Жизнь длиною в сон София Серебрянская
        Иногда кажется, что реальная жизнь - это страшный сон, и тогда до одури хочется проснуться. Как быть, если во сне ты живёшь одной из тех десятков жизней, что могли бы быть настоящими? И каким образом понять, какое именно из твоих «я» должно проснуться?..
        София Серебрянская
        ЖИЗНЬ ДЛИНОЮ В СОН
        Исчезновение
        Некоторые верят: время похоже на колесо, а значит, где-то есть его конец, переходящий в начало. Быть может, есть и нечто, что отделяет начало от конца, знаменуя тем самым момент перехода. Леон не разбирался в философщине, оставляя её тем, кому нечем заняться, но сейчас понимал: вот он, переход от начала к концу. Замкнувшийся круг. Если бы ещё на то, чтобы его замкнуть, не понадобилось двадцать лет.
        Детектив выругался и уставился на отражение в грязном зеркале. Оно слишком настойчиво демонстрировало нынешнюю сущность подошедшего человека: щетина, мешки под глазами, наметившиеся морщины, седина… На лбу написано: бездетный, не женатый, в последнее время - слишком много пьющий.
        А вот поганый магазин не изменился. Кажется, даже пыль не осела, если только её всю не вобрали в себя тяжёлые портьеры. Погасшие фонари у входа, знакомый диван, на котором частенько доводилось пить переслащенный чай. Не хватало только парочки деталей - очень существенных.
        Кучи животных, включая тупого кусачего барана. И хозяина всего этого бедлама.
        Леон искал исчезнувшего графа. Сначала - чтобы трогательно вручить ему забытый рисунок, затем - чтобы не по-джентльменски набить наглую накрашенную морду. Отомстить, так сказать, за загубленную юность. За кучу просраных денег и лет, за надежду, которая, чтоб её, так и не оправдалась.
        Первый год всё это не казалось трагедией: в круговороте работа-дом-бар по пятницам появился смысл, жизненная цель. Эдакая игра одновременно в прятки и догонялки. Тогда ещё жила в душе твёрдая уверенность: отыскать потерю будет несложно. Ведь граф не скрывается, открывает где-то очередной магазин, продаёт своих жутких и явно запрещённых законом тварей.
        А потом появилась пустота, которую крайне проблематично было заполнить алкоголем или работой. Всё больше раздражала привычная обстановка, всё больше хотелось снова взглянуть в подозрительные разноцветные глаза. Пусть на мгновение, но снова вернуть то недолгое время, когда он мог просто прийти сюда на чай, стряхнуть с ноги странного барана и спокойно слушать ворчание Ди.
        Наверное, так же чувствует себя бабочка, которую запихнули обратно в кокон, заявив, что её время расправлять крылья ещё не пришло. А когда оно придёт, это хреново время?! Когда он превратится в дряхлого старика, которому нужно подтирать задницу и текущие слюни? Наверное, тогда граф Ди, ни на день не постаревший, невозмутимо повесит на двери магазина табличку «Открыто». А может, дождётся того дня, когда на ближайшем кладбище появится самая дешёвая надгробная плита с надписью «Леон Оркотт». Ему-то что - двадцать лет, пятьдесят, да хоть двести. Проживёт и не заметит. Эти долбанные китайцы вообще не стареют.
        Метаться по миру можно хоть всю жизнь, при условии, что есть деньги. Пока была возможность, Леон так и поступал. Сослуживцы откладывали на старость, копили на машины и более просторное жильё. Он честно пытался делать так же - и тотчас пускал всё по ветру, срывался с места в Берлин, Дели, Венецию, едва узнав, что там видели высокого черноволосого азиата с разноцветными глазами. Всюду опаздывал - на час, на день, на считанные минуты. Будто дразня, Ди показывался - и тут же снова исчезал, не оставляя и следа.
        Игра превратилась в одержимость. Двадцать лет на пределе. Рано или поздно перегораешь - как теперь. Смотришь на себя со стороны и понимаешь: ты неудачник, которому подкатывает к пятидесяти, до сих пор ютящийся по съёмным квартирам, неудачник, не приехавший на свадьбу собственного брата, потому что в это время выслеживал тень своего прошлого где-то во Вьетнаме. Чужой человек в семье, просравший собственную жизнь на погоню за тем, кто, скорее всего, давным-давно вышвырнул из головы человека по имени Леон.
        Детектив с размаху плюхнулся на жалобно скрипнувший диван. А может ли он теперь называть себя «детективом»? Если только по старой привычке. Неделю назад его пинком под зад вышвырнули с работы.

«Оркотт, я знаю тебя много лет. Так вот: ты спятил».
        - Спятил, как же… - проворчал Леон, недружелюбно косясь на зеркало. - Да тут вообще рехнуться можно! Ублюдок… Свалил, как будто так и надо. Да чтоб ему диабет заработать и больше никогда пирожные не жрать…
        Устремлённые в пустоту проклятия уже начинали входить в привычку. Бежать, высунув язык, по следам графа больше нет ни возможности, ни сил. Что ж. Тогда он просто будет ждать здесь, пока тот не соизволит вернуться. Надо же кому-то заплатить за сломанную дверь.
        Леон находил поводы остаться - один за другим, а насмешливый внутренний голос, которому тоже хотелось набить морду, шептал: давай, надейся, валяйся тут, пока не превратишься в куст и не врастёшь в диван. Никто не придёт. Файл «Леон Оркотт» отправлен у китайского сукина сына в корзину жизни.
        Пустота звенела в ушах и разъедала изнутри. Так и хотелось залить её чем-нибудь покрепче, чтобы захлебнулась к чертям. Увы, с тем же успехом можно было наполнить доверху решето.
        Как-то так вышло, что кроме желания найти исчезнувшего графа, в жизни не осталось ничего. А было ли чему оставаться?
        Леон закрыл глаза, устало потирая виски. Видимо, здесь он и сдохнет - на знакомом диванчике с потускневшей обивкой. Со съёмной квартиры всё равно скоро выгонят. Достойное завершение жизни, что сказать - сдохнуть, как никому не нужная бродячая шавка.
        Что-то громыхнуло в глубине помещения, и Леон мигом вскочил. Надежда вновь верещала, что вот он, вернувшийся владелец заброшенного магазина, но бывший детектив решительно заткнул ей рот. Не хватало только снова поверить, что встреча с призраком прошлого возможна.
        Грохот повторился. Он доносился из-за закрытой двери за портьерой. Всё ясно: сейчас перед нетрезвым взором предстанет полупустая кладовка, где обвалилась какая-нибудь полка. Со дна памяти снова и снова всплывал бесконечный коридор со множеством дверей и лестниц, и Леон всеми силами душил глупые воспоминания. Всё ушло вместе с графом. Сейчас там крохотная грязная комнатушка, где зазорно было бы хранить даже мусор.
        Он повторял всё это про себя, как молитву, но рука сама тянулась к дверной ручке. Очередной грохот, будто кто-то бился в закрытую дверь изнутри, умоляя выпустить его. А может, простой воришка, решивший поживиться в заброшенном здании и не сумевший после выбраться? Леон вдохнул глубже, надавил на ручку…
        Заперто.
        - Твою мать! - от избытка чувств бывший детектив с силой вдарил по двери ногой, затем ещё раз. Ничего, раз нельзя набить морду проклятому китайцу, можно просто всё здесь раздолбать - так, чтобы долго пришлось ремонтировать. Разорвать на куски все воспоминания, связанные с этим местом, разбить вдребезги.
        Послышался треск, и Леон едва успел отскочить: дверь обрушилась, подняв тучу извёстки. Кто-то, стоявший за ней, закашлялся, даже не думая отстраниться от по инерции летящего в его голову кулака. Когда казалось, что столкновение неизбежно, фигура отшатнулась, и удар пришёлся на дверной косяк.
        В вас столько агрессии…
        Бывший детектив вздрогнул, пытаясь рассмотреть сквозь мутное облако очертания незнакомца. Нет, всё же незнакомки, хотя хрен их разберёт, этих азиатов, все на одно лицо. Худенькая черноглазая девушка прикрывала рот маленькой ладонью. Может, какой-нибудь очередной выходец из странной семейки графа? Иначе бы откуда ей здесь взяться? На воровку не похожа: какая идиотка пойдёт на дело в ядовито-синем, расшитом блёстками платье, шлейф от которого волочится по полу на добрых несколько метров? Да и бродяжки такое не носят.
        Вы думаете о графе Ди? Я не его родня, но знаю его.
        Леону показалось, что он ослышался. Или всё-таки перепил, и теперь белочка явилась к нему в образе маленькой азиатки в жутковатом наряде, не испугавшейся почти пожилого мужчины, едва не зашибившего её дверью. Любая девочка, девушка, женщина - да хоть бабушка - уже смоталась бы, напоследок назвав его чокнутым. Или вызвала бы полицию, заявив, что какой-то придурок без спроса влез в частные владения. А эта, знай себе, переминается с ноги на ногу, и молчит, гадина, будто ждёт, пока спросят! Терпения не осталось - и Леон встряхнул девчонку за плечи:
        - Где он сейчас?! Ты ведь знаешь? Где?!
        Азиатка улыбнулась, став ещё больше похожей на графа. Да она долбанутая! Ещё и смеётся. Как будто вовсе не боится, что ей могут причинить вред.
        Вы мне не навредите. Потому что только я могу вам помочь.
        - Так где он?!
        Зачем он вам? Вы потратили столько лет - ради чего? Чтобы найти того, кто никогда не просил его искать. Вы на самом деле не хотите встретиться с ним, не так ли?
        - Да что ты несё… - детектив вздрогнул, сообразив, что его волновало последние несколько минут. Губы азиатки не шевелились, но её голос при этом ясно звучал в голове. Она беззвучно засмеялась, по-прежнему прикрывая рот ладонью.
        Вы боитесь, мистер Оркотт. Боитесь, что когда вы его найдёте, он вас даже не узнает.
        Леон передёрнулся. Ему не нравилось, когда незнакомые и довольно подозрительные личности лезли ему в душу, нагло наплевав на расставленные по периметру таблички «Не беспокоить».
        Вы не хотите этой встречи, нет. Ваше желание совсем другое. Вы хотели бы никогда не знать его. Обрести другую жизнь, в которой всё сложилось по-другому. Не так ли?
        В молодости Леон бы удивился, а может, и приказал бы заткнуться наглой шарлатанке, решившей вытащить на свет отчаянно сопротивляющуюся мысль, родившуюся почти сразу после исчезновения Ди. Никогда не видеть. Никогда не знать. Сломать ногу по пути в Чайна-таун и не попасть в странный зоомагазин. Азиатка довольно улыбнулась.
        Я могу дать вам новую жизнь, о которой вы просите. И даже не одну.
        В воздухе повеяло знакомым запахом благовоний, и всё происходящее вдруг показалось сном - сном настолько глупым и нереальным, что уже не получалось воспринимать его всерьёз.
        - Валяй. Я согласен.
        Руки легли на плечи, и весь мир укрыла темнота в чёрных глазах.
        Спокойной ночи, мистер Оркотт. Сладких вам снов…
        Сон первый
        - Леон! Леон, сколько можно спать?!
        - Ну ещё пять минут… - пробормотал детектив, пытаясь сообразить, кто эта неведомая женщина, зовущая его по имени. Голос казался знакомым, словно некогда Леон его уже слышал, но успел забыть.
        - Сынок, я понимаю, что у тебя сегодня выходной, но тебе звонили из клиники. Очень тяжёлый случай, нужна твоя консультация…
        Оркотт попытался встать, но одеяло никак не желало скидываться, и в итоге, запутавшись, он жизнерадостно рухнул с кровати. Стоявшая рядом пожилая женщина всплеснула руками:
        - Осторожно! Не хватало только, чтобы ты ушибся.
        Мозг ворочался со скрипом. Это лицо… Разумеется, он знал её. Слишком хорошо знал. Но разве это может быть и в самом деле она? Разве может этот голос принадлежать ей?
        - Мама?..
        - С тобой всё в порядке? - в свою очередь, встревожилась старушка. - Почему ты так странно на меня смотришь?

«Потому что ты умерла. Умерла, рожая Криса. Я помню, как тебя хоронили. Так что здесь какая-то ошибка. Да, ошибка. Ты ведь мертва». И ещё пара сотен очевидных фраз. Леон критически оглядел свою мать и пришёл к выводу, что на труп или призрак она не похожа. Двойник? Нет. Даже улыбка точно такая же, и взгляд…
        - Я умер, да?
        Женщина всплеснула руками:
        - Так и знала!
        - Что? - вконец обалдевший детектив окончательно потерял едва начавшую налаживаться связь с реальностью. Ведь всё было охренеть как логично: та азиатка ему что-то вколола, он помер, оказался на том свете, встретился с покойной матерью… Последняя, впрочем, явно не мнила себя покойницей, лишь ворчала себе под нос:
        - Говорила же: не пей много! Главное, вчера выглядел трезвым, а теперь - пожалуйста! Я понимаю - тридцать лет, юбилей, но это же не повод…
        Леон, пинком отшвырнув надоедливое одеяло, бросился к зеркалу. Оттуда смотрело вполне привычное лицо, если не считать маленькой детали. Словно разом испарились в никуда последние прожитые годы. С той стороны стекла ошалело разглядывал оригинал относительно молодой мужчина.
        Я могу подарить вам новую жизнь…
        Не успел Оркотт как следует задуматься, как мать, о существовании которой он как-то подзабыл, тяжело вздохнула:
        - Проснулся? Собирайся. Тебя ждут в клинике.
        - В клинике?! - Леон бросился к шкафу, пытаясь отделаться от кучи не самых приятных мыслей. - Что там? Убийство? Терракт? Кого-то из наших ранили?!
        Выпученные глаза матери недвусмысленно намекнули, что он опять сморозил несусветную глупость.
        - Сынок, ты точно в порядке?
        Леон задумался. «Да, мам, просто я почему-то был уверен, что ты умерла, а я сам - почти пятидесятилетний неудачник без будущего, который всю жизнь искал одного китайского ублюдка, а так всё нормально». Может, она таким образом намекает, что по дорогому сыну плачет психушка?
        - Ты уже забыл, где работаешь?.. Может, ты заболел? - пуще прежнего всполошилась мать. - Ох, давай я позвоню, скажу, что ты неважно себя чувствуешь…
        Так, спокойно. Ничему не удивляться. Разобраться, что здесь происходит, можно потом. А сейчас лучше плыть по течению и посмотреть, куда вынесет. Огромных усилий стоила выдавленная улыбка:
        - Нет, конечно. Просто после вчерашнего такая каша в голове… Куда, говоришь, мне ехать? Как раз по дороге проветрюсь.
        Фраза вышла натянутой, и, похоже, нисколько пожилую женщину не успокоила.
        - В Центральную Городскую Больницу. Ты точно в себе?

«Нет, не в себе. Абсолютно не в себе. Потому что мне сорок семь, и я всю сознательную жизнь работал в полиции. А ещё я ненавижу рубашки, а здесь их почему-то полный шкаф, ни единой футболки. Чёрт, да тут ещё и смокинг есть!», - естественно, все соображения Леон оставил при себе. Это походило на один из тех идиотских розыгрышей, которые так любят устраивать в шоу по телику: человека убеждают, что он оказался на необитаемом острове, или что наступил конец света, и наблюдают за его реакцией. Так и хотелось поискать скрытые камеры.
        Жизнь, в которой всё сложилось по-другому…
        Значит, та чёртова азиатка умеет гипнотизировать. Заставила посмотреть себе в глаза и внушила всю эту чертовщину. С одной стороны, логично - не работай он в полиции, точно бы не заинтересовался какими-то там преступлениями. Но каким образом это могло бы оживить его мать?.. Неожиданная мысль пришла в голову - и Леон спросил:
        - Где Крис?
        - Крис? Это кто-то из твоих знакомых? Не помню никого с таким именем… - женщина потянула носом воздух и всплеснула руками. - Завтрак!
        Старушка довольно резво для своего возраста выбежала из комнаты, оставив сына в полнейшем недоумении. Итак, у него нет младшего брата - Крис из новой жизни оказался вычеркнут. Какого хрена? Неужели он подсознательно хотел, чтобы тот никогда не появлялся на свет? Чтобы мать осталась жива?..
        Леон сделал глубокий вдох. Не время разбираться в причинах и следствиях. Теперь-то ясно, что он не спятил - это просто сон, навеянный гипнозом. В том, что у всех азиатов есть способности к гипнозу, он уже лет сто как не сомневался.
        - Вот же дрянь… - простонал несчастный, пытаясь втиснуться в первую попавшуюся рубашку. Итак, новая жизнь, в которой он с какого-то хрена работает в Центральной Городской Больнице. Может, работает охранником? Нет, тогда бы не понадобилась консультация… Так, стоп. Он что, врач? Отлично. Особенно если учесть полное отсутствие медицинского образования. И что с этим делать?
        Можно сказать, что ему нездоровится. Или симулировать амнезию. Чёрт, да даже симулировать-то не придётся - он ни хрена не знает о том Леоне, в тело которого его волей нездорового воображения долбанной азиатки занесло! Хотя такими темпами кто-нибудь скорее подумает, что Оркотт окончательно и бесповоротно свихнулся: считает себя полицейским, свою мать - покойницей, да ещё и придумал себе воображаемого братишку.
        Просто прелесть. Как-то по-другому представлялся шанс начать всё с начала.
        - Мне пора! - Леон пулей вылетел за дверь. Ещё минута в обществе покойной матери - и он рехнётся.
        - А как же завтрак? Леон! - ответом женщине послужил хлопок двери.
        Вниз по лестнице, вниз, вниз - к чертям лифты. В глазах скакали ступеньки, а в голове билась одновременно куча мыслей. Если это сон, то когда уже можно будет проснуться? Только сейчас Леон начал замечать до того оставшиеся без внимания детали: пробежав всего ничего, он запыхался. Отлично. Значит, ещё и тело у него чужое - хилое тело человека, не поднимавшего ничего тяжелее скальпеля. Скальпель? Отчего в голову пришло именно это сравнение? Оркотт напрягся, пытаясь уцепить ускользающую мысль за хвост, но та уже испарилась.
        Итак, он, по всей видимости, врач. Отправляться в больницу нельзя - там сразу же поймут, что с «доктором» что-то не так. А загреметь в психушку - не лучшее начало новой жизни. Всё это напоминало эти идиотские сны, появившиеся после знакомства с графом Ди.
        - Доктор Оркотт! Вот вы где!
        - Нет-нет, вы ошиблись! - Леон шарахнулся от выскочившего из одной из припаркованных машин незнакомца. Только не хватало для полного счастья нарваться на кого-то из знакомых «доктора». Отождествлять себя с совершенно неизвестной личностью не хотелось.
        - … Ребёнок, пять лет, скорее всего, порок сердца, срочно требуется операция…
        Леон выругался и попятился от излишне болтливого незнакомца. Охренеть! Кардиохирург! Нет, Оркотт всегда хотел спасать чужие жизни, вот только один нюанс: он скорее спляшет в балетной пачке на крыше машины своего бывшего босса, чем поверит, что местный «он» умудрился получить медицинское образование!
        - Я уже сказал - вы обознались!
        - Но…
        Бежать, бежать как можно дальше отсюда! Пока, чего доброго, ещё какая-нибудь очаровательная личность не вздумала узнать «доктора Оркотта». Слабость нынешнего тела здорово нервировала - ни тебе перескочить через забор, ни подтянуться! У Леона доктор пока не вызвал никаких чувств, кроме отторжения. Нет уж, такая новая жизнь ему и даром не сдалась!
        Быстрее, быстрее… Мигнул огонёк светофора, и чудом Леон успел проскочить под аккомпанемент яростного визга тормозов. Вслед неслись ругательства, но сейчас ничего не казалось важным. Ничего, кроме острого желания проснуться и увидеть знакомый потолок заброшенного зоомагазина.
        Вы сами хотели новую жизнь. Неужели вы не рады? Вот она, держите!
        Долбанные узкоглазые. Долбанное хилое тело!
        Леон остановился и огляделся. Похоже, это какая-то незнакомая часть города. Так, глубокий вдох. Ещё раз по порядку. Значит, это что-то вроде альтернативной реальности, как в дешёвых фантастических фильмах. Естественно, вся эта хрень ему снится. Как следствие, нужно просто каким-то образом проснуться.
        Вы всё ещё думаете, что это сон?..
        Возникли перед внутренним взором смеющиеся чёрные глаза, и Оркотт тихо выругался. Нет, не сон, скорее - наркотические глюки. Странно, вроде бы он не ощутил укола… Ничего. Вот проснётся, и появится новая цель жизни: поймать чёртову азиатку и запихнуть за решётку. Желательно на пожизненное.
        Это ваша новая жизнь. Наслаждайтесь, мистер Оркотт!
        - Да чтоб тебя! - Леон треснул кулаком по стене и тут же, закашлявшись, направился прочь: прохожие уже начинали коситься на странного человека, ни с того ни с сего начинающего говорить с самим собой и ругаться в пустоту. Да, в реальности много хреновых моментов… Но та жизнь была действительно его, а не какого-то неведомого доктора.
        Вам что-то не нравится? Как грубо! Я ведь стралась… К тому же, доктор Оркотт никогда не встречал человека, именующего себя графом Ди. Вас что-то беспокоит?

«Беспокоит»?! Оказавшись в чужой стране, уже волей-неволей нервничаешь, а здесь всё гораздо хуже - чужое тело, чужая жизнь.
        Почему же «чужая»? Ваша, если бы всё было немного по-другому… Вы хотите отказаться от моего подарка? Нет уж! Получайте!

«Сама у меня получишь. Дубинкой по голове. За эти херовы фокусы». Да, никогда не знать грёбанного китайца, конечно, заманчиво. Вот только один нюанс. Он, Леон Оркотт - полицейский, сирота, у которого есть младший брат Кристофер. Не неведомый кардиохирург.
        Какой же вы придирчивый! Неужели так сложно радоваться тому, что есть?
        - Где ты, тварь?! - Леон схватился за голову. - Покажись!
        Сон, глупый сон, который скоро закончится.
        Вы правы, мистер Оркотт. Закончится. Совсем скоро.
        Леон приободрился, пусть и мелькнуло подозрение - что-то здесь не так. С чего вдруг проклятая азиатка стала такой сговорчивой? Может, заканчивается действие наркотика? Вот сейчас отойдёт - и девчонке, вздумавшей с ним шутить, не поздоровится.
        - Я здесь!
        Голос прозвучал наяву - и Леон вскинул голову. Весь мир сузился до ярко-синего пятна на противоположной стороне улицы. Ничего, сейчас он схватит эту дрянь, хорошенько набьёт ей морду - бить женщин, конечно, последнее дело, но ведь это всё равно сон!
        Пронзительный гудок, удар - и небо с землёй поменялись местами. Леон не сразу сообразил, что произошло - в считанных сантиметрах от лица просвистели колёса, вывернутую руку и затылок обожгло болью. Девушка в синем платье, которую он принял за ту самую азиатку, завизжала - тонко, на одной ноте.
        Кардиохирург Леон Оркотт скончался в возрасте тридцати лет, на следующий день после своего юбилея. Какая незадача. Почему не на день раньше? Умереть в собственный День Рождения так драматично, не правда ли?
        - Я… жив… тварь… - Леон попытался подняться, опираясь на здоровую руку, но на сей раз неловко подвернулась нога, и он снова рухнул на асфальт. Навстречу на бешеной скорости мчался ещё один автомобиль, и что-то подсказывало - этот не успеет затормозить. Мелькнуло лицо водителя - девушки с широко распахнутыми глазами, вцепившейся побелевшими пальцами в руль…
        А затем колёса достигли цели под тихий смех азиатки.
        Вы хотели никогда его не знать? Вы и не узнаете. Я могу дать вам новую жизнь, о которой вы просите…
        Не осталось ничего, кроме боли и приглушённых, будто доносящихся издалека криков.

… Смерть несправедлива, и порой обрывает жизни молодых и талантливых людей слишком рано. Неделю назад скончался в результате дорожно-транспортного происшествия тридцатилетний Леон Оркотт, кардиохирург Центральной Городской Больницы. Многие из его бывших пациентов в этот печальный день скорбят вместе с безутешными родителями, потерявшими единственного сына…

… И даже не одну.
        Сон второй
        - Пап! Ну папа!
        Голова ещё болела, но и только. Леон недоверчиво согнул пару мгновений назад раздробленную руку - двигается, даже не ноет. И ноги вроде бы на месте. И вместо ожидаемой больничной койки - широкая кровать со слишком скользким бельём. Нет, серьёзно, каким идиотом надо быть, чтобы дрыхнуть на шёлке? С него же скатываешься даже похлеще, чем с дивана из натуральной кожи.
        - Папа! - хныкнуло ещё раз из соседней комнаты. За спиной кто-то заворочался, и послышался сонный женский голос:
        - Дорогой, Рикки уже полчаса тебя зовёт. Встаёшь ты или нет?
        Бывший детектив, окончательно деморализованный, нащупал выключатель ночника. Неяркий свет озарил спальню, которая вполне могла бы принадлежать арабскому шейху. Так и хотелось на каждую вторую тумбочку поставить штамп «находится под охраной ЮНЕСКО». За спиной же обнаружилась сонная, но оттого не менее симпатичная коротко стриженная блондиночка. Челюсть рухнула куда-то в район пола. В голове промелькнуло: если в этом сне красотка с аппетитной грудью - его супруга или любовница, а шикарная спальня принадлежит ему же, остаётся надеяться, что здесь выйдет задержаться подольше.
        Коридор за дверью оказался бесконечным. Леон растерянно покрутил головой, пытаясь понять, откуда доносится голос. В уже почти окончательно проснувшийся мозг врезалось очередное:
        - Па-ап!
        Оркотт никогда не считал себя впечатлительным, но от тонкого детского голоска по спине стадами побежали мурашки. Кажется, скоро их можно будет сгребать горстями. Если перестать искать объяснения и на минуту принять, как должное, что его опять перекинуло в другую «реальность», то вполне логично, что здесь человек по имени Леон Оркотт - женатый мужчина. Жениться уж точно было бы легче, чем загреметь в кардиохирурги.
        По крайней мере, можно не бояться смерти. Вроде как. Она всё равно не настоящая. Во сне можно сдохнуть хоть двести раз - и снова воскреснуть.
        Во сне? Ну-ну…
        - Заткнись, - голос в голове уже воспринимался гораздо спокойнее, чем прежде. Забыть, просто забыть всё содержимое предыдущего кошмара. Интересно, руки трясутся из-за неприятных воспоминаний или из-за зовущего детского голоска? Наверное, самый жуткий кошмар холостяка - неведомый ребёнок, усиленно называющий тебя своим отцом. Хорошо хоть мама симпатичная.
        Вдохнув глубже, словно перед прыжком в ледяную воду, Леон открыл дверь. Слишком большая комната, слишком большая кровать - и слишком крохотный ребёнок, забившийся в самый её угол и закутавшийся в толстое одеяло. Бывший детектив растерялся - он смутно помнил Криса таким же маленьким, а с другими детьми лет четырёх-пяти, в общем-то, ему и не доводилось общаться.
        - Что такое?

«Вспомнить бы ещё, как тебя зовут. Она ведь говорила… Рикки. Да, точно, Рикки».
        Мальчик выкарабкался из-под одеяла, спрыгнул с кровати, после чего повис на растерянном «папочке» и жалобно протянул, показывая куда-то в глубину комнаты:
        - Там, в шкафу, монстр! Папа, дай мне пистолет, я его убью!
        - Э… - Леон почесал в затылке, вспоминая, как обычно в этом случае успокаивают излишне впечатлительных малышей. - Давай посмотрим, что там за монстр.
        Включать свет не хотелось. Ноги и так подкашивались от одного вида этого ребёнка. Бывший детектив никогда не представлял себя в роли отца семейства, и светловолосый мальчишка, так похожий на него самого в детстве, слегка нервировал. Или не слегка. А ведь и в самом деле. С низкой вероятностью, конечно, но если бы он не кинулся на поиски Ди, а строил свою жизнь дальше, выбросив графа из головы… Может, он и встретил бы девушку, женился… Далее - закономерный итог. Хотя какая женщина выдержала бы рядом с собой полицейского? Почти все в отделении умудрились как минимум один раз развестись.
        - Не надо, я сам! - воспротивился Рикки. - Только пистолет дай!
        Вот же несчастье.
        - А у тебя лицензия на оружие есть? Без лицензии - извини, не могу, - язык слушался плохо, словно у пьяного. Отставить идиотскую сентиментальщину. Он, Леон Оркотт - убеждённый холостяк. Пожизненно.
        - Пап, ты же сам сначала пистолет купил, а потом лицензию… - обиженно пробубнил Рикки, но думать над его словами не хотелось. Леон подшёл к шкафу, который украшало огромное зеркало. Сам он выглядел старше, чем покойный ныне кардиохирург, но младше своих реальных лет. Около сорока-сорока пяти. Рикки всё ещё топтался рядом, продолжая хныкать, когда Леон распахнул шкаф:
        - Видишь? Тут никого нет.
        - Он прячется, когда ты приходишь!
        На такую логику бывший детектив не сразу нашёлся, что ответить. Нет, серьёзно. Как живут те несчастные, которым приходится общаться со своими кровиночками каждый день? Рехнуться же можно!
        - Можно я посплю с тобой и с мамой? Ну пожа-алуйста!
        Перспектива обернуть кошмарный сон в хороший путём особо тесного общения с красоткой оказалась под угрозой.
        - Ты уже взрослый, один поспишь… - Леон попятился к двери, надеясь, что успеет выскочить, но попытку к бегству тут же пресёк преисполненный праведного негодования вопль:
        - Ты тоже большой, а спишь с мамой!
        Воистину, дети - цветы жизни. На могилах родителей. Так и пришлось возвращаться в спальню - с повисшим на руке мальчишкой, присосавшимся не хуже пиявки.
        - Рикки, иди к себе, - пробурчала себе под нос блондинка, чьё имя до сих пор оставалось тайной за семью печатями. Мальчик, проигнорировав требование матери, забился к ней под бок и почти сразу мирно засопел. Леон пару мгновений понаблюдал за очаровательной картиной, а затем вышел за дверь. Ни к чему понапрасну страдать о столь недоступной груди.
        Итак, вместо того, чтобы проснуться, он почему-то оказался в очередном сне. Как в каком-нибудь долбанном фантастическом фильме. В таком кино происходящее обычно растягивается до состояния дурной бесконечности. Остаётся надеяться, что здесь она быстренько обратится в «конечность».
        А для начала неплохо было бы узнать, кто он в этом мире, чтобы хотя бы приблизительно соответствовать ожиданиям окружающих и иметь возможность со всем разобраться. Наверняка где-то здесь должны быть документы. Самый надёжный источник информации. Где их обычно хранят богатеи? Чёрт, только бы не выяснилось, что местный Леон запихнул все бумаги в сейф, код от которого держал исключительно в голове. Потому что Леон-полицейский этот код уж точно не вспомнит.
        В другом конце коридора показалась женщина в длинном строгом платье и фартуке. Леон вдохнул глубже.
        - Подождите.
        - Вам что-то нужно, господин Оркотт? - чрезмерно почтительно протянула горничная, слегка склоняя голову. Чёрт. Нет, это, конечно, замечательно, когда у тебя дохрена денег, вот только, мягко говоря, непривычно слышать в свой адрес «господин».
        - Эээ… Вы не могли бы подсказать, где находится мой кабинет?
        - Второй этаж, по коридору налево до конца, - женщина даже не удивилась. А если удивилась, то постаралась не подавать виду. Наверное, у богатеньких толстосумов порой встречаются и более странные причуды.
        Местный Оркотт - богач, владелец огромного частного дома. Крайне маловероятно, что он работал в полиции. Интересно, в какую степь занесло этого человека? Скорее всего, что-то связанное с бизнесом. Или даже криминалом. Если последнее, то будет крайне забавно жаждать засадить самого себя за решётку.
        Толкнув дверь кабинета, Леон едва не заорал: как-то не ожидаешь увидеть в углу вставшего на задние лапы рычащего медведя. Но жуткий зверь не двигался, слабо поблескивал стеклянными глазами, и бывший детектив с облегчённым вздохом сообразил: чучело.
        Таких стеклянных глаз оказалось много. Вспыхнул свет - и вот они, как на подбор. Голова зебры, носорога, какого-то особо крупного волка… Прямо над письменным гордо раскинул крылья огромный ястреб, будто собиравшийся вцепиться когтями в картину: Леон Оркотт в светлом костюме гордо попирает ногой тушу застреленного тигра-альбиноса. Не его ли шкура небрежно накинута на спинку кресла? Уж на что бывший детектив в животных не особо разбирался даже после знакомства с графом, но что-то подсказывало: такие в природе редкость.

«Если бы Ди это увидел, он бы меня точно прикончил. И сделал чучело». Местный Леон нравился невольному обитателю его тела всё меньше. Ладно, сейчас не до симпатий. Лучше сосредоточиться на поиске документов.
        К встроенному сейфу, дверца которого после непродолжительных поисков обнаружилась в подставке медвежьего чучела, бывший детектив в итоге решил даже не подходить: талантом взломщика, увы, его при рождении наградить забыли. Наверняка хоть что-то отыщется в ящиках стола. Леон подёргал все по очереди. Заперто. Что же, рано сдаваться. Нужно поискать что-нибудь острое и тяжёлое. У того, кто любит убивать, наверняка в доме много оружия.
        Если кто из постоянных обитателей странного дома проснулся, его бы крайне удивила странная картина: хозяин, путающийся в полах халата и периодически матерящийся, тащит в руках украшенный перьями томагавк. Сам Леон предпочёл бы секиру, вот только искать её в огромного двухэтажном особняке не возникло ни малейшего желания. Вот и снова кабинет. Что ж, пробуждаем внутреннего вандала, перестаём мысленно считать нолики в стоимости несчастного стола, вдыхаем глубже…
        Нет, надо точно действовать побыстрее, а то ещё пара-тройка таких же громких ударов, перемежающихся треском дерева - и главу семьи точно сплавят в ближайшую психушку. Леон оглядел внушительную дыру, после чего подёргал рукоять томагавка. Засела намертво. Что ж, придётся довольствоваться содержимым только одного ящика.
        Бывший детектив никогда не любил бумажки. Нет, порой и они бывают ценными, но иногда их слишком уж много! Все эти долбанные отчёты и прочий мусор. Сейчас он держал в руках кучу восхитительных сведений о некоей компании, вполне официально торгующей оружием. В другое время он поискал бы компромат на владельца этих бумаг, если бы не одно маленькое обстоятельство. Владельцем значился мужчина по имени Леон Оркотт.
        Отлично. Осталось для полноты картины загреметь в тело шлюхи или мафиозной «шестёрки».
        За окном уже начинало светать, но бывший детектив всё ещё копался в бумагах, то и дело ошалело тряся головой. Значит, местный «он» умудрился в своё время бросить работу в полиции - или вообще никогда там не работал? - и вместо этого заняться торговлей. Интересно, почему он не мог торговать чем-нибудь другим? К примеру, сладостями или мягкими игрушками?..
        Близ кабинета послышались крадущиеся шаги, и Леон вскинул голову. Слава богам, со стороны двери не разглядеть ни раздолбанный ящик, ни торчащий из стола томагавк. На пороге возникла та самая блондинка, уже успевшая одеться. Взгляд мигом опустился с лица чуть ниже, да так и остался где-то там, в районе глубокого выреза.
        - Дорогой, ты опять весь в работе? Ты же сегодня хотел побыть дома.
        Так, нужно улыбаться и играть свою роль. Тогда его никто не будет донимать.
        - Я всего лишь хотел кое-что проверить. Не беспокойся, я не собираюсь уезжать.
        - Ты всегда так говоришь, - покачала головой блондинка. - Скоро подадут завтрак. Надеюсь, к тому моменту ты закончишь.
        - Уже закончил, - заверил Леон, кое-как запихивая бумаги обратно в остатки ящика. Узнать бы ещё, как зовут его местную супругу! Она, конечно, красотка и всё такое, вот только как-то неловко, когда женщина обращается к тебе «дорогой», а ты даже не в курсе, кто она такая. К тому же не стоит сбрасывать со счетов ещё один печальный факт: если она сейчас уйдёт, крайне проблематично будет отыскать в особняке столовую.
        Продолжить общение в очередной раз не получилось: на пороге столовой уже дожидался подпрыгивающий Рикки. Господи, неужели во всех семьях царит такой Ад?! Может, не так и плохо, что он так и не успел жениться и обзавестись потомством…
        - Пап, а когда мы пойдём в зоопарк?
        Леон подавился утренним кофе и закашлялся. Аккомпанировал ему строгий голос блондинки:
        - Рикки! Ты же понимаешь, что папа занят.
        Занят. Видимо, местный Леон - трудоголик, каких поискать. Мальчишка сразу замолчал - не иначе как привык к подобным объяснениям. Ком раздражения на местного «себя», копившийся ещё с того момента, как попались на глаза чучела в кабинете, лопнул.
        - Да хоть сегодня. У меня же выходной, так?
        Теперь поперхнулась уже супруга, лишний раз подтверждая: она не привыкла слышать такие слова от мужа. Интересно, она не подумает, что он заболел или свихнулся? Рикки спрыгнул со стула и принялся скакать вокруг стола, разве что не издавая индейский кличи. Если подумать, он не такой и странный для ребёнка. И вообще, к этой жизни, быть может, даже удастся привыкнуть.
        - Поедем, да? Сейчас?
        - Ну, не сию же секунду, конечно, но где-то через час - точно. Мне нужно ещё кое-что уточнить, собраться…
        Рикки опустил голову. Наверное, его отец ещё и никогда не выполнял обещания.
        - А если через час не соберусь, можешь взять меня и тащить в зоопарк прямо в халате.
        Снова - радостный визг, и почти удивлённый взгляд женщины, устремлённый вслед побежавшему собираться сыну. Показалось, или у неё отчего-то затряслись руки?
        - Ты и в самом деле собираешься поехать?
        - А почему нет?
        Леон уже знал ответ. Слишком много таких случаев ему доводилось видеть: детей, растущих фактически сиротами в богатых домах, где до них никому из постоянно работающих родителей нет дела. Что ж, даже если всё происходит во сне, можно сделать для конкретно этой семьи что-то хорошее.
        - Ты уже года три не оставался с нами на выходные. Всё время уезжал.
        - Ну, никогда не поздно начать вести себя по-другому, так? - Леон выдавил неловкую улыбку. Да, местный «он» смог заработать много денег, да и только. И жену, видимо, себе подбирал как красивую куклу, совершенно не задумываясь о её чувствах. А ведь тяжело бывает всем. Даже таким красоткам с третьим размером. Чёрт, ещё немного - и в сентиментальную размазню превратишься.
        - По-другому?.. - медленно переспросила женщина, как-то странно кривя губы. Кажется, она хотела что-то сказать, но Леон уже поспешил в кабинет.
        Итак, очередной виток сна. В принципе, более сносная жизнь, чем житьё-бытьё скромного кардиохирурга. Красивая жена. Ребёнок, с существованием которого, конечно, сложновато свыкнуться за пару часов, но всё-таки вполне возможно…
        Что-то кольнуло в сердце, и Леон схватился за дверной косяк. Что за хрень?! Только не говорите, что у местного бизнесмена серьёзные проблемы со здоровьем. Бывший детектив ждал, пока боль пройдёт, но она не собиралась отступать. Хватая ртом воздух, он кое-как добрался до письменного стола и тяжело рухнул на кресло.
        - Прости, Леон.
        - Чего?! - перед глазами всё плыло, и он с трудом смог сфокусировать взгляд на подошедшей супруге. Та покачала головой:
        - Ты же понимаешь: ничего личного. Считай, я просто… устранила проблему.
        - Проблему?.. - хотелось верить, что он ошибается. Но красотка безжалостно засмеялась:
        - Всего пара капель - и вот результат! Не бойся, всё будет быстро. Ты просто заснёшь. А во сне у тебя остановится сердце, только и всего. Сдохнешь в обнимку со своими любимыми бумажками. Боже, как же надоело притворяться! А ведь я тебя ненавижу, Леон. Не-на-ви-жу!
        Бывший детектив попытался встать, но тотчас неловко рухнул на столешницу. Блондинка приблизилась и царапнула щеку длинным светло-розовым ногтем:
        - Глупый-глупый Леон. Я ведь говорила, чтобы ты завещал все деньги Ричарду. С какой стати ты вписал в завещание ещё и семью своего брата? Теперь от них придётся тоже избавиться. Несчастный случай, конечно. Автокатастрофа, скажем. Неисправные тормоза. Что думаешь?
        Голова кружилась. Уже не получалось думать о происходящем, как о глупом сне. Сейчас Леон ненавидел эту красотку, ругал себя за то, что посмел ей посочувствовать… И почти верил, что эта тварь убьёт Криса. И остальных. Что ж, пусть с ним уже всё кончено… Но их ещё можно спасти.
        Рука сама нащупала рукоять отчего-то легко поддавшегося томагавка, и лезвие опустилось на лицо смеющейся женщины. Лицо треснуло, как яичная скорлупа, а Леон, уже не чувствуя даже собственных рук, продолжал бить, пока оружие не выпало из рук, пока мёртвое тело недолго торжествовавшей твари не рухнуло на ковёр.
        - Папа, что ты делаешь? Мамочка?!! Па-апа!!!
        Под крики ребёнка всё накрыла чернота.
        Как жестоко, мистер Оркотт! Не думала, что вы сможете ударить женщину…

… Последние новости: известный бизнесмен Леон Оркотт зарубил свою жену Элис, после чего, предположительно, покончил с собой. Опекуном его несовершеннолетнего сына стал Кристофер Оркотт, брат покойного…

…Я могу дать вам новую жизнь. Жаль, что ненадолго…
        Сон третий
        - … отправляется с платформы номер четыре. Просим провожающих покинуть вагоны.
        Леон распахнул глаза, всё ещё хватая ртом воздух. Казалось, ещё осталась на руках кровь - кровь убитой женщины. Проклятье. Даже когда убиваешь преступника, после чувствуешь себя паршиво.
        Незнакомая обстановка уже не пугала, тем более что на сей раз он очнулся не у себя дома или, на худой конец, в квартире, а в зале ожидания. Никто не стремился воскликнуть «Леон», хлопнуть по плечу или ещё каким-либо способом обратить на себя внимание. Хоть что-то хорошее. Однако странно. Местный «он» собирался куда-то ехать? Тогда почему у него нет даже самой захудалой сумки? В карманах не нашлось билета - только кошелёк с небольшой суммой и паспорт, по которому он определил свой нынешний возраст: двадцать восемь лет. Одежда тоже самая простая - серая куртка, шарф, джинсы. Никаких зацепок.
        Наконец-то никто его не торопил, и бывший детектив получил возможность задуматься над ситуацией. Конечно, всё это не может быть настоящим. Но… может, на минуту стоит допустить, что нельзя просто плыть по течению, чтобы вырваться из череды жутковатых снов? Нужно что-то сделать, но что именно?
        - … поезд отправляется с платформы номер два…
        Леон вздохнул и запрокинул голову, уставившись в потолок. Чёрт с ним, с нынешним воплощением и тем, каким ветром его занесло на вокзал. Лучше подумать над тем, как снова очнуться. Стать пусть не молодым парнем, но хотя бы собой.
        Мистер Оркотт, неужели вам не нравится?..
        Он предпочёл оставить голос в голове без комментариев. На поддержку рассчитывать нечего. Так… как с этим обычно справляются герои фантастических фильмов? Обычно нужно изменить какое-то событие… Леон передёрнулся. Интересно, можно ли смерть в конце дня считать тем самым событием? Это - единственная общая деталь двух галлюцинаций. Итак, нужно просто сидеть на вокзале, не двигаясь с места, пока не наступит следующий день, даже если весь мир вокруг рухнет к чертям. А что, если именно сейчас в зал влетит псих, который примется палить по пассажирам, и местному Леону уготована пуля? Картина представилась настолько ярко, что бывший детектив вскочил, как ужаленный, и направился к кассе. Стоп, а если он сейчас купит билет, а поезд загорится? Или, скажем, случайно спихнут прямо на рельсы, и многотонная махина разрежет его на куски?..
        Поесть? А если подавишься и задохнёшься? Водой тоже можно захлебнуться. Если идти быстро, можно споткнуться, неудачно упасть и разбить голову. А ещё всегда может найтись террорист, который именно сегодня вздумает отправить несчастный вокзал со всеми пассажирами прямым рейсом на небеса…
        Леон с силой хлопнул себя по щеке, за неимением другого способа привести в чувство. Лучше просто ни о чём не думать, иначе точно рехнёшься. Вроде здесь есть бар? Отлично. Значит, можно будет выпить и немного расслабиться, а не нестись куда-то, сломя голову. Что толку от всех этих потугов, если в итоге конец один и тот же?
        Пристроившись за столиком в углу и тихо матеря завышенные цены, Леон отхлебнул немного пива. Зудит о чём-то маленький телевизор на стойке, и всем вокруг наплевать на мужчину в углу. А пиво хорошее. Хоть что-то во всех этих жизнях осталось прежним. Сейчас бы ещё закурить - и нахрен всё это волнение.
        - … Мы прерываем нашу передачу для экстренного сообщения. Из-под стражи сбежал опасный преступник - Леон Оркотт, так же известный как «Палач»…
        Бывший детектив подавился пивом. А он только-только поверил, что в этом мире всем на него насрать!
        - … двадцати восьми лет. Белый, блондин, глаза голубые, рост - метр восемьдесят шесть, спортивного телосложения. Особые приметы - на левом плече шрам от ножевого ранения, на животе - от пулевого. На его счету более двадцати жертв…
        Местный «он» что, свихнулся в детстве из-за того, что ему не купили машинку, и решил податься в маньяки?! Леон торопливо прикрыл лицо шарфом. Впрочем, на него пока что никто не обратил внимания - все смотрели на проплывающую на экране фотографию.
        - Такой симпатичный! - всплеснула руками незнакомая девушка. - Никогда бы не подумала…
        - Я тебе такое скажу - вообще в рыцаря на белом коне превратится! - заржал её спутник. - Говорят, этот парень - бывший коп. Стрелял в преступников, избежавших наказания. Сам выносил приговор и давил их, как тараканов.
        Хотя бы не маньяк - на том спасибо. Порадовавшись, что за пиво уже расплатился, Леон направился к выходу. Огромных усилий ему стоило не пуститься бегом. В другое время он сказал бы, что не виноват. Вот только сейчас с уверенностью сказать, что местный Оркотт не совершал преступлений, не мог никто. Даже нынешний обитатель его тела.
        Итак, с вокзала нужно уходить. В первую очередь прочёсывают именно места, откуда можно уехать в соседние штаты и таким образом затеряться, ускользнуть от правосудия. Хотя для убийцы-рецидивиста, прикончившего столько народу, даже соседние штаты - не выход. Нужно убираться за границу, причём как можно скорее. Ага, пешком. И с пятьюдесятью долларами в кошельке.
        Пока никто не показывал пальцем, но как долго это продлится. Нужно найти место, где его не станут искать хотя бы ближайшую пару минут. Он шёл, молясь, чтобы не сполз скрывающий нижнюю часть лица шарф, ёжился, как от холода, и со всех сторон неслись обрывки диалогов:
        - … Охренеть у него приметы, конечно! Мне что теперь, каждого встречного блондина раздевать?!
        - Бьюсь об заклад, тебе бы понравилось, Сьюзи! Когда ещё будет шанс…
        - Да пошла ты!
        - … Господи, уже на улицу не выйдешь, чтобы не нарваться на психа! Куда смотрит полиция?
        Полиция в лице Леона смотрела себе под ноги. Мельком подумалось - наверное, девице легче скрыться. Нацепила здоровенные солнцезащитные очки, волосы - под платок, и пожалуйста. Никто и слова не скажет, полстраны так шляется. А вот парень, нацепивший пресловутый платок, будет как минимум привлекать внимание.
        Если бы только знать, какая смерть поджидает на этот раз! Как успешно избежать того, о чём и понятия не имеешь? Так. Стоит рассуждать логически. Если преступник отправился на вокзал - значит, собирался бежать. Наверняка погиб при попытке побега. Значит, можно переломить судьбу, если просто сдаться.
        Не нервничать. Успокоиться. Найти сотрудника службы безопасности или, если повезёт, сразу полицейского. Они ведь не будут зверстовать, если учесть, что речь идёт об их бывшем коллеге? А если и будут, что с того? Это сон, пусть и чрезмерно реалистичный. Прикончат в этом сне - и что с того? Можно будет попытаться ещё раз. Как в компьютерной игре.
        Ага, с той лишь разницей, что никакая компьютерная игра не заставит тебя умирать по-настоящему. Ну, почти по-настоящему.
        Леон зажмурился, а когда открыл глаза, взгляд почти сразу же упал на людей в форме, пробирающихся через толпу. Не покидало ощущение плохого кино, где ты готовился сыграть героя, но в последний момент загремел в загнанные в угол злодеи. Лица знакомы, вот только нужно закусить губу и твердить себе: сейчас вы не на одной стороне. А теперь ещё один глубокий вдох. И шаг навстречу…
        Чья-то рука бесцеремонно ухватила за плечо и дёрнула назад, утаскивая за колонну.
        - Какого… - но прежде чем бывший детектив успел договорить, в ухо ворвался заговорщицкий женский шёпот:
        - Ты что, сдурел?! Тебя же сразу узнают!
        - Они меня и так поймают, - буркнул Леон, пытаясь понять, почему знакомая личность местного «его» вылезла в самый неподходящий момент. - Лучше сдаться сразу.
        - Сдаться?! Ты в своём уме?! - «спасительница», взъерошенная черноглазая азиатка, в первый миг показавшаяся чем-то похожей на ту дрянь в синем платье, всплеснула руками. - Тебя же приговорят к высшей мере! Расстреляют, посадят на электрический стул…

«Вот только вряд ли это случится сегодня. А после меня здесь уже не будет… Надеюсь».
        - Я не дам им тебя убить, - пылко заверила девушка. - Ты спас мою жизнь, а я спасу твою!
        - Э, то есть… - проклятье, неужели так сложно давать ему при очередном «перерождении» хотя бы частичку местной памяти? Вот и гадай теперь, что странная девушка имеет в виду.
        - Мой отчим был ублюдком. Придушил маму, как дворовую кошку, и говорил, что со мной то же самое сделает, если пойду в полицию. А тут - раз! - и всё, - азиатка засмеялась. - Ничего он больше не сделает. Так что ты спас мою шкуру. Спасибо.
        Какое же дерьмовое чувство - мало того, что в этом мире ты преступник, так на тебе ещё и виснет девчонка, готовая бросить все силы на спасение убийцы своего отчима… Смеётся, как будто не понимает, каково это - стрелять в человека. Да и откуда бы ей знать?!
        Вы ведь хотели нести справедливость, не так ли?..
        Полицейские поравнялись с колонной - и «спасительница» неуклюже повисла на шее, прижимаясь губами к губам с такой силой, что хотелось отпрянуть. Серьёзно, с таким энтузиазмом обычно присасываются разве что киношные инопланетяне, жаждущие сожрать твоё лицо. Скорее инстинктивно, чем по действительному желанию одна рука легла на худенькие девичьи плечи, другая - на талию… Со стороны, наверное, смотрится как сцена из дешёвой мелодрамы, а в голове ничего, кроме очень короткой и очень идиотской мысли: «Она хотя бы совершеннолетняя?». Следом ещё одна глупость: девчонка точно человек? Мало ли, какая-нибудь пиявка из магазина графа.
        - Давай поскорее уйдём отсюда, - шепнула «спасительница», продолжая играть роль то ли страстно влюблённой, то ли доморощенной пиявки. - Тебе так просто не уехать. Потребуют документы, а потом задержат… Нет, нужно переждать, пока всё успокоится. Если хочешь, поживёшь пока у меня, а там…
        Раздражение росло с каждой секундой. Если бы не эта девица, он бы уже подошёл к полицейским и сдался бы в руки правосудия… Сколько можно плыть по течению очередного долбанного сна? Нужно выжить, переломить ход событий, а не опять кинуться к фальшивой безопасности!
        - … А ещё лучше изменить внешность, хотя бы подстричься и перекрасить волосы, иначе что-то могут заподозрить соседи…

«Ну же, вперёд! Ты сотрудник полиции… бывший, правда… А, к чёрту!»
        Шаг вперёд:
        - Не меня ищете?
        Как же всё выглядит глупо - как в замедленной съёмке, оборачиваются двое полицейских, один из них, видимо, более нервный, узнаёт почти сразу - и хватается за оружие. Похоже на сцену из дешёвого боевика без спецэффектов, зато с кучей не менее дешёвого пафоса. Даже не верится в реальность происходящего. Реальность ли? Собраться. Выдать заготовленную речь…
        - Помогите! - завизжала азиатка, не отпуская руку своего «героя». - Он убьёт меня!
        - Ты что несёшь?! Заткнись! - Леон с силой встряхнул девицу, на что немедленно последовала реакция. Словно разом испарившись, бросились во все стороны пассажиры, лишь бы даже случайно не оказаться на линии огня. Молодой полицейский замер, непонимающе глядя то на «преступника», то на своего напарника.
        - Сделай вид, что хочешь убить меня! За горло там схвати, я не знаю! - шепнула стукнутая на голову «спасительница». - Они не станут стрелять, пока у тебя есть заложник! Уходи, пока не поздно!
        - Мистер Оркотт, вы поступаете крайне безрассудно! Немедленно отпустите заложницу!
        Нужно использовать шанс, даже если кажется, что его уже нет. Это не по-настоящему, нет, не по-настоящему, просто хренов сон…
        - Пообещайте, что не прикончите меня на месте.
        Сколько раз приходилось видеть такое, так сказать, с другой стороны! Освобождать заложников, надевать наручники на отъявленных отморозков, которых язык не повернётся назвать людьми… А теперь он сам в глазах незнакомцев - такой же отморозок. Опасная тварь, которую легче пристрелить, чем взять живой.
        Ай-яй-яй, мистер Оркотт… Впрочем, чего вам стоит, в самом деле? Одну женщину вы уже убили, а теперь ещё одной свернёте шею…
        - Не дождёшься!
        Не сразу Леон понял, что за мгновение до этого наяву, не внутри головы, прозвучала ещё какая-то фраза, смысла которой он не уловил. Но почему-то сильнее побледнел второй полицейский, а первый схватился за пистолет…
        Боль прошила левое плечо под визг отшатнувшейся азиатки. Кажется, после громыхнул ещё один выстрел. И вновь спутанные обрывки фраз:
        - Вы в порядке, мисс? Хорошо. А ты чем думал?! Ты мог попасть в заложницу!
        - Н-но он же сказал, что всё равно не отпустит…
        Вой сирены вдалеке, и такая ненавистная темнота, вновь готовая сомкнуться. Под пальцами, судорожно зажимающими то одну, то другую рану - горячо, мокро и липко. Уже даже нет боли или сожаления - только злость, только желание выжить назло всем теням этого сна…

… Вы хотите выжить, мистер Оркотт? Как бы вам сказать…

… Кровавое правосудие свершилось над преступником, известным общественности под кличкой «Палач», Леоном Оркоттом. Полиция настигла его на вокзале, где он попытался уйти, взяв в заложники одну из пассажирок. Благодаря отважным действиям сотрудников полиции заложница не пострадала, однако сам Палач оказал сопротивление и предпочёл умереть, но не ответить перед законом за свои преступления…

… Ваша смерть найдёт вас - неважно, какой она будет, но вы умрёте. Всё уже предрешено…
        Сон четвёртый
        - Всё в порядке? Ты кричал во сне…
        Знакомый голос, вопреки всему, не успокоил: хотелось смотаться куда подальше, причём чем быстрее, тем лучше. Ещё гремели в памяти выстрелы, даже, кажется, болели несуществующие раны. Но сейчас хватило сил сонно бормотнуть:
        - Ничего страшного, Джил. Кошмар приснился.
        Джил. Джил?! Леон скатился с кровати, и пол радостно принял несчастного в свои объятия. Ещё парочка таких падений - и можно будет подаваться в профессиональные каскадёры.
        Рядом и в самом деле мирно посапывала бывшая напарница, такая, какой она была лет пятнадцать-двадцать назад. Рассматривать знакомое лицо не нашлось ни сил, ни желания, и детектив поспешно ретировался за дверь. Маленькая квартирка - одна комната, ванная и кухня. Неземного богатства не наблюдается.
        Пристроившись кое-как на кухне, он принялся собирать в кучу мысли. Итак, местный он спит с Джил. Леон в ужасе покосился на дверь спальни: а ведь она когда-нибудь однозначно проснётся! Если в этом мире у неё не изменился характер, дело плохо. У бывшего детектива промелькнула совершенно недостойная для человека его лет мысль - тихо, на цыпочках прокрасться в спальню, прихватить одежду, которая первой выпадет из шкафа, и пуститься бегом - подальше от этой квартиры, подальше от тех, кто знает о его существовании.
        Нужно. Просто. Успокоиться. И выпить. Хотя бы воды из чайника.
        Губы и язык обожгло кипятком, и Леон от души выматерился. Глотнул водички, называется! Нечего трепыхаться. Это всего лишь Джил, а не здоровенный негр в розовых стрингах. Пресловутый негр, многозначительно помахивающий наручниками, на мгновение представился так живо, что несчастный пленник собственных снов сам испугался: а ну как в следующем воплощении его мимолётный кошмар примут к сведению? Чёртова фантазия. Иногда разыгрывается ну совсем не вовремя.
        Нет уж. Никакого «следующего» не будет. Всё кончится здесь и сейчас. Осталось только понять, что именно нужно сделать, чтобы проснуться.
        Значит, смерть во сне неизбежна - это, как говорится, по умолчанию. Но что тогда? Бесконечность - это больше к любящим потрепаться философам; значит, где-то впереди должен быть конец проклятых кошмаров. А стоит ли верить болтовне азиатки в синем платье? Себе дороже: если бы не она, вся эта хрень вообще бы не началась.
        Если бы не я?.. Я всего лишь исполняю ваше желание, мистер Оркотт.
        Желание… желание!
        Леон вскочил, едва не опрокинув табуретку. Нарочно или нет, но азиатка подсказала ему выход - настолько простой, что хотелось рассмеяться в голос от облегчения. Хочешь избавиться от проблемы - избавься от источника, так? Значит, нужно отправиться в магазин, найти там эту дрянь в синем, свернуть ей шею…
        Нет. Где гарантия, что она вообще ещё там? Всё вокруг перевернулось с ног на голову - почему бы ей сейчас не быть, скажем, где-нибудь в Европе, куда гарантированно не добраться за максимум сутки жизни, отпущенные в этом воплощении? Сучка точно позаботилась о том, чтобы остаться недосягаемой…
        Неужели все мужчины и в самом деле предпочитают сваливать вину на других? Опомнитесь, мистер Оркотт! Вы сами попросили меня…
        Голос смолк, словно азиатке кто-то заткнул рот. Леон рухнул обратно на табуретку и схватился за голову. С чего это началось?.. Почему-то, когда он пытался вспомнить самый первый разговор со странной девушкой в синем, начинало ломить виски круче, чем с похмелья.
        Магазин… там был какой-то магазин.
        Бывший детектив шарил по памяти, но не находил ничего - ничего, кроме тумана. Вроде бы какие-то обрывки есть, но как их между собой сложить? Кажется, он пришёл в какой-то магазин… встретиться с кем-то. Найти кого-то.
        Раньше Леону не приходило в голову инспектировать собственные воспоминания: что толку? Есть, и ладно. Главное, всё жизненно важное на месте: ему сорок семь, он до недавнего времени работал в полиции, у него есть младший брат по имени Крис… Биография, знания - всё осталось, вплоть до той грудастой девицы из Берлина, чьё имя так и не удалось выяснить, и кучи не самых приличных плакатов, некогда висевших над кроватью.
        Вроде бы пребывало на своём законном месте, и даже относительно складывалось воедино. И всё равно - пустота. Чего-то не хватало. Чего-то очень важного, из-за чего Леон и встретился с той азиаткой…
        А может, это действительно глупые кошмары? Может, на самом деле он стукнулся головой, потерял память, выдумал себе новую биографию… Нет, слишком сложно. Девушка в синем существует, и он просил её… о чём? Проклятье, почему так трещит башка?!
        - Дорогой, ты уже встал? - сонный голос Джил спугнул зашевелившиеся было воспоминания. Леон обернулся, натянув неестественно широкую улыбку - и лишился дара речи. Бравая напарница осторожно вышагивала, придерживая обеими руками округлившийся живот, не замеченный ранее из-за прикрывавшего её одеяла.
        Местный «он» женат на Джил. И она ждёт ребёнка. Рехнуться можно.
        - Что это с тобой?

«Ничего. Просто нельзя же так пугать!», - первый шок постепенно проходил, пусть и в основном за счёт того, что Леон уставился в потолок. Впервые бывший детектив задумался: а ведь если допустить… на секунду, но всё же… если все эти люди, которыми он мог бы быть, существуют на самом деле? И если тот мир, где существует будущий отец Леон Оркотт, женатый на своей напарнице, не исчезнет после его смерти, а продолжит существовать? Только бы не начать всерьёз думать на тему. Думать о матери, которая потеряла единственного сына и доживает свои дни в одиночестве. О маленьком мальчике, который никогда не узнает, почему отец зарубил его мать, и считающем Леона чудовищем. О Джил, которая тоже останется одна. Как будто и без сентиментальщины проблем мало! Просто сон. А всё вокруг - порождения сна. Вот только женская ладонь на плече слишком тёплая и настоящая:
        - Ты точно выспался?
        В горле встал ком. Вот и нахрена задумался на тему, спрашивается?! Сколько ещё чужих трагедий придётся увидеть, прежде чем всё закончится?! Помимо воли сорвалось тупое и пафосное:
        - Если со мной что-нибудь случится, ты…
        Лёгкий подзатыльник выбил из меланхолии:
        - Леон, я в курсе, что работка у нас та ещё. Но что поделаешь? Кто-то же должен этим заниматься.
        Стало ещё гаже. Значит, местный Леон тоже полицейский, как и Джил. Или у них какая-то другая опасная совместная работа? Не так важно. Важна пустота в голове, кусок жизни, забытый так не вовремя. Чем дольше он здесь, тем больше проклятого тумана, за которым ни хрена не разглядеть. Процесс пошёл. А что, если ещё немного - и начнут появляться новые воспоминания, заменят старые… И однажды, проснувшись в очередном воплощении, он будет считать, что всегда жил здесь. Всё остальное - просто кошмар, плод воображения… А потом умрёт по-настоящему.
        Помахать белым флагом и сдаться?! Ну уж нет!
        - Долго ещё будешь сидеть? - Джил, не подозревающая о размышлениях «муженька», ткнула его в плечо. - Только не говори, что забыл! Учти, ты ещё неделю назад обещал!
        Лишнее подтверждение: этот мир существует независимо от существа по имени Леон Оркотт. Так. Закрыли тему. Не думать. Джил тем временем трещала без умолку:
        - Как думаешь, какую кроватку лучше взять: голубую или розовую? Конечно, врачи говорят, что родится мальчик, но вдруг ошибка?.. Эй, ты слушаешь?
        - Может, не стоит покупать всё заранее? - попытался отвертеться Леон. - Плохая примета, вроде как…
        Аргумент, конечно же, прозвучал столь неубедительно, что Джил понимающе усмехнулась:
        - Ну уж нет! Ты обещал, так что и не думай сбежать!
        Она по-прежнему улыбалась, говорила о чём-то, но бывший детектив всеми силами старался отрешиться от нынешней действительности. Или всё же сна? Что там, за долбанным туманом? О чём он умудрился забыть?!
        Магазин… Хорошо. Там был какой-то магазин, где он встретил девушку. Плакаты с полуголыми красотками над кроватью… Причём здесь плакаты?! Потом они куда-то делись. Вместо них… карта? Да, точно. И ещё что-то. Рисунок?.. Да, кажется, рисунок Криса… Что там было изображено? Белое пятно. Пустота.
        Ведь не могло всё испариться! Что-то должно остаться. Какая-нибудь мелочь, за которую можно зацепиться. Даже если кажется, что в деле не осталось ни единой улики, это не повод складывать лапки на груди и подыхать, пока не надоест. Эта азиатка… кажется, он шёл не на встречу с ней. Кто-то другой. В висок с размаху ввинтилось воображаемое, но оттого не менее назойливое сверло.
        - Приём! - Джил хихикнула, в очередной раз вырывая из тягостных размышлений. - Я в курсе, что ты терпеть не можешь торговые центры, но постарайся уж хотя бы сделать не такое отчаянное выражение лица! Не надейся, что тебя пожалеют.
        Леон тяжело вздохнул. Вот поэтому никогда не стоит жениться на лучших подругах: они слишком хорошо тебя знают.
        От мельтешения людей, вещей, цветов рябило в глазах. Куда там жрецам вуду - любительницы шопинга гораздо быстрее превращают несчастных жертв в стопроцентных зомби. Что за удовольствие - копаться в детских вещах, шастать от одной кроватки к другой, прикидывая, какая будет удобнее для будущего малыша… Неужели женщины вообще не приходят в ужас от мысли, что у них внутри растёт нечто живое? Это же как Чужие, разве что вылезают не через грудную клетку, а через… кхм… другое место. Леон поёжился. С одной стороны, печально состариться в одиночестве, а с другой - ощущать себя счастливым отцом тоже не хотелось. Особенно с гиперактивной напарницей в роли будущей матери.
        Не думать о ползунках, новоявленной жене и прочих отвлекающих манёврах. Сосредоточиться на воспоминаниях. Почему встреча именно в каком-то магазине? И что за магазин? Огромный торговый центр с кучей павильонов, вроде этого? Или небольшое отдельное здание? Чем там торговали? Почему-то ощутимо заболела нога, чуть выше щиколотки. Может, он попал в этот магазин, потому что поранил ногу? Например, это была аптека. Кажется, он кого-то стряхивал с ноги, ругался из-за испорченных джинсов… Собака? Особо жирная крыса? Уже лучше. В этом магазине его кто-то тяпнул за ногу. Н-да, шикарный критерий! А главное - приближающий к забытым воспоминаниям.
        А время невозмутимо шло. Росла гора навешанных на несчастного пакетов с покупками, таяли доллары в бумажнике… Наконец, Джил смерила «муженька» тоскливым взглядом:
        - Я устала!
        Ещё бы не устать - носиться по этажам, как заведённой, скупая всё на своём пути. Одно хорошо: пытка закончилась, сейчас они поедут домой… Однако пребывание в этом воплощении явно затянулось. Может, и правда - всё глупый плод воображения? На деле он всегда жил этой жизнью, просто по какой-то причине… забыл.
        - Пить хочу! - простонала Джил, красноречиво косясь на вывеску какого-то мелкого общепита. - Газировки! Со льдом! Я так давно её не пила…
        - Может, лучше просто воды? - робко возразил Леон, косясь на цены. Ещё немного - и на еду у них просто не останется. Хотя, может, дома ещё запрятана хотя бы лишняя сотня? Джил закатила глаза:
        - Хватит беспокоиться! О своём здоровье я сама позабочусь. И вообще, врач сказал: если организм что-то требует, лучше ему это дать. А я хочу газировку!
        Не оставалось ничего, кроме как подчиниться. Тяжела участь семейного человека: при робкой попытке купить пива спутница тотчас возмутилась и заявила, что лучше знает, чем напоить любимого человека.
        И вот теперь перед ним - мутный зеленоватый чай, пахнущий так, словно туда вылили пол-литра одеколона. Леон осторожно понюхал содержимое стакана: может, в этой жизни он скончался, случайно хлебнув вонючего чайку? А что, такой дрянью травануться - раз плюнуть.
        Один глоток, и бывший детектив передёрнулся: ещё и сахара всыпали столько, что чаёк больше похож на сироп. Нет бы хоть спросить, класть ли эту дрянь вообще, или…
        Стакан едва не выпал из рук. Мерзкий вкус вдруг показался знакомым, и Леон на всякий случай потянул носом воздух: почему-то запахло благовониями. Теми самыми дурацкими ароматизированными палочками, от которых потом по швам трещит башка… прямо как сейчас.
        В воспоминаниях кто-то улыбался, подавая ему чашку с переслащенным чаем. Кто-то хорошо знакомый, невозмутимо хлещущий проклятый недосироп литрами… Имя. Проклятье, как же его зовут?
        - Леон, ты в порядке? - Джил смотрела встревоженно, но сейчас её состояние волновало меньше всего. Взгляд шарил по залу в поисках чего-то, за что можно зацепиться. Вывеска какого-то мелкого магазина - золотые буквы на тёмно-фиолетовом фоне… Чьи-то разноцветные глаза.
        То ли рогатая собака, то ли клыкастый баран, повисший на ноге. Оно живёт в магазине… зоомагазин! Точно.
        Владелец магазина. Граф Ди.
        Когда наяву звучит выстрел, не сразу понятно - взорвалась ли от боли голова или всё-таки что-то произошло. Как во сне: несколько мужчин с оружием в руках.
        - Никому не двигаться! Смотаться захотите - пристрелим на месте!
        Джил коротко вскрикнула - и этим, очевидно, привлекла внимание отморозков. И сейчас Леон вполне понимал её: одно дело - когда ты можешь сопротивляться, когда это просто работа… и другое - когда ты абсолютно беззащитна. Чёрт. Бывший детектив крепче сжал дрогнувшую ладонь:
        - Не бойся. Что бы ни случилось, ничего не бойся.
        Это было последнее, что он успел сказать, прежде чем под лопатку ткнулось дуло пистолета:
        - Что, думаешь, шучу?! А?!
        Джил сжимала губы, прикрывая руками живот. Правильно. Она должна выжить. Пусть это не его жизнь, пусть ему здесь не место… Пусть даже просто сон. Нельзя допустить, чтобы близкие умирали - даже во сне. А уж тем более - наяву.
        - Слышь, да я тебя знаю! - чужая рука с силой потянула за волосы. - Вот и славно. Что, круто быть копом, да? Пристрелил моего брата, и забыл?! Может, мне твою девку прикончить, а?!
        - А она тут при чём? - сон, просто сон. И всё равно сложно говорить спокойно. - Хочешь мстить - давай. Я здесь.
        Беззвучная просьба к азиатской сучке в синем платье, эдакой властительнице сна:

«Пожалуйста, пусть Джил выживет».
        Очередной выстрел и знакомая темнота.
        Профессионально. Точно в сердце.

… Вы просили дать вам жизнь, в которой не будет человека по имени граф Ди. Я исполнила ваше желание - и вы снова недовольны?.. Люди иногда сами не знают, чего хотят…

… Порой достаточно одного трагического совпадения, чтобы разрушить множество жизней. В числе прочих, нас особо тронула история юной Джил Оркотт. Простой поход за покупками обернулся для её семьи трагедией: молодая женщина потеряла любимого мужа, а ещё не родившийся ребёнок - отца. Сейчас её жизни и здоровью ничего не угрожает…

… Вы вспомнили его. Похвально. А теперь попробуйте его найти…
        Сон пятый
        - … Ты чего, совсем обнаглел?! Разлёгся тут! Пошёл вон! Вон, тебе говорю!
        Под рёбра врезался тупой, но оттого не менее тяжёлый мысок сапога. С добрым утром, называется! Леон отшатнулся, но высокий, похожий на гору мужчина - что за мутант, серьёзно?! - не стал его преследовать, лишь погрозил на всякий случай здоровенным кулаком и удалился.
        Итак, он валяется за мусорным баком, и только что его пнул случайный прохожий, больше походящий на великана, сбежавшего из цирка. Прелестно.
        Леон попытался встать - и не смог. Отчего-то новое тело оказалось жутко непослушным, и вертикальное положение удерживало с трудом. Пропахав носом заплёванный асфальт в третий раз, бывший детектив выругался. Вернее, попытался, но не услышал собственного голоса - только хрипло тявкнула невидимая псина.
        Отлично. Ещё и надрался накануне до такой степени, что и двух слов связать не может. То-то сейчас хихикает азиатская сучка - ищи, ищи графа, и плевать, что в этом воплощении ты - слабоумный полупарализованный бродяга, дрыхнущий в подворотне.
        На четырёх конечностях Леон выполз из-за мусорного бака. Сейчас главное - сосредоточиться, и тогда он точно сможет хотя бы попросить о помощи, сказать, к примеру, что где-то в Чайна-тауне обитает его знакомый или очень дальний родственник… Бывший детектив подполз к одной из прохожих - коротко стриженной женщине, ведущей за руку маленького лопоухого мальчика. Отчего-то она почти не встревожилась, не отшатнулась, лишь приобняла ребёнка за плечи и притянула ближе к себе. Выпрямиться, задать вопрос… Леон с трудом принял вертикальное положение, когда мальчишка неожиданно засмеялся и захлопал в ладоши:
        - Ма, смотри, какая собачка!
        - Не трогай её, Дэнни, - нервно воскликнула женщина. - она грязная, и у неё наверняка блохи.
        Мать с сыном стремительно удалились, а Леон, начиная понимать весь идиотизм ситуации, бросился к ближайшей отражающей поверхности - витрине какого-то магазина. Среди застывших в нелепых, вычурных позах манекенов затерялось отражение тощей дворняги с грязной золотистой шерстью и мутными голубыми глазами. Всё разом стало ясным - и сон за мусорными баками, и привкус чего-то тухлого во рту, и бодренькая походка на четвереньках. Приехали.
        Гигантские люди не обращали на дворнягу внимания: кто-то шёл по своим делам, а кто-то - стоял и курил, чем вгонял Леона в самое что ни на есть унылое состояние. Одно дело - топтаться, как первоклашка, и жадно вдыхать запах дыма, другое - закурить самому. Чёрт, будь он сейчас человеком - точно попросил бы сигаретку-другую. Интересно, а как этот человек отреагирует, если у него начнёт выпрашивать курево бродячая псина?
        Наверное, решит, что спятил. Да даже если бы удалось написать что-то вроде «Помогите! Меня превратили в собаку, и мне срочно нужно попасть в Чайна-таун», все кругом только хлопали бы в ладоши - вау, да он не бродячий, а дрессированный, не иначе как прямиком из цирка!
        Но надо поспешить, пока всё не стало ещё хуже. Леону не улыбалось в следующем воплощении очухаться чьим-нибудь комнатным хомяком. Или вообще грёбанной золотой рыбкой, которую в конце дня отправят в увлекательное плавание по канализации. Сейчас он хотя бы не заперт и, теоретически, может добраться до Чайна-тауна. Если постарается.
        Увы, у собачьего воплощения тоже имелись свои недостатки. Случайно приоткрывшаяся дверь ресторана вызвала целую бурю эмоций - пахло жаренным мясом, так остро, что хотелось сожрать целую гору. Так же сильно ощущались и неприятные запахи - например, непередаваемый сладковатый аромат помойки, от которого никак не получалось отделаться. При виде кошки тело само собой замирало и готовилось устремиться в погоню. Скольких же усилий стоило просто думать о конечной цели! Наверное, собачий мозг просто для такого не приспособлен, так же, как не приспособлена для членораздельной речи глотка.
        И всё - слишком большое. Дома, машины, люди… Для собаки нынешнее воплощение не было особо маленьким - ближе к овчарке, чем к карманным крысам, которых таскают в сумочках. Но Леон всё равно невольно съёживался и пятился каждый раз, когда мимо проезжал автомобиль - казалось, даже случайно задев, эта махина запросто может раздавить в лепёшку.

«Соберись. Прикинь, каково той же крысе, а? Тебе ещё повезло».
        Улицы сменяли одна другую, но всё никак не находилось знакомых мест. Отыскать бы хоть автобусную остановку, а оттуда уже прикинуть, куда бежать дальше… В идеале - доехать, вот только кто пустит в салон грязную и явно уличную шавку? Хорошо, если живодёрам не сдадут.
        Бывший детектив прижал уши к голове. Ему совсем не нравилось чувствовать себя уязвимым.

«Зато графу я бы сейчас точно понравился. Как же - бедное животное».
        Ещё один поворот - и случайный прохожий шарахнулся от залившейся счастливым лаем дворняги. Леон одёрнул себя, не позволяя ликовать раньше времени: да, он узнаёт это место, да, отсюда рукой подать до Чайна-тауна… Но кто сказал, что чёртов китаец сейчас там? С его-то модой закрывать магазин, едва приспичит попить чаю и скупить всё, что найдётся в ближайших кондитерских… Жаль, не спросить, сколько сейчас времени!
        А может, в этой реальности изменился не только он. Не думать, не думать - и так кипят собачьи мозги. И всё равно лезет в голову - что, если в конце знакомого пути вовсе не окажется зоомагазина? Что, если Ди вычеркнут не только из памяти, но и в принципе из реальности? Например, его вообще никогда не существовало, как и всей его странной семейки. Что, если проклятая азиатка просто забавляется, наблюдая за тем, как Леон стремится отыскать того, о ком сам хотел навсегда забыть?
        Не думать. Пошло оно всё. Проверить стоит.
        На пути выросла человеческая фигура - и бывший детектив недоумённо уставился на щурящегося немолодого китайца, сверкающего не особо чистыми зубами.
        - Хорошая собачка, иди-ка сюда, иди…
        Ага. Собачка хорошая, а вот его английский - не очень. Да и какая псина в здравом уме подойдёт к подозрительно ласковому азиату, топчущемуся неподалёку от дверей китайского ресторана?! Сожрут и не заметят. Долбанные китайцы вообще в еде не особо разборчивы.
        - Не бойся, подойди, - продолжал сладенько улыбаться старикашка, протягивая руку. Леон с трудом поборол совершенно собачье желание проверить - что там, в протянутой ладони? - и отшатнулся, на всякий случай угрожающе рыкнув. Не хватало только окончить эту жизнь на кухне в качестве чьего-то главного блюда.
        Слишком поздно бывший детектив услышал шаги за спиной, а когда попытался извернуться, сверху навалился кто-то крупный и довольно сильный. Леон попытался вывернуться, и как-то сама собой оказалась перед мордой не особо чистая рука. Конечно, не самый лучший способ самозащиты, но табельного оружия собаке не положено - и он вцепился в запястье зубами. От привкуса чужой крови незамедлительно затошнило. Может, тело и собачье, но вот ощущения остались человеческими - и не сказать, чтобы нравились.
        Противник что-то крикнул на китайском - судя по интонации, выругался. Хватка немного ослабла, и Леон, воспользовавшись случаем, бросился бежать. Добраться только до знакомого зоомагазина, а там граф уж точно не даст в обиду… Дожили! Он уже и на помощь проклятого китайца надеется! Ещё пара дней в собачьем теле - и запах помойки явно превратится в райское благоухание. А там останется только навсегда поселиться в зоомагазине - пока Ди с хорошо знакомой фальшивой ухмылкой не загонит какой-нибудь очередной несчастной жертве.
        - Чёртова псина! - очередной пинок под рёбра оказался сильнее, и на мгновение лапы оторвались от земли, после чего на пути встретилась стена. Очень твёрдая стена. Что-то оглушающе хрустнуло, и Леон сполз на землю. Проклятье! Нет. Он не позволит каким-то порождениям сна себе помешать. Ведь до магазина совсем недалеко, он должен дойти, должен…
        Тяжёлый ботинок щадить не собирался - снова встала во рту кровь, но уже не чужая. Бывший детектив казался сам себе слишком лёгким, раздавленным и измельчённым в пыль. Слишком неравны силы: это как драться с великаном, по привычке пытаясь отбиваться руками и ногами - пардон, лапами. Острые же зубы можно считать преимуществом лишь тогда, когда привык ими пользоваться.
        Это в глазах Леона - драться. На деле - слабо дрыгать подламывающимися лапами, как дохлая лягушка, через которую пропустили разряд тока. Кажется, опять не вышло. Да что за хрень?! Почему даже во сне всё не может быть по-другому, хотя бы раз, хотя бы один чёртов раз…
        Уже даже не больно - не может болеть там, где не осталось ни единого живого места. Кажется, незнакомец уже забыл о своих первоначальных намерениях - и просто бил, со всей злобой, какую только мог вложить. Оставалось считать удары. Раз. Два. Сколько? Сколько их ещё, прежде чем опять захлебнёшься собственной кровью?! Темнота - спасение. Да, после придётся начать заново, но сейчас хотелось в ней укрыться. Пять. Шесть.
        Нового удара не последовало, и во тьме не спешил звучать голос азиатки. Леон с трудом открыл глаза, пытаясь понять, куда делся противник. Может, ушёл за достаточно большим мешком, чтобы оттащить «добычу» на кухню?.. Морду заливала кровь. На животе шерсть стала багровой и слиплась. Наружу торчал обломок кости.
        Темнота. Она должна прийти сейчас. Потому что умирать долго - это слишком.
        Гудящей головы коснулась рука - и Леон, не задумываясь, клацнул зубами. Наверное, прикидывает, как бы получше отрезать башку, ублюдок! Но вместо ругани послышался знакомый, так и не забытый за много лет голос:
        - Варвары. Так обращаться с теми, кто слабее…
        Едва слышными шагами подкрадывалась смерть, а Леон смотрел в разноцветные глаза и, извиняясь за ошибку, слабо утыкался мордой в тонкие пальцы. Столько лет искать… и сейчас не иметь ни сил, ни возможности заговорить. Просто задать вопрос - всего один…
        Темнота, как всегда, явилась слишком не вовремя. Но со странной тоской прозвучал теперь голос азиатки в синем, даже не думающей снова насмехаться.
        Вы хотите отказаться от новой жизни? Тогда назовите ему своё имя…
        Всего один вопрос, ради которого стоило столько лет бежать по следу…

… Вы уже близко, мистер Оркотт. Уже близко.
        Сон шестой
        Под ногами покачивалась пустота. Так хорошо знакомую улицу Чайна-тауна скрывал густой туман. А может, и в самом деле не существовало ничего, кроме крохотного куска земли - и дверей так хорошо знакомого магазина.
        Граф там, внутри - откуда-то Леон точно знал это. Прежние агрессивные мысли таяли, сменяясь совершенно идиотской робостью.
        Чего же вы всё-таки хотите?..
        Рука прошла сквозь дверную ручку, и бывший детектив передёрнулся. Это не походило на реальность, но не походило и на прежние видения. Туман, разве что не чавкая, заглатывал урны, фонари, асфальт… Ещё немного - и накроет с головой, вновь увлечёт в бесконечную череду то ли перерождений, то ли снов. Мерно и отчего-то беззвучно колыхались колокольчики у двери.
        Увидеть его снова?.. Или никогда не встречать?..
        Двадцать лет назад Леон Оркотт, не раздумывая, открыл бы дверь пинком, схватил проклятого китайца за шиворот, приложил хорошенько об стену… Просто так, за всё хорошее. А потом долго отпаивал бы чаем с пирожными. Но сейчас он, привыкший за годы работы в полиции ежедневно рисковать собственной задницей, стискивал в кулаки вспотевшие ладони и то и дело сглатывал ком в горле.
        Чёрт возьми, он просто боялся.
        Вы можете убежать снова, мистер Оркотт. Вы можете пойти со мной.
        Леон стоял на пороге зоомагазина и старался отогнать навязчивую мысль: вот бы дверь сейчас приоткрылась - на мгновение, сама собой. И тогда нашлись бы силы войти. Подумал - и рассердился сам на себя. Значит, херовы двадцать лет он носится, задрав штаны, по миру, а теперь, в шаге от цели, ждёт какого-то знака свыше?! Нечего выпрашивать милости у природы. Просто взять - и зайти. Не выйдет открыть дверь - ну и хрен бы с ней. Судя по нематериальности руки, можно просто пройти насквозь.
        Но теперь ладонь вместо пустоты ощутила холод. Металлическая ручка оказалась ледяной, настолько, что жгучее покалывание осталось в пальцах даже после того, как бывший детектив отдёрнул руку. Леон долго стряхивал впившиеся в кожу морозные иглы, недобро косясь на подступающий туман. От неожиданности, твердил он себе. Просто не ожидал, что дрянная железка окажется настолько холодной. Это не больно. Да даже если больно - что, потерпеть никак?!
        Зажмурившись, Леон рванул дверь на себя - и та поддалась так невозмутимо, как будто только и ждала возможности открыться. Проглотить проклятый ком в горле. Войти.
        Так же, как много лет назад, в магазине царил полумрак. И точно так же воняло благовониями. Из-под дивана выскочил лохматый клыкастый баран, явно намереваясь по традиции тяпнуть за ногу. Ностальгия накрыла с головой - и Леон сгрёб охреневающее существо в охапку:
        - Тэцу! Сколько лет, сколько зим!
        - Помогите! - простонал несчастный, отбиваясь всеми конечностями от внезапных объятий. - Граф, ваш человек сошёл с ума!
        Ди. Он здесь.
        До боли знакомая фигура маячила у стола: граф даже не обернулся, хотя не мог не услышать. Леон сверлил взглядом молчаливую спину, и всё сильнее хотел свернуть её гордому обладателю шею. Почти придушенный Тэцу, вконец деморализованный, скрылся под любимым диваном: даже он понимал, когда лучше сделать вид, что тебя здесь не стояло.
        - Дорогой мой детектив, какая неожиданная встреча… Не желаете выпить чаю?
        Грёбанный китаец вёл себя так, словно они только вчера расстались, словно не было этих двадцати лет бесплодных поисков. И не оборачивался. Может, это вообще не он, а какой-нибудь его дедуля?
        - Я не за чаем пришёл, и ты это знаешь.
        - Жаль, - Ди невозмутимо пожал плечами. - Полагаю, вам следовало бы успокоиться.
        Внутри что-то взорвалось.
        - Успокоиться? Успокоиться?! Ты вообще в курсе, какой сейчас год?! В курсе, сколько лет я тебя искал?!
        - Зачем?
        Злость и горечь устремились к графу почти осязаемой волной - и почти сразу отхлынули, будто разбившись о невидимую стену. Леон отступил на шаг и стиснул зубы:
        - Я хотел…
        И умолк, всерьёз растерявшись. Действительно, чего он ждал? Зачем шёл следом? Если бы Ди хотел этой встречи - разве не нашёл бы способ поговорить раньше, а не сейчас, в идиотском полусне-полуяви? Дышать стало немного труднее. Нет. Не немного.
        - Вы хотели у меня что-то спросить, не так ли?
        А ведь верно. Вопрос. Тот самый, волновавший слишком много лет. От которого не получалось отделаться, не получалось выбросить из головы…
        - Тот рисунок… помнишь, рисунок Криса? Ты… ты хотел взять его с собой? Или выбросить?
        Хотелось схватить ублюдка за плечи, развернуть лицом к себе - лишь бы не пялиться, как полному придурку, в затылок. Увидеть знакомые разноцветные глаза, по которым невозможно прочесть ни одной настоящей эмоции, и вечную ледяную улыбку.
        - Не пытайтесь увильнуть. Говорите напрямую.
        Нет, точно врезать. Желательно в челюсть, чтобы гарантированно заткнулся.
        - Напрямую?! О'кей! Ты вообще вспоминал о моём существовании? Или выкинул из головы сразу же, как свалил хер знает куда?! Я вообще… хоть что-то для тебя значил?
        Осознав, насколько двусмысленно можно истолковать последнюю фразу, Леон замолчал. Только бы сейчас не сорваться и не убить долбанного китайца слишком быстро. Нет, если и прикончить, то медленно и мучительно…
        - Вы же понимаете, что я должен был забыть.
        Круто. Теперь «сердце остановилось» - отнюдь не фигуральное выражение. Лишь когда заломило в груди, Леон шумно выдохнул. Даже немного больно.
        - Вот как. Наверное… наверное, мне тоже стоило. Правда, хреново получилось… хотя тебе-то что. Извини за беспокойство.
        Столько сил понадобилось, чтобы войти, но сейчас ещё больше - на один только поворот к двери, на один шаг к порогу. Нет. Не получится вот так изобразить смирение и свалить в неизвестность. Легче просто лечь и сдохнуть на месте.
        Двадцать лет, чтобы услышать ответ на вопрос. Двадцать лет, чтобы узнать, что о тебе никогда не вспоминали.
        Нет уж, так просто эта сволочь не отделается!
        Леон не помнил, как оказался рядом, как с силой, почти гарантировано до синяков, стиснул тощие плечи. Как совершенно по-идиотски уставился в знакомые разноцветные глаза, начисто забыв обо всех кровожадных намерениях. Просто пялился на слёзы, выступившие в этих глазах.
        - Ты солгал.
        Ди по-прежнему улыбался, словно не замечая текущих слёз. Бывший детектив смотрел - и думал о том, что однажды уже видел такое выражение его лица. В тот самый день, когда они расстались на двадцать лет. А ведь и правда не постарел, ублюдок.
        - Забудьте. Так будет лучше.
        - Для тебя?
        - Для вас.
        Леон чуть ослабил хватку: что-то подсказывало, что если бы граф в очередной раз хотел сбежать, ему бы ничего не стоило высвободиться, пусть даже натравив на бывшего детектива своих странных питомцев. Но Ди больше не убегал. В кои-то веки.
        - Вы можете проснуться, детектив. Проснуться, забыв о моём существовании. Вы сможете начать всё заново - уже не во сне. Разве не об этом вы просили?
        Даже не хотелось уточнять - откуда ему знать. Как-то даже привычно, что Ди знает абсолютно всё.
        - Знаешь, что я тогда сделаю? Потрачу ещё пару лет, чтобы вспомнить. А потом опять отправлюсь на поиски. Кто-то же должен за тобой следить.
        Не хотелось говорить, не хотелось думать. Просто остановить время - и остаться здесь. Навсегда. И к чёрту всё, что там, за стенами. Тот мир проживёт и без него.
        - Не ищите встречи, Леон. Когда придёт время, я сам найду вас - и тогда ваше желание исполнится.
        Время едва ощутимо истекало - и бывший детектив обнял собеседника. Издали Ди походил на ледяную статую, но сейчас чувствовалось его тепло, то, как в груди бьётся сердце. Он казался как никогда живым. И, похоже, не собирался отстраняться.
        - Вы сделали свой выбор. Теперь вам пора просыпаться…
        - Погоди! - Леон не хотел, чтобы сон обрывался. Снова одиночество, снова проклятая неопределённость… Но граф улыбнулся - настолько искренне, насколько он вообще был способен.
        - Ждите встречи, Леон. Когда придёт время…
        Где-то вдалеке слышались странные звуки - то ли щебет какой-то птицы, то ли переливчатый смех азиатки в синем платье. Очертания предметов таяли, скрадываемые туманом. А Леон не мог понять, смеётся он или плачет, и лишь сжимал плечи графа до тех пор, пока тот не исчез, как и остальные порождения сна…
        Пробуждение
        Интересно, стоит ли начинать беспокоиться, когда безошибочно опознаёшь больничную палату по одном только белому потолку с чрезмерно яркими лампами? Очухиваться здесь уже входило в привычку.
        - Он очнулся! Крис, просыпайся! Крис!
        Леон растерянно покосился на молоденькую незнакомку, на уснувшего возле больничной койки младшего брата. Так, что делает здесь Крис, вполне понятно - разумеется, ему, как родственнику, сообщили о случившемся, а вот кто эта девушка? Следом новая мысль - а что, собственно, случилось? Он ведь просто уснул в зоомагазине, предварительно выломав дверь… Неудивительно, если очухался бы в ближайшем отделении полиции, но в больнице?!
        - Ты почти неделю в себя не приходил! - возопил Оркотт-младший, сжимая руку брата. - Говорили, что ты можешь вообще не… Ох.
        - А что случилось? - Леон не ощущал себя больным, тем более - балансировавшим совсем недавно на грани жизни и смерти. Напротив, он чувствовал себя лучше, чем раньше. Гораздо лучше, чем все последние двадцать лет.
        - Вы потеряли сознание на улице, - снова заговорила девушка. - Доктор сказал, что, скорее всего, что-то с сердцем… Хорошо, что вам оказали помощь вовремя!
        Понимание приходило с трудом. Значит, пока он думал, что спит, в реальном мире врачи боролись за его жизнь? Значит, он запросто мог умереть не только в многочисленных снах, но и по-настоящему?..
        - Что с тобой случилось? Ой… Прости, не стоит вспоминать. Говорили, что тебе нельзя волноваться… - Крис опустил голову. Леон ободряюще улыбнулся:
        - Всё уже позади. Не бойся. Я просто… встретил старого знакомого. И он пообещал как-нибудь ещё раз пригласить меня на чай.
        Девушка недоумённо посмотрела на бывшего детектива, затем - на замершего Криса. Для неё эти слова ничего не значили. К счастью, Оркотт-младший тоже не стал уточнять или называть безумцем. А ведь понял. Не мог не понять.
        - Эм… Ой, вы ведь даже не знакомы. Это… Это Энн. Моя жена.
        Незнакомка смущённо улыбнулась. Всё встало на свои места. Поражало другое - сколько лет он не замечал ничего, кроме бесплодных поисков? Сколько лет жил одной только надеждой? Не заметил, как вырос младший брат, как совсем рядом бьёт ключом жизнь…
        Не осталось боли, не осталось усталости - все они остались в череде кошмаров, кажущихся теперь не более, чем просто страшными снами. Из чёрно-белого мир стал цветным. Леон снова мог дышать, снова мог чувствовать. Прошлое позади. До новой встречи с графом ещё есть время, пусть и кажется, что оно уже на исходе. Сдохнуть всегда успеешь, а вот пожить - вряд ли.
        - Вы посмотрите, какая красавица! - неожиданно всплеснула руками Энн, указывая в сторону окна. На подоконнике сидела небольшая, ярко-синяя птичка. Склонив голову набок, она внимательно рассматривала взъерошенного Криса, его жену, полулежащего на койке Леона… Громко чирикнув, она взмахнула крыльями и исчезла - только блеснула в солнечных лучах синяя искра.
        Что-то подсказывало, что теперь жизнь потечёт по-другому. Нужно жить, храня как можно дальше от глаз и посторонних, и близких надежду на новую встречу. Надежду, которая непременно оправдается. Чёртов китаец, конечно, тот ещё тип. Но не выполнить обещание - это не в его стиле.

* * *
        - Ди, что это у тебя на плече? Попугай?
        - Дорогой мой детектив, вы не перестаёте меня удивлять. Это не попугай, а фиолетовый дрозд. Их ещё называют синими птицами. Знаете, кое-кто верит, что они приносят счастье…
        - А-а… Так они синие или фиолетовые?!
        - Как же вы всё-таки невежественны…
        - Мне вот, к слову, интересно: когда я тебя поимею, ты тоже будешь обращаться ко мне на «вы»? Мог бы хоть раз назвать по имени.
        - Всенепременно. Как только вы станете тактичнее и начнёте вместо «когда» употреблять «если»…
        - Ди, иногда я тебя ненавижу!