Мишень Александр Валентинович Силецкий
        Притча о человеке, который позволил себе делать всё: и продавать, и воровать, и в средствах не стесняться, жить на полную катушку… До поры до времени.
        Александр Силецкий
        Мишень
        РИСУНОК СЕРГЕЯ САВИЧА
        Был обыкновенный вечер. Духулев кутил.
        С тех пор, как его бросила жена, перебравшись жить к человеку с перспективой, а немного погодя разбились при посадке самолета мать с отцом и он остался, как лохнесское чудовище, один на белом свете, на него напала страшная хандра, и даже честное хождение на службу не спасало, и общение с друзьями стало в тягость.
        Но потом, во сне, ему явился ангел и сказал: «Не куксись, Духулев. Иди - кути. Наплюй на все. Воруй и продавай, гуляй и пей. Ты, Духулев, особенный. Как миллион других. Тебе все можно. Надо жить. Откуда средства раздобыть? А ты в них не стесняйся - будут средства. Как-нибудь потом сочтемся. Действуй, Духулев!»
        И Духулев теперь кутил.
        И продавал, и воровал. И в средствах не стеснялся. Жил на полную катушку. Интересно жил. По службе начал подниматься. Многим поперек дороги становился, многим крылышки пообрывал.
        И каждый раз кутил - как человек немаленький, которому и вправду наплевать на всех.
        Такую вот невиданную силу возымел вдруг ангельский совет. Чудовищную силу.
        Ведь для того и существуют ангелы-хранители.
        Одно лишь Духулев из виду упустил: у каждого есть свой душевный ангел, для других подобный черту.
        И, наконец, случилось так, что Духулев с немалым удивлением обнаружил: все его успехи в жизни - в общем-то пустяк, ничто в сравнении с тем, что есть на самом деле жизнь.
        А вот она - как раз и не подарок, самый крупный неуспех, коли приходится бесстыдно воровать, и продавать, и предавать, и после этого еще кутить, размашисто, жестоко. Лишь бы казаться сильным и счастливым.
        Такие вот блаженные паскудства.
        Конечно, Духулев не думал плохо о себе, зато других внезапно стал подозревать. А прежде ведь - плевал.
        Сломалось что-то в механизме.
        Хоть бы ангел снова появился, подсказал - так нет, пропал совсем. А жить по давнему совету Духулев устал.
        Все в жизни хорошо, да только жизнь - ни к черту.
        В этой мысли Духулев все больше укреплялся, сам не ведая, как это получилось.
        Злым он сделался и нервным. И от того лишь еще больше воровал, и продавал, и предавал, и еще выше поднимался - с должности на должность, и, разумеется, кутил, беспутно отмечая каждый шаг свой по земле, любое унижение, которое все дальше возносило, каждый подлый и необходимый жизненно поступок, от которого болело на душе и сердце заходилось по ночам.
        Как дальше быть?
        Он потерялся, он застыл, бездарно двигаясь вперед.
        Где ангел?
        Неизвестно.
        Духулев был предоставлен сам себе.
        И жизнь его, такая нужная всем людям, как подобострастно выпевали подчиненные и те, кто хоть немного, но зависели от прихотей его, - да, жизнь, не изменяясь, продолжалась день за днем.
        Тот вечер тоже был обыкновенный.
        Духулев кутил. Убого, низко, наравне с другими, в кабаке.
        Он это называл достойным приобщеньем к массам, к их запросам…
        Ну, а попросту - не мог быть дома, в лютом одиночестве, в тоске.
        Размашисто гулял, как купчик, помнящий, что от рожденья он - босяк.
        Он уходил всегда последним.
        И теперь дождался, когда ресторан закрыли.
        Ночь была темная, мутная, кропил мелкий дождь, но Духулев служебную машину вызывать не стал и такси ловить отказался, а пошел, по обыкновению, домой пешком - он так уже привык.
        Свернув за угол, он вдруг заметил вывеску, которой прежде здесь не видел никогда: «ТИР - круглосуточно!!!»
        Впрочем, в этом ресторане он уже недели две как не был - рыскал по другим, - так что случившаяся перемена его мало взволновала.
        Тир так тир, подумал он, зайду сюда. Все развлечение, все не домой. Опять же, нервы, говорят, неплохо разряжает… Вон, в Японии, резиновым начальникам после работы морду бьют. Им это нужно. А мне - это.
        Он толкнул дверь и вошел.
        Его взору предстал совершенно пустой длинный зал, перегороженный в начале деревянным барьером, на котором рядком покоились четыре винтовки.
        Весь угол занимал красочный шкаф автомата - то ли игрального, то ли для питья воды.
        И - ни души. Конечно, час уже какой!..
        Духулев приблизился к барьеру и уперся в него животом, удивленно разглядывая дальнюю от себя стену. Там, в полутора метрах от пола, торчала на подставке всего одна мишень: маленький человечек с черным кружком в том месте, где должно быть сердце.
        - Опустите деньги в автомат и получите пули. Комплект дуэлянта. Без обмана! - оглушительно прогрохотал из-под потолка динамик.
        Духулев вздрогнул, нервно ухмыльнулся и послушно сделал, как велели: опустил в щель несколько монет (ах, вот если бы кто из сослуживцев, лучше - подчиненных, увидал его сейчас!), и тотчас на барьер с холодным стуком выкатились пять настоящих пуль.
        Настоящих пуль - он это сразу же отметил.
        Духулев с важным видом зарядил винтовку, будто и вправду позировал невесть перед кем, а губы его тем временем растягивались в ядовитой, беспомощной улыбке.
        Он навел дуло на мишень и, даже не прицелясь, механически спустил курок.
        Зачем ему все это?
        Блажь ведь, как и многое другое, с тех самых пор, как ангел нашептал…
        Ну?
        Промах.
        Ты хочешь иначе?
        Он быстро перезарядил винтовку - новый выстрел. Промах!
        Что, опять?
        Уже с ожесточением, волнуясь, он загнал патрон в винтовку и выстрелил еще раз.
        Снова - промах.
        Три попытки вхолостую…
        Ах, какая замечательная вещь - тир!.. В Кеннеди - нельзя, в жителя Камбоджи - тоже, и в палестинца - руки коротки, а здесь - что хочешь вытворяй, любого гробь, мечтам - простор, поступкам - произвол!..
        - Дьявол, - прошептал он, тяжело дыша. - Я пристрелю тебя, подонка.
        Он целился долго и внимательно.
        Четвертый выстрел.
        Опять мимо.
        И тут раздался унизительный, негромкий смех.
        Духулев дернулся всем телом и выронил винтовку на барьер.
        - Эй, кто тут? - с ужасом спросил он. - Кто смеется?
        - Это я. Твоя мишень.
        - Мишень? - поразился Духулев и чуть попятился к двери. - Нет, брось, - он погрозил пальцем в пустоту. - Ты мне такие шутки не шути. Смеешься, да? А ну-ка, выходи! Эй, ты!..
        - Вот именно, смеюсь. А что мне остается делать? Так забавно смотреть на тебя… Столько рвения, бедняга… Ну, зачем тебе все это?
        - А тебе не все равно? Захотелось - вот и все… Я чертовски плохо тебя вижу… После ресторана, знаешь… Одни только контуры. Оттого и промахиваюсь.
        - Зачем тебе стрелять?
        - Настроение у меня паршивое. Хочу успокоиться, понимаешь? Давно уже нервишки - не того… Стресс, говорят…
        - А, - протянула мишень равнодушно. - Но ты же все равно не попадешь.
        - Как знать? - усмехнулся Духулев. - Должен попасть. Хотя бы раз в жизни. И чтоб больше никаких потом хлопот. Мне много и не надо. Знаешь, жизнь такая штука…
        - Знаю, - отрезала мишень.
        - Вот как? - усомнился Духулев. - Ну, может быть… Хотя… Понимаешь, - с неожиданной злостью закричал он, - ни черта у меня не получается! Все хорошо, да, все, и вместе с тем - не то!.. Бедлам какой-то… И, главное, не разберешь, кто виноват. Никто не виноват, все, сволочи, чисты. А на душе - кошмар… И я вот начинаю думать, может, просто надобно найти кого-то да и свалить на него разом всю вину, сделать собственной мишенью и поразить, чтоб сбросить с себя это бремя… Ведь неполноценность, я ж понимаю… Чтоб не чувствовать себя счастливым неудачником. Когда увидишь, что не надо ни раскаиваться, ни позорно унижаться, то, наверное, начнешь осознавать, что ты, пожалуй, просто-напросто сильней, и все…
        - Ну, что ж, убей, - произнесла мишень спокойно. - У тебя остался последний патрон. Смотри, не промахнись.
        - Постараюсь… Если б я тебя получше видел… Черт! В другой, положим, раз…
        - Другого не было и вряд ли еще будет, ты учти. Валяй сейчас.
        - Н-да? Ишь какой нашелся прозорливец…
        Духулев неторопливо зарядил винтовку и навел дуло на мишень.
        Долго, очень долго целился, щуря то левый, то правый глаз.
        Потом ласково спустил курок.
        - Ну, разумеется, - обескураженно пробормотал он, опуская голову. - Стрелок я никудышний. Как и в жизни, черт возьми. Всегда в меня стреляли, просто отлетало рикошетом - вот мне и казалось, что я сам стреляю… Маленький такой самообман…
        Он сделал шаг, чтобы уйти, но тут мишень окликнула его:
        - Эй, погоди! Не торопись. И - повернись-ка на минутку.
        Духулев послушно обернулся и, ошеломленный, замер.
        Теперь человечек на мишени виден был вполне отчетливо, как будто бы пространство, разделявшее его и Духулева, прояснилось и внезапно сфокусировалось, вопреки законам оптики и всякому здравому смыслу.
        Что-то неуловимо знакомое теперь проглядывало в облике мишени, и, когда наконец-то Духулев сообразил, кого же именно напоминал его партнер, сердце чуть не выпрыгнуло из груди и все его существо пронзила дикая тоска.
        Он узнал себя, словно там, у дальней стенки, невесть кто поставил зеркало, и он глядел на собственное отражение, уменьшенное расстоянием во много раз.
        То же лицо, та же фигура, те же ужимки…
        - Ну вот, - проговорил из-за барьера человек и улыбнулся, холодно и отрешенно. - Теперь мой черед. Я тоже подумал: торчать всю жизнь здесь - как это, по сути дела, мерзко. Того и глядишь, угробят тебя. И вроде бы никто не виноват - да, все по правилам игры… Так что я тоже решил выбрать себе мишень.
        Зажимая в руках крошечное ружье, он начал медленно наводить дуло на позднего гостя.
        - Эй, ты не посмеешь, - обливаясь холодным потом, прошептал Духулев, от ужаса не в силах сдвинуться с места. - Это же чудовищно! Несправедливо… Так уж жизнь моя сложилась… Лез наверх, все время подставляясь. Но… это случайно!.. Я случайно заглянул сюда!
        - Ничуть, - промолвил человечек, тщательно прицеливаясь. - Нет! Это, брат, закономерно. Все-все-все. Ну, что, узнал, засуетился? Ты не бойся, я не промахнусь.
        И вслед за тем раздался выстрел - тихий и мгновенный.
        Духулев безумно закричал, хотел бежать, но скорчился от боли, и тогда под его ногами разверзлась дьявольская пустота, и он, перевернувшись, куклою повис, едва раскачиваясь, вниз головой. А на груди, там, где должно быть сердце, заалел, мерцая, аккуратный, правильный кружок…
        - Ангел, - простонал он. - Ангел!.. Черт тебя возьми!
        И появился ангел.
        - Все в порядке, - кротко произнес он. - Я ведь вовремя пришел?
        - Нет, поздно, поздно! Как ты допустил?!
        - Болит? - участливо заметил ангел. - Это, знаешь ли, бывает. Отдохни.
        - Но дальше - как?
        - Никак. Живи. Теперь тебе все можно. Ты особенный. Как миллион других.
        - Да разве раньше я не жил? Ты ж сам сказал, еще тогда, давно: кути, воруй… Я высоко поднялся, очень высоко. И в средствах не стеснялся.
        - Вот мы и сочлись.
        - А тот, который на мишени? Этот…
        - Он ушел. Чего ему здесь делать?
        - Он тоже не стеснялся в средствах?
        - Нет, у него их не было совсем.
        - Теперь он будет там - вместо меня, да?
        - Где это - там? - не понял ангел. - Все - здесь, где ты, мой милый Духулев. Живи, живи. Я никуда не денусь. Я - с тобой…
        Раздался новый выстрел, тихий и мгновенный, - и Духулев тогда увидел рядом ангела, перевернувшегося вверх ногами, и алое пятно - там, где должно быть сердце…
        - Я тебя не брошу, Духулев. Давай, живи. Потом сочтемся. Что ты приуныл?
        ВИЗИТКА
        Александр Силецкий родился в 1947 году в Москве. Окончил сценарный факультет ВГИКа. Публиковаться начал с 1963 года. Лауреат двух международных конкурсов на лучший фантастический рассказ. В 1989 году вышла первая книга фантастических рассказов «Тем временем где-то…» До недавнего времени работал научным редактором по космонавтике в журнале «Земля и Вселенная».
        КАКОВ ВОПРОС - ТАКОВ ОТВЕТ
        «ПАРУС»:Чего больше в жизни - фантастики или реальности?
        А. СИЛЕЦКИЙ:Я думаю, соотношение равновеликое. Поскольку никто не знает, откуда и как появилась жизнь, само существование ее можно считать чистой фантастикой. С другой стороны, вся наша жизнь - более чем реальна, хотя и построена на одной фантастической идее и дарит нам каждый день всяческие чудеса. Но и они для нас - реальность, ибо другой реальности фантастическая идея не подразумевает.