свернул на восток и стал пробираться вверх, выбирая дорогу в крупном отломе. Гуммо, ругаясь, потащился вслед.
        Выбрались в небольшое ущелье, двинулись по зубцам битого камня. Гуммо спотыкался, падал, ронял карабин; ныл, ругался. Наконец Хайдег свернул вправо, в коридор, уходивший на юг сквозь скалистый массив. Шли какое-то время, стиснутые коричнево-серым камнем, пронизанным мелкодисперсной породой - она светилась и бросала искры, сухо мерцавшие в полумраке. Вдруг Гуммо завизжал как резаный.
        Хайдег обернулся - тот стоял вскинув ствол карабина. Между ними застыла змея. Черное туловище с цепочкой бледно-фиолетовых звезд тускло блестело. Раздвоенный хвост замер над камнем, две головы нацелились в Гуммо. Тот визжал; визг резонировал в каменном коридоре и бил по ушам.
        - Не стрелять! Кретин! Не стре...
        Гуммо всадил разряд. Хайдега отшвырнуло; он, успев сбросить стереомат (чтобы не сцепило с шлема) и не успев поэтому сгруппироваться, воткнулся головой в скалу. Полминуты лежал не в силах пошевелиться; затем поднялся на четвереньки, затем на колени; сел, прислонившись спиной к стене. Осмотрел костюм - визуальных повреждений нет; огонек статуса в поле стереомата - «норма», зеленый. Затем огляделся - весь камень вокруг был обуглен; в месте куда вошел фокус разряда дымилась воронка. Остывающий камень потрескивал.
        Гуммо лежал навзничь, выгнувшись на ранце «мостиком», метрах в десяти за воронкой. Хайдег подошел, ударил ботинком в бок. Гуммо не подавал признаков жизни.
        - Кретин, - сказал озабоченно Хайдег. - Не мог подождать хотя бы до завтра.
        Он посмотрел на восток, в стену коридора. Там за хребтом, за рекой, совсем уже близко, начиналась низина и джунгли, в которых - три дня хода, если поворачивать здесь, - скрывалась дежурная «база».
        - Нет, это я кретин. Надо было обесточить к дьяволу. Одному все-таки проще... Чем с таким идиотом. Это была, конечно, ошибка. Брать таких идиотов. Только где брать [не]-идиотов? - он пнул Гуммо еще раз. - Надо было брать Животное, все-таки. Один был хоть как-то вменяемый. Знал, жалко, много...
        Он пнул Гуммо снова. Тот зашевелился; Хайдег схватил его за грудной клапан, вздернул. Гуммо постоял на коленях, упал вперед ничком. Хайдег оглядел статус-табло костюма - зеленый, - посадил Гуммо снова, сорвал клапан аптечки, вытащил голубой контейнер, достал баллон.
        - Я не понимаю почему тебе так везет. Ты даже панель как следует не нацепишь! Или ты так и не понял - что значит эта мигалка, там в уголке? У тебя щель в полтора метра, ты в курсе? Ты хоть что-нибудь видишь? Закрой глаза, идиот, - он поднял стереомат Гуммо и пустил струйку пены в пространство между панелью и фланговыми щитками. - Как ты вообще жив остался... Кстати, еще одна долька, - он оглядел статус-табло карабина, - и тебе, на таком расстоянии, не помог бы никакой комплект.
        - М-м-м...
        - Сиди, пока не впитается, - Хайдег засунул баллон обратно, щелкнул клапаном. - Охотник, теперь на пресмыкающихся.
        Он присел и замер, прислонившись спиной к камню. Гуммо дополз до стены, уткнулся шлемом, застыл, зашевелился снова, скрючился, подтянув ноги.
        - Заткнись, - Хайдег поднялся, подошел, ткнул в бок ботинком. - Удивляюсь откуда у меня столько терпения.
        - Ты не бросишь меня... - простонал Гуммо.
        - Не брошу, - Хайдег посмотрел вверх, в полосу неба между стенами коридора. - Сдохнешь сам.
        
        
        Коридор, после долгого спуска, расступился в небольшую долину, обрамленную овалом каменных зубьев, основания которых были источены, будто подмытые снизу. Под этой стеной рассыпа#лась чешуистая крошка, бросая в отсвете вечернего неба угрюмые искры. Хайдег поднял стереомат, оглядел антураж, посмотрел в небо. Обернулся к Гуммо, который тащился вслед, шатаясь и спотыкаясь.
        - Веселое место, - он обвел стволом периметр крошки. - Когда пойдет кислота, здесь будет, я понимаю, по горлышко. А стекает сюда все так резво, что даже камень не держит, - он указал на подточенные основания зубьев. - Поэтому быстро вперед, - он перевел ствол по курсу, где вдали, в противоположном конце долины, виднелось в вечернем сумраке устье нового коридора.
        Зашагал вперед, рассыпая эхо шагов по овалу стен, и вскоре остановился перед расселиной, коловшей дно блюдца-долины бездонным мраком. Гуммо подтащился, застыл у кромки обрыва. Хайдег долго сканировал противоположный обрыв, оглядывал стены.
        - Плохо, - он обернулся. - Порода тягучая, фиксатор может поплыть, - он тронул подцепленный к ранцу мост. - Пошли к стене - может быть поймаем что там.
        Свернул вправо и зашагал вдоль расселины. Гуммо, пошатываясь и озираясь, спотыкаясь и постанывая, поплелся вслед. Когда стена оказалась рядом, он упал на колени, перевалился на бок и замер в крошеве.
        - Не спать, - Хайдег пнул Гуммо. - Кислота может рухнуть в любую минуту. Ты знаешь как здесь это бывает. А здесь, говорю, будет так весело... Что без гермокомплекта копай себе могилу сразу. И поглубже, - он взрыхлил ботинком породу.
        Расселина здесь, вонзившись в стену, рассекала ее каньоном, и почти сразу растворялась в опускавшейся ночи. В стереомат было видно, что в поле зрения она не имела конца, и перебираться так или иначе нужно было по воздуху. Хайдег долго сканировал породу стен трещины, и наконец выбрал место куда можно было рискнуть воткнуть фиксатор моста.
        С первой попытки фиксатор вернул неопределенный ответ и отцепился. Хайдег вытянул трос из бездны и воткнул фиксатор в трех метрах справа. Огонь снова запульсировал красным, и трос снова пришлось вытаскивать. Фиксатор сел только с пятой попытки, и то вернув ограничение по весу и по динамике. То же самое было и со своей стороны.
        - Дьявол, - Хайдег покачал головой. - Надо быть осторожным, крайне! Ты, Гуммо, вообще как мешок с, прости, сам знаешь чем. А сейчас... - он оглядел лежащее тело. - Ты слышишь? Я иду первый.
        Он высвободил темляк, просунул руку в петлю, повернул кольцо и медленно двинулся по струне моста. Фиксаторы по обеим сторонам расселины пронзали мрак тревожными желтыми точками. Когда Хайдег миновал половину дистанции, противоположный фиксатор вспыхнул красным. Механизм заблокировал ход, и Хайдег повис в пространстве. Он рискнул подтянуть трос, рассчитывая обмануть обстоятельства за счет уменьшенной амплитуды раскачки. После недолгого колебания фиксатор вернул положительный результат; статус снова загорелся желтым, и Хайдег двинулся дальше.
        Наконец он вылез на камень с другой стороны провала.
        - Гуммо! А ну, встал! Слышишь, кретин?
        - Заткнись... - тот с трудом поднялся, подошел к краю, остановился, высматривая цилиндр, который скользил обратно.
        - Повтори что я говорил. Ты соображаешь что вообще происходит?
        - А что происходит?..
        - Какого цвета сигнализация?
        - Какая сигнализация?..
        - Гуммо! Крайне осторожно цепляешься и пересекаешь препятствие. Мне нужна твоя батарейка - это как минимум. Да и точка ствола, даже такого... Поэтому просто так я тебя там не брошу, и пока не убью.
        - Хайде, я больше не потерплю - чтобы ты надо мной издевался.
        - Ух ты! Какая развернутая и осмысленная фраза.
        - У меня тоже есть. Ствол.
        - И что?
        - Я тебя тоже могу. Убить.
        - Не надо, Гуммо. У нас осталось мало зарядов. Хотя в радиусе хватит почти ноля, но сволочить заряд даже... Все, хватит болтать! Меня эти ясли уже резко достали! Я еще никогда не болтал столько как с вами! Взял мост. Ну!
        Гуммо вцепился в цилиндр.
        - Кретин, - Хайдег посмотрел на горящие желтым огни - за спиной и над головой Гуммо. - Я, кажется, тебе сказал. Крайне осторожно. Крайне! Отпусти мост. Дальше я иду один. Отпустил мост! Ну!
        - Не отпущу...
        Хайдег хмыкнул и опустил ствол. Гуммо помешкал, повернул кольцо и покинул обрыв. Кольцо он ввернул сразу в упор, пропустив буферные позиции; механизм, пусть учитывал нестабильность фиксации, на такой вандализм рассчитан не был, и Гуммо начал движение с критическим моментом старта. Фиксатор с его стороны вспыхнул красным и запульсировал; шлемы продублировали сигнал зуммером, и Гуммо, заорав, ухнул во мрак.
        Хайдег едва устоял на ногах. Трос проскользил в перчатках, спица фиксатора ударила в пальцы; Хайдег упал на колени. Гуммо поорал еще пару секунд и затих.
        - Удивительно - почему ты еще жив, и я тут с тобой... Не двигаешься! - Хайдег подтянул трос, доводящий судорожные движения.
        - Хайде, тяни!..
        - А у нас впереди очередная ночь с кислотой.
        - Хайде, тяни же!..
        - Нам еще искать пещеру, чтобы дожить до утра.
        - Хайде, тяни же, урод!..
        - Потому что, друг Гуммо, - Хайдег поднялся с колен и стал отходить от обрыва, вытягивая скулящего Гуммо, - тут никакой комплект уже не поможет.
        - Хайде, тяни же, урод, убью!..
        - Здесь, друг Гуммо, будет по горлышко... Ну, мне так кажется... - Хайдег продолжал пятиться, скользя подошвами в крошеве. - Это тебе не полянка с черепашками...
        - Хайде, тяни же, урод, убью ведь!..
        - Вот, друг Гуммо, ты уже и свихнулся. Я тебя уже вытащил, ты в курсе?
        Тот выкарабкался из провала, вскочил, поскользнулся, упал, вскочил снова, бросился от края, завяз в чешуинах-крошках, снова упал.
        - Сволочь... Ты сволочь...
        - Я пошел, - Хайдег собрал мост. - Спокойной ночи. Дьявол, так ведь и самому с ума можно сойти. Без шуток, - он усмехнулся, вернул мост на место. - С такой публикой... Ладно, вперед. Еще искать крышу.
        
        
        Переночевав в пещере, весь следующий день шли по узкой долине между параллельными кряжами, которые сверкали под тускло-фиолетовым небом колкими медно-золотыми огнями. Гуммо молчал; он шел переставляя ноги как робот, поднимая кислотные брызги высыхающих луж, по-прежнему без конца спотыкаясь и падая. Хайдег посматривал на статус группы питания Гуммо. Автомат констатировал повышенный расход энергии на механизм кинестазиса, благодаря которому Гуммо еще не превратился в калеку с раздробленными коленями. Хайдег только качал головой.
        - Гуммо, - не выдержал он наконец, когда день подходил к концу. - Перестань постоянно падать. Батарейка у тебя не бездонная. Особенно учитывая сколько ты ее, прости термин, уже прогадил.
        Тот не отвечал. Споткнувшись в очередной раз посреди очередной лужи, он свалился на четвереньки. Хайдег присел рядом у камня, наблюдая как Гуммо, не поднимаясь, выбирается из кислоты. Выбравшись, тот пополз к Хайдегу, не дополз, замер, не шевелясь, только тяжело дыша. Хайдег поднялся, подошел, потыкал ботинком.
        - Теряю ощущение реальности, - сказал он в пространство. - И уже не верю, что где-то остались нормальные люди, - он ткнул еще раз и отошел.
        - Ничего... - отозвался наконец Гуммо. - Дойдешь до точки... Будет тебе там нормальный...
        - Не поверишь, - Хайдег обернулся, - как я этого сильно хочу. Не представляешь насколько один вменяемый оппонент лучше десятка невменяемых компаньонов. По жизни, Гуммо, вообще.
        - Сколько еще... Идти...
        - Тебе этого лучше не знать.
        - Сколько еще идти?
        - Вставай, и пошли.
        - Сколько еще идти, ты, сука?.. - Гуммо поднялся на колени, навел ствол на Хайдега.
        - Два дня, Гуммо. Устроит? Ночь спим, день идем. И еще раз - ночь спим, день идем. Согласен?
        Тот поднялся на ноги, постоял, шатаясь побрел. Продолжили путь, и вскоре искрящийся коридор, свернув налево, вывел на другую сторону цепи холмов. Они оказались над балконом-полуплато, бегущим вдоль подножия цепи, которая забирала здесь на восток, и в четырех километрах затем - снова к югу. Надвинулись очередные сумерки; перспектива растворилась во мраке, но было видно невооруженным глазом, что за «балконом», который имел в ширину триста метров, мрачнеет океан джунглей.
        - Пошел, - Хайдег воткнул Гуммо ствол между лопатками. - Ну!
        - Туда?.. - тот обернулся, помешкал, повернулся вперед снова. - Опять?..
        Хайдег ударил Гуммо ботинком под зад. Тот заковылял вниз, спотыкаясь, хватаясь за обломки породы, звеня карабином по камню. Пересекли плато; Гуммо остановился у края и обернулся снова. Хайдег начал спускаться, прыгая по отломам, срывая потоки щебня, скользя и пытаясь сохранить равновесие. Наконец он оказался внизу, на полосе берега. За спиной зазвенел карабином Гуммо - прикатился кубарем через десять секунд и распластался на гальке.
        Они оказались на берегу реки, которая отделяла предгорья от покрытых лесом низин. Поток шириной двести метров катил тяжелую воду, глухо булькающую на мелководье. Джунгли на том берегу стелились бесконечной лентой. Хайдег подошел к воде.
        - Гуммо, не парься. Река с севера. Даже когда придет кислота, вода будет чистой. Может быть только слой сверху. Сейчас даже этого нет, - он нагнулся, подобрал камень, бросил в черную воду. Камень погрузился в толщу, на мгновение задержавшись на поверхности - будто упругой пленке. - Вперед.
        - Туда?.. - Гуммо пялился в тягучий поток.
        - Река - двести метров. Поток достаточно быстрый. Плюс к тому, что вода в полтора раза плотнее нормы. Мы доберемся до середины вон там, - Хайдег указал на юго-восток, - а дальше берега как такового нет. Вода уходит в деревья, и, скорее всего, дальше до самых болот. По схеме - «не определено». Поэтому сразу как только достанет я выпущу мост, - он указал на стволы на том берегу. - Вперед!
        - Не пойду.
        Хайдег отвернулся и вошел в воду. Он погрузился по грудь, когда Гуммо заговорил снова. Хайдег обернулся - тот стоял подняв ствол. - Как хочешь.
        - Ты не бросишь меня, - ствол нацелился Хайдегу в грудь.
        - Я сделал все - чтобы не бросить тебя. А ты тупишь как сосунок на тэ-гэ-эс-симуляторе.
        - Ты не бросишь меня.
        - Сказал, что не брошу, - Хайдег высунул из воды руку с мостом. - И этим мостом вытащу тебя на тот берег. Вперед!
        - Не пойду. Мы не дойдем.
        Хайдег нырнул. Разряд разлетелся о воду снопом белых комет. Вспышка озарила берег, фигуру Гуммо у кромки воды, полыхнула сетью зайчиков по черной поверхности, отразилась строем вертикальных полос на стволах за рекой. Хайдег отплыл под водой дальше, сбалансировал мощность разряда, вынырнул, выстрелил. Гуммо упал как подкошенный, головой в воду.
        Хайдег подошел, нагнулся, отцепил карабин, зафиксировал на свой такелаж. Гуммо заворочался, застонал. Хайдег сорвал с ранца клапан, вытащил группу питания. Гуммо приподнялся на локтях, снова упал лицом. Лишившись питания, костюм потерял гидрофобность, стал пропитываться водой. Хайдег выпрямился, потер пальцами - пленка воды на перчатках держалась как намагниченная. Он хмыкнул и качнул головой.
        - На этот раз повезло мне, - он снова нагнулся, отцепил арбалет, перевесил на свой такелаж, ткнул Гуммо ботинком. - Я вытащил твою батарейку - так сволочить заряд больше нельзя! Отдам если очухаешься и перестанешь себя вести как... А пока помокни, подумай, как правильно себя вести. Если уж воткнулся к большим мальчикам. Знаешь, вообще, что# за такой сволочизм у больших мальчиков делают? - он снова ступил в черную воду. - С одной стороны, я кретин, что не забрал батарейку раньше. Три локальных заряда! Только я о-пэ-вэ-бэ, Гуммо, не нарушаю. Поэтому жив до сих пор, - он пнул того снова. - Повторяю в последний раз. Или встаешь, или остаешься здесь.
        Гуммо поднялся.
        - В эту воду нельзя стрелять под таким углом. Хотел убить - воткнул бы палку из арбалета. Только стрелу запитать не забудь, это тебе не паук... Неграмотный идиот.
        - Подожди...
        С трудом рассекая воду, Гуммо догнал и вцепился в ранец. Хайдег поплыл, держа шлем над водой. Течение повлекло тяжело, неодолимо - стало казаться, что не удастся добраться даже до середины потока. Гуммо, одной рукой впившись в ранец, другой пытался грести, но в результате только несколько раз окунул шлем - вода проникла в костюм, который и так начинал промокать. Наконец Хайдег пересек мертвое расстояние, навел мост и отстрелил фиксатор. Спица улетела во мрак; фиксатор надежно вошел с первого раза, и через минуту они были на берегу. Гуммо рухнул на глину. Хайдег вздернул его за клапан воротника.
        - Отойдем от воды. Там будешь сохнуть...
        Хайдег сбросил на нос стереомат и ступил во мрак леса.
        
        
        IX.
        
        
        Леро очнулась, минуту лежала соображая и вспоминая, с трудом поднялась на колени, стала оглядываться. Звезда стояла на юге, рассылая своей кляксой привычный грязно-желто-жемчужный свет. Леро окинула взглядом пепельно-черный ковер равнины. Подумалось, что каждая группа глыб когда-то была небольшой скалой - которая со временем раскололась, рассыпалась, раскрылась лепестками каменного цветка. Времени, можно предположить, прошло немало; Леро вспомнила как максимальный разряд разбился о такой лепесток - вот он, даже ни пятнышка...
        Кламмат! Она обернулась на запад. Он лежал рядом, в двух метрах. Она вскочила с колен - и упала. Ноги не чувствовались, не держали. Подползла на четвереньках.
        Кламмат лежал на боку. Карабин, мерцая кольцами такелажа, лежал у него под рукой. Огонек мерно мигал желтой звездочкой - приветливой, теплой, уютной среди бескрайнего холодного черного камня. Леро поежилась - капсула кончилась, боль возвращалась; Леро приходила в себя - и ей становилось хуже. От количества ссадин, царапин, порезов тело саднило насквозь. Ее начинало трясти.
        - А я не знаю какую таблетку взять... - она посмотрела на ранец. - Хорошо - хоть не холодно, - оглядела кусок материала, который когда-то был опрятным нарядным платьем. - Скоро, наверно, разлезется... Да ладно... Все равно никто не видит, а Клам не считается... Хорошо, что все-таки это купила. Ткань правда отличная, не обманули.
        Присела, склонилась над Кламматом.
        - Он сказал, что если не очнется через сутки... - подняла голову в небо. - Сколько я пролежала? Сутки прошли?
        Расцепила клапан на воротнике, как показывал Кламмат в лесу, когда она подстрелила непонятно кого. Подумалось - как она изменилась, за эти несколько дней! Тогда, пять дней назад (или сколько?), ей действительно хотелось узнать что это было. Сейчас тот переход по лесу потерял реальность; только факты - видела, слышала, было больно... Никаких эмоций - так никогда раньше не было. Будто она уже не она.
        Сцепила эту плоскую металлическую коробку, сдвинула квадратик задвижки, достала маленький черный диск. Он оказался тяжелым - и теплым. Леро задумалась - куда приложить диск. Кламмат лежал повернув голову; между щитком шлема и лентой воротника было пространство. Она просунула пальцы, пощупала, ощутила прозрачное биение пульса. Приложила диск, потрогала - он перемещался по коже, но отцепить обратно было, кажется, невозможно. Приладила к месту где пульс ощущался четче. Затем отцепила самый знакомый клапан на ранце - вытащила плитку пайкового шоколада.
        - Клам, я кусочек, ладно? А потом ты очнешься, съедим еще по кусочку, вместе. Попробуй только не съесть! Не любит он шоколад. Вот тебя надо еще воспитывать... Ну ничего, я этим еще займусь.
        Поднялась, огляделась, решила взобраться на гребень и осмотреться оттуда. Кламмат сказал, что диск будет работать сутки; надо исследовать место, чтобы как-то предположить - чего и откуда следует опасаться. Посмотрела наверх - здесь не подняться, здесь она уже падала - вчера (или когда там?). Обошла палец гребня, поднялась с востока, где они спустились вчера (или когда там?). Поднялась, обернулась на восток - закашлялась.
        Ветер принес знакомую едкую вонь. Леро всмотрелась в мутную перспективу. На востоке небо пересекала желтовато-сажевая полоса - она протянулась с севера на юг, над цепью холмов, за которой, как говорил Кламмат, заканчивались предгорья, начинались джунгли, и с ними болота низин. Показалось, что под полосой полыхают аметистовые огоньки (молнии?), но расстояние пока было немаленькое, а воздух - по-странному непрозрачен. Осторожно вдохнула еще раз - и еще раз закашлялась.
        - Мамочка... Это и есть кислота? Она точно придет раньше, чем через сутки...
        Леро посмотрела вниз, на Кламмата, лежащего у подножия гребня.
        - Надо ведь что-то делать...
        Оглядела равнину, бесконечную сеть рассыпанных глыб. Показалось, что в одном месте продолговатые «лепестки» образуют подобие шалаша, в котором можно укрыться. Бросилась вниз; увязая в черном песке, побежала, чтобы осмотреть находку. Основания плит заросли кустарником, таким же черным, сорившим черной треугольной листвой. Леро быстро нашла этот «цветок», сложенный лепестками камней, но осмотрев вблизи, убедилась, что укрыться под ним не получится.
        Побежала назад, снова взобралась на гребень, снова стала смотреть. Показалось, что полоса желтовато-сажевых туч распухла, стала ближе, надвинулась. Успокаивая себя, что это лишь кажется, в таком воздухе на таком расстоянии, она обернулась на запад, в отчаянии, - нельзя ли где-нибудь спрятаться там. Но там не было ничего, и быть не могло - впадины, которые превратятся в огромные кислотные лужи; гребни, с которых хлынет кислотный поток.
        Ветер приходил с востока порывами; вонь с каждым разом ощущалась сильнее. Дышалось пока терпимо; совсем не так, как под небом на кряже, когда вдох отдавал болью во всем теле. Но что будет через пару часов? А к вечеру? Леро подумала, что «к вечеру», наверно, не будет уже ничего. Полоса туч приближалась; глупо - пытаться себя убедить, что это «кажется».
        Она еще раз внимательно оглядела группы камней. Вон там, метрах в двухстах дальше, похоже, есть еще вариант... Снова бросилась вниз. У подножия сбилась с ног, упала на четвереньки.
        - Все ногти переломала, - заплакала, оглядев кровь на ногах. - Что за дура! Обрезать ведь нечем! - нагнулась, потрогала сколотые края.
        Поднялась, побежала - и заблудилась; долго бегала между «лепестками», пытаясь сопоставить расположение групп с картинкой которую видела сверху. Драгоценное время текло. Наконец нашла нужные камни. Здесь было, похоже, как надо - плиты склонились друг к другу в неком подобии домика; одна словно подпирает другую - край верхней выдается метра на два, образуя навес-козырек.
        И вроде как надежная крыша, и вроде как широкие плиты, но всегда найдется такое что все испортит - равнина здесь начинала спускаться. Да и вообще, что такое - шалаш из двух плит? Нужен чехол, колпак - чтобы не было щелей! Это будет не летний дождик, это будет кислотный ливень - и будет, похоже, долго...
        Леро оглядела цепь холмов на востоке - здесь, где равнина начинала спускаться, они были видны еще лучше. Полдня быстрой ходьбы - уже можно было быть там и найти пещеру... Обернулась на запад - крайний гребень маячит над камнями, две сотни метров - дотащит за десять минут... Только толку. Снова обошла-оглядела «шалаш». Больше ничего не было. А время идет. Посмотрела в восточное небо. Время идет.
        Побежала назад. Обогнув очередной цветок «лепестков», чуть не врезалась в черепаху - неторопливо пересекающую пространство между камнями. Купол - три метра в диаметре и полтора в высоту - медленно плыл черной глыбой, играя серо-фиолетовым перламутром узора.
        - Ой, лапочка! - Леро остановилась, подошла, потрогала сверкающую поверхность, постучала согнутыми пальцами. - Какая у тебя классная шкурка! Такая красивая и... - посмотрела в восточное небо, вдохнула воздух, от которого снова начинало жечь в легких. - Нам бы такую...
        Перескакивая через лапы, обогнула купол панциря, присела у головы. Черепаха остановилась, обернулась, уставила на Леро черные блюдца глаз. Леро погладила чешуины кожи, такие же гладкие и сверкающие как панцирь, шлепнула голову по круглому носу, поднялась.
        - Ладно, я побежала... Надо что-то делать...
        Черепаха проводила ее плавным движением головы, продолжила путь. Леро добежала до гребня, подбежала к Кламмату. Ощутила как отчаяние сжимает рассудок, вытесняя выдержку и соображение - захотелось куда-нибудь побежать, неважно куда, - в надежде что там «что-нибудь, может быть, будет». Снова поднялась на гребень, снова стала смотреть на восток. Полоса надвигалась. Воздух потяжелел, еще больше пропитался едкостью. Леро закашлялась, отняла руку от губ - снова кровь.
        - Заживало, заживало... - говорить в голос не получалось, только наполовину шептать, наполовину хрипеть. - Ну что же мне делать?
        Сбежала, схватила Кламмата под мышки, потащила к каменному шалашу. Карабин волокся, звякая такелажем - эхо рассыпа#лось вокруг, отчеркивая тяжелую тишину. Протащила метров тридцать, упала. Подхватила снова, снова поволокла, снова упала. Одолела пятьдесят метров. Только все равно - толку?
        Прислонилась спиной к камню. Заплакала - тащить, оказалось, сил не было. Да и не было смысла... Интересно - где черепахи живут? У них ведь есть какой-нибудь дом, какая-нибудь нора, какое-нибудь укрытие? Они приспособлены к кислоте, им этот дождь - ничего...
        А как они выхаживают потомство? Яйца, наверно, кладут в особенном месте, или закапывают? Или у черепашонков сразу такая же шкура, такой же стойкий к кислотным осадкам панцирь? Или они вылупливаются в сухой сезон... Потом, к кислоте, подрастают и гуляют себе где угодно... Когда начинается дождь, просто прячутся в панцирь... Глаза, уши, другие физиологические отверстия... Которым нужна защита от кислоты...
        Она почувствовала, что засыпает - и засыпает как-то неправильно, как-то не так, как надо... Не засыпает, а отключается, теряет сознание - мягко, покойно; боль растворяется, звон в голове утихает... Похоже, система устала справляться с болью и напряжением... Да еще капсулы... Кламмат ведь говорил, что много принимать нельзя... Только когда терпеть действительно невозможно... Сейчас она отключится, и укрытие никому не будет нужно... Надо собраться, собраться и встать, встать и идти, идти и искать... Ведь не может быть так чтобы ничего не нашлось... Обязательно что-то найдется... Что-то придумается...
        
        
        Она очнулась. Пару секунд соображала где находится, что# вокруг. Оглядела плиты камней, увидела Кламмата. Вскочила, вдохнула, схватилась за грудь - в легких полыхнуло огнем. Черная поверхность камней стала сочнее, покрывшись пленкой конденсированной кислоты. Кламмат, там наверху, говорил, что у скал дышать легче, потому что камень собирает росу; перед фронтом, который насыщает перед собой воздух, камни будут конденсировать кислоту пока она не начнет стекать.
        Мост крепился на ранец слева. Кламмат лежал на левом боку; она перевернула его на правый, сцепила цилиндр с первой попытки. Кламмат не показал как пользоваться мостом, но Леро помнила как он работал кольцами. Прижала холодную трубу к груди, огляделась. Вот следы черепахи, в черном песке, в обломках палых стеблей, в россыпи сухих треугольников-листьев.
        Сняла карабин с такелажа, поднялась, огляделась, посмотрела в глухое небо. Восток почернел; тучи сгущались; фронт приближался. Сдвинула полозок. Всего семь позиций. Какую выбрать? Чтобы все получилось, с первого раза.
        Выбрала третью, посередине. Побежала, стараясь дышать «поверхностней». Стержни стеблей захрустели под истерзанными босоножками. Какой замечательный материал этот пробковый бук; лес такого был в ста километрах от дома, на берегу ледниковых озер, куда она ездила несколько раз - одна... Когда это было, и было вообще? Замечательный материал, выдержал весь этот ад, и может быть продержится до конца... До какого конца? Ступни целы, можно идти... И как хорошо, что есть капсулы...
        Черепаха брела, неспешно вращая сплюснутой головой, подолгу останавливаясь перед тем как свернуть в обход новых камней. Леро обогнала животное. Черепаха обернулась. Леро упала на колени, выронила железки.
        - Прости меня, ладно?
        Она заплакала. Черепаха ткнулась холодным носом в мокрую щеку. Прикосновение было легким, живым, ласковым. Леро обняла огромную голову.
        - Прости меня... Ладно? Что же мне делать... Девочка, ты простишь меня, ладно?
        Взяла мост, карабин, поднялась, отошла. Черепаха смотрела на Леро. Перламутр на чешуинах кожи переливался волшебными искрами, панцирь мерцал чудесным узором. Тяжесть и мрак, казалось, здесь расступались - казалось, что здесь было легче дышать.
        Подняла карабин. Слезы застилали глаза. Черепаха плавно двинулась к ней. Леро отскочила. Черепаха остановилась, не сводя блестящих ониксов глаз.
        - Не смотри! - прохрипела Леро. - Не смотри, дура!
        Она стала обходить черепаху, но та плавно вела головой за ней.
        - Ну что же такое! - Леро топнула. - Ну не смотри! Ну что же мне делать!
        Отошла дальше, подняла ствол, долго держала, опустила.
        - Я не могу так! Отвернись, дура! Я тебя сейчас тресну! Зачем я раньше не сдохла, сама...
        Дышать стало уже невозможно; огонь в легких пылал, хотелось кашлять, только кашлять было так больно... Ей вспомнилось как однажды, когда она была совсем маленькой, они ездили куда-то на отдых, и ее укусил песчаный паук. Тогда она пролежала целые сутки; тело горело так, что было больно просто пошевелиться. А страшнее всего был свет - бил по глазам с такой силой, что голова разрывалась на части. И потом еще трое суток Леро промучилась в темной комнате - от любого движения глаз тело пронзало иглами, никакие средства не помогали... Сейчас было больнее. Или просто устала терпеть?
        Тут наконец черепаха что-то почувствовала, или услышала; голова переместилась, животное посмотрело вперед, в полумрак между черными «лепестками». Не помня себя от ужаса, Леро навела ствол на ушную мембрану, которую обводил узор по голове от глаза, закрыла глаза, нажала на клавишу.
        Белые пятна в глазах растворились, но она стояла не разжимая век. Наконец открыла глаза. Панцирь возвышался на черном песке сверкающим куполом. Из-под панциря растекалось озеро крови. Леро смотрела на кровь и чувствовала, что сейчас упадет.
        Бросила карабин, навела мост, повернула кольцо. Фиксатор впился в узор. Обошла панцирь и кровь, наметила каменную плиту, повернула второе кольцо. Вторая спица вонзилась в камень, выдернув свою порцию троса. Леро довернула первое - до щелчка, осторожно. Трос натянулся, мост выскочил из руки. Панцирь перевернулся, рывком проволокся за тросом, замер. Схватила цилиндр, повернула кольца обратно; фиксаторы отцепились и вернулись на место. Бросила мост, побежала назад, к карабину.
        Подняла карабин, задумалась. Перевела полозок еще на позицию вверх. Подбежала к обломку камня, вскарабкалась, поскользнулась, обожглась, удержалась. Ударила по сложенной в панцирь фиолетово-серой массе. Когда чад рассеялся, перед Леро лежала только чаша пустого панциря; внутренний костный слой, с креплением лопаток, таза и позвоночника, выгорел с плотью. От черепахи остался только несокрушимый слой панциря, который сохранял и от хищников, и от кислотных дождей.
        Леро побежала назад к Кламмату. Схватила под мышки, поволокла. Небо чернело все больше; на мокрой поверхности камня почудились отблики молний. В легких горело; Леро кашляла, от боли почти отключаясь. Воздух насытился в такой степени, что до кожи было больно дотронуться; в глазах жгло непереносимо, слезы текли по щекам кипящими струйками.
        Подволокла Кламмата к панцирю, метнулась за карабином, затем за мостом, бросила железки рядом. Обогнула чашу панциря, ухватилась, попыталась перевернуть. Панцирь перевернулся легко - лежал на выпуклой стороне, и сам оказался неожиданно легким.
        Панцирь колпаком накрыл Кламмата. Вспышки молний бегали по узору алмазными бликами, превращая купол в волшебный фонарь. Леро рухнула на колени, приподняла - край оказался упругим и гибким - повторял изгибы поверхности, впиваясь в песок. Пролезла внутрь, сжалась в комок. Смотрела на огонек карабина, который снова стал желтым, думала - хватит ли под куполом воздуха? Вскоре забылась.
        
        
        * * *
        
        
        Леро очнулась. Долго лежала, соображая где находится, что вокруг. Оглядела плиты камней, посмотрела в небо. Смотрела не понимая - был день, но облаков не было. Непривычно пустое легкое небо было похоже на высокий матовый потолок - огромную световую панель, льющую с высоты светло-фиолетовый свет. Неба без облаков днем здесь еще не было.
        Привстала на локте, поднялась, присела. Черные плиты, торчащие в светло-фиолетовый потолок, снова отдавали сухим матовым блеском. Палых стеблей и листьев не было - песок мерцал чистотой и свежестью. По обширным наносам можно было представить как потоки неслись на восток, куда понижалась равнина.
        Леро осторожно вдохнула - дышать было по-прежнему больно, но огонь в легких погас, просто саднило. Присела, оглянулась. Неподалеку лежал перевернутый панцирь. Увидела на панцирь - заплакала.
        Из-за камней показался Кламмат. Подошел, присел, оттянул ей нижние веки.
        - Все нормально, - он убрал пальцы. - Ожог легких - не самое страшное. Эта ерунда токсична и плохо выводится. А печень убивается на ура.
        - Я убила ее, - сказала Леро, утирая запястьем слезы.
        Кламмат секунду соображал, обернулся на панцирь.
        - Я представляю чего тебе это стоило, - он кивнул. - Теперь мне осталось ответить тем же. И мы с тобой будем контуберналы.
        - Это [я] ответила. Без тебя я бы... Или паук, или тот, косоглазый... Контубернал - это как, ты расскажешь наконец?
        - Так на Флоте называются те кто спас друг друга от смерти. Теперь моя очередь,
        Леро смотрела на панцирь.
        - Я убила ее... У нее, наверно, где-нибудь черепашата... Ждут, ждут...
        - Нет. Они кладут яйца после сезона.
        - Ну да, наверно... Им надо вырасти... Такой панцирь красивый. Такой легкий, и такой... Я ведь в него стреляла, - она посмотрела на карабин, висевший у Кламмата на обычном месте.
        - На этой точке эволюция защитных средств достигла, наверно, предела, - он поднялся, отошел к панцирю. - В материале образуются такие связи, что он не проницаем почти ничем. Самое интересное - чем сильнее воздействие, тем сильнее защита. Я думаю, что он выдержит даже максимальный разряд. С тех пор как точку открыли, регулярно пытаются синтезировать что-то подобное, - он положил руку на упругий край. - И, разумеется, без толку. Механизм связей понятен, свойства материала известны, а синтезировать не удается. Его можно только расплавить, или разбить. И то - температура потребуется запредельная. Или расколоть. Он необыкновенно прочный, но предел прочности, конечно, имеет... Леро, ты как? Надо дойти до холмов, у нас сутки, - он указал на восток. - Там есть пещеры, нужно успеть до дождя.
        Она с трудом поднялась.
        - Дай таблетку. У тебя осталось еще? Или я всё уже съела?
        - Есть. И капсула, и шоколад.
        - Вот и дай. Хорошо, что зеркала нет. Страшно подумать на что я похожа.
        - Не думай. А зеркало у меня есть.
        - Тебе-то зачем? - Леро заулыбалась.
        - Подумай, - Кламмат улыбнулся в ответ. - Есть такая штука - называется «самоосмотр». Дать?
        - Не надо! - она перепугалась. - Потом...
        Он протянул капсулу, шоколад.
        - Потом, - она не стала брать плитку. - Дальше...
        Они снова пошли. Леро смотрела в небо - «солнце» оказалось непривычно большим. Угрюмое, бледное, ледяное - было странно как оно могло греть, сушить, испарять. Но оно грело, и даже слегка припекало, и Леро была очень рада. Она шла, нежась в прохладном тепле, и ей было лучше и лучше. Капсула начинала работать, и настроение улучшалось, и шоколад, который она держала во рту и затем понемножку глотала, казался вкуснее всего на свете. Она шла, смотрела в фиолетовый потолок неба, на бесконечные лепестки плит, на черную спину Кламмата, щурилась на прозрачные зайчики солнца - прыгают по такелажу ранца, словно по ряби воды - как на озере, около дома, где-то там, неизвестно где...
        Равнина шла под уклон, идти было нетрудно. Леро шагала и радовалась - как хорошо, что есть капсулы; на целых полдня можно забыть про боль, просто идти и радоваться - тому, что в небе светит звезда, что идется легко и спокойно, что эти придурки там, далеко, что никто не стреляет, что впереди Кламмат...
        - Клам, а почему нет облаков? - Леро напряглась, догнала, пошла рядом. - Первый раз такое.
        - Потом покажу как выглядит кислотный циклон с орбиты. Рукав - антирукав, с высоким давлением.
        - И долго мы еще будем? - она посмотрела в небо. - В таком рукаве?
        - До вечера. Ночью опять будет дождь. Нам надо успеть до холмов.
        Звезда поднималась выше; воздух становился суше, дышать становилось легче. Равнина продолжала отлого стелиться вниз; впереди, над верхушками плит, вырастали сплюснутые вершины холмов. Полоса плоских конусов, отражая бледно-жемчужное «солнце», рисовалась четким узором на бледно-фиолетовом небе. Холмы бросали алмазные искры; расстояние сокращалось - искры становились крупнее и ярче.
        Гряда вырастала. Равнина прекратила спуск и выкатилась к подножию. Черные камни закончились; Леро с Кламматом вышли на открытое место. Впереди простиралась блестящая плоскость. Небо, что отражалось в этом огромном зеркале, было плотнее, а перевернутая гряда - контрастней и ярче. Картинка - небо и цепь холмов, настоящие и отраженные, полированно-металлическая поверхность зеркала - была странно прозрачной. Все казалось необычно льдистым, хрустальным, хрупким.
        Кламмат сбросил на нос стереомат и долго вращал головой, рассматривая панораму.
        - Нигде не пройти, - он поднял стереомат, обернулся. - Глубину отсюда, под таким углом так далеко, не измерить. Подходим вплотную. Дышать осторожно.
        - Опять? - Леро похолодела. - Это что, кислота?
        - Да. Обрати внимание на прозрачность. Здесь такая комбинация факторов, что коэффициент преломления у паров образует необычный эффект. Будто кусок пространства влит в некий особо прозрачный кристалл. И поэтому реальное расстояние намного меньше чем кажется.
        - Опять! А так красиво... И небо здесь правда кажется выше.
        Кламмат остановил ее метрах в пятнадцати от кислотного озера. Затем прошел дальше, вошел в вязкую жидкость почти по пояс. Зашел, как показалось, так далеко, что Леро испугалась - как бы он не пропал, оставив ее тут одну, пусть даже на полминуты... Долго стоял, осматриваясь по сторонам, развернулся, прошел обратно.
        - Нам повезло, - сказал он вернувшись. - Искать дорогу в обход времени нет, так или так, - он указал на западный горизонт, к которому уже катилась звезда. - Самое глубокое место - два метра, - он указал на восток, - и обойти его можно просто, - он стал на колени. - Садись мне на шею. Осторожнее, я по пояс мокрый... И не вертись. Если свалишься - концентрация здесь слишком высокая. Получишь такой ожог - капсула не поможет. Будешь гореть. А если попадет в глаза...
        - Хватит каркать! - Леро шлепнула Кламмата ладонью по шлему. - Попробуй только меня урони, индюк.
        - Держись за прибор.
        Кламмат медленно шел, рассекая поверхность веером тяжелой волны. Леро не могла избавиться от ощущения, что находится на дне огромной стеклянной чаши, искажающей перспективу необычайным образом. Искажение было слабым, но угнетало глаза в такой степени, что голова начинала кружиться. Леро крепче вцепилась в шлем.
        Кламмат пересекал озеро плавной дугой. Глубина была ровной - по колено, иногда по пояс. Цепь искрящихся конусов нависла над головой; казалось, что озеро давно должно было кончиться, но Кламмат шел, а озеро не кончалось. Холмы не приближались, а словно бы вырастали, расползаясь на половину неба и расплываясь.
        По склонам, в лучах заходящей звезды, бегали огромные сочные искры, полыхая оранжево-синим огнем. На востоке, над сверкающей цепью, небо темнело, и словно становилось ниже. Вдруг стеклянная чаша рассыпалась. Кламмат вышел из волшебного озера, прошел пару десятков метров. Цепь холмов собралась, все вернулось к привычному виду. Камень склонов парил над берегом, подсвеченный лучами отражавшимися от кислоты.
        - Слезай осторожно. У нас максимум четыре часа. Новый фронт совсем рядом, просто не видно, - Кламмат указал на восток. - И мы под кряжем, ветра здесь нет, иначе уже было бы трудно дышать. Надо подниматься и искать пещеру.
        Леро спрыгнула; Кламмат поднялся с колен, осмотрел склон. Они поднялись метров на сорок, когда облитый оранжевым жемчугом склон расступился глубокой расселиной. Перед тем как погрузиться в сумрак, леденящий в контрасте со светом заката, она остановилась и обернулась.
        Диск звезды повис в молочно-фиолетовом небе, трогая горизонт. Густо-оранжевый круг обводила корона - диск сиял будто с поверхности расплывчатой кляксы, посаженной на бархат неба. Лучи, отлого стелившиеся вдоль земли, зажигали в сумерках точки и крапинки. В кристальной дали - цепочка огней-вершин кряжа, через который они перебрались трое суток назад; он стремился наискосок, с юго-востока на северо-запад, уменьшаясь и растворяясь в правой, северной половине мира. Ниже - звезды-вершины конусов-пирамид где был бой в коридорах; ближе - темная полоса; перед ней - искристое море, гроздья плит-лепестков, сеть которых кончалась перед кислотным озером. Его плоскость леденела внизу, странным образом отражая первые звезды - на небе их еще не было видно.
        На этот угрюмый холодный мир опустилось оцепенение, которое странным образом расслабляло и успокаивало. Леро стояла, оглядывая царство созвездий, раскинувшееся под ногами на весь горизонт, угасающее вместе с солнцем. Наконец диск исчез. Океан огоньков под ногами потух. Ажурно-зубчатый горизонт отсекал сиренево-красное небо от черно-лиловой земли. Кламмат тронул ее за локоть. Они развернулись и погрузились во мрак расселины.
        Искры звезд и облака туманностей струили бриллиантовый свет. Стены ущелья, пронизанные загадочным минералом, сверкали в ответ небесам самоцветовой паутиной. Когда глаза забыли свет заходящей звезды, им хватило этого блеска, чтобы находить дорогу среди раскрошенных камней. Кламмат шел, останавливаясь у пещер; направив стереомат изучал интерьер, шел дальше, исследовал новый вход, пока наконец не нашел что нужно.
        - Переночуем здесь, - он обернулся. - Она неглубокая, но дно внутри поднимается. Не утонем, - он указал на восток.
        Леро посмотрела вперед - над дальним концом ущелья звездный ковер растворялся в туманном мраке.
        - Ветер сюда не проходит, - Кламмат кивнул. - Можно дышать. Внутри вообще будет нормально, - он повернул и прошел под свод.
        Они присели, прислонившись спиной к стене. Капсула переставала действовать; тело снова наливалось болью, камень пронзал холодом.
        - Дай таблетку... - язык еле двигался.
        - Пока можешь - терпи.
        Кламмат встал, отцепил карабин, снял ранец. Расстегнув клапаны, снял костюм, вывернул, и устроил из него подобие кресла - сиденье-подстилка на пол и подкладка-спинка к стене. Леро пересела на мягко-упругую ткань.
        - Такой классный... Так тепло, уютно.
        Он отстегнул клапан на ранце. Во тьме засиял зеленый глазок статуса группы питания. Глазу, давно привыкшему к темноте, огоньков ранца и карабина вполне хватало.
        - Клам, а что там случилось? Перед камнями, когда сгорел этот, с разрядником...
        - Парный разряд, - Кламмат присел рядом и вытянул ноги. - Бери шоколад, - он вытащил плитку. Упаковка замерцала в свете маленьких огоньков.
        - Что-то не хочется... А [ты] почему не ешь?
        - То же самое.
        - Ты уже несколько дней «то же самое». Разве так можно?
        - Можно.
        - Ну, и дурак... Ну ничего, выберемся - я за тебя возьмусь. Сейчас нет сил, если честно... А ты даже таблетку не дашь.
        - Я тебе говорил. Постоянно нельзя. Только когда невозможно терпеть. Так, что, например, не можешь идти.
        - А что может быть?
        - Потеряешь сознание.
        - Парный разряд... Вспышка, да, была необычная... Ну, а с [тобой] что случилось?
        - Индуктор защиты на самом деле - костюм. Радиусы защиты - как бы его «аура». Не знаю как объяснить без терминов... В трех словах, есть такое понятие - радиус. Он определяет тактику ландшафтного боя. Радиусов бывает четыре - два внешних, два внутренних. Внешние радиусы определяют эффект атаки, внутренние - эффект обороны. Костюм непосредственно определяет внутренние. Радиус активной защиты - от шести до двенадцати метров, и радиус внутреннего предела - от трех до шести. Между ними получается зона активной защиты. Заряд проникает под радиус активной защиты, и там как бы вязнет. Посредством такого проникновения заряд собственно и нейтрализуется. Это проникновение называется «пробой». Есть такой термин - глубина пробоя...
        - И если глубина до этого радиуса...
        - Плазмостатический шок. При определенной конфигурации разрядов плазма в зоне активной защиты как бы «становится». И костюм, как связанный индуктор, «перегревается». Не в прямом смысле, конечно, ты поняла... У сосунков это называется «хлебнуть нирваны». Очень неоднозначное состояние - не мертвый, но и не живой как следует. Все реакции заторможены, происходят, но медленно и нестабильно. Через сутки эта «нирвана» проходит - иногда дольше, зависит от магнитного поля точки. [Бывает] проходит. Иначе нужна специальная камера, в стационаре... Бывает помогает.
        - То есть?
        - Летальность - до семидесяти процентов. Это все обратная сторона медали. Потому что, повторю, индуцирует шок костюм, - Кламмат снова потрогал ткань, коснулся ее колена. - Мне повезло, - сжал колено. - И особенно повезло когда лежал без сознания... Теперь моя очередь.
        - Лучше не надо, - Леро положила ладонь на ладонь Кламмата. - Давай без контуберналов. Ведь можно и так быть вместе, - она сжала ладонь. - Без плазмостатических шоков...
        - Будем надеяться, что получится... Нам идти почти сто километров. Там будут болота - уже с кислотой. И там будут они.
        - Ну и пусть. Здесь их нет, - Леро придвинулась. - Давай я тебя покормлю, все-таки, - она забрала шоколад, распечатала. - Спасу во второй раз. А то умрешь, теперь с голоду, - отломила квадрат, поднесла к губам Кламмата. - Ешь! Не любит он шоколад.
        - Я не хочу, правда... Давай завтра. Сегодня твоя очередь, - забрал квадрат, поднес ей к губам.
        - Все съем, и тебе ничего не останется... Я так устала, - она положила голову ему на плечо. - А еще идти столько...
        Во мрак пещеры ворвался сиреневый призрак - отсвет молнии. Послышался шелест ливня.
        - Иди ко мне, - Кламмат перетянул ее к себе на колени, взял костюм, развернул, накрыл. - И так нежарко, и ливень холодный.
        - Мне тепло, - она обняла его, приникла, не выпуская ладони. - Ты мне, кстати, про себя ничего и не рассказал...
        - Ты не спрашивала. Это во-первых. Сама про себя тоже ничего не рассказала - во-вторых.
        - Ты не спрашивал... Это во-первых.
        - Неправда, - он обнял ее за плечи, прижался щекой к щеке. - Спрашивал.
        - Что-то не помню... Что именно?
        - Где ты живешь.
        - Я сказала? - она повернула голову, их губы встретились.
        - Сказала.
        - Ну да... Правда... Помню. Так домой хочется... Я живу в горах, и на озере... Знаешь как у нас здорово...
        - Леро! Ты горячая и дрожишь.
        - Ну и что... Мне хорошо...
        Она поцеловала его. Вернула голову на плечо. Он взял ее руку и снова прижал к губам.
        Отблики молний рисовали на стенах причудливые узоры. Гром пробирался сквозь дождь глухими толчками. Воздух пещеры застыл, словно остекленел. Зеленые звездочки элемента и группы питания, зеленый глаз статуса карабина светились спокойно и мягко.
        - Мне так хорошо... Как не было никогда, в жизни... - она старалась справиться с дрожью, но тело не слушалось. - Боюсь так хорошо больше не будет...
        - Будет. Мы сделаем... Спи.
        - А я не умею... Покажешь? Я только мечтала... Так хочется, а так боюсь.
        - Я тоже не очень умею, - сказал он помолчав. - Жизнь, в общем, ушла в никуда. Даже этому не научился как следует.
        - Вот будем учиться, вместе... Есть такое что одному не получится...
        - Есть. Если теперь мы дойдем - только если вместе.
        - Дойдем... Я не брошу тебя...
        
        
        Утро пришло сухое, прозрачное, ясное. Бледный диск звезды посылал косые лучи вдоль стен расселины. Минерал переливался, бросая теплые зайчики в холодные тени. Все было влажное, но идти было безопасно - кислота стекла и уже подсохла, камень под подошвами не скользил.
        Они продолжили путь. Наконец ущелье закончилось, расколовшись на два рукава. Кламмат пошел направо, на юг. Еще полчаса дороги вывели на другую сторону. Под ногами стелился узкий - метров пятьдесят - скальный балкон. Балкон был обрезан обрывом, за которым на весь горизонт расстилалось коричнево-бурое море. Белесый диск «солнца» наполнял дымку над лесом желтовато-сизым сиянием. В мерцающей перспективе, градусов тридцать к востоку, различалось нагорье - кучка плоских бугров.
        - Нам туда, - указал Кламмат. - Еще трое суток. Если ничего не случится.
        - Пусть только попробует, - хныкнула Леро, осторожно шагнув на выступающий камень и оглядывая простор - впереди, под ногами, по сторонам. - А почему станцию поставили там, а не здесь? - она оглянулась на склон, который рассекало выведшее их ущелье.
        - Причин много. Например самое сухое и спокойное место.
        - Ну, отсюда тоже быстро стекает?
        - Стекает еще лучше, но здесь выше. В джунглях ниже, ветер низинный - он слабее. Для навигации очень важно.
        - И видно оттуда лучше чем здесь, - Леро обернулась назад.
        - Да, вокруг ничего нет, тоже причина. Еще важно - при аварийной посадке падаешь в лес, а не в камень, - Кламмат перевел руку на скалы. - Больше шансов сохранить машину в накале. В рабочем состоянии... Еще много чего.
        Спустившись, они вышли на скальный балкон, остановились на кромке обрыва. Внизу, в головокружительной глубине, в дрожащей дымке, вдоль обрыва стелилась жирная черная лента. На другом берегу, сразу в воде, начинался угрюмый буро-коричневый лес.
        Тугой волной ударил холодный ветер. Леро закашлялась.
        - Сейчас будет еще тяжелее, - Кламмат оглядывал кромку обрыва. - А я даже нейтрализатор не могу отодрать.
        - Что за дурацкий комплект, - она смотрела на мрачное море леса. - Нет ничего запасного.
        - В комплекте все работает до тех пор пока работает сам комплект, - Кламмат поднял стереомат, обернулся, усмехнулся мягко. - В комплекте ничего не ломается. И все интегрально. Кроме стереомата - он снимается потому, что привязан к боевой единице.
        - Как бы личный?
        - Да. Когда, например, меняешь комплекты - свой оставляешь себе. А нейтрализатор - на тебе он просто не будет работать. Зона питания - тридцать сантиметров от костюма. Поэтому потерпи еще трое суток. На борту починим тебя и почистим, будешь как новая. Там уже на базе аптека что надо... Нам еще трое суток - до критики не дойдет, даже шрамов не будет.
        - Ну, будут - и пусть. Мне уже все равно. Я все равно дура и никому не нужна. Раз в жизни захотелось приключения... На тебе приключения. Съездила на озера... Ну, дай таблетку тогда. Ну три ведь дня осталось. Не умру за еще трое суток.
        - Дам, внизу. И то - когда будешь падать. Леро, ты на самом деле не знаешь. Плюс к тому, что это гадость сама по себе, капсулы рассчитаны на определенный метаболизм. Эти - на мой. Это не стандарт-комплект, это наш, специальный. У нас даже в кинестазис костюма вшивается пэ-пэ-эр - персональная плазмостатическая реакция. Вероятность рекуперации намного выше... Тебя никто не сканировал, тебе нужен другой состав. Работать они работают, но вероятен алиенарный шок. А ты их уже целый блистер.
        - Если на твой, все будет нормально, - ответила Леро вредно. - Ты дурак и ничего не понимаешь. Я тебя сейчас тресну. Дай таблетку. У меня уже нет сил, терпеть. Честное слово. Смотри, - она протянула руки, - видишь - уже не заживает, вообще ничего! Кровь идет и не сворачивается. А дышать вообще уже не могу. Я удивляюсь, что еще говорить могу. Ты дурак. Дай таблетку.
        Кламмат обернулся ранцем. Она отцепила голубой клапан, достала аптечку.
        - Я правда всё съела... Осталось четыре... Все, больше не буду, - она защелкнула клапан.
        - Бери.
        - Не возьму. Вдруг тебе будет надо? А там осталось только четыре.
        - Бери!
        - Не возьму! - Леро шлепнула его по плечу. - Вдруг ты, дурак, еще в какой-нибудь шок попадешь?
        - Не попаду. Бери!
        - Обещай!
        - Обещаю. Бери капсулу, и пошли.
        - Все, обещал, - она взяла капсулу, помешкала, проглотила. - Попробуй теперь попади только. Осталось три. А нам идти. По этому аду, - она обернулась на лес.
        Двинулись по «балкону» на юг. Леро едва шагала, с каким-то остервенением ожидая когда, наконец, начнет действовать капсула, и леденея от мысли, что капсула вдруг не подействует. Сегодня стало понятно, что своих сил больше нет. И если капсула не подействует - сил нет и брать негде... Какой ужас - зависеть от маленькой белой пилюльки!
        Леро подумала - за всю жизнь она выпила пару десятков таблеток, всего. Сейчас, в этом бесконечном кошмаре, она как-то идет, как-то соображает - наверно запас здоровья у нее неплохой. Во всяком случае, именно сейчас стало ясно как правильно она поступала - стараясь беречь здоровье. Лишний раз не съесть «вкусненького», лишний раз не «побаловать себя любимую», и, самое главное, лишний раз не потратить нервы. Сердясь, обижаясь, доказывая, что кто-то неправ... Какое мне дело, что кто-то неправ? Какое мне вообще до кого-то дело...
        Когда же подействует капсула... Идти не могу, упаду... Падаю...
        Очнулась от того, что Кламмат потянул ее за плечо. Замерла на коленях, оглядываясь и соображая.
        - Сил нет... Сейчас, подожди, таблетка подействует... Пять минут...
        - Леро, проблема, - Кламмат снова оглядел высокий обрыв. - Нет ни одного нормального спуска. Обрыв понижается, сходит на нет, но это там, - он указал на юг, - километров двенадцать. Крюк какой мы позволить не можем.
        - Я не дойду...
        - Видишь утес?
        Он указал на выступ - камень, выдаваясь из массы обрыва, нависал над сальной гладью реки огромным клыком.
        - Нет стены и хорошая глубина. Будем прыгать.
        - Что?! - она в секунду очнулась. - Там высота - километр!
        - Семьдесят восемь метров.
        - Ты что - дурак?! Я не смогу! - она поднялась, закашлялась. - Семьдесят восемь метров! Ты что - дурак, что ли?! Нет, мы пойдем в обход! Я лучше бегом, но в обход...
        - Мы потеряем день. И там, - Кламмат перевел руку снова на юг, - идти намного труднее! Там лес почти целиком на болоте! Потеряем даже не день! Будем прыгать.
        - Я не буду! Ты что - дурак?! У меня сердце лопнет! А как прыгать, куда?! - она подошла к обрыву. - В кислоту?!
        - Это не кислота, спокойно, - он подошел за ней, посмотрел в дымчатую глубину. - Течет с севера, там кислоты не бывает. В кислоту я бы прыгать не стал и сам - комплект у меня негерметичный.
        - Бросили, и даже без герметичных комплектов?! Ведь кислота! И тэ-гэ-эс нет! Ложись умирай?
        - Я уже говорил. Это мы с тобой тут... А герметичный комплект требует столько...
        - Я не буду прыгать, дурак! - Леро в ужасе продолжала оглядывать жирную ленту реки. - Я лучше умру, честное слово!
        - Леро, - Кламмат взял привлек ее, обнял. - Одна ты, конечно, не будешь. Я не пущу, даже если захочешь.
        - Я не захочу, дурак! Только если ты прыгнешь... Я за тобой, конечно... Я же не брошу тебя...
        - Это не то к чему ты привыкла. Это не ваша вода. Об эту воду ты разобьешься.
        - Да я и так не умею, прыгать... А с такой высоты - это ужас какой-то! Не могу даже представить! Семьдесят восемь метров!
        Они вышли на край. Ударил ветер, наполнив легкие характерной разъедающей тяжестью. Там внизу, в джунглях, должно быть легче - в лесу ветер [низинный], он не бывает таким тяжелым и сильным... Хотя как знать что теперь будет? Если идти по болотам, в которых уже кислота? Леро зажала рот, сдерживаясь, - капсула начинала действовать, но кашлять было еще очень больно.
        - Ладно... Может быть хоть умру наконец.
        Кламмат отвел Леро от края, обнял, крепко прижав к себе. Она обняла его так же, соединив руки над ранцем, прильнув мокрой щекой к плечу.
        - Ноги мне за спину. Волосы на руку, туго. Не дыши. Это недолго.
        Она намотала волосы на плечо, соединила за спиной Кламмата ноги, застыла, закрыла глаза, задержала дыхание. Он разбежался и прыгнул. Вода оказалось непривычно вязкой, больше похожей на какой-то расплавленный лед. Удар оглушил. Леро очнулась на берегу; Кламмат прыскал на нее вонючим составом и растирал липкую гадость по измученной коже.
        Он приподнял ее, посадил. Она прижалась, припав щекой к материалу костюма - сухому и теплому. Липкая гадость начинала действовать - по коже расползлись мурашки, кусая приятным глубоким теплом, в котором боль растворялась без следа. Она чувствовала, что снова теряется, засыпает...
        - Отдыхаем, десять минут.
        - Сейчас... Как раз таблетка твоя подействует... Что-то она долго сейчас...
        - Привыкаешь. Нужен какой-нибудь перерыв. Суток хотя бы трое. А ты в день по три штуки.
        - Неправда, по две... Вчера вообще только одну...
        Кламмат поднял ее на ноги, отпустил. Она простояла пару секунд и упала - на колени, на локти. Кламмат отцепил клапан.
        - Возьми вот это, - он протянул светло-лимонный шарик. - Стимулятор другого рода. У нас называется «минус второй» - когда статус системы «минус два». Когда возникает угроза коллапса. Действует по-другому, сильнее и жестче. И если твоя система его отторгнет... Не знаю чем может закончиться. Даю только потому, что твоя реакция на мои персональные капсулы просперативна. Странным образом.
        Леро не смогла даже протянуть руку. Кламмат присел, положил шарик ей в рот, обнял. Она снова забылась. И вот снова очнулась - новая капсула заработала. Посидев еще пару минут, поднялась на ноги, осмотрелась.
        Под обрывом, занимавшем полнеба, катилась река - масса вязкой, маслянисто блестящей черной воды. Дышать опять было тяжело, но боли не было. Лес был прозрачный; листья казались обычными - не такими [жалами], как тогда, в том лесу, с той стороны... Когда это было? Неделю назад? Восемь дней, кажется... Или сколько... Главное - палых было намного меньше, почти не видно, - два дождя сделали свое дело.
        - Два дождя, - Кламмат указал в коричневый полумрак. - Идти будет намного легче. И им тоже, - он сбросил стереомат на нос, перевесил удобнее карабин. - Вперед, - он ступил под мрачную сень леса.
        
        
        X.
        
        
        - Куда ты меня привел? Все продумал! Все, чтобы меня здесь бросить!
        - Я не брошу тебя. Сейчас тем более. Хотя очень хочется. От тебя становится больше проблем чем может быть пользы. Встал и пошел, - Хайдег ударил Гуммо ботинком.
        Тот застонал, поднялся, закашлялся.
        - Подфикси нейтрализатор. Даже этого не знаешь как сделать?
        Он просунул палец Гуммо под фланговый щиток и подоткнул полозок. Они пошли, погружаясь в слякоть по щиколотку. Вскоре идти стало еще труднее - слякоть превращалась в болото, и вот Хайдег, который шел впереди, завяз по голень. Долго стоял, исследуя стереоматом заросли с востока и юга.
        - Придется двигать на север, - он обернулся налево. - Дьявол. Сколько у него осталось под крышкой? Реально? Не двенадцать - тринадцать, что у тебя там в оптике, а [реально]?
        - Отдай батарейку, Хайде.
        - Чтобы ты в меня еще раз? Гуммо, я тебе говорю. От тебя становится больше проблем чем может быть пользы, - Хайдег поднял стереомат, утер брови. - Идиотский комплект. Вся голова потеет.
        - Догони, отбери... Гы-гы-гы...
        - Догоню, отберу, - Хайдег сбросил стереомат на нос.
        Свернули на север и пошли, чавкая ногами по жиже. Хайдег старался гнуть курс на восток, к базе, но все попытки кончались одинаково - он погружался так, что идти было невозможно, и приходилось снова выбирать дорогу на север. Наконец появилась поляна, от которой под равным углом разбегались прогалы - три прямые широкие полосы. Одна уходила на северо-запад, вторая - на юго-запад, третья - на восток. Тоннели прогалов терялись в туманной мути; наверху в чистом от леса пространстве мерцало сиреневатое небо.
        - Выход породы, - Хайдег просканировал открытый участок. - Просто подарок, - он посмотрел в перспективу восточной прогалины.
        - Ну пошли, что стоим? - Гуммо двинулся на восток.
        - Знаешь чем это может кончиться?
        - А схема?
        - Этот участок снимали двенадцать дней назад. А ты знаешь что такое болота, [реально]? Да еще когда пошла кислота? В лучшем случае потеряем время - километра четыре туда-обратно.
        Хайдег долго молчал, изучая данные схемы, сопоставляя с наблюдаемым антуражем.
        - Ладно, рискнем. Мы почти у подножья этих камней. На которых, друг Гуммо, база.
        Часа полтора идти было легко - слой перегноя, еще не вытравленный первыми двумя дождями, пружинил на жиле породы. Они держали хорошую скорость, и прошли несколько километров.
        Затем случилось то чего Хайдег боялся. Жила ушла под почву; он зашел в болото по середину бедра и стал, вглядываясь вперед. Обернулся, вернулся на камень.
        - Повернись.
        Тот обернулся ранцем, Хайдег дернул клапан, разблокировал бухту ауксилларного троса, сцепил. Подцепив к такелажу крепление бухты, вывел трос, зафиксировал на себе. Обернулся к Гуммо, оглядел статус-табло группы питания.
        - У тебя желтенькое, ты там в курсе? Через день замигает, и начнешь пропитываться кислотой. Ты уже знаешь что значит мокрый костюм... А идти еще двое суток. Охотник на членистоногих и пресмыкающихся.
        - Идиотский комплект, - Гуммо снова закашлялся.
        - Батарейка охран-комплекта гарантирует девять суток, - Хайдег зашагал дальше, - рациональной работы. Пошли, Гуммо, какие сутки? Двенадцатые, [не] рациональной. Отвалили мы уже двенадцать суток назад - ты в курсе? Если бы ты, кретин, слушался взрослых... Или заглянул в учебник по физике, хотя бы разок... Стрелок по воде.
        Он шел с трудом, с обеих сторон обвешанный карабинами, постепенно погружаясь глубже. Когда стало снова по середину бедра и идти дальше нельзя, он остановился и стал оглядываться.
        - За то, что ты потерял мост, - он оглядел над собой деревья, - тебя мало под шарик.
        Он снова всмотрелся вперед, в неясную перспективу прогала, мерцающую сиреневым светом неба. Затем подцепил мост к такелажу, навел на группу деревьев, выступающих из общей стены в шестидесяти пяти метрах. Долго целился, выбирая на каком стволе остановить захват, повернул кольцо.
        Фиксатор покинул трубку и через пару секунд вонзился в ствол. Хайдег довернул кольцо; трос натянулся, мост потащил Хайдега, за ним кряхтящего Гуммо. Спустя двадцать секунд Хайдег оказался на толстой руке корня. Выудив Гуммо, вытянул спицу фиксатора и собрал мост.
        - Какой ты везучий, - он вгляделся вперед, прицелился. - Только, боюсь, ненадолго.
        Он повторил операцию; проскользив на костюмах очередные семьдесят метров, они выбрались на очередной остров-корень, где Хайдег наметил очередной ствол.
        Однако в третий раз вышло не так. Когда трос почти подтянул Хайдега к следующей остановке, под лесной стеной что-то мелькнуло, и в локоть впилась длинная зубастая морда. Костюм, в мгновение став непробиваемо жестким, сковал руку необоримой хваткой.
        - Дьявол! Еще этого не хватало! Заряд!.. Итак ничего не осталось!..
        Хайдег, Гуммо и аллигатор завязли в тягучей жиже - прочность фиксации для такой нагрузки была недостаточной, мост застопорил ход. Тварь, вцепив челюсти в локоть намертво, застыла. Аллигатор сжимал буро-коричневые, такие же как всё вокруг зубы все крепче. Хватка становилась сильней - Хайдег с тревогой отметил как статус ресурса защиты уходит в красную зону, и рядом также разгорается индикатор предела прочности.
        - Гуммо, стреляй! - свободной рукой Хайдегу удалось швырнуть тому карабин. - Ноль-три - и топишь гашетку! Ну!
        Тот смотрел на Хайдега и аллигатора как заколдованный и не двигался.
        - Гуммо, кретин! Он сожрет всю защиту! Стреляй же, скорее, дьявол! Мой карабин внизу! Да и нельзя - рефлекс!
        Тот не двигался. Хайдег сорвал с такелажа нож, ударил аллигатора в шею. Нож скользнул по панцирю, разряд рассыпался искрами, растворился в дым.
        - Этих тварей ничем не пробьешь!
        Хайдег ударил еще, стараясь попасть аллигатору в глаз, но свободной рукой достать не мог. Показатель расхода защиты начал пульсировать.
        - Гуммо! Хочешь сдохнуть?
        Тот взял карабин, навел на длинное туловище.
        - Бей в глаз - как раз с твоей стороны!.. Ноль-три - и в глаз!.. Фикс - гашетку до первого упора, ну!.. Забыл, что ли, кретин?!
        Гуммо долго фиксировал квадрат захвата в поле стереомата. Наконец разряд разорвал рептилии голову. Трос пошел и вытянул Хайдега с Гуммо на корни.
        - Дьявол, сколько заряда сожрал, - согнутым локтем Хайдег обтер с панели стереомата слизь, мясо и кровь. - Если мы перейдем им дорогу, теперь, - он указал на север, - нам жить полчаса.
        - Что это за тварь? - Гуммо оглядывал обрубок шестилапой туши. - И откуда взялась?
        - Она здесь живет, кретин. А мы у нее в гостях. Этот еще ерунда - сопляк. Вырос бы - стал метров двенадцать. И весил бы тонны три. Шевели яйцами, у нас времени в ноль.
        Посредством моста удалось преодолеть два километра топи и добраться до следующей поляны. Выбравшись на сухое место, Хайдег рухнул на бок и долго лежал, лицом в корни крайнего дерева, покрытые слизью и гнилью листьев. Гуммо кряхтел и стонал за спиной. Наконец Хайдег поднялся, осмотрел антураж, подошел к Гуммо, нагнулся, взялся за карабин. Тот вцепился в ствол.
        - Не отдам! Уйди, сволочь... Не дам...
        - Расслабляешься десять минут, - Хайдег выдернул карабин, подцепил к такелажу. - Проклятая геология, - он посмотрел на восток, в глухую стену леса. - В учебниках, Гуммо, эта штука называется гексагональной структурой. Камбетэ об этом уже должен был знать. Теперь нам или на юго-восток, или туда, - он посмотрел в глубину полосы рассекавшей лесной массив северо-восточным лучом. - И мы двинем туда, потому что в болотах, - указал стволом карабина в юго-восточный «луч», - смерть сто сорок шесть процентов. Там, Гуммо, могут быть такие твари... По сравнению с которыми наш товарищ, - он перевел ствол на запад, назад, - слепой лягушонок.
        Чем дальше они уходили на север, тем суше становилась дорога и прозрачнее лес. Хайдег шел настороже, опасаясь и ожидая как прозрачный квадрат противника в поле стереомата вспыхнет желтым. Легко и быстро удалось пройти только полтора километра - жила породы снова уходила вниз, незаросшая полоса закончилась, растворившись в лесу без следа.
        Снова погрузились в слякоть. Однако в сравнении с тем что было на юге, внизу, - когда шли от реки, выбираясь из прибрежных топей, - здесь была просто прогулка. Еще через полтора километра месиво кончилось снова, они вышли на каменную подошву нагромождения скал.
        - Дальше либо туда, - Хайдег поднял ствол в небо, к вершине скалы, - либо туда, - он перевел ствол на север, вдоль влажной стены, покрытой гнилыми лианами, с узлами желто-зеленой слизи. - Я туда, - он посмотрел в небо, - а ты - как желаешь.
        - И что там, наверху? - Гуммо тоже посмотрел наверх. Панель стереомата отразила небо сиреневым отблеском.
        - Наверху просто кусты и дорога по камню. И наверху мы - наверху. Что очень важно когда у тебя под крышкой, - Хайдег хлопнул по статус-табло группы питания у Гуммо на ранце, - ноль минус один. Ты, я понял, это так и не понял.
        Он снова приготовил мост, отошел от скалы и отстрелил фиксатор. Трос улетел наверх; фиксатор, вернув неопределенный ответ, открепился. Хайдег перешел в сторону, снова навел мост, снова повернул кольцо. Фиксатор снова не стал крепиться и вернулся назад.
        Хайдег огляделся, нашел в деревьях еще одно удобное место, отошел туда, долго выбирал участок скалы, зафиксировал цель, повернул кольцо. Трос повис. Хайдег суеверно подергал, окрикнул:
        - Что там стоишь, кретин?
        Гуммо подковылял, уставился вверх.
        - Лезешь первый.
        Хайдег подцепил цилиндр моста к такелажу Гуммо, второй фиксатор подцепил к своему, щелкнул кольцом. Мост начал поднимать Гуммо, который повис на тросе нелепым чучелом.
        Когда он поднялся на восемь метров, от скалы отделился большой обломок. Хайдег бросился в сторону; нижний трос натянулся и выдернул Гуммо из-под самого камня. Обломок хлестким ударом влепился в слой перегноя. Гуммо замер и замычал.
        - Не везет - так по жизни, - Хайдег вздернул его за клапан воротника. - Или наоборот везет? За эту неделю ты должен был отбросить копыта раз семь. С тех пор как тобой хотел закусить первый паук.
        Он щелкнул кольцом, освобождая фиксатор; дернул трос, пытаясь выдернуть из-под обломка. Спица застряла.
        - А вот это уже задница...
        Огонь статуса фиксатора пульсировал в поле стереомата желтым. Гуммо вцепился в трос рядом; они дернули, трос отцепился.
        - Без комментариев, - Хайдег повертел пустым концом троса. - Такое бывает, - он отключил мост от системы, стянул трос, повесил изгаженный карабин на место. - Вторым рисковать не буду. Что впереди - неизвестно. А у тебя, Гумма, судьба тяжелая. Ни себе, ни людям. Вперед.
        Он направился вдоль гниющих лиан на север.
        
        
        - Стоять, - Хайдег замер, сканируя антураж. - Вот и он. Пока еще далеко, только вот заморгал. Проклятая сволочь, - он оглядел стену сброса, которая продолжалась на север. - Если так будет дальше, - он указал в стену, - у него будет полный приоритет. Но я, Гуммо, не бросил тебя, и нас как бы двое. Знаешь что в таких случаях делают?
        Тот остановился, уставился стереоматом в Хайдега.
        - В таких случаях, Гуммо, берут в угол. Что, я не сомневаюсь, ты умеешь делать лучше всех в мире.
        - Говори что делать.
        - В этой тактике есть один очень полезный аспект. Кретины в группах бывают часто, друг Гуммо. Один из берущих может быть просто «мешком». Сидеть как диспоз и ничего не делать. Но даже такой очень полезный аспект не всегда эффективен. Как ты, может быть, помнишь, один раз мы уже попытались... Взять в угол.
        - Нашел кого посадить, - Гуммо гигикнул. - Этого дезертира.
        - Ты тогда воевал с пауками, тебе было не до углов, - Хайдег снова просканировал антураж. - Стена кончается через полтора километра, до него самого вектором - три. Значит когда мы выйдем из экрана, он будет... - он обвел стереоматом линию горизонта. - А у нас слева есть повышение, пятнадцать метров. И в очень удачном месте. В общем, если ты не ступи#шь, как-то уже фатально, мы его сделаем. По зарядам бой он выиграет, но мы оттиснем его на север, километра на полтора. Этого нам и хватит. Даже если у нас останется реальный ноль. Мы успеем пройти к подошве. А там два километра наверх - и точка.
        - А на точке... - Гуммо гигикнул.
        - На точке я его кончу. Но до точки еще идти. Поэтому - если начнешь снова сволочить заряд... Заткнулся и двинул.
        Хайдег ударил его прикладом в плечо. Гуммо поплелся дальше, спотыкаясь о камни у подножья стены. Они прошли еще полкилометра, когда Хайдег снова остановился. Приказав Гуммо следовать дальше, до поворота стены, он свернул влево на северо-запад и углубился в лес.
        - На точке, - раздался наконец голос Гуммо.
        Хайдег достиг подножья пригорка, стал подниматься.
        - Дьявол, он не уходит, - Хайдег остановился. - Ты еще не понял, все-таки? Что у него под крышкой хватит на целый манипул? Я на точке. Пошел вперед. Медленно!
        Он следил за кружком-Гуммо на схеме и за картинкой с его стереомата. Дождавшись момента, он сорвался и побежал наверх. Он не успел добежать до вершины как сфера защиты с треском рассеяла пришедший разряд. Карабин Гуммо отработал через четыре секунды.
        - И что? - прохрипел Гуммо.
        - Не знаю!.. Поганая схема - не понятно выше он или ниже!..
        - А почему ты сам не стрелял?
        - Я сейчас вернусь и пристрелю [тебя]! Я тебе сорок раз объяснял что значит «приоритет»! Поэтому мы разделились, кретин! Если схема не врет, или врет хотя бы наполовину... По задаче один-ноль в нашу пользу. Заочно, кретин, без выстрелов! Пошел вперед, медленно, ну!
        Хайдег взбежал на вершину. Квадрат противника запылал красным.
        - Гуммо, пошел! Он выпал в радиус! За угол, и просто бежишь! Бежишь и ничего не делаешь! Он сам на тебя... Дьявол! Это еще что такое?
        Квадрат противника разделился на два треугольника. Один треугольник продолжил движение, второй остался на месте и загорелся белым.
        - Он что?! Отдал карабин девчонке?! Дьявол! Вот об этом я не подумал. Что он так-то рискнет! Гуммо, стоять! Что и откуда сейчас вспухнет - не знает сам дьявол! Он отвлечет, а она подбежит и поджа...
        Ближний треугольник полыхнул синим. Новый разряд ударил по Хайдегу. Затем еще один - по Гуммо. Тот в панике заорал, сорвался и побежал. Через восемь секунд получил новый с такого расстояния, что статус ресурса защиты ушел в красную зону, пульсировал несколько секунд, и восстановился только до желтого. Гуммо заорал, бросился в сторону; отбежав от каменной полосы под стеной, провалился в болото.
        - Хайде, тону!.. Хайде, ты где?.. Тону!..
        - У тебя остался заряд! Если вылезешь хотя бы по пояс... Надо же, тебе опять повезло! Он уходит. Тот проход мы, в общем, прогадили.
        - Хайде... Ты не бросишь меня...
        Первый треугольник замигал желтым; затем пульсация прекратилась. Второй по-прежнему горел белым там где они разделились.
        - Вышел из зоны. Где девчонка - известно одному дьяволу. Надеюсь вышла из зоны. Накопитель у нее пустой. Локальный элемент больше разрядов не даст. Иду.
        Хайдег сбежал с повышения и помчался в сторону Гуммо. Ближний треугольник запульсировал снова и, без промежуточной красной зоны, полыхнул синим. Хайдег только успел свернуться клубком, чтобы упав не сломать шею.
        - Хайде!.. - раздался отчаянный окрик. - Ты где? Я тону ведь, урод!..
        - Поганая схема! - заорал Хайдег. - Они не выходили из зоны! И ствол уже у него! Тут где-то экран! Все врут, все поганые лживые твари... Животное, поганая тварь, клялся, что схема свежайшая!.. Протухла полгода назад!.. Или здесь просто не был, а врал!.. - он ударил кулаком в корень.
        - Хайде, ты где?.. Я тону!..
        Хайдег наконец собрался, поднялся, сделал шаг - и вскрикнул. От динамических травм кинестазис костюма защищал частично; эффективность нейтрализации зависела больше от вектора силы, чем от величины. Хайдег сделал пару шагов и упал - колено отдало резкой болью.
        - Хайде!..
        - Дьявол... Гуммо, ждешь! Я, похоже, разбил колено...
        Кинестазис определил травму как угрожающую и применил иммобилизацию; Хайдег отключил автомат и стал обрабатывать колено вручную. Проглотив капсулу, пустился бегом, но бежать было трудно, почти невозможно - колено опухло, едва сгибалось. Наконец вышел на Гуммо. Тот завяз в болоте по грудь, выл без конца, размахивал, не прекращая, руками.
        - Уходят, Гуммо, не плачь.
        Он отцепил мост и бросил фиксатор. Фиксатор прилепился Гуммо к плечу.
        - Перецепи, идиот! На клапан! На воротник!
        Гуммо копошился как беспомощный щенок. Наконец зарычал, вцепился руками в спицу.
        - Цепляй клемму на клапан, - проговорил Хайдег сжав зубы. Нога превратилась в бревно - ни ощущения, ни движения.
        - Ну тяни!..
        - Цепляй клемму на клапан!
        Гуммо закопошился с клапаном. Он возился, рычал, ругался; наконец просунул клемму фиксатора в клапан. Хайдег щелкнул кольцом. Трос натянулся; упираясь ногами, буксуя в жиже, Хайдег с огромным трудом выволок Гуммо на скальное основание, доволок до стены. Бросил мост, упал, сцепил зубы.
        - Дьявол... Нога мертвая... Слышишь, пловец? Три минуты - привал, затем поднимаемся и идем.
        - Я не пойду, - Гуммо дополз до стены, упал, привалившись плечом. - Иди сам.
        - Ты твердо решил?
        - Да. Я с тобой не пойду. Иди сам.
        - А ты, значит, - сам? Какой-то своей дорогой?
        - Не твое дело. Иди сам и сам подыхай.
        - Ну, хорошо, - Хайдег присел к стене. - Толку от тебя было реально - два раза. Ну, три. Собрал на себя пауков - тоже спасибо.
        Через три минуты, одолевая каменевшую ногу, он поднялся. Оппоненты все еще находились вне зоны; участок надо было пересекать как можно быстрее. Он подхватил карабин, обернулся:
        - Значит решил?
        Гуммо не отвечал. Он лежал, уставив стереомат в полоску тусклого неба вдоль края скалы. Хайдег отвернулся, заковылял.
        
        
        XI.
        
        
        Новая капсула действовала странно. Леро будто переместилась в некую пустоту, где были только ноги, которые нужно переставлять. Да и ноги давно двигались сами, а в голове давно была такая же пустота. Из ощущений осталось только элементарное, что позволяло, например, контролировать тело - чтобы идти устойчиво и не падать.
        Она не понимала сколько они прошли и в какую сторону направляются. И вообще не думала, ни о чем. Впереди была спина Кламмата, с ранцем, на котором отупляюще блестели железки - клапаны, кольца, замки... Нужно было смотреть в эту спину, передвигать ноги, и не отставать.
        Когда она отводила взгляд, видела вокруг коричневый лес. Не такой густой - как в низине, куда рухнула капсула; и не такой прозрачный - как выше, где она подстрелила какое-то что-то.
        Леро шла, смотрела в ранец, смотрела под ноги, смотрела по сторонам... Ей было вообще никак. Когда Кламмат остановил ее - придурки снова возникли в зоне, - она аккуратно выполнила все указания. Взяла карабин, побежала куда было сказано. Бежала пока карабин не выстрелил. Потом Кламмат ругался - что никогда не выигрывал бой шестью метрами, что за такую тактику его нужно гнать из Отряда как ущербного вылупка.
        Потом повернули на юго-восток, шли какое-то время, потом он взял ее на руки, долго нес через слякоть. Потом дорогу пересек завал огромных стволов. Кламмат долго искал как его обойти; наконец нашел место, рассек своим искрящим ножом мертвую сеть лиан; перелезли. Леро снова изрезалась - лианы снова оказались колючие; как те, в том первом лесу, далеко за всеми горами. Потом Кламмат устроил привал.
        Заставил съесть эту пайковую гадость («брикет», дрянь ужасная, и еще как-то ведь переваривается, хотя есть потом не хочется целый день). И дал кусок шоколадки (а шоколад у них классный; Леро даже не предполагала, что шоколад может быть вот таким - в меру и сладким, и горьким, и жирным, и плотным, и с особенным привкусом - то ли корица, то ли гвоздика, то ли кардамон; в общем, не разберешь, но язык проглотить можно).
        Потом заснула. Впервые за долгое время ей что-то приснилось. Это была жуткая тягостная ерунда - лохматые пауки, которые падали с неба на голову; ползучие стебли, которые обвивали ноги и тянули в болото; страшные люди, которые стояли в деревьях, нацелившись арбалетами... Она стоит на поляне - вокруг темнота... Из темноты корявые ветви - тянут лезвия-листья... Сверху падает фиолетовый свет - тягучий, тяжелый, вязкий... Свет липнет, давит, душит... Она задыхается...
        - Леро! - Кламмат поставил ее на ноги. - Лучше не засыпать. Передохнула? Пошли.
        - Что-то приснилось... Давно ничего не снилось. Вот наконец приснилось, и какая-то дрянь... Ну да, лучше не засыпать. Я кричала?
        - И задыхалась. Может быть капсула.
        - Зато иду.
        - Смотри.
        Впереди простиралась заболоченная низина. Она была завалена бревнами; деревья попадали так давно, что молодняк успел выстроить новый лес - еще прозрачный, но уже вполне высокий чтобы заслонить небо. Бревна вели через лес лабиринтом узких мостов.
        - Мы дошли до болот, - сообщил Кламмат. - Осталось идти немного, но это - самая трудная часть.
        Он разблокировал бухту ауксилларного троса и выпустил пару метров. Затем обмотал Леро, сделав петлю под мышками.
        - Неудобно, - он кивнул.
        - Собачка на поводке... И режет...
        - Рассчитано на костюм.
        - Зато если я упаду...
        - Да. Только ты лучше не падай. Иди осторожно, под ноги смотри постоянно. По сторонам не глазей! Откуда у тебя силы еще? Вот и не трать!
        Теперь идти было намного труднее. Стволы были скользкие, во многих местах прогнившие. Несколько раз нога соскальзывала с бревна, Леро падала, ударяясь бедрами, коленями, локтями, получала очередные порезы. Но капсула работала четко, боли не чувствовалось. А что будет с кожей, когда она заживет, и заживет ли вообще, - об этом Леро давно не думала.
        Вдруг Кламмат притормозил, указывая в болото. Она сначала не поняла на что; бревно и бревно - таких тут сто миллионов; по такому же точно идем... Присмотревшись, однако, оцепенела - бревно оказалось чудовищным крокодилом, длиной метров двенадцать, толщиной как самое толстое дерево.
        - Мамочка... Он ведь нас одной лапой...
        - Пока мы вверху - бояться нечего. Он атакует все что шевелится, но над поверхностью максимум - метр. Если не свалишься, все будет нормально.
        - Он огромный - просто кошмар!
        - Да, и реакция у него такая, что разорвет - не заметишь. И их тут немало. Крайняя осторожность! Они хорошо изучены, но рассказывать лучше не буду...
        Двинулись дальше. Через минуту Леро смогла представить о чем не договорил Кламмат. Поскользнувшись в очередной раз, она упала так неудачно, что сорвалась с бревна и оказалась в болоте. Чувствительность была снижена капсулой сильно; Леро не ощутила ни огня кислоты, ни боли пореза, ни рези троса - который натянулся, выдергивая обратно на ствол. Но - буквально через долю секунды! - в ствол обрушился такой удар, что они едва удержались. Леро даже не поняла чем чудовищный аллигатор ударил.
        - Бьет головой, или хвостом. Сейчас головой - ближе. Осталось немного, - Кламмат взял ее за руку. - Идем медленней. Эта лужа кончается, - он указал вперед, на недалекий лес. - Там будет еще одна, небольшая, а дальше до базы - наверх, и болота больше не будет. Там, правда, кое-что водится... Надеюсь нам такое не попадется.
        До «лужи» добрались без приключений. Ее можно было пересечь только мостом. Кламмат отстрелил фиксаторы; труба моста замерла на струне троса.
        - Я первый, - он взялся за мост. - Слишком большой пролет для двоих, переходим по одиночке. Стой, жди, и даже ни шагу в сторону.
        Он заскользил по тросу. Глаза после сумрака леса не могли привыкнуть, на свет было больно смотреть, и это почему-то не прекращалось. Сощурившись, сквозь слезы, она наблюдала за Кламматом, потеряв момент когда костюм растворился в буром антураже болот. Остался только натянутый вант моста и нить ауксилларного троса, который вытягивался из бухты - там, впереди, где-то...
        Вдруг горло сдавил чей-то локоть.
        - Вот, сука, ты и попалась!..
        Она поняла, что этот голос уже слышала. Дернулась, пытаясь выдраться из-под локтя. Проволокла незнакомца несколько метров - и рухнула в топь.
        - Ах, ты сука!..
        Отдирая руку от горла, она обернулась. Опять косоглазый... Пытался ее захватить тогда ночью, придурок, на перевале...
        - Ну куда же ты, моя славная, - косоглазый вцепился ей в шею второй рукой.
        - Клам! - Леро закричала так, что чуть не сорвала голос. - Клам, тут этот придурок, опять!
        Услышал ли Кламмат - она не поняла; даже не поняла добрался он до конца или нет. И ощутила, что «лужа» начинает засасывать. Странное, непонятное ощущение - вроде стоишь, в мерзкой каше по пояс, вроде ощущается дно... И вроде как будто висишь. И вроде уже не по пояс; еще немного - и будет по грудь. Она ощутила панику. Отвернулась и огляделась - что делать, куда выбираться?!
        Другой рукой косоглазый схватил Леро за грудь.
        - Ах ты хам! - она треснула по стереомату ладонью.
        И застыла. За спиной косоглазого зависла огромная голова. Голова застыла, устремив на Леро каменный взгляд. Она отвернулась опять, дернулась прочь - дальше от берега, но только бы дальше...
        Через секунду за спиной раздался страшный удар. Хватка руки ослабла, Леро освободилась, отделилась на целый метр. Краем глаза заметила что-то черное; поняла, что устремляется вверх; внизу раздается еще один жуткий удар. Она повисает в воздухе, смотрит вниз, видит огромное бревно аллигатора, рядом обрубок тела. Тело погружается в топь, на поверхности расплывается черная клякса.
        - Леро, замри! - приказал Кламмат спокойно. - Большой пролет! Без резких движений... А то упадем оба, будет ему закуска. Веришь - не знаю как оно держится.
        Он тронул контроль на бухте ауксилларного троса. Аллигатор остался в четырех метрах внизу. Кламмат тронул кольцо, они заскользили прочь. Успели переместиться на двадцать метров, как дальний фиксатор просигнализировал и отвалился. Они полетели в болото; передний держался по-прежнему, и черный цилиндр выволок из трясины на корни.
        - Нам повезло еще раз.
        Кламмат щелкнул кольцом; дальний фиксатор приволок огромный кусок древесины.
        - Что оторвался не этот, - он открепил ближнюю спицу, подождал пока трос соберется с обеих сторон, вернул мост на место.
        - Горит просто ужасно... Пилюля твоя дурацкая опять не работает... - Леро сквозь слезы смотрела на ноги - на воспаленную, покрасневшую кожу. - Больно пошевелиться... Сколько еще идти?
        - Теперь осталось немного, - Кламмат достал баллончик с вонючим составом. - Капсулы больше не дам. Я все-таки удивляюсь, что ты еще на ногах, и что-то бормочешь.
        - Видишь - я такая как ты... Ай, дурак, убери! Итак все горит! Еще этой мерзостью мучишь! Столько протащил, а здесь, наконец, замучишь...
        - Отдыхаем десять минут, - он спрятал баллончик. - Только не засыпай. А то опять приснится кошмар.
        - Знаешь, Клам, не смешно... Вообще...
        
        
        К подножью нагорья, которое Кламмат показывал от реки, вышли когда день закончился, и на востоке различалась полоса очередного кислотного фронта. Свернули на юг, и начали подниматься. На западе, под оранжево-сиреневой полосой заката, чернела гряда холмов, где они ночевали в пещере, трое суток назад; на севере под ногами стелился ковер лесных крон; на востоке уже сверкали нити далеких молний.
        Ей было так плохо, как, кажется, не было никогда. В глазах полыхали разноцветные пятна, сквозь которые ничего не было видно. В ушах стоял звон - даже не звон, а рокот, тяжелый гул, словно в голове работал какой-то двигатель; особенно грохотало в левом, и с левой стороны Леро ничего не слышала.
        Они шли дальше, наверх; ветер, несущий кислоту с востока, становился сильнее... Капсула переставала работать, а новую Кламмат не дал - сказал чтобы Леро терпела, они пришли, а чего ожидать от двух таких капсул в течение суток - неясно, и лучше не рисковать... Она смотрела под ноги сквозь жгучие слезы, шагала, думала - если сейчас упадет, то не встанет уже никогда...
        Поднялись метров на сто, оказались в ложбине между плоскими куполами холмов. Шли, углубляясь в нагорье - купола вырастали, подпирая небо. Опустились сумерки; Леро, которая и так почти не видела, перестала различать спину Кламмата; собралась с силами, догнала, схватила за руку.
        - Темно...
        - Нет, иди сзади, - он остановил ее.
        - Ну мы ведь пришли...
        - Нет, еще не пришли.
        - Дай мне веревку... Не вижу...
        Он отпустил трос, она взялась за фиксатор - толстая спица, такая удобная, такая уютная, такая домашняя, во всем этом кошмаре...
        Впереди за Кламматом вспыхнул красно-синий огонь. Раскатился треск, завоняло - очень похоже на то как воняла сфера защиты, разбивая разряд. Кламмат обрисовался черной фигурой, защитившей от пламени; вокруг, выжигая траву, растекся искрящимся полотном огонь. Она подпрыгнула, догнала, вцепилась в локоть и выглянула из-за плеча.
        Впереди рисовалось огненное чудовище. Шестиногое туловище аллигатора - только меньше, метров пять-шесть; тоньше шея и хвост - которые сужались к концу. Вдоль спины - высокий огненный веер. Силуэт очерчен цепочками искр - красных, синих, и фиолетовых; самая мощная цепь - вдоль хребта. От нее расходится паутина огней на лапы, вверх - синие спицы костей. Между спицами густо-алым мерцают перепонки гребня - словно подсвеченные у основания. Самые яркие звезды собраны на кончиках спиц, хвоста, пальцев на лапах. Шею венчает череп с пустыми дисками глаз; в глубине пасти рдеет огонь.
        Животное выпустило новый язык огня. Ударили молнии - вонзившись в землю, они рассыпались искрами и расстелились ковром, вслед за огнем, который растекся пылающим озером по ложбине. Искристое море коснулось ног; Леро почувствовала удар и ощутила, что не может пошевелиться.
        Кламмат сорвал с кольца арбалет, присел, прицелился и пустил стрелу. Ящер, раскрывший пасть снова, чтобы выпустить новое море огня и молний, получил стрелу, несколько раз содрогнулся, замер. Призрак продолжал мерцать недолго; самый яркий огонь, на острых концах, начал меркнуть. Кламмат махнул рукой - подойти.
        - Иначе его не убьешь, - он вдавил клавишу; арбалет ответил зеленым огнем, трос натянулся, стрела вернулась из мерцающей пасти. - Только повредить мозг. Или в глаз, или в небную перегородку. Второе несложно, ты видела - пасть у него целый метр.
        - Я даже не думала, что такое бывает!
        - Они больше опасны когда кислота заканчивается. Когда мигранты идут назад - они наедаются на целый сезон, и потом гуляют, спят, размножаются, - Кламмат вернул арбалет на место. - Как понимаешь, конкурентов здесь у них нет. Правда, водятся наверху, вниз спускаются ненадолго, и только где более-менее сухо. Но самое страшное одолеть, как правило, легче всего. Ну-ка...
        Он взял ее на руки, обошел горящее туловище. Она оглянулась на ящера, на тлеющий сочным рубином веер, пронизанный синими спицами.
        - А кого он собирается есть сейчас? Ведь сейчас никого нет. Или все-таки есть?
        - Да. Он пришел первый.
        Кламмат опустил Леро в траву, тронул браслет. Во тьме раскрылся светящийся прямоугольник.
        - Останешься здесь.
        - Почему?! - она так возмутилась, что были бы силы - подпрыгнула.
        - Ты мне будешь мешать, - он положил руку ей на плечо. - Пойми меня правильно.
        - Я понимаю, не дура... А ты дурак! И без меня - пропадешь! Ну что же такое... Обещай, что все будет нормально! Что ты его быстро убьешь, и мы наконец...
        Кламмат молчал.
        - Не обещаешь?! А кто говорил, что не бросит меня?!
        - Тебя заберут. Когда все кончится, тебя заберут. А здесь, - он указал в свет проема, - ты проживешь сколько угодно. Что, где, как - разберешься. Сиди здесь и жди меня здесь. Если до рассвета...
        - А вдруг он только и караулит? Чтобы ты меня здесь оставил?
        - Леро, подумай! Какой ему смысл играть в заложников?
        - Причем тут я! Чтобы [ты] остался один, дурак! Ты ведь дурак, и без меня пропадешь! Эти ваши дурацкие счеты! Почему мы просто не улетим? Ну что же такое! Что - трудно пробраться, чтобы он не заметил?
        - Я тебе говорил. Ты знаешь что такое контубернал.
        - Помню... Она осталась жива... Ты обещал рассказать... Ты только обещаешь, и ничего не делаешь! Я сейчас тебя брошу и уйду!
        Кламмат развернулся и зашагал. Через минуту его силуэт мелькнул в дверях и исчез.
        - Ненавижу...
        Она снова заплакала - как не плакала никогда в жизни. Ей на самом деле захотелось вскочить и убежать. Только не было сил. Казалось, что сил не хватит даже чтобы дойти до этих дверей.
        - Ну почему я такая дура? - размазала по горящим щекам горящие слезы. - Все люди как люди, а я... Все не как у людей... Вообще ничего никогда... По-человечески... Даже не сдохну никак...
        Просто сидеть и ждать сил не было тоже. Надо подняться и дойти до дверей. Там свет, там уже не этот кошмар, и там сейчас Кламмат. Если сидеть и ждать, то там, у этих дверей... А Кламмат - пусть только попробует не вернуться. Она ему тогда устроит.
        Леро сидела, сидела, сидела, собираясь с силами, наконец поднялась, пошла. Дошла до дверей. Присела, привалившись плечом к гладкой стене. Сидела, сидела, сидела, и поняла, что ждать Кламмата больше не будет. Ей стало страшно - за Кламмата. Она его бросила. Он там один. Она ему будет мешать? Она ему что - чужая?
        Дура... Девчонка... Конечно чужая. Кто она ему такая, вообще? Он не бросил ее, проволок сквозь этот кошмар, - ну и что? Этот придурок тоже волок этих клоунов - одному здесь не выжить. Элементарно - ты вытаскиваешь меня, я вытаскиваю тебя... Элементарно.
        Нет, не чужая. В конце концов, она его поцеловала, и он не сопротивлялся! Надо идти и его спасать! Иначе придурок его убьет! А она сидит здесь, как дура! Сколько времени уже потеряла!
        Холодея от мысли, что опоздала, что Кламмат лежит где-то мертвый, не дождавшись пока она прибежит и поможет - убить этого гада, - Леро поднялась, пошла, побежала... Вперед, по этому коридору... Лента световода под потолком, серо-зеленые стены, двери по сторонам, указатели...
        Она выбежала в большой зал, где в глубине высились матово-стальные цилиндры. Наверно просто чехлы, под которыми какие-нибудь аппараты... Коридор выходил на балкон, пролегающий под потолком зала. Повернула направо, побежала, увидела лестницу; с балкона можно спуститься вниз, к цилиндрам.
        Спустилась; промчавшись между стеной и цилиндрами пересекла зал. За цилиндрами зал кончался - новым балконом, который навис над новым пространством. В другом, нижнем зале тоже стояли цилиндры - выше и толще. Пол здесь был как решетка - сквозь нее под каждым цилиндром виднелись какие-то механизмы. Леро увидела лестницу, подбежала, спустилась. Забежала в цилиндры, остановилась. Услышала топот - кто-то бежал, рядом, от нее или к ней - непонятно.
        Топот стих. Она рванулась на топот, пробежала почти все цилиндры. Остался последний; дальше в стене виднелся новый проход, и в нем новая лестница, которая опускалась дальше. Сердце стучало так, что в ушах клокотало; в глазах сверкали слепящие пятна... Леро ничего не видела - но смогла разобрать две фигуры в костюмах.
        Одна спускается вниз и должна вот-вот исчезнуть... Спускается целую вечность, и никак не исчезнет... А исчезнуть нужно скорее, скорее, скорее! Вторая стоит за крайним цилиндром... Поднимает ствол карабина... Сердце грохочет так, что в ушах лопаются перепонки... На карабине горит желтый огонь... Сердце грохочет так, что второй слышит и оборачивается...
        Леро кричит - чтобы Кламмат рванул вперед и скрылся. Но голоса нет, и ничего не слышно. Пытается крикнуть снова, но дыхания тоже нет, а сердце сейчас взорвется. Загорается синий огонь, и сердце, наконец, взорвалось.
        
        
        Она проснулась, долго лежала не открывая глаз. Открыла глаза, долго смотрела в большой круглый светильник, приятный своим мягким жемчужно-опаловым светом. Огляделась. Небольшая комната; кроме кровати и блока с приборами - ничего.
        Пошевелилась и обнаружила, что тело покрыто странной пленкой. Вытащила руку из-под покрывала, посмотрела на пальцы - пленка почти прозрачная, кожа под ней словно под янтарем - и словно новая. Потрогала грудь - пленка толстая, мягкая, очень приятная.
        Она лежала, было хорошо, спокойно, удобно... Так тепло, так уютно, ничего не болит... Не жжет, не горит, не пылает, дышится так хорошо и мягко... Воздух такой приятный... Чистый, гладкий, какой-то шелковый... И не надо никуда бежать, никуда забираться и падать...
        Она долго лежала, наслаждаясь тишиной, покоем, теплотой в теле. Все возвратилось сразу, будто вспыхнуло - весь путь от злосчастной поляны до станции. Приподнялась, закричала:
        - Кламмат! Ты где?
        В комнату вошел человек, подошел, взял за руку.
        - Все нормально. Скоро придет.
        - Ты кто?
        - Доктор.
        - Скоро придет? Значит все хорошо... - она легла на подушку.
        - Конечно.
        - А этот?
        - Хайдег? Убит. Отдыхай.
        - Я успела... А он дурак... Я же знала, что его нельзя отпускать... А он гад... «Ты мне будешь мешать»... Ненавижу...
        - Скоро придет. Тогда разберетесь. Пока отдыхай.
        - Пусть только придет... Я ему устрою...
        - Разумеется, - доктор оправил ей на груди покрывало.
        - Шрамы останутся?
        - Немного и почти все небольшие.
        - Где?
        - Этот останется точно, - доктор провел ладонью по животу и груди. - Увы, но будет заметный. Атрофический, светлая полоса. Потом, может быть, восстановится. Но пока даже не загорит.
        - А откуда он взялся? Я вроде бы так не падала... Хотя я уже не помню... Как падала...
        - Карабин.
        - И что? Нельзя было как-то вылечить? Как-то замазать?
        - Удивительно, что ты вообще здесь лежишь. В твоем случае шансов было пять процентов.
        - Что за глупость такая! Шансов всегда бывает пятьдесят процентов. Или да, или нет.
        - Ну, это статистика. Отдыхай.
        - Позови Кламмата. Я буду с ним разговаривать.
        ...Доктор ушел. Леро погрузилась в дрему. Когда снова очнулась, увидела Кламмата - он сидел на краю постели, в темно-серо-зеленой форме, с нашивками и фалерами - сначала даже его не узнала.
        - А, это ты, предатель... Бросил меня, там, на улице... Ну нет, я так просто от тебя не отстану... Теперь все, от меня не избавишься... Он бы тебя убил.
        - Да, - Кламмат кивнул. - Я его прозевал. На базе антураж не работает, другая физика боя... А в жмурки я, честно сказать, в детстве всегда проигрывал. Мне нужен явный противник.
        - Один на один, как в древности...
        - Один на один.
        - Видишь - не на один! Я же тебе говорила! Есть такое что одному не получится. Какой ты все-таки остолоп. Сколько тебя еще воспитывать...
        - Теперь я должен тебя спасти еще минимум раз.
        - Нет, вот ты дурак все-таки, - она приподнялась на локте. - Тебе этого мало?
        - Леро, теперь...
        - Ты уже говорил, - она вернула голову на подушку. - Про контуберналов я в курсе. И дурак еще потому, что собираешься это считать. Кто кого сколько раз переспас... Но видишь - мы с тобой отомстили! А где он, твой этот...
        - В другом секторе. Далеко.
        - Ты давно его видел?
        - Несколько лет.
        - А что это у тебя за железки? Вот эта, круглая, - что?
        - Огненная звезда.
        - Правда? - она снова приподнялась на локте. - Та самая? Настоящая?
        - Я убежал со сбора, - Кламмат поморщился. - Форма одежды - парадная... Полковник попросил надеть... На борту кое-кто из Центра.
        - Еще раз дурак, - она улеглась снова. - Заслужил - надо носить.
        - Железка. Ты спи.
        - Ну ничего - поправлюсь... Будешь у меня как шелковый... Клам, полетели ко мне... У меня дома так здорово... Горы, озера, лес... Солнышко...
        - Есть еще пара дел. И потом - обязательно. Спи!
        - Какие дела? Опять кого-нибудь убивать? Все, хватит... Летим, и не спорь... Летим...