Хищник цвета ночи Татьяна Серганова
        Мой начальник красив, умен, обворожителен. А еще Ник Н’Ери хищник, привыкший получать то, что хочет. И сейчас ему нужна подставная невеста для родственников, в роли которой он видит лишь меня. И я бы отказалась, если бы самой не понадобилась помощь. Откуда я могла знать, чем закончится для нас эта игра в любовь.
        Татьяна Серганова
        ХИЩНИК ЦВЕТА НОЧИ
        ГЛАВА ПЕРВАЯ
        - Вика, солнце мое ненаглядное, что ты делаешь сегодня вечером? - поинтересовался шеф в конце рабочего дня, когда я в очередной раз принесла ему кофе.
        Рука от неожиданности дрогнула, но ни капли не расплескалось на белоснежное фарфоровое блюдечко.
        Поставив чашку на край стола, я медленно выпрямилась. После чего невозмутимо взглянула на начальника, мило улыбнулась и четко произнесла:
        - Нет!
        - Что нет?
        Невинное выражение на красивом лице меня совершенно не успокоило. Я видела, как лукаво горят хищным светом глаза. Точно ведь что-то задумал. А лично для маленькой и скромной меня это могло означать только одно - проблемы.
        Сегодня с самого утра глубокоуважаемый Ник Н’Ери вел себя крайне странно. О чем-то долго разговаривал с неизвестным лицом по личной, строго засекреченной линии, к которой даже у меня не имелось доступа. А кто может быть ближе, чем личный секретарь, подбирающий начальнику все, вплоть до нижнего белья?
        Отменил намеченные на сегодня встречи и пропустил важное собрание директоров, бросив через плечо: «Придумай что-нибудь». Вот кто так говорит? Мне пришлось лгать гендиректору и выкручиваться. А это - то еще занятие. Смотреть в холодные глаза господина Шуева и врать, понимая при этом, что он в курсе того, что обычная секретарша ему вешает лапшу на уши. А ведь если генеральный захочет, меня в ту же секунду выпрут из холдинга без выходного пособия и рекомендаций, и Ник не спасет.
        В этот раз повезло: то ли Шуев был в хорошем настроении, то ли Н’Ери был не так сильно ему нужен, но меня отпустили с миром.
        Вернувшись, я достала из заначки шоколадку, трясущимися руками содрала шелестящую оболочку и съела почти всю плитку, ничем не запивая, смотря при этом невидящим взглядом на запертую дверь кабинета Н’Ери и размышляя о смысле жизни, карме и грехах, за которые мне сейчас так достается.
        А ведь Ник даже спасибо не сказал, просто в конце дня стал странно на меня поглядывать. Обычно таким взглядом смотрят на чемодан без ручки, вроде и выбросить надо, а жалко.
        Нет, не в том смысле, что Н’Ери собирался меня уволить. Ха, да этот клыкастый замучается искать замену, попутно отбиваясь от любвеобильных кандидаток, которые давно облизываются на молодого хищника. На тысячу процентов уверена: стоит мне только уйти, помахав напоследок ручкой, как девицы со всех этажей нашей огромной корпорации кинутся на собеседование с убийственным рвением. Если при этом они затопчут шефа, то это будет невероятным везением.
        Все известные мне дамы, с которыми я встречалась во время коротких перерывов на обед в корпоративной столовой на втором этаже, делились на три группы: те, кто боялся Н’Ери; те, кто хотел Н’Ери; и те, кто боялся и хотел его одновременно.
        Я на фоне этого гормонального помешательства была редким исключением. Ник, посмеиваясь, называл меня «индивидуумом, который не хотел и не боялся, а просто работал». Иногда мне казалось, что это его в какой-то степени задевало. Однажды мужчина даже поинтересовался, не привлекают ли меня девушки. Правда, потом долго извинялся за свой вопрос, увидев мое вытянутое лицо, покрывшееся красными пятнами.
        Если честно, на самом деле все обстояло не совсем так. Во-первых, я не боялась, но все-таки была настороже. Новости о нападениях хищников, одурманенных лунным светом, все еще встречались, несмотря на повсеместную вакцинацию.
        Во-вторых, я не хотела, но признавала, что Ник хорош, красив, обаятелен и весьма симпатичен. Мало того, мужчина умел пользоваться своим звериным обаянием на полную катушку, оставляя после себя шлейф разбитых сердец и грешных фантазий.
        Что поделать, если единственный из трех хищников, работающих в «ЛайфКорп», был холост, молод, красив и невероятно сексуален. А еще очарователен и загадочен. Убийственная смесь для прекрасной половины офиса, которая мечтала о безумной любви и обжигающей страсти, как в книжках и сериалах.
        В последние годы страх перед хищниками притупился. Резервации уже не казались местом обитания чудовищ, охочих до человеческой крови. Представители двуликих все чаще жили среди обычных людей, мелькали на телевидении, умело пользуясь самым страшным человеческим пороком - любопытством. Хищники столько столетий обособленно существовали в своих общинах, что о них практически ничего не было известно, а тут вдруг появился шанс узнать их, прикоснуться к их миру и культуре.
        Конечно, все это оставалось бы невозможным без повсеместной вакцинации. Но даже с «лунной меткой» риск стать жертвой имелся. Но соблазн был так велик, а правительства, заинтересованные в сотрудничестве, подогревали интерес простых граждан. Дело не только в физиологических особенностях хищников: их силе, выносливости, второй ипостаси и бешеной регенерации.
        Есть кое-что дороже золота. Знания. Те самые, что были утеряны людьми в век инноваций и технологических свершений.
        Надо сказать, у сильных мира сего получилось довольно быстро ввести хищников в общество. Если лет пятьдесят назад это казалось фантастикой, то сейчас все обстояло иначе.
        Хотя бабушка до сих пор вздрагивает, когда видит двуликих по телевизору, и крестится. А в последние годы, после того как у нас в деревне поселилась семья хищников, вообще отказалась выходить из дома. Стариков сложнее убедить в том, что двуликие не опасны, стереотипы все еще живы. Родители долго не рассказывали ей, что я работаю на одного из таких монстров.
        Но молодежь - это совсем другое дело. Последней темой разговоров в нашей столовой была новая серия «Лунная любовь», в которой шикарный волк Людвиг наконец признался прекрасной Пэгги в своих чувствах, схватил в охапку и унес в пещеру предаваться разврату. Честно, я не смотрела, но, присутствуя на встречах с коллегами, волей-неволей выслушала описание всех двухсот шестидесяти пяти серий.
        А тут под носом самый настоящий хищник, из плоти и крови. Пусть не волк, но тоже очень хорош. Ему надо лишь принюхаться и понять, что это его судьба.
        Делегации на обнюхивание все еще приходили к нам на этаж. Каждая незамужняя новенькая считала своим долгом показаться на глаза исполнительному директору. Вернее, в нашем случае не на глаза, а на нюх.
        Бред.
        - Измайлова, поменьше смотри телевизор, - отсмеявшись, произнес Н’Ери, когда я, не выдержав, спросила, а правда ли, что они находят жену по запаху. - Да, мы более чувствительны к ароматам, но это не значит, что они заменяют мозг.
        Про эту чувствительность я знала. В моем контракте даже был специальный пункт о запрете использования туалетной воды или сильно ароматизированного геля для душа. И еще один пункт - об обязанности принимать душ не меньше одного раза в день, лучше два. Помню, как два года назад поперхнулась и закашлялась от неожиданности, отказываясь верить своим глазам. Разве такое могло быть?
        - Проблемы? - вежливо поинтересовался Н’Ери, глядя на мою растерянную физиономию.
        Я молча ткнула в строку договора.
        - И? - Мужчина приподнял бровь, вогнав меня в краску. Тогда я еще не научилась держать лицо и не реагировать на хищника. - С этим проблема? Ты не любишь мыться?
        - Нет, но…
        - Тогда отлично, Виктория. Это чистая формальность.
        Теперь чистота моего тела и исходящий от него запах регламентировались трудовым контрактом. Что-то вроде личного дресс-кода - узкая черная юбка, светлая шифоновая блузка, чулки, волосы, собранные в пучок, нейтральный макияж и аромат, приближенный к естественному.
        Первое время я еще пыталась рассказать коллегам, что по запаху хищники жен себе не выбирают. Но никто не слушал. Сказка намного лучше реальности, поэтому мне не верили, считали, что я из зависти мешаю попытать счастья другим.
        Так вот, сегодня Н’Ери смотрел на меня так, будто ему что-то было очень надо, но мужчина не знал, подхожу ли я для этого.
        Озарение посетило хищника вечером, когда до ухода оставалось всего ничего. А ведь счастье было так близко!
        - Все нет, - так же четко ответила ему и схватила папку с документами, которые начальник уже подписал и отложил в сторону.
        - А за премию? - В голосе прозвучали мурлыкающие нотки, которые безотказно действовали на всех женщин в радиусе ста метров.
        Если только женщина не являлась личным помощником, у которого врожденный иммунитет к подобного рода соблазнам и повышенное чувство самосохранения.
        И вообще, я собак больше люблю.
        Проблемы из мелких превращались в крупные. Ник не был скупым и жадным. Зарплата у меня гораздо выше, чем среднестатистическая на должности личной помощницы, но и деньгами мужчина просто так никогда не разбрасывался. Без особой причины.
        - Три раза нет, - непоколебимо сказала я.
        Никакие деньги не могли восстановить мои нервные клетки, павшие смертью храбрых после выходок начальника, и шоколадки для восстановления психического состояния у меня закончились.
        Тут же мысленно сделала себе пометку: не забыть в понедельник принести стратегический запас сладкого. До Нового года и долгожданных выходных всего неделя, но это не значит, что Ник не станет чудить.
        Я демонстративно открыла папку и на весу принялась проверять, все ли мужчина подписал, есть ли какие замечания или доработки.
        Но нет, везде стояла резолюция шефа.
        - Измайлова, ну чего ты такая вредная?
        В голосе Н’Ери злости не слышалось, так что пока опасаться было нечего. Наоборот, мне даже показалось, что мужчина чем-то очень сильно доволен. Словно ожидал именно такой реакции, и она ему страшно нравилась.
        - Я не вредная, а ученая. Что бы ты ни задумал, я принимать в этом участия не буду. Даже за премию. - Потом, подумав, добавила: - И за двойную тоже.
        Два года работы бок о бок давали о себе знать. Наедине мы давно перешли на «ты» и могли позволить некоторую вольность в разговоре. До отправления начальника в пешую прогулку в бездну и обратно не доходило, но я могла возмутиться и огрызнуться.
        Иногда.
        Все надо делать в меру. Даже посылать шефа на чаепитие к бабушке рогатого создания.
        - А за двойной оклад?
        По позвоночнику пробежался неприятный холодок, а в голове будто лампочка замигала: «ОПАСНО!»
        - Господин Н’Ери… - начала я, но меня тут же перебили:
        - Измайлова, а как у тебя с личной жизнью?
        А вот это совсем плохо. Не в том смысле, что у меня проблемы с личной жизнью (какие могут быть проблемы с тем, чего нет?), а в том, что он вообще задал этот вопрос. В последний раз подобная тема поднималась в самом начале нашей совместной работы, тогда мы все решили и обговорили.
        - Хорошо.
        Конечно, хорошо. Ее же нет. И времени нет. Потому что по будням я работаю с девяти до того самого момента, когда Ник уходит домой. Иногда это происходит в десять вечера, иногда ближе к полуночи.
        Что странно, на его личную жизнь такой ритм работы никак не влияет, еженедельно желтая пресса рассказывает о новой подружке Н’Ери. А вот мне мешает страшно. Мало кто из парней выдержит отмену двух-трех свиданий подряд. И звонки шефа поздней ночью с каким-нибудь вопросом или приказом.
        А в выходные, если меня, конечно, не вызывали в офис, я пыталась отоспаться, убрать в квартире и забить холодильник полуфабрикатами собственного приготовления, чтобы в течение недели не умереть от голода. Потому что единственное, на что хватало сил после работы, это разогреть еду, съесть ее и упасть на диван.
        - У тебя кто-то есть? - не отставал мужчина, что меня еще больше нервировало.
        Лампочка не просто мигала, ее мигание сопровождалось воем сирены.
        - Это очень личный вопрос, отвечать на который я не обязана, - напомнила шефу. Можно было, конечно, сказать правду, но проснулись упрямство и упорство.
        Как будто мой ответ Ника остановит!
        - Задержись после работы.
        - Зачем?
        Все дела были переделаны, бумаги подписаны и подшиты, письма разосланы, и формальных причин оставаться не имелось.
        - Я приглашаю тебя на ужин.
        Нечеловеческий взгляд хищника не предвещал ничего хорошего.
        Интуиция настойчиво шептала, что вечер пятницы медленно накрывается медным тазом. Ничего особенного сегодня не намечалось - скромный ужин, диван и телевизор. Нет, без «Лунной любви». Я пару дней назад скачала боевик и собиралась насладиться небритым мужчиной с огромным пистолетом, который объявил войну целому миру.
        Собственно, ничего странного в этом приглашении не было. Мы иногда ужинали вместе, несколько раз, когда засиживались за работой до полуночи, Ник отвозил меня домой. Но в этот раз все выглядело иначе.
        - Мне заказать столик? - прижимая папку к груди, деловито уточнила у шефа.
        - Я уже заказал, - откидываясь на спинку кресла, ответил мужчина, продолжая пристально меня рассматривать.
        Зеленые глаза странно поблескивали, еще больше усиливая мою нервозность.
        С каких это пор Н’Ери стал утруждать себя подобными мелочами? Может, он решил меня уволить, а на мое место взять более сговорчивую дамочку, которая начнет перед ним стелиться, заглядывать в рот и восторженно вздыхать, а не закатывать глаза и ворчать. Но кто тогда будет работать?
        - Что-нибудь еще?
        - Нет, можешь быть свободна, - ответил шеф, взял кофе и отвернулся к экрану компьютера.
        - Хорошо, - пробормотала в ответ и поспешила к выходу.
        В приемной, положив папку на стол, растерянно замерла у окна, всматриваясь в город. Сумерки давно опустились на столицу. Укрытая пушистым снегом, она мерцала разноцветными огнями неспящего города, яркими лентами автострады и большими голографическими вывесками.
        Шпиль «ЛайфКорп» находился на небольшом холме, что делало его еще более массивным и впечатляющим. Высотку с зеркальными окнами было видно из любой части города. Ее еще называли «радужной», так как она меняла цвет в зависимости от освещения, времени суток и даже погоды.
        На столе, вырывая меня из задумчивости, завибрировал телефон.
        Бросив взгляд на экран, сразу ответила:
        - Привет.
        - Ты дома? - забыв поздороваться, выпалила Дашка.
        Где может быть нормальная девушка в семь часов вечера пятницы? По представлению младшей сестры и мамы - дома, готовить еду любимому мужу или жениху и преданно смотреть ему в глаза.
        - Еще на работе. - Я вернулась к окну, продолжая наблюдать за огнями ночного города.
        - А когда будешь?
        В трубке что-то грохнуло, раздался детский смех и приглушенный мужской вопль: «Милка!»
        Дашка тяжело вздохнула и рыкнула в сторону:
        - Можно потише? Я разговариваю! - и уже спокойно сообщила мне: - Прости, сложный день.
        - Все нормально. Когда буду, не знаю. Что-то случилось?
        Молчание. Сестра как-то странно замялась, словно подбирала слова и не находила.
        Сердце сжалось от тревоги. Я коснулась ладошкой гладкого стекла, чувствуя, как холод слабо покалывает кожу.
        - Даш, что случилось? Родители? Ба?
        - Нет, нет, - сразу затараторила Дашка и засопела в трубку. - Все живы и здоровы. Просто… мне надо с тобой поговорить. Когда окажешься дома, позвони. Не важно, во сколько. Я буду ждать.
        - Хорошо. Но точно все здоровы?
        Убрав руку, я повернулась к огромному цветку, который рос рядышком, и принялась рассеянно трогать листочки, обрывать желтые, теребя их между пальцами, пока они не осыпались вниз. Надо будет не забыть полить перед уходом, а то засохнет.
        - Да, все страшно по тебе скучают. И я тоже, - снова вздох. - Вика, тебя здесь очень не хватает.
        - Дашка, не пугай меня, - всерьез забеспокоилась я.
        - Прости, я не хотела тебя пугать. Ну все, пока. А то там Лешка с Милой не справляется.
        - Поцелуй ее за меня.
        - Обязательно.
        - И передай, что я помню про платье, как у принцессы из мультика.
        Дашка тихо рассмеялась каким-то особенным материнским смехом.
        - Ты ее совсем разбаловала.
        - Для этого и нужны тетушки.
        - Все. Не буду тебя отвлекать.
        И отключилась.
        Я некоторое время изучала телефон, размышляя, стоит звонить родителям или пока нет. Еще растревожу своими вопросами, мало ли о чем Дашка хочет со мной поговорить.
        В этот момент дверь в кабинет начальника открылась, явив свету самого Н’Ери.
        - Готова? - спросил он, надевая пальто.
        - Так до конца рабочего дня еще десять минут, - заметила, убирая руки за спину.
        Его появление было неожиданным, и я не успела нацепить маску, уж слишком встревожил звонок сестры.
        - Не переживай, шеф разрешает уйти пораньше, - произнес Ник и нахмурился. - Что-то не так?
        - Все нормально. Просто пятница.
        Не поверил, снова сверкнул глазами и кивнул.
        - Тогда вперед, Измайлова. Нас ждут великие дела.
        Нет, все это мне определенно не нравилось.
        ГЛАВА ВТОРАЯ
        - Ник, что тебе нужно? - в упор спросила у мужчины, нетерпеливо постукивая короткими ноготками с любимым френчем по столешнице.
        Ресторан «Арабеска» входил в пятерку лучших не только в столице, но и в стране. Находилось это пятизвездочное заведение на последних этажах небоскреба «Эверест», который по высоте мог конкурировать со зданием «ЛайфКорп». Сами понимаете, что вид из окон оказался более чем шикарным, и единственное, что могло с ним соперничать, это цены в меню, которые больше походили на номера телефонов.
        Первый уровень ресторана был обычным, насколько он вообще мог быть обычным в заведении подобного класса. Дорогой паркет, ручная роспись на стенах, круглые столики и белоснежные скатерти. Мягкие стулья и сверкающие люстры. Дорогая посуда из белого фарфора и хрустальные бокалы, которые мелодично звенели, соприкасаясь друг с другом. Красивые букеты на каждом столике и живая музыка. В центре ресторана - небольшой помост, где стоял белоснежный рояль, за которым сидел молодой пианист во фраке и с бабочкой. Туда-сюда сновали со сладкими улыбками на лицах услужливые официанты в фирменных жилетках и белоснежных рубашках.
        Красиво, но обычно.
        А вот второй уровень - совсем другое дело. Я никогда там не была, и фотографий в сети крайне мало: хозяева «Арабески» тщательно скрывали свое детище. Но слухами земля полнится, и кое-что можно было узнать. Второй уровень представлял собой десяток отдельных комнаток, оформленных каждая в своем оригинальном стиле. Мало того, за каждой комнаткой был закреплен повар, готовящий блюда, относящиеся к строго определенной кухне. Японской, итальянской, средиземноморской, французской, мексиканской, индийской и т. д.
        Еще босс водил сюда всех своих пассий. Своего рода боевое крещение на роль любовницы хищника. Я это знала, потому что сама заказывала для них личную комнатку. Вот что меня всегда интересовало, так это, как и за какие заслуги для Ника Н’Ери находилось место в любое время.
        Теперь он привел сюда меня.
        Стоило призадуматься. Но в вечер пятницы анализатор из меня никудышный.
        Я глазам своим не поверила, когда Ник обнял меня за талию и настойчиво, но мягко подтолкнул к лестнице, ведущей на второй этаж. Рука у него была горячей, и это чувствовалось сквозь тонкий шифон блузки. В обморок я не упала, дрожь с ног до головы по телу не прошла, жара в животе не ощутила. Все эмоции, о которых взахлеб говорили девчонки на работе, прошли мимо меня, даже не задев. Ну тронул и тронул, что в этом такого? А руки у всех двуликих горячие, потому как они и не люди вовсе.
        - Не останавливайся, Измайлова, - шепнул хищник, видя мое замешательство.
        - Н’Ери, - пробормотала я, спиной чувствуя взгляды, которые бросали на нас не только гости ресторана, но и официанты.
        «Еще одна девчонка хищника», - читалось на лицах, и я раздраженно фыркнула.
        Как все грустно и предсказуемо.
        Комната, которую снял для нас Ник (черт, как же двусмысленно звучит), была оформлена во французском стиле. Светлые однотонные стены, бежевый паркетный пол, искусственно состаренная мебель, серо-бежевый диванчик и кресла с резными ножками, небольшой столик, лепнина, украшающая стены и потолок, картины в старинных рамах, зеркала, в которых отражалась моя вытянувшаяся физиономия, в углу камин, на полке которого стояли красивые золоченые подсвечники.
        Свет был приглушен, что создавало интимный полумрак, играла легкая ненавязчивая музыка, на столе горели самые настоящие свечи, бросали блики на дорогую посуду и наполняли комнату запахом воска, который причудливо сочетался с ароматом лепестков роз, лежавших прямо на полу.
        - О-о-о, - прошептала я, оборачиваясь к Нику. - Это… это.
        Хотелось сказать «катастрофа», но сдержалась.
        - Кхм. - Мужчина, который вошел следом за мной, озадаченно почесал затылок. - Перестарались.
        - Ты что, решил от меня избавиться? - скрестив руки на груди, воинственно уточнила я.
        - С чего ты взяла? - удивился Н’Ери, обошел меня и взял из стоящего на столе ведерка со льдом бутылку шампанского.
        Кубики льда мелодично звякнули под музыку и затихли.
        - Два года назад ты мне сам сказал об этом. Никаких отношений. Никогда. Если вдруг я решу с тобой переспать, то ты, конечно, возражать не будешь, но на следующий день мне придется собрать манатки и пойти на все четыре стороны. Или я что-то упустила?
        - Не упустила. Только не на все четыре стороны. Я обещал устроить тебя в другой отдел, - продолжая изучать этикетку, произнес мужчина. - Хорошее шампанское. Французское.
        - Не сомневаюсь. Ник, если ты решил меня уволить, зачем такие сложности? Просто сказал бы. А то свечи, музыка, романтика…
        - Измайлова, - вздохнув, покачал головой Н’Ери, - не усложняй. Садись. Сейчас принесут заказ, и мы все обсудим.
        - Ты уже и заказ сделал, - сказала в ответ, но в кресло села.
        Попыталась вспомнить, что сегодня ела, кроме антистрессовой шоколадки. Утром пила черный кофе. Всего глоток, больше не осилила. Дома закончилось молоко, и горький напиток был совсем не в радость. Еще наспех проглотила бутерброд, пытаясь влезть в узкие сапожки и не упасть, прыгая на одной ноге и зажимая сумку с документами под мышкой. Так спешила, что даже водой не запила, поэтому завтрак комом стоял у горла, вызывая тошноту, которая стала еще больше подкатывать в душном вагоне метро. Никогда не радовалась так свежему воздуху, как этим утром, выбравшись на поверхность. Да и погода стояла отличная - легкий морозец и хлопья медленно падающего снега.
        Еще был обед, состоящий из салата, щедро приправленного майонезом, и пирожка. Салат я не доела, слишком жирно, а вот пирожок слопала и запила большой кружкой чая, рассеянно слушая болтовню подружек.
        Живот заурчал, напоминая, что нормально поесть не мешало бы. Тем более в таком заведении, когда за тебя платит шеф.
        - Тебе понравится, - присаживаясь напротив, ответил он, и глаза опасно блеснули в свете камина.
        - Лягушачьи лапки будешь есть сам, - на всякий случай предупредила я.
        Есть, конечно, хотелось, но не до такой степени.
        - Я заказал кое-что повкуснее.
        Музыка, романтичная обстановка - это нервировало и заставляло постоянно быть настороже. Еще и шеф улыбался так, что у меня внутри все сжималось от ощущения надвигающейся беды.
        Официант, высокий молодой человек совершенно обычной наружности с радушной улыбкой на губах, перед тем как войти, постучал и дождался разрешения. Я сначала не поняла зачем, а потом догадалась. Диванчик-то мягкий, удобный, мало ли чем гости тут занимаются в потемках, в окружении лепестков и свечей.
        Пока приходила в себя от осознания компрометирующей ситуации, официант поставил перед каждым широкое блюдо, на котором одиноко возвышалось произведение искусства - кусочек мяса, зелень, три кружочка картофеля, ярко-зеленые стебельки спаржи и много соуса насыщенного винного цвета, который был красиво размазан по тарелке.
        Пахло вкусно.
        Молодой человек тем временем открыл шампанское - от легкого хлопка сердце замерло на мгновение - и разлил по высоким изящным бокалам.
        - Если что-нибудь понадобится, вызывайте, - сообщил он, прежде чем удалиться, плотно прикрыв за собой дверь. - Приятного вечера.
        - Измайлова, выпьем? - улыбнулся хищник, поднимая бокал.
        - На работе не пью.
        - Твоя работа закончилась почти час назад. Всего один глоток.
        Пришлось подчиниться.
        - За тебя, - провозгласил Ник, чокаясь, и я не нашла, что ответить.
        Шампанское действительно было вкусным, пузырьки приятно щекотали рот, но спокойнее не становилось.
        - Ник, - не выдержала я загадочного поведения начальника, - что тебе нужно?
        - Ты попробуй мясо, очень вкусно.
        Попробовала. Вкусно, мясо просто таяло во рту, но насладиться до конца, не понимая ситуации, я не могла.
        - Ник, спасибо за все, но, может, поговорим?
        Недовольно глянул, но спорить не стал, продолжил ловко орудовать столовыми приборами.
        - Через неделю Новый год.
        - И мои выходные, - напомнила ему, сделав еще глоток шампанского. - Мои законные четыре выходных дня. Ты мне обещал!
        За долгожданный отдых я готова была сражаться до последнего. Имелись планы. Грандиозные! Я хотела съездить домой, побыть с родителями и младшей сестрой, потискать Милу. Как же я по всем соскучилась! Даже несмотря на то, что вновь придется доказывать дальним родственникам и соседям, что двадцать шесть лет - это не приговор и называть меня старой девой пока еще рано.
        Если Н’Ери попытается лишить меня отдыха, я уволюсь. Пусть такую работу и зарплату мне уже не найти, но всему должен быть предел.
        Хотя странно все это - отнимать выходные, пытаясь компенсировать их ужином в шикарном ресторане. Нет, это совсем не похоже на Ника.
        - Я хочу, чтобы ты провела их со мной.
        «Раз, два, три, четыре, пять… решил хищник поиграть».
        - Нет, - спокойно ответила ему.
        - И тебе даже не интересно зачем?
        Интересно, конечно, но я отчетливо понимала, что, какой бы ни была причина, для меня это плохо. А фраза «меньше знаешь - лучше спишь» сейчас показалась как никогда актуальной.
        - Нет. - Я покачала головой, убирая за ушко прядь волос, которая выскочила из аккуратного пучка.
        - Я ожидал такого ответа. Поэтому, - Н’Ери достал из кармана небольшой клочок бумаги с циферками и протянул мне, - вот.
        - Что это? - От количества нулей зарябило в глазах.
        Это ведь не может быть то, о чем я думаю?
        - Денежное вознаграждение за помощь.
        - Ты кого-то убил?
        - Нет, - тихо хохотнул он.
        Не поверила.
        - Я должна обеспечить тебе алиби?
        - Снова мимо.
        - Избавиться от трупа?
        - Измайлова, - раздраженно фыркнул Н’Ери, потирая ладонью стриженый затылок, - я никого не убивал и уж точно не стал бы привлекать тебя к заметанию следов.
        - Точно? - переспросила я, подавшись вперед и пытливо вглядываясь в волевое лицо.
        - Точно.
        - Хорошо. Тогда все равно нет.
        Шеф снова фыркнул, зыркнул, отобрал бумажку и играючи пририсовал нолик ручкой, которую также достал из внутреннего кармана пиджака, увеличив сумму в десять раз. У меня глаза на лоб полезли.
        - Это что? - Голос предательски сел.
        Никогда не была алчной и к деньгам относилась спокойно. Но тут даже моей выдержки не хватило.
        - Денежное вознаграждение.
        Я сглотнула и вновь пересчитала циферки. Господи, это же такие деньги!
        - Поняла, - произнесла тихо, когда с подсчетами было покончено, и я смогла нормально говорить. - Ты никого не убил. Ты хочешь, чтобы это сделала я.
        Ник едва воздухом не подавился, как-то странно крякнул и покачал головой.
        - Нет. Просто хочу ангажировать тебя на неопределенный срок.
        - Ты говорил о четырех днях, - тут же уцепилась я за конкретную цифру.
        - Это ты про них сказала. Но начнем мы уже завтра.
        - Начнем что?
        - Готовить тебя в мои невесты, - торжественно провозгласил Н’Ери.
        Наверное, он ожидал радостных вздохов, счастливых обмороков и визгов счастья. Не получил.
        - Ага, - повторила я, закидывая ногу на ногу, и хохотнула. Точно розыгрыш. Предновогодний. - Все понятно, ты сошел с ума.
        - Это еще почему? - обиделся Ник.
        - Потому что. - Я схватила бумажку и ткнула ему в нос. - Эти деньги я могу окупить только в виде органов.
        - Каких органов?
        - Для трансплантации.
        - Фу, Измайлова. А говорят еще - хищники кровожадные. Раньше я за тобой такого не замечал.
        - Ник, за такие деньги обычно просят сделать что-то противозаконное.
        - Или противоестественное, - вставил тот, опираясь локтями о стол и сцепив пальцы в замок. - А иметь невесту для меня противоестественно. От тебя требуется лишь хорошо сыграть мою избранницу и получить за это энную сумму.
        - У тебя же есть подружка. - Я покопалась в памяти, пытаясь вспомнить, на чье имя буквально вчера заказывала роскошный букет роз. Я же помню, что имя было какое-то длинное и вычурное. Почему-то всплыла в памяти книжная полка. А ведь точно. Маргарита. - Почему ты не попросишь об этом Маргариту?
        Ник глянул на меня как на сумасшедшую.
        - Потому что я не собираюсь жениться. А отвязаться от Марго будет сложно, почти невозможно. В отличие от тебя.
        - В смысле?
        - Ты меня не любишь.
        У меня даже дар речи пропал от такого заявления.
        - Что, прости?
        - Ты меня не любишь, - повторил он.
        - Я и не должна. Ты мой начальник.
        Я точно знала, что в контракте пункта «возлюбите начальника своего» не было. Прежде чем подписать, я этот контракт проштудировала от корки до корки раза три, не меньше.
        - Начальник, но ты меня не хочешь.
        Вот это уже ни в какие ворота не лезло. И вид у него такой, что не понятно: оправдываться или возмущаться. Или и то и другое?
        - А должна? - уточнила на всякий случай.
        - Ты не понимаешь. Мы чувствуем желание. Запах возбужденной женщины ни с чем не спутаешь, дыхание сбивается, пульс учащается, зрачки расширяются.
        - Ты сейчас точно желание описываешь? Больше похоже на лихорадку.
        От его чувственной усмешки у меня едва не сбилось дыхание.
        - Страсть - это тоже лихорадка. Лихорадка в крови. - Голос Ника стал таким низким, что я сглотнула и нервно поправила воротник блузки, словно проверяла, не расстегнулись ли пуговички.
        - Я поняла, - перебила мужчину. - Вы, хищники, чувствуете, когда женщина испытывает желание. Полезная штука.
        Полезная - не то слово. Обычным мужчинам приходится из кожи вон лезть, чтобы завоевать расположение женщины. А хищнику надо всего лишь пройти мимо, пару раз улыбнуться, поиграть бровками, унюхать ответные феромоны - и все, охота закончена.
        По мне, так это скучно и неинтересно. Никакого азарта и погони. Отсюда и радости от победы особой нет.
        - Да. А вот ты ни разу его не испытывала. В какой бы ситуации мы ни находились. Иногда мне кажется, что я тебя даже раздражаю.
        Ник произнес последнюю фразу с таким удивительным выражением на лице, что я не стала его переубеждать - не иногда, а очень часто.
        - Разве для сотрудничества это не хорошо? Никакого желания, томных взглядов. Только работа.
        Звучало как оправдание. Дожили, я оправдываюсь в том, что не испытываю сексуального влечения к своему начальнику.
        - Это странно, - задумчиво произнес Н’Ери, разглядывая меня с непередаваемым выражением лица. - Измайлова, а ты мне, часом, не солгала?
        Я недоуменно на него взглянула, ожидая продолжения. Конечно, я ему врала, все врут, но палиться не собиралась. Вдруг хищник сейчас имеет в виду нечто другое?
        - Я тебя не возбуждаю, парня у тебя нет, ты, часом, не…
        - Нет, - перебила его, поняв, куда он опять клонит.
        В этот раз не покраснела.
        - Точно?
        - Точнее не бывает. Ник, на тебе свет клином не сошелся, не все должны сходить по тебе с ума. Кому-то ты можешь не нравиться.
        - Почему я не нравлюсь тебе?
        - Не люблю блондинов.
        Отмазка глупая и бессмысленная. Ник не блондин в прямом смысле этого слова. Его волосы темно-русые, глаза зеленые, а во второй ипостаси он вообще черный ягуар или пантера.
        - Не хочешь рассказывать - не надо. Вернемся к нашему разговору. У Марго просто не получится сыграть невесту. Она же ничего обо мне не знает. Вот какой у меня любимый чай?
        - Ты не пьешь чай, - ответила автоматически. - Только кофе.
        - Так какой? - Улыбка мужчины стала шире, он даже выразительно мне подмигнул, глядя прямо в глаза.
        - Черный, с одной ложкой сахара, - ответила ему, понимая, куда именно клонит Н’Ери. - Это ничего не значит.
        - Блюдо?
        - Бифштекс средней степени прожарки. Как и у большинства хищников. Ничего оригинального. Этому легко научиться. И запомнить любимые блюда нетрудно, - покачала головой, отказываясь признавать данное обстоятельство достаточным доводом.
        - Если бы дело было только в еде. А белье какого размера ношу? - Улыбка медленно превратилась в хитрющий оскал.
        Подловил-таки.
        - Хорошо, - сдалась я. - Я действительно многое о тебе знаю. Но вот ты обо мне - ничего.
        - У нас будет целая неделя, чтобы познакомиться получше. В конце концов, я не столь безнадежен и кое-что знаю.
        Вот это уже интересно.
        - Например? Какого цвета у меня глаза?
        Фыркнул, посмотрел на меня и уверенно выдал:
        - Карие.
        - Нет.
        Нахмурился и не так уверенно поинтересовался:
        - Зеленые?
        - Нет.
        - Не голубые же! - и подался вперед, пытаясь разглядеть цвет радужки в неясном свете.
        Я тут же скромно потупила глазки, едва сдерживая смех. Или это слезы? А Ник обиделся.
        - Ты издеваешься?
        - Просто показываю тебе, что изображать отношения сложнее, чем ты думаешь. Это не информация и знания о партнере, а нечто большее.
        - Например.
        Легко сказать. Раньше я никогда не решилась бы на подобное, но то ли обстановка сказалась, то ли глоток шампанского на голодный желудок сыграл свою роль - дальше все пошло совсем не по сценарию.
        Ник меня слушал. Действительно слушал. Склонил голову, отчего длинная прядь упала набок, бросая причудливую тень на лицо. А глаза горели. Интерес и любопытство. Ни капли желания и похоти, но этот интерес все равно грел душу и развязывал язык.
        - Сама атмосфера. - Я неопределенно развела ладони и взмахнула, будто это могло помочь мне высказать мысль, которая ускользала, отказываясь формулироваться. - Ее не передать словами, ее надо просто почувствовать.
        А хищник был само внимание.
        - Влюбленные касаются друг друга, всегда, - продолжила я и, запнувшись, быстро добавила: - Не смейся. Не в этом смысле.
        Но Н’Ери даже не улыбался, он терпеливо ожидал продолжения.
        - В каком тогда?
        Я тяжело вздохнула, быстро встала с кресла, поправила задравшуюся юбку. Подойдя к начальнику (тот следил за мной с неослабевающим интересом), убрала в сторону бокал с шампанским и села на подлокотник.
        - Измайлова, ты что задумала? - усмехнулся Ник.
        Испуганным он совсем не выглядел, наоборот, очень заинтересованным.
        - Показываю, - спокойно ответила ему. - В первый и последний раз. Так что успокойтесь, господин Н’Ери, и наслаждайтесь представлением.
        «Господи, что я творю, что делаю…»
        Но отступить почему-то уже не могла.
        Еще раз вздохнула, призывая воспоминания об отношениях родителей и о том, как сияли Дашка с Лешкой на свадьбе (ведь до сих пор счастливые, несмотря на то, что женаты уже три года и у них есть Милка), пробуждая собственные воспоминания - до сих пор болезненные, тоскливые и бередящие душу.
        Подавшись вперед, подушечками пальцев убрала с рукава пиджака невидимую пылинку и, вздохнув, продолжила:
        - Отношения, тем более такие серьезные, как между женихом и невестой, складываются из мелочей…
        Накрыла ладонью его руку, которая лежала на столе, и почти сразу убрала ее, скользнув указательным пальчиком. Неуловимо, кокетливо, чтобы почувствовал и не смог забыть.
        - Они вроде незаметны, незначительны, но все вместе…
        Я все еще не смотрела Нику в глаза, радуясь полумраку в комнате и продолжая играть роль. Поднялась и зашла мужчине за спину, провела рукой от одного плеча к другому. Почти невесомо, но он ощутимо напрягся и застыл, ожидая дальнейших действий. Был бы во второй ипостаси, наверняка шевелил бы ушами.
        - …Все вместе складывается в общую картинку, в которую начинаешь верить, - последние слова я прошептала ему на ушко, выпрямилась и уже хотела снова коснуться начальника, но мне не дали.
        Резкий выпад, и запястье болезненно сдавила сильная рука, заставив замереть и растерянно взглянуть на Н’Ери. Это отрезвило почище холодного душа.
        «Говорила мне мама: „Не тяни ручки, отхватишь же!“».
        - Отличная демонстрация, - очень тихо произнес Ник, и желваки заходили на скулах.
        А я сглотнула, попав в плен звериных желто-зеленых глаз. Кажется, кто-то доигрался. Но ведь у меня даже мысли не было соблазнять его!
        - Я не хотела. Прости… те.
        - Ну что ты. Наоборот, убедила, что легко справишься с заданием.
        Руку не отпускал, липкий пот появился у меня на лбу, напоминая, кем на самом деле является мой босс.
        - Я еще не дала согласие, - напомнила ему и начала высвобождаться из захвата.
        Ник тут же отпустил. Потирая ноющее запястье, отступила на шаг и замерла у камина. Комната вдруг стала меньше, воздух загустел и завибрировал. Страшно захотелось домой.
        - Но ты уже об этом думаешь. Болит?
        - Нет.
        - Извини, ты застала меня врасплох. Я как-то забыл, что ты женщина, и не успел выставить щиты.
        - Все нормально.
        А сама бросила короткий взгляд на круглое тату у основания шеи. Большая часть была скрыта за воротником рубашки, но краешек торчал. Темно-синий. Никакого изменения или свечения. Это хорошо. Значит, зверь под контролем, и желтизна радужки ничего не значит, кроме желания.
        - Испугалась? - понимающе кивнул Ник.
        Я не сразу нашлась с ответом, а потом пожала плечами и произнесла:
        - Ты застал меня врасплох. Я как-то забыла, что ты хищник.
        - Туше, - улыбнулся Н’Ери, и напряжение в воздухе начало сходить на нет. - Не хочу, чтобы ты меня боялась.
        Я вернулась на место, пытаясь идти ровно, хотя ноги все еще дрожали, пожала плечами:
        - Мне не стоило подходить так близко.
        Мясо уже остыло, но есть не хотелось. Я потянулась к бокалу с шампанским, но тут же отдернула руку. И так глупостей чуть не натворила, нашла с кем играть. Хватит, какой алкоголь.
        - Стоило. За эту неделю нам надо будет научиться спокойно реагировать на близость.
        Надо же, как быстро он все решил.
        - Для тебя это так легко и просто. А я не могу вот так сразу дать свое согласие неизвестно на что.
        - А ведь вознаграждение немаленькое. Этих денег тебе хватит, чтобы покрыть долг по ипотеке.
        И не только. Мало того, что я все оплатила бы банку и стала полноправной владелицей своей уютной однушки, так еще хватило бы на холодильник. Большой, монохромный и двухкамерный, с отдельной морозилкой, в которую столько всего поместится.
        А еще диван. Новый, не скрипучий и мягкий. Чтобы лечь и спать, не боясь, что какая-нибудь пружинка воткнется в бок и продерет его до крови.
        Но все эти блага цивилизации таяли перед одним весомым вопросом:
        - Ты меня покупаешь?
        - Измайлова, - тяжело вздохнул Н’Ери. Его глаза уже вернули нормальный оттенок. Но все равно смотреть на шефа было тяжело и даже в какой-то степени стыдно. - Если бы тебя можно было купить, я бы даже париться не стал. Спокойно перевел бы тебе аванс, схватил в охапку и сделал все, что захотел. Но ты же сама знаешь, что это не так. Я прошу тебя не потому, что ты продажная, а потому что мне нужна помощь. Считай это обычным заданием, за которое ты получишь зарплату.
        В его интерпретации все звучало совсем по-другому и не так сложно.
        - И что тебе нужно?
        - Так ты согласна?
        - Я еще думаю. Но прежде, чем согласиться на работу, я хочу знать причины, условия и обязанности. Раз это чисто деловое соглашение.
        - Условия просты: ты в течение двух-трех недель, точные сроки сказать не могу, играешь роль моей невесты. Безумно влюбленной и очень счастливой.
        Я хмыкнула. С этим могут возникнуть проблемы. Жизнь показала, что влюбленная дурочка из меня не получается, даже если очень захотеть.
        - И перед кем? Пресса будет задействована? Мне совершенно не хочется отбиваться от толпы твоих поклонниц. Да меня девчонки из соседних отделов на части разорвут.
        - Пресса - это цветочки. Здешние не узнают, если ты сама не скажешь. Нам придется играть роль возлюбленных перед моими родственниками.
        То, что у Н’Ери есть семья, я знала. Не мог же он появиться из воздуха. У всех есть мама-папа и, может, кто-то еще. Хищники вообще придают большое значение семье и клановой иерархии. Но в подробности никогда не вникала, а Ник не рассказывал.
        - Они живут в резервации, - добавил он неожиданно тихо, смотря куда-то поверх моей головы.
        Вот тут я вздрогнула и тяжело сглотнула.
        - Но мы туда не поедем, - добавил Н’Ери, поняв, какие мысли возникли у меня в голове.
        Выдох. Какие бы деньги босс ни предлагал, но для человека поездка в самое сердце поселений хищников подобна самоубийству. Никакое заступничество мужчины не поможет. Это как впустить козу в клетку с волками. Я себя козой считать отказывалась. Подавятся.
        - А как твои родственники отреагируют на появление невесты-человека?
        - Нормально. Мои родители не столь консервативны. На новогодние праздники мы традиционно собираемся всей семьей на горнолыжном курорте. У нас там свой домик. Туда мы перед новым годом и отправимся.
        - И зачем тебе невеста? Ведь раньше ты ездил без этого довеска.
        Ник не спешил отвечать. Взял бокал и в два глотка осушил его.
        - Все очень просто и прозаично, Измайлова. Деньги.
        - Деньги? - удивленно протянула я.
        - Деньги, - кивнул начальник. - Один мой состоятельный родственник грозится вычеркнуть меня из завещания, если я не одумаюсь и не найду себе постоянную девушку.
        - А что помешает ему через три недели, после того как наш спектакль закончится, осуществить задуманное?
        - Смерть, - тихо ответил Н’Ери, и я поежилась. - Он умирает. Врачи дают не больше месяца. Так что можешь не переживать, долго этот спектакль не продлится.
        - Мне жаль.
        По его лицу сложно было понять, какие чувства Ник испытывает к умирающему.
        В голове что-то щелкнуло, и я нахмурилась.
        - А тебе не кажется, что появление из ниоткуда невесты как раз перед смертью родственника более чем подозрительно?
        - Логично, но так уж вышло, что информацию о своей невесте я начал распространять еще полгода назад.
        - Зачем?
        Ведь просто так возлюбленные с потолка не падают, должна быть веская причина. И мне она заранее не нравилась.
        - Дело в том, что мои родственники пытаются помочь мне в обустройстве личной жизни.
        - О-о-о. Подсовывая свои варианты?
        - Вариант.
        Надо же, какое единодушие. Невеста выбрана, родственниками облюбована, а жених нос воротит.
        - А эта дама тоже будет присутствовать?
        Ведь знала, что да, но все-таки на что-то надеялась.
        - Да. Но ты не переживай, я тебя в обиду не дам.
        Она ведь наверняка хищница - зубки, когти и шерсть, прикопает под кустиком, и останутся от Вики рожки да ножки.
        - Мээрин ничего тебе не сделает, - поняв, в какую сторону пошли мои мысли, произнес Ник. - Она высшая. Такие… она считает ниже своего достоинства трогать людей.
        И слава богу. Я готова была смириться с участью букашки, лишь бы остаться живой и здоровой. Ник мог говорить все что угодно, но женское коварство не знает границ.
        - Твое решение?
        - А я должна ответить прямо сейчас? - Я водила вилкой по тарелке, размазывая соус и рисуя елочку.
        - Чего тянуть?
        - Ник, тебе не кажется, что это перебор? Я не могу вот так просто принять решение. Надо подумать, все взвесить.
        - А как же дух авантюризма?
        Я скептически приподняла бровь. Ник расхохотался.
        - Да, ты права. Ты и дух авантюризма - это две вещи несовместимые. Но ты отлично меня знаешь.
        - В том то и дело, что знаю, - вздохнула в ответ. - Я слишком хорошо тебя знаю и понимаю, что ты рассказал мне далеко не все.
        - Если только то обстоятельство, что все эти дни нам придется спать вместе, - произнес Н’Ери и тут же добавил, глядя на мое вытянувшееся лицо: - Измайлова, выдохни и расслабься. Я сказал «спать», а не «заниматься сексом». На тебе должен остаться мой запах, и желательно, несвежий.
        - Мне что, нельзя будет мыться целую неделю?
        Почему-то данный вопрос встревожил больше, чем наличие в моей постели обнаженного хищника. Я так и представила грязную себя за праздничным столом, а у меня над головой мухи кружатся и жужжат. Откуда зимой мухи? Они просто не смогли пройти мимо такой вони!
        - Можно, запах тела это все равно не перебьет.
        Я едва не завыла.
        - Ты чего?
        - Господи, Н’Ери, ты в своем репертуаре. Разве так можно?
        - Ты же просила правду.
        - Прости, но нет. - Я покачала головой. - Не могу. Поверь, актриса из меня никудышная. Я только все испорчу.
        - Хорошо. Не буду давить. У тебя впереди ночь, чтобы подумать, а завтра утром я жду ответа.
        - Боюсь, он останется прежним.
        - Значит, так тому и быть.
        ГЛАВА ТРЕТЬЯ
        Надо отдать Н’Ери должное, остаток вечера он действительно больше не поднимал тему «жених-невеста-тили-тили-тесто» и вел себя вежливо и обычно.
        Вслед за мясом, которое я так и не доела, официант принес вкуснейший десерт с фруктами, кусочками бисквита и взбитыми сливками.
        Я думала, что после моего отказа повиснет тягучая тишина, полная неловкости и молчания. Но снова ошиблась.
        Мы разговаривали. Больше часа! Скованность ушла, и я сама не заметила, как разоткровенничалась.
        Ник спрашивал, а я отвечала. Темы были самыми разнообразными: книги, кино, вкусовые предпочтения. Вроде бы обычный, ничего не значащий светский разговор. Это потом до меня дошло, что, расслабившись, я утратила бдительность и подыграла хищнику.
        Ник узнавал меня, причем делал это так ненавязчиво и легко, что я все пропустила, считая, что это просто дань вежливости. А ведь до этого момента думала, что я умная.
        - Мне пора домой, - произнесла, взглянув на часы. Вечер был по-настоящему удивительным, но всему приходит конец. - Извини, что так получилось.
        - Не переживай. - Ник скупо улыбнулся, длинные пальцы касались высокого бокала. Мужчина за вечер выпил уже три, но это было не важно, алкоголь быстро выводится из организмов хищников, и они не пьянеют. - Но мне действительно жаль, что ты отказалась.
        - Я не умею играть и притворяться.
        - Ты к себе несправедлива.
        - Если бы, - вздохнула я. - Вот ты сказал, что хищники чувствуют желание, улавливают феромоны. А ты подумал, что скажут твои родственники, когда не увидят этого желания? Запах на коже есть, а желания нет? Разве это не подозрительно? Я бы насторожилась.
        - И это говорит мне женщина, - хмыкнул Н’Ери. - Виктория, любовь - это составляющая страсти, а не сама страсть. Предполагается, что мы встречаемся уже полгода.
        - И что? За полгода мы так друг друга достали, что желание ушло? Тогда нам не жениться, а расходиться надо.
        - Оно превратилось в нечто большее. В настоящие чувства.
        - Звучит как-то неправдоподобно.
        - Измайлова, ты думаешь, я не смогу пробудить в тебе желание? - неожиданно выдал шеф, и зеленые глаза ярко сверкнули на его лице.
        - Не поняла. - Я замерла, удивленно разглядывая начальника. - Ты же сказал - никакого секса.
        - Сказал. Но что мешает тебе испытывать желание?
        - Практика показала, что что-то мешает, - многозначительно протянула я.
        Он покачал головой, вдруг подался вперед и накрыл ладонью мою руку, лежащую на столе.
        - Виктор-р-р-р-рия. Тор-р-ри… - бархатисто прорычал он, и у меня от неожиданности волоски на коже встали дыбом. - Поверь мне, я могу заставить тебя хотеть меня, мучиться от желания, вздрагивать от каждого прикосновения, сгорать от неудовлетворенности. А то, что ты раньше этого не испытывала, - голос понизился чуть ли не до шепота, и я замерла, прислушиваясь, задерживая дыхание и боясь упустить хоть что-то, - так я просто никогда не использовал свое обаяние на полную катушку. Ты отличный помощник - умная, ответственная, спокойная, а девушек для секса мне хватает.
        - Но сейчас ты готов поступиться этим правилом, - выдернув руку, заметила я.
        Ник сразу выпрямился и продолжил меня разглядывать. Глаза вновь пожелтели, но не сильно. Смотрелось это, конечно, красиво, но было опасно.
        - Мы просто не дойдем до главного. Иногда ожидание сводит с ума больше, чем сам секс. Представь, какие искры будут сиять между нами?
        - Не будут. Я отказалась, - ответила ему, только сейчас осознав, какой опасности мне удалось избежать.
        Три недели рядом с хищником, который усиленно разыгрывает соблазнительного жениха - слишком даже для меня. В конце концов, я же не железная, и парня у меня не было уже… Я даже не могла вот так сразу вспомнить, когда в последний раз это было.
        - Я все-таки надеюсь, что ты передумаешь, ведь предложение очень заманчивое. В любом случае я буду ждать от тебя звонка завтра утром.
        - Мой ответ не поменяется, - на всякий случай предупредила его.
        - Ты все равно мне позвони. А если передумаешь, то можешь потревожить в любое время суток.
        - Никогда не сдаешься? - хмыкнула я.
        - Не в моих правилах.
        - Хорошо. Мне надо вызвать такси.
        - Я отвезу тебя.
        - Не думаю, что это уместно, - пробормотала в ответ.
        - А ты не думай. И не тревожься, Измайлова, какой бы ответ ты ни дала, он никак не повлияет на наши рабочие отношения.
        - Поняла.
        Хотя и не поверила.
        Ник действительно отвез меня домой, напомнил о звонке и тут же уехал, оставив на заснеженном тротуаре. Я еще некоторое время смотрела ему вслед. Мороз крепчал и щипал за щеки, напоминая о том, что на улице не май месяц и надо бы войти в подъезд.
        Нет, отказываюсь я понимать этих хищников.
        Часы показывали одиннадцать вечера, когда я наконец скинула одежду, сняла сапожки и, рухнув на диван, блаженно вытянулась. Какое же счастье - сбросить ненавистные каблуки и дать ногам отдохнуть.
        Первые выходные за последние пару месяцев. И не просто один день, а целых два. Я до сих пор не могла поверить своему счастью. Завтра отлежусь, отосплюсь и раньше двенадцати из постели не вылезу. Устрою себе настоящий день отдыха. Никакого дресс-кода, лишь любимая пижама. Вместо шпилек теплые носки. И нормальная домашняя еда. Пусть не французская, но очень вкусная.
        Кстати, о домашних. Дашка сказала позвонить, как бы поздно я ни вернулась. Просто так младшая сестра точно не стала бы об этом просить.
        Потянувшись, я достала телефон из сумочки, которая валялась рядом с диваном, и набрала номер, устроив голову на мягком подлокотнике.
        Ответила сестра почти сразу, словно все это время непрерывно держала телефон в руках и ждала моего звонка.
        - Вик?
        - Привет. А вот и я, - немного виновато сказала ей.
        - Ты поздно.
        Не упрек, а просто замечание. Словно Дашка не знала, как начать разговор, и говорила на совершенно отвлеченные темы.
        - Прости, рабочие моменты, - ответила ей, развязывая бант на блузке. - Итак, что ты мне хотела рассказать?
        - Слушай, родители велели мне ничего тебе не говорить, но я так не могу.
        Начало было нехорошим.
        - Не можешь что?
        - У нас хотят отобрать дом.
        - Что?!
        От неожиданности я села на диване, забыв про усталость, боль в ногах и во всем теле.
        - Дашка, я не поняла, что значит - отобрать? Кто? Почему? Как?
        - Полгода назад папа взял деньги в долг под залог дома.
        Я закрыла глаза и мысленно досчитала до десяти. Сейчас самое главное - сохранять спокойствие и не поддаваться панике и эмоциям.
        - Так, Даш, давай сначала и по порядку. Что значит взял? У кого? Когда? И почему я ничего не знаю?
        Последний вопрос меня интересовал больше всего.
        - Я тоже ничего не знала, до вчерашнего дня. Полгода назад отец взял два миллиона у Морозова, - тихо ответила сестренка.
        Пришлось прикусить себе щеку, чтобы не выругаться. Альберт Морозов - местный меценат, политик и бизнесмен, а по факту бандит, который не гнушался ничем ради своих целей. И сыночек у него был такой же.
        Со мной в одном классе училась Лерка Кузнецова, красивая и яркая девочка, которой не повезло попасться на глаза Морозову-младшему. Дело тогда так и не открыли, считалось, что девчонка сама на него вешалась. А синяки и ссадины, которые украшали ее лицо, так с лестницы упала. Кузнецовы почти сразу уехали, говорят, с довольно крупной суммой в качестве компенсации за моральный ущерб. Лерку я так больше и не видела, она оборвала контакты со всеми.
        Я сама была свидетелем данной ситуации, про остальное ходили слухи - о рейдерских захватах, угрозах, шантаже и даже похищениях.
        - Дашка, - свистящим шепотом спросила у сестры и медленно встала, - вы как такое могли допустить?
        - Мы не знали. Ты же сама помнишь, как тяжело было тогда. Мама больна, операция. Мы же из больницы почти не вылезали.
        Я помнила и до сих пор вздрагивала, вспоминая бледную маму с кучей трубок и пищащих приборов. Пять часов в операционной, когда от страха холодели руки и голос уже срывался от молитв, которые мы, не переставая, шептали.
        Три дня, которые выделил мне Ник на то, чтобы побыть с матерью. Я была ему благодарна и за это.
        - Ты же помнишь, папа сказал, что деньги ему дал кто-то из друзей.
        - Помню. А получается, что это был Морозов. Но почему такая сумма? Откуда такие цифры?
        - Одно на другое наложилось. Рак, срочная операция, реабилитация, уход. Плюс они затеяли тогда расширение магазина, выкупили второй этаж и начали ремонт. Еще и грузовик сломался, а как развозить товары без грузовика? - Сестра тяжело вздохнула. - Снежным комом все навалилось. Сразу. Мы же тогда на нервах были. И папа… Ты же знаешь папу, он в документах ничего не понимает.
        - Куда Андрей смотрел? - рявкнула я. - Разве это не входит в обязанности юриста - следить за тем, чтобы папа не подписал то, чего не надо?
        - Он не виноват. Папа не стал ему ничего рассказывать. Знал, что тот будет против. А деньги были нужны срочно.
        - Так, хорошо. - Я заходила по комнате. - С этим ничего поделать нельзя. Но почему Морозов забирает наш дом? Отец просрочил платеж? Почему мне не сказали?
        - Они договорились, что эта сумма будет выплачиваться в течение двух лет.
        - И? Прошло же полгода.
        - Устно, - припечатала Дашка.
        - Господи, папа, - я закрыла лицо рукой, понимая, что это вполне могло быть правдой. Отец никогда не разбирался в бумажках, этим всегда занималась мама, потом стал помогать Андрей. - Ну как так можно?
        - Я сама прочитала договор займа. Там нет даты, написано лишь, что по требованию залогодателя. Вот он вчера и потребовал. Явился в магазин и велел вернуть деньги в течение трех-пяти дней. Иначе он выставит дом на торги. - Сестра всхлипнула. - Вик, как же так? Это же наш дом. Наше родовое гнездо.
        - Не паникуй раньше времени. Господи, почему папа мне не сказал? Ведь если были нужны деньги, мы бы нашли. Взяли бы кредит. Придумали бы что-нибудь. Почему он ни с кем не посоветовался?
        - На тебе и так ипотека висит. Жизнь в столице не из дешевых. К тому же ты и так каждый месяц маме деньги на реабилитацию присылаешь. Поэтому они и сейчас велели тебе ничего не говорить.
        - А то бы я не узнала, что у нас дом отняли. Детский сад! - в сердцах вскрикнула я и потерла виски. - И что теперь? Какие мысли?
        - Мы с Лешкой все, что на машину насобирали, отдадим. Андрей вложится, Потопов тоже обещал, у родителей был небольшой запас. Кредит мы оформить просто не успеем, сроки поджимают. В общем, нам не хватает около пятисот тысяч.
        - Пятьсот тысяч, - повторила я, замерев и глядя перед собой.
        Завтра третий день, суббота, я просто физически не смогу оформить кредит. А в понедельник будет уже поздно.
        - Отец хочет продать магазин.
        - Дай угадаю кому. Морозову? - зло усмехнулась я.
        - Ему самому. Он давно на него засматривается. Место же хорошее.
        Хорошее, магазин строительных материалов, пусть и небольшой, но пользуется отличной репутацией у нас в городе. Качественный товар, приличные цены, доставка и платная установка, которыми занимался папа, а теперь ему стал помогать Леша. Дело всей жизни, которое у отца решили отнять, воспользовавшись ситуацией.
        - Ублюдок.
        - Но что делать, мы же не можем отдать им дом, Вик. Его же прадед построил. Наше фамильное гнездо. Ба не переживет, ты же знаешь, как она слаба стала в последнее время. Как узнала, что у мамы рак нашли, совсем слегла.
        - Знаю.
        Сама мысль о том, что уютный домик - в два этажа, с личным выходом на широкую речку, - который столько раз за эти годы достраивался и перестраивался, может перейти в чужие руки, вызывала боль и гнев.
        - Я понимаю, что тебе сейчас нелегко, но, может, удастся найти хоть немного. Попросить в долг у знакомых. Сейчас дорога каждая копейка.
        В долг или заработать? Когда деньги сами плывут в руки.
        - Ты сказала, что нужно пятьсот тысяч?
        - Да.
        «Я прошу тебя не потому, что ты продажная, а потому что мне нужна помощь. Считай это обычным заданием, за которое ты получишь зарплату».
        - Деньги будут, - тихо, но твердо произнесла я, мысленно признавая собственное поражение. - Скажи отцу, чтобы ничего не предпринимал и не смел ничего подписывать. Деньги будут.
        - Вик, это хорошо. Но откуда?
        - Не важно.
        - Вик…
        - Не паникуй, сестренка, ничего противозаконного, - хмыкнула я, снова вспоминая слова Ника. - Переведу деньги завтра утром на родительский счет. Морозов еще пожалеет, что связался с Измайловыми.
        Распрощавшись с сестрой, я некоторое время стояла посреди комнаты, сжимая телефон и глядя перед собой.
        «Господи, что же делать?»
        Я нутром чувствовала, что не стоит ввязываться в эту затею с игрой в любовь. Чувствовала, но понимала, что выбора у меня сейчас нет.
        Проклиная Морозова и всю его банду, я набрала номер Н’Ери и застыла, считая длинные гудки.
        - Измайлова, ты по мне соскучилась? - удивленно поинтересовался Ник на шестом гудке.
        Шум дороги, сигналы машин. Видимо, Н’Ери еще был в пути.
        Зажмурилась и выпалила на одном дыхании, пока не передумала:
        - Я согласна.
        - Прости?
        - Я согласна играть роль твоей невесты. Только у меня есть одно условие.
        - И какое?
        По голосу не понять, как он отреагировал на мои слова - удивлен? раздражен?
        - Я хочу получить пятьсот тысяч вперед. Завтра, - сказала и быстро затараторила: - Согласна подписать любые документы или расписки.
        Тишина и звуки ночного города.
        - Хорошо. Собирайся. Я скоро буду.
        - С-собираться? - растерянно переспросила я.
        - Измайлова, - терпеливо произнес мужчина, - я же тебе говорил, что нам придется спать вместе. Ты прости, но твоя квартира для меня маловата. Поэтому ты переезжаешь ко мне. Так что пакуй чемоданы.
        - Я поняла. Хорошо… Ник?
        - Что?
        - Ты не хочешь узнать, почему я передумала?
        Сама не знаю, почему спросила. Может, потому что ожидала от него этого вопроса. Ведь Н’Ери знал, что я против, что отказалась. И вдруг передумала и потребовала аванс?
        - А это важно?
        - Не знаю, - тихо призналась ему, в который раз поняв, что совершенно не знаю своего начальника.
        То он плейбой с шутками и обаятельной улыбкой, настоящий дамский угодник, разбивающий сердца. То хладнокровный бизнесмен, который руководствуется только точными расчетами. То весельчак и балагур, то опасный хищник.
        - Измайлова, давай я приеду, и мы все обсудим.
        - Хорошо.
        А дальше все было гораздо сложнее.
        Как запихнуть вещи в небольшой чемодан? И главное, что взять с собой? Жизнь научила, что одежды к жениху, даже липовому, надо перевозить минимум - быстрее можно собраться и сбежать.
        Первым делом я достала из шкафа и аккуратно разложила три строгих комплекта, в которых ходила на работу. Три блузки, две узкие юбки, брюки и два приталенных пиджака. Рядом упали пять упаковок чулок. Дороговизна и известная фирма не спасали от зацепок и стрелок.
        «Так, на работу ходить есть в чем. Теперь надо что-то понаряднее. Я же вроде как невеста… прости господи».
        Из дальнего угла была вытащена упакованная в защитный пакет вешалка с двумя вечерними платьями.
        - М-да, не густо, - пробормотала я, положив все рядышком. - Кто же знал, что так получится. Придется купить еще парочку платьев, чтобы не выпасть из образа. Ну ничего, приз компенсирует все затраты.
        Потом вдруг вспомнила, что отдыхать мы будем в заснеженном домике, вокруг - горы и температура за минус. Там в чулках долго не проходишь.
        Нужны свитера, водолазки, теплые штаны, перчатки, толстовка…
        Гора на кровати все увеличивалась и увеличивалась, а я продолжала вытаскивать все новые вещи, отчаянно осознавая абсурдность ситуации. В мой чемодан даже треть этого не влезет.
        Единственное, в чем я не сомневалась и в чем была уверена, - это нижнее белье. Маленькая слабость. У меня его много, и все отличного качества - кружевные комплектики белого, телесного и черного цветов. Был еще один - красный, полупрозрачный и очень провокационный. Не знаю, зачем я его купила, поддавшись сиюминутному настрою, потому что носить такое белье можно лишь по очень и очень большому поводу и для невероятного мужчины. У меня не было ни мужчины, ни повода. Только эротический комплект, который я зачем-то положила в сумку.
        А вот полупрозрачный пеньюар отложила, не глядя, выудила из ящика комода теплую фланелевую пижаму с бегемотами. Такое застиранное, но нежно любимое чудо, которое точно отобьет у хищника желание распускать руки.
        Кучка на диване никуда не делась, а решение все еще не находилось.
        Я вновь походила вокруг, брала в руки то одну вещь, то другую, вздыхала и возвращала обратно.
        Проблема медленно, но верно превращалась в катастрофическую. Именно в этот момент зазвонил телефон.
        - Измайлова, выходи. Я на месте, - произнес Н’Ери.
        - Не могу, - вздохнув, ответила я, покосившись на гору одежды.
        - Передумала?
        - Нет. Я еще не собралась.
        - Ладно, собирайся, я тебя подожду.
        Я вздохнула еще жалостливее. Если бы все было так просто.
        - Слушай, я не знаю, что надо с собой брать. А все вещи в чемодан не влезут.
        Небольшое молчание, теперь вздохнул Ник.
        - Ладно. Говори номер квартиры. Я сейчас поднимусь к тебе, и все решим.
        - Сто тридцать первая.
        - Жди. Сейчас разберемся.
        Отключив телефон, я довольно вздохнула и отнесла в прихожую сумку с бельем. В ней точно не дам шефу ковыряться.
        Звонок домофона, который показался особенно громким в ночной тишине, звук поднимающегося лифта, неторопливые шаги на лестничной клетке.
        - Это что? - Ник застыл в дверном проеме, с непередаваемым выражением лица рассматривая возвышающуюся гору одежды.
        - Мои вещи.
        - Вещи? - Он прошел в комнату и взял с подлокотника одну из шифоновых блузок.
        - Да. Здесь рабочие костюмы, пара платьев, свитера, штаны, водолазки. - Я запнулась, пытаясь вспомнить, что еще успела вытащить из шкафа. - Мы же поедем на горнолыжный курорт.
        - А платья где? - помолчав пару секунд, поинтересовался Н’Ери.
        - Сейчас, - тут же засуетилась я, схватилась за краешек пакета, похороненный под вещами, и начала тянуть на себя.
        Кучка качнулась, начала медленно заваливаться набок…
        - Ой!
        …и упала.
        Не успела.
        - Черт.
        - Зато платья достала, - философски заметил Ник, засунув руки в карманы брюк. - Показывай.
        Расстегнув молнию, я достала два своих вечерних платья. Светлое - с короткими рукавами и пышной юбкой и черное - классическое, с низким квадратным вырезом и разрезом сзади.
        - Ты же в этом была на корпоративе в прошлом году, - указав на черное платье, произнес шеф.
        Надо же, какая память, а мне казалось, ему все равно, в чем я хожу, лишь бы работу выполняла.
        - Ну и что? Твоих родственников там не было.
        - Все ясно. Не пойдет.
        - В смысле?
        - Бери с собой домашнюю одежду, - вручив мне платья, произнес Н’Ери. - Еще - джинсы, пару водолазок, теплый свитер и, собственно, все.
        - Как все? - отказалась я верить.
        - Вот так. Завтра мы с тобой купим необходимое.
        - Нет, - прижимая к груди платья, покачала я головой.
        Но Н’Ери был непреклонен:
        - Да. Ты моя невеста, и я должен содержать тебя.
        - Какие у тебя интересные представления о романтических отношениях!
        - Это правила хищников, и только. Так что прекрати свои феминистские разговоры. Не переживай, я все оплачу.
        - Не надо. Я и сама в состоянии купить себе одежду.
        - Измайлова, не усложняй, а собирай вещи. Если мы играем, то играем до конца.
        Пришлось напомнить себе об отце, его долге и прочих неприятностях. А с другой стороны, чего я переживаю? Его кто-нибудь заставлял покупать мне вещи? Нет. Сам вызвался - значит, надо ловить момент. Только вот чувство неловкости и неправильности никуда не делось.
        - А как же рабочие костюмы? В чем я на работу пойду?
        - Кто сказал, что ты будешь ходить на работу?
        - До наступления нового года еще пять рабочих дней, - напомнила ему.
        - У нас командировка.
        - Какая?
        В плане и графике никаких командировок точно не было. Я бы точно запомнила, ведь это дополнительная работа.
        - Длительная. - Ник тяжело вздохнул. - Измайлова, ну что ты такая упертая? Давай собирай, время позднее. Нам еще ко мне ехать. Завтра тяжелый день.
        Хотелось узнать, почему тяжелый, но я сдержалась.
        - Хорошо. Как скажешь.
        Чемодан был собран за пять минут и оказался практически пустым. Вещи убирать на место времени не осталось, и мой врожденный перфекционист зароптал, не желая оставлять беспорядок. Пришлось наступить себе на горло.
        - А туфли? - спросила я, выуживая из шкафа бежевые лодочки.
        - Не надо, - бросил Ник, даже не глянув, направился в прихожую, но внезапно остановился. - Измайлова, а белье?
        - Что белье? - не поняла я, снимая с вешалки пальто.
        - Где твое белье?
        «На мне!»
        - С ним все в порядке, - схватив сумку, ответила ему, загоняя как можно дальше глухое раздражение. - Покупать не надо.
        - Показывай.
        - Нет, - вцепившись в сумку руками, я покачала головой.
        - Измайлова, я что, белья не видел? Показывай, что у тебя тут. Рейтузы в горошек? - и дернул сумку на себя.
        От неожиданности я ее отпустила и недоверчиво на него уставилась.
        - Рейтузы?
        - Ты же понимаешь, что должно быть на уровне, идеально, - расстегивая молнию, деловито заметил Н’Ери.
        - И каким образом твои родственники увидят мое белье?
        - А вдруг.
        Спорить с ним не осталось ни сил, ни желания, я и так вымоталась, поэтому молча продолжала наблюдать, сложив руки на груди.
        И надо было ему достать именно тот самый красный кружевной бюстик.
        - Кхм. - Ник потянул его вверх и очень внимательно рассмотрел.
        Лифчик покачивался на его пальце туда-сюда.
        - Убедился? - забирая предмет нижнего белья и сумку, с издевкой поинтересовалась я.
        - Вполне. С бельем у тебя полный порядок, - неожиданно сипло произнес мужчина.
        - Благодарю за оценку, - фыркнула я и начала одеваться. - И что бы я без нее делала.
        Думать о том, что придется спать с ним уже этой ночью, не хотелось.
        ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
        Капельки - блестящие, крохотные, притягивающие взгляд - складывались в небольшие ручейки, которые стекали по загорелому мускулистому торсу вниз, прямо к полотенцу, которое висело на бедрах, давая возможность оценить наличие кубиков.
        Конечно, Ник Н’Ери был хорош, и в другое время я, может быть, восхитилась бы этой красотой, но сейчас мне больше всего хотелось спать.
        Собственно, чего я там не видела. Это два года назад еще могла покраснеть и повздыхать над этой красотой, когда Ник затаскивал меня в примерочную, чтобы я оценила, как на нем сидят новые боксеры.
        Ему очень нравилось издеваться над молоденькой помощницей. Поэтому пришлось побыстрее повзрослеть и абстрагироваться. Для пользы общего дела.
        Это как с шоколадом. Сначала от него приходишь в восторг, смакуешь, наслаждаешься вкусом. Но стоит съесть за раз пять-десять плиток, и появляется отвращение. Так вот Н’Ери я переела и воспринимала как босса. Красивого хищного босса.
        Утверждение, которое не требовало доказательств. Трава зеленая, солнце желтое, а мой босс красивый и сексуальный хищник. И точка.
        Прибыв в квартиру Ника в пентхаусе на сороковом этаже, я быстро приняла легкий душ, сетуя, что не захватила свои гели и мыло, переоделась в пижаму с бегемотами и теперь сидела на краешке кровати, всеми силами старясь не уснуть.
        Часы показывали три часа ночи.
        Глаза слипались, от постоянного зевания челюсть в любой момент могло заклинить, а в голове царил такой туман, что я даже свое имя с трудом вспоминала.
        А тут вот явился его совершенное величество в полотенце, с мокрыми волосами, которые торчали в разные стороны, как иголки у ежика, и идеальным телом без грамма лишнего жира.
        - Ну, наконец-то! Давай, - вновь зевнув, произнесла я.
        - Что давать? - Ник замер посреди комнаты и взглянул на меня.
        - Трись, - тоскливо закончила я и добавила: - А то спать очень хочется.
        - Ты это серьезно?
        - Очень.
        Новый зевок, и я протерла глаза, которые вновь решили закрыться.
        - Измайлова, ложись спать, - как-то обиженно произнес хищник.
        В другое время я бы ему обязательно посочувствовала и пожалела, честно сообщив, что он Мистер Совершенство и за его внимание давно дерутся дамы (действительно, был такой момент на юбилее оперной певицы, две дамы волосы повыдергивали, платья порвали, а он ушел с третьей), но это потом, а сейчас я хотела баюшки.
        - Правда? - уточнила у него.
        - Правда.
        - Спасибо.
        Тут же шустро развернулась, упала на подушку, обхватила ее руками, закрыла глаза и моментально уснула, успев отметить, что пахнет наволочка очень вкусно.
        …Жарко и щекотно.
        Чужая ладонь нежно, но требовательно погладила плечо, опустилась вниз по руке, сминая ткань пижамы. Горячее дыхание с нотками горького кофе и мандарина опалило щеку. Почему-то именно аромат цитрусовых особенно сильно отложился в голове, когда я, находясь на тонкой грани между сном и реальностью, лежала на боку, прислушиваясь к мужчине, который находился так близко, что становилось жарко.
        И то, что упиралось мне в бедра, было совсем не пистолетом.
        - Ник, - хрипло прошептала я, все еще отказываясь открывать глаза.
        - Измайлова, замри. Так надо.
        Голос тихий и мурлыкающий.
        Ну надо так надо. Я послушно замерла, зажмурилась и постаралась не реагировать на мужчину и его прикосновения.
        «Я тучка. Большая холодная тучка… я… лед! Кремень! Я справлюсь!»
        Тучка испарилась, кремень рассыпался, а Вика Измайлова задержала дыхание, чувствуя, как горячая мужская ладонь забралась к ней под футболку с бегемотами (смешная пижама не спасла!) и накрыла вздрагивающий живот.
        - Измайлова, а тебе кто-нибудь говорил, что ты пахнешь шоколадом?
        «Как не пахнуть, когда за время работы с боссом в качестве лекарства от нервного стресса я килограммами его употребляла. Да я сама - одна большая шоколадка!»
        Но Н’Ери велел не дергаться, и я невнятно что-то промычала.
        - Не думал, что наше сотрудничество может стать таким волнующим и интересным.
        Рука поползла выше, но до груди не добралась, замерла совсем рядом и раздразнила. Тело отреагировало должным образом. Соски стали чувствительными и при соприкосновении с тканью футболки болезненно заныли.
        - То-р-р-ри, а я ведь чувствую, - шепнул Ник и повел носом у шеи, вызывая щекотку.
        Я тоже чувствую. Вот щекотка от шеи перешла на нос, да такая сильная, что у меня дыхание перехватило. А Н’Ери еще взял и подул за ушко.
        Щекотка стала совсем невыносимой.
        - Ник, - сдавленно простонала я, замирая и боясь пикнуть.
        - Мм?
        - Я хочу…
        - Да-а-а?
        - Чихнуть…
        Молчание.
        Рука, которая выводила круги на животе, замерла.
        - И что?
        - Ну, ты же сказал не двигаться, - из последних сил просипела я.
        - Измайлова!
        Вот зачем так рычать. Напугал ведь.
        И я это сделала.
        От громкого чиха у меня даже уши заложило.
        - Ой, - всхлипнула я, вытерла нос, поправила волосы, постаралась лечь в ту же позу. - Все. Чихнула. Продолжай.
        Ничего.
        Я на всякий случай досчитала до десяти и обратно, но мужчина как лежал рядышком, так и застыл.
        - Ник? - Приподнявшись на локте, я повернулась, чтобы встретиться с желто-зеленым взглядом своего начальника, который, закинув руки за голову, лежал на подушках.
        Вид у него был не очень дружелюбный - уголки губ опущены, а между бровей залегла складка.
        - Вот скажи мне, Вика, я совершенно не интересую тебя как мужчина?
        Кажется, я только что задела чье-то самолюбие.
        - Ник, - села на кровати, скрестив ноги по-турецки, - ты очень красивый и очаровательный мужчина…
        Кажется, я сделала только хуже, потому что он сдавленно крякнул, повернулся на живот и зарылся лицом в подушку.
        - Ник?
        Сильные плечи мелко задрожали, и раздались едва уловимые сдавленные всхлипы.
        Господи, он же не плачет?
        - Ник, послушай. Это моя вина. Я же сказала, что не умею играть. Просто я не воспринимаю тебя как мужчину.
        Плечи задрожали еще сильнее, а мне захотелось себя прибить.
        - Ой, не в этом смысле. Ты мужчина. Очень красивый мужчина. Просто за эти два года я научилась смотреть на тебя только как на начальника. И все. Ты правда хороший.
        Мне показалось или он только что хрюкнул?
        - Э-э-э? Ник? - Я осторожно коснулась плеча.
        И в ту же секунду потолок перевернулся, я упала назад на подушки, а надо мной на вытянутых руках завис хищник.
        - То-р-р-ри.
        Волевой подбородок, красивые, но смазливые черты лица, прямой нос, желто-зеленые глаза, в которых сияли искорки смеха, темно-русые волосы, прядями падающие на лоб и делающие мужчину моложе. А ведь ему около пятидесяти. Хищники стареют гораздо позже людей и живут дольше.
        - Кхм.
        - Я ведь чувствовал твое желание. Пил его пряный аромат.
        - А у желания есть аромат? - тут же спросила я и прикусила язык, ругая себя последними словами.
        Ничему меня жизнь не учит. Надо помалкивать и хлопать ресничками, а не лезть к полуголому хищнику с расспросами.
        - Есть. Уникальный, неповторимый. И твой теперь я не спутаю ни с чем. - Наклонившись, Ник снова провел носом у моего уха, вдыхая аромат волос и тела. Как же хорошо, что я вчера приняла душ, несмотря на усталость. - Дело осталось за малым - пробудить его.
        «Деньги, Измайлова. Большие деньги…»
        - Мне снова закрывать глаза и не двигаться?
        Улыбнулся, отчего на левой щеке образовалась очаровательная ямочка.
        - Позже. А сначала завтрак. Время уже - десять. Пора вставать и кормить своего жениха.
        Он быстро встал с кровати и потянулся к штанам, которые лежали на стуле. Футболку надевать не стал, позволив мне любоваться идеальным торсом и кубиками.
        - Доброе утро, Виктория, - довольно улыбаясь, произнес Ник, прежде чем выйти из спальни. - Я в душ.
        - Доброе, - ошарашенно пробормотала ему вслед, сев в кровати.
        Такого утра у меня еще никогда не было. Что же дальше?
        А дальше были завтрак и новые испытания.
        В квартире Ника две ванные комнаты.
        Первая - обычная душевая, минимум деталей и кабинка с тонированными стеклами, выложенная темно-синей плиткой. Вторая - в три раза больше, в пастельных тонах, с зеркальным потолком и огромным джакузи. Если честно, то шефа я могла представить здесь только в одном случае - в компании с какой-нибудь дурочкой. Интимный полумрак, свечи, игристое вино, пушистая пена и музыка, которая заглушает охи-вздохи. И зеркальный потолок очень даже в тему.
        Ник ушел в душ, а мне пришлось идти в гнездо разврата. Надо же было искупаться и привести себя в порядок. Схватив серые штаны, белую футболку и едва не забыв щетку с зубной пастой, я направилась в ванную комнату.
        Как можно по-быстрому искупаться в джакузи?
        Вот и я не знала. Пришлось приноравливаться. Хотя все это время я чувствовала себя не очень комфортно.
        Переодевшись и завязав волосы в хвост, отправилась на кухню, где меня уже ждал Н’Ери. Хищник сидел за столом, уставившись в ноутбук, рядом лежала стопка бумаг.
        На меня начальник даже не взглянул. Войдя на кухню, я сразу направилась к огромному серебристому холодильнику, попутно размышляя, что же такое приготовить. Насколько я знала, у Ника должен быть довольно скудный набор продуктов. Мужчина большую часть времени ел в ресторанах. Поэтому, открыв дверцу, я вполне ожидаемо думала увидеть яйца, мясо и молоко.
        Но и тут шеф сумел меня удивить.
        Еда. В смысле продукты.
        Холодильник был битком набит разными продуктами: сыр, масло, яйца, молоко, вакуумная упаковка сосисок, творог, йогурт, овощи, фрукты и клубника. Я глазам своим не поверила, когда увидела небольшое лукошко с ягодками на стеклянной полке.
        Даже поморгала несколько раз, но видение не исчезло.
        Клубника была именно клубникой.
        Ярко-красные спелые крупные ягоды с капельками влаги, желтыми глазками, зелеными хвостиками и невероятным ароматом. Поднесла лукошко к лицу, закрыла глаза и вдохнула сладкий запах лета, солнца и прекрасного настроения.
        Настоящая. Не то резиновое чудо без запаха со вкусом травы, которое продают в переходе по космическим ценам, а настоящая ягодка. Будто только что сорванная с грядки.
        - Господи, откуда это?
        - Из резервации, - отозвался Ник за моей спиной, он, оказывается, наблюдал за мной. - Угощайся.
        - Спасибо, - произнесла я, с сожалением вернула лукошко на место и достала яйца и молоко. - Омлет будешь?
        - Буду. А почему клубнику не взяла? - Ник отложил документы в сторону и внимательно посмотрел на меня.
        Вздохнула, аккуратно поставив все на столешницу из цельного серого камня. Кухня была дизайнерская и чисто мужская, серо-черные тона и хромированные вставки. Такую только на стенде демонстрировать, а не готовить в ней.
        - Не могу. У меня аллергия, - призналась ему, доставая стеклянную миску из нижнего ящика.
        - На клубнику?
        - Да. Стоит съесть всего лишь одну ягодку, как я тут же покрываюсь красными пятнами и начинаю чесаться.
        - А на что у тебя еще аллергия? - как-то нервно поинтересовался Ник.
        - Все. Больше нет ни на что.
        Аккуратно разбив яйца, я принялась лазить по ящикам в поисках венчика. И кончено же не нашла, Ник наверняка даже не знал, что это такое. Пришлось довольствоваться вилкой. Слава богу, этот столовый прибор у него имелся.
        - Знаешь, Измайлова, я начинаю тебя бояться.
        От неожиданности я забыла об омлете и повернулась к хищнику.
        - Почему?
        Скорее, мне надо его опасаться, а не наоборот.
        - Потому что у нас с тобой все не так. Даже с клубникой. Я пытался сделать тебе приятное, привез ее, а у тебя аллергия.
        Я даже почувствовала себя виноватой. Еще чуть-чуть, и извиняться начну.
        - А зачем ты хотел сделать мне приятное? - насторожилась я.
        - Чтобы разрядить обстановку. Мы же вроде как жених и невеста. А тут… сюрприз. Почему ты мне не сказала? - возмутился вдруг Н’Ери.
        Все ясно, решил сделать из меня козла… козу отпущения.
        - Потому что ты не спрашивал, - парировала и уперлась руками в бока, собираясь отстаивать свои позиции до конца.
        Ник некоторое время молчал, а потом вдруг выдал:
        - А знаешь, в этом есть плюс. Я начал что-то узнавать о тебе.
        Я фыркнула и продолжила готовить.
        Завтрак прошел в молчании.
        - Деньги переводить тебе на счет или куда-то еще? - спросил Ник, когда мы допивали кофе, думая каждый о своем.
        - Я сейчас дам номер, - тихо ответила ему, вновь вспомнив, кому и зачем нужны деньги. - А почему ты об этом спрашиваешь?
        - Потому что ты наотрез отказалась играть мою невесту, а потом вдруг неожиданно передумала и попросила денег. Логично предположить, что это неспроста.
        - Понятно, - произнесла я, достала из кармана телефон и вошла в записную книжку. - Дай, пожалуйста, ручку и листок.
        Написав номер счета родителей, протянула записку Нику:
        - Держи.
        А он в ответ протянул мне пачку бумаги.
        - Это что?
        - Наш с тобой контракт, Измайлова. Все нюансы, права и обязанности.
        - У меня даже есть права, - пробормотала я, вчитываясь в документ. - А мне казалось, одни обязанности.
        - Не ворчи.
        - Привыкай, мы же пара, - беззлобно отозвалась я. - Кстати, продукты кто закупал? Тоже ты?
        - Нет, попросил вчера Марь Иванну. Ты знаешь, она даже обрадовалась.
        Вновь пришлось оторваться от документов и взглянуть на Н’Ери.
        - Чему?
        - Что мы будем жить вместе.
        Мария Ивановна была приходящей экономкой Ника, убирала, гладила, стирала или относила в химчистку, иногда готовила и занималась домашними делами. Хорошая женщина, добрая, и отношения у нас с ней сложились отличные.
        - Говорит, что всегда считала нас замечательной парой и рада, что мы наконец смогли посмотреть фактам в глаза.
        - Каким фактам?
        - Неопровержимым, - торжественно провозгласил Ник и взглянул на монитор. - Все, деньги отправлены.
        - Спасибо. Я читаю.
        Контракт был очень подробным и состоял из такого числа пунктов, что на его изучение у меня ушло не менее часа. Из кухни, сложив посуду в посудомоечную машину, я переместилась на диван в гостиной и дочитывала уже там.
        Никакого принуждения, давления со стороны Ника, а я должна исполнять все его требования относительно внешнего вида, поведения и традиций хищников.
        В любом случае бежать было некуда, и я все подписала, оставив росчерк на каждой странице.
        - Держи, - сказала, возвращая Нику бумаги. - Какие наши дальнейшие планы?
        - Надо купить тебе новый гардероб, - пряча документы в портфель, ответил тот. - Но перед этим надо кое-что сделать.
        А взгляд такой нехороший, что я пятой точкой почувствовала - грядут проблемы.
        - И что это?
        - Я должен буду тебя укусить.
        - И всего-то, - фыркнула, откидываясь на спинку дивана и всеми силами стараясь выглядеть беззаботной и собранной. Он ведь пошутил? - А почки мои не надо? Или печень?
        - Повторяешься, Измайлова, - спокойно ответил Ник, присаживаясь в соседнее кресло. Теперь между нами были журнальный столик и мой страх, который я с трудом сдерживала. - Сначала трансплантация органов, теперь органы поштучно. Ты, оказывается, кровожадная.
        - Это не я хочу тебя покусать, - напомнила ему.
        - Ты подписала документы. - Ник похлопал по портфелю. - Получила аванс.
        - Там не было пункта о членовредительстве. Я внимательно все прочитала.
        - Никакого членовредительства, просто укус.
        Для кого как.
        - Все равно нет. - Я скрестила руки на груди, всем своим видом давая понять, что категорически не настроена выполнять это условие.
        - Ты подписала контракт. Там черным по белому написано, что ты будешь следовать всем традициям хищников.
        Ведь действительно подписала. Но там ни слова не было о том, что меня должны кусать.
        - Я не хочу.
        Звучало по-детски, но мне было все равно.
        - Укус необходим. Без него никто и никогда не поверит, что мы жених и невеста.
        - И куда ты должен меня укусить?
        Нет, я не согласилась, даже не думала, но спросить надо было. Для общего развития.
        Н’Ери молча коснулся своей шеи как раз над лунной печатью.
        - Зашибись, - пробормотала я и мотнула головой. - Моего решения это точно не изменит.
        Позволить хищнику касаться острыми зубами своей красивой и чувствительной шейки? Там, где проходит столько кровеносных сосудов? Я что, похожа на дуру?
        - Викторррия, у тебя нет выбора.
        Я мысленно выругалась, зашипела и недовольно посмотрела на босса. А ведь мне казалось, что я справлюсь и все будет хорошо. А он взял и все испортил своими кровавыми обрядами. Хищник!
        - Почему туда? Почему не в какую-нибудь другую часть тела? Почему именно туда?
        - Потому что это доверие, Измайлова, - устало ответил Ник.
        Было видно, что этот разговор дается ему нелегко. Вот только жалости к боссу я не испытывала. Он же меня обманул, воспользовался ситуацией и обманул, скрыв важные моменты. А теперь тяжело вздыхает.
        - Что ты вообще знаешь об этой метке? - терпеливо спросил мужчина.
        Легко сказать, что я знаю. Да почти ничего. Хищники так рьяно оберегают свою жизнь, что информацию об их традициях можно узнать лишь из сериалов. Проблема только в том, что эти данные недостоверны.
        - Ну, уж точно не то, что после укуса человек становится таким же хищником и каждое полнолуние воет на луну, - осторожно произнесла я и выжидательно взглянула на начальника.
        На всякий случай.
        Тот фыркнул.
        - Надо же. Хоть на этом спасибо. И?
        А ведь девчонки с работы что-то подобное рассказывали. Было в «Лунной любви» такое. Точно было. В следующий раз надо внимательнее их слушать.
        - Э-э-э. Метка означает, что я теперь твоя пара? Что навечно принадлежу тебе?
        Сказанное совершенно не вязалось с нашим договором и обязательствами. Но других вариантов у меня просто не было.
        - Виктория, - несчастным голосом простонал Н’Ери, - сколько раз я тебе говорил, не смотри ты эти сказки по телевизору. Это такая же ерунда, как любовь с первого нюха. Честное слово, как в такое можно верить?
        Мне хватило совести покраснеть. Совсем чуть-чуть.
        - А что тогда?
        - Доверие, - вновь проговорил он. - Ни один хищник по доброй воле не подставит свое горло тому, кому не доверяет. Это высший знак любви и привязанности между двуликими.
        - Я не хищник. Может, меня не надо кусать? Я же человек. - В голосе проскользнули умоляющие нотки.
        - Но ты должна мне доверять.
        - Я буду носить водолазки с горлом. Шарфами обмотаюсь.
        - Нет.
        - Ник. - Голос предательски сел от страха. - Я не могу.
        - Надо.
        - Может, отложим? На потом.
        «Навсегда!»
        - Не получится, Вика. Это надо сделать именно сегодня. Ты должна привыкнуть к изменениям и осознать их.
        А вот это уже совсем подозрительно.
        - Это к каким еще изменениям?
        - Укус обычно ставится в самый пик удовольствия. Когда грань между болью и наслаждением стирается, и это усиливает разрядку.
        - Черт.
        - Отсюда и свойство метки. Она вырабатывает желание, возбуждает и носителя метки, и того, кто ее поставил. То самое желание, которого ты ко мне не испытываешь.
        - Т-ты… ты… Ты подумал, что со мной будет дальше?
        - Без подпитки и регулярного секса желание в течение пары месяцев проходит. Как и метка. Тебе нечего бояться.
        - Нечего бояться? - Я вскочила с дивана и отшатнулась от босса, дрожа от страха и злости. - Ты ведь с самого начала знал об этом и не сказал.
        - Не сказал, - не стал отрицать Н’Ери и едва увернулся от подушки, которую я запустила ему в голову.
        Можно было запустить что-то потяжелее, но я еще не дошла до такого состояния.
        - Ублюдок!
        - Родился в законном браке.
        - То есть слова «никакого секса» тоже были ложью?
        - Отчего же? Нет.
        - Но ты сказал…
        - Я сказал, что обычно ставится во время секса, но не обязательно. Достаточно просто тебя возбудить.
        «Надо же, какое облегчение. И это был сарказм!»
        - Не выйдет.
        - Произошедшее утром доказывает обратное. Ты женщина, Вика, и ты не можешь не чувствовать возбуждения и желания, - произнес Н’Ери и тут же добавил: - Когда не вспоминаешь о том, кто является твоим партнером. Тебе надо расслабиться, закрыть глаза и довериться мне.
        «Всего-то. Он вообще понимает, что говорит?»
        - Довериться тебе? Да ты мне врешь! Постоянно.
        - Всего пару раз. Но тебе ничего не угрожает. Если хочешь, тоже можешь укусить меня в ответ.
        Вот такого я точно не ожидала.
        - Чего?
        - Человеческие зубы вполне могут прокусить кожу.
        - Стоп! - подняла руку, призывая его замолчать.
        На фантазию я никогда не жаловалась, и от мысли, что могу, в порыве энтузиазма оттяпав кусок кожи Н’Ери, захлебнуться теплой кровью, меня ощутимо затошнило, даже перед глазами все поплыло.
        - Не продолжай!
        - Вик, давай попробуем.
        - Нет! - Я замотала головой и даже всхлипнула. - Не заставляй меня!
        - Послушай. - Ник тоже встал, но не сделал попытки ко мне подойти. - Я даю слово, что, как только ты скажешь «стоп», я остановлюсь.
        - Нет.
        - Я понимаю, тебе страшно. Но это же я, Ник. - Крохотный шаг, едва заметный. - Ты знаешь меня два года. Скажи, хоть раз я нарушал свое слово? - Еще один шаг. Я насторожилась, но с места не двинулась. - Хоть раз я давал тебе повод бояться меня? Ну же, Вика. Мы просто попробуем. Никакого секса. Лишь прикосновения. Только мой голос. И твое тело.
        Я сглотнула, загипнотизированная бархатистыми нотками в его голосе.
        - Черт, Ник.
        - Одно твое слово. - Хищник уже стоял рядом со мной, спрятав руки в карманы брюк. - Одно «нет», и все закончится.
        Будь все проклято, но я согласилась.
        Ведь, если подумать, выбора особого у меня и не было. Документы подписала? Подписала. Читала их перед этим? Очень внимательно читала. А то, что не удосужилась поподробнее разузнать о правилах и традициях хищников, так сама виновата. Никто не заставлял. И деньги родителям нужны.
        В общем, я попала.
        А то, что Ник меня еще уговаривал, было большим плюсом. Нормальный хищник, невзирая на сопротивление, распластал бы мою тушку на диване и покусал. Вполне возможно, что не только за шейку.
        - Мне надо лечь? - деловито уточнила я.
        И пусть от страха все внутри у меня дрожало, а больше всего хотелось с криком убежать и запереться в ванной - показывать этого я не желала.
        Поэтому, не дожидаясь ответа, легла на диван и вытянула шею, повернув голову набок.
        - Кус-сай.
        А голос все-таки предательски дрогнул.
        Ник как-то странно крякнул, кашлянул, быстро отвел взгляд в сторону и тихо скомандовал:
        - Вставай.
        Послушалась и замерла, ожидая дальнейших распоряжений. Тут он босс, а мне лучше не делать резких движений и все выполнять. Четко и по существу.
        - Иди к стене.
        Брови поползли вверх.
        - К стене?
        - Да.
        Ладно, хозяин - барин.
        - К какой?
        Стен-то в гостиной четыре, и все красивые.
        - Туда, - и ткнул пальцем в сторону пустого участка, свободного от мебели.
        Подошла и выразительно взглянула на босса.
        - Повернись к стене.
        Уже интересно.
        Повернулась, изучая узор на обоях.
        - Сними майку.
        Я дернулась и посмотрела на Н’Ери через плечо. Хищник продолжал стоять на месте, спрятав руки в карманы брюк.
        - Тебе не кажется, что это похоже на секс по телефону? Сейчас я сниму один носочек, потом другой…
        Хмыкнул, приподняв уголки чувственных губ. Напряжение, сковавшее сильное тело, сошло на нет. Снова передо мной Ник, вредный, обаятельный и привычный Ник, а не сексуальный хищник, поведение которого я никак не могла предугадать.
        - Ай-ай-ай, Измайлова. Теперь я знаю твои грешные фантазии. Балуешься сексом по телефону?
        - Женщины любят ушами, - пожала я плечами. - А раздеваться обязательно?
        Снова напряжение и огонь в зеленых глазах. Всего лишь короткая вспышка, но сердце ухнуло вниз.
        - У тебя же там есть белье?
        - Есть, - вздохнула, понимая, что открутиться уже не получится.
        Повернулась к стене и медленно стащила майку. Волосы, собранные в хвост, мазнули по голой спине, когда я легким движением отбросила деталь гардероба в сторону.
        - Дальше? - не поворачиваясь, спросила у него.
        - Замри, - произнес Н’Ери, неожиданно оказавшись рядом со мной. Так близко, что я чувствовала тепло его тела. Проклятая теплокровность хищников.
        Послушно застыла, опустив руки по швам.
        - Закрой глаза. - Шепот на грани слышимости с хриплыми нотками, от которых по телу волной пробежали мурашки.
        «Ать-два, левой-правой».
        Нервно прыснула и замерла, ощутив горячее дыхание на плече.
        - Тор-р-р-р-ри, ты опять о чем-то не о том думаешь.
        - Больше не буду.
        - Глаза закрой.
        Зажмурилась и сосредоточилась на собственном дыхании. Когда-то я ходила на йогу, и там нас учили, как надо правильно дышать и прочее.
        О-о-ох.
        Н’Ери мягко, но требовательно поднял мои руки и заставил опереться о стену.
        - Стой так, - шепнул мужчина.
        «Если ноги развести, то прям ролевые игры - коп и преступница, пойманная на месте преступления. Наручников только не хватает. Ой!»
        - Измайлова, опять? - недовольно рыкнул босс, вызвав очередную волну мурашек на коже.
        - Я молчу.
        - Ты думаешь.
        Тут уже я разозлилась.
        - Не знаю, как у вас, хищников, но вообще людям свойственно думать.
        Тишина и горячее дыхание, от которого волоски встали дыбом.
        - Хорошо. Переходим к решительным мерам.
        - Э-э-э…
        - Помолчи! И глаза не открывай.
        - Хорошо, - обиженно буркнула в ответ.
        «Тоже мне доминант!»
        Дышать так дышать. Главное - не думать о том, что последует потом. Может, надо было обезболивающего выпить или вина? Второй вариант нравился мне больше. М-да, сглупила, не подготовилась.
        А Ник начал действовать.
        Тупым ноготком медленно провел по позвоночнику, слегка царапая кожу.
        Дернулась - всего на миллиметр, но хищник почувствовал.
        - Ты знаешь, что твое белье сливается с кожей и издалека кажется, что на тебе почти ничего пег, лишь прозрачное кружево? Тонкое. Оно ничего не скрывает… но возбуждает.
        - Кхм…
        Указательный палец пробрался под застежку, оттянул ее на себя и заставил меня, тихо охнув, усилить напор на стену.
        - Говоришь, что женщины любят ушами, - шепнул Ник и неожиданно прикусил мочку.
        Совсем не больно, но по позвоночнику прошелся разряд, а грудь болезненно налилась, заныв от предвкушения и ожидания. Ведь не зря Н’Ери заставил меня снять футболку. Ох, не зря.
        А Ник снова отстранился, после чего принялся медленно выводить узоры на спине, то усиливая нажим, то едва касаясь кожи.
        Поглаживание боков. Вверх-вниз.
        Че-о-орт! Это ведь не может заводить. Совсем не может. Не должно.
        Но заводило и возбуждало. А ведь шеф меня даже толком не коснулся и не пощупал. Сумасшествие!
        Но теперь я понимала, почему все наши пищали от хищников, а любовницы Ника поголовно ходили с глупым восторгом на лице.
        Если это только прелюдия, что происходит потом?
        «Ох, Измайлова. Не стоит тебе об этом думать. Совсем не стоит!»
        Но тем не менее к главному Ник приступать не спешил. И это раздражало, даже в какой-то степени бесило.
        С рисунками на спине было покончено.
        Движение ко мне, и рука легла на живот. Горячая, неожиданно нежная.
        Ник приблизился вплотную, разгоряченной кожей я ощущала мягкость его футболки, которая не могла скрыть жара тела и возбуждения мужчины.
        Оказывается, эффект-то двухсторонний.
        А я чуть воздухом не подавилась.
        - Дыши глубже, Измайлова, - усмехнулся мне в шею мужчина, невесомо касаясь ее губами.
        «Неужели? Вот прямо сейчас?»
        Желание исчезло, уступив место страху.
        Господи, да я в свой первый раз так не нервничала, как сейчас.
        Но ничего не произошло. Не совсем так - соблазнение продолжилось, а вот укус был отложен на потом.
        - Расслабься, - снова шепнул хищник. - Рано. Ты не готова. А мы же не хотим, чтобы тебе было больно.
        Снова поцелуи, нежные, едва уловимые: на изгибе плеча, на жилке, которая лихорадочно билась на шее, в чувствительное место за ушком. Руки требовательно ласкали и поглаживали живот, бока и бедра.
        Тело против воли выгнулось.
        Тихий стон, откинувшаяся назад голова, открывшийся доступ к другим кусочкам кожи, которые также жаждали внимания.
        Твердая стена под руками и зуд в ладонях - как хотелось коснуться его, зарыться пальцами в волосы, ощутить их жесткость или мягкость.
        То ли всхлип, то ли стон - я повернула голову, подставив сухие, опаленные жаром губы для поцелуя.
        Едва слышный рык, и Ник прикусил подбородок. Совсем не больно, но ах как возбуждающе.
        Во рту пересохло, дыхание давно сбилось.
        - Вкусная. - Сиплый шепот у ушка. - Горячая. Сладкая. И где ж ты пряталась все это время?
        Да разве я пряталась? Чуть ли не каждый день виделись по сотне раз. Шеф и его секретарша. Все, как в бульварных романах. Только в жизни по-другому.
        Ярко, обжигающе и опасно.
        Еще один легкий укус за плечико, и я снова застонала. Его зубы уже не казались такими жуткими.
        Руки накрыли чувствительную грудь и осторожно сжали.
        - Н-ник…
        - Чихнуть решила? - невинно уточнил он, теребя большими пальцами горошинки сосков.
        - Иди к черту, - фыркнула в ответ, тяжело сглотнув.
        Внизу живота все горело от желания, которое, я была уверена, ему никогда во мне не пробудить.
        Но это же хищник. Он не знает слов «нет» и «невозможно».
        - Пересмотрим наше соглашение? Нам может быть хорошо в эти месяцы. Очень хорошо.
        Но страсть - это не любовь. Всего лишь вспышка желания. Пусть и сладкого, но такого короткого.
        - Тор-р-р-р-ри. - Его стон, когда я выгнулась и потерлась бедрами о мужские бедра.
        Провокационно. Не думала о последствиях, которые не заставили себя ждать.
        Короткая боль внизу шеи, стальной захват, который не давал мне дернуться, звездочки перед глазами, навернувшиеся слезы - даже не боли, а разочарования - и остатки желания, перегоревшие и исчезнувшие в один миг.
        Все произошло слишком быстро, чтобы я испугалась.
        Укус, и вот уже Ник отошел, тяжело дыша. И ручеек крови, стекающий по шее. Щекотка на коже. Я медленно выпрямилась, уткнулась лбом в стену.
        - В ванной есть антисептики, - глухо произнес он, - обработай рану.
        - Хорошо.
        Шаги и громко хлопнувшая дверь. Только теперь я решилась открыть глаза.
        Черт, Измайлова. Что же вы оба творите?
        ГЛАВА ПЯТАЯ
        Рана на шее оказалась не такой страшной, как можно было представить.
        Смочив в третий раз ватку антисептиком, я провела ею по покрасневшей коже, морщась от неприятных ощущений и легкого покалывания.
        Кровь уже остановилась, но я маниакально продолжала проводить влажной ватой по месту укуса. Перекись пузырилась, холодила пальцы и стекала по коже.
        Глубоко вздохнув, опустила руки, оперлась на раковину и снова взглянула на ранки, пытаясь сосчитать следы от зубов. Интересно, они должны быть такими припухлыми? А покраснение от моих усилий или связано с чем-то еще?
        Страх смешался с раздражением, я не знала, чего сейчас хочу больше: выйти из ванной и прибить шефа или спрятаться тут на пару дней, забиться в угол и упиваться собственной беспомощностью.
        - Дура, - сообщила я своему отражению.
        Отражение ответило мне злым потемневшим взглядом: «Сама такая!» Проблему это никак не решало.
        Вот где была моя голова там, у стеночки? Какого черта я так себя вела? Еще немного, и позволила бы шефу зайти куда дальше. Оправдание, что во всем виноваты феромоны хищников, помогало мало. Если я так на него реагировала до укуса, то что будет после? Ведь эта штука должна действовать по типу афродизиаков.
        Вздохнула, коснулась пальцами кожи на шее, морщась от чувства, близкого к отвращению. Вот только непонятно, к кому или чему его испытывала: к Нику, своему поведению или к ране, которая продолжала гореть и пощипывать.
        Умывшись прохладной водой, заклеила укус лейкопластырем - вдруг какая зараза попадет, и вообще, надо было поинтересоваться, чистил ли он зубы, прежде чем кусаться, - сделала дыхательную гимнастику и вышла.
        Не все же отсиживаться в ванной, боясь собственной тени. Для него ведь это совсем ничего не значит, а я раздула из мухи слона.
        Пора быть взрослой и умной девочкой. Подумаешь, желание. Это не чувства и не любовь. Фальшивка, которую просто надо перетерпеть, переступить и жить дальше. Как преграду, как ступеньку к становлению и росту. Всего лишь шаг к пониманию себя.
        Н’Ери уже ждал меня в гостиной. Черная тень в привычном костюме - брюки и белоснежная рубашка, - застывшая у огромного панорамного окна.
        - Пришла в себя? - не оборачиваясь, спросил хищник.
        Голос равнодушный и спокойный.
        - Все отлично, - ответила в тон ему.
        Потоптавшись у входа, одернула край футболки, решительно прошагала к дивану и вольготно расположилась среди мягких подушек. Одну из которых прижала к животу, там, где клубком свернулись непонятный страх и дрожь предвкушения.
        - Изменения чувствуешь?
        - Нет.
        Разговаривать со спиной было сложно. Но так даже лучше, чем тонуть в зелени его глаз, заикаться и сгорать от стыда.
        - Хорошо.
        За окном шел снег. Я видела, как ветер бил белыми хлопьями по окну.
        Настоящая зима и близкий Новый год. Вот только ощущения праздника не было.
        Скользнула взглядом по широким напряженным плечам, по ровной спине, замерла на мгновение на пятой точке. Неизвестно откуда взялась мысль, что в домашних брюках ему лучше, они так обтягивают его за…
        - О, черт, - выдохнула я, отворачиваясь, сильнее прижимая подушку к груди и краснея от собственных мыслей.
        - В чем дело?
        Конечно, Н’Ери почувствовал изменение моего состояния, услышал проклятья и не мог не отреагировать.
        - Изменения, - с трудом выдавила из себя, изучая картину на стене. Монохромные цвета, ночной город и хай-тек.
        - Какие?
        Как же мне хотелось, чтобы Ник сейчас оставил меня в покое, дал свыкнуться с новым состоянием! Но хищник отступил от окна и подошел ближе. Я слышала звук его шагов, который невероятным образом соединился с биением моего сердца. Чувствовала его тепло и задыхалась от аромата туалетной воды.
        - Острые.
        Резкий ответ и тяжелый вздох.
        Закрыть глаза и попытаться успокоиться. Прислушаться к биению сердца и не думать о том, кто находится рядом. О первобытном черном желании, которое поднималось изнутри, грозя затопить сознание.
        - Мне жаль, - тихо проговорил хищник, присаживаясь напротив.
        Пожала плечами, все еще отказываясь открывать глаза. Может, и жаль, но что это изменит. Я сама дала согласие.
        - Обычно после укуса пара проводит время в постели, закрепляя эффект, и поэтому контраст не так ярок.
        Ник. Постель. Я. Укус.
        У него вообще совесть есть? Говорить мне такое?
        - Ник, - болезненно рыкнула, забыв о субординации и прочей дребедени, - заткнись.
        - Еще не поздно продолжить начатое, Измайлова, - неожиданно заявил он.
        - Что? - Открыв глаза, я попала в пьянящее золото его взора.
        Совершенно бесстрастное лицо, словно маска: лживое, надменное, чужое - и на фоне этого хищный взгляд, из-за которого черное желание подкатывало к горлу, во рту пересыхало, и хотелось кричать от бессилия.
        - Никакого секса, Н’Ери, - ответила, едва шевеля губами.
        Перекрестились голодные и тяжелые взгляды, и он отступил, понимая, что я права. Это как наркотик, который затягивает в свой омут, и лучше отказаться, чем вновь и вновь оттягивать неизбежное, привыкая и сходя с ума. Потому что дальше будет только хуже. Не для него. Для меня.
        - Хотел, как лучше.
        - Это не выход.
        Кивнул, откинулся на спинку кресла. Напряжение исчезло, уступив место тупой боли и разочарованию.
        - Переодевайся, через три часа у нас самолет, - вставая, произнес мужчина.
        - Самолет? Мы куда-то летим?
        - Да. Тебе надо приобрести гардероб, и лучше сделать это на нейтральной территории, где наше появление не вызовет большого ажиотажа.
        - Хорошо, - произнесла, поднимаясь. - Я только сделаю один звонок.
        Равнодушный кивок. Будто и не было этого огня между нами.
        В спальне, закрыв замок, я еще некоторое время стояла, прислонившись спиной к твердой поверхности двери и задрав вверх голову.
        У горла застрял ком, который никак не хотел проходить.
        - Справлюсь. Это не может длиться вечно.
        Но от былой уверенности не осталось и следа.
        Особого выбора одежды у меня не было, поэтому, переодевшись в джинсы и серо-бежевый джемпер, я села на кровать и набрала номер Дашки.
        Сестра ответила почти сразу.
        - Вика!
        - Привет, - улыбнулась, выдохнула и почувствовала, как нормализуется состояние, проходит туман, окутавший сознание, и я становлюсь собой.
        - Как тебе это удалось? Так быстро?
        Значит, деньги поступили.
        - Так получилось.
        - Это ведь твой шеф, да? - Голос сестры опустился до шепота, и я услышала в нем нотки любопытства.
        Она всегда интересовалась хищниками и была поклонницей сериала «Лунная любовь». Младшая сестренка, которая верила в любовь с первого взгляда и счастливое будущее. В то, что матерого хищника может заинтересовать обычная человечка.
        - Это не имеет значения, Даш. Деньги есть, и Морозов останется с носом.
        - Спасибо. Надеюсь, это ничем серьезным тебе не грозит.
        Я провела пальцами по шершавой поверхности лейкопластыря.
        - Нет, все хорошо. Отработаю.
        И ведь не солгала. Отработаю. Уже отрабатываю.
        - Еще кое-что, Даш. У меня не получится прилететь на праздники.
        - Но как же… Ты же говорила, что тебе дают четыре дня.
        - Обстоятельства изменились. Есть срочный проект, который не смогут завершить без моего непосредственного участия. Сумма вознаграждения очень большая. Мне правда очень жаль.
        - Родители расстроятся.
        - Я тоже скучаю. Не знаю, может, удастся вырваться на денек, но не больше.
        Говорила и сама себе не верила. Ник ни за что меня не отпустит. Нужны тренировка, привыкание друг к другу и моя адаптация.
        Если только…
        - Я позвоню, когда что-то узнаю. А теперь прости, мне надо бежать. Поцелуй от меня Милку и родителей.
        - Хорошо. Будь осторожна.
        - Я всегда осторожна.
        Выключив телефон, я еще некоторое время сидела на кровати, собираясь с мыслями. Одна идея не выходила из головы, но я не знала, стоит ли ее озвучивать. В любом случае засиживаться смысла не было. Схватив сумочку с документами, открыла дверь и отправилась на поиски хищника.
        Впереди нас ждали перелет и шопинг. А шопинг - для любой женщины счастье, особенно если за нее платит кто-то другой.
        Еще один огромный плюс, когда твой начальник хищник, занимающий высокую должность, - это личный самолет.
        Довольно быстро добравшись по заснеженным пробкам до аэропорта, в vip-зоне прошли паспортный контроль. До этого я не раз летала с Ником по работе в разные командировки, но сейчас все было по-другому. Даже атмосфера стала иной, не говоря уже о напряжении, которое витало в воздухе и искрило.
        Чувства, вызванные укусом, дремали и почти о себе не напоминали. В машине я вообще забилась в угол, скрестила руки и уставилась в окно, всем своим видом давая понять, что разговаривать и общаться у меня желания нет. Н’Ери настаивать не стал и просматривал какие-то документы, шелестя бумажками на весь салон. Но почему-то этот шорох успокаивал и настраивал на рабочий лад.
        Вернулась былая уверенность, что все пройдет хорошо и без эксцессов. Я хозяйка своего тела и справлюсь. Должна.
        Самолет был небольшим, но очень комфортабельным: мягкие удобные кресла, обтянутые кожей молочного цвета, огромный телевизор, шампанское и разные вкусности, услужливая стюардесса с белозубой улыбкой и приятная музыка.
        - Куда мы летим? - спросила, когда ожидали разрешения на взлет.
        - В Париж, - ответил Ник, на мгновение оторвавшись от документов.
        - Париж, - повторила я и нервно повела плечами.
        Действительно, куда еще вести свою секретаршу на шопинг, как не в Париж - мировую столицу моды?
        Четыре часа полета тянулись долго. Хищник почти не обращал на меня внимания. Все было, как всегда: он занимался работой, а я…
        Я же не знала, куда себя деть. Пролистала полдюжины модных журналов, послушала музыку, поглазела в иллюминатор, поддавшись уговорам стюардессы, съела одно пирожное и кожей чувствовала, что за мной наблюдают.
        Это сложно объяснить, но взгляд Ника вдруг стал материальным. Я чувствовала, как он медленно скользит по моему лицу. Но стоило только дернуться и посмотреть на хищника, как все исчезало.
        Может, это паранойя. Не знаю. Только наши отношения изменились и сделались такими сложными и непонятными, что я совсем запуталась.
        Франция встретила дождем и плюсовой температурой. Перескакивая через лужи, ежась от пронзительного ветра, который бил в лицо и лез за шиворот, мы добежали до ожидающей нас машины и быстро забрались в салон.
        - Брр-р, - пробормотала я, убирая с лица пряди влажных волос, прилипшие ко лбу.
        - Замерзла? - Шеф впервые за все время открыто взглянул на меня.
        - Немного. - Скупая улыбка, и я поправила воротник пальто, пытаясь побыстрее согреться.
        В следующую секунду Ник вдруг схватил мою ладонь и осторожно сжал. В отличие от моих, его руки были горячими. И это тепло быстро прошло вверх к плечу и далее по телу.
        Как-то слишком быстро стало жарко и душно.
        - Удобно быть таким теплокровным, - прокашлявшись, заметила я и осторожно выдернула ладошку из его захвата. - Спасибо, я уже согрелась.
        - Не стоит благодарности. Не хотелось бы, чтобы ты заболела, - отозвался Н’Ери.
        Конечно, не хотелось бы. Это ведь испортит всю игру. А этого мы допустить не могли. Но что бы я ни думала, как ни желала абстрагироваться, эта забота была приятна.
        Я осторожно провела большим пальцем по ладони, помня, какой обжигающе мягкой была его кожа. И тихонько вздохнула. Оставалось надеяться, что это безумие скоро кончится. Все когда-нибудь заканчивается. Даже такая страсть. Я-то это точно знала.
        Спрашивать, в какой из бутиков Ник меня везет, не стала. Это бы все равно ничего мне не дало. Поэтому просто решила насладиться видом из окна на улицы Парижа. Эх, жалко, что идет дождь и почти ничего не видно.
        Стекла запотели, пришлось провести рукой, чтобы хоть что-то разглядеть - пешеходы, разноцветные зонтики, сверкающие огни города и мутная стена дождя.
        Дорога не заняла много времени, хотя все эти минуты я очень четко и ярко ощущала находящегося рядом со мной мужчину.
        Как описать чувства, которые бурлили внутри, то поднимаясь к горлу, опаляя щеки, то обрушаясь вниз и вызывая онемение в пальцах? Желание. Первобытное, опасное. И Ник чувствовал этот запах. Я слышала, как медленно на протяжении пути менялось его дыхание, как хищник невольно подавался вперед, пытаясь как можно глубже вдохнуть сладкий аромат навязанной, искусственной страсти.
        В то же время холодный разум никуда не делся. Я все еще видела перед собой своего начальника, помнила про контракт и мечтала, чтобы все поскорее закончилось. Убийственная смесь огня и холода.
        И с этим мне придется жить несколько месяцев.
        - Прибыли, - хрипло произнес Ник, как только машина остановилась.
        Голос мужчины завораживал, вызывал покалывание кожи. Но взглянуть ему в глаза не решилась. Это могло быть чревато, а я настроилась на рабочий лад.
        Помещение, в которое мы вошли, с первого взгляда поражало своим великолепием. Всюду зеркала, позолота и блеск. Даже молочного цвета пол оказался таким сверкающим и начищенным, что, приглядевшись, можно было рассмотреть свое отражение.
        Здесь все кричало о богатстве, статусе и красоте. А счета за услуги были таким и, что казалось, даже воздух тут особенный и элитный и его тоже следует оплачивать.
        От моих туфель на полу остались грязные разводы. Да и потертые джинсы с водолазкой статуса не повышали, как и спутанные волосы, затянутые в обычный хвост.
        «Почувствуй себя замухрышкой».
        - Месье Н’Ери, - прощебетала грудастая блондинка в розовом костюмчике, подбегая к Нику, и что-то неразборчиво залепетала.
        Единственное, что я могла разобрать, это имя «Жерар».
        А в следующее мгновение произошло нечто невероятное.
        В холл ворвался человек-праздник. Он театрально взмахнул руками, потом быстро прижал ладони к щекам и что-то произнес. Очень высокий, нескладно худой, в обтягивающих кожаных брюках и объемном пуловере лилового цвета. Из мужского в нем остались лишь тонкие жеманные усики над пухлыми губами, которые, в свою очередь, сияли от толстого слоя прозрачного блеска.
        И вот ЭТО будет меня одевать?
        Он же само воплощение высокой моды: крик, писк, шум, невероятные детали и силуэты и ни капли здравого смысла.
        - Жерар, - Ник повернулся ко мне, - это Виктория.
        Тот перевел на меня взгляд черных глаз-бусинок и поджал губы. Потом быстро подскочил и стал наворачивать круги. Первый. Второй. Третий.
        Придирчивый осмотр я выдержала весьма достойно, даже не дернулась, когда стилист схватил двумя пальчиками мои собранные в хвост волосы и приподнял их.
        - Ну что ж, интересный экземпляр, Ники, - на чистом русском ответил Жерар. - Очень интересный. Есть над чем работать. Аккуратный носик, высокие скулы, пухлые губы, красивый овал лица. Что ты хочешь?
        - Чтобы ее хотел не только я, но и все мужчины вокруг, - еще сильнее оскалился хищник, и я тяжело сглотнула.
        - А может, не надо? - произнесла неуверенно.
        - Non, non, non! - вскрикнул Жерар, и я едва не подпрыгнула от неожиданности. - Я ее уже вижу. Ох, Ники, это будет шедевр. Мой шедевр! Оставляй свою куколку и раньше чем через пять часов не возвращайся.
        - Пять часов? - ахнула я.
        - А что ты удивляешься, куколка? Пользуйся, мужчины так непостоянны и ветрены, - горестно произнес Жерар, схватил меня за локоть и потащил за собой. - Но ничего, мы им еще покажем. Ты будешь сиять!
        - Удачи, - произнес Ник.
        Хищник остался стоять на месте, спрятав руки в карманы брюк и глядя мне вслед. Его зеленые глаза смеялись, а мне только и оставалось, что покориться.
        Какая нормальная женщина не мечтает о пяти часах счастья, когда окружение готово сделать все что угодно, чтобы доставить клиентке удовольствие? И я не исключение.
        От кучи процедур, часть из которых проводилась одновременно, рябило в глазах. Сеанс массажа съел полчаса, но после него я почувствовала такое расслабление, что едва не мурлыкала от счастья. К сожалению, приятности почти сразу закончились, и началась работа по превращению куколки в бабочку.
        Пилинг, обертывание и контрастный душ, после которого я едва не прибила всех, кто находился в радиусе двух метров. Но, видимо, и Жерар, и его девочки привыкли к такому, потому что моим рычанием не впечатлились и невозмутимо продолжили свои занятия.
        Маска для лица и одновременно с ней маникюр. Выбрать цвет мне предсказуемо не дали.
        Стилист налепил мне на глаза кружки огурцов и велел не двигаться.
        Как только с маникюром было покончено, началась самая настоящая экзекуция. Она же депиляция.
        - А может, не надо? Я по старинке, со станочком… - жалко промямлила, когда меня усадили на специальную лежанку.
        - Сиди и терпи. Я же терплю! - заявил Жерар, закатал штанину и показал мне тощие ноги без единого волоска.
        Ответить было нечем. У него волос побольше моего.
        Но, как оказалось, это не самое страшное, что меня ожидало.
        - Надо, - строго заявил стилист, возвышаясь надо мной, когда я усиленно мотала головой и прижимала к груди колени.
        - Нет.
        - Мы нежно и очень осторожно.
        Он издевается?
        - Нет. - Я упрямо поджала губы, отказываясь от такой чести. - Там удалять не надо.
        - Надо! - рявкнул Жерар. - Зона бикини - это… это… - Слов у мужчины не хватало. - Это будет кощунство, если мы не сделаем тебя гладенькой в стратегически важных местах!
        «Пошляк и извращенец!»
        - Этого никто не увидит, - тут же парировала я.
        - А Ники?
        «Он тем более», - хотелось крикнуть в ответ, но я мужественно сдержалась и благоразумно ответила:
        - Его все устраивает.
        - Куколка, хватит. Не будь букой, раскройся. Образ должен быть полностью завершенным. Не порть мне картинку.
        - Какую картинку? Никто не будет знать. Я не скажу.
        - Буду знать я! И этого достаточно.
        В общем, они сделали свое черное дело.
        Звездочки, искры перед глазами и бокал красного вина, который мне всунули, чтобы отвлечь.
        С момента ухода Н’Ери прошло три с половиной часа, когда они вспомнили, что надо бы покормить несчастную клиентку, которая уже сама была не рада, что оказалась здесь.
        - Куколка хочет кушать? - ласково промурчал Жерар, подсунув мне под нос тарелку с крохотными канапешками.
        Сыр, фрукты и ягодки.
        И это они называют едой?
        Мне бы сейчас мяса…
        - Кукла хочет жрать, - пробурчала я, перефразировав фразу любимого юмориста, но канапе взяла.
        - Вики, не хулигань, - пригрозил мне стилист, присаживаясь рядом. - Ты должна быть как фея - утонченная, изысканная, воздушная.
        - Слушай, Жерар, - прожевав, поинтересовалась я. - А где ты так хорошо выучил русский? Никакого акцента.
        - Где-где… - отозвался тот. - Да на Дерибасовской. Жорик я, Жорик Гриневич.
        Канапешка встала поперек горла, и я закашлялась. Ну никак помпезный и яркий Жерар не вписывался в одесский колорит. Да и акцента не было.
        - Как Жорик? - просипела, глотнув прохладной воды.
        - А вот так. Давно это было, пятнадцать лет прошло. А ты доедай и пошли, будем тебя красить.
        - Красить? Надеюсь, не в блондинку? - пошутила я и нервно усмехнулась.
        Ведь с него станется.
        - Пф, куколка, не болтай глупости. Мы просто добавим твоим темным волосам огня. Яркого пламени. И твои зелененькие глазки вспыхнут.
        - Ореховые, - поправила его.
        - А с тем цветом, что я тебе подобрал, они будут зелеными. Потом у нас стрижка и макияж. К сожалению, гардероб мы тебе не успеем подобрать. Но ничего, Ники подождет. Такую девушку стоит ждать.
        «Да еще за такие деньги…»
        Покраска заняла чуть больше сорока минут. Смыв состав с волос и укрепив бальзамами, Жерар взялся за ножницы.
        - Готова? - Одесский француз подмигнул мне в зеркало.
        - Конечно. - Я наблюдала, как он взял мои влажные волосы в кулак и принялся осматривать. - Давно хотела кончики подреза-а-а-а-а-а-а-а!!!!
        Он отрезал!
        Этот… этот…
        Он отрезал мои волосы! Совсем!
        - Они тебе больше не нужны, - невозмутимо произнес Жорик, бросая локоны на пол, пока я, открыв рот и вытаращив глаза, смотрела на его отражение.
        Короткие пряди мазнули по щекам. Голова внезапно стала легкой и невесомой.
        Я же никогда, совсем никогда так коротко не стригла волосы.
        - Ты… ты…
        - Стоп! - Он поднял руку, недовольно меня разглядывая. - Нет, так не пойдет. Ты прям побелела. Куколки мои. - Стилист повернулся к девчонкам, что-то быстро произнес на французском, потом снова обратился ко мне, очаровательно улыбнулся и… - Результат ты увидишь только в самом конце.
        Пока они занавешивали зеркала, ко мне вернулся голос.
        - Ты отрезал мои волосы, - наконец смогла прохрипеть я.
        - Да, - отозвался Жорик, совершенно не смущаясь. - Их больше нет. Так что смирись. Мы будем делать из тебя совершенно другого человека. Правда, супер?
        Сказала бы я ему, да цензурных слов не хватало.
        Жерар осуществил задуманное. Больше я своего отражения не видела. Закрыв глаза, смирилась с поражением, слушала, как щелкают ножницы у уха, лелеяла и взращивала план мести хищнику. Надо же мне было на ком-то сорваться? Н’Ери подходил для этого лучше всего.
        Потом наложили полноценный макияж: основа, тональный, румяна, помада, тени, карандаши и тушь.
        - Я тебе сложил в коробочку все тона, помады и тени. Еще положил инструкцию. Подробную. Так что повторить это ты сможешь легко.
        Стилист едва не подпрыгивал от счастья и восторга, а мне было уже все равно.
        - Пойдем со мной, куколка! - Жорик помог мне встать и опять потащил куда-то. - Я уже подобрал тебе одежду. На все случаи жизни. Фигура у тебя не модельная, но тоже ничего.
        И хорошо, что не модельная, кому нужна плоская доска с двумя пупырышками?
        - Ник тут?
        - Еще нет. Ты успеешь переодеться и показаться ему во всей красе.
        - Я не хочу, - упрямо поджав губы, сообщила, когда Жерар втолкнул меня в кабинку, очень похожую на примерочную, только без зеркал.
        Там на вешалках висела куча нарядов: штаны, брюки, блузки, свитера, пуловеры, юбки и платья. Внизу, выстроившись в ряд, стояли туфли, сапожки, лодочки и сандалии. Мне даже думать было страшно, сколько все это стоит.
        - Надень это, - вручая мне платье, велел Жорик.
        - Это? - Я, округлив глаза, смотрела на небольшую тряпочку из белого гипюра.
        - Это-это, - с досадой отмахнулся он, поправляя мои волосы, словно наводил последний штрих. - А ты что, ждала красное платье с разрезом по самые ягодицы? Это пошло, куколка. Белый цвет идеален, кожа заиграет яркими красками, а помада - она как флажок. Нет. Как огонек для мотылька! Или клубок для котика, - махнул он рукой. С аллегориями у него явно были проблемы. - Хищник попадет.
        И дернул на себя мой халат.
        - Ой!
        Занавеска закрылась, и я осталась в одном белье телесного цвета. А вокруг одежда. Чужая, слишком яркая для меня, непривычная и невероятно дорогая.
        - К черту все, - простонала едва слышно.
        Волосы было жалко, и вообще, я вдруг ощутила себя пустышкой. Одной из любовниц шефа - яркой, искусственной и плоской.
        Не хочу! Не хочу становиться, как они! Не хочу терять себя.
        У меня появилась мысль выйти, бросить вещи в лицо Жерару и его куколкам, но в этот момент я услышала знакомый голос:
        - Ничего страшного, я подожду. Кофе, пожалуйста.
        Ник!
        Вот он-то мне и нужен.
        Наспех натянула платье и босиком, как была, выбежала из примерочной.
        - Н’Ери!
        Я увидела его знакомую спину и застыла, сжимая кулаки. Главное - успокоиться и не разрыдаться от усталости и бессилия.
        Хищник медленно обернулся, держа крохотную чашку в руках.
        Один внимательный взгляд - и все изменилось.
        Улыбка сползла с лица, открыв настоящие эмоции и чувства.
        Непонимание, недоверие, изумление, быстро переходящее в шок и восхищение. Все гневные слова застряли в горле, уступив место непонятному смущению и страху. На меня никто и никогда так не смотрел. И я не знала, что делать.
        Чашка с кофе медленно выскользнула из рук и разбилась, залив бурой жидкостью пол. Капли наверняка попали на брюки, но он ничего не замечал.
        Всего один шаг мне навстречу и едва слышное:
        - Вика?
        Ник Н’Ери всегда был уверен, что знает свою секретаршу, и удивить его она точно не может. В каких только ситуациях хищник ее не видел за эти проведенные бок о бок два года. Измайлова всегда была на высоте, в любой ситуации, какой бы сложной она ни оказывалась, молодая женщина оставалась хладнокровной, выдержанной и спокойной.
        Даже вчера.
        Ник никогда ей этого не скажет, но поведение Вики сегодня утром произвело на него неизгладимое впечатление.
        Она боялась, но старалась шутить. Дрожала, но держала себя в руках. Сгорала, но не сдавалась. Сидела в машине, одурманенная укусом, испускала феромоны, от которых у него срывало голову, но сохраняла дистанцию и на провокации не поддавалась.
        Выдержка, сила, уверенность.
        Это не могло не восхищать.
        Строгая на работе, в деловом костюме, с волосами, собранными в пучок. Спокойный взгляд и деловой тон. Вика даже не понимала, какие шепотки раздавались ей вслед. Или понимала, но виду не подавала, старалась быть выше всего этого. Всегда уверенная, немного ироничная и гордая.
        А как в прошлом году она отшила Лаврова на вечеринке! Просто виртуозно. Ник сразу понял, куда направился замначальника юридического отдела. Кирилл Лавров уже давно подкатывал к Измайловой, делал комплименты на грани пошлости, пытался коснуться, даже пару раз приглашал пообедать вместе. Вика кивала, вежливо улыбалась и отказывала.
        Стоя в тени, прислонившись плечом к стене, хищник внимательно наблюдал, как Кирилл, улучив момент, направился к Вике, которая отошла в сторону, устав от шума и пьяного смеха.
        Уверенное прикосновение и ладонь, поглаживающая обнаженную женскую руку. Вика была, как всегда, идеальна и безупречна: черное платье-футляр, обтягивающее фигуру, как перчатка, и в то же время делающее ее особенной. Остальные вырядились в яркие платья, в мини с глубокими разрезами, но не она. Черная ворона? Нет. Снежная королева. Недоступная и притягательная.
        Глоток шампанского, и хищник продолжил наблюдать.
        Что Н’Ери чувствовал, когда видел, как Лавров наклонился к ее ушку, что-то прошептал, продолжая поглаживать руку?
        Любопытство.
        Как отреагирует? Что скажет? Поддастся ли уговорам молодого красавца, на счету которого длинный список разбитых сердец хорошеньких сотрудниц?
        Рука опустилась на талию, поглаживая, обещая, возбуждая. Лавров наклонился еще ближе. Занятый соблазнением, Кирилл продолжал что-то говорить, улыбался, сыпал комплименты, слишком самоуверенный, он не видел самого главного, что четко уловил Ник. Как Вика напряглась, подобралась и стала медленно отступать.
        Рука юриста с талии попыталась опуститься ниже, но была тут же перехвачена и отведена в сторону. Измайлова что-то быстро сказала мужчине, его плечи вздрогнули, и Лавров резко обернулся, явно ожидая увидеть кого-то, а когда повернул голову обратно, его встретила звонкая пощечина. Вика отступила и направилась в зал, возвращаясь в самую гущу праздника.
        Ник проводил секретаршу взглядом и подошел к Кириллу.
        - Вот стерва, - с досадой произнес мужчина. - Она меня отшила. Что она вообще о себе возомнила?
        - Ты меня спрашиваешь?
        А внутри все заклокотало от гордости. Что не ошибся. Что угадал.
        - Но хороша. - Кирилл вновь посмотрел вслед Измайловой, которая уже скрылась в толпе.
        «Моя», - рыкнул хищник внутри, и Ник раздраженно загнал его обратно.
        Никакого сексуального подтекста, никакой похоти и желания. Их отношения давно стали выше этого, а сейчас перешли на новый уровень. Просто «моя», та, которая рядом, которой веришь. Доверия Н’Ери добиться сложно, но у нее получилось.
        Ник никогда не забывал, что перед ним Вика. Даже утром, соблазняя, сгорая от желания (хотя этого быть не должно!), он видел свою секретаршу. И только это остановило, не дало зайти дальше. Потому что терять ее не хотелось.
        А сейчас…
        - Н’Ери!
        Ее голос, ее фигура и лицо.
        Вика, и в то же время не она.
        Куда делись длинные гладкие волосы, которые она никогда не оставляла распущенными, куда пропали строгость и холодность? Показательная отчужденность?
        Перед ним стояла нимфа, воздушный эльф в платье из белоснежных лепестков. Волосы - волнистые, пышные - обрамляли красивое личико, делая Викторию младше на несколько лет. Такая соблазнительная и такая совершенная. И помада - яркая, притягивающая взгляд.
        Кажется, что-то громко звякнуло совсем недалеко. Но он не обратил внимания, жадно осматривая фигурку от макушки до босых ног.
        - Вика? - Голос был чужим, сиплым, он резал слух и диссонировал с ситуацией.
        Нику нужно было подтверждение, что это обман. Что это сон, ставший сладким кошмаром.
        Измайлова запнулась, глаза расширились, но она тут же постаралась взять себя в руки, растерявшись от взгляда своего начальника.
        - Он отрезал мне волосы! - Девушка хотела сказать это грозно, но получилось жалобно.
        Ник видел. Интересно, они такие же мягкие на ощупь, как на вид? Он ведь и раньше ее касался, но в данный момент все стало иначе. Потому что сейчас перед ним была не его секретарша.
        И как Н’Ери раньше этого не замечал? Почему не видел ее такой? Растерянной, беззащитной и уязвимой? Привык, что она несгибаемая и сильная.
        - Ну как? - Жерар выскочил откуда-то из-за угла и встал рядом. - Я выполнил твою просьбу?
        - Какую? - не сводя пристального взгляда с Вики, хрипло переспросил Ник и тут уже вспомнил. - Ах да, просьба… Все отлично.
        Игра. Шутка, которая превзошла все самые безумные фантазии и ожидания.
        Ее и раньше хотели - недоступную, гордую, но сейчас… Сейчас проблема состояла в том, что ее хотел сам Н’Ери. И это была не просто похоть.
        Зверь внутри рыкнул и принюхался, привлекая внимание хозяина. Ник кожей чувствовал его возбуждение и животный интерес. Не просто интерес, а жажду.
        «Дурак! Ведь давно должен был догадаться!.. Шаер-р-ри… - мысленно простонал мужчина, все еще не в силах поверить в происходящее. - И что теперь делать?»
        Проблема обрастала новыми неприятностями, грозя стать катастрофической.
        «Ох, Вика, Вика… Как же теперь быть?»
        ГЛАВА ШЕСТАЯ
        - Куколка, он на тебя запал, - громким шепотом доверительно сообщил мне Жерар после того, как затащил одеваться.
        Я была очень даже рада спрятаться за плотными занавесками. Взгляд хищника - тягучий, осязаемый и голодный, с золотистыми бликами - тревожил. От него даже волоски на затылке вставали дыбом. Поэтому, когда стилист громко сообщил, что «платье отпад, ты в нем звезда, но надо переодеться», я вздохнула с облегчением.
        - Ты что, не рада? - помогая снять белоснежное платье, спросил Жерар.
        - Я еще за волосы тебя не простила.
        - Новые отрастут. А так ты стала куколкой. Миленькой, хорошенькой.
        Вот и как ему объяснить, что не хочу быть ни миленькой, ни хорошенькой, ни очаровашкой, а уж тем более куколкой. Раньше моя внешность была моим ограждением, маской, за которой легко и свободно. А сейчас? Что я увижу, взглянув на новую себя? Ту, что даже Ник не узнал.
        Девушки стилиста аккуратно складывали вещи в пакеты.
        - С размером я угадал, так что проблем не возникнет, - продолжил Жорик, протягивая мне длинное трикотажное платье изумрудного цвета с косами и воротником-стойкой. - Ники все оплатил.
        И это тоже не улучшило настроения.
        - Не забудь чулки. - Он вручил прозрачную упаковку. - И помни: ты красавица.
        Я это и раньше знала.
        Платье длиной чуть ниже колен мягко легло по фигуре, четко обрисовав все мои выпуклости. Даже слишком хорошо. Вот поэтому я и не ношу трикотаж. Вроде теплая одежда, а ощущаю себя голой и беспомощной.
        Жерар осмотрел меня с ног до головы (переодеваться при нем было не стыдно) и картинно прижал руку к груди:
        - Куколка, ты разбиваешь мне сердце.
        - Мне нужен пиджак… или куртка… или пальто. - Я завертелась на месте, пытаясь найти хоть что-то из перечисленного.
        Интуиция кричала, что появляться перед Ником в таком виде не стоит. Не знаю, что произошло, но мое преображение на начальника повлияло как-то слишком сильно.
        - Такую фигурку прятать, - всплеснул руками Жерар. - Но ты права. Ники впечатлился и до кроватки может не дотерпеть. Займется совращением в машине, продолжит в самолете. Или вы останетесь в Париже?
        - Я не знаю, - ответила, принимая у него бежевое пальто.
        - И за печатью следи, - неожиданно серьезно произнес Жерар. - Ник не замечен в оборотах вне резервации, и до полнолуния далеко. Но сегодня она вспыхнула. Я видел.
        Холодок страха прошелся по позвоночнику, вызвав дрожь, хотя в платье и пальто было жарко.
        - Спасибо.
        - Просто будь осторожна.
        Выйдя из примерочной, я бросила внимательный взгляд на хищника. Н’Ери, опираясь на стойку, что-то с улыбкой рассказывал девушке на ресепшене. От напряжения и жажды, которые вывели меня из строя, не осталось и следа. Это снова был тот самый Ник, к которому я привыкла.
        - Готова? - поворачиваясь ко мне, спросил он.
        - Да, - сказала, а сама бросила взгляд на шею, туда, где виднелся кусочек печати.
        Темная. Значит, бояться нечего.
        Покупки шофер сложил в багажник, а мы сели в салон.
        - Я снял номер в гостинице, - тихо произнес Ник.
        Кивнула, продолжая смотреть в окно, как быстро бегут ручейки по стеклу. Снова пошел дождь.
        - Заказал столик в ресторане гостиницы. Зная Жерара, могу предположить, что он тебя почти не кормил.
        Снова кивнула, подтверждая и соглашаясь.
        Куда исчезла легкость общения? Почему так сложно рядом с ним? И когда этот чертов укус перестанет действовать?
        Тишина.
        Шофер вернулся, хлопнул дверцей и завел мотор.
        - Я не хотел тебя пугать, - вдруг произнес Н’Ери. - Всему виной метка… Она действует на обоих.
        - Может, стоит…
        - Нет, - резко перебил он меня и добавил уже тише, сдерживаясь и пытаясь выглядеть спокойным: - Нет. Я справлюсь.
        Ужин пролетел довольно быстро. Мы молчали. Не было обычных шуточек и веселого смеха. Каждый думал о своем. Но я чувствовала, как Ник на меня смотрит, и его метка отзывалась в теле, будоража кровь лучше любого афродизиака.
        Номер, кончено, был люксовый.
        Тишина в лифте казалась невыносимой, напряжение искрило, грозя обернуться неприятностями. Но печать оставалась темной, а укус… Его магия никуда не делась. Я видела, как раздувались ноздри хищника, когда он вдыхал мой запах, как тяжело сглатывал, и сама плавилась, мечтая побыстрее оказаться в номере и убежать в ванную. Закрыться и залезть под ледяной душ.
        Вошла в номер первой, скинула шпильки и прошла вперед.
        - Я первая в душ, - произнесла, не оборачиваясь, но в следующее мгновение меня поймали.
        Воздух вышибло из легких, и я застыла, ощутив, как горячая ладонь легла на живот, а другая, не давая дернуться, властно провела по плечу, собственнически схватив за шею.
        - Не двигайся, - шепнули губы всего в миллиметре от уха.
        Вот так ощущает себя кролик, попав в лапы к удаву. Ой, у удава же нет лап. А как тогда?
        Мысли путались, метались, желание, дремавшее внутри, разлилось с новой силой.
        Рука с живота спустилась вниз, нажимая и вдавливая. Сильно, грубо, ярко.
        Я задержала дыхание и зажмурилась, чувствуя, как он приближается к бедрам. Ладонь замерла. Тихий вздох разочарования против воли сорвался с губ.
        Сердце стучало так, что того и гляди выпрыгнет.
        Не знаю, сколько мы стояли - неподвижные, возбужденные.
        Было только тяжелое дыхание, разрывающее тишину.
        И вдруг все закончилось.
        - Иди в ванную и ложись спать, - глухо сказал Н’Ери, отступая. - Меня не жди.
        Дважды просить не надо было. Я едва ли не бегом припустила в ванную, закрылась на замок и замерла, не зная, что делать.
        Ведь это же была игра. Просто игра. А стало?
        Подойдя к раковине, бросила взгляд в зеркало и застыла, первый раз разглядев, что со мной сотворил Жерар.
        Я и не я. Глаза, подведенные коричневым карандашом, казались больше. Темные тени только усиливали эффект. Ресницы стали гораздо длиннее и пушистее. Губы призывно алели яркой помадой. А я никогда в жизни не пользовалась таким цветом. Волосы, короткие, вьющиеся, обрамляли бледное личико. Невинность и порок в одном флаконе. Кто бы мог подумать, что я могу быть такой? Ведь не девочка уже.
        Ник так и не вернулся.
        Одевшись в шелковую пижаму персикового цвета, которую выбрал для меня Жорик, я забралась в кровать и довольно быстро заснула. Если Н’Ери и вернулся, то я этого не услышала.
        Пробуждение было приятным. Мягкая постель, удобная подушка, пушистое одеяло и урчание над ухом.
        Стоп! Какое урчание?
        Оборачивалась я очень медленно и едва не заорала.
        На соседней половине кровати лежала огромная черная кошка с золотистыми глазами. Лежала, смотрела на меня и облизывалась.
        «Господи, господи, господи!»
        В голове была такая каша, что я совершенно забыла правила общения с хищниками во второй ипостаси.
        Не смотреть в глаза. Никогда.
        Тут же опустила взгляд на мощные лапы.
        «Взмахнет такой и хребет сломает. А когти какие. Мама дорогая!»
        Хищник заворчал, а я чуть с кровати не упала.
        - Ник.
        Получалось жалко и пискляво.
        Прокашлялась и произнесла уже громче:
        - Ни-ик.
        Животное снова заворочалось, встало на все четыре лапы и двинулось ко мне.
        «Вот и все!» - пронеслось в голове, когда морда пантеры появилась совсем рядом с моим лицом.
        Зажмурилась и застыла, вцепившись в одеяло.
        «Лишь бы быстро и не больно. Сразу!»
        И едва не взвыла, почувствовав мокрый и шершавый язык на своем лице. Ник Н’Ери меня обслюнявил.
        Фу-у-у-у-у-у.
        Я сморщилась, скривила носик и резко отвернулась, забыв, что дергаться не стоит. Пусть лучше съест, чем облизывает. Это же ужасная антисанитария. И просто противно.
        - Уйди, - пробормотала, едва шевеля губами, и сама (!) отвела огромную морду от своего лица.
        И откуда смелость взялась? Только пару секунд назад тряслась от страха, а сейчас уже трогала хищника. И не за что-нибудь, а за морду, в такой близости от острых зубов.
        Шерстка у пантеры была мягкой, нежной, бархатистой и совсем не жесткой. Хотелось зарыться в нее пальцами, погладить, наслаждаясь тактильными ощущениями.
        Зверь тихо рыкнул. Совсем не страшно и едва слышно, но я дрогнула и тут же убрала руки.
        - Ник, - тихо произнесла, всматриваясь в огромные зеленые глаза, - может, хватит, а? Будь хорошей киской, вернись в человеческий облик.
        Киска быть хорошей отказывалась.
        Зверь неожиданно сильно ткнул меня носом в плечо, отчего я, не удержавшись, упала на спину, и положил лапу сверху, прям туда, где испуганно билось сердце. Лишь бы коготки не выпустил.
        - Ник, - сглотнув, снова позвала я шефа.
        Хищник принялся медленно меня обнюхивать, щекоча кожу длинными усами. Особенно задержался на месте метки. Я вздрогнула, вновь ощутив остроту клыков, но нового укуса не последовало.
        - Н’Е-ери, - голос дрогнул, когда я почувствовала, как холодный мокрый нос ткнулся мне в живот, - не знаю, чего ты этим добиваешься, но я сдаюсь. Ты меня испугал, удивил и совершенно вывел из равновесия. Так что шутка удалась, я трепещу от ужаса.
        Результат тот же. Он меня будто не слышал, продолжал исследовать сантиметр за сантиметром.
        - Ты хоть понимаешь, что натворил? - Злиться, находясь под настоящим зверем, было опасно, особенно когда его морда вновь поднялась выше, к шее. - Ты не должен был перекидываться. Это незаконно и просто глупо. Зачем ты вообще это сделал и почему печать не сработала?
        Сказала и вспомнила Жерара и его вчерашние слова о том, что метка засияла. Неужели все из-за меня? Неужели желание, рожденное укусом, оказалось слишком ярким для нас?
        - Тор-р-р-ри, - прогрохотал хищник.
        И я закрыла глаза, затаив дыхание и кусая губы.
        Что-то изменилось. Я сама не поняла что. Но что-то изменилось.
        Давление на грудную клетку осталось, меня продолжали обнюхивать, изучать и осматривать. Но поменялось мое личное отношение к происходящему. Страх как-то незаметно сменился желанием и возбуждением.
        Но осознала я это, только когда почувствовала, как сильная мужская рука забралась мне под топик и накрыла грудь, сжав чувствительный сосок.
        - А-ах, - выдохнула, выгнув спину и прижавшись к крепкому телу.
        Телу?
        - Н’Ери!
        Не знаю, откуда у меня взялись силы, но я смогла спихнуть мужчину с себя, выбраться из кровати и отскочить в угол спальни. И это за считаные секунды.
        - Измайлова, ты чего творишь?
        Ник - взъерошенный, возбужденный, с пылающим золотом взглядом и заостренными чертами лица - недовольно взглянул на меня.
        - Я творю? - поправляя одежду, попыталась успокоиться. - Я творю?! Ты перекинулся!
        - Что?
        - Ты перекинулся! Повалил меня на кровать и начал облизывать и обнюхивать, а потом и вовсе пытался совратить. А ведь ты обещал - никакого секса.
        - Ты сошла с ума? - не поверил он.
        Взлохматил волосы на затылке, создав еще больший беспорядок. Рука напряглась, обрисовалась мускулатура.
        - Тогда какого черта ты лежишь голый? - И ткнула пальцем на обнаженную филейную часть, которая четко выделялась на белоснежных простынях.
        Ник сел, пытаясь себя осмотреть, а я закрыла глаза. Потому что такого моя психика не готова была выдержать. Еще немного, и я сама прыгну к нему в постель.
        «Проклятая метка! Проклятый укус! Проклятый хищник!»
        - Это ты меня раздела? - выдвинул предположение Н’Ери.
        - Делать мне больше нечего. Я спала! А когда открыла глаза, ты был огромной черной кошкой! И не надо мне рассказывать про кошмары!
        Молчание.
        Глаза я все-таки открыла, но упорно смотрела на пол.
        - Я пойду в душ, - произнесла глухо и по стеночке попятилась в сторону ванной комнаты. Не забыв прихватить по пути сумочку и один из пакетов с одеждой. Не знаю, что там, разберусь потом.
        Закрыв замок, трясущимися руками достала из сумочки телефон. Вчера я так устала и морально, и физически, что даже не посмотрела журнал вызовов.
        Двадцать один пропущенный: пятнадцать от родителей, пять от Дашки и один от… А этому что от меня нужно?
        Выяснять времени не было, звонить Андрею тем более, сев на бортик ванны, я набрала номер сестры.
        - Вика, - выдохнула она.
        - Дашка, - перебила я ее. - У меня к тебе вопрос на сто тысяч миллионов.
        Сестра запнулась от неожиданности.
        - А что случилось?
        - Ты ведь любишь хищников, изучаешь историю, так?
        - Ну да, - совсем растерялась мелкая.
        - Расскажи мне об оборотах.
        - Обороты запрещены вне резервации.
        - Это я знаю, - отмахнулась от нее, а сама вновь посмотрела на дверь. Выдержит ли замок, если вдруг Ник решит сюда зайти? - Печать не дает обернуться. Но ведь можно ее обойти.
        - Это сложно. И причина должна быть очень серьезной.
        - Например?
        - Угроза для жизни.
        «Отпадает. Угрозы точно не было».
        - А еще?
        - Вик, а что происходит? Мы вчера тебе весь день дозвониться не могли. А сейчас ты задаешь какие-то странные и непонятные вопросы. Что-то случилось? Это Н’Ери? Он обернулся? - зловещим шепотом спросила Дашка.
        - Нет. Я с ним просто сплю и поэтому хочу знать, чего ожидать в будущем.
        - Что-о-о-о?
        От крика Дашки у меня загудело в голове, усилились и без того болезненные ощущения и нервное состояние.
        - Что слышала.
        - Ты же сказала, что никогда, ни за что…
        - Передумала.
        Сестра некоторое время молчала, переваривая информацию, а потом неожиданно тихо спросила:
        - И как?
        От неожиданности я чуть в ванную не упала.
        - Что - как?
        - Как он в постели?
        Мы никогда не обсуждали мужчин. Совсем никогда. А тут вдруг такой вопрос.
        - Так же, как и в жизни. Совершенен. У него даже задница сексуальная. Я уже не говорю об остальном.
        - Блин, Вика! В голове не укладывается. Ты и Н’Ери? И давно вы… спите?
        - Кажется, что целую жизнь, - касаясь пальцами укуса, сообщила сестре.
        - Это он тебе денег дал?
        Вот тут я могла не лгать и не уходить от ответа, а сказать честно:
        - Да.
        - Ох, Вик, это так романтично.
        Я вспомнила облизывающую меня пантеру и тяжело вздохнула:
        - Не то слово.
        - А почему в прессе ничего нет?
        - Мы не хотим привлекать публику. Ты же понимаешь, секретарша и ее шеф, хищник и человеческая девушка. Пока пытаемся держать все в секрете.
        - Ты сейчас с ним?
        - Да. Мы в Париже.
        - Ох, Париж! - Дашка счастливо взвизгнула. - Столица романтиков. И как прошло ваше утро?
        - Жарко и феерично, - призналась ей. - Непередаваемо и неправдоподобно.
        «А еще чуть-чуть жутко, слюняво и немного страшно».
        - Ох, Викусь, мне так любопытно, но не буду тебя отвлекать. Расскажешь все потом. В подробностях.
        - Ты замужняя тетка, у тебя дочь. Каких подробностей ты от меня ждешь?
        - Жарких, Вика. Жарких.
        - Извращенка, - хмыкнула я.
        После разговора с сестрой состояние стабилизировалось, мне больше не хотелось забиться в угол и дрожать от страха и желания.
        - Мне родители звонили, не знаешь, что хотели?
        - Шею тебе намылить за деньги.
        - Ясно, - произнесла и прислушалась: за дверью кто-то ходил. - Прости, мне пора. Дел много.
        - Хорошо отдохнуть, - хохотнув, пожелала сестра и отключилась, а я запоздало вспомнила, что ответа на свой вопрос - причины оборота - так и не получила.
        Звонить родителям не стала, быстро поговорить мы бы все равно не смогли, а времени в обрез. Отправилась приводить себя в порядок.
        В пакете обнаружились обтягивающие черные брюки и молочный широкий свитер, который приятно льнул к телу и совершенно не кололся.
        Пару минут я еще пыталась собрать волосы в хвост, но он был таким жалким и крохотным, что я бросила попытки и оставила их распущенными. Надо привыкать. Коробка с декоративной косметикой лежала в комнате, поэтому обошлась без макияжа.
        - Я готова, - громко сообщила, входя в спальню.
        Ник стоял у окна и смотрел на дождливый город.
        - Виктория, - шеф медленно повернулся и тихо произнес, - нам надо поговорить.
        Вот таким тоном и загробным голосом, подкрепленным строгим взглядом с проблесками вины, можно сообщать только лишь одно: вы уволены.
        - Мне присесть? - спросила у него и, не дожидаясь ответа, плюхнулась в ближайшее кресло.
        Хищник проследил за мной и произнес:
        - Для начала я хотел бы принести извинения за свое поведение этим утром. Я пойму, если ты решишь пойти в органы с заявлением об обращении.
        От неожиданности у меня даже голос пропал. Он серьезно думает, что я брошусь в органы правопорядка с криками: «Спасите, помогите, хищник!»
        - Что? - спустя пару секунд смогла выдавить я, огромными глазами смотря на Н’Ери.
        - Виктория… - Голос все такой же сухой и равнодушный. Руки он сложил за спиной, как учитель, который объясняет нерадивому ученику элементарные вещи. Ему бы еще указку и очки на нос. - Мой оборот - это очень серьезное преступление. А если бы с тобой что-то случилось?
        - Разве ты не контролируешь свою силу, оборот и зверя?
        - Контролирую. - Ник едва заметно скривился и тяжело вздохнул. - Мне почти пятьдесят лет, Виктория, и большую часть своей жизни я прожил вне резервации. Печать стала частью меня, оборотов вне резервации не было. До этого дня.
        - Это все метка, да? - тихо уточнила у него.
        «До чего довела мужика. Тут вроде бы гордиться надо, а не получается. Потому что не нужно это ни мне, ни ему».
        - Да. - Ник снова помялся, выпрямился, невольно провел рукой по волосам и продолжил: - Вика, я знаю, как действует укус. Уже ставил однажды метку, и такого эффекта не было. Не понимаю, с чем это связано, но так рисковать я больше не могу.
        Из всего вышесказанного в голове отложилось только одно: я не единственная им укушенная. Понятно, что за пятьдесят лет сложно остаться невинным младенцем, но стало немного обидно.
        - Я никому не скажу о том, что произошло, - произнесла тихо.
        - Уверена? - хмыкнул он, потирая шею. - Я ведь сегодня утром не контролировал зверя. Вика, я не помню, что произошло. Все как в тумане, как во время первого оборота. Готова ли ты к такому риску?
        Не была уверена, но и бросить его сейчас не могла.
        - Я тебе доверяю. Предупрежден, значит вооружен.
        Замер, пристально разглядывая меня, а потом произнес:
        - Вик, я не могу так тобой рисковать.
        Я видела, с каким трудом давались Нику слова, как с каждым мгновением лицо становилось все более жестким, и со страхом ждала окончания фразы. Потому что понимала: это не конец. Еще не все сказано.
        Вдох сквозь сжатые зубы и глухое:
        - Нам надо расстаться.
        Вроде мы и не встречались, ведь назвать эти два дня отношениями можно было с большой-пребольшой натяжкой, а все равно как-то обидно.
        - Ты меня бросаешь? - на всякий случай уточнила я.
        Надо отдать должное Нику, ему хватило совести немного смутиться.
        - Ты не так все поняла. Нам надо расстаться на время. Укус и эмоции, которые он вызывает, слишком яркие. Нам просто необходимо прожить пару дней отдельно друг от друга.
        Мысль была здравой. Мне тоже совершенно не нравилось это состояние и чувства, которые пробуждал во мне Н’Ери.
        - А как же притирки, запахи и прочее? - на всякий случай уточнила я.
        - У нас еще есть время. Мы справимся.
        - Хорошо. И как теперь быть? Я так понимаю, на работу мне возвращаться нельзя.
        - Ты ведь собиралась провести новогодние праздники с родными? Так вот, у тебя есть отличная возможность съездить к ним на пару дней.
        - Правда? Ох, спасибо! - улыбаясь, радостно закричала я, вскочила с кресла и уже хотела сделать шаг в сторону Ника, но вздрогнула и осталась на месте. Уж очень ярко горели его глаза. Поэтому я застыла, смущенно отвела взгляд и уже тише добавила: - Большое спасибо, Ник. Ты даже не представляешь, как много это для меня значит.
        - Собирай вещи. Такси уже ждет. Ты полетишь на моем самолете прямо в родной город.
        - А ты?
        - Мне необходимо как можно скорее попасть в резервацию.
        Я кивнула, убирая короткие пряди за ушко, они все норовили упасть на глаза. Уйти просто так не выходило, надо было что-то сказать.
        - Мне жаль, что так получилось, Ник, - в конце концов выдала я.
        Тот неожиданно ухмыльнулся, стал привычным Н’Ери:
        - Обо всем жалеешь, Тори? Или что-то тебе понравилось?
        Вопросы сбили с толку, вызвали волну смущения и жар воспоминаний о коротких мгновениях, проведенных вместе. Я не сразу нашлась, что сказать.
        - Ты сейчас имеешь в виду что-то конкретное?
        - Собирай вещи, Виктория. Собирай, пока не передумал.
        Дважды просить меня не надо было.
        - Поняла, - отступив назад, пробормотала я и бросила на шефа еще один осторожный взгляд.
        Путь до отчего дома занял в целом около семи часов и вымотал страшно. Можно было управиться быстрее, но я успела перед отлетом забежать в магазин и купить подарки родным. Не бог весть что, но Франция.
        Во время перелета я толком не отдохнула, не поработала и даже не смогла разобраться в том, что между мной и Ником происходит и как нам быть дальше. Укус чесался и горел так сильно, что пришлось снять лейкопластырь и выпросить у стюардессы антигистаминное. И чем больше мы отдалялись, тем тяжелее становилось. Ситуация явно вышла из-под контроля.
        Деревня в двадцати километрах от большого города. Сугробы, узкая дорога, много пространства, небольшие, занесенные снегом домики и дым из труб. Мой родной край, место детства и юности.
        Дорожка к дому была заботливо расчищена, высокий забор украшен разноцветными гирляндами, в окнах горел яркий свет.
        - Ты в этом году рано, - сообщил мне Вовка, доставая вещи из багажника.
        Мы учились в одном классе и вместе гуляли когда-то всей нашей большой компанией. Теперь Вовка был счастливо женат на другой нашей однокласснице, Лерке Дуниной, воспитывал двух спиногрызов и таксовал. Именно ему я позвонила, когда прилетела и попросила отвезти домой.
        - Как дали отпуск, так и вырвалась, - улыбнулась я, поправляя толстый шарф и вздрагивая от очередного порыва холодного ветра.
        Пальто, подобранное Жераром, было, несомненно, модным, но тонким и почти не грело.
        - Все хорошеешь, - по-доброму усмехнулся Вовка, оглядывая меня с ног до головы. - Как столица-то?
        - Стоит, что ей будет.
        - Не страшно тебе с хищником работать?
        Каждый раз одно и то же.
        - Как видишь, не съел.
        «И почти не покусал».
        - Рисковая ты, Вика. Я бы так не смог, - сообщил мужчина, ставя последний чемодан на снег. - Помочь донести?
        - Да, а то, боюсь, мне не справиться, - благодарно улыбнулась я и подошла к калитке.
        Сняв перчатку, нащупала небольшой выступ в уголке и нажала. Замок щелкнул и открылся, пропуская вперед. Тайный ключик семьи Измайловых.
        - Спасибо, Вов, - вручая деньги, поблагодарила я бывшего одноклассника.
        - Так тут больше, - пересчитав, сообщил он мне.
        - Детям подарки купишь. С наступающим.
        - Спасибо, Викуль. И тебя с наступающим.
        Дверь была открыта. В этом есть какое-то вечное очарование деревни - когда дверь запирается лишь на ночь, и любой может зайти в гости. Стряхнув с ботинок снег, вошла внутрь, сразу ощутила запах родного очага и ароматной выпечки. В глубине дома раздавались голоса родных.
        Сняв пальто и разувшись, бесшумно прошла по темному коридору. Странно, что они не услышали, как подъехала машина. И чем таким заняты?
        Моя огромная семья расположилась в большой гостиной: на диванах, мягком полу, креслах, подлокотниках. На низком длинном столе в углу комнаты стояли тарелки с остатками еды. Видимо, вечеринка была в разгаре. Интересно, и что они отмечают?
        Первой меня заметила Милка.
        Племяшка распахнула голубые глазенки и радостно взвизгнула, подскочив с рук отца.
        - Вики!
        - Привет, моя сладкая. - Я распахнула объятия, подхватила и обняла малышку. Как же вкусно и сладко она пахла. - Всем привет!
        Мое появление было явно неожиданным. Оглушительная тишина, потом все разом вскочили с мест, загомонили и закричали, бросившись в мою сторону.
        - Вика!
        - Вика! - кричали кузены, дети дяди Толика, прыгая вокруг меня.
        - Дорогая, - всплеснула руками тетя Маша.
        - Ты приехала! - быстро чмокнул в щеку папуля, и его тут же отпихнули в сторону.
        - Как ты выросла!
        - И похудела! - недовольно вставила бабуля.
        - А почему не позвонила? - это уже мама.
        - Ты подстриглась?! - вопль от Дашки.
        - Стоп! Стоп! Стоп! - рассмеялась я. - По одному. Я тоже рада всех вас видеть. Не позвонила, потому что сюрприз. И да, я подстриглась. А кто поможет и занесет чемоданы, которые остались на крыльце?
        - Сейчас, - тут же вызвался Лешка. - Андрей, помоги.
        И только сейчас я его заметила. Андрей Звягинцев, юрист и помощник отца в магазине, старший брат Лешки. Мой бывший жених, за которого я однажды чуть не вышла замуж.
        Обычно мы редко пересекались. Родственники делали для этого все возможное. А тут вот не получилось.
        - Привет, - опуская Милку на пол, улыбнулась я.
        Когда же мы виделись в последний раз? Кажется, около года назад. Он совсем не изменился, все такой же высокий, худощавый, светловолосый и синеглазый.
        - Привет, - кивнул Андрей, продолжая стоять, положив руки в карманы.
        - Вика, здравствуй. - Сбоку к мужчине подскочила Инна, когда-то моя лучшая подруга, и фальшиво улыбнулась. - А Андрей мне предложение сделал. Ты представляешь? Мы скоро поженимся.
        И горделиво показала руку с золотым колечком, на котором ярко сиял аметист.
        «Хотя бы кольцо сменил… Неужели ей самой не противно?»
        Снова стало тихо, все смотрели на меня, ожидая реакции.
        - Поздравляю. - Я продолжала улыбаться. - Так это помолвка?
        - Не совсем, дочка, - неловко произнесла мама, тревожно меня разглядывая. - Мы отмечаем освобождение от Морозова.
        - Это действительно стоит отметить. А еда осталась? Я жутко устала, длительный перелет, дорога. Так спешила домой, что совсем выбилась из сил.
        - Ну еще бы. Пусть из Парижа неблизкий, - тут же встряла Дашка, подчеркнув интонацией столицу Франции. - Кстати, Вик, а где твой парень? Почему он не приехал?
        «Вот черт».
        Дашка, пытаясь показать мою значимость, явно переборщила. А ведь я просила никому не говорить! Но ей так хотелось уколоть Инку и Андрея, что она обо всем забыла.
        - Парень? - переспросила бывшая подруга.
        - Да, Вика встречается со своим шефом, Ником Н’Ери!
        Вот теперь мне точно конец.
        ГЛАВА СЕДЬМАЯ
        - Дашка, - простонала едва слышно.
        Нет, я знала, что младшая сестра болтушка, но думала, что здравый смысл возобладает над желанием помочь (как будто я сама не могу за себя постоять!). Не вышло. И теперь отвечать придется мне.
        - Вика? - недоверчиво произнес отец.
        А вокруг тишина и взгляды: непонимающие, ожидающие.
        - Сюрпри-из, - неловко протянула я, откидывая волосы с лица.
        - Это он дал денег?
        «О нет! Нет, нет, нет!»
        На отца было страшно смотреть. Он будто разом постарел, осунулся и потемнел лицом. Да, мысль, что дочка оплачивает его ошибку секс-услугами, радости никому не прибавит.
        Охнула Дашка, поняв, что натворила. Но что мне до ее вины, тут проблема пострашнее.
        - Деньги мне дал Ник, - призналась, но тут же подняла ладонь вверх, призывая к спокойствию, - но только потому, что я его об этом попросила. Встречаемся мы давно. Уже почти полгода.
        Лица родных вытянулись, а глаза стали размером с блюдца.
        - Полгода? - недоверчиво переспросила мама.
        - Да. - Врать было тяжело и неприятно, но необходимо. - Ник меня очень поддержал во время твоей болезни. Он всегда находился рядом. И все как-то само собой получилось. Вам я не стала ничего говорить, потому что знала, какой будет реакция.
        В окружении родственников, под пристальными взглядами я чувствовала себя как на суде. Вот-вот должен быть вынесен приговор, и вся надежда на спасение - последнее слово утопающего.
        - Но он же хищник, - заметила бабуля.
        Ничего так, бодренько стояла и в обморок от заявления старшей внучки падать не собиралась.
        - Ник - мужчина, который мне очень дорог, - слово «люблю» я так и не смогла произнести. Настолько далеко ложь не распространялась. - И на эти праздники он собирается познакомить меня со своими родственниками.
        - Как у вас все серьезно, - пробормотал дядя. - А нас знакомить когда будешь?
        Попыталась представить делового и лощеного хищника в окружении дорогих родных и вздрогнула.
        - Скоро, - пообещала им, улыбнулась так широко, как только могла, и добавила: - А кормить путника будет кто-нибудь?
        - Да-да, конечно, - тут же засуетились ба и мама.
        Уф, кажется, пронесло.
        Поужинав, потискала сонную Милку, подарила подарки родным (Андрея и Инны это не касалось, я же не знала, что они придут) и довольно рано отправилась спать.
        После быстрого душа упала на кровать и сразу уснула, наивно предполагая, что неприятности закончились, впереди маячит полноценный отдых, и никаких пантер.
        Ну-ну.
        …Я бежала по лесу.
        Босиком.
        Петляла среди могучих стволов деревьев, таких высоких, что макушек не разглядеть. Еловые иголки и влажный мох мягко ласкали стопы, а по траве стелился густой утренний туман.
        А я бежала. Задыхалась и бежала, пытаясь уйти от погони.
        Тихий рык пронесся по сонному лесу, заставив тревожно оглядеться.
        Никого.
        Но я-то знала, что он там. Еще немного, и догонит.
        Быстрее-быстрее-быстрее.
        Ноги болели, воздух застревал в горле, а я хваталась за стволы, пытаясь удержаться и не упасть. Зверь был совсем рядом: бесшумная тень, от которой не скрыться.
        Треснула коряга под ногой, и, взмахнув руками, я упала на влажную от росы траву. Сразу повернулась и увидела, как на меня несется огромная черная кошка.
        Зажмуриться и застыть, с предвкушением ожидая развязки.
        Хищник прыгнул, а на меня приземлился уже мужчина, горячий, обнаженный и такой желанный.
        - Тор-р-р-ри…
        Губы… в одно мгновение завоевавшие мои.
        - Тор-р-р-ри…
        Руки… которые жадно сжимали тело, пробирались под короткое платье, лаская бедра.
        - Тор-р-р-ри…
        Мой глухой стон, который говорил лучше всяких слов.
        - Моя!
        Понятное дело, что после такого сна я встала рано, Невыспавшаяся и очень злая.
        Надев вязаные носки и набросив на плечи теплый плед, бесшумно выскользнула из комнаты, спустилась на кухню и сразу же включила кофемашину.
        Как только ароматный напиток был готов, с кружкой забралась на диван и уставилась в окно, раз за разом прогоняя перед глазами сон, пытаясь понять причины происходящего и думая, что делать дальше.
        Несколько раз брала в руки телефон. Открыв телефонную книгу, находила знакомый номер и тут же откладывала мобильник в сторону. Нет, не стоило сейчас звонить Нику.
        - Привычки не меняются, - неожиданно произнес Андрей, появившись на кухне в одних спортивных штанах и с обнаженном торсом. - Утро, девушка, кофе. Угостишь?
        Пожала плечами и вновь взглянула в окно. Торс бывшего жениха не впечатлил. У Ника лучше, рельефнее, и волос меньше. Странно, вроде хищник, а растительности на груди совсем нет. Наоборот, кожа мягкая, даже нежная. А какая горячая… Мм…
        «Ой, мама, куда меня опять понесло?»
        Вновь заныл укус, напоминая о сделке.
        - Ты рано. - Андрею все не терпелось продолжить разговор.
        Что он вообще тут делает? Сегодня понедельник, вполне себе рабочий день.
        Налив кофе, мужчина сел напротив и уставился на меня.
        - Я тебе звонил.
        - Была занята, поэтому и не ответила.
        - Ты не против, что мы с Инной здесь?
        - Уже года три как не против.
        Кофе был уже теплый, и я сделала глоток, все еще отказываясь смотреть на Андрея.
        - Я просто хотел, чтобы ты узнала эту новость от меня. Думал, так лучше. Не хотел обижать.
        У него все-таки получилось. Дернувшись, я взглянула на бывшего и выразительно подняла бровь.
        - Обижать? Ты? Серьезно?!
        - Вика…
        Но меня уже было не остановить. И так чувствовала себя взвинченной после сна, балансировала на грани, так еще этот играл в рыцаря.
        - А не поздно ли ты вспомнил о моих чувствах? Разве это не ты переспал с моей подругой за неделю до свадьбы?
        - Я был пьян.
        - Мне все равно.
        - Ты еще помнишь, - как-то странно воодушевился Андрей. - Ты не забыла. Можешь притворяться равнодушной, но ты не забыла.
        Я посмотрела на него как на сумасшедшего.
        - Конечно, не забыла. Я вообще предательства не забываю. И совершенно не понимаю, к чему этот разговор? Думал, стану лить слезы? Умолять вернуться? Так это я тебя бросила.
        - Это греет тебе душу?
        Какой-то странный у нас разговор. И такое ощущение, что мужчина меня совсем не слышит, летает в своих непонятных фантазиях.
        - Андрей, - поставив кружу на стол, я поправила сползающий плед и очень медленно и четко произнесла, - три года назад ради Дашки и семьи я скрыла правду о нашей размолвке, позволила тебе все это время играть брошенного жениха. Но ведь могу и передумать. У меня к тебе только одна просьба: не трогай меня. И задушевных разговоров о прошлом я вести не хочу.
        - Угрожаешь мне?
        - Ставлю перед фактом, - поднимаясь, сказала я.
        Ответить Андрей не успел.
        В доме громко прозвенел звонок, сообщая о ранних гостях. Посмотрела на часы - всего половина седьмого утра. И кого это принесло?
        - Кто это? - озвучил мои мысли бывший.
        - А я откуда знаю.
        Снова звонок. На этот раз более длительный и требовательный.
        Да, утро понедельника по определению не могло быть хорошим.
        Выглянув в коридор, я увидела отца, который, накинув на плечи куртку, вышел во двор встречать гостя. Но гостя ли?
        - Что там случилось? - подойдя к окну, у которого уже стояла мама, спросила я.
        - Не знаю. Кажется, это Дмитрич приехал, - нахмурившись, ответила она, продолжая тревожно всматриваться в происходящее на улице.
        - Дмитрич? - переспросила я, подхватывая соскальзывающее с плеч покрывало. - Охранник? Что-то с магазином?
        Пожилой мужчина работал в магазине дворником - открывал и закрывал двери, убирал снег, листья и мусор и был, как говорится, на подхвате.
        - Я не знаю.
        - Черт, - ахнула, чувствуя, как паника подкатывает к горлу. - Я быстро переоденусь и спущусь. Без меня ни шагу.
        И побежала в комнату. Слава богу, здесь оставалась моя старая одежда - потертые светлые джинсы, темная водолазка с растянутыми локтями. Потому как идти в нарядах от кутюр было бы странно.
        Подпрыгивая на одной ноге и пытаясь надеть носок, едва не падая, выскочила в коридор.
        Уложилась в пять минут и почти успела.
        - Где папа? Что случилось? - выкрикнула я, влетая в гостиную, в которой осталась женская половина нашей большой семьи. - Что-то с магазином?
        - Вандалы изрисовали все стены и окна, разбили ступеньки, сломали перила, - произнесла тетя, которая ободряюще обнимала маму.
        - Хорошо хоть окна целы, - пробормотала она.
        Мама нервно сжимала в руках платок и тяжело вздыхала.
        - Не разбили, потому что это было предупреждение, - отрезала Дашка. Растрепанная, в халате и пижаме, она нервно ходила из угла в угол. - И сигнализация сработала бы.
        - А где все?
        - На улице. Тебя ждут, - ответила мамуля. - Вы там осторожнее.
        - Не волнуйся. Все будет хорошо. Мы справимся.
        Надев свой пуховик, который лежал в шкафу, я выбежала в коридор. Жаль, с ботинками не повезло и пришлось обуваться в шпильки.
        - Вик, давай быстрее! - нетерпеливо крикнул Лешка, стоило мне появиться на крыльце.
        Он стоял у своей машины. Папа и дядя уже поехали с Андреем. Дмитрич тоже уехал.
        - Бегу. - Шпильки заскользили на льду, и я чуть не упала, но с трудом смогла удержать равновесие.
        Всю дорогу до города мы молчали. Из магнитолы лился тяжелый рок, а настроение было ниже плинтуса.
        - Думаешь, это Морозов? - не выдержала я, когда до магазина оставалось совсем немного.
        - Да какая разница. Доказать мы все равно ничего не можем, - не отрывая взгляда от дороги, процедил Лешка.
        Самое обидное, что он был прав.
        Отцовский магазин занимал первый этаж старенькой пятиэтажки, расположенной прямо на красной линии главного проспекта. Длинный, обклеенный огромными плакатами с изображением инструментов и строительных материалов, сейчас он был полностью изрисован черной краской - свастики, матерные слова и проклятия. Раскуроченные металлические перила, измятая жестянка мусорного бачка, выбитые плитки на ступеньках и очень много народу.
        Смотреть на все это было страшно и больно. Ком встал в горле, хотелось закрыть глаза, чтобы ничего этого не видеть: разруху, вандализм, потерянное лицо отца, который уже вышел из машины и, сгорбившись, стоял у своего детища.
        - Блин… - процедил Лешка, выбираясь наружу.
        Вылезла следом, но подойти не решилась, продолжала неподвижно стоять. Холодный ветер трепал волосы, шапку я надеть забыла. Руки потянулись к капюшону, когда сзади раздался окрик.
        - Надо же, столичная штучка явилась!
        Морозов-младший стоял у огромного черного джипа, припаркованного чуть в стороне. Высокий, полный, во всем черном, с золотой цепью наперевес. Волосы подстрижены ежиком, что усиливало неприятное впечатление вкупе с массивной челюстью и приплюснутым носом.
        Наши его не видели, занимались осмотром и подсчетом нанесенного урона.
        Поправив куртку, я нехотя подошла ближе. Здесь, у всех на виду, этот отморозок ничего мне не сделает.
        - Морозов, - холодно кивнула, пряча руки в карманы куртки.
        - Вика-Вика-Виктория, - насмешливо протянул он, осматривая меня с ног до головы поросячьими глазками. - Все хорошеешь.
        - Пришел полюбоваться на дело рук своих?
        - Я тут ни при чем, крошка.
        - Ну конечно, не в твоих правилах руки марать. Предпочитаешь отдавать приказы и стоять у руля.
        - Есть доказательства? - спокойно уточнил он и плотоядно оскалился.
        - Что тебе нужно?
        - Я не знал, что ты в городе.
        - А я должна была сообщить?
        - Говорят, что за холодной внешностью скрывается очень горячий темперамент, - продолжил мужчина. - Давно хотел узнать, так ли ты темперамента.
        - Пошел к черту, - процедила в ответ и собралась уйти, но, подавшись вперед, он неожиданно схватил меня за руку.
        - Куда собралась? Я еще с тобой не закончил.
        - Руки убрал.
        - Ты же понимаешь, что это лишь предупреждение и дальше будет хуже? Но я могу уговорить отца передумать, если ты будешь хорошей девочкой. Послушной и кроткой.
        Сомневаюсь, что его папочка согласится на подобное. Младшенький просто захотел под шумок не только магазин получить, но и поиметь недоступную дочку хозяина.
        Ублюдок!
        - Руки убери! - вновь процедила я.
        На нас уже начали обращать внимание. Еще чуть-чуть, и вмешаются родные, а мне этого не хотелось. Из машины выбрались два амбала, и дело могло закончиться очень плохо.
        Господи, если бы я знала, что этот урод запал на меня, никогда бы не подошла. Ведь раньше даже намека на подобное не было.
        Ладонь, сжимающая локоть, усилила нажим, и я зашипела от боли. Ведь точно синяки останутся, и куртка не спасет.
        - Ты меня услышала? - прогрохотал Морозов-младший.
        - Пусти!
        Мне все-таки удалось вырваться из захвата, отступить на шаг и презрительно оглядеть мужчину.
        - Губу закатай, урод. У вас ничего не получилось и не получится. И на вас найдется управа.
        - Стерва. Ничего, - зло усмехнулся мужчина, - ты еще пожалеешь о своих словах. Я заставлю тебя пожалеть.
        - Вика? - К нам спешил папа. - Вика, что происходит?
        - Ничего, все хорошо, папа, - поворачиваясь к отцу, ответила я и попыталась улыбнуться.
        Он не должен был увидеть страх в моих глазах. Даже намек.
        - Что ты ей сказал?
        - Все хорошо, - повторила я, перехватила папу и увела в сторону. - Пойдем. Не стоит с ним связываться.
        Мы все понимали, что это лишь начало, предупреждение о том, что дальше будет только хуже, намного хуже.
        Оставалось понять, что же делать дальше.
        Время до вечера пролетело незаметно, и к ужину мы снова собрались все вместе, чтобы решить, что делать.
        - Днем они не сунутся. Значит, ночь. Надо установить камеры, - сказала тетя, помешивая ложкой чай.
        - Что они дадут? - вздохнула мама. - У нас стояло две. Их просто сломали. С новыми будет то же.
        - Установим дежурство? - предложил Андрей.
        Он давно отвез невесту, вернулся к нам и участвовал в общем обсуждении.
        - Не выход, - покачала головой Дашка.
        Сестренка прижималась к мужу и выглядела очень тихой и какой-то потерянной.
        - Но почему? - удивился Лешка.
        - Потому что с них станется напасть, - поддержала я сестру. - Что ты один сможешь против толпы? Пробьют голову, искалечат, и ничего не сделаешь.
        Я весь вечер доставала сотовый. Как же мне хотелось набрать номер Ника, поговорить с ним, но я понимала, что это глупо. Он ничем помочь не сумеет, да и не должен он меня спасать. Но руки все равно тянулись.
        Вот и сейчас я снова открыла телефонную книгу, в сотый раз посмотрела на номер шефа.
        «Ник, когда я стала так зависима от тебя?»
        - И что тогда делать? Позволить им все уничтожить? - спросил Андрей.
        - И сдаться, - тихо ответил отец.
        - Витя, что ты такое говоришь, - ахнула мама.
        - Пап, подожди. Мы справимся, - поддержала я ее.
        И в следующую секунду мобильник у меня в руке неожиданно зазвонил.
        - Прошу прощения, - выскакивая из-за стола, произнесла я и выбежала из кухни. - Да?
        - Привет, Измайлова, - привычно усмехнулся Н’Ери.
        Сердце ухнуло вниз, я прижалась спиной к стене, закрыла глаза и вслушалась в голос, по которому так соскучилась.
        - Привет, - выдохнула едва слышно, и на губах сама собой возникла улыбка.
        - Как тебе отдыхается?
        - Хорошо. А как у тебя дела?
        - Нормально, - сказал хищник.
        Небольшая пауза, которую никто из нас не мог нарушить.
        - Ничего не хочешь сказать мне?
        «Хочу! Что ты мне приснился этой ночью. Что расстояние практически не влияет на желание, и я все равно думаю о тебе. Что ненавижу эту метку и те чувства, которые она во мне вызывает. Что скучаю так, как никогда и ни по кому. Что целый день боролась с желанием позвонить тебе. Что у меня проблемы, и я не знаю, как быть… Столько всего хочу, но не скажу!»
        - У тебя что-то случилось? - проигнорировав его вопрос, задала свой.
        Тишина и наигранное:
        - Да. Я жутко замерз и устал. Не хочешь открыть дверь, Тори?
        Я не сразу поняла, что именно Н’Ери имеет в виду.
        - Что? - переспросила удивленно, поворачиваясь к входу и скользя невидящим взглядом по стенам.
        - Или ворота. Понятия не имею, как это называется, - немного раздраженно отозвался Ник.
        - Ворота, - повторила я и направилась к двери.
        Сначала медленно, затем убыстряя шаг, потом и вовсе побежала, чувствуя, как бешено стучит сердце в груди.
        - Вика?
        - Вика, что случилось?
        - Куда ты? - донеслись вслед встревоженные окрики родственников.
        Но я почти ничего не слышала, как была - в тапочках, раздетая, прижимая телефон к уху (почему-то для меня было очень важно не выключать телефон, слышать его дыхание и знать, что Ник рядом), - выбежала на улицу и быстро осмотрелась.
        Сугробы, ледяной ветер и трескучий мороз, который неприятно ужалил кожу и забрался под водолазку.
        Никого.
        Ринулась к воротам, скользя на резиновой подошве.
        - Вика! - раздался крик мамы с крыльца и вновь был мной проигнорирован.
        Открыть замок и выбежать наружу, все еще не веря, что это не розыгрыш.
        - Измайлова? - Ник действительно стоял за воротами. В дорогом пальто, костюме и с непокрытой головой. Пронзительный ветер трепал волосы. Свет фонаря ярким блеском отражался в зеленых глазах.
        - Привет, - произнесла я, замирая от удивления.
        - Вика, ты что творишь? - еще сильнее нахмурился хищник.
        - А что?
        Телефон я все-таки убрала, с непередаваемым выражением разглядывая шефа, который быстро снял с себя пальто, подошел ближе и набросил мне на плечи.
        - Куда ты выбежала раздетая? Пошли быстрее в дом, пока не простудилась. А то встретишь Новый год, соперничая с Дедом Морозом - у кого нос краснее.
        - Пошли, - кивнула я, все еще не веря, что это не сон.
        Мы быстро миновали двор и поднялись на крыльцо. Вновь заскользили сланцы на покатых ступеньках, и Н’Ери пришлось приобнять меня, не давая упасть.
        В узком темном коридоре собралась вся семья и смотрела на нас.
        - Добрый вечер, - закрывая дверь, произнес Ник. - Извините за беспокойство. Ник Н’Ери, начальник вашей дочери.
        Снова тишина.
        А я только сейчас вспомнила, что все не так просто, как хотелось бы.
        - Ник, - прокашлявшись, произнесла я, - тут такое дело. Я знаю, что мы договорились держать наши отношения в тайне, но они все знают.
        Руки, сжимающие мои плечи, напряглись, хотя внешне шеф выглядел как обычно. Ни один мускул не дрогнул на лице.
        - Знают? - повторил он.
        - А почему вы скрывали это от нас? - неожиданно выдал отец. - И какие у вас намерения в отношении Вики?
        - Папа, - простонала я, не зная, куда деться от смущения.
        Никогда не думала, что он решится разговаривать с хищником, да еще таким тоном.
        - Самые серьезные. Виктория мне очень дорога. А вам не хотели говорить, потому что не знали, как отреагируете на то, что мужчина, с которым встречается ваша дочь, является хищником. Я догадываюсь, какие разговоры ходят о хищниках.
        Родственникам хватило совести смутиться. Это хорошо, что ба здесь нет. Она рано ушла спать, и поэтому главное потрясение в жизни ее минуло. По крайней мере, пока.
        - Мы так и будем стоять или вы нас пропустите? - не выдержала я неловкого молчания.
        - Ох, действительно, - всплеснула руками мама. - Господин Н’Ери, вы ужинали? Может, чай? У нас пирожки с капустой. Или вы не едите… капусту?
        «Нет, конечно. Все как в сказках - только сырое мясо на завтрак, обед и ужин. А еще полный стакан крови третьей группы. И только третьей! Он же гурман!»
        - Ем, - улыбнулся Ник. - И от чая не откажусь. Вика, пойдем, покажешь, где можно вымыть руки, заодно и поговорим.
        Интересно, только я услышала подтекст в последней фразе?
        - Конечно, - сняв с плеч пальто, кивнула и повесила в шкаф.
        Мы вошли в ванную. Ник принялся тщательно намыливать руки, а я стояла чуть в стороне с полотенцем на изготовку.
        - Ты злишься? - осторожно спросила у него.
        - А должен?
        - Это вышло случайно. Я сказала сестре, а она разболтала остальным.
        - Я так и понял.
        - Не веришь?
        - Почему же, верю. Ты бы сама никогда не рассказала о нашей связи своей семье.
        Мыльная пена покрывала ладони, и он смывал ее теплой водой, чтобы снова намылить. Никогда не замечала за ним такой чистоплотности.
        - С одной стороны, это даже хорошо, - продолжил хищник. - Если нам удастся убедить твою семью, что мы пара, то и с моими родственниками проблем не возникнет.
        - Да, наверное. Зачем ты приехал? Сообщить, что мой короткий отпуск завершился, так и не успев толком начаться?
        - Это ты мне скажи, что у тебя случилось? - выключив воду, произнес он и взял у меня полотенце.
        - В каком смысле?
        - Страх, злость, обида, ненависть и снова страх, - невозмутимо перечислил Н’Ери.
        - Не понимаю, - скрестив руки на груди, выдала я.
        А ведь врала. Понимала, но верить отказывалась. Потому что такое может быть только в сказках и мыльных операх. И не нужно мне такого счастья.
        - Твои эмоции и чувства сегодня утром.
        - Откуда?
        Ник повесил полотенце на крючок, после чего повернулся ко мне. Протянул руку и коснулся волос, провел подушечками пальцев по горлышку водолазки.
        - Метка, Вика. Она помогает мне чувствовать тебя, знать, что с тобой происходит.
        - Ты не говорил мне, что она дает такие возможности.
        Он был слишком близко, я снова ощутила аромат его туалетной воды и тяжело сглотнула. Желание, которое утихло за эти сутки, вновь начало накатывать волнами.
        - Я много чего тебе не говорил. А теперь замри, - вдруг велел он.
        - Что?
        Это единственное, что я успела сказать. В следующее мгновение ладонь Ника обхватила меня за шею, притягивая ближе и не давая вырваться. Еще доля секунды, и его губы властно накрыли мои, лишая возможности сопротивляться, сминая, лаская и сводя с ума.
        Побежденно застонав, я приоткрыла губы, позволив его языку проникнуть внутрь, прижалась в ответ, обняв мужчину за шею.
        Его ладони стали опускаться ниже, поглаживая спину, забираясь под водолазку и рисуя узоры на обнаженной коже.
        - Ник, - простонала я, когда, оторвавшись от губ, он прикусил мочку уха, заставив меня выгнуться и еще сильнее прижаться к его телу.
        - Игра началась, - вдруг хрипло сообщил Н’Ери, неожиданно останавливаясь.
        - Ч-что?
        Этого я совсем не ожидала.
        - Ты не слышала? Дверь открывалась. Пришлось немного сыграть на публику.
        - Что?!
        Я тут, а он…
        - Пошли, нас уже заждались, - спокойно ответил он.
        Будто и не было этой яркой вспышки страсти.
        - Ты?.. Играл?
        Ник уже подошел к двери, собираясь выйти, но мой вопрос остановил хищника.
        - Тори, - не оборачиваясь, едва слышно произнес он. - Я, конечно, хочу тебя. Очень сильно хочу. Но это дом твоих родителей, мы находимся в ванной, и заниматься сексом среди порошков, усадив на стиральную машину, совершенно неэтично. Наш первый раз будет другим.
        - С чего ты взял, что он вообще будет?
        Ник все-таки обернулся.
        Жаркое золото голодного взгляда.
        - А ты еще веришь, что нет?
        Сказал и вышел, оставив меня осмысливать сказанное и разбираться в своих чувствах.
        Я прижала ладони к пылающим щекам.
        Господи, что же делать?
        ГЛАВА ВОСЬМАЯ
        Ник дождался меня у двери в ванную, и, когда мы пришли на кухню, количество родственников значительно поубавилось.
        Остались наши родители, которым, как хозяевам этого дома, неприлично было исчезать, еще присутствовала Дашка, которую прятал у себя за спиной хмурый Лешка. Почему сестра осталась, я еще могла понять, любопытство намного сильнее здравого смысла, и, несмотря на уговоры мужа - а в том, что Леша ее пытался утащить из кухни, я не сомневалась, - она осталась тут и теперь смотрела на хищника огромными, как блюдца, глазами.
        А вот почему тут находится Андрей, я так и не разобралась, да и не пыталась. Остался и остался. Мне сейчас было не до него.
        Мы с Н’Ери замерли в дверях: я от неожиданности, а Ник - дожидаясь приглашения. Я ведь чуть не забыла, что по правилам он, как хищник, должен получить разрешение сесть к человеческому столу. Хотя бы в первый раз.
        От неловкой ситуации нас спасла Дашка. Вынырнув из-за спины мужа, она широко улыбнулась и громко провозгласила:
        - Присаживайтесь, господин Н’Ери!
        Тут уже очнулась мама, неловко прокашлялась и закивала:
        - Прошу к столу.
        - Благодарю.
        Следующие пять минут на кухне стояла гнетущая тишина. Ник из вежливости съел пирожок, выпил чай, а мы все старались на него сильно не пялиться. Получалось не очень хорошо. Особенно сильно упорствовал Андрей, он так и прожигал неприязненным взглядом моего начальника.
        - Итак, господин Н’Ери, - решился папа, когда тишина на кухне достигла своего пика. - Для начала я хотел бы поблагодарить вас за оказанную нам помощь.
        - Помощь? - переспросил Ник, и тут же, чтобы заставить хищника замолчать, я с силой наступила на его ногу.
        - Да, это ведь вы дали деньги для спасения нашего магазина.
        Взгляды перекрестились. Как хорошо, что два года работы вместе помогли нам так хорошо узнать друг друга, что временами мы могли разговаривать без слов.
        «Не хочешь ничего мне объяснить?»
        «Все потом. Подыграй мне».
        «Я ведь спрошу с тебя потом».
        «Знаю. Просто помоги».
        - Да, деньги действительно дал я, - разорвав зрительный контакт, спокойно ответил Ник. - Но вы ничего мне не должны. Это было сделано для вашей дочери и ради вашей дочери.
        А ведь не соврал. Все для меня, все ради меня. Все для того, чтобы уговорить играть по его правилам. Ведь не сказать всю правду - это не солгать. Чертов стратег. Я не знала, восхищаться им или злиться.
        - Что вас привело в наш дом? - продолжил допрос папа.
        - Соскучился по Вике, - невозмутимо ответил тот, накрывая ладонью мою руку, которая лежала на столе.
        Обычное движение, легкое прикосновение и никаких искорок, о которых так любят писать в романах, никакого жара внутри или томления в груди.
        Просто вдруг стало душно и нестерпимо зачесалась метка, напоминая о фальшивых, навязанных чувствах и той игре, в которую я ввязалась.
        - Вы встречаетесь уже около полугода.
        Оказалось, что страх перед хищником отступает, когда дело касается семьи и детей. Папа ради нас был готов на многое, он даже не испугался гнева и неодобрения нежданного, опасного гостя.
        - Да, примерно так и есть. Причины, почему мы не рассказывали вам об этом, я уже озвучил.
        - Вика сказала, что вы собираетесь познакомить ее со своими родными, - вставила Дашка и чуть не получила локтем от мужа, который уже отчаялся и не знал, как удержать любопытную супругу от расспросов.
        Зеленый взгляд заставил меня пожать плечами и неловко кашлянуть.
        - Извини.
        - Не думал, что ты решишься, - задумчиво произнес Н’Ери и вновь повернулся к родственникам. - Да, это действительно так. На новогодние каникулы мы отправляемся на встречу с моими родными.
        - А это не опасно? - встревоженно выдала мама, переглянувшись с папой.
        - Рядом со мной Виктории ничего не грозит.
        - Но вы же не всегда сможете быть рядом, - зацепился за его фразу отец.
        - Смогу, - мимолетно улыбнулся Ник.
        - Вы ведь хотите забрать Вику с собой? За этим приехали сюда? - снова подала голос Дашка.
        - Да.
        - Я не поеду, - тут же вставила я и быстро пояснила: - Пока не поеду. Не могу. У нас тут неприятности.
        - Вика! - Мамин крик заставил меня подскочить на месте и недоуменно взглянуть на нее. - Это что?
        - Где? - переспросила я, пытаясь понять, куда она указывает и чего хочет.
        - На шее.
        Оказывается, потирая зудящий укус, я умудрилась оттянуть воротник водолазки в сторону и выставить метку на всеобщее обозрение.
        - Ой! - Я рефлекторно прикрыла след от зубов ладонью и испуганно глянула на Ника.
        «Спасай!»
        - Он тебя укусил?! - рыкнул папа так, словно меня сожрали и оставили от бедной Вики рожки да ножки.
        - Да, это укус, - отозвался хищник, на которого всплеск ужаса, удивления и страха моих родственников никак не повлиял.
        - Вы ее пометили! Она теперь ваша пара! - радостно взвизгнула Дашка и захлопала в ладоши, оглушая присутствующих. Меня, так точно. - О, Вика, я так за тебя рада!
        - Пара? - переспросила мама.
        - Пометили? - это уже отец.
        - Какого черта здесь происходит? - впервые подал голос Андрей и с силой стукнул кулаком по столу.
        Зазвенели чашки и кружки, и в кухне стало непривычно тихо.
        - Господа Измайловы, - откидываясь на спинку стула, медленно произнес Н’Ери. - Я понимаю ваше беспокойство за дочь, но повторяю еще раз, что рядом со мной она будет в безопасности. Моя мать тоже человек. Это один из первых межвидовых браков после открытия резервации. А укус - часть нашего ритуала. Я не собираюсь есть вашу дочь. Мой зверь ее принял, так что даже после оборота Вике ничего не грозит.
        - Так она ваша пара? Ваша единственная? - продолжала допытываться сестра.
        Я чуть не взвыла от раздражения, так и хотелось прихлопнуть любопытную мелкую. Меньше бы сериалов смотрела и не верила в любовь с первого нюха.
        - Это очень личный вопрос, на который я пока не имею права отвечать. У нас другие правила и обычаи. Но в данный момент меня больше интересует, что у вас произошло и почему ты отказываешься уезжать?
        Ник снова пристально взглянул на меня.
        - Я же тебе рассказывала о том, что папа задолжал крупную сумму денег местному авторитету Морозову, который решил стребовать долг раньше срока? - быстро спросила, моля об одном: чтобы Ник мне вновь подыграл.
        - Да. Поэтому тебе и нужны были деньги.
        - Да! - выдохнула я с облегчением и продолжила: - Мы собрали всю сумму, отдали ему и спасли папин магазин. А вчера ночью кто-то изрисовал все стены краской, сломал решетки, ступеньки и похулиганил по мелочи.
        - Это всего лишь предупреждение, - хмуро сказал отец.
        - И теперь мы думаем, как быть дальше. Этой ночью они наверняка вновь что-то предпримут.
        - И какие идеи?
        - Остановились на дежурстве, но это не выход, - призналась я. - У Морозова такие амбалы, затопчут и не заметят.
        - Логично, - протянул Ник, задумчиво потирая подбородок. - Поэтому на дежурство отправлюсь я.
        - Что?
        - Не надо!
        - Мы сами разберемся! - вмешались родственники, и Андрей зло добавил:
        - Это не ваше дело.
        - Ты с ума сошел, - подытожила я и покачала головой, добавив выразительный взгляд: «Не лезь, убьет!»
        - Напротив, - улыбнулся Н’Ери. - Поверь, амбалы мне не страшны.
        - Тебе нельзя оборачиваться, - поспешно напомнила ему.
        - Вика, - еще сильнее усмехнулся он, - поверь, я и в человеческом облике могу быть очень и очень страшным и опасным.
        Я с сомнением покосилась на него. Красивое лицо, волевой подбородок, золотистые искорки в зеленых глазах и обаятельная улыбка. Всегда видела шефа в приподнятом настроении и никогда не испытывала страха. Но ведь он хищник, и очень опасный хищник.
        Вот только сейчас он был для меня больше мужчиной, чем зверем.
        - Ты действительно собираешься отправиться к магазину и ждать людей Морозова? - недоверчиво уточнила у него.
        - Да. Мы разберемся со всем этим и продолжим наш отпуск.
        - Хорошо. Тогда я поеду с тобой.
        - Вика, не смей! - выкрикнул отец.
        А я смотрела только на Ника, прямо в глаза, и ждала ответа. От него. Протест родных казался сейчас неясным, ничего не значащим шумом.
        Я ждала реакции хищника и дождалась.
        Хитрый блеск в глазах и едва уловимая улыбка.
        - Хочешь со мной?
        - Хочу.
        Улыбка стала шире. Искушающая, безумная, будоражащая кровь.
        - Поехали.
        Его азарт передался и мне. Неожиданно, ярко, быстро. Аж дыхание перехватило.
        Вроде только сидела, нервно оглядывалась, а тут такая вспышка и невероятное желание действовать.
        Отправиться с ним в ночь.
        - Вика, не дури, - потухший, встревоженный голос мамы заставил на мгновение отвести взгляд.
        Но магия никуда не делась, зато звуки и слова стали восприниматься более отчетливо. Никогда не была рискованной и азартной, а тут вдруг захватило, хотелось большего и прямо сейчас.
        - Ты никуда не поедешь, - шумел отец, который даже вскочил из-за стола. Раскрасневшийся, встревоженный.
        - Тебе там делать нечего.
        Это уже Андрей. Он остался сидеть, только кулаки, лежавшие на столе, сжал так сильно, что они побелели. Даже Дашке сейчас было не до смеха.
        - Там опасно! - подтвердил Лешка, которому моя идея тоже совсем не понравилась.
        - Вика, девочка моя, не делай глупостей.
        - А я не делаю. С Ником мне бояться нечего.
        - Я защищу вашу дочь, - подтвердил Н’Ери.
        Препирательства длились еще пару минут, но убедить меня родные не смогли. А запереть просто не имели права. Уже большая девочка и могу сама решать, что делать и как быть.
        Они нас отпустили. Хотя Андрей вызвался сопровождать.
        - Вот скажи мне, Измайлова, - произнес Ник, когда я, сев в машину, завертелась юлой, пытаясь пристегнуться. - Чего ты боишься больше? Что они меня покалечат или что я их покалечу?
        Вопрос был неожиданным, я так растерялась, что даже выпустила ремень из рук.
        Однозначного ответа у меня не было.
        - Они тебя покалечить вряд ли смогут, - в конце концов заметила я.
        - За них волнуешься? - ехидно поинтересовался он.
        - Ты славишься своим хладнокровием, поэтому не будешь без причины калечить других, - невозмутимо произнесла в ответ.
        Кивнул, продолжая меня рассматривать.
        - Тогда в чем причина твоего желания ехать со мной?
        - А у меня обязательно должна быть причина?
        - А разве ее нет?
        Я пожала плечами.
        - Мы зашли в тупик. Почему я поехала с тобой? Потому что хочу.
        - Хороший ответ, - улыбнулся Н’Ери и завел машину.
        К магазину подъехали довольно быстро. Городок готовился к Новому году. В витринах горели гирлянды, блестели яркие огни, и, медленно кружась, на землю падали хлопья снега.
        Припарковавшись на противоположной стороне, замерли, каждый думал о своем. Едва слышно лилась музыка из магнитолы. Я заметила в зеркале заднего вида, как за нами встал автомобиль Андрея. Бывший не стал выходить к нам, остался внутри.
        - Значит, вот для чего тебе были нужны деньги, - произнес Ник тихо.
        - Мне надо было помочь семье.
        - Она у вас дружная, крепкая, настоящая. Ради такой не страшно попасть в лапы хищника.
        - А я попала в лапы хищника?
        Мы флиртовали, и это почему-то меня совершенно не смущало.
        - А разве нет?
        Я все еще отказывалась смотреть в его сторону, разглядывая горящую алым цветом вывеску круглосуточной аптеки напротив.
        - Ты действительно чувствовал меня? - спросила у него через минуту.
        - Да.
        - И это все метка?
        Секундная заминка и все тот же ответ:
        - Да.
        - Но разве она должна так влиять на нас?
        - Обычно нет.
        - А что в нас необычного?
        Я кожей чувствовала, что Н’Ери улыбается. Для этого мне даже не надо было оборачиваться.
        - Мы.
        Повернуться все-таки пришлось.
        - И что это значит?
        В темноте салона черты лица молодого мужчины рассмотреть было трудно, хотя глаза горели ярко. Да-а, такого в темноте за обычного человека не примешь, сразу видно, хищник.
        - А что это означает? - усмехнувшись, передразнил он меня.
        - Н’Ери, вот объясни мне, почему ты не можешь нормально ответить на вопрос? Почему обязательно темнить или что-то скрывать? Почему нельзя сказать правду?
        - Потому что так интересней.
        - Кому интересней?
        Я почти рычала от бессилия и злости.
        - Мне, конечно.
        На такую наглость даже ответить было нечего. Просто сидела, хлопала ресницами и тихо офигевала.
        - Ну, знаешь, - в конце концов выдохнула я.
        - Я тебе сегодня снился? - ввел меня в ступор следующий вопрос Ника.
        И, как назло, перед глазами сразу замелькали фрагменты утреннего сна: лес, мы и жаркий поцелуй. Картинки были такими яркими, что у меня невольно участилось дыхание и запылали щеки.
        - Совершенно не понимаю, о чем ты сейчас? - собрав все силы, максимально спокойно ответила ему, вновь отворачиваясь к окну.
        Не получилось.
        - Врешь, - промурчал Ник мне на ухо.
        Слишком близко, слишком ярко.
        - Н’Ери, отстань, - процедила я, пытаясь отодвинуться.
        Вот только в салоне машины, каким бы просторным он ни был, далеко не убежишь.
        - Снился, - вновь прошептал он, вызывая дрожь и зуд на шее. - Я знаю, что снился. Ты тоже приходила ко мне этой ночью, Тор-р-р-ри. Хочешь, расскажу, чем мы занимались?
        «Да!»
        - Нет, - выдохнула я.
        - Хочешь. И мне теперь очень любопытно, насколько мои фантазии далеки от реальности. Так ли ты темпераментна в постели? Что скрывается за холодной внешностью… Я ведь чувствую твое желание, Тор-р-р-ри. Оно как наркотик, дурманящее, яркое, обжигающее. Им невозможно насытиться, хочется вдыхать аромат еще и еще. Хочется чувствовать тебя.
        Он не касался меня, лишь шептал, но я уже плавилась, будто воск. Проклятое наваждение, чертова метка, ненавистные чувства, навязанные мне магией двуликих.
        - Н’Ери, хватит.
        Вот только все попытки вновь перевести наши отношения к статусу «секретарша-начальник» потерпели крах. Сейчас я была уверена, что через месяц, как раньше, уже не будет. Для меня. Ник спокойно переживет наше расставание, а вот я не смогу.
        - Как прикажешь, Тори. Настаивать я не буду. Ты сама придешь ко мне.
        Как же мне хотелось крикнуть ему, что он не прав, что ошибается. Вот только сердце птицей стучало в груди и шептало, что сдержать этого навязанного желания не получится. И хочу я этого или нет, но я уступлю, не выдержу и сама приду к нему. Это просто дело времени.
        - Ты слишком самоуверен, - только и смогла произнести я.
        Внезапно Ник выпрямился, вгляделся в темноту.
        - Тихо. У нас гости.
        - Может, обычные прохожие? Время раннее. Еще даже одиннадцати нет.
        - Нет, Измайлова, это наши друзья, - все так же, не сводя пристально взгляда с темного переулка, ответил Н’Ери и открыл дверь. - Что бы ни случилось, сиди здесь. Запрись и сиди. Обещай мне.
        - Но, Ник…
        - Обещай, что не выйдешь! - еще более жестко произнес он. - А если что-то пойдет не так, пересядешь за руль и смоешься отсюда. Быстро.
        - Хорошо, обещаю, - сдалась я. - Только, пожалуйста, будь осторожен.
        - Все хорошо, - подмигнул он мне и захлопнул дверь.
        Только тогда я увидела темные силуэты мужчин, которые не спеша двигались в нашу сторону.
        Один против пятерых. Ох.
        Оказалось, это очень трудно - сидеть на месте, сжимать в руке вязаную шапку и просто смотреть. Не в моих правилах бездействовать. Конечно, врукопашную с бандитами я бы не бросилась, но вот к телефону рука то и дело тянулась.
        Ведь это так просто. Взять и набрать номер полиции, вызвать их и…
        Вот что будет дальше, вызывало много-много вопросов. Мало того, что у Морозова везде есть свои люди, и эти громилы, если и попадут в участок, то уже утром уйдут, нагло ухмыляясь, так еще бессмысленно звонить. Ну позвоню я, и что? Разве это поможет нам спасти магазин? Уже завтра все повторится снова, и только хуже будет.
        А вот в Нике я почему-то была уверена. И пусть он затерялся в сумраке ночи и выглядел совсем не внушительно на фоне пяти отморозков.
        Я ему верила.
        Была мысль закрыть глаза и прикрыть лицо руками, чтобы ничего не видеть, но я мужественно заставила себя не отвлекаться. И не зря. Посмотреть на это действительно стоило.
        Сначала ничего не происходило. Хищник спокойно подошел к громилам, которые явно не ожидали от него подобного. Рассмотреть их лица я не могла, но почему-то была уверена, что у них сейчас идет полная перезагрузка данных. Ведь шли на обычное дело, можно сказать, толпой, страшной и неудержимой, с жуткими оскалами на лицах, и вдруг перед ними возникло нечто несуразное. По всей видимости, они еще не поняли до конца, кто перед ними стоит.
        Я подалась вперед, пытаясь не пропустить даже малейшего движения. Снег, который мелкой крупой посыпался с неба и закружился в декабрьском ветре, обзору только мешал. Да и ночь на дворе. Так что разглядеть все у меня не получилось, но и то, что увидела, было невероятно.
        Общаясь с Ником, проводя каждый день в офисе, как-то забыла, что Н’Ери самый настоящий хищник. И дело не только в животном магнетизме и меняющих цвет глазах.
        Реакция. Теперь я могла во всей красе увидеть скорость Ника и оценить ее.
        Пара фраз, наверняка угрозы со стороны бандитов, мрачные советы валить отсюда как можно скорее. И дерзкий ответ Ника. О, я знала. Он мог быть до отвращения вежливым, таким обходительным, что аж тошно. Это ведь тоже талант - с улыбочкой говорить гадости, выставляя оппонента в невыигрышном свете.
        Быстрая рокировка, и хищник уже в круге. Я почти не видела его за спинами бандитов. А потом начались движения: резкие, едва заметные, но мощные по своей силе. Каждое отдавалось стуком моего сердца, которое колотилось в груди так, что закладывало уши.
        Раз. И двое отлетели в разные стороны прямо в белоснежные сугробы.
        Два. Следующий бандит согнулся пополам и упал на колени.
        Три. Четвертый с грохотом полетел в стену дома, впечатался в нее, сполз вниз и замер без движения.
        Четыре. Последний бандит еще пытался оказать сопротивление, но был отправлен в глубокий нокаут.
        Первые два, кряхтя, поднялись и вновь бросились на хищника. В руках одного из них блеснул нож.
        Пять. Сердце екнуло, но все обошлось. Отправив одного из бандитов обратно в сугроб, Н’Ери выбил ножик и швырнул гориллообразного к четвертому отморозку, так же звонко приложив о стену.
        А Ник… Ник все это время виделся лишь неясной тенью, размытым движением. И только когда все было окончено и бандиты остались лежать на земле, корчась от боли, он остановился и поправил сбившееся пальто, сжимая и разжимая кулаки.
        Опасность миновала.
        Не теряя ни секунды, выскочила из машины и бросилась прямо к хищнику. Бежать на каблуках было сложно, ноги подворачивались, каждая ямка или колдобина грозила тяжелыми травмами, но я все равно бежала.
        А потом вдруг остановилась.
        Нас отделяло друг от друга всего полметра. Едва слышно стонали и ругались бандиты. Шумел ветер, играя в волосах и рассыпая снежинки. Шапку я так и не надела, продолжала беспомощно сжимать ее в руках.
        - Ну и зачем ты вышла? - спросил Н’Ери.
        В его голосе не слышалось злости и раздражения, скорее холодная заинтересованность.
        А я сама не могла сказать, почему вышла из машины и бросилась к нему как дурочка. Ведь и причин не было. С Ником все в порядке, эти амбалы его даже не зацепили. Но и сидеть на месте я не смогла.
        - Соскучилась, - буркнула в ответ и нацепила шапку. - И что теперь?
        Стоны амбалов становились все громче, и я шагнула еще ближе к Нику. Так, на всякий случай.
        - Теперь? Теперь нам надо ждать главного.
        - В каком смысле?
        - В прямом. Хозяин всегда недалеко и знает, что что-то пошло не так. Кстати, он уже на подходе.
        Я быстро огляделась, но никого, кроме Андрея, который тоже выбрался из машины, но не спешил от нее отходить, не заметила. Впрочем, спорить с начальником не стала, ему звериным чутьем видно больше.
        - Как будем действовать? - Я пододвинулась еще ближе.
        - Мы? - снова непонятный смешок. - Мы будем разговаривать. Но не с этим. Это тоже пешка, хотя и крупная.
        - Разговаривать? - недоверчиво протянула я и вздрогнула, увидев широкоплечую мужскую фигуру, которая не спеша приближалась к нам.
        - Разговаривать, - кивнул Ник, подтягивая меня к себе и убирая за спину. - Ты только не вмешивайся, ладно?
        - Угу, - промычала я наконец, поняв, кто именно к нам подходит.
        Морозов-младший. Недовольный, даже злой. Он медленно смерил взглядом своих бандитов и потом посмотрел на нас.
        - Отец хочет с вами поговорить, - процедил он сквозь зубы.
        - Отлично, - нахально улыбнулся Ники потер руки. - Мы тоже хотим с ним объясниться.
        - За мной.
        - Мы на своей машине. - Хищник остался стоять на месте, и я затаила дыхание.
        - Я сказал, за мной! - угрожающе рыкнул тот.
        - Диалога не будет.
        Н’Ери даже голоса не повысил, но напряжение только усилилось.
        - Послушай, ты!
        - Вы.
        - Чего?! - взревел Морозов и уже было замахнулся, но его рука тут же была перехвачена хищником.
        - Не советую. Иначе никакого разговора не состоится. А твой отец не любит, когда его приказы не выполняются, не так ли? Так что будь хорошим мальчиком и веди себя прилично.
        Сказал и тут же отпустил мужчину. Тот еще некоторое время стоял, тяжело дышал и смахивал при этом на огромного бешеного быка. Но потом мотнул головой и выдавил через силу:
        - Условия приняты. Можете ехать на своей машине.
        И ведь поехали.
        Я сама себе не верила. Еду ночью с хищником к главному отморозку нашего города. А ведь до рассвета еще так далеко.
        Особняк Морозовых располагался на окраине города - в элитном районе с высоченными домами среди могучих сосен и вековых дубов.
        Примерно около сорока соток земли были огорожены огромным кирпичным забором, плюс система видеонаблюдения, мощная охрана и другие прелести богатой жизни.
        Андрея никто с нами не приглашал, чему он был, несомненно, очень рад. Поэтому я отправила ему сообщение с просьбой ехать домой и по возможности успокоить родителей.
        - Мне в машине тебя ждать? - спросила у Ника, когда мы, миновав огромные металлические ворота, въехали во двор и остановились у парадного входа в особняк.
        В темноте особо не разберешься, но выглядел дом внушительно и очень помпезно, одни колонны чего стоили.
        Всегда думала, что мужчины пытаются компенсировать что-то маленькое, покупая большие автомобили. Видимо, на дома это правило тоже распространялось.
        - Нет. Пойдешь со мной. Только очень прошу, молчи.
        - Совсем? - отстегивая ремень, уточнила у него.
        Голос почти не дрожал, за что я могла себя похвалить.
        - Совсем. Поздороваться можешь, улыбнуться и кивнуть. И еще - не отходи от меня ни на шаг. Даже в туалет. Захочешь - терпи.
        - Да поняла я уже, - буркнула в ответ и вздохнула. Все-таки соврала, было страшно, но пока мне удавалось держать себя в руках. - Ник?
        - Мм? - Он почти вышел из машины и обернулся, недоуменно меня рассматривая.
        - Все будет хорошо?
        - Конечно. Мне еще тебя родственникам представлять.
        И улыбнулся. Просто улыбнулся, а мне полегчало. Он ведь прав, я еще не сыграла свою роль невесты до конца. Значит, будем жить.
        В дверях ждал самый настоящий дворецкий в жилете и бабочке, он взял у нас зимние вещи. Ему бы еще тапочки выдать, потому что от наших ботинок на белоснежном мраморном полу оставались жуткие грязные разводы и лужицы. Мне даже немного стыдно стало перед этим невозмутимым старичком. А Ник будто ничего не замечал, внимательно смотрел по сторонам и молчал.
        - Прошу за мной, - произнес подошедший к нам мужчина.
        Вот точно охранник, потому что такая громадина могла существовать лишь для одного - калечить одних и защищать других.
        - Шеф сказал тебе ждать здесь, - вдруг произнес амбал, и я ощутимо напряглась, думая, что эта фраза адресована мне.
        - Какого хрена? - взорвался за моей спиной Морозов-младший. - Я с ними пойду.
        Его вопли не произвели на мужчину никакого впечатления.
        - Шеф сказал, я выполнил, - равнодушно ответил он и передернул могучими плечами, из-за чего ткань пиджака сильно натянулась, того и гляди порвется.
        Я на всякий случай пододвинулась поближе к Нику и взяла его за руку. Он ведь сказал держаться рядом.
        - Прошу за мной, - вновь обратился к нам амбал.
        Морозов-старший ждал в сумрачном кабинете, восседая на огромном кресле. Мне почему-то вспомнился старый фильм. Один в один «Крестный отец», ожидающий, что мы раскланяемся и пойдем целовать ему ручку.
        Коренастый, плотного телосложения, с зачесанными назад седыми волосами и крупным носом, бандит методично барабанил толстыми пальцами по крышке огромного стола.
        - Господин Морозов, - невозмутимо произнес Ник, без приглашения опускаясь в одно из кресел и усаживая меня в другое.
        - А вы? - сухо произнес тот, продолжая барабанить по столу.
        Бум-бум-бум. Нервировало страшно.
        - Н’Ери. Ник Н’Ери.
        - Хищник?
        - Да, - и откинулся на спинку кресла, расслабленный, довольный и спокойный.
        Действительно, а чего ему бояться, он же двуликий, а мне так не повезло.
        - Н’Ери, - задумчиво повторил Морозов и на мгновение перевел взгляд на меня. - Так вы тот самый начальник из Москвы.
        - Смотря что вы подразумеваете под «тем самым».
        - Приехали сюда, еще и с Викторией. Теперь понятно, откуда у Измайловых так быстро нашлась нужная сумма. Давно спишь с ней?
        Я успела в последний момент прикусить губу, чтобы не возмутиться и не ответить что-нибудь колкое.
        «Молчи, Вика! Молчи и улыбайся! Ради собственной безопасности! И чего мне в машине не сиделось? Зачем пошла в это логово?»
        - А это имеет значение?
        - Ничего так девка. - Снова этот взгляд, осматривающий, изучающий и жутко противный. - Я тоже люблю секретарш, молоденьких, глупеньких, думающих, что через постель могут вскружить мне голову и добиться желаемого. А ты не производишь впечатления глупого.
        - И что дальше?
        - Так какого черта ты лезешь в это дело? Спишь с ней - и спи. Зачем вмешиваешься? Ты же хищник. У тебя таких сотни. Подумаешь, девка, завтра будет другая. А вот связи… дело такое… наживное.
        - Всерьез думаете, что вы мне нужны? - И тон такой насмешливо-удивленный, что даже я оскорбилась бы.
        Вот и зачем он его провоцирует?
        - Забываешься. Ты не в Москве, тут другие законы, - угрожающе процедил бандит.
        - Законы везде одинаковы, как и хищники. У вас ведь есть диаспора в городе? Можете не отвечать, я знаю, что есть. Я встречался с Лиамом К’Аури. Вам ведь еще не успели доложить об этом?
        - Хм.
        - Хищник за хищника, у нас очень развито чувство единения. Обидишь одного, ответишь перед всеми. Ведь это К’Аури поддержал вас при последнем переделе города? Будет жаль, если он встанет на сторону вашего оппонента.
        - Ах ты, щенок, - зло просвистел Морозов, подавшись вперед, того и гляди вцепится и загрызет.
        - Снова неверная информация. Я не волк.
        - Угрожаешь мне?
        Спокойствие оставило хозяина города, он едва сдерживался, чтобы не повысить голос.
        - А надо? Мне гораздо больше лет, чем вы думаете, и я многое успел повидать, чтобы понять: двое умных людей всегда найдут способ договориться.
        - И все из-за какой-то шлюхи? К’Аури решится разорвать наш договор ради какой-то подстилки?
        Тут Ник не выдержал, подобрался, глаза вспыхнули золотом, в голосе появились рычащие нотки:
        - Вы поостор-р-рожнее, уважаемый. Речь идет о моей невесте.
        «О господи! Что он творит? Что творит? Он вообще думает, что со мной будет через месяц, когда игра закончится? Да меня просто уничтожат!»
        Морозов выглядел не менее удивленным.
        - Невесте? Это? - Он ткнул в мою сторону. - Вот эта девка - твоя невеста?
        - Я же просил, осторожнее, - еще тише произнес Ник, исподлобья глядя на хозяина города.
        - Даже так, - задумчиво произнес тот, по-новому меня рассматривая.
        Этот взгляд испугал еще больше. Настоящий бизнесмен всегда ищет выгоду, и сейчас бандит явно просчитывал возможные варианты использования моего бренного тела в своих интересах.
        Видимо, эта мысль посетила не только меня, потому что хищник неожиданно произнес:
        - Господин Морозов, если с головы моей невесты или кого-то из членов ее семьи упадет хоть один волос, я объявлю вам войну! Настоящую, кровавую и затяжную. За моей спиной стоят мои сородичи. А что у вас?.. И не трогайте их магазин!
        Я тяжело сглотнула. Вот это заявление!
        - Войну? - недоверчиво переспросил бандит. - А не слишком ли много ты на себя берешь? Вы, двуликие, забываете о том времени, когда прозябали у себя в резервациях. Вы здесь на правах гостей.
        - Я предупредил.
        - Что в тебе такого? - Морозов снова взглянул на меня и задумчиво пожевал губы. - Обычная ведь, даже подержаться не за что… Значит, это твое последнее слово?
        Мужчина перевел взгляд на Ника.
        - Да.
        - Мне нужен этот магазин.
        - Найдите другой.
        Тишина, во время которой я только и могла что считать удары собственного сердца. Перекрещенные взгляды и определение победителя - того, чьи угрозы возымели действие.
        «Лишь бы получилось. Лишь бы удалось…»
        - Мы друг друга поняли? - поинтересовался Н’Ери, вновь откидываясь на спинку кресла.
        - Несомненно. Рад нашей встрече. Вас проводят.
        Нас действительно отпустили.
        Но я смогла выдохнуть лишь в тот момент, когда, выехав из ворот, мы отправились домой.
        - Господи, - прошептала едва слышно и задрожала.
        Меня в буквальном смысле затрясло, пришлось обхватить себя руками, чтобы хоть как-то успокоиться.
        - Испугалась?
        - Это же Морозов. Он мог нас закопать у себя в садике под кустиком, и никто бы слова не сказал и ничего не доказал.
        - Сомневаюсь.
        - Ты правда разговаривал с К’Аури? - глядя, как мимо нас на большой скорости пролетают деревья, спросила у Ника.
        Это немного успокаивало.
        - Конечно. Я же прибыл на чужую территорию. Это знак уважения, Вика. Хищник обязан представиться и поздороваться с главой общины.
        - А к тебе в Москву тоже приезжают здороваться? - вдруг спросила у него.
        - Я не настолько важен, - усмехнулся Ник. - Но да, иногда бывает.
        - Дорогу помнишь?
        - Конечно.
        Снова тишина, которую вновь нарушила я:
        - Спасибо.
        - Все для тебя, Тори, - то ли в шутку, то ли всерьез ответил Н’Ери.
        Домой мы вернулись около половины второго утра. Я чувствовала себя разбитой. Сообщив родителям, которые даже не думали ложиться, дожидаясь нас, что все хорошо, поплелась спать. Шок уступил место апатии.
        Быстро приняла душ. В какой-то момент появилась мысль взять один из флаконов с гелем, которые принадлежали Дашке, возможно, это перебило бы мой запах и притупило чувства. Но я отказалась от этой идеи. Переоделась, легла и практически сразу уснула.
        Сквозь сон почувствовала чужое присутствие, когда прогнулась кровать под весом мужчины, который улегся рядом, собственнически притягивая к себе. Но лишь заворочалась и вновь отключилась. Организму, пережившему шок и потрясение, требовался хороший сон.
        А об остальном подумаю утром.
        ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
        Ночнушка, как всегда, обернулась вокруг тела и комком задралась к самой груди. Мои попытки вернуть ее во сне на место и прикрыть филейную часть успехом не увенчались. Стоило повернуться, и она все равно задиралась. И хотя тело было укрыто теплым одеялом, спокойствия это не возвращало. А все из-за хищника, который прижимался ко мне всю ночь. Под утро его достоинство (я уже была большой девочкой, чтобы понять, что это не нож и не пистолет) так упиралось мне в бедро, что волей-неволей пришлось просыпаться.
        Эх, сюда бы мою пижамку с бегемотами или ту, шелковую, которую вручил Жорик… Хоть какую-нибудь.
        Пижамки не было, сорочка задралась, а большая и очень-очень горячая рука мягко, но весьма настойчиво поглаживала мое бедро. Вверх-вниз. Иногда она останавливалась, чуть сжимая ягодицу, и указательный палец пробирался под резинку трусиков (хоть убейте, не помню, какие они были!), оттягивал ее и снова возвращал на место.
        Поглаживание продолжалось, с каждым разом завоевывая все новые и новые территории. Достоинство упиралось, а я пыталась притвориться спящей и совершенно ни на что не реагирующей. А сердце стучало гулко, дыхание сбивалось и укус (проклятый укус!) вызывал в голове такие фантазии, что я невольно начинала краснеть от одной только мысли, что могу сделать с Ником.
        А ведь это совсем не сложно. Надо просто повернуться, одной рукой схватить его за шею, притянуть к себе для жадного поцелуя, а другой опуститься вниз по мускулистому животу и…
        Ой, мамочки.
        - Тор-р-р-ри, - прошелестело над ухом, и я еще сильнее зажмурилась. - О чем ты думаешь?
        «Так, что там было? Облачка? Лед? Кремень… ой-ой-ой!»
        Рука хищника переместилась на живот и принялась выводить круги вокруг пупка по спиральке - от меньшего к большему.
        - Я ведь знаю, что ты не спишь.
        - Сплю, - просипела я и едва не застонала, уж очень чувствительной стала грудь, малейшее соприкосновение с тканью вызывало сладкую боль.
        - Врушка.
        Пружины старенькой кровати всхлипнули под его весом, когда Н’Ери повернулся на бок, прижимаясь своими бедрами к моим.
        Мама дорогая…
        - Ник, не надо, - прошептала едва слышно и прикусила губу, когда его рука, бросив выводить узоры на животе, опустилась к кружевному треугольнику и принялась мягко поглаживать, усиливая и без того яркие ощущения.
        - Тор-р-р-ри, ты же хочешь меня.
        - Это все метка. - Дыхание сбивалось, с тихим вздохом я выгнулась и еще сильнее прижалась к нему бедрами, всхлипывая от желания.
        Тело меня предало, эмоции словно взбесились, а разум канул в небытие, уступив место порочной страсти и безумным желаниям.
        - Черт с ней, - выдохнул Ник, прижимаясь губами к шее, к тому самому месту, где огнем горел укус.
        - Ах…
        Пока одна рука продолжала поглаживать лоно, другая накрыла грудь, задрала сорочку еще выше и сжала чувствительное полушарие.
        - Как же ты вкусно пахнешь, шаери. Ты меня с ума сводишь… Не могу больше ждать. Скажи, что хочешь меня… Скажи! - Он требовал, злился, и я едва не вскрикнула вновь, ощущая прикосновения его зубов.
        - Ты… что?
        Господи, он что, обновил метку?
        Страсть никуда не делась, как и желание, но сейчас самой главной эмоцией был шок. Я кубарем слетела с кровати, прижимая руку к шее и окрашивая пальцы капельками крови. Хорошо хоть ее было немного.
        Он снова меня укусил. И ничему меня жизнь не учит.
        - Н’Ери! - громким шепотом прорычала я.
        - Иди сюда. - Хищник призывно похлопал по матрасу рядом с собой, а глаза, и без того желтые, вспыхнули яркой поволокой. Да такой сильной, что у меня во рту все пересохло.
        - Ты меня укусил!
        Я отступила к двери и опустила взгляд ниже, прямо на обнаженную грудь. Главное сейчас не смотреть Н’Ери в глаза. Он же хищник, заманит, и не отвертишься.
        - Но тебе же понравилось.
        Никогда не понимала садистско-мазохистские наклонности, плетки, ошейники и наручники, предпочитала классические отношения. До этого самого момента. А сейчас мысль об укусах вызвала новую дозу эндорфина в крови. Если бы не страх перед последствиями…
        - Это не имеет значения!
        - Уверена?
        Поняв, что утащить меня в постель не удастся, Ник сел, и одеяло медленно сползло вниз, вызвав новый приступ тахикардии.
        - Ты спал голый?!
        - Как будто это для тебя новость, - фыркнул он и взъерошил волосы.
        - Не новость, конечно, - беспомощно пробормотала я, всеми силами пытаясь не смотреть на неприкрытые части тела. - Но ведь это я, то есть мы… Я хочу сказать… Черт, Ник, так же нельзя.
        - Почему?
        Глаза, вернувшие привычный зеленый цвет, были обманчиво невинными.
        - Потому что это неприлично!
        - Мы жених и невеста.
        - Фиктивные!
        - Давай сделаемся настоящими. Я только за!
        Ответить я не успела, неожиданно дверь за моей спиной заскрипела и открылась, явив на свет заспанное чудо в розовой пижаме.
        - Тетя Вика, - потирая кулачками глазки, произнесла племяшка.
        Этого времени хватило, чтобы Ник упал на кровать и прикрылся одеялом по самую шею, сделав страшные глаза. Я ответила ему не менее выразительным взглядом:
        «Какого черта ты не закрыл дверь?!»
        «Я не думал, что к тебе входят без приглашения».
        Пробормотав под нос весьма нелестную умственную характеристику шефа, я присела на колени и взглянула на малышку.
        - Доброе утро, принцесса.
        - Пливет.
        Мила обхватила меня за шею и уткнулась носом в плечо.
        - Ты чего не спишь?
        - Плоснулась.
        - Кошмар приснился? - Я подняла племянницу и прижала к себе.
        - Нет. Папа маму щекотал и лазбудил.
        - Щеко… - недоуменно начала я и прикусила губу.
        Ник в кровати громко хрюкнул и спрятал лицо в подушке.
        - Да, щекотал, а мама охала.
        Убью Дашку, и Лешку убью. Детский сад, честное слово. Другого времени не нашли, идиоты. Да еще рядом с ребенком.
        - Кушать хочешь? - Я попыталась перевести разговор с опасной темы.
        - Хочу.
        - Тогда подожди, сейчас я надену халат, и мы спустимся вниз, будем завтракать. Что ты хочешь?
        Опустив племянницу на пол, быстро подошла к креслу и схватила халат.
        - Ладушки.
        - Значит, будем делать ладушки, - завязав пояс, я поправила воротник, так, чтобы скрыть свежий укус (жаль, волосы теперь короткие, придется внизу искать лейкопластырь в аптечке), обула тапочки и вновь взяла Милу на руки. - А дядя Ник спустится потом. Да?
        Ник насмешливо глянул на меня, потом на малышку и выдал:
        - А пощекотать?
        Молча продемонстрировав ему комбинацию из трех пальцев, я вышла из комнаты.
        Только спустившись вниз, вспомнила незнакомое слово, произнесенное хищником в пылу страсти: «шаери».
        И что это такое?
        Внизу уже хозяйничала мама. Она всегда вставала раньше всех, даже когда болела.
        - Привет. - Я поцеловала ее в щеку и поудобнее перехватила Милку, которая завертелась, пытаясь разглядеть, что такого вкусного готовит бабушка.
        - Ты чего так рано? Мила разбудила?
        - Нет, сама встала, - прогоняя подступающий зевок, ответила ей. - Мы хотим оладушки.
        - Сейчас сделаю, - тут же засуетилась мама, но я ее перебила:
        - Нет, я сама.
        И вручила ей Милку.
        Не то чтобы я сильно любила готовить, с моим графиком работы это была непозволительная роскошь, но сам процесс всегда успокаивал и давал подумать, а сейчас этого так не хватало.
        Я сама себя не узнавала в последние дни, и это мне совершенно не нравилось. Будто невидимый кукловод дергал за ниточки, заставляя думать и делать вещи, которые раньше были противны.
        Сколько раз я насмехалась над глянцевыми куколками Ника, которые преданно заглядывали ему в глаза, ловили каждую улыбку и таяли от любого прикосновения, как кошки, одурманенные валерьяной. И вот тебе, пожалуйста, сама стала такой же.
        Нравилось ли мне это? Разумеется, нет. И с этим надо было что-то делать.
        Через полчаса, оставив Милку уплетать пышные оладушки с клубничным вареньем, я, сжав кулаки, собрала остатки былой гордости и чести и отправилась наверх.
        Хищник так и не спустился, ожидал меня в кровати, значит, предстояло вновь попасть под его магнетизм, увидеть совершенное тело и, глотая слюну, добиваться свободы.
        - Справлюсь, - пообещала себе, замерев на пару секунд у двери, и взялась за ручку.
        Н’Ери лежал на спине, закинув руки за голову и рассматривая потолок. Поза была очень эффектной. Мышцы на руках и груди красиво бугрились, уголок одеяла прикрывал лишь бедра, выставляя на обозрение голую ногу, согнутую в колене, а сам хищник будто сошел с картины эротического содержания.
        Меня ждал. С его слухом и нюхом несложно было почувствовать мое приближение. Вот он и приготовился. Разлегся, как кот на солнышке: ленивый и самоуверенный.
        Закрыв дверь, я прижалась к ней спиной и попыталась унять бешено стучащее сердце. Чертов наркотик снова вспыхнул в крови, уговаривая забыть все тревоги, скинуть халатик, за ним и сорочку, оставшись в одних трусиках, шагнуть к кровати, чтобы попасть в плен сильных рук.
        Но это были не мои мысли, чужие. И желания тоже. И от этого стало только больнее.
        - Как оладушки? - не отрывая взгляда от потолка, спросил Ник.
        - Отлично. Одевайся, пошли завтракать.
        - Может, сразу приступим к десерту? - Голос упал на пару тонов ниже, став бархатным и вкрадчивым.
        - А после завтрака ты уедешь, - припечатала я и выдохнула.
        Смогла, сказала, теперь осталось отстоять свои позиции.
        - Не понял. - Ник забыл об игре в соблазнителя и быстро сел на кровати, растерянно глядя на меня.
        - Я сказала, что сразу после завтрака ты уедешь.
        Голос не дрогнул, взгляд был твердым и решительным. Я даже мысленно похвалила себя за сдержанность и выдержку. Ведь могу, когда хочу.
        - Ты хотела сказать - мы уедем?
        - Нет, я сказала, что уедешь только ты. Один.
        - И как это понимать?
        - Ты нарушил наше соглашение, Н’Ери. - Я опустила воротник, показывая ему свежий укус. - Об этом разговора не было. И о сексе между нами тоже.
        - Желания изменились.
        - Нет, - покачала головой и вновь сжала кулаки, впиваясь ноготками в кожу на ладонях. - Это лишь действие укуса. Без него все это жалкий пшик. Я понимаю, тебе хочется затащить секретаршу-недотрогу в постель. Инстинкт охотника и прочее. Но этого не будет.
        - У нас соглашение. За эти дни мы должны обговорить дальнейшие действия, научиться выглядеть парой.
        - Поверь, тренировка нам уже не нужна, мы так наигрались, что хватит надолго, - сухо оборвала его и скрестила руки на груди. - Мои поверили, Морозов поверил, так что обмануть твоих родственников не составит труда.
        - У нас соглашение, - вновь напомнил Ник.
        - Ты сам его нарушил.
        - А если я потребую вернуть аванс?
        На мгновение закрыла глаза и тихо ответила:
        - Я все тебе верну… вместе с заявлением об уходе.
        Зеленые глаза опасно сузились.
        - Даже так. Играешь с огнем, Измайлова. Не думал, что ты опустишься до угроз.
        - Уже пару дней как играю, - ответила я, пропуская мимо ушей последнюю фразу. - С того самого момента, как приняла твое предложение.
        - Значит, ты уверена, что всему причиной укус?
        Неопределенно пожала плечами в ответ.
        - И ты хочешь, чтобы я уехал, - продолжил Ник, - боишься, что не совладаешь со своими чувствами?
        - Нет, боюсь, что яд победит разум и я превращусь в одну из твоих глупых однодневных дурочек, которых так ненавижу, - призналась ему, совершенно не стыдясь.
        - Ты не они.
        - Но я чувствую себя именно так. Ник, - я вздохнула, - пожалуйста, не надо уничтожать все то, что мы строили эти два года. А оно будет разрушено, и восстановить не получится.
        Ник некоторое время меня изучал, от пристального взгляда зеленых глаз на душе будто кошки скребли.
        - Это твое решение? - уточнил Н’Ери.
        - Да.
        - Хорошо.
        Он резко поднялся, одеяло окончательно сползло, открыв мужчину во всей красе. Я быстро отвернулась, чувствуя, как пылают щеки.
        - Я уеду.
        Мне все было хорошо слышно. Как Ник подошел к стулу, где лежали вещи, и начал одеваться, как шуршала одежда и тихо скрипел пол под ногами.
        - Тридцатого утром жду тебя в Москве в своей квартире. - В голосе проскальзывала злость, которую хищник пытался скрыть, но я все равно ее чувствовала.
        - Хорошо.
        - Вещи не забудь.
        - Конечно.
        Я все еще не могла поверить, что выиграла и получила долгожданную передышку.
        Все то время, что Ник одевался, я простояла у двери, внимательно рассматривая узор на обоях, будто от этого зависела сейчас моя жизнь. На самом деле не жизнь, а свобода.
        Дуновение ветерка, и Н’Ери внезапно оказался рядом, так близко, что я чувствовала тепло его тела. Сердце сделало кульбит и замерло.
        Пальцы осторожно касались моих волос, заправляя пряди за ушко, неуловимо дотрагиваясь до щеки, очерчивая абрис лица.
        - Мой номер у тебя есть. Позвони, и я приеду.
        Слова обещания и приглашения, которые так хотелось принять.
        - Ты же знаешь, что этого не будет. - Я все-таки взглянула в его глаза, прямо, открыто.
        - Знаю, - грустно усмехнулся он.
        От завтрака Ник отказался. Поблагодарил за приют, пожелал удачи и счастливого Нового года, сослался на срочные дела и вышел на улицу. Я отправилась его провожать, схватила пуховик и уже начала надевать, но была остановлена.
        - Не стоит, - покачал головой хищник. - Куда собралась с голыми ногами? Там мороз. Заболеешь ведь. Сам дойду.
        Он был прав, но я почему-то чувствовала неловкость.
        - Спасибо, Ник.
        - Всегда рад помочь.
        Надев пальто, он последний раз посмотрел на меня долгим непонятным взглядом, кивнул чему-то и повернулся, собираясь уйти.
        - Ник, - быстро произнесла я, вспомнив, что не давало мне покоя. - А кто такая шаери?
        Плечи заметно напряглись, и сам он словно застыл.
        - Шаери, - неожиданно хрипло произнес мужчина, хмыкнул, но оборачиваться не стал. - Расскажу потом. Удачи, Измайлова.
        И ушел, оставив меня в коридоре, сжимающую пуховик со странным чувством, что что-то я упустила. Что-то очень важное и серьезное.
        Остаток дня прошел нормально. Дашку и Леху я не убила, но провела разъяснительную беседу, вдоволь наигралась с Милкой, помогла маме по хозяйству, отказалась от очередного важного разговора с Андреем, на котором он настаивал, вновь и вновь названивая по телефону.
        А вечером за мной приехали.
        - Виктория Измайлова? - В дверях стоял высокий худощавый мужчина в кожаной куртке нараспашку, в его волнистых русых волосах серебрился снег.
        - Да, - растерянно ответила я, смотря прямо в нечеловеческие глаза желтого цвета.
        Хищник.
        - Вас хочет видеть господин Лиам К’Аури.
        И отказ не предусмотрен.
        - Прямо сейчас? - уточнила я, чувствуя, как меня вновь затягивают в ловушку, из которой только выбралась.
        - Да.
        - Я могу переодеться?
        Ехать к главе хищников города в домашних штанах и толстовке с котенком было неудобно.
        - Да. Я буду ждать вас на улице.
        - Я быстро.
        - Вика, что происходит? - спросил отец, как только я закрыла дверь и вернулась в гостиную.
        - Ничего. Я еду в гости.
        - Я с тобой, - тут же вскочил он.
        - Нет. Все нормально.
        Мне они ничего не сделают, Ник обещал, что метка спасет меня от любых посягательств со стороны хищников, сделает равной им. Вот только что К’Аури нужно?
        - Это же хищники, - вмешалась мама.
        - А я невеста одного из них, - ответила, направляясь к лестнице. - Мам, я уже большая девочка и знаю, как быть. Это просто дань вежливости, обычаи двуликих. Ничего серьезного.
        - Виктория, - не отступал отец, - мне все равно, какие у них обычаи, но одна ты никуда не поедешь.
        - Папа, - вздохнув, произнесла я, - в этом случае я не могу гарантировать безопасность моего сопровождающего.
        - Тогда ты вообще никуда не поедешь. Мы вчера с твоей матерью чуть с ума не сошли, когда Андрей позвонил. Нельзя было тебя отпускать с ними. Сегодня этой ошибки я не повторю.
        Наверное, даже в сорок лет я останусь для них маленькой и беспомощной девочкой.
        - Папа, я прекрасно понимаю твои чувства, но я уже все решила. Мне ничего не грозит. - Я отодвинула в сторону воротник толстовки, продемонстрировав свежий укус. - Это мой пропуск в их мир. Понимаю, вам сложно понять это, но там действуют другие законы. Я вам обещаю, со мной ничего не случится.
        В конце концов, с трудом, но удалось их убедить отпустить меня одну, с условием, что я буду отправлять маячки каждые полчаса.
        А впереди маячили ужин с хищником и новые проблемы.
        Господи, как же на самом деле трудно играть эту роль до конца. Оставаться спокойной и уверенной. Смотреть им прямо в глаза и лгать, пытаясь отгородить от проблем, которые неожиданно свалились на мою голову. Потому что это только мои проблемы, и решать их должна я.
        Малейшее отступление, запинка или неловкий взгляд - и все рухнуло бы как карточный домик. Родители никогда не были дураками и раньше читали нас с сестрой как открытые книги, зная, какие мысли роятся в наших головах. Например, мне ведь когда-то так и не удалось скрыть, где и с кем я была всю ночь после выпускного и чем мы там занимались. А потеря невинности - это не та тема, которую мне хотелось обсуждать с родителями, но ведь пришлось.
        Только сейчас все было иначе. Мне было не семнадцать, я отучилась краснеть, бледнеть и заикаться, перестала отводить взгляд и уже достаточно давно жила вдалеке от родителей, чтобы они не смогли распознать, когда дочь им врет, а когда говорит правду. Хотя я и ходила сейчас по тонкой грани, балансируя и едва удерживая равновесие, но получилось. С трудом, но получилось. Отчасти благодаря Нику и работе с ним. Именно там я научилась держать лицо и скрывать истинные чувства от всех, даже от близких.
        Спокойно подняться по лестнице, преодолеть коридор, сохраняя невозмутимое выражение лица. Войти в комнату, закрыть дверь на замок, кинуться к телефону, который забросила в комнате, не желая отвечать на любые звонки и сообщения. Но все было зря, никто про меня так и не вспомнил.
        Дрожащими пальцами нашла знакомый номер и нажала вызов. Замерла, вслушиваясь в длинные гудки, и мысленно молила только об одном: чтобы он ответил.
        - Измайлова, ты издеваешься? - сухо поинтересовался Н’Ери, когда я почти утратила надежду, что он мне все-таки ответит.
        Ведь сама прогнала. Сама заставила уйти, попросила хотя бы на время оставить меня в покое.
        - Ник, послушай, - быстро-быстро заговорила, боясь, что он сейчас передумает, отключится, оставит меня один на один с проблемами, решения которых у меня не было. - За мной приехали.
        Секундная тишина и суровое, немного злое:
        - Кто?
        А ведь мог бы догадаться, что я никогда бы ему не позвонила без веской причины.
        - Хищник, - заправив короткие пряди за ушко, ответила я, подошла к шкафу и коснулась резных дверей. Стоять на месте не получалось, и сердце болезненно билось в груди, то ли от тревоги, то ли от тоски по Нику. - Сказал, что от К’Аури, который приглашает меня на ужин. Сейчас, Ты можешь объяснить, что мне делать? Какого черта тут происходит и как быть дальше?
        - Успокойся.
        Я пыталась, но как же это было сложно.
        - Успокоиться? - громким шепотом переспросила у него и покосилась на дверь. Главное, чтобы никто нас не услышал. - Поздно вечером меня зовут в гости к хищникам. Одну. Как я могу быть спокойна?
        - Как родственники отреагировали?
        - А ты как думаешь? - сев на кровать, ответила вопросом на вопрос. - Запретили, конечно. Они после вчерашнего еще не отошли, а тут неразумная дочь опять в неприятности влезла, - взъерошила волосы на затылке и с отчаянием выдохнула. - Ник, что им от меня нужно? Я могу как-то избежать этой встречи?
        - В любом случае тебе не причинят вреда.
        - Это должно меня утешить?
        Сидеть долго было невыносимо, снова встала и прошлась по комнате, прижимая телефон к уху.
        - Немного, - отозвался он.
        - Ты это уже говорил. Мне пришлось солгать родителям, сообщить, что это какие-то очередные ваши традиции, - призналась ему.
        - Растешь.
        - Было бы легче, если бы я на самом деле знала эти самые традиции, а не блуждала в потемках, - с намеком ответила хищнику.
        - Ничего страшного, люди вообще мало знают о нашей жизни, так что можешь спокойно обманывать и дальше. В конце концов, ты не так далека от истины.
        Вот редиска.
        Закрыв глаза, я мысленно досчитала до пяти и выдала:
        - Ник, я совершенно не горю желанием ужинать в компании десятка хищников и очень хочу избежать этой участи.
        - Думаю, ужинать ты будешь с меньшим количеством двуликих.
        - Без разницы. Я не могу туда ехать, - упрямо повторила шефу и добавила уже тише: - Без тебя.
        Признание далось тяжело, и Н’Ери некоторое время молчал, а потом равнодушно ответил:
        - Я в любом случае не успею к ужину. Меня нет в стране.
        Если и была какая-то надежда, то теперь она стала таять как дым.
        - Я могу отказать?
        Подойдя к окну и осторожно отодвинув занавеску в сторону, взглянула на машину у наших ворот.
        - Это будет воспринято как неуважение.
        - А разве ответное уважение не подразумевает приглашение невесты хищника только в присутствии этого самого хищника? Тем более что я человек.
        Ник тяжело вздохнул:
        - Ты сейчас где?
        - У себя в комнате. Переодеваюсь. Точнее, с тобой разговариваю, им сказала, что надо переодеться… Ник, это же неправильно.
        - Я сейчас позвоню К’Аури и все выясню. Поверь, для такого поведения должны быть веские причины.
        - Какие?
        - Мне пока приходит на ум только любопытство.
        - Любопытство? - недоверчиво переспросила я. - И все?
        Конечно, невеста-человек у хищника - это неожиданность, но не нонсенс, не та веская причина, чтобы нарушать правила приличия и идти на необдуманный риск. Или я чего-то не знаю?
        Бросив еще один взгляд в сторону машины, вернулась к кровати.
        - Сложно объяснить. Это не телефонный разговор. Я сейчас поговорю с К’Аури и потом сразу же позвоню тебе. Без моего звонка никуда.
        - Я поняла.
        Ждать было трудно.
        Сжимая в руке телефон, ходила из одного угла в другой, замирала у окна - машина продолжала ожидать гостью, а я подходила то к шкафу, то к чемоданам, которые так и не успела разобрать. Да и смысла уже не было. В конце концов, я все-таки достала то самое изумрудное трикотажное платье, которое надел на меня Жерар в Париже. Но собираться не спешила.
        Звонок от Н’Ери прозвучал через десять минут. Я тут же села на кровать, такие новости лучше встречать сидя.
        - Да? - выдала на одном дыхании и застыла, ожидая ответа, как приговора.
        - Ну что, Измайлова, пляши, мне удалось договориться.
        - Я никуда не еду?
        Поверить было трудно и немного страшно.
        - Не совсем. Ты никуда не едешь сегодня. Я отсрочил поездку до утра. К’Аури действительно не имел права приглашать тебя без меня.
        - И что теперь?
        - Завтра нас ждут на торжественный обед.
        - Нас? - переспросила я, потирая ладонью шею, где вновь вспыхнул огнем укус.
        А ведь я так надеялась, что влечение пошло на спад.
        - Да, нас. Избавиться от меня не так просто, Тор-р-ри. Как бы сильно тебе этого ни хотелось.
        Прикрыла глаза, вслушиваясь в рычащие нотки его голоса, и тихо ответила, стремясь сменить тему разговора:
        - Значит, завтра?
        - Да. Я за тобой заеду после десяти. Будь готова.
        - Хорошо. Спасибо, Ник.
        - До завтра.
        Я еще некоторое время молча сидела на кровати, рассматривая узор ковра под ногами. Потом встала и нерешительно подошла к окну. Машины уже не было.
        Вроде бы и полегчало, но вместо одной проблемы нарисовалась другая. И еще неизвестно, что хуже.
        Снова Н’Ери! Опять Н’Ери!
        …Всегда Н’Ери.
        Для начала я спустилась вниз, чтобы сообщить родным о том, что поездка отменяется и ехать мне никуда не придется.
        Волна облегчения и следом недоуменное и немного настороженное: «Почему? Как?»
        - Небольшая ошибочка вышла, - непринужденно рассмеялась я. - Они думали, что Ник здесь, и поэтому пригласили. Теперь ситуация разрешилась.
        - И что дальше? - быстро спросил отец. - Они от тебя отстанут?
        «Если бы…»
        - Завтра мы приглашены на обед.
        - Кто мы? - тут же уцепился отец за слово.
        - Я и Ник.
        - Он прилетит? - догадалась мама, и они с папой многозначительно переглянулись.
        - Да. Завтра, - все так же спокойно ответила я, сложив руки на груди.
        Непринужденность исчезла, в воздухе запахло серьезным разговором.
        - Вика, доченька, - начала мама таким тоном, что сразу стало понятно: они хотят сообщить мне нечто очень неприятное.
        - Мам, не надо, - покачала головой и схватилась рукой за перила.
        - Мы с отцом никогда не вмешивались в твою жизнь, но ты уверена, что все это нужно?
        - Что именно?
        - Он хищник, - вставил отец, бросив очередной короткий взгляд в сторону жены, будто ждал поддержки. Ясно, пока я искала способы избавиться от приглашения на ужин, тут уже обсудили мою личную жизнь и даже решили, как жить дальше. - А ты человек.
        Я молчала, переводя взгляд с одного на другого и ожидая продолжения.
        - Они никогда тебя не примут, понимаешь? - Снова мама, и взгляд такой сочувствующий, что в горле начало першить. - Никогда не станешь равной им. Разве это жизнь? Чувствовать постоянные насмешки, шепотки за спиной? Знать, что ты чужая?
        Одно дело, когда сама знаешь о том, что не стоишь даже пылинки на ботинке хищника, а совсем другое - когда тебе об этом говорят другие. И не кто-нибудь, а самые родные и близкие люди. Понятное дело, что они хотели как лучше, но удар по самооценке был аховый.
        - Спасибо, я поняла, - и начала подниматься по лестнице к себе в комнату.
        - Вика, - тут же виновато сказал отец, - мы хотим как лучше. О тебе беспокоимся. Мы понимаем, что он богатый, красивый, но он хищник.
        - А я человек, - подытожила и грустно улыбнулась. - Я понимаю. Спасибо за беспокойство.
        - Вика! - вскрикнула мне вслед мама, но я покачала головой и продолжила подъем. - Все хорошо.
        Ведь знала, что они правы, но как же больно.
        Этой ночью я уснула поздно. Причина заключалась не в снах с обнаженным хищником в главной роли. Дело было во мне и том правиле, которое я решилась нарушить впервые за два года. Оно не было строгим, но было лично моим. И, несмотря на любопытство, я старалась ему неукоснительно следовать. До этой самой ночи.
        Меньше знаешь - лучше спишь.
        Даже ажиотаж вокруг личности Н’Ери в офисе никогда не подталкивал узнать больше нужного, это помогало сохранить дистанцию и сосредоточиться на работе. Сначала действовала защитная реакция - расставшись с Андреем, мне меньше всего хотелось вновь попадать в зависимость от мужчины. Затем это стало привычкой, отступать от которой не хотелось, как бы ни был красив хищник.
        Ноутбук, всемирная паутина и чашка обжигающего кофе - вот что нужно сейчас.
        Найти информацию о хищниках оказалось не так сложно, сколько же существовало сайтов, посвященных двуликим, - не пересчитать. Проблема заключалась в том, что никто не гарантировал, что написанное там правда. Мало того, большая часть той ерунды, которую я прочитала, оказалась именно сладкими сказками для наивных девушек, сходивших с ума по «Лунной любви».
        Я минут пять хихикала от форума, где девушки на полном серьезе выставляли на суд общественности свои рецепты специальных духов, содержащих феромоны, с помощью которых можно очаровать любого двуликого. Ведь всем давно известно, что свою пару они вынюхивают. Еще один стереотип, который благодаря Нику был давно развенчан и предан забвению.
        Полным шоком для меня стал сайт «Следопыт», где несколько сотен девушек устроили слежку за объектом своего поклонения. Я молчу про своеобразные алтари в их домах (фото прилагалось), они буквально осаждали хищников, стараясь поминутно описать каждый день их жизни. Тщательно поискав, я обнаружила двух поклонниц Ника, которые жаловались, что тот опять куда-то сбежал, помешал их деятельности и спутал все карты.
        Рассказы, истории, описания сексуальных игр (на что только не пойдешь ради славы), жалобы, слезы и мечты. Сколько же их было в сети, и так мало правды и фактов. Лишь откровенные эмоции, пропущенные через субъективное восприятие.
        И это казалось очень странным. Хищники уже полвека живут среди нас, работают, общаются, а мы так мало знаем об их обычаях. Разве только то, что они могут обращаться в зверей, и поэтому у них стоит сдерживающая лунная метка на шее. Они молниеносны, стремительны и очень опасны. Крайне скрытны, живут обособленно. Дружны между собой. Ник сказал правду - тронешь одного, будешь отвечать перед всеми.
        Так много и в то же время так ничтожно мало. Даже обычные человеческие девушки, вступив в брак с хищниками, не думали приоткрывать тайны своей новой жизни в резервации. Они становились так же замкнуты и молчаливы, когда кто-то касался их личной жизни, как и сами хищники.
        Это не могло не подогревать любопытство. Когда люди не знают правды, они начинают додумывать. А людская фантазия способна на такие выверты, что мало не покажется.
        И в этом мне пришлось убедиться ночью.
        «Альфа», «беты», «омеги». Интересно, если для волков это деление еще имеет смысл, то как быть с кошками, ягуарами, тиграми и мишками? Разве у них тоже есть подобное деление?
        Единственная пара навсегда. Тот же миф, что и унюхивание этой самой пары. Нет, я прекрасно понимала всех девушек и женщин, которые верили в эти сказки. Как же волшебно, когда любят только тебя, одну-единственную, не замечают никого другого и готовы умереть с любимой в один день. Никаких измен с лучшей подругой накануне свадьбы.
        Прикрыла глаза, вспоминая вереницу девушек Ника. Сколько их было и сколько еще будет, и, наверное, каждая верила, что она и есть та самая, которая может наставить его на путь истинный и стать для него целым миром.
        Ложь. И это ложь.
        Я упала на подушки, закинула руки за голову и стала разглядывать потолок. Ноутбук мягким светом освещал кровать, заменяя ночник.
        А что я, собственно, знаю о Нике Н'Ери? Кроме того, какую еду он любит, какие напитки предпочитает, какой марки белье носит? Что еще я узнала о нем за два года работы бок о бок? Что он обаятельный и щедрый начальник, но в то же время требовательный? Что его мать - человек, и сам он уже лет тридцать живет вдали от резервации, что у него есть старший брат и, кажется, еще парочка младших? Хищники очень плодовиты.
        Сев в кровати, я постаралась уцепиться за ускользающую мысль, которая вспыхнула и исчезла.
        Ник сказал, что К’Аури двигало любопытство. И дело явно не во мне. Конечно, человеческая невеста - большой такой сюрприз, но не шок. Особенно если учесть, что в их семье это не первый случай.
        Как говорит герой известного мультика: «Это ж-ж-ж-ж неспроста…»
        Дело в Нике. В том, кто он такой.
        Сердце забилось сильнее, я точно была уверена, что сейчас нахожусь на правильном пути. Вот что не давало мне покоя.
        Повернувшись к ноуту, быстро набрала в поисковике «Ник Н’Ери». Сотни фотографий, парочка даже топлес. Или это фотошоп?
        Ник на работе, Ник в костюме. Ник улыбается, разговаривает по телефону, пожимает руку премьер-министру. Ник с блондинкой, с брюнеткой, с рыжей, с двумя мулатками (извращенец!), снова блондинка, но уже другая. Много снимков, много сплетен и обсуждений его личной жизни и ни слова о том, кем хищник является в резервации.
        А ведь это важно. И тот родственник, который собирался лишить Н’Ери наследства, если Ник не обзаведется семьей. Кто он такой?
        - Черт, - прорычала едва слышно.
        Вместо того чтобы хоть как-то успокоиться, я еще больше все усложнила и разволновалась.
        «Шаери…» - шепот на грани слышимости. Я дернулась, лихорадочно оглядываясь.
        Никого.
        Но ведь точно, шаери. Что означает это слово?
        И снова гугл оказался бессилен. Как я только ни мучила бедное слово: «шаери», «шаэри», «шайери», «шээри» и так далее. Апофеозом стало «шЫери», но снова ничего. Это слово было понятно лишь хищникам.
        - С чего начали, тем и закончили, - мрачно констатировала, закрывая ноутбук. - Пора спать. Может, завтра станет легче и понятнее.
        Почему-то верилось с трудом. Скорее, завтрашний день принесет мне еще больше вопросов, на которые так и не найдется ни одного ответа.
        Но кое-что поняла очень хорошо: я совершенно не знаю своего фиктивного жениха.
        ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
        Быстрый взгляд на часы, и я едва не упала с кровати. Господи, десять минут десятого! Проспала! Скоро Ник приедет, а я даже не успела душ принять и переодеться, лежу лохматая, подушку обнимаю.
        Дальше был забег с препятствиями: быстрый душ, сгоревший в руках фен, который с тихим хлопком ушел в несознанку, оставив после себя лишь тонкий дымок оплавившейся проволоки.
        - О нет, нет, нет.
        Почему мне так не везет?
        Пришлось быстро бежать к сестре, которая внизу пыталась накормить кашей Милку.
        - Даш, фен есть? - выдала я, влетая на кухню в старом халате и с мокрыми волосами, которые торчали в разные стороны, как иголки у сонного ежика.
        - И тебе доброе утро. Ты чего такая бешеная с утра пораньше?
        - Проспала. За мной Ник приедет через полчаса, а я вот, - развела руками, показывая всю плачевность своего состояния. - А тут фен сгорел.
        - Ох, это серьезно. Пошли быстрее наверх. Леш, последи, чтобы Милка все съела, - велела сестра мужу, который незамеченным сидел в сторонке и что-то сосредоточенно изучал на планшете.
        - Понял, - отозвался тот, не отрывая взгляда от экрана.
        Сестра решила принять самое посильное участие в формировании моего образа. Пока я сушила волосы, пытаясь придать коротким прядям хоть какое-то подобие прически (все-таки еще не привыкла к стрижке), Дашка восторгалась коробкой с косметикой, потом полазила в чемоданах, вытащила на свет короткое черное платье без бретелей.
        - Отпад, - выдохнула она, прикладывая вещь к себе и крутясь у зеркала. - Вика, надевай это.
        - Нет, - ответила я, копаясь в косметике.
        Так, тушь, тени, карандаш и легкий блеск. Ничего лишнего и максимум естественности.
        - Но оно такое классное.
        - Классное, - согласилась я, даже не удосужившись взглянуть на сестру. - Но совершенно не подходит для нашей поездки.
        - Я тебя умоляю. Ты, он, платье - и все тип-топ.
        - Будем считать, что я этого не слышала. Мы едем на обед, а то, что ты мне предлагаешь, рассчитано на коктейльную вечеринку или на романтическое свидание с последующей перекочевкой в постель.
        - Я далека от истины?
        - Очень, - поправляя неровную стрелку от карандаша, ответила сестре.
        - Жаль.
        В конце концов, я остановила выбор на джинсах, шелковом светлом топе и бежевом кардигане. Лаконично, стильно и удобно.
        Дашка расстроенно сопела, наблюдая за моими сборами, но вслух неодобрения не высказывала.
        - Успела, - рассматривая себя в зеркале, подытожила я и взглянула на часы: без пяти минут десять.
        Ник позвонил, когда я уже спустилась вниз и зашла на кухню поцеловать маму.
        - На месте, жду тебя, - быстро произнес хищник.
        - Выхожу.
        - А как же завтрак? Ты голодная поедешь? - всплеснула руками мама.
        - Все нормально, нас же на обед пригласили, поем там, - целуя родительницу в щеку, ответила я. - Мне правда пора.
        - Не забывай звонить, - бросила она мне вдогонку.
        - Конечно.
        Н’Ери действительно ждал в машине у ворот. Быстро забравшись в салон, я сдержанно улыбнулась, глядя в знакомые ярко-зеленые глаза, которые равнодушно меня осмотрели.
        - Привет.
        - Привет, - отозвался он, включая зажигание. - Поехали?
        - Поехали.
        И тишина.
        Я не забыла, почему мы были вынуждены расстаться, и настороженно прислушивалась к собственным ощущениям: не горит ли метка, не вспыхивает ли желанием кровь, нет ли томления?
        Ничего. Все как раньше, в то прекрасное время, когда мы были просто хищником и его секретаршей, и в то же время не так.
        - Ник, кто ты такой? - в упор спросила у него, даже не пытаясь юлить.
        - В каком смысле? - отозвался тот, продолжая наблюдать за заснеженной дорогой, которая неровной лентой вилась впереди.
        Вокруг сугробы и высокие сосны, тянущие вершины в небо.
        - Кто ты такой?
        - Хищник.
        - Какой хищник?
        - Особо опасный, - непринужденно рассмеялся мужчина и покачал головой. - Измайлова, к чему эти вопросы?
        - Я тут вчера неожиданно поняла, что совершенно тебя не знаю.
        - Правда? - отозвался он, растеряв беззаботность. - А мне кажется, что ты знаешь меня лучше, чем кто-либо.
        - Спорное заявление.
        - Ты знаешь мои привычки, вкусы и предпочтения, можешь угадать настроение и выстроить стратегию поведения. Планируешь график работы. Подбираешь одежду, вплоть до белья, - перечислил Н’Ери.
        - Все так. Я знаю тебя здесь, но понятия не имею, какой ты в резервации.
        Я успела заметить, как руки с силой сжали руль, хотя внешне Ник ничем не выдал свое волнение.
        - Я там почти не бываю, - равнодушно отозвался хищник. - И отвозить тебя в резервацию тоже не собираюсь. Мы встретимся с моими родичами в горах.
        - Не хочешь рассказывать? - догадалась я.
        - А рассказывать нечего. Мы почти не жили в резервации. Из-за мамы. Первые браки с людьми еще плохо воспринимались. И, чтобы не волновать народ, родители приняли решение жить отдельно.
        - Сейчас с этим гораздо проще? - уточнила у него и замерла, ожидая ответа.
        - Несомненно.
        Попался!
        - Тогда объясни мне, пожалуйста, почему К’Аури так жаждет со мной познакомиться? Так сильно желает, что пошел на нарушение норм и правил, а я уже успела узнать, что для вас их соблюдение очень важно.
        Ник молчал около минуты. Невероятно длительный срок, и я с ума сходила от нетерпения. Неужели не ответит?
        Мы въезжали в город, деревья уступили место домам. Пока еще шел частный сектор с разношерстными постройками, но совсем скоро его сменят сверкающие на солнце высотки.
        - Я так понимаю, у тебя уже есть ответ на этот вопрос, - в конце концов произнес Ник, бросив на меня быстрый и внимательный взгляд.
        - Ты сказал, что это любопытство. Ему любопытно взглянуть на твою человеческую невесту. Но так как мое происхождение давно для вас не в диковинку, то можно сделать вывод: я тут совсем ни при чем. Все дело в тебе, Н’Ери. Поэтому я и спрашиваю: кто ты такой? И кто тот родственник, который хочет лишить тебя наследства? И что означает слово «шаери»?
        - Как много вопросов, Измайлова, - притормаживая на светофоре, произнес Ник. - А на какой из них ты больше всего хочешь получить ответ?
        Я задумалась на мгновение, изучая его профиль.
        - На все.
        Короткий смешок.
        - Не выйдет, Тор-р-р-ри. А ты мне что?
        - В каком смысле?
        - Давай сыграем в вопрос-ответ. Я отвечаю на твой вопрос, ты на мой. Договорились?
        Здесь точно какой-то подвох, но азарт уже вспыхнул в крови. А я не считала себя азартным человеком.
        - Я задаю вопрос первым, - неожиданно заявил он, трогаясь с места.
        - Это еще почему?
        - Я предложил, значит, первым задам вопрос. Отвечаем максимально честно, никакого увиливания и вранья.
        - Ладно, - кивнула и замерла, ожидая вопроса.
        Ну что такого страшного он может у меня спросить? Как оказалось, может.
        - Ты хочешь меня?
        - Ч-что? - Я едва воздухом не подавилась, огромными глазами рассматривая шефа.
        - Вопрос был задан, - продолжая смотреть вперед, отозвался Н’Ери. - Ответ должен был честным, я все равно пойму, если ты солжешь. Итак?
        Вот же гад.
        - Да, - процедила едва слышно.
        - Что «да»?
        Издевается еще.
        - Да, я хочу тебя, - уже громче ответила ему.
        - Отлично. Кирк З’Ерн.
        - Не поняла.
        - Ты знаешь, кто такой Кирк З’Ерн?
        Кто ж не знает.
        - Да. Это один из вдохновителей выхода двуликих из резервации. Большая шишка как у вас, так и у нас. Весьма беспринципный и жесткий мужчина. Многие считают его тираном и диктатором, - перечислила я и настороженно поинтересовалась. - А что?
        - Это тот самый родственник, который грозится лишить меня наследства.
        - И кем Кирк З’Ерн тебе приходится? - прокашлявшись, выдала я, чувствуя, как леденеет сердце.
        - Дядей. Это родной брат моего отца.
        - И ты его наследник?
        - Да. Единственный и неповторимый, - совершенно равнодушно отозвался Ник.
        Вот черт. А я-то думала, что хуже быть не может.
        - Подожди. - Мне нужна была передышка, немного времени, чтобы прийти в себя. - Подожди, у З’Ерна есть сын. Я помню.
        - Есть, - не стал отрицать Ник.
        - Но наследник ты? - упавшим голосом уточнила я.
        - Да.
        - И почему?
        - Долгая история. И не совсем приятная.
        Снова тишина. Я пыталась найти хоть какие-то пути к отступлению. Игра в любовь неожиданно стала опасной и рискованной.
        - Ник, мы что, должны обмануть Кирка З’Ерна?
        - Ты утрируешь.
        - А ты слишком легкомысленно к этому относишься. З’Ерна нельзя обмануть.
        - Он такой же хищник, как и все остальные, - равнодушно отмахнулся мужчина. - Только более старый, вредный и противный. То, что о нем пишут, лишь часть правды, на самом деле он совсем другой.
        - Н’Ери, я не могу, - страшным шепотом сообщила ему.
        - Не выдумывай.
        - Ник, - уже громче произнесла я, - останови машину! Сейчас!
        Мужчина бросил на меня быстрый взгляд, но неожиданно послушался. Включив поворотник, затормозил, припарковавшись недалеко от остановки. Что ж, кошелек я взяла и, если что, смогу быстро вернуться домой.
        - Измайлова, ты собираешься устроить истерику? - В его голосе проскользнуло искреннее изумление.
        Конечно, Ник же никогда не видел свою невозмутимую секретаршу в таком состоянии. Того и гляди искры начнет пускать и пар из ушей пойдет. А ведь такая заманчивая перспектива: начать рыдать, кричать, рвать волосы, расцарапать физиономию Н’Ери. Он испугается, сдаст меня в дурдом и отстанет.
        - Ник, я так больше не могу.
        - Как? - Глаза полны участия и искреннего любопытства.
        Но и это лишь игра, я слишком хорошо его знаю, чтобы поверить невинной мордашке.
        - Как все начиналось? - спросила у него и тут же продолжила, не дав Нику и слова вставить. Сейчас очень важно было выговориться, высказать все, что накипело. - Это была просто игра перед престарелым родственником и твоими родителями. Легкая игра, дающая тебе возможность получить наследство богатого дядюшки.
        - Ничего не поменялось. Престарелый дядюшка в наличии, игра продолжается.
        - Кирк З’Ерн - это не тот хищник, которого стоит обманывать. Ты хоть представляешь, что он может со мной сделать, когда узнает, что все это ложь? Или с моими родными?
        - Во-первых, ты под моей защитой. Никто не посмеет причинить тебе вреда. Во-вторых, он не узнает.
        - А кто защитит тебя? - тихо уточнила я. - Или ты думаешь, он обрадуется нашей лжи?
        Глаза хищника опасно вспыхнули, губы сжались, он отвернулся и глухо произнес:
        - Меня Кирк не тронет. Никогда.
        - Ты так уверен?
        - Да.
        - И почему?
        Отступать я не собиралась.
        - Долгая история. В любом случае бояться его не надо.
        - Ладно. Но ты мне лгал и сейчас лжешь, - припечатала я его следующей фразой.
        - Не понял. С чего ты взяла?
        - С этого!
        Я расстегнула куртку, обнажила шею и показала ему укус. Глаза тут же вспыхнули золотом, а метка болезненно запульсировала. Черт, кажется, я доигралась.
        Быстро застегнувшись, я вжалась в дверь, не сводя с Ника настороженного взгляда. Но он уже успел взять себя в руки.
        - Как ты это остановил? - тихо уточнила, неожиданно поняв причину отсутствия безумного желания.
        Это не моя выдержка, а какой-то очередной трюк двуликого.
        - Это ненадолго, - потирая затылок, ответил он. - Ты же просила ясности мысли и трезвости ума. Я тебе их обеспечил настолько, насколько смог.
        - Спасибо.
        - Продолжай. В чем ты еще хочешь меня обвинить?
        В голосе Н’Ери слышалась безнадежность. И я, быть может, его пожалела, но себя было жальче.
        - Метка, навязанное желание, новая одежда, смена образа, хищники, непонятные клички - это не было обговорено в первоначальном соглашении.
        - Не совсем. А как же пункт - выполнять все обычаи и традиции хищников?
        - Я хотела бы сначала знать их, а не тыкаться, как слепой котенок, по углам, набивая шишки, - процедила в ответ. - Мне кажется, я заслужила правду.
        - Правду, - медленно повторил Ник, сжимая и разжимая руль и глядя перед собой. - А ты понимаешь, что правда - это большая ответственность? Мы неспроста держим свои тайны при себе.
        Сглотнула, чувствуя, как холодок противно пробежал по позвоночнику, вызывая дрожь. Кажется, я ступила на запретную территорию. Передо мной замаячила перспектива влезть в еще большие неприятности, но уже зная их причину.
        Что хуже? Маяться и не знать или маяться, но быть в курсе того, почему так происходит? Второй вариант казался предпочтительнее. От неприятностей все равно не отвертеться, но я хотя бы буду знать, чем они вызваны.
        - Мне надо принести клятву о неразглашении? Подписать какие-нибудь документы?
        - Решилась? - Ник внимательно взглянул на меня, и глаза из зеленых вдруг стали черными.
        Господи, никогда такого не видела. Как он их так меняет?
        - Да.
        - Хорошо, - вздохнул он, сдаваясь. - Сегодня вечером я тебе все расскажу.
        - Все-все? - не поверила я.
        С одной стороны, это вселяло надежду, что все будет хорошо, а с другой - с чего вдруг Ник так быстро согласился? В чем подвох?
        - Все, что захочешь. У меня к тебе только одна просьба: не задавай лишних вопросов у К’Аури. А слово «шаери» вообще не произноси, даже не думай.
        - Почему?
        - Потому что для нас с тобой это означает неприятности, очень большие неприятности, - ответил Ник, включая зажигание и вновь выруливая на дорогу.
        Хищник произнес это таким тоном, что я даже не подумала его ослушаться. Что бы ни означало это слово, лучше дождаться вечера и все узнать, чем гадать, еще больше себя накручивая.
        Через двадцать минут мы были на месте. Я не очень удивилась, увидев перед собой очередной особняк за высоким забором. Не будет же глава хищников города, даже такого небольшого, как наш, жить в скромной квартирке!
        Нас ждали. Уже знакомый молодой мужчина (именно он вчера приезжал за мной, приглашал на ужин) открыл дверь машины и подал мне руку, помогая выбраться на улицу.
        - Спасибо, - пробормотала я, сразу отступая в сторону и оглядываясь на Ника. Все-таки рядом с ним я чувствовала себя значительно спокойнее.
        - Господин Н’Ери. - Незнакомец сдержанно кивнул. - Рад снова вас видеть. Отец уже ждет.
        - Спасибо, Пит.
        Отец? Это сын К’Аури? Надо же, никогда бы не подумала. Бросила на Пита любопытный взгляд и тут же пожалела об этом. Кто же знал, что он тоже с интересом ко мне присматривается и даже принюхивается? Внимание с моей стороны было воспринято им совсем иначе, потому что К’Аури-младший хищно улыбнулся в ответ.
        Пришлось теснее прижаться к Нику, схватить его под руку. Еще не успела войти, а уже чуть не вляпалась в неприятности.
        Дом оказался не таким ярким и аляповатым, как особняк Морозова. Его, скорее, можно было назвать уютным: много дерева и натуральных тканей, добротная мебель, никаких вензелей, хрустальных и фарфоровых ваз, ангелочков и зеркал с позолотой. Сдержанность, мощь и тепло.
        Это самое тепло меня и насторожило. Обычно так хорошо я чувствовала себя, возвращаясь домой, ожидая встречи с родными, по которым скучала. А тут?..
        Что здесь происходит?
        Я с трудом стащила с себя куртку, подала ее слуге, который встречал нас.
        - Успокойся. Все вечером, - шепнул Ник, почувствовав мое волнение.
        «Вечером, вечером, вечером…»
        Надо повторять это слово, как мантру, и не думать о том, в какие неприятности влезла и в какие еще влезу.
        К’Аури ждал нас в огромной гостиной. Он оказался красивым мужчиной с внимательными золотистыми глазами, окруженными сеткой мелких морщин. С пепельными волосами, которые были зачесаны назад и открывали высокий лоб. С легкой щетиной на впалых щеках и прямым носом.
        - Ник, - улыбнулся он, поднимаясь. - Здравствуй, мальчик.
        Мальчик? Нику уже под пятьдесят, а он его мальчиком называет. Сколько же ему лет?
        - А это, я так понимаю, она?
        Взгляд золотистых глаз остановился на мне, вызвав желание спрятаться за спину Н’Ери и не высовываться оттуда до самого нашего ухода.
        И почему «она» К’Аури произносит с каким-то невероятным и совершенно непонятным смыслом?
        - Виктория Измайлова. Моя невеста, - прижимая меня к себе, ответил Ник.
        Хищник кивнул, продолжая осмотр.
        - Кирку понравится, - неожиданно вынес он вердикт и улыбнулся. - Добро пожаловать, Виктория.
        - Спасибо, - несколько настороженно ответила я.
        Вот и как реагировать на такое замечание, когда сама не знаешь, хорошо это или плохо, если тебя одобрит сам З’Ерн?
        - Присаживайтесь, - хозяин радушно указал на диван, а сам, не переставая улыбаться, вернулся в кресло. - Для начала я хотел бы принести свои извинения. Мне не стоило приглашать Викторию во время твоего отсутствия. Непростительная грубость с моей стороны. Я искренне прошу прощения за нарушение правил.
        Правда или ложь?
        Кто этих хищников разберет, что может скрываться за улыбочками и вежливыми словами. Они же актеры, способные менять маски по своему усмотрению.
        - Надеюсь, этого больше не повторится, - сдержанно ответил Ник.
        Мы сидели совсем рядом, Ник обнимал меня за плечи, а я изо всех сил старалась выглядеть естественно и непринужденно. Метка молчала, разум был чист, как слеза младенца, и этот самый разум настойчиво шептал, что мы оказались в глубокой заднице. Чем дальше, тем страшнее. Оставалось надеяться, что мою нервозность спишут на незнакомую обстановку и смущение.
        - Даю слово, - отозвался хозяин. - Всему виной любопытство. Я ведь слышал, как ты клялся, что никогда не женишься и уж тем более не обзаведешься детьми. Хотя в твоем положении это понятно.
        Кому понятно? Мне вот совсем непонятно. Какое у Ника положение? Откуда такие клятвы?
        - Все меняется, - сдержанно ответил Ник, еще сильнее прижимая меня к себе.
        «Вечером, Вика. Я все тебе объясню», - поняла я и мысленно записала еще один вопрос к десятку других.
        Чувствую, вечер будет очень насыщенным и познавательным.
        - Конечно-конечно, - продолжил К’Аури с неизменной улыбкой на губах, только желтые глаза на мгновение вспыхнули ледяными искрами, выдавая нервозность. - Тем более что я вижу, как все серьезно. Где ты достал борийский корень?
        Снова непонятное слово, значение которого было неизвестно только мне. Еще немного, и я начну чувствовать себя мебелью: безликой, немой и совершенно глупой. Или для них все люди такие?
        - В резервации, конечно.
        К’Аури подался вперед, оперся ладонями о колени и принюхался. Я реально увидела, как зашевелились его ноздри, когда мужчина вбирал воздух. В этот раз его глаза вспыхнули пламенем - таким ярким, что я невольно дернулась.
        - Неужели настолько сильно? Да, я вижу… Метка… голод. Себя сдерживаешь или ее?
        - Это имеет значение? - холодно ответил Н’Ери, тоже слегка подаваясь вперед.
        - Такая привязка. Даже странно… Не думал, что у таких, как ты, это возможно, - задумчиво произнес К’Аури, продолжая меня разглядывать.
        Это издевательство! Что означают его слова? Что с Ником не так?
        - Я тоже не думал.
        Мужчина откинулся на спинку кресла и забарабанил длинными пальцами по подлокотнику.
        - Ты знаешь, что Берт не обрадовался новости о твоей помолвке?
        - Это его проблемы.
        Голос Н’Ери был совершенно спокойным, но я почувствовала, как напряглось тело. Надо будет запомнить это имя. Берт. Сдается мне, от него стоит ждать больших неприятностей.
        - Он утверждает, что тебе нужны лишь деньги.
        - Я же сказал, что мне все равно.
        - Но я думаю, что он не прав, - невозмутимо продолжил хищник, игнорируя слова Ника. - Я не так хорошо тебя знаю, но кое-что могу сказать. Тебе плевать на деньги, статус и положение. Это тебя даже тяготит, ведь в резервациях ты почти не появляешься, и я могу понять почему… Нет, дело совсем не в деньгах… Месть.
        Ник промолчал, не опровергая и не подтверждая сказанное.
        - Кирк ведь так и не простил себя за тот случай.
        Вот тут терпение Н’Ери лопнуло, он не выдержал напора.
        - И решил откупиться деньгами? - процедил Ник, отпустив меня и сцепив руки в замок. - Я знаю. И Берт это знает.
        К’Аури хищно оскалился.
        - Я всегда ставил на тебя, Ник. И сейчас поставлю.
        - Решил поддержать изгоя? - картинно удивился тот. - Неожиданно.
        - Ты уже давно не изгой. Твои родители уже лет пять живут в резервации, братья тоже. Прошлое забыто и похоронено. Я знаю, Мээрин Л’Уами проявляет интерес к твоей персоне.
        Мээрин? Это имя я точно слышала. Та самая невеста, выбор его родителей. Хищница, метящая на роль жены Ника. А ведь я, занятая своими проблемами, как-то забыла про нее. Если раньше эта информация была мне глубоко безразлична, то сейчас неожиданно стала неприятна. Метка на шее снова зазудела, но на этот раз по-другому.
        - У меня уже есть невеста, и она меня вполне устраивает.
        Ник вновь меня обнял, прижал к себе. Слишком показательно.
        - А ты, будучи наследником З’Ерна, очень устраиваешь Мээрин и ее отца.
        - Особенно теперь, когда она вдова с тремя детьми, - неожиданно резко произнес Ник. - Ведь рожать уродов не придется, потомство у нее уже есть.
        К’Аури нахмурился и взглянул на меня:
        - А Виктория знает о…
        - Да! - рыкнул Ник. - И обсуждать эту тему дальше не стоит. Мы и так зашли слишком далеко.
        Я закивала, как болванчик.
        «Знаю - так знаю. В любом случае ты мне все расскажешь сегодня вечером. Потому как я совсем запуталась. Кто ты такой, Ник? Кто ты такой на самом деле?»
        - Извини. Ты прав, не стоило поднимать этот вопрос. Надеюсь, вы останетесь на обед?
        Я чувствовала, что Н’Ери хочет отказаться. Но правила требовали иного, и пришлось согласиться.
        Обед прошел нормально. Без сотни серебряных приборов, фарфоровой посуды и фуа-гра с мраморной телятиной. Простая, но вкусная еда, обычный разговор о погоде, политике, общих знакомых и больше никаких тайн и непонятных фраз. Двое К’Аури - старший и младший - и нас двое. Спрашивать про жену я не стала, да и незачем. Если хозяин решил обедать в таком составе, то нам следовало смириться.
        Но как бы гостеприимны они ни были, мне хотелось как можно быстрее уйти оттуда. Играть роль мебели становилось все труднее.
        Распрощавшись с хозяином, наконец вернулись к машине.
        - Я так понимаю, ты не передумала, - произнес мужчина, как только мы выехали со двора.
        - Нет.
        - И хочешь знать ответы на все вопросы.
        - Сейчас еще больше, - призналась ему.
        - Сама понимаешь, что в доме твоих родителей я ничего не расскажу.
        - Возвращаемся в Москву? - предложила я.
        - Возвращаемся, - помолчав некоторое время, согласился хищник.
        Встретившись с родными, пожаловалась, что «так его люблю, так соскучилась, что просто не могу», была отпущена с обещанием не забывать и звонить. Им оказалось неожиданно легко врать. Еще немного, и сама начну верить в собственную ложь.
        Собиралась минут пять, чемоданы ведь так и не разобрала.
        В Москву мы поехали, когда на город стал опускаться сумрак ночи. В машине почти не разговаривали, каждый занимался своим делом. Я большую часть времени провела, пялясь в окно, анализируя происходящее и пытаясь найти ответы на вопросы.
        Честно говоря, я не особо удивилась, когда Ник привез меня прямо в свою квартиру. Мы же жених и невеста, и нам положено спать вместе по тому самому контракту, который я имела неосторожность подписать.
        - Душ, ужин, разговоры? - спросил он, стоило войти внутрь и поставить чемоданы в коридоре.
        - Ужин можно заказать из ресторана, - напомнила ему, снимая верхнюю одежду.
        - Тогда душ?
        - Душ.
        - А потом разговоры.
        - Да. - Я сжала шарф в руке, рассматривая пол под ногами. - Сделаешь заказ?
        - Есть пожелания? - деловито уточнил Ник.
        - Нет.
        Через каких-то полчаса мы расположились в гостиной. На журнальном столике стояла горячая еда из ближайшего итальянского ресторана. Пока я переодевалась в домашний костюм, Н’Ери развел огонь в камине, зажег огромные свечи, расставленные на полках и полу. Вроде бы романтика, но меня не отпускало чувство тревоги.
        - Вина? - поинтересовался мужчина.
        Мы сидели на полу друг напротив друга, опираясь спинами на диван и кресло, а между нами стоял журнальный столик.
        - Не откажусь.
        Влажные волосы щекотали шею и вызывали легкую дрожь.
        Рубиновая жидкость заиграла во всполохах огня, неожиданно напомнив мне кровь. Но на вкус вино было приятным, с мягкими нотками граната.
        - Поговорим? - пристально глядя мне в глаза, спросил Ник.
        - Снова игра в вопрос-ответ?
        - Никаких игр, Измайлова. Хотя я бы не отказался узнать кое-что о твоих скелетах, которые так тщательно хранишь в своем шкафу, - отозвался хищник и сделал глоток вина. - Но спрашиваю еще раз. Ты уверена, что хочешь все знать?
        - Да.
        - Назад пути не будет.
        - И что это значит?
        - Что ты навсегда свяжешь себя с нашим миром.
        Звучало угрожающе, но я внезапно поняла, что даже если захочу, не смогу отказаться от правды. Слишком много вопросов у меня возникло. И разве меня уже не повязали с их миром?
        - Надо принести какую-то клятву? - осторожно поинтересовалась у него.
        - Нет. Но за разглашение с тебя спросят по полной.
        - Понятно. Что ж, тогда я согласна.
        Переспрашивать еще раз Ник не стал.
        - Снова я первый?
        - Как хочешь. - Пожала в ответ плечами.
        - Ну, тогда мой первый вопрос…
        ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
        Молчание затянулось.
        - Ну и? - нервно поинтересовалась я у Ника, который вместо того, чтобы задать свой вопрос, задумчиво изучал вино в своем бокале.
        Пахло едой. Причем так вкусно, что у меня буквально слюнки текли. Вообще странное состояние. С одной стороны, желудок урчал от голода, аромат сводил с ума, а с другой - от страха и нетерпения меня слегка подташнивало.
        Я раньше всегда думала, что пиццу продают только в забегаловках или кафешках среднего класса. Оказывается, что нет. Даже в дорогом итальянском ресторане класса «люкс» можно было найти это фирменную лепешку с начинкой, только цена гораздо выше и вместо колбасы и сосисок совершенно иной состав.
        Вот и сейчас перед нами лежала пицца с морепродуктами: крупные креветки, мидии, кальмары, оливки, перчик, помидоры и тонкая хрустящая корочка расплавленного сыра. Я так засмотрелась на это гастрономическое совершенство, что не сразу услышала вопрос хищника.
        - Расскажи мне вашу историю с тем малым.
        - Каким малым? - искренне удивилась я, поднимая взгляд.
        - Который увязался с нами ночью. Не помню, как его… Артур, Артем, Андрей…
        - Андрей? - недоверчиво уточнила у него.
        - Может, и Андрей. Ну так что? Какова ваша история? - спросил Ник, сделав глоток вина, не сводя при этом с меня тягучего взгляда зеленых глаз, которые в свете камина казались совсем дикими и опасными.
        - С чего ты взял, что у нас есть история? - грея свой бокал в руках, поинтересовалась я у Н’Ери. - Он старший брат Алексея, мужа моей младшей сестры. Почти родственник и старый друг нашей семьи.
        - Измайлова, мы же договорились, никакой лжи и увиливаний.
        Я в два глотка осушила свой бокал и поставила на столик, после чего взяла треугольник пиццы и откусила довольно большой кусок. Оставалось надеяться, что меня не вырвет. В любом случае надо выиграть время.
        Ник вновь умудрился меня удивить, задав тот вопрос, ответа на который не было. Я вообще не понимала, зачем Нику это надо? Для чего?
        - Как понял?
        - В логово бандитов на пару с хищником просто так не ходят, будь ты хоть трижды другом семьи. А еще я видел, как этот Артем на тебя смотрит.
        - Андрей, - автоматически поправила я мужчину.
        - Какая разница.
        - Он скоро женится, - прожевав, ответила я.
        - Я прошу тебя рассказать о прошлом, а не о будущем, - наполняя наши бокалы, отозвался мужчина. - А ты обещала быть честной.
        - Прошлое? - задумчиво переспросила я, откладывая в сторону недоеденный кусочек и вытирая руки о бумажную салфетку. - А в прошлом замуж за него должна была выйти я.
        Если Ник и был удивлен моим заявлением, то виду не подал.
        - Все было настолько серьезно?
        - Мы выросли вместе, учились в одной школе, встречаться начали еще сопливыми подростками. Андрей был моим первым и долгое время единственным мужчиной.
        - И что же тебя заставило его бросить?
        - Ты так уверен, что это была я? - пряча усмешку за бокалом, поинтересовалась у мужчины.
        Вино пилось легко, как компот. И можно было бы поверить в его безобидность, если бы не слабое головокружение и странная легкость в теле. Алкоголь коварен, он развязывал язык, вызывая на свет все тайные мысли и болезненные воспоминания. И с Ником почему-то оказалось легко это обсуждать.
        - Нет, это была ты.
        - Угадал.
        - Измена? - догадался Н’Ери.
        - Все как в дешевой мелодраме. Он, она и лучшая подруга.
        - Придурок, - охарактеризовал Андрея хищник.
        Я довольно прыснула, отсалютовав ему бокалом:
        - Согласна.
        Мгновение тишины и следующий вопрос:
        - Почему родным не сказала?
        - Это ты откуда знаешь? - еще больше удивилась я.
        - Сомневаюсь, что они так легко отнеслись бы к человеку, предавшему их дочь. А напряжения между ними не было.
        Вот все он видит и все знает. Аж страшно.
        - Точно, - сделав глоток, кивнула я. - Ты прав. Роль жертвы в этой пьесе абсурда принадлежала ему. А почему не сказала, - задумчиво глядя перед собой, повторила я. - Не смогла. Во-первых, Дашка огорошила всех новостью о беременности и скорой свадьбе с Лешкой. Зачем все портить своей истерикой? А во-вторых, это ведь так противно.
        - Быть жертвой? - догадался Ник.
        Я кивнула, подтверждающе хмыкнув.
        Надо же, как он хорошо меня понимает и знает. Даже лишних слов не понадобилось. Остальные, даже мама с Дашкой, не поняли бы и не оценили моего поступка. Сестра вообще могла устроить крестовый поход против деверя, и Лешка бы не остановил.
        А вот Ник… Как он все понял? Как мог разгадать мою непостоянную душу?
        - Быть несчастной дурочкой, которой жених накануне свадьбы наставил рога с ее лучшей подругой, меня совершенно не устраивало. Городок у нас маленький, и становиться посмешищем не хотелось.
        - И ты сбежала в Москву.
        - Сбежала, - согласно кивнула в ответ и вновь взялась за пиццу.
        Может, она хоть немного минимизирует действие алкоголя.
        - А жениться он, случайно, собирается не на той самой подруге?
        - Бинго!
        - Ему же хуже.
        Следующие пару минут мы молча жевали пиццу и переглядывались.
        - И что ты хотела узнать?
        Вопросов было много, очень много, но я совершенно не знала, с какого начать.
        Ник понимающе улыбнулся, увидев мою растерянную мордашку.
        - Озвучь все, а мы разберемся.
        А это идея.
        Я села поудобнее, подалась вперед и выставила перед собой раскрытую ладонь левой руки. После чего принялась перечислять вопросы и загибать пальцы.
        - Почему К’Аури назвал тебя изгоем? Почему ты не хочешь заводить семью и иметь детей? Что за случай с тобой произошел, за который З’Ерн не может себя простить? Как тебе удалось деактивировать воздействие метки? Это ведь какой-то корень, да? Почему она вообще вышла такой яркой? Как удержать эти желания под контролем? Что означает слово «шаери»? - Я замерла, переводя дыхание.
        Пальцы давно закончились, а вопросов было так много.
        - Это все?
        - Эта Мээрин? У тебя с ней был роман?
        Вместо ответа Ник вручил мне полный бокал.
        Как-то незаметно мы выпили бутылку, и мужчина уже откупоривал вторую.
        - Первые два вопроса связаны, - произнес он, откладывая штопор в сторону и доливая вино в свой бокал. - Хотя, по сути, они все связаны, но первые два особенно. Один вытекает из другого. Я не буду заводить семью, потому что изгой. Я таким родился, - спокойно произнес Ник.
        Я затаила дыхание, ожидая продолжения.
        «Неужели сейчас все узнаю?»
        От нетерпения аж пальцы свело.
        - Наш мир, мир двуликих, отличается от обычного, хотя мы во многом похожи. У нас есть зверь, хищник, вторая ипостась. Обычно она дремлет внутри, практически не влияя на ход событий, и получает полную свободу во время оборота. А еще необходимо одобрение зверя для создания семьи. Чаще всего это равнодушие, немое согласие. Крайне редко встречаются две другие разновидности: полное восприятие, означающее идеальное, сильное потомство, или полная антипатия. Обычно это два случая из тысячи. Мои родители попадают как раз в эту пару.
        Ник взъерошил волосы, не отрывая взгляда от пламени в камине.
        - Это была любовь с первого взгляда у человека и ненависть у зверя. Я ведь говорил тебе, что мы жили вне резервации, что нас не приняли. Отцу пришлось отказаться от зверя, заблокировать его, чтобы он не взял верх и не убил маму.
        - Господи.
        - Кирк З’Ерн - старший брат моего отца по матери. Он предупреждал, что это добром не кончится, что родители обречены на муки. Но они ослушались. Это не блажь, не игра. Я вырос в любящей семье и видел, как они друг к другу относятся. И сейчас вижу. Но что им пришлось ради этого вынести… Мой брат родился нормальным хищником, и казалось, что удалось преодолеть проклятие зверя… Пока не родился я.
        - Но ты же тоже хищник, - не выдержала я.
        - Хищник. Несуществующий подвид, можно сказать, альбинос нашего мира… Мой отец ягуар, мои братья ягуары, как и вся семья. Светловолосые и кареглазые. А я…
        - Пантера, - тихо закончила, рассматривая темно-русые волосы, которые сейчас казались совсем черными, и ярко-зеленые глаза.
        - Пантера, - кивнул Н’Ери. - Побочная ветвь… Мои дети будут людьми. И именно поэтому я отказался от идеи завести семью. Уже давно.
        Я закусила губу, пытаясь прогнать подступающие слезы.
        Как так можно? Как можно гноить ребенка только потому, что он родился другим?
        - Мой вопрос, - вдруг произнес Ник. Он, в отличие от меня, расстроенным не был. Наверное, за пятьдесят лет можно смириться с собственным несовершенством. - Когда, где и с кем ты в последний раз спала?
        - С тобой, - буркнула я и тяжело сглотнула.
        - Перефразировать по-другому? - плотоядно улыбнулся он. - Когда, где и с кем у тебя был последний секс, Виктор-р-рия?
        Молчание затянулось. Прищурившись, я пожевала губу и сухо поинтересовалась:
        - Тебе не кажется, что это слишком личный вопрос?
        - Ты ведь тоже задаешь личные вопросы. Касаешься тем, которые я ни с кем не обсуждаю.
        - Почему бы тебе не спросить о чем-нибудь другом? Любимый фильм, актер или еще что-то?
        - Вика, - оскалился Ник, - тратить свой вопрос, на который ты обязана отвечать честно и прямолинейно, на подобную мелочь - крайне глупо. Я хочу узнать твои тайные мысли, чувства и желания. Когда еще ты будешь со мной так откровенна, как сейчас?
        - А если я откажусь отвечать?
        - Сделка аннулируется.
        - Но ты обещал ответить на все мои вопросы без этих игр, - возмутилась я.
        - На два же я ответил.
        - Шантажист, - процедила тихо, но возразить было нечего.
        - Я же не играю с тобой на раздевание. Один вопрос - один предмет гардероба. Вот это шантаж. А так у нас просто разговор, обмен информацией.
        - Хорошо. Макс Круглов, шесть месяцев назад, - с вызовом ответила я, но на последнем пункте все-таки запнулась. - Его машина.
        И с каким-то маниакальным удовлетворением смотрела, как вытянулось от удивления лицо хищника, как слегка расширились глаза. Правда, чувство триумфа длилось недолго.
        - Круглов? Айтишник? - недоверчиво переспросил Н’Ери. - Прыщавый двадцатилетний пацан в клетчатой рубашке и потертых джинсах?
        - Ему двадцать четыре, - возразила, покрываясь с ног до головы краской смущения.
        - Измайлова, ты шутишь? Ты и он?
        «Если бы».
        - Не шучу. Я и он.
        О том самом позорном дне в моей жизни вспоминать не хотелось. Я и не вспоминала, надежно спрятав этот эпизод в глубине сознания. Пока Ник своим любопытством не заставил меня вытащить его на свет божий.
        Н’Ери некоторое время молча меня разглядывал, будто силясь понять, как я докатилась до такой жизни.
        - В машине? - уточнил он, когда тишина стала невыносимой.
        - Угу.
        - У него же шестерка, если я не ошибаюсь?
        И взгляд такой невинный, что хоть вой. А я вдруг вспомнила неудобный салон, потертые чехлы винного цвета, скрип, покачивание рессор и восторженный шепот Макса.
        Больно, обидно, стыдно. Злость стремилась найти выход, облегчить душу.
        Дернувшись, схватила с дивана подушку и, запустив в хищника, попала прямо в лицо мужчине.
        - Эй!
        - Прекрати! - вспыхнула я и схватила еще один снаряд, но кидать не спешила.
        - Я просто пытаюсь понять. Почему Круглов? Если бы ты переспала с Лариным, я бы еще понял, не одобрил, разозлился даже, но понял. Но айтишник? Он же никакой.
        - Поэтому и выбрала. Знаешь, как вы меня достали? Самолюбивые самцы с завышенной самооценкой, ходите, задрав носы, и думаете, что каждая обязана падать ниц при вашем появлении! Надо же, облагодетельствовали, внимание уделили. А Круглов… - Я запнулась, увидев, как внимательно Ник на меня смотрит.
        - А он видел в тебе богиню, - закончил тот. - И как?
        - Паршиво, - призналась ему, убирая волосы с лица. - Противно. Не из-за него, из-за себя. Он же… Черт, Ник, он действительно боготворил меня, касался так, будто я была хрупкой вазой. А я чувствовала себя теткой, соблазнившей младенца, - призналась устало и вновь откинулась на диван. От неудобного сидения заболела спина. - Это было всего раз и больше не повторилось и не повторится. Я осознала степень аморальности своего поведения и извинилась перед Кругловым. Ты доволен?
        - Шесть месяцев воздержания? Большой срок.
        - Но не все же помешаны на сексе, как ты.
        - Ты так уверена, что я помешан на нем?
        Взгляд утратил веселость, стал неожиданно острым и колючим.
        - Твои постоянные подружки, каждую неделю новая, попытки затащить меня в постель, хотя мы изначально договаривались о другом, - спокойно перечислила в ответ. - И ты хочешь сказать, что не одержим сексом?
        Зеленые глаза еще сильнее сощурились, но я выдержала его взгляд. В конце концов, в эту игру можно играть вдвоем.
        - Берт меня убил, - неожиданно выдал он и вновь взялся за бокал.
        - Что-о?
        Переход был очень неожиданным и резким. А фраза - так вообще не поддающейся логике.
        - Ответ на твой вопрос. Что Кирк З’Ерн никак не может себе простить, и почему он в обход единственного сына решил сделать наследником меня. Мне было шестнадцать, когда двоюродный брат решил избавить общество от такого выродка, как я. Существа, позорящего их великую семью.
        - Ник…
        - Я был так рад, получив приглашение на охоту. Я восхищался Бертом, подражал и никак не думал, что тот решит перегрызть мне горло.
        - Он пытался тебя убить?
        - Не пытался, а убил, - жестко оборвал меня Н’Ери. - Никакие разговоры родителей, просьбы быть осторожнее, охрана не помогли. Я сам бежал навстречу своей гибели.
        - Но ты жив.
        - Жив, - осушив бокал, ответил тот.
        - Но как?
        - А вот это, Виктория, совсем другой вопрос.
        - В смысле?
        - В смысле - я ответил на первый вопрос, ответил честно и исчерпывающе, а ты задаешь другой. Нечестно.
        Но отступать так просто я не желала.
        - Ты сказал, что не хочешь детей, потому что они родятся людьми, а ведь это не совсем так, - быстро произнесла я, боясь, что он меня перебьет, собьет с мысли. Но Ник молчал, внимательно меня изучал и ожидал продолжения. - Ты не хочешь им своей судьбы. Не хочешь, чтобы они погибли от рук родичей. В этом причина?
        Наверное, не стоило это говорить, слишком глубоко залезла ему в душу, но и удержаться я не могла.
        - Любимая позиция в сексе? - резко и даже зло произнес Ник, со стуком опуская бокал на стол. Как он не разбился, не знаю.
        - Ты издеваешься?
        - Мой вопрос. Хочешь получить ответы на другие, отвечай на этот.
        - Пытаешься разозлить меня? Хочешь, чтобы я отказалась от продолжения? Ушла, хлопнув дверью? - прошипела в ответ.
        - Это твое мнение.
        А лицо будто маска, лишенная эмоций, лишь глаза ярко горели золотым завораживающим цветом.
        - Так что, Тор-р-р-ри? «Миссионерская»? Или, может, «наездница»? «Ножницы»? Или ты любишь, когда тебя берут сзади?
        Я чувствовала себя с ним как на качелях. Эмоции - противоположные, разные, но такие яркие - на безумной скорости сменяли друг друга. Только была жалость - и уже злость. Щемящая нежность - а на смену ей обида и горькое разочарование.
        - Любая, - выдохнула я, сжимая и разжимая кулаки. - Совершенно любая. Сзади, спереди, сбоку, снизу или сверху! Лишь бы партнер не подкачал и думал о наслаждении партнерши, а не только о собственной похоти. Я ответила на твой вопрос, Н’Ери?
        - Да.
        - Тогда отвечай на мой. Если тебя убили тридцать лет назад, то какого черта ты жив сейчас? Как тебе удалось спастись, и почему Берт не получил заслуженного наказания?
        Напряжение между нами достигло апогея. Того и гляди вспыхнет искрами, осыплется пеплом, накрыв с головы до ног.
        Игра давно перестала быть таковой, вопросы стали резкими, неудобными и такими манящими. Остановиться казалось невозможным. Если раньше оставался призрачный шанс отступить, то сейчас его уже не было.
        Мы понимали это оба.
        Застыли друг напротив друга, зло сверкая глазами, едва дыша от боли, которую осознанно и нещадно причиняли себе и собеседнику. И все равно не могли успокоиться, хотя знали, что это неправильно.
        Может, потому что знали, что дальше будет только хуже? Что это лишь начало? И впереди самое страшное? Тайна, которая навсегда нас изменит, растопчет прошлое, оставив после себя лишь жалкие обломки?
        Готова ли я пойти на такой риск?
        - Берт - единственный сын З’Ерна, - ответил Ник. Он уже успел взять себя в руки и успокоиться. - Сильный ягуар, преемник Кирка, надежда и будущее резервации. Никто никогда его не наказал бы. Все обставили как несчастный случай. Заигрались детишки в лесу, не рассчитали силы, немного подрали урода. Случайно. Находились те, кто искренне сожалел о том, что Берту не удалось завершить начатое. Поверь мне, таких было много. А меня спасло то, что в момент смерти я был в облике хищника.
        - И как это спасло?
        Рука от напряжения занемела, кожу пронзили сотни крохотных иголок. Пришлось несколько раз сжать и разжать кулак, восстанавливая кровообращение.
        - Если бы я был человеком, спасти меня не удалось бы. Хищник сильнее, выносливее, он живучий, и есть шанс, если отдать свою жизнь для спасения умирающего.
        Боль в глазах была яркой, безумной и такой настоящей, словно и не прошло этих десятилетий.
        - И кто же пожертвовал жизнью для тебя?
        Вино горчило на губах и языке. Впервые за весь вечер алкоголь комом встал в горле, вызвав тошноту.
        - Лилэн Н’Ери. Моя бабушка. Великая женщина, которой не стало из-за меня.
        - Мне жаль.
        - Прошло более тридцати лет, Виктория. Все забывается.
        - Забывается, - медленно повторила и покачала головой. - А как же месть?
        Хищный оскал, от которого у меня замерло сердце и тут же забилось быстрее.
        - Месть - это то блюдо, которое следует подавать холодным.
        - Очень холодным, - понимающе усмехнулась в ответ.
        Берта мне не было жаль. Наоборот, сейчас я хотела еще больше помочь Нику наказать этого высокомерного ублюдка и заставить его страдать.
        - Очень-очень. Я ответил на твой вопрос?
        - Да, - сказала тихо, а сама тяжело вздохнула, ожидая его вопроса.
        Опять что-нибудь провокационное и пошлое.
        Сидеть на полу больше не было сил. Морщась, поднялась, потирая затекшее тело. Еда уже остыла, но есть не хотелось, наоборот, запах вызывал раздражение. Я приземлилась на диван, с наслаждением откинулась на мягкую спинку. Еще бы ножки вытянуть, но постеснялась - я тут развалилась, а Н'Ери продолжал сидеть на полу и потягивать вино.
        - Расскажи мне о своих снах, - неожиданно попросил Ник, который молча наблюдал за моим перемещением.
        - Каких снах?
        - В которых был я. Я ведь знаю, что снился тебе, Измайлова. И ты не забыла эти сны. Расскажи мне о них. Подробно.
        - Насколько подробно? - поежилась я.
        - Очень подробно, - плотоядно улыбнулся хищник.
        Еще немного, и обзываться начнет.
        - Лес, утро, лето. Я от тебя бежала, а ты меня поймал.
        - Вика, - возмутился Ник, - и это подробно?
        - Очень.
        Мужчина фыркнул и усмехнулся.
        - Значит, будем задавать наводящие вопросы, потому что этот ответ не считается. В каком облике я тебя преследовал?
        - Сначала пантеры, потом человека.
        - И когда я обратился?
        Я сглотнула, вспоминая тяжесть тела, навалившегося на меня, жадные руки и обжигающие поцелуи.
        - В конце, - попыталась уйти от ответа, заметив, как глаза хищника постепенно заполняются расплавленным золотом.
        - Тебе понравилось? - едва слышно спросил он. - Ты боялась меня?
        - Не боялась. Это было… возбуждающе. Необычно, - призналась, чувствуя, как учащается дыхание.
        - Ты думала о том, что будет с нами потом? - вдруг спросил Н’Ери, меняя тему разговора.
        - Когда потом?
        - Когда соглашение закончится и мы выполним все договоренности. Ты думала о том, что будет с нами дальше?
        Думала, и не раз. Вот только сказать ему не могла.
        - Это следующий вопрос. А сейчас моя очередь, - дрогнувшим голосом ответила мужчине.
        - Авансом. Не переживай, он будет последним. А я отвечу на три твоих: как мне удалось справиться с влечением и с помощью чего, почему метка такая сильная и кто такая «шаери». Договорились?
        - А в чем подвох?
        - Ни в чем. Игра окончена. Так что с нами будет дальше, Вика?
        «Если бы я только знала. Тут с настоящим не разобраться, а он меня спрашивает о будущем…»
        - Ты получишь наследство, месть свершится, и твое сердце обретет покой, - тихо ответила ему, поглаживая подушечками пальцев мягкую обивку дивана. На Ника я сейчас не смотрела. Не могла.
        - А мы?
        «Мы… как, оказывается, это красиво звучит и как неожиданно больно…»
        - Не будет никаких «мы», Ник, - грустно улыбнулась в ответ. - Есть только ты и я. По отдельности. Работа будет выполнена и…
        - Все вернется и станет как раньше?
        - Нет. Как раньше уже не будет. Никогда. - Мне все-таки пришлось поднять глаза и выдержать ответный взгляд хищника. - Ты же не хуже меня понимаешь, что через пару месяцев все закончится. Не знаю, как ты, а я не смогу.
        - Не сможешь что?
        - Вернуться.
        - Это ты так сообщаешь мне о своем будущем увольнении? - уточнил Ник.
        Его голос звучал сипло и казался чужим.
        - Да.
        - А ты не допускала мысли, что наши отношения могут перейти на другой уровень? - вдруг спросил он.
        Желтые глаза призывно сверкнули в сумраке ночи.
        - Нет. Ник, я уже большая девочка, чтобы верить в сказки. Люди не меняются, и ты не изменишься. А я не хочу быть подружкой по вызову. Не могу.
        А сердце в груди разрывалось и молило:
        «Ну скажи что-нибудь. Скажи, что я не права! Опровергни мои слова! Не молчи! Зачем ты так смотришь на меня? Зачем соблазняешь и сводишь с ума? Зачем даешь надежду, которой не суждено сбыться?»
        - У слова «шаери» есть два перевода. Дословный и романтичный, - неожиданно тихо произнес Н’Ери, и я застыла. - Романтичный означает «избранница зверя». Тот самый ничтожный процент одобрения, который я никогда не мог бы получить. А дословный перевод - «идеальная самка для идеального потомства».
        Во рту пересохло. Я даже не смогла переспросить, выдавить хоть звук, лишь задышала часто-часто, смотря на него огромными от ужаса глазами.
        - Ты тот жалкий шанс, ничтожный процент, благодаря которому у меня может появиться сильный детеныш. Именно поэтому метка такая яркая. Именно поэтому я обратился тем утром - хищник просто взял контроль и застолбил свою идеальную пару, наплевав на мое мнение и мои желания.
        - Ты же сказал, что у вас нет истинных пар, - с трудом прохрипела я, прижимая руку к горлу. Не хватало воздуха. Мне нечем было дышать.
        - Это не пара в том смысле, в котором вы, люди, привыкли считать. Это не романтика и встречи под луной. Это размножение.
        И никакой романтики, лирических отступлений, стихов и даже цветов. Ромашку - и то не подарили.
        «Какие ромашки, дура, за окном конец декабря!»
        Вот так легко и просто рушатся мечты и сказки - размножение.
        «Радуйся, Виктория, тебе дали такой шанс. Можно сказать, благословили. Радуйся! Чего застыла, едва дыша?»
        - Вик? - Ник стал подниматься с пола, и меня прорвало.
        Только ведь сидела на диване, пытаясь осознать полученную информацию. Доля секунды, и я каким-то чудом перемахнула через спинку и отскочила в сторону, дрожа, как мелкий испуганный зверек.
        - Не подходи ко мне!
        - Вика, - хищник выпрямился и осторожно выставил руки перед собой, - успокойся.
        - Ты знал! Ты с самого начала все знал! - обвинительно прошептала ему, почти прокричала, но голос срывался, терялся, болезненными осколками застывал между нами.
        - Вика…
        - Все это было игрой! Жалким фарсом. Может, и родственника никакого нет, и завещания. Нашел себе самку для потомства и пустил в ход свое обаяние!
        - Ты сама-то в это веришь? - устало спросил он и снова попытался сделать шаг ко мне.
        Не верила, но мне стало больно. Так больно, что хотелось причинить ему такие же сильные муки.
        - Не подходи! - взвизгнула я.
        И пусть я сейчас была похожа на истеричку. Пусть дрожала от ужаса, но позволить вновь задурить себе голову я не могла.
        - Измайлова, давай я принесу тебе воды?
        - Мне от тебя ничего не нужно. Я ухожу. Сейчас.
        И попятилась к двери.
        - Вика, я ничего не знал. Клянусь тебе.
        - Ну, конечно, рядом столько лет была шаери, а ты был не в курсе.
        Мужчина тяжело вздохнул и растерянно потер затылок.
        - Вик, я сколько раз тебе говорил - не смешивай сказки и реальность. Шаери определяется не прикосновением или запахом. Ее нельзя определить поцелуем или еще чем-то. Все намного сложнее. Я узнал об этом только тем вечером в Париже. Всего пару дней назад. Клянусь.
        Я тяжело сглотнула, схватилась рукой за шкаф, который так не вовремя оказался рядом, но сбегать не спешила.
        - Почему тогда?
        - Потому что в тот вечер мы впервые взглянули на тебя как на женщину. Я впервые взглянул. Нет, я знал, что ты женщина, и восхищался тобой. Но тогда впервые возникло желание… Да, надо было давно понять, что притяжение между нами возникло не просто так. Но ведь мы хорошо сработались, понимали друг друга. А рычание зверя я воспринимал как собственнические замашки… Наша секретарша, собственность и игрушка.
        - Я не игрушка!
        Но почему-то от этих слов не было больно. Потому что это не так страшно, страшнее другое. То, что изменить не получится.
        - Ты шаери, и этого не изменить, - серьезно ответил Н’Ери. - Поверь мне, я тоже не в восторге. Мое будущее распланировано. Я знаю, чего хочу и когда хочу. В этом будущем нет места семье и тем более детям. Никогда. Ты не должна была появиться в моей жизни! Только не у меня. Я чужой, изгой, большую часть жизни проживший по законам людей, но не хищников. Я не хочу жить по их законам и уж точно не хочу заставлять тебя.
        - Ты пытался затащить меня в постель, - прошептала едва слышно. - Ты знал, что я шаери, и пытался переспать со мной.
        - Да, - не стал отрицать он и потер переносицу: уставший, растерянный и уж точно недовольный создавшимся положением. - Да, я хотел переспать с тобой и сейчас хочу. Забеременеть ты сейчас не можешь, а жажду зверя усмирить можно.
        - И что это значит?
        Ник вздрогнул и оттянул ворот футболки, словно она перекрывала ему кислород, мешала дышать. Я чувствовала себя так же.
        - Черт. Корень перестает действовать. Вик, он с ума сходит от желания. Я схожу. Это невыносимая жажда. Мне с трудом удается себя сдерживать. Ты слышала о том, что во время опасных дней у женщин меняется запах?
        - Д-да.
        - Так вот, - медленно, четко, по слогам произнес Ник, не сводя с меня тяжелого взгляда. - В эти дни я не смогу его контролировать. Не смогу сдержать и его, и себя. Не помогут корень, таблетки и презервативы.
        То есть ничего. Совсем! Одно радовало, опасные дни уже прошли. Сомневаюсь, что хищники настолько всесильны, что могут заделать ребенка вопреки естественным процессам, идущим в организме. Я очень на это надеялась. Но проверять не хотелось.
        - Я сбегу. Уеду. Спрячусь, - выдавила через силу, вжимаясь спиной в стену, дрожа от страха и… предвкушения?
        Хищный оскал, от которого сердце ухнуло вниз.
        - Игра… Мы любим игры, Тор-р-р-ри. Мы найдем тебя. Из-под земли достанем. Но найдем. Ты же помнишь свой сон, ты знаешь, что будет. - С его губ срывалось самое настоящее рычание: вибрирующее, проникающее под кожу, туманящее рассудок.
        - Господи, - простонала едва слышно, прижимая руку ко рту. - Ник, как же… Надо собрать побольше информации, спросить в резервации. Это ведь должно как-то лечиться.
        - Понимаешь, в чем дело, Виктория. До этого момента никто из двуликих даже не думал о том, чтобы пойти против воли зверя. За исключением моего отца, но там другая история. Шаери - это дар. Хищники спешат им воспользоваться и наплодить десяток идеальных детей.
        - Десяток?
        Что-то мне поплохело. Даже голова закружилась от столь радужных перспектив. Я себя мамой одного не видела. Только не я. У меня карьера, работа, а дети - это к Дашке.
        - Правда, есть один вариант, - нехотя произнес Ник, и я сразу поняла: он мне точно не понравится.
        - Какой?
        - Надо попробовать усмирить жажду, надо…
        Господи! Это то, о чем я подумала?
        - Нет! Не смей это произносить! Не смей!
        - Ты же чувствуешь, что защита больше не действует. Ты чувствуешь это желание, Тор-р-ри. Оно вспыхивает в крови в виде крохотных искорок, едва заметных. Но они искрят на коже, вызывают дрожь, сбивают дыхание. И ты знаешь, что будет дальше. Знаешь, как они превратятся в огонь, пламя, против которого не устоять.
        - Прекрати.
        Как хотелось кричать, но с губ сорвался лишь жалобный стон.
        - Дальше будет только хуже. Ты же понимаешь.
        - Я тебе не верю.
        Отступил. Даже отшатнулся, пряча взгляд золотистых глаз, показывая печать на шее. Темную, не светящуюся. Но когда это его останавливало?
        - Твое право. Заставлять не буду. Только не беги, Виктория. Не беги, потому что все равно найду.
        Слова звучали как обещание и угроза в одном флаконе бешеных страстей.
        Судорожно кивнув, я так же, бочком, не сводя с него тяжелого взгляда, выскользнула из гостиной. Самое сложное было не сорваться на бег, а идти спокойно, прижимая руки к груди. И еще нельзя было оглядываться.
        Пройти путь, войти в хромированную ванную, закрыть дверь на замок и только тогда дать волю чувствам.
        С тихим стоном я опустилась на бортик ванны, закрыв лицо руками и дрожа, как никогда в жизни. Меня буквально колотило.
        Что же делать? Как быть?
        Но это состояние длилось от силы пару секунд, не больше, и исчезло так же быстро, как появилось. Оказывается, отсутствие хищника рядом очень благотворно на меня влияет, начинают проясняться мозги, и я даже пытаюсь найти выход из этой, казалось бы, безвыходной ситуации.
        Если Ник прав, а я не сомневалась, что прав (сегодня мужчина был как никогда честен со мной, пусть и жесток, но честен), то мы попали.
        «Думай, Вика, думай! Анализируй, соображай!»
        Раз за разом я мысленно прогоняла наш разговор, вспоминала каждое слово, фразу и даже взгляд. Пыталась зацепиться за любую возможность все исправить. И не находила.
        Предложение Ника уже не казалось катастрофой вселенского масштаба. Конечно, неприятно ложиться в постель к мужчине лишь для того, чтобы избежать будущей беременности, но не критично.
        Да и кого я обманывала. Я хотела его. Вполне возможно, это влияние метки, но я его хотела. А люди спят друг с другом и по меньшим причинам.
        Поднявшись, подошла к раковине и умылась ледяной водой, от которой тут же перехватило дыхание, стерла слезы, а с ними и боль.
        Прятаться вечно не получится, и проблемы это не решит.
        - Пора взглянуть в глаза своим страхам, Виктория, - сообщила я своему отражению. - Страхам и желаниям.
        После чего вытерла лицо, вышла, решительно хлопнув дверью, и направилась к Нику.
        ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
        Ника я нашла в спальне. Мужчина не крушил мебель, не швырял стаканы в стену, даже не пил, пытаясь справиться с проблемами, обрушившимися на наши головы. Просто стоял у дверей балкона, распахнув их настежь. Ледяной ветер и снежинки вовсю гуляли в спальне, занавески взвивались парусами, скрывая фигуру, застывшую в ночи.
        - С ума сошел!
        Я, с ног до головы покрывшись мурашками и обхватив плечи руками, бросилась к балкону, оттолкнула хищника в сторону, закрыла раму.
        - Ты что творишь? Заболеть решил?
        - Измайлова, я не болею. У нас другой тип теплокровности.
        - Меня простудить решил?
        Спросила, а сама отошла чуть в сторону, невольно увеличивая расстояние между нами.
        - Я думал, ты не придешь. - Ник развернулся и сел в кресло, закинув ногу на ногу.
        Даже в домашних брюках и обычной майке мужчина выглядел как самый настоящий мегабосс, который ждал от нерадивой секретарши отчета о проделанной работе. И как у него так получается?
        Но это не офис, а мы жених и невеста, пусть и фиктивные. Так что пусть засунет свой фирменный взгляд куда подальше.
        - Ты же сам сказал - не сбегать, - спокойно ответила ему.
        Наверное, тоже надо было сесть. Но, кроме кровати, оказалось некуда. А это как-то провокационно. На пол? У его ног? Не дождется! Но и просто стоять не выход.
        Пришлось остановить выбор на постели.
        Мягкая перина прогнулась, заволакивая меня в свой омут. Я осторожно провела рукой по покрывалу, не решаясь взглянуть в глаза Нику.
        - Здесь много других комнат. Не думал, что ты придешь сюда.
        - Ты же все равно меня найдешь.
        Мой ответ ему не понравился. Я поняла это по тишине, которая окружила нас, но страха не почувствовала.
        - Если ты думаешь, что я буду принуждать тебя к сексу…
        - Какое принуждение, Н’Ери, - горько усмехнулась в ответ. - Не будет никакого принуждения, - подняв руку, нащупала следы от укусов. - Этого достаточно, чтобы я все сделала сама.
        - Злишься.
        Я отрицательно мотнула головой, хотя Ник меня ни о чем не спрашивал.
        - Ты ведь мне так и не сказал, что это за корень такой и какой принцип его действия.
        - Борийский корень, - медленно повторил Ник. - Это наркотик, Вика. Персональный и очень редкий наркотик для зверя. То, что призвано притупить его голод и жажду. Опасная вещь, используется крайне редко и в небольших дозах. Последствия очень сложно контролировать.
        - Но ты решился на это.
        - Часто использовать не могу, уж прости. - Он развел руками и опять ухмыльнулся.
        В комнате стало гораздо теплее, по крайней мере, меня больше не трясло.
        - Остальные хищники могут почувствовать… природу наших отношений?
        - То, что ты шаери? - понимающе кивнул Ник. - Нет. И мы никому не скажем.
        - Это опасно?
        Я не могла не задать этого вопроса, уж очень жестким был тон хищника, когда он произносил последнюю фразу.
        - Нет. Но если они узнают, то, скорее всего, заставят нас… сойтись. Даже не спросив нашего мнения. Это ведь такой… дар.
        - То есть взаимного притяжения они могут не заметить? - не поверила я. - Между нами ведь даже воздух искрит. Это тоже ускользнет от их внимания?
        Верилось с трудом. Не могут же они быть такими дураками, особенно З’Ерн.
        - Это просто секс. Мой животный магнетизм, а ты бедная, невинная жертва моего обаяния. Будь на моем месте кто-то другой, они бы, скорее всего, сразу все поняли. Но я изгой, Вика. Я не могу найти шаери. Это слишком большая честь для такого, как я.
        И снова тишина.
        Невыносимая. Горькая.
        Не выдержав, вскочила на ноги и повернулась к хищнику. Пора сделать то, на что решилась. Нет больше смысла тянуть.
        - Ты уверен, что, если мы переспим, влечение уменьшится? - скрестив руки на груди, спросила я, всеми силами стараясь выглядеть невозмутимой и спокойной.
        - Сложно сказать, - настороженно отозвался Ник, который явно не ожидал такого резкого перехода. - Стопроцентной гарантии дать не могу.
        - А какую можешь?
        Внутри все дрожало. От неуверенности, от страха, от недоверия к самой себе. Господи, неужели я действительно решусь на это?
        - Процентов семьдесят-восемьдесят.
        - Хорошо, - резко кивнула, схватилась за края майки и рывком потянула ее вверх, снимая и отшвыривая в сторону. - Давай!
        И замерла. Вытянула руки по швам, с вызовом посмотрела в его глаза, задыхаясь от неловкости.
        Вот только Ник не спешил вставать. Так и остался сидеть в кресле, даже позу не поменял. И глаза зеленые-зеленые, как у кошки. Хотя почему как, он и есть кошка. Большая, черная, опасная и непредсказуемая. Я многое отдала бы, чтобы узнать, что у него творится в голове.
        - Не так? - спросила у него, когда молчать стало невозможно. Почему он ничего не делает? Зачем издевается? - Надо раздеться полностью? Упасть на кровать, - широкий жест в сторону огромного ложа, на котором остались следы моего пребывания. - Раздвинуть ножки и молчать? Или надо по-другому? Как вы, мужчины, говорите? Использовать ротик по прямому назначению?
        Голос ни разу не сорвался, он был холодным и отстраненным, безэмоциональным и пустым. Я сама ничего не чувствовала, кроме этой черной жуткой пустоты.
        - Ложись спать, Вика, - устало произнес Ник, поднимаясь.
        - Что не так, Н’Ери? Разве ты не этого хотел?
        - А ты?
        - Ты же знаешь, что да.
        - Врешь. Не ты. Метка.
        - А есть разница?
        - Как оказалось, есть. Ложись спать, Вика. Я переночую в комнате для гостей. Договорим завтра.
        И действительно собрался уходить. Вот так просто.
        - Ник, стой! - выкрикнула вслед и уже тише добавила: - Останься.
        Не знаю, что сработало - просьба или эмоции, которые впервые появились в моем голосе, но он остановился. Медленно повернулся и вопросительно уставился, ожидая продолжения.
        - Останься со мной.
        Я знаю, что Н’Ери меня услышал, знаю, что понял.
        Застыл немой стеной, продолжая смотреть в упор. Просто смотреть, но как много было в этом взгляде!
        Мужчина не двигался. Можно было подумать, что просто издевается, пытается унизить, заставить меня плясать под его дудку, но я знала, что это не так. Сама не могла понять, как и почему, но знала. Он сейчас не играет. Так же, как и я.
        Тяжелый вздох и сотни мыслей в голове. Но ни одна из них не была четкой и ясной, просто огромный клубок страхов, надежд и желаний.
        Господи, что за бред! Я уже давно не невинная девочка! Мне двадцать семь лет. И это не моя первая любовь, а просто Ник, просто секс…
        Я первая сделала шаг к нему, провела ладошками по широкой груди, почувствовала исходящий от него жар.
        - Останься, - снова прошептали губы, прежде чем я потянулась к мужчине, коснулась упрямого рта легким поцелуем.
        Ничего. Хотя я чувствовала, как напряглось его тело под моими руками, как гулко застучало сердце. Это немного приободрило, я играла с его губами: прихватывала и отпускала, ласкала кончиком языка, очерчивая контур и приглашая присоединиться.
        Так заигралась, что чуть все не прозевала.
        Сильные руки стальным обручем обхватили талию, притягивая к себе, заставляя испуганно охнуть и выгнуться.
        - Играешь с огнем, Тор-р-ри, - прошептал Ник, сверкая расплавленным золотом глаз.
        - Да, - выдохнула в ответ, совершенно не смущаясь.
        Снова поцелуй. Но на этот раз другой - яркий, обжигающий, обоюдоострый, лишающий дыхания и заставляющий сердце быстро стучать в груди. Я охватила руками его шею, прижалась всем телом, будто хотела слиться с ним в одно целое.
        Резкий вздох, Ник подхватил меня под ягодицы и, не разрывая безумного поцелуя, понес к кровати.
        Вопросов никто из нас больше не задавал. Я вообще не была уверена, что смогу сказать что-либо членораздельное.
        Снова твердый пол под ногами и кровать за спиной, я уже упиралась в нее. Не теряя драгоценного времени, попыталась стащить с Ника футболку, едва не рыча от нетерпения. Сразу не получилось, и он просто разорвал ее на части. Громко треснула ткань, и мы наконец смогли соприкоснуться кожей, вздрагивая от жара и желания, которое сейчас вспыхнуло особенно ярко.
        - Тор-р-р-ри…
        Да, я. Я Тори. Я!
        Не помню, чтобы когда-нибудь кто-нибудь так сильно заводил меня. Чтобы я так сильно хотела мужчину. Так, что пальцы сводило от напряжения, ноги подкашивались, а воздух раскаленным пламенем горел в легких.
        Бюстгальтер Ник разрывать не стал, лишь, чуть отодвинувшись в сторону, щелкнул застежкой, лаская кожу на спине. Ажурные лямки тут же повисли на плечах, а на груди предмет нижнего белья держался на честном слове.
        Рефлекторно придержала кружево руками, тревожно замерла, как зверек под взглядом голодного хищника. Хотя он таковым и был. Глаза Ника стали не просто золотыми, они пылали от желания.
        - Тор-р-р-ри. - Рык обещания, от которого заныло внизу живота.
        Глядя ему прямо в глаза, дала бюстгальтеру медленно сползти вниз, обнажила грудь, вершинки которой тут же, набухая, призывно приподнялись.
        Я отчетливо услышала, как хищник сглотнул, и задержала дыхание, ожидая продолжения. Первое прикосновение теплой ладони, ласково коснувшейся округлых полушарий, и будто ток прошел по всему позвоночнику.
        - Ник, - простонала я, закрывая глаза, чувствуя, как осторожно сжимается его рука, как пальцы перекатывают тугую вершинку груди, посылая новую порцию разрядов.
        Ноги совсем отказывались держать. Легкий толчок, и я упала на мягкую перину, подскочила и снова приземлилась. Тихий смех утонул в груди, так и не успев начаться, когда, не теряя драгоценного времени, Ник тут же оказался рядом, навис надо мной, жадно целуя шею и ключицу, накрывая губами ареолу, покусывая горошинку груди.
        - Да-а-а, а-а-ах! - Тело само выгнулось, требуя большего, прямо сейчас.
        Я всегда казалась себе самодостаточной женщиной, которая знала, что такое секс, и даже получала удовольствие от этого занятия. Я думала, что изучила свое тело и точки, которые могут вызвать стон наслаждения.
        Наивная дура!
        Сейчас я превратилась в один сплошной нерв. Каждое прикосновение, поцелуй или легкий укус были подобны взрыву.
        - Тор-р-р-ри…
        Поцелуи спустились ниже к животу, а руки уже стягивали с меня штаны вместе с бельем, бесстыдно оголяя, выставляя на полное обозрение.
        - Ник, - смущенно прошептала, чувствуя его губы на бедре.
        Такие ласки меня скорее смущали, чем дарили наслаждение. Мы с Андреем многое перепробовали, когда были вместе. Мне казалось, что перепробовали. А потом с другими был просто секс без всяких лишних ласк. Я не знала, чего сейчас хочу больше, ощутить его поцелуи в чувствительном местечке или сразу перейти к основному блюду.
        - Тсс-с. - Мужчина согнул мои ноги в коленях и положил ладонь на живот, не давая двигаться, лишая малейшей возможности сбежать. Другая рука тем временем сжала бедро, еще сильнее открыла меня для него.
        - Ник…
        Дальше… я потерялась, растворилась в ощущениях. Откровенные ласки - слишком яркие и безумные, чтобы я смогла в них разобраться. Наслаждение - безумное, огромной волной пробежавшее по телу, слишком быстрое и стремительное, чтобы это возможно было остановить.
        Мои пятки, упирающиеся в постель, пальцы, сжимающие ткань простыни, тело, выгибающееся и мне уже не подконтрольное. Тихий жалобный стон и искры перед глазами.
        - Да, маленькая моя. - Грешные губы на моих губах, язык, ворвавшийся в мой рот, сильное тело надо мной и твердая плоть, дерзко упирающаяся в бедро.
        - Вика… Тор-р-р-ри.
        Он схватил мою ладонь и прижал к паху, давая полностью ощутить степень своего желания.
        - Скажи, что хочешь меня. - Хриплый шепот у уха, переходящий в стон, когда я, осмелев, принялась ласкать его по всей длине.
        - Хочу.
        - Ты!
        Мы встретились взглядами. И я поняла, что именно Ник сейчас имеет в виду. Я его хочу! Только я, а не проклятая метка, о которой совсем забыла.
        - Я. Я хочу тебя.
        И сама направила его, вздрагивая всем телом в ответ на первый толчок бедер.
        Почти сразу потеряла им счет, как и времени.
        Огонь желания, еще не успевший затихнуть после предыдущего взрыва, легко вспыхнул вновь. Я двигалась навстречу мужчине, прижимаясь всем телом, выгибаясь, царапая ягодицы и спину, глубоко вздыхая и вскрикивая.
        Все страхи и сомнения остались в прошлом. И будущее перестало иметь значение, когда я сорвалась в пропасть с его именем на губах, где-то на краешке сознания ощущая уже знакомый укус на шее и легкое покалывание. Но и это сейчас показалось правильным.
        - Ты опять меня укусил, - заметила я, как только дыхание восстановилось, и отголоски сладкой дрожи затерялись на кончиках пальцев.
        - Злишься?
        Ник лежал рядом, но, услышав мои слова, тут же повернулся на бок, оперся на руку и навис надо мной. Глаза из желтых сделались зелеными, но почему-то легче от это не стало.
        - Нет, - пожала плечами и быстро осмотрелась в поисках чего-нибудь, чем можно было бы прикрыться.
        И пусть в спальне царил полумрак, зрение у хищников отличное, и я не сомневалась, что Ник видит меня всю. Несмотря на то что между нами было, я чувствовала некое смущение.
        Простыня сбилась и сползла на край кровати.
        Изогнувшись, я потянула ее на себя, быстро пряча тело и прикрывая грудь. После чего поправила подушку и села поудобнее. Все-таки нависающий хищник меня нервировал.
        - Ты сожалеешь о том, что произошло? - молча понаблюдав за моими манипуляциями, поинтересовался Н’Ери.
        - Я что, похожа на дурочку, которая сейчас разразится истерикой? - ответила вопросом на вопрос, прижимая простыню к груди и отказываясь смотреть на хищника.
        - Знаешь, было бы лучше, если бы ты истерила.
        - Почему?
        Взглянуть на Ника все-таки пришлось. Уж очень неожиданным было его замечание.
        - Потому что твоя холодность раздражает еще больше… а еще возбуждает.
        - Ч-что?
        - Понимаешь, в чем дело, Виктория, - продолжил Н’Ери. - Вот лежишь ты на кровати, прикрываешься этой тряпочкой, - «тряпочка» была легко содрана с меня, прохладный воздух прошелся по разгоряченному телу, вызвав волну мурашек на коже, - ресницами длинными хлопаешь и выглядишь такой неприступной, что хочется…
        И замолчал, провокационно сверкая глазами.
        - Что? - не выдержав, поинтересовалась я и дрогнула, когда Ник погладил живот, неторопливо накрыл грудь, лаская большим пальцем набухшую вершинку.
        - Что очень хочется доказать тебе обратное, Тор-р-р-ри. Напомнить, что всего пять минут назад ты была совсем другой… Манящей, раскрасневшейся, жадной.
        Рука перестала терзать грудь и вновь опустилась на живот, выводя круги вокруг вздрагивающего пупка.
        - А твои стоны еще эхом звучат в моей голове.
        Ладонь накрыла лоно, и большой палец медленно прошелся снизу вверх и обратно, вызвав тихий вздох.
        - Кто знал, что за твоей невозмутимостью скрывается такой огонь.
        Господи, я даже дышать перестала, чувствуя его палец… пальцы внутри себя.
        - Вика, два года, - прохрипел Ник, гипнотизируя меня своим взглядом. - Два года рядом… Я дурак. Да, Вик?
        Пальцы двигались медленно, слишком медленно.
        - Надо было давно, в первую же неделю, посадить тебя на стол, раздвинуть длинные ножки и…
        Его лицо наклонилось ближе, и последние слова хищник уже шептал мне на ушко:
        - И сделать своей, как хотел с самого первого дня… Знаешь, какие мысли были у меня в голове, когда мы впервые встретились?
        Огонь уже плясал в крови, сводил с ума, бедра раскрывались навстречу, требуя большего. Я его слышала и не слышала одновременно. Шум в ушах нарастал.
        - Дурак… решил, что это просто желание, наваждение… мое наваждение, с которым так легко справиться. А зверь уже тогда чувствовал. Тор-р-ри…
        - Да-а-а.
        - Я тебе рассказывал, что мы, хищники, очень выносливы?
        Я едва не застонала от разочарования, когда мужчина прекратил сладкую пытку и отпустил меня - горящую, возбужденную и неудовлетворенную.
        - Ник.
        - Больше не будешь играть в холодную стерву? - выдохнул он, хватая меня за подбородок и заставляя смотреть ему прямо в глаза. - Я не против, но мы тогда вообще не вылезем из постели, потому что я раз за разом буду убеждать тебя в обратном… Ты не холодная, Вика, и не стерва. Мы… моя… Че-о-орт, - выдохнул он, опаляя золотом вспыхнувшего огнем взгляда. - Тор-р-ри…
        Рассвет я встретила на кухне, стоя у огромного окна и потягивая вторую кружку кофе. Стояла и смотрела, как медленно окрашивает оранжевым цветом сонные дома, занесенные снегом улицы, спешащих на работу людей.
        Двадцать девятое декабря. До Нового года осталось совсем немного.
        Кофе горчил на губах, а я все не могла напиться, насытиться его вкусом, утолить жажду, которая терзала меня.
        Этой ночью мы почти не спали, вновь и вновь набрасывались друг на друга, познавали тело любовника и свое. Никогда не думала, что могу быть такой. Безумной, яркой, страстной и несдержанной. Никогда не думала, что могу творить такое с ним, с собой.
        Кровать, а потом и ванная, где я могла оценить все прелести зеркального потолка, отражения которого возбуждали почище любого афродизиака.
        Пальцы коснулись припухшего укуса. Ник кусал меня. Снова и снова. И, черт, в конце я сама просила его об этом. Срываясь в пропасть, вскрикивая на пике удовольствия, я сама умоляла пометить себя.
        Как животное. Как похотливая самка…
        Самка… а ведь я и есть самка. Просто самка для рождения потомства. Идеального потомства.
        Кружка с грохотом опустилась на стол, но не разбилась, а я запустила пальцы в волосы, крепко зажмурила глаза. Почему у нас не может быть все как у людей - встретились, поболтали, переспали. Почему все так?
        «Что со мной? Что? Метка или я сама? Где правда, а где ложь?»
        Ответа не было. Но о чем точно знала - я не жалела об этой ночи. Не знаю, что нас ждет дальше, но сейчас, с ним, я была другой. Какой всегда хотела быть, но боялась.
        - Вика?
        Ник стоял в дверях в одних серых штанах, опираясь плечом о дверной косяк и спрятав руки в карманы. С обнаженным торсом, на котором блестели крохотные капельки влаги, и мокрыми волосами, торчащими в разные стороны. Зеленые глаза в упор смотрели на меня.
        Я тяжело сглотнула, вспомнив, что стою почти голая, в его рубашке, застегнутой всего на три пуговицы, под которой ничего нет, кроме меня.
        - Кофе? - бледно улыбнулась ему, убирая волосы с лица.
        Как это, оказывается, сложно - встречаться утром, смотреть ему в глаза и не вспоминать прошедшую ночь: губы, руки, прикосновения и шепот, который рассказывал о том, какая я для него.
        - Ты что-то хочешь сказать мне?
        Помотала головой.
        - Нет, не хочу.
        - А что тогда?
        Запнулась, вздохнула, провела пальчиками по столешнице за спиной.
        - Я просто хочу найти себя, - тихо призналась ему.
        - А ты себя потеряла?
        - Нет. Как оказалось, я вообще себя не знала до этой ночи.
        Ник молчал некоторое время, а потом неожиданно хмыкнул:
        - Знаешь, Измайлова, у многих уходят годы на то, чтобы познать себя и других. А некоторые так и живут в счастливом неведении, кем являются на самом деле. Все ошибаются. Я вот тоже искренне считал, что знаю себя и свои желания. Ошибся. - Он неопределенно пожал плечами. - Но я не против, чтобы ты оставалась такой.
        - Какой?
        - Холодной, неприступной для всех и яркой, обжигающей для меня.
        - Ну что ж, - я скрестила руки на груди, отчего низ рубашки задрался на пару сантиметров, обнажая бедра, - на ближайшие пару месяцев я твоя.
        Взгляд скользнул по моему телу снизу вверх, чуть-чуть задержался на бедрах, поднялся выше. Клянусь, в глубине зеленых глаз вспыхнул и погас лукавый огонек.
        - Совсем моя? - очень медленно и вкрадчиво поинтересовался мужчина и неторопливо двинулся ко мне. Его движения были тягучими и медленными, вот точно - хищник, загоняющий добычу в ловушку.
        - Ник, - сглотнула я и быстро осмотрелась в поисках путей отступления.
        Их не было. Вот совсем. Единственный выход перекрыл этот кот с плотоядной улыбкой. Хотя, даже если бы и были, бежать от мужчины, подстегивая его звериные инстинкты, глупо. Поэтому я стойко осталась стоять на месте.
        - Не боишься отдавать себя в мое личное пользование, Тор-р-р-ри?
        Господи, он опять рычит…
        - Н’Ери, - строго произнесла, грозя мужчине пальцем, - не знаю, что ты задумал, но рабство строго запрещено законом. Особенно сексуальное.
        - Вика, не соблазняй. - Он был уже совсем рядом, я даже могла как следует рассмотреть все оттенки зеленого и золотого в глубине его глаз.
        - Я есть хочу! Сильно! - выдала в ответ и задержала дыхание, когда мой указательный палец уперся в грудь Ника в слабой попытке остановить мужчину.
        - Я тоже хочу. Сильно!
        - Н’Ери! Ты, может, и супервыносливый хищник и все такое, но я человек! Слабый, беспомощный и жутко голодный. Не дай девушке умереть голодной смертью!
        - Омлет будешь?
        - Ч-что?
        Я уже приготовилась к тому, что мою просьбу проигнорируют, а меня забросят на плечо и вновь понесут в спальню предаваться разврату.
        - Омлет приготовить? - все так же спокойно поинтересовался Ник и протянул руку вперед для того, чтобы забрать забытый мной кофе.
        - Мне? - все еще отказывалась понимать я, наблюдая, как хищник сделал небольшой глоток из белоснежной кружки.
        - Тебе и себе. Измайлова, почему ты так смотришь на меня?
        - Ты умеешь готовить?
        - А ты думаешь, я только по ресторанам брожу под руку с любовницами? - хмыкнул он и сделал еще глоток. - Я, конечно, не профессионал, но кое-что приготовить могу. И кофе надо сварить. Твой я выпил.
        И поставил чашку на стол.
        - Или ты будешь чай?
        - Кхм, - потупилась я и заправила волосы за ухо, не зная, что сказать. Как-то все пошло совсем не по сценарию. - Я не против омлета и тоже буду кофе.
        - Хорошо. - Ник отошел от меня и направился к огромному холодильнику. - Тогда иди, прими душ и переоденься. Я, конечно, взрослый мальчик и по большей части могу держать свои желания под контролем, но не соблазняй меня… Сейчас ты выглядишь такой аппетитной, лохматой, сонной и уютной, что мне хочется сделать что-то очень неприличное… Прямо на этом столе.
        - Угу, - произнесла я, глядя в спину Нику, и поспешила на выход. - Я в душ.
        Когда вернулась через полчаса на кухню, завтрак уже был готов. Ник надел футболку, чтобы не соблазнять меня своим аппетитным телом, пил кофе и что-то внимательно изучал в ноутбуке.
        - Что-то серьезное? Надо на работу? - присаживаясь и подвигая к себе тарелку с ароматным омлетом, поинтересовалась я.
        - На улице двадцать девятое декабря, какая работа? У всех головы заняты подарками, праздниками и корпоративами. К тому же мы с тобой в отпуске.
        - Я помню, - отрезая кусочек, ответила ему. Омлет был вкусным: пышным, воздушным, с колбасой и сыром. - Мне просто показалось, что ты немного напряжен.
        - Получил письмо от брата.
        Я молча жевала, ожидая продолжения.
        - Он приедет чуть позже, чем собирался. Обычно они с Герой и детьми прилетают тридцатого утром, в этот раз задержатся до тридцать первого.
        - Это тебя беспокоит?
        Н'Ери оторвался от монитора и взглянул на меня. Не знаю, какие мысли сейчас бродили в его голове, но мне отчего-то стало тревожно. Ночь прошла, наступило утро, и между нами снова возникла стена.
        - Ник, - откладывая в сторону столовые приборы, произнесла настороженно.
        - Ты уверена, что готова к этому?
        - К чему? - растерялась я.
        - К встрече с моей семьей? К игре?
        Я даже не сразу нашлась, что ответить.
        - Почему ты спрашиваешь? Разве мы не слишком далеко зашли?
        - Да, - мужчина кивнул. - Слишком далеко.
        - Ты так близок к тому, чтобы отомстить за искалеченное детство, за смерть бабушки, - продолжила, не в силах избавиться от мысли, что наш разговор мы воспринимаем по-разному. - Почему вдруг такие вопросы?
        - Да так, мысль одна пришла. - Ник закрыл ноутбук и повернулся ко мне всем корпусом, изучая, раздумывая о чем-то.
        - Не понимаю.
        - Не потеряю ли я свое будущее, гоняясь за прошлым.
        И снова Н’Ери поставил меня в тупик своими словами, взглядами и поступками, заставил думать о том, чего ворошить не хотелось. Будущее сейчас было таким зыбким и страшным, что я не могла себе позволить касаться этой темы.
        Ник забудет, как и все хищники, переступит и забудет. Это его зверь выбрал меня, а не он. Если мужчина за столько лет не остепенился, то не стоит ждать от него этого сейчас. Но я не смогла бы так.
        Нет, я не жалела о том, что произошло, и собиралась этот месяц наслаждаться каждым мгновением с ним. Но никаких воздушных замков, грез и фантазий. Ведь с седьмого неба так тяжело падать в действительность.
        - Ты молчишь, - тихо заметил Ник.
        Взяв салфетку, аккуратно вытерла губы и только потом взглянула на мужчину.
        - Мы ведь сегодня отправляемся?
        - Да. А ты опять закрываешься от меня, Вика.
        - Нет, - покачала головой, глядя ему прямо в глаза. - Давай просто не будем об этом. Я не хочу думать о том, что будет, хочу жить настоящим. Впервые за долгое время я хочу просто жить.
        Он молчал, пытаясь разгадать, какие мысли сейчас крутились у меня в голове.
        «Не выйдет, Ник, не сможешь. Нет мыслей, и разгадывать нечего. Я не лгала тебе сейчас».
        - Хорошо. Как скажешь. Наш самолет в два часа дня.
        - Отлично. Может, тогда наконец расскажешь хоть что-нибудь о своей семье? - нарочито бодро произнесла я. - А то я совершенно ничего не знаю. Даже имен. Согласись, это странно для невесты.
        - Да, ты права. Это мое упущение. Только вот что, Вика, - неожиданно тихо произнес Н’Ери, подаваясь вперед. - Я понимаю, что ты не готова и даже, возможно, боишься, поэтому сейчас отступлю, но нам все равно придется об этом поговорить.
        - О чем? - Я с силой сжала салфетку в руках.
        - О будущем. И о нас.
        ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
        От толпы, собравшейся в здании небольшого аэропорта, у меня зарябило в глазах. Такого количества лиц разного пола, национальности, роста, возраста и комплекции в разноцветных лыжных костюмах, собравшихся в одном месте, я раньше никогда не встречала.
        Если честно, то мне всегда казалось, что люди, обладающие большим количеством денег, проводят новогодние праздники вдали от серой столицы, греясь на белом песочке, попивая коктейль и любуясь лазурной гладью океана. Оказалось, все совсем не так. А сколько тут было детей - они кричали, носились между взрослыми, задевали чемоданы, которые с грохотом падали на пол.
        Шум, крики, гомон и снова шум.
        - Не переживай, наш коттедж находится вдали от скопления туристической массы, - шепнул Ник, обхватывая меня за талию и выводя на улицу, где нас уже ждал автомобиль.
        До этого самого коттеджа было два часа пути по узкой дороге в окружении гор, снега и могучих деревьев. А какой тут воздух, я надышаться не могла - чистый, горный, с запахом еловых шишек.
        - Мы почти приехали. Все нормально? - Ник бросил на меня короткий взгляд и снова сосредоточился на дороге.
        - Да. То есть нет… Я нормально выгляжу? - уже в десятый раз спросила у него, изучая свое отражение в крохотном зеркальце, которое нашла в бардачке.
        - Чудесно.
        - Чудесно - это как? От слова «чудачка»?
        - От слова «чудо». Не думал, что ты будешь так нервничать, - усмехнулся мужчина.
        - Я в первый раз знакомлюсь с родственниками своего жениха. Конечно, я нервничаю.
        - В первый раз? А как же…
        - С родителями Андрея я знакома всю жизнь, - быстро ответила ему и спрятала зеркальце назад в бардачок. - Это не считается.
        - Не переживай, они не кусаются.
        - Ха-ха, пошутил, да? - пробурчала в ответ и тяжело вздохнула. - Значит, они будут прибывать партиями.
        - Да. Обычно я приезжаю последним, но не в этот раз. Моих родичей лучше принимать дозированно. Особенно новичку. Родители уже там, закупили продукты, навели порядок и ждут нас. Мы, по идее, должны приехать первыми. Потом прибудут Вард с женой.
        Кивнула, наблюдая за проплывающими мимо деревьями. Ник так легко и просто сказал «наводят порядок», но что-то я сомневалась, что люди с такими деньгами сами вытирают пыль и пылесосят. Скорее всего, наняли кого-то. Но уточнять у хищника не имело смысла. Мужчины такими вопросами не интересуются. Уверена, многие из них считают, что еда сама готовится, комната убирается, а вещи стираются и гладятся.
        Про брата я помнила. Вард Н’Ери самый младший из четырех братьев. Ему сейчас тридцать три. Он только недавно женился на хищнице по имени Сойра, которая сейчас находилась на шестом месяце беременности. Вроде ожидался мальчик. Уже шестой внук по счету и ни одной девочки.
        - С ними, скорее всего, приедет Мээрин, - предупредил меня Ник.
        - Твоя несостоявшаяся невеста?
        - Да. Она вдова нашего двоюродного брата. Хищники очень плодовиты, и родственные связи у нас тесно переплетены. Но она действительно вдова Чипа, сына тети Эстер, младшей сестры отца.
        - У меня сейчас мозг взорвется, - жалобно пробормотала, потирая переносицу. - Это просто большая итальянская семья. Я думала, моих родственников много, но вас еще больше. Она что, таким образом решила обеспечить отцом троих детей, не выходя из семьи?
        - Когда-то она была моей невестой.
        А вот это уже интереснее.
        Я повернулась к Нику. Ревности не возникло, а вот любопытства хоть отбавляй.
        - Это было давно. Лет двадцать назад. Обычная история, каких много. И даже совсем не оригинальная. Мээрин выросла в небогатой семье и очень хотела денег и положения в обществе. Но кому она нужна, таких охотниц пруд пруди. Как пробиться к знати, как завладеть вниманием? И тут ей на пути попался я. Сама понимаешь, я мало пользовался спросом у хищниц, а тут яркая волчица сама со мной познакомилась, настаивала на свиданиях, не стыдилась находиться рядом. Мы начали встречаться, я познакомил ее с родными, она даже присутствовала на свадьбе Дина и Геры. А через полгода вышла замуж за Чипа.
        - Вот стерва, - прошипела я, не сдерживая эмоций.
        Ник равнодушно пожал плечами.
        - Но своего она добилась.
        - А теперь, став вдовой, хищница подумала, не прибрать ли к рукам наследство твоего дядюшки?
        - Не знаю. - Ник бросил на меня насмешливый взгляд. - Но сегодня можем спросить. Ты права, Мээрин стерва. Физически она тебе вредить точно не будет, но вот эмоционально может. Не давай загнать себя в угол, Вика.
        - Даже не подумаю.
        - Так вот, завтра прибудут Брок с Килой и мальчишками.
        Брок - это второй младший брат Ника. Мужчина около сорока лет (хотя на фото, которое утром мне показал Ник, ему не дашь больше тридцати), Кила - его жена. А мальчишки - Гейл и Вернон, семи и пяти лет соответственно.
        - Ну а Дин с семьей появятся тридцать первого.
        - А З’Ерн?
        Этот хищник волновал меня больше всего.
        - Дядя приедет не раньше тридцать первого, так что опасаться нечего. А вот и наш домик.
        Домик оказался огромным двухэтажным коттеджем в баварском стиле: светлые стены и коричневые деревянные балки, расположенные под разными углами.
        Вытащив сумки и чемоданы, мы быстро прошли в дом. Уже стало темнеть, и температура упала на несколько градусов.
        - Мама! - громко крикнул хищник, как только мы вошли в большую прихожую и стряхнули с ботинок рыхлый снег. - Мам, мы приехали!
        Как странно было слышать такое. Я все еще подсознательно не могла избавиться от образа своего хладнокровного босса, а тут сын. Просто взрослый сын, который вернулся домой.
        - Ник?
        Глядя на женщину, которая, вытирая руки о белоснежное полотенце, вышла нам навстречу, я никогда бы не дала ей больше пятидесяти-пятидесяти пяти, а ведь ей было больше, гораздо больше. Говорят, когда стареешь, лицо приобретает тот вид, который соответствует душе. А улыбка госпожи Н’Ери была как лучик солнца. Она вообще оказалась очень красивой - невысокая, хрупкая, с конной коротких серебристых волос, сеткой морщин у лучистых голубых глаз. Нос, правда, был чуть-чуть великоват, но это совершенно не портило картинку.
        Она мне сразу понравилась. Иногда одного взгляда достаточно, чтобы понять, нравится этот человек или нет. Она мне понравилась, и я даже смогла улыбнуться в ответ.
        - Привет, мам, ты, как всегда, шикарна. - Ник выступил вперед и быстро поцеловал женщину в щеку, а потом развернулся ко мне. - Знакомься, это моя Вика. Вик, это моя мама, Ольга Ивановна Н’Ери.
        - Значит, вот кому мы обязаны таким скорым приездом блудного сына. Здравствуйте, Вика.
        - Добрый вечер.
        - А отец где? - помогая мне снять пальто, спросил хищник.
        - Ты что, его не знаешь? Решил покататься на снегоходе, а тот не завелся. Сейчас ковыряется в гараже. Скоро должен прийти. И вы как раз вовремя, ужин готов.
        За спиной хлопнула дверь, заставив меня подскочить и придвинуться поближе к Нику.
        - А я думаю, кто к нам приехал так рано? Это неугомонный сын решил раньше времени навестить пожилых родителей, - произнес старший Н’Ери, закрывая дверь. - И он не один. Здравствуйте, девушка.
        Ник был похож на отца. Сильно похож - тот же упрямый подбородок, скулы, нос. Вот только глаза у старшего оказались ярко-желтые, звериные и опасные.
        - Ты на себя наговариваешь. Никакие вы не пожилые, - несколько напряженно ответил мой жених. - Пап, знакомься, Виктория Измайлова, моя невеста. Вик, мой отец, Дрэго Н’Ери.
        - А может, мы пройдем в столовую, что мы тут столпились? - вмешалась Ольга Ивановна, но ее никто не слышал.
        - Невеста, значит. Та самая. А мы думали, ты нам врешь.
        - Ошиблись. - Голос хищника упал на несколько градусов ниже, и он невольно потянул меня в сторону, словно хотел спрятать за спину, загородить собой от отца.
        - И те статейки в желтой прессе, каждую неделю перечислявшие твоих любовниц, тоже неправда? А, Виктория? - Желтые глаза в упор смотрели на меня, словно гипнотизируя, пробирая до костей. - Вы видели, что все эти полгода писали о вашем женихе журналисты?
        - А вы часто верите желтой прессе? - спокойно ответила ему. - Нику стоит потанцевать с дамой, как ее тут же записывают в любовницы, выдавая желаемое за действительное. Я верю вашему сыну. А вы?
        - Дрэго, - многозначительно протянула женщина.
        Тот сразу прекратил на меня глазеть, а я наконец смогла нормально вздохнуть. Вот и познакомились.
        Я-то, наивная дурочка, думала, что самое страшное, что может со мной произойти в эти выходные, - это встреча с З’Ерном. А отец Ника оказался не промах. Хотя чего я удивляюсь, они как-никак родные братья.
        Интересно, если бы пятьдесят лет назад он не отказался от зверя, как бы сложилась его жизнь? Вполне возможно, что Дрэго Н’Ери был бы не менее заметной фигурой на международном олимпе.
        После того как мы помыли руки, нас сразу же пригласили за огромный стол в светлой, отделанной деревом гостиной. Я насчитала двадцать стульев. Вот это семейка.
        - Скоро будем ужинать, а пока можно и чайку попить с пирожками, - ставя перед нами огромную тарелку с румяной выпечкой, произнесла Ольга Ивановна. - Как добрались?
        - Ты опять наготовила на целую роту, - усмехнулся Ник.
        - Лишь на десяток голодных хищников. Уж я-то знаю, какие вы прожорливые.
        Женщина села напротив нас и едва заметно ткнула мужа локтем в бок.
        Как бы ни был силен и могуч этот хищник, но он безумно любил жену. Стоило только раз заметить, как они переглядываются, словно общаются мысленно, чтобы понять, что это настоящая любовь. Та самая, о которой рассказывают сказки и поют песни.
        Мне даже стало немного завидно. Совсем чуть-чуть.
        - Хорошо. В аэропорту куча туристов.
        - Так сезон начался и праздники. С каждым годом их все больше и больше… Вика, берите пирожок, не стесняйтесь. Этот с картошкой, а вот этот с капустой. Могу принести с яблоками и корицей.
        - Спасибо, этого достаточно.
        Пирожок я взяла, а вот откусить не смогла, потому что старший Н’Ери после гляделок с женой снова переключился на меня. Так ведь и подавиться можно.
        - Значит, вы работаете вместе.
        - Вика мой личный помощник. - Ник ободряюще приобнял меня за плечи, помогая успокоиться.
        - Секретарша, - подытожил старший хищник. - И как давно вы встречаетесь?
        А смотрел на меня, поэтому пришлось отвечать:
        - Полгода. И Ник вам это, наверное, говорил.
        - Говорил. Только странно. Шесть месяцев встречаетесь, а никто вас не поймал вместе. А по отдельности - пожалуйста.
        - Это моя вина. Точнее, моя просьба. Мы же работаем с Ником вместе, у нас корпоративная этика и все такое. Мне не хотелось, чтобы за нашими спинами шептались. Работа отдельно, личная жизнь отдельно.
        - А сейчас решили перестать прятаться?
        Желтые глаза давили, заставляли говорить правду.
        - Больше не хочу лгать и скрываться, - просто ответил Ник, приходя мне на помощь. - Моя, и точка. Вика, конечно, упрямилась. Она у меня любит независимость, но в конце концов согласилась. Даже с родителями познакомила.
        - С родителями? - переспросила удивленно Ольга Ивановна и посмотрела на меня совершенно по-другому.
        Стало еще страшнее. Кажется, я сама вырыла себе яму.
        - Да. Со всей семьей. Она у Вики тоже большая и очень дружная.
        - Даже так, - задумчиво произнес Дрэго. - Интересно. Ник, мне нужна твоя помощь.
        - Моя помощь? - удивленно переспросил Ник.
        - Да. Поможешь мне передвинуть кое-что в гараже, - вставая, произнес отец.
        - Но… - Мужчина бросил на меня тревожный взгляд.
        - Да ничего с твоей невестой не сделается. Мать ее точно не съест.
        Все ясно. Это у них семейный юмор.
        - Вик?
        - Все нормально. Я буду ждать тебя здесь, - улыбнулась спокойно.
        - Я быстро.
        Прежде чем уйти, мужчина нежно поцеловал меня в висок, успел шепнуть: «Держись!»
        За что только?
        - Вика, а вы любите детей? - подливая мне кипяточку в остывший чай, невинно поинтересовалась госпожа Н’Ери.
        - Да, - настороженно ответила ей и принялась помешивать ложечкой чай, мелодично постукивая по стенкам кружки. - У меня племянница есть, Мила. Людмила.
        - Девочка. - Женщина улыбнулась еще шире. - Какая прелесть. Я всегда мечтала о дочке, но бог дал мне четырех сыновей. Хотела внучку, но опять мальчики. Уже шестой на подходе.
        - Судьба, - многозначительно протянула я и сделала глоток.
        - Может, вы с Ником исполните мою мечту?
        Подавиться - не подавилась, но язык обожгла. Хотела сделать небольшой глоток, а получилось наоборот. Из глаз брызнули слезы, и я с трудом их сдержала, глубоко вздохнув и пытаясь хоть как-то потушить пожар во рту.
        Как же больно.
        - Что такое? - обеспокоенно спросила женщина.
        - Н-ничего. Горячо просто… Немного.
        - Водички?
        - Если можно.
        Пока я осторожно пила воду, едва не шипя от болезненных ощущений, Ольга Ивановна сидела рядом и тяжело вздыхала.
        - Я шокировала вас, Вика? Простите, не хотела.
        - Если только немного.
        - Простите… Знаете, вы первая девушка за двадцать лет, которую Ник привел к нам знакомиться. И первая, кого он привел в гости на Новый год.
        - Все бывает в первый раз.
        Обманывать ее было неловко, и я старалась не смотреть женщине в глаза.
        - Я лезу не в свое дело? Не отвечайте, я знаю. Но вы с Ником разговаривали о детях?
        - Вы хотите знать, в курсе ли я его прошлого? - тихо спросила у нее, поглаживая край стакана. - Да, я знаю.
        - И вы согласны с этим? Неужели не хотите детей? Семью?
        - Я просто хочу быть рядом с ним.
        Слова сами сорвались с губ и были такими искренними, что я сама поверила. И сердце сжалось. Неужели это действительно так?
        Хлопнула дверь, раздался тихий смех, а затем совершенно незнакомый голос произнес:
        - Мам, встречай гостей! Мы приехали!
        - Дети приехали, - улыбнулась Ольга Ивановна, поднимаясь со стула.
        Встречаться с великовозрастными детьми, среди которых находилась моя потенциальная соперница, желания не было. И поддержки в образе Ника рядом тоже не наблюдалось. Чувство самосохранения настойчиво подсказывало, что мне пока лучше где-нибудь отсидеться.
        Поэтому, как только хозяйка поспешила встречать гостей, я бочком встала со стула, шустро собрала немногочисленные кружки, тарелки и отправилась искать кухню.
        Долго ходить не пришлось, аромат готовящегося ужина был таким вкусным, что у меня заурчало в животе.
        Надо было все-таки съесть пирожок.
        Кухня оказалась большой, просторной и модернизированной. От огромного количества всякой техники зарябило в глазах - микроволновка, блендер, комбайн, электрическая мясорубка, духовой шкаф, новенькая посудомоечная машина. А какой здесь был холодильник! Никогда не встречала и даже не представляла, что холодильники могут быть таких размеров!
        Кружек имелось всего три, тарелок две, включать из-за этого на час посудомоечную машину казалось ошибкой. Ничего, не растаю, помою ручками.
        Вся процедура заняла от силы минуту. Найдя кухонное полотенце, принялась аккуратно вытирать посуду, глядя на заснеженный лес за окном. За городом темнота особенная. Здесь нет ярких огней машин, домов и неоновых вывесок. И небо над головой ясное и звездное, такое звездное, что дух захватывает.
        Ну что ж, начало положено. Процесс знакомства запущен, и все не так страшно, как мне представлялось.
        - Вот ты где!
        На кухню вплыла стройная кареглазая шатенка с волосами до плеч, одетая в уютный белоснежный свитер и черные легинсы. Таких обычно снимают для рождественских картинок - яркие, праздничные и фальшивые. Эта фальшь сквозила во всем: в манере двигаться; в том, как женщина, мотнув головой, откинула волосы назад; в тоне, которым произносила слова.
        Так как беременности не наблюдалось, я сразу поняла, кем является эта дама.
        - Добрый вечер, - вежливо поздоровалась в ответ, аккуратно вешая полотенце на крючок.
        Надо быть вежливым всегда и со всеми. Я же в гостях.
        - Заканчивай и по-быстрому сделай мне кофе. Натуральный, с молоком и одной ложкой сахара, - капризно скривив губы, заявила волчица.
        Это она мне?
        - Что?
        - Ты оглохла?
        Ну, это уже ни в какие ворота не лезло.
        Я собиралась послать дамочку с кофе далеко и надолго, когда на кухню вошла Ольга Ивановна.
        - О, я вижу, что вы уже познакомились, - немного натянуто улыбнулась женщина. Не надо было обладать нюхом хищника, чтобы почувствовать возникшее между нами напряжение.
        - Познакомились. Я рада, что вы последовали моему совету, госпожа Н’Ери, и наконец наняли прислугу. В вашем возрасте надо отдыхать. Правда, с персоналом вы немного поторопились, ваша девочка немного тупенькая.
        Что? Это она мне? Это она меня? Назвала? Тупенькой?
        От возмущения даже слова закончились.
        - Мээрин, ты не так поняла, - покраснев, пробормотала Ольга Ивановна, бросив в мою сторону виноватый взгляд.
        - Она даже кофе сделать не может.
        - И не должна, - смогла я выдавить из себя и добавила бы еще чего-нибудь, но тут, сияя, как новогодняя елка, к нам присоединился Ник.
        - Вот ты где, солнце мое, - громко заявил он. - Я уже страшно соскучился!
        Так как я в этот момент смотрела на волчицу, четко смогла отследить ее реакцию. Увидела, как торжествующе загорелись карие глаза, подбородок задрался еще выше. Для полного счастья не хватало только короны.
        И как медленно сползла с лица улыбка, когда Ник прошел мимо, подошел ко мне, обнял и звонко поцеловал в макушку.
        - Что ты тут делаешь?
        - Решила помочь твоей маме.
        - Умница. О, Мээрин, привет, я тебя не заметил.
        - Привет, - процедила та. Надо сказать, она очень быстро взяла себя в руки. - А это кто?
        - Мээрин, - вмешалась Ольга Ивановна, - познакомься, это Виктория - невеста Ника.
        - Кто?
        «Ну и кто из нас тупенькая?»
        - Моя невеста. Есть проблемы?
        - У меня - нет, - отрезала волчица, нервно взбивая волосы. От былой уверенности не осталось и следа. - Но не ожидала. Удивил.
        - Кофе придется готовить самой, - мило улыбнулась я.
        Хотелось еще и язык показать, но я уже взрослая девочка, чтобы заниматься подобными глупостями. Хотя и хотелось.
        - Вика, я перенес вещи в нашу комнату, если хочешь…
        - Хочу, - тут же ответила ему. - Ольга Ивановна, вам нужна помощь?
        - Мне? Нет. Все уже почти готово.
        - Тогда я бы переоделась. Ник, ты покажешь, где наша спальня? - промурлыкала в ответ, ласково перебирая пуговицы на его рубашке.
        Оказывается, когда надо, и я мурлыкать могу.
        Н’Ери сглотнул и прижал меня к себе.
        - Да… дорогая.
        Спальня располагалась на втором этаже, с левой стороны, третья по счету. Комната внушительных размеров, с добротной мебелью и огромной кроватью с массивными ножками. Была тут еще и отдельная ванная.
        Я буквально влетела в помещение, быстро подошла к чемоданам, сразу начала вытаскивать вещи и бросать их на кровать.
        - Надо сказать, ты меня удивила, - прикрывая за собой дверь, заметил мужчина.
        - Ник, она назвала меня тупенькой, - рыкнула в ответ, не отрываясь от потрошения чемоданов.
        Тихий смешок за спиной:
        - Ну, не подумала девушка. Сглупила. В Мээрин всегда было слишком много гонора.
        - Угу, - ответила ему и внезапно застыла.
        Возникшая мысль не давала покоя, мухой зудела в голове, и я просто не могла ее откинуть.
        - Знаешь, - выпрямляясь, произнесла и посмотрела на Ника, который все еще стоял в дверях, скрестив руки на груди. - Это странно. Твоя семья производит впечатление такой дружной. Родители любят тебя.
        - И? - Темная бровь недоуменно поползла вверх.
        - Они не могут не видеть, что Мээрин из себя представляет. Ты уж извини, но она стерва. С большой буквы стерва.
        - Не отрицаю.
        - Тогда зачем родители тебе ее навязывают? Я бы своему ребенку такого «счастья» точно не пожелала.
        Мужчина неопределенно пожал плечами.
        - Честно говоря, не знаю. Сам удивился. Они никогда особо не ладили, а тут вдруг полгода назад начали приглашать, намекать на возрождение наших отношений. Мээрин только обрадовалась. Может, мама уже отчаялась женить сына и думала пробудить во мне былые чувства?
        - Чувства?
        «Здравствуй, ревность. Вот ты какая, оказывается. Колкая, острая, до боли в груди и онемения во всем теле».
        - Которых нет, - спокойно ответил мужчина, странно поблескивая глазами и плутовски улыбаясь. - Тор-р-р-ри, ты ревнуешь?
        - Вот еще. Я просто злюсь, - фыркнула в ответ и снова погрузилась в стихийное разбирание чемодана. - Меня никогда в жизни так не унижали.
        - Ты смогла отомстить.
        - Это только начало, - ответила Нику и, выпрямившись, повернулась к кровати, которая была завалена всевозможными нарядами. - Я ей покажу служанку!
        Ник бесшумно подошел ближе, встал за спиной, обняв меня за плечи, зарылся в волосы и вызвал сладкую дрожь в теле.
        - Сейчас ты так сияешь. Такая дерзкая, агрессивная, - пробормотал он, поглаживая плечи. - Может, ну его, этот ужин?
        Тело дернулось, я прижалась ягодицами к его бедрам, почувствовала его желание и вспыхнула в ответ.
        - Даже не мечтай. Я должна отомстить.
        - О, ты отомстишь. - Губы накрыли трепещущую жилку на шее. - Пропахнешь мной от макушки до самых пяточек, получишь свежую метку и отомстишь.
        Как соблазнительно.
        - Ник, я есть хочу, - ответила ему, вырываясь из крепких объятий и тихо смеясь. - Потерпи до ночи. Все будет.
        - Обещаешь?
        Я все-таки повернулась и посмотрела ему в глаза, вздрагивая от огня во взгляде.
        - Разве может быть иначе? Мы жених и невеста, пара. А сейчас мне надо переодеться. Не зря же Жерар подобрал все эти брендовые вещи.
        Остановив выбор на ярко-зеленом свободном свитере с косами и темно-синих джинсах, я дополнила комплект массивным браслетом и тяжелыми серьгами. Чуть-чуть подвела глаза коричневым карандашом, нанесла на губы легкий блеск и только потом повернулась к Нику, который молча наблюдал за моими сборами.
        - Я готова. Как тебе?
        И замерла, ожидая вердикта.
        - Ты красавица, - тихо ответил он и протянул руку. - Пошли знакомиться с Вардом и Сойрой. Уверен, они тебе точно понравятся.
        Понравились.
        Вард, поразительно похожий и одновременно совсем не похожий на Ника. Невысокий, коренастый, широкоплечий, со светлыми пшеничными волосами и светло-карими глазами, в которых сияли искорки смеха. Квадратный подбородок, темные брови и резкие черты лица. Но при всей своей массивности он не производил гнетущего впечатления, скорее походил на добродушного мишку, чем на дикую кошку.
        А как нежно и трепетно он обращался с беременной женой!
        Сойра на фоне мужа выглядела совсем хрупкой и нежной, как тростинка. Невысокого роста, с пепельно-русыми волосами, заплетенными в обычную толстую косу. Веселая, обаятельная, сероглазая, с курносым носиком, чуть вздернутым вверх.
        Почему-то, глядя на Сойру, хотелось улыбаться и становилось как-то легко и спокойно. Может, дело в том умиротворении и ощущении чуда, которое от нее исходило.
        - Ты последний, старший брат, - с аппетитом поглощая ароматное мясо, заявил Вард. - Хотя думаю, недолго тебе осталось ходить холостяком.
        Мужчина лукаво мне подмигнул, вызвав волну смущения.
        - Вард, прекрати, - Сойра толкнула мужа локтем в бок и виновато мне улыбнулась. - Мы не хотим лезть в вашу жизнь, но будем рады, если у вас все сложится. Я тут не так давно, но, насколько мне известно, Ник никогда не приводил своих девушек знакомиться.
        - Об этом пока рано говорить, - педантично разрезая мясо на крохотные кусочки, сухо заметила Мээрин. - То, что они спят, ничего не значит. С Ником многие снят.
        Молодая женщина сидела на другом конце стола и показательно меня игнорировала. Но мы люди не гордые, спокойно переживем ее убийственные взгляды и неприкрытую ненависть.
        - А я уверен, что ничего не рано. От них же фонит страстью за сто метров.
        - Вард!
        Удар в бок стал еще сильнее, но мужчину это не остановило.
        - А метка? Если бы я не знал, то мог бы подумать…
        - Что? - Голос Ника был неожиданно холодным и даже немного злым. - Что ты мог подумать?
        Хищник растерялся, бросил в сторону брата короткий взгляд и покачал головой.
        - Нет, ничего. Ты прав, не мое это дело.
        «Неужели догадался?»
        Я сжала вилку в руке и натянуто улыбнулась.
        - Ник, а вы надолго приехали? - дипломатично поинтересовалась Сойра, пытаясь хоть как-то сгладить затянувшееся неловкое молчание. - Или сразу после Нового года уедете?
        - Еще не решили. Все зависит от Вики, - ответил Ник, левой рукой лаская мою шею под воротником, наматывая короткий локон на палец.
        Аппетит пропал окончательно. Трудно есть, когда на тебя все смотрят. Вот совсем все.
        - М-м-м-угу, - пробормотала я, усиленно работая челюстями.
        Вот прицепились.
        - Что, дорогая? Я не расслышал. - Ник наклонился поближе, будто пытался услышать что-то, кроме моего жевания.
        - Мясо вкусное. Ольга Ивановна, поделитесь рецептом?
        - Конечно, Вика. Я с радостью, - тут же расцвела женщина.
        Дальнейший вечер прошел без происшествий, и я уже собиралась отправиться в свою комнату, когда внезапно стала свидетелем одного интересного разговора.
        Все вышло чисто случайно: задумавшись, я вместо того, чтобы свернуть налево, повернула направо, подошла к третьей двери и внезапно услышала голоса.
        - Не уверена, что он простит нас, - тихо произнесла госпожа Н’Ери.
        - Простит. Ты же понимаешь, что это для его блага, - ответил старший хищник.
        Я задержала дыхание и прислушалась. Конечно, не очень вежливо подслушивать, но я почему-то была уверена, что сейчас это необходимо и очень важно.
        - Ты доверяешь его словам?
        - А разве не видишь, что он был прав?
        - Вижу. Но ты представь, что будет, если мы ошиблись, - тяжело вздохнула женщина.
        - Не ошиблись, сейчас не ошиблись. Ты видела, как он на нее смотрит? И Вард тоже почувствовал.
        - Да. Но я так боюсь.
        На лестнице стали раздаваться шаги, и я стрелой метнулась назад. Нельзя, чтобы меня тут застали.
        - Вика? - Ник поймал меня на лестнице и обнял, тревожно заглядывая в глаза. - Что-то случилось?
        - Немного заблудилась, - пряча глаза, ответила ему.
        А сердце в груди билось пойманной птичкой.
        - Здесь? - Его голос звучал мягко и немного насмешливо.
        - Пошли в комнату? Я очень устала и хочу спать.
        - Пошли. - Ник приобнял меня за талию. - А ты знаешь, что Мээрин заняла соседнюю с нами комнату?
        - И что? - рассеянно отозвалась я, все еще не в силах понять, свидетельницей чего стала.
        - Я думаю, что надо устроить хищнице незабываемую бессонную ночь. Как твои связки, Тор-р-р-ри? Готова показать, как сильно соскучилась по мне? Я, например, очень.
        - Ты можешь думать о чем-нибудь кроме секса?
        - О чем, например? - совершенно не смущаясь и не обижаясь, спросил Н’Ери.
        «О том, что мы совершенно ничего не знаем. Тут что-то происходит, но я понятия не имею, что именно. Может, это не мы играем, а нами?»
        Но вслух говорить не стала.
        «Нет, я хочу разобраться во всем сама!»
        И утром.
        Потому что стоило нам войти в спальню, как Ник тут же принялся поспешно стаскивать с меня одежду.
        - Тори, Тор-р-р-р-ри… Тори… девочка моя… как я скучал!
        Одежда на кровати так и лежала, напоминая про разобранный чемодан, поэтому Ник увлек меня на пол, продолжая шепотом описывать свои греховные фантазии со мной в главной роли, ласкать руками и губами, касаться каждого сантиметра пылающей кожи, ловя ртом тихие стоны.
        Я чувствовала его нетерпение, огонь желания терзал и меня. Можно было списать все на метку и звериную страсть. Но метка оставалась холодной, а я в это время бездумно срывала с мужчины рубашку, тянула его за собой, прижималась, бесстыдно гладила, не в силах оторваться от сладких губ.
        Мээрин? Кто вспоминал о ней? Кто помнил о контракте и соглашении?
        Были только я и он.
        Одно дыхание на двоих, протяжный стон в тишине.
        Мужчина и женщина, хищник и его жертва. По отдельности и вместе.
        Кожа к коже - прижаться так, что дышать невозможно. Движение навстречу друг другу, несмотря на эту сладкую боль.
        Ритмы прерывистого дыхания. Искры на теле, вспыхивающие и гаснущие.
        На ковре прохладно, и стоило только отдышаться, как Ник подхватил меня под бедра, понес в кресло, усадил сверху.
        Я тихо смеялась над его и своей несдержанностью. Но смех почти сразу замирал на губах, когда чувствовала поцелуи мужчины на своей груди, требовательные руки на своих бедрах.
        - Вика… Вика…
        Мое имя - как молитва, как объяснение всего этого безумия, как сильный наркотик, и я исступленно шептала ему в ответ:
        - Ник… Ник… Ник.
        Одежду все-таки пришлось швырнуть на пол. Жалко, конечно, но ничего, завтра разберу, сложу все в шкаф, а сейчас мне хотелось спать. Свернуться комочком в объятиях хищника и уснуть, чувствуя себя защищенной и немного любимой.
        ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ
        Проснулась я поздно.
        Зажмурилась, сладко потягиваясь в огромной кровати, и не сразу поняла, где нахожусь. К счастью, это состояние длилось недолго. Пару секунд понежиться, чтобы затем открыть глаза и сразу сесть, прижимая одеяло к груди и оглядываясь.
        В окно ярко светило солнце, сообщая, что утро далеко не раннее. Хищника в пределах видимости не наблюдалось.
        В комнате царил хаос. Весь пол занимали мои вещи. Большая часть огромной горкой лежала у кровати. А вот то, что было на мне вчера, и то, что мы с Ником с энтузиазмом друг с друга сдирали, валялось где попало.
        Часы на тумбочке показывали десять часов.
        М-да, заспалась.
        Тело приятно ныло, напоминая о прошлой ночи. Настроение выдалось более чем отличное, я была так счастлива, что хотелось петь и танцевать. Но пока требовалось заняться делами насущными.
        Обмотавшись простыней, я пошла в ванную. Пора приводить себя в порядок и наводить красоту, чтобы некоторые хищницы лопнули от зависти и вредности.
        После легкого душа, умывания и чистки зубов, роясь в косметичке в поисках туши, я первым делом наткнулась на упаковку противозачаточных. В блистере осталась всего одна крохотная таблетка, которую я тут же проглотила, не запивая.
        «Вот и отлично. Следующие две недели можно не волноваться о беременности и сходящих с ума от желания хищниках. Ждем в ближайшие семь дней прихода красных партизан».
        Настроение с каждой минутой улучшалось в геометрической прогрессии. Завтра тридцать первое декабря, совсем скоро Новый год, и я была уверена, что испортить ощущение праздника и призрачного счастья ничего не сможет.
        Переодевшись в джинсы и молочного цвета водолазку, принялась разбирать вещи и по возможности аккуратно складывать на полки в шкафу. Часть одежды безбожно измялась, и потом в любом случае придется просить у хозяйки утюг.
        Ну и ладно.
        Все это время улыбка не сходила с лица, и я даже - о, ужас! - начала мурлыкать под нос какой-то незатейливый мотивчик и качать головой. Еще немного, и ножкой стану притоптывать.
        Когда с разбором вещей было закончено, быстро заправила постель (часы показывали уже одиннадцать) и отправилась на кухню поискать еды.
        - Доброе утро, - произнесла, застыв в дверях.
        Ольги Ивановны не было, Сойры и Мээрин тоже не наблюдалось. На кухне хозяйничала совсем другая молодая хищница, которая изучала что-то за окном, стоя ко мне спиной.
        - Привет, - прожевав кусок румяного яблока, который держала в руке, с улыбкой повернулась незнакомка. - Ты, наверное, Вика? А я Кила, жена Брока, третьего по старшинству брата.
        Улыбка у нее была настоящей, яркой и искренней.
        Вообще эта молодая женщина была невероятно красива. Один взгляд, и я внезапно почувствовала себя замухрышкой. Высокая, стройная, ее эффектную фигуру не портил даже широкий растянутый свитер кофейного оттенка. Ярко-рыжие кудряшки до плеч обрамляли красивое личико с совершенной молочной кожей, на котором ярко горели изумрудные глаза в обрамлении густых черных ресниц.
        - Очень приятно.
        - Завтракать будешь? - дружелюбно поинтересовалась она. - Обед через час-полтора, но не уверена, что ты дотерпишь. Мээрин уже всем успела нажаловаться, как вы ей мешали спать.
        - Кхм, - подходя к холодильнику, только и смогла выдать я.
        А что тут еще скажешь. Мы этого и добивались. Изначально. А потом так увлеклись процессом и друг другом, что забыли обо всем на свете.
        - Я бы на ее месте давно собрала манатки и вернулась домой к детишкам. Должна быть хоть какая-то гордость. А она все равно на что-то надеется, - с раздражением сказала девушка.
        - Ее право. Ольга Ивановна ее не выгоняет.
        - Мама слишком добрая. Сделать горячий бутерброд? Мои мальчишки их обожают: булка, ветчина, сыр. Быстро, сытно и вкусно.
        - Спасибо, я сама. А где Ник? - Я положила продукты на столешницу и потянулась за доской.
        - С мальчишками во дворе, - хрустя яблоком, ответила хищница, продолжая наблюдать за мной со странной усмешкой.
        Это было не обидно. А просто странно. Будто она знала о чем-то, что скрыто от меня. Кажется, скоро я стану параноиком.
        - Они опять устроили снежное побоище, - закончила женщина.
        Слова будто повисли в воздухе. Словно Кила еще что-то хотела сказать, но не стала, предпочла дать мне додумать все самой.
        - Вы давно приехали?
        - Рано утром. Мальчишки - жаворонки и всегда встают рано. Им совершенно все равно, что сегодня выходной и мама хочет выспаться, - убирая с лица огненный локон, улыбнулась женщина.
        Было видно, что своих мальчишек она любит и ворчит скорее по привычке.
        - Дети, такие дети. Но без них нельзя представить жизнь. Мы подумываем о третьем, - неожиданно призналась мне хищница. - Мама все мечтает о внучке. У Сойры ведь опять мальчишка. Может, у нас получится.
        - Да, я слышала. - Бутерброды были уже готовы, и я поместила тарелку с ними в микроволновку, установила время и нажала «старт».
        - Чайник горячий. Чай, кофе?
        - Чай.
        - А вы, значит, с Ником встречаетесь, - подавая мне заварочный чайник, произнесла Кила.
        - Да, полгода уже, - не поднимая взгляда от кружки, ответила ей.
        Чай был дорогим и очень ароматным, с нотками лета и солнца.
        - Серьезный срок. Берт, конечно, до сих пор пытается всех убедить, что это из-за наследства, но ему никто не верит.
        - Берт? - Это имя я помнила. - Он здесь?
        - Нет. Он не любитель таких праздников и семейных посиделок. Он вообще нашу семью своей не считает. Придурок. - Ее зеленые глаза опасно блеснули золотом и тут же вернули себе привычный оттенок. - Ты не переживай, мы тебя в обиду не дадим.
        Слышать это было неожиданно.
        Запищала микроволновка. Я едва не обожглась, доставая тарелку с бутербродами.
        - А кто-то хочет меня обидеть? - как бы невзначай уточнила у молодой женщины.
        - Мээрин со вчерашнего дня мечтает выдрать тебе все космы и расцарапать лицо, - хохотнув, ответила Кила. - Но она отлично знает, что Ник ей горло перегрызет за тебя.
        - Как-то очень кровожадно, - присаживаясь на стул, заметила я и принялась размешивать сахар в кружке.
        - Ты человек и не знаешь этого, но мужчина-хищник никогда и никому не позволит обидеть или оскорбить свою пару, - неожиданно серьезно произнесла Кила. - Умрет, но отстоит честь.
        «Только ведь все это игра!» - хотелось крикнуть в ответ, но вслух произнесла другое:
        - Мне не нужна такая жертва, - и улыбнулась, прожевав кусочек.
        - Она и не понадобится. У тебя есть Ник, у Ника есть мы. Перекусывай, и пойдем спасать наших мужчин. Дети кого угодно могут свести с ума.
        Кила не врала, когда говорила о снежном побоище.
        Выйдя на улицу, после того как глаза привыкли к яркому свету, я увидела троих взрослых мужчин и двух мальчишек, которые с громкими криками носились по огромному двору, бросались снежками, спотыкались, падали и заливисто хохотали.
        - Детский сад, - фыркнула Мээрин, откидывая назад волосы.
        Она в отличие от меня шапку не надела и вообще была не сильно утеплена, красовалась, демонстрируя длинные ноги в тонких колготках. Одного взгляда на нее было достаточно, чтобы я спрятала нос в воротник пуховика.
        - Привет, - улыбнулась мне Сойра.
        Женская половина общества стояла на большой террасе и наблюдала за развернувшейся баталией.
        - Доброго утра, - ответила ей и подошла поближе к перилам.
        Ника я узнала сразу. Вот только не могла поверить, что этот смеющийся мужчина, которого младший брат уложил в сугроб и навалился сверху, давая возможность двум мальчишкам закидать поверженного врага снегом, и есть мой босс. Я никогда не видела его таким беззаботным, домашним и счастливым.
        - Из него получился бы замечательный отец, - неожиданно произнесла Кила, становясь рядом. - Я всегда без опаски могу оставить на него сыновей, как и Гера. Жаль, что он отказывает себе в этом.
        - Угу.
        - Хотя, может, с тобой он передумает, - закончила она, вызвав непонятные боль и страх в груди.
        - Об этом пока рано говорить.
        Ник будто услышал мой голос. Неожиданно развернулся, скинул брата в сугроб и сел, глядя прямо на террасу.
        - Доброе утро, спящая красавица! - крикнул Н’Ери и взмахнул рукой.
        Я помахала в ответ, наблюдая, как мужчина поднимается и идет к нам.
        - Мелочь, перерыв. Мне надо поприветствовать свою девушку, - сообщил он племянникам, которые тут же кинулись ему наперерез и повисли на любимом дядюшке.
        - Фу, целоваться будете, - захихикал старший из мальчишек.
        - Фу-у-у, - поддержал его второй.
        Они со смехом побежали добивать второго дядюшку, который все еще лежал в сугробе.
        Сама не знаю, почему я вдруг пошла навстречу Н’Ери.
        - Привет, - улыбнулась, замерев на ступеньках.
        - Привет. - Ник быстро поднялся, притянул меня к себе и зарылся носом в волосы.
        Хищник был весь в снегу: лицо, волосы, куртка. А сейчас этот снег колол мои щеки, таял на коже и вызывал сладкую дрожь.
        Я так увлеклась ощущением собственного счастья, что не сразу заметила, как внезапно напрягся Ник, как руки сильнее обычного сжали плечи.
        - Че-о-орт, - выдохнул он, отрываясь от меня и рассматривая ошалелым голодным взглядом. - Черт, Вика. За мной. Быстро.
        После чего схватил за руку и потащил мимо удивленных хищниц в дом.
        Я даже не успела снять ботинки и куртку, как мужчина, оставляя грязные разводы на полу, запихнул меня в какую-то комнату и закрыл дверь на замок.
        - Н’Ери, - снимая шапку, с тихим смешком произнесла я и огляделась. Обычная комната, что-то вроде гостиной. Уютный камин, пара окон со светлыми занавесками, удобная мебель, яркий зеленый ковер, похожий на газон. - Я, конечно, понимаю, что ты хищник, но всему есть предел. Я не буду здесь заниматься этим. Только не здесь… Это безумие.
        Шапка выпала из ослабевших рук, когда, подняв взгляд, я увидела лицо мужчины и его глаза. Совершенно золотые, со звериными черными вертикальными зрачками.
        - Ник? - прошептала и сглотнула, медленно пятясь к стене.
        Бежать-то все равно было некуда, единственный выход перекрывала его мощная фигура.
        Он тряхнул головой, зажмурился и снова посмотрел голодным зверем.
        - Ник, ты меня пугаешь. - Как я ни старалась, скрыть дрожь в голосе не получалось.
        Вздрогнул всем телом и подобрался, будто готовился к прыжку, а глаза закрыты, и дыхание такое частое и надсадное, что стало еще страшнее.
        Это не просто прихоть или блажь. С ним что-то происходило.
        Подойти или спрятаться? Помочь или попытаться спасти свою жизнь?
        - Твой запах, - просипел он и до хруста сжал кулаки.
        Я видела, как капельки растаявшего снега медленно стекали по влажным волосам, падали на лицо.
        - Началось.
        - Не понимаю, - нахмурилась в ответ. В куртке было жарко, но снимать ее почему-то оказалось немного страшно. Лужа под ботинками становилась все больше и медленно ползла в сторону ковра. Сюда бы тряпочку. - Что началось?
        Ник открыл глаза и посмотрел на меня с такой болью и тоской, что ноги чуть не подкосились.
        - Опасные дни.
        Я не сразу поняла, о чем речь, а когда поняла, хрипло коротко рассмеялась и покачала головой.
        «Уф, кажется, пронесло. А я-то испугалась».
        - О нет, нет. Ты ошибся. Это невозможно. Ник… - Я шагнула к нему, пытаясь обнять, но не смогла.
        Рука безвольно опустилась, но я отказывалась сдаваться.
        - Ник, послушай меня, я выпила сегодня последнюю таблетку. В течение следующих семи дней должен начаться новый цикл. Сейчас не может быть опасных дней. Никак. Они прошли еще неделю назад.
        - Неделю, - глухо прохрипел он, не сводя с меня голодного взгляда. - Думаешь, я не отличу запах крови от течки самки?
        Грубо, и я невольно подобралась, ожидая следующего болезненного выпада.
        - Зачем ты так? - тихо, но твердо спросила у него.
        - Неделя, Виктор-р-р-р-рия? - Снова хриплый смех, который прошелся по моим нервам, как наждачка. - А когда я поставил тебе первую метку?
        - Я не помню. Ник, какое это имеет значение?
        - А то, что она изменила цикл, изменила все, - с глухим стоном ответил мужчина и вновь тряхнул головой. - Черт, как же все запуталось! Как же все сложно!
        - У меня бывали сбои в цикле, но не сейчас… Не может быть, - шептала скорее самой себе и понимала, что это не так. Если Ник прав и овуляция наступила именно сейчас, то надо бежать. Как можно быстрее. Теперь и таблетки не помогут. - Мне надо уехать. Сейчас!
        - Стой… Не смей… Нельзя… Бежать… Нельзя…
        Слова давались ему с трудом, после каждого - длительная пауза, во время которой я четко слышала, как громко стучит мое сердце.
        Еще немного, и начнется самая настоящая паническая атака. Никогда не испытывала на себе, но сейчас чувствовала ее четко.
        - А что ты предлагаешь? Этого не должно было случиться. Не должно.
        - Ты не должна бежать и уезжать, - уже спокойнее повторил он, восстанавливая контроль над зверем. - Нельзя давать повод хищнику. Нельзя начинать игру.
        - Это не игра. Это жизнь. Моя жизнь! И я не хочу…
        Лишь один стук сердца. Всего одно сокращение сердечного мускула - и вот он уже рядом, бережно, но требовательно держит мое лицо в своих руках, заставляя смотреть ему в глаза.
        - Ты мне веришь?
        - Нет, ты не понимаешь…
        - Ты мне веришь? - упрямо прорычал он, и я покорилась.
        - Да.
        Улыбнулся. Ярко, быстро, так, что дыхание перехватило.
        Впился в мои губы коротким поцелуем.
        - Это самое главное. - Мужчина прижался лбом к моему лбу. - Верь мне, Тор-р-р-ри. Всегда верь мне. Я никогда ничего не сделаю тебе во вред. Никогда не перейду границу, не спросив твоего разрешения.
        - Но как нам быть?
        - Уеду я. В резервацию. Поверь, я найду способ заковать зверя, запереть себя. Там есть отличные замки и тюрьмы.
        - Ник, господи, что ты говоришь?
        - Ничего. Всего на одну ночь, а завтра утром я уже буду здесь. Только жди меня тут. Пожалуйста.
        - Ты обещаешь? - отодвинулась в сторону, чтобы видеть его лицо.
        Мне важно было услышать его ответ, увидеть глаза, которые никак не могли вернуть привычный цвет.
        - Обещаю… Вик, мне столько надо сказать тебе… и я скажу… Когда вернусь. Завтра на рассвете. Только дождись. Обещай.
        - Обещаю.
        - Под защитой моей семьи тебе нечего бояться… Мы переживем это. Сначала всегда страшно, а потом просто будем жить дальше. Слышишь? - быстро и сбивчиво прошептал Н’Ери.
        Слышала и не верила.
        Зачем он дает такие обещания?
        - Ник…
        Дрожащие пальцы коснулись губ, призывая молчать.
        - Мы не так начали, Измайлова. - Кривая усмешка исказила лицо. - Но мы все исправим. После.
        Снова поцелуй.
        Болезненный, горький.
        Глаза закрылись сами собой, я почувствовала аромат его тела, вкус его губ… и услышала стук закрывшейся двери.
        Ник ушел.
        И силы кончились.
        Колени подогнулись, я тихо опустилась на пол, попав как раз в дурацкую лужу.
        Ткань джинсов тут же промокла, и это вызывало легкий озноб.
        Одна часть меня дрожала от страха и уговаривала спрятаться, спастись. Ведь это так просто, и Ник не найдет, а если и найдет, то будет уже не так важно. Пережить пару дней. Так надежнее.
        А другая настойчиво напоминала о слове, которое я дала. Потому что он обещал.
        Я позволила себе лишь секунду слабости, совсем немного. Потом встала, отряхнула грязные капли с джинсов, на ходу сняла пуховик и направилась в коридор.
        - Вика?
        Ольга Ивановна появилась, когда я уже повесила куртку на крючок и сняла ботинки.
        - Доброе утро. А вы не скажете, где я могу найти тряпку? Мы тут немного наследили.
        - Глупости. Я все уберу. А куда умчался Ник?
        - В резервацию, - пряча руки в задние карманы джинсов, ответила я и попыталась улыбнуться. - У него там какое-то дело. Обещал завтра утром вернуться. Вы не возражаете, если я подожду его здесь?
        - Это даже не обсуждается. Оставайся, конечно, мы будем только рады, - несколько рассеянно отозвалась женщина, и от внимательного взгляда светлых глаз мне стало неловко. - Вика, ты ничего не хочешь мне сказать?
        Пожала плечами, стараясь выглядеть как можно убедительнее.
        - Нет.
        Она кивнула.
        - Хорошо. Пойдем обедать?
        Когда мы все уже сели за стол (меня усадили рядом с семилетним Гейлом), прибыл неожиданный гость, и я начала жалеть о том, что осталась.
        Надо было бежать, когда еще существовала хоть какая-то возможность скрыться.
        Я много раз видела Кирка З’Ерна по телевизору. Помню, как тихонько вздыхала бабушка, глядя на изображение этого красивого мужчины. В такие моменты даже ее страх перед хищниками уходил, уступая место женскому восхищению. Он был просто хорош, так хорош, что забывалось обо всем: о ненависти, различиях и страхах. Не смазлив, а наоборот: черты лица резкие, нос прямой, губы четко очерчены, внимательные глаза светло-карего цвета, густые, чуть волнистые русые волосы с благородным серебром на висках.
        Среднего роста, широкоплечий и мощный. Такой мощный, что трость с серебряным набалдашником, на которую он опирался, не делала мужчину слабым, а придавала какой-то аристократизм и важность.
        - Всем доброго дня, - произнес он, входя в столовую и оглядывая нас.
        - Кирк? - нахмурился господин Н’Ери и быстро переглянулся с супругой.
        - Кирк, - Ольга Ивановна встала и несмело улыбнулась, поправляя короткие волосы, - мы не ожидали увидеть тебя так рано. Ты не сторонник семейных посиделок.
        - Решил немного отойти от традиций, - ответил тот и, неторопливо подойдя к свободному стулу, тяжело опустился на него. - Или мне здесь не рады?
        - Ну что ты, дядя Кирк, - вмешался Борк, третий из братьев: голубоглазый, с короткими, подстриженными почти под «ежик» светлыми волосами и ямочкой на левой щеке. - Мы всегда рады тебя видеть. Просто немного неожиданно.
        - А Берт тоже приехал? - уточнил Вард.
        - Нет, я без него. Просто люблю сюрпризы, - отозвался он и снова осмотрел нас. - А Ник где? Я так понимаю, вот эта юная леди, - быстрый равнодушный взгляд в мою сторону, - и есть та самая таинственная невеста?
        - Это Виктория, - представила меня Ольга Ивановна, ставя тарелку и приборы перед мужчиной. - Тебе мясо положить?
        - Положи, - З’Ерн с улыбкой взглянул на женщину, и я заметила что-то необычное в глубине его уставших глаз. Тоску? Нет, не может быть. - Пахнет невероятно. Бросай этого старого дурака и переезжай ко мне.
        - Раньше надо было уговаривать и отбивать, - фыркнул Дрэго, но я видела, как он напряжен.
        - У тебя отобьешь. Так где Ник?
        - Уехал в резервацию, будет завтра утром, - отозвался Вард.
        - Мальчик? - неожиданно спросил мужчина, с теплотой смотря на зардевшуюся Сойру. - Это хорошо. Сильные ягуары нам нужны. Так говорите, Ник уехал и оставил это создание вам? В одном доме с Мээрин? Ты еще тут, дорогая?
        - Меня пригласили, - немного нервно отозвалась волчица, явно не испытывая восторга от такого внимания.
        - Конечно. - З’Ерн жестом остановил Ольгу Ивановну, давая понять, что еды достаточно. - Спасибо, дальше я сам. Все деньги мужа промотала?
        - Какое это имеет значение? - еще сильнее напряглась женщина.
        - Никакого. Уже никакого. Виктория? - Мужчина повернулся ко мне и улыбнулся.
        Вот зря он это сделал, потому что я еще больше напряглась. Это не улыбка, это оскал довольного зверя. Еще бы понять, что его так обрадовало. Ольга Ивановна, конечно, прекрасно готовит, но не до такой же степени.
        - Как вам здесь? Нравится?
        - Да.
        Надо же, я и говорить могу и голос совсем не дрожит.
        - Вы кушайте, кушайте.
        Господи, вот это энергетика, я сама не поняла, как поднесла ко рту вилку, откусила кусочек ароматного мяса и начала жевать.
        - Знаете, Ник такую тайну вокруг вас создал, столько тумана напустил. Вы ведь работаете вместе?
        - Да. Я его секретарь.
        - Секретарь. Надо же. - Мужчина усмехнулся и вновь взглянул на младшего брата. - История повторяется.
        - Сейчас все иначе, - тихо поправила его Ольга Ивановна.
        З’Ерн вдруг замолчал, пожевал губу и продолжил:
        - Да, иначе, - задумчиво пробормотал он и вновь взглянул на меня. - Ник сказал вам, что я умираю?
        - Дядя, - выдохнул Борк.
        - Кирк, - предупреждающе рыкнул Дрэго.
        - Значит, сказал, - сделал вывод хищник и ухмыльнулся. - И про завещание тоже?
        - И про завещание, - подтвердила я, совершенно не смущаясь.
        - Хороший мальчик. А про месть сообщил?
        - Кирк! - В голосе Ольги Ивановны промелькнула настоящая боль, он дрогнул. Всего на мгновение, но я успела заметить.
        - Оля, - голос звучал хрипло, даже надрывно, - не вмешивайся.
        И она отступила. Поджала губы, стиснула кулаки, но отступила.
        Мне кажется или все присутствующие затаили дыхание, наблюдая за нами? Пятилетний Вернон забрался к отцу на руки и тоже молчал. Гейл рядом со мной застыл.
        - И про месть я тоже знаю.
        - Поддерживаете?
        - Это имеет значение?
        - А вы ответьте на мой вопрос.
        - Я поддерживаю Ника. Всегда и во всем. Такой ответ вас устроит?
        - Более чем.
        З’Ерн разглядывал меня пару секунд, пристально, внимательно, словно хотел прочитать мысли, а потом неожиданно кивнул.
        - Отлично. Можете сообщить жениху, что я поверил.
        - Прошу прощения?
        - Завещание остается прежним, свою месть он осуществит и подарок от меня получит.
        - Какой подарок? - совсем растерялась я.
        - Большой. Он его уже получил. Осталось только распаковать, - еще сильнее запутал меня хищник.
        - Э-э-э, хорошо.
        Я с трудом смогла досидеть до конца обеда. После поблагодарила хозяйку и сбежала в комнату. Закрыв дверь, быстро достала телефон и набрала номер хищника.
        - Вика? Что случилось?
        - Ник! - громким шепотом прокричала я и бросилась к окну. - Здесь твой дядя!
        - Что?
        - Кирк З’Ерн собственной персоной. Здесь. Сейчас. Я с ним разговаривала.
        - И?
        - Привет тебе передавал, - огрызнулась я, запуская пятерню в волосы, и заметалась по комнате. - Сказал, что проверку прошла, можешь мстить и жди подарок.
        - Что? Какой подарок?
        - А я знаю? Ник, можно я домой вернусь, а? - взмолилась вдруг. - Я тут не смогу. Он меня пугает до чертиков. Вроде не угрожает, не рычит, а просто смотрит. Как вы вообще с ним живете?
        - Сложно. Вик, подожди, не паникуй. Я не понял, он поверил?
        - Поверил. По крайней мере, он так сказал.
        - Странно.
        - Ник, я домой хочу.
        - Подожди. Не уезжай. Я уже почти на месте. Нашел специальное средство. Незаконное, конечно, но эффективное. Нам надо принять его вместе, и опасности не будет.
        Я застыла напротив зеркала, изучая отражение взлохмаченного испуганного существа.
        - Не уверена, что это хорошая идея.
        - Я же обещал, Вика. И ты обещала. Дождись. Прошу.
        Зажмурилась, понимая, что не могу устоять против этих ноток в голосе.
        - Хорошо. Я дождусь тебя.
        - Умница… Как же я соскучился.
        - И я. Очень.
        - Все будет хорошо. Не знаю, что дядя задумал, но он не причинит тебе вреда. Не бойся. Вика?
        - Что? - Я затаила дыхание.
        - Скажу при встрече.
        Я еще некоторое время стояла посреди комнаты с телефоном в руке, пытаясь унять быстро бьющееся сердце.
        Остаток дня прошел как во сне. Меня звали кататься на лыжах, играть в снежки, но я была не в том настроении и предпочла помогать Ольге Ивановне на кухне. А поздно вечером, сразу после ужина, Кирк З’Ерн пригласил меня в кабинет поговорить и выпить вина. Отказ не принимался.
        - Присаживайтесь, Виктория.
        В кабинете было темно, на столе горела одна-единственная лампа, освещая часть его лица и руку, которая лежала поверх каких-то бумаг.
        Я ощутила себя как на допросе. Того и гляди лампу в лицо направит и начнет пытать, предварительно привязав к стулу. Ассоциации были не очень приятными, поэтому я замерла в дверях и стала неловко топтаться.
        - Заходите, заходите, - ласково произнес З’Ерн, да так, что у меня озноб прошел по коже.
        Пришлось войти, протиснуться бочком, сесть на краешек кресла и сложить руки на коленях. Совсем как прилежная ученица.
        - Ну что вы, Виктория? Неужели боитесь меня?
        - Опасаюсь, - призналась ему.
        - Вам опасаться нечего. - Он разлил вино по бокалам и протянул мне один из них. Рубиновая жидкость красиво заиграла в свете лампы. - Я никогда не причиню вред невесте Ника. Давайте выпьем. За вас. За вашу прекрасную пару. И скорую свадьбу.
        - Кхм, - закашлялась я, чокнулась и пригубила вино.
        Необычный вкус. Уверена, что никогда такого не пробовала. Приятная щекотка прошлась по телу, вызвав непонятное томление в животе. Стало немного жарко. Не сильно, но я поправила воротник водолазки, пытаясь вдохнуть побольше воздуха. И вкус на губах приятный: фруктовый, с терпкими нотками пряностей.
        - Вам понравилось? Из моих личных запасов. Такого у людей нет. Коллекционная марка.
        - Вкусное. - Я сделала еще глоток и поставила бокал на стол. Страх перед хищником куда-то делся, вернулись спокойствие и былая уверенность. - Вы хотели со мной о чем-то поговорить?
        - Хотел узнать о вас, о вашей семье. Как глава рода я должен знать хотя бы минимум. У вас ведь полноценная семья?
        - Да. Мама, папа, младшая сестра, ее муж и дочка. Дяди, тети, двоюродные братья и сестра.
        Следующие полчаса З’Ерн дотошно узнавал у меня все подробности моего детства. За это время как-то незаметно я успела выпить еще два бокала.
        В голове приятно шумело, на кончиках пальцев покалывало, а в теле была невероятная легкость. Неужели успела опьянеть от двух бокалов? Или вино такое крепкое?
        - Уже поздно. Вы, наверное, устали. Позвольте проводить вас до комнаты.
        - Спасибо, но я сама, - вставая, ответила ему.
        То, что не качает из стороны в сторону, - это хорошо. А вот жар внутри - это как-то не очень. Или всему виной усталость?
        Я так была занята своим состоянием, что не заметила, как налетела на кого-то в коридоре.
        Мужчина.
        Наверное, один из братьев Ника.
        - Простите. - Отступила в сторону, нацепила на лицо улыбку и только потом взглянула на неожиданное препятствие.
        Улыбка медленно сползла с лица.
        Я его не знала.
        Но не только это заставило сердце испуганно замереть в груди, а потом быстро-быстро застучать.
        Взгляд хищных глаз светло-голубого цвета не сулил ничего хорошего. Ничего, кроме неприятностей.
        - Здравствуйте, - пробормотала я.
        «Может, это старший брат, который должен приехать с семьей завтра? Дин, кажется. А я нервничаю раньше времени».
        И сама не верила в это. Не похож он был на остальных братьев, совсем не похож. А вот на З’Ерна очень даже - тот же упрямый подбородок и прищур холодных глаз. Только вот доброты во взгляде не чувствовалось. Совсем.
        - Значит, это правда.
        - Прошу прощения? - Я отступила еще на шаг и огляделась.
        И где все? Обычно дом кишит людьми, а сейчас никого. Только старший З’Ерн в кабинете. Успею добежать? Скорее всего, нет. А ведь кто-то обещал безопасность. Вот и верь после этого людям… то есть хищникам.
        - Наш прокаженный нашел себе шаери.
        Вот это совсем плохо. Нет, катастрофически плохо! Как? Откуда?
        - Я не понимаю, о чем вы, - едва слышно произнесла в ответ и снова попятилась к кабинету.
        Дверь за спиной заскрипела.
        - Берт? - удивленно произнес Кирк З’Ерн. - Что ты здесь делаешь?
        - А что такое? - огрызнулся тот. - Я не могу присутствовать на столь великом событии? «Дорогой Ник» получил то, о чем мечтают все! То, что этому ублюдку не должно было принадлежать!
        - Выбирай выражения!
        В коридоре стало холоднее - или это меня затрясло от страха?
        - А то что? Лишишь меня наследства? Так ты и так лишил. А твоего гнева я давно не боюсь.
        - Что тут происходит? Кто шумит?
        В коридоре появилась старшая чета Н’Ери.
        - Берт? - Ольга Ивановна прижала руку к груди и растерянно взглянула на мужа. - Ты здесь? Мы не ждали.
        - И не знали, что мне станет известно о вашей маленькой тайне. Интересно, а эта дурочка в курсе того, как вы с ней играете? - Хищник вновь неприязненно взглянул на меня.
        - Берт, замолчи! - приказал глава семейства, но сын вновь его проигнорировал.
        - Ты ведь Вика, да? Ну и как? Готова быть самкой для вынашивания потомства нашего пришибленного?
        Господи, они знают. Все знают. Но как? И что делать мне? В первую очередь надо сообщить Нику… Или он тоже знает?
        - А где наш женишок? Играет свою роль? Отец, что ты пообещал Морозову за услугу?
        - Что? - прохрипела приглушенно, не сразу поняв, что именно он имеет в виду. - Что вы сейчас сказали?
        - Вика, это не то, что ты думаешь, - попыталась вмешаться женщина. А по ее бегающему взгляду я поняла, что все, сказанное Бертом, правда. - Дрэго, ну что ты молчишь? Кирк?
        - Это по вашей просьбе Морозов пытался отнять у папы магазин? - Я повернулась к З’Ерну. - А Ник? Он тоже был в курсе?
        - А Ник ждал, когда ты сама упадешь к нему в объятия. Неужели ты думаешь, что хищник не учует свою шаери? Ему надо было расставить ловушку, в которую ты попала.
        - Берт, прекрати! - рыкнул Н’Ери.
        - Вика, это неправда! - поддержала Ольга Ивановна.
        Но я ее почти не слушала. Медленно двинулась прочь, к лестнице. Уже не реагируя на выкрики, которые неслись мне в спину.
        Ложь…
        С самого начала все было ложью.
        Ведь я думала, размышляла о том, сколь выгодно для Ника возник на горизонте Морозов с требованием вернуть долг. Не будь его, я бы никогда не согласилась на эту аферу. Думала, но отказывалась верить, что мужчина способен на такое.
        Шаери. Дети.
        Вот что ему нужно.
        Заставить меня невозможно. За это можно и под суд пойти. А он решил действовать хитрее - приручить меня. Так, чтобы я сама к нему пришла, сама решилась. И ведь почти удалось. Я почти ему поверила.
        Черт, я ведь даже почти влюбилась в него. И снова обман.
        - Дура, дура, дура, - шептала себе. Вбежала в комнату и закрылась на замок.
        Кажется, в коридоре на втором этаже столкнулась с Килой, и вроде бы она что-то кричала мне вслед. Но состояние было такое коматозное, что я ее не заметила.
        Не помню. Не хочу знать. Они все врут. Все играют со мной.
        Уже в комнате достала телефон и быстро вызвала такси. Хорошо, что деньги есть.
        Уехать. Как можно быстрее. Бежать.
        Шагнула к шкафу, где лежали вещи, и тут же отступила.
        Нет. Этого мне не надо. Это не мое. Подкуп, фикция. Не хочу. Еще одно средство обмана.
        Мне казалось, что дверь я закрыла, поэтому, когда она распахнулась, громко ударившись о стену, вздрогнула и подскочила на месте.
        Ник.
        - Уходи! - Я бросилась к окну и выставила руку вперед, словно пыталась его остановить.
        - Вика, послушай. - Он с трудом закрыл за собой дверь и замер. - Все это неправда. Я не знал.
        - Ложь. Ты подкупил Морозова. Ты лгал мне! Использовал.
        - Вика, это неправда.
        Один шаг, и вдруг все изменилось.
        Всего доля секунды.
        Глаза вспыхнули ярким золотом, а черты лица исказились.
        - Ник? - Голос предательски задрожал, когда он совершенно по-звериному потянул носом, вдыхая мой запах.
        - Тор-р-р-ри. - Гортанный рык, от которого у меня едва ноги не подкосились.
        - Не смей. Не смей, слышишь?
        Но мужчина меня не слушал, он медленно приближался, сверкая голодным взглядом.
        - Ник! Я не прощу! Никогда тебя не прощу! Не надо!
        А тело уже реагировало на его присутствие. Болезненно заныла грудь, комок желания сжался внизу живота, во рту пересохло. Я хотела его. Ненавидела и хотела. Боялась и сходила с ума.
        Это все метка. Проклятая магия хищников, против которой не устоять, как ни старайся.
        - Тор-р-р-ри.
        Он уже совсем рядом. Так близко, что я могу разглядеть зеленые крапинки в глубине его глаз.
        - Остановись, - прошептала из последних сил, понимая, что бесполезно, хищника не остановить.
        Последний шаг между нами, и вот я уже почувствовала его сильные руки на своих плечах, тепло тела и огонь желания, беснующийся в груди.
        - Тор-р-р-ри.
        И последние остатки разума канули в Лету.
        ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ
        В этот раз все вышло по-другому.
        Никакой романтики, сводящих с ума поцелуев, ласковых прикосновений и жаркого шепота. О нет, полумеры сейчас были не для нас. Грань между наслаждением и болью стала тонкой как никогда.
        Испытывала ли я страх? Нет. Словно это вовсе не я. Безумие страсти передалось мне, вспыхнуло в крови и быстро распространилось по жилам.
        Болезненные поцелуи, почти укусы. Крепкие объятия, оставляющие на коже отметины. Судорожные стоны, тихий рык, идущий из глубины души.
        Кажется, мы что-то свалили и даже разбили, когда кружились по комнате, не в силах оторваться друг от друга, пока Ник не впечатал меня в стену.
        Глухой удар и мой слабый стон.
        Холод по ногам, когда мужчина стащил с меня штаны. Я неловко переступила, пытаясь избавиться от ненужных вещей, но осталась при этом в носках.
        Рывок - и вот я уже обхватила ногами его бедра, удерживаясь на весу лишь благодаря силе мужских рук.
        Все быстро. Слишком быстро, чтобы я смогла осознать происходящее и начать сопротивляться.
        Мгновение, и я почувствовала его в себе. Одно резкое движение.
        Тихий вскрик и его животный стон.
        Движения - быстрые, яростные. И пальцы на ягодицах, сжимающие так сильно, что точно останутся синяки.
        Но и я не отставала, царапалась и даже кусалась.
        Разрядка была такой же быстрой и яростной, как и прелюдия. Мне кажется, я даже на секунду потеряла сознание, не выдержав столь ярких ощущений.
        А когда очнулась, все еще прижатая к стене, едва дыша, все еще ощущая Ника в себе, вернулась память.
        И, видимо, не только ко мне.
        Я сразу почувствовала, как мужчина задрожал всем телом и тут же медленно опустил меня на пол, стараясь не смотреть в глаза.
        Ощутив под ногами твердую поверхность, я пошатнулась, но устояла. Сразу же схватила штаны и, не глядя, принялась одеваться. Надо бы сначала сходить в душ, но сейчас мне больше всего хотелось уйти отсюда, сбежать.
        - Вика, - голос тихий и такой виноватый, что, кажется, еще немного - и я не смогу это выдержать.
        - Я не хочу тебя больше видеть. - Молния на джинсах не поддавалась, и я никак не могла их застегнуть. Или все дело в дрожащих пальцах?
        - Вика…
        Сейчас я больше всего боялась, что он вновь меня коснется и все начнется сначала. Опять. И воспротивиться этому безумию я не смогу.
        - Если ты или твои родственники подойдут ко мне ближе, чем на пять метров, я подам на вас в суд.
        - Вика.
        Ну зачем? Зачем он произносит мое имя? Снова и снова? Думает, это меня остановит?
        Молния все-таки поддалась, и я поспешно поправила задравшуюся водолазку, чувствуя себя при этом страшно грязной.
        - Ребенка не будет. Так что вся твоя затея зря. Я сделаю аборт. А ты… - Ком у горла сделался совсем большим, стало трудно дышать. - А ты навсегда исчезнешь из моей жизни.
        Я все-таки заставила себя посмотреть на него. Прямо в глаза, которые уже вернули привычный зеленый цвет.
        Боль, тоска, безнадежность и сожаление.
        Но что это даст мне? Как уймет боль? Как излечит от предательства? Или он думает, что сможет меня разжалобить одним взглядом?
        - Давай поговорим.
        - Нет.
        Я бросилась к сумке и начала проверять документы и кредитки.
        Все на месте.
        - Ты не можешь так просто уйти. Вик, ты же умная девушка. Ты же должна…
        - Должна?! - Голос сорвался, но я быстро взяла себя в руки. Повернулась к нему, прижала сумочку к груди. - О нет, Н’Ери, я ничего тебе не должна. Ни тебе, ни кому бы то ни было. Ты просил довериться, и к чему это привело? Разговора и задушевных бесед не будет. Я… никогда тебя не прощу!
        Его лицо вновь исказилось от боли, вот только удовлетворения это не принесло.
        Бросив еще один взгляд в его сторону, я дернула плечом и быстро выбежала из комнаты, чтобы уже на лестнице услышать полный гнева рык и грохот ломающейся мебели.
        - Виктория? - внизу меня все еще ждал старший З’Ерн. - Выслушайте меня. Прошу.
        Я замерла всего на мгновение.
        - Я уже сказала Нику, но повторю и вам, - безэмоционально ответила ему. - Если кто-то из вашей семьи подойдет ко мне или попытается каким-либо образом повлиять… Я обращусь в суд. И дойду до конца.
        Его рука безвольно опустилась, а я побежала дальше и буквально влетела в коридор, где едва не наткнулась на Ольгу Ивановну. Женщина будто постарела на десяток лет, осунулась и потемнела, стали заметны морщины, которые некрасиво изрезали ее лицо.
        - Бежишь? - тихо спросила она, глядя, как я быстро накинула пуховик на плечи, пытаясь дрожащими пальцами завязать шарф на шее.
        - Не вам меня осуждать.
        - Я прошу лишь выслушать.
        - Зачем? Чтобы вы вновь начали мне лгать? Нет, спасибо. Хватит. - Я присела на пуф, чтобы завязать ботинки.
        - Но куда ты собралась? Ночью.
        - Я вызвала такси.
        - И когда оно приедет? Вика, не спеши.
        Но я уже подошла к двери, поскольку не в силах была оставаться здесь ни на минуту. Мне требовался воздух, кислород, и как можно быстрее.
        - Знаете, - я замерла, но поворачиваться не стала, - я еще могу понять их. Они звери, хищники, но вы… Вы же человек. Как вы могли согласиться на такое? Как вы могли допустить, чтобы со мной так поступили?
        Я не ждала ответа и уже открыла дверь, чтобы выйти, когда услышала тихое:
        - Он мой сын. Я просто хотела, чтобы он был счастлив. Я знаю, когда-нибудь ты поймешь.
        Мотнула головой и вышла, вдыхая чистый морозный воздух, задыхаясь от боли и тоски. Но слез не было.
        Нет, я не могла позволить себе расклеиться и удариться в истерику.
        Потом. Все потом. А сейчас надо быть сильной.
        Такси все еще не приехало, а морозец крепчал, пощипывал щеки, рисуя не слишком радужные перспективы.
        Ждать еще часа два на холоде, пойти пешком или все-таки вернуться в дом?
        Ну, нет. Третий вариант меня совершенно не устраивал. Уж лучше замерзнуть насмерть, чем вернуться туда.
        Стоило мне так подумать, как из гаража неожиданно выехала машина и затормозила рядом со мной. Дверь приглашающе открылась, и показалась Кила.
        - Садись.
        Мотнула головой и засунула руки поглубже в карманы куртки.
        - Садись. Я отвезу тебя в аэропорт. А то замерзнешь еще и заболеешь.
        Я снова покачала головой, но уже не так решительно.
        - Вика, я не знала. Клянусь тебе, что не знала, - тихо, но уверенно произнесла она. - Я не буду обсуждать правильность или неправильность произошедшего. Просто хочу помочь. Садись.
        И я согласилась.
        Всю дорогу до аэропорта мы молчали. Уже подъезжая к городку, я увидела такси, которое ехало нам навстречу, и порадовалась тому, что согласилась принять помощь хищницы. Ведь совсем бы заледенела, пока ждала.
        - Спасибо, - произнесла я, когда машина остановилась у здания аэропорта.
        - Вик, я понимаю, ты сейчас подавлена. Тебе больно. Я не знаю, каково это, но понимаю, - тихо произнесла Кила. - Но прошу об одном. Не сегодня и не завтра - потом, когда эмоции утихнут и разум возьмет верх. Обещай, что ты подумаешь обо всем и согласишься выслушать Ника. Я просто не могу поверить, что он на такое способен.
        - Ты просто его не знаешь. И я не знаю, - ответила ей, открывая дверцу.
        - Но ты все равно подумай.
        Мне повезло, желающих улететь отсюда было гораздо меньше тех, кто прилетал, так что билет до Москвы я купила без труда.
        В два часа ночи была уже в столице, оттуда, не останавливаясь, отправилась в родной городок.
        В дверь отчего дома я позвонила в семь часов утра.
        Уставшая, вымотанная, не выспавшаяся, едва стоящая на ногах, обняла встревоженную маму. Потом, ни слова не говоря, отправилась в свою комнату. Упала на кровать и уснула, свернувшись комочком и глотая горючие слезы.
        Казалось, что я спала целую вечность, но, открыв глаза, увидела, что на улице светло, а будильник показывает половину второго последнего дня этого года. Надо было бы еще поспать, но не получалось. Сон уже ушел.
        Повернувшись на спину, закинула руки за голову и уставилась в потолок.
        Слез не было, эмоций тоже. Зато я могла четко, спокойно и обстоятельно вспомнить все события минувших дней и понять, где ошиблась и все ли так однозначно, как мне представляется.
        Сожалений о том, что поспешно сбежала, я не испытывала. Даже состояние, близкое к истерике, меня мало волновало. Мне надо было уехать оттуда. Хотя бы для того, чтобы остыть, прийти в себя и побыть наедине со своими мыслями.
        Отец и сын З’Ерн. Такие разные и в то же время одинаковые. Оба преследуют свои цели, лгут и выкручиваются, пытаясь добиться желаемого. То, что Берт сказал правду, с которой семья согласилась, не означает, что все настолько очевидно. Я сомневалась, что этот хищник действовал в интересах Ника. Скорее наоборот. А если я невольно подыграла ему?
        Я вспоминала и старших Н’Ери. Их разговор, случайно услышанный мной.
        « - Не уверена, что он простит нас…
        - Простит. Ты же понимаешь, что это для его блага».
        Он - это Ник? Какое благо они имели в виду?
        А если это правда? Если Ник был не в курсе? Но как такое возможно?
        Одно дело я, меня можно обмануть. Это ведь не так сложно. Но другое - Ник. Он же хищник, вырос с ними. Неужели не понял, что родные нас обманывают?
        Был и другой вопрос. Шаери.
        Они знали об этой особенности наших отношений. Но откуда? Если Ник сказал, что отследить другим хищникам это невозможно, то выходит, что он сам им сообщил? Тогда получается, Н’Ери был в курсе, участвовал в заговоре и виновен в обмане. Или, возможно, родственники узнали сами? Тогда где мы прокололись? И, главное, когда?
        Я села на кровати, обхватила голову руками.
        Все упирается в сроки! Полторы недели назад! Морозов потребовал вернуть деньги более десяти дней назад, как раз когда Ник предложил мне контракт. А ведь тогда я не была знакома с родичами Ника. Этот момент я бы точно забыть не смогла.
        Но тогда как? Господи, как?! Как, не видя меня, они узнали о том, что я шаери, но не затронули при этом Н’Ери?
        Ответа не было. Совсем. И чем больше я думала, тем сильнее запутывалась. Либо Ник с самого начала мне врал, либо существовало что-то такое, о чем нам неизвестно. Как бы сердце ни желало, разум настойчиво шептал, что первый вариант более вероятен.
        Захотелось пить.
        Спустившись вниз, я застала на кухне всю женскую половину нашей семьи, которая занималась приготовлением праздничного ужина. Бабушка, мама, сестра и две тети. Только Милы не хватало, но ее в это время обычно укладывали спать.
        Мужская часть, скорее всего, отправилась в баню, которую папа построил пару лет назад.
        Увидев меня, женщины сразу замолчали и неловко переглянулись.
        - Ты проснулась, - натянуто улыбнулась мама. - Кушать хочешь?
        От одной мысли о еде немного затошнило и сразу же заштормило от страха. Это ведь не может быть симптомом? Ведь рано? Пытаясь разобраться в хитросплетениях наших с Ником отношений, я как-то забыла, что могу быть немножко беременна. А ведь подумать об этом стоило.
        Наверное, я побледнела, потому что Дашка вдруг усадила меня на стул и протянула стакан воды.
        - Рассказывай, - приказала младшая сестра, уперев руки в бока и нависая надо мной.
        - Что? - сделав пару глотков, спросила у нее.
        - Они тебя не приняли! - обвиняюще рыкнула она. - Эти хищники. Не приняли, да? Ну и ладно. Подумаешь, какие цацы. Чего ты переживаешь? Это ведь не главное. Вместе с Н’Ери вы выстоите против целого мира. - Секундная заминка и растерянное: - Или вы с Ником поругались?
        Вот и как им сказать, что его родственники меня приняли, и все получилось с точностью до наоборот. И не поругались мы, потому что мой крик в этом скандале был единственным. А все остальное очень и очень сложно.
        - Все нормально.
        - Где нормально? - снова набычилась сестра.
        - Даш, не приставай к ней, - вмешалась бабушка, не отрываясь от резки лука. Тети что-то прогудели и синхронно закивали.
        - Ба, да на ней лица нет! Приехала бледная, синяки под глазами. Смотреть страшно. - Тут у сестренки глаза стали огромными. - Вик, а ты, случайно, не того? Не беременная?
        Я даже икнула от неожиданности и невольно задумалась.
        «Если все получилось, то меня можно уже считать беременной? Или еще рано?»
        Уроки биологии никак не хотели вспоминаться.
        Мое молчание родственницы восприняли по-другому.
        - Вика? - схватившись за сердце, простонала мама, и Дашка тут же побежала к ней со стаканом. - Это правда?
        - Мам, успокойся. Все нормально. Это просто перелет и усталость. Я всю ночь не спала, поэтому и выгляжу так плохо, - дипломатично ушла я от ответа.
        - Точно? - Мама смерила меня подозрительным взглядом, который я смогла выдержать.
        Так или иначе, прошло слишком мало времени, чтобы с уверенностью можно было сказать о моем интересном положении.
        - Да.
        - Мы в любом случае тебя поддержим и поможем, - неожиданно вклинилась бабушка. - Подумаешь, не ты первая, не ты последняя. Поднимем ребеночка.
        - Да, Вик. - Дашка неловко меня обняла. - Не переживай. Мы же вместе.
        - Спасибо, - прошептала я, проглотив ком, стоящий у горла. - Спасибо. Но это просто усталость.
        - Иди, полежи в зале, - предложила мама. - Телевизор включи, комедии посмотри. Сегодня весь день крутят. А мы тут сами справимся. Немного осталось.
        - Может, нужна помощь?
        - Мама правильно сказала. Отдыхай, - подала голос тетя Лиза.
        Я действительно перебралась в зал, легла на диван, обняла подушку, включила телевизор и бесцельно защелкала по каналам.
        Там меня через полчаса и нашел Андрей.
        - Привет, - произнес мужчина, присаживаясь в кресло и впиваясь в лицо странным взглядом.
        - Привет.
        Я тут же выпрямилась, попыталась пригладить спутанные волосы.
        - Не ожидала тебя здесь увидеть. А где Инна?
        Мужчина замялся и неловко почесал затылок.
        - Да так… Вик, можно с тобой поговорить?
        - Конечно.
        - Давай выйдем, прогуляемся?
        Вставать не хотелось, диван так и манил вновь упасть в его объятия и не двигаться, но раз Андрей просит - значит, это важно. Вдруг Морозов опять что-то придумал?
        - Хорошо.
        Солнце слепило, и я не сразу привыкла к новому освещению, подслеповато щурилась и вытирала выступающие слезы. Снег приятно хрустел под ногами, и легкий парок слетал с губ.
        - Что ты хотел?
        Я шла впереди, спрятав руки в карманы и рассматривая заснеженный поселок.
        - Ты вернулась.
        - Здесь мой дом.
        - Он все-таки бросил тебя.
        - Андрей, вот это тебя точно не касается, - резко ответила ему.
        - Последние дни я много думал о нас, - неожиданно заявил он, и я едва не споткнулась от неожиданности.
        - О нас? - резко обернувшись, поинтересовалась у него и хмыкнула. - Андрей, уже давно нет никаких нас. Или ты забыл?
        - По твоей вине.
        - Моей? Серьезно?
        - Это была просто ошибка. Ошибка, которую ты не захотела понять и простить.
        «Да он издевается!»
        - Андрей, насколько я знаю, на этой «ошибке» ты собираешься совсем скоро жениться.
        - Все можно изменить. - Мужчина подошел ближе и протянул руку, касаясь моих волос, которые выбились из шапки. - Ты ведь очень дорога мне. Нас столько связывает.
        Голос стал проникновенным, глаза заблестели. Раньше ради этого я была готова на многое. Но это раньше, теперь его присутствие просто раздражало.
        - Ты похож на ребенка, у которого забрали игрушку, что была ему не нужна до этого момента, а сейчас стала экстренно необходима. То есть, пока я занималась карьерой, работала и оставалась одна, все было нормально. А тут вдруг ты понял, что, оказывается, не единственный мужчина на Земле и я не собираюсь вечно по тебе страдать.
        - Вик, зачем ты так. Я же хочу помочь. Хочу быть с тобой.
        - А как же Инна? Ваша свадьба? Или мне выпала великая честь стать твоей любовницей?
        - Зачем ты так? Я ведь хочу как лучше, - совершенно искренне расстроился он. - Наверное, я поспешил. Ты сейчас слишком расстроена после того, как этот хищник тебя бросил, и не готова посмотреть фактам в глаза.
        - С чего ты взял, что он меня бросил?
        Снисходительная улыбка и невозмутимый ответ:
        - Вик, это и так понятно. Он же зверь, а ты просто человек. Это нормально. Мы все знали, что так все закончится.
        Раздражение усиливалось, сдерживать его уже не было никакого смысла.
        - Даже так. Значит, ты решил облагодетельствовать брошенку?
        - Вик, - Андрей расстроенно покачал головой, но меня уже было не остановить.
        - Может, и ребенка признаешь? - выпалила я на одном дыхании.
        - К-какого ребенка?
        Надо же, мне все-таки удалось его удивить.
        - Маленького. Ручки, ножки, складочки. Пеленки, распашонки, памперсы. Как тебе такая перспектива, а? Укладывается в концепцию идеальной жизни?
        - Ты шутишь? - Глаза мужчины недобро сощурились. - Издеваешься? Хищник никогда не позволил бы тебе забеременеть.
        - Ты в этом так уверен? - издевательски хохотнула я и сморщилась от боли, когда он неожиданно схватил и сильно сжал мою руку. - Мне больно.
        - Играешь, Виктория? Цену себе набиваешь?
        - Да что ты знаешь обо мне?
        Ответить он не успел.
        Смазанное движение, глухой нечеловеческий рык, и Андрей отлетел от меня прямо в сугроб.
        Крутанувшись на пятках, встретилась со злым взглядом ярко-зеленых глаз.
        - Н-ник?
        Надо сказать, что ступор у меня был совсем недолгим, всего долю секунды. А потом появилась злость вперемешку с отчаяньем.
        - Ты! - Я ткнула указательным пальцем в его грудь, обтянутую тонким шерстяным свитером. Этот хищник выскочил на улицу без куртки и без шапки.
        Тоже мне, теплокровный!
        От неожиданности мужчина даже пошатнулся или просто заскользил по снегу, я так и не поняла, слишком была занята собственными чувствами и болью.
        - Ты! - Я снова его ткнула и сделала шаг вперед, вынуждая попятиться. - Ты что здесь делаешь? Я же просила оставить меня в покое!
        Фраза была произнесена, и тут же все изменилось.
        Ник поймал мою руку и притянул к себе. Несмотря на мое сопротивление, расстояние между нами уменьшилось до катастрофического.
        - Вика, ты серьезно думаешь, что я просто так отпущу тебя? После всего, что между нами было?
        - Только попробуй приписать сюда контракт! - процедила в ответ. - Я лучше выплачу неустойку, всю жизнь горбатиться буду, чем вновь приму участие в этой игре!
        - Никакой игры нет, Измайлова, - неожиданно серьезно ответил тот. - И ты сама это понимаешь.
        - Если ты сейчас начнешь признаваться мне в любви, я тебя ударю, - пообещала ему, сверкнув глазами. - Очень больно.
        А он улыбнулся. Просто улыбнулся - мягко и искренне, а в уголках глаз появились мелкие морщинки.
        - От тебя я вытерплю все что угодно, Тор-р-р-ри.
        Вот зачем он так? Зачем включает обаяние на полную мощность? И мне так хочется ему поверить, наплевать на факты, аргументы и прочее. Просто поверить.
        - Вик, он пристает к тебе? - За моей спиной зашевелился Андрей, пытаясь выбраться из снега. - Я сейчас… Черт, он меня ударил. Я и в суд могу подать.
        - Подавай, - ответил Ник, даже не удостоив соперника взглядом. Все его внимание было полностью сосредоточено на мне.
        - Думаешь, если ты хищник, то тебе все можно?
        Судя по возне, Андрей уже почти выбрался из сугроба.
        Я едва заметно покачала головой.
        «Даже не думай, Ник!»
        - Компенсация? - Н’Ери отпустил мою руку, которую сжимал до сих пор, полез в задний карман джинсов, вытащил оттуда толстую пачку валюты. - Держи. Этого должно хватить.
        - Покупаешь? - оскорбился Андрей, но деньги взял.
        «Я пытался, Вика…» - говорил его взгляд.
        - Андрей, иди домой, - тихо произнесла я, хорошо понимая, чем это может закончиться.
        - Вик, ты не должна. Мы вместе…
        - Андрей! - Голос пришлось повысить. - Иди домой! Со мной все в порядке. Нам с господином Н’Ери надо поговорить.
        Секундная заминка, мужчина потоптался рядом с нами, неловко переступая с одной ноги на другую, повздыхал, но все-таки отошел, не забыв бросить напоследок:
        - Я за тобой слежу… Вика, ну ты… шуми, если что.
        После его ухода прошло секунд двадцать, а мы все продолжали молчать.
        - Действительно будешь кричать? - спросил Ник, с любопытством оглядывая меня.
        - Не думала об этом. Надень куртку, а то смотреть на тебя больно.
        - Мне не холодно, - Н’Ери равнодушно пожал плечами.
        - Зато мне холодно, когда я на тебя смотрю. Ник, я серьезно, надень куртку и шапку.
        - Пошли в машину. Там тепло.
        - Нет.
        - Я не собираюсь тебя увозить, - тяжело вздохнул он. - Могу даже ключи отдать и пустить на водительское место. Ты действительно не очень хорошо выглядишь. Бледная, синяки под глазами.
        - А ты ждал, что я буду сиять от счастья? - произнесла в ответ и потерла виски. Надо было разрешить эту проблему, и как можно быстрее. - Хорошо. Ты прав, нам надо поговорить. После чего ты уедешь.
        - Этого пообещать не могу, - упрямо поджал он губы.
        - Н’Ери, пожалуйста, не усложняй, я и так пытаюсь быть очень вежливой.
        - Пошли в машину, Вик.
        В машине действительно было тепло. Ник оставил ключи в зажигании, и климат-контроль работал отлично.
        Стянув шапку, я расслабила узел шарфа, поудобнее расположилась на сиденье.
        - Ты как себя чувствуешь? - осторожно спросил Ник, включая радио и убавляя громкость почти до минимума. Вроде музыка звучала, и в то же время она не мешала разговору.
        - А ты как думаешь?
        - Понимаю, тебе сейчас трудно. И вся эта ситуация… Но я правда ничего не знал.
        - А как тогда твоему дяде стало известно о шаери две недели назад? Как он подкупил Морозова? - с трудом выдавила из себя и отвернулась к окну. Смотреть на Ника не было сил. - Я с ним не встречалась, сказать ему мог лишь ты.
        - Но это был не я. Мне бы тоже очень хотелось узнать ответы на эти вопросы. Очень хотелось. - Мужчина с силой сжал руль так, что он заскрипел. - Дядю вчера на вертолете экстренно увезли в больницу. Осложнения. Врачи говорят, что состояние ухудшилось и долго он может не протянуть.
        Двоякое чувство.
        С одной стороны, мужчину было жалко. А с другой - а если это опять игра? С такими деньгами можно даже свои похороны организовать и потом торжественно воскреснуть на них в самый разгар поминок.
        - Разве ты не должен сидеть у его постели и сторожить свое наследство? - невесело хмыкнула в ответ. - Мало ли что может случиться. Ты тут со мной, а твой двоюродный братец ломает все твои планы.
        - Вика, - пророкотал Ник неожиданно зло, - прекрати!
        - А что не так? - Я все-таки повернулась к нему, состроив невинное личико. - Разве ты не этого хотел? Отомстить за свою смерть? За жизнь бабушки, которая умерла из-за тебя? Ты не подумай, я не осуждаю, имеешь полное право. Только меня не впутывай во все это.
        - Мне плевать.
        - На что? - уточнила я.
        - На наследство, на месть. Пусть все катится к черту. Для меня важнее всего ты и…
        Его взгляд опустился ниже, на мой живот, который я тут же прикрыла рукой.
        - Еще ничего не известно. И вообще, я ничего не решила, даже не думала, не могу пока.
        - Так тяжело?
        Неопределенно пожала плечами и быстро сменила тему разговора:
        - Ник, что это было за вино? Которое мне дал твой дядя вчера вечером. Там было что-то подмешано?
        Устало прикрыл глаза и глухо произнес:
        - Брачное вино. Пьется молодоженами в первую брачную ночь. Для усиления эффекта.
        - Господи, З’Ерн же тоже его пил, - выдохнула я, чувствуя, как к горлу подкатила тошнота.
        Это что такое получается? А вдруг бы я с ним в кабинете… Ой, мамочки.
        - Не пил, - поспешил разуверить меня Ник. - Делал вид. Его бокал остался нетронутым в кабинете. Прости меня, я во всем виноват. Уехал и оставил тебя там, думал, что ты в безопасности…
        - Господи, зачем я вообще пила. Не надо было этого делать, а я присосалась к бутылке, как алкоголичка.
        - Ты не казни себя, Вик. - Ник подался вперед, словно хотел меня коснуться, и застыл. - Ты не смогла бы отказаться от вина. Один раз попробовав, остановиться невозможно.
        - И меня им напоили для того, чтобы…
        - Чтобы снести все мои стены и замки. Я ведь нашел средство, блокирующее зверя, принял его, но… Один вдох, аромат твоего тела с нотками священного вина, и все рухнуло.
        - И ты был не в курсе всего этого? - недоверчиво уточнила у Н’Ери.
        - Нет.
        - Тогда почему ты так рано вернулся? Собирался ведь приехать на следующее утро.
        - Узнал, что Берт направился к вам, и ринулся следом. Почти успел.
        - А твои родители?
        Он заметно помрачнел.
        - Про вино не знали, - отрывисто бросил Н’Ери. - Кирк не стал посвящать их в такие детали. Сообщил им о том, что ты шаери и нам надо помочь быть вместе. Подтолкнуть.
        - И как давно они знают?
        Почему-то я была уверена, что ответ мне не понравится. И ведь не ошиблась.
        - Полгода.
        - Ч-что?
        - Мама сказала, что они знают об этом полгода. И Мээрин начали сватать тогда же.
        - Но как? Зачем? - Я пятерней впилась в волосы. - Это какой-то вселенский заговор. У меня просто в голове все не укладывается.
        - Остальное она отказалась мне говорить. Вся информация у дяди Кирка.
        - А ты с ним говорил - или к нему сейчас никого не пускают?
        - Пускают. Он в сознании, но я с ним не разговаривал. Когда был на полпути сюда, позвонила мама и сообщила, что он хочет поговорить с тобой.
        - Со мной? Зачем?
        - Видимо, желает покаяться или просто что-то сказать. Я не знаю. Вик, но неужели ты не хочешь узнать правду? Или тебе легче винить во всем меня?
        - Не знаю, - призналась ему. - Мне бы очень хотелось, чтобы это был сон. Чтобы я проснулась утром и все стало иначе.
        - Насколько иначе? Меня в твоей реальности быть не должно? А нашего ребенка?
        - Про это сейчас рано говорить, - упрямо повторила я. - И вообще, еще пару дней назад ты утверждал, что в твоей жизни нет места семье, любви и детям. Или это была ложь?
        - Несбыточная мечта, о которой больно даже думать. А она внезапно начала обретать черты, запахи, вкусы и звуки.
        - А я? Какое место в ней занимаю я? Инкубатор для детей? И, кстати, почему твой хищник молчит? - спросила я, неожиданно поняв, как изменились наши отношения. - Ты на наркотиках? Почему он не реагирует на меня?
        - Потому что уже не надо, - тихо, но твердо ответил Ник. - Потому что все уже произошло.
        - Что произошло?
        - Беременностью назвать нельзя, но… оплодотворение состоялось. Дальше все зависит от твоего организма.
        Как я себя чувствовала после этого? Сложно описать и сравнить не с чем, но было не очень хорошо.
        - Как мило, - в конце концов произнесла я, пытаясь хоть как-то сдержать боль в груди. - А сюда ты приехал зачем? Убедиться, что получилось, или закончить начатое?
        - Вик…
        - Ник, ты серьезно думаешь, что после такого я начну тебе верить? Что это был не обман с твоей стороны, а лишь стечение обстоятельств?
        - Это не было стечением обстоятельств. Нами воспользовались, - поправил меня мужчина.
        - А ты такой наивный, что этого не понял. Одно дело я, Ник. Но ты хищник, тебе скоро пятьдесят лет, и ты не понял, что с тобой играют? И кто из нас дурак, Н’Ери?
        Слова были резкими, обидными, даже вне себя от злости и отчаяния я понимала, что немного хватила лишку, но остановиться не могла. Мне хотелось сделать ему больно. Хотелось причинить страдания. Чтобы Ник испытал хоть капельку тех чувств, которые сейчас терзали меня.
        Испытывал, я видела это в его глазах. И с замиранием сердца ждала ответа, злости или еще чего-то. Но Ник лишь нахмурился и отвел взгляд в сторону.
        - Я дурак. Ожидая подлянок от остальных, все время оставался начеку, а расслаблялся только с родными. Только с ними я мог быть настоящим, свободным и спокойным. За это и поплатился. Это моя ошибка, Вика. Я просто не ожидал от них удара.
        - Чем ближе человек, тем тяжелее удар, - заметила я, чувствуя, как гнев уходит, уступая место жалости.
        - И тем труднее поверить в предательство, - кивнул хищник. - Прости, я, наверное, резок, но мы же договорились быть честными друг с другом. Говорить правду.
        Договорились, но кто же предполагал, что все так повернется.
        - Я не знаю, что мне делать, - тихо призналась ему, обняв себя за плечи. - Просто не знаю. Мне хочется тебе поверить. Правда. Но слишком много неясного и непонятного.
        - Понимаю, тебе сейчас очень трудно, то, что произошло между нами, не означает, что я перестал чувствовать тебя. Наоборот, - Ник глубоко вздохнул, осторожно коснулся моего плеча, словно боялся, что я его оттолкну, - я никогда так ярко не ощущал тебя. Не знаю, с чем это связано. Если честно, я никогда не интересовался шаери и всем остальным. Зачем, ведь этот дар мне никогда не получить… Еще одна моя ошибка. Если бы знал, то не сделал столько ошибок, не потерял тебя.
        - И что ты чувствуешь? - с трудом произнесла я, замечая, как потихоньку оттаивает сердце. Руки опустились вниз, коснулись живота.
        Как же мне хотелось ему верить.
        - Твои эмоции, чувства, боль, тоску и разочарование… Теперь понимаешь, почему я сорвался на этом типе? Он схватил тебя, сделал больно. У меня едва крышу не снесло. Клянусь, мне хотелось его убить.
        Бедный Андрей.
        - И как долго это продлится? Это из-за… - Господи, как же сложно произнести это вслух. - Ребенка?
        - Не знаю. - Его рука слегка сжала мое плечо, поднялась к шее, стала перебирать короткие локоны, едва касаясь подушечками пальцев щеки. - Мне хочется верить, что нет. Что это лишь составляющая моих чувств, а на самом деле они глубже, сильнее.
        - Ник…
        - Ты ведь уверена, что мной управляет зверь, что его желание и страсть бросают нас друг к другу? - со смешком произнес хищник.
        - Ник, не надо. Не говори так, - взмолилась я, но мужчину уже было не остановить.
        - Я ведь тоже почти в это поверил. Знаешь, как это легко? Спихнуть ответственность на других, а самому стоять в сторонке? Но я так больше не хочу, Тори. - Горячая ладонь коснулась щеки и нежно ее погладила, вызвав дрожь. - Я ведь до сих пор не верю, что внутри тебя уже растет наш ребенок. Это невероятно, удивительно, изумительно. Мысль о малыше вышибает воздух из легких и вызывает тахикардию. - Губы вновь скривились в усмешке. - Прекрасное чувство, но оно не главное. Я чуть с ума не сошел, когда понял, что теряю тебя. Что ты исчезаешь из моей жизни. Не шаери, избранная зверем. А Вика Измайлова. Моя Вика.
        - Ник, - пытаясь выбраться из омута его и своих чувств, прошептала я, - ты не понимаешь, что говоришь.
        - Понимаю. Вик, сейчас я как никогда хорошо понимаю, что говорю и что делаю. - Мужчина взял мое лицо в свои ладони, поймал взгляд, не давая спрятаться в скорлупу. - Дело не только в сексе, ребенке и этом чертовом контракте. А в тебе. Я люблю твою улыбку, иногда снисходительную и немного раздраженную, но все равно такую яркую. Люблю, как ты хмуришься и кусаешь губы, когда пытаешься сосредоточиться. Люблю смотреть, как ты просыпаешься по утрам, потягиваясь и сонно улыбаясь.
        - Ник…
        - Я тебя люблю. И готов доказывать это снова и снова, добиваться тебя любыми способами. Только не проси уйти. Не смогу. Никогда не смогу. Так что ругайся и рычи сколько угодно… Теперь я как никогда понимаю отца, его отказ от зверя и привычной жизни. Ради тебя я готов на многое.
        В голове все смешалось, мысли путались, ускользали, не давали сосредоточиться.
        - Я хочу тебе поверить. Правда хочу, но боюсь, - отворачиваясь, ответила я.
        И волшебство исчезло.
        Н’Ери неохотно опустил меня и выпрямился.
        - В любом случае торопить тебя не стану и требовать ответа тоже. Ты права, сначала нам надо разобраться во всем, поговорить с Кирком.
        Я кивнула и неожиданно поинтересовалась:
        - Ты не думал о том, что это просто блажь? Сиюминутный порыв? Как вспышка - загорелось и погасло. Я не говорю, что твои чувства ненастоящие, просто…
        - Время покажет, - прервал меня мужчина. - В любом случае я буду рядом.
        Впереди что-то мелькнуло. Посмотрев повнимательнее, я увидела, что со двора вышел папа и направился в нашу сторону.
        - Мне надо идти. Родители волнуются.
        - Пошли, - кивнул Ник, выключая зажигание.
        - Ты собрался идти со мной?
        - Я же обещал, что никуда не денусь.
        - И что мы им скажем?
        - В каком смысле?
        - В прямом. Я приехала расстроенная домой чуть ли не на Новый год. Они все уверены, что мы поссорились, что ты или твои родичи меня обидели.
        - И что? - невозмутимо поинтересовался он, доставая куртку с заднего сиденья.
        - Обстановка будет напряженной. Очень напряженной.
        - Переживу. Ты им что-то рассказала?
        - Ничего, но догадаться было не сложно.
        - Отлично, выкрутимся. А я подарки привез.
        - К-какие подарки? - совсем растерялась я, потеряв нить разговора.
        - Новогодние. Ты думаешь, почему я задержался? Все будет по правилам, мы встречаем Новый год с твоей семьей, значит, надо все сделать должным образом.
        - Ты издеваешься?
        - Я вполне серьезно, Вика, - выбираясь из машины, ответил он и наклонился, заглядывая в салон. - Так и будешь сидеть или все-таки присоединишься ко мне?
        Я поспешила выбраться. Папа уже подошел к машине и замер в сторонке.
        - Добрый день, господин Измайлов, - жизнерадостно поприветствовал его Ник.
        - Здравствуйте. - Папа взглянул на меня. - Вика, ты как?
        - Хорошо, - непринужденно улыбнулась я.
        - Очень хорошо, что вы пришли. Поможете донести подарки, - подходя к багажнику, заявил Н’Ери.
        - Донести? - переспросила я и подошла ближе, заглядывая внутрь.
        А ведь не шутил. Все багажное отделение было завалено разноцветными пакетами и коробками, украшенными огромными бантами.
        - Ник? Это что?
        - Новый год, - торжественно заявил он, вручая мне один из пакетов. - Это не тяжелое, так что донесешь.
        - Ты с ума сошел?!
        - Конечно. - Подавшись вперед, Ник чмокнул меня в нос. - И собираюсь свести с ума тебя.
        ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ
        Моя коробка была самой большой, и бант оказался самым ярким - безумного малинового цвета с золотистыми блестками, кружевом и огромным фальшивым стразом посредине. Ко всему этому подарок был обтянут белоснежной бумагой в мелкие розовые сердечки.
        - Это мне? - недоверчиво уточнила я, удерживая в руках коробку. Несмотря на свои габариты, она была очень легкой.
        - Тебе, - улыбнулся Ник.
        Мы сидели в гостиной, часы показывали одиннадцать вечера. Милка у елки обнималась с новенькой куклой Барби, комплектом к которой прилагался трехэтажный особняк с мебелью. При одной только мысли о стоимости этого великолепия у меня начинался нервный тик. По вытянутым лицам Дашки и Лехи (последний уже опрокинул два бокала шампанского) я поняла, что их беспокоят те же мысли.
        Подарки получили все. Двоюродные братья гоняли по полу радиоуправляемые машины. Тети кутались в невесомые шелковые шали, дядям досталось по часам. Мама рассеянно перебирала дорогие тюбики косметической фирмы, которые едва помещались в огромную плетеную корзину. Фирма была хорошо известна в узких кругах столицы своей эффективностью и результативностью, а также космическими ценами на продукцию. Оставалось надеяться, что мама этого не знает.
        Папе достался чемодан с инструментами какой-то немецкой фирмы. Не знаю какой, но флаг был точно немецкий. Дашка получила абонемент в известный спа-салон. Такой же конвертик торчал из корзинки мамы, но она его еще не обнаружила. Лешка тоже получил в подарок какую-то карточку. Я не видела со своего места, но вроде бы из магазина бытовой электроники.
        Андрей уехал почти сразу. Стоило нам с нагруженным подарками Ником войти в дом, как он демонстративно скривил нос и ушел, хлопнув дверью. Родственники не сразу приняли хищника, и обстановка была более чем напряженной.
        - Вы совершенно правы, мне не стоило отпускать Вику. Но она так рассердилась на меня, что любая попытка задержать ее могла кончиться плохо, - произнес Ник. - Но я в любом случае виноват. Прежде, чем приезжать, надо было узнать о прибытии Мээрин.
        - А кто такая Мээрин? - сразу зацепилась за имя Дашка.
        - Разве Вика вам не рассказывала? - Удивление у хищника получилось очень натуральным. - Мээрин - моя бывшая девушка. Она недавно овдовела и решила возобновить наши отношения. Против моего желания. Вик, я правда ничего не знал, и родители, когда ее приглашали, не думали, что все так обернется.
        - Вика устроила сцену ревности? - недоверчиво переспросил папа.
        - Нет. Она просто встала и уехала. Опускаться до склок не в ее стиле. Да, дорогая?
        И обстановка сразу разрядилась, а после того как были розданы подарки, стало еще лучше. Теперь пришла моя очередь раскрывать свою коробку.
        - Открывай же, - не выдержала сестра, которая еще не отошла от радости из-за собственного подарка и жаждала запустить нос в мой. - Нам же все интересно.
        Тяжело вздохнув, я принялась осторожно отлеплять бант. Тот не поддавался.
        - Помочь? - невинно уточнил хищник, наблюдая за моими манипуляциями.
        - Я сама, - буркнула в ответ.
        На распаковку у меня ушло минуты две. Дашка едва не подпрыгивала от нетерпения.
        Но, открыв подарок, я увидела кучу белой мишуры и еще одну коробку, поменьше. Потом еще одну и еще… и еще. Казалось, что это никогда не кончится.
        Через пару минут у меня в руках была совсем крохотная коробочка размером с ладошку.
        - Ой, мамочки, - прошептала сестра.
        И я ее прекрасно понимала, потому что поместиться там могло только одно.
        - Ник? - сглотнув, произнесла я.
        - Открывай, - улыбнулся он мне беззаботно.
        Вокруг царила тишина, даже мальчишки перестали гонять на машинах и застыли рядом. И про Новый год, до которого оставалось всего полчаса, тоже начали забывать.
        - Ник, - уже громче повторила я и сделала страшные глаза.
        - Боишься? Не ожидал от тебя такого.
        - Открывай, дочка, - кивнула мама.
        Глубоко вздохнув, я оторвала очередной бантик и открыла подарок, впившись взглядом в…
        - Сережки?
        Я даже не знаю, какие эмоции испытала, когда достала усыпанные бриллиантами серьги невероятной красоты.
        - Сережки? - разочарованно протянула Даша.
        - Сережки, - тихо вторила ей мама, в ее голосе явно слышалось облегчение.
        - Тебе нравится? - поинтересовался Ник, наблюдая за мной.
        - Очень.
        Я даже не пыталась обидеться на стоимость подарка. Главное, что не колечко. Это бы я точно не пережила.
        - Давай помогу.
        С его помощью мы вдели сережки в уши.
        Напряжение схлынуло. Все дружно вспомнили, что скоро Новый год, и ринулись к столу провожать старый. Под смех родных, громкие пожелания, поздравления и звон бокалов я тоже позволила себе пригубить шампанского, и под бой курантов мы встретили Новый год.
        Потом всей гурьбой вышли на улицу запускать фейерверки и зажигать бенгальские огни.
        Темное небо над головой окрасилось разноцветными огнями, а уши едва не заложило от громких выстрелов. Вздрогнув всем телом, я отступила назад и попала прямо в заботливые руки Ника.
        - Тсс-с-с, - шепнул он на ухо, притягивая к себе. - Все хорошо.
        Снова накатила усталость.
        Вернувшись домой, я попрощалась с родными и поспешила к себе. Вопроса о том, где будет ночевать хищник, ни у кого не возникло, а мне выяснять это не хотелось.
        Душ принимать не стала. Быстро переодевшись, я забралась под одеяло, обняла подушку, пропахшую знакомым стиральным порошком, закрыла глаза и почти сразу крепко уснула.
        Когда пришел Ник, я не знаю. Просто среди ночи внезапно почувствовала его тепло, сонно потянулась, уткнулась носом в мужскую грудь и снова провалилась в сон, успокоенная его голосом:
        - Спи, Вика, спи.
        А еще, кажется, я слышала, как беззвучно вибрировал телефон на тумбочке. Кто-то очень сильно хотел дозвониться до Н’Ери, пока, едва слышно чертыхаясь, он не выключил аппарат.
        Утром меня разбудил тихий голос Ника, который едва слышно разговаривал о чем-то по телефону, стоя у окна.
        - Не знаю… нет. Я сказал, что нет… Это ее право… Нет, не буду.
        Я перевернулась на бок, изучая мужскую фигуру, которая сейчас была отчетливо видна на фоне окна, заполненного солнечным светом.
        Ник тут же обернулся, ловя мой сонный взгляд, и мягко улыбнулся, отключая телефон.
        - Я тебя разбудил?
        - Ничего. Давно пора вставать. Кто звонил? - Я осторожно уселась в кровати, поправив одеяло на груди и подложив подушку под спину.
        - Мама.
        - Ясно, - безразлично кивнула и почесала затылок. - Который час?
        - Около девяти.
        - Когда уезжаешь?
        Засунув телефон в карман джинсов, мужчина сел рядом со мной на кровать и склонил голову набок, внимательно изучая.
        - А я должен уехать?
        - Разве нет? - ответила вопросом на вопрос.
        - Прогоняешь?
        Я поджала колени, притянула их к себе, обнимая.
        - Ник, давай не будем все усложнять.
        - Мне показалось, что мы, наоборот, стали распутывать наши сложные проблемы. Поговорили, встретили вместе Новый год.
        - Тебе показалось, совместный вечер не может все изменить.
        - А ночь?
        - Ночью я спала.
        - Не понравился мой подарок?
        Я осторожно коснулась сережек, которые приятно оттягивали мочки ушей, покачала головой.
        - Понравился. Они прелестны. Спасибо. Тебе не стоило так тратиться. И подарки родным… Это очень щедро и совсем не обязательно.
        - Ты отлично знаешь, что стоило, хоть и не обязательно. - Ник коснулся моей руки, которая лежала на коленях, и осторожно сжал. - Мне приятно делать тебе подарки. Может, ты ждала другого подарка в бархатной коробочке?
        - Нет, не ждала. И благодарна, что ты не совершил такую глупость. Дарить колечко на глазах моей семьи. - Я отвела взгляд в сторону, изучая обои. - Это было бы совсем плохо.
        Ник молчал секунд тридцать, а потом спокойно поинтересовался:
        - Ты не веришь, что я искренен?
        - Ник, ты сам себя слышишь? За столь короткий срок влюбиться невозможно. Да, нам было хорошо в постели, и если ребенок есть… Черт, Ник, это не причина, чтобы звать меня замуж. Я не хочу так.
        - По залету? Думаешь, только в этом причина?
        - Я ничего не думаю.
        - Почему ты говоришь про короткий срок? Мы знаем друг друга два года.
        - Какие два года? - тихо усмехнувшись, я покачала головой, высвобождая ладонь. - Чисто деловые отношения, и только. Если бы не наследство и твой дядя, ничего бы не было.
        Странно, но Н’Ери не стал возражать. Замер на мгновение и кивнул.
        - А ты права. Если бы дядя не затеял эту игру, мы бы так и жили каждый в своем уголке, прячась за стену, которую сами выстроили между нами. Ты ведь мне сразу понравилась, но я запретил себе думать об этом. И ты тоже…
        - Ты оправдываешь его? Своего дядю?
        - Нет, лишь констатирую факт. Не будь наследства, мы бы так и ходили вокруг да около, не решаясь сделать шаг навстречу друг другу.
        Какой-то смысл в его словах имелся, но и соглашаться со всем было рано. Я не могла так просто забыть произошедшее, даже если бы захотела.
        - История не терпит сослагательного наклонения, Ник. Мы не можем знать, что бы было или не было на самом деле.
        - Ты передумала разговаривать с Кирком?
        - Нет, не передумала. Предпочитаю знать правду, а не блуждать в потемках.
        - Тогда давай собираться? - вставая, произнес он.
        - Прямо сейчас?
        - А чего тянуть? Чем быстрее узнаем, тем лучше.
        Родители моим сборам и очередной поездке почти не удивились. За эту неделю я уже столько раз летала туда-сюда, что они привыкли.
        - Опять туда? - вздохнула мама, бросая взгляд в сторону Ника, который дожидался меня у двери.
        - Да.
        - Зачем, дочка? Я ведь знаю, что дело не в ревности. Они обидели тебя?
        - Мам, - покачала головой, ведь понимала, что мама никогда не поверит в сказку, придуманную Ником, - мне надо туда.
        - Кому надо? Ему? Вика, не стоит тебе с этим связываться. Не пара он тебе.
        - Знаю. - Я сжала мамину ладонь и ободряюще улыбнулась. - Все хорошо. Я не позволю собой помыкать.
        - Просто будь осторожна.
        - Я скоро вернусь. Не успеешь соскучиться.
        - Точно вернешься?
        - Да, - твердо ответила ей. - Точно. Устала кататься туда-сюда. Это последняя поездка.
        Всю дорогу мы с Ником молчали, перебрасываясь незначительными фразами, и только в самолете я решилась задать свой вопрос:
        - А какие отношения связывали З’Ерна и твою мать? Знаешь, создается впечатление, что он с ней флиртует. И фразы такие многозначительные.
        - Родители познакомились благодаря ему. Мама работала его помощником, отец приехал из резервации по делам. Она должна была помочь ему адаптироваться, а в результате все закончилось бурным романом, печатью на звере и свадьбой.
        - А З’Ерн?
        - Тогда он еще был женат. Ты хочешь знать, был ли у них роман? - Ник откинулся на спинку кожаного кресла. - Не знаю. Как-то странно спрашивать у собственной матери, спала ли она с моим дядей. А этот легкий флирт существовал всегда. И если отец его допускает, то нам нет смысла высказывать претензии.
        - Наверное, ты прав.
        Кирка З’Ерна доставили в городскую больницу Цюриха и выделили огромную палату. Поднявшись на пятнадцатый этаж, мы вышли в просторный светлый холл, поражающий сплошным белым цветом с небольшими островками свежей зелени.
        - Ник? Вика? - при нашем появлении с дивана быстро встала Ольга Ивановна и тревожно застыла. - Вы здесь?
        - Здравствуй, мам, - достаточно холодно произнес хищник, и я увидела, как тут же поникли плечи пожилой женщины. - Мы хотели бы поговорить с дядей. Это возможно?
        - Сейчас ему сделают укол, и будет возможно зайти, - тихо ответила женщина, комкая в ладонях платок. - А как у вас… дела?
        - Плохо.
        Женщина сгорбилась еще сильнее и посмотрела на меня.
        - Я благодарна тебе. Несмотря на случившееся, ты согласилась приехать.
        В ответ я неопределенно пожала плечами, не зная, что следует сказать. С одной стороны, было ее жалко, а с другой - обман так сложно простить.
        - Отец где? - быстро спросил Ник.
        - С Кирком. Сейчас выйдет.
        Действительно вышел, быстро нас осмотрел и кивнул.
        - Хорошо. Виктория, идем.
        - А Ник? - Я взглянула на хищника.
        - Кирк хочет видеть тебя. Одну. Иначе разговора не будет.
        - Иди. - Ник подтолкнул меня вперед, было видно, что ему все это не нравится, но спорить мужчина не стал. - Я подожду тебя здесь.
        Идти было страшно, некомфортно и просто не хотелось.
        «Мы ведь так не договаривались, и почему Нику нельзя со мной? В чем причина такого решения? И что ждет меня там, за закрытыми дверями?»
        Подозрительно и неловко. И вроде надо бы отказаться, развернуться и уйти, громко хлопнув дверью, ведь фактически они хотели этого разговора, а не я.
        Но почему-то уходить не стала. Проснулись упрямство и какая-то безбашенность, которой до этого никогда не было.
        - Хорошо.
        Это показалось странным и даже немного ужасным - видеть мужчину, только вчера здорового и сильного, а сегодня угасающего и бледного.
        Огромная палата, очень светлая и просторная, панорамное окно во всю стену, цветы, расставленные повсюду. Не хватало лишь шариков. Большое количество сложных сверкающих приборов, пикающих и отмеряющих минуты жизни этого когда-то сильного хищника.
        Дверь мягко закрылась за моей спиной, извещая о том, что сейчас мы одни.
        - Проходите, Виктория.
        У него и голос изменился: стал глухим, надтреснутым и чужим.
        Мягкий стульчик стоял рядом с кроватью. Я осторожно села, сложила руки на коленях и заставила себя посмотреть в постаревшее лицо Кирка.
        - Спасибо, что приехали.
        - Вы хотели со мной поговорить?
        - Там на тумбочке бумажка лежит. Листочек маленький. Возьмите его, Виктория.
        Взяла, рассмотрела ряд незнакомых цифр.
        - И что это?
        - Это телефон одного очень надежного человека, - пояснил хищник, наблюдая за мной. - Ник уже сказал вам, что отказался от наследства?
        - Да, - не стала отрицать я.
        - Грозил пустить все по ветру или отдать Берту? - Спокойная улыбка коснулась сухих старческих губ. - Ведь может.
        - Меня это не касается.
        - Касается. Сегодня поверенный составил новое завещание, и я подписал его. Вы знаете, что предыдущее автоматически лишается силы?
        - Да.
        - Все достанется вашим детям, - без обиняков произнес он.
        Я с силой сжала кулаки, смяла бумажку.
        - Что?
        - Отказаться вы не можете. Ни вы, ни Ник. Потому что не вам это, а детям, которые родятся в вашем союзе.
        - А вы уверены, что они будут? Такая самоуверенность.
        Тот посмотрел на меня как на маленького ребенка и тяжело вздохнул:
        - Ну, раз нет, то все уйдет на благотворительность. Об этом завещании знает ограниченный круг лиц. Так что все в ваших руках, Виктория. Как только решитесь, наберите номер и сообщите этому человеку.
        - Хотите меня купить?
        - Хотел бы - сделал бы это два года назад. Я прошу лишь об одном: не говорите ничего Нику. Пусть это будет моим последним желанием. Желанием умирающего.
        - Мне не нужны эти деньги, - еще раз напомнила ему.
        - Я знаю. Но мы договорились?
        Я была уверена, что никогда не воспользуюсь наследством, оно мне не нужно. Но вот стоило ли скрывать правду от Ника?
        - Лгать не буду, - в конце концов, подумав, ответила ему. - Если Ник спросит напрямую - скажу. Если нет, промолчу.
        - Спасибо. А теперь зовите его.
        - Кого?
        - Ника. Вы же хотите знать, что натворил старый хищник, пытаясь вас свести?
        - Да. Сейчас. - Я бросилась к двери, пока он не передумал. - Ник…
        - Что? - Молодой мужчина стоял у стены, рассматривая картину, и при моем появлении тут же бросился вперед. - Что случилось?
        - Тебя зовет, - выдохнула я.
        Вернувшись в палату, вновь села на стул. Ник тенью застыл за спиной.
        - Ну, здравствуй, племянник. Злишься? - усмехнулся Кирк и закашлялся. Было видно, как ему тяжело говорить. - И так вижу, злишься. Имеешь право. Прощения я у вас прошу. Некрасиво вышло, а ведь я хотел как лучше.
        - Зачем звали, дядя? - перебил его Ник, кладя руки мне на плечи.
        - Знаешь, племянник, если бы ты не отказался от нас, не порвал все связи, все могло сложиться по-другому.
        - Я порвал? - сухо уточнил Н’Ери. - А мне казалось, что мне просто не оставили выбора, заклеймив уродом.
        З’Ерн нисколько не смутился от такого выпада и злости.
        - Выбор ты сделал сам. От мира отрекся и от нашего быта, решив стать таким, как все люди. Ведь не знаешь, что я как глава рода проходил специальный ритуал.
        - Об этом я слышал. Отец рассказывал.
        - И способности кое-какие получил, - продолжил Кирк. - Не магические, а те, что направлены на защиту рода и будущего семьи. Так, например, я вижу шаери и могу определить хищника, который ее повстречал. В рамках своего рода, разумеется.
        Я замерла на стуле, боясь даже дернуться лишний раз, а руки Ника вцепились в мои плечи, и он тут же их убрал.
        - Что?
        - Ты ведь, несмотря ни на что, все еще остаешься в нашем роду, не так ли? Два года назад, когда мы встретились, я увидел, как беспокоится твой зверь. Был бы ты… обычным хищником, сразу бы понял, что это значит. Но ты стал больше человеком, отринул наши традиции и не распознал, что происходит. Отказался понимать, запечатав чувства.
        - А вы, значит, поняли? - сглотнув, спросила у хищника.
        - Понял. И обрадовался. Видел, что связь неактивированная, и стал ждать. Узнать, на кого среагировал зверь, не составило труда. Я присматривался к вам, Виктория, собирал сведения и ждал. - Он снова раскашлялся. - Воды. В горле пересохло.
        Я подала ему стакан и снова замерла, ожидая продолжения.
        - Спасибо. Я больше года ждал, не вмешивался, надеялся, что зверь возьмет свое. И что получилось? А ничего. Ты помнишь наш разговор, Ник? Когда я как бы невзначай спросил, что будет, если встретишь свою шаери?
        - Не помню.
        - Конечно, не помнишь. Для тебя это была игра, блажь, ты ведь все давно решил и менять ничего не хотел. Приди я к тебе и расскажи о шаери, что бы ты сделал? Год назад ты сказал, что это глупости, которым нет места в твоей жизни.
        - Не знаю. Это было… - растерянно отозвался Н’Ери.
        - Гипотетически? Ты не думал, что это может быть правдой? Возможно, но я не мог рисковать. А вы? - Взгляд Кирка сосредоточился на мне. - Что бы сделали вы, если бы узнали правду? Сбежали? Укрылись? Затаились? Молодежь, вы готовы отказаться от самого великого и светлого чувства, потому что боитесь будущего и того, что оно может вам дать.
        - Но ты не имел права скрывать это от нас, - сказал Ник. - Какими бы благими ни были твои намерения, ты не должен был так поступать.
        - Я давал вам шанс почти полтора года. А потом начал действовать. Тебя надо было лишь подтолкнуть, Ник. Твой зверь уже выбрал ее. Именно тогда появились Мээрин, слух об изменении завещания и прочее. На родителей не сердись, они знали очень мало, и мне пришлось их убеждать. Но они любят тебя и хотели как лучше. Это я поставил тебя в рамки и заставил играть по своим правилам. И тебя, Виктория, тоже. Шантаж Морозова - не самая лучшая моя идея, зато действенная.
        - А вино? - с трудом произнесла я. - Это тоже было необходимо?
        Кирк устало прикрыл глаза и покачал головой.
        - Нет. Это вне плана, крайняя мера, за которую мне стыдно. В тот вечер мне стало известно, что Берт обо всем пронюхал и помчался открывать вам глаза, Виктория. Поэтому и пришлось так поступить. Правду вы бы все равно узнали, а так хоть есть ниточка, которая свяжет вас.
        - Но все равно это неправильно. Даже узнав о шаери и отказавшись от Вики, рано или поздно я бы вернул ее, добился. Сам.
        - Добился. Лет через пять или десять. Перестал бы гоняться за призраками прошлого, лелеять планы мести и стал бы жить настоящим. Вот только нет у меня этих лет, Ник. Нету. И где гарантия, что за эти годы Виктория не нашла бы себе спутника, не выскочила бы замуж и не нарожала бы дюжину детишек? Я должен был быть уверен, что все получится. Эгоистично? Ну и пусть.
        - Вы играли нашими жизнями, - обвиняюще сказала я.
        - Я глава рода и давно уже привык принимать сложные решения, направленные на благо семьи. И у меня получилось. Я вижу, как спокоен твой зверь, племянник. Значит, все было не напрасно.
        - А вы не боитесь, что я сделаю аборт? Это ведь мое тело, мое решение.
        Я сразу почувствовала, как за спиной напрягся Ник, но промолчал.
        - Нет, Виктория, не боюсь. Я успел изучить вас и знаю, что на подобное вы не способны.
        - Вы ничего не знаете обо мне!
        - Возможно, вы сами мало знаете о себе, - спокойно парировал Кирк.
        - Вам все равно. Вы даже ни капли не раскаиваетесь в совершенном, - ответила едва слышно. - Наоборот, вы горды содеянным, тем, что сломали мне жизнь.
        - Вика…
        Ник хотел успокоить, но я стряхнула его руку с плеча, когда он попытался меня коснуться, и продолжила:
        - Мне ничего от вас не нужно! Совсем!
        После чего встала и направилась к двери.
        Дороги я почти не видела и очнулась только на первом этаже, у какого-то фикуса в огромной кадушке.
        - Вика? - Ник стоял за спиной, не решаясь подойти.
        - Отвези меня домой.
        - И что дальше?
        - Не знаю, - призналась ему. - Мне надо подумать. Самой. Без тебя.
        - Прогоняешь?
        - Просто не хочу, чтобы ты на меня давил. Дай мне пару дней. Всего пару дней. А потом мы обо всем поговорим.
        Снова тишина и едва слышное:
        - Как скажешь.
        ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ
        Не знаю, каких сил это стоило Нику, но мою просьбу он выполнил: привез домой в целости и сохранности (я уже сбилась со счета, в который раз) и отпустил, пообещав напоследок, что все равно будет поблизости и не позволит долго думать и погрязнуть в жалости к самой себе.
        После его ухода пустота только увеличилась.
        Глупо было на него злиться. Ник такой же заложник, как и я. Мы оба стали пешками в этой игре.
        По сути, я и не злилась, но вот возвращаться к прежним отношениям не спешила. Где гарантия, что это не просто страсть и желание зверя? А если, позволив ей развиться, мы всю жизнь будем несчастливы, потому что настоящих чувств не возникнет? Я уже однажды обожглась и теперь так боялась довериться!
        И ребенок.
        Перед сном я долго лазила по интернету, изучая все о ранних сроках беременности. Да и беременностью мое положение сейчас сложно было назвать. Просто набор клеток, который пока плавал внутри, еще не успев прикрепиться. Даже анализ крови не дал бы никаких результатов. И как Ник это унюхал?
        Еще оставался вопрос с работой. Не уверена, что смогу быть его помощником при любом раскладе.
        Все второе января я провела дома, играя с Милкой, которой так понравился подарок хищника, что она даже пыталась засунуть огромный домик к себе в постель и спать с ним. Дашке удалось уговорить ее ограничиться куклой.
        Меня никто не трогал, не приставал с расспросами, не требовал излить душу. Мама лишь тяжело вздыхала и качала головой, папа хмурился, но вмешиваться не решался. А сестра… У нее были свои переживания.
        - Вика, я, кажется, беременна, - доверительно прошептала она мне, когда мы вдвоем сидели у камина, попивая горячий чай.
        - Кажется? - поставив кружку с чаем на столик, чтобы избежать риска ошпарить себя кипятком, поинтересовалась я.
        - Почти уверена, - улыбнулась сестренка и расцвела на глазах. - Мы с Лешкой давно хотели подарить Милке братика или сестренку, да все не получалось. А тут вот… задержка две недели, и тест утром сделала. Две полоски.
        - Поздравляю.
        - Я еще никому не говорила, но мама, кажется, начала догадываться. У нее, наверное, радар стоит на такие вещи, - хихикнула Дашка. - Так что совсем скоро ты снова станешь тетей.
        - Я очень за тебя рада, - искренне улыбнулась ей, стараясь не думать о возможном двойном пополнении.
        Для таких откровений я была еще не готова. И неизвестно, есть мне что рассказывать или нет. Тест в любом случае делать рано.
        А еще я жутко скучала по Нику. Рука периодически сама собой касалась метки на шее, прохладной, зарубцевавшейся и молчаливой. От нее больше ничего не исходило, жара и желания не было. Но тоска сковывала сердце, воспоминания будоражили разум. Поэтому и продержаться дольше суток я не смогла.
        Проснувшись третьего января, сразу же схватилась за телефон, набрала номер, не думая о том, что сейчас семь утра и Ник, возможно, еще спит.
        - Привет, - выдохнула я.
        Н’Ери ответил почти сразу, словно ждал моего звонка.
        - Привет. Ты как?
        «Скучаю по тебе…»
        - Хорошо, а ты?
        Пара секунд тишины и тихое, но уверенное:
        - Мне плохо без тебя.
        И снова молчание: тягучее, болезненное.
        Надо было что-то ответить, сказать ему, но слов не находилось, да и не телефонный это разговор.
        - Ты сейчас где?
        - В гостинице, которая стоит у вас на центральной площади.
        Я помнила эту гостиницу, которая только открылась после капитального ремонта и обзавелась огромными колоннами, стеклянным фойе и мраморным полом.
        - Какие планы на сегодня?
        - Собирался ехать к тебе, хотя и обещал, что дам время, - спокойно признался он.
        Улыбка сама собой появилась на губах, робкая, нежная.
        - Я хочу заглянуть к папе в магазин, посмотреть, как там дела. Недалеко есть кафе, можем посидеть, выпить кофе.
        - Кофе - это отлично. Во сколько?
        - В двенадцать будет нормально?
        - Да.
        - Тогда до встречи?
        - До встречи, - согласился Ник. - Вика?
        - Что? - спросила я и затаила дыхание, ожидая ответа.
        - Что бы ты ни надумала, к какому бы решению ни пришла, я не дам тебе сбежать.
        - Я понимаю, - ответила ему и отключилась.
        Почему-то страха не было. Наоборот, впервые за пару дней все стало хорошо и даже прекрасно.
        Не отказался, не сбежал, несмотря на все мои сомнения и желание оказаться подальше. Не отступился. И почему-то мне думалось, что это не из-за ребенка. Мне хотелось в это верить.
        - Мам, я возьму машину? - найдя родительницу в гостиной, спросила я. - Хочу съездить к папе в магазин.
        - Что-то случилось? - Мама оторвалась от чтения книги и подняла на меня обеспокоенный взгляд.
        - Нет, просто хочу посмотреть, как они там устроились. Давно не была. Так я возьму машину?
        - Бери, конечно.
        Доехала я быстро. Припарковав машину, вошла в магазин, поискала глазами папу.
        - Он в офисе, - ответил один из продавцов.
        - Как у вас дела?
        - Народ начал просыпаться. Но пока вяло.
        - Ясно. Удачи, - и поспешила к отцу, кабинет которого располагался тут же, в отдельной комнате.
        Чуть дальше находились крохотные каморки бухгалтера и Андрея, а еще дальше - большая комната для менеджеров, занимающихся оптовыми продажами и интернет-магазином, который папа открыл примерно месяца три назад.
        - Папуль, привет. К тебе можно? - приоткрывая дверь и заглядывая внутрь, спросила я.
        - Вика? - Папа оторвался от изучения какого-то каталога и рассеянно взглянул на меня. - Ты здесь?
        - Здесь. Не помешаю?
        Открыв дверь пошире, вошла внутрь.
        - Конечно же нет. Проходи. Чем обязан?
        - Я что, не могу соскучиться по собственному отцу?
        - Можешь, но мы виделись вчера вечером, и ты такой активности не проявляла, - заметил папа, вызвав у меня краску смущения.
        - Решила исправиться.
        Всегда считалось, что именно я займу в будущем место отца в магазине. Мне нравилось бывать здесь, в чисто мужском царстве, полном инструментов и товаров для ремонта и строительства. Я различала ламинат по классам, умела пользоваться краскопультом и шуруповертом и так далее. За те годы, которые провела в Москве, почти забыла о своих умениях и навыках.
        Господи, сколько же всего мне пришлось потерять и от чего отказаться! Я не только промолчала о романе Инги и Андрея, но и позволила бывшему жениху разрушить мое будущее, к которому шла столько лет. И только сейчас начала понимать, какую глупость совершила.
        Но во всем надо искать плюсы. Иначе мы с Ником никогда не встретились бы, и еще неизвестно, что бы со мной стало. Наблюдать за романом бывшего - не очень приятное занятие. Так что, наверное, все действительно к лучшему.
        Следующий час мы разговаривали о магазине, папа провел для меня экскурсию по расширившемуся помещению, показал новинки, рассказал о будущем и планах, которые непременно осуществит.
        Я снова почувствовала себя дома.
        - Так ты не хочешь поведать, что задумала, дочь? - спросил отец, когда мы стояли перед огромными стендами-книжками с наборами плиток для ванных комнат.
        - Два года не прошли даром, и время не стоит на месте. Столько всего поменялось. Новые товары, партнеры, функции.
        - Все меняется.
        - Как думаешь, у меня имеется шанс наверстать упущенное?
        - Решила вернуться?
        - Еще не знаю, - призналась ему, пристально рассматривая яркий узор глянцевой плитки.
        - Но мысли такие есть?
        - Есть.
        - А как же Н’Ери?
        Я тяжело вздохнула, касаясь пальчиком выпуклой поверхности рисунка.
        - Все сложно, пап, и слишком шатко.
        - В любом случае я буду рад твоему возвращению. Мне спокойнее, когда ты под присмотром и рядом со мной. Мама тоже обрадуется, и Дашка.
        - Спасибо, пап. - Я обняла отца, прижалась к нему и почувствовала знакомый до боли запах стружки и строительных материалов. Годы прошли, а все осталось как прежде. - Мне пора. У нас в двенадцать встреча с Ником в соседнем кафе.
        - Будь осторожна.
        - Я всегда осторожна, - сообщила ему и поцеловала в щеку.
        Забрав куртку, которую оставила в кабинете, направилась к выходу. Быстро просунув руки в рукава, поправила шарф, надела шапку, но молнию застегивать не стала.
        Сбежав по ступенькам, с легкой улыбкой на губах вдохнула морозный воздух и пошла вперед. Надо было всего лишь перейти дорогу и завернуть за угол.
        Занятая своими мыслями, я совершенно не заметила огромную черную машину с заляпанным номерным знаком, которая неслась по оживленной дороге. Завизжали тормоза, заставив меня испуганно охнуть и отступить назад. Машина затормозила совсем рядом, изрядно вильнув задом, едва не снеся ограждения. Дверь отъехала в сторону, выпустив парочку бугаев в масках, которые шустро схватили меня за шиворот и очень быстро затолкали внутрь, даже не дав опомниться.
        Все, как в дешевых боевиках. Только по-настоящему. И в разы страшнее.
        Внутри салона было темно, и рассмотреть ничего не получилось. Да и не вышло бы, даже если бы захотелось. Меня, как мешок с картошкой, швырнули на заднее сиденье. До него я не долетела, приземлилась где-то в проходе и больно ударилась коленями о пол. И в ту же секунду, когда машина сорвалась с места, полетела вперед.
        - Идиотка, - припечатал один из похитителей, так же, за шиворот, поднял и отправил в кресло. - Заткнулась и сидишь.
        Я ведь и так молчала. От страха и напряжения горло сковало намертво. Казалось, что я вообще разучилась говорить. Поэтому на подвиги совсем не тянуло.
        Не выйдет из меня Мэри Сью, которая может одной левой раскидать стокилограммовых мужчин. Я ведь даже взгляда поднять не могла, рассматривала в темноте грязные ладони.
        Страшно.
        Наверное, никогда в жизни мне не было так страшно.
        И еще очень хотелось жить. До этого момента я как-то не придавала этому значения и не понимала ценности своей жизни, она воспринималась как данность. То, что всегда будет. До этого момента. Я ведь столько не сделала, столько не успела. А сейчас все это у меня могли легко отнять. Всего-то и надо - приставить пистолет к голове и нажать на курок.
        И ребенок. Я впервые почувствовала его как что-то материальное. Раньше он был лишь неясной тенью, возможным будущим, о котором я старалась не думать. А сейчас обрел плоть и кровь. И мне захотелось, чтобы он родился. Не важно, чем это закончится. Он должен родиться.
        Но для этого надо выжить мне.
        Я сглотнула горькую слюну и подскочила на следующем повороте, ударившись головой о соседнее кресло.
        Похитители не разговаривали, изредка перебрасывались незначительными фразами. Давая мне возможность осмыслить и осознать происходящее.
        Это Берт.
        У меня ни на секунду не возникло сомнений, кто устроил это похищение. Скорее всего, хищник каким-то образом узнал об изменении завещания и решил помешать отцу.
        Что ж, в данный момент я была готова отдать ему все что угодно, даже сверх положенного, лишь бы он отпустил меня.
        Конечно, я думала о том, как мне спастись и выжить. Реально оценивая свои возможности и осознавая, что самой такое сделать не по силам, я пыталась понять, сможет ли меня найти Ник. Именно на Н’Ери я надеялась. Мне плохо были известны его способности и тонкость звериного нюха, но надежда никуда не делась. Вдруг свою шаери хищники находят как-то по-особенному? Других шансов спастись и выжить не предвиделось.
        Сложно сказать, сколько мы ехали. Время будто остановилось. А я так сосредоточилась на стуке собственного сердца, что вообще все пропустила. Очнулась, только когда машина резко остановилась и дверь с грохотом отъехала в сторону.
        - Встала! - Меня грубо подняли и вытолкнули наружу.
        Тяжелая рука опустилась за голову, заставив смотреть вниз. Так я и шла, пригнувшись и глядя на бетонный пол гаража. С одной стороны, это было даже хорошо - чем меньше увижу, чем больше шанс спастись. То, что мне не завязали глаза, страшно напрягало. Если они не боятся, что я могу увидеть лишнее, то участь моя крайне незавидна.
        Грубо подталкивая в спину и все так же удерживая голову, они вели меня дальше.
        Ковры, мрамор, блеск, позолота, ступени вверх. И пусть в таком положении разглядеть можно было очень мало, но увиденное совершенно не нравилось.
        Сомневаюсь, что Берт снял целый особняк для встречи со мной. Это, конечно, шикарно и ему по карману, но крайне глупо и недальновидно. Этот хищник ассоциировался у меня с темными казематами, изощренными пытками и психическими атаками.
        В сердце закрались сомнения. Вспомнился Морозов. Вполне в его стиле: похитить, запугать, угрожать. И повод отомстить мне у него был. Но тем не менее все происходящее выглядело слишком топорно и картинно. А Морозов не производил впечатления дурака, действующего на эмоциях.
        Одна из дверей открылась, меня грубо впихнули внутрь и закрыли на замок.
        В комнате царил полумрак. Плотные шторы на окне были задернуты и не давали солнечному свету проникнуть внутрь. Почти всю площадь помещения занимала огромная двуспальная кровать.
        Ни стола, ни стула, на который можно было меня усадить, направив в лицо свет лампы. Просто кровать. И она меня испугала гораздо больше всего остального.
        Дрожащими руками я застегнула молнию на куртке. Уж лучше свариться от жары, чем лишиться хоть одного слоя одежды. Но шапку сняла, от нее толку мало, и от изнасилования она меня спасти вряд ли сможет. Только сейчас заметила, как намокли от пота волосы, как неприятно они облепили шею.
        Бросив взгляд на закрытую дверь, осторожно, стараясь создавать как можно меньше шума, подкралась к окну.
        Второй этаж, внизу широкая дорожка, выложенная серой плиткой и кем-то тщательно расчищенная от снега. Подергала ручку окна. Закрыто. Можно, конечно, разбить стекло, только толку от этого никакого. Прыгнув вниз, я точно себе что-нибудь сломаю и убежать не смогу. Этот вариант побега отпадал.
        Но и сдаваться не хотелось.
        Для начала я отдернула в сторону гардину, пропустив свет в комнату и разогнав гнетущий полумрак, который сильно давил психологически. Затем осмотрела каждый уголок, ища хоть какой-то предмет для самозащиты.
        Тяжелый подсвечник с трудом удалось удержать двумя руками. Мощное оружие, но бесполезное. Ни замахнуться, ни ударить. Пришлось поставить его на место. Фарфоровая статуэтка была гораздо легче и хорошо легла в руку.
        Если подкрасться и встать у двери, ожидая прихода похитителя, то, когда он войдет, можно обрушить статуэтку на его голову и потом…
        Я вздохнула. Сбежать вряд ли получится, народу в доме много, охранники точно есть. Так что побег отменяется, но время можно выиграть. А там, вероятно, и Ник подоспеет.
        К сожалению, осуществить задуманное не получилось. Стоило мне сделать шаг, сжимая в руке импровизированное оружие, как в замке повернулся ключ, и дверь медленно открылась.
        Я тут же отскочила к окну, пряча статуэтку за спиной и впиваясь взглядом в посетителя.
        - Вика-Вика-Виктория, - омерзительно сладко пропел мужчина, входя и захлопывая за собой дверь. - Скучала по мне?
        - Морозов, - выдохнула в ответ. - Ты что, с ума сошел?
        Вернулась былая уверенность. Я всегда знала, как общаться с этим отморозком. По крайней мере, думала, что знаю.
        - Надо же, а гонора не убавилось. Еще не поняла, во что вляпалась, Викуля?
        - Я? Или ты? Ты хоть понимаешь, что с тобой будет, когда Ник узнает?
        На него мои слова не произвели никакого впечатления.
        - Измайлова, я ведь был о тебе лучшего мнения. Всегда такая холодная, уверенная, недоступная московская штучка. И что в итоге? Подстилка для зверя? Не противно давать этому облезлому?
        - А почему мне должно быть противно? Он такой же человек…
        Закончить я не успела, Морозов-младший вдруг подобрался и заорал, заставив меня испуганно замолчать:
        - Заткнись, дура! Он не человек! Даже не смей сравнивать его с нами!!
        От крика на мгновение заложило уши, но мужчина довольно быстро взял себя в руки и продолжил:
        - Как же вы все стелетесь перед ними! Хищники, двуликие, чуть ли не боги. - Он едва не захлебывался от яда, которым было пропитано каждое слово. - Ублюдки, не достойные жизни. Это мы венец эволюции! Мы - люди! Но ничего, недолго осталось. Игра запущена.
        Я совсем запуталась в его словах и поступках, поэтому осторожно спросила, пытаясь прояснить свою дальнейшую судьбу:
        - С моей помощью?
        Короткий издевательский смешок, от которого все внутри похолодело.
        - Ты еще не поняла, Виктория?
        - Не поняла чего?
        Ладони вспотели, и статуэтка, которую я продолжала сжимать, готова была вот-вот выскользнуть из рук. А ведь я все еще на что-то надеялась.
        «Может, швырнуть ее через всю комнату и попытаться попасть амбалу прямо в голову? Не получится. Промахнусь. Несмотря на габариты, отморозок наверняка уклонится от удара и еще больше разозлится».
        - Что я прощу тебе унижение. Думаешь, это сойдет тебе с рук? О нет, я умею ждать, притаившись в засаде. Месть всегда подается холодной, и я дождался своего часа. Ты, конечно, подпорчена, но ничего, я потерплю.
        - Что тебе нужно?
        - Раздевайся, Вика-Виктория. Давно хотел тебе вставить. Вот теперь поиграем.
        Сглотнула и покачала головой:
        - Нет.
        Морозов достал из заднего кармана штанов огромный пистолет и лениво взмахнул, направляя на меня черное дуло.
        - Я сказал, раздевайся.
        Смотреть в лицо смерти было жутко.
        - Ты не выстрелишь, - прошептала я. - Хочешь запугать меня, да?
        - Надо же, какая уверенность.
        - Или ты некрофил? Один выстрел, и вставлять придется трупу.
        Меня передернуло от отвращения.
        - Ты такая наивная. - Его крохотные глазки горели фанатичным огнем. Кажется, мои слова не произвели на бандита никакого впечатления. Морозов упивался своей властью. Пистолет снова сделал небольшую дугу в его руке. - Зачем мне тебя убивать? О нет, у нас с тобой сегодня запланирована совершенно другая программа. Я ведь могу попасть тебе в руку или в ногу. Будет больно, очень больно. Возможно, ты даже потеряешь сознание. Но ненадолго. Ощутить, как я вхожу в тебя, как имею во все дырки, ты сможешь. Я дам тебе насладиться этим мгновением… Подумаешь, немного крови, онемение в теле, жар и озноб. А будешь непослушной девочкой, я отстрелю тебе еще что-нибудь. Ненужное. Ты же знаешь, что я на это способен.
        Знала и покрывалась холодным липким потом с головы до ног.
        - Так что, детка, отставь в сторону ту безделушку, которую прячешь за спиной. Хотя, если тебе хочется, можешь швырнуть ее в меня. Так даже интереснее, это необычно. А потом раздевайся. Медленно. Я хочу насладиться зрелищем. Давно ждал.
        - Ты ненормальный, псих.
        - Да, - равнодушно пожал он плечами и глухо рассмеялся. - И это так круто.
        Я не могла избавиться от мысли, что Морозов принимает наркотики. Просто по-другому его поведение и состояние было сложно охарактеризовать. Нормальные люди не могут себя так вести.
        - Знаешь, в чем ваша ошибка? - продолжил мужчина как ни в чем не бывало. - Твоя, отца, Н’Ери и К’Аури? Вы сразу списали меня со счетов, не восприняли всерьез. Дурачок и дурачок. Решили, что Морозов-младший только и годится девок мять и у отца на побегушках бегать? Но вы ошиблись. Все ошиблись. Ты ведь не знаешь последние новости, да, бейба?
        Я покачала головой.
        - Я теперь главный! Я! Круто? - радостно сообщил он мне и почесал дулом пистолета небритую щеку. - Я главный. И К’Аури следующие на очереди, а там и до твоего блохастого доберусь. Я власть и сила. Я!!! Ну что, Измайлова, не передумала? Подстилка для хищника или шлюха криминального авторитета? Я могу быть очень ласковым и добрым. Отсосешь, и жизнь твоя наладится, оставлю в живых.
        - Что ты сделал с отцом? - спросила я, стараясь побыстрее сменить тему.
        - Ничего. Просто показал, кто из нас круче, у кого яйца крепче. Сдал папочка, утратил власть, когда прогнулся под хищников. Это многим не понравилось. Равновесие, дружба - полная хрень. Город снова будет нашим, а этих двуликих на кол. Утопим улицы в их крови… Но ты мне зубы не заговаривай, Викуля. Раздевайся.
        Статуэтку я поставила на столик. Осторожно, боясь, что она от любого моего движения может упасть и разбиться. Затем медленно потянулась к молнии на куртке, расстегнула замок.
        - Давай, детка. Медленно, чувственно. А я посмотрю. Даже музончик тебе врублю. Потряси попкой.
        Морозов сел на кровать, продолжая сжимать в руке пистолет. Другой рукой достал из кармана телефон и, не глядя, включил мелодию. Что-то громкое, стихийное, металлическое и бренчащее, когда солист не поет, а тупо орет в микрофон.
        - Другого нет, - бросая мобильник рядом с собой, произнес мужчина. - Но сойдет и так. Ты уж постарайся, Вика. Мне должно понравиться. Или будет больно. - Голос прозвучал угрожающе.
        - Выстрелишь? - равнодушно спросила у него.
        Молния все-таки расстегнулась, и я повела плечами, давая пуховику сползти с плеч и пытаясь хоть немного вильнуть бедром.
        «Господи, какая мерзость!»
        Унизительно, страшно и безумно.
        «Может, мне все это снится? Жуткий кошмар, после которого я проснусь?»
        - Могу выстрелить, - не стал отрицать мужчина. - Могу и пальчики сломать. Один за одним. Как тебе такая идея? А могу быть и очень щедрым. Хочешь шубу? Колье с брюликами? Что еще такие шлюхи берут? «Мерс»? Алый кабриолет? Что дарил тебе Н’Ери?
        - Ничего.
        Пальцы не слушались. Все никак не получалось расстегнуть ремень, и танцевать перед этим уродом я не могла.
        Руки безвольно опустились, я признала поражение.
        - Не надо. Не могу… не надо, - прошептала, уже не сдерживаясь.
        - Не зли меня, Вика. Я сказал, раздевайся!
        Я покачала головой.
        - Не могу.
        - Сука! - рыкнул он и выстрелил.
        Пуля попала прямо в ковер под моими ногами. Оглушив, заставила подскочить на месте и с жалобным криком прижать руки к ушам. Слезы сдержать не получилось. Смысла не было: я одна, неизвестно где, и играть в сильную женщину бесполезно.
        Неуверенная, слабая, беспомощная. Противопоставить вооруженному отморозку мне было нечего.
        - Ты будешь делать, как я сказал, поняла, тварь?
        Мужская ладонь, не давая опомниться и прийти в себя, больно схватила за волосы, задрала голову и обнажила беззащитную шею, по которой он с нажимом провел дулом пистолета, прижал его к подбородку, надавил и впечатал в кожу.
        - Нет, я не стану тебя убивать. Будешь жить, сучка. Долго будешь жить. Выделю тебе отдельную комнатку и цепочку на шею. Будешь, как собака, сидеть на цепи и ждать своего хозяина. Голая. Как тебе такая перспектива?
        Я зажмурилась еще сильнее, не в силах даже дернуться, так сильно он схватил меня за волосы.
        - Что молчишь, сука? - Морозов дернул рукой, с корнем вырывая короткие пряди.
        - Ненавижу, - всхлипнула едва слышно и поплатилась за это.
        Лицо вспыхнуло от боли, в голове зазвенело, а перед глазами будто пелена появилась. Рыкнув, отморозок ударил наотмашь. С тихим вскриком упала на пол, чтобы вновь задохнуться от боли, когда тупой нос ботинка со всей силы ударил в живот. Потом еще раз и еще.
        - Я научу тебя уважать меня! Научу! - кричал он в перерывах между ударами.
        Я пыталась укрыться, свернуться калачиком, но ублюдок все равно находил уязвимые места.
        Боль была такой сильной, что в какой-то момент сознание просто отключилось. Но ненадолго.
        Все происходило так, как обещал Морозов: кровать, тяжелое тело на мне, не дающие пошевелиться руки, лихорадочно сдирающие одежду, и зловонное дыхание.
        - Нет, нет… нет.
        Еще не придя до конца в себя, я отчаянно пыталась оттолкнуть его, отпихнуть, вывернуться. Кусалась, царапалась и пиналась. За что получила еще один удар по лицу.
        - Да, давай, сопротивляйся. Меня это так заводит, - шептал он, разрывая на мне водолазку, сжимая до боли грудь.
        «Не получается».
        От мысли о том, что я никак не могу помешать этому ублюдку, внутри что-то оборвалось, и все эмоции просто исчезли. Абсолютно все. Ни слез, ни истерик. Руки безвольно упали, а я замерла, широко раскрытыми глазами глядя в потолок, признавая поражение и мечтая только о смерти.
        Это состояние до такой степени завладело сознанием, что я не сразу заметила изменения. Только что Морозов лежал сверху, покусывая грудь, бюстик с которой успел сорвать, и вдруг стало легко и свободно дышать. Исчезла давящая тяжесть.
        Но пришла я в себя не от этого.
        Звук выстрела, потом еще один, и я села в кровати, прижимая руки к груди, лихорадочно оглядываясь, пытаясь понять причину происходящего.
        В дверях, оскалив клыки, стояла огромная черная пантера.
        - Сдохни, тварь! - проорал Морозов, пытаясь одновременно прицелиться и удержать спадающие штаны.
        Получалось у него не очень хорошо, или дело в том, что Ник был очень ловкий. Потому что новый выстрел тоже не достиг своей цели. Черная пантера ловко отклонилась в сторону, еще сильнее оскалилась.
        - Я король! Я власть! Ты должен сдохнуть! Живучая тварь! - брызгая слюной, прокричал Морозов.
        Я, закусив губу, старалась не мешать своим криком. Не стоило сейчас отвлекать Ника. Совсем не стоило. Мне только и оставалось что сидеть в кровати, сжимать кулаки и молчать, мысленно взывая к Богу.
        Следующая пуля пролетела над головой зверя, он резко пригнулся, злобно рыкнул, не сводя яростного взгляда со своей жертвы.
        - Сука! - рявкнул Морозов, вновь нажимая на курок.
        Осечка…
        Этого хватило, чтобы Н’Ери прыгнул на него, повалил на пол и лег сверху.
        «Победа!» - пронеслось в голове.
        Я уже собиралась встать с кровати, когда услышала хриплый булькающий вопль, который вдруг резко погас. На смену ему пришли хруст ломающихся костей и довольное урчание зверя.
        «Нет. Не может быть!»
        Я привстала на колени, пытаясь разглядеть, что происходит на полу. И в эту самую минуту зверь поднял морду, впился в меня внимательным взглядом. Ярко-красные ручейки крови сползали по усам вниз. Я не могла разглядеть лица Морозова, но отчетливо представляла, что с ним стало.
        Тошнота подкатила к горлу, перед глазами закружилось, и я в очередной раз потеряла сознание.
        ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ
        Это не была больница. Скорее, специализированный оздоровительный санаторий в пригороде столицы. С чистыми просторными палатами, правильным и вкусным питанием и огромными железными воротами, выйти из которых мне не давали вот уже трое суток. С того самого момента, как, задыхаясь от крика, я вынырнула из кошмара и впервые осмотрела место своего заключения. Пардон, лечения.
        Специализированное место отдыха и реабилитации для лиц, подвергшихся насилию. Заведение, доступное только очень обеспеченным людям, которые пытаются жить дальше.
        Мама сказала, что за все платят Н’Ери и обсуждению это не подлежит. Я не собиралась спорить, мне надо было увидеть Ника, посмотреть ему в глаза, спросить обо всем.
        Но сложно разговаривать с тем, кто сейчас находится в тюрьме по целому десятку обвинений. Это то немногое, что мне удалось выяснить у мамы. Все остальное было покрыто мраком.
        - Ты должна отдыхать, набираться сил и по возможности забыть о произошедшем. По крайней мере, пока не выздоровеешь окончательно.
        Не получалось.
        Сложно забыть, когда каждую ночь во сне слышишь хрип захлебывающегося от крови Морозова и просыпаешься от собственного крика.
        Еще этот психолог. Невысокая полная женщина с безмятежным выражением лица и ласковой улыбкой. Моя личная подушка для слез. По крайней мере, именно так Галина Горох себя охарактеризовала. Правда, за эти дни я ни разу не плакала у нее на плече, и в разговорах мы не слишком далеко продвинулись.
        Я хотела все забыть, а не анализировать и обсуждать.
        Да, я знала, что в произошедшем нет моей вины. Что изменить ничего нельзя и надо жить дальше, ведь самого страшного не случилось.
        Но в моих мозгах не стоило копаться. И улыбка Горох меня бесила, и манера поведения, и игра в лучшую понимающую подругу.
        Ничего она не понимала. Не могла понять.
        Сжав пальцами подоконник, я прислонилась лбом к стеклу, почувствовала его прохладу.
        Сегодня утром у меня взяли кровь. Обещали зайти и рассказать, как только станут известны результаты. Мне делалось больно от одной мысли о том, что они будут отрицательными.
        Второе, что интересовало меня после того, как я очнулась, это вопрос о ребенке.
        - Вы беременны? - быстро переспросила врач, стоя надо мной.
        - Вика! - Мама потрясенно схватилась за сердце и еще больше побледнела.
        - Да… то есть… я не знаю.
        - Какой срок?
        - Не знаю, три или четыре, - запнувшись, ответила я.
        Лицо болело, кожу щипало, я чувствовала отек. Зеркало мне не давали, но, поймав взгляд мамы, поняла, что ничего хорошего не увидела бы.
        - Недели? - деловито уточнила доктор, делая пометки в блокноте.
        - Дня, - еще тише ответила ей.
        Писать она перестала.
        - Что?
        - Мой жених хищник, вот он и сказал о беременности.
        Женщина задумчиво кивнула.
        - Понятно. В любом случае я вам сказать пока ничего не могу. Срок слишком маленький, эмбрион еще даже не прикрепился к матке, если вообще прикрепится. Анализ крови на уровень ХГЧ мы с вами сможем сделать лишь через пару дней. И то он будет не совсем достоверным.
        - Понимаю.
        …И вот сегодня я все узнаю.
        - Виктория? - Дверь за моей спиной открылась, и на пороге появилась психолог. - Как ваше самочувствие?
        Я медленно повернулась, опираясь бедрами и руками о подоконник.
        - Хорошо, спасибо.
        - С вами хочет поговорить следователь из полиции. Свое разрешение, как ваша наблюдающая, я дала, но ваша мать возражает, считает, что вы еще слишком слабы и не пришли в себя до конца. В любом случае решение за вами.
        - Я хочу с ним поговорить, - уверенно ответила ей.
        - Хорошо. Я провожу его, - кивнула женщина и уже собиралась уходить, но неожиданно остановилась и произнесла, обернувшись: - Виктория! Там ваши анализы готовы… Мне очень жаль. Если вы хотите поговорить или отменить встречу…
        - Нет, - с трудом выдавила я, отлично понимая, о чем она не стала говорить вслух. - Не хочу… Мне просто надо… пару минут.
        «Нужна целая жизнь, чтобы смириться с потерей».
        - Вам не стоит держать все это в себе. Необходимо выговориться, поделиться болью.
        Если бы все было так просто. Рассказать и успокоиться.
        - И что это изменит? Это вернет мне ребенка? Уничтожит воспоминания, которые не дают спать по ночам? Или возвратит Ника? Что мне даст этот разговор? - спрашивала у нее, не замечая, как из глаз медленно, одна за другой, стекают крупные слезинки.
        - Вы можете накричать на меня, поделиться болью.
        - Не могу. Это бессмысленно. Ничего не изменится.
        - Вы сильная женщина, Виктория, - вздохнула психолог. - Даже слишком сильная. Но показать слабость не позорно. Всем нам нужна поддержка в тяжелые времена.
        - Вы меня не знаете, - отчеканила я, стирая слезы, шмыгнула носом и еще сильнее задрала подбородок. - Вы же шли за полицейским? Я готова с ним разговаривать.
        - Хорошо.
        Стоило двери закрыться, как я неровным шагом дошла до кровати и, сев, спрятала лицо в ладонях.
        Я потеряла все. Без преувеличения. Морозов отнял у меня все, что можно было: любимого мужчину, ребенка, душевное равновесие. Сломал, растоптал, уничтожил и оставил пустую оболочку. Психолог сказала, что надо поделиться, выплеснуть боль. А не было боли. Не было ничего. Меня не было.
        Снова скрипнула дверь, но я даже не дернулась.
        Раздались осторожные шаги, кровать прогнулась под чьим-то весом, мама меня аккуратно обняла и прижала к себе.
        - Тебе уже сказали, - едва слышно произнесла она.
        - Да, - не убирая рук от лица, глухо ответила ей.
        - Это ведь еще не точно. Через неделю можно будет сделать УЗИ, которое точно все расскажет.
        - Не хочу. Это не ошибка. Я знала… чувствовала.
        - Девочка моя. - Мама погладила меня по волосам и тихо вздохнула. - Ты же понимаешь, что срок был совсем маленьким, это и не срок вовсе… Если бы Н’Ери не сказал, ты бы даже не заметила.
        - Мам, не надо.
        Но ее уже было не остановить.
        - Может, это и к лучшему. Одной воспитывать ребенка сложно, а если он еще и хищник…
        - Господи, мам, что ты такое говоришь? - Я выбралась из ее объятий и встала с кровати, отступив в сторону и скрестив руки на груди. - Как можно?
        - Прости, но сейчас такая ситуация, если бы ты знала, что у нас в городе творится!
        - А я не знаю. Ничего не знаю. Потому что ты от меня все скрываешь, и они скрывают. Поместили в вакуум и радуетесь. Думаешь, мне легче стало? Не стало, и кошмары не прекратились, и ребенка у меня не будет. Еще и Ник в тюрьме. Я же все время об этом думаю.
        - Вика…
        - Господи, как же все надоело. Знаешь, чего я хочу? Чтобы этого всего не было. У нас ведь с Ником с самого начала все пошло наперекосяк. Его родители, вы, дядя, это чертово наследство, Морозов, беременность. Нам не дали шанса быть самими собой и просто жить. Вы и сейчас не даете.
        - А может, и не надо. Ведь не зря судьба вас разводит в разные стороны.
        - Не судьба. А вы, - тихо, но твердо, ответила я.
        - Дочка, как ты можешь? Я же хочу как лучше.
        - Получается не очень, мам, - честно призналась ей. - Я знаю, что Ник вам не нравится, что вы не можете смириться с его звериной натурой. Но я не отступлю. Даже сейчас.
        - Мы поговорим об этом позже, - поджав губы, произнесла мама. - Ты уверена, что надо разговаривать с этим полицейским?
        - Да.
        Следователь оказался высоким мужчиной средних лет с посеребренными у висков волосами и умными серыми глазами в обрамлении сетки мелких морщин. Достав папку и ручку, он внимательно на меня посмотрел.
        - Виктория Измайлова, меня зовут Иван Алексеевич Петров. Прежде чем мы начнем разговор, я должен вас предупредить о том, что за дачу ложных показаний… - начал мужчина.
        Допрос проходил стандартно. Следователь задавал вопросы, заставлял меня шаг за шагом снова пережить страшные мгновения в спальне, вспомнить дословно каждую фразу Морозова, каждую интонацию и намек.
        Мама и психолог сидели в сторонке, готовясь в любой момент прекратить расспросы, чем еще больше нервировали. Мне двадцать семь лет, а ко мне относятся как к шестнадцатилетнему подростку.
        - В чем обвиняется Ник Н’Ери? - спросила я, когда рассказ был окончен.
        Меня слегка трясло, и я с силой сжимала кулаки, пытаясь вынырнуть из кошмарных воспоминаний, в которые была вынуждена погрузиться.
        - Незаконный оборот, срыв метки, убийство.
        - Он спас мне жизнь.
        - Давайте начистоту, Виктория. Убивать Морозова было не обязательно. Господин Н’Ери уложил его на пол, выбил пистолет, и на этом требовалось остановиться. Горло перегрызать необходимости точно не имелось.
        Сдавленно охнула мама, а я лишь сильнее сжала кулаки, почувствовав, как к горлу вновь подкатила тошнота.
        - Морозов меня избил, убил моего ребенка, пытался изнасиловать. И вы хотите сказать, что этого мало? - прошипела я.
        - Это решать не мне, а суду. Он примет в расчет все обстоятельства и вынесет приговор, - спокойно отозвался Петров, но по его лицу я неожиданно поняла, что шансов почти нет.
        - Ник рассказал вам о шаери?
        - А что это?
        - Я его шаери. Половинка зверя. Он чувствовал, что со мной происходило. Мою боль. Скажите, вы женаты? Что бы с вами было, если бы вы не только знали, что вашу жену в данный момент насилуют, но и чувствовали это? Ее… мой страх, ужас и отчаяние. Вы бы смогли сдержаться? Войти в спальню и понять, что вашего ребенка больше нет? - Я кричала и ничего не могла с этим поделать.
        - Это надо остановить! - Ко мне подбежала мама.
        - Успокоительное. Я вызову врача, - вторила ей психолог, но я оттолкнула их и смотрела прямо в глаза следователю.
        - Да, я не могу избавиться от этих воспоминаний. Да, меня преследуют кошмары. Но я рада. Рада, что эта мразь мертва. Что он не будет сидеть на скамье подсудимых, нагло улыбаться и смотреть мне в глаза. Что он через пару годиков не выкупит себе свободу.
        - Я понял вас, Виктория. У меня только один вопрос. Вы хотели этого ребенка?
        Гнев сразу утих, я опять стала слабой, беспомощной и растерянной.
        - Что?
        - Господина Н’Ери обвиняют еще и в том, что он против вашей воли сделал вам ребенка, а это противоречит соглашению между хищниками и людьми.
        - И кто выдвинул эти обвинения? - Я бросила злой взгляд в сторону мамы.
        Та быстро замотала головой и пожала плечами.
        - Берт З’Ерн.
        Почти не удивилась этому заявлению. Дорогой кузен не упустит возможности утопить Ника.
        - Тогда могу со всей уверенностью сказать, что я хотела этого ребенка и принуждения со стороны моего жениха не было.
        - Благодарю за ответы. Если будет необходимость, мы с вами свяжемся.
        - Я могу его увидеть?
        - Как только вам разрешит врач.
        В дверях уже стояла медсестра со шприцем на изготовку. Я покачала головой:
        - Не надо. Со мной все хорошо.
        - Вика, но, может…
        - Не надо, - оборвала маму, возвращаясь на кровать. - Сейчас я просто хочу побыть одна.
        Этим вечером мне все-таки удалось отвоевать свою жизнь. Три дня, в течение которых я самозабвенно предавалась тоске, жалея себя, подошли к концу. Прошлого не воротить и изменить его невозможно, но я намеревалась воевать за свое будущее.
        Первый, самый сложный разговор был с мамой, которая наотрез отказывалась признавать, что я здорова и способна сама принимать решения.
        - Ты пережила такой стресс, - настаивала она.
        - И выжила, - перебила ее и покачала головой, стараясь не смотреть в глаза родительнице.
        И как я могла допустить такое? Как незаметно позволила родным влезть в мою судьбу, перевернуть ее до основания? Ведь раньше все было совсем иначе - самостоятельная жизнь в столице, работа, независимость.
        Изменения произошли после того, как маме поставили страшный диагноз. Именно страх потерять ее сделал свое дело, я дала слабину. Господи, да я готова была жизнь свою отдать, лишь бы спасти ее. А получается, отдала свободу.
        Даже сейчас, твердо уверенная в принятом решении, я испытывала чувство вины. За то, что выросла. За то, что отказывалась подчиняться. За то, что причиняла ей боль, хотя шесть месяцев назад клялась всегда слушаться. Лишь бы она осталась с нами. Как изменчив наш мир.
        - Я ведь хочу как лучше.
        - Но делаешь только хуже. - Говорить это оказалось сложно, но необходимо. - Мам, не надо… Просто не надо. Пусть я набью шишки, пусть мне будет больно. Но это буду я. Пытаясь надавить, ты лишаешь меня смысла жизни. А я этого не хочу.
        - Вика, что ты такое говоришь? Ты из меня врага делаешь.
        Ее глаза были полны непролитых слез, и сердце снова дрогнуло, а разум подкинул другие воспоминания. Когда мама лежала на больничной постели, исхудавшая, бледная, с огромными синими тенями под глазами, а я застыла на жестком стуле, держа в руках ее хрупкую ладонь, и молилась как только могла.
        Пришлось даже ущипнуть руку, чтобы прийти в себя. Все слишком далеко зашло.
        - Правду, - тихо, но твердо ответила ей. - Если ты меня действительно любишь, то поможешь и примешь мое решение.
        - Он причинил тебе столько боли.
        - Но именно Ник сделал меня счастливой, - возразила ей.
        - То есть ты выбираешь его?
        Разговор зашел в тупик. Никогда не думала, что дойдет до такого, мы ведь всегда ладили. Или это была видимость, потому что наши интересы совпадали? А теперь правда наконец открылась.
        - Ты действительно желаешь так поставить вопрос? Хочешь заставить меня сделать выбор? - спокойно спросила я.
        Мама поджала губы и некоторое время молчала.
        - Что ты хочешь?
        - Мне нужен ноут, доступ в интернет и телефон. Еще ты говорила, что мое лечение оплачивают Н’Ери.
        - Да, это так.
        - Отлично. Мне необходимо с ними поговорить. У тебя или у персонала есть контакты? Если меня отсюда не хотят выпускать, то пусть впустят их. Мне все равно, кто это будет.
        - Хорошо.
        - Спасибо.
        Ноутбук и сотовый я получила через полчаса. Мама с каменным выражением лица вручила мне все и так же молча удалилась.
        Интернет великая вещь, там можно найти много интересного. Особенно когда все отечественные и зарубежные СМИ трубят о кровавой резне в нашем некогда спокойном городке.
        Оказывается, Морозов не терял времени даром. Убив отца (журналисты писали о том, что он лично застрелил родителя), отморозок запустил цепную реакцию. Главы местных бандитских группировок, те самые, которые помогли ему обезвредить охрану Морозова-старшего и возвели на трон, жаждали получить свой куш. И он обещал им богатства и капиталы хищников. Оставалось всего ничего - силой отобрать их.
        В тот момент, когда я выходила из магазина отца, на другом конце города, в престижном районе двуликих, банда вооруженных отморозков громила и убивала хищников.
        У меня сердце сжалось, когда я увидела снимки сгоревших домов, разгромленные и покореженные машины и парочку тел, которые лежали на мостовых, прикрытые белыми тряпками.
        Но на самом деле все могло кончиться намного хуже, если бы у хитрого К’Аури не было своего человека у Морозова. Именно он сообщил о грядущем нападении. У двуликого имелась пара часов, чтобы подготовиться к осаде и срочно вывезти женщин и детей.
        Это была настоящая бойня. Первое масштабное столкновение двух видов за все время существования договора.
        Произошедшее грозило затяжной войной и разрывом дипломатических соглашений.
        О Нике было много информации. Закусив до боли губу, я рассматривала его фотографии в момент ареста, читала статьи и заметки.
        Столичный мажор, перегрызший горло Морозову. Хищник, пытающийся спасти свою невесту, попавшую в руки маньяку. Одна половина публики его осуждала, другая возносила и славила как героя.
        Удивительно, но мое имя нигде не упоминалось. Сомневаюсь, что журналисты не смогли его найти, скорее всего, им просто запретили его называть.
        Что ж, это шанс.
        Зазвонивший мобильный заставил меня подскочить на месте. Я и забыла о нем, полностью сосредоточившись на информации.
        Схватив телефон, некоторое время изучала незнакомый номер и только потом нажала «прием».
        - Виктория?
        - Здравствуйте, господин Н’Ери, - произнесла, услышав голос Дрэго.
        - Как вы себя чувствуете? - поинтересовался он.
        - Уже лучше.
        - Мне передали, что вы хотите со мной поговорить.
        - Да, хочу. Господин Н’Ери, мне нужна ваша помощь.
        - Какого рода?
        Я бросила взгляд на часы. Половина третьего.
        - Это не телефонный разговор. Вы не могли бы приехать в больницу? Как можно быстрее. Меня, к сожалению, отсюда не выпускают.
        Хищник некоторое время молчал, а потом ответил:
        - Хорошо. Я сейчас в столице, так что приеду примерно через час-полтора.
        - Я буду ждать.
        Дрэго Н’Ери приехал спустя два часа. Вошел в мою палату и застыл в дверях, внимательно изучая меня. Слишком внимательно и пристально. Я даже передернула плечом, пытаясь унять возникшую непонятно откуда дрожь.
        - Что-то не так? - немного резко спросила у него.
        - Да нет, - медленно произнес хищник и вошел внутрь, прикрывая за собой дверь. - Я рад, что вам уже лучше.
        Мы расположились друг напротив друга. Я на кровати, сложив ноги по-турецки, Н’Ери - на стуле, закинув ногу на ногу.
        - Вы видели Ника? - первым делом спросила у него.
        - Я только что от него. С ним все в порядке. Относительно.
        - На самом деле все плохо?
        - Наши адвокаты работают над этим, - ушел от ответа мужчина, продолжая осматривать меня странным, непонятным взглядом.
        - Я хочу помочь.
        Светлая бровь поползла вверх.
        - Помочь? Каким образом?
        - Я изучала статьи, смотрела ролики. Ника ведь сейчас обвиняют в обороте и превышении норм самообороны? По остальным статьям вы смогли его вытащить.
        Тот осторожно кивнул.
        - В особняк Морозова-младшего он попал не один, - продолжила я. - Там были хищники К’Аури, именно они сказали ему, где меня надо искать. Несмотря на все ужасы, которыми кормит нас СМИ, среди охранников-головорезов жертв нет. Переломы, раны и вывихи не в счет. Единственный, кто погиб в том доме, это Морозов-младший?
        - Совершенно верно.
        - Вы ведь понимаете, почему Ник не смог остановиться?
        И снова этот внимательный взгляд, пронизывающий насквозь.
        - Теперь особенно четко.
        - Здесь нет моего имени. - Я указала на ноут, на экране которого была очередная статья о произошедшем.
        - Это просьба Ника. Не трогать и не привлекать вас.
        - И из-за этого его надолго посадят в тюрьму. Я прошу вас устроить мне встречу с корреспондентом. Любым, на ваш вкус. Вы ведь в них разбираетесь лучше.
        - И что вы хотите им рассказать?
        - Правду.
        - А как же подписка о неразглашении? - напомнил Дрэго.
        - Я не собираюсь раскрывать им тайны следствия.
        - И что же вы хотите сообщить миру?
        - Нашу историю, - ответила ему. - Вы живете очень закрыто, молчите о правилах и традициях.
        - А вы хотите их раскрыть?
        - Я хочу спасти Ника. Да, я собираюсь рассказать о шаери, о тех чувствах, которые вызывает зверь.
        - Вы уже сообщили об этом следствию.
        Я скривила губы в ухмылке и покачала головой:
        - Следствию. Вы серьезно? Это дело имеет такой резонанс, что ваши же главы похоронят эту информацию, не дав ей просочиться. Нам нужна шумиха. Чтобы здесь, - я снова указала на ноут, - девяносто процентов людей, именно людей, встали на нашу сторону. Толпа может сделать много. И вы это знаете.
        Он слушал меня очень внимательно и потом молчал секунд тридцать, за это время я едва не задохнулась от отчаяния. Неужели не выйдет? Неужели откажет?
        - Вы любите его, Виктория?
        - Почему вы спрашиваете? - настороженно поинтересовалась у мужчины.
        - Я думал о таком варианте, но сын запретил. Ник очень переживает за вас и всеми способами пытается защитить. То, что вы сейчас предлагаете, может помочь, но все имеет свои последствия. Готовы ли вы принять их, Виктория?
        - О каких последствия идет речь? - уточнила у него, заправляя за ухо выбившуюся прядь.
        - Вы создадите образ идеальной пары, несчастных влюбленных, которые готовы на все ради друг друга. Такие союзы нельзя разрушать. Никогда.
        Я вздрогнула. В его устах это звучало жутковато.
        - Этим вы повяжете себя с моим сыном, - продолжил двуликий. - И пути назад не будет.
        - Вы, кажется, не поняли, господин Н’Ери, - спокойно ответила ему. - Мы уже повязаны.
        Пристальный взгляд и непонятная искра в глубине светло-карих глаз.
        - Мне нужно было ваше решение. Об интервью я договорюсь. Поверьте, желающих найдется много, но мы остановимся на парочке самых авторитетных каналов. Завтра утром вас устроит?
        - Да. Чем быстрее, тем лучше.
        - Отлично, - произнес мужчина, поднимаясь. - Сбросьте мне сообщением вашу электронку, ближе к вечеру я перекину вам список вопросов.
        - Хорошо, - кивнула я, поднимаясь. - Спасибо вам.
        - Меня благодарить не за что. Скорее, наоборот. Я рад, что вы оказались такой.
        Я прошла за ним до двери, провожая, и задала напоследок последний вопрос:
        - А как ваш брат?
        Н’Ери старший замер на мгновение, глянул на меня и ответил:
        - Кирк вчера умер.
        - Мне… жаль.
        - Спасибо. - Он снова посмотрел на меня. - Знаете, что интересно, Берт никак не может найти его завещание.
        - Удивительно, - пробормотала в ответ.
        - Вот я и говорю, удивительно. Все знают о том, что оно есть, но найти не могут.
        - Удачи с поиском, - произнесла я, пытаясь вспомнить, куда дела ту бумажку с телефоном, которую дал мне З’Ерн. Кажется, оставила ее у родителей.
        Вопросов у журналистов было много. Парочку я удалила, кое-какие поменяла, два-три добавила. Мама пару раз заходила, спрашивала о самочувствии и почти сразу убегала. Появлялась и психолог. Мне даже показалось, что она радовалась моей бурной деятельности.
        Какие-то странные у нее представления о нормальности.
        За вопросами я просидела полночи, пытаясь найти нужные слова, чтобы выразить мысль и не расплакаться. Нужны были искренность, честность и правда. Мне предстояло открыться самой и раскрыть чужие души.
        Никакой фальши, лишь искренние чувства.
        Интервью назначили на десять утра. В восемь к больнице подъехал фургончик с лейблом федерального канала. Журналиста я знала, столько раз видела по телевизору - список шишек, у которых он был интервьюером, исчислялся десятками. И теперь среди них появилась я.
        Гример, макияж, приветствие и любопытные взгляды.
        Нам выделили отдельный кабинет, я даже приоделась для этого случая, сменив спортивки, майку и тапочки на джинсы и кофту. Думала о водолазке, но мне посоветовали выставить синяки напоказ. Так я и сидела - бледная, сосредоточенная, с сине-зелеными синяками на лице, которые даже гример не смог спрятать, и с черными отпечатками на шее.
        Изувеченная, но не сломленная.
        - Как только устанете и почувствуете себя плохо, скажите, - произнес мужчина, присаживаясь напротив меня. - Мы тут же остановимся.
        Я кивнула.
        Свет софитов слепил, черные объективы камер нервировали, а мне почему-то подумалось о том, что мама так и не пришла, не пожелала мне удачи. Это выглядело более чем предательством.
        - Как вы впервые встретились?
        - Это произошло почти три года назад. Я пришла устраиваться работу. Надела свой самый лучший костюм, собрала волосы в пучок и слегка подкрасила глаза. Старалась держаться сдержанно и в то же время уверенно. Да, я знала, кто такой Ник Н’Ери и какие слухи о нем ходили. Но меня подкупила приписка в конце объявления - никаких личных отношений.
        - Но вы обошли это правило?
        - Не сразу. Поверьте, два года - очень большой срок рядом с таким мужчиной. - Я попыталась улыбнуться, но не смогла.
        Как это было странно и страшно - говорить о том, в чем всегда боялась признаться себе. Но так необходимо.
        Интервью длилось уже больше часа. Под светом софитов было жарко, ужасно хотелось пить, и голос почти сел. Я потеряла счет стаканам, которые осушила за это время.
        - Значит, шаери?
        - Шаери, - подтвердила я, смотря прямо в глаза журналисту.
        - Избранница зверя, но не человека.
        - Да.
        - А ваши чувства принимались в расчет?
        - Принуждение запрещено, - заметила я. - Да и Нику оно не нужно.
        - А вам? Как отделить желание зверя и чувства зверя?
        Я на мгновение задумалась.
        - А вы сами знаете, в чем отличие страсти от любви? - поинтересовалась и мотнула головой, чувствуя, что волосы прилипли к шее. - Когда тебя желают, это чертовски приятно, но когда тебя любят - ты живешь. И я жила… живу рядом с ним. Каждую секунду своей жизни. Или вы серьезно думаете, что, пытаясь спасти очередную любовницу, Ник пошел бы на такую крайность? Отпустил зверя, сломал печать?
        - Но это нарушение закона, как и убийство.
        - Не спорю. Но есть и смягчающие обстоятельства.
        - Какие, например?
        - Моя беременность, - тихо ответила ему, открывая последний козырь. О том, что она прервалась, я сообщать не собиралась. - Как думаете, многие ли мужчины смогли бы сдержаться, увидев свою любимую, ждущую ребенка, в таком состоянии? - Я коснулась синяков на шее, провела пальцами по скуле, привлекая внимание к ссадинам. - Наказание должно быть. Закон - это хорошо. Но не закон спас меня в тот день.
        - Скажите, Виктория, сейчас, оглядываясь назад, вы можете сказать, что хотели бы, чтобы Ника Н’Ери не было в вашей жизни?
        - Нет. Я не представляю свою жизнь без него.
        Вечером я раза три пересмотрела свое интервью, замечая каждый вздох и каждую неточность, а потом до трех ночи читала отзывы и комментарии в интернете.
        Процесс был запущен, даже мама немного смягчилась.
        - Надеюсь, ты знаешь, что делаешь.
        - Знаю.
        День, второй, третий.
        Ток-шоу, споры, дебаты и ссоры.
        За или против.
        Единого решения не было, но я уже не боялась, знала, что по-тихому запихнуть Ника в тюрьму у них не выйдет. Вот только меня тревожила тишина. Он не прислал мне ни одного сообщения, не позвонил. Ничего. Это безразличие убивало. Может, я все зря затеяла?
        Оставаться в больнице оказалось невозможным. Ворота осаждали журналисты, врачи и другие пациенты пытались завести со мной разговоры. Попытка спрятаться в палате не помогла. Я готова была выть от клаустрофобии и бессилия.
        Возвращаться домой тоже было бесполезно. Дашка по телефону ежедневно рассказывала о журналистах, которые не давали им прохода. Зато выручка увеличилась в два-три раза.
        Город постепенно приходил в себя, зализывал раны. Погибших похоронили, дома начали восстанавливать.
        - Резервация? - предложил Дрэго Н’Ери, явившись на четвертый день после моего интервью, когда я рассказала ему о своих проблемах.
        - Не уверена, что это хорошая идея.
        - Там нет журналистов.
        - Зато есть хищники.
        - Которые относятся к вам как к героине, - не сдавался мужчина.
        - А не я ли раскрыла ваши тайны?
        - Вы спасали своего жениха.
        - Которого у вас считают изгоем и ублюдком. И не будем забывать про Берта. Он точно жаждет моей крови.
        Особенно в свете того, что завещание так и не было обнаружено.
        - Есть еще наш дом. Он находится не в резервации, а рядом. Там тихо и спокойно, большая территория под охраной, свежий сосновый воздух. Вам это полезно. Готовы ли вы вынести наше общество, Виктория?
        - Я могу подумать?
        - Конечно, принуждать вас никто не станет.
        Я знала, но проблема заключалась в том, что сейчас мне, по сути, негде было укрыться. Мое лицо мелькало по всем каналам чаще рекламных роликов. Даже сбеги я за границу, это не помогло бы. Меня бы нашли и там. И еще неизвестно, где хуже. Вот она, обратная сторона славы.
        Вот так я и оказалась в доме Н’Ери-старших, под крылом Ольги Ивановны. Первый день было сложно. Обида никуда не делась, и мы маялись от неловкости, боясь разрушить то хрупкое перемирие, которое у нас возникло.
        Один раз на территорию пытался проникнуть Берт. Кузен о чем-то долго разговаривал у ворот с Дрэго, который так и не пустил племянника в дом. Я видела из окна, как тот размахивал руками и, похоже, кричал, но на Н’Ери-старшего это не произвело никакого впечатления, и хищнику пришлось уйти.
        Количество моих недоброжелателей увеличивалось в геометрической прогрессии.
        Вестей от Ника все не было. Я не могла избавиться от мысли, что мужчина общается со всеми, кроме меня. Спросить напрямую не решалась, но избавиться от этого ощущения было невозможно.
        Синяки почти сошли, стали отвратительного желто-фиолетового цвета, ушибы зажили, а кошмары перестали мучить. Но легче не становилось.
        Я так себя истязала, что едва не потеряла сознание. В самом прямом смысле этого слова. Просидев на диване в гостиной, резко встала и тут же плюхнулась назад. Перед глазами все закружилось, полетели черные мушки, и я едва не отключилась.
        - Вика? - Ольга Ивановна тут же оказалась рядом. - Что с тобой?
        - Голова закружилась, - все еще боясь открыть глаза, ответила ей.
        - Сейчас принесу воды, - произнесла женщина, убегая.
        Я откинулась на спинку дивана, пытаясь успокоиться и прийти в себя. Горькая слюна подкатила к горлу, напомнив, что я почти ничего не ела.
        Снова шаги - осторожные, нерешительные, шорох одежды, и в следующее мгновение я ощутила, как к моим губам прикоснулось прохладное стекло.
        - Спасибо, - все так же, не открывая глаз, ответила я, взяла стакан и сделала пару глотков. Слабо звякнул лед. - Сейчас посижу чуть-чуть, и пройдет.
        - Тебе надо быть осторожнее.
        Рука дрогнула, и я едва не уронила стакан на пол, но вовремя успела подхватить другой рукой.
        Выпрямилась, все еще боясь посмотреть. Вдруг у меня начались галлюцинации? Очень материальные галлюцинации, сидящие в кресле напротив, пропахшие морозом и снегом, с синеватой щетиной на подбородке и застарелой ссадиной на скуле. В потертых джинсах и коричневой куртке с мягким мехом, в вырезе которого я могла рассмотреть черный пуловер.
        - Ты здесь, - едва слышно произнесла я, впиваясь взглядом в родного и такого любимого мужчину.
        - Здравствуй.
        Ярко-зеленые глаза безумным огнем горели на исхудавшем лице.
        - Ты не позвонил. Мы бы хоть как-то подготовились.
        Слова застряли в горле. Все казалось глупым и неважным, и эта неправильность выбивала из колеи. По-другому я представляла нашу встречу. Может, и чувства я тоже выдумала?
        - Меня освободили всего пару часов назад, и я сразу к вам.
        - Ясно.
        - Я видел твое интервью.
        - Не понравилось? - спросила у него.
        Дрожащими руками поставила стакан на столик и обхватила плечи.
        - Понравилось.
        - Мог бы сообщить об этом. Я ведь не получила от тебя за это время ни строчки, ни весточки.
        - Ты не поверишь, я боялся.
        - Чего?
        - Я видел твое лицо, глаза… тогда… Ты боялась меня, была в ужасе.
        - В шоке, - поправила его, понимая, что Ник прав. Мне тогда было очень страшно.
        - Я хищник, Вика.
        - Это я заметила.
        Он отодвинул в сторону воротник кофты, показывая новое клеймо на шее - ярко-алое, как сама кровь.
        - Был им. Сейчас - до вынесения решения - зверь под замком. Теперь ему так просто не вырваться.
        - Но они отпустили тебя.
        - Подписка о невыезде, огромный залог. Ты подняла знатную бучу.
        - Я старалась.
        Мы снова молчали, пристально глядя друг другу в глаза.
        - Прости, что не защитил тебя.
        - Ты меня спас.
        - И чуть не потерял. Я разговаривал с твоей матерью.
        Я напряглась. Даже представить было страшно, что она ему успела наговорить.
        - Она рассказала о твоем желании.
        - О каком? - не поняла я.
        - Начать все заново, без родственников, наследства, дядей, игр и притворств. Просто ты и я.
        - Разве это возможно? Вот так взять и забыть.
        - Мы можем попробовать. Правда, долго наш дуэт не просуществует, - хмыкнул он.
        - В каком смысле?
        - Ты забыла о нем, - и указал взглядом на мой живот.
        Я сглотнула и отвернулась.
        - Ты не знаешь, - глухо ответила ему, мне снова стало холодно. - Его нет. Те побои не прошли даром.
        Тишина и осторожное:
        - Вик? Ты шутишь?
        Если бы…
        - Не знаю, кто и что тебе сказал, но я чувствую его, и отец тоже. Прямо сейчас.
        - Что? - Я повернулась к нему всем телом, сжимая подушку дивана. - Что ты сказал?
        - И твое сегодняшнее головокружение говорит о том же.
        - Но анализы…
        - Могли ошибиться. Срок ведь был совсем небольшим.
        - Господи, - прошептала я и прикрыла рот рукой, боясь поверить в то, что это не сон.
        - Вик, ты думала… Я не знал. Даже не подозревал.
        Я не дала ему договорить, бросилась вперед, приземлилась на колени и крепко обняла. Так сильно, как мечтала. И даже крепче.
        К черту страхи и тревоги. Я подумаю об этом позже. Или никогда. Хватит с меня забот и проблем.
        Сейчас я была просто счастлива и собиралась упиваться этим счастьем как можно дольше.
        ЭПИЛОГ
        Глупо утверждать, что у нас с Ником все сразу стало хорошо и идеально. Неправда. Фактически мы были парой всего несколько недель. Очень насыщенных и ярких недель, которые вместили в себя гораздо больше, чем обычно выпадает влюбленным. А если учесть, что большую часть времени мы играли в любовь (по крайней мере, игра была с моей стороны), то все еще сложнее.
        Несмотря на интервью, в котором я признавалась всему миру в своих чувствах, повторить это, глядя в золотисто-зеленые глаза Ника, оказалось очень сложно и почти невозможно. Мы будто вернулись назад. Недосказанность, тревога и смущение. Теперь еще и ребенок, тот самый, которого я уже похоронила и оплакала. Он был жив. Тест, купленный Ником по пути в наше новое жилище, и две яркие полоски на нем говорили о том, что это правда. Ребенку быть, и с этим тоже требовалось примириться.
        Радовалась ли я этому обстоятельству? Очень.
        Но что делать дальше, не знала.
        Нам с Ником надо было привыкнуть друг к другу и научиться жить вместе. Вдали от всех. Наконец-то. Нет, мы не отгородились от всего мира, не прервали все контакты с семьями, а лишь уменьшили и свели до необходимого минимума.
        Согласно постановлению суда, который выпустил Ника под залог, ему полагалось жить с блокирующей печатью на шее в небольшом домике на границе с резервацией. Домик принадлежал Нику, и, самое главное, там не было никого, кроме нас.
        Тем же вечером, нисколько не сомневаясь в своем решении, я переехала к нему.
        Не все было гладко и легко. Мы ссорились, мирились, ругались и прощупывали почву, пытаясь понять и узнать друг друга. Каюсь, чаще всего инициатором конфликтов становилась я. То ли гормоны брали свое, то ли мне еще было страшно, что это сон и, проснувшись, я окажусь совсем одна, без Ника и ребенка. Хищник все терпеливо сносил, но однажды взорвался и он.
        Это произошло примерно через две недели после того, как мы стали жить вместе, когда я показала ему номер телефона, оставленный Кирком.
        Не знаю почему, но спальни у нас были отдельными. Сначала я все списывала на общую усталость, его занятость в связи с обвинением. Ник очень много времени проводил со своими адвокатами, хищниками из резервации и родственниками, которые каждый день приезжали в дом. Но потом эта отдаленность начала напрягать. Воздух между нами уже искрил от сдерживаемого желания. Но переступить черту первым никто не решался. Не знаю, что останавливало Ника, но мне было просто страшно. Хотя я и понимала, что это глупо. Мы столько пережили вместе, выстояли и остановились, боясь спугнуть призрачное счастье лишним словом или замечанием.
        Тем вечером мы сидели в гостиной и молчали, каждый занимался своим делом. Вроде вместе, а по факту врозь. Мне даже смотреть на него было сложно. Один взгляд, и я тут же вспыхивала от похотливого желания, такого острого и яркого, что от меня наверняка фонило за километр. Так почему Ник не реагировал? Ведь раньше все происходило иначе. Или ему все равно, или все дело в беременности. Вполне возможно, что гормоны перебивали все.
        Ник только вернулся из полиции, где вновь подвергался допросу. Меня предупредили, что тоже скоро вызовут для очередной дачи показаний. Впереди - следственный эксперимент и возвращение в родной город, огромный особняк и комната на втором этаже. Воспоминания о той ночи еще были свежи, кошмары никуда не делись. Впрочем, плохие сны тревожили не только меня. Я знала, что и Нику они не давали спать. Слышала, как он глухо рычал от боли среди ночи, как уходил вниз и сидел там до утра, попивая горький кофе. А когда я спускалась вниз, старательно пытался сделать вид, что все хорошо. А я вместо того, чтобы поговорить и все выяснить, позволяла себя обманывать.
        Насколько же все запуталось между нами! И как распутать - никто не знал.
        Так вот, тем вечером я поговорила с Дашкой, которая настойчиво звала домой и просматривала почту, что ломилась от предложений поучаствовать в ток-шоу, дать интервью. Суммы, которые за это предлагали, были огромными. Оказывается, на скандалах и трагедиях можно очень неплохо заработать, надо лишь выставить себя на всеобщее обозрение. К сожалению, спрятаться у меня все равно не вышло.
        Дрэго Н’Ери уже не раз напоминал, что нам с Ником надо светиться, напоминать о себе, показывать чувства на публике. Легко сказать. Как показать чувства, когда мы маемся от неловкости, застряв на полпути к счастью.
        Я очень скучала по сестре, по Милке, по родителям, но возвращаться не хотелось. Здесь, с Ником, несмотря на напряженность, было спокойнее и легче. Я чувствовала, что нужна ему, как и он мне.
        - Ник?
        - Мм. - Он резко вскинул голову и взглянул на меня, пронзив золотистым пламенем взгляда.
        И куда делся зеленый цвет? На меня полыхнуло жаром, и щеки покраснели. А в голове мухой звенела мысль, что так долго продолжаться не может, что в любой момент произойдет взрыв и мы просто набросимся друг на друга.
        - Я забыла тебе рассказать, - тихо ответила ему, неловко проведя ладонью по шее и почувствовав остатки укуса, который практически исчез с кожи.
        Кое-кто очень давно не обновлял метку.
        Ник внимательно проследил за рукой и глухо уточнил:
        - Что именно?
        Пальцы дрожали, и я опустила их на колени, сжав ткань свитера.
        - Твой дядя кое-что вручил мне в нашу последнюю встречу.
        Такого Ник точно не ожидал, мотнул головой, словно пытаясь прояснить сознание, и тихо переспросил:
        - Что?
        Я достала из кармана затертую бумажку, которую вот уже пару дней разглядывала, не зная, что делать.
        - Номер телефона. Просил позвонить, как только я решусь.
        - Решишься на что?
        Желание исчезло из взгляда, уступив место холодной злости. Таким хищника я давно не видела.
        - Принять его последнюю волю.
        - Вик, мы уже это обсуждали.
        - Не обсуждали. - Я покачала головой, положив бумажку рядом с собой на столик. - Ты сказал, что не хочешь денег, что отказался от мести. Но ты тут ни при чем.
        - В каком смысле?
        - З’Ерн оставил все не тебе, а нашим детям, - ответила я и вздрогнула, услышав громкие ругательства.
        - Чертов манипулятор, - закончил Ник. - Даже после смерти играет нашими жизнями. Ты собираешься ему это позволить?
        Я вздохнула и пожала плечами.
        - Ты преувеличиваешь. У этого человека находится то самое последнее завещание, которое все это время так отчаянно пытается найти Берт.
        - Нам не нужны эти деньги.
        - Они принадлежат не нам. А ему или ей. - Я коснулась живота и решительно продолжила: - Ты уверен, что мы имеем право решать за него?
        - Вика! - прорычал хищник, а я отмахнулась.
        - Не рычи на меня. Я много думала об этом, анализировала. Признаюсь, у меня была мысль порвать эту бумажку и забыть все, как страшный сон. Это ведь так благородно - отказаться от денег и состояния. И глупо.
        Он молчал, ожидая продолжения. Хотя было видно, что Ник не согласен с моими аргументами.
        - Нет, я не стала падкой на деньги. В любом случае мы с тобой их не получим. Но дело не в нас. А в этом ребенке. И в твоем дяде. Его право - завещать свое состояние. То, что он нажил непосильным трудом.
        - Я против.
        - Но решение принимать не тебе. Ты позволишь гордости все разрушить? А как же месть? Ты же столько лет шел к ней.
        - Я отказался от всего. Ради тебя и нашего ребенка. Вик, у меня есть деньги, много денег. Нам хватит.
        - Ты отказался, а я нет. У меня тоже есть причины злиться на твоего кузена. В любом случае менять что-либо поздно. Я уже позвонила и сообщила о своем решении.
        - Вика!
        Меня его рык совершенно не испугал, я лишь выше задрала подбородок и с вызовом посмотрела на мужчину.
        - Я так решила.
        - Не посоветовавшись со мной!
        В этой интерпретации звучало не очень хорошо.
        «Как мы можем быть вместе, если все решаем по отдельности? Неужели я сама все испортила?»
        - Потому что ты не можешь мыслить здраво, - едва слышно ответила ему. - Эмоции затмили твой разум. Потом поймешь, что я права и поступила верно.
        - Вика! - прорычал он уже громче и вскочил.
        - Что?
        Глубокий вздох и холодное:
        - Ничего.
        Н’Ери быстро вышел, оставив меня одну. Разговора не получилось. Мало того, стало еще хуже. То, что должно было стать страстью и огнем, обернулось холодным равнодушием и гневом.
        Обстановка еще больше накалилась, сделалась совсем невыносимой.
        Я выдержала всего сутки. Полночи провертелась в своей кровати, прислушиваясь к ветру, который гудел в трубе, и все никак не могла уснуть. А еще наконец-то проснулись пресловутые желания беременных. Этим я и решила воспользоваться.
        Встав, бесшумно вышла из спальни, прокралась по коридору и вошла в комнату Н’Ери. Мне казалось, что я двигалась тихо, но стоило ступить за порог, как Ник тут же сел в кровати.
        - Вика? Что случилось?
        Я быстро прошла к постели, забралась к нему и прижалась к теплому и сильному телу.
        - Вик? Тебе кошмар приснился? - Он опешил на мгновение, но тут же обнял, пытаясь согреть.
        Я мотнула головой, чувствуя, как постепенно его тепло согревает меня.
        - А что тогда?
        - Я клубники хочу, - ответила несчастным голосом, вдыхая аромат его тела.
        - Клу… - начал он и запнулся.
        - Сильно.
        - У тебя аллергия, - осторожно напомнил он, прижимая меня к себе еще сильнее.
        - Да, я знаю. Но он хочет. Сильно-сильно.
        - Может, ему захочется что-то другое? - Теплые ладони ласково погладили плечи и спину, осторожно накрыли бедро, провели по талии.
        Я почувствовала, как быстро забилось его сердце, как участился его пульс, и сама задрожала в ответ.
        - Вик, - горячее дыхание и осторожный поцелуй в висок.
        - Мм?
        - Тебе лучше уйти.
        Вот этого я точно не ожидала.
        - Ты меня прогоняешь?
        - Я не смогу остановиться, - предупредил он.
        - А если я не хочу, чтобы ты останавливался? - провела ладонью по его груди. - Мы с тобой не дети, и это не первый раз. Так и будем прятаться по разным комнатам, боясь сделать первый шаг? Ник, я соскучилась. Сильно. Ты две недели бегаешь от меня. Выстроил стену между нами, и я не знаю почему.
        - Я могу быть опасен.
        - Глупости.
        - Вик, у меня кошмары. Жуткие, кровавые. И, очнувшись, - он вздохнул, зарывшись носом в мои волосы, - не сразу понимаю, кто я и где нахожусь… Я боюсь причинить тебе боль. Неосторожно, не понимая. А я не хочу этого.
        - Глупости. Ты не причинишь мне вреда.
        - Даже с печатью я могу быть опасен. Зверь взаперти, но реакция осталась и сила тоже. А еще ты сказала, что хочешь начать все сначала. Я давал тебе время прийти в себя, привыкнуть ко мне. И сам пытался стать другим.
        - Пары дней было бы достаточно.
        - Ты тоже не спешила.
        Я чуть отодвинулась, ткнув его в плечо.
        - Я девушка, Ник. Девушки не должны делать первый шаг. А завоевывать? А добиваться? Ты сам на себя не похож. Я уже начала сомневаться в нашем будущем.
        Мужчина поймал меня и вновь прижал к себе.
        - Вик, я люблю тебя. Очень люблю. Однажды я чуть не потерял тебя. Эта картинка у меня до сих пор перед глазами, она преследует меня в кошмарах. Именно поэтому стал слишком осторожен и нерешителен. Я с ума схожу от желания, от твоего запаха, от мысли, что ты носишь под сердцем нашего ребенка… Но опасность… она рядом.
        - Я верю в тебя.
        - Ты слишком доверчива. А я в любом случае никуда тебя не отпущу.
        - Не отпускай, - шепнула я, вздрагивая от его прикосновений, подставляя шею для поцелуя. - К черту новые отношения и осторожность. К черту страхи и сомнения. Я тебя хочу.
        С этой ночи все изменилось и стало легче. Мы снова были вместе, и будущее не казалось таким страшным.
        Я уступила Дрэго и появилась в парочке ток-шоу. Если честно, не самые приятные воспоминания, но и молчать смысла не видела. Особенно после того, как в одной из программ засветилась Инна. Бывшая подруга решила поделиться с миром воспоминаниями о моей жизни и романах. Полностью я не досмотрела, хватило пяти минут откровенной лжи и лицемерия, чтобы взяться за телефон и попросить старшего Н’Ери возбудить дело о клевете и обмане. Никогда не была злопамятной, но тут мое терпение лопнуло. Она зарабатывала деньги, а Нику это могло стоить свободы.
        - Ее Андрей бросил, вот она и бесится, - сообщила мне Дашка при встрече, когда я в очередной раз приехала в наш городок для проведения следственного эксперимента.
        - А я-то здесь при чем? - рассерженно поинтересовалась, размешивая ложкой пенку капучино.
        Временами я позволяла себе немного кофе, и малышу нравился ванильный аромат. Дашка ограничилась молочным коктейлем.
        - Насколько я знаю, при расставании он сообщил ей, что никогда не любил, что пытался таким образом вернуть тебя и так далее. Вот Инна и взбесилась.
        - Дурак, - пробормотала я раздраженно.
        Новое завещание З’Ерна наделало много шума среди хищников. Берт тут же попытался его опротестовать, он и сейчас пытается. Я сильно не переживала по этому поводу. Всеми вопросами, связанными с наследством, занимался Дрэго Н’Ери, который был полон решимости осуществить последнее желание старшего брата.
        Следствие длилось пять месяцев, судебные разбирательства еще три. Мне казалось, что это никогда не кончится и будет длиться вечно.
        На оглашение приговора я не ходила. Во-первых, на девятом месяце далеко не уйдешь, а во-вторых, я не была уверена, что смогу это вынести. Несмотря на все наши старания, закон был нарушен, а за это надо платить. Только чем и как?
        Я не могла найти себе места, ходила из угла в угол, брала и откладывала телефон в сторону. Родители, которые остались со мной, пытались отвлечь, рассказывали о новорожденном Игорьке, сыне Даши и Лешки. Папа делился новостями о магазине и новых порядках в городе, передавал приветы от знакомых. Периодически он осторожно спрашивал о дальнейших планах и о том, когда я все-таки дам Нику согласие на брак.
        - Ребенок уже скоро родится, а ты все тянешь, - вздыхал папа. - Ведь уже предложение сделал, у нас благословения попросил, и кольцо ты уже носишь. А выходить замуж не торопишься. Чего тянешь, непонятно.
        Колечко, подаренное мне Ником на следующее утро после нашего примирения, было особенным. Небольшим, тоненьким, с крохотным бриллиантом и резными завитушками. Когда-то оно принадлежало бабушке Ника и теперь перешло ко мне. Его я приняла, а вот говорить заветное «да» не спешила. Сама не знаю почему, мне было хорошо и так. Даже беременность не могла заставить меня выйти замуж.
        Большую часть времени я отмалчивалась, смотрела на часы и осторожно касалась рукой огромного живота, где затих наш малыш, словно чувствуя мою тревогу.
        - Все будет хорошо, - прошептала я, застыв у окна и вглядываясь в желтеющую листву деревьев. - Все обязательно будет хорошо.
        В кармане резко зазвонил телефон, и я, не глядя, кто звонит, ответила на звонок.
        - Да?
        - Тори, как вы там?
        - Хорошо… А ты?
        - Хорошо. - Секундная заминка и тихое: - Все хорошо, Вик. Условные два года, штраф, компенсация и блокировка зверя на три года… Все хорошо, Вик.
        Я схватилась за подоконник и закрыла глаза, чувствуя, как жгут непролитые слезы.
        - Вика, что? - Ко мне подбежал отец, но я мотнула головой, вслушиваясь в голос любимого.
        - Ты слышишь? Вик?
        - Слышу. Возвращайся домой, - прошептала я, стараясь, чтобы голос звучал привычно.
        - Я скоро буду.
        - Мы тебя ждем, - прошептала, прислонившись лбом к стеклу. - Ждем и любим.
        - И я вас. Все закончилось, Вик. Все закончилось.
        - Да.
        Проблемы и тревоги закончились, а наша жизнь только началась. Я повертела колечко на пальце и внезапно поняла, что именно сейчас готова дать свое согласие.
        - Люблю тебя.
        - И я тебя, - прошептала в ответ и сбросила вызов.
        А ведь действительно стало легче, словно камень с души свалился, и можно было расправить плечи. Тень Морозова больше не висела над нами, и счастье казалось как никогда близким.
        - Ну что? - тревожно спросила мама.
        - Все закончилось, - ответила ей и улыбнулась. - Мы свободны.
        БОНУСНАЯ ГЛАВА
        …Кровь была сладкой, дурманящей и очень вкусной. И человек под лапами все еще сопротивлялся, хотя знал, что умирает, чувствовал. Зверь успел поймать последний взгляд мужчины, еще сильнее вгрызся в горло. Захрустели ломающиеся кости, и сладкая кровь наполнила пасть.
        Вкусно.
        Облизнувшись, он поднял морду, чтобы встретиться взглядом со своим отражением. Огромная черная кошка с окровавленной мордой.
        Сама смерть…
        Один удар сердца, и он проснулся. Вздрогнул, открыл глаза, до боли кусая губы. За эти полтора года Н’Ери научился просыпаться бесшумно, сразу вырываясь из липких рук кошмара, не издавая при этом ни звука.
        Крик застыл в горле, заклокотал, нарушая и сбивая дыхание. Холодный пот капельками застыл на лбу.
        Мужчина осторожно повернул голову. Вика спала рядом, длинные темные волосы разметались по подушке, губы были чуть приоткрыты, а грудь плавно поднималась и опускалась.
        Не услышала.
        Ник еще некоторое время любовался в темноте женой, одновременно пытаясь успокоиться. Сердце возобновило мерный ритм, дыхание выровнялось. Лишь влажные от пота волосы напоминали о том кошмаре, который вновь не дал ему выспаться.
        А ведь еще вчера Н’Ери казалось, что опасность миновала, после последнего кошмара прошло уже две недели, и Ник расслабился. Как выяснилось, зря.
        Мужчина осторожно выбрался из постели, поправил одеяло Вики и вышел из спальни. Прежде чем спуститься на кухню, привычно зашел в детскую.
        Слабый ночник в виде божьей коровки мягко освещал небольшую комнату, не мешая малышке спать. Ник подошел ближе, наклонился, изучая пухлые щечки, короткие барашки белокурых волос, крохотный носик и упрямый подбородок. Вдохнул сладкий аромат тела дочки, в котором причудливым образом смешивался их с Викой запах плюс молочный.
        Несмотря на все попытки Тори, маленькая Вероника отказывалась переходить на кашки и супы, предпочитая материнское молоко. Про искусственные смеси вообще говорить было бесполезно.
        Вероника. Имя конечно же выбирала Вика.
        - Никаких ваших двуликих штучек, - строго сказала она, присаживаясь на диван и обнимая рукой огромный живот, в котором пиналась малышка. - А то знаю я вас. У нашего ребенка будет нормальное имя.
        - Нормальное - это какое? - Ник тогда готов был согласиться на что угодно. Вид беременной жены внушал ему трепет и ужас, как бомба. Того и гляди сработает детонатор, и тогда…
        - Это какое выберу я. Для мальчика Арсений, а если девочка, то Вероника.
        - Вероника? А сокращенно как? Ника?
        - Можно и Вера, - поджала губы молодая женщина. - Вариантов масса.
        …Вероника, Ника, Никуля, солнышко, принцесса, папино счастье, мамина радость и бабушкина мечта. Ольга Ивановна готова была дневать и ночевать рядом с долгожданной внучкой. Если бы ей позволили. Молодая чета Н’Ери тщательно охраняла свою жизнь от посторонних, и от родственников тоже, уж слишком живы были воспоминания об их вмешательстве.
        И пусть все закончилось хорошо, больше рисковать они не хотели.
        Малютка нахмурилась, почмокала губками, но так и не проснулась.
        - Спи, принцесса, - ласково прошептал Н’Ери, проведя ладонью по золотистым кудряшкам.
        До рассвета оставалось еще полчаса.
        Ник спустился вниз, заправил кофемашину и замер, рассеянно потирая алую метку на шее. Печать никуда не делась, блокировка все еще была сильна, но почему сны не прошли? Яркие, кровавые и опасные.
        Ведь он на настоящей печати, на максимальной блокировке. Хищник получил ее на следующее утро после того, как очнулся в камере, лежа в наручниках на холодном полу лицом вниз и едва дыша из-за охранника, который навалился сверху, надавив тощей коленкой на поясницу.
        Оказалось, что Ник кричал во сне, охранник решил посмотреть, что произошло, и из-за этого едва не лишился жизни.
        Стоило ему коснуться вздрагивающего Н’Ери, как тот с хриплым ревом набросился на парня и начал царапаться, рычать и подбираться к горлу, словно хотел загрызть. Будь Ник в обличье хищника, скорее всего, загрыз бы.
        - Скрыть такое будет сложно, - заметил отец, явившись через полчаса.
        - Это можно остановить?
        - Это ведь не просто кошмары.
        - Я уже понял. - Ник дернулся от боли, когда наручники задели ободранную кожу на запястьях. - Вся проблема в моем подпорченном звере.
        - Не говори так, - нахмурился отец.
        - А как я должен говорить? Зверь не должен так реагировать на кровь, даже человеческую.
        - Это очень тонкий психологический момент. Ты не забывай про шок, страх за пару. Все могло перемешаться.
        - Я хочу поставить блокировку, - перебил его Ник. - Максимальную блокировку.
        - Сын…
        - И как можно быстрее.
        Метка вроде помогла, зверя заперли, но сны не уходили.
        Из-за них мужчина едва не отказался от Вики, чуть не потерял ее.
        Но при одной только мысли, что сон вновь возьмет верх и взбесившийся зверь покалечит девушку, у него во рту все пересыхало. Поэтому и спрятался, скрылся, чувствуя ее боль, тоску и непонимание. Сколько раз за ту неделю он мечтал поймать ее, заключить в объятия, прижать к себе и застыть, вдыхая аромат ее тела. Покрыть поцелуями ее кожу от макушки до пяточек. Ловить ее стоны и прерывистое дыхание, сходить с ума и быть с ней единым целым…
        Вырывая из болезненных воспоминаний, запищала кофемашина. Ник налил себе чашечку ароматного напитка и подошел к окну.
        Приближение Вики Н’Ери почувствовал сразу. Легкое дуновение ветерка, сладкий аромат ее тела и стук родного сердца. Она подошла к нему, ласково обняла и прижалась щекой к его спине.
        - Я тебя разбудил? - не оборачиваясь, спросил он.
        - Нет, - сонно пробормотала Вика, продолжая обнимать.
        - Ника спит?
        - Угу. Там еще есть кофе?
        - Могу предложить свой.
        - Нет. - Она отступила. - Я себе свежий налью.
        Ник сделал глоток, слушая, как жена, зевая, наливает себе кофе, как сладко потягивается, шурша одеждой.
        - Опять кошмар? - спокойно поинтересовалась Вика.
        Молодая женщина встала рядом, так же задумчиво рассматривая пейзаж за окном. На ней были легкие шорты и простая футболка, волосы собраны в небрежный пучок, пара прядей выбилась, легкими завитками легла на плечи.
        - Да.
        - Две недели прошло, - напомнила жена.
        - Угу.
        - Я думала, что… все.
        - Я тоже так думал.
        Недолгая тишина, во время которой Вика успела сделать глоток и раздраженно зашипела, когда кофе обжег язык.
        - Ты ведь помнишь, что обещал?
        Забудешь такое.
        - Вик, - вздохнув, начал он.
        - Ты обещал обратиться за помощью.
        - Со мной все нормально.
        - Не спорю. Если с тобой действительно все нормально, то бояться нечего, Ник. - Она все-таки повернулась, изучая его огромными зеленовато-карими глазами. - Я не хочу потерять тебя. Только не сейчас, когда у нас все хорошо, когда прошлое отступило. Если не ради меня, то ради Вероники. Тебе еще воспитывать своего котенка, из меня учитель неважный. Я совершенно ничего не понимаю в ваших хищных делах. И еще у нас впереди новая тяжба с Бертом. Третья, насколько я помню.
        Она била по больному, и Ник это знал, но и отказать не мог. Только не когда дело касалось дочери. Ради своей принцессы мужчина был готов на многое. И еще кузен, который никак не желал признавать последнюю волю отца, раз за разом пытался оспорить завещание и отобрать деньги у Вероники. Их дочь была очень обеспеченной девочкой, гораздо более обеспеченной, чем родители. Хорошо, что ей сейчас совершенно нет до этого дела.
        - Тори, это нечестно, - разом допив кофе, заметил мужчина.
        - Я пытаюсь спасти свою семью. И ты должен мне помочь. Это продолжается не месяц и не два. Полтора года, Ник. Даже мои кошмары не длились так долго, а мне тоже есть что вспомнить.
        Она произносила это спокойно, но затаенная печаль горькой тенью мелькала в глубине глаз.
        Не забыла, и Ник не забыл. Стоит отвлечься, закрыть глаза, и он снова чувствовал ту жуткую боль, страх, отчаяние и безнадежное смирение. Видел изуродованное лицо с наливающимися синяками и капелькой крови, которая стекала из уголка рта.
        Тогда они чуть не потеряли Нику. Маленького ангелочка с двумя крохотными жемчужинками-зубками, румяными щечками и звонким смехом.
        - Я позвоню отцу, - сдался он.
        - Обещаешь? - прошептала Вика.
        Ей важно было услышать от него точный ответ. Женщина знала, что муж всегда держит данное слово. Надо лишь заставить его произнести.
        - Обещаю.
        Н’Ери поставил кружку на стол и притянул женщину к себе, привычно целуя в макушку, вдыхая аромат ее тела.
        - Люблю тебя.
        Она тихо рассмеялась, нежась.
        - У тебя просто нет выбора. Меня избрал твой хищник.
        - Ничего подобного. Первый был я.
        - С чего вдруг?
        - Я взял тебя на работу, - притворно возмутился он.
        Этот разговор повторялся в их семье часто и был своего рода отдушиной, которая помогала расслабиться.
        - И прождал два года, прежде чем начать действовать.
        - Я присматривался.
        - Если бы не З’Ерн…
        - Он лишь ускорил процесс. И вообще, женщина, нельзя сомневаться в своем муже!
        - Если я не буду этого делать, ты заленишься. - Тонкие пальчики шаловливо пробежались по его животу. - И станешь большим и толстым котиком. Вам нужна постоянная встряска, господин Н’Ери.
        Ник ловко поймал ее руку, подставил подножку и, крепко обняв, наклонил к самому полу, нависая сверху.
        - Мне нужна ты, - шепнул мужчина.
        - Тогда тебе повезло. Я у тебя уже есть. - Радионяня, оставленная Викой на столе, призывно загулила. - И не только я. Вероника проснулась.
        Чмокнув мужа в щеку, Вика быстро высвободилась из его рук и поспешила к дочке.
        Ник некоторое время смотрел ей вслед, а потом отправился в кабинет. Телефон, короткая строчка «отец» в телефонной книге, вот только сил, чтобы нажать «вызов», не было. Наверное, это глупо, но так страшно признаться в своей беспомощности даже родному человеку.
        Н’Ери перевел взгляд на включенный ноутбук и открыл папку с фотографиями. Его личная база и отдушина.
        Их первый снимок с Викой на каком-то мероприятии через неделю после того, как они стали работать вместе. Спокойная, едва уловимая улыбка, узкое темно-синее платье с низким вырезом (Ник отлично помнил, как гудела кровь в ушах, когда он смотрел на нее) и длинный бокал с шампанским в руке. Она чуть отклонила голову в сторону, прислушиваясь к тому, что Ник шептал ей на ушко. Он не помнил, о чем говорил, но разве это важно? Достаточно было посмотреть на них, чтобы понять, что все не так просто. Они не прижимались, даже не касались друг друга. Расстояние, пусть и совсем крохотное, сохранялось. Все дело в самой позе. Даже невооруженным взглядом можно было заметить, как они тянулись друг к другу, но при этом отчаянно пытались скрыть взаимное притяжение. Не зря тогда заголовки пестрили информацией об их романе.
        Первая пара недель, когда зверь еще посылал сигналы хозяину, намекал на особенность их отношений, оказалась сложной. Приходилось напоминать себе про работу, душить чувства и желания.
        Задушил, приглушил, едва не уничтожил, почти лишив себя самого главного на свете.
        Кнопка мыши отщелкивала фотографии, которых здесь набралось больше сотни. Снова какой-то званый ужин, светский раут, танец. Ник задержался, любуясь длинной ножкой, которая показалась в разрезе платья. Они смотрели глаза в глаза - улыбка на его губах и гордый профиль Вики. Она терпеть не могла играть на публику и страшно злилась, когда начальник заставлял ее это делать.
        Здесь собралось много фотографий, только тот страшный период в два месяца после смерти Морозова остался за кадром. Н’Ери не хотел видеть боль в глазах любимой и следы синяков на лице и теле.
        …Беременная Вика, смущенный колобок в просторных платьях. А ведь она так боялась становиться матерью, была уверена, что не справится с этой ролью.
        - Я люблю детей на расстоянии, - признавалась молодая женщина хищнику вечерами. - А вдруг чувства так и не проснутся?
        - Проснутся. Не говори ерунды. - Ник прижимал ее к себе и целовал в висок. - Ты ведь уже его любишь.
        - Это не одно и то же, - вздыхала Вика. - Когда он родится, все будет иначе.
        - Еще лучше.
        - Я ведь не хотела его. Не желала, - совсем тихо прошептала она. - А если…
        - Ты просто боялась, - мягко, но твердо перебил ее Ник. - Это нормально. Все боятся. Главное, что ты чувствуешь сейчас.
        …И их свадьба на следующий день после оглашения приговора. Ник не стал ждать и оставлять ей хотя бы малейший повод передумать. Как только Вика дала свое согласие на брак, то самое, которого он добивался и ждал более полугода, Н’Ери тут же потащил любимую в ЗАГС. Попутно уговорив купить белоснежное платье.
        - Ник, ну какое платье, - фыркала она, стоя посреди свадебного салона. - На бегемотов не шьют, уж лучше сразу парус.
        - Ты не бегемот, а круглый беременяш. Очень красивый беременяш. Это нормально, - счастливо рассмеялся он, все еще боясь, что это сон, и кивнул девушкам из салона, которые стояли на изготовку. - Приступайте.
        В итоге после часа уговоров они остановили свой выбор на неклассическом коротком белоснежном платье без бретелей с широким поясом молочного цвета и коротким болеро. От груди платье падало совершенно свободно и аккуратно подчеркивало восьмимесячный животик.
        - Ты совершенна, - вручая невесте букет из белых роз и орхидей, подкупающе искренне произнес Ник.
        Брак они регистрировали дважды. Сначала в человеческом ЗАГСе, потом в резервации. Причем сделали все так быстро, что журналисты и родственники узнали об этом лишь через пару дней, что дало возможность молодоженам отдохнуть и побыть вдвоем.
        …А эта выписка из роддома, где они впервые изображены втроем! Уставшая, осунувшаяся, но все равно безумно красивая Вика, смотрящая на него. И Ник, который не в силах оторвать взгляд от розового личика в кружевной пене рюшей. Личика, что едва выглядывало из красивого конверта.
        Его семья. Его принцессы.
        Еще один щелчок мыши, и новое фото. Вика крепко прижимает к себе Веронику, которая серьезно смотрит в объектив и пускает пузыри.
        Не отрывая взгляда от фото самых родных людей, Ник снова взялся за телефон.
        - Пап, привет, это я. - Глубокий вдох и нервное: - Мне нужна твоя помощь.
        Через год с Ника Н’Ери, прошедшего курс реабилитации и полностью излечившегося от кошмаров, сняли блокирующую метку. Зверь снова появился в их жизни, но на этот раз все было так, как надо. Правильно и верно.
        Чету Н’Ери все еще продолжают приглашать на разные ток-шоу и передачи, и иногда они соглашаются, правда, дочку никогда не берут с собой - предпочитают оберегать малышку от лишнего внимания прессы.
        Если их спрашивают, как давно они любят друг друга, Вика и Ник неизменно с улыбкой переглядываются и синхронно отвечают:
        - Всегда.