Пояс отчуждения Анастасия Соболевская
        Пояс отчуждения #1
        22 век. Мир полностью изменился после разрушительной войны.
        Остров Эвдон был полностью уничтожен генералом Адлером. После войны и страшной эпидемии Синей чумы столица Гёльдерлин, власть в которой делят военные и влиятельная семья торговцев, истощена из-за нехватки пищи и ресурсов. Но покинуть столицу без риска быть застреленным с башен, выстроенных по периметру высокой стены, опоясывающей город, не может никто. Стена же будет стоять сто лет - пока не умрёт последний носитель вируса.
        Единственное место в городе, где жители могут прилично заработать, - пирамида «Мэссив Генетик», которой управляет учёная Аврора Сантери. Но чтобы попасть в пирамиду, люди должны принять участие в сомнительном эксперименте по созданию уникальной сыворотки для военных, формула которой основана на крови эвдонского солдата, выжившего во время войны и по непонятной причине получившего возможность быстро исцеляться от любых ран.
        Серии «Пояс отчуждения», «Хроники разрушенного королевства» и роман «Грета за стеной» - части общей вселенной, где сюжет объединён местом действия, но разделён временем: средневековье, современность и мир будущего.
        Анастасия Соболевская
        Пояс отчуждения
        
        Глава 1
        Ей снова снилось, как четверо солдат дневного патруля Сектора 7 избивают человека. Мужчина, лица не видно, тёмно-серая форма с серебряными вставками… Значит, он из Пирамиды. Несмотря на попытку отбиться, солдаты вытащили его из кабины грузовика и дали под дых. Он согнулся, повалился на землю, а озверевшая в своей узаконенной безнаказанности четвёрка блюстителей порядка начала молотить его резиновыми дубинками со стальными набалдашниками, которые генерал Бранд запретил ещё три месяца назад. Один ударил мужчину ногой по лицу, тот заревел и схватился за челюсть, а начальник патрульной команды продолжал спокойно подпирать спиной обшарпанную стену бывшего склада и невозмутимо тыкать в экран планшета.
        Она пряталась за другим углом, притаилась, как зверёныш за деревом, и глядела, как жертва произвола пытается спастись под машиной. Она сама не поняла, как в её руке оказался железный прут. Он был жёстким и шершавым. Ржавые струпья царапали детскую кожу.
        Её битва против четверых была короткой и глупой. Она успела отогнать от мужчины только одного солдата, а потом упала рядом, схватившись за разбитый висок. Железный прут выпал из рук. Мужчина уже лежал без сознания, а его лицо было залито кровью.
        - Отставить! Отставить!
        Это кричал начальник команды. Планшет остался валяться у стены. Он с силой оттолкнул солдат от девчонки.
        - Сучка меня укусила!
        - Отставить, я сказал! Это девка Адлера, ослеп?!
        - Не ослеп.
        Последовал сильный удар по спине. Рука ребёнка сама потянулась за железным прутом. Нога в тяжёлом военном ботинке оттолкнула железку. Чьи-то невидимые руки потащили её в сторону и оставили у щербатой стены.
        - А если она нас сдаст?
        - Кому?
        Огромный чёрный кулак камнем опустился ей на лицо. Темнота.
        Она распахнула глаза и уставилась в безразличный серый потолок. За окном шумел опостылевший ливень, гремел гром. Простыня пропиталась потом, а скомканное одеяло лежало в ногах. Жарко. Она перевела дыхание и вытерла лоб. Брат говорит, что ей надо чаще пить «Альпраксил», чтобы перестали сниться кошмары, но это были не простые ночные кошмары. Это были воспоминания.
        - Как спала? - спросил Кай, отправляя в рот подгоревший кусочек яичницы.
        Яйца, чёрный хлеб. Сегодня, как и многие дни до этого, это скудное меню было их единственной едой на завтрак, обед и ужин.
        - Как младенец, - ответила Айла и села за обеденный стол. Брат уже почти всё съел, а ей кусок в горло не лез.
        - Ты снова кричала, - сказал он. - Подошёл к тебе, а ты мне чуть в ухо не врезала.
        - Не помню такого.
        - Конечно, ты же даже не проснулась.
        - Это откуда? - спросила Айла, взяв из вазы два сочных апельсина.
        - Сторговался с начальником. Отдал ведро угля.
        - Они не меньше трёх стоят.
        - Я умею убеждать.
        - Что ты ему продал?
        Кай поджал губы. Сестра всегда знала, когда он врёт.
        - Отцовский портсигар, - ответил он, уткнувшись в тарелку. - Он ещё на зажигалку позарился. Но я не отдал.
        - Могло быть и хуже.
        Парень улыбнулся.
        - Ты лучше ешь.
        Айла взяла нож и разрезала один из апельсинов пополам. От сочного цитрусового запаха сразу засосало под ложечкой.
        - Откуда у тебя вообще взялся уголь? - спросила Айла, отправив в рот сочную кисло-сладкую мякоть.
        - Оттуда же, откуда и всё остальное.
        - Воровать плохо, ты знаешь?
        - Если мы не говорим о людях, чьи рожи вот-вот треснут от жира. Мне на неделе выпали смены с самым вредным дежурным по порту. Он скорее повесится на своих подтяжках, чем даст грузчику утащить домой хотя бы одну картофелину или кабачок для «Мэссив Генетик». Придётся снова воровать обед из столовой.
        - Ты бы лучше сам ел. Я-то в кабинете сижу, а ты таскаешь тяжелющие ящики.
        - И что? Тебе в обед дают одни чёрствые булки. Министерство продовольствия ещё называется.
        - Я младший сотрудник, мы все так едим.
        - Неправда. Они относятся к тебе как к дерьму.
        - Сам знаешь, почему. Я привыкла, и ты привыкни.
        Кай фыркнул.
        - Ты целыми днями регистрируешь продовольственные карты. Скажи, если бы не камеры, ты бы украла хотя бы пару золотых?
        Айла задумалась.
        - Наверное. Хотя проще было бы съездить охраннику по роже во время досмотра, когда лезет своими лапами куда не надо, - села бы на двадцать суток. Говорят, в тюрьму поступают только серебряные карты. Хоть поела бы нормально.
        - Сволочи.
        - Сколько на нашей осталось?
        Кай достал из кармана синюю карточку с чёрными квадратными полями.
        - Восемь.
        - Негусто.
        - Хватит на батон и десяток яиц. До понедельника дотянешь.
        Айла молча заскребла кусочком хлеба по тарелке. Кай знал, что такое молчание сестры не значило ничего хорошего, но промолчал.
        Настенные часы пробили девять. За окном зазвучала громкая торжественная музыка, которая служила неуместным контрастом унылой обстановке за окном и в доме. Им следовало бы встать, но брат и сестра выслушали гимн сидя. Из невидимого динамика раздался красивый раскатистый мужской голос:
        - ПИРАМИДА - ЭТО НАДЕЖДА. «ТРЕАНГУЛ» - ЭТО СИЛА. СТЕНА - ЭТО МИР.
        Голос замолчал, как и музыка.
        - Пора, - выдохнул Кай, взглянув на светящийся циферблат настенных часов, и взял сестру за руку. - Ты как?
        Он был старше её всего на десять минут, но всё равно считал себя её покровителем.
        - Нормально, - сказала она и после паузы добавила: - Ты не передумал?
        Он боялся услышать в голосе сестры эту надежду.
        - Я не имею на это права.
        - Ты им не раб. Ты ещё можешь отказаться и не ехать!
        - Так будет лучше, ты же знаешь.
        - Не будет! - Айла вырвала руку из руки брата. - Я не готова обменять тебя на килограмм моркови и мяса. Я хочу, чтобы мы с тобой жили нормально!
        - То, что ты видишь вокруг, не имеет ничего общего с нормальной жизнью, Айла. - Его сердитые, серые, как асфальт, глаза излучали уверенность. - А теперь у тебя появится шанс. Так будет лучше.
        Когда они вышли из дома, Айла обнаружила на входной двери огромную надпись, оставленную при помощи баллончика с краской. На сей раз аноним призывал младших Адлеров просто сдохнуть. До этого он желал им сгореть в Преисподней. Не было никаких сомнений, что охрана сама пропустила этого борца с мнимой несправедливостью во двор. Кай уже ловил их на взятке и сказал полковнику Скарпу, тот передал генералу, да без толку - бригады сменяли друг друга, но надписи всё продолжали появляться на двери и стенах, а охранники так и стояли по периметру их забора, делая вид, будто ничего не случилось.
        Они не стали стирать оскорбление, времени уже не было.
        Погода выдалась наимерзейшая. Тяжёлые тучи гнездились толстыми тушами на крышах многоэтажек в двух кварталах от дома и готовились разразиться новым затяжным холодным ливнем, дул колючий ветер, но Кай наотрез отказался кутаться в шарф, быстро юркнул мимо охранника и сел в старый «Мавис».
        В зеркале заднего вида подпирали небо высоченные трубы, из которых сочился жирный чёрный дым. Говорят, если бы не понатыканные по всему городу заводы, которые после строительства Стены одиннадцать лет назад начали работать круглые сутки, привычному теплу бы никогда не пришла на смену мешанина из капризов погоды, сводившая на нет любые старания синоптиков предсказать очередной её поворот. Теперь же никого не удивляло, когда адская июльская жара в течение нескольких часов могла непредсказуемым образом смениться дождём, а новогодний снегопад - палящим солнцем и горячим ветром. Правда, в последние полтора года эти погодные чудеса практически сошли на нет, уступив место стабильному дождливому октябрю, который лишь дважды вытесняла изнуряющая жара.
        «Мавис» в толчее других машин приближался к мосту. Автомобиль достался Каю от отца, и тому на правах наследника не всегда нравилось, когда трогали его вещи, что в особенности касалось его балбесов-друзей. Но Айле он позволял делать в его автомобиле всё, что она хотела, даже закидывать ноги на переднюю панель, что она и сделала, едва разместившись на пассажирском кресле рядом с водителем. Она никогда не сидела в автомобиле нормально. Она не убирала ноги даже во время проверки документов - совала карту постовому, постукивая носком по лобовому стеклу, и тот обычно не лез к ней с лишними вопросами. Хотя какие у него могли возникнуть вопросы после того, как он читал фамилию водителя и пассажирки на затёртом куске пластика? Но некоторые всё-таки лезли в бутылку и держали их автомобиль несколько бесконечно долгих минут. «Зачем едете? Куда? Кто может это подтвердить?»
        Вдоль набережной тянулись голые чёрные деревья, которые впивались в пасмурное небо тонкими узловатыми сучьями - на них то тут, то там сидели взъерошенные, как после драки, вороны. Утро походило на вечер. Большое табло чёрным кубом нависало над площадью Пяти дворцов и отсчитывало время до окончания действия соглашения «Умеренность», которое бы ознаменовало собой снос проклятой Стены: 88 лет, 9 месяцев, 3 недели, 2 дня, 5 часов, 13 минут, 8 секунд, 7 секунд, 6 секунд, 5…
        На горизонте, на острове Ринг синими и белыми огоньками вертолётной площадки сверкала верхушка пирамиды «Мэссив Генетик».
        - Быстро же её от краски отмыли, - хмыкнула Айла, глядя на покатую стеклянную стену фронтона, где на уровне тридцатых этажей серебрился знак пирамиды. Когда-то местные спорили, что же он значил, потому что в его начертаниях угадывались и пирамида, и буква «А», и анкх, символ вечной жизни. Кто-то говорил, что «А» - это первая буква в имени Авроры, а кто-то был убеждён, что она означает «Aeon» - «эпоха», «вечность», «бессмертие». Для Айлы этот знак был символом голода, разрухи, несправедливости и одиночества, которое станет её спутником меньше чем через полчаса.
        - Конечно, быстро, - пожал плечом Кай, - Сантери никогда бы не позволила следам позорного нападения долго пачкать стену своей пирамиды - руки Авроры всегда остаются чистыми, что уж говорить о лице?
        Даже в «Оке» писали об этом инциденте. Трое неизвестных средь бела дня угнали карету скорой помощи, миновали охрану у въезда на остров и обстреляли стекляшку красной краской на глазах у этой самой охраны и главы «Мэссив Генетик». Хорошо, что у них хватило мозгов не выходить из кабины в ожидании ответного залпа свинцовыми пулями. Постреляли, дали по газам, снесли к чёрту шлагбаум и удрали. Полторы минуты, а погоны у всей смены охраны тогда слетели, и мату было… Говорят, даже Аврору до того пробрало это хулиганство, что и она опустилась до портовой матерщины.
        - Думаешь, это отверженные?
        - Кто ж ещё? Когда я тесты проходил, оттуда «вежливо» пятерых попросили. Не прошли они по каким-то параметрам. Так они там чуть драку тогда не затеяли. Охрана даже пушки повынимала. Окажись я среди них, тоже бы, наверное, что-то такое устроил.
        - Как представлю тебя на одной из башен, так в дрожь бросает. Они стреляют даже ночью. Хоть бы по крысам. А если это люди? Как думаешь, кто потом убирает тела? Такие, как ты, и убирают.
        - Что поделать?
        - Я до сих пор помню, как стреляли по мне. Не передать, как это страшно.
        - Не надо это вспоминать.
        - А теперь ты будешь либо там, на башне, смотреть, как они убивают, или мучиться в лаборатории в трубках с пяток по самую макушку!
        - Может, и нет. Аврора сказала, подопечные там живут в хороших условиях. К тому же ни я, ни ты ни в чём не будем нуждаться.
        - Меня всё устраивает как есть.
        - Какая ж ты настырная, а! - Кай стукнул ладонями по рулю. - Тебя устраивает грядка на нашей крыше? Устраивает её постоянно караулить, чтобы охранники не украли урожай? Что тут может устраивать? А теперь даже в случае самого лютого дефицита ты сможешь купить всё, что пожелаешь.
        Айла с нескрываемым упрёком покосилась на брата.
        - Я не передумаю. - Кай нахмурился в ответ и ослабил давление на педаль газа.
        Девушке стало душно, и она открыла окно. Прохладный липкий ветер лизнул кожу и скользнул за воротник. Совсем скоро начнётся дождь. Айла вздохнула.
        Три недели назад Кай услышал от одного из охранников, что Пирамиде снова требуются добровольцы для испытаний новых формул ревинтола и что «Мэссив Генетик» оценивает риски своих подопечных в пятизначную сумму в месяц - и не карточками на еду и одежду, а настоящими деньгами.
        - Ого! - воскликнул он и впервые задумался над возможностью альтернативного заработка. Для обескровленного после разрушительной войны с Эвдоном Гёльдерлина, с его чёрными рынками и драконовскими ценами в магазинах, это была баснословная сумма, способная кормить семью из четырёх человек обедами от пуза и десертами целый месяц. Даже перспектива пройти десять кругов ада, прежде чем подписать вожделенный контракт, перестала казаться ему чем-то невозможным. А когда Кай увидел, как сестра продаёт одному из ночных караульных мамины серьги, чтобы купить свежего творога, и вовсе набрался решимости подать заявку на участие в экспериментах.
        - Ты забыла, как эти уроды принялись грабить наш дом, едва гроб с телом отца засыпали землёй! - взывал он к благоразумию Айлы, получив от неё пощёчину, когда она узнала, что он прошёл отбор. - Вынесли даже посуду! Наш дом теперь собственность «Треaнгула»! Если Бранд захочет, он вышвырнет нас на улицу, как щенят! Живём тут на птичьих правах!..
        - Пусть и на птичьих! Зато мы вместе. Не пущу!.. - кричала она, отбиваясь от рук Кая, пока ему наконец не удалось обнять её так крепко, что она остановилась и заплакала.
        Соседи никогда не верили, что «Треангул» не выделяет детям Нерушимого Генерала дополнительное пособие и что Айла не ворует золотые карточки, и потому постоянно обвиняли их во лжи. Чаще эта убеждённость основывалась даже не на их искренней вере в то, что Адлеры-младшие прибедняются, а на том, что в городе отношение к покойнику оставалось весьма неоднозначным, а потому наследники его находились в довольно шатком положении. Да, кто-то без оглядки на разумные доводы фанатично верил в «Треангул» и потому до сих пор ставил генерала Адлера в пример своим детям, поминая его заслуги во время войны, но тех, кто ненавидел его за идею возвести вокруг города Стену и воспринял день его убийства как национальный праздник, было в разы больше. Айла даже сетовала, что в своё время их семья не переехала в Кантамбрию, где фотографии отца после его защиты Альгарды разве что к больным местам не прикладывали, и, стиснув зубы, продолжала оттирать от входной двери оскорбительные надписи, оставленные неизвестной рукой.
        Детям героя Альгарды ещё повезло, что год назад Кай переделал отцовский автомобиль, и теперь их «Мавис» работал на батареях, которые заряжались от центральной теплосети, что было намного дешевле, чем покупать бензин. По крайней мере, его ночные поездки по базам с контрабандным грузом с баржи из Нового Негерда стали приносить хоть какую-то прибыль. Иногда в награду за быструю доставку ему даже давали пакет с сухофруктами или пару вёдер модифицированного угля для печи, который при нужных связях на рынке можно было обменять на килограмм-другой яблок или новую обувь. А если наставала острая нужда, то он оставлял уголь себе и топил дом полторы недели, тратя энергию от центрального теплоснабжения на заряд аккумулятора «Мависа».
        Вечерами, после скромного ужина, близнецы часто сидели на балконе, откуда была хорошо видна будто подсвеченная изнутри Пирамида, и рассуждали, почему Сантери-старший решил выстроить среди современного города древнюю «гробницу», и что пирамид без покойников внутри не бывает, и спорили, лежит ли труп её основателя в подвале в настоящем саркофаге? Айла ни секунды не сомневалась, что все приписываемые Сантери-старшему изуверские эксперименты над пленными эвдонцами были правдой и что Аврора унаследовала от Доктора Мора эту его черту характера относиться к другим людям как к неодушевлённым предметам.
        Когда разум Кая и Айлы не был настроен на философский лад, они считали остатки баллов на синих карточках и запасы, разложив их на старом кухонном столе, чтобы убедиться, что дотянут до следующего понедельника. Иногда запасов хватало, иногда нет. На прошлой неделе директор пристани попросил Кая отработать лишнюю смену и оплатил переработку карточкой на тридцать литров бензина, которую тот обменял на кулёк крупы и входные билеты на Остров Развлечений - у Кая при взгляде на измученную сестру рука не поднялась обменять их на что-то другое. На следующий день они с Айлой прокатились на чёртовом колесе и «Безумных дорожках», и Кай был рад увидеть, как его любимая сестра вспомнила, что такое улыбаться.
        Когда их машина подъехала к мосту, который соединял город с островом Ринг, в воздухе запахло надвигающейся грозой. Молодой худенький солдатик махнул им рукой и указал перестроиться во второй ряд для проверки документов.
        - Опустите, пожалуйста, стекло, - вежливо попросил он, наверное, уже в пятисотый раз отдавая честь автомобилистам. - Ваши документы.
        - Новенький? - насупилась Айла.
        Солдатик замешкался.
        - Дай ему документы, - буркнул Кай и передал ей две карточки. Айла сунула их в приоткрытое окно.
        - Ньети и менейр Адлер? - широкие короткие брови удивлённо прыгнули вверх. - Тот самый Адлер? И на «Мависе»?
        - А вы считаете, что у нас должен быть частный вертолёт? - огрызнулась Айла, глядя на солдатика как на идиота. Тот виновато опустил глаза.
        - Ну, хватит тебе, - пожурил Кай сестру.
        - У моего брата встреча с госпожой Сантери через пятнадцать минут. Его принимают в «Мэссив Генетик». Вы ещё долго будете нас держать?
        Солдатик молча вернул идентификационные карточки и тронул козырёк фуражки.
        - Зря ты так, - пробурчал Кай, когда они отъехали от поста несколько метров. - Ему ещё часов двенадцать под дождём здесь стоять, а ты…
        Это был очень длинный мост. «Мавис» двигался медленно, проталкиваясь сквозь толчею едущих к Пирамиде машин. Почти все они скоро вернутся обратно с отказом. Четырнадцать минут. Тринадцать.
        - Откажись, - прошептала Айла. - Прошу тебя, откажись.
        На её глаза, сегодня странного полуночно-синего цвета, навернулись слёзы, и она укусила себя за щёку, чтобы снова не зареветь. Кай посмотрел на сестру через зеркало заднего вида.
        Айла была вылитая мать, только намного ниже и тощая, как смерть. Длинные чёрные волосы, которые она всегда закручивала в тугой пучок на затылке, были тусклыми и жёсткими из-за дешёвого мыла. Торчащие ключицы, слишком тонкие пальцы, всегда поджатые губы - Айлу хотелось выдернуть, как сорняк, и посадить на его место ту красивую девочку, которой она когда-то была.
        Кай и сам был далеко не красавец, ведь голод никогда никого не красил. Но, в отличие от сестры, в его глазах даже в самые трудные времена всегда играли яркие искорки, излучающие непонятную окружающим убеждённость, что всё будет хорошо, даже если сейчас всё было хуже некуда, а белый шрам от осколка стекла на правой ладони служил напоминанием о том, что этот с виду безобидный, улыбчивый парень мог ввязаться и в жестокую драку, если этого требовали обстоятельства.
        - Откажись! - снова заскулила Айла. - Откажись, иначе тебя до конца дней запрут в Пирамиде.
        - Мы до конца наших дней заперты внутри города. Невелика разница.
        - Мы найдём способ пробраться через Пояс Отчуждения и сбежим.
        - И что? Ну, не пристрелят тебя башни, ну, преодолеешь ты Сектор 0, дальше что? В других городах нас тоже никто особо не ждёт. Все они огорожены такими же стенами. От нас же попрятались.
        - До сих пор не могу поверить, что такое вообще могло произойти.
        - Да уж, сто лет карантина - это жизнь целого поколения.
        - Так на то и рассчитывали. Аврора сама сказала, что изоляцией на меньший срок ничего не добиться. А отец только её и послушал. За это и расплатился.
        - Ты до сих пор её носишь? - спросил Кай.
        - Я её никогда и не снимала. - Айла будто отвлеклась от собственных мыслей, вынула из-за воротника тонкий ремешок и взяла в ладонь кулон. На ремешке висела серебряная пуля с золотым ободком и тремя продольными бороздами, которую вытащили из груди Нерушимого Генерала во время вскрытия. Крошечная пуля, ставшая точкой в их беззаботной жизни.
        - Выбросила бы ты её. Так себе талисман, между прочим.
        Машина впереди резко затормозила, но Кай успел нажать на тормоз и ударил по сигнальной кнопке. Злополучная машина сверкнула задними фарами.
        - Что за обезьяна там, за рулём?! Я не дурак, Айла, - настырно гнул своё юноша. - Я сделал осознанный выбор. Ты всё, что у меня есть, и я вижу, как ты смотришь на витрины. Ты настолько худая, что вот-вот начнёшь светиться насквозь. Ты думаешь, мне нравится на это смотреть?
        - И ты решил меня спасти? Я не нуждаюсь в спасителях. Я и так сильная.
        - Сильная. А ещё злая на весь белый свет. Я помню, какой ты была в детстве, ещё до всего этого, несмотря на то что была война. Я люблю ту девочку, и её больше нет.
        - А меня, стало быть, не любишь такую, как сейчас?
        - Люблю. Ты знаешь, что люблю, но тогда ты была намного счастливее.
        - И, по-твоему, чтобы я была счастливой, мне нужны деньги? Мне нужен ты.
        - Меня на хлеб не намажешь, Мышонок. Деньги в нашем мире гораздо полезнее меня. Хорошее пособие, золотые карты. Не смотри на Пирамиду как на воплощение зла. Подпишу договор - ты будешь жить как королева. Вот что мне сейчас важно.
        - Я найду другую работу.
        - Скажи спасибо Бранду, что он заставил Вольски взять тебя на твою должность, а меня пристроил в порт. Наша фамилия сейчас - волчий билет. Никто тебя никуда не возьмёт. Или тебе нравятся постоянные обыски, когда эти козлы перетряхивают все твои вещи и чуть ли не лезут в нижнее бельё? Подпишу договор, и ты хоть завтра сможешь отсалютовать Роману средним пальцем и сказать: «Да пошёл ты!»
        Нечто похожее на кривую улыбку скользнуло по губам Айлы. Она всегда мечтала уволиться именно так.
        - Деньги Пирамиды не валяются на дороге, но для того, чтобы их получить, нужно подписать контракт. Да, я стану лабораторной крысой Авроры, но, если тебе это хоть немного облегчит жизнь, я это сделаю. Вопрос не в том, что я хочу войти в Пирамиду, вопрос в том, что я хочу, чтобы ты не голодала.
        Оба замолчали. Айла закусила губу и уставилась на зеркальное отражение городских высоток на косой стене Пирамиды. Кай ждал, пока развернётся какая-то легковушка, - водитель передумал ехать в «Мэссив Генетик». Он отследил взгляд сестры и ухмыльнулся.
        Северный и южный острова по обе стороны от Ринга казались чёрными, и только тонкий пучок света справа, пробивающийся сквозь густую тучу, падал на самую середину парка Звёздный Двор и высветлял огромное чёртово колесо, которое казалось ещё белее на общем мрачном фоне. С неба начала капать противная морось.
        - Закрой окно, - попросил Кай. - Дождь начинается.
        - Мне душно, - ответила Айла. - Дышать нечем. А тебе разве нет?
        Айла любила дождь - для него, как и для редкого солнечного света, не существовало преград, выстроенных человеческими руками. Оставалось только надеяться, что дождь будет недолгим, не как в прошлый раз, когда он начался в субботу, а закончился только в четверг.
        - Ты веришь в то, что она говорит? - задумчиво спросила Айла.
        - Ты о ревинтоле? Не знаю. - Кай пожал плечами. - Трудно сказать. Ты же слышала об этом эвдонце, Доминике Каане, из чьей крови изготавливают формулы? Я читал, ему сейчас около полтинника, а выглядит как пацан. Кто знает, может быть, он и правда бессмертный?
        - Или просто живучий, как все эвдонцы. Их всегда было трудно убить.
        - «Треангул» бы никогда не стал сотрудничать с Сантери, если бы их работа основывалась только на слухах.
        - Я бы не позволила вколоть себе ревинтол, неважно, работает он или нет.
        - Ты всегда была против «Мэссив Генетик», против всего, что там делают, особенно после того, как они выпустили вакцину от Синей чумы на следующий день после смерти мамы. Дай тебе волю, ты бы присоединилась к этим фанатикам с краской, чтобы оставить от Пирамиды только рожки да ножки.
        - И оставила бы, чтобы ты туда не ходил.
        Оба замолчали, затаив друг на друга обиду.
        Кай, чтобы разбавить давящую тишину салона, прерываемую безразличным шумом города за окном, включил телевизор. Из крошечного отверстия со светодиодной лампочкой вышел небольшой луч и разъехался в стороны, описав в воздухе полупрозрачный экран, на котором появились надоевшие до зубовного скрежета слоганы: «ПИРАМИДА - ЭТО НАДЕЖДА. „ТРЕАНГУЛ“ - ЭТО СИЛА. СТЕНА - ЭТО МИР». Потом надписи исчезли, и на их месте возник напомаженный телеведущий, который встревоженно вещал о взрыве в банке, прогремевшем накануне. Говорят, деньги, что хранились в ячейках, взрывной волной разметало по трём ближайшим кварталам.
        - Ну да, - вздохнул Кай. - Банк папаши Вольски, я так и думал. Завтра цены опять взлетят до небес. Вот же кровопийцы. У самих денег куры не клюют - миллионы по разным банкам, а потеряли одну сотую часть, так давай драть с людей втридорога. Точно тебе говорю, завтра за буханку будут брать уже пять единиц, а не три, а за молоко не меньше десятки. Будешь увольняться - ты этому Роману дверь в кабинет с ноги выбей и по щекам ему, по щекам! Тебе-то он уже ничего сделать не сможет. Посмотрел бы я, как он завизжит.
        - Слышала, этот любитель подтяжек визжал вчера, когда узнал, что кто-то спёр из хранилища целый ящик серебряных карточек. Потом поехал куда-то, - Айла ядовито усмехнулась, - небось, к папочке. К кому ж ещё? Жаловаться на убытки да скрести по сусекам на очередной шёлковый галстук.
        Кай брызнул смехом.
        - Наверное, он этого Тёмного Илая как только не крыл.
        - Думаешь, это он взорвал? - усомнилась Айла.
        - А кому ещё это надо? У кого, кроме него, смелости хватит дать Вольски по заднице? Увидеть бы его, правда? Чудит в Гёльдерлине уже десять лет, а в лицо его никто не знает.
        - Может быть, он просто хочет свободно ходить по улицам, а не строить из себя рок-звезду? Им может оказаться кто угодно, даже тот мужчина в маши…
        Внезапно небо полыхнуло ослепительной вспышкой, огромной и мгновенной, как тысяча молний. Айла испуганно замолчала на полуслове.
        - Что это?! - ослепший на секунду Кай вцепился в руль и в последний момент успел избежать столкновения с резко затормозившим впереди автомобилем. Взор затянуло сине-зелёной пеленой.
        Последовал оглушительный грохот и резкий толчок. Из-под земли в воздух поднялся огромный столб огня.
        - Айла!..
        «Мавис» подбросило вверх, он оторвался от асфальта всеми колёсами и рухнул обратно. Его вместе с другими автомобилями повело в сторону на скользкой дороге, Кай резко вывернул руль, но задел боком парапет. Заскрежетало железо. Последовал сильный удар сзади - в их бампер врезалась другая машина. Айлу отбросило вперёд, но пояс безопасности дёрнул её обратно, и она ударилась затылком о спинку сиденья. Удары посыпались за ударами - машины, в чьём потоке двигался их автомобиль, заходили ходуном, тараня друг друга, асфальт под колёсами зазмеился трещинами, из которых повалил дым и посыпались искры. Раздался ещё один оглушительный взрыв, и из-под земли вырвалось пламя, поглотившее сразу несколько автомобилей. Часть моста, на которой скопились побитые автомобили, взлетела на воздух, оголив корявые обугленные куски арматуры. Потерявшая опору дорога разлетелась на кирпичи и обрушилась вместе с машинами в воду. Чей-то исцарапанный пикап неистово сигналил другим автомобилям и пытался пробиться сквозь толчею авто, в которых, стиснутые, как в железных гробах, сгорали живьём пассажиры. «Мавис», придавленный к
пропасти куском моста, накренился над бурлящей под ливнем чёрной водой. Кай схватил Айлу за руку. Их автомобиль истошно визжал сигнализацией, и этот страшный звук смешался с общей какофонией ужаса.
        Последовал третий мощный удар, воздух зазвенел пронзительными воплями. Перед глазами всё поплыло, всё перевернулось, ненадёжная опора под колёсами начала осыпаться, плюясь разбитыми камнями. Двадцать метров строго вниз, мгновение невесомости - и мощный удар. «Мавис» врезался в воду. Айлу тряхнуло, но ремень безопасности не дал её голове разбиться о приборную панель. От удара о воду Кая резко дёрнуло в сторону, и он ударился виском о боковое окно, оставив на стекле густое кровавое пятно. Его хватка ослабла, и он выпустил руку сестры. Где-то сверху засвистели тормоза, раздался скрежет - Айла закричала, пытаясь растолкать брата, и почувствовала, как автомобиль, балансируя на поверхности воды, тянет вниз.
        - Кай! - Она звала брата, трясла его, начала бить по груди, но он не приходил в себя. Сквозь открытое окно в салон начала хлестать ледяная вода. Рядом тонула машина, за ней ещё одна, и ещё. Люди, застрявшие внутри, звали на помощь и били руками о стёкла. Белый покорёженный седан, нависший над пропастью, горел и вонял расплавленной резиной и мясом. Сверху, из раскуроченного полотна моста и дымящихся опор летели искры и падали кирпичи.
        Живот свело судорогой. Айла чувствовала, что ещё чуть-чуть, и она потеряет сознание. И если потеряет, это будет конец. Она бросилась к ручке, пытаясь закрыть окно, но её заело. Рывок! Ручка осталась у неё в руке. Айла кинулась к брату. Вода поступала и уже заполнила салон наполовину. Автомобиль наклонился, и Кай по шею оказался в воде. Айла одной рукой придерживала его голову над водой, а другой пыталась расцепить его ремень безопасности. Но замок не поддавался.
        - Кай! Кай! - закричала она. - Нет! Нет!
        Вопль отчаяния вырвался из её груди. Айла вцепилась ногтями в ремень безопасности, но чёрная полоска намертво впечатала обмякшее тело юноши в кресло. Дрожащей рукой она продолжала держать его голову над водой, пока второй пыталась найти в бардачке ножницы. Но в мутной темноте её рука не смогла их нащупать. Она со злостью пнула машину и закричала.
        «Мавис» быстро уходил под воду. Времени совсем не оставалось. Кай так и не пришёл в себя.
        - Кай! Кай, пожалуйста!
        Но его голова уже оказалась под водой, безвольно повиснув набок, и никакие новые попытки растолкать его не помогли. За пару секунд до того, как салон автомобиля полностью затопило, Айла успела вдохнуть. Лёгкие жгло, она нажимала замок своего ремня безопасности, понимая, что ещё секунда, и она уже никогда не окажется на поверхности, но замок упорно отказывался открываться. В её голове загорелась ясная картина - крест на могиле, и паника парализовала её.
        «Нет… только не так… только не так, пожалуйста, не так…»
        Спасительный воздух выходил из её лёгких большими пузырями, и она закрыла рот и нос одной рукой, пока второй искала выход из цепких лап спасательного ремня. Лёгкие разрывало в мучительном спазме, в глазах запрыгали цветные мушки, хотелось вздохнуть. Вдруг Айла увидела чьи-то грубые руки в джинсовых рукавах, они тянулись к ней снаружи и пытались снять с неё ремень. Они попытались перекинуть его ей через голову, но ремень плотно прижимал тело девушки к сиденью. Дверь автомобиля открылась.
        Это был какой-то работяга - строитель или укладчик асфальта в комбинезоне со светоотражающими полосками. Он пытался выдрать заклинивший замок ремня. В глазах Айлы потемнело, лёгкие разрывало на части, она зажмурилась, давая себе ещё одну секунду, ещё одну, помогая рукам безымянного человека спасти себя, ещё чуть-чуть, ну же! Ну!..
        И вдруг она вдохнула.
        Это было рефлексом, который она всеми силами пыталась подавить, и её лёгкие разорвало изнутри обжигающей шокирующей болью.
        Айла распахнула глаза и увидела лицо мужчины, который всё ещё пытался её вытащить, и вдруг он замер, оторопело глядя на неё. Он видел, как тело девушки свело судорогой и как она смотрела ему прямо в лицо, запечатлевая на подкорке остекленевшие от ужаса глаза человека, который не смог её спасти.
        Повинуясь какому-то инстинкту, он схватил её руку и потащил наверх в бесполезной попытке вытянуть из машины. Она царапалась, брыкалась, в последние мгновения жизни пытаясь вырваться на волю, но ремень крепко держал свою жертву. Мужчина видел, как её рот жадно заглатывал воду и как гасли её огромные глаза.
        Потом он почувствовал, как ослабла её рука в его руке и ногти перестали впиваться в его кожу, как она вздрогнула последний раз и перестала двигаться.
        Машина медленно продолжила своё погружение и спустя несколько секунд скрылась в темноте чёрного ила, утягивая за собой трёх человек.
        Последним, что Айла видела сквозь воду в плевке солнечного света, сквозь чернеющее мутное облако сужающихся зрительных полей, - рассыпанные по водной глади обломки.
        Глава 2
        Кристине Нуннен Аврора Сантери никогда не нравилась. При всём при том, что лично ей глава «Мэссив Генетик» ничего плохого не сделала, Кристина ясно ощущала этот непреодолимый внутренний протест против своего присутствия в её кабинете и жгучее желание встать и уйти, чтобы более не видеть эту белокурую ведьму.
        Она работала в редакции «Ока» без году неделя и никогда прежде не читала журнал, поэтому, когда главный редактор сообщил ей, что вместо её заболевшего коллеги на интервью отправится именно она, Кристина только обречённо откинулась на неудобном стуле в своём душном закутке и удивлённо уставилась на босса. Ну почему именно она?
        - Твой же тебе оставлял все документы по интервью? Ты же их читала? Вот и иди.
        Сейчас, сидя напротив главы Пирамиды в просторном, ядовито-белоснежном кабинете, молодая журналистка всем нутром ощущала неприязнь к этой женщине, до такой степени навязчивую, что от желания скорее покинуть эти стерильные, словно надраенные с хлоркой стены её начинало тошнить. Но внешне Кристина не позволяла, как ей казалось, ни единой правдивой эмоции отразиться на её лице, мысленно представив их оставленными за порогом тошнотворного кабинета.
        Аврора и представительница СМИиМЧС - Средств Массовой Информации и Манипуляций Человеческим Сознанием, как называл «Око» Роман, - сидели почти на самом верхнем этаже Пирамиды, что высилась между Островом Развлечений и Островом Скорби в гавани Гёльдерлина, напротив покатого окна с видом на умирающий город.
        Учёная невозмутимо и с каким-то даже королевским достоинством сидела в своём кожаном кресле цвета слоновой кости, которое стоило столько, что на эти деньги можно было целый месяц кормить семью из трёх человек. Она спокойно выжидала, пока её гостья из «Ока», чей непрофессионализм бросался в глаза, настроит свой планшет на запись интервью, и неторопливо проворачивала на безымянном пальце кольцо с рубином, которое раньше принадлежало королеве Суаве. Роман приобрёл его на аукционе год назад и подарил ей, но, вопреки досужим слухам, оно не было обручальным.
        - Как вы можете объяснить появление случаев феноменальной регенерации (ФГ) среди людей? - наконец совладав с непослушной техникой, спросила Кристина, с любопытством глядя на Аврору. - Ведь раньше науке были известны только различные виды…, - она подсмотрела в шпаргалку, - …простейших, способных восстанавливаться практически из любого повреждённого состояния, теперь же мы говорим об организмах более сложных - о людях. Как это стало возможным, как вы считаете?
        Царица белоснежного кабинета учтиво кивнула в знак того, что поняла обращённый к ней вопрос.
        - Поправка. Такой случай пока наблюдается всего один, - ответила она, сдержанно улыбаясь. - И пока мы до сих пор затрудняемся дать однозначный ответ на этот вопрос. - Лёгкий голос Авроры, в котором звучала неприкрытая гордость за семейное дело, отразился от гладких белых стен кабинета. Небольшой старенький штатный планшет лежал на коленях Кристины и фиксировал на электронном бланке всё услышанное через приёмник.
        - Мой отец, Рудольф Сантери, занимался этим вопросом. Он создал «Мэссив Генетик» по этой причине. Наша компания потратила более десяти лет на изучение феномена биологического бессмертия, но на данный момент ни одна теория на этот счёт, выдвинутая мною или отцом, не была доказана. Собственно, особыми успехами в области синтеза фермента теломеразы, который бы в значительной степени восстанавливал теломеры клеток, мы также не можем похвастаться.
        Аврора Сантери, безусловно, обладала приятной внешностью, что не раз отмечали в редакции. Ей было чуть за сорок, но Кристина едва ли когда-то видела более ухоженную особу. Её короткие белокурые волосы были уложены и поблёскивали золотыми искорками на свету, как и золотистая тонкая оправа дорогих компьютерных очков с антибликовыми стеклами. Чёткий овал лица, высокие скулы, хорошие зубы, слишком белые, чтобы быть настоящими, ясные умные глаза - весь её облик давал понять, что голод, царящий за пределами Пирамиды, её не коснулся. Преступную свежесть её внешнему виду придавала и кипенная белизна её докторского халата, украшенного единственной брошью в виде логотипа «Мэссив Генетик». Внешность госпожи Сантери во всех отношениях была привлекательна для мужчин, и Кристина не могла понять, почему, почему она ей так не нравилась. Возможно, дело было в том, что в мире этой навязчивой белизны она ощущала себя как в больнице, как в морге, среди стерильного мороза которого царствовала эта холодная белая женщина. Или в том, что рядом с ней Кристина будто подсознательно чувствовала, что делает что-то
неправильно. Неправильно сидит, неправильно задаёт вопросы, неправильно обращается с планшетом - глава Пирамиды отчего-то внушала ей это зыбкое чувство неуверенности в себе, редко свойственное людям, работающим в СМИ, и от этого Кристина чувствовала себя ещё более неуютно.
        - А как же ТА-66, препарат на основе экстракта пере…, - Кристина подглядела в записи своего начальника, - перепончатого астрагала, который активирует теломеразу? Его применяли в медицинских целях в двадцать первом веке. Разве он не доказал свою эффективность?
        - К сожалению, со временем эффективность этого препарата была совершенно справедливо подвергнута сомнению и критике, - ответила Аврора. - Он был по-своему хорош, но ровно в той же степени, как и иные препараты на растительной основе, правда, в тысячу раз дороже. Мой же отец ставил перед собой цель найти более действенный препарат на основе кровеносных телец животного происхождения. Сначала это был Heterocephalus glaber - голый землекоп, мышь, которая из-за мутации в генах р16, SMAD3 и CYP46A1 от природы не может стареть. Исследования крови этого грызуна начались ещё в прошлом веке, примерно в 2002 году, но привели к выводу, что долголетие этого существа было больше связано с условиями его существования под землёй, чем с особенностью его генома. Вы и сами понимаете, что ради бессмертия человеку сложно будет изменить свой ареал обитания с наземного на подземный, тем более что на эволюцию уйдут тысячи лет. В нашем же столетии уже мой отец нашёл человека, который, возможно, откроет нам тайну бессмертия.
        - Признаться, это удивительно. - Кристина после небольшой паузы поставила на столик початую чашку горячего кофе, который после строительства Пояса Отчуждения было практически невозможно достать в обычных магазинах.
        - Что именно? - поинтересовалась Аврора. Она не позволяла себе сидеть, закинув ногу на ногу, как её гостья, по крайней мере, на людях, предпочитая использовать эту женскую уловку только в присутствии Романа.
        - Что этот человек, скорее всего, никогда не умрёт, - ответила девушка. - Насколько мне известно, его зовут Доминик?
        - Доминик Каан, - уточнила Аврора. - Отец назвал его «пациент К-17-34-05».
        - Где он сейчас?
        Глава Пирамиды посмотрела на часы.
        - В данный момент он находится на площадке за Пирамидой, на тренировке, - по её лицу скользнула улыбка, - если, конечно, не устроил себе очередной перекур. Даже мой отец, несмотря на свою легендарную настойчивость, не смог заставить его бросить курить.
        - Думаю, человек в его положении может себе позволить не бояться рака лёгких.
        - По всей вероятности, - согласилась Аврора.
        - Кто он? Я имею в виду, кто он вообще?
        - Военный, - ответила Аврора. - Прошёл всю войну, был возвращён с фронта домой в Тис после капитуляции Эвдона. После операции «Огонь небесный» выжил и попал в госпиталь, где и встретил моего отца.
        - То есть как Тис? - Кристина быстро заморгала, уставившись на Аврору, позабыв, что только что тянулась за чашкой, из-за чего застыла в глупой позе, нависнув над столиком. - Вы хотите сказать, пациент К-17-34-05 воевал на стороне Эвдона?! - Она покраснела и схватила планшет. Как она могла проморгать эту информацию среди заметок своего начальника? Длинные пальцы что-то суетливо набрали на дымчатом голубом экране, на котором через секунду замелькали светящиеся белые строчки. - Тис - это же город на самом юге Эвдона? Так он оттуда?
        - А вы не знали?
        - Так его люди убили тысячи наших солдат?
        - Да, а Нерушимый Генерал выжег миллионы его людей десятком ядерных бомб и стал героем. Жестокость в этом мире - понятие относительное.
        Кристина с минуту, поджав губы, что-то вносила в электронную записную книжку, потом отложила планшет и, переведя дыхание, отставила личное отношение к гражданам Эвдона в сторону.
        - Как вы думаете, - продолжила она интервью, - почему он такой? Чем объясняется его способность к ФГ?
        Госпожа Сантери взяла в руку свою чашку кофе и сделала глоток.
        - На данный момент можно сказать лишь, что мы обнаружили у Доминика мутацию в гене HL1S, который активирует фермент теломеразы в клетках всего его организма, в отличие от клеток остальных людей, где этот фермент бесконечно восстанавливает клетки лишь в некоторых органах - например, клетки внутренней стенки кишечника, клетки, образующие сперматозоиды. Раковые клетки также могут похвастаться этим же свойством.
        Кристина мысленно улыбнулась завуалированному сравнению эвдонца с раковой опухолью.
        Аврора продолжала:
        - Как всем известно, клетки любого живого организма постоянно обновляются и восстанавливают свою структуру. - Она поставила свою чашку перед собой. - В молодом возрасте, в зрелом - это происходит постоянно. Даже пока мы с вами пьём кофе, наши клетки постоянно делятся и отмирают, меняя соотношение между собой. Вы совсем юны, и в вашем организме преобладают клетки с длинными теломерами, которые обеспечат им ещё много циклов деления. Я же старше вас, и в моём теле превалирует число клеток, чьи теломеры намного короче и которые всё больше накапливают генетические ошибки. То же произойдёт и с вами, когда вы достигнете моего возраста. Чем старше становится человек, тем больше в его организме становится клеток с ошибками и короткими теломерами. Когда их число достигает критического уровня, человек умирает. У Доминика этого не происходит. Его фермент теломеразы успевает восстановить теломеры в клетках всех его органов, что даёт его клеткам возможность бесконечного обновления и восстановления с того момента, как у него случилась мутация в гене HL1S.
        - То есть теоретически он будет всегда молод?
        - И, по всей вероятности, практически. Ему было в районе тридцати, когда, по нашим предположениям, случилась данная мутация, и с тех пор Каан внешне не изменился ни на один день. Это подтверждают и его личные фото из архива моего отца.
        - А можно на него взглянуть?
        - Боюсь, что это исключено, - учтиво возразила Аврора. - Прошу не обижаться.
        - Но менейр Вольски обещал моему редактору один снимок.
        - Роман мастер по части обещаний, - Аврора была непреклонна, - но я как глава компании вынуждена вам отказать. Доминик находится в Пирамиде с самого момента её основания, и каждый день каждому работнику «Мэссив Генетик» есть до него дело. Неусыпный интерес и любопытство утомляют, а в его случае ещё и ощутимо злят. Поэтому настоятельно не советую устраивать за ним охоту, если не хотите, чтобы ваша камера оказалась разбитой сразу после того, как будет сделан первый же снимок. С моей стороны это ни в коем случае не угроза, но за Доминика я ручаться не могу - он весьма вспыльчив и к тому же устал от постоянного внимания персонала.
        - Понимаю.
        На самом деле Кристина уже прикидывала в уме, как проберётся на задний двор ради эксклюзивного снимка и в качестве награды попросит у главного редактора две серебряные карточки. Она кивнула в знак согласия с предостережением Авроры и продолжила:
        - Мы в редакции часто обсуждаем вашу работу и то, что она значит для Гёльдерлина, и, признаться, я никогда не могла понять, как такое возможно. Бессмертие всегда окружали легенды, а теперь мы с вами открыто обсуждаем доказательство невозможного. Как вы думаете, - она подалась вперёд, - какова вероятность, что данная мутация гена HL1S может быть обнаружена и у других людей?
        На самом деле Кристина покривила душой, назвав то, что начинало твориться в редакции «Ока» при упоминании фамилии Сантери, обсуждением. Её коллеги до хрипа, до драки отстаивали своё мнение по вопросу деятельности «Мэссив Генетик». Кто-то считал эту работу самым важным делом, творящимся в интересах человечества, кто-то - преступлением против этого самого человечества, кто-то пытался найти в этих спорах общий знаменатель, а кто-то тихо сидел на своём месте, подвергая сомнению свои незрелые теории и ища новые факты, чтобы, как кирпичики, складывать их в основание нового мнения.
        - Это неизвестно, - ответила Аврора, и Кристина будто уловила в её голосе сожаление не только учёного. - Мы с отцом, когда он был ещё жив, провели ряд исследований генов более пятидесяти тысяч человек и нигде не обнаружили каких-либо предпосылок для мутации в данном гене, - продолжала она. - В процессе обследований Доминика мой отец пришёл к выводу, что механизм его мутации запустила клиническая смерть, которую он пережил, но, если это так, то проверить вероятность данной мутации у других людей представляется возможным только через аналогичную ситуацию, что несколько негуманно, как вы понимаете. Поэтому в данный момент мы работаем с городскими госпиталями, которые предоставляют нам данные о больных, чтобы облегчить нашу работу. Да, это всё равно, что искать иголку в стоге сена, но, кто знает, возможно, нам улыбнётся удача и мы найдём второго Доминика, и тогда у нас появятся данные для более правильных выводов.
        - Если честно, я думала, что всё звучит более обнадёживающе, - поджала губы журналистка. - А что думает сам Доминик? Каково ему жить, зная, что он переживёт всё вокруг? Каково это - фактически быть чудом природы?
        - Не думаю, что Доминика с его безусловной уникальностью можно назвать чудом природы. То, что он из себя представляет, вполне объясняется логичными научными теориями. Я с определённой долей уверенности могу заявить, что всем известная легенда о бессмертии имеет в своей основе банальное невежество людей, которые до последнего момента понятия не имели о существовании организмов, способных восстанавливать строение всех своих клеток. Если бы, скажем, лет пятьсот назад учёным времён Святой благодати рассказали о существовании на планете животных, способных заново выращивать утерянные части тела или полностью тела, этот смельчак бы очень быстро оказался на костре. Однако сейчас никто не назовёт ересью и не поставит под сомнение факт существования ящериц, способных заново отращивать отброшенные хвосты, морских звёзд или простейших организмов, способных восстанавливать себя полностью из единственной клетки, не так ли? Вы слышали о губках или гидрах?
        - Конечно, - кивнула журналистка. - В школе.
        - Эти организмы запрограммированы на самовосстановление из отдельных частей в отдельную особь. Вы скажете - это простейшие организмы, а я скажу, что за этим явлением стоят колоссальные по сложности процессы, протекающие на клеточном уровне. Когда дело касается восстановления структур, ничего не может быть просто. Это свойство, заложенное в ДНК. Что же касается случаев феноменальной регенерации тканей тела человека - как считаю лично я, это свойство организмов обусловлено именно мутацией, а мутация лежит в основе эволюции, с которой рука об руку идёт всё живое на планете с начала самой жизни. И то, что мы делаем в лаборатории, - лишь попытка узнать причину и механизм этой мутации гена HL1S.
        - То есть, иными словами, Доминик Каан - представитель нового витка эволюции?
        - Если это так, то данная теория рано или поздно подтвердится появлением людей с аналогичной ему мутацией.
        - А если нет?
        - Тогда К-17-34-05 будет единственным из ныне живущих людей, кто доживёт до гибели Солнца. В этом случае у Доминика просто не останется возможности выжить - умирающая звезда сожжёт его тело вместе со всей планетой, уничтожив тем самым его фермент теломеразы вместе с клетками как факт.
        - Значит, вы работаете над тем, чтобы составить ему компанию? - попыталась пошутить журналистка, но Аврора даже не улыбнулась.
        - Я бы не хотела жить вечно, - призналась она, - хотя мой партнёр Роман иного мнения. Я же считаю, что это слишком тяжёлая ноша. Лично мне больше хотелось бы узнать причину необъяснимой активации теломеразы и то, что нужно сделать, чтобы этот фермент не активировал деление старых клеток, уже накопивших генетические ошибки, что приводит к раку. И, если это представится возможным, попытаться синтезировать сыворотку, которая продлит жизнь клеток умирающего больного. Я не ставлю перед собой задачу жить вечно. Моя задача - сама жизнь.
        - Это связано с болезнью вашей дочери?
        Вопрос даже для самой Кристины прозвучал бестактно, и она устыдилась.
        - И с этим тоже, - Аврора с трудом сдержала порыв плеснуть журналистке кофе в лицо. - У Джойс синдром раннего разрушения клеток, который в народе обычно зовут синдромом Ходячего Мертвеца. Для него характерно достаточно прогрессивное отмирание живой ткани после полового созревания, обусловленное мутацией всё того же гена HL1S, из-за чего приходится прибегать к замене её органов на искусственно выращенные из биосовместимых материалов. Случай один на миллиард.
        - Наверное, это очень сложно для матери…
        - Мы делаем всё возможное, чтобы справиться и с этой проблемой.
        - Вы синтезируете сыворотку против синдрома Ходячего Мертвеца в чашке Петри?
        - Мы с профессором Сели Аяр работаем над созданием многих лекарств, но этот синдром находится в списке тех заболеваний, лекарство от которых пока не найдено. Поэтому, помимо прочего, мы работаем над биосовместимыми материалами и препаратами, которые уменьшат риск отторжения пересаженных тканей у таких больных.
        - И с какими же заболеваниями борется «Мэссив Генетик»?
        - Синяя чума прошла мимо вас?
        При словах «Синяя чума» журналистка почувствовала, как по её спине скользнул противный холодок. В её голове ещё были свежи воспоминания о горящих дымоходах крематориев на Острове Скорби, которые работали круглые сутки, когда город накрыла эпидемия. Её взгляд обратился к окну. На горизонте, далеко-далеко, виднелась Стена.
        - Н-нет, конечно.
        - Тогда мне странно слышать этот вопрос.
        - Простите, просто он был в списке. Я… Я понимаю, вы тогда проделали огромную работу. - Девушка замялась, подбирая слова. - Скажите, а действительно нужно целых сто лет?
        - Наши исследования дали только приблизительную цифру. Но сами подумайте, если во время эпидемии всё население города подверглось заражению, разве может быть иначе? Вы сдавали кровь на выявление вируса в пассивной форме?
        - Да, - кивнула Кристина.
        - И какой был результат?
        - Положительный.
        - Как и у всех, кто подвергся поголовной проверке в Гёльдерлине. Да, вам повезло не оказаться в числе тех восемнадцати тысяч погибших, но вы стали носителем, чей иммунитет справился с вирусом и поместил его в карантин. Да, вирус не передастся по наследству вашим детям, и, более того, они родятся уже с врождённой невосприимчивостью к нему, но в вашей крови он всё равно останется, и все те, кто вступит с вами в контакт со стороны, например, во время поездки в Богров или Новый Негерд, могут заразиться, что приведёт к новой эпидемии. Поэтому генерал Адлер и принял решение окружить город Стеной сроком на век. Жизнь человека коротка, и этого времени вполне хватит, чтобы умер последний носитель вируса. Да, это жёсткая мера, но у него не было выбора.
        Девушка тяжело вздохнула. Ей очень хотелось верить, что Аврора поведает ей по секрету, что Стену снесут гораздо быстрее. Она снова полезла в заметки.
        - Здесь ещё спрашивают про ревинтол.
        - Да, мы работаем над его формулой.
        - А что это?
        - Ревинтол - это множество вариантов сывороток, которые мы создаём на основе крови Доминика под эгидой «Треангула». В идеале она позволит солдатам быстрее возвращаться в строй после полученных ранений. Да, она не обманывает смерть, но помогает организму быстрее восстановиться. Для испытаний ревинтола мы и набираем добровольцев.
        - А почему берут не всех? Почему так много отверженных? Разве вам не всё равно, кому делать укол?
        - Потому что ещё мой отец выяснил, что ревинтол по-разному действует на людей. Когда он только начал изучать кровь менейра Каана, у первых добровольцев была почти стопроцентная анафилактическая реакция, и лишь у отдельных людей её не наблюдалось. Он изучил их данные и понял, что всё дело было в ДНК.
        - Они все дальние родственники?
        Аврору позабавила эта наивная догадка.
        - Не совсем. Я бы сравнила это с аллергией. У многих есть аллергия на арахис, мёд или клубнику. А у кого-то её нет. Ревинтол - это и есть арахис, мёд или клубника, поэтому мы предпочитаем вводить его только тем, у кого не будет на него нежелательной реакции, и параллельно работаем над тем, чтобы создать универсальную формулу, которая подойдёт любому.
        - Солдату «Треангула»?
        - Разумеется.
        - Жаль, а я уже подумала, что через пару лет смогу найти ревинтол в обычной аптеке между полками с обезболивающими и витаминами.
        - Боюсь, это нереально. Во-первых, потому что изучение сыворотки ещё слишком далеко от завершения. А, во-вторых, её создают для солдат и поставки по завершении работы будут осуществляться только в «Треангул»
        Кристина невольно вжалась спиной в кресло.
        - Как я уже сказала, ньети Нуннен, ревинтол не вылечит рак, но поможет пулевому ранению затянуться за пару часов, что намного важнее солдату, чем секретарю или менеджеру по продажам.
        Кристина сразу подумала про травматологические отделения больниц, но промолчала.
        - А если человек, которому был введён ревинтол, передумает и захочет покинуть «Мэссив Генетик», что тогда?
        - Это исключено. Все добровольцы подписывают договор, по которому они обязаны находиться под постоянным наблюдением врачей или кураторов. Мы всегда озвучиваем это условие, поэтому все наши добровольцы знают, что назад пути нет.
        По окончании интервью Кристина пожала руку Авроре, свернула полупрозрачный экран планшета, собрала вещи и вышла за дверь, где её уже ждал огромный охранник, призванный сопроводить журналистку до выхода из Пирамиды, - что тот и сделал, исключив любую возможность прокрасться на задний двор ради пары заветных снимков эвдонского капрала.
        Уже выходя за пределы парковки, по направлению к шлагбауму, Кристина остановилась, с печалью оглянувшись на нависающую над её головой стеклянную пирамиду. Ах, если бы только удалось проскользнуть мимо охраны и оказаться на заднем дворе! Она бы быстро узнала эвдонца, они же все на одно лицо, будто их с начала времён выводили как племенных лошадей: высокие, рыжеволосые, голубоглазые, с широкими плечами, крепкие - их видно в толпе, как белых ворон. Всего бы один снимок…
        - Чего вздыхаешь? - высунулся из кабины криво припаркованного на бордюре броневика какой-то чернявый мужчина, который до этого ковырялся в бардачке. То ли кантамбриец, то ли цыган, поди разбери этих полукровок.
        - Госпожа Сантери запретила мне сделать снимок Доминика Каана, хотя Роман Вольски обещал, - посетовала Кристина.
        - Этот наобещает, - почти с насмешкой заметил незнакомец, сунув за ухо незажжённую сигарету. - Так ты, значит, была у Авроры?
        - Да.
        - И как она тебе?
        - Мне она показалась милой, умной, интересной, - соврала Кристина, как если бы хотела оставить о себе хорошее впечатление.
        - Аврора Сантери - самая мерзкая гадина, которую я когда-либо видел, - перебил её чернявый и улыбнулся сквозь густую щетину.
        - Да? - удивилась журналистка.
        - Была бы моя воля, я бы её задушил.
        - Вы, должно быть, шутите?
        - Нисколько.
        - А вы кто? - спросила мужчину ньети Нуннен, рассматривая его узкое, смуглое, покрытое россыпью мелких белых шрамов лицо, будто когда-то его обладатель упал на битое стекло.
        - Работаю здесь. А что?
        - А вы можете мне помочь? - с надеждой спросила журналистка и сделала неуверенный шаг к сотруднику «Мэссив Генетик». - Вы можете провести меня на задний двор? Мне нужна всего пара снимков…
        - Чтобы Аврора меня уволила? Вот уж чего не надо.
        - Ну, пожалуйста, - взмолилась девушка, - я могу заплатить.
        - Мне и тут неплохо платят. - Мужчина деловито зажёг сигарету и, затянувшись, вынул её изо рта, держа по-кабацки, огоньком в ладонь. - Но могу взять натурой. - Он кивком позвал её к себе в кабину.
        Девушка оскорблённо отступила.
        Мужчина брызнул смехом.
        - Да расслабься ты, - сказал он. - Ничего мне от тебя не надо.
        - Тогда, может быть, вы просто покажете мне дорогу без охраны, куда идти, и я сама доберусь? - спросила девушка, ища подвох в смуглом, как у цыган, лице.
        - А это с удовольствием, - сказал мужчина и, не утруждая себя сползанием из кабины, ткнул сигаретой в сторону шлагбаума. - Всего наилучшего…
        Не успел он договорить, как в стороне моста раздался оглушительный грохот и в воздух поднялся огненный вихрь.
        Ударной волной Кристину впечатало в броневик, хрустнули кости, она зажмурилась и закричала, а когда открыла глаза, обнаружила себя на асфальте. Вдалеке гудели автомобильные сирены, доносились вопли. Воздух заволокло дымом, воняло гарью. Незнакомец лежал на ней, закрывая её своим телом.
        - Жива? - прокричал он, не обращая внимания на глубокую рану на своей голове.
        Кристина молча смотрела, как из его рассечённого лба капает кровь.
        - Жива, спрашиваю?
        Рядом с её головой лежала какая-то острая железяка. Если бы этот чернявый не закрыл её собой, эта штука сейчас торчала бы из шеи Кристины.
        Кристина опустила глаза и увидела на шее мужчины татуировку «К-17-34-05».
        Глава 3
        Новость о взрыве моста разнеслась по городу со скоростью, с которой когда-то люди узнали об обрушении участка Пояса Отчуждения, когда буквально весь город встал на уши, а «Треангул» поднял среди ночи все взводы, чтобы огородить дыру, пока её заделывали строители.
        Прошел только час, а уже по всем каналам обсуждали новый взрыв. Камеры наружного наблюдения показали, что опоры моста между материковой частью города и Рингом были взорваны в момент, когда на нём скопилось самое большое количество машин - в самый час пик. На основании сделанной съёмки специалисты криминального отдела ГБР, Гёльдерлинского Бюро Расследований, пришли к выводу, что опоры никто не обстреливал - они были взорваны зарядами, которые установили заранее, почти у полотна, что всего за несколько секунд превратило в раскуроченные камни больше ста метров моста.
        «Тёмный Илай, - в ту же минуту зашептали по углам. - Тёмный Илай снова атакует Пирамиду». Главным доказательством вины безликого террориста послужил якобы найденный среди обломков кирпич с рисунком стрекозы. Во взорванном банке тоже нашли эту метку, и на месте взрыва склада заготовок для карточек прошлой весной - тоже. Впрочем, это не сняло другого вопроса: почему системы слежения за мостом не засняли момент установки бомб? Ответ обнаружился очень скоро - системы какое-то время были отключены, и это привело к мгновенным увольнениям среди военных, которые следили за мостом, и уголовным делам по факту измены.
        Газеты пестрели громкими заголовками: «Атака на Ринг», «Стрекозы и кровь», «Десятки убитых». Мозолили глаз злые карикатуры, на которых огромная стрекоза перекусывала мост Ринга, тиражировались фотографии утопленников и раскуроченных автомобилей. Нагнеталась паника. Полиция и врачи, спасавшие раненых, неохотно давали интервью, спасшиеся делились подробностями того, что с ними произошло.
        - Сначала была яркая вспышка, потом я услышал громкий взрыв где-то внизу, - говорил один перемазанный в иле рабочий, которого только что вытащили из воды. - Мы заделывали дыру в асфальте, как раз над опорой. В разные стороны полетели камни, а потом был ещё взрыв, и часть моста обвалилась. Мои парни упали, а я зацепился за кусок арматуры и повис над водой. Сверху падали машины, люди кричали, всюду был дым. Потом я упал. Там была машина, внутри девушка. Я к ней, но её ремень безопасности заклинило, я не смог его открыть. Дёргал, пытался порвать. Когда ремень открылся и мы всплыли, она уже не дышала.
        Спасатели вытаскивали погибших из воды до самого вечера и отвозили на опознание в ближайшую больницу. Разбитые машины отправляли в ангар. Даже спустя сутки всюду в поисках добычи сновали репортёры, а полицейские гнали их прочь. Один раз дело даже дошло до драки.
        Сорок один погибший, пятнадцать находились в тяжёлом состоянии, сто миллионов ущерба - такова была статистика этого взрыва.
        Для жертв атаки в Центральном госпитале выделили часть этажа в западном крыле. Совсем недавно там объявили чрезвычайное положение, но теперь всё стихло. С теми, кто мог говорить, в попытках узнать подробности общалась полиция и работники ГБР, коридоры морга полнились скорбящими родственниками, палаты выживших - рыдающими семьями. Кроме одной.
        Вместо отцов, матерей, сестёр, братьев и детей, отчаянно молившихся о родных, её наполняли врачи, которые под строгим надзором окруживших палату военных делали свою работу.
        На койке в окружении капельниц и аппаратов, отслеживающих сбивчивый ритм поверхностного дыхания и почти неуловимое сердцебиение, лежала одна из жертв. Едва вернувшись из небытия, она пыталась отбиться от рук докторов, и им пришлось привязать её к койке, чтобы вколоть успокоительное.
        Она не понимала ни то, где она находится, ни что происходит, но улавливала в окружающем её сумбуре голосов тревогу.
        - Позвоните им! Быстро!
        - Где номер?
        - В регистратуре. Ну же, звоните!
        Её накрыла темнота. Холодная и липкая, наполняющая её тело, каждый сосуд, каждую вену, будто свинцом.
        - …Она выживет, и вы примете для этого все меры, - будто издалека донёсся до её сознания мужской голос.
        Холодная сухая рука гладила её по голове.
        Выжившая с трудом подняла веки, но ничего не увидела, кроме размытого тёмного пятна на фоне серого потолка. Пахло сигаретами и гелем для бритья. Грубый резкий голос погрозил кому-то невидимому:
        - …Под вашу личную ответственность.
        В районе запястья огнём горела точка, будто через неё в вену вливали кипяток. Девушка застонала и шевельнулась на койке.
        - Это чудо! Это просто чудо! - восклицал перевозбуждённый молодой интерн, который впервые в жизни увидел действие ревинтола.
        - Мы с ними связались, - тихо произнёс более спокойный врач с глубокими морщинами на лбу. - Госпоже Сантери сообщили, что образец «Ундина» использован.
        Пострадавшая попыталась что-то сказать, но из её рта донеслось только сдавленное сипение.
        - Нет-нет, - врач остановил её попытку заговорить. Подоспевшая медсестра сделала ещё один укол. - У вас во рту находится трубка. - И положил ей на плечо жилистую холодную руку. - Вы не можете сейчас говорить. Вам нужно отдохнуть.
        Тяжёлые веки слиплись, и она провалилась в сон, не наполненный никакими образами, кроме белого шума, напоминающего шум реки под дождём.
        Она очнулась резко, как от толчка. Трубок у лица уже не было, но из её руки всё ещё торчала иголка, через которую в вену поступала какая-то прозрачная жидкость из капельницы.
        Тело болело так, будто были переломаны все кости.
        Айла огляделась. В палате никого не было, но сквозь окно в коридор она заметила дежурившего у её двери военного. Он деловито читал свежую хронику и бросал безразличные взгляды на любого, кто смел пройти мимо охраняемой им вотчины.
        В палату, сквозь чистенькие жалюзи большого трёхстворчатого окна, пробивался приглушённый небесной дымкой солнечный свет и слабо отражался от белоснежного больничного белья. В нос бил едкий запах лекарств, спирта и хлорки. Айла повернула голову и поморщилась от хруста затёкших шейных позвонков. Она закусила губу, борясь с накатившей тошнотой. Соседние койки оказались застелены и пусты. Странно, что после взрыва в больнице оставались свободные места. Или она пробыла без сознания так долго, что всех её соседей уже успели выписать? Где её брат? Мысль о Кае заставила её мгновенно проснуться.
        По коридору устало брёл врач, которого она раньше уже видела среди прочих - он светил ей в глаза ярким фонариком, почти ослепив, когда она пришла в себя в первый раз, и он же потом громко кричал на интерна, который уронил какой-то шприц. Врач заметил, что она очнулась, и что-то сказал охраннику, после чего тот бросил на пациентку быстрый взгляд, что-то промямлил и достал телефон. Врач на ходу ему что-то ответил и отворил дверь в палату.
        - Вы проснулись? - спросил он с порога. - Как вы себя чувствуете? - Его голос был весел и фальшив, будто его обладатель хотел скрыть, что дела совсем не хороши. Он бросил дверь, и та медленно закрылась с помощью доводчика.
        - Где Кай? - Айла не узнала собственного голоса - повреждённые трубкой связки издали низкий чужеродный хрип.
        - Кто? - Доктор подошёл к койке и проверил капельницу. Жидкости внутри оставалось чуть больше половины.
        - Мой брат.
        - Вы поступили одна. - Он провёл пальцем вдоль ломаной линии на экране кардиографа. - Но я проверю списки.
        - Мост взорвался. - Айле было больно говорить и до смерти хотелось пить. - Мы были в машине.
        Она обнаружила, что кто-то заплёл её испачканные в иле волосы в толстую косу и уложил на плечо.
        - О, это наша новенькая медсестра, - ответил на безмолвный вопрос в глазах пациентки врач, делая какие-то пометки в медицинской карте, которую снял с крючка у изголовья кровати.
        Из её груди вырвался хриплый кашель. Врач протянул ей стакан воды, стоявший на тумбочке.
        - Выпейте, это чистая вода.
        Айла приподнялась на подушке и сделала пару глотков. Действительно чистая. Вода отдавала какой-то студёной свежестью. «Покупают, - подумала она. - Точно покупают на баржах». Им с братом никогда не удавалось очистить дождевую воду до такой же степени мягкости и вкуса, даже пропустив её через фильтры с десяток раз.
        Айла предприняла попытку подняться.
        - Нет, не вставайте, - остановил её врач. - Вы ещё слишком слабы.
        - Я должна его найти.
        - Лягте. - Он с силой вернул Айлу на место.
        Она послушно легла.
        Врач измерил пульс пациентки, послушал сердце и, убедившись, что её зрачки реагируют на свет в рамках допустимой нормы, произнёс:
        - К вам сейчас посетитель.
        - Кто? - Девушка провела языком по растрескавшимся губам. Во рту стоял тошнотворный привкус тины. Его отдающий сыростью и гнильцой запах пробирался в нос горьковатой вонью. Голова раскалывалась, боль горячими толчками пульсировала в сосудах и висках.
        - Сейчас узнаете.
        С этими словами он бесшумно выскользнул из палаты, а на пороге появился человек, которого Айла меньше всего хотела видеть. Выше среднего роста, тёмно-русые волосы, лицо надменное, глаза злые, сутулый… Роман Вольски-младший, несмотря на дорогую одежду и золотые часы, всегда производил на Айлу впечатление подловатого менеджера среднего звена, который всеми силами рвался занять своё место на вершине пищевой цепочки. В её кабинете все звали его Куцым и смеялись над тем фактом, что знаменитый на весь город Вольски-старший смог разродиться только вот таким вот хилым наследничком.
        - Добрый день, - произнёс он совершенно не подходящим его внешности густым баритоном, который, несмотря на дежурную любезность, сквозил властью и пренебрежением.
        Его узкое, не особенно симпатичное самодовольное лицо со слегка вздёрнутым носом озарила фальшивая улыбка. Светло-голубые, почти прозрачные глаза смотрели на пациентку как на товар в магазине.
        - Папа разжаловал вас до должности своего ассистента?
        - Спасибо, что избавили меня от необходимости быть любезным. - Роман вошёл в палату, будто вовсе не оскорблённый этим замечанием. - Терпеть не могу общаться с подчинёнными как с ровней.
        Он с видом хозяина мира прошёл к койке, бросил на неё своё пальто, как если бы это было пустое кресло, и, садясь на безнадёжно скрипучий больничный стул, поправил на рукаве запонку в виде грифона графов Приграничья, эмблему которого Сытные короли нагло присвоили ещё до войны с Эвдоном.
        Вольски, Вольски. В городе днём с огнём было не сыскать более бесстыжего семейства. К счастью, их было всего двое.
        Главой семьи был Роман Вольски-старший, прозванный Львиной Лапой, потому что всё, на что он клал свою жилистую руку, уже не представлялось возможным у него отобрать. Будучи ярким представителем торгового сословия Мраморной долины и весьма изворотливым в плане коммерции и налаживания связей, он сколотил настоящее состояние во время войны с Касарией, торгуя оружием и едой с обеими сторонами конфликта, а после победы Антикасарийской коалиции договорился с нужными людьми в министерстве и выстроил нефтяные вышки возле руин Таш-Харана, благодаря чему всего за пять лет стал самым богатым человеком в истории. С алчностью этого амбициозного торгаша могла соперничать разве что алчность последних Даимахов, с той лишь разницей, что Вольски никогда не торговал людьми. Роман Вольски-старший был воплощением власти и ума, а ещё он производил впечатление человека, который, несмотря на седину, умрёт не раньше чем в сто двадцать лет, из простого ехидства. Он настолько любил себя, что даже единственного сына назвал в свою же честь, даже не подозревая, что именно наследник послужит долгожданным многими щелчком по носу
его раздутого эго.
        Он был одержим идеей заработать все деньги мира, и потому, когда состояние его нефтяной компании превысило пятнадцать миллиардов крефов, он захотел заработать ещё. Вовремя услышав новости с рынка, он переоформил свою компанию в благотворительный семейный фонд, что, вместе с вложением баснословных сумм в развитие Академии искусств, дало Львиной Лапе приятный бонус в виде права не платить налоги с любой прибыли. Но и этого ему показалось мало. Чтобы придать своей фамилии лоску, он нашёл человека, который доказал в суде, что род Вольски является прямым потомком династии графов Приграничья, что на правах наследников давало им право распоряжаться всеми землями от Эмронских холмов вплоть до гор Частокола вместе с расположенными там городами.
        Владение территорией, где располагался Новый Негерд, послужило началом его торговой империи. А торговать Вольски-старший умел, потому что знал, что всё в этом мире имеет свою цену, - а посему, торгуясь за своё место под солнцем, Львиная Лапа не гнушался никакими средствами, чтобы обойти конкурентов, вплоть до поджогов и подлога. Ходили слухи, что, когда вокруг города выросла Стена, именно Вольски-отец начал с помощью баржи ввозить в город продукты из Нового Негерда, что позволило ему накручивать на товары просто-таки драконовские проценты, а то, что в своё время он успел за бесценок скупить все торговые точки в городе и начал сдавать их в аренду торговцам помельче, и вовсе открывало перед ним дорогу в мир безнаказанного грабежа. Например, если его арендаторы отказывались платить вовремя оговоренную людоедскую цену за помещение и партию продуктов, которые им также поставлял Львиная Лапа, их справедливый арендодатель совершенно случайно устраивал задержку товара и удерживал его до тех пор, пока арендаторы не выплачивали долг, а иногда задерживал партию и впредь, чтобы и на будущее им было неповадно.
Огромную долю дохода его империи приносили и продуктовые карты, которыми его же люди торговали как легально, так и через чёрные рынки, а чаще всего перепродавали через его же подставные компании-однодневки, накручивая баснословные проценты на каждую единицу. Со временем Львиная Лапа догадался контролировать и вещевые рынки, а также, путём подкупа и шантажа, запустил пальцы в строительство и в снабжение домов электроэнергией и водой. Контролировал он и подачу тепла в больницы и жилые дома.
        Несмотря на то, что Вольски-старший всё же ещё не был собою же коронован, к своей империи он относился как единоличный король, и потому не торопился уступать трон сыну, который неприкрыто облизывался на контрольный пакет акций отцовской компании. По этой причине он и предпочёл отправить своего наследничка подальше от заработанного потом и слезами уничтоженных конкурентов капитала, править в Министерстве продовольствия, а также сделал его своим поверенным в делах Пирамиды, доверив ему менторство над финансированием перспективных разработок ревинтола.
        «Куцый» Вольски был жалкой тенью своего отца, за чьей лощёной внешностью не скрывалось ничего, кроме амбиций и комплексов.
        - Я работаю не на вас, а на вашего отца, и. о. генерального директора, - едко заметила Айла. - С каких пор сам Вечный Наследник навещает рядовых регистраторов продовольственных карточек вместо того, чтобы целыми днями взирать на свои владения с вершины Пирамиды?
        - Вы слишком дорогая инвестиция, чтобы передавать эту работу туповатым угодливым ассистентам. - Роман пропустил её колкость мимо ушей.
        - В каком это смысле «инвестиция»? - не поняла Айла. Ей очень не понравился его тон.
        Мужчина тронул на прикроватном столике помятый журнал, на обложке которого под огромным заголовком: «Роман Вольски купил первую аптечную сеть. Что дальше?» был изображён его отец.
        - О, читаете журнальчики? Хотите тоже оказаться на обложке?
        - Нет, - ответила Айла.
        - Вам это и не грозит, с вашей-то внешностью.
        - Забавно, вам тоже - судя по тому, что вам уже сорок, а вы всё ещё на побегушках у папочки.
        Роман снисходительно хмыкнул.
        - Что ж, завершим обмен любезностями. Как я понимаю, очень скоро мы познакомимся с вами поближе, если учесть, что теперь вы стоите два миллиона.
        - Два миллиона? - Айла приподняла голову с подушки. - Два миллиона чего?
        - Эвдонских схул, - огрызнулся Вольски. - Два миллиона крефов, само собой. Я говорю об общей стоимости образца ревинтола «Ундина», который был введён вам вчера, в два часа пополудни.
        - Что?! - Будто неведомая сила ударила Айлу по лицу. Она резко поднялась и вцепилась в стойку капельницы. Голова закружилась. Игла больно шевельнулась под кожей, и девушка выдернула её из запястья, опрокинув на пол стойку с подвешенным за петли прозрачным пакетом.
        Вольски с любопытством глядел на наводимую суматоху, подперев голову рукой.
        - Вы сейчас суетитесь, в общем-то, зря, - лениво произнёс он. - Это обычный физраствор с магнием и витаминами.
        Айла бросила на него взгляд, полный злобы.
        - Выведите его!
        - Исключено, - подчёркнуто спокойно ответил Роман. - Ревинтол не выводится.
        - Какого чёрта мне его ввели? Я этого не просила!
        - Зато ваш брат просил.
        - Мы только ехали подписывать договор! Нам никто не переводил никакие деньги за сыворотку!
        - Неужели?
        Роман открыл сверкающий хромированный дипломат.
        - В таком случае это, стало быть, не его подпись?
        Он протянул Айле несколько бумаг. Договор 783462. Айла пробежала глазами по стандартным строчкам об оплате услуг, которые заканчивались подписью Кая.
        - Его, - подтвердила она. - Когда он его подписал?
        - Несколько дней назад, и получил оплату, согласно чеку.
        «Чёртовы апельсины».
        - По этой причине, когда госпожа Сантери узнала, что в больнице после взрыва оказался оплаченный подопытный, она подняла на уши половину города, представляете?
        - Позвоните ей!
        - Сейчас у неё есть более важные дела, чем ваши истерики.
        - Я имею право…
        - Сейчас вы имеете право только на то, чтобы слушать. У Авроры Сантери с вашим отцом как с главным инициатором и заказчиком её разработок существовал достаточно долгий взаимовыгодный союз, и если чьё-то мнение в данной ситуации менее всего интересно, так это ваше. Так что настоятельно советую смириться и снизойти до благодарности - благодаря ревинтолу ваши лёгкие ещё не похожи на тряпку, хотя я не силён в медицине, так что советую вам заткнуться и наслаждаться статусом нового члена нашей большой дружной семьи.
        - Я не хочу быть частью вашей семьи!
        - Я тоже не хотел, чтобы вы становились её частью. Вы эту сыворотку даже не заработали, как, к примеру, ваш брат. Просто ваша врождённая переносимость ревинтола и ваш общий с К… К… как его?
        - Кай!
        - И ваш общий с Каем банковский счёт утёрли нос остальным претендентам на «Ундину». Итак, - деловито продолжил посланник Пирамиды, - немного о том, что вы пропустили. Из воды вас вытащил рабочий, который до взрыва латал дыру в полотне моста, или что он там делал?.. Впрочем, неважно. Сначала врач скорой помощи решил, что вы мертвы, потому что у вас не было пульса, но его младший помощник заметил, что ваши зрачки всё ещё реагируют на свет. Подержи он фонарь у вашего глаза чуть меньше, и вас бы отправили в морг, но кому-то в этот день повезло, пара секунд и внимательность чужого человека спасли вас от вскрытия. Вас пытались реанимировать, но ваше сердце останавливалось, насколько мне известно, дважды. Когда вас привезли в эту палату, люди генерала Бранда уже были тут и наводили ужас на местных врачей, а полковник Скарп чуть не вытряхнул душу из фельдшера, который вас привёз, справляясь о вашем здоровье. Но никто не давал утешительных прогнозов из-за полученных вами травм и времени, что вы провели под водой, и тогда Аврора распорядилась вколоть вам ревинтол. Прошу, не надо мять простыню, она тут ни
при чём. После введения сыворотки ваши показатели резко поползли вверх, и вуаля - спустя меньше суток после прогулки к покойному папочке вы можете дышать без трубки. Даже сорняки не могут похвастаться подобной живучестью. Я бы похлопал, но мне не позволит воспитание - это же не ваша заслуга, а Авроры, Сели Аяр и её лаборантов. Вы же остались живы только благодаря стечению обстоятельств.
        - Какой же вы подонок.
        - Отец учил соответствовать миру, в котором мы живём.
        - А покупать шмотки стоимостью с чей-то дом на фоне всеобщего голода вас тоже папочка научил? - мгновенно ощетинилась Айла.
        - Нет, это у меня от мамы.
        Новый приступ мигрени заставил её глаза сомкнуться, она сжала голову руками.
        - Я хочу увидеть брата, - застонала она. - Где он?
        Вопреки ожиданиям Роман не стал ей перечить.
        - Я распоряжусь, чтобы вам предоставили списки.
        - Какие ещё списки? - Внутри пострадавшей снова проснулась злость. - Где мой брат?
        - Я понимаю, что вы чувствуете сейчас, - мой совет вам не нервничать. Ваша нервная система только что пережила сильнейшее потрясение, не нужно рвать её на части ещё раз. Только себе навредите. Не портите мне отчёт.
        Айла попыталась возразить, но мужчина властным жестом приказал ей закрыть рот и встал.
        - Тихо. - В его голосе прозвучало что-то, что заставило девушку прикусить язык. - Я сказал, что вам дадут список. А пока на этом всё. Успокойтесь.
        С секунду Айла оторопело глядела на Вольски, а потом выкинула вперёд руку и схватила его за рукав.
        - Да что вы в этом понимаете?! - прошипела она. - Успокоиться? Да вы хотя бы раз были на моём месте?
        Вдруг, как из-под земли, между ними возник военный, что дежурил у двери, и остановил её, жёстко усадив обратно на койку. Роман спокойно поправил рукав.
        - Нет, не был. И мне ни к чему.
        Он набросил на предплечье пальто и вышел в коридор.
        У стойки дежурного стояли и что-то обсуждали медсёстры и врач.
        - Вы её принимали? - спросил Роман, подойдя к медперсоналу.
        - Да. - Врач посмотрел на Романа сквозь очки. - Я попросил вам позвонить. Ревинтол ей помог?
        - Без сомнений, - ответил Роман, поправляя узел галстука. - Проследите за ней до отправки в «Мэссив Генетик». Аврора вздёрнет меня на фонарном столбе, если дочь Адлера сбежит.
        - Прослежу.
        Роман не стал утруждать себя благодарным кивком и направился к выходу, но, вспомнив обещание, обернулся.
        - И да, дайте ей список погибших, - он прикинул что-то в уме, - где-то через час. А потом накачайте снотворным.
        Томительное ожидание продлилось не больше часа, но каждая секунда для Айлы тянулась так долго, что становилась мучительной. Неведение - один из самых изощрённых видов пытки. Айла прислушивалась к шагам за дверью и все глаза проглядела в коридорное окно, но врачи с бумагами в обнимку шли мимо. Десять минут, двадцать, тридцать… Потом в палату зашёл врач с глубокими морщинами на лбу. Он что-то говорил, но Айла его не слушала и только и смотрела, что на бумагу с именами у него в руках. Она без спросу выхватила листок и пробежала по нему глазами сверху вниз. Айла не сразу поняла, что имя её брата было среди них. Надежда предательски вспыхнула в её сердце, а потом с болью угасла, когда она вчиталась в имена ещё раз. Третья снизу строчка с именем и датой рождения - сухие данные для статистики. Горькие слёзы полились из глаз Айлы, и она не стала сопротивляться новому уколу успокоительного, который последовал сразу после того, как врач забрал у неё список. Он промямлил что-то про соболезнования, подкрепил слова дежурным прикосновением к плечу пациентки и остался стоять рядом, пока она под действием ударной
дозы лекарства не уснула.
        Проснувшись, Айла почувствовала внутри себя тяжёлую пустоту. Так уже было, когда сначала умерла мама, а потом погиб отец, и с каждым разом это оглушающее чувство резонирующего внутри вакуума становилось сильнее. Время ничего не лечило - просто прятало глубже, и теперь чувство утраты прорвалось наружу и ударило в самое больное место. Снова заболело там, где, казалось бы, уже давно остались только шрамы. Будто где-то глубоко внутри с тупой тягучей болью сжалась тугая ржавая пружина. К горлу подкатила тошнота, которая заставила её отказаться от обеда и ужина.
        - Она заморит себя голодом, - шептали в коридоре медсестры. - И так уже кожа да кости. Посмотрите. И рвёт её каждые пять минут…
        Айла не стала просить пустить её в морг, чтобы в последний раз увидеть брата, - она хотела запомнить его живым, но на опознании настоял один из агентов ГБР, которому нужно было официальное подтверждение личности погибшего. Минуты, пока работник морга неспешно заполнял какие-то бланки и доставал завёрнутое в простыню тело из железной ячейки, показались Айле самыми длинными в её жизни и какими-то нереальными, а момент, когда патологоанатом убрал с тела покрывало, убил в ней желание жить. Даже посиневшая и опухшая от долгого пребывания в воде кожа не смогла сделать неузнаваемым родное лицо. Она отодвинула покрывало и обнажила руку покойника в последней попытке обнаружить, что это какая-то страшная ошибка и перед ней на железном столе лежал кто-то другой, с теми же родимыми пятнами, но уродливый шрам глубокой бороздой рассекал правую ладонь. Это был Кай. Айла не нашла в себе силы что-то сказать, она только кивнула и увидела, как окружающий её мир вдруг потемнел и скользнул куда-то в сторону. Её ноги подкосились, и она упала на кафельный пол.
        На следующий день от свежих ссадин и царапин не осталось и следа, такое быстрое заживление казалось странным, но врач пояснил, что для тех, кто находится под действием ревинтола, это нормально. После полудня к ней в палату заглянул полковник Скарп и принёс нектарины с гранатами. Хороший был мужик этот полковник. Плечистый, огромный, как шкаф, и уютный, как любимая подушка. Обнял её, заулыбался - правда, грустно, справился, как она себя чувствует, и всё время избегал разговоров о Кае. Когда зазвонил его телефон, Айла сразу поняла, что на проводе был Бранд. Полковник сразу выпрямился, как струнка, ответил: «Так точно» и извинился, что ему пора уходить.
        К вечеру лёгкие Айлы больше не тянуло выкашлять остатки воды, изо рта почти исчез болотный привкус ила, и она смогла затолкать в себя немного больничной еды, голова перестала мучительно болеть, будто никогда не было того взрыва и смерти. И тогда на её пороге снова появился Роман.
        Вечный Наследник бесшумно возник в дверном проёме, будто воплотился из воздуха, и скользнул к больничному стулу, снова кинув на ноги Айлы своё пальто. Айла приподняла ногу и скинула его одежду на пол.
        - Я не диван.
        Роман засмеялся, но поднимать одежду не стал.
        Не было такого слова, каким можно было бы выразить ту смесь раздражения и злости, которые ещё вчера безотчётно возникли в груди Айлы при виде этого холёного наглого мужчины, лишённого всякого сочувствия. Отец иногда говорил о Вольски, но это было так давно, что эти воспоминания уже граничили с детскими. Да и не говорил, скорее упоминал. Насколько Айла помнила, у отца Вольски-младший, как и Львиная Лапа, тоже вызывал непроходящее и жгучее, как зуд, желание решить все вопросы с ним чисто по-мужски, а именно съездить ему кулаком по роже, раз и навсегда, и больше не общаться с ним ни при каких обстоятельствах. Но, скованный обязанностями лидера города, отец душил в себе порыв решить конфликт с наследником Сытного короля при помощи кулаков. А зря. Кай говорил, что с удовольствием бы посмотрел, как лишённый возможности нагадить оппоненту с безопасного расстояния Роман получил бы крепким кулаком прямо в челюсть.
        - Что вы хотите? - спокойно спросила Айла, бесстрашно глядя в его холодные глаза с узкими зрачками.
        - Вижу, вы всё же успокоились. - Он положил на колени всё тот же хромированный дипломат.
        - Давайте без лживых соболезнований. Я всё равно им не поверю. Зачем вы тут?
        - И гонору поубавилось. Спасибо, что бережёте моё время. Я это ценю, - ответил Роман, учтиво положа руку на грудь. - Сам не люблю эти расшаркивания. Я хотел, чтобы вы подписали кое-какие бумаги. Это нужно для порядка в администрации «Мэссив Генетик».
        Он раскрыл дипломат и вынул оттуда небольшую пачку бумаг в папке.
        - В Пирамиде всё ещё пользуются бумагой? - без эмоций заметила Айла.
        - А почему нет? - Вольски пролистал папку. - Как показала практика, сколько бы ни развивались современные технологии, человек всё равно продолжает работать с бумагой, пусть даже из вторичного сырья. Помнится, в двадцатом веке даже придумали название этому явлению. К тому же нужно поддерживать нашу бумажную промышленность и обеспечивать людей рабочими местами.
        - Ваш бумажный завод?
        - Мой бумажный завод, - кивнул Роман.
        - Что это? - Айла взяла протянутую папку.
        - Ваш договор с Пирамидой, - пояснил Роман. - И согласие на участие в эксперименте по разработке сыворотки ревинтола. Подпишите - и станете частью нашей команды. Формальность для нашей статистики.
        Айла без интереса пробежала глазами по мелкому шрифту.
        - Брату не вкололи сыворотку, потому что к моменту, как нас вытащили из воды, он был уже мёртв?
        - Патологоанатом сказал, что он умер мгновенно, от кровоизлияния в мозг от удара о стекло. Ревинтол, безусловно, одно из величайших открытий, но он не может оживлять мертвецов.
        Его слова звучали настолько небрежно по отношению к мальчику, что Айла едва не закричала.
        - А что будет, если я это не подпишу?
        - Тогда вашу подпись поставлю я, - мгновенно ответил Вольски. - И тогда вас выпишут, и вы направитесь в Пирамиду для теста крови. Не надо на меня так смотреть - название придумывал не я.
        - Что это за тест?
        - Он покажет, как ваше тело реагирует на сыворотку в результате стресса. Это важный показатель для экспериментов. Не пугайтесь, на самом деле в этом нет ничего страшного. Чуть напугают, уколют пальчик, и всё.
        - И я должна вам поверить?
        - А мне всё равно.
        Роман достал пачку сигарет и закурил, щёлкнув позолоченной зажигалкой с гравировкой в виде логотипа пирамиды.
        - Здесь нельзя курить, - покосилась на него Айла, но её слова не возымели никакого действия. Роман кивнул и затянулся.
        - Отец платит этой больнице столько, что здесь стерпят любую мою прихоть, лишь бы получить ещё. Иначе откуда здесь могли взяться новые аппараты, к которым, кстати, подключены и вы, и препараты в кладовке, которые гораздо эффективнее старых запасов, мм? Я могу затушить эту сигарету о лоб главного врача, и он пожмёт мне руку, приглашая посетить его больницу снова.
        Он с улыбкой отвёл сигарету в сторону, готовый к овациям.
        - Значит, - помедлила Айла, - тест. А дальше?
        - Дальше вас определят в казарму - мы так её зовём, где вы будете жить с другими добровольцами, хорошо есть - золотые карты на еду, сами понимаете, - спать на хороших кроватях и выполнять все приказы вашего куратора.
        - Этого эвдонского лесоруба?
        - Только не додумайтесь сказать это Доминику в лицо. Привяжет вас за ноги к заднему бамперу своего броневика и пустит вокруг Пирамиды. Вообще он сдержанный, но если начнёт метать молнии, то уж поверьте, лучше найти ямку поглубже, особенно если кто-то поимеет неосторожность напомнить ему, что он из касты дааримов. Он и на Эвдоне-то стоил три схулы, когда даже за буханку хлеба там давали не меньше пяти, а уж жизнь на вражеской территории после капитуляции острова уж точно не сделала его снисходительнее к оскорблениям. - Вольски небрежно махнул рукой. - Это вам моя подсказка. Дарю бесплатно. Так вы будете подписывать договор или нет?
        Айла не торопилась взять ручку.
        - Знаете, - Вольски вдруг подался вперёд и пытливо, даже с издёвкой посмотрел на неё, - а я ведь навёл о вас справки. Поразительно, насколько в этом городе всё покупается и продаётся. Вот и вы имеете свою цену. Две тысячи крефов и одна золотая карточка с правом пролонгации.
        - И чем обязана вашему интересу?
        - Вы путаете интерес и любопытство. Хотел узнать побольше о дочери легендарного генерала, который последним приказом запер весь город на ключ. Оказывается, не так давно вы стояли на учёте в полиции, а удалить вашу карточку распорядился не кто иной, а сам генерал Бранд.
        Кровь отхлынула от лица девушки.
        - Удивительная история. Сектор 7, патруль, беглец. Знатно вы тогда отделали того солдата - трое вас с трудом от него отогнали. Вам за это светило пять лет колонии, а вы отделались парой ссадин и лёгким испугом. - Вечный Наследник отряхнул серые пылинки пепла на пол.
        Айла впилась глазами в выбритое до блеска лицо мужчины, готовая ударить по нему, лишь бы он замолчал.
        - А вот ещё случай. Несколько лет назад вы оказались на территории Пустоши, на километровом рубеже до Стены и попали под перекрёстный обстрел башен «Эдгар» и «Ройс». Вывел вас оттуда человек «Мэссив Генетик» и получил вашу пулю. Вам грозило до десяти лет, но вы опять вышли сухой из воды. Уж не снова ли стараниями нашего Щегла?
        - Сухой из воды? Вы мало заплатили. Иначе бы вам рассказали, как я была наказана генералом.
        - А я знаю. Он запер вас на чердаке на неделю и приставил охрану. Брата к вам не пускал. Поразительная жестокость по сравнению с решёткой и тюремной баландой.
        - Тогда вы знаете, что со мной сделали эти солдаты?
        - Знаю. Как и знаю, что один после этого оказался в гробу, когда ваш братец разбил окно на крыше, прыгнул внутрь и пырнул бедолагу осколком стекла.
        - Он получил то, что заслужил.
        - А вот ваш брат - нет. Просто удовлетворите моё любопытство - с чего Щегол так о вас заботится, мм?
        - Заплатите своему осведомителю. Он знает больше меня.
        - И в знак благодарности вы разбили битой лобовое стекло его автомобиля! Признаюсь, не хотел бы я когда-нибудь сделать для вас благое дело. Хотя знаете что, Айла? Чихал я на это. А вот на что я не чихал, так это на труп солдата «Треангула», который генералу пришлось замести под ковёр, чтобы прикрыть задницу вашего брата.
        - Хотите шантажировать Бранда?
        - «Шантаж» слишком грубое слово. Метод давления.
        - Генерал Бранд - человек, который выжил после встречи со «Зверёнышами Кайны», который держит в железном кулаке весь город, чьи люди по малейшему его зову сотрут в порошок любого, на кого он укажет, и который сам причастен к сокрытию убийств. И вы считаете, что сможете надавить на этого человека, чтобы порадовать папу хоть таким достижением? Удачи.
        По лицу Романа расползлась кислая ухмылка.
        - Подпишите договор, делайте в Пирамиде, что скажут, и мы мирно разойдёмся, а мои достижения оставьте мне, - прошипел он сквозь зубы. - Давай начистоту, - Роман как-то внезапно перешёл на «ты» и, наклонившись, внимательно посмотрел девушке в глаза, - мне плевать лично на тебя, твоего брата и на то, что эти трое в погонах творили с тобой на чердаке за спиной генерала, но у тебя в крови находятся деньги. Мои деньги, которые я трачу на тебя и тебе подобных каждый божий день в надежде получить гораздо больше при помощи Авроры. Каждым своим вдохом ты обязана моим деньгам. Мне глубоко наплевать на твоё отношение ко мне и тем более наплевать на ваши взаимоотношения с Брандом - у тебя в крови мои деньги, и будь уверена, я выдавлю из тебя каждый долбаный креф, даже если для этого мне придётся отдать тебя и генерала на съедение акулам из газет и прокурорам из Верховного суда. Так что кончай строить из себя всезнайку, подписывай документ и отправляйся в «Мэссив Генетик». Потому что, если ты этого не сделаешь, это сделаю я, и ты всё равно там окажешься, и тогда я превращу твою жизнь в чёртовой Пирамиде в ад.
Спросишь, зачем мне это нужно? Потому что я могу. Подписывай.
        - Сколько же в вас дерьма?
        - Гораздо больше, чем ты думаешь.
        Ей пришлось собрать в кулак всё самообладание, чтобы рука не дрожала, когда она ставила подпись в нижней графе напротив своей фамилии, но едва поставив последний росчерк, повинуясь знакомому тёмному наитию, вместо того, чтобы просто отдать документы Роману, она бросила, откинула их на пол, рядом с кучкой оставленного им пепла.
        Вечный Наследник молча посмотрел на эту красноречивую картину, затушил окурок об угол прикроватной тумбочки и, оставив на ней поломанный бычок, вышел из палаты.
        - Какая дура, - пробурчал он, подойдя к лифту, и нажал кнопку вызова.
        Глава 4
        Размокшие водительские права, ключи зажигания, чётки из гранёного аметиста, которые Кай вешал на зеркало заднего вида, почти уничтоженная водой квитанция об уплате штрафа за неправильную парковку, платок, губка для чистки обуви и ножницы, которые Айла не смогла нащупать в бардачке, - вот и всё, что осталось ей на память о брате.
        Чёрный отполированный минивэн с логотипом «Мэссив Генетик» прибыл за Айлой ровно в шесть вечера на следующий день. Одежда, в которой она тонула, была почищена услугами прачечной за углом. Кто её оплатил, догадаться было нетрудно - когда за Айлой пришли, её лечащий врач, поднявший с пола злосчастные документы, сказал, что с этого дня Пирамида берёт на себя все расходы, связанные с девушкой.
        Двое молчаливых охранников с одинаковыми квадратными подбородками провели ньети Адлер по пропахшим хлоркой и медикаментами коридорам от палаты до выхода. Девушка, идя между ними, чувствовала себя заключённой, особенно, когда они взяли её под руки и весьма грубо запихнули в лифт.
        - Я не собираюсь сбегать, - огрызнулась она.
        - Менейр Вольски предупредил, что вы так и скажете, - ответил один из мужчин, всё так же держа её за плечо.
        - Да ладно тебе, - ткнул его локтем второй, - у неё запястья как спички. Куда ей с нами тягаться? - Но его не послушали.
        Когда они вышли на улицу, на них буквально навалилась толпа журналистов, преградив подступы к автомобилю.
        «Вы приняли сыворотку, потому что боялись умереть как генерал Адлер?», «Ньети Адлер, получили ли вы деньги за ревинтол?», «Вы решили принять ревинтол в память о погибшем брате?» - трещали вокруг сквозящие жаждой наживы вопросы. Микрофоны бесстыже лезли Айле прямо в лицо. «Скажите, вы будете выступать на передовой в случае войны, как дочь Нерушимого Генерала?..» Один из журналистов даже умудрился схватить Айлу за волосы и дёрнуть на себя, будто ожидая, что после этого она обернётся и поспешит дать ему интервью с той любезностью, на которую он рассчитывал.
        Айла резко повернулась и со всей силы ударила настырного журналиста в нос. Тот схватился за лицо и начал вопить, что подаст на Пирамиду в суд. Охранник поспешил оттащить Айлу в сторону и вместе с подоспевшей подмогой начал грубо двигать локтями, проталкиваясь вперёд, к автомобилю. Сама девушка, сгорбившись и щурясь от ярких вспышек фотокамер, послушно следовала за ними, стараясь закрыть лицо руками, пока не почувствовала облегчение, оказавшись в салоне автомобиля, скрытом от посторонних глаз тонированными стеклами.
        - Что им от меня нужно? - воскликнула Айла, пытаясь собрать в пучок растрёпанные волосы.
        - Акулы, - водитель будто указал ей на очевидное. - Сразу узнали, что вы тут, дежурили два дня. Не каждый день дочери Нерушимого Генерала принимают ревинтол.
        Они ехали медленно, потому что дорога всё ещё не высохла после прошедшего недавно дождя. Скользкий асфальт блестел от воды и не давал возможности для разгона. Для экономии электроэнергии администрация распорядилась отключить все фонари и любую световую иллюминацию в городе, в том числе и светофоры, поэтому в наступающих сумерках улицы казались одинаково унылыми и серыми. Движение на перекрёстках регулировала дорожная служба, выставившая своих людей на каждом пересечении улиц, а чтобы автомобилистам было проще ориентироваться в вечернее время, углы всех домов были выкрашены светоотражающей белой краской.
        Когда минивэн завернул за очередной угол, осветив стену жилого здания, на котором красовалась почти стёртая стрекоза Тёмного Илая, они оказались на широкой дороге. Вдруг где-то совсем рядом бешеным, оглушающим раскатом загудела сирена, предупреждающая об авиаударе. Айла бросилась к окну и с тревогой уставилась на небо. Над крышами домов, так низко, что почти задевали шасси дымоходные трубы и антенны, стройным рядом пронеслись три военных вертолёта. Сердце Айлы замерло от испуга.
        - Это учебная тревога, - успокоил её один из конвоиров. - Сегодня в «Новостях» предупредили, что «Треангул» будет тестировать новую установку. А эти, - он ткнул пальцем вдогонку улетающим вертолётам, - после взрыва на мосту уже второй день патрулируют город. Не пугайтесь.
        Айла попросила охранников заехать домой, чтобы забрать кое-какие вещи, которые могли понадобиться ей в Пирамиде. Сначала тот, что вёл машину, строго отказал ей, но позже поддался уговорам более жалостливого коллеги и изменил маршрут, попутно предупредив об этом незнакомый женский голос по рации.
        Айла с братом жила в районе частных домов Сектора 15, в нескольких километрах от южной части Пояса Отчуждения. Их дом был небольшим и растерявшим всякий уют и находился в окружении небольшого огорода, который теперь, и к бабке не ходи, достанется соседям или воронам.
        Охраны больше не было. По всей вероятности, Бранд распорядился её снять, узнав об аварии. Входную дверь оскверняли новые ругательства, которые перекрывали друг друга, как заплатки, а поверх них неизвестная рука начертила белую стрекозу.
        Не обращая внимания на это клеймо, Айла открыла дверь и вошла в гостиную. Внутри всё оставалось точно так же, как было, когда они с братом отправились в свою последнюю поездку. На диване у журнального столика валялись любимые джинсы Кая. Он опрокинул на них чай и очень разозлился, потому что не успевал их постирать и высушить. В пепельнице отца лежали очистки от семечек, а в раковине в смежной кухне громоздилась гора из тарелок и чашек, в которых досыхали жёлтые остатки дешёвого чая и воняли чёрные комья пригоревшего завтрака. Всё вокруг дышало недосказанностью - жизнь в этом доме прервалась на полуслове.
        Айла поднялась по скрипучей лестнице на второй этаж и направилась в свою комнату. Стоя перед аккуратно застеленной кроватью, она осмотрелась. Все окружающие предметы: книги, светильники, фотографии родителей на прикроватном столике, - казались помещёнными под стекло, как в музее, и более не имели никакого отношения к её жизни.
        В комнате Кая, в отличие от её комнаты, царил настоящий бардак. Она взяла из его шкафа засунутую туда впопыхах синюю футболку, в которой брат обычно спал, и легла на кровать. Раньше Кай всегда включал музыку, теперь же звенящая тишина помещений била по ушам.
        «Его больше нет, - эти слова звучали как пугающая неправда. - Никого больше нет». Будто чужие белые стены спальни смотрели на неё холодно и отстранённо, как на чужую. Мамы больше нет, отца больше нет, и брата больше нет, нет даже слёз, чтобы их ещё раз оплакать.
        - И это всё? - удивился охранник, когда Айла вернулась из дома с крошечным кульком.
        - Там больше ничего нет для меня.
        На память о доме она оставила себе только чётки брата, его футболку и фотографию, которая была сделана за месяц до взрыва. На ней Кай целовал сестру в щёку и улыбался.
        Глава 5
        Айла села в автомобиль и, глубоко вздохнув, нажала на красную кнопку под монитором, вмонтированным в спинку переднего сиденья, что должна была сделать, по просьбе охранников, ещё при выезде из больницы.
        - Добрый день, молодой человек, менейр или юная ньети, - заулыбалась с экрана незнакомая девушка с кожей цвета кофе со сливками. - Наши работники сопроводят вас к дверям корпорации «Мэссив Генетик».
        «Мне бы такую мордашку», - с завистью подумала Айла.
        - Дорога займёт менее часа. В салоне автомобиля вы найдете всё, что вам может понадобиться в пути. Если вам нужна вода, нажмите синюю кнопку под экраном. Если нужна свежая газета - нажмите зелёную кнопку рядом. Никакого алкоголя и сигарет - в «Мэссив Генетик» это главное правило. В кармане соседнего кресла имеется небольшой ознакомительный проспект, где вы найдёте краткую информацию о нашей работе. После знакомства с госпожой Сантери первые два дня вы проведёте в отдельном жилом боксе, где пройдёт ваша адаптация. Там вас обследуют наши специалисты, после чего вы будете направлены на небольшую вводную экскурсию по Пирамиде. Приятной поездки. Скоро увидимся!
        - Не сомневаюсь, - прошептала Айла.
        Запись выключилась, и её заменил чёрный экран с трехмерным логотипом «Мэссив Генетик».
        На въезде в Зону-22 уже скопилась толпа протестующих против работы Пирамиды. Кто-то, едва увидев автомобиль, успел бросить пакет с краской и забрызгал боковое окно, у которого сидела Айла. Водитель быстро выкрутил руль и вдавил педаль газа в пол.
        - Придурки! - выкрикнул он, наблюдая, как толпу разгоняют водомётами с охранных башен.
        Поскольку мост взорвали, въезд на него был закрыт, и водитель направил автомобиль в сторону спуска к воде. Там находилась небольшая переправа, которая, сейчас была полностью перекрыта железной решёткой. У ворот стояли охранники. Водитель притормозил у ворот и высунул в окно удостоверение.
        - Плюс один, - сказал он.
        Охранник отсканировал документы обоих сопровождающих Айлы и тронул пальцами козырёк фуражки. Автомобиль спустился к воде и въехал на поджидающий паром.
        Когда машина пересекала реку, Айла с ненавистью смотрела на остатки моста. Он чернел на фоне сверкающей вдали огнями ярмарки Острова Развлечений, откуда ветром разносилось эхо детского смеха. С верхушки чёртова колеса можно было увидеть весь город до самого Пояса Отчуждения и часть Вайерхофа, где всё ещё громоздились старые строительные краны, покосившиеся над землёй, как ржавые кузнечики с переломанными ногами, и вышки заброшенного аэропорта. Кай очень хотел их увидеть вблизи. Он вообще испытывал странное влечение ко всему ветхому и покинутому, как любопытный ребёнок, который начитался рассказов о привидениях, обитающих на заброшенных пустырях. Даже странно, что именно Айлу, а не его, отец ловил в похожих на эти рассказы местах. Но Айла-то попадала туда обычно случайно, ведомая уговорами своих друзей, напыщенных дворовых мальчишек, пока её любимый брат делал домашние задания и зачитывался готическими рассказами, найденными в старых журналах. И получала от отца по шее за свои прогулки туда тоже она, пока Кай выпытывал у неё: ну как же там было, в том или этом старом доме? Правда ли, что там лежат
скелеты в заскорузлом тряпье, а двери и окна открываются и закрываются сами собой? И не верил, когда она говорила, что кроме пыли, непонятных тряпок, битых кирпичей и трухлявых досок там не было ничего.
        На глаза Айлы навернулись слёзы. Сейчас над руинами спокойно трудились рабочие, а их работу проверяли радиоуправляемые дроны, снабжённые лазерными сканерами. Разрыв между опорами уже соединяло несколько железных балок. Такими темпами мост быстро починят, а пока между Рингом и городом курсировал паром - жизнь в городе продолжалась, никто не заметил, что её брата не стало.
        На другом берегу автомобиль остановился перед шлагбаумом. Охранники снова достали пропуска и подставили под сканеры двух военных, стоящих по обе стороны от машины.
        - Плюс один, - повторил водитель и показал пальцем за спину. - Образец «Ундина».
        Военные махнули человеку в будке на вышке, и тот поднял шлагбаум. Машина медленно двинулась с места и въехала на территорию Ринга.
        «Образец „Ундина“». Теперь она не Каролина Адлер, а образец.
        Вдруг где-то рядом послышался громкий лай. Огромная дворняга неслась в сторону автомобиля и злобно лаяла.
        - Снова она! - выругался водитель и крикнул одному из охранников: - Или пристрелите уже эту псину, или посадите на цепь!
        - Если бы это было так просто, - ответил охранник и приказал двоим на вышках собираться и ловить зверя. Те кивнули и, как заметила Айла, как-то неохотно начали спускаться вниз. Видимо, злобный метис уже порядком им надоел и они шли его ловить уже не впервые. Собака, будто почувствовав намечающуюся охоту, гавкнула последний раз и удрала за угол какого-то серого здания, у которого громоздилась куча шин.
        Стеклянная пирамида вблизи казалась ещё выше и громаднее, чем издалека, а за тонированными стёклами, как сквозь тёмную дымку, проглядывалось всё, что происходило внутри. По винтовым лестницам, подобно десяткам муравьёв в стеклянном лабиринте, ходили люди: кто в военной форме, старой и новой, кто во врачебных халатах, кто в деловых костюмах. Врачи что-то воодушевлённо обсуждали и показывали друг другу какие-то графики. Ещё двое в форме санитаров пили кофе на диване и смотрели в подвешенный на кронштейне экран. Трое военных стояли у стойки информации и о чём-то говорили с администратором.
        Стеклянные двери разъехались в стороны, пропуская Айлу с сопровождающими внутрь. Лазер на входной арке отсканировал лица вошедших и внёс время их прибытия в базу. Люди в деловых костюмах медленно проплыли мимо, уткнувшись лицами в синие папки. К каждой двери были приставлены охранники, такие же огромные, как те, что вели её сюда. Там была и профессор Сели Аяр. Она сидела в холле на диване, изящно закинув ногу на ногу, и перебирала документы.
        Айла остановилась у бетонного перекрытия, заметив, как один из военных подошёл к главе отдела экспериментов. Какой-то не по уставу нечёсаный южанин. Среднего роста, хмурый, небритый, с горбатым, как у породистого цыгана, носом. Отросшие чёрные волосы были наспех приглажены, справа серебрился седой клок. Если бы отец увидел в строю такого неряху, он бы срезал его торчащие во все стороны патлы армейским ножом вместе с кожей. Мужчина стоял вполоборота, и Айла могла разглядеть только половину его смуглого лица, покрытого мелкими белыми шрамами. «Похож на террориста», - с усмешкой отметила Айла. Но между тем его лицо показалось ей знакомым, будто виденное очень давно.
        Мужчина что-то сказал Сели, и его голос послужил удивительным несоответствием его небрежному внешнему виду. Он был мягким и глубоким, и Айла поймала себя на мысли, что ей захотелось завернуться в этот голос, как в плед. Мужчина заметил на себе её любопытный взгляд и повернулся, Айла успела отвернуться.
        - Эй, - окликнули её. - Тебя ждут.
        Стекло, бетон, простор, пара раскидистых пальм, служивших декорациями, и огромные плазменные панели, на которых транслировались научные рекламные ролики о стадиях человеческой жизни с отрисованными на компьютере разноцветными хромосомами ДНК, - вот чем была Пирамида внутри. Она сверкала чистотой так, что казалась стерильной, как огромная лаборатория. Сверху, будто с самой крыши, через все сорок с лишним этажей спускался стильный светильник, состоящий из сотен светящихся палочек, которые приходили в движение от малейшего движения воздуха, что при ближайшем рассмотрении оказалось обманкой, работающей по принципу зеркал.
        - Нам сюда. - Охранник поманил её к центральному лифту. - Он поднимет нас на самый верх.
        Лифтом он назвал стеклянную со всех сторон колбу с поручнями из начищенного металла. Мужчина нажал красную кнопку на бетонной панели, и прозрачные двери разъехались в стороны. На сорок третий этаж они ехали меньше минуты и совсем бесшумно. Айла старалась не смотреть по сторонам, ища спасение от врождённой боязни высоты в созерцании кнопок на панели управления, и от её внимания не ускользнуло, что кнопка напротив двадцать пятого этажа отсутствовала.
        - А почему кнопки нет?
        Охранник не ответил - или ответил, но Айла не услышала из-за очередной волны удушающего страха перед стремительно удаляющимся от неё полом первого этажа. Лифт был оснащён плазменным экраном, помещённым под стекло в стене. Он был включён, и в эфире шли новости. На экране крупным планом показывали лицо генерала Амона Бранда, который выступал перед собранием военных министров. Звук был выключен, но вид краснеющих министров красноречиво говорил, что его грубый резкий голос бил их по задницам, как серп.
        Этот герой Креста получил своё звание в очень молодом по меркам военных возрасте, сразу после гибели своего предшественника, когда ему был всего тридцать один год. Бранд создавал впечатление достаточно толстокожего человека, которого мало волнуют сплетни вокруг своей персоны. Невысокий, сдержанный генерал обычно говорил мало и всегда по существу, а когда повышал голос, даже спины бывалых военных покрывались неприятной липкой испариной. Суровое лицо его было испещрено мелкими оспинами, из-за которых он выглядел старше своего возраста, умные глаза смотрели холодно, словно оценивая в собеседнике потенциального противника, а губы были всегда поджаты, будто этот человек изначально был с чем-то не согласен и готовился возразить. Светлые, цвета ржи волосы его виднелись из-под чёрного с золотой отделкой военного берета и были аккуратно подстрижены согласно уставу. На его военном костюме цвета зелёного мха не висело ни одного почётного знака отличия или награды - для того, чтобы понять, кто этот человек, было достаточно увидеть золотого щегла на его берете.
        После войны отец иногда приглашал его к себе в гости. В один из таких вечеров, засидевшись допоздна, Бранд, тогда ещё полковник, рассказал любопытным детям генерала о том, как получил свою знаменитую птичку.
        Когда началась война, распорядитель военной комиссии приписал будущего генерала к части, базировавшейся в лесу близ Вороньей высоты и следившей за исправностью электрического кабеля, по которому передавались сообщения по всем точкам Кантамбрии.
        Это была одна из самых тихих местностей, где профессиональных военных насчитывалось всего несколько человек, а остальные были инженерами, способными починить кабель с помощью скрепки и жевательной резинки. Двадцатиоднолетний Бранд, юркий, как щегол, там исполнял роль «подай-принеси» и иногда учился стрельбе, используя в качестве мишеней пустые банки из-под тушёнки. Четыре месяца с начала войны для него пролетели быстро и прервались в один час, когда на их лагерь напали Зверёныши Кайны. Слухи об этом секретном военном проекте под общим названием «REX-9» уже давно ходили по округе, но никто не верил в реальность существования этого отряда убийц. И Бранд тоже не верил, пока один из подопытных не ткнул ему в затылок дулом «Сердца Чарны».
        Обдолбанные синтетическим наркотиком, который создавали в одной из закрытых лабораторий рядом с эвдонской деревушкой Кайна, не видящие ничего, кроме ярких наркотических галлюцинаций и гипертрофированной реальности, Зверёныши пришли в их лагерь ровно в полночь. Тогда-то Бранд и увидел самого главного из них, о котором в округе принято говорить было только шёпотом. Когда Щегла вместе со всеми захваченными в плен поставили на колени, лицо этого человека возникло перед ним, выплыв из густой ночной тьмы. Смуглое, скуластое, в синяках и ссадинах, с пустыми глазами. Он опустился рядом с ним на колено, вынул изо рта дымящуюся самокрутку и чиркнул Бранда ножом по щеке. Тот заорал и навсегда запомнил гравировку на военном жетоне на шее эвдонского ублюдка с именем «Сезар Наис». Именно он через минуту приказал перебить весь лагерь, а сам, пока его отряд трудился в поте лица, связал Бранда и сунул ему в рот кляп из стянутых с трупа связиста носков.
        Командира отряда Зверёныши Кайны повесили на дубе, а сами забрали боевые трофеи и исчезли в ночной мгле так же быстро, как и появились. Когда висельник ещё барахтался в воздухе, пытаясь нащупать над ногами почву, Бранд, лишённый возможности ходить, смог подкатиться к задыхающемуся командиру и подставить ему под ноги свою спину. Их нашли спустя больше чем сутки солдаты из другого отряда, которые отправились на разведку, когда их командир не получил ежедневный ответ из сигнальной точки перебитого лагеря.
        На следующий день после выписки из госпиталя неудержимый Бранд снова помчался на фронт, на этот раз в самое пекло, где вдоволь настрелялся по позициям эвдонских солдат из окопов близ озера Веверн и развалин крепости Крест. Оттуда его и увезли в тыловой госпиталь после того, как рядом с ним взорвалась нашпигованная дробью граната, на память о которой ему и достались мелкие шрамы по всему телу, оторванное ухо и подозрительность по отношению ко всем неизвестным коробкам.
        Бранд три года был правой рукой героя Альгарды и после его смерти принял командование «Треангулом» на себя, чтобы завершить начатое Адлером строительство Стены.
        У Айлы не было никаких сомнений в том, что именно Бранд стоял за убийством Нерушимого Генерала.
        - Я поседею в этом лифте, - прошептала она, прикрыв глаза, и не открывала их, пока лифт не остановился. Как только двери разъехались в стороны, она поспешила выскочить наружу, едва не сбив с ног своего конвоира.
        - Сюда, - скомандовал мужчина. - Здесь вам нужно зарегистрироваться.
        Он оставил её в светлом холле, сквозь прозрачную дальнюю стену которого был виден весь город вплоть до Стены и часть Сектора 0.
        Посередине на каменном полу скучало лохматое чудище, похожее на занятную помесь хаски с медведем. Когда Айла оказалась рядом, пёс лениво поднял голову, что-то тихо тявкнул и перевернулся на спину, подставив гостье примятое белое пузо. Пушистый хвост дружелюбно забился об пол.
        - Это Орешек. Он не кусается.
        За одиноко стоящим посередине холла стеклянным столом сидела молоденькая секретарша - уставшая, но улыбчивая куколка лет восемнадцати в аккуратном приталенном белом костюме. Именно её Айла видела на видеозаписи в автомобиле. Кожа цвета арабики с молоком, пушистые волнистые волосы, забранные в высокий хвост на макушке, угольно-чёрные миндалевидные глаза…
        - Почему-то я так и подумала, - ответила Айла, глядя, как животное замерло в ожидании ласки. Подойдя к секретарше, она сразу заметила через стеклянный стол, что у девушки не было обеих ног по самые бёдра и что их заменяли блестящие бионические протезы из множества начищенных пластин. Такой же протез заменял ей и правую руку, как и часть груди.
        «Сколько же в ней железа?» - подумала Айла, ужаснувшись количеству и сложности перенесённых ею операций. Голову девушки опоясывала прозрачная трубка, которая присоединялась к компактному аппарату вентиляции лёгких под столом и шла к её носу. На её груди висел серебряный бейджик с именем «Джойс».
        Секретарь нажала кнопку на клавиатуре и улыбнулась:
        - Вы, наверное, «Ундина»? Роман говорил, что вы скоро приедете.
        На её рабочем столе не было ни одного лишнего предмета, кроме целой обоймы маленьких баночек с таблетками на таймерах и фотографии, которые делаются в будках для быстрых снимков. На фотографии эта девочка обнимала со спины того носатого цыгана с первого этажа.
        На груди Джойс висел странный кулон в виде микросхемы. На чёрном экране мелькали разноцветные пиксели, которые постоянно перемещались и собирались в хаотичные узоры.
        Джойс быстро набрала что-то в компьютере. Когда её тонкие пальцы двигались, Айла слышала скрип маленьких шарниров внутри её протеза. Наклонившись, чтобы сесть на стул напротив, Айла смогла разглядеть, что кулон на груди секретарши был вовсе не кулоном - этот сияющий разноцветными пикселями чип не болтался на её шее на цепочке, он был вживлён в грудную клетку девушки, и пиксели меняли своё расположение синхронно с сердечным ритмом.
        На секунду Айла даже подумала, что перед ней сидит не живой человек, а андроид, подобный тем, что наводнили каждый город семьдесят лет назад, заменив собой секретарей, садовников, уборщиков, водителей такси, и чуть не довели мир до массовой безработицы. А после войны, когда у людей не стало хватать денег даже на еду, не говоря уже о профессиональном помощнике, человек перестал нуждаться в их услугах, и почти всех андроидов утилизировали, пустив их на запчасти для автомобилей или переплавив на консервные банки.
        Но всё же, несмотря на многочисленные вживлённые металлические элементы, Джойс была человеком, которому пришлось, в силу неизвестных обстоятельств, перенести несколько серьёзных операций по имплантации.
        Джойс протянула Айле планшет с электронной анкетой.
        - Заполните, пожалуйста, - попросила она.
        За дымчатыми стеклянными дверями, ведущими в кабинет Авроры, мелькали две тени. Вернее, мелькала только одна, а вторая стояла на месте и будто следила, как вторая мечется из стороны в сторону. До Айлы долетали только приглушённые обрывки фраз, из которых было понятно, что разговор шёл на повышенных тонах.
        «Он не может так поступить… на каком основании… что ты можешь сделать? Ты же можешь что-то сделать?! Я не позволю…», - звенел встревоженный женский голос.
        «Прекрати…, - успокаивал её уже знакомый мужской голос. - Я сказал, что всё улажу… ты же знаешь, он постоянно угрожает…»
        - Что там происходит? - Айла обратила внимание, как тени замерли напротив друг друга.
        - А? - отвлеклась от монитора Джойс. - Менейр Вольски-старший. - Она пожала плечом. - Пирамида зависит от инвестиций Львиной Лапы, и госпожа Сантери каждый день борется за финансирование.
        Айла вернулась к анкете.
        - Но здесь только имя, - она обратила внимание Джойс на самую верхнюю графу.
        - А больше и не нужно, - пояснила та и сильно закашлялась. Переведя дыхание, она сделала пару глотков из стоящего по правую руку стакана с водой: - Просто впишите имя прописью, номер и название введенного вам образца. Секунду. - Она что-то поискала в компьютере. - Ваш номер 83А-6. Вы же ещё не проходили тест?
        - Тест крови? Нет.
        Она хотела сказать Джойс, что заняла место брата, но промолчала. Весь внешний вид этой девочки говорил, что ей и без того было нехорошо, чтобы грузить её ещё и своими проблемами.
        - Ничего страшного, значит, скоро пройдёте. - Она снова улыбнулась и мизинчиком указала гостье присаживаться на диван. На нём рядом с подлокотником приютился какой-то пушистый чёрный комок. Он будто почувствовал приближение претендента на своё место и зашевелился. Появилась голова с крошечным розовым носиком и ярко-зелёными сонными глазками.
        - Букашка, брысь! - зашипела на кошку Джойс, но та и не подумала спрыгивать. Вместо этого она сыто зевнула, лениво потянулась и перевернулась на другой бок.
        - Букашка? - спросила Айла, усаживаясь рядом с неподвижным животным.
        - Когда я принесла её в Пирамиду, она была размером с ладошку. Бегала по коридорам, как маленькая таракашка. Так её и прозвали.
        «Имя: Каролина. Возраст: 20. Родственники: …»
        Её рука застыла над строкой.
        «Нет».
        «Хронические заболевания, особые навыки, дата прибытия в Пирамиду»… тысяча и один вопрос.
        «23 августа 2153 года», - написала Айла. Орешек усадил своё громоздкое тело рядом, положив голову на подлокотник, и, виляя пушистым хвостом, терпеливо ждал, когда же его соизволят погладить.
        Джойс шикнула на него, и Орешек с понурой головой покинул Айлу, найдя новое пристанище под столом. Видимо, из всех присутствующих здесь животных только пёс покорно слушался свою хозяйку.
        «Состоите ли вы сейчас в близких отношениях с кем-либо?»
        - Это здесь при чём? - возмутилась девушка.
        - Это на случай, если с вами что-то случится, - ответила Джойс. - Мы, конечно, все здесь под присмотром, но, если вы пострадаете, людям, которым вы дороги, об этом доложат. Это же не тюрьма.
        - В каком смысле, если я пострадаю?
        - Ох, разве Роман ещё не давал вам инструкцию по безопасности? Не волнуйтесь, это обычная формальность. Понимаете, - девушка чуть подалась вперёд, - когда «Мэссив Генетик» ещё только начинал разработку ревинтола, находились те, кто решал, что их способность к регенерации после введения сыворотки становится безграничной, и считал необходимым устраивать некоторые эксперименты.
        - А это не так?
        - Конечно, нет. Добровольцы обладают способностью быстрее остальных залечивать раны, но они не бессмертны. - Джойс, будто опомнившись, махнула рукой. - Хотя что я вам говорю, вот.
        Она протянула Айле небольшую брошюру.
        - Это правила безопасности. У вас будет время ознакомиться с ними. Там нет ничего особенного, просто небольшие выдержки из лекций профессора Аяр о регенерации вообще и о ревинтоле в частности. Когда вы её прочтёте, сами всё поймёте. Но это позже. Сейчас вам нужно заполнить анкету, чтобы я могла внести её в базу.
        Анкета была небольшой и в основном касалась различных навыков, которыми человек мог овладеть до попадания в Пирамиду. Айла ничем особенно не владела, разве что неплохо рисовала. Хотя куда ей до своей знаменитой прабабки, чьи картины вдохновляли людей? Сама Айла разве что могла задумчиво чиркать ручкой в блокноте, пока висела на телефоне в ожидании, когда кто-нибудь в отделе статистики ответит на звонок.
        - И разве у меня сразу не снимут отпечатки пальцев, например? Чтобы ввести в моё личное дело.
        - Планшет их уже снял, - добродушно ответила Джойс, не поняв шутки. - В чехол встроены специальные сенсоры. Ваши отпечатки уже в базе.
        Молочно-дымчатая дверь в кабинет директора открылась, и оттуда вышел Роман. Джойс хотела что-то ему сказать, но Вечный Наследник прожёг её взглядом и со скоростью пули метнулся в сторону выхода.
        Джойс немного помедлила, но нажала на кнопку переговорного устройства.
        - Госпожа Сантери, ньети Адлер ожидает в приёмной.
        Ответ последовал спустя несколько секунд. Из динамика послышался мелодичный и лёгкий, как воздух, женский голос, будто его обладательница не срывалась на крики пару минут назад.
        - Пусть войдёт. Я её приму.
        Глава 6
        Повсюду в кабинете госпожи Сантери стояли тигровые лилии, что резко контрастировало с навязчивой белизной стен и мебели. Эти вспышки оранжевого цвета будто вступали в какой-то диссонанс с враждебной стерильностью просторного помещения и боролись за право быть там, отчего смотрелись весьма выигрышно, отвлекая всё внимание посетителей на себя.
        Аврора, облачённая в больничный халат, сидела за широким рабочим столом и подписывала какие-то бланки. При первом взгляде на эту женщину можно было подумать, что она сделана из фарфора. Очень светлая кожа светилась голубоватыми прожилками, тонкие запястья украшали плетёные браслеты из золота, на длинной шее висело дорогое жемчужное ожерелье, изящная оправа очков поблёскивала вокруг светло-зелёных выразительных глаз в обрамлении тонких морщинок - казалось, эта женщина разобьётся на осколки, если топнет ногой. Айла заметила в мусорном ведре разбитую стеклянную вазу и сломанную лилию, и ей вспомнился раскрасневшийся в гневе Куцый Вольски. Похоже, Авроре всё же иногда приходилось топать ногами.
        Когда матовое стекло сомкнулось за спиной Айлы, госпожа Сантери отвлеклась от бумаг и посмотрела на неё поверх очков.
        - Прошу, присаживайтесь.
        Вживую голос Авроры оказался ещё более воздушным, чем слышался через динамики.
        Она указала взглядом на белоснежный кожаный диван.
        - Я надеюсь, вас не смущает высота?
        Диван стоял у наклонной стеклянной стены, откуда открывался вид на весь восток.
        - Если честно, здесь высоковато. - Айла нерешительно присела на край, стараясь не смотреть в окно.
        - Мы специально строили Пирамиду с прозрачными стенками. Из кирпича и бетона здесь сделаны только внутренние перекрытия и стены на этажах под землёй, где находятся кладовые и коммуникации.
        Айла не сразу заметила едва уловимое сходство между Авророй и Джойс. Похоже, девочка из железа была её дочкой.
        И всё-таки глава Пирамиды недавно плакала - глаза Авроры были немного красными. Улыбка скользнула по её тонким, но красиво очерченным, тронутым персиковой помадой губам.
        Блуждающий по незнакомой обстановке взгляд Айлы остановился на триптихе на внутренней стене, за которой притаилась зона отдыха. На нём изображались непонятные, будто парящие в невесомости существа с ножками на головах, расправленными во все стороны.
        - Это гидры, - ответила на безмолвный вопрос гостьи хозяйка кабинета. - Одни из существующих в мире бессмертных существ. Их стволовые клетки не стареют. Гидра размножается почкованием, а это значит, что она практически бесконечно плодовита. Кроме того, в её геноме есть особый ген, который отвечает за иммунитет, что даёт возможность этому существу жить вечно.
        - Интересно.
        - Действительно, - Аврора сделала вид, что не заметила нотку сарказма в голосе Айлы, и отложила бумаги. В рыжем луче закатного солнца её белокурые волосы сверкнули золотом. - Это существо относится к простейшим, - улыбнулась она, - а мы уже полвека бьёмся над тайнами её генов.
        - А это не похоже на гидру, - Айла кивнула в сторону противоположной стены, где от пола до потолка располагалось изображение грибовидной медузы с красной сердцевиной.
        - Turritopsis Nutricula, - пояснила Аврора и развернулась в сторону гостьи. - Это единственный известный науке вид медуз, который считается бессмертным, если, конечно, не уничтожать их физически. Как известно, жизненный цикл медуз заканчивается сразу после репродукции, но этот вид способен после размножения немедленно перестраивать структуру собственных клеток, обновляя их и регенерируя, тем самым начиная свою жизнь заново. Это существо по размерам не превышает пяти миллиметров, а не дает покоя учёным уже несколько веков. Я рада, что вы пришли.
        Королева. Вот на кого была похожа эта женщина. Настоящая королева, царица. А Пирамида была её царством, государством в государстве. Айле отчего-то стало неловко в присутствии этой женщины. Будто одним своим обликом она, Айла, не соответствует какому-то негласному стандарту этого помещения.
        - У меня не было выбора, - ответила Айла. - И вам это известно.
        - Верно, - доброжелательный тон Авроры будто ветром сдуло. - Но это был и не мой выбор тоже.
        - Зачем мне вкололи сыворотку? На том мосту пострадали десятки. Почему я?
        - Когда мы узнали, что вы с братом попали в больницу, его контракт оказался под угрозой расторжения по причине форс-мажора, что значило, что всю внесённую нами авансом за несколько месяцев оплату в вашем случае заберёт банк Гёльдерлина. Я не могла этого допустить, поэтому вы стали приоритетной заменой. Мы сделали необходимые тесты и выяснили, что у вас не будет аллергической реакции на ревинтол, как и у вашего брата. Поэтому мы и ввели сыворотку вам вместо кого-то ещё. Если бы ваш брат - кстати, весьма приятный молодой человек - не уговорил меня и менейра Вольски перевести деньги до того, как он окажется в Пирамиде, вы сейчас были бы мертвы.
        - Что будет с его телом? - спросила Айла.
        - Генерал Бранд уже распорядился о похоронах, - покровительственным тоном ответила Аврора. - Примите мои соболезнования.
        - Спасибо, - поблагодарила девушка, несмотря на безразличный тон, которым эти соболезнования были произнесены.
        - Итак, что бы вы хотели узнать? - спросила Аврора.
        - Что теперь будет? Уйти-то я теперь не смогу. Чего мне ждать? Меня запишут в армию или что-то вроде того?
        - Что-то вроде того. Добровольцы Пирамиды не являются контрактными военными. Пирамида работает на «Треангул», но мы не призывная комиссия. Наши люди только помогают военным. Да, здесь есть площадка, где военные проходят обучение, но вы не будете иметь к ним отношения.
        - А физподготовка? В договоре говорилось, что такие, как я, будут сдавать нормативы «Треангула».
        - Да, - кивнула Аврора и сложила руки на животе. - Мы должны отслеживать вашу реакцию на ревинтол. Любая физическая активность - своего рода стресс для вашего организма, и ревинтол реагирует на него.
        - И он может отреагировать как-то не так?
        - Пока острых реакций выявлено не было, разве что у некоторых добровольцев появляется бессонница. Но наши врачи с этим справляются. Вам не о чем беспокоиться.
        - Даже о репортёрах? Когда я покидала больницу, меня окружило штук двести этих кровопийц. Вряд ли они оставят меня в покое и здесь.
        - О, не стоит преувеличивать, ньети Адлер, их было всего тридцать восемь. У Джойс ушло много времени, чтобы обзвонить все редакции города и сообщить, что вы выжили.
        - Так это подстроили вы? - Айла мгновенно выпрямила спину, удивляясь подобной наглости.
        - Разумеется. Вы же не думаете, что журналисты обычно случайно проходят мимо нужного места на карте? Им всегда сообщают, где быть и зачем.
        - Знаете ли, это было унизительно…
        - Это был идеальный информационный повод, - почти не утруждая себя, перебила её Аврора. - Теперь ваше имя не сойдёт с первых полос несколько дней. Сами подумайте, дочь самого Нерушимого Генерала теперь работает на Пирамиду. Ваше присутствие здесь облегчит жизнь многим людям.
        - И даст повод для громких заголовков.
        - А там, где есть громкие заголовки, там всегда присутствует интерес.
        - И деньги.
        - Как следствие.
        - Мне это не нужно.
        - А это и не должно быть нужно вам. Это нужно мне. Я веду сложную работу, а вы поможете её облегчить.
        - Вы собираетесь зарабатывать на моём имени?
        - Не на вашем имени, а на имени покойного генерала. И мне не нужно ваше согласие. Понимаю, вы злитесь, но на данный момент с этим фактом лучше смириться.
        - Вы с Романом два сапога пара.
        - А вы похожи на отца - тоже живёте в мире иллюзий. Айла, я не собираюсь становиться вашей подругой или матерью. Я - ваш начальник, Роман - ваш начальник, а вы - подчинённая. Вы - очередной пункт в моём отчёте генералу Бранду. И лучше вам уже это понять.
        - И в мыслях не было становиться вашей подругой.
        - Тогда у меня на этом всё, - сказала Аврора, возвращаясь к документам. - Пару дней вы будете находиться в боксе для адаптации, где вам выдадут свод правил «Мэссив Генетик», позже вас обследуют, выдадут форму и определят в общую комнату к остальным новичкам для теста крови. Приятного вечера.
        Глава 7
        Жилой бокс для адаптации был светлой комнатой размером три на четыре метра, куда вёл длинный коридор, который на сектора делили магнитные рамки, каждая из которых считывала параметры лица Айлы и требовала подтверждение личности с помощью карточки сопровождающего персонала. Комната была белой и обитой мягкой тканью, как палата в сумасшедшем доме, хотя профессор Аяр объяснила, что ткань на стенах создаёт более уютную атмосферу, чем кафель, которым отделывают стены в лабораториях, или бетон в казармах, где живут прошедшие тест.
        Когда Айла увидела ассистента Сели Аяр, который всюду молчаливо следовал за ней, то по ошибке приняла его за такого же андроида, за которого недавно приняла и Джойс. Это был весьма миловидный парень лет двадцати двух с невероятно гладкой кожей, которая больше походила на равномерно нанесённый на пластиковый каркас полимер, чем на живой эпидермис. Волосы его были прилизаны к черепу настолько ровно, что казалось, если по ним провести пальцем, они заскрипят. Всё в облике этого молодого мужчины будто кричало, что он не был рождён живым человеком, а был создан на конвейере по какому-то трафарету, даже глаза его блестели, будто стеклянные. Он всё время молчал и стоял у стены в обнимку с какими-то бланками, оживляясь, только когда Сели обращалась непосредственно к нему. Хотя слово «оживлялся» было не совсем верным. Скорее, он выходил из режима сна, как компьютер, и кивал в ответ на задание.
        - А что это с ним? - тихо спросила Айла, не желая привлекать внимание странного ассистента, когда тот аккуратно складывал на её подушке полотенце.
        Но Сели ответила громко:
        - Нет нужды шептать. Это Майло. В детстве у него обнаружили синдром Ходячего Мертвеца. Вы же слышали о нём? Год назад ему сделали последнюю операцию.
        - Так он что, теперь не человек? - Айла озадаченно покосилась на Майло, который продолжал всё так же степенно заправлять углы её одеяла под матрац.
        - Нет. Он андроид на 99 процентов. От человека у него остались только зубы и дёсны. Всё остальное - полимеры и бионические импланты.
        Оставляя Айлу в комнате, профессор Аяр показала ей пульт управления телевизором, который занимал полностью одну из стен.
        - Здесь, - она протянула толстую, переплетённую и завизированную бумажную пачку, - собраны все правила, по которым живёт и работает «Мэссив Генетик». Их много, но они учитывают все необходимые аспекты, чтобы обеспечить жизнедеятельность Пирамиды и безопасность её обитателей, принимая во внимание их возможности и потребности. Советую для начала ознакомиться с этим документом. После вам выдадут временный пропуск на все этажи, но далее ознакомительных ярусов вы не сможете пройти - доступ по пропуску ограничен. Да, на всякий случай уточняю, все сороковые этажи - это администрация, на тридцатых располагаются лаборатории, на двадцатых - охрана и больничные боксы с изоляторами, на десятых - конференц-залы, на этажах от первого до десятого - всё, что касается военной службы. Когда вы пройдёте тест крови, вам выдадут пропуск на первые десять этажей, на остальные вы сможете попасть только в сопровождении капрала Каана. План ярусов для ознакомительной экскурсии вы найдёте в планшете, куда уже записан ваш маршрут. Через наушники электронный гид сориентирует вас на этажах. Ужин вам принесут через час, после
можете быть свободны. Завтра вам проведут медосмотр. Если ночью у вас будет бессонница, сообщите через пульт на стене. - Она указала на небольшой прибор с экраном у входной двери. - Наша штатная медсестра принесёт вам успокоительное. Не стоит этого бояться или стесняться, новенькие очень часто страдают расстройством сна после введения ревинтола. Бояться уколов или таблеток тоже не стоит - все лекарства прошли необходимые исследования и сертификацию.
        Айла кивнула.
        - До встречи. - Глава отдела приняла её кивок за согласие. Оставив сборник правил Пирамиды на кровати, она удалилась.
        Айла огляделась - её новое пристанище всё-таки сильно напоминало палату в доме для душевнобольных, но она отогнала от себя мысль, что дверь в её комнату не откроется, когда она повернёт стеклянную ручку.
        Душевая комната находилась за дверью у изголовья кровати. Айла скинула с себя одежду и зашла в душ. Тёплая вода приятно заскользила по коже, смывая остатки речного ила. Мыло и шампунь благоухали мятой и травами, и этот аромат быстро отбил запах тины и больницы, которым всё ещё пахли её волосы и кожа.
        Напарившись в душе, она завернулась в полотенце, села на кровать и включила телевизор. Стена напротив загорелась синим цветом, а потом на ней появился логотип «Мэссив Генетик», который через пару секунд разлетелся на десяток небольших экранов, предлагающих выбрать нужный канал. Девушка выбрала тот, по которому показывали шторм и волны, правдоподобнее которых могли быть только волны реальные. Айла взяла с прикроватного столика очки и нацепила на голову, чтобы через секунду сорвать их, когда мощная волна врезалась в её голову. Она переключила канал на тот, что не вызывал в ней чувство тревоги.
        Час длился очень долго. Айла тихо лежала на кровати, изучая белый потолок, и слушала голос в телевизоре. Запись старой передачи вещала об утраченных сокровищах династии Роксбургов и о том, что найденные ещё до войны в Долине королей обезглавленные останки короля Осе и его жены преподнесли учёным неожиданный сюрприз и вместе с тем загадку - анализ ДНК третьего тела из склепа, которое археологи приняли за тело принцессы Ясны, показал, что это не она. Это породило множество вопросов, главными из которых были: куда пропало тело убитой принцессы и как посторонний человек оказался похороненным в могиле вместе с королём и королевой?
        Обед принесли минута в минуту через час после того, как Сели об этом сказала. Это была пряная румяная котлета и варёные макароны с лежащей рядом добавкой из дроблёных орехов.
        - У меня аллергия на орехи, - поджала губы Айла, отодвигая фундук в сторону.
        - Как так? - удивилась принёсшая поднос повариха и оглянулась на не имевшего ни малейшего понятия о таких подробностях солдатика, который сопровождал её по этажам. - Почему этого не было написано в личном деле?
        - Я писала об этом в анкете. - Айла пожала плечами.
        - Вы покрываетесь сыпью?
        - Начинаю задыхаться, - уточнила Айла. - Брат однажды купил у спекулянтов целый пакет фундука и грецкого ореха, я чуть не задохнулась, когда попробовала пару штук.
        - Вот беда. Скажу Джойс, чтобы она перепроверила ваше дело. Она иногда забывает, что перенесла из анкеты, а что - нет.
        Айла уже давно не ела ничего вкуснее этой простой пищи. Мясо для её семьи было дорогим удовольствием, но Кай иногда покупал его, если хватало баллов на карте, а иногда не покупал, предпочитая побаловать сестру яблоками, если, конечно, ему не приходилось выбирать между этими яблоками и куском хлеба. Вспомнив о брате, она взяла фотографию с тумбочки, и ей снова стало грустно. Не считая ночей, проведённых в больнице, эта ночь будет первой без него. Дома Кай часто оставался ночевать рядом с сестрой, когда после очередного приступа панической атаки она не могла уснуть, она и сейчас чувствовала, что близка к новому приступу, только вот рядом уже не было того, кто бы обнял и защитил.
        Айла сделала телевизор громче, будто он мог заглушить её страхи.
        На следующий день она отправилась на запланированную прогулку. Экскурсионные этажи Пирамиды напоминали лабиринт, и чтобы не запутаться при переходе с яруса на ярус, Айле постоянно приходилось сверяться с картой в планшете, а гид в наушниках то и дело запинался, стоило ей на шаг изменить маршрут, и подвисал, корректируя данные. Она проходила этаж за этажом, исследуя бетонные и стеклянные ярусы с любопытством школьницы, заглядывая за все углы и суя нос во все позволенные ей для посещения кабинеты.
        Пользоваться лифтами её пропуск ей права не давал, а потому приходилось спускаться и подниматься по лестницам, буквально на каждом шагу прикладывая карточку к сканерам и подтверждая своё право на присутствие на этаже. Всюду стояли стеклянные стенды и табло с указателями, где она находится в данный момент и что её ждёт за углом. Что-либо спрашивать у персонала, которым полнились коридоры, было бесполезно, работники Пирамиды были слишком заняты своими бланками и графиками и чаще проходили мимо, иногда удостаивая Айлу молчаливым жестом.
        На семнадцатом этаже ей посчастливилось попасть в музей Пирамиды, где помимо больших распечатанных фотографий на растяжках, запечатлевших основные моменты жизни «Мэссив Генетик», находилась экспозиция старого оружия, которое было в ходу у армии во время войны с Эвдоном. Автоматы, гранаты, световые и дымовые шашки, установки, способные стрелять по тысяче зарядов в минуту, шокеры, пистолеты, патроны, самонаводящиеся пули, гильзы, - невидимый гид утверждал, что это оружие всё ещё находилось в рабочем состоянии.
        Между стендом с пробитыми касками и противопехотными минами на стекле двигалась динамическая картинка - только что получивший звание генерала Роланд Адлер машет толпе на параде в честь победы. Высокий, красивый, весь в орденах. Что-то защемило в груди. Он будто был жив ещё только вчера. Невзрачный Амон Бранд стоял позади и сверкал на солнце золотым щеглом на берете.
        Внутри стеклянной колбы, что подпирала потолок в самом дальнем углу музея, находилась единственная оставшаяся после войны винтовка «Сердце Чарны».
        - Правда, красотка?
        - Мм?
        Позади стоял невысокий мужчина лет пятидесяти с пышными седыми усами. Стрижечка, выправка, приглаженные манжеты, колючий умный взгляд - всё говорило в пользу того, что этот человек был из военных или бывший гэбэшник. Только одет он был в штатское, а значит, уже вышел в отставку. Он стоял у стенда с кольтами и закрывал бокс на замок с отпечатком пальца.
        - Винтовка, - уточнил он.
        - Да, красивая, - согласилась Айла.
        - Я Мортен, эксперт по баллистике, ещё учу здесь стрельбе.
        - Айла.
        Они пожали друг другу руки.
        - Знаю-знаю. Помогал ГБР во время расследования убийства вашего отца. Уж простите, что ничего не нашли. Сами знаете, дело было непростое.
        - Знаю.
        Мортен с таким восхищением посмотрел на оружие под стеклом, будто ничего прекраснее в жизни не видел.
        - Знаете, чья? - Он кивнул на винтовку.
        - Зверёныши Кайны. Откуда она тут?
        - Ваш отец, когда отбил Альгарду у эвдонцев, нашёл их базу близ Заречья, а там - тот самый Сезар Наис, который оставил нашему Щеглу автограф на щеке. Сидел среди руин у костра с останками своего командира, курил. Бежать и прятаться не стал. Затушил окурок о пень и поднял руки. После суда и казни его винтовка и попала сюда.
        - Так это его? Бранд о нём говорил. Хорошо, что теперь ничего от него и ему подобных не осталось, кроме музейного экспоната.
        Антрацитовые глаза Мортена лукаво сверкнули:
        - Скажите-ка, милая ньети, а вы знаете, почему эвдонцев во все времена звали мятежниками?
        - Потому что самые страшные бунты в истории человечества случались на Эвдоне.
        - С тех пор как первые Даимахи, Катанеи и Саласкары прибрали к рукам Источник и поделили всё население острова на касты, мятежи по всему острову начали вспыхивать постоянно. Особенно ярко полыхали они, когда во главе бунта становился даарим. Так случилось и с Наисом. Мятеж, который он поднял всего за год до начала войны, гвардия постулов не могла подавить целую неделю. Эвдон восстал весь, от севера до юга, даже Даимахам пришлось покинуть дворец и спрятаться в укрытии. Но в один прекрасный момент что-то пошло не так. Бунт, поднятый Наисом, вышел из-под контроля - дааримы начали убивать всех, и бой за свободу превратился в кровавую баню. Когда гвардии всё же удалось подавить восстание и обезвредить подстрекателей, Наиса, в обмен на помилование, предали его же люди. Так он и оказался в Кайне, где прожил целый год в бетонной яме, где его и остальных заключённых выворачивали наизнанку ради идеальной формулы REX-9, а после, как началась война, его, уже конченого наркомана с прочищенными мозгами, высадили в Заречье. Ну а дальше вы знаете.
        - У меня такое чувство, что вы его защищаете.
        - Просто не люблю, когда переписывают историю. Если бы Серого Лиса не предали, он бы стал первым человеком в истории, который сверг Даимахов и тем самым бы предотвратил войну и уничтожение целого острова. А вместо этого его казнили как военного преступника, а тело без гроба и памятника закопали где-то в лесу.
        - А её можно достать? - спросила Айла, указав подбородком на винтовку.
        - Хотите пострелять из «Чарны»?
        - А можно?
        - Нет, конечно. Но даже если бы я и разрешил, видите? - Он ткнул пальцем на красную пластинку на курке. - Это сенсор, который считывает отпечаток пальца. Из этой винтовки может стрелять только её хозяин. То есть в нашем случае это Сезар Наис, если бы был жив.
        - Но хотя бы подержать?
        - А вы настойчивы, как ваш отец. Не разрешено.
        - Но вы же только что открывали и закрывали бокс с оружием. Я никому не скажу.
        - Глядите, - Мортен указал пальцем на чёрное пятнышко под потолком, у которого горела красная лампочка. - Камера наблюдения. Кто без санкции начальства откроет бокс, о том сразу доложат кому положено. Зачем это надо? Вот ежели вам наш подполковник разрешит, тогда другое дело.
        - Так я спрошу вашего этого подполковника.
        - О, сразу видно, что вы ещё не знакомы с Рошером. Тогда у вас всё впереди.
        С этими словами он откланялся, взял какие-то бумажки со стенда и удалился.
        У лифта на двадцать втором этаже Айла заметила на противоположной стороне двух молодых людей, одетых в такую же больничную форму, как и она. Это были молодой мужчина и девушка не старше Айлы, смуглая, с копной волнистых волос цвета чёрного шоколада. Мужчина, не скрывая своей заинтересованности, откровенно заигрывал с ней, следуя за предметом своего интереса, как привязанный, а она, краснея и смущаясь, пыталась отделаться от него - впрочем, не очень удачно.
        Заглядевшись на безымянную парочку, Айла сделала шаг в сторону и тут же налетела на проходящего мимо мужчину. От неожиданности она охнула и выронила из рук планшет. Но мужчина успел схватить его в воздухе. Это был тот лохматый южанин, которого Айла видела накануне.
        - Я что, невидимка? - буркнул он и не отдал, а сунул ей в руки выроненный предмет.
        - Простите, я вас не заметила.
        - Не удивлён, - ответил он и прошёл к лифту. Айле сразу не понравился его тон, но она промолчала. Двери лифта раскрылись, и мужчина вошёл внутрь.
        - Вы вниз? Можно мне с вами? - спросила Айла и шагнула в его сторону.
        - Только для персонала, красавица, - ответил мужчина и нажал кнопку.
        Двери лифта закрылись, и он поехал вниз.
        Ночью ей снова не спалось, как и накануне, но Айла не стала докладывать об этом врачам. Она лежала в кромешной темноте и вслушивалась в едва различимые звуки за дверью. Её бокс был лишён окон, воздух поступал через вытяжку, и потому она не могла даже высунуться в форточку и посмотреть на спящий город, как часто делала дома. За прошедшие сутки у неё раз десять брали на анализы кровь, снимали кардиограмму, проверяли рефлексы, не забывая при этом отметить её худобу и торчащие рёбра, снимали энцефалограмму и, ничего не говоря, вносили данные в толстую медицинскую карту, которую закрывали на кодовый ключ. Больше всего её вымотал тест на беговой дорожке, когда её под надзором мониторов заставили пробежать километр.
        - Да, бегунья вы не ахти, - вытянул губы трубочкой врач. - Но Доминик это быстро исправит.
        Она чувствовала себя подопытной крысой, с которой после эксперимента снимали показатели. Врачам будто было велено говорить с ней сквозь зубы, только кухарка, которая приносила еду, перекидывалась с ней парой слов, из которых Айла узнала, что такое поведение обычное дело для «Мэссив Генетик», никто не делал для Айлы исключения - просто врачи привыкли задирать нос и видеть в новичках носителей образцов, а не людей.
        Поскольку ей не спалось, она открыла толстый талмуд правил, по которым ей предстояло жить дальше. Они касались всего, начиная с правил внутреннего управления корпорацией и общения администрации с персоналом и заканчивая бытом подопечных и этого персонала. Там говорилось, что никому нельзя находиться в коридорах в ночное время, запрещался алкоголь и сигареты, запрещалось покидать Пирамиду и территорию Ринга, накладывалось вето и на романтические отношения между руководством и подчинёнными во избежание нарушения субординации, и Айле отчего-то сразу вспомнился тот носатый у лифта - уж кто-кто, а он наверняка блюдёт этот свод правил от точки до точки и люто карает каждого, кто посмеет даже подумать нарушить малейшее его положение. Хотя ей отчего-то показалось, когда они столкнулись, что от него пахло сигаретами и спиртным, но ей, возможно, просто почудилось. Чтение правил у неё отняло два с половиной часа, и Айла надеялась, что всё это не вынесут на экзамен.
        «Странно, что в конце не требуется подписаться кровью», - с этими мыслями она отбросила книгу в сторону и уснула.
        Глава 8
        В белоснежной комнате на цокольном этаже в западной части молодой ординатор сделал Айле рентген, прослушал лёгкие, изучил глазное дно, кожу и всё время извинялся за то, что прикасался к ней холодными инструментами. У него были умные тёмные глаза и приятное лицо, которое всё время передёргивал лёгкий нервный тик. Врача звали Артур, и, несмотря на молодость, работал он очень профессионально и быстро.
        - Оставьте мне хотя бы немного, - вздохнула Айла, когда он взял у неё ещё две пробирки крови.
        Сильный спазм заставил его щёку скривиться.
        - С вами всё в порядке? - Айла испугалась, что её колкость обидела врача, который всего лишь выполняет распоряжение Авроры.
        - Прошу прощения, - извинился Артур. - Прошу прощения, я сейчас.
        - С вами всё хорошо? - снова спросила Айла.
        - Я? - Парень вздрогнул и растёр тыльной стороной ладони подрагивающую щёку. - Всё нормально, такое часто бывает. Просто нервный тик.
        - Вы уверены?
        Дверь в кабинет тихо приоткрылась, и в проёме показалась кудрявая голова Джойс. Она, очевидно, не ожидала увидеть в кабинете кого-то, кроме Артура, потому что на её личике появилось выражение крайнего замешательства.
        - Я принесла, - сказала она, смущённо улыбаясь. - Куда положить?
        Мужчина вдруг замешкался и застыл. Айла заметила, как его шея стала пунцовой.
        - С…сюда, - он запнулся и указал на свой рабочий стол, заваленный бланками, среди которых остывала чашка чая.
        Джойс проскользнула в кабинет. На этот раз аппарат вентиляции лёгких крепился к её поясу и всё так же тихо жужжал. Девушка прошла к столу и положила на него принесённую толстую папку. В коридоре сидел Орешек и ждал.
        - Здравствуй, Орешек, - поздоровался с собакой Артур. - А где же твоя подруга?
        Животное гавкнуло, видимо, ответив, что Букашки рядом нет, и, завиляв хвостом, заёрзало на месте.
        - Правда, жаль, что тебе сюда нельзя, да? - спросил у пса Артур.
        Лохматое чудище снова гавкнуло.
        Джойс засмеялась и извинилась, что не может остаться - Аврора дала ей целый список срочных дел, которые нужно сделать до полудня.
        - Не страшно, - улыбнулся молодой мужчина.
        Повисла неловкая пауза.
        - Я потом зайду, - сказала Джойс и юркнула за дверь.
        Не нужно было обладать тонкой интуицией, чтобы заметить, как сияли глаза этой куколки, когда она смотрела на Артура, и как смущался сам молодой мужчина.
        - Симпатичная, - заметила Айла, едва за Джойс закрылась дверь, - очень симпатичная.
        - Что? - будто опомнился Артур, оторвав взгляд от двери.
        - А Аврора не против ваших отношений?
        - У нас нет никаких отношений, - с печалью ответил Артур, пройдя к столу и взяв принесённую Джойс папку. - И не будет.
        - Почему? Потому что её мама - начальник, а вы - подчинённый?
        - Всё немного сложнее.
        - А что с ней? Джойс будто вся из железа.
        - Только на сорок три процента, - поправил её ординатор. - С её болезнью это неизбежно.
        - А чем она больна?
        - Синдром Ходячего Мертвеца.
        - И она тоже? Я уже видела вашего Майло.
        - Да, когда-то Джойс тоже станет такой. Сейчас ей семнадцать, и она уже перенесла семь операций. Это кроме тех, что были после взрыва.
        - Какого взрыва?
        - Её протезы не от болезни, - ответил Артур, но внезапно замолчал, видимо, решая, говорить или нет, но пришёл к выводу, что Айла стоит его доверия. - Однажды кто-то отправил в Пирамиду бомбу. Это был первый день Джойс в качестве ассистента Авроры. Она сидела, разбирала коробки, принесённые курьером. Среди них была и эта, упакованная как подарок. Мы с Домиником как раз из кабинета госпожи Сантери выходили, когда она внесла её в приёмную. Каан только закричать успел, как раздался взрыв. Помню только грохот, то, как полетел к стене и как всё вокруг заволокло дымом. Мортен, наш специалист по оружию, сказал, что взрывчатка была слабой - её хватало только, чтобы убить одного-двух человек. Джойс не погибла, но лишилась обеих ног и руки, а я получил нервный тик.
        Айла почувствовала неловкость за своё любопытство.
        - Почему Аврора не даст ей ревинтол? Разве он не отвечает за регенерацию повреждённых тканей? Он мог бы помочь при её болезни.
        В кабинет вошёл охранник.
        - Ты скоро? - спросил он низким рокочущим голосом злостного курильщика.
        От неожиданности слуга Асклепия сшиб со стола ёмкость со стерильными иглами, и те со звоном рассыпались по кафельному полу.
        - Она опоздает. Ещё один тест. Ты можешь выйти? Я попрошу ньети Адлер снять кофту. Не думаю, что она будет в восторге от того, что обнажённой её увидит кто-то, кроме врача.
        Охранник ухмыльнулся, скользнув равнодушными глазами по костлявой фигуре Айлы, но послушно вышел.
        - Зачем мне снова снимать кофту? - удивилась Айла, когда входная дверь закрылась. - Вы же уже всё проверили. Или со мной что-то не так?
        Артур провёл руками по лимфатическим узлам на её шее.
        - Здешних охранников хлебом не корми - дай постоять над чьей-то душой. А я не могу так работать.
        - И они всегда наблюдают? - Она покосилась на камеру видеонаблюдения, подвешенную под потолком над дверью. - Но это же неправильно.
        - Здесь вообще всё неправильно, - полушёпотом произнёс он.
        - Что?
        - Ничего.
        - Нет, вы только что что-то сказали.
        - Это уже неважно. - Артур отошёл и сделал какие-то записи в бланке. - У меня всё. Вы можете идти.
        С этими словами он быстро сбросил одноразовые перчатки в вакуумное ведро, мгновенно запечатавшее мусор в пакет, и исчез в проёме двери в смежную комнату.
        Глава 9
        В кабинете этажом выше Айле выдали белую одежду, похожую на форму интернов, на которой в области сердца была пришита металлическая пластина с выгравированным символом «Мэссив Генетик». Айла переоделась, поправила пучок на затылке и под неусыпным вниманием охранника с несколькими другими новобранцами проследовала в соседнюю комнату.
        Она была небольшой, отделанной белыми квадратными панелями. Одну из стен заменяло стекло, за которым стояли врачи и военные.
        - Вон она, - зашептала в углу одна незнакомка другой.
        - Где?
        - Да вон же, с пучком на голове.
        - Это вон та, худая?
        - Правда, похоже на комнату для допросов? - ухмыльнулся молодой мужчина, вальяжно, как отдыхающий граф, развалившийся на такой же белой, как стены, софе. В руках он держал колоду карт и не глядя перебирал их с ловкостью профессионального крупье. Айла только подивилась, как виртуозно скользкие карточки перепрыгивают между его ловкими пальцами.
        - Слишком похоже, - ответила она и огляделась.
        Вторая софа, стоящая перпендикулярно первой, была занята молоденькой смуглянкой с волосами цвета чёрного шоколада. Большие, словно подведённые сурьмой глаза и витиеватые узорные татуировки на тыльной стороне её запястий выдавали в ней принадлежность к народу, проживающему на далёком востоке за пределами Перламутровых гор в долине Леванес, известной своими пустынями из красного песка и городами-оазисами, которые война обошла стороной. Она сидела, подобрав под себя ноги, и задумчиво ковыряла ногтем чёрный напульсник. Это были те самые люди, которых Айла ранее видела на экскурсионном этаже. Похоже, мужчина не добился благосклонности девушки и оставил попытки до лучших времён.
        В комнате вместе с ними находилось ещё человек пятнадцать. Интересно, где сейчас Бранд? Доложили ли ему о том, что она сейчас пройдёт тест? Она не сомневалась, что доложили - его люди, особенно полковник Скарп, всегда доводят до сведения генерала всю информацию о младших Адлерах. Что уж говорить о тесте крови? Айла не сомневалась, что генерал уже знает, где она и что с ней будет, но, сколько бы ни вглядывалась за стекло, она его там не видела.
        Айла села между картёжником и леванеской.
        - Фернандо Монтонари. - Мужчина сунул карты в карман и протянул ей руку.
        - Каролина. - Она ответила на рукопожатие. - Можно просто Айла.
        - Тогда я просто Эрнан.
        - Эрнан Монтонари? - улыбнулась леванеска, отчего её остренькое личико стало похожим на мордашку лисички. - Не боишься?
        Мужчина снисходительно пожал плечами.
        - Я не суеверный, как и мои родители. Просто назвали в честь прапрадеда. Делов-то.
        - Так, выходит, ты из тех самых Монтонари?
        - Никогда не сидела в полуметре от наследника трона?
        - Южные графы никогда не занимали королевский трон, - опровергла его право на престолонаследие девушка.
        - Зато дрались за него так, что господи помилуй. Но это неважно - монархии-то уже давно нет.
        - Надеюсь, хоть ты-то никого не отравишь? - на всякий случай осведомилась Айла.
        - Это будет во многом зависеть от того, удастся ли мне раздобыть в Пирамиде «Сонный пурпур». - Мужчина призадумался. - Или «Амалабрис»? Никогда не мог запомнить, чем мой дед предпочитал травить неугодных политических деятелей и членов семьи. Но, я думаю, всё же стоит попросить Аврору не приводить сюда тигров. Примета плохая.
        - Я Ашантима, - спохватилась леванеска и протянула Айле руку. - Зови меня Ашанти или Шан.
        Айла пожала ей руку.
        - Давно вы здесь? - спросила она, рассматривая людей по ту сторону стеклянной стенки и не понимая странной надежды всё ещё увидеть за ней генерала.
        - Я - часа три. От скуки скоро удавлюсь, - ответил Эрнан и запустил пальцы в волнистые чёрные волосы, которые, как, по всей вероятности, и большие клыки, он унаследовал от своего полного тёзки. - Правда, последние тридцать минут общество здесь стало куда приятнее голых стен. - Он подмигнул Ашантиме, а та, сморщившись, как изюм, швырнула в него стёганую подушку, которая угодила прямиком в довольное лицо.
        Да, похоже, Айла поторопилась, посчитав, что этот пылкий кантамбриец оставил попытки обратить на себя внимание леванески.
        Эрнан рассмеялся и сунул подушку под голову. Айла наблюдала за незнакомцами через стекло.
        - Когда уже начнётся этот проклятый тест?
        - Тот ординатор, ну тот, с нервным тиком, сказал, что в двенадцать. - Эрнан устроил голову поудобнее на добытом трофее. - Но я слышал, что нас тут задержат - одного из новеньких потеряли…
        - …Уберите от меня свои руки! - Дверь снова открылась, и вошли две недовольные медсестры, которые буквально волокли за собой плотного мужика с щетиной, что делала его похожим на стриженого ежа.
        - Менейр Талли, идите на место! - ругалась одна, подталкивая мужчину. - Сейчас же!
        - О, похоже, его уже нашли. - Эрнан легонько тронул локоть Айлы.
        - Я и сам сюда шёл!
        - Вы шли к закрытой зоне!
        - Святая Гуннильда! А кто виноват, что вашу Пирамиду строил какой-то кретин! В ваших коридорах не разберёшься! Понастроили лабиринтов! А ваши дубины не могли по-человечески объяснить, куда идти? Что, была такая острая необходимость тыкать мне в лицо пистолетом?!
        - Сядьте! - Медсестра ткнула пальцем в пустой угол.
        - Угол? Мне, по-вашему, пять лет? Я вазу разбил? Почему в угол?
        - Сядьте и замолчите, иначе я вызову охрану, и вас свяжут!
        Мужчина вырвал у цепких медсестёр свой рукав, насупился и сел на указанное место в углу.
        - Раскомандовалась, - проворчал он. - Гоняют туда-сюда, как барана.
        С этими словами он сложил руки на груди, о чём-то задумался и замолчал.
        - Кстати, говорят, после теста нас представят куратору, - отметил Эрнан. - Слышал, нас будут обучать борьбе и стрельбе и посвятят в радости ближнего и дальнего боя, а через год предоставят «Треангулу» доклад о том, пригоден ли каждый из нас к службе или нет. Все, у кого будет хорошая характеристика, попадут в специальный отдел, а те, кто не дотянет до нужного балла, останутся в массовке, а это значит, что в случае начала войны между городами первые присоединятся к элите и будут управлять войсками, а вторые попадут в мясорубку.
        - То есть как это? - Тонкие брови Ашанти взмыли вверх. - Всех, кто не получит нужный балл, отправят на войну, как пушечное мясо?
        - Шан, это просто слух.
        - А если это правда?
        - Откуда ж мне знать?
        - Будет-будет война, - забухтел оскорблённый своим наказанием в углу менейр Талли. - Львиная Лапа всё под себя подмял, все города высосал и косточки обглодал. Думаете, им это нравится? Будет война, вот увидите. Налетят истребители на Гёльдерлин, несмотря на карантин, и оставят от нас только пепел и кости.
        - В таком случае я бы постарался набрать баллов побольше.
        - Тебе легко говорить, - фыркнула леванеска, - ты из военной семьи.
        - Военная династия Монтонари закончилась на моём отце, а я половину жизни просидел за карточным столом. У меня нет никаких преимуществ. Хотя, соглашусь, мотивация не попасть в самое пекло весьма неплохо подогревает желание показать себя с лучшей стороны. Вот ты мне скажи, Шан, как здесь вообще оказалась именно ты? Это ты-то будешь воевать? Ты же размером с мизинчик. Признавайся, тебя продали Пирамиде? - с усмешкой поинтересовался Эрнан, за что получил ещё один испепеляющий взгляд. - Понял, молчу.
        Когда он поднял обе руки в жесте полной капитуляции, край его рукава сполз и из-под него показалась татуировка в виде стрекозы.
        Мужчина отследил обращённый на него озадаченный взгляд и одёрнул рукав.
        - Это было давно. Не пугайтесь.
        - Не знала, что илайцы бывшими бывают, - усомнилась в его отказе от прошлого Айла.
        - Бывают, - ответил Монтонари, - когда сбегают из Катакомб среди ночи, уклоняясь от пули.
        - Так ты видел Тёмного Илая? - высунулось из-за плеча Айлы встревоженное личико Ашантимы.
        - Видел.
        - И какой он?
        - Живучий.
        - Я слышала, это илайцы взорвали тот мост.
        - Не, они бы не стали. Илай только и делает, что портит кровь Вольски, а мост принадлежит не им, а городу. Думаю, это отверженные постарались. Если кому этот взрыв и был выгоден, то только им.
        - И какая же выгода? - подвергла сомнению его слова Айла.
        - Пирамида посчитала их непригодными для тестов, и поэтому они не хотят, чтобы кто-то ещё попал сюда. От взрывов Илая только кошелёк Вольски страдал, а тут? Город вместо того, чтобы закупить еду, потратит баснословные деньги на ремонт. Чтобы покрыть свои расходы из-за того, что не получит от города, Львиная Лапа взвинтит цены. Так что спасибо отверженным - наши кошельки снова опустеют.
        - Адлер! - выкрикнул кто-то из охраны. Лысая голова на мгновение показалась в дверном проёме. - На минуту.
        - Да чтоб вас…
        Айла вышла в коридор. Там её ждал Артур, который ткнул в её шею какой-то ручкой и, получив только ему понятные значения на миниатюрном экране монитора, извинился и отпустил девушку обратно.
        - Дубина, - выругался на него кто-то из врачей.
        Когда Айла вернулась, лица Эрнана и Ашантимы заметно изменились.
        - Неужто тот самый генерал? - едва ли не промурчал Монтонари.
        - А у тебя с этим будут проблемы? - Айла села на место.
        - Нет. У меня нет. Но я не берусь утверждать за остальных. Ты бы слышала, как тут зашептались, когда ты вышла.
        Эрнан привстал на локоть и прошептал, как заговорщик:
        - Слушай, а это правда, что твоего отца заказали?
        - Правда, - ответила Айла.
        - Его застрелили, когда он выходил из «Треангула»?
        - Пуля в сердце.
        - И стрелка не поймали?
        - Нет. Полковник Скарп тогда всех военных на уши поставил, тряс за грудки начальника ГБР, заставил просмотреть все записи с уличных камер, да куда там? На месте ни единого отпечатка, кроме следа от стоптанного ботинка, даже камеры ничего не увидели. Не нашли ни стрелка, ни ствол.
        - Соболезную, - сказал Эрнан.
        - Ой, тоже мне, нашёл кого жалеть! - вдруг вырос как из-под земли какой-то, судя по внешности, беглый эвдонец, который до этого подпирал плечом стену. - Она Адлер. Если бы не её папаша, не гнили бы мы сейчас в этой клетке.
        - За языком следи, - спокойно осадил его пыл кантамбриец. - Про карантин не слышал?
        - Да пошёл он! И она пошла! С этой фамилией ей все двери в городе открыты. Что ты здесь забыла? У самой-то денег куры не клюют!..
        - А на это похоже?
        На это было не похоже.
        Рыжий поборник справедливости пожевал губу, глядя на запавшие щёки дочери ненавистного генерала, и вернулся на место.
        За стеклом появилось какое-то движение. Люди по ту сторону обернулись, будто к ним кто-то зашёл. Это был тот чернобурый южанин, с которым Айла столкнулась у лифта. Вместе с ним шёл другой военный, с подполковничьими полосками на погонах - здоровущий, чёрный, лет сорока пяти. Айла сразу его узнала, как только увидела. Его и его огромные чёрные кулаки, которыми он ей, десятилетней, оставил шрам у виска. В руке он держал автомат. Роман, который тоже показался из-за угла, что-то говорил чернобурому. Походило на то, что они спорили. Нехорошее предчувствие заскоблилось внутри.
        - Интересно, зачем им оружие? - хмыкнул Эрнан, указав подбородком на подполковника. - Нам решили провести инструктаж по стрельбе?
        - Это «Скорпион 861», - опознала оружие Айла. - В секунду может выпустить до пяти патронов. Облегчённый, эргономичная рукоятка. Раньше такие делали с магазином на сто патронов, сейчас в него может вместиться до трёх сотен, в зависимости от модели. Такие сейчас выдают всем военным в качестве табельного оружия…
        - Просим вас встать в один ряд, - попросил женский голос из динамика над окном. Новички лениво повставали с мест и выстроились от стены до стены.
        Подполковник что-то сказал южанину и заставил того взять «Скорпион», а тот выругался, бросил оружие на стол и уже собрался уходить, как чёрная лапа с силой схватила его за плечо и заставила остановиться. Разговор был коротким и жёстким и закончился тем, что цыган снова взял «Скорпион».
        Люди по ту сторону стекла закрыли уши руками, будто готовясь наблюдать что-то громкое, но рутинное. Новобранцы настороженно следили через окно, как цыган метался по комнате, порываясь снова бросить автомат, но уже в подполковника, а сам подполковник вдруг достал из кармана какую-то штуку, похожую на крошечный пульт с единственной кнопкой, и грозно что-то сказал. Цыган опустил голову, по всей видимости, проиграв в словесной битве, сжал челюсти и прошёл к двери в помещение для теста. Секунда, и двери в комнату с ударом распахнулись, едва не слетев с петель. «Скорпион» взмыл вверх. Всего за мгновение неведение и любопытство обернулись животным испугом и паникой. Какая-то девушка закричала, и через миг её вопль прервал оглушительный грохот автоматной очереди.
        Наблюдать за чем-то рутинным не получилось. Подполковник с плохо скрываемым отвращением отвернулся, делая вид, что происходящее за стеклом его не касается. Кто-то из наблюдателей сильнее зажал уши руками и прищурился от ярких вспышек от выстрелов, кто-то спрятался за компьютерный монитор, одну медсестру стошнило, другая выбежала из комнаты в слезах.
        Десять секунд. Это всегда длилось десять секунд. Этого времени было достаточно, чтобы выпустить в новичков все патроны. Вдруг стало тихо. Наблюдатели вытянули шеи, пытаясь рассмотреть, что происходит за стеклом. Окно в комнату для теста, секунды назад бывшее прозрачным, теперь покрывала пыль из алых брызг, которые быстро собирались в капли и ползли по гладкой поверхности к полу. Некогда белое помещение стало похоже на место, где только что забивали скот. Мягкие стены стали бурыми и испещрёнными сотнями дырок от пуль. Внутри, лёжа на полу, стонали израненные люди. Айле три пули попали в живот, Эрнану пробило спину и бедро - в него попало большинство пуль, предназначенных ей и Ашантиме. Леванеска была ранена в голени и лодыжки.
        Никто из людей за стеклом не торопился двигаться с места. Наоборот, все они застыли на местах, как ледяные фигуры, и наблюдали за действиями стрелка. Южанин бросил автомат в угол и сомкнул руки за спиной.
        - Меня зовут Доминик Каан, для вас капрал, и первое - нет, вы не умрёте.
        Его голос звучал злобно и резко, и в него больше не хотелось завернуться, как в плед.
        - Второе - теперь так будет всегда. Поэтому советую учиться терпеть боль. И третье - как вы поняли, вы не неуязвимы. Потеряете руку - новая не отрастёт. Завтра в 6.30 всех жду в тренировочном зале на цокольном этаже. Без опозданий. Свободны. И да, шрамы останутся.
        С этими словами он покинул помещение. И только тогда в комнату вошли врачи. Среди них был и Артур. Он быстро задрал кофту Айлы и осмотрел раны.
        - Больно! - простонала она, в ужасе глядя на зажатые дрожащими руками кровоточащие раны.
        Артур отодвинул её руки и вылил на отверстия от пуль какую-то жидкость. От боли у Айлы потемнело в глазах.
        - Жжётся! - закричала она, и из её глаз брызнули слёзы. - Жжётся!
        Артур перевернул Айлу и осмотрел выходные отверстия на спине.
        - Нужна всего пара секунд. - Артур прижал к её ранам марлевую салфетку. - Вот так. - Он убрал салфетку и тронул рану, края которой сразу перестали кровоточить. Он достал бирку с надписью: «Реакция 1» и прицепил её к запястью Айлы. Пулевое отверстие начало быстро затягиваться прозрачной коркой.
        - Теперь вы знакомы со своим куратором.
        Глава 10
        Как оказалось, это и был тест крови, о котором Вольски говорил как об уколе в пальчик. На деле же тест, как пояснил позже Артур, представлял собой весьма простую и пугающую процедуру - всем новобранцам, которым ввели ревинтол, наносили тяжёлые раны и потом просто наблюдали за скоростью, с которой они затягиваются. Для военных была важна скорость - чем быстрее солдат справлялся с ранением, тем быстрее он возвращался в строй.
        Тест делил новобранцев на две категории: «Реакция 1» и «Реакция 2» - быстрая и замедленная. Те, кто попадал в первую категорию, переходили под надзор одних врачей, вторые - под крыло других. Тем самым массовый расстрел расставлял все точки над «i» и давал отсчёт новой статистике отдела.
        Артур очень быстро обработал раны и обколол места рядом с огнестрелами обезболивающим, но Айла всё равно чувствовала, как он вытаскивает из неё пули щипцами. Было страшно. Что это вообще такое? И почему им придётся привыкать терпеть боль? Как же ей хотелось ударить Аврору по лицу, хотя бы попытаться ударить, в конце концов. И пусть бы её тут же скрутили и ткнули носом в кафельный пол, она бы всё равно это сделала!
        Едва Артур завязал на ней последний бинт, как Айла изъявила желание написать отказ от участия в работе «Мэссив Генетик», пригрозив Пирамиде судом, но Аврора, которой доложили о её решении уже через минуту, как Айла произнесла его вслух, пресекла её попытку к бунту.
        - Вы не можете принять такое решение, - сказала она по внутренней связи через телефон дежурного. - Вы подписали договор.
        - Я верну ваши чёртовы деньги!
        - Читайте договор. Раздел 5, пункты 5.1 и 5.2. Не моя вина, что вы не читаете то, что подписываете.
        - У меня брат умер, а вы начали совать мне под нос какие-то бумажки!
        - Я уже приносила вам свои соболезнования.
        - То есть стрелять в людей, по-вашему, нормально? - огрызнулась Айла в ответ, поморщившись от острой боли под повязкой. - А я должна заткнуться и терпеть?
        - Вы относитесь к первой категории, - раздражённо ответила Аврора, - ваши раны затянутся уже к утру. Можете делать что хотите.
        - И всё-таки я настаиваю…
        - Нет, это я настаиваю, - прервала её царица Пирамиды. - Разговор закончен.
        С этими словами она повесила трубку.
        Айла злилась на себя и на этого лощёного нарцисса с лошадиной мордой, который козырял перед ней незаконно присвоенным грифоном на запонках, за то, что не швырнула ему договор прямо в лицо. Какая же она дура.
        И что теперь? Что оставалось? Ждать, пока её не порежут на кусочки? Или исхитриться и сбежать? Но как? Да какая разница? Ну, сбежит, что потом? Возвращение домой? В пустой дом, где всё будет напоминать о матери, отце и брате - обо всех, кого она потеряла? Или пуститься в бега и прятаться по норам, пока патрули Секторов будут обыскивать каждый подвал? Примкнуть к Тёмному Илаю? Нет. Нет, уж лучше тут. Лучше так. А любимый братик будет рядом. Она закрыла глаза, и в темноте всплыло конопатое лицо Кая. Этот солнечный образ появился у неё в голове внезапно - как вспышка, как ответ на боль утраты, как озарение - и более не оставлял ей возможности и нужды оборачиваться назад. Пусть так. Он с ней. Какой же он был красивый. И пусть Аврора думает, что победила. Пусть пройдёт год, два, три - она ей отомстит. Время, похоже, теперь было единственным, чем Айла располагала в избытке, и когда настанет момент, она ей так отомстит, от души, что Сантери до конца жизни будет жалеть, что сунулась к дочери Нерушимого Генерала. Да, всё будет так.
        Глава 11
        Раны пульсировали под повязкой, отбивая сердечный ритм и с каждой пульсацией прогоняя по венам жгучую волну адреналина. Айла тихо, как мышь, лежала на койке и смотрела в чёрный потолок, на котором по углам горели красные лампочки камер слежения. Так и тянуло отсалютовать каждой из них средним пальцем. Она в очередной раз уговорила себя этого не делать и тихо выдохнула.
        «Так вот как выглядит этот Доминик Каан», - подумала она, сжимая кулаки под одеялом. Кто бы мог подумать? Он походил на эвдонца не больше, чем ворона походила на лебедя. Видно, какая-то его прабабка в своё время таки согрешила с цыганом. Не знаешь, кто он, - никогда не распознаешь в нём эвдонца. Просто носатый небритый чавела[1 - Цыган.] с десятком белых шрамов, рассыпанных по лицу, как веснушки. Он и на военного-то был не особо похож - больно сутулый для того, кто полжизни проводит в строю. Тоже мне, капрал. Даже не верится, что это тот самый эвдонец, которому, если верить слухам, уже почти пятьдесят. Зато верится, что это тот самый эвдонец, который был одним из тех, кто безжалостно крушил кантамбрийские деревни у Аквамариновой бухты верхом на танке во время войны. Интересно, каково будет Эрнану находиться в подчинении у человека, который ранее безжалостно утюжил дома его народа вместе с людьми?
        Как же болели раны! Айла не была уверена, что готова терпеть эту боль каждый день, но мысль о бездыханном теле брата в тонущем автомобиле придала ей решимости. Она попыталась встать, но резкая колющая боль в животе вернула её обратно. Артур сказал, что к середине ночи такие раны обычно успевают затянуться, значит, терпеть оставалось ещё около девяти часов.
        Её, Эрнана и Ашантиму вместе с остальными, на чьём запястье болтались бирки с надписью: «Реакция 1», поместили в больничный бокс № 3 и вкололи каждому столько успокоительного, что оно свалило бы с ног и лошадь.
        Под потолком через стёкла виднелись лица незнакомых людей за мониторами. Наверное, они следили за их жизненными показателями. Айла не могла уснуть, хотя Шан, вдоволь наплакавшись, и Эрнан, вдоволь наругавшись, уже видели седьмой сон. Забавная парочка. Монтонари, повинуясь зову горячей южной крови, распалялся не на шутку, но внезапно притих, когда увидел, что Ашантима то и дело смахивает слёзы, и попытался её утешить, а потом замолчал, подтянул к себе её койку, взял девушку за руку и держал, пока она не уснула, а потом уснул и сам, не в силах больше бороться с действием успокоительного.
        Ближе к полуночи Айла сквозь приглушённый свет увидела, как к людям за мониторами подошёл Доминик. Он склонил своё худое скуластое лицо над монитором напротив её койки и ткнул пальцем в экран. Белое отражение в очках наблюдателя сменилось на синее.
        - Что здесь? - спросил Доминик, нависнув над очкариком, как акула над заплывшим не в те воды аквалангистом.
        - Вы пробили ей диафрагму. У Эрнана всё более обнадеживающе, у Ашантимы тоже, как, впрочем, и у остальных. Вы не могли бы в следующий раз целиться немного лучше? Эти двое, эти и эти, - наблюдатель ткнул в точки на мониторе, - к шести будут как новенькие, но раны Айлы могут не успеть затянуться до первой тренировки, несмотря на реакцию первой категории.
        - Такое бывает?
        - Бывает. У пограничников. Но, судя по остальным ранам, она всё же ближе к вашей группе, чем к людям М’гату.
        - Её забракуют?
        - Не думаю, - возразил наблюдатель. - Вопрос в одной ране. У вас были такие же показатели с аналогичным огнестрелом, когда вас привёз подполковник. Остальные её раны уже зажили.
        - Почему она не спит? - Доминик приблизился к окну и пристально посмотрел на Айлу. - Ей дали успокоительное?
        - Конечно. Возможно, невосприимчивость к определённым компонентам. Такое бывает. Мы можем подобрать ей что-нибудь другое.
        - Не надо.
        Доминик ещё немного постоял у окна, скрестив руки на груди, и девушка внизу заметила на себе его взгляд. Потом он молча вышел.
        Глава 12
        Шесть утра настало неожиданно быстро. Едва Айла успела наконец побороть бессонницу, загудела убийственная сирена, похожая на ту, что во время войны предупреждала о начале бомбёжки.
        - И вас с добрым утром, паршивцы, - пробубнил сквозь сон Монтонари, продирая заспанные веки. Оглушительный вой закончился, и заменивший его мелодичный женский голос из колонки над дверью пожелал новобранцам доброго утра. В ногах у каждого лежал пакет с одеждой. Люди на койках зашевелились.
        «…По правую руку от вас находится дверь в душевые. В пакетах вы найдёте всё, что вам нужно…» Одежда для тренировки: простая чёрная футболка с именами на спинах, спортивные штаны, щётка, кусок мыла.
        Душевые оказались тесными, но отдельными и с дверьми на защёлках, так что можно было не стесняться случайно увидеть друг друга совершенно голыми. Эрнан выглядел подавленным, и даже не стал шутить насчёт того, что оказался намного выше промежуточных перегородок между душевыми, и при желании увидеть леванеску голой ему не составило бы никакого труда.
        Раны Айлы всё ещё немного кровоточили, хотя сами по себе почти не доставляли дискомфорта. Удивительно. Она хорошенько промыла их мыльной пеной и залепила вложенным в пакет пластырем.
        - Шрамы, - раздался грустный голос Шан. Она разглядывала следы от ран на голени. - Шрамы остались. Такие уродливые.
        - Ты и в душе их не снимаешь? - хмыкнул Эрнан на её напульсники, невзначай бросив взгляд за перегородку.
        - Не смотри! - она быстро прикрыла грудь рукой и брызнула в Эрнана водой.
        - Не очень-то и хотелось, - пробурчал он, изучая следы от собственных ран. Это были далеко не первые шрамы на его теле. Он вышел в предбанник в полотенце на бёдрах и встал у длинного, во всю стену, зеркала, у которого над раковиной одна из девушек вытирала пошедшую из носа кровь.
        - Откуда это у тебя? - Ашанти завернулась в полотенце и вышла к нему, изумлённо изучая ладную мужскую фигуру, испещрённую, как лунная поверхность, корявыми шрамами от порезов и разрывов.
        Эрнан молча провёл рукой по старому шраму от ожога на груди и вышел из душевой.
        До первой тренировки оставалось совсем мало времени - новобранцы успели только почистить зубы и переодеться.
        - С распущенными волосами ты похожа на русалку, - заметила Ашантима, когда увидела в женской раздевалке, как Айла расчёсывала наспех высушенные волосы, чтобы снова убрать их в пучок.
        - Брат тоже так говорил, - ответила Айла, будто устыдившись собственной красоты. - А отец называл меня Мышонком, когда я заплетала их в косу на макушке. Коса у меня тогда была тонкая и висела как мышиный хвост. Всё хочу их обрезать. Они слишком длинные - мешают, вот и убираю их.
        - Это будет кощунством. У меня вот терпения хватает отрастить свои только до плеч, а потом хватаюсь за ножницы - и долой, - посетовала леванеска. - Не стриги их, они тебе очень идут.
        Когда все новобранцы, отобранные в группу Доминика, а их оказалось восемь, были готовы, за ними зашли незнакомые люди в военной форме.
        - Следуйте за нами.
        Военные провели их по длинным белым коридорам на цокольный этаж, где они сменились серыми, почти неосвещёнными. Запах лекарств и чистящих средств, который будто въелся в отделанные панелями стены, сменился душным запахом спортивного зала. Охранники вывели их на просторную площадку, и затхлость коридоров сменилась запахом стали, пластика, талька и пота. Вдоль одной из стен тянулись лестницы, вдоль другой стояли манекены в человеческий рост для отработки ударов, рядом громоздились снятые с крючков груши, в углу на треножнике висели гантели: от крошечных, весом до килограмма, до огромных тяжёлых блинов. Посередине стояли беговые дорожки и различные тренажёры для разработки различных групп мышц, а позади них, вокруг небольшой площадки для борьбы лежали маты. На ней уже занимались - группа под командованием лысого подполковника стояла на планке, а куратор отсчитывал время на секундомере.
        - Это, кстати, тяжелее, чем кажется, - шепнул Эрнан, указав подбородком на отчаянно потеющих новобранцев.
        Доминик уже ждал там, бодрый, будто залил в себя несколько чашек кофе, и Айла ему позавидовала, потому что её саму страшно клонило в сон после почти бессонной ночи. Подтянутую широкоплечую фигуру панцирем наглухо закрывала чёрная военная форма с двумя капральскими треугольниками на погонах, на руки были натянуты перчатки без пальцев, на поясе в ножнах болтался красный «Боуи», ноги скрывались внутри тяжёлых сапог до колен, будто их хозяин готовился к многокилометровому кроссу по лесу. Айла читала, что в их голенище можно спрятать по два ножа, а в наладонники таких перчаток вшивался электрошокер и отвод, чтобы не ударить током и себя, когда вышибаешь дух из противника. От куратора пахло мятным гелем для душа и сигаретами. Точно сигаретами. Значит, ей не показалось. Разве это не нарушение правил?
        - Ублюдок! - воскликнул вечно бурчащий менейр Талли, чья жёсткая щетина за ночь успела стать особенно чёрной, и, растолкав рядом стоящих, уже размахнулся огромным кулаком, как вдруг оказался прижатым к стене с заломленной за спину рукой.
        - Надеюсь, ты понимаешь, что мне нужна всего одна секунда, чтобы сломать тебе запястье? - тихо прорычал ему на ухо Доминик.
        - Пусти… пусти, зараза!
        - Для тебя - капрал.
        - Пусти, капрал… зараза!
        - Тоже принимается.
        Он отпустил жертву. Мужчина развернул скрюченную руку и сполз вниз по подпирающей потолок бетонной колонне. Удар лицом о кирпичную кладку оставил на щетинистой челюсти здоровенную ссадину, которая буквально на глазах начала зарастать. Зачинщик подавленного бунта потёр запястье и вернулся на своё место.
        Капрал сложил руки за спиной.
        - В ближайший год ваш день будет строиться так же, как у военных «Треангула», нравится вам это или нет. Подъём ровно в шесть, полчаса отдаётся на сборы, после следует завтрак, исключение только по понедельникам - после сборов вы идёте сразу сюда для разминки и кросса. В остальные дни после разминки первая тренировка - упражнение на пресс: сотня за один подход, перерыв десять минут, затем снова сто раз. И не надо тяжких вздохов - у вас в крови ревинтол. После - марш-бросок вокруг поля у стройплощадки - три круга, три километра каждый, сначала без времени, потом с секундомером. Перерыв десять минут, за ним прыжки на скакалке, отжимания, затем перерыв на обед тридцать минут. Сразу после него либо бег с препятствиями, либо борьба, за ними силовые упражнения в зале, потом снова борьба с оружием, ужин двадцать минут, упражнения на растяжку и снова пресс - сто раз, как и утром. Отбой ровно в десять. У кого-нибудь есть вопросы?
        - А когда свободное время? - вытянул руку Эрнан.
        - Никогда, - ответил Доминик.
        - Понял.
        - Если всем всё понятно, прошу следовать за мной. Подполковник?
        Тот отвлёкся от секундомера.
        - Группа готова к инструктажу.
        - Разве его проводите не вы?
        - Новая директива № 375-003. Сама сообщила.
        Почему-то ни у кого из присутствующих не возникло никаких сомнений, кого именно имел в виду капрал.
        Подполковник остановил секундомер.
        - Перерыв пять минут.
        Кураторы провели группу к двери в глубине зала рядом с поставленными к стене матами.
        Крючок для ключей рядом пустовал.
        - Эй? - развёл руками капрал и с укоризной посмотрел на одного из охранников, который со скучающим видом подпирал стену. Он очнулся от созерцания бойцовских груш и кинул Доминику связку ключей. Каан поймал их на лету и кивком поблагодарил коллегу.
        Из зала наружу вел узкий и тёмный коридор, выложенный красным кирпичом, где единственными источниками света служила полоска светодиодных лампочек, протянутых по полу и вдоль потолка. Коридор был метров пятьдесят в длину и шёл чуть под наклоном вверх - по всей вероятности, он вёл из подвала на поверхность рядом с Пирамидой. В самом конце их снова встретили железные двери, которые открылись с лёгким скрипом давно не смазанных петель. За ними последовала небольшая площадка с отверстиями для слива воды под ногами, откуда сразу начинались ступеньки, которые уже вели на поверхность.
        Внутренний двор был квадратом с дверью наружу из неотёсанных досок и не более двадцати метров в длину и ширину, а вместо стен - груды строительного мусора. Он больше походил на место, куда строители бегают покурить, чем на площадку для тренировок. За всем этим хламом доносился шум отбойного молота и грубые голоса рабочих, которые, судя по всему, работали на стройке нового корпуса, чья недостроенная круглая макушка виднелась поверх ограждений. На улице накрапывал противный склизкий дождь, тяжёлый липкий воздух плитой лежал на земле, как в тропиках.
        Айла подумала, что для начала их заставят пробежать пару кругов по внутреннему двору, что было бы странно, учитывая весьма скромные размеры площадки, но вместо этого Доминик приказал им встать в ряд, а сам отошёл к стене, уступив место старшему по званию. Подполковник встал напротив строя.
        - Меня зовут Рошер М’гату. Для вас - подполковник М’гату. После теста вас разделили на две группы. Первой руководит капрал Каан, второй - я, но все вы подчиняетесь мне. - Он двинулся вдоль строя, обводя новичков хмурым взглядом. - Первое, о чём вам следует знать, прежде чем вы приступите к тренировке, - вещь, которую ни Аврора, ни Роман вам не скажут, и не потому, что они что-то скрывают, а потому что это не входит в круг их обязанностей. Их задача - внушить вам чувство безопасности, а моя - открыть вам глаза. Вы больше не гражданские, вы работаете на «Треангул», и относиться к вам будут как к военным. Никаких поблажек и послаблений не ждите. Совет специально для тех, кто остался под впечатлением от действия ревинтола после теста крови, - не стоит проверять его действие самостоятельно. Вы получили возможность быстро исцеляться, но вы не стали бессмертными. Вы можете резаться, колоться, ломать кости, терять сознание от асфиксии - ревинтол поможет вам выжить, но он не спасёт вас от мгновенной смерти. Прыгнете с крыши - умрёте, выстрелите себе в голову - умрёте…
        - Я скину тебя с крыши, - прошептали на ухо Айле. Она обернулась. Это был тот рыжий, что обвинил её в утаивании баснословных богатств во время теста крови.
        - …И лучше вам узнать об этом сейчас, чем когда кто-то из вас решит эксперимента ради воткнуть себе в грудь столовый нож…
        - Или воткну тебе в сердце нож для масла.
        - Отойди, - прошипела Айла сквозь зубы, стараясь побороть вспышку гнева в груди.
        - …Мне не нужны ваши иллюзии, мне нужно, чтобы вы знали свои сильные и слабые стороны. С этим ничего нельзя сделать, только соблюдать элементарные правила безопасности. Во время тренировок с холодным оружием вам будут выдавать специальную форму из волокон титана и углерода, которая сможет выдержать прямое попадание пули сорок четвёртого калибра, не говоря уже об ударе ножом. Не советую её снимать во время боя, если не хотите оказаться на больничной койке.
        - А ты там окажешься.
        - Да пошёл ты!..
        - Или утоплю, как твоего паршивого брата…
        - Эй? - Каан вдруг оказался рядом, перехватив кулак Айлы, которая совсем чуть-чуть не успела залепить рыжему по щеке. - У вас проблемы? Как звать?
        - Орик Манис, - ответил настырный борец за справедливость, с восторгом наблюдая, как тщетно Айла пытается вырваться из железной хватки эвдонца.
        Рошер прервал свою речь.
        - Капрал?
        - Что ты устраиваешь в строю, Манис?
        - Ничего.
        - Слушать сюда оба, - тихо сказал Доминик. - Никаких провокаций и драк в моей группе, понятно? Продолжите - обоих отправлю в одиночку, а там потолок такой, что не разогнуться, и темно, как в гробу. Вы меня поняли?
        Оба кивнули.
        - Всё в порядке? - осведомился подполковник.
        - Вполне. - Каан отпустил сжатую руку.
        Когда Доминик вернулся на место, последовал довольно нудный инструктаж. И туда не ходи, и сюда не ходи, с щитом не расставайся, не бейся головой и прочие мелочи, которые должны были облегчить новичкам пребывание в Пирамиде, а также указать им их место в системе. Манис продолжал ухмыляться и глядеть на Айлу так, будто уже свежевал её, как тушу косули, а она пыталась успокоиться, не желая угодить в одиночку в первый же день.
        Потом М’гату провёл перекличку, открыл дверь из неотёсанных досок и выпустил всех на довольно большую площадку, разбитую на сектора. Справа от неё за решёткой из рабицы строители паяли какие-то трубы.
        - Сюда.
        Вокруг небольшой площадки, покрытой резиновым слоем, лежали маты, рядом - ножики с затупленными лезвиями.
        После небольшой разминки Доминик сказал всем лечь. Капрал встал в центр и даже с высоты своего небольшого роста казался исполином рядом с лежащими людьми.
        - Всем взять ножи. Ноги согнуть.
        Он смелым движением взял Айлу за коленки и поставил её ноги в правильное положение, потом также опустился на свободный матрас и вынул из ножен красный «Боуи».
        - Теперь поднимаем корпус и выбрасываем поочерёдно обе руки. Сначала левую, пустую, потом с ножом. И не просто размахивайте ими, а делайте это так, будто наносите удар. Подниматься нужно резко, потому что вы должны научиться нападать из неудобного положения. Суть упражнения как раз в этом. При визуальной простоте вы выдохнетесь довольно быстро, и ваши движения станут медленными и вялыми, а за это я буду наказывать. Подход сто раз.
        - Сколько? - поднял голову недавно обезвреженный мятежник.
        - Сто, сто.
        - Святая Гуннильда!
        - Начали.
        И Доминик оказался прав. Не подготовленные к упражнениям профессиональных военных новички выдохлись после первой же двадцатки, остальные же попытки резко поднять корпус и нанести два удара по воображаемому противнику оказались довольно трудными.
        - Ты халтуришь, - только и слышали они, когда над ними нависала атлетическая фигура Каана, и он выносил свой приговор, тыкая в какие-то кнопки на крошечном экране на запястье. - Штрафные пятьсот метров на пробежке. Штрафные триста.
        Но едва первое упражнение было закончено, а пресс новобранцев скрутило судорогой от боли, как Доминик, не дав и минуты лишней на отдых, выгнал всех на площадку соседнего сектора и дал отмашку на бег. Там не было оборудованных беговых дорожек, но асфальт был достаточно удобен для комфортного бега, а самодельные отметины каждые сто метров помогали ориентироваться на дистанции.
        Айла никогда не любила бег, даже в школе всячески отлынивала от этой дисциплины, за что ей многократно влетало от директора и отца, и сейчас она жалела о своём неблагоразумии. Её лёгкие начало жечь уже через двести метров, а к полукилометровой отметке боль и вовсе стала нестерпимой. Они с Ашантимой и другой девушкой из их группы, у которой в душевой шла носом кровь, бежали в самом конце группы, каждые полминуты ловя доносящиеся в их адрес из динамика приказы пошевеливаться. Рядом прыгал радостный Орешек, у которого указанная дистанция, похоже, вообще не вызывала никакого дискомфорта, и он дружелюбно вилял хвостом и лаял, подгоняя отставших бегуний. Букашка же упала в пыль у ног капрала и безмятежно дремала на финише.
        Ко второму кругу Айла осталась одна, потому что остальным отстающим каким-то чудом удалось найти в себе силы и прибавить скорость, в то время как Адлер уже начала пропускать мимо себя зашедших на новый круг. Рэд, который недавно взывал к покровительнице пожарных и лесников, бежал впереди, будто совсем не устал. Казалось, он мог быстро бежать, даже водрузив себе на спину огромный рюкзак, доверху набитый кирпичами, в то время как Айла уже была готова выплюнуть кровоточащие лёгкие. Пересекая финишную прямую второго круга, Рэд громко свистнул.
        - Шевелите ногами, ньети генерал!
        - Адлер, почему остановилась? - зарычал на неё капрал, когда она миновала отметку старта и финиша. - У тебя ещё два круга.
        - Я… не могу, - сказала она, задыхаясь, и согнулась в три погибели. - Я… больше… не могу.
        - Ты на ревинтоле - ты можешь и будешь. Быстро!
        - Нет.
        Доминик грубо схватил её за подбородок и поднял её пунцовое лицо к себе.
        - Встала и бегом. - Он поднял её на ноги и грубо подтолкнул. - Живо! Tartoruga, - процедил он сквозь зубы по-эвдонски.
        Айла очень обиделась, когда куратор обозвал её черепахой, но собрала последние силы в кулак.
        Бежала она медленно, едва переставляя отяжелевшие ноги. Казалось, что она вообще стоит на месте, а весь мир вокруг сузился для неё до жгучей боли в нетренированных лёгких. Было душно, вот-вот готов был начаться очередной ливень - тяжёлый воздух лежал на плечах, как свинец. У Айлы потемнело в глазах, и сине-красная пелена из мушек заслонила всё вокруг. Сердце стучало так, что готово было взорваться. Она уже не видела, где находилась очередная отметина на асфальте, и ей было всё равно. Она почти не разбирала дорогу и не слышала чертыханья мрачного капрала за спиной, как вдруг её правая нога зацепилась носком за голень, и она упала лицом прямо в пыль. К горлу подкатила тошнота, рот жадно хватал горячий душный воздух. Чьи-то руки рывком перевернули её на спину.
        - Что с ней? - суетливо вопрошали будто тонущие в тумане лица вокруг. Голоса слышались будто сквозь воду.
        - Злые чары.
        - Споткнулась?
        - Померла?
        - Заткнись.
        - Помогите ей…
        В щёку тыкался холодный собачий нос.
        Перед ней появилось встревоженное лицо Доминика. Он оттеснил любопытного Орешка, приподнял её голову над землёй и взял за запястье. Пульс сбивчиво трепыхался. Зрачки Айлы были расширены.
        - Перегрелась, - произнёс он. - Разойтись.
        Толпа расступилась.
        Капрал подхватил девушку, как пушинку, и понёс в сторону.
        Недалеко стояли три жестяные бочки, до краёв наполненные водой. Доминик поднёс её к ним и бросил в холодную воду.
        Когда спасительная влага сомкнулась у Айлы над головой, от неожиданности она распахнула глаза и увидела белое лицо брата. От испуга она закричала, и пузыри воздуха вырвались из её рта, прекратив страшное видение. Доминик быстро поднял её на поверхность. Вокруг бочки через край хлестала вытесненная телом вода.
        - Пусти! - Айла оцарапала его руку, едва не перевернувшись вместе с бочкой.
        - Эй! Сдурела, что ли?!
        - Я не чувствую лица!
        - А ну, вытащите её оттуда!
        - Пусти!
        - Она задыхается!
        Эрнан и Доминик, несмотря на яростное сопротивление, вытащили брыкающуюся девушку из бочки.
        - Пустите!
        - Да что с тобой?
        Айла упала на землю и встала на четвереньки. Лицо белое, как мрамор. Дрожащие руки хватались за горло.
        - Мне нечем дышать! Не чувствую рук!
        - Это истерика.
        Капрал крепко схватил Айлу за плечо и звонко ударил её ладонью по щеке. Она вдруг замолчала и замерла.
        - Капрал?! - заверещала Ашантима, выпрыгнув из-за спины Монтонари.
        - Молчать!
        Каан взял мокрое лицо Айлы в ладони.
        Она растерянно глядела перед собой. Команда стрелков, которая пришла на занятие с Мортеном, как и он сам, стояла чуть в стороне и наблюдала за происходящим.
        - Очнулась? - спросил Доминик, вытирая пальцем проступившую из ссадины на белом лбу Айлы кровь. - Ну, чего молчишь?
        Айла кивнула и увидела кровь у себя под ногтями.
        - Простите.
        - Капрал, вы убили новичка в первый же день? - поинтересовался Мортен. - Дайте ей десять минут.
        Айла убрала со лба мокрые волосы.
        - Ладно, на сегодня от бега свободна. На что уставились? - буркнул Доминик на остальных бегунов. - Я не всех освобождал. Марш на круг!
        Он помог Айле встать и усадил на скамейку, а сам вернулся к отметке финиша.
        Через несколько минут ей и впрямь полегчало, только голова оставалась тяжёлой. Орешек откуда-то приволок чехол от мата, и Айла завернулась в него, как в одеяло.
        - Спасибо, - сказала она псу, и тот просунул свою огромную голову ей между рук и лизнул в подбородок.
        Мортен начал обучение стрельбе в соседнем секторе. Судя по военной форме, группа его состояла из рядовых «Треангула». Айла подобрала полы чехла и подошла.
        - Это «Барретт 12.00». Модель «Глаз орла» - новейшая модель снайперского оружия, - со знанием дела вещал эксперт по оружию, демонстрируя рядовым новенькую красавицу с оптическим прицелом и длинным стволом. - Такое оружие намного лучше и эффективнее обычных винтовок по дальности стрельбы, энергии выпускаемой пули, весу, размерам и отдаче. - Мортен провернул в руке ствол. Айла заворожённо наблюдала за его движениями. Она никогда в жизни не видела оружия красивее, совершеннее, чем эта винтовочка. Разве что «Сердце Чарны».
        - Кто знает, какой здесь калибр?
        Молчание.
        - Двенадцать, - выкрикнула Айла.
        Мортен обернулся, довольная улыбка с жёлтыми зубами мелькнула сквозь густые усы.
        - Верно, ньети Адлер. Может быть, вы знаете и когда начали выпускать это оружие?
        - В середине позапрошлого века. До пятидесятых годов их разрабатывали под тринадцатый калибр. Две насечки, красный ободок.
        - И снова верно. И сейчас это одна из лучших винтовок современных снайперов, но и она превращается в кривых руках в бесполезный кусок металла. - Он повернулся к своей группе. - Здесь, по приказу полковника Скарпа, вас научат стрелять, а также собирать и разбирать оружие.
        Он поднял винтовку и взвёл курок.
        - Это самое совершенное оружие из того, что когда-либо попадёт в ваши руки. Научитесь им пользоваться, и оно запоёт в ваших руках.
        Они стояли посередине стрельбища, напротив прямоугольных мишеней с чёрными кругами.
        - Сегодня вам нужно будет постараться попасть хотя бы в большие чёрные круги и не пристрелить друг друга. С каждым днём, пока будет расти ваш опыт, мишени будут отодвигаться всё дальше. Пока в конце, на аттестации, вам не скажут попасть вон туда. - Он указал пальцем на невидимую точку на вершине столба, который вырастал из воды на фоне дальнего рубежа Пояса Отчуждения, на западе за островом.
        - Куда? - тихо спросил кто-то из рядовых.
        - Там, на столбе, на самом верху находится монета. Вам нужно будет попасть в неё.
        - Но как узнать, её же не видно?
        - Сработает жёлтый сигнал. В эти столбы, - он ткнул ногой полупрозрачную колбу по левую сторону от ближайшей лежанки, - встроены датчики. Красный сигнал - вы промазали, синий - попали, жёлтый - попали в монету, зелёный - вы в неё не попали. Сейчас жёлтый и зелёный сигналы отключены, так что не пытайтесь меня впечатлить. К моменту аттестации все ваши промахи будут подсчитаны. К экзамену соотношение попаданий и промахов может быть не более 1 к 100, с худшими результатами в монету не попасть. Так что пока стреляйте по чёрным мишеням и любуйтесь на столб. На позицию.
        Звуки выстрелов звучали музыкой.
        - Нравится? - Мортен снова обратил внимание на Айлу.
        - Красивое оружие.
        - Хотите пострелять?
        - Моё занятие через тридцать минут.
        - Подумаешь.
        - Морт, не приставай.
        Это был Доминик.
        - Уже отдышалась? Не хочешь вернуться на пробежку?
        - Капрал, не встревайте, вы её освободили. Теперь она моя.
        - Не понял.
        - Всего на пару минут. Не сидеть же ньети Адлер без дела?
        - Заставишь её чистить стволы? Она же застрелится.
        - Но вы же проследите, чтобы этого не случилось?
        Вдруг Мортен быстро обернулся на подполковника и, убедившись, что тот не сводит глаз со своих людей, показал Доминику три пальца.
        - Ставлю три, что она попадёт в одну мишень из пяти.
        - Она и оружие-то в руках не держала, - усмехнулся Каан.
        - Тогда вы не проиграете.
        Оба снова проверили, не слушает ли их начальник. Начальник не слушал, занимаясь пультом, который регулировал расстояние от стрелков до мишеней.
        - Ставлю пять.
        - По рукам. Ньети Адлер, не сочтите за труд?
        Мортен галантным жестом предложил Айле лечь на подстилку.
        До мишеней было метров тридцать. Порывистый ветер со стороны города не внушал надежды попасть даже «в молоко». В промокшей одежде было холодно.
        Доминик молча забрал у неё чехол и дал винтовку.
        - С предохранителя снять?
        Винтовка была тяжёлая, но её вес не казался каким-то препятствием. Почему-то на душе стало очень спокойно. Такую же волну спокойствия она ощущала в последний раз, когда брала в руки охотничью винтовку отца, с которой он ходил на оленя в лесу близ города, ещё до эпидемии. Удобная рукоять идеально входила в руку, будто они были деталями одной мозаики.
        Айла щёлкнула предохранителем.
        - Нет. - И легла, уперев резиновый затыльник винтовки в плечо.
        - Для меткой стрельбы необходимо хладнокровие, - говорил Мортен, приводя её руки в правильное положение. - Настоящий снайпер не даёт своим эмоциям возобладать, он сидит, притаившись в засаде на самой высокой точке, недвижимый, незаметный, и, не имея права стрелять «в молоко», попадает точно в цель. И вы так делайте. Я не хочу ударить в грязь лицом перед капралом. И вы не хотите. Заглушите эмоции и мысли в своей голове, им там не место. Когда вы смотрите в прицел, есть только вы и цель, и больше ничего. Только так ваша пуля попадёт точно в центр. Поймайте цель, сделайте глубокий вдох, почувствуйте пальцем спусковой крючок, задержите дыхание и просто сжимайте кулак на медленном выдохе. Всё просто. Начинайте.
        - Одну минуту.
        Доминик нажал какую-то кнопку на пульте, и мишени Айлы отъехали назад не менее чем на десять метров. Эвдонец пожал плечами.
        - Не трогать мишени уговора не было.
        - Капрал, вы - засранец.
        Сбоку у группы подполковника мелькали красные огни, снова и снова звенели выплюнутые на землю использованные гильзы. Новобранцы, удручённые собственной неточностью, ругались и снова мазали. Кто-то кусал губы, как отличник на экзамене, и старательно выцеливал чёрный круг, напрочь забыв снять винтовку с предохранителя. Кто-то просто любовался мишенями Айлы через прицел, кто-то выслушивал тираду Рошера за то, что неправильно держит винтовку.
        Айла лежала не шелохнувшись, притаившись, как зверь в высокой траве. Холодный чёрный металл приятно холодил раскрасневшуюся после бега кожу, а палец методично гладил спусковой крючок.
        - Верно, не торопись, солнце ещё высоко, - язвил где-то позади куратор, но Айле были безразличны его слова. Она плотнее прижала щёку к оружию и замерла, вглядываясь в окошко прицела. В линзе чёрная скучная мишень казалась совсем близко, так, что можно было рассмотреть трещинки старой краски, отбитой недавними попытками попасть пулей в самый центр. От мишени будто исходило слабое электрическое свечение, не видное человеческому глазу, но ощущаемое как волны непонятной энергии. Загипнотизированная ощущением спокойной мощи, готовой к её приказаниям у неё в руках, Айла выжидала.
        Доминик упал рядом с ней, опустившись на локти, и прогудел ей прямо на ухо:
        - Айла, я жду. Промажь быстрее и разойдёмся.
        - Не каркайте, капрал. - Мортен ткнул его ногу носком ботинка.
        Доминик встал.
        Айла выдохнула и нажала на курок.
        Колба у её лежанки загорелась синим. Одна из мишеней Айлы закрылась белым кругом.
        Окружающие, уловив боковым зрением синий свет, оторвались от своих мишеней и изумлённо уставились на неё. Доминик застыл, Мортен выхватил из-за пояса бинокль. Ещё два выстрела и два синих сигнала - две мишени генеральской дочки стали белыми. Оставалось две. Люди из команды Рошера направили свои прицелы в сторону её мишеней. Выстрел. Синий свет! Поднялся сильный ветер и прижал траву на стрельбище к земле. Кожа покрылась мурашками. Айла застыла, затаив дыхание. Волнение на секунду заставило руку девушки дрогнуть. Она закрыла глаза. Вдох-выдох. Тишина. Чёрная мишень. Она дождалась момента, когда стих очередной морозный порыв, и палец надавил на спусковой крючок. Синий сигнал!
        - Во девчонка, а! - воскликнул Мортен и громко хлопнул ладонью о ладонь.
        Айла опустила винтовку и поднялась на колени.
        - И что это было? - рассвирепел Доминик. - Почему информации о навыке стрельбы не было в анкете?
        Айла пожала плечами.
        Мортен засмеялся:
        - Наша ньети, как и её брат, обучалась стрельбе из «Глока» и «Барретта» у самого полковника Скарпа. Да-да, он мне всё вчера рассказал!
        Капрал беззвучно выругался.
        - Пять так пять, я не настаивал.
        - Будет тебе пять. Вечером.
        - Мне не к спеху.
        - Ой, отстань.
        На дне тёмных глаз куратора яркими искрами загорелись два злых огонька.
        - Вот и славно, - продолжал веселиться Мортен. - Вот! Вот что мне от вас надо! - Он обвёл взглядом лежащих рядовых. - Все видели? Спокойствие и цель. Спокойствие и цель - только так вы попадёте в мишень.
        - Свободна до девяти, - сказал Доминик, проходя мимо Айлы. - Чтобы я тебя не видел.
        Заслуженный отдых Айла провела на скамейке, наблюдая за тщетными попытками Эрнана, Ашанти и остальных новичков, которых капрал пригнал после пробежки к стрельбищу, хотя бы отчасти приблизиться к её результату. Доминик к ней не подходил, но кидал в её сторону убийственные взгляды, полные ярости.
        Лёгкие уже совсем не жгло, хотя прошло не больше десяти минут, голова после панической атаки снова прояснилась, никакой усталости. Выходит, ревинтол всё-таки действовал.
        Команда подполковника М’гату продолжала тренировку на соседнем стрельбище. В их стороне красные вспышки среди новобранцев мелькали так же часто, как и в группе Доминика. Рэд стрелял лучше всех и жевал травинку, Мира воевала с предохранителем, зубастый парень с именем «Саул» на футболке тщетно пытался прицелиться, потому что у него на локте гнездилась Букашка и хватала его за рукав.
        - Эй, - с улыбкой возмущался он, - вот подставишь хвост, я его отстрелю.
        Рядом присела Джойс.
        - Это было красиво, - улыбнулась она, поправив на поясе аппарат, который подгонял через трубки воздух ей в лёгкие. - Хотите пить?
        Она протянула Айле бутылку с водой, и та её приняла.
        - После смерти отца солдаты «Треангула» почти полностью разграбили наш дом - отцовское ружьё было единственным, что осталось, он прятал его на чердаке за стенкой. Кай нашёл его, когда нам исполнилось по шестнадцать. Он лепил к стволам деревьев монеты, и мы стреляли по ним по очереди. Когда об этом доложили полковнику Скарпу, он изъял оружие, но выделил нам одного майора, чтобы тот обучил нас стрельбе. Иногда занимался с нами сам. Так мы и научились стрелять сначала из ружья, потом из пистолета, затем из винтовки.
        - Доминик вам это припомнит.
        - Почему?
        - Он только что проиграл пять сигарет, а их непросто пронести в Пирамиду.
        - Так здесь всё-таки можно курить?
        - Нет. Но когда этот запрет кого-то останавливал?
        - И мне грозит наказание? - Айла испытующе посмотрела на Джойс.
        - Возможно.
        Из-под скамейки вынырнул Орешек и примостил свою мохнатую тушу к бедру хозяйки, стуча по асфальту хвостом, а получив долгожданную ласку, радостно тявкнул.
        - Одиночка?
        - Я пошутила, - засмеялась Джойс и постаралась остудить праведный гнев Айлы. - Железное Сердце вас не накажет. Пофыркает, но кусаться не станет. А одиночка существует только для особых случаев, а не для такой ерунды.
        - Там, наверное, ужасно.
        - Зато там нет камер наблюдения, как и в душевых, а микрофоны включаются только на момент опроса.
        Она увидела на лице Айлы недоумение.
        - Там же только «ВЭСПЕР», - шёпотом заговорщицы пояснила Джойс, - а эта система не предусматривает визуального наблюдения, и её протоколы подразумевают полную конфиденциальность. Вошедший в одиночку становится невидимкой. Поэтому подопечные сами иногда просят отправить их туда. Только я этого не говорила. Это известно только кураторам и руководству. Для остальных «Мэссив Генетик» всегда наблюдает за всеми своими обитателями.
        Они замолчали. Айла заметила, как куратор бросает в их сторону косые взгляды.
        - Почему он такой вредный? - пробормотала Айла, отпивая из бутылки. - Когда я упала на пробежке, думала, он меня убьёт.
        - Инто не вредный. Он, конечно, чудной, но не вредный.
        - Чудной? Боже, как это мило.
        - Но он и правда чудной.
        - Напомню себе об этом в следующий раз, когда он шваркнет кого-нибудь о стену.
        Внезапно Джойс сильно закашлялась. Доминик сразу отвлёкся от винтовки Ашантимы и сделал пару решительных шагов в сторону скамейки, но Джойс жестом отогнала его обратно. Айла вернула девушке бутылку с водой.
        - С вами всё хорошо? - спросила она.
        - Да, спасибо. - Джойс перевела дыхание и отпила из бутылки.
        - Капрал так на нас посмотрел, будто это из-за меня.
        - Он мой личный дракон. Чуть что, начинает изрыгать пламя на того, кого посчитает моим обидчиком. Только враг-то не снаружи, а внутри.
        Они наблюдали, как Доминик что-то внушает понурому Эрнану, который, расстреляв всю обойму, не закрыл ни одну мишень.
        - И вы ему верите? В смысле, он же с Эвдона. Пять лет войны против нас нельзя просто взять и забыть.
        - Доминик хороший человек, просто не привык это показывать.
        Хороший человек в это время громко выругал Миру и со злостью швырнул её винтовку в кусты.
        - Говорю же, он чудной. О! - Глаза Джойс внезапно загорелись. - А вы знаете, что у него и Эрнана Монтонари были общие предки?
        Айла пожала плечами.
        - Профессор Аяр проводит исследования генетического кода в одном из отделов лаборатории для какой-то статистики. Так вот, вчера после теста крови выяснилось, что в геноме Инто и Эрнана есть общие цепочки. - Джойс заёрзала на скамье, будто ей с прошлого вечера не терпелось обсудить с кем-нибудь эту информацию. - Родство у них, правда, очень дальнее, но это же удивительно, правда? А Эрнан происходит из рода графов южных земель. Выходит, теория о том, что у Многоженца и Полинес Даимах был общий ребёнок, может быть правдой.
        - Или на Эвдон приплыл корабль с потомком опального рода Монтонари, и он, втайне от наблюдателей за чистотой крови, породнился с кем-то из касты дааримов, из которой происходит капрал. Они же все женятся только внутри своих каст, какие уж тут Даимахи?
        - Вот бы нашли останки Полинес, тогда профессор Аяр бы точно сказала, родственники они или нет. Представляете, если это правда? Это бы доказало, что письмо, которое нашли в могиле Многоженца, не было подделкой. Вы же знаете? «Одного её взгляда с единственного портрета хватало, чтобы я начинал сомневаться в искренности своих чувств к своей жене. Пусть она меня за это простит, но здесь я не властен над собой и своим сердцем. Память ли это о моих чувствах, живущих где-то в глубине моего сердца с тех времен, как я был восторженным беспечным мальчишкой, или настоящее вызревшее чувство, что томилось во мне и нашло выход только спустя годы, я не знаю. Я знаю лишь, что сейчас я люблю её до такой степени, что мне от этого больно, как больно и от того, что я никогда не смогу изменить прошлое. И эта пропасть, из которой на меня смотрят мои ошибки, останется между нами уже навсегда…». Эти слова он писал о ней. А ведь Полинес вовсе не была красивой. Вековые близкородственные браки, что тут поделать? - Почему-то Джойс пребывала в уверенности, что Айле было дело до рода Полинес Перепёлки.
        Каан засуетился вокруг Миры - у девушки снова пошла носом кровь. Подоспел Артур и вывел её с площадки.
        Раздались звуки гимна. Все на площадке, многие довольно неохотно, встали. Над городом зазвучал надоевший торжественный голос, произнёсший в миллионный раз зомбирующую фразу:
        - «ПИРАМИДА - ЭТО НАДЕЖДА. „ТРЕАНГУЛ“ - ЭТО СИЛА. СТЕНА - ЭТО МИР».
        Свист. Доминик звал Айлу заканчивать перерыв и постукивал по часам.
        - Кажется, мне пора.
        - Хотите совет? - по-дружески спросила Джойс.
        - Совет?
        - Просто слушайте его. Знаю, иногда Доминик бывает невыносим, но он хороший. Правда. Я знаю его почти всю свою жизнь. Поверьте, здесь есть люди, от которых можно ждать вещей гораздо хуже штрафа в виде лишних ста метров во время пробежки. Он хороший, просто делает что должен. И вы делайте. Тогда вы поладите.
        Глава 13
        За час до обеда Айлу всё же заставили пройти в одиночку. Отправил её туда Рошер, когда Доминик по всей форме доложил, что новобранец Адлер упала во время пробежки, за что и получила внеочередной перерыв.
        Одиночка оказалась почти такой, как её описывал Доминик, только она вовсе не походила на гроб. Это была обычная небольшая белая комната, похожая на ту, где она проходила адаптацию, вмещавшая такой же минимум мебели: одноместную койку и прикроватный столик с графином подслащённой воды. Только вот холодно там было, как на улице зимой, о чём капрал как раз таки не сказал. Внутри стоял просто собачий мороз.
        Когда Артур измерил ей пульс и давление, Айла легла на узкую кровать, застеленную хлопковым бельём.
        - Зачем я здесь? - спросила она, когда он набрал в крошечную пробирку её кровь. - Всё же хорошо.
        - После ревинтола обычно не падают на пробежке. В вашей группе никто, кроме вас, не упал. Нужно перестраховаться и узнать, всё ли в порядке.
        Едва он закрыл за собой дверь, как на потолке над кроватью загорелся синий экран и раздался доброжелательный женский голос.
        - Как вы себя чувствуете? - учтиво поинтересовался он.
        - Кто здесь? - Айла вскочила с кровати в попытке найти источник звука, но он будто доносился сразу отовсюду, просачиваясь сквозь стены и потолок.
        - Меня зовут «ВЭСПЕР» - Внешний Электронный Стимулятор Психической Естественной Релаксации, - ответил голос. - Я - искусственный интеллект, программа, которую создали для помощи обитателям «Мэссив Генетик». В данный момент я провожу проверку вашего самочувствия. Можете не искать конкретный источник звука. Динамики встроены в стены по периметру. Это нужно для большего комфорта, когда начнётся сеанс релаксации. Как вы себя чувствуете? - повторила программа, и её вопрос продублировали слова на экране.
        Айла замешкалась, ей было бы неприятно оттого, что в данный момент на неё уставился кто-то невидимый, сокрытый за стенами. Она ещё раз огляделась. Камер и в самом деле нигде не было.
        - Не знаю. Нормально. - Не понимая, куда смотреть, её глаза блуждали по синему экрану.
        - У кураторов разработана и одобрена руководством своя система тренировок. Вы считаете, требования капрала Каана к вам завышены?
        Отчего-то Айле показалось, что заданный вопрос был с подвохом.
        - А вы как считаете?
        - Я не человек, а программа. Я не могу рассуждать. Пожалуйста, ответьте на вопрос.
        - Систему придумал не он, а «Треангул». Им виднее.
        Айла упала на кровать и поморщилась из-за боли в растревоженных ранах.
        - Пожалуйста, ответьте на несколько вопросов, которые важны для дальнейшего анализа. Как вы себя чувствуете?
        - Если честно, паршиво, - огрызнулась она. - А ещё я зла, разочарована, и мне больно.
        - Почему?
        - А это вы у Авроры спросите.
        - Назовите, пожалуйста, первое слово, которое приходит вам на ум.
        - Ведьма.
        - Каким вы видите своё будущее в Пирамиде? - спросил голос.
        - Будто я могу его выбрать.
        - Ответьте, пожалуйста, на вопрос. Это нужно для отслеживания…
        - Я поняла, - перебила Айла. - Я никак его не вижу.
        - Ваша реакция совершенно нормальна…
        - И кому я это говорю? Ты же машина.
        - …Мало кто адаптируется к жизни в «Мэссив Генетик» менее чем за несколько месяцев, - будто с пониманием ответил голос. - Пожалуйста, опишите своё первое впечатление о вашем кураторе.
        - Об этом эвдонском лесорубе? Я не знаю. Крикун. Знаю его всего часов пять, а он постоянно на взводе. Чиркни об него спичкой - она загорится.
        В голосе «ВЭСПЕР» прозвучала улыбка.
        - Как бы вы хотели расслабиться? В нашей аудиотеке есть звуки дикой природы, лес, горы, ручей, море, дельфины, музыка ветра, пение птиц. Файлы можно совмещать.
        Айла задумалась.
        - Ветер в горах.
        - Почему?
        - Потому что я никогда там не была.
        Вышла она только спустя десять часов.
        - Боже, как у меня всё болит… - сетовала Айла, угнездившись на своей койке в общей жилой комнате. - Это настоящая собачья конура. Белая, надраенная хлоркой, но тесная собачья конура, - жаловалась она, пока Ашантима разминала её шею после сна на неудобной кровати. - Под потолком крошечное окно, как в средневековой темнице, только камера выложена не грубым камнем, а гладкими плитами, и нет сена на полу. За крошечным зарешеченным окном - стена, и оттуда постоянно сквозило - наверное, выход в вентиляцию. Не знала куда и деться от этого сквозняка. На кровати тонкий матрас. Завернулась в простыню с головой и всё пыталась заснуть. А ещё там была «ВЭСПЕР» - программа для релаксации. Задала кучу идиотских вопросов и включила звуки ветра, чтобы мне лучше спалось.
        - Джойс говорит, что это нужно для эксперимента, - вздохнула Ашантима.
        - Ага, конечно.
        - Нет, она сказала, что иногда клетки крови отторгают ревинтол, и чтобы не произошло окончательного отторжения, нужно воздействие низких температур. Потому тебя и отпустили только спустя несколько часов. Ты же видела, твои раны после теста не успели затянуться до первой тренировки, ты - пограничник. Потому ты и не справилась с дистанцией. Вот все мы справились, а ты упала. Это нужно было исправить.
        Они сидели в просторной комнате с койками вдоль длинной стены под энергосберегающими длинными лампами. Стены её нового дома были серыми, как бетон, и неуютными, как в бараке, а само помещение больше напоминало переоборудованный склад, чем то, которое изначально предназначалось для жилья. Только от огромной кладовой его отличала почти стерильная чистота и три плазменных телевизора не меньше двух метров в диагонали на кронштейнах, по которым в тот момент показывали фильм о последних лабораторных исследованиях в области лечения раковых клеток преобразованным бором в сочетании с ещё какой-то химией.
        - А можно переключить на канал, где не бубнят про рак кожи? - жаловался Рэддгар Талли как раз в тот момент, когда Айла вернулась из заточения, и пытался найти пульт от телевизора.
        - Зря ищешь, - ответили ему с соседней кровати, - пультов у нас нет от слова «совсем». Телевизоры включают и выключают на пульте наблюдателей в центре управления на тридцать каком-то этаже.
        - То есть мы до отбоя будем вынуждены слушать про вот это вот? - Рэд ткнул пальцем в экран, где показывали человека, чьё лицо было покрыто ужасными бородавками.
        - То есть да.
        Койка Айлы оказалась по соседству с кроватями Ашантимы и Фернандо и была намного больше и удобнее, чем Адлер ожидала. Над ней, как и над всеми, полукругом от пола до потолка тянулись модные лет тридцать назад световые панели, на которых с помощью пульта можно было установить один из пятнадцати рисунков по вкусу, чтобы сделать своё спальное место чуть уютнее. Настоящее ретро. А ещё над изголовьями крепились небольшие экраны с красными горящими цифрами: номерами новичков из анкет и названиями сывороток. Помимо них почти по-спартански скверную обстановку казармы немного разбавляла ярко-жёлтая дорожка, ведущая от входной двери к двери в уборную, и яркие подушки.
        - На обед всех загнали в столовую на втором этаже, - сказала Ашанти. - Еда здесь просто отличная. Подавали рис с овощами - я давно так вкусно не ела. Дома из еды одна репа, а тут - душистый рис. А на десерт давали персики размером с дыню, ты представляешь?
        Айла почувствовала, как у неё засосало под ложечкой. Её-то в изоляторе поили только сладкой водой да кормили непонятными, полусухими и безвкусными котлетами из сои.
        - А потом были ещё тренировки, - продолжала леванеска. - Доминик постоянно на всех кричал, будто мы стадо баранов, ругался и назначал штраф тем, кто не справлялся с его заданиями.
        Эрнан молча лежал на соседней кровати, уставившись в цветастую панель над головой, по которой на фоне морских глубин неспешно плавали похожие на ажурные салфетки прозрачные медузы, и задумчиво перебирал колоду карт.
        - Странно всё это, - отрешённо произнёс он, не глядя вынув туз пик.
        - Что? - спросила Ашантима.
        - Всё, котёнок. Перекинулся парой слов с Элорой. Её койка напротив. Она сказала, что ещё полгода назад здесь было семьдесят два человека. А теперь оглянись. Здесь пятьдесят семь коек. - Эрнан вытащил туз треф. - Куда, по-твоему, делись ещё пятнадцать? Я спросил у подполковника, а он сказал мне не говорить ерунды. Вот и думай.
        - Задницей чую - темнит наша Аврора, - предостерегающе потряс пальцем из угла Рэд.
        - Нет, их просто перевели. Куда ещё они могли деться? - ответила ему соседка, которую, как выяснилось позже, звали Ташей. - И вообще, мы должны быть благодарны госпоже Сантери, что она дала нам возможность участвовать в своём эксперименте, а не искать какие-то несуществующие подвохи. Она бережёт нас всех, как и стены Пояса Отчуждения, а вы!..
        Роми, её подружка, кивнула.
        Обитатели казармы обернулись на них, как на дурочек. Таша с укоризной посмотрела на них в ответ, устроилась поудобнее на своей койке и углубилась в чтение правил Пирамиды.
        - Может быть, остальные на другом этаже? - пожала плечами леванеска.
        - Жилой этаж для нас только этот, - ответил Монтонари.
        - Говорю - темнит, - повторил Рэд. - У меня на таких глаз намётан. Как впервые её увидел, сразу понял - непростая штучка эта наша госпожа. А уж если в папашу своего пошла, так того и гляди, что на досуге младенцам кровь пускает.
        Айла повалилась на подушку, уставившись на выключенную панель над головой. В душу закралось странное подозрение.
        - А ведь и правда. Даже во время теста в комнате находилось гораздо больше человек, чем сейчас среди новобранцев… Что ж они? Не прошли?
        - …Ох! - воскликнул наблюдатель, глядя в монитор. - Надо сообщить Авроре.
        Доминик, который сидел рядом, отвлёкся от доклада Сели Аяр о пребывании Айлы в одиночке.
        - Я сообщу.
        - Я, признаться, подумал, что у Адлер сердце остановилось, когда она упала. А вы тоже так подумали? Вы бросились к ней, будто она умирала. Никогда бы не подумал, что вы можете так быстро бежать. Интересно, если бы так, Аврора бы и её тоже…
        - У вас всё? - прервал его болтовню Доминик.
        - Всё.
        - Завтра подполковнику понадобится отчёт, о чём они ещё говорили.
        - Так точно, - ответил наблюдатель и посмотрел на часы. Они показывали ровно десять. Он нажал на зелёную кнопку на пульте управления, и в ту же секунду в казарме раздался звуковой сигнал, уведомляющий о начале отбоя.
        Доминик поднялся с кресла и покинул наблюдательный пункт.
        Ночью Айле снова не спалось - сомкнуть глаза не давала докучливая ломота в затёкших суставах. Матрас пах дезинфицирующим раствором, и этот въедливый запах щекотал ей ноздри. Всё время хотелось чихнуть. Лампы над кроватью светили приглушённо, отдавая ровно столько света, сколько нужно, чтобы ночью найти дорогу в уборную и обратно. В коридорах было тихо, только едва слышное дыхание спящих нарушало звенящую тишину. Одна девушка, что спала в самом конце, кажется, это была Мира, иногда вздрагивала во сне и стонала, а Эрнан время от времени просыпался и поднимал голову над подушкой, как сторожевой пёс, проверяя, всё ли в порядке, и удостоверившись, что всё тихо, возвращался ко сну.
        К середине ночи Айла вся извертелась под одеялом, сбив простыню в комок. Наконец, бросив попытку найти удобное положение, она улеглась на бок.
        - Да что же это? - прошипела она, проведя ладонью по простыне, где непонятный прямоугольник впивался ей в рёбра, будто протёртую дыру на матрасе залатали куском жёсткой кожи. Под её рукой прямоугольник сдвинулся с места. Она провела по его краям пальцами - три ровные грани, четвёртая будто скошена. В темноте она нащупала стёганый край матраца и скользнула туда рукой. Длинные пальцы коснулись угла какой-то картонки. Айла продвинулась вглубь, ухватила угол и вытащила листок. Из прикроватной тумбочки она достала небольшой фонарик, предоставленный Пирамидой, забралась под одеяло и включила свет.
        Это оказалась фотография, оборванная с одного края. Снимок был не старым, но сильно истёртым, будто несколько раз подвергался стирке. Фото было сделано на «Полароид» - странно, что ими ещё кто-то пользовался. Наверное, достали у какого-то старьёвщика.
        На снимке была запечатлена скуластая девушка на вид чуть старше Айлы, на чьей голове красовался будто подстриженный опасной бритвой в темноте боб-каре. Огромные раскосые серебряные глаза делали её похожей на существо потустороннее, подобно народу эллари, который когда-то жил на востоке за горами. «Точно, эллари, - подумала Айла. - Разве они ещё живы?» Волосы девушки были почти белыми - она была самой светлой блондинкой, которую Айле приводилось когда-либо видеть, - а шея длинной и тонкой. Судя по чёрному воротнику-стойке, девушка эта была из военных, но Айла не припоминала в казарме кого-то похожего на неё. Кто она? На шее девушки - пожалуй, слишком властно, но не без какой-то интимности - лежала мужская рука, будто тот, кто остался на оторванной половине снимка, пытался оттеснить незнакомку, и та успела сделать снимок в последний момент. Почему её фото оказалось спрятанным под простынёй?
        Айла поджала губы. «Странно», - подумала она, выключила фонарь и отложила его вместе с фотографией в тумбочку. Сразу после этого её сморил долгожданный сон.
        …Её глаза были устремлены в помутневшее пасмурное небо, по которому, повинуясь порывам холодного ветра, скользили невесомый серый пепел и густой чёрный дым, сквозь которые пробивались яркие пучки искр, вылетающих из зияющей раны полыхающей позади Пирамиды. Она не видела её искорёженный взрывом стеклянный бок - она лежала на асфальте, раскинув в стороны руки и ноги, как выброшенная на помойку тряпичная кукла, и пыталась сделать вдох, но лёгкие отказывались повиноваться её воле и болели, словно раздавленные о позвоночник.
        Всё её тело, истерзанное взрывом, кровоточило, но боль от свежих рваных ран для неё теперь была не более, чем далёким эхом сознания, которое, словно океанская волна, постепенно утягивало её куда-то вглубь и оставляло лишь опустошённое, как ненужную использованную оболочку, тело. Вокруг слышался шум, похожий на гул сирены, но он звучал где-то там, далеко, словно отделённый от неё толщей воды.
        У её командира было лицо Кая. Он суетился рядом, пытаясь потушить её вспыхнувшие в огне волосы голыми руками. Она уже не чувствовала, как его дрожащие холодные руки резким движением разрывают на её шее воротник, чтобы дать ей вздохнуть, как и не чувствовала, как он хлопает её по расцарапанным при падении щекам, не слышала, как он зовёт на помощь. Она чувствовала только нестерпимый запах палёной пластмассы, пыли и крови и видела, как мир перед её взором темнеет, превращаясь в густую массу разрозненных образов, за которые всё ещё цеплялся её мозг.
        Айла закрывала глаза и проваливалась в темноту, а через мгновение проснулась с чувством, будто только что умерла. Схватила с тумбочки фотографию в рамке, провела пальцем по щеке брата. В общей спальне было неуютно и одиноко, хотелось юркнуть к брату под бочок, как раньше.
        «Смирись, что ты теперь одна».
        Она отложила фотографию, накрыла голову руками и заплакала.
        Глава 14
        Утро началось с неприятного инцидента. Когда Айла проснулась, то увидела, как Элора, о которой накануне говорил Эрнан, бесцеремонно крутила в руках её снимок. Как выяснилось позже, она была одной из фавориток подполковника, что, по всей вероятности, в её представлении упраздняло для неё право других на неприкосновенность личных вещей.
        - Что надо?
        - Любовник твой, что ли? - Грубо очерченный касарийский рот Элоры искривился ухмылкой, а глаза сощурились, как у кобры.
        - Ньети Бела, отстаньте от ньети генерал, - пробухтел со своей койки Рэд.
        - Поставь на место. Это мой брат.
        - У меня есть брат, и меня он так не целует.
        Айла не успела выхватить у неё снимок, как к её кровати подошёл парень с точно таким же подбородком, как у Элоры, молча отобрал у неё чужую вещь и так же, молча, вернул её на место.
        - Ингейр? - возмутилась касарийка, но тот не ответил и удалился.
        - Не смей брать мои вещи, - оскалилась Айла.
        Элора фыркнула и отошла.
        Когда все пришли в столовую, Роми и Таша сели за соседний от Эрнана стол, уговаривая обучить их игре в покер, чем отвлекли его от увлекательнейшего процесса любования сонной Ашантимой с минимального расстояния. За его же столом, на самом углу, сидел и всё время что-то царапал карандашом на салфетке Саул. Был он такой же молчун, как и Ингейр, только в отличие от брата Элоры от его молчания веяло каким-то замогильным холодом, а его рокочущий смех, раздававшийся в ответ на каждую удачную шутку Эрнана, и вовсе вызывал стойкую ассоциацию со склепами и шумными привидениями, гремящими цепями в ночи. Айле он напомнил соседа, который жил почти отшельником в доме напротив и целыми днями протирал и переставлял на полках чучела птиц. Делал он их сам, отлавливая пернатых на заднем дворе самодельными силками. В городе многие так делали, только этот ловил птиц не ради того, чтобы съесть, а потому что ему просто нравились чучела, мясо же он отдавал местным котам. Жуть. Айла бы не удивилась, если бы узнала, что дома Саул тоже хранил похожие мрачные реликвии, и потому с подозрением глядела, как к нему ласкалась
Букашка.
        За стол Айлы уселся Рэддгар и, потирая следы от старых ожогов на руках, бурчал, что стулья в столовой железные и сидеть на них неудобно. Ему было за сорок, и потому он лучше всех, кроме разве что тридцатилетнего Эрнана, помнил мир до войны. До того, как построили Стену, Рэд был в горах и даже поднимался на вершину одного из Рогов Саттелит - раздвоенной горы, что служила входом в легендарную Долину королей. У Айлы сложилось впечатление, что он, отвлекаясь от ворчания про то, что всё ему не так, мог говорить о горах часами, и особенно о том, какие сложности подстерегают всех скалолазов. Рэд мог очень долго рассказывать об особенностях ландшафта близ Рогов и о приметных ориентирах, которые служили путникам знаками, что они идут верной дорогой. Труп в жёлтом комбинезоне, который вмёрз в крошечный выступ на почти отвесной горе, занимал особенное место в иерархии его рассказов. Он находился в пятистах метрах от вершины и служил последним указателем того, что конец сложного пути был уже совсем близко. Говоря о нём, Рэд будто совсем обходил вниманием тот факт, что когда-то это был живой человек, которому,
скорее всего, в своё время и в голову не могло прийти, что он станет для кого-то указующим знаком. Рэд сказал, что этого бедолагу, прикрываясь неписаным правилом выживания на высоте: «Никого на себе не тянуть - каждый сам за себя», оставили на склоне члены его же команды, когда тот не дошёл до вершины из-за горной болезни. Когда они покидали его, двигаясь вперёд, он бился головой об уступ, а когда возвращались назад, он был уже мёртв. Они не стали брать его с собой, чтобы похоронить, потому что это требовало дополнительных сил, и забрали лишь его флягу с водой.
        Подобные рассказы вызывали у Айлы неприятное ощущение. Сама она считала их не более, чем попыткой скучающих мужчин что-то кому-то доказать при помощи никому не нужного покорения горы.
        - А разве по-настоящему сильным человеком может считаться тот, кто оставил кого-то умирать и пошёл к вершине вместо того, чтобы переступить через свою гордыню и потащить на себе своего друга вниз? - Ашантима озвучила мысль, которая вертелась на языке у Айлы. - Разве восхождение на гору спасёт кого-то от голода или войны? Это всего лишь поединок между человеческим тщеславием и горой.
        - На высоте восемь тысяч метров нравственность - непозволительная роскошь, девочка моя, - развёл руками Рэд. - Потому-то мы с парнями и провели полтора года в Перламутровых горах, убирая оттуда тела таких вот невезучих. Криков тогда было - что от других скалолазов, что от парней в моём батальоне - вы бы слышали. И мы занимаемся ерундой, и подвергаем ещё живых опасности - что мне только не говорили, но, знаешь, лично я чихать на это хотел. Все эти покойники - чьи-то братья, мужья, сыновья. Да им самим уже всё равно, где гнить, в земле или на вершине Рога Саттелит, а вот их родне не всё равно. Теперь они хотя бы могут принести им цветы на могилу, а не жить пустой надеждой, что они всё ещё живы.
        Кураторы сидели за соседним столом, отделённом от стола подопечных стеклянной стеной, на которой транслировались новости, и о чём-то беседовали, но в основном говорил М’гату, а Доминик слушал, отрешённо глядя перед собой. Айла затылком чувствовала на себе его сверлящий хмурый взгляд, и когда обернулась, её ощущения подтвердились. Но, вопреки ожиданиям, Доминик не отвёл глаза, а продолжил смотреть на неё, хотя его лицо ничего не выражало, словно он смотрел в пустоту.
        - Кстати, милый у вас тут распорядок, - заулыбался Эрнан, когда двое андроидов на шарнирных ногах поставили перед ними тарелки с завтраком - макаронами с прожаренным беконом, омлетом и протеиновыми батончиками.
        Под стол тут же втащил свою тяжёлую тушу Орешек и начал тыкаться мокрым носом в коленки сидящим и щедро облизывать протянутые руки, выпрашивая чего-нибудь вкусненького. Букашка же просто прыгала на руки и жалобно заглядывала людям в глаза в ожидании угощения.
        - Ты о чём? - спросила Таша.
        - О криках, штрафах, швырянии оружия о стену, если начинаешь мазать мимо цели. Интересно, в «Треангуле» командиры тоже такие враждебные?
        - Нет, обычно там сразу дают штрафной наряд, - оскалил длинные зубы Саул. - У меня брат там работает. Поверь, приказ драить полы от первого до тридцатого этажа по ночам - там обычное дело.
        - А массаж генералу там делать не заставляют?
        - Жалуетесь, как девчонки, - фыркнула Элора и отправила в рот кусок бекона. Конечно же, ньети Бела считала себя гораздо более приспособленной к жизни в условиях субординации.
        По телевизору запустили блок новостей, и все присутствующие в столовой увидели знакомое лицо, которое в окружении двух охранников выводили из больницы.
        - Гляньте-ка, ньети генерал.
        - Может быть, ты уже перестанешь меня так звать? Вот честно, раздражает.
        - Глянь-глянь, ведут как заключённую.
        - Ой, да будет тебе.
        - Нападают, как волки на кролика.
        На экране Айла со всей дури вломила кулаком одному из журналистов.
        - Красотка! - воскликнул Рэддгар, мужчины застучали вилками по столешницам. Орик Манис, глядя на этот живописный эпизод, заметно скис. Вокруг загалдели.
        - Только не зазнавайся, - снова задрала нос Элора.
        Молчаливый Ингейр тихо притаился рядом с сестрой и казался поглощённым поеданием завтрака, но Айлу не покидало ощущение, что он сканирует пространство и от его внимания не ускользает ни единое движение пальцев ни сидящих напротив, ни кураторов, завтракающих поблизости, ни даже тех солдат, что ели за соседними столами.
        - Слушай, мне не нужны проблемы.
        - О, кошачья драка, - хохотнул Рэд, делая глоток вишнёвого сока, и глянул на Эрнана. - Ставлю на ньети генерал.
        - Если бы не твой папаша, Пирамида бы не заставила нас всех сделаться подопытными кроликами.
        - Если бы не генерал, - вставила своё слово Таша, - носители Синей чумы разъехались бы по всем городам и началась бы новая эпидемия.
        - Откуда тебе знать? Вирус у нас у всех в крови неактивен.
        - Потому что нам повезло. Наш иммунитет справился, а у других? Одного заболевшего в другом городе будет достаточно для отсчёта тысяч новых смертей!
        - Была бы моя воля, я бы сама пристрелила генерала! - Элора снова обратила свой гнев на Айлу.
        - Слушай, что тебе надо?
        - Девушки. - Между столами Айлы и Элоры появился Эрнан и, взяв тарелку и стакан генеральской дочки, перенёс их на свой стол.
        - Хорошо, что ты меня оттуда забрал, - прошептала Айла, найдя своё новое место рядом с Ашантимой. Саул предложил ей пару своих салфеток. - Почему ко мне вечно все лезут со своими обвинениями, будто это я строила эту проклятую стенку?
        - Им же надо на кого-то вызвериться, - пожал плечами Саул. - Твоего отца нет, а ты тут, вот они и набросились. А вот я не считаю тебя виноватой. Но ты бы присмотрелась к своим новым друзьям получше, а ещё вон к нему.
        Он указал на парня, который сидел через два стола от них.
        - Это Лукас.
        - Он на меня даже не смотрит.
        - Ага. Помнишь, в год строительства Стены случился бунт у ворот «Треангула», который разогнали солдаты?
        - И?
        - Его родители были там. Не думаю, что у Элоры уйдёт много времени настроить его против тебя.
        - Этого мне ещё не хватало, - вздохнула Айла.
        Ещё бы она не знала про тот ужасный случай. Отец об этом не говорил, но уже после его смерти Айле на глаза попалась газета, где в скромной колонке, посвящённой снятию грифа «Секретно», говорилось о том массовом расстреле. После её прочтения у Кая и Айлы возникло много вопросов, и, застигнутый врасплох, полковник Скарп был вынужден им всё рассказать.
        В тот день горожане пришли к стенам «Треангула» с требованием прекратить разделение города на Сектора и строительство Стены, а также проверить кровь всех на наличие вируса ещё раз, потому как в городе набирало обороты мнение, что просто не могут все быть заражёнными, пусть и в пассивной форме. Говорят, солдаты сначала стреляли в воздух, потому что никто не хотел устраивать массовую казнь, но, подначиваемая безликими возгласами: «Они стреляют холостыми!», толпа двинулась вперёд. То, что патроны были боевыми, люди поняли, когда мужчины и женщины вокруг начали падать с пробитыми головами. Началась паника, а за ней и давка. Кто-то кинулся из толпы в поисках убежища, кто-то бросался на железные ворота, кто-то швырял камни и бутылки с зажигательной смесью в солдат, но их всех моментально настигали пули снайперов на крышах.
        В тот день, как на бойне, было убито более трёх сотен человек. Сигналы радио и телефонии были на несколько суток заглушены, а телевизор улавливал единственный сигнал - трансляцию строительства Пирамиды на острове Ринг. Люди, чьи окна выходили на площадь, были пойманы в квартирах и сидели в окружении солдат, пока их телефоны и компьютеры проверяли на наличие утечки информации об инциденте. Всё, что удавалось найти, удалялось, а сами невольные свидетели этого ужаса подвергались запугиванию. Та же участь постигла родственников и друзей погибших. Тела никому не выдавали. Чтобы скрыть преступление, «Треангул» распорядился той же ночью вывезти их на ближайшее кладбище и захоронить в уже имеющихся занятых могилах. Крови, перемешанной с грязью от ботинок, на площади было так много, что техника не могла отчистить от неё камни, поэтому всю землю в радиусе ста метров от колонны «Треангула» просто покрыли новым слоем асфальта, навсегда скрыв под горячей массой чёрного битума следы массового убийства.
        - Ну дела, - прикусил губу Монтонари. - Может, стоит сказать капралу? Или пойти к Авроре? Может быть, Айлу стоит отселить от всех? Нет, ты не подумай, я…
        - Я знаю.
        Все трое погрузились в молчание. Элора и Орик о чём-то тихо говорили и поглядывали в сторону Айлы. Не по-доброму поглядывали. Или ей просто казалось. Наверное, стоит рассказать о своих опасениях капралу - не хотелось бы однажды очнуться от удара железным прутом в висок от одного из этих мстителей. Мда, наделал дел папочка.
        - А ты здесь сколько? - спросила Айла Саула.
        - Года полтора. А что?
        - Тогда, может быть, ты знаешь, кто это?
        Она достала из-за пазухи фото неизвестной, которое нашла в кровати.
        - Ого, глазастая какая! - воскликнул Эрнан, глядя на фото. - Это вообще человек или кукла?
        Саул взял снимок.
        - Откуда это у тебя?
        - Нашла вчера ночью в матрасе. Знаешь, кто это?
        - Лучше бы не знать, - хмыкнул он. - Когда-то на память о себе она оставила Лукасу шрам через всё брюхо. Парня чудом спасли. Это Кайса, - произнёс Саул таким тоном, будто само это имя отравляло ему существование. - Когда-то она была в моей группе, а год назад исчезла. Пропала без вести в Катакомбах. Не вернулась с задания вместе с Домиником.
        - Почему?
        - Потому что была больной на всю голову. Совершенно неуправляемой. У капрала с ней всегда были проблемы. Сначала он заступался за неё перед Авророй, но, когда она напала на Лукаса, перестал, а потом она пропала. И слава богу. Капрал, между прочим, мог бы и догадаться, что она сбежит. Однажды, за пару месяцев до побега, они с Домиником проверяли какой-то странный сигнал из Сектора 0, будто там остались мины со времён войны. Он и взял с собой Кайсу, потому что она будто нутром чувствовала предметы под ногами, когда их не видели сканеры. Доминик сказал, что она завела его вглубь леса у юго-восточных ворот, а потом просто исчезла, оставив его среди спрятанных мин - шаг в сторону, и тебя разорвёт на куски. Кайса вернулась только через час, представляешь? А капрал всё это время простоял на одном месте, не шелохнувшись, чтобы не превратиться в фарш. С ней всегда всё было не так, что неудивительно, если учесть, как она сюда попала.
        - А как она сюда попала? - спросила Ашантима.
        - По ошибке. Ты же слышала о секте «Дети Святой благодати»? Ну, той, что проповедовала ритуальное самосожжение на седьмой год пребывания там?
        - Знаю-знаю, - оживлённо заговорил Эрнан. - «Все мы дети Единого бога, что родились из света его, и мы должны вернуться к нему». Эта?
        - Да, - подтвердил Саул. - Это же вокруг их барака после пожара нашли более ста захоронений с обгоревшими костями. Так вот, это ж она там три года назад шороху навела.
        Эрнан присвистнул. Саул кивнул.
        - Наверняка эти придурки были только рады, что она их к папуле отправила. Пыталась сбежать, да патрульные её загребли, отправили в обезьянник, а оттуда по суду её определили в женскую тюрьму в Секторе 7 на три года. Но там же не знали, что наша Кайса была мастером не только по части поджогов, но и по умению поднимать народные восстания. Вот и затряслись стены колонии спустя всего пару недель. Да так затряслись, что заключённых тогда унимали уже не охранники, а солдаты Щегла. Один из них Кайсу-то и подстрелил, когда она забралась на крышу, вооружённая заточкой из ложки и носком, набитым камнями. Подстрелил и забыл в суматохе, так и осталась она лежать в луже крови до рассвета, пока её не нашли. Так она в больницу-то и попала, а там уже и Роман в поисках свежей крови для новой сыворотки поджидал. Он договорился с одним раненым охранником из той же тюрьмы в палате 23, что тот получит сыворотку «Персефона» и подпишет договор, да на его голову, в ту смену работал молодой интерн, которому и поручили сделать укол нужному человеку, а тот возьми и перепутай палаты 23 или 32. Легко же напутать, когда твоя
смена длится уже сорок восьмой час. Так Кайса и получила свой ревинтол. Когда ошибку обнаружили, было уже поздно.
        - И что её фото делало в моём матрасе? - нахмурилась Айла.
        - Решила оставить на память, - усмехнулся Монтонари.
        - Помню, она дралась, как бешеная кошка, - Саул сковырнул бекон вилкой. - Совершенно дикая была. Даже нашего капрала однажды на лопатки уложила. Её бы энергию, да в мирное бы русло…
        - Они обсуждают её, - заметил Рошер. Его голос был низким, спокойным и властным. - Нашу Персефону.
        Доминик без аппетита отправил в рот кусок омлета, равнодушно глядя в экран.
        - Сказать, о чём именно они говорят? Я хорошо читаю по губам.
        - Я знаю, что они говорят о Кайсе - здесь и к бабке не ходи.
        - Ты бы был осторожнее с этой девочкой, Железное Сердце, - тоном наставника предупредил М’гату, взглядом указав в сторону Айлы. - У них с Кайсой много общего. Обе бешеные и злые.
        - Или напуганные и одинокие.
        - Защищаешь её? Защищай. Минимум троим среди наших не по нутру присутствие Адлер.
        - Я знаю.
        - И что ты сделаешь?
        - Сам сказал, подполковник. У них с Кайсой много общего. Айла сможет за себя постоять.
        В столовую вошла Джойс и села за дальний стол напротив стола Доминика. Печальная усталая болезненная птичка.
        - Нравится?
        - Кто? - пробубнил Доминик с набитым ртом, глядя перед собой.
        - Джойс, само собой. Вижу, как ты смотришь на неё.
        - Я смотрю не на неё, а в телевизор.
        - Конечно, капрал. Новости центрального канала невероятно интересно смотрятся на фоне её славного личика.
        - Ей семнадцать.
        - И она славная.
        - И она твоя дочь.
        - О!
        - Здесь все об этом знают, подполковник. Даже Джойс об этом знает. Ты бы хоть раз её обнял. Ты ей нужнее меня.
        Глава 15
        Удар по ребру был настолько сильным, что у Айлы потемнело в глазах. Ощущение собственного превосходства, вызванное недавней меткой стрельбой, растаяло с первым же пропущенным хуком.
        - Вы всегда должны быть начеку, - обращался к ней и аудитории Доминик, - потому что, с кем бы вы ни дрались, вы должны помнить, что этот человек хочет вас ударить. А если хочет, он это сделает. Вам повезло, что воевать вы не будете. Потому что у врага, в отличие от меня, не было бы цели вас чему-то научить. Его целью было бы убить вас, перешагнуть через ваше тело и идти дальше. И ещё раз напоминаю - не защищайтесь. Вы должны нападать.
        Айла схватилась за ушибленный бок и отшатнулась, едва не упав на татами.
        - Мы же даже не настоящие солдаты, капрал, - развёл руками Эрнан. - Может быть, стоит как-то полегче?
        - За нежностью к маме иди, а я здесь не для этого. Голову сюда. - Сильные руки Доминика взяли Айлу за плечи и вернули в исходную позицию. - Встать как я показал.
        Айла предприняла попытку поставить ноги и корпус в первую позицию, выбросив руки в защитном жесте вперёд, как показывал Каан.
        - Ноги шире. - Рука Доминика указала её правой ноге отодвинуться в сторону. Она наклонила лицо и снова получила неожиданный удар, не успев выставить блок.
        - Ты невнимательна.
        Айла отшатнулась, прижав руку к ноющему животу, но подавила желание жалобно застонать.
        Она отступила назад и успела увернуться от очередного удара, но её ликование оказалось короче мгновения. Она почувствовала, как спотыкается об умело подставленную подножку и как сильные руки мужчины быстро подхватывают её за корпус и в мгновение ока укладывают на обе лопатки.
        Орик подло хохотнул. Элора кривила рот в нахальной усмешке.
        - Ты будешь нападать или намерена лежать, как выброшенный на берег кит?
        Она два раза со всей силы ударила нависшего над ней мужчину в грудь свободной рукой, но противник будто не почувствовал ударов и продолжал выкручивать её запястье.
        Айла закричала от боли и влепила ему пощёчину.
        - Так дерутся дети. - Доминик схватил её за плечи, быстро подхватил и швырнул на живот, подняв голову за подбородок. Его колено упёрлось ей в спину. Она почувствовала, как он проводит большим пальцем по её шее.
        - А вот так тебе можно перерезать горло.
        Айла беспомощно билась у него в руках, не в силах справиться с его парализующей хваткой.
        Доминик ослабил захват и отбросил жертву, как наигравшийся пёс бросает надоевшую игрушку.
        - На сегодня тренировка окончена, - объявил он.
        Айла с трудом поднялась на четвереньки, униженная после минуты недавнего триумфа. Внутри неё всё горело от обиды и ненависти.
        - Ещё три минуты. - Она ещё надеялась вернуть утерянное преимущество, не подавая виду, что ей больно.
        - Для тебя время закончилось, - не без высокомерия ответил предполагаемый потомок Даимахов.
        - Я готова.
        - Тебе мало? Ещё минуту назад тут стонали, что вы даже не настоящие солдаты.
        - Ещё три минуты.
        Превозмогая боль, она поднялась на ноги.
        - Я не сдвинусь с места. Три минуты! Они мои. И мы можем либо простоять и проболтать это время, либо продолжить работу.
        - Я твой командир, и ты обязана мне подчиняться, - без злости, но будто снизойдя до общения, ответил Доминик. - Для тебя тренировка закончена.
        - Я ваш солдат…
        - «Я ваш солдат, капрал ».
        - …и вы обязаны меня учить, а не избивать, как кусок мяса. Вы толком не показали стойку, не показали блоки…
        Она снова встала в позицию, как учил куратор прежде, чем ударить исподтишка.
        - У тебя ссадина на ребре. Тебе нужно отдохнуть.
        - Заживёт. Сколько нужно? Минут пять? Я потерплю.
        Доминик поправил сбившиеся повязки на запястьях.
        - Ну, чего вы ждёте? - подначивала его Айла. - Или вы можете ударить, только когда я этого не жду?
        Она не поняла, как оказалась в воздухе, как тут же с грохотом рухнула вниз, со всей силы ударившись спиной об пол. Удар, казалось, вышиб из неё дух. Она схватила ртом воздух и распахнула глаза. Усыпанное мелкими белыми шрамами смуглое лицо Доминика оказалось над её лицом совсем близко, всего в паре сантиметров. На его лице блестели капли пота. Он лежал на ней и всем своим весом придавливал к полу, а её левая нога оказалась задранной на его предплечье, что практически лишало Айлу любой возможности вывернуться из его хватки. Обе её руки он сжимал за запястья где-то над головой.
        - Сейчас ты прохлопала две возможности отбиться. Я уже показывал тебе, как, а ты всё пропустила мимо ушей. - Он откинулся назад и сел.
        Айла не двигалась.
        - Эти три минуты всё равно мои, - пыталась отдышаться поверженная.
        - На что уставились? - развёл руками Каан, глядя на замешкавшихся новичков. - Я что - непонятно сказал? Тренировка закончена, - скомандовал он. - Все свободны. И говоря: «все», я имею в виду и тебя, Айла. Всем возвращаться в общую комнату - брысь отсюда!
        Новобранцы быстро отреагировали на слово «брысь» и засеменили к выходу. Все, кроме Айлы. Она села на татами в ожидании, пока закроется дверь.
        - Почему ты всё ещё здесь? - несмотря на вопросительный тон, Доминик не казался удивлён актом непослушания. Он снял резинку, взлохматил мокрые от пота волосы. Чёрные с сединой пряди отпружинили в разные стороны и обрамили его сердитое цыганское лицо.
        - У меня ещё две минуты, - уверенно заявила она, указав пальцем на часы над дверью, - и я сказала, что не сдвинусь с места. Покажите ещё раз блок, покажите, как наносить прямой удар.
        Доминик протёр лицо полотенцем:
        - В упрямстве тебе со мной не тягаться. В следующий раз.
        - Следующий раз будет через два дня. Сейчас!
        - Иначе что? - Доминик обернулся. - Кинешь в меня полотенце?
        Ушибленный бок Айлы ужасно саднил и не давал ей вздохнуть полной грудью, но она не сдавалась. Она снова встала и приготовилась к атаке.
        - Ты серьёзно намерена продолжать? - Доминик скептически покосился на неё.
        - Серьёзно.
        Куратор устало перевёл дыхание и размял шею.
        - Мы так и будем стоять и смотреть друг на друга оставшиеся полторы минуты вместо того, чтобы отрабатывать удар?
        Мужчина поджал губы.
        - Ладно, - сдался он и махнул рукой. - Так и быть, дам тебе десять минут, мне не жаль, но прежде позволь кое-что тебе показать.
        Айла почувствовала себя очень глупо, когда он прошёл мимо неё, всё ещё стоящей в полной боеготовности, а ему будто и дела не было. Она опустила руки.
        - За мной, - сказал Доминик, и это было странно, потому что эта фраза не прозвучала беспрекословным приказом. Он открыл перед девушкой дверь, выпуская её из комнаты.
        - Куда мы идём? - спросила она, пока они двигались по коридорам и Доминик открывал все двери своим электронным ключом.
        - «Куда мы идём, капрал?» - в очередной раз поправил её Каан, открывая вход на чёрную лестницу.
        - Хорошо, а куда?
        - Увидишь.
        Они подошли к прозрачному лифту, и куратор нажал на кнопку с цифрой 45а.
        - Сорок пятый этаж? - изумилась Айла, пытаясь унять резкую боль в боку. - Мы поднимаемся на крышу?
        - Да, - ответил мужчина. - На вертолётную площадку. Тебя что-то смущает?
        - Я боюсь высоты.
        - Я знаю, - спокойно ответил Доминик.
        Пока они молча стояли рядом в ожидании, когда лифт поднимет их на самый верх, Айла поймала себя на том, что разглядывает куратора через отражение в отполированной до зеркального блеска панели лифтовой двери. Он был всего на полголовы выше девушки, но ему делали честь правильные пропорции тела, благодаря которым Доминик выглядел высоким. То, с какой лёгкостью он подхватывал Айлу при незначительной разнице в росте, и то, с какими минимальными затратами для себя он до этого справился с более крупными Фернандо, Рэдом и Ориком, являлось неоспоримым доказательством огромной ловкости и силы, сокрытых в механизме его гибкого тела. Больше всего её внимание привлекали его руки, чьи аккуратные ровные рельефы очень выгодно подчеркивала промокшая от пота спортивная чёрная футболка. Рассмотрев повнимательнее его необычное для эвдонца лицо, Айла чисто по-женски пришла к выводу, что её грозный куратор, несмотря на горбатый нос, был красивым мужчиной и, возможно, стал бы ещё интереснее с возрастом, если бы таковой когда-нибудь отразился на его лице, о чём, впрочем, оставалось только гадать. Может быть, поэтому
Джойс его защищала? Он ей просто нравится?
        Тогда же, стоя в лифте, Айла наконец поняла, что во внешности капрала было не так. Лицо у него было цыганское, а глаза - голубые. Даже зеленовато-голубые, как амазонитовая пирамидка, которая подпирала книги на её домашней полке. Айла никогда прежде не видела такого глубокого насыщенного морского цвета, который стал отличим от чёрного только в прямом свете лампы под потолком.
        Пока они поднимались, он разминал запястья, и его косточки тихо хрустели. Она не поняла, что Доминик заметил на себе её взгляд.
        Двери с шумом раскрылись, и в кабину ворвался порыв прохладного ветра, который гулял по верхушке Пирамиды. Вертолётная площадка была рассчитана на один вертолёт, и сейчас он, чёрный красавец «Ястреб-7000s», как раз стоял на своём месте, помеченном белым кругом. По краю площадки тянулись металлические перила высотой примерно до пояса, и по ним шли линии разноцветных лампочек, которые включались ночью.
        Доминик подошёл к ограждению и опёрся на него, глядя на город. Бывшие отели класса люкс «Альфа-Лира» и «Бета-Лира», которые располагались по обеим сторонам от моста, ведущего к Рингу, серыми башнями уходили в небо, и на их шпилях развевались флаги с гербом города. После строительства Стены, когда поток туристов в столицу прекратился, отели, вдруг потерявшие актуальность, начали выполнять функцию зданий администрации, которые владельцы сдавали городу в аренду. По гавани и основному рукаву реки Дерн невозмутимо курсировали катера и кораблики.
        - Когда-нибудь видела город с такой высоты? - спросил Доминик, щурясь от солнца, выглядывавшего из-за кудрявых серых туч. В уголках его глаз появились морщинки.
        Город по ту сторону ограждения казался безграничным морем бесчисленного количества улочек, которые путались в его бетонном пространстве, как нитки растрёпанного клубка шерсти. То тут, то там в небо, подобно отелям-близнецам, врезались серые и коричневые высотки новых жилых домов, за которыми притаились белоснежные развалины Острова Башни - высокого сооружения посередине Дерна, что столбом поднималось из воды, глядя на город многочисленными прорезями узких окон. Отсюда был особенно заметен контраст между серым нищим городом и процветающей Пирамидой.
        На полуразрушенном фронтоне жилого здания, выглядывавшего из-за «Бета-Лиры», с большого расстояния еле-еле было видно нанесённое неизвестной рукой почти выцветшее граффити картины «Свобода», написанной прабабкой Айлы, Гретой Адлер, больше века назад. Эта художница в своё время отличалась тем, что в основном писала портреты, чаще всего используя цвета, имеющие мало общего с цветом человеческой кожи, и её полотна были в разные периоды творчества пропитаны нежностью, страстью, ненавистью и страхом. Когда-то её, ещё студентку Королевской академии искусств, едва не отчислили за роман с преподавателем, в своё время также достаточно успешным художником, а его едва не уволили за интрижку со студенткой, после чего они поступили как должно - поженились, бросив свидетельство о браке в лицо обвинителям. «Свободу» она написала как раз в период разгара своего романа с будущим мужем. Полотно изображало женскую и мужскую руки, застывшие в миге до прикосновения друг к другу поверх белоснежной стрекозы. Интересно, догадывалась ли художница, что через несколько десятков лет её крылатый символ свободы приберёт к
рукам террорист?
        - Да, с чёртова колеса. Сидела в кабине, вцепившись в перила, пока не спустились на землю. Я слишком боюсь высоты, - неуверенно произнесла Айла, чувствуя, что ноги её подкашиваются от ощущения, будто высота её сейчас поглотит. Она не хотела подходить к самому краю, пусть даже её от пропасти отделяла бы высоченная стена, а не перила, а её ноги были бы прикованы к полу цепями. Ей стало трудно дышать.
        - Зачем мы тут? Мы можем уйти? - Она облизнула пересохшие от волнения губы.
        - Я дал тебе десять минут. - Доминик посмотрел на часы. - Осталось ещё три. Они все твои.
        - Уйдём отсюда? Я не могу здесь находиться. - Айла попятилась к лифту, не сводя глаз с пугающего огромного пространства внизу. - Я… я не хочу здесь быть.
        Доминик молча достал из заднего кармана сигарету и прикурил.
        - Разве это не запрещено?
        Капрал взял сигарету огоньком в ладонь и выпустил в воздух облако белого дыма.
        - Подойди. - Доминик поманил её к себе.
        - Нет.
        - Подойди, - настоял мужчина. - Всего пара шагов. - Он нагнулся и положил сигарету на самый край пропасти. - Я тут, и перила надёжно прикручены. Ты упадёшь, если только сама туда прыгнешь. - Он протянул подопечной сильную твёрдую руку.
        Айла с опаской посмотрела на него.
        - Ну же, - подбодрил он. В нём будто что-то изменилось. Непонятная, но очевидная перемена тронула его лицо - оно будто потеряло прежнюю суровость.
        Айла недоверчиво протянула ему руку, и он мягко взял её.
        - Не бойся.
        Айла вся сжалась в комок, но дала капралу подвести себя к перилам.
        - Посмотри вдаль. Не смотри под ноги, смотри только вдаль. Считай это ещё одним упражнением.
        Айла, превозмогая страх, оторвала взгляд от манящей пропасти под ногами и устремила взгляд на башню «Альфа-Лиры». Лёгкие жадно хватали воздух, пальцы похолодели. Она почувствовала, как Доминик нежно проводит рукой по её спине, к пояснице, а вторую кладёт ей на живот.
        Её щёки вспыхнули от неожиданности и смущения. Он вдруг встал совсем близко, так, что она даже ощутила жар его кожи.
        - Что вы делаете?..
        Но не успела она договорить, как куратор обхватил её за талию и резко поднял над землёй. Айла почувствовала, как перелетает через перила и падает вниз. Рука Доминика крепко схватила её за запястье, не давая девушке упасть с самой вершины Пирамиды. Мысли о боли в боку мгновенно вылетели из её головы.
        - Просто чтобы ты поняла. - Его лицо оставалось спокойным, но приобрело привычную серьёзность. - Математика здесь проста. Высота потолков в Пирамиде три метра плюс толщина перекрытий. Небольшое усилие в области расчётов - и ты поймёшь, что в данный момент висишь примерно в ста восьмидесяти метрах над землёй. Мы с подполковником обычно не повторяем дважды, но ты, похоже, не понимаешь с первого раза, поэтому я сделаю исключение. Ты обладаешь способностью к сверхрегенерации, но ты не бессмертна. Если тебе выстрелят в сердце или голову - ты умрёшь. Наступишь на бомбу - ты умрёшь. Если Манис скинет тебя отсюда на землю, нет, ты не останешься прикованной к инвалидному креслу - ты умрёшь. Существует масса способов убить таких, как ты.
        - Поднимите меня! - в приступе удушающего ужаса взмолилась Айла, барахтаясь в тщетных попытках схватиться второй рукой за его руку. - Поднимите! - Слёзы испуга брызнули из её глаз. Она закричала.
        - Думаешь, жизнь с тобой одной обошлась несправедливо? Я эвдонец, и я живу на территории тех, против кого раньше воевал. И местным абсолютно не важно, делал я это по собственному желанию или нет. Здесь я - чужак, я - враг, и уж поверь, в Пирамиде полно людей, которые напоминают мне об этом каждый день. Таким был и твой отец. От всех, кого я в этой жизни знал, он оставил только тени на стенах, и по его милости я оказался в лапах Авроры. Чтобы ты знала, сейчас у меня есть все причины разжать руку и отправить тебя на встречу с твоим драгоценным папочкой.
        Испуг и стыд обожгли её изнутри, мгновенно отразившись на побелевшем лице.
        - Нет!
        Айла впилась глазами в его лицо и не нашла там сострадания.
        - Тебе необходимо усвоить одну простую вещь, - твёрдо заявил Доминик. - Так случилось, что ненавистный «эвдонский лесоруб» сейчас твой начальник, и тебе придётся с этим смириться и начать мне доверять.
        - Я вам верю, - пролепетала она обескровленными губами.
        - Нет, не веришь. Ты только и делаешь, что огрызаешься и дерзишь вместо того, чтобы делать то, что тебе говорят. Поэтому, когда я говорю: «Смотри, как нужно выставлять блок», ты не закатываешь глаза, а смотришь, как нужно выставлять блок.
        - Поднимите меня. Поднимите!..
        - Сейчас в Пирамиде есть минимум трое, кому твой отец разрушил жизнь, но Аврора и пальцем о палец не ударит, чтобы тебя защитить, а Эрнан не всегда будет рядом, поэтому привыкай быть сама по себе.
        - Пожалуйста, поднимите!..
        - Я не подниму, пока не догорит сигарета, а это достаточно долго, чтобы моя рука начала уставать, но я буду тебя держать, в этом моя задача. Всё, что тебе сейчас нужно, - довериться мне.
        Айла чувствовала, как вес тела тянет её вниз и как её вспотевшая рука проскальзывает в руке Доминика. Стоит ему чуть ослабить хватку, и она упадёт. Как же высоко… Она даже молитвы все забыла. Ветер прижимал её к стеклянной стене и толкал, сбивая. Доминик спокойно взирал на неё с высоты и не шевелился, будто выжидая. Айла посмотрела в его пугающе спокойное лицо и зажмурилась. Истеричные всхлипы вырывались из её груди, дыхание сбивалось, сердце вылетало из грудной клетки. Она задрожала.
        - Высоко… высоко, - лепетала она дрожащими губами, с ужасом понимая, что её ладонь становится мокрой и скользкой.
        - Я тебя держу, - ещё раз произнёс капрал. - Прекрати барахтаться. Я тебя не брошу.
        Она попыталась сконцентрировать всё своё внимание на держащей её руке Доминика и почувствовала его силу. Спокойную уверенную силу. Его рука была сильной и твёрдой. Сигарета медленно тлела, осыпаясь мелким пеплом, и, казалось, её горению не видно конца.
        - Просто верь мне, - будто доносился откуда-то издалека низкий голос Доминика.
        Она подняла на него глаза, и его ответный взгляд прошиб её насквозь.
        - А если вы меня отпустите? - прошептала она одними губами. - Я тяжёлая. Ваша рука уже дрожит!
        - Не отпущу, - ответил он. - Я тебя не отпущу .
        Не прерывая этот странный зрительный контакт, который будто держал их сильнее любого каната, Айла отпустила вторую руку, прекратила попытки найти спасительную опору под ногами и просто повисла, предоставив свою жизнь желанию одного человека. Весь мир для Айлы вдруг погрузился в безмолвный вакуум, который нарушал только звук сердца, тарахтящего у неё в груди. Айла закрыла глаза. Её тело начала бить мелкая нервная дрожь, и она сжала похолодевшие пальцы, впившись в кожу ногтями. Рука Доминика дрожала всё сильнее, пытаясь удержать девушку, но её рука всё равно чуть скользнула вниз, заставив зажмуриться и его.
        - Всё хорошо, - произнёс он, успокаивая её. - Всё хорошо.
        Сигарета всё горела. Наверху свистел ветер и сгонял с лица Айлы катившиеся слёзы. Если Каан её не удержит, она умрёт. Айла зажмурилась и представила себе картину недавнего прошлого, как они с братом едут на велосипедах по набережной наперегонки. Это было за три дня до его смерти - последний раз, когда она чувствовала себя счастливой. Комок слёз подкатил к горлу. Стало только хуже.
        Внезапно она ощутила, как её тянет вверх. Доминик подхватил её легко, будто она была невесомой, и перетащил обратно за перила. Он устал, но не дал им обоим упасть.
        - Вот и всё, - сказал капрал, поставив Айлу на площадку. Её тело колотило мелкой дрожью, воздуха не хватало - лёгкие будто застыли и отказывались пускать в себя воздух. Особенно сильно тряслись руки, а онемевшие ноги отказывались держать её вес. Она тряпичной куклой упала на резиновое покрытие площадки.
        - Нет-нет. - Доминик прижал её к себе и помог встать. - Вот так. - Он провёл уставшей рукой по её плечу. - Вставай и иди в казарму. Тебе нужно отдохнуть.
        Айла ничего не сказала, послушно доверившись его рукам. Он помог ей дойти до лифта. Но там она дала слабости одолеть себя и опустилась на пол. Доминик сел рядом.
        - Кстати, у тебя сломано ребро, - сказал он, держа её за руку, пока лифт опускал их вниз. - Поэтому я отпустил тебя с занятия раньше. Сначала это был просто ушиб, но ты упиралась, вынудив меня снова уложить тебя на лопатки. Теперь это трещина. Я просил слушаться меня и делать то, что я скажу. Надеюсь, теперь у нас не возникнет с этим никаких проблем?
        Глава 16
        Из-за трещины в ребре Доминик дал Айле вольную до конца дня.
        В медицинском отсеке её снова осматривал Артур. Притихшая девушка лежала на кушетке и молча сносила все его болезненные манипуляции вокруг травмированной кости.
        - Да, хорошая трещина, - задумчиво произнёс Артур, вглядываясь в рентгеновский снимок. - Но она зарастёт к вечеру, если не будете резко поворачивать корпус. Падение? - спросил он.
        Айла вздрогнула от этого слова.
        - Урок математики, - ответила она, но перед глазами у неё всё ещё стояла застывшая картина крошечных автомобилей, двигающихся у неё под ногами.
        - Что?
        - Неважно.
        Молодой человек ещё раз аккуратно ощупал вспухшее место над трещиной и ввёл ей под кожу какую-то голубую жидкость.
        - Это поможет снять боль и отёк, - пояснил он.
        Сейчас лицо Артура почти не передёргивал тик.
        Пока он заканчивал укол, Айла разглядывала потолок, такой же белый, как волосы той Кайсы, чьё фото она, по непонятной причине, сохранила в своей тумбочке вместо того, чтобы выкинуть.
        - Что ты думаешь о нём? - спросила Айла.
        - О ком?
        - О Каане.
        - Он хороший, хотя и со своими причудами, - не задумываясь ответил Артур, убирая шприц. Он жестом указал Айле не двигаться, потому что, по всей видимости, ещё не закончил. - Вон даже броневику своему имя дал - «Калемах». Кто так делает?
        - Почему все так говорят? - нахмурилась Айла. - Потому что везде понатыканы камеры и о ваших словах сразу доложат ему? И Джойс тоже зовёт его чудным.
        - Но это правда.
        - Если он такой хороший, что ж Персефона от него убежала?
        Рука Артура застыла с фиксирующим бинтом.
        - Откуда вы знаете о Кайсе? - вытянулось его и без того длинное лицо.
        - Сплю на её кровати. Нашла её фото, спросила у Саула, он и рассказал. Как я понимаю, она мало кому здесь нравилась.
        - Не нравилась - это мягко сказано. - Нервный тик впервые за пятнадцать минут, что Айла пробыла в процедурном кабинете, снова передёрнул лицо молодого ординатора. Артур вернулся к работе и обернул торс пациентки бежевым фиксатором, чтобы от неловкого движения трещина на её ребре не стала больше. - Она… Вокруг неё всё превращалось в пепел. - Артур прикусил пересохшие губы. - Нет, Кайса ничего не поджигала, хотя этого от неё Аврора всегда ожидала, с её-то историей, но она производила впечатление человека, внутри которого всё полыхает. - Он пожал плечами. - Сам не знаю, как Доминик терпел её выходки. Он никогда не отличался особым терпением.
        - Была совсем дурной?
        - Она была другой, - уточнил Артур. - Не потому, что в её жилах текла кровь эллари, этих странных людей, которые тысячи лет жили в пещерах Перламутровых гор, пока до них не добралась цивилизация. Нет, Кайса… - Артур тронул рукой щёку. - Волосы седые, глаза огромные, серебряные, как у волчицы, а пальцы? Вы бы видели её пальцы. Длинные, тонкие, раза в полтора длиннее и тоньше, чем у нормального человека, а нога крошечная, как у ребёнка. Даже сердце, и то справа. Профессор Аяр называла её генетическим шедевром. А уж в голове что творилось - вообще не разберёшь. Хотя это неудивительно для эллари - после их обряда посвящения у кого угодно крыша поедет. А она ещё как уставится своими глазищами, начнёт говорить, что видит внутри, так бежали от неё без оглядки. У людей рядом с ней душа в пятки уходила, будто напротив них сам чёрт сидит. За что ж её было любить?
        - В каком смысле «начинала говорить, что видит внутри»?
        - Она всегда говорила людям то, что они не хотели слышать, и знала о них то, что никто больше не знал, и часто этим пользовалась.
        - Может быть, она просто влезла в архив и прочитала личные дела?
        - Не думаю, - возразил Артур, сомневаясь в верности такого предположения. - Не всю информацию можно найти в базе данных Пирамиды, даже в самой секретной её части, куда даже подполковнику путь заказан. Нет, она знала вещи, о которых мог знать только сам человек.
        - Например?
        У Артура будто дух перехватило, и он запнулся:
        - Например, она сразу поняла про нас с Джойс. Вернее, нас как таковых и нет, но, - он перевёл дыхание, - вы и сами видели.
        - Допустим, чтобы догадаться о том, что между вами что-то есть, не нужно быть ясновидящей.
        - Да, но Кайса… В первый же день я осматривал её здесь же, на этом же столе, когда зашла Джойс и принесла новые бланки, а Кайса проводила её взглядом и сказала, что я дурак. Я возмутился и спросил, почему, а она ответила, что я дурак, потому что думаю, что у Джойс впереди много времени. Сказала перестать тупить и пойти потискать «зайку», а то умрёт нецелованной. Я сказал, что она неправа, и в тот же вечер у Джойс сломался сердечный имплант. Хорошо, что Доминик оказался рядом. Он её на руки - и к врачам. Откуда Кайса могла это узнать? Она сказала мне это, когда её только-только привели на первичный осмотр, и о болезни Джойс она не могла знать.
        Айла выслушала Артура и отметила про себя, что, несмотря на приступ Джойс, совета Кайсы он, как видно, до сих пор не послушал, и девочке была судьба умереть нецелованной.
        - Она и про Элору с порога заявила.
        - Что?
        - Что ей нравится Саул.
        - О вкусах не спорят.
        - А он-то на неё - ноль внимания. Вот наша касарийка и взъелась на эллари, что та её всё время носом в это тыкала. Существуют же такие люди, которые получают удовольствие, вызывая в других беспомощную злость? Её было хлебом не корми, дай задеть кого-нибудь за живое, чтобы потом сидеть на своей кровати и тихо наблюдать, как жертва бьётся в агонии. И ладно бы Элора дала ей пару раз подзатыльник за то, что лезет не в своё дело, но Кайсу будто что-то оберегало от попыток той за себя отомстить. Например, однажды Элора пыталась её ударить, но оступилась на ровном месте, упала и сломала запястье. А во второй раз, когда они поссорились в столовой, Элора вскочила, ругаясь, и уже хотела было напасть на Кайсу, как подавилась горошиной и едва не задохнулась. В третий раз, во время тренировки метания ножей, Элора попыталась кинуть в неё нож, но Кайса увернулась, тот отскочил от кирпичной стены и воткнулся касарийке в ногу. С тех пор она прекратила попытки физической расправы над эллари. Вы представляете? А уж как она предметы спрятанные умела находить, я вообще молчу. Наша охрана быстро поняла, что играть с
ней в напёрстки можно было, если уж деньги сильно карманы жгли. Слышал, один раз она нашла монету под стаканом пятьдесят раз подряд и выиграла триста крефов!
        Айлу немного настораживала та интонация, с которой Артур говорил об исчезнувшей девице. Он рассказывал о Кайсе с той невероятной убеждённостью в её сверхчеловеческих способностях, что и фанатики, уверенные в том, что лидер их секты - новый мессия. Артур говорил до того убедительно и увлечённо, что Айла поймала себя на мысли, что ожидает, как Кайса вот-вот воплотится перед ними из воздуха и усядется на стол.
        - В казарме Персефону называли пророчицей, - продолжал Артур. - Однажды она сказала профессору Аяр подумать о новых очках, а через два дня в лаборатории случился пожар. Сели… Профессор была там, и её очки упали со стола и разбились. Кайса, когда её увидела в новой оправе, расхохоталась, как безумная. Она всем в Пирамиде что-то говорила и всегда оказывалась права. Не знаю, как ей это удавалось? Может быть, легенды об эллари не были такими уж сказками? Я всегда считал их выдумкой, как легенды о богах, что ушли в Перламутровые горы, когда наступила эпоха королей, но Кайса была живым доказательством того, что они могут оказаться и правдой. Вдруг её предки и вправду были полулюдьми-полубогами? - Глаза Артура вдруг широко распахнулись и уставились на Айлу, будто ища в её лице ответ на свою догадку. - Это бы всё объяснило.
        - И Доминику она тоже что-то говорила? - не понимая почему, спросила девушка, хотя и не собиралась этого делать.
        - Думаю, да, - предположил Артур. - Хотя он никогда об этом не распространялся. Капрал не из тех, у кого душа нараспашку. Но я слышал, один раз он ходил на ковёр к Авроре, потому что Кайса стащила у него пропуск, чтобы попасть на крышу. Он же её оттуда и уводил. Он рассказывал, что обнаружил её там, когда вовсю шёл ливень. Говорил, что она стояла на вертолётной площадке, босая, и танцевала. Я видел запись с камеры наблюдения. Не знаю, можно ли это назвать танцем - Кайса обернула бёдра простыней и, подхватив края, медленно крутилась вокруг своей оси, подставив лицо под капли. Говорят, эллари могли так крутиться часами. Я читал об этом танце - так эллари разговаривали с богами. Наверное, Кайса тоже хотела с ними поговорить. И это было красиво. Но потом произошло самое странное. Кайса вдруг остановилась, подняв руки к небу, и медленно их развела. Вместе с её руками расступились и тучи, и на небе появилось солнце, представляете? Это было первое солнце в том месяце. Доминик потом утверждал, что это было всего лишь совпадение. И, наверное, он был бы прав, если бы мы не говорили об эллари. Он почти за
шиворот выволок её с крыши, отобрал пропуск и затолкал в лифт. Не знаю, что там у них произошло, но лифт застрял между двадцать пятым и двадцать шестым этажами, там, где перекрытия полностью закрывают шахту со всех сторон, застрял минут на пятнадцать, а потом снова пришёл в движение и спустился вниз. Они вышли оттуда, я видел своими глазами - оба запыхавшиеся, у Доминика лицо расцарапано, Кайса довольная, руки в синяках. В общем, ясное дело, подрались…
        - «Конечно, подрались», - подумала Айла с усмешкой, но виду не подала.
        - …достала она его до печёнок. Тем более это был уже не первый раз, когда она воровала его пропуск, а с ним в Пирамиде много куда можно пробраться, куда пробираться подопечным не надо бы. Сами понимаете - безопасность.
        - Сколько она здесь жила? - спросила Айла, мысленно представив кружащуюся белобрысую девушку.
        - Один год, - ответил Артур, обрезая край бинта, - или чуть больше. Не помню точно.
        - И как же Аврора её терпела?
        - Ну… не каждый же день на твоём пороге появлялась настоящая эллари. Их же, как считалось раньше, всех перебили лет пятьсот назад во время походов огненосцев, а тут Кайса - дитя Зачарованного леса во плоти. Возможно, одна из последних эллари на планете, вот её и терпели.
        - Даже если Кайса была психопаткой, разве её происхождение давало ей право находиться среди нормальных людей?
        - Мы с ней мало общались, но она казалась довольно безобидной, несмотря на её любовь лезть в чужую жизнь со своими пророчествами. Таким уж она была человеком. Мне казалось, что её знания просто переполняли её, распирали изнутри - она не могла ими управлять. На вид она была хрупкой, и в голову не придёт, что она была в состоянии причинить кому-то физическую боль, не поломав собственные кости. А потом я узнал, что она порезала Лукаса. В то время камеры стояли не везде - только в казармах и коридорах. Говорили, она напала на него в спортзале. Пробралась туда среди ночи. Это нормально - все новобранцы так делают, чтобы потренироваться лишний часок-другой после отбоя, хотя это и запрещено. Лукас рассказал, что пошёл туда, чтобы поразмяться с грушей, - ему частенько не спится, - а Кайса напала на него из-за угла, когда он прошёл к снаряду. Стащила из сундука подполковника нож и нанесла ему семь ударов. Её поймали в коридоре. Бежала куда глаза глядят, не разбирая дороги. Вся в крови, глаза безумные, в руках окровавленный нож. Доминик её на дознание - мол, что случилось, а она молчит и смотрит перед
собой, качается. Пошли по кровавым следам и нашли Лукаса. Его внутренности пришлось собирать по кускам. Два месяца в реанимации, а Кайса приходила в бешенство каждый раз, когда Доминик спрашивал, почему она изрезала парня. С ним они, кстати, никогда не дружили, хотя и врагами тоже не были. И её нападение было странным - уж кого бы я порезал, будь я на её месте, так Элору, но уж никак не Лукаса. В итоге никто не добился от неё ни слова, и Аврора посадила её на очень сильные таблетки - Кайса почти неделю проходила, как сомнамбула, натыкаясь на стены, перестала пророчить, и все думали, что всё обошлось. А затем она бросила Доминика среди предполагаемых мин за Поясом Отчуждения. Авроре бы тогда ещё забить тревогу, но какое там? У Джойс начали отказывать лёгкие, и всё своё время госпожа Сантери проводила в лабораториях. А Кайсу разве что подержали в одиночке двое суток, да и отпустили. А потом она исчезла в Катакомбах - только её и видели. Когда стали разбирать её вещи, обнаружили у неё в тумбочке, в книге, тайник - она хранила там все таблетки, что мы ей давали. Только тогда я понял, что мог и догадаться,
что она их не принимает, потому что их действие на неё было чётким, как по учебнику, - Кайса просто прочитала об этих таблетках в Сети и обманула нас всех. Бедная Аврора наивно полагала, что пилюли могут усмирить Персефону, хотя это было так же бесполезно, как сдержать ладонями ядерный взрыв. После её исчезновения никто о ней больше не слышал. Надеюсь, вы не спрашивали о ней Доминика? - взволновался Артур. - Не нужно. Кайса уже в прошлом, пусть там и остаётся.
        Но прежде, чем Айла успела ему ответить, ординатор сменил тему разговора и спросил:
        - Так, значит, вы свободны до конца дня?
        - Да, меня освободили, - ответила она, и Артур помог ей подняться.
        - Если хотите, я могу сделать вам пропуск на конференцию.
        - Какую?
        - Сегодня на шестнадцатом этаже вводное занятие для студентов-медиков первых курсов. Аврора обычно проводит что-то вроде видеолекций по соглашению с университетом на тему того, что делает «Мэссив Генетик». Агитация, реклама, поиск новых кадров - всё как обычно.
        - Можно, - ответила Айла. - Всё же лучше, чем до конца дня сидеть в душной казарме без окон и раны зализывать.
        - Тогда стоит поторопиться. Она начнётся через десять минут.
        Глава 17
        Конференц-зал на шестнадцатом этаже считался самым вместительным во всей Пирамиде. Судя по информации на стенде, выходило, что в него вмещалось порядка пяти сотен человек. Когда Айла и Артур вошли внутрь, аудитория была уже почти полна, но её провожатому удалось найти два свободных места в предпоследнем ряду, откуда был неплохо виден висящий на тросах стеклянный экран, на котором готовилась трансляция видеоролика. Студенты-медики во всех углах полукруглой аудитории, спроектированной наподобие амфитеатра, что-то восторженно обсуждали, а внизу, у аппаратной, спрятанной за прозрачной стеной, суетились техники с микрофонами, прикреплёнными к их головам невидимыми держателями. Помещение больше напоминало кинотеатр, чем научную аудиторию. В потолке сверкали светодиодные лампочки, железные светильники с просверленными отверстиями разного размера отбрасывали на светло-сиреневые стены круги света, принимающие причудливые сочетания. Где-то под потолком из невидимых колонок доносилась тихая нейтральная музыка, чтобы скрасить скуку ожидания.
        Артур будто преобразился. Из затюканного невидимки, переступив через порог помещения, он превратился в уверенного в себе врача, который с воодушевлением рассказывал о последних инновациях в области медицины, немалую роль в которых сыграла профессор Аяр. Айла не понимала и половины научных терминов, которые на неё щедро сыпал её проводник, но по его светящемуся энтузиазмом лицу понимала, что либо он говорит о вещах по-настоящему ему интересных и близких, либо профессор нравится ему гораздо больше, чем Джойс.
        Она старательно делала вид, что понимает каждое слово, и Артуру это, несомненно, льстило. Он снова расслабился и перестал заикаться.
        Внезапно свет в аудитории начал затухать, пока весь зал не погрузился в темноту.
        - Добрый день, мы начинаем, - произнёс откуда-то сверху голос диктора, похожий на настроенный на дружелюбие голос «ВЭСПЕР». - Вы можете надеть погружающие очки, которые находятся слева от вас, в подлокотниках ваших сидений.
        Айла и Артур нашли свои очки в указанном месте и надели. Они работали таким образом, что не только делали происходящее на экране объёмным, как в старой 3D-технологии, но полностью перемещали человека, где бы он ни сидел в аудитории, в то, что происходило на экране. Айла обнаружила себя в многомерном голубом пространстве, посередине которого главенствовал уже порядком надоевший логотип. Никого вокруг больше не было видно. Она поудобнее, насколько это позволяло повреждённое ребро, устроилась в кресле и приготовилась к лекции.
        Через пару минут сверкающий серебром логотип исчез и уступил место проекции профессора Сели Аяр. Стройная женщина-врач широко улыбалась красными губами, стоя в центре пространства.
        - Приветствую вас на вводной лекции «Мэссив Генетик», - произнесла она, и зелёные блики на стёклах в её очках задвигались. - Сегодня я буду вашим проводником и расскажу о нашей работе и о том, к каким результатам мы пришли за время работы наших лабораторий. Добро пожаловать.
        Экран мигнул и сменился панорамой города.
        Голос за кадром с ожидаемой торжественностью начал свой рассказ с небольшого экскурса в историю, которую жители Гёльдерлина знали слишком хорошо и без напоминаний. Голос неторопливо вещал, что раньше Гёльдерлин был процветающим мегаполисом, полным развитой инфраструктуры, чей бюджет наполняли вливания из соседних округов посредством налогов и торговли. Но после разрушительной войны с Эвдоном, которая длилась долгие пять лет, баланс сил в стране резко поменялся, что привело к внутренним противоречиям между городами в борьбе за звание ведущего мегаполиса.
        Айла слушала вполуха - её уже тошнило от этой прилизанной истории, которая не имела ничего общего с правдой. Уж им-то с братом мама едва ли не каждый день рассказывала, какая средневековая междоусобщина началась сразу после победного салюта. Не было никакой борьбы за первенство среди городов - была обыкновенная грызня за ресурсы в условиях выживания на обескровленной территории отдельными заинтересованными лицами, которые просто пытались задушить конкурента. Жёсткая борьба за личные капиталы, как в лихие времена Передела в конце прошлого века, в которой выиграли вот такие вот Вольски и иже с ними в других городах. То, что генерал Бранд наверняка кормился из той же кормушки, что и они все, лично Айле и Каю было весьма очевидно, иначе бы он уже давно перекрыл кислород Львиной Лапе и его Вечному Наследнику.
        - …Когда столица отвоевала своё право оставаться центром нашей страны, городу было суждено пройти ещё одно испытание - эпидемию вируса 42-Eudes, прозванного в народе Синей чумой…
        Послышался ропот. Ещё были свежи воспоминания, как из каждого утюга в то время доносились новости о новых заражённых. Люди тогда пережили настоящий кошмар. Сначала он казался чем-то неестественным, а потому комичным. Ну вот правда, ну откуда в современном городе вдруг, как из ниоткуда, взялась болезнь как в Средневековье? И что означают вдруг синеющая кожа и зуд в глазах и носу? Такое только в грошовых ужастиках показывают по кабельному телевидению… но, когда число заражённых в Гёльдерлине перевалило за десять тысяч, а смертельные случаи приблизились к ста процентам, по городу прокатилась настоящая паника.
        Синяя чума оказалась болезнью весьма заразной и агрессивной. Инфицированный человек уже на следующий день обнаруживал первые признаки заражения - его кожа начинала отливать голубым цветом, а белки глаз наливались кровью. На второй день появлялись язвы во рту и больной лишался возможности есть. Потом начинался кашель, а на теле оставались синяки после малейшего прикосновения. А как только кожа начинала вздуваться, было ясно, что жить человеку оставалось считанные часы. Как правило, больной погибал, захлебнувшись кровью из прорвавшихся во рту язв, но чаще это случалось от удушья.
        С момента объявления пандемии привычная жизнь в городе рухнула, как карточный домик. Число заражённых с каждым днём увеличивалось с невиданной скоростью, каждый час в госпитали поступали новые люди с первыми признаками Чумы, лаборатории перестали справляться с наплывом новых анализов, реанимации были переполнены. Напуганные люди бежали из города, а власти тщетно пытались успокоить их, снабжая аптеки всеми возможными лекарствами и распространяя информацию о выздоровевших. А в тот момент, когда, казалось, что эпидемия уже пошла на спад, благодаря больничному карантину и сыворотке «Мэссив Генетик», как гром среди ясного неба прозвучала новость: вирус 42-Eudes может существовать в теле человека и не вызывать у него симптомы. Это значило, что любой житель города становился потенциальным носителем Чумы и мог запустить новую волну эпидемии всюду, куда бы ни отправился. Военные за один день перекрыли все пути сообщения между городами, закрыли вокзалы. Об упавшем накануне самолёте, летевшем из Гёльдерлина в Новый Негерд, заговорили как о сбитом намеренно, чтобы не допустить распространение эпидемии в
другие города. Вой в газетах поднялся такой, что даже под градоначальниками зашатались их стулья. Началась поголовная проверка жителей, от младенцев до стариков, в ходе которой выяснилось, что те, кто, как думал, избежал заражения, были теми самыми носителями, а дальнейшие эксперименты на мышах подтвердили страшные догадки СМИ - носителю было достаточно провести рядом со здоровым организмом несколько минут, чтобы у второго на следующий день начали появляться признаки болезни. О возобновлении перемещения жителей Гёльдердина между городами не могло идти и речи. По подсчётам аналитиков, при массовой эпидемии по всей стране фабрики по производству сыворотки «Мэссив Генетик» просто не справились бы с нагрузкой, а это бы означало, что количество заражённых превышало бы количество выздоровевших и множилось бы по экспоненте, что означало бы крах и тотальный мор во всех уголках мира.
        Эта новость привела к волне митингов по всему городу. Люди бунтовали, устраивали погромы, нападали на отряды военных, пытаясь сбежать из обречённого на вымирание города, и тогда не привыкший обходиться полумерами генерал Адлер издал приказ - оградить Гёльдерлин Стеной.
        На экране начали показывать хронику возведения Пояса Отчуждения, которое велось сразу по всем сторонам города с помощью кранов, которые перетаскивали и устанавливали на места огромные строительные глыбы. Почему-то с детства Айле казалось, что Пояс состоял из кирпичей, гладких, как стены любого здания, но на экране предстала совсем иная картина. Пояс представлял собой груду неаккуратно набросанных друг на друга цементных блоков с торчащими повсюду кусками железной арматуры - явный признак того, что эту стену строили в спешке, по сути, сваливая в неё весь хлам и заливая его бетоном. Шириной это страшное нагромождение было чуть больше нескольких метров, по верхушке шёл коридор, ограждённый с обеих сторон перилами, по которому между вышками перемещались солдаты. Страшно подумать, сколько денег было отмыто во время строительства этого уродства. По сути, Пояс состоял из хлама, а по ведомостям - из аккуратно подогнанных друг к другу кирпичей и цемента, которые производили на заводах.
        - …Стена была воздвигнута за несколько недель, и каждый житель города внёс в её строительство свою лепту…
        На экране двое рабочих бросали на груду кирпичей жирные плевки цемента.
        - …Стена будет огораживать город до того момента, пока угроза нового заражения не исчезнет, а пока табло на площади Пяти дворцов будет отсчитывать время до конца…
        - До смерти последнего носителя вируса! - крикнул какой-то умник в аудитории. В зале зашептались.
        - …Каждый пожертвовал на строительство защитного укрепления что смог. Стену назвали Нерушимой Преградой…
        «Нерушимая Преграда», названная в честь Нерушимого Генерала. Смешно. В народе её прозвали Поясом Отчуждения быстрее, чем успели высохнуть чернила на приказе о сооружении этого чудовища.
        Айла отвлеклась, когда голос диктора неожиданно начал вести рассказ о трудных временах города, экономика которого изрядно пошатнулась после строительства Пояса. Он говорил об упадке промышленности, сельского хозяйства и о том, как трудно было жить в городе, внезапно лишённом собственных ресурсов.
        Потом объёмная картинка всеобщего упадка и пустых полок в магазине сменилась общим планом Пирамиды. Заговорила профессор Аяр.
        - …Силами выдающегося врача Рудольфа Сантери тринадцать лет назад была создана корпорация «Мэссив Генетик». Он посвятил свою жизнь изучению вопроса жизни, смерти и бессмертия, и помог ему в этом человек, один факт существования которого опровергал известные человечеству доселе законы жизни и смерти клеточных организмов. Доминик Каан. Именно с его появлением Рудольф Сантери поменял вектор своей работы, который привёл к колоссальному прорыву в области медицины. После смерти Рудольфа бразды правления перешли к его дочери Авроре, которая является главой Пирамиды по сей день. В работе ей помогает один из известнейших людей нашего города - Роман Вольски-младший, сын предпринимателя Романа Вольски, который основал торговую фирму «Ви-Корп». Вместе с Авророй Сантери они посвятили свои жизни тайне человеческой жизни и смерти, объединили свои усилия для поднятия экономики и науки нашего города…
        Айла поймала себя на мысли, что профессор уделяет слишком много внимания упоминанию, что кто-то в Пирамиде посвятил чему-то свою жизнь. И если упоминание об этом в отношении династии врачей Сантери ещё можно было понять, то Вольски, в её представлении, могли посвятить свою жизнь разве что собственному банковскому счёту, нежели благополучию других людей, на которых они взирали как на скот. В сознании Айлы слова «благородство» и «самоотдача» не совсем удачно монтировались с торгашеской физиономией любого из Вольски, и где-то на подсознательном уровне у неё закралось подозрение, что данный абзац, посвящённый гению Львиной Лапы, был не более чем обыкновенной пропагандой, призванной скрыть от слушателей обычное отмывание денег с помощью сомнительных финансовых махинаций за счёт граждан, рвущих жилы за кусок хлеба, и бартерных соглашений между Вольски, Щеглом и загнанным в угол правительством Гёльдерлина. Неудивительно, что Аврора вцепилась в единственного наследника Львиной Лапы - Куцый Вольски был для неё настоящей золотой антилопой, которая выбивала золото буквально из воздуха, постучав копытцем.
        На её счастье, профессор не стала вдаваться в обширные подробности того, как два человека фактически подняли с колен целый город.
        - …Роман и Аврора потратили множество ресурсов на то, чтобы добиться объяснения загадки сверхбыстрой регенерации клеток, дара, которым обладает Доминик Каан…
        До уха Айлы долетел шёпот аудитории.
        - …И, хотя этот феномен ещё до конца не изучен, мы прилагаем все усилия, чтобы понять его, а также дать толчок развитию медицины. А пока наши сотрудники параллельно проводят исследования новейших вакцин против гриппа, гепатита всех групп, токсоплазмоза, болезни Шагаса, болезни Лайма, хламидиоза, туберкулеза и многих других. Штаммы всех вирусов на данный момент хранятся в тщательно охраняемой лаборатории, - невозмутимо вещал голос Сели. - Любая возможность попадания вируса за пределы Пирамиды исключена…
        На экране беспорядочной чехардой начали мелькать документальные кадры работы лабораторий. Врачи в респираторах аккуратно переливали разноцветные жидкости из пробирки в пробирку, отсчитывали капли из пипеток на стёкла микроскопов, всматривались в неясные показания графиков и хаотичных цифр на плазменных мониторах экранов.
        Голос Сели продолжал:
        - …Бессмертие. С незапамятных времён люди мечтали обладать им. Великий дар, загадка для человечества, тайна которой оставалась нераскрытой… Раньше бессмертие считалось возможным только для того, что обычный человек считал своей душой, зная о том, что человеческая оболочка слишком слаба и уязвима, чтобы существовать вечно. Клетки смертны. Всё смертно - в этом учёных не раз убеждала наука и результаты всех опытов, а гидры, инфузории-туфельки, бактерии и прочие простейшие организмы до недавнего времени оставались единственными организмами на планете, не знающими о смерти. Смерть есть не что иное, как прекращение возможности клеток воспроизводить себе подобных, восполнять свои силы и размножаться. Организмы, размножающиеся путем деления, фактически считаются бессмертными, потому что этот процесс невозможно остановить. Более же сложные структуры организмов такой возможности лишены, а потому подвержены старению и умиранию. Так было до некоторых пор. Кровь Доминика Каана хранит этот секрет. Мы не можем показать вам, как он выглядит, чтобы сохранить его частную жизнь неприкосновенной, как и не можем
обнародовать имена людей, которые дали своё согласие на добровольное участие в лабораторных экспериментах…
        - …А как же Каролина Адлер? - спросил кто-то в аудитории, но вопрос остался без ответа.
        - …но пока мы можем поделиться информацией, полученной в ходе этих исследований…
        Голос долго вещал о теломерах, ДНК и старении, говорил о делении клеток и раке, постепенно уходя в дебри научных терминов, сквозь которые Айла не могла найти в себе силы продраться, и ей стало скучно.
        На экране вспыхнуло изображение Пирамиды с высоты птичьего полёта, и Айла на секунду, всего на секунду вспомнила, как висела на самом краю, когда от смерти её отделяла только решимость Доминика удержать её над этой пропастью. Ей вспомнилось его невозмутимое решительное лицо и спокойные сине-зелёные глаза - он был уверен, что у него хватит сил её удержать. Её снова бросило в жар при воспоминании о высоте. Она пообещала себе, что больше не даст ему себя обмануть и заманить неизвестно куда под непонятным предлогом.
        Девушка подёргала Артура за невидимый рукав, но тот не заметил этого, увлечённо наблюдая за чехардой кадров, где во всей красе были изображены новейшие мониторы с сенсорными экранами, чьи бесконтактные датчики при помощи лазерных импульсов могли считывать кровяное давление пациентов, их сердечный ритм, вести статистику на основании полученных данных и ставить диагноз относительно того или иного нарушения. С помощью этого аппарата скоро могла в принципе исчезнуть потребность во врачах.
        Айла сняла очки. Стеклянный монитор перед ней двоился и троился размытым изображением специальной линзы, которая возвращала зрение слепым на сорок процентов. Она огляделась. Люди вокруг неё, подавшись вперёд, глядели на экран. Айла протёрла глаза.
        - Я выйду, - шепнула она Артуру. Тот кивнул, но едва ли услышал, что она сказала.
        Извиняясь за отдавленные в темноте ноги, она выскользнула из аудитории.
        Глава 18
        Войти на десятые этажи можно было только по пропуску, для выхода же он не требовался. Айла не знала, куда ей идти, до конца дня было ещё далеко, а возвращаться в общую комнату пока не хотелось. Треснувшее ребро ещё болело, но уже не так остро, как после падения.
        На лифте она спустилась в холл и, никем не замеченная, проскользнула в дальнюю его часть, где находился буфет для посетителей.
        - Что мне нужно, чтобы получить здесь еду? - спросила она у кассира, который в тот момент расставлял в витрине блюдца с пирожными.
        - А вы посетитель?
        - Нет, я здесь живу.
        Он отвлёкся от работы и посмотрел на анкх у неё на груди.
        - Коснитесь пальцем вот здесь.
        Кассир вытащил из-за стола небольшой чёрный прибор, похожий на те, что когда-то считывали отпечатки пальцев в аэропортах. Айла сделала то, что он просил.
        - Образец «Ундина», - считал парень со второго экрана.
        Айла досадливо цокнула языком. «Образец „Ундина“». Интересно, её кто-нибудь из персонала, кроме Артура, будет называть просто по имени?
        - Айла, если несложно, - попросила она, не удостоив экран вниманием.
        - Хорошо, - ответил кассир. - Хотите кофе?
        - У вас есть кофе?
        Тот пожал плечами.
        - Менейр Вольски договорился о поставках. Его дают только сотрудникам.
        - Тогда хочу.
        - Одну минуту.
        - С сахаром, но без сливок, - уточнила она и получила свой напиток через двадцать секунд. - Сколько я должна?
        - Для работников и подопечных бесплатно.
        - Хоть что-то сегодня услышала приятное. А можно мне ещё вон тот кусочек? - Она указала мизинцем на аппетитный кусочек шарлотки и получила её.
        Она забрала свой ланч и, отыскав симпатичное место у стеклянной стены, уселась в удобное кресло.
        За стеной находился полигон, где совсем недавно её группа во главе с капралом училась стрельбе. Доминик был сейчас там, чистил и осматривал табельное оружие. Его правая рука, которой он держал её над пропастью, была обёрнута эластичным бинтом. Никого из новичков поблизости уже не было - наверное, распустил на перерыв прежде, чем снова задать новую трёпку. Слава богу, стёкла Пирамиды были тонированными - Доминик её не видел, зато Айла могла разглядывать его сколько душе угодно.
        Она пила вкусную ароматную арабику, которую после строительства Пояса было трудно разыскать в магазинах, и наблюдала, как Доминик самозабвенно разминал плечи. Наверное, хотел пострелять. За его спиной находились три мишени, по пять целей каждая. Айла уставилась на происходящее за стеклом, как в монитор телевизора. Доминик долго водил рельефными руками из стороны в сторону, поднимал их и опускал, поворачивал корпус, будто до этого долго сидел за компьютером, и медленно, будто наслаждаясь, покрутил шеей. Если бы Айла не знала, что стёкла с улицы непрозрачные, решила бы, что он красуется перед сидящими внутри посетителями. Хотя кто знает, что творится в этой эвдонской голове?
        Когда он схватил со стола пистолет и начал пулять по мишеням, девушка от неожиданности едва не подавилась. Все пули Доминика попадали точно в цель и с такой скоростью, что казалось, будто он вовсе не целился. Он закрыл все пятнадцать мишеней меньше, чем за тридцать секунд, что в то же мгновение оставило непонятное ощущение только что совершившегося колдовства.
        - Поэтому его прозвали Железное Сердце, - раздался где-то рядом голос продавца пирожных.
        - А? - опомнилась Айла и поставила застывшую в воздухе чашку на блюдце.
        - Он хороший стрелок. - Парень пожал плечами. - Слишком хороший. Разве люди могут так стрелять? Он машина. Сами видите.
        Айла снова повернулась к Доминику, и ей показалось, что он смотрит прямо на неё. Но их невидимый контакт оказался недолгим. Почти сразу к капралу подошли два охранника и протянули тому планшет. Он взял его и ознакомился с написанным.
        «Серьёзно?» - смогла она прочитать по его губам. Он смотрел на охранников так, будто они над ним издевались.
        Один из мужчин развёл руками и указал следовать за ними.
        Рядом звякнула тарелка. Это был подполковник, который уже усаживался на стул напротив.
        - Вы не против, если я к вам присоединюсь? - спросил он с подкупающей доброжелательной улыбкой.
        - Не думаю, что у меня есть выбор.
        - Вы правы.
        Когда Айла обернулась, Доминик и охранники уже ушли.
        - Как вам конференция? Видел, вы выходили из зала. - М’гату отправил в рот кусок клубничного торта.
        - Никогда не любила сказки. Что вам нужно?
        - Решил познакомиться поближе. Мы как-никак теперь коллеги.
        - Мы с вами уже знакомы. - Айла постукала по своему шраму на виске пальцем. - Ваша отметина.
        Он надул нижнюю губу и кивнул.
        - У вас хорошая память.
        - А у вас - удар. И часто вы бьёте маленьких девочек?
        - Только если они нападают на моих ребят. Моему человеку пришлось кость штифтами выпрямлять. Думаете, тот, кого вы защищали, стоил таких усилий?
        - Он остался жив?
        - Вполне.
        - Тогда стоил.
        - Только вашей заслуги здесь нет. У нас не было приказа его убивать. Только проучить, как поймаем, чтобы впредь не сбегал.
        - У военных так принято? Вон капрал тоже учил меня доверию, едва не скинув с крыши.
        - Кстати, об этом. Чтобы вы не думали, что здесь это норма. Вот.
        Он достал из кармана мини-планшет и нажал кнопку. Вверх всплыла проекция бланка на имя Авроры.
        - Вам нужно это подписать, - объяснил Рошер. - Я потратил пятнадцать минут, чтобы составить это заявление. Подпишите, и я уйду.
        Он протянул ей планшет.
        - Что это?
        Айла прочитала приведённый в документе текст.
        - Но это неправда. - Она удивлённо уставилась на подполковника. - Он не угрожал расправиться со мной и не пытался отцепить мои руки от перил. Он меня держал.
        - Какая разница?
        - А такая, что это враньё.
        - Не подозревал, что вы симпатизируете капралу.
        - Я ему не симпатизирую, но и обвинять в том, что он не делал, не собираюсь. То, что здесь описано, - попытка убийства. Зачем это вам?
        - Он скинул вас с крыши, - напомнил подполковник с каким-то совсем неприкрытым ехидством. - И он должен быть наказан. Чтобы его наказание было правомочным, нужно, чтобы было подписано официальное заявление. - Он ткнул в экран. - Просто подпишите, и мы разойдёмся.
        - И как его хотят наказать?
        - Это не должно иметь для вас никакого значения.
        - Не буду я это подписывать. - Внутри Айлы будто всё закипело от негодования.
        По пухлым губам Рошера скользнула зловещая ухмылка.
        - Что ж, ваше право.
        Он нажал какую-то кнопку на экране планшета, и в углу заявления появилась подпись Айлы.
        - Что?! Да как вы?!.. - Адлер вскочила с места, едва не опрокинув стул.
        Какая-то медсестричка с лангеткой на руке в замешательстве уставилась на девушку и подполковника.
        - Будем надеяться, что в следующий раз вы будете умнее.
        Рошер свернул планшет и кивнул двум охранникам, которые, повинуясь молчаливому приказу подполковника, сопроводили Айлу в одиночку.
        - Не знал, что её нельзя сбрасывать с крыши, - с подчёркнутым безразличием произнёс Доминик, глядя перед собой в белый потолок медицинского бокса, куда Аврора в приказном порядке сказала ему явиться для сбора крови. - Она не выглядела напуганной.
        - Как тебе не стыдно? - пожурил его разочарованный голос профессора Аяр, доносившийся из динамиков.
        - Поверь, мне стыдно за другие вещи, - ответил Доминик и прикрыл глаза, поправив эластичную повязку, которая прижимала к внутреннему изгибу его локтя тонкую прозрачную трубку, по которой в подвешенный под кроватью контейнер стекала кровь. Сели собрала почти пятьсот миллилитров для новых опытов, и Каан уже начал чувствовать привычное головокружение.
        - Твоя рука могла не выдержать её веса, а это привело бы к падению, ты это понимаешь?
        - Я бы её не отпустил. Я знал, что делаю.
        - Доминик, у Айлы боязнь высоты, - пыталась вразумить упрямца Сели. - Она могла не выдержать стресса. А это может исказить все её показатели.
        - Так вот что тебя беспокоит?
        - Правила «Мэссив Генетик» запрещают…
        - Я знаю, что они запрещают, - отмахнулся Доминик. - Ты лучше скажи, как там Джойс? Видел её сегодня в столовой. Почти ничего не съела.
        - Я не могу разглашать эту информацию, ты же знаешь.
        - Ой, да брось.
        Профессор Аяр тяжело вздохнула.
        - Сели?
        - Ей хуже, Доминик. Лёгкие продолжают отказывать. Я прописала ей дигнатон и проповин дважды в день, но эффекта никакого. Если так и будет продолжаться, ей заменят лёгкие ещё до Нового года. И она стала многое забывать. Сегодня утром, например, она не могла вспомнить пароль от своего компьютера.
        - Она и раньше была рассеянной.
        - Ты не хуже меня знаешь, что это не рассеянность. Она набирает свой пароль несколько раз в день уже несколько лет подряд. Это всё равно что забыть дату своего рождения. У неё не сработала даже мышечная память.
        - А что Аврора?
        - Сказала брать у тебя кровь для новых формул.
        Они замолчали, было слышно только, как работает вентилятор компьютера.
        - Ты бы к ней не привязывался, - первой нарушила молчание Сели.
        - А кто сказал, что я к ней привязан?
        - Мы не слепые.
        - Мы просто общаемся. Врачей она видит чаще, чем собственную мать, парень, который ей нравится, старается, как ты выразилась, «к ней не привязываться», а отец делает вид, что её вовсе не существует. Я один считаю, что это неправильно?
        - Доминик…
        - Вместо того чтобы учить меня жизни, лучше бы принесла мне сюда сигаретку. Курить хочу до чесотки.
        - Госпожа Сантери запретила тебе курить.
        - А я думал, её псы перетряхивают мои вещи в поисках украденных серебряных ложек.
        - Это тебе же на благо. Когда ты куришь, учащаются твои приступы.
        - Будто ей не плевать.
        - Мне не плевать.
        - Конечно, ведь мои приступы влияют на качество сывороток.
        - Если ты не прекратишь добывать сигареты, Аврора рассмотрит вопрос о взыскании.
        - Правда? Тогда Аврора может меня сразу уволить. Я уйду из Пирамиды даже не обернувшись.
        Женщина на пару минут замолчала, будто давая Доминику время подумать над собственными словами.
        В комнате, где она обычно сидела вместе с другими психологами, которые считывали показания «ВЭСПЕР» с мониторов, на этот раз было пусто и тихо. Кривая эмоциональных показателей эвдонца змеилась на мониторе.
        Аяр нажала кнопку расшифровки данных.
        - К-17-34-05, - тихо зачитала данные «ВЭСПЕР». - Показатели в норме, за исключением небольших эмоциональных отклонений, которые говорят о раздражении. График полиграфа указывает на ложь, когда подопытный говорит о своём равнодушии.
        Конечно же, он врал. Это было ясно и без машины. Сели Аяр заметила на графике монитора резкий скачок синей кривой, отвечающей за эмоциональный фон Доминика.
        Сели включила переговорное устройство.
        - Как ты себя чувствуешь?
        - Курить хочу, сказал же, - огрызнулся капрал, не открывая глаз, и положил ладонь на смуглый холодный лоб. - И спать. Сколько тебе ещё нужно моей крови?
        - Ещё миллилитров сто.
        - Голова кружится, будто я на долбаной карусели.
        Он перевернулся на бок и попытался устроиться на подушке поудобнее.
        - Может быть, тебе включить звуки леса? - предложила она. - Ты поспишь.
        - Смеёшься? - Доминик закрыл лицо рукой. - Я половину жизни провёл в лесу. Слышать его больше не могу.
        Он лежал в тишине, отсчитывая про себя последние минуты своего заключения в белой пыточной камере, и иногда его дыхание прерывал резкий прерывистый кашель. Несмотря на все запреты и постоянные досмотры, в ходе которых у непокорного капрала изымали незаконный табак, Доминик всегда умудрялся пронести в Пирамиду сигареты и выкуривал в день не меньше десятка. Но уж лучше так, чем когда в ответ на очередные санкции со стороны госпожи Сантери он и вовсе устраивал настоящую диверсию - доставал виски, по всей вероятности, там же, где брал и сигареты, и напивался до беспамятства накануне процедур, после чего его кровь становилась вовсе непригодной для новых исследований.
        В комнате наблюдений появился Рошер.
        - Всё в порядке, профессор? - спросил он, не сильно беспокоясь о подчинённом.
        - Как сказать? Как обычно.
        М’гату включил микрофон.
        - Спите, капрал?
        Синяя кривая медленно коснулась отметки нормы и двинулась вдоль неё.
        - Что нужно, подполковник? - желчно поинтересовался Доминик.
        - Решил, что вам не будет лишним узнать, что я час назад столкнулся в буфете с ньети Адлер.
        Синяя кривая чуть дёрнулась вверх, как игла сейсмографа, которая уловила слабый толчок.
        - Подопечная без разрешения прошла в кафетерий? - промямлил Доминик, не открывая глаз. - Какой ужас. Немедленно отправить её в одиночку на трое суток.
        - Она написала заявление на имя Авроры, где описала то, как вы заманили её на крышу и пытались сбросить вниз.
        Доминик оторвал голову от подушки.
        - Она написала на меня жалобу?
        - А вы думали, ваша выходка сойдёт вам с рук?
        - Зараза, - тихо выругался капрал.
        - Вы же понимаете, что из этого следует?
        - Лишишь меня перекуров? - Несмотря на остроту, лицом Доминик заметно помрачнел.
        - Ваши шутки неуместны. Заявление видела Аврора, наказание будет приведено в исполнение, когда профессор Аяр закончит забор крови.
        - А может быть, не надо? - дрогнул голос Сели. - У него же опять может начаться приступ. Как его врач, я вас прошу…
        Но Рошер жестом приказал ей замолчать.
        - Кстати, утром я провёл сканирование вашего личного компьютера, - довёл до сведения капрала подполковник.
        Почувствовав неладное, Доминик сел.
        - Ты сделал что?
        Рошер улыбнулся.
        - Наш компьютерный гений выявил скрытую папку в периферийной директории. Ему понадобилось несколько часов, чтобы взломать встроенный вами пароль. Прекращали бы вы использовать эвдонский, это всё равно не поможет.
        - Взломал мой компьютер? Какого чёрта?!
        Доминик вскочил с кровати и поморщился, когда игла в его вене больно шевельнулась под кожей. Его голова загудела, стены будто опрокинулись на пол. Капрал схватился за железную спинку кровати, чтобы не упасть, и сел.
        - Кто дал вам право лезть в мои личные файлы?!
        - У вас не должно быть скрытых файлов - приказ Авроры. Забыли? К тому же это было весьма милое фото. Это скриншот с камеры слежения? А Джойс знает, что вы храните её снимок?
        - Знаете, подполковник, а не пошли бы вы в…
        Рошер успел выключить динамик, и ругательство, призывающее его отправляться в отверстие, для этого не предназначенное, чтобы заняться любовью с самим собой, задохнулось в тишине эфира. Рошер улыбнулся, как охотник, который загнал в капкан огромного зверя.
        - Капрал, не ругались бы вы в присутствии дамы, - заметил Рошер, снова включив переговорное устройство.
        - Переживёте.
        - Но я вас понимаю, - сказал он, растягивая полные губы в улыбке. - Джойс красивая, несмотря на измождённый вид и перспективу стать недочеловеком.
        - Вы не забыли, что говорите о собственной дочери?
        - Она мне не дочь.
        - Поганый sakard!
        Впрочем, подполковник пропустил мимо ушей эвдонское оскорбление.
        - Кстати, я взял на себя смелость доложить ей о найденном файле.
        - Это ещё зачем?
        - Затем, что я считаю это правильным. Признайтесь, капрал, - потребовал подполковник.
        - В чём?
        - Что Джойс вам нравится.
        Доминик попытался встать, как вдруг ноги его подкосились, и он, как сломанный, опустился на пол. Рука схватилась за алюминиевую стойку. Вторая прижалась к виску. Доминик застонал.
        - У него приступ! - испугалась Сели, вскочив с кресла. - Что вы наделали, подполковник?! Это будет в моём отчёте!
        На экране монитора Доминик лежал на полу в позе эмбриона, схватившись обеими руками за голову.
        Рошер встревоженно огляделся и поспешил в бокс. Три двери, три проверки ключа. Ещё не хватало получить наряд из-за проклятого эвдонца!.. Он вошёл в бокс. Место, где только что корчился от боли капрал, оказалось пустым.
        - Что за?..
        В следующее мгновение ему на лицо с силой опустился длинный серебряный прут. Сели уже набирала из ампулы голубую сыворотку, когда взглянула на монитор и увидела, как Доминик ударил М’гату по голове металлической стойкой для капельницы.
        В шее хрустнул позвонок. Подполковник закричал. Из его носа брызнула кровь. Рошер схватился за разбитое лицо и кинулся к тревожной кнопке на стене у двери. В воздухе прямо перед его лицом мелькнула алая петля. Тугая пластиковая трубка устройства для сбора крови обхватила его горло. Сильный толчок опрокинул его на спину.
        - Помогите! - пытался прокричать подполковник, но губы его двигались без звука. Его ногти вцепились в удавку на шее, царапая кожу до крови. В глазах потемнело.
        - А теперь мы сделаем так. Я задушу тебя, как крысу, и катись оно всё к чёрту. - Доминик до хруста в костяшках стянул трубки капельницы на шее подполковника, обхватив брыкающуюся жертву обеими ногами. М’гату сипел, царапался, но Каан не давал ему шанса вырваться на свободу.
        В коридоре послышался гулкий стук каблуков.
        - Доминик, что ты творишь?! - закричала Сели и остановилась в дверном проёме. - Отпусти его! Ты его задушишь! Хватит! - крикнула женщина. - Хватит! Прекрати сейчас же! Пожалуйста!
        Она попыталась вступиться за Рошера, но отступила, поймав на себе пугающий лютой свирепостью взгляд Каана, сосредоточенно сжимающего удавку на жертве.
        Она застыла, растерянно наблюдая, как эвдонец душит подполковника. Налитые кровью глаза уставились на тревожную кнопку, приказывая профессору нажать её. И Сели повиновалась. Она бросилась к красной кнопке, занесла руку и… её рука застыла в воздухе.
        - Мы же друзья, - неслышно шевелил губами подполковник. - Мы друзья…
        Сели наблюдала, как вздулось лицо Рошера, а сосуды в его глазах, смотревших прямо на неё, начали лопаться.
        Потом всё случилось очень быстро. Она увидела только, как Рошер стиснул левый кулак, и Доминик резко дёрнулся и закричал. Его руки разомкнулись сами собой. М’гату вырвался из его хватки и, кашляя и отплёвываясь, быстро отполз в сторону. В руке он сжимал небольшой пульт, не больше флеш-карты, посередине которого торчала белая кнопка. Подполковник ещё раз нажал на кнопку, и невидимый таран снова отшвырнул Доминика к стене. На его левой руке, там, где был небольшой круглый шрам, расползлось бурое пятно, похожее на ожог. Спина Каана выгнулась от боли. От его вопля холодела в венах кровь. Его лицо покрылось испариной. Рошер нажимал на кнопку снова и снова, словно любуясь, как Доминик извивается от ударов током. Сели вжалась спиной в дверной косяк.
        - Прекрати!
        М’гату наконец убрал палец с кнопки. Обмякшее тело эвдонца рухнуло на пол. Доминик схватился за покрасневшую руку и, мыча, перекатился на бок. Его тело колотила мелкая дрожь.
        - Я позову санитаров! - Сели схватилась за телефон.
        - Нет, - прохрипел Рошер, держась за исполосованное горло. - Пускай.
        Доминик продолжал лежать в углу и тяжело дышал. Рядом мёртвой змеёй лежала трубка от капельницы, из которой вытекала его собранная кровь. Больничный бокс напоминал место убийства.
        Рошер медленно встал, подошёл к Сели и дал ей звонкую пощёчину. Женщина вскрикнула и схватилась за щёку.
        - Это должны были сделать вы, - сказал он, прошёл мимо неподвижно лежавшего эвдонца и нажал на тревожную кнопку, а когда в больничный бокс вошли трое военных, произнёс:
        - Будем считать, что твоё наказание было приведено в исполнение.
        - Как вы? Вы живы?
        Доминик почувствовал, как чья-то тёплая рука тронула его волосы. Каан с трудом раскрыл глаза и сфокусировал взгляд на встревоженном лице на фоне белого потолка.
        - Ты? Что ты тут делаешь?
        Кристина поднесла палец к губам.
        - Тссс, я здесь работаю.
        Она помогла Доминику сесть и опереться о стену. Её рука до локтя была скрыта лангеткой.
        - Не спрашивайте, как это получилось, - зашептала она, будто зная, что их слушают, и повернулась к камере наблюдения спиной. - Сама не знаю, как.
        - Аврора знает, что ты тут? - зашептал он в ответ.
        - Конечно же, нет.
        - Так ты украла этот халат?
        Каан взглядом указал на форму младшего лаборанта, которым в Пирамиде позволяли разве что папки переносить с места на место да подписывать пробирки.
        - И что?
        - Тебе нужно уйти. - Доминик обеспокоенно посмотрел по сторонам. - Я же сказал тебе убраться с острова на первом же пароме.
        - Ну уж нет.
        - Тебе нужно уйти, - настоял Доминик. - Если Аврора узнает, что среди лаборантов спряталась журналистка… Ты хотя бы понимаешь, что она с тобой сделает?
        - Теперь да. - Она помогла Каану встать. - Теперь знаю. Я была в самых закрытых лабораториях и видела всё, чем занимается «Мэссив Генетик». Сантери хотя бы понимает, что это преступление?
        - А сама-то как думаешь?
        - Её посадят, если в «Оке» узнают.
        - Сидела бы ты лучше в своей редакции.
        Они вышли в коридор. Доминик шёл, опираясь на плечо Кристины, и заметно подволакивал ногу.
        - Так как вы? - спросила она, когда они завернули за угол. - Подполковник ударил вас током не меньше семи раз.
        - Спасибо ньети Адлер - это по её милости меня начали глушить током, как рыбу.
        - Не писала она на вас никакой жалобы. Я сама видела в кафетерии. Подполковник принёс ей бланк и приказал поставить подпись, а она назвала всё, что он написал там, враньём и отказалась. Тогда её и определили в изолятор, а Рошер поставил её подпись сам.
        - Вот же мразь, - процедил сквозь зубы Доминик. - Ладно, жить буду. Мне не впервой.
        - Ужас какой. И как вы это терпите?
        - Забудь.
        - Все эти люди… Боже мой, Доминик! Это бесчеловечно!
        - Просто отведи меня в мою комнату. Я хочу спать.
        Больше он не произнёс ни слова. Когда Кристина помогла Доминику сесть на кровать и разуться, зазвенел её пейджер.
        - Меня вызывают, - сказала она. - Мне нужно идти.
        Доминик взял её за загипсованное запястье.
        - Я выведу тебя отсюда сегодня ночью, - сказал он, будто уже принял решение.
        - Но я не хочу. Я ещё собрала не весь материал.
        - Поверь, так будет лучше. Сегодня в два часа будь готова.
        - Но…
        - Никаких «но». Если придётся, я выволоку тебя с острова.
        Глава 19
        До самого ужина Доминик прятался в своей берлоге, выжидая, пока пройдут последние спазмы в ноге. М’гату часто бил его током - в основном, конечно, за дело, но он до сих пор не привык к этой жгучей боли и неприятному тянущему чувству во всех мышцах после очередной порции разрядов. Профессор Аяр была единственным человеком, который ещё пытался остановить Рошера, опасаясь, что ток спровоцирует новые приступы кластерной головной боли, но кто знает, сколько это продлится, раз подполковник начал её поколачивать. Ему что? За ним «Треангул», а вот она может поплатиться работой.
        Кнопка на шокере Рошера включала небольшой электрод в руке капрала. Эта маленькая сволочь крепилась к лучевой кости, закрытая мышцами, и кусалась током по малейшему приказу хозяина пульта. Несколько лет назад Доминик ещё не оставлял надежды вытащить её оттуда, но каждый раз, когда украденный у Артура медицинский пинцет подбирался к электрическому гадёнышу, Доминик получал удар током такой мощи, что часто оставался лежать без сознания.
        М’гату и раньше провоцировал Каана на эмоции, но сегодняшний поступок особенно задел его за живое. Свой компьютер Доминик считал единственной территорией, куда он бы никогда не позволил постороннему совать свой нос, и то, что туда влезли без его разрешения, он посчитал настоящей издёвкой. Конечно, он бы его не убил. Он знал, что Рошер достанет пульт, знал, что снова будет больно, но, если подполковник хотя бы на секунду испугался за свою жизнь, оно того стоило - Доминик всегда умел напугать до полусмерти.
        Лёжа на своей койке и положа руку на осквернённый планшет, он думал о Джойс.
        Кто-то из мудрых китайцев сказал, что, если на чахлом дереве осталась хоть одна цветущая ветка, то именно на неё и сядет поющая птица. Для него этой птицей стала Джойс. Джослин. Это имя на вкус было как кисло-сладкая ягода, нагретая на эвдонском солнце среди трав и цветов. Джойс. Джойс. Джойс. На Эвдоне не было имени Джослин, а слово «Joseelaenah» было. Оно значило «Моё сердце». Любопытное совпадение.
        Он сам не понял, когда этой девочке удалось продраться сквозь толстую хитиновую оболочку его вредного характера и тронуть то, что, как Доминик думал, он в себе уже давно целенаправленно изжил. Наверное, это произошло в тот момент, когда взорвалась та злополучная бомба. И всё-таки это было что-то большее, чем горькое чувство вины.
        Скрывать эмоции Каану было не в новинку - Доминик уже привык к этому сверлящему изнутри чувству навязчивого дискомфорта, который стал его второй кожей, но с каждым днём ему становилось всё сложнее отсекать чувства. Он всё больше чувствовал, что устал.
        Подполковник был прав, будь он неладен. Только какой в этом толк? Даже в параллельной реальности он был бы совсем не тем человеком, который ей нужен. Эвдонец, изгой, покалеченный войной преступник, весь в шрамах и ожогах, а она… Она вчера поймала ту грязную шавку, за которой несколько недель гонялась охрана. Поймала её и в таз, а потом подняла намыленные уши и говорит: «Доминик, я назвала его Барашек! Смотри, какие у него на ушах завитушки», а собака сидела и преданно смотрела на девочку как на одну-единственную возможную хозяйку, и ни разу даже не тявкнула в знак протеста. Может быть, у Джойс просто такой необычный дар - делать всё вокруг себя добрее? Иногда Доминику было даже любопытно, может быть, она и его вот так вот приручила, просто улыбнувшись, а сам по себе он ничуть не изменился и всё ещё был ничем не лучше той бешеной дворняги?
        В последнее время Доминику всё чаще снилось, как он, весь пропитанный кровью, сидит среди поля, усыпанного пеплом, и смотрит, как догорают на самодельном костре останки его командира. Он не оказал ему услугу в виде милосердного выстрела в голову, а привязал к обложенному сухой травой дереву с кляпом во рту и совершил самосуд так, как подсказала его жажда мести. Может, и правильно сделал Нерушимый Генерал, отдав его под трибунал и доведя дело до казни?
        Подполковник всегда шутил над тем, как Доминик морщился при виде иголок и всячески сопротивлялся попыткам профессора Аяр лечить его от одуряющей головной боли с помощью инъекций. В его душе всё леденело от ужаса перед новой горячей волной, которая когда-то превращала его в кровожадного монстра. Когда ему вынесли приговор, он умолял судью привести его в исполнение через расстрел, чтобы всё закончилось быстро, но тот, побоявшись выступить против закона о гуманном обращении с заключёнными, отклонил его прошение и назначил казнь через смертельную инъекцию. Те тридцать секунд агонии показались Доминику вечностью, которая в конечном итоге утянула его в непроглядную бездну, наполненную страхом.
        Иногда Доминику казалось, что он так и не выбрался из этой тьмы, что он всё ещё там и всё происходящее вокруг нереально.
        Когда он уже задремал, в дверь неуверенно постучали.
        - Кто? - устало пробубнил Доминик, не поднимая головы с подушки.
        - Я войду? - тихо спросила Джойс.
        - Я сплю.
        Но она вошла и привычно юркнула к капралу на кровать, усевшись поверх одеяла.
        - Мне нужно с тобой поговорить.
        - Я сплю, - повторил Каан, не оборачиваясь, и подтянул на себя сползшее одеяло.
        - Ты не спишь, ты говоришь.
        - Что тебе надо?
        Джойс нагнулась и отвинтила небольшой болт у себя под коленом. Хромированная пластина её голени отделилась от остальных и открылась. Джойс вынула из ноги небольшую бутылку скотча и закрыла тайник. Из другой ноги она вынула три пачки сигарет.
        - Вот.
        Она потыкала Каана пальцем в плечо, призывая обернуться.
        Доминик продрал заспанные глаза и повернул голову.
        - Зайка ты моя хорошая, - заулыбался он и повернулся, обхватив талию девушки рукой. Горбатый нос уютно уткнулся ей в ребро. Джойс положила контрабанду на тумбочку и обняла Каана за плечо. Они пролежали в тишине несколько минут.
        - И что вам, мужчинам, нужно? - задумчиво произнесла Джойс, запуская металлические пальцы в кудрявые волосы эвдонца.
        - Лично мне нужны только сигареты, - пробухтел ей в ребро мужчина. - Я непривередлив.
        - Артур - дурак, - с обидой произнесла девочка.
        - Согласен.
        - Чего он ждёт? Я сегодня целый день вокруг его кабинета крутилась. И то и сё ему приносила. Бланки, чай, относила в лабораторию анализы, а он хоть бы глаза на меня поднял. Почему он такой дурак?
        - Потому что ты ему нравишься.
        - Я и тебе нравлюсь, но ты меня не избегаешь.
        - Потому что ты мне не нравишься.
        - Нет?
        - Мне просто нужны твои деньги.
        - Ой-ой.
        Каан сильнее прижал к себе девушку и поудобнее устроил свою голову у неё на животе.
        - Я думаю, он просто боится моей болезни, но это же не повод воротить от меня нос. Я вот тоже, между прочим, напугана, но я же не останавливаюсь. Я андроид меньше, чем наполовину, а значит, во мне всё ещё больше человека. Это же хорошо, да? А Артур делает вид, что я машина уже на все сто процентов. Это нечестно.
        - Сама сказала - он дурак.
        - Может быть, он боится быть первым? Вот ты боялся когда-нибудь быть у девушки первым?
        - Начинается, - пробурчал Доминик, но объятия не ослабил.
        - А что мне ещё остается? Я как ни бываю в городе, так все только и смотрят, что на мои железки. Да, там люди непривычные, но на них таращатся даже тут. Будто со мной уже всё кончено. Вот и окажется, что Кайса была права. Суждено мне остаться нецелованной.
        - Так ты за этим пришла? За жарким южным поцелуем?
        - Вот и нет, - быстро отозвалась Джойс, но потом осеклась и неуверенно добавила: - Да.
        - Святой покровитель, дай мне сил… - тяжко выдохнул Каан.
        - А что в этом плохого? Мне вот-вот стукнет восемнадцать. Многие в моём возрасте выходят замуж, а я только и хожу на консультации к хирургу, который будет пересаживать мне лёгкие. Где справедливость?
        - Вопрос не по адресу. Я не философ.
        - А Артур мне нравится. Очень нравится. Почему он боится? Может быть, потому что я ничего не умею? Так где ж мне научиться-то? У всех есть друзья, а у меня с рождения не было никого, кроме мамы и толпы врачей вокруг. Только и делаю, что сдаю анализы. Что это за жизнь? Ничего нормального с самого рождения. Доминик? Домини-и-ик? - Она подёргала притихшего капрала за плечо. - Ты уснул?
        - Нет.
        - Разве я о многом прошу?
        - Иди к Артуру.
        - Да ну его.
        - Иди, - настоял Доминик.
        Вместо этого Джойс сползла вниз и уложила кудрявую головку на подушку напротив капрала.
        - Значит, вот как? - открыл он глаза.
        - Да, вот так.
        - Решила устроить день непослушания? - Доминик опёрся на локоть.
        - А вы мне не оставили выбора, капрал.
        Доминик громко выдохнул.
        - Слушай, то фото…
        - Я знаю. Рошер мне сказал. Это ничего.
        - Я не тот, кто должен тебя целовать. Ты меня совсем не знаешь. И я для тебя уже стар.
        - Ты меня уже целовал.
        - Это не то.
        - Пожалуйста. Мне остался всего год. Может быть, полтора.
        У Доминика сердце кровью обливалось, когда он глядел в эти грустные глаза, в которых блестели слёзы. Он облокотился на вторую руку и навис над девчонкой. Горбатый нос потёрся об аккуратный носик. Едва их губы соприкоснулись, как пальцы Каана быстро скользнули по рёбрам девушки.
        Джойс громко засмеялась, забрыкалась, а Доминик продолжил её щекотать.
        - Прекрати, прекрати! - захохотала она, замахав руками, схватила подушку и стукнула ей капрала по голове. Доминик стерпел это нападение и снова принялся атаковать рёбра Джойс.
        Она ушла от него только через несколько минут, вся в перьях, лохматая, счастливая, а Доминик остановил её в дверном проёме.
        - Знаешь, если Артур так и продолжит играть в недотрогу, - сказал он, держа её за подбородок, - тогда приходи, и мне ничего не останется, кроме как поцеловать тебя первым. К тому же я всякое умею. И не только губами.
        - Фу! - оттолкнула его Джойс, а Доминик напоследок наградил её привычным целомудренным поцелуем в лоб, а после вернулся к вожделенным сигаретам.
        Глава 20
        Одной из его последних жертв едва исполнилось шестнадцать. По крайней мере, на вид ей было не больше. Девочка, беленькая, с голубыми глазами - совсем нетипичная внешность для кантамбрийки. Нашёл её в лесу случайно. Отошла от своего лагеря, чтобы набрать воды из ручья, там он её и увидел. REX-9 ему вкололи уже три часа назад, но его действие он всё ещё ощущал - чувствовал себя богом. Бессмертным, всесильным и злым богом. Сидел в темноте, курил и наблюдал, как она возится с ведром. Хорошенькая, хоть и лохматая. Такие они, девушки войны, живущие в лесах. Чумазые, нечёсаные, в глазах страх, оборачиваются на каждый шорох, в руке нож. Но он её не спасёт. Он всегда умел подкрадываться бесшумно, как лис. Так случилось и в этот раз. Подкрался, схватил, зажал ей рот намотанной на руку тряпкой, чтобы не прокусила. От удара о ствол дерева она сознания не потеряла, но так и лучше. Доза REX-9 внушила, что стонала она от удовольствия, что лицо её было залито не слезами, а потом. А может, и слезами, тогда уж пусть ревёт, да посильнее - во рту-то всё равно кляп, никто не услышит. Одной рукой раздевать её было
неудобно, но опыт в подобном деле оказал ему услугу. Грудь в синяках, исцарапаны бёдра, на губах и шее следы зубов, между ног всё в крови - девственница попалась.
        - Сладкая штучка, - сказал он на ломаном кантамбрийском и вынул из ножен испачканный запёкшейся кровью нож, дав ей понять, что судьба её решена. Закричала. Вырвала руку. Удар. Темнота.
        Когда он очнулся, была уже глубокая ночь. Кости ломало так, будто его тело пропустили через мясорубку. От адской боли во всех мышцах, суставах, в каждой клеточке под кожей, в глазах вспыхивали яркие искры. Ком тошноты подкатил к самому горлу, и его стошнило прямо на кусок бревна, где совсем недавно плакала изнасилованная девочка. В ушах стоял звон, будто кости черепа были стенками старого колокола. Перед глазами всё плыло и кружилось. Исколотая рука горела, словно её окунули в кипящую лаву. Зверёнышей Кайны предупреждали, что эта ломка может убить. Его снова стошнило, теперь одной кислотой. Он отполз в сторону и упал лицом в мокрую траву. Похоже, пока он был в отключке, прошёл дождь. Его одежда промокла. Было холодно. Вода. Он дополз до ручья и жадно принялся пить, подгребая руками воду вместе с листьями и землёй. Девочка… Её уже не было, а там, где она лежала, валялся камень, которым она врезала ему по виску. Если не сдохнет от ломки, уже никогда не вытравит её заплаканное лицо из своей памяти. Голова раскалывалась, будто в неё вбили здоровенный ржавый гвоздь. Он опрокинулся на спину. Лица всех,
кого он истязал и убил, обрушились на него, как лавина камней, с обжигающей ясностью и яркостью тысячи солнц вспыхивали у него в голове.
        - Нет! НЕТ!..
        Ему нужна доза! Ещё одна доза.
        Потом перед глазами всё закружилось, завертелось и исчезло во тьме.
        Очнулся он на восходе, едва ленивое солнце выглянуло из-за горизонта, видневшегося в дырке между деревьями. Он лежал тихо - боль почти прошла. Говорили, она убивает, а он выжил. Выжил всем назло. Незаслуженно. Голову словно ватой набили, глаза заслезились от нестерпимого ядовитого рассвета. Он тихо встал, натянул штаны, нашёл свой нож и сунул его обратно в ножны. Шёл, как пьяный, хватаясь за ветки и сучья. До базы было минут сорок пешком. Он уже знал, что должен сделать. Такого не должно больше повториться. Никогда и ни с кем. Говорят, Адлер со своим отрядом уже близко. Хорошо. Он его подождёт, лишь бы успеть сделать то, что задумал. Бензин и оружие там есть, только бы хватило времени. А потом хоть расстрел, хоть виселица, лишь бы не иголки - и тогда последний Зверёныш Кайны исчезнет.
        Глава 21
        Доминик не явился на ужин, предпочтя провести это время на стрельбище, где, поглядывая на часы, обстреливал мишени, представляя вместо каждой из них лица Романа, Рошера и Авроры. После того, как он поразил все чёрные круги, ему стало легче. По крайней мере, буря гнева, бушевавшая в его груди, стала потихоньку уступать место чувству, отдалённо напоминающему спокойствие или удовлетворение от отчасти сбывшейся мести.
        На заднем дворе он закурил и заметил новое сооружение, напоминающее собачью конуру. Рядом лежал Барашек. Чистый и вычесанный, с красивым ошейником.
        Доминик подошёл к животному и медленно сел. Пёс зарычал и бросился на посягателя на свою территорию. Цепь натянулась и остановила собаку в считанных сантиметрах от лица эвдонца. Каан сунул в рот сигарету, выпустил клуб дыма в слюнявую морду и горько усмехнулся, глядя на изрядно пожёванную цепь:
        - Добро пожаловать в мою жизнь.
        Вечером он снова тайком взял видеозаписи с камер наблюдения из жилых комнат и нашёл единственный кадр, где Джойс, устало развалившись на кровати под искрящимся на водной ряби солнцем световой прикроватной панели, читала очередной исторический труд о Ложном короле. Доминик знал, что уже завтра она доложит ему свои измышления насчёт Ночной Гарпии, её любимого персонажа хроники Средневековья, и был готов слушать. Он вынул из видео кадр, где она распустила по подушке свои кудряшки, и сохранил в свой личный планшет за новым кордоном из нескольких паролей. Это была единственная форма близости, которую он сам себе позволил. Она не Кайса.
        Сидя в звенящей темноте своей комнаты без сна, в ожидании нужного часа, при воспоминании об эллари он почувствовал, как по его спине заскользил неприятный холод. Она говорила ему страшные вещи. Вещи, о которых Доминик хотел бы забыть.
        Пока эта наглая дикарка жила в Пирамиде, она была эвдонцу живым напоминанием о самых постыдных его поступках, которые Доминик несколько лет тщетно старался забыть и которые давали о себе знать ночными кошмарами. После разговора с ней ему часто снился лес. Тихий, словно мёртвый, и тёмный, как склеп. Иногда Доминику казалось, что он так и остался в той чаще и до сих пор бродит там в поисках выхода, но выхода не было - была только давящая тьма, надвигающаяся на него из-за деревьев со всех сторон, тьма, от которой начинала болеть голова, в которой слышались звенящие в тишине, как приговор, слова Кайсы: «Ты можешь сменить сотни имён, но ты - это ты. Легче не будет».
        Тихо запищал будильник. Два часа ночи. Пора. Он встал и оделся. Аврора разрешала ему покидать Пирамиду один раз в месяц, но свой официальный выходной он уже потратил на прогулку с Джойс в парк «Звёздный Двор», теперь пришлось проявить смекалку и ловкость. Доминик знал, как выйти за пределы Пирамиды среди ночи и остаться незамеченным, и воспользовался знаниями ещё раз. Всё, что нужно, лежало под половицей под кроватью.
        Найти Кристину оказалось нетрудно - она, как и все младшие лаборанты, жила на десятом этаже в восточной части, но искать её комнату не пришлось - она уже послушно ждала его за углом. Хорошо, что она вняла его просьбе. Капрал приказал ей молчать и вывел в коридор. Прошли за угол, миновали пост охраны. Сегодня дежурил его друг. Он всегда закрывал глаза на отлучки Доминика вне графика и только хмыкнул на то, что Каан уводит в ночь новенькую лаборантку.
        - Ночной мороз, запах бензина, кусок затёртого брезента, пыльный кузов… И кто сказал, что романтика умерла?
        Охранник засмеялся.
        Беглецы спустились на парковку и окольными путями прокрались к броневику Доминика. В кузов она лезть наотрез отказалась.
        - Меня укачает.
        - Тогда лезь в кабину и пригнись. Там внизу мало места, но тебе хватит.
        Ехали долго, до самого её дома в Секторе 10.
        Обычная высотка с сотней крошечных квартир, подобно улью. Вокруг стояла кромешная тьма, где-то лаяли собаки. Хорошо, что броневики «Мэссив Генетик» никто не останавливает во время комендантского часа. Если они в городе ночью, значит, так было нужно.
        Капрал остановил «Калемаха» во внутреннем дворе под навесом и, вылезая из кабины, огляделся. Никого. По улице медленно проехала машина ночного патруля. Она даже не ехала, а волочилась, высматривая нарушителей. Посветила фарами и уехала. Каан открыл двери кабины и подал Кристине руку. Она неохотно вылезла наружу.
        - Теперь чтобы я тебя больше не видел, - назидательно произнёс Доминик, радуясь, что всё прошло тихо и гладко.
        - Но Доминик, - снова заныла она, как подросток. - Я могу прекратить то, что творит эта Сантери. Я работала там. Я видела всё. У меня есть доказательства.
        - Ты что-то отослала в редакцию? - испугался Каан и схватил её за руку.
        - Нет. - Она оскорблённо убрала его руку.
        - Точно?
        - Я не успела… Пожалуйста, Доминик. Позволь мне всё рассказать! Люди должны всё знать.
        - Да, должны, Кристина, ещё как должны, но, если скажешь хоть слово, второе тебе сказать уже не дадут. Ты правда думаешь, что Аврора позволит кому-то поставить крест на своей работе? Или ты думаешь, что, если предложить ей выбор - Джойс или ты, она выберет тебя? Всё, что она делает, ради неё.
        - Это угроза?
        - Я знаю, как работает «Мэссив Генетик», и ты это знаешь. И тебя что-то удивляет? Живо домой и на пушечный выстрел не подходи к Пирамиде.
        - Почему ты её защищаешь? - возмутилась Кристина в последней попытке отстоять своё право биться за правду.
        - Я защищаю тебя. На моей совести и так слишком много трупов, не хватало мне ещё и твоего. Развернулась и ушла!
        Кристина оскорблённо поджала губы и без прощания прошла к двери своего подъезда. Открывая дверь, она заметила, что Доминик не уходит и ждёт. Она закрыла дверь и поднялась в свою квартиру на тринадцатом этаже на лифте.
        В Пирамиду Доминик вернулся к четырём и в чём был завалился на кровать. Спать оставалось два часа. Правая подушка едва уловимо пахла розовым шампунем Джойс. Он закрыл глаза и с чувством выполненного долга провалился в глубокий сон без сновидений.
        Утро началось, как обычно, с контрастного душа и сигареты, которую сегодня капрал выкурил с каким-то особенным удовольствием, а затем, любуясь спрятанной под кроватью бутылкой, затушил об пол.
        За завтраком Монтонари хохмил и перебирал карты, Таша смеялась, Рэд снова нёс про горы, а Айла жевала котлету с видом, будто сейчас завопит. Обычный будний день, ещё один из многих. Внезапно подполковник привлёк внимание Доминика к экрану.
        - Для вас новости, капрал, - произнёс он.
        На экране показывали обычную высотку Сектора 10. Серую, неприглядную. Окна всё ещё были чёрными в розоватом свете тусклого рассвета, стены пестрели сине-красными вспышками полиции и скорой помощи.
        - … По нашим сведениям, несчастный случай произошёл около трёх ночи. Камеры внешнего наблюдения видели, как погибшая за несколько минут до происшествия разговаривала с неизвестным мужчиной, его личность пока не удалось установить. Возможно, они поссорились, после чего девушка поднялась в свою квартиру на тринадцатом этаже и выбросилась из окна. Как нам удалось узнать, погибшую звали Кристина Керр. Она была младшим сотрудником газеты «Око»…
        - Как тебе? - прохрипел Рошер.
        Доминик молча смотрел в экран. Разбитое об асфальт тело Кристины в чёрном мешке помещали в карету скорой помощи. Боковая молния разошлась, и из дыры вывалилась рука в лангетке с перебитыми костяшками пальцев.
        Каан отвернулся от экрана.
        - Забыл о камерах в той конуре, где я тебя оставил? Это на твоей совести, - нагнулся к нему подполковник.
        Через секунду все собравшиеся в столовой увидели, как Доминик, бросив початый завтрак, со скоростью пули вылетел в коридор.
        Он не пришёл на первую тренировку, проигнорировал и вторую, будто растворился в воздухе, исчез.
        Его, притаившегося за дальним закутком строительной площадки, нашла Джойс. Каан сидел на корточках и пытался прикурить сигарету. Она взяла зажигалку из его рук и чиркнула колёсиком. Доминик приблизил сигарету к огню.
        - Спасибо.
        Джойс видела новости и сразу узнала ту улыбчивую медсестру, которая последнее время подписывала пробирки с её кровью. Она села рядом, обтерев белоснежным костюмом грязную стенку.
        - Ты как? - спросила она.
        - Помнишь, вчера ты спросила, где справедливость?
        - Ну?
        - Мы с семьей жили в Тисе. В тихом рабочем городке на самом юге Эвдона, который и на карте-то не сыскать. У нас была машина, старая раздолбанная «Astra-Vega». Отец возил на ней компост и продавал, чтобы в доме были хоть какие-то деньги. Когда носишь браслет даарима, на нормальную работу рассчитывать не приходится. У него была мечта продать эту развалюху и купить «Miro», единственный нормальный автомобиль, доступный нашей касте. Такой, чтобы на нём не стыдно было и нас с сестрой в школу возить. Мне было девять, и я уже работал - таскал мешки с землёй на картофельном заводе. Мешки с картофелем мне никто бы не дал - кто же его будет есть, когда к нему притронулся даарим? Платили мне мало, но я всё отдавал отцу, чтобы он наконец купил новую машину. И он её купил в рассрочку, только половину внёс, остальное в течение года. Подержанный, но красивый автомобиль с красными фарами, специально для нашей касты, чтобы все видели. Отец очень гордился машиной. Однажды после смены он, как обычно, забрал меня с завода. Дорога домой была длинной, ехать минимум час. А между заводом и Тисом - крутой поворот. Там
постоянно врезаются друг в друга лихачи из высших каст. Тачки у них куда быстрее и шустрее, чем наши. Видим, на обочине машина - сразу видно, дорогая. Лежит на боку. Вся всмятку. Рядом девушка плачет. Мы остановились - мол, что случилось? А она с парнем поссорилась. Были на вечеринке, он напился и стал к ней приставать. Ударил её, одежду порвал, а она в машину и удрала. А здесь в неё врезался какой-то тип. Врезался и смылся, и теперь она среди ночи осталась на трассе. Отец посмотрел на машину - плохо дело, и сказал, мол, давай подвезу, дело-то к ночи. А она из касты ксардов - браслет на руке жёлтый. Но делать-то нечего. Видать, решила, что лучше потом неделю в храме грехи замаливать, чем брести в ночи по дороге до дома. Ей-то по законам Эвдона, кстати, светило постыдное клеймо отступницы, если она по своей воле даже заговорит с кем-то из нас. Но она села к нам в машину, до города-то далеко, на заднее сиденье села, спряталась в тень и всю дорогу ныла, что же родители теперь скажут, когда узнают, что она разбила машину. Уже в городе на перекрёстке нас остановил патруль, попросил документы. Отец и
протянул их правой рукой, а на ней красный браслет. Полицейский и смотрит - в машине-то хлюпает носом испуганная девочка с жёлтым браслетом в порванной одежде. Отец даже ничего сказать не успел, как ему в лицо ткнули пистолетом. - Амазонитовые глаза Доминика наполнились слезами. Джойс положила руку ему на плечо. - Девице нет чтобы что-то сказать, а она вжалась в сидение и заревела. Полицейский закричал, потребовал, чтобы отец вышел. А у «Miro» двери блокируются. Чтобы их открыть, нужно нажать кнопку под сиденьем. Отец потянулся туда, и полицейский выстрелил ему в голову. А теперь Кристина. Решил ей помочь, чтобы она убралась поскорее из этого проклятого места, а она… Это всё, что тебе нужно знать о справедливости в этом мире, Джойс. Её нет.
        Глава 22
        В ночь с воскресенья на понедельник Айле снова не спалось, сначала раздражали едва различимые воспалённым воображением шорохи за стеной, потом непонятная суета в непроглядной темноте в дальнем конце казармы. Это была Мира - у неё снова носом пошла кровь. Последние четыре недели это происходило достаточно часто, девочка даже начала пропускать тренировки и проводила целые дни в кабинете Артура. Доминик никак не комментировал её отсутствие, что было странно, если учесть, что он давал по шее даже тем, кто на полторы минуты опоздывал в спортивный зал. Ближе к полуночи девушку забрали медсёстры, и сейчас перебуженные ими люди снова видели седьмой сон. Все, кроме Айлы.
        Ей, лежащей без сна в темноте, казалось, что даже лампочка камеры наблюдения в углу загоралась с жутким писком, который не давал ей уснуть. Табло над изголовьем горело надписью «Ундина», красный отблеск отражался на стекле фотографии на тумбочке. Рядом раздавались странные звуки - уж не Саул ли скрёбся когтями о стенку? Айла бы не удивилась, если бы узнала, что ночью он летает по Пирамиде, превратившись в огромную летучую мышь.
        Ближе к часу она ненадолго заснула, и ей приснился последний вечер, проведённый с братом. Сидели перед телевизором, по подбородок закутанные в плед, смотрели какую-то тупую комедию. Ей было совсем не смешно, а брат иногда тихо посмеивался, да и скорее потому, что так было нужно, а не потому, что с экрана доносилась удачная шутка, а потом тыкался носом в макушку сестры. Потом сложили руки ладонь к ладони и сравнивали, у кого пальцы длиннее. Видимость обычного вечера - теперь эти воспоминания для неё были страшнее любого ночного кошмара. Проснувшись, Айла обнаружила себя на скомканной простыне. Потом лежала и изучала тени на потолке, которые сплетались в силуэты корявых чудовищ. Вздохнула и закрыла лицо одеялом. Здоровый сон отказывался к ней идти. Бессонница начала раздражать. Прогулка до умывальника и обратно ничего не изменила. Ближе к двум стало совсем невмоготу, и Айла прокралась в раздевалку и натянула спортивный костюм.
        Правила «Мэссив Генетик» запрещали кому бы то ни было, кроме кураторов, покидать спальные помещения ночью, но это было то самое единственное правило, на нарушение которого руководство смотрело сквозь пальцы. Впрочем, Айла не была уверена, что это не считалось частью эксперимента - коридоры-то были набиты камерами наблюдения. Если бы Сантери была против таких вылазок, подопечных останавливали бы ещё на выходе из казармы, а они ходили, как непуганые мыши.
        За углом Айлу до седых волос напугал Майло, который тихо скрёб полы от невидимой грязи. Он заметил её, среагировал на движение, поднял голову, продолжая тереть тряпкой кафель, посмотрел ничего не выражающими глазами и снова уставился в пол. Орик говорил, что даже если кинуть в него тарелкой с едой, Майло этого даже не заметит и так и будет стоять с макаронами на ушах. Как-то он даже хотел это доказать и уже замахнулся тарелкой, но остановился, усаженный на место Ингейром.
        Ожидаемое препятствие в виде запертой двери между коридором и спортзалом, от которого новобранцы обычно избавлялись при помощи самодельных отмычек, смастерённых Ингейром, по какой-то причине отсутствовало - сегодня дверь оказалась открытой, и Айла испугалась.
        - Здесь кто-нибудь есть? - неуверенно позвала она, но никто не ответил, только её голос отразился от гладких стен, спрятанных в полутьме. Никого. Ночные лампы под потолком тускло светили приглушённым рыжим светом.
        Айла прошла внутрь и, запустив руки в карманы, огляделась. В зоне рукопашного боя висели три груши, а чуть в стороне стояли два резиновых мужских торса, представляющие противника. Вместо лица самого истерзанного из них Айла зачастую представляла себе Доминика. Только так она могла его победить. У стенки на крючках висели ненавистные скакалки, а за ними в самой глубокой темноте притаились более любимые штанги и дополнительные диски на любой вес и цвет. Тренажёры для пресса и кардио навевали тоску, беговые дорожки - скуку. Айла со всей силы вмазала по груше, оставив на её тугом боку отпечаток, но и это не внесло ясность в её смешанные чувства. Минут пять она лежала на резиновом мате, размышляя о том, что разрывающая головная боль сводит её с ума. Ей казалось, что ещё чуть-чуть, и она всем сознанием впадёт в липкую хандру, как вдруг её взгляд упал на турникет.
        Двадцать бодрых подтягиваний её немного уморили, но этого было мало, и она подтянулась ещё десять раз.
        - Если подтянусь ещё десять раз… - прошептала она, запыхавшись. - Раз, два, три, четыре…
        Руки начали слабеть, и тело будто потяжелело. Передышка. Пять, шесть, семь…
        Похоже, она переоценила свои силы. Восьмой раз дался ей через огромную силу. Девять… да к чёрту!..
        - Остался всего один, - раздался низкий голос у неё за спиной.
        От испуга руки Айлы разжались сами собой, и она рухнула на дощатый пол, больно ударившись копчиком. Распахнув удивлённые глаза, она увидела выступающий из темноты седой клок волос. Прямо над ней, спиной к рыжему свету, подперев стену плечом, стоял Доминик.
        - Вы всегда так подкрадываетесь? - выругалась она, предчувствуя, что вляпалась в неприятности. - У меня чуть сердце не выпрыгнуло!
        Каан помог ей подняться. Он был одет точно так же, как когда они виделись последний раз на стрельбище, в чёрные джинсы и чёрную футболку, будто не переодевался. Волнистые волосы всё так же стягивала резинка. Единственным отличием было то, что капрал вдруг побрился.
        - Вы были тут всё это время? - поинтересовалась Айла, отряхиваясь от пола.
        - Да. В том углу, - подтвердил он её опасения и указал рукой на самый дальний и тёмный угол спортивного зала за приставленными к стене матами. - Чего не спишь?
        - А я вообще плохо сплю.
        - Уже сколько?
        Каан наклонил голову, и на его шее стало видно небольшое круглое пятнышко, похожее на старый след от пули, который раньше закрывала густая щетина. У Айлы перехватило дыхание, она застыла, как поражённая выстрелом. Тот солдат, что выводил её с Пустоши… Вот где она видела его раньше. Как она раньше могла его не узнать?!
        - Эй, Айла? - Доминик помахал перед её изумлённым лицом рукой. - Я понимаю, что у меня самая красивая шея на свете. Потом полюбуешься. Ты сколько уже не спишь, спрашиваю?
        - Я? А… Трое суток.
        - И почему мне не сказала?
        - Неважно.
        - Как знаешь. Кстати, на твоём месте я бы больше уделял внимания борьбе, а не упражнениям. Тебя на лопатки укладывает даже Мира.
        - Можно подумать, нам ставят оценки.
        - Иди на татами.
        - Зачем?
        - Хочу кое-что тебе показать. Ну, чего стоишь? Сказал - иди.
        От внимания Айлы не ускользнуло, что сейчас Доминик стоял к ней несколько ближе, чем обычно себе позволял, и послушалась его приказа.
        - Что вы хотите?
        - Встань ко мне спиной. - Он обошёл её сзади.
        - Но…
        - Повернулась. Руки сюда. Опусти, я сказал.
        - Капрал?..
        Он настойчиво, но не применяя особой силы, выпрямил её руки вдоль тела.
        - Не напрягай их, ты же не в строю. Вот так.
        - Можно я лучше пойду?
        Доминик уловил едва слышную нотку испуга в её голосе.
        - Нет.
        Он крепче сжал её тонкие запястья и снова вытянул руки вдоль туловища.
        - Успокойся. Да что ж ты крутишься всё время? Не съем я тебя.
        Внимательные глаза Доминика изучали выбившиеся из пучка чёрные русалочьи прядки. У Джойс были такие же, когда она наспех убирала волосы в хвост и начинала наводить суету, ища какие-то папки.
        Айла перевела дыхание и зажмурилась. Из самого дальнего угла памяти выпрыгнул давно забытый страх, который, как она думала, её больше не потревожит.
        Руки Доминика тесным обручем обхватили Айлу под грудью. Её руки инстинктивно схватились за его предплечья.
        - Как освободишься? - спросил Доминик, наваливаясь на неё и наблюдая, как девушка бестолково бьётся у него в руках.
        - Не барахтайся, как рыба, - произнёс он ей прямо на ухо, - схвати обеими руками мой большой палец и мизинец правой руки.
        - Как?
        - Твоя проблема в том, что ты импульсивна, - пожурил её Доминик нравоучительным тоном. - Ты позволяешь эмоциям взять над собой верх и вообще не думаешь. Успокойся и делай как я говорю.
        Айла последовала его совету.
        - Крепче. Мы не обнимаемся - работаем. Ещё крепче, - руководил её действиями Доминик. - Вот так. Теперь повернись направо, резко.
        Она повернулась. Рука Доминика неестественно вывернулась и оказалась у него за спиной.
        - Хорошо. - Мужчина кивнул, вернув руку в привычное положение. - Ещё раз, только теперь сделай это быстро. Только так я буду вынужден согнуться и встать на колени.
        Айла скептически отнеслась к его обещанию встать на колени и оказалась права. Когда она схватила его пальцы и развернулась, Доминик сделал резкий поворот ей навстречу, вырвал свою кисть, обхватил её левой рукой и резко поднял над землёй. Айла даже понять не успела, как оказалась на лопатках.
        - Так нечестно! Вы обещали упасть! - жаловалась она, поднимаясь с пола.
        - А ты не жди, что твой противник сдержит обещание. Правило первое, забыла? Без обид.
        - Я и не думала обижаться.
        Они повторили, только на этот раз Айла оказалась расторопнее и успела увернуться от его повторной хватки, подпрыгнула и пнула Каана ногой в живот.
        - Ух!..
        Доминик резко согнулся и опустился на колено. Но и теперь её ликование оказалось недолгим, куратор мгновенно сгруппировался, опустился на руки и выставил вперёд ногу, сбив Айлу, как кеглю.
        - Эй!
        - А ты не жди, что после первого же твоего удара противник останется вытирать пол. - Доминик стоял рядом с ней на четвереньках и пытался побороть боль от ушиба. - Сейчас, когда ты учишься, всё просто, но, если начнётся настоящая драка, ничего не будет идти как ты себе думаешь. Ты можешь до одури отрабатывать приёмы в спортзале и всё делать правильно, как учили, но это не значит, что никто не сможет подкрасться к тебе сзади и дать камнем по затылку, когда ты совсем не ждёшь. Всё, что от тебя нужно, - действовать по ситуации, быть внимательной и нападать. Пока защищаешься, ты будешь на шаг позади. Не думай, а действуй. Если на частице «не» твой противник ещё не лежит на спине, ты проиграла.
        Он напал, но в этот раз она оказалась ловчее и успела подпрыгнуть, чтобы устоять на ногах.
        - Хорошо, теперь ты нападай сзади, я тебе покажу.
        Она напала, и Доминик в мгновение ока скинул её со спины, как приставучую драчливую кошку.
        - Ты всё видела? - спросил он, утерев пот локтем. - Повтори.
        Она повторила. Неудачно. Её руки не выдержали вес мужчины, она потеряла равновесие и оказалась погребённой под тяжёлым телом куратора, вдыхая запах старого напольного покрытия. Снова и снова.
        - Ещё. - Доминик поднялся и, подхватив Айлу за талию, поставил её на ноги. Девушка почувствовала, что теряет силы. Она уже устала и сказала об этом. Но куратор и слушать не желал.
        - Мы не закончили.
        - Я больше не могу. - Она остановилась, согнувшись пополам от усталости и переводя дыхание. Капля пота скатилась по шее. Доминик тоже выглядел уставшим, но не стал ей потакать.
        - Не ной. Можешь разозлиться? Ну?! - Он навалился на неё всем весом. - Разозлись и врежь мне!
        Айла собрала всю волю и последние силы в кулак, обхватила его руку, развернула корпус и дёрнула вниз. Локтем стукнула его по лицу. Падая навзничь, Доминик и в этот раз успел зацепить подопечную. Айла потеряла равновесие и повалилась на него сверху.
        - Я правда больше не могу, - пробормотала она, тяжело дыша куда-то ему в шею. - Не могу.
        Она отползла в сторону и осталась лежать на жёстком полу, пытаясь хотя бы как-то восстановить силы. Доминик вытер кровь с губы и перевёл дыхание. Что-то изменилось. Они просто лежали и молча глядели друг на друга сквозь рыжую полутьму душной атмосферы спортивного зала.
        Лицо Доминика разрумянилось и блестело от пота. Айла почему-то представила его себе в образе гордого средневекового эвдонца, который в одних кожаных штанах и с топором за поясом сидит на не привыкшем к седлу жеребце на краю Белого обрыва и смотрит через пролив Каслин на огни ночной Альгарды, мерцающие на горизонте. Интересно, откуда у него эти шрамы? Будто рядом с ним когда-то взорвалась бомба, нашпигованная стеклом и гвоздями. Ей даже спрашивать не хотелось, насколько это было больно.
        - Так что с тобой случилось? - спросил он после недолгого молчания.
        - Мм? - Айла не сразу поняла, к чему он клонит.
        - Я не слепой. - Он обратил к ней лицо. - Когда я к тебе со спины подошёл, ты вся скукожилась, будто я тебя палкой бить собираюсь.
        - Ничего. - Она бросила на него быстрый взгляд и отвернулась.
        Он видел, что она ему соврала.
        - Если это будет тебе мешать, то важно, - настаивал он.
        - Но пока же не мешало.
        - Как знаешь.
        Доминик молчал и внимательно разглядывал её раскрасневшееся лицо - или не её лицо вовсе, а смотрел куда-то в пустоту, думая о своём.
        - И вообще, что это вы вдруг? - Айла снова повернулась к нему и нахмурилась. - Борьба по расписанию только в среду.
        - А то это. - Доминик медленно поднялся и сел. - Мортен сегодня случайно подслушал в туалете на пятом, как Орик обещал кому-то, что ещё до Рождества он тебя убьёт. - Он вытер пот со лба. - Так что? Всё ещё хочешь отдыхать?
        Утро подкралось слишком быстро, быстрее, чем Айле удалось побороть бессонницу, а вместе с ней и постоянные мысли о том, что теперь её жизни угрожает опасность.
        Ночью, вернувшись из зала, она подошла к кровати Орика. Он спал тихо, почти не дышал, с виду совсем безобидный. Это он-то собирался её убить? Ей вспомнилась их первая встреча на тесте крови и то, как он смотрел на неё из своего кресла, - с насмешкой. Айла слишком хорошо знала этот плотоядный взгляд. На неё уже так смотрели, когда Щегол запер её на чердаке. Она испугалась, что снова окажется в том кошмаре. Только Кая теперь не было рядом. Некому было вмешаться. Доминик был прав - ей некогда отдыхать.
        Она тихо отошла от кровати врага и легла на свою койку.
        Двадцать минут полудрёмы скорее отняли у неё силы, чем их восстановили.
        Сирена гудела так, что голова готова была вот-вот взорваться. Айла закрыла голову подушкой и сжалась в комок.
        - Эй, вставай. - Элора пнула её кровать.
        - Ты нормальная? - послышался голос Эрнана.
        Айла высунулась из-под подушки и села. Её голова просто разламывалась от боли.
        - Тяжёлая ночка? - обернулся Монтонари. Сам он был бодр, как будто спал не в казарме, а в уютной тёплой квартире.
        - Снова не спала, - прогудела Айла, щурясь от света ярких неоновых ламп на потолке.
        - Ты бы сказала Сели. Она что-нибудь придумает.
        - Не хочу, чтобы меня накачали снотворным. Терпеть не могу таблетки.
        - Зато это поможет твоему мозгу не превратиться в труху. Люди без сна теряют чувство времени и пространства. Вон у Ашанти спроси - она в самом начале как-то двое суток не спала и в полудрёме перепутала наши кровати. Ещё заставила меня думать, перекладывать её или лечь рядом… Эй, ты чего?!
        Шан кинула в Эрнана носком и угодила ему в голову. Тот засмеялся и кинул его ей обратно.
        - Так я же не против, - развёл он руками, за что получил подушкой в лицо.
        Айла соскребла себя с кровати и заставила пойти в душевую. Состояние человека, который несколько суток провёл фактически без сна, можно сравнить с ощущением, когда мозги пропускают через блендер. Мысли путаются, в голове шум, и раздражает буквально всё - шум воды, шаги за дверью. Всё становится неописуемо громким, даже тиканье секундной стрелки. Айла ужаснулась своему отражению в зеркале.
        - Паршиво выглядите, - сказала она своим мешкам под глазами.
        - Ты тоже, - ответила она за них.
        На построение в зале оставалось меньше пяти минут. Группа «Реакция 1» вышла за дверь и направилась по коридору. Внезапно на их пути возникли двое охранников с одинаковыми квадратными лицами. Они пропустили строй мимо себя и преградили путь Айле, которая плелась в самом конце.
        - А вы пойдёте с нами, - заявил тот, что был справа.
        - А что случилось? - удивилась она. - Почему?..
        Но не успела она договорить, как почувствовала укол в области шеи.
        Она схватилась за место укола и почувствовала, как её ведёт в сторону.
        - Что это? Что вы мне вкололи? - Её язык начал заплетаться. - Что вы мн…е… что…
        Глаза застила пелена. Внезапно она почувствовала, как теряет равновесие, и её рука ухватилась за стену. Один из охранников подхватил её и уложил на возникшую как из-под земли застеленную каталку, которая оказалась позади неё.
        - Тихо-тихо, - произнёс женский голос откуда-то сбоку. Айла повернула голову и попыталась разодрать слипающиеся глаза. Последнее, что она увидела, были бликующие зелёным цветом стекла очков и красная помада. Глубокий сон сморил её, и она уронила голову на подушку.
        Когда она проснулась, соседние койки в казарме были так же пусты, никто ещё не вернулся с тренировки, значит, прошло не больше пары часов. Айла быстро встала. Она ещё никогда не чувствовала себя такой бодрой и полной сил. Укол на шее совсем не болел, только в голове было легко и ясно, как будто на воспалённый, пышущий жаром мозг опрокинули стакан холодной родниковой воды. Часы над изголовьем кровати показывали без пятнадцати девять. Было странно так хорошо выспаться всего за каких-то три часа. Пора собираться на стрельбы. Мортен не любит, когда на его занятия опаздывают.
        Айла сладко потянулась, побежала в ванную и быстро привела себя в порядок, отметив свой заметно посвежевший вид. У неё не оставалось сомнений, что это Доминик доложил профессору Аяр о бессоннице подопечной, потому та и поспешила вколоть ей какую-то дрянь. Но, может, и не надо на него злиться? Благодаря ему Айла теперь чувствовала в себе силы трижды оббежать вокруг Пирамиды, но есть хотелось неимоверно! Быка бы проглотила, не разжевав…
        Уже когда она подбежала к двери, её взгляд упал на табло на стене, которое показывало дату и время.
        - Что?..
        С момента её последней встречи с Домиником прошла не пара часов, а чуть более двух суток.
        Глава 23
        В конце сентября исполнялось сорок дней со смерти Кая. Айла сидела в столовой как на иголках и размышляла, как уговорить Аврору отпустить её к брату на кладбище. Она уже вдоль и поперёк изучила правила «Мэссив Генетик», но не нашла ни единой лазейки, которая бы позволяла подопечным покидать Пирамиду.
        Уже прошло сорок дней, а кажется, что он был жив ещё вчера. На душе становилось всё тоскливей, хоть кричи. Но хоть кричи, хоть не кричи, никому дела нет. Только и остаётся терпеть усмешки этой касарийской дуры и Орика, которых теперь часто видели о чём-то шепчущимися по углам.
        Три дня назад среди ночи пропала Мира. Как сквозь землю провалилась. Вечером вместе со всеми ложилась спать, а ночью Айлу разбудила какая-то возня. Это был Артур. Он выводил Миру из казармы, а Майло покорно выносил какой-то моток. Когда дверь в коридор открылась, в свете ночной лампы Айла увидела, что это было постельное бельё, всё испачканное кровью, а Мира, вся скукожившись, прижимала к лицу полотенце. Говорят, что теперь она жила в больничном боксе и что Рошер полностью освободил её от тренировок. Странно, что и в столовой её видеть перестали. Неужто её теперь и кормили отдельно от всех?
        Айла вздохнула и проглотила кусок перчёного мяса. Он показался ей странным на вкус, но она не придала этому значения.
        За соседним столом Саул и Рэд отчаянно спорили с Ташей, которая снова заладила о величии личности Нерушимого Генерала и о роли Стены в спасении человечества.
        - Вы не понимаете! - возбуждённо верещала она, размахивая вилкой, как каким-то оружием. - Если бы не решение Нерушимого Генерала, случилась бы настоящая пандемия по всей стране! Мы должны быть благодарны, что он успел сначала ограничить вьезд и выезд из города, а затем и вовсе его изолировал! Эта Стена нас бережёт и всех вовне. Ну и что, что сейчас нам всем трудно?
        - Да нет, ничего, конечно. Но вот где доказательства, что мы все действительно заражены, а? - напирал на неё Рэд. - Только в медицинской карте записана положительная реакция, и всё. Или ты всерьёз думаешь, что болезнь, которая убивала за считанные дни, вот так вот просто обезвредилась чьим-то иммунитетом? Я понимаю, просто поиметь удачу не заболеть вообще, но заболеть и изолировать вирус в себе - не попахивает ли это фантастикой, милая?
        - А ты врач?
        - Нет, но я спасал людей.
        - Ты спасал трупы.
        - После того, как пятнадцать лет вытаскивал ещё живых из горящих домов. И откачивал их, надышавшихся дымом. Люди весьма хрупкие создания, знаешь ли. Но я в пожарке всего пятнадцать лет служил, чего меня слушать?
        - Но ты не врач и ничего не понимаешь в генетике. А благодаря ей мы победили смерть!
        - А что нам с той победы-то? - пытался достучаться до её сознания Рэд. - В городе разруха и голод. Сырья никакого, всё осталось за Стеной, заводы стоят, в магазинах полки пустые, на улицах в первый год после строительства Пояса было не продохнуть от ворья. Зарплаты с гулькин нос. Люди друг на друга доносы в администрацию пишут по любому поводу. А девочки, совсем малые, торгуют собой, чтобы дома был кусок хлеба. Больше половины жителей живёт на пособие, а Вольски паразитируют на нашем городе. Вот в какой заднице мы оказались благодаря Поясу Отчуждения.
        - Никто собой не торгует, - оскорблённо возразила Таша. - Больше телевизор смотри. Там и про боинг расскажут, который якобы военные сбили.
        - Так они и сбили, чтобы заражённые на борту не сели в другом городе и там не началась эпидемия.
        - Чушь!
        - У нас в соседнем доме притон недавно прикрыли, - хмыкнул Саул, пережёвывая кусок говядины. - Отец сказал. Девчонок двенадцать там подрабатывали жрицами любви. Не было ни одной старше семнадцати.
        - Ну и дуры. Они сами виноваты, раз выбрали такой путь. Что им мешало пойти работать на склад или в порт? Или в магазин за прилавок встать, в конце концов? Гордые слишком? Нет, проще ноги раздвигать.
        - Дорогуша, а ты не допускаешь, что в притон их могли продать? - Рэд грозно навалился на стол, нависнув над тарелкой с едой. - Я живу на свете подольше тебя и, уж поверь, таких историй знаю с десяток, когда, чтобы не кормить лишний рот, дочек пускают по рукам с арендой на час. А некоторые - и сыновей для любителей юных мальчиков. Целые прейскуранты составляют. Что глазами хлопаешь? Это находится за пределами масштабов твоего мышления? Работы в городе нет. Чтобы устроиться работать обычным грузчиком, нужно иметь «волосатую лапу». А нет её - хоть подыхай. Как в Стену вставили последний кирпич, чтоб ты знала, половина горожан оказалась без работы. Вот на кой городу сейчас дизайнеры, брокеры, переводчики, писатели, страховые агенты, косметологи или сомелье? Ты как на улице оказалась? Забыла?
        - Мы просто ушли в отпуск. Нам обещали выплатить компенсацию…
        - Святая Гуннильда! Когда уже в твоём дурдоме тихий час? Все компании, которые работали с импортом, обанкротились и распустили работников, как и твоя. Не будет компенсации, понимаешь ты или нет? Даже в моём пожарном депо уволили всех, кто старше сорока, а это больше половины. Моя сестра всю жизнь работала администратором в «Альфа-Лире». Два высших, три иностранных языка. С послами работала, а теперь коробки в порту скотчем запаковывает за треть того, что в отеле получала. Муж в Новом Негерде остался, как генерал город закрыл. Не пустили его домой и когда Стену строить начали. А у сестры на шее двое детей, которые, благодаря Адлеру, папу своего уже не увидят.
        - Ну вот зачем ты сгущаешь краски, Рэд? Есть же пособия, - упрямилась Таша, будто пропустив мимо ушей половину его слов. - На них прекрасно живут. Вчера в новостях говорили. Говорили, что увеличили их в два раза.
        - Добавили два лишних окна в синих карточках - вот и всё пособие. На него даже хлеба не купишь. Насмешка, а не пособие.
        - А не было бы пособий, этих окошек не было бы вообще. Всё не так плохо, как могло бы быть. Вы обычные паникёры!
        Рэд закатил глаза.
        - Да, да, мы тут все паникёры. Причин-то для паники нет. Ты про гетто в Новом Негерде слышала, которое выросло посреди города в первый же день, как там сел самолёт из Гёльдерлина, а в новостях затрещали о бессимптомных носителях? Заперли людей в коробке на месте старой психбольницы и ждут теперь, пока не передохнут. О пособиях вспомнила? Так, например, моя вот соседка его так и не дождалась. А как пошла по инстанциям вопросы задавать, так вдруг пропала. Только и видели, как к ней люди в военной форме постучались - и всё, нет человека. Ты сама за пределами своего Сектора до тестов давно была? Идёшь в соседний магазин, потому что твой закрылся, и озираешься по сторонам, не срисовал ли тебя какой постовой, чтобы документы проверить. Их же стрелять обучили, а не думать. Ещё за месяц до моего теста шли мы с сестрой в магазин, а на улице холодно, у неё руки-то и замёрзли, ногти посинели, так нас тогда тот солдат чуть на месте не застрелил обоих - думал, она больная в активной стадии. Уж и на колени поставил. Вот это им на что? Вот поставили бы нам всем тавро на копыто да стали выгуливать с цепями на
ногах час утром и час вечером, как в настоящей тюрьме, такие, как ты, бы всё равно нашли повод для радости. Это же нам во благо, разве нет? Нет, милая моя, не во благо!
        - Можете говорить, что угодно, - Таша с укоризной посмотрела на сидящих напротив мужчин, будто сказанные ей в лицо слова отскочили от неё, как горох от стены, - а я горжусь решением генерала. Мы живём в сложное время, да, но мы выжили и выживем, а вы не умеете быть благодарными. - С этими словами она сунула в рот последний кусочек котлеты и унесла тарелку в мойку.
        Рэд обернулся к Саулу и вздохнул:
        - Шизофреничка. Эй… ты чего?!..
        Рэд вдруг вскочил и бросился к соседнему столу, за которым, схватившись за горло, сипела Айла.
        На полу валялась разбитая тарелка с едой. Девушка отбилась от огромных ручищ и свалилась со скамейки на пол.
        - Что случилось? - Её успел подхватить Эрнан, прежде, чем девушка ударилась головою об пол. - Она что, подавилась?
        Айла хрипела и царапала горло.
        - Что происходит? - Это был Доминик. Он растолкал столпившихся зевак. - Всем разойтись! В сторону!
        Люди отступили. Ашантима схватила салфетку и начала махать ею перед лицом Айлы, подгоняя к ней воздух.
        - Аяр сюда! - крикнул капрал. - Живо! Бараны…
        Монтонари побежал к настенному пульту тревоги.
        Доминик поднял Айлу на руки и уложил на лавку, положив её голову себе на предплечье. Свободной рукой он разорвал воротник, который сдавливал распухшую шею. В серых глазах девушки застыл испуг. Губы Айлы быстро синели, а из горла доносилось едва слышное сипение.
        - Чёрт, она задыхается! Где носит Аяр?! - Капрал обернулся к Айле и крепко взял её за руку. - Всё будет хорошо, обещаю. Всё будет хорошо.
        Это были последние слова, которые Айла услышала перед тем, как потерять сознание.
        Появились врачи и окружили пострадавшую. Прозвучало слово «преднизолон».
        Рэд издалека наблюдал за различными манипуляциями, которым люди в халатах подвергали «ньети генерал», и перешёптывался с встревоженным Саулом. Артур не без труда ввёл девушке в горло трубку и присоединил к ней воздушную подушку.
        - Теперь дышит.
        - Что с ней? - спросил Доминик, наблюдая, как медсёстры отвозят его подопечную на каталке.
        - Аллергический шок, - сказала профессор Аяр, убирая в пакет для медицинских отходов использованный шприц. - Я вколола ей антигистамин, но может понадобиться несколько часов прежде, чем она снова сможет дышать без трубки.
        - У неё аллергия только на орехи.
        - Значит, они как-то попали к ней в тарелку.
        - Но на кухне все в курсе. Ей никогда не кладут орехи.
        И вдруг он заметил, что за спиной Ингейра, нервно обкусывая ногти, пряталась Элора.
        - Я на минуту. - Доминик отошёл от Сели, грубо взял касарийку за локоть и вытолкнул в коридор.
        Глава 24
        - К сожалению, я не могу вас отпустить, - ответила Аврора, не отрываясь от компьютера, когда Айла озвучила ей свою просьбу.
        - Почему? - Белые щёки вспыхнули от обиды. Ноготь зацарапал стойку капельницы, которая до конца дня должна была стать её верной спутницей. После случая в столовой прошли сутки, но Айле по-прежнему было дурно.
        - Регламент «Мэссив Генетик» не предусматривает для подопечных возможность покидать Пирамиду.
        - Но я же не собираюсь перелезать через Стену. Я всего лишь хочу навестить могилу брата. Завтра будет сорок дней.
        - Я понимаю, но всё же мы все подчиняемся правилам.
        - Не вы ли их и придумали? Неужели сложно пойти на уступку?
        - Смените тон, ньети Адлер.
        - Я прошу всего час.
        - В вашей крови сыворотка стоимостью два миллиона. Мы не можем выпустить вас из-под надзора, - не поднимая глаз ответила Аврора, продолжая что-то подписывать. - Тем более учитывая вашу репутацию.
        - А какая у меня репутация? - насупилась Айла.
        - Вы открыто говорите, что не принимаете работу «Мэссив Генетик», поддерживаете действия отверженных или как вы их там зовёте. У меня нет причин доверять вам настолько, чтобы отпустить в город, не опасаясь, что вы не попытаетесь скрыться.
        - Тогда пустите со мной капрала. Он же может покидать остров. Можете хоть наручниками меня к нему пристегнуть.
        - К сожалению, Доминик уже израсходовал свой отгул в этом месяце.
        Айла закатила глаза.
        - Может быть, просто скажете, что не хотите меня отпускать, потому что я вам не нравлюсь?
        Аврора оторвалась от чтения и посмотрела на девушку поверх очков.
        - Я понимаю ваше возмущение, но вы зря считаете, что здесь замешано моё личное отношение к вам. Как женщина и мать я вас понимаю, но как глава «Мэссив Генетик» я должна в первую очередь заботиться о спокойствии внутри этих стен. Не мне вам говорить, что у вас здесь есть недруги. Едва ли у вас с ними станет меньше проблем, если я пойду вам на уступки. Капрал доложил мне об инциденте вчера утром, и информация о нём была внесена в их личные дела.
        - Мне сразу стало легче.
        - Ваш сарказм неуместен. Если что-то подобное повторится в будущем и причастность Элоры или Орика будет доказана, со своей стороны я обещаю принять более жёсткие меры. Это всё, что я могу в рамках своих полномочий и правил Пирамиды. Орик и Элора - такие же ценные участники моих экспериментов, как и вы. Мои сотрудники провели внутреннее расследование - повар, который по просьбе менейра Маниса подсыпал в фарш натёртые орехи, был уволен. Со своей стороны приношу вам извинения за перенесённый вами анафилактический шок.
        Формальный тон, которым было принесено извинение, давал весьма весомый повод усомниться, что Аврора хоть как-то сожалела о происшествии. Если она и жалела, то только о том, что из-за дурости Орика мог погибнуть образец «Ундина».
        - У меня на этом всё. Вы можете быть свободны.
        Глава 25
        Лёжа ночью, окутанная тьмой, она смотрела на спящего как ни в чём не бывало Орика. Теперь это её жизнь - молча смотреть на паршивца, который, как только она вернулась из больничного бокса, усмехнулся ей и подмигнул. В голове звучали слова Доминика: «Ещё до Рождества он тебя убьёт». Она никому об этом не сказала, но Эрнан и так догадался, что орехи в её котлете оказались не случайно, а Рэд потряс поваров за грудки на случай нового случая «невнимательности».
        Хорошим он мужиком оказался, этот бывший пожарный-скалолаз. Пусть и бурчал беспрестанно, а его «Святая Гуннильда!» по любому поводу уже стала его визитной карточкой, в казарме его любили, потому что был он человеком дела. Сказал, что добьётся, чтобы всем выдали по новому непромятому матрасу, - так завхозу и Авроре душу вынул, но обещанное выполнил. Сказал, что Пирамида сделает беговые дорожки на месте того позорища, по которому они бегали сейчас, - так снова вынул душу из завхоза, чтобы тот купил резину для такого дела и проследил за исполнением работ. В общем, только завхоз его и не любил и каждый раз взывал к небесам за незаслуженное наказание, когда видел Рэда на пороге своего кабинета. А уж когда он со словами: «Долой это Муть. тв!» скрутил вместе с кронштейнами оба телевизора, которые уже до зубовного скрежета достали новобранцев своими зомбирующими речами о раке и ревинтоле, и выбросил в коридор, едва не зашибив Майло, то и вовсе стал местным героем.
        Когда Айла пришла в себя после шока, Рэд принёс ей в больничный бокс яблоки и просидел с ней с полчаса. Сказал не вешать нос, сказал, что они с Монтонари вытряхнули из рыжего всю дурь и что тот теперь едва ли осмелится повторить свою «шутку». А ещё сказал, что не за Стену Орик на неё взъелся, а за то, что отец его был отправлен в штрафбат по приказу Нерушимого Генерала - по его вине во время войны эвдонцы перехватили обоз с оружием, который шёл из Скорпионьей норы в Альгарду, а из штрафбата домой его вернули уже в гробу. Мать после этого пошла по статье «враг нации» и была сослана в Касарию, где и пропала без вести, а Орик вырос в детском доме, где ему как ребёнку таких вот родителей ничего хорошего не светило. Вот и выросло, что выросло: зубастое и злое.
        - Ты на него не обижайся, - похлопал её по плечу Рэд.
        - А что ж мне его теперь, пожалеть? Была б такая же, пожалела, а так…
        А так…
        К полуночи она уснула, и ей снова приснился почти забытый сон о том, как полыхала синим пламенем Пирамида. И снова она обнаруживала себя на асфальте, и снова над ней стоял её брат.
        - Забери меня, - шептала она. Клубы чёрного дыма резали ей глаза. Во рту тошнотворный привкус копоти и гари. Кай нагнулся и поцеловал сестру в лоб, как обычно целовал перед сном.
        - Забери.
        А Кай сел рядом и начал перебирать пальцами её спутанные грязные волосы.
        Айла проснулась среди ночи от чувства, что кто-то легонько теребит её за плечо.
        «Наверное, Ашантима», - подумала она. Та часто будила её, если Айла стонала во сне. Она приоткрыла глаза и вгляделась в темноту. В слабом свете из-под входной двери был различим чей-то силуэт.
        - Что случилось? - Она растёрла заспанные глаза и попыталась привстать.
        Рука в чёрной перчатке остановила её. Это был Доминик. Он молча поднёс указательный палец к губам и приказал ей молчать.
        Айла не поняла, что происходит. Каан жестом показал ей: «Готовность - две минуты» и беззвучно проскользнул к двери. Она огляделась - на остальных койках все спали. Кроме неё капрал больше никого не разбудил. Айла растерялась, но повиновалась. Она быстро и бесшумно натянула на себя принесённую Домиником одежду, прибрала спутанные во сне волосы в косу, прислушалась, не проснулся ли кто, и беззвучно проскользнула в коридор. Доминик ждал её за углом и жестом показал сохранять молчание. Было странно видеть его в непривычной чёрной косухе и джинсах.
        - Куда мы идём? - шёпотом спросила Айла, когда они в очередной раз остановились за выступом в стене. Доминик полез в карман брюк и достал оттуда небольшую металлическую указку длиной сантиметров десять с красным наконечником. Каан снова показал ей молчать, и у девушки закралось подозрение, что это очередной тест и её ведут на какое-нибудь дознание или собираются подвергнуть опытам. Богатое воображение, раздражённое последними событиями, начало живописать страшные картины того, как её, обвитую трубками и электродами, подвергнут допросу.
        Доминик нажал кнопку на указке, и на её конце загорелись пять крошечных светодиодов. Он сунул непонятный предмет в нагрудный карман так, чтобы снаружи остались только лампочки, которые сразу замигали и издали едва слышимое жужжание.
        - Не отставай, - сказал капрал и, взяв Айлу за руку, повёл за собой. Каждый раз, когда они приближались к камере наблюдения, странная волшебная палочка начинала жужжать немного сильнее и затихала, когда они удалялись.
        - Эта штука, - пояснил Доминик, когда они завернули за очередной угол, - блокиратор сигнала. Она тормозит видеосигнал камер слежения. На мониторе охрана видит пустой коридор, но на самом деле это просто застывший на несколько секунд кадр. Этого времени вполне хватает, чтобы успеть проскочить.
        Вопреки ожиданиям Доминик провёл Айлу не в самый дальний угол самого нижнего этажа, где никто бы никогда не услышал чьи-то мольбы о пощаде, а в гараж, и, придержав её за спину, повёл за машинами в сторону, где стоял «Калемах».
        - Лезь внутрь. - Он достал ключ и вставил его в замок кузова.
        - Куда вы собираетесь ехать? - не желая двинуться с места, упиралась Айла.
        - Внутрь. Быстро, я сказал, - настоял мужчина.
        - Это похищение?
        - Да.
        - Я не поеду.
        Он поднял её за талию и впихнул в кузов. Дверь закрылась. Через несколько секунд Айла почувствовала, как машина двинулась с места.
        - Ну, отлично, - выдохнула она. - И во что я теперь вляпалась?
        Они ехали пару минут, прежде чем фургон сделал остановку. Айла прильнула ухом к двери. Сквозь приглушённые звуки голосов она поняла, что сейчас они находятся у пропускного пункта у моста.
        - Куда едешь, Каан?
        Это были постовые.
        - В этом месяце ты уже покидал Пирамиду.
        Доминик о чём-то разговаривал с охранником, потом захлопнулась дверь, и машина снова двинулась с места.
        Поездка длилась довольно долго, а может быть, и нет - в кромешной темноте кузова сложно было понять, да и часов Айла с собой не взяла. Долгие прямые отрезки сменялись крутыми поворотами и остановками. Она старалась сидеть тихо, как мышь, и ковыряла ногтем дырку на обшивке бокового сидения. Хотя, может быть, стоило закричать? От волнения у неё пересохло в горле. Кое-как она нащупала в темноте выключатель. Со светом, пусть и слабым, ехать было проще. Куда он её везёт? По постоянным поворотам сложно было предугадать, но Айле отчего-то казалось, что они двигаются на северо-восток. Когда из щели под дверью запахло тиной и бензином, она удостоверилась в своей правоте - так пахло у Острова Башни, рядом с которым находилась бензоколонка.
        Примерно через пятнадцать минут снова последовала остановка, но совсем недолгая. Послышался странный скрип, будто открывались старые ржавые ворота, и они снова двинулись с места. Дорога вдруг резко изменилась, будто с ровного асфальта они съехали на сельскую дорогу с ямами и колдобинами. От постоянного шатания и качки Айлу начало мутить. Машина сделала резкий поворот, споткнулась колесом о какой-то камень и остановилась. Последовал толчок, с которым Доминик запер кабину водителя, и двери кузова открылись.
        - Приехали, - сказал он, и Айла вышла из глубины своей коробки. Сквозь глубокую черноту ночи, в тусклом свете прикрытой рваными облаками луны она увидела белые надгробия и очертания часовенки с медными колоколами.
        - Мы на кладбище? - Айла озадаченно огляделась вокруг.
        Доминик протянул ей руку и помог спуститься.
        - Это «Новекирк». Здесь Щегол похоронил твоего брата, - ответил капрал. - Ты же сюда хотела попасть, когда ходила к Авроре?
        Доминик достал из кузова спортивную сумку, которая на протяжении поездки была единственным компаньоном Айлы, и, водрузив её на плечо, проследовал вперёд.
        Могила Кая находилась недалеко, рядом с пушистым тисом, на чьих ветках дремали две птички, и представляла из себя лежащую плашмя простую каменную табличку из белого камня с именем и двумя датами, как на тысяче других могил на этом кладбище, - больше на ней не было ничего. Не было даже цветов. Доминик и Айла сели напротив, на поваленный ствол дерева, в котором кто-то выдолбил внутренности, чтобы сделать из него скамью.
        - Мы нарушили комендантский час. - Девушка встревоженно озиралась в поисках машины полиции. - Нас же посадят или расстреляют без суда и следствия, если увидят.
        - По тем, кто ездит на машинах Пирамиды, не стреляют, - успокоил её Доминик.
        - А это откуда? - удивлённо распахнулись глаза Айлы, когда мужчина достал из сумки две бутылки пива. - Разве правила «Мэссив Генетик» не запрещают алкоголь?
        - Скажем так, я знаю одну девушку, которая может пронести его туда незаметно.
        Доминик открыл обе бутылки рукой.
        Сделав первый глоток, Айла едва не выплюнула пиво. На вкус оно оказалось хуже перебродившего фруктового сока.
        - О боже, что это? - Каан откашлялся, вгляделся в этикетку на бутылке и закатил глаза. - Пиво с яблочным соком? Я мог бы и догадаться.
        - Это от Джойс? - Айла скептически оценила содержание бутылки, но за последние дни на неё навалилось слишком много, чтобы привередничать, и она залпом выпила половину.
        - Эй, ты полегче. - Доминик придержал её руку. - Здесь всё-таки двадцать пять процентов алкоголя. Да, это от Джойс. Она всегда проносит мне сигареты и что-то такое.
        - Действует поперёк слова матери? Разве это пиво не сделает вашу кровь непригодной для исследований на несколько дней?
        - Сделает.
        - Мне казалось, ваши тесты направлены в том числе и на помощь самой Джойс.
        - Направлены.
        - Тогда зачем она сама себе вредит?
        - Она называет это выбором.
        Несмотря на непозволительный для пива вкус яблочного сидра с примесью хмеля, оно довольно быстро ударило в голову. Надо было послушать Доминика и не пить так быстро.
        - Что? Плохо тебе? - Капрал протянул подопечной бутылку воды, глядя, как она начала быстро стягивать с себя тёплую куртку и обмахиваться платком.
        - Нет, мне нормально.
        - Вижу. Пей-пей, это вода, а это отдай. - Он забрал у неё почти пустую бутылку.
        Она сделала несколько жадных глотков.
        - И подыши. Вот так - вдох-выдох, вот. Голову не опускай - так тебя затошнит. Да, ньети Адлер, слабенькая вы пока для напитков крепче кефира.
        Айла оскорблённо нахмурилась.
        - Вот и нет. - Она снова потянулась за отнятой бутылкой, но Доминик успел отставить её подальше и сунул ей в руку початую бутылку воды. - Пей-пей, прочищайся. Это приказ. Ещё не хватало возвратить тебя в казарму бездыханной.
        Какое-то время они сидели в тишине, слушая, как далеко впереди, среди полоски белых фонарей Пояса Отчуждения, на котором сейчас несли вахту военные «Треангула», тихо постреливают автоматы одной из башен. Хотелось надеяться, что стреляли они по крысам, а не по смельчакам без мозгов, которые решили перебраться через Стену во тьме.
        На фоне Пояса едва заметно поблескивали в отражённом свете луны побитые стеклянные рога некогда знаменитой высотки, которую в народе прозвали Подковой. Когда-то, до войны, планировалось, что эта высотка станет финансовым центром города, правительство даже поручило архитектору выстроить его таким образом, чтобы здание напоминало перевёрнутую подкову, символ достатка и удачи, двумя дугами уходящую вверх, но теперь никому не нужное здание тихо умирало, как огромное стеклянное чудище.
        Доминик достал сигареты.
        - А правда, что на Эвдоне все друг другу близкие родственники? - первой нарушила молчание Айла. Голова её кружилась, но приятно кружилась. Щёки порозовели, недоверие к капралу растворилось в волне приятного облегчения, как если бы с шеи сняли железный ошейник. Вечный ком в груди будто ослаб.
        Капрал пожал плечами.
        - Если веками разрешать браки только внутри каст, как же иначе?
        - Но у вас нет никаких внешних… ну…
        - Уродств?
        - Я видела портреты Даимахов в Галерее. Там один другого краше. Как бы они ни верили в чудеса Источника, генетику не обманешь.
        - Не Даимахов надо говорить, - неожиданно исправил её Доминик. - Все на континенте произносят эвдонские фамилии неправильно.
        - А как правильно? - спросила Айла.
        - Не Даимах, а Димаксис, не Катанеи, а Катани. Вон даже мою фамилию раньше все коверкали. Каханис. Грамотеи.
        - Ещё бы правильно читать ваши имена, если там полно лишних букв.
        - Кстати, дед с бабкой говорили, что когда в высшей касте было три фамилии: Димаксисы, Катани и Саласкар, - всё было не так печально. Но когда между ними началась грызня за Источник и Ингрейн решила проблему радикально, выбора у них с их заморочками особенно не осталось, кроме как скрещиваться только между собой. Но в других кастах гораздо больше людей, и перемещение между городами никто не ограничивал, так что да, все внутри каст давно стали роднёй, но не настолько, чтобы жениться на собственных дочерях и сёстрах. Мои родители, например, были кузенами. Так что, если у вас с Каем что-то было, можешь сказать, для меня-то это в порядке вещей.
        Бутылка Айла застыла у рта.
        - Не поняла.
        - Понял. Не надо было спрашивать. - Доминик внезапно почувствовал, что оказался в дурацкой ситуации.
        - Это вы к чему сейчас сказали?
        - Да так, слышал, в Пирамиде кто-то, не подумав, ляпнул.
        - Что ляпнул?
        - Ладно, не бери в голову.
        - Что ляпнул?
        - Ну… всякое. Уборщица как-то увидела твоё фото на тумбочке, ну и сказала кому-то, что это твой парень; кто-то услышал, стали болтать; а потом кто-то сказал, что это не парень твой, а брат; а потом кто-то тебя подслушал, мол, вы с Каем друг друга не считали братом и сестрой, ну и…
        - Знаете, я не собираюсь оправдываться из-за дерьма в чужой голове.
        - Понял. Это был очень глупый вопрос.
        - Да, глупый.
        - Извини.
        Айла вдруг сжала губы и со звоном поставила бутылку на мёрзлую землю.
        - Почему люди такие идиоты?! Нас с Каем всегда подозревали в чём-то таком. Всегда! Даже охранники, которых Щегол поставил вокруг нашего дома, всё время намекали, что между нами что-то есть!
        - Теперь очевидно, что это не так.
        - У нас никогда не было никого ближе друг друга, понимаете? И это не потому, что мы были близнецами. Не знаю, как это объяснить… Нам всегда казалось, что мы были знакомы ещё до рождения, будто знали друг друга веками. У вас бывало такое?
        - Нет, - повертел головой капрал, удивлённый откровением девушки, из которой обычно слова клещами не вытянешь. Да, похоже, ей уже давно пора было дать бутылку, чтобы напилась и выговорилась.
        - Это как… не знаю - встречаешь человека и понимаешь, что вы уже прошли через сотни испытаний, чтобы быть вместе, умирали и снова рождались, чтобы встретиться здесь и сейчас. У нас так было. Мы могли часами смотреть друг на друга и видеть в наших глазах все прожитые порознь жизни. Когда мама нас рожала, её пришлось разрезать, потому что мы не могли родиться естественным способом. Скрутились в какой-то узел и шли вместе. Даже когда нас вытащили, акушер не сразу понял, где кто, так мы сплелись руками и ногами. Так и прожили вместе, вцепившись друг в друга. У него на шее было родимое пятно в виде пореза. Говорят же, что родимые пятна - это следы от ран, от которых мы умерли в прошлой жизни. Когда я маленькая совсем была, рассказывала маме, что знаю, кто ударил Кая в шею ножом в прошлой жизни. Выдумщицей была. Да, я сказала Ашантиме, что мы друг друга не считали братом и сестрой. Мы даже похожи не были. Просто мы любили друг друга. При чём здесь вообще постель?
        - Ни при чём. Ты права.
        Айла фыркнула и хмуро уставилась себе под ноги.
        - Знаешь, - тихо сказал Доминик, - зато теперь он в месте, где ему гораздо лучше, чем тут. Я не религиозен, но иногда хочется верить во что-то подобное, правда?
        - А мне с этого что? - перебила его размышления Айла и подняла на Доминика глаза, в которых было столько боли, злобы и нерастраченной любви, что слова соболезнований застряли у него в горле. Он понял, что случайно ступил на очень тонкий лёд.
        - Я…
        - Он должен быть здесь, со мной! Я его любила, а теперь меня будто разорвали пополам. Я вижу его везде. В зеркалах, среди строителей, во сне. Он, как призрак, всюду следует за мной, а мне не прикоснуться к нему, не обнять. Это как пытка…
        Она вытерла слёзы. Доминик положил руку ей на плечо.
        - Да… - Она махнула рукой. - Что теперь-то? - Она вдруг посмотрела на Доминика с искренней благодарностью. - Спасибо.
        - За что?
        - Что привели меня сюда. Мне это было нужно.
        - Не за что. - Он затушил окурок о кору самодельной скамейки. - Ты же не стала бы подходить к Авроре с каким-то пустяком.
        Он вглядывался в ночную тьму над головой. Обсидианово-чёрное небо, испещрённое мириадами бриллиантовых звёзд, на две половины разрезал Млечный Путь.
        - И что вам за это будет?
        - В смысле?
        - То, что мы тут, - нарушение правил.
        - Не бери в голову.
        - То есть вам ничего не грозит?
        - Я этого не сказал.
        - Тогда как вас могут наказать?
        - Айла, я прошёл все пять лет войны. Такого там насмотрелся, что ни дай боже кому-то увидеть, а потом попал под нож Доктору Мору, который резал меня и жёг каждый день. Все, кого я знал, мертвы. Ты серьёзно думаешь, что меня могут волновать дисциплинарные взыскания Авроры?
        - Слышала, Рошер бьёт вас током.
        - Сплетни. - Он затянулся новой сигаретой.
        Она знала, что он врёт. Айла видела, как накануне у стойки администратора в главном холле капрал заступился за профессора Аяр перед подполковником, за что и получил разряд током такой силы, что целую минуту не мог встать с пола. Какие же страшные у него в тот момент были глаза. Чёрные, холодные, полные ненависти. Несомненно, Доминик когда-нибудь убьёт подполковника. Как пить дать, убьёт. Даже сейчас эта мысль мелькнула в его глазах.
        - Всё хочу спросить. - Айла подбросила пустую бутылку и сразу поймала.
        - Что?
        - Почему вы не сбежите из Пирамиды? Вы вот так запросто покинули остров, у вас есть доступ к оружию и машине. Вы можете сбежать и укрыться в любом конце города, он же огромный. Вас же ничего в Пирамиде не держит.
        Доминик усмехнулся.
        - Правда?
        - Разве нет?
        Доминик затянулся сигаретой, будто о чём-то размышляя.
        - Я уже сбегал, - сказал он после минуты молчания. - Сразу после того, как меня выпустили из изолятора.
        - Вас держали взаперти?
        - Да, на цокольном этаже, дальше по коридору, за казармами, в закутке - там сейчас закрыто. Там стоит стеклянный куб посередине комнаты. Из мебели кровать да тумбочка. Через год повесили телевизор. Сидел там без солнечного света и свежего воздуха, пока Сантери наконец не озарило, что я не заключённый. На следующий день, как он разрешил мне выйти за пределы ненавистной камеры, я сбежал. Вырубил пару человек, выкрал ключи от этого броневика, - он ткнул окурком в сторону «Калемаха», - и сбежал. Крушил тогда, как дурак, всё на своём пути. Как загнанный зверь - педаль газа в пол и гнал, куда глаза глядят, лишь бы подальше от Пирамиды. Погони не было - думал, побег удался, пока в районе Сектора 7 не наехал на железного ежа и не пробил все колёса. Вышел проверить ущерб и схватил пулю. Прямо в живот. - Он оттянул край футболки, и Айла увидела круглый шрам под ребром. - Я скорее в машину, а по мне уже стреляют, как на охоте. Гнал на спущенных колёсах, пока не врезался в какой-то столб, потому что уже начал отключаться из-за потери крови. Там меня и взяли. Вытащили из кабины и надавали дубинками по рёбрам.
Видел, как защищать меня бросилась какая-то малявка.
        - Какая малявка?
        - Девчонка лет десяти. Сильная была, вёрткая. Надавала одному железным прутом, другого покусала, но куда ей тягаться со взрослыми мужиками? Потом я отключился. Не знаю, может, её там и убили.
        - Может быть, - спокойно ответила Айла.
        - Когда очнулся, на моей руке был этот шрам. - Каан закатал левый рукав до локтя. - Видишь? - Он ткнул пальцем в небольшую круглую отметину размером с ожог от сигареты, который находился между локтевым сгибом и плоским шрамом покрупнее, похожим на след от выжженной калёным железом татуировки. - Как мне позже показали на снимке, мою кость от локтя до кисти опоясывают микронити датчика слежения, а это не обычный маячок - избавиться от него можно, только отрубив мне руку. Датчик включён всегда, так что зря ты думаешь, что в Пирамиде не знают, где я нахожусь. С десяток наблюдателей наверняка уже прилипли лицами к экрану и наблюдают за мерцающей точкой. Просто они не знают, что со мной ты.
        - И кто же до такого додумался?
        - Тот же человек, который стрелял в меня в Секторе 7. Это был М’гату.
        Напиваться в молчании было куда проще, чем разговаривать, но удивительно, как быстро алкоголь способен развязать неразговорчивым людям язык. Через каких-то тридцать минут после того, как были опустошены очередные бутылки, эти двое гостей кладбищенского мира уже хихикали над одними им понятными шутками, которые для человека трезвого были лишены всякого юмора. Например, Каан рассказал, как однажды во время ремонта в восточной части Пирамиды Романа случайно замуровали в туалете на пятнадцатом этаже.
        - Представь, он пытается открыть дверь, а она еле отворяется с характерным звуком ещё не застывшего цемента, но он её всё же открывает, а перед ним стена. - Доминик провёл перед собой руками, изображая глухую поверхность. - Роману пришлось разбить стеклянную стену на улицу, чтобы его призывы о помощи были услышаны. Он провёл в туалетном плену несколько часов, прежде чем Аврора обнаружила пропажу и подняла в воздух вертолёт, чтобы Вольски забрали из уборной.
        Пусть эта история и была выдумкой с первого до последнего слова, она рассмешила девушку.
        Айла рассказала куратору несколько историй о Кае. Она поведала о том, как когда-то во время ремонта он прибил две половицы на кухне, а когда закончил, прыгнул на них, чтобы проверить прочность, и провалился в подвал. И как однажды он забыл закрыть рассаду кабачков на крыше дома, а потом увидел, как голодные птицы яростно клюют его урожай, и начал отгонять их первым, что попалось под руку, - штанами, которые сохли на растяжке после стирки.
        Айла никогда не думала, что даст себя напоить, тем более капралу, как не думала, что сам капрал может захмелеть и смеяться.
        - А вы знали Сезара Наиса? - неожиданно спросила она, пытаясь усидеть на неудобной самодельной скамье.
        - А ты откуда его знаешь?
        - Мортен говорил, когда пушку его в музее показывал. Так восхищался им, будто появись он в дверях, обнял бы его, как родного. А Щегол нас с братом постоянно им запугивал. Им и Зверёнышами Кайны. Я подумала, раз вы оба эвдонцы из касты дааримов, может быть, вы его знали или состояли в родстве?
        Доминик опустил глаза и будто задумался.
        - Я о нём слышал. Так, военные байки.
        - И кто он?
        - Мятежник. «Свободу на Эвдоне звали Сезар Наис» - слышала эту присказку?
        - Нет.
        - А у нас так говорили до войны. На острове таким, как мы оба, никогда не жилось хорошо. Кто-то стискивал зубы и терпел, как я, а Наис взялся за оружие - надоело быть рабом. А на Эвдоне с рабами никогда не церемонились, но он был из тех, кто лучше помрёт от пули, лишь бы не вылизывать Димаксисам сапоги. Постулы контролировали всё. Слова нельзя было сказать, чтобы уже через час об этом не было доложено куда следует. Люди предавали друг друга, а потом пропадали бесследно. Так пропал и Наис. Только перед этим успел тряхануть весь остров. Говорят, когда его и его людей накрыли, половину сразу расстреляли, а его, чтобы впредь неповадно было, отправили в Кайну, где посадили на REX-9. Слышал, после укола он вообще не соображал, что творил. Во время войны после высадки в Кантамбрии шёл куда скажут, убивал кого скажут, насиловал, уродовал и грабил - и снова на базу за дозой. Да что рассказывать, все читали о Зверёнышах Кайны. Говорили, Сезар был самым отмороженным из них.
        Доминик пристально посмотрел в лицо своей спутницы. Как бы он хотел, чтобы на её месте сейчас сидела Джойс. Милая зайка Джослин. Как же он хотел зацеловать её всю, от пяток до макушки, прямо там, на своей кровати, когда она к нему пришла, и как же его отпугнуло прочитанное в её глазах согласие на это. Сиди она сейчас перед ним, он бы уже не раздумывал. Был ли это алкоголь или его собственные мысли, было уже неважно - они его больше не пугали, вне зависимости от своего происхождения, как и решимость в следующий раз поддаться порыву.
        Он крепче сжал бутылку и сделал несколько глотков.
        - Знаете, где продавали по-настоящему нормальное пиво? - Айла вылила на землю остатки из своей бутылки.
        - Где?
        - «Змеиная яма». Это клуб в центре города. Сосед как-то рассказывал, что был там ещё до приказа о комендантском часе. Хороший алкоголь, классная музыка, кругом люди, все смеются и танцуют. Это было единственное место в городе, где сердце Гёльдерлина билось и где посетители хотя бы на одну ночь забывали о своих проблемах. Мы с братом мечтали хотя бы раз попасть туда, но не получилось - деньги. А потом с объявлением комендантского часа клуб и вовсе закрыли.
        - «Змеиная яма» не закрыта, - опротестовал её заявление Доминик.
        - Разве?
        - Она до сих пор работает, - повторил мужчина. - Нелегально, конечно, но деньги в городе решают многие проблемы. Хозяин заплатил кому надо, и клуб продолжил работу, только лампочки на вывеске убрали, а охрану поставили внутри, чтобы скрыть, что там по-прежнему кипит жизнь. Сейчас туда мало кого пускают. Только тех, у кого на руках золотые карточки, ну, или по знакомству.
        - А как же карантин? Комендантский час?
        - Ну… - пожал плечами капрал.
        - А вы-то откуда знаете, что «Яма» открыта?
        - Водил туда Джойс на её восемнадцатый день рождения.
        - Ах, вот как, - оживилась Айла. Ироничная улыбка озарила лицо девушки. - Железное Сердце любит танцевать.
        - Железное Сердце любит нормальное пиво.
        Доминик посмотрел на часы.
        - Кстати, клуб сейчас открыт.
        - Вы собираетесь отвезти меня туда?
        - Вообще-то я собирался отвезти тебя обратно в Пирамиду.
        - Врёте.
        - Нет, не вру.
        - Вы хотите, чтобы я начала вас умолять?
        - И в мыслях не было.
        - Отвезите меня туда.
        - Нет. Ты уже и так пьяна.
        - Отвезите.
        - Тебе там нечего делать. Там полно пьяных придурков, которые будут не прочь залезть тебе под юбку в ближайшей приватной комнате.
        - Я могу за себя постоять. Зря, что ли, мы с вами вечерами занимаемся борьбой?
        - И ты победила меня целый один раз. А что ты будешь делать, если к тебе пристанут пятеро мужиков в два раза крупнее меня?
        - Позову вас.
        Доминик засмеялся.
        - Ладно, - кивнул он.
        - Мы поедем туда? - мгновенно оживилась девушка.
        - Только потому, что иначе ты от меня не отстанешь.
        Айла радостно сжала кулачки.
        - Только ты поедешь в кузове, - предупредил Доминик. - Не нужно, чтобы уличные камеры увидели нас вместе.
        Он помог ей подняться, прибрал бутылки в пакет и сунул обратно в сумку.
        Глава 26
        Дорога в клуб оказалась совсем недолгой, но весьма извилистой. «Змеиная яма» находилась в самом центре города и пряталась среди мощёных улочек напротив Острова Башни.
        Доминик остановился за углом, под аркой, объединяющей два здания через дорогу друг от друга, и дал Айле выйти из кузова. Вдоль зданий, укрываясь в самой тёмной тени, они проскользнули внутрь притаившегося между глухими стенами трёх кирпичных высоток внутреннего двора. В глубине под серым козырьком виднелась ничем не примечательная обшарпанная дверь без опознавательных знаков, которую незнающий человек мог принять за вход на склад. Было тихо, только вдалеке звучал едва различимый среди свиста ветра звук полицейской сирены. Пока Доминик вёл Айлу к двери, она посмотрела наверх и ощутила себя как в колодце. Через квадратное око высоток с неба на неё, подобно глазу бога, пристально смотрела белая луна, обрамлённая шлейфом ярких мерцающих звёзд Млечного Пути.
        - Сюда. - Капрал подвёл её к двери.
        Едва он отстучал кодовые стуки, которые на старой азбуке Морзе можно было расшифровать как «яма», дверь со скрипом открылась, и на них буквально опрокинулся красный свет, полыхающий внутри. Это было небольшое, недавно отремонтированное помещение, напоминающее музейную галерею с картинами от пола до потолка, где горели красные лампы, а внутри пахло дорогими сигаретами и кальяном. В углу, рядом с единственным столом с гнутыми ножками, где находился монитор, экран которого был разделён на две половины, куда транслировалось видео с внешних камер наблюдения, нашёл уютное пристанище разросшийся папоротник. Их встретил огромный, как толстошеий ангенорский бык, охранник. Он улыбнулся Доминику и пожал ему руку. Между ними завязался короткий диалог, из которого Айла сделала вывод, что капрал вхож в это заведение, и причём давно. Они прошли вглубь предбанника и оказались у другой двери, за которой грохотала музыка.
        Едва улыбчивый охранник распахнул перед посетителями двери, им в лицо ударил ослепляющий яркий свет прожекторов и лазеров, подвешенных под потолком на железной рампе. Гогот голосов и грохот музыки, царящие внутри, сливались в удивительную какофонию жизни, которой был лишён обескровленный Гёльдерлин. Огромная масса людей, толпящихся в помещении вокруг сцены, походила на океанскую толщу, колыхающуюся в ритме музыки, где в беспорядочно мелькающих разноцветных огоньках нельзя было отличить одного от другого. Доминик потянул Айлу внутрь, в самую глубь танцующей массы, пропахшей алкоголем и сигаретами. Музыка, исполненная жизни и драйва, била по ушам и отдавалась в каждом нерве потревоженного тела, отчего хотелось скорее влить в себя рюмку какого-нибудь «Старого Майера» и пробиться на самую середину танцевальной площадки. На сцене, круглом островке посередине, освещённая самым ярким лучом из софита, обхватив микрофонную стойку, жгла напалмом наряженная в лохмотья и разукрашенная гримом средневековых касарийских вдов девица, что вместе с огромной шестирогой бычьей головой из пластика и папье-маше за её
спиной смотрелось как апогей неистовой силы, рвущейся наружу, за пределы ограниченного четырьмя стенами клуба.
        Доминик протолкался сквозь толпу и провёл Айлу к барной стойке, где их тут же заприметила одетая во что-то похожее на древнюю кирасу барменша. Её волосы были выкрашены в сиреневый цвет, а на груди неоновым светом горел бейджик с именем «Иорани».
        - Какие люди! - заулыбалась она, оттеснив свою помощницу. - Каким это ветром тебя сюда занесло?
        Она почти кричала каждое слово, в попытке переорать музыку, что удавалось ей с трудом.
        - Анима сегодня в хорошем настроении. - Доминик ткнул пальцем в не на шутку расходившуюся в пределах своей сцены певицу. - Привет.
        Он дал барменше поцеловать себя в колючую щёку и, перегнувшись через стойку, шепнул ей что-то на ухо. Иорани вопросительно посмотрела на Доминика, но потом кивнула и улыбнулась.
        - Давно тебя не видела, Инто. - В голосе барменши звучал лёгкий упрёк.
        - Так вышло.
        - А это кто? В прошлый раз ты был с другой кошечкой.
        - Работаем вместе, - ответил Доминик. - Она тоже из Пирамиды. Зовут Айла.
        - Худенькая такая. Вы её совсем не кормите. Ну что же, Айла, отметим знакомство. Тебе уже есть восемнадцать?
        - Есть.
        - Тогда это за счёт заведения. - Иорани поставила на стойку красивую бутылку с надписью «Драконье пламя».
        - Мешать пиво с этим не самая лучшая идея, - посчитал нужным предупредить Доминик, но, получив полный укора взгляд Айлы, был вынужден ретироваться.
        В этот вечер Айла впервые в жизни попробовала алкоголь из бутылки, которая стоила не меньше пяти окошек в золотой карте. Не сказать, что его вкус её впечатлил, но горячая волна, прокатившаяся по языку к нёбу, почти мгновенно стёрла тот нерв, с которым она переступила порог «Змеиной ямы».
        - Что это? - спросила она, поставив стакан на стойку и всё ещё чувствуя бьющий через ноздри запах мяты.
        - Абсент.
        - Разве его не поджигают перед тем, как пить?
        - Ой, это прошлый век, - засмеялась Иорани. - Инто?
        Мужчина зажёг очередную сигарету, но не стал делать затяжку. Вместо этого он быстро опрокинул в себя рюмку «Пламени», поднёс к губам тлеющий конец сигареты и выдохнул. Тонкая огненная струя разрезала воздух и заставила Айлу отпрянуть.
        - Это что?! - воскликнула она, вытаращив глаза на заметно повеселевшего куратора.
        - Абсент «Драконье пламя». Можно дышать огнём примерно минуту.
        Он протянул ей сигарету. Айла взяла её с некоторым недоверием.
        - Ну же, - подначивала её Иорани. - Он даже не жжётся.
        Айла скептически покосилась на Доминика, но тот будто оставил за ней право решать. Его глаза приобрели странное выражение, какого она никогда не видела раньше. Он смотрел на неё с вызовом, уверенный в том, что она не пойдёт на попятный.
        «Ай, была не была», - подумала Айла и дыхнула на сигарету.
        Вырвавшееся наружу пламя лизнуло разморённый воздух, как вспышка, как факел, который вспыхнул и сразу погас. Никто из присутствующих, кроме разве что тех, кто сидел на барных стульях рядом, не заметил девушку-факира. Едва пламя погасло, как Айла почувствовала, что задыхается - огонь будто забрал всё её дыхание и сжёг, оставив в лёгких вместо воздуха удушающий горький смог. Она согнулась пополам и закашлялась, так громко и глубоко, что Иорани решила, будто она собирается выплюнуть лёгкие.
        - Почему ты не сказал, что она не курит? - возмущённо сказала она Доминику, с довольным видом глядевшему на задыхающуюся подопечную. - Она же совсем не подготовлена к «Пламени»! Эй, ты там жива? - Она перегнулась через стойку, обеспокоенно глядя на Айлу. - Сделай глубокий вдох, просто дыши! - Она пихнула Доминика в плечо. - Помоги ей!
        Капрал взял Айлу за плечи и усадил на барный стул.
        - Выпей. - Иорани поставила перед ней другой стакан, почти до краёв наполненный жёлтой жидкостью.
        - Что это? - прохрипела Айла, не торопясь покупаться на одну и ту же шутку дважды.
        - Это сок, - поспешила успокоить её барменша. - Просто апельсиновый сок.
        Айла выпила половину стакана и почувствовала, как колючие тиски ослабили хватку вокруг её горла. Она сморгнула наплывшие от натуги на глаза слёзы и перевела дыхание.
        - Злобная эта штука, это ваше «Драконье пламя», - произнесла она, почувствовав, что уже может говорить.
        - Зато какая популярная, - ответила Иорани. - Отец покупает её в Негерде целыми бочками. Нелегально, конечно, но кому тут какое дело?
        - А можно что-нибудь, что не сожжёт мои лёгкие?
        - Если твой начальник разрешит.
        Доминик молча махнул рукой и продолжил глядеть на Аниму, которая выступала на сцене с такой отдачей, будто её жизнь закончится с первыми лучами солнца.
        Иорани налила Айле вторую порцию сока.
        - Я пойду на танцпол, - сказала Айла, поставив на стол пустой стакан.
        Она ожидала, что Доминик ей запретит, мотивируя тем, что к ней может пристать какой-нибудь пьяный кретин, но куратор её отпустил.
        - И что? Вы не будете за мной следить? А вдруг на меня нападут?
        - Но ты же можешь за себя постоять, разве нет? Иди.
        И Айла, сбросив куртку, пошла проталкиваться сквозь самозабвенно предающихся танцу людей к самой сцене. Голова начала кружиться, а ноги налились приятным теплом. Это чувство лёгкости не шло ни в какое сравнение с тем головокружением и подкатывающей к горлу тошнотой, которыми её наградило пиво со вкусом яблочного сока. Она уже не помнила, когда в последний раз танцевала. Наверное, с год назад, когда Кай принёс взятый у знакомого диск с хитами нулевых. И меньше всего её волновало, как она выглядит со стороны. Ей просто хотелось забыться и, закрыв глаза, представить, что рядом с ней танцует счастливый пьяный брат. Анима мифической сиреной с чарующим голосом пела: «Я чувствую, что живу» в ритм рваной музыки, которую миксовал висящий вместе с установкой под потолком диджей, а Айла сжимала в руках чётки брата и танцевала, растворившись в музыкальных волнах.
        Какой-то незнакомый парень пыхнул в её сторону дымом. Он пах чем-то сладким. Ноздри сразу защекотало. На её немой вопрос он протянул ей свою самокрутку. Айла, сама не зная зачем, взяла сигарету и сделала затяжку, и через пару секунд всё перед глазами закрутилось… Она чуть не упала, но успела схватиться рукой за край сцены. Всё тело покрылось неприятным липким потом, перед глазами всё задрожало, краски приобрели невыносимую яркость, а мозг стал замечать и перерабатывать всю информацию, что воспринимали органы чувств, с такой скоростью, что вот-вот закипит. От её внимания перестали ускользать такие детали, как золотые набойки на каблуках певицы, татуировка в виде змеи за ухом того, кто протянул ей сигарету, и родинка в ложбинке между грудями у танцующей рядом девушки с серьгами до плеч. В нос ударил резкий запах пота. Весь клуб вонял, как раздевалка. От рези в глазах Айла зажмурилась.
        - Мне нехорошо… - прошептала она и попыталась выйти из толпы, но её оттеснили обратно. Чей-то локоть больно ударил по рёбрам.
        - Осторожнее!
        - Эй ты! Заплатить не хочешь?
        - Мне нехорошо…
        - Э-эй, деньги гони!
        Мужская рука схватила Айлу за плечо.
        - Пусти!..
        Доминик и Иорани увидели, как Айла бьёт кого-то наотмашь.
        - Чёрт!
        Проталкиваясь сквозь людей, Каан наблюдал за тем, как какой-то парень бьёт Айлу кулаком по лицу, как та хватается за разбитый нос, как второй наматывает на кулак её косу и швыряет о боковую часть сцены. Музыка продолжала играть - танцующие люди будто не замечали, что совсем рядом происходит что-то не то, и отталкивали Доминика прочь от подопечной.
        - Айла!..
        - Разойтись! - завопил кто-то незнакомый, но толпа не услышала.
        Получив второй удар по лицу, Айле удалось перехватить руку парня так, как её учил Доминик. «Потяни, поворот!» Нападающий потерял равновесие и упал.
        Какая-то девушка закричала и попыталась спрятаться. Айла получила локтем в челюсть и вскрикнула. От вспышек рампы она почти ослепла, но напором протиснулась между двух парней, что жались друг к другу, и, отдавливая невидимые ноги, пыталась убраться поскорее. Из носа рекой лилась кровь.
        - Пустите!
        Чья-то рука схватила её за локоть и поволока по направлению к барной стойке.
        - Живая?
        Способность мыслить вернулась к ней вместе со способностью видеть лишь через пару минут, когда Доминик всё же вытащил Айлу из толпы и по указке Иорани отвёл в дальнюю приватную кабинку, где та усадила её в глубокое кресло и дала выпить не меньше трёх стаканов воды.
        - Пей больше, это должно помочь. Жан! - Иорани махнула кому-то за шторой кабины. - Жа-ан! Джад опять здесь, толкает свою дурь. Он у сцены. Убери его отсюда! Вычеркни его из списка. Чтобы глаза мои его больше не видели!
        - Ты что, курила? - Доминик провёл носом у лица Айлы. - Ты совсем спятила?!
        - Инто, не кричи, видишь, ей и без тебя тошно?
        Иорани быстро соорудила изо льда в ведре с шампанским кулёк и приложила к разбитому носу.
        - На, держи.
        - Он сломан? - тихо спросила Айла, прижимая лёд к переносице.
        Доминик аккуратно потрогал её нос.
        - Ай, больно!
        - Нет, не сломан. Зато теперь будешь знать, как курить травку.
        - Инто!
        - Нет, это ж надо было до такого додуматься?!
        - Извините.
        - «Извините». Что я теперь Авроре скажу? Никто не знает, что ты здесь. А увидят тебя с разбитым носом - начнут задавать вопросы. Ты протрезвеешь уже через час, а это, - он обвёл пальцем круг рядом с разбитым лицом, - заживёт не раньше долбаного полудня.
        Айла убрала с лица лёд.
        - Скажем, что мы с вами занимались в спортзале. Об этом все знают.
        - А ты не заметила, что сегодня занятия проходили не там, а на улице? В зале посыпалась штукатурка, и его закрыли на ремонт. Не подойдёт твоё объяснение. Зараза! Не надо было тебя сюда приводить!
        Айла с виноватым видом опустила глаза в пол.
        - Можно мне ещё воды?
        В Пирамиду они вернулись таким же путём, каким и уехали. Доминик был хмур и всё время молчал, а Айла, сгорая от стыда и стараясь слиться со стенами, сидела в кузове.
        «Ну и дура…» Лицо болело просто ужасно. Нос распух и саднил. Айла представляла, как сейчас выглядит со стороны. Потрогала переносицу. Зараза.
        Доминик провел её в казарму с помощью всё той же указки и оставил у входной двери.
        - Всё, иди, - сказал он потухшим голосом, - до подъёма два часа.
        - Не думаю, что усну.
        - Будто мне не всё равно.
        - Извините.
        Каан приоткрыл дверь и, как только Айла вернулась на свою койку, молча развернулся и исчез за углом.
        В казарме царила тишина. Голова до сих пор немного кружилась, но надоедливый сладковатый запах самокрутки, который преследовал её последний час, всё ещё витал вокруг, будто прилип к её коже, как грязь.
        Айла с полчаса пролежала во тьме, размышляя над произошедшим. Она никогда не думала, что способна сгорать от стыда.
        - Вот дерьмо, - прошептала она.
        Решение проблемы пришло само собой, стоило ей взглянуть на полоску света, ведущего по коридору к душевым.
        Айла встала, прошла в уборную и включила свет. Отражение в зеркале было даже хуже, чем она себе представляла: нос синий, раза в полтора больше, чем был, губа разбита, ссадина на лбу… Она брызнула водой на пол, положила в лужу мыло Элоры и толкнула его ногой к стене.
        - Ну, всё, - выдохнула Айла, набираясь смелости.
        После этих слов она размахнулась и ударилась лицом о раковину.
        Глава 27
        Ночью с воскресенья на понедельник Ашантима и Эрнан драили полы в спортивном зале. Он - потому что в очередной раз отрабатывал дисциплинарное наказание за несанкционированную игру в покер, а она - потому что в этот раз за него заступилась.
        - Откуда этот ключ? - спросил Эрнан, когда почти вся работа была сделана и они отдыхали, лёжа рядышком на мате и подложив под головы валики с песком. - Дай посмотреть.
        Ашантима перестала теребить кулон и протянула его Эрнану.
        - Золото? - Мужчина проверил на свет начищенный ключик, чья ножка была усыпана мелкими разноцветными камнями.
        - Да, - ответила девушка. - А это шесть бриллиантов и альмандины. Они настоящие.
        - Дорогая, наверное, вещица? - Эрнан провернул ключ между пальцами и вернул хозяйке.
        - Это всё, что у меня осталось от семьи. - Ашантима положила кулон в ладонь.
        - Синяя чума?
        - Да.
        - Но ты как-то говорила, что у тебя есть брат.
        Девушка пожала плечами.
        - Мы не ладим.
        - Почему?
        - Это уже неважно, - уклончиво ответила она. - Просто не общаемся.
        - Понял.
        - Этот ключ передавался в моей семье из поколения в поколение, - сказала она. - Говорят, раньше он принадлежал династии камергеров из замка Туренсворд. Отсюда и альмандины. Камень Роксбургов.
        - Камень королей. А как он попал к тебе?
        - Мой дед нашёл его на блошином рынке. Валялся среди бижутерии, как железка со стекляшками, весь грязный, почерневший от копоти. Но у деда глаз был намётан на драгоценности, он сразу увидел, что это не дешёвая подделка, и купил его за гроши, так этот ключ стал нашей реликвией. Брат хотел его однажды продать, а я не дала.
        - Как ты сюда попала? - Эрнан внезапно задал вопрос, который задавал уже не один раз, но так и не получил вразумительного ответа.
        - Мм? - Ашантима отвлеклась от созерцания бриллиантового блеска на петле ключа.
        - Как ты попала в «Мэссив Генетик»? - повторил свой вопрос Эрнан. - Айлу вынудили, мне нужно было скрыться от Тёмного Илая, а ты? Ты никогда об этом не говоришь.
        - А зачем? - Шан поправила напульсник и сцепила расписанные вязью татуировок руки на груди. - Моя причина такая же, как у всех. Брата уволили, нам были нужны деньги.
        - Согласен, но почему здесь ты, а не он? Брось, мы же друзья. А друзья обычно доверяют друг другу.
        - Ты не хочешь быть мне другом.
        Смуглое лицо Эрнана озарила блаженная улыбка.
        - От тебя ничего не утаишь.
        - Ты этого и не утаиваешь.
        - Такой уж я человек. Что на душе, то и на языке. Для этого мне даже необязательно напиваться. Но мне важно знать, насколько ты мне доверяешь. Вот я тебе доверяю. Когда ты спросила меня, кем я был до того, как попал в Пирамиду, я не стал скрывать, хотя гордиться мне здесь нечем.
        - Ты всего-то был карточным игроком.
        - После войны, когда мои ровесники пошли работать на заводы, я сел за карточный стол. Я был мошенником, - исправил её Эрнан. - Я мухлевал и использовал краплёные карты. Я обманывал людей, которые и так лишились всего, и кидал их на деньги, а потом повёлся на речи людей Илая и увяз по самые уши. Если у кого-то из нас двоих нет повода для гордости прошлым, то это я. Если бы не мой удачный тест во время приёмной комиссии в Пирамиде, меня бы просто пырнули ножом в какой-нибудь подворотне и оставили подыхать. - Эрнан повернул голову и, подперев её рукой, как-то странно посмотрел на Ашантиму. - Я доверил тебе свою историю, но в тебе доверия не чувствую. Если я чему и научился, сидя за покерным столом, так это читать того, кто сидит напротив. Шан, ты не просто не хочешь мне о себе рассказать, ты что-то скрываешь.
        - Хорошо. - Леванеска цокнула язычком. - Здесь скрывать-то нечего. Просто я ушла из дома. Мой брат - невыносимый человек. Идти мне было некуда, я и сдала тест. И вот я тут.
        - Хм… - Настырный кантамбриец скептически ухмыльнулся.
        - Что? - Красиво очерченные брови девушки поползли вверх. - Ты ожидал услышать что-то другое?
        Лицо Монтонари, сквозившее недоверием, проглядывалось сквозь приглушённый красный свет пустого зала.
        - И кому же достались деньги? Брату, с которым ты не общаешься?
        - А разве теперь не всё равно?
        - А твой брат имеет отношение к этому? - Он взглядом указал на напульсники Ашантимы. - Ты всё время их теребишь, будто они тебя беспокоят. Слушай, если твой брат был козлом, здесь нечего стыдиться. Но я бы не хотел, чтобы из-за него ты боялась довериться мне. - Он аккуратно взял её руку, будто она была сделала из тонкого стекла и могла в любой момент покрыться трещинами. - Если я могу чем-то помочь, просто скажи.
        - Тогда дай мне время.
        Они лежали в темноте, слушая, как за дверью в коридоре наружу свищет ветер, и размышляли каждый о своём. Эрнан украдкой посматривал на будто задремавшую Ашантиму и боролся с желанием провести пальцем по её смуглому подбородку.
        - Что бы ты делала, если б не было Стены? - тихо спросил он, прервав молчание.
        Шан открыла глаза и повернулась к мужчине. Эрнан улыбнулся, изучая, как тени падают на хорошенькое личико леванески.
        - Не знаю, - ответила девушка, отведя смущённый взгляд. - А ты?
        - Я бы поехал на юг, в Кантамбрию. Посетил бы Виллу де Валента, забрался бы в трюм восстановленной «Чёрной Капитолины», прогулялся бы по улочкам ночной Альгарды. Поехал бы и в Крак Виа де Монте, Скорпионью нору, Заречье, залез бы в каждую щель Караульных башен. - Он тяжело вздохнул. - Боже, как же осточертело сидеть в этой клетке.
        - Мне тоже, - печально ответила Ашантима. - Я даже нигде не бывала, представляешь? Родителям повезло - они отдыхали на озере Траунмер, у них там был дом. Хотели поселиться там, но всё не было времени этим заняться, а потом выстроили Пояс, и дом остался гнить без хозяев. А я всю жизнь провела в одном городе.
        - А мы с отцом где только не бывали, - Эрнан мечтательно устремил взгляд в потолок, - даже на развалинах Туренсворда. Мне как раз шестнадцать было, и я мнил себя турдебальдом. Даже стащил с арены камень размером с перепелиное яйцо.
        - Она правда такая огромная, как пишут?
        - Нет. Она ещё больше. - Губы Монтонари тронула улыбка. - Это просто громадное сооружение. Королева среди арен. Удивительно, как люди в то время могли выстроить что-то подобное без подъёмных кранов и цемента. Помню, как стоял в её центре и представлял себя участником тавромахии. Закрыл глаза и будто слышал эхо гула голосов с трибун, скандирующих моё имя, и чувствовал, как под ногами дрожит земля. До сих пор помню стены, исчерканные следами от бычьих рогов. Не представляю, сколько крови за всё время правления Роксбургов впитал тот песок.
        - А балкон, который держит бычья голова, ты тоже видел?
        - Нет. Когда династия королей была прервана, балкон был первым, что разрушили. Всё, что осталось от Роксбургов, это руины замка, ожерелье Королевы жезлов и осколок альмандиновой короны, который сейчас хранится в музее Виллы де Валента. Кстати, недавно я слышал, что тот зубец из альмандина вовсе не принадлежит короне и что настоящая корона была вывезена во время переворота и сейчас хранится в частной коллекции.
        - Ну, мы этого наверняка никогда не узнаем, - улыбнулась ему Шан. - Хотя я бы не удивилась.
        - Это точно.
        - А твои предки?
        - Что?
        - Почему они лишились титула и земель?
        - Ну, - мужчина нахмурился и пожал плечом, - они много чего в своё время натворили. Думаю, это карма. Она рано или поздно всегда хватает за руку. Как вспомню их биографию, особенно своего полного тёзки, так в дрожь бросает. И как только в роду такого безумца появился такой хороший я?
        Ашантима брызнула смехом.
        - Ума не приложу, как такое получилось?
        - Ну, вот ты опять. - Она ткнула его большим пальцем под ребро, и Эрнан схватился за бок.
        - Что опять?
        - Ты всё время смешишь меня.
        - Я ещё даже не начал.
        - А кем бы ты стал, если бы не попал в «Мэссив Генетик»?
        - Судя по стрекозе на запястье, покойником.
        - А если б не она?
        - Курьером.
        Шан снова засмеялась, представив себе, как человек с незаурядной внешностью Эрнана развозит посылки.
        - Или ты бы начал учить местную богему играть в карты, беря окно золотой карты за урок, - предположила леванеска.
        - Нет, с моими ловкими пальцами я бы скорее обдирал их до нитки. - Эрнан отрицательно помотал головой. - А потом я бы всё равно попался Илаю и оказался на дне Дерна.
        - Почему ты так думаешь?
        - Потому что я его видел и слышал. Сумасшедший харизматик. Ты не представляешь, какое влияние он оказывает на своих людей. Потому его так и прозвали - Тёмный Илай. Ты же знаешь эту легенду?
        - Нет.
        - Илай был старцем из рода эллари. Он жил в глубине Зачарованного леса и славился тем, что звук его голоса мог заворожить любое живое существо. Однажды на деревню возле того самого леса напали полчища стрекоз. Их было так много, что они облепили все кусты, поля, деревья и сожрали почти все листья и плоды. Жители деревни пришли к старейшине за помощью, и тот решил, что нужно позвать Тёмного Илая, чтобы он заговорил и прогнал насекомых. Илай внял мольбе и попросил за свою услугу три серебряных монеты. Когда старейшина согласился, Илай вышел на рыночную площадь и запел, и в ту же минуту над его головой завился целый рой белых стрекоз. Они вились и вились, как огромная бурлящая туча, потом взмыли ввысь и исчезли, как и не было их. Илай пришёл к старейшине за оплатой, да тот встал в позу и говорит, мол, не он прогнал стрекоз, а ветер, что налетел с леса. Зароптали жители деревни, стали посмеиваться над Илаем, обозвали его шарлатаном, а тот лишь улыбнулся и ушёл обратно в лес. На следующий день с первым лучом солнца, когда жители вышли из своих домов, огромная стая голодных стрекоз начала нападать на
них со всех сторон. Они залетали в окна и двери, летели в дымоходы и щели в полу. Нападали, и кусали, и жрали всё и всех. Легенда говорит, что, когда стрекозы обглодали последнюю косточку последнего жителя, Илай хлопнул в ладоши и увёл стрекоз за собой в самую глубь Зачарованного леса, где он и живёт до сих пор.
        - Жуть.
        - Согласен. Потому я и решил убежать. Хватило с меня его борьбы. Мне вот мать всегда говорила, что мне нужно идти в массажисты. Посмотри. - Эрнан раскрыл перед собой ладони и поиграл пальцами. - Ты представляешь, на какие чудеса способны эти руки?
        Шан засмеялась.
        - А если совсем начистоту? - Девушка повернулась на бок и одёрнула съехавший в сторону воротник. - Кем бы ты стал, если бы не всё это?
        Эрнан вдруг посерьёзнел, и между его бровей появилась морщинка.
        - Если серьёзно, то я бы рано или поздно взялся за ум, пошёл бы на какой-нибудь завод изготавливать детали для танков «Треангула» или от зари до заката регистрировал бы карточки, как Айла, чтобы потом возненавидеть свою жизнь.
        - Не вижу тебя целыми днями сидящим за компьютером.
        Эрнан задумался.
        - Я тоже.
        Они оба замолчали, глядя друг на друга.
        - А ты?
        - А я бы путешествовала. - На щеке Ашанти появилась ямочка. - Перешла бы на своих двоих через Перламутровые горы и побывала бы в Убааре, городе моих предков, обо мне бы опубликовали статьи газеты, а я бы написала об этом книги, стала бы миллионершей.
        - Твои предки тоже рисовали эти узоры на руках? - Эрнан указал взглядом на её запястья.
        Ашанти отследила его взгляд и растопырила изрисованные витиеватыми узорами пальцы.
        - Это убаарская вязь. Этот знак называется «брават». - Она развернула руки к свету. Симметричные рисунки на её руках, идущие от костяшек пальцев до локтевых сгибов, чем-то напоминали огненные вихри, подхватившие лепестки неизвестных цветов. - Там, откуда родом мои предки, этот знак символизировал бессмертие. Забавное совпадение, правда? Мне нанесли эти татуировки как подарок на пятнадцатилетие. Традиция. Мама говорила, что они защищают от сглаза и приносят удачу.
        - И они принесли?
        - Трудно сказать. Я читала, что эти рисунки работают только на той земле, где были придуманы. Но для того, чтобы туда попасть, как я уже сказала, придётся пересечь Перламутровые горы.
        - Пригласила бы в вояж своего друга?
        - Кого?
        - Твоего молодого человека, - замерло в ожидании ответа сердце кантамбрийца. - Он же у тебя есть?
        - Нет, - ответила она, глядя в лицо Монтонари.
        - Действительно, - засиял Эрнан, - зачем тебе ещё кто-то нужен, когда рядом есть я?
        - Я тебя сейчас ударю. - Шан подставила к его носу сжатый кулак.
        - А я сделаю вид, что защищаюсь, - улыбнулся мужчина, обернув её кулак своей ладонью, - и между нами завяжется шутливая драка, которая, как мы оба понимаем, закончится поцелуем.
        - Ох, ещё чего! - вспыхнула краской Ашантима, которую откровения Эрнана застали врасплох. - Я не собираюсь тебя целовать.
        - Зато я собираюсь. А что? В голове каждой девушки существует маленькая комната, обитая мягким розовым дерматином, по полу которой разбросаны подушки в тошнотворных шёлковых наволочках. Это зона бесконечного ожидания, куда попадают неугодные мужчины. Самое страшное место на свете. И я не намерен становиться её повелителем.
        - Ты не находишься в моей зоне ожидания.
        - Ах, вот как?! - возликовал воодушевлённый Монтонари.
        - То есть… я хотела сказать…
        - Ну, давай, скажи, что я всё-таки там, - с хитрой улыбкой отозвался Эрнан. - У тебя есть ещё десять секунд, чтобы быстро придумать хорошее объяснение, что же ты на самом деле имела в виду, прежде чем я пойму, что это фантазия чистой воды и ты просто меня боишься.
        Эрнан перевернулся на живот и опёрся о мат локтями, нависнув над плечом девушки, которая прятала своё жгучее смущение в похолодевших ладонях.
        - Я тебя не боюсь. С чего ты взял? - Она убрала руки от лица.
        - Ты мне нравишься. Сегодня я этого ещё не говорил.
        Ашантима отвернулась от него и свернулась калачиком, будто его признание атаковало её, как стая злющих пчёл.
        - Почему ты прячешься от меня?
        - Потому что я дура.
        - А, ну это многое объясняет. Но у тебя хороший вкус - я же красавчик.
        - Замолчи!
        Эрнан пригладил её непослушные кудри. Они были скользкими, как шёлк, и приятно щекотали ладонь.
        - Повернись ко мне, - мягко попросил мужчина.
        - Нет.
        - Ашантима Мукерджи, повернись и поцелуй меня, - настоял он.
        - Нет.
        - Шан, - он ласково позвал её, припав губами к её уху, и отстранился. - Я опять слишком настойчив?
        - Да.
        Она всё же повернулась и накрыла его губы тонкими пальцами.
        - Я поцелую тебя в Новый год. Выдержишь полтора месяца?
        - Я уже в этой дерматиновой комнате, да?
        - Полтора месяца.
        Эрнан взял её пальцы и поцеловал.
        - А ты? - спросил он. - Ты выдержишь?
        Леванеска не почувствовала подвоха.
        - Конечно, выдержу. Я гораздо терпеливее тебя.
        - Серьёзно? Докажи.
        Ашантима поняла, что лежащий перед ней мужчина беззастенчиво собирается взять её «на слабо». Конечно, она не собиралась ему уступать. А ещё ей стало нестерпимо интересно, что он задумал.
        - Я тебе кое-что покажу. - Эрнан продолжал сверлить её взглядом, и его глаза игриво горели.
        - Что?
        - Встань.
        Эрнан встал с мата и помог девушке подняться.
        В его руке появилась колода чёрных игральных карт с шестирогой бычьей головой на рубашке. Это были карты династий Ангенора: короли, графы южных земель, касарийские самраты и графы Мраморной долины, - каждому была отведена своя масть.
        - Этому фокусу меня научила одна девушка-крупье лет семь назад, - произнёс Эрнан и одной рукой разделил колоду на две половины, передвинул части одну над другой и снова их соединил. - Внимание.
        Он снова разделил карты на две стопки и раскрыл их двойным веером перед лицом Ашантимы.
        - Они краплёные? - спросила она, вглядываясь в масти.
        - Эти - нет, - ответил Эрнан и соединил веера.
        Леванеска часто видела, как Монтонари в казарме перемешивает карты, будто медитируя. Карты в его руках словно оживали и, минуя все законы физики, по которым непременно должны были соскользнуть и рассыпаться по полу, послушно перепрыгивали одна через одну, переворачивались, разделялись и соединялись вновь. Карты в его руках чередовались между собой так быстро, что глаза Ашанти не успевали за ними следить. Казалось, то, что он с ними творит, вообще нереально.
        Внезапно из колоды выпала одна карта. Эрнан закрыл глаза, не переставая перемешивать карты.
        - Посмотри на карту и не показывай её мне, - сказал он.
        Шан послушно подняла карту и запомнила. На карте был изображён червовый король - граф южных земель Лаэтан Монтонари, прозванный в народе Многоженцем.
        Эрнан снова раскинул карты веером.
        - Теперь засунь сюда карту рубашкой вверх, чтобы я не видел.
        Заинтригованная Шан повиновалась, хотя была уверена, что Эрнан соврал, - карты были краплёные и он уже знал, какая карта выпала из колоды, потому что сам её выбросил. Он снова начал перемешивать карты, перемежая их между пальцами и друг другом в безукоризненном фаро. Вдруг Эрнан остановился, взял в обе руки по половине колоды и напряг пальцы. Со звуком, похожим на взмахи крыльев взлетающих птиц, карты чёрным шумным вихрем разлетелись по полу. Шан уставилась на пустые руки Монтонари.
        - И теперь ты вытащишь нужную карту у меня из-за уха?
        - Если ты настаиваешь.
        Эрнан улыбнулся, развернул оба запястья, показывая, что у него ничего нет в руках, щёлкнул пальцами, и между ними возникла карта.
        Улыбка исчезла с лица Ашанти.
        - Откуда она взялась?
        - Это она? - довольный собой, спросил Монтонари, разворачивая карту лицом. Туз пик.
        - Нет, - пожалела леванеска кантамбрийца за его фиаско.
        - Нет? - Брови Эрнана взмыли вверх, и он выбросил карту. - И бог с ней.
        Он снова щёлкнул пальцами, и между ними появилась ещё одна карта.
        - Тогда, возможно, эта?
        Но это снова была не та карта. С чёрной картонки на Шан смотрел пиковый король - касарийский самрат Тонгейр.
        - Нет.
        - Опять? - Крайняя степень озадаченности мелькнула на лице кантамбрийца.
        - Но это не моя карта. - Шан прикусила губу.
        - Тогда она спряталась в другом месте.
        Эрнан уверенно шагнул к девушке и остановился слишком близко, чтобы не вогнать её в краску. Горячая волна подкатила к раскрасневшемуся личику леванески, но мужчина не дал ей отступить. Он решительным жестом положил руку ей на талию и мягко притянул к себе.
        - Ой! - растерялась она. Но Эрнан лишь улыбнулся, остановив взгляд на её губах. Его вторая рука тронула её щёку и скользнула под волосы по затылку.
        - Что ты… - Но он не дал ей договорить. Он прижал её к себе и подался вперёд, будто собираясь поцеловать, но, когда их лица оказались совсем близко друг от друга, он отвёл своё лицо чуть дальше и лишь нежно тронул губами кожу под ухом. Шан почувствовала его горячее дыхание и лёгкий укол от его щетины на своей шее. Потом его объятия ослабли, и Эрнан медленно отстранился. В зубах он держал третью карту. Это был червовый король Лаэтан.
        Когда зал был полностью убран и готов к новому дню, Эрнан и Ашанти устало попадали на гору из матов. До подъёма оставалось всего часа два, нужно было хотя бы немного поспать. Когда девушка уснула, уткнувшись ему в плечо, Эрнан тихонько, чтобы не разбудить, взял её разукрашенную руку и отодвинул край напульсника. Тонкий белый шрам рассекал вены и не оставлял возможности подумать, что он появился там из-за несчастного случая. Она не заметила, что он разглядывал её старые раны - или не такие уж старые, учитывая принцип действия ревинтола. Личико Ашантимы оставалось спокойным, только длинные чёрные ресницы немного подрагивали во сне. Эрнан бережно пригладил её волосы и обнял крепко-крепко, будто она могла в любой момент исчезнуть, растворившись в воздухе полутёмной комнаты, как призрак.
        На следующий день, сославшись на невыносимую головную боль, Монтонари пропустил утреннюю тренировку и был направлен Домиником в медицинский отсек для обследования, где врачу не составило особого труда вывести симулянта на чистую воду. Эрнан же не собирался юлить и сразу предложил бартер - он прощает врачу его карточный проигрыш в размере трёх месячных зарплат, а тот нарушает врачебную тайну и говорит ему об Ашантиме всё, что знает. Врач согласился.
        Он сказал, что в госпиталь девушка поступила после того, как брат нашёл её в ванной комнате со вскрытыми венами. Перед тем, как себя порезать, она приняла целый пузырёк снотворного - сделала всё, чтобы её не спасли.
        - Когда её привезли в больницу, она была избита - всё лицо сплошная гематома, на груди след от ботинка. Её с трудом вернули с того света. Говорили, когда она пришла в себя, медсестра сказала, что сообщит об этом брату, который сидел в коридоре и ждал новостей, а ньети Мукерджи схватила её за браслет и держала, пока та не пообещала, что ни к кому не пойдёт. Роман в этом деле особо копаться не стал, но у меня есть друг в той больнице, он и сказал, что, когда её проверял гинеколог… Ну, ты же понимаешь, сейчас в городе многие, если не хотят работать, сдают своих сестёр в аренду и молотят их, если те отказываются обслуживать очередного клиента. Роман распорядился сделать ей все тесты для проб ревинтола, а когда получил положительный результат, предложил ей место в Пирамиде. И знаешь что? Она отказалась от денег. Ашантима согласилась уйти в «Мэссив Генетик» в обмен на то, что её брату скажут, что она умерла.
        Глава 28
        Следующий вторник закончился катастрофой. С утра и до первой половины дня это, в сущности, был обычный скучный день, переполненный тренировками, который отличила от остальных внезапная жалоба Ашантимы, что её левый глаз стал хуже видеть. Профессор Аяр не увидела в этом ничего страшного и прописала ей какие-то капли.
        Вечером было двойное занятие в зале для борьбы. Первая половина прошла неплохо, если не считать того, что Доминик продолжал вести себя с Айлой подчёркнуто холодно. Он вообще изменил своё к ней отношение после случая в клубе. Да, все обвинили в ранах на лице Айлы Элору, но, зная правду, Доминик будто потерял к ней доверие. Айла думала, что ей будет всё равно, но ей было обидно.
        Перед перерывом он начал показывать её группе те приёмы, которые они отрабатывали в зале. Айле не терпелось продемонстрировать ему то, чему она научилась, и она ждала своей очереди.
        Каан расправился с ней так быстро, что она и глазом моргнуть не успела. И снова, и снова, будто нарочито показывая ей всю тщетность её попыток напасть, разом превратив в пыль все её достижения, которые ещё недавно хвалил.
        - Ты невнимательна, - без эмоций произнёс он с высоты своей очевидной обиды и обратился к группе. - Перерыв двадцать минут. Буду ждать на соседней площадке. Будете отрабатывать приёмы друг на друге. - И направился к кулеру утолить жажду.
        Новички поспешили к выходу, чтобы высунуться в окна и подышать свежим воздухом, а Айла осталась.
        - И что это было? - почти выругалась она, едва закрылась дверь за последним человеком.
        - Я отпустил всех на перерыв, - не глядя в её сторону, снисходительно объяснил Доминик. Он наполнил стакан водой и сделал пару глотков. - Такая форма отдыха.
        - Прекратите держать меня за дуру! Вы игнорируете меня.
        - Ты себе льстишь.
        - А вот и нет. - Айла продолжала сидеть на полу. - Да с тех пор, как мы вернулись из «Змеиной ямы», вы смотрите на меня так, будто я Родину продала. Вам же ничего не было - я всё для этого сделала. Это из-за того, что было той ночью в зале? - Айла взяла на себя смелость высказать своё предположение.
        - А что было той ночью в зале?
        Но прежде, чем девушка озвучила свои подозрения, Доминик взял инициативу в свои руки.
        - Почему ты вообще решила, что здесь есть какая-то связь? Потому что мы оказались наедине?
        - Я…
        - Айла, ты удивишься, но мир не вертится вокруг тебя, и люди могут вести себя так или иначе по причинам, никак не связанным с тобой.
        - Тогда в чём дело? Почему вы на меня даже не смотрите?
        - А я должен?
        Айла поняла, что попала впросак.
        - Значит, это связано с Джойс?
        Каан опустил голову.
        - Она начала кашлять кровью, - после колебания признался капрал.
        - И поэтому вы злитесь на меня?
        - Ты вообще тут ни при чём.
        - Эй. - Айла, сама не понимая зачем, подошла. - Может быть, всё ещё обойдётся? Ей же могут вколоть ревинтол. Почему Аврора этого не делает?
        - Ревинтол. - Усмешка Доминика была настолько горькой и грустной, что Айле стало не по себе. - Я пошёл курить. Хочешь, оставайся тут.
        Будто избегая её взгляда, он быстро вышел в коридор.
        Айла выдохнула. Хорошо, что причина его злости оказалась не в ней.
        Дверь зала снова открылась. Это был Орик.
        - Сидишь здесь одна?
        - А тебе-то что? Мне капрал разрешил.
        - Хорошо.
        Ей показалось, что в глазах парня мелькнула какая-то идея.
        - Хочешь остаться здесь - я уйду.
        Айла быстро направилась к выходу, но Орик быстро захлопнул дверь у неё перед носом.
        - Не так быстро.
        Айла испугалась.
        - Что тебе надо?
        - А сама-то как думаешь?
        Его серые глаза скользнули вниз, к её груди. Намерение Орика было слишком очевидно.
        - Ты сдурел?
        Айла с размаху влепила ему звонкую оплеуху. Манис схватился за покрасневшую щёку.
        - Сучка!
        Айла попыталась снова его ударить, как учил Доминик, но Орик перехватил её руку и заломил за спину.
        Её крики в коридоре никто не услышал.
        - А теперь мы сделаем так.
        Он толкнул её и прижал к шершавой стене.
        - Мне больно! - завопила Айла. Грубая стена больно царапала прижатую щёку.
        - Я тебе обещал, что до тебя доберусь? - прошипел Орик, напирая всем телом. Она почувствовала, как его рука скользнула по её бедру. Она дёрнулась, но он рывком вернул её на место.
        - Куда? - Он протиснул колено между её ног.
        - Пусти!
        Орик прижал к щеке Айлы кулак. В нём было зажато тонкое лезвие одного из ножей, который недавно потерял Доминик.
        Вопль испуганной жертвы отразился от безразличных стен.
        - Покричи. Так даже лучше.
        Горячая рука Орика уже искала путь под её футболку. Айла вопила и брыкалась, но без толку - руки Маниса уже продрали себе путь к её упакованному в спортивную одежду телу. Орик резко развернул оцепеневшую девушку к себе, поднял над полом и повалил на спину.
        - Нет!
        Айла с силой оттолкнула его от себя. Этого хватило, чтобы вскочить на ноги и броситься к двери.
        - Она заперта. - Озверевший в своей ненависти Манис схватил её за ноги и поволок на середину татами. Айла развернулась и со всей силы ударила его ногой по бедру. Орик потерял равновесие и упал. Едва его жертва бросилась на четвереньках к двери, как он схватил её сзади и швырнул на пол.
        - Помогите!
        Айла ударилась затылком о резиновое покрытие и на пару секунд потеряла ориентацию в пространстве. Потолок тряхнуло, и он скользнул в сторону. Этого времени Орику хватило, чтобы оказаться сверху и оцарапать ножом её грудь. Она не помнила, как вцепилась ногтями ему в лицо, не помнила, как расцарапала ему шею, - её оглушил ещё один короткий удар затылком об пол. Руки раскрылись. Орик рванул их наверх и сцепил хрупкие запястья.
        - Не надо, - дрожа, прошептала Айла. - Пожалуйста, не надо.
        Как он и ожидал, она уже не сопротивлялась.
        Орик равнодушно посмотрел на её слёзы, перехватил её руки одной рукой, а второй разорвал её футболку, обнажив спортивный лиф.
        - Пусти!
        Орик оскалил белые зубы.
        - Помогите!
        Айле удалось вырвать правую руку, и она влепила Манису пощёчину, но тот будто и не заметил. Когда она упёрлась свободной рукой ему в грудь, Орик отбросил её и навалился на Айлу всем весом. Его руки нагло шарили по её полуголому телу, царапали и сжимали кожу, оставляя синяки.
        За дверью послышался шум. Будто десятки ног топтались за стеной. Зашумели встревоженные голоса, раздался громкий удар металла о металл. Кто-то выламывал дверь.
        - Убери лапы!
        - А ты меня останови.
        Айла укусила его за губу, но это будто ещё больше распаляло опьянённого её страхом эвдонца. Орик будто совсем потерял человеческое лицо, он был зверем, дикой кровожадной тварью, обезумевшей от похоти и вожделенной мести. Он обнажил острые зубы и снова ударил Айлу об пол. Её рука отлетела в сторону и ударилась пальцами о что-то твёрдое. Это была килограммовая железная гантель, которую вместе с остальными железными блинами сюда принёс Рошер и забыл убрать в угол после занятий своей группы. Орик до крови прокусил мочку уха Айлы, затрещала ткань спортивных штанов. Айла закричала и потянулась к гантели, но та лежала слишком далеко, чтобы можно было до неё дотянуться. Рывок, ещё рывок, её пальцы поцарапали чёрную железную поверхность. Ну же!
        - Мне больно! - С её криком усилились глухие удары за дверью. Дверь шаталась на петлях, но стояла, не впуская спасателей.
        - Раз! Два! Взяли! - это были приглушённые голоса Эрнана и Доминика. Удар. Дверь заскрипела, но осталась на месте. - Раз! Два!..
        Удар железом в висок был мгновенным. Облако чёрных искр ослепило эвдонца, и он выпустил Айлу. Из разбитой головы брызнула кровь. Орик грузно повалился на пол и схватился за кровавую вмятину в черепе. Сквозь глухую пелену чёрных мушек проступил силуэт барахтающейся на полу девушки, которая быстро перевернулась на живот и вскочила. Последовал ещё один звонкий удар железа о височную кость. На пол и стену брызнули кровавые капли. Ещё удар. Через мгновение Айла уже сидела на нём верхом, нанося по его голове один удар за другим и не замечая, что тело под ней уже обмякло. Её руки сами отбросили гантель и потянулись к пятикилограммовому железному блину. Грохот. Дверь зала слетела с петель.
        - Сдохни! - заорала она и занесла над головой Орика тяжёлый кусок железа. Толчок. Эрнан сшиб её и оттащил в сторону окна. Подоспел Доминик.
        - Пусти! - вопила Айла, не спуская глаз с кровавой каши, которая осталась от головы Орика. - Пусти! Я его убью!..
        Капрал вырвал из рук Айлы железное оружие убийства.
        - Зови Сели! - рявкнул он на застывшую в дверях Ашантиму.
        Дальше всё было как в бреду. Вокруг, будто в тумане, суетились какие-то люди, Айла уже не разбирала их лиц, на татами всё ещё лежало тело Орика, рядом убирал в мешок кровавую марлю Артур. Сели, не находя себе места, сбивчиво говорила по мобильному телефону, незнакомые врачи делали Айле уколы и вытирали ватой царапину на груди. Образы перед её глазами мутнели и сливались в одно сплошное белое пятно, среди которого краснел поцарапанный от ударов о металлический каркас двери пожарный топор. Сознание медленно её покидало, как и силы. Айла устало откинула голову на плечо всё ещё державшего её Эрнана и закрыла глаза.
        - И что здесь произошло, хотела бы я знать?! - кричала Сели на Доминика. - Почему на ней разорвана одежда?!
        Каан ей не ответил и сел рядом с Айлой.
        - Эй, ты как?
        Она приоткрыла глаза и отрешённо посмотрела на покрытые кровью руки. Голова наполнилась свистом.
        - Её надо вымыть, она вся в крови.
        Доминик помог ей подняться и вместе с Ашантимой отвёл в казарму, а она всю дорогу смотрела только на руки. В душе Доминик запустил её и Ашантиму в кабинку и включил тёплую воду. Они бережно оттёрли её руки и лицо мочалками, пока Айла стояла недвижимая, застывшая, как статуя.
        - Не смотри на руки. Не смотри. Смотри на меня, - повернул её лицо к себе Доминик. - Всё будет хорошо.
        - Вы так думаете? - тихо спросила Айла и оказалась права. Дальше было только хуже.
        Глава 29
        Узнав от профессора Аяр о случившемся, Аврора прервала встречу с Львиной Лапой и на такси примчалась в Пирамиду. Тело Орика уже увезли в морг.
        - Она уничтожила образец «Линден»! - прокричала госпожа Сантери, разбив о стену стакан воды, принесённый Романом.
        - Прежде всего, она убила человека, - поднял глаза от отчёта Вечный Наследник.
        - Два миллиона крефов!
        - Так тебя только это волнует?
        - А что ещё меня должно волновать? Это два миллиона! За каждый из них я разве что на коленях не ползаю пред твоим отцом!
        - И то правда, - Роман закрыл папку, - о чём ещё тут следует волноваться? Между прочим, ты могла бы и догадаться. Айла всё время была как оголённый провод. Рано или поздно она бы заискрила. Слушай, пора бы тебе уже разрешить приводить сюда проституток, тогда ни этот Орик, ни Лукас, ещё тогда, не полезли бы к этим девчонкам. Я понимаю, что у них обеих ни кожи, ни рожи, но на безрыбье сама знаешь… С первого раза ты не поняла, вот тебе второе предупреждение. Нет, ты только кивни, и я уже завтра приведу нашим парням целый букет сдобных девиц из лучшего борделя. Акробатки, молоденькие, мулатки - там есть девки на любой вкус. Во избежание в будущем подобных инцидентов, разумеется.
        - Тебе это кажется смешным? Тварь… Какая же тварь эта девка! Я сразу поняла, что от неё будут проблемы! «Линден» на сегодня был лучшим образцом среди всех! А она его уничтожила! Нужно было дать ей сдохнуть в больнице. Проклятый Щегол! Это он приказал вколоть ей ревинтол! Если бы он не влез не в своё дело, мы бы вернули свои деньги у банка через суд! Если бы не он, эта девка вообще не была бы нужна!
        - Тебе стало легче?
        - Надо позвонить Сели, пусть достанет из запаса вторую пробирку. У нас же есть ещё добровольцы с положительной реакцией?
        - Есть.
        - Пусть введут подходящему из них сыворотку уже завтра.
        - Сделаю.
        - Дрянь какая! Где она сейчас?
        - В больничном боксе. Сели вколола ей успокоительное. Она сейчас спит.
        - Она сейчас спит, а я? Что мне делать?!
        - Прежде всего - перестать доводить себя до истерики.
        - Ты просто чудовище!
        - Это я-то чудовище? - возмутился Роман. - А ты тогда кто?
        - Я мать, которая готова на всё ради своего ребёнка.
        - Само собой, ты даже со мной спишь только ради неё.
        Роман улыбнулся одними губами, а Аврора почувствовала себя униженной.
        - Да, я не самый лучший на свете человек, - сказала она, - но ты мне скажи, зная Доминика и то, кем он является, - почему эта эвдонская дрянь будет жить, а моя Джойс должна умереть? Моя девочка заслуживает того, чтобы жить, а с Доминика и всех добровольцев я живьём кожу сдеру, если это понадобится. И не тебе читать мне нотации о морали. Лучше бери телефон и делай что должен!
        Роман поднялся и поцеловал воздух рядом с щекой Авроры:
        - Будет исполнено, моя дорогая.
        Айла проснулась, как от удара.
        - Я убью тебя! Убью, клянусь!
        Это кричала Элора. Она пыталась ворваться внутрь больничного бокса, но её сдержали двое охранников.
        - Пустите! - вопила она на всю Пирамиду. - Я её убью!
        Двое охранников с трудом оттащили её обратно в коридор и захлопнули дверь.
        Голова жутко трещала, перед глазами всё ещё стояло кровавое месиво, которое осталось от головы Орика. Теперь его нет. Затошнило. «Только не сейчас». Голова закружилась, сердце гулко застучало на уровне глотки, воздуха стало не хватать, онемела половина лица. Айла глубоко вдохнула и медленно выдохнула. На столике у изголовья стоял стакан с подслащённой водой, и Айла залпом осушила его. Открылась входная дверь.
        - Проснулась?
        Это был Эрнан. Он подошёл к кровати, положив на прикроватный столик сочный персик.
        - Ты как? Э-эй, снова плохо?
        Айла молча кивнула и села.
        - Ты подыши. Опять паническая атака?
        Монтонари засуетился вокруг кровати.
        - Я кого-нибудь позову.
        - Не надо. - Айла схватила его за руку и прижалась к крепкому плечу. Вдох-выдох.
        - Разотри мне, пожалуйста, пальцы.
        Её пальцы были холодными и белыми. Эрнан послушно растёр их, как делал это раньше, когда очередная паническая атака случалась с Айлой среди ночи.
        - Тебе лучше? - участливо поинтересовался он, когда её руки потеплели.
        - Я убила человека.
        - Да.
        Айла легла и закрыла лицо руками.
        - И что теперь?
        - Я не знаю. - Эрнан помог ей укрыться одеялом. - Аврора в шоке, как и все остальные. Ты же знаешь, Пирамида что рыночная площадь. Уже все обо всём знают. Саул предположил, что это могло случиться из-за ревинтола. Мы же не знаем, что это. Может быть, он повышает агрессию?
        - Это не ревинтол.
        - Откуда ты знаешь?
        - Потому что знаю. - Айла вдруг замолчала и пожевала губу. - Можно тебе кое-что рассказать?
        - Конечно.
        - Но я не хочу, чтобы ты меня осуждал.
        Эрнан брызнул смехом, но сразу стушевался, глядя на печальное создание, лежащее на кровати.
        - Что случилось?
        Айла перевела взгляд на белоснежный потолок. Как же она не хотела снова погружаться в пережитый кошмар…
        - Мне тогда тринадцать было, - тихо сказала она севшим голосом. - Мы уже несколько лет жили в своём доме как чужаки. Всюду солдаты «Треангула» ходили, складывали ноги на стол, вели себя как хозяева, а мы так - приживалы, прислуга. Я никогда красивой не была…
        - Да ладно тебе.
        - …но те трое всегда смотрели на меня как на мясо.
        Лицо Эрнана стало серьёзным.
        - В тот день я прогуляла школу. Пошла с друзьями покидать мяч у решётки у Пустоши, а он и улетел за ограду. Мои испугались, удрали, а я, дура, полезла туда. Попала под обстрел. Никогда не думала, что умею так быстро бежать. Спряталась за кусок обвалившейся стенки. Думала просидеть там, пока патроны у автоматов не закончатся, да стенка быстро вся трещинами пошла. Там же патроны такие, будто медведя валить собрались - ещё пара секунд, и стенка бы обвалилась. Вывел меня Доминик. Он этого не помнит, а я только недавно вспомнила, когда увидела шрам у него на шее. Тогда он его и получил, когда пуля отрикошетила от какого-то камня и попала в него. Вывел меня, пропихнув через дырку в решётке, а сам остался рану зажимать. Подоспел патруль, его забрали, а меня привезли домой, а там уже Бранд со своими. Долго со мной разговаривать не стал - запер на чердаке без церемоний, приставил троих. Брата ко мне не пустили. Держали несколько суток, а потом вечером дверь открылась, и зашли мои охранники. Сразу стало понятно, зачем - у всех намерение на рожах написано. Брат, когда крики мои услышал, пытался ворваться в
комнату, да они дверь на ключ закрыли. Помню, как Кай пытался выбить дверь, пока меня двое держали, а третий рвал одежду. Помню, как брыкалась и плакала. Помню, как было больно и страшно.
        - Может, не надо это вспоминать?
        - Когда Кай разбил окно в потолке и упал в комнату, во мне побывали уже двое. Они только лица поднять от меня успели, как брат схватил осколок и ударил одного из них в шею. Крови было столько, будто на чердаке зарезали быка. Тот, кого Кай ударил, даже выйти из меня не успел, так и сдох прямо на мне, а я всё вопила. Бранд как узнал, всю охрану сменил, а меня - в больницу на трое суток, опять под конвой, как заключённую. У меня до сих пор иногда появляется привкус крови во рту, когда снова вспоминаю.
        - Это после этого у тебя начались панические атаки?
        - Да. Со временем они стали реже, но теперь…
        - Не надо себя винить.
        - Нет, - вопреки его ожиданиям ответила Айла. - Я себя не виню. Тогда, в больнице, под обезболивающими, после унизительной процедуры осмотра я пообещала себе одну вещь.
        - Какую?
        - Что такого не случится снова.
        Новенький пришёл на место Орика довольно быстро, уже через четыре дня, и, конечно же, добрые люди сразу поспешили донести до него информацию, что заступил он на место того несчастного, которого вон та, с пучком на затылке, к прародителям железной гирей по голове отправила.
        Новички в массе своей теперь обходили ньети Адлер десятой дорогой, вплоть до того, что предпочитали быстрее выйти из душа, когда она туда заходила. Не изменили своего к ней отношения только Эрнан, Ашантима и Рэд, которых произошедшее превратило в её близких друзей. И всё бы ничего, но теперь им вчетвером приходилось выдерживать оборону по отношению к остальным, которых против Айлы науськивала Элора. В конце концов ей удалось настроить против ненавистной Адлер всю казарму, что вылилось сначала в бойкот, а потом и во вредительство. Через неделю после происшествия Айла разрезала себе стопу об осколки стекла, которые в ночи ей насыпали в кроссовки, а спустя день и пару разбитых носов обнаружила в своей котлете иголку. После случая с иглой уже был вынужден вмешаться Доминик. После его долгой беседы с Авророй за закрытыми дверьми глава Пирамиды всё же вняла его требованиям перевести ньети Адлер в один из отдельных боксов на этажах, где она когда-то проходила адаптацию, а также приказала проверять её пищу на наличие инородных предметов, по крайней мере, в первое время.
        Теперь Айла ещё больше чувствовала себя заключённой, хотя это и была довольно малая плата за относительно спокойную жизнь без опасений, что кто-нибудь пырнёт её заточкой из ложки в ночи. Тем не менее она не была уверена, что во время занятий на стрельбище ничья пуля - разумеется, совершенно случайно, - не попадёт ей в плечо или голову.
        В среду в малой переговорке объявили, что весь следующий день новички Пирамиды проведут на башнях.
        - Это ещё зачем? - насупился Рэд. - Мы же даже не военные.
        - Для галочки в отчёте госпожи Сантери, - ответил капрал. - Не ной. Вы будете вести свою вахту всего раз в квартал.
        - А я ещё плохо вижу, - наклонила голову Ашанти. - Какой из меня дозорный?
        - На башнях особая зоркость и не нужна. Компьютер и спутник будут вашими глазами.
        Каан включил проектор под потолком. За его спиной загорелся белый экран, на котором появилась трёхмерная проекция Пояса Отчуждения и башен.
        - Вдоль стены каждые пятьсот метров, как вы знаете, расположены вышки. - Доминик водил лазерной указкой по схематичному изображению башен, идущих на равном расстоянии друг от друга по всей окружности Стены. - Через год после смерти Нерушимого Генерала их к стене пристроил «Треангул». - Он подошёл к Элоре и Таше и отобрал записку, которую они передавали друг другу, откровенно скучая на инструктаже. - Половину денег на строительство дал Роман Вольски-старший. Каждая из башен получила имя в честь представителей династии королей, благо их было много.
        - Осе, Эдгар, Ройс, Саюре, Теабран, Вечера… - принялась перечислять Таша.
        - Благодарю за экскурс в историю. Итак, каждая башня имеет высоту сорок два метра. Вход в каждую защищён паролем. Тот же пароль открывает и внутреннюю дверь между винтовой лестницей внутри башни и смотровой площадкой. Пароль у каждого из вас будет свой, в конверте рядом с вами одноразовая флеш-карта, там вы найдёте ваш пароль. И настоятельно не рекомендую делиться этой информацией с кем-то посторонним. Все пароли известны только мне и подполковнику М’гату. В следующем квартале ваши пароли также изменятся, а значит, вы сможете зайти только в свою башню. На смотровой площадке вас ждут четыре автомата марки РСМ-340 с двумя магазинами каждый. Всего пять тысяч патронов калибра двадцать со стальным сердечником. Скорость такой пули достигает семисот метров в секунду, а это значит, что зазевавшийся турист будет застрелен ещё до того, как сделает десять шагов внутри километровой зоны. Некоторые из вас, насколько мне известно, уже знакомы с принципом работы башен «Ройс» и «Эдгар».
        Айла перестала перебирать чётки и уставилась на Доминика.
        Тот не стал делать паузу и продолжил:
        - Дальность обстрела каждой пушки равна тысяче метров, из чего следует вывод, что между башнями есть зоны перекрёстного огня. Тысяча метров до Стены, тысяча метров за Стеной - это так называемая зона Пустошей, которую мы с вами попеременно с военными «Треангула» будем патрулировать.
        - А как же обстрел? - раздался непонимающий голос Рэда из глубины комнаты. - Мы же и шагу не сможем сделать, не рискуя получить пулю в лоб.
        - Не перебивать, - осадил его Доминик, не понимая, почему тот не может просто дослушать. - Перед первым заданием вы все получите специальную форму. Она будет оснащена пеленгаторами, который помимо всего прочего будет отслеживать ваше местонахождение.
        - GPS, как для коров, - заворчал Рэд.
        - Именно. Сигнал от них будет поступать в приёмник на башне. Он сличает сигнал с базой данных, которая хранится в компьютере на двадцать пятом этаже Пирамиды. Если сигналы совпадают, башня не стреляет. Если сигнал разнится или же его вообще нет, но спутник улавливает движение, автоматы начинают обстрел - всё просто.
        - Тогда, надеюсь, в пеленгаторах не садятся батарейки, - усмехнулся Монтонари.
        - Поэтому в лифтах отсутствует кнопка двадцать пятого этажа? - спросила Ашантима. - Из-за базы данных?
        - Верно.
        В комнате зашептались.
        - Чтобы вы понимали, попасть туда могут только два человека, - поспешил прервать обсуждение Доминик, - генерал Бранд и подполковник М’гату. Сканеры различают только их сетчатку глаз. Посторонние будут заблокированы ещё на лестнице. И да, если вдруг вы уже начали прикидывать в уме, как с пеленгаторами переберётесь через Стену, уточняю, у башен снаружи лестницы нет, а значит, вам придётся прыгать. Но не забывайте, даже если вам повезёт и вы не сломаете при падении позвоночник и незамеченными пересечёте внешнюю Пустошь, вы окажетесь посередине равнины, без еды и воды, в тысяче километров от ближайшего города, где вас встретят такие же автоматы, но уже не запрограммированные на узнавание сигнала с вашего пеленгатора.
        Шёпот прекратился.
        - У кого-нибудь есть вопросы?
        - Я не пойму, - задумалась Ашантима, - если зона Пустоши находится под постоянным обстрелом, почему кому-то вообще нужно нести службу на Поясе?
        - Потому что автоматы нуждаются в перезарядке, котёнок, - ответил за Доминика Эрнан. - Ведь так?
        - Верно, - подтвердил Каан. - Мы и военные меняем магазины. Это случается довольно часто, потому что пулемёты запрограммированы таким образом, что реагируют на любое движение, а как известно, там много крыс, поэтому бoльшая часть магазина уходит на них. Когда патроны подходят к концу, военные получают сигнал и пополняют запасы.
        - А если во время нашей вахты кто-то посторонний решит проникнуть в Пустошь и сработает автомат, что делать тогда? - спросила Таша.
        - В смысле, кто должен убрать труп?
        - Ну да.
        - А сама как думаешь?
        Новобранцы переглянулись.
        - Что ж, если ни у кого больше нет вопросов, все свободны.
        На том совещание закончилось.
        На горизонте за Стеной уже забрезжил рассвет, но Роман всё ещё стоял напротив покатого окна и думал. Вчера он снова встречался с отцом. Всё было плохо. Львиная Лапа всё больше склонялся к тому, чтобы запретить сыну даже заикаться об очередной ссуде за сыворотку.
        - Но почему? - попытался настоять Роман, находясь в заведомо проигрышной позиции просящего о милости. - Исследования Авроры доказывают, что мы на верном пути.
        - Исследования Авроры доказывают, что вы спустили на опыты уже несколько сотен миллионов, а в результате получили всё того же «капрала» и нулевой результат, - перебил его отец, ставя свою размашистую подпись в низу договора о поставке новой партии картофеля. - Сколько лет Сантери бьётся над этим? Ни у неё, ни у её отца ничего не получилось за эти несколько лет, так почему должно получиться через год или два? И почему я должен продолжать тратить деньги своего фонда на ваши попытки победить смерть? Мы все умрём, Роман, и дочь Авроры тоже, как бы она ни старалась. Чудес не бывает, в отличие от ошибок. Каан - ошибка природы, а не закономерный виток эволюции, и уж тем более не чудо, потому вы и не можете воспроизвести его бессмертие в пробирке. Или ты веришь, что одна из ваших вакцин сработает?
        - Верю, - твёрдо ответил Роман.
        - Уж мне-то можешь не врать. Вольски ничего не делают из-за слепой веры, иначе бы мы строили новые церкви, а не торговали едой. Мы везде ищем выгоду. И если я должен снова дать ей деньги, значит, я должен найти свою. Вопрос только в том, в чём она теперь?
        - Город со всех сторон огорожен, он фактически твой. «Треангул» на твоей стороне. Что тебе ещё надо?
        - Денег, - ответил отец. - В этом мире это всё, что по-настоящему важно. Я построил этот мир таким. Вот возьми Аврору. Она любит свою дочь. Пожалуй, это всё, что она действительно любит. Но мы оба, как и она сама, знаем, что все эти исследования в попытке спасти малышку Джойс в конечном счёте кончатся ничем. Ещё год-два, и у неё уже не будет стимула что-то исследовать. Шёл бы ты оттуда, Роман, - нравоучительным тоном посоветовал отец. - Или ты думаешь, что Авроре ещё будут нужны исследования ревинтола после похорон её ребёнка?
        - Почему бы и нет?
        - Ты не мечтатель и не дурак.
        - Верно. Поэтому я не строю иллюзии, а читаю контракты. Да, Джойс умрёт, но Аврора связана контрактом с «Треангулом». В казарме живёт больше пятидесяти добровольцев. Больше пятидесяти попыток найти формулу. Это больше, чем ничего. Она не сможет всё бросить сразу после похорон.
        - Ты слишком высокого мнения о её моральных качествах.
        - Зато достаточно высокого мнения о пунктах контракта, который она подписала. Я их читал. Аврора связала себя с Щеглом по рукам и ногам.
        - Вот пусть тогда он ей и платит, а я не отдам ей больше ни единого крефа. Или ты можешь разорить свой собственный фонд, если пожелаешь. Хотя на твоём месте я бы подумал об уменьшении суммы. Два миллиона - слишком большие деньги для такого спорного вложения.
        - Ты всё равно их себе возвращаешь благодаря пункту о форс-мажорах. Уже вернул тридцать, и через полгода вернёшь ещё два.
        - Не тридцать, а восемнадцать, - исправил неточность в подсчётах сына Львиная Лапа. - И не два, а один миллион двести тысяч. Ты забыл про налог и комиссию банков. Эти кровопийцы никогда себя не обижали, а убытки терплю я. Я всегда говорил, что в городе должен быть только один банк - мой, чтобы при возврате денег после расторжения договора мой фонд не терпел убытки, но не ты ли встал на сторону Щегла и проголосовал за систему из трёх центральных банков, а, сын?
        Длинное, покрытое глубокими морщинами лицо Вольски-отца вдруг исказила злоба.
        - Это было правильное решение. - Роман с достоинством выдержал его жёсткий ненавидящий взгляд. - Иначе нами бы заинтересовалось ГБР.
        - Я бы купил и их.
        - Сомневаюсь. Их глава тебя на дух не переносит, как Щегла и Аврору. Мне каждый день приходится отбивать их нападки по поводу пятнадцати подопечных, которые перестали выходить на связь с роднёй.
        - А я говорил - выбирайте сирот.
        - Аврора сейчас так и делает.
        - И поэтому она взяла девчонку Адлер?
        - Согласен, это было глупо. Но мы бы потеряли два миллиона.
        - А теперь можете потерять голову. В обоих смыслах.
        Этот диалог намертво запечатлелся в памяти Романа.
        Глава 30
        В десять всем новичкам первого года выдали инструкции по вахте на Поясе Отчуждения. В основном они касались того, как менять магазины в автоматах, и включали технику безопасности нахождения у башен. К каждой башне было приставлено по одному человеку, из снаряжения выдавались бинокли, маячки и винтовки. Айле во время жеребьёвки досталось место на «Ардо», Эрнану выпала «Суаве», Ашантима заняла место рядом на «Осе», Рэд принял вахту на башне «Ройс». Элора с горем пополам приняла место на соседней с Айлой башне «Эссегеред». Таша должна была занять «Эдгара», но с утра профессор Аяр запретила ей, из-за приступа резкого головокружения, забираться на башню и оставила в казарме. Лёжа на своей койке, она с завистью глядела, как новобранцы примеряют новенькую военную форму.
        Их форма, точно такая же, как у Доминика, была сшита из нескольких пластин чёрного материала, который не сковывал движения, поддерживал внутри постоянную температуру и служил прекрасным панцирем от случайных ударов. Мортен сказал, что в таком костюме можно высаживаться в пустыне и спускаться под лёд, не опасаясь переохлаждения или теплового удара. Ткань была пронизана волокнами сверхпрочного кевлара и покрыта титановым напылением, что делало костюм лёгким, достаточно гибким и в то же время практически неуязвимым для пуль.
        Когда все были готовы, подполковник выстроил их во внутреннем дворе и включил сигналы базы данных внутри главного компьютера с помощью планшета. Он и капрал подошли к новичкам и включали их пеленгаторы. Маленькие лампочки на них тихо пищали и загорались зелёным. Когда все маячки были приведены в действие, Доминик произнёс:
        - Теперь вы сможете подойти к башням, не опасаясь быть расстрелянными.
        Он дождался разрешения администрации Пирамиды приступать к службе, погрузил всех в кузов «Калемаха» и нажал педаль газа.
        Самый оживлённый центр полнился народом и пробками, но чем ближе становилась окраина с её полупустыми стеклянными высотками, полуразвалившимися стадионами и ветряками, тем реже на широких, поросших травой, разбитых улицах можно было встретить людей. Глядя на царящую вокруг разруху, сложно было предположить, что когда-то эти районы были процветающими индустриальными центрами, где ещё относительно недавно кипела жизнь, без устали работали заводы, прокладывались паутины новых дорог - всё в один миг перечеркнула война, оставившая на память о прошлом лишь пустые глазницы брошенных фабрик и покрытые ржавчиной трубы, которые тут и там отражались в пыльных старых окнах потрескавшихся небоскрёбов. Город умирал. Медленно и мучительно.
        Оружие на башнях не сработало, когда наполненный людьми грузовик пересёк ворота в заградительной решётке и двинулся сквозь внутреннюю Пустошь. Километр они преодолели быстро, затем последовала остановка. Доминик вышел из кабины и открыл кузов. Новички выглянули наружу.
        Всюду всё так же, как в тот день, когда по Айле стреляли «Эдгар» и «Ройс», валялся хлам, как после бомбёжки. Тут и там лежали тушки расстрелянных птиц - жуткое зрелище. Похоже, из всех пернатых, что раньше обитали в городе, выжили только те, кто бросил идею улетать на зиму на юг - остальных уже расстреляли при попытке к бегству. Довольно много пространства покрывала высокая трава, но всё равно воняло пылью и старым цементом.
        Новобранцев высаживали попарно в промежутках между башнями и выдавали по восемь тяжёлых магазинов с патронами для замены и сухой паёк. Башни выделялись на фоне корявых стен, выступая вперёд, и представляли собой вертикальные вставки из красного кирпича с железной дверью и электронным замком.
        - Все помнят свои пароли? - спросил Доминик, высаживая первых двух солдат между башнями. Те кивнули.
        - Задание - проверить патроны и заменить магазин, - раздавал распоряжения Доминик. - В полдень меняетесь местами, потом в три. И так каждые три часа. Я заберу вас в полночь.
        Куратор отдал им магазины. Новобранцы послушно приняли задание и паёк в контейнерах и покинули грузовик. Когда Рэд и Ашанти покидали машину, от стены отвалился кусок и оставил на кузове грузовика здоровенную вмятину. Этот удар не на шутку перепугал солдат. Когда они услышали резкий звук, Доминик мгновенно схватился за винтовку, но поскольку тревога оказалась ложной, убрал её.
        Когда почти все солдаты были распределены по башням, внутри кузова остались только Айла, Ингейр, Элора и Эрнан. Вопреки опасениям Монтонари, касарийка тихо сидела в своём углу до следующей остановки и лишь пару раз взглянула в сторону врага. Потом капрал высадил их между башен «Ардо» и «Суаве», дал винтовки, паёк и направил грузовик к «Эссегеред» и «Кирану». Он уже почти доехал до последней остановки, как из его рации раздалось шипение.
        - Мой пароль не подходит, - констатировал неожиданный факт озадаченный голос Айлы. - Вы его изменили?
        - Я ничего не менял, - возразил Доминик, ответив на вызов.
        - Но эта штука выдаёт ошибку.
        - Правильно набирай - правильно будет.
        Через некоторое время снова раздался голос Айлы.
        - Он всё равно не подходит.
        Куратор беззвучно выругался и вернулся к башне «Ардо».
        - Ну что у тебя? - возмущённо спросил он, подойдя к Айле, которая тщетно старалась взломать пароль на своём замке. - Не можешь написать собственный позывной?
        - Я набираю его, но он не подходит.
        - Покажи, - вздохнул Доминик.
        Айла поджала губы и ввела на табло пароль «Undina176-901». Замок протяжно запищал и загорелся тревожным знаком предупреждения, что введённый пароль неверен.
        - Вот! - с чувством только что доказанной правоты заявила Айла, показывая на замок, но, вопреки ожиданиям, Доминик был совсем не впечатлён.
        - Потому что ты вводишь неправильно.
        - А как ещё можно написать это слово? - возмутилась Айла.
        Доминик отстранил её и ввёл «Undine176-901». Замок трижды пронзительно запищал и отпустил дверь, обрадовав нерасторопного новобранца надписью: «Вы можете войти».
        - И как я должна была догадаться, что вы написали мой позывной по-эвдонски?
        - А на карте было как написано?
        Внутри стояла полутьма. Единственными источниками света служили несколько тусклых лампочек, идущих вдоль перил винтовой лестницы, которая с каждым шагом издавала такой жалобный треск и скрип, что, казалось, вот-вот развалится на составные части.
        - Мда, - вздохнула Айла, стараясь не ставить ноги вдоль трухлявых ступеней. «Ремонт здесь был бы явно не лишним. И когда доски успели так обветшать? Наверное, потому что лестницу делали, как и всё в этом городе - из дерьма и клея…»
        - Айла, связь по рации нужна только в экстренных случаях, - внезапно раздался из переговорного устройства раздражённый голос куратора. От испуга Айла вскочила и едва не свалилась с лестницы, выпустив из рук патроны и паёк. - Выключи рацию.
        - Простите, - извинилась она.
        Она нажала красную кнопку. Теперь её точно не слушал никто.
        Вахта оказалась делом невероятно нудным. Осмотрев согласно инструкции автоматы, что торчали из башенной люльки на обе стороны Стены под крышей, защищающей технику от дождя, Айла заменила почти полностью израсходованные на крыс и птиц магазины и мгновенно стала свидетелем того, как обновлённый ею автомат вдруг шевельнулся, поводил дулом из стороны в сторону, что-то выцеливая, и выпустил шумную очередь патронов в только ему видимую цель. Снова крыса. Так же бездушно, точно такой же когда-то стрелял и по ней. Закралась мысль отцепить магазины и оставить валяться у стенки, чтобы оставался коридор из города на свободу, но её мысли о саботаже прервал голос подполковника из рации:
        - Ньети Адлер, переставьте магазин левой внешней винтовки. Я не вижу её сигнал.
        Большую часть времени только и оставалось, что вглядываться в мёртвый горизонт, изрытый ямами от когда-то взорванных мин. Жаль, что их не высадили севернее - с башен оттуда открывался вид на Вайерхоф, район, оставленный за чертой Пояса Отчуждения, а здесь, южнее, была видна только пустая равнина и лес, который настолько разросся, что уже почти примыкал к Стене.
        «Интересно, там ещё остались звери? - подумала Айла, стараясь не смотреть вниз. - Наверное, да, если на них больше некому охотиться».
        Скучный пейзаж. Только и оставалось мерить шагами площадку три с половиной на три с половиной метра в ожидании прогулки от башни к башне каждые три часа, как приказывал Доминик.
        Оставаться с собой наедине ей было жутко и неуютно. Под ногтями почудилась кровь, и Айла испугалась. Но это была всего лишь иллюзия. Шёпот потревоженной совести. В её системе несправедливого мира Орик заслужил то, что получил. Но заслужила ли она теперь всегда видеть пятна крови на своих руках? Да, эта проблема была посерьёзнее той, которой сейчас были, очевидно, озадачены заскучавшие на пятом часу службы Эрнан и Рэд. Потому что только нечеловечески скучающие люди могли догадаться устроить соревнования, кто плюнет расстрелянной гильзой дальше пятиметровой отметины от Стены во внешнюю Пустошь.
        - Вы не забыли, что находитесь на военном объекте? - воззвал к их совести голос Доминика, который, как и все, наблюдал за их игрой в бинокль. - Ещё раз увижу - оба будете неделю драить полы в туалетах вместо уборщиц.
        - Вот он - голос Судьбы, - прошептал или, лучше сказать, прошипел в свою рацию Эрнан. - Но драить сортиры наверняка более интересно, чем торчать на верхотуре с утра до полуночи. Здесь даже музыки нет.
        - Один уборщик у нас уже есть, - сказал Доминик. - Мои поздравления.
        - Спасибо, капрал.
        - Две недели.
        - Давайте три, зачем мелочиться?
        - Да мне не жалко. Получай.
        - Благодарю.
        - Ещё желающие есть? - продолжил угрожать воспитательными мерами Доминик. - Или я сам назначу. Рэд, ты что притих?
        - А что я, капрал?
        - Вы с Эрнаном на пару занимались ерундой вопреки правилам и нарушили дисциплину. Будет несправедливо, если за ваше общее разгильдяйство отвечать будет только он.
        - Но…
        - Три недели, Рэд, - вынес свой вердикт куратор.
        - Но…
        - Три недели.
        День тянулся бесконечно. Принимая вахту друг у друга, Ашантима и Рэд придумали свой ритуал - дважды обменивались хлопками у плеча и бедра, проходя мимо друг друга, так служба им двоим казалась хотя бы отчасти менее тягомотной. Остальные предпочитали коротать время, пересчитывая патроны в табельной винтовке или вырезая имена на внутренней стене наблюдательного гнезда. В шесть, сжалившись над ноющими от скуки новобранцами, Доминик сам инициировал игру в города, которая к семи плавно перетекла в галдёж по рациям и запрет на связь, последовавший из Пирамиды. Вечерело. Паёк был давно съеден, большинство новичков сидели на полу или глядели в бинокль на темнеющий горизонт, где в самой дали кое-где блестели огоньки наблюдательных постов Сектора 0.
        - Как думаете, есть ли шанс, что Аврора была неправа и Щегол снесёт эту Стену до истечения столетнего периода? - спросила Ашантима в рацию.
        - Не думаю, - ответил Рэд. - Ему тоже удобно держать город взаперти. Сама подумай. Пока Стена есть, город его и Вольски. Они здесь разве что не короли. Высосут Гёльдерлин, как устрицу, на их век хватит, а дальше хоть трава не расти.
        - Но я же могу помечтать?
        - Помечтать можешь.
        Вдруг в рации послышался громкий треск и шум.
        - Что это?
        - Не знаю. Ты тоже слышала?
        - Помехи?
        - Ну, что у вас? - послышался раздражённый голос Доминика. - Кто уронил рацию?
        - Помогите…
        Доминик схватил планшет и набрал пароль базы данных. Шум шёл с рации Элоры.
        - Элора, приём! Выйди на связь!
        - Помогите… - послышался глухой всхлип.
        Капрал выхватил бинокль и направил его в сторону башни «Эссегеред». Через пару секунд он откинул бинокль, схватил рацию и прокричал:
        - Альфа! Альфа! У нас ЧП! Башня «Эссегеред»! Срочно пришлите вертолёт!
        В бинокль он увидел, как Элора, вцепившись в перила, сжимала рукой шею. Между её пальцев брызгала кровь.
        - Что случилось? Кто стрелял?
        Сигналы с других вышек мгновенно начали перебивать друг друга.
        - Как стрелял?
        - В нас стреляли?
        - В кого стреляли?
        - Мы что, под обстрелом?
        - Святая Гуннильда!
        Паника волной прокатилась по башням.
        - Что с Элорой?
        Когда Доминик добежал с башни «Киран» до «Эссегереда», Элора уже сидела на полу, забившись в дальний угол, и всё ещё держалась за горло. Из простреленной шеи пульсировали струи крови, заливая её дрожащие руки и одежду багровыми брызгами. Подоспела Айла. Сама не понимая зачем, она опустилась рядом с Элорой на колени и прижала свою ледяную руку к её ране в попытке остановить кровотечение.
        - Она задыхается!..
        Элора попыталась вздохнуть, но закашлялась кровью, выплёвывая из лёгких остатки кислорода.
        - Сестра!
        Ингейр оттеснил Айлу и вместо неё зажал рану Элоры.
        - Не бросай меня, - зашептал он дрожащим голосом, пытаясь прижать свои пальцы к дыре на скользкой от крови шее. - Не бросай меня! Ты не можешь!
        Лицо Элоры посинело, она хрипела и всё время смотрела на брата, и этот взгляд, полный паники и боли, был самым страшным, что все присутствующие когда-либо видели. Агония разрасталась у всех на глазах, и, понимая неизбежное, Элора сжимала руку брата на своей шее, будто в ней было её спасение.
        - Альфа-альфа-альфа, приём! - орал Доминик в рацию, пытаясь успокоить дыхание. - Где чёртов вертолёт?!
        Он опустился рядом с жертвой обстрела и быстро осмотрел рану. Из небольшого отверстия, которое почти полностью перекрывали пальцы Ингейра, вырывались струи крови.
        - Чёрт, - выругался куратор, понимая всю серьёзность ранения и его возможные последствия. - Её надо приподнять, так кровь не будет попадать в горло. Быстро, - приказал он и обратился к раненой. Элора была настолько бледна, что сквозь её кожу была видна сеть капилляров. - Мы сейчас тебя поднимем, ты должна будешь выплёвывать кровь. Ингейр закрыл твою рану. Всё будет в порядке. Не забывай дышать. Не спеши, иначе ты захлебнёшься.
        Он помог Ингейру и Эрнану усадить её у стены.
        - Не двигайся. Вертушка уже летит.
        Вертолёту понадобилась пятнадцать минут, чтобы прибыть на место. Ингейр помог Артуру поместить сестру на носилки и затащить их внутрь. Элора выглядела очень плохо, и самое страшное было в том, что всё время, что они ждали помощи, она находилась в сознании, полностью осознавая, что теряет кровь и что она внезапно перестала чувствовать кисть левой руки. Ингейр попытался занять место рядом с сестрой в вертолёте, но подполковник, который сидел внутри, его не пустил.
        - Тебе там делать нечего, - сказал он, протягивая флягу с водой, чтобы он смыл кровь с рук. - О ней есть кому позаботиться, а твоя вахта ещё не закончена. Всем вернуться на башни.
        - Да что вы за человек такой?! - впервые за всё время повысила голос Ашантима. - В вас ничего человеческого нет! Его сестра умирает! Ей нужна помощь!
        Но М’гату резко прервал её и жестом указал пилоту подниматься.
        - Вот что ей сейчас точно не нужно, так это слёзы над кроватью. От врачей в центральном госпитале куда больше толку, чем от Ингейра. Или вы думаете, я сниму всех с задания только потому, что один солдат выбыл из строя?
        Служба до полуночи тянулась невероятно долго, будто кто-то специально остановил часы. Ингейр был до самого конца вахты сам не свой и пытался не думать о том клочке Стены, где только что истекала кровью сестра. Элора потеряла очень много крови, и на том самом месте, где лежала девушка, она блестела алой лужей, не успев высохнуть на солнце, а в свете белых фонарей, загоревшихся на перилах, когда опустилась ночная мгла, превратилась в чёрную кляксу.
        Руки Айлы снова были в крови, и как бы она ни старалась их вымыть - всё время казалось, что её кожа невыносимо пахнет кровью и что ею же разит от её формы. Едва вернувшись в Пирамиду, она тотчас поспешила в душ, чтобы скорее смыть с себя эту вонь, и стёрла кожу на руках до болячек. Едва выключив воду, она заметила бурое, разбавленное водой пятно, ползущее из соседней кабинки к сливному отверстию на плиточном полу. Айла завернулась в полотенце и вышла в предбанник.
        - Эй, кто здесь? - позвала она и приблизилась к пластиковой дверце соседней кабинки. Постучала. - С вами всё хорошо?
        Рассеиватель душа был выключен. Внутри тишина. Айла сначала поколебалась, но всё же опустилась на колени и посмотрела в щель между дверкой и полом.
        - Сюда! Скорее сюда!
        На её крики сбежались все, кто находился в казарме. Айла растерянно показывала рукой за дверь душевой.
        - Я её такой нашла!
        Эрнан растолкал столпившихся в дверном проходе людей и заглянул за дверку. Внутри на полу без сознания лежала белая, как снег, Таша. Из её носа по шее и груди уже давно вытекла и загустела огромная лужа крови, жирным пятном вползавшая в соседнюю кабинку. Эрнан сел рядом и приложил руку к её шее, прощупывая пульс. Девушка была мертва.
        - Джойс! Джойс, открой дверь! Ну что ты закрылась?
        Уборщица умоляла секретаря госпожи Сантери перестать прятаться в туалете. Из уборной слышался отчаянный кашель и тихие всхлипы.
        - Не выйду! Я никогда не выйду отсюда! Уходите!
        - Вот что за ребёнок? - всплеснула руками женщина. - Мортен! - Она схватила проходившего мимо эксперта по баллистике за локоть и подтащила к двери. - Мортен, хоть ты её вразуми. Она сидит там уже битый час и ревёт! Весь пол уже слезами залила. А у меня график.
        - Голубушка, я не мастер вытирать женские слёзы, - пытался избежать участи утешителя мужчина. - Не умею я быть жилеткой. Я туда не пойду. Женщина, не трогай меня. Я сказал - нет! - Он достал мобильный телефон и, набрав номер, деловито оперся плечом о стену. - Я всё решу. Инто? Мортен. Я на двадцатом этаже. Будь добр, подойди. Здесь твоя половина закрылась в туалете у кабинета 1120 и плачет в три ручья. Да, жду.
        Доминик появился так быстро, как только смог.
        - В чём дело?
        Судя по перевязанным эластичными бинтами кистям, выдернули его с занятий по борьбе.
        - Ревёт, - ответил Мортен, кивнув на дубовую дверь.
        - Почему?
        - Вот ты и узнай. Ты у нас эксперт по женщинам.
        Каан испепелил насмешливого коллегу взглядом за неуместность его шутки и жестом показал отойти.
        - Как закончишь, подойди. - Мортен помахал в воздухе какими-то бумагами. - Есть разговор.
        За дверью всё ещё всхлипывали. Доминик постучал.
        - Эй, Джойс, это я.
        - Что тебе нужно?
        - Впустишь меня?
        - Уходи.
        - Тогда выйди сама.
        - Не выйду.
        - Не собираешься же ты жить в туалете? Брось. Открой дверь, и мы поговорим. Просто поговорим, а потом можешь хоть до ночи там сидеть, я тебя не потащу оттуда силком. Давай.
        С полминуты изнутри не слышалось ни единого звука, потом раздался тихий стук каблучков по кафельному полу и звяканье замка.
        Доминик взялся за дверную ручку и обернулся к Мортену и уборщице, которая нетерпеливо ждала, обеспокоенная тем, что выбивается из графика.
        - Не входить. Я скоро.
        Он зашёл внутрь. Джойс стояла у умывальника и вытирала платком распухшие заплаканные глазки. Из мусорного ведра выпирала гора использованных бумажных полотенец, испачканных кровью. Капрал подошёл к зарёванной девочке и обнял за плечи. Колючий подбородок уткнулся ей в шею.
        - В честь чего потоп?
        Джойс шмыгнула носом и грустно посмотрела на капрала через зеркало.
        - Майло.
        Почему-то Доминик так и думал.
        - Я только что видела его в малом конференц-зале, - сказала Джойс. - Мама дала ему задание разложить слайды по коробкам, а коробки поставить в шкаф. А он взял и начал кидать слайды о стену. Потом взял пустые коробки и отнёс на чёрную лестницу. Сунул всё в чулан, а потом упёрся в стену лбом и так и остался. Профессор Аяр сказала, что в его чипе случился какой-то баг, вот он и перестал соображать. Его отвели к компьютерщикам, а те ничего не придумали лучше, чем полностью снести его интерфейс. Обновили прошивку, перезалили программу. Я же тоже скоро буду такой. - Её огромные глаза снова наполнились слезами. Доминик повернул её к себе лицом и крепко обнял.
        - Шшшш, не плачь. Это совсем необязательно. Майло чип поставили несколько лет назад, а это каменный век. Сейчас их делают намного лучше.
        - Я всё равно буду роботом. Глупой железкой! Какую программу поставят, то и буду делать. Буду кидать слайды о стену и тереть одну плитку по несколько часов.
        - Шшшш.
        - Я была в Центре борьбы с СРРК, они все такие, как Майло. Все больные становятся одинаковыми. И я такой буду! И Орешек с Букашкой меня любить перестанут, потому что я стану железякой, как консервная банка! Отвалится нога - упаду и буду валяться на полу с глупой улыбкой. Без мозгов и души!
        - Глупости не говори. Не будет такого, - соврал Доминик. - Твои блохастые тебя обожают, даже эта псина на улице как тебя видит, так виляет хвостом.
        - Это из-за меня. Всё из-за меня! Ревинтол, чума, все эти люди!.. Я им улыбаюсь, а они… Все они… из-за меня.
        - На тридцать втором кто-то в кабинете 2765 ручку на двери свернул. Тоже твоя работа?
        - Это не смешно!
        - Но это же глупости.
        - Не глупости это. - Джойс подняла лицо с пропитанного слезами плеча Доминика. - Ты знаешь, что не глупости. И мама это знает. И всё равно хочет сделать меня такой, как Майло.
        Что можно было ей возразить? Капрал поцеловал девочку в лоб.
        - Она любит тебя.
        - Ты тоже.
        - Меньше, чем сигареты.
        - Не дай ей сделать это со мной.
        - Джойс…
        - Не дай ей сделать это со мной, Доминик.
        На него смотрели серьёзные глаза ребёнка, принявшего взвешенное решение и отчаянно желающего быть услышанным.
        - Когда настанет время, отключи мои аппараты.
        - Ерунду не неси…
        - …Или я сделаю это сама. У меня не будет сил, но я сделаю. Я не хочу, как Майло. Не хочу вот так.
        - Джойс…
        - Ты мой единственный друг. Больше мне не к кому обратиться.
        - Я этого не сделаю. Ты с ума сошла? На моих руках и так много крови, на них не будет ещё и твоей. Нет. И не реви! Не смей реветь. - Он прижал её к себе так крепко, будто надеялся выдавить из неё эти страшные помыслы. - Что ж ты такая глупая у меня? Это ж надо было такое придумать? Вот увидишь, всё у тебя будет не так, как у Майло. И чип тебе сделают лучше, ты даже не заметишь, что что-то изменилось. Пойдём лучше вниз. Мортен сказал, Роман закупил для нашего кафе тирамису. Не знаю, правда, что это.
        - Это торт.
        - Вот и отлично. Тебе нужен большой кусок торта.
        - Я не хочу.
        - Хочешь, просто вредничаешь. Пойдём вниз. - Он повёл её к выходу и вывел в коридор. Мортен попытался сунуть ему под нос бумаги, но был бесцеремонно оттеснён в сторону. - Пойдём-пойдём. Хватит сидеть в туалете. Спустимся, поедим, а потом я отведу тебя на вертолётную площадку. Постоим, посмотрим на новенький мост.
        Уже ближе к ночи, вернув Джойс в её комнату и уложив её спать, Доминик задумчиво брёл по пустому коридору.
        Отключить её аппараты… И как она только догадалась просить его о таких чудовищных вещах? Он бы никогда её не убил. Вот же глупый ребёнок!
        - Капрал?
        Из тяжёлых размышлений его выдернул хрипатый голос Мортена.
        - Поцеловал свою зайку в лобик перед сном?
        - Ну что ты, в самом деле!
        - Ладно-ладно. Не обижайся. - Мортен, мотнув головой, указал идти за ним. - На пару минут.
        Он повёл его в свой кабинет.
        Это было довольно тесное помещение, с потолка до пола обвешанное запчастями от пистолетов и винтовок. Посередине стоял стол, заваленный графиками и гильзами. Мортен всё ещё крутил в руках те бумаги, которыми пытался привлечь внимание Доминика несколько часов назад.
        - Что случилось? - поинтересовался капрал, глядя на многочисленные компьютерные мониторы, на которых были изображены схемы Пояса Отчуждения, башен и линии возможных траекторий обстрела.
        - Присядь. - Мортен указал на стул.
        Доминик тронул лежащие на столе распечатки схем пуль в разрезе и сел.
        - Всё так серьёзно?
        - Инто, тебе говорили, что мы больше не увидим ньети Белу?
        - Нет. - Доминик оторвался от бумажек и уставился на Мортена. - Она…
        - Нет, Элора жива, - поспешил успокоить его специалист по стрельбе. - Только проблема в том, что в госпитале ей влили донорскую кровь, что из-за особенностей формулы её ревинтола практически свело его содержание в её крови к нулю. Её сыворотка, как тебе известно, не отличалась выдающимися показателями, как у Орика, поэтому госпожа Сантери приняла решение не делать ей повторную инъекцию для продолжения исследований и разорвала контракт по причине форс-мажора.
        - У неё точно в крови не осталось ревинтола?
        - Ноль целых и пять сотых процента.
        - Этого тоже может быть достаточно.
        - Время покажет. Собственно, Элора - та причина, почему я тебя позвал.
        Мортен по-хозяйски устроился в своём рабочем кресле.
        - Есть данные по обстрелу?
        - Да, и Аврора о них ещё не знает. Решил, что скажу тебе первым, а дальше посмотрим.
        Он полез в стол и достал оттуда папку, точно такую же, как ту, что лежала перед ним.
        - Это, - он потряс ею в воздухе, - отчёт, который увидит Аврора. А это, - он подтолкнул капралу вторую, - для тебя.
        - Хочешь сказать, они отличаются?
        - В официальном отчёте я описал догадку нашей царицы - сбой в программном обеспечении пушки на башне, а это только для наших с тобой глаз, во избежание паники и ненужных вопросов. Читай.
        Доминик открыл папку.
        - В Элору попала пуля не из охранной пушки. - Мортен вслух воспроизвёл краткое резюме.
        - Не понял.
        - Если бы это был патрон РСМ-340, при попадании в шею с малого расстояния девчонке бы оторвало голову. Я проверил её вышку и обнаружил пулю, застрявшую в балке. Я вытащил её и очистил. Она сильно деформировалась, но в своё время я идентифицировал и не такое. Смотри.
        Глава баллистического отдела прошёл к компьютеру и вывел над столом объёмную голограмму пули, которую полировали миллионы зелёных лазерных нитей. На прозрачном боку проявились цифры: 328-739-76А TRG.
        - Это пуля от SacoTRGM564, - подытожил Мортен, облокотившись о стол.
        - Серьёзно? - Густые брови капрала сомкнулись на переносице.
        - Серьёзнее некуда.
        - В неё стрелял кто-то из новичков?!
        - Тот, кто может попасть в движущуюся мишень с расстояния несколько сотен метров. И я даже знаю, кто.
        - Айла?
        - Нет. Взгляни на номер - 76А. В тот день эту винтовку выдали Эрнану Монтонари.
        Доминик не поверил услышанному.
        - Но он не умеет стрелять. Он на учениях все пули отправляет в молоко.
        - Ну, выходит, что делает он это специально.
        - Ерунда какая-то.
        - Да. Поэтому я решил кое-что проверить. У меня есть старый знакомый в ГБР, и я отправил ему пальчики нашего кантамбрийца. Вот что я получил в ответ.
        Он протянул Доминику планшет. На рабочем столе находился всего один файл под названием «Фернандо Гаитан Монтонари. Досье».
        - Открой.
        Доминик нажал на иконку, но вместо файла на экране появилось чёрное окно с предупреждающей надписью: «Введите код доступа».
        - Понимаю этот взгляд, - ухмыльнулся Мортен. - Я спрашивал своего человека. В ГБР этого кода нет ни у кого ниже девятого уровня. Нескучный у нас завелся в Пирамиде обычный карточный мошенник, как считаешь?
        Глава 31
        - Назовите мне хотя бы одну причину, по которой с сегодняшнего дня Пирамиде должен платить «Треангул»?
        Генерал Бранд сидел за столом переговоров в кабинете госпожи Сантери. В жизни он казался не таким крупным, как на экране, но, несмотря на это, всё остальное в его внешности: жёсткий взгляд, непроницаемое лицо, закрытая поза и аура угрозы, - не давали ни Авроре, ни Роману возможности даже помыслить о том, чтобы говорить с ним на равных.
        Визит Щегла их обоих застал врасплох, и сейчас, сидя напротив генерала и теребя уголки предоставленных отчётов об уже исследуемых сыворотках, и Аврора, и Роман чувствовали себя как двое ныряльщиков, на которых из глубины смотрела огромная свирепая голодная акула.
        - Мы всего лишь предлагаем миновать услуги посредника. - Роман перестал терзать папку и облокотился на стеклянную столешницу. - Главный заказчик ревинтола - «Треангул», а не мой отец. Он с самого начала поставил жёсткое условие - он даёт деньги на исследование и в случае запуска массового производства ревинтола получает семьдесят процентов прибыли Пирамиды. В этом случае на оплату синтезирования новых сывороток будут уходить только оставшиеся тридцать процентов, из-за чего процесс станет более дорогим уже для «Треангула». А если военные согласятся оплачивать работу Пирамиды без участия третьих лиц, мы заключим соглашение, по которому ваше казначейство будет получать приятную скидку на каждый заказ.
        Аврора почувствовала нарастающую уверенность:
        - Я бы хотела напомнить вам, генерал, что у главы отдела исследований профессора Аяр учёная степень в области генетики, она магистр в области молекулярной медицины и доктор медицинских наук…
        - Вы решили впечатлить меня её учёными званиями?
        Аврора осеклась.
        - Я считаю неправильным не принимать во внимание, что…
        - А я считаю неправильным не принимать во внимание, что два миллиона - огромная сумма. И вы предлагаете мне с ними расстаться потому, что вы мне тут улыбаетесь? Мне нужны настоящие отчёты, а не эта бумага для сортира.
        Щегол кинул на середину стола папку с бумагами.
        - Простите, но?..
        - Прощаю. Я знаю о вашем маленьком кладбище на заднем дворе, Аврора, как и о ваших разборках с ГБР, о чём вы оба умалчиваете, столь любезно стараясь уберечь мою нежную психику.
        - Откуда вы знаете? - Роман и Аврора растерянно переглянулись.
        - От людей куда более профессиональных, чем вы, - спокойно ответил генерал. - Пока вас трясут люди из бюро, вы - ненадёжная инвестиция.
        - Процент неудачных экспериментов гораздо меньше, чем мы прогнозировали, - попыталась отстоять результаты своей работы Аврора. - Сыворотка «Линден» была…
        - Да, сыворотка «Линден» была. А до неё ещё пятнадцать, и это не считая тех, что не прошли тест крови.
        - По вине ньети Адлер…
        - По вине ньети Адлер вы лишились только испытуемого Орика Маниса, остальные провалы исключительно ваши.
        - Поверьте, наше предложение выгодно в первую очередь для вас, - пытался убедить генерала Роман.
        - Разумеется, ведь лично вами движет чистый альтруизм. Это было особенно заметно, когда началась эпидемия Синей чумы.
        - Генерал, вы ошибаетесь насчёт…
        - Чего? Я знаю, кто стоит за началом пандемии. Сами придумали, сами заразили, сами вылечили - не так ли, госпожа Сантери? Ваши действия и выгода от массовой истерии были слишком очевидны. Интересно, предполагал ли когда-нибудь ваш отец, Аврора, что дочка заразит его смертельным вирусом, чтобы пополнить свой стремительно пустеющий банковский счёт?
        Белые пальцы Авроры вцепились в золотую ручку, которую она подготовила для подписания договора.
        - Я…
        - Отсюда вопрос: если вы лично едва не превратили Гёльдерлин в кладбище ради денег на аппарат, который будет печатать органы для вашей умирающей дочери, почему я должен вам доверять? - Он бросил быстрый взгляд на стиснутую ручку. - Можете хоть в руку мне её воткнуть - я умею терпеть боль. Только едва ли вы в этом случае увидите деньги «Треангула».
        - Сейчас мы с вами преследуем одни цели. - Белые щёки Авроры побагровели.
        - Неужто?
        - Власть. И вы, и я знаем ей цену.
        - И я за свою уже заплатил.
        - Но вам нужно больше. - Голос Романа дрогнул, но виду, что испуган, он не подал. - Иначе вы бы не заказали исследование крови Доминика.
        - Сезара, - исправил Вечного Наследника Бранд. - Этого ублюдка зовут Сезар Наис. Кстати, очень мило с вашей стороны, что вы дали ему звание капрала. Неплохо для человека, который никогда не служил в армии.
        - Мы посчитали, раз он будет обучать новобранцев, лучше, если он не будет из штатских. Генерал, вам нужна сильная армия. Сто лет немалый срок, и никто из нас уже не застанет того времени, когда Пояс Отчуждения снесут. Но когда это случится, мы с вами уверены, города будут бороться за первенство, и победит тот, чья армия будет непобедима. Вот ваша цель. Вы хотите войти в историю как человек, который обеспечил армии Гёльдерлина эту силу.
        - Что ж, вы меня, как книгу, прочли. - Рябое лицо Щегла осталось непроницаемым.
        - Не вынуждайте меня идти на крайние меры.
        - Это угроза?
        - Нет, не угроза, а предложение подумать. Я знаю о ваших тёплых отношениях с одним полковником. Особенно они проявляются в том, с каким упорством он ищет о вас разного рода информацию, которая поможет вашему кителю поскорее оказаться на вешалке.
        - Шантаж. Поздравляю, Роман, вы отрастили хребет. Только, боюсь, он недостаточно крепок.
        - Нет, пока это не шантаж. Но может стать им, если вы откажетесь сотрудничать с нами на наших условиях. Скажите: «Нет», и знакомый нам обоим полковник узнает об интересной истории, в которой звучит ваше имя, имя Нерушимого Генерала и Сезара Наиса. В качестве бонуса могу подкинуть ему рассказ о Каролине Адлер, которая вашими стараниями дважды избежала тюрьмы.
        Генерал воспринял угрозу с тем же каменным лицом, с которым сидел всё время беседы. Даже у Авроры в тот момент закралась мысль, что едва ли он воспринял слова Романа, как реальную угрозу. Ответ Щегла только утвердил её догадку.
        - Нет, - вынес вердикт грубый прокуренный голос. - «Треангул» не будет платить Пирамиде. Разговор закончен.
        Генерал Бранд встал и вышел из кабинета.
        - Это конец. - Аврора сжала руками виски, едва закрылась входная дверь. - Нам конец.
        - Он согласится, - спокойно ответил Вечный Наследник.
        - Ты его не слышал? Щегол никогда не меняет решение.
        - А в этот раз изменит. Всё, что нам нужно, находится у нас в руках. Проект 90736-Альфа.
        Аврора вдруг убрала руки от лица и выпрямилась.
        - Он ещё находится в разработке.
        - А вот у меня есть информация, что он уже готов. Нам нужно устроить небольшую демонстрацию.
        - Профессор Аяр ещё не подготовила отчёт.
        - Который ни тебе, ни мне не нужен. А вот Щеглу нужен аргумент, что с нашим мнением лучше считаться, и этот проект его обеспечит. Брось. - Вольски взял Сантери за подбородок. - На твоей совести уже и так немало жизней, что тебе ещё три-четыре?
        Глава 32
        - Снова будете выкачивать кровь? Почему сразу не прикатить сюда цистерну? - скулил Рэд, когда после внезапной смерти Таши его группу отправили на забор крови для проверки. - Высосал бы всю сразу, чего мелочиться? И колют, и колют. Уже всего искололи. Вот скажи мне, Артур, когда всё это закончится? Неужели визуального наблюдения за каждым нашим синяком недостаточно? И так всё заживает как на собаках!
        - Рэд, я не знаю, - ответил врач. Сегодня он был бледнее обычного, а нервный тик передергивал его щёку без перерыва. - Но сегодня я не буду брать у тебя кровь. Госпожа Сантери прочла твою медицинскую карточку и сказала, что тебе необходим курс капельниц с магнием и витаминами. Тебе нужно приходить ко мне в кабинет по утрам после завтрака.
        - Витамины - хорошо, но как же меня уже бесят ваши иголки!
        - Приляг, пожалуйста, на кушетку.
        Рэд лёг и уставился в стену. Ему никогда не нравилось наблюдать, как иглы проникают ему под кожу.
        - А что случилось с Ташей? Нам ничего не говорят. Молчат, будто и не было её. Что здесь творится, в самом деле? В казарме волнуются, шепчутся. О Мире тоже ничего не слышно, у неё же тоже кровь носом всё время шла. Поговаривают, это из-за ревинтола.
        - Нет, это не из-за него.
        - А из-за чего?
        - Профессор Аяр напрямую докладывает госпоже Сантери. Мне мало что говорят.
        - Эй. - Он повернул голову и дёрнул Артура за рукав. - А ты-то что как мешком пришибленный? Аврора премии лишила?
        - Нет, - промямлил Артур, - ляг, я сейчас. - Он полез в медицинский контейнер, который несколько минут назад ему доставили с двадцать третьего этажа. Он знал, что это за коробка и что находится внутри.
        - Нет, госпожа Сантери, пожалуйста, не надо, - взмолился Артур, едва увидя бокс с жёлтой этикеткой.
        - Это приказ.
        - Но это безумие!
        - Это - эксперимент. Или вы хотите занять место испытуемого? Я могу это устроить.
        - Пожалуйста!
        Аврора протянула Артуру папку.
        - Здесь находятся все инструкции, и, если вы не хотите быть уволенным из «Мэссив Генетик» с пометкой в личном деле, которая лишит вас возможности найти работу в этом городе, вы её прочтёте и выполните всё, что там написано. И без фокусов, - подняла бровь Аврора. - Эти два сержанта проследят, чтобы вы вкололи содержимое пакета испытуемому, а не вылили в раковину.
        Теперь эти два сержанта, вооружённые винтовками и особыми указаниями руководства, стояли у двери и не спускали глаз ни с Артура, ни с его пациента. Третий военный, с погонами посолиднее, стоял у окна и держал в руке затёртый листок, на котором виднелись несколько строчек, написанные синими чернилами.
        - Ай, больно! - поморщился Рэд, когда Артур ввёл ему в вену иглу, через которую из капельницы начала быстро поступать золотистая мутная жидкость. - Святая Гуннильда! Горячая такая. Мне уже кололи магний. Это точно он? Он горячее даже, чем этот ваш ревинтол.
        - Это он, - ответил Артур, убирая в ящик отходов использованные перчатки. - Новая формула. Ты полежи и старайся не двигаться. Если начнёт кружиться голова, скажи.
        - Она уже кружится… - На смуглом лбу Рэда проступили крупные капли пота. - Я весь горю.
        - Это нормально.
        Рэд замолчал. Горячая струя золотой жидкости обжигала вены и пульсировала в висках. Затошнило. В голове раздался странный звон.
        - Артур, убери… - язык будто распух и начал заплетаться. - Артур, мне нехорошо.
        Горячие красные руки потянулись к капельнице.
        - Лежать. - Оба сержанта оказались рядом и грубо толкнули его обратно на койку.
        Руки в военных перчатках схватили мужчину за плечи. Рэд испугался и попытался вырваться. Жёсткие наручники пристегнули его руку к железке у края кушетки.
        - Держи его вторую руку! Держи!
        - Вырывается!
        - Пустите. Пустите!
        Артур ни жив ни мёртв стоял, прижавшись к стене. Лицо белое, застывшее в ужасе, будто он наблюдал сцену зверского убийства.
        - Извини, - лепетал он бледными губами, схватившись за щёку. - Из-извини. Эт-то она приказала.
        Айла готовилась сдать кровь из пальца в нескольких кабинетах дальше по коридору. Её медсестра ушла куда-то в смежный кабинет, предпочтя оживлённую болтовню с троицей лаборантов своим прямым обязанностям. Разговор их перемежался взрывами смеха. Айла ни слова не понимала на их птичьем языке и чувствовала себя идиоткой. Откуда-то с воздуховода под потолком сквозило холодом. Кожа неприятно покрывалась мурашками. Кабинет был большой, здесь проводили процедуры десяти добровольцам: брали кровь, мазки слизистой рта, измеряли размеры ран, иногда ставили капельницы. Обычно здесь было полно людей, а сегодня сидела одна Айла, а на койке в углу дремал лаборант из ночной смены, который не нашёл в себе сил доползти до жилой комнаты.
        Два дня назад, утром, срочно госпитализировали Джойс. Вечером накануне она пожаловалась на сильную слабость и боль в груди, а на следующий день во время завтрака начала сильно кашлять, сильнее обычного, и выплюнула себе в тарелку кровавый комок с кусочком лёгкого. Доминик переполошился, погнал какого-то солдатика из охраны за профессором Аяр, а сам - девчонку на руки и к лифту. Говорят, она потеряла сознание у него на руках. Теперь её ждала операция по замене лёгких на синтетический аналог. Айла видела в одном из кабинетов под стеклом эти два полупрозрачных рыхлых мешочка. Новые лёгкие были ещё не готовы для имплантации. Артур говорил, что они станут пригодными для использования только через месяц, а это значило, что Джойс всё это время будет прикована к больничной койке, имея возможность дышать при помощи электронных аппаратов, пока Доминик, чья привязанность к девочке уже давно ни для кого не являлась секретом, будет каждую свободную минуту проводить рядом с ней, держа её за руку.
        Да, что правда, то правда - чуть заканчивались занятия, он срывался с места и мчался к ней на всех парусах, а обратно возвращался ещё более дёрганый и злой. Щёки впали, мешки под глазами - он почти не спал, совсем мало ел. Даже на голове появились новые седые волосы. Сегодня уборщица видела, как он обносил клумбу в зоне отдыха на тринадцатом, а потом принёс букет в палату. Джойс всегда любила ирисы и маки.
        В обед, тиская грустного Орешка у одной из лабораторий, Айла услышала разговор капрала с Авророй, когда они оба случайно столкнулись в дверях бокса Джойс.
        - Думаешь, я не знаю, что это ты принёс в Пирамиду ту бомбу? Все её увечья на твоей совести!..
        А Доминик молча выслушивал её обвинения. Сантери в несвойственном ей приступе настоящей истерики обвинила капрала во всех своих неудачах и смертных грехах и запретила ему появляться рядом со своей дочкой, а тот послал её к чёрту. Они бы ругались и дальше, если бы любимая ими обоими окутанная трубками девочка не проснулась и не открыла глаза.
        - Кто выключил свет? - слабеньким голосом, почти шёпотом спросила она. - Уже ночь? Мам?
        И Аврора, и Доминик замолчали. В боксе, как и в коридоре, в тот момент горели яркие лампы дневного света.
        За стеклянной стеной по лестницам ходили военные вперемешку с врачами. Один из белых халатов увидел, как Айла наблюдает за ними, и напустил на себя важный вид, а она показала ему средний палец, после чего его лицо приобрело то самое выражение, которое бывает, когда под нос суют кучу навоза. Смерив нахалку презрительным прищуром, он удалился.
        Прошло пять минут, потом десять, но медсестра, похоже, забыла путь в дальний кабинет и намертво зацепилась языками с коллегами. Мда, хоть обезболивающее рассовывай по карманам - она не увидит. Воспользовавшись минутами одиночества, Айла прошла вдоль длинного шкафа, на котором помимо непонятных пробирок, пустых и с разноцветными реактивами, стояли дипломы и почётные грамоты в золотых рамках. Как же руки чесались затолкать каждый из них Авроре прямо в глотку! Папки, папки, книги… Айла провела ногтем по толстым корешкам. «Интересно, кто-нибудь знает их все наизусть?»
        Послышался громкий хлопок и вскрик. Потом быстро настала тишина. Айла отвлеклась от пробирки с синей жижей. Люди в другом кабинете перестали смеяться, будто прислушавшись.
        - Что это было?
        - Ай, ладно. Так что там?..
        Они снова вернулись к прерванному разговору, кто-то засмеялся.
        - Ничего, я подожду! - крикнула им в кабинет «Ундина». - Можете не спешить!
        - Сейчас-сейчас. - В двери смежного кабинета замахала рука медсестры.
        - Верю-верю. - Айла вернулась к изучению наполненных пробирок. Любопытно, если разбить одну из них, может быть, тогда на неё уже обратят внимание?
        Послышались ещё два быстрых громких хлопка и глухой звук, будто на кафельный пол упало что-то большое и мягкое, как мешок с цементом или мукой. Раздался пронзительный женский вопль и грохот разбитого вдребезги стекла.
        Айла уставилась на дверь смежного кабинета. Там происходило какое-то движение.
        - Что случилось? - Она подошла к медперсоналу. Все четверо стояли как парализованные. Пятый, его раньше не было в кабинете, будто только что вбежал. Взмыленный, запыхавшийся, глаза навыкате. Он захлопнул входную дверь и запер кодовый замок.
        - Он только что убил сержанта и врача!
        Все присутствующие в комнате переглянулись.
        - Кто?
        - В каком смысле «убил» ?
        Дремавший лаборант быстро проснулся и пытался понять, что происходит.
        - Нельзя открывать дверь. Выключите свет - здесь же стена стеклянная, он увидит!
        - Да что происходит-то?
        - Он был в соседнем кабинете, за углом. Артур поставил ему капельницу, а потом…
        - Кто он-то? Кто?
        - Рэддгар! Сыворотка «Герберт»! Он будто взбесился! Я Артуру новые шприцы принёс, а он над ним стоит, в руках штырь окровавленный от койки с наручником. Артур на меня смотрит, пытается отползти, а у самого голова разбита. Рядом сержант, тоже без движения, а Рэд - раз! - и ко мне голову повернул. Потный, глаза чёрные. Бросил штырь, поднял с пола пистолет и пошёл за мной. Я еле удрал. Выстрелил мне в спину и в нашего окулиста попал, прямо в голову. Да выключите вы уже проклятый свет!
        Кто-то бросился к выключателю, кабинеты погрузились во мрак.
        - Тихо!
        - Он шёл за мной… Надо спрятаться.
        - Вы слышите шаги?
        - Тихо! Он тут!
        Кто-то заплакал.
        - Шшшш… Шшшш….
        Кто-то невидимый во мраке сшиб Айлу с ног и бросился в дальний кабинет.
        - Эй! - Айла схватилась за разбитый нос и кинулась туда же, едва успев проскочить в почти захлопнутые двери. Лестницы за стеклом будто вымерли. Там тоже выключили свет. Кое-где на стенах мелькали лучи от фонариков, раздавалось тихое шипение раций, далёкий топот военных сапог.
        Айла и невидимый лаборант спрятались под столами и притихли. За дверью в коридор снова послышались выстрелы и пронзительный женский крик. С грохотом посыпались какие-то железки. Наверное, перевернули столик с чистыми инструментами. И снова выстрелы.
        Это не может быть Рэд. Он и мухи не обидит… ну, чуть тряханёт обидчика Айлы, даст подзатыльник, но убить?
        От страха сердце заходилось стуком в глотке. Лаборант сжался в комок на полу, хлюпая носом.
        Глухой стук.
        - Он здесь! Он у нашего кабинета!
        - Дверь закрыта на кодовый замок, - зашипела Айла. - Его никто не пустит. Ты можешь потише реветь?
        Удар. Будто двери выбивали с ноги. Выстрелы.
        - Где военные? От них Пирамида ломится! Почему его не пристрелят?! - скулил лаборант.
        - Заткнись! Это не может быть Рэд. Я его знаю…
        Грохот. Дверь процедурного кабинета слетела с петель. Послышались крики и выстрелы, от эха которых едва не повылетали стекла в прозрачной стене. Шум, грохотание перевёрнутой мебели, кто-то на каблуках побежал к двери. Выстрелы, вспышки в щели между полом и дверью. На деревянной двери появились две чёрные дырки.
        - Лучше убей её, а не нас. Она там!..
        Выстрел. На пол упало тяжёлое тело.
        Айла быстро выползла из укрытия и выволокла наружу лаборанта.
        - Нужно перекрыть дверь.
        Вместе они подкатили громоздкую каталку к проходу.
        Дверная ручка задрожала. Стрелок ломился в последний кабинет.
        - Пора убираться отсюда. Нужно разбить стекло!
        Айла схватила стул и кинула в прозрачную стену. Стул с грохотом отскочил от стекла, не оставив на нём даже царапины.
        - Какого чёрта?!
        Рэд уже стрелял по замку в двери. Пули со звоном отскакивали от металлической пластины.
        Двое заложников кабинета лупили стульями по стеклу. Стекло дрожало, но отказывалось разбиваться.
        Айла вытерла слёзы.
        Скрежет. За секунду до того, как Рэд выбил дверь, Айла успела спрятаться под столом, а лаборант забился в угол между стеклянной стеной и книжным шкафом и сжал в кулаке скальпель. Каталка опрокинулась, сбив лежавшие на ней простыни на пол. В щели у пола Айла увидела сапоги Рэда. Это был он - носки были стёрты с внутренней стороны. Он прошёл в кабинет и включил свет. Айла зажала рот рукой, боясь даже вздохнуть. Рэд медленно прошёл вдоль стены. На пороге в смежный кабинет лежало тело медсестры, которая две минуты назад чирикала и смеялась. Через минуту, пройдя вдоль шкафа и перевернув все каталки, Рэд обнаружил лаборанта.
        - Нет! Пожалуйста, не надо!..
        Две пули: в сердце и лоб. Рука со скальпелем упала на пол. Айла осталась одна. Она тихо подобрала ноги, втиснувшись как можно глубже под стол, в самую тень. Рэд обернулся, будто услышав шорох. Это был он - и не он. Айле показалось, что перед ней стоял как будто совсем другой человек с щетинистым лицом Рэда. На лбу крупные капли, кожа красная, как воспалённая, вся в мелкую точку от капель брызнувшей крови. Он смотрел мимо Айлы. Она притихла. Постоял, осмотрелся, перезарядил пистолет. Подошёл совсем близко к столу, где пряталась девушка. Так близко, что можно было почувствовать запах пота. Он будто ждал, что она зашумит.
        Огромная рука схватила столешницу. Соседний стол полетел к чертям, за ним ещё один. Рэд отбросил крайнюю кушетку, перевернул все стойки капельниц, схватил и не без усилий свалил на пол книжный шкаф со всеми книгами, грамотами и пробирками. Когда шкаф с грохотом упал на пол, Айла поняла, что он творит. Он перекрывал ей путь к выходу. Он крушил и крушил, пока в кабинете не остался крошечный островок, посередине которого под столом пряталась Айла. Скрип. Он схватился за столешницу, поднял стол над головой и кинул о стену.
        - Стой! - завопила Айла и вскочила, выставив руки перед собой. - Стой, Рэд, что ты творишь?
        Рэддгар стоял перед ней с абсолютно равнодушным лицом. Потянулся к поясу и достал пистолет.
        - Ты меня не узнаёшь? - Из глаз Айлы снова хлынули слёзы. - Рэд, это же я!
        - Узнаю, - ответил Рэд и взвёл курок. Дуло пистолета смотрело Айле прямо в лоб.
        - Не делай этого… Не делай, пожалуйста…
        Выстрел. Пуля просвистела рядом с ухом Айлы. Кровь из головы Рэда брызнула ей в лицо. Удар заставил его пошатнуться и сделать шаг вперёд, потом он качнулся и грузно упал на груду рассыпанных книг. В его лбу зияла огромная дыра выходного отверстия. Айла так и стояла, уставившись перед собой.
        За стеклянной стеной, которую теперь дырявило отверстие из-под пули, за перилами лестницы в глазок винтовки смотрел Доминик Каан. В его руках дымилось свежим выстрелом дуло «Сердца Чарны».
        Сели вернулась в свой кабинет, как только все тела увезли в морг. Внутри было темно. Она положила ключи на столик у двери и включила свет.
        - Что ты тут делаешь?
        Присутствие в кабинете Доминика её напугало.
        - Выйди из-за моего стола.
        Однако капрал не внял её просьбе.
        - Моё присутствие должно волновать тебя сейчас меньше всего. Сядь.
        Он указал ей на стул.
        - Инто…
        - Села, я сказал.
        Он никогда ей прежде не грубил, но решительность, которой сквозило его суровое, смуглое, покрытое шрамами лицо, заставила Сели повиноваться приказу.
        - Что ты хотел? - Она сняла очки и устало потёрла переносицу.
        - Ничего не забыла мне рассказать?
        - Не понимаю.
        - Вот только не строй из себя идиотку! - Доминик стукнул кулаком по столу и встал. Сели вздрогнула. - Какого чёрта здесь происходит? Почему один из моих самых спокойных подопечных вдруг взял пистолет и убил десятерых?!
        - Доминик, я не могу об этом говорить, - старалась сохранить невозмутимость профессор.
        Капрал подошёл и обхватил рукой спинку её стула.
        - Можешь, дорогуша! Ещё как можешь. По-хорошему скажешь или по-плохому?
        - Прекрати! Ты меня пугаешь!
        - И тебе стоит меня бояться. Рэд только что убил десять твоих коллег. Пытался убить Айлу, а они были друзьями! Давай, скажи мне то, что я и так уже знаю!
        На глаза Сели навернулись слёзы.
        - О да, давай пореви. Мне же сразу станет тебя жаль! - Доминик бросил спинку её стула и отошёл к стене, обхватил голову руками. - Это REX-9? REX-9, да? Не смей мне врать! Я сидел на этой дряни всю войну!
        - Да!
        Профессор Аяр вдруг заплакала, но Доминик лишь глаза закатил.
        - Гадство! И откуда у Сантери формула, скажи мне на милость? Я сжёг всё в том лагере дотла, уничтожил все пробирки!
        - Не все.
        - Что осталось?
        - Я могу сказать только то, что услышала. Аврора не говорит мне всего…
        - Что тебе известно?
        - Немного. - Профессор смяла платок и шмыгнула носом. - Когда люди генерала Адлера пришли в Кайну и разобрали завалы после бомбёжки, они нашли сейф в полу в кабинете твоего командира. Там хранились дубликаты всех исследований и несколько пробирок с образцами. Менейр Сантери взял их себе на хранение, запер в своём кабинете, а после его смерти их нашла Аврора и рассказала Роману, а тот - отцу. Они решили воспроизвести REX-9, чтобы в случае необходимости продать формулу «Треангулу». Зачем, Доминик, зачем ты его убил?
        - А у меня был выбор? С того момента, когда игла Артура коснулась руки Рэда, он был покойником. Ты не знаешь, что такое ломка после REX-9, а я испытал её на собственной шкуре! Я видел, как она убивала. Видел, как люди сдирали кожу на руках от боли. Разбивали головы о стену, лишь бы боль прекратилась. Я не знаю, как выжил, - наверное, по той же причине, по которой нахожусь здесь. Но Рэд - не я. Зачем Аврора это сделала? Чем Рэд ей помешал?
        - «Треангул» отказал ей в финансировании вместо Вольски-старшего. Роман решил устроить генералу демонстрацию, чтобы пригрозить.
        - Так всё дело в деньгах?
        - Мы все тут - собственность Авроры.
        - Неужели?
        Каан перевёл дыхание и снова сел за стол, растирая виски холодными руками. Его нога нервно застучала об пол. Женщина тихо плакала.
        - Нет, ты мне ответь, - устало попросил Доминик. - Ответь. Те, кто не прошёл тест крови, те пятнадцать человек, Мира, Таша, Орик, Кристина, Рэд… сколько ещё должно погибнуть людей, чтобы Аврора, наконец, поняла, что всё это неправильно?
        Сели вытерла платком потёкшую тушь.
        - Она хладнокровно устроила эпидемию Синей чумы, а ты про единичные жертвы. Ей уже давно всё равно. Важно только то, что послужит во благо Джойс.
        - А саму Джойс она спросила? Пару дней назад девочка рыдала у меня на плече, не желая ни становиться такой, как Майло, ни быть причиной чьих-то смертей. О боже, Сели, она же общается с подопечными, видит все отчёты и чёрные мешки с телами! Она знает, чего стоит каждая пробирка с кровью в ваших лабораториях!.. Ты вообще хоть раз интересовалась, что она чувствует?
        - А я? Тебе интересно, что чувствую я?
        - О, Сели?
        - Я работаю в «Мэссив Генетик» со дня её основания, забыла, что такое сон и отдых, вижу сына раз в неделю, и ради чего? Очередной порции криков Авроры, что мы тратим время зря? Что мы идиоты, тупицы, что нас всех пора уволить? Ты хотя бы знаешь, чего мне стоит не сказать ей правду?
        - Какую правду? - нахмурился Доминик.
        - А такую, что кровь Джойс вообще не реагирует на ревинтол!
        Доминик оторопело уставился на Сели.
        - То есть как?
        - Я проводила опыт: брала её кровь и вводила в неё сыворотки «Линден», «Ундина», «Герберт», десятки других формул, но результат был один - кровяные тельца Джойс вообще не реагировали ни на одну из этих сывороток. Не было даже отрицательной реакции, как у погибших. Не было ничего. Даже если сегодня мы найдём правильную формулу и сделаем девочке укол, для неё это будет не лучшим лекарством, чем обычный физраствор.
        Доминик обречённо глядел на профессора Аяр.
        - А Аврора об этом знает? - севшим голосом спросил он. - Знает, что всё бесполезно?
        - Нет. Я ей не говорила.
        - Тогда зачем всё это? Зачем все эти жертвы? Если Пирамида работает ради Джойс, а ревинтол на неё не подействует, зачем всё это тогда?
        Сели перестала плакать и выпрямилась.
        - Даже если ревинтол не поможет Джойс, кроме неё на свете существуют миллионы других людей, которым он может помочь, - спокойно сказала она, будто донося до капрала прописную истину. - Ты знаешь, мой брат умер на войне, погиб из-за ранения в живот. У новобранцев после теста крови такие раны затягиваются за считанные минуты, а Сай умер от потери крови, как и тысячи таких, как он.
        - Так это твоё оправдание?
        - Это моя работа. Я не имею права прекращать поиски формулы без смертельных побочек, а для этого нужны деньги. И они есть у «Треангула».
        - То есть ты знала, что Рэду введут REX-9?
        Молчание послужило лучшим ответом.
        - В будущем моя работа спасёт тысячи, если не миллионы людей.
        - Вот только не надо мне втирать про высшую цель! Об этом я наслушался от постулов.
        - Я не такая, как они.
        - Конечно, постулы же убивали сотни эвдонцев, а ты ограничилась всего лишь парой десятков.
        Профессор Аяр пристыженно замолчала.
        - Я верю в то, что делаю. И не тебе меня судить, - тихо сказала она.
        - А я здесь не ради осуждения. Просто хотел в глаза тебе посмотреть.
        - Посмотрел?
        - Посмотрел.
        - И что увидел?
        - Дура ты. - Доминик поднялся и подошёл к двери. - Дура.
        Глава 33
        Роман стоял на пороге кабинета генерала Бранда уже спустя три часа после трагедии в Пирамиде. Победа была совсем близко.
        Недавно Аврора отправила ему сообщение, что сканирование подтвердило слепоту Джойс и что теперь помимо лёгких ей выращивают и два зрительных нерва, а это значило, что андроидом она после операций теперь станет больше, чем на семьдесят пять процентов.
        Вот по этой причине Роман и предпочитал находить своё убежище в равнодушных цифрах. Цифры, как и деньги, всегда были ему более понятны, а их природа менее подвержена переменчивости и уж тем более эмоциям, чем такие люди, как Аврора, потерявшая в своём стремлении спасти дочь человеческое лицо.
        Роман сам не до конца отдавал себе отчёт, почему он её терпит. Почему унижается перед отцом, почему подал идею с проектом «90736-Альфа» и почему теперь готов вбить последний гвоздь в крышку гроба собственной совести визитом к Щеглу? Ему же это было не нужно. Он был бы счастлив начхать на всё, работать дальше в Министерстве продовольствия, погрязнув в ворохе понятных цифр и сводок, больше не вспоминать ни Пирамиду, ни отца с его укоризненным взглядом, и терпеливо дожидаться кончины жадного старика, но вместо этого он уже в который раз шёл биться за деньги для этой стервы, которая его труды никогда не ценила.
        Пока Джойс тихо умирала на каталке, мать навестила её всего один раз, а потом убежала в лабораторию, где наорала на всех за бездействие и больше к дочери не приходила. Даже этот эвдонский маньяк, который ей был никем, едва не ночевал рядом с девочкой, демонстративно наплевав на все угрозы госпожи Сантери. Сегодня, как раз перед стрельбой, Роман видел, как Каан читал ей какую-то нудную книгу о самратах. Грудная клетка Джойс тяжело поднималась и опускалась, лоб от боли в груди прорезали морщинки. Вместо лёгких работала подушка, которую приводили в движение аппараты, через трубку гнавшие воздух в маску на лице девчонки. Рядом, положив свою огромную голову на руку хозяйки, лежал Орешек и жалобно поскуливал, ведя ухом каждый раз, когда аппарат издавал непонятный стрекочущий звук. Букашка угнездилась на самом краю каталки и обнимала дремавшую за щиколотку. Даже Роман в этот момент почувствовал так не свойственную ему жалость.
        Когда-то Вечный Наследник был уверен, что дочь Авроры доживёт до того момента, когда её мать найдёт нужную формулу ревинтола, которая бы не приводила к смертельным побочкам. Аврора и сама не допускала даже мысли об обратном, но постепенно эта уверенность превратилась в надежду, а потом в мечту, а теперь от неё осталась лишь тень, призрак, подгоняемый манией победить проклятую судьбу. Не то чтобы Роман желал Джойс смерти, конечно же, нет. Но он не был уверен, что то, что её ожидало в будущем, благодаря отчаянным попыткам её матери остановить смерть, было чем-то лучшим, чем естественная гибель.
        Зрелище того, во что, весьма осознанно, Сантери превращала своего ребёнка, а также присутствие в Пирамиде постоянно бредущего по коридорам безмолвного Майло вызывало у Романа зыбкое чувство, что происходящее вокруг неправильно и противоречит какому-то неписаному закону. Из-за этого они с Авророй часто ссорились, но эта женщина всегда его побеждала, приводя в качестве победного аргумента тот факт, что у Романа не было собственных детей, и потому он просто не в состоянии по-настоящему её понять. А ссорились они часто, что было вполне ожидаемо, если учесть, что их отношения и начались с резкой неприязни друг к другу.
        Они познакомились на конференции в «Альфа-Лире» после войны. Аврора делала какой-то доклад, а Роман напивался в баре после развода. Его жена не выдержала безразличия мужа, ушла к обвешанному наградами полковнику Скарпу, и Роман не стал её удерживать. Не то, чтобы он перестал её любить, он этого делать даже не начинал - так, послушался отца и решил предпринять попытку остепениться, а по существу, ему всегда было безразлично, находился ли в его доме ещё кто-то, кроме него, и он попросту перестал реагировать на присутствие или отсутствие жены в своей жизни. Совсем другое дело была Аврора Сантери.
        Тогда, в фойе, он пил и отвечал на наивные вопросы сидящей рядом смуглой девочки о своём пьянстве. Она не понимала, почему бутылка этой вонючей жижи, как она назвала коньяк в рюмке Романа, может стоить три окна в золотой карте, когда апельсиновый сок был намного вкуснее и стоил всего одно. Когда Аврора их нашла, Вечный Наследник как раз отбирал свою рюмку у любопытного ребёнка и нарвался на крики её матери, проклятья и требования больше даже не смотреть в сторону её дочки. А спустя месяц Вечный Наследник пожертвовал «Мэссив Генетик» сумму, о которой в тот же день написали в каждой газете. Сантери как учёная нуждалась в спонсировании своих дорогостоящих проектов, а Роман был наследником самого влиятельного человека в городе, который, несмотря на преклонный возраст, упорно отказывался умирать, а потому его сын был склонен пускать пыль в глаза, используя широкие жесты. В тот момент он искренне считал, что сделал Авроре одолжение, и ему нравилось наблюдать, как она злилась, когда принимала его чек.
        Довольно скоро они стали любовниками, сначала почти случайно, потом на регулярной основе. Роман даже находил эту связь забавной и сам себя называл неправильной проституткой, потому что сам платил Авроре за секс с собой, чтобы потом убраться восвояси. Вольски-младший всегда был уверен, что через неделю-другую эта женщина ему надоест, они расстанутся, и он, отдав ей последний чек, найдёт себе послушную вчерашюю студентку, женится и пустит корни в Министерстве, но у судьбы оказались на него совсем другие планы.
        Шло время, но Роман постоянно откладывал своё расставание с Авророй, продолжал с ней спать, давал ей деньги, а в ответ получал только требование дать ещё. Отец всегда отмечал унизительность этой связи для своего сына, как и сам Роман, но он всё равно не уходил, повинуясь совершенно иррациональному желанию находиться рядом с Авророй несмотря ни на что. Она была единственной женщиной в его жизни, которая настолько сильно влияла на него, казалось, не прилагая к этому никаких видимых усилий. Возможно, это случилось именно благодаря тому холоду, который он ощутил от неё, едва увидев впервые. За всю свою жизнь он привык, что женщины липли к нему, едва услышав, сколько он стоит, но эта будто высекла из него искру, оскорбив через минуту после знакомства в холле «Альфа-Лиры». С первого дня она возбуждала его тело и мозг и провоцировала на яростные попытки добиться её расположения всеми доступными способами. Аврора вертела им как хотела. Им, человеком, который в своё время оставлял с носом всех финансовых ревизоров, а он послушно выполнял все её приказы в неподотчётной надежде на то, что хотя бы на один
день его фигура затмит в её сердце те всепоглощающие чувства, которые она испытывала только к своей дочери. Но пока он довольствовался только тем, что она вспоминала о его существовании лишь в тот момент, когда счёт Пирамиды нуждался в пополнении, - и тогда он получал от неё все, о чём мечтал с первого дня их знакомства.
        - Вы можете пройти, - секретарь в военной форме пригласила Романа в кабинет генерала. Когда Вечный Наследник вошёл в помещение, ему показалось, что он очутился не в кабинете Щегла, а прямо у него в голове. Дорогая, но скромная обстановка, минимум мебели, всё на своих местах, нигде ни пылинки. Никаких украшений или картин, даже фотографии предшественников не висели на стенах. Листы бумаги на рабочем столе лежали перед генералом чётко параллельно краям этого стола. Даже стакан с водой стоял на подстаканнике точно посередине, а ручка лежала параллельно подставке настольных часов.
        - Я знаю, зачем вы пришли, - генерал не стал размениваться на приветствие. - Садитесь.
        - С вашего позволения, я присяду, - усмехнулся Роман и сел в кресло напротив, удержавшись от ехидного желания закинуть обе ноги на стол перед носом всесильного генерала. - Так вы уже готовы начать переговоры?
        Лицо Щегла не выразило ровным счётом никаких эмоций.
        - Аргумент в эту пользу был более чем красноречив.
        - Точнее, десять аргументов и один довод, - уточнил Роман. - Вижу, ваши «профессиональные люди» и тут справились со своей задачей. Похвально.
        Генерал сомкнул руки перед собой и облокотился о затянутую изумрудным сукном столешницу.
        - Говорите.
        - Собственно, я лучше покажу. Я не настолько красноречив, как мой отец, но видео сохранило все самые яркие моменты. Я кадры лично выбирал.
        - Не сомневаюсь.
        Роман достал из хромированного дипломата ноутбук и поставил перед генералом. Бранд терпеливо наблюдал, как Вольски возится с техникой и включает видеопроигрыватель.
        Секретарь внесла поднос с двумя чашками кофе и поставила перед Щеглом и гостем.
        - Благодарю.
        Генерал молча кивнул. Девушка ушла.
        Роман сделал глоток.
        - Волшебно. Баржа из Негерда?
        Бранд не ответил.
        Вольски размешал сахар и положил ложку на блюдце так, что взбитая кофейная пена скользнула по ручке и упала на затянутый сукном стол.
        - Ох, прошу прощения.
        - Включайте.
        Роман положил руку на грудь в знак признания своей вины и нажал кнопку «Воспроизведение».
        - Это произошло в стенах «Мэссив Генетик» всего пару часов назад. Вам понравится.
        На экране появилось изображение одного из коридоров Пирамиды - серого, полного стекла. Внезапно одна из прозрачных перегородок разлетелась вдребезги и из-за угла, прижимая руки к груди, выпал человек и пополз по осколкам, размазывая своим телом жирную блестящую лужу. Затем к нему подошёл другой, в военной форме, высокий, крупный. Подошёл, поднял пистолет и выстрелил тому в затылок.
        На следующем кадре по направлению к процедурке шли две медсестры. Одна вдруг упала, вторая закричала и закрыла лицо, испачканное кровью, потом посмотрела за кадр, бросила в невидимого стрелка поднос с инструментами и попыталась убежать, но упала с пулей в голове.
        Следующий кадр - другой коридор, с дверью на электронном замке. Сначала туда вбежал лаборант, а потом подошёл стрелок и начал ломиться внутрь. Двое мужчин у монитора наблюдали за кровавой бойней, развернувшейся внутри через минуту. А потом на экране появилась Айла Адлер. Камера равнодушно наблюдала, как девушка и какой-то лаборант пытаются разбить стеклянную стену в попытке спастись, как они прячутся, как дверь в их комнату слетает с петель, как убийца появляется на пороге и, устроив погром, убивает парня и пытается выстрелить в девушку. Роман остановил запись за секунду до того, как пуля Каана пробила череп убийцы.
        - Знакомьтесь, - Роман откинулся на удобную спинку кресла, - Рэддгар Талли, сыворотка «Герберт». Был самым миролюбивым испытуемым «Мэссив Генетик». Сегодня мы испытали на нём сыворотку, которую разрабатывали учёные проекта «REX-9», записи о котором были найдены в Кайне после войны. О, вижу по глазам, вы слышали о нём.
        - Слышал.
        - Я тоже когда-то, но одних слухов было недостаточно. Знаете, после ваших рассказов о Зверёнышах Кайны я считал, что они были отчасти плодом вашего покалеченного войной воображения, но Рэддгар… Мы специально выбрали самого добродушного испытуемого, и результат превзошёл любые фантазии. После введения сыворотки Рэду, когда он погрузился в состояние изменённого сознания, был начитан небольшой текст, который читали и Зверёнышам Кайны, и как результат - полная подмена личности. Текст мы закончили простым приказом: «Убей всех, кого встретишь», и эти слова настолько укоренились в его подсознании, что, если бы не пуля Сезара Наиса, он бы убил ньети Адлер, с которой успел подружиться, не моргнув глазом, как и всех предыдущих. Что думаете?
        - Что вы с Авророй идиоты.
        - Послушайте… - заулыбался Роман.
        - Нет, это вы послушайте. - Глаза Бранда пристально посмотрели на Вечного Наследника. Шрам на его щеке дрогнул. - Вы не понимаете, что такое REX-9.
        - Видео предельно ясно показывает…
        - Уничтожив его, Наис, возможно, совершил единственный правильный поступок в своей жизни, а вы его воспроизвели. Ещё чуть-чуть, и я начну сомневаться, кто из вас двоих бoльшее чудовище.
        Роман растянул губы в лживой улыбке:
        - Что ж? Тогда мы с вами будем равны. Как думаете, что случится, если я прикажу вколоть REX-9 двум-трём военным в форме «Треангула» и запущу их в один из супермаркетов, а? Как долго вы будете доказывать прессе, что не имеете к этому отношения? А что будет, если я запущу такого человека сюда? - Он указал большим пальцем на дверь кабинета. - Какой грозный взгляд. Как видно, я отрастил себе достаточно крепкий хребет, генерал? Вы забыли одну простую вещь - я сын своего отца, а это значит, что я пойду на всё ради своей цели. Моя цель в данный момент - деньги «Треангула», и я их получу, и неважно, добровольно вы мне их отдадите или нет.
        Бранд впервые за время разговора опустил глаза на сомкнутые руки и просидел с минуту в глубокой задумчивости. Потом он отодвинул ящик стола и достал оттуда бланк казначейства. Простое перо вывело на нём какие-то цифры. Роман понял, что победил.
        Перед тем, как поставить свою подпись, Щегол вдруг остановился.
        - Любите её? - спросил он. Не нужно было уточнений, чтобы понять, о ком он говорил.
        - Да, - ответил Роман.
        - Ненавидите её?
        - Да.
        - Она этого не стоит.
        - Я знаю.
        Бранд поставил подпись в левом углу и отдал Вольски бланк, разрешающий Вечному Наследнику забрать из казначейства наличность в размере двадцати миллионов крефов.
        - Он сдался! - ликовал Роман, едва не крича каждое слово в микрофон мобильного телефона. - Он. Дал. Нам. Деньги.
        Вольски-младший ехал на своём автомобиле по одной из широких улиц, приближаясь к очередному посту проверки документов.
        - Сколько? - замерло от волнения сердце Авроры.
        - Двадцать миллионов.
        - Двадцать?!
        - А я тебе говорил - запись на него подействует.
        - Ох, Роман…
        - Ты бы его видела. Насупился, глаза чёрные, из ушей пар.
        - Двадцать миллионов…
        - Я был прекрасен.
        - Ты сейчас в Пирамиду?
        - Конечно, куда же ещё?
        - Тогда приезжай.
        Аврора повесила трубку.
        Не то чтобы Роман ждал от неё благодарности, но всё равно тихо обозвал её сучкой, услышав гудки. На соседнем сидении лежал бланк казначейства и сумка, набитая крефами. Может быть, бросить всё и уехать с деньгами? С такой суммой Роман мог бы запросто появиться на пороге у отца и покрыть часть его затрат на ревинтол, которые Вольски-старший ему припоминает при каждой удобной возможности. Это даже не было бы воровством.
        И всё же он решил вернуться к Авроре, почему-то убедив себя, что она непременно встретит его в зоне отдыха своего кабинета, там, где они впервые стали любовниками. Пожалуй, надо будет купить по дороге вино.
        На посту его машину остановили. Больше автомобилей не было. Роман привычным жестом просунул в щель окна документы.
        - Выйдите из машины.
        - Вы знаете, кто я? - Роман почувствовал себя оскорблённым, однако сотрудника полиции не напугал его разгневанный взгляд.
        - Выйдите из машины, - настойчиво попросил постовой.
        Роман презрительно хмыкнул и заглушил мотор.
        - Погоны жмут?
        - Встаньте сюда. - Патрульный грубо отодвинул Романа от дверцы за локоть, едва тот вышел из салона.
        - Руки. Будете проводить тест на трезвость? Я не пьян…
        Его с силой толкнули и прижали животом к боковому бамперу.
        - Эй, спятили? Вы знаете, кто мой отец?
        - Знаем.
        Подошёл второй полицейский.
        - Что здесь?
        - Отказался давать документы.
        - Я дал вам документы! - огрызнулся Роман и попытался перевернуться, но получил сильный удар по спине.
        - Эй!.. Вы что творите?!
        - Сопротивление? Обыщи его.
        - Ты видел? Он меня ударил.
        - Я к тебе пальцем не прикасался! Пусти!
        - Он снова меня ударил!
        Роман испугался и снова попытался вырваться из сильных рук дорожной полиции.
        - Не трогал я вас! Пустите!
        - Вали его.
        Удар по лицу. Из разбитого носа брызнула кровь.
        - Хватит! Прекратите!
        - Вы арестованы.
        Роман оступился о подставленную подножку и упал на мокрый асфальт. Последовал сильный удар по спине.
        - У него пистолет. - Полицейский указал на невидимое оружие.
        - Сопротивление при аресте?
        - Бей!
        Роман увидел, как один из избивавших его полицейских достал деревянную дубинку и надел на неё железный набалдашник.
        - Нет! Стойте! НЕТ!
        Удар по голове. Роман потерял сознание и провалился в пустоту.
        Когда Вольски не вернулся в Пирамиду через час, Аврора и не думала начинать беспокоиться. Когда он не приехал через два часа, она набрала его номер. Телефон был отключён. Сначала у неё закралась мысль, что он сбежал с её деньгами, но потом она уступила место другой, более правдоподобной - у Романа сломалась машина и сейчас он орёт на какого-нибудь водителя эвакуатора. Тогда почему не приехал на такси? Почему не позвонил? Через три часа его всё ещё не было. Не приехал он и среди ночи, а утром Аврора подняла всю охрану Пирамиды, приказав найти Романа. И к полудню его нашли. В центральной больнице, в палате реанимации.
        Четыре сломанных ребра, многочисленные ушибы и гематомы, сломанная пополам спина. Он лежал в коме и не подавал никаких надежд, что когда-нибудь придёт в сознание.
        - Это точно? - спросила Аврора.
        - Время покажет, - ответил дежурный врач. - Но он был слишком сильно избит. Даже если менейр Вольски придёт в себя, я бы не стал давать утешительный прогноз.
        Аврора молча кивнула.
        - Его же нашли рядом с автомобилем?
        - Да.
        - Он вёз большую сумку.
        - Да, была такая. Она в камере хранения.
        - Я могу её получить?
        Глава 34
        Тела убийцы и десятерых его жертв находились в одном помещении морга, лёжа на расставленных параллельно каталках, отделённых друг от друга дымчатыми перегородками.
        Патологоанатом испугался, когда вошёл в кабинет, и обронил принесённые для вскрытия инструменты.
        - Разве вам сюда можно?
        Айла стояла напротив тела Рэда и смотрела на мёртвого друга. Его уже отмыли от крови, и, если бы не дыра в голове, его можно было принять за спящего. Рядом на столике лежала срезанная, сбитая в кучу одежда. Теперь его до пояса прикрывала только белая простыня.
        - Он постоянно ворчал, - тихо произнесла девушка. Её лицо горело, истерзанное жёсткой мочалкой, которой она два часа кряду оттирала кровь. На лбу, куда попало больше брызг, заживала ссадина. - Что бы ни произошло, он ворчал всегда. Мы даже прозвали его старой бабкой - нам нравилось, как он бурчит, а Рэд обижался.
        Она коснулась спрятанной под покрывалом ноги, будто пытаясь убедить себя в нереальности произошедшего.
        - Понимаю…
        - Вчера Эрнан учил его играть в покер. Ингейр сделал фишки из расстрелянных гильз и нацарапал на них номинал. Рэд постоянно проигрывал и бурчал, а потом выиграл и сказал, что Эрнан стареет. Он думал, что выиграл сам, а это Монтонари сдал ему нужные карты. Сегодня они должны были продолжить игру. - Серые глаза вдруг оторопело посмотрели на доктора. - У него в городе осталась сестра и два племянника. Они ещё не знают, что стрелял именно Рэд. Что им скажут, когда они придут забирать тело?
        Врач не знал, как предложить девушке покинуть анатомичку. Вместо ответа он пожал плечами.
        Айла прошла к столу, на котором лежал небольшой пакет, похожий на тот, куда полиция складывает вещдоки. Внутри лежало что-то маленькое и блестело.
        - Что… что это?
        Похолодевшие пальцы тронули то, что лежало в пакете.
        - Откуда это здесь?
        Рука потянула за ремешок на шее, на котором висел кулон, вдруг ставший тяжёлым, как пудовая гиря.
        - Нет, нет, нет, нет… - зашептали, словно заклинание, побелевшие губы.
        - Пуля, которой капрал убил Рэддгара, - ответил патологоанатом. - Кто бы мог подумать, что такая маленькая, а может проделать в голове такую огромную дыру, правда?
        Айла взяла пакет.
        - Вам плохо?
        Девушка схватилась за край каталки.
        - Я не чувствую лицо…
        Воротник давил, как затянутая на шее петля. Мир сузился до крошечного островка, посередине которого блестели две одинаковые серебряные пули с золотым ободком и тремя продольными бороздами.
        - Нечем дышать…
        Голова закружилась и наполнилась шумом. На прозрачном виске забилась синяя жилка.
        - Я позову на помощь.
        - Пусти… Убери руки!
        Она отбилась от рук врача и выбежала из кабинета.
        Серые безликие стены бесконечных коридоров вились внутри Пирамиды, как огромный холодный лабиринт. Люди в тошнотворно-белых халатах, не отрывая глаз от синих папок, брели из кабинета в кабинет.
        - Сумасшедшая!
        Распечатки с графиками разлетелись по полу.
        - Вызовите охрану!
        Айла бежала по коридорам, расталкивая всех на своём пути. Из-за угла кто-то выкатил каталку.
        - Эй!
        Железо опрокинулось и загремело о стену.
        - Куда она побежала?
        - Туда.
        Лаборант, несущий поднос с пробирками, едва увернулся от столкновения.
        - Стой! - На её пути вырос солдат. - Приказываю - стоять!
        Ударом в нос Айла сбила его с ног и бросилась к выходу.
        Доминик стоял у стойки администратора в фойе и ждал сестру Рэддгара, которой ему было велено врать, что брат её погиб в результате несчастного случая по своей же вине. Рядом переминался с ноги на ногу юрист «Мэссив Генетик», через которого Аврора сразу после выдачи тела потребует у несчастной вернуть обратно перечисленную ранее на счёт погибшего сумму, так как договор его с Пирамидой был расторгнут в связи с форс-мажором.
        На душе капрала было так паршиво, что хоть вой. За огромными окнами хлестал такой отчаянный дождь, будто небо решило обрушиться прямиком им на головы, погребя под собой и проклятую Пирамиду, и весь город в придачу. В стороне на диване у входа над чем-то неуместно смеялся подполковник М’гату, откуда-то с потолка доносилась лёгкая музыка, скучающий администратор раскладывала пасьянс на мониторе компьютера. Пирамида будто и не заметила трагедии, которая развернулась в её стенах всего несколько часов назад.
        Вдруг в стороне коридора послышался топот нескольких пар ног в тяжёлых сапогах с жёсткими подошвами, грохот разбитого стекла и плеск воды, хлынувшей на кафельный пол, будто кто-то на бегу опрокинул аквариум, который стоял за углом.
        - Держите её! Держите! Стоять!
        Через холл, прямиком к рамкам на входе, расталкивая всех, опрометью бросился силуэт: чёрный, тонкий, с длинной тяжёлой косой за спиной. Доминик не сразу узнал в испугавшей всех тени ньети Адлер. Следом за ней бежали двое охранников.
        - Стоять!
        - Остановите её!
        Подножка. Айла упала и проехала по скользкому полу несколько метров. М’гату растёр ушибленную ногу.
        - Вот идиотка.
        Четыре руки в перчатках без пальцев схватили тощее тельце за предплечья и оттащили от выхода.
        - Пустите! Мне нужно выйти! - вопила Айла, вырываясь. - Пожалуйста, я уйду! Пустите! Пустите…
        Военные кинули брыкающуюся девицу у покатой прозрачной стены.
        - Запрещено!
        - Оставаться на месте!
        Замелькало вынутое из кобуры оружие.
        - Уберите пушки! С ума посходили?
        - Отставить! Убрать оружие!
        Брошенная сидеть на холодном полу среди безразличных работников Пирамиды, Айла глядела сквозь тонированное серое стекло на утопающий в дожде город и чувствовала, как внутри всё сильнее сжимается пружина, которая сжималась всё это время. Сжималась долго, упорно, до боли, до крика, забирая все силы и волю.
        - Айла? - тихо позвал Доминик.
        Боль прекратилась, внутри стало так холодно, будто вся кровь вдруг отхлынула от сердца.
        Айла подняла глаза на чёрное небо, которое клубилось, как густое облако пепла, вырвавшееся из жерла проснувшегося вулкана. Рука и лоб прижались к безмолвной, холодной, мёртвой стене, за которой умерла её прошлая жизнь.
        Доминик сел рядом.
        - Эй, ты чего? - Он с искренней заботой тронул Айлу за плечо. - Что за цирк ты устроила? Им же только потеха…
        Удар по лицу был настолько неожиданным и сильным, что капрал потерял равновесие и упал на пол, недоуменно схватившись за разбитую губу.
        - Это был ты, - прошипела Айла, не обращая внимания на боль в хрустнувших пальцах. - Ты стрелял. Вот почему ГБР не нашли стрелка. Ты прятался здесь!
        Амазонитовые глаза встретились с серыми.
        - Айла, я… - Доминик предпринял попытку всё объяснить.
        - Не смей!
        Последовал ещё один удар. Доминик поднялся на локтях и плюнул на пол кровью.
        - Послушай… - Он приподнялся, встав на колени.
        - Что послушать?! - закричала Айла. - Ты всё это время рядом был, в глаза мне смотрел, улыбался! Мы же вместе… - Дрожащая рука указала в сторону города. - «Сердце Чарны» - твоя пушка… Твоя! Я видела пули. Пуля из головы Рэда точно такая же, что вынули из тела моего отца! Скажешь, нет?! Ты стрелял в них обоих! Ну скажи, что это был ты!
        Айла смахнула с бледной щеки слезу. Глаза всех свидетелей были направлены на капрала. Подполковник тихо ухмылялся.
        - Айла…
        - Ты?
        - Да, я, - сознался Доминик, не веривший в то, что когда-нибудь ему придётся ей в этом признаться. - Я стрелял.
        Айла засмеялась.
        - Чего она смеётся? - зашептали невольные свидетели открывшейся правды.
        - С ума сошла.
        - Ой-ёй, бедная девочка.
        - Я так и знала, - давилась смехом Айла. - Знала с самого начала. Знала, что нельзя тебе верить! Всё, всё, что случилось после смерти отца, всё - твоя вина. Твоя вина!
        Доминик молча наблюдал, как согнувшаяся напротив него в три погибели плачущая девушка сходит с ума. Её безумие вдруг стало столь очевидным, что бросалось в глаза. Будто где-то глубоко внутри неё лопнула та тонкая нить, которая всё это время удерживала Айлу от падения в пропасть. Даже её взгляд изменился. Секунду назад в нём была растерянность, гнев и тень надежды, а теперь её глаза были черны, как две могилы, на дне которых в этот момент умерла та растерянная девочка, которую он когда-то вывел из Пустоши.
        - Айла, ты знаешь не всё.
        Но она его не слушала.
        - Надо было дать тем патрульным из Сектора 7 разбить тебе голову и оставить подыхать!
        Он не сказал Айле, что со спины на бесшумных подошвах к ней подкрадывается санитар.
        После укола успокоительного в шею она снова засмеялась. Только теперь смех её был тихим, низким, похожим на рокот, который слышится под землёй перед землетрясением.
        Снотворное подействовало быстро. Веки её отяжелели, перед глазами всё стало мутным и серым, как образы, проступающие сквозь грязное от копоти окно.
        Уже теряя сознание от сонливости, она упала, как сломанная, и стукнулась бы головой об пол, но Доминик успел её подхватить и аккуратно уложил, подставив ей под затылок ладонь.
        - Вот оно какое - чувство вины, - цокнул языком подполковник, глядя, как нежно капрал гладит ньети Адлер по голове, будто убаюкивая. - Доложите Авроре.
        Глава 35
        Доминик сидел в темноте и прижимал к подбородку дуло «Сердца Чарны», которую он всё ещё не вернул на место в музей. Зачем он взял именно её? Он же мог попросить Мортена достать из бокса любую винтовку, а он потребовал ту, что выдала его с потрохами. Мда, вот тебе и малявка из Сектора 7. Кто бы знал, что судьба сводила их дважды прежде, чем столкнуть лбами в Пирамиде.
        Каан тронул курок. До этого он нажимал на него сотни раз, но выстрелить себе в голову не хватало духа. Вот так, с пальцем на курке, он сидел уже час, прислушиваясь к каждому шороху за стеной и напрягая фалангу на безразличной пластмассе. Решение всех его проблем было слишком близко, чтобы, наконец, на него решиться. Голова снова болела. Пульсирующие удары в глубине черепной коробки были уже известным симптомом. Давно его не мучили приступы - целый год, и теперь они вернулись, как эхо давнего прошлого, как напоминание, что от себя не убежать и не спрятаться под оболочкой чужой жизни и имени.
        Сели, эта дура от науки, думает, что его боли - следствие старой травмы, полученной тогда в Секторе 7, но он-то знал, что причина была в REX-9. Он выжил во время ломки, но эта накатывающая боль осталась при нём уже, наверное, навсегда. Может быть, зажмуриться и нажать на курок? Легко, как нажимают на клавишу. И гори оно всё! Пирамида, Аврора, вся эта жизнь. Но он убирал палец с курка. Захотелось напиться. Проклятая врачиха вчера выгребла все фляжки у него из-под кровати, а он бы сейчас с удовольствием накатил стопку-другую для храбрости. Хотя с чего он решил, что это поможет? С чего он решил, что дыра в его голове не зарастёт и он не останется жить без мыслей и воли, пускать слюни до скончания времени?
        - Ты всё равно этого не сделаешь.
        Доминик открыл глаза и вгляделся в красную полутьму спортивного зала.
        - Айла?
        - Разве у меня девчачий голос?
        В проходе между боксёрскими грушами стоял Мортен и глядел на капрала. Уставший, словно постаревший на десять лет.
        - Совсем жизнь доконала, да? Ты поосторожнее - ещё выстрелишь.
        - Что ты здесь забыл? - Доминик застыл, будто застуканный за чем-то противозаконным.
        - Вернуть её не хочешь? - спросил Мортен, кивнув на «Сердце Чарны».
        - Не твоё дело, - ощетинился капрал.
        - Пока отвечаю за оружие - моё.
        Эксперт по баллистике подошёл к эвдонцу и отобрал винтовку.
        - Паршивый сегодня выдался денёк, правда? - Он сел рядом с капралом на скрипучую скамейку.
        Каан насупился и уставился на исцарапанные о землю ботинки.
        - Ты себя только не вини. Ты не в ответе за поступки Авроры.
        - Рэду об этом скажи, - буркнул Каан. - Я не уничтожил REX-9. Всё в лагере перевернул, всё сжёг, а они до Кайны добрались. Теперь он мёртв из-за того, что я не додумался вернуться на остров.
        Доминик сжал челюсти - головная боль усиливалась. Он посмотрел на часы.
        - Полночь, - сказал он. - Чего ещё не спишь?
        - Разве тут уснёшь? - поморщился Мортен. - Пока выдавали тело, пока наш распинался о пункте договора о возврате денег, пока успокаивал женщину… Ты бы видел бедняжку. На ней лица не было, когда уходила из Пирамиды. Даже меня пробрало, а Авроре хоть бы хны. Сама-то из больнички целый мешок с двадцатью миллионами привезла и поехала праздновать в город.
        - Роман-то хоть помер?
        - Насколько мне известно, нет, - хмыкнул Мортен и достал из нагрудного кармана две папироски. - Но судя по вегетативному состоянию, в котором наша обожаемая госпожа Сантери бросила его в реанимации, лучше бы он умер. Так задницу рвать ради неё - и вот она, благодарность. Даже сюда не попросила его перевести, хотя тут оборудование лучше, чем в Центральном. Слышал, Львиная Лапа так лютовал, что у него сердце прихватило. Представляешь, Вольски - и вдруг сердце?
        Мужчины закурили.
        - А где Айла? - спросил Доминик.
        - В своём номере-люкс. Спит. Сели сказала, что проспит она минимум сутки. Тем лучше, слишком много на неё навалилось.
        - Не надо было брать «Чарну», будто чёрт меня за руку дёрнул.
        - Ты ж не знал, что она ту пулю хранит. Представляешь, что у неё в голове творится? Пулю из сердца её отца вынули, а она её у своего сердца несколько лет хранила. А? Каково? Да и я в своё время ляпнул, что из «Чарны» может стрелять только один человек. - Мортен выдохнул густую струю дыма. - В общем, облажались мы с тобой оба. Ты мне лучше вот что скажи, на кой тебе вообще нужно было стрелять в Нерушимого Генерала? В Пирамиде полно военных, кто бы выполнил приказ Авроры, даже не моргнув, но ты вызвался сам.
        - А разве неясно?
        Мортен подвигал усами и усмехнулся.
        - Да, Адлер никогда не обходился полумерами. Я бы на твоём месте тоже отомстил, подвернись мне такая возможность. Филигранная работа была, признаю. Мои из отдела тогда всю голову сломали, не знали, как и подойти к расследованию. Ни отпечатков, ни свидетелей, и попал, главное, с такого расстояния, что еле отследили точку выстрела. Ювелир, просто ювелир. И ни одной лишней тени на камерах слежения…
        - Блокиратор сигналов, - прервал его рассуждения Доминик.
        - Что?
        - Блокиратор.
        Каан кивнул на маленькую палочку с красными светодиодами, которая всё это время лежала на лавке.
        - Он, когда включён, сигналы с камер слежения задерживает. Мне его подполковник ещё тогда дал, как я шёл стрелять в генерала, а я потом его у него украл. Полезная штука.
        - Да, полезная, - согласился Мортен, покрутив в руках занятную вещицу. - Если хочешь пойти туда, куда не пускают. Что ж ты её не использовал до сих пор, чтобы сбежать? Включил, сел в «Калемаха» и поминай как звали. Даже маячок в руке тебя бы не остановил.
        - Нет, не остановил бы.
        - Тогда почему ты до сих пор тут штаны просиживаешь? Неужто девчонка?
        - Иди ты.
        Мортен хохотнул и откинулся назад, облокотившись спиной о стену.
        - Ну, мало ли? Шёл бы ты к ней. Девочка там сейчас лежит совсем одна, всеми брошенная.
        - Если я к ней приду, тогда не смогу поставить точку.
        - Ты про пушку-то? Ты это брось. Не твоё это.
        Мортен многозначительно посмотрел на капрала.
        - А тебе откуда знать, что моё, а что нет?
        - Оттуда, что ты чёртов Сезар Наис! Ты за какие-то жалкие полгода поднял самое разрушительное восстание в истории Эвдона и заставил его полыхать от Источника до Тиса! Даимахи бежали, поджав хвост, когда до них дошёл только слух, что ты рядом. Ты легендарный Серый Лис. Ты оставил от Источника горящие руины!
        - Я помню.
        - Вот и не забывай. А то сидишь ночью в спортзале и наматываешь сопли на кулак. Из-за чего? Из-за Айлы? Да, девочку жаль, но её папаша заслуживал того, чтобы его пристрелили.
        Каан выдохнул дым через нос.
        - Я устал. Устал, понимаешь? - Он со злостью отпихнул «Сердце Чарны». - Торчу в этой грёбаной Пирамиде уже тринадцать лет! - Покрытое пунцовыми пятнами злое лицо эвдонца не оставляло никаких сомнений в его искренности и в том, что ему было тошно. - Не было б меня, ничего этого бы не произошло. Ничего. Надо было застрелиться ещё в лагере. Закопали бы в общей могиле и забыли.
        - Что ж теперь гадать, если бы да кабы?
        - Видел, как умирала Мира?
        - Нет.
        - А я видел. Она смотрела на меня и понимала, что это конец. А я знал, что это из-за ревинтола. Она истекла кровью у меня на глазах за несколько минут, а Аврора у себя только галочку поставила. Я видел отчёт о вскрытии - опять та же причина, как и у всех. Я знал, что так будет. Знал, как у неё первый раз носом пошла кровь. А потом её просто засунули в чёрный мешок и с глаз долой. Всех их рано или поздно ждёт та же участь. И Кайса это знала. Она ещё тогда сказала, что стены Пирамиды кровью сочатся.
        - Кайса много чего говорила. Девочка-то с приветом была, сам знаешь.
        - Она не была с приветом, - возразил Каан.
        - Ой, ну своеобразной была. Как пожелаешь. А уж какая голосистая, мм. Помнишь её крики по ночам? Спрячется в закоулок и давай вопить в тиши, как древняя ведьма. Того и гляди, вызвала бы нам сюда парочку демонов прямиком из Преисподней.
        - Пожалуй.
        - А как визжала, когда ты её поймал, помнишь? Аж мурашки по спине, как вспомню. Я даже верить начал, что эллари убивали криком. Не завидую я тому парню, который её в койку затащит. Ещё начнёт верещать, как пожарная тревога.
        Доминик ухмыльнулся.
        - Что? - Сигарета остановилась в сантиметре от седых усов. - У-у-у, капрал. Вы и тут меня удивили. И как она? Царапучая?
        - Я не собираюсь это обсуждать.
        Мортен с улыбкой покачал головой, мужчины замолчали.
        - Как думаешь, она ещё жива? - Доминик задумчиво потёр подбородок.
        - Жива, - с уверенностью заявил Мортен и пожевал папироску. - Эта шельма переживёт всех нас просто из вредности. Хм, представляешь, если ревинтол, который Аврора ищет с таким упорством, - это та самая «Персефона»? Слышал, именно эту формулу никак не могут повторить наши доблестные лаборанты: то пробирка с реактивами треснет, то кто-то по ошибке добавит лишнюю каплю твоих эритроцитов, то диффузор сломается - тридцать три несчастья уже случились с этой «Персефоной». Аврора аж в Романа папкой швырнула, когда узнала, что лаборанты в очередной раз потеряли пробирку прям средь пустой комнаты, да приказала отложить несчастливую формулу в долгий ящик. А потом у неё появился «Линден» с его выдающимися результатами - на него у неё теперь все надежды.
        Мужчины курили в тишине, погружённые в свои думы. Доминик поглядывал на «Чарну». Правый глаз почти не видел. До приступа оставалось совсем мало времени.
        - Отставить киснуть. - Мортен ткнул друга ногой.
        - Чего не киснуть?
        - Сам знаешь, чего. Вон уже с лица весь сошёл, в глазах жизни нет. На пушку не зыркай. Не дам.
        - А ты мой утешитель?
        - Утешитель, если бы вы нуждались в жилетке, капрал. Про сявку нашу слышал?
        - Какую сявку?
        - Собаку эту, что на привязь Джойс посадила. Барашек её ненаглядный. Вчера цепь перегрыз, представляешь? И удрал! Вот что значит - сила воли.
        - А может быть, я хочу сидеть на своей цепи? - тихо произнёс капрал, поняв незатейливую аллегорию.
        - А тебе оно зачем?
        Каан посмотрел на Мортена с обидой.
        Мужчина махнул рукой. Они замолчали.
        - Голова болит? - спросил Мортен, наблюдая, как Доминик вдруг согнулся и сжал голову у висков.
        - Болит.
        - Позвать Сели?
        - Без неё справлюсь. …Gut’a!
        Каан застонал. Он с трудом подавил желание закричать от резкого импульса, пронзившего его череп от лба до затылка, будто в голове вдруг закоротило пучок проводов. Он зажмурился, правый глаз затянула серая пелена.
        - Gut’a! Gut’a!
        - Может, всё-таки позвать блондиночку? Сквернословие тут едва ли поможет, - забеспокоился Мортен. - А она, может, и наколдует таблеточку.
        - Не надо, - повторил капрал.
        - Тогда что мне сделать?
        Доминик ударил себя по голове и тяжело задышал. Из ослепшего глаза потекли слёзы. Мужчина сполз на пол и упёрся лбом в обтесанные доски, сжимаясь в комок под оглушающими импульсами приступа головной боли. Он так и просидел около двадцати минут, сжимая виски. Мортен остался наблюдать, не решаясь ослушаться просьбы друга ничего не предпринимать. Странная картина, если б кто увидел: Мортен курит, а рядом от боли корчится человек.
        Потом стоны Доминика стали тише, а дыхание успокоилось. Через пару минут Каан разогнулся и, медленно сев, достал из кармана какую-то пилюлю в блистере.
        - Витаминки? - поинтересовался Мортен.
        Каан разорвал упаковку зубами и проглотил содержимое.
        - Эта таблетка помогает только тогда, когда приступ начинает стихать. Всё нормально. Выживу.
        - Вот вы упёртый человек, капрал. Нет чтобы обратиться за помощью…
        - Я знаю, что делать. - Доминик с трудом поднялся и сел обратно на скамью. - Ты прав, я должен к ней пойти.
        Глава 36
        В больничном боксе было тихо. Слышалось только, как жужжит моторчик аппарата искусственной вентиляции лёгких.
        Джойс лежала на боку, отвернувшись к дальней стене, и дремала. В ногах уютно скрутилась Букашка, а Орешек нёс свой дозор у стены. Когда Каан появился на пороге, пёс поднял голову и заскулил. Доминик бесшумно, как умели только эвдонцы, подошёл к обвитой катетерами и проводами каталке и сел на табурет.
        Джойс не заметила, что у неё посетитель. Тихо спала, так уютно, как родная. Длинные реснички дрожали. Если бы не маска на лице, можно было бы подумать, что спала она совсем безмятежно. Глубоко в груди заскребла ложная надежда: «Может быть, ей стало лучше?», но это было всего лишь действием обезболивающих, которые поступали в её кровь через трубку.
        Доминик и не надеялся, что останется равнодушным, глядя на то, как она умирает. Сколько бы он ни убеждал себя, что участь её неминуема, сколько бы ни говорил себе, что он здесь ни при чём, в груди его всё равно отчаянно заболело.
        Смуглая рука ласково тронула ставшие жёсткими и тусклыми волосы. Капралу всегда нравилось зарываться своим горбатым носом в это кудрявое угольно-чёрное пушистое облако и фыркать, щекоча её кожу дыханием. Идиотская причуда, которая заставляла грустную Джойс улыбаться.
        Чип на груди мерно отсвечивал ритм бьющегося сердца.
        Когда девочке было четырнадцать, она очень боялась, что, когда её сердце заменят на полимерный имплант с электронным мотором, она станет не способной любить. Наивное дитя в ту пору искренне верило, будто чувства зарождаются где-то в мешке из мышц, который гонял кровь по её сосудам. Все глаза выплакала накануне, а потом плакала, потому что после операции и адаптации Роман принёс ей в палату щенка, и она сразу влюбилась в этот огромный ласковый комок меха. Как же Доминику сейчас хотелось, чтобы её тогдашние предположения оказались реальностью! Тогда он бы с нескрываемым облегчением заменил своё собственное сердце на пластик или железо и избавился бы от этой навязчивой острой боли в груди.
        Он легонько провёл пальцем по смуглому виску.
        - Джойс? Джослин?
        Не проснулась.
        Мужчина нагнулся и нежно поцеловал девушку в переносицу. Джойс глубоко вздохнула и потянулась. Между бровей появилась глубокая морщина. Доминик испугался, что сделал ей больно. Невидящие заспанные глазки открылись и уставились в чёрное пространство перед собой.
        - Шшшш. - Капрал провёл пальцем по смуглой щеке над повязкой, которая удерживала на её лице дыхательную маску.
        - Инто. - Пересохшие губы тронула слабая улыбка. - Ты снова пришёл.
        Приглушённый маской голос её был совсем тихим, похожим на шелест опавшей листвы - в нём слышалось лишь эхо того голоска, которым заслушивался капрал, когда эта хрупкая девочка вдохновенно и в лицах пересказывала ему свои книжки. Внутри маски конденсировался выдыхаемый воздух.
        - Куда же я денусь? - Смуглый лоб прижался к горячему лбу. - Я всегда рядом.
        - Я скучала.
        - Я тоже.
        - Уже утро?
        - Утро-утро.
        - А почему в коридоре так тихо?
        - Эти бараны шумели, и я всех разогнал.
        Джойс засмеялась, но неожиданно её смех прервал сильный сиплый кашель. Она плотнее прижала маску к лицу. Когда её дыхание восстановилось, она прошептала:
        - Мама сказала, что, когда мне сделают операцию, я стану видеть только в синем спектре, представляешь? - Джойс сжала между ладонями пальцы Доминика. - Не буду различать других цветов. Всё будет синим: и небо, и солнце, и люди. А ночью буду видеть тепло.
        - Здорово, будешь видеть, как кто-то смущается или врёт.
        - Нет, не здорово.
        Она сомкнула веки. Хрупкие пальчики тронули небритый подбородок капрала.
        - Ты колючий.
        - Извини.
        - Мне нравится.
        Тонкие хромированные пальцы стянули дыхательную маску.
        - Не надо.
        Доминик попытался вернуть маску на место, но Джойс обернула его пальцы своими.
        - Она давит, но я могу дышать без неё пару минут.
        Каан взял её руку и поцеловал каждый пальчик.
        - Побудешь со мной? - тихо спросила она.
        - Конечно.
        - А новички?
        - Обойдутся.
        - Рэд обещал принести и почистить мне апельсинов. Вчера он тут был и рассказывал про горы, а я никогда не видела горы. Они, наверное, красивые?
        - Красивые.
        - Ты же отпустишь его на перерыв?
        - Отпущу.
        - А он сейчас где? Опять на пробежке?
        - Да.
        - Он забавный. Как и ты.
        - Да, забавный.
        - А Артур ко мне вчера опять не пришёл. Он уже три дня не приходит.
        - Я знаю.
        Они замолчали, а Доминик изучал личико Джойс.
        - Ты смотришь на меня, - тихо сказала девочка. - Я это чувствую. А я ужасная уродина. Неумытая, нечёсаная, ненакрашенная…
        Доминик нагнулся и поцеловал девушку в губы с той нежностью, на которую только был способен, и потёрся носом о её аккуратный носик, на котором остался след от давившей на кожу маски.
        - Я люблю тебя, зайка.
        Джойс улыбнулась.
        - Я знаю.
        Доминик прижался губами к её лбу.
        - Будешь спать?
        Джойс кивнула. Вдруг свист в её лёгких усилился, и она закашлялась.
        - Тихо-тихо.
        Девочка испугалась и потянулась к маске. Каан помог ей поправить завязки.
        - Так лучше?
        - Да.
        - Я подожду, пока ты уснёшь.
        Мужчина положил свою голову рядом с её головкой на подушку и обнял свободной рукой.
        - Засыпай, я буду тебя охранять.
        Под маской угадывалась счастливая улыбка.
        Когда девочка задремала, Доминик поднялся с подушки и нажал на кнопку подачи снотворного. Прозрачная жидкость по капле направилась через катетер к локтевому изгибу.
        Десять… девять… восемь…
        Улыбка Джойс ослабела, ресницы перестали дрожать. Она уснула глубоким спокойным сном. Кто знает, что ей снилось? Доминик надеялся, что что-то хорошее.
        …семь… шесть… пять…
        Доминик посмотрел на аппарат искусственной вентиляции лёгких. Воздушная подушка мерно надувалась и сдувалась. На секунду он усомнился в принятом в спортзале решении. Всего на секунду, которая растянулась на целую жизнь. Он вспомнил, как увидел Джойс впервые. Тогда ещё ничего не предвещало, что совсем скоро эта девушка, девочка совсем, станет ему дороже свободы, а теперь он вырывал её из своей жизни вместе с частью души.
        …четыре… три…
        А ведь он клялся себе, что никогда этого не сделает. Он много в чём себе клялся.
        Когда Доминик нажал кнопку выключения, аппарат тихо пикнул и перестал накачивать подушку. Моторчик и вентилятор остановились. Джойс продолжала дышать, только теперь её дыхание стало глубже и медленнее, как у человека, который пытается вдохнуть в помещении, лишённом воздуха. Маска внутри запотела.
        …два… один.
        Это были долгие две минуты, и Доминик всё это время продолжал сжимать тонкую худенькую ручку и молиться, боясь посмотреть Джойс в лицо. Он боялся увидеть, что снотворное вдруг перестало действовать и что она открыла глаза и смотрит на него, не понимая. Боялся увидеть, что в последние минуты жизни ей страшно и больно, и похолодел, когда рука её в его руке вдруг задрожала. Но когда он услышал, что дыхание её стихло, и открыл глаза, то увидел совсем не то, чего опасался. Вместо агонии смерти от удушья он увидел спокойное личико Джойс. Смерть забрала её тихо и нежно.
        Разноцветные пиксели на чипе, вживлённом в грудную клетку девочки, больше не описывали узоры, экран потух.
        Доминик прижал к лицу тоненькую безжизненную руку и в последний раз поцеловал сухую ладошку. Всё было кончено.
        Вытерев накатившие слёзы, он поправил на Джойс одеяло и вышел в коридор. Теперь он был готов поставить точку.
        Глава 37
        Утром, ровно в пять часов пятнадцать минут, жители ближайших к острову домов проснулись от оглушительного грохота и вспышки яркого пламени. Все окна в радиусе нескольких сотен метров вокруг Ринга задрожали, потревоженные мощной звуковой волной, вода в заливе покрылись рябью. Загудели сирены, завизжали сигнализации припаркованных машин, небо озарилось таким ярким светом, что видно его было даже дежурившим в ночь на Поясе Отчуждения солдатам. Из огромной дыры, не менее тридцати метров в диаметре, на уровне двадцатых этажей из Пирамиды вырывались свирепые всполохи пламени, и было оно таким ослепительно ярким, что создавалось впечатление, будто в Пирамиду врезалась гигантская полыхающая комета.
        Потревоженные катастрофой очевидцы прильнули лицами к окнам, наблюдая страшную картину разрушения. Пирамида скрипела, Пирамида визжала, Пирамида кричала, пожираемая огнём. Сквозь её вопль и вой до берега доносились отчаянные крики задыхающихся в дыму жителей ненавистной стекляшки.
        К Рингу заспешил строй гремящих пожарных машин. В полыхающую дыру врезались струи холодной воды. Воздух наполнился гарью, в небо летели яркие искры. Дым валил из щелей, лизал окна и стены, сочился из шахты лифта, что вела на вертолётную площадку. Дым был в коридорах, в кабинетах и фойе, в столовых, жилых комнатах и лабораториях. Пепел лез всюду: в комнаты, шкафы, глаза и носы. Пепел лежал на кроватях, столах и под стульями. Пепел и дым были везде.
        - У меня нет комментариев! - Аврора Сантери, которой о случившемся сообщили, когда основное пламя уже было потушено, отбивалась от собравшихся у входа в «Мэссив Генетик» назойливых журналистов и пыталась пробраться к входным дверям. - Уходите! Вон! Я ничего не скажу!
        Она растолкала выстроившихся вокруг входа военных и ворвалась внутрь.
        В лишённом электричества фойе царил хаос. Всюду в полутьме суетились пожарные, куда-то спешили незнакомые медики - судя по нашивкам на спинах, из Центрального госпиталя, плакали, прижимая к лицам платки, сотрудники Пирамиды. Гарь и нестерпимая вонь обугленного дерева, оплавленной пластмассы и цементной крошки просачивались сквозь щели в перекрытиях и долетали через два десятка этажей до самого лобби. На куче сгоревшего хлама под табличкой «Курить запрещено» сидел и курил Мортен. Из его разбитого лба текла кровь. Увидя Аврору, он посмотрел на запрещающий знак, зажатую между пальцами сигарету и пожал плечами.
        Вдуг перед Авророй, как из ниоткуда, выскочила измазанная копотью заплаканная девочка-администратор. Она жила на одном из нижних этажей, и когда случился взрыв, выскочила в коридор в чём была - в легкомысленном халатике и тапочках с помпончиками теперь уже бывшего белого цвета.
        - Госпожа Сантери! - Она схватила её за предплечья и заверещала таким высоким голосом, что каждое её слово со свистом врезалось в мозг Авроры, как тонкое сверло в кусок пенопласта. - Госпожа Сантери! Я не знаю, что случилось! Я спала, а потом этот грохот. Я выбежала из комнаты, а тут уже огонь. Двадцатые этажи в юго-восточной части все разрушены!
        - Где моя дочь? - испугалась Аврора. Сердце бешено забилось в груди. - Где Джойс?! - закричала она.
        Между ними, грубо растолкав женщин, встрял грязный пожарный, который тянул к выходу кусок какого-то брезента.
        - Пропустить! - Он поманил другого такого же перемазанного в саже коллегу.
        - Я… Её увезли, госпожа Сантери… - плакала девочка-администратор. - Её увезли ещё до взрыва. Она внизу.
        - Почему она внизу? Где? Что случилось?! Кто-нибудь может сказать, какого чёрта здесь происходит?!
        Аврора растерянно посмотрела по сторонам.
        - Вы здесь главная?
        Это был начальник пожарной бригады. Он оставил группу военных, которые обычно стояли в Пирамиде на входе, и подошёл.
        - Да, я, - ответила Аврора.
        - Основной очаг возгорания мы уже потушили, но в паре кабинетов на двадцать пятом этаже ещё тлеют угольки. Мои парни потушат их в течение нескольких минут.
        Аврора побледнела.
        - Как двадцать пятый этаж?! Почему двадцать пятый?!
        Пожарный пожал плечами.
        - Откуда ж мне знать?
        - Почему здесь пожар? Откуда? Я ничего не понимаю! Где Джойс? Мне надо её видеть!
        - В одном из кабинетов, том, что у вас в закрытой секции, ну, теперь-то там дверей, как и стен, нет, мы нашли остатки гранаты, они сейчас у вашей охраны. - Мужчина показал пальцем куда-то в сторону. - Судя по всему, её привязали к одному из шкафчиков в дальнем углу. Заряд был сравнительно небольшой, так, хватило бы на комнату, ну, стёкла бы в соседних помещениях побило, но там за стеной шла газовая труба, поэтому тут всё так и разворотило. Хорошо, что ваши почти все спали по жилым комнатам - в коридорах и кабинетах никого не было. Но несколько больничных боксов над местом взрыва полностью сгорели. Пламя добралось до них по вытяжке. Одну девушку успели найти и потушить, а со второй всё плохо. Тело мои парни тоже вниз увезли. Вы уж разберитесь, кто это, там почти ничего не осталось. И парню, что тело нашёл, врач успокоительное дал. Вон он.
        Палец в толстой перчатке указал в сторону стойки администратора. Там, почти слившись со стеной, весь перемазанный копотью и грязью, сидел, уронив голову на грудь, Эрнан Монтонари.
        - Сейчас он не в себе. Мои вчетвером его от тела оттаскивали. Кричал, дрался. Вы к нему через пару часов подойдите, может, что скажет.
        Сказанное пожарным казалось Авроре бессмысленным набором ничего не значащих фраз. Какая, к чёрту, граната? Какая труба? Какая девушка? Какой труп? Чей?
        - Я не понимаю…
        Между Авророй и начальником пожарной бригады проехала каталка, на которой лежал подполковник М’гату. Всё его лицо, а точнее то, что от него осталось, представляло собой одну сплошную вспухшую гематому. Губы разбиты, глаз не видно совсем, так сильно заплыли синяками, один был залит кровью. Если бы не бейдж на груди, его и вовсе можно было принять за кого-то другого.
        - Рошер?! - воскликнула царица сгоревшей Пирамиды и вцепилась в железный край каталки. - Рошер! Куда вы его везёте?
        - В Центральный, - ответил работник скорой помощи. - У него голова проломлена, и сломано три ребра, и…
        - Что с ним произошло?
        - Я не знаю. Его под лестницей нашли на шестнадцатом, в чулане.
        - Это сделал Доминик. Он взорвал Пирамиду, - донеслось откуда-то из угла.
        Это была Сели Аяр. Профессор сидела на прибитом густым слоем пыли диване у входа, тоже в домашней одежде, растрёпанная, и держала треснувшие очки. Медсестра обрабатывала ссадину на её лодыжке перекисью водорода.
        - Он взорвал Пирамиду?.. - Кровь отхлынула от лица Авроры. Она вдруг почувствовала, что ноги отказываются её держать. Пожарный усадил её рядом с профессором. - Как? Как?.. Воды… Дайте воды…
        Администратор побежала к кулеру и принесла Авроре стакан. Холодная вода всё равно не помогла успокоиться и привести мысли в порядок.
        - Доминик напал на Мортена, - сказала Сели и тронула истерзанным платком покрасневшие от слёз глаза. - Мне показали записи с камер. Отобрал у него ключ от оружейки и пробрался на двадцать пятый этаж.
        - Быть этого не может! - Аврора вскочила с дивана. - Как же сканер сетчатки?! Туда никто не может пройти, кроме…
        - Он выколол Рошеру глаз.
        Аврора грузно села на диван и обхватила голову руками.
        - Что же это?.. И его не увидели? Пирамиду охраняют десятки солдат!! В каком именно кабинете произошёл взрыв? - спросила она Сели, когда сильный спазм перестал сжимать её горло.
        - 1876, - потухшим голосом ответила профессор Аяр.
        Аврора подняла на Сели глаза, полные замешательства.
        - Да, - подтвердила её догадку профессор. - Доминик уничтожил все образцы REX-9, все записи о нём и все приготовленные пробирки с новыми формулами ревинтола. Он уничтожил всё, над чем мы работали.
        - Где он?
        Профессор Аяр пожала плечами.
        - Сейчас его ищут по записям с камер.
        Руки Авроры нервно обхватили шею.
        - Нет, нет, этого просто не может быть. Просто невозможно… - Она снова встала, полная решимости действовать. - Мне нужно увидеть Джойс. Где она? Её же не задело? Её увезли вниз? Куда её увезли?
        - Она в морге, - неуверенно пролепетала девочка-администратор.
        - Хорошо. Там безопасно. У неё операция завтра. Надо всё приготовить.
        Администратор и Сели переглянулись, решая, кто расскажет Авроре о дочери. Обе не хотели принимать на себя эту ношу.
        - Что? Что вы молчите?!
        К женщинам, затушив сигарету об пол, подошёл Мортен.
        - Аврора, вам лучше присесть.
        - Присесть? Зачем мне садиться? - Она отбилась от руки, которую мужчина хотел положить ей на плечо.
        - Аврора…
        - По имени зови своих портовых шлюх! Да что с вами?! Что вы на меня уставились?..
        При взгляде на растерянное личико администратора и полные жалости глаза Сели Аяр глаза Авроры наполнились слезами.
        - Что с Джойс?..
        Она уже знала ответ. Мортен взял её за предплечье и попытался вернуть на диван.
        - Пусти. - Она убрала руку и сделала шаг в сторону лифта, который вёл на цокольный этаж, где, кроме казармы, находился и морг.
        - Не надо туда ходить, - как можно деликатнее предупредил глава баллистического отдела и повторил попытку.
        - Пусти…
        - Не надо.
        - Пусти!
        - Её больше нет.
        - Неправда.
        - Её больше нет, - повторил Мортен настойчивее, гляда женщине прямо в глаза.
        - Неправда!
        Она дала Мортену пощёчину и исчезла среди суетящихся в коридоре пожарных.
        Глава 38
        Айла проснулась и застонала. Эрнан отвлёкся от испачканного копотью полусгоревшего чёрного напульсника, который он уже четвёртый час кряду задумчиво проминал между пальцами. К этому моменту кантамбриец просидел у кровати пострадавшей в пламени девушки несколько часов в ожидании, когда она очнётся после наркоза. Одна из медсестёр, что застала его в общей палате после операции по трансплантации тканей, попыталась отправить его в казарму в соответствии с регламентом «Мэссив Генетик», но сразу отступила, когда он поднял на неё чёрные страшные глаза.
        - Но госпожа Сантери…
        - То, что я здесь, госпоже Сантери сейчас вообще безразлично, - грубо ответил Эрнан и закрыл дверь перед носом медсестры.
        Превозмогая боль, Айла открыла один глаз. В помещении было темно и тихо. Приглушённый свет потолочных ламп едва-едва пробивался сквозь тьму. Из черноты на Айлу смотрел будто незнакомый ей человек. Черты лица Эрнана обострились и стали жёсткими, они словно застыли в маске злобы и скорби.
        В палате реанимации, кроме Айлы, находилось ещё двое: охранник, что во время взрыва дежурил у её бокса, и уборщица, которая в тот момент драила туалет на двадцать шестом. Ещё одна койка пустовала. Недавно на ней лежало почти полностью уничтоженное огнём тело, но его уже увезли.
        - Не двигайся, - голос Монтонари был севшим, грубым и глухим. - На тебе маска. Ты надышалась дымом.
        На лице сдвинулся с места влажный бинт. Обожжённые губы зашевелились.
        - Что случилось?
        Девушка подняла свободную руку, ту, что не была замотана бинтами, и потянулась к лицу.
        - Это бинты с ревинтолом. Говорят, он поможет искусственной коже прижиться быстрее, - пожал плечами Эрнан. - Это просто бинт, второй глаз тебе спасли, и волосы тоже отрастут. Всё может быть не так уж и плохо.
        Замотанное повязками тело болело так сильно, будто кожу натёрли железной мочалкой для оттирания ржавчины.
        - Больно…
        Сверху на стойке висел пакет с прозрачной жидкостью, которая по трубке поступала Айле в вену. Эрнан покрутил какую-то ручку на аппарате рядом, и капли из пакета стали падать чаще. Спустя всего пару секунд боль отступила.
        - Так лучше?
        - Эрнан… Что? - Айла растерянно глядела на друга сквозь полутьму. - Почему?
        - До вас огонь добрался по вытяжке. - Мужчина будто намеренно избегал смотреть ей в глаза. - За секунду медицинские боксы превратились в крематории. Ты выжила, потому что взрывом выбило двери твоего бокса и твой охранник вытащил тебя из огня. Он тебя и потушил. Вон он. - Эрнан кивнул на соседнюю кровать. - Все руки до локтей в ожогах. Ты хотя бы что-нибудь помнишь?
        Айла молча повертела головой.
        - Где Шанти? - спросила она, памятуя привычку пары Фернандо - Ашантима всегда и всюду следовать друг за другом.
        Черные от сажи ногти Эрнана впились в обожжённый напульсник.
        - Она лежала в соседней комнате. Вчера она пожаловалась, что перестала видеть в полутьме, и профессор Аяр отправила её туда для наблюдения. - Его голос дрогнул. - Айла, а ты знала, что Шан пришла сюда, потому что брат ею торговал? Пускал по рукам, потому что работать сам не хотел, а? Вот откуда были все эти её страхи. Вот почему она вздрагивала каждый раз, когда я прикасался к ней, когда она не ждала. - Нога нервно забила пяткой об пол. Он вдруг замолчал, будто подбирая слова. - Знаешь, иногда мне казалось - встреть я её в обычной жизни, я бы прошёл мимо.
        - Где она?
        - А потом я понял, что нет. - Монтонари повертел головой. - Не прошёл бы. Увязался бы за ней. Представляешь, как бывает? В девчонке же ничего особенного, а… а она зацепила так, что отрываешь с мясом. Её комната находилась ближе к источнику взрыва, Айла. Шанти больше нет.
        Комната погрузилась в тишину.
        - Её нашли, когда бокс потушили. Едва различили в куче золы, что осталась от кровати, на которой она спала. Когда её забирали, она рассыпалась, как песочная. А опознали только по части кисти с узором. Аяр сказала, что это сделал капрал. - Эрнан поднял на Айлу глаза, полные бешеной ярости. - Напал на дружка своего и подполковника, украл бомбу и подорвал двадцать пятый этаж вместе с компьютером и их драгоценными пробирками, а сам удрал. А у Авроры дочка умерла. Говорят, он и её от аппарата напоследок отключил, представляешь?
        Обожжённые губы задрожали. Искалеченные руки сжали простыню.
        - Когда я шёл сюда, думал, всё будет не так. Проще, что ли. Не готовили меня к такому, не готовили… Облажался… Ну, ладно, - грустно улыбнулся Монтонари и стукнул ладонями по подлокотникам. - Мне нужно идти.
        Он встал и поправил на Айле одеяло.
        - Говорят, скоро нас всех вызовут на какой-то дурацкий инструктаж, будто от него будет польза. А ты пока поспи, тебе нужно набраться сил. Я буду рядом. Теперь всегда буду.
        И Айла осталась одна, окутанная липкой тьмой, наедине с саднящими под повязками ранами.
        Глава 39
        В это время уже полным ходом шли поиски беглеца. Поднятые на уши програмисты отслеживали сигнал маячка в руке Доминика, чтобы потом, как выразилась Аврора, когда её, наконец, удалось оторвать от тела дочери и напоить успокоительным, загнать его в угол и притащить в Пирамиду «в наморднике и клетке, как бешеную собаку». В вещах Рошера, над которым сейчас трудился один из лучших нейрохирургов Центрального госпиталя, она нашла бережно хранимый им шокер, и пока электронщики пытались уловить координаты источника странного сбивчивого сигнала маячка капрала, нажимала на кнопку, каждый раз радуясь, что проклятый эвдонец сейчас где-то корчится от боли.
        - Он не на острове, - сказал один из уткнувшихся в монитор специалистов по электросигналам и показал ногтем на мерцающую точку на экране. - Сигнал на частоте RAB-201. Наши антенны повредило взрывом, но запасные частотные…
        - Мне неинтересно, - прервала его объяснения Аврора и в очередной раз нажала на кнопку.
        - Мне нужно ещё минут десять, чтобы вычислить местонахождение капрала с точностью до метра.
        - Не называйте его больше капралом. Найдите и притащите сюда, а будет сопротивляться - мне будет достаточно и его головы.
        Сигнал маячка удалось уловить через несколько минут. Координаты соответствовали одному из пожарных депо в Секторе 9. Это было давно заброшенное место, где обитали только крысы и редкие бездомные, которые бежали от чужаков, как черти от ладана. Куда ни глянь, всюду мерещились лица, глядящие из-за углов с подозрением, да тени, похожие на неупокоенных призраков.
        Броневик с группой захвата остановился на парапете у входа. Источник сигнала находился в радиусе тридцати метров. Рядом с ржавыми воротами депо на асфальте чернело несколько капель непонятной жидкости.
        - Кровь, - сказал командир группы военных «Мэссив Генетик», приехавших на задержание, потрогав пятнышки пальцем.
        - Думаете, его ранило взрывом?
        - Да хоть бы и так.
        - Какого чёрта его вообще сюда понесло? - Один из солдат оглянулся на серые стены и горы никому не нужного мусора.
        - Хорошо, что понесло его именно сюда, а не куда-нибудь в Катакомбы. Искали бы его по тем лабиринтам до сноса Стены.
        - Кажется, я знаю, почему его именно сюда потянуло, - поджал губы командир группы, вставая. - И, если я прав, госпоже Сантери это не понравится. Всем приготовиться - он должен быть где-то рядом.
        - Эй, посмотрите! - позвал другой солдат. - Смотрите, кровь тут и там, и вон там. - Он показал в сторону двери в кладовую, где обычно хранились каски, ломы и прочие вещи пожарников. - Следы ведут туда.
        - Тут тоже кровь! - крикнул третий, показывая на улицу. - Смотрите, какая здесь лужа.
        - Да чтоб его! - выругался командир группы захвата и рявкнул на притаившегося за кузовом электронщика: - Откуда исходит сигнал?
        Электронщик проверил показания на экране планшета.
        - Из комнаты. - Он кивнул на кладовку. - Сигнал чёткий. Он там.
        - По местам! Все помнят команды?
        Солдаты окружили вход в комнату.
        - На счёт «три». Раз, два, …!
        Нога в военном ботинке выбила трухлявую дверь.
        Спустя сорок минут военные вернулись в разрушенную Пирамиду.
        С собой они привезли на буксире найденный неподалёку от пожарного депо Сектора 9 разбитый о стену «Калемах», испуганного и забрызганного кровью бездомного забулдыгу, который спал в кладовой, а также свёрток.
        Желание Авроры отчасти было исполнено. Внутри грязных тряпок лежала отрубленная пожарным топором рука с двумя круглыми шрамами. Из её локтевого сустава торчало два тонких электрода.
        Доминик Каан бесследно исчез.
        Конец первой книги
        notes
        Примечания
        1
        Цыган.