Чёрная роза София Серебрянская
        Два брата. Одна академия, отрезанная от внешнего мира. Один преступник, готовый безжалостно уничтожить любого из учеников. И множество тайн, которые хранит само здание академии. Суждено ли кому-то выбраться из смертельной ловушки?..
        София Серебрянская
        ЧЁРНАЯ РОЗА
        Глава I: Рисунок
        На листок медленно ложатся штрихи карандаша. Одно движение, другое - и постепенно из переплетающихся линий складываются контуры будущего рисунка. Потом поверх тонких карандашных линий ляжет воздушная, полупрозрачная акварель. Дрожащие, неуверенные мазки, которые и не могут быть другими: Йори никогда в жизни не рисовал иначе.
        Обычно на листе бумаги возникали пейзажи. Места, изображённые на рисунках Йори, было легко узнать любому постоянному обитателю их дома: вот один из уголков в саду, вот старая комната в восточном крыле, вот столовая… Но сейчас вырисовывалось что-то незнакомое, даже не похожее на привычные пейзажи, и Хару с интересом посмотрел на своего брата:
        - Что ты рисуешь?..
        Йори не ответил, продолжая методично водить карандашом по бумаге. Ему было всего четырнадцать, как и Хару, но он казался намного серьёзнее своего брата. Тихий, слишком апатичный для своих лет, нескладный парнишка. Он не был очень высок ростом и походил своей худобой на какой-нибудь оживший труп из американских фильмов про зомби. Несмотря на кажущуюся болезненность, Йори был совершенно здоровым мальчиком. Разве что в обществе незнакомых людей он часто начинал нервничать, а однажды, во время устроенного тётей праздника по случаю её дня рождения, потерял сознание. Но незнакомцы появлялись в их доме нечасто, и большую часть времени братья проводили в одиночестве. Дядя упорно пропадал на работе: он не мог оставить без присмотра принадлежавшую их семье сеть гостиниц. А тётя всё время бегала по гостям, пользуясь тем, что жену столь уважаемого человека многие желали видеть на своих мероприятиях: Юи Хигаши, несмотря на всё своё аристократическое воспитание, по-детски любила находиться в центре внимания.
        Хару вздохнул, понимая, что вряд ли Йори в ближайшее время заговорит с ним: когда брат начинал рисовать, он полностью уходил в себя и возвращался, лишь завершив рисунок. Йори никогда не оставлял работу незаконченной, полагая, что любой рисунок - это отдельный мир. А ведь нельзя же бросить целый мир недорисованным…
        Ещё одна линия, ещё один штрих. Здесь, в этой небольшой комнате, так уютно. Снаружи тепло, и на стенах пляшут солнечные зайчики: лето ещё не закончилось. У других детей их возраста уже в самом разгаре учебный год… Вроде бы. Хару точно не знал: с тех пор, как погибли родители, они с братом ни разу не покидали дом.
        Особняк семьи Хигаши находился вдали от городов, если точнее - на небольшом острове. Вся прилегающая земля принадлежала дяде и тёте: других людей на этом острове не было, если не считать молчаливых, похожих на тени горничных да пожилой учительницы, госпожи Сёри. Все они проживали в отдельном корпусе, куда близнецам ходить не позволялось; прислуге же разрешалось появляться в самом особняке лишь во время работы.
        Иногда Хару казалось, что вместо живых людей дядя и тётя отыскали в прислугу некие автоматы: горничные то ли не владели японским языком, то ли им запрещалось разговаривать с хозяевами. Все приказы тётя Юи раздавала на английском, и ни Йори, ни Хару не могли понять её слов: они никогда не учили этот язык. Госпожа Сёри и некоторые другие учителя, приезжавшие на остров, обучили близнецов только немецкому и французскому. К слову, госпожа Сёри была достаточно умной женщиной, но вне уроков, к сожалению, прикидывалась глухонемой и не общалась со своими подопечными. Даже эта неглупая старушка в глазах Хару походила не на человека, а на некое радио или телевизор: на время уроков звук включали, в остальное время он не работал. Если учесть, что дядя и тётя порой не появлялись в родовом гнезде целыми днями и ночами, немудрено, что не в меру активный Хару откровенно скучал.
        В доме был магнитофон, DVD-проигрыватель и компьютер. Но с помощью магнитофона можно было прослушать лишь сотни раз уже слышанные композиции, чаще всего - классику, которая так нравилась тёте Юи. Вот фильмы в дом завозились самые разные: дядя после работы частенько расслаблялся у телевизора, и потому раз в месяц привозил целую охапку новинок. Одно время Хару пытался, по методу дяди, приковать себя к дивану и смотреть телевизор. Но фильмотека Такео Хигаши быстро иссякла. Тогда Хару попросил у дяди компьютер в слабой надежде на то, что вместе с компьютером получит и выход в интернет. Но нет - дядя охотно покупал для своего племянника множество дисков, как с играми, так и с обучающими программами. Отказ от интернета глава семейства Хигаши объяснил просто: мол, на острове просто нет сигнала. Хару смирился с подобным доводом очень легко. На тот момент он уже нашёл для себя хоть какое-то занятие, помимо уроков, возможно, странное: он полюбил наблюдать за тем, как рисует Йори.
        Вот кому, пожалуй, достались все таланты разом в их семье: мало того, что без помощи учителей Йори потянулся к карандашу и кистям, так он ещё и начал писать стихи. Необычное хобби для подростка его лет, если судить по всё тем же фильмам и книгам: других источников знаний о мире у старшего из близнецов Хигаши не было.
        Тем временем Йори наконец-то закончил свой рисунок, задумчиво склоняя голову набок и разглядывая получившийся результат. С листа бумаги на близнецов смотрел незнакомый юноша.
        Йори наверняка не просто выдумал это лицо - оно почему-то показалось Хару смутно знакомым. Совершенно не азиатская внешность, характерно европейские черты лица, слегка вьющиеся пышные волосы, задумчивый взгляд… Интересно, кто это? Кто-то из гостей тётушки? Наверное. Одно время в их доме появлялось столько новых людей, что запомнить весь этот поток было просто физически невозможно.
        - Как думаешь, он красивый? - неожиданно спросил Йори, откладывая кисть. Хару, взяв брата за руку, потёрся о его ладонь щекой:
        - Может быть. Но ты в любом случае красивее.
        Конечно, Йори не был неземным красавцем: совершенно обычная внешность для японского подростка его лет, разве что волосы нетипично длинные. Чуть раскосые чёрные глаза, ещё сохранившее детскую округлость лицо. Нездорово бледная кожа и синяки под глазами показывают, сколь редко юный художник позволяет себе выйти на улицу. Интересно, когда он гулял по саду в последний раз? Пусть они и были всегда вместе, Хару не помнил, чтобы его брат покидал дом.
        Улыбнувшись, Йори склонил голову на плечо брата. Губы Хару невольно растянула ответная улыбка: так редко можно увидеть, чтобы Йори действительно пребывал в таком умиротворении. И вдвойне приятным для Хару было понимание того, что именно близость брата позволяет Йори расслабиться.
        Наклонившись, старший близнец слегка коснулся губами щеки младшего и по-детски потёрся об неё носом. Йори засмеялся:
        - Щекотно же!
        В комнате царила тишина. Она не нарушилась даже тогда, когда братья уже совсем не по-родственному целовали друг друга в губы. В конце концов, разве не имеют они права на подобную маленькую тайну? Здесь, в особняке, только их мир. Хару довольно сощурился, понимая: в пределах этого острова вряд ли появится что-то, способное их разлучить. Да и разве есть дело до того, что там, вне особняка? Им и здесь вполне неплохо живётся…
        Порыв ветра заставил резко захлопнуться окно, с такой силой, что стекло зазвенело, грозя разбиться. Но близнецы Хигаши уже не обратили на громкий звук ни малейшего внимания…
        Глава II: Предчувствие
        - Тебя что-то беспокоит? - лениво поинтересовался Хару, пытаясь понять, отчего брат вот уже вторые сутки мечется между мольбертом и тетрадью, изредка прерываясь на еду и кратковременный сон. Нет, Йори всегда любил рисовать и частенько писал свои стихи, но сейчас это перешло в разряд некой мании. И главное - сейчас он, точно какой-то запрограммированный конвейер, выпускал из-под своих карандаша и кисти не привычные пейзажи, а портреты. Этих небрежно нарисованных, но при этом удивительно живых портретах было что-то странно знакомое, пусть никого из изображённых людей Хару так и не смог вспомнить.
        С одной картины смотрела женщина с убранными в высокую причёску медовыми волосами. Вопреки всему, мягкие завитки тёмно-золотых кудрей, несколько веснушек у переносицы и светло-зелёные глаза не делали её миловидной; эти милые черты деревенской девочки перекрывались высокими, чётко очерченными скулами, круто изогнутыми бровями и общим суровым выражением лица. Она словно пыталась показаться очаровательной, но на деле выглядела холодной и неприступной леди. У тёти Юи иногда бывало похожее выражение лица, но редко.
        Передёрнувшись, Хару осторожно отложил эту картину и решил посмотреть на следующую, дожидаясь, когда же брат всё-таки ответит: порой до Йори очень медленно доходили чужие вопросы, особенно когда он рисовал. Разглядывая ещё одну изображённую девушку, Хару испытывал неясную тревогу. Вроде бы она была симпатичной, если не считать слишком уж близко посаженных глаз: такие же, как у той женщины, медовые волосы, уложенные в аккуратную причёску, разве что совсем немного растрёпаны. Но от её пустого, словно мёртвого взгляда по спине побежали мурашки. Со стороны мольберта послышался голос Йори:
        - Мне почему-то страшно.
        Хару подошёл к брату, осторожно обнимая того за талию и склоняя голову ему на плечо:
        - Почему?
        - Если бы я знал, я бы сказал, - сдавленным шёпотом проговорил младший из близнецов Хигаши. - Понимаешь, я не могу вспомнить, где я видел этих людей. А ты не помнишь их?
        - Кажется, это кто-то из гостей тётушки, - неуверенно предположил Хару, но брат легко распознал эту неуверенность в его голосе:
        - Ты ведь тоже их не можешь вспомнить, так? Ты ведь не знаешь, кто они. Да и потом… у меня такое чувство, что они все - родственники. Видишь? Они похожи.
        Хару внимательно сравнивал изображённых на картинах людей друг с другом. Да, у некоторых явно прослеживается семейное сходство, да и одеты они примерно в одном старомодном стиле…
        - Может, они просто приезжали к тётушке очень давно, и мы не помним этого?.. Ну, тётя Юи ведь часто приглашает гостей, и не все они - японцы… А ещё это могут быть дядины партнёры по бизнесу, помнишь, пару раз приезжали из Германии…
        - Вряд ли, - в голосе Йори звучало неприкрытое беспокойство, и оно невольно передавалось и Хару. Конечно, старший из близнецов знал о чрезмерной восприимчивости брата и его привычке бояться всего подряд. Но сейчас ему казалось, что всё-таки за страхом Йори кроется нечто большее, чем простая блажь.
        - Понимаешь, - запинаясь, говорил Йори, - у меня такое чувство, словно скоро что-то плохое случится. И мне страшно. Я не хочу, чтобы что-то случилось…
        Хару облегчённо вздохнул. Ну, всё ясно. Скорее всего, братишка опять насмотрелся каких-нибудь страшных фильмов и теперь не может успокоиться. А эти люди… наверное, они - персонажи какого-нибудь из этих фильмов. При всех своих достоинствах, Йори мог рисовать лишь то, что хотя бы раз видел: выдумать столько лиц целиком и полностью мальчику было не под силу.
        Успокаивающе погладив брата по голове, Хару потянулся к его губам с намерением хоть немного отвлечь Йори поцелуем. Но с первого этажа донёсся звук открывающейся двери, и Хару тотчас отпрянул: не хотелось, чтобы их увидели в таком положении. Пусть и тяжело иногда при дяде с тётей избегать прикосновений, не целовать Йори и не обнимать его, но меньше всего старшему из близнецов хотелось, чтобы их, как в каких-нибудь старых фильмах, разлучили и увезли на разные концы света.
        - Вот вы где! - вошла в комнату тётушка Юи. Как всегда, её губы растягивала улыбка. Порой близнецам казалось, что она вообще не умеет хмуриться и злиться: даже в те моменты, когда она была в ярости, было заметно, что она привыкла всегда улыбаться. Интересно, почему она вдруг заговорила со своими племянниками? Вряд ли она просто решила пообщаться с ними: обычно ей и дяде хватало дежурных разговоров во время семейного ужина.
        - Что-то случилось? - тихо спросил Йори. Тётушка Юи закатила глаза, прикладывая ладонь ко лбу:
        - Нет, ничего серьёзного, поверьте. Просто так вышло, что госпожа Сёри временно не сможет вести занятия: она неудачно упала и сломала ногу. Думаю, ей лучше отлежаться, но ведь не устраивать же вам каникулы минимум на полгода? Всё же вы должны продолжать заниматься…
        Хару не ожидал ничего плохого: вот сейчас тётушка, скорее всего, сообщит, что им нашли на время нового учителя или учительницу, после чего непременно скажет, что сегодня им предстоит познакомиться с новым преподавателем…
        - Хорошо, значит, самолёт завтра утром…
        - Какой самолёт?! - непонимающе уставились на тётю близнецы. Та тяжело вздохнула:
        - Ох, я не сказала! Простите, совсем заболталась… Вот.
        Близнецы уставились на два ярких рекламных проспекта. Йори медленно прочитал:
        - Академия имени Гаетэйн Альдкруа…
        - Я решила, что вам неплохо было бы поучиться среди воспитанных сверстников. Это закрытая школа во Франции, разумеется, только для мальчиков. Не хватало ещё, чтобы к вам полезли какие-нибудь девицы, вы же у нас богатые женихи, - тётушка Юи, засмеявшись, ласково потрепала Хару за щеку, словно тот до сих пор казался ей маленьким ребёнком. Йори испуганно вцепился в подлокотник кресла. Старший из близнецов вздохнул: вот бы это была та самая плохая новость, которую предчувствовал Йори. Но что-то подсказывало Хару: впереди много куда более неприятных событий…
        Глава III: Дорога
        Как ни странно, дорога до аэропорта оказалась куда менее волнующей и жуткой, чем представлял себе Хару. Сначала они ехали на катере до ближайшего порта: с острова иначе было не выбраться. В порту их у самого трапа встретил незнакомый близнецам суровый человек в строгом костюме. Усадив мальчиков в машину и пристроив их чемоданы в багажном отделении, он же и сел за руль.
        По прибытии в аэропорт Хару со страхом ожидал, что сейчас они окажутся в толпе, и Йори может стать действительно плохо: он боялся больших скоплений людей. Но нет, минуя все очереди, человек в костюме проводил близнецов Хигаши в небольшой, полностью пустой зал, больше похожий на гостиную отеля, чем на зал ожидания. Тётушка Юи не умолкала ни на мгновение, раздавая последние наставления:
        - Не забывайте мне писать хотя бы раз в неделю! Правда, мне будет тяжело получить ваши письма, но я обещаю писать в ответ…
        - Почему? И потом, разве не лучше просто звонить? - удивился Хару и тут же пожалел о своём вопросе: слова тёти совсем не обнадёживали.
        Как оказалась, академия имени Гаетэйн Альдкруа расположена достаточно далеко от большинства крупных, да и мелких городов Франции: когда-то давно на месте нынешней академии была небольшая деревенька, но сейчас в ней ни осталось ни одного жителя, и все дома были выкуплены владелицей академии. Часть домов была снесена, а часть - перестроена под корпусы учебного заведения. Но суть была в основном в том, что из-за отсутствия иного населения никто не догадался, что на этой безлюдной территории кому-то может понадобиться сеть. Мобильные телефоны не работали, интернет также отсутствовал. Единственным способом связи оставались банальные письма - не электронные, а написанные на бумаге. Раз в неделю один из преподавателей или старших учеников отправлялся в ближайший город, где отправлял все письма разом и забирал все ответные послания. После письма раздавались получателям во время обеда или ужина.
        - Значит, если мы сможем связаться с тобой и с дядей, то мы получим ответ только через неделю, а то и больше? - Хару ощутил укол беспокойства. Ещё бы, оказаться в сотнях километров от родного дома, не имея толком никакой связи с семьёй… Не самое лучшее ощущение. Хорошо хоть они с Йори будут жить в одной комнате: тётя Юи договорилась о том, чтобы братьев поселили вместе.
        - Не переживайте, вы ведь уже не маленькие мальчики и справитесь, - тётушка улыбнулась. - Надо же, в конце концов, дать вам хоть немного самостоятельности?

«Хороша самостоятельность - в закрытой школе у чёрта на рогах», - мрачно подумал Хару и тут же устыдился: дядя и тётя ведь всего лишь хотели, как лучше. Естественно, им трудно просто так выпускать неприспособленных «птенцов» из гнезда, вот они и нашли оптимальный, с их точки зрения, выход. Да и год обучения в подобной школе наверняка тянет на кругленькую сумму. Дядя и тётя, какими бы хорошими ни были, всё же не их с Йори родители, и они не обязаны так хлопотать о судьбе своих подопечных.
        Йори, прижимавший к себе папку с рисунками и рюкзак, робко улыбнулся тётушке Юи:
        - Мы будем писать вам каждую неделю, обязательно! Я не хочу, чтобы вы волновались.
        - Ох, опять это «вы», - засмеялась тётя Юи. - Я ещё не прожила столько лет, чтобы обращаться ко мне, как к старушке. Удачи вам, мальчики мои, и помните: не забывайте писать! Учитесь хорошо, и…
        Тем временем уже объявили посадку, и тётя, быстро поднявшись, торопливо договорила:
        - Ваш багаж уже в самолёте, я об этом позаботилась. В аэропорту вас встретит господин Меньер. Он помощник владелицы академии и всегда лично встречает новых учеников. Как он выглядит, можете посмотреть в ваших рекламных проспектах, хотя, думаю, он сам подойдёт к вам. Если вы не сумеете пересечься с ним, звоните мне, я всё улажу…
        Близнецы Хигаши, попрощавшись с тётушкой, неуверенно направились к стеклянным дверям. Вскоре самолёт взмыл в небо: они направлялись в аэропорт к северо-востоку от Парижа. Там их, по заверениям тётушки, должны были встретить едва ли не у самого трапа…
        - Волнуешься? - тихо спросил Хару, стискивая руку сидящего в соседнем кресле Йори. Мальчик так же еле слышно отозвался:
        - А тебе что, не страшно? Это же так далеко от дома… Чудовищно далеко. Что, если что-то пойдёт не так? Мы же окажемся там совсем одни, понимаешь?..
        - Да не переживай ты, - попытался неловко утешить брата Хару, поглаживая его ладонь большим пальцем. - Мы же там не единственные ученики на всю академию будем. И жить будем в одной комнате, как раньше. Подумаешь, что на уроки придётся ходить с ещё кучей людей: если ты с ними со всеми познакомишься, думаю, ты перестанешь трястись.
        Йори молчал, а Хару продолжал говорить, не замолкая ни на секунду. Старший из близнецов всеми силами пытался казаться уверенным, чтобы скрыть от брата своё волнение:
        - Мы отлично говорим по-французски, у нас полно денег, если что-то будет не так - мы просто доедем до ближайшего города и позвоним тёте с дядей… Что, в конце концов, может случиться? Страшновато, конечно, но ведь не смертельно.
        - Да, - эхом отозвался Йори. - Не смертельно.
        За окном медленно плыли облака. Так непривычно было видеть их не над головой, а совсем рядом, кажется, если бы не было стекла, можно было бы дотронуться до них рукой…
        Путь им предстоял долгий, и Хару закрыл глаза. Но ещё долго ни он, ни Йори не могли забыться тревожным сном.
        Глава IV: Не как в кино
        Снаружи накрапывал дождь, и небо было затянуто тёмно-серыми, тяжёлыми тучами. Хорошо, что самолёт, несмотря на такие погодные условия, смог благополучно сесть. Миновав одну короткую очередь, близнецы наконец-то оказались возле ленты транспортёра, по которому ехали самые разные чемоданы и сумки. Совсем как в каком-нибудь кино, только на самом деле! Хару не мог не радоваться, ведь он впервые в жизни попал в аэропорт. Омрачал эту радость лишь испуганный брат, но старший из близнецов всеми силами пытался развеселить бледного Йори и потому болтал без умолку:
        - Сейчас получим багаж, а потом найдём этого господина Меньера… О, а вот и наши чемоданы!
        Уже забрав чемодан, Хару неуверенно оглядел встречающих: как оказалось, не их одних забирали из аэропорта. Вообще, что-то странное здесь творится. Тётушка ведь сказала, что этот самый господин подойдёт к ним сам и чуть ли не у трапа, а его приходится искать. Может, он один из этих людей? В проспект Хару, конечно же, посмотреть не удосужился и теперь пытался понять, кто же из явившихся в аэропорт встречает именно их: ни один не додумался, как в кино, взять в руки табличку с именем и фамилией тех, кого он встречает.
        Но долго размышлять Хару не пришлось: по всё тому же кино он примерно представлял, как должен выглядеть помощник директрисы элитного учебного заведения. Это должен быть мужчина лет сорока, уже начинающий лысеть, всенепременно в строгом костюме и с поджатыми губами: не просто же так в стольких фильмах помощники директоров и директрис именно таковы. Такой человек среди встречающих нашёлся только один, и Хару робко приблизился к нему, волоча за собой испуганно съёжившегося Йори:
        - Здравствуйте, - неуверенно проговорил по-французски Хару. - Вы господин Меньер?..
        Лысоватый мужчина удивлённо уставился на близнецов, словно пытаясь понять, с чего они вдруг подошли к нему. Кровь прилила к лицу Хару: он сообразил, что ошибся. Откуда-то сбоку тем временем послышался голос:
        - Я - господин Меньер. Вы ведь Хару и Йори Хигаши, верно?..

«Да, вот наши документы», - хотел было сказать Хару, оборачиваясь, но слова застряли в горле. Нет, в жизни всё гораздо более странно, не так, как в фильмах. Вот например, глядя на господина Меньера, он бы ни в жизнь не связал столь экстраординарно выглядящего человека с учебным заведением.
        Он даже не думал аккуратно причёсывать свои волосы, из-за чего чёрные космы торчали во все стороны. На шее виднелась тщательно прикрываемая воротником рубашки татуировка, а в середине левой брови виднелось пространство, где волосы не росли: видимо, некогда там торчал пирсинг. Соответствовал образу только строгий костюм, и тот сидел на молодом мужчине, как седло на корове. Интересно, он точно помощник директрисы? Может, к ним прислали какого-нибудь старшего ученика?..
        - Подождите секунду, пожалуйста… - торопливо вытащив из рюкзака проспект, Хару уставился на фото директрисы и её помощника. Он даже не знал, что удивило его больше: что помощник действительно оказался тем самым парнем с татуировкой, или что сама директриса была вовсе не пожилой тётенькой, как представлялось, а молоденькой, пусть и строго одетой девушкой. Интересно, сколько же ей лет? Максимум двадцать пять, не больше… Хотя Хару с трудом определял возраст окружающих и мог ошибаться.
        Господин Меньер, проверив документы, кивнул:
        - Пойдёмте со мной. Машина ждёт.
        - Простите, - робко подал голос Йори, с трудом заставивший себя заговорить с незнакомым человеком, - а разве больше никого нет? В смысле, вы встречаете только нас?..
        - Сегодня - да. Остальные ученики уже прибыли или прибудут позже, так что я действительно встречаю только вас.
        Вроде бы он отвечал вежливо и спокойно, но от низкого, хрипловатого голоса господина Меньера по коже ползли мурашки. Странный он, и школа, наверное, какая-то странная…
        И вновь близнецов Хигаши везли на машине, окончательно заставляя поверить в то, что не всегда в кино показывают правду. По крайней мере, переполненный школьный автобус жёлтого цвета им явно не светил: господин Меньер, к их глубочайшему удивлению, приехал к аэропорту на здоровенном джипе и сам же сел за руль.
        Вскоре они съехали с широкого шоссе на какую-то боковую дорогу, а с неё - и вовсе на еле заметную, неширокую дорожку. Деревья мелькали так близко, что казалось, будто джип, слишком большой для этого места, сейчас зацепиться одним из зеркал заднего вида за мощные стволы. Ехали они долго, так, что Хару начало казаться, будто этот лес и в самом деле бесконечен. А может, они просто петляли, чтобы близнецы не запомнили дорогу?.. Нет, глупость какая-то. Тропа-то в любом случае остаётся на месте, вот она, под колёсами. А по ней легко выйти назад, на шоссе… Тут как с Алисой в её Стране Чудес: если тебе всё равно, куда ты хочешь попасть, то иди куда вздумается, и рано или поздно куда-нибудь придёшь.
        Неожиданно впереди показалась неширокая речушка, через которую был перекинут хлипкий деревянный мост. Йори зажмурился: видимо, он полагал, что эта ненадёжная конструкция не выдержит огромный автомобиль. Хару же пытался понять, что это за река, вспоминая уроки географии. Увы, в голову не лезло почему-то ни одного названия…
        Наконец, джип затормозил, и господин Меньер выбрался наружу, начиная доставать из багажника чемоданы. Близнецы Хигаши неуверенно вышли из машины, окидывая взглядом высящееся впереди здание. Йори пугливо сжал руку брата, а Хару с раскрытым ртом уставился на раскинувшийся перед ними пейзаж. Неужели это и есть та самая академия имени Гаетэйн Альдкруа?..
        Глава V: Портрет
        Фото в рекламном проспекте не давали точного представления о том, как именно выглядит эта школа, и в реальности она оказалась ещё более пугающей, чем на фотографиях. Уж на что близнецы привыкли к роскоши, но это место поражало воображение одними только своими масштабами. Вся территория была обнесена каменной оградой; если между прутьями ещё можно пролезть, то через такую точно не сбежишь.
        Три корпуса, расположившиеся в форме буквы «П», обрамляли пересечённую каменными дорожками площадку, поросшую тёмно-зелёной травой. В самом центре площадки возвышалось высохшее старое дерево с почерневшей, словно обугленной корой и трещиной на самой вершине. Других высоких деревьев в этом месте, напоминающем больше какой-нибудь дворец, чем школу, не было: они виднелись лишь за главным корпусом. Над деревьями можно было разглядеть одинокий крест…
        - Там находится старая церковь, - проследив направление взгляда Хару, процедил сквозь зубы господин Меньер. - Я бы не советовал вам туда соваться.
        - Почему? - Йори испуганно вцепился в брата. Немудрено: мальчика пугал этот странный, почти совсем не знакомый мужчина. Помощник директрисы попытался улыбнуться, но Хару понимал: это простая вежливость, не искренняя улыбка. Знакомые доселе люди улыбались совсем не так, как этот мрачный господин.
        - Не подумайте, что там действительно есть что-то опасное, - невозмутимо продолжал господин Меньер. - Но эта церковь ещё не отремонтирована, хотя госпожа Ришар хотела завершить работы до начала учебного года…
        - Госпожа Ришар? - не понял Хару. Помощник директрисы вздохнул и укоризненно покачал головой:
        - Хотя бы фамилию владелицы академии и директрисы по совместительству вы могли выучить.
        Хару удивлённо покусал губы: он-то думал, что академию назвали в честь её владелицы - либо самой первой, либо нынешней, - а значит, директриса носит фамилию Альдкруа. Но выходит, что нет. Интересно, кто, в таком случае, такая эта женщина - Гаетэйн Альдкруа? Наверное, чем-то она прославилась, раз уж в её честь назвали целую академию…
        - Значит, сейчас нам нужно будет поговорить с госпожой Ришар? - отгоняя не вовремя возникшие размышления, проговорил Хару. Господин Меньер чуть сощурился, и оба близнеца съёжились под его взглядом. Всё же что-то в нём было пугающее, отталкивающее. Наверное, то, что он совсем не походил на сложившийся в головах близнецов Хигаши образ помощника директрисы.
        - Госпожа Ришар пока что в отъезде, и вернётся только завтра. Так что пока у вас есть время, чтобы расположиться на новом месте. Я провожу вас в вашу комнату.
        Сказав это, господин Меньер двинулся вперёд по центральной дорожке. На ходу он продолжал говорить:
        - В главном корпусе расположены комнаты учеников, библиотека и столовая. В северной части здания расположены комнаты учителей и кабинет госпожи Ришар. Также там имеется небольшая картинная галерея, но её посещать не рекомендуется из-за того, что там также не закончены ремонтные работы. Занятия проводятся в северном корпусе, а спортивные мероприятия - в южном. Пока что все корпусы, кроме главного, закрыты, но вам и нет необходимости посещать их.
        Хару только кивал в такт чужим словам, стискивая руку Йори и катя за собой свой чемодан. Как всё это запомнить?! Уму непостижимо! Неужели ученики здесь никогда не путаются?..
        - Правил здесь не так и много, но их несоблюдение карается незамедлительно, - спокойно продолжал господин Меньер, поднимаясь по ступенькам к огромным двустворчатым дверям, по обе стороны от которых возвышались угрожающего вида каменные горгульи. Йори мёртвой хваткой вцепился в брата:
        - Они на нас смотрят!
        - Успокойся, - шепнул Хару. Помощник директрисы словно не замечал волнения близнецов: он продолжал свою отработанную, плавно текущую речь:
        - Первое правило: не покидать территорию без сопровождения. Здесь кругом лес, так что вы запросто можете заблудиться. И не факт, что потом вас смогут отыскать.
        Хару нервно сглотнул, пообещав себе, что ни за что не сунется за каменную ограду, только бы не потеряться. В конце концов, разве это сильно отличается от пребывания дома?.. Разве что здесь кругом деревья, а не морская вода.
        - Второе правило: посещать все занятия. Уважительной причиной для прогула может послужить только болезнь, но учтите, симулировать не выйдет: у нас работает высококлассный специалист в области медицины, а не какой-нибудь не имеющий опыта медбрат. Разумеется, посещение занятий подразумевает активную работу на уроках и выполнение домашних заданий, а не только сам факт явки.
        Пока что в правилах не звучало ничего необычного, и Хару немного расслабился: в конце концов, в страшных фильмах, которые он смотрел, в закрытых школах существовало множество абсурдных запретов. В духе «не смотри туда, не выходи на улицу ночью, не дыши в сторону леса»…
        - Третье, и последнее, правило: ни в коем случае не портить ничего из обстановки в кабинетах, коридорах и спальнях. Всё, что находится в этом здании, является отнюдь не новым и стоит весьма приличную сумму денег. Но дело не столько в деньгах, сколько в ценности культурного наследия: даже если вы возместите стоимость, к примеру, испорченной картины, картину это не вернёт.
        Господин Меньер говорил вроде бы правильные строгие слова, но всё же не такие, как положено помощнику директрисы. Хару вздохнул: да, жизнь отличается от фильмов, и это не очень здорово. Похоже, учиться понимать окружающий мир придётся с нуля…
        Двери открылись, и Йори вскрикнул, цепляясь за брата. Да и сам Хару не удержал удивлённого возгласа.
        На них смотрела та самая женщина с уложенными в высокую причёску медовыми волосами. Не сразу Хару сообразил, что это портрет: огромный, почти в метр шириной… Но не было никаких сомнений в том, что личность с рисунков Йори и эта дама - один и тот же человек. Присмотревшись, Хару увидел подпись под картиной:

«Гаетэйн Альдкруа. Автопортрет. 18** год»
        Глава VI: Зеркальная комната
        Не обращая внимания на испуг близнецов, господин Меньер прошествовал в сторону лестницы. Хару с трудом отвёл взгляд от женщины на портрете, озирая окружающее пространство.
        Теперь, по крайней мере, ему стало ясно, почему в правилах академии оговаривался пункт о порче имущества: тут и там виднелись картины, автора которых было сложно определить. Может, это рисовала всё та же Гаетэйн Альдкруа, раз уж она была художницей? Однако странно: вроде бы в её честь назвали академию, но при этом её имя и фамилию не упоминали ни в одном справочнике по истории мировой живописи. Она, конечно, не Леонардо да Винчи, но ведь известная же наверняка личность! Иначе бы её именем не назвали эту академию…
        Широкий коридор тонул в мягком, неярком свете настенных светильников, сделанных в виде подсвечников. Похоже, кто-то сильно постарался, чтобы это место выглядело по-настоящему древним. Заметив взгляд Хару, господин Меньер неожиданно усмехнулся:
        - Если бы не необходимость, госпожа Ришар даже электричество не стала бы проводить. Она любит всё старинное.
        Но через мгновение, вспомнив о том, что он всё-таки не рядом с друзьями, господин Меньер умолк. Хару вымученно улыбнулся: он всё ещё пытался заставить себя думать, что помощник директрисы - не такой уж плохой человек, как кажется, исходя из его внешности.
        По одну сторону длинного коридора тянулись огромные витражные окна. Узоры, переплетаясь, образовывали некое подобие рисунка: колючие ветви, покрытые бутонами роз и уже распустившимися цветами. Вот только, видимо, создатель этих витражей ошибся в расчётах: некоторые шипы он сделал, как положено, зелёными, а вот другие вышли под цвет бутонов - кроваво-красными. С другой стороны коридора тянулись многочисленные двери, но вместо номеров на них были таблички с надписями:

«Золотая спальня», «аметистовая спальня», «малахитовая спальня»… Похоже, все комнаты имели своё наименование. Под табличкой крепилась ещё одна, и там уже были отмечены имена обитателей этой комнаты - по два человека в каждой. Наконец, господин Меньер остановился у одной из дверей - на ней табличка была только одна. Она гласила: «Жемчужная спальня».
        - Эта ваша комната. Проходите, размещайтесь. Завтра утром прибудет госпожа Ришар, и у вас будет возможность поговорить с ней. А пока устраивайтесь. Если возникнут вопросы - в столе лежит план здания, там отмечено местонахождение моего кабинета. Обращайтесь. И… добро пожаловать, что ли.
        После господин Меньер удалился, причём с такой скоростью, словно он неожиданно научился проходить сквозь стены или проваливаться под землю. Хару и Йори получили возможность осмотреться.
        Комната выглядела так, словно в самой её середине находилось гигантское зеркало: левая половина комнаты казалась неким отражением правой, или наоборот. Однако, тот, кто распределял их по комнатам, был явно большим шутником - идеальная комната для близнецов. Ну, или же здесь везде были такие же симметричные комнаты.
        Всё помещение было оформлено в серо-белых тонах с лёгкой примесью серебристого: белые обои в тонкую серую полоску, отделанные выкрашенными в белый деревянными панелями, серебристые спинки кроватей, белое постельное бельё, серый дощатый пол. Даже занавески, украшавшие окно на дальней стене, - и те были бело-серыми с серебряной каймой, из-за чего создавалось впечатление, будто близнецы Хигаши оказались в каком-то чёрно-белом кино. У окна расположились два стоящих вплотную письменных стола, к ним прилегали два шкафчика. Кто-то явно старался сделать комнату идеально симметричной: если на одной стороне красовалась дверь, за которой, как выяснил Йори, находилась такая же серебристо-белая ванная комната, то с другой стороны висело тяжёлое зеркало, имитирующее дверной косяк, причём так, чтобы в нём отражалась та самая дверь.
        - Ну и местечко, - поёжился Хару: он не особо любил блеклые цвета. Ему казалось, что они слишком уж откровенно навевают тоску. Йори тем временем подошёл к окну и потянул за тонкий шнур, раздвигая тяжёлые занавески. В комнату тотчас проникли весёлые лучики солнечного света, серебристые поверхности заблестели, и Хару улыбнулся: оказывается, не так всё и страшно. Да и не белые покрывала на кроватях, а перламутрово-золотистые, переливающиеся в солнечном свете, и цветов в этой поблекшей комнате гораздо больше, чем показалось в первые мгновения.
        Бросив чемодан у дверей, Хару с размаху приземлился на кровать:
        - Уф, наконец-то мы снова одни! А то нервирует, когда кто-то стоит над душой. Особенно если вообще почти не знаешь этого самого «кого-то». Правда, Йори?..
        - Мне здесь не нравится, - по-детски пролепетал мальчик. - Странное место какое-то… Да ещё этот портрет! Как ты думаешь, что это?..
        Хару сел на кровати и посмотрел на брата: он пытался придумать хоть сколько-нибудь правдоподобное объяснение. Но слов не находилось, и парнишка не придумал ничего лучше, кроме как притянуть Йори к себе и ласково чмокнуть в губы:
        - Всё хорошо. Не бойся. Думаю, ты просто где-то видел репродукцию этой картины, ты же постоянно читаешь всякие справочники… Вдруг она где-то мелькала? Не бойся, братишка.
        Пальцы Хару ласково перебирали волосы младшего близнеца. Обычно этого вполне хватало, чтобы успокоить впечатлительного Йори. Но сейчас он не мог унять слишком сильную дрожь. Да и самому Хару становилось не по себе: он не мог ни на мгновение забыть холодный взгляд той женщины со старого портрета… Интересно, почему там не указана точная дата создания картины? Только век…
        Вздохнув, парнишка обнял Йори ещё крепче. Его не покидало ощущение, что они зря явились в эту академию. Но разве теперь можно что-то изменить?..
        Глава VII: Бесконечный коридор
        Над академией медленно опускалась ночь, окутывавшая всё кругом прохладной, пахнущей лесом и свежим воздухом пеленой: похоже, скоро будет дождь. Дома так пахло лишь тогда, когда с неба уже готовы были пролиться дождевые капли.
        Йори перевернулся с одного бока на другой, пытаясь заснуть. Хару, уставший с дороги, уже давно дрых без задних ног, бодро посапывая. Он всегда был таким. Предпочитая не задумываться о чём-то, что его пугало, он с детских лет прятался с головой под одеяло, говорил «Я в домике» и засыпал. Иногда Йори жалел, что не умеет делать это так, как брат: ему любые волнения здорово мешали уснуть.
        Незнакомая комната, чужая обстановка… Как можно так легко заснуть в такой ситуации? Они не дома. Слишком далеко от тех мест, что так привычны и знакомы… За стеной - чужие люди. Их много, и с ними всеми рано или поздно придётся встретиться… Йори зажмурился, пытаясь по методу брата спрятаться под одеяло. Накрывшись с головой на удивление гладкой и скользкой тканью, пахнущей какими-то старыми духами, младший из близнецов Хигаши замер, настороженно прислушиваясь к тому, что происходит за пределами его укрытия. Но в полной темноте, под одеялом, оказалось ещё страшнее, чем раньше, и Йори робко высунулся наружу.
        Занавески они так и не задёрнули, и теперь прямо в окно светила бледная луна, от которой словно откусили самый краешек. Почему-то разом оживали в памяти все те страшные книги, что он читал, и все фильмы ужасов, что они смотрели вместе с братом. Йори бы уже перебрался на соседнюю кровать, поближе к Хару, но не хотел его будить.
        Луна озаряла комнату молочно-белым светом, который расчерчивали на неравные сегменты решётки оконной рамы. Насколько же всё кругом преображается, когда наступает ночь! По ночам младший из близнецов Хигаши предпочитал мирно посапывать под боком у своего брата, но сейчас такой возможности не было - и от этого становилось совсем нехорошо. Вся комната казалась призрачной, расплывающейся - дрожащий свет ложится неровно, будто мазки неумелого художника. На подоконнике лежит папка с рисунками, почему-то раскрытая… Йори нервно сглотнул, и по спине побежали мурашки: мальчик помнил, что не открывал её сегодня. А Хару вряд ли бы стал смотреть на его рисунки без спросу…
        Послышался тихий стук. Испуганный Йори с надеждой уставился на брата - но нет, тот даже не пошевелился. Звук повторился: казалось, чьи-то маленькие ножки в туфельках неторопливо шлёпают по паркету. Может, это из коридора? Как только не пытался Йори себя утешить, боясь этих странных звуков…
        Что-то скрипнуло - и дверь в ванную отворилась. Теперь зеркало, висевшее на стене ванной, отражалось в том, что висело за кроватью Хару - и отражавшие друг друга зеркала образовали бесконечный коридор, в центре которого очутилась сейчас эта странная, словно отражённая комната.
        Неожиданно Йори показалось, что где-то в глубине зеркала мелькнула маленькая искорка света. Волосы мигом прилипли к мгновенно вспотевшим лбу и шее, и подросток машинально принялся вспоминать известные ему молитвы. Ведь именно так прогоняют всякую нечисть? Как назло, в голову не лезло ничего, кроме какой-то назойливой песенки, имеющей мало отношения к религиозным текстам.
        Тем временем искорка приближалась - и сердце Йори едва не остановилось от испуга: по мере приближения искорки становилось видно и то существо, что бережно несло её в руках. Искорка оказалась дрожащей свечой; существо же - маленькой, худенькой девочкой с тёмно-золотистыми кудряшками, отчего-то мокрыми. Кудряшки облепляли хорошенькое личико, тонкую шейку, узенькие плечи… С тёмного платьица девочки, которой на вид было максимум около десяти лет, капала вода. Казалось, она не собиралась делать ничего дурного: подойдя к подоконнику, малышка поставила свечу и принялась, склонив голову набок, рассматривать рисунки. Затем неожиданно засмеялась, оборачиваясь в сторону кровати Йори:
        - Элинор, ты опять бегала в мастерскую к бабушке? Ты же знаешь, она не любит, когда ты забираешь её рисунки. Бабушка же будет ругаться, если это увидит, так что отнеси обратно, и…
        Увидев вытаращившегося на неё Йори, девочка вздрогнула: её личико мигом стало серьёзным. Младший из близнецов Хигаши, не находя в себе силы даже закричать, попятился к стене, упираясь в прохладное дерево спиной. Девочка же громким шёпотом произнесла:
        - А ты чего тут делаешь? Тебе же сюда нельзя! Никак нельзя!
        - По-по-почему нельзя?.. - Йори старался говорить уверенно. Почему брат не просыпается?! Если бы они были вместе, было бы не так страшно. Но Хару спит так, что и из пушки не разбудишь, и потому приходится полагаться только на себя. Кружится голова. Хочется спрятаться куда-нибудь и никогда больше из этого «куда-нибудь» не вылезать…
        - Ты что, глупый совсем? - удивлённо зашептала девочка. - Ты же должен быть в мастерской, как обычно! Сегодня у нас двадцать пятое сентября. Помнишь?..
        - Ничего не двадцать пятое… - попытался возразить Йори: сентябрь пока ещё не успел начаться. Малышка отрицательно покачала головой:
        - Ты уже совсем дни не считаешь! Сегодня двадцать пятое. Помнишь, что случилось? Ты ведь помнишь? Ты не забыл?..
        Йори, не осмелившись спорить с призраком, кивнул: мало ли, что решит это странное существо. Проклятье, Хару, когда ты уже проснёшься! Младший из близнецов понимал: если эта девочка приблизится, он просто сойдёт с ума от страха. Но она, словно чувствуя это, оставалась у окна:
        - Ты знаешь, почему тебе нельзя здесь быть. Уходи, пока Элинор не увидела! А я не скажу, что ты спал в её кровати, правда-правда! - заверила малышка. Тем временем Хару, сонно хлопая глазами, сел на кровати - и призрак тотчас исчез, словно его и не было. Похоже, она хотела поговорить только с Йори.
        - Чего это с тобой? - удивлённо поинтересовался старший из близнецов, от души зевая. Йори, с трудом отходя от пережитого шока, бросился к брату и повис у него на шее, перепугано трясясь и сбивчиво рассказывая о произошедшем. Хару задумчиво протянул:
        - Думаю, нужно будет поговорить с госпожой Ришар. Она наверняка знает, если здесь что-то произошло… В крайнем случае, попросим перевести нас в другую спальню, только и всего.
        Йори промолчал. Его не покидало ощущение, что всё происходящее случилось совсем не просто так. И что это - лишь начало…
        Глава VIII: Эржебет
        Лучи утреннего солнца неспешно забрались в окно спальни, и не привыкший к столь яркому свету Хару недовольно поморщился: нет, всё же не зря здесь столь тяжёлые и плотные занавески. Когда он открыл глаза, Йори спал у него под боком, и это впервые не порадовало: будь всё произошедшее ночью лишь дурным сном, брат бы спокойно дремал на своей кровати. Чуть подумав, Хару осторожно выполз из-под спящего братишки и направился в ванную.
        Бело-серебристая плитка переливалась, и на ней вольготно раскинулось множество солнечных зайчиков. Это место не казалось странным или жутким: вчера оно словно выглядело совершенно по-другому. Хару шагнул в ванную комнату - и едва не поскользнулся на пороге. Вода! Отчего-то пол оказался мокрым, словно его совсем недавно вымыла какая-то очень неловкая горничная. Вздохнув, Хару вытер воду валявшимся близ ванны ковриком, после чего принялся умываться. Сейчас уже утро - значит, госпожа Ришар, скорее всего, уже прибыла. Надо будет поискать тот самый план здания, о котором говорил господин Меньер. Вряд ли ведь кто-то явится к ним, дабы сопроводить… Страшновато, но ведь герои в фильмах как-то справлялись с такими ужасами? Значит, и они с братом справятся.
        Хару вытер мокрое лицо полотенцем - и в этот момент послышался стук в дверь. Старший из близнецов Хигаши вздрогнул: мало ли, кто там явился! Если это не господин Меньер, то, скорее всего, кто-то незнакомый. А знакомиться с кем бы то ни было ему было страшновато после встречи с той девочкой. Но, рассудив, что призраки вряд ли станут стучаться в дверь, Хару всё же открыл.
        На пороге топтался вполне миловидный молодой человек, может, где-то семнадцати-восемнадцати лет. Такие в фильмах обычно бывают романтически настроенными художниками или уличными певцами: вьющиеся каштановые волосы, уверенная, немного мечтательная улыбка. Наверное, ученики из числа тех, кто постарше.
        - Здравствуйте, - насторожено поприветствовал гостя Хару. Разумеется, по-французски: стоило привыкать общаться на чужом языке. «Художник» неожиданно улыбнулся и отозвался по-японски:
        - Доброе утро. Простите за вторжение.
        Надо же, у него хорошее произношение, акцент почти не чувствуется… Сам Хару, несмотря на всё обучение, иногда мог запутаться в словах и звуках чужого языка, собеседник же говорил уверенно, продолжая:
        - Извините, но мне показалось, будто ночью я слышал из вашей комнаты крик. Не решился заглянуть тогда, но сейчас хочу спросить: всё в порядке?.. - кажется, «художника» действительно взволновало услышанное ночью. Хару вымученно улыбнулся: он не собирался рассказывать о произошедшем всем подряд, а теперь, наверное, придётся что-нибудь соврать. Мысль пришла в голову мгновенно - и старший из близнецов Хигаши широко улыбнулся:
        - Да вот, ночью пошёл в ванную, а там пол был скользкий весь! Навернулся, ну и закричал от неожиданности.
        - А-а, - сразу поскучнел «художник»: казалось, он ожидал услышать совсем не это. - А я думал, что к вам Эржебет приходила.
        - Эржебет? - вытаращился на странного гостя Хару. Может ли быть, что появление этой девочки-призрака - обычное явление для академии? «Художник» вздохнул и покрутил только сейчас замеченный старшим из близнецов Хигаши фотоаппарат:
        - Вы ведь знаете, что это не всегда была академия? Я пытался найти что-то по её истории, но письменных источников крайне мало… - глаза «художника» сверкнули интересом. - Говорят, здесь водятся призраки. Особенно часто появляется маленькая девочка: имени её в основном никто не знает, но я думаю, что это Эржебет.
        - Она что, тебе представилась? - пытался собрать мысли в кучу Хару. Как-то всё было нетипично, не как в кино: там сначала происходила куча всего страшного и путаного, а потом уже появлялся некто, способный всё объяснить. А здесь и дня не прошло, как им буквально сам свалился на голову сведущий в истории академии человек!
        - Я её ни разу не видел, - с сожалением протянул «художник». - Но другие видели, и я решил проверить, не умирали ли здесь когда-нибудь девочки такого возраста. Результат оказался просто поразительным! - он всплеснул руками. - Вы знали, что когда-то это был жилой дом одной семьи? Кстати, в честь первой женщины из их рода зовётся эта академия… Про неё мало что известно, лишь то, что она имела дочь, которую выдала замуж за одного не родовитого, но богатого человека: он и построил некогда этот дом. У них было трое детей - две девочки и мальчик. Вроде бы девочек звали Эржебет и Элинор… Кстати, они жили в вашей комнате. Однажды так случилось, что Эржебет, не умевшая плавать, поскользнулась на берегу реки неподалёку и почти сразу ушла под воду. Эх, я думал, это она появилась вчера ночью, а тут… - «художник» сник. Затем, вспомнив, что так и не представился, торопливо сменил тему:
        - Простите, увлёкся… Меня зовут Эмиль, а фамилия вам всё равно ничего не скажет. А вас?
        - Я - Хигаши Хару, а в комнате - мой брат, Йори, - кивнул в сторону спящего близнеца старший из братьев Хигаши. Эмиль удивлённо посмотрел сперва на одного, затем на другого и восторженно воскликнул:
        - Вы близнецы! Совсем как Эржебет и Элинор… Вас наверняка не просто так поселили в этой комнате! Что, если это ваше предназначение, судьба, или…
        Эмиль восторженно распинался и о прочих не особо разумных вещах: кажется, «художник» оказался помешанным на всём паранормальном. Хару задумался, прикидывая, не рассказать ли ему всё, и тут же решил: нет, не стоит. Они с Йори сами разберутся, без чьей-либо помощи.
        А сейчас нужно спровадить радостного, как двухмесячный котёнок, Эмиля и наведаться к госпоже Ришар…
        Глава IX: Дурдом на выезде
        Кабинету директрисы, казалось бы, пристало выглядеть как можно солиднее: непременное обилие всевозможной современной техники, огромное количество стеллажей с папками и тому подобные офисные элементы казались Хару неотъемлемой частью любого кабинета. Но в кабинете госпожи Ришар не обнаружилось ничего, даже самого плохонького компьютера, а вместо стеллажей имелись старинные дубовые шкафы. Наверное, сказывалась любовь этой женщины ко всему старинному.
        Не походила на киношную директрису и сама госпожа Ришар. Даже фото в рекламном проспекте академии не могло передать той неуёмной энергии, какая проявлялась в каждом движении молоденькой шатенки в совершенно не подходящих ей строгих одеждах. Казалось бы, столь важной особе положено быть серьёзной, но она при любой попытке удержать лицо начинала, точно маленький ребёнок, тихонько хихикать, прикрывая рот ладонью. И это - директриса?
        - Рада поприветствовать вас в нашей академии, - улыбаясь, говорила госпожа Ришар. - Позвольте извиниться за то, что не сумела встретить вас вчера, как полагалось. Надеюсь, Арианн объяснил вам правила академии и помог сориентироваться здесь?
        Не сразу сообразив, что Арианн и господин Меньер - одно и то же лицо, Хару лишь кивнул. Эта женщина, извергающая слова со скоростью хорошего пулемёта, не выглядела грозной, но Йори всё равно поминутно порывался вцепиться в брата. Прямо как какой-нибудь детёныш коалы, которого отобрали у мамы и сняли с ветки.
        - Может, у вас возникли какие-нибудь вопросы? - лучилась добродушием госпожа Ришар. Решившись, Хару задал свой вопрос:
        - Скажите, а у вас здесь не водятся призраки?
        Вымолвив такую не совсем нормальную для здорового человека фразу, Хару уже успел мысленно выстроить всё дальнейшее развитие диалога. Вот сейчас, как в кино, эта приветливая женщина разом растеряет своё добродушие и с каменным лицом ответит что-то вроде: «Нет, конечно. Кто заставил вас поверить в эти глупости?», а потом отошлёт их подальше, сославшись на большое количество работы…
        Но, вопреки ожиданиям, госпожа Ришар не удивилась такому вопросу. Напротив, её глаза азартно сверкнули, а длинный нос задёргался, словно у хищной собаки:
        - Вы что-то видели?
        - Ну, не то чтобы видели… - осторожно начал Хару, но его тут же перебил брат:
        - Мы видели маленькую девочку. Ночью, прямо в нашей спальне.
        Госпожа Ришар восторженно забегала по кабинету, словно услышала что-то очень хорошее. Хару и глазом моргнуть не успел, как в руках у радостной директрисы очутился диктофон:
        - Расскажите, как это произошло?
        Старший из близнецов ободряюще погладил Йори по плечу, и мальчик, глядя в пол, принялся рассказывать. Он постоянно путался в словах и сбивался, что не помешало директрисе по окончанию его речи восторженно заявить:
        - Нужно будет обязательно сообщить на телевидение! Мальчики, вы хоть представляете: вас покажут по всей Франции, а может, и по всему миру!
        Йори, придя в ужас от такой перспективы, спрятался за спину брата. Госпожа Ришар тем временем вспомнила о своих профессиональных обязанностях и вновь состроила более-менее строгое выражение лица. Но глаза по-детски любопытно сверкали, а уголки губ то и дело ползли вверх, выдавая улыбку. Наконец, она отложила диктофон и снова заговорила:
        - Не беспокойтесь. Что бы ни случилось, призраки безобидны и ничего с вами не сделают. Академия существует уже давно, и никаких несчастных случаев у нас не было… Ну, кроме одного, когда один из учеников упал с лестницы и сломал себе руку, но там не было ничего серьёзного, просто споткнулся.
        - Скажите, а где можно почитать что-нибудь об истории академии? - убедившись, что госпожа Ришар умолкла, робко спросил Хару. - Нам бы хотелось знать больше об этом… призраке.
        - Призраках, - поправила женщина, заставив близнецов стремительно побледнеть. - Говорят, можно не только увидеть в одной из спален Эржебет, но ещё и услышать, идя ночью по коридору, плач пары младенцев. Затем можно встретить в старой художественной мастерской призрак самой Гаэтейн Альдкруа, а в часовне - туда, правда, ходить не рекомендую, реставрация не закончена - дух Элеонор.
        Хару поёжился: ему совсем не нравилось то, с какой лёгкостью женщина рассказывала о местных «обитателях». Странная она какая-то, и даже более странная, чем обычно бывают директрисы подобных мест в фильмах ужасов. Почему-то типичная крикливая старуха со странностями сейчас напугала бы близнецов Хигаши меньше, чем эта преувеличенно радостная дама.
        - Откуда вы столько знаете об этих призраках? - почти шёпотом спросил Йори: ему не нравилось говорить с незнакомой, пусть и приветливой женщиной. Та широко улыбнулась:
        - А, не удивляйтесь. Лучше поговорите с Эмилем: мой племянник гораздо лучше во всём этом разбирается, чем я.
        - Ваш племянник?! - разом охнули близнецы Хигаши. Вот оно что - у них это с Эмилем семейное!
        - Ну да, сын моей старшей сестры, - заулыбалась госпожа Ришар. - А что тут странного? Поговорите с ним, он занимает Янтарную Спальню. Думаю, вам понравилось бы с ним общаться… Идите, идите!
        Совершенно деморализованный Хару покинул кабинет, волоча за собой Йори. Тут полно призраков, но директриса не удивляется, а на пару со своим племянником готова охотиться на потусторонних «соседей», а в помощниках у неё ходит татуированный и явно обладающий криминальными наклонностями парень. Что же это за странное-то место такое?..
        Глава X: Юноша с портрета
        Покинув кабинет госпожи Ришар, Хару посмотрел на своего испуганно дрожащего брата:
        - Ну что, пойдём обратно в спальню?
        Будь старший из близнецов Хигаши в этом странном месте в одиночестве, он бы точно пробежался по всей территории, осмотрел каждый закоулок, только чтобы знать наверняка, где и чего можно ожидать. Но Йори не любит новые места, а оставлять его одного в комнате после ночных событий Хару бы не решился. Но парнишка неожиданно еле слышно прошептал:
        - Нет, я не хочу опять идти в комнату. Давай… Давай просто погуляем? Вдвоём.
        Неожиданно в коридоре послышался шорох, и что-то с грохотом упало. Йори зажмурился и сжал побледневшими пальцами плечо брата…
        - Вы всё-таки видели её!
        Хару вздрогнул и с укоризной уставился на выскочившего, как чёрт из табакерки, Эмиля:
        - Ты моего брата напугал!
        И в самом деле, Йори, точно маленький зверёныш, пытался уткнуться носом куда-то под руку брата и спрятаться как можно надёжнее. Эмиль, видя это, неуютно завозился. Затем гораздо тише произнёс:
        - Извини… те. Вы оба, я правда не хотел.
        - Ничего, - неожиданно пролепетал Йори, чем ввёл старшего брата в крайнее недоумение. Ну надо же, его младший братишка сам, просто так, смог с кем-то заговорить без нужды! Всё-таки он может, когда хочет, быть немного самостоятельнее. Видя это, племянник директрисы тепло улыбнулся:
        - Прости, если напугал. Меня зовут Эмиль, - добавил он, вспомнив, что знаком ему лишь старший из братьев. Йори выдавил слабую улыбку, не отлипая от плеча Хару. Нет, он всё-таки боится, просто старается не показаться странным. Нужно увести его подальше отсюда, чтобы не переживал. Спрятать ото всех, и никого не подпускать к этому маленькому, но такому любимому чуду…
        - Так о чём это я… - тем временем вспомнил о своей изначальной цели Эмиль. - Я всё слышал! Вы действительно видели Эржебет! Ну надо же! Наверное, она пришла, потому что вы тоже близнецы - как она и её сестра!
        Хару поморщился: ему тараторящий со скоростью пулемёта паренёк нравился, несмотря на обнаружившееся родство с директрисой, всё меньше и меньше. Слишком уж он казался гиперактивным, слишком рвался навстречу всему неопознанному. В фильмах ужасов таких обычно убивают самыми первыми. Если, конечно, не выясняется, что это они же все творящиеся ужасы не подстроили, дабы прославиться. Ни та, ни та перспектива не являлась благонадёжной для Эмиля и окружающих его людей.
        - Я думал, что ты решишь, будто я и Йори - больные на голову, - буркнул Хару, прикидывая, как бы избавиться от прицепившегося назойливого собеседника. Увы - в голову лезли только самые неутешительные мысли. Насколько мог судить по всё тем же фильмам старший из братьев Хигаши, такие люди не отстанут, если им мягко и настойчиво намекать: «Вас тут не ждут». Однако ещё хуже события будут развиваться, если открытым текстом отпихнуть почти незнакомого парня: во-первых, он обидится, а во-вторых, решит, будто бы братья что-то скрывают и, чего доброго, примется за ними следить. Ни тот, ни другой вариант Хару не устраивали. Тем временем Эмиль вновь затараторил:
        - Тут за одним гобеленом есть ниша, и в стене дырка! Наверное, после реставрации здания не заделали. И там можно услышать всё, что творится в кабинете, и…
        Оставалось одно: направить болтливость племянника директрисы в нужное русло и использовать говорливого «художника» как источник информации об академии. И Хару, решившись, спросил:
        - Ты хорошо знаешь это место?
        - Ещё бы! - раздулся от важности Эмиль. - Вы даже не представляете себе, сколько тут всего интересного. Например… о! Точно! Я же вам кое-что хотел показать! Идёмте, идёмте!
        От эмоционального размахивания руками у Хару замельтешило в глазах. Интересно, все иностранцы настолько суетливые? Насколько помнил старший из близнецов, никто из гостей тёти и дяди - а это были в большинстве своём японцы, лишь изредка прибывали гости из других стран - не вёл себя подобным образом.
        Эмиль уверенно вёл их по коридору. Затем хозяйски заявил, останавливаясь у перегораживающей проход верёвки и таблички «Проход запрещён»:
        - Давайте, подлезайте под верёвку!
        - Тут же закрыто, - заметил Йори. Племянник директрисы беспечно махнул рукой:
        - Да ладно, там главное - под ноги смотреть, а то доски пола местами могут провалиться. Давайте, давайте!
        За скрипнувшей старой дверью обнаружился длинный коридор; одну из его стен целиком занимали занавешенные белой тканью прямоугольники. Картинная галерея?..
        - Где же это… второй, третий… - бормотал Эмиль, бесцеремонно сдёргивая ткань. И с каждым новым лицом Йори всё сильнее сжимал пальцы на плече брата, а у Хару начинала кружиться голова. Женщина с медовыми волосами, та девушка с пустыми глазами… Все те люди с портретов Йори. Но вот Эмиль, издав торжествующий клич, сдёрнул ткань с нужной картины - и Хару замер с раскрытым ртом и отвисшей челюстью.
        Изображённый на портрете молодой человек не походил ни на одного из тех, что смотрели на мир с остальных картин в галерее. Он, черноволосый и темноглазый, казался лишним в этом ряду, но, тем не менее, картина была такой же древней, как и остальные.
        На них смотрел безумно похожий на них юноша - только на пару лет старше. Хару машинально посмотрел в угол картины, но не увидел там ничего: ни имени изображённого, ни подписи художника…
        Глава XI: Глупые версии
        - Вот его и хотел вам показать! - глаза Эмиля прямо-таки светились от восторга и предвкушения чего-то интересного. Хару с трудом заставил себя оторвать взгляд от портрета:
        - Это какая-то шутка?
        - Вообще-то нет, - покачал головой «художник». - Этот портрет тут уже давно, ещё с тех пор, как бабушка выкупила это здание.
        - Постойте-ка, так вы - не потомки прежних владельцев? - удивился Хару. Как же, очередной непорядок, и всё снова стало таким не похожим на какой-нибудь фильм. А если и похожим, то режиссёр этого фильма явно был большим оригиналом.
        - Нет. А ты этого ещё не понял? - удивился Эмиль. - Этот дом и близлежащую деревню собирались целиком сносить, но бабушка выкупила землю. А потом подумала и вместо того, чтобы сносить старые здания и строить новые, перестроила под нужды академии уже имевшиеся. Вот только теперь постоянно то одну часть здания закрывают на реставрацию, то другую… Всё уже жутко старое, даже мебель, пусть и отреставрирована, но стоит ещё с тех времён.
        - А картины-то откуда? Получается, их просто бросили в этом здании - вместе с дорогой мебелью, со всеми этими вещами… - Хару окинул окружающее пространство задумчивым взглядом. - И никто не попытался украсть всё это? Ведь, наверное, одну такую картину можно продать за огромные деньги!
        - Гаэтейн Альдкруа не была профессиональной художницей, - отрицательно покачал головой Эмиль. - С точки зрения культурной ценности, это просто мазня, пусть и очень красивая и старая.
        - И все эти картины - её?
        Вопрос был не лишним: галерея уходила вдаль, и в полумраке терялось ещё множество картин. Она их что, по несколько штук в день рисовала, что ли?
        - Большинство - да. Часть изображена её дочерью, Гвеневер, часть - внучкой, Элинор… А часть принадлежит неизвестному художнику. Как, например, вот эта картина, - и Эмиль указал на пугающе походящего на близнецов юношу с портрета.
        Хару медленно протянул руку, дотрагиваясь до рамы. На пальцах остался пыльный отпечаток, и мальчик с отточенным множеством детективных книг и фильмов умом легко сообразил: Эмиль не врёт, картина висит на стене давно, иначе бы она не успела так запылиться. Да и когда старший из близнецов Хигаши осторожно заглянул за картину, обнаружился гораздо более светлый, не потемневший от времени участок стены. Нет, она здесь очень, очень давно.
        - И что, никто даже не может сказать, кто этот художник и кого он изображал?
        - Ну… - тут уже Эмиль задумался, почесал подбородок, после чего зафонтанировал идеями:
        - А что, если этот художник - брат Элеонор и Эржебет?! И это он на портрете! Тогда ведь понятно, почему к вам пришла Эржебет - она приняла одного из вас за своего брата! Всё сходится! - чуть не прыгал от радости племянник директрисы. Он напоминал Хару маленького ребёнка, у которого неожиданно сошлась давно не поддававшаяся головоломка.
        - Ты смеёшься? - покачал головой Хару. - Он же не похож ни на кого из этой семьи. У всех светлые волосы, да и они - типичные европейцы, в конце концов! Как у них мог родиться кто-то вроде… - старший из близнецов неопределённо пошевелил рукой, но Эмиль вполне понял его сомнения.
        - Да, пожалуй, ты прав. Но ведь такая хорошая была версия! Хотя… погодите!
        Хару, уже не надеясь услышать что-то адекватное от доморощенного охотника за привидениями, безнадёжно вздохнул и кивнул, показывая, что слушает.
        - А что, если Гвеневер изменила своему супругу? Ну, ведь её выдали силой за этого человека, вдруг она его не любила? И родила потом ребёнка от любимого человека…
        Фильм ужасов стремительно превращался в бразильскую мелодраму. Нет, Эмиль неисправим.
        - А её супруг вот так взял, и спокойно продолжил жить с женой и чужим ребёнком, даже видя, что у родившегося сына совершенно не его черты. Тебе не кажется, что это глупо?
        - Мало ли, какие там были причины, - не смутился Эмиль: похоже, вместо того, чтобы выдвигать адекватные новые версии, он предпочитал подгонять факты под уже имеющуюся. И нельзя сказать, чтобы Хару это нравилось.
        Тем временем отцепившийся от брата Йори стоял чуть в стороне, у стены: ему не хотелось говорить ни с Эмилем, ни с Хару. В какой-то момент ему показалось, что что-то шевельнулось в дальнем конце галереи - и, парализованный страхом, он уставился в темноту. Движение повторилось - и, сбросив с себя оцепенение, кинулся в сторону. Заскрипел и затрещал под ногами проваливающийся пол, и Йори понял, что падает. Младший близнец беспомощно зажмурился, обхватывая себя руками, но был перехвачен в четыре руки и втащен за шкирку обратно.
        - Ничего себе дырочка! - присвистнул Эмиль, глядя туда, куда едва не провалился Йори. - Нет, тут однозначно нужен ремонт.
        Йори не ответил, лишь снова посмотрел в темноту. Больше там ничего не шевелилось, но младший из близнецов Хигаши готов был жизнью поклясться: ему не показалось.
        Глава XII: Фальшивый призрак
        Тем временем за спинами близнецов и их «проводника» послышались неторопливые шаги. Незнакомец даже не шёл - он словно маршировал по-военному, и каждым шаг отдавался глухим стуком тяжёлых ботинок о пол галереи.
        - Сматываемся! - шепнул Эмиль, и, прежде чем Хару успел спросить, зачем и каким образом им нужно проделать сей фокус, бросился бежать, ловко обходя провал в полу. Так и не сообразив, почему им не стоит встречаться с вышагивающим по близлежащему коридору человеком, старший из близнецов Хигаши сгрёб в охапку брата и помчался следом за племянником госпожи Ришар.
        Пока они бежали, у Хару возникло множество мыслей на тему подобного поведения Эмиля. Вряд ли он боится гнева своей совершенно не злобной тётушки - значит, тут что-то более серьёзное, чем боязнь попасться на мелкой пакости. Что, если это связано с местными призраками?!
        Очередная скрипнувшая под ногой половица, быстрый поворот за угол, едва не поприветствованный лбом угол очередной картины. Точно, это наверняка связано с призраками! Наверное, это какой-нибудь особо злобный дух, который бродит по коридорам и убивает всех, кто посмел забрести на его территорию… Странно, почему в правилах академии нет чётких условий на этот счёт? В фильмах-то героев всегда предупреждают - не лезь, куда не следует… Хотя, может, академия - это лишь прикрытие для какого-нибудь культа или чего-то вроде?! В кино так всегда бывает…
        - Давайте, быстрее! - подгонял близнецов Эмиль, и становилось ещё страшнее. Йори до боли стиснул руку брата, и Хару с трудом удержался от привычного успокаивающего поцелуя - не хватало ещё объяснять Эмилю, какие отношения на самом деле связывают их с братом.
        Тем временем впереди нарисовался тупик, и Хару с Йори затормозили. Куда теперь-то бежать? А шаги тем временем приближались, пусть таинственный призрак - или кто это там? - ещё не подозревал о том, что непрошенные гости нарушили покой его родного дома. Или подозревал? Ведь пол-то под ногами Йори провалился - сам по себе. С другой стороны, эта украшенная картинами галерея давно требовала ремонта…
        Чертыхнувшись, племянник директрисы приподнял тяжёлый гобелен, отводя чуть в сторону. За ним обнаружилась небольшая дверь, за ней - узкая винтовая лестница.
        - Давайте, сюда! - шепнул Эмиль, юркая в эту дверь. Близнецы переглянулись: им совсем не нравилось происходящее, но что оставалось делать, кроме как спрятаться от грядущей беды в таком вот сомнительном укрытии? Йори мелко дрожал, и Хару быстро погладил брата по голове. Казалось, младший из близнецов уже готов упасть в обморок - столь сильно он побледнел. На лбу выступили мелкие капельки пота. Нет, однозначно нужно будет пойти вместе с ним… куда-нибудь. Но разве в академии есть хоть одно безопасное укрытие, где точно не бродят призраки?!
        Хару пропустил вперёд брата и сам юркнул в дверь за гобеленом, закрывая её за собой. Тот, кто некогда построил этот ход, хорошо всё продумал: дверь открывалась вовнутрь, и прикрыть её гобеленом не составляло труда. Да и места им троим хватило, пусть и видно было, что изначально площадка рассчитывалась на одного-двух человек, не более.
        Шаги были всё ближе, и Йори почти повис на своём брате, испуганно жмурясь. Эмиль напряжённо смотрел куда-то в темноту. Хару же старался не шевелиться и даже не дышать. Становилось всё страшнее, и сердце готово было проломить грудную клетку в своём глупом стремлении выбраться на свободу. Как же всё-таки страшно!
        Интересно, чей это призрак? Наверное, того самого мужа Гвеневер. Тот наверняка обладал суровым и тяжёлым характером, не любил ни жену, ни детей… Пусть это были просто домыслы, основанные на огромном количестве просмотренных фильмов, Хару уже решил для себя, что это правда.
        Ещё пара глухих шагов - и призрак неожиданно остановился. То ли он наткнулся на какое-то препятствие, то ли просто размышлял, куда могли подеваться преследуемые им незваные гости. Йори ткнулся носом в плечо брата, и тот рассеяно погладил братишку по голове: сейчас Хару было уже не до того, чтобы успокаивать младшего близнеца. Самому бы в обморок со страху не грохнуться!
        Эмиль начал медленно отступать к лестнице, готовясь в случае чего убираться ещё подальше. Но Хару лишь замер и приложил палец к губам: сейчас любой звук может быть смерти подобен, и не только в переносном значении.
        - Проклятье, опять здесь какая-то чертовщина, - послышался снаружи голос господина Меньера. - Надо будет сказать госпоже Ришар, чтобы в первую очередь выделила средства на ремонт галереи - уже вся разваливается к чертям собачьим.
        После послышались всё те же грозные гулкие шаги: господин Меньер направился в кабинет директрисы. Вместо страха, терзавшего старшего из близнецов Хигаши ранее, на него напал нервный смех: оказывается, они убегали не от какого-нибудь жуткого призрака, а всего лишь от помощника директрисы! Конечно, вот идиотство! Надо было сразу вспомнить, что Эмиль интересуется паранормальными явлениями, и он-то уж точно не стал бы убегать, поняв, что их преследует некто нематериальный. Нет, «художник» просто испугался той выволочки, что могла бы ему устроить дорогая тётушка.
        Лишь отсмеявшись, Хару снова приобрёл способность соображать и чем-то интересоваться. Прижав к себе всё ещё дрожащего Йори, старший близнец спросил у Эмиля:
        - Может, лучше уйти по этой лестнице? Мало ли, вдруг господин Меньер сообразит, что здесь кто-то был, и…
        - Нет уж, - неожиданно покачал головой Эмиль. - Там нет выхода. Там… совсем другое. И лучше бы нам туда не наведываться.
        - А что там? - на беду, полюбопытствовал Хару. Эмиль серьёзно посмотрел на близнецов:
        - Там катакомбы. Может, они и появились в одно время с домом, но, по-моему, они намного старше. Там заблудиться - раз плюнуть. Может, и есть где выход на поверхность, но без запасов еды, кирки, фонарика и акваланга я бы туда не совался: часть ходов, похоже, уходит под реку, и они затоплены. Лучше уж господин Меньер, чем умереть с голоду под землёй.
        После таких слов Хару соваться в подземные ходы, естественно, расхотелось.
        Глава XIII: Новый знакомый
        Уже когда они наконец-то оказались в коридоре близ спален, Эмиль хлопнул себя ладонью по лбу:
        - Вы, наверное, голодные!
        - Вообще-то у нас есть с собой еда… Немного, - заметил Хару, имея в виду провезённую с собой в самолёте пару шоколадок. И пусть желудок настойчиво требовал чего-то более серьёзного, старший из близнецов Хигаши намеревался мужественно терпеть. Снова рыскать по академии, рискуя откопать ещё пару-тройку тайн, ему не хотелось.
        - Ладно вам, здесь отлично кормят. Да и пока учебный год не начался, ещё готовят не по часам.
        - В смысле «не по часам»? - переспросил Хару. Эмиль взмахнул руками, будто собираясь взлететь:
        - Во время учебного года завтрак начинается в семь тридцать и продолжается до начала первого урока. После четвёртого урока - обед. Ужин - в шесть часов. Отбой - в десять, - отбарабанил заучивший расписание наизусть Эмиль. - Но во время каникул столовую не закрывают, и там можно немного перекусить в любое время.
        - А разве во время каникул вас не рассылают по домам?
        - Принудительно - нет, хотя никому не запрещается уезжать к родителям, - поведал племянник госпожи Ришар. - Разумеется, необходимо письмо от родителей, подтверждающее, что сын действительно едет домой, а не просто убегает из академии куда подальше.
        - А что, кто-то убегает? - насторожено поинтересовался Хару. Эмиль вздохнул:
        - Была парочка студентов, которые, решив погулять, сбежали в лес. Хотели по тропе добраться до шоссе, а там - и до города. Их так и не нашли - ни родители, ни полиция. Наверное, они сбились с пути и потерялись в лесу…
        - А может, это духи с ними что-то сделали? - дрожащим голосом спросил Йори, и Хару захотелось ударить Эмиля. Он что, не видит, как страшно младшему близнецу?
        - Вряд ли, они не такие злые, как кажется. Я тут вырос, в этой академии, и отродясь они мне ничего плохого не сделали. Да и на глаза не особо-то показывались, если честно, - вздохнул Эмиль. Затем решительно сгрёб за локоть Хару и буквально поволок его в сторону столовой, приговаривая:
        - Давайте, вам надо поесть!
        Хару тревожно косился на брата: уж он-то знал, как никто другой, что Йори терпеть не может, когда кто-то наблюдает за тем, как он ест. Во время торжественных семейных ужинов он старался как можно скорее уйти из-за стола, не сумев даже притронуться к еде - так его смущали чужие взгляды. Что, если сейчас в столовой полно других учеников?
        Но опасения Хару не подтвердились: в огромном помещении с пятью длинными дубовыми столами, вдоль которых выстроились обитые дорогой тканью стулья-кресла, обнаружился лишь со скучающим видом ковыряющийся в тарелке незнакомый белобрысый паренёк, по виду - чуть старше Хару и Йори. Увидев новых посетителей столовой, он приветственно кивнул, но не сказал ни слова, снова принимаясь за еду.
        - Не обращайте внимания, - шепнул Эмиль. - Он теперь, пока не доест, говорить не будет. Привык, что во время еды говорят только «плебеи».
        - Плебеи? - переспросил Хару. Племянник директрисы прыснул в кулак:
        - Он из Германии и, говорят, его предки были важными шишками. В общем-то, это его главное достоинство. Он неплохой, главное - о семейных корнях его не расспрашивать, а то через пять минут всю родословную наизусть перескажет.
        Тем временем белобрысый парень наконец-то расправился с остатками еды. С выражением лица священника, совершающего какой-то очень важный обряд, он водрузил на тарелку столовые приборы и с осанкой, достойной какого-нибудь короля или полководца, прошествовал к двери в левой части зала.
        - Там кухня, - пояснил Эмиль, с трудом удерживаясь, чтобы снова не рассмеяться. - Вообще-то обычно наш повар сам всё убирает и злится, когда на кухне устраивают столпотворение желающие помочь ученики. Да только Ансоберту всё равно - как оттаскивал свою тарелку на кухню, так и таскает.
        - Как-как его зовут? - присвистнул Хару, прикидывая, сможет ли он воспроизвести такое вот «имечко». Состроив как можно более торжественно-дурашливое лицо, Эмиль провозгласил:
        - Ансоберт Бартолемос Берингар Роузенберг Третий. Это если полностью. Он, кстати, жутко злится, когда его называют Ансо. Да только его всё равно все так называют.
        Тем временем белобрысый парнишка грациозно выплыл из дверей кухни и приблизился к троице. Эмиль тотчас примолк, делая вид, что не он совсем недавно смеялся над странноватым немцем. Нет, всё-таки эти иностранцы все какие-то непонятные.
        - Здравствуйте, - стараясь держаться строго официально и в этом плане напоминая дядю близнецов, проговорил Ансо. - Рад встрече с вами. Полагаю, моё имя вам уже сообщили? - на этой стадии белобрысый паренёк недобро покосился на Эмиля. Тот очаровательно улыбнулся и развел руками:
        - Конечно!
        Хару, ощущая лёгкое головокружение от присутствия нового незнакомца, откашлялся и представился:
        - Хигаши Хару. А это - мой брат, Йори.
        Ансоберт улыбнулся, и стало ясно: не такой уж он и неприветливый, как показалось на первый взгляд. Скорее, просто привыкший держаться строже, чем было принято в доме у близнецов.
        - Очень рад познакомиться с вами. С удовольствием поговорил бы ещё, но мне, к сожалению, нужно ещё закончить письмо родителям.
        С этими словами Ансо гордо удалился. Хару недоумённо покосился на Эмиля:
        - Но ведь письма всё равно отправят через неделю, так какая разница, когда закончить?
        - Для нашего Ансо - большая, - сдавленно хихикнул Эмиль. - У него вся жизнь распланирована по минутам. Иногда сам удивляюсь - как он умудряется не отступать от своего постоянного плана! Не человек, а робот какой-то. Ладно, мы же вроде хотели поесть? Пойдёмте, поговорим с Дамианом, поваром. Узнаем, есть ли сейчас что-нибудь перекусить…
        Эмиль, точно ракета, устремился вперёд. В который раз поразившись неуёмной энергии парня и его непоколебимому спокойствию, Хару побрёл следом, ведя за собой прилипшего к нему брата.
        Глава XIV: Другое время
        Повар в очередной раз разорвал все шаблоны просмотренных фильмов - вместо в меру упитанного пожилого дядюшки в белом поварском колпаке их встретил бритый почти наголо мужчина средних лет. Едва завидев на своей кухне кучку подростков, он чуть нахмурился:
        - Эй, что это тут за столпотворение?
        Йори испуганно шарахнулся, едва не налетев на стену, и лишь стараниями Хару парнишка не упал. Старший из близнецов почти в ужасе уставился на повара и лишь затем заметил во взгляде мужчины весёлые искорки: похоже, он и не думал злиться, а кричал скорее по привычке.
        - Привет, Дамиан! - радостно поприветствовал повара племянник директрисы, и Хару слегка передёрнулся, не понимая, почему «художник» позволяет себе такую фамильярность. Хотя, если он живёт в этой академии, то, небось, знает весь персонал уже много лет. Да и они наверняка привыкли к такому вот «племянничку» своей начальницы.
        - Есть чего-нибудь перекусить? - не сбавляя градус радости в голосе, воскликнул Эмиль. Дамиан задумчиво покосился на кастрюлю, затем, покачав головой, направился к двери у стены. Дверь открылась - и Хару присвистнул, поняв, что за ней скрывается даже не холодильник, а здоровенная морозильная камера, зачем-то трогательно стилизованная под старинный погреб. Госпожа Ришар, похоже, предпочитала не изменять своей любви к старине, потому и замаскировала подобным образом помещение для хранения продуктов.
        Осторожно ступая по явно скользкому полу, Дамиан устремился куда-то в дебри морозильной камеры. Уже оттуда донёсся его спокойный голос:
        - Обед пока не готов, но могу дать вам погрызть по яблочку. Всё равно тут их целый чёртов мешок, не выбрасывать же.
        От яблок никто из троицы не отказался: всё же такой перекус лучше, чем совсем ничего. Но после этого Дамиан решительно выставил трёх учеников академии со своей кухни, приговаривая:
        - Давайте, идите! Нечего тут пользоваться моей добротой. Через пару часов будет готов обед, тогда и приходите.
        Эмиль не возражал, торопливо улепётывая, словно он боялся, что сейчас у него отберут яблочко. Плюхнувшись на один из стульев в пустой столовой, он принялся деловито хрумкать. Голодные близнецы последовали его примеру, надеясь таким образом дотянуть до обеда.
        Хару спокойно грыз своё яблоко, когда неожиданно послышался жутковатый шум. Йори, судя по всему, тоже услышал это - и вцепился в руку брата. Казалось, снаружи тоненько завывали на разные голоса несколько неведомых существ, и с каждым мгновением эти голоса крепли, становились реальнее. От жутких, плачущих звуков шёл мороз по коже, и Хару быстро обнял трясущегося брата.
        - Вы чего? - удивился Эмиль, задумчиво крутя в руках огрызок. Хару с лёгким возмущением уставился на «художника». Нет, он, может, и привык, что кругом одни призраки, но другие-то, в отличие от него, не разучились бояться!
        - Т-ты разве не слышишь? - отбивая зубами барабанную дробь, пролепетал Йори. - Воют… За окном!
        - А, - равнодушно махнул рукой Эмиль. - Это просто ветер. Ничего необычного.
        Хару нервно сглотнул и крепче обнял брата. Тот пугливо съёжился, похожий на маленького котёнка. Этого котёнка так и хотелось успокоить, закрыть руками от всего окружающего мира, поцеловать, чтобы он немного расслабился… Но в присутствии Эмиля такое выражение братских чувств вряд ли будет нормальным.
        - То есть, тут всегда такие звуки слышно? - уточнил Хару. «Художник» пожал плечами:
        - Не всегда, только тогда, когда снаружи плохая погода.
        Будто подтверждая его слова, спряталось за тучами солнце. Эмиль потянулся, как довольный кот, и ободряюще покосился на испуганных близнецов:
        - Не бойтесь вы! Ещё немного - и рассосётся. Думаю, к вечеру уже будет нормальная погода. Тут всегда так.
        - А ты не думал, что это могут быть… ну… призраки? - робко спросил Хару, на что Эмиль только засмеялся:
        - Да будь это призраки, я бы только рад был! Но нет, это просто погода такая. Нельзя быть настолько трусливыми! В конце концов, сами подумайте: разве у многих есть шанс вживую увидеть призрак. А вы видели Эржебет, настоящую!
        Хару промолчал, хотя его начинала немного злить подобная восторженность Эмиля по отношению к паранормальным явлениям. Неужели это нормально - вот так запросто рассуждать о духах, привидениях и всём, что с ними связано, да ещё и радоваться столкновению с неизведанным?! Сам Хару с радостью бы никогда в жизни не видел испуганного Йори, пообщавшегося с потусторонними силами.
        Вой усилился, будто достигая своей критической точки - и в этот момент в зале погас свет. Помещение утонуло в полумраке: сквозь витражные окна не проникало достаточно света, чтобы озарить всю столовую. Будто на мгновение близнецы оказались в паре веков назад от своего времени, тогда, когда этот зал служил столовой лишь для одной семьи. Наверное, здесь часто устраивали праздники или что-то в этом роде… Только думать об этом не сильно хотелось, особенно под жутковатый аккомпанемент воя за окном.
        Ещё пара мгновений - и свет снова зажёгся, и наваждение, будто они попали в иное время, мигом спало. Эмиль отнёсся к случившемуся равнодушно, поясняя:
        - Ничего страшного в этом нет. Даже если будут какие-то перебои с электричеством, у нас тут есть свой резервный генератор. Без света не останемся, костры жечь не придётся.
        И, хотя его голос звучал всё так же жизнерадостно, Хару и Йори всё ещё не могли успокоиться.
        Глава XV: Буря приближается
        После обеда, который они поспешили съесть одними из первых, дабы не сидеть после в толпе, Эмиль вознамерился показать близнецам и другие интересные места в главном корпусе академии. Сейчас они, вслушиваясь в вой ветра и стук капель по крыше, сидели в местном зимнем саду - достаточно большом помещении, усеянном великим множеством самых разных растений, в самом центре которого была устроена небольшая площадка со скамейкой. На этой скамейке, где кто-то умудрился забыть утащенную с какого-то из кресел подушку, они и пристроились.
        - Что с тобой такое? - поинтересовался Хару, видя лёгкую тревогу на лице раньше беспечного Эмиля. Тот улыбнулся и слегка повёл плечами:
        - Да просто что-то дождь больно долго не заканчивается! Обычно он тут поморосит пару минут - и перестанет. А сейчас хлещет уже неизвестно сколько, и не прекращается…
        За большим, во всю стену, панорамным окном завывал ветер, и под сильными порывами угрожающе качались деревья. Одно из них, толстое, явно уже старое, то и дело задевало стекло своими ветвями, и раздавался мерный стук, пробивавшийся сквозь шум дождя.
        - Тут и в самом деле так редко бывают ливни? - тихо спросил Хару, придвигаясь поближе к Йори и обнимая его за плечи. В конце концов, если Эмиль что-то заподозрит, можно будет сослаться на то, что на их родине нормально так обнимать братьев и сестёр.
        - Почти никогда, - поёжился Эмиль. - Да и потом…
        Стук в окно нарастал, и в какой-то момент стал невыносимо громким. Йори, вздрогнув, обернулся - и, точно во сне, уставился на накреняющееся толстое дерево…
        - Вы чего встали, бежим! - заорал Эмиль, дёргая близнецов за плечи и почти сшибая их со скамейки своим весом. В следующий миг послышался оглушительно громкий звон разбитого стекла, грохот и треск, и в помещение ворвался резкий порыв ледяного ветра вперемешку с дождём.
        Хару и Йори, лёжа вместе с Эмилем на полу, тупо уставились на разбитое окно и здоровенное дерево, накрывшее ветвями скамейку, где они сидели пару секунд назад. Эмиль морщился, потирая плечо: одна из тонких ветвей хлестнула его по руке повыше локтя.
        Хару озадаченно моргал, почти не замечая порывов ветра и пытаясь понять: что сейчас произошло? Здравый смысл подсказывал, что если бы не Эмиль, их с братом попросту раздавил бы, как букашек, толстый ствол. В лучшем случае всё закончилось бы множеством переломов, почти раздробленными костями. Но… Выходит, всего секунду назад они могли умереть? Их могло просто не стать?..
        Йори, едва приподнявшись, тотчас снова рухнул на пол и по-детски разревелся: видимо, ему в голову пришли те же мысли, что и старшему брату. Эмиль, присев рядом с подростком, аккуратно дотронулся до его вздрагивающей спины:
        - Эй, тихо, тихо…
        Заревев ещё отчаяннее, Йори вывернулся из-под чужой руки и повис на шее брата, тычась в его плечо и шею носом, точно беспомощный котёнок. Хару прижал его к себе, стараясь не думать о том, что какие-то пару мгновений назад он мог потерять своего единственного брата - навсегда.
        Ещё пару мгновений они стояли неподвижно, глядя на рухнувшее дерево. Наконец, Эмиль тряхнул головой:
        - Нужно рассказать тёте. То-то она взбесится - столько денег на реставрацию ушло…
        Хару бы возмутился подобному поведению Эмиля - они едва не погибли, а он думает о каких-то деньгах! - если бы не видел, как тот мелко дрожит. Похоже, парень здорово перепугался, как бы сейчас ни бахвалился. И, что ни говори… Он и Йори теперь обязаны племяннику директрисы своими жизнями.
        Ансоберт, один из последних учеников, прикончивших свой обед, тяжело вздохнул, глядя на тарелку. Ну вот, пообедал, теперь неплохо бы убрать за собой. Что бы ни говорил Дамиан, оставлять после себя немытую посуду на столе - дурной тон.
        За окном завывал ветер, всё громче и громче. Окружающая обстановка, несмотря на общую мрачность, не пугала аристократа по происхождению: дома у них интерьер не сильно отличался от местного.
        Молодой человек вошёл на кухню, и в этот момент погас свет. Ансо не беспокоился: он привык, что во время плохой погоды возможны перебои, и свет снова зажжётся через пару минут. Удивило его другое: кухня была пуста, и ворчливого повара нигде не было видно. Если учесть, что его спальня расположилась прямо за кухней, только с противоположной от морозильной камеры стороны, и то, что обычно Дамиан не уходил туда днём, такое зрелище несколько беспокоило.
        - Дамиан! - окликнул повара Ансоберт. Он бы обращался к ворчливому мужчине по фамилии, что более соответствовало бы правилам этикета, но вот беда - фамилию эту Дамиан всегда наотрез отказывался называть. На зов никто не откликнулся, зато в морозильной камере что-то упало. Ясно, он там! Решив, что неплохо бы узнать, во сколько сегодня будет ужин, Ансо направился к открытой двери. Заглянув в тёмное обледенелое помещение, юноша поёжился и снова окликнул повара. Сделав шаг вперёд, он огляделся, не понимая, откуда взялось это странное беспокойство.
        - Дамиан! Ты здесь?
        Ансоберт осторожно ступал по льду на полу стилизованной под погреб камеры, глядя по сторонам. Запасы продуктов, стеллажи, на которых устроились бутылки и ящики с фруктами и овощами… Куда же делся Дамиан?!
        Неожиданно сильные руки изо всех сил толкнули Ансо в спину. Не ожидавший нападения юноша рухнул вниз, обрушив при падении один из стеллажей и ободрав о него локоть и лоб. По полу весело запрыгали выкатившиеся из ящика яблоки, что, впрочем, не способствовало хорошему настроению - ящик от них приземлился на голову ученика из Германии. Сняв с головы сию конструкцию и выругавшись на родном языке, Ансо обернулся - и понял, что дверь морозильной камеры кто-то захлопнул прямо за его спиной.
        - Эй! - почти шёпотом произнёс Ансоберт. - Что за шуточки?! Откройте, сейчас же! Не смешно!
        Попытавшись подняться, парнишка вновь поскользнулся и растянулся на полу. Видимо, при падении он то ли подвернул, то ли ушиб лодыжку - нога сильно болела. Ансо неловко подполз к двери и принялся колотить в неё кулаками и закричал, срывая голос:
        - Выпустите меня! Выпустите! Я здесь!
        Мощная дверь, призванная не выпускать холод из камеры наружу, легко гасила вопли о помощи. Наконец, Ансоберт притих - не столько понял, что его не услышат, сколько уже не мог кричать от саднящей боли в горле. Юноша обессилено сполз по двери.
        В тёмной и холодной камере становилось трудно дышать: то ли холод постепенно сковывал юношу, то ли кто-то отрегулировал допустимую температуру до самого минимума. Съёжившись, чтоб сохранить побольше тепла, Ансоберт вцепился в дверь и зажмурился. Он знал, что настоящие аристократы не сдаются и не плачут ни в каких условиях, но сейчас из горла сами по себе вырывались сухие всхлипы.
        Глава XVI: Крик
        Услышав о происшествии в зимнем саду, госпожа Ришар побледнела и едва не потеряла сознание:
        - Эмиль, вы же могли погибнуть!
        - Тётя, успокойся! Не мы же, в конце концов, уронили это несчастное дерево. Тем более что, как видишь, никто не пострадал. Ну… кроме окна и дерева, - уточнил племянник директрисы, для пущей убедительности кивая в сторону живых и здоровых близнецов, стоящих у него за спиной. Но госпожу Ришар сие в благополучии и здравии учеников и племянника не убедило. Успокоилась она лишь час спустя, когда близнецам уже казалось, что ещё немного - и придётся бежать в местный медпункт за врачом.
        Приведя себя в более-менее адекватное состояние, слишком уж эмоциональная женщина пару раз глубоко вдохнула и спросила:
        - Значит, панорамное окно в зимнем саду… Хорошо, нужно будет взглянуть, есть ли у нас деньги на ремонт. И дерево нужно будет убрать…
        Наблюдая за суетящейся женщиной, Хару в который раз удивился: каким образом такая молодая и явно не обременённая трезвым мышлением директриса умудрилась стать во главе академии?
        За окном уже было темно: тучи сомкнулись столь плотно, что сквозь них не пробивался солнечный свет. Да, по часам ещё было всего-то семь вечера, а летом обычно темнеет не так рано, но из-за такой погоды можно было вовсе перепутать день с ночью.
        Посмотрев на племянника и близнецов, госпожа Ришар попыталась быть строгой и, сдвинув брови, велела:
        - А вы тоже хороши - в такую погоду сидеть рядом с панорамным окном! Идите, посидите в столовой. Там, по крайней мере, на вас ничего не должно свалиться.
        Понимая, что сейчас лучше не маячить перед взволнованной директрисой, Хару с братом направились к дверям. Эмиль сделал попытку задержаться, но одного взгляда тётушки хватило ему, чтобы столь же торопливо испариться.
        - Не хочу в столовую, - подал голос Йори. - Если скоро ужин, то там наверняка полно народу!
        - Не бойся, если Дамиан не забыл приготовить всем еды, то тебя никто не слопает, - рассмеялся племянник директрисы. Ещё бы - он-то не знал о том, как не любит Йори находиться в обществе незнакомцев. Тем более - принимать пищу под чужими взглядами.
        Путь в столовую близнецы Хигаши уже успели запомнить, тем более что Эмиль, видя состояние Йори, попытался успокоить мальчика:
        - Не бойся, пока каникулы не кончились, все приходят поесть часов в восемь-девять. Спать-то ложатся позже отбоя, вот и пользуются такой возможностью, пока она есть.
        Хару уже и сам видел, что в столовой никого нет, и испустил радостный вздох облегчения. Теперь осталось поесть, пока никого нет, и лучше уж сидеть в спальне или в коридорах, чем доставлять неудобства своему брату.
        Эмиль принюхался:
        - Похоже, Дамиан сегодня не в настроении. Чувствуете? Гарью пахнет, что-то подгорело.
        Хару тоже ощутил неприятный запах горелого, но почему-то вместо хороших мыслей в голове поселились только тревожные. Троица дружно кинулась на кухню, но обнаружила там только здоровенную кастрюлю на плите. Судя по всему, её туда поставили очень давно: вода выкипела, и жуткий смрад подгоревших компонентов несостоявшегося супа витал по кухне.
        - Блин! - бросившись к плите, Эмиль пару минут соображал, как именно она выключается. Наконец, осуществив своё намерение, он посмотрел по сторонам:
        - Дамиан, похоже, совсем сдурел! Где он вообще?.. Уже час как должен быть готов ужин, а он оставил кастрюлю на включённой плите и смылся!
        Похоже, на нервы Эмиля здорово действовало происходящее: если к призракам он привык, то к таинственным исчезновениям - не особо. Племянник директрисы кинулся осматривать кухню, и Хару последовал его примеру.
        Йори молча стоял на месте, лишь глядя по сторонам. Что-то его волновало, но что именно, младший из близнецов Хигаши не мог сказать.
        - Что за ерунда! - тем временем ругался Эмиль. Н-да, с директрисой у них явно больше общего, чем даже казалось на первый взгляд. Йори вновь огляделся, и почему-то его взгляд остановился на двери морозильной камеры. Конечно, она закрыта, и, насколько помнил по первому впечатлению младший из близнецов, закрыть эту дверь изнутри было невозможно. И всё-таки…
        Йори медленно двинулся к двери, кладя руку на насквозь холодную металлическую ручку. Казалось, его обожгло так, как если бы ручка была раскалённой, и младший из близнецов отдёрнул руку. Но его не покидало ощущение: там, за дверью, что-то важное, и нужно поспешить, открыть её, пока не… Пока что? Этого младший близнец не знал.
        Открывай!
        Казалось, этот требовательный голос прозвучал наяву, но, похоже, ни Хару, ни Эмиль его не услышали. Переведя дыхание, Йори повторно ухватился за металлическую ручку и с силой потянул тяжёлую дверь на себя. Та сдвинулась, и почти сразу что-то тяжёлое рухнуло на пол, слегка стукнув его по ботинку.
        Йори стало страшно даже до того, как он опустил глаза. Ему хватило лишь посмотреть вниз один раз, и увидеть бледную, почти синеватую руку со следами инея, лежащую рядом с его ботинком, чтобы, в ужасе закричав, закрыть лицо руками…
        Глава XVII: Дурное предчувствие
        Хару и Эмиль обернулись на крик Йори, плюхнувшегося прямо на пол и в ужасе смотрящего на лежащего перед ним сине-белого человека. Хару тоже не удержался от вопля, в то время как племянник директрисы заорал:
        - Да это же Ансо! Я позову тётю! - и испарился, оставив близнецов наедине с не подающим признаков жизни телом. Хару почувствовал лёгкое раздражение: тоже мне, герой! Вроде бы такой умный, призраков не боится, а как увидел замороженное тело, так испугался! Хотя и старший близнец не мог унять дрожь в коленях и старался не смотреть на лежащий у двери морозилки труп.
        Неожиданно Йори воскликнул:
        - Он жив!
        Вмиг оказавшись рядом, Хару уставился на «труп». Тот не двигался, глаза были закрыты, на ресницах и светлых кудрях застыл иней… Меньше всего он походил на живого человека, но, приложив руку к ледяной шее «мертвеца», старший из близнецов Хигаши почувствовал слабое биение пульса.
        Йори, будто пробудившись ото сна, проявил невиданную для него активность: взвалив на спину лежащего на полу Ансоберта, брат Хару поволок «мертвеца» в столовую, где было хоть немного теплее, после чего отрывисто скомандовал:
        - Хару, принеси плед или что-то такое… И врача приведи!
        Похоже, огромное количество стрессовых ситуаций здорово повлияло на характер младшего брата: в нём проявились доселе спрятанные где-то глубоко в душе решительность и храбрость. Хару лишь тяжело вздохнул, не зная, радоваться такой перемене или же начинать волноваться. Пока что он больше склонялся ко второму.
        Через час в столовой уже собралась огромная толпа. Йори, притихнув, склонился над Ансо, с которым уже возился врач - мужчина примерно лет тридцати-тридцати пяти, коротко подстриженный, с небольшой бородкой и очками на носу. Правда, вместо белого халата мужчина носил белоснежного цвета пиджак и брюки, а так он полностью соответствовал «киношному» медику. Тот лишь ворчал себе под нос:
        - Достаточно сильное обморожение, переохлаждение организма… Вовремя вы его достали, иначе бы мог и до смерти переохладиться.
        Ансоберт тем временем открыл глаза - пустые, затуманенные, точно у пьяного, и принялся смотреть по сторонам. Йори принялся бормотать на немецком что-то успокаивающее, надеясь, что едва не отправившийся на тот свет юноша лучше воспримет родную речь. Ещё пара мгновений - и парень неожиданно принялся что-то бормотать.
        - Что он говорит? - посмотрела на врача бледная до синевы госпожа Ришар, которая выглядела так, словно это её саму только что вытащили из морозильной камеры. Её можно было понять: сначала чуть не погибли в зимнем саду племянник и двое новеньких учеников, теперь Ансоберта нашли в таком состоянии…
        - Мне трудно разобрать, - неожиданно подал голос Йори. - Но, по-моему, он сказал, что его хотели убить! Толкнули в спину и заперли в морозильной камере.
        - Абсурд! - всплеснула руками госпожа Ришар. - На кухне постоянно находится повар, и ему нередко нужно наведываться в морозильную камеру за продуктами. И уж совсем глупая затея - запирать кого-то в камере перед ужином! Его ведь почти сразу найдут.
        - То есть, вы считаете, что дверь закрылась сама по себе? - спросил один из учеников, тощенький длинноносый мальчишка с серо-русыми волосами, напоминающий мышь или крысу. Госпожа Ришар - не иначе, как от волнения - ответила честно:
        - Нет. Дверь заперли снаружи.
        - Откуда такая уверенность? - теперь с интересом посмотрел на директрису даже Хару. Но вместо взволнованной женщины ответил подоспевший господин Меньер:
        - Зная, что на кухне часто толкутся ученики, и кто-то может из любопытства сунуть нос в камеру, мы заказали особое оборудование. Дверь невозможно закрыть изнутри: нужно навалиться на неё снаружи всем весом, чтобы она захлопнулась, и повернуть ручку. В противном случае замок не сработает, и дверь будет легко открыть изнутри. Простая система безопасности, но она до недавнего времени прекрасно работала.
        - И потом, Дамиан в любом случае открыл бы дверь, - заметила госпожа Ришар. Сообразив, что она ещё не знает о странном исчезновении повара, Хару быстро заговорил снова:
        - Его не было на кухне, когда мы зашли… Только кастрюля с подгоревшим супом.
        - Немыслимо! - снова всплеснув руками, госпожа Ришар зачем-то понеслась на кухню. Но там она не задержалась, быстро кинувшись к малоприметной двери на противоположной стороне кухни: не той, что вела в морозильную камеру, а какой-то другой.
        - Дамиан! - заорала женщина, толкнув дверь. Хару, шедший следом, увидел небольшую спальню. Надо же, оказывается, повар и отдыхает, не выходя со своей кухни? А вон там даже виднеется дверь в сад - правда, закрытая изнутри на щеколду. На кровати мирно лежал «исчезнувший» повар.
        - Дамиан, какого чёрта?! Просыпайся! - забыв о своём статусе директрисы, снова заорала госпожа Ришар. Но повар даже не пошевелился, и Хару стало дурно. Он легко смог сложить два и два: хотели убить Ансоберта, причём, как это говорится, с особой жестокостью, но Дамиан мог им помешать…
        - Просыпайся! - продолжала надрываться директриса, кидаясь к кровати. Хару зажмурился и заткнул уши, боясь услышать очередной крик ужаса…
        Глава XVIII: Западня
        Госпожа Ришар, схватив спящего Дамиана за шиворот, с силой встряхнула его. Повар приоткрыл глаза, и близнецы, не сговариваясь, облегчённо вздохнули: живой! Вот только в следующий миг глаза мужчины снова закрылись, и он, всхрапнув, повернулся на другой бок.
        - Что это с ним? - отчего-то почти шёпотом спросила госпожа Ришар. Приблизившийся врач осторожно заговорил:
        - Я, конечно, не проводил пока детального осмотра, и неплохо бы провести анализ крови… Но, думаю, он принял большую дозу снотворного, и проспит ещё несколько часов как минимум.
        - Но зачем поить его снотворным? - неуверенно заговорила директриса, и у Хару сложилось впечатление, что она вовсе не желает слышать ответ. Но стоявший рядом господин Меньер безжалостно констатировал:
        - Чтобы он не помешал совершению преступления. Мальчишку заперли в морозильной камере, а повара - усыпили так, чтобы он гарантировано не проснулся до следующего утра. Даже если оставшиеся без ужина ученики пожаловались бы вам, убийце ничего бы не грозило: вряд ли вы полезли бы в камеру. А к утру парень бы уже замёрз насмерть. Я проверил - температура в камере была выставлена на минимальную из допустимых.
        Госпожа Ришар молчала и, поджав губы, смотрела на мирно спящего Дамиана. Затем решительно бросилась во двор со словами:
        - Я немедленно вызываю полицию! Пусть они и разбираются, что случилось и кто посмел устроить нечто подобное на территории моей академии!
        Эта фраза слегка царапнула слух Хару: создавалось впечатление, что директрису вовсе не волновало то, что один из её учеников едва не погиб такой страшной смертью. Женщина волновалась исключительно о том, что это случилось именно на территории её учебного заведения, а значит, могло сказаться на его репутации. Как она сейчас была не похожа на ту весело щебечущую девочку, какой пыталась казаться раньше! Разве что горячность осталась при ней.
        Словно вспомнив о том, что Ансо всё ещё не в самом лучшем состоянии, она повернулась к врачу и господину Меньеру:
        - Отнесите мальчика в машину! Я сама отвезу его в больницу, и прослежу за тем, чтобы полиция круглосуточно наблюдала за его палатой! Возможно, его хотели убить из-за каких-то дел его семьи: родители наших учащихся достаточно богаты, и иногда складываются подобные ситуации…
        Госпожа Ришар трещала без остановки, словно это помогало ей успокоиться, но помощник неожиданно резко прервал свою начальницу:
        - Вы что, не видите, какая там сейчас погода?! Не понимаете, что это означает?
        Женщина остановилась и посмотрела на своего помощника усталым взглядом. Хару поёжился: подобное поведение прежде жизнерадостной женщины пугало. Пугало всё кругом - даже то, что Йори начал вести себя самостоятельнее, чем раньше, и сейчас спокойно находился в обществе множества незнакомцев, не чувствуя ни страха, ни стеснения…
        - А это значит, - невозмутимо продолжал господин Меньер, - что убийца не мог прибыть извне. Он здесь, в академии. Пешком добраться сюда или уйти в такую погоду незнакомый человек бы не смог, а машин на дороге нет и не было. Кстати, если уж на то пошло, вам я тоже не рекомендую по такой погоде ехать в город: лучше подождать, пока прекратится ливень.
        Хару смотрел на этого мужчину, пытаясь понять, отчего все его слова кажутся такими фальшивыми. Наверное, сказывался опыт огромного количества просмотренных им и его братом детективных фильмов, где громче всего «Держите вора!» кричал сам преступник. Вон как ловко отмазывается от вызова полиции!
        - И потом, - соловьём заливался господин Меньер, - если сюда прибудет полиция, мы будем вынуждены предать дело огласке. А значит, могут вмешаться журналисты и, как следствие, пострадает наша репутация. Мадмуазель Ришар, вы хорошо оцениваете последствия подобного шага?
        - К тому же, - заговорил врач, - мальчику не требуется госпитализация. У меня есть всё необходимое, и лучше ему пока остаться под моим наблюдением.
        - Плевать на репутацию! - сверкнули глаза директрисы. - Я хочу, чтобы этого человека поймали и посадили под замок! Лет на сто! И я поеду в город, сейчас же!
        Затем женщина перевела взгляд на врача и добавила:
        - Ладно, мальчика оставлю здесь. Вам я доверяю. Присматривайте за ним всё время, ясно?! Постоянно, круглосуточно, не смейте даже глаз с него спускать! А я привезу полицию.
        Хару испытал прилив лёгкого злорадства, почти с интересом глядя на господина Меньера. Почему-то слепая уверенность в том, что виновен именно этот человек, не проходила: наверное, сказывалась его специфическая внешность и то, что в кино таким образом обычно выглядят уголовники.
        Но тот спокойно пожал плечами:
        - Если пожелаете. Я лишь хотел предупредить вас о возможных последствиях.
        Госпожа Ришар, даже не потрудившись накинуть плащ, кинулась наружу. Хару поспешил за ней, понимая: нужно удостовериться, что женщина действительно уехала…
        Влетев в замаскированный под конюшню гараж, госпожа Ришар плюхнулась за руль. Видимо, сильно повлияло на неё произошедшее, если она решила поехать в город сама, а не доверила это дело своему помощнику… Хару ожидал, что сейчас машина двинется с места, но та даже не зафырчала. Госпожа Ришар выскочила из автомобиля, после чего воскликнула:
        - Кто это сделал?! Что за ерунда?!
        Она не говорила, что произошло, но стоявший рядом Хару, на которого испуганная директриса не обратила внимания, и сам уже заметил лужицу бензина под автомобилем и внушительных размеров дыру в бензобаке… Тот, кто хотел избавиться от Ансо, явно был очень предусмотрителен. И позаботился о том, чтобы никто не покинул территорию академии, пока не кончится буря и не высохнет близлежащая дорога…
        Глава XIX: Глупая суета
        В воздухе разливалась тревога. Чтобы почувствовать всеобщее напряжение, не нужно было даже знать о произошедшем - достаточно было взглянуть на хмурые лица окружающих, на то, как госпожа Ришар нервно комкает в руках носовой платок, на Ансо, который с тех пор, как очнулся, не отпускал от себя Йори. Надо поскорее сплавить его врачу, чтобы перестал пугать младшего - так решил старший из близнецов Хигаши. Сейчас его больше всего поражало поведение брата: как может его ранимый, пугливый мальчик быть настолько самостоятельным?! Как будто его подменили. Мало, что ли, было этих проклятых призраков и попытки убийства, так ещё и с братом какая-то ерунда!
        - Может, случайность? - робко заговорил врач. Госпожа Ришар, сверкнув глазами, отшвырнула платок:
        - Какая-то слишком уж своевременная «случайность»! Мальчика чуть не убили, машина сломалась, и до города не добраться!
        - Вы же не думаете, что преступник станцевал шаманский танец, чтобы призвать такую сильную бурю? - попытался пошутить медик. Хару передёрнулся: нет, конечно, понятно, что для этого человека чужие травмы - всего лишь работа. Но разве нельзя было хотя бы изобразить сочувствие или беспокойство?
        Директриса упрямо сдвинула брови и, не обращая внимания на находящихся рядом учеников, воскликнула:
        - Это не смешно! Преступник готовился, изучал наши порядки и, скорее всего, никуда не денется и повторит попытку сразу же, как только мы потеряем бдительность!
        Ансоберт даже не побледнел, а посинел сильнее, чем прежде, и с воплем вцепился в руку Йори. Хару дёрнулся: может, этот мальчишка и многое пережил, но по какому праву Ансо пугает его младшего брата?! Лишь затем старший из близнецов Хигаши понял, что Йори вовсе не напуган, более того - гладит что-то бормочущего на немецком парнишку по спине, стараясь не коснуться открытых участков кожи. Сердце словно царапнуло острым когтем. Его Йори не должен быть таким! Что с ним вообще случилось?! Раньше он был совсем другим, и даже не думал о том, чтобы позаботиться о ком-то. Хотя, с другой стороны, о ком ему было заботиться? Хару не нуждался в опеке, а больше-то рядом никого и не было…
        Тем временем господин Меньер, наконец-то сообразив, что ученикам не стоит присутствовать при таких разговорах, нахмурился и велел:
        - Нечего тут подслушивать! Расходитесь по спальням и заприте двери изнутри. Конечно, вряд ли пострадает кто-то ещё, но осторожность не помешает.

«Вряд ли пострадает кто-то ещё»… Хару нервно сглотнул. Если этот человек и в самом деле преступник, действительно ли он хотел убить Ансо? Или, быть может, он сумасшедший? Маньяк с каким-нибудь раздвоением личности, играющий с ними, как кот с мышами и пользуясь их неспособностью возразить приближённому директрисы? Как в тех самых страшных фильмах, которые порой доводилось смотреть близнецам.
        - Йори, пойдём, - приблизился к брату Хару. Неожиданно медик покачал головой:
        - Простите, но мне пока нужен этот молодой человек. Боюсь, без него мы не сможем отвести пострадавшего в медпункт.
        Ансо, практически повисший на своём «спасителе», по-детски хныкнул и вновь принялся что-то шептать на родном языке. Похоже, от страха он вовсе забыл французский. Хару поморщился: как смеет этот «пострадавший» цепляться к его брату?!
        - Можно я пойду с вами?
        - Без тебя обойдёмся, - резко проговорил господин Меньер, чем ещё сильнее укрепил уверенность Хару в его виновности. Разве хороший человек станет разлучать его с братом? Или они тут все сговорились, как в какой-нибудь секте?
        Йори виновато улыбнулся, но всё же повёл опирающегося на него Ансо в медпункт. За ними направился и врач. Хару же поплёлся в комнату, злой на весь мир разом и готовый сделать что угодно, только бы его брат оставался рядом с ним…
        Когда Хару уже положил ладонь на ручку двери, кто-то неожиданно хлопнул его по плечу. Подскочив от неожиданности, парнишка обернулся и нахмурился:
        - Эмиль, ты идиот?!
        Вместо ответа племянник директрисы, уже не выглядящий испуганным или хотя бы огорчённым, юркнул вперёд старшего из близнецов в спальню, размахивая каким-то блокнотом. Бесцеремонно плюхнувшись на одну из кроватей, Эмиль заговорщицки шепнул:
        - Ты тоже думаешь, что это всё не случайно, правильно?
        - А почему бы и не случайно, собственно? - стараясь казаться равнодушным, проговорил Хару. Нет, конечно, этот шумный иностранец не мог бы попытаться убить Ансо - весь день он провёл рядом с близнецами. Кажется, в детективных фильмах это называлось «алиби». Эмиль тем временем возбуждённо сверкнул глазами:
        - Ничего не случайность! Ты разве не понимаешь? У нас здесь самый настоящий преступник! Как в каких-нибудь книгах и кино!
        Хару передёрнулся: слышать почти что свои собственные слова от другого человека ему не нравилось. Эмиль же, не обращая внимания на нервный вид собеседника, продолжал:
        - Полиции ещё долго не будет… А что, если преступник нападёт ещё на кого-нибудь. Я думал об этом, и знаешь, что решил?
        - Что? - тоскливо вздохнул Хару, заранее зная ответ. Разве сумеет этот суетливый любитель всего необычного пройти мимо лежащей под носом возможности поиграть в детектива?
        - Надо найти преступника самим! - преувеличенно радостно воскликнул Эмиль, так, что это покоробило Хару. Как можно так радоваться чужой беде?!
        Видя неприязнь на лице собеседника, Эмиль произнёс решившую всё фразу:
        - А что, если этот человек нападёт на тебя или твоего брата?
        - Ладно, ладно, - согласился Хару. - Я тебе помогу. Только что ты собираешься делать?..
        Глава XX: Новая информация
        Эмиль сел на кровать рядом с Хару, закинув ногу на ногу, и снова потряс блокнотом:
        - Вот здесь у меня сведения обо всех, кто находится сейчас в академии! Нужно будет поговорить с ними, узнать, кто где находился, осмотреть место происшествия, найти подозреваемых…
        - Постой-постой! - Хару выставил перед собой руки, будто пытаясь защититься от потока чужой речи. - Может, определимся, что делать в первую очередь?
        - В первую очередь тебе неплохо бы узнать о местных обитателях, - невозмутимо протянул Эмиль. - Нам повезло - сейчас в академии находятся всего десять учеников - включая меня, вас и Ансо, разумеется. Плюс моя тётя, господин Меньер и остальные… Дамиана и господина Лансе ты уже знаешь.
        - Итого, четырнадцать человек, - подвёл итоги Хару и присвистнул. Общаться с таким количеством народа?! Ладно, можно вычеркнуть его, Хару и Эмиля с Ансо, тогда останется десять подозреваемых. Вроде бы не так и много, а попробуй разберись, кто и что натворил!
        - Верно, - кивнул Эмиль. Пробежавшись глазами по списку в блокноте, он заявил:
        - Думаю, моя тётя не причём. Она слишком сильно заботится о репутации академии, и никогда бы не стала поступать подобным образом. Да, кстати! Мотив! Почему хотели убить Ансо?
        Племянник директрисы уставился на Хару со столь глубокомысленным выражением лица, что тот мигом ощутил себя не в своей тарелке. Поморщившись, будто он и был преступником, парнишка чрезмерно резко заявил:
        - Ты полагаешь, что я знаю?! Давай всё же по порядку. Для начала, расскажи мне о тех, кто сейчас находится в академии, немного подробнее: я не могу делать выводы, пока не узнаю всей картины.
        Парнишка старался говорить так, как детективы в его любимых фильмах: немного пафосно, чётко, уверенно и по существу. Признав правоту старшего из близнецов, Эмиль уставился в свой блокнот.
        - Так, Ансо и меня ты знаешь. Своего брата и себя, смею надеяться, тоже… Так-с… Вот! Первый - Ричард Аддингтон. Англичанин, родители торгуют ювелирными изделиями. Не сами лично, разумеется - у них своя фирма. Он тут учится уже несколько лет, этот учебный год для него последний. Семнадцать лет, нелюдимый, почти ни с кем не контактирует и предпочитает держаться в стороне от младших школьников. Трудно будет его разговорить, но, думаю, возможно. Кстати, его не было в столовой, когда поднялся шум, ты заметил?
        Хару лишь беспомощно вздохнул: вот как объяснить Эмилю, что он не мог заметить отсутствия того, о чьём существовании узнал только что?
        - Дальше поехали… Амбруаз Роббер, наш с вами ровесник. Его родители - владельцы сети ресторанов. Только недавно к нам перевёлся, так что я его плохо знаю, даже меньше, чем тебя и твоего брата. Это тот, русоволосый, с длинным носом таким, помнишь?
        Старший из близнецов Хигаши неопределённо пожал плечами. Воодушевлённый интересом к своей персоне, Эмиль продолжал:
        - Потом, у нас есть Кловис Бертран, тоже старшеклассник. Ну, этот-то скорее всего не причём, но проверить стоит.
        - А почему ты думаешь, что он не причём? - несколько удивился такой поспешности выводов Хару. Эмиль вздохнул:
        - Видел когда-нибудь сериал «Белая роза на чёрном снегу»?
        - Нет. Что за дурацкое название? - искренне удивился Хару. Эмиль, сделав странное выражение лица, прикрыл рот ладонью и сдавленно захихикал:
        - Только при нём такое не ляпни! По-хорошему, ужасные сопли: там что-то псевдоисторическое, про девятнадцатый век и девчонку из богатенькой семьи, умудрившуюся влюбиться в вечно юного вампира. Так вот: он и есть этот самый вампир, эдакий герой-любовник! Там с ним почти рождественская история: вроде бы этот сериал никак не могли начать снимать, потому что требовался подросток на роль вампира. То есть, эдакий талантливый самородок, без высшего профессионального образования и прочих примочек: режиссёр настоял, чтобы внешне пятнадцатилетнего вампира играл действительно пятнадцатилетний подросток, а не взрослый актёр в гриме. Вот так и выдернули нашего Кловиса из толпы явившихся на кастинг. Мол, режиссёр, как его увидел, так сразу сказал, что никого другого в роли Марселона не видит. Один раз наш «вампир» оставался в младших классах на второй год, так что ему сейчас восемнадцать. Сообразил? Мы тут, в большинстве своём, за счёт родителей, а он сам оплачивает обучение и частенько уматывает на съёмки. Так что вряд ли ему зачем-то могло взбрести в голову сотворить что-нибудь с Ансо. Да и он с нами почти не
общается, мы же тут «плебеи, сидящие на шее у родителей». Иными словами, он не учится, а дотягивает до диплома, иногда его здесь по три четверти учебного года нет. Ну и зачем ему портить себе репутацию?
        На этот вопрос у Хару не было ответа. Зато возник вопрос - почему именно сейчас Кловис оказался в академии? Странно, что он явился ещё во время каникул, а не в аккурат к началу учебного года, особенно если поверить в то, что юный актёр действительно занятая личность…
        - Ещё у нас есть Оберон Лаурэ. Не смейся, его в самом деле так зовут. Его мать - актриса, а отец - драматург. Думаю, это и из его имени понятно, - тут Эмиль снова хихикнул. - Правда, после развода с матерью Оберона его отец имел ещё несколько жён. То ли их три было, то ли четыре - вечно путаюсь. Любит всё старинное, за исключением девушек. Наверное, поэтому его и отправили к нам в академию - ходят слухи, что одна из его… мм… девушек оказалась несколько моложе, чем позволяло законодательство.
        Хару тряхнул головой. Н-да, хорошая тут подобралась компания! Тем временем Эмиль продолжал, перелистывая страницу блокнота:
        - Ну, и осталась парочка не особо примечательных личностей. Родриг Ролэйн и Эдуард Хамон. Первого я хорошо знаю, он неплохой парень, но кто знает, какие могли быть обстоятельства! А вот второй… я о нём ничего не знаю. Вообще. Он тоже перевёлся только в конце прошлого года - не знаю, почему ему не позволили доучиться остаток года в прежнем учебном заведении. В общем, вот такая у нас команда. Как думаешь, с кого стоит начать?
        Хару тряхнул головой, пытаясь привести в порядок мысли. Затем задумчиво протянул:
        - Давай так и пойдём по порядку. Кто у тебя там первый в очереди на допрос? Аддингтон?..
        Глава XXI: Бабочка на булавке
        По словам Эмиля, Аддингтон обитал в Малахитовой Спальне. По дороге племянник директрисы всё никак не мог остановиться, пытаясь припомнить ещё хоть что-нибудь об избранном «объекте».
        - Вроде бы его сосед по комнате ещё не прибыл, так что он пока живёт один, - разглагольствовал Эмиль, отчаянно жестикулируя. - Надеюсь, он сейчас у себя.
        - Надеешься? - переспросил Хару. Племянник директрисы вздохнул и пояснил:
        - Просто… Я его уже давно не видел. Он оставался здесь на все каникулы, но ни вчера, ни сегодня мне на глаза не попадался.
        Хару мгновенно сделал свои выводы. Отчего этот молодой человек прячется? Быть может, он боится чего-то? Например, он и есть преступник - тот, кто едва не убил Ансо. Тогда логично будет выглядеть его стремление спрятаться. Академия велика, и в ней есть множество неизученных закоулков, где можно укрыться - те же катакомбы. Но возможно ли скрываться вечно?
        - Ты о чём задумался? - прервал ход мыслей спутника племянник директрисы. Хару тут же поделился своими подозрениями, за что получил одобрительный взгляд Эмиля:
        - А ты молодец! Быстро соображаешь. Только вот почему ему могло понадобиться убивать Ансо? Мотив… Какой мог быть мотив?! Без мотива не может быть преступления!
        Хару покачал головой, понимая: с Эмилем уж точно каши не сваришь. Как можно быть настолько торопливым?
        - Послушай, это только версия, доказательств нет. Мы даже не знаем, пропал ли Ричард в самом деле или ты просто его не встречал за эти два дня. В конце концов, это не такой уж и большой срок.
        - А как же завтраки, обеды, ужины?! - воспротивился племянник госпожи Ришар, которому очень не хотелось расставаться со сложившейся версией. - Ведь туда-то он должен был явиться! Не голодает же он там, в самом деле!
        Хару мог лишь подивиться тому, насколько его спутник порой забывался. Покачав головой, старший из близнецов Хигаши проговорил:
        - Ты сам ведь мне рассказывал, что фиксированного времени приёма пищи у вас нет! По крайней мере, во время каникул. Может, вы просто разминулись?
        - А, да что толку гадать! - надоело рассуждать Эмилю. Рванувшись вперёд по коридору, он в два счёта оказался рядом с нужной дверью.
        Почему-то от двери, когда Хару приблизился, повеяло холодом. Поёжившись, подросток огляделся: во всех энциклопедиях он читал, что подобное похолодание предшествует появлению призрака. Лишь через пару мгновений он сообразил: это никакие не духи, просто из-под двери дует. Обычный сквозняк.
        - Эй, Ричард, можно к тебе? - бесцеремонно возопил Эмиль, стуча в дверь. Последовала лишь тишина: если в комнате кто-то и был, то он затаился, не желая отвечать на вопросы незваных гостей.
        - Ри-ичард! - всё так же бесцеремонно звал едва знакомого парня по имени племянник директрисы. Хару передёрнулся: как можно быть настолько невоспитанным, чтобы вот так запросто ломиться в чужую спальню?
        - Эй, ты там?! - ещё раз крикнул Эмиль и стукнул кулаком по дверному косяку. Неожиданно дверь, скрипнув, отворилась: она не была заперта. Разом растеряв всю свою уверенность, «художник» покосился на Хару:
        - Ну… Зайдём? Раз здесь открыто, значит, он должен быть здесь?
        Но старший из близнецов Хигаши уже видел: комната пуста. На столе красуется забытый блокнот, возле кровати небрежно брошена не разобранная сумка. Нервно сглотнув, старший из близнецов сделал шаг вперёд. Почему-то ему не нравилась эта пустая комната. Пусть она и выглядела ярче, чем их с братом обиталище, выглядела она совершенно нежилой. Занавески раздувались, и было видно лишь открытое нараспашку окно, выходящее куда-то в сторону леса.
        - Ричард! - снова окликнул ученика академии Эмиль, нервно оглядывающийся по сторонам, заглянувший в ванную и даже, кажется, под кровати. - Ты же здесь, да?! Иначе бы ты дверь закрыл!
        Машинально взяв в руки лежащий на столе блокнот, Хару открыл его. Руки отчего-то дрожали, дышать становилось тяжелее, и невыносимо кружилась голова. Ему тотчас бросилась в глаза одна фраза, выведенная ровными печатными буквами:

«Простите меня».
        Парнишке стало совсем дурно. Отложив блокнот, он на негнущихся ногах приблизился к подоконнику, посмотрел вниз…
        От увиденного он шарахнулся назад, так, что стукнулся спиной об стену. Закричать не вышло - из горла вырвался лишь испуганный всхлип. Эмиль бросился сначала к старшему из близнецов Хигаши, затем, поняв его испуг, к окну - и сам отшатнулся с громким воплем.
        А как ещё он мог себя повести, увидев там, внизу, в ветвях дерева, неловко изогнувшееся мёртвое тело? Он бы поверил в то, что выпавший из окна юноша мог выжить, если бы не одно «но» - толстая обломанная ветка, торчащая из его груди. Он, бросившийся с такой небольшой высоты, был нанизан на обломок ветки, точно бабочка на булавку…
        Глава XXII: Снова
        Дальнейшее напоминало кошмарный сон. Хару, рухнув прямо на одну из кроватей в комнате, с головой спрятался под одеяло и принялся трястись, Эмиль куда-то умчался. Снаружи слышались встревоженные голоса, но старший из близнецов, как маленький ребёнок, укутался так, чтобы наружу не высовывался даже кончик носа, и беспрерывно трясся. Потом кто-то решительно сдёрнул с него одеяло, и в нос ударил резкий запах какого-то лекарства.
        - Выпей, - мягко проговорил чей-то голос, и о зубы стукнулся небольшой стакан. Хару послушно проглотил, делая несколько быстрых вдохов и выдохов.
        Едва увидев знакомое лицо местного врача, Хару заволновался:
        - А где Йори?
        - Он у вас в спальне. Кстати, Ансоберт пока тоже находится там - мальчик ещё не отошёл от шока, и лучше не травмировать его ещё раз.
        Старший из близнецов Хигаши мигом заволновался. А если тот, кто пытался убить Ансо, повторит попытку? Хотя, чего это он… Наверняка это и был Ричард. Может, они чего-то не поделили, и старший ученик задумал убить наследника семьи Роузенберг. Но потом его замучила совесть, и…
        - Тебе лучше? - тем временем продолжал свои расспросы врач. Борясь с головокружением, Хару кивнул:
        - Всё в порядке. Я… Я, наверное, пойду к себе.
        Выйдя в коридор, подросток направился к Жемчужной спальне, куда, впрочем, не попал: его сразу же сгрёб под локоть подлетевший Эмиль:
        - Куда это ты?! Нужно осмотреть место преступления!
        - Да о чём ты говоришь?! - попытался оттянуть тот момент, когда ему придётся любоваться на труп Аддингтона, старший из близнецов. - Всё же и дураку ясно! Он запер Ансо в камере, а потом сам прыгнул, и…
        Но Эмиля было не остановить: племянник директрисы пёр вперёд, как танк, нимало не смущаясь, что им сейчас придётся видеть мёртвым его знакомого. Хотя, по сути, они же с Ричардом никогда не были друзьями. А значит, для него там лежит такой же незнакомец, как и для Хару.
        Порывы ветра сбивали с ног, дождь хлестал сплошной стеной, но Эмиль, даже не потрудившись накинуть тёплую кофту, волок Хару за собой к задней стене школы, туда, где подступал к ней мрачный лес. Ещё издалека подростки услышали голоса госпожи Ришар и господина Меньера:
        - Вот. Я достал его.
        - Наверное, не надо было ничего трогать до прибытия полиции, и…
        - У нас, может, и ливень, но снаружи - не морозилка. К тому моменту, как прибудет полиция, по его телу уже всё равно нельзя будет что-то сказать.
        Спокойствие Арианна Меньера заставило Хару передёрнуться. Этот человек не походил на того, кому раньше не доводилось сталкиваться с мёртвыми телами. Подтвердило это и сказанное безапелляционным тоном:
        - Может, там и была записка, да только он не прыгнул сам. Его столкнули.
        Эмиль остановился, и Хару встал вслед за ним, понимая, что лучше сейчас не приближаться: при учениках директриса и её помощник не станут говорить так откровенно, как в их отсутствие. Слава Богу, тела в ветвях уже не было - лишь лежало у подножия что-то, накрытое взятым с одной из кроватей зелёным покрывалом.
        - Почему ты так уверен? - встревожено спросила госпожа Ришар, поправляя лезущие в глаза волосы. Словно учитель, объясняющий неразумному ребёнку урок, господин Меньер неторопливо начал говорить:
        - Он напоролся на ветку спиной. Падал лицом к окну. На спине, в самом низу - огромный синяк. Что это значит?
        Хару нервно сглотнул, пытаясь понять, на что намекает господин Меньер. Но сейчас опыт прочитанных детективов словно разом забылся, да и как можно думать о каких-то книжках и фильмах, если всё происходит на самом деле!
        - И что же? - стараясь держаться уверенно, спросила госпожа Ришар. При этом она мяла в руках извлечённый из кармана и уже давно превратившийся в кусок измятой ткани носовой платок.
        - Думаю, всё было так. В комнате был ещё кто-то. Скорее всего, он вошёл, Ричард, стоявший у окна, естественно, повернулся на звук… Затем его толкнули. Он ударился спиной о подоконник, но, так как он не маленького роста, верхняя часть тела перевесила, и он выпал в окно.
        - Может, ты всё усложняешь, Арианн? - с надеждой прошептала госпожа Ришар. - Возможно, мальчик перевернулся, пока… пока падал. И ничего загадочного в этом нет, и…
        - Посмотри правде в глаза! - резко перешёл на «ты» помощник директрисы. - Здесь он бы не успел перевернуться, слишком маленькая высота! Нет, его столкнули, пытаясь выдать это за самоубийство. То-то записка написана печатными буквами: чтобы мы не опознали его почерк!
        Эмиль потянул Хару за руку, шепча:
        - Пойдём. Конечно, неплохо бы осмотреть это место самим, но… Мы и так уже всё знаем, что можем. Сейчас нам не дадут спокойно оглядеться.
        Старший из близнецов Хигаши лишь вздохнул. Интересно, почему Эмилю эта простая мысль не пришла в голову несколько раньше, до того, как они вышли под пронизывающий ветер и ливень?
        Два ученика в подавленном настроении направлялись обратно к дверям главного корпуса. Ветер доносил до них слова господина Меньера:
        - Посмотри правде в глаза. Это снова случилось, ты понимаешь?! Снова! Здесь убийца, и он…
        Хару вздохнул. Интересно, господин Меньер под «снова» подразумевает то, что раньше пытались убить Ансо? Или… или здесь ещё когда-то происходило нечто похожее?
        Глава XXIII: Странная посылка
        Ансоберт свернулся в углу кровати, всё ещё боясь даже высунуться из-под чужого одеяла. Йори понимающе отсел в сторону, не пытаясь даже приблизиться: похоже, парнишка всё никак не мог отойти от сильного шока. Хару и Эмиль куда-то ушли, но по этому поводу младший из близнецов не сильно волновался. Что-то подсказывало ему: скоро брат вернётся, с ним всё в порядке.
        Неожиданный стук в дверь заставил мальчика вздрогнуть. Встав из-за стола, Йори направился ко входу в спальню, на ходу вопрошая:
        - Хару, это ты?
        Вместо ответа послышался лишь торопливый звук удаляющихся шагов. Ансо, сдавленно пискнув, как беззащитное дитя, снова скрылся под одеялом. Вздохнув, Йори походя погладил тот бугор под одеялом, откуда пару мгновений назад торчала белобрысая голова, и направился к дверям. Как он и ожидал, неведомый посетитель уже удалился, словно испарившись. Зато на пороге обнаружилась крохотная коробочка, из которой, стоило взять её в руки, выпали сложенные в несколько раз листы бумаги, пожелтевшие от старости, неровно вырванные из какой-то книги. Йори, машинально отметив, что затейливо выписанные чёрные буквы достаточно легко разобрать, принялся за чтение. С каждой новой строчкой прочитанного его недоумение росло: может, кто-то ошибся? Как иначе объяснить, что ему подбросили явно не нужную ему стихотворную сказочку на французском? Называлась она просто и незатейливо - «Сказка о десяти сёстрах».
        В доме средь лесов и гор
        Жили, говорят,
        Десять глупеньких сестёр
        Да их старший брат.
        Первая из тех сестёр
        В облаках жила;
        Честь семьи с далёких пор
        Девочка блюла.
        Но однажды зимний лес
        В руки её принял;
        Там и след её исчез
        На ресницах - иней.
        Нелюдимая сестра
        Очень уж боялась
        Чтобы после и она,
        Смерти вдруг попалась.
        Ты не прячься, не робей,
        Не гляди уныло;
        Крест, сплетённый из ветвей
        Стал тебе могилой.
        Неприметна, словно тень,
        Средь сестёр одна;
        Будь то ночь, иль ясный день,
        Сера и бледна.
        Как чернеют у свечи
        Крылья мотылька
        Так сгорает средь ночи
        На костре она.
        Старых позабытых песен
        Маленькая дочь
        Как-то раз, спеша от смерти,
        Устремилась прочь.
        Жаль, но бурное теченье
        Крошку унесло.
        Лишь качалось, как виденье,
        Лодочки весло.
        Пятая из тех сестрёнок
        Полюбила сталь
        И оружие с пелёнок
        Чистила вдосталь.
        Ныне - лезвие в груди…
        Весел как Творец!
        С чем ей было по пути,
        Принесло конец.
        Так добра, мила шестая!
        Любят все её.
        Тайны нет; как жизнь, простая,
        Но и для неё
        Смерть нашла своё решенье;
        Раз она проста
        То годится удушенье…
        Бедная сестра!
        В ярком, но фальшивом блеске
        Светится звезда;
        То седьмая, так беспечно
        Тёмная сестра.
        Театральная картина!
        В горле стынет яд
        Раз жила она красиво
        Пусть и сгинет так.
        А восьмая же сестрица
        Глупое дитя
        Вдруг решила: защититься
        Сможет враз, шутя.
        Вот лежит; живот к затылку,
        Сверху - лишь завал.
        Сердце, что так билось пылко
        Камень оборвал.
        Глупых две сестры последних
        Вместе рождены;
        Друг от друга не отдельны…
        Дни их сочтены:
        Перестанут два сердечка
        Биться в унисон…
        Две стрелы так безупречно
        Вечный дарят сон.
        Старший брат посмотрит грустно
        На пустынный дом.
        Раз его покинув, к сёстрам
        Возвратился он.
        Он творил дела лихие:
        Гибель да разбой…
        Он вернулся; и отныне
        Всех забрал с собой.
        Оборвалась наша сказка,
        Блеклый лист истлел;
        Старший брат, убийца страшный,
        Кончил жизнь в петле.
        Йори пожал плечами и ещё раз огляделся, пытаясь понять, кто подкинул ему текст своеобразной «сказочки». Естественно, от этого в коридоре никто не появился. Лишь всё так же завывал за окном ветер, и всё так же казалось, что это какие-то жуткие призраки плачут о произошедшем…
        Интересно, когда же вернётся Хару?
        Глава XXIV: Тень
        - Постой, ты куда?! - верещал за спиной Эмиль. - Мы же ещё только начали! Нет времени ждать, и…
        Хару лишь беспомощно вздохнул, разводя руками. Нет, детектив из Эмиля явно не самый лучший: торопится куда-то, не пытается осматриваться, не выдал пока ещё ни одного связного предположения. Хотя, если вспомнить, как лихо он выдумывал самый различный бред при виде того портрета в галерее… Портрет! От неожиданного воспоминания Хару подпрыгнул. За всеми происходящими ужасами он уже успел забыть и о той странной девочке, по словам Йори, вышедшей из зеркала ночью, и о нарисованном юноше с их лицом в картинной галерее… Обо всех тех призраках, что явно в избытке имелись в этом здании. А ведь уже давно стемнело, да и, по-хорошему, пора спать.
        - Эмиль, тебе не кажется, что мы ведём себя подозрительно?
        - А? - рассеяно уставился на Хару суетливый парнишка. Его мысли явно занимало что-то совсем другое, отличное от темы их разговора. Тяжело вздохнув, старший из близнецов Хигаши привалился плечом к стене:
        - Мы мечемся туда-сюда, совершенно не скрываемся… - на этой стадии Хару резко понизил голос, надеясь, что Эмиль не додумается к нему наклониться: не хватало ещё такого вторжения в личное пространство. - Тебе не кажется, что если убийца где-то рядом, то он решит нас прикончить, чтобы не мешались?
        - То есть ты думаешь, что он маньяк, да? - неожиданно серьёзно спросил Эмиль. - Ну, в смысле, он убивает не потому, что ему что-то сделали, а потому что ему просто хочется кого-то убить?
        Если начистоту, то Хару думал совсем другое. А именно, что никакого убийцы, по сути, не было. Скорей всего, дверь морозильной камеры случайно захлопнул Дамиан, а после задремал у себя. Что же до Аддингтона… Мало ли какие у него были проблемы? Он мог покончить с собой по какой угодно причине, вплоть до того, что ему тоже являлись местные призраки. Но сейчас следовало хоть как-то утихомирить Эмиля, лучше всего - напугать, чтобы он уж точно успокоился. Поэтому Хару, придав себе уверенный вид, заговорил:
        - Конечно же!
        Но Эмиль неожиданно не пошёл у него на поводу. Скрестив руки на груди, племянник директрисы фыркнул:
        - Бред!
        - Почему? - продолжал стоять на своём старший из близнецов, пусть он и понимал: убедить Эмиля в правильности такой версии вряд ли выйдет. - Разве станет нормальный человек убивать просто так настолько разных людей, которые ничем не связаны, кроме того, что попались ему в одном месте в одно время, и…
        - Слушай, Хару, - неожиданно фамильярно обратился к собеседнику племянник директрисы. - Ты мне доверяешь или нет? Если ты не хочешь этим заниматься или боишься - скажи прямо, я сам буду искать убийцу!
        Старший из близнецов Хигаши смущённо опустил голову. Ясно. Значит, не сумел достаточно достоверно изобразить свою приверженность фальшивой версии. Решившись, он всё же высказал то, что думал. По мере того, как он говорил, Эмиль нервно ковырял пальцем стенную панель:
        - Нет… Нет, мне кажется, что Ричард всё-таки не сам прыгнул. Из окна, спиной вперёд… Помнишь, что сказал Меньер? Самоубийца так не прыгнет. Слишком сложно. А вот если его кто-то толкнул, всё встаёт на свои места. Нет, убийца есть, но… но он не похож на простого маньяка.
        - С чего ты взял? - удивился Хару.
        - Ты что, книжек не читал? - налетел на него Эмиль. - Маньяки обычно выбирают в качестве жертв людей, которых что-то объединяет. Ну там, все жертвы - хрупкие молодые блондинки, или какие-нибудь старики-старушки…
        - И что, не может быть, чтобы для этого маньяка определяющим признаком было то, что мы - ученики этой академии? А ещё нас всех объединяет мужской пол, возраст с разбросом не больше, чем в пару лет… - перечислил Хару. Эмиль тяжело вздохнул. Странный он: то не хотел верить, что никакого убийцы нет, а сейчас доказывает, что преступник - не маньяк. Такое чувство создавалось, что ему лишь бы поспорить.
        - И всё-таки… Слишком мало общего. Да и… можешь меня прибить, но интуиция подсказывает: он не маньяк. Есть у него какая-то цель, но какая?..
        - Если мы это поймём, нам сразу же станет ясно, кто это, - потёр лоб рукой Хару. - Но давай подумаем об этом завтра, хорошо? Уже поздно.
        - Кстати, я попросить хотел… Нет, я не об убийце, ты не думай, - добавил племянник директрисы, заметив далёкий от восхищения взгляд собеседника. - Я об Эржебет. Можно, я в вашей комнате заночую? Вдруг она снова придёт?
        И, хотя Эмиль принялся напрашиваться на ночёвку именно под таким предлогом, старшему из близнецов Хигаши разом стало понятно: несмотря на всё своё бахвальство, племянник директрисы боится. Призраки академии, привычные с детства, его не пугают, а вот вполне реальный убийца, способный в любой момент напасть на каждого из них…
        За окном громыхнуло, и в коридоре на пару мгновений погас свет. По спине Хару поползли мурашки. Возникло отчётливое ощущение, что кто-то смотрит на него оттуда, из темноты пустого коридора. Даже показалось, что во мраке вырисовывается чей-то наблюдающий силуэт…
        В этот момент свет снова зажёгся, и силуэт мигом исчез, как исчезают на ярком свету любые тени. Эмиль криво улыбнулся:
        - Опять с генератором проблемы…
        Но по его лицу было видно: он напуган. Вздохнув, Хару поёжился:
        - Ладно, пошли. Как-нибудь тебя пристроим.
        Странно: та тень в коридоре испарилась, но мерзкое ощущение, что в спину впивается чей-то внимательный взгляд, исчезать вовсе не собиралось. И от этого становилось ещё более жутко, чем прежде…
        Глава XXV: Скрытая тайна
        Вроде бы эта ночь обещала быть не такой страшной, как предыдущая. По крайней мере, так думал Йори, съёжившийся под одеялом на самом краю кровати. Рядом бормотал что-то во сне брат-близнец, которому пришлось разместиться на этом же спальном месте: соседнюю койку занял наотрез отказавшийся выходить из комнаты Ансо. Эмиль кое-как разместился на полу, используя в качестве подушки один из чужих чемоданов. Казалось бы, в такой компании ничего не могло быть страшным. Но лишь казалось - до тех пор, пока взгляд сам собой не находил зеркало напротив, окно, за которым покачивалась серебристо-белая пелена тумана.
        Съёжившись ещё сильнее, чем раньше, Йори попытался закрыть глаза. Сознание тотчас наполнили невнятные скрипы, шорохи, бормотание брата, какой-то размеренный шелест… Всё это было столь многозвучие было столь пугающим, что младший из близнецов Хигаши вновь широко распахивал глаза, не зная, что страшнее: не видеть окружающую обстановку или же вглядываться в темноту, пытаясь найти источники неведомых шумов.
        По стеклу размеренно стучали дождевые капли. С каждой минутой стук становился всё настойчивее, и Йори снова зажмурился: ему казалось, что кто-то пытается войти в комнату оттуда, снаружи, сквозь каждую дождевую каплю. Кусая губы, подросток с трудом заставил себя посмотреть в сторону окна. Нет, не на само окно, а на пятно света на полу. В нём не было видно никаких подозрительных силуэтов, и парнишка почти позволил себе вздохнуть с облегчением.
        - Хватит бояться, - шепнул Йори сам себе. - Всё хорошо. Подумаешь, дождь… Дверь закрыта, а зеркало… Зеркало…
        На этом храбрость подростка кончилась, и он поднялся с кровати. Шлёпая по полу босыми ногами, он осторожно перешагнул через спящего племянника директрисы и направился к зеркалу. Мысль, что эту штуку нужно убрать, зародилась у него в голове ещё днём, жаль, что он не успел претворить идею в жизнь. Ничего. Сейчас он просто снимет это зеркало, развернёт его стеклом к стене, и из него больше никто, никогда не выберется…
        Такими словами Йори подбадривал себя, приближаясь к ненавистному предмету. Уже по пути пришла новая мысль: он не сможет снять зеркало так, чтобы не отразиться в нём, не прижаться вплотную к холодной поверхности тёмного стекла. Сглотнув, парнишка сжал руки в кулаки:
        - Я смогу, - подбадривая себя, младший из близнецов Хигаши положил руку на прохладную раму. Зеркало чуть покачнулось: похоже, оно не было закреплено. Но, чтобы снять его и при этом не разбить, следовало всё же взяться и за другую сторону рамы. Вдохнув поглубже, Йори сделал шаг в сторону и оказался напротив зеркала.
        Ровная холодная поверхность отразила его испуганное лицо, взъерошенные волосы, необычную бледность. Больше ничего необычного не происходило, и Йори, пытаясь подавить неприятное ощущение присутствия кого-то постороннего, обхватил зеркало руками.
        За спиной кто-то шевельнулся, отразившись к такой близкой поверхности зеркала. Йори, оставив в покое так и не снятое с крюка зеркало, стремительно обернулся. В полумраке кто-то с лёгкой улыбкой смотрел на него. Сердце рухнуло куда-то вниз, но, присмотревшись, младший из близнецов Хигаши облегчённо вздохнул:
        - Хару! Нельзя так пугать! Я и не заметил, что ты встал…
        - Хару? - переспросил некто, выходя в полосу света. Сердце вновь заколотилось быстрее, стоило Йори сообразить: нет, этот молодой человек старше него, но как же похож! На него, на брата… Странно, но страх не был таким же, как при появлении Эржебет. Казалось, что человек с таким родным лицом не может причинить вред… Даже если он давно мёртв. Ведь не мог же дожить до этого дня тот, кто смотрит с портрета прошлых веков?
        - Кто вы такой? - дрожащим голосом осведомился Йори. Он надеялся, что ему удастся быть храбрым. Ведь иначе он точно не поймёт, что за ерунда творится в их комнате каждую ночь. Вчера та девочка, Эржебет, сегодня этот… интересно, как его зовут?
        - Ты думаешь, что уберёшь путь, - невозмутимо проговорил незнакомец. - На самом деле там ещё одна дорога. Там - путь, на который опасно ступать. Дверь, которую не нужно открывать.
        - О чём ты? Кто ты?! - если бы Йори мог, он бы закричал, но из горла вырывался лишь сдавленный шёпот, больше похожий на цыплячий писк. Надеясь заставить ночного гостя испариться, парнишка вновь схватился за раму. Призрак явно не собирался ничего пояснять, более того, он даже не приближался. Грустно улыбнувшись, он лишь шепнул:
        - Не трогай зеркало. Там не та тайна, что тебе следовало бы искать.
        Йори пару раз озадачено моргнул, глядя на то, как становится прозрачным его собеседник, как превращается в очередной отсвет пробивающейся сквозь рваные облака луны. Минута - и его не стало. Но младший из близнецов Хигаши всё ещё стоял неподвижно, пытаясь успокоиться и привести в порядок мысли. Вернула его к реальности лишь лёгкая боль в руке: забывшись, он сильнее сжал металлический завиток, украшавший раму, и тот воткнулся в кожу. Отдёрнув руки от зеркала, Йори вновь посмотрел на своё растрёпанное отражение, чьи расширившиеся от страха зрачки можно было разглядеть даже в темноте.
        Всхрапнув, перевернулся с боку на бок Эмиль, и всё вокруг разом стало по-прежнему обыденным и земным. Йори не сомневался: этой ночью больше ничего не произойдёт. Вот только с лихвой хватит и того, что уже случилось. Может, стоит разбудить остальных, рассказать им?..
        Но, подумав, Йори принял решение подождать до утра. Он не знал, о какой тайне говорил призрак, и сейчас его мучило любопытство. Нужно дождаться утра, и на данный момент это самое важное.
        А утром они с Хару уже вместе решат, стоит ли оставлять это проклятое зеркало на его законном месте, или же его следует убрать, занавесить, разбить… Они решат это. Вместе.
        Глава XXVI: Десять сестёр
        Утро ознаменовалось грохотом падения, за которым последовал мелодичный звон бьющегося стекла. Хару сонно открыл глаза - и уставился на бледного, как молоко, Эмиля. Тот, в свою очередь, пялился на здоровенное зеркало, валяющееся стеклом вниз на полу где-то в десятке сантиметров от его головы.
        - Оно же… Оно же на меня могло свалиться! - чуть не плача, воскликнул племянник директрисы. Ансо, кажется, не рискнул высунуться из-под одеяла: по крайней мере, из-под слоёв толстой ткани торчал только один подозрительный глаз.
        Близнецы Хигаши поднялись, осторожно ступая по полу: им совсем не хотелось наступить случайно на осколок. Эмиль, разом вспомнив, что сейчас он играет в детектива, принялся выяснять:
        - Это могли сделать нарочно, надеясь, что упавшим зеркалом зашибёт кого-нибудь из вас! Например, ослабили крюк, на котором оно висело, хотя вроде крюк на месте… Не случалось ничего подозрительного? Никто не заходил?
        Йори съёжился: пусть он уже почти привык к гиперактивности окружающих, ему всё ещё тяжело было собраться с мыслями при таком количестве посторонних:
        - Только ерунду какую-то под дверь подбросили, вон, на столе лежит. Но это с зеркалом не связано… Это я его снять пытался. Через него Эржебет пришла, мне было страшно, и…
        Эмиль уже не слушал оправдания: похоже, ему на самом деле было глубоко наплевать на пресловутое зеркало. Схватив листочки со «Сказкой о десяти сестрах», он пробежался глазами по строкам. С каждой строчкой его лицо становилось всё бледнее, но огонёк в глазах при этом загорался всё ярче.
        - Ты видел, кто это оставил?! - налетел на Йори с вопросами Эмиль. Младший из близнецов Хигаши лишь покачал головой:
        - Нет, конечно. Просто кто-то постучал в дверь, потом убежал… Да как это с зеркалом-то связано? Его я вчера снять пытался, но не смог, думал, до утра подожду, а оно само…
        - Да причём тут зеркало! - возмутился доморощенный детектив, чьи мысли уже улетели в совсем другие дали. - Это не просто сказка! Это предупреждение от убийцы, понимаешь?! Тут описано, как он собирается нас убить - всех! И про него пара строк тоже есть.
        Ансо при воспоминании о бродящем по академии убийце окончательно скрылся под одеялом, словно то могло его защитить. Не обращая внимания на жертву покушения, Эмиль пробежался глазами по строкам.
        - Это как в том детективе Агаты Кристи, помните?! Только здесь есть ещё и подсказки, кому какой смерти стоит ждать… Вы разве не видите?! Тут по порядку намёки на нас всех. Последние… две сестры, рождённые в один день - это точно вы!
        - А остальные кто? - поинтересовался Ансо, осторожно высовываясь из-под одеяла. Эмиль, сдвинув брови, зашевелил губами:
        - Первая сестра - ты. О ней говорится, что она замёрзла насмерть. Ты, правда, не до смерти охладился, но…
        Ансо снова с воплем скрылся под одеялом. Поняв, что тактичной беседы не вышло, Эмиль продолжил:
        - Вторая сестра выпала из окна - это точно Аддингтон. Третья… Неприметная, как тень, бледная, серая… Кто же у нас такой… Скорей всего, Амбруаз. Видели его, он и правда на тень похож.
        Хару, припомнив этого мальчика с длинным острым носом, похожего на крысу, согласно кивнул. Племянник директрисы, видя его поддержку, приободрился:
        - Четвёртая… дочь позабытых песен… песни, стихи… Оберон. У него имя одного из героев Шекспира. «Сон в летнюю ночь» - это, конечно, не пьеса, но всё-таки. Пятая… Понятия не имею. Надо будет поискать среди наших того, кто любит оружие. Думаю, это может быть Эдуард, потому как остальные этим точно не увлекаются. Дальше… Чёрт. Если подумать, то седьмая - это точно Кловис. И вы - две последние. Выходит, шестая и восьмая - это я и Родриг Ролэйн. Вопрос в том, кто какая, но это не суть. Важно другое. Убийца нас всех хорошо знает, более того - он распланировал, как и кого будет убивать.
        - От этой бумаги пахнет пылью. Она очень старая. Тебе не кажется, что для планов убийцы она слишком давно написана? - подал голос Йори. Эмиль на мгновение осёкся, но лишь на мгновение. Затем его глаза вновь загорелись:
        - Значит, когда-то уже было что-то похожее - тогда, когда появилась эта сказка. Тогда тоже умирали люди, которые подходили под это описание, может, это даже было связано с семьёй Гаетэйн Альдкруа…
        - Каким образом? - вздохнул Хару. - Тебе не кажется, что это может быть просто глупое совпадение? Да и ты говорил, что в их семье было две дочери и один сын. Даже если посчитать вместе с родителями и бабушкой, то выйдет всего шесть человек…
        - Ну, вы-то местную историю не знаете, - снисходительно улыбнулся Эмиль. - У второй внучки Гаетэйн, сестры Эржебет, было очень много детей. Говорят, Элинор рожала их прямо-таки одного за другим, в надежде, что у неё всё-таки появится сын. Она вбила себе в голову, что на их семье лежит проклятье, и что оно не будет снято, пока не появится мальчик. Результат можно увидеть в картинной галерее, если, конечно, не боитесь опять туда сходить. Там есть её портрет… со всеми дочерьми.
        - То есть ты хочешь сказать, что десять сестёр реально существовали? - от мысли, что «сказочка» может быть правдой, Хару передёрнулся. Но тут подал голос Йори:
        - Но ведь тогда выходит, что у них не было старшего брата, того, что упоминается в сказке.
        - Вот этого не знаю, - сник Эмиль. Правда, он быстро развеселился и воскликнул:
        - Зато в библиотеке может быть что-нибудь из истории семьи. Идёмте, скорее!
        - А с зеркалом-то что делать? - простонал Йори, но его никто не услышал: Хару, Эмиль и даже выползший из-под одеяла Ансоберт устремились в библиотеку.
        Глава XXVII: Чёрная роза
        Когда Хару перечитывал книги из домашней библиотеки, ему казалось, что даже за пару сотен лет он не сумел бы прочесть их все. Сейчас же ему оставалось только восторженно крутить головой; при виде такого количества книг на самую разную тематику старший из близнецов почти умудрился забыть, с какой целью они явились в библиотеку. Йори, кажется, тоже был ошарашен. Это помещение, шкафы в котором тянулись от пола до потолка, занимало едва ли не четверть всего главного корпуса; рядом со шкафами высились деревянные приставные лестницы, по которым, видимо, полагалось добираться до верхних полок.
        Жаль, любоваться этим великолепием близнецам пришлось недолго: привыкший ко всему Эмиль деловито потянул их и привязавшегося Ансо за собой, к малозаметной двери в восточной части зала. В первые мгновения Хару даже принял эту дверь за очередное украшение - уж больно бросалась в глаза невыносимая яркость витражного стекла. Да-да, большая часть двери была стеклянной, и кусочки полупрозрачного материала складывались в затейливый рисунок: девушка, обвитая зелёными лианами, поднимала над головой золотистый шар - видимо, он символизировал солнечный диск. Для себя старший из близнецов отметил: хозяева этого дома явно были склонны к излишествам, иначе никак не объяснить это стремление сделать кричаще-роскошным всё, что только подвернётся под руку.
        Эмиль толкнул дверь, и четверо учеников академии оказались в гораздо менее грандиозном зале. Если в основной части библиотеки всё было сделано помпезно, напоказ, то здесь всё выглядело как-то спокойнее. Хару облегчённо вздохнул: вычурность, пусть и привлекала взгляд, всё же сильно давила на психику.
        В маленьком зале книжных шкафов было всего четыре. Книги на полках красовались самые разнообразные, вплоть до толстенных томов в кожаных переплётах, под тяжестью которых прогибались не предназначенные для такого веса полки: наверное, подобные тома были редкостью даже во времена Гаетэйн Альдкруа.
        Но особенно выделялся шкаф у стены, к которому склонилась замаскированная под подсвечник лампа. Выделялся он убогостью содержимого: на всех полках выстроились жёлто-коричневые книжки в дешёвых обложках. Эмиль подлетел именно к этому непримечательному шкафу, тараторя на ходу:
        - У семьи Альдкруа была очень… странная традиция. Им вменялось в обязанность вести дневники - всем, от мала до велика. Вроде бы это пошло от Гаетэйн Альдкруа - она полагала, что её жизнеописание «является крайне любопытным материалом для грядущих поколений», - Эмиль сделал характерный жест, изображая кавычки. - Так в первом дневнике написано. Старушка, похоже, была с приветом. Считала, что её семья - те, кто перевернёт мир. Хотя там ничего особенного - средней знатности, богатые, правда, ну так это не делает их исторически значимыми и всё такое. В общем, ясно же - психованная была бабуля.
        За стеной что-то упало, и Эмиль разом свернул полемику на тему «психованной бабули»: не иначе, как решил, что сейчас сама Гаетэйн Альдкруа явится выяснять отношения. Прекратив болтовню, племянник директрисы по уши зарылся в абсолютно одинаковые пыльные книжки. Наконец, он выудил одну:
        - Вот! Дневник Элинор Альдкруа. Посвящён вроде как последним годам её жизни: детство и юность нам особо-то и не нужны. Так… Тут, конечно, не всё понятно, но кое-что, наверное, можно…
        Забившийся в угол Ансо неожиданно подал голос:
        - А что ты хочешь найти?
        - Хочу найти что-нибудь о её дочерях, - пояснил Эмиль, скользя глазами по выцветшим строчкам. Тут уже стряхнул с себя оцепенение Хару:
        - А не проще тогда было бы посмотреть их дневники?
        - Не существует этих дневников. То ли девочки не хотели подчиняться семейной традиции, то ли это из-за смерти Гаетэйн… В общем, последний дневник - записи Элинор. Так-так, а это уже интересно…
        - Что ты там нашёл? - нетерпеливо воскликнул Хару. Йори почему-то не издавал ни звука, лишь задумчиво шарил взглядом по обложке книги в руках Эмиля. Ансо плюхнулся на небольшой диван в углу и будто прирос к этому предмету меблировки. В общем, полная тишина.
        - Дословно не переведу, но вообще что-то вроде: «Моя ошибка, моя беда. Я позволила чёрной розе распуститься, не ждала, что она окажется ядовитой. Бедные, бедные остальные цветы! Три юных бутона увяли в одну ночь, чёрная роза отравила их. Чёрная, гнилая, ядовитая. Такая же, как та, что цвела рядом со мной. Нет, то, что гнилое с рождения, нельзя поправить. Одну я вырвала с корнем, почему не разглядела вторую? Я виновата? Нет, это розы, чёрные розы». Дальше пустые страницы.
        - И чем эта ерунда про цветы, позволь спросить, привлекла твоё внимание? - подал голос с дивана Ансоберт. Хару слегка приободрился: всё же хорошо, что белобрысый парнишка возвращается в норму. Когда он поправится и убийца будет пойман, Ансо переберётся в свою комнату, и больше не будет стоять между ним и Йори. Да и Эмиль тоже уйдёт к себе…
        - Если думать, что она писала про цветы, то и правда ерунда, - фыркнул Эмиль, явно начавший строить новые фантастические версии. - А если подумать, что она писала о своих детях? Тогда «чёрная роза» - тот, кто убил её дочерей.
        - Скорее уж, та, - поправил Хару. В его воображении ни один мужчина не вязался с чёрными розами: скорее, рисовалась черноволосая белокожая девушка с тёмными бровями и красными губами, походящая на вампиршу из фильмов ужасов.
        - Тогда получается, что Элинор писала о своих детях. Тут, кстати, упоминаются они все. Правда, порядок какой-то странный: судя по пометке в углу, сначала идут младшие, потом старшие…
        Хару заглянул через плечо племянника директрисы, пытаясь понять, что он там выискивает. Его взору предстало нечто, походящее на таблицу, разрисованную на удивление ровными и изящными чернильными завитками. И ряды бледно-серых букв: «Анэйс, Гвенаэл, Зои, Полин, Ребекка, Констанция, Ноэлла, Сесиль, Юджени, Меланроуз»… рядом с большинством имён красовались аккуратно нарисованные чёрные розы. Пусть Элинор и не занималась расшифровкой своих записей, отчего-то Хару мигом стало ясно: таким знаком женщина помечала умерших дочерей. Судя по записям, трое из них - Анэйс, Зои и Полин - действительно скончались в одну ночь. Причина не была указана, зато рядом с именем Юджени было чётко выведено: «Не вернулась домой из леса». Исчезла девушка через неделю после гибели трёх младших сестёр; сразу после её ухода погибла по неуказанной причине Сесиль. Следом - Ребекка и Констанция. Меланроуз так же, как Юджени, «ушла в лес»… Хару уже собирался отложить книжечку, подбросившую лишь ещё больше новых вопросов, как вдруг его взгляд зацепился за имя Ноэллы. Ей, в отличие от предшественниц, был посвящён целый абзац,
правда, весьма расплывчатого содержания: «Милая моя роза, разве плохо было тебе в нашем доме? Отчего даже ты покинула меня, отчего увела за собой другую розу?».
        - Выходит, Ноэлла не погибла, - задумчиво протянул Эмиль. - Чёрт, а такая хорошая была версия, что в сказке именно об этих сёстрах и написано…
        - Ещё осталась жива Гвенаэл, - заметил Йори. Хару бережно закрыл маленькую книжечку, понимая, что не следует её больше трепать: старая бумага была безумно хрупкой.
        - По-моему, Ноэлла испугалась, что её сёстры умирают, и сбежала, взяв с собой выжившую младшую.
        - Но почему она сбежала, а не попыталась покинуть дом вместе с родителями? - вновь подал голос Ансо: кажется, к нему вернулась способность мыслить. - Я имею в виду… В таких семьях, как у неё, побег означал пожизненный позор. Кто-то предпочёл бы остаться и умереть, но не позорить имя семьи.
        - Люди бывают разные, - машинально отозвался Эмиль. - Может, этой Ноэлле было наплевать на семью, и она просто спасалась от какой-то опасности. Мы же ничего не знаем, кроме дневниковых записей её матери - а они подробностями не блещут.
        - А зачем ей тогда было брать с собой сестру? Ребёнок, даже относительно взрослый - та ещё обуза для девушки, желающей начать новую жизнь.
        Вопрос повис в воздухе. Хару вздохнул, передавая старый дневник Йори: младший из близнецов стоял ближе к шкафу. Сам не зная, почему, Йори открыл книжку снова и пролистал в надежде, что там всё же обнаружится какая-то подсказка. Но его ждало разочарование: оставшиеся страницы дневника и в самом деле были пусты, разве что последняя пара, судя по неровной кромке, оставшейся от листов, была вырвана. Были ли там записи или нет, узнать не представлялось возможным.
        Глава XXVIII: Фальшивка
        За спинами четырёх новоявленных сыщиков хлопнула дверь, и они одновременно обернулись, готовясь бежать в случае опасности. Но с витражной дверью игрались не призраки - в проёме стояла удивлённая госпожа Ришар, явно не ожидавшая, что обнаружит в малом зале библиотеки посторонних.
        Справившись с собой, директриса попыталась придать голосу строгость и спросила:
        - Что вы здесь делаете? Конечно, молодцы, что не ходите поодиночке, но сейчас вам было бы лучше не покидать спальни, до тех пор, пока не высохнет дорога и мы не сможем добраться до города, вызвать полицию, и… Эмиль, тебя это тоже касается!
        Хару внимательно рассматривал женщину, силясь понять, можно ли ей верить или нет. С одной стороны, мало ли какие дела привели её сюда? Она - владелица академии, и вряд ли ей нужен повод, чтобы осмотреть территорию. Но с другой - почему она удивилась, увидев племянника и трёх других учеников в малом зале? Не ожидала, что кто-то из них может тянуться к знаниям или любить старину? Слишком хорошо знала своего племянника, чтобы предположить, что тот здесь просто так.
        - А ты-то тут что делаешь, тётя? - с тем же удивлением поинтересовался Эмиль, которого явление директрисы поразило даже больше, чем если бы на пороге возникла Гаетэйн Альдкруа собственной персоной. Госпожа Ришар замялась, не зная, как ей себя вести - как директрисе или как родственнице Эмиля. В конце концов, женщина после небольшой паузы проговорила:
        - Мне показалось, что я слышала шум. Вот и решила проверить, кто здесь и чем занимается. Всё же книги в этом зале очень старые… Их легко повредить или испортить.
        - Но ты же как-то оказалась в библиотеке, правильно? - приблизился к директрисе племянник. Хару передёрнулся от такой бесцеремонности: всё-таки Эмиль вёл себя более чем невоспитанно. Вздохнув, женщина посмотрела на учеников:
        - Ладно. Мне нужно было кое-что проверить в дневниках. Касательно подземелий. Думаю, нет нужды скрывать: под академией - целая сеть подземелий.
        Хару, Йори и Ансоберт синхронно попытались сделать удивлённые лица. Эмиль же даже не собирался изображать, будто понятие не имеет о наличии катакомб. Директриса чуть поморщилась, но всё же решила не скрывать от учеников своих намерений:
        - Фактически, академия стоит на изрытой вдоль и поперёк земле. Фундамент этого здания и катакомбы гораздо древнее, чем само здание. Что здесь было раньше - неизвестно. Я хотела проверить дневники: вдруг там сказано, что именно находится в катакомбах? Что, если убийца попал сюда через них?
        Последняя фраза явно вырвалась у директрисы случайно: после слов об убийце она тотчас осеклась и прикрыла рот рукой. Затем, торопясь сменить тему, спросила:
        - А что это у тебя?..
        Эмиль, замешкавшись, не успел спрятать прихваченную с собой из спальни близнецов «Сказку о десяти сёстрах». Сейчас Хару готов был покусать племянника директрисы: почему тот не оставил столь важную улику в надёжном месте - то есть в закрытой на ключ спальне? Зачем поволок с собой?.. Сейчас госпожа Ришар это прочитает - и, чего доброго, сама запрёт их под замок, да попросит Дамиана приносить им завтрак, обед и ужин прямо в комнаты. Да, кстати, Дамиан! Он, наверное, уже очнулся, так что стоило бы поговорить с ним… Хотя, с другой стороны, госпожа Ришар любит историю и старину: может статься, что её увлечёт эта тайна, и она поможет ученикам приблизиться к разгадке. Хару взволнованно стиснул руку близнеца, пытаясь понять по выражению лица директрисы, что именно она думает.
        Но госпожа Ришар, если даже и заметила глубинный смысл «сказочки», не подала виду. По крайней мере, она равнодушно вернула листы Эмилю, сказав лишь:
        - Хорошая подделка.
        - Подделка?! - воскликнул Эмиль, хватаясь за голову. Затем, видимо, сообразил, что его бурная реакция смотрится подозрительно, и, покосившись на Хару, заявил:
        - Ну вот, я тебе проспорил! Думал, что и правда старинная. Тётя, а как ты поняла без экспертизы, что это подделка?
        - Да тут даже экспертиза не нужна: подделка очень грубая, - повела плечами госпожа Ришар. - Только не понимаю, с чего вдруг тебя заинтересовало, как я это вычислила.
        - Просто я в одной книге читал: чтобы вызвать духа, надо найти его личную вещь. Вот, порылся в библиотеке, нашёл это. Думал - старинное, в одном дневнике лежало.
        Госпожа Ришар подозрительно посмотрела на племянника, но ничего не сказала. Хару же убедился, что женщина вовсе не так легкомысленна, как могло показаться ранее: да, она без ума от призраков, как и её племянник, но вовсе не собирается терять голову тогда, когда и без того есть о чём беспокоиться.
        - Нет, бумага в самом деле старинная, без обмана. А вот надписи на ней свежие. Да вы сами сравните!
        Взяв дневник Элинор Альдкруа, госпожа Ришар ткнула пальцем в наобум выбранную строку:
        - Чернила серые, блеклые. Изначально они были чёрными, но со временем выцвели. А теперь взгляните на подделку. Буквы ещё не успели посветлеть, их не пытались сделать бледнее даже искусственно. Бумага, похоже, действительно старинная - не верю, что тот, кто не додумался осветлить чернила, мог её столь качественно состарить. К тому же, сравните лексику. Она совершенно разная. Старые тексты, даже если написаны всего век-другой назад, тяжелы для понимания: эта же подделка исполнена на современном французском.
        Хару сжал зубы. Проклятье, ведь он и сам видел блеклые буквы и странные слова в дневнике Элинор, видел чётко выписанные чёрные строки, которые с текстом в дневниках роднили лишь затейливые завитушки, так почему не сделал вывод? Почему не понял?! В фильмах детективы таких оплошностей себе не позволяют!
        Эмиль понуро поплёлся к выходу из малого зала библиотеки. Близнецы и Ансо поспешили за ним: теперь нужно было думать о более приземлённых версиях.
        Глава XXIX: Иголки
        Едва они отошли на достаточно безопасное расстояние от библиотеки, как Хару тотчас поделился с Эмилем своими мыслями:
        - Ты же помнишь, что делают детективы в фильмах и книгах помимо того, что осматривают место преступления и пытаются придумать версии происходящего? Опрашивают свидетелей! А мы из-за того, что произошло с Аддингтоном, совсем забыли об Ансо!
        Ансоберт позеленел, подумав, видимо, что сейчас его будут расспрашивать о произошедшем. Втянув голову в плечи, белобрысый потомок аристократов торопливо пробормотал:
        - Да я ничего не видел! Зашёл на кухню, там уже не было Дамиана. Я услышал шум в морозильной камере, решил, что он зачем-то пошёл туда, заглянул внутрь. Потом зашёл, думал, Дамиан за стеллажом. Подошёл туда, и тут меня кто-то толкнул. Со спины, со всей силы. А потом закрыл дверь, и… и всё, - Ансо отвернулся, пряча в рукавах трясущиеся руки: наверное, начал вспоминать о привитых семьёй нормах воспитания и не позволял окружающим усомниться в его храбрости.
        Хару вздохнул: в словах Ансоберта он не нашёл для себя ничего полезного или хотя бы исключительного. Зато тут подал голос оживившийся племянник директрисы:
        - Слушай! Так это же главное - тот человек, что тебя толкнул, сначала сам находился в камере!
        - А почему «главное»? - не сообразил Ансоберт. Зря он сказал это вслух: Эмиль, обрадовавшись, что кто-то оказался менее сообразительным, чем он сам, авторитетно заявил:
        - Вдруг он вообще не собирался изначально никого убивать? Вдруг дело совсем не в смертях и всём таком?
        - А? - тут уже и Хару с Йори синхронно повернулись в сторону вещающего Эмиля. Тот таинственно понизил голос и оглядел пустой коридор академии: не желал, чтобы их подслушали. На всякий случай посмотрев, не спрятался ли кто-нибудь за золотисто-зелёным гобеленом, племянник директрисы выдержал многозначительную паузу и лишь затем заговорил:
        - Вы ведь и сами заметили, что этот маньяк не сильно похож на маньяка. Жертвы все разные и по возрасту, и внешне, погибли по-разному, каких-то знаков возле тел не осталось. Значит, это не маньяк. Но кто тогда? И тут я задумался и понял, что…
        Хару скрипнул зубами, пытаясь сообразить, откуда взялось острое желание взять Эмиля за плечи и хорошенько встряхнуть. И этот суетливый парень собирается что-то расследовать?! Да он всё воспринимает, как какую-нибудь игру! А между тем в реальности им совсем не гарантирован счастливый финал этой истории.
        - Позволь спросить, что именно ты понял? - процедил сквозь зубы Ансоберт, страх которого стихийно перешёл в схожие желания. В самом деле, зачем играть в эту глупую таинственность?!
        - Я понял, что он не маньяк! - выдал Эмиль, учительски указывая пальцем вверх. Проследив за направлением, куда указывал доморощенный детектив, Хару не обнаружил ничего, за исключением потолка, и вновь опустил глаза.
        - Ценный вывод, - не удержался старший из близнецов от ехидства. Племянник директрисы оскорблёно поджал губы, сообразив, что в его гениальной версии усомнились:
        - Да подожди! Я ещё главного не сказал. В одной книге я читал про человека, который убил того, кто мог помешать ему забрать спрятанные в тайнике сокровища. А потом испугался, думал - вдруг кто узнает, почему совершено убийство, и найдёт сокровища раньше него! И решил: иголку лучше прятать не в стоге сена, а в подушечке с иголками. Труп лучше спрятать среди других трупов.
        - Закопать на кладбище, что ли? - предположил Йори, тоже смотревший подобные фильмы. Его старший брат молчал, пытаясь понять, куда клонит племянник директрисы. Эмиль же вновь вздёрнул подбородок:
        - Нет! Убить ещё пару человек, чтобы все решили, что это маньяк! Сами подумайте: он зачем-то зашёл в морозилку, значит, не ждал, что появится Ансо! Скорее всего, он хотел что-то оттуда забрать, и дал Дамиану снотворное, чтобы он не мешал. И тут - Ансо! Естественно, он перепугался, да и запер его прямо в камере, подумал, что его засекли!
        Эмиль обвёл присутствующих торжествующим взглядом. Решив сбить с него спесь, Хару робко кашлянул:
        - И Аддингтона, по-твоему, он прикончил для того, чтобы скрыть… След несуществующего преступления?
        - Как это «несуществующего»?! - оскорбился Ансоберт, прижимая к груди ещё не до конца отогревшиеся ладони. - Ты ещё скажи, что я сам там закрылся!
        - Я этого не говорил, - вздохнул Хару и тут же тряхнул головой: похоже, стремление обрывать фразу на полуслове было заразным. Пытаясь объяснить свои слова, он завёл:
        - Ты выжил, не погиб. Тебя не нужно прятать среди трупов, потому что ты - не труп! Зачем прикрывать менее серьёзное преступление гораздо более тяжким? Он ведь мог признаться, что сделал это не нарочно или пошутить хотел, если бы его поймали…
        - Если это ученик, - перебил старшего из близнецов Эмиль. - Что, если это сделал, скажем, господин Меньер? Ему бы тоже надо было признаться в «шутке»?
        - Он мог сказать, что не заметил, что в морозильной камере кто-то есть, и побеспокоился о том, что из-за идущего снаружи тепла испортятся продукты. Кто бы доказал обратное? - парировал Хару. - И потом, зачем такие сложности? Эта сказка, «предсмертная записка»… Зачем заставлять других усилить бдительность? Так не поступают те, кто хочет скрыться. Скорее, те, кому хочется поиграть с нами, как кошке с мышью…
        По коридорам пробежал порыв холодного ветра, и Хару поёжился. Затем, решив временно взять на себя роль старшего детектива в этой компании, скомандовал:
        - А теперь - к Дамиану! Тем более что сейчас как раз неплохо было бы позавтракать…
        Глава XXX: Очередная версия
        Повар и в самом деле обнаружился на кухне. Вид у него был самый что ни на есть несчастный и заспанный, а поперёк лба красовалась мокрая белая повязка: наверное, пробуждение после такой дозы снотворного вызвало сильную головную боль. То и дело потирая лоб рукой, Дамиан резво нарезал листья салата и даже не сразу заметил, что в его обитель кто-то вторгся. Заметив же нескольких мальчишек, в том числе - Ансо, мужчина нахмурился:
        - Вы теперь уж не лезьте туда, хорошо? Я ж чуть не помер, как узнал! И как это меня так вырубило…
        - Вы не виноваты, - авторитетно заявил Эмиль. - Доктор сказал, вам как-то подсунули снотворное. А после такого кто угодно бы уснул, тем более, преступник всё рассчитал, и…
        Дамиан устало вздохнул, вновь потирая лоб. Весь его вид демонстрировал лишь одно желание: оказаться в тишине и покое хотя бы на пару часов. Хару потянул Эмиля за рукав, надеясь, что тот правильно поймёт: не стоит измываться над несчастным поваром. Но увы - как только Эмиль начинал мнить себя Пуаро и Холмсом в одном флаконе, у него начисто отключалась способность воспринимать происходящее здраво. Вырвавшись, он радостно затараторил:
        - Дамиан, а как думаешь, где тебе снотворное-то поднесли?
        - Шут его знает, - в своей обычной манере отозвался повар и отправил нарезанный салат в тарелку. - Может, в воде таблетку растворили, вон бутылка. Я ж её всегда рядом держу, чтобы от плиты в случае чего далеко не отходить.
        Хару, оценив почётное местоположение бутылки, беспомощно вздохнул. С одной стороны её скрывала от глаз какая-то тумба, с другой же находилась дверь. Дамиан, особенно если он стоял рядом с кастрюлей - ведь он же готовил суп, так? - не мог видеть ни дверь в кухню, ни свою заветную бутылку. Кто угодно мог войти и незаметно бросить таблетку в воду, зная, что Дамиан частенько отхлёбывает из этой бутылки, и мужчина бы даже не обернулся.
        - А ты помнишь, как тебе спать захотелось? И что перед этим было? - для пущей убедительности Эмиль приставил одну ладонь к другой, словно держа невидимые блокнот и ручку. Хару беспомощно посмотрел на племянника директрисы, после чего отошёл в сторону, к примолкшим Ансо и Йори: сейчас вмешиваться было бы бесполезно. Лучше слушать внимательно то, что скажет Дамиан: на хорошую память Эмиля и его способность делать логичные выводы рассчитывать не приходилось.
        - Да я всегда, если мне очень уж спать хочется, иду и кемарю часок-другой - если, конечно, работы нет. Тогда тоже решил: еду приготовлю, и на боковую, пока в обморок не грохнулся. А потом что-то голова закружилась, я и подумал: на минутку прилягу и дальше готовить пойду… И всё. Как вырубило. Даже как до кровати шёл, не помню.
        Хару задумался. Увы, он никак не мог понять, что интересного можно извлечь из слов повара. То, что ему подлили снотворное, было ясно и без расспросов. Решившись, старший из близнецов Хигаши отодвинул Эмиля и спросил более конкретно:
        - Если допустить, что это не случайность, то что могло понадобиться преступнику в морозильной камере? Не снаружи, а именно в самом помещении? Ансо вспомнил: тот, кто его толкнул, сначала сам что-то делал в морозилке.
        Эмиль, недовольный, что его подвинули, надулся. Дамиан же вновь не выказал удивления. Пожав плечами, повар пояснил:
        - Тут, на кухне, постоянно толкутся ученики. И кому-нибудь могло взбрести в голову «пошутить», скажем, разморозить камеру, выставив слишком высокую температуру. Чтобы такого не было, табло разместили непосредственно в камере. Конечно, достаёт с него лёд счищать, но оно того стоит.
        - Значит, преступник регулировал температуру до максимально низкой? Он готовился к тому, что Ансо придёт, а не выставил всё заранее? - охнул Хару. Ансоберт позеленел и вцепился в руку вздрогнувшего Йори: сообразил, что теперь уж точно не выйдет думать, будто его заперли случайно. Младший из близнецов отвёл глаза, но брат всё равно заметил, с какой силой сжал пальцы несостоявшийся труп, и мигом мысленно пожелал ему ещё разок подмёрзнуть в морозильной камере. Как он смеет так грубо хватать его Йори?!
        - Наверное. Мне-то откуда знать, к чему там он готовился? - Дамиан, задумчиво потеребив успевшую высохнуть повязку, стянул её с головы и деловито смочил из пресловутой бутылки.
        - А кто мог знать о том, где находится табло? Вряд ли об этом каждый второй слышал…
        - Насчёт «кто мог знать» - понятия не имею. Но вот сейчас вспомнил, ко мне незадолго до всего этого один поболтать заходил. Мальчишка, ученик, тощий такой, на мышь похож. Амбруаз, вроде бы, или как там его.
        Тут уж все четыре доморощенных детектива притихли. Значит, кто-то заходил к Дамиану непосредственно перед преступлением! В общем-то, всё было бы нормально, если бы ученик зашёл попросить немного еды. Но просто поговорить? Это уже было интересно.
        - Он меня об этой морозилке расспрашивал, сколько, мол, стоит установка такого оборудования, как с ним работать, и прочее… Шут его знает, с чего вдруг заинтересовался. Но он потом ушёл, и не приходил больше вроде бы.
        Все четверо, не сговариваясь, переглянулись.
        - Спасибо, Дамиан! - улыбнулся Эмиль, бросаясь к дверям: он явно горел желанием потрясти Амбруаза. Остальные поспешили за ним, не забыв попрощаться с поваром. Когда они отошли от дверей кухни, Хару сердито покосился на Эмиля:
        - Ты мог по делу спрашивать, а не ерунду?
        - Я ему зубы заговаривал! Ты думаешь, иначе он бы нам что-то выложил?! - запротестовал Эмиль. Но по его глазам старший из близнецов Хигаши видел: парень врёт. Он просто не сообразил, как лучше построить беседу, а действовал экспромтом. Усмехнувшись, Хару покачал головой: всё же надо почаще одёргивать господина «детектива».
        Глава XXXI: Кого подозревать?
        Эмиль, Ансоберт и Хару с братом вышагивали по пустому коридору, когда откуда-то раздался приглушённый голос:
        - Ты что, головой стукнулся?!
        Все четверо «детективов» замерли в недоумении, пытаясь понять, откуда доносится столь громкий звук. Коридор был пуст, это точно: никого не было видно ни с одного конца, ни с другого. Тем не менее, голос слышался так чётко, словно они находились в паре метров от говорящего.
        - Это что, призрак?.. - стремительно побледнел Йори, возвращаясь в такое привычное испуганное состояние. Хару быстро приобнял брата за плечи. Возмутятся остальные - он скажет, что у них на родине это вполне в рамках приличия.
        Вместо ответа Эмиль почему-то бросился к картине на стене: хорошо, это был не очередной портрет, а какой-то мирный деревенский пейзаж. Бесцеремонно приподняв картину за угол рамы, он прильнул ухом к стене. Из-за неё тем временем донёсся другой голос:
        - Говорю тебе, я видел там какого-то типа!
        - Здесь очень хорошее отверстие в стене, - шепнул Эмиль. - Слышно всё, что происходит в библиотеке. Кстати, в малом зале. Интересно, что там делают ученики?
        - Ты их узнаёшь? - заинтересовался Хару. Спросил он чисто для проформы - голоса звучали чуть приглушённо, как будто через подушку, и узнать, кому они принадлежат, было крайне сложно. Племянник директрисы неуверенно кивнул:
        - Кажется, кто-то из учеников. Я вроде эти голоса слышал, но чьи они…
        - Ценное наблюдение, - съехидничал Хару, в который раз убеждаясь в полной несостоятельности товарища как детектива. И сколько раз ещё придётся выслушивать его «великие мысли», пока он не успокоится?
        - Так я и поверил! - отозвался тем временем из-за стены первый собеседник. - Особенно - если там кто-то был! И не проси, я без господина Меньера и остальных туда не сунусь. А лучше - сразу с полицией!
        Голоса притихли, зато послышались шаги. Сообразив, что будет не очень хорошо, если их застанут за подслушиванием, Хару оттащил увлёкшегося Эмиля от картины. Племянник директрисы всеми силами сопротивлялся, в голос вопя:
        - А вдруг ещё что-то скажут?!
        - Вряд ли. Скорее всего, они твои вопли уже услышали, - вздохнул Ансоберт, скрещивая на груди руки. Из-за угла же показался злобно скалящийся парнишка - видимо, один из собеседников. Тощий, сутулый, со впалыми щеками, он скорее напоминал типичного «трудного подростка» из фильмов, чем ребёнка из обеспеченной семьи.
        - Это Эдуард Хамон. Вроде. Если я имя и фамилию не путаю, - нечленораздельно пробормотал придавленный Эмиль, которому Хару в целях сохранности зажал рукой рот.
        Но «трудный подросток» и так уже направлялся к ним. Увидев четвёрку доморощенных сыщиков, он отчего-то приободрился и, всплеснув руками, заговорил:
        - Видали? Амбруаз совсем уже головой стукнулся.
        - В смысле? Так это ты с ним разгова… - ладонь вновь впечаталась в губы Эмиля. Нет, серьёзно, этот недо-Пуаро вообще умеет молчать?! Хорошо, что Эдуард не обратил внимания на его слова, отвечая на первый вопрос:
        - Знаете, что этот психованный возомнил?! Он хочет лезть в катакомбы! Мол, он там кого-то видел.
        Ага, значит, это второй собеседник. Отчего-то Хару ощутил прилив лёгкого беспокойства, но тут снова заговорил освободившийся от хватки Эмиль:
        - Кого? Он не сказал?
        - Он точно не разглядел. Говорит, это вроде бы был мужчина. На этом всё. Да он мне и не особо рассказывал, зато твердил, что в этих несчастных катакомбах есть, на что взглянуть.
        Хару смотрел в лицо их собеседника и не понимал - к чему такая откровенность? Почему он так легко рассказывает о своём разговоре с Амбруазом? Может ли быть, что на самом деле… Нет, наверное, нет. Старший из близнецов тряхнул головой: пора бы уже освобождаться от влияния фильмов. Вот, опять судит человека только по внешности.
        - Если к вам этот тип тоже прилипнет, предупреждаю - не лезьте даже. Там и помереть безо всякого убийцы недолго, - пояснил Эдуард. Разом всё стало понятно: значит, он решил уберечь новичков от попытки пробраться в катакомбы под школой. Или он там что-то прячет? Чтоб его, это киношно-книжное восприятие!
        В конце коридора снова послышались шаги, и Эдуард, буркнув «Мне пора», столь же стремительно скрылся за поворотом. Наверное, не желал снова встречаться с Амбруазом.
        - Это что за столпотворение? Что-то ещё случилось? - приближаясь, спросил похожий на мышь юноша. Вроде бы невинный вопрос заставил мурашки устроить забег по спине Хару. То ли из-за их подозрений, то ли ещё из-за чего-то становилось страшно от одного звука голоса этого вроде бы невинного подростка. Чёрт, да он ото всех уже шарахался! Ещё немного - и сам себя начнёт подозревать.
        Неожиданно вперёд вышел Ансо. В упор уставившись на Амбруаза, он спросил:
        - Позволь спросить, с какой стати ты расспрашивал Дамиана о морозильной камере, а?
        Интонации у него в голосе при этом были такие, словно он не погнушается и запихнуть предполагаемого преступника в морозилку на час-другой, дабы разговорить. Но ответом был лишь недоумённый взгляд Амбруаза:
        - Почему тебя это так интересует? Если угодно, скажу: мои родители не отказались бы иметь подобное оборудование в самых крупных наших ресторанах. Надеюсь, вопрос исчерпан?
        Врёт? Или нет? На этот вопрос Хару не мог ответить, лишь молча глядел в спину удаляющегося Амбруаза.
        Глава XXXII: Тёмный коридор
        Требовалось поразмыслить над тем, что они узнали, и четвёрка доморощенных детективов направилась в Жемчужную Спальню, уже ставшую их своеобразным «штабом». Естественно, уже в дверях Эмиль хлопнул себя по лбу:
        - Мы же так и не сказали тёте про зеркало!
        Естественно, пресловутое зеркало никуда не делось: так и лежало себе на полу, выставляя на всеобщее обозрение часть стены, до того скрытую от взглядов. Неожиданно племянник директрисы поёжился:
        - Холодом тянет… Чувствуете?
        Сложно было не ощутить лёгкого сквозняка, невесть откуда возникшего в запертой комнате. Хару поёжился и притянул к себе Йори, ощущая дрожь младшего близнеца.
        - Сюда что, кто-то заходил? - испуганно пролепетал младший из близнецов Хигаши: ему совсем не нравилось чувствовать себя в опасности. Раньше они с братом надеялись, что запертая дверь комнаты защитит их от таящихся снаружи бед, как это было в их родном доме. Но сейчас… сейчас эта иллюзия рухнула.
        Хару бросился проверять чемоданы, но те нетронутыми стояли на прежнем месте. Похоже, их даже не пытались открыть. Да и окно оказалось закрытым, что отнюдь не прибавляло уверенности. Откуда же тогда сквозняк, если…
        - Эй, да тут щель! - воскликнул Эмиль, и старший из братьев Хигаши повернулся к племяннику директрисы. Тот обнаружился у стены, там, где раньше висело зеркало. Осторожно переступая через осколки, оставшиеся трое «детективов» приблизились и убедились: одна из стенных панелей, та, которую раньше прикрывало зеркало, слегка отходила в сторону. Хару подумал бы, что покрытие стены просто повредилось или было неудачно отреставрировано, но холодом тянуло именно из этой щели. Там… пустота?
        - Потайной ход, - будничным тоном проговорил Ансоберт, словно это было самое обычное дело. - У нас дома тоже осталась парочка со времён моего прапра…
        - Так, ну-ка… - Эмиль слегка потянул панель на себя, но та не поддалась. Чертыхнувшись, парнишка покосился на близнецов:
        - Есть у вас что-нибудь, чем можно подцепить дверь? Похоже, она там за что-то зацепилась!
        Хару покачал головой, но Эмиль, вновь дёрнув стенную панель на себя, сумел всунуть в получившуюся щель руку. Этот бешеный, похоже, не боялся, что стенная панель может вернуться на место и запросто переломать ему пальцы, а то и вовсе оставить без них.
        Йори молча глядел на то, как пытаются открыть потайную дверь, и испытывал смешанные чувства. С одной стороны, ему тоже было любопытно: что там? С другой, вспоминались слова гостя-призрака о некой тайне, которую им не стоит знать. Может ли быть, что он говорил о том, что скрыто там, за стеной?
        - И куда ведёт этот ход? В соседнюю спальню? - неуверенно предположил Ансо. Племянник директрисы, натужно пыхтя, обернулся и бросил:
        - Вряд ли. Видишь ли, с той стороны нет спален. Вообще нет никаких комнат.
        Йори нервно сглотнул, опуская глаза и дёргая собственный рукав, как будто это как-то могло помочь. Сказать о произошедшем? Ведь он даже не поделился с братом, с остальными! Так странно понимать, что впервые ему не захотелось сразу же рассказать о случившемся брату, не захотелось услышать совет и получить привычную поддержку…
        - Вы мне помочь не хотите?! - пропыхтел забытый всеми Эмиль, и Йори неуверенно шагнул вперёд. Послышался хруст, и парнишка недоумённо посмотрел вниз. Он наступил на раму зеркала, и, если до того стекло ещё могло быть целым, то сейчас оно окончательно развалилось на куски.
        Очередной порыв ветра снаружи оказался столь сильным, что окно распахнулось; не помешал даже неплотно задвинутый шпингалет. Распахнувшаяся створка ударилась о стену, но стекло не разбилось, пусть и угрожающе зазвенело. Ветер, завывая, ворвался в комнату. Казалось, сильные порывы пытались оттолкнуть четвёрку доморощенных детективов от открывшегося потайного хода, не дать им до конца отодвинуть стенную панель.
        Йори сжал руки в кулаки и тотчас разжал. Окинув присутствующих неуверенным взглядом, он шепнул:
        - Может, лучше рассказать госпоже Ришар? Наверное, она знает, что это за ход, и куда он ведёт, и…
        - Если бы знала тётя - знал бы и я, - категорично заявил племянник директрисы, в очередной раз дёргая панель на себя. На сей раз ему помог подошедший Ансо, и дверь потайного хода поддалась. Пахнуло затхлостью и пылью, и этот запах места, где много лет не ступала ничья нога, не мог перебить даже доносящийся из-за окна запах дождя и сырой земли…
        Впереди виднелся короткий коридор, на том конце которого, похоже, находилась комната. Что именно там, в этой комнате, невозможно было разобрать: похоже, там не имелось ни одного окна, и потому конец коридора тонул в полумраке.
        - Ну что, идём? - неуверенно посмотрел на остальных Хару. Племянник директрисы кивнул:
        - Сейчас, только за фонариком сбегаю… Ансо, пойдём со мной!
        Йори молча стоял, не сводя взгляда с тёмного коридора. Отчего-то возникло острое ощущение: он был здесь раньше, и точно так же смотрел в темноту.
        В темноту, из которой тогда не вернулся…
        Глава XXXIII: Комната, которой нет
        Эмиль щёлкнул выключателем фонарика, и на стене коридора возникло бледное пятно света. Вопреки всем ожиданиям, стало ещё тревожнее: лучше уж не видеть вообще ничего, чем одно только маленькое пятнышко.
        Коридор был пуст; племянник директрисы отважно шагнул вперёд. Послышался треск, затем - грохот, и в воздух взметнулось облако пыли. Чихнув, Хару потёр нос рукой и воскликнул:
        - Ты там жив?!
        - Живой я! - подал голос Эмиль, и, хотя он пытался говорить как можно бодрее, Хару мигом понял: парнишка напуган до полусмерти. Немудрено: прямо перед ним рухнула одна из опор, поддерживавших потолок коридора. Нервно стиснув кулаки, племянник директрисы перебрался через лежащую поперёк коридора деревяшку.
        - Давайте, за мной! Что я, один пойду, что ли? - стараясь казаться по-прежнему беспечным, воскликнул «первопроходец». Хару, поёжившись, обхватил руками плечи: стало почему-то немного холоднее, чем раньше. Через секунду его отодвинул от прохода Ансоберт, устремившийся следом за Эмилем.
        - Только на стены не особо опирайтесь, - напомнил о своём существовании племянник директрисы. - Тут они все в саже!
        - В саже? Ты хотел сказать, в пыли? - переспросил Хару, решив, что неправильно понял Эмиля. В конце концов, вдруг во французском «сажа» и «пыль» - это одно и то же, а в учебниках просто забыли об этом упомянуть? Всякое бывает…
        - Не, тут правда сажа! - покачал головой Эмиль, демонстрируя испачканную в чём-то чёрном ладонь. - Облокотился, когда опора упала, а тут - раз! - и всё чёрное! И запах… Вы принюхайтесь!
        Хару послушно заглянул в коридор и потянул носом воздух. Ощущался тот особенный запах, который всегда царит в нежилых помещениях, но к нему примешивалось что-то ещё. Пока старший из близнецов Хигаши размышлял об этом, Эмиль пояснил:
        - Горелым пахнет. Как будто совсем недавно что-то жгли…
        - А может, и правда жгли? - предположил Хару. Племянник директрисы посмотрел на приятеля, точно на слабоумного, и отмахнулся:
        - Да ничего подобного! Я бы знал. От тёти, по крайней мере. Да и… Странное место какое-то. Его на плане эвакуации нет, вы заметили? Вообще ни на одном плане здания нет. А ведь эту часть главного корпуса реставрировали, стены укрепляли и всё такое… Как могли не заметить коридор и комнату?!
        Тем временем Йори, решившись, шагнул в темноту. Подбадривая себя мыслью, что брат и остальные рядом, он неотрывно глядел на пятнышко света - такое маленькое и беззащитное в кругу смыкающейся темноты. Оно плясало по стенам, выхватывая всё те же почерневшие деревянные панели.
        Эмиль, сделав шаг вперёд, неожиданно замер и присвистнул, обшаривая светлым пятнышком пространство перед собой:
        - Да тут целая комната!
        Йори, чьи глаза уже относительно привыкли к темноте, разглядывал смутные очертания мебели. Луч фонарика давал увидеть лишь отдельные фрагменты, никак не складывавшиеся в целую картинку: полуразвалившийся каркас обгоревшей кровати, почерневшие, готовые рассыпаться холсты…
        Внимание младшего близнеца привлекло неожиданно мелькнувшее где-то в углу странной комнаты белое пятно. В первое мгновение сердце заколотилось быстрее, а дыхание перехватило от испуга: он решил, что там притаился призрак. Но нечто в углу не двигалось, и Йори сообразил: это… мольберт. Простой мольберт с накинутой на него тканью, отчего-то не закопчённой и чёрной, как всё остальное в этой комнате, а ослепительно-белой. Казалось, она даже светилась в темноте, и не нуждалась для этого в свете фонарика.
        Йори сделал шаг в сторону мольберта, протянул руку - и коснулся ткани. Та отчего-то оказалась тёплой, как кожа живого существа, и мягкой на ощупь. Тепло проникало внутрь, не давало бояться и думать о плохом. Сжимая в руках мягкую ткань, Йори зажмурился. В голове хаотично кружились обрывки воспоминаний: вот он берёт эту же ткань, накидывает её на мольберт… Те же пальцы, привыкшие держать кисть, и старая картина, которую он когда-то нарисовал и оставил здесь. В своём доме, в старой мастерской.
        Его стыдились. Его спрятали от людей, как прячут ненужную, старую вещь. Этой вещью никогда не воспользуются, а значит, можно положить ей на самую дальнюю полку, какая только найдётся в доме. Йори открыл глаза и моргнул, не понимая, отчего по щекам покатились слёзы. Ведь пленник этой комнаты - не он сам, не кто-то, кого он знал. Откуда тогда эти воспоминания?..
        На плечо легла рука, и Йори даже не обернулся: откуда-то он знал, чей голос сейчас услышит.
        - Не плачь, - призрак незнакомца, ранее приходивший в Жемчужную Спальню, был осязаемым, будто живой. Йори знал, что это именно тот молодой человек, а не кто-то другой. Знал он и то, что остальные не видят явившегося духа, иначе бы Эмиль не упустил бы шанс пощёлкать фотоаппаратом.
        - Это был ты? - негромко спросил Йори. Призрак понял - и кажущаяся такой настоящей ладонь сжалась на плече чуть сильнее:
        - Это моя комната. Мой мир, если угодно. Я не хотел, чтобы кто-то приходил сюда, но раз уж ты здесь… Будь первым, кто узнает правду. Картина… Просто посмотри на неё и, может быть, поймёшь.
        - Эй, да там мольберт! Похоже, отлично сохранился! - заорал Эмиль, и Йори вздрогнул: его плеча больше никто не касался. Вдохнув поглубже, он сдёрнул ткань с мольберта, после чего недоумённо уставился на картину.
        Картина на первый взгляд казалась абсурдным хаосом переплетённых линий и фигур, и даже свет фонарика не помогал лучше разобрать, что именно на ней изображено. Но затем Йори присмотрелся: картина просто была заляпана краской, будто кто-то пытался скрыть изначальное изображение. Прямо под его взглядом пятна краски съёживались, впитывались в холст, исчезали - и яснее становилась изначальная картина. По бокам, словно обрамляя фигуру в центре, стояли десять женских силуэтов; в центре же виднелась молодая девушка в платье с оборванным подолом. За её руки и ноги цеплялось нечто, сначала принятое Йори за ветви деревьев. Но, чем дольше он смотрел, тем ярче проступали силуэты странных созданий, окруживших девушку, и тем мрачнее казался пустой, слишком живо прорисованный взгляд.
        - Ничего себе! - Эмиль всплеснул руками. - Это, кажется, одна из дочерей Элинор. Вроде бы старшая. А по бокам… наверное, сама Элинор и остальные девочки. Но я точно не знаю, нужно показать тёте, и…
        Неожиданно картина вспыхнула, будто кто-то поднёс к ней спичку. Огонь полыхал совсем рядом, но - вот парадокс - не испускал света. Ансоберт, кажется, вскрикнул: он-то ещё не привык к мистическим происшествиям вроде этого. Хару вновь поёжился, и даже Эмиль, кажется, потерял дар речи, наблюдая, как осыпается на пол пеплом недавняя картина, как исчезает явившийся из ниоткуда призрачный огонь. С трудом сбросив с себя оцепенение, племянник директрисы севшим голосом прошептал:
        - Чувствуете? Дымом пахнет.
        - Естественно, - вернулся в своё привычное ворчливое состояние Ансо. - Позволь напомнить, тут пару секунд назад картина горела. Разумеется, будет пахнуть дымом.
        - Да нет же! - раздражённо воскликнул Эмиль. - По-моему, снаружи что-то горит!
        Не сговариваясь, все четверо бросились прочь. Йори, задержавшись лишь на пару мгновений, смерил долгим взглядом кучку пепла, оставшуюся от картины, после чего бросился следом за остальными…
        Глава XXXIV: Убийца или жертва?.
        В комнате огня не обнаружилось, зато, выбежав в коридор, четвёрка доморощенных детективов немо уставилась на собравшуюся в противоположном его конце толпу и клубы чёрного дыма, валящие из одного из дверных проёмов. Эмиль закашлялся, что не помешало ему с разбегу ввинтиться в центр толпы, потащив за собой близнецов.
        Огня в комнате уже не было, да он и не требовался. В лицо ударил порыв холодного воздуха, прорвавшийся снаружи - часть стены попросту рухнула, и комната напоминала декорацию к документальным фильмам о войне.
        - Хорошо, что дождь снаружи, огонь по всему зданию не распространился… - слышалось гудение из толпы собравшихся учеников. Эмиль в полуобморочном состоянии смотрел на комнату, не понимая, каким образом могло случиться нечто подобное.
        - Нет, это совершенно невозможно! - тем временем всплеснул руками один из учеников - молодой человек с внешностью типичного «мальчика-ангелочка». В кино такие обычно бывают либо сахарными милашками, либо чертями под маской прелестного кудрявого блондина. По крайней мере, блондинистые кудряшки до плеч имелись в наличии. Только глаза не голубые, а зелёные: то ли линзы, то ли просто не совсем каноничная внешность. Хару тряхнул головой: зарёкся же судить о людях по их лицу и манере одеваться. Тем временем «ангелочек» продолжал распинаться:
        - Мало того, что начисто отсутствует связь, так ещё и постоянно что-то случается! То попытка убийства, то самоубийство, теперь вот пожар! Не кажется ли вам, что это слишком?! Я плачу за обучение здесь слишком большие деньги, чтобы вдобавок рисковать собственной жизнью!
        - Молчи уж, - фыркнул Эдуард. - Сам сюда не вовремя припёрся. Уж извини, забыли перед тем, как всё это началось, утвердить сценарий.
        - Не смей затыкать мне рот! - блондинчик - судя по всему, это и был пресловутый Кловис Бертран - театрально взмахнул руками. Ему бы крылья - улетел бы.
        - А ты прекрати привлекать к себе внимание. Нашёл место и время, звезда, блин! - снова огрызнулся «трудный подросток», передёргивая плечами. - Тут и без тебя проблем полно.
        Только сейчас Хару заметил чуть в стороне местного врача, хлопочущего вокруг трясущегося Амбруаза. Тот, закутанный в одеяло, с перепуганными глазами и стучащими зубами, вполне адекватно смотрелся на фоне сгоревшей комнаты. Старший из близнецов Хигаши нервно выдохнул, пытаясь сосредоточиться сейчас именно на своём «киношном» восприятии мира: если думать, что происходящий ужас - не настоящий, страх не даст затмиться разуму. Ведь, смотря детективный фильм, чаще всего строишь предположения и выдвигаешь свои версии, пытаешься предугадать развитие событий, а не дрожишь от страха за собственную жизнь. Это просто фильм. Так думать будет, наверное, проще.
        - А если бы… а если… - зубы стучали друг о друга, и похожий на мышь парнишка никак не мог закончить предложение. Врач успокаивающе хлопнул его по плечу:
        - Ты молодец, не растерялся. Не думай о плохом: ты смог не потерять рассудок в опасной ситуации…
        Эти слова, пустые и неестественные, вряд ли могли бы кого-то успокоить, и местный медик произносил их в пустоту: никто не слушал. Хару озадаченно моргнул, не понимая, как реагировать на произошедшее. Ведь они подозревали Амбруаза! С другой стороны, что, если он сам поджёг свою комнату, находясь снаружи и имея возможность в любой момент сбежать? Снаружи бушевал ливень, часть учеников помогала затушить огонь - и в результате пожар не разгорелся. А если бы он был сильнее? Что, если бы сгорело всё здание?! Хару тряхнул головой, отгоняя непрошеные мысли. Нет, это глупость. Амбруаз кутается в одеяло, и на том видны следы огня: похоже, мальчишка бросился прямо через огонь, надеясь в случае чего скинуть загоревшуюся «защиту».
        - Что здесь произошло?!
        Резкий, холодный голос заставил всех - в том числе и Амбруаза - притихнуть. У дверей стоял господин Меньер, а за его спиной маячила директриса. Кстати, где были эти двое, когда ученики и Дамиан тушили пожар? Директриса ещё сжимала в руках наполненное водой ведро, а вот её спутник даже не собирался спешить на помощь, лишь покусывал губу и хмурился.
        - Пожар… я в комнату зашёл, потом в ванную, выхожу - горит! - путано объяснил Амбруаз и испуганно икнул: парнишка всё никак не мог успокоиться. А Хару не мог понять другого: кому верить? И кого подозревать? Амбруаз убийца - или такая же возможная жертва, как и все они?
        - Что ж, понятно. Вроде бы я предупреждал: курить на территории академии запрещено. Видите, к чему это привело?
        Господин Меньер говорил так же холодно и ровно: он даже не сомневался в том, что причиной пожара послужила всего лишь небрежно брошенная сигарета. Откуда такая уверенность? Хару сжал руки в кулаки и снова разжал, после чего поймал на себе холодный взгляд Меньера и сообразил, что задал последний вопрос вслух.
        - Это было предположение, если вам угодно. Но… может, вы лучше знаете, из-за чего случился пожар?
        Хару сделал шаг назад и тут же налетел на кого-то. Обернувшись, старший из близнецов Хигаши вздрогнул: не один Меньер смотрел на него подобным взглядом. Может, глаза у страха и велики, но сейчас глаза всех окружающих будто бы обратились в стекло: пустые, холодные, полные немых подозрений. Они считают, что это он устроил пожар?..
        - Замолчите! Хватит уже!
        Все разом повернулись к директрисе. Госпожа Ришар раскраснелась, будто от мороза: по лицу пошли красные пятна.
        - Вы думаете, от паники станет лучше?! Скоро ливень закончится, дорога высохнет, и я отправлюсь в полицию. А сейчас все разойдитесь по своим комнатам, все вы! Тебя, Арианн, это тоже касается!
        Последнюю фразу женщина почти прокричала, швыряя ведро об пол. Ученики кинулись врассыпную, сообразив, что с находящейся на грани истерики директрисой лучше не спорить. Эмиль понуро побрёл прочь вместе с тремя своими товарищами, но был остановлен окликом госпожи Ришар:
        - А ты - и вы все - идите со мной. У меня к вам серьёзный разговор.
        Все четверо переглянулись, но последовали за директрисой. На дорогом паркете молчаливо глядели им вслед лужа да одинокое ведро.
        Глава XXXV: Разговор в кабинете
        Едва за спинами четырёх доморощенных сыщиков закрылась дверь кабинета, как госпожа Ришар коршуном налетела на них:
        - Вы в своём уме?! Вы хоть понимаете, куда вы лезете?! А?! Эмиль, я тебя в первую очередь спрашиваю - куда ты лезешь?!
        - Тётя, дождь всё ещё идёт и не собирается заканчиваться, - возмутился племянник директрисы, решивший держать оборону до последнего. - Ты думаешь, будет лучше, если мы все будем сидеть сложа руки и ждать, пока нас поубивают?!
        - Если вы будете сидеть тихо, у убийцы не будет возможности совершить преступление, - чуть сбавив голос, директриса устало рухнула на стул и потёрла пальцами виски. Увидев, что тётя уже говорит спокойнее, Эмиль робко заметил:
        - Мы же даже не знаем, кто это! Да и…
        - Он наверняка нацелился на кого-то из вас, - неожиданно жёстко заметила госпожа Ришар, широко распахнув глаза. - И та фальшивка… Откуда она у вас на самом деле? Говорите немедленно!
        Хару покосился на брата, боясь, что тот испугается резкого голоса женщины и не станет с ней разговаривать. Но нет - Йори спокойно выступил вперёд, стараясь не глядеть на собеседницу:
        - Её подкинули мне под дверь. В комнату постучали, а пока я шёл открывать, тот, кто принёс подделку, сбежал.
        Женщина снова глубоко вдохнула, собираясь с мыслями. Затем на удивление спокойно спросила:
        - Значит, предупреждение получил ты. Странно, что его подбросили не мне, а одному из учеников.
        - Тётя, о чём ты? - недоумённо уставился племянник на директрису. Та потянулась к сложенным на столе бумагам, медленно перебирая их и даже, кажется, не особо разглядывая:
        - Если уж вы такие детективы, то почему не поняли, что это - планы убийцы?
        - Вообще-то поняли, - вякнул Эмиль, но ответом ему послужил лишь хмурый взгляд госпожи Ришар:
        - Поняли - и ни слова не сказали ни мне, ни Арианну. Вы что, подозревали меня? Или его?
        Хару мгновенно вспомнил господина Меньера, примчавшегося на пожар не помогать, а зачем-то ещё, вспомнил его холодную уверенность в том, что пожар - чистая случайность. А уверенность ли? Может, он просто хотел всех в этом убедить? Видя выражение лица старшего из близнецов, госпожа Ришар вздохнула:
        - Знаю, знаю, ваши семьи наверняка навели о нём справки. Может, у него не самая безупречная репутация, но он не преступник.
        - Не самая безупречная репутация? - мигом уцепился за странно прозвучавшие слова Эмиль. - А что такого с его репутацией? Он когда-то совершил что-то противозаконное?
        - Да, но это было очень давно и никак не связано с нынешними происшествиями. Тем более, если вам так уж интересно - Арианн никого не убивал.
        Маячащий на заднем плане Ансоберт передёрнулся: судя по всему, слова директрисы его совершенно не убедили. Тем временем Эмиль, казалось, о чём-то задумался и принялся ходить от одной стены кабинета к другой, то и дело спотыкаясь на ровном месте.
        - Не убивал, не убивал… - бормотал про себя парнишка, пытаясь поймать за хвост какую-то важную мысль. Затем Эмиль неожиданно хлопнул в ладоши и посмотрел на свою тётю:
        - А что, если наш «убийца» тоже не собирался никого убивать? Тогда всё логично!
        - А по мне, так совсем не логично, - буркнул Ансо и поёжился, вспоминая время, проведённое в морозильной камере. - Он меня чуть не прикончил, а ты тут ерунду выдумываешь!
        - Да ты сам подумай! - взмахнув руками, Эмиль едва не сшиб со стола тёти подставку для ручек. - Из трёх жертв выжили две, причём всех пытались убить весьма сомнительными способами. Сколько бы ты смог там пролежать и не умереть? Да, до утра ты мог замёрзнуть насмерть, и всё выглядит так, будто тебя хотели прикончить. Но! При этом не учтено, что оставшиеся без ужина ученики примутся выяснять, в чём дело… Каков шанс, что они не заглянут в морозильную камеру? По-моему, почти нулевой. Дальше - Аддингтон. Разве разумно было бы предполагать, что он разобьётся, упав с третьего этажа? Да, шанс, что он умрёт, имелся, но ведь он мог и выжить, тем более что, упади он… чуть более удачно, смог бы удержаться за ветви и отделаться едва ли не лёгким испугом. Просто… не повезло.
        - Да уж… - пробурчал Ансо, всё ещё не веря в новую версию. Эмиль же снова хлопнул одной ладонью о другую:
        - А теперь - Амбруаз. Если бы его хотели убить, наверняка подожгли бы дверь в ванную, или дверной проём комнаты, чтобы первым делом обрушился именно он, и Амбруаз не сумел сбежать! Но ему будто нарочно оставили лазейку. И главное - никого, заметь, никого из всех жертв не пытались убить повторно!
        Племянник директрисы примолк, переводя дыхание. Затем посмотрел на госпожу Ришар:
        - Тётя, никто не собирается убивать учеников. Просто преступник хочет, чтобы здесь происходили «несчастные случаи». Помнишь, что говорил господин Меньер? Никто не захочет отдавать учеников туда, где всегда есть риск повторения подобной ситуации! Кто-то хочет, чтобы академию закрыли! Тётя, есть кто-нибудь, кто может этого хотеть? Скажем, может, тебе предлагали выкупить землю, или что-то в этом роде? - зафонтанировал идеями из прочитанных детективов Эмиль. Госпожа Ришар лишь нервно засмеялась:
        - Был когда-то один человек… Мой дядя.
        - Дядя?! - уставился на директрису племянник. - Я думал, у прадедушки с прабабушкой были только двое детей, и обе вроде бы не девочки…
        - Нет-нет, детей было трое. Правда, от дяди они отказались, там вышла какая-то неприятная история с семейными деньгами, - не стала вдаваться в подробности госпожа Ришар. - Он был весьма… своеобразной личностью. И мог бы натворить много бед. Но он давным-давно покойник, так что предполагать, будто это он подстроил происходящее в академии, было бы смешно. Да и как бы он, старик, пробрался сюда сейчас, в это время года, когда не приехала ещё большая часть персонала и преподавателей? Да и… он не дожил до наших дней. Бабушке в своё время сообщили о его смерти.
        В кабинете вновь повисла тишина. Лишь завывал за окном холодный ветер. Хару поёжился: от мысли, что их не собираются вроде бы убивать, легче не стало. Вдруг эта версия - такая же ошибка, как все предыдущие? А если и нет, то что, если этот старик на самом деле жив? Да, он не мог официально заявиться в академию. Но кто знает, нет ли в катакомбах ещё одного входа?..
        Глава XXXVI: Голоса
        - Слушайте, а ведь тогда всё сходится! Вдруг он, к примеру, на самом деле не умер, а зачем-либо соврал, чтобы больше не контактировать с семьёй, которая его предала! Ну, и потом решил отомстить, и…
        Хару, Йори и Ансоберт беспомощно переглянулись: их самопровозглашённого лидера так захватила новая версия, что он снова занялся любимым делом - подгонкой фактов под домыслы в стиле детективных фильмов и книг. Наконец, Хару надоело выслушивать подобные рассуждения, и он прервал Эмиля:
        - В твоих рассуждениях огромная дырка!
        - Это почему ещё? - обиделся парнишка. - По-моему, всё очень даже логично! Вот, смотри: он разругался с семьёй, решил отомстить, долго продумывал свой план… Ну, как Монте-Кристо!
        - Монте-Кристо в тюрьме сидел, - заметил Ансоберт. Эмиль дёрнул плечом:
        - Это несущественно! Вдруг нашего «Монте-Кристо» тоже посадили за какое-нибудь преступление? Например, он оказался в тюрьме как раз из-за той ситуации, о которой говорила тётя, и…
        - И мы возвращаемся ко всё той же дырке, - снова перебил Хару, борясь со внутренним голосом, который вопил, что так вести себя невежливо. - Ни ты, ни госпожа Ришар понятия не имеете о том, что тогда на самом деле произошло! Вдруг, скажем, от него отреклись за дело, или он сам хотел порвать связи с семьёй… Откуда такая уверенность, что ему было, за что мстить?!
        - Ну… - Эмиль замялся. Старший из близнецов Хигаши лишь строго посмотрел на него:
        - Нет, конечно, замечательно, что у тебя так много идей. Но это же не значит, что нужно сразу же верить в первую подвернувшуюся! Мы пока ничего не знаем, да и вообще, если всё так просто, то почему происходит столько мистической ерунды?!
        - А я знаю! Наверное, он на самом деле умер, и мстить вернулся его дух, а не он са… Ай! - видимо, Ансоберт решил на время забыть о своём аристократическом воспитании, потому как словно невзначай наступил племяннику директрисы на ногу.
        - Я не о том! Призраки здесь всегда себя так ведут, или только изредка народ пугают? - осведомился Хару. Эмиль, отойдя предварительно от Ансо на пару шагов, опустил голову:
        - Вообще-то они раньше себя так не вели. В плане, я раньше вообще иногда сомневался, что они существуют! А тут сразу…
        Что именно «сразу», Эмиль пояснить не успел: некто, вылетевший из-за угла, от души впечатался в парнишку. Йори вскрикнул и вцепился в руку брата: наверное, мальчик решил, будто это явился очередной местный призрак. Но нет, существо оказалось вполне материальным, потому как вскочило и, наверное, убежало бы, если бы не вопрос Ансоберта:
        - Оберон, ты куда торопишься-то?
        Хару уставился на поднявшегося парнишку, не особо походящего на ловеласа со склонностью к развращению девочек младшего и среднего школьных возрастов. Да и красотой сын современного драматурга не блистал: близко посаженные глаза, тонкие губы, да и выражение лица испуганное, какое-то затравленное, как у загнанного зайца. Так в фильмах обычно выглядят те, кто пытается казаться интереснее и важнее, чем они есть на самом деле… Стоп, ну зарёкся же не судить по внешности!
        - Я… Да я так, воздухом подышать, - буркнул «заяц» и потянул за лямку рюкзака. Ансоберт фыркнул:
        - Будь так любезен, объясни: если ты просто подышать воздухом, то на кой тебе сдался битком набитый рюкзак?
        - Да, вот именно! - подскочивший тем временем Эмиль упёр руки в боки. - Ты что, сбежать собираешься?! Или что?
        Близнецы же просто молчали, разглядывая Оберона. У старшего в очередной раз мелькнула мысль, что всё здесь не так просто. Куда собрался этот парень? И что ему нужно там, за стенами академии, в такую жуткую бурю?!
        - Да, я хочу отсюда свалить! И что с того?! - воскликнул Оберон, чуть наклоняясь вперёд: видимо, рюкзак был слишком тяжёлым. - Тут нас всех поубивают, а если не получится передавить по одному, так вообще спалят вместе с академией! Голоса говорят, что меня убьют следующим, а я не хочу! Не хочу умирать…
        - Голоса? - медленно переспросил Йори. Эмиль тоже услышал, потому как тут же бесцеремонно сгрёб «зайца» за плечи и слегка встряхнул:
        - Ну-ка, хватит истерик! Расскажи про эти голоса. Вдруг мы сможем узнать что-то интересное?
        - Вы скажете, что я долбанулся, - буркнул Оберон, пытаясь освободиться. Но разве можно сбежать от доморощенного детектива и охотника за привидениями, который услышал что-то интересное?
        - Все мы тут долбанулись! Так что рассказывай давай. Вдруг можно как-то помочь?
        - А что там рассказывать? - сын драматурга опустил глаза и съёжился. - Какой-то голос постоянно шепчет мне, что я скоро умру, вот и всё. Особенно часто перед сном. И он же говорит мне бежать, уходить отсюда, если я хочу жить. Так вы думаете, это не я долбанулся, а действительно что-то происходит, да?
        Эмиль многозначительно промолчал, почёсывая подбородок. Затем решительно сдвинул брови:
        - Значит, сегодня мы переночуем у тебя в комнате и проверим! Если эти голоса реальны, то мы их тоже услышим.
        - А если нет? - недоверчиво протянул Оберон.
        - А если нет, тогда и будем думать, - не стал вдаваться в подробности Эмиль. Йори вздохнул: ему совсем не нравилось думать о том, что они вновь стремятся навстречу местным призракам. Да и как это поможет им найти преступника, если…
        Неожиданно за спиной послышались тихие, почти невесомые шаги. И голос - строгий голос пожилой женщины, прозвучавший будто внутри его собственной головы. Пусть имя было другим, но голос, без сомнения, обращался к нему.
        Останови безумие, Гильберт. Не ты - чёрная роза.
        Йори обернулся на звук. Он готов был поклясться, что на мгновение в темноте уходящего вдаль коридора он увидел силуэт статной женщины с волосами, убранными в высокую причёску. Но силуэт почти сразу же растворился, сливаясь с темнотой, и младший из близнецов даже не мог сказать: привиделось ему, или же призрак явился ему на самом деле.
        Глава XXXVII: Круг сужается
        Раньше Хару казалось, что их спальня - самое жуткое, что только может быть в академии. Но нет, спальня Оберона давила на психику куда сильнее: здесь всё было не серым, а чёрным. Тёмное дерево, чёрные покрывала и подушки, даже пол выложен отполированным паркетом того же чёрно-коричневого оттенка. И единственный источник света в виде небольшой «масляной» лампы - вернее, тщательно замаскированной под таковую электрической - стоящей на прикроватном столике. Возле второй постели горела ещё одна такая же лампа, но сама кровать была аккуратно застелена.
        - Ты сейчас живёшь один? - поинтересовался Эмиль, слегка ёжась: ему не нравилось это место, как и остальным членам их четвёрки доморощенных детективов. Тут не то что голоса слышаться будут - зелёных чертей можно увидеть!
        Оберон сел на кровать и устало привалился спиной к стене:
        - Ко мне обещали подселить Амбруаза, ну, когда он очухается. Только это вряд ли скоро будет - говорят, он в шоке после случившегося. Ещё бы, у него, считай, все вещи сгорели, спальня, и сам он чудом выскочил… Брр! А вы и правда можете что-то сделать? С голосами, в смысле?
        - Насчёт голосов пока не знаю: мы не можем видеть всю картину разом, - важно протянул Эмиль: он не мог говорить менее пафосно, ведь сейчас появился шанс почувствовать себя эдаким героем, последней надеждой и всё такое. Сын драматурга хмыкнул, закидывая ноги на кровать: ему явно не верилось в возможности явившейся компании.
        - Здесь нет призраков, - неожиданно подал голос Йори, и на него одновременно уставились все собравшиеся в спальне. Племянник директрисы, ошалело моргнув, попытался снова привлечь к себе всеобщее внимание и подбежал к Йори:
        - Конечно же, нет! Мы ведь ничего не слышали, да и голоса ведь слышны не всегда, так?
        - Только ночью, - кивнул Оберон. Младший из близнецов Хигаши не отреагировал, лишь снова огляделся и повторил:
        - Их тут вообще нет и не было. Я… как бы это сказать… тоже иногда их слышу, но редко. Здесь их не слышно.
        Повисло неловкое молчание. Даже Хару не мог понять, что происходит с обычно неразговорчивым братом. Почему он так изменился? Что с ним сделало это место? И главное - когда им, наконец, удастся остаться вдвоём, наедине, хотя бы ненадолго?.. С тех пор, как они прибыли в академию, у него почти не было возможности обнять младшего, поцеловать его…
        - Ну вы даёте, ребят, - тем временем присвистнул заметно повеселевший Оберон. - А я-то думал, только у меня крыша поехала.
        Эмиль сосредоточенно пошарил по карманам: дабы больше походить на детектива, ему срочно требовалась трубка. Естественно, трубки не нашлось, и за неимением таковой племянник директрисы важно взял в рот кончик большого пальца.
        - Право, не стоит беспокоиться, - тем временем попытался «успокоить» хозяина спальни Ансоберт. - До сих пор призраки не причиняли никому вреда, так что, я полагаю, бояться следует не их.
        - А кого бояться-то?! - мигом снова насторожился Оберон, и Хару незаметно показал наследнику аристократического рода кулак. - Может, это вы меня и пугаете, а?!
        - Нет, не мы, - покачал головой Хару. Затем перевёл взгляд на остальных:
        - Думаю, нужно осмотреть комнату. Вдруг найдём спрятанный магнитофон, или ещё что в этом роде, и тогда…
        - А вы не знаете, кто такой Гильберт? - неожиданно тихо произнёс Йори, заставив всех присутствующих вздрогнуть: они уже успели забыть о тех странностях, о которых вещал младший из близнецов. Эмиль, к которому парнишка в первую очередь и обращался, вздрогнул:
        - Гильберт? Э… который? В смысле, имя, конечно, я слышал, но, может, ты знаешь об этом самом Гильберте хоть что-то, кроме имени?
        Йори задумчиво потёр рукой лоб, не обращая внимания на отодвинувшего его в сторону Ансо: тот уже принялся обыскивать комнату на пару с Обероном. Лишь Хару и Эмиль смотрели на младшего близнеца, пытаясь сообразить, что именно он хочет услышать.
        Младший брат Хару слегка поморщился и снова потёр лоб, будто пытаясь вспомнить что-то. Затем заговорил - медленно, неуверенно, скорее всего, не зная ничего наверняка:
        - Я думаю… он был здесь, в академии.
        - Ученик? Преподаватель? Кто? - продолжал допытываться племянник директрисы. Йори широко распахнул глаза, и следующие его слова прозвучали неожиданно уверенно. Впрочем, они не были обращены к Эмилю: теперь парнишка скорее говорил сам с собой:
        - Его знала… какая-то женщина. Очень пожилая, платье старомодное. И… кажется, она говорила о чёрных розах. Как в том дневнике… И она говорила со мной, но видела его…
        Хару поёжился: брат вёл себя не так, как обычно, и это пугало гораздо сильнее, чем если бы приходилось привычно защищать его и прятать от любой беды. Йори тем временем вздрогнул от пришедшего в голову неожиданного предположения и тут же прошептал:
        - А что, если это - тот человек на портрете? Тот, что похож на меня и Хару?
        Эмиль уже собирался ответить, как вдруг послышался торжествующий вопль Ансо:
        - Ага! Нашёл!
        - Магнитофон? - воспрянул духом племянник директрисы, мигом забывая о призраках и прочей ерунде. Но несостоявшаяся жертва отрицательно покачала головой:
        - Нет, смотрите!
        Хару послушно приблизился, не понимая, зачем Ансоберт придерживает угол висящей на стене картины, не давая той вернуться в исходное положение. Лишь оказавшись достаточно близко, он заметил идеально круглое, ровное отверстие в стене: это была не просто дырка, похоже, её оставили намеренно. Через неё можно было увидеть кусок соседней спальни, оформленной в красных тонах. Кровавый, бордовый, светлый, будто разбавленное вино…
        - Дай я посмотрю! - Эмиль бесцеремонно отпихнул Хару от дыры в стене. - Ага, это Рубиновая Спальня… Значит, вот оно что!
        - Что? - осторожно уточнил Оберон. Племянник директрисы снова напустил на себя важный вид, и уже после произнёс вполне очевидные слова:
        - Кто-то пугает тебя. Может, прикрывает рот платком или использует какие-нибудь устройства для изменения голоса… И говорит в эту дыру!
        - Чья это спальня-то? - поинтересовался Хару. Ответил ему Ансо, необычайно важный от осознания того, что и он пригодился в их компании, предварительно понизив голос до шёпота:
        - Там двое живут. Эдуард Хамон и Кловис Бертран.
        - И кто-то из них меня пугает? - удивлённо протянул Оберон, мигом утрачивая прежнюю пугливость: ещё бы, чего ему теперь-то было бояться, когда он точно знал, кого сторониться. Племянник директрисы снова положил в рот большой палец, про себя подумав, что неплохо бы обзавестись трубкой:
        - Да. И кто именно, мы скоро выясним. А когда узнаем, кто это, выйдем на убийцу… Или, по крайней мере, на его сообщника.
        Йори наблюдал за происходящим молча. Пусть его тоже пугало происходящее в академии, но почему-то гораздо важнее было понять, кому же принадлежит то имя. Гильберт. Быть может, юноша с портрета, а может, и совершенно другой человек.
        И почему та странная женщина-призрак так обратилась к нему? И почему она сказала «Не ты - чёрная роза»?..
        Глава XXXVIII: Равные шансы
        Вот уже полчаса, как собравшиеся в Жемчужной Спальне молчали, пусть и перебрались в комнату близнецов как раз затем, чтобы обсудить новую информацию. Молчал и Ансоберт, и важно дующийся Эмиль, за неимением трубки по-прежнему изображавший, что курит собственный палец, и не захотевший оставаться в одиночестве Оберон, и близнецы. Йори вовсе был погружён в свои мысли, отличные от размышлений большинства собравшихся. Наконец, Эмиль нарушил тишину неуверенным вопросом:
        - Как полагаете, господа, кто из этих двоих более подозрителен?
        Пусть он старался даже своей речью подражать киношным детективов, по его растерянному взгляду было ясно: он даже и не думал, что им удастся каким-то образом выйти на преступника. Изначально племянник директрисы воспринимал «собственное расследование» как обречённую на провал игру. Игру, в которой более увлекателен был сам процесс расследования, чем конечный результат. Если бы жизнь была похожа на фильм, Хару решил бы, что Эмиль вовсе сам всё это подстроил. Но нет, он был с ними всё это время и никак не смог бы раздвоиться, да и, похоже, горе-Пуаро действительно боялся.
        - По-моему, они оба подозрительные, - пробурчал Оберон. - Ни тот, ни другой ни с кем не общаются, сидят по своим углам…
        - А может, они оба - преступники? - высказал своё предположение Ансоберт, но его предположение тотчас было отвергнуто Шерлоком Холмсом местного розлива:
        - Ты что, не видел, как они ругались тогда, сразу после пожара? Да они терпеть друг друга не могут! Ладно Кловис, он ещё мог такое сыграть, но вот Эдуард актёрским талантом отнюдь не страдает. Нет, преступник только один. Но кто?
        - Может, всё-таки обоих проверим? - не отступал Ансо, горящий жаждой мести. - Оттащим их в подвал, привяжем к стульям, допросим хорошенько…
        - Нет, никуда не годится! - Хару хлопнул себя ладонью по лбу. - Мы кто, детективы или отряд линчевателей?! Может, они ещё и не виноваты!
        - А дыра в стене? Думаешь, кто-то способен пробраться в чужую комнату ночью? Ладно бы мне днём эти поганые голоса чудились, - ощетинился Оберон. Племянник директрисы торопливо замахал руками, ради такого случая оставив в покое воображаемую трубку:
        - Не будем ссориться! Не время сейчас. Давайте действовать по-другому…
        Собравшиеся в Жемчужной Спальне с интересом уставились на Эмиля: естественно, им хотелось узнать, что такого придумал местный заводила. Тот тем временем схватил первый подвернувшийся под руку блокнот и, записав имена подозреваемых, сосредоточенно сдвинул брови:
        - Итак, какие у нас могут быть аргументы в пользу того, что виновен Эдуард?
        - Он жутко скрытный, и ещё странно, что он перевёлся в академию в конце прошлого года, а не в начале этого, - подал голос Оберон. Записав его слова, гордый носитель блокнота проговорил:
        - Я ещё от себя могу добавить: он о чём-то спорил с Амбруазом, и я, если начистоту, не верю, что они говорили о катакомбах. И почти сразу после этого случился пожар. Так, что ещё?..
        Воцарилась всё та же тишина: никто не мог и слова больше сказать о почти незнакомом юноше. Поняв, что больше аргументов ни у кого нет, Эмиль принялся со скоростью бешенного пулемётчика строчить что-то под именем Кловиса, бормоча при этом:
        - Во-первых, он актёр, а истории известны случаи, когда актёры, чтобы вжиться в роль маньяка, сами становились маньяками… А Кловис такой, что ради славы нам всем глотки перегрызёт.
        - Ты это сейчас серьёзно? - удивлённо покосился на племянника директрисы Ансоберт. Тот, заметно смутившись, пробормотал:
        - Ну… Я в кино такое видел. Ладно, это под вопросом, теперь дальше… Эдуард не кажется мне таким уж творческим человеком. А ведь нам написали в стихах целый сценарий происходящего! Ну, ту «Сказку о десяти сестрах», помните?
        Оберон, не понимающий, о чём идёт речь, уже открыл было рот, собираясь задать вопрос, но его перебил Хару:
        - Сценарий! Помните, что сказал Эдуард, когда Кловис истерику катал после пожара? Что-то вроде «Уж прости, что забыли тебе дать сценарий». Может, он знал о подделке? Или сам же её и подбросил?
        Задумчиво пожевав карандаш, Эмиль всё же отметил это в своём блокноте. Но всё же закончил и свою мысль:
        - Стихи ведь не просто взялись с потолка, их нужно было ещё и написать. А сделать это мог только человек, который, по крайней мере, интересовался чем-то подобным. Конечно, мы мало знаем об Эдуарде, но, по-моему, сочинение стихов - отнюдь не его талант. Да и потом, всё происходящее слишком сложно обставлено. Покушения, все абсолютно разные, пожар, который мог закончиться непредсказуемо, попытки напугать Оберона… Для такого нужна ну очень богатая фантазия.
        - А кто сказал, что у Эдуарда нет этой самой фантазии? - справедливо заметил Хару. - Тем более бред насчёт того, что Кловис вживается в роль маньяка. Ему-то это зачем? Ты ж сам говорил: он - звезда сопливых сериалов про любовь. Ему просто не нужно амплуа маньяка!
        Выдержав многозначительную паузу, Эмиль обвёл присутствующих заговорщицким взглядом:
        - А вот тут ты ошибаешься! Понимаешь, он всё то время, что снимается, работал на износ. Результат - куча одинаковых ролей, отличавшихся лишь именами героев да деталями сюжета. Почитал бы ты, что о нём писали одно время в газетах, понял бы: пока что он - актёр одной роли. Во всех своих фильмах он играл всё того же Марселона - и его подобия. Но зрителю уже не нужен Марселон, ему подавай новых кумиров. И что это означает?
        Любовь Эмиля к пафосным, почти газетным высказываниям и театральным паузам уже начинала раздражать старшего из близнецов Хигаши, и потому он чрезмерно резко спросил:
        - И что же?
        - А то, что ему нужна роль другого плана. Если бы ты читал газеты или хотя бы телевизор смотрел, знал бы: сейчас готовятся съёмки одного полнометражного триллера, и наш дорогой вампир-любовник желает сыграть в нём главную роль. Как ты понимаешь, одно дело - сериалы, другое - отдельный фильм. Первое - заработок, второе - гарантия, что его лицо запомнят, шанс стать звездой первой категории. Как думаешь, на что он готов пойти, чтобы получить эту роль?
        - Мы же даже не знаем, кого он там собирается играть, - заметил Хару. - Может, вообще какого-нибудь детектива, его похищенного сына или вообще убегающую жертву! Так что ты опять строишь воздушные замки. Нужно проследить за ними обоими, возможно, поговорить с ними, стараясь не вызвать подозрений. А лучше - рассказать всё господину Меньеру и госпоже Ришар. Они-то уж точно разберутся…
        - Что они преступнику-то сделают? Выговор объявят? Они же не могут этих двоих арестовать, не полицейские же!
        - Арестовать не могут, но вот запереть где-нибудь, пока не утихнет буря…
        - Ну уж нет! - Эмиль упрямо сдвинул брови. - Мы это всё начали - мы и закончим. И скажем тётё только тогда, когда уже будем знать имя настоящего преступника.
        Хару беспомощно вздохнул:
        - Ладно, а сейчас-то что делать?
        На этот раз Эмиль говорил уверенно:
        - Сначала посмотрим, чем занимается Кловис. Проследим за ним, если же он нас заметит - поговорим. На такую толпу он вряд ли нападёт.
        На счёт подобной идеи у Хару имелись определённые сомнения. Но произносить их вслух старший из близнецов Хигаши не стал.
        Глава XXXIX: Расколотое целое
        Уже когда компания доморощенных детективов собралась покидать комнату, Йори неожиданно снова подал голос:
        - Погодите! А как же тот призрак? И её слова? Разве вы не хотите узнать, кто такой Гильберт, и…
        - Боги, ну как мы это узнаем?! - схватился за голову Эмиль. - Предположим, это и правда тот парень с портрета. И что? Кто он такой? Откуда нам это взять?
        - Мне кажется, - голос Йори звучал отрешённо, словно принадлежал вовсе не ему. - Мне кажется, что нужно прочесть старые дневники. Самые старые. Те, что писала сама Гаетэйн Альдкруа. Это важно! У меня есть одна теория, и я хотел бы проверить, я…
        - Йори, ты с ума сошёл?! - Хару уставился на брата. - Сейчас не время!
        Больше всего старшему из близнецов Хигаши хотелось поскорее выяснить личность убийцы, защитить младшего брата, спрятать его снова от всего мира, как это было раньше. И меньше всего он ожидал услышать спокойное:
        - Если хочешь, можешь идти искать убийцу. А я пойду в библиотеку.
        - Йори, ты… - старший близнец опустил глаза, не понимая, что случилось. Когда так вышло, что они отдалились друг от друга? Как он упустил тот момент, когда Йори перестал быть частью него, перестал, как раньше, тянуться за совсем не братскими поцелуями? Как такое вообще могло произойти, что ему стала не нужна поддержка?!
        - Ну… Наверное, если ты так думаешь, стоит и в самом деле взглянуть на дневники, - неожиданно поддержал младшего близнеца Ансоберт. Хару нахмурился: весь мир словно восстал против него. Сейчас было принципиально важно отправиться вместе с Йори на поиски убийцы, увести его с собой… Сделать так, чтобы всё было, как раньше.
        - Хару, да ладно тебе! Пойдём, как раз с Обероном поищем Кловиса… Ты чего встал?
        Хару, не мигая, смотрел на младшего брата в смутной надежде, что тот всё же пойдёт с ним. Или, чего доброго, они вовсе проснутся, и окажется, что всё это - сон. И эта академия, и неожиданная самостоятельность прежде беззащитного брата, и то, как легко он отказался пойти следом за старшим, которого до того беспрекословно слушался. Но нет - Йори отвернулся, направляясь к дверям вместе с Ансо.
        Что же, если он так решил - Хару и без него справится. А младший братишка, судя по всему, прекрасно справится теперь и без поддержки старшего.
        В небольшом закутке библиотеки было темно: лампа источала лишь слабый, еле заметный свет. Ансоберт топтался на пороге, не решаясь войти в тёмное помещение, в то время как Йори деловито скользнул вперёд.
        - Ты уверен, что эти дневники вообще можно найти? Нет, об этой комнате, конечно, не все знают, да и не всем интересны пыльные записи, но, может, они спрятаны где-нибудь в другом месте? Да и… не хочешь объяснить, что ты вообще хочешь найти?
        - Ты ведь хорошо знаешь французский, так? - словно не замечая чужих вопросов, спросил Йори. Не зная, что именно потребуется от него мальчику, Ансоберт неуверенно кивнул:
        - Ну… вроде бы знаю. Меня с детства учили, и…
        - Хорошо, - перебил Йори, чем ввёл Ансо в окончательный ступор: до сей поры мальчик был явно более молчаливым, сейчас же, в отсутствие брата, его словно прорвало.
        Чуть подумав, Ансоберт всё-таки вошёл в малый закуток библиотеки, но дверь оставил нараспашку: мало ли, как скоро им может понадобиться уйти куда подальше. Конечно, он бы сейчас лучше сопровождал Эмиля и остальных, но не оставлять же в одиночестве младшего из братьев Хигаши, в самом-то деле!
        Йори взял в руку одну из книг и тотчас отложил её, затем взял следующую… Содержимое полок небрежно складывалось на пол, и Ансоберт торопливо кинулся к растущим стопкам, боясь, что его спутник испортит какую-нибудь из дорогостоящих «книг» - ведь тогда им придётся, скорее всего, расплачиваться за это вместе. Госпожа Ришар устроит им головомойку, да и господин Меньер в стороне не останется. А если узнают родители - а они непременно узнают…
        - Вот! Нашёл! - схватив один из старых дневников, Йори впился глазами в поблекшие строчки. Он сидел, почти уткнувшись лицом в лампу, и из-за отбрасываемой им тени в комнате стало почти совсем темно. Лишь полоска света на полу, идущая от открытой двери, не давала Ансоберту сбежать как можно дальше.
        - Так что ты там ищешь? - повторил Ансоберт. Йори не ответил снова, лишь принялся бормотать про себя что-то не совсем разборчивое. Шелестели перелистываемые страницы, всё требовательнее становился взгляд мальчишки… Наконец, он отложил дневник:
        - Тут даже помощь не нужна. Она писала гораздо проще, чем её внучка. Видимо, не любила изысканные слова.
        - Ты нашёл то, что искал? Сделай милости, объясни уже! - умоляюще посмотрел на спутника Ансоберт. Йори кивнул:
        - Я просто не хотел говорить, пока не смогу лично убедиться… Я был прав. Теперь мне почти всё ясно, но не до конца. Гильберт… Он сын Гвеневер, брат Элинор и Эржебет. И, скорее всего, это он на портрете. Здесь написано, что он приёмный ребёнок, что его подкинули тогда ещё бездетным Гвеневер и её мужу. А дальше… она назвала его чёрной розой, и больше не писала о нём. Там, правда, не сказано, что с ним случилось, но…
        - Теперь-то ты во всём, в чём хотел, убедился? Тогда пошли скорее! - Ансо, не дослушав, потянул Йори за собой. Тот на сей раз покорно пошёл следом. Но в глазах мальчика легко можно было прочесть: думает он вовсе не о таинственном убийце…
        Глава XXXX: Слежка
        Эмиля и остальных Ансоберт и Йори нашли в холле, на лестнице. Племянник директрисы, Хару и Оберон стояли и живо обсуждали что-то, то и дело косясь на Кловиса, задумчиво прогуливающегося у дверей. Молодой актёр то и дело поправлял белоснежный шарф и смотрел на ливень за окном, словно прикидывая, стоит ли соваться на улицу.
        Хару сосредоточенно следил за «ангелочком», не веря, что человек с подобной внешностью мог сотворить что-то плохое. Хотя… если вспомнить старые фильмы, там частенько за прелестной внешностью скрывалось чудовище. Что, если и к Кловису подобное применимо? Тем более что он - актёр, и может изобразить всё, что только пожелает…
        - Он идёт на улицу! - неожиданно шепнул Эмиль. И в самом деле: повязав шарфом голову, кудрявый «ангел» бросился на улицу. Выждав несколько секунд, чтобы не столкнуться с ним на выходе из академии, доморощенные детективы кинулись следом.
        Кловис шёл уверенно, не оглядываясь, словно даже не думал о том, что за ним могут следить. Это внушало Хару некоторое доверие: по крайней мере, если бы «ангел» замышлял что-то преступное, он бы хотя бы один раз обернулся, дабы проверить наличие «хвоста». Ведь так это называется в детективных фильмах?
        Старший из близнецов зажмурился. Нужно просто представить, что это просто фильм, и ничего больше. Да и потом, что страшного может случиться? Даже если на минуту допустить, что Кловис в сговоре с Эдуардом, и сейчас заманивает их в западню, разве они впятером не справятся с двумя преступниками?
        - Куда он идёт? - обеспокоенно шепнул Оберон, прикрывая лицо: очередной порыв ветра расшвыривал во все стороны ледяные дождевые капли. Под ногами чавкала грязь. Сколько времени уже продолжался этот жуткий ливень? И почему он никак не прекратится?
        - Я-то откуда знаю? - буркнул Эмиль. - И вообще, говори потише! Ты его спугнёшь.
        - Ты что, всерьёз думаешь, что он нас не заметил? - фыркнул Оберон, но его никто не слушал.
        Тем временем Кловис свернул за угол здания. Словно вспомнив о любимом приёме всех шпионов, Эмиль прижался спиной к стене и выглянул из-за угла, прежде чем шагнуть туда: не иначе, как хотел убедиться в отсутствии там Эдуарда с ножом, пистолетом или ещё чем жизненно опасным наперевес.
        Дорога петляла между растущих за зданием академии деревьев, уходя куда-то вдаль. Хару уже подумал, что Кловис хочет сбежать, но тот неожиданно юркнул куда-то вбок. Переведя взгляд туда, куда направлялся «ангел», старший из близнецов увидел старую часовню.
        В потоках дождя это здание, окружённое гнущимися к самой земле деревьями, казалось ещё более зловещим, чем оставшаяся позади академия. Казалось, часовня и сама вот-вот согнётся, рухнет, не выдержав напора стихии: скрипели старые деревянные стены, давно насквозь прогнившие. Лишь дверь была сделана на совесть: крепкая, из какого-то тяжёлого даже на вид дерева. Над нею нависало сломанное дерево, еле держащееся на какой-то слабой опоре. Часовню окружали строительные леса: видимо, здесь всё же планировалось провести реставрацию…
        Легко перескочив через завалы у порога и с видимым усилием сдвинув тяжёлую дверь, Кловис скрылся внутри. Племянник директрисы остановился, и следом за ним встала вся компания.
        - И мы пойдём за ним? - Оберон с нескрываемой опаской уставился на часовню. Хару, прикрыв лицо рукой от налетающего ветра, плотно сжал губы: ему не хотелось даже приближаться к пугающему старому зданию.
        - Если мы будем тут просто стоять, мы не узнаем, зачем он туда пошёл! Давайте, скорее! - Эмиль бросился вперёд, даже не собираясь скрываться: видимо, горе-сыщик намеревался застать Кловиса за неким компрометирующим делом, и никак иначе. Но, с другой стороны, разве просто так кто-то сунется в эту старую часовню, где давным-давно не ступала ничья нога? И, если это простое любопытство, то почему бы не подождать хотя бы более спокойной погоды?
        Хару вслед за остальными вошёл в часовню и огляделся. Пусть снаружи она казалась почти совсем разрушенной, в ней ещё сохранились старые скамьи, алтарь, почти стёршиеся фрески на стенах… Наверное, их рисовали сами члены семьи Альдкруа. Старший из близнецов Хигаши не знал, отчего вдруг так решил: просто это казалось единственно верным предположением.
        - И где он? - недоумённо покрутил головой Ансоберт. И впрямь, «ангел» будто оказался очередным призраком академии: растворился, исчез, будто и не заходил только что в часовню у них на глазах. Йори поёжился: ему это место не нравилось.
        - Так… - Эмиль почесал подбородок. - Наверное, нас всё-таки заметили. Здесь, наверное, где-то есть потайной ход… Давайте, если поищем, то точно найдём его!
        Компания доморощенных детективов двинулась вглубь часовни, намереваясь начать обыск, когда за спиной послышался громкий скрип, затем - стук. Не сразу до Хару и остальных дошло, что это скрипит дверь часовни, они лишь успели заметить мелькнувший в проёме белый шарф.
        - А ну стой! - Эмиль бросился к двери, но запнулся о какой-то выступ на полу и тотчас шлёпнулся на четвереньки. Остальные еле успели затормозить в проходе, дабы не споткнуться о собственного товарища. Тем временем снаружи вновь послышался скрип, затем - грохот.
        - Уйдёт! - племянник директрисы, не обращая внимания на разодранные на коленях брюки и ссадины на ладонях, бросился к двери и толкнул её плечом. Та не поддалась, и Эмиль с видимым недоумением пихнул её ещё раз.
        - Дай я! - Ансоберт с разбегу пнул дверь, но та лишь совсем чуть-чуть приоткрылась. Выглянув в получившуюся щель, Хару побледнел: то самое дерево, нависавшее ранее над дверью, рухнуло окончательно, перекрыв выход. Вряд ли оно упало само: до того его опора держалась относительно крепко…
        - И что нам делать? - резко побледнел склонный к панике Оберон. - Что?
        Глава XXXXI: В западне
        Первым взял себя в руки Эмиль: строго оглядев присутствующих, он нахмурился.
        - Выбираться надо, вот что! Тут стены еле держатся. Мы скорее их сдвинем, чем эту чёртову дверь.
        - Ты сдурел?! - покрутил пальцем у виска Хару. - Ну сделаем мы стене дыру. И через секунду вся часовня рухнет нам на голову. И тогда мы уж точно не выберемся.
        - Так… - Оберон тем временем перевёл дыхание и попытался оценить обстановку. - Окна тут слишком узкие, и они высоко, мы через них не выберемся. А дверь намертво заблокирована…
        - Почему сразу «намертво»? - не терял оптимизма Ансоберт. - Я же её немного сдвинул. Если мы все поднапряжёмся, будем толкать её разом, то…
        - … То всё равно не сдвинем это поганое дерево! - Эмиль хлопнул себя ладонью по колену. Ему нравилась роль детектива, но быть жертвой - это для него было как-то слишком. - Давай всё-таки посмотрим, что там с окнами. Вдруг хотя бы одного сможем выпихнуть? Например, Хару или Йори - они тут самые тощие. Давайте, быстрее, а то вдруг он сбежит, пока мы тут сидим!
        - А если и не сбежит, то какие у нас доказательства, что он связан с убийствами? - попытался рассуждать логически Ансоберт. Постепенно горе-детективы, умудрившиеся угодить в подобную ловушку, успокаивались: в конце концов, их жизням ничего не угрожало, а если их будут искать, то рано или поздно обязательно заглянут в часовню… Правда, при мысли, что они, возможно, останутся в этом жутком месте ночевать, Хару мигом перестал заниматься самоуспокоением. Тем более что племянник директрисы уже с прежней деловитостью отвечал Ансо:
        - Что он связан с убийствами, доказательств нет. Но! Он каким-то образом выбил опору, из-за чего упало то сломанное дерево, он заманил нас в часовню и запер внутри! Будь тут замок, ему не пришлось бы возиться с деревом, но, к сожалению, замок тут сняли ещё до того, как хотели начать реставрацию: он всё равно не работал.
        Пусть болтовня Эмиля и казалась по-прежнему беспечной, он не забывал заниматься делом: вцепившись в одну скамью, он принялся, сцепив зубы, пытаться сдвинуть её с места. С помощью Хару, Ансоберта и Оберона дело пошло быстрее: тяжёлая деревянная скамья со скрипом поддалась. Хорошо, что она не была, как это иногда бывает, прибита к полу, иначе бы хлопот уж точно было в раз больше…
        Йори стоял в стороне, не принимая участие в мероприятиях по спасению их шкурок. Ему почему-то всё это казалось неважным, далеко не первостепенным. Младший из близнецов медленно двинулся в глубь часовни, вглядываясь в полумрак. Почти совсем темно: сквозь узкие грязные окна не пробивается свет. А если ещё и чуть сощуриться, то вовсе кажется, что часовня не заброшена: тают в темноте сколы и трещины, совсем неразличимы становятся фрески…
        - Давайте, Хару, Йори! Кто-нибудь, лезьте наверх, к окну! - скомандовал Эмиль. Старший из близнецов Хигаши с сомнением покосился на скрипящую всеми своими дощечками скамью:
        - А она не развалится?
        - Развалится - значит, мы тебя поймаем! Давай, лезь! - подтолкнул Хару племянник директрисы, жаждавший как можно скорее выбраться, поймать Кловиса и устроить тому допрос с пристрастием. Старшему близнецу ничего не оставалось, кроме как взгромоздиться на шаткую скамью и потянуться к окну.
        То было настолько грязным, что стекло казалось не прозрачным, а скорее серо-коричневым. Поборов брезгливость, Хару торопливо вытер стекло рукавом и уставился на улицу. Пролезть в ту щель, какую представляло из себя окно, он не смог бы даже при отсутствии стекла, но старший из близнецов Хигаши всё же надеялся… на что? Он и сам толком не мог объяснить.
        Скамья под ногами раскачивалась, ходила ходуном, и в какой-то момент Хару почувствовал себя эдаким цирковым наездником на непокорной лошади. Покачнувшись, он едва не упал, но всё же успел вовремя ухватиться за выступ стены. Схватившись же, он тут же вскрикнул.
        - Что там?! - нервно воскликнул Оберон, снова начиная впадать в панику.
        - Заноза, - буркнул Хару, снова бросая взгляд на улицу. Краем глаза он заметил движение, и тотчас воскликнул:
        - Там кто-то есть! Снаружи!
        - Кто?! - от избытка чувство Ансоберт подпрыгнул: от всего аристократического воспитания и обычной для него сдержанности не осталось и следа. - Это Кловис?!
        - Нет… - Хару прищурился. - Кажется, Эдуард! Эй! Мы здесь! Нас заперли!
        - Посмотри сюда! Слышишь?! Позови помощь! - принялся кричать Эмиль, вскакивая на ту же самую многострадальную скамью и отпихивая Хару от узкого окна.
        Крики на заднем плане, попытки привлечь к себе внимание - всё это казалось Йори незначительным. Он сделал шаг вперёд, приближаясь к алтарю. Младший из близнецов уже видел там, возле алтаря, человеческую фигуру; не зная, видят ли её остальные, Йори решил сам поговорить с явившимся призраком.
        То была женщина - не молодая, но и не старуха; длинное чёрное платье, склонённая в немом почтении голова, сложенные на груди руки. Лица не было видно, но парнишка знал: она плачет.
        Тем временем женщина обернулась: до того она словно не слышала ничего, что происходило в часовне. Мир вокруг плыл, как если бы она и Йори находились под водой. Откуда-то пришли на ум воспоминания - и младший из близнецов Хигаши назвал плачущего призрака по имени:
        - Элинор?..
        Глава XXXXII: Последняя исповедь
        Женщина-призрак смотрела на Йори без ненависти или страха, лишь с какой-то обречённой усталостью. Так глядят на того, кто сильно опаздывает на заранее запланированную встречу.
        - Я ждала, Гильберт. Эржебет приходила ко мне, а ты - нет. Почему ты не приходил, брат? Ты забыл?.. Двадцать пятое сентября. Помнишь?..
        Йори молчал, понимая: призрак видит в нём другого человека, того самого юношу с портрета. Лучше подождать, когда она скажет всё, что хочет, да и услышит ли она, если что-то спросить?.. Тем временем Элинор вновь закрыла лицо руками:
        - Чёрная роза… Я думала, она растёт рядом со мной. Думала, будет правильно, если её сорвать. Но бабушка сказала: чёрная роза - ты. Чёрная роза - убийца Эржебет, не она. Я… Я - чёрная роза.
        Почти бессвязные речи Элинор не давали понять, что она хочет донести до пришедшего к ней мальчишки. Призрачная женщина протянула руку, слегка касаясь его лба. Голова закружилась, замелькали воспоминания - то ли его, то ли чужие. И голос.
        - Двадцать пятое сентября. Ты ведь помнишь?..
        Обрывки воспоминаний хаотично мелькали, лишь изредка складываясь в полноценные картины. Сначала Йори увидел ту речку, что текла неподалёку от академии. На берегу стояли две старомодно одетых девочки. Странно: они были близнецами, но одна выглядела невинным ангелом, в то время как вторая, с точно такими же чертами лица, не казалась даже симпатичной. Быть может, дело во взгляде - тяжёлом, полном злобы?..
        Девочка с тяжёлым взглядом улыбнулась, пусть её глаза и оставались ледяными и будто мёртвыми:
        - Смотри, там цветы растут! Вон, у самой воды!
        Девочка-ангелочек вытянула шею и чуть наклонилась вперёд, пытаясь рассмотреть, на что указывала сестра. Та тем временем изо всех сил толкнула двойняшку в спину - с каким-то животным остервенением, промелькнувшим во взгляде. Коротко вскрикнув, та кубарем покатилась по берегу реки, плюхнулась в воду.
        Сквозь всё это прорезался голос Элинор - усталый, обречённый:
        - Мне казалось, она - чёрная роза, не я. Я смотрела, понимаешь, смотрела, как она тонет - она не умела плавать. Эржебет утонула. Я убила её, Гильберт, я, не ты!
        Мир вновь разбился на осколки, складываясь уже в другую картину. Столовая. За длинным столом заняты лишь несколько мест: бледная растрёпанная женщина, перебирающая чётки, строгий мужчина, нервно постукивающий пальцами по столешнице, та самая девочка с тяжёлым взглядом, во главе стола - статная пожилая дама с рубиновым ожерельем на тощей, длинной шее. Чуть в стороне же молча сидел тот самый молодой человек с портрета - тот, чей голос слышал Йори. Узник своей мастерской. Теперь отчего-то прояснилась картина: его не выпускали оттуда с тех пор, как родились Элинор и Эржебет. И все те картины, что остались без подписи художника - это его, а не чьё-то ещё, творчество.
        - Ты ведь понимаешь, что совершил, Гильберт?! - воскликнула пожилая дама. - Твоя сестра погибла! Ведь это ты убил её, так ведь?!
        - Я даже не видел, куда она ушла, - пытался оправдаться юноша
        - Ты лжёшь! Ты всегда ненавидел наших настоящих детей, всегда! - строгий мужчина на мгновение стал похож на чудовище, готовое убить любого, кто случайно приблизится к нему, и Йори шагнул назад. И снова, снова этот обречённый голос:
        - Они обвинили тебя, помнишь? Бабушка не хотела, чтобы убийцу судили. Она хотела, чтобы наша семья была самой лучшей, какая только может быть на земле. Она хотела, чтобы мы оставили после себя след в истории… Но и оставить преступника безнаказанным она не могла. Двадцать пятое сентября. Двадцать пятое…
        И вновь осколки собрались в новую, на сей раз последнюю картину. Запертая дверь, стенная панель, забаррикадированная чем-то тяжёлым. И огонь. Стена огня, пожирающего старые холсты, пожирающего и тот мольберт с накинутой тканью, и того художника, что не смог выбраться из заброшенной комнаты…
        Йори передёрнулся, когда его плеча коснулась рука Элинор. Женщина плакала:
        - Бабушка говорила - он чёрная роза. Дурная, плохая. Но ведь это она говорила обо мне, не о нём. Я хотела детей, много детей, надеялась, что смогу, дав жизнь многим, искупить две смерти. Но потом… потом я зашла в старую мастерскую. Не знаю, зачем. И нашла картину… Та уцелела в огне. Я - и десять детей, десять девочек. Потому я хотела родить сына: я верила, что это просто ошибка. Я вылила на ту картину краску, но она исчезала, и тогда я сожгла холст. Но… первым моим ребёнком была девочка. Чёрная роза. Убийца. Она была больна, понимаешь? Больна, и убила остальных. Не ушла в лес. Мой муж убил её, запер в катакомбах. Она ещё там, понимаешь? Моя дочь - она плачет там, под землёй, под камнями, под водой…
        Йори молчал, вслушиваясь в сбивчивую, не всегда понятную речь призрака. Словно на исповеди, Элинор говорила - и с каждым словом её голос затихал, будто отдаляясь:
        - Чёрная роза - я, чёрная роза - моя дочь, чёрные розы - те, кто был после нас. Отравленная кровь, чёрная, как розы. Сейчас ядовитый цветок среди вас, последняя роза отравленного куста. Останови безумие, останови его, не ты - чёрная роза, не ты, Гильберт, не ты…
        Йори озадаченно моргнул: он так же, как прежде, стоял в церкви. Чужие воспоминания клубились в голове, не давая покоя. И всё же - реальный мир постепенно возвращался. Тень Элинор, склонив голову, беззвучно прошептала ещё что-то, после чего направилась к одной из широких деревянных колонн. Контуры её тела становились всё прозрачнее, и вскоре она вовсе растворилась.
        - Эй! Выпусти нас! Или хотя бы господина Меньера позови, он придумает, как нас вытащить! - орал Эмиль, стуча кулаком по грязному стеклу. Скамья под ним и Хару, затрещав, обвалилась, и в итоге оба рухнули на пол. Вскрикнув, Йори бросился к брату и племяннику директрисы:
        - Вы целы? Нас услышали?
        - Понятия не имею, - простонал Эмиль, потирая затылок. - Больно, между прочим! Так, ладно, давайте теперь…
        Снаружи послышался странный звук - будто одновременно взорвалось несколько больших хлопушек. Затем - громкий, гораздо более громкий, чем раньше, скрип. И снова грохот, треск…
        Раньше Хару думал, что только в фильмах можно увидеть, как медленно кренится и падает огромная, кажущаяся незыблемой твердыней стена. Но сейчас именно это и происходило - казалось, стены часовни постепенно складывались, как карточный домик, готовый вот-вот рухнуть.
        - Бежим! - заорал Эмиль, и лишь чудом доморощенные детективы успели увернуться от рухнувшей балки. Взметнулось облако пыли. Треск и грохот не смолкали: похоже, часовня рушилась…
        - Куда бежать-то?! Мы все тут сдохнем! На кой я вообще с вами пошёл?! - снова впал в истерику Оберон. Йори торопливо огляделся, снова вспоминая ту колонну, у которой исчезла Элинор. Что, если…
        - Сюда, быстрее! - младший из близнецов Хигаши бросился к колонне, принимаясь торопливо её ощупывать. Много мыслей кружилось в голове, но ясность и спокойствие были сильнее сомнений. Что-то щёлкнуло - и одна из плит пола поднялась чуть выше, открывая люк. Под ним - лестница, ведущая вниз… В катакомбы.
        - Откуда ты… - начал было поражённый Эмиль, но его пихнул в спину Ансоберт:
        - Какая разница, откуда он знает, иди давай!
        Йори первым юркнул в узкий лаз, надеясь, что им всё же удастся найти выход из катакомб. Он помнил рассказы Эмиля об этом месте - и те отнюдь не вдохновляли.
        Лестница не кончалась, проржавевшие скобы в стене царапали и пачкали руки… Темнота сомкнулась, и уже неясно было, сколько ещё времени им карабкаться вниз, боясь упасть. Казалось, ещё немного - и внизу загорится красный огонь преисподней, и сам Дьявол лично поприветствует путников, забредших к нему в гости…
        Сверху что-то снова загрохотало, лестница затряслась… Йори зажмурился, привычно опуская ногу… И не находя новой скобы. Ещё чуть потянувшись, парнишка нащупал мыском пол - и осторожно спустился. Жуткая лестница кончилась. И назад теперь было не пройти - по крайней мере, прежней дорогой…
        Глава XXXXIII: Сквозь темноту
        Постепенно глаза привыкали к темноте, и Йори смог оглядеться. Они стояли на перекрёстке шести коридоров; один из них был завален, остальные же угрюмо таращились на посмевших потревожить их покой путников пустыми проёмами, уходящими куда-то в темноту.
        - У кого-нибудь есть спички? - жалким голосом поинтересовался Эмиль. Хару машинально покачал головой и, нащупав плечо брата, осведомился:
        - Так, мы все здесь? Йори, я, Эмиль…
        - Я тоже тут, - сдавленно простонал из темноты Ансоберт. - Чёрт, кажется, запястье вывихнул…
        - Это не смертельно, - не сжалился Хару. - Так… Оберон! Оберон, ты здесь?

«Здесь… здесь…» - отозвалось эхо. У кучки доморощенных детективов побежали по спинам мурашки, но Хару всё же повторил свой вопрос - на сей раз гораздо тише, боясь снова услышать жутковатое эхо. Будто бы сами эти катакомбы, пробудившись от многолетнего сна, говорили с ними.
        - Он… он что, остался там, да? В часовне? - лицо Эмиля казалось в темноте белоснежным пятном. - Но тогда ведь…
        - Лучше не думать об этом. Да, не думать, - Ансоберт обхватил руками голову, будто пытаясь накинуть поводок на жуткие мысли. - Лучше давайте поищем выход!
        - И как ты предлагаешь это осуществить? Может, ты знаешь, куда нам идти?! - всплеснул руками племянник директрисы. Слова вновь подхватило эхо, и горе-детектив торопливо замолк.
        - Я думаю… - понизив голос до шёпота, Хару уже собирался что-то сказать, когда откуда-то издалека послышался тихий плач. Не сговариваясь, все четверо разом передёрнулись и, с трудом заставив будто окаменевшие шеи повернуться, уставились в тот коридор, из которого доносились рыдания.
        - Думаю, лучше идти в прямо противоположную сторону. Кто за? - дрожащим шёпотом осведомился Ансо. Хару и Эмиль кивнули, но Йори упрямо сжал губы:
        - Нет… Мы должны идти ей навстречу. Я знаю, кто это. Она… она много дурного совершила, но не со зла. Просто… она была чёрной розой.
        - О чём ты? Кто «она»?! - забывшись, Ансоберт произнёс эти слова чуть громче, чем следовало. Плач не стихал, напротив, приближался. Наконец, вдалеке забрезжил свет.
        - Я валю! - позеленел Ансо, но на сей раз его остановил племянник директрисы:
        - Подожди! Йори всё-таки привёл нас сюда. Наверное, он знает, что делает… Ну, наверное.
        Хару молчал, непонимающе глядя на брата. Что с ним случилось? И кого он так хочет увидеть там, в глубине коридора?
        Младший из близнецов Хигаши сделал шаг вперёд, навстречу той, что медленно выходила из темноты. Казалось, свет исходил от её бледной кожи, от порванного грязного платья, от спутанных волос… Девочка-подросток, может, их ровесница или даже чуть старше, но с пустыми, детскими глазами. Йори торопливо приблизился к призраку, будто вовсе не боясь её:
        - Меланроуз! Посмотри на меня.
        Девочка-призрак удивлённо посмотрела на четверых «детективов», по-видимому, отлично различая их лица в темноте. По Ансоберту и Эмилю она скользнула равнодушным взглядом, а вот Хару и Йори рассматривала долго. Наконец, остановившись на последнем, девочка звонко протянула:
        - А ты тот дядя с картинки! Я тебя помню.
        - Да, правильно. Что ты здесь делаешь? - Йори старался не думать о том, что это вроде бы беззащитное дитя убивало своих сестёр. С другой стороны, была ли в безумии её вина?
        - Выход. Я его нашла, но не могу открыть дверь. Тяжёлая! - девочка шмыгнула носом и вытерла его рукавом платья. - Папа сказал - если найдёшь выход, сможешь гулять, где хочешь, всегда-всегда. А я не могу выйти!
        Пусть остальные и не знали того, что знал младший из близнецов, они боялись явившегося призрака, и Йори это понимал. И всё же… эта девочка, старшая дочь Элинор, была их единственным шансом найти выход из подземелья.
        - Давай мы поможем тебе открыть дверь? Только покажи, где её искать.
        - А так будет честно? - усомнилась девочка. - Папа сказал - я должна искать сама.
        - Правильно, он сказал, что ты должна найти выход. Но ведь он не сказал, что тебе нужно обязательно самой открыть дверь, - слова Эмиля, произнесённые под аккомпанемент стучащих зубов, похоже, убедили призрачную девочку. Та кивнула, по-прежнему глядя только на Йори:
        - Хорошо, дядя с картинки! Я покажу выход. Вон там, дальше по коридору. Идти прямо-прямо, потом - лестница, идти наверх…
        Девочка говорила громко, но эхо не подхватывало её слова, будто их и вовсе не существовало. Четверо испуганных мальчишек шли за призраком, оказавшимся сейчас их единственной надеждой на спасение. Наконец, впереди показалась лестница, ведущая наверх.
        - Мне дальше пока нельзя, - грустно протянула девочка. - Но когда дверь откроется, мне можно будет гулять, где захочу. Откройте, дядя с картинки!
        - Открою, - пообещал Йори, несмело ступая на старую лестницу. Похоже, здесь давно никто не появлялся. Пахло грязью и пылью, и ещё чем-то неприятным - правда, пока что никто из доморощенных детективов не мог понять, откуда исходит запах.
        Последний поворот лестницы - и все четверо замерли. Сначала им показалось, что у старой, едва держащейся на одной петле двери, сквозь которую пробивался слепящий дневной свет, валяется большая грязная тряпка. Они присмотрелись - и хором закричали. Да, к призракам здесь можно привыкнуть, да, понятно, что это живые мертвецы, но…

… Но как переступить через полусгнивший скелет в давно расползшемся от древности и сырости платье? «Ушла в лес»… «Чёрная роза»… Вот куда исчезла дочь Элинор. Вот почему та плакала в церкви, вот в чём хотела покаяться… Это знал Йори. Остальные же, включая Хару, сбились в испуганный дрожащий ком.
        - Дверь нужно только толкнуть, и она поддастся. Видите, она сама вот-вот рухнет, - пробормотал Ансоберт, стараясь держаться. Но все попытки успокоиться пресёк вопль Эмиля:
        - Но она… она же там! Лежит! Господи, господи, господи…
        - Вы предпочитаете сами валяться рядом с ней?! - собравшись с силами, Хару встряхнул племянника директрисы и первым двинулся к старой двери. Йори шёл рядом с братом, надеясь, что все возможные ужасы уже позади.
        Никогда бы четыре горе-детектива не подумали, что возможно радоваться ледяным каплям дождя, холодному ветру… Тому, что они ещё живы, а не сгинули. Но не было времени долго радоваться тому, что они всё же выбрались из катакомб, пусть и узнав по пути ещё одну страшную тайну этого места. Доморощенные детективы бросились бежать через лес назад, к видневшейся вдалеке ограде академии…
        - Пока-пока, дядя с картинки! - прошелестело за спиной.
        Глава XXXXIV: Увядшие розы
        - Кловис, ты уверен? Может, тебе просто показалось, что… - невозмутимо проговорил Эдуард, протягивая Кловису носовой платок.
        - Всё я уверен! - рыдал молодой актёр, захлёбываясь в истерических рыданиях. На сей раз его вопли не были постановочными: Кловис действительно был до полусмерти напуган. Господин Меньер устало потёр виски и посмотрел на врача:
        - Дайте ему какое-нибудь успокоительное. Иначе я никогда не пойму, что он пытается сказать.
        - Меня… убить хотели! За мной следили, и… - «ангел» истерически закашлялся и схватился за горло, будто задыхаясь. Арианн Меньер терпеливо ждал, когда кончится истерический приступ, надеясь, что сможет хоть что-то вытянуть из несостоявшейся жертвы.
        Госпожа Ришар стояла у окна, задумчиво глядя вдаль: видимо, она никак не могла успокоиться. Пока что Кловис вопил что-то бессвязное, но мало ли, вдруг он всё-таки сможет назвать имя того, кто следил за ним?
        Дверь столовой хлопнула, и все разом повернулись на звук. Кловис увидел входящую в дверь компанию - и заорал:
        - Они! Они за мной следили! Не подпускайте их ко мне! Они хотели меня убить!
        - Ты что, с дуба рухнул?! - резко воскликнул Эмиль. - Мы за тобой следили, потому что думали, что преступник - это ты, неужели не ясно?! А ты, значит, как последний придурок, запер нас в часовне, и…
        - Ты не о том что-то беспокоишься! - Хару отпихнул Эмиля в сторону. - Держите Эдуарда! Быстро! Он обрушил леса, хотел, чтобы мы погибли в развалинах часовни! И Оберон… Оберон остался там! Проклятье, да держите же его!
        Прогремел выстрел, и все разом умолкли. Господин Меньер деловито оглядел присутствующих, всё ещё не опуская пистолет:
        - Значит так. Говорите медленно, по очереди. Если кто-то попытается напасть на другого - я буду стрелять, ясно?
        - Арианн, по-моему, это слишком… - осторожно заметила госпожа Ришар, на что получила спокойный, совершенно невозмутимый ответ своего помощника:
        - Среди них убийца. И, пока я не узнаю, кто именно, из комнаты никто не выйдет. Любого, кто попытается выйти, я подстрелю.
        - Ах, какой же вы жестокий… и как вы можете работать с детьми, а? - насмешливо поинтересовался Эдуард, но тотчас умолк, столкнувшись взглядом с холодными глазами Меньера.
        - Я… Я никого не убивал, - разве что не пускал носом пузыри Кловис. Ансоберт вздохнул:
        - Да верим мы, верим. Когда обрушились леса, тебя уже не было рядом. Зато мы видели снаружи Эдуарда, даже пытались докричаться до него, чтобы он позвал на помощь…
        - … А потом у нас сломалась скамейка, и мы не могли дотянуться до окна, - добавил Хару. - Затем снаружи что-то громыхнуло, и леса обрушились, а потом стена… Если бы не вход в катакомбы, ну, тот, что в часовне, нас бы там всех придавило.
        Снова вспомнив про Оберона, Эмиль нервно икнул. Господин Меньер уставился сначала на Кловиса, затем - на Эдуарда.
        - Бертран, что ты вообще делал в часовне? Зачем ты туда пошёл?
        - Я ещё раньше там часто ходил, - нервно икая, принялся объяснять молодой актёр. - Ну, и вспомнил об этом дереве над дверью. Я хотел их там запереть, вот и заманил в часовню… Но я-то думал, они меня убить хотят!
        - Нужен ты нам больно, - фыркнул Ансоберт. - Мы думали, ты - преступник! Оберон… его пугали какие-то голоса, а мы нашли дыру стене, и та вела в вашу с Эдуардом спальню!
        Господин Меньер внимательно слушал, пытаясь что-то для себя решить. Неожиданно подал голос Амбруаз, до того молча сидевший где-то в углу:
        - А ещё Эдуард хотел заманить меня в катакомбы, ну, те, что под академией. Он говорил, будто видел там кого-то… Наверное, хотел выманить меня из комнаты, чтобы…
        - Ты, между прочим, сам виноват, что твоя комната сгорела, - неожиданно глухо проговорил Эдуард. - Лучше бы ты пошёл со мной в катакомбы. Там тебя никто бы не услышал, даже если бы ты закричал.
        Видимо, юноша понял: игра окончена, скрываться бесполезно. Господин Меньер нервно сжал рукоять пистолета:
        - Зачем ты это делал?
        - А вы не поняли? - Эдуард говорил с явным недоумением в голосе, словно его действительно удивило, что никто не понимает его мотивов. - Вы знаете, мои родители умерли. Очень давно.
        - И что с того? - Арианн напрягся, и на мгновение застывшей в дверях четвёрке «детективов» показалось: сейчас он выстрелит.
        - У них не было денег, совсем. Ни у папы, ни у мамы, - речь Эдуарда всё больше походила на слова ребёнка, не взрослого человека. - А ведь маме положены были деньги, вы знаете? Те деньги, за которые выкупили эту землю. Она была нашей, эта земля! Нашей!
        Словно что-то щёлкнуло в голове. Последняя деталь мозаики легла на место, и Йори воскликнул:
        - Твоя мать… Она была потомком рода Альдкруа, верно?!
        В столовой повисла тишина. Эдуард молчал, склонив голову. Молчали и остальные, не зная, что сказать. Да и нужны ли были слова?
        - Чёрная роза, - шепнул про себя Йори, помня о словах призрака Элинор. Вот что она имела в виду. Чёрная роза, последняя из их рода; последний, кто нёс в себе безумие, которым была отравлена семья Альдкруа.
        Смолкли звуки бури за окном. Дождь кончился.
        Несмотря на явную абсурдность заявлений Эдуарда, его впоследствии признали вполне вменяемым. Тогда же открылись и другие подробности: то, что ради года обучения в академии Эдуард продал единственное, что досталось ему от родителей - собственную квартиру.
        - Он не собирался возвращаться назад, - почти печально говорил после Эмиль. - Он знал, что его поймают.
        - Тебе что, его жалко, что ли? - фыркнул Ансоберт. - Знаешь, что у меня дома было?! Родители чуть меня сами не прикончили, когда узнали, что я пытался найти убийцу. Правда, потом вроде успокоились, мама даже сказала, что я похож на деда - тот тоже любил влезать в истории.
        Вздохнув, племянник госпожи Ришар смотрел на здание академии:
        - Надеюсь, теперь-то всё будет хорошо. Вроде бы пообещали не закрывать академию, если мы всё-таки доведём до конца ремонт здания.
        - Кловис, кстати, не против взять на себя часть расходов по ремонту, - усмехнулся Хару. - Кажется, он всё-таки считает себя виноватым в том, что рухнула часовня. Кстати, как там Оберон?
        - Вроде поправляется, - Ансоберт запрокинул голову, глядя в безоблачное небо. - Повезло ему. Переломов куча, зато жив остался - это под такими-то завалами!
        Сейчас, в солнечную погоду, старое здание казалось безмятежным. Да и плохое ли оно само по себе? Призраки этого места не желали никому зла. По сути, они напротив - помогли добраться до разгадки.
        Йори стоял в стороне, будто прислушиваясь к чему-то, что мог услышать только он. Его лицо казалось напряжённым: младший из близнецов нуждался в ещё одном ответе, том, который не был нужен никому, кроме него.
        - Спасибо… - чуть слышно прошелестел печальный голос вдалеке. Чей это был голос? Элинор? Кого-то из её дочерей? Гаетэйн Альдкруа? Гильберта? Или, может, самого этого древнего здания, видевшего и помнившего куда больше боли и страданий, чем следовало бы?..
        Йори улыбнулся. Он знал, что они с братом вернутся сюда. Вернутся, как если бы возвращались домой.