Пламя и пепел Наталья Соболева
        В ее жилах течет огонь борьбы, она не раз возрождалась из пепла. Она - Феникс, единственная на Земле. Но боги не отвечают на ее молитвы, магия больше не подчиняется ей, а мир встает с ног на голову, когда она встречается со своим двойником. Где же искать ответы - на небесах или в преисподней?
        Наталья Соболева
        Пламя и пепел
        Глава 1
        Прошло уже 27 минут, а я все еще сидела в приемной, ожидая, что меня позовут в кабинет. Я развлекала себя мыслью, что если бы они только знали, кто пришел к ним на собеседование, я давно была бы зачислена в штат.
        Мне вообще не стоило приходить сюда именно сегодня, но дело было срочное, и чем скорее я начну, тем лучше. Наконец, меня пригласили, и я вошла в кабинет. Пройдя несколько шагов по зеленому ковру, по которому не слишком-то удобно было ходить на каблуках, я оказалась прямо перед обширным столом, за которым сидел невысокого роста лысоватый мужчина. Усевшись на стул, я положила перед ним свое резюме и портфолио. Мужчина поправил очки и углубился в чтение. Наконец, решив, что проще приступить к устному интервью, он спросил:
        - Какими языками вы владеете свободно?
        - Французский, немецкий, итальянский, английский, - ответила я. Обычно хватало и двух языков, но раз дело привело меня во французскую Швейцарию, следовало назвать как минимум четыре.
        Все оказалось не так плохо - проговорив с ним еще около получаса на чистейшем немецком - увлекшись, мы перебрали несколько интересных жизненных тем - я услышала:
        - Прекрасно, вы приняты на работу. Поздравляю!
        Отлично, прикрытие готово. И потом, нужно же мне на что-то существовать. Эта компания как раз подходила мне - здесь было множество международных связей, но все они поддерживались, в основном, посредством электронной переписки, и для меня, судя по всему, открывался широкий фронт работы.
        Вообще Швейцария, с ее мушкетерским девизом, оказалась прекрасной страной для молодой женщины - а ведь именно такой я казалась окружающим. Медно-рыжие волосы, голубые глаза, средний возраст и почти идеальная фигура делали меня привлекательной для мужских глаз. А, что ни говори, в нашей жизни до сих пор многое решает мужской взгляд. По крайней мере, в материальном ее аспекте.
        Возможно, как раз благодаря своей привлекательности мне удалось снять верхний этаж в маленьком домике на берегу Женевского озера в городке Ролль. Его хозяин, одинокий мужчина около 55-ти лет - как я подозревала, вдовец - предоставил мне комнаты со всей меблировкой. Собственно, комнат здесь было всего две - одну можно было использовать как кабинет, а вторая стала спальней и будуаром одновременно.
        Из своего окна я наблюдала синюю гладь Женевского озера - или, как его называли здешние жители, озера Леман. Это место вполне можно было назвать райским уголком, да и занимало оно положение некоего оазиса. Мне еще предстояло изучить его с совсем другой точки зрения, но пока я просто решила получить удовольствие от того, что живу в курортном районе Швейцарии и только что была принята на работу со свободным графиком. Которому вскоре предстояло стать еще более свободным.
        Следующим утром я проснулась ровно в 6:30. Не потревожив сон хозяина дома - будильник мне ни к чему - я оделась и вышла на улицу, вдыхая чистый целебный воздух. Несмотря на ранний час, прохлады не чувствовалось. Это было одно из чудес, которыми славилось Женевское озеро - горы, окружающие его со всех сторон, защищали от холодных ветров, и здесь почти всегда удивительно тепло. Сам воздух был так приятен, что, казалось, блаженство ощущалось кожей.
        К девяти часам я была на нужном этаже делового центра и, борясь с неприятным холодком под ложечкой, тянула на себя тяжелую стеклянную дверь, отделявшую компанию «Ля Тет». Уж конечно, мне много раз случалось через это проходить, и все-таки я не могла не нервничать - ведь никогда неизвестно, как все сложится на новом месте.
        Первым делом, конечно, новый шеф решил представить меня своим бывалым сотрудникам, и я покорно плелась за ним по не слишком длинному коридору.
        - Жан, Венсан, Алиса - это наша новая сотрудница, Вивиен, переводчица. Вивиен, это Жан, он у нас по связям с общественностью. Венсан - наш шаман, иначе говоря - программист, да и вообще с любой техникой найдет общий язык.
        - Доброе утро, - я улыбнулась и махнула рукой своим новым сослуживцам. Жан, во всем какой-то длинный блондин, с первого взгляда показавшийся мне невзрачным, выглянул из-за компьютера и кивнул так коротко, будто у него просто дернулась голова, а Венсан, подтянутый брюнет в черной футболке, посмотрел влажным с хитринкой взглядом и выставил в мою сторону пятерню в знак приветствия.
        - Вот здесь, - мы заглянули дальше, в приемную самого Кортена, - Алиса - мой секретарь.
        Алиса, стройная блондинка 27-ми лет, как я определила еще вчера, ожидая собеседования, искренне улыбнулась и помахала изящной рукой. Я постаралась ответить на ее приветствие так же тепло. Уже оказавшись в небольшом коридорчике, я повернулась к шефу.
        - Мсье Кортен, мне нужно с вами кое о чем поговорить.
        Кортен нахмурился. Никому не понравится, когда новый сотрудник сразу зовет на разговор.
        - Ну что ж, давай зайдем в твой кабинет, все равно мы туда и направляемся.
        - О-о, кабинет?
        Мои брови изумленно поползли вверх - отчасти действительно от удивления, отчасти для того, чтобы немного умаслить шефа. То, что Кортен красноречиво назвал кабинетом, оказалось скорее комнатушкой, однако само наличие стен, которые отделят меня от остального коллектива, уже радовало. Шеф провел небольшую экскурсию:
        - Как видишь, стол, кресло, компьютер - здесь всегда есть доступ в Интернет, ведь бумажные словари сейчас не в моде, - шутливо произнес он, и я улыбнулась ему. Словари, пусть даже электронные, мне вряд ли понадобятся, однако свободный доступ к Сети - это просто великолепно. Он с гордым видом добавил, - между прочим, ты почти единственная, у кого в кабинете есть окно!
        - Почти?
        - Ну, второе окно у меня, - снова улыбнулся Кортен, радуясь собственной шутке, - Так о чем ты хотела поговорить?
        - Мсье, мне будет нужен отпуск.
        - Что, прямо сейчас? Но ведь вы даже не успели приступить к своим обязанностям…. Почему же было не подождать с собеседованием?
        - Да, мсье, я понимаю, но он мне жизненно необходим, - и это была правда. Подождав секунду, я добавила, - К тому же, я боялась, что эта вакансия закроется, а мне хотелось попасть именно к вам.
        В каком-то смысле это была правда, все требования и возможности для соискателя в «Ля Тет» были словно созданы специально для меня. Кортен только пожал плечами, и я снова мысленно поблагодарила ту внешность, которая досталась мне в этот раз.
        Он вышел из кабинета, и тут же появилась Алиса. Ей очень шел узкий дымчато-голубой костюм с юбкой-карандашом до колен, и, сознавая это, она грациозно вышагивала на тонких каблуках, держа в руках объемистую кипу папок. Я изобразила на лице легкий испуг:
        - Это что, все для меня?
        - Ну, понимаешь, Адель, наш старый переводчик, уволилась уже давно, а мсье очень требователен к кандидатам, - слова Алисы звучали так, будто она извинялась за всю эту накопившуюся работу, которую мне придется переделать. Она сгрузила папки на стол и машинально поправила челку, - так что, Вивиен, поздравляю, ведь на это место нелегко попасть. Но работы - как видишь.
        - Ничего, разберемся, - улыбнулась я, решительно подвигая к себе стопку, - Надеюсь, это все не нужно переделать прямо сегодня? - я округлила глаза, недвусмысленно намекая на невозможность такой задачи. Алиса звонко рассмеялась.
        - Дай Бог, если за неделю справишься. Ну, ладно, принимайся, я тоже пойду к своим обязанностям, - махнув мне рукой, она исчезла за дверью моего персонального рабочего закутка.
        Через три часа я разделалась с половиной бумаг, начав с самой отдаленной по дате. Сохранив документ на своей флеш-карте, я сделала копию, которую разместила на рабочем столе, оставив там лишь пару страниц переведенного текста. Ни начальству, ни сослуживцам вовсе ни к чему было знать о моей сверхспособности к языкам. Часы показывали двенадцать, и я собиралась последовать извечному алгоритму - проще говоря, уйти обедать.
        В кафетерии я присоединилась к веренице людей. Следом за мной подошел молодой мужчина, и, хотя у меня нет привычки высматривать симпатичных парней, что-то в его облике не то привлекло, не то насторожило меня, так что отвести взгляд было уже сложно. Я все искала, что же это могло быть, и через несколько секунд с некоторым разочарованием поняла, что у него очень необычный цвет глаз - серо-золотистый. Неожиданно я поймала его взгляд и поняла, что мой интерес был замечен. Наверное, в его глазах я выглядела как любопытная школьница…
        - Это у меня с детства.
        - Что? - не поняла я. Его фраза явно не относилась к предмету моего интереса.
        - Я говорю, шрам у меня с детства. Вы ведь на него смотрели.
        Бросив еще один быстрый взгляд, я поняла, о чем он говорит - всю левую щеку, от виска до уголка рта, пересекал рваный шрам, белой полосой выделявшийся на загорелой коже. Получилось ужасно неловко.
        - Ох, простите, - я почувствовала, что краснею, - нет, нет, совсем нет. Я… на глаза смотрела…
        Поняв, что сморозила очередную нелепость - да что это со мной? - я заторопилась выйти из очереди. Выбрав себе салат и второе, я подошла к кассе. Кассирша, статная женщина пятидесяти лет, чье лицо не по возрасту покрыто было сетью неглубоких морщин, внимательно оглядела меня.
        - Новенькая у нас, да? - я кивнула, - Тебе здесь понравится, и места у нас красивые. С тебя 10 евро.
        - Да, здесь очень красиво, - я немного замешкалась с поиском мелочи в кошелькеи говорила, позвякивая неподходящими монетками, - Мне повезло, я живу прямо на берегу озера Леман. Думаю, буду часто там гулять. Может, и в горы получится подняться. Вот, держите, - я выложила сумму на лоток для монеток.
        - Осторожнее, горы у нас суровые, - сразу помрачнев, хмуро ответила мадам.
        Взяв свой поднос, я развернулась к обеденному залу, спиной ощущая на себе взгляд того парня со шрамом, а теперь еще и кассирши. Хорошо, место искать не пришлось - Алиса помахала мне из-за столика, который она делила с Жаном и Венсаном, и я побыстрее постаралась присоединиться к ним. Может, хоть с ними у меня завяжется нормальный диалог.
        - Привет. Непривычно, когда так много людей, - я попыталась хоть как-то объяснить вспугнутого воробья, а заодно успокоиться.
        - Ну, шестнадцать этажей, - кивнула Алиса. Мужчины, казалось, были целиком поглощены обедом.
        Кафетерий и вправду был полон самыми разными людьми. Мужчины в галстуках и пиджаках, молодые парни в легких рубашках и даже футболках, женщины и девушки, некоторые из которых смахивали больше на подростков - хотя я точно знала, что всем им было больше восемнадцати.
        - Даже вы, наверное, не всех здесь знаете, - задумчиво добавила я, - Давно тут работаете?
        Оказалось, что самым первым из них в компанию Кортена пришел Жан, и все они работают здесь не больше трех-пяти лет.
        - Ребята! - вновь обратилась я к коллегам, жизнерадостно улыбаясь, - а вы ходите в горы? Здесь такие живописные места, мне уже хочется рассмотреть все поближе.
        Жан и Венсан одарили меня озадаченными взглядами.
        - Это ведь Альпы. Чтобы гулять по таким горам, нужно быть профессиональным альпинистом. К тому же, здесь много ледников, - сказал Венсан, словно разъясняя урок младшекласснику.
        - А-а-а, так вот почему та мадам на кассе…
        - Ты что, спрашивала у мадам Розйи о горах? - вдруг встревожилась Алиса.
        - Ну да, а что? - я была озадачена.
        - Не нужно тебе было этого делать.
        Ребята разом помрачнели, и остаток обеденного перерыва прошел в молчании. Я почувствовала, что этот раз определенно не будет легкой прогулкой.
        Глава 2
        В шесть часов, решив даже не возвращаться домой, я села в такси и попросила отвезти меня на самую окраину Ролля. Меня ждал номер в дешевом мотеле - эти несколько дней я должна была провести в одиночестве.
        Я родилась далеко отсюда - в Египте, когда равнины песков еще не нарушались остриями пирамид, а люди не стремились так истово к небесам. Небес люди боялись, и потому боги создали меня. Так гласит легенда. Но что это - легенда? Что-то между правдой и вымыслом, застывшее в шатком равновесии у границ известного нам. То ли истина, приукрашенная множеством уст, через которые прошла - то ли лишь красивая сказка, растерявшая былой лоск и оттого ставшая почти привычной, почти обыденной. Задумавшись, я закрыла глаза. Яркие образы тут же наводнили сознание.
        Свечи ли наполняли золотые дары таким сиянием, или те обладали собственным светом? В храме в этот день было много людей, и на каждом лице лежал отблеск этого золотого света. Раз в году они собирались здесь и пели торжественную песнь огню - и мне, его дочери. Жрицы, молодые девушки с шоколадной кожей, носившие широкие ожерелья, украшенные сапфиром и янтарем, танцевали ритуальный танец у алтаря, где в жарком огне горели благовония, зерна и лепешки. Густой запах приношений витал в храме еще несколько дней, напоминая о празднике.
        Жрицы постарше стояли в ряд у стен, воздавая молитвы - и одним глазом приглядывая за порядком. Ведь в храме сегодня были не только мужчины и женщины, но и их дети. И, пока родители или опекуны были заняты тем, что вкушали духовную пищу, те вполне могли измыслить какую-нибудь каверзу. Взгляды же всех остальных были направлены на дивный согласный танец, повествовавший о том, как нужна людям в этом году милость могучего огня. Тела танцовщиц были стройны - то ли жаркое египетское солнце испепеляло все лишнее, то ли тому причиной были специальные предпраздничные посты. Их тени метались по стенам храма, в такт пляшущим языкам огня.
        По крайней мере, так мне представляется торжественный ритуал. Как ни жаль, но о нем я могла только догадываться - по бесчисленным изученным книгам и статьям. Но ни один ученый монолог, конечно, не мог заменить яркой картины, которую дает свой собственный опыт.
        …Я не помню, рождалась ли я когда-нибудь вообще. По легенде, я была птицей, своими огненными крылами закрывавшей землю от неба, от жаркого дыхания Солнца. Так, верно, и было. Но я не помню этого. Я женщина, и все же я знаю, точно знаю, что я - тот самый Феникс.
        Я - или, вернее, тот Феникс, что был когда-то рожден богами - защищала человечество от неземного жара, и мне поклонялись, строили алтари и храмы во многих странах. Люди пели мне песни, танцевали для меня и приносили дары, и боги помогали мне. Через тысячу лет я умерла - в первый раз. Прошла еще тысяча лет - и я снова горела в собственном огне, чтобы потом возродиться из пепла своего же тела. Тогда жизненной силы, энергии и магии на Земле, а значит, и во мне, было больше. Но пламя на алтарях потухло, и в ответ на мои молитвы я слышу лишь звон молчания.
        Огонь всегда был моей любимой стихией. Языки пламени не пугали меня, они были подобны лучшим друзьям - или родным детям. И все же я никак не могла бы сказать, что гореть, перерождаясь - это приятно.
        Поднявшись пешком на третий этаж и пройдя по вытертому ковру к комнате номер 35, я повесила на дверь табличку «Не беспокоить» и повернула ключ в замке, а затем, собрав остатки сил, разделась и улеглась на кровать, завернувшись в уютную махровую простыню. Сжимая в руке египетский крест, увенчанный петлей, дрожа от усталости и тяжело дыша, я зажмурила глаза. Сейчас мое тело охватит пламя, и я превращусь в мягкий легкий пепел. Сколько раз это происходило - и все равно каждый раз я жду этого момента с равной долей страха и любопытства. Но ожидание тянулось недолго, ведь я точно знала, когда это произойдет. Не знала только одного - какой я буду на следующий день.
        Именно поэтому я снимала комнаты в дешевых мотелях, где никто не интересовался, кто снимает номер, а кто потом сдает ключи и простыни администратору.
        Наконец, я почувствовала знакомый странный холод во всем теле. Со стороны можно было бы наблюдать необычную картину - мое тело вдруг всё покрылось пламенем и легким дымком, словно жидким азотом. В несколько секунд пламя выросло, взвилось высоко - и исчезло. В опавшей простыне на кровати лежала лишь горка пепла.
        Проходило некоторое время, измерить которое я не могла, и в теплом пепле зарождалась жизнь. Появлялась новая я. Каждый раз, словно по итогам затейливой лотереи, мне давалась новая внешность, неизменным по какой-то причине оставался лишь мой рост.
        Я знала, что времени проходило немного, ведь не успевал настать ни закат, ни рассвет. В моей памяти мало оставалось от этого дня - первого дня моей новой жизни в череде перемен. Я рождалась заново - я была младенцем, за два дня преодолевавшим путь развития 30-летнего человека.
        Наконец, настало утро. Я знала, что еще рано это делать - и все же, плотно позавтракав заказанной по телефону пиццей, я подошла к зеркалу. Я снова видела чудо - чудо рождения, сотворения. Там, где вчера была лишь горсть пепла, сегодня в отражении несмело улыбалась самой себе стройная девушка с длинными прямыми темными волосами. В угловатом теле подростка угадывалась красивая фигура, слава Богу, не сильно отличавшаяся от той, к которой я уже успела привыкнуть за последнее время. Темные брови вразлет и светло-голубые глаза, бледная кожа и впалые щеки. Завтра - завтра все будет по-другому, ну или, по крайней мере, многое.
        Отойдя от зеркала, я снова взяла в руки телефон и набрала номер пиццерии. Перерождение отнимало исключительно много энергии, которую теперь необходимо было как-то восполнить. Включив новостной канал, я попыталась утолить другой голод. Информационные технологии многое изменили в моей жизни, как и в жизни обычных людей. Теперь я могла более точно рассчитать свои действия, и мне не приходилось слишком уж часто метаться с континента на континент - хотя график моих переездов и так напоминал расписание гастролирующего театра. Тем не менее, с помощью инфо-каналов я следила за внешним развитием событий, а мировая паутина помогала мне собирать нужные сведения, порой относящиеся к весьма специфичным научным разделам. Если раньше для поиска информации нужен был месяц, теперь иногда хватало и пары часов интенсивного труда.
        Этот день прошел в постоянных изменениях. К вечеру у меня округлились щеки, грудь и бедра, а волосы стали чуть светлее и начали немного виться. Но, конечно, я не стояла целый день у зеркала, наблюдая метаморфозы - совсем не потому, что это волшебство приелось мне, просто время было дорого.
        Пока длился процесс перерождения, я не могла выходить на улицу. Только представьте человека, который увидел бы меня, хотя бы просто прогуливающейся у озера или в парке. На его глазах менялись бы мой рост и телосложение, не говоря уж о том, как быстро росли волосы. А потому я осталась в номере, разложила перед собой карты местности и стала размышлять.
        Озеро Леман было словно природным оазисом, как мираж в пустыне - райский уголок с более теплым климатом, утопавший в виноградниках. Из окна домика в Ролле в мой самый первый день здесь я видела на озере рыбаков - крохотные точки, и множество самых разных судов, курсировавших по широкой водной глади. Женевское озеро не зря было популярно среди туристов, воздух здесь считался целебным, настолько он был чист. Поэтому сюда многие приезжали «для поправки здоровья», у самого озера часто можно было увидеть пожилые пары, людей с тросточками и на костылях. Все это делало мою миссию еще во стократ важнее, и потому сейчас, разложив вокруг карты и статьи, я составляла план действий, выверяя детали.
        За делами и раздумьями прошел третий и последний день моего вынужденного заточения. Теперь я могла выходить на улицу, не боясь прохожих, так что к вечеру я скинула в сумку бумаги, повесила на шею анх и заперла за собой дверь, только чтобы никогда сюда не возвращаться.
        Мой анх был сделан из золота - весь, полностью. Он был древностью, реликвией, но с этим редко считались. В первую очередь для людей он был золотым. А это значит, что кто-то все время пытался его украсть. Я знала это, и в то же время никак не могла его надежно спрятать - он должен был быть при мне, особенно в первый месяц. Оставалось лишь убрать его под блузку.
        Глава 3
        Люди часто окружают себя мощнейшими символами, но редко до конца понимают их значение и важность. Я тоже не могу похвастаться очень уж глубоким знанием этой сферы, но многие символы в моей жизни не случайны.
        Золотой анх - крест с петлей наверху - был своего рода ключом к моим перерождениям, к тому источнику, откуда я черпала энергию жить вечно. Этот символ, еще в древние времена связывавший в себе земное и небесное, жизнь и смерть, сегодня был для меня пропуском в вечность. Он был мне необходим, чтобы обрести новую жизнь, но и потом я не могла с ним расстаться - и он путешествовал вместе со мной по всему земному шару, вместо того чтобы лежать, как это полагается драгоценности и древнейшей реликвии, в специальной ячейке в банке, защищенным от чужого алчного взгляда. Это, конечно, не могло не вести к определенным, легко предсказуемым последствиям.
        Сжав сейчас в руке холодный металл креста, я вспоминала события почти вековой давности - одни из первых, что остались в моей памяти. Древний анх много раз пытались украсть, и иногда это получалось, но, так или иначе, анх всегда возвращался ко мне. Это был единственный раз, когда мне пришлось ждать слишком долго.
        Говорят, что жизнь тогда была совсем другой - но нет, люди так же любили, ненавидели, ссорились, обижались, радовались и прощали, как и сейчас. Вещи вокруг были совсем другими, но жизнь - все та же. Возможно, для кого-то трагичней и короче, но в чем-то главном она не меняется никогда.
        …Я сошла на берег в порту Кагосима. Кругом сновали люди, пароходы спешно заполнялись пассажирами - все торопились скрыться от опасности. Громкоговорители суровым мужским голосом выплевывали предупреждения, и люди бежали бегом, словно подстегиваемые этими повисшими в воздухе словами. Я знала о том, что происходило здесь, в подробностях, и специально приехала именно сюда - в то самое место, откуда все так стремились скрыться.
        Новоиспеченный полуостров снова трясло, по радио еще ранним утром объявили об опасности извержения, и все люди в поле моего зрения двигались в одну сторону - к порту. Аэродром был закрыт для гражданских лиц, и все искали спасения в море - их вечном соседе, друге - и убийце. Так прошло всего несколько часов, и улицы совсем опустели. Те, кто не смог уехать, спрятались в подвалах, окна и двери в домах были крепко заперты. Громко гудя, проехал последний автомобиль, оставив за собой след черного дыма, и все стихло вокруг, будто я перенеслась в город-призрак. Я торопливо шла по главной улице города, торопясь скорее пересечь его. Я точно знала место, где все произойдет. Было тихо, только шуршал под ногами песок.
        И сейчас сложно понять, как в тишине и безлюдье я могла не заметить крадущегося сзади мужчину. Сделав резкое движение за моей спиной, он обхватил меня за шею. Пальцы впились в горло, он душил меня - но ему была нужна не я, он хотел лишь сорвать цепочку. Толстая золотая цепь подалась не сразу, и я едва не задохнулась в этой борьбе. От растерянности я не успела даже воспользоваться своей защитной силой - а может быть, все дело в том, что на этом континенте сильней всего была своя собственная магия.
        Грабитель убежал, а я осталась стоять на подламывающихся ногах, тяжело дыша и обхватив ладонью саднившую шею. Я чувствовала себя просто женщиной, растерянной, испуганной и слабой, и в глазах закипали слезы обиды и беспомощности.
        Я постояла так еще немного, судорожно хватая ртом воздух, а потом заставила себя снова шагать вперед, только теперь все время оглядываясь. Умом я понимала, что молния не бьет дважды в одно дерево, но всполошившиеся инстинкты и шагу не давали пройти спокойно. В голове судорожно билась мысль - что же теперь делать? Анх давал мне силы, а они так нужны были мне в предстоящей битве. Хорошо еще, если древний ценный кулон попросту не переплавят в вечной людской погоне за деньгами - но я об этом могу уже и не узнать.
        К вечеру того дня я добралась до нужного места - которое, как хотелось надеяться, все же не станет местом происшествия. Мой противник, словно дикий хищник, почуял бы страх в первую же секунду, так что я гнала все мысли прочь и готовилась к решительной схватке.
        И все-таки я не смогла подавить энергию, стремившуюся вырваться наружу - землетрясение, которого здесь уже ожидали, все же произошло, но, по крайней мере, вулкан не прерывал своего молчания. Никто не пострадал, и жители Кагосимы вернулись в свои дома, ничего не подозревая о битве, которую мне пришлось выдержать, как и вообще обо мне самой. Последнее меня, впрочем, вполне устраивало.
        Я собиралась сесть на пароход следующим же утром, то теперь не могла уехать так скоро - нужно было найти анх. На это было очень мало надежды, но и выбора не оставалось.
        Я чувствовала мощные источники энергии, шла ли она от тьмы или от света, даже на большом расстоянии. И всегда ощущала свой анх - для меня он излучал уютное тепло, словно друг всегда шел рядом, бок о бок. Но сейчас мои чувства молчали.
        Стараясь не терять головы, я расхаживала из угла в угол в крошечном номере отеля. Анх не могли увезти далеко. Транспорт с острова из-за опасности не ходил всю ночь, со вчерашнего вечера, все рейсы были отменены - даже до того, как с острова были вывезены желающие его покинуть. Корабль, отправлявшийся утренним рейсом, еще стоял в порту - значит, путей отступления с острова у вора не было, если он не решил идти по морю вплавь - но только отчаявшийся или камикадзе мог бы на такое решиться. А если анх оставался на острове - значит, я должна была почувствовать его. Но нет, не было знакомого тепла. В отчаянии я схватилась за голову. Оставался один вариант, самый ужасный - анх уже отправили на переплавку, не подозревая о том, какой это мощный артефакт…
        Я вышла на улицу, гоня прочь эти мрачные картины, и бродила по городу, пытаясь взять след, словно собака-ищейка. Ни здесь, ни в соседних городах ничего не шевельнулось внутри - я не чувствовала его. Каждый день по много часов я блуждала по улицам, стараясь ни о чем не думать, обострив до предела свои чувства - все напрасно. Исколесив остров вдоль и поперек, через неделю я все же села на пароход. В душе было пусто, но у меня было еще время, и я знала, что вернусь сюда. Теперь же меня ждали на другом континенте.
        Однако я не нашла анх ни через год, ни через двадцать лет. Сила моя стала стремительно иссякать, и я впервые поняла, насколько он важен для меня - и впервые задумалась, как же пройти через перерождение без анха. Заменить его было также невозможно, как меня саму, а без него меня ожидала тьма небытия.
        Сидя сейчас в закатном свете на берегу Женевского озера, я, словно вынырнув из воспоминаний, посмотрела на татуировку, украшавшую с тех пор мое левое предплечье. Крест с петлей наверху - мой вечный спутник. Такой же, как и я. Создать хоть бледную копию древнего символа бессмертия - иного выхода тогда я не нашла. Ведь мне нужно было остаться здесь.
        Я много раз умирала, и все же мне не довелось познать смерть, я не путешествовала вместе с ней по таинственным туннелям и коридорам - слишком быстро возвращалась обратно. Я не знала секретов небытия, но зато очень многое знала о жизни на земле, среди людей. Возможно, даже слишком многое.
        Наверное, если бы я помнила все от самого своего появления, то сошла бы с ума от миллионов событий, миллиардов мельчайших деталей, лиц и встреч. Но в моей памяти сохранилось лишь последнее столетие, более отдаленное же прошлое было покрыто мраком, о нем я могла узнавать лишь из книг и статей. Было ли это свойством Феникса, или тому была конкретная причина, я не знала.
        Но и без воспоминаний я была уверена, что за прошедшие столетия мне удалось побороть много зла, копившегося в земле, воде, огне и воздухе, и таким способом сохранить множество жизненных нитей, продолжавшихся теперь в детях и внуках. Разве это не достаточная причина для того, чтобы страстно хотеть прожить на Земле еще одну вечность?
        С улыбкой на лице я смотрела на безбрежную гладь озера, и во мне крепла уверенность, что и на этот раз я одержу победу.
        Глава 4
        Кортен поднял взгляд от бумаг и внимательно посмотрел на меня.
        - Доброе утро, мсье Кортен, - на четвертый день я, как и обещала, вернулась на работу. Заметив некую озадаченность в его взгляде, я смущенно улыбнулась и добавила: - Вот покрасила волосы. Как вам кажется, мне идет?
        Встав из-за стола, Фредерик Кортен обошел меня кругом и задумчиво произнес:
        - Да… Ты, кажется, как-то похудела…, - и строже добавил, - Надеюсь, это не повлияет на твои рабочие качества.
        Я улыбнулась - слава Богу, шеф не успел еще точно запомнить мою прежнюю внешность, и перерождение можно было выдать за нехитрую смену имиджа - другое дело, что он, похоже, не ожидал увидеть меня после срочной отлучки такой посвежевшей. Остается надеяться, что и остальные ничего не заподозрят - особенно Алиса, ведь женский глаз остр к деталям.
        - Спасибо, мсье - наверное, темный цвет меня стройнит, - полушутя ответила я и, наконец, покинула кабинет начальника. На пути к своему закутку я будто споткнулась - что-то кольнуло изнутри. Вся похолодев, я прижала ладонь к груди, к солнечному сплетению, и, сделав несколько глубоких вдохов, постаралась успокоиться. Каждый раз меня охватывал страх, словно это было впервые.
        За те дни, что я провела в гостинице и в домике на берегу озера, я многое обдумала, спланировала, но все же мне не хватало информации - а она сейчас, без шуток, была жизненно важна. Сев за свой стол, я добавила к рабочему файлу еще немного переведенного текста - как раз так, чтобы походило на интенсивную работу после внеочередного отпуска - и подключилась к мировой Сети. Найдя несколько толковых научно-популярных статей по геологии, рельефу дна и свойствам фауны озера Леман, я углубилась в чтение. Однако ровно через семь минут меня прервали.
        - Вивиен? Привет, что-то ты не показываешься, - войдя, Алиса окинула меня взглядом, в котором явно читалось сомнение. Все как я и полагала. Я свернула «окно» браузера и улыбнулась ей в ответ.
        - Ой, привет! Да вот, заработалась что-то. Как тебе мой новый образ? - я сделала неопределенный жест рукой. Нападение - лучшая защита, и я решила предупредить все ее вопросы, задав свой.
        - Да-а-а, хорошо, - девушка все еще сомневалась. Я решила прибавить напора.
        - Послушай, а почему бы нам не пройтись завтра по магазинам вместе? Ты ведь до пяти?
        - Да, как обычно, - вопрос в глазах уже почти исчез, но противоречивые мысли явно перебрасывали друг другу аргументы, словно шарик для пинг-понга.
        - Ну, тогда и я задержусь до конца дня, а потом пойдем вместе, мне теперь нужно немного освежить гардероб к новому имиджу, - подмигнула я ей. Я чувствовала, что Алиса во многом сможет мне помочь. Кроме того, она и вправду была очень милой и искренней, и мне хотелось немного пообщаться с ней и хоть на минуту забыть о своей миссии.
        Но странное чувство в груди продолжало давить, а оно никогда еще не предвещало ничего хорошего. Алиса упорхнула на свое рабочее место рядом с шефом, а вместе с ней ушла и едва появившаяся легкость в настроении. Вздохнув, я вышла из-за стола и направилась к двери, которую Алиса забыла за собой захлопнуть - а мне вовсе не хотелось, чтобы мою не совсем трудовую деятельность можно было наблюдать, да еще не только из нашего коридора, но и из холла между компаниями.
        Едва я взялась за ручку, как заметила, что по коридору напротив шел молодой мужчина с золотистыми глазами - тот самый, что привлек мое внимание в кафетерии четыре дня назад. В груди снова кольнуло, и я так и застыла, держась за дверную ручку и стоя вполоборота к полузакрытой двери. Он бросил на меня любопытный взгляд и быстро исчез в лабиринте коридора.
        Я тут же едва ли не бегом вышла из своего кабинета и, дойдя до приемной мсье Кортена, тихим шепотом позвала Алису - она тут же подошла поближе ко мне и подальше от начальства.
        - Что такое? - вопросительно подняв брови, таким же шепотом спросила она.
        - Есть разговор, - прошептала я и тут же исчезла из поля зрения начальства.
        Вот так. В былые времена монахи корпели над древними рукописями, жрецы советовались с богами, ну а сами боги держали совет в небесной высоте, в своей неизреченной мудрости. Младшие боги, лишь нескольких сотен лет от роду, спрашивали совета у старших, державших в своих руках судьбы людские многие тысячи лет, и все шло своим порядком. Мне же давно не у кого было спросить совета - боги стали невидимками, а жрецы растеряли свои тайны в сонме дней. И я обратилась к подруге, которую знала всего два дня, и все же не сомневалась, что Алиса поможет мне в меру своих сил, поддержит. Большего сейчас и ждать было трудно.
        Услышав мой вопрос, она улыбнулась и тихонько хихикнула. Конечно, она подумала, что я влюбилась в красавчика. Я не стала ее разубеждать.
        - Это Этьен, работает здесь в издательстве, - она показала рукой в сторону холла, - Хочешь, я вас познакомлю?
        Я с энтузиазмом кивнула. Как мне еще было узнать, в чем дело, и что же в нем такого, что издалека чует вся магия внутри меня? Не было ничего плохого в том, чтобы поговорить с этим Этьеном - по крайней мере, я хоть получу ответ и перестану все время об этом думать.
        - Увидимся в кафетерии, - я махнула рукой, и Алиса, не скрывая заговорщицкой улыбки, вернулась на рабочее место.
        Я тоже взялась за работу, хоть то, что я сейчас вкладывала в это понятие, не совпадало с представлением об этом моего начальства. Мне нужно было забыть пока про этого Этьена, его глаза и мои странные ощущения, и заняться Женевским озером. Я должна была знать о нем буквально все - по крайней мере из того, что могли дать мне человеческие знания, исследования и находки, хоть в них и много еще было пробелов - иначе моя миссия потерпит фиаско, а вместе с нею и я.
        Что ж, то, что не могла сделать наука, призвана была сделать магия, и здесь, как я уже поняла, следовало поторопиться. Я поспешила в кабинет к начальству. Мсье Кортен любезно отпустил меня, с тем условием, что я возьму работу на дом. Прихватив для виду пару увесистых папок с письмами и документацией, еще вчера, правда, переведенными мной на английский, я решила снова заглянуть к Алисе попрощаться, но ее уже не было на месте - я нашла ее у Жана и Венсана. Все трое над чем-то смеялись.
        - О, Вивиен! - почему-то обрадовалась Алиса, - ты вовремя! Мы тут кое-что решили. Знаешь, у мсье Кортена через неделю день рождения, и мы все думали, как бы интересно его поздравить, - парни неловко улыбались, так что я поняла, что затейничать хотелось скорее Алисе, чем всей компании, - и вот слушай, ты нам, конечно, тоже поможешь. А еще лучше - пойдемте в кафетерий, там и обсудим!
        - Ребята… я сейчас не могу, мне нужно уйти, - я чувствовала себя предателем, когда говорила это, но деваться было некуда. Здесь все подождет до завтра - самое главное, чтобы это завтра наступило.
        Алиса озабоченно посмотрела на мое хмурое лицо, отвела меня чуть в сторону и тихо спросила:
        - У тебя все в порядке?
        - Кхм, да, конечно - у меня запись ко врачу, - я не смогла так быстро придумать более уважительной причины срочно исчезнуть, - Извини, и наш с тобой шоппинг срывается, а я ведь обещала. Я обязательно еще наверстаю все о дне рождения шефа!
        С этими словами я сбежала. Алиса, конечно, на меня не обиделась, но зато я ощущала себя не лучшим образом, покидая офисное здание. Моя отговорка про врача только добавила незаслуженного сочувствия в ее взгляды и слова, так что меня всю жгло изнутри, когда я, бросив папки на пассажирское сиденье, садилась в старенький внедорожник, взятый напрокат еще в первый день по приезду сюда.
        Но скоро я забыла о «Ля Тет». Половину дороги до особнячка я проехала практически на «автомате» - чтобы больше узнать об озере, а особенно о рельефе дна, не видя его, мне нужно будет задействовать мощную магию, и я старалась сконцентрироваться для этой сложной задачи.
        Видно, потому я и не заметила, как из-под капота пошел не то дым, не то пар, пришлось съехать на обочину дороги. Я вышла из машины, кляня себя за несобранность. Центр города остался позади, и сейчас я стояла на шоссе, ведущем к озеру, где и всегда-то движение было не столь оживленным, а теперь не было видно вовсе ни одного автомобиля. Механика из меня все равно бы не вышло, оставалось прибегнуть к единственному доступному мне способу. Открыв капот, я вгляделась в хитросплетение проводов, шлангов и деталей. Для начала неплохо было бы определить, в чем состояла проблема, но самой мне это никак не удалось бы. К тому же, я совсем не была уверена, что металл вообще подвластен моей силе. Но делать нечего, приходилось действовать наугад - не стоять же здесь еще час или два, ожидая помощи неизвестно откуда, когда время так дорого. Я глубоко вдохнула и медленно выдохнула, фокусируясь на источнике энергии. Потом я протянула руки вперед - так, что они застыли в сантиметре над двигателем. Я закрыла глаза и…
        - Вы там что, медитируете?
        Испуганно вздрогнув, я убрала руки и огляделась в поисках того, кто так неожиданно вырвал меня из транса. Еще не хватало, чтобы меня засекли. Однако все самое удивительное было впереди. Из приземистого спортивного автомобиля цвета «мокрый асфальт» вышел Этьен - тот самый, из соседнего с нами офиса. Я растерянно смотрела на него, отчаянно стараясь вернуть себе пропавший дар речи. Что он вообще здесь делает?
        - У меня обеденный перерыв, решил заглянуть к отцу, - сказал он, будто услышав мои мысли, а я невпопад подумала, что он вовсе не обязан передо мной отчитываться. - Так что у вас здесь приключилось?
        Этьен смотрел на меня, не отводя глаз. Еще бы, более чем странное зрелище - сначала я застываю над машиной в странной позе, а потом еще и молчу, словно на допросе. Я неловко кашлянула и, наконец, заговорила - если это можно было так назвать.
        - Пар, - только и произнесла я, пожав плечами и махнув рукой в сторону разверстых недр моей машины, - пар из-под капота.
        Отлично - снова бормочу, как школьница, которая попалась на том, что не выучила уроки. Куда делась моя многовековая коммуникабельность?
        Этьен, не задавая больше вопросов, тут же нырнул под капот - как видно, он, в отличие от меня, сразу определил причину поломки. Оставалось надеяться, что он и устранить ее сможет.
        Я с облегчением вздохнула, когда через несколько минут он с улыбкой сообщил мне, что все готово. Поблагодарив его за помощь, я снова села в машину и взялась уже за ключи, как вдруг он меня окликнул. Я насторожилась - вот сейчас окажется, что он заметил и все же понял мое странное поведение, что тогда? Чем мне оправдываться, я решительно не знала.
        - Извини, нет ли у тебя платка?
        Запоздало сообразив, что руки у него перепачканы смазкой, я вытянула из сумки пачку влажных салфеток. Наверное, я уж слишком подозрительна, если от самой обычной ситуации жду какого-то подвоха.
        - Извини, что-то я совсем растерялась.
        - Ничего, бывает. Может быть, заодно и познакомимся? Этьен.
        - Вивиен, - снова выйдя из машины, я протянула ему руку и почувствовала осторожное пожатие.
        - Рад знакомству. Еще увидимся!
        Этьен сел в машину и поспешил по своим делам, а я все еще стояла на дороге, держась за открытую дверь машины. Эта фраза, такая простая, шаблонная и изъезженная, прозвучала удивительно искренно, и словно какой-то теплый комочек поселился внутри, обещая не покидать меня.
        Нет, конечно, я в него не влюблялась - просто проявленное участие дарило надежду, потеснив в моей душе мрачные предчувствия, и я еще могла как-то сопротивляться растущему чувству тревоги, набатом звучавшему в моей груди.
        Нужно быть собранной и сосредоточенной, напомнила я себе. Битва не за горами.
        Глава 5
        Я не зря так спешила сюда.
        В самом деле, ведь я рискнула обосноваться здесь совсем незадолго до перерождения, чего никогда не сделала бы, будь на то моя воля. Мне просто повезло, что новая внешность оказалась похожей на предыдущую, иначе впереди был бы целый вал неприятностей - меня могли уволить за неявку (ведь та я, которую все запомнили, так и не появилась бы больше в офисе) или, самое ужасное, раскрыть мой секрет. Чистая удача, ведь новый облик был такой же случайностью и неожиданностью, как и для обычного человека, когда рождается он сам - или впервые видит своего ребенка.
        Конечно, практически никто мог бы заподозрить во мне мифического Феникса - может, быть, даже хорошо, что большинство людей представляет Феникса персонажем детских сказок, а не героем легенд о сотворении мира. Если бы кто-то стал свидетелем моего перерождения… но это просто невозможно, да и тогда только фанат египетской мифологии (или самой настоящей реальности, только очень давней) смог бы понять, что к чему. Но существовали и те, кому все было бы ясно едва ли не с первого взгляда. И стоит им найти меня… я старалась не представлять в деталях, что будет тогда. И выходило, что я должна была таиться - от всех, ибо неспособна была быстро распознать врага.
        Ясно, что на такой риск, как этот несвоевременный переезд, я могла пойти только при действительно чрезвычайных обстоятельствах. А если учесть, что вся моя жизнь была чрезвычайным обстоятельством в квадрате, то можно представить себе масштаб того, что я ожидала.
        Я примчалась к дну Женевского озера не из сухого научного интереса, но ведомая всё тем же чувством опасности, которое не могла не услышать - и на которое не могла не ответить действием. Я давно привыкла во всем полагаться на свои чувства - и, отвечая на такое доверие, они меня не обманывали.
        Мой «внутренний радар» сообщал мне, что там, на дне озера, таился мощный источник негативной энергии, и пока неясно было, какие формы он примет - тем скорее нужно было его уничтожить. Сигнал шел такой сильный, что, казалось, здесь уже происходит что-то ужасное - однако еще до приезда сюда я знала из новостей, что все тихо, даже служба по чрезвычайным происшествиям ни о чем не беспокоилась. Потому и нужно было торопиться.
        И я спешила к озеру. С материализованной энергией бороться всегда гораздо труднее, а энергия столь мощная, едва приобретет форму, может вообще оказаться мне не по зубам - значит, нужно было успеть до этого момента. Далеко не все загадки были разгаданы, а запас времени стремительно иссякал. Если я Феникс, единственная в своем роде пламенная птица, то где же мои крылья, когда они так нужны? Вцепившись в оплетку руля, я жала на педаль газа. Мимо в бешеном темпе мелькали деревья и пригородные домики, купавшиеся в зелени.
        Наконец, под колесами зашуршал песок, и я остановила машину на берегу - песчинки от резкого торможения бурей взлетели в воздух. У меня вырвался удивленный вздох - так сильно здесь ощущалась энергия, которая еще сегодня утром была практически незаметна - она давила и разрывала изнутри, свистела неровным гулом в ушах. Я поспешила к самой кромке воды, и, скинув туфли, встала так, что набегающая рябь, грозившая совсем скоро стать настоящими волнами, захлестывала мои босые ноги.
        На небе тяжко громоздились темные тучи, и вода Женевского озера казалась расплавленным свинцом. Ветер, словно пытаясь отогнать, изо всей силы дергал меня за волосы и плевался холодными брызгами. Поставив стопы вместе и раскинув руки, я подняла лицо навстречу надвигающейся буре. Я сама словно стала крестом вечности, и чувствовала, как внутри бурлит энергия. Мощным потоком она шла через темя по позвоночнику, концентрируясь в руках и в груди, в солнечном сплетении, и казалось, что она физически ощутима. Все так же подставляя лицо бушевавшему ветру и чувствуя, как потоки воздуха словно пытаются забраться внутрь меня, залепляя собой нос и уши, я закрыла глаза. Ветер крепчал, и стоило немалых сил даже просто удержаться на ногах, но это как раз было самой легкой из задач. Нетрудно было представить, что я плыву под толщей темно-серых вод озера - я так много читала о нем, видела столько фотографий, что сейчас могла бы их принять за собственные воспоминания. Под водой, думала я, тепло и спокойно, ведь туда не проникает ветер. Я представляла, как ощупываю каждый камешек, каждую норку на дне - и тогда они
открывались моему внутреннему взору, будто я и вправду их уже видела. Я почувствовала, что приближаюсь к цели. Я знала, что здесь в поверхности дна должна быть небольшая пологая впадина - и вот она, в этой впадине, небольшая пещерка, волею подводных течений сложившаяся из камней и скрепленная илом. Ее мог бы не заметить дайвер в маске, ведь здесь глубже и потому темнее, но я теперь видела ее, и знала, что это место - то самое.
        Внезапно, словно укол прямо в сердце, я почувствовала резкий толчок энергии. От удивления я даже сделала шаг назад и едва не прервала контакт, открыв глаза. Я встречала сопротивление соперника, даже не начав активных действий. Пока оно было еще совсем слабым, но и такого прежде не было на моей памяти.
        Я снова сделала шаг, вернувшись на прежнее место. Кажется, борьба начиналась раньше, чем я думала - что ж, зато теперь я готова. Мое новое тело, худое и мускулистое, напряглось в ожидании. Противник не смог застать меня врасплох, а предупрежден - значит вооружен. Однако было рано вступать в противоборство - я увидела еще не все.
        Надвигалась ночь, и тьма, вызванная непогодой, сменялась природной темнотой. Снова мысленно потянувшись к пещере на дне озера, я мельком успела увидеть черно-серо-фиолетовый сгусток, постоянно перетекавший сам внутри себя, а затем меня вновь «вышвырнуло» ударом энергии.
        Так, ясно. Я, наконец, открыла глаза и на шаг отступила от границы воды, встав на сухой песок. Мокрые ноги мерзли на ледяном ветру. Увидеть больше мне просто не дадут, это очевидно. Я была видавшим виды воином, когда дело касалось ударов стихии - а вернее, тех темных сил, что вызывали наводнения и землетрясения, сели, извержения и многодневные ливни. Меня было очень сложно удивить - но сегодня это удалось. Наверное, мне стоило бы скрыться и прийти сюда позже - но что-то внутри настойчиво говорило, порой срываясь на крик, что время в этот раз играет не на моей стороне.
        Противник не ждал. Я почувствовала, как порывы ветра обхватывают меня, образуя вокруг подобие кокона. И мне стало страшно. Я почти ничего и никогда не боялась, но сейчас меня затрясло. Это я всегда вызывала врага на битву, изучив его слабые места и зная способ поразить его, я искала противника и находила его прежде, чем он мог нанести вред. От меня бежали, я настигала. Но сейчас этот воздушный кокон тащил меня прямо к озеру против моей воли - и это было наступление. Холодея и задыхаясь за воздушной стеной, я изо всех сил сопротивлялась, напрягая мышцы и зарывая ноги в песок. Силы были неравны, и я понимала, что это упорство темной стихии могло означать только одно - меня хотели уничтожить, раз и навсегда.
        Я была слишком тяжелым камнем на весах добра, и меня следовало устранить. И те, кто обычно просто пытались противостоять мне, чтобы выжить, сегодня в первый раз атаковали сами, собрав всю свою мощь.
        Я все еще пыталась сопротивляться силе ветра - если б только я заметила бушующую здесь силу раньше! Наконец, кокон притащил меня прямо в озеро, едва ли не на самую середину, где было глубже всего, и тут же в один миг рассеялся, а я теперь бултыхалась в ледяной воде. На поверхности воды не осталось даже ряби, словно здесь не бушевал только что настоящий ураган. Судорожно хватая ртом воздух, словно рыба, оказавшаяся на суше, я сделала несколько мощных гребков к берегу - нужно выбираться, иначе окажусь на дне.
        Тьма ночи сливалась с темной водой, и я плыла, ничего не видя вокруг себя. Еще один кокон. Физически ощущая нависшую надо мной опасность, я гребла руками, что было сил. Ноги стыли в воде, и меня когтями схватило чувство, что я попала в какую-то страшную черную воронку, которая отбирала силы. Вокруг была одна чернота, в воде и в небе, и казалось, что она пробирается уже и внутрь меня. Бросив грести и только удерживаясь на плаву, я огляделась. Не было видно даже очертаний берегов, лишь черная вода кругом. С отчаянием я поняла, что только зря теряла силы, ведь мне ни на сантиметр не удалось сдвинуться с того места, куда меня забросил ветер. Чернее этих туч и ночи был страх. Страх никогда не выбраться из озера, словно превратившегося в гибельную трясину, устроенную здесь кем-то специально для меня.
        Не пытаясь уже унять дрожь, переходившую в лихорадку, я постаралась сосредоточиться. Мне нужно оказаться на земле, на берегу, тогда я смогу с помощью магии бороться с этим чудовищем, жившим под водой, мне необходимо выбраться, твердила я себе. Но мысли беспощадно смешивались в голове, сливаясь одна с другой, и в этом хаосе все чаще проносились страшные картины разрушений, гибель людей, кровь и страдания… Нет, я не хотела это видеть! Это были не мои мысли. И я не дам этому случиться. Никто не умрет по моей вине. Собрав все свои силы, я заставила себя плыть - взмах рукой, еще один… Застывшее тело не хотело двигаться, но я не слушала его громких жалоб. Мне нет дела, повторяла я мысленно, до того, как я себя чувствую - лишь бы добраться до берега. Вода озера Леман казалась густой, вязкой, и мне приходилось буквально выдирать свое тело из этой массы с каждым движением.
        Я не знаю, как добралась до берега. Я опомнилась, почувствовав холодный ветер на мокром теле. Одежда прилипала к телу и жгла, словно куски льда, но еще больнее жгло в душе. Встав, я поплелась к машине, забралась туда и включила двигатель. Вода стекала с одежды и мокрых волос прямо на сиденье, я стучала зубами, меня пробирала дрожь. Что бы там ни происходило, мне нужно было согреться - и подумать.
        Глава 6
        Мерно урчал двигатель, я сидела на пассажирском сиденье, забравшись туда с ногами и обхватив руками колени. Я понимала, что этот перерыв не может быть долгим, и все же наслаждалась теплом и тишиной.
        Я едва вырвалась из враждебных вод Лемана, едва не погибла, но мысли мои были сейчас далеки от смерти и опасности. Эти несколько минут вынужденного затишья я решила заполнить размышлениями о жизни. Если - нет, вернее, когда я справлюсь с этой задачей, завтра меня ждет интересный день. Не состоявшееся сегодня знакомство с Этьеном, все сведения о котором сводились у меня пока к имени и цвету глаз, и милый вечер женского шоппинга с Алисой. О большем и мечтать нельзя. Странно - обычно, где бы я ни жила, я была этаким отшельником, волком-одиночкой, здесь же у меня стремительно завязывались контакты. Я никогда не думала о той своей жизни, которая проходила в обществе людей, ничего не планировала и не обдумывала - и практически не участвовала в ней, словно просто отбывая повинность. Было ли это причиной - или следствием? Еще один необычный вопрос.
        Среди сражений с враждебной стихией у меня не оставалось времени на размышления о себе. В этой моей «внешней» жизни, доступной и видной всем, больше всего радости приносила работа. Для меня все языки были одинаково родными, так что трудности перевода были мне не знакомы, но была какая-то прелесть в кропотливом подыскивании слов, в том, чтобы сохранить интонацию самого текста. Интереснее всего - книги, романы и повести. У меня было прекрасное резюме, но слишком уж часто менялись места работы, так что не каждый работодатель готов был принять такого «летуна». Но если мне все же выпадала такая возможность, я благодарила небеса. Вживаться в каждого персонажа, изучить его привычки, словечки, которые он то и дело вставляет в разговор - что может быть интереснее?
        Молния прорезала все небо своим огненным атаме, вырвав меня из этих мирных размышлений. Контроль над разумом снова взял во мне воин. Заглушив мотор, я выбралась из машины и еще раз огляделась. Непогода приобретала новый размах, сыпал мелкий холодный дождь, а ветер гнул к земле рослый тополь - единственное дерево на берегу.
        Меня наполняла какая-то необычная слабость - дело было даже не в холоде и не в том, что меня вымотала борьба с течением. Словно что-то внутри опустело. Я почувствовала себя сломанной куклой, брошенным плюшевым зайцем или медведем. Но сейчас, в этот вечер, я не имела никакого права на жалость к себе. Обычно все мысли - умные, толковые, безрассудные или просто мысли - приходили в голову тогда, когда дело было уже сделано, когда я возвращалась в свое жилище и смывала накопившийся адреналин под душем - вот и сегодня здесь им было не место. Я снова стояла на границе земли и воды, вызывая всю магию, на какую могла рассчитывать.
        Огонь и вода - извечные соперники. Вода тушит пламя, огонь иссушает влагу. И мне, огненному созданию, всегда так трудно было противостоять энергии, притаившейся в воде - озерах, морях, горных реках и даже ледниках. Но сегодня я была особенно настороже - здесь приходилось иметь дело с неведомым.
        Теперь мне незачем было готовиться, не надо было высматривать и разглядывать - нужно было только опередить врага, так сильно желавшего меня уничтожить. И я ударила первой. Вытянула руки над водой, всмотрелась в зеркальную гладь - и вода забурлила от лиловых огненных струй. В долю секунды пролетела радостная мысль, что хоть что-то идет сообразно ожиданиям. Потом мысли ушли, и только слаженно работали тело и натренированное подсознание.
        Озеро бурлило, на поверхность выходили крупные пузыри, и в ночной темноте лишь мое собственное оружие, огонь, освещало сцену противостояния. С неба раздался грохот, дождь полил сильнее, водная поверхность зашипела, как рассерженная кошка, а молния высвечивала клубы пара. Магический огонь не затушить было обычной водой, но действие его как бы рассеивалось, становясь слабее, тогда как я пыталась сосредоточить его в одной точке. Озеро Леман было огромным, неохватным, но мне и не нужна была вся его поверхность. Я целилась в пещеру - ведь враг уже выдал себя.
        Я словно сама была огнем, сходившим с моих рук в темную воду, я чувствовала, как внутри меня все кипит, и эта ярость к врагу выходила наружу в виде темно-лиловых сполохов и искр, пламени, тревожившего темную воду и то, что таилось под ней. Как я могла иначе относиться к тому, что крушило и уничтожало все подряд, то ли по бесконечной злобе, то ли просто ради того, чтобы уничтожать? Я могла только ненавидеть - и бороться. Быть орудием. Не потому, что это была особая битва - просто не бывает мелочей, нет мелких дел и забот - не бывает и незначительных сражений.
        Все вдруг изменилось - так бывает, когда выходишь в сумерках в парк, и внезапно включаются фонари. Темнее не стало - может быть, потому, что тьма и не могла уже быть гуще. Но все вокруг стало чернее - возможно ли, чтобы темная энергия вдруг рассеялась по воздуху и поселилась в старом тополе, в песке под ногами, в каждом камешке? Ночь заискрилась, словно перед грозой, но и сами искры были не светом, а тьмой. Все озеро накрыло искрящимся куполом тьмы, воздух уплотнился - до того он был наполнен, напичкан энергией. Я уже знала, что будет дальше. Как ни старалась, я все-таки опоздала.
        Темная энергия, скопившаяся в озере, обретала форму. Самое время. Сузив глаза, чтобы туда не попадал жгучий пот, я продолжала поливать огнем черное озеро, стараясь не замечать, что вместе с воздухом будто загустела и вода Лемана - ее поверхность уже почти не реагировала на мои удары. Что же это была за сила, что за мощь? Вдохнув поглубже, я подняла руки вверх. Быть может, если разбить этот купол, удастся помешать материализации тьмы? Здесь ничего нельзя было предугадать, не получалось действовать наверняка. Я решилась.
        Пламя ударило в искристый купол, но бреши в нем не пробило - оно мягкой волной растеклось по всему полукругу, добавляя фантасмагоричности и без того нереальному пейзажу. При свете огня, заливавшего теперь все небо, я увидела то, от чего в буквальном смысле чуть не опустила руки. Из озера, из той самой точки, что находилась прямо над донной пещерой, тянулись темные струи дыма, закручивавшиеся спиралью и бурлившие сами в себе. Эти «щупальца» потянулись к берегу - туда, где стояла я, зарывшись босыми ногами в мокрый тяжелый песок. Оставив правую руку нацеленной в небо, левую я вытянула вперед. Тепловая волна, родившись где-то в позвоночнике, пробежав по руке и выйдя из центра ладони, ударила в темные щупальца. Всего на миг исчезнув под водой, они тут же вынырнули вновь, устремившись на меня с удвоенной силой и скоростью. Отчаянное положение требовало отчаянных мер.
        Я закрыла глаза и опустила руки - так, будто это не в меня сейчас летели зловещие сгустки энергии, знавшие только одно - уничтожить. Я больше не видела ни их, ни угнетающего мерцания энергетического купола, которым я была накрыта, как пойманный мальчишкой жук - стеклянной банкой. Волшебное пламя погасло, и все вокруг накрыла темнота. Мне было необходимо подкрепление, и я звала его.
        Но сила, до этого стоявшая в резерве, была не вовне. Закрыв глаза, я обратилась к самой себе. Себе неведомой. Себе - богу, древнему, немногим младше этого мира.
        Я - бог, сошедший с алтаря к людям, и затерявшийся среди них - так, что порой сам не может себя отличить. Сейчас я должна была обрести себя, и только так, в знании себя самой, я обрету и достаточную силу. Я не знала, не помнила себя в этой ипостаси, но, не вспомнив неизвестное, нельзя было противостоять - и выжить, продолжив свой путь в бесконечность.
        Тьма вокруг - и тьма внутри. Я словно летела меж звезд Вселенной, как межгалактический искатель. И вот вдали, словно крохотная звездочка, замерцал слабый свет. Быстрее ветра я мчалась к ней, а приблизившись, увидела, что она - целый мир, неизвестный, но полный света и доброй энергии. Я нырнула туда, не колеблясь. Я знала, что все так же стою на берегу озера, вокруг меня ночной холод и мрак, но внутри меня, где-то в ничем не обозначаемой душевной глубине, лучистым светом зажглась звезда. Я сама была звездой - частью божественного небосклона. Усилием воли я обрела давно утерянную силу, глубины которой еще не знала.
        Я открыла глаза - мне показалось, что стало светлее. Движением руки я отогнала темный щупалец, уже обвившийся тяжелым жгутом вокруг моей талии, готовый утянуть меня в свое логово - он тут же исчез под водой. Поглядев на свою руку, я поняла, что это лишь поверхность моей истинной силы, глубину же ее - или высоту? - мне предстояло сейчас измерить. Я сделала шаг назад, легко выйдя из черного искристого купола, мгновение назад казавшегося непробиваемым. Я была легкой, как воздух - подняла голову к небу и почувствовала, как ноги оторвались от мокрого песка, а через какую-нибудь минуту и озеро, и купол, накрывший его целиком, оказались внизу, подо мной. Я раскинула руки, и во все стороны потекли необыкновенно яркие лиловые струи огня. Купол будто съежился под этими огненными крылами, и я поняла, что мне нужно делать. Я стала снижаться, одновременно суживая огненный размах - купол скукоживался, вот по нему побежали искры, будто трещины, еще миг - и он рассеялся. Теперь я вытянула руки перед собой - мощный огненный столб ударил в озеро, оно вновь закипело, заходило ходуном. Противник не хотел сдаваться.
Закусив губу, я всю себя отдавала потоку огня и тепла, лившемуся из моих ладоней. Словно вздох пронесся над водой, и все успокоилось. Ветер затих, озеро заблестело ровной гладью, и лишь мелкий дождик с шорохом сыпался с небес.
        Я победила, но лишь вычерпав все силы, до самого дна. Послышался громкий всплеск, и меня накрыла темнота. И только чей-то голос позвал из гулкой темноты:
        - Вивиен! Вивиен!
        Глава 7
        Я открыла глаза и увидела малиновое небо. Было светло.
        Мелко колол песок, в голове шумели волны. Я приподняла голову - озеро было спокойно. Рассветный бриз холодил мокрое тело, но я лежала, не двигаясь. Я не знала, как оказалась на берегу, но даже не думала об этом, лишь где-то на задворках сознания мягко теплилась радость тому, что я жива. Чего бы они ни хотели добиться - у них это не вышло. Я лежала так, в тишине и словно в мысленном вакууме, пока не поняла, что совсем замерзла. Постепенно обретали ясность мысли и ощущения. Я почувствовала на себе мокрую офисную рубашку и юбку, в которых примчалась сюда вчера, чувствовала, как давит на шею тяжелый анх. Приподнявшись на локте, я ощутила сзади холод, это мокрые волосы легли на спину тяжелой массой. Начинало пригревать солнце, но меня все сильнее колотила дрожь.
        Я охнула от удивления. Как я раньше этого не поняла? Нужно скорее уходить отсюда. Преодолевая слабость, я повернулась на живот, встала на четвереньки и, наконец, поднялась в полный рост. Пейзаж вокруг тут же закружился, и я раскинула руки, стараясь удержать равновесие. Медленно, шаг за шагом, я пошла вперед. Тело будто бы весило целую тонну, и ноги отказывались нести такой груз. Я тащила его шаг за шагом, да еще вдруг споткнулась о какой-то полузанесенный песком угловатый предмет, так что чуть не упала - а второй раз могла уже и не встать. Это были мои собственные туфли - да, точно, я скинула их, готовясь к битве. А, значит, машина совсем рядом. Кое-как наклонившись и подхватив обе туфли одной рукой за каблуки, я двинулась дальше. Казалось, что я преодолевала километры, а ведь машина стояла очень близко к воде. Наконец, тяжело дыша, я привалилась к прохладным черным бокам автомобиля.
        Немного передохнув, я осторожно присела на корточки и засунула голову под машину. Пошарив рукой в песке, вынула оттуда ключи, предусмотрительно спрятанные здесь вчера - оставить их в кармане одежды я не решилась, и не зря. Подняться оказалось намного сложнее. Уже оказавшись в машине, я подняла тонированные стекла и вставила ключи в зажигание.
        - Вивиен! Вивиен, где ты?
        К автомобилю, увязая ногами в песке и всплескивая руками, бежал человек. Через секунду я разглядела его лицо - это был Этьен. Не тратя времени на удивление, я завела двигатель и, вцепившись дрожащими руками в руль, стала выезжать на шоссе. Холод охватил все тело, ясно говоря, что времени нет. Мне не хотелось бежать от Этьена, но выбора не было. Успею ли я когда-нибудь все ему объяснить - и станет ли он слушать, когда у меня будет новое лицо?. Смотря в зеркало заднего вида, я выезжала с берега, слушая хруст песка под колесами внедорожника. Включив первую скорость, я снова посмотрела вперед - и резко надавила на педаль тормоза. Прямо перед машиной стоял запыхавшийся Этьен, которого я только что едва не сбила. Я остановила машину, и он, согнувшись, оперся обеими руками на капот, чтобы немного отдышаться. Стыдно - я заставила человека пробежать неслабый кросс по не слишком надежной почве, а затем едва не переехала его. А, будь что будет, плевать на последствия! Перегнувшись через пассажирское сиденье, я открыла дверь.
        - Залезай.
        - Какого черта, - выдохнул Этьен, рухнув на сиденье, - то ты тонешь с утра пораньше в озере, то через несколько минут бежишь отсюда, словно это обычное дело, как утренняя зарядка, - золотисто-серые глаза прожигали меня укоризненным взглядом. Я не знала, что ответить на такое - а потом меня осенило.
        - Погоди, так это ты… спас меня? - я смотрела на него широко раскрытыми глазами, все еще внутренне переваривая происходящее.
        - Ну… - Этьен пожал плечами и развел руки в стороны, подтверждая очевидное.
        - Значит, спас. Не скромничай, - улыбнулась я, - и большое тебе спасибо! Подбросить до города?
        - Не откажусь, - усмехнулся мой спаситель.
        - Хорошо, только, м-м-м-м, если быстро.
        Усмешка стала еще шире, и послышался удивленный присвист.
        - А ты необычная девушка!
        - Это не я, это жизнь, - вздохнула я.
        - Ну что ж, давай попробуем поговорить хотя бы по дороге. Раз уж именно дороге суждено сводить нас, - тут я хмыкнула, сообразив, что он намекает на то, как чинил мою машину на шоссе буквально вчера, - Нет, ну понимаешь, я решил как-то необычно познакомиться с девушкой, например, вытащить ее полуживую из озера, а она, едва придя в себя, заявляет мне, что очень спешит! Ну, на что это похоже? - произнося эту шутливо-пафосную тираду, Этьен улыбался во весь рот, а я уже просто-напросто хохотала, едва удерживаясь от того, чтобы не согнуться пополам, все-таки мне еще и вперед надо было смотреть, - Итак, что же привело тебя в такую рань на озеро - а точнее, прямо в озеро?
        Этьен посерьезнел, и я тоже перестала смеяться. Серьезный вопрос, требующий основательного ответа. Я вдруг снова ощутила холод, охватывавший тело, будто меня облили жидким азотом. А еще поняла, что сижу перед почти незнакомым мужчиной в мокрой одежде, и сквозь блузку, полупрозрачную от влажности, отчетливо видно мое кружевное белье, а волосы оставляют всюду мокрые пятна. И что именно этому незнакомцу я обязана жизнью.
        Что мне сказать ему - что как раз здесь темная энергия в очередной раз попыталась прорваться, нанести урон? Что существуют силы, которые никогда не спят и всегда жаждут опрокинуть человеческий мир в хаос бедствий и катастроф? Что, если им когда-нибудь удастся, человеку уже не увидеть обыкновенного синего неба, не вспомнить моментов безмятежности, а сама темная сила разбухнет до абсолютно неисчислимой мощи? И что сегодня - все-таки не этот день….
        Неловким движением я заправила за уши мокрые пряди и принялась рассказывать Этьену то, что мне удалось придумать на скорую руку:
        - Я вышла подышать тихим утренним воздухом, подумать. Разулась, решила побродить в воде. И, понимаешь, вдруг меня накрыла волна… по крайней мере, так мне кажется, я не слишком хорошо все помню. Так что спасибо, что вытащил меня.
        Последние слова я произносила, низко опустив голову. Мне было очень стыдно. Я терпеть не могла лгать, и меньше всего хотелось это делать сейчас - но что еще оставалось? Лучше бы мне стать песчинкой - хотя бы одной из тех, что прилипли к моим волосам, одежде и туфлям - и просочиться прямо сквозь сиденье, только бы не смотреть ему в глаза. Ведь человек, который спас мне жизнь, имел право знать правду…
        - Надо же, обычно тут так спокойно, ни за что б не подумал. Хотя вчера ветер и вправду бешеный был, - какое-то время Этьен просто молча смотрел вперед, а потом глянул на меня - и не удержался от восклицаний: - Слушай, да ты вся дрожишь! Не знаю, куда ты спешишь в таком состоянии, но если тебе это так нужно, давай-ка лучше я тебя довезу.
        Меня и вправду трясло от холода. А еще мне стало страшно при мысли о том, что будет, если я опоздаю. Подняв голову, я наблюдала за тем, как Этьен обошел машину, и только когда он открыл дверь с моей стороны, додумалась переместиться на сиденье пассажира. Поджав под себя ноги и накрыв колени юбкой, я сказала:
        - Пожалуйста, скорее к моему дому. То есть, к дому мсье Пуазе, я живу у него во втором этаже.
        Этьен, видно, сразу простил мне эти казенные выражения - видно, очень уж жалко я выглядела. Бросив на меня сочувственный взгляд, он завел машину и выехал на шоссе. Даже внутри автомобиля нас обволакивала та тишина, которая бывает только ранним утром - когда люди-сони еще не вышли на улицу, а птицы только-только избавляются от утренней хрипотцы, тихонько напевая свою песенку. Эта тишина дышит свежестью и обновлением.
        Вдыхая этот воздух через опущенные стекла джипа, я старалась унять дрожь и не думать о том новом, что ждет меня совсем скоро. Хотя бы этот короткий промежуток времени, что мы мчались по пустому шоссе, словно взапуски с первыми лучами солнца, мне хотелось свободы. Свободы от расчета, продумывания нескольких ходов вперед в этой странной игре. Я закрыла глаза и позволила себе задремать.
        - Ну, вот мы и на месте.
        Я проморгалась и взглянула на часы на приборной панели. Дорога заняла около получаса, а ведь я думала, что вздремнула всего минуту. Кажется, еще ни разу за всю мою долгую жизнь мне не было так плохо. Меня трясло от холода, голова была как в тумане, а тело скорее походило на какую-то неповоротливую личинку, так оно занемело. Я вышла из машины и, даже не попрощавшись, направилась к дому - необходимо было исчезнуть как можно скорее. Я поднялась на крыльцо, взялась за ручку двери - и тут у меня подогнулись ноги, так что я едва не скатилась вниз. Сильные руки Этьена подхватили меня, не давая упасть. Хоть мне и приятна была его забота, я запаниковала.
        - Давай-ка я провожу тебя, - улыбнулся он.
        Я пыталась отговориться, что-то бормотала, но все было бесполезно.
        - Нет уж, я не оставлю тебя один на один с лестницей на второй этаж, - хмыкнул Этьен, крепко держа меня за локоть и ведя вперед. Я лихорадочно подыскивала причину остаться одной, в голове тикало, как бомба - еще минута, и случится непоправимое.
        В ту самую минуту, как, очнувшись на берегу Лемана, я ощутила навязчивый холод, никак не связанный с ветром, я поняла, что пришел к концу мой жизненный цикл - и должен был начаться новый. Почему это произошло так ужасающе скоро, всего через несколько дней, я пока не знала. Но страшно сейчас было даже не поэтому - ужасно, что я могла сгореть буквально в любую минуту, и Этьен не должен был быть рядом.
        Дело было даже не в том, что он поймет, кто я. Гораздо страшнее то, что он мог погибнуть, если на него попадет хоть одна искра огня перерождения.
        Глава 8
        - Ты уверена, что тебе не нужен врач? По-моему, ты сильно простужена, - он с такой тревогой и заботой смотрел на меня, что врать ему стало невозможным. Но я, кивнув, лишь попросила его захлопнуть за собой дверь.
        Едва он ушел, я без сил упала на застеленную кровать. Множество вопросов мельтешило, как рой мелких назойливых мушек, а внутри меня уже зарождался огонь. Откуда появились силы, поборовшие энергию, нашедшую убежище в озере Леман? Как меня нашел Этьен, и что он видел? Что он делал на озере в столь неурочный час? И, в конце концов, почему за несколько дней иссякли силы, которые должны были продолжать мою жизнь еще целый век? Пусть когда-то я жила тысячелетие, а теперь - только сотню лет, но разве можно было даже этот короткий срок свести к неделе? Последний миг прошел, тело охватили сполохи огня, и будто издалека я услышала, как где-то хлопнула дверь.
        Я очнулась, когда уже вовсю светило солнце. Я долго оставалась в постели, но не из-за слабости - все, что мучило мое старое тело вчера, сегодня ушло, и я была полна энергии. Нет, я не решалась встать совсем по другой причине. Кого я увижу в зеркале, выбравшись из постели? Кто знает, быть может, энергии этого скоротечного перерождения не хватило на создание нормального тела, и я даже отдаленно не напоминаю человека? А если и напоминаю, то как выгляжу? В любом случае, можно считать, что я уже потеряла работу и всех своих новых знакомых…
        Завернувшись в теплый кокон одеяла, я впервые в жизни жалела себя. Едва примерив роль того самого обычного человека, который работает, общается, заводит романы и ходит по магазинам, я вынуждена была сбросить ее. Можно было сказать себе - ничего, я начну все заново, на новом месте и с другими людьми, но я не чувствовала правды в таких мыслях, не могла верить им. Я знала, что у меня не хватит сейчас сил на новый старт. Конечно, мне придется переехать, снова найти работу - но все это будет, как и прежде, до этой маленькой жизни в Ролле, лишь внешней оболочкой существования, ничем не наполненной. Неожиданно я почувствовала, что не могу просто так все бросить и уйти по-английски. Мне нужно хоть как-то попрощаться с Алисой, Жаном, Венсаном, мсье Кортеном. И с Этьеном, как ни жаль, тоже.
        Мысль об этом как-то неожиданно больно уколола меня. Я вспомнила, как он подшучивал надо мной этим утром, сидя за рулем моей машины, как заботился обо мне. До сих пор я думала, что заинтересована лишь его необычными глазами - той загадкой, что в них таилась, и что все это как-то связано с магией. Теперь я ни в чем не была уверена.
        Устав от всех этих путаных мыслей, я резко откинула одеяло и спустила ноги с кровати, словно желая высвободиться из паутины. Ничего не изменится, если я протяну с этим до самой ночи - за окном и так уже мягко светились сумерки. Я шагнула прямо к зеркалу - и в изумлении схватилась за туалетный столик, чтобы не упасть. Те же темные чуть вьющиеся волосы, худые плечи и голубые глаза. Наверное, никогда еще человек не испытывал большего шока, увидев в отражении самого себя. И зеркала смотрело то самое лицо, к которому я привыкла за последние дни - и не знала, что мне думать и чувствовать. Ведь каждый раз все менялось, единственной постоянной величиной всегда был рост.
        Ясно было только одно: моя теперешняя жизнь продолжалась.
        Едва осознав это, я кинулась одеваться и приводить себя в порядок. Слишком поздно идти на работу, но оставаться здесь было уже почти невозможно. Спустившись на первый этаж, я набрала номер Алисы.
        - Ой, ну и напугала ты меня тогда! - рассмеялась Алиса, - пропала куда-то на целый день, и ведь даже телефона своего не оставила, мы не знали, где тебя искать. А потом звонишь, на прогулку зовешь!
        Мсье Кортен отлучился куда-то по делам, и я, пользуясь этим обстоятельством, сидела вместе с Алисой в приемной. С момента моего «таинственного исчезновения» прошла уже неделя, но подруга то и дело возвращалась к нему в разговорах. Видно, она и вправду здорово переживала, если тот день все никак не шел из головы. Я же в такие моменты всегда стремилась сменить тему - врать мне не хотелось, а сказать правду я не могла.
        - Что это ты вдруг вспомнила, - и теперь отмахнулась я, - Давай-ка лучше фотографии посмотрим, Жан ведь приносил? - Алиса отрицательно покачала головой, и я, вставая, усмехнулась, - Пойду-ка потороплю этого ленивца.
        Всю эту неделю я старалась просто получать удовольствие от того, что я здесь, в курортном Ролле, работаю в тихом офисе, и мне не пришлось никуда скрываться, переезжать, менять имя и работу. Это время было удивительно спокойным и размеренным, дни были заполнены работой и общением, в обеденные перерывы мы неизменно собирались всей компанией, и я лучше стала понимать Жана и Венсана, которых поначалу сторонилась. Вечерами я смотрела кино или гуляла, иногда одна, а чаще с Алисой. Как ни странно, Алиса оказалась знатоком здешних мест, хотя сама не так давно приехала из другого кантона - и я быстро убедилась, что ее маршруты были намного интереснее моих беспорядочных блужданий. О чем только мы не говорили! Мы шли и шли, останавливаясь только, чтобы вытряхнуть песок и камушки из туфель-балеток, и бродили мы будто не только по окрестностям озера, но и по куда более тонким пространствам - с каждым шагом, кажется, мы становились все ближе друг другу.
        Но в этом спокойствии было что-то такое, что действовало мне на нервы гораздо сильнее, чем любые сигналы темной энергии.
        Сегодня мне даже не приходилось делать вид, что я занята своими обязанностями, и, вернувшись с полной мини-«флешкой» фотографий, я устроилась боком на стуле, прислонила голову к стене и расслабилась.
        - Давай, открывай скорей, - шутливо поторопила я подругу.
        Вчера мы поздравляли Фредерика Кортена с днем рождения, и задуманный Алисой маленький сюрприз удался - кажется, она это сознавала и сама, потому что, по мере того как мы просматривали кадр за кадром, на щечках у нее разливался румянец довольства, а с губ не сходила приятная улыбка. Мы дружно засмеялись, увидев Жана и Венсана в нелепых позах случайного снимка, и я заметила, что даже сквозь смех Алиса пристрастно разглядывает лицо и фигуру программиста - они с Венсаном встречались уже больше года.
        - Посмотри-ка, какое тут у шефа лицо, - я ткнула пальцем в следующий кадр.
        - Еще бы мсье не удивиться, - засмеялась Алиса, - Мы тут все в таком виде, во сне не приснится.
        Мы снова захохотали. В тот день мы встречали шефа в клоунских костюмах, приготовили для него даже парочку нелепо-смешных, но добрых заданий с небольшими подарками, а всю «Ля Тет» увешали его фотографиями разных лет - Алисе пришлось потрудиться, доставая их втихаря у знакомых Кортена. Как его помощница, она, конечно, знала их больше, чем мы. И надо было видеть выражение детской радости, вспыхнувшее на лице Кортена при виде этого невинного и не слишком уж оригинального сюрприза. В который раз я удивлялась тому, с какой теплотой Алиса умеет относиться к людям.
        - Как насчет традиционной прогулки сегодня? - глянув на нее, спросила я.
        - О, - как-то огорченно откликнулась она, - Знаешь, я сегодня занята.
        Я кивнула - понятное дело, они с Венсаном соскучились друг по другу.
        - Хотела бы я, конечно, приглядывать за тобой, - шутливо добавила Алиса, - Больше не гуляй по воде, балда.
        Снова тот вечер и озеро… Вздрогнув от неожиданной аллюзии, я, сама того не ожидая, ответила:
        - Ну, наверное, долго переживать вам не пришлось, ведь до тебя дошел рассказ Этьена.
        - Да в том-то и дело, что он ничего толком не говорил. Я узнала, что он был на озере, отвез тебя домой, и даже подошла и спросила его, что же такое там произошло. Спросила, как ты себя чувствуешь, ведь он-то тебя видел. А он - молчит. Странно так как-то посмотрел, сказал, что ему некогда, и ушел.
        - И что, с тех пор ты так у него ничего и не выспросила? - посмеялась я. Зная общительную натуру Алисы, я не сомневалась, что она смогла узнать все, что можно, и разговорила бы Этьена - тем более, при встрече он и не показался мне таким угрюмым молчуном, каким выглядел с ее слов.
        - Так ведь его здесь уже неделю и не видно, ты не заметила? Кажется, он заболел. Ой, извини, - затрещал телефон, и Алиса схватилась за трубку.
        Я подняла голову, удивленно глянув на Алису. Едва дождавшись, когда она закончит разговор с клиентом, я спросила, нервно теребя шнурок на новой блузке, купленной во время одного из наших совместных набегов на магазины:
        - А что с ним такое, ты не знаешь?
        - Нет. Слушай, засиделись мы тут с тобой совсем, а мне ведь нужно срочно сбегать на почту. Вечером еще поболтаем, ладно, Вив?
        - Да. Да, посмотрим, - рассеяно ответила я, уже не слушая. В голове ворочалась странная мысль - а что, если Этьену плохо из-за меня?
        Как только Алиса ушла, я вышла из нашего крыла и направилась к стеклянным дверям - в небольшое издательство. Подойдя к стойке администратора, я как можно более спокойно спросила:
        - Скажите, где я могу найти Этьена?
        Как я и ожидала, девушка за стойкой лишь удивленно взглянула на меня.
        - Я не знаю его фамилии, - честно призналась я. Выжидающее молчание продолжалось, - Понимаете, он тут…. м-м-м… оставил у меня кое-какие свои документы. Я Вивиен Вилье, из компании мсье Кортена, - я махнула рукой в сторону коридора и даже показала свой пропуск.
        - Ничем не могу вам помочь, - отозвалась, наконец, девушка, - Его нет сейчас на работе.
        - А вы не знаете, где он живет? Мне очень важно передать ему эти бумаги, - я показала на папку, в которой сейчас лежали исходящие письма компании, переданные мне для перевода, - Может быть, вы дадите мне адрес? Я бы отвезла ему документы.
        - Сожалею, эта информация является закрытой, - заученно ответила администратор. Потеряв терпение, я шагнула прямо внутрь, мимо стойки. Не обращая внимания на ее попытки остановить меня, я прошла по коридору к первому попавшемуся кабинету. Мне повезло, я увидела там одно знакомое лицо.
        - Вы ведь Ксавье, да? - без предисловий спросила я. Я запомнила его еще в первый день, он сидел за столиком в кафетерии вместе с Этьеном. Значит, они если и не друзья, то, по крайней мере, хорошо знакомы.
        - Да, а что такое? - отвлекшись от работы, он повернулся ко мне, всем своим видом излучая доброжелательность, однако не без налета удивления.
        - Мне нужна ваша помощь. Но здесь я говорить не могу, - схватив Ксавье за рукав пиджака, я буквально вытащила его мимо стойки администратора в общий коридор. Он удивленно смотрел на меня, но, к его чести, не сопротивлялся, а лишь покорно шел за дамой.
        - Ксавье, мне срочно нужен домашний адрес Этьена. Вы ведь его друг, да? - вопрос прозвучал неожиданно резко и нервно, и он только сконфуженно пожал плечами, - Так вот, Этьен, возможно, в беде, и я должна ему помочь. Я поеду туда одна, - сказала я, предупреждая все предложения, которые встревоженный Ксавье уже готов был высказать, - мне нужен только адрес, но как можно скорее.
        - Да вы хоть объясните…
        - Нет времени. Если вы его друг, доверьтесь мне. Я все улажу, - при этих словах я постаралась заглянуть Ксавье в глаза. Мне ведь тоже было не все равно, что там с Этьеном.
        Я вздохнула с облегчением, когда Ксавье достал из кармана элегантного с отливом пиджака ручку и блокнот и стал писать. На его месте не каждый бы поверил - ведь я ворвалась в его кабинет без стука, вытащила его сюда и без внятных объяснений просто-таки потребовала дать мне адрес Этьена. Почем знать, может, я его ревнивая экс-подружка, и собираюсь устроить жуткую сцену с битьем посуды об его же голову? Впрочем, возможно, он просто знал всех «экс» в лицо.
        Ксавье закончил писать и протянул мне вырванный из блокнота листок - я только буркнула что-то, поблагодарив, и выскочила в коридор. Взглянув на адрес, я поняла, что придется проехать чуть ли не через весь город. Что же, в каком-то смысле так даже лучше - может быть, по дороге я сумею успокоиться и подобрать слова для разговора.
        Добравшись до нужного и совершенно незнакомого мне квартала, я с трудом отыскала дом. Теперь я поднималась на третий этаж, придерживаясь за перила влажными от пота ладонями. Странный коктейль из чувств, бушевавший во мне, почти невозможно описать словами - смешались страх за Этьена, неуверенность, страх за себя и какая-то странная тоска, а еще настойчивая мысль о том, что теперь все будет по-другому - так, как и представить было нельзя. Наконец я медленно потянулась к кнопке звонка, и за дверью послышались шаркающие шаги. Этот звук напугал меня - неужели ему так плохо? Хотя тут стоило благодарить Бога, что он вообще жив.
        Спустя несколько вечностей дверь открылась, и я увидела Этьена - красные глаза, под которыми залегли тени, бледное лицо и дрожащие руки, лоб в испарине. Увидев меня, он сделал шаг назад, одновременно пытаясь закрыть дверь. Хриплым голосом, в котором читался ужас, он спросил:
        - Кто ты такая?
        Глава 9
        Я ухватилась за дверь, не давая ей закрыться, и шагнула внутрь. Мне необходимо было попасть внутрь, хоть бы и пришлось с ним для этого драться - тем более, что побороть его сейчас не стоило бы большого труда даже мне. Захлопнув, наконец, дверь изнутри и прижавшись к ней спиной, я ответила вопросом на вопрос:
        - Что ты видел?
        Схватившись руками за голову, Этьен медленно развернулся и пошел в комнату. Ждать, пока у него появится желание разговаривать, я не могла, поэтому пошла за ним - и, догнав, мягко тронула за плечо.
        - Этьен… расскажи мне все. Начни… прямо с озера, когда ты увидел меня.
        Он резко обернулся, и его взгляд словно вонзился в меня - так остро я почувствовала его боль. Боль, непонимание, растерянность. В такие минуты нам хочется, чтобы кто-то все объяснил, растолковал, утешил. И становится еще больнее от того, что не знаешь, к кому можно обратиться - потому что в новой стороне этого мира, открывшейся тебе, неизвестны границы добра и зла, и все становится незнакомым, требующим новой оценки… Вряд ли я смогла бы стать тем самым проводником, который нужен был сейчас Этьену. Но за неимением другого стоило попробовать, так что я опустилась на стул, усадив его на кровать напротив, и ждала, когда он будет готов заговорить. Минута прошла в молчании, а потом Этьен взглянул прямо на меня и произнес:
        - Озеро… было такое, как всегда. Я иногда выхожу на берег рано утром, кругом еще тихо, и мир какой-то… другой, - я поймала себя на мысли, что он рассказывал мне свою тайну, сам того не замечая, - И в этот раз я тоже вышел пройтись. Даже до воды не дошел - услышал всплеск. Я как-то сразу побежал - почему-то так и подумал, что кому-то нужна помощь. Пригляделся, полез в воду - и, честно сказать, очень удивился, когда увидел тебя.
        Он вдруг снова замолчал, только смотрел на меня, но уже по-другому, как будто само мое лицо помогало ему вспомнить и как-то оценить события того утра. Речь его прерывалась, будто ему не хватало воздуха - но было заметно, как он старается ничего не упустить.
        - Все-таки одно меня зацепило, даже не сразу поверил - ты лежала прямо на воде, знаешь, как если б плыла, но… ты была без сознания, это ясно. Дальше все понятно - вынес тебя на берег, побежал было за помощью, никого не нашел поблизости, поторопился назад - ты уже сидела в машине. А вот дальше… дальше, конечно, все было странно.
        Я попыталась подбодрить его мягким вопросительным взглядом. Мне очень важно было знать, что именно он видел и заметил, каждую деталь.
        - Ты меня прямо напугала. Тебе было плохо, да и вела ты себя странно. И я… не поверил тебе. Не смог просто так оставить одну, хоть ты уже и была у себя дома. Я вернулся и заглянул к тебе в комнату, чтобы проверить, как да что. Я до сих пор не знаю, что увидел, но я очень испугался, и… вот даже не помню, как добрался до машины. Помню, долго сидел там, даже не думал ни о чем, просто был в шоке. Да я и сейчас… А потом вообще - я не знаю, что с мной сейчас происходит…
        Я насторожилась. Я не знала, чего ждать от его рассказа дальше. Смертный, на которого попадет хоть искра пламени перерождения, погибнет - вот все, что я знала, и это было непреложным правилом. Но прошло уже несколько дней, а Этьен был жив. Конечно, этому можно только радоваться, но вот что это значило? Я ничего не знала о таких случаях, и вряд ли смогу помочь ему…
        - Меня, кажется, лихорадит, - продолжал Этьен, - все горит внутри, но это еще ничего. Я подумал, что просто простудился, даже в аптеку сходил, и больничный взял. Но потом, - он махнул в сторону окна, и я увидела обгоревшую занавеску, мокрыми клочьями свисавшую с гардины, - у меня очень болела голова, а за окном все время сигналила чья-то машина. Я подошел к окну и посмотрел на нее - и вдруг занавеска загорелась…
        Я задумалась.
        - Ты разозлился, так?
        - У меня так сильно болела голова, - пробормотал он, глядя вниз.
        - Послушай, не надо себя винить. Во-первых, ты ничего такого не сделал, а во-вторых - сейчас мы спокойно во всем разберемся.
        - Что же мне делать? Что происходит? И что было с тобой в тот день?
        - Подожди минутку.
        Я сорвалась и буквально сбежала на кухню - разговор будет долгим, а потому нам не помешало бы заварить чаю. Странное дело, как порой сближают две чашки с горячим индийским напитком, а кроме того, мне нужно было немного времени. Этьен не стал возражать, видя, что я хозяйничаю в его квартире - похоже, ему просто было все равно. Я заглядывала в шкафчики в поисках чая, сахара, молока и кружек. Открывая и закрывая дверцы, я пыталась понять, как отвечать на его вопросы, не зная всего.
        Через несколько минут я вернулась в комнату с подносом, на котором были два больших бокала, сахарница, пакет с молоком - молочника в квартире я не нашла - и две салфетки. Я поставила поднос на небольшой столик у кровати.
        - Ой, извини, у меня ведь только одна чашка, - Этьен поднял, наконец, глаза на импровизированную чайную церемонию.
        - Одна? - я с сомнением посмотрела на два бокала на подносе, у одного из которых, правда, был отбит край.
        - Ну да. Из второй я поливаю свой цветок, - Этьен тут же протянул руку к щербатому бокалу, по-джентльменски предоставляя мне пить из целого.
        - У тебя есть цветок? - вот так сюрприз, подумала я.
        - Нашел однажды рядом с домом, кто-то выбросил прямо в горшке. Я подумал, это жестоко, совсем как выгнать маленького котенка. Забрал цветок, купил новый горшок вместо старых осколков, и теперь поливаю время от времени.
        - Интересно, - сказала я, делая первый глоток чая - черный с каркаде, еще один сюрприз на кухне холостяка, - С чего же мне начать?
        Спрашивала-то я себя, а Этьен ответил мне взглядом, напомнившим того самого брошенного котенка, о котором он говорил.
        - Начну с себя. Не знаю, чем это предварить, так что так и скажу: я - бессмертный Феникс, - я пропустила мимо ушей то, как Этьен подавился чаем, и продолжила, - итак, я борюсь с негативной энергией, с природными катаклизмами, так мы привыкли их понимать.
        - Подожди, подожди, - Этьен вытянул вперед руку, и я замолчала, - так ты, выходит, не совсем человек?
        Я пожала плечами. По крайней мере, я чувствовала себя человеком. Остальное не столь уж важно. Поставив чашку, Этьен подошел к окну. Опершись о подоконник, он долго смотрел на улицу, не замечая, что занавеска касается его обгорелым краем. Я тихо сидела, обхватив ладонями горячий бокал, и ждала, когда он обернется. Это были очень важные минуты, и я не собиралась прерывать его мысли. Пусть это будет именно его решение.
        В тишине, полной тревожных мыслей, я вдруг подумала о себе. Мне никто не дал выбора, и это было и проще, и сложнее одновременно. Тяжело было бы выбрать. Но, с другой стороны, я просто живу с тем, что мне дано, и мне не приходится кого-то корить за это - ни себя, ни кого-то еще.
        - Так тебе, получается, тысяча лет? - он все еще смотрел в окно, а мне бы хотелось взглянуть ему в глаза.
        - Несколько десятков тысяч, - кивнула я.
        - Надо же, это больше, чем я могу себе представить, - я скорее почувствовала, чем услышала его усмешку.
        - Представь себе, я тоже, - засмеялась я, хоть во всем этом и не было ничего смешного. Но смеяться - куда лучше, чем впадать в ярость или депрессию. Этьен повернулся в мою сторону, но так и остался стоять у окна.
        - И ты все это время живешь здесь? Интересно, как тут было…
        - Нет. Я всегда там, где я нужна. Сейчас - здесь.
        - Значит, ты в разных странах бываешь. Наверное, ты столько всего можешь рассказать историкам, что им останется только уволиться. Скажи, а я….
        - Нет, - прервала я его, хоть мне и нравилось, что он способен шутить в такую минуту. Однако, если уж я начала говорить правду, не стоило отступать от нее ни на шаг, - я помню только последние сто лет. И еще, скажу честно, хоть это и сложно - я не знаю, что будет с тобой. Похоже на то, что ты приобрел часть моих сил, - я отставила чашку, встала и принялась взволнованно жестикулировать, будто с кем-то спорила, - Может быть, это как-то связано с тем, что ты… что ты видел, не знаю. Но теперь - ты тоже, как я. И тебе обязательно нужно научиться контролировать их. Огонь - все-таки опасная штука, - внезапно мне захотелось побыстрее закончить разговор, - позже нам нужно будет еще встретиться, чтобы ты научился…
        - Подожди, - видя, что я собираюсь уходить, Этьен покинул свой пост у окна и подошел ко мне почти вплотную, да так быстро, что я только тихо ахнула от удивления, - я знаю, все изменилось. Я для тебя теперь новая проблема, а ты еще более загадочна для меня. Но ты понравилась мне сразу, еще тогда в кафетерии, хоть ты и рассматривала мой шрам, - Этьен невесело улыбнулся.
        - Глаза. Я смотрела в глаза, как и сказала тогда. Я не врала.
        - Ну, хорошо, хорошо. Это сейчас неважно. Я хотел сказать, если все так сильно изменилось, давай не будем менять хотя бы это. Что-то должно остаться так, как было.
        - Что - это?
        - То, что есть между нами. Симпатия. Давай не будем превращать все в формальность.
        Я опустила голову.
        - Может быть, не сейчас… Все слишком сложно. Нужно время, и вообще я… не собиралась…, - это была правда, даже слишком много правды, но слова звучали как-то неверно, ломано, словно я пыталась лишь сочинить отговорку.
        - Послушай, - я удивленно оглянулась, потому что Этьен взял меня за плечи, но так легонько, что этого будто и не было, - всегда нет времени, всегда сложно. Просто давай будем нормально общаться, хорошо?
        - Я попробую. Честно. Извини, мне и правда нужно идти, - освободившись от его невесомых объятий, я подхватила сумку и вышла из квартиры.
        Я шла сюда, чтобы ответить на его вопросы. Но оказалось, что здесь всплыло слишком много моих собственных вопросов без ответа.
        Вот так с нами часто играет судьба, а может быть, наши собственные мысли. Я явилась к Этьену как старший товарищ - ведь и вправду я была намного, намного старше его - чтобы помочь ему справиться с новой и, наверняка, очень пугающей ситуацией. Но я не только не смогла дать ему всех нужных ответов - я лишь задала себе еще больше вопросов, а потом сбежала от него. Мне было стыдно, но ничего поделать с этим я не могла - голова буквально разрывалась на части.
        Почему он жив, и какие именно силы ему перешли, кроме огня? Как мне поступать, чтобы он не причинил вреда себе и окружающим? Почему мое тело осталось прежним при перерождении, и почему вообще мне нельзя было прожить, не сгорая, хоть несколько десятков лет? И, в конце концов, ну почему я ничего не помню из всей той жизни, что у меня была больше ста лет назад?
        Именно сегодня, впервые за все время, я вдруг почувствовала, как это странно, что моя память отчетливо сохранила лишь последнее столетие, и при всем этом я была абсолютно уверена, что существую уже очень давно. Даже Этьен, узнав, что я - бессмертное существо, первым делом поинтересовался моими знаниями и воспоминаниями. Ему это показалось абсолютно логичным - для такого сногсшибательного открытия, да это так и было. Ведь память не стиралась при перерождении - я помню их уже три, так откуда была во мне уверенность в том, что я очень древнее существо, едва ли не древнее человеческого рода, и куда же делись все мои ранние воспоминания? Куда делась целая жизнь, все то, что я делала много сотен лет… другой мир, другие люди вокруг - и только борьба все та же. Наверное, так - вот только мне не узнать этого.
        Мне хотелось броситься на поиски утраченного прошлого - но я понимала, что более насущными были другие вопросы из этого списка - те, что касались Этьена и моих сил. Я даже не знаю, что пугало меня больше - появление второго Феникса или то, что мои собственные силы, похоже, иссякали. Как иначе можно объяснить внезапное перерождение после битвы с монстром Лемана? Странная цепочка, где одно, вероятно, послужило причиной другого, но предыдущее звено осталось неизвестным.
        Снова и снова я думала - почему я не могу спросить совета у богов, почему я не слышу их? Как никогда мне хотелось стать к ним ближе. Стать ближе… как мне раньше не пришло в голову, где именно нужно искать ответы? Словно озарение, посланное кем-то, пришла эта мысль - о Риконе.
        Глава 10
        Мне просто необходимо было действовать, иначе я взорвалась бы, словно бомба или вулкан. И я металась по квартире, собирая вещи и пытаясь заодно упорядочить еще и мысли.
        Я поняла, где искать потерянный покой, и только удивлялась, как такая простая мысль не появилась раньше. Страна, разодранная на куски, лишенная своего лица - но не забывшая себя, загнанная в угол и расселенная по всему земному шару - но продолжающая чтить свою религию и говорить на своем языке. Здесь, в Швейцарии, тоже был кусок этой страны - принятый в объятия Европы, но все еще кровоточащий.
        В Швейцарии существовала крупнейшая в Европе тибетская диаспора - пока мне не добраться до самого Тибета, его заменит монастырь в Риконе. Уединиться - и найти контакт с божественным, так долго скрытым от меня. В конце концов, где, как не в храме и монастыре, искать ключи к загадкам, разгадать которые под силу только богам?
        Словно какой-то вихрь вселился в меня - по комнате будто сами собой летали вещи, некоторые оседали в моем чемодане, решив остановить свой полет именно там. Все тело наполняла энергия, казалось, что я хожу, не касаясь пола. Эта сила снова вела меня куда-то, и я послушно подчинялась ее бурному потоку. Я уже не контролировала ситуацию, но это меня даже не пугало. Захлопнув крышку плотно набитого чемодана, я едва ли не бегом покинула дом мсье Пуазе. Сев в поджидавшее такси, я только каким-то чудом не забыла наскоро написать сообщение мсье Кортену и Алисе - пусть не ждут меня на работе в ближайшие пару недель. Что будет дальше - обиды, увольнение - мне было все равно.
        … а ведь еще сегодня утром это казалось едва ли не самой важной частью моей жизни - работа, которую я так легко могла потерять, мсье Кортен, Жан, Венсан, Алиса, Этьен…
        Я посмотрела в окно такси - мы уже выехали из города, и теперь автомобиль мчался по шоссе, набирая скорость. Под шаманский танец мелькающих мимо деревьев я вдруг ужасающе четко поняла, как мне не хочется отдаляться от этого места. Я решила крикнуть шоферу, чтобы он остановил машину, но вместо крика вышел лишь едва слышный шепот.
        Словно что-то резко щелкнуло внутри, посылая импульсы по всему телу, и я высвободилась из круга чужих мыслей и эмоций. В самом деле, разве мне пришло бы в голову так стремительно исчезнуть из этого города? Да что там - просто сбежать! Я посмотрела на телефон, на экране которого светилось недописанное смс-сообщение, и теперь уже твердым голосом обратилась к шоферу.
        Машина съехала к обочине, и я вышла на свежий воздух, вдыхая скорость автострады с запахом нагретой резины. Мне отчаянно необходимо было вновь найти то равновесие, которое лучше всяких чар оградит меня от вторжений в разум. Возможно, Рикон и был подходящим местом для раздумий, но теперь я точно знала, что не могу никуда уехать одна. Может быть, в том, что случилось, я и не была виновата - но так уж выходило, что именно я была в ответе. И сбежавших богов этого мира мы будем искать вместе. Я вернулась в машину и назвала свой адрес. Серые нити растворялись, покидали мое сознание - я изгоняла их.
        Через полчаса, поздоровавшись с удивленным мсье Пуазе, я втаскивала свой чемодан обратно на второй этаж. Оставив свой багаж подпирать стенку не распакованным, снова взялась за телефон, стерла текст на экране, набрала новый и уселась ждать ответа. Неисчислимые вопросы снова атаковали меня, но я постаралась ни о чем не думать.
        И все же - как странно все складывалось в последние дни! Начиная со всего, что произошло на озере, и заканчивая тем, как я только что чуть не сбежала. Как пишут в книжных батальных сценах, армия отступала в полном беспорядке - сегодня это было про меня. Вспоминая бурю чувств, бушевавшую, пока я спешно паковала вещи, я подумала - все это были словно и не мои мысли. Нет, это было не оправдание, а действительно будто чей-то чужой, чуждый голос пытался увести меня. И этот серый след… Но кому это могло быть нужно и зачем? Верно, это все мои расстроенные нервы, и нечего искать причины в ком-то другом.
        Я вздрогнула от вибрации телефона в моей ладони, волной расплескавшейся, казалось, по всему телу. Какая глупость, ведь я же ждала ответного сообщения! Видно, мне и вправду не лишним будет немного успокоиться. Выдохнув, я, наконец, посмотрела на экран, мысленно затаив дыхание и приготовившись увидеть окончательный маршрут дальнейших действий.
        Этьен с трудом разлепил глаза. В прошлые ночи ему не удавалось поспать, не считая коротких урывков, наполненных смутными сновидениями, в которых лишь одно было определенным - еще немного, и они стали бы ночными кошмарами.
        19:38 - первая мысль, что пришла Этьену в голову. Через пару секунд он понял, отчего проснулся - его разбудил короткий сигнал мобильного. Этьен посмотрел на экран, где нетерпеливо мигал конвертик непрочитанного сообщения - и не поверил своим глазам. Часы показывали 19 часов 38 минут… Что это, продолжение его запутанных и тягостных снов? Или какое-то странное совпадение? Но, кажется, он больше не верил в случайности, слишком много невероятного составляло теперь часть его реальности. Даже пришедшее сообщение с незнакомого номера, еще непрочитанное, казалось ему теперь вестником чего-то недоброго. Нехотя он нажал на кнопку, и на экране высветился текст:
        «Это Вивиен. Как насчет ускоренного курса обращения с огнем?»
        Этьен нахмурился - предложение вполне понятное и даже ожидаемое, но под силу ли ему все это? Он разбирался в «машинном нутре», как сказала однажды его теперь уже бывшая подруга, мог запечь на праздник поросенка в вине и любил читать Луи Арагона, но что он сможет в магии? Даже странно было ставить рядом эти два слова - он, Этьен, и магия. Уставшее сознание продолжало глухо твердить, что такого вообще быть не может, хоть и понимало уже, что этого никто не слушает. Реальность, как видно, становилась теперь невероятнее любой небылицы.
        Однако, как ни крути, в этот раз жизнь уже все решила за него - хоть подобная мысль и не могла ему не претить. Вчера сгоревшая занавеска - а что, если завтра он ненароком подожжет весь дом? Нет, он отвечал не только за себя, но и за окружавших его людей - как случайных соседей, так и друзей, родных… Да еще этот странный «таймер» внутри, будто маятник, неутомимо отсчитывающий время, тоже не давал ему покоя. Вдохнув поглубже, словно готовясь к прыжку, Этьен набрал короткое сообщение в ответ.
        Темнота свалилась сверху как-то неожиданно, и я металась по дому, зажигая в комнатах свет. Меня раздирало на части волнение, причину которого не получалось ясно объяснить даже самой себе. Наконец я остановилась посреди самой большой комнаты на этаже, служившей мне гостиной. Мебель сейчас была сдвинута к стенам, в углы, и образовавшееся свободное пространство ярко освещалось люстрой. Мсье Пуазе весьма кстати ушел в гости, и весь дом был пуст. Я открыла окно в гостиной, и свежий воздух наполнил комнату. Легкий ветерок словно пытался смахнуть всю тревогу, а непривычная тишина заменилась тихим вечерним пением птиц.
        Дверной звонок показался мне громким, как колокольный звон, и я едва не подскочила на месте. Сбежав с лестницы, сломя голову я кинулась открывать, но в холле все-таки остановилась, заглянула в большое настенное зеркало и размеренными шагами дошла до двери.
        - Привет, - я немного задержалась на пороге, сжав взмокшей ладонью открытую дверь. Потом, удивляясь сама себе, неловко шагнула в сторону, пропуская гостя в дом, - Ну, мои владения - наверху.
        Минуту спустя мы стояли друг напротив друга в полупустой гостиной, и снова звенела тишина. Когда я заметила растерянный взгляд Этьена, до меня, наконец, дошло, что нужно немедленно забыть о своем волнении - в конце концов, я здесь за старшего. Конечно, никому еще не приходилось обучать новорожденного Феникса, и, может быть, я и имела право сходить с ума от зашкаливавшего адреналина, но Этьену сейчас было в тысячу раз сложнее. Шумно выдохнув, я взяла его за руки. Нужно было как-то успокоиться. Он чуть дернулся, но ладоней отнимать не стал.
        - Что… что ты сейчас собираешься делать?
        Ничего себе наставник из меня - хотела успокоить, а только напугала, ведь он-то не знал, что и думать. Засмеявшись и покачав головой, я ответила, напоминая заодно и себе:
        - Просто слушай. Спокойствие - ключ к контролю. Нам необходимо уметь управлять своими эмоциями - в первую очередь, конечно, негативными. А значит - нужно уметь быстро успокоиться, а еще лучше - вообще не начинать переживать, - я пока не стала упоминать, что мне и самой это не всегда удается. Вряд ли сейчас его это сильно ободрит. - Начнем, все-таки, с чуть более простого, попытаемся успокоиться.
        Тем более, нам обоим сейчас это было необходимо. Этьен смотрел на меня излишне сосредоточенно, как бывает, когда это дается с трудом, и я чувствовала легкую дрожь в его руках все время, пока не отпустила их, и в расплавленном металле его глаз плескалась тревога. Я продолжила маленькую лекцию, специально стараясь говорить размеренно.
        - Естественнее и быстрее всего успокаивает правильное дыхание. Я буду показывать, ты повторяй. Поднеси руку к носу, вдохни, а теперь закрой пальцем левую ноздрю. Так, теперь правую. Ну вот, минут десять таких манипуляций - и ты у цели! - я нервно расхохоталась, глядя, как Этьен сосредоточенно держится за нос. Просто удивительно, как быстро сегодня менялось настроение.
        - Эй! Ты мешаешь мне сосредоточиться, - улыбнулся мой подопечный.
        - Ладно, ладно. Не буду. Так, поскольку у нас с тобой курс «взлет-посадка», перейдем к следующему виду. Это, конечно, лучше делать лежа, но… - не успела я договорить, как Этьен грациозно приземлился прямо на пол, и теперь вопросительно смотрел на меня снизу вверх. Я тоже присела на корточки, - Что ж, отлично. Так, клади руку на живот и медленно вдыхай, чтобы живот стал круглым. Грудью не дыши вообще. Сконцентрируйся на том, как входит и выходит воздух, и ни о чем не думай.
        На лице Этьена снова появилось серьезно-сосредоточенное выражение, но через полминуты он взвился:
        - Не могу я животом! Для чего тогда человеку легкие?
        Я на пару секунд задумалась, как бы лучше объяснить, и вспомнила, как наставляли меня саму.
        - Окей, тогда представь, что животом тебе нужно оттолкнуть руку, но не мышцами, а только с помощью набираемого воздуха. Смотри, - я продемонстрировала надувающийся живот, медленно вдыхая через нос, - Давай, теперь ты.
        Я положила руку ему на живот, чтобы понять, правильно ли он все делает - и тут же отдернула. Атмосфера резко переменилась, словно кто-то неожиданно разбил дорогую вазу, из которой к тому же высыпались цветы и разлилась вода. В неловком молчании, не зная, куда себя девать, мы попытались еще позаниматься, но после нескольких мучительных минут я решила, что на сегодняшний день довольно.
        Этьен ушел так быстро, что мы даже не договорились о следующей встрече - видно, ему тоже было неловко до крайности. Я занялась уборкой, гоняла по всем каналам старый телевизор - только бы не задумываться над произошедшим, только бы поскорее закончить этот день. Наконец, сдавшись, я забралась в постель. В окно ярко светила луна, сон не шел, и уставшую голову снова стали одолевать мысли. Только в половине третьего я решительно отвернулась лицом к стене, беспощадно выгнала все размышления и окунулась в зыбкий сон…
        Глава 11
        Мне было стыдно. Я должна была держать всю ситуацию под контролем, а в результате все пошло наперекосяк.
        Было раннее утро, я смотрела из окна на озеро Леман, которое снова было гладким, словно лед. По ближнему берегу, закинув на плечо удочки, пестрой цепочкой к лодкам шли рыбаки. Над озером ярко светило солнце. Пора было собираться на работу, но я, сама того не осознавая, пыталась оттянуть этот момент.
        А между тем сегодня был важный день, и накануне нервничали, кажется, все - кроме меня. Если честно, то мне было абсолютно все равно, а в своей способности выйти из любой более или менее штатной ситуации я мало сомневалась.
        Четыре дня назад мсье Кортен сообщил, что компания ждет иностранную делегацию, бросив при этом на меня выразительный взгляд. За мной в компании уже закрепилось положение некоего полу-внештатного работника, и даже в разговорах с Алисой, едва только мы касались работы, чувствовалось непонимание. Да, и у мсье Кортена, и у ребят были причины относиться ко мне с прохладцей - несмотря на то, что я четко выполняла свои обязанности, факт оставался фактом, меня довольно редко видели на рабочем месте, к тому же без внятных на то причин. Сегодня мне нужно было весь день провести в офисе, и я ждала этого со смешанными чувствами.
        Когда намечаются переговоры с иностранными партнерами, на переводчика ложится особая ответственность - и я постаралась и настроиться внутренне, несмотря ни на что, и выглядеть соответственно. Всю одежду я подготовила с вечера, и теперь оставшееся время могла посвятить прическе - замысловатому, но вполне в деловом стиле «хвосту». Только войдя в офис, я поняла, что не зря мучилась - на каждом чувствовался налет «парадности». Мсье Кортен был одет в непривычно наглаженный костюм, Алиса выглядела словно модель парижского подиума прет-а-порте. Делегация должна была приехать в офис с минуты на минуту, Жана отправили их встречать. Кортен в сотый раз схватился за мобильный, чтобы позвонить Жану и выспросить все подробности происходящего, но Алиса снова тронула его за плечо, мягко и уважительно, и он, смущенно кивнув, ушел в свой кабинет. Не иначе, для того, чтобы вдали от наших глаз мерить его шагами вдоль и поперек. Кортен очень переживал за свое дело, постоянно перепроверял каждую мелочь, но при этом умудрялся не тиранить подчиненных своей педантичностью - коллектив отвечал на это уважением. Этот день
многое обещал ему, если все пройдет как надо.
        Все, как заведенные, хаотично перемещались по приемной, я замерла у стола Алисы. Она подошла и остановилась рядом. Мы переглянулись, и на душе у меня потеплело.
        Двери офиса открылись, первым появился Жан, а за ним вошли еще пятеро мужчин, затянутых в идеально сидящие костюмы. Кортен шагнул вперед, все обменялись рукопожатиями - несколько слишком церемониальными, как мне показалось. Марафон начался.
        Мы расположились в просторном кабинете Кортена, причем он не стал занимать место во главе, а сел с нами за длинный общий стол, где Алиса уже разложила пакеты документов для каждого. Встреча, в общем-то, готовилась второпях, так как наши гости в последний момент решили воспользоваться случаем и продлили свою рабочую поездку. Поэтому у меня было лишь три дня на изучение всех необходимых материалов, а мысли все равно не желали сужать свою беговую дорожку только до предмета перевода. Впрочем, как и всегда, перевод был для меня легкой задачей - я ведь говорила в этот момент на двух одинаково родных языках.
        Я повторяла слова Кортена о политике компании, а внутри меня росло напряжение. Еще вчера мне даже самой себе не хотелось признаваться в том, что мой «внутренний радар» снова привел в действие тревожную кнопку, но сегодня просто некуда было деваться от этого чувства. Я оказалась зажатой в тиски долга - я не могла не реагировать на внутренний зов, и не верить ему не могла, но и бросить мсье Кортена в такой момент было бы самое меньшее свинством. Вот уж действительно сегодня был самый неподходящий день для подобных предчувствий.
        Время текло так медленно, словно в песочных часах где-то наверху кто-то перекрыл отверстие, через которое струились песчинки. Из всех людей на земле я меньше всего была подвержена таким вот перепадам, но в последние дни внутренний хронометр, никогда не подводивший меня прежде (сколько я могла помнить) барахлил, как размагниченный компас.
        - Мадмуазель Вилье, не хотите ли пообедать вместе с нами?
        Этот вопрос вырвал меня из круговорота собственных мыслей, как бы фоном сопровождавших все действия в реальности, словно танцоры на арьерсцене, у самого задника, оттеняющие выход главных героев. Хотя кто знает, кто здесь был ведущим, а кто второстепенным? Глава немногочисленной делегации напрямую обратился ко мне, хотя переговоры шли полным ходом, и это, наверное, смутило бы любого на моем месте. Пришлось вежливо отказаться, потому что мне определенно было чем заняться в обеденный перерыв, наступавший через 34 минуты. Кортен бросил удивленный вопросительный взгляд - о чем это мы там беседуем на незнакомом ему языке без перевода? Я едва заметно кивнула, давая понять, что объясню все позже.
        Через полчаса я быстрым шагом вошла в кафетерий и, сходу миновав кассу, направилась к одному из столиков.
        - Извините, пожалуйста. Можно тебя на минуту?
        Этьен, сидевший за столиком вместе с другом - тем самым Ксавье, что чуть больше недели назад выручил меня с адресом - с видимой неохотой оторвался от трапезы, и мы вышли в коридорчик перед дверью кафетерия. Ксавье со вздохом посмотрел нам вслед - видимо, мое поведение лишь подтверждало все те гипотезы, которые должны были появиться у него при нашей первой встрече.
        - У меня важный разговор. Нам необходимо…
        - Нам? И где же были эти «мы» последнюю неделю? - Этьен сложил руки на груди и, отступив на шаг, холодно смотрел на меня.
        - Послушай… я не хотела так пропадать, правда.
        - Может, и не хотела - но пропала, - он помолчал, - Признайся уже, Вивиен, ты просто испугалась.
        Я не знала, что на это ответить - я и сама не могла себе толком ничего объяснить. Чувствуя, что момент уже почти упущен, я решила все же вернуть разговор к началу:
        - Сейчас нет времени говорить об этом. Скажи, ты не чувствовал ничего странного в последние два дня?
        - Спасибо, что поинтересовалась, у меня все в порядке. Прости, меня ждут, - он тут же шагнул за порог, оборвав разговор, который так и не начался как следует.
        Все снова становилось слишком сложно, и я чувствовала, что мне никогда не совместить желание стать своей среди людей и магические обязанности. Меня жгло то холодное выражение на лице Этьена, с которым он говорил, но в то же время я не могла забыть, что так и не услышала ответа. Мне необходимо было знать, не чувствовал ли он той же внутренней тревоги, которая нарастала с каждым часом во мне самой, превратившись уже в громкий набат, заглушавший собой все. Вздохнув, я вернулась в зал и прошла к кассе - что бы там ни было, вторую половину рабочего дня еще никто не отменял.
        Рассчитавшись, я подхватила поднос и отправилась на поиски свободного столика, но вопрос тут же решился без моего участия - требовательно махнув рукой, Кортен пригласил меня за столик, где сидела уже вся делегация. Я присоединилась к ним, не забыв при этом о служебной улыбке.
        Делая вид, что озабочена ингредиентами салата в своей тарелке, я старалась не смотреть на мистера Фаула, главу делегации - в то время как он сам буквально пожирал меня взглядом. Покончив, наконец, с салатом, я потянулась за другой тарелкой, и мистер Фаул не преминул воспользоваться этими секундами.
        - Что ж, мисс Вилье, у меня есть к вам еще одно предложение, от которого, надеюсь, вы тоже не сможете отказаться, - бизнесмен прозрачно намекал на то, что я оказалась с ними за одним столиком, несмотря на свое несогласие. Внезапно мистер Фаул перевел взгляд на моего босса, - Переведите, пожалуйста. Мсье Кортен, я хотел бы воспользоваться положением гостя и пригласить мадмуазель Вилье, без которой наша беседа сегодня бы не состоялась, в офис наших партнеров. Думаю, этот визит внесет свою лепту в ход наших с вами переговоров.
        Отлично, я в западне. С трудом заставив себя перевести тираду Фаула, я поняла, что этот день официально можно признать, мягко говоря, неудавшимся - краем глаза я наблюдала, как из дверей кафетерия, нарочито оживленно разговаривая с Ксавье, вышел Этьен. Он явно слышал каждое слово, но намеренно не подал виду.
        У Кортена, с удивлением и замешательством наблюдавшим за нами, окончательно вытянулось лицо. Он тоже оказался между молотом и наковальней деловой дипломатии - отпустить меня, видимо, значило подвергнуть риску (повышенное внимание Фаула к моей персоне, как и его липкие взгляды, не могло остаться незамеченным), отказать - значит почти наверняка сорвать долгожданное сотрудничество. Вот и выбирай.
        С трудом справляясь с девятым валом тревожных сигналов, я обеими руками ухватилась за чашку кофе. Я ждала какого-нибудь знака от Кортена - знака, от которого и будет зависеть мой ответ англичанину. Я вполне могла позволить себе согласиться на эту встречу со скользкими типами, у меня-то были способы от них защититься - вот только босс этого не знал. Я остро почувствовала, как хочу остаться здесь, среди этих людей. Компания Фредерика Кортена стала моим связующим звеном с живым миром людей - и, отчасти, с Этьеном, если только эта связь еще не прервалась по моей же вине. Впрочем, нам все равно никуда было не деться друг от друга - если он останется без советчика и наставника, то может быть опасен едва ли не для всего мира. Повернувшись к Кортену, я вместо кивка медленно закрыла и открыла глаза. Он, в свою очередь, кивнул Фаулу, по лицу которого тут же расплылась сальная улыбка. Удивительно, до чего он был в себе уверен. Не так все просто, как ты думаешь, ухмыльнулась я про себя. Не дождешься.
        Обеденный перерыв, наконец, закончился, и я ненадолго удалилась в свой кабинет, отговорившись тем, что мне необходимо собраться перед выездом на встречу. Что бы там Этьен себе ни думал, его надо предупредить. Я еще не знала, в чем было дело, но ясно, что ему нужно быть начеку. Уж этим он должен быть вооружен.
        Вызов, вызов, вызов. Бесконечное море гудков, и наконец - абонент недоступен, перезвоните позже. Услышав легкий шорох за дверью, я пригладила волосы, сунула телефон в карман и привела мышцы лица в состояние улыбки. В коридоре меня ждала Алиса, вид у нее был испуганный.
        - Кажется, ваш трудный день закончился, - подмигнула я ей.
        - Возьми-ка это с собой, - Алиса буквально пихнула мне в руки маленький газовый баллончик, созданный специально для таких случаев, - Не понимаю, зачем ты вообще соглашаешься…
        Подруга смотрела на меня огромными глазами, и так хотелось все объяснить. Я подошла к ней и погладила по плечу.
        - Спасибо тебе. Я как-то говорила, что мне сложновато все выразить словами - но зато я точно знаю, что тут беспокоиться не о чем. Иначе я бы не согласилась, - я бросила баллончик в сумочку, хотя никогда не видела в них смысла, - Веришь?
        Алиса пожала плечами, постояла еще немного и вышла в коридор уже вместе со мной, а потом добавила, грустно улыбаясь:
        - Но баллончик-то ты все-таки взяла.
        Глава 12
        Пейзаж был удивительно скучным, и даже деревья не разбавляли бетонное однообразие. Казалось бы, и хорошо - ничто не отвлекает от дороги, но на самом деле монотонность бегущей серой ленты убаюкивала.
        Вид через лобовое стекло тоже не менялся - бампер «лексуса» цвета кофе с молоком, в заднем стекле покачивались мужские затылки. Справа, по всей видимости, сидел Фаул.
        Слава богу, в их машине не было свободного места, и я ехала следом за ними в одиночестве. Таинственный офис оказался, видимо, где-то далеко за городом, потому что мы больше десяти минут двигались гуськом по унылой пустой трассе. Я уже мечтала о том, чтобы нас хоть кто-нибудь обогнал - все веселее.
        Наконец впереди показался отворот, и «лексус», мигнув поворотниками, свернул к большому серому зданию, смотревшему на дорогу слепой стеной. Я последовала за ним.
        Сказать, что мне было уютно, можно было только с издевкой - уж больно зловеще выглядела серая глухая громада посреди пустынной трассы, а если еще добавить внутреннюю непреходящую барабанную дробь… Выйдя из машины, я молча прошла ко входу в здание, а Фаул скользко улыбался. Вспомнив о лежавшем в сумочке газовом баллончике, я нарочито улыбнулась в ответ - может быть, он прочтет на моем лице, как мне хочется расцарапать ему рожу. Приятнее всего было то, что никто не подозревал, что этим мой арсенал не ограничивался.
        Пройдя через серый полутемный холл, мы оказались у лифта.
        - Нам придется еще проехать несколько этажей, - дежурно произнес Фаул, когда мы шагнули в кабину. Он нажал кнопку, и я поняла, что мы спускаемся. Минуточку. Что за офис может располагаться в подвальном этаже?
        - Куда мы едем? - я постаралась, чтобы голос дрожал от будто бы еле сдерживаемого страха. Ну погоди, сволочь!
        Он сделал вид, что собирается ответить, но тут двери лифта разъехались, и мы вышли в коридор. Первым шагнул Фаул, за ним я, следом вереницей вытянулись остальные члены делегации. В окружении такого конвоя было действительно неуютно, и мне захотелось скинуть туфли и ощутить ногами пол. Было тревожно, но я еще не боялась. Коридор, такой же серый, как и само здание снаружи, казался бесконечным. Мы проходили мимо множества дверей, некоторые были полуоткрыты, и было видно, что в кабинетах заняты работой менеджеры и секретари разных уровней. Видно, работа их была монотонной - на лицах, промелькивавших в быстром темпе нашего марша, не было заметно никаких эмоций, движения казались автоматизированными до неестественности.
        Наконец, когда казалось, что вот сейчас мы упремся в тупик в конце коридора, Фаул открыл одну из дверей, и мы шагнули туда. Дверь тут же закрылась, и, оглянувшись, я поняла, что мы остались вдвоем. Мысли о том, чтобы показать гаду, пользующемуся ситуацией в своих скользких целях, где у нас зимуют раки, тоже улетучились.
        - М-м-м… где же остальные? - нервно выдавила я, уже зная ответ. Все было ясно, хоть и хотелось это яростно отрицать, но я еще играла роль. Офис, ведь так? Переводчик и партнер начальства. Испуганная девушка и наглый извращенец. Не смешно, но и это даже отдаленно не смахивало на правду.
        Фаул молча повернулся ко мне, глянул в глаза, словно обжигая кислотой, и резко схватил меня за руку.
        - От чего это у вас? - спросил он, растягивая слова на одной ноте. Он повернул мою руку ладонью вверх, и я вздрогнула. Он первым сбросил маску, и я поняла, что угадала. Как же мне хотелось ошибаться!
        На моей правой ладони был шрам, небольшая угловатая впадинка, загадку которого никто не знал. В каждой из моих жизней он неизменно был, и все из-за дней перевоплощения. Мистер Фаул - или каким там было его настоящее имя? - определенно знал природу этого шрама. Как, видимо, и многое другое, что я предпочла бы утаить.
        Обычным маньяком он точно не был. Очевидно, переговоры были лишь прикрытием, главной же целью их прибытия была я. Мне стало жаль Кортена, но эту мысль я отложила на потом. Отлично, я в западне.
        Я попыталась вывернуться, но он держал крепко. Что ж, прекрасно. Будем играть в открытую. Секунда, и он сам отдернул руку и посмотрел на свою ладонь - кожа была обожжена. Я не стала усердствовать, это был лишь предупредительный удар. Быстрым движением я повернулась к выходу и, с усилием дернув за ручку, распахнула дверь - но, конечно, не все было так просто. Остальные члены так называемой делегации никуда не делись, не растворились в воздухе, хотя я была уверена, что настоящим здесь был он один. Они стояли за дверью в немом карауле - их ничто не удивляло.
        Итак, выход заблокирован, но это не значит, что я не попытаюсь пробиться. Я вытянула руки вперед, из моих ладоней потекли волны горячего воздуха. Сила этого потока могла сшибить человека с ног - на «делегатах» заплясали галстуки, но они и бровью не повели. Я насторожилась и приготовилась пустить в ход более опасное оружие - но едва не задохнулась, когда сзади за шею меня обхватила сильная рука. Напрягшись, одной рукой продолжая посылать вперед воздушную волну с редкими сполохами огня, второй я умудрилась выцарапать из сумочки газовый баллончик. Струя газа, должно быть, попала Фаулу прямо в лицо, потому что хватка на шее тут же ослабла, но не исчезла, и я представила, как он протирает слезящиеся глаза свободной рукой.
        Теперь уже и у меня в глазах закипели слезы от распространявшихся паров газа. Я стояла в плотном окружении помощников Фаула, с его рукой на шее, и в таком положении у меня не было шанса выбраться. Мне нужно было выйти из газового облака, и я со всей силы подалась спиной назад. Этого Фаул не ожидал, и мы быстро сделали несколько шагов и снова оказались в той же комнате. Я резким движением закрыла дверь.
        Да, в этот раз я сама захлопнула дверцу ловушки. Я знала это, и все же мне показалось, что лучше быть один на один, чем одной против всех. Нечего было и надеяться на честную борьбу, и все же закрытая дверь между мною и еще четырьмя мужчинами как-то утешала. Даже если это только иллюзия.
        - Я смотрю, ты поднабралась новых трюков. Тебе это не поможет.
        Мой противник, которого теперь уже не хотелось называть человеческим именем, развернул меня к себе, и я, воспользовавшись положением, быстро толкнула его кулаками в грудь. Он отступил на пару шагов, и я успела немного переместиться к противоположной стене. Мельком я заметила, что глаза у него все еще слезятся. Он, как и я, ничего не мог поделать с телесной оболочкой, которая была ему дана, и все необыкновенные способности порой оказывались под ударом из-за какой-нибудь самой обычной физиологической реакции - например, такой, как слезы.
        - Пошел ты. В ад, - выплюнула я.
        Действовать пришлось мгновенно. Из обеих моих ладоней ударило рыжее пламя, но оно даже не достигло Фаула, настолько было слабым. Разозлившись, я попыталась собраться с мыслями - скорее всего, это была моя последняя попытка. За долю секунды я постаралась вспомнить, что ощущала на озере - чувство невероятной силы, которое дало мне возможность победить монстра и снова понять, что я - тот самый бессмертный Феникс.
        Огонь был во мне, был мною, я чувствовала это. Я видела, как Фаул защитил лицо рукой и закрыл глаза, видела капельки пота, выступившие у него на лбу от жара моего пламени. Но вот он сделал шаг вперед - и струя огня словно бы утратила свою мощь. Еще два шага - и он схватил меня за руки, прижал их к телу. И сделал это так спокойно, будто я была самым обычным человеком. Мои руки не обжигали его, и в глазах читалась самоуверенная насмешка. Да в чем же дело? Неужели я вдруг так ослабла, что не могла не только победить или обезвредить врага, но даже просто держать его на расстоянии?
        Одно дело - сбившиеся внутренние часы, безобидное, но полезное свойство. И совсем другое - когда из строя выходит главное оружие, и враг знает это и смотрит тебе в глаза, предвкушая свой триумф. Их триумф означал мою смерть. Тогда катастрофы, высвобождающие темную энергию, станут происходить одна за другой. Тогда все, зачем я была создана и существовала, рухнет, будет задавлено мощной лавиной темной силы.
        Я, черт возьми, должна была бороться. Я рванулась, но без толку, словно была закована в кандалы, крепко вбитые в каменную кладку, такую толстую, что в ней мог бы поместиться человек. Я силилась собраться и нанести удар, но странная слабость опутала меня липкими нитями. Мне не хотелось двигать не только руками, но даже и пальцем. Я еще напрягалась изо всех сил - но пошевелиться не могла. Потом пол под нами растворился, и мы плавно переместились еще ниже под землю, словно на невидимом лифте. Мысли текли медленно, не вызывая эмоций. Зубья чувственных шестеренок вмиг растворились в кислоте, и ничто уже не трогало.
        Вокруг стало еще темнее, и только странные голубоватые огоньки тускло освещали то место, где мы находились. Мы были в пещере, но без острых камней и сталактитов, с потолка не капала вода, а стены были ровными, словно покрытыми кафельной плиткой. Все вокруг было непроницаемо черным.
        - Не бойся, - какой мягкий и едкий голос, - в этот раз я не стану пытаться тебя убивать. Мне нужно кое-что другое - ты и твои мысли, - он легко коснулся моего лба, отведя назад выбившуюся прядь темных волос. Я смотрела ему прямо в глаза - в темные, бездонные глаза, в которых где-то глубоко сверкали зловещие молнии. Мы не могли отвести взгляда один от другого, эту мучительную связь невозможно было разорвать. Тягостная мука словно вырывалась откуда-то из далекой глубины, куда навек ушли все мои чувства.
        Казалось, что все вокруг исчезло, и мы стояли прямо на черном бесконечном ничто, с ревом несущемся в бездну - и в то же время тысячелетиями стоящем на одном и том же месте. Может быть, это время мутным потоком пролетало мимо.
        Он положил ладони мне на виски, и я не сопротивлялась, не отвела его рук. В глазах почернело. Казалось, что темно стало не только вокруг, но и во мне самой.
        С неописуемой скоростью не то перед глазами, не то прямо в воздухе мелькали незнакомые картины, странные места и люди. Хотелось бежать без оглядки, но я чувствовала себя связанной по рукам и ногам, туго спеленутой этим головокружительным вихрем чуждых образов. Или это все-таки были мои мысли?
        Я закрыла глаза, и неожиданно кружение остановилось. Меня обдувал сухой горячий ветер, несший частицы песка. На меня бросал тень остов огромной пирамиды.
        Глава 13
        Драпированные полосы тонкой ткани, сколотые тяжелыми наплечными брошами и стянутые широким поясом на бедрах, легонько шевелил горячий ветер. Жрица поворошила угольки в жаровне, в зале стало немного светлее и жарче, и на лбу у нее выступили капли пота.
        Сатх не видела меня, но я присутствовала здесь - наблюдала за всем глазами каменной статуи, украшавшей алтарь в центре зала. Развернутые крылья птицы-Феникса имели огромный, невероятный размах - преувеличенный, как и все сакральное здесь. Но египтяне верили в богов, как это не делал никто другой - боги для них были одновременно и всемогущими созданиями, и друзьями-советчиками, и покровителями. И, конечно же, они несли ответственность за то, что было подвластно их силе - каждый за свое.
        Сатх провела рукой по нежно-голубому льняному полотну, из которого было сделано ее одеяние - простой сарафан, широкие бретели которого едва прикрывали грудь. Ею владела тревога, она то и дело оглядывалась на вход в зал. Наконец за спиной у нее послышались шаги, и она вздрогнула, будто бы никого и не ждала в этот час.
        В храм вошел высокий мужчина в длинном черном парике. Его передник-схенти был из некрашеного льна с поясом, а плечи накрыты широким вышитым воротником. Хотя одеяние его не слишком отличалось от одежды простого горожанина, все в нем выражало величие и самоуверенность.
        - Сатх, - пришедший, согласно обычаю, ждал, когда жрица первой подаст ему руку для приветствия. Сатх протянула гостю чуть подрагивающую ладонь, и тот, едва пожав ее, продолжил: - Я надеюсь, ты приняла решение. Высший жрец становится нетерпелив.
        Мужчина сжал губы и замер, сложив руки замком. Сатх снова повернулась к жаровне с углями и медленно произнесла:
        - Я готова… повиноваться высшему жрецу Ра.
        Слова давались тяжело, и Сатх чувствовала себя так, словно не стояла здесь спокойно и ровно перед гостем, а толкала многопудовые камни.
        - Ты хочешь сказать, нашему Высшему жрецу? - холодно произнес мужчина, изогнув брови.
        - Да… нашему Высшему жрецу.
        По щеке Сатх сбежала слеза, тонкие загорелые пальцы сжались в кулак. Я никогда еще такого не испытывала - душа молодой жрицы была открыта передо мной, я видела и понимала ее чувства и мысли лучше, чем свои собственные. Всем когда-нибудь приходится делать невозможный выбор - такой выбор, когда ты смотришь на свои внутренние весы и понимаешь, что обе чаши перевешивают. И Сатх сделала свой. Пламя Феникса погаснет в этом храме, здесь воцарится Ра, вобравший в себя уже половину богов Египта. Искра веры почти потухла в душе Сатх - ее затушили страх и малодушная надежда, что новый бог будет любить ее больше. Она пока не знала, что перебежчиков не любят ни в одном из лагерей.
        Во мне не было неприязни к жрице - она была совсем молода и попала в ситуацию, когда оба ответа неверны. Но мне жаль было, что душа ее закрывается от меня навсегда. Чужие чувства сбивали с толку, но и приносили удовольствие. Не хотелось так скоро терять эту связь, внезапно открывшую мне новую сторону моих сил.
        Пламя факелов плясало на стенах, Сатх, поджав ноги, сидела на коленях на полу у жаровни. Темные волосы легкими завитками струились до самой талии, и слезы, капая с подбородка, оставляли темные пятнышки на полотне сарафана, калазириса. Что-то в ее душе надломилось и уже никогда не будет целым.
        Наблюдая за девушкой, я не заметила, как наступила ночь. Потушив факелы и оставив гореть лишь жаровню, Сатх вышла из главного зала.
        Словно серая пелена мелькнула перед глазами - и вот в главном зале снова было светло. Странно, что на этот раз я словно смотрела сквозь туман или матовое стекло - все казалось нечетким и расплывчатым. Я постаралась вглядеться в пространство зала - и поняла, как сильно все изменилось. Прошло, должно быть, около месяца. Больше не было статуи Феникса с широкими крыльями, вместо нее высилась под самый потолок фигура Ра, несшего на своей голове шар дневного солнца. Из жаровни вместо дыма открытого огня тянулся теперь аромат сжигаемых трав. На секунду я задумалась, почему я все еще способна заглянуть в этот храм, если статуя Феникса разрушена, но затем разглядела среди жриц Ра и молодую Сатх. Пока она была здесь, пока помнила обо мне, я могла еще хоть что-то видеть.
        Небесно-голубой калазирис на Сатх теперь сменился некрашеным, голову она держала низко опущенной. Немолодая жрица, носившая в волосах мелкие розовые цветки, сыпала на жаровню семена подсолнечника и вполголоса разговаривала сама с собой, не отходя при этом далеко от Сатх:
        - Великий бог наш притягивает к себе множество народа, и есть среди них разные сословия, и молодые юноши, и глубокие старцы. Но никогда еще не видели мои глаза в светлом храме девицы, так незаслуженно избранной в служительницы бога Солнца - когда ей следовало бы входить в храм вместе с толпою, стыдясь скудости своего ума.
        Сатх выслушивала эти тирады, обращенные к ней, хоть никто и не сказал этого вслух, молча и стиснув зубы. Куском необработанной ткани терла она теперь невероятно гладкие плиты пола, которыми выложено было подножие статуи Ра. Рука, державшая тряпку, то и дело сжималась в кулак. Резким движением отбрасывая соскальзывающие вперед пряди длинных волос, Сатх сосредоточенно скребла пол, вкладывая в напряженный труд все то, что хотелось ей ответить старой жрице.
        Она прекрасно знала, почему Зенет так взъелась на нее - Сатх попала в храм лишь недавно, намного позже самой Зенет, но не только избегла статуса ученицы, но и явно ходила в любимчиках у Высшего жреца - благо, Мемфис был совсем недалеко. Но худо было даже не это, а то, что Зенет и всем остальным жрицам внушала неприязнь к новопришедшей.
        Сатх могла бы многое рассказать Зенет, но та не спрашивала - ее вполне устраивали собственные мысли, и ей не было дела до «вранья» никчемной девчонки, один Ра знает как пробившейся в фаворитки Высшего жреца. Впрочем, что тут долго гадать, все пути известны издавна.
        На это Сатх сказала бы ей, что никогда не была фавориткой главного жреца, да и становиться ей не собиралась. Просто он приглядывал за новоиспеченной жрицей Ра, зная по опыту, что забранное силой всегда стремится вернуться назад, и у него хватало хитрости выдавать это за повышенный интерес к юной египтянке. Что при этом чувствовала сама Сатх, его волновало мало.
        А ей порой хотелось спрятаться в самый дальний чулан храма. Повсюду она слышала этот невесомый, но такой липкий шепот, и ей казалось, что все только и говорят о ней. Жрица должна хранить свою честь, ведь она принадлежит тому богу, в чьем храме обязалась служить в тот день, когда перестала быть ученицей и получила сан. Так ее учили, и это было верно. Вот только Сатх больше не знала, кто она. Никто никогда не переходил в служение к другому богу - но вот она, новая жрица Ра, что служила раньше огненному Фениксу.
        Веру нельзя просто сменить, как надеваешь новый калазирис, Сатх это ясно понимала, слишком ясно. Ей казалось, что, уступив свою веру другим богам, она перестала быть жрицей вообще. Я теперь лишь смутно угадывала ее чувства, но все же отчетливо ощущала ее смятение, горечь и набегавшее волнами, как ночной прибой, отчаяние. Сатх все больше и больше закрывалась от меня. Потеряв свой храм, она теряла веру во всех богов и в любого бога.
        Она видела, как священную статую, в которой, она знала, присутствовало само божество, разбили, раскрошили на мелкие кусочки. А после на это же место, словно попирая прах поверженного врага, установили огромную, намного превосходящую размерами предыдущую, статую уважаемого ею, но чужого бога, чье непрошенное покровительство ее вынудили принять.
        За все время, что я смотрела за ней глазами незримого божества, я сумела выудить из ее памяти, теперь ставшей почти недоступной, ту историю, что заставила ее пойти на уступки перед убеждениями. В городе жила ее маленькая сестренка, и служители Ра обещали позаботиться о ней, если она отдаст им свой храм. В их взглядах тяжелым камнем висел ответ на ее немой вопрос - а что же будет, если она встанет на защиту Феникса и своей веры.
        А теперь ей становилось тесно в храме, в тех самых стенах, где она выросла и приняла первый обет - тех же самых, но ставших совсем другими. Ей тяжко было даже смотреть на все те же залы и коридоры, дышавшие теперь другим духом. Назавтра был большой праздник, но мысли ее были далеки от грядущего торжества. В первый раз в жизни ей захотелось увидеть город, вне огромной запруженной народом площади, где они будут исполнять священный танец. Она видела его тесные и длинные улицы только совсем маленьким ребенком, и те воспоминания уже почти стерлись.
        День еще не наступил, еще спускались мягкие сумерки праздничного кануна, но в ее мыслях я видела решение так ясно, будто все уже произошло. Завтра, едва наступит утро, и жрицы торжественной процессией ступят за ворота храма, Сатх сбросит с себя амулеты служительницы Ра и станет самой обычной юной египтянкой. Она пойдет по уличной пыли, будет долго гулять по городу, и ни Ра, ни Феникс не смогут ей этого запретить. В конце концов… она и раньше часто слышала за спиной завистливый шепот, и давно поняла, что привлекательна. Уж верно, какой-нибудь знатный горожанин захочет взять ее в жены.
        Мне было жаль Сатх - она была слишком наивна. И в то же время что-то поднялось в моей душе, как хлопья мутного осадка. Немного понадобилось Сатх, чтобы круто изменить своим принципам. Она сама отдала свою веру, свой храм - почти без боя. И теперь, потеряв ориентиры, готова была вести свою жизнь по неведомому курсу, где было куда больше подводных камней, чем ей казалось. Где-то в этом головокружительном коктейле жалости, зависти и удивления, я почти начала ненавидеть Сатх за ту легкость, с которой она предала меня и ломала теперь все устои своей жизни. Пусть тогда я была не такой, как сейчас, а для нее я была богом - тем грубее была ее ошибка, ведь вместе со мной она предавала и себя.
        За всеми раздумьями я не заметила, как стемнело. Прошло несколько секунд, прежде чем я поняла, что дело было не только в том, что село солнце. Наблюдая за Сатх, я почти забыла, что не принадлежу к этому времени - уже не принадлежу. Я вспомнила, как оказалась в темном подземелье с тем - посланцем тьмы, а потом…. Потом я погрузилась в происходившее в Древнем Египте, и все вокруг было таким реальным, но оказалось лишь воспоминанием. А может быть, это было и вовсе что-то другое?
        Я не успела даже задуматься. На все вокруг словно накинули еще одно темное покрывало - будто показывая или напоминая мне, что не я здесь хозяйка.
        Шоу продолжалось.
        Глава 14
        Вдруг стало светло, будто с глаз сняли повязку. Я осмотрелась, вбирая в себя окружающий мир - ничто не мешало обзору. Темный зал старинного замка, откуда-то капает вода, надоедливо, со звоном. В скобу на стене вставлен единственный факел, дым от которого сизым туманом расползался по залу. Будь я здесь вся, вместе с телом, у меня, верно, щипало бы глаза.
        В этот раз я не видела никакого предмета, из которого могла наблюдать. Возможно ли, что сюда направили мой дух, или мое подсознание? Я не могла бы сказать, бывала ли здесь раньше, ведь мои воспоминания не простирались так далеко в века…
        Взгляд привыкал к темноте, и я различала все больше деталей. Здесь не было окон - выходит, это было подземелье, как и то, в которое угодила я сама. Эту догадку подтвердили тускло блеснувшие в факельном свете прутья решетки. За ними угадывался человеческий силуэт. Это была не просто железная клетка - стальные прутья были вмурованы в пол и потолок этого подземного зала, и я даже не видела дверцы, через которую туда должен был попасть несчастный пленник.
        Я смотрела на него и не могла понять, сколько же ему лет. Ни отросшие волосы и клочковатая борода, ни неестественная худоба и нездоровый оттенок кожи не могли ввести меня в заблуждение - но что-то словно перекрывало мой внутренний счетчик. За дверью эхо разносило по коридорам монотонный повторяющийся стук; через несколько секунд открылась дверь, и в зал, звеня кольчугой, вошел воин. Хотя латы уже были сняты, поверх длинной, до колен, кольчуги снова была наброшена накидка с огромным крестом - теперь все стало на свои места. Этот рыцарь надеялся, что, убивая и мучая других людей, он получит отпущение всех былых грехов - верно, это были не мелкие прегрешения.
        Пленник в клетке поднял голову - видно было, что ему приходилось прикладывать усилия, чтобы она снова не упала на грудь - и мне на секунду показалось, что пламя факела отразилось в его взгляде. Тело умирало, но дух сдаваться не желал.
        Воин презрительно смотрел на узника, не имевшего уже сил подняться на ноги, и старался не замечать его горящего взгляда. Дух не живет без плоти, сколь бы он ни был горяч - это рыцарь знал хорошо, и отнюдь не на своем примере.
        - Продолжаешь ли ты восхвалять своих мерзких богов, попирая истинную веру? - проговорил рыцарь, коверкая слова. Густой немецкий акцент делал почти неузнаваемой русскую речь.
        - Я не трогаю твоего кровожадного бога, не трожь и ты моих богов, - ответил пленник, все так же сверкая глазами. В этот момент мне подумалось, что еще что-то роднит его взгляд с горевшим факелом - сизый чад. Я сморгнула, полагая, что мираж исчезнет вместе с усталостью глаз, но все осталось по-прежнему.
        Может быть, за прошедшие тысячелетия мне и приходилось наблюдать нечто подобное, но вспомнить такого я не могла, оставалось лишь вновь укорять свою куцую вековую память. Я видела, как во взгляде пленного покачивается этот темный дым, и понимала, что если бы судьбе угодно было поменять их местами, он так же хладнокровно смотрел бы на этого рыцаря, лишенного доспехов, мучимого голодом, вшами и крысами. Побежденные порой не менее жестоки, чем победители.
        Но сейчас ни у кого не было чужих карт, все играли со сданной им мастью, и рыцарь сурово смотрел на узника через прочные прутья решетки - и тот знал, что уже не выберется из заточения. Неожиданно тонкие губы воина тронула улыбка.
        - Сколько же еще городов я должен захватить, чтобы язычники узрели, наконец, мощь единственного и справедливого бога!
        - Да не даст око Солнца этому свершиться, - грудным шепотом ответил узник. Если рыцарь и услышал эти слова, он ничем не показал этого. Резко развернувшись - так, что полы плаща за его спиной описали широкую дугу - он вышел из зала, и за ним тяжело захлопнулась дверь.
        К моему удивлению, я последовала за ним. Меня словно вели, я не решала, куда мне идти и где оказаться. Почему я не осталась в зале - только ли потому, что тишину там больше ничто не нарушало, или фигура рыцаря в этой истории была важнее? И почему вообще я оказывалась в самой середине этих разрозненных происшествий из разных времен? Задать этот вопрос мне было некому.
        Тем временем рыцарь шагал по коридору второго этажа этого замка. Через несколько секунд он вошел в другую залу, где уже собрались рыцари, сбросившие броню и одетые в плотные стеганые куртки - все они, видимо, ждали именно его. Эту залу можно было бы назвать антиподом той, подземной. Стены здесь были задрапированы полотнищами и знаменами, на крепком деревянном столе посреди залы расставлены блюда с овощами, картофелем и мясом. Вошедший сделал приветственный знак рукой и подошел к столу.
        - Что ж, давайте насладимся тем обедом, что у нас есть, и обсудим наши планы. Как сказал Амальрик, Господь наш всегда узнает своих, ну а искоренять чуждое - наша с вами задача, тевтонцы! И мы будем бить язычников до последнего! - послышались согласные возгласы рыцарей, лишь у немногих сопровождавшиеся невольными спрятанными в бороде ухмылками.
        Тренированное, дисциплинированное войско, пришедшее завоевывать Русь, несло на своих знаменах кресты, их благословила католическая церковь - но далеко не каждый рыцарь действительно пришел сюда с мыслью о боге. Многих тяготили прошлые прегрешения, от которых после похода избавит обещанное отпущение, кто-то же пришел за новыми землями и богатствами. Я чувствовала, какими закрытыми были эти люди - никто здесь не рассказывал своей истории, да и других особенно не расспрашивал. И все же они кое-что знали друг о друге - и сейчас, стоя вокруг большого общего стола, каждый искал на лице соседа удовольствие или скрытое возмущение - в зависимости от того, пришлось ли ему по вкусу то, как Фридрих назвал всех тевтонцами. Он словно забыл, что вовсе не все воины здесь принадлежат к германским племенам, и объединил всех одним прозванием. Но если кто из рыцарей и затаил на Фридриха за это обиду, вслух ничего не было сказано. Обед продолжался.
        Чем дольше я смотрела на них, тем больше понимала, что если даже сама церковь не всегда была достойна своей религии, то уж то, что делается от имени Божьего в миру, есть лишь личное деяние каждого причастного. И оно целиком зависит от его собственных представлений о вере и чести, сострадании и справедливости. Фридрих считал справедливым пытать и убивать людей лишь потому, что они не оставляли своей веры - и не разделяли его собственных взглядов. А Вильгельм, его соратник и помощник, не оценивал людей по их вере - он просто смотрел на них уже как на свою собственность, пока не усмиренную и непокорную. Многие же вовсе не считали здешних жителей за людей, да и то, какие приказы они выполняли, не было им интересно. Брюхо цело да набито поплотнее, а постель согрета какой-никакой красоткой - вот и все, что нужно.
        Закончив трапезу и беседу с рыцарями, Фридрих направился в свои покои. Снова я следовала незримым призраком за ним по длинным узким полутемным коридорам - как игрушка на колесиках, которую ребенок тянет за собой на веревочке. Сатх, по крайней мере, предавала лишь себя и меня - эти же люди несли разрушение и смерть, сами чернили образ своего Бога. Мне захотелось закричать, остановить их, сжечь дотла их крепость, сделать хоть что-то - но я оставалась немым наблюдателем. Зачем, зачем я здесь оказалась?
        Фридрих, уже без кольчуги и плотного чехла, в одной рубахе, толкнул дверь в конце коридора, и я увидела улыбающееся ему женское лицо - оно сияло радостью видеть любимого. Фридрих зашел, небрежно откинув плотную штору, наполовину скрывавшую дверной проем, и, уселся в низкое деревянное кресло, вытянув ноги.
        - Свет мой, я рада….
        Супруг прервал ее. Он произнес, растягивая слова:
        - Элла, ты изумляешь меня. Впрочем, чему я удивляюсь - видно, женщине, такой, как ты, просто не дано понять моего положения и ситуации. Проклятые язычники давят нас со всех сторон, не иначе, пользуясь силами своих идолов… Чему здесь можно радоваться.
        - Фридрих, милый, прости меня за рассеянность, но я так рада, что в свободную минуту ты пришел ко мне. Но подожди, как же ты говоришь о язычниках, ведь Русь, я слышала, приняла крещение больше двух веков назад!
        - Ох, женщина, не суди того, чего понять не в силах! Поганое язычество никогда не уйдет из этой страны, - Фридрих презрительно скривился, - каменные идолы разрушены, но целы они в их прогнивших душах. Однако мой долг - показать им истинного Бога, даже если для этого мне придется всех здесь отправить к праотцам! Может быть, это и есть единственное решение, ибо Господь наш не отправит в геенну невиновных, уже повернувшихся к истинной вере, но иноверцы, слепо поклоняющиеся камням и ветру, познают на себе Божий гнев!
        Глаза Фридриха сверкнули, но в тот же миг голова устало опустилась на руку.
        - А Ульрих все говорит мне, что нужно спешить, не то папское отпущение растает и уйдет с вешней водой…
        Элла поднялась с ложа, на котором отдыхала после вечерней трапезы, и подошла к мужу, присела на пол рядом с его креслом и прикоснулась к его ступням.
        - Фридрих, любовь моя, что ты говоришь мне? Неужели твоя рука поднимется карать невиновных, уже по своему разумению посвятивших душу Христу? Обагрившись их кровью, моя душа, не станешь ли ты сам величайшим грешником? - в глазах девушки стояли слезы. Мне не нужно было видеть ее мысли, чтобы понять, как боялась она за своего супруга. И то, что не человеческого суда страшилась эта хрупкая девушка, тоже было ясно, как божий день.
        Фридрих отбросил ее руки и стремительно встал. Теперь в его взоре сверкали настоящие молнии.
        - Да понимаешь ли ты, с кем ты споришь? Не только со мной, командором Тевтонского ордена, но и с самим папой, со святой церковью! Грешница! - Фридрих покраснел, почти побагровел, выкрикивая эти слова. Казалось, что он близок к припадку. Но всего через несколько секунд к нему вернулось внешнее спокойствие.
        Он вышел из спальни своей супруги, а через минуту туда вошли трое воинов в крепких кольчугах. Как-то растерянно переглянувшись, они по знаку своего предводителя подхватили под руки несчастную Эллу, так и застывшую на полу у кресла, подняли на ноги и повели прочь по коридору.
        - Фридрих! - ее отчаянный крик гулко разнесся среди каменных стен, - Неужели ты… - Элла замолчала, и несколько секунд спустя, совсем уже исчезнув из поля зрения своего супруга, а вместе с ним и моего, шепотом добавила, - Ты будешь жалеть, потом, обязательно будешь… Но простить тебя будет уже некому. И потому… я прощаю тебя сейчас, любимый мой, жестокий Фридрих.
        Я смогла услышать эти слова, но стоявший рядом мрачный, но твердый в своей решимости рыцарь не слышал ничего. В его глазах светилась холодная ненависть. Близкий к нему человек оказался предателем - а предателей командор не прощал.
        Мне захотелось вырваться из плена чужой воли, напряжением всех сил снова почувствовать свое тело и свою магию, встряхнуть закоснелого в своих предрассудках Фридриха, остановить двух солдат и спасти Эллу - но ничего не удавалось. Я почувствовала, что никогда, до самого конца своего существования, каким бы длинным или коротким оно ни было, я не забуду этого.
        Снова словно кто-то невидимый накрывал все вокруг темным покрывалом, и я поняла, что мне ничего больше не увидеть здесь. Эта клубящаяся неестественная темнота разозлила меня - сколько еще я буду ходить у них на поводке? Всеми силами я вцепилась в последнюю увиденную сцену - темный коридор древнего замка, мужчина с гордо поднятым подбородком у деревянной двери, длинными намозоленными пальцы его неосознанно искали рукоять меча, словно последний свой оплот. Не пойду, повторяла я, не исчезну - останусь. Останусь и своими глазами посмотрю, что станет с Фридрихом и Эллой, и сделаю все, чтобы попытаться помочь несчастной.
        Но перед глазами продолжала клубиться зыбкая темнота, хоть и тянулось это на сей раз дольше. Чувствуя, что меня уже ждет очередное путешествие во времени, если только это не было плодом фантазий похитителей, я мысленно с тяжелым вздохом закрыла глаза и отпустила уходящий в никуда древний замок, укрепление тевтонцев.
        Успела только подумать, что все же это был хороший знак, и я хоть немного задержала навязчивую смену декораций. Меня окончательно накрыла темнота, а через секунду я поняла, что нахожусь в обыкновенном современном сельском домике. Почти современном.
        Глава 15
        - … я же только что тебе объяснил!
        Двое стояли на тесной кухоньке, у самого окна. Мужчина, нарочито всплеснув руками, отвернулся от женщины и уставился в окно, всем своим видом показывая, что разумные аргументы уже исчерпаны, и сказать больше нечего. Я поняла, что опоздала к началу заготовленного для меня «представления», пока пыталась задержаться в замке. Что ж, тем лучше - мне уже до тошноты надоело переноситься туда-сюда, словно безвольному перекати-полю по велению порывов ветра, и пусть мистер Фаул поморщится, наблюдая, как я хотя бы на йоту укоротила это путешествие. Я была уверена, что он наверняка наблюдает за мной из той темной пещеры, где меня грубо вышвырнуло из реальности.
        На мгновение меня удивил внешний вид мужчины, уже явно вышедшего из возраста безусого юнца - на нем были широкие расклешенные джинсы и клетчатая рубашка, отросшие волосы спускались до плеч. Еще секунда - и я поняла, что попала в 60-ые, десятилетие детей цветов и свободной, безудержной любви.
        Кажется, в этом и было все дело.
        - Стив, но как я могу поверить в это? - в ее голосе была усталость. Ей не хотелось дальше продолжать этот разговор, но и оставить слова недосказанными она тоже не могла.
        - Я не знаю, что мне тебе еще сказать. Мы сидели вместе у костра, вот и все. Не думал, что ты станешь сомневаться. Это так на тебя не похоже, Джен, - Стив пожал плечами.
        Дженнифер едва сдерживала слезы, жегшие ей глаза. Как же тогда получилось, что от его рубашки она почувствовала отчетливый аромат духов, но совсем не уловила кострового дымка?
        Еще вчера она поняла, что что-то не так - когда он сказал ей, чтобы она оставалась дома, и ушел на эту злосчастную встречу сообщества один. Он сказал это с сожалением, да и причина на то была - их собака, Джеки, болела уже третий день, и они старались не оставлять любимицу одну. И, может быть, ему действительно было грустно весь вечер, а она зря устроила «разборки», потому что Айви лишь по случайности оказалась рядом с ее мужем в кругу? Но нет, что-то подсказывало ей, что все происходило совсем не так. Он уж очень быстро попрощался и исчез, и чего-то не хватало в его взгляде, будто вынули кусочек из мозаики, думала Джен - просто вчера они договорились, что Стив под каким-нибудь предлогом уйдет из дома, а костра-то и вовсе не было… общего костра…
        Я заинтересовалась происходящим, и эта сцена уже не казалась навязанной мне. Немного напрягла свое внутреннее зрение и увидела, как над головой Стива вьется легкий, только мне заметный дымок темных мыслей, завивается в узкую струйку и плывет прямо к Дженнифер, не сумевшей молча проглотить обиду… Я попыталась заглянуть в те его мысли и ощущения, что лежали сейчас на поверхности, не слишком надеясь сама на себя.
        Я видела четко - снова как в кино, и даже удивилась этому. Не все угадала Дженни - собрание у костра все же было, горячее обсуждение, доводы и аргументы, а потом - тягучие песни под перебор гитарных струн, долгие взгляды… Стив и Айви ускользнули из круга чуть раньше, чтобы поддаться той самой свободной любви. Сколько в ней было свободы, а сколько обмана, решать каждый будет сам. Смешанными с приятными воспоминаниями о страстной Айви были раздражение и злость от того, что он так глупо вляпался - да и было бы из-за чего. Он и сам не совсем понимал, к чему решил позволить себя втянуть в скользкую историю, роман на стороне. Да это и романом-то сложно назвать, ведь и был-то всего раз, без лишней предыстории и романтики. Просто в какой-то момент он прочел ее взгляды, правильно прочел, без всяких там слов. К чему слова между единомышленниками. А вот Дженни никак не сможет его понять.
        Если б я могла сама на себя взглянуть, наверное, я увидела бы на своем лице огромную саркастическую ухмылку. Однако я отвлеклась - а Дженнифер уже не могла ждать хоть сколько-нибудь правдивого ответа от Стива, не говоря уж об извинениях, ее сила воли сдавала - и по щекам побежали слезы, все тело вздрагивало от громких рыданий. Стив, морщась, повернулся к ней, лихорадочно пытаясь хоть что-то придумать, чтобы прекратить это. Я почти физически ощущала, как накапливается, нарастает в помещении энергия - казалось, ее можно было пощупать, даже не имея тела.
        Вдруг я заметила, что та же серая дымная нить, что у Стива, теперь клубится и извивается над Дженнифер. Вот она резко выросла в настоящую темную тучку - видно, запас терпения иссяк, обида и растерянность мгновенно переродились в злобу, словно в раковые клетки. Я видела, как Дженнифер, размахивая руками, надломленно кричала что-то Стиву, как он выкрикивал что-то обидное в ответ. Лица их стали напряженными, казалось, они вообще не способны улыбаться. Но их слова меня больше не интересовали - я наблюдала за тем, как нарастали, буквально пухли черные тучи над их головами, как они соединились в одну - и, оторвавшись от разбитой пары, вылетели в окно, тяжело покачиваясь и посверкивая маленькими молниями-искрами. В этот момент, резко развернувшись, Дженнифер вылетела из комнаты, распахнула входную дверь и сбежала по ступенькам крыльца.
        Потрясенная, я никак не могла опомниться. Мне и в голову не приходило, что однажды я смогу увидеть такое собственными глазами - и в такой невероятной ситуации. Не в горном ущелье, где выходит из берегов река и начинается сход сели, не в горящем от торфяных пожаров лесу, нет - на простой кухне обычного дома, принадлежащего семье из двух человек. Треснувшей пополам семье - и все же.
        Те же тонкие струи серого тяжелого дыма, но приобретшие ужасающую массу, атаковали меня на озере Леман. Это с ними я боролась всю свою жизнь, ради их уничтожения умирала столько раз. Мысли разбились на множество осколков, и каждый больно ранил.
        Я почувствовала, как все вокруг снова накрывает тяжелая, неестественная темнота - и мне захотелось кричать. Кричать, пока не исчезнет голос, пока не истаю я сама. Я не выдержу следующего, я не могу и не хочу, не хочу, слышите?
        Некому было выслушать меня, неоткуда было прийти ответу. Несколько тоскливых и тянущих, как боль, мгновений темноты - и снова свет. У тех, кто подготовил для меня этот утомительный «парад-алле», явно все в порядке было с фантазией - на сей раз я оказалась в лесу. В темном хвойном лесу с редкими лучиками солнца, едва просачивающимися через густые лапы елей. Почти сразу меня оглушил громкий хохот, и я почувствовала, что двигаюсь на звук. Что ж, хоть кому-то здесь весело. Неужели мои похитители для разнообразия решили показать мне вечеринку, а не предательства и смерть? Навряд ли. Однако едва я оказалась на той самой поляне, откуда доносился смех, стало понятно, что радоваться и нечему.
        На утоптанной траве, в опасной близости к древней, высокой и кряжистой сосне, горел костер. Повсюду были разбросаны бутылки из-под пива и водки, пустые сигаретные пачки и куски упаковочной бумаги.
        - Гер-рхард, и-ой, что ты там коп-паешься, - едва справляясь со словами, выговорил один из отдыхающих, - В лесу веток не м-можешь найти, эт-то только у тебя получится.
        - Иди ты, - не слишком радостно ответил тот, - вон Петера попроси, или оторви уже свою собственную задницу.
        - Да Петер занят, - хихикнул парень, глядя, как Петер проворно забирается под футболку симпатичной блондинке, а та в ответ улыбается ему страстной и коварной, как ей казалось в пьяном угаре, улыбкой. Мне было противно до тошноты. Какого черта я должна смотреть на все это? Если б могла, я бы сплюнула.
        Из лесу, наконец, вышел Герхард, которого откомандировали за хворостом для костра. В руках он нес несколько веток, которые, судя по всему, отломал прямо с деревьев. Неловко прижимая к себе ветки - ведь он столько трудился, чтобы добыть их! - он нетвердыми шагами приближался к костру.
        - А-а-а-х ты, чтоб тебя, - , зацепившись за собственные шнурки, Герхард растянулся-таки на земле и рассыпал свою драгоценную ношу. Я мысленно ахнула - ветки упали как раз между костром и высоким деревом. Они заискрили, задымились - теперь уж ясно, парень отломал их, не утруждая себя поиском настоящего хвороста - но через секунду по ним все же побежало пламя.
        - Марк, собирай шмотьё и беги!
        Это все, что они могли - бежать.
        Во мне закипала злость. Не иначе, такова природа людей - бежать от ответа за свои поступки. Бежать от себя, от всех, от загубленного небрежением огромного древнего леса. Мы разъезжаемся подальше от загрязненных рек и полей, где закопаны радиоактивные отходы человеческих экспериментов. Я не знаю, кем больше я ощущала себя сейчас, человеком или вечной сущностью, надстройкой над этой неразумной ойкуменой - но чувство стыда, отвращения и брезгливости не становилось меньше.
        Черный дым уже валил клубами, огонь забрался высоко к макушкам вековых деревьев, которые стонали и покачивались от этой рукотворной стихии, будто стремясь вырваться из ловушки. Веселой компании здесь давно не было, они успели убраться из горящего леса, сгоняя хмель страхом, и теперь со всех ног бежали к городу. И мне было все же чуточку легче от этого - хоть и крутилась назойливой осой мысль о том, что лучше б им остаться здесь. Остаться, посмотреть и почувствовать, каково это - гореть заживо.
        Я смотрела на бушующее пламя, снова жалея о том, что остаюсь лишь немым бестелесным наблюдателем. По стволам сосен стекала смола - не то кровь, не то слезы гибнущих деревьев. Моя душа плакала вместе с ними.
        Что-то смешалось, и я будто забыла, что все это - лишь картины прошлого, а то и вовсе безумные фантазии сторонников тьмы. Мне было больно, словно эта я сгорала в огне - но не в огне Феникса, а так, как мог бы гореть человек. В моей природе было бороться со стихией, от чьих бы рук ее проявления не происходили - но сейчас я чувствовала, будто меня приковали цепями. Заставить беспомощно наблюдать - самая изощренная пытка…
        Огонь гудел - или это лес взывал о помощи? Ночное небо окрасилось оранжевым, черный дым, наверное, был виден далеко отсюда. Лес превратился в гигантский факел. Я смотрела в небо - и вдруг заметила того, кого никак не ждала встретить в этом кошмаре.
        Я увидела себя.
        Глава 16
        Словно из густого тумана, словно из заросшего тиной болота выплывали куски забытых воспоминаний. Огонь всегда был родной стихией, не то моей колыбелью, не то моим отпрыском. И, видно, именно потому мне всегда чуть легче было победить огненную стихию - но не в тот раз, определенно.
        Наверное, ничто не может сбить с толку сильнее - чем смотреть на саму себя. Даже не смотреть - подглядывать, ведь та я, которую мне было видно, не видела меня. Я, существующая в этом времени, медленно поднималась над пылающим лесом, раскинув руки знакомым жестом. По кусочкам я вспоминала этот день. Вот сейчас огромный язык пламени заденет меня - и я едва не рухну на землю, но удержусь, из последних сил…. Я тогда не знала, отчего все, я никогда не спрашивала о причинах - просто летела на помощь. Это был мой долг, не навязанный, а мой собственный, вот и все. Изменилось бы что-то, если б я знала, что этот лес подожгли глупые пьяные парни, думавшие только о себе и своем удовольствии?
        Размышления прервались - все вокруг подернулось серой дымкой, я мысленно вздрогнула. Что это? С минуту все мерцало, то возвращаясь к прежней ясности, то снова покрываясь мутной пеленой. Я вновь невольно почувствовала себя попавшей внутрь старого фильма, где то ли пленка была слишком заезженной, чиненой, то ли что-то заело в проекторе. Вместе с этим появлялось ощущение, будто одной мне из этого «кино» никак не выбраться. Может быть, это так и было? Что я могу сделать отсюда, лишенная не только сил, но и собственного тела, привычного ощущения способности постоять за себя…
        У меня закружилась голова - лес вдруг ухнул куда-то вниз, или это я взмывала вверх, словно тот Феникс из прошлого, что боролась сейчас с пожаром, расходуя саму себя. Я мысленно зажмурила глаза и отдалась этому полету - мне было почти все равно, куда он меня приведет. Я даже не знала, смогу ли вынести очередной вояж по прошлому - но и думать уже не хотелось. Хорошо бы было оказаться сейчас в бескрайнем море, покачиваться на воде, раскинув руки, пока хватит сил, а потом…
        Я упала. По-настоящему. Я почувствовала боль - и обрадовалась ей, как старой подруге, неожиданно оказавшейся на пороге моего дома. Боль означала, что мое тело еще не умерло, оно все еще принадлежало мне.
        Я открыла глаза - и сердце сжалось. Я была все в той же пещере. Для чего меня сюда вернули, для новых пыток? Нет, нужно было выбираться, любым способом. Я попыталась сесть, но не смогла. Ничто не сковывало моих движений, не было ни веревок, ни энергетических пут, но мое тело мне не подчинялось. Что происходит?
        Я огляделась, слабо порадовавшись, что хоть это-то еще могу - но вокруг была все та же непроглядная тьма, словно это место вообще не было частью нашего мира. Наконец, устав напряженно смотреть в темноту, я закрыла глаза и попыталась просто сосредоточиться.
        Я услышала шум, и тут же поняла, что он появился не вдруг, что-то происходило здесь с того момента, как открыла глаза - а возможно, и гораздо раньше, но, увлекшись нахлынувшими на меня физическими ощущениями, от которых почти уже отвыкла, я не замечала происходящего.
        Я снова повернула голову, пытаясь разглядеть источник шума. Я все еще не могла пошевелиться, словно кокон, которому сказали, что бабочкой ему уже не стать. Ничего не было видно, секунда бежала за секундой - и я закричала. Все равно, кто откликнется - испугаться сильнее было уже невозможно.
        - Э-эй! Кто-нибудь! Когда вы меня выпустите? - крикнула я так громко, как только могла. Но голос был тихим и тонким, и звук, наверное, истаивал уже в нескольких шагах от меня. Бесполезно, никто не услышит - или просто не откликнется. Даже эхо, которое просто обязано было быть в такой пещере, малодушно решило промолчать.
        Оседлав накопившееся отчаяние, я набралась силы и стукнула кулаком по каменному полу - звук вышел совсем глухим, а руку прорезала боль. Тратить силы было бессмысленно, но и неподвижно лежать, ожидая действий моих палачей, мне претило. Под рукой не было ничего, чем можно было бы громко стукнуть или звякнуть. Хотя, если моя одежда при мне… я внутренне напряглась, сканируя ощущения тела - нет, я определенно не была обнажена. Что ж, вот и выход, стоило лишь немного поразмыслить. Осторожно сунув руку в карман жакета - от этого небольшого движения я устала, словно таскала мешки с мукой - я обхватила пальцами предмет, лежавший там, и, остановившись на минуту передохнуть, вытащила его наружу. Порой передовые технологии превращаются из роскоши в жизненную необходимость.
        Может быть, здесь и не ловила ни одна известная мне сеть мобильной связи, но у моего телефона, конечно же, были и еще некоторые уже привычные для нас функции - хотя бы даже будильник или плеер. Несколько кликов по кнопкам - и спертый воздух рассекла «It’s My Life» Джона Бон Джови. Эта песня давно перекочевала с обычных дискотек на ретро-вечеринки, но в моем личном сете она стояла первой.
        Мне хотелось рассмеяться, так неожиданно в этом странном пространстве зазвучала мощная песня, но я старалась беречь остатки сил - один Бог знает, как мне придется выбираться отсюда. Я гнала, испепеляла мысль о том, что такого случая может и не представиться. Я прислушивалась к тому, как мощный ритм песни заполнял темное пространство пещеры, и ждала ответного хода. Ждала и копила силы.
        Наконец, мне показалось, что шум стал приближаться. Уже слышны обрывки слов, шорох шагов и - удивительно! - рев пламени. Все еще не зная, что все это значит, я надавила на кнопку-качельку на телефоне, увеличивая громкость. Возможно, это окажется моей самой большой ошибкой, но я старалась привлечь к себе всех, кто бы ни был в пещере. Я была здесь, я вернулась этот мир, и я громко заявляла о себе - как могла.
        Песня заканчивалась, когда я почувствовала, как меня обдало жаром - так мне не почудилось, здесь и вправду было пламя. Причем, скорее всего - именно магическое. Мои похитители никогда не владели огнем - значит, где-то здесь была и вторая сторона, и между ними завязалась схватка. При этой мысли у меня заныло сердце - эта самая вторая сторона была намного слабее, не имела необходимых навыков и была практически обречена. Кажется, мой кошмар продолжался, набирая обороты - вокруг меня снова происходили ужасные вещи, а я ничего не могла сделать. Страшнее всего было то, что теперь-то все на самом деле.
        Мне хотелось раствориться в камнях, к которым я была прикована слабостью, или даже в самой черноте вокруг. Ошибаться я не могла - кто еще нашел бы меня здесь, кто мог вообще хотя бы просто подумать о том, чтобы искать меня не на окраинах города, в лесу, по больницам или в морге, а в темной зловещей пещере? Был только один человек, знавший обо мне достаточно, чтобы все понять. Я недоумевала, как Этьен мог узнать, где я, а еще больше - как он сюда попал, но ответы на эти вопросы придется отложить на потом, если вообще когда-нибудь придет это время. Одно я понимала - если в эту пещеру все же есть вход, значит, он может стать и выходом.
        Нужно помочь ему, новорожденному Фениксу. Но как? Тело по-прежнему не желало меня слушаться, при любой попытке шевельнуться на меня наплывали волны слабости и дурноты. Что ж, физические действия стоит сразу отмести. Магия во мне оставалась, я ее чувствовала, но все мои способности задействовались тем или иным движением или позой - а значит, я была все равно что безоружна. Что же делать?
        Мне отчаянно, до боли хотелось что-то сделать, хотя бы посоветовать вовремя, как верно направить удар. Как суметь выбраться отсюда живым. Но как мне докричаться до него, если я сама почти не слышу собственного голоса? Если б он мог прочесть мои мысли… а может быть, это и есть ответ? Я и сама не верила этой сумасшедшей идее. Но если я могла слышать мысли Сатх, почему не смогу говорить с ним? Я не знала, была ли Сатх когда-то реальной - но теперь это все, что мне оставалось. Я зажмурилась от напряжения.
        - Этьен, ты слышишь меня?
        Я очень тихо произнесла эти слова, изо всех сил представляя, что шепчу их ему на ухо - так, будто стою с ним совсем рядом. Прошло несколько секунд томительной тишины.
        - Вивиен?!
        Голос - а точнее, мысль - был удивленным и растерянным. Еще бы. Я и сама пребывала в примерно таком же состоянии.
        - Вивиен, ты… ты уже умерла?…
        Я вздрогнула. Господи, как же я об этом не подумала.
        - Я жива, я в пещере, но не могу пошевелиться. Этьен, мне кажется, ты на верном пути.
        - Что они сделали с тобой? - эти мысленные слова звенели тревогой, мукой сострадания. Как ни странно это звучит, на душе у меня потеплело, и будто даже твердая чернота пещеры отступила. Он смог мне ответить - значит, он будет бороться не один.
        - Об этом потом. Слушай меня внимательно. Ты не сможешь их победить, если останешься собой.
        - Что ты имеешь в виду?
        - Слушай. Ты - Феникс, бессмертный, ты наделен магией, ты уже больше, гораздо больше, чем человек. Ты должен принять это, не умом, а душой, своей сутью. Понимаешь? И прямо сейчас. Тогда у нас появится шанс выбраться.
        Наступила тишина, я больше не слышала его голоса - и это могло значить все, что угодно. Секунды потянулись еще медленней, хоть это и было невозможно. Не знаю, сколько прошло времени, здесь я его не ощущала, но в какой-то момент я не выдержала и неслышно крикнула:
        - Этьен! Где ты?
        И услышала глубокий, спокойный голос:
        - Я уже иду, Вивиен. Я сейчас.
        Не знаю, что меня поразило больше - то, с какой ошеломительной скоростью он справился со всеми препятствиями, или то, как спокоен он был. Хотелось думать, что в этом помог мой совет, но я понимала, что он мог послужить лишь маленьким толчком, а все остальное Этьен проделал сам. Никто не в состоянии заставить тебя думать так или иначе - это всегда твой собственный выбор.
        Такое непривычное чувство - не ты спасаешь кого-то, но тебя спасают. Мне же, словно сказочной Рапунцель в высокой башне, оставалось лишь ждать. Я больше не решалась тревожить Этьена мысленными разговорами, боясь отвлечь его в самый страшный момент, и просто считала секунды, одну за другой.
        И даже от этого мысленного общения я устала, едва ли не сильнее, чем от всех попыток шевельнуться, и больше всего на свете хотелось заснуть. Непозволительная роскошь для беспомощной пленницы. Интересно все же, как мы будем искать выход отсюда, и каким окажется путь. Или Этьен уже знает нужный алгоритм действий? Скорей бы… Словно задыхающийся ныряльщик, который, выжигая остатки кислорода в легких, уже поднимается к поверхности и чувствует все нарастающее нестерпимое желание глотнуть свежего воздуха, я едва могла переносить окружающую темноту и одиночество. Меня ужасно тянуло к свету и людям… и к Этьену.
        - Я уже здесь, Вивиен. Давай, будем выбираться отсюда.
        Это был его настоящий голос. Настоящий. И он сам был здесь. Тяжело дыша, он подхватил меня на руки, и на миг в этой темноте я смогла разглядеть его лицо. Я испуганно ахнула.
        Глава 17
        - Как думаешь, не зря мы решили выбраться сюда? Может, еще рано?
        Он поддерживал меня за плечи и иногда заглядывал в глаза. Ему тоже крепко досталось, но он не обращал на это внимания - и, как я уже усвоила, не особенно любил, когда внимание обращала я.
        - Ну, когда-то нужно было, - я осторожно прижалась к его щеке, - не весь же век в твоей берлоге сидеть.
        Ожоги и царапины на его лице, так напугавшие меня, уже почти затянулись, но, наверное, от них останутся шрамы. Сегодня мы в первый раз решили выйти «в свет». И уж кому было торопить его, но только не мне. Договаривая фразу, я поймала себя на том, что исподтишка оглядываю зал.
        - В отношении нас с тобой выражение «весь век» вообще звучит интересно, - мягко рассмеялся он, - Всего лишь неделя, - Устроившись поудобнее, он подозвал официанта.
        Это было еще так непривычно - и мне, и ему. Все произошедшее сильно изменило нас обоих, и теперь нужно было привыкать ко всему новому, разбуженному этим потрясением. И ничуть не меньше его нового восприятия себя как Феникса каждый раз удивляло слово «мы», которое он произносил так непринужденно, но осторожно и мягко. Наверное, я слишком долго пробыла волком-одиночкой, и теперь странно было ощущать, как через броню пробивается тонкий росток вечного чувства, которое, если честно, мне было боязно носить в себе.
        Тогда, вытащив меня из пещеры, Этьен, поймав попутку, отвез меня к себе домой. Надо думать, шофер был напуган странной парочкой, остановившей его машину на трассе за городом - мужчина в ссадинах, порезах и ожогах, и бледная женщина без чувств на его руках. Красивая женщина - мне нисколько не совестно это признавать, ведь в этом не только не было моей заслуги, это не было даже моей постоянной характеристикой. Одежда на нас была, конечно же, соответствующая - сама по себе приличная, но грязная и местами рваная. Я не помнила ни этого, ни того, как мы выбрались из пещеры. До сих пор было неловко, что Этьену пришлось выносить меня на руках - он так и не признался, долгий ли был путь.
        Я с горечью обнаружила, что утраченные силы накапливаются с трудом. И все эти дни мы, в общем, не покидали квартиры Этьена - довольно просторных холостяцких апартаментов. Я рано засыпала, просыпалась к полудню и вообще почти не вылезала из постели. В ответ на мои слова о том, что ему тоже нужно отдохнуть и не мешало бы сходить к врачу, Этьен только отмахивался и удваивал свои заботы обо мне - приносил фрукты и калорийные вкусности, брал напрокат диски с комедиями и устраивал нам солнечные ванны на балконе. Телевизор в эти дни мы совсем не включали, да и компьютер использовался скорее как плеер, за исключением электронной почты, куда пришло несколько посланий от Алисы - милых открыток или небольших записочек с новостями и пожеланиями выздоровления. Я почти совсем не отвечала даже ей. Нам не было дела до того, что происходило за стенами квартиры, в которой, кажется, пробивалось сквозь иссушенную почву что-то тонкое и эфемерное, но излучающее свет и тепло.
        Но лучше - и непривычнее - всего было то, что мы много говорили. Говорили, оставляя в стороне магию и все происшествия, о самых важных на свете мелочах. О привычках, прочитанных книгах, общих знакомых и любимой еде.
        Это были бы просто райские каникулы, если б не непрекращающееся ощущение беспомощности и внутреннего разлада, от которого, казалось, ничто не спасало. В то самое время, как Этьен нашел внутреннюю опору, я свою потеряла.
        В один из дней к нам наведался мсье Кортен. Войдя в квартиру, он виновато переминался с ноги на ногу в прихожей, не зная, что сказать - он чувствовал себя ответственным и теперь не представлял, что можно сделать. Мы попытались пригласить его остаться на чашку чая, но он, запинаясь, отказался. Впрочем, мне тоже не очень хотелось его видеть, хотя особых причин на то не было. Для него они были двуличными маньяками, но я-то знала, что все равно попала бы к ним в лапы, а раньше или позже - наверное, не имело значения. И это была одна из вещей, сводивших меня с ума в редкие минуты одиночества - как они меня нашли?
        Однако сейчас мы пытались расслабиться, сидя за столиком в небольшом пабе, и я старалась поменьше смотреть по сторонам. Чужие лица оставляли ощущение неправдоподобности, напоминали об угрозе. Наперекор себе я улыбнулась. Поиграв соломинкой в стакане с соком, я шутливо чокнулась с Этьеном и отпила глоток.
        - Ну, что с тобой такое?
        Уж конечно, мои попытки спрятать тревогу не помогли, он все заметил. И отмалчиваться тоже бесполезно - разгадает.
        - Я… все ищу их.
        - Моя хорошая… Я ведь говорил, их нет. Они… сгорели.
        Я продолжала оглядываться, а он - избегать прямых выражений. Все-таки это страшно, когда ты кого-то уничтожаешь, даже если они - чистое зло.
        - Может, все потому, что ты не хочешь мне рассказать. Меня там как будто и не было, понимаешь? То, чего я не видела - все равно что не происходило. Если бы я могла хоть как-то представить….
        - Ну вот, опять. Почему тебе так хочется вспоминать об этом? Я старался сделать все, чтоб ты могла хоть на короткое время забыть…
        Я мотнула головой - забыть все равно не получится.
        - Ну, может быть, хотя бы не здесь? - он нагнулся ближе к столику, вытянув шею, - Все-таки люди вокруг, не будем же мы обсуждать…
        - Никто и не услышит, - ответила я, снова оглянувшись, и уже зная, что это ни к чему не ведет. Бывает, что просто знаешь, что прямо сейчас тебе эту стенку не прошибить.
        - Давай все же постараемся расслабиться и насладиться нашим первым свиданием, а?
        - Свиданием? - мои брови неудержимо ползли вверх, и, кажется, даже рот остался открытым. Вот это да!
        - Ну, а как же это еще назвать? Романтическая встреча двух влюбленных, - Этьен потянулся ко мне через стол, намереваясь поцеловать. Я отпрянула, - Вивиен?
        Я слишком ясно чувствовала, где нахожусь. Каждого человека здесь я будто бы ощущала кожей, они загромождали мои чувства, мешали - и, может быть, кто-то из них действительно мог услышать, просто заметить нас…
        - Извини. Я не могу… при всех людях… Может быть, лучше пойдем… домой?
        Снова эта пауза - мне так непривычно это слово, что каждый раз я словно бы на секунду задумывалась, прежде чем его произнести. И Этьен ее заметил - сразу нахмурился.
        - Скажи, что не так? - в голосе проскальзывало раздражение, как он ни старался его скрыть.
        - Не знаю… Наверное, я просто устала. Знаешь, все-таки я еще не восстановилась, и весь этот шум и толпа немного действуют мне на нервы.
        Как банально это звучало - но я не могла найти других слов, чтобы описать то напряжение, от которого хотелось не то бежать, не то просто перестать что-либо чувствовать.
        - Ото всех не спрячешься, - вполголоса буркнул он, снова подзывая официанта, - Счет, пожалуйста.
        Мы снова оказались в квартире Этьена - гораздо скорее, чем думали, и в этом была виновата я. Может быть, мое тело, из которого похитители высасывали энергию, чтобы меня же и пытать, почти уже восстановилось - но рваные раны в душе оказались глубже, они не хотели так скоро сдаваться. Сбросив обувь, я тихо подошла к нему.
        - Первый раз - точно не алмаз, - хмыкнул Этьен, припомнив вдруг детскую поговорку. Он все еще хмурился, но сердит все-таки не был. Я присела рядом, - Ждешь, что я все-таки заговорю?
        Я кивнула.
        - Я знаю, ты думаешь, молчать будет легче, но, может, поверишь мне, если я скажу, что это не сработает? - он молчал, и я продолжала тихо, медленно говорить, - Понимаешь, это просто не дает мне покоя. Та же штука, что и с моей памятью, понимаешь? Еще один эпизод, которого просто нет!
        Я сорвалась на крик, и теперь замолчала, потому что вовсе не хотела бы превращать разговор в скандал. Этьен повернулся ко мне, но отвечать не стал.
        - Плохо, когда не помнишь или не можешь представить, деться от этого некуда. Только тут у нас все-таки есть выход, способ выпихнуть все это из мыслей. Если ты расскажешь… Может быть, я и много прошу, но мне это нужно.
        - Я не представляю, как можно рассказать о таком… Что мне, перечислить каждый свой шаг? Обрисовать в красках, как меня хотели убить, как нападали, а потом - как появился огонь?
        - Этьен, но… Тебе и самому…
        - Я не просто так не хочу об этом говорить, пойми. Давай не будем.
        В голове с воем носился целый смерч мыслей, и мне казалось, что если мы останемся рядом - наши смерчи пересекутся и разбомбят все вокруг. Я спокойно встала, ушла в спальню и начала переодеваться в домашнее. Уже оттуда, не выдержав, заговорила, с трудом подбирая слова:
        - Знаешь, я бы все-таки хотела знать, как ты нашел меня там. Мне почему-то кажется, что этой жуткой пещеры не только ни на одной карте не найдешь, ее и на земле-то нет. Неплохо было бы быть в курсе, вдруг что…
        Этьен молчал, и я выглянула из комнаты. Он поднял на меня глаза.
        - Вивиен, во мне что-то не так? - ответил он вопросом на вопрос, - Я что-то не то делаю? Или, может, я просто не подхожу тебе? - он едва сдерживал наваливавшееся напряжение, голос подрагивал, и я снова обругала себя. Если он решился на такой вопрос, дело было серьезно. И что я полезла к нему с этой пещерой, ведь и самой неприятно…
        Я все пыталась сообразить, как объяснить, что он ни в чем не виноват и что это я…. Как видно, я даже сама себе не могла связно объяснить, в чем же дело. Я шагнула к нему, положила руку на плечо, заглянула в глаза.
        - Все-таки почему ты так хочешь от всех спрятаться? - сморщившись, переспросил он, - Спрятать нас с тобой?
        - Просто дай мне время привыкнуть. Я постараюсь.
        Этьен порывисто обнял меня, я тихо охнула. Наверное, есть вещи, которые никогда не перестанут удивлять. Среди них - такие вот стихийные, искренние проявления чувств. Они всегда застигают врасплох, и потому им удается достигнуть цели - они разбивают броню и растапливают лед. В его руках было тепло и спокойно.
        - Только больше не говори о переезде обратно, ладно? Это уж чересчур, - я почувствовала, что он улыбался, и молча кивнула.
        Несостоявшийся разговор о пещере все еще тревожил, зудел изнутри. Но теперь мне казалось - его он раздражал не сам по себе, а вкупе с моей фирменной неловкостью в отношениях. Он хотел романтики - я же твердила ему о битвах.
        - Тогда надо будет расплатиться с мсье Пуазе и забрать мои вещи, - откликнулась я.
        - Я съезжу, - живо ответил Этьен, а потом вдруг тихо засмеялся и поцеловал меня в волосы, туда, где у младенцев бывает «родничок». Я неожиданно почувствовала себя легко и свободно, и даже сама удивилась, как это меня угораздило тогда завести такой разговор.
        Это было несколько дней назад, я едва начала вставать с постели и путешествовать по квартире. Путь, например, из спальни на кухню занимал довольно долгое время - шаг за шагом - и я успевала многое рассмотреть и о многом поразмыслить в те дни. Как тень, я медленно ходила кругами по комнатам, пока Этьен был на работе. Он пробыл со мной безотлучно два дня, но кому-то ведь нужно было работать, и он вернулся в офис. Ему удалось выторговать себе на некоторое время укороченный рабочий день - должно быть, это было нелегко, но, наверное, сам его вид этому способствовал - и все же его подолгу не бывало. В моей голове как живые вставали те картины, что я видела в темной пещере - или вне ее, это как посмотреть. Они и теперь еще постоянно возвращались в мои мысли, но тогда все было еще хуже - мне казалось, что они раскручиваются в какой-то бесконечной гигантской спирали, и порой мне хотелось закричать во весь голос. Иногда я и кричала - благо меня никто, кроме соседей, не слышал, а что подумают те, кто живет за стеной, мне было все равно.
        В один из таких дней, едва дождавшись, когда Этьен вернется домой, я сказала, что чувствую себя здесь чужой, что это место хоть и стало моим временным пристанищем, никогда не станет мне домом. Теперь я знала, что ошибалась - просто я чувствовала себя чужой везде, и тут уж не имело значения количество комнат, окрас стен и наличие холодильника и микроволновки на кухне.
        Этьен удивился и попробовал меня успокоить, но я только твердила, что благодарна ему за помощь, но должна уйти.
        - То есть, ты считаешь, что все это несерьезно? - впервые вспылил Этьен, - Что мы просто, как говорят, товарищи по несчастью? Знаешь, наибольшие глупости люди говорят, когда себя жалеют - или когда думают, что их жалеют другие.
        Хлопнула дверь - и наступила тишина и пустота. Я хотела побежать за ним, но остановилась, сделав всего несколько шагов. Свернувшись калачиком на диване, я ждала, что будет дальше. У меня не было сил.
        Прошло около получаса, и вдруг я услышала за дверью мерный стук. Всполошившись, я подбежала, как могла, к двери, но снова замерла в ожидании - словно что-то не давало мне сделать еще шаг и распахнуть дверь. Через минуту в квартиру ворвался ее хозяин, молча схватил меня за руку и повлек за порог - осторожно, но быстро. Лицо у него было строгим и серьезным, но в глазах горела озорная искорка. Значит, не все так плохо, успела подумать я, выходя за дверь.
        - Ну, что, такое доказательство твоей принадлежности к этому месту тебя устроит?
        Я взглянула туда же, куда смотрел он - и не смогла удержаться от улыбки. Стену у самой двери украшала медно поблескивавшая табличка: «Этьен Дюруа, Вивиен Вилье».
        - Сдаюсь, - ответила я, уже не сдерживая дурацкого счастливого хихиканья.
        И пусть, подумала я теперь, я до сих пор не знаю, как мы выбрались тогда из чертовой пещеры, но уж теперь он не должен выбираться в одиночку.
        Глава 18
        Этьен и вправду тут же уехал к мсье Пуазе за моими вещами - кажется, давно хотел этого, только ждал сигнала с моей стороны. Я махнула ему из окна рукой, когда он садился в машину, радуясь его радостью, но так и осталась стоять там, снова охваченная раздумьями.
        Все-таки как все странно. Почти помимо своей воли я оказалась в доме молодого мужчины, да к тому же Феникса, которого и быть-то не должно было, и теперь, похоже, собиралась здесь и остаться. Наверное, это вообще-то просто прекрасно, но что же дальше? Даже у самой обычной пары на пути к пресловутой долгой счастливой жизни возникает множество препятствий, и не все их преодолевают. А уж нас обычной парой точно не назовешь, хмыкнула я.
        А ведь я, ко всему, еще до сих пор не представляла, когда ко мне вернутся силы - и вернутся ли.
        Я ошибалась, когда думала, что вся сложность состоит в том, чтобы сделать правильное движение или принять нужную позу, я зря полагала, что моя магическая энергия, в отличие от физической, осталась нетронутым резервуаром, до которого не добрались похитители. Как грабитель, забираясь в дом, не останавливается только на шкатулке с деньгами, а прихватывает с собой все, что показалось дорогостоящим, так и мои мучители стремились, как видно, довести до изнеможения не только телесную, но и духовную силу. Я вновь стала чувствовать время, пусть пока не так точно, как раньше, но вот огонь мне не слишком подчинялся.
        Я прошла в ванную и включила воду - когда не веришь себе, лучше подстраховаться. Вытянув руки вперед, я закрыла глаза и сосредоточилась. Через полминуты - а ведь обычно все происходило в доли секунды - я почувствовала тепло в ладонях. Уже зная, что увижу, я открыла глаза. Вместо огненных струй или хотя бы приличной сферы с ладоней сбегали тонкие, едва видимые молнии - как и в прошлый раз. Вздохнув, я выключила воду и вернулась в комнату. Что мне делать, чтобы снова нарастить свою силу? Без сил я всех ставила под удар, не только себя и Этьена, но и множество людей. Хотя, откровенно говоря, думать о людях мне сейчас совсем не хотелось.
        Я услышала, как открывается дверь, и вышла навстречу Этьену. Он держал в руках коробки и пакеты и почему-то смущенно на меня смотрел. Что там такое мог ему сказать обо мне мсье Пуазе? Компромата на меня, вроде бы, вовсе не существовало, так что же? Забирая из его рук пару бумажных пакетов, я ненавязчиво поинтересовалась:
        - И что сказал хозяин дома на мое исчезновение?
        Этьен смутился еще больше и даже немного покраснел.
        - К счастью, ничего. Надеюсь, он ничего и не заметил, - печально вздохнул Этьен, чем окончательно озадачил меня.
        - Да что там стряслось такое? Рассказывай, - мы уже дошли до спальни, и Этьен шумно сгрузил все коробки прямо на пол и уселся на кровать, опустив голову.
        - Да, понимаешь… одна коробка с твоими вещами загорелась. Ну, то есть, я ее поджег. Я… не хотел, совсем не ожидал.
        Я положила руку ему на плечо, видя, как он расстроен. Я только надеялась, что такое внимание не будет казаться ему показным из-за недавней ссоры.
        - Слушай, тебе не хочется говорить об этом, но все же - почему так случилось? Ты на меня сердишься?
        - Да нет же, наоборот. Я очень… очень радовался, что ты переезжаешь ко мне - насовсем, - Этьен улыбнулся, и мне захотелось расцеловать его. Но надо было во всем разобраться, так что я постаралась сосредоточиться.
        - Вспомни, все-таки, может, тебя что-то вывело из себя или, уж не знаю, напугало?
        - Да нет, ничего такого. Только и думал - ну, вот, что ты остаешься здесь, со мной.
        Я широко улыбнулась и погладила его по волосам, а он поймал мою ладонь и накрыл своей.
        - Что хоть в той коробке-то было, а? - уже смеясь, спросила я, - Надо же мне оценить понесенный ущерб!
        - Одежда, летняя, - виновато произнес он и добавил, - ну, красивая.
        - Была, - засмеялась я, - переживу, купим новую. Эй, не переживай, - я заметила, что он снова нахмурился, и поцеловала в колючую щеку, едва коснувшись губами. Он взглянул на меня, и в глазах теперь читались радость и удивление.
        Он нежно прижался щекой к моей щеке, и все проблемы и вопросы, так долго терзавшие меня, мигом вылетели из моей головы. А потом случился наш первый поцелуй, и я чувствовала себя так, будто забылась в сладком сне, из которого не хотелось возвращаться в явь. Видно, мы были исключительны во всем - прожив под одной крышей больше недели, мы только сейчас в первый раз поцеловались. И что-то было в этом позднем поцелуе - что-то такое, чего не могло бы быть, случись он раньше. Все могло бы складываться совсем по-другому - может, мы бы встречались, переглядываясь потом на работе, или долго перекидывались смс-ками, или даже окунулись бы в бурный роман. Но все было так, как было, и ради одного этого поцелуя стоило бы пойти именно по этой дороге - рано рассказать шокирующую правду, лезть в темную пещеру, едва ли не учиться заново ходить.
        Этот поцелуй со вкусом зрелого вина, долгожданного солнца и крепкого кофе того стоил. Не говоря уже о том, что происходило дальше. Между нами все было в первый раз - но я знала, что я именно там, где должна была быть, и это новое чувство тепла и надежности вдруг показалось таким привычным. Время замедлило ход, превратившись в густой шоколад, обволакивающий нас со всех сторон. Но всего через минуту эта нежная масса превратилась в кипящее масло.
        - Что происходит? - испуганно спросила я, открывая глаза и вскакивая одновременно. Этьен уже исчез, а через секунду вернулся в комнату с графином воды и тут же опрокинул его на пылающую постель, - Что… что это?
        Я никак не могла вынырнуть из радужного забвения, а иначе бы сразу сообразила, что к чему. И он, и я были Фениксами, но ведь мы не одинаковы. Этьен пока не умел контролировать свою магию, и она хаотично вырывалась наружу. И если мне помогали гнев и ненависть к тому, с чем я боролась, то у него пищей для таких выбросов становилось, по видимому, любое сильное чувство. Включая радость, любовь - и желание. Я зябко поежилась, представив себе, что было бы, промедли мы еще минуту, и потянулась за сброшенным джемпером.
        В воздухе висели клочья дыма и запах гари. А никто и не обещал, что будет просто.
        Мебель, как когда-то в доме мсье Пуазе, была беспощадно сбита в кучу и отодвинута к стенам. Еще не хватало спалить дом из-за случайной искры.
        - Итак, кхм, я вижу, что у тебя нет недостатка в силах - но вот над чем надо поработать, так это над самоконтролем. Я понимаю, что сила кажется поначалу бушующим океаном, который вообще невозможно как-либо обуздать. Но - надо не только уметь вызывать ее в нужный момент, но и наоборот - сдерживать во все остальное время. А его, этого времени, гораздо больше, слава Богу.
        - В тебе прямо умер профессор, - пробурчал Этьен, буравя взглядом голый пол, с которого мы содрали ковер.
        Я засомневалась - может, действительно это уж слишком? Ведь только-только все налаживается. Но другого способа все равно придумать не могла.
        - Еще не умер, не переживай. Ну ладно, поехали, - я сделала паузу и вдруг закричала, - Ну что ты стоишь, что столбом встал?! Давай уже начинать, а то ты нас поджаришь, хоть шашлыком подавай! Как с тобой жить, я вообще не представляю!
        - Вив…
        - А что? Ты нас чуть не укокошил! - не унималась я, - Это ж надо быть таким неуравновешенным, чуть что - и сразу пожар!
        Я кричала и сверкала глазами, как только могла, и Этьен не выдержал. Лицо его покраснело, и с кончиков пальцев посыпались искры.
        - Послушай, что ты на меня кричишь, мне и так тяжело! Я же извинился, что еще….
        - Говорю же, тебе надо учиться самоконтролю, - уже спокойно сказала я, чуть улыбаясь, - Я специально решила попробовать - и смотри, от тебя уже искры летят.
        Этьен нахмурился, но через несколько мгновений согласно кивнул.
        - Окей, с этим я как-нибудь разберусь, буду осторожнее. Но вот что мне делать с тобой?
        - А что со мной?
        - Что же мне, выходит, и поцеловать тебя нельзя будет? - он подошел ко мне и попытался обнять, но я шутливо отбилась.
        - Ну, загорелись мы не от одного поцелуя, - засмеялась я, - это во-первых. А во-вторых - что ж, придется учиться как-то направлять эти чувства, м-м-м - в конструктивное русло, - мы засмеялись, но я поторопилась вернуть разговор к серьезному, - Давай-ка к делу. Вот скажи, как ты все-таки нашел меня тогда - там, в пещере?
        Этьен помрачнел.
        - Может быть, не будем об этом? - хмуро предложил он.
        - Придется. Мне, то есть нам с тобой, нужно понять, как именно работают твои силы. Иначе будет очень сложно преуспеть…
        - Да не хочу я преуспевать ни в чем! Мне неприятно вспоминать об этом, неужели нельзя как-нибудь по-другому построить наше занятие? - почти выкрикнул он, язвительно выделив последнее слово.
        - Я вообще не понимаю, из-за чего ты так кипятишься. В конце концов, имею я право знать историю своего спасения? - мне действительно было непонятно, что тут было скрывать, и почему нельзя было поговорить начистоту. В голову человеку не заглянешь, даже близкому, а разговорить его у меня тоже что-то не очень получалось.
        Впрочем… может быть, заглянуть как раз и можно? Не все мне в этой мысли нравилось, но я решилась действовать. Конечно, если Этьен заметит и поймет, вообще не факт, что он простит, как бы я ни объяснялась, но… в этот момент я была готова на риск, только чтобы как-то прояснить происходящее. Сложно было сосредоточиться, не позволяя себе закрыть глаза. Я попыталась вспомнить, как это происходило там, в пещере - и, хоть это и было непросто, вновь ощутила ту отчаянную попытку дотянуться до Этьена, помочь ему. Что ж, попробуем и сейчас.
        Я стремилась мыслями, всем своим существом - но словно уткнулась в глухую стену. Может, я что-то делала не так, или эта странная телепатическая связь сработала вообще лишь один раз, но сейчас ничего не получалось.
        Я спешно вернулась к реальности - Этьен хмуро смотрел на меня, недоумевая, почему в разгар нашей перепалки у меня стал такой отрешенный взгляд. Или он почувствовал мои попытки постучаться в его мысли и сам закрылся от меня? Да нет, не может быть. Казалось бы, Этьену нечего скрывать, да и ведь он всегда был честен. Но как только дело касалось той пещеры…
        Словно бомба замедленного действия, внутри начинали мерно тикать подозрения.
        Глава 19
        Мы по-прежнему жили вместе, но между нами будто все время стояло что-то невидимое, но от этого не менее ощутимое. Едва ли не физически, на вкус, чувствовалась эта горечь, эта плотная препона. Я постепенно возвращалась е ежедневным тренировкам - пусть поначалу они больше напоминали физкульт-минутку в младшей школе - а Этьен стал работать на полный день. И однажды утром я поняла, что больше просто не могу оставаться в четырех стенах. Кортену наверняка приходилось туго без своего переводчика - хоть он и не торопил меня, а пора было возвращаться.
        Едва я толкнула стеклянную дверь и оказалась в «Ля Тет», меня тут же окружили. Жан, Венсан и Алиса говорили наперебой.
        - С возвращением!
        - Как ты себя чувствуешь?
        - Привет, пропащая! Как жизнь? Мы скучали по тебе.
        Последнее - конечно, от Жана. Мы пошумели еще немного, и только потом я заметила мсье Кортена, стоявшего немного в стороне. Я радостно махнула ему рукой. Только теперь я поняла, как отвыкла не только от деловой атмосферы, но и от общения. Я крепко обняла Алису, хитро и всезнающе улыбавшуюся, и почувствовала, что просто горю от желания поговорить с ней обо всем - конечно, не касаясь магии. Тайна должна оставаться тайной, хватит и того, что меня однажды уже вычислили.
        Через несколько минут я все же оказалась в своем кабинете и принялась за работу. На целый день меня не хватит, так что нужно было браться за дело, наверстывая пропущенную неделю с лишком. Но едва я включила компьютер и начала набирать текст делового соглашения, в дверь постучали. Визитером оказался мсье Кортен. Я снова заметила беспокойный бегающий взгляд, как в тот раз, дома - то есть, у Этьена.
        - Можно мне войти? - он в нерешительности задержался у двери. Удивленно подняв брови, я кивнула и, не сдержавшись, ответила:
        - Ведь это же ваша компания и ваш кабинет, мсье. Что случилось?
        - Вивиен, я хотел бы… Я знаю, вы уже говорили, что не вините меня, и все же я…. чувствую, что без моего участия все это не произошло бы, а значит, я несу ответственность. И я хотел бы…
        Сейчас он совсем не походил на бизнесмена, опытного переговорщика - слова не поддавались ему, руками он теребил край пиджака. Представляя, какие ужасы рисовались в мыслях моего несчастного шефа, я поспешила его успокоить. Выйдя из-за стола, я подошла к нему и даже решилась на фамильярность - положив руку ему на плечо, спокойно сказала:
        - Мсье Кортен, вы никак не могли предвидеть, что такое произойдет - никто из нас не догадывался, что они не те, за кого себя выдают, - собственно никто, кроме меня, и не мог догадываться. Предупреждая его возражения, я добавила, - Да и потом, я ведь сама согласилась ехать. Даже если б кто-то поехал со мной, вряд ли это что-то изменило бы.
        Кажется, этот выстрел ушел «в молоко» - Кортен не только не успокоился, но, наоборот, еще больше посерел лицом.
        - Господи, я и не представлял, - он ухватился влажными пальцами за мою руку, в ужасе от собственной версии происходившего, - Вивиен, я сам оплачу вам путевку… куда вы скажете, в любое место - в любой стране. И, конечно, у вас всегда есть право подать на меня в суд. Я бы и сам…
        Кто-то, может, и обрадовался бы возможности урвать компенсацию, но точно не я. Мне так и не удалось до конца успокоить Кортена, но через какое-то время он понял, что зла я на него не держу и претензий не имею - но путевку все-таки пообещал купить.
        Следующие три с небольшим часа я безвылазно просидела за компьютером, но даже соскучиться не успела - мысль о том, что здесь так беспокоятся обо мне, грела душу. В обед я, едва не приплясывая, отправилась в кафетерий, не забыв сначала заглянуть к Алисе.
        Мы заняли столик у окна, рядом с неведомым раскидистым растением в огромном горшке. И откуда только в офисных зданиях берутся такие монстры? Едва успев расставить тарелки, Алиса обратила на меня свой характерный наблюдательный взор.
        - Как же я рада тебя видеть! И выглядишь нормально, тьфу-тьфу. Как ты вообще?
        Конечно, это звучало уже по-другому, чем там, в дверях компании - все мы можем поддаться тому чувству, что царит вокруг, и в тот момент Алиса была чуточку «чересчур». Теперь она была она, и я подмигнула ей.
        - Ничего, Лис, все нормально. Живем.
        - Слушай, я рада, что ты так все переносишь. И Этьен у тебя - молодчина. Как у вас там дела, отшельники, м? Рассказывай все!
        Конечно, ей хотелось услышать обо всем в деталях. И я действительно с удовольствием рассказала бы ей абсолютно все. Но вряд ли Алиса бы мне поверила - моя правда была за гранью того, что может принять и одобрить здравое сознание. Но кое-чем я все же могла поделиться, что и сделала с удовольствием.
        Правда, оказалось, что мне было почти нечем ее удивить - подробности нашей, можно сказать, скандальной истории давно стали некой притчей во языцех во всех коридорах и курилках этого здания - в той версии, где не было места сполохам магического огня, странным пещерам и нечеловеческим похитителям. Так что половину времени Алиса просто оживленно кивала, находя, видимо, в моих словах подтверждение тому, что уже слышала.
        Мне было легко и уютно, хотя я никак не могла освоиться с мыслью, что способна вести простой дружеский разговор, как и все люди. В последнее время, конечно, я очень много общалась с Этьеном, но - ничто не может заменить общение двух подруг. Снова вспомнив об Этьене и нашей странной размолвке, я грустно вздохнула.
        - Что такое, Виви? Что не так?
        - Да нет, нет, все в порядке, - не слишком убедительно ответила я. И замолчала, будто споткнулась, а ведь думала спросить у нее совета - об отношениях она знала явно больше, чем я. Но вдруг поняла, что это что-то слишком личное, слишком тонкая материя, чтобы облекать ее в слова в разговоре с кем-то третьим.
        Алиса долго не отводила взгляда, но переспрашивать все же не стала. У меня было такое чувство, будто она все поняла и так.
        - Может, лучше о тебе поговорим? А то я все рассказываю, и даже не спросила, как у тебя дела, - наверное, я слишком уж круто сменила тему, потому что Алиса поморщилась.
        - Да что я, у меня все в порядке. Рутина, - улыбнулась она, оглянувшись на заполненный кафетерий, - Дом - работа - дом, сама знаешь.
        Она замолчала, и я не стала настаивать, следуя ее же примеру - хотя ее слова мне совсем не понравились. Что это за рутина в жизни молодой влюбленной девушки? Мы немного посидели, перебрасываясь не значащими фразочками, и, снова обведя взглядом зал, Алиса подхватила сумку и ушла попудрить носик. Я снова погрузилась в раздумья. В голову не приходило ни одной новой мысли, но я все думала и думала, почему Этьен так странно себя ведет в последнее время.
        Раздумчиво ковыряя вилкой в тарелке, я отвернулась к окну и, едва замечая это краем сознания, наблюдала за тем, как какой-то мужчина неуклюже пытался достать из-под машины упавшие туда ключи. Потом меня что-то отвлекло - я даже не сразу поняла, что именно. То ли отблеск, то ли тень. В следующую секунду я поняла, что смотрю на смутное отражение Этьена в оконном стекле, а еще - что рядом с Этьеном стоит Алиса. И что-то в ее позе и движениях заставило мои мысли свернуть с уже наезженной колеи.
        Я ошарашено подумала, что, может быть, искала черную кошку там, где ее не было - тогда как она пряталась в соседней комнате. Все эти дни, хоть и без особого энтузиазма к такой версии, я приписывала странную скрытность Этьена неким непонятным пока магическим причинам - или, быть может, даже тому, что он сам каким-то неведомым образом оказался частью моего похищения. Из последней версии прямо в мою душу сочился яд - но ни до чего другого я не могла додуматься. Но, может быть, этот зловещий ларчик открывался гораздо проще.
        Я все еще наблюдала за Этьеном и Алисой, глядя в окно. Смотреть на их рваные и искаженные отражения было неудобно, но я решила не выдавать себя. Будто холодной, медленно застывающей и тяжелеющей ртутью залили все внутри. И рядом с этой холодностью зажегся такой же ледяной азарт. Как завзятому детективу, мне хотелось собрать побольше данных прежде, чем делать какой-либо вывод. Алиса широко и соблазнительно улыбнулась в ответ на какие-то слова Этьена, и что-то укололо меня изнутри. Мне вдруг противно стало сидеть здесь и выжидать неизвестно чего. Оставив обед, я поспешила на свое рабочее место.
        Часа в три я, почувствовав, как иссякают силы, зашла к Кортену попрощаться до завтра. Еще я дружелюбно махнула рукой Алисе и исподволь изобразила на лице улыбку, потому что портить отношения из-за одного почти безумного подозрения мне совсем не хотелось.
        - Как твой первый день?
        Я удивленно вскинула голову и увидела рядом с собой Этьена. Оказалось, я заснула, не успев даже толком переодеться из офисного наряда. Проведя рукой по не желавшим открываться глазам, я ответила неверным ото сна голосом:
        - Все в порядке. Кажется, меня были рады видеть там, много расспрашивали. А ты как? Что не подошел за обедом?
        - Да все как обычно. Я видел, что ты разговаривала с Алисой, и решил не встревать, дать вам поговорить. Давно ведь не виделись.
        Да, отметила я про себя, Алиса не заходила к нам сюда, в отличие от мсье Кортена. Несколько открыточек вроде бы и не в счет. Открыток, оставшихся без ответа, разве не так? Но разве это могло сравниться….
        - Кажется, ты тоже с ней пообщался, - я решилась на прямой вопрос. Ну, почти. Мне уже осточертели те кошки-мышки, в которые мы играли в последние дни, и уж точно мне не хотелось, чтобы, нарастая не хуже снежного кома, эта сомнительная забава поглотила нашу едва зародившуюся совместную жизнь.
        - А-а, да-да, она просила помочь ей с машиной. Ты ведь не будешь против, если я отлучусь ненадолго? Я так и не понял, что конкретно там не в порядке, объясняет она - сама представляешь, - он изобразил руками какое-то мельтешение, отчего стал только больше меня раздражать, - ну, на месте разберусь.
        Я мрачно кивнула. Заставив себя не уворачиваться от его поцелуя в лоб, я поплотнее укуталась в плед. Едва Этьен ушел, я снова погрузилась в сон.
        Я проснулась от смутного ощущения тревоги, нараставшего внутри. Вокруг было темно - значит, Этьен еще не возвращался, хотя прошло уже около двух часов. Я встала и обошла квартиру - было пусто. Ведомая все тем же тревожным чувством, я накинула жакет, нашарила в сумочке ключи от машины и поспешила на улицу.
        Обычный человек, наверное, десять раз подумал бы, прежде чем бежать неизвестно куда только потому, что внутри безостановочно звенел беспокойный колокольчик. Но я привыкла доверять своим чувствам и инстинктам, как маяку или дорожным знакам, и потому не сомневалась. Я уверено ехала по ночной дороге - будто знала, где его искать.
        Для меня еще не слишком знакома была эта дорога - от дома Этьена я пока никуда не ездила, и тем не менее теперь не сбавляла скорости - меня что-то вело и поторапливало. Вскоре я поняла, что подъезжаю к памятному пляжу на берегу озера Леман.
        Я остановила машину чуть поодаль, в тени невысокого кустарника. Озеро и песок на берегу ярко освещала луна, напирая на контрасты и придавая пейзажу какой-то фантасмагорично зловещий оттенок. Я решила не выходить пока на открытую часть берега и осталась рядом с машиной - очень скоро поняла, что правильно сделала.
        В густой темноте, слегка рассеивавшейся над водой, я разглядела силуэт Этьена - он сидел прямо на песке, обхватив колени руками, и легкий ветерок раздувал края его расстегнутой рубашки. Рядом с ним сидела, вытянув к озеру длинные стройные ноги, Алиса - кажется, вода даже касалась ее ступней. Вот уж чей внешний вид не мог меня не удивить. Собственно, сначала мне даже показалось, что на ней вовсе ничего нет - но, немного привыкнув к темноте, я различила узкие полоски бикини. Цвет в такой тьме определить было сложно, но я поспорила бы, что оно красное.
        Я отвернулась от берега - все это так не похоже было на двух близких мне людей! Конечно, Алису никто не назвал бы верхом серьезности, но чтобы такое - особенно после того, как я столько ей рассказала! С трудом, словно даже мое тело протестовало, я снова повернулась к озеру, толком не зная, зачем. Кажется, нарушениями психики я пока еще не страдала, а значит, лучше бы мне вернуться домой, чтоб не наблюдать сцену измены самой себе - а еще лучше, поехать прямо к мсье Пуазе, на второй этаж милого домика. Бог знает почему, но я осталась стоять, страшась и желая увидеть развитие событий. Что-то тяжелое и холодное медленно опускалось по животу и позвоночнику. Я стояла, не меняя позы, закусив дрожащую губу, чтобы не заплакать.
        Гибкое тело Алисы перегнулось через Этьена, словно она нашаривала что-то в песке - при этом ее грудь словно бы невзначай оказалась прямо у его лица. Не удержавшись в этой неестественной позе, она соскользнула на колени Этьену - и ему ничего не оставалось делать, как поймать ее обеими руками, не давая упасть. Точнее, это мне хотелось надеяться, что он сделал это только из человеколюбия. Пронесшиеся в голове мысли о том, как чувствует себя мужчина, держа крепкую загорелую и почти совсем нагую девушку, да еще поздней ночью на пустынном берегу, подняли со дня души какую-то темную муть, которая подала звериный голос.
        Конечно, мне хотелось, одним махом пробежав несколько метров, отделявшие меня от кромки воды, разбить их чертово романтическое уединение, надавав пощечин обоим - и самой тут же исчезнуть с этого пляжа. Но я снова осталась стоять - о чем совсем скоро пожалела.
        За две секунды все изменилось так, что у меня на миг перехватило дыхание - на один короткий миг, прежде, чем я бросилась бежать.
        Глава 20
        Алиса встала во весь рост и пошла к воде - а затем обернулась, призывно помахав Этьену рукой. Я видела, как он, отказываясь, качнул головой, но через несколько секунд все же шагнул в озеро вслед за нею, бросив одежду на берегу. Едва он коснулся воды, она забурлила - и я поняла, что сейчас произойдет. Алисы уже не было видно, и это теперь не слишком-то меня удивляло.
        Несколько секунд бешеного бега - и я стояла у самой черты, готовясь пустить в ход все силы, какие только смогу. Хуже всего было то, что я совершенно не знала, на что мне рассчитывать - скорее всего, вовсе не на что…
        Не тратя время на раздумья, я раскинула руки в стороны, в этот раз в шаге от озера. Бурные воды уже затащили Этьена почти на середину озера - и пока что он даже не пытался что-то предпринять, так был шокирован. Опыт у него был невелик, но я была уверена, что он может побороться со стихией, кем-то тонко управляемой.
        Я закрыла глаза. Мне не нужно было видеть, это только мешало. Я и так прекрасно чувствовала, где сейчас находится Этьен - и это было очень похоже на ту телепатическую связь, что возникла между нами в пещере, только она приобрела пространственные характеристики. Что ж, значит, это все-таки возможно, хмыкнула я про себя. Тем лучше. По крайней мере, до тех пор, пока противник не понял, может ли он применить эту особенность в свою пользу.
        Я сосредоточилась на магической энергии в себе. Что я могу сейчас сделать, на что хватит моих сил? Уж верно, не на многое, если вспомнить мои недавние опыты. Магии будто и не убавилось, она вся была во мне, до последней капли, но едва я пыталась задействовать ее, словно дверь захлопывалась перед самым носом.
        Я выбрала единственно возможный способ - по крайней мере, так мне казалось, а лишней секунды у меня не было. Изгнав из сознания взбесившееся озеро, ночь и все происшедшее за день, я чувствовала теперь только Этьена. Разговором сейчас делу не поможешь - но я и не собиралась тратить на это время.
        Возможно, все так и должно было быть, но нам никогда не узнать, что суждено, и есть ли вообще такая странная субстанция, как судьба. Что бы кто ни говорил, но решаем мы всегда сами за себя. Сосредоточившись, я представила себя не Фениксом, а лишь сосудом, заполненным энергией. Сосуд этот был очень древний и надежно запечатанный, но не бывает печатей, которые невозможно сломать. Я сначала представила, а потом и почувствовала, как магия покидает мое тело. Она не уходила в пустоту, она точно знала путь - я должна была передать свою силу Этьену. Я чувствовала, что только он сам сможет спастись из озера.
        Моя душа была словно огромной стеклянной колбой, из которой вылили все содержимое - но след его остался, тонкой радужной пленкой покрывая стенки. В последнюю секунду я все же шепнула, негромко и твердо:
        - Я сделала, что могла. Теперь - действуй. Иначе нам не уйти отсюда.
        Он услышал меня - я видела это, не открывая глаз. Я почти телом почувствовала, как он кивнул и напрягся, собирая силу и волю воедино. Уже оседая на мокрый песок, я открыла глаза - и увидела, как он взмывал над озером. Черт возьми, это было красиво.
        Все вокруг плыло и качалось, а фигура Этьена вдруг стала нечеткой и расплывчатой. Нельзя поддаваться слабости - если уж я больше ничего не могла сделать, то должна была увидеть все, что произойдет. До конца.
        Я смотрела, как из ладоней Этьена брызнули тугие струи огня - и удивлялась, ведь еще не учила его этому. Как и в тот вечер, когда Этьен вытащил меня из этого самого озера, еще не подозревая, кто я такая - и к чему все это приведет, ночь окрасилась странным тускло-сиреневым цветом, и в небе куполом рассыпались искры. Сила, до сих пор живущая в озере, не собиралась уступать без боя.
        В моем измученном мозгу слабо трепыхалась мысль - почему я не заметила, что темная энергия не ушла отсюда? Как я могла не понять этого сразу? Очевидно, во всем происходящем была моя вина… После той битвы с озером прошло уже столько времени - но почему-то я не почувствовала, как снова копится здесь энергия, как она ищет выхода.
        Видно, я слишком занята была собой в эти дни. Возможно, у меня и было на это право - а возможно, и нет. Кто здесь определит границы? Если б я не забыла о своем долге, то смогла бы вовремя «угомонить» темную энергию, почему-то выбравшую в качестве логова это прекрасное озеро. И не было бы сейчас этого страшного, как Дамоклов меч, вопроса - жить или умирать?
        И не только нам. Все эти дни мне не слишком-то хотелось думать об окружающем мире, о людях. Может, того они и хотели - отрезать меня от этого мира, от жизни? Не учли они только то, что было что-то, кроме моих сил и моего предназначения, что держало меня здесь крепче любого якоря. И сейчас мне казалось, что они добились своего - я уже упустила момент, когда могла помочь Этьену, и теперь мне оставалось только ждать здесь, ждать и смотреть, что же впереди - жизнь или смерть… Потому что его смерть - это и моя смерть тоже.
        Изо всех сил стараясь остаться в сознании, я смутно различала, что Этьен все еще парил над озером, которое кипело и бесновалось совсем близко от меня. Я бы все отдала, чтобы самой оказаться в эпицентре этой борьбы, самой рисковать и самой отплатить за свою ошибку. Но расплачиваться за меня приходилось самому дорогому мне человеку.
        Светлой вспышкой пронеслось осознание - ходившие по озеру пузыри и волны стали сходить на нет. Я запоздало подумала - хватит ли у Этьена сил выплыть на берег, если битва кончится благополучно? Рядом не было никого, кто мог бы помочь ему, как он тогда помог мне… В эту секунду на меня все же упала темнота.
        Когда я снова почувствовала вокруг себя окружающий мир, рядом со мной кто-то тяжело дышал. Я медленно, словно освобождаясь от густой и липкой паутины, повернула голову - и протяжно выдохнула. На песке, мокрый с ног до головы и бледный от усталости, лежал Этьен. Он лукаво улыбнулся мне, и я поняла, что мы оба живы. Мы выжили.
        - С боевым крещением тебя, любимый, - прошептала я, снова погружаясь в пелену полузабытья. Еще не осмыслив это, я знала, что мне не в чем его винить и не на что держать обиду.
        - Стоило пережить сегодняшний вечер, чтобы это услышать, - каким-то чудом услышала я его ответ.
        … Снова открыв глаза, я поняла, что мы уже дома. Выбравшись из уютного гнездышка под одеялом, я прошла к окну. Проснуться в теплой чистой постели, когда последнее, что ты помнишь - это мокрый холодный песок у озера или пещерные камни, видеть мирное солнышко после грозной ночи, ощущать себя дома после того, как едва остался жив - это ощущение не описать. Я вдыхала густой от солнечного света воздух и удивлялась тому, что чувствовала себя даже лучше, чем вчерашним утром. В теле царила легкость, и вместе с тем я ощущала каждую его клеточку.
        В комнату вошел Этьен.
        - Как ты себя чувствуешь? - тут же спросила я, обернувшись. Под глазами его залегли круги, но он широко, хоть и несколько напряженно, улыбался. Не стоило полностью доверять этой улыбке - я по себе знала, что улыбаться можно и едва ли не при смерти, если будет очень нужно. Я взглянула ему в глаза, но не заметила ничего подозрительного. Этьен потянулся ко мне, я сделала шаг в его объятья, и несколько минут мы стояли так, ощущая друг друга рядом, наслаждаясь этим дарованным теплом. Потом он заговорил:
        - Скажи, что случилось вчера? Что ты сделала?
        Я откинула голову, чтобы смотреть прямо на него.
        - Сначала расскажи, как ты все же оказался в той пещере. Этот ответ ты мне должен.
        Этьен помрачнел.
        - Мне казалось, с нас уже хватит тайн.
        - Хватит. И именно поэтому давай начнем с твоей. Хочешь распутать узел - ищи начало нити.
        Ничто не способно было сбить со следа ищейку, жившую во мне. Я не хотела не доверять Этьену - но для этого, по меньшей мере, мне нужно было знать, что он честен со мной. До конца. Иначе - никак. Кажется, он прочел это в моем взгляде - во всяком случае, он уселся на кровать, свесив голову, и, помолчав с минуту, сказал:
        - Да нет там никакой тайны. Просто это все как-то слишком… странно, не знаю. А говорить об этом - еще более странно, - и действительно, я чувствовала, с каким трудом он подыскивал и произносил каждое слово, - В тот день, если помнишь, мы немного повздорили, а потом ты была все занята с этой «делегацией», - последнее слово он произнес с таким презрением, что я словно ощутила его чувства на вкус, - потом я хотел найти тебя, поговорить, но Алиса…
        При упоминании этого имени он замолчал, да и я вздрогнула. Она предала нас - нас обоих. Я лично с радостью бы не вспоминала о ней вовсе. Но никуда не денешься.
        - В общем, она сказала мне, что ты уехала с ними. Я… как объяснить, мне было не по себе от всего этого. Я пытался тебе позвонить, но трубку ты не брала, конечно. Вечером я поехал к тебе, и, честно говоря, очень встревожился, когда понял, что… Я сразу подумал, что вряд ли бы обычному человеку под силу было завлечь тебя в беду - после этого, скорей всего, спасать пришлось бы уже его.
        Я засмеялась, но Этьен махнул рукой, как бы отстраняя мои эмоции, и продолжил, торопясь высказать все до конца:
        - И я… я решил попробовать найти тебя. Ты мне очень дорога, Вивиен, - тут он поднял голову и посмотрел мне прямо в глаза, - и я знал, что если не найду тебя, то никто не найдет, никто из людей. А этого я допустить не мог. И я - как бы это сказать - постарался прислушаться. Я долго стоял на улице, глядя на звезды - и я услышал тебя в себе, Виви.
        Только теперь я поняла, почему Этьен не мог рассказать мне всего этого раньше. Ведь это было сродни признанию в любви - а может быть, именно оно сейчас и прозвучало. Я присела на кровать рядом с ним и крепко обняла его.
        - Глупый, какой же ты глупый. Давно нужно было все рассказать.
        Я хотела поцеловать его в щеку, но неожиданно почувствовала его горячие сухие губы. Может быть, это было именно то, чего я так давно ждала.
        И пусть Этьен никогда не узнает, что его застенчивость едва не развела нас в разные стороны.
        Глава 21
        Все когда-нибудь бывает в первый раз. Бывает, что это первый блин комом, а бывает, что этот самый первый опыт запоминается на всю жизнь. Сколь бы длинной она ни была.
        В это утро мы в первый раз были близки. Не осталось никаких преград, и я чувствовала себя легко и свободно, словно мы знали друг друга много лет - или десятков лет. Тихо ушли в сторону все нерешенные вопросы, отодвинулись, приложив палец к губам, все волнения и проблемы завтрашнего дня. Мы были живы, мы были рядом и любили друг друга - а чего еще можно просить у этой сумасшедшей жизни?
        Этьен, казалось, тоже воспринял все происходящее скорей как дар, чем как логичное развитие отношений двух уже взрослых людей - и бросился в него с головой. Когда постоянно держишь себя под контролем, пытаешься все продумать и просчитать - так хочется хоть на короткий промежуток времени потерять голову.
        И мы ни о чем не думали. Мы держали друг друга в руках, как бесценные сокровища, мы любовались друг другом, пили чувства взахлеб, не боясь опьянеть - и похмелья не боясь.
        Щурясь на солнечный свет, я лежала высоко на подушках, разметав волосы и не думая о наготе. Этьен вдруг протяжно вздохнул, и я удивленно обернулась:
        - Э-эй, что такое?
        - Да нет, нет, ничего, - он начал было отнекиваться, но, поймав мой посерьезневший взгляд, все же сказал, - Ну, просто я переживал, как бы снова чего не загорелось. Слава Богу…
        Я мягко засмеялась.
        - Ты что же, все время об этом переживал? Подумаешь, какая мелочь, потушим.
        Для Этьена это дело нешуточное, но не горевать же мне было об этом с ним на пару. В конце концов, на поверку это оказывалось меньшей из наших проблем - и сегодняшнее утро показывало, что это все было вполне преодолимо.
        Тем не менее, легкого настроения как-то поубавилось, реальный мир ворвался в мысли, и я вылезла из постели и потянулась за одеждой. В конце концов, если мы хотели успеть на работу хотя бы к обеду, нужно было как-то приводить себя в порядок. Сегодня не было причин устраивать себе выходной - я не могла пока понять, почему, но все же чувствовала себя лучше, чем вчера, а значит, можно было и потрудиться.
        - Виви?
        - М? - я еще привыкала к этому нежному прозвищу, и, наверное, оно еще долго будет вызывать у меня такую чуть недоуменную, чуть удивленную реакцию, как сейчас.
        - Ну а теперь ты расскажешь? Про то, что было ночью на озере.
        - Расскажу. Только ты - ну, как-то не вовремя спросил.
        - Почему опять не вовремя?
        - Выходит, что я как миллионер из «Красотки», только вместо баксов - правда, - ухмыльнулась я, - А вообще, давай-ка собираться, а по дороге на работу я все и расскажу.
        Этьен поднял брови, хмыкнул и ушел делать тосты - они у него получались восхитительно. А я подумала о том, что, возможно, встречусь на работе с Алисой - а ведь мне даже нечего было ей противопоставить. Я торопливо надела на шею тяжелый анх, не имея понятия, сможет ли артефакт мне помочь, когда собственных сил совсем нет - но и иной защиты взять было неоткуда. Об этом нужно было поразмыслить.
        Дул ветер, и казалось, будто солнце еще и не вставало, такую свежую прохладу он приносил. Мы вышли к машине, обнявшись, и с трудом разомкнули эти объятья, чтобы занять свои места. Я уселась и пристегнула ремень, но Этьен в задумчивости все вертел ключ зажигания в руке.
        - Прежде, чем ты расскажешь мне о прошлой ночи, кое-что должен рассказать я, - я внимательно смотрела на него, встревоженная его тоном, - И не только потому, что ты должна это знать, как мой товарищ - но и потому, что ты должна все знать, как моя девушка.
        Про себя я облегченно вздохнула, постаравшись, однако, ничем не выдать этого. Кажется, я знала, о чем пойдет речь.
        - Чем больше я об этом думаю, тем больше мне кажется, что весь этот вечер с самого начала был сверхъестественным. Я долго думал, что же произошло, и как все получилось - и теперь мне кажется, что все было тщательно просчитано. Ты понимаешь, Алиса пыталась соблазнить меня…
        - Я знаю.
        - … но дело не в этом.
        Последние слова мы произнесли одновременно, так, что они почти смешались в неразличимое - и удивленно посмотрели друг на друга. Выходило, что сюрпризы еще не закончились.
        - Что это значит - ты знаешь?
        - Ну, если говорить прямо - я видела вас. Но я не следила за тобой.
        - Действительно, я даже как-то… не спросил, как же это ты оказалась на пляже в самый нужный момент…
        - Послушай, я ведь сказала - я не шпионила. Просто мне стало тревожно, и я поехала тебя искать. Как-то само собой получилось, что я приехала на пляж - и там увидела, как вы сидите рядышком, - в голосе как-то непроизвольно прозвучал сарказм, - ну а уж потом… Лучше скажи, что ты сам имел в виду. Если не в Алисе, то в чем тогда было дело?
        Я решила пока не говорить ему, что у меня и самой есть уже определенные догадки. Не все там было гладко - взять хотя бы то, как неестественно быстро исчезла Алиса с пляжа, едва началась открытая атака темных сил. Сердито глянув на меня, Этьен все же сказал:
        - Раз уж мы пообещали ничего не скрывать друг от друга… Я не имел в виду, что дело вообще не в Алисе. Я хотел сказать, что она - странно это говорить, но мне кажется, что она тоже не совсем человек. Потому что я совсем не собирался лезть с ней в воду, - я хмыкнула, но невольно вспомнила, как Этьен поначалу действительно отверг ее предложение, - это я помню совершенно точно, но почему-то все-таки оказался в озере. Я думаю, она мне это внушила - или как это там правильнее назвать.
        Этьен, наконец, завел машину, а я, покачав головой, задумалась - могло ли, все же, такое быть? Кажется, ты хорошо знаешь человека - и вдруг оказывается, что он не только столь же магическое существо, как и ты, так еще сторонник и пособник темных сил?
        Маловероятно. И не потому, что мне хотелось верить в то, что Алиса нас не предавала. Просто я наверняка раньше бы почувствовала в ней темную энергию. В общем, все это было очень и очень странно. Ситуация уже смахивала на одно из дел Шерлока Холмса - вот только назвал ли бы он его «делом на одну трубку»? Кажется, здесь с десяток трубок можно раскурить, размышляя над хитро напутанными загадками.
        - Ну, а ты? - произнес Этьен, не отрывая взгляда от дороги.
        - Что - я? - увлекшись своими размышлениями, я не поняла, о чем речь.
        - Я рассказал тебе свой кусок правды, ты обещала мне свой по дороге, - напомнил он.
        Я посмотрела на слаженно бегущие мимо деревья, думая, с чего начать.
        - Как? Ну как ты могла?…
        Этьен повторил этот вопрос уже, наверное, в двадцатый раз.
        - Ну, а что мне было делать? Как мне было еще тебе помочь? Пойми, мы бы не выжили!
        - Но теперь ты совсем без сил, а тогда могла бы тоже бороться с ними, с берега.
        - Ну, я ведь уже сказала тебе, ничего бы не вышло, не заставляй повторять, это и без того неприятно. Я пробовала…
        - Но… Постой, если ты отдала мне свои силы, значит, и я могу отдать их тебе? Обратно?
        - Не знаю, что-то мне не кажется, что это сработает.
        Я и правда сомневалась. В тот раз магическая энергия сама нашла дорогу, но кто знает, повезет ли нам дважды? Я никогда не слышала о том, чтобы кто-то делал такое, так что руководствоваться нам было нечем. Да и потом, даже если все получится, к чему это, если я даже не могу толком ими воспользоваться? Нет, не время пока заниматься рокировками. Для начала, кажется, нужно было решить ту комбинацию, что выстроилась сейчас. Правда, некоторые фигуры вдруг меняли свои роли, но ничего, мы найдем верный ход.
        Я открыла дверцу машины и шагнула наружу. Мы давно уже стояли на парковке у офисного здания, но Этьен все никак не мог оправиться от удивления, пытался как-то осмыслить мой поступок. Обойдя машину, я открыла дверь с его стороны и тронула его за плечо. Кивнув, он тоже вышел, жалобно пикнула сигнализация, а мы направились к главному входу.
        Выйдя из лифта, мы разошлись в разные стороны, чтобы встретиться только по окончанию рабочего дня. Я попыталась как-то внутренне подготовиться - но потом, решив не ждать, что же мне там приготовила судьба, направилась прямо в приемную.
        - Вивиен, привет! - встретил меня радостный голос, - Ну, как ты себя чувствуешь?
        Я была настолько удивлена, что даже не сразу поняла, что это сказала Алиса, сидевшая, как и всегда, за большим столом, занимавшим почти половину приемной, в костюме, с аккуратно уложенной прической и макияжем. Не знаю, что я ожидала увидеть - может быть, острые зубы и когти? - но только не это. И уж потом меня поразила сама издевательская вежливость вопроса. Справившись с удивлением, я подошла к ней поближе и прошептала:
        - Мне кажется, нам есть о чем поговорить.
        Я резко развернулась и направилась из приемной в свой кабинет. Почти сразу за мной туда вошла и Алиса, и я закрыла дверь. Встав к ней лицом, чтобы удобнее было метать громы и молнии и вообще выяснять, кто же она такая, я снова остолбенело замолчала. Алиса смотрела на меня глазами ребенка, которого покусала большая соседская собака, и, кажется, ее даже немного трясло от страха. Может быть, я и выгляжу страшно, когда меня выведут из себя, но с чего бы ей-то меня так бояться? Нет, так просто я напор не сбавлю. Я презрительно вскинула брови и проговорила:
        - Можешь не притворяться, я знаю, что на пляже это была ты.
        Алиса открыла рот, и я заметила, как подпрыгивала ее челюсть. Что-то совсем не похоже на человека, буквально вчера цинично заманившего нас с Этьеном в смертельную ловушку.
        - Вивиен, в чем дело? О чем ты? Я так хотела тебя увидеть, а ты… Я уже ничего не понимаю, объясни, пожалуйста!
        - Слушай, у меня просто нет на это времени, так что давай не будем отрицать очевидное. Вчера ночью на пляже у озера Леман я видела именно тебя, и то, что произошло потом, вообще исключает…
        - Подожди, о чем ты? Вчера? Я вчера была весь день у подруги на свадьбе, в Гланде, меня же даже на работе не было! Ты что, не заметила? Мне сказали, ты еще вчера вышла.
        Теперь пришел мой черед ошеломленно стоять, открыв рот за неимением приличного ответа. Алиса не лгала, это было видно, да и проверить это сейчас, в общем, было легко. И тогда я оказывалась еще дальше от ответов на вопросы, чем вчера вечером.
        - А что произошло вчера? Ты меня в чем-то подозревала?
        Кажется, наши роли поменялись, и в качестве допрашивающей теперь выступала Алиса. А мне нужно было срочно придумать достаточно правдоподобный ответ.
        Глава 22
        Я и сама не поняла, как мне удалось выпроводить Алису из кабинета, пообещав ей все обсудить после работы, да так, чтобы не стало еще хуже - и без того сама возможность продолжения разговора балансировала на тонкой нити над пропастью. До вечера у меня хотя бы был шанс все обдумать. А пока что я схватилась за телефон и настрочила сообщение Этьену - чтобы он, случайно встретив Алису где-нибудь в коридоре, не решил тоже выяснить у нее все прямо здесь и сейчас. Прошло около получаса, и он ответил на мое сообщение звонком:
        - Откуда ты знаешь, что она здесь ни при чем? Обманывала вчера - значит, могла и сегодня что-нибудь наплести.
        - Во-первых, она сама мне сказала, что ее вчера даже в городе не было, а…
        - И ты ей веришь? - Этьен, судя по голосу, был возмущен моим легкомыслием. Кажется, мог бы уже привыкнуть, что я всегда и все проверяю. Но я улыбнулась, слыша его негодование. Значит, он и сам так же горит желанием доискаться до истины о вчерашней ночи, как и я.
        - И я вспомнила, она мне действительно давно уже говорила, что собирается на свадьбу, только я, конечно, тогда не запомнила, когда и куда. Но не могло, понимаешь, не могло все готовиться так заранее. У них тогда были другие планы - и исключительно на меня.
        - Все равно, знаешь, это мало что объясняет. Домыслы, - буркнул Этьен.
        А вот мне действительно как-то легче стало на душе, так на меня давила мысль о том, что Алиса оказалась предательницей. Пусть враг остался неведомым - все лучше, чем если б он носил маску моей лучшей подруги. Но кто же был вместо нее здесь, среди нас?
        Рабочий день сырным шаром катился к концу гораздо быстрее, чем мне бы того хотелось. Я дождалась, пока Алиса, собравшись, выйдет из приемной, и поманила ее к себе в кабинет. Нечего слушать эту ахинею посторонним ушам. Или, уж тем более, Этьену.
        - Алиса, извини меня, пожалуйста, за то, что произошло утром! Я… понимаешь, мне кто-то сказал, что тебя видели с Этьеном, ну и… я решила проверить. Я - ревнивая дура, правда? - краснея и запинаясь, выговорила я.
        Краснела я по-настоящему - мне совсем не нравилось врать Алисе, да еще выставляя себя при этом такой идиоткой. Но, промучившись весь день, вспоминая каждое слово из того, что я успела ей сказать при той нашей встрече, я поняла, что другого выхода у меня просто нет. Хорошо еще, что я не успела сказать самого главного - ума не приложу, что бы я говорила сейчас Алисе, не оборви она меня утром так вовремя.
        К моему облегчению, Алиса легко рассмеялась.
        - Ну, ты и даешь, подруга! Надо было сразу прямо спросить, а то тоже мне, Отелло в юбке!
        Рассмеявшись в ответ, я постаралась поскорее закончить разговор. Все-таки мне было очень неловко - то ли от того, что еще не избавилась до конца от подозрений, то ли от того, что боялась, как бы Алиса этого не поняла. Так или иначе, диалог не клеился, и я сделала вид, что мне нужно еще закончить кое-какую срочную работу, чтобы Алиса ушла первой.
        Нет, я верила ей - она говорила правду о том, что была на свадьбе, ну вот просто не было места лжи в том ее взгляде. Но почему мне почудилась чужая серая нить, все еще тянущаяся к ней? Словно в собственных видениях из пещеры, я видела эту метку темноты - и не могла понять, откуда она взялась.
        Я просидела в пустом кабинете несколько минут, почти не шевелясь - словно находилась в каком-то коконе, где не двигалось время, не текли мысли, где воздух не носил незримые безвольные пылинки по комнате. Опомнившись, я быстро собралась и вышла из кабинета. Внизу меня уже ждал Этьен. Подхватив его под руку, я стремительно вышла из здания.
        - Как насчет небольшой авто-прогулки, а?
        - Что это ты там задумала? - недоверчиво отозвался он, уже садясь за руль. Не скажи я ничего, он все равно отвез бы меня куда угодно, но так, конечно, ни к чему поступать. Опасная это штука - обман и недоговорки.
        - Поедем проверять алиби твоей подружки, - Этьен недовольно уставился на меня, - Да ладно тебе, я просто пытаюсь шутить. Но едем мы все равно туда, в Гланд.
        Вздохнув, Этьен укоризненно покачал головой, но промолчал. Мы уже мчались по шоссе за пределами Ролля, когда он спросил:
        - И что, будем играть в частных сыщиков? Как ты собираешься проверять ее слова?
        - Да не буду я ничего выспрашивать, просто хочу «понюхать» атмосферу. А скорее всего, если что-то будет не так, первым это почувствуешь ты. Вот и проверим.
        Этьен бросил на меня обеспокоенный взгляд - зря я, наверное, так упомянула перевес в наших силах. В конце концов, на моей стороне был опыт, так что не все потеряно. И потом, так легко я себя, наверное, вообще никогда чувствовала, и временами эта легкость казалась бесценной. Будто получится все, что бы я ни задумала. Не дожидаясь вопроса, я ответила:
        - Все будет нормально. Тебе просто нужно будет сконцентрироваться на, как бы это сказать, потоках энергии, идущих от людей. И понять, какие они.
        - Люди?
        - Энергетические потоки, - я не удержалась от усмешки, - Если вкратце, то плохие они или хорошие, хотя на самом деле, конечно, все гораздо сложнее. Как и во всем вокруг.
        - Вот интересно, на ком бы мне потренироваться? Кого бы выбрать из всех людей, что я вижу вокруг? - ответил Этьен, и я рассмеялась, глядя на пустынное шоссе, где рядом с нами пыхтел, понемногу отставая, лишь один старый «Форд».
        - Твое чувство юмора прямо ничем не перебьешь. Мне бы так, - улыбнулась я.
        - Ладно, ты давай, не отвлекайся от курса молодого бойца. Что там делать-то нужно?
        - Ну, я же говорю, ничего такого особенного, просто прислушаться к людям.
        - Легко тебе говорить, со столетним-то опытом, - усмехнулся Этьен, а я в шутку сделала вид, что обиделась, - Ладно, как обычно, экспромт выручит. Скоро уже приедем, кстати, - добавил он, сверяясь с навигатором.
        Через полчаса мы въехали в Гланд, а еще через несколько минут Этьен припарковал автомобиль у того самого отеля, в роскошном ресторане которого, если все окажется правдой, накануне и проходила свадьба. Грациозно подхватив Этьена под руку, я шагнула внутрь.
        Как я и ожидала, нас встретил улыбчивый персонал - слишком уж улыбчивый, как бывает в подобных местах. Широко улыбнувшись им в ответ и потеснее прижавшись к Этьену - отчего он бросил на меня быстрый удивленный взгляд - я начала разведывательные действия.
        - Здравствуйте! Мне вас посоветовала подруга, она была здесь вчера на свадьбе, сказала, все так шикарно! А мы как раз ищем место для нашей свадьбы, представляете? У вас ведь вчера здесь праздновали свадьбу?
        - Да, мадмуазель, конечно. У нас здесь часто празднуют свадьбы, так что все предусмотрено, но нужно будет заранее…
        - Подруга сказала, что у нее были абсолютно шикарные апартаменты, - перебила я, - Вы не могли бы мне показать? Она посоветовала мне посмотреть именно их. Она мне столько рассказывала, ей так понравилась обстановка, и шторы, и все! - я тарахтела просто без умолку, - Только я, кажется, забыла, который у нее был номер… Дорогой, ты не помнишь? - Этьен энергично замотал головой, и я чуть не расхохоталась. Удивительно, как часто мне сегодня хотелось смеяться.
        - Ничего страшного, мадмуазель, мы можем восстановить данные, если вы сообщите имя и фамилию своей подруги.
        Этого-то я и хотела. Я продиктовала улыбчивой девушке фамилию Алисы, и вскоре мы уже поднимались на лифте на третий этаж. Кабинка плавно ехала вверх, а я вдруг почувствовала что-то чужеродное рядом с собой. В лифте, конечно, кроме меня по-прежнему были только Этьен и девушка-администратор, но странное чувство меня не оставляло, и я попыталась дать знак Этьену, покрепче сжав его руку, а сама продолжила прислушиваться.
        Издав тонкий звоночек, лифт остановился, и мы вышли в просторный коридор. Номер Алисы действительно оказался красивым и уютным, в чем можно было не сомневаться, с большим окном и выдержанным стилем оформления - все здесь было нежно-бежевого оттенка, украшенное крупными, но ненавязчивыми стилизованными цветами. Администратор что-то рассказывала нам об удобствах и особенностях проживания здесь, но я не слушала. Словно гончая, пущенная по следу, я вынюхивала что-то неясное в воздухе, я пыталась понять, что же никак не сходится с происходящим. Мы уже выходили из комнаты, когда внутри словно звякнуло - я теперь явственно чувствовала следы темной магии среди нас, и методом исключения легко было вычислить, кто именно подвергся воздействию. Все та же отметина темных?
        Мы спустились вниз и вернулись к ресепшну, когда я вдруг сказала:
        - Ох, простите, совсем забыла, давайте посмотрим ресторан! - и ужасающе широко улыбнулась.
        Этьен продолжал недоумевать, а я цепко схватила его за руку и вновь потащила к лифту, куда нас на сей раз провожал мужчина в годах. Никто пока не задался вопросом, почему осмотреть ресторан не предложили сразу, ведь я говорила о свадьбе. А следовало бы.
        Ресторан располагался на самом верхнем, седьмом этаже, и был действительно шикарен. Видимо, хорошо понимая, что всегда найдутся ценители традиционного в противовес модерну, хозяева решили выдержать интерьер в классическом стиле. Огромные окна полускрывали тяжелые портьеры с кистями, круглые столики были накрыты драпированными скатертями, пол сам по себе был украшением - паркет с затейливым рисунком сверкал, как бриллиант. Легко можно было представить, как сюда приходят на изысканный ужин дамы с веерами и мужчины в цилиндрах и с лорнетами. Немногословный провожатый снабдил нас меню, которое я тут же сунула Этьену. Его брови от удивления ползли все выше и выше, так что, казалось, скоро они могут совсем исчезнуть с лица. Я улыбнулась ему и продолжила наблюдения. Если он что-то и чувствовал, я не замечала этого, но и намекнуть ему пока ни на что не могла.
        Продолжая отвлекать метрдотеля бесконечным разговором, я прислушалась к нему и почувствовала те же вибрации воздействия, что исходили и от девушки. Жаль, я никак не смогла бы проверить весь персонал, для этого мне нужна была бы совсем другая легенда и гораздо больше времени. К тому же, у меня не было активных сил, чтобы глубже прощупать эти вибрации и найти их корень, а это могло бы здорово помочь.
        Едва мы вышли из здания, я глубоко вдохнула вечерний воздух, словно все это время просидела взаперти в душной комнате. Контакт с темной энергией, даже «издалека» - штука не из приятных, а у меня сейчас совсем не работала защита. Не спеша спустившись по ступенькам, мы прошли к машине. Сев в водительское кресло и хлопнув дверью, Этьен тут же устремил на меня взгляд, полный немых вопросов. Я предпочла задать свой:
        - Ты что-нибудь почувствовал?
        - Да все в порядке, кажется. Я, знаешь ли, не эксперт в этом.
        - А нужно будет им стать. Что скажешь об администраторах, девушке и мужчине, они не показались тебе странными?
        - Да обычные люди, вынужденные улыбаться всем без разбору и выдавать шаблонные регламентированные реплики. А что такое?
        - А то, что кто-то подправил их мысли и воспоминания. А вот кто, и, самое главное, зачем - я пока не уверена, - задумчиво добавила я. В машине повисла странная тишина, и, повернув голову, я заметила, что Этьен прямо-таки переменился в лице.
        - Получается, они к кому угодно могут в голову залезть и поменять мысли? - с трудом выдавил он.
        - Ну, во-первых, там работают обычные ни о чем не подозревающие люди, а у тебя все-таки есть определенные возможности, и ты можешь таким вмешательствам противостоять, а во-вторых, не стоит так уж….
        - Что-то наличие у тебя определенных способностей не помешало им залезть в твои мысли.
        - Меня-то застали врасплох, - мне было неприятно, что он сейчас вспомнил об этом, - А теперь мы предупреждены - и, следуя пословице, вооружены, и… А ты что, испугался?
        - Еще чего. Только не слишком-то приятная перспектива вырисовывается.
        - А ты не рассматривай это как перспективу. Угроза - да, но кто сказал, что мы не сумеем отбиться? Вот кстати, жаль, что мне не удалось узнать, что конкретно пытались изменить в их воспоминаниях. Это дало бы нам ключ.
        - Так, может, вернемся и попробуем еще раз? Теперь, может, я и смогу…
        - Да? И что ты им скажешь, когда вернешься? - перебила я, - Надо же сохранять хоть какую-то правдоподобность. Я и так, кажется, перегнула палку со всей этой романтикой.
        Этьен помрачнел.
        - Да какая разница, что мы им там скажем? Подумаешь, сочтут нас парочкой чудаков.
        - Ну, возможно, за ними еще наблюдают те, кто все это устроил - а это значит, не надо провоцировать их на лишние эмоции. Из нас и без того актеры так себе - слишком уж безумные вышли влюбленные. Сможешь придумать какую-нибудь хорошую отговорку?
        Этьен только мрачно мотнул головой в знак отрицания и завел машину. Всю дорогу до Ролля мы провели в молчании. Где-то я опять допустила промашку.
        Глава 23
        Домой мы приехали уже окруженные густыми сумерками. Этьен долго молча ходил по квартире, а потом вышел «подышать свежим воздухом». Что ж, свежего воздуха вокруг было предостаточно, и, наверное, каждому из нас стоило иногда побыть немного одному. Но я не могла отделаться от мысли, что чего-то не понимаю - и это касалось уже не только замыслов противника.
        Я не знала, о чем и думать вперед, и мысль переходила от одного к другому. Зачем темной стороне понадобилось изменять память служащим фешенебельного отеля в соседнем городке? Если Алиса в самом деле была там - то в чем же дело? Мне вдруг абсолютно нелогично захотелось позвонить ей самой, попросить совета, да просто, в конце концов, выговориться. Но Алиса ничего не могла знать, и не должна была. Оставалось надеяться, что у нее самой вечер проходил по-человечески, вместе с Венсаном.
        А Этьена долго не было - сумерки, изящно, по-фокуснически взмахнув плащом, превратились в ночь. Я поглядывала на телефон, теперь борясь с желанием позвонить уже Этьену. Нет, стоит дать ему побыть одному. Но вот предыдущая его ночная прогулка, если вспомнить, не принесла нам ничего хорошего. Да и потом, наверное, куда лучше по-честному обсудить все, чем придумывать неизвестно что, прогуливаясь в темноте - или сидя в одиночестве в пустой темной квартире.
        Я уже решила набрать его, как за дверью зашуршало, и в квартиру вошел Этьен собственной персоной. Я едва ли не бегом вышла ему навстречу.
        - Слушай, мне кажется, нам надо обсудить…
        - Подожди, - Этьен выставил вперед руку. Я только сейчас заметила, что он запыхался - а еще, что он умудрился где-то вымокнуть. Отдышавшись, он сказал, - Ты не задумывалась, что стало с твоей памятью? Куда она делась? Ведь ты должна помнить события тысяч лет, а в твоем распоряжении всего лишь последнее столетие!
        Я озабоченно смотрела на него и никак не могла понять, к чему он клонит. Мне ужасно хотелось предложить ему для начала сбросить мокрые вещи и выпить горячего чая, но, заметив его горящий взгляд, я замолкла на полуслове.
        - Ты только подумай, какое совпадение, - продолжал он, уже кружа по гостиной в такт метущимся мыслям, - Ты сама сказала, что заметила вмешательство в память у персонала гостиницы. А ведь совсем недавно такому вмешательству подверглась ты сама - там, в той пещере! Извини, что напоминаю, - добавил он, заметив выражение моего лица, - А сто лет назад - или около того - ты, выходит, лишилась вообще всех своих воспоминаний! Тебе не кажется, что это уже не совпадения - это целая цепочка! И никто не знает, каким будет следующее звено.
        Этьен умолк, словно что-то в нем выключилось, и слов больше не было - как сильный летний ливень, заканчивающийся так же внезапно, как и начался. Я села на диван, куда он тоже уже успел приземлиться, словно устав от длинной бурной речи. Мы сидели рядом в темной комнате, в которой я так и не успела зажечь свет, и наши размышления, кажется, летали вокруг, настолько ощутимо было их присутствие.
        - Почему ты подумал об этом сейчас? - спросила я дрогнувшим голосом. Как сложно, оказывается, было говорить о самом больном вслух. Этьен пожал плечами.
        - Слишком все путано…
        - Да, - кивнула я, - Просто вокруг Алисы тоже было… что-то такое. Наверное, ты прав, и все эти дела с воспоминаниями - их штучки.
        Обычно, пребывая в задумчивости, человек как бы отгораживается и остается один на один со своими мыслями. Сейчас у меня было ощущение, что мы действительно думали вместе - ни дать ни взять, юнговский коллективный разум, невесело усмехнулась я. Нет, это было приятно - вот только очень бы хотелось сменить повод для такого единения мыслей.
        Знал ли Этьен, что задел мою болевую точку? Что я только и гнала от себя назойливые мысли о том, почему все именно так, почему в моей памяти отмерян лишь последний век? Естественное свойство или, как предположил Этьен, часть коварного плана? Сейчас меня почему-то больше всего удивляло то, что именно он сумел предложить такую версию - логичную и вполне вероятную, и как раз в такой момент, когда я ждала сцены, выяснения отношений, каких-то бурных эмоций - и неожиданно получила помощь. Эта его внезапная прогулка всполошила меня.
        - А где ты был так долго? Я заволновалась, честно говоря.
        - Извини, совсем не думал пугать. Мне просто Ксавье звонил, долго говорили. У него там… а, так, неважно. Дела всякие. Да, а ты, кажется, тоже хотела о чем-то…?
        Мне не понравилось, как резко он свернул в сторону, но не спорить же сейчас. Они-то хотя бы созвонились, в отличие от нас. Я выкинула это из головы, тем более, что меня действительно кое-что пугало гораздо сильнее.
        - Да, - вздохнула я, - только для этого нам нужен чай, и, желательно, побольше.
        Через несколько минут мы уютно устроились в ярко освещенной кухне, с огромными чашками горячего черного чая в руках. Оттягивать разговор было уже некуда, шаг за шагом к нам подкрадывалась полночь. Постаравшись взглянуть ему прямо в глаза, я спросила не слишком-то послушным голосом:
        - Скажи, я тебя сильно раздражаю?
        - В чем дело, Виви? - Этьен удивленно посмотрел на меня поверх чашки чая, сквозь медленно раскручивающиеся между нами столбики пара. Я опустила глаза.
        - Ты ведь знаешь. И я знаю, что что-то пошло сегодня не так, знаю, что по моей вине - но и знаю, что мне этого не хотелось. И что я даже не совсем понимаю, где ошиблась. Наверное, мне нужно было заранее обговорить с тобой, что я собираюсь делать.
        - Ладно уж, все в порядке, - ответил Этьен, но я чувствовала в его голосе какое-то напряжение, и лучше было не оставлять его невысказанным.
        - Нет, могло быть и лучше, правда? Расскажи, иначе мы будем все время вставать на одни и те же грабли, и мне даже думать не хочется, чем это может кончиться. Еще в самом начале, когда мы только приехали в Гланд, так? Рассказывай. Объясни мне, раз уж я сама дойти не могу.
        Я картинно постучала себя по лбу. Этьен долго смотрел на меня, а потом заговорил:
        - Ну, если уж тебе так хочется поанализировать… Я попробую. Я, конечно, понимаю, что сегодняшний вечер и твое поведение было в основном представлением для служащих отеля, но иногда именно это мне и не нравится.
        У меня было чувство, что я решаю кроссворд, к которому вообще не дали заданий. Видимо, моя растерянность весьма живо отразилась на лице, потому что Этьен все же улыбнулся и принялся немного нарочито пояснять:
        - Ты обняла меня, потому что считала это нужным для публики, таким вот атрибутом пары, да?.. Но почему-то только тогда, а не в нашей настоящей жизни. Ну а мы - не пара? Почему ты стесняешься выражать свои чувства вне этой квартиры, Виви? Я-то всегда считал, что именно девушки тянутся к романтике, и все проблемы в том, что мужчинам ее не хватает. Но, кажется, у нас с тобой все не как у людей, - усмехнулся он.
        А я готова была снова треснуть себя по лбу - в этот раз чем-нибудь потяжелее.
        - Я… Прости меня, я правда не хотела тебя обижать. Я бываю такая… несуразная.
        - Да я знаю. Я ведь люблю тебя, Виви. И таиться в этом мне не хочется - совсем даже наоборот. Но стоит нам выйти из дома - и что-то в тебе захлопывается, ты ведешь себя так, будто мы в самом лучшем случае - друзья. Выходит как-то не очень приятно, - он отвел взгляд, и я поняла, что, стараясь сделать как лучше, только мучила его. К счастью, это выражение не задержалось надолго. Но, подняв глаза, он спросил: - Нечего друг друга стыдиться, так?
        - Нет, нет! Я вовсе не стыжусь! Просто, не знаю, я как-то не привыкла… Я жила очень закрыто, в одиночестве, сколько могу вспомнить - и сейчас я, в общем-то, даже и не знаю, как мне вести себя. Я никогда такого не испытывала. Я вообще прежде не чувствовала себя частью этого мира, этого общества, понимаешь?
        Этьен неуверенно кивнул, все так же внимательно глядя на меня. Помолчав с минуту и глотнув остывшего чаю, я продолжила:
        - Когда я с тобой, только с тобой, мне тепло и уютно, и я не задумываюсь, что и как мне делать. Но стоит появиться еще кому-то - и я уже ничего не понимаю. И, знаешь - мне ведь очень жаль… что из-за меня ты тоже стал Фениксом. Теперь тебе приходится решать проблемы, о которых ты раньше и не слышал. Если бы и услышал - не поверил бы.
        Я опустила голову, не зная, что еще добавить. Казалось бы, мы говорили сейчас всего лишь о том, как наши отношения выглядят внешне - то есть, в общем, всего лишь о мелочи. Но не получается ли, что иногда именно мелочь становится главной? У меня вырвался тяжелый вздох, и тут же я почувствовала на своих плечах сильные, но нежные и осторожные руки Этьена - оказывается, он подошел ко мне, пока я сидела в раздумьях.
        - Не расстраивайся, мы это все переживем. И я постараюсь… не требовать от тебя слишком многого. Надеюсь, скоро ты привыкнешь быть моей любимой.
        Прижавшись щекой к его руке, я счастливо улыбнулась, и на мгновение мне даже стало трудно дышать, прямо как в сентиментальных романах - может, было бы и лучше, если б я их иногда читала.
        - И не думай расстраиваться по поводу моего, м-м-м, превращения. Все так, как случилось. Во-первых, если бы я не оказался там тогда - я не смог вытащить тебя из озера, а уже одно это того стоило. Ну а во-вторых - если б я не стал еще одним Фениксом, вряд ли б я смог целовать тебя - вот как сейчас.
        - Да ты, оказывается, просто-таки фаталист, - засмеялась я, - И почему это не смог бы?
        - Да потому, дорогая моя королевишна, что ты просто не подпустила бы меня к себе. Ну, признайся.
        - Ну ладно, ладно, инквизиция, ты прав. Извини меня за все это.
        - Да брось, - Этьен улыбнулся так, как умел только он, - поговорили, попили чай, вполне себе по-семейному.
        Я засмеялась, но тут же снова вздохнула.
        - Ну, а пока будем продолжать распутывать этот клубок тайн мадридского двора, так?
        - А как же иначе. Видишь, я тоже стараюсь быть небесполезным. Но - это уже все завтра, а сейчас надо бы забраться под одеяло и попотеть, - я удивленно подняла брови, а он невозмутимо продолжил, - не то я простужусь, на улице же дождик.
        Этьен подмигнул мне и чуть ли не строевым шагом направился в спальню. Тут уж я не выдержала и захохотала.
        В офис я вошла сияющая, как ребенок на утреннике. Снова мы приехали вместе, снова расстались лишь на выходе из лифта - странным образом это будто отрывало от пола и меняло мир вокруг, будто не только я, но и все было легким, как облака. Я заглянула к Алисе и, махнув ей рукой, направилась в свой кабинет - едва удерживаясь, чтобы не заскакать вприпрыжку. И все-таки успела заметить, что взгляд у Алисы был какой-то безрадостный - куда же делась ее всегдашняя приветливая улыбка? Только бы это были не последствия моих подозрений…. надо будет порасспросить ее в перерыве. Алиса без привычной улыбки на лице - эта картина и на меня саму навевала грусть.
        Я быстро набирала на нужном языке строчку за строчкой, а мысли вернулись к тому, о чем вчера говорил Этьен. Когда хотят уничтожить, лишают самого дорогого. Почему я раньше не подумала, что за то, чтобы похитить, стереть мою память, темные дорого бы дали? Человек без памяти - вовсе не человек, это знала я на горьком опыте первых лет новой жизни, это знали они. Стиль типичного маньяка, даже последствий не побоялись. Но, может, было в моих воспоминаниях и что-то ценное, зачем они могли охотиться?…
        Видно, я глубоко ушла в свои мысли - потому что и не заметила, как ко мне вошла Алиса. Странно, что она ушла с рабочего места в середине дня. Увидев ее лицо, я не на шутку насторожилась. Глаза у нее были красные, взгляд - измученный, все говорило, что ей очень плохо. Я выскочила из-за стола и подбежала к ней. Осторожно усадив ее в свое кресло, я мягко поинтересовалась, что же стряслось. Едва Алиса открыла рот, чтобы ответить, ее тут же затрясло в рыданиях.
        - Я… больше так… не могу, - различила я между громкими всхлипами.
        Неужели я и вправду ее так расстроила своими расспросами?
        Глава 24
        - Я хотела дождаться обеденного перерыва, но просто не выдержала, - немного успокоившись, теперь Алиса промокала платком глаза и временами еще судорожно всхлипывала, - Извини, что я… срываю тебе работу, но мне этого уже просто не вынести…
        - Времени мне не жалко, цветочек, рассказывай.
        Видно, не зря вчера мне так хотелось ей позвонить, и почему только я этого не сделала! Стыдно, но мне подумалось - вот сейчас все встанет на свои места, и она расскажет мне о том вечере. Но что именно, что? Мне так не хотелось видеть ее слезы, что легче было поплакать самой, но и обо всем странном, что было связано с ней, как ни хотела бы, я забыть не могла.
        Я нахмурилась, когда она начала, прерываясь, говорить - уж очень не похоже было такое начало на скорую разгадку.
        - Знаешь, в тот вечер, когда я была на свадьбе у подруги… в тот вечер я должна была встретиться с мамой Венсана, Жаклин - и ведь я точно ее там видела. Но, не знаю почему, она говорит, что ее и на свадьбе-то не было. И теперь… понимаешь, Венсан решил…
        - Что ты его обманула?
        - Да… Он говорит - наверное, я вовсе не собиралась на свадьбу, а… а… - Алиса снова заплакала, и я даже не знала, чем ее утешить.
        Алиса рассказывала, что недавно Венсан познакомил ее со своими родителями - конечно, с ним мы никогда не говорили об Алисе, только дежурно болтали о том, о сем - но для меня это означало, с его стороны точно все было серьезно, а уж в ней сомневаться не приходилось. Несмотря на то, что сама я недавно обвиняла Алису в предательстве, сейчас я и предположить бы не могла, что она станет изменять Венсану. Просто нужно было видеть ее лицо в те моменты, когда она говорила о нем - будто какой-то невидимый свет добавлял мягкости чертам и улыбке. Она любила его, это уж абсолютно точно.
        Тем более странно. Я снова вспомнила ощущение чужеродности, исходившее от сотрудников отеля, да и от нее самой, и поежилась. Что-то здесь было не так.
        - Подожди-ка, Алиса! Но ведь на свадьбе тебя видело множество народу, они-то смогут подтвердить, что ты и вправду там была!
        - Моим подругам он не верит, говорит, они что угодно подтвердят. Ну а остальных я просто не могу попросить, придется же все объяснять…
        Да, действительно. Вообще, если задуматься, очень уж странной выглядела эта свадьба. Порой у меня возникали сомнения, а была ли она вообще? Слишком много загадок пересекалось в этой точке времени и пространства.
        По-моему, пресловутая «жилетка» из меня была просто ужасная, за что я сама себя потихоньку презирала, но Алисе, видно, было так плохо, что хватило и этого. Немного придя в себя, обмахнув пудрой припухшее лицо и подкрасив глаза, она вернулась к работе, а мне оставалось усиленно изображать мозговой штурм.
        К счастью, скоро пришло время обеда, и я поспешила в кафетерий, чтобы подробно обсудить все с Этьеном. Мы уже уселись за одним из столиков у окна, когда к нам подошла Алиса. Она ничего не сказала, только жалобно глянула на меня - и молча уселась на освобожденное нами место за столом. Я оглянулась - в центре зала, угрюмо глядя в тарелку, вместе с Жаном сидел Венсан, в остальном их стол был свободен. Ну, и что мне с ними делать?
        Я украдкой подала Этьену знак, что наш разговор откладывается до вечера - конечно, он и сам уже это понял - и поспешила заговорить о чем-то, хоть о чем-нибудь:
        - Кхм… как дела у Ксавье?
        Я послала Этьену растерянный взгляд - это действительно первое, что пришло мне в голову. И я вообще не знала, разрешено ли было об этом говорить, ведь Этьен так и не успел мне ничего рассказать. Оставалось надеяться, что, если захочет, он сам постарается свернуть с этой темы.
        - Да, ты знаешь, пока мы с ним больше не говорили, - неловко начал Этьен, вполглаза косясь на Алису, молча смотревшую в стол, - Он просто… спросил, не знаю ли я специалиста… У меня отец раньше болел, теперь-то лучше.
        Я тут же пожалела, что решила спросить об этом сейчас, просто ради разговора, тем более, что Алису все равно это не слишком-то отвлекало. Он мог спокойно перевести разговор на другой предмет, но то, о чем он не говорил один-на-один, теперь со странной легкостью находило путь наружу.
        - Несколько лет назад у моего отца был рак гортани. Я у него - поздний сын. И врачи даже не думали, что люди в таком возрасте выкарабкиваются, а вот… - он замолчал, а потом, подняв голову, добавил, - Ну, вот так и получилось, что я знаю многих врачей и могу кое-что посоветовать.
        Мы замерли в молчании - теперь уже и Алиса, вынырнув из нервозной задумчивости, прислушалась к тому, что говорил Этьен, и снова смотрела в одну точку, вдаль, но теперь совсем по-другому. Кажется, мы разом осознали, что многие проблемы гораздо более решаемы, чем нам кажется.
        Я тронула Алису за руку и тихо спросила:
        - Ты не пробовала… поговорить еще раз?
        Алиса молча мотнула головой, и взгляд ее, вернувшись из неведомых далей чужих проблем, снова стал горько-печальным. Кажется, на месте Венсана я бы, едва взглянув на нее сейчас, уже простила бы все прегрешения - настоящие они или надуманные, не важно. Но в жизни, к сожалению, не бывает все так просто, а чаще всего мы сами устраиваем себе бег с препятствиями там, где можно было бы обойтись приятной пешей прогулкой. Венсан до последнего сидел, не отрывая взгляда от своего стола, а потом вместе с Жаном быстрым шагом вышел из кафетерия. Алиса дернулась было - но осталась сидеть.
        - А стоит ли?
        - Знаешь, мне кажется, пусть он просто решит, верит тебе или нет, и побоку разные там доказательства и свидетели. А третьего варианта, вроде бы, и не дано.
        В таких делах рецептов нет, но я говорила, как чувствовала. И, похоже, попала в точку, потому что Алиса вдруг взглянула мне прямо в глаза и, оживившись, кивнула. Мы разошлись по рабочим местам - Этьен махнул мне рукой, давая знак, что лучше нам поговорить обо всем потом. Целый день я не решалась даже сообщение ей отправить, чтобы не насыпать нечаянно соли на раны, а в пять ее не оказалось на месте. Уже выходя из здания, я видела, как они с Венсаном стояли вместе на крыльце, и Алиса что-то серьезно говорила ему. Я тихонько сбежала по ступенькам навстречу Этьену, который уже ждал меня у машины. С Алисой мы еще успеем все обсудить.
        - Привет, - я устроилась на сиденье и чмокнула его в щеку, - Как ты?
        - Да все в порядке, - пожал он плечами, - а что такое?
        - Просто ты… никогда раньше мне ничего такого не рассказывал, как сегодня.
        А может быть, это я мало спрашивала. Углубилась в софистические дебри магии, добра и зла - и забыла, что не каждый вокруг меня был птицей, не имевшей гнезда - и не знавшей такой свободы, которую хотелось иногда послать подальше. Забыла, что Фениксом он стал лишь недавно - но и человеком быть не перестал. Мне хотелось попросить у него за это прощения. Но я только добавила:
        - Наверное, не очень приятно было вспоминать.
        - Да не переживай, все ведь хорошо, - улыбнулся Этьен, - Про всякое такое, вроде бы, просто так и не заговоришь, а тут как-то так все совпало… В общем, давай уж это как-то - ну, хотя бы дома, что ли.
        Я поняла, что ему вообще не очень-то хочется возвращаться к этой теме, к тем словам, нечаянно вырвавшимся за обедом. Почему мы так стесняемся и боимся себя и своей жизни?
        - Тогда давай скорей домой, кивнула я, - К тому же, мы забыли одно очень важное дело.
        - Привет, Скарабей! - весело воскликнула я в трубку, - ну, как жив? Сто лет уже не виделись, - тут Этьен удивленно посмотрел на меня, но я отмахнулась - это была всего лишь фигура речи, - Послушай, мне бы надо с тобой встретиться, очень нужна одна вещица. Уж наверное, я смогу найти ее только у тебя. Что? Ну, это просто отлично! И когда будешь здесь?
        Я положила трубку и, вся сияя, повернулась к Этьену, который продолжал буравить меня удивленным взглядом.
        - Я хочу исправить одно свое небольшое упущение - хотя нет, вру, оно довольно большое. В общем, скоро сам все увидишь, уже завтра. Мсье Легран, мой старый знакомый из Парижа, как раз собрался в очередную деловую поездку, и все, что нам нужно - это добраться до Цюриха. Все-таки ближе, чем Париж, хоть и не так романтично, - улыбнулась я.
        Интересно, куда еще забросит нас магия, свет и тьма? Мы с Этьеном скоро объездим уже всю Швейцарию, лениво думала я, полулежа на пассажирском сиденье своего джипа. Я не могла вспомнить ни одной страны, где еще успела бы увидеть столько городов - и задержаться так надолго. Как всегда, едва я пыталась вспомнить то, что уже скрылось за гранью столетия, изнутри поднималось глухое раздражение. Если б мне действительно помнить все, сколько чудесных мест я могла бы знать… сколько полезного утеряно.
        Встряхнув головой, я вернула себя в настоящее, в то действительно прекрасное место, где мы были сейчас вместе.
        - Ты очень ценишь свою работу? - повернувшись к Этьену, спросила я.
        - Ну, она мне нравится, и за нее весьма неплохо платят, а что? У тебя есть другие предложения? Мы что, на собеседование едем? С тобой никогда не знаешь, чего ждать.
        - Не верю, что тебе больше понравилась бы предсказуемая девушка, - парировала я, и он кивнул, - Нет, конечно, нет никакого собеседования. Просто я подумала о том, как часто мне приходилось менять место жительства и работы - скорее всего, то же ждет и тебя. Да и вообще, нигде нельзя оставаться надолго, иначе нас заметят.
        - Почему это?
        - А ты никогда не читал книг про вампиров? - улыбнулась я. Не секунду отвлекшись от дороги, Этьен бросил на меня удивленный взгляд. Я невозмутимо продолжила, - Знаешь, в любой фантастике есть доля правды, только в большинстве случаев она запрятана под разными «чудесатостями». Так вот - мы ведь не слишком-то меняемся со временем, и со стороны, конечно, это выглядит - скажем, странно - усмехнулась я, - Вот поэтому насиженные местечки приходится покидать, как не жаль. Ну, об этом будем беспокоиться как-нибудь после того, как разберемся со всеми, кто хочет поймать нас в ловушку прямо здесь.
        - Да-а-а-а… Об этом я как-то еще не думал. И вправду, ты ведь, кажется, говорила, что тебе приходилось часто переезжать. Не подумал, что уж так часто, - он помолчал пару секунд, - И что, у тебя появилась какая-то стратегия? Мы ведь так и не успели поговорить.
        - Да, знаешь, с некоторых пор мне кажется, что нападение - все-таки лучшая защита. В общем, доедем до Цюриха - увидишь все сам.
        - Вечно у тебя какие-то тайны, - проворчал он, - И когда же ты начнешь мне доверять?
        - Я тебе доверяю, - устало ответила я, - просто… чем меньше источников информации, тем безопаснее. Понимаешь?
        Этьен ничего не ответил, лишь продолжал внимательно смотреть на дорогу. Я и сама понимала, что звучало все это не очень приятно, но что было делать? Мы сейчас были не в лучшем положении, и перестраховка не помешает. Возможно, это просто часть моей натуры - а может быть, наложили свой след годы борьбы, привычка к осторожности и глубинная подозрительность, появляющаяся у всякого, кого слишком долго гоняли с собаками по чащобам.
        Я вытащила телефон - хорошо бы было узнать, как дела у Алисы, а заодно отвлечься от разговора, который никому из нас продолжать не хотелось. Ответ на простой вопрос пришел не сразу, но все-таки успокоил: «Обедаем вместе». Много чего нельзя было понять (почему так коротко - потому ли, что просто занята, или момент все-таки тяжелый, вместе - это с Венсаном или еще и с Жаклин?..), но, по крайней мере, она была не одна.
        Скоро мы въехали в границы Цюриха. Движение на дорогах, ставшее гораздо более плотным, потребовало от Этьена максимума внимания, а я отвлеклась созерцанием красивого, очень старинного города. Эти здания и улочки помнили больше, чем я - намного больше.
        Навигатор вел нас по хитросплетению улиц, и в который раз я подумала, как же изменилась жизнь с изобретением спутников и компьютеров. Этьен сам никогда не был в Цюрихе, а я была здесь так давно и при таких напряженных обстоятельствах, что вряд ли смогла бы указать дорогу. Но наш электронный проводник довел нас до нужного дома в рекордный срок и без плутаний по городу, которые были бы неизбежны без него. Конечно, в этом есть своя прелесть - заблудиться в незнакомом городе и случайно открыть какие-то местечки, которых ни за что не увидишь без этого. Но наша поездка была вовсе не туристической прогулкой, и если глазеть по сторонам никто не запрещал, то потеряться для нас было бы непозволительной роскошью.
        Мы вышли из машины на древнюю мостовую, щедро нагретую солнцем, на тесную улочку в старой части города. Я шагнула к одной из дверей длинного дома, со старинным молотком вместо звонка, и постучала. Этот молоток даже здесь служил своего рода опознавательным знаком дома мсье Леграна, чьей профессией и была старина, покрытая тонкой пылью воспоминаний. Скарабей был широко известным антикваром.
        Мы услышали за дверью шаги, а через пару секунд увидели и его самого - высокого мужчину с небольшим брюшком и бледным лицом, шестидесяти двух лет. Для своего возраста он выглядел молодо, а длинный пиджак, чем-то напоминавший сюртук ушедших веков, еще увеличивал его рост и придавал статности. Легран раскинул руки для объятий.
        - Вивиен, давно я тебя не видел! И ведь ты почти не изменилась, чудеса. Не иначе, какой-то чудодейственный крем, - добродушно засмеялся он.
        - Да и ты не стареешь, Скарабей, - ответила я, поспешив сгладить возникшую шероховатость в разговоре, - можно нам войти? Сегодня я с другом.
        Мы шагнули внутрь. Хоть это место и было лишь временным пристанищем Леграна, оно полно было интересных, любопытных вещей. Какие бы дела ни привели его в Швейцарию, он не собирался приостанавливать торговлю временем. Я подцепила с крохотного столика короткую цепочку с камнями, служившую, видимо, браслетом. Краем глаза я заметила, что Этьен зачарованно озирается вокруг, словно попал в лавку чародея или мастерскую самого Мерлина. Что ж, не так уж он был далек от правды.
        Легран, конечно, был самым обыкновенным человеком - и я уже успела предупредить Этьена, что он ничего не знает о нашем Большом Секрете. Но вещи, которые он собирал вокруг себя, были просто потрясающей энергетики. Иногда мне казалось, что он наделен даром отличать обыкновенный антиквариат - то есть любую вещь, чей возраст подбирался к сотне лет - от могущественных артефактов и амулетов, в изобилии лежащих даже здесь, в этом, подобии передвижного музея. Жаль, что мы были не в его парижской лавке - вот уж где и недели не хватило бы, чтобы изучить диковинные вещицы. Это уж не говоря о том, как быстро пробежало бы время в беседе с их хозяином.
        - Мсье, мне хотелось бы взглянуть на вашу особую коллекцию. Надеюсь, вы прихватили ее в свое путешествие, - объявила я, заговорщицки подмигнув Леграну. Тот тревожно оглянулся, и я добавила, - Не беспокойся, Этьен - мой друг и человек надежный. Ты же знаешь меня, Скарабей.
        Легран коротко кивнул и ненадолго исчез в дальней комнате. Когда он вернулся, мы уже устроились на низких пуфиках за полированным столиком с витыми ножками. С каким удовольствием я запустила руки в резную шкатулку, которую нам принес антиквар! Верхний слой ящичка вынимался, и под ним обнаруживался второй, причем оба были снабжены тонкими деревянными переборками, и в ячейках, в каждой по одному, по-барски возлежали самые необыкновенные вещи. Не все были красивы - некоторые на первый взгляд казались даже нелепыми. Но каждая была необыкновенна, и далеко не любой клиент Скарабея имел доступ к его особой коллекции - потому она так и называлась, что немногие вообще знали о ее существовании, и увеличивать число посвященных он не стремился.
        В основном здесь были вещи небольшого размера - кольца, броши, подвески, заколки. Быстро взглянув на эту россыпь, Этьен перевел взгляд - конечно, он удивлялся, зачем я притащила его сюда и заставляю рассматривать разные безделушки, когда сама только что говорила, что нам нужно готовиться к активным действиям. Штука была в том, что именно этим мы сейчас и занимались.
        Около получаса я сосредоточенно перебирала старинные вещи, подолгу задерживая в ладони то одну, то другую. Ни Легран, ни Этьен не произнесли ни слова - и если первый давно привык к самым разнообразным причудам своих клиентов, то второй, похоже, лишь молча поражался моему поведению, изо всех сил стараясь не показывать раздражения. Окинув взглядом нас обоих, Легран повернулся к Этьену и, вздохнув едва слышно, сказал:
        - Знаете, юноша, я и раньше бывал в этом городе, и слышал удивительную историю - люди говорят, что когда-то дома в этом районе не были просто домами, каждый со своей табличкой с номером - раньше они все носили имена. Каждый свое, как и люди. И не удивительно - эти старые стены многое видели, многое знают. Вот только поговорить с ними некому. А ведь наверняка было бы о чем порасспросить…
        Интересно, какие к нему чаще приходили люди, подумалось мне. Достаточно интеллигентные или увлеченные, чтобы не скучать? Или просто ему самому редко хотелось отвлекаться от любимого дела и разговаривать с совершенно, вовсе не знакомыми людьми. Криво усмехнувшись тому, как Легран пытается развлечь скучающего гостя, я подняла глаза на знатока старины и спросила:
        - Сколько это стоит? - я держала на ладони тонкую цепочку с крохотной серебряной подвеской. Легран как-то сдавленно вздохнул, и я поняла, что попала в точку. Пусть он и не знал об истинном значении этой вещицы, но я чувствовала, как не хотелось ему расставаться с ней, - Ну же, Скарабей. Ты ведь не какой-нибудь дракон, чтоб над златом чахнуть. Все стоит денег, дело только в сумме.
        Я повторила ту самую фразу, которую он часто говорил своим клиентам - и еще чаще тем, кто обладал вещью, которую ему хотелось бы иметь в своей коллекции. Бросив на меня выразительный взгляд, Легран снова вздохнул, пошарил в карманах пиджака и вытянул оттуда клочок бумаги. Начеркав на нем что-то длинной тонкой ручкой, он передал листок мне. Я улыбнулась:
        - Ну, это - если только в рассрочку, - Легран пожал плечами, что, видимо, означало неохотное согласие. Смяв листок, я бросила его в сумочку.
        - Что же, в этот раз тебе, кажется, улыбнулась удача. Скарабей, значит, - раздумчиво произнес он, снова занятый с ручкой и бумагой, но на этот раз лист был большим, ровным и чистым.
        - Ну, мсье Легран, чем вы заняты нынче? - поинтересовалась я, подписав документ.
        Легран помрачнел, услышав мой вопрос. Неловко почесав переносицу, он ответил:
        - Видишь ли, Вивиен… я был бы рад, если б сюда меня привели дела - но в этот раз все иначе. Моя тетушка попала в больницу, мне как раз нужно ее навестить - так что, ребята, извините, но мне пора.
        Я сочувственно покачала головой.
        - Так, может быть, тебя подвезти?
        Легран несколько замешкался, почему-то раздумывая над моим предложением, но потом коротко кивнул и стал собираться. Мы, переглянувшись, решили ему не мешать и шагнули за порог. Я с удовольствием вышла из тесного помещения на улицу, щурясь на яркое солнце, глубоко вдохнула теплый воздух. Вокруг было тихо, словно в испанскую сиесту. Этьен негромко засмеялся.
        - А что, интересные у тебя друзья. Мне понравилось, как он о домах рассказывал, тепло как-то у него вышло. А давно вы с ним знакомы?
        - Давно. Так давно, что лучше б мне сейчас к нему не обращаться, все по той же причине, о которой мы говорили. Ну да ладно, кажется, на этот раз пронесло.
        Я замолчала, вдруг, нежданно для самой себя, мысленно перенесшись на четыре десятилетия назад. И так живо все вспомнилось, что на секунду мне показалось, будто я не на маленькой улочке Цюриха, а на одном из парижских мостов, и с неба комьями падает осенний слякотный дождь.
        - Ну так что, расскажешь?
        Оказывается, Этьен все это время пристально смотрел на меня. Смешавшись, я ответила:
        - Ну, попробую. Хотя не знаю, будет ли тебе это интересно.
        Глава 25
        Не знаю, смогла ли я словами передать ту растерянность, то отчаяние, с которым пришла на условленное место встречи со Скарабеем тогда, много лет назад. С того землетрясения в Кагосиме мир словно сошел с ума, и я очень, очень боялась не справиться. Мне нужна была помощь. И Скарабей, кажется, был моим последним шансом.
        Я тревожно оглядывалась - как я узнаю его? Описание было не слишком-то щедрым на детали, и мне было страшно пропустить в толпе прохожих того таинственного незнакомца, который мог помочь одному ему известным способом. Мне было уже почти все равно, кто он такой, но ничего особенно радужного ждать не приходилось.
        - Чудесный день сегодня.
        Мягкий голос располагал сам собой. Я оглянулась, стараясь все-таки не делать резких движений - справа от меня словно ниоткуда выросла фигура высокого импозантного мужчины. Без лишних слов он повел меня за собой, и скоро мы оказались в маленькой лавочке на тесной улице - из тех, что существуют только для посвященных. Количество собранных там вещиц не сравнить было с привезенной сюда небольшой коллекцией, и все же…
        - Тогда я ничего не смогла подобрать, да и - это ведь непросто, - вздохнула я, все еще поглощенная воспоминаниями, - и снова поняла, что единственное, что мне нужно - это найти мой анх.
        - Значит, та ваша встреча оказалась, вроде как, напрасной?
        - Нет, - снова улыбнулась я. Несмотря на всю тревожность, воспоминания навевали светлую печаль, - Скарабей помог мне и тогда - просто не так, как думалось сначала.
        Я вспомнила свои сомнения - стоило ли мне идти по такому пути, чтобы найти артефакт? В конце концов, я поняла, что не причиню никому зла. А анх был нужен не только мне самой - давая возможность жить дальше, он спасал еще множество людей. По крайней мере, на это можно было надеяться. И я решилась.
        - Спроси меня сейчас - наверное, и теперь я бы такое же решение приняла. И это как-то успокаивает.
        Острый взгляд Скарабея сразу подметил, как важна для меня была та вещица, которую я искала. Уж не знаю, почему, но он решил помочь мне - по своим, так сказать, каналам. Сегодняшний раздобревший Легран уже не так напоминал того ухватистого, временами хитрого и непредсказуемого Скарабея, каким он был тогда - но и сейчас, если б того потребовала ситуация, он мог бы удивить нас своими связями и умениями.
        - Наверное, такая уж у него работа. Уникальные вещи требуют уникального подхода, с ними все непросто, - пошутил Этьен, - так как же вы нашли потерянный анх?
        Я собралась уже рассказать оставшуюся историю об антикваре и его знакомых, о которых многие слышали, но мало кто видел. Но, оглянувшись на звук шагов, я заметила, что сам Скарабей стоит на пороге. Мы еще некоторое время стояли молча - словно нам нужно было несколько секунд, чтобы, проделав долгий путь, вернуться в сегодняшний день.
        - Да, собственно - а сейчас-то мы почему здесь, Виви? Ты так ничего и не объяснила, - засунув руки в карманы и подняв лицо к солнцу, быстро спросил Этьен - будто ему обязательно нужно было получить ответ до того, как к нам подойдет Легран. Я без слов положила в ладонь Этьена тонкую цепочку и листок-записку.
        - Это твой амулет, теперь он должен быть с тобой всегда, как вторая кожа.
        - А это что - цена?
        Я кивнула. Развернув листок, Этьен поперхнулся и вытаращил на меня глаза. Я снова серьезно кивнула, хотя меня уже разбирал смех. Ну, что такого - деньги и деньги, не самая важная вещь в мире. Даже если это и не маленькая сумма.
        - Так и знал, что будет подвох, - тихо сказал он, когда мы, уже втроем, шли к машине.
        Наконец мы забрались в джип и, попетляв с помощью навигатора несколько минут по улицам и улочкам Цюриха, остановились у большого здания городской больницы.
        Легран вышел первым, мы, немного помедлив, переглянулись и пошли за ним, сами толком не зная, зачем, будто по инерции - ведь нас никто не ждал в больнице. Мне почему-то хотелось удостовериться, что с Леграном и его тетушкой будет все в порядке.
        Приемный покой был на удивление люден - кругом сновали врачи, быстро везли куда-то каталки, вдоль стен не было ни одного свободного стула, многие люди были перепачканы в пыли и в крови. Легран уже отходил от стойки администратора, когда туда подошли мы. Не зная, какие подобрать слова, я просто спросила по-немецки:
        - Простите, фройляйн, мы случайно здесь оказались, я хотела узнать - что-то случилось? Мне кажется, здесь очень много людей, у вас ведь не всегда так?
        Я вдруг почувствовала себя глупо - а может, для огромного Цюриха это и вправду всего лишь обычный день? Да и вообще не стоит отвлекать этих людей вопросами, видно ведь, что у них и так работы по горло… Но внутренний голос настойчиво нашептывал мне, что это не так, что-то случилось - и мне просто необходимо знать об этом. Администратор повернулась ко мне, устало обвела меня взглядом и быстро произнесла:
        - В горах сошла лавина. Простите, фрау, мне некогда, - и тут же переключилась на следующего - крупного седеющего мужчину, быстро и путано что-то объяснявшего.
        Я снова оглянулась вокруг. Раненых все прибывало, и скоро каждое движение, каждое слово, что можно было услышать, было окрашено паникой - от легкой, цепко сдерживаемой разумом, до граничащей с безумием. Мимо быстро провезли каталки, накрытые белой простыней, по которой неудержимо расплывалось бордово-красное пятно. Я услышала чей-то сдавленный крик, чей-то тонкий тихий плач. Пахло спиртом и кровью.
        Волна человеческих чувств, смешавшись с моими собственными, захлестнула меня с головой. Я чувствовала, как они густели и обретали вкус, заполняя собой все мое существо - словно я впитывала людскую боль, обиду, горечь и отчаяние, но их было слишком много в этих стенах. Еще чуть-чуть - и я взорвусь, как переполнившийся сосуд. Мне этого не вынести. Я кинулась к выходу, не разбирая дороги.
        Я стояла на крыльце, схватившись за поручни, и судорожно вдыхала теплый пыльный воздух, казавшийся соленым. Как же так вышло? В какой момент я предала свою сущность? Мысли неслись бешеной скачкой, оставляя сознанию лишь клубы пыли. Я почувствовала, как меня обнимают сильные родные руки, и прижалась к Этьену всем телом. Я была благодарна ему за эти объятия - ничего не спрашивая, он разделил со мной боль. Рыдания вырвались наружу, и мы долго стояли так, не произнося ни слова. Я очень надеялась, что Этьен почувствует мои мысли. Слова сейчас были бы слишком уж громоздкими.
        Мы сидели друг напротив друга, поджав ноги по-турецки. Положив руки на колени ладонями вверх, я пыталась сосредоточиться. Через несколько секунд, вздохнув, я открыла опухшие глаза - все было бесполезно.
        Мы вернулись домой два часа назад, когда было уже темно. Войдя в квартиру, я молча бросила сумку и ушла в спальню. Я стояла у окна, смотрела на звезды и чувствовала, как внутри накапливается черная жгучая масса.
        Наверное, ничто так не жалит, как злость на саму себя - когда точно знаешь, что заслуживаешь все порицания, которые только могут на тебя обрушиться, а для меня стоило подыскать намного худшее наказание, чем чьи-то злые или сердитые слова.
        Я слышала, как Этьен молча ходил по квартире и ждал, когда мне захочется заговорить. В конце концов, через шестнадцать минут он все же решил ворваться в мое уединение - вошел, взял за плечи, повернул к себе и заглянул в глаза.
        - Что произошло, Виви? Что-то же произошло. Дело ведь не только в том, что ты сострадаешь тем людям в больнице? Мне тоже жаль, что с ними такое произошло, но…
        - И в этом, и не в этом… все это настолько огромно, что я даже не знаю, как тебе рассказать. Я просто недостойна быть Фениксом. Мне стыдно, Этьен.
        Чувствуя на себе его донельзя удивленный взгляд, я отошла от окна, уселась прямо на пол, прижавшись к стене, и продолжила:
        - Моя вина, что произошла эта лавина. Моя вина, что от нее столько жертв. А что еще за эти дни, страшно представить…
        - Но ведь ты не можешь винить себя во всех происшествиях мира, не можешь отвечать за все! Это ведь просто невозможно.
        - Подожди, ты еще не все понял. Я даже вдвойне виновата - я и тебе не объяснила всего. Я была здесь, совсем рядом - и не предотвратила катастрофу. Я даже не знала о ней - какой же я после этого Феникс? Разве я могу винить в чем-то людей, когда и сама так легкомысленна, неосмотрительна, так эгоистична, что уже попросту преступник? Это все - только моя вина.
        У меня вырвался протяжный вздох. Ужасно тяжело осознавать свою вину и знать, как она огромна. Еще тяжелее - говорить об этом тому, кто тебе небезразличен. Тому, кто, быть может, отвернется от тебя после произнесенных слов.
        - Столько людей пострадало… Даже слов искать не буду - все равно не знаю, как правильно это сказать. Но я не должна была позволять происходить всему этому. Я не знаю, смогу ли теперь жить, не видя тебя каждый день, но я должна попробовать. Обязана. На все сразу меня не хватает.
        Этьен смотрел на меня, и я видела, какую я причиняю ему боль. Прошло несколько мгновений, полных обиды и растерянности, и он, стиснув зубы, произнес:
        - Я не позволю тебе уйти - шагу ступить не позволю - пока ты не объяснишь мне, в чем дело. Мне, черт возьми, надоели загадки, я до смерти устал узнавать обо всем в последнюю секунду. Ты объяснишь мне все, и мы вместе будем искать другой выход. Если я пойму, что его нет - я отпущу тебя, если ты так этого хочешь. Начинай.
        Говорил он жестко, каждым слово будто вколачивая свое мнение, свое право, свое я в воздух, в меня, в весь упрямый мир. Я оторопело смотрела на него, не зная, что мне делать. Я знала, что должна была просто уйти, молча - если я сейчас начну что-то объяснять ему, с каждым словом мне все труднее будет это сделать, каждое слово новым узлом привяжет меня к нему. Я боялась уйти - и боялась остаться. А еще - я знала, что не имею права оставить его одного. Может, я и не была таким уж прекрасным наставником, но сколько всего я еще не успела объяснить! Разве можно было бросить это дело?
        Я словно стояла в самом центре прочной липкой паутины, и у меня не оставалось выбора - он был уже сделан.
        Слова казались неповоротливой вязкой массой, и я долго безуспешно пыталась вытолкнуть их наружу. Секунда за секундой проносились мимо.
        - Это так грубо звучит - но похоже, что я увлеклась пресловутой личной жизнью, - решившись, я выпалила это разом, когда уже мне начало казаться, что я вовсе никогда не смогу заговорить, - Странно это так называть, да? Но, ты понимаешь, не важно, нужно ли мне это, хорошо ли мне с тобой, и как все это получилось - важно то, что за всем этим я упустила из виду главное. Я была создана когда-то, чтобы помогать людям. По крайней мере, так гласит легенда, так я знаю где-то внутри - не помню, а просто знаю, как аксиому. За все годы, что еще хранятся в моей памяти, я никогда не жила, как это говорят, полной жизнью. Я никого не любила и даже ни с кем особо не дружила - была обыкновенным перекати-поле, зачем-то необходимым в огромном биологическом цикле этого мира. И только приехав сюда, я почему-то вдруг почувствовала жизнь на вкус - захотела ее почувствовать, - дышать было тяжело, но я не позволяла себе умолкнуть, не давала малейшей паузе вставить клин, - И она, эта жизнь, оказалась удивительно приятной - такой, что мне больше уже не хотелось жить в вакууме. Он стал мне отвратителен, вот так даже. Мне
вдруг показалось, что ведь вакуум - это нечто искусственно созданное, и только сама жизнь естественна. Но, видно, я - исключение из этого правила.
        Я замолчала и тут же услышала, будто со стороны, тяжелые, со всхлипом, вдохи - словно говорила целый час или бежала стометровку на олимпийский рекорд. Говорить правду порой оказывается не менее трудно, чем лгать. Вдох - новый забег. Финиш близко.
        - Главное вот в чем - что бы там ни было, что бы я к тебе ни чувствовала - никто не должен становиться жертвой моей жажды жизни. Я была слишком занята нашими отношениями, слишком пьяна бурлением жизни - и позабыла о своем долге. А ты знаешь, с чего раньше начинался каждый мой день? - голос сорвался, но я осадила его, как непослушного щенка, Я смотрела и читала новости - и я знала все о происшествиях, даже тех, которые еще не случились, ведь это-то как раз и есть для меня самое главное. А теперь - произошла лавина, и я узнала о ней лишь потом, да и то совершенно случайно! Знаешь, как это называется у юристов? Преступная халатность. Людей за это сажают в тюрьму, а моя вина больше, так что даже не измеришь - но вот осудить себя могу только я сама. Как видишь, на все меня не хватает, придется выбирать - и выбор очевиден. Прости меня.
        Я затихла.
        Этьен, все это время буравивший меня взглядом, теперь смотрел в сторону. Брови его были сдвинуты - сердито или сосредоточено, я не могла понять, а губы сжаты от сдерживаемого напряжения.
        - Буду говорить на твоем языке - тогда, может, ты меня и поймешь, - он медленно проговаривал слова, - я не фаталист, но я верю, что кое-что в жизни не случайно. И у меня не получается представить, что такое значительное, прямо-таки нарушающее порядок вещей событие, как появление второго Феникса в том мире, где, как ты утверждаешь, он всегда был один - не имеет в итоге никакой цели. Что это просто такое совпадение, как две, знаешь, одинаковых конфеты в пакете ассорти. Ну да, ты права - мы мало думали о других в эти дни, если честно говорить - то почти совсем не думали, и тут мы здорово лажанули. Но все можно исправить. Нас двое, и сил у нас больше, и значит - мы можем справиться с большими и сложными задачами. Если только мы захотим, и если будем работать вместе. Так что - нет, я не отпускаю тебя, Вивиен. Если б впереди была глухая стена, я бы ее почувствовал.
        Я смотрела на него, не зная, не роскошью ли будет позволить себе поверить ему. Я не знала, что делать - но у меня просто не было сил бежать от этой жизни, от него и всего, к чему стремилась моя душа. Я так и сидела на полу, не говоря ни слова, и чувствовала, как по моим щекам бегут слезы. Несправедливо было заставлять меня делать такой выбор.
        Я почувствовала прикосновение его пальцев.
        - Хватит плакать, - сказал он, вытирая мои слезы. Я разрыдалась.
        Кажется, выбор и вправду был сделан - и в первый раз в жизни я была благодарна за то, что кто-то сделал его за меня.
        Глава 26
        Комнату мягко озарял занимающийся рассвет. Мы сидели друг напротив друга, поджав ноги по-турецки. Положив руки на колени ладонями вверх, я пыталась сосредоточиться. Между нами на полу лежала цепочка с маленьким серебряным кулоном-жуком.
        - Может, лучше завтра с утра попробуем? Все равно ничего не выходит.
        - Ну уж нет, давай сейчас. Иначе к чему все эти разговоры о важности и приоритетах?
        - Знаю. Просто к чему сегодня долбиться головой о стену, если завтра ее может и вовсе не быть?
        - Вот про стену - это ты правильно говоришь. Может быть, тебе как раз и нужно прошибить стену, чтоб все получилось. Внутреннюю стену. Дай мне руки, Виви.
        Я протянула ему ладони, удивляясь про себя, когда он успел стать таким опытным и сведущим в тонкостях магии. А может, дело было вовсе не в магических премудростях - может быть, он просто получше разбирался в жизни? И лучше знал меня? А может ли такое быть - чтобы он знал меня лучше меня самой?
        В пальцах, уютно лежащих в теплых ладонях Этьена, я вдруг почувствовала словно какое-то движение, ток. Я успела уже почти отвыкнуть от этого ощущения - будто в тебе живет что-то еще. Что-то сильное, мощное и иногда, казалось, обладающее собственной волей. Может быть, вчера бы все было не так - но сегодня я была готова снова принять в себя то, что мне и принадлежало. Сила по капле возвращалась в мое тело.
        Не открывая глаз, я тихонько улыбнулась. Ощущения было - будто, держась за установившуюся между нами энергетическую связь, я нащупала некую опору, и теперь могла в полной мере открыться потоку силы, ничего не страшась. Сумбурное ощущение, которое можно бы сравнить с ходьбой по канату - только что под ногами была лишь узкая веревка, еще шаг - и ты на прочной стойке, канат и пропасть позади, а шест можно отложить до следующего выступления.
        Теперь я не только чувствовала этот поток - я могла держать его под контролем. И должна была это делать, чтобы не перейти черту и не превратиться в энергетического вампира. Весьма тонкая грань, лезвие бритвы. Ведь сила в чистом виде не отличается по характеру, по вкусу, и тут важно чувствовать, где кончается твоя сила и начинается чужая.
        Сила перетекала по всему телу, словно заново оживляя его - так течет кровь по онемевшей до неподвижности руке, вливая кислород и жизнь в лишенные питания ткани. С каждым мгновением поток увеличивался, и через несколько секунд я разомкнула канал, отдернув руки. Лучше секундой раньше, чем мгновением позже.
        - И как ты теперь себя чувствуешь? - спросила я, стараясь не показывать беспокойства.
        - Честно? Лучше. А то было ощущение, будто я - перегруженная выше ватерлинии баржа, - засмеялся он в ответ, - Я рад, что вернул тебе силу. Хорошо, что тогда она помогла мне, на озере - но все равно постоянно казалось, что во мне засело что-то инородное. Так что - тебе спасибо. Ну, мы с тобой молодцы, правда? Сделали то, что нужно было.
        - Еще не все, - я взяла в руки цепочку, - это пока только амулет, хоть и с необычайно сильным потенциалом, но чтобы он обрел настоящую силу, нужно зарядить его нашей энергией. Но сегодня, мне кажется, лучше уже этого не делать - это сложно, надо сконцентрироваться по максимуму, а у меня вон уже глаза слипаются.
        Я встала на ноги и, потянувшись, взглянула за окно.
        - Смотри-ка, спать ложиться уже все равно поздно - или, вернее, рано - так что пошли пить кофе, коллега. Постараюсь сегодня вернуться с работы пораньше и выспаться.
        Обняв друг друга за плечи, мы пошли на кухню. Пока закипала вода в чайнике, я насыпала в новые чашки все положенные ингредиенты - и тут Этьен огорошил меня вопросом:
        - Да, все хочу спросить - а почему все-таки скарабей? Ты довольно долго выбирала, не случайно же остановилась именно на нем?
        - Нет, конечно. В нем много всего. Ну, во-первых, это символ из Древнего Египта, а именно оттуда происходит наша с тобой магия. Но, знаешь, - сказала я, задумчиво глядя на пар, клубящийся над чайником, - возможно, я и ошиблась немного. Скарабей - это символ вечного цикла возрождения - как и мой анх. Но этот жучок считается еще и символом ученичества, что ли. А мне все больше кажется, что этот период для тебя уже пройден. И, позволь заметить, в рекордные сроки, - улыбнулась я.
        Конечно, это было еще не все, что я могла бы рассказать о скарабее - он был символом многих прекрасных вещей. Этот маленький жучок нес в себе энергию возрождения - и, как считали египтяне, символизировал энергию сердца. Пробужденная, она способна победить инерцию, преодолеть испытания и дать человеку возможность возродиться, пройдя через смерть. Но не читать сейчас лекцию и символике Древнего Египта - основное я сказала, а захочет, сам нагуглит подробности. Да, в общем, я была почти уверена, что, как-нибудь незаметно для меня, он раздобудет много интересной информации.
        Послышался смущенный смешок.
        - Да ладно тебе, - неловко улыбнулся Этьен, - я-то в магии всего без году неделя, не то, что ты. Сравнила тоже. Ну, вот зарядим - и буду с гордостью носить, как знак послушания - знаешь, это как в монастыре. Вот, кстати, хорошо, что он такой маленький - под одеждой незаметно будет.
        - А послушники, между прочим, отнюдь не стеснялись своих одеяний, - пустила я шпильку, усаживаясь с чашками за стол, - так что нечего.
        - Виви, я же не девушка, чтобы у всех на виду носить украшения. И потом - послушникам-то этим ничего не стоит всем рассказать, что это он носит, да почему, да к какому ордену принадлежит - еще и не остановишь. А если мы с тобой начнем всем рассказывать - ну, ты понимаешь, - Этьен картинно покрутил пальцем у виска.
        - Да уж, точно. Не говоря уж, что это еще и опасно. Нас могут услышать не те люди - а вернее, вовсе даже и не люди. Ведь они уже нашли меня один раз. Это тебе не сгустки энергии - хотя и они прекрасно могут убить, - вздохнула я.
        И это все при том, что я так и не поняла, как они вычислили меня. Я даже толком не знала, кто это - ясно только, что из «противоположного» лагеря. С ними не о чем было разговаривать, можно было только бороться - и уничтожать, появись такая возможность.
        И еще одну загадку, не покидавшую моих мыслей, я надеялась разрешить уже сегодня, только бы добраться до офиса. Но после завтрака мы еще около часа провели, лениво растянувшись на диване и поддавшись полудреме после ночных бдений, и только потом засобирались на работу.
        Ох, как сложно будет работать - уже сейчас, сидя в машине, я чувствовала, как все плывет в зыбкой дымке и покачивается. Будем надеяться, что мне все-таки удастся устроить себе короткий день - но до этого нужно было еще собраться с мыслями и подумать о нужных вопросах.
        В офис я прибыла, скрыв лицо под темными очками. Заглянула к Алисе - и прямо ахнула, потому что она-то выглядела ничуть не лучше! Похоже, не у меня одной выдалась насыщенная на события ночь. Алиса сморщилась от того, что я так громко удивилась. Я извинилась одной мимикой и тут же состроила вопросительную рожицу, кивнув на свой кабинет. Не при Кортене же разговаривать.
        Уже устроившись в своем рабочем кресле, я подумала, что все это, наверное, даже удачно для меня - не придется начинать разговор самой. Конечно, мне и вправду хотелось поговорить с Алисой, и было тревожно за нее - но ведь только вчера я убедилась, что некоторые вопросы просто необходимо ставить выше личных. И если для этого придется использовать разговор с подругой для получения максимума информации - так тому и быть. Если б Алиса знала, для чего мне это нужно, подумала я, она бы поняла меня, да и сама, наверное, поступила бы так же. Проблема как раз в том, что она никогда не узнает.
        Алиса юркнула ко мне в закуток всего через два часа - мсье Кортен отлучился куда-то по делам, да еще и вместе с Венсаном, как не воспользоваться передышкой. Да, подумала я, ей тоже не позавидуешь - работать вместе со своим парнем хорошо только до тех пор, пока в отношениях тишь да гладь. А чуть что случается - оказываешься будто в заложниках, и тут то ли бросать любимую работу, где ты уже обжился и корни пустил, то ли терпеть каждодневное присутствие «его-самого». И ладно еще, если просто присутствие, а то ведь бывает и такое, когда ревнивые бывшие начинают следить за каждым шагом. Ну, будем надеяться, что у Алисы с Венсаном до этой стадии и не дойдет.
        Алиса уселась на единственный свободный стул в кабинете, напротив меня. Я выглянула из-за монитора, напустив серьезный вид и решив было пошутить - но в следующий миг отказалась от этой мысли.
        - Выкладывай, - коротко сказала я вместо этого.
        Уговаривать ее не пришлось - вздохнув, Алиса тут же начала рассказывать:
        - Ты ведь помнишь, что у нас с Венсаном… ну… не слишком все гладко сейчас. В общем, вчера я пришла с работы, а он где-то задержался, и телефон у него что-то не отвечал - короче, я занервничала. Приходит он часа через три после меня - ну и понятно, я его встречаю не слишком радостно. Сам виноват, я уже вся издергалась - где он, что с ним! А он тут же сел на своего любимого конька - говорит, ты меня не любишь, обманываешь, неизвестно где пропадаешь, как будто это не я его, а он меня только что ждал. Это он опять на свадьбу намекает, а мне уже и ответить нечего - что могла, я уже сказала, - Алиса тяжело вздохнула и, переведя дух, подытожила, - в общем, полночи мы с ним вчера проругались. Виви, я просто не знаю, что мне дальше делать. Ну как мне его убедить?
        - А тебе этого серьезно хочется?
        - Что за вопрос? Конечно! - обиделась Алиса.
        Я не позволила себе пожать плечами - как мне казалось, вся эта ситуация не стоила того, чтоб за нее бороться. Но решать было не мне, да и - их глазами все равно не взглянешь. Надо было им помочь - да и для меня этот разговор открывал кое-какие возможности.
        - Есть у меня одна мысль. Подождем до обеда, или?
        - Ох, Вивиен, не могу я уже ждать! Кортена пока все равно нет, что я там буду сидеть. Работник из меня сегодня… Что такое ты придумала?
        Сказать по правде, никаких особенных идей у меня не было - но я надеялась, хорошенько расспросив Алису, найти ключи как к моим запертым дверям, так и к ее.
        - Ладно. Давай, сосредоточься. Забудь про вчерашний вечер, будем думать про день свадьбы, - Алиса удивленно посмотрела на меня, - Ну а что, будем искать доказательства, если ты на это готова. Да и вообще, лучше постараться полностью вспомнить день - знаешь, как в детективных сериалах говорят?
        Я улыбнулась, надеясь хоть как-то снять напряжение. Ей нужно было сейчас сосредоточиться не на собственных страданиях, а на конкретных событиях того дня. Но Алиса смотрела на меня большими тревожными глазами и, кажется, не совсем понимала, о чем я говорю - зато готова была послушно выполнять мои инструкции, если только это поможет вернуть мир в их паре. Мне стало жаль ее - она была отнюдь не глупой девушкой, но импульсивные, порой абсурдные требования бойфренда, которым нужно было то ли соответствовать, то ли противостоять, сейчас совсем сводили ее с ума. Нет, я просто должна была ей помочь. В конце концов, что такое помогать человечеству, если не помогать каждому конкретному человеку? От парадоксов иногда тоже ум за разум заходит.
        - Давай начнем с самого утра, вот ты приехала в Гланд. Представь, что смотришь какую-нибудь хронику, и рассказывай. Водички налить?
        Алиса мотнула головой, протяжно выдохнула и уставилась в окно, вспоминая.
        Глава 27
        - Я приехала примерно в восемь утра, пришлось рано встать, конечно. В общем, когда я добралась до отеля, забронированного для свадьбы, мне жутко хотелось спать и есть - но было, конечно, не до этого. Я сразу отправилась к Женевьеве - ну, моей подруге, невесте - чтобы, может, помочь ей чем-нибудь, да и вообще поздравить, поболтать. Мы с ней вместе учились, а потом довольно долго не виделись, только недавно стали снова общаться. Она так изменилась за это время! Ой, прости, что-то я все не о том.
        - Нет-нет, продолжай, - торопливо ответила я. Может быть, эти подробности и кажутся лишними, но кто знает, где именно найдется крохотная недостающая деталь, тот магнит, что свяжет все эти события, пока еще разрозненные, воедино.
        - Ну вот, мы с ней очень мило поболтали, в то же время она заканчивала приготовления - знаешь, визаж, всякие детали туалета. А потом, ближе к церемонии, я решила оставить ее одну - тем более, что визажист и парикмахер как раз уже ушли - и спустилась на первый этаж, в мини-бар. Оказалось, что там полно народу, чуть ли не половина всех гостей собралась. Я села у стойки, взяла бокал шампанского и от нечего делать стала рассматривать людей, думать. Вообще настроение у меня в тот день было какое-то странное, совсем не праздничное. И вот я думала про каждого, кого видела, как он… а, в общем, опять неважно. Оказалось, я всех там, так или иначе, знала, кроме одного господина. Я его и заметила-то только потому, что он на меня смотрел. Нет, не все время - но как-то поглядывал иногда, довольно часто, наверное, раз уж мне на глаза попалось. Мне даже как-то не по себе стало, но ничего такого он вроде бы не делал, и я успокоилась, хотя холодок какой-то все равно остался. Даже странно, но я его лучше всех почему-то запомнила - и лицо, и костюм. Чудно как-то.
        Я насторожилась. Кажется, вот мы уже и подбираемся к разгадке. Алиса, ничего не замечая, продолжала рассказывать:
        - В общем, посидела я там немного, а потом уж церемония началась. Все было так прекрасно, романтично, Женевьева в таком красивом платье, все кругом в цветах… как все это бывает. Мне кажется, это долго будет рассказывать, да и я, честно говоря, не слишком-то хорошо помню детали - наверное, шампанское ударило в голову, - смущенно улыбнулась она.
        Зерно сомнения превратилось в почти полную уверенность. Алисы в тот день не было на свадьбе.
        - Ну, если тебя там все видели, все знают, может, все-таки найти кого-то, кого можно было бы попросить подтвердить Венсану, что ты там была? - спросила я, - Хотя мое мнение ты знаешь - раз не верит, то нечего и доказывать.
        Алиса потупилась. Я чувствовала, что она нисколько не сомневается в своей правоте, но по странному стечению обстоятельств не может ничем подтвердить своих слов.
        - Наверное, кому-то все-таки можно довериться, так, Лис? Может, жениха попросить, или все-таки кого-то из гостей. Если для тебя так важны отношения с Венсаном. Наверное, лучше, чтоб это был мужчина, как думаешь? Мне кажется, так у Венсана будет меньше подозрений в этой чертовой солидарности, хотя - кто знает.
        Я не стала договаривать свою мысль - если уж человек тебе не поверил, один Бог знает, чем именно его можно убедить. И еще, что раз он не поверил однажды, то, скорее всего, все время будет изводить ее подозрениями и ревностью. Но это уж им нужно решить между собой. Алиса смотрела на меня просветлевшим взглядом, и даже движения ее стали как-то свободнее. Я решила уточнить кое-что напоследок.
        - А-а, слушай, а ты не знаешь, почему она тебя так незадолго предупредила, всего две недели ведь, кажется?.
        - Да, мы с ней общались какое-то время, я и сама потом удивилась, что она не сразу сказала, что собирается замуж. Так что с подарком пришлось поспешить. Да нет, Венсан знал, что я собиралась на свадьбу - ты ведь об этом, да? Просто он теперь сомневается, была ли я там.
        Я пожала плечами - больше мне ничего в голову не приходило.
        - В общем, не знаю уж, почему она не сразу сказала, да это ведь и не важно - мы сразу хотели ехать вместе, но Венсан же как раз подвернул ногу, помнишь? Ну и решил не ехать. И с мамой его так нехорошо вышло…
        - Не переживай, все уладится. Главное, чтобы вы оба этого хотели, - я сделала последнюю попытку помочь ей взглянуть на ситуацию под другим углом. Алиса только улыбнулась и кивнула - мои слова, кажется, как раз убедили ее, что она сможет все объяснить Венсану. Я мысленно махнула на них рукой. Отговаривать ее сейчас было бесполезно - да и нужно ли? - так что я, кажется, чем могла, тем помогла. И все самое важное я тоже узнала. Части начинали собираться в единое целое.
        Алиса, посидев еще немного, убежала на свое рабочее место - можно даже сказать, упорхнула. Я же, поработав какое-то время, решила использовать мощь современных изобретений для другой цели, и постараться проанализировать ситуацию с помощью компьютера.
        Несмотря на то, что Алисе явно полегчало, я никак не могла отделаться от липкого ощущения, будто я играла в двойного агента. Я все равно рада была бы поговорить с ней, выслушать, помочь - ведь это так. И мне правда хотелось помочь ей, хоть у меня и был другой взгляд на то, как лучше. Но то, что при этом я продолжала думать про чьи-то чужие замыслы…
        Впрочем, как раз о них срочно надо было подумать, и от этого никуда не денешься. Итак, с одной стороны - что же все-таки произошло с Алисой? Еще хорошо, что она так подробно все вспомнила, без нее я бы не узнала про того незнакомого господина. Но почему все ее воспоминания - сами по себе странные - так отличаются от того, что говорит ее будущая, если все сложится, свекровь? С другой стороны - собственно действия темных, как я продолжала их называть. Они уже нападали на меня, на Этьена - и на этот раз, видимо, специально решили действовать через Алису. Кто станет следующим звеном в цепи их планов, кто попадет под удар?
        И так, и этак я вертела и переставляла блоки событий в логической цепи, выдаваемой мне программой, но вариантов не находилось. Я была уверена, что они не станут повторяться, и выберут новую цель, но вот какую - никак не могла понять. Одно точно было ясно - Алиса мне не лгала. Она прекрасно помнила свадьбу - но все же ее там не было.
        Теперь я окончательно в этом уверилась, и мне хотелось прыгать и плясать, без шуток. Но я сдержалась, представив, как все это будет выглядеть, если в мой кабинет зачем-нибудь зайдут Жан, Венсан или, того лучше, вернувшийся в офис шеф. Ладно, будет еще время и возможность проявить свои эмоции.
        Я билась над логической схемой происходящего, наверное, целый час, и все без толку. К черту компьютеры, поразмыслить можно будет и дома, вместе с Этьеном. Поскольку до обеда оставалось не больше получаса, я с удвоенной энергией принялась за рабочие обязанности, стараясь ни на что не отвлекаться.
        Как бы не так. Прошло всего несколько минут, и я снова задумалась о том, сколько же энергии было затрачено, чтобы изменить память всем на этой свадьбе - да еще всему нашему коллективу и самой Алисе. Ведь в нашем офисе считали, что Алисы не было в тот день на работе - хотя с ней тогда общались не только мы с Этьеном. Конечно, это было сделано специально - иначе как бы им удалось развести нас с Алисой? Слава Богу, мы смогли во всем разобраться, а могло бы быть и по-другому.
        И сколько же времени они должны были следить за ее мыслями, чтобы сделать такое правдоподобное внушение? Я поежилась. Нет, теперь, конечно, все в порядке, никаких следов проклятой «серости», но неужели это продолжалось так долго, а я не замечала? Я свернула файл, толку от него не было.
        А уж то, что Алису не помнила мать Венсана! Она-то была на той свадьбе, на которой эти гады так сосредоточились. Эта-то промашка и стала моей первой зацепкой. Они просто не учли такого. Сегодня появилась и вторая зацепка, и теперь стала более или менее видна вся картина. Ну вот, пятнадцать минут до обеда! Героическим усилием «добив» в рабочую папку еще страницу, я вышла из кабинета. Алисы на месте уже не было, так что я решила застать ее в кафетерии. Она сидела одна за столиком и замахала мне, едва я вошла. Вторая ее рука была занята мобильным телефоном. Отключившись от разговора, она широко улыбнулась мне.
        - Петер согласился мне помочь - это жених, то есть муж Женевьевы, - пояснила она в ответ на мой вопросительный взгляд.
        - Ну, вот видишь, все уладится!
        Мне и вправду этого очень хотелось. Всему облику Алисы ужасно не шло то грустное выражение, которое уже несколько дней не сходило с ее лица - и вот сегодня, наконец, на нем играла улыбка. Может быть, я и вправду не совсем уж никчемный друг.
        Я вдруг привстала и порывисто обняла Алису - и с легким удивлением почувствовала, как она обнимает меня в ответ. Наверное, она тоже удивилась - мне как-то несвойственны были такие импульсивные действия. Вот уже и Этьен обижался на меня за то, что я такая сдержанная.
        - Спасибо, что так переживаешь за меня! Мне это очень дорого.
        Алиса, конечно же, подумала, что я обняла ее, чтобы еще раз поддержать в том, что она переживала с бойфрендом. Я снова подумала о том, смогу ли я когда-нибудь быть с ней полностью откровенной? А еще мне подумалось, что, если тут не сможет помочь Петер, то я весь оставшийся «Ля Тет» на уши поставлю, чтобы вправить Венсану мозги. Или поговорю с ним сама.
        Мое счастье было уже в том, что хоть одному человеку я могла открыться, ничего не боясь. Причем иногда мне казалось, что я все рассказала бы ему, даже если бы он не стал Фениксом.
        Едва мы закончили обедать, как от Этьена пришла смс - он освободился и скоро зайдет за мной.
        Глава 28
        Только выбежав из офиса навстречу Этьену, я поняла, что весь день ждала этого момента. Несмотря на то, что предстоящая нам задача была более чем серьезной и ответственной, губы сами растягивались в улыбке, когда я думала об этом.
        Крохотный серебряный скарабей лежал на залитом солнцем подоконнике, и голубой раздвоенный камушек, изображавший крылья, загадочно поблескивал в его лучах, словно подмигивая нам. Интересно, что это был аквамарин - камень, который связывают прежде всего с морем, водной стихией. Вода, как известно, в каком-то смысле противоположна огню, нашей стихии, но все-таки я думала, что эта фигурка как нельзя лучше подходит Этьену в роли талисмана - что-то родное мне в ней почудилось еще там, у Леграна.
        - Возьми его в руки и садись прямо на пол, как вчера, - сказала я, с трудом подавляя зевоту.
        - Добрось, пожалуйста, ноги уже не ходят, - протянул Этьен, усаживаясь по-турецки.
        - Нет. Ты не понял - ты должен сам взять его, своими руками.
        - Но вчера же ты его держала, и ничего, не испортился, вроде.
        Я нетерпеливо вздохнула. Ну почему человек просто не может сделать то, что его просят?
        - Вчера было можно. Сегодня утром, как видишь, я положила его на солнце - специально, чтобы очистить его и подготовить к принятию нашей энергии. Поскольку амулет это твой, после очистки первым прикоснуться к нему должен именно ты.
        Наконец, взяв в руки кулон, он уселся напротив, совсем близко. Я продолжила объяснение:
        - Вообще обычно амулет заряжает тот, кому он и принадлежит - хотя из Фениксов раньше я выбирать-то не получилось бы, - улыбнулась я, - Но, в общем, я решила, что нам стоит сделать это вдвоем - то есть, я тебе помогу немного.
        Этьен пожал плечами - мол, тебе все равно виднее. По моему знаку он сложил ладони с лежащим в них кулоном лодочкой, а я подвела свои ладони снизу, едва касаясь его рук и как бы поддерживая его. Как я и сказала, основной поток должен был идти от Этьена, я лишь могла направлять, где будет нужно, и следить, чтобы энергия шла ровно.
        - Теперь сосредоточься - представь, что твои мысли вливаются в этого скарабея.
        Легко сказать - сосредоточься, мне и самой не всегда это удавалось, а сейчас мы оба, к тому же, были измотаны. Мы предусмотрительно избавились от всех возможных шумовых помех в квартире, но Этьену, наверняка, мешал работающий у соседей телевизор, вчерашний недосып и Бог знает, что еще. Я слышала краем уха обрывки новостей - какие-то политические переговоры, небольшая авария на трассе, новости культуры - но все это проходило где-то на периферии сознания. Я посмотрела на Этьена - он закрыл глаза и изо всех сил старался, я чувствовала, что у него даже ладони вспотели. Наконец в руках можно было ощутить тепло, а вокруг будущего амулета стало заметно слабое голубое сияние. Я удовлетворенно кивнула, но, сообразив, что Этьен сейчас этого не видит, добавила:
        - Отлично. Теперь давай в полную силу - сосредоточься на всем хорошем, что тебе хотелось бы сделать с помощью своего дара - и что ты еще обязательно сделаешь. Направь эту энергию в амулет.
        Этьен нахмурился, напрягая всю свою силу и вкладывая всю энергию в мысленные образы - и голубое сияние заструилось ярче, тонкими нитями оборачиваясь вокруг крохотного скарабея. Жаль, что Этьен этого не видел - он сидел все так же, закрыв глаза и нахмурив брови, и на висках у него медленно скапливались капельки пота.
        Полностью одевшись в голубой полупрозрачный шар, амулет оторвался от ладони и поплыл в воздухе.
        - Смотри, - шепнула я, уже не боясь нарушить концентрацию. Все теперь уже шло само собой. Мы зачарованно смотрели на парящего скарабея, энергетический шар вокруг которого наращивал свою мощь. В какой-то момент он ярко вспыхнул, ослепив нас - и исчез, а кулон с тихим звоном упал на по-прежнему раскрытые ладони Этьена.
        - И как? - спросил Этьен, все еще часто моргая после яркой вспышки.
        - Невероятно. Все получилось, кажется.
        - В смысле - кажется? Это можно как-то проверить?
        - К сожалению, нет - я, по крайней мере, не знаю такого способа. Но могу тебе сказать, что у меня на зарядку моего анха, - я инстинктивно коснулась пальцами тяжелой золотой подвески на груди, - ушло ощутимо больше времени и сил. Ты просто молодец.
        Я вспомнила, как много лет назад я нашла свой похищенный анх. Едва прикоснувшись к нему, я тогда почувствовала, что он абсолютно разряжен, пуст, словно никогда и не был моим амулетом. Слава Богу, самое важное осталось при нем - форма египетского креста и древние надписи по всей поверхности, неосведомленному казавшиеся просто орнаментом, украшением кулона. Долго, долго я смотрела на эти письмена, будто они могли подсказать, как зарядить амулет, чтобы он снова обрел способность возрождать Феникса - и что-то внутри все-таки откликнулось, хотя помнить, конечно, я ничего не могла - всех моих воспоминаний было тогда лет на пятьдесят, а мой анх, конечно, заряжен был гораздо раньше, скорее всего, за много веков до этого.
        Не вспомнить, не спросить, не узнать… как подойти к новому порогу и быть готовой снова заглянуть за грань?… я всю ночь просидела с золотым крестом, накрепко зажатым в кулаке. А потом просто попыталась - еще и еще. Раз за разом я пыталась достичь нужного сосредоточения, и лишь к концу дня виден был результат, но разве его можно было сравнить с той красотой, что творилась сегодня?… Кто бы мог подумать, что управиться можно за час с небольшим - если только знать, что делать.
        - Рядом с тобой ведь, кажется, не было сильного наставника, - словно отвечая моим мыслям, сказал Этьен, и я почти уже сказала, что не было и вовсе никакого, - Тут уж мне повезло. Однако должен сказать, что ваши технологии весьма несовершенны, мадмуазель. Я как-то предпочитаю действовать наверняка.
        Мне оставалось только ухмыльнуться - уж что есть, то есть. Он улыбнулся и встал с пола. Свесив цепочку на пальцах, сделал движение, чтобы надеть ее на шею.
        - Подожди-ка, - я протянула руку, останавливая его, но постаралась пока не касаться артефакта, - дай ей немного вылежаться, окончательно впитать твою энергию. Можно пока куда-нибудь в карман убрать.
        - А то что? - задорно, даже как-то проказливо спросил Этьен. Но ответила я серьезно.
        - А то может пальнуть в тебя твоей же силой - а восстановиться тебе будет уже нечем, из амулета-то сила выйдет.
        Этьен с опаской взглянул на горку серебряных звеньев в ладони.
        - Ничего себе, сюрприз. Как-то странно - с чего моя энергия будет меня же и шибать?
        - Тут дело совсем не в энергии, а в оболочке, которая до сегодняшнего дня была почти обыкновенным, пусть красивым и прекрасно выполненным, кулоном, и она может быть не готова принять в себя чуждую ей энергию. Хотя я постаралась очистить его заранее, такое иногда случается, так что лучше перестраховаться.
        - Так, может, мне вообще лучше пока эту штуку дома оставить? В конце концов, какая разница - в кармане или на шее? - он снова бросил тревожный, может, даже чуть неприязненный взгляд на цепочку.
        - Нет, она должна быть при тебе. Как бы это объяснить…. Да - вот, например, человеку пересаживают какой-нибудь орган, и не всегда он сразу приживается. Иногда бывает, что организм отторгает его - и тогда врачи прописывают пациенту специальные таблетки - и только в самом крайнем случае снова удаляют орган. Так и тут - ты ведь не просто добавил маленькому скарабею лапку или крылышко - ты вселил в него энергию, а это штука непростая. Дай материи время, пусть привыкнет к тебе - только старайся, чтобы напрямую кулон все же не касался тебя, особенно в энергетических зонах - как, например, солнечное сплетение, куда ты его только что хотел подвесить.
        Этьен кивнул - но все же, по-моему, чувствовал себя неуютно, будто ему приспичило закурить на пороховом складе. Опустив цепочку в карман, он жестом указал в сторону кухни - и действительно, я тоже ужасно проголодалась.
        - Я бы сейчас, как Робин Бобин, съел десяток овец. Ни за что бы не подумал, что, всего лишь сидя на полу, можно устать, будто перетаскал кучу ящиков с гвоздями, - засмеялся он.
        - Ничего себе, просто посидели, - в тон ему ответила я, - можешь считать, что с нашей помощью родилась маленькая сверхновая звезда.
        Мы с удовольствием принялись за еду, устало перебрасываясь шутками между делом. Душу заполняло смешанное чувство - с одной стороны, мы только что сделали нечто очень важное, необходимое - и справились с этим делом с успехом, неожиданным, по крайней мере, для меня. С другой стороны, теперь меня не оставляло ощущение, что мы приблизились к чему-то таинственному и зловещему, будто одолели еще одну ступень в долгом восхождении к берлоге зверя. Который уже поджидал нас у входа, насмешливо скаля клыки.
        Внезапно я вспомнила, что за всеми заботами еще не поделилась с Этьеном сегодняшней новостью. Вкратце пересказав наш с Алисой разговор, я выпалила:
        - Ты не представляешь, как я рада, что теперь могу быть уверена, что Алиса никогда не желала нам с тобой зла.
        - Откуда это?
        - А разве ты не понял, почему она так хорошо запомнила именно того неизвестного ей господина? Из всего множества гостей - тем более что большинство, между прочим, ей хорошо знакомы?
        Этьен пожал плечами.
        - Да все потому, что он был единственным реальным человеком - ведь остальных-то она на самом деле и не видела. Этот самый «господин» и внушил ей, что она на свадьбе своей подруги, а вовсе не на пляже Лемана.
        Этьен удивленно присвистнул, и снова повисла усталая тишина. Я сидела, блаженно обхватив ладонями чашку с горячим чаем и расфокусированным взглядом глядя на Этьена, когда мое внимание привлекли позывные местных новостей. Телевизор, как и два часа назад, работал не у нас, а у соседей, и все-таки я довольно отчетливо слышала чуть ли не каждое слово, произносимое диктором. Заметив, что я вдруг странно застыла, Этьен окликнул меня пару раз и замолчал, ожидая ответа. У меня же с каждым словом, выдаваемым в эфир, сердце, казалось, билось все чаще.
        - Сегодня в Цюрихе, в районе Старый город, было совершено разбойное нападение на одного из гостей города - известного антиквара мсье Леграна. Мсье Легран доставлен в городскую больницу и пока находится без сознания, однако, по сообщению врачей, его жизни уже ничего не угрожает. Как только мсье придет в себя, мы сможем узнать подробности этого дела. Удивительно, что происшествие имело место в одном из самых спокойных районов Цюриха. Полиция занимается этим делом, однако пока воздерживается от комментариев. К другим новостям. Сегодня в музее…
        У меня вырвался вымученный, прерывистый вздох. Взглянув на напряженное лицо Этьена, я тут же пересказала ему услышанное - он-то ничего не услышал. Видно, я просто сидела ближе к источнику звука.
        Уже вечерело, но я надеялась успеть в Цюрих в рабочие часы - выходит, хорошо, что все сегодня сложилось именно так. Мы могли только сейчас заканчивать свой рабочий день - и, конечно, эту новость узнали бы намного позже, и поехать к нему смогли бы только на следующий день. А я чувствовала, что действовать нужно как можно скорее.
        Оставив остывать недопитый чай, мы выскочили из квартиры и запрыгнули в машину.
        И снова мы оказались в клинике Цюриха, куда только вчера Легран приезжал проведать свою тетушку - и вот теперь оказался пациентом.
        Глава 29
        Мы едва не опоздали - но, будь мы самыми обычными визитерами, и эти часы приема оказались бы ни к чему. Администратор, сообщив, куда был определен Легран, тут же добавила, что он все равно пока без сознания, и лучше бы нам прийти завтра. Но нам нужно было навестить бедного Скарабея.
        Приглушенный свет, казенная рубашка и одеяло, белые жалюзи, отгораживающие пациента от внешнего мира - все это, кажется, не могло не удручать. Фредерик Легран выглядел худым под тонким бежевым пледом, в окружении разнообразных приборов и мониторов, казавшихся каким-то антиподом живому человеческому телу. Подойдя поближе, я ахнула - едва ли не всю левую сторону лица покрывал лиловый кровоподтек. Я должна была узнать, что с ним случилось, не дожидаясь завтрашнего утра.
        - На него напали… они?
        Я едва не подпрыгнула, услышав за спиной встревоженный шепот Этьена.
        - Сейчас мы это узнаем. Если это наши старые знакомые, мы должны почувствовать их энергетические следы. Протяни руки - и слушай.
        Встав совсем рядом с кроватью, я вытянула руки так, что кончики пальцев оказались сантиметрах в десяти от бедняги Леграна. Я увидела, как Этьен, подойдя ближе, повторил мое движение, а потом закрыла глаза и прислушалась.
        Конечно, я не медиум, и мне никогда не увидеть какую-то целостную картинку того, что произошло с антикваром, как это показывают в фильмах - но через несколько секунд ясно стали видны серые дымчатые полосы. След темных - как тогда, в гостинице и ресторане, и вокруг Лис после внушения. Я услышала, как ахнул Этьен - теперь он смог заметить то же, что и я.
        Неприятное покалывание в кончиках пальцев от контакта с темной энергией, пусть даже таким мимолетным, прошло не сразу, и ведь я-то сейчас не встречалась с темными напрямую, а лишь попыталась заметить следы их визита в ауре Леграна. Я снова взглянула на антиквара - он все так же лежал с закрытыми глазами, мерно дыша, как во сне, и я в который раз пожалела, что среди всех моих сил не было способности к целительству.
        - Пойдем. Вернемся завтра утром - надеюсь, он уже будет в сознании, и с доктором заодно поговорим. Надо бы найти гостиницу, нет смысла мотаться в Ролль на ночь.
        Этьен удивленно посмотрел на меня и даже замедлил шаг.
        - Подожди, что значит «мотаться»? Мы что, не собираемся возвращаться? А что делать с работой? Меня никто не отпустит.
        - Увольняться! Я говорила тебе, что рано или поздно это случится!
        Мой ответ прозвучал неожиданно резко, сердито, да и смотрела я на него совсем не ласково. Я не могла понять, как в этой ситуации можно думать о таких мелочах.
        - Я-то надеялся, что это «рано или поздно» наступит через несколько лет… Ладно, позвоню им завтра с утра, а вернемся - там уж во всем и разберемся.
        Я не стала добавлять, что вовсе не обязательно мы вернемся в Ролль завтра к вечеру. Не все же сразу.
        - Ну ладно, работа… Но отца же я не оставлю. Я к нему постоянно заезжаю.
        Я опустила нахохленные плечи.
        - Прости, это я не подумала. Ему… нужен уход?
        - Да нет, при чем здесь уход сразу! - Этьен вспылил, но быстро успокоился, - Нет, просто мы… общаемся, не хочу, чтобы он был один.
        - Что-нибудь придумаем. Обязательно.
        Когда мы устроились в отеле, тревога понемногу сошла, превратившись в глухой звон на втором плане неустанно бегущих мыслей. Неяркий свет настенных бра скрадывал неуютность обстановки, неизбежную в отелях, как бы ни старались штатные дизайнеры. Я сидела на кровати, обхватив руками колени, и пыталась рассуждать логически - а это все равно было сложно.
        Я уже привыкла, что нападали на меня саму, я могла хотя бы понять, когда нападали на Этьена - хоть от этого мне и не становилось легче. Я негодовала, когда поняла, что темные использовали в своих целях Алису, внушив ей, будто она провела весь день на свадьбе подруги, чтобы, как послушную марионетку, сделать ее приманкой в ловушке, едва не ставшей смертельной для нас обоих. Но теперь моей ярости просто не было предела. Следующего их шага просто не будет - я не допущу.
        Легран ведь был для меня посторонним - мы и пересекались-то с ним всего несколько раз. Но даже он попал в поле зрения - и действия - наших противников. А это означает, что они готовы пойти на все. Ради чего? Понятно, что их абсолютная цель - уничтожить Феникса, или, теперь уже, Фениксов, как защитную систему, зонт относительной безопасности над человечеством. Но куда в их схему действий вписывался Фредерик Легран? Ведь не может быть, чтобы они напали на него для нашего устрашения - этот номер с нами не пройдет. Наоборот, этим они только ускорили бы нашу реакцию. Что же такого ценного мог им дать Скарабей?
        - Виви, давай-ка ляжем спать. Утро вечера мудренее, как ты думаешь?
        - Спасибо, - я потерла наморщенный лоб, - и правда, уже ведь три часа ночи.
        Этьен кивнул, хотя никто из нас даже не глянул на часы.
        Мы улеглись рядом на широкой гостиничной кровати, спина к спине. Нужно было хоть попытаться поспать. Путный полководец всегда даст возможность выспаться своим бойцам, если армия не стоит под обстрелом. А сегодня ночью было все-таки затишье - перед большой ли бурей или маленькой, но использовать его нужно было правильно.
        Конечно, оставшихся до утра часов мне не хватило, и я с трудом разодрала глаза, когда нужно было уже идти в больницу. Мы пришли к открытию, а вообще меня мучила мысль, что нужно было сторожить его там и ночью - ведь мы так и не знали, зачем он темным. Но Этьен убедил меня, что до утра с пожилым антикваром ничего не случится. Сказать проще - я поддалась его уговорам.
        Когда мы приехали, Легран уже очнулся и даже позавтракал, и теперь смотрел на нас со смесью радости и тревожного страха. Тянуть с вопросом долго он не стал:
        - Вивьен, дорогая, ты… ты связалась с дурной компанией?
        Я усмехнулась. Конечно, Легран был обычным человеком, хоть и имел дело с разными редкостями, а подчас и с артефактами. И ему пришло в голову нормальное, самое логичное объяснение всему происшедшему. А кроме того, мы еще должны были ему денег за серебряного скарабея - все складывалось в одну картину.
        - Нет, Скарабей, с этим все в порядке, я там, где нужно - но все равно это не всем нравится. Скажи, пожалуйста, что вчера произошло? Мы-то узнали только из новостей.
        - Да что тут рассказывать, я сам толком ничего не помню. Полиции я уже все рассказал, что мог. В общем, вечером ворвались ко мне трое - понять не могу, как они меня нашли там, ведь это же съемная квартира. Тем не менее, дорогуша, я понял, что пришли они не просто грабить, а именно ко мне. Все переворошили, перевернули - не знаю, то ли для испугу, то ли и вправду что искали. Но на попытку ограбления, знаешь, это вовсе не похоже, я такого много перевидал. И потом, они спросили, давно ли я тебя видел.
        Я насторожилась.
        - И что?
        - Ну за кого ты меня принимаешь? Я же вижу, что какие-то бандиты - конечно, я сказал, что видел тебя не меньше года назад. Ну, как видно, это им не слишком понравилось.
        - Прости меня, Фредерик… Скажи, как они выглядели?
        - Не о чем говорить, не ты ведь их ко мне послала, - Скарабей улыбнулся, отчего синяк у него на лице сложился в жуткие сине-фиолетовые полосы, - Не переживай, со мной все в порядке, пара синяков да легкое сотрясение мозга, до свадьбы заживет, - он хитро подмигнул, - Как выглядели, спрашиваешь? Да тем и удивили, что были прилично одеты - в костюмах, при галстуках. Один из них вообще стоял в сторонке, в основном наблюдал и указывал - видно, своего рода старший он у них, - Скарабей замолчал. Переведя дух, он добавил, - Вивиен, дорогая, у меня к тебе просьба. Я дам список, пожалуйста, съезди ко мне и проверь, все ли у меня там на месте. Ну, ты понимаешь, я же… - голос у него стал нежным и тревожным, будто он говорил не о вещах, а о собственных детях.
        - Конечно, Скарабей, конечно. Можешь не переживать, мы все проверим. Хочешь, можем ячейку в банке взять? Давай, поправляйся, мы еще обязательно приедем, - я похлопала его по руке и вышла из палаты.
        В холле на первом этаже я не сдержалась и остановилась, приложив лоб к холодной стене. Слава Богу, что он живой - и не держит на меня зла. С остальным я хотя бы смогу разобраться, но со смертью мне не совладать.
        Мы решили не возвращаться в отель, а сразу поехать на квартиру, которую здесь снимал Легран. Я открыла дверь его ключом (Легран отдал его вместе со списком), и мы вошли в уже знакомую заставленную комнату.
        Список антиквара оказался не пачкой бумаги и не какой-нибудь тетрадкой, убористо заполненной от руки - Легран отдал мне флешку с файлом-базой. Современность добиралась даже до любителей и знатоков старины.
        Еще утром, собираясь, я на всякий случай прихватила с собой ноутбук, и теперь раскрыла его на маленьком столике, хотя и это временное жилище Леграна оказалось оснащено своей техникой. Едва взглянув на количество электронных страниц, я поняла, что мы едва ли управимся за день, но сделать все нужно было, причем тщательно и не откладывая - в конце концов, со вчерашнего дня я задолжала Леграну несравнимо больше.
        - О-о, приятный сюрприз, - услышала я голос Этьена, возившегося с содержимым небольшой шкатулки на шкафу у дальней стены. Оглянувшись, я увидела, что он держит в руке не то цепочку, не то браслет, с которого свисала крохотная картонная бирка, - Тут, оказывается, царит строгий учет!
        Я улыбнулась в ответ - конечно, это радовало, работать будет легче. Но и удивилась тоже - странно, что мне не пришло в голову, что все здесь должно быть каталогизировано, ведь каждая вещь стоила баснословных денег. Уже не говоря о том, что Легран любил каждую вещицу, словно живую, и не мог позволить ни одной затеряться.
        - Твой Скарабей не перестает меня удивлять. А ты ведь, кстати, так и не успела мне рассказать ту историю вашего знакомства. Как же он помог тебе?
        - Да, действительно, - кивнула я, - Ну что ж, попробую вкратце, времени-то у нас немного. В общем, я уж не знаю, какие свои контакты он задействовал, но всего через несколько дней после нашей первой встречи Легран вновь со мной связался, предложив отправиться вместе с ним - и назвал незнакомый адрес.
        Удивительно, как часто в последнее время мне приходилось мысленно переноситься во времени - и ведь это только с теми воспоминаниями, что были мне доступны! Медленно подбирая слова, я пересказывала Этьену картины, встававшие в памяти.
        Скарабей тогда привел меня в обыкновенную частную квартиру, а моя безудержная фантазия уже рисовала не то драконьи подземелья, не то мафиозные штаб-квартиры. Ближе, конечно, оказалось ко второму варианту - нечто вроде логова нелегальных скупщиков драгоценностей и антиквариата.
        - Мне даже кажется, Скарабея там побаивались - наверно, он знал, чем их прижать. В общем, он широким жестом пригласил меня начать поиск, ведь сам он моего анха не видел, я только дала примерное описание. До сих пор не знаю, как он там оказался, но именно в этом странном месте я его и нашла, сразу почувствовала. Потом, мне надо было еще заново зарядить его энергией, но об этом я уж говорила.
        - Да, вот так история! Выходит, что он действительно не в первый раз уже тебя выручает. Кстати, а как ты думаешь рассчитываться с антикваром? - словно в ответ на мои мысли, спросил Этьен, - Прости, как-то странно прозвучало - я имею в виду, как мы будем рассчитываться?
        - Я тебя и так поняла, не объясняйся, - кивнула я, - Вот только, по-моему, сейчас это меньшая из забот. За нами упорно охотятся, Этьен, а роль дичи мне совсем не нравится.
        - Да понимаю я. И все-таки?
        - Ну, кое-какие накопления у меня все же есть, хоть и не очень большие, цель я себе такую не ставила. Не забывай, что я живу очень давно, - улыбнулась я, - ну а недостающее можно и в банке занять.
        - Да, уж кого-кого, а тебя точно трудно заподозрить в излишнем материализме, - ухмыльнулся Этьен, - На таких, как ты, наверное, и держались революции.
        Я только отмахнулась от его сомнительного комплимента.
        - Вот уж крови я никогда не жаждала, так что революции здесь не к месту.
        - Ну, во-первых, не все революции обязательно кровавые, бывали и относительно мирные - зато они всегда идейные. Во-вторых - пацифистом тебя тоже не назвать.
        - Ну, извини, ты уже смешиваешь разные понятия. Если бы меня не провоцировали, я бы не отвечала ударом на удар. Считай, это тоже такая форма пацифизма. И вообще, по-моему, у нас много работы, а мы тут с тобой заболтались.
        А работы действительно было много. В который раз я поразилась - зачем Легран привез столько редких вещиц в такую краткосрочную поездку? И чем больше думала, тем больше мне казалось, что Скарабей возил их за собой не ради материальной выгоды - хоть и никогда старался ее не упускать - а просто потому, что не мог уехать без этих вещей, в одиночестве.
        Насколько я знала, Легран никогда не был женат - видно, мало кто мог понять и принять как часть своей жизни его горячую страсть к старине, к вещам со своей историей. Эти вещи занимали большую часть его дома и его времени, и вряд ли он смог бы уделять много внимания жене, а тем более детям. Что ж, кажется, он не был несчастлив, а значит, и жалеть не о чем.
        Я постаралась сосредоточиться на проверке. Работа-то и не была трудной - Этьен находил какую-то вещь, говорил код, я ставила напротив этой цифры галочку в электронной таблице, и так снова и снова. Но именно такая монотонность процесса мне не нравилась, и я только усилием воли старалась постоянно держать мысли под контролем и не отвлекаться ни на какие размышления и ощущения - хоть поводов было немало.
        Я подняла голову от компьютера, когда прошло часа три с нашего прихода сюда. Мы переглянулись - определенно был нужен перерыв. Этьен вышел за кофе, а я решила встать и немного размяться. Сделав несколько упражнений, я вышла на улицу - куда лучше постоять под ярким солнцем, и, прикрыв глаза, позволить себе просто расслабиться и впитывать тепло небесного ока.
        Мысли, наконец, потекли спокойно, ничем не сдерживаемые, но и не подгоняемые. Мне захотелось раскинуть руки прямо поперек узкой улочки, перегораживая скудное движение, чтобы тело максимально ощутило этот блаженный солнечный дождь. Я улыбнулась своим причудам и открыла глаза. Солнце ослепило меня - тут же сощурившись, я разглядела, что через дорогу уже идет Этьен с двумя бумажными стаканчиками кофе.
        Внезапно где-то внутри возникло чувство гнета, и мне захотелось согнуться пополам, как от желудочной боли. Ощущение пульсировало, тяжелым колоколом разгоняя по венам сигнал тревоги.
        Глава 30
        Судорожно выдохнув, я увидела, что Этьен уже стоит совсем рядом, и взгляд у него и встревоженный, и жесткий - наверное, его поразило то же ощущение.
        - Что это такое, Вивиен? - спросил он, подтверждая мои догадки.
        - Это общий сигнал тревоги, - ответила я, делая глубокие вдохи, - то самое чувство, которое ведет меня по всему миру, подсказывая, где сила Феникса сейчас нужнее всего. Как видишь, невозможно его не услышать - и очень сложно проигнорировать.
        Щурясь на солнце, я молча взяла у него один из стаканчиков и сделала глоток кофе, пытаясь немного прийти в себя.
        - И куда… теперь?
        Уж конечно, Этьен был растерян. Мне и самой было не по себе, а на него вообще все это свалилось не по его воле, а теперь это что-то еще и гнало его с насиженного места - из обжитой квартиры и от хорошей, любимой работы. Все мы ждем перемен - но все же большинство любит только перемены тщательно подготовленные.
        - В горы, - коротко ответила я, - Нам повезло, это рядом. Но сперва нужно доделать начатое.
        - В каком смысле?
        Я махнула рукой на жилище Леграна.
        - Стоп! Извини, ты что, предлагаешь нам заняться учетом драгоценностей, когда где-то происходит катастрофа? Когда гибнут люди?
        - Спокойно, ничего страшного пока не происходит. Мы с тобой почувствовали, как аккумулируется негативная энергия, ну а до действия может еще пройти несколько часов.
        Да, что это было уже слишком, и меня сейчас почти невозможно понять. Но я чувствовала, что обязана выполнить просьбу Леграна - в конце концов, не так уж она была и велика. Кого еще он мог попросить? Видно, по каким-то своим причинам он только мне доверял - достаточно, чтобы знать, что я не украду, не обману. Я вроде как задолжала ему.
        Так что, не обращая внимания на негодующие взгляды Этьена, я снова села за компьютер, и ему тоже волей-неволей пришлось взяться за работу - уж если все равно делать, то как можно быстрее. День, не ведая о нашей спешке, лениво клонился к закату, когда, наконец, мы удостоверились, что все в лавке Леграна было цело. Поставив последнюю «галочку», я закрыла файл и выключила компьютер.
        - Значит, у них была только одна цель - найти меня, или нас. Не радует, но это, по крайней мере, понятно, - пробурчала я, - ну, поехали, обрадуем антиквара.
        Однако Фредерик Легран не слишком-то обрадовался. Выглядел он уже бодрее и свежее, чем сегодня утром, и у меня немного отлегло от сердца - слава Богу, ничего непоправимого по моей вине не произошло, и он быстро поправлялся. Привстав повыше на подушках, Легран нахмурил брови и спросил:
        - Вивиен, дорогая, а не нашли ли вы с Этьеном чего-нибудь лишнего?
        - Нет, - я озадаченно помотала головой, - А что? Ты думаешь, тебе могли что-то подкинуть?
        - Нет, - старик махнул рукой, отметая мое предположение, - Просто была одна вещь, такая особая, что я не внес ее даже в свой каталог. Небольшая хрустальная пирамидка с металлическими уголками, очень старая.
        Я на всякий случай взглянула на Этьена - он молча покачал головой.
        - Мы ничего такого там не встречали, - ответила я за нас обоих, - Что, очень ценная?
        - Ценная, - голос Леграна снова незаметно поменял тональность, став глубже и как-то мелодичнее, - Ценная, только не в том смысле, в каком мы привыкли понимать, Вивиен.
        Я насторожилась. Еще один артефакт? Да такой, о котором Скарабей что-то знал? Невероятно. А Легран продолжил:
        - Эта пирамида принадлежала еще моему деду, а до него, наверное, и прапрадеду, и мне бы так не хотелось думать, что именно из-за меня она утеряна. Наверное, и сама по себе эта вещь очень ценная, но я никогда не пытался узнать, сколько она стоит, и продать, конечно же. Мне хотелось бы передать ее… следующему поколению.
        Голос его постепенно стих, он опустил голову. Я погладила его по руке.
        - Она найдется, Скарабей. Найдется. Выздоравливай.
        Обязательно найдется - если нужно будет, я сама выгрызу ее из цепкой хватки тех, кому она зачем-то понадобилась.
        Я сидела за большим письменным столом в номере отеля. К черту компьютер с хитрыми программами, нет ничего лучше старого доброго листа бумаги с парой фломастеров - и мозгового штурма.
        Элементы странной схемы появлялись сами собой, без моего участия, но вот как соединить их? Что связывает пирамидку Леграна - несомненно, еще один ценный артефакт, который темные просто почувствовали - этот новый тревожный сигнал, и, в конце концов, нового Феникса? То, что Этьен выжил и стал Фениксом, до сих пор было загадкой, пусть без зловещего оттенка, как все остальные, но все же. Я радовалась тому, что он жив, что он рядом, и даже тому, что у него есть силы - потому что он был таким же, как я. Но объяснить этого все равно не могла. Не знаю, кто бы что подумал, если б на него упал кейс с миллионом долларов. Я лично поостереглась бы - вдруг следом за ним появятся другие претенденты на кругленькую сумму, готовые кого угодно за нее в клочки порвать? И если кто-то специально удачненько уронил этот кейс, чтобы натравить убийц? Нет, спокойствия эти загадки не добавляли.
        А время-то поджимало. Тревожный зов усиливался, да и логика подсказывала, что следующий их шаг уже не за горами. А вернее, как раз там - в горах.
        Слава Богу, наш «встроенный будильник» не только оповещал о скоплении негативной энергии, но и давал наводку, хотя иногда и весьма расплывчатую. Так или иначе, нам обоим было ясно, что происходить все будет в горах, и ко всем нашим проблемам добавлялась еще одна - как нам добраться, не зная даже точно, куда. Этот «радар» обычно работал по мере продвижения - чем ближе ты к месту, тем яснее представляешь себе, куда именно нужно идти. Походило на прогулку ежика в тумане.
        В задумчивости я медленно провела пальцем по угловатой впадинке на своей ладони.
        - Давно хотел спросить, а отчего это у тебя? Ну, шрам, - Этьен, сидевший поодаль на кровати, оказывается, приглядывал за мной и заметил мое нечаянное движение.
        - Как-то у нас с тобой все о шрамах, - ухмыльнулась я, вспомнив о нашем знакомстве, - этот шрам - та отличительная черта, которая помогла тем «делегатам» опознать меня. Конечно, они и без того полагали, кто я, но, увидев шрам, окончательно удостоверились. В своем роде это принадлежность Феникса - но, в то же время, только для меня.
        - Любишь ты говорить загадками.
        - Куда уж без них. В общем-то это действительно нечто вроде шрама, но появился он не сразу, а вроде как накопился за все эти годы… Это след моих перерождений. Сначала была просто маленькая отметинка - я слишком сильно сжала свой анх, когда пришло время, - Этьен поежился, но я только махнула рукой, - да это не страшно, но просто как-то напрягаешься. Ну и вот, а потом уже анх сам каждый раз ложился углом в эту впадинку, так она и получилась. Теперь уж ее не изведешь, - я снова ухмыльнулась.
        Забравшись рукой в растрепанные волосы, я снова обратилась к насущным проблемам.
        - Зачем им нужна эта пирамидка, никак не могу понять…. - прошептала я себе под нос.
        - Какая разница? Ты ведь согласилась со мной, что нужно торопиться, у нас нет времени на раздумья над шарадами! И вообще… - Этьен одним махом оказался у стола и теперь нависал надо мной, сверкая глазами.
        - Знаешь, я не слишком-то представляю себе, как можно идти в логово ко льву, не запасшись при этом оружием! - я тоже вскочила, - Или, на худой конец, капканом или лассо. Если мы не будем знать, что им нужно и что они задумали, мы никак не сможем построить свою тактику. Мне кажется, это элементарно, - съехидничала я. Мда. Хочешь - не хочешь, а напряжение прорывается.
        - Дослушай меня, - он уже смотрел спокойнее, и я тоже постаралась не волноваться, - Мне кажется, ты не слишком представляешь себе другое - как будешь забираться в горы. Ты хоть когда-нибудь занималась альпинизмом?
        - Ну, на моей памяти - нет.
        - Вот! И поэтому я предлагаю - уж нет, я просто заявляю - что я пойду один. Если ты так любишь логику, прикинь - если со мной что случится, у тебя будет шанс еще побороться. Если мы уйдем оба - это будет наша единственная возможность. А неподготовленный человек в горах - это почти наверняка катастрофа.
        - Знаешь что, храбрый воитель, иди-ка ты… Ты не сможешь меня удержать. Мы идем вместе - или я иду одна, вот и все.
        Этьен вдруг сжал мои плечи - я почувствовала, как он был напряжен, его едва ли не трясло.
        - Глупая… глупая….
        - Этьен… - не зная, что сделать, я просто положила свою ладонь на его руку, лежавшую на моем плече, - Ну ты взгляни на все это с моей стороны. Как я тебя отпущу? Ты думаешь только о горах, а ведь там будут Бог знает, какие силы, а опыта у меня-то побольше. Да и потом, ведь это я тебя во все это ввязала…
        - Мне кажется, это мы уже обсуждали.
        - Да. Но ты сам меня вынуждаешь повторяться. И что, ты думаешь - я, как морячка, буду пережидать бурю на берегу? Я думала, что ты меня лучше знаешь. Я иду, и это не обсуждается.
        - Хорошо. Мы идем, и говорить тут не о чем, - кивнул он.
        В первый раз за этот долгий день я улыбнулась.
        Глава 31
        - Крепче держись. И не забывай про тальк - заранее не разотрешь в ладони, соскользнешь. А там ведь не муляж, там километры высоты.
        Жан заметно нервничал. Никто еще не ставил перед ним такой задачи - за один день научить новичка лазать по горам, тем более что он и не был инструктором по альпинизму. Оставалось только надеяться на то, что я все же способная ученица. Настоящего инструктора на такое мне точно было не уговорить.
        Этьен настоял на этой подготовке к походу в горы - и, наверное, он был по-своему прав, только не теперь, когда я каждую секунду боялась, что на наши головы обрушится добрая половина Альп, погребая все и всех на своем пути. Но я уступила - Этьен просто не способен был говорить ни о чем другом, да и мне не хотелось снова испытывать на прочность его терпение. А то, не ровен час, эти испытания превысят норму задолго до финиша.
        А еще утром мы оба созвонились с начальством. Не знаю, как там шеф Этьена, но мсье Кортен не скрывал своего огорчения моим уходом. Слыша его печальный голос в трубке, я вспомнила другой наш недавний разговор. Тогда, еще в офисе, он вошел в мой маленький кабинет - на лице его было все то же выражение вины, не сходившее все последние дни. Короче говоря - он тогда предложил мне повышение в должности и в зарплате.
        - У меня еще не было таких работников. Вы - наше ценное приобретение, Вивиен. И мне бы хотелось, чтобы вы знали, как я ценю вашу работу, вашу преданность…
        - Мсье, - прервала я его, - спасибо, я очень рада, что могу быть полезна компании, но меня вполне устраивает мое место. Не поймите меня неправильно, мне действительно льстит ваше предложение, но я хотела бы остаться там, где нахожусь сейчас.
        Кортен был растерян - и мне было даже жаль, что я не смогла согласиться. Но я просто не имела права - это было бы несправедливо по отношению к ребятам, ведь у них не было сверхспособностей. Таков уж мой принцип - никогда и нигде я не соглашалась на продвижение по карьерной лестнице, даже если оно никому не приносило видимого вреда. А тут еще то пресловутое похищение, и все это выглядело бы уж очень неоднозначно - словно Кортен пытается таким образом откупиться от своей мнимой вины. Печальнее всего было то, что такие предложения обычно становились первым звоночком к перемене места - после нескольких отказов отношения с начальством неминуемо становились напряженными.
        Кто знает, возможно, мы еще и вернемся, и даже сможем дальше жить в том же месте - но мне это не казалось правильным. В конце концов, жизнь Феникса и не предполагала оседлости и какой-то размеренности - а уж когда Фениксов было два, особо и размышлять было не о чем. И потом, «штатская» работа всегда была не более чем средством к существованию, ведь так? Так ли…
        - Ну, не скажи, - печально изрек Этьен, не переставая вертеть в руках телефон, - Работа может и должна быть любимой. А потом, есть ведь еще коллектив, какая-то атмосфера, дружба и уважение… всего так сразу и не перечислишь. Да и в слова не укладывается.
        Да, конечно. И я знала, что не так привязана к компании Кортена, как Этьен к своей работе - в конце концов, он ведь трудился там уже несколько лет. Да тут и сравнивать было нечего - но и выбора у нас не было. Может быть, потом, когда мы отведем от своих голов Дамоклов меч прямой нарастающей угрозы, и встанет вопрос, а нужно ли отказываться от своей собственной жизни в пользу безопасности людей - да и то ведь далеко не полной, не гарантированной… Но пока нам, прежде всего, нужно было спастись самим, оставив все отвлеченные размышления на потом, на мирное время.
        Я висела на учебной стенке, из которой торчали небольшие выступы, имитирующие поверхность горы, и слушала пояснения Жана про узлы, снаряжение и правила безопасности. В то же время все думала о потерянной пирамидке Леграна. Пирамида, пирамида…
        Пирамида - все знают, что эта форма аккумулирует энергию, она вроде лупы, способной собрать рассеянный свет в тонкий лучик, которым вполне можно прожечь бумагу или, скажем, кожу на руке. Что, если все вот так просто - ведь пирамида сделана из хрусталя, и идеально вбирает свет - а значит, и энергию, силу. И если ее использовать правильно и вовремя - сработает не хуже тех мифических бластеров, которыми бредят мальчишки, начитавшиеся книг о далеком несбыточном космосе. И тогда…
        - Вивиен! О чем ты там только думаешь?!
        И вправду - отвлекшись, я едва не запуталась ногой в веревке. В настоящих горах такая ошибка стала бы фатальной. Надо сосредоточиться.
        Когда, часа через два, Жан позволил мне спуститься и освободил от экипировки, одежду на мне можно было выжимать - причем желательно заранее подставив какое-нибудь ведро. Проведя саднившей от усталости рукой по мокрым волосам, я спросила, постаравшись, чтобы голос звучал бодро:
        - Ну, как считаешь, новобранец к бою готов?
        Жан, поморщившись, как-то неопределенно повел головой. Наконец, собравшись с мыслями, он отрицательно покачал головой:
        - Если вам так уж приспичило, я вижу один выход. Я пойду с вами. Не могу вас так отпустить.
        О нет. Только не это.
        - Ну, подожди, ведь у Этьена есть какой-то опыт, он мне поможет…
        - Извини, но Этьен - не более чем любитель. Я занимаюсь альпинизмом уже много лет, и то меня профессионалом можно назвать только с натяжкой.
        - Я тебе говорил, что идея дикая и безнадежная, - сказал Этьен, когда мы уединились в раздевалке, чтобы обсудить такой незапланированный поворот событий, - Одним нам и вправду идти очень опасно, и Жана тоже теперь не переубедишь. Тем более, что он-то прав.
        - Ну и отлично. Пойдем все вместе.
        - Что? - Этьен потерял дар речи от удивления. Потом он одарил меня таким осуждающим взглядом, что я невольно подумала - убить можно не только словом. Таким вот взглядом - вполне.
        - Да успокойся ты, я вовсе не собираюсь рисковать его жизнью - не больше, чем он сам, по собственному желанию, рискует в каждом своем походе.
        - Не могу поверить, что ты это говоришь. А случай с Леграном тебя ничему не научил?
        Попадать прямехонько в больную точку - так получается только у действительно близких людей. Я мотнула головой.
        - Такого не будет, - твердо сказала я, сама удивившись стальному звону в голосе, - Жан просто проводит нас до нужного места - и все. Ничего лишнего он даже не увидит.
        - Проводник, значит, - Этьен резко вышел из раздевалки, и я слышала, как он разговаривает Жаном.
        Я отлично понимала его сомнения. Я и сама не знала, как мы выпутаемся из всего этого, но в одном была уверена - из-за меня больше никто не попадет под удар.
        Как ни странно, именно Этьен натолкнул меня на эту мысль - что нам надо бы подстраховаться. Он был прав - у нас был лишь один шанс, первый и он же последний. Обидно будет, если мы погибнем, даже не дойдя до места битвы - просто навернувшись с горы, грубо и вульгарно. Только на руку нашим противникам - тогда им даже напрягаться бы не пришлось, мы сам поднесли бы им человеческую цивилизацию на блюдечке.
        В эти несколько минут, одна в пустой и тихой раздевалке, я позволила себе задуматься о том, что будет, если мы не справимся. Прежде я всегда гнала от себя эти мысли, отчасти потому, что боялась - оживленные моим сознанием, все эти ужасы погасят мой боевой пыл. Но сегодня именно они станут моей самой надежной опорой - ведь никто не борется с такой силой, как тот, кому есть, что терять.
        Моим бесценным сокровищем были Этьен, Алиса, Кортен и даже Жан с Венсаном - и еще тысячи, миллионы таких, как они, только те стояли на маленький шажок дальше от меня, но все же рядом. Все они были добрыми, светлыми людьми, и я любила их, кого-то крепче, кого-то чуть меньше. Но даже самому подлому человеку на Земле я не пожелала бы того, что произойдет, если исчезнет между людьми и темной энергией барьер пламени Феникса. Я теперь знала, что будет - мир потонет в своем собственном негативе, разрываемый на части изнутри.
        Да, темные были правы - основным источником того негатива, из которого складывались землетрясения и потопы, действительно были люди, а вернее, их эмоции. Их энергия была мощной, живучей, и именно ею подпитывались наши с Этьеном противники. Но из человека не сделаешь ангела при жизни - если только они есть вообще. Даже если мы боремся с ветряными мельницами - польза есть хотя бы в том, чтобы невидимые весы не качнулись в их сторону.
        Пусть во мне многое изменилось после той пещеры. Пусть я наделала таких ошибок, которые мало осознать и просто невозможно исправить. Пусть я мало во что верю и почти совсем никому не доверяю. Но никакие картины прошлого и будущего не заставят меня думать, будто зла в человеке больше, чем добра. Уж во всяком случае, добра не меньше - а там уж, кто как им воспользуется. Наверное, в это и верили древние боги, создавая защитника-Феникса. В это буду верить и я.
        Этьен вернулся в раздевалку и окинул меня удивленным взглядом.
        - Договорился, выезжаем завтра в пять утра, - вздохнул он.
        Я сообразила, что все еще сижу в тренировочном костюме, и принялась спешно стягивать тугой комбинезон.
        - А мы сможем тут напрокат взять снаряжение?
        - Да, все есть. Вот только эта миссия влетит нам в копеечку, - ухмыльнулся Этьен.
        Через десять минут мы забрали упакованные специалистом сумки со всем необходимым снаряжением и вышли на улицу. Хорошо еще, что администратор не подозревала, что у костюмов, веревок и крючьев есть хороший шанс так и остаться в горах - гораздо больший, чем если бы они оказались во владении у обычных туристов. Ну, ничего, не разорятся, наверное. В конце концов, это для их же блага, подумала я, едва не расхохотавшись вслух - такой абсурдной показалась мне сейчас эта фраза.
        - Лучше б нам, конечно, выйти прямо сегодня, вечером, - задумчиво сказала я, не отрывая взгляда от пейзажа, равномерно бегущего за окном машины. Меня не оставляла мысль об украденной пирамидке. Ведь горы - тоже своего рода пирамиды… Что, если темные задумали что-то совсем из ряда их пакостей вон?
        - Не думаю, что лазать ночью по горам - это очень уж хорошая идея, - скептически ответил Этьен. Я повернула голову к нему и внимательно на него посмотрела. Этот вечер был таким мирным, что даже не верилось, что уже завтра может произойти нечто страшное. Я внимательно смотрела на его лицо - он сконцентрировался на дороге, брови чуть сдвинуты, уголки губ опущены. Ясно, что он тоже не мог не понимать всей серьезности ситуации. Руки сжимают спортивный руль немного крепче, чем нужно, большой палец правой руки будто по собственной воле едва заметно выстукивает по «баранке» какую-то мелодию - наверное, это был марш.
        Жаль, что сейчас мы вынуждены были возвращаться в отель - дома было бы уютнее. Я включила торшер, белесоватым светом озаривший казенную комнату, и уселась с ногами на кровать, пытаясь как-то очистить мысли.
        - О чем ты думаешь?
        - Пытаюсь не думать вообще, но не выходит.
        - Считаешь, все так плохо? Мы не выберемся? Скажи честно, я ведь все равно пойду, при любом раскладе.
        - С чего ты так решил? Мы идем не умирать. И потом, мало ли, что я думаю, мне ничуть не виднее…
        - Очень даже важно, что именно ты думаешь. Я видел, как ты смотрела на меня, пока мы ехали. Будто ты уже умираешь, и хочешь запомнить…
        - Глупости, - перебила я его. Так ли, не так - слушать это совсем не хотелось. Такой разговор камнем ложился на душу. Но Этьен продолжил.
        - Ну, я ведь видел, о чем спорить. Но мы еще живы, Виви, и постараемся вернуться - сюда, в эту комнату, или в какое-то другое место. Мы живы. И если ты хочешь что-то запомнить - запомни лучше вот это. Это - лучшее, что дает нам жизнь.
        Поцелуй настиг меня внезапно - и, не успев ни о чем подумать, я ответила. Но уже через секунду я немного отстранилась от любимых губ.
        - Нет. Нам нужно выспаться, отдохнуть, - я старалась сказать это спокойно, без тени хмурого раздражения. - А ты и вправду считаешь, что секс - венец жизни?
        - Любовь. Я имел в виду любовь, Виви. Я люблю, люблю тебя. Я иду бороться не против, а за - и за любовь тоже.
        Он снова целовал меня, и мог больше уже ничего не объяснять. Я не нашла бы в себе сил сказать, что мы не имеем право на эту роскошь.
        Потому что это была жизненная необходимость.
        Глава 32
        Утро настало гораздо быстрее, чем хотелось бы. Я открыла глаза, и свет ослепил меня, как это бывает только очень ранним утром, когда все, чего хочет тело - это получить еще несколько часов отдыха, а быть может, и порцию приятных сновидений. Как ни странно, в моей голове даже не сразу возник ответ, зачем нам нужен такой ранний подъем.
        Но потребовалась всего пара секунд, чтобы реальность ворвалась в мир сонного забытья, распахнув дверь с ноги. Я закрыла на мгновение глаза, словно заново вживаясь в те обстоятельства, которые, как колоду карт, раскинула перед нами жизнь. Этьена рядом уже не было - видно, взвинченные нервы подняли его еще раньше.
        Он стоял в кухне, у окна, держа в руках чашку с кофе - на столе уже исходила паром вторая чашка, для меня.
        - Я слышал, что ты проснулась.
        Я не знала, что сказать - и можно ли подобрать такие слова, чтобы ему стало чуточку легче. Мне подумалось, что это было странное утро - тихое, зависшее над миром, как облачко, цепляющееся краем за горную вершину. Люди спали, не было слышно даже лая собак и чирикания птиц. Так всегда бывает, когда происходит что-то очень важное.
        Еще я вспомнила, что, едва приехав сюда, подумала о том, чтобы подняться в горы. Конечно, я тогда, хоть и приехала на тревожный зов, представляла себе мирную прогулку, почти пикник в какой-нибудь небольшой компании - впятером, вшестером. День на свежем воздухе, неторопливый спуск в город… Почему мы так и не устроили поездки с ребятами? Отправляться в горы вдвоем, наспех - в общем-то, безумие, но разве в моей жизни было что-нибудь нормальное… Каков поп, таков и приход, говорят в народе.
        - Ну что, мы готовы? Наверное, Жан скоро уже подъедет. Пойдем седлать мой джип, - улыбнулась я. Пусть улыбка вышла натянутой, а голос дрожал от напряжения и ожидания - Этьен постарался отразить мою напускную легкость на своем лице, и нам обоим чуточку полегчало. Для начала неплохо.
        Мы заехали за Жаном, который был уже готов и ждал нас. Я заметила, что выглядел он несколько растерянно. Наверное, никак не мог понять, с чего это нам так приспичило лезть в горы, что мы даже не прошли нормальную подготовку. Через несколько минут, поглядывая с заднего сиденья то на нас с Этьеном, то в окно, Жан подтвердил мои догадки, спросив:
        - Ребята, я что-то не понимаю, что происходит? На обычную прогулку в горы так не собираются. Что у вас там, тайник с сокровищами, или стрелка с местной братвой?
        Я нервно засмеялась. Жан шутил, но и сам не знал, как он близок к правде. А что, эти существа - тоже своего рода братва, которая хочет установить везде свой порядок и не гнушается для этого никакими средствами. «Стрелка» ли? Как по мне, это больше походило на ловушку. Подготовленную персонально. Причем я не только иду сама, но и тащу за собой Этьена. Конечно, он взрослый мужчина, и сам принимает решения, но я все равно чувствовала себя в какой-то мере виноватой. Что ж, подумала я, это было лучше, чем если бы он отправился в горы один, предварительно заперев меня в номере. Не то чтобы меня это удержало, конечно.
        Но в ответ нужно было все же что-то придумать, отмалчиваться до бесконечности все равно невозможно.
        - Просто, понимаешь, Жан, думаю, что мы с Этьеном скоро уедем, ну а как же можно побывать в Швейцарии и не увидеть Альп? - я попыталась отшутиться, и вышло неловко.
        - Ясно, - мрачным голосом бросил Жан, - я тут слышал, что ты уволилась, но подумал - слухи. И куда же вы… переезжаете?
        Надо же. Я и не думала, что Жан так скоро узнает о том, что я ушла с работы - а ведь в этом нет ничего такого уж удивительного, коллектив у Кортена маленький, слухам и разбегаться-то далеко не приходится. Все это напоминало мне мое неудавшееся бегство в Рикон - только теперь уж, я чувствовала, в мыслях не было ничьих серых нитей. Нет, в этот раз во всем была виновата я и моя несобранность. Когда человек сначала бросает работу, а потом с маниакальным упорством, наплевав на предосторожности, лезет в горы - это наводит окружающих на мысли. Странные мысли.
        - Думаю, куда-нибудь севернее, - ответила я наугад. Бросив взгляд в зеркало заднего вида, я заметила донельзя удивленное лицо нашего проводника. Ну да, кто же уезжает из «Швейцарской Ривьеры», да еще и на север? Только совсем уж чудаки. Как ни вертела я мысли, мне не удавалось придумать какой-нибудь обыкновенной, не странной причины.
        Мы ехали в тишине. Подножия гор скоро замаячили невдалеке, а еще через несколько минут и вовсе заслонили от нас весь остальной мир. Не зря говорят, что горы имеют царственный вид - это подтверждает даже то, что горы не любят в своем присутствии никакого другого ландшафта. Оказавшись в горах, вы видите только горы.
        Выйдя из машины, мы перепроверили всю экипировку, облачились в снаряжение и вскинули на спины небольшие рюкзаки, в которых было лишь самое необходимое. Каков бы ни был исход этой нашей вылазки, палатки и термосы нам понадобятся вряд ли. Немного потоптавшись у машины, я, наконец, захлопнула дверь и нажала на кнопку сигнализации. Бросила ключи Жану.
        - Держи, у тебя сохраннее будут, наверное.
        Какое-то время мы просто шли пешком. Пользуясь тем, что еще не начался трудный подъем, я завязала разговор с Жаном - бедняга и так уже чувствовал себя жутко потерянным, и не мудрено. Это надо было как-то исправить.
        - И часто ты здесь бываешь? В горах, я имею в виду, - зачем-то пояснила я.
        - Ну, несколько раз за сезон хожу. Зимой не люблю, только летом. Все-таки здесь непростой рельеф.
        - Наверное, уже все тропы знаешь.
        - Есть знатоки куда лучше. Я же не мастер - я просто люблю горы.
        Я обвела взглядом каменистый ландшафт, казавшийся мне пустынным и безрадостным. И не удержалась от вопроса:
        - А почему?
        Жан ухмыльнулся, окинул нас насмешливым взглядом.
        - Эх вы, путешественники! Что, и правда в голову ничего не приходит? - он вдруг стал серьезным, вдумчиво посмотрел на пейзаж, - Здесь… как это сказать… красиво - и уединенно, будто ты один на один со всем миром. В горы приходят, чтобы поговорить с самим собой.
        Я подумала, что раньше не замечала за ним такой раздумчивости. Сидит себе за компьютером самый обыкновенный парень, русая челка чуть не до глаз свисает, из кабинета редко когда выходит, даром что пиарщик - со всей общественностью нынче можно связаться прямо с рабочего места. Я даже не сразу заметила, как укоризненно покачала головой самой себе. Казалось бы, пора бы уже перестать судить человека по тому, как он себя ведет, и начать заглядывать поглубже. Сто лет в обед, а все так же ошибаюсь в людях.
        - Что ж ты сюда пошла, если горы тебе не по вкусу? Они таких не очень-то любят.
        Видно, его немного обидело такое отношение к тому месту, для него кое-что значившему.
        - Что ж, здесь, наверное, лучшее место для того, чтобы с ними все-таки познакомиться, - уклончиво ответила я, чувствуя, что нужно менять тему, - А о чем думается на вершине, Жан?
        Меня почему-то тянуло пофилософствовать - наверное, зря. Перед схваткой не стоит думать о смысле жизни, это не прибавляет ни сил, ни храбрости, ни упорства. О чем же думать - правильно, я до сих пор не знала. Наверное, о победе, но сегодня это было особенно сложно, и я поддалась желанию к отвлеченному и, по большому счету - бесцельному разговору. Сгодится, если поможет сделать дорогу немного короче.
        - Да не знаю, в общем-то, ни о чем определенном и не думается - просто ощущаешь ветер, пространство, свободу, высоту. Удовлетворение, что ли. Словами это не скажешь, да и мысли в такие моменты - как-то сами по себе текут.
        Слушая слова Жана, я размышляла о том, как мне убедить его уйти в нужный момент. Все изменилось теперь - я знала, что он ощутил ту серьезность, с которой мы отправлялись в поход этим тихим утром. Он слишком многое почувствовал, чего мы никогда не сказали бы словами - и все стало еще сложнее. Но Жан никак не должен оказаться рядом во время нападения - и тут неважно, чье именно это будет нападение. Как заставить его уйти, оставить двух новичков одних в горах? Вопрос на миллион, не меньше. Со вчерашнего дня я так ничего и не придумала.
        Неожиданно я вспомнила кое-что, о чем давно уже хотела спросить или Жана, или Венсана. Наверное, самое время, ведь я могу их больше никогда не увидеть. При таком раскладе, конечно, уже не имело значения, узнаю ли я то, что хочу, но тем не менее. Кто знает, что именно вдруг развернет нашу жизнь? Мы не знаем, а потому лучше никогда не отказываться от того, чего требует душа.
        - Жан, слушай, помнишь мой первый день в «Ля Тет?»
        Вышло, наверное, уж слишком сентиментально, но деваться было некуда. Жан, улыбнувшись, кивнул, и я продолжила:
        - Я тогда завела разговор о горах… Не знала еще, что вправду здесь окажусь, - у меня вырвался вздох, - Скажи, ты знаешь, что за история связана с горами у мадам Розйи из нашего кафетерия? Давно хотела спросить, да как-то все неудобно. А теперь можно считать, что ты никому и не рассказывал - мы-то все равно скоро уедем.
        И тут эту историю никто, кроме нас, не услышит, добавила я про себя. Жан нахмурился.
        - Да уж, невеселая это история. У нее в горах погиб сын, Вивиен. Неопытный был, самоуверенный - как…, - Жан осекся и замолчал.
        - Как мы, - закончил за него Этьен, до того все шагавший молча, и Жан хмуро пожал плечами, мол, не отрицаю, - И давно это было?
        - Да не очень, - он сделал паузу, вспоминая, - Месяца три, наверное. Ну, может быть, четыре. Один пошел, никого не слушал, хоть все и отговаривали. Никто и не знает, что именно произошло, да это и не важно теперь.
        Мысли настигли - будто свинцовой тучей в грозу. Уж не было ли это все частью той цепи происшествий, что разворачивалась здесь? Или ее началом? Жалко парня. А особенно - мадам Розйи, оставшуюся в одиночестве, да еще в такой ситуации, когда и винить-то в собственном несчастье некого. Иногда это все-таки здорово облегчает жизнь - когда есть на кого сгрузить тяжкое бремя.
        Но очень скоро мне стало не до пространных диалогов и размышлений. Тропинка, по которой уверенно вел нас Жан, превратилась сначала в пологий подъем, а потом и в самый настоящий склон горы. Понимая, что это еще цветочки, я старалась беречь силы, не слишком глубоко дышать и не отвлекаться. Мы устроили импровизированный привал через два часа подъема, на крохотной площадке - конечно, без лишних приготовлений и без каких-либо удобств, передохнув и перекусив бутербродами и соком прямо из пакета. Вся радующая глаз растительность осталась уже позади, то есть внизу, и сплошные камни кругом навевали на меня тоску. Этьен с Жаном тоже выглядели невесело, да и удивляться тут было нечему. Этьен, как и я, отлично знал, куда мы идем, а Жан, похоже, продолжал недоумевать, что за лихо понесло нас в горы, и почему мы, несмотря на все попытки казаться веселыми, были так торжественно серьезны.
        Дожевав последний кусок, я отвела Этьена в сторону на несколько шагов.
        - Видишь вон тот уступ за чередой острых камней? - я махнула рукой наверх.
        Этьен, прищурившись, тоже посмотрел вверх и кивнул.
        - Думаю, это та точка, где нам нужно будет расстаться с Жаном, дальше ему идти просто опасно.
        - Почему именно там-то?
        - Не знаю, странное чувство, что здесь мы еще в относительной безопасности, а вот выше…, - я пожала плечами, тут и без слов все было ясно, - В общем, понимаю, это моя вина, но нам нужно придумать веский предлог, чтобы отправить Жана обратно, вниз - и вообще домой. Такой предлог, чтобы он сразу согласился, а желательно - чтобы и думать забыл про нас. Времени на мозговой штурм нет, идем дальше. Если что, дашь знать.
        Мы вернулись к Жану, тот окинул нас еще более недоуменным взглядом, в котором чувствовались подозрения неизвестно в чем. Что он мог про нас подумать? Что мы пытаемся пронести контрабанду через Альпы, что договорились о встрече здесь с какими-нибудь террористами или сектантами? В любом случае, вряд ли он мог верно предположить, зачем мы здесь.
        Никогда не перестану жалеть, что не могу рассказать о себе своим друзьям.
        Остановка была краткой, и через несколько минут мы снова пробирались по камням, постепенно оставляя ровную землю все дальше и дальше внизу. Мы старались не слишком торопиться - не в наших интересах было растратить все силы на дорогу, когда главная задача ожидала нас впереди - но и задерживаться тоже времени не было.
        Шаг за шагом мы приближались к той площадке, за которую Жан уже не должен был зайти в этом путешествии, своего рода точку невозврата - а у меня так и не появилось идей, как нам остаться здесь вдвоем. Мы несколько раз переглядывались с Этьеном, и я поняла, что у него тоже нет мыслей на этот счет. Становилось все тревожней. Лишний человек здесь - лучший подарок агентам темной энергии, слабое звено в нашей цепи, по которому и станут бить. Определенно, Жан должен уйти. В какой-то момент я даже пожалела, что не могла просто внушить ему эту мысль - но это умение как раз было скорее по части темных.
        Площадка уже виднелась прямо перед нами, и я запаниковала. Остановившись словно бы перевести дух, я огляделась в поисках хоть какой-нибудь зацепки для бесцельно бродившей мысли. Я даже вздрогнула, когда нашла то, что искала, и от резкого движения мелкие камешки посыпались у меня из-под ног - Жан и Этьен одновременно атаковали меня укоризненными взглядами.
        Намного ниже того места, где стояли мы, у самого подножия горы, виднелись две человеческие фигурки. И ведь я читала, что здесь нечасто бывают альпинисты - но надо же, кому-то еще пришла в голову мысль совершить подъем именно сегодня. Не знаю уж, сами они приняли это решение, или кто-то их подтолкнул (с такого расстояния мне было не присмотреться, не витают ли вокруг них отвратительные серые следы), но ясно было одно - нечего им болтаться здесь сегодня, и история несчастного сына кассирши, как мне казалось, была тому нечаянным подтверждением. Пусть приходят завтра - если завтра действительно будет, такое, каким мы привыкли его ждать. В конце концов, есть нечто незыблемое, чего не предположишь, даже когда ждешь неожиданностей - как, например, эти горы. Так вот, если завтра наступит, прогулки здесь станут куда безопаснее.
        Мысль побежала быстрее, наращивая темп с каждым кругом. Две задачи слились в одну - что нужно сделать, чтобы вниз спустились и Жан, и те двое? Выходит, мне нужно как-то отвлечь Жана и - да, может быть, попробовать метнуть сгусток пламени в чахлую траву у подножия, где сейчас как раз стояли наши незадачливые последователи. Я очень надеялась, что Жан не станет просто стоять и смотреть, как они борются с огнем, ведь он не знал, что в моих силах его и зажечь, и потушить, и отправится им на помощь. А мы бы остались здесь, ведь спуститься так быстро, как нужно, все равно бы не смогли.
        Я посмотрела на Этьена и выразительно подняла брови. Уж не знаю, как он меня понял, той телепатической связи между нами я сейчас не чувствовала, но он тут же сделал какое-то резкое движение и скрючился, словно от боли. Я изобразила на лице испуг, Жан шарахнулся на помощь - все так, как надо. Развернувшись вполоборота, я, пока Жан был занят Этьеном, нацелилась на сухой кустарник в самом низу. Дальше все происходило быстро, так, что я едва могла понять, что к чему - куда уж там до ответных действий. Хорошо, хоть огонь еще не метнула.
        Видимо, всему виной было резкое движение, которое сделал Жан, рванувшись к Этьену. Он чувствовал ответственность за нас - но именно это его и подвело. Большой камень вывернулся из-под его ноги, и он стремительно поехал вниз, не успев воспользоваться «кошкой». Крючья здесь втыкать не получалось - от попытки вбить их порода тут же растрескивалась, рассыпалась на части. В облаке песка, пыли и мелких камешков Жан кубарем катился вниз.
        Глава 33
        Я кинулась было за ним, но вовремя поняла, что это будет медвежьей услугой - из-под наших ног вниз посыплется еще больше камней, а быстро спуститься у нас с нашей неопытностью и действительно не получится. Крепко ухватив за рукав Этьена, тоже порывавшегося бежать на помощь, я вытащила из кармашка на экипировке мобильный и набрала экстренный номер. Конечно, он легко мог бы вырваться, но это и не было попыткой действительно удержать его - скорее уж, просто знаком, чтобы он оставался на месте.
        Даже удивительно, как быстро появились спасатели - не прошло и пары минут, как я заметила на дороге красный внедорожник и следовавшую за ним машину скорой помощи. Из внедорожника выпрыгнули трое мужчин, тут же начавшие подъем к Жану, застрявшему где-то на середине склона. Сделав знак Этьену, я облегченно выдохнула и принялась снова взбираться наверх. В конце концов, Жан теперь в руках профессионалов.
        Несколько минут мы карабкались молча - я старалась сосредоточиться на том, зачем, собственно, мы шли в горы, а еще не забывать о том, чтобы правильно ставить руки и ноги. Только потом я почувствовала напряженный, почти злобный взгляд и повернулась к Этьену. Он действительно смотрел на меня, едва сдерживая ярость.
        - Что с тобой такое?
        - Что со мной? Интересно, это и был твой способ устранить Жана из нашей опасной компании? Может быть, следующим вниз полечу я? Меня ты, кажется, тоже хотела оставить…
        Я не верила своим ушам. Неужели он действительно мог заподозрить во мне такую бессердечную тварь? Не может быть, просто не может. На глазах против воли закипали слезы. Почему же он именно так все понял?
        Видно, мое лицо говорило громче слов, потому что взгляд Этьена постепенно смягчился, ярость уступила место недоумению. Он молчал, и я чувствовала, как сильно он ждал ответа. Я с трудом произнесла несколько слов.
        - Я даже не знаю, что тебе сказать. Ты сам-то веришь тому, что говоришь? Что я могла рискнуть жизнью друга, да и вообще любого человека? Ты ненормальный псих, Этьен Дюруа. Чтоб тебя… Я хотела поджечь сухостойный кустарник у подножия горы, и этим спугнуть парочку альпинистов, стоявших там, и, если повезет, направить туда и Жана. Это все.
        Я замолчала и с удвоенной силой принялась штурмовать скалы. Этьен тоже ничего не говорил, а сосредоточенно вбирался рядом, но я прямо кожей чувствовала, как он пытается подобрать слова - теперь его жгло чувство вины за необдуманное обвинение. Пусть поразмышляет. Нащупав ногой в очередной раз опору, я рванулась вверх. Все ближе и ближе к предполагаемому месту икс.
        Я глубоко вдохнула. Мне показалось, что я уже чувствую, как сгущается воздух - хотя ведь здесь он, кажется, как раз-таки должен был быть более редким. Меня вдруг пронзила мысль - а что, если Этьен на самом деле не имел в виду то, что только что сказал? Что, если так на него действовало приближение к этой точке, куда уже наверняка подтягиваются силы темных? Я попыталась посмотреть на эту идею с разных сторон, повертеть ее так и эдак - и поняла, что мне просто очень хотелось бы так думать.
        Нет, никакие сгустки энергии, темные волны или вмешательства были ни при чем. Может, это сказывалось напряжение последних дней, но и только. Я снова вздрогнула от того, что он всерьез мог обо мне такое предположить.
        Следующей моей мыслью было то, что даже если темная энергия здесь ни при чем - все равно ей это на руку. Разделяй и властвуй - так, кажется? Порой мы сами идем им навстречу, не замечая того.
        Час яростного восхождения в гробовом молчании - и мы оказались на довольно широкой площадке почти на вершине горы, еще чуть-чуть, и ее можно было бы назвать маленьким плато. Встав, наконец, на твердую землю, я тут же рухнула с ног. В мышцах ощущалась мелкая противная дрожь, а дыхания не хватало. Немного собравшись с силами и выдернув себя из усталого оцепенения, я оглянулась - в небе уже полыхал закат, а внизу разворачивался невероятно красивый пейзаж. А ведь мы только что были там, и не заметили ничего такого, чем можно было восторгаться.
        - Красиво… - выдохнула я, сама того не ожидая, - как же здесь красиво!
        Этьен, дернувшись, посмотрел на меня, а я добавила, уже осознанно:
        - Что ж, здесь мы и останемся.
        Этьен робко сделал шаг - словно мое нечаянное восклицание разбило стену между нами, убаюкало встречный ветер, и ему легче было двигаться мне навстречу. Секунду помолчав, он проговорил:
        - Виви… Я… сам не знаю, почему я так подумал. Наверное, уж слишком отчаянными были наши сборы, весь этот поход. Но это все равно меня не извиняет.
        Он снова повесил голову. Я видела, что он и вправду переживает, и мне вдруг так захотелось крепко обнять его. Человеку свойственны ошибки, и мы здесь не исключение. Но не время, да и не место для нежностей. Только сейчас я заметила, какой холодный и пронизывающий ветер дует здесь.
        - Ладно, живи, прощаю, - устало улыбнулась я, и моя улыбка словно бы отразилась на его лице, - Давай хоть немного отдохнем, вместо того, чтоб препираться. Времени у нас нет, нужно будет собираться с силами.
        Я и сама удивилась, как буднично говорила обо всем этом. Неотвратимое приближалось, и я собиралась к нему готовиться, будто к экзамену или сдаче проекта. Но что толку бесконечно переживать, если намного полезнее будет продумать тактику, повнимательнее осмотреть это место, его сильные и слабые для нас участки, вообще попытаться представить себе рисунок боя…
        Я разворачивала пакет с бутербродами, когда в небе глухо пророкотал гром - словно сторожевая собака, рычавшая на чужака в предупреждение ему. Разряд молнии, сверкнувший следом, казалось, сейчас дотянется до вершины горы, обожжет языком света. Отбросив рюкзак, я вскочила. Этьен встал рядом. Без слов было ясно, что это - готовность номер один. Ведь небо до этого момента было поразительно безоблачным.
        Я сделала глубокий вдох. Если кто-то есть еще там, на небесах, или на далеком Олимпе, в райских садах или долине Шангри-Ла - отзовитесь! Я прекрасно знала, что мы оба можем погибнуть - и что, скорее всего, как раз именно так и будет. Но я просила не за себя. Будет, черт возьми, обидно, если мы погибнем зря, отдав человеческую цивилизацию на заклание тьме.
        Услышал ли кто-нибудь мой отчаянный призыв? Уже в следующую секунду по нам хлестнул, словно кнутом, резкий порыв ветра, которому здесь не препятствовало ничто. Словно ошалев от собственной безнаказанности, он принялся закручивать явившиеся, как солдаты по команде, тяжелые тучи в свинцовые страшные жгуты, тянувшиеся от небес прямо до земли. Мы замерли в ожидании, и каждый мускул дрожал от напряжения.
        Темные жгуты уплотнились в черные струи, подбиравшиеся все ближе к нашей каменной площадке. Вокруг окончательно стемнело. Чтобы хоть что-то различать, я метнула сгусток рыжего пламени в наши рюкзаки. Пылающее снаряжение озарило все пляшущим, неверным светом, а наши тени изгибались в шаманском танце. Мы переглянулись. Сейчас, наверное, мы были словно бы зеркальными отражениями друг друга - в глазах светилась та же решимость, руки сжаты в кулаки, тело застыло в боевой позе. Темные жгуты огибали нас, окружая.
        Вот они оторвались от туч, породивших их, и с устрашающей плавностью заскользили к нам, сжимая кольцо. Закрыв глаза, я мысленно потянулась вверх. Пусть солнце, заслоненное тучами, поделится со мной огненными сполохами - я не прошу, я требую! Пусть обезумевший ветер даст мощи моим ударам, а земля - неумолимой стойкости моему телу. Я не упаду, пока они не будут повержены. Потом - пусть, но не сейчас.
        Сегодня я могу потратить всю свою магию, до донышка, до последней капли - и не просто могу, а должна. Кому именно должна, людям или самой себе, или Этьену, верившему в меня и в наши силы, я не знала - сейчас было все равно.
        Темные столбы, закручивавшиеся сами в себя вокруг нас, поблескивали молниями. Я вдруг вспомнила искристо-темный купол над озером Леман. И ведь все это было совсем недавно, вот только Этьен тогда был простым смертным, мой разум не терзало столько сомнений, да и вообще, кажется, все это было детскими играми по сравнению с тем, что нам предстояло сейчас, на этой высоте и в этой тьме.
        Вопреки своим привычкам, под рев хлеставшего нас будто со всех сторон ветра я попыталась как-то оценить ситуацию - обычно в такие моменты я уже доверялась своим инстинктам и просто вступала в борьбу. Наверное, все дело в том, что раньше моим противником была просто грубая необузданная стихия, подстегиваемая «маршалами» от темной энергии, сейчас же мы противостояли самой этой энергии, обретшей, кажется, и плоть, и разум.
        Нас было двое, и мы ожидали нападения, были, насколько могли, готовы к нему. Казалось, плюсы на этом и заканчивались. Мы стояли практически на вершине горы под шквальным ветром, и даже без их атаки могли свалиться вниз и рассыпаться на части. Но такого не случится - уж слишком это было бы просто.
        Я положила ладонь на грудь, на солнечное сплетение - и почувствовала, как наливается теплом мой анх. Торопливо глянула на Этьена - его скарабей тоже был на месте, хорошо. И силы наши при нас. Ждать было уже нечего, убегающие секунды нужно было ловить за хвост. Вытянув руки вперед, соединив запястья и раскрыв ладони, я нанесла пламенный удар.
        Жгуты разорвались, тьма замельтешила перед нами мелкими клочками, словно стая голодных комариных самок на болоте. Этьен встал ко мне спиной, и я почувствовала, как он пытается тоже ударить по искрящейся тьме - но теперь ее сложно было поймать, клочки перелетали так быстро, что невозможно было сосредоточить свои силы на чем-то одном - и большая часть заряда просто улетала в воздух. Что ж, хитрый ход. Что еще вы приготовили?
        Через несколько мгновений сплошного жара я все же нашла решение. Я рискнула и попыталась соединить силу огня и тепла, придав им при этом форму щита. Такой пресс ненадолго отодвинул от нас бушующую тьму - но лишь на время. Перегруппировавшись, темная энергия преобразилась в тонкий, будто бы эластичный заслон, снова стягивавший кольцо окружения. Такой экран вполне мог отражать силу рикошетом, и проверять это на собственной шкуре желания не было. Не зная, что делать, я пальнула вверх, и Этьен успел поддержать мой выпад. Множество искр рассыпалось вокруг нас невероятно красивым, но бесполезным фонтаном. Я почувствовала, как намокла моя спина, и теснее прижалась к Этьену. Так будет проще не отвлекаться на холод и жар.
        Неожиданно падающие искры все же сослужили нам службу - казалось, рассчитанный на мощный выброс силы, темный заслон не смог противостоять крошечным точечным ударам. Выглядело это так, словно рассыпавшийся с догорающей сигареты пепел прожигает мелкие дырочки в дорогой тонкой ткани. На неожиданность, выходит, лучше всего отвечать неожиданностью, даже если это сюрприз и для самого тебя.
        Завеса таяла. Мы стояли, поводя вокруг себя руками и не решаясь нанести следующий удар. И то ли наша неуверенность нас подвела, или слишком уж ярко мы показали, что работаем командой - только следующий удар тьмы был направлен не против нас, а против каждого. Щит исчез, снова скрутившись в жгут, но на этот раз один, огромный и мощный. Изогнувшись, словно напряженное щупальце какого-нибудь гигантского осьминога, он примерился и обрушился в самую середину выжженного щитом и огнем круга, в наши спины. Мы инстинктивно отскочили друг от друга. Я даже не успела понять, когда один темный жгут превратился в два, но как раз вовремя выставила перед собой ладони - разбив нас, тьма ударила в каждого по отдельности. Тяжело упав на спину, я, стиснув зубы, отражала удар - изловчившись на полсекунды оглянуться, я увидела, что тем же занят и Этьен, и лицо его перекосилось от напряжения.
        Поддерживая одной рукой тепловой пресс, второй я ударила в самую верхушку жгута, со всей силой, какую только могла привлечь. Моя магия слушалась меня, будто никогда и не уходила. Жгут-щупальце съежился, подобрался, для полной картины не хватало только его жалобного стона. Тогда я ударила в другой жгут, угрожающе повисший над Этьеном. Тьма ненадолго отступила. В нескольких шагах от нас догорали рюкзаки. По лбу холодными каплями стекал пот.
        Этьен поднялся на ноги и неровным шагом пошел ко мне - я тоже вставала с голых холодных камней, отряхиваясь от пыли и пепла. В этот момент с новой силой налетел ураганный порыв ветра. Я вскрикнула - Этьен стоял слишком близко от края. Неужели сегодня все стихии мира против нас?
        Предчувствовала ли я, что так и будет, или это мой испуганный крик сыграл роковую роль? Этьен покачнулся, будто кто-то ударил его в живот, мелкие камешки вывернулись из-под его ног, он потерял равновесие - и в следующий миг исчез за краем темной бездны.
        Глава 34
        С невнятным криком я бросилась к краю площадки. При неверном свете гаснущего импровизированного костра в последний момент я все же заметила побелевшие кончики пальцев, вцепившиеся в край маленького плато. Если бы он соскользнул с той же стороны, где мы поднимались, все было бы намного проще - там склон шел уступами, и по нему можно было бы забраться назад, как по лестнице с очень высокими ступенями. Но Этьен висел в буквальном смысле над бездной - на отрицательном склоне горы.
        Чертыхаясь, я легла животом на камни, перегнулась через край и вцепилась в его запястья. Я понятия не имела, что делать дальше, но если надо - казалось, я смогу держать его хоть вечность. Или упаду вместе с ним. Его пальцы тоже с остервенением вгрызались в камень, в самую кромку площадки.
        Разумом я все же понимала, что долго мы так не продержимся - тем более, что в ночном небе накапливали силу и готовились к удару темные щупальца. Что же сделать, как вытащить его наверх? На силу своих мышц полагаться уж точно не приходилось, хоть я и была сильнее и тренированней обычной девушки.
        Тогда пусть, черт возьми, магия его вытащит. Я постаралась сосредоточиться, не отпуская рук Этьена, ставших опасно скользкими от пота. Я могла бы взлететь, но ведь я все равно не смогу удержать его - так же, как и здесь, на земле, мне просто не хватит сил. Огонь тоже бесполезен, волна тепла… Я закрыла глаза. Волну такой мощи мне пока делать не приходилось, да еще без рук, но это не значит, что я не смогу. Смогу - иначе можно прямо сейчас прыгать с этой скалы.
        Этьену, конечно, хватило ума тихо прохрипеть «Отпусти», прямо как в слезливых мелодрамах. Пошел ты, не дождешься. Я представила себе сильный ветер, дующий по направлению к этому склону, и заметила по положению рук Этьена, что его слегка качнуло. Отлично. Я зарычала от напряжения. Теперь подогнать волну снизу… так…
        - Давай забирайся… поживей, - просипела я вниз, в темноту, где белесым пятном виднелось лицо Этьена, обращенное ко мне.
        Я скорее почувствовала, чем увидела, как он кивнул. Давай же, давай, мысленно крикнула я. Я не знала, сколько смогу держать волну, но чувствовала, что силы уже на исходе, и молилась, чтоб их оказалось достаточно хотя бы на те необходимые несколько секунд, которые бы позволили ему получше уцепиться за край площадки, и, найдя опору, забросить себя наверх. Внезапно я почувствовала, как зазвучал голос Этьена в моей голове, среди моих собственных мыслей - да, он готовился сгруппироваться и сделать попытку запрыгнуть на скалу.
        Балансируя на невидимой волне, Этьен сделал рывок - и все сработало даже чуть лучше, чем я надеялась. Стена тепла как бы приподняла его, и вот уже он смог навалиться на площадку животом. Остальное - дело техники и упорства, а оба этих качества присутствовали у моего любимого в избытке. Наконец я поняла, что он в безопасности, и, отпустив его руки, кулем повалилась назад. Где-то в закоулках сознания я слышала, как Этьен мысленно благодарит меня, но даже ответить не смогла. Меня заполонило неистово счастливое облегчение, а уставший, измочаленный мозг не способен был заглянуть даже на секунду вперед. Этьен лежал на животе и хватал ртом воздух.
        Мы не заметили, что враг уже вновь готов к борьбе - и даже, кажется, сумел подтянуть какие-то свежие силы. В ту секунду, когда я успела их увидеть, мне показалось, что зловещие щупальца как-то разрослись в ширину, стали мощнее. Уже в следующий миг вся темная громада понеслась на нас - я услышала мысленный крик Этьена:
        «Берегись!»
        Его мысль еще звенела в моей голове, как искрящийся черный жгут на полной скорости ударил его прямо в грудь, и я услышала глухой стон - ни в этот момент, ни позже я так и не смогла понять, был ли он действительно слышен, или я уловила его по нашей странной телепатической связи. Понять бы, где и как она включается - может, быть, все происходило бы совсем по-другому. Словно брызги тьмы, от удара от жгута отделились мелкие сгустки, тут же поплывшие в воздухе, словно хлопья пепла над костром.
        Меня колотило от панического ужаса, и я сама не знаю, как смогла заметить, что ко мне уже мчался второй жгут. Этьена жутко трясло, со стороны казалось, что его бьет током. Причем во все три тысячи вольт. Темный жгут вошел в него едва ли не насквозь, и я не знала и боялась думать, что же происходит с ним сейчас. Установившаяся тишина - и реальная, и та, метафизическая, в моем сознании, где больше не было слышно его голоса - была страшнее любого грома.
        Второй жгут несся без звука, не было даже свиста рассекаемого воздуха, словно и сам он был нематериален. Все вокруг искрилось, словно эта битва превысила неизвестный порог максимального энергетического напряжения, вырвавшегося теперь наружу. Я вскинула руки в защитном движении - таком человеческом, таком детском и бесполезном. Сейчас, вот сейчас…
        Полыхнуло, и небо стало белым, каким оно не бывает даже самым солнечным днем. Что это - спасение или гибель? Возможно, сам мир распадается на части. Мне не было до этого дела - пока я еще могла двигаться, я ползла к Этьену, все пытаясь подняться. Каменная площадка еще минуту назад была опасно крошечной - теперь, казалось, она разрослась до размеров футбольного поля. Наконец, я очутилась рядом с Этьеном - он лежал неподвижно, с закрытыми глазами, будя во мне самые ужасные предчувствия. Ноги подогнулись, и я снова рухнула на камни, уже рядом с ним, вся в холодном поту.
        Протянув руку, я слабыми движениями попыталась потрясти, растормошить его, но реакции не было. По лицу у меня соленой рекой вперемешку с потом катились слезы, я вцепилась в его руку, не желая отпускать, мои ногти впились в его кожу - но даже боли он не чувствовал. Нет же, нет! Мы были только в начале пути, и это не мог быть конец.
        Все еще светящееся от странной вспышки небо придавало жуткий оттенок его лицу - абсолютно противоположный здоровому, живому румянцу. Плевать, это всего лишь свет, иллюзия, неправда, я не стану этому верить. Казалось, что и в моем оглохшем мозгу ударила молния, и я лихорадочно стала расстегивать на Этьене верхние пуговицы рубашки, выскальзывавшие из дрожащих саднящих пальцев. Вот он - скарабей, никуда не делся, лежал, в ушко продета тонкая цепочка, обхватывавшая шею Этьена, а крылышки отражают яркий неземной свет, явившийся ниоткуда.
        Но… может, у нас и не получилось его зарядить? Ведь мы никак не могли его проверить. Нет, полагаться на удачу я не буду. Заведя руки за голову, я расстегнула крохотный замочек. Тяжелый анх сам скользнул мне в руку, будто так и нужно было - словно одобряя мое решение. Я осторожно приподняла голову Этьена и застегнула на нем золотую цепочку. Это все, что я могла сделать - еще не придумали первую помощь от магических энергетических ударов невероятной мощи. Коротко, судорожно обняв его, я отползла на несколько шагов в сторону. Если в меня еще кто-то будет целиться, его зацепить не должны.
        Я вдруг вспомнила, как накануне не хотела, чтобы он шел сюда со мной. Это должна была быть моя битва, а теперь - теперь я все равно осталась одна, и если произойдет худшее, мне никогда уже не снять с себя этот груз. До конца моей вечной жизни.
        Я увидела, как таинственный свет начинает меркнуть, сквозь него вновь проступали тяжелые сумерки. Силы окончательно оставили меня, и я улеглась на голые камни, мало что различая из-за слез. Где вы, те, кто создали меня? Не надо мне помощи - верните его. Верните. Мне не нужна жизнь в вечных сумерках и пустоте. Если вы не можете помочь ему, убейте меня прямо сейчас, если это в вашей власти - мне плевать. Или нет - я сделаю все сама, только подскажите мне способ. Я не знаю, что мне делать, слышите?
        Я будто взглянула на себя со стороны - и из последних сил попыталась встать. Тошно было даже представить, что меня убьют, пока я буду лежать в слезах, жалея саму себя. Нет, пока еще могу двинуть хотя бы пальцем - я буду пытаться защищаться, и защищать Этьена, даже если искорка жизни уже улетела из его тела к звездным высотам или растворилась в линии горизонта, стирающейся в это время дня.
        Белое свечение понемногу становилось все более тусклым. Интересно было бы все же узнать, откуда оно пришло мне на помощь, отогнав жгуты. Рядом больше никого не могло быть, кто же спас меня? И почему он не сделал этого раньше… ведь мы бы сейчас боролись вдвоем.
        Ветер, уже не пытаясь оторвать волосы вместе с кожей, холодил пропотевшую спину даже через свитер. Я стояла, выпрямившись в рост, на подрагивающих от слабости ногах и просто ждала, что будет дальше - ждала, не сводя глаз с Этьена. Он не шевелился, а я все пыталась представить себе, что он открывает глаза и пытается улыбнуться мне.
        Вспомнился почему-то один вечер, проведенный дома, наедине. Это было уже довольно давно, в один из тех долгих дней, когда я только приходила в себя после похищения. Наверное, в эти дни нелегко было меня разговорить - но у него это получалось. Я вынужденно лежала в постели, он примостился рядом и поначалу просто молчал.
        - Интересно, что было бы, если б люди о нас узнали? - вдруг сказал он, - А может, на самом деле этот вовсе не страшно, и не стоит так упорно скрывать от всех факт нашего существования? Может быть, люди задумались бы, изменились… Все ведь меняются, только иногда направить нужно. Чуть подтолкнуть.
        Я покачала головой.
        - Мне только что напомнили, сколько бед может произойти под прикрытием слов «вера», «бог», «чудо», - снова встало перед глазами замковое подземелье из времен крестовых походов, и Этьен понял меня, - Может быть, люди действительно изменились с тех пор, стали гуманнее. Только мне кажется, что эмоции сейчас привыкли выражать как-то более ярко, спонтанно и необдуманно - и у этого тоже много последствий, эта странная шаткость в энергетическом балансе. И потом, ведь это действительно в нашей природе - задумываться, когда уже практически поздно. И вот тут, я уверена, все было бы так же. Сам подумай, стоит только немного пофантазировать - все представляется.
        - Ну, не знаю, мне кажется, ты слишком категорична. В конце концов, что сейчас все читают, смотрят, да во что на приставках режутся, в конце концов? Кругом фантастика, супер-герои и монстры, как живые. Что им мешает поверить и в нас? Да и - как иначе мы сможем действительно что-то изменить, не представляю.
        Я слабо улыбнулась.
        - Читать про монстров в книжке и встретить наяву - это совсем разные вещи, как ты понимаешь. На самом деле это чудо, что ты принял все именно так - я даже сама не знаю, как отреагировала бы на такое, послала бы всех подальше, наверное, самое меньшее. Нет, скорее люди нас испугаются, чем примут и станут помогать. Пусть уж все так, как есть.
        Этьен тогда нахмурился, не захотел принимать мои слова, но и разговор продолжать не стал - то ли понял, что спорить бесполезно, то ли решил не нарушать тот хрупкий болезненный покой, едва установившийся в нашем доме. Может быть, я тогда была не права? Может быть, стоило попытаться привлечь сторонников, и сейчас нам было бы кому помочь? И мы не были бы так безнадежно одни… Нет, если смотреть на вещи реально - ерунда все это, начни мы говорить о своей сущности, нас тут же отправили бы в психушку. Может быть, там и можно было бы подыскать сторонников - но оттуда было бы совсем уж сложно защищать человеческий мир…
        Свет рассеялся, и я тут же подняла глаза к небу. Тело принимало решения за меня - я раскинула руки в стороны и закрыла глаза. Если сдамся я, ни у кого уже не останется надежды - а значит, нет путей к отступлению, только битва, только борьба до последней капли энергии. Я снова посмотрела на бледное, неподвижное, чуть нахмурившееся лицо Этьена. Если есть здесь еще светлая энергия - пусть перейдет в меня и даст мне силы продолжать борьбу - я все верну потом. Тучи сгущались и искрились надо мной. Я понимала, что это последние секунды жуткого затишья.
        Черные тучи начали заново вытягиваться в гигантские щупальца. В этот момент мне даже не было страшно - все эмоции, все чувства, только сейчас бывшие открытой раной, уже покрылись толстой твердой коростой, и осталась лишь решимость - обнаженная, яростная решимость не проиграть. Ждать не было сил. Что будет, то будет - я ударила первой.
        Я никогда еще не видела такого пламени, и сначала даже не поверила, что оно исходит из моих собственных рук, что это - моя сила. Или кто-то все же услышал меня, помог? Но ведь не было никакого ответа… а даже если это было так, если действительно есть откуда ждать помощи, не стоило бы мне начинать на это надеяться. Я давно привыкла полагаться только на себя, и пока эта привычка меня не подводила - и теперь не нужно от нее отказываться.
        Этот удар был действительно сильным - и через секунду я поняла, что, кажется, он стоил мне слишком многого. Внутри стало пусто, будто меня вывернуло наизнанку, будто там теперь поселилась черная бездна. Ноги больше не держали меня, я опустилась на колени. Я уже почти ничего не могла различить перед собой, все расплывалось - наверное, примерно вот так видит мир в стельку пьяный человек за секунду перед тем, как свалиться и захрапеть.
        В следующий миг передо мной мелькнули тьма и свет - последнее, что я ощутила, был удар о холодные камни.
        Глава 35
        Облака словно сделаны из переливчатой радуги - а если бы попробовать, так, наверное, были как сахарная вата. Даже не верилось, что они на самом деле были всего лишь воздухом, частью земной атмосферы. Я огляделась - я была здесь совсем одна. Мне захотелось крикнуть, чтобы узнать, не откликнется ли кто, но я решила не нарушать эту мягкую, обволакивающую тишину. Я не знала, где нахожусь, но определенно была далеко.
        Стоит ли мне сделать шаг, или я утону в призрачной массе пушистых облаков? Я застыла в раздумьях. Странно - здесь я не чувствовала времени, будто его здесь и вовсе нет, или может, оно проносится так быстро, что его невозможно различить - словно мимо взбесившейся кометы, несущейся к собственному разрушению с дважды световой скоростью.
        Облачная дымка вокруг начала рассеиваться, словно от дуновения ветра, но движения воздуха не ощущалось - казалось, что-то вот-вот должно было проступить из-за ближнего слоя облаков. Может быть, то, что я увижу, сможет как-то прояснить, где же я.
        Через несколько секунд я печально выдохнула - из-за облаков показалась всего лишь гора. Правда, скоро я поняла, что это совсем не те горы, по которым взбирались мы с Этьеном - видно было, что они не столь высоки, и склоны у них более пологи, хотя все равно не покажутся легкой задачей начинающему альпинисту. Тем не менее, вершина горы оказалась покрыта льдом.
        Я ждала. Наверное, это все, что я могла делать в этом странном месте - ждать. Если не знаешь правил игры - дождись, пока противник сделает ход первым. Пока что противника я даже не видела, так что и неизвестно было, как же действовать.
        Воспользовавшись затишьем, я попыталась применить логику к этой сюрреалистической даже для меня, Феникса, ситуации. В самом деле, никогда еще я не стояла прямо в облаках, ими же и окруженная. Над облаками я бывала - кто из современных людей не летал на самолете - но вот прямо внутри! И если мыслить логически, выходило… что я умерла. В самом деле, что я могла вспомнить? Темноту, падение. На первый взгляд, все сходится - так хорошо сходится, что хоть волком вой. Однако это был хоть какой-то вывод.
        И тут, будто издалека, из давнего прошлого, я вспомнила, что там, на каменной площадке, остался лежать Этьен, и я даже не знала, жив ли он! Ведь если так, то ему срочно нужна помощь! А если нет - я все равно не оставлю лежать его там. Необходимо найти выход. Вот только можно ли вообще отсюда вырваться?
        Что ж, пока у меня был только один ориентир, и я сделала первый шаг.
        Переливчатые, полупрозрачные облака не подались под моими ногами, и я не ухнула куда-нибудь в пустоту, в глубину или даже, кто знает, ввысь. Нет, идти было даже удобно, пушистая масса слегка пружинила, делая шаги невесомыми и немного летучими, и я шла легко, будто не было только что изматывающего боя. Нельзя было понять, как долго уже шагала - меня не оставляло чувство, что время существовало здесь как-то отдельно, словно в коконе своего собственного измерения, не соприкасаясь с пространством. Я делала шаг за шагом и только надеялась, что не пробуду здесь слишком долго - и не опоздаю с возвращением.
        Гора приближалась немного быстрее, чем это происходило бы на земле. Может, здесь не только времени, но и расстояния будто бы нет? Но гору до сих пор наполовину скрывали клубящиеся облака - наверное, это они обманывали взгляд. Я снова всмотрелась в нее. Надеюсь, взбираться все же не придется так же долго и трудно, как на горы в реальном мире.
        Я чуть ускорила шаг - не зная, будет ли здесь от этого вообще толк. Почему-то казалось, что здесь не получится спешить - но и опоздать тоже будет невозможно. Дай то Бог, чтобы было так.
        - Я все ждал, когда же ты о нас вспомнишь.
        Я прямо подскочила - голос этот раздался из ниоткуда. Облака были недвижимы, как и гора вдалеке. Мне даже не нужно было оглядываться, я и без того знала, что здесь никого нет - просто не могло быть. Так кто же заговорил со мной?
        - А ты подумай, - будто читая мои мысли, ответил все тот же голос, - Вокруг - облака, значит, ты точно не на земле… Кто же может здесь жить? - подождав немного, голос добавил, сжалившись надо мной, - Небожители, ну же.
        Не было ни грома, ни фанфар, никак не нарушилась безмолвная неподвижность. Только грохот и тряска в моих собственных мыслях. Только теперь стало ясно, как привычна мне была мысль о собственном бессмертии. Пусть она не подтверждалась настоящими воспоминаниями, а на месте давнего прошлого была черная дыра, это очень грело изнутри. Так значит, все уже окончательно, и на том плато все закончилось? Я умерла, и здесь и останусь?…
        Я спросила, но вовсе не о том, что так стучало, томило, когтило изнутри.
        - Так значит, это боги? Глас божий? Может, у вас еще и лик есть? Или вас слишком много, чтобы явиться мне?
        Я не хотела, не хотела так говорить. Зачем мне было кричать и раздражаться? Это не дало бы мне ровным счетом ничего, да и разве можно сердиться на облаках? Все так, вот только давний ком рвался наружу, не слушая предостережений. Слишком долго я звала их и не слышала ответа, сколько раз я раздавала всю себя, так и не дождавшись помощи. А теперь они здесь, и говорят, что долго ждали, когда я о них вспомню! Ну, и как это понимать?
        - Нас много - ведь ты так это представляешь. Но я-то один.
        Голос замолчал, а я подумала - какая еще загадка здесь может таиться? Хотелось плакать - то ли от злости, то ли от отчаяния. Нет, ну где же все-таки они шлялись, когда были нужны?
        - Об этом позже. Если тебе так удобнее - конечно, я сейчас.
        Сказал так, будто ему далеко откуда-то идти, невесело усмехнулась я про себя. Через несколько секунд, моргнув белой вспышкой, передо мной, прямо в облаках, и вправду будто шагая откуда-то слева, появился некто, имевший вполне человеческий вид. Узкое лицо с четкими скулами, темные волосы, далекий взгляд прозрачно-голубых глаз. Высокий. Лишь присмотревшись к его фигуре, я заметила странную тень за спиной - естественно, крылья. И, конечно, возраст его мне определить не удалось, можно было и не пробовать.
        - Пробовать нужно всегда, - прогудел все тот же приятный бас, - Да ты ведь так и живешь. Всегда сомневаешься - и всегда пробуешь, идешь в неизведанное. Хотя, надо сказать, этот подход тоже неидеален, и слабые места его очевидны, но он мне больше по душе, чем некоторые другие.
        Где же остальные? Те, кого много?
        - Если хочешь, их и вправду много. Но ты же не думаешь, что все они бросят свои дела и придут к тебе? Случай, конечно, исключительный, но…
        Я начинала закипать. Нет, нет, я пока не буду ничего об этом говорить. Я постаралась отвлечься от самых больных вопросов.
        - Почему же ты ничем не занят? Ты ведь - тоже бог?
        Незнакомец помолчал, сжав тонкие, красивого контура губы.
        - Строго говоря, нет. И я как раз занят тем, чем должен.
        Мне хотелось закричать - прекрати уже говорить загадками! Я только что умерла, в конце концов. Но он продолжил.
        - Я как раз собирался тебе представиться. Я - птица, как и ты. Я птица Гамаюн, глашатай богов.
        - Славянская? - нахмурилась я, вспоминая прочитанное о мифологии.
        - И да, и нет. Не столь уж важно, не так ли.
        - Ну, ладно, я же не называю себя все время Фениксом. Я Вивиен - теперь, в этой жизни.
        В этой жизни, которая впервые показалась мне настоящей - и, кажется, уже закончилась… Я заставила себе договорить:
        - Ну, а тебя как?…
        - Мне ведь не приходится с людьми… поэтому мне и имя, вроде как, не нужно, - он озадаченно посмотрел на меня. Это надо еще суметь, озадачить бога, посмеялась я про себя, - Да и ты ведь не всегда…
        - Ладно, я просто спросила. Интересно же. Да, и у меня раньше были другие имена, самые разные. Вот бы узнать, какое было первым.
        И тут меня будто прострелило мыслью - Гамаюн, это ведь та птица, которая знает все. Значит, и это?
        - Да, - быстро кивнул он, - в первый раз тебя звали - Сатх.
        Я замерла. Может ли быть, чтобы те знали про это совпадение, знали и пытались использовать? Вот только я не знала… Но нет, они-то прекрасно знали, что я мало что помнила, на это и была рассчитана та карусель видений из разных веков. Как же это? Я посмотрела на Гамаюна, знавшего мои имена, но не знавшего своего.
        - Так что же со всеми остальными? - снова спросила я совсем не то. И почему меня так занимали сейчас самые незначительные вопросы?
        - Пройдемся? - ответил Гамаюн, махнув рукой. А почему бы и не посмотреть места, если я все равно здесь. Я кивнула, и мы медленно побрели вперед, и облака больше не казались ненадежной опорой.
        - Все зависит от того, - продолжил посланец, - кого ты хочешь увидеть. Если бы тебя предупредили, как ты думаешь, кто бы вышел? Немолодые мужчины в белых тогах?
        Я недовольно хмыкнула.
        - А скорее всего, так и было бы. Внешность здесь - только аватар, маска. И их, и моя тоже. Да ведь ничья внешность на самом-то деле непостоянна.
        Что-то здесь не то. Так внешность или суть? Что же, Иисус, Ра, Будда или Отец Солнце - все это одно и то же? Не проще ли тогда сказать, что это вовсе ничто, подумала я.
        - Нет, - сказал Гамаюн, - они вовсе не ничто. Просто каждый народ, как и каждый человек, сам выбирает ту форму, в которой ему удобнее воспринимать нас - или, если хочешь, их. Все мы - часть большого целого. Вот ты столько раз сталкивалась с темной энергией - и, наверное, чувствуешь теперь, что мы - часть того же, светлая часть. Мы из одного и того же, нужно только выбрать, какая сторона баррикады - твоя. А…
        Я отмахнулась от его многословных речей - было не до лекций. Мне хотелось только одного - чтобы меня вернули назад, к Этьену, если только они вообще это могут. Ведь должны же?
        Гамаюн кивнул.
        - Не торопись, ты успеешь сделать то, что нужно. Мы сейчас здесь, чтобы ты задавала вопросы - и получала ответы. У тебя ведь немало вопросов, правда?
        Я посмотрела вдаль. Как мне собрать воедино все свои вопросы? Облака, между тем, перестали быть вовсе неподвижными, а совсем рядом вообще что-то мерцало. Река? Повинуясь инстинкту любопытства, я нагнулась, чтобы разглядеть ее. В блестящей ленте мелькали человеческие лица, будто кадры из жизни, а если смотреть пристально, они складывались в целые сюжеты. Здесь можно было увидеть не только людей, но и животных, и удивительные разнообразнейшие пейзажи. Люди двигались и, кажется, даже что-то говорили - как сценки из немого кино. Наверное, звуку мешала вода. Картинки сменялись так быстро, что у меня закружилась голова, и я снова стала смотреть вперед. Река невдалеке шумела небольшим водопадом. Чудесные радужные брызги взлетали высоко в воздух. Но вот странно - за водопадом реки уже не было, вся вода уходила куда-то под плотный слой облаков. Куда же? Я посмотрела на своего спутника.
        - Хорошо. Только тогда давайте вести себя цивилизованно - дайте мне хотя бы облечь мои мысли в слова, прежде чем будете на них отвечать. Пойдемте вдоль этой…
        Я замялась, не решившись назвать странную реку земным словом. Шагала, не чувствуя усталости, и взгляд все скользил по переливающейся образами ленте, но я уже к ним не приглядывалась. Шагая рядом, Гамаюн все-таки заговорил, не дожидаясь новых вопросов.
        - Все-таки не хотелось бы, чтоб вы думали, что боги - это ложь. Я вот что хочу сказать - это не ложь, просто метафора, маска - в конце концов, они всегда говорят об одних и тех же, очевидных, казалось бы…
        Я почти не слушала его, и только удивлялась, почему ему так хочется говорить, еще бы песню спел. Мне лично в этом месте хотелось только молчать. А еще я все думала - можно ли когда-то найти исток этой странной реки.
        - … Иисус, как и Мухаммед, был в свое время сильным прорицателем, целителем - нужно было лишь небольшое вмешательство, чтобы вокруг них засиял божественный ореол. Ну, а Египет - вообще отдельная история…
        Я снова пригляделась к реке… и увидела там себя.
        Это было совсем не похоже на то, что я наблюдала из пещеры темных, и все-таки я вздрогнула. Мое лицо, покрытое мелкой мерцающей рябью, медленно плыло по реке, и пусть оно было совсем другим - я знала, что это я, как во сне, когда мы видим совершенно незнакомого человека и знаем, кто это. Я, та, что в реке, кажется, что-то кричала - то ли пыталась что-то кому-то доказать, то ли, может быть, пыталась помочь людям убежать, уехать прочь от катастрофы? Я глянула на Гамаюна - он уже все заметил и теперь смущенно смотрел в сторону.
        «Картинка» в реке расширилась, и теперь мне было видно себя целиком - с ног до головы. Длинное платье позапрошлого века… А ведь попади я сюда раньше, я могла бы увидеть собственное прошлое, от которого не осталось ни обрывков, ни расплывчатых картин. Если бы только оказаться здесь до того, как течение унесло мою жизнь неизвестно куда.
        - Середина 19-го столетия, Австралия. Тогда много людей погибло, но это не твоя…
        - Я этого не помню… - как оглушенная, медленно проговорила я. И тут внутри словно что-то вспыхнуло, слова полились потоком: - Интересно, откуда мне это знать? Если б вы хоть чуть-чуть интересовались земными событиями, вы бы знали, что я никак не могу это помнить, с моей памятью что-то произошло, я почти уверена, что ее как-то изъяли темные. Возможно, я даже знала какое-то средство борьбы с ними - мощное средство. Но я, как назло, не могу вспомнить ничего давнее прошедших ста лет. Как вам такая новость?
        Наступило молчание. Может, я сейчас и перегнула палку, но молчать уже просто не могла. Неужели они действительно не знают, что происходило со мной хотя бы в последнее время - а ведь для богов сотня лет это не так уж и много! Нет, я не могла молчать, я должна была знать, если хотела продолжать существовать - и, если получится, жить.
        - Вивиен, - даже странно, что он обратился ко мне просто по имени, - Нет никакого совершенного оружия. Нет и не было никогда.
        - Так в чем же дело? Зачем тогда им понадобились мои воспоминания? Там должно быть что-то важное. И, скорее всего, смертоносное для них, иначе зачем …, - я была озадачена, как никогда.
        Гамаюн как-то печально склонил голову, слова словно не шли у него с языка. Да что же это такое?
        - Темные не стирали твою память, Вивиен. Это сделали мы.
        Глава 36
        Я стояла и молча смотрела на него, не могла отвести взгляда. Я могла бы кричать, махать руками, чего-то требовать, но ничего бы не изменилось. И у меня просто не было сил. Мир только что встал с ног на голову, и нужно было искать новое равновесие, чтоб не упасть на обе лопатки.
        Игры с разумом всегда считались подлым приемом - и излюбленным ходом темных. И вот - мои создатели, те, кто должен был быть моими наставниками, использовали этот ход. Использовали на мне, да в таких глобальных масштабах, что утерли нос всем темным - только не в том, в чем можно было бы ожидать. Наверное, они просто-таки хохотали над моими поисками ответа - кому же понадобились мои воспоминания, и что же в них было такого. Это, кстати, мне все еще хотелось узнать.
        Поджав губы, я продолжала смотреть на него, на неброский наряд и неприметные крылья. Почему они послали ко мне именно его? Решили не тратить свои силы, нашли мальчика для битья? Нет, не похоже. Думали, что мы, две птички, вроде как родственные души? Но я-то не играю - ни с людьми, ни с богами. И пусть читает мои мысли, мне плевать - нет, мне это даже приятно. Пусть знает все, что я думаю о них, даже если все это - обман и он на самом деле и есть тот бог в тоге, о котором сам упоминал, и избавит меня от необходимости говорить это все вслух. В глазах его плескалась горечь - но не раскаяние. Только ли потому, что он не своими руками это сделал?
        - Но исповедаться все-таки придется, - произнесла я, хоть это было и необязательно. Так оно было весомее, в словах. Он только смиренно кивнул - чем не очень-то меня и удивил. В конце концов, он признался сам, я его не вынуждала. К его чести - если она имеется.
        - Вивиен - ничего, если я так к тебе буду обращаться, так ведь привычнее? - это очень долгая история, не знаю, успеем ли мы…
        - Вы ведь сами сказали, что я могу не торопиться, что я успею к Этьену.
        - Я не так сказал. К Этьену - да, успеешь, но….
        - Так не тяните время. Вперед.
        Конечно, я не забыла про Этьена - и рвалась к нему всей душой. Но мне обещали - я успею, а здесь пока - скорее всего, мой единственный шанс задать все вопросы. Невозможно долго жить без ответов, иначе жизнь начинает вести тебя по кругу, тыкая носом в одни и те же старые грабли.
        - Хорошо… - он как-то очень уж по-людски почесал переносицу и остановился, задумавшись. Я стояла, или парила, рядом, - Видишь ли, причины были очень серьезные. Мы просто не могли потерять тебя как Феникса.
        Говорить ему явно было неудобно, он даже переминался с ноги на ногу, и крылья серой тенью вторили его движениям. Но разве мне было удобно жить все эти годы, почти ничего не зная о себе? Нет, всезнающая птица, рассказывай до конца, я готова слушать.
        - Один человек заставил тебя предать свое предназначение, и надо было… начать все сначала. Ты понимаешь, что без тебя мы не смогли бы бороться…
        - Человек? - резко переспросила я. Это явно была не просто оговорка.
        - Да, - он снова опустил голову, - ты ничуть не изменилась, все такая же проницательная, - я мотнула головой, отказываясь принимать комплименты, - Он изменил тебя, Вивиен - и мы не смогли найти иного способа, чтобы вернуть Феникса.
        - Да что же там произошло такое? - терпение кончалось, мне уже казалось, что Гамаюн в своем многословии может поспорить с политиками и юристами.
        - Я только хочу, чтобы ты поняла, как все было… страшно.
        Было б лучше, если б я это помнила, хмыкнула я про себя.
        - Я сомневаюсь в этом, - снова выдал он непрошенный ответ, - Мне все же кажется, что и я не смогу рассказать ту историю так, чтобы ты все поняла - и могла действительно поверить. Наверное, будет лучше, если ты увидишь все сама.
        Он сделал легкое движение пальцами, и впереди возник белый шарик, неуловимым образом превратившийся в тонкий луч света. Вроде бы здесь и не могло уже быть больше света - вокруг и так были сияющие облака, но этот луч оказался обжигающе, почти нестерпимо ярким даже по сравнению с ними. Повернувшись вокруг своей оси, луч теперь освещал меня саму, словно я была на сцене, под светом софитов. Ощущение было не из самых приятных. Я удивленно подняла брови, но Гамаюн лишь кивнул, не сводя с меня серьезного, немного грустного взгляда - мол, все так и должно быть. Протяжно выдохнув, я нехотя кивнула в ответ и стала ждать.
        Даже здесь, в этом месте без времени и пространства, я почувствовала, как от волнения у меня похолодели пальцы. Это было первое свидание с моим забытым прошлым. И не самый обыкновенный день - а что-то, из-за чего меня вовсе отлучили от собственной памяти - уж верно, должны были быть действительно весомые причины и безвыходное положение, чтобы действовать так жестко. То есть, я натворила что-то серьезное.
        То, что было потом, когда луч засветился картинками, я не видела - скорее чувствовала, словно образы транслировались прямо в мое сознание, обходя органы чувств. Чем-то это было похоже на те видения, что меня вынуждали смотреть в пещере мои похитители. Странная параллель с темными - и ведь уже не первая. Не было радужных облаков и разговорчивого собеседника - вокруг был совершенно другой мир.
        Резко ревели клаксонами машины, а рядом мерно двигались конки. Из покосившихся дубовых дверей со следами удара шашкой неслась громкая музыка - чувственный саксофон, переливчатые трели фортепиано, ударные. Настоящие, живые инструменты, конечно же - благословенное время до изобретения магнитофона. Здесь эта музыка была редкой, почти под запретом, как и многое другое - и именно поэтому мы были здесь.
        Мы пришли пешком и теперь переходили улицу - тогда она казалась запруженной, а любой современный человек назвал бы ее полупустой. Я снова видела себя со стороны, но в этот раз, кажется, все было спокойно, не происходило никаких катастроф - я была обычной девушкой. Внешность, конечно, была совсем другой, насколько можно было судить со спины - гладкие рыжеватые волосы, стриженные под каре, платье из плотной ткани, шляпка с обдерганным пером. В Америке это десятилетие было временем блеска в глаза, прожигания жизни - здесь это настроение вынуждено было подстраиваться под суровую реальность голода, послереволюционной разрухи и террора. Таков был век джаза в молодом, окровавленном Советском Союзе.
        Мы смеялись на голодный желудок, мы были счастливы. Мог ли этот человек рядом со мной быть тем, кто, по словам бога, заставил меня забыть о своем долге и совершить нечто ужасное? На первый взгляд было абсолютно не похоже.
        Я-наблюдатель обратила, наконец, внимание на своего спутника. Достаточно высокий и плечистый, в потертом драповом пальто, он галантно, но чуть неловко держал меня под руку - словно никогда прежде этого не делал. Мы почти бегом вошли в двери зала, где был джазовый концерт - на который мы безбожно опаздывали. Похоже, джаз я любила во все времена.
        Но, как не жаль, теперешней мне было не до музыки. Стараясь не отвлекаться на зовущие, дышащие энергией звуки, я прислушивалась к тому, о чем думала здешняя я. Почему-то я даже не сомневалась, что это получится - и через несколько секунд действительно уловила нестройный поток мыслей, чувств и впечатлений. Если оставить в стороне наслаждение от концерта, то все мои мысли были о нем. Где-то стороной проходили заботы о продуктовых карточках, необходимости чем-то натопить огромную квартиру, приютившую под высокими потолками около двадцати человек, мужчин и женщин, семейных и одиноких. Я делила свою комнату с немолодой вдовой - но все это сейчас едва можно было различить в мыслях. Я была влюблена, и в сладостных волнах этого чувства полностью растворялось все остальное.
        Его звали Олег. У него были грубые, намозоленные ладони, но я была влюблена в них, словно это были мягкие руки пианиста - а быть может, даже больше, чем могла бы любить нежные пальцы музыканта. На лбу и вокруг глаз у него, несмотря на молодость, уже были глубокие морщины, но они только добавляли решительности, силы его взгляду - которых и так было не занимать.
        Все здесь были людьми вдохновленными - и далеко не только музыкой. Каждый чувствовал, какую силу дарит сознание того, что ты держишь собственную жизнь и будущее страны в своих руках - силу и ответственность. Мне тогдашней казалось, что не может быть здесь упивающихся этой силой, пьяных от необъятного простора для деятельности в этой огромной стране, в одночасье ставшей словно бы чистым листом для «красных». Наверное, это все же было удивительно, учитывая, что тогда-то в моем распоряжении все-таки были сотни прожитых лет, которых я, живущая в этом смутном столетии, оказывается, совсем скоро должна была лишиться…
        Он держал мою руку в своей широкой ладони, и я забывала о том, что не была в полной мере человеком. Кого удивит то, как парит над землей влюбленный, как все кажется ему совсем другим, словно подсвеченным внутренним, необъяснимым сиянием? Меня удивляло все это, и в первый раз мне хотелось оставаться просто человеком, девушкой. Но, боже, как все это похоже на мои сегодняшние чувства к Этьену Дюруа! Сама себе я показалась двуличной - как могла я испытывать эти чувства к другому человеку?
        …Но ведь я совсем не помнила Олега, я теперь узнавала заново все, что мне было дорого в нем, что так привязало нас друг к другу. Да и где он теперь, в наше время? Наверное, уже умер - а если и нет, то стал совсем древним и не помнит меня, если вообще может еще что-то вспомнить… Теперь та сцена, которую я незримо наблюдала, начала отдавать горечью.
        Концерт закончился, и мы, не размыкая рук, вышли на улицу. Вокруг было совсем темно, фонари не горели. Холодный ветер пронизывал, а изголодавшееся тело быстрее поддавалось стылым порывам, но мы смеялись - смеялись и бегом бежали по узкому тротуару вдоль длинного дома. Нужно было поскорее добраться домой. Как бы нам ни хотелось еще задержаться, погулять или посидеть за разговором где-нибудь в парке, мы знали - с наступлением темноты на улицах становится небезопасно, а завтра, к тому же, нужно было рано вставать.
        Добежав до моей парадной, мы остановились, прощаясь. Все также держались за руки и что-то шептали - странно, но я чувствовала, что веду себя так, будто действительно принадлежу этому времени, будто родилась совсем недавно, каких-нибудь пару десятилетий назад. Я не хотела помнить о своей сущности, я сознательно забывала о ней и о вечности опыта, разделявшей нас. Олег крепко сжал мою руку, и, попрощавшись в последний раз, ушел. Счастливо улыбаясь, я нырнула в темный подъезд.
        Уже в квартире, только скинув сапоги, я прямо в пальто в потемках пробралась к окну. Соседка мирно посапывала во сне. Присев на подоконник, я посмотрела вниз - на улице было уже совсем безлюдно. Я представила себе, как Олег сейчас идет домой по ночному городу, и мысленно пожелала ему благополучно добраться. Завтра. Мы увидимся завтра, после нового долгого рабочего дня.
        Я часто-часто заморгала - в глаза ударил свет. Экскурсия в прошлое закончилась, и меня снова окружали сверкающие облака. Я озадаченно взглянула на Гамаюна.
        - Я не понимаю. И что же вы хотели мне показать? Где здесь то преступление, за которое нужно было так жестоко наказывать? Вы хоть понимаете, что украли у меня мою собственную жизнь, мою личность?
        Гамаюн печально покачал головой, а мне вдруг послышался шорох множества крыльев в пространстве вокруг нас.
        - Мы никого не наказывали, Вивиен, пойми. Это был единственный наш шанс вернуть тебя - вернуть, а не подвергать какой-то каре.
        - Вернуть откуда? Что такого произошло?
        Он тяжело вздохнул.
        - Надеюсь, ты сейчас поймешь, почему я не хочу показывать тебе все дальнейшие события. Я постараюсь рассказать о них честно и полно, но показывать - это будет слишком тяжело и жестоко.
        Я уже не могла понять, что чувствую. За все время здесь - а сколько действительно времени прошло? - я испытала такой широкий диапазон эмоций, что сейчас моя собственная душа казалась мне выжатой, как лимон. Я не думала, чтобы что-то могло причинить такие страдания, что я откажусь узнать, в чем было дело - а сейчас мне хотелось отказаться.
        Но сил спорить не было, я пожала плечами и приготовилась слушать. Как жаль, что я не могла читать его мысли, тогда бы все было намного проще. Я знала, что тень недоверия не покинет меня, если я не увижу все своими глазами. Но пока я оставила все как есть. Если бы душа, ум, сознание были мышцами, их бы сейчас нещадно ломило.
        Глава 37
        - Тот самый вечер, который ты видела, который для тебя в тот момент был лишь романтическим свиданием, пусть и действительно прекрасным, - он вздохнул, - в этот день в Америке случилось страшное землетрясение. Но ты не почувствовала этого. А в советских новостях тогда не особенно говорили о происходящем за границей, да и вообще это было такое время, когда эти самые новости узнать было далеко не так просто, как сейчас. Даже радио было не у всех, люди слушали его на улицах, а о телевизорах и думать не думали. Газеты тоже были страшной дороговизной.
        Похолодев, я медленно кивнула. То же самое получилось с недавним обвалом в здешних горах. Кто же был в этом виноват?
        - Так вот, Вивиен, - продолжал бог, печально склонив голову на плечо, - в тот день там погибло около двух тысяч человек. Я не говорю, что жертв обязательно удалось бы избежать, но, ты сама понимаешь - тут ведь дело не в сухих цифрах, не в статистике. Я хочу, чтобы ты поняла - никто тебя ни в чем не обвиняет, просто… просто без тебя мы мало что могли противопоставить всему этому. А этим вечером дело отнюдь не кончилось.
        Я вздрогнула. Что же выходит - я хуже любого маньяка, серийного убийцы. Что все происходит не в первый раз, все повторяется. Я уже не знала, хочу ли слушать дальше… Нет, не хочу! Правда - вещь хорошая, но весит больше камня для утопленника. Как мне дальше тащить его? Рассказ, однако, неумолимо продолжался, хоть он и слышал все мои мысли.
        - Через два дня Олег погиб, Вивиен. Время тогда было неспокойное, кровавое, и невозможно никого винить.
        Я вскинула голову, крик застыл где-то в горле. Мне было больно, словно я не знала, что прошло уже едва ли не сто лет, что та наша история ушла безвозвратно. Мне было больно, словно я действительно помнила его и любила все это время.
        - Вот поэтому я решил просто рассказать тебе все это - не дать снова увидеть. Такое часто тогда встречалось - белые напали на коммунистов, в живых никого не осталось. Потом большевики тоже ответили жестоким ударом. Вообще, это казалось бесконечным - никто ведь не хотел остановиться первым. Я знаю, как тебе тяжело было тогда. Ты страдала. Ты не хотела нас слушать, не хотела думать о людях, которые и разбили тебе сердце. Прошло несколько месяцев, но стена эта так и не рухнула. И мы решили…
        - И вы решили добить меня, - в голосе звенела безудержная ярость, на долю секунды удивившая и меня саму, - Неужели… неужели нельзя было подождать, или поговорить со мной? Это жестоко! - я выдохнула и замолчала на несколько секунд, - И как, как, скажите на милость, вы могли позволить этому повториться?
        По моему лицу бежали слезы - не отдельные горько-соленые капли, а целый поток. Голос не подчинялся мне, я с трудом могла выговаривать слова. Впрочем, он все равно поймет меня и так.
        - Вы ведь знаете, что я люблю его! Знаете - и ничего не сделали! Так зачем же я здесь? Снова хотите взять мою память на абордаж, стереть и его тоже? А его самого оставить умирать там, на голых скалах? А ведь он пришел помочь вам, он…
        - Успокойся, Вивиен, - он вдруг коснулся моего плеча, я даже не успела сбросить его руку. От него повеяло почему-то прохладой, какой-то свежестью, словно на рассвете, - Мы вовсе не палачи. Все случается в первый раз - и никто не смог предугадать, каков будет обратный эффект. Именно из-за этого вовремя не появилось того выхода, который открылся сейчас, едва ты только встретила Этьена Дюруа.
        Я сверкнула глазами - мне захотелось ударить его только за то, что он так спокойно произносил имя Этьена. Но я уловила и еще кое-что в его словах и вся насторожилась. Какой выход? Частью какого плана мы снова стали, сами того не зная?
        - Наверное, ты и сама задавалась вопросом, как так случилось, что Этьен стал Фениксом, ведь такого еще не бывало, да и не должно было быть. До этого в мире был только один Феникс, да и тот был создан намеренно, а здесь - такая роковая случайность! Но в том-то и дело, что мы не хотели повторения истории. Что случилось - то случилось, а мы лишь позволили искре Феникса выжить в нем - и не разрушить его. Выходит - следующая неожиданность и дала путь выхода.
        - Вы, кажется, повторяетесь, - съязвила я.
        - От повторений вообще никуда не деться, - ответил Гамаюн, и я бы удивилась созвучности с собственными мыслями, если б не знала, что он их легко читает, - Решение и вправду было трудным, но и сейчас кажется единственно верным, по правде говоря. Энергия - слишком тонкая субстанция, а тут все прошло так гладко. Но для тебя, Вивиен, для тебя главное даже не в том, что, став Фениксом, Этьен получал возможность жить очень долго, потому что это все равно не значит, что его или твоей жизни ничто не угрожает, - он неопределенно повел рукой вниз, к голым скалам, где я оставила его, и меня затрясло еще сильнее, - Самое главное - это то, что он сможет тебя понять, если захочет. Потому что сам стал таким же. А ты, кстати, просто отлично справилась с ролью наставника!
        В голосе его вдруг послышалась некоторая гордость - будто я была его маленькой дочерью, с косичками и бантиками, и только что выиграла важную школьную олимпиаду. Но меня это совсем не радовало. Что ни говори, с собственными детьми все же так не обращаются.
        - Вот только ни меня, ни его вы снова не спросили, - усмехнулась я, озвучивая свои мысли, - Я знаю, что такое долг, но я не сторонник фатума. Все-таки я как-то могла бы понять, иерархия и все такое, ладно, но почему вы не отвечали? Как только я ни просила, какие вопросы ни задавала - нет, молчание! Почему? Мы что, такой безнадежный случай?
        Вечно возвращающиеся к одному и тому же…
        - Беда в том, что мы и сами не слышали тебя, Вивиен - вот каким был тот самый обратный эффект, о котором я и говорю. Вместе с твоими воспоминаниями ушло, видимо что-то важное, и прервалась наша связь.
        Я хмыкнула сквозь слезы - еще бы не важное. Рубанули, выходит, с плеча. Но как же теперь, неужели впервые за все эти годы, за так много, много лет… Неужели для этого обязательно нужно было умереть? Гамаюн внимательно смотрел на меня серьезными глазами, и я знала, что он все еще прекрасно слышал мои мысли.
        - Это даже странно, но какие-то крупные события в твоей жизни все же доходили, а вот связаться с тобой не получалось, словно с испорченным телефоном. Только здесь мы услышали тебя в первый раз по-настоящему - за все это время. Я, признаюсь, был очень рад этому, хоть обстоятельства, которые привели к нашему разговору, радовать никак не могут.
        - Ну так, может быть, вы сможете, наконец, объяснить? Как вообще все это произошло, тогда, на озере Леман, когда я была еще совсем одна? Что особенного было в этой битве, и почему мое перерождение произошло так скоро после нее? И все-таки - что за темные силы охотятся за нами все это время? Чего они хотят?…
        Вопросы роились в моей голове шумным табором, торопились выскочить наружу. Прошло несколько мучительных секунд, и Гамаюн заговорил, подбирая слова, а лицо его напряглось еще сильнее:
        - Я ждал, ждал твоих вопросов. Попробуем по порядку. Леман… я бы вообще не стал называть это перерождением. Та битва на озере истощила тебя, нужен был новый заряд - и магия в тебе, видно, не нашла иного выхода, кроме как возобновиться в огне перерождения. Иначе магическая энергия в тебе могла погибнуть, да и ты без подпитки не выжила бы. Если магию загнать в угол, она сама принимает решения и взвешивает ставки.
        И не только магия, хмыкнула я.
        - Потому и внешность твоя не слишком изменилась, лишь в мелких деталях. Ну и, конечно, все это не может быть не связано с самими нашими, так сказать, противниками.
        Он совсем как-то по-человечески потер подбородок, раздумывая над ответом. Я усмехнулась. Интересно, каким бы он был на земле.
        - Ты не зря спрашиваешь о них - и очень жаль, что все это время тебе пришлось бороться практически вслепую. Может, потому они и смогли накопить такую необыкновенную мощь… Есть и еще следствие того, что появился второй Феникс - хоть вашей совместной силы теперь и больше, чем было у тебя одной, но она нестабильна. Может быть, вы еще найдете баланс, кто знает - по крайней мере, можно на это надеяться. Но этой шаткостью вполне можно воспользоваться, вот что печально.
        - Уже воспользовались, - мрачно проговорила я, - Так кто же они, все-таки, такие? Или это тоже единый дух, использующий, как и вы, те или иные аватары?
        - Даже я не знаю этого до конца, - он развел руками, - Мы все же склоняемся к мысли, что они более индивидуальны - то есть все эти существа как бы существуют отдельно, хоть и соединены волей темной энергии.
        Я нахмурилась, пытаясь хоть как-то это понять - и какое значение это может иметь конкретно для меня. Все-таки не у всех есть дар излагать сложные вещи просто. Гамаюн поговорить, видно, любил, но этот талант ему явно присущ не был. С другой стороны, так ли очевидна польза от упрощения? Так, что-то уже и меня понесло в софистику. Мотнув головой, я постаралась сосредоточиться на его объяснении.
        Чуть улыбнувшись в такт моим мыслям, он продолжил:
        - И если смысл неба - созидать или хотя бы сохранять, то они питаются энергией, высвобождающейся при разрушении. В общем, бороться с отдельными такими воплощениями хорошо лишь до определенного предела - пока они не предпринимают откровенно агрессивных действий - конечно, рядовая агрессивность в их природе, но ты понимаешь, о чем я сейчас говорю.
        Ага. О той самой битве, в результате которой Этьен ни жив, ни мертв, а я - здесь, на небесах, беседую с ним.
        - И в этом случае уже нужно добраться до самой основы - той силы, что ими управляет. И я надеюсь, что теперь, когда мы можем помогать тебе, это получится. Хотя риск, конечно, велик - и решать тебе. Ведь битвы еще не кончены.
        - Не пойму, почему вы все время говорите «мы»? Во-первых, вы сами сказали, что это лишь воплощение, а на самом деле это все одна… м-м-м… субстанция. Да и мы с вами тут, вроде как, наедине.
        - Ну, видишь ли, то, как все мыслится, как принимаются решения - если проводить аналогии с людьми, это больше напоминает мозговой штурм, чем раздумья одиночки. Нужно ведь рассмотреть вопрос со всех сторон.
        - Да, со всех сторон… - прошептала я, - с моей стороны это так не выглядит. Иначе я бы не оказалась сейчас здесь, а Этьен бы не… не лежал бы там…
        Слезы снова жгли и резали глаза. Я отвернулась и вдруг поняла, как осточертел мне этот бесконечный разговор - бесполезный, в сущности, ведь ничего уже нельзя было изменить. Вопросы были бесконечными, а ответы не приносили облегчения, так что пора было заканчивать. Уже не оборачиваясь, я пошла прочь от странной реки, мерцавшей сотней разных лиц, от видневшейся в облаках горы и от своего нежданного собеседника.
        Теперь мне великодушно дали выбирать - но только тогда, когда выбора-то на самом деле и не было. Умереть, оставив их разбираться - или сражаясь с темными и пытаясь все же предотвратить их победу. Вряд ли кто-нибудь на моем месте выбрал бы первый вариант.
        Я шагала по облакам, уже не обращая внимания на их красоту - мне нужно было спешить, скорее вернуться назад и убедиться в том, что Этьен жив. Должен же был сработать хотя бы один амулет. И Гамаюн сказал, что я не опоздаю к нему - врать-то он не должен был. В конце концов, он был светлым богом, и если и ошибался в чем-то, то, как видно, знал цену своим ошибкам и старался их не повторять. Мне, конечно, от этого было не легче.
        Идти стало тяжелее - облака незримо загустевали в какой-то кисель, из которого я с трудом вытаскивала ноги при каждом шаге. Напрягшись, я продолжала идти. Что это? Воздух словно тоже стал гуще - дышать трудно, перед глазами замелькали искры. Не может быть, не теперь, когда я в двух шагах от возвращения! Я сжала руки в кулаки - даже это движение отнимало у меня силы. Неужели мне действительно отсюда не выбраться…. Нет, нет! Еще не время наслаждаться радужным сиянием - и самой превращаться в облака.
        И вдруг я услышала, как кто-то за спиной произносит мое имя. Вивиен, Вивиен…
        Я обернулась. Гамаюн спешил за мной, помогая себе призрачными крыльями. Я нахмурилась и была готова крикнуть ему, чтобы он оставил меня в покое - но голос меня уже не слушался.
        - Куда же ты так исчезла? - чуть запыхавшись, спросил он, - Я ведь не сказал тебе главного - как отсюда… вернуться! Я только теперь заметил, что ты оставила свой амулет там, - он махнул рукой вниз, - а этого никак нельзя было делать. Без него вернуться очень, очень сложно! А ведь ты еще пробыла здесь так долго… как же я раньше не …
        - Что вы понимаете в том, что можно, а чего нельзя, - прошептала я. Я пыталась хорохориться, но знала, что еще чуть-чуть - и я, обмякнув, упаду прямо на его руки. Дай Бог, чтобы он удержал, хоть мне и не хотелось оказаться в его объятиях. А впрочем, он и есть немного бог…
        Дальше все было словно в густом и склизком тумане. Поддерживая меня под руки, он приложил ладонь к моей груди, к солнечному сплетению, и я почувствовала тепло, разбегавшееся от этой точки по всему телу. Может, действительно начало конца.
        К счастью, в этот раз я все-таки оказалась неправа.
        Глава 38
        В глаза бил свет - настоящий, живой. Но мне было ужасно холодно, и не удивительно.
        Над горами занимался яркой огненной короной рассвет, а камни покрывал иней, намерзший здесь за всю холодную ночь. Я посмотрела на свои руки - они были все такими же, со свежими царапинами и ссадинами от лазания по голым камням, а на правой ладони был привычный шрам, маленькая ямка углом. Потом провела пальцами по лицу - кажется, это действительно было мое лицо, то самое, к которому я уже успела привыкнуть за последнее время.
        Наконец, медленно приходя в себя, я сообразила, что ведь не зря изо всех сил торопилась сюда - и что необходимо срочно что-то предпринять. Я оглянулась вокруг, охватывая взглядом всю величественную, но мрачноватую горную панораму - и чуть не вскрикнула, когда встретилась с кем-то взглядом. Лишь через секунду я поняла, что это были глаза Этьена.
        Он лежал все в той же страшной позе, навзничь, но, кажется, действительно был жив. На шее бился живчик, а глаза с поразительным любопытством разглядывали меня. На мгновение я даже испугалась, узнаёт ли - потому что его взгляд был изучающим, словно он смотрел в мои глаза в первый раз. Но успокоилась, едва он заговорил:
        - Где ты это раздобыла? Простудишься же.
        Это мог сказать только он, знающий меня - и любящий. Я, наконец, опустила голову и посмотрела на себя саму - действительно, было чему удивляться. На мне была тонкая белая туника с длинными рукавами и воротом-лодочкой, на взгляд показавшаяся трикотажной. Я осторожно прикоснулась к ней кончиками пальцев - и мне показалась, будто она сделана из пуха. Или из облаков - и перьев.
        Через это одеяние - единственное, что на мне было - можно был разглядеть меня саму. Теперь понятно, почему так холодно. И через эту тонкую материю я разглядела странный след на своей груди - красные вспухшие полосы, расходящиеся в разные стороны лучи, словно от солнца. Прикоснувшись к ним пальцами, я почувствовала, что оттуда все еще сочится тепло. Оно не походило на жар тела, на горячечный пожар внутри - оно было другое, мягкое и уютное, ненавязчивое и постоянно заметное одновременно.
        Что ж, спасибо вам за таинственное возвращение. Я снова посмотрела на Этьена, повнимательнее. Он был бледен, но уже без прежней обреченности.
        - Как ты? - едва смогла я произнести. Я панически боялась его ответа.
        Этьен на несколько секунд задумался, видимо, оценивая свое состояние, и за это время я успела передумать и представить себе все ужасы, которые только способен изобрести женский мозг - а фантазия у меня была богатая. Наконец он сосредоточенно и несколько удивленно произнес:
        - Кажется, все и вправду неплохо.
        На его одежде, на груди жутким черным пятном расплывался след от удара. Метнувшись к нему, я развела края рубашки - на коже виднелся красноватый ожог, но выглядело все вполне терпимо. На шее на двух цепочках свисали золотой анх и серебряный скарабей.
        - Не переживай так, я в порядке, - я почувствовала, как он, вытянув руку, пытается погладить меня по спине, - Лучше расскажи, что вообще произошло, и откуда на тебе эта странная одежка. Видно, кульминацию действа я пропустил, - ухмыльнулся он, - куда ты исчезала?
        Я осторожно улеглась рядом с ним и принялась подробно пересказывать все происшедшее, ничего не тая. Спускаться нам все равно было еще рано - хоть Этьен и сказал, что чувствовал себя вполне нормально, я не слишком-то верила этому заявлению, и решила, что лучше ненадолго задержаться здесь. Утренний холод уже уходил, и лежать было не так уж и плохо. Жаль, что у нас совсем не осталось никаких теплых вещей - все сгорело в ночном костре.
        А впрочем, это было абсолютно неважно. Такой же теплой и приятной, как следы небесной магии в моей груди, была мысль о том, что мы вместе - и мы реальны, как и эти горы, и это по-утреннему свежее солнце, и даже этот холод.
        Мы лежали и смотрели на бегущие по небу облака, и я чувствовала, что вновь ощущаю ход времени. Я слушала тишину, думая о том, что мне хотелось бы снова иметь возможность вести мысленные разговоры с Этьеном, но одновременно и нет. Как видно, эта странная связь работала только в самых экстремальных ситуациях - а кто же захочет, чтобы они случались вновь и вновь? Мне никак не приходится ждать спокойной жизни, но, может, таких ужасных безнадежных битв нам, все же, удастся избежать. Теперь битва закончилась, темные силы отступили, хотя бы на время, а мы были живы. Жить постоянно в ожидании смерти - значило бы совсем не жить. Так что стоит лучше подумать о жизни. О долгой, если даст судьба, долгой жизни.
        Как там сказал странный мой проводник по небу, найти баланс? Над этим еще нужно подумать, и, может быть, тогда из нас получится отличная команда борцов с этим мраком, то и дело наступающим на мир. Кажется, во всех остальных смыслах наша с Этьеном команда уже существовала - по крайней мере, мне хотелось так думать.
        - Виви?
        - М-м? - мельком пронеслась мысль о том, что Этьен будто бы уже умел читать мои мысли - стоило мне подумать о нас, как он прервал затянутое пеленой усталости и опустошенности молчание.
        - Хотел спросить - выходит, ты не знаешь, кто помог нам, отогнал их? Как-то странно все это…
        - Нет, я не успела. И вот что не могу понять - скоро ли они вернутся? Минутная передышка, или больше похоже на перемирие? Вот только задержись я там еще на пару вопросов - вернуться бы уже не смогла, - мрачно хмыкнула я, - а все равно недостает ответов.
        - Ну, не шути так. Ты не знаешь, как я рад был увидеть тебя! Открыл глаза - было еще темно и совсем холодно, тебя я не видел, и Бог знает, что успел подумать… Потом попытался оглядеться, а когда повернул голову обратно - ты была рядом со мной. Разве не чудо? Чудесами, дорогая моя, надо уметь дорожить, так что давай не будем ни о чем жалеть.
        - Ну ладно, ты прав. Это уж я так, ворчу, - ответила я, прижимаясь к нему поближе. Действительно, мне ли сейчас было жаловаться на судьбу.
        Время летело мимо нас, и мне казалось, что то, как мы лежали сейчас, прилепившись друг к другу, и было жизнью.
        - А все же - какие бы еще вопросы ты задала, если б могла? - спросил Этьен через несколько минут, почти не нарушая священной тишины. Я немного помолчала, размышляя.
        - Спросила бы, наверное, чего нам ждать теперь. А, боже мой, - я с досадой хлопнула себя по лбу, - ведь мы с тобой так и не поняли, что за пирамидку те украли у Леграна, и зачем! Это на сто процентов было что-то важное, иначе они не стали бы к нему врываться. Вот что нужно бы нам знать теперь…
        - Ничего, как-нибудь узнаем. А вообще, это тоже странно. Была бы эта вещь такой уж важной - извини, твоего Скарабея просто убили бы, чего проще. Да и не забывай, что они приходили искать тебя.
        - Да ладно, в тот раз нашли сами, без чьей-либо помощи, - возразила я.
        - Ну, может, раз на раз не приходится, - улыбнулся Этьен, - Знаешь, может… Мне приходило в голову, что, вполне возможно, они использовали эту вещицу просто как приманку, как наживку.
        - То есть?
        - Может быть, приходили они за тобой, а пирамидку прихватили просто для виду. Кажется, их нехитрый план сработал - мы ведь так сорвались с места. Помнишь, ты все думала, что это может быть каким-то секретным средством, или артефактом, и что нужно спешить….
        - Да брось. Мы и так кинулись бы сюда, куда нам деваться. Ведь все сигналы указывали.
        Я замолчала. А и вправду - рванули бы мы так спешно, если б я не думала, что именно здесь должна состояться кульминация какого-то хитрого плана с участием таинственного артефакта? Может быть, они именно этого и хотели? Но зачем тогда? Или уничтожить нас здесь им показалось проще? Что-то не срасталось - но и по-другому сложить фрагменты не выходило.
        Я заметила, что Этьен пристально смотрит на меня. Улыбнувшись одними уголками губ, он произнес:
        - Не кажется ли тебе, что нам нужно на минуточку перестать думать, а лучше немного еще отдохнуть - да и собираться в обратную дорогу? Не то, того гляди, мы тут с тобой примерзнем к скалам. А что с твоим нарядом делать, вообще не знаю. Не представляю, как ты в нем будешь карабкаться по горам, а потом еще и в город заявишься, - снова улыбнулся он.
        - Придется украсть у тебя брюки, - в тон ему ответила я. Как ни странно, настроение у меня сейчас было просто отличным, хотелось петь и смеяться, - Вот только тогда несладко придется уже тебе. А если честно - я тоже не знаю, что с этим делать. Но сегодня меня это как-то не слишком беспокоит.
        Решение оказалось неожиданно банальным и снова заставило добрым словом помянуть прогресс. В кармане у Этьена все еще лежал сотовый телефон, и даже, что удивительно, вполне работоспособный - никакие адские молнии не повлияли на уровень приема сигнала. Мы набрали номер Венсана, и через пару часов к нам явилась целая спасательная команда - оказывается, они уже отправились на поиски, узнав от Жана, что мы застряли в горах. К нашему облегчению, с Жаном, в общем-то, все было в порядке - если не считать пары ушибов и растяжений, к которым и сам он относился скорее философски.
        - Представляете, ребята, нам пришлось спалить все свои вещи, было страшно холодно, - смеялась я. Я давно поняла, что лучше попытаться объяснить все самой - до того, как тебе начнут задавать вопросы. Я надевала принесенные ими вещи, а с лица никак не желала сходить улыбка.
        Венсан переглянулся со своими товарищами.
        - Они тут кислорода передышали, похоже, - ухмыльнулся он, - Ну ладно, давайте собираться, незачем тут задерживаться. Двинемся вниз, к нашей грешной земле, - он изобразил идиотскую улыбку, видимо, вполне соответствующую моему собственному выражению лица. Поборов приступы хохота, я выразила абсолютную готовность к возвращению.
        Так начался наш спуск с величавых холодных гор, в эту ночь успевших подарить нам горечь и счастье одновременно. Ребята - Венсан и двое его друзей, с которыми я знакома не была - помогали нам, как только могли. Меня так часто и крепко поддерживали под руки и за талию, что едва ли не на руках несли всю дорогу. Я бы почувствовала себя просто по-королевски, если б не думала все время, что Этьену помощь сейчас нужнее. Но мы ничего не могли рассказать о наших ночных злоключениях, а выглядел он совсем здоровым, и потому ребята по-джентльменски старались уделить больше внимания именно мне.
        Едва мы спустились с гор, на меня будто вихрь налетел.
        - Как ты там вообще оказалась? Ну надо же, взбредет тебе в голову! Сама чуть не убилась, меня чуть с ума не свела - Алиса хотела было пристукнуть по мне кулачками, но, видимо, побоялась - руки так и замерли в сантиметре. Я засмеялась и крепко обняла ее.
        - Сама-то ты как здесь? Венсана ждешь? - сквозь смех спросила я.
        - Почему - Венсана, тебя! Я как услышала, что в горы ушли, что там обвал… - при этом Алиса так глянула на нашего программиста, что стало ясно - одного его она бы не отпустила, что бы сейчас ни рассказывала, - Мы помчались, конечно…
        - Обвал? - мне обязательно нужно было знать, что происходит.
        - Да, но он с другой стороны прошел, - отмахнулась Алиса, - Господи, слава богу, ты цела! И Этьен…
        Я смотрела на подругу - и не могла понять, почему я вечно не доверяла чувствам окружающих меня прекрасных людей? Алиса едва могла прятать дрожь в голосе и в руках, она и вправду переволновалась за меня. Я сжала ее влажную ладонь.
        - Перезвоню тебе, ладно?
        Я рухнула на сиденье поджидавшей нас машины и закрыла глаза. Сильнее всего мне хотелось хоть немного поспать.
        Странно было возвращаться в тот же номер в гостинице Цюриха - честно сказать, на такое я даже не надеялась. Теперь можно было помечтать хотя бы о паре дней передышки. Открыв дверь, я оглянулась - и будто оказалась в ледяной воде. Вещи лежали, расшвырянные как попало.
        - Боже мой, сюда что, кто-то ворвался, искал что-нибудь? - в моей голове снова всплыла мысль о хрустальной пирамидке, игравшей во всей этой истории, как мне все еще казалось, таинственную, пока не разгаданную роль. Я лихорадочно окидывала взглядом вещи, пытаясь понять, что могло пропасть.
        - Боюсь, это устроили мы сами, - засмеялся Этьен, и я удивленно посмотрела на него, - Эта картина, знаешь ли, называется - лихорадочные сборы, художник пожелал остаться неизвестным.
        Постепенно мой разум признал, что Этьен прав. Он шутил, но у меня такая панорама вызывала скорее горечь. Мне-то казалось, что перед походом я расставила все по местам! Да уж, наша неприбранная комната служила отличной иллюстрацией того, в каких растрепанных чувствах мы ее покидали. Разрозненные предметы одежды лежали на подоконнике, две книги, видно, выпавшие откуда-то, раскрытыми валялись на полу - этот список неприкаянных вещей можно было продолжать еще долго. Хорошо, что у нас не было растений и домашних любимцев - бог знает, через какие муки им пришлось бы пройти. Нет, хорошего настроения мне этот хаос определенно не прибавил.
        Вместо долгожданного отдыха я, скинув только грязную обувь, бросилась прибирать разбросанные вещи, с маниакальным упорством пытаясь ровно разложить их по местам, словно таким образом можно было вернуть душевное равновесие. Понаблюдав за мной какое-то время, Этьен счел за лучшее остановить этот безумный вихрь.
        - Ну что такое, Вивиен? Подумаешь, вещи. Да я их сейчас в мусор выброшу, все разом, если ты не остановишься.
        Я растерянно смотрела на него.
        - Да… ты опять прав. Наверное, я просто не знаю, к чему приложить себя, - пробормотала я, - После всего… это так сложно.
        Этьен обнял меня за плечи и усадил на кровать. Несмотря на ужасную усталость, я порывалась снова вскочить, но он удержал меня.
        - Обсудим?
        Глава 39
        Конечно, нам не избежать было долгих разговоров, полных раздумий и сомнений. Все то, что произошло с нами обоими, и что я узнала там, среди облаков, не могло не изменить нас, не заставить искать новые опорные точки в жизни - или тщательно перепроверить старые. Но, кажется, я была не готова к тому, что разговоры эти начнутся так сразу.
        Я смотрела на Этьена, и не могла произнести ни слова - просто не понимала, что именно нужно говорить. Голова гудела, как большой колокол, после того как по нему ударили молотком, и мысли расплывались в этом гуле. Наконец, прерывисто выдохнув, я призналась:
        - Не знаю, с чего начать. Что главное? Столько чувств и мыслей, и все будто бы тянут в разные стороны, спорят и кричат - скоро я, наверное, лопну, как старый воздушный шар. А такая усталость навалилась, мне уже почти все равно, хоть я и рада, конечно…
        Я положила голову ему на плечо, словно надеясь, что от этого груз раздумий станет легче. Этьен молча ждал. В этот момент и не нужно было ничего говорить. Я помедлила еще немного, пока следующая фраза не вызрела в мозгу.
        - Знаешь, такое чувство - будто мне даже легче было, когда я думала, что богов нет вовсе, хоть это и странно кажется. Что они только миф, придуманный людьми, чтобы было на что полагаться в тяжелые времена. Знаешь, для тех, у кого просто не хватает собственной внутренней силы, и им нужен кто-то извне. И если забыть вопрос о том, кто же тогда я сама, а теперь и ты, то все казалось логичным и вставало на свои места. Почему я никого не слышала, почему не получала помощи? Да потому, что некому было слышать и помогать. И вот оказалось, что они все же есть… Почему я ничего не помнила? Прежняя версия тоже была намного более понятной - память забрали темные. С ней как-то удобнее было жить - и она требовала энергии, чтобы бороться, она рождала желание все изменить, отвоевать обратно. А теперь…
        - А теперь ты не знаешь, кому верить, и с кем же все-таки бороться, - договорил за меня Этьен. Он даже не спрашивал, он просто знал. Я кивнула.
        - Что, у тебя так же? - смеясь сквозь нежданно подступившие слезы, спросила я.
        - Не знаю, - он покачал головой, раздумывая, - Наверное, тебе все же тяжелее - ты там была, видела их и слышала, и вся тяжесть этих открытий свалилась на твои плечи. Мне бы так хотелось в этот момент быть рядом с тобой, но я узнал все только от тебя. Да и потом, все это время это ведь была твоя жизнь, а…
        - Неправда. По их словам выходит, что я все-таки виновата, и Фениксом ты стал именно из-за меня, хоть ты и разубеждал меня в этом. Если бы мне не… если б я не влюбилась в тебя еще тогда, когда устроилась на работу, что уж тут теперь скрывать, то, может быть…
        - Вот я и хотел сказать - это была твоя жизнь, а стала - наша. И тут, по-моему, совсем не о чем жалеть, а можно только радоваться, - Этьен мягко улыбнулся, а я удивленно подняла брови. Слова даже не шли у меня с языка.
        - Тебе нравится извергать из рук огонь, и что на тебя нападают темные силы, и ты чуть не умер? Ни за что не поверю, - от избытка чувств я стала говорить несвязно.
        - Да я и не об этом. Я хотел сказать - как хорошо, что ты тогда все-таки влюбилась в меня. А я - в тебя. Ну а магия - она как бесплатное приложение, хорошее или нет, но оно у нас есть, и надо с ним жить. И я надеюсь, выйдет все-таки неплохо. Как думаешь?
        Мрачные раздумья побежали кто куда, а я только улыбнулась. Что ни говори, а Этьен умел говорить искренне и приятно одновременно. Редкий дар, особенно, как мне казалось, среди мужчин. Наверное, многие девушки только мечтать могли о таких ухажерах - а может, уже даже и не мечтали. Но светлый миг был краток - через секунду на меня снова навалились тяжелые мысли, и улыбка сползла с лица. Откинувшись на кровать, я долго молчала.
        - Но разве правильно - решать за других? Не спросив, не обсудив, не удосужившись вообще поинтересоваться их мнением?
        - Ну, иногда ведь приходится. И нам с тобой приходилось, и еще придется, наверняка.
        - Нам? - ошарашено переспросила я. Я-то ведь говорила совсем о других - которых все никак не могла до конца представить.
        - Ну да. Вот, например, вспомни - мы ведь взяли в свою экспедицию Жана, но не сказали ему всей правды ни перед отправкой, ни потом. Это неважно, что мы просто не могли, - Этьен даже выставил вперед ладонь, предупреждая мои возражения, - Факт в том, что он не знал, куда и на что идет. И мы это понимали, но помощь его приняли.
        Я вспомнила, что теперь Жан в больнице, и мне стало как-то нехорошо. Леграна не стоило даже и упоминать, и так все понятно.
        - Да, а ведь у нас, в общем, и масштаб все же невелик, - продолжал размышлять Этьен, - в основном приходится решать только за самих себя, и я, признаюсь, этому рад. Ну а… в других ситуациях без этого не обойтись. Я понимаю, о чем ты думаешь.
        - Хочешь сказать, каждый имеет право на ошибку?
        Я снова вспомнила, как Гамаюн там, наверху, пытался объяснить мне за всех сразу, почему они принимали именно такие решения - теперь мне даже показалось, что, может быть, он пытался передо мной оправдаться.
        - Определенно. Нельзя только на них не учиться.
        Ошибки, недопонимания, неверно произведенные расчеты… как много зависело от какой-то секунды, когда мысли вдруг сбивались с пути и перескакивали на соседнюю колею, не помеченную никакими указателями. Я вдруг поняла, как сильно устала - не только душой, но и телом. Выдохнув, я свернулась калачиком. К черту этот разбор души под микроскопом, подождет до завтра - или еще чуть дольше. Хватит на сегодня.
        Я уже медленно плыла в накатывающей дреме, как Этьен, видно, не заметивший, что я почти сплю, задумчиво сказал:
        - Ты думаешь, что раз они - боги, то должны состоять только из света, или, хоть процентов на восемьдесят, что ли, как человек из воды. Ну, кто знает. Но мне вот что приходит на ум - Вивиен, а может, это мы? Может, это мы должны быть таким вот эталоном, находится в авангарде всего, что есть светлого - в противовес тьме? Потому что, если это не так, то как же мы сможем бороться, как сможем понять, что будем отстаивать? Как ты думаешь, Виви?
        Едва услышав его слова, я тут же открыла глаза, все сонливость исчезла - мозг работал ясно, мне показалось, что я даже видеть стала лучше. Я повернулась к нему.
        - Ты правда так думаешь? То есть - ты это говоришь не для того, чтобы меня утешить и поддержать в трудный момент?
        Мне было очень, очень важно это знать. Этьен посмотрел на меня, и я заметила, как он серьезен. На его лице так часто сияла улыбка, что эта серьезность теперь казалась едва ли не суровостью - и что-то да значила.
        - Извини, но даже ради твоего спокойствия я не стал бы сочинять такое. Просто действительно пришла в голову такая мысль - а потом я заметил, что она кажется очень похожей на правду. Правда, конечно, у каждого своя. Но вот здесь и сейчас она у меня такая.
        Несколько секунд я задумчиво смотрела в потолок - белый и ровный, отличный фон для тех картин, что создают наши мысли. В такие моменты они сменяют друг друга, будто кадры старого диафильма на белой простыне. Каждое такое мгновение было на вес золота. Потом, склонив голову на бок, я ответила:
        - Ты прав, она у каждого своя. Но, надеюсь, ты не возражаешь, если я пока попользуюсь твоей? В таком деле без примерки не обойдешься.
        Пусть так. Пусть поначалу это будет неким внешним правилом - и, если повезет, со временем прирастет и ко мне тоже, став второй кожей. Одной на двоих. Сейчас я уже не знала точно, а есть ли у меня моя собственная правда, так что - стоило попытаться.
        Уютно устроившись в объятиях Этьена, я уже не пыталась превозмочь усталости. Спешить нам, в общем-то, было некуда - работы уже не было, и все дела здесь, по большому счету, были уже завершены.
        Прошло полчаса, час, а забвение сна не приходило. Мы зашевелились, разрывая дремотную кисею, окутавшую тело, потом долго смотрели друг на друга, все больше приходя к той ясности, которая неизбежно захватывает после дневного отдыха, сколь бы кратким он ни был. Оба одновременно, мы вылезли из постели и пошли в разные стороны. Я слышала, как Этьен включает компьютер и набирает отца через «скайп». Мне тоже было с кем поговорить.
        - Привет, Лис. Как ты?
        Конечно, из нее посыпались вопросы - много вопросов. И я снова спросила себя, ну почему я не сочиняю хоть какую-то легенду загодя? Но нет, продумывать ходы и варианты перед тем, как поговорить с подругой - пошло все к черту, если так.
        - Ну как же тебя туда занесло, а, путешественник?
        Она подсмеивалась, но в голосе чувствовалось не спавшее еще напряжение. Я снова придумывала ответ на ходу.
        - Там, понимаешь, редкие камни, необычная залежь… кварц… я увлекаюсь этим, и мы решили посмотреть.
        Я сама не знала, что говорила, но в этот самый момент мне показалась, что из всех возможных отговорок я выбрала эту - наверное, самую дурацкую - не зря. Горы, это тоже пирамида, не так ли?… собственная же мысль вдруг приобрела какой-то новый смысл. Что, если та фамильная пирамидка Леграна совпадала со здешней местностью не только формой, но и материалом. Мы с Алисой еще долго разговаривали, поговорили и о моем отъезде, и о Венсане, и много еще о чем, но размышления о таинственном артефакте уже не уходили ни на секунду.
        Но я пока решила не торопиться и не вываливать все на Этьена. Каждому из нас и так было о чем подумать - то, что мы произносим вслух, слишком часто даже в самых откровенных разговорах оказывается лишь едва заметной верхушкой айсберга наших тревог и раздумий. Мой личный айсберг сейчас мог бы протаранить хоть десять «Титаников» зараз, и пусть путаница с разными предметами подождет немного.
        Пусть в разговоре я и рада была согласиться с Этьеном, - но внутри меня все равно коварными змеями извивалось множество сомнений и вопросов. Как же понять этих богов, которые даже носа высунуть так и не пожелали? Или, может, это они и приняли облик чудного Гамаюна, стараясь быть понятнее? Жаль, я никак не могла представить себя на их месте… Сколько ни пыталась…
        Вдруг словно какая-то искра полыхнула в мозгу, затмив все остальные мысли - я вспомнила, как долго, долго летела куда-то вниз. В голове шумело, воздух казался невыносимо тяжелым, от шума закладывало уши. Да, так я оказалась на земле в первый раз. Во мне не было величия или уверенности - я была напугана и не знала, куда деваться. Теперь я рванулась в соседнюю комнату.
        - Этьен!
        Воспоминание оборвалось - возможно, потому, что я испытала настоящий шок. Я не фантазировала, и это не было видением - я вспомнила это! Но это… это же все меняет!
        - А? - голос его прозвучал испуганно, и я только сейчас разглядела, что до этой секунды он мирно спал, - Что такое? Тебе плохо? Жар?
        Я и вправду вся дрожала, но простуда, конечно, была здесь ни при чем. Меня просто разрывало от сознания того, что теперь-то уж все пойдет по-другому. Я тут же рассказала обо всем Этьену, мне не терпелось услышать его восторг. Но он меня удивил:
        - Послушай, а ты… ты уверена, что это правильно? Я имею в виду, как понять, откуда пришли эти воспоминания?
        - Они ниоткуда не пришли - они мои! Нет-нет, это совсем не похоже на видения - ни от темных, ни от богов, слава Богу, уж мне есть, с чем сравнить. Это моя память! Моя, понимаешь! - Я закружилась на месте - мне хотелось плясать и плясать, но озабоченный вид Этьена не давал мне окунуться в эйфорию, - Ну что ты такой хмурый? Порадуйся за меня, это же просто прекрасно! Теперь я - буду снова я!
        - Мне правда хотелось бы радоваться, Виви. Но - извини, ты задумайся - откуда они взялись? Наверху ведь сами признались, что забрали у тебя воспоминания и не могли их вернуть, просто не знали как…
        - Вот! - меня осенило, - Ты сам нашел ответ, дорогой. Я ведь побывала на небесах - уж наверное, после этого во мне должно было что-то измениться. И теперь воспоминания возвращаются - не знаю, сами ли, или это все же боги помогают. Но если я права, то скоро они вернутся насовсем - за все-все годы. Потрясающе.
        - Да, - он помолчал немного, - Это очень, очень много - будь к этому готова.
        Он был так серьезен - как раз когда мне ужасно хотелось, чтобы он смеялся и шутил. Не выдержав, я исподтишка растрепала ему волосы и потащила поскакать.
        Глава 40
        В ресторане, несмотря на вечерние часы, было не так много народу, как я опасалась - сегодня мне определенно везло. Мы, конечно, пришли первыми - как это и положено, чтобы встречать гостей. Подойдя к заблаговременно выбранному столику у непрозрачного окна, мы уселись рядом, официант разложил меню на всех.
        С легкой улыбкой я смотрела на улицу, стараясь запомнить этот пейзаж. Кто знает, когда мы еще здесь окажемся? Уж точно не я. Именно поэтому мы решили организовать эту встречу, этот обед. Вечеринка - нечто слишком шумное, где никто не успевает пообщаться с тем, с кем хочется - все слишком заняты. А за обеденным столом можно было и поговорить, и посмеяться, и насладиться обстановкой и прекрасной едой.
        Этьен осторожно тронул меня за руку.
        - Грустишь? Может быть, изменишь свое решение?
        - Да нет, мне не грустно. Скорее наоборот, мне кажется, что сегодня будет отличный день, - я лукаво подмигнула ему. Пусть мой маленький секрет останется пока секретом, до нужного момента.
        Дольше тянуть и не пришлось - к нам мимо столиков уже шли друзья. Я крепко, с удовольствием обняла Алису, Жана, Венсана, мсье Кортена и Ксавье. Мы устроились за большим круглым столом - собственно, я и ресторан-то выбрала именно из-за этой особенности, никаких углов - и вдруг такой очевидной стала всеобщая неловкость, что я не знала, что сказать, что предпринять. Странная ситуация - мы собрали всех, чтобы сообщить, что прощаемся, что уезжаем, а почти все здесь уже об этом знали. И выжидающе поглядывали на нас вот уже несколько минут. Отложив в сторону вилку, я чуть отодвинулась от стола, давая своего рода знак, который все, конечно, поняли.
        - Мне так хорошо в этот вечер быть среди друзей, - едва я заговорила, горло сжалось от сдерживаемых чувств, - Здорово, что нам удалось собраться вместе. И повод, конечно, все равно есть. Друзья должны встречаться без повода, но в жизни редко так бывает, - улыбнулась я.
        - Вы собрались пожениться, да? - не выдержала Алиса. Не удивительно, что она подумала именно об этом - самой ей свадебное платье и обручальные кольца на их с Венсаном пальцах уже давно грезились в голубых снах. Я качнула головой.
        - Еще нет. Но новость, мне кажется, не менее грандиозная.
        Все затихли. Выдержав пару секунд, я сказала:
        - Как не жаль нам оставлять здешние места - мы с Этьеном переезжаем.
        Алиса, как и Жан, кивнула, а остальные удивленно переглянулись. Я вспомнила, как накануне обсуждала с ней эту вот самую тему, и знала, что сейчашнее спокойствие - больше напускное. Вчера она плакала в трубку, и в груди у меня больно ёкало, как только я это вспоминала.
        - Виви… Ну, а как же я без тебя? - воскликнула она, едва услышав, что я собираюсь покинуть Швейцарию.
        - Лис, ну что ты, все в порядке, мы будем созваниваться и переписываться, - в душе я сомневалась, что нам удастся таким вот образом сколько-нибудь долго поддерживать дружбу, но не огорошивать же ее еще и таким заявлением, - Да и потом, что уж я такого…
        Мне всегда казалось, что подруга из меня просто ужасная - но Алиса тут же взялась опровергать даже самый намек на такое.
        - Ничего себе! - воскликнула она, громко шмыгая носом, - Если б не ты, мы бы с Венсаном так и…. - она замялась, решив не произносить зловещего слова.
        - А куда же вы направитесь? - поинтересовался Кортен, прервав мои размышления.
        - Вы, наверное, удивитесь, - засмеялась я, - Но мы едем в Россию.
        А вот об этом вообще слышал только Жан - да и то, тогда это было всего лишь догадкой, общим направлением. То, что мы действительно решили туда отправиться, можно было даже совпадением назвать. Он внимательно смотрел на меня, а вот я старалась не отвечать на его взгляд. Из больницы после того случая он вышел довольно быстро, провел там всего пару дней, сделав все необходимые обследования - но вот левое запястье у него все еще было перемотано эластичным бинтом. Растяжения заживают довольно долго, не за одну неделю, и было заметно, что пользоваться рукой ему все еще неудобно. Совесть меня просто без соли доедала.
        - Боже мой, но ведь там, говорят, невероятно холодно, - ахнул Ксавье, прижав ладонь ко рту, но сам тут же застеснялся своего жеста.
        - Надеюсь, вы не заставите нас ехать на вашу свадьбу туда, - снова вставила Алиса. Мне захотелось расхохотаться от того, с каким энтузиазмом она делала прозрачные матримониальные намеки, но я сдержалась - друзья хотели только добра, а над этим не смеются.
        Сама она, очевидно, держалась где-то под столом за руку с Венсаном, лицо было освещено счастливой улыбкой, которая отражалась и на лице ее любимого. Я была рада, что немного поспособствовала их воссоединению - правда, если бы не вся эта ситуация с пляжем, которая, не будь меня, и не возникла бы, они бы, скорее всего, и не поссорились. Я улыбнулась. Алиса, даже знай она все, возразила бы, что зато их помирили горы. Помчавшись спасать нас с Этьеном, они поняли, как страшно им остаться друг без друга - и как глупо ссориться, пока жизнь сама сглаживает все острые углы.
        Вечер шел своим чередом, своим плавным, неспешным темпом. Компания лучших друзей, вкусная еда, умеренно дорогое шампанское - все вокруг звенело и сияло счастливым золотым светом. Алиса рассказывала, как однажды застряла на дороге на своем мини-автомобиле, а Венсан и Жан наперебой объясняли ей, в чем было дело - я смеялась и вспоминала, как мы познакомились с Этьеном. Он сам о чем-то спорил с Ксавье, а Жан, как и я, был занят более или менее молчаливым созерцанием счастливой компании. Глядя на мсье Кортена, я понимала, что мы, похоже, долго еще будем взаимно мучиться чувством вины.
        Конечно, после того, как мы объявили, что уезжаем, да еще так далеко, атмосфера изменилась - веселье приобрело нотку некой отчаянности, когда собравшиеся изо всех сил стараются не грустить. Несмотря на это, или, может, как раз потому, мне с ними было очень хорошо. И одновременно я знала, что мы с Этьеном - так или иначе отдельно от всех, и было немножко грустно от мысли, что так всегда и будет - никто не сможет понять нас по-настоящему, со всеми странностями, а мы даже самым близким не сможем ничего объяснить. Мне стало интересно, а что сказали бы все мои друзья, каждый из сидящих здесь, если б я попробовала посвятить их в наш секрет?
        - Ну ничего себе, - вздохнула вдруг Алиса, - какое пьяное шампанское-то оказалось! Голова уже не то, что едет - прямо летит, как самолет, хорошо бы еще, чтобы не рухнула.
        Я поняла, что и сама уже какое-то время чувствую себя примерно так же - в голове низкий гул и непонятное движение. Будто и вправду загудело все вокруг, да намного громче и надрывнее, чем в каком-нибудь «Боинге», и я ощутила себя в не слишком просторном фанерном ящике со скругленными боками. Снова замелькали те цифры - три, семь, два, четыре - которые я уже разгадала и о которых хотела вечером рассказать Этьену. Похоже, пора пойти освежиться.
        В уборной я взглянула на себя в зеркале - кажется, на пьяную я не похожа. А может, всем пьяным именно так и кажется - иначе откуда у меня все эти фантазии. Самолеты…. Все кругом снова закружилось, и я поняла, что хрупкая конструкция скоро вдребезги разлетится, ударившись о землю, и мы все погибнем. Война!
        Я чуть не вскрикнула - вовремя сообразила, что я теперь совсем в другом месте, и ни к чему пугать мирно отдыхающих людей. Так вот в чем дело! Никакие это не фантазии и не пьяные бредни - это мои собственные воспоминания! Я опустила голову.
        Войны, катастрофы и смерть вовсе не романтичны и не красивы. Они грязны на вид и горьки на вкус. Слишком много я видела этого в своей жизни - не так уж часто мне удавалось предотвратить катастрофу, чаще оставалось только смягчить удар, свести к минимуму последствия. Бог знает, чего мне стоило держать такую воздушную волну, чтобы самолет совершил аварийную посадку, а не разбился - и все равно половина бывших на борту погибла от страшных травм.
        Улыбка окончательно сбежала с лица. Может, зря память казалась мне таким уж благословением, которого я жестоко была лишена? Воспоминания и сами могут терзать.
        Осторожно, не касаясь макияжа, освежив лицо влажной салфеткой, я решила вернуться в зал. Если уж сама я не умею хорошенько расслабиться - это совсем не повод портить хороший вечер другим.
        Никто, кажется, не заметил, что я где-то задержалась - а может, и прошла-то всего лишняя секунда? Только взгляд Этьена был обеспокоенным, цепким. Я молча кивнула ему, дав понять, что все, в общем, в порядке, и постаралась влиться в оживленный разговор.
        Была почти ночь, когда мы проводили друзей до такси и сами остались у входа в ресторан, овеваемые ночной прохладой. Мерцание звезд почти заглушалось светом уличных фонарей и фар снующих мимо автомобилей - город не спал, несмотря на поздний час.
        Сегодня мы вернулись в квартиру Этьена, которая послезавтра должна была уже перейти к другому хозяину. Он запер дверь, молча прошел на кухню, зажег огонь под чайником и достал наши две чашки. Потом вернулся в спальню. Я сидела на кровати, склонив голову чуть не до самых колен.
        - Ну? Что такое, Виви?
        Я была благодарна ему, что он отложил все вопросы до этого момента, продлил вечер, проходивший где-то за гранью привычной реальности - спокойствие и счастье, на минутку заглянувшее в наш с ним суматошный, сумасшедший мир.
        - Ничего, просто я… вспоминаю. Разные вещи. Иногда, оказывается, это бывает нелегко.
        Какое-то время мы молчали. На кухне ворчал чайник, готовясь засвистеть в полную силу.
        - Не жалеешь, что мы все это бросим? - вдруг сказала я.
        - Квартиру? Найдем другую.
        - Да нет, и вещи… мы же не повезем всё за собой, через полконтинента.
        - Что ты имеешь в виду? Где ж мы возьмем денег на все новое? Переезд - и так штука недешевая.
        О да. Я ведь совсем забыла про мой сюрприз. Вечно я своими руками все порчу.
        - Ты забыл, что мы еще должны кругленькую сумму Леграну, - добавила я. И бросила взгляд на записку, лежавшую на бюро. Выписавшись на днях вместе с тетушкой из больницы, Легран уже вернулся домой, во Францию, а мне оставил адрес, куда можно было перевести причитающуюся ему сумму.
        Этьен тяжело вздохнул.
        - И что же мы будем делать?
        - Где-то здесь по моему плану должна быть барабанная дробь и фанфары, но я, кажется, все испортила. В общем, если вкратце - то денег у нас на все хватит, не переживай.
        - И что же ты имеешь в виду? Откуда они взялись? У меня таких сумм точно припрятано не было.
        В голосе его слышно было напряжение, накопившееся за вечер - и тонкая, едва заметная нотка раздражения. Совсем не так я хотела преподнести ему эту новость.
        - Видишь ли - я же говорю, я многое вспоминаю. В общем, среди прочего я вспомнила несколько цифр - это номер ячейки в банке. Три, семь, два, четыре. У нас есть деньги, только нужно до них добраться.
        - И далеко они запрятаны? - борясь с шоком, Этьен улыбнулся.
        - Не поверишь.
        - В Зимбабве? На Аляске?
        - В России, - подмигнула я.
        Эпилог
        Утро выдалось солнечным, и, как это часто бывает, вмиг разогнало все мои вчерашние печали и сомнения. В конце концов, старое мудрое изречение еще никто не отменял, и проблемы мы будем решать по мере их поступления, а не наперед.
        С самого утра Этьен исчез на прогулку, и его не было вот уже два часа. Я ни о чем не спрашивала, видно было, что ему и так нелегко. Я привыкла к жизни в разъездах, но и мне тяжело было расставаться с друзьями, с этой страной и даже с ее прекрасными пейзажами. Ему же такие перемены были если не в тягость, то уж точно не в удовольствие. Это было понятно без слов - просто по тому, как иногда он замирал, глядя в пространство, или задумчиво почесывал бровь.
        Но, вернувшись, он выглядел таким хмурым, что я с трудом поборола порыв кинуться к нему с расспросами. Лучше подождать, пока он сам сядет рядом. Побродив по комнате пару минут, он действительно примостился около меня. Я взглянула на него с немым вопросом.
        - Ой, лучше не спрашивай, Виви. Может, само как-то…
        - Рассказывай давай. Это из-за отъезда все?
        - Я даже не знаю, как это выразить, - вздохнул он, - Понимаешь, я как бы… бесплатное приложение в этой поездке. Будто ты везешь меня в нагрузку.
        Я сморщилась, как от удара - и в первый раз подумала, что, возможно, была уж слишком откровенна с ним, когда рассказывала, почему пропала моя память. Он все знал об Олеге - все, что знала я сама. Совсем немного, но, видимо, достаточно, чтобы Этьен начал сомневаться в том, кто где находится. Мой промах. Я кинулась залатывать брешь:
        - Ну ты ведь знаешь, что это совсем не так! Просто… пойми, чтобы думать о настоящем - мне нужно разобраться в своем прошлом, и это касается не только… той истории.
        Он все так же смотрел перед собой - я чувствовала, что не могу его убедить.
        - Да, мы едем в Россию не потому, что зовет предчувствие беды - ну и что? Разве это значит, что там мы не можем быть одной командой?
        Этьен неуверенно кивнул. Конечно, по моей милости его теперь долго будут мучить сомнения. Я покачала головой, злясь на саму себя. Несколько минут мы сидели в тишине, а потом он взглянул мне в глаза и спросил:
        - Ты все еще любишь его?
        Я едва не заплакала от чувства собственного бессилия. Как тут выбрать правильные слова?
        - Милый, его давно нет в живых. Да я и вспомнила о нем лишь несколько дней назад. Я не могу испытывать к этому человеку никаких чувств, - помолчав, я добавила, - Но все это - часть моей жизни, которую нельзя отрицать. И я обещаю, что мы разберемся во всем этом вместе - если только ты того захочешь.
        Я долго, долго не отводила взгляда от Этьена. Хоть между нами и не было сейчас той телепатической связи, я надеялась, что мой взгляд станет тем мостом, который восстановит его доверие. Прошлое есть у каждого, и нужно научиться принимать его с миром, но не равнодушно - иначе и будущего не построишь.
        На его губах заиграла слабая улыбка, и у меня отлегло от сердца. Пусть, пусть все будет хорошо - так долго, как только возможно. Только сейчас я подумала, что это, наверное, будет сложно - строить отношения на срок куда длиннее обычной человеческой жизни. А впрочем - ни человек, ни Феникс не может знать, когда оборвется его существование, и здесь разница стирается.
        Мне вдруг вспомнились строки из песни немецкой рок-группы Scorpions: «The best is yet to come, and the life has just begun», «Лучшее - впереди, и жизнь только начинается». И пусть заглавная строка принадлежит не только им, учитывая, что вся песня написана взрослыми мужчинами на седьмом десятке лет - звучит невероятно оптимистично. Последую их примеру и постараюсь жить сегодняшним днем. Нам, конечно, предстоит еще не одна битва, ведь враг не повержен, он только отступил - а временами мне казалось, что битвы эти не закончатся никогда, по какому-то странному закону мироздания. Может - так, а может, и нет. Этого мне изменить не дано. Но сегодня за окном светит яркое солнце, и со мной рядом мужчина, с которым я хочу прожить всю жизнь, сколь бы невероятно долгой или удивительно короткой она ни была. А ведь здесь и сейчас - это и есть жизнь.
        Мягко, словно крадучись, наступал вечер. Я стояла посреди нашей спальни и размышляла о том, что мы все-таки можем взять с собой - и что просто нельзя оставить здесь. Мой анх и скарабей Этьена, конечно же, всегда будут с нами, но сейчас я думала о чем-то таком, что можно положить в сумку. Билеты на завтрашний самолет до Москвы лежали на комоде у кровати, на самом видном месте.
        Раз за разом я мысленно пересматривала все - ящики комода один за одним, полочку у кровати, большой шкаф… Хоть я и сказала, что мы можем все оставить здесь, я знала - нам будет неуютно на новом месте без тех мелочей, которые становятся родными, прирастают. Снова и снова я окидывала взглядом комнаты, и было страшно забыть что-то из таких вещей. Наши кружки, пара небольших статуэток… вот, кажется и все. Почему меня при этом так трясло?
        Главное, конечно, в нас самих - и все же предметы иногда становятся будто якорями к прошлому. К этому самому моменту, на который мы будем смотреть из будущего.
        - О чем думаешь, Виви? - Этьен подошел сзади совсем незаметно - или, может, это я так глубоко ушла в свои мысли.
        - Над тем, какие воспоминания мы возьмем с собой. Остальные можно будет забросить в озеро, где поглубже, - рассмеялась я, - А знаешь, ведь озеро-то такое красивое. Надеюсь, больше здесь ничего плохого не случится.
        - Случится, почти наверняка, ведь впереди еще очень много времени, - он просто стоял рядом, не касаясь, но мне уже стало спокойнее. Удивительно, что он почти всегда находил на такие вот мои вопросы и размышления какие-то логичные, уравновешенные ответы, - И потом, не думаешь же ты, будто менее живописные места должны быть обречены на разные происшествия.
        - Да нет, конечно - это так, предотъездные мысли вслух. Ты знаешь, - усмехнулась я, - а ведь я однажды чуть не уехала в монастырь.
        - Как это? - ошарашено переспросил Этьен, - Это ты опять - вспоминаешь?
        - Нет, нет, это было совсем недавно. Собственно, незадолго до того, как я переехала к тебе. Конечно, я не собиралась становиться монашкой, просто думала съездить на некоторое время. Вдруг показалось, что там, в Риконе, я найду ответы на все вопросы. Это была даже и не моя мысль, но потом я сообразила, что в любом случае это было бы больше похоже на бегство, чем на паломничество. И ничего хорошего бы в тот момент не принесло.
        - Но почему именно туда? И почему ты не рассказывала об этом - до сих пор?
        - Знаешь, в тот момент все было так… так зыбко. Кругом одни загадки, и ни одного ответа, и я уже начинала отчаиваться. Я только потом поняла, что это была первая попытка внушения от темных. Но я знаю, что очень неуверенно себя чувствовала. Честно говоря - даже боялась, поэтому, видимо, мне и захотелось убежать подальше, поэтому я чуть-чуть им не поддалась.
        - Ты - и боялась? - с улыбкой переспросил он.
        - А ты думаешь, я совсем ничего не боюсь? Боюсь, да еще как, иногда. Но тогда я боялась тебя. Ну а точнее - нас с тобой, нас, которых еще и не было.
        Этьен долго смотрел на меня, не говоря ни слова, и я ждала его ответа. Наконец, он еще раз улыбнулся и сказал:
        - Надеюсь, я оказался не таким уж и страшным. Как и мы с тобой, собственно.
        В который раз я облегченно выдохнула. По лицу расползлась улыбка.
        - Нет, вовсе нет. Наоборот, все чудесно! - я обняла его и позволила себе захихикать. Со мной это случалось нечасто, а если уж и бывало - то по действительно прекрасному поводу, - Ну, что-то слишком много внимания моей персоне. Скажи, ты-то как? Нервничаешь из-за переезда? Тебе ведь, кажется, в первый раз…
        - Да, я никогда еще не уезжал отсюда… так надолго и далеко. В общем, если честно, у меня есть к тебе один серьезный вопрос.
        Этьен действительно выглядел озадаченным, и я невольно забеспокоилась.
        - Что такое? Рассказывай скорее.
        - Скажи, а… как я смогу их понимать?
        Едва сообразив, о чем он говорит, я легко рассмеялась. Я так ждала чего-то действительно серьезного, что теперь этот вопрос показался мне едва ли не шуткой. Однако через пару секунд я поняла, что для Этьена сейчас это в самом деле было проблемой - и не маленькой. Не стоило ранить его чувства.
        - Ты имеешь в виду, сможешь ли ты говорить по-русски?
        Этьен нетерпеливо кивнул - и так, мол, ясно. Но мне хотелось немного потянуть время, чтобы придумать, как бы это все представить. Потом я решила, что мудрить не стоит - и так слишком много кругом закавык.
        - А ты попробуй.
        - Что попробовать?
        - Попробуй, подумай что-нибудь по-русски.
        Этьен удивленно поднял брови - видно, ждал, когда я, наконец, решу, что шутка удалась, и дам пару полезных советов. Но я лишь кивнула - давай, вперед, пробуй! Прошло еще несколько секунд, и я пожалела, что у меня нет под рукой видеокамеры.
        Лицо его удивленно вытягивалось - казалось, сейчас весь он вытянется прямо до потолка. Изумлению его просто не было границ. И не удивительно.
        - Так вот оно как? И у тебя - так?
        - Да. Для меня все языки родные. И для тебя - тоже. Жаль, что мы с тобой об этом раньше поговорить не успели.
        Весь дальнейший диалог, в целях тренировки, он провел на русском. Из его уст звучало непривычно, но получалось замечательно - как у носителя языка.
        - Виви, ты меня просто пугаешь, - смех его вышел каким-то неровным, он все еще пребывал в состоянии легкого шока, - И какие еще сюрпризы у тебя припасены?
        Я обняла его и порывисто поцеловала. Нам обязательно, обязательно нужно будет все уладить.
        - Больше не будет никаких секретов, это я тебе обещаю. Жаль, что у меня раньше не получилось рассказать тебе об этом.
        Да, я просто забыла об этом во всей этой нескончаемой круговерти. И сам Этьен, конечно, не мог догадаться о такой стороне своих сил - ведь дар приходит, когда ты готов его принять, когда ты сконцентрирован на этом - и когда ты знаешь о нем, или хотя бы можешь помыслить.
        - Но кое о чем нам все-таки стоит подумать, - добавила я. Ответом был только вопросительный взгляд.
        - Ну, поскольку ехать мы планируем надолго, предлагаю стать коренными жителями, - в общем-то, у нас и выбора особого нет. А для этого нужно будет и назваться соответствующе - и нам еще не раз придется это делать, куда деваться. Какие русские имена ты знаешь?
        Посмотрев на его озадаченное лицо, я громко рассмеялась.
        - Idemo[1], в Интернете поищешь. Не волнуйся так, привыкнешь, mi amore.
        Я ахнула, когда он вдруг подхватил меня на руки и легко закружил. Этот миг, это самое «сейчас» оказалось дороже всего на свете, и никто не смог бы убедить меня в обратном. Мысли, наконец, растаяли.
        В конце концов, жизнь - это череда этих самых «сейчас», и только от нас зависит, каким будет этот краткий, вечный миг.
        Примечания
        [1] Пойдем (хорв.)