Синий туман Татьяна Солодкова
        Вселенная Морган #6
        Меня зовут, Кайя, Кайя Вейбер, и если вы не знаете, кто я такая, то у меня для вас плохие новости: вы отстали от жизни. Срочно включайте «Пятый канал» и пристегните ремни - скучно не будет.
        Почему нет новых выпусков «Правды с Кайей», а я давно не была онлайн? Все просто: моего брата похитили торговцы «синей смертью», и я должна вернуть его домой.
        Ну и что, что на счету пусто, шеф грозит увольнением, а конкурент наступает на пятки. «Будь первым, даже если ты Пятый!» - девиз нашего канала и мой в том числе. Где наша не пропадала!
        Срочно жмите «пятерку» на своих устройствах, ставьте лайки и не переключайтесь.
        Ваша Кайя
        ***
        Место действия - «Вселенная Морган». Время действия: 17 лет после «Крыльев» и 35 лет до событий «Птицефермы». Герои другие, можно читать как отдельную книгу.
        Синий туман
        Татьяна Солодкова
        Вместо пролога
        ВЫПИСКА ИЗ АРХИВА № 3659 ОТ 5 ИЮНЯ 2657 Г.
        ПОЛНОЕ ИМЯ ПРИ РОЖДЕНИИ:Кайя Сюзанна Коллинз.
        ИМЯ, ЗАРЕГИСТРИРОВАННОЕ В 2648 Г.:Кайя Вейбер.
        ИДЕНТИФИКАЦИОННЫЙ НОМЕР:E57783496577815918773.
        ДАТА РОЖДЕНИЯ:25.03.2630 г. (27 лет).
        МЕСТО РОЖДЕНИЯ:г. Ромеро, Новый Рим.
        ОБРАЗОВАНИЕ:Новоримский центральный университет.
        ПРОФЕССИЯ:журналист.
        МЕСТО РАБОТЫ:«5 канал», Новый Рим (с 2649 г. по настоящее время).
        ПРОЗВИЩЕ, ДАННОЕ КОЛЛЕГАМИ:Пиранья.
        НАГРАДЫ:«Новые лица Галактики» (2652 г.), «Голос Н. Рима» (2655 г.), «Лучшая программа года» (2656 г).
        СЕМЬЯ:
        -ОТЕЦ:Виктор Д. Коллинз (д.р.09.09.2600 г.). Владелец сети отелей «Империя» (Новый Рим, Лондор, Альфа Крит, Карамедана, Земля). 150 место в списке самых состоятельных людей Вселенной (по версии журнала «Прямой поток», октябрь 2654 г.), 3 место в списке самых состоятельных и влиятельных людей Нового Рима (по версии издания «Говори», февраль 2655 г.). Вдовец.
        - МАТЬ:Мария Л. Коллинз (Вейбер) (01.03.2607 - 30.05.2643 гг). Журналист. Автор серии скандальных программ «За стеной», посвященной планете Аквилон. Погибла в 2643 г. во время взрыва на заводе «Звезда», Аквилон.
        - БРАТ:Шон П. Коллинз (д.р.25.09.2636 г.). Музыкант. Основатель рок-группы «Пьяные бесы». Настоящее местоположение неизвестно. Согласно неофициальной информации, проходит курс лечения от наркотической зависимости.
        ВЫПИСКА ИЗ АРХИВА № 4854 ОТ 6 ИЮНЯ 2657 Г.
        ПОЛНОЕ ИМЯ:НЕИЗВЕСТНО.
        ИЗВЕСТНЫЙ СПИСОК ИМЕН:Джек Рассел, Джонатан Риллоу, Джейкоб Рид, Джейсон Рестон (список имен пополняется).
        ИДЕНТИФИКАЦИОННЫЙ НОМЕР:НЕИЗВЕСТЕН.
        ДАТА РОЖДЕНИЯ:предположительно 2629 г. (28 лет) - точная дата рождения неизвестна.
        МЕСТО РОЖДЕНИЯ:НЕИЗВЕСТНО, предположительно - Альфа Крит.
        ОБРАЗОВАНИЕ:НЕТ ДАННЫХ.
        ПРОФЕССИЯ:наемник (связь с иностранными спецслужбами и другими структурами не установлена).
        РОДИТЕЛИ:НЕТ ДАННЫХ.
        Глава 1
        АПРЕЛЬ 2657 Г.
        Гомон, толкотня, запах пластика и металла. Обожаю космопорты, тут своя, особая атмосфера - драйв. И мне это нравится.
        Альфа Крит только не люблю.
        Планета, где куда ни плюнь - всюду наткнешься на лозунг вроде: «У нас самый низкий уровень преступности во Вселенной!», «Наши парки самые зеленые!», «Наш воздух самый чистый!». Их послушать, так местные и в туалет ходят не иначе как розами.
        Все здесь улыбчивые, гостеприимные, везде проводят, все покажут и расскажут, транспорт бесплатный, дороги бесплатные, все максимально автоматизировано, при этом роботы не отняли у людей рабочие места, а только облегчили им жизнь. Не планета - рай.
        Прямо-таки идеальное общество.
        Пока не заглянешь под коврик, под который заметают неугодных.
        Выйдешь из дома в комендантский час - штраф и тюрьма. Не предоставишь документы по первому требованию полиции - рудники. Нагрубишь тем же копам - смертная казнь.
        По статистике, к смертной казни на Альфа Крите приговаривают каждого третьего преступника. Штраф тут - манна небесная, и это если есть кому тебя отмазать. А попасть на рудники на пару лет - так это вообще за здравствуй. Не там чихнул - получи год-другой каторжных работ. Все на благо родины, не так ли?
        Быстро иду сквозь толпу, звонко цокая каблуками по плиточному полу. Он тут разноцветный, в оранжево-синюю клетку. Люди, двигающиеся навстречу, улыбаются, уступают дорогу, расшаркиваются. С первого взгляда можно понять, кто местный житель, а кто турист: инопланетяне прут вперед, как я, не больно озадачиваясь тем, кого толкнут своим чемоданом на гравиподушке.
        Только я не турист, и чемодана у меня нет.
        - Кайя! - догоняет меня оператор с камерой на плече.
        Можно, конечно, банально заснять все на коммуникатор, но любительская съемка - это не про нас. Мы же профессионалы - «Пятый канал», как-никак, нас смотрит вся Вселенная. Да и любительской съемки по этому расследованию мы сделали уже навалом - только нарезай и монтируй. А сейчас мне нужно личное интервью человека, который, как только понял, что запахло жареным, дал деру с родной планеты.
        А если мне нужно интервью, я его получу. Так даже интереснее - будем брать на горячем.
        В отпуск он слинял, видите ли. Скажите мне, кто в здравом уме летает на Альфа Крит в отпуск? Тут же только расслабишься, как окажешься в каталажке. Я знаю, о чем говорю, просидела тут в камере целые сутки, пока не пошла к отцу на поклон, и он меня не вытащил. Купила бутылку пива, понимаете ли. Мне было двадцать, и я тогда не знала, что тут это запрещено в таком возрасте. У нас - с восемнадцати. Так они же продали! Система супермаркета запросила документы, уточнила возраст и продала, автоматически вызвав полицию. Гениальная схема.
        Вот и этот тут явно не в отпуск, а продолжать свои мутные делишки. Это простые люди здесь огребают по полной за любое нарушение правил, а те, у кого на банковском счете лежат суммы с кучей волшебных нулей, беспределят, как и везде.
        Не люблю Альфа Крит, я уже говорила.
        Резко торможу перед голографическим табло, высматривая нужный мне рейс. Несущийся за мной Стив едва не сносит меня с ног, равновесие сохраняет, но больно бьет камерой мне в затылок.
        - Уй! - шиплю и хватаюсь за голову. Вот же черт, как назло, моя макушка точно на уровне смотрящей с его плеча вниз камеры. И это я на каблуках.
        Санта, подари мне на Рождество еще двадцать сантиметров роста, ну что тебе стоит?
        - Прости, Кайя! - пугается Стив, тянет руки к моей голове.
        Бью его ладонью по наглой конечности. Я полчаса волосы укладывала, не надо их теперь трогать. Надеюсь, шишка из-под волос будет не слишком заметна.
        - Как я выгляжу? - спрашиваю у подлетевшей к нам Линды.
        Моя новая помощница не слишком расторопна, но кофе варит божественно, поэтому я готова простить ей многое.
        - Отлично! - уверяет Линда и тут же проходится по моему носу уже приготовленной пуховкой. С ней в руках она, что ли, бежала?
        - Прекрасно выглядишь, - пытается замолить грех за удар по голове оператор.
        Адресую ему свирепый взгляд. Да не злюсь я, но подхалимничать не надо. Сама знаю, что похожа сейчас на загнанную лошадь. Пришлось лететь с бешеными пересадками, только за сегодня их было целых три - надо же было обогнать нашего беглеца. Это он отправился с Нового Рима на Альфа Крит прямым маршрутом на неповоротливом круизном лайнере. А нам пришлось «оседлать» крейсер-курьер, потом еще один и оставить половину годового бюджета в кармане капитана частного судна, который высадил нас уже непосредственно на орбите Альфа Крита. Крутой вояж получился. Но оно того стоило.
        Все, можно выдыхать: пассажиры лайнера уже в катере, который вот-вот доставит их с орбиты.
        - Стив, приготовься! - командую оператору.
        Линда сует мне микрофон-наушник, цепляю на голову. Вообще, я предпочитаю держать микрофоны в руках. Так солиднее: сразу видно, кто тут репортер, а кто жертва допроса. Но с этим типом лучше не рисковать - вдруг придется ловить или руками начнет размахивать. Было у меня такое, синяк со щеки сходил две недели - микрофоном и прилетело. Издержки профессии, ага.
        Ну давай, давай… Притопываю перед табло. Сейчас откроются вон те двустворчатые двери. Главное, не упустить момент и поймать мистера Дерро за… За горло, естественно. Результаты изысканий моей команды уже у полиции, его возьмут в ближайшее время - никуда не денется. Гораздо важнее запечатлеть на камеру момент, когда он поймет, что его песенка спета. Люди любят эмоции.
        «Кайя Вейбер, «Пятый канал». Мистер Дерро, скажите, что вы…» - репетирую про себя.
        Сейчас… сейчас…
        И вдруг табло гаснет. Ошалело пялюсь в серую пластиковую стену, перед которой только что переливался разными цветами голоэкран. Что за?..
        Кто-то кричит. Что-то бахает.
        Выстрел? Серьезно?!
        Автоматически приседаю на корточки. Стив так вообще падает на пол, закрыв голову руками. Зараза такая - камера вдребезги!
        Линда, тоже на корточках, как и я, в полуприсяде отодвигается к стене, втянув голову в плечи. Вопли раздаются то там, то тут. Еще один выстрел.
        Что это? Теракт? На Альфа Крите? В Центральном космопорте? Больше похоже на бред.
        Или - на сенсацию!
        Суета происходит у другого выхода. Кажется, это выход на посадку. Какая-то дамочка визжит так, что даже у меня закладывает уши, хотя мы вообще в другом конце зала.
        К черту Дерро! Мне нужно туда!
        Крик резко обрывается, будто истеричке заткнули рот или наконец вырубили ударом по голове чем-нибудь тяжелым. Нельзя же так визжать в общественном месте, в самом-то деле. Тут, между прочим, старики и дети имеются, незачем так пугать.
        - Кайя! - хватает меня за рукав Стив.
        Поняв, что обстрела в этой части помещения не предвидится, наш героический оператор привстает и пытается меня удержать.
        - Ждите здесь, - шиплю на него, одновременно стаскивая с головы наушники, сую их Стиву в руки и вскакиваю на ноги.
        Там что-то происходит. Что-то, что я должна видеть.
        Шум только в той стороне. Тут у нас тишина, народ, как и моя команда, кто распластался по полу, кто врос в сиденья, кто просто сидит и боится лишний раз вздохнуть. Это, конечно, правильно, мы на Альфа Крите - кашлянешь не вовремя, скажут, что препятствовал правосудию. Но у меня международное журналистское удостоверение - максимум выпишут штраф и погрозят пальцем. Ну, или визу закроют. Переживу.
        Сдергиваю с себя туфли и бегу босиком, чтобы не наделать шума. Туфли прижимаю к груди. Новые, дорогие - фигушки я их брошу.
        Мой рост в кои-то веки играет мне на руку - была бы выше, пришлось бы ползти на четвереньках. А так - ничего, присела и бегу за рядом сидений с высокими спинками. Шанс заполучить внезапную сенсацию манит меня и придает сил.
        Вот она, толпа. Тут никто не прячется - люди стоят полукругом, окружая какое-то пустое пространство.
        Ничего себе - взятие в заложники! Улет!
        Разворачиваю над запястьем голографический экран, врубаю запись и одновременно онлайн-трансляцию.
        - Кайя Вейбер, «Пятый канал», - шепчу в микрофон комма, - для вас в прямом эфире с места событий.
        В этом пространстве наверняка тоже полно наших подписчиков, дальше пустить придется попозже, но первенство у меня уже никто не отнимет.
        Протискиваюсь между людьми к первому ряду оцепления. Там уже маячат ребята в форме службы безопасности космопорта, полиции еще нет, а, если не ошибаюсь, у местных нет с собой ничего круче парализаторов. Плохо дело.
        - Девушка! - шипит на меня седовласая женщина, которой я случайно заезжаю локтем в бок - рука-то с коммуникатором приподнята, чтобы поймать картинку.
        - Простите, - шепчу, по-идиотски улыбаясь и прокладывая себе путь вперед. - Ой… И вы простите…
        Вид у меня сейчас, должно быть, тот еще. Девушка полтора метра ростом, в порванных на коленке колготках (это я каблуком зацепила, когда разувалась), прижимающая к груди туфли с гигантскими каблуками и ведущая запись происходящего на свой комм. Подозреваю, выражение лица у меня тоже соответствует образу - адреналин, азарт.
        Дайте мне сенсацию, я в ней очень нуждаюсь!
        Я не ошиблась: это захват заложника. Какой-то верзила держит в сгибе локтя горло девочки-подростка (морщу нос: ребенка - вот гад) и вжимает ей в висок явно запрещенный законом ствол. Ни черта отсюда не вижу - кажется, это плазматический пистолет. Трижды гад. Зато ясно, чем так воняет - предупреждающий выстрел был сделан в потолок, и плазма оплавила обшивку.
        Моя камера выхватывает лежащую чуть в отдалении женщину. Крови нет, подпалин тоже. Похоже, это она голосила и… что? Бухнулась в обморок? Или бандит, как и я, чуть не оглох и стукнул ее, чтобы помолчала. Что более вероятно. Дышит ровно - живая, и на том спасибо.
        Однако я отвлеклась. Ей поможет «скорая», женщина без сознания мне сенсацию и новую награду не принесет. А вот тип со зверской рожей, держащий девочку, и его помощник, спрятавшийся у него за плечом, - очень даже может быть.
        Оба мужчины одеты в комбинезоны без каких-либо опознавательных знаков. У нас на канале такие носят уборщики, только у них они цвета детской неожиданности, а у этих черные. Тот, кто наставил пушку на девочку, крупный, перекачанный даже, шея бычья, глаза навыкат, челюсть квадратная - хоть сейчас бери на роль в какой-нибудь криминальный фильм. Впрочем, он и есть криминальный элемент. Классический такой, как по учебнику.
        А вот второй на бандита не похож. Молодой, лет двадцать пять, максимум тридцать. Среднего роста, спортивный, подтянутый, жилистый, форма на нем сидит как влитая.
        Чуть веду рукой в сторону, меняя угол обзора камеры. Да, симпатичный у криминального элемента сообщник - вид в профиль просто великолепен: такими ягодицами можно любоваться вечно.
        И на лицо очень даже: темноволосый и темноглазый, то ли загорелый, то ли смуглый от природы, впалые щеки с четко очерченными скулами покрыты темной по меньшей мере трехдневной щетиной. Запоминающийся мальчик, яркий, и если первого можно смело брать в криминальную драму, то этого в пор… В историю любви, я хотела сказать. Даже жаль, что преступник.
        Эй, копы, где вы?
        Кручу головой по сторонам, но полиции поблизости не наблюдается. Переговоры ведет сотрудник службы безопасности космопорта, предлагает отпустить ребенка. Бугай с бычьей шеей тычет стволом в детскую голову и, брызгая слюной, велит дать ему катер и выпустить. Ясно, сообщники подберут его на орбите.
        Парень же с красивым… хм… профилем молчит, топчется за плечом этого орангутанга, сжав губы в прямую линию; выражение лица напряженное. Похоже, он тут ничего не решает.
        - Немедленно! Или я ее пристрелю! - кричит бугай.
        - Сейчас приедет полиция! - парирует местный страж порядка. - Ваше судно уже арестовано. Вам некуда лететь. Я не могу вас выпустить. Сдавайтесь!
        Не может, согласна. Его самого на рудники и отправят в первую же очередь, если отпустит преступника. Это же Альфа Крит, они не ведут переговоров с террористами. Хотя какой это терроризм? Но раз на территории космопорта, то, скорее всего, его и припишут - для поднятия шумихи. Мол, обезвредили, не допустили теракт.
        А у меня у первой видео с места событий - так-то. Пока они там записи с камер слежения дернут, я уже побывала в прямом эфире. Знай наших!
        - Живо! Или ей не жить!
        Упертый какой. Этак он девочке вдавит дуло прямо в мозг. Ребенок явно в шоке, почти не моргает, только слезы размером с горох катятся по щекам. Вот же сволочь. Где копы, я вас спрашиваю?
        - Считаю до трех! - рычит «бычья шея».
        У него паника чистой воды, тут и психологом быть не надо. В таком состоянии люди делают глупости.
        Уже не слишком заботясь о том, что снимает мой комм, встаю на цыпочки и вытягиваю шею - полиции нет. Да вы издеваетесь…
        И тут стоящий рядом мужчина случайно толкает меня в бок. Вздрагиваю от неожиданности, и туфли, которые я все еще прижимаю к груди, с грохотом падают на пол. Злодей, угрожающий ребенку, нервно дергается. Словно в замедленной съемке вижу, как расширяются его зрачки, а пальцы на спусковом крючке напрягаются.
        О черт.
        А дальше время будто останавливается, и цепь последующих событий проплывает перед глазами быстро сменяющимися кадрами: парень с красивым профилем скользящим движением подается вперед, обхватывает запястье сообщника и уводит ствол в сторону буквально за долю секунды до выстрела; струя огненной плазмы бьет в стену; кто-то визжит; девочка-заложница (целехонька) кулем падает под ноги своему обидчику, а самого его отбрасывает в другую сторону, и у него - какая гадость! - нет лица. Вонь адская.
        - Полиция! Полиция! Пропустите!
        Все происходит точно в третьесортном боевике: полиция будто ждала за дверью, пока первый акт завершится. Мужчина, только что угробивший своего сообщника, еще не успевает толком опустить ствол, как к нему бросаются копы.
        Тот сам отдает плазменный пистолет и медленно заводит руки за голову, показывая, что не станет сопротивляться. Тем не менее его все равно роняют лицом в пол. Морщусь, полагаю, это чертовски больно.
        - Зачем? Он же спас ребенка! - не сдерживаюсь. - У меня есть запись! - Для достоверности размахиваю рукой, над запястьем которой по-прежнему висит голоэкран.
        - И ее пакуем, - мрачно распоряжается глава прибывшего отряда.
        Гордо вздергиваю нос: да я только с удовольствием, правда - наше все.
        - Сама пойду! - Выдергиваю локоть из захвата. - Туфли только дайте забрать.
        Глава 2
        Туфель нет. Это фиаско.
        Они стоили, как… Неважно, много они стоили. Обувь на высоченных каблуках вообще стоит немало, если ты хочешь в них ходить, а не ковылять, как хромая кобыла. Живая кобыла наверняка обошлась бы дешевле.
        Но это же Альфа Крит, не забыли? Стоит мне вмешаться, как меня подхватывают под локоть и тащат с собой. А мои туфли - туфельки от Флер Лу-а! - остаются валяться у безголового трупа.
        - Линда! Линда! Туфли! - кричу ассистентке, увидев в толпе ее белое как снег, испуганное лицо, и активно жестикулирую. - Там! Туфли!.. Уй!
        Получаю между лопаток чем-то твердым (надеюсь, стволом парализатора, а не чего-то пострашнее) и послушно затыкаюсь. Сейчас у всех адреналин зашкаливает, пока не довезут до участка, не станут даже разбираться, кто есть кто. Так что лучше придержать свои возмущения до кого-то должностью повыше.
        Погодите, ребята, дайте мне вашего шефа в мягком кресле тепленького кабинета, вот там я развернусь, и посмотрим, кто кого.
        А в теплый кабинет хочется прямо сейчас - полы в этом космопорте холодные до ужаса. Видимо, проектировщики не планировали, что кто-то решит расхаживать тут босиком.
        - Да иду я, иду! - Дергаюсь, снова получая тычок в спину.
        Зараза такая - двухметровый, в наглухо застегнутой на все кнопки фиолетовой полицейской форме и в ботинках на толстой подошве. И я - дышу ему в пупок, да еще и босая. Где сочувствие, мать вашу?
        Третий тычок.
        Молча сжимаю челюсти. Ну все, двухметровый мальчик, жалоба тебе обеспечена.

* * *
        Спустя два часа унижений, споров и тыканья международного журналистского удостоверения всем, кто выше меня как минимум на голову (в местную полицию, видимо, берут только от отметки метр восемьдесят и выше), я сижу в мягком удобном кресле, болтая ногой в воздухе, и жду, когда шеф участка принесет мне собственноручно сваренный им кофе. Он «по секрету» поделился со мной своим горем: его предыдущая секретарша ушла в декрет, а новая готовит напитки так, что проще умереть от жажды, чем взять что-то из ее рук.
        Кошусь на стеклянную стену с поднятыми жалюзи, за которой грустит за своим столом та самая секретарша. Миловидная, блондинистая, тощая, но грудь при ней - пластика, скорее всего. Что же ты меня обманываешь, капитан Маккинзи? Ты же взял ее на эту должность точно не ради кофе.
        Вручив мне горячую чашку с эмблемой полиции на боку, капитан участка, подтянутый мужчина лет сорока с плюсом, с уже явно седыми, но крашеными волосами, обходит стол и занимает свое место. Улыбается. Натянуто так, фальшиво - пятерка за старания.
        Улыбаюсь в ответ одной из своих самых акульих улыбок и, уперев руку в подлокотник, пробую кофе. Хм, не соврал - не знаю, как варит напиток та блондиночка, но капитан в этом деле мастер.
        Пью мелкими глотками и по-прежнему улыбаюсь, смотрю в упор, не моргая и при этом продолжая покачивать ногой. Да, знаю, чертовски нервирует.
        Минута, вторая… Кэп ослабляет галстук под своим горлом. Тут почти все в фиолетовом, только шеф и его секретарь одеты в гражданское. Ну и я. Только я еще и босиком для полного контраста с местными. Но это ничего, кабинет у капитана Маккинзи и правда оказался теплым.
        - Мисс Вейбер… - первым не выдерживает коп.
        Делаю свою улыбку поощряющей. Давай, давай, любитель юных секретарш, извинись передо мной еще разок, пока я не запустила свою жалобу выше.
        - Мисс Вейбер, - повторяет капитан, - ваш арест - чистой воды недоразумение. И я хотел бы извиниться перед вами от лица всего нашего участка…
        Да! Четвертый раз! Бинго.
        - Если я могу что-то сделать, чтобы сгладить неловкость…
        А я сразу поняла, что он молодец - хорошо соображает. Быстро дошло, что юристы нашего канала мигом сделают из него патрульного, если будет жестить. А кто же захочет лишаться такого чудесного кабинета? Тут даже есть цветок в горшке на подоконнике и коврик у входа - я бы тоже поостереглась нарываться.
        Выдерживаю драматическую паузу, допивая кофе, а затем тянусь и ставлю чашку на стол. Стол этот, надо сказать, натерт до блеска - в пластик можно смотреться, как в зеркало. С особым удовольствием наблюдаю, как капля конденсата ползет по боку оставленной мною чашки и скатывается на блестящую поверхность столешницы - плюх.
        Маккинзи тоже следит за путешествием капли, и у него красноречиво играют желваки, когда она наконец растекается по столу. Что-то подсказывает мне, что, будь на моем месте кто-то из его подчиненных, их за такое уже отправили бы в помощь роботам-уборщикам драить туалеты. Однако мне капитан не говорит ни одного лишнего слова, продолжая натянуто улыбаться.
        Ну все, теперь можно и побеседовать.
        - Видите ли, капитан… - Откидываюсь на спинку кресла, соединяю пальцы рук домиком и не перестаю хищно улыбаться. С такими дашь слабину - закатают в асфальт. Спасибо, я ученая. - Я уже озвучила свои… хм… пожелания вашим людям.
        Маккинзи кивает, бросает взгляд на лежащий на его столе планшет с включенным экраном.
        - Насчет того парня… - Пробегает взглядом по данным. - Джека Рассела.
        Тупо моргаю, выходя из образа железной леди.
        - Что, правда? Как собаку?
        Вертикальная морщинка между бровей полицейского становится глубже.
        - Какую собаку? - теряется коп.
        Ясно, это же Альфа Крит, тут нельзя держать у себя домашних питомцев - антисанитария. Вся живность размещена в специализированных парках и имеет кучу справок о своей чистоте и безопасности.
        Я же не то чтобы кинолог, но о наличии породы «джек-рассел-терьер» слышала и не раз. Это из тех классических пород, которые не выходят из моды и пользуются популярностью уже не одно столетие.
        А еще я в жизни не поверю, что кто-то с фамилией Рассел назвал бы своего сына Джек. Хотя… Может, у них специфическое чувство юмора?
        Или оно вообще просто шикарное у парня, назвавшегося так намеренно, зная, что летит на Альфа Крит, где шутку никто не поймет.
        - Да так, - отмахиваюсь, цепляя на лицо прежнюю маску спокойствия с примесью превосходства, - у моего дедушки собаку так звали - Джек. Ну, знаете, «Джек, Джек, к ноге, дружок».
        Полицейский мученически морщится и даже неосознанно подается от меня назад - вдруг упомянутое мною животное было заразно и я прямо сейчас принесла в участок какой-нибудь зловредный микроб. Смешной.
        Продолжаю улыбаться, будто ничего не заметила.
        - Итак, Джек Рассел, - перехожу на деловой тон. - Вы знаете, кто я. А также вам известно, что видео о том, что случилось в космопорте, отправилось гулять по сети. Пресса уже на ногах, но я их опередила и хочу оставаться первой и впредь. Вы мне - информацию. Я вам - благодарственный отзыв за отличную службу. В прямом эфире и в записи. Если хотите - на официальной странице вашего участка.
        Ну а что? От меня не убудет, а парням премия и повышение - все в плюсе. Моя отбитая лопатка только в минусе, но ради хорошего материала я согласна даже на перелом.
        Несмотря на приклеенную к лицу капитана улыбку, его взглядом можно было бы крошить кирпичные стены.
        - Какого рода информация вас интересует? - уточняет сквозь зубы.
        Невинно взмахиваю ресницами. О меню в ресторанчике напротив, конечно же.
        - О том, что произошло в космопорте, разумеется, - отвечаю с милейшей улыбкой.
        Я упустила Дерро, и теперь шеф порвет меня на ленточки, если не привезу достойный материал. Так что нет, схватив жертву за горло, зубы я не разожму.
        - Мы пока сами не владеем полной информацией, - пытается отмазаться Маккинзи. Давлю на него взглядом. «Пятый канал», помнишь? Юристы у нас отменные. - Все, что нам пока известно, - ожидаемо сдается капитан, и я с удовольствием врубаю аудиозапись на своем коммуникаторе, - это то, что крейсер «Козерог», зарегистрированный на Поллаке и занимающийся частными грузоперевозками, прибыл на орбиту планеты за несколько часов до случившегося. При выгрузке обнаружилось несоответствие в документах. Часть команды, те, кто не успел спуститься, сразу же была изолирована на судне. Часть - арестована в зоне досмотра. Знакомые вам некто Уоллес Додж и Джек Рассел, числящиеся на «Козероге» механиком и вторым пилотом, оба не являющиеся гражданами Альфа Крита, успели выйти до того, как началась вся эта шумиха вокруг их груза. Охране космопорта отправили на них ориентировку. Их должны были задержать и препроводить к остальной команде до выяснения обстоятельств с грузом и документами. Но они каким-то образом узнали о произошедшем и… - Капитан разводит холеными руками. - Запаниковали.
        То есть кто-то был настолько беспечен, что не отобрал у задержанных средства связи, и те предупредили своих? Как-то по-дилетантски для параноиков альфакритян.
        - А что за груз? - уточняю. - Липовые документы? Контрабанда?
        На лице копа снова играют желваки.
        - Вероятно, - выдает чуть ли не через силу.
        Уже интересно. Значит, все-таки не просто перегруз или неправильно составленная накладная, а то с местных станется арестовать судно и за такие мелкие нарушения.
        - А что именно? - вцепляюсь в него, точно джек-рассел в косточку. - Оружие? - перечисляю. Нет реакции. - Техника? - Нет реакции. - Наркотики? - Легкий прищур. Так и знала!
        Однако капитан Маккинзи качает головой.
        - Пока ведется расследование, эта информация не подлежит распространению.
        - Конечно, конечно, - соглашаюсь охотно. Я уже узнала ответ на свой вопрос. Название химиката не сделает мне погоды. Стало бы приятным бонусом, но не критично. - А как долго мистер Додж, - припоминаю имя покойника, - летал на «Козероге»?
        Механик он, ну-ну, с такими-то габаритами да в машинном отделении.
        - Три года.
        Делаю себе мысленную пометку, это важный момент, надо не забыть. Комм, конечно, пишет, но нет у меня доверия к технике, даже если она создана «ТайлерКорп» (а ничем другим, кроме марки «ТК», я не пользуюсь). Дуракоустойчивых конструкций еще не придумали. Камера у Стива тоже выглядела надежной.
        - А Рассел?
        - Три недели, - сверяется с данными капитан. Кстати, планшет у него тоже от «ТК» - знает толк в технике и в кофе. Пожалуй, это все, что мне в нем нравится. - Это его первый рейс на «Козероге».
        - Хм, - произношу многозначительно. Полицейский приподнимает брови. - Так что же это получается? - рассуждаю вслух. - У нас два члена экипажа «Козерога», только один преступник, а второй… герой? Новенький член экипажа, попавший в гущу событий…
        Да-да-да, если подать материал так, да еще и взять интервью у этого Джека Рассела - с его-то мордашкой и телом! - зрители будут в восторге. И мой шеф тоже.
        - Один преступник, убивший второго преступника, - поправляют меня, вырывая из грез о премии и похвале за очередной блестящий материал.
        Нет, так не пойдет.
        - У Рассела тоже было запрещенное оружие? - спрашиваю.
        Маккинзи качает головой.
        - Как они вообще протащили плазму на планету?
        Полицейский скрипит зубами от моей дотошности. Тем не менее отвечает:
        - Не проносили, достали где-то здесь.
        - Тем более, - подхватываю. Отлично, история встает на уже придуманные мною рельсы - все как по маслу. - Оружие было только у одного из двоих, он же и угрожал им ни в чем не повинным людям. А второй, только-только влившийся в команду и не знающий о коварстве новых коллег, его обезвредил. Это ли не героизм?
        Рассел, я сделаю тебя героем, а ты обеспечишь мне славу!
        - Они действовали вместе, - отрезает зловредный коп, снова руша мои мечты о скачке в карьере. Зараза такая. - Ему грозит смертная казнь, как только мы закончим допрашивать остальных членов экипажа.
        - Он же спас девочку!
        - Невинный человек не смог бы так метко выстрелить, - отрезает Маккинзи. - И не владел бы оружием подобного класса вовсе.
        Ну да, сдаю назад, и его не звали бы Джеком Расселом, чего уж тут, дело полицейский говорит. Вот только это повод для расследования, а не для смертного приговора.
        На минуту даже забываю о своих грандиозных планах. Мне просто по-человечески кажется несправедливым такой скоротечный и однозначный вердикт.
        - То есть не будет даже суда? - уточняю.
        - Разумеется, будет.
        Только на Альфа Крите нет такого понятия, как презумпция невиновности, и обвиняемый тут должен доказать свою непричастность, а не прокурор вину, как это происходит у нас. Попал ты, парень.
        - А адвокат?
        - Конечно же, мистеру Расселу выделят защитника.
        Плохо дело.
        Резко встаю с кресла в полный рост. А так как рост у меня тот еще, Маккинзи достаточно перевести взгляд чуть выше и даже нет необходимости задирать голову.
        - Я хочу поговорить с мистером Расселом, - заявляю безапелляционно.
        - Это невозможно. Визиты разрешены только родственникам или адвокату.
        Напугал ежа кактусом.
        - Значит, пишите, что я его жена, - отмахиваюсь.
        Они в журналиста с Нового Рима тыкали пушкой и оставили синяки на спине - я с них шкуру спущу по всем правилам, если запротоколирую побои. Подумаешь, прошу о встрече. Я же не требую отпустить возможного преступника на все четыре стороны.
        - Черт с тобой, - едва слышно шипит Маккинзи.
        Надо же, как быстро сдали у него нервы. А еще капитан.
        - Что, простите? - Невинно хлопаю ресницами.
        - Ничего, - огрызается полицейский и откатывается от стола на своем стуле, встает. - Идемте.
        Ура! Наша взяла!
        Ну, то есть я, конечно, не сомневалась в победе, но сам себя не похвалишь…
        Глава 3
        Капитан Маккинзи, похоже, очень хочет упоминания своего участка в репортаже «Пятого канала», потому как отправляется провожать к заключенному лично. По взгляду видно, что он придушил бы меня прямо сейчас собственными руками, но улыбается во все тридцать два и, кроме того «черт с тобой», ни разу не оговаривается. Молодец, старается. Похвалю, как обещала, я свое слово тоже держу.
        Коридоры участка ярко освещены. Везде металл и пластик, все серое и блестящее - чуть ли не стерильное. Признаюсь, приятно впечатлена. То полицейское управление, в застенки которого я попала в двадцать лет, и рядом не стояло с тем, что находится под руководством капитана Маккинзи, - в том было сыро и грязно. Но то столица - там таких мелких участков понатыкано через улицу, за всеми не уследишь. А тут окраина вблизи космопорта. Да и размах не сравнится - само здание размером с неплохую гостиницу. А в отелях я спец, можете мне поверить.
        Вышагиваем по пустым коридорам. Капитан по правую руку от меня, еще два молодца в фиолетовом - сзади. Сверлят взглядами - еле сдерживаюсь, чтобы не передернуть плечами.
        А Маккинзи все улыбается и вещает:
        - Как видите, мисс Вейбер, арестованные содержатся в отличных условиях. Камеры все одиночные, питание сбалансированное, никакого насилия.
        Энергично киваю, крутя головой по сторонам, и время от времени выдаю многозначительное «угу».
        Камеры здесь и правда одиночные: коробки из серого пластика два на два метра с прозрачной со стороны коридора стеной. Изнутри они, надо полагать, непроницаемые потому как наше шествие не вызывает у заключенных в такой же серой, как и стены, униформе никакой реакции. Кто-то лежит на койке, кто-то вышагивает от стены к стене, один парень сидит на полу, спрятав лицо в коленях и подпирая плечом унитаз. Унитаз этот приятно радует глаз своей блистающей белизной, однако его расположение прямо напротив прозрачной из коридора стены лично у меня вызывает вопросы.
        - Книги, видео? - не слишком вежливо прерываю своего «экскурсовода». Так ведь и с ума сойти недолго, если сидеть в четырех стенах, где единственное твое развлечение - сходить в туалет напротив «окна».
        - Музыка, - важно отвечает Маккинзи.
        - Да-а? - тут же заинтересовываюсь. В коридоре тихо, только шаги моего эскорта гулким эхом отражаются от стен. - А можно послушать? - Улыбаюсь одной из самых своих невинных улыбок.
        Ну а что? Надо же знать, что заставляют слушать заключенных. Классика, наверное, что-нибудь общепризнанное: Вивальди, Бетховен, Моцарт. Моцарт, говорят, вообще благотворно действует на психику, его даже душевнобольным включают.
        Шеф участка бессильно вздыхает и дает короткую команду в коммуникатор на запястье. Ему кто-то отвечает, а потом…
        - О. Мой. Бог! - вырывается у меня, когда коридор наполняет мелодия, которую не могу описать иначе, как: «тыц-тыц-бамс».
        Ты разбила мои мечты.
        Виновата во всем лишь ты.
        Трупом я лежу под столом
        И во всем получил облом…
        - Выключите, пожалуйста!
        Кажется, начинаю понимать, почему тот парень обнимался с унитазом. Это же просто кровь из ушей! Мало того, что музыка - яркий пример примитива, а молодой мужской голос вызывает ассоциацию с котом, которому наступили на причиндалы. Так еще и текст уровня третьеклассника с задней парты.
        - Это новый метод пытки? - спрашиваю на полном серьезе, когда снова становится тихо.
        Лицо Маккинзи вытягивается - не ожидал от меня такого вопроса в лоб. Потом возмущенно багровеет.
        - Это песня о любви!
        Ну да, а поет ее, похоже, сын какого-нибудь мэра или министра. Надо будет поискать в сети - добавит репортажу местного колорита.
        Я тот еще меломан, могу слушать разное, но на откровенно бездарное у меня аллергия. А на купленную славу - чуйка, как у собаки. Разоблачающая статья выйдет что надо - уже мысленно потираю ладони.
        - Пришли, - буркает капитан. И лицо у него такое обиженное, что у меня закрадываются сомнения, не его ли сынок надрывает гланды на записи.
        Передо мной открывают двери, как я понимаю, допросной и приглашают войти. Шаркаю подошвами тапок размера этак сорок третьего (свой у меня тридцать шестой) и чудом преодолеваю высокий порожек, таки не распластавшись на сером полу. К счастью, тапки не скользят. Ну да грех жаловаться: если бы один из подчиненных Маккинзи не поделился со мной содержимым своего шкафчика, щеголять бы мне босиком по холодному пластику. И так в носу свербит - перемерзла еще в космопорте.
        Я не ошиблась, это действительно допросная. Такая же серая и безликая, как и все здесь. А одна из стен чем-то неуловимо отличается от остальных трех, и я начинаю подозревать, что с другой стороны она такая же прозрачная, как и камеры вынужденных слушать потуги юного дарования бедолаг, мимо которых мы только что прошли.
        Интересно, за стеной кто-нибудь есть? Хотя что мне? Пусть смотрят.
        Помимо стен, пола и потолка с ярко горящими длинными узкими лампами, в помещении имеется только стол. Серый, гладкий, холодный даже на вид. А посередине фигурная скоба, к которой наручником пристегнут тот, к кому я пришла.
        Он в тюремной робе (тоже серой - какой же еще?), поза обманчиво расслабленная, но меня не обманешь, вижу, что напряжен. Смотрит в упор единственным незаплывшим глазом. Лицо ему вообще подправили знатно, однако автоматически обращаю внимание на костяшки лежащей на столешнице руки - целехоньки. Его били, он - нет.
        - Оставьте нас наедине, - оборачиваюсь к Маккинзи.
        - Мисс Вейбер, - предупреждающе качает головой, - это опасный преступник.
        - Он пристегнут к столу, - напоминаю.
        А еще у него, кажется, сломана пара ребер, а то как-то его чересчур перекосило на один бок, да и не поверю, что в таких случаях бьют исключительно по морде. Не сомневаюсь, что в документах будет сказано: «Оказывал сопротивление при аресте». Жаль, что мой комм во всеобщей суматохе не записал сам момент задержания, а то можно было бы прижучить местных еще и за подтасовку фактов.
        - Я буду за дверью, - сдается капитан.
        - Спасибо. - Расплываюсь в улыбке и шаркаю к своей новой жертве.
        Черт, не думала, что его так разукрасят. С интервью на камеру будут проблемы.
        Дверь за моей спиной со змеиным шипением ползет к стене, закрываясь. Маккинзи и его помощники остаются в коридоре.
        Не переставая улыбаться, вышагиваю к столу. Бывший красавчик, теперь, правда, заметно подрихтованный, смотрит на меня в упор. Сначала в лицо, потом его взгляд спускается ниже, на мгновение задерживается на разорванных на колене колготах и уже затем добирается до тапок. Выражение лица не меняется, а вот одна бровь ползет вверх. Давай еще посмейся, я тут при исполнении, и мелкие издержки не в счет.
        Решительно подхожу к столу и протягиваю ладонь.
        - Мистер Рассел, меня зовут Кайя Вейбер, я журналист из «Пятого канала» Нового Рима…
        - Я знаю, кто вы, - невежливо перебивает меня заключенный.
        У него приятный голос, люблю такие - не бас и не писк. Чуть хрипловат, но, полагаю, если бы меня так разукрасили, я бы тоже не разливалась соловьем.
        В наручнике у мужчины только одна рука, вторая лежит на колене, однако он не спешит подавать ее для приветствия. Моя кисть зависает в воздухе. Как невежливо. Ладно.
        Сажусь. Пластиковый стул ледяной, чтоб его, а у меня короткая юбка. Еле держу на лице улыбку и не морщусь. В бедра впивается миллион ледяных иголочек. Заболею, как пить дать, после таких приключений. Хорошо хоть тапочки теплые. Не буду думать о том, кто носил их до меня.
        - А раз вы знаете, кто я, то вы должны понимать, что я сейчас единственная, кто может вам помочь, - выдаю с оптимизмом тупоголовой идиотки.
        Нет, я, конечно, могу и посерьезнее. И статьями ему посыпать из свода законов, но, как показывает практика, мужчины лучше воспринимают улыбающихся женщин. Да и капитан явно смотрит через стену - так и хочется повернуться и помахать ему.
        Запрещаю себе смотреть на стену-окно в мир и с удовольствием врубаю на своем коммуникаторе глушилку. Выкуси, Маккинзи, я хорошо подготовилась - смотреть смотри, а подслушать не получится.
        Мое действие не ускользает от внимания арестованного. Он мрачно смотрит на мой комм, будто я только что активировала смертоносное взрывное устройство.
        - Бросьте, - говорю, - это всего лишь антипрослушка.
        Комплектация моего комма - это то, чем я безумно горжусь. Индивидуальный заказ. Недаром я обожаю технику «ТК» - качество и функциональность по любому запросу.
        - Я знаю, что это, - отвечает не более дружелюбно.
        Вот засранец, все-то он знает.
        - Мистер Рассел, - иду на второй заход. - Вас уже приговорили к смертной казни без суда и следствия. Все, что будет дальше, всего лишь формальность. Я была на месте событий, и …
        Его бровь издевательски изгибается. На фоне разбитого лица - выглядит зловеще.
        - Вы уронили туфли, - перебивает бессовестно.
        И из-за меня ему пришлось мгновенно принимать решение, иначе с прожженной головой лежал бы не его сослуживец, а ни в чем не повинная девочка, которой просто не повезло подвернуться под руку запаниковавшему преступнику. Я в курсе. Потому и пытаюсь не только получить ценный материал, но и вытащить этого типа. А он мне… не помогает!
        - Вы вовремя среагировали и спасли ребенка, - продолжаю бодро, игнорируя его выпад. - У меня есть видео, которое уже получило широкое распространение. При правильной подаче информации вы можете превратиться из сообщника в героя. Если вы согласитесь сотрудничать…
        - Не соглашусь, - размыкаются разбитые губы, снова меня перебивая.
        Да что ты будешь делать! Вот и пытайся после этого кому-то помочь.
        - …То вам будет предоставлен высококвалифицированный адвокат, - продолжаю. - От вас в ответ требуются сущие мелочи: поулыбаться перед камерой и дать небольшое интервью о том, как вы попали на «Козерог» и что произошло позже. Гарантирую, вы проснетесь героем.
        Взгляд единственного функционирующего на данный момент темно-карего глаза становится снисходительным. Похоже, в гробу он меня видел вместе с адвокатами канала, ага. Камикадзе?
        - Вот так поулыбаться? - Одаривает меня оскалом, отчего свежая корка на припухшей нижней губе лопается и по небритому подбородку бежит алая струйка крови. Подхватывает ладонью. Взгляд по-прежнему издевательский.
        Да ладно, я не падаю в обморок от вида крови. Меня даже от сожженной головы Уоллеса Доджа не стошнило.
        Отвечаю своей улыбкой.
        - ТАКне надо. А вот когда подлечитесь…
        Взгляд карего глаза становится раздраженным, давящим. На меня так начальница смотрит, когда недовольна.
        - Сделайте милость, идите вон, - кривятся когда-то красивые губы.
        Шире распахиваю глаза. Правда, что ли, суицидник?
        - Мистер Рассел, - делаю последнюю попытку. - Вас же казнят в течение ближайшей недели. Вы слышите меня?
        Однако взгляд не смягчается.
        - Глушилку выруби. - Смотрит на меня в упор.
        Инстинктивно отшатываюсь. Я, конечно, в курсе, что в мире есть идиоты, но чтобы вот так подставить свою шею…
        Пожимаю плечами и даю команду на комм. Я сделала все, что могла, моя совесть чиста.
        Убедившись, что нас снова слышно из соседнего помещения, где наверняка собралась целая толпа наблюдателей, мужчина дергает рукой, запястье которой пристегнуто к скобе на столе, отчего цепочка грохочет.
        - Э-эй! Уберите ее от меня!
        Это как пощечина. Обидно.
        Возмущенно хватаю ртом воздух. А дверь за спиной уже ползет в сторону.
        - Мисс Вейбер, пойдемте, - показывается на пороге капитан Маккинзи. - Я же вам говорил.
        Что он там мне говорил? Что преступник заслуживает смертной казни. Что тот погонит свою единственную заступницу «идитевоном», меня точно никто не предупреждал.
        Встаю, бросаю на Рассела разочарованный взгляд.
        И тут меня осеняет. Подаюсь вперед, опираясь ладонями на столешницу. Была бы выше, получилось бы нависнуть над собеседником, но чертовы тапки не дают мне такой возможности.
        - Вас запугали, да? - говорю быстро-быстро, потому как зловредный капитан уже шагает ко мне. - Если так, не верьте им. Вы не гражданин Альфа Крита. Закон на вашей стороне и… Эй, уберите руки! - Выдергиваю локоть из капитанского захвата. Терпение у него, видите ли, кончилось, так и у меня тоже. Что за цирк тут творится? - Рассел, ну же! - Уже откровенно психую.
        - Отвали, - получаю ответ.
        Это фиаско.
        Мои плечи опускаются.
        Шеф меня убьет. В переносном смысле, конечно. А этого парня убьют в самделешном. Неужели не ясно?
        - Пойдемте, мисс Вейбер, - настаивает полицейский, правда, больше не распускает руки.
        Подписавший себе приговор мужчина с разбитой физиономией и уже напрочь заплывшим глазом смотрит на меня насмешливо и самоуверенно. Не выдерживаю и гримасничаю в ответ. Хочет умереть - ради бога, я за свободу во всех ее проявлениях.
        - Пойдемте, - отвечаю капитану, сдаваясь. - И спасибо… за тапочки.
        Оборачиваюсь уже на пороге. Этот Джек Рассел так и не поменял позы, сидит и смотрит мне вслед.
        Погодите-ка, смотрит явно не в спину, а… Черт! Запоздало соображаю, что, пока я ерзала на холодном стуле, моя юбка бессовестно задралась. Ну, Маккинзи, хоть бы сказал!
        Резко одергиваю подол под пристальным насмешливым взглядом и, уже не таясь, приподнимаю руку, показывая этому наглому самоубийце средний палец. Он дергает бровью.
        Выхожу.
        Не мой, не мой день.
        Глава 4
        Хорошо лететь в каюте премиум-класса комфортабельного пассажирского лайнера, когда твоя совесть чиста, счет полон, а сам ты преисполнен чувством выполненного долга. И совершенно иначе возвращаться домой (несмотря на все те же лайнер и каюту), спустив половину годового бюджета, слив две возможные сенсации и, для полного счастья, еще и строча докладную за разбитую помощником камеру.
        Уволившимся помощником, кстати говоря. Когда мы встретились на посадке, оператор Стив в не слишком-то литературных выражениях высказался, где он видел работу с такой неуравновешенной личностью, как я (подумаешь, какие мы нежные!). Еще и Линду подбил сделать ноги вместе с ним - у них, видите ли, наметился роман.
        Впрочем, Линду я бы уволила в любом случае. Варить кофе - это, конечно, хорошо, но когда тебе указывают пальцем на брошенные туфли, можно шевельнуть извилиной и подобрать то, что просят. Но нет, Линда сказала, будто не поняла, что я имела в виду. Пристрелиться.
        Все будто сговорились!
        Фиаско, как есть фиаско.
        Но сдаваться я не привыкла, а потому первые дни пути все же пытаюсь нарыть в сети информацию о камикадзе Джеке, чтоб его, Расселе. Однако сеть выдает только однофамильцев, а на фото вообще отказывается что-либо показывать.
        Развить тему? Подключить программеров канала? Вернуться на Альфа Крит и рыть носом землю в попытке узнать, что из себя таки представляет этот тип?
        Тогда, когда его уже казнят?
        А на Альфа Крите самые упертые копы в мире: приговорили к казни - значит, казнят.
        И что я в таком случае получу, потратив столько сил, времени и денег? Подарю Джеку Расселу красивую эпитафию?
        Нет уж, дудки, отказался от помощи - его проблемы.
        А мне надо выкрутиться и если не получить новую тему для программы, то хотя бы выдумать материал для статьи на странице канала.
        С вариантами навскидку небогато, а из заготовленного ничего нет. Я рассчитывала весь ближайший месяц бессовестно эксплуатировать дело Дерро-загребущие-руки: личные интервью, репортажи из зала суда и беседы с обманутыми им вкладчиками (они уже даже отсняты). Но все это больше не представляет предполагаемой ценности. Без неожиданной встречи в космопорте, брошенных в лицо обвинений и съемки самой первой неподдельной реакции все остальное становится обычными сухими фактами и попахивает бабушкиным сундуком - меня читают и смотрят не ради подобного.
        Так что нужно что-то принципиально новое.
        Вышагиваю по каюте, отмеряя босыми ногами расстояние между кроватью и дверью в ванную комнату. Тяну носок, маршируя, как солдаты на параде, только на мне не военная форма, а нижнее белье. Зато настрой - очень даже боевой. А куда деваться?
        Думай, Кайя, думай…
        Пять шагов в одну сторону и пять - в другую.
        Одна рука под грудью, во второй - световой карандаш с уже порядком погрызенным кончиком. Пять шагов туда и пять обратно…
        Нужно отчего-то оттолкнуться.
        Космопорт… У Уоллеса Доджа оказалось смертоносное оружие на его территории… Поднять тему торговлей оружия? Заезжено.
        Стив разбил камеру о мою голову… Хрупкость современной техники? Проблемы невысоких женщин? В топку, звучит как статья из дешевой бульварной газетенки.
        Пробежаться по лайнеру и провести соцопрос? Тоже вариант. Только о чем?
        Постукиваю пальцами по своему предплечью и делаю еще один бессмысленный круг по каюте.
        «Что вы думаете о новой волне по внедрению искусственного интеллекта?» Фу, банальщина.
        «Как вы относитесь к проблеме бездомных животных?» Ага, это люди-то, летящие с Альфа Крита, девиз которого: «Нет бездомных животных - нет проблем».
        Даже симпатичных лопоухих терьеров и тех нет… Джек, чтоб тебя, Рассел, прочь из моей головы!
        Однако на сей раз мысль про одного избитого, но очень меткого камикадзе, о котором я решила забыть, дает свои плоды: подумав о нем, я вспоминаю полицейский участок, его серые коридоры и… музыку! Бинго!
        Торопливо закручиваю волосы в «фигу» на затылке, закрепляю испорченным карандашом и, устроившись на кровати в позе лотоса, разворачиваю над запястьем голографический экран. Сеть лайнера довольна масштабна, это дает надежду на то, что я отыщу в ней нужную мне информацию.
        Мосты. Мосты и облом - это все, что я помню из песни, игравшей в участке. Однако поисковик не находит ни того, ни другого. Вернее, вариантов про мосты и обломы оказывается больше, чем я когда-либо смогу развидеть (кто пишет эти тексты, мать вашу?), но вместе подобное сочетание нигде не встречается.
        С психа выдергиваю карандаш из прически и снова вгрызаюсь в него. Волосы водопадом осыпаются вниз, бьют кончиками по голой спине в районе талии.
        Думай, Кайя, думай…
        Не мосты, а мечты!
        Делаю верный запрос и нахожу, что певец даже не сын министра или прокурора, как я думала, а целый племянник действующего президента Альфа Крита. Охо-хо, вот это удача!
        «Непотизм или талант?», «Музыкотерапия или легализованные пытки?» - варианты заголовков так и мельтешат перед глазами, пока пальцы летают по голографической клавиатуре, вводя новые поисковые запросы.
        И замирают. Кисти с глухим хлопком падают на колени.
        В сети пишут, что парнишке шестнадцать и он сидит на «синем тумане». Да чтоб тебя!
        Фиаско, как есть фиаско.
        Про «синий туман» в наше время не знает разве что глухой и слепой (причем одновременно), однако все равно постоянно находятся не только умельцы, которые его производят и продают, но и те, у кого хватает ума его покупать. Наркотик, адская отрава, вызывающая привыкание с первой дозы. Срок жизни на «синем тумане» - год. Если повезет, то три с полным отказом всех органов и мыслительной деятельности в первую очередь.
        Горе-поэт, ну чего тебе не жилось у дяди-президента за пазухой?
        Статья бы вышла просто огонь: накрутить драмы, предположить, что подобные стихи не что иное, как плод разума, уже ощутившего на себе разрушительные последствия «синего тумана». А еще можно было бы ввернуть, что парень перед смертью привнес свой вклад на благо родины, раз его творения используют в качестве морального давления на заключенных вместо физических пыток. Но…
        Обессиленно опускаю лицо в ладони.
        Но это слишком даже для частенько беспринципной меня. Больные дети - это табу.
        Со вздохом сворачиваю голоэкран коммуникатора и, не разгибая ног, с размаха плюхаюсь спиной на кровать, раскинув руки в стороны. Матрасы тут отличные - ни звука, ни чрезмерной «волны». Зато моя растяжка обещает желать лучшего - связки в паху неприятно тянет.
        И это тоже идея: не могу придумать тему для статьи - пойду в спортзал!

* * *
        В итоге ежедневные занятия спортом дают свои плоды. Нет, я не разрождаюсь гениальной идеей, но неплохо коротаю время: тоже часто захаживающий в спортзал помощник капитана лайнера молод, хорош собой и не обременен ни обязательствами, ни чрезмерными моральными принципами. Мы проводим с ним вместе несколько весьма недурственных вечеров в его каюте, а потом я схожу с судна, а он уходит в следующий рейс - идеально.
        Не буду думать, кого он мне напомнил, смуглокожий и кареглазый. Это было бы невежливо по отношению к… Тиму? Майку? Ожидаемо, имя красавчика-старпома я забываю как ненужное, стоит нам попрощаться в стыковочном узле лайнера. Зато имя Джека Рассела по-прежнему прочно сидит у меня в голове. И это бесит.
        Так и хочется снова показать этому самовлюбленному камикадзе средний палец (давно никто так не щелкал меня по носу), но, полагаю, за время моего полета альфакритяне уже разделались с ним в духе правосудия на свой лад.
        Ненавижу чего-то не понимать, а в странном поведении Джека Рассела (голову даю на отсечение, что это не его настоящее имя) наверняка кроется какая-то тайна. Селезенкой чую!
        И это бесит еще сильнее, потому что с его смертью игра уже не стоит свеч, а тема закрыта.
        Глава 5
        Новый Рим встречает дождем и ураганным ветром. В этой части планеты ранняя весна, даже снег еще не везде успел растаять.
        Скручиваю волосы в жгут и прячу их за ворот тонкой кожаной куртки, какого-то черта оказавшейся самой теплой вещью в моем багаже. После чего застегиваю ее по самое горло и бегу на стоянку флайеров, обгоняя основной поток прибывших со мной на одном лайнере пассажиров.
        Нагло подрезаю какого-то усатого мужика с салатовым чемоданом оттенка «вырви глаз» и ловко запрыгиваю в такси перед самым его носом.
        - А-а?.. - растерянно тянет любитель ярких цветов.
        - Спасибо! - кричу ему, перекрикивая дождь и широко улыбаясь. - Удачного дня! - И захлопываю дверцу.
        Таксист, флайер которого я только что бессовестно оккупировала, неодобрительно покачивает головой.
        Корчу ему гримасу. Хорошо быть святым праведником, сидя в теплом салоне, а у меня, между прочим, чуть почки не отвалились от холода. Про прическу вообще молчу.
        - Чемодан возле багажника, - напоминаю водителю и, расслабленно растекаясь по сиденью, закапываюсь в коммуникатор.
        Хлопает дверца, впуская в душный салон влагу и шум дождя и ветра. Не обращаю внимания: сообщения падают на комм как сумасшедшие - отрабатывает «локалка».
        Водитель возвращается, вновь впуская в салон вой непогоды и холодные брызги, и мы наконец взлетаем. Не поднимаю головы, продолжая раскидывать письма по папкам или сразу удалять.
        Рекламные рассылки - в топку, я на это не ведусь.
        Парочка предложений о сотрудничестве (ребята, меня не зовут, я сама прихожу) - тоже в топку.
        Письмо от секретаря шефа с напоминаем, что мне следует предстать пред светлы очи главы канала «по приезде и незамедлительно». Учитывая, что до столицы я доберусь только глубокой ночью, очень «логичное» распоряжение. В топку.
        - А можно увеличить температуру?! - прошу водителя, подавшись вперед, и, вновь откинувшись на спинку, возвращаюсь к почте, где меня ждет письмо от отправителя «Виктор Коллинз».
        Давлюсь слюной и несколько секунд отчаянно кашляю - неожиданно.
        - Мисс, вы в порядке? - любезно интересуется таксист.
        - Не дождутся! - откликаюсь, наконец продышавшись, и раскрываю послание.
        «Кайя, надо поговорить», - встречают меня три коротких слова. Ни приветствия, ни хотя бы смайла ради приличия.
        Не видеться и не общаться с дочерью несколько лет, а потом прислать ей властное «надо поговорить» - просто блеск, премия «Отец года» у папы в кармане.
        Хотя о чем я? Виктор Коллинз, как обычно, приберег красноречие для своих деловых партнеров.
        Вот пусть с ними и говорит.
        И не подумав отвечать, отправляю сообщение в «корзину».
        После чего сворачиваю голоэкран коммуникатора и, откинувшись на подголовник кресла, прикрываю глаза. Чертов старпом, я совершенно не выспалась…

* * *
        До столицы добираемся уже в полной темноте. Вернее, в это время было бы уже совсем темно, будь это не столица. Тут же все светится и сияет, словно днем: фонари, окна, вывески, рекламные билборды и огни транспортной сети в небе - красотища.
        Вылезаю из ставшего душным салона, расстегиваю куртку и с облегчением взбиваю пальцами волосы, прилипшие от влажности к шее. В Ромеро весна уже в самом разгаре, до лета рукой подать, и ночная прохлада приятно холодит разгоряченную кожу.
        Таксист ловко извлекает мой чемодан из багажного отсека, желает приятной ночи (не доброй, ага) и улетает прочь, оставляя меня в одиночестве на узкой подъездной дорожке, ведущей к такому же узкому, но высокому многоквартирному дому. Столица Нового Рима настолько перенаселена, что в ней уже буквально все узко и высоко - осталось расширяться только вверх. Люблю Ромеро. Город небоскребов и амбиций - мне в нем самое место.
        Наклоняюсь и жму на кнопку включения гравиподушки, но чемодан, дернувшись и издав то ли скрип, то ли стон, остается на месте. Загорается красная лампочка - гравиподушка повреждена. Подлый предатель!
        Вызывать кого-то на помощь слишком долго, поэтому сама тащу чемодан ко входу в здание. Пятясь и подметая растрепавшимися волосами ступени, кое-как затаскиваю этого монстра на крыльцо. Правда, больно бьюсь коленкой о дверь, но это уже мелочи жизни. Кто крут, тот я!
        Дотолкать чемодан до лифта - уже плевое дело, подумаешь, пара оставшихся царапин на гладком полу холла. Вталкиваю свой груз в кабину и с облегчением приваливаюсь плечом к стене. Кажется, в спортзале мне следует уделить время не только растяжке, но и работе с весом.
        Пока лифт поднимается на нужный этаж, не теряю времени даром и проверяю число подписчиков своей личной страницы, «Правды с Кайей» и самого канала. Рейтинги не радуют: в день заварушки в космопорте Альфа Крита был зафиксирован всплеск и добавления в подписчики, и репостов, потом еще один, когда после прохождения первого «окна» я раздала запись более широкой аудитории, а в последние дни - затишье, как в морге.
        Ладно, ожидаемо, но не критично. Тем не менее, если не бросить аудитории наживку в ближайшие пару недель, жди беды.
        Думай, Кайя, думай. Где найти такую сенсацию, чтобы все поразевали рты и думать забыли о недорассказанной истории с терактом в космопорте Альфа Крита?
        Но счетчик лифта продолжает отсчитывать этажи, а мой мозг похож на аквариум со всплывшими рыбками. Творческий кризис, так вот ты какой, с…ка!
        Наконец лифт останавливается, а мелодичный женский голос оповещает о том, что меня доставили на сто одиннадцатый этаж. На мгновение «зависаю»: может, все же схватиться за тему техники? «Многовековой сексизм, или почему девяносто лифтов из ста говорят женскими голосами?» - чем не заголовок?
        Отличный, если кто-то готов расписаться в своем бессилии и опуститься до «битвы полов».
        А я не готова!
        Разозлившись на себя, не просто выхожу, а вылетаю из кабины лифта, громко цокая каблуками по блестящему в свете потолочных ламп плиточному полу.
        В последний момент вспоминаю про чемодан и возвращаюсь.

* * *
        Замок тихо пикает от моего прикосновения, идентификатор выдает зеленый сигнал, и дверь послушно ползет в сторону.
        Йеху! Наконец-то дома.
        Не то чтобы я сильно привязывалась к местам, но свою квартирку люблю нежной любовью и, хотя уже давно могу позволить себе что-то просторнее, менять ее пока не планирую.
        Последний рывок: перетаскиваю чемодан через порог. Все, все, зараза предательская, отмучились.
        Опираюсь на дверной косяк, выравнивая дыхание, и вдруг замираю. Чем это так воняет?
        - Свет! - командую системе квартиры. А в следующее мгновение с удивлением рассматриваю раскинувшийся передо мной хаос, виной которому вовсе не брошенный у стены чемодан. - Какого?..
        Скривившись от омерзения, на цыпочках прохожу в комнату. А как тут еще идти-то, между пустых бутылок из-под пива, выставленных по всему полу? Настоящее минное поле. А вот и особенная «мина» - пролитый прямо на ковер апельсиновый джем. Теперь понимаю, что за вонь стоит воздухе - смесь несвежего алкоголя и апельсинов.
        - Вытяжка! - рявкаю так, что, должно быть, слышат все сто десять этажей подо мной и еще восемьдесят девять сверху. - Прибью придурка.
        - Запрос не идентифицирован, - откликается система.
        Женским голосом!
        А у меня в настройках всегда стоит мужской. В этой квартире может звучать только один женский голос - мой, и это закон. И сейчас мне действительно хочется прибить одного придурка. Единственного, у кого имеется доступ в мой дом, и единственного, у кого хватило бы наглости сотворить такое с моей квартирой и не отправиться в бега куда-нибудь в Солнечную систему.
        С силой хлопаю ладонью по панели двери, ведущей в спальню. Та послушно ползет в сторону. Иногда мне чертовски не хватает классических дверей на шарнирах - ох и грохнула бы я такой сейчас.
        - Свет!
        Виновник торжества, ожидаемо, находится в спальне. Ну а где ему еще быть, если не обнаружился в гостиной и не вышел навстречу? Преспокойно спит в - моей! - постели, улегшись на живот и подмяв под себя - мою! - подушку. Бледная кожа, острые лопатки, светлые отросшие волосы, разметавшиеся по подушке.
        - Вытяжка!
        Спящее тело продолжает мирно спать, никак не реагируя на мой громкий голос. Ну, погоди у меня.
        На сей раз уже не на цыпочках, а со злостью впечатывая пятки в пол и ловко лавируя по «минному полю», мчусь в ванную. По дороге хватаю со столика в гостиной пустой графин и наполняю его до краев холодной водой. После чего, неся графин за ручку на манер жезла в вытянутой вверх руке, возвращаюсь в спальню и с удовольствием выливаю его ледяное содержимое на голову незваного гостя.
        Вот так-то. Кровать моя, постель моя: хочу - поливаю, захочу - подожгу.
        Ледяной душ творит чудеса: полуголое тело, завернутое в одеяло только по пояс, рывком садится на постели, судорожно хватая ртом воздух и пытаясь развести в стороны облепившие лицо волосы. Потом, видимо, окончательно просыпается, и хрипы тонущего сменяет жаркая, я бы даже сказала, пламенная речь. Будь мы в эфире, пришлось бы «запикать» ее целиком - ну куда это годится, мат на мате.
        - Кайя?! - Мокрое чучело, тощее тело которого покрыто мурашками размером с горох, наконец протирает глаза. - Что ты тут делаешь?!
        Святая простота.
        - Живу, - напоминаю то, о чем ему не следовало бы забывать, и сдергиваю с теперь уже брыкающегося тела одеяло.
        Миксер мне в глаза, он еще и без белья!
        Бросаю одеяло обратно и отворачиваюсь.
        - Оденься, будь любезен, - цежу сквозь зубы.
        Я не просто зла, а очень зла. Я элементарно устала после длительного перелета, после… чемодана! Хочу ванну с пеной, бокал вина и в постель. В пустую и уютную, а не занятую моим обнаглевшим младшим братцем, вообще-то, живущим совершенно по другому адресу и получившим доступ в мою квартиру исключительно на крайний случай, а сейчас явно не он.
        - Почему не предупредила, что приедешь? - возмущается Шон.
        Шуршит одежда - видимо, одевается. Не оборачиваюсь. В детстве я, естественно, видела его голым миллион раз, но ему уже двадцать один, и я не имею ни малейшего желания и впредь любоваться его тощей задницей.
        В ответ на эту мысль перед глазами тут же проплывает образ обладателя воистину прекрасных ягодиц. И, чтоб его, это даже не красавчик старпом с лайнера.
        Джек-камикадзе-Рассел, прочь из моей головы!
        - А должна была? - интересуюсь, уставившись в стену и барабаня пальцами по рукаву куртки.
        В ответ - обиженное сопение.
        А что это за коричневые брызги на стене моей спальни? Боже, даже знать не хочу.
        - Можно поворачиваться? - уточняю, когда за спиной воцаряется тишина.
        Получаю угрюмое «угу» и разворачиваюсь.
        Братец стоит, спрятав руки в карманы широких драных джинсов, в огромных прорехах которых проглядывают тощие коленки. Босиком и в растянутой майке с какой-то зверской мордой по центру груди (прищуриваюсь: то ли волк, то ли зомби-заяц). Мокрые волосы длиной до плеч разделены на пробор и заправлены за уши. А взгляд настороженный, исподлобья, будто этот голубоглазый засранец еще не решил: качать права или бить на жалость.
        Не даю ему сделать ни того, ни другого: подхватывая под мышку одеяло с кровати, громко командую:
        - За мной, ковбой! - И направляюсь в сторону ванной.
        В спину мне несется то ли вой, то ли стон.
        Глава 6
        Отмокаю в ванной, откинувшись на подголовник и покачивая в пальцах бокал с красным вином. Хорошо-о-о! А перестук стеклянной тары за дверью - как музыка. Убирай, убирай, мой хороший, будешь знать, как разводить срач в чужом доме.
        В какой-то момент бутылки звенят особенно звонко - видимо, братец протаскивает мешок с мусором мимо ванной комнаты. Хлопает входная дверь, и воцаряется тишина.
        Ставлю бокал на бортик и блаженно прикрываю глаза. Однако тут же распахиваю их снова, потому что мой незваный гость не только не убрался восвояси после наведения порядка, но и за каким-то чертом долбится в мою дверь.
        - Кайя, ты там?!
        Нет меня, я превратилась в русалку и уплыла в недра канализации.
        - Здесь! - откликаюсь нехотя.
        Подхватываю бокал за тонкую ножку и выпиваю его содержимое залпом.
        - Чай будешь?!
        - Я буду свою чистую сухую постель! - кричу, прищурившись и любуясь игрой света в пузырьках пены.
        - Я уже перестелил! - снова доносится снаружи. Надо же, какие мы сегодня послушные и исполнительные. - Так чай будешь?!
        Тянусь к столику за бутылкой из темного стекла. Едва не выронив, обхватываю мыльными пальцами и взвешиваю в руке, после чего переворачиваю горлышком вниз - в белую шапку пены на моей груди падает одинокая красная капля. Печаль.
        Решительно возвращаю бутыль обратно на столик.
        - Буду!
        Раз не ушел, надо же выяснить, какого черта мой великовозрастный братец забыл у меня дома.

* * *
        На барной стойке меня ждет полная кружка парующего чая. Ярко-голубая, с желтой уточкой на боку - моя любимая. Кто-то явно собирается подлизываться.
        Задрав длинные полы халата повыше, чтобы не запутаться в них и не убиться, взбираюсь на высокий барный стул. Брат колдует над второй порцией чая с другой стороны стойки - у кухонного стола. Долго готовит, вдумчиво. Чтобы подольше побыть ко мне спиной, ага.
        - Ну и? - подталкиваю. Пробую чай. - М-м… Вкусно!
        Шон бросает на меня довольный взгляд через плечо.
        - Специально для тебя купил.
        И ставит передо мной вазочку с конфетами. Молочный шоколад в три часа ночи - додумался!
        Хватаю конфету и, развернув чуть ли не со скоростью света, тут же забрасываю ее себе в рот. Прости меня, Боже, ибо я согрешила.
        - Ну и? - повторяю с набитым ртом. Я у себя дома, а не в прямом эфире, хочу - и чавкаю.
        - Что «ну»? - пытается сыграть в дурачка братец.
        Закатываю глаза.
        - Антилопа гну! - Тянусь ко второй по счету конфете и мастерски разделываюсь с оберткой. - Что ты тут делаешь?
        Брат мнется, закусывает нижнюю губу, топчется на месте.
        - Ау, я, вообще-то, еще здесь! - напоминаю, салютуя ему третьей конфетой. Такие вкусные, заразы. Мне же теперь из-за них два часа на беговой дорожке бегать!
        Шон вздыхает и подтягивает к себе второй стул, садится напротив. Смотрит куда-то вниз, избегая встречаться со мной взглядом, отчего светлые несвежие космы завешивают ему лицо. Он, вообще-то, у меня красавчик, когда не отекший с похмелья. Этакий блондинистый ангелок с пухлыми губками и ясными глазками цвета неба в погожий денек - девчонки таких любят. Полагаю, одна из таких «любительниц» и оставила клок длинных рыжих волос в моей раковине.
        А тем временем четвертая конфета манит меня яркой этикеткой. Уверена, будь у нее глаза, она бы непременно мне подмигнула. Хитрая обольстительница.
        Отворачиваюсь от вазочки. Все, я кремень.
        - В общем, я поссорился с папой и ушел из дома, - объявляет брат, вынуждая меня повернуться к нему лицом. Однако коварная конфета тут как тут, и я сдаюсь почти без боя перед ее натиском.
        - Прям так и поссорился? - уточняю, шелестя фантиком.
        - Угу. - Вид у братца и правда такой, будто кто-то по крайней мере умер. - Он сказал, что я бездарность! - выпаливает, сверкая глазами.
        - Гм, - оцениваю, покачивая головой из стороны в стороны. - Жестко.
        - Несправедливо!
        Тут-то и наступает то самое время, чтобы съесть пятую конфету и ничего не ляпнуть. К черту фигуру.
        Дело в том, что несколько лет назад Шон всерьез увлекся музыкой и даже порывался бросить учебу в юридическом, куда, собственно, и поступил-то по настоянию и протекции отца. А юрист, надо сказать, из моего брата такой же, как из меня управляющая сетью отелей. Но папа сказал - сын пошел. И дабы этот сын не загубил свою будущую карьеру, играя на гитаре в сомнительных местах и в сомнительной же компании, папа купил ему собственный клуб и собственную группу, которую тогда еще восемнадцатилетний Шон с гордостью назвал «Пьяные бесы». Из какого бабкиного сундука он извлек это пошлое название, одному богу известно. Но благодаря папиным деньгам и хорошей выпивке в заведении группа стала довольно известна. А клуб «Бунгало» весьма популярен.
        В защиту брата: в отличие от песен племянника президента Альфа Крита, от его музыки не идет кровь из ушей.
        В защиту правды: без собственного клуба с крутым мегасовременным дизайном интерьера, авторской кухней и скидкой на посещение после проживания в сети отелей «Империя» вряд ли «Пьяные бесы» добились бы славы. Так что ссориться с папой для Шона не лучшая идея.
        - Ты с ним согласна, да? - Глаза брата обиженно сужаются.
        - Все мы в чем-то талантливы, - ухожу от прямого ответа.
        Шон закатывает глаза к потолку. Он у меня несколько инфантилен, но все же не дурак.
        - Ты же ушла из дома, и ничего. - Тоже берет из вазочки конфету, но только крутит ее за кончик обертки в тонких длинных пальцах музыканта и не ест. - Вот и я справлюсь.
        Вообще-то, я ушла из дома, едва мне стукнуло восемнадцать, после того как отец сказал: «Ты ни за что не станешь журналистом, пока живешь за мой счет и носишь мою фамилию. Я запрещаю». А я ответила: «Как скажешь».
        Поэтому теперь я ношу девичью фамилию матери. И, естественно, занимаясь любимым делом, ни разу не пожалела о принятом тогда решении и о том, что лишилась звания «отельной принцессы». Но мой наивный братец не в курсе, что после ухода из дома денег, которые у меня были благодаря подработке в одном журнале на должности «принеси-подай», хватило только на комнату-каморку в общаге на окраине города, откуда путь до университета составлял добрых четыре часа. О полетах на флайере с моими тогдашними финансами не стоило и думать, и я каталась на наземном общественном транспорте, выезжая не позже пяти утра. А еще моими соседями были наркоманы, алкоголики и прочие милые, но не слишком высокоморальные личности. И чтобы наше с ними знакомство не стало более близким, мне еженощно приходилось подтаскивать к двери тяжеленный шкаф.
        Но, во-первых, Шон не в курсе моих «приключений». А во-вторых, Шон не я.
        - Можно я поживу у тебя? - Смотрит на меня глазами щенка.
        От неожиданности чуть не давлюсь шестой конфетой. Вообще-то, в моем понимании «Вот и я справлюсь» означало «Справлюсь самостоятельно», а не «Слезу с папиной шеи и сяду на твою».
        - Нет! - Наконец мне удается проглотить вставший посреди горла сладкий ком. - И не мечтай. А как же моя личная жизнь, ты подумал?
        Брат смотрит на меня с хитрым прищуром. Ах ты паскуда этакая, наверняка рылся в моей прикроватной тумбе.
        - Нет, нет и нет, - повторяю твердо и, не зная куда деть руки, хватаю кружку и опустошаю залпом, будто крепкий алкоголь. - Или ты миришься с папой, или ищешь работу и переезжаешь! - В завершении своей речи грохаю пустой тарой по столешнице, как суровый судья молотком.
        Вожу я домой мужчин или не вожу, не его дело. Квартира моя, и я хочу жить в ней одна. И точка.
        - Ну-у… - Шон ерошит пальцами волосы на затылке. - Я же… как бы… работаю в группе… и учусь.
        Ага, вспомнил об учебе, надо же.
        И значит, я не ошиблась в своих худших предположениях: если брат поселится у меня, работать в этом доме буду только я. Да черта с два!
        Смотрю на него в упор несколько долгих секунд, а потом безапелляционно заявляю:
        - Мирись с папой.
        После чего спрыгиваю на пол, одергиваю полы халата и собираюсь вернуться в ванную, чтобы почистить зубы после незапланированной конфетной вакханалии. Шесть штук - с ума сойти. Не два часа на беговой дорожке, а все четыре!
        Но уйти мне не удается, Шон догоняет меня, потом оббегает вокруг и притягивает к себе, крепко обнимая своими загребущими конечностями.
        - Кайя, сестренка, ну пожалуйста. Я немного соберусь с мыслями и найду работу. Или мы с «Бесами» уйдем от папы… Или…
        Или на планету упадет метеорит, и никому из нас больше не придется работать. Это похоже на план.
        Пару секунд послушно не шевелюсь, пытаясь дышать через раз, будучи прижатой к уродливой майке, - кому-то таки надо помыться после попойки. Засим считаю свой сестринский долг выполненным.
        - Пусти меня. - Дергаюсь.
        Меня тут же отпускают, зато не уходят с дороги, а плюхаются на колени на пол, молитвенно сложив руки перед собой и потрясая ими в воздухе. Господин директор цирка, верните деньги за билет, ваши клоуны несмешные.
        Возвожу глаза к потолку, чтобы не смотреть на это позорище; упираю руки в бока.
        - Кайя, ты моя последняя надежда. Клянусь, я буду хорошо себя вести. Больше никаких посторонних в доме!
        Еще бы, еще неизвестно, сколько мне придется находить рыжие волосы после его прошлых гостей.
        - Никакого алкоголя!
        Молчу, жду, что предложит еще.
        - Я буду готовить тебе завтраки!
        Все еще молчу, сопоставляю возможные пользу и вред данного мероприятия.
        Ну нет, откуда тут польза?
        - Ты не пожалеешь. Клянусь памятью мамы!
        ..!
        С силой толкаю брата в грудь. Он не ожидает удара, поэтому некрасиво шмякается на задницу, да еще и проезжает ею по паркету. Так ему и надо, придурку.
        Обхожу его по дуге, игнорируя запрокинутое кверху лицо с растерянными глазами побитой собаки, и направляюсь в сторону спальни.
        - Две недели, не больше, - объявляю вердикт, не оборачиваясь и не останавливаясь.
        - Спасибо, Кайя, ты не пожалее!..
        Дверь за моей спиной закрывается, отрезая меня от потока несущихся вслед благодарностей.
        Раскинув руки в стороны, плюхаюсь спиной на кровать. Почти четыре часа утра.
        Сначала не выспалась из-за старпома, теперь из-за братца.
        Мужики - от них одни беды.
        Глава 7
        Здание «Пятого»… Двести пять этажей, десять классических лифтов и три аэродинамические трубы, тридцать конференц-залов для проведения мероприятий с участием трех десятков человек и четыре вместимостью до пяти сотен участников, тридцать три студии, четыре спортивных зала, два бассейна, оранжерея, теннисный корт, два ресторана, восемь фудкортов, три смотровые площадки, пятьдесят одна комната отдыха, полторы сотни санузлов, сорок две душевые кабины и более двух тысяч кабинетов от мала до велика для более чем четырех тысяч сотрудников - масштабно, ярко, амбициозно.
        Обруливаю на тротуаре нескольких не спешащих передвигать ноги пешеходов и ныряю в проем револьверных дверей за мгновение до того, как стало бы поздно: пришлось бы ждать следующего оборота механизма или рисковать целостностью пяток. А так пролетаю вовремя - отличный знак и неплохое начало дня. И не больно-то важно, что день этот начался после трех жалких часов сна и еще полутора для того, чтобы превратить меня из объевшегося конфет чучела в красотку.
        Холл полон народу: кто-то ещё только спешит к лифтам, груженный сразу несколькими стаканчиками с кофе, а кто-то,? наоборот, уже торопится обратно к дверям, то и дело поглядывая на часы. На ресепшен, несмотря на то что посетителей встречает целая толпа «одинаковых девочек», во всю собираются очереди.
        Зеркальные панели, потолочные и настенные лампы, постоянно сменяющие друг друга разноцветные страницы информационного табло, мигающие указатели аварийных выходов, гул голосов, грохот каблуков, звук падающих карандашей - все это ослепляет и оглушает, кружит голову и затягивает в бесконечный водоворот рабочей суеты и безудержного драйва.
        Йеху, вот теперь я по-настоящему дома!
        К черту оккупированную братцем квартиру, этот дом у меня никто не отнимет.
        Расплываюсь в довольной улыбке, чуть ли не кожей впитывая окружающую меня неповторимую атмосферу «Пятого». После чего откидываю рассыпавшиеся по плечам волосы за спину, гордо приподнимаю подбородок и плавной, но быстрой походкой от бедра направляюсь в сторону ресепшен для сотрудников канала.
        Однако у меня имеются конкуренты: замечаю парочку, движущуюся явно в том же направлении, что и я. Ускоряю шаг, уверенно обгоняя нерасторопных подруг-неразлучниц из местного кулинарного шоу, и первой добираюсь до стойки.
        - Пиранья, ты совсем обнаглела?! - несётся мне в спину, но и не думаю оборачиваться.
        - Деми, для меня что-нибудь есть? - спрашиваю, успев прочесть имя на бейдже.
        Я же не просто так называю их «одинаковые девочки с ресепшн»: в сине-белой, цвета эмблемы канала одежде, примерно одного роста, возраста и комплекции, с однотипными прическами и дежурными улыбками «ваш-визит-очень-важен-для-нас», наши администраторы выглядят сестрами-близнецами, которых я совершенно не различаю.
        Мой маневр верен: люди любят, когда к ним обращаются по имени, и адресованная мне улыбка из дежурной превращается в приветливую.
        - Сейчас посмотрю, мисс Вейбер, - обещает работница «первой линии обороны» и переводит взгляд к экрану компьютера, который я не могу видеть из-за высоты стойки.
        - Вернулась, не поперхнулась, - слышу сварливый шёпот за своей спиной.
        - И не говори… - вторит шептунье подруга.
        Улыбаюсь, слушая их бубнеж, но по-прежнему не оборачиваюсь.? А вот не надо экономить на обуви: покупали бы туфли с правильной колодкой, то и шевелись бы быстрее и не заставляли себя обгонять.
        - Триста пятьдесят два письма с внешних источников… - докладывает тем временем Деми. Но, стоит ей поднять взгляд над моим плечом, как ее улыбка меркнет, а брови озабоченно сходятся к переносице. Зуб даю, там идёт игра «Кто первый прожжет спину Кайи взглядом».
        Усмехаюсь.
        - Забей, - советую слишком впечатлительной девчонке. Останется такой нежной - никогда не выберется из-за стойки на первом этаже.
        - И пятьдесят семь - внутренняя, - берет себя в руки администратор. Ну вот, другое дело. - Я сейчас перешлю все Линде. - И уже тянется к клавиатуре.
        - Не надо Линде.
        Поднимает на меня недоуменный взгляд.
        - Кидай мне в личку. - Не хочу вдаваться в подробности,? почему не стоит слать мою почту любительнице лохматых операторов. - Я сама посмотрю.
        - Слышала? - оживают шепотки у меня за спиной. - Ещё одну изжила, что ли?
        - Пиранья - она и есть Пирань…
        Непроизнесенная буква «я» повисает в воздухе, потому что в этот момент я резко оборачиваюсь, что заставляет сплетниц за моей спиной от неожиданности заткнуться? и синхронно отступить назад. Мои ж вы курочки!
        Улыбаюсь им во все свои недавно отбеленные тридцать два.
        - Девчонки, так по вам соскучилась! - И ничуть не кривлю душой: «Пятый» я люблю со всеми его недостатками.
        Коллеги удостаивают меня скупыми улыбками,? но на открытое хамство не идут. Я же Пиранья, ага.
        - Спасибо, Деми! - благодарю теперь чуть менее «одинаковую» для меня девчонку с ресепшн и, подмигнув жертвам кулинарии, стартую в сторону лифтов.
        Ума не приложу,? почему они считают прозвище Пиранья обидным.

* * *
        Врезаюсь в очередь к лифтам, как нож в масло.
        - Простите… Извините… Я сюда, ага… Можно?.. Прошу прощения… - Протискиваюсь сквозь толпу поближе к пока еще закрытым дверям.
        Народ, как обычно, больше теряется от моей наглости, нежели препятствует, чем и продолжаю бессовестно пользоваться.
        - Смотри-ка, Пиранья вернулась, - слышу очередной шепоток за спиной, но не оборачиваюсь.
        Если я не узнала человека по голосу, то существует только два варианта. Первый: я его не знаю. Второй: мне нет до него никакого дела. В обоих случаях - чхать я хотела на его мнение.
        Зато, пока одни возмущены моим наглым игнорированием очереди, другие молча обижены, а третьи обсуждают мою невысокую, но юркую персону, я первой оказываюсь у открывшихся двустворчатых дверей и шмыгаю внутрь, занимая самое стратегически безопасное место от чужих локтей и сумок - у задней стенки кабины.
        Мелодичный голос системы безопасности оповещает пользователей, что лимит веса превышен, и двери наконец плавно закрываются, отрезая успевших ворваться внутрь от завистливых взглядов оставшихся. Будь я повыше, непременно полюбовалась бы лицами лузеров, но с моим ростом остается только фантазировать.
        Выдохнув, облокачиваюсь на поручень за спиной и прикрываю глаза. Мне на предпоследний этаж - можно вздремнуть.
        Мечтай, Кайя.
        - Доброе утро, - раздается надо мной уже через секунд тридцать блаженной тишины. Только я решила досмотреть утренний сон с красавчиком старпомом в главной роли!
        Распахиваю глаза, упираясь взглядом в пуговицу на мужском жилете, видимом между распахнутых пол пиджака, и думаю, где бы прикупить кроличью лапку на удачу, потому как, похоже, та отвернулась от меня всерьез.
        - Привет, Хью, - растягиваю губы в фальшивой улыбке, даже не пытаясь придать ей натуральности.
        С женатиками у меня разговор короткий. Всю жизнь мечтала обрести сталкера в лице его благоверной. Эта психопатка подкинула мне под дверь мертвую птицу. И неважно, что птица оказалась плюшевой - кетчуп, которым она ее от души сдобрила, испачкал мои замшевые туфли вполне по-настоящему.
        А откуда я могла знать, что он женат?
        - Как Стелла? - продолжаю скалиться.
        Улыбка моего нечаянного и нечестного любовника становится натянутой.
        - Недавно закончила курс лечения.
        Довольно хмыкаю: «невинная» птичка обеспечила дамочке пятьдесят принудительных сеансов с психотерапевтом.
        Едем дальше, но Хью не отходит и даже ради приличия не отворачивается, хотя в кабине после каждой остановки становится все меньше народу. Мне - на двести четвертый. Хью - спортивный обозреватель, и ему на сто восьмидесятый, «спортивный», этаж.
        Как по мне, разговор закончен. Ну, было и было пару раз, что нас с ним связывает? «Отношения» с его женой у меня продлились и того дольше.
        Поэтому отворачиваюсь сама и даже вновь пытаюсь прикрыть глаза. Однако чужой взгляд продолжает долбить меня в макушку. Мне вечно везет на высоченных мужичков, и, естественно, Хью пялится на меня с высоты птичьего полета.
        - Чего тебе? - спрашиваю напрямик, вновь распахивая глаза и резко поворачиваясь к собеседнику лицом. Ну, то есть к пуговице на его жилете, ясное дело.
        В кабине, кроме нас, только пожилая бухгалтерша. Имя не помню, но то, как она на меня косится, дает понять, что в ее глазах падать мне ниже некуда. Так что пусть пристегнется и наслаждается перформансом.
        - Ты такая красивая сегодня, не мог не подойти, - проникновенно шепчет Хью, наклонившись к моему уху. Не иначе как тоже считает немолодую свидетельницу не более чем предметом интерьера.
        - Ну так пересиль себя, - советую, тоже подавшись к нему, и с удовольствием прижимаюсь губами к воротнику белоснежной рубашки. Так и знала, что алая помада сегодня уместна.
        Кажется, он сначала решает, что я хочу его поцеловать. Потом соображает, дергается, пытается скосить глаза на свой ворот.
        - Да что ты?!. - Даже задыхается от возмущения.
        А я уже выпрямляюсь и демонстративно потираю вытянутым из кулака средним пальцем под нижней губой, где могла бы размазаться помада.
        - Стелле привет передавай. - Красноречиво киваю на табло со счетчиком этажей: кому-то пора на выход.
        Кстати, бухгалтерша успела незаметно улизнуть на прошлой остановке.
        Хью гордо одергивает полы пиджака, будто его тут раздевали, и пулей вылетает на свой сто восьмидесятый, даже не попрощавшись. Оскорбленная невинность. В жизни не поверю, что у него нет в шкафу запасной рубашки.
        А лифт продолжает везти вверх уже меня одну.
        Двухсотый, двести первый, двести второй…
        Поворачиваюсь к задней стенке, на которую опиралась все это время. Вздергиваю подбородок, рассматривая себя в зеркале. В отличие от Хью, мой вид по-прежнему безупречен, а помада - высший класс, надо будет непременно порекламировать своим подписчикам - будто только что нанесена.
        Откидываю волосы за спину - они тяжелой копной бьют по спине - и поворачиваюсь к выходу как раз в тот момент, когда красивый женский голос объявляет: «Двести четвертый этаж. Правление. Вы приехали».
        Двери разъезжаются, и я вступаю в святая святых «Пятого канала». Уверенная в себе и готовая к бою, если приде…
        Взвизгиваю и неловко вскидываю руки, пытаясь сохранить равновесие, когда каблук застревает в узком отверстии между полом этажа и лифтовой кабиной.
        Вот черт.
        С трудом выдергиваю каблук (естественно, «с мясом») и уже не гордо вышагиваю, а вяло плетусь к дверям приемной начальства.
        Пожалуй, с кроличьей лапкой была неплохая идея.
        Глава 8
        - Мисс Вейбер, - подрывается мне навстречу сидящий у дверей приемной охранник.
        Торможу и окидываю его взглядом с головы до ног. Видимо, пока я моталась на Альфа Крит, у нас сменили дресс-код. В прошлый раз Луис расхаживал по этажу в черной форме, на манер полевой военной, только без знаков отличия, со множеством карманов на рукавах и брючинах и с широким ремнем. И выглядел этот здоровый детина в таком прикиде более чем гармонично.
        Теперь же чернокожий гигант одет в деловой костюм, а в блестящей лысине, лишенной привычного головного убора, отражается свет потолочных ламп. Удивленно моргаю: понятия не имела, что Луис бритоголовый. Или это он побрился под новый образ?
        - Привет, Луис, - расплываюсь в ответной улыбке. - Классный галстук, - киваю на ярко-желтое безобразие на груди охранника. - У себя?
        Нет необходимости уточнять, кто у себя. На этом этаже и в этом крыле один царь и бог. А по большому счету, не только на этаже - во всем этом здании.
        - У себя, - басит Луис и тянется к своему поясу, распахивая пиджак.
        Сканер? Серьезно?
        Вроде бы меня не было меньше месяца, а тут полностью изменился подход к безопасности. С каких пор автоматической охранной системы на входе оказалось мало?
        Вздыхаю и приподнимаю руки, поворачиваюсь перед охранником кругом, позволяя ему водить ручным сканером на расстоянии пары пальцев от моего тела. Мне хочется послать его с этими формальностями куда подальше, но тут везде камеры, а это его работа. Спрошу у шефа лично, что за ерунда тут творится.
        - Можете проходить, - серьезно кивают мне, завершив досмотр.
        Официоз восьмидесятого уровня. Ну точно, новый протокол по безопасности.
        Благодарю и касаюсь сенсора на двери.
        - Мисс Вейбер, - лицемерно улыбается мне Кларисса, бессменный секретарь шефа. Та самая, которая накатала мне сообщение с «явиться немедленно» прошлой ночью. Мы с ней друг друга «любим» с первого дня знакомства, ага. - Присаживайтесь и ожидайте, пожалуйста, я уточню, смогут ли вас принять.
        Смогут ли меня принять? В смысле захотят ли?
        Окстись, детка. Я накосячила, а значит, меня примут во что бы то ни стало. Но какого черта я стану объяснять это вредной Клариссе, не так ли?
        Поэтому, не говоря ни слова, продолжаю свой путь мимо секретарского стола и без паузы влепляю кулак в двери кабинета начальства.
        - Это я! Я войду?! - кричу, уставившись в высокий потолок с изображением облаков и пухленьких амурчиков с луками и стрелами в коротких пальцах-сосисках. Тут весь этаж как бы намекает: вы пришли не к простым смертным, а к Богам Олимпа. Колонны, лепнина, вазоны в форме полуголых женщин в тогах, и вот - румяные пупсы с оружием на потолке.
        Кло спотыкается на бегу и бледнеет, обмирая. Видимо, в ее понимании, меня должно снести с места лавиной, ломающей двери, никак не меньше.
        Но я по-прежнему на ногах, а за дверью передо мной не бушует стихия, а лишь раздается властное и холодное:
        - Войди!
        - Ты… - шипит Кло, до синевы в костяшках сжимая тощие кулаки. - Это вопиющее…
        Вопиющее неуважение, надо понимать. Или вопиющее нарушение правил? Во всяком случае, на окончание фразы у нее от возмущения не хватает дыхания.
        - Никому не говори, - «прошу» трагическим шепотом, заговорщически прикладывая ребро ладони к губам, и проскальзываю в двустворчатые двери, запирая их за собой прямо перед носом рассерженной секретарши.
        Ну все, шутки в сторону, сейчас меня будут распинать за спущенный коту под хвост бюджет.
        Клариссе надо бы выучить сочетание «вопиющие траты» - вот это действительно дерьмово.

* * *
        Она сидит за столом со стеклянной столешницей. Высокая, тонкая, вся какая-то удлиненная и угловатая, но при этом притягивающая к себе взгляд и не позволяющая его отвести вновь. Короткие высветленные до белизны волосы, зачесанные вертикально вверх и напоминающие шпили сказочного замка в горах, длинные серьги-цепочки, усеянные бриллиантами, будто капельками льда, белый брючный костюм, пиджак на голое тело, по-мужски широкие плечи, благодаря которым этот пиджак сидит как влитой. И взгляд бледно-голубых льдистых глаз, впивающийся в любого посетителя с порога, будто бойцовский пес, которому невозможно разжать челюсть.
        Необычная и по-своему прекрасная, Снежная Королева и Зевс нашего местного Олимпа - Карла Рейверин, властный громовержец, единственная и неподражаемая. Мой босс и мой гуру в одном лице.
        Едва двери за моей спиной закрываются, хозяйка кабинета поднимает голову и смотрит на меня не моргая. Лишь серьги еще некоторое время качаются в воздухе в ответ на слишком резкое движение.
        Карла молчит, молчу и я. Не разрывая контакта взглядов, иду прямо по направлению к стоящему напротив дверей столу.
        Я знаю, как все здесь устроено и как тщательно просчитано. И расположение стола, и узкая ковровая дорожка, ведущая к нему посетителя, словно осужденного на казнь, и панорамное окно за спиной владелицы кабинета, через которое солнце светит в лицо вошедшему, в первые мгновения дезориентируя и сбивая с толку.
        Войдя, подчиненный должен опустить глаза долу, попросить прощения, полагаю, за факт самого своего жалкого существования и посеменить навстречу начальству. Читай: своей судьбе и каре.
        Но я слишком давно варюсь в этой ведьминой похлебке - «ведьма» сама меня создала. Так что и не думаю замедлять шага или прятать глаза. Да, черт возьми, я накосячила и уже изложила все, что думаю о случившемся, в присланном ранее отчете. Больше мне сказать нечего, а в случае нападения я готова защищаться.
        Карла читает решимость в моем взгляде и чуть кривит тонкие бледные губы. Одобрительно - я давно научилась читать по ее лицу.
        - Садись, - милостиво кивает на белоснежное кресло напротив своего стола.
        Принимаю приглашение, усаживаюсь, тут же перекидывая ногу на ногу.
        Борьба взглядов продолжается. Это правила игры, я в курсе.
        Наконец Карла откидывается на спинку своего кресла и складывает перед собой домиком пальцы, длинные, с по-мужски коротко остриженными ненакрашенными ногтями.
        - Будь на твоем месте кто-нибудь другой, выставила бы вон без прощального пособия, - изрекает, по-прежнему не сводя с меня глаз.
        Усмехаюсь, удобнее устраиваясь в кресле.
        - Ты и меня выставишь, если я все не исправлю.
        И на сей раз уже наверняка вижу, что улыбка Карлы становится одобрительной.
        - Есть идеи? - интересуется буднично.
        - Идей больше, чем нужно, - заявляю и глазом не моргнув.
        Про половое различие техноголосов, например. Идея дерьмовая, но тот, кто скажет, что это не идея, пусть первый кинет в меня камень.
        Карла окидывает меня оценивающим взглядом.
        - Хорошо. - Чуть качает головой, отчего ее серьги снова приходят в движение. - Потому что спущенная в никуда сумма, неспособность уговорить на интервью какого-то разукрашенного копами стрелка, потеря первоклассного оператора…
        Пауза, в которую я успеваю вставить:
        - И бездарной помощницы.
        - …Все это тянет на что-то пострашнее увольнения.
        На публичную казнь, не иначе. Продолжаю смотреть на шефа с самоуверенной улыбкой.
        - Огласка, потеря репутации, сомнения в профессиональной пригодности.
        Конец карьеры, я знаю. Причем не из-за всего вышеперечисленного, а из-за того, что Карла Рейверин во всеуслышание объявит: «Она негодна!» И тогда все - мне не найти работу по профессии даже в самом дальнем уголке Вселенной.
        Но нет, я не боюсь. Потому что этого не будет.
        - После новой сенсации все забудут о прошлой неудаче, - говорю уверенно. - Я не подведу.
        Карла благосклонно кивает и тянется куда-то к ящикам своего стола. Терпеливо жду, что еще за козырь она припасла для меня в своем рукаве.
        - А это - чтобы мотивация была посильнее, - ожидаемо объявляет начальница, королевским жестом бросая на противоположный от себя край стола белую пластиковую карточку. Что-то многовато белого на сегодня.
        - Что это? - И, не дожидаясь ответа, тянусь и беру карточку в руки.
        Она не просто белая, а с золотистым тиснением. И надпись: «ТК: 11.08».
        Мой рот наполняется слюной. Тяжело сглатываю.
        «ТК» - это аббревиатура «ТайлерКорп», компании, создающей самую крутую технику во Вселенной. Коммуникаторы, автопилоты, бытовые роботы, роботы для производства - все это детища «ТайлерКорп», прячущейся под двумя скромными буквами, и личные изобретения основателя и владельца компании - Александра Тайлера.
        Тайлер - признанный гений. Гений, создавший свою империю с нуля и продолжающий каждый год выдавать все новые и новые уникальные изобретения, от которых весь мир неизменно приходит в восторг.
        Встретиться с Александром Тайлером - мечта каждого журналиста. Вот только он нетщеславен и терпеть не может прессу. Ежегодная пресс-конференция - единственное место и время, когда представители нашей братии могут встретиться с Тайлером лично. А попасть туда можно только по приглашениям, которые днем с огнем не сыскать (уж я-то знаю, галактику перевернула, но так и не раздобыла).
        Как? Как, черт возьми, Карла его заполучила?!
        «11.08» - одиннадцатое августа. Через три с половиной месяца. А учитывая расстояние от Нового Рима до Лондора, вылетать надо уже в конце июля.
        У меня даже пальцы потеют от касания к столь желанной для меня карточке-приглашению. В своем воображении я уже собираю чемодан и мчусь в космопорт, на ходу придумывая самые каверзные вопросы для интервью с Тайлером.
        Должно быть, на моем лице отражается вся эта гамма чувств, потому как Карла вытягивает руку в широком белом рукаве и властно сгибает и разгибает указательный палец.
        Вздыхаю и возвращаю ей карточку.
        - С тебя - сенсация. С меня - информирование «ТайлерКорп» о том, что «Пятый» будет представлять Кайя Вейбер.
        Ящик стола щелкает, закрываясь и «проглатывая» приглашение. Но теперь я знаю, что оно там, и сидеть спокойно больше не получается; ерзаю.
        - Сенсация у тебя в кармане, - обещаю на полном серьезе.
        Горы сверну, но добуду ей то, чем поперхнется вся Вселенная. Знала бы, что на кону, запытала бы Джека Рассела до смерти, но выбила бы из него договор о сотрудничестве с каналом.
        - Я надеюсь, - сдержанно кивает Карла и, кажется, теряет ко мне всякий интерес, запуская компьютер. Над ее столом всплывает и разворачивается огромный голографический экран, который почти полностью закрывает мне обзор на саму Карлу.
        Ясно, я еще в немилости.
        Покладисто встаю и направляюсь к двери, но останавливаюсь, вдруг вспомнив, о чем забыла спросить; оборачиваюсь.
        - Карла, а к чему этот балаган со сканерами и галстуками у охраны?
        Экран отлетает в сторону, повинуясь взмаху властной руки.
        - Прости, «балаган»? - переспрашивает таким тоном, будто я назвала балет Жоржа Ферро бешеными плясками.
        - Изменение протокола безопасности, - перефразирую. Желание убивать в глазах шефа становится чуть менее очевидным. - В здание кто-то проник?
        Воображение тут же рисует попытку теракта, или покушения на кого-то из правления, или на приглашенного гостя. Даже жаль, что в гонке за Дерро я пропустила все самое интересное.
        Но Карла лишь отмахивается.
        - Направь фантазию в нужное русло. Это смена имиджа, не более.
        Заинтересованно и поощрительно приподнимаю брови, и Карла снисходит до более подробного объяснения:
        - Наш канал недавно снял художественный фильм. А перед премьерой понадобится еще снять и фильм о фильме. Продюсер рекомендовал привести нормы безопасности к общепринятому стандарту.
        Внутренне сдуваюсь, как воздушный шар. Фи, банальщина, фильм о фильме. А я-то думала…
        - Кайя, - окликает меня Карла, уже вновь невидимая за возвращенным на место голоэкраном.
        - М-м?
        - Будь добра, поди-ка вон.
        В подобной фразе из уст Карлы Рейверин нет ничего сверхъестественного, но она вдруг почти полностью повторяет слова альфакритского камикадзе. Как сейчас слышу его издевательское: «Сделайте милость, идите вон». Так что вылетаю из кабинета начальства, едва не рыча от злости.
        Следящая за мной Кло довольно ухмыляется, полагая, что я бушую из-за обиды на шефа.
        Показываю ей средний палец и, громко стуча каблуками, покидаю приемную.
        Нужна сенсация - будет вам сенсация!
        Глава 9
        В десять лет больше всего на свете я мечтала о собаке. Но папа был непреклонен, а заодно очень доходчиво объяснил: мечты - для слабаков. Мы, Коллинзы, не мечтаем, мы ставим перед собой цели.
        Я больше не Коллинз, но ставить перед собой цели научилась.
        Так в тринадцать, после смерти мамы, я дала себе слово пойти по ее стопам, и моей главной целью стало поступить на журфак.
        Затем была цель получить диплом с отличием. Цель - очаровать Карлу Рейверин и убедить ее взять меня к себе на работу хотя бы на должность курьера. Цель - подняться по карьерной лестнице. Цель - получить собственную программу. Цель - обойти других номинантов и взять престижную премию.
        Цели большие и маленькие, энергозатратные и быстродостижимые.
        И почти невозможные - как попасть на пресс-конференцию в «ТайлерКорп».
        Чего я только ни делала за последние пять лет, чтобы получить то самое заветное приглашение с золотистым тиснением, которое теперь покоится в столе в кабинете Карлы! Льстила и втиралась в доверие, упрашивала и подкупала, трижды летала на Лондор и лично оббивала пороги главного офиса «ТК». Но итог и ответ всегда был один: приглашенные выбираются рэндомно, а список участников конференции тщательно сверяется. Так что перекупить чужую карточку-пропуск нет никаких шансов.
        А иначе к легендарной семье Тайлеров не подобраться, я проверяла. Там охрана круче, чем у нашего президента, - врасплох не застанешь. А сами члены семьи принципиально не общаются с прессой и не страдают излишней доверчивостью к незнакомцам.
        Пару лет назад прошел слух, что Сидни Шлок из «Нашей реальности» решила всех обхитрить и, прилетев на Лондор инкогнито, попыталась устроиться к Тайлерам уборщицей или поварихой (кто там знает ее таланты).
        Так где теперь эта Сидни? Ее шоу на «Реальности» закрыто уже больше года, а руководство категорически отказывается комментировать данную ситуацию.
        Любители драмы, ясное дело, уже похоронили дурочку Сидни и поплакали на ее воображаемой могиле. Но лично я даже не сомневаюсь: если кто тогда и скончался, то это и без того не слишком удачная карьера выскочки Шлок.
        Отчим Александра Тайлера - глава Центральной службы безопасности планеты. И сдается мне, что, захоти он, никто из нас даже не узнал бы о визите Сидни на Лондор - убрали бы ее тихо и по-быстрому. А раз есть след, значит, где-то есть и сама Сид - все просто.
        С по-настоящему сильным противником нужно играть честно. И я попаду в «ТК», чего бы мне это ни стоило. Тоже тихо и красиво - по правилам. А для этого мне нужно получить присланное нашему каналу приглашение.
        Разгулявшееся воображение тут же рисует, как я крадусь по коридорам двухсот четвертого этажа «Пятого», нарядившись в черное обтягивающее трико и балаклаву… Получить легально, я сказала!
        Раздраженно машу перед лицом руками, развеивая видение, и продолжаю вышагивать по своей гостиной в попытках придумать нечто сногсшибательное, что принесет мне славу, успех и премию и наверняка обеспечит билетом на Лондор. Ха-ха, всего-то, да? Сущие мелочи!
        С психа сдергиваю с ноги пушистый розовый тапок с меховым помпоном на носу и швыряю его в стену. Тапочек легкий, но по закону подлости попадаю прямехонько в фоторамку, которая, качнувшись то в одну, то в другую сторону, с грохотом падает вниз. Осколки по всему полу.
        Закатываю глаза и галопом мчусь в ванную.
        После такого денька мне непременно нужна ванна с пенкой.
        И вино. Вино, да.

* * *
        Когда уже за полночь мой бестолковый братец возвращается домой, «толковая» я сижу за барной стойкой и, обнимая бутылку, на дне которой еще плещутся остатки белого вина, одной рукой, пытаюсь справиться с оберткой конфеты - второй и зубами.
        - Ого!
        Шон растерянно замирает в дверях и медленно опускает гитару на пол. Я хорошая сестра, я промолчу, что он притащил черт-те где побывший чехол в мою кухню. Место. Где. Едят!
        - Я сейчас выброшу твою гитару в мусоросбор…ик!
        Или не промолчу…
        Глаза брата ползут на лоб и теряются где-то в волосах, а я отмахиваюсь и отворачиваюсь. Черт с ним. Сегодня я жалею себя и не желаю отвлекаться на других.
        «Ты эгоистка, Кайя! - кричал мне отец в один из последних наших полноценных разговоров, когда я зашла домой забрать что-то из оставшихся там вещей. - Ты махровая эгоистка!»
        Да, я такая. Снова икаю и делаю большой глоток из почти опустевшей бутылки. Питье всегда помогает при икоте, так еще бабушка учила.
        Шон, от греха подальше таки убравший свою гитару с моих глаз, проходит в кухню и останавливается с противоположной от меня стороны барной стойки. Руки в задних карманах джинсов, челка на глазах, покачивается с пятки на носок, чего-то ждет.
        Хмыкаю и забрасываю в рот очередную конфету. За последний час я мастерски научилась ловить их губами в полете.
        - Сестренка, да ты в дрова, - комментирует братец.
        Проверил бы он такое количество почты, какое сегодня пришлось перелопатить мне, напился бы еще и не так. Надеюсь, предательница Линда икает не меньше моего.
        - Отстань. Я расслабляюсь, - шикаю на этого доброхота и снова прикладываюсь к горлышку.
        На самом деле, бутылка всего третья, а вино не слишком-то и крепкое, но на голодный желудок сработало что надо. Да и не напивалась я пару лет как минимум - подрастеряла весь свой студенческий стаж, так сказать. Нужно наверстывать.
        - Мужика тебе надо, - поразмыслив некоторое время, глубокомысленно выдает Шон.
        Я едва не падаю со стула от такой наглости. И даже чуть-чуть трезвею.
        - Совсем… - Собираюсь рявкнуть: «Совсем оборзел?!» Но внезапно передумываю. - А ты не знаешь случайно кого-то подходящего? - спрашиваю на полном серьезе. Да, знакомые брата, скорее всего, тоже музыканты и младше меня, но мне же не для «долго и счастливо». - Кого-нибудь спортивного, смуглого и с отличной задницей? - озвучиваю полноценный запрос.
        - Чернокожего в смысле? - уточняет Шон. И по его лицу видно: он до сих пор не может понять, шучу я или нет. Не шучу.
        На мгновение задумываюсь над вопросом. Можно и черного, конечно. Но с классной задницей непременно… Однако образ одного наглого камикадзе упорно не желает выходить у меня из головы.
        - Не-е-ет, - все же отказываюсь от чернокожего знакомого. - Хочу просто смуглого. Что-то вроде латиноса.
        На лице Шона откровенное недоумение.
        - Забудь, - отмахиваюсь и принимаюсь копаться в горе пустых фантиков, надеясь, что среди них затесалась целая конфета.
        Шон со вздохом отодвигает стул и тоже садится. Опирается руками на стойку. На нем футболка с короткими рукавами, а жилистые предплечья, покрытые цветными татуировками, странно поблескивают. Подаюсь вперед и прищуриваюсь, всматриваясь. Ну точно - вон отпечаток губ.
        - Мне опять папа звонил…
        - Тебе что, поклонницы руки целовали?!
        Произносим одновременно, пялимся друг на друга пару мгновений и начинаем ржать. Ну, я начинаю. Потому что я пьяная. А Шон - потому что я ржу. Подхватывает. Он так всегда делает, с самого детства.
        - Помочь, может, чем? - вдруг неожиданно серьезно спрашивает брат. Будто это он старший - ну надо же.
        Качаю головой и собираю растекшуюся себя по столешнице. Все-таки три бутылки вина мало даже для моего роста - слишком быстро трезвею.
        Чем мне поможет Шон? Написать про музыкальные группы? Я же уже хотела писать о юном даровании, поющем про мосты и обломы, но он оказался смертником…
        Уже тянусь к бутылке, которую, собственно, осталось разве что потрясти над языком, чтобы добыть последние капли, как замираю. Смотрю на брата в упор. Он изгибает светлую бровь, и она теряется под неряшливой челкой.
        А почему, спрашивается, я так зациклилась на племяннике альфакритского президента? Да, он несовершеннолетний и жить ему осталось всего ничего. Но он же не единственный наркоман во Вселенной. А «синий туман» - воистину золотая жила. Когда Лондор (кстати, во главе с родным дядюшкой того самого Александра Тайлера) в свое время накрыл целую наркокорпорацию по производству «синего тумана» и добыче синерила, из которого тот делают, весь мир, как на волнах, качало несколько лет. Так что, если и я накопаю что-то по-настоящему стоящее… Бинго!
        Следящий за выражением моего лица брат на всякий случай отклоняется от стола, будто всерьез испугался, что меня разорвет от вдохновения и забрызгает его уродскую майку.
        И он прав, черт возьми - у меня почти катарсис!
        - У вас кто-нибудь употребляет? - Мгновенно подбираюсь на своем стуле, как пантера перед прыжком.
        - Алкоголь?
        - Конфеты, блин. Наркотики, конечно же!
        Шон жмется, не хочет сдавать своих.
        - Ну-у…
        Ясно. Есть такие. Творческая среда - кто бы сомневался?
        - Героин, кокаин, фристил, - перечисляет нехотя. - Травка…
        Отмахиваюсь. У меня у самой пакет «травки» в ванной. Валяется там уже третий год - кому она вообще нужна?
        - «Синий туман»? - спрашиваю в лоб.
        Теперь брат отшатывается от меня, как от чумной.
        - Спятила?!
        Корчу ему гримасу. Можно подумать, никто и нигде, ну-ну. Все такие ответственные и правильные.
        Изображая обиду, спрыгиваю со стула и, подхватив пустую бутылку, плетусь к мусоросборнику в углу. Жаль, что тапочек у меня всего один - второй после броска лень было искать за диваном.
        Ничего не говорю, выкидываю стеклотару, собираю мятые обертки из-под конфет, протираю салфеткой столешницу. На брата демонстративно не смотрю.
        - Ладно, - ожидаемо сдается. И тон такой, будто его пытали и до сих пор держат нож у горла. - Я поспрашиваю.
        Расплываюсь в хищной улыбке.
        - В такие моменты понимаю, почему тебя зовут Пираньей, - нервно сглотнув, признается Шон.
        Самодовольно усмехаюсь и ретируюсь с кухни.
        Глава 10
        - Док, а можно короче? - прошу, бросив взгляд на экран, на котором вертятся, поворачиваясь разными боками к зрителям, цветные химические соединения, и снова возвращаюсь к своему комму. Под опубликованным вчера селфи из холла канала подписчики поздравляют меня с возвращением домой. А помощницы у меня теперь нет, приходится отвечать самой.
        Профессор Грегори отрывается от экрана и мученически возводит на меня глаза.
        - Куда короче-то? - кажется, искренне недоумевает.
        Проводит ладонью по волосам, вздыбливая редкую седую шевелюру. Сдерживаю смешок: с такой прической и в белом лабораторном халате он похож на сумасшедшего ученого из популярного в моем детстве шоу. Не хватает только зеркальных очков и вибропилы под мышкой.
        - Строго по делу, - говорю.
        Профессор вздыхает и подкатывается на своем кресле ближе к столу. Я же продолжаю листать ленту сообщений.
        «Сдохни, ущербная!» - эмоционально, мне нравится. Как тут не ответить? Отправляю в ответ подмигивающий смайл.
        «Сколько стоит твой ротик на час?» и десяток лайков под сообщением. Морщусь и пролистываю - вульгарщина.
        «Хочу тебя». Ну хоть коротко и по делу…
        - Значит, так… Когда этот состав добавляется к правильно измельченному синерилу…
        Понимаю, что увлеклась разглядыванием крупного плана мужских гениталий, прикрепленного под одним из комментариев, и, свернув экран, обращаюсь в слух.
        - Камень очень хрупкий, и если правильная помолка будет нарушена…
        Нет слов, одни матерные выражения. Что за чокнутый гений вообще додумался до такой технологии? Немудрено, что одна доза «синего тумана» стоит как половина моей квартиры в новострое.
        Обхожу кресло профессора и опираюсь ладонями на стол, вглядываясь в схему на экране.
        - То есть неправильно измельчили, и все? В помойку? - Поворачиваю к Грегори голову.
        Профессор приосанивается, довольный тем, что его все-таки слушали.
        - Именно так, юная леди, именно так.
        Польщенно улыбаюсь. Ах ты старый дамский угодник.
        - А где все это приобретается? - уточняю. - Сложно достать?
        Пожимает тощими плечами.
        - Любой супермаркет или аптека. Главное - синерил и оборудование.
        Дерьмово: по расходникам этих зельеваров не вычислить. Барабаню пальцами по столешнице.
        - А что, - пользуется паузой профессор, - опять у нас травят молодежь?
        Невесело хмыкаю и киваю. Не опять, а снова. «Синий туман» с упорным постоянством всплывает на рынке, несмотря на дороговизну и сложность его изготовления.
        - Дурачье, - удрученно качает головой пожилой мужчина.
        И он чертовски прав: дурачье - те, кто это покупает. А спрос, как известно, рождает предложение.
        - Ну а токсичность? - возвращаюсь к нашим баранам.
        Инфосеть единодушна: одна доза - и привет семье. С другой стороны, откуда тогда столько клиник по лечению наркозависимости именно от «синего тумана»? Та же клиника некоего доктора Кравеца на Сьере, рекламой которой пестрит все виртуальное пространство, стоит ввести соответствующий запрос. Грамотный пиар-ход или таки шанс на выздоровление?
        - О, токсичность колоссальная! - восклицает профессор. - Привыкание почти мгновенное!
        - Почти? - Прищуриваюсь.
        Доктор интенсивно кивает, отчего уже и без того вздыбленные космы встают совсем торчком.
        - Если не промыть желудок в первые двадцать минут после перорального приема, то да.
        Только «синий туман» - такая ядреная дрянь, что его можно не только глотать, но и нюхать, вкалывать и даже втирать в кожу. Что промывать, если богатенький камикадзе сделает себе внутривенную инъекцию? Хотя…
        - Экстренное переливание крови тоже может помочь, - вторит моим мыслям профессор и тут же сникает. - Но там минут десять на реакцию.
        Ясно, можно побаловаться без последствий, только если у тебя под боком операционная.
        - А антидот? Есть?
        Что там нам рассказывают шпионские боевики? Накачанный под завязку смертельным ядом героический герой выхватывает из потайного кармашка шприц с адреналином и без промаха вкалывает себе в грудь. Прямо в сердце и в полевых условиях, ага. Но я не могу не спросить.
        - Мне о таком неизвестно, - разводит руками профессор.
        - А теоретически?
        - Даже теоретически. Но могу предположить, что после однократного употребления очистка организма все же возможна.
        Ну а если употреблять длительное время, то можно протянуть не больше года, я читала. Годом невероятной физической и умственной активности, притравленной экстравыработкой гормона счастья, ну-ну.
        - Спасибо, док. - Отрываюсь от стола и выпрямляюсь. - Вы мне очень помогли.
        Профессор дарит мне смущенную улыбку.
        - Может, чаю?
        Этот диалог повторяется из раза в раз, но я, как всегда, на бегу.
        - В другой раз, обещаю.
        Клятвенно прижимаю ладонь к груди и, естественно, вру.

* * *
        Коммуникатор оживает, стоит мне выбраться на улицу из душного здания главного новоримского университета. Главный-то он, главный, но при этом древний, как земной мамонт, и с вентиляцией в его узких коридорах имеются явные проблемы.
        С наслаждением вдыхаю свежий воздух и тут же (уже без наслаждения) отплевываюсь от волос, брошенных ветром в лицо. Кое-как протираю глаза и принимаю вызов.
        - Карла! Неожиданно.
        На мгновение в динамике воцаряется тишина, на смену которой приходит крайне «любезное» покашливание.
        - Действительно, неожиданно. Особенно учитывая, что совещание закончилось полчаса назад.
        О черт.
        Не прерывая вызова, листаю меню комма, чтобы открыть ежедневник. Карла деликатно ждет, а ветер настойчиво пытается накормить меня моими же волосами - все при деле, ага.
        Ежедневник не радует. «Совещание!!!» - гласит в нем шут знает когда сделанная запись. И что-то подсказывает мне, что три восклицательных знака я поставила неслучайно.
        Откашливаюсь.
        - Карла, мне очень жаль, но я отсутствовала по уважительной причине! - заявляю, перекрикивая как с цепи сорвавшийся ветер.
        - Уехала в горы? - язвит шеф, слыша завывания стихии.
        Перекинув волосы на одно плечо и придерживая их рукой, перебегаю на другую сторону улицы вне зоны действия пешеходного перехода. Мне люто сигналят.
        - Не в горы, - оценивает собеседница с едким смешком.
        Видимо, на совещании «насовещали» что-то хорошее.
        - Карла, ты просила сенсацию, я над ней работаю!
        - В таком случае жду промежуточный отчет.
        Закатываю глаза. Что мне ей сообщить? Что теперь я знаю, из чего состоит молекула «синего тумана», а укол адреналина в сердце не панацея - в кино всё нагло врут?
        - Обязательно, - вру с энтузиазмом.
        Место тут дурацкое - один из самых старых районов столицы. Узкие улицы и здания разной высоты, отчего посадка воздушному транспорту заказана - только наземники. Поэтому вскидываю руку и ловлю проезжающее мимо такси.
        - К четырнадцатому полицейскому участку, пожалуйста, - негромко прошу водителя, прикрыв рукой микрофон на своем наушнике, но Карла все равно слышит.
        - Что ты забыла в полицейском участке?
        Конкретно в этом - зубную щетку. Было дело, да.
        - Я работаю, - огрызаюсь. - Я же сказала.
        В упор не пойму, что Карле от меня надо. Да, отсутствие на совещании с тремя восклицательными знаками тянет на прокол с моей стороны, но с каких пор большой босс интересуется каждым шагом своих сотрудников?
        - И я сказала, - спокойно произносит Карла после небольшой паузы. А тон такой, что у меня волосы на загривке встают дыбом. - Даррел хочет отправить в «ТайлерКорп» своего протеже.
        Даррел - это член правления «Пятого», второй человек на канале. Сразу после Карлы и по акциям наравне с Сильвер, но та редко вмешивается не в свое дело.
        - Винсента?! - не верю своим ушам.
        От возмущения даже подпрыгиваю на сиденье, и таксист недобро косится на меня в зеркало заднего вида.
        - Винсента, - с удовольствием подтверждает начальница, кажется, даже смакуя эту отвратительную, как ни посмотри, новость. - Мы заключили пари, - сообщает все так же благодушно. И уже холодно и предупреждающе: - Так что не подведи меня.
        Ах вот она это все к чему.
        Зажмуриваюсь и бьюсь лбом о боковое стекло. Таксист хмурится и вытягивает шею, чтобы рассмотреть, чем я там занимаюсь.
        - Что это там стучит? - в свою очередь интересуется Карла.
        - Это фанфары, - говорю. - Считай, что я уже победила. - И обрываю вызов.
        После чего откидываюсь на подголовник и прикрываю глаза.
        Чертов Винсент. Прокисший кофе ему в суп, а не пропуск в «ТК».
        Размечтался.
        Глава 11
        Согласно официальным данным, за последний год на Новом Риме полицией не зафиксировано ни одного случая продажи или употребления «синего тумана».
        Статистика радует, количество наркоманов и наркодилеров упорно падает, а глупенькая молодежь балуется разве что почти безобидными травкой и фристилом. Прямо-таки «идеальным» Альфа Критом повеяло, ага. А на деле нынешний президент через полгода собирается переизбираться на новый срок, и все, что портит статистику, тщательно затирается. Знаем, проходили.
        Мотаюсь по своей гостиной взад-вперед, как бешеная белка, колесо которой пролегло между стеной, столиком для напитков и угловым диваном. Туда-сюда, туда-сюда, подошвы тапочек шаркают по полу: «шварк-шварк», «шварк-шварк», - но я совершенно без сил и не могу поднимать ноги выше.
        «Шварк-шварк» - от дивана к другой стене и обратно.
        «Шварк-шварк» - новый круг.
        Мне нужно систематизировать данные: полученные от полиции, почерпнутые от доктора химических наук, а также выуженные из сети.
        «Шварк-шварк»… Бесит.
        Сдергиваю тапок с правой ноги и уже привычно запускаю им прямехонько в фоторамку на стене.
        Бинго! Кажется, это теперь мое новое развлечение.
        Снимаю левый, намереваясь поразить еще одну цель прямо по курсу, как вдруг замираю и торопливо надеваю тапочек обратно. К черту фоторамки!
        Сбрасываю оставшиеся с креплений, освобождая стену, и хватаю фломастер из подставки для карандашей на столе. Мне нужно наглядное пособие, чтобы свести все нити воедино. Плевать на настенное покрытие. Моя гостиная: хочу - стреляю по мишеням, хочу - занимаюсь «наскальной» живописью.
        Изображаю большой синий круг прямо по центру - напротив дивана. И, зажав в зубах колпачок от фломастера, старательно подписываю: «Новый Рим». Пусть будет синим, как «туман», и главным, потому что «Пятый», на благо которого я вкалываю как проклятая, все-таки находится здесь.
        Сдуваю с лица мешающую прядь, а потом и вовсе скручиваю волосы в жгут и закрепляю на затылке освободившимся фломастером.
        Красный круг сверху и слева. «Сьера. Клиника доктора Кравеца - ???!» Три вопросительных знака - потому что у меня есть вопросы к этому доктору. А восклицательный - потому как полученная от врача информация может оказаться полезной.
        Откуда деньги на такую масштабную рекламу? Почему лечение в клинике стоит таких бешеных денег? Не в доле ли «добрый» доктор с наркодельцами для обеспечения себе постоянной клиентуры?
        Меняю фломастер, добавляя красный в прическу, и зубами срываю колпачок с черного.
        Квадрат снизу и справа - космическая станция Альбера. По данным, которыми поделились со мной копы, последний арестованный на Новом Риме распространитель «синего тумана» привез его именно с Альберы.
        В волосы добавляется еще одна цветная «шпилька».
        Новый фломастер и новый кружок - коричневый, слева и снизу. Подписываю: «Пандора». Двадцать лет назад эта необитаемая планета являлась главным местом добычи синерила. Наркодилеров накрыли в две тысячи шестьсот тридцать девятом году, виновных осудили, а шахты обвалили, предварительно вывезя с планеты все оборудование. Сейчас Пандора принадлежит Лондору, в северном полушарии уже начались процессы терраформирования, а космическое пространство в непосредственной близости от планеты тщательно охраняется. Но мне и не нужно на Пандору. Мне пригодятся люди, участвовавшие в наркобизнесе или в захвате планеты. Их знания могут быть просто бесценны.
        Подписываю: «Запросить подробности «Дела о Пандоре» из «Мировых Архивов» и спросить Пола».
        Кстати о Поле. Вскидываю руку, проверяя коммуникатор: сообщение моему старому знакомому доставлено, но ответа пока нет. Зараза.
        Недовольно морщусь и возвращаюсь к своему настенному творчеству.
        Дальше. Зеленый круг - Альфа Крит (ну а какой еще, с их-то лесами?). На Альфа Крите расположены и те самые «Мировые Архивы», самые правдивые в мире, и там же проживает мой «любимый» певец - племянник тамошнего президента. Где-то же он раздобыл свою отраву. Парня я не буду трогать наверняка, но прошерстить его окружение не помешает.
        Избавляюсь от очередного фломастера и пячусь, чтобы рассмотреть получившуюся схему во всей красе. Правда, чуть не падаю, споткнувшись о какого-то черта оказавшуюся под ногами диванную подушку. Но ничего, удерживаю равновесие и замираю напротив стены задумчивой статуей - одна рука поперек груди, вторая под подбородком.
        Схема вроде бы небольшая, но и разлет в пространстве неплохой - везде за выделенный мне срок сама я никак не смотаюсь.
        На Альфа Крите у меня есть несколько агентов, их можно пустить по следу певца-племянника и отправить в «Архивы», но придется платить из собственных средств - бесплатно они бегать не будут, а мой бюджет сам себя без сенсации не пополнит.
        Ладно, мелочи. Сейчас главное не терять время и пообщаться с Полом. Копы не слишком-то помогли, поэтому остается рассчитывать, что удастся зайти с «черного хода».
        А Пол молчит. Черт.
        - Кай, ты в порядке? - осторожно доносится из холла.
        Скашиваю глаза: Шон, как всегда, нечесаный, в драных джинсах с низкой посадкой, еле как держащихся на выпирающих тазовых костях, майке с оскалившимся монстром и в распахнутой кожаной куртке, стоит, подперев плечом дверной косяк, и смотрит на меня с опасением во взгляде.
        Закатываю глаза: ну что за вопросы? Разве не видно, что у меня мозговой штурм, и мне не надо мешать?
        - В полном, - огрызаюсь.
        Но настрой уже неисправимо сбит.
        Выдергиваю фломастеры и по очереди бросаю их на столик. Глаза брата округляются все больше с каждым извлеченным из моих волос предметом. Пф-ф, и не подумаю что-либо объяснять.
        Волосы рассыпаются по плечам и спине. Сдуваю упавшую поперек лица прядь и переступаю через валяющиеся на полу подушки.
        Взгляд Шона перемещается вниз. Точно, я все еще в одном тапочке.
        - Э-э… - изрекает брат, глядя на изрисованную стену в гостиной.
        - Новый хит сезона, - корчу ему гримасу.
        После чего толкаю братца ладонью в плечо, вынуждая отступить с пути, и прохожу мимо него в кухню. Мой мозг перетрудился и требует кофе.
        На ходу скидываю бесполезный тапочек и дальше шлепаю по полу босыми ногами. Шон шуршит чем-то возле входной двери.
        - Будешь кофе?! - кричу ему из кухни.
        - Чай! - прилетает в ответ. - И чего-нибудь перекусить!
        - Тогда сам себе сделаешь!
        И с чувством выполненного долга запускаю кофемашину на одну порцию.
        Не люблю, не умею и не хочу учиться готовить. Кофе - это предел моего кулинарного искусства.

* * *
        Брат, все в тех же драных джинсах и майке, но теперь без куртки и с собранными в хвостик волосами, появляется в кухне минут через десять, когда я уже допиваю свой капучино.
        - Твой? - Держит в руке мой потерянный тапок с пушистым помпоном.
        Гримасничаю: нет, соседский.
        Сижу на барном стуле полубоком к столешнице и лицом к выходу, поэтому, не меняя позы, важно вытягиваю ногу, а Шон торжественно надевает на нее пропажу.
        - Прогиб засчитан. - Сажусь ровнее и приглашающе киваю на холодильник.
        Дальше голодного после репетиции брата можно не уговаривать.
        Допиваю кофе, болтая единственной обутой ногой и все еще гоняя в голове мысли о «синем тумане». Если Пол так и не ответит, то-о-о…
        - Ножки как после бомбежки, - вдруг изрекает Шон.
        Вскидываю на него глаза: сидит, пялится на мои усеянные синяками ноги, которые благодаря коротким пижамным шортам явили себя миру во всей фиолетовой красе.
        А я и забыла, что у меня их столько. Синяков в смысле. Этот - ударилась, когда тащила чемодан. Этот - в спортзале космолайнера. Этот… Ладно, неважно.
        - Производственные травмы, - поясняю на полном серьезе.
        Брат же, задержавшись взглядом на мои синих коленях, начинает бессовестно и с явным намеком ржать, даром что успел набить полный рот.
        Возвожу глаза к потолку: детский сад. Ну конечно, отчего еще у женщины могут быть синяки на коленках?
        Такой большой вымахал, а дитя дитем.
        - Не подавись, - ворчу с «милейшей» улыбкой, после которой Шон, естественно, давится, а я спрыгиваю со стула и с огромным удовольствием прихожу ему на помощь. Как же не огреть ближнего?
        - Все! Все! - кричит «пациент», хватая ртом воздух, когда моя ладонь опускается между его лопаток в очередной раз. Да, мне говорили, что рука у меня тяжелая.
        - То-то же. - Опасно щурюсь в его сторону и возвращаюсь на свое место, забираюсь на стул.
        Увы, кофе в моей чашке не материализовался вновь, а тот, что был, я выпила еще до тупой братской шуточки. Вздыхаю и отставляю от себя пустую посуду. Шон помалкивает от греха подальше и быстро работает челюстями.
        Снова проверяю комм: Пол до сих пор молчит.
        Вздыхаю на сей раз шумно и раздраженно - брат на всякий случай втягивает голову в плечи - и пишу Полу новое сообщение с суммой с двумя нулями. Отправляю. Накладно, но обычно оно того стоит.
        Получено. Прочитано.
        Барабаню пальцами по столешнице - ничего. Набивает цену?
        - Ты с кем там? Парня нашла? - бесхитростно интересуется вновь расслабившийся брат. Он у меня такой: как рыбка в аквариуме - сделала круг и забыла, что было на предыдущем.
        Здорово же папа его задел, раз они до сих пор не помирились…
        - Не нашла, а покупаю, - бормочу в ответ, отстукивая новое сообщение - сумму с тремя нулями; иду ва-банк. - И я опять о работе, - уточняю на всякий случай, потому как Шон, очевидно, снова углядел в моих словах сексуальный подтекст.
        - Угу. - Пока «рыбка» в мозгу моего брата не сделала новый полный круг, он опять осторожен и немногословен.
        Но сейчас зря.
        - Ты, кстати, узнал то, о чем я просила? - Словно дуло пистолета, направляю на него чайную ложечку. Не то чтобы я сильно рассчитывала на его изыскания, но чем черт не шутит.
        - А, да… - начинает брат, и тут у меня пиликает комм.
        - Погоди! - Выставляю перед собой ладонь и дергаю запястьем другой руки, открывая только что пришедшее сообщение. - О. - Пол таки ответил.
        «Через полчаса пойдем гулять». Бинго!
        Вскакиваю и бегу собираться.
        - Ты куда?! - растерянно спрашивает Шон.
        - Выгулять собаку! - кричу уже из своей спальни, вынырнув из узкого ворота водолазки.
        Пауза.
        - Но у тебя же нет собаки!
        - Выгуляю чужую!
        А заодно подкину ее хозяину денег на корм.
        На корм премиум-класс, чтоб его с его жадностью!
        Глава 12
        В искусственном фонарном свете ветви деревьев отбрасывают причудливые тени.
        Уже почти ночь. В парке можно встретить только собаководов и припозднившихся бегунов, и кто-то, кто не подходит под категорию ни тех, ни других, сразу же привлекает к себе внимание. Поэтому, стоит преодолеть ворота парка, перехожу на бег - специально надела кроссовки, хотя и ненавижу обувь без каблуков.
        Двигаюсь по территории легкой трусцой. Встречные бегуны улыбаются и кивают, как старой знакомой, - так у них принято. Радостно киваю в ответ, особенно в местах, где установлены видеокамеры, не помешает.
        Нужный мне человек ждет на самой окраине парка, точно в «слепом» участке, где нет ни одного фонаря и на который не направлена ни одна камера слежения. В свете звезд виден лишь темный силуэт мужчины, облокотившегося на парапет и любующегося бликами в черной озерной воде.
        Замедляю шаг и «припарковываюсь» на расстоянии полуметра от черной фигуры; копирую позу.
        - Привет. - Вместо ответа под колено мне впечатывается собачий нос, а снизу доносится недовольное урчание. - И тебе привет, Мясник.
        Пес чихает и отходит. Прелестно. Наверное, от меня пахнет Шоном.
        - Опаздываешь.
        Перевожу взгляд на заговорившего, но вижу только профиль в глубоком капюшоне, надвинутом на лицо.
        - Я тоже рада тебя виде…
        - Деньги вперед.
        Хм, ладно.
        Разворачиваю над запястьем голоэкран и перекидываю обещанную сумму с тремя внушительными нулями на отдельный дебетовый счет. Пол знает его номер, заберет сам, причем выведет средства так, что ни налоговая, ни самый пронырливый комар носа не подточит - он в этом мастер.
        «Перевод осуществлен», - загорается на экране зеленая надпись. Поворачиваю запястье так, чтобы было видно: не блефую.
        - Спрашивай.
        - «Синий туман».
        И повисает молчание.
        Где-то в глубине парка ухает ночная птица, ветер доносит отголоски чьего-то смеха с другого берега озера, внизу у основания парапета слышится всплеск воды. Отчетливо слышно даже тяжелое дыхание Мясника, совершенно невидимого в густой темноте у ног, а мой информатор молчит и даже не шевелится.
        - Что именно? - наконец, когда я уже начинаю подозревать, что спустила деньги на ветер, раздается в ответ.
        Тут же подбираюсь, инстинктивно подаваясь к собеседнику ближе.
        - Где… - Не договариваю, потому как в мое колено упирается нечто большое и ощутимо влажное даже сквозь плотную ткань спортивных лосин - собачий нос. Мясник явно против, чтобы кто-то приближался к его хозяину.
        - Фу, - коротко и негромко бросает Пол, даже не обернувшись, но пес слушается мгновенно и снова растворяется в темноте.
        Встреть я эту парочку в первый раз, знатно бы струхнула. А так - ничего нового: мне прекрасно известно, что хозяин этой милой собачки с клыками, как у тираннозавра рекса, отмотал несколько тюремных сроков, в том числе за изнасилование и убийство, а сама «собачка» натаскана впиваться жертве в горло по одному его слову. Так что бояться не то чтобы нечего, но совершенно бессмысленно.
        Понятливо возвращаюсь на прежнее место.
        - Где можно купить «синий туман»?
        - На Альбере.
        - А здесь?
        - Тебе не продадут, только по знакомству.
        Прикусываю губу и, раздумывая, барабаню пальцами по прохладному гранитному ограждению. Пол не из болтливых, и если не задашь правильный вопрос - ты на сто процентов в пролете.
        - А что Пандора? - спрашиваю. - Кто-нибудь оттуда остался?
        И снова коротко:
        - В застенках лондорской СБ - возможно.
        Ясно, неверный вопрос. Думай, Кайя, думай…
        - Копы говорят, «тумана» на Риме нет. - Снова вскидываю глаза к темной фигуре. - Крышуют?
        Палю наугад, но попадаю в яблочко. Бинго!
        - В доле, - получаю равнодушный ответ и сильнее прикусываю губу - на сей раз в предвкушении.
        С одной стороны, худший расклад. Но с друго-о-ой… Не только вывести на чистую воду наркоторговцев, но и разоблачить коррумпированных полицейских. Да за такое Карла отправит меня не только на пресс-конференцию к Тайлеру, а еще и доставит до места на личном крейсере и всю дорогу будет лично подливать шампанское в мой бокал.
        Давлю в себе подсознательный порыв снова податься к собеседнику.
        - Дай наводку, откуда копать?
        Мне нужно хоть что-то: кто употребляет, где покупает, на чем привозят - кончик нити, за который можно потянуть, распутать этот клубок и связать себе свитер чемпиона.
        В ответ капюшон собеседника вздрагивает. Сначала мне кажется, что от ветра, но гладь воды безмятежна, а всплески у самого берега - это от рыб.
        Надо же, старина Пол умеет смеяться. Ничто человеческое, как говорится, не чуждо.
        - Не «куда копать», а «что»? - поясняет он, что его так развеселило. - Себе могилу, если полезешь.
        Я заплатила за тупую шуточку, серьезно?
        - Пол, хоть что-то, - настаиваю.
        У меня сроки горят. Мне нельзя еще одно фиаско.
        Повисает молчание. Еле стою, уже готовая бить копытом, как лошадь, от нетерпения и адреналина, выпущенного в кровь при одной мысли, какую сенсацию я могу получить, если раскручу схему «наркодилеры-копы». Останавливает только то, что у моих ног сидит бойцовский динозавр, который не любит резких движений.
        - Перри Салливан и Фред Эндрюс.
        Вскидываю глаза, но по-прежнему вижу только профиль в капюшоне. Даже кончик носа и тот не торчит наружу.
        Хмурюсь.
        - Кто это?
        - Узнай, - флегматично отзывается мужчина, позволив себе еще одну человеческую эмоцию - пожатие плечами. - Бывай, Кайя. - И уже не просто смотрит прямо перед собой, а отворачивается от меня, показывая, что разговор окончен.
        Мясник тут же подает голос, предупреждающе порыкивая. Умная скотина и понимает хозяина с полуслова.
        - Купи ему от меня вкусняшку, что ли! - Отступаю на всякий случай спиной вперед.
        - Он ест мясо. Сырое.
        Какая прелесть. Еще скажи натуральное.
        Хотя я даже не сильно удивлюсь, если в подвале у этого парня целая скотобойня.
        Но подробности диеты Мясника предпочитаю не выяснять, у меня есть дела поважнее.
        Фред Эндрюс и Перри Салливан - я запомню.

* * *
        А когда возвращаюсь домой, Шона нет. Зато его гитара покоится в чехле прямо посреди дивана в гостиной.
        Морщу нос и на вытянутой руке переношу инструмент в угол комнаты, где ставлю на пол, прислонив к стене. Терпеть не могу антисанитарию. Это же как ботинки сложить на кровать!
        Подпираю плечом дверной косяк и строчу брату сообщение: «Никогда не ставь свою гитару на мой диван!!!»
        «Не будь занудой», - прилетает почти мгновенно.
        Пф-ф, мальчик вырос и научился огрызаться? Но мое благодушное настроение никто не испортит - мне дали зацепку!
        «А ты разве не хотел мне что-то рассказать?» - пишу новое сообщение, пританцовывая по пути на кухню.
        Однако на сей раз Шон не торопится с ответом. Успеваю сделать себе смузи и выпить полстакана, обзаведясь зелеными «усами» на пол-лица, прежде чем комм снова подает признаки жизни.
        «Некогда. Позже».
        Удивленно вскидываю брови. Многословный ты мой, у папы научился?
        Пожимаю плечами и «усыпляю» коммуникатор.
        Не больно-то и хотелось. Успеется.
        Глава 13
        Карла игнорирует мои сообщения, а ее ручной Цербер Кларисса утверждает, что шефа нет в офисе. Ясное дело, врет.
        - Нет, мисс Вейбер, мне неизвестно, когда мисс Рейверин вернется и вернется ли сегодня вообще, - в очередной раз лепечет мне в интерком эта недоделанная актриса, и я, не дослушав, нажимаю «отбой».
        Ладно, и без нее разберемся.
        Часы показывают без четверти три, а в три Карла обычно обедает. Отлично!
        Нашариваю под столом туфли, обуваюсь и отталкиваюсь ладонями от края столешницы, резко отъезжая на стуле назад. Если небожитель с двести четвертого этажа не идет к Кайе, то Кайя сама идет на двести четвертый - все просто.
        - Привет, Хью, - лучезарно улыбаюсь, когда двери лифтовой кабины разъезжаются на моем этаже и являют мне единственного там пассажира.
        - Психичка, - оскорбленно отзывается бывший любовник и демонстративно отворачивается лицом к стене.
        Какой обидчивый. Но мне, в общем-то, не до него. Между нами все уже сказано.
        Поэтому тоже отворачиваюсь и копаюсь в своем комме. Количество неотвеченных комментариев от подписчиков растет с каждым днем, как снежный ком, и скоро погребет меня под собой, подобно лавине. Вопрос уже не в том, чтобы на все из них ответить - тут хотя бы не прозевать что-то по-настоящему важное.
        Листаю, листаю… О, снова фото эрегированного полового члена и предложение об интим-услугах. Хмурюсь, пытаясь понять, предлагают «поработать» мне илидляменя, когда коммуникатор принимает новое сообщение.
        Отправитель: «Виктор Коллинз». Текст сообщения: «Кайя, нам надо поговорить».
        Закатываю глаза к потолку лифтовой кабины. Вот же упертый. Если я не ответила в прошлые пару раз, неужели не ясно, что я не хочу с ним разговаривать?
        Свайпаю в сторону окно с сообщением и возвращаюсь к комментариям.
        - Тебе уже вручили повестку?
        Вздрагиваю от неожиданности и вскидываю голову. Хью же вроде как решил со мной не разговаривать.
        - Твою жену снова судят? Опять кого-то преследует? - искренне недоумеваю.
        Однако обычно добродушное лицо Хьюи искажается гневом.
        - Судить будут тебя, - цедит сквозь зубы. - За моральный и материальный ущерб.
        Смотрю на него снизу вверх, удивленно приподняв брови. Он это серьезно? Не знала, что психические заболевания передаются половым путем.
        И тут до меня доходит.
        - За испорченную рубашку? - Еле как сдерживаюсь, чтобы не расхохотаться.
        - И за домогательства, - необычайно довольный собой, добавляет Хью, и я, уже не сдерживаясь, смеюсь в голос.
        Придурок. Буду с нетерпением ждать эту повестку, чтобы увидеть, как его адвокат станет тыкать судье в нос рубашку со следами моей губной помады.

* * *
        - Вот это «Элдридж». - Закрепляю узел и отступаю на полшага, чтобы полюбоваться своей работой. Нет, слишком вычурно, не наш вариант. - Давай попробуем «Балтус».
        Луис возводит глаза к потолку, но уже не спорит.
        Шипит, отъезжая, дверь, и в то же мгновение на пороге приемной появляется Карла. Сегодня она во всем красном, даже драгоценный камень, висящий капелькой между грудей - как раз на уровне моих глаз, - и тот кроваво-красного цвета.
        - Что здесь происходит? - звенит в тишине коридора ее голос.
        Луис, только что расслабленно сидящий на стуле и позволяющий мне демонстрировать ему умение завязывать галстучные узлы, мгновенно подбирается и поднимается в полный рост. А так как я стою между его широко разведенных коленей, он просто-напросто берет меня под мышки и переставляет в сторону, как мешающую кеглю. Вид у охранника виноватый, будто его и правда поймали за чем-то постыдным.
        - Работаем над имиджем, - отвечаю шефу самым что ни на есть серьезным тоном. - «Элдридж» Луису не к лицу. «Винзор» неплох. Это - «Балтус», - указываю обращенной вверх ладонью.
        Карла хмуро смотрит как на меня, так и на творение моих рук у Луиса под горлом.
        - А сколько их всего? - спрашивает сухо.
        - Больше ста тысяч, - докладываю. - Общепринятыми считаются восемьдесят пять. Два десятка могу завязать по памяти, остальные - со схемой. - Заканчиваю с самодовольной улыбкой.
        Карла возводит глаза к потолку и разворачивается к выходу.
        - Тебе - выговор, - бросает через плечо все еще напряженному, как большой черный вулкан, Луису и направляется к лифтам.
        - Я все улажу, - шепотом обещаю охраннику и спешу вслед за шефом.
        Карла несет себя по коридору практически бесшумно. Мои же каблуки отбивают громкое стаккато, отражающееся эхом от стен.
        - Что тебе надо? - Начальница бросает на меня хмурый взгляд.
        Пристраиваюсь у ее плеча.
        - Мне нужен помощник.
        Карла фыркает.
        - Ладно, - соглашаюсь. - Парня лучше не надо. Тогда помощницу.
        - Перебьешься.
        Чего-то подобного я и ожидала, поэтому припасла аргументы заранее.
        - Не перебьюсь, - настаиваю; оббегаю начальницу и теперь шагаю перед ней спиной вперед. - Во-первых, - приподняв руку, загибаю большой палец, - я не справляюсь одна. Подписчикам нужно общение. Под постами уже черт голову сломит, а это наносит репутационный ущерб каналу.
        Карла, не сбавляя шага, пренебрежительно морщится.
        - Тебе, а не каналу. У остальных все в порядке.
        - Во-вторых, - делаю вид, что не слышала ее последних слов, и загибаю указательный палец, - на почту поступает огромное количество деловых предложений, и многие из них действительно хороши. Но я просто физически не успеваю обработать такую гору писем.
        Карла молчит, но не останавливается. А до лифтов уже рукой подать!
        - А в-третьих, - в ход идет средний палец, - ты дала мне задание добыть тебе сенсацию века. Я ее добываю. И на это мне тоже нужно время. Дай мне помощницу!
        Начальница резко останавливается, я же влипаю спиной в мраморную колонну. Черт. Потираю ушибленное место в районе талии - похоже, новый синяк в моей коллекции.
        - В нашем бюджете нет запланированных средств на найм нового сотрудника, - отрезает Карла. Протягивает длинную руку над моим плечом и вызывает лифт.
        И на это возражение у меня тоже есть аргумент.
        - А можно не с улицы. Можно повысить кого-то из стареньких. - Делаю вид, что задумалась. - Например, Деми.
        - Кого? - хмурится Карла.
        Неудачно вышло. Я помню то время, когда начальница знала в лицо и по имени каждого работника канала, но с тех пор штат разросся втрое - немудрено, что она не помнит «одинаковую» девочку с ресепшн. Но я-то ее запомнила, значит, Деми не так проста.
        - Сотрудницу первого этажа, - уточняю.
        Карла хитро прищуривается - знает, что у меня чутье на людей.
        - Что? Хороша?
        Серьезно киваю.
        - Подает надежды.
        Сдерживаю ликующую улыбку: даже не думала, что переубедить шефа окажется так легко.
        - Хорошо, - кивает Карла. - Передам Даррелу, он как раз спрашивал, кого с первого стоит продвинуть вверх, ему не хватает людей. - Двери лифта раскрываются. - Удачного дня, Кайя, - со смешком желает мне начальница и входит внутрь. - Ты, кстати, едешь?
        Что тут скажешь? Этот раунд за Карлой.
        Моя улыбка превращается в оскал.
        - Прогуляюсь по лестнице, - огрызаюсь.
        - Проветрись, - соглашается шеф и тянется к клавише нужного этажа.
        Спохватываюсь, когда двери уже сходятся вместе.
        - Не наказывай Луиса! - кричу в последний момент.
        Ответом мне служит хриплый удаляющийся смех - у Карлы вообще очень хриплый голос.
        Снова пиликает комм.
        Виктор Коллинз: «Кайя, ответь немедленно! Почему Шон не отвечает на мои звонки?»
        Пф-ф, какие мы грозные.
        Открываю окно другого чата и пишу брату: «Ответь папе, будь любезен. Мне не до ваших разборок».
        Сообщение улетает адресату, но остается непрочитанным.
        Сворачиваю экран. Пусть сами разбираются, я и так скоро разорвусь на части.
        Глава 14
        Деми повысили. Теперь она работает с Винсентом. Так мало того, Деми прислала мне письмо с благодарностью, мол, ей сказали, что берут ее по моей рекомендации. Это ж застрелиться! Ну Карла…
        С раздражением сворачиваю экран компьютера над рабочим столом и снова забираюсь в туфли. Все, я выше на двенадцать сантиметров и жизнь хороша!

* * *
        - Можно? - Заглядываю в кабинет к главному программеру канала, обитающему на минус третьем, самом нижнем этаже нашей высотки.
        Сам хозяин подземной обители, развалившись в кресле, спинка которого опущена до положения «лежа», что-то творит сразу на трех висящих над ним в воздухе голоэкранах, а на его груди покоится недоеденный бутерброд. Меня он не слышит, продолжая колдовать в системе, как многорукий Шива. Вечно голодный многорукий Шива, да.
        Громко откашливаюсь.
        - Кенни, я принесла тебе сэндвич! - Приподнимаю руку с бумажным пакетом. Мне стоило немалых усилий урвать его на ближайшем фудкорте в конце рабочего дня.
        Тактика срабатывает безотказно: слова о еде этот парень слышит всегда. Экраны отлетают в стороны, повинуясь резкому взмаху руки, а сам он вскакивает на ноги. Огрызок с груди падает на пол, но, видимо, он недостаточно вкусный, потому как Кенни без сожаления задвигает его ногой под кресло и расплывается в улыбке.
        - Привет, Кайя! - И даже приглаживает спутанные вставшие торчком рыжие волосы. Жирной рукой, ага.
        Морщусь от запаха: кажется, тот бутерброд был с рыбой.
        - Держи. - Вручаю подземному троллю свой дар, и тот тут же закапывается в пакет.
        - М-м, - доносится из недр упаковки. - С помидорами!
        - И с соусом, - подтверждаю.
        Прохожу вперед, ищу, куда бы примостить свой уставший за безумный рабочий день зад, но усыпанный засохшими крошками диван не вызывает у меня доверия. Опираюсь бедрами о его подлокотник и складываю руки на груди.
        - Приятного, - запоздало желаю программеру, уже вгрызшемуся в сэндвич. - Узнал то, что я просила?
        - А-а, ефтесфенно… М-м… Кайя, ты настоящий друг!
        А ты, приятель, настоящая свинья. Но талант редкостный, этого не отнять.
        - Щейщас… - с набитым ртом обещает Кенни. Закидывает остатки сэндвича в рот и вытирает руки прямо о рубашку. У нас же дресс-код, ага. - Гляди. - Один из экранов подплывает ко мне. - Так-с… - На экране появляется улыбающаяся физиономия мужчины лет сорока… В полицейской форме! Оч-чень интересно.
        Инстинктивно подаюсь вперед, вчитываясь в текст, размещенный под фото, но сытый и довольный Кенни сам озвучивает мне информацию:
        - Сержант Фред Эндрюс. Образцовый послужной список. Женат, двое несовершеннолетних детей…
        - Какое подразделение? - перебиваю, ища глазами данные на экране.
        - А, тут, в Ромеро, четвертый участок. Отдел по борьбе с наркотиками.
        Еще интереснее…
        - В общем, жил - не тужил, летал с семьей в отпуск раз в год. Скучный тип, скажу я тебе.
        Закатываю глаза.
        - Кенни, давай без личностной оценки.
        - Не вопрос, - соглашается собеседник и шуршит пустым пакетом, снова засовывая туда свой длинный покрытый веснушками нос. - Только один? - вздыхает с сожалением.
        - Это был аванс, - утешаю.
        На губах Кенни тут же расцветает улыбка.
        - Ну, так вот… - Сминает пакет и с меткостью, которой позавидовал бы профессиональный баскетболист, отправляет его в мусорную корзину в другом конце помещения.
        Присвистываю и показываю поднятый вверх большой палец.
        - Жил скучно, а потом настал кризис среднего возраста. Уволился, сообщил жене, что хочет посмотреть мир, и свалил.
        Хмурюсь.
        - Куда свалил? То есть как?
        Кенни гримасничает и разводит руками.
        - Купил билет до Поллака. Дальше не копал - полезу, привлеку внимание спецслужб. Я и так на условном.
        Понимающе киваю. Да, Кенни с его талантами к хакерству уже засветился у копов.
        - А жена что?
        - Осталась с детьми. На развод не подавала, так что, видимо, все еще ждет своего благоверного. Она вообще у него странная.
        Теперь я ничего не понимаю. При чем тут жена?
        - А что она?
        Кенни закатывает глаза, видимо, изображая несчастного мужа. Можно подумать, он был женат и знает, какое это мучение.
        - Да подала заявление о его похищении. Мол, не мог он ее бросить, тем более по сообщению, не такой он человек…
        - Стоп! - Мысленно делаю стойку, как собака-ищейка. - Он расстался с женой в переписке?
        - Ага, - радостно кивает Кенни, явно из солидарности к сбежавшему мужу. - Он и уволился по письму. Во накрыло мужика! - Оттягивает у горла ворот рубашки.
        Кажется, я была не права, и Кенни все же в курсе трудностей совместного проживания. Может, бывшая его не кормила?
        Барабаню пальцами по колену.
        - Он занимался «синим туманом»?
        Программер задумчиво оттопыривает нижнюю губу, а потом лезет в комп, ищет информацию.
        - Не-а, нет таких данных. - Вскидывает на меня глаза. - А с чего ты решила?
        Пожимаю плечом.
        - Так, навеяло. Так что заявление?
        - Не приняли. Не нашли оснований.
        Какая прелесть. Не с руки было проверить, все ли в порядке с их же коллегой?
        - А космопорт? Он правда сел на свой рейс? Его кто-нибудь видел?
        - С тех пор база перевозчика обновилась, уже не проверим.
        Преле-е-естно…
        - А это второй. - Кенни понимает, что у меня больше нет вопросов, и изображение на экране меняется. - Перри Салливан.
        - Так это же Пи Си! - восклицаю, с удивлением узнав своего старого знакомого, мошенника и фальсификатора. Когда-то я связывалась с ним по рекомендации Пола, и тот мастерски подделал мне кое-какие печати, которыми… Ладно, неважно.
        Кенни хмурится, отчего его лохматые рыжеватые брови сходятся на узкой переносице.
        - Вы знакомы?
        - Было дело, - невинно улыбаюсь. - Жил по соседству с моей бабушкой.
        Глаза программера изумленно округляются.
        - Забей, - отмахиваюсь. - Так что Пи Си?
        - А ничего. - Качает головой и взглядом явно ищет на столе что-нибудь съестное.
        - Погоди. - Спохватываюсь и лезу в свою сумочку, со дна которой выуживаю конфету, одну из купленных тогда Шоном - припасла на черный день. - Вот, держи.
        Кенни тут же шуршит оберткой.
        - Ничего с ним. Отсидел за мошенничество, вышел, что-то промышлял в Ромеро, потом куда-то свалил.
        - Куда свалил? - У меня, кажется, дежавю.
        - С радаров копов, - усмехается Кенни.
        - Билет на Поллак, случайно, тоже не покупал? - спрашиваю хмуро. Что-то начинает вырисоваться.
        - Не. На Гиамму.
        - И не возвращался?
        - Не-а. - Взмах косматой головой.
        Отрываюсь от дивана.
        - Ладно, Кен, ты мне очень помог. - Перекидываю длинный тонкий ремешок сумочки через плечо. - Скинь, пожалуйста, мне файлы и на того и на другого. Потом еще раз просмотрю.
        Улыбается.
        - Не вопрос. Я только… это… - Трет переносицу. - Не пойму, зачем они тебе. Обычно ты просишь найти данные на кого-то, кто что-то прячет. На колоритных персонажей, что ли… А эти… Все ж на виду по ним. Даже копать особо не пришлось. Если Салливан и занимался чем-то незаконным после освобождения, он улетел с планеты несколько месяцев назад. Какой от него прок?
        Прок от Пи Си был и весьма неплохой. Особенно для тех, кто не боится испачкать руки для достижения своей цели. Но Кенни эта информация ни к чему. При всей его гениальности в профессиональной сфере, он слишком наивен и оторван от реальности.
        - Да так, - говорю, - наверное, меня пустили по ложному следу. Ты прав, эти парни не то, что мне нужно.
        А вот их исчезновение - да.
        Куда же вы влезли, ребята?

* * *
        В такси по дороге домой еще раз читаю полученную информацию. Вроде бы и правда ничего криминального. Связи с «синем туманом» никакой, не считая того, в каком отделе работал коп Эндрюс.
        Получил взятку и спешно уехал? Но какая тогда связь с Пи Си? Да и жена Эндрюса… Заявление в полицию о пропаже мужа как-то не очень тянет на брачные игры. Побеседовать с ней, что ли?..
        Флайер опускается на подъездной дорожке к моему дому. Выбираюсь наружу, морщусь и приставляю ладонь козырьком ко лбу - заходящее солнце слепит глаза.
        Такси уносится ввысь, а я подслеповато делаю шаг по направлению ко входу, как откуда-то слева доносится:
        - Мисс Вейбер?!
        Щурюсь.
        Девушка, аппетитные формы, длинные рыжие волосы. Но не блекло-оранжевые, как у Кенни, а густого насыщенного цвета. Так-так-так, кажется, узнаю оттенок…
        - Мы знакомы? - Останавливаюсь.
        - Мисс Вейбер, вы же сестра Шона? - спрашивают губы бантиком.
        Ну точно, эти патлы я вытаскивала из своего слива в ванной по возвращении с Альфа Крита. А она ничего, у моего брата есть вкус.
        - Допустим, - отвечаю прохладно. Лицо девчонки озаряется светом надежды. Стоп, этого нам точно не надо. - Сразу предупреждаю: посредником не буду. - Приподнимаю руки ладонями от себя, пока она не напридумывала себе невесть чего. - Сами разбирайтесь.
        В светлых глазах появляется отчаяние.
        - Но он уже три дня не отвечает на мои звонки!
        Ну что за истеричка? Я бы на месте брата ей вообще больше не ответила бы. Навязчивость - смертный грех.
        Разворачиваюсь и иду к дому. У меня дел выше крыши, а тут еще разбираться с чужим разбитым сердцем. Я нечуткая, это ей всякий скажет.
        Настырная девчонка бежит следом, слышу, как стучат ее каблуки у меня за спиной.
        - Он написал, что улетает на Сьеру! Это правда?!
        Торможу так резко, что преследовательница врезается в меня. Чудом не ныряю носом в землю. Да здравствуют устойчивые каблуки!
        - Что ты сказала? - Разворачиваюсь, видимо, уж с очень зверским выражением лица, потому что девица отшатывается.
        - Шон написал, что улетает на Сьеру. Навсегда, - лепечут губы-бантики. - Так это правда?
        Полный абзац.
        Глава 15
        Рыжая семенит следом - на крыльцо, в холле и даже забирается вслед за мной в лифт, но я настолько погружена в свои мысли, что отмечаю движение за спиной лишь краем сознания.
        Да ну… Да быть такого не может… Кайя, ты накручиваешь…
        Да, черт возьми, я накручиваю!
        Пока кабина поднимается вверх, открываю в коммуникаторе чат с Шоном. Это сообщение не прочитано, и вот это тоже…
        Когда мы общались с ним в последний раз? Тру пальцами лоб, пытаясь вспомнить - так замоталась с этим расследованием и повседневной рутиной в отсутствие помощницы, что совершенно не помню. Кажется, дня три назад, когда я бегала на встречу с Полом. Точно, я ушла, а по возвращении Шона уже не было дома. А потом я уходила рано и возвращалась поздно, и…
        Моя рука падает вниз, будто марионетке отрезали ниточки.
        …И мне было совершенно плевать, что мы не сталкиваемся с братом дома.
        Открываю дверь своей квартиры.
        - Жди здесь, - буркаю девице и одна вхожу внутрь.
        Прямо в туфлях, чего обычно не делаю, прохожу в гостиную. Нечего себя накручивать, будучи под впечатлением об исчезновении Эндрюса и Пи Си. Наверняка Шон просто не знал, как отделаться от надоедливой поклонницы, вот и выдумал байку про переезд. Сейчас я увижу, что гитары нет на месте, и успокоюсь.
        Все просто: если ее там нет, то за те дни, что я его не видела, брат возвращался домой, а сейчас бренчит на ней в своем клубе и одаривает вниманием других пышногрудых красоток.
        Потому что уехать на полном серьезе Шон никак не мог. У него же и в мыслях не было: универ, группа. Гастроли - возможно. И то если повезет. «Бесы» и тут-то не то чтобы популярны, а кому они нужны за пределами Нового Рима и без покровительства империи Коллинзов?
        Да и сказал бы он мне. Хочет уехать - пусть едет. Что здесь такого?
        Но дурное предчувствие не оставляет, а я привыкла доверять своему чутью.
        Вылетаю на середину комнаты и осматриваюсь, уперев руки в бока. Диван пустой, стол и стул пустые. Вон моя схема на стене, вот тапочки, вот сложенные стопкой снятые со стены фоторамки…
        А вот гитара, прислоненная в футляре к стене, - именно в том положении, в каком я ее оставила тем вечером, когда видела брата в последний раз.
        - О черт.

* * *
        - Можно мне войти? - робко доносится из холла.
        Черт, совершенно забыла о рыжей. Сижу за столом и смотрю в окно рабочей почты. Ее засыпало письмами, и немудрено, что я не заметила еще утром присланное сообщение: «Сестренка, я решил начать новую жизнь и улетаю навсегда. Не ищи меня. Шон».
        С моих губ срывается нервный смешок. Это какой-то театр абсурда. Несмешно!
        - Заходи! - рявкаю своей незваной гостье и вскакиваю со стула. - Когда ты видела Шона в последний раз? - Наставляю на нее указательный палец, стоит ей переступить порог.
        - Я-а… - блеет эта кудрявая овечка.
        - Ну же! - рявкаю, отчего та совершенно сходит лицом.
        - Четыре дня назад. Все было хорошо… А потом… - Опускает лицо в ладони и начинает… рыдать! Господи ты боже мой.
        - Покажи сообщение.
        Трясущимися руками лезет в комм, запускает почтовый клиент. Так, важный нюанс: тоже почта, а не обычный обменник сообщениями.
        - В-в-вот.
        Впиваюсь глазами в экран.
        «Вивьен, все кончено. Я решил начать новую жизнь и уезжаю навсегда. Прощай. Шон».
        - Вивьен? - поднимаю на нее глаза. - Тебя так зовут?
        Часто кивает.
        - Но Шонни всегда звал меня Ви-ви.
        «Шонни»? О боже.
        - Он звал меня полным именем, только когда злился… ы-ы-ы… Значит, это правда-а-а-а!
        Меня сейчас вырвет, вот что правда. Что за принцесса-лягушка? Сейчас превратит все вокруг в болото своими слезами.
        - Пошли.
        Тяну ее за рукав и веду на кухню.

* * *
        - Что это? - Смотрит с подозрением на квадратный стакан с янтарной жидкостью у меня в руках с таким видом, будто я замыслила ее отравить. Делать мне больше нечего в собственном доме - как потом транспортировать труп?
        - Лекарство, - огрызаюсь. - Пей.
        Забирает стакан, обхватывает обеими ладонями, будто чашку с горячим чаем; делает глоток.
        - Фу! Это же виски! Я пью только вино и шампанское.
        Ну-ну, а та батарея бутылок из-под пива, которую я по приезде из командировки обнаружила в своей гостиной, не имела к ней никакого отношения.
        - Пей, говорю, - уже рычу.
        Девчонка давится, но пьет содержимое стакана мелкими глотками. Закатываю глаза: можно подумать, там пол-литра. Хлопнула бы разом, и дело с концом.
        Набираю номер Шона - аппарат отключен. Л-ладно.
        Вызываю другого абонента.
        - Кхайя! Фторой раф жа день. Неофиданно, - раздается из динамика чавкающий голос.
        - Кенни, я по делу. - Кажется, даже слышу, как программер резко сглатывает. - Не подавись. Можешь пробить по базе, покупал ли мой брат за последние пару дней куда-нибудь билет?
        - Не вопрос, - уже не с набитым ртом. - Имя брата?
        - Шон Коллинз.
        Пауза. И с придыханием:
        - Что, тот самый?
        О господи, только такой оторванный от реальности человек, как Кенни, может не знать, чья я дочь.
        - Да, да. - Отбиваю пальцами по бедру нетерпеливую дробь. - Сын Виктора Коллинза.
        - Кого?
        Серьезно?
        - А кого ты имел в виду? - уточняю осторожно.
        - Ну как же? Шон Коллинз, лидер «Пьяных бесов». Однофамилец?
        Еле сдерживаю смешок: вот это и правда неожиданно.
        - Он самый, - наверное, впервые в жизни озвучиваю причастность брата к этой группе с гордостью. - Пробьешь?
        - Пять минут. Перезвоню.
        Вызов прекращается, а я упираю руки в бока и поворачиваюсь к гостье, по лицу которой расплывается блаженная пьяная улыбка. Правда, что ли, не умеет пить? Что она тогда вообще делала рядом с Шоном, с его-то образом жизни?
        - Рассказывай, - велю строго. Та непонимающе моргает. - Откуда информация про Сьеру? В письме о месте назначения ни слова.
        - Про Сьеру он написал Люку… - Морщит лоб, пытаясь вспомнить. - Или Пиптису?..
        - Кому?!
        - Ну, Пиптис, ударник из «Бесов».
        Час от часу не легче, еще б я знала их всех по именам.
        - И тоже на почту?
        - Наверно-о-о… - Голубые, круглые, как у совы, глаза, вновь наполняются слезами. Похоже, я погорячилась, решив, что у моего брата хороший вкус. Просто отвратительный. - Ы-ы-ы…
        Вибрирует комм. Вставляю наушник и отворачиваюсь от ноющей субстанции, оккупировавшей стул на моей кухне.
        - Узнал?
        - Да, - отчитывается Кенни. - Прошлой ночью куплен билет на Сьеру через Альберу, транзит. Рейс ушел этим утром.
        Черт-черт-черт… До крови прикусываю нижнюю губу.
        - Это плохо? - с опаской в голосе интересуется программер, слыша тишину с моей стороны.
        Это настолько плохо, что ты себе даже не представляешь.
        - Разберемся, - отмахиваюсь от его вопроса. - Можешь узнать, он точно улетел этим рейсом?
        - Один момент… М-м… - Видимо, сразу ищет. - Не-а. А хотя-а-а… - Опять пауза. - Согласно данным перевозчика, регистрацию прошел. Если очень надо, могу попробовать взломать сеть космопорта, поискать по камерам.
        - Надо.
        - Перезвоню.
        И снова отключается.
        - Так Шонни мог не улететь? - с надеждой спрашивает рыжая девица, которая теперь еще и красноносая.
        «Шонни» мог полезть к нехорошим дядям узнавать для меня про «синий туман» и вляпаться куда не надо.
        Не отвечаю.
        Перезванивает Кенни.
        - Нашел по распознавателю лиц. Твой брат точно был в космопорте этим утром. Но на стойках регистрации камер нет - конфиденциальность пассажиров и все такое.
        Зараза!
        - Один?
        - Сейчас скину.
        Вибрирует комм. Не прерывая разговора, разворачиваю над запястьем экран. Точно Шон, полубоком, смотрит куда-то в сторону, но, без сомнения он, да и одежду узнаю. А рядом кто-то в черной куртке и бейсболке.
        Новая вибрация и новый снимок. Тут Шон смотрит под ноги. Рядом тот же тип, и снова в бейсболке, лица не рассмотреть.
        - Кайя, твоего брата что, похитили? - с придыханием раздается в моем наушнике.
        Выдавливаю из себя смешок.
        - Ага, зеленые человечки. Меньше смотри сериалы. Не заморачивайся. Все отлично, спасибо.
        В ответ - обиженное сопение, Кенни явно хотел, чтобы я поделилась с ним какой-нибудь безумно интересной историей.
        - С меня торт, - обещаю и обрываю вызов. Раздумываю пару секунд и поворачиваюсь к своей сопливой гостье. - Значит, так, - объявляю вердикт, - Шон правда уехал, имеет право. Найди себе нового парня и забудь.
        - Но к-ка-а-ак? - стонет девица.
        - Как-нибудь, - огрызаюсь. И храни, боже, ее нового парня. Истеричка. - Пойдем. - Подхватываю ее под локоть, вынуждая встать, и тащу к выходу. - Я вызову тебе такси.
        Вивьен жалобно поскуливает и не спорит.
        Глава 16
        «Кайя, это правда, что Шон покинул планету?»
        Отец… Значит, и ему прилетело послание от имени сына.
        «Один и на Сьеру?!» - новое сообщение всего через несколько минут.
        Быстро же он напряг своих людей и получил информацию.
        «Кайя, у него же скоро экзамены!»
        Ну конечно, это самое важное.
        «Что ему делать на Сьере?!»
        Очень правильный вопрос.
        «Кайя, мне начинать беспокоиться?»
        О да, пап, пора.
        «Кайя, ответь мне!»
        Да без проблем, только…
        На ходу читаю валящиеся на мой комм сообщения и перебегаю дорогу в неположенном, зато близком к нужным мне воротам парка месте. Мне истерично сигналят.
        Не оборачиваясь и не замедляя шага, приподнимаю руку и показываю нервному водителю средний палец. Олень. Здесь, вообще-то, ограничение скорости в двадцатку, ну и что, что ночь и дорога пустая.
        Отвлекшись, не успеваю ответить на последнее сообщение (хотя уже собиралась!), и мой комм начинает неистово вибрировать, оповещая о входящем вызове.
        Встряхиваюсь и принимаю звонок. Сколько лет мы не разговаривали? Семь, кажется.
        - Привет, пап.
        - Кайя. - напряженно и сухо в ответ. Даже не сомневаюсь, что сейчас Виктор Коллинз сурово поджимает тонкие губы и хмурит темные густые брови (брови у меня от него, ага). - Кайя, что происходит?
        Отец - мастер задавать неудобные вопросы, но в кои-то веки мы с ним играем за одну команду. Так что говорю как есть. Ну почти.
        - Пока не знаю, но Шона надо найти.
        В динамике - молчание. Отец переваривает информацию. Знает, что, если бы все было в порядке, я сказала бы «отстань» или вообще не приняла бы вызов.
        - Понял тебя, - наконец произносит в ответ, и в моем наушнике раздаются короткие гудки.
        Отлично, никакого лишнего трепа. А если Шона и можно найти благодаря деньгам и связям, то отец его отыщет. Даром, что ли, у них с мэром еженедельный гольф по субботам?
        А я, как всегда, попробую зайти с черного хода.
        Опускаю рукав куртки на место и ускоряюсь.
        - И вам доброй ночи! - радостно скалясь, приветственно машу рукой встречному бегуну.
        Ночь сегодня ясная и теплая - пробежаться самое то.

* * *
        - Мясник, отстань, сделай милость, - прошу, когда мне под колено втыкается мокрый настойчивый нос.
        - Фу, - короткое, но емкое от его хозяина, и пес покладисто отступает во мглу.
        С досадой тру влажное место на своих лосинах.
        - Пол, мне нужна помощь. - Точно как в прошлый раз, опираюсь локтями на парапет и поворачиваю голову к мужчине, стоящему в полуметре от меня.
        Из-под капюшона раздается хриплый смешок.
        - Уже помог.
        Туше. За прошлый взнос помог. Новая услуга - новая сумма, сама знаю.
        Снова вздергиваю рукав и вывожу экран над запястьем, колдую с банковским приложением.
        «Перевод выполнен».
        Демонстрирую безликому собеседнику зеленую надпись.
        - Щедро, - сухо комментирует Пол.
        И это я тоже сама знаю, но надеюсь, оно того стоит.
        - У меня брат пропал.
        Равнодушное пожатие плечами.
        - А я предупреждал.
        Худшая фраза на свете!
        - Исчез так же, как Эндрюс и Пи Си, - уточняю на всякий случай.
        Но Пол не спешит делиться нужными мне сведениями, несмотря на только что улетевшую с моего счета кругленькую сумму. Однако и не уходит. Значит, есть контакт, нужно всего лишь немного подождать.
        Я и жду. Кладу голову на руки, сложенные на парапете, и смотрю прямо перед собой. Ночное светило отражается большим белым шаром в темной глади воды. Стоят тишина и безветрие.
        Не могу ждать!
        - Пол, мне нужно его найти, - настаиваю, стремительно выпрямляясь. Мясник угрожающе рычит - не любит резких движений. - А ты заткнись, - буркаю на него в сердцах.
        Капюшон собеседника вздрагивает и поворачивается ко мне. Толку от этого немного, так как все равно вижу под ним только черный провал вместо лица. Но теперь-то он хотя бы смотрит в мою сторону.
        - Мясник не терпит хамства, - предупреждает холодно.
        А пес снова рычит, подтверждая слова хозяина. Сговорились.
        Поднимаю глаза к чернильному небу над головой.
        - Пол, просто «да» или «нет». У меня нет времени, ты знаешь это не хуже меня.
        - Согласен, - флегматично соглашается тот и снова отворачивается к озеру.
        На сей раз терпеливо жду, запрещая себе бить носком кроссовка по основанию парапета. Хотя очень хочется, даже нога зудит.
        - Еще столько же и прямо сейчас, - наконец решает мужчина и, кажется, с удовольствием передразнивает: - «Да» или «нет», решать тебе.
        …!
        - Да, - огрызаюсь сквозь зубы и опять разворачиваю экран. Плакали мои денежки, но жизнь брата важнее.
        - Хорошо, - комментирует Пол, видя, что новый перевод выполнен, и тоже начинает копаться в своем комме. - Держи.
        Теперь уже мой коммуникатор пикает, принимая входящее сообщение.
        «Джейк Рид, 265951217952331584-96».
        Всматриваюсь в присланный контакт.
        - Кто это? - Хмурясь, вскидываю глаза к темной фигуре.
        - В прошлом году сын одного… гм… хорошего человека тоже исчез…
        - И тоже из-за «тумана»? - перебиваю.
        Мясник тут же реагирует и предупреждающе рыкает.
        - Возможно, - откликается Пол.
        Ясно, раньше времени копать себе могилу этот тип точно не собирается, и никакие деньги не заставят сказать его больше, чем следует.
        - Так что этот Джейк?
        - Нашел и вернул, - как всегда, коротко, но емко.
        Напрягаюсь.
        - Живым?
        Хриплый смешок.
        - Не по частям.
        Сглатываю. Л-ладно.
        Сохраняю контакт.
        - Он на связи? Местный?
        - Неместный.
        Прикусываю губу. Сколько бы человечество ни билось, но так и не преодолело проблему мгновенной передачи сигнала через гиперпространственные «окна». А значит, если этот тип не находится где-то неподалеку, то отправленное ему сообщение будет «прыгать» от «окна» к «окну» вместе со скачковыми судами до тех пор, пока не достигнет адресата. Дерьмо.
        - Это все, - спокойно произносит Пол и отрывается от парапета. - Пойдем, малыш.
        Судя по звуку соприкосновения собачьих когтей с каменной кладкой парковой дорожки, «малыш» послушно идет следом, однако из-за черного цвета его шкуры по-прежнему остается невидимым.
        - Прощай, Кайя. - А не характерное «бывай», как обычно.
        - До встречи, - огрызаюсь.
        Так просто он от меня не отделается, пусть даже не рассчитывает.
        В ответ Пол только хмыкает, и они с верным Мясником растворяются в темноте. Остаемся только я, ночь и озеро.
        - Вот дерьмо! - От души пинаю парапет и уже через мгновение прыгаю на одной ноге, обняв и прижав к груди вторую.
        Плохая, плохая идея - в кроссовках пинать гранитную конструкцию.
        Глава 17
        Сижу в офисе за своим рабочим столом и хочу кого-нибудь убить.
        Человеку, которого назвал мне Пол, я написала сразу же, еще прошлой ночью, но сообщение по-прежнему не доставлено. Чертовы «окна».
        Но бездействовать дальше нельзя.
        Итак, что мы имеем? Шон якобы полетел на Сьеру через Альберу. Пи Си тоже должен был следовать через ту же станцию хотя бы потому, что прямых рейсов на Гиамму отсюда в принципе нет. Фред Эндрюс… Кенни не нашел точной информации, но на Поллак есть как прямые рейсы, так и через все ту же Альберу. И я склонна полагать, что один транзитный пункт выбран для всех троих неспроста.
        Что, если билеты в разных направлениях куплены для отвода глаз, а реальным пунктом назначения является как раз Альбера? Космическая станция, где в случае пересадки разумные люди предпочитают не покидать залы ожидания, прилегающие к стыковочным узлам, и поменьше с кем-либо контактировать. Перевалочный пункт, место сосредоточения наемников и контрабандистов. Станция, где можно купить и продать все что душе угодно, а копы закроют на это глаза.
        Стоит ли лететь на Сьеру и искать следы Шона там, если как-то связанные с ним Салливан и Поллак отправились совсем в других направлениях?
        А они отправились. Кенни таки вытащил для меня данные из базы перевозчика - по Пи Си и Шону они сохранились. Регистрация до конца маршрута. А там - кто его знает. За приличное вознаграждение экипаж всегда скажет, что человек летел до конечной точки, даже если тот вышел в пункте транзита.
        Альбера, копчиком чую, мне нужна Альбера. К тому же отец наверняка уже отправил на Сьеру немаленький отряд своих безопасников, который прочешет всю планету. Если Шон таки тронулся умом и улетел туда добровольно, они его найдут. А если нет…
        Словно в ответ на эти мысли, внезапно оживает комм на моем запястье. Сообщение от долгожданного контакта, записанного как «Джейк Рид». Бинго!
        «Здравствуйте, Кайя. Да, вы по адресу. В ближайшие десять дней буду на Альбере. Пишите».
        Часто моргаю, вглядываясь в текст. В смысле пишите, как будете на Альбере?
        Да не вопрос, как говорит Кенни.
        «До встречи!» - набиваю ответное сообщение и, оттолкнувшись ладонями от стола, резко отъезжаю на колесиках назад.
        Надо - значит, буду.

* * *
        - Привет, Деми! - Заглядываю на ее новое рабочее место, не забыв нацепить на лицо обворожительную улыбку. Ассистент Винсента Холла, с личным кабинетом, жалованием вдвое выше ее предыдущего и человеческим дресс-кодом. - Долой сине-белый чулок, а? - Весело подмигиваю, привалившись плечом к дверному косяку. - А я тут пончики принесла. - Приподнимаю руку, демонстрируя бумажный пакет. Один такой пять минут назад уже осел на минус третьем - в подземелье Кенни.
        - Мисс Вейбер? - изумляется Деми и смотрит на меня глазами испуганного олененка. - Вы ко мне?
        Прячу ухмылку. Ну конечно, я для нее небожитель не хуже обитателей двести четвертого.
        - К тебе. Зашла поздравить с повышением. - Лучезарно улыбаюсь и ставлю перед ней пакет из фудкорта.
        - Ой, - спохватывается Деми. - Я сейчас сделаю кофе!
        - А давай чай. - Продолжаю гипнотизировать ее своей улыбкой, как ведьма-людоедка из детской сказки. И поясняю в ответ на вновь расфокусировавшийся от удивления взгляд: - А то пончики очень сладкие.
        - А-а, - растерянно тянет Деми и направляется к стеллажу в углу кабинета.
        Следую за ней тенью.
        - Как тебе на новом месте? - Пристраиваюсь точно за ее плечом, и пока Деми достает чашки, сцапываю со стола еще от порога замеченную мною коробочку с растворимым чаем.
        - Все хорошо, мисс Вейбер, - улыбается девушка. - Я правда не ожидала, что вы меня порекомендуете. - Поворачивается ко мне, ставя найденные чашки, и я торопливо прячу руку со своей добычей за спину. - Честно говоря, я вообще удивилась, что вы меня помните.
        Закатываю глаза, смеюсь.
        - Скажешь тоже.
        Еще несколько ничего не значащих фраз, хиханьки да хаханьки…
        - Ой, а где же чай?
        У меня за спиной, рука уже затекла.
        - Кончился? - предполагаю вслух.
        - Я сейчас закажу, быстро доставят. - И Деми делает решительный шаг в сторону стола.
        Демонстративно смотрю на часы.
        - Эх, жаль. Тогда позже зайду. Эти доставщики всегда тянут время.
        Мои слова настигают доверчивую девушку уже с занесенной над интеркомом рукой.
        - Я тогда попрошу у соседей, - кивает она в сторону стены, за которой находится чей-то еще кабинет. Ей очень не хочется отпускать меня ни с чем. На то и расчет.
        Благосклонно киваю.
        - Только если быстро.
        - Я мигом! - обещает Деми и во всю прыть мчится к дверям. Бинго!
        Забрасываю украденную пачку в мусорный контейнер и спешу к оставленному включенным компьютеру, встроенному в стол. Так и знала: я напала на Деми с порога и так стремительно, что она забыла его запаролить. Ай-яй-яй, какая беспечность.
        Быстро вхожу в систему.
        Билет «Новый Рим - Альбера», вылет сегодня вечером. Так, так, так… Кайя Вейбер… Идентификационный номер… Двадцать пятое марта тридцатого… Заказать. Готово!
        Билет улетает мне на личную почту, а я подчищаю следы своей неправомерной деятельности, удаляя историю и исходящее сообщение.
        А куда мне деваться? После встречи с Полом мой счет практически обнулен. Другие средства инвестированы. Брокера я уже подключила, но на их вывод уйдет как минимум пара дней. А Карла - чтоб ее с ее принципиальностью! - закрыла мой доступ к деньгам канала.
        Зато у новенькой Деми доступ открыт. Куда же Деми без доступа? Вдруг выскочке Винсенту понадобится купить куда-нибудь билет или заплатить информатору за работу?
        Вряд ли, конечно, Деми погладят по головке, если узнают, что она так безответственно оставила без присмотра свое рабочее место. Но бухгалтерия найдет банковский след только в конце месяца, когда будет подбивать отчетность, а к тому времени я что-нибудь придумаю - сейчас не до этого.
        - Да-да, спасибо… С меня причитается…
        Слышу, как Деми в коридоре прощается с одолжившим ей чай коллегой, и торопливо оббегаю стол, чтобы умоститься в кресле с другой его стороны и сделать вид, что сидела тут все эти две с половиной минуты.
        - Нашла! - рапортует Деми, появившись на пороге и демонстрируя свою добычу.
        - На-сы-пай! - Весело смеюсь и подставляю ей свою чашку.
        Изумрудный порошок из принесенной коробочки сыплется в воду, и та мгновенно становится светло-зеленой, а по кабинету плывет аромат мяты. Ненавижу зеленый чай.
        - Как пахнет! - улыбаюсь с энтузиазмом.
        …И запах его терпеть не могу.
        - Мой любимый, - с удовольствием отвечает Деми и обходит стол, чтобы занять свое место.
        Курочка моя, ты слишком долго жила на первом этаже. Скоро ты поймешь, что напитки верхних ярусов - натуральный зерновой кофе или качественный листовой чай, и перестанешь пить всякую порошкообразную бурду.
        - Ну, рассказывай. - Первой тянусь к пакетику с выпечкой. Позавтракать я не успела, а с такой нервотрепкой сахар мне не повредит.

* * *
        - Удачного дня, Кайя.
        - Пока-пока!
        Машу Деми рукой на прощание, разворачиваюсь от только что закрывшейся за мной двери и нос к носу сталкиваюсь с Винсентом. Хотя «нос к носу», конечно, как всегда, не мой случай.
        Принесла же нелегкая.
        - Пиранья, что ты тут делаешь? - впивается в меня глазами этот невозможный тип.
        Это вам не неряха Кенни и не позер Хьюи. Если с кем и можно сравнить этого типа, то, пожалуй, с Мясником. Разве что у того черная шкура, а этот бледнолицый блондинчик с пробором набок и блеклыми голубенькими глазками под такими же блеклыми бровями.
        Да что там, у него даже костюм и галстук блеклые, песочного и бледно-коричневого цвета соответственно. Но хватка бульдожья, этого не отнять. А его финансовые обзоры так хороши, что даже мне не к чему придраться.
        - «Привет, Кайя. Давно не виделись. Как твои дела?» - гримасничаю в ответ. И более грубым голосом: - Вежливости не учили?
        Только это не Деми - внимание «бульдога» Винсента отвлечь не так-то просто.
        - Я спросил: что ты делаешь в кабинете моей новой помощницы? - цедит он сквозь зубы.
        - Вообще-то, ты спросил, что я делаю тут. А тут у нас коридор, - огрызаюсь и пытаюсь протиснуться между его плечом и стеной. - Дай пройти.
        - Здесь тебе не рады, - опять сквозь зубы.
        Да ладно, я сказала, что не люблю блондинов, еще года четыре назад, а он до сих пор обижен. Карла тоже блондинка, и ее это почему-то не трогает.
        - Говори за себя. Пройти дай.
        Предпринимаю новую попытку, и на сей раз Винсент отходит с пути. Напыщенный индюк.
        - Даже не мечтай поехать на пресс-конференцию к Тайлеру, - несется мне в спину. - Заруби себе на носу, это буду я!
        Господи, да переспи ты уже с кем-нибудь.
        Не оборачиваясь, показываю ему подходящий для него палец. И это точно не тот, на который надевают обручальное кольцо.
        Мы еще посмотрим, кто и куда поедет.

* * *
        «Меня не будет пару недель. Вернусь с сенсацией. Не отдавай Винсенту мое приглашение в «ТК», - Карле.
        «Я уезжаю, буду не онлайн. Дай знать, если найдешь Шона», - отцу.
        Оба сообщения мгновенно прочитаны и не отвечены.
        Лучше бы не отвечены. Потому как шеф тут же начинает мне звонить.
        Нетерпеливо встряхнув запястьем, сбрасываю вызов и ускоряюсь. Колесики моего чемодана грохочут по плиточному полу здания космопорта - больше никаких гравиподушек.
        Резко торможу возле стоек регистрации, чуть было не уйдя со своим багажом в занос, и, вежливо улыбаясь, сую документы под нос девице с зализанными до вытягивая глаз к вискам волосами.
        - Кайя Вейбер, Альбера.
        - Добро пожаловать, мисс Вейбер, - фальшиво скалится та, но я уже не обращаю на нее внимания, ища взглядом камеры наблюдения. И правда по близости ни одной. - Приятного путешествия!
        Всенепременно.
        Забираю документы, запихиваю их в перекинутую через плечо сумочку и, подхватив ручку своего чемодана, спешу на посадку.
        Погнали!
        Глава 18
        Вместе с другими пассажирами лайнера торчу на смотровой палубе. Пузатый бок космической станции закрывает собой весь обзорный экран - прилетели. Подходить ближе судам запрещено, дальше - только на катере. А до его подачи еще не меньше часа бюрократической волокиты, так что можно и поглазеть. Ни разу тут не была.
        Все пространство вокруг Альберы мерцает разноцветными огнями. Туда-сюда снуют другие корабли: несколько пассажирских лайнеров, но большей частью небольшие частные суда. Мой взгляд выхватывает серебристый крейсер клиркийской постройки - красавец. В наше время они редкость и скорее коллекционные «игрушки». У отца в собственности похожий, только зеленый.
        Облокотившись на поручень, полукругом идущий вдоль всего обзорного экрана, любуюсь тем, как станция беспрестанно открывает шлюзы, впускает и выпускает катера. Больше всего это напоминает гигантскую рыбу-шар, распахивающую широкую пасть, чтобы проглотить стайки мальков. Разве что пастей тут пара десятков.
        - Кайя, приятно было познакомиться, - вырастает возле меня один из пассажиров.
        Как там его? Майк? Билли? Не помню. Таскался за мной все четыре дня путешествия, норовя зайти в мою каюту на вечернее чаепитие. Прости, приятель, но я не западаю на блондинов.
        - Взаимно. - Даже не стараюсь, чтобы моя улыбка вышла натуральной. Достал.
        - Может, еще увидимся.
        Ага, в следующей жизни. Проваливай уже.
        Билли или Майк еще что-то лепечет, а я снова отворачиваюсь к экрану - к принимающему шлюзу как раз идет катер с клиркийского крейсера. Остроносый, блестящий и маневренный, он четко выделяется среди своих неповоротливых тупомордых собратьев. Залипаю, разглядывая его. Ходит слух, что в следующем году «ТайлерКорп» представит общественности свою линейку космических кораблей, которая по своим техническим характеристикам превзойдет даже творения Клирка, но обойдется гораздо дешевле. Так что мне вдвойне интересно.
        Отвожу взгляд от экрана только тогда, когда «рыба»-станция «проглатывает» красавчик-катер. К счастью, Билли-Майк уже куда-то свалил, и я без лишних свидетелей пишу сообщение Джейку Риду.
        «Через час буду на станции».
        «Ок, можем завтра встретиться», - прилетает в ответ меньше чем через минуту.
        Как скажешь, приятель, как скажешь.
        Ничего не отвечаю и «усыпляю» комм.
        Оно и к лучшему: успею заселиться в отель и осмотреться на станции.

* * *
        Внутри космическая станция напоминает самый обычный город, только без воздушного транспорта и без неба, да. Большой торговый многолюдный город, собравший у себя в гостях самую разношерстную толпу, которую только можно представить. Стоит покинуть терминал прилета, глаза тут же слепят яркие светящиеся вывески всех цветов радуги. Тут и там кричат зазывалы, приглашая отведать «незабываемые» блюда именно у них. Любопытное место.
        - Девушка, давай помогу! Недорого!
        Возле меня вырастает потрепанный жизнью парнишка примерно моего роста и комплекции и прытко тянет свои загребущие конечности к ручке моего чемодана.
        - Руки убрал! - рявкаю, глядя на его перемазанные мазутом пальцы с отросшими грязными ногтями.
        - Дура! - с ненавистью бросает это немытое чучело и сливается с толпой.
        Подтягиваю чемодан поближе к себе и перевешиваю вперед сумку с документами. Невероятно завидую людям прошлого: вшили себе под кожу идентификационный чип - и гуляй - никто не украдет. Ну, без скальпеля уж точно.
        - Нет! Не надо мне помогать! - опережаю еще одного приближающегося ко мне «мутного» типа.
        Ну, мистер Рид, я надеюсь, хотя бы вы моете руки…

* * *
        Вода не течет. Уперев ладони в края раковины, смотрю на падающие из крана капли. Одна, вторая… С временным промежутком в секунд тридцать. А мне, чтоб вас, надо помыть голову!
        Впечатывая босые пятки в пол, вылетаю из ванной.
        - Почему у меня в номере нет воды?! - возмущаюсь в интерком, вызвав ресепшн отеля.
        - Так напора нет, - кажется, даже удивляются там моему вопросу.
        - У меня номер «люкс».
        - Поэтому вода есть. Напора нет, - отвечает не иначе как родственник Пола по разговорчивости и вешает трубку. Улет!
        Испускаю страдальческий стон и, раскинув в стороны руки, плюхаюсь спиной на кровать. Хотя бы постель чистая, спасибо, угодили.
        А вот матрас дерьмо. Черт.

* * *
        - Красавица, зайди к нам, не пожалеешь!
        - Мисс! Не проходите мимо!
        - Девушка! У нас лучшие десерты на станции, пальчики оближешь!.. - летит со всех сторон, как будто на мне написано, что я вышла из отеля в поисках еды.
        Но я непреклонна. Сеть советует не есть на Альбере где попало, а посещать только проверенные другими пользователями места. В одно из которых я и направляюсь.
        Людей на улице много, и персонажи попадаются разные. Впереди какой-то мужик с перьями на шляпе и в плаще на голое тело бегает между прохожими, время от времени широко распахивая полы. Женщины визжат, мужчины матерятся, кто-то хохочет.
        - Размер - во! - показываю ему поднятый вверх большой палец, когда очередь доходит и до меня.
        Эксгибиционист польщенно улыбается, и мы расходимся в разные стороны. За спиной тут же раздается чье-то пораженное ойканье. Я вас умаляю, можно подумать, у него там не член, а газонокосилка.

* * *
        Предложенный сетью ресторан оказывается и правда приличным, в плане интерьера и чистоты, по крайней мере. Хостес, смазливый парень в белоснежной рубашке, провожает меня до столика и запускает настольное меню.
        - Спасибо, - благодарю, уже во всю рассматривая блюда.
        Выглядит аппетитно. Вот это синтетическое мясо явно просится ко мне на тарелку. И вот этот салат, ага.
        - А вы на Большую ярмарку? - раздается над ухом, и я отрываю голодный взгляд от меню.
        - На ярмарку? - переспрашиваю.
        - Простите, - резко тушуется молодой человек и спешит ретироваться. - Заказ вам привезет робот-официант. Приятного ужина.
        - А что за ярмарка-то?! - кричу ему вслед, но тот уже скрывается за увитой искусственной лозой колонной.
        И что это сейчас было?
        Делаю заказ и, пока жду свое мясо, забиваю в поисковик: «Альбера, Большая ярмарка». Ну не просто же так этот парень сбледнул с лица, когда понял, что ляпнул лишнего.
        Сеть предлагает либо сведения о станции, либо рассказывает об истории происхождения ярмарок. А на слово «большая» вылезает что угодно, вплоть до рекламы пластической хирургии, но точно не то, что мне нужно. Еще интереснее.
        Закрытое мероприятие? Только для своих?
        А не торгуете ли вы там «синим туманом», дорогие мои? Надо выяснить.
        Глава 19
        - Что это?
        Меня с моей профессией сложно удивить, но администратору отеля «Звезда», в котором я с дуру, поверив отзывам, сняла номер, удается с легкостью.
        - Это - таз, мисс Вейбер. - Вертит в руках пластиковую круглую емкость и улыбается самой что ни на есть любезной улыбкой. - Если поставить его на пол… - Демонстрирует, как надо расположить лохань, как будто я только что вышла из пещеры в шкуре убитого мамонта. - И положить туда лейку от душа, через час-полтора он наполнится водой - и можно мыться.
        Мгновение глаза в глаза. Долгое мгновение.
        - Остынет, - цежу сквозь зубы.
        - Что вы, мисс Вейбер. - Переворачивает свое пластиковое чудо вверх дном. - Вот здесь сбоку есть кнопка автоподогрева, - указывает пальцем.
        И снова доброжелательная улыбка. Непробиваемый тип.
        В такие минуты мне даже жаль, что мы с отцом не общаемся. Он, с его отельной империй, смеялся бы до слез, если бы узнал о тазиках с автоподогревом.
        - То есть насос все-таки установить нельзя? - делаю последнюю попытку.
        - К сожалению. - Мужчина разводит руками, в одной из которых все еще находится тот самый таз. - Так берете? - Улыбается еще шире. - Берите. Поверьте, очень удобная вещь.
        - Не сомневаюсь. - Засовываю посудину под мышку и направляюсь к лестнице.
        Да, у них здесь нет даже лифта. Благо я живу на втором.
        - Надеюсь, вам понравится на Альбере! - с энтузиазмом несется мне вслед.
        Уже в восторге. Особенно от того, что в других более-менее приличных отелях на ближайшие дни уже нет мест.
        Останавливаюсь, преодолев несколько первых ступеней, и оборачиваюсь.
        - Генри, скажите, а что такое Большая ярмарка?
        Высокий лоб администратора искажает глубокая вертикальная морщинка.
        - А вы прибыли не на нее?
        Качаю головой.
        - Нет.
        Морщинка на лбу разглаживается, а на губы администратора возвращается улыбка «я люблю каждого постояльца как родного».
        - Тогда вам не о чем беспокоиться. Это просто ярмарка. Торговая площадка с большим выбором товаров.
        Вообще-то, я не говорила о беспокойстве.
        - Спасибо, Генри, вы мне очень помогли, - широко улыбаюсь в ответ и, покрепче прижав к себе свою ношу, ухожу на второй этаж.
        С ярмаркой что-то неладное - пункт первый.
        Расспрошу-ка я о ней завтра Джейка Рида, он вроде местный - пункт второй.
        А пока - мыться!

* * *
        Через два часа после ритуальных танцев по набору воды в таз и попыткой тщательно промыть в нем свою гриву я выбираюсь из ванной обессиленной, но почти чистой и потому довольной.
        Найденный в ванной белоснежный халат радует запахом свежести и мягкостью, и я закутываюсь в него по самый нос. После чего усаживаюсь на кровать, подобрав под себя ноги, и закапываюсь в коммуникатор.
        Писем - тьма!
        От Карлы ни словечка - оскорбилась на неотвеченный вызов и затаилась. Ладно, потом разберемся.
        От отца тоже ничего - значит, Шона пока не нашли.
        Зато есть сообщение от Кенни: «Кайя, куда ты подевалась? Я кое-что нарыл».
        В предвкушении потираю руки, пролистываю сообщение вниз и… ничего! Серьезно? Он просто кинул мне наживку и ушел в туман - круто.
        Едва не рычу от досады - неужели нельзя было сразу написать, о чем речь?
        «Что там у тебя?» - отправляю в ответ. Если очень повезет, он получит мое сообщение через сутки после его отправки. Зараза.
        Джейк Рид тоже молчит. Видимо, сообщит о месте и времени встречи уже непосредственно перед ней.
        Так, а это кто? Не заказывала я никакую кухонную плиту…
        В дверь стучат.
        Усмехаюсь, неужели таки нашли мне насос?
        - Открыть! - командую электронному замку, но тот только переливается красными лампочками. Ясно, тоже «напора» нет. - Иду! - кричу своему визитеру и, подхватив длинные полы халата, встаю с кровати.
        «Ваша плита готова. Время доставки…» - читаю на ходу по ошибке присланное мне сообщение.
        Хлопаю по замку, дверь медленно ползет в сторону.
        Хм, а плита-то ничего, может, не отказываться?..
        И тут мой взгляд падает на появившиеся в поле зрения ботинки - грубые, армейские, размера этак сорок пятого. У администратора Генри остроносые туфли от силы сорок второго… Дерьмо!
        Закрыть-закрыть-закрыть!
        Но на закрытие подлая дверь ползет еще медленнее, чем открывалась, и показавшийся в дверном проеме бритоголовый верзила с легкостью ее перехватывает и отжимает назад. Дверь с глухим стоном возвращается в паз, а незваный гость в черной куртке и широких карго-штанах цвета милитари переступает порог. И выражение его маленьких глубоко посаженных в череп глаз вполне прозрачно намекает на то, что он не установщик насосов.
        Хватаю со стола лампу и запускаю ею ему прямо в голову. Бинго!
        Грохот, звон осколков.
        Только с тем же успехом можно было бы остановить несущийся на меня поезд - верзила просто смахивает огромной ручищей побежавшую от брови струйку крови и снова буром прет на меня.
        Кидаюсь к кровати, хватаю и запускаю в него новый «снаряд». Не подведите меня, туфельки от Флер Лу-а!
        Сглупила. Надо было бить каблуком в глаз. А так он только откидывает туфлю.
        - Не рыпайся, - хрипло советует мне мой будущий… кто? Убийца? Похититель?
        Да какого черта?!
        В дверях появляется еще один мордоворот - почти что близнец первого, только еще и со свежим шрамом на пол-лица. Достает из кармана и разворачивает какой-то сверток. Плащ? Мешок? Да вы озверели!
        - Ладно, парни, вы чего? Я сдаюсь, - лепечу, пятясь с поднятыми руками, пока не упираюсь икрами в край кровати. - Куда вы двое на одну? Я больше не буду дурить, честное слово…
        А потом резко прыгаю на кровать, перекидывая ноги на другую ее сторону. В сумочке на подоконнике спрятан парализатор. Да, я прихватила с собой оружие, но думала носить его с собой, а не спать с ним в обнимку, чтоб вас всех!
        - Держи ее! - рычит шрамированный от порога. Видимо, он тут главный.
        Держи, ага. Это ты держи карман шире.
        Предохранитель снимается с громким щелчком, давлю на клавишу пуска и, не дожидаясь эффекта, ныряю под руку ближайшему великану. Он большой и неповоротливый в тесном помещении, а я мелкая и прыткая.
        Вырубленный выстрелом любитель черных мешков с грохотом падает на пол лицом вниз, а я, перепрыгнув через него, бросаюсь в коридор.
        - Стой, с…а! - несется вслед.
        Стою, как же.
        - Генри! - ору во все горло. - Охрана!
        Есть в этом чертовом отеле охрана, мать вашу?!
        Коридор длинный, я босиком, а длинные полы халата путаются между ног. Сзади грохочет топот тяжелых ботинок.
        Лестница.
        - Генри! - кричу еще громче, видя администратора на своем обычном месте - за стойкой. - Генри! Полицию! Охрану!
        А в следующее мгновение таки спотыкаюсь о чересчур длинный для меня халат и кубарем лечу вниз, ребрами и позвоночником считая ступени. Парализатор выскальзывает из рук и гремит где-то рядом.
        Дерьмо-о-о…
        Шлепаюсь на пол у основания лестницы, больно приложившись спиной и затылком. Потолочные лампы танцуют надо мной вальс, а потом их загораживают сразу два лица - верзилы с большими руками и администратора Генри.
        Часто моргаю, пытаясь справиться с болью.
        - Живая, - улыбается администратор все той же доброжелательной улыбкой, с которой рекламировал мне свой чудо-таз. А потом его светлая голова пропадает из моей зоны видимости, и я слышу только его голос: - Ну давай, убирай ее скорей, пока никто не увидел.
        Дерьмо.
        Это фиаско, Кайя, полное фиаско.
        Мир перед моими глазами вздрагивает и исчезает.
        Глава 20
        Сверху льется ледяная вода. Тону! От холода тело сводит судорогой, и мне удается глотнуть воздуха только через несколько мучительных мгновений. Волосы облепляют не только лицо, но и, кажется, всю меня, как хищные водоросли, и в первые секунды я даже не могу сообразить, что мне мешает дышать собственная шевелюра.
        Где-то неподалеку слышится хриплый смех, а потом на меня обрушивается новый поток холодной воды. Дерьмо-о-о…
        Сжимаюсь в позу эмбриона, обняв руками колени и максимально подтянув их к груди. Голые колени к голой груди, чтоб вас! И лежу я на голом кафельном полу, облепленная своими же волосами с головы до ног.
        Наконец поток воды прекращается, но я все еще не рискую менять позу и просто лежу, дрожа всем телом и громко стуча зубами.
        - Чего она такая синяя? - спрашивает кто-то, и его голос кажется мне смутно знакомым.
        - Так ты сам заморозил, - отвечает ему невидимый собеседник с более низким тембром.
        - Я про синяки.
        - А-а… Прыткая шибко. - Пауза. - И глупая. Сама же с лестницы и сковырнулась. Чудом шею себе не свернула. Везучая.
        - Это ты… везучий, - в голосе первого и откуда-то знакомого мне человека отчетливо слышно недовольство. - Сдохла бы, сам бы искал замену.
        Такое чувство, что я действительно его знаю, но только что-то не так: другая интонация, другой набор слов.
        - Проверили ее? Внутренних повреждений нет?
        - Целехонька. - Гнусный смешок. - Огонь-баба, Барон будет доволен.
        Какой, к черту, барон? Вы все тут с ума посходили?
        - Угу, вижу, - снова голос первого. Видимо, листает какой-то отчет. - Кости целы… зубы на месте… ушиб мягких тканей… противозачаточный имплантат в порядке… не девственница.
        Ребята, мне двадцать семь, какая еще девственница?
        - Ну все, поднимай спящую красавицу, - распоряжается все тот же голос.
        Шлепанье тяжелых подошв по воде, не успевшей сбежать в водосток, и меня рывком поднимают с пола, впившись пальцами-щипцами в плечо. Кошу взгляд, выглядывая между мокрыми прядями, завесившими лицо: знакомые клешни с переломанными суставами - именно они отжимали дверь в номере «Звезды».
        Видимо, от смены горизонтального положения на вертикальное, кровь прибывает к мозгу, и воспоминания полностью восстанавливаются. Ну Генри, ну продажная ты шкура. Чтоб тебе всю жизнь мыться в своих тазиках с автоподогревом!
        В зоне моей видимости появляются незнакомые ботинки - не такие громоздкие, как у держащего меня типа, даже какие-то щегольские, натертые до блеска.
        А в следующее мгновение мои мокрые волосы раздвигают, как шторы, в разные стороны. Эй, вообще-то это моя единственная одежда!
        - Привет, Кайя, - сгорбившись, чтобы заглянуть в лицо, здоровается действительно знакомый мне тип - тот самый настойчивый блондин с лайнера. - Хорошо, что волосы не пострадали. - Все еще не выпускает слипшиеся пряди из своих цепких и длинных, как у пианиста, пальцев. - Барон любит «русалок». Я, как тебя увидел, сразу понял, что ты то, что ему надо.
        Серьезно? Я думала, что меня взяли в оборот из-за «синего тумана», а это банальная поставка «девочек» какой-то криминальной шишке?!
        Ах ты сволочь!
        - Привет, Билли, - отвечаю сквозь зубы.
        Кривится.
        - Вообще-то, я Майкл. Не узнала?
        - Не запомнила, - огрызаюсь.
        Его и без того удлиненное лицо удивленно вытягивается. Смотрите-ка на него, считает себя незабываемым?
        Уязвленный блондин наконец отпускает мои волосы и отходит, властно взмахивая рукой.
        - Готовь ее, Барон приедет к открытию Ярмарки.
        Так, так, так… Думай, Кайя. Если дело не во мне лично, то целью этих типов являются всего лишь деньги. А значит, можно попробовать перебить ставку.
        Дергаюсь, пытаясь высвободить руку, но подчиняющийся Майклу мордоворот держит крепко. Л-ладно.
        - Майкл! - окликаю блондина.
        - Пойдем, болезная, - тянет меня в другую сторону обладатель крепкой хватки, вцепившийся в мою руку.
        Сам ты болезный!
        - Майкл! - Упираюсь босыми пятками в пол, но они скользят по мокрой плитке, а моего веса недостаточно, чтобы остановить этого носорога. - Да послушай же ты! - Выворачиваю шею, пытаясь поймать оставшегося за спиной блондина. - Я дам тебе больше, чем Барон!
        Держащий меня верзила насмешливо хмыкает, а вот Майкл заинтересованно изгибает бровь. Ясно теперь, почему он тут главный.
        - Погоди, - велит второму и подходит ближе.
        Отплевываюсь от упавших на лицо волос и вскидываю к нему глаза.
        - Мой отец - Виктор Коллинз, хозяин сети отелей «Империя» и мультимиллиардер. Свяжись с ним, он заплатит за меня выкуп.
        Да, вот такая я беспринципная: воюю с папой, отстаивая свою самостоятельность, и готова просить у него помощи, если припекло. Но, черт возьми, меня не просто припекло, мой зад буквально полыхает огнем!
        - Гы, - скалится Майкл, рассматривая меня сверху вниз, как какую-нибудь диковинную зверюшку. - Зама-а-анчиво, - тянет, делая вид, что раздумывает. - Но нет, я уже дал Барону слово, а он не прощает подстав.
        После чего похлопывает меня по щеке, как домашнего питомца (резко дергаю головой), и уходит.
        - Протестируй ее! - приказывает своему подручному, даже не обернувшись.
        Дверь хлопает.
        Приехали.

* * *
        - Работай. - Оттащив в соседнюю комнату с широкой кроватью, верзила швыряет меня на коврик у своих ног и расстегивает ширинку.
        Спасибо за коврик, мои колени в восторге.
        - Ну же. - Сотрясает своим «достоинством» у моего лица. - Покажи, что умеешь.
        Бежать некуда, на мне ни лоскутка одежды, дверь заперта. А еще у меня ломит все тело, и я не уверена, что мне удастся хотя бы резко вскочить.
        Сажусь на пятки, чуть откатываясь назад, и смотрю на этого «тестировщика» снизу вверх. Отводить взгляд и показывать свой страх с такими типами - последнее дело.
        - Знаешь, как меня зовут коллеги? - Нагло смотрю прямо в маленькие злые глазки. Хмурится. - Пиранья, - отвечаю сама на свой же вопрос. - У меня острые зубы. Не боишься?
        Маленькие глаза становятся еще меньше - щурятся, оценивая угрозу.
        А что? Я как-то видела в каком-то порно-ужастике, как героиня откусила главгаду предмет домоганий. Только там использовалась компьютерная графика, а жевала актриса фигурную булку. Боюсь, настоящий откусывается не так легко. Хотя-а-а… Не попробуешь - не узнаешь, верно?
        Видимо, эти мысли вполне отчетливо читаются на моем лице, потому что громила утробно рычит и хватает меня за волосы. Успеваю только жалобно взвизгнуть. А он швыряет меня на постель и наваливается сверху. Зараза, весит он целую тонну!
        Брыкаюсь, как дикий мустанг, и с размаха всаживаю ногти в давно небритую щеку.
        - С-с…а! - рычит этот бугай, пытаясь одновременно удержать обе мои царапающиеся руки и раздвинуть коленом ноги.
        Изгибаюсь, норовя попасть ногой по его паху, но я не гимнастка, а он, опять же, весит целую тону.
        Окей, придурок…
        Мои руки уже зафиксированы над головой, а ноги раздвинуты.
        И я вцепляюсь зубами в располосованную ногтями щеку.
        Дикий вой, кровища, горячие брызги на моем лице, вкус крови во рту…
        И удар кулаком прямо в челюсть.
        В мою челюсть. Большим и твердым кулаком. Дерьмо-о-о…
        Уже отключаясь, слышу щелчок дверного замка.
        - Ну, чего ты там возишься? - Майкл. - О черт…
        Придавившая меня тяжесть исчезает, а мой несостоявшийся насильник глухо оправдывается. Или не глухо, просто у меня в ушах звенит.
        - Некогда. Барон уже выехал, - последнее, что успеваю уловить.
        И погружаюсь в спасительную темноту.
        Глава 21
        Итак, хорошие новости: моя челюсть оказалась крепче, чем я думала, и не рассыпалась на мелкие осколки.
        Плохие новости: меня собираются продать в качестве девочки для утех какому-то криминальному авторитету по имени Барон.
        Какой, к черту, Барон? Почему не Граф в таком случае или не Герцог?
        Сижу на синтетической подстилке с поднятой вверх рукой в наручнике, цепь от которого прикреплена к металлической трубе над головой. На мне ни лоскутка одежды, но в помещении душно, поэтому не холодно.
        Это обычный грузовой контейнер - такими тут выстроена целая улица, - нас в нем больше десяти человек. Все в том же положении, что и я, мужчины и женщины, разного возраста, телосложения и цвета кожи. Женщины - справа, мужчины - слева. Все голые, с прикованной рукой и на подстилке, жесткое плетение которой впивается в колени. Ох уж эта подстилка!
        С одной стороны от меня женщина, годящаяся мне в матери, если бы я была поздним ребенком. У нее некрасивая обвисшая грудь, лежащая пустыми мешочками на объемном животе. С другой стороны - девчонка лет двадцати от силы. Миленькая, светловолосая, длинноногая и полногрудая. Кажется, она без сознания, потому что совсем не шевелится. Вроде и сидит, даже глаза открыты, но взгляд бессмысленный и смотрит в никуда. Под кайфом?
        Вытягиваю шею, пытаясь рассмотреть побольше деталей, но вижу лишь цепи, наручники и голые тела. Я словно в каком-то историческом фильме - ну никак моя реальность не вмещает в себя рабовладельческий рынок.
        Большая ярмарка, чтоб вас. Немудрено, что о ней ничего не нашлось в сети.
        Как там сказал Генри? Торговая площадка с большим выбором товаров? Скотина.
        Но выбор и правда большой: хочешь - брюнетка, хочешь - блондинка, а если извращенец, бери бабульку, еще и скидку сделают.
        И это только один контейнер. А что в других? Вернее, сколько таких везунчиков, как я? Сотни?
        Ой, ребята, когда выберусь отсюда, камня на камне не оставлю от вашего подпольного бизнеса. И будет вам не до Большой ярмарки, не до Малой.
        - Э-эй, - толкаю в плечо блондиночку. - Ты меня слышишь?
        В ответ у нее изо рта срывается тонкая струйка слюны. Фу.
        - Она трижды пыталась покончить с собой, - хрипло доносится с другой стороны. - Вот и накачали.
        Оборачиваюсь: та пожилая женщина с некрасивой грудью.
        - Вы давно тут? - спрашиваю без приветствия.
        Пожимает тощими плечами, отчего по цепи, которой она прикована, идет волна, звенья стукаются друг о друга и звенят.
        - Две недели Ярмарку ждали.
        С опаской кошусь на бессознательную девчонку. Если ее мучали две недели, прежде чем превратить в живой товар, в попытках суицида нет ничего удивительного.
        Качаю головой в такт своим мыслям. Всех посажу - слово Пираньи!
        - Я Марла, - представляется женщина.
        - Кайя.
        - А ты не актриса, Кайя? - Подслеповато вглядывается в мое лицо (в контейнере царит полумрак). - Где-то я тебя видела.
        Ну-ну, с таким-то отеком меня бы родной отец не узнал. А эта - смотрите-ка…
        Инстинктивно дергаю головой, чтобы волосы упали на лицо и прикрыли опухшую щеку.
        - Нет, похожа, наверно.
        Думай, Кайя, думай, тебе надо отсюда выбираться…
        Поднимаю взгляд к своему наручнику: металлический, крепкий, запястье обвивает как вторая кожа - не вывернешься, даже если сломаешь себе кисть (я в одном кино видела). Как и на чем меня сюда привезли, не помню, очнулась я уже здесь, но пока кто-то не снимет с меня цепи, самой мне не выбраться.
        - Отсюда нельзя сбежать, - угадывает Марла мои мысли.
        - Отсюда, может, и нельзя, - огрызаюсь.
        Да, давайте все дружно сложим лапки и пойдем ко дну. Нет уж.
        Женщина вздыхает и чуть насмешливо улыбается.
        - Молодость. Dum spiro, spero.
        Щурюсь.
        - Латынь?
        - «Пока дышу, надеюсь».
        Точно, где-то натыкалась. Но это не мой девиз - на одной надежде далеко не уедешь.
        Барабаню пальцами по колену. Думай, Кайя, думай. Выхода нет только из гроба…
        Иногда в контейнер заходят люди. Хорошо одетые, вполне приличные на вид.
        Какая-то дамочка в сапогах на шпильках ощупывает молодого мужчину в углу. Тот сцепил зубы и молчит, терпит. А та даже высунула язык от удовольствия, что-то там орудует.
        Местный главнюк Майкл, топчущийся чуть в отдалении, ни во что не вмешивается, ждет решения о покупке.
        Парень в углу стонет.
        Не выдерживаю.
        - Лучше бы сапоги себе новые купила! Носить позапрошлую коллекцию - себя не уважать!
        - Что-о-о? - Женщина резко выпрямляется, ища взглядом обидчицу.
        - Ничего-ничего. - Между нами тут же материализуется Майкл, лебезит: - Мисс, все в порядке, это не вам.
        - Вообще-то, я миссис! - вздергивает та свой маленький острый носик.
        - Прошу прощения…
        - Нет, вам! - Высовываюсь из-за бедра работорговца, насколько позволяет длина моей цепи. Из-за наклона головы волосы чертят концами по полу. - И подайте в суд на вашего хирурга, ринопластика у вас отвратительная!
        Глаза дамочки выпучиваются, как у мертвой рыбы.
        - Ну знаете!.. - вспыхивает она и, впечатывая свои давно не модные каблуки в пол, уносится из контейнера прочь.
        - Кайя… - угрожающе раздается над головой.
        - Да, дорогой? - Невинно улыбаюсь и хлопаю ресницами. Любоваться красным от злости Майклом сейчас одно удовольствие.
        - Ничего! - рявкает тот и отходит. Видимо, это посыл, что глаза его меня б не видели, ага.
        - Рискуешь, - качает головой Марла, которая за время этой мизансцены не произнесла ни слова и даже будто окаменела.
        - Ни капли, - не соглашаюсь. - Меня обещали Барону.
        Глаза женщины округляются, и я тут же мысленно встаю в охотничью стойку.
        - Знаешь, кто это?
        Марла качает головой и отвечает придушенным шепотом:
        - Очень важный человек. Я слышала разговоры.
        Ну, я тоже важная. Разберемся.
        В данный момент я куда больше хочу прихода Барона, чем и дальше сидеть здесь. Новые обстоятельства - новые возможности сбежать.
        - Приехал! - заглядывает в контейнер шрамированный бугай. Тот самый, которого я вырубила парализатором в номере отеля. Когда? Вчера вечером?
        Зато теперь я точно знаю, откуда у него шрам. Его напарник теперь будет ему под стать, даже еще «красивее».
        Майкл подрывается с места и, пылая улыбкой от уха до уха, бежит встречать дорогого гостя.
        - Удачи, - шепчет мне Марла, на всякий случай отползая на своей циновке подальше, будто я могу ее чем-то заразить.
        - Спасибо, беру, - откликаюсь, глядя уже не на нее, а на человека, только что переступившего порог контейнера.
        Удача мне в ближайшее время не повредит.

* * *
        Он входит в сопровождении двух охранников, и в контейнере сразу становится тесно. Немолодой, явно за пятьдесят, не толстый, но наверняка забросивший спорт лет сколько-то-цать назад. Смуглое лицо, тронутое трехдневной щетиной, несколько мясистый нос, короткие вьющиеся волосы, круглые солнцезащитные очки. Он в черной кожаной куртке и темных брюках, заправленных в высокие ботинки а-ля милитари. Этакий миллионер, отправившийся на сафари.
        Охрана топчется за его спиной.
        - Барон, для нас большая честь… - начинает было Майкл, но позорно затыкается, стоит визитеру сдвинуть очки на кончик носа и одарить его взглядом. Так смотрят на жужжащую перед лицом мошку, а не на делового партнера. - Вот она. - Быстро сориентировавшись, Майкл убирается с дороги и указывает на меня жестом фокусника. - Встать! - рявкает.
        Да не вопрос, как говорит Кенни.
        Поднимаюсь на ноги, цепь гремит.
        - И правда - русалка, - оценивает Барон, все еще глядя на мир над черными стеклами очков. - А почему?.. - Шагает вперед и убирает волосы от моего лица. Потом окидывает меня всю внимательным взглядом и упирается совсем недобрым в Майкла. У того дергается кадык.
        - Так бешеная, как тигрица! - взмахивает тот руками в порыве чувств, и я торопливо втягиваю голову в плечи и зажмуриваюсь.
        Я тихая и скромная, а меня били и обижали. Выкуси, Майкл.
        Барон, отступив на шаг и властно сложив руки на груди, хмурясь смотрит на эту пантомиму.
        - Запугал девчонку, идиот, - выносит вердикт.
        Испуганно кошусь в сторону Майкла: да, запугал, зверюга такая.
        Тот, кажется, даже теряет дар речи от такой наглости.
        - Да я…
        Да ты в пролете, придурок. А мне надо усыпить бдительность этого типа, чтобы дать деру.
        - Хватит, - обрывает его Барон. - У меня нет на это времени. Получишь на треть меньше обещанного.
        - А-а… - Майкл осмеливается раскрыть рот, но быстро сникает. - Да, конечно, это справедливо.
        Не хочет терять постоянного клиента или банально опасается за свою цыплячью шею.
        А Барон вновь подходит ко мне. Должна признать, парфюм у него отличный и руки чистые - не то что у некоторых обитателей Альберы, - даже с маникюром.
        - Ну все, не дрожи. - Касается ладонью моего лица, вынуждая поднять его к нему.
        Подчиняюсь. Я же нежная фиалка, меня не надо чересчур хорошо охранять и к чему-нибудь приковывать.
        - Будешь хорошо себя вести, тебя никто не обидит.
        Да действительно. Поимеют, как душе угодно, только и всего.
        Торопливо киваю, что поняла.
        - Пакуйте, - велит Барон, отходя.
        Вперед выступает один из его охранников. Среднего для мужчины роста, смуглый и темноволосый, с темно-карими глазами… и самой умопомрачительной задницей, которую я когда-либо видела!
        И пусть сейчас он расположен ко мне лицом, вид на его чудесный профиль пониже спины я буду помнить в веках.
        Ошалело моргаю. Может, после хука в челюсть у меня начались галлюцинации? Стрижка короче, от синяков, оставленных альфакритскими копами, ни следа, а на лице равнодушно-серьезное выражение, вместо насмешливо-издевательского, которое я запомнила. Но это он, совершенно точно он - камикадзе Джек, чтоб его, Рассел собственной персоной.
        И держу пари, он тоже меня узнал. Пристальный взгляд темных глаз впивается в меня, словно клещами, а их обладатель едва заметно качает головой, не разрывая при этом зрительного контакта. Доля секунды, почти неуловимое глазом движение - если жадно не следить за каждым его жестом. Но я-то слежу!
        Так, значит? Значит, мы не знакомы? Как скажешь, приятель.
        Первой отвожу взгляд и опускаю голову, пряча за волосами кривую усмешку. Ну что, Джек, забавно мы поменялись местами: теперь с подбитой физиономией и в оковах я, а ты с другой стороны баррикад.
        А он достает из кармана пистолет-инъектор и подносит к моей шее.
        - Не дергайся, - приказывает сухо.
        «Да не вопрос», - с внутренним истеричным смехом думаю я и почти мгновенно проваливаюсь в темноту.
        Последнее ощущение - теплые руки на моей обнаженной коже и короткий приказ Майклу:
        - Наручники снимай.
        Глава 22
        Прихожу в себя как-то резко и сразу: вот я была в отключке, и вот уже смотрю в потолок в совершенно ясном рассудке.
        А там люстра, большая и вычурная, с висячими элементами, которые били бы проходящих мимо по голове, будь потолок пониже. Но он высокий, трехметровый, как минимум.
        Приподнимаюсь на локтях и осматриваюсь. Входная дверь прямо по курсу, а датчик замка светится красным - заперто.
        Комната небольшая и с минимумом мебели. Огромная кровать, занимающая чуть ли не половину пространства, шкаф-купе у стены и туалетный столик с зеркалом и множеством ящичков. Пушистый ковер на полу, плотные шторы и прикроватный пуфик насыщенно-бордового цвета. Стены розовые. Мебель - с красноватым отливом. А я сама возлежу на кровати, застеленной темно-бордовым стеганным покрывалом из шелковой ткани.
        Что это еще за будуар куртизанки? Барон, Барон, а показался вполне приличным человеком…
        Но эта мысль тут же отходит на второй план - куда больше меня волнуют мои синие ноги. То есть не естественно синие, какими я видела их в последний раз, - от синяков. А блестящие жирным блеском с синеватым отливом.
        Трогаю пальцем и подношу его к носу. Фу. Запах - сочетание хвои и антисептика.
        Вытягиваю руки - такие же, тоже голубые и покрытые чем-то жирным. Касаюсь щеки кончиками пальцев - та же история.
        Похоже, меня лечили. Какая забота.
        Сбрасываю ноги с кровати и поднимаюсь. Босые ноги тонут в высоком ворсе ковра. Во всем теле поразительная легкость, что с учетом моих предыдущих приключений действительно удивительно.
        Что это за чудесная хвойная мазь? Хочу себе такую!
        И противогаз.
        Кажется, мои обонятельные рецепторы включились не сразу после пробуждения. Теперь в носу свербит от запаха хвои, а глаза начинают слезиться. Такое чувство, что я заблудилась в лесу, а потом закусила парочкой елок.
        Окно!
        Отвлекшись от окутывающей меня вони, бросаюсь к окну и рывком раздвигаю шторы; гремят, сталкиваясь, крючки на карнизе.
        За стеклами - темень, лишь вдалеке виднеются огоньки то ли чужих окон, то ли фонарей. Этаж не понять, но явно не первый. Яркий свет люстры внутри не дает толком разглядеть, что творится снаружи, и лучше всего я вижу собственное отражение в стекле. Хотя вру, кое-что еще я вижу очень даже отчетливо - решетки. Вот дерьмо.
        Распахиваю раму и для верности пробую прутья на крепость. Как я и думала: с такими не убежишь, даже голова не пролезет. Можно, разве что, воспользоваться голубиной почтой.
        Грохаю фрамугой, оставляя на ней синие разводы от мази. Стекла дребезжат.
        Спокойно, Кайя, выход есть всегда.
        Отворачиваюсь от окна и опираюсь бедрами о подоконник. Барабаню по нему пальцами.
        В стене есть еще одна узкая дверь, помимо широкой входной. Явно ванная. А в ванной должна быть вентиляция и, если повезет, вентиляционная шахта, в которую может пролезть кто-то не слишком крупный, например, я.
        Загоревшись этой идеей, уже делаю шаг в сторону выбранной двери, когда прямо передо мной в воздухе собирается голографический экран.
        - Доброе утро, русалка, - приветствует меня Барон собственной персоной.
        Вот дерьмо, тут наверняка понатыкано камер.
        - Доброй ночи, - выдавливаю из себя улыбку. Он все равно уже видел мои манипуляции с окном и решеткой, нет смысла делать вид, что я потерялась во времени.
        Мужчина усмехается.
        - Вообще-то, еще вечер, - поправляет меня. Снимает солнцезащитные очки с переносицы (зря, в них он симпатичнее и моложе), откладывает куда-то в сторону. - Значит, так, Кайя… Тебя ведь так зовут?
        Молча киваю.
        - Теперь тебя зовут Русалка.
        Серьезно? Прикусываю изнутри щеку, чтобы не рассмеяться.
        - И ты принадлежишь мне.
        Ну, это мы еще посмотрим, кто и кому принадлежит.
        - А сейчас я хочу, чтобы ты искупалась и привела себя в порядок. - Мясистый нос морщится. О да, пахну я как освежитель воздуха в туалете дешевого кафе. - Платье в шкафу. Ужин через час.
        - А-а?.. - начинаю, но меня обрывают властным жестом поднятой руки.
        - Постучишь в дверь, тебя проводят.
        Тянется куда-то за пределы видимости камеры, и экран, мигнув в воздухе, исчезает.
        Выдыхаю. Спокойно, Кайя, спокойно… Где наша не пропадала.
        Привести себя в порядок? Да не вопрос. Избавиться от запаха елок - с превеликим удовольствием!
        Тем более, что в ванной таки нет вентиляционной шахты…

* * *
        Каблуки отбивают частую дробь по блестящему паркету.
        На мне красное платье на тонких бретелях, длиной в пол и с огромной шлицей, почти полностью оголяющей правую ногу, и туфли на умопомрачительной шпильке. Вымытые и тщательно расчесанные волосы струятся по обнаженным плечам и спине. Этакая пошлая русалка, ага.
        И, хотя платье точно впору, а высота каблука - моя любимая, из-за неудобной колодки и непривычной юбки мне приходится семенить, как гейше в гэтах.
        Зато ничего не болит, а большая часть синяков исчезла, будто ее и не было. Даже отек на лице почти полностью сошел. Не мазь от ушибов - а настоящая магия.
        Сопровождают меня двое незнакомых охранников. Может, Джек Рассел мне только привиделся?
        Как же. А яблоки растут прямо в космосе!
        Нет уж, в том, что видела своими глазами, я уверена. А вот как этот тип сбежал с Альфа Крита, вызывает множество вопросов. Так ли неподкупны альфакритяне, как они всех убедили? И так ли неприступна альфакритская тюрьма, как принято считать?
        Черт, хочу знать, как ему удалось выбраться!
        Но, как ни кручу головой, проходя мимо ответвлений коридоров, никаких Джеков Расселов не вижу. Зато другой охраны много, все в черной форме без знаков отличия и с кобурами на поясе. Держу пари, что это не разрешенные на станции парализаторы.
        Мы на месте.
        Передо мной распахивают двустворчатые двери с красно-золотым орнаментом, изображающим брачные танцы павлинов, и пропускают внутрь. Охрана остается в коридоре.
        - Разуйся и проходи, - велит уже знакомый голос с хрипотцой.
        Осматриваюсь.
        Это столовая. Даже не так - это скорее обеденный зал. «Столовая» - слишком мелко для такого масштаба: огромное пространство, помпезные люстры, длинный стол, способный уместить за собой человек тридцать, красная скатерть, декоративные позолоченные подсвечники, красный бархат стульев с золотистыми ножками.
        Честно говоря, разочарована. Я думала, мне достался барон, который наследник графа, а оказалось, что барон - цыганский.
        - Разуться? - переспрашиваю, наконец рассмотрев за столом хозяина сего пестрого великолепия.
        - Разумеется. - Мужчина улыбается. - Я же не хочу получить шпилькой в глаз.
        Значит, таки поверил предупреждениям Майкла. Зараза.
        С другой стороны, размах дома, количество охраны и репутация, с которой он явился на рабский рынок, явно говорят, что этот человек кто угодно, но только не идиот. А стыковка «каблук - чей-то глаз» - первое, о чем я подумала, как только увидела эти туфли.
        Улыбаюсь, делая вид, что ни капли не разочарована его просьбой. Сбрасываю обувь и иду к столу босиком.
        - Ты такая маленькая, - комментирует Барон, любуясь.
        Маленькие собачки обычно злее крупных псов, как говаривала моя бабушка. Так что не обольщайся.
        Скалюсь, делая вид, что благодарна за комплимент.
        Барон встает навстречу. Сейчас на нем только белая рубашка и черные брюки. Классический пиджак висит на спинке оставленного им стула. Удивительно: неплохой стиль в одежде и такая безвкусица в интерьере.
        Хотя беру свои слова обратно: при ближайшем рассмотрении рубашка оказывается не застегнута до середины груди, открывая вид на черные кудри.
        Мужчина отодвигает передо мной стул. Приходится садиться.
        Так, тарелка, салфетка, ложка… Эй, ни ножа, ни вилки!
        А Барон уже возвращается на свое место и громко хлопает в ладоши.
        Бордовая штора в противоположном от стола конце помещения ползет вверх…
        Глава 23
        Занавес поднимается, открывая полукруглый подиум с тремя шестами. К ним выходят три гологрудые девицы в набедренных повязках. Включается медленная музыка. Начинается танец.
        Прищуриваюсь, разглядывая танцовщиц: все невысокие и длинноволосые. Только я еще ниже и волосатее каждой из них. Предел тайных желаний Барона, ага. Майкл - сволочь.
        - Не нравится? - участливо спрашивает хозяин дома, что-то прочтя в моем лице.
        Мне не нравится, когда людей продают, как мясо, а так все отлично.
        Кстати о мясе - пахнет чудесно!
        - Очень нравится, - заверяю и отворачиваюсь. На стол смотреть и правда приятнее.
        - Вина?
        - Нет, спасибо.
        - Вина, - с нажимом и утвердительно.
        Хм, ладно.
        Улыбаюсь.
        - Конечно. - Послушно подставляю бокал.
        Девицы танцуют, музыка сменяется - продолжают.
        - Если они тебя отвлекают, можем их прогнать, - предлагает Барон, снова ловя мой взгляд.
        Куда больше меня отвлекает ждущая под дверью охрана, поэтому качаю головой и принимаюсь за еду. Мясо и правда великолепно, только есть его ложкой - то еще издевательство. Сам Барон орудует ножом и вилкой, то и дело поглядывая на меня, мол, что буду делать.
        Просить дополнительные приборы? Я вас умоляю, это слишком очевидно.
        Откладываю ложку и беру самый красивый кусочек прямо пальцами. Я не ела целые сутки, мне наплевать. М-м… Божественно!
        Барон с явным наслаждением наблюдает за тем, как я ем. Да пожалуйста.
        - Русалка, а чем ты занималась раньше?
        - М-м? - Промокаю губы салфеткой. - Торговала косметикой, - выдаю первое, что приходит в голову. - Ну знаешь, такие: «А вы пробовали? Да? Тогда купите сестре или тетушке».
        - Да-а? - Похоже, Барон разочарован. - Я думал, ты актриса. Очень знакомое лицо.
        Приятно, когда тебя узнают, ага.
        - Что ты, - отмахиваюсь. - Я совершенно не умею врать.
        И рабыня из меня выйдет так себе, можешь даже не сомневаться.
        Барон же откидывается на спинку своего стула, подперев одной рукой локоть второй, а свободной кистью - подбородок. Смотрит оценивающе, плотоядно прищуривается.
        - Наелась?
        Чем дольше я ем, тем дольше меня не тронут, не так ли?
        Поэтому интенсивно машу головой.
        - Голодная как стадо слонов.
        Неверный ответ.
        - Люблю, когда в женщину много помещается, - протягивает Барон с многообещающей улыбкой.
        И я захлебываюсь только что набранным в рот вином.
        - Воды? - любезно предлагает собеседник.
        На глазах выступают слезы. Все еще кашляя, мотаю головой и сама хватаю стакан. Пью мелкими глотками, чтобы восстановить дыхание. Зараза, нельзя говорить такое под руку!
        - Русалка, а как ты любишь в сексе? - настигает меня новый «невинный» вопрос.
        Возвращаю стакан на стол.
        - Люблю приковывать партнера к спинке кровати, - заявляю с самым невинным видом.
        Взгляд Барона предупреждающе холодеет. Ясно, наручники мне никто не даст - не прокатило.
        Что-то в горле пересохло. Тянусь к бокалу с вином.
        - А как должна? - спрашиваю прямо.
        Глаза Барона сужаются.
        - Жестко…
        Ну кто бы сомневался.
        - С кровью и криками.
        Дерьмо! Я попала!
        Видимо, от последнего заявления я таки сбледнула с лица, потому что Барон подается вперед и накрывает мою ладонь своею, заглядывая в глаза.
        - Боишься меня?
        Да, черт возьми!
        Спокойно, Кайя, покерфейс - наше все.
        Широко улыбаюсь.
        - А надо?
        - Иди ко мне, - получаю вместо ответа. Выпускает мою руку и снова откидывается на спинку стула, постукивает по своему колену, будто подзывает собачку.
        Л-ладно.
        Поднимаюсь, пытаясь сделать это максимально неспешно и грациозно. Подхватываю полупустой бокал и собираюсь забрать его с собой.
        - Не-а, - хитро улыбается Барон. - Вино оставь.
        Улыбаюсь в ответ (уже лицо сводит) и возвращаю бокал обратно на красную скатерть. И вовсе я не планировала садануть им об стол, чтобы потом всадить острую ножку в кое-чье горло. Так, пофантазировала немного.
        Огибаю стол.
        Девчонки продолжают танец, глядя прямо перед собой, будто кроме них, тут никого нет. Сколько таких, как я, они видели в этой комнате? И сколько раз были на моем месте? Вон какие послушные. Может, под дозой?
        Но, блин, целые! Значит, есть шанс, что кровь и крики не связаны с расчлененкой?
        Марла, Марла, надеюсь, удача, которую ты мне пожелала, еще при мне.
        - Они нам не помешают, - заверяет Барон, в очередной раз перехватив мой взгляд, направленный на сцену. Отодвигается от стола. - Садись. - Снова хлопает по коленям. - Садись и танцуй, как они.
        «Как они» у меня не получится. У меня за спиной пара лет балетной школы, а не танцев на пилоне.
        Но меня не спрашивают, ага. Хватают за талию и садят на колени к себе лицом. Мои широко раздвинутые ноги оказываются по бокам мужского торса, а шлица в прямом смысле скрипит по швам.
        - Танцуй, - короткий приказ.
        Да как скажешь…
        Думай, Кайя, думай!
        Танцую. Чуть прогнуться в спине, приподнять руками волосы…
        Кусаться и царапаться я уже пробовала с подельниками Майкла. Итог - чуть не сломанная челюсть. Повторять - глупо. Тут надо «валить на глушняк», как однажды выразился Пол. Ну а что? Отчаянные времена - отчаянные меры.
        Танцую и, видимо, хорошо, потому как через пару минут этих трепыханий Барон с утробным рыком рвет платье на моей груди.
        - Так красивее, - комментирует, с видимым наслаждением пропуская между пальцев длинные темные пряди, как по заказу, именно в этот момент соскользнувшие с плеча на бесстыдно оголенную кожу.
        Да что ж у него за фетиш по волосам?!
        Горячие ладони оказываются на моей спине, давят, прижимают крепче. Одна так и остается там, а вторая скользит вдоль моего позвоночника вверх; жесткие пальцы зарываются в волосы на затылке. Ширинка у него просто каменная.
        - Можно я сбегаю в туалет? - вскидываюсь, когда рука Барона проходится по моей шее.
        - Можно - кричать, - хрипло шепчет он мне на ухо, обдирая щетиной щеку, и, прежде чем я в полной мере осознаю, что за этим последует, с силой сдавливает пальцы на моем горле, а второй рукой грубо ныряет под юбку. Скотина, ты слышал о прелюдии?!
        - Кричи-и-и…
        Идиот, нельзя кричать с пережатым горлом!
        Чуть расслабляет пальцы, позволяя глотнуть воздуха, и опять душит. У меня темнеет в глазах. Бессильно луплю его по руке, пытаюсь разжать хватку, но эффекта не больше, чем если бы я попробовала разогнуть железный прут голыми руками.
        Мне нужен упор… Какой-нибудь упор…
        Бью ногами по воздуху, наконец упираюсь пальцами правой в край спинки стула своего мучителя и со всей силы отталкиваюсь. Он этого не ожидает: хватка слабеет, а я с размаха бьюсь лопатками о край столешницы. Кажется, будто весь воздух выскальзывает из легких. Звенит посуда, бокал падает на пол и разбивается вдребезги.
        А в следующее мгновение Барон вскакивает с удивительной для его неспортивного тела прытью и подхватывает меня под бедра, заваливая на стол и теперь уже сам отшвыривая от нас посуду. Грохот оглушительный.
        Перед глазами мелькает одна из люстр, безучастные лица все еще танцующих девушек, а потом их сменяет заслоняющая все раскрасневшаяся рожа Барона с совершенно дикими глазами. Угодила, хотел же с кровью…
        Так получи!
        Моя ищущая рука наконец натыкается на осколок разбитой тарелки. Видит бог, обходя стол, я присмотрела нож для сервировки, но и такое сойдет.
        Всаживаю половину плоской тарелки прямо в маячащий перед глазами кадык. Острым краем, со всей силы и злости, на которую способна. Хрип, горячие брызги на лице, вопль кого-то из танцовщиц.
        Еле как успеваю перехватить падающее на меня громоздкое тело второй рукой и самой не напороться на противоположный край тарелки.
        Мать вашу, я только что убила человека!
        Глава 24
        Что-то пищит…
        Поднапрягшись, сталкиваю с себя обмякшее тяжелое тело. Перекатываясь, оно со скрежетом давит оставшуюся на столе посуду. А я, обхватив ладонью передавленное горло, просто судорожно дышу, глядя на блестящую люстру над своей головой.
        Воздух, пропитанный парами разлитого вина, ароматом великолепно приготовленного мяса и запахом свежей крови в этот момент кажется мне самым свежим и чудесным на свете.
        А потом я возвращаюсь в реальность и резко сажусь. Осколки скрипят под ладонями, но я еще на адреналине, ничего не чувствую. Взгляд на дверь - заперта. На сцену - одна танцовщица стоит, обняв свой шест, как дендролог молодое деревце, вторая упала на колени и жалобно скулит на одной ноте, спрятав лицо в ладонях, а третья опустилась рядом с ней на корточки и успокаивающе гладит по волосам, при этом испепеляя меня взглядом.
        Так вот что так противно пищало.
        Голова сейчас треснет.
        - Заткнись, а? - прошу истеричку и спрыгиваю на пол. - Да блин! - Осколок разбитого бокала тут же впивается в ступню. - З-зараз-з-за! - Выдергиваю стекло и отбрасываю в сторону.
        Кровь из разрезанной глотки Барона уже пропитала скатерть и лужей собирается на полу, поэтому не поймешь, где моя, где чужая.
        Отступаю от стола, оставляя кровавые следы на паркете.
        - Тихо-тихо, она нас не тронет…
        Чего? Резко вскидываю голову. Вы в себе вообще?
        Но картина на сцене не меняется: одна стоит и смотрит в пространство, вторая воет, третья смотрит так, будто хочет придушить. Меня, ага.
        Морщусь.
        - Да заткнись ты уже.
        Ноль реакции.
        Ладно, пусть воет, саундтрек в духе Барона никого за дверью не смутит. Пока. Но валить отсюда надо как можно скорее.
        - Здесь есть другой выход? - спрашиваю.
        Злобная снова испепеляет меня взглядом и, будто нехотя, кивает на занавес. Точно, они же откуда-то вошли.
        Валим-валим-валим…
        Бросив взгляд на все еще закрытые главные двери, опускаюсь на корточки, широко расставив ноги, чтобы не сесть в лужу, и проверяю содержимое карманов пиджака на спинке стула. В одном ключ-карты и салфетка, зато во втором - парализатор. Бинго!
        Выпрямляюсь. Агрессия блондинки мне не нравится, но не оставлять же их здесь?
        - Вы со мной? - спрашиваю, отступая от стола и на ходу проверяя заряд у своей главной находки - на треть, но сойдет.
        - Мы никуда с тобой не пойдем! - вскидывается злобная. - Ты нас погубишь!
        Есть такая вероятность, ага.
        - Мы-ы-ы… жи-ы-ыть… хо-о-оти-и-им, - неожиданно включается в беседу другая, та, что рыдает все это время.
        Третья так и не шевелится, будто в коме. Да что ж с вами делать-то?
        - Ты сдохнешь! - вдруг с особенной злостью заявляет блондинка. - Наследник не простит!
        Да мать вашу, тут еще и баронет имеется?!
        - Сдохнешь! Охра!..
        Дура!
        Парализатор все еще у меня в руке, расстояние между нами - от силы метр, поэтому стреляю ей прямо в лоб, даже не целясь.
        - Ы-ы!.. - громче заходится вторая, и приходится уложить и ее тоже.
        А третья вдруг отрывается от своей «пальмы» и с невидящим взглядом шагает на меня.
        Да чтоб вас всех!
        Получив свою дозу из парализатора, последняя мешком падает поперек уже лежащих на сцене танцовщиц. Дурдом.
        Дерьмо! Я же вас спасти хотела!
        К черту. С по-прежнему зажатым в руке парализатором делаю шаг к занавесу, но тут понимаю, что из одежды на мне только платье, превратившееся в пояс. Возвращаюсь и набрасываю на плечи пиджак мертвеца. Лужа на полу становится все больше.
        Валим-валим-валим…
        Таймер в моей в голове визжит о том, что счет идет на минуты.
        Бегу к занавесу, рывком отбрасываю тяжелую ткань. Бинго! Не соврали: за шторой прячется узкая потайная дверь. Дергаю на себя ручку.
        Дерьмо! Это кладовка!
        И в этот момент щелкает замок на главных дверях, а сами двери распахиваются.
        Полный абзац.

* * *
        Двери распахиваются.
        Инстинктивно вскидываю руку с оружием. Щелчок, щелчок, щелчок…
        Только вошедший не падает… Потому что я спустила на танцовщиц весь заряд своего парализатора!
        - Живописно, - знакомым голосом комментирует гость, рассмотрев представшее перед ним кровавое пиршество, и я пораженно вскидываю глаза к его лицу.
        Джек, чтоб тебя, Рассел! Один одинешенек, а за дверным проемом, оставшимся за его спиной, отчетливо видны ноги кого-то, прилегшего отдохнуть посреди коридора.
        У меня вырывается нервный смешок. Я все еще стою у занавеса, полуголая, в наброшенном на плечи чужом пиджаке, с бесполезным парализатором в руке и перемазанная кровью с головы до ног, будто побывала на скотобойне. О да, приятель, живописнее некуда.
        Отбрасываю нерабочее оружие в сторону и гордо вскидываю подбородок.
        - Если ты пришел меня спасать, то немного опоздал, - заявляю с вызовом.
        Мужчина кривится.
        - Ты тоже как-то заставила меня просидеть целый день в полицейском участке, - огрызается, уже направляясь к столу; касается шеи Барона двумя пальцами.
        - Мертвее всех мертве… - начинаю и обрываюсь, отмахиваюсь. - Ну, в общем, ты понял.
        Чувствую, что ноги больше не держат. Приваливаюсь плечом к стене.
        Джек что-то делает у стола, кажется, копается у Барона в карманах брюк. Плевать, каждый развлекается как умеет.
        И все-таки интересно, он имел в виду, что из-за меня не мог раньше времени сбежать от копов, или припомнил туфли, грохотом которых я напугала Уоллеса Доджа, когда тот решил выстрелить?
        Удивительно, с моей плохой памятью на имена я все еще помню Уоллеса Доджа…
        Да-а, знатное тогда вышло фиаско…
        - Эй, не спи!
        Вздрагиваю и распахиваю глаза. С ума сойти, отрубилась!
        А Джек уже успел обойти стол.
        - На, перевяжи ногу. - Швыряет в меня сервировочной салфеткой.
        Вскидываю руки, чтобы поймать, но по закону подлости красный тканевый квадрат, естественно, приземляется прямо в лужу, натекшую из пореза моей на ступне. Поднимаю и отряхиваю.
        - Быстрее, надо уходить! - торопит Джек, уже выглядывая в коридор. Вижу только его шикарный профиль.
        С тобой, красавчик, хоть на край света.
        Ладно, сейчас с кем угодно, кто не станет пытаться меня убить или изнасиловать.
        Глава 25
        Пока я обматываю порезанную ступню салфеткой, Джек за руки затаскивает два бесчувственных тела внутрь обеденного зала. Кажется, это те же охранники, которые привели меня на ужин. Самый запоминающийся ужин в моей жизни, чтоб их.
        - А камеры? - спрашиваю, на мгновение отвлекшись от своего занятия.
        Внутри их явно нет (чтобы не мешать шефу развлекаться, ага), а вот в коридоре - наверняка.
        - Не твоя забота.
        Хамло махровое. За месяц, что мы не виделись, ничего не изменилось.
        - Я готова! - провозглашаю.
        - Угу, уходим, - откликается мужчина и вынимает из-под куртки парализатор - точную копию того, что я только что выбросила.
        Серьезно? Он пришел меня спасать с одним безобидным парализатором? А я-то его еще в эротических снах видела…
        Джек одаривает меня тяжелым взглядом. Развожу руками, мол, что?
        - Не тормози, - приказывает коротко и первым выходит в коридор.
        Хорошо, что он не умеет читать мысли.

* * *
        Чуть прихрамывая, бегу следом за своим проводником. Про мотивацию этого типа я успею подумать позже, а вот выбраться отсюда не помешает как можно скорее. Как только тело Барона обнаружат, будет весело.
        Коридоры подозрительно пусты.
        - Ты весь дом, что ли, уложил? - поражаюсь вслух.
        Если это хитроумная ловушка, то я вляпалась по самую маковку.
        - Почти, - прилетает через плечо в ответ.
        Грубиян, но вид сзади по-прежнему отличный.
        - Да не тормози ты!
        - Да не торможу я! - Однако ускоряюсь еще.
        Дайте мне оказаться в безопасном месте, я ему все выскажу.
        - Сюда. - Джек останавливается у одной из совершенно одинаковых, на мой взгляд, дверей и касается замка вытащенной из кармана ключ-картой.
        Дверь отъезжает в сторону. Внутри темно.
        А ладно, ловушка так ловушка. Вхожу.
        Зажигается свет. И нет, в таинственной комнате меня не ждет ни оживший каким-нибудь чудом Барон, ни обещанный танцовщицами Баронет. Обычная пустая комната, скоромная и даже не бордовая. Узкая койка, узкий шкаф, окно.
        Джек запирает дверь и быстро проходит к шкафу в углу, распахивает дверцы.
        - Надевай. - Швыряет мне какие-то шмотки.
        Часть ловлю, часть оказывается на моей голове. Сдергиваю - бордовая водолазка, точь-в-точь того же тона, что занавес и шторы в спальне куртизанки. Плюс спортивные штаны и куртка. Отлично!
        - И это.
        К моим ногам плюхаются белые кеды. Похоже, мы разоряем жилище местной горничной.
        Так и подмывает спросить, досталась ли ей тоже доза заряда парализатора, но прикусываю язык. Спасителя - не злить, все вопросы - потом. Сама я не выберусь.
        Сбрасываю пиджак под ноги и кое-как стаскиваю с себя остатки красного платья. Штаны широкие и длинные; подворачиваю. Кеды велики даже на обмотанную полотенцем ногу; затягиваю шнурки посильнее.
        Джек (хотя держу пари, что он такой же Джек, как я какая-нибудь Сесилия) в это время уже отбросил штору и открыл окно.
        Застегиваю куртку по самое горло, пряча за воротом волосы, и спешу за ним.
        Хорошая новость: на этом окне нет решеток.
        Плохая: это, мать вашу, третий этаж!
        Не успеваю поинтересоваться, входит ли в наш план побега мастерить веревку из простыней, как из коридора доносится шум: слышен топот бегущих ног и голоса.
        - Баронет? - спрашиваю.
        - С группой поддержки. - Джек одаривает меня таким убийственным взглядом, будто то, что мы не успели, только моя вина.
        Неправда, я бежала за ним со скоростью призовой лошади на скачках!
        - Шевелись!
        Ладно, к черту простыни, я готова рискнуть.
        Забираюсь на подоконник.
        Как же все-таки высоко. Хотя-а-а… если сгруппироваться…
        - Справа выступ. Ногу туда - и дотянешься до пожарной лестницы.
        Хм, и вовсе я не собиралась прыгать, скажешь тоже.
        - Окей, - откликаюсь и, придерживаясь за край окна, вылезаю наружу.
        И правда выступ. Слишком далеко.
        - Не тупи!
        Да знаю я. Я высоты боюсь, и у меня ноги короткие!
        Тяну-у-усь…
        Господи, я больше никогда не буду есть конфеты. Что тебе еще пообещать, чтобы ты мне помог? Кажется, удача, которую пожелала мне на прощание Марла, уже закончилась после встречи с Бароном.
        Ну давай же… Бинго!
        Переношу вес, судорожно хватаюсь за металлическую перекладину, подтягиваюсь.
        Джек повторяет мой путь втрое быстрее и практически сразу оказывается рядом. Оружия не видно, наверно, убрал в карман или за пояс.
        Несемся по лестнице вниз, металл грохочет под подошвами.
        Ступени быстро заканчиваются. До земли еще метра два.
        - Вон они! - кричат сверху.
        Быстро сориентировались, гады.
        - Чего стоишь?! Стреляй!
        Не успеваю среагировать - меня резко толкают к стене. Врезаюсь в твердую панель лопатками, а то место, где я только что стояла, прорезает лазерный луч. Дерьмо: у них лазерное оружие, а у нас один парализатор на двоих.
        А нет… Джек вынимает из-под куртки совсем другой «ствол», крупнее и опаснее даже на вид, и прицельно стреляет. Край окна плавится, преследователи прячутся внутри.
        Так их. Знай наших!
        Отлипаю от стены и первой прыгаю вниз. Щиколотку обжигает огнем.
        Тишину двора разрезает вой сирены, повсюду загораются прожекторы.
        - Не тормози же! - хватают меня за плечо.
        Не торможу, честное журналистское!
        Снова топот тяжелых ботинок, крики, звуки выстрелов. Мы уже у самой ограды, когда в нее буквально на расстоянии нескольких пальцев от моего лица врезается тонкая стальная игла.
        У них тут еще и игольники! Полный абзац.
        - Туда! - Не выпуская моего плеча, Джек толкает меня в узкий проход между только что сдвинутых им с места металлических листов, из которых состоит ограда, и ныряет следом.
        Металл за спиной грохочет, принимая еще один выстрел из уже не понять какого оружия. А потом пальба резко смолкает.
        Бежим, не останавливаемся.
        - Догна-а-ать! - слышу уже в отдалении пропитанный яростью голос. - Взять живыми! - орет, надо понимать, только что осиротевший Баронет.
        Да пошел ты.
        Глава 26
        Сидим, привалившись спинами к стене здания в какой-то подворотне. Темно хоть глаз выколи. И тихо - слышу только собственное сбивчивое дыхание.
        Спортзал, Кайя, спортзал - семь дней в неделю. И больше никаких конфет…
        Дыхание постепенно выравнивается, уровень адреналина в крови падает, а чувствительность возвращается. Чувствую боль в порезанных ноге и ладонях. Спина ноет, а водолазка в районе лопаток ощутимо мокрая, и что-то подсказывает мне, что это точно не от пота - порезалась, когда брилась, ага. Но, раз я спокойно опираюсь на стену позади себя, то, по крайней мере, под кожей не осталось осколков.
        Шикарное застолье. Кажется, я никогда больше не буду ужинать.
        К горлу подкатывает.
        - Где ты остановилась? - внезапно раздается рядом мужской голос.
        Джек, точно. Сидит тихо, как мышь, будто его и нет, дыхание даже не сбилось.
        - В «Звезде».
        Пауза.
        - Серьезно? Думал, ты умнее.
        Да он издевается!
        - Почему это? - требую объяснений.
        Сама не знаю, каких именно: почему он считал меня умнее, или что я такого сделала, раз меня сочли дурой. Ну, не считая того, что одна полетела на Альберу, понятное дело.
        - Потому что «Звезда» так расхвалена в сети, что любому ясно: отзывы липовые.
        После такого ответа несколько секунд тупо открываю и закрываю рот. Но, черт возьми, мне нечего возразить. Я знатно облажалась.
        - Туше, - признаю. - Но расхваленный всеми ресторан оказался очень даже приличным.
        - Что, и тоже ни одного отрицательного отзыва?
        И я снова в пролете, потому что парочка недовольных там точно была.
        - Не вчитывалась, - огрызаюсь. Нашелся умник. А я не котенок, которого можно тыкать в собственное дерьмо. - Как тебя зовут-то на самом деле? - спрашиваю.
        - Как нравится, так и зови.
        Фыркаю. Мне никак не нравится. Внешность его, разве что.
        Значит, будет Джеком Расселом. Как собака.
        Только собираюсь спросить, какого черта он сам же притащил меня с рынка, а затем поперся спасать, как тьму разрезает узкая полоска света.
        - Посвети. - Собеседник толкает мне в руку небольшой карманный фонарик. На автомате сжимаю пальцы. - Да не в глаза же! - Вскидывает руку к лицу, и я торопливо отвожу луч в сторону. Ну извини, случайно вышло.
        - Что там у тебя? - На сей раз осторожно направляю свет. Вижу, как несколько неловко снимает с себя куртку. Свечу чуть ниже. - Да блин! - восклицаю в сердцах, рассмотрев перепачканные в крови пальцы и тыльную сторону ладони. - Скажи, что это не игольник, - прошу придушенным шепотом.
        - Это не игольник.
        Ну слава тебе, господи. Не хватало еще остаться с трупом в темной подворотне.
        - Да свети ты нормально!
        Куртка остается висеть на одном плече, и теперь видно, что на втором у него красуется длинный узкий разрез, наискось пересекающий бицепс. Вниз к сгибу локтя и дальше на предплечье и кисть уходят узкие кровавые дорожки. Но все равно для такой широко распахнувшей пасть раны крови немного - лазер сам же и прижег края.
        Джек осторожно сгибает руку в локте, мышцы напрягаются, и рана «выплевывает» новую порцию крови. Весьма живописно, как он недавно выразился.
        - Надо зашить, - выносит вердикт.
        Многозначительно хмыкаю. Чем шить, интересно, будем?
        А Джек отнимает у меня фонарик здоровой рукой и, несмотря на ранение, довольно легко поднимается на ноги. Крепкий малый, ага.
        - Пойдем в твою «Звезду».
        Торопливо вскакиваю, пока он не передумал. Если Генри еще не выкинул мой чемодан, вещи оттуда мне очень пригодятся.

* * *
        Стоит глубокая ночь, и, судя по тьме в видимых со стороны главного входа окнах, все постояльцы «Звезды» давно спят. Хотя есть ли они, эти другие жильцы? Что-то никто не выскочил из своего номера после моих воплей и фееричного кульбита на лестнице.
        А ведь в других отелях не было мест, а тут - бронируй не хочу. Я и правда попалась как последняя лохушка.
        Зато предатель Генри не спит, копается за стойкой в компьютере и удивленно вскидывает голову на звук неожиданно отворившихся дверей. Тут же тянется куда-то под стол.
        - Не советую, - холодно предупреждает Джек, левой рукой направляя свой плазменный пистолет прямо администратору в лоб. - Встать!
        Что бы у него ни было припрятано под столешницей, тревожная кнопка или тоже «ствол», Генри понятливо кивает, поднимает руки и медленно встает в полный рост, отпихивая стул. Колесики гремят по полу.
        А потом мужчина переводит взгляд на меня, топчущуюся за плечом своего спутника, и его глаза округляются до размера салатников.
        Дарю ему широкий оскал. О да, на залитом кровью лице эффект, должно быть, потрясающий. Мужчина тяжело сглатывает и еще пару раз интенсивно кивает. То-то же.
        - Аптечку, - приказывает Джек таким тоном, с которым будет спорить только наивный идиот.
        Новый кивок.
        - Т-там, в ящике. - Генри косит глаза на шкаф со множеством маленьких квадратных дверец сбоку от него. - Послушайте, я…
        - Заткнись, - командует Джек, и тот придушенно замолкает. Только глазки бегают с меня на направленное на него дуло, и на дверь, и на окно. Попробует сбежать, как пить дать. - Парализатор в правом кармане.
        О, это уже мне.
        Дважды меня просить не нужно. Выстрелить Генри прямо в его слащавую рожу хочется до дрожи. Достаю оружие, выставляю максимальную мощность и направляю прямехонько в точку между широко распахнутых глаз. С такого расстояния точно не промажу.
        - Если хочешь, чтобы выстрелила я, а не он, говори, где мои вещи, ублюдок!
        Я прямо как воинственная амазонка из какого-нибудь третьесортного боевика, ага. Но вкупе с перемазанной физиономией действует.
        - В номере, я не убирал, - блеет Генри с толикой облегчения во взгляде. Ясное дело: парализатор - это всего лишь головная боль, а не смерть.
        Жму кнопку. Бесчувственное тело валится с ног, предварительно врезавшись переносицей в высокий край стойки, и только потом на пол. Задетый при падении стул снова грохочет колесиками. Бинго!
        - Скотина, - припечатываю.
        Джек без слов вырывает у меня парализатор и сует обратно в карман. Боевое оружие уже тоже куда-то убрал.
        - Что? - не понимаю. - Ты сам сказал взять парализатор.
        - И высадить половину батареи? - Издевательски изгибает бровь.
        Ладно, прав. Переборщила.
        - Помоги, - зовет Джек уже из-за стойки.
        Вместе (он одной рукой, а я пыхтя и обеими) заталкиваем Генри подальше под стол, чтобы не бросался в глаза с первого взгляда.
        - Тут наверняка есть охрана, - говорю.
        - Наверняка, - равнодушно соглашается Джек и отворачивается, открывает и закрывает дверцы - ищет аптечку.
        Глава 27
        - А ты уверен, что тут меня не будут искать в первую очередь? - спрашиваю, входя в свой бывший номер.
        С момента моего пребывания здесь ничего не изменилось. Хотя вру: следы борьбы с орангутангами Майкла подчистили. Видимо, на случай, если кто-то заявит о моей пропаже и сюда явятся копы.
        - Им пока будет не до тебя, - откликается Джек.
        Недоуменно оборачиваюсь к нему, но он явно не собирается ничего объяснять: плюхается на край кровати прямо в грязных брюках. Сбрасывает куртку на покрывало рядом, закатывает повыше рукав футболки на поврежденной руке.
        Втянув в себя воздух, отворачиваюсь… и широко распахиваю глаза, видя за окном красное зарево. Приникаю к стеклу, как шоры, приставив ладони к лицу. Свет в комнате чертовски мешает, но там вдалеке что-то явно горит. Даже не так - полыхает. А пожар на космической станции сродни армагеддону.
        - Это…
        - Контейнеры, - коротко поясняет мужчина.
        - Ты поджег Ярмарку?! - Резко поворачиваюсь к нему.
        Он как раз морщится, обрабатывая рану чем-то дезинфицирующим из аптечки. Бросает на меня взгляд исподлобья.
        - Я, вообще-то, был занят кое-чем другим.
        - Значит, не ты, а… - Хочу сказать: «А твои сообщники». Но замолкаю. Его вид мне не нравится: глаза запали, а на лбу выступила испарина. - Ты как вообще? - спрашиваю совершенно другое.
        - А как ты думаешь? - сквозь зубы. М-да, глупый вопрос.
        Достает из аптечки трубку-скоросшиватель, пытается приставить к ране, но он точно не амбидекстр - левой рукой неудобно.
        - Помочь? - предлагаю в порыве альтруизма.
        Его же, как пить дать, подстрелили в тот момент, когда он оттолкнул меня с траектории выстрела - больше лазерами по нам не палили.
        - Сам разберусь.
        Ясно, тоже явно не забыл, из-за кого подставился.
        Ну и ладно, не больно-то и хотелось. Фыркаю и отворачиваюсь к окну. Полыхает там знатно.
        - Ладно, помоги, - сдается Джек секунды через две.
        Оборачиваюсь, изображая изумление.
        - Я-а?
        - Нет, призрак твоей бабушки!
        А что, бабушка у меня была крутая, она бы смогла.
        Но признаю, переборщила: больно ему должно быть по-настоящему.
        - Хорошо, - сдаюсь, - только руки помою.
        - Да плевать уже, шей!
        Да не вопрос.
        Подхожу ближе, сажусь рядом на кровать и забираю скоросшиватель. К счастью, он и сделан как раз для таких, как я, и чтобы им пользоваться, особых умений не требуется - подноси да шей, аппарат сам выплюнет иголку с ниткой.
        Джек придерживает края раны здоровой рукой, а я шью - ничего сложного. Хорошо, что в аптечке был анестетик, и повезло, что выстрелом задело по касательной.
        - Расскажешь, как сбежал из альфакритской тюрьмы? - Бросаю на него взгляд и отвлекаюсь. Шипит сквозь крепко сжатые зубы - игла задела необезболенное место. - Упс! - Начинаю шить внимательнее. - Так расскажешь?
        - Нет.
        Еще бы: кто же выдаст такие полезные подвязки первой встречной? Но я не я буду, если рано или поздно не выясню.
        - А почему работал на Барона, а потом пошел за мной? - захожу с другой стороны.
        - Не сейчас.
        А вот это возмущает меня сильнее. В смысле я должна поверить ему на слово, что он действительно пришел меня спасать?
        - Готово, - провозглашаю тоже сквозь зубы и отшвыриваю больше не нужный сшиватель в распахнутый контейнер аптечки. Он с грохотом сталкивается с лежащими там стеклянными пузырьками, а я отхожу от кровати.
        - Собирайся. Надо свалить отсюда до рассвета, - прилетает мне в спину.
        Глядите-ка, какой командир выискался. Лишнего слова не скажет, а команды сыплются как из рога изобилия.
        - Тебе надо, ты и проваливай, - окончательно свирепею.
        Откуда я знаю, куда он собрался меня вести? Может, специально вывел по заказу Баронета, который жаждет отхватить папино наследство? Или решил насолить плохому работодателю, перепродав меня конкурентам. Да, у меня богатая фантазия, и лучше не кормить ее недомолвками.
        - Да ну? - Джек лепит широкую полоску пластыря поверх шва и поднимает ко мне лицо. - Может, еще и в полицию пойдешь? - издевается.
        - А может, и пойду! - Упираю руку в бок и воинственно вскидываю подбородок.
        В полицию я, ясное дело, обращусь в последнюю очередь хотя бы потому, что быть такого не может, чтобы местные копы не знали о Большой ярмарке и том, чем там торгуют. Но это совершенно не его дело. Мне надо где-то раздобыть новый коммуникатор взамен потерянного, загрузить туда базу данных из своего аккаунта и связаться с человеком, рекомендованным Полом, - вот, что мне надо.
        Джек же закатывает глаза.
        - У меня нет времени на споры. - Бросает взгляд на комм на своем запястье. Кстати, производства «ТК», сразу видно. - У тебя полчаса.
        Уму не постижимо.
        - А не пошел бы ты? - отвечаю, на всякий случай отступая подальше и ища взглядом, чем бы в случае чего обороняться.
        Но мужчина не пытается ни напасть, ни хотя бы попытаться подняться с кровати.
        Только морщится.
        - Не пошел бы.
        - Это еще почему? - Даже теряюсь от такой наглости. Он что, силой меня за собой потащит?
        Видимо, последняя возмущенная мысль отчетливо читается на моем лице. Джек корчит мне ответную гримасу и снова касается своего комма, демонстративно разворачивая над запястьем экран. Это чат с другим пользователем.
        «Мистер Рид, меня зовут Кайя…»
        «Буду на станции…»
        Держись, Кайя, покерфейс - наше все.
        Складываю руки на груди, смотрю на бессовестного «арендатора» моей кровати сверху вниз.
        - Джейк Рид, значит?
        Скалится.
        - Будем знакомы.
        Фыркаю и скрываюсь в ванной. Полчаса у меня, видите ли, а кровь мне чем смыть, если в этом дурацком отеле нет напора?
        С психу дергаю кран сразу в крайнее положение, и из него вырывается шумный поток воды под большим давлением, окатывая меня ледяными брызгами с головы до ног.
        Отплевываясь, еле успеваю уменьшить напор, пока тут не затопило все вокруг.
        Чертов Генри: надул, чтобы подольше задержать в номере, - с водой в отеле все в порядке.

* * *
        Горячие струи лупят по лицу и плечам. Тру себя до красных пятен. И даже, когда, кажется, кожа уже отмыта до скрипа, продолжаю тереть себя жесткой мочалкой.
        Подо мной медленно уходящее в слив розовое море, при взгляде на которое к горлу противно подкатывает. Так что периодически зажмуриваюсь и глубоко дышу.
        Да ладно, это всего лишь кровь, можно подумать, я не видела ее прежде. Еще как видела. Одна прошлогодняя массовая авария в центре Ромеро чего только стоит. А Уоллес Додж, голову которого разворотило на моих глазах? Так неужели стоит блевать всего лишь оттого, что смываемая с меня кровь принадлежит собственноручно убитому мной человеку?
        Но я все равно блюю. Черт.
        Вываливаюсь из душевой кабины и склоняюсь над унитазом. Рвет меня отчаянно; внутренности скручивает, будто в моем желудке огромная центрифуга.
        Тянусь к кранам и делаю напор сильнее. Водные струи с грохотом бьют о плиточный поддон. Отлично, нечего Джеку это слышать. Или он все-таки Джейк? Ой, да плевать, хоть Джеронимо!
        Отдышавшись, тщательно умываюсь и чищу зубы. Леплю предусмотрительно прихваченные из аптечки пластыри на руки и на ногу. Выворачиваю шею, пытаясь рассмотреть в зеркало спину, но там только мелкие порезы, которые уже даже не кровоточат. Сойдет и так.
        А то, что скулы заострились, так мне даже идет.
        Одеваюсь в чистые вещи: джинсы, футболку и любимую кожаную куртку. Ныряю в кроссовки - порез на ступне противно ноет, пропитываясь дезинфицирующим средством пластыря, но он тоже не настолько глубокий, как сперва показалось. Так что порядок.
        - Ты там скоро?! - доносится нетерпеливое через дверь.
        - Пять минут! - кричу в ответ.
        Осталось только волосы высушить.
        «Теперь тебя зовут Русалка», - насмешливо сообщает голос призрака в моей голове, и я замираю перед зеркалом с феном в руке.
        «Теперь тебя зовут Русалка и ты принадлежишь мне»…
        А не пошел бы ты к черту, ублюдок?
        Рывком открываю ящик под раковиной и достаю оттуда ножницы (нашла их еще в день заселения). Острые - отлично!
        «Чирк» ножницами и еще раз «чирк» - мокрые пряди гибкими черными змеями падают на пол.
        Ну а что? Каре мне очень даже идет.
        Глава 28
        - Да, запроси… - становится слышно из комнаты, стоит выключить фен.
        Прислушиваюсь и на цыпочках крадусь к двери.
        - Нет, мясорубку на сей раз устроил не я…
        Хмыкаю про себя: ну конечно, это я одна кругом виновата.
        - Проблемная… угу…
        Вот гаденыш!
        Рывком распахиваю дверь и тут же сталкиваюсь с пристальным взглядом темно-карих глаз. Смотрит в упор и явно специально выбирал слова, зная, что я подслушиваю.
        - Я готова, - объявляю с «милейшей» улыбкой.
        - Моя проблема готова, - невозмутимо сообщает Джек своему невидимому собеседнику и прерывает вызов.
        Стою у дверей ванной, уперев руку в бок, и прожигаю его убийственным взглядом. Только ему мой невербальный посыл как мертвому припарка. Взглядоустойчивый, ага.
        - Бери самое необходимое, и уходим, - бросает мне, а сам направляется к окну. Распахивает его настежь и по пояс высовывается наружу, что-то там высматривая.
        В комнату тут же проникает запах дыма. Вытягиваю шею: вдалеке еще угадываются отсветы пожара, но пламя явно проигрывает бой обслуживающему персоналу станции.
        Убедившись, что Альбера таки не станет нашей братской могилой, перестаю таращиться в окно и достаю из шкафа свой чемодан. Где-то в нем должна быть небольшая, но вместительная спортивная сумка. Вот она - бинго!
        Начинаю перекладывать вещи.
        - Значит, ты специально поджег контейнеры в качестве отвлекающего маневра? - спрашиваю, как бы между прочим. Так, нижнее белье, косметика… - Чтобы Баронет понервничал?
        Джек возвращается в комнату.
        - Назовешь Саймона Баронетом в лицо - свернет шею не задумываясь, - просвещает, закрывая окно.
        Саймон, значит… Хмыкаю.
        - Детские травмы, что ли?
        Туфли в сумку не помещаются. Кладу их и так и этак, но каблуки то выпирают сбоку, грозя пропороть ткань, то высовываются из прорези замка, мешая его закрыть; перекладываю еще раз.
        - Спросишь при встрече. - Джек оборачивается не иначе как только для того, чтобы своим недовольным видом продемонстрировать мне, как ему дороги наши разговоры.
        А я что? Рот говорит, руки делают - тороплюсь как могу.
        Но туфли, заразы, не лезут! Ну же, родимые, не подведите…
        А пока я мучаюсь с любимой обувью, которая пережила даже стыковку со лбом одного из амбалов Майкла, Джек отходит от окна и сверяется с часами на экране комма.
        Да залезайте вы, чтоб вас!..
        - Все, пора. Уходим. Если есть кепка, надевай.
        Кепка есть, уже приготовила. Терпеть не могу головные уборы, но всегда таскаю с собой на случай, если придется прятать лицо от камер.
        - Сей…час… - отзываюсь, пыхтя от усилия в очередной попытке застегнуть замок и оставить туфли внутри. - Толь… ко… за… суну.
        Джек подходит ближе, останавливается за моим плечом и секунд тридцать с любопытством наблюдает за моими мытарствами. Так бы и врезала!
        Нельзя бить человека, который нужен тебе больше, чем ты ему… Нельзя. Но так хочется.
        А потом Джек тянется к моей сумке. Не мешаю, думая, что мне решили помочь, а он, вместо того чтобы утрамбовать неутрамбиваемое, берет и вытаскивает туфлю из сумки прямо за тонкий каблук.
        - Эй! - вскидываюсь. - Не…
        Вообще-то, я собиралась сказать: «Не сломай!» Но это больше неактуально, потому как туфля уже в одной его руке, а каблук - в другой.
        - …смей, - заканчиваю придушенно.
        - Упс! - фальшиво пугается он. Точь-в-точь, как я, когда саданула его иглой скоросшивателя не туда, ага.
        А этот злопамятный тип уже отшвыривает испорченную обувь в сторону.
        - Это были туфли от Флер Лу-а! - Воинственно сдуваю со лба упавшую туда непривычно легкую и короткую прядь. - Вторая пара за месяц!
        О да, судя по взбешенному взгляду, он тоже умеет считать.
        - Ты мне еще за первую должна! - рявкает Джек, после чего хватает меня за плечо левой рукой и тащит за собой к выходу. - Все потом, уходим.
        Еле успеваю подхватить ремень от сумки и кепку. Застегиваю первую и надеваю вторую уже на ходу.

* * *
        Станция имитирует рассвет, в коридорах пусто и тихо.
        По-прежнему волоча меня за собой и задавая темп, Джек уверенно сворачивает куда-то направо. И я только теперь понимаю, что он высматривал в окно - пожарную лестницу.
        - А-а…
        - Живей, все вопросы потом, - отрезает, наконец отпуская меня и пропуская вперед.
        Про вопросы, приятель, ты, конечно, зря - у меня их целый чемодан, теперь точно не отвертишься.
        Лестница состоит из тонких прутьев, зато доходит до самой «земли». Отлично - не уверена, что повторила бы свой прыжок на адреналине во второй раз. Не вовремя вспоминаю про потянутое сухожилие, щиколотка отдается тупой болью.
        Быстро обходим здание отеля. Станция просыпается, на улице появляются люди.
        Вскидываю глаза: я была не права, в «Звезде» есть другие постояльцы - в некоторых окнах зажигается свет.
        - Голову опусти, - шипит Джек, замедляя шаг.
        Ценное замечание. Натягиваю кепку на лицо, прячась под козырьком.
        Сам Джек набрасывает на голову капюшон от куртки. Она у него из черной кожи, а капюшон тканевый и глубокий, в излюбленном стиле Пола, лицо которого я видела только на фото в досье.
        - Возьми меня под руку… Да не под эту!
        Джек убирает руки в карманы и приглашающе оттопыривает правую, раненую, конечность. Осторожно кладу пальцы на сгиб его локтя. Со стороны смотрится, будто держусь, на самом деле - едва дотрагиваюсь, зато отлично загораживаю подпаленную по краям дыру на рукаве и заодно не потеряюсь в толпе.
        Так и идем: не прячемся, не бежим, но и не прогуливаемся - просто парочка, направляющаяся куда-то с утра по делам. Таких тут десятки.
        А может, и сотни - людей на улице все прибывает. Там и тут открываются двери и кто-то выходит. Те, кто крепко спал прошлой ночью, растерянно вертят головами, уловив в воздухе запах гари, делятся версиями.
        - Пожар?! - восклицает пухлая женщина, в длинном бежевом пальто похожая на гигантский сдобный батон.
        - Говорят, склады подожгли, - отвечает ей мужской голос, обладателя которого не вижу из-за козырька кепки. - Оружие там было, вот и бомбануло.
        - Да ты что?!.. - ахает «батон на ножках», но мы проходим мимо и окончание беседы уже не разобрать.
        - Оружие? - заинтересованно шиплю в плечо своему спутнику.
        - А ты думала, Барон детскими игрушками торгует? - откликается он так же шепотом.
        - А торговля людьми?
        - Он не торговал, а покупал. Раз в год, в ярмарочный сезон. А бизнес - оружие.
        Наверное, это первый нормальный ответ, который я от него получила за все это время, включая первую встречу на Альфа Крите. Однако волнует меня сейчас не это.
        Вскидываю глаза к его лицу, но тут же получаю раздраженное:
        - Да смотри же ты под ноги!
        Кричать на кого-то шепотом тоже надо уметь. Джек - или как там его? - владеет им в совершенстве.
        Прячусь обратно под козырек.
        - Всего раз в год? - спрашиваю, покладисто изучая мостовую и собственные кроссовки. - То есть рабыни-танцовщицы живут у него по несколько лет?
        И первая из них целых четыре года?! Держу пари, тогда это та блондинка - за четыре года можно и озвереть.
        Но моя теория с треском проваливается.
        - С чего ты взяла, что танцовщицы - рабыни? - удивляется Джек. - Вполне добровольные проститутки на зарплате. А рабыни нужны, чтобы попользовать так, как добровольно никто не согласится, и выкинуть - так, чтобы никто не нашел. Часто небезопасно даже таким, как Барон, а раз в год - самое то.
        Тяжело сглатываю.
        - То есть я не стала бы частью танцевального квартета? - пытаюсь пошутить, чтобы спутник не уловил в моем голосе истинных эмоций.
        Но Джек явно за хардкор:
        - Если бы он закончил, из тебя одной получился бы октет.
        Спотыкаюсь и, чтобы не рухнуть, всем весом висну на его больной руке. Шипит сквозь зубы, но меня все же удерживает. Только бросает злобный взгляд из-под капюшона (упс, я опять подняла голову).
        Пожимаю плечом: ну извини, приятель, я не виновата, что у меня такое богатое воображение - восемь кусков!
        - Теперь понятно, почему тебя за мной понесло: по частям я бы Джейку Риду не заплатила, - говорю, снова лишь делая вид, что держусь за него.
        Джек в ответ фыркает.
        - Не льсти себе. Я ожидал встретить тебя на том рынке не больше, чем ты меня.
        Стоп, это что же получается…
        Опять пытаюсь заглянуть ему в лицо, но сразу получаю нетерпеливое:
        - Да не задирай же ты башку!
        Возмущенно закатываю глаза, но голову все же опускаю.
        - Ты знаешь, что ты бесчувственная скотина? - спрашиваю на полном серьезе. Нет, ну вдруг ему никто раньше не говорил, так окажу услугу.
        - А ты знаешь, что слишком много болтаешь? - отвечает мне в тон.
        Пф-ф, нашел чем удивить, естественно, знаю.
        - Работа такая, - напоминаю ехидно.
        - Аналогично, - язвит он в ответ.
        Глава 29
        Беспрепятственно преодолеваем большую часть главной улицы, когда впереди появляются люди в классически темно-фиолетовой полицейской форме, в руках - сканеры, останавливают прохожих, о чем-то расспрашивают.
        - Вот же черт, - комментирует Джек и, кажется, наплевав на боль в раненой руке, сильнее сгибает локоть, чтобы зафиксировать на нем мою ладонь, и сворачивает в ближайший переулок.
        У него запрещенное оружие, понимаю, а еще ничем, кроме моего плеча, не прикрытая дыра в рукаве куртки. Стоит копам к нам прицепиться, логичные объяснения придумать будет непросто.
        - А вдруг это честные полицейские, и им можно заявить о торговле людьми? - Тоже ускоряю шаг, чтобы не отставать.
        - Можешь подойти спросить, вдруг их стошнит на тебя радугой, - любезно предлагает Джек. Корчу ему гримасу. - Сюда. - Распахивает дверцу неприметного кафе с блеклой вывеской и практически силой вталкивает меня внутрь.
        Ну, то есть я думаю, что вталкивает внутрь кафе, но вижу лишь узкую темную лестницу. Надо понимать, само заведение с кружкой кофе и стертым от времени коротким названием на вывеске находится в цоколе, куда еще предстоит спуститься.
        Если ноги не переломаю, ага, потому что в потемках спотыкаюсь уже на второй ступеньке.
        - Да смотри же ты под ноги! - шипит Джек, вовремя ухватив меня за плечо.
        - Я не виновата, что тут темно, как в заднице! - огрызаюсь, стараясь снова не наступить мимо ступеньки.
        Джек догоняет и, протянув руку над моим плечом, первым толкает узкую дверь на шарнирах. Звенит колокольчик, длинный язычок которого, для полного счастья, еще и прилетает мне в лоб. И это с моим-то ростом! Прямо-таки полоса препятствий какая-то.
        В кафе значительно светлее, чем на лестнице, но все равно мрачно. Узкие давно не мытые окна, за которыми видны ноги проходящих мимо пешеходов, дают слишком мало света, а искусственное освещение отключено.
        Посетителей в такой ранний час еще нет. С десяток дешевых пластиковых столов с ободранными столешницами и такими же стульями девственно пусты. В углу сиротливо дремлет робот-официант с выбитым глазом, а за стойкой, взгромоздившись на высокий барный стул и облокотившись локтем на столешницу, спит фиолетововолосая девица с колечком пирсинга в носу и кучей цветных татуировок на открытых руках.
        Услышав звон колокольчика, девушка-бармен лениво приподнимает голову и подслеповато моргает.
        - А-а, посетители… - рассмотрев нашу парочку, снова расслабленно подпирает кулаком щеку и блаженно прикрывает глаза. - Утро доброе. Добро пожаловать в «Рай». Бла-бла… - В конце ее речь становится бессвязной.
        - «Рай», ну надо же, - бормочу, проходя мимо.
        Теперь хотя бы знаю, что написано на облезшей вывеске, говорила же: что-то короткое.
        - «Ад» на соседней улице, - вкрадчиво сообщает мне Джек и уверенно проходит к дальнему столику под окном.
        Плетусь следом, садимся. Стол вроде бы чистый, просто ободранный. Приглаживаю пальцем наполовину слезшую со столешницы наклейку. Кажется, это старая афиша или объявление: на обрывках бумаги угадываются какие-то цифры и что-то цветное.
        Душновато. Тянусь к кепке, касаюсь козырька, но снять не решаюсь - вдруг тут есть камеры.
        - Снимай, камер нет, - разрешает Джек и сам сбрасывает капюшон на плечи.
        С облегчением сдергиваю головной убор и бросаю его на соседний стул, куда уже пристроила сумку.
        Берусь за край столешницы, чтобы придвинуться к ней ближе вместе со стулом, и замираю. Что это? Жвачка?! Морщусь и пытаюсь соскрести с пальца розовую субстанцию, в которую только что вляпалась.
        А потом вздрагиваю от громкого скрежета и кручу головой по сторонам.
        Ложная тревога: это всего лишь проснувшийся робот-официант на давно не смазанных колесах.
        - Есть будешь? - безмятежно спрашивает Джек.
        Смотрю на него как на сумасшедшего. Есть? Здесь? В этом полупогребе и в этой антисанитарии?!
        - Конечно буду!
        При мысли о еде желудок тут же подает голос. Зараза, будто это я виновата, что он сам себя опустошил в ванной отеля.
        Джек ехидно ухмыляется.
        - Я так и подумал.
        И этот не лучше: мог бы сделать вид, что ничего не заметил.
        Кривлюсь и отворачиваюсь к меню, развернувшемуся над головой низкорослого циклопа-официанта. На картинке все выглядит очень даже прилично.
        - Мне…
        - Два кофе и два сэндвича, - опережает меня Джек. - Что? - невинно уточняет под моим убийственным взглядом голодной фурии. - Давно не тошнило?
        Так и знала, что он все равно все слышал из-за двери.
        - Час назад, - напоминаю с милейшей улыбкой.
        Если он думал, что сможет меня этим смутить, то здорово ошибся.
        - Тогда ешь, что советуют. Если не хочешь еще раз.
        Непрошибаемый тип.
        Корчу гримасу и отворачиваюсь, барабаню пальцами по столешнице. Потом влипаю ногтем в клей от вздыбившейся по краям наклейки и убираю руки под стол. А там жвачка. Да чтоб вас!
        Провожаю робота-тихохода разочарованным взглядом. Надеюсь, хотя бы сэндвич будет с мясом…
        - А ты, значит, местный? - Снова поворачиваюсь к собеседнику.
        Джек подпирает голову левой рукой.
        - К счастью, нет.
        - А откуда?
        Скалится.
        - Хорошая попытка. Не отсюда.
        И не с Альфа Крита, как сказал мне капитан Маккинзи. Только на «Козероге» он служил пилотом, а тут личным охранником торговца оружием. Разносторонняя личность, ага.
        Ладно, к черту его биографию, мне с ним не детей рожать.
        Оборачиваюсь к стойке, убеждаюсь, что фиолетовая девица по-прежнему безмятежно дрыхнет, и снова подаюсь вперед.
        - Так ты поможешь мне найти брата?
        Встречаемся взглядами. Джек наконец перестает ерничать, смотрит серьезно.
        - Если в деле замешаны наркотики или работорговля, то помогу.
        - То есть это твой профиль? - тут же вцепляюсь в брошенную мне наживку.
        - Вроде того.
        - И на «Козерог» ты внедрился из-за их контрабанды запрещенных веществ, а к Барону из-за того, что он собирался купить рабыню?
        Логично, логично…
        Джек морщится.
        - Нет, про Барона и рабынь стало приятным бонусом. Я всего лишь собирался попасть через него на закрытую ярмарку.
        Хищно прищуриваюсь. Уже почти лежу на столешнице грудью.
        - Чтобы что?
        Джек ехидно изгибает бровь и повторяет, как глухой старушке или маленькому ребенку:
        - Чтобы попасть на закрытую ярмарку, я же сказал.
        Р-р-р! Сейчас начну кусаться. Не человек, а коробка с секретом.
        Ладно, в лоб не получается, пора менять тактику.
        Откидываюсь на спинку стула и, скрещивая руки на груди, начинаю пялиться в темную стену. Красивая стена, из порепанного с годами серого пластика - почему бы не полюбоваться? Вот смотри, какая я терпеливая и ненавязчивая, ни на чем не настаиваю.
        И тут до меня запоздало доходит: а ведь про предположение о его роли на «Козероге» он не возразил. Значит, я угадала. Бинго!
        - Что тебя так обрадовало? - Джек тут же замечает мою довольную физиономию.
        Ага, так я тебе и сказала. Чтобы опять закрылся и ничего не сказал - мечтай.
        - То, что ты мне поможешь, конечно же. - Шире растягиваю губы в улыбке.
        - Ну-ну, - естественно, не верит. - Но мои услуги стоят дорого. - Улыбку не зеркалит, смотрит в упор.
        Закатываю глаза. Так я вроде и не похожа на наивную провинциалку, которая ждет от всех безвозмездной помощи.
        - Как только доберусь до своего счета, могу сразу же перевести аванс.
        Джек качает головой, все еще не сводя с меня пристального взгляда.
        - Всю сумму сразу.
        Ах вот оно что, решимость проверяет, что ли?
        Пожимаю плечами.
        - Не вопрос.
        - Наличными.
        Что-о-о? Даже Пол пользуется переводами!
        - Л-ладно, - сдаюсь, получается злобно. Переживет. - Но мне нужно будет добраться до банка.
        - Хорошо. - А вот сейчас улыбается.
        Хорошо? А вот и нехорошо. Прямо сейчас в банк я не попаду, а значит, не смогу заплатить, и он по-прежнему сможет кинуть меня в любой момент, аргументируя тем, что ничего мне не должен.
        Лезу в сумочку, копаюсь в ее недрах. Помада, расческа, документы…
        - Есть пара тысяч! - Торжественно извлекаю на свет мятые банкноты.
        Джек морщится.
        - За завтрак ими заплати. - Гаденыш! - Давай рассказывай про своего брата, пока робот не вернулся, - снова становится серьезным.
        А я сникаю и отвожу глаза.
        - Было бы что рассказывать…
        Глава 30
        Кофе в этом уродливом кафе и правда оказывается сносным, а сэндвич с синтетическим мясом, извлеченный из фабричной тщательно запаянной упаковки, даже съедобным. Теперь понятно, почему меньше риска отравиться сэндвичами - их готовят не здесь.
        Интенсивно жую и продолжаю рассказ с набитым ртом. Да, мои манеры обещают желать лучшего.
        - …Ну и я попросила Шона разузнать, где у нас можно купить «синий туман». Богема же, все такое, музыканты часто в теме…
        В тяжелом взгляде карих глаз читается осуждение.
        - Вот только давай без этого, - прошу.
        Откуда я знала, что Шон куда-то полезет? Я думала: ну, спросит у кого-нибудь, ну, скажет, что в таком-то клубе, на таком-то рынке отовариваются - что угодно думала, а не вот это вот все.
        Джек продолжает смотреть на меня в упор, не меняет ни позы, ни положения головы, только изгибает бровь. И мне, черт его дери, хочется забраться под стол.
        На мгновение отвожу взгляд, а потом резко вскидываю обратно и смотрю собеседнику прямо в глаза.
        - Да, в погоне за сенсацией я подставила родного брата! - выпаливаю как есть.
        - Ну ты и су-у-ука… - доносится в ответ из-за барной стойки.
        Оборачиваюсь через плечо: севшая ровнее фиолетовая девица сонно потирает глаза - видимо, мой громкий возглас ее разбудил.
        Показываю ей средний палец и отворачиваюсь обратно к столу. Все такие умные, куда бы деться.
        - Эй, - обижается та. - Я щас копов вызову!
        - И санэпидемстанцию не забудь, - огрызаюсь сквозь зубы.
        - Понаехали, - бурчит девица, но больше не вмешивается.
        - Вот овца, - комментирую ее поведение уже шепотом, чтобы больше не подслушала и не влезла, куда не просят.
        - Самокритично, - хмыкает Джек, все это время с живым интересом в глазах наблюдающий над ободком своей чашки за нашей перепалкой. Дарю ему зверский взгляд.
        Кстати, он сделал от силы пару глотков, а у меня уже только пена на донышке, а от сэндвича остались одинокие крошки.
        - Ты будешь? - Тут же забываю о фиолетовой и вцепляюсь голодным взглядом в нетронутый сэндвич.
        Во ответном взгляде ни толики удивления, так что у меня даже закрадывается сомнение, не для меня ли он заказал целых два. Джек молча придвигает мне стоящую напротив него тарелку.
        - То есть почта и однотипные сообщения всем знакомым? - возвращается к бестактно прерванному барменшей разговору.
        - Угу. - Расправляюсь с упаковкой сэндвича. - М-м… Фто-то нафофинает? - уточняю, уже впившись зубами в свое сокровище.
        Мне вредно долго не есть: я хоть и мелкая, а расход энергии у меня ого-го. Но конфеты больше не буду, я же обещала.
        Джек медленно кивает, явно над чем-то раздумывая.
        - Была у «туманщиков» такая схема много лет назад.
        У «туманщиков», значит…
        - Зачем? - Промокаю губы салфеткой. - Ну, то есть, люди пропадают всегда и везде: похитили и похитили. Зачем эти письма, билеты?
        - А как вывезти человека с планеты без билета?
        - В чемодане, - сразу же выдаю версию. - В грузовом контейнере. В… Да зачем вообще вывозить?
        - Во-о-от. - Джек многозначительно поднимает вверх указательный палец. - В этом и суть - зачем.
        Тупо моргаю, глядя на него. Еле успеваю проглотить откусанный кусок, чтобы он не встал поперек горла.
        - И зачем же?
        - За-чем… - задумчиво повторяет Джек. - Чтобы использовать по второму моему, как ты выразилась, профилю, например.
        - В рабство? - Сэндвич мгновенно теряет всю свою прелесть, и я нетерпеливо отставляю от себя тарелку. - То есть Шон может быть где-то здесь?! - Взмахиваю рукой, пытаясь охватить ею всю станцию.
        - Да здесь только мы с Бобби! - снова доносится из-за стойки.
        Какая ушастая.
        - Так вставь своему Бобби второй глаз! - кричу девице в ответ.
        - Он и так красавчик!
        Сервис на грани фантастики.
        - Слушай, а она случаем не твоя сестра? - спрашиваю, заметив, как плечи Джека вздрагивают от смеха. Губы он прикрыл кулаком поставленной на столешницу руки, но ржет всенепременно - по глазам вижу.
        - Нет, - усмехается уже открыто, - у меня только брат.
        - Старший или младший? - пытаюсь поймать на слове.
        Джек скалится.
        - Единственный.
        Ясно, не прокатило. Натянуто улыбаюсь в ответ.
        - Рабство, - напоминаю, на чем мы прервались.
        Пожимает плечами.
        - Либо рудники по добыче синерила, либо лаборатории по производству «тумана».
        - В смысле? - Напрягаюсь. - Это опасно? Почему нет добровольцев?
        Профессор Грегори ничего подобного не рассказывал. Речь шла о токсичности готового препарата, о сложности обработки синерила, но не о том, что заинтересованные лица сами боятся участвовать в процессе.
        - С синерилом лучше работать вручную, - поясняет Джек, и я выдыхаю с облегчением. - Слишком хрупкий. Рабочих рук всегда не хватает.
        Теперь я ничего не понимаю.
        - Ну так а техника на что?
        Взгляд собеседника становится жестче.
        - Насколько мне известно, единственные созданные для добычи синерила роботы были уничтожены на Пандоре восемнадцать лет назад. С тех пор успех… того изобретателя никто не повторил.
        Слышу паузу, чувствую подвох.
        - Ты знаешь, кто их создал, - не спрашиваю - утверждаю. Не отрицает, но и не подтверждает мою догадку. - Если вы знакомы, может, можно на него выйти? Вдруг он знает, кто теперь наладил производство?
        - Он не в курсе, - отрезает Джек таким тоном, что понимаю: тут давить бесполезно. - А производство никогда не прекращалось: просто объемы меньше, чем были с Пандоры. Без роботов - не разгуляешься.
        - Но если начали похищать людей… - мрачно продолжаю его мысль.
        - То наладили производство где-то в другом месте, - подхватывает мне в тон. Вскидывает на меня глаза. - Про сколько случаев тебе сказали?
        - Шон - третий. - Пожимаю плечом. - Мой информатор не слишком-то разговорчив.
        - Или твой брат таки улетел на Сьеру. Есть такая вероятность? - Впивается в меня взглядом.
        Шон, который и отдельно-то жить струхнул? Шон, всюду таскающийся со своей гитарой, как с младенцем? Шон, который предпочитает голосовые сообщения, а не почту?
        Качаю головой.
        - Один процент из тысячи. Но если ты одолжишь мне комм, то я смогу войти в свой аккаунт и проверить, не нашел ли что-нибудь мой отец.
        Взгляд Джека становится снисходительным.
        - Серьезно думала, что я соглашусь?
        Развожу руками.
        - Всегда стоит попробовать.
        Но он прав: попади его комм мне в руки, я, конечно же, попыталась бы что-нибудь в нем высмотреть. Ну а что? Грех упускать такую возможность. Любой на моем месте попробовал бы.
        Джек откидывается на спинку стула.
        - Дейз! Есть какой-нибудь ненужный комм?!
        Пораженно моргаю и медленно оборачиваюсь.
        Из-за стойки появляется фиолетовая голова.
        - Надо - найдем. - Показывает колечко из сложенных большого и указательного пальцев и скрывается в подсобке. Дверь хлопает.
        - А говорил, что она тебе не сестра, - шиплю, снова ложась грудью на столешницу.
        Джек усмехается.
        - Просто старая знакомая. - Пауза. - И немножко скупщица краденого.
        Закатываю глаза к темному потолку в подозрительных черных разводах.
        Случайно мы сюда завернули, ну-ну.
        Глава 31
        - Держи, Джонни.
        Фиолетововолосая Дейзи кладет перед моим спутником старый, явно повидавший жизнь коммуникатор на потертом кожаном ремешке и тактично отходит.
        Вернее, было бы тактично, если бы она напоследок не прожгла меня взглядом.
        - Джонни? - тут же цепляюсь.
        Мужчина пожимает плечом.
        - Какая разница?
        Вообще-то, большая.
        - Джек, Джейк, Джонни, - перечисляю. - Кто еще? Джеймс? Джин? Джаред?
        - Джерри тоже как-то был, - ехидно подсказывает, запуская принесенный ему комм. Экран мигает кислотно-зеленой подсветкой - гадость какая.
        Беру протянутое мне устройство. Не «ТК», совсем не «ТК», но сейчас не до жиру, лишь бы работал. Закрепляю на запястье и захожу в меню.
        - То есть все твои имена на «Дж»? - продолжаю свою мысль, не прекращая копаться в комме. - Как и настоящее? Чтобы не путаться?
        Но Джека так просто не проймешь. На сей раз ему лень даже отвечать какой-нибудь колкостью.
        - Делай давай, не отвлекайся, - кивает на аппарат на моей руке.
        Фыркаю.
        - Я, вообще-то, многозадачна.
        - Так говорят люди, которые не могут справиться и с чем-то одним.
        - Чего-о?!
        Но этот хам просто отмахивается от меня, как от надоедливой мухи, и встает.
        - Посиди, я поболтаю с Дейзи.
        - Скажи ей, что фиолетовый - это прошлый век, - огрызаюсь.
        Гримасничает.
        - Скажу ей, что ты с придурью, и на тебя можно не обижаться.
        Он отходит, и все, что мне остается, это проводить взглядом его умопомрачительный зад. Как можно быть таким красавчиком и иметь такой отвратительный характер? Работа у него такая - как же!
        Наконец еле шевелящийся комм «проглатывает» мой пароль и дает доступ к данным. Сообщения. От отца: «Где ты? Шона нет на Сьере. И не было».
        Дерьмо, так и знала!
        Пишу: «Ищу его. Пока не нашла». Отправляю.
        Следующий чат. Клуша Кларисса: «Мисс Вейбер, мисс Рейверин распорядилась, чтобы вы немедленно выслали промежуточный отчет о вашем новом расследовании».
        Хмыкаю. Не лично Карла, а ее ручная собачонка. Еще и «немедленно». Да пошла ты, Кло, ты мне не указ.
        Дальше. Кенни… А нет, это чат с Кенни, но от самого Кенни ни слова - только мое последнее не прочитанное им сообщение. Два дня после отправки, сутки после доставки. Кенни, приятель, чем ты там занят?
        «Ты где? Связь плохая, пиши сразу, что ты там нашел», - отправляю новое послание.
        Больше в приложении для быстрого обмена сообщениями ничего нет.
        Ладно, почта.
        Рабочую почту можно листать до старости - настолько ее завалило всего-то за два дня. К черту. Сворачиваю - иногда лучше отложить на завтра то, от чего тебя воротит сегодня.
        И тут комм издает противный визгливый звук одновременно вместе с вибрацией.
        Сообщение от контакта, записанного как «Большой босс»: «Кайя! Какого черта ты игнорируешь сообщения Клариссы?! Если все еще надеешься попасть вместо Винсента в «ТК», немедленно отчитайся о проделанной работе!!!»
        Вот так, ага, с восклицательными знаками. И где «сообщения» во множественном числе, я вас спрашиваю? Вот это жалкое «мисс Рейверин распорядилась»?
        «Вместо Винсента»… Это у него есть крошечный шанс поехатьВМЕСТОменя, но никак иначе.
        Ну Карла… Меня тут чуть на восемь кусков не порубили, а ей промежуточный отчет? А сколько раз я исчезала и появлялась с сенсацией, за которую потом весь канал собирал мировую славу, уже запамятовала?
        Нет, мне не обидно, я чертовски злюсь. А когда я злюсь, то делаю глупости. Как когда ушла из дома в восемнадцать, ага.
        Оборачиваюсь, убеждаюсь, что за моей спиной глухая стена и окно не попадет в кадр, и запускаю видеозапись.
        Хочешь промежуточный отчет? Получи!
        - Всем доброго времени суток, дорогие подписчики. Кайя Вейбер, «Пятый канал». Сегодня я расскажу вам о станции Альбера. Бывали там? Остались целыми и невредимыми? Тогда вам чертовски повезло, потому что Альбера - это не только сосредоточение контрабандистов, как принято считать, но еще и рабовладельческий рынок. Удивлены? Я тоже. А знаете, что такое Большая ярмарка? Правильно, место торговли живым товаром, на продажу которого станционные стражи порядка закрывают глаза…
        Вид у меня просто замечательный: глаза большущие, с фиолетовыми кругами, скулы заострившиеся, короткие волосы вокруг лица растрепаны. Если кто и решит, что это постановка, то все равно засомневается, потому что в таком виде в эфире меня еще не было.
        - Человек, похищающий людей, преспокойно летает на рейсовых лайнерах, высматривая подходящих ему кандидатур. Не общайтесь с незнакомцами, посещая Альберу. Не ходите по одному. Не заселяйтесь в отель «Звезда» на Третьей Перекрестной - администратор отеля в сговоре с работорговцами!..
        Хлопает дверь подсобки, и оттуда появляется Джек с таким «добрым» лицом, что я даже на мгновение забываю смотреть в камеру. Вот дерьмо, еще бы минутку.
        - Берегите себя, дорогие. Ваша Кайя, - заканчиваю скороговоркой и нажимаю на раздачу.
        Слышу, как пищит комм у растерянной Дейзи, высунувшейся из подсобки с явным непониманием на лице, куда так резво умчался ее приятель. Эхе, так и знала, что она тоже на меня подписана!
        А в следующее мгновение Джек оказывается рядом и впивается пальцами в мое запястье рядом с коммом. Больно, блин!
        - Ты что творишь? - И взгляд такой бешеный, будто жалеет, что не присоединился к Барону в процессе моего препарирования.
        - Делаю что могу, чтобы обезопасить людей! - бросаю ему в лицо, пытаясь вырваться. Но не тут-то было.
        И не так уж у него болит рука - отлично он ею справляется: левой держит меня, а правой сдергивает с моего запястья ремешок. Кажется, вместе с частичками кожи, чтоб его.
        - А то, что определение локации никто не отменял, тебя не учили? - рявкает, уже что-то делая в комме.
        - Не смей! - шиплю разъяренной кошкой.
        Но этот умник уже запускает стирание информации. Ничего, видео уже ушло, но комм мне еще очень даже нужен.
        - Дура! - припечатывает Джек, с психа швыряя обнуленный комм на стол. - Сейчас копы будут здесь.
        - Когда они еще разберутся, откуда был сигнал, - парирую. - А потом - у меня международное журналистское удостоверение и нет ничего запрещенного. Я здесь жертва!
        Я все еще сижу, а Джек стоит и сейчас кажется гораздо выше и крупнее, чем я воспринимала его до этого. И похоже, он собирается меня ударить. Взвизгиваю, закрываясь и собираясь обороняться. Но удара не прилетает, а занесенная рука ложится на ворот моей куртки. Вздергивает вверх, ставя меня на ноги, как тряпичную куклу, да еще и для верности встряхивая. Небось, чтобы у меня мозги встали на место, ага. Поздно - у меня профдеформация!
        Джек отступает, тяжело дыша, будто на самом деле только что с кем-то дрался. Проводит ладонью по лицу, шумно выдыхая, и отворачивается.
        Кажется, вмазать мне ему еще хочется.
        Л-ладно.
        Подхватываю свои сумку и кепку, стараясь сделать это как можно бесшумнее, и на полусогнутых осторожно пячусь от него подальше. Помощь Джека была бы очень кстати, но раз уж я ему еще ничего не платила, то это работает в обе стороны: ни я, ни он мне ничего друг другу не должны. Он шел выручать несчастную рабыню, а пришел к уже готовой «сервировке» стола, а я бы не выбралась без него - так что квиты.
        Дальше что-нибудь придумаю.
        И в этот момент из-за стойки высовывается Дейзи.
        - Эй, ребята! Не хотелось бы вмешиваться в ваши семейные разборки, но у нас гости. - Кивает куда-то под столешницу, туда, где, видимо, расположен монитор камеры слежения за лестницей.
        Замираю. Вот это скорость у местных копов. Я думала, они будут искать меня как минимум пару дней…
        - Дерьмо! - рявкает Джек.
        Мое любимое слово в последние дни.
        Глава 32
        - Сюда, - машет рукой Дейзи, шире распахивая дверь подсобки.
        - Быстро! - рыкает на меня Джек.
        Ладно, если он все еще хочет получить от меня прибыль, я не против.
        Дверь ведет в какой-то узкий полутемный коридор. Бежим вперед.
        - Направо.
        Как скажешь, приятель.
        Поворачиваю, упираюсь в какую-то дверь.
        - Заперто. - Дергаю ручку, наваливаюсь всем весом, но ничего - не открывается.
        Джек молча отодвигает меня в сторону, давит на ручку. Замок щелкает, дверь распахивается.
        Я дергала не в ту сторону, серьезно?
        Взгляд не поднимаю (и так знаю, что он хочет мне высказать) и на сей раз без комментариев ныряю под его рукой, придерживающей для меня дверь.
        Ишь как взбеленился. Откуда я знала про скорость реагирования местных копов? Наши, новоримские, полдня бы вычисляли.
        Хотя… погодите-ка… Получается, на меня подписано еще больше народа, чем я думала. Улет!

* * *
        За тот час, что мы провели в «Раю» у Дейзи, на улице стало еще многолюднее.
        Теперь не я держу Джека за руку, а он волочет меня за собой, вцепившись в мое плечо повыше локтя. Кажется, то, что его рваный рукав теперь открыт для взоров окружающих, волнует моего спутника в последнюю очередь.
        - Слушайте, это не фейк, это правда она! - вдруг доносится откуда-то сбоку, и прямо на меня нацеливается чей-то палец. - Настоящая Кайя Вербер! Не узнала бы…
        - Не узнала бы, - передразнивает Джек, крепче впиваясь в мое плечо пальцами.
        - Синяки оставишь, - шиплю, пытаясь вырвать свою конечность.
        - С превеликим удовольствием!
        Однако хватку ослабляет, значит, все-таки с психа, а не специально. Плюс ему в карму.
        - Вон она! - кричит кто-то.
        - Бежим! - приказывает Джек, и мы и вправду бежим, уже не пытаясь создать видимость идущих по своим делам пешеходов.
        Вот о чем я не подумала, рассчитывая на то, что местные копы окажутся менее расторопными, так это о том, что засветила на камеру еще и свою новую прическу, и то, во что сейчас одета.
        О черт, я же сейчас ходячая мишень!
        - Туда. - Джек толкает меня в какую-то узкую темную подворотню. Что это? Проход между домами? Тупик?
        Это мусорка!
        - Залезай, - упирается в меня своими темными до черноты глазищами, открывая левой рукой один из баков.
        Я? Туда? Только через мой труп!
        - Куда они побежали?! - доносится с улицы, с которой мы только свернули.
        - Кажется, туда!
        Дерьмо! Похоже, мой труп может получиться до обидного скоро.
        - Подсади, - прошу, и через пару секунд над моей головой опускается тяжелая крышка.
        Из хорошего: у меня нет клаустрофобии.
        Из плохого: бак неполный, но и непустой, и воняет в нем знатно.
        Еще из хорошего: у меня теперь короткие волосы, и можно не переживать, что в них застрянут объедки.
        Из очень плохого(!): под ногами что-то шевелится!
        На мусофибию я никогда не жаловалась, потому что видела мышей только в зоопарке и по телевизору, но, кажется, она у меня имеется.
        Сгибаюсь в три погибели, обняв себя руками. Мышка, мышка, не ешь меня, ладно?
        Да какая, к черту, мышка? Там явно целая крыса размером со щенка!
        Крышка над моей головой поскрипывает, а затем немного проседает, будто на нее положили что-то тяжелое. Потом еще что-то щелкает, не разберу.
        Топот тяжелых ботинок, голоса…
        - Эй ты, что ты там делаешь?! - слышу требовательное.
        - Курю, не видно? - Джек, его голос я уже узнаю. Причем звучит тот совершенно расслабленно и даже недовольно.
        - Курение на станции запрещено. Вам будет выписан штраф. - Точно, все-таки полиция. - Предъявите ваши документы.
        Что-то шуршит.
        - Джей-ден Рос-берг, - по слогам читает полицейский. - Стыдно, мистер Росберг. Вы что, не слышали, что ночью на станции был пожар?
        - Да отвали ты от него, - в беседу вступает еще один голос, ниже и тише.
        - Дельный совет, - Джек.
        - Поговори мне еще тут, - огрызается первый. И поясняет своему приятелю: - А в отчет ты что писать будешь? Хоть какой-то улов.
        - Идиот, - вздыхает хриплый и, похоже, отходит. Мусор, которым припорошено место у баков, скрипит под его подошвами.
        - Сколько-сколько? - возмущается Джек, которому, видимо, как раз выписали штраф.
        - Достаточно, - отрезает любитель отчетов. - И это… Сигареты сдайте. Да не эту. Эту докуривайте уже… Угу, благодарю за сотрудничество, - куда довольнее. Да, я слышала, что на космических станциях достать курево непросто. Повезло же этой парочке.
        Через пару минут все смолкает. Зато по моей ноге в районе икры что-то… ползет!
        - Дже-е-ек, - придушенно пищу, стараясь не шевелиться. - Дже-е-ек, скажи, что ты там. Бли-и-ин…
        В ногу впиваются острые коготки, и я уже готова лбом выбивать крышку, как та распахивается сама.
        Одновременно с этим снизу доносится тоненькое мяуканье.
        Котенок, серьезно? Я чуть не описалась от страха из-за котенка?
        - Чего там возишься? - Джек заглядывает внутрь. - О, кто тут у нас! - Взгляд, направленный на моего пушистого мучителя, мгновенно смягчается. - Забирай его и вылезай.
        - Его-то зачем? - Переступаю с ноги на ногу, пытаясь сбросить животное со штанины, но грязно-белое чудище вцепляется в меня мертвой хваткой.
        Джек смотрит на меня как на идиотку.
        - Хочешь, чтобы его сослепу засыпали? - Изгибает бровь.
        Логично.
        Подхватываю котенка под, надо сказать, довольно упитанное пузико и, уцепившись за протянутую мне руку, выбираюсь наружу.
        - Ну и воняет же от тебя, приятель, - морщусь, разглядывая свою находку, держа ее на вытянутых руках.
        - Так же, как от тебя, - Джек, естественно, не упускает возможности меня поддеть. Однако без всякой брезгливости отнимает у меня пушистое нечто. - Все, отдай ребенка матери.
        И я только теперь замечаю большую белую кошку, осторожно выглядывающую из-за соседнего контейнера. Умная зараза - нападать раньше времени не пытается, ждет, что будем делать.
        Джек, присев на корточки, опускает котенка на землю. И лишь после этого кошка издает призывное утробное мяуканье и быстро, будто ей дали под зад ботинком, бежит к мелкому, хватает его за загривок зубами и, задрав голову из-за величины своей ноши, утаскивает котенка за контейнер. Тот недовольно пищит.
        - Неожиданно, - комментирую, наблюдая за этой сентиментальной картиной.
        - Что именно? - интересуется Джек, поднявшись и теперь отряхивая ладонь о ладонь. - Что кошки носят котят за холку? - Косится в мою сторону.
        - Что ты зоозащитник.
        - Ну-ну, - отмахивается от меня, как от назойливого насекомого, и бессовестно сплевывает под ноги. - Ты мне еще за легкие должна, - заявляет.
        Закатываю глаза.
        Смотрите-ка, от одной сигареты отравился. Я же не спрашиваю, как они вообще оказались у него в кармане. Нормальные люди уже почти везде отказались от курения, а этот где-то добыл, да еще и с собой таскает.
        А Джек уже отходит от контейнеров и направляется к выходу из проулка, на ходу отряхивая рукав куртки, которым, очевидно, пришлось прислониться к грязной стене, чтобы замаскировать от копов рваный рукав.
        - Пойдем, тебя надо переодеть, - бросает через плечо.
        - И помыть, - поддакиваю.
        Джек не оборачивается.
        Глава 33
        - Держу пари, твоя семья держала в доме кошек.
        Сижу на длинной высокой скамье, болтая в воздухе босыми ногами. На мне только нижнее белье, а напротив меня огромный крутящийся барабан стиральной машины, в который загружены все мои вещи, включая сумку и исключая документы.
        Сама я бы тоже не отказалась «постираться», но хозяйка прачечной за дополнительную плату согласилась только закрыться «на обед» и не задавать лишних вопросов. Помыть голову в раковине и мылом для рук вместо шампуня - все, что мне досталось.
        - И что из этого следует? - откликается Джек, обходя небольшое помещение и вглядываясь куда-то под потолок.
        - Да вроде нет камер, - высказываюсь.
        - Да вроде я не просил совета, - огрызается.
        - А следует из этого то, что ты не с Альфа Крита, не с Поллака и не с Гиаммы, - продолжаю озвучивать свои выводы. - Там нельзя держать домашних животных.
        Джек хмыкает.
        - И не с Земли, - любезно подсказывает. - Там тоже давно запретили.
        Точно, забыла.
        - Ну, если бы ты оказался с Земли, я бы очень удивилась.
        - Это почему? - Джек, только что заглядывающий в угол за одну из сушильных машин, оборачивается ко мне в кои-то веки с живым интересом в глазах.
        Пожимаю плечами.
        - Земляне живут на Земле и не будут мотаться по Вселенной, как ты. Для них это… - Щелкаю пальцами, подбирая слово. - Недостойно.
        Интерес гаснет, Джек закатывает глаза к потолку.
        - Стереотипы. - Морщится. - Я жил на Земле пять лет, люди как люди.
        Подбираюсь на своей скамье, садясь теперь не поперек нее, а вдоль, и, притянув колени к груди и обняв их руками, жадно смотрю на собеседника. Информация - как сладко это слово!
        Джек бросает на меня взгляд, потом усмехается и качает головой.
        - Ты бы себя видела - Пиранья Пираньей.
        - А я и есть… - начинаю запальчиво и обрываюсь. - Откуда ты знаешь, как зовут меня коллеги? - Прищуриваюсь, рассматривая его с подозрением.
        Может, я зря расслабилась? А он - что? Следил за мной? Выискивал на меня данные? Когда? Явно до встречи в обеденном зале Барона - потом бы не успел.
        Джек же равнодушно пожимает плечами.
        - Это ты написала мне, а не наоборот. Я всегда собираю информацию о тех, с кем собираюсь иметь дело, - сообщает уже из-за очередной стиральной машины. Дотошный.
        - То есть ты изначально знал, что я и та журналистка, которая донимала тебя на Альфа Крите, один и тот же человек? - искренне удивляюсь.
        Я же «его проблема», чтоб его. Недовольный какой все время…
        - Кайя не такое частое имя.
        - И нередкое!
        - Мой контакт не дают кому попало, так что я заинтересовался.
        Наконец убедившись, что все чисто, Джек в последний раз обходит помещение по кругу и плюхается у стены прямо на пол. Ясно, скамья тут одна, а находиться рядом со мной ему претит. Откидывает голову на стену и прикрывает глаза, свесив руки между ног, согнутых в коленях.
        Он что, спать собрался?!
        - И? - настаиваю.
        Джек с явным недовольством приоткрывает один глаз.
        - Что «и»? - передразнивает. - Подумал, что это может быть очередное расследование избалованной идиотки. Теперь вижу, что нет. Так что берусь. Вопросы?
        - Миллион!
        - Разбуди, когда все высушится. - Прячет лицо в сгибе локтя и затихает. Вот же!
        Но я тоже не помню, когда в последний раз нормально спала. А он еще и ранен, хоть и держится.
        Мерное жужжание стиральной машины убаюкивает, глаза слипаются…
        К счастью, аппарат издает звонкую трель, оповещая об окончании программы, и я заставляю себя встать, чтобы переложить вещи в сушилку.
        Только после этого позволяю себе расслабиться и вытянуться на скамье в полный рост.
        Итак, что мы имеем? Занимается наркотиками и работорговлей. Работает под прикрытием. Имеет кучу имен. Спецагент? Вольный наемник? А еще жил на Земле и держал кошек - как-то не вписывается…
        Кто ты, черт возьми?
        На этой бессильной мысли веки окончательно тяжелеют, и я вырубаюсь, будто меня снова огрели по голове чем-нибудь тяжелым.

* * *
        - Вставай, - кто-то настойчиво трясет меня за плечо.
        Ну зачем? Я же только что уснула…
        - Шо-о-он, - недовольно ворчу и вяло отбиваюсь, пытаясь натянуть на голову одеяло, но руки ловят лишь пустоту, - завтракай один, я худею…
        В ответ раздается крайне некрасивое ругательство, какими мой брат обычно не пользуется. Да и голос другой…
        Черт, это не Шон!
        Сонный мозг наконец стыкует кривые обломки мыслей-пазлов в единую картинку, и я поспешно вскакиваю. Слишком поспешно - до искр из глаз. Но не из-за резкой смены положения, а потому что со всей дури врезаюсь лбом в подбородок того, кто только что так настойчиво пытался меня разбудить и не успел отпрыгнуть в сторону, не ожидая такой подставы.
        Кажется, даже слышу клацанье резко сомкнувшихся от удара в челюсть зубов. А может, и в правду показалось, потому что в голове стоит звон - только что собравшиеся пазлы с грохотом бьются о черепную коробку.
        - Бриться не пробовал? - шиплю, с досадой растирая пальцами ободранный жесткой щетиной лоб и часто моргая в попытке сморгнуть выступившие от боли слезы.
        Есть же люди как люди: избавляются от растительности на лице раз и навсегда, а потом до старости живут припеваючи, не зная бед. Так нет же, мне достался любитель щетины.
        - Сначала думать, а потом делать не пробовала?! - рявкает Джек в ответ.
        Он обнаруживается в полуметре от меня. Стоит, взявшись за подбородок, и, приоткрыв рот, двигает челюстью из стороны в сторону, проверяя ее целостность. Покраснение на коже в том месте, куда я так метко влепилась, видно даже сквозь темную поросль, а это он еще смуглый.
        И вид у него в этот момент такой умильно-шокированно-возмущенный, что я перестаю тереть свой многострадальный лоб и прыскаю.
        Джек одаривает меня очередным убийственным взглядом и наконец отпускает пострадавшую челюсть.
        - Придурочная, - припечатывает.
        - Просто у кого-то реакция ни к черту, - немедленно отбиваю «подачу».
        Кто у нас самый меткий стрелок-камикадзе-секретный-агент? Вот и отпрыгнул бы от летящей ему в лицо опасности и не махал бы потом после драки кулаками.
        Джек отпускает витиеватое ругательство и, уперев руки в бока, запрокидывает лицо к потолку - похоже, считает до десяти, чтобы меня не прибить. Потом выдыхает и вскидывает руку, не иначе как намереваясь запустить пальцы в волосы, но лишь проводит ладонью по короткому ежику - кто-то явно подстригся буквально на днях и еще не привык. Все еще смотрит на меня недобро. А я, между прочим, тоже пострадавшая сторона!
        Встаю и, демонстративно подтянув трусы повыше и гордо выпрямив спину, направляюсь к завершившей программу сушилке.
        - Еще сзади поправь, - язвительно несется мне вслед.
        О черт.
        Спокойно, Кайя, покерфейс - наше все. Ты бесишь его так же, как и он тебя, а это уже отличная месть.
        Не оборачиваюсь, но сместившийся край белья все же поправляю, будто сама почувствовала, что он не на месте. Достаю вещи из сушки, перекладываю в таз.
        - У тебя есть другая кепка? - уже вполне мирно и по делу уточняет Джек.
        Все еще стоя к нему спиной, качаю головой.
        - Ты меня слышишь?! Есть кепка другого цвета? - повышает голос.
        Капец, он на меня уже даже не смотрит!
        - Есть худи с капюшоном. - Извлекаю из кучи только что выстиранных и высушенных вещей ярко-розовую кофту и встряхиваю. - Пойдет? - Оборачиваюсь через плечо.
        Джек кривится и показывает поднятый вверх большой палец.
        - Если ты решишь снять новое видео, подойдет идеально - по такому цвету тебя узнают еще из космоса.
        - Не решу, - буркаю.
        А мысленно добавляю: «Пока». Для затравки интереса у подписчиков и реакции межгалактических спецслужб пока хватит и этого. К тому же после такого перфоманса тишина в эфире только на пользу - загадочно и волнительно.
        Да и Карла явно поперхнулась таким «промежуточным отчетом». Так что ни о чем не жалею.
        Натягиваю розовое худи через голову. Непривычно легкие короткие волосы тут же электризуются и липнут к лицу.
        Джек зловредно усмехается.
        Ну конечно, как надо оценить мою фигуру в белье, так он отворачивается, а как запечатлеть «одуванчик» из волос - тут как тут.
        Глава 34
        - Куда мы идем? - Догоняю спутника, успевшего обогнать меня на пару шагов, пристраиваюсь рядом и, как и в прошлый раз, лжевцепляюсь в его локоть.
        На мне капюшон от худи, вытащенный из-под ворота куртки, так что я как та лошадь - смотрю на мир из-за розовых шор. А весь мой «мир» - это местная мостовая. Задирать голову и глазеть по сторонам больше не тянет.
        - К шлюзам, - отвечает Джек, и что-то такое слышится в его интонации, что сразу чую неладное.
        - А зачем нам к шлюзам? - уточняю осторожно.
        Кошу глаза, но вижу лишь блестящую полоску липкой ленты, которую Джек приобрел у хозяйки прачечной, чтобы заклеить куртку. Черное на черном, но структура совершенно другая, плюс лента бликует в свете потолочных ламп. Однако, признаю, так, по крайней мере, неясен источник дырки - может, человек рукавом за гвоздь зацепился.
        Джек хмыкает в ответ на мой вопрос, будто я спрашиваю о чем-то элементарном, тем не менее поясняет:
        - Попытаемся попасть на судно, которое ждет меня на подлете к станции.
        - Чего?! - возмущаюсь и все-таки вскидываю глаза к его лицу.
        Успеваю заметить раздражение в ответном взгляде, а потому край капюшона прямо над моим лбом нагло дергают вниз, закрывая меня до самой переносицы.
        - Тебе опять мало внимания? - шипит Джек, не иначе как соизволив склониться к моему уху.
        Зараза! Ладно, прав. Прикусываю изнутри щеку, чтобы не начать пикироваться. Сейчас неглавное, куда мне безопасно смотреть, а куда нет.
        - А если Шон все еще на станции? - игнорирую этот хамский жест и возвращаюсь к тому, что для меня по-настоящему важно. Правда, предусмотрительно говорю шепотом, чтобы никто не подслушал. Людей на улице по-прежнему немало, но пока на нас никто не обращает внимания. - Мы же не проверили.
        - Проверю.
        - Может, он вообще был среди рабов на Ярмарке…
        От этой мысли мне становится так дурно (там же был пожар, чтоб вас всех, а если мой брат пострадал?), что до меня только через минуту и десяток шагов доходит,ЧТО ИМЕННОДжек сказал.
        - Погоди, что значит «проверю»? - С силой сжимаю пальцы на его рукаве. - А я?
        - А тебя мне хочется прямо сейчас сбросить в ближайшем полицейском участке, чтобы сама разбиралась там со своими поклонниками, - огрызается Джек и добавляет еще тише, но уже приказным, лишенным эмоций тоном: - Руку отпусти, швы разойдутся.
        Резко расслабляю пальцы. Ладно, снова прав: пытки - не метод для цивилизованных людей.
        Спокойно, Кайя, он нужен тебе больше, чем ему твои деньги. Которые он пока даже не получил. Черт.
        - Я хотела сказать, - начинаю сначала, но совсем с другой интонацией и с улыбкой (что бы там кто ни говорил, а улыбка в голосе человека слышится всегда, даже если ты ее не видишь - проверено), - что не совсем поняла, почему ты использовал единственное число в слове «проверю». Мы же теперь деловые партнеры, а это подразумевает совместную деятельность.
        Ну вот, доходчиво и вежливо - все по полочкам. Я довольна собой. Нельзя же нахамить в ответ, когда кто-то вежливо уточняет план дальнейших действий и просит пояснить некоторые детали.
        - Ты мне не партнер, - сухо произносит Джек.
        Или можно…
        Засранец.
        - Наниматель? - предлагаю другое определение.
        - Злой рок, блин!
        Ничего не могу с собой поделать - тихонько хихикаю под своим капюшоном. Что есть, то есть: нас уже второй раз прибило друг к другу по случайному стечению обстоятельств. Что это, если не судьба?
        - Я должна участвовать в поисках своего брата, - посерьезнев, сообщаю безапелляционно.
        Люди шагают навстречу, люди обгоняют, ноги, ноги… Ноги в темно-фиолетовой форме с лампасами!
        Стараюсь опустить голову ниже, при этом не совершая резких движений. Кажется, получается - копы не заостряют на нас внимания. Бинго! А я говорила: термоядерный цвет моей кофты сейчас то, что доктор прописал.
        Джек уверенно ведет меня вперед, явно хорошо зная дорогу. Поворачиваем на соседнюю улицу. Замечаю из-под своего розового укрытия край указателя: «…ковочные узлы». Стоп, я же сказала: мне не надо в стыковочные узлы!
        Перехватив руку спутника поудобнее, начинаю тормозить подошвами кроссовок о дорожное покрытие.
        - Ты спятила? - интересуется Джек, однако замедляя шаг.
        - Я. Хочу. Найти. Брата, - повторяю уперто.
        Что ему еще надо? Вон какая я покладистая, на все готова: голову больше не задираю, посты в сеть не вывешиваю, даже на руке вишу аккуратнее некуда, чтобы не дай бог не повредить швы. Да я такая покорная даже в детстве не была, хотя нянька у меня была пострашнее головорезов Майкла.
        И вдруг Джек останавливается. Совсем, неожиданно, прямо посреди улицы. Меня прошибает испугом до кончиков пальцев ног. Что он делает? Мы же привлекаем к себе внимание.
        Людской поток огибает нас, как валун в центре реки, и несётся дальше. Какой-то сварливый дед, обхрамывая внезапно выросшее перед ним препятствие, отпускает что-то неразборчивое о нравах молодёжи. А мы так и стоим посреди улицы и, кажется, вообще больше не собираемся никуда идти.
        - Что ты?..
        Не договариваю, потому что Джек неожиданно касается пальцами моего подбородка и вынуждает поднять к нему лицо. Тут же камеры. Кто из нас еще спятил? Сам же натягивал мне на голову капюшон какие-то пять минут назад.
        Но нет, похоже, Джек вполне отдает себе отчет в том, что делает, потому как чуть смещается влево, прикрывая меня от зоркого ока станции на ближайшем столбе. Лицо серьёзное, смотрит прямо в глаза, а руку - чтоб его! - не убирает, не давая ни отступить, ни отвернуться.
        И что прикажете с ним делать? Отбиваться у всех на виду?
        - Сейчас. Один ответ. Начистоту, - произносит пробирающим до печенок шёпотом. Удивленно моргаю. - Чего ты правда хочешь?..
        - Я же сказала…
        - Спасти брата или заполучить ещё одну сенсацию в список своих побед?
        С шумом втягиваю в себя воздух. Скотина, прямо в сердце, как амурчик на потолке в приёмной Карлы!
        Стискиваю зубы и прикрываю глаза, раз он не дает возможности отвернуться - нет никаких сил выдерживать этот взгляд.
        Потому что Джек, черт его дери, прав!
        Я хочу сенсацию, хочу в «ТК», хочу признания моих талантов. Утереть нос выскочке Винсенту тоже хочу. И заставить Карлу смотреть на себя как на равную, а не свысока. И чтобы отец, видя мой успех, наконец сказал мне: «Дочь, я горжусь тобой, был не прав». И…
        Дерьмо, почему признаться себе в этом труднее, чем собственными руками кого-то убить?!
        Резко распахиваю глаза, чтобы встретиться с по-прежнему направленным на меня взглядом темно-карих глаз, умудрившихся каким-то чудом за несколько минут препарировать меня лучше дипломированных психологов.
        - Спасти брата, - говорю настолько искренне, насколько вообще могу.
        Джек серьезно кивает.
        - Если он жив, я его верну. Но ты отправишься в безопасное место и не будешь мешать.
        А-а-а! Да это как газонокосилкой по самолюбию!
        - Не буду, - обещаю сквозь зубы и только теперь от души луплю ладонью по удерживающей меня руке. Распустил, понимаете ли.
        Отворачиваюсь и, поглубже натянув капюшон на голову, первой продолжаю пусть в сторону стыковочных узлов.
        Кажется, меня только что изнасиловали в мозг!
        Полный абзац.
        Глава 35
        В стыковочных узлах, где принимают катера с частных судов, полно народу - суета в связи с пожаром в районе проведения Ярмарки не прошла даром, и люди, завершившие свои дела, стараются поскорее покинуть станцию.
        «Доступ: катер крейсера «Сигма-15», - высвечивается на голографическом стенде у стены. Приготовиться: «Ясный»…
        Помещение зала ожидания довольно просторно, но при таком количестве людей кажется тесным. В ушах гудит от гула голосов и шума кондиционеров - система вентиляции не справляется и работает на полную мощность. Но все равно душно, в воздухе витает смесь запахов пота и дешевого фастфуда. Зажимаю нос рукавом и глазею по сторонам, стараясь при этом не сильно высовываться из-под своего розового укрытия.
        Какой-то верзила с рюкзаком на одном плече обгоняет нашу пару, толкая меня своей увесистой ношей в плечо, и меня, словно прибоем, прибивает к Джеку ближе. Мне бы тактично отстраниться, но я, наоборот, обвиваю его руку обеими ладонями и практически вплотную приникаю к плечу.
        - А ты уверен, что копы не станут искать меня здесь? - уточняю придушенным шепотом. - Может, я уже в розыске.
        - За что? - так же негромко отзывается спутник. С руки не скидывает - видимо, подобрел после моего обещания. Точно подобрел, потому что даже продолжает мысль: - У тебя международное журналистское удостоверение, и официально тебя можно задержать разве что для уточнения информации.
        Помнится, именно это я ему и говорила, когда он в бешенстве хватал меня в «Раю» за шкирку.
        - Хочешь сказать, что мы бежали от них только потому, что нам стало скучно? - добавляю возмущения в свой шепот.
        - Хочу сказать, - голос Джека становится громче - склоняется ко мне, чтобы выразить свое раздражение еще доходчивее, - что взять тебя по горячим следам и «случайно» потерять по дороге в участок - одно. А официально объявлять в розыск - другое.
        Логично. Перестаю спорить и осторожно высовываюсь из-под капюшона: люди, люди, группами и по одному, налегке и с внушительными баулами. На табло все те же «Сигма» и «Ясный» - дело движется медленно.
        У Джека вибрирует комм. Он принимает вызов и разговаривает через гарнитуру, одновременно увлекая меня в сторону от основного столпотворения.
        Хорошее решение: у стены меньше вероятности снова получить рюкзаком по плечу или макушке, а еще прохладнее и свежее, так что наконец могу убрать руку от носа и вздохнуть полной грудью.
        - Угу… А прогноз?.. - Джек разговаривает по комму.
        Ему что-то отвечают. Выглядываю из-под капюшона: хмурится и, прикрыв глаза, трет пальцами вертикальную морщинку, образовавшуюся между бровей. Похоже, новости так себе.
        - Ладно, понял. Ждем. Скажи, если что-то изменится. - Джек обрубает связь и натыкается взглядом на меня. - Спрячься, а? - Морщится, будто увидел под своей дверью дохлую птицу вроде той, что подложила мне бешеная жена Хью.
        Возмущенно закатываю глаза в ответ на очередную грубость, однако покладисто прячусь под розовой тканью. Черт с ним, жизнь Шона дороже.
        - Прогноз - три часа, - тем не менее Джек делится информацией сам. - В лучшем случае.
        Что ж, он прав: есть отчего хмуриться. Особенно учитывая, что где-то поблизости бродит Баронет, жаждущий мести.
        - А что потом? - Выглядываю одним глазом, на который тут же, совершенно по-хамски и нарушая личные границы, снова натягивают капюшон.
        Это уже ни в какие ворота - личное пространство человека нужно уважать в первую очередь. Я же вишу на его руке со всем уважением, не так ли?
        - А потом нас заберут. Ты останешься на судне, а я вернусь на станцию.
        Звучит логично, а на деле - отвратительно. Если он надеется, что возьмет меня в заложники, то здорово ошибается. Но сейчас не время и не место спорить - разберусь по ходу. На Альбере без чужой помощи я все равно не справлюсь.
        Поэтому не возражаю, а только серьезно спрашиваю:
        - А мои документы? Если копы не станут официально шить на меня дело, то кто им помешает маякнуть Баронскому сыну, где меня искать?
        - Вот и не свети их, - флегматично отзывается Джек. Поворачивается, чтобы посмотреть куда-то в сторону, и вместе с ним поворачиваюсь я. Всем телом, ага, потому что все еще приклеена к его руке. - Пиявка, отцепись уже. - Наконец сей факт доходит и до него.
        Фыркаю и разжимаю пальцы. Пристраиваюсь к стене у Джека за спиной, чтобы он таким образом прикрывал меня своим телом от ненужных взглядов. И запахов, да.
        - И что, просто так пропустят? Без документов и сканирования? - Все еще не могу сложить в своей голове единую картину происходящего.
        - А ты видишь где-то рамку, турникет или хотя бы проверяющих? - откликается Джек через плечо.
        В данный момент из-под капюшона я вижу только его сногсшибательную задницу.
        - А? - спохватываюсь, что и впрямь засмотрелась и не расслышала последнюю фразу.
        - Нет тут никого, - с явным раздражением в голосе повторяет Джек. Благо он повернулся, а то я не расслышала бы и во второй раз. - Каждый сам знает, на какой катер ему идти, а разрешение запрашивается с кораблей, которые тоже знают, кого привезли и увозят.
        Погодите-ка, это что же получается?..
        От возмущения опять забываю предосторожности и вскидываю голову.
        - Это же можно отсюда вывезти кого угодно и что угодно!
        Джек морщится.
        - Еще поори об этом.
        И я мудро затыкаюсь.
        Все знают и не вмешиваются, местные власти получают доход и не препятствуют. Не поощряют в открытую, чтобы не вмешались сторонние силы, но и не пресекают. «А мы что? Мы не в курсе» - и все, взятки гладки.
        - Я их закопаю, - обещаю на полном серьезе.
        Нет силы страшнее, чем общественность. Огласка и праведный гнев толпы творят чудеса уже не одно столетие.
        Джек хмыкает, одаривая меня сверху снисходительным взглядом.
        - Что саму закопают, не боишься? - с любопытством вскидывает бровь.
        И этот туда же.
        Боюсь, конечно, я еще слишком молода и малоизвестна, чтобы умирать. Но осознание рисков еще не повод сидеть сложа руки.
        Прищуриваюсь, вглядываясь в его лицо.
        - А тебе что же, все равно? - спрашиваю с вызовом.
        Ожидаю, что огрызнется, а заодно, может быть, с психа сболтнет что-нибудь полезное. Но нет, Джек смотрит в ответ совершенно серьезно.
        - Мне - нет.
        И… отворачивается!
        Вижу, как вытягивает шею, что-то высматривая. Может, название нового судна на табло? Плевать, это мой шанс.
        - А если не все равно, дай мне информацию, - шепчу ему в спину громким шепотом. - Мы замажем твое лицо на видео, наденем маску - да что угодно! Надо - голос изменим. - В приливе энтузиазма впиваюсь пальцами ему в плечо. - Если у меня будет человек, который видел все своими глазами и согласится свидетельствовать…
        - Нет. - Джек даже не оборачивается, только раздраженно дергает плечом, чтобы сбросить мою руку.
        - Да почему, блин? - От возмущения даже притопываю ногой.
        Зря: это та, которую я травмировала при побеге из особняка Барона. Ногу прошивает, словно электрическими разрядами, от щиколотки до самого колена. Черт. Шиплю сквозь крепко сжатые зубы.
        - Потому что ты играешь в своей песочнице, а я в своей, - огрызается Джек. - Не мешай.
        Только теперь понимаю, что он уже не куда-то смотрит, а копается в своем коммуникаторе, просто остался ко мне спиной, из соображений безопасности - то ли моей, то ли своей нервной системы.
        Глубоко вздыхаю и, скрестив руки на груди, опираюсь спиной о стену.
        Ждать я не люблю, но при необходимости - умею.
        Глава 36
        На исходе второго часа, отстояв в полный рост и отсидев ноги на корточках у стены, перемещаемся в небольшое кафе, примыкающее к залу ожидания. Цены здесь «шепчут», поэтому, несмотря на толпу, собравшуюся у стыковочных узлов, мест за столиками предостаточно. Теперь понимаю, почему в зале так отвратительно пахло: опытные путешественники прихватили перекус с собой.
        Получив предупреждение от робота-официанта о том, что без заказа занимать столики в кафе запрещено, выбираем место в самом дальнем углу за удерживающей потолок балкой. Других посетителей отсюда не видно, как и им нас, зато дополнительное информационное табло, вывешенное специально для посетителей, находится прямо по курсу, и можно следить за всплывающими на нем названиями судов.
        «Артемида», «Феникс», «Робокот»… При последнем названии усмехаюсь и пытаюсь поймать взгляд Джека (заметил ли), но он, не глядя отодвинув стул ногой, чтобы сесть, продолжает копаться в своем комме; руку намеренно держит так, что, как ни изворачивайся, не подглядеть. Ладно.
        Робот привозит заказанный кофе, расставляет на столе посуду.
        - Как хотя бы называется судно, катер с которого мы ждем? - спрашиваю, сделав первый глоток. И тут же морщусь: обман и развод для лохов. Кофе стоит втрое дороже, чем в «Раю» у Дейзи, а на вкус напоминает кошачью мочу. Я не пробовала, но мое воображение представляет ее именно такой. - Фу! - Отставляю от себя чашку.
        Джек же невозмутимо тянется к своей, отпивает и ставит рядом. Выражение лица - увлеченное. Взгляд, направленный на экран комма, - внимательный.
        - Ты меня слышишь? - Подаюсь вперед, поставив руки на стол и наваливаясь на них грудью.
        - Угу, - буркает, не прекращая своего занятия, и делает новый глоток.
        Ха, я же говорила, что он любит кошечек.
        - «РобоКОТ» случайно не твой? - интересуюсь язвительно, намеренно выделив интонацией вторую часть слова.
        Ясное дело, что это не то судно, которое мы ждем, иначе Джек бы хоть как-то отреагировал на его появление на табло, но не поддеть не могу.
        В ответ он корчит гримасу, однако так и не отрывает взгляда от комма.
        - Остроумие на уровне младшеклассника, - комментирует.
        Фыркаю и отворачиваюсь, барабаню пальцами по столешнице.
        Ладно, снова прав, сама не знаю, зачем его достаю. Просто нервничаю, да, и чувствую себя настолько беспомощной и несамостоятельной, что хоть вой - тоже да. Когда я куда-то влезала без прикрытия финансами и юристами канала? Да никогда!
        Табло с информацией мигает, и хорошо поставленный мужской голос сообщает, что объявляется перерыв: в ближайший час новые катера приниматься не будут. Вот дерьмо.
        Вместо названий кораблей включаются новости.
        Почему так жду катер с неведомого мне судна, тоже не знаю. Но это ожидание бесит неимоверно. Мне нужна смена декораций и точка опоры, чтобы оттолкнуться. Как со стулом Барона, ага.
        При воспоминании об этом в горле встает ком, и мне приходится все же глотнуть отвратительного пойла, по чьему-то недосмотру называемого здесь кофе. Из чего они его варят? Из воды после грязных носков?
        «Последствия пожара в районе складов длительного хранения полностью устранены, - вещает диктор с голоэкрана. - По последним данным, погибших вследствие инцидента нет. Пострадали три человека. Сейчас они находятся в отделении неотложной помощи. Их жизням ничего не угрожает. Повезло, что пожар случился в ночное время, когда…»
        Кривлюсь, слушая эту чушь. «Склады длительного хранения» - ну надо же. И о назначении Ярмарки ни слова, будто мой эфир не видела половина станции. Просто склады, просто загорелись.
        - Значит, так, по данным перевозчика, твой брат на станции не был, - внезапно заговаривает Джек.
        И я так резко поворачиваю к нему голову, что в шее что-то щелкает. Торопливо накрываю рукой пострадавшее место (где-то на загривке) и кривлюсь от боли.
        Джек наблюдает за этим с плохо скрываемым весельем во взгляде.
        - Слушай, ты как дожила до своего возраста и не покалечилась окончательно? - спрашивает, кажется, с искренним любопытством.
        - Жертвоприношения в полнолуние - и никаких проблем, - огрызаюсь в ответ, потирая шею, потом отмахиваюсь - не до того. - Так что там с моим братом? Где ты это нашел?
        Пожимает плечом.
        - Взломал базу перевозчика.
        На мгновение «зависаю».
        - Серьезно? Сам?
        Из моих знакомых на такое способен только Кенни.
        - Я и мое второе «я». - Гримасничает, но, держу пари, ему польстило мое удивление.
        - То есть ты хакер? - Вцепляюсь в новую информацию о своем спутнике, как собака в кость.
        - Нет. - Насмешливо качает головой. - Хакер - мой брат.
        Бинго! Проболтался!
        Стараясь тщательно следить за выражением своего лица, тянусь к чашке и неспешно делаю глоток - да кого там уже волнует вкус этой жижи.
        - Тот, о котором ты говорил? - уточняю небрежно, будто и правда запамятовала. - Старший или младший?
        Джек усмехается, снисходительно наблюдая за моими потугами казаться незаинтересованной. И клянусь, с другими мой фирменный покерфейс всегда срабатывает! Только с этим с первой встречи идет какой-то сбой программы.
        - Единственный, - ехидно изгибает бровь, один в один повторяя то, что уже сказал мне о своем брате в прошлый раз. Потом подается вперед, копируя мою позу. - Ты будешь продолжать копать под меня или все-таки вернемся к твоей проблеме?
        Туше. Сдаю назад.
        - База перевозчика, - серьезно киваю, напоминая, на чем мы остановились. И сразу же хмурюсь. - Как это Шон не был на станции, если даже по официальной версии у него должна была быть тут пересадка?
        - Удачная стыковка без лишнего ожидания. Якобы он пересел на корабль до Сьеры в околостанционном пространстве.
        - Якобы? - Чую подвох.
        Джек кивает и вытягивает вперед руку, повернув ее ко мне так, чтобы я рассмотрела фото на экране его комма.
        - Он?
        Щурюсь, вглядываясь в изображение. Толпа вроде той, в которой мы только что побывали в зале ожидания. Погодите-ка, не просто «вроде», а тот самый зал, откуда мы вышли полчаса назад. А по центру снимка с камеры кто-то в черной кепке, из-под которой торчат светлые лохмы. Само лицо в профиль, и качество обещает желать лучшего, но…
        - Это Шон, - говорю уверенно. Эти худосочные плечи я узнаю где угодно и с каким угодно качеством съемки.
        - Что и требовалось доказать, - удовлетворенно кивает Джек и выпрямляется, опираясь на спинку стула; «усыпляет» коммуникатор. - Кого-то из космолиний подкупили.
        Так это что же тогда получается…
        - Думаешь, Шона увезли со станции на частном судне? - Вскидываю глаза к его лицу: спокойное, абсолютно. Оно, собственно, и понятно: брат-то не его.
        Джек кивает.
        - По местным камерам не нашел, но полагаю, да. Как только избавлюсь от тебя, хочу кое-что проверить.
        Избавится он, видите ли.
        - Спросишь местных наркоторговцев, не воровали ли они парня во-о-от такого роста, - поднимаю руку и задерживаю ладонь над своей головой, - и с тощей задницей в драных джинсах?
        Джек кривится.
        - Вроде того.
        Собираюсь продолжить допрос, но замираю и резко поворачиваюсь к голоэкрану, на котором все еще вещает новостной диктор. Копия Винсента, кстати, только взгляд менее надменный.
        «Вследствие проверки было установлено, что видео, опубликованное некой Кайей Вейбер, не более чем фейк: девушки нет и не было на станции. Подробности ее поступка уточняются»…
        - В смысле «не было»? - Возмущенно округляю глаза и поворачиваюсь к спутнику, ища у него поддержки. - Они подтерли базу? Нет данных о моем прилете?
        Джек молча разворачивает экран своего комма и что-то ищет. Потом демонстрирует мне находку. Надпись: «Не найдено».
        - Подтерли в прямом смысле, - хмыкает.
        Полный абзац.
        - Погоди, - стараюсь рассуждать здраво. - Но ведь и на Новом Риме должны были остаться записи с камер. Плюс сообщение через «окна» не мгновенное, наверняка «с той стороны» остался след.
        - Или остался ненадолго, - Джек не разделяет моего оптимизма, а направленный на меня взгляд далек от дружелюбного. - Ты могла разобраться с тем, что тут творится, спокойно и без шума. Но ты запустила в небо сигнальную ракету, не имея никаких доказательств. Так что пожинай плоды.
        «К другим новостям…»
        Сижу и нервно тру пальцами переносицу. Если меня якобы не было на станции, то проще всего меня тут и прикопать, чтобы потом не возразила. Тем более они не знают, действительно ли у меня нет доказательств - может, у меня уже отснята куча материала, который я предъявлю, стоит отсюда выбраться.
        Пожалуй, зря я спорила: идея убраться со станции прямо сейчас чудо как хороша.
        «Есть подозрения, что на Альбере работает банда поджигателей…» - долетает до меня часть речи ведущего.
        - Что? - поднимаю голову.
        Джек уже повернулся к экрану всем корпусом. И я понимаю почему - в новостях показывают то, что когда-то было кафе, принадлежащим его приятельнице Дейзи.
        Было.
        «Рай» превратился в пепелище.
        Глава 37
        С грохотом отодвигая от стола стул, Джек подрывается с места… и замирает. Взгляд - на экран, затем на меня, потом опять на экран и снова на меня. Мы знакомы с ним всего ничего, однако за все то время, что я его знаю, его лицо выражало уверенность, насмешку, раздражение или снисходительность, было серьезным или злым, имело издевательско-язвительное выражение или оставалось совершенно непроницаемым. Но впервые мне довелось увидеть на его лице и во взгляде растерянность. Да что там во взгляде - даже в позе и том, как он положил ладонь на спинку стула: оттолкнуть от себя и бежать к выходу или же сесть обратно и сделать вид, что ничего не произошло.
        И голову даю на отсечение, что, не имей Джек балласта в виде меня, он ни на миг бы не усомнился, как поступить.
        Поджимаю губы и чуть приподнимаю брови, глядя на него вопросительно.
        О нет, я не буду проситься с тобой, как ребенок, которого не взяли с собой в гости. Ты или оставляешь меня одну как взрослую дожидаться катера (и наконец просветишь как он называется), или же зовешь с собой и потом не жалуешься, обзывая пиявкой.
        Выбор сделан: взгляд Джека тяжелеет, а пальцы на спинке стула напрягаются, чтобы, уже не колеблясь, отодвинуть его с дороги.
        - Пойдем. Надо проверить, что с Дейзи.
        Бинго!
        Встаю, подхватывая свою сумку с соседнего сиденья и тщательно скрывая под надвинутым капюшоном злорадство на своем лице.
        Нет, я не желаю зла фиолетововолосой барменше, но пожар в ее логове случился как нельзя кстати, чтобы меня не высадили на скамью запасных.
        - Дай сюда. - Джек нетерпеливо вырывает у меня из рук сумку и перекидывает ее длинный ремень себе через плечо, вешая поперек груди. - Поторопись.
        И первым направляется к выходу.
        Провожаю взглядом его… спину, конечно же. И только потом спохватываюсь и догоняю.
        Сумку он у меня забрал, надо же. Какой небритый джентльмен мне достался.

* * *
        Чем ближе мы к цели, тем сильнее становится запах дыма. Еще немного, и плывущее в воздухе серое облако становится видно невооруженным взглядом. На главной улице прямо по курсу - целая толпа. Зеваки и куча людей в форме, фиолетовой и красной (пожарные), машины с мигалками, вой от которых разносится на всю округу.
        Впервые вижу на Альбере транспорт, помимо погрузчиков возле шлюзов. Видимо, пожар на станции - происшествие действительно важное. Это вам не рынок с живым товаром. Тут можно и посуетиться, и пошуметь.
        - Туда, там есть еще один проход в переулок, - командует Джек и увлекает меня в узкий лаз между почти вплотную стоящими зданиями - не знаешь, что там можно пройти, не сунешься.
        Бросаю взгляд на своего спутника: лицо напряженное, губы крепко сжаты. Действительно встревожен - какой ему смысл передо мной притворяться? Закрыться и сделать вид, что все отлично, это да, а изображать волнение точно нет никакого прока.
        Бегу за ним, как на буксире, только и успеваю переставлять ноги.
        Еще поворот, и еще один незаметный с первого взгляда проход - и мы на месте.
        Пол станции здесь идет под уклоном (очевидно, из-за особенностей строения «подземных» коммуникаций), высоко начинаясь от поворота с главной улицы и спускаясь все ниже по всей протяженности переулка. Оказываемся в самом низу: еще несколько построек - и глухая стена с предупреждающими надписями типа «Не трогай - убьет». Здесь все в дыму еще больше. Воняет горелым тряпьем, расплавленным пластиком и раскаленным металлом. Причем в такой концентрации, что у меня начинают слезиться глаза и свербит в носу. Сжимаю пальцами переносицу, чтобы не чихнуть.
        Джек высовывается из-за угла. Следую его примеру, но меня тут же совсем не по-джентльменски запихивают обратно. Успеваю только разглядеть, что толпы у дверей бывшего «Рая» еще больше. Проблесковые маячки умудрившегося проехать по узкому переулку автомобиля мерцают в клубах все еще валящего из цокольного этажа дыма.
        Так и вижу заголовок с первой полосы: «Как с помощью горючей смеси и смекалки превратить «Рай» в филиал Ада всего за несколько минут?»
        Впрочем, каюсь, сарказм сейчас неуместен. Во всяком случае, судя по лицу Джека.
        - Дерьмо, - вырывается у него сквозь зубы, после чего он перестает высовываться и возвращается ко мне. Опирается спиной о стену и прикрывает глаза. Вот сейчас снова никаких эмоций - дышащая статуя, не более.
        Хмурюсь и, пока он снова не «ожил», тоже осторожно высовываю нос из-за угла. В суете и в дыму меня вряд ли заметят, но все же стараюсь быть осторожной.
        Что Джек там такого увидел? Только не говорите, что…
        Двое в красной форме и в респираторах на лицах пытаются развернуться в слишком узком для маневра пространстве, удерживая перед собой навесу что-то длинное и, судя по прогибу спин и напряжению плеч, тяжелое, - носилки, накрытые серебристым термоодеялом. Мое сердце пропускает удар от страшной догадки, а потом, когда один из пожарных оступается и, ловя равновесие, встряхивает носилки, с которых свешивается безжизненная рука в фиолетовых татуировках, наоборот пускается в бешеный галоп.
        Только не говорите, что Дейзи не успела выйти!
        Резко отшатываюсь и пячусь, будто кто-то с силой толкнул меня назад. А потом, копируя позу Джека, тоже прижимаюсь лопатками к стене и просто тяжело дышу. Горло от запаха гари дерет посильнее, чем после полуудушения Бароном. И глаза слезятся. Дерьмо!
        Шмыгаю носом и нервным движением вытираю слезы рукавом.
        Дерьмо, дерьмо, дерьмо…
        - Надо уходить, - откуда-то сверху доносится голос Джека, и до меня доходит, что я сползла по стене до самого пола. - Сейчас вытяжка очистит воздух, и они начнут прочесывать каждый метр станции.
        Мне хочется спросить, а мы-то тут при чем? Пусть прочесывают, пусть ищут поджигателя. Нам можно инкриминировать только то, что мы были последними, кто видел фиолетовую барменшу живой. Но… меня уже стерли из базы данных. Никто не мешает им стереть меня уже по-настоящему, как только что «стерли» Дейзи.
        Киваю, что поняла, и поднимаюсь.
        Джек, избегая встречаться со мной взглядом, отступает, освобождая мне место, а потом первым разворачивается к выходу из проулка.
        - Это из-за нас? - глухо задаю вопрос ему в спину.
        И вижу, как каменеют его плечи, будто я только что не заговорила, а зарядила ему кирпичом между лопаток.
        Он оборачивается, опаляя меня яростным взглядом.
        - Это - из-за твоего «невинного» видео, - произносит леденящим кровь голосом, после чего разворачивается и уходит, даже не пытаясь побеспокоиться, пошла я за ним или нет.
        Я пошла. Иду.
        И огрызаться и отстаивать свою правоту мне совсем не хочется.

* * *
        - Заходи уже, - буркает Джек, распахнув и придерживая передо мной дверь, пока я мнусь на пороге.
        Ладно, приятель, как скажешь. Вхожу.
        Это мотель. Где-то в глубине станции, вдалеке от главных улиц, дома Барона, загубленного «Рая» и совсем далеко от стыковочных узлов. Джек зарегистрировался здесь по каким-то очередным поддельным документам на «Дж», но я даже не пыталась вызнать, как его зовут на сей раз. Вообще не сказала ни слова с тех пор, как мы покинули узкий проулок, ведущий к сгоревшему кафе. Потому что так и не смогла сглотнуть вставший посреди горла гигантский ком.
        Это «заходи» тоже первое, что я услышала от Джека с того момента, как он бросил мне в лицо обвинение все в том же проулке.
        Он входит вслед за мной, щелкает выключателем (окна комнаты выходят на соседнее здание, стоящее к мотелю почти вплотную, поэтому в помещении царит полумрак), после чего проходит к двуспальной кровати, накрытой повидавшим жизнь покрывалом в черно-синюю клетку, и сбрасывает на нее мою сумку. Затем возвращается к двери, присаживается рядом на корточки и проверяет надежность замка. Вижу, как достает из кармана куртки что-то маленькое и цепляет возле дверной ручки.
        Все еще молчу. Стою, обняв себя руками.
        Убить человека, который пытался тебя придушить, а потом расчленить (еще неизвестно, живую или мертвую) - это одно. Это мерзко, отвратительно, неправильно с точки зрения морали и закона, по которому садиста-извращенца должны были судить, а не резать, как на скотобойне. Но совершенно не касается совести: когда стоит вопрос, ты или тебя, то совести лучше заткнуться и подать тебе оружие.
        Да и какая у меня совесть? Вот чувство справедливости отменное, да. В глобальном плане: вывести мерзавцев на чистую воду - это по мне, это я с удовольствием. Использовать кого-то по мелочи, как Деми, или проучить, чтобы не повадно было ко мне лезть, как Стеллу с ее плюшевыми птичками, тоже пожалуйста. Совесть-то моя, мы с ней договоримся - и не такое творили.
        Но эта самая совесть вдруг оказалась совершенно не готова к тому, что из-за нее умрет кто-то невиновный. И теперь она просто агонизирует, посылая в мозг одни и те же картинки-воспоминания: Дейзи усмехается, адресуя мне ехидные высказывания из-за барной стойки. И другая: рука в переплетении фиолетовых татуировок и черными от копоти пальцами безвольно свешивается с носилок.
        Я убила человека.
        И на сей раз это не «Твою мать, я убила человека, дайте мне приз зрительских симпатий!», а «Дерьмо, я реально виновата!».
        - Чего стоишь? - Закончив с дверью, Джек встает и направляется к окну. Бросает на меня мимолетный взгляд. - Можешь ложиться спать - до следующего утра стыковку нашему катеру больше не дадут, а эту мы про…
        - Пропустили, - буркаю, когда он не заканчивает фразу.
        - Угу, - откликается Джек, уже усевшись на подоконник и что-то колдуя с рамой.
        Он больше не злится. Или делает вид. Неважно, мне абсолютно фиолетово, что обо мне думают, учитывая, что при слове «фиолетово» в моем мозгу всплывают совсем другие образы.
        Молча снимаю с себя кроссовки, наступая на задники сперва одного, затем другого, и бросаю их прямо там, где стояла - посредине комнаты. Швыряю куртку на прикроватную тумбу в связи с отсутствием в номере вешалки и, сбросив сумку с вещами на пол, ложусь на кровать на бок, лицом к двери и подложив ладони под голову. Надо бы пойти в душ и смыть с себя запах гари, но меня будто прибило к горизонтальной плоскости пыльным мешком, и каждая мышца весит целую тонную.
        Слышу, как Джек спрыгивает с подоконника, звенит чем-то в карманах. Затем жужжит «молния» - тоже раздевается. Кровать со стороны окна прогибается под его весом, издавая протяжный стон продавленных пружин, и все затихает.
        Мы оба черт-те сколько не спали, а полчаса в прачечной не в счет, но сон не идет, и почему-то даже не сомневаюсь, что Джек тоже не спит, хотя с его стороны ни звука: ни скрипа, ни шороха, даже дыхания не слышно.
        - Вы были близки? - спрашиваю, глядя прямо перед собой, а прямо передо мной - ободранная дверь.
        Тишина.
        Не ответит. Скривится, может, мысленно выматерит, но не ответит. Как и всегда. Разница лишь в том, что я впервые задаю вопрос не для того, чтобы выяснить что-то для будущей сенсации.
        Но он все-таки отвечает:
        - Нет, не особо. Знакомы лет пять.
        И замолкает. Снова тихо.
        - Спасибо, - шепчу, по-прежнему не оборачиваясь.
        Меня редко что-то задевает, а если что-то не получается, я переступаю и иду дальше. Иногда туда же - на таран. Но сейчас я искренне благодарна за этот ответ - не для интервью.
        Веки тяжелеют.
        Не слышу и не чувствую, что, кроме меня, в широкой постели находится кто-то еще, но знание об этом почему-то не нервирует, а, наоборот, успокаивает.
        «Если он не прибил меня за Дейзи прямо в переулке, значит, точно не тронет», - проплывает в голове оптимистичная мысль, и меня вырубает, будто кто-то резко и без предупреждения опустил рубильник.
        Твою мать, я убила человека…
        Глава 38
        Кофе на вынос из дешевой забегаловки горчит так, будто туда в качестве бонуса добавили пепла. Но это лучше чем ничего, поэтому грею ладони о бумажный стаканчик и потягиваю эту бурду через трубочку, чтобы протолкнуть по пищеводу вставший там колом такой же отвратительный, как и кофе, завтрак. Но в нашем положении кривить носом не приходится, поэтому довольствуюсь тем, что есть.
        Сидим на скамейке, расположенной у еще одного местного кафе, и ждем, пока в него явится какой-то тип, с которым Джек умудрился назначить встречу, пока я еще спала. Он - копается в своем коммуникаторе и с кем-то активно переписывается, не глядя в мою сторону. Я - цежу отвратительный кофе и уговариваю свой избалованный желудок переварить то, что ему дали. Все же у нас в голове, не так ли? Стоит убедить себя в том, что я позавтракала в любимом новоитальянском ресторанчике в центре Ромеро, и дело в шляпе.
        - Слушай, а ты был в Италии, когда жил на Земле? - Поворачиваюсь к спутнику всем корпусом.
        - Такой страны нет уже лет триста, - отзывается тот, даже не соизволив оторваться от переписки.
        Закатываю глаза к высокому потолку станции, сплошь увитому проводами в разноцветной оплетке и изогнутыми трубами с незнакомыми мне буквенно-цифровыми обозначениями.
        Ясное дело, что государства под названием Италия давно уже не существует, но территория и традиции же остались.
        - А где ты жил?
        - На Американском континенте.
        - Хм, - оцениваю, как легко ему дался этот ответ. Видимо, понимает, что с помощью таких обрывочных сведений я все равно не смогу распутать клубок тайн, который он навертел вокруг своей личности. Но сейчас мне на самом деле не до глубококопаний, а банально любопытно - не каждый день встретишь кого-то, кто побывал на Земле. А уж кто прожил там не один год - и подавно. - И не летал в Европу?
        Джек усмехается, отчего его лицо ненадолго теряет суровое выражение «Не влезай - убьет». Видимо, воспоминания о Прародительнице человечества у него остались самые светлые.
        - Летал, конечно. И даже в Африку, - отвечает.
        - О! - Сажусь ровнее, довольная тем, что теперь-то могу поддержать разговор почти на равных. - У моего отца отель на Африканском континенте. Правда, работают в нем только местные, но раз в несколько лет он летает туда лично, чтобы проверить, как идут дела.
        Кажется, мне наконец удается его заинтересовать. Джек отрывается от комма и поворачивает ко мне голову; изгибает бровь.
        - А ты чего не с ним, если так интересуешься Землей?
        Если бы я не разорвала с отцом отношения и не ушла в свободное плавание, сейчас могла бы быть личным куратором земного филиала и лично летать на проверки. Разбираться с отчетами, копаться в цифрах и гонять персонал. Тоска зеленая, ага.
        - А я не люблю такие длительные перелеты, - вру и глазом не моргнув.
        Джек красноречиво хмыкает и отворачивается.
        Хочу спросить еще что-нибудь, но в этот момент коммуникатор на его запястье начинает светиться. Он принимает вызов.
        - Да, на месте… Жду.
        Завершает звонок и встает. Легкость предыдущей беседы мгновенно слетает на нет. Джек стоит напротив, убрав руки в карманы куртки, и смотрит на меня с таким видом, будто решает в голове сложнейшую математическую задачу.
        С шумом высасываю через трубочку остатки кофе и бросаю стаканчик в стоящий неподалеку мусорный контейнер с точностью баскетболиста-чемпиона. Бинго!
        - Я готова, - объявляю.
        - Вижу, - задумчиво отзывается Джек, проводив взглядом мой «мяч» до самой «корзины».
        Вздыхаю и плюхаюсь обратно на сиденье, с которого успела привстать. Серьезно смотрю в ответ. Ладно, признаю, своим суровым выражением лица он будит во мне детсадовские замашки из разряда «поддеть ближнего». Но то, что Джек, похоже, уже на самом деле считает меня идиоткой, начинает нервировать.
        - Давай только без дежавю, - говорю. - Ты идешь разговаривать со своим наркоманом-информатором. Я сижу здесь, не высовываюсь из-под капюшона и ни во что не лезу. Идет?
        Ответный взгляд из задумчивого становится настороженным и одновременно оценивающим. Видимо, решает, не хитроумная ли это уловка. А на каждую уловку своя «уголовка», как любил говаривать печально известный Пи Си, он же пропавший без вести Перри Салливан. Так что нет, я не юлю и абсолютно серьезна.
        Очевидно, Джек, хоть и с заминкой, приходит к тем же выводам и, сняв со своего плеча мою сумку, оставляет ее на сиденье, а сам отступает от скамьи.
        - Если, когда вернусь, тебя тут не будет, я не побегу тебя искать, - предупреждает серьезно.
        Учитывая, что я ему так и не заплатила, раздражаю одним своим присутствием, а из-за моей выходки с видео погибла его хорошая знакомая, это заявление не блещет оригинальностью.
        - Я буду здесь, - обещаю.
        И он, кивнув, заходит в стеклянные двери с затемнением, расположенные прямо по курсу от моего места дислокации.
        Шумно выдыхаю и откидываю голову на спинку скамьи. Потом спохватываюсь и прихватываю ворот худи под подбородком, сильнее прикрывая лицо капюшоном.
        На самом деле, хочется побиться об эту спинку затылком. Фиаско за фиаско, прокол за проколом. Как ты до этого докатилась, Кайя? Надо было покупать кроличью лапку, пока была такая возможность. Копчиком же чуяла!
        Поубивавшись допустимые три минуты, выпрямляюсь и, подтянув сумку к себе поближе, глазею по сторонам. Смотреть, в общем-то, не на что - мы на самой окраине, и пешеходопоток тут скудный, если не сказать «никакой».
        Сгорбленный старичок вручную моет витрину сувенирной лавки с покосившейся вывеской. Дородная женщина, только что вышедшая из очередной забегаловки, которых на Альбере пруд пруди не только в центре, но и каждые два шага, кормит подбежавшего к ней кота прямо на пороге. Посетителей нет, поэтому животному никто не мешает, и женщина уходит, оставив его завтракать в одиночестве.
        Больше на улице, покуда хватает глаз, никого нет. Недостает только ветра, гоняющего перекати-поле, и крика падальщиков над головой.
        Передергиваю плечами и сильнее запахиваюсь в куртку: температурой воздуха Альбера тоже не радует - экономят ресурсы.
        Поворачиваю голову в другую сторону и вижу щупленькую женскую фигуру, только что вышедшею из соседнего здания со множеством мелких, как в муравейнике, окон. Ну как щупленькую - ножки тоненькие, ручки-веточки, попка с кулачок и такая узкая талия, что только диву даешься, как она не ломается под весом далеко не маленькой груди. «Тройка» как минимум, а на фоне тщедушного остального смотрится по-настоящему внушительно.
        Стоп! Где-то я это уже видела.
        Девушка останавливается, спустившись с двухступенчатого крыльца, и крутит головой по сторонам, то ли в ожидании кого-то, то ли, наоборот, опасаясь встретить на улице лишних людей. Потом набрасывает на голову объемный капюшон, пряча под ним белокурые волосы, и быстрым шагом направляется в противоположную от меня сторону.
        Что-то такое до боли знакомое…
        И тут в моей голове выстреливает узнаванием: это же та блондинка в отрубе, которая сидела возле меня на Ярмарке! Одетая, самостоятельная, в одиночестве и явно в сознании, но это точно она.
        Стой, зараза!
        Да, я обещала Джеку не делать глупостей. Да что там, я сама себе обещала. Но это же живой свидетель того непотребства, что тут творится. Причем явно свободный и предоставленный сам себе. Ее выкупили и отпустили? Она сама сбежала? Как? После пожара? До него? Во время?..
        У меня столько вопросов к этой девчонке, что ноги срабатывают раньше, чем все они успевают оформиться у меня в голове.
        Хватаю сумку, закидываю ремень через плечо и бегу вслед за большегрудой, которая со скоростью спринтера удаляется от меня все дальше.
        - Девушка, подождите! - окликаю, понимая, что она может свернуть в любой момент, и я уже ее не найду. - Девушка!
        Первый окрик она игнорирует. На второй испуганно оборачивается, а затем припускает быстрее. Вот же…
        Кажется, я начинаю любить кроссовки - в своих детках от Флер Лу-а я бы так не побегала.
        - Да стой же! - Хватаю ее за плечо, вынуждая остановиться.
        Девушка отшатывается.
        - Вы кто?! - Пытается сбросить с себя мою руку.
        Зараза, она выше меня почти на голову - издалека казалась поменьше, а сидя на рабском рынке - тем более.
        - А ты? - отвечаю вопросом на вопрос.
        - Что вам от меня надо?
        - Да стой же ты! - Она высокая и сильная, хоть и тонкая, как сушеный куст. Поэтому приходится ее выпустить и забежать вперед, преграждая дорогу. - Я была прикована в контейнере на соседней циновке. Я такая же жертва, как ты! - Расставляю руки в стороны, демонстрируя, что улизнуть все равно не дам.
        Однако мои последние слова все же заставляют блондинку осадить. Она замирает, щурясь вглядываясь в мое лицо, и мне приходится сбросить с себя капюшон.
        - Ну же, узнаешь? - Поворачиваю голову то одним, то другим боком.
        Девушка качает головой.
        Верно, когда меня привезли, она уже была на препаратах.
        - А Марла? - хватаюсь за новую зацепку. - Ты помнишь Марлу? Вы были с ней дольше, она меня знает.
        В ответ на это имя светлые брови девушки сходятся к переносице.
        - Я не знаю, где Марла, - снова качает головой. - Я отказалась идти с теми людьми, а она пошла.
        - С какими людьми?
        И опять это покачивание.
        - Которые нас вывели. Не знаю.
        Час от часу не легче.
        - Кто это был? - настаиваю, жадно заглядывая ей в глаза. - Полиция? Пожарные? Поджигатели?
        - Да не знаю я! - вспыхивает девица и уже с явным намерением избавиться от пиявки в моем лице пытается меня обойти. - Оставьте меня в покое! Я ничего не знаю.
        - Стой. Вместе мы можем… - Пытаюсь успокаивающе положить ладонь ей на плечо, но мою руку агрессивно сбрасывают.
        - Я ничего не знаю! - она уже не просто огрызается, а чуть ли не брызгает мне в лицо слюной.
        Паническая атака у нее, что ли? Во всяком случае, хорошенькую до этого мордашку настолько перекашивает, что начинаю волноваться, не хватит ли ее от нервов инсульт.
        Приходится сдать назад, чем блондинка немедленно пользуется, отбегая подальше.
        Оборачиваюсь ей вслед: пара зданий по прямой - и куда-то между домов. Все.
        - З-зараза, - чертыхаюсь сквозь зубы.
        Я опять продула.
        Возвращаю на голову капюшон и, убрав руки в карманы, решительно направляюсь в обратную в сторону. Теперь я наверняка знаю, куда мне нужно - в сувенирную лавку!
        - Здравствуйте, у вас продаются кроличьи лапки на удачу? - сходу огорошиваю вопросом старичка, все еще моющего витрину.
        Тот от неожиданности вздрагивает, но, быстро сориентировавшись, что бог послал ему клиентку, расплывается в щербатой улыбке.
        Глава 39
        Она действительно классная, тяжеловата немного, но нравится мне куда больше не нашедшихся в лавке кроличьих лапок. Все-таки таскать с собой часть тела мертвого животного - такое себе удовольствие. А это творение рук человеческих - никаких убийств и расчлененки.
        - Кх-м, - откашливается Джек, остановившись напротив меня. Вид у него, мягко говоря, озадаченный. - Это что? - Впивается взглядом в мое приобретение.
        Невинно хлопаю ресницами и расплываюсь в довольной улыбке.
        - Подкова. Разве не видно? - И демонстрирую свою добычу из лавки на раскрытой ладони.
        Подкова, конечно, меньше и легче настоящих исторических, но выглядит очень натуралистично, даже специально потерта для стилизации под старину.
        Джек едко хмыкает.
        - Кто уже успел тебя подковать?
        Но нет, ничто не сотрет с моего лица улыбку, когда я наконец приобрела себе долгожданный оберег.
        - Завидовать вредно, - заявляю ему, гордо вскинув подбородок, и с нежностью убираю подкову в карман. К моей досаде, она тяжелее, чем я думала, и здорово оттягивает куртку сбоку, но упорно продолжаю делать вид, что все так и задумано. - Сам ты лошадь, - огрызаюсь уже гораздо тише, но чтобы он наверняка услышал.
        Он и слышит, но предпочитает только скривиться. Садится рядом.
        Верно, Джек не похож на лошадь, скорее уж на вороного племенного жеребца. И самомнения столько же.
        Когда я была маленькой, отец взял меня с собой на скачки. Сделать ставку и показать дочке лошадок, ага. Так вот, такой жеребец, красавец и чемпион гонки, цапнул кормящего его с рук мальчишку прямо на моих глазах. Пальцы мальцу вроде пришили, но с тех пор не люблю коней: смотришь - красиво, но лучше не трогать. С Джеком ассоциируется великолепно.
        - Так что, есть улов? - Положив голень одной ноги на колено другой, поворачиваюсь к спутнику, всем своим видом источая любопытство. - Я, как видишь, не ходила никуда дальше соседней лавки, капюшон не снимала, вела себя ниже травы, выше воды… - Брови Джека красноречиво приподнимаются, а четко очерченные губы искривляет ехидная улыбка. - Ну тише воды. - Корчу ему ответную гримасу. - Подумаешь, оговорилась.
        Он усмехается вполне по-доброму, тем не менее не упускает возможности меня поддеть:
        - Тот, кто мало говорит, меньше оговаривается.
        Ладно, видимо, я тоже бужу в нем детсадовское желание всегда оставлять за собой последнее слово. Слышала у одной сетевой гадалки: так бывает, когда люди сходятся энергиями. Ну, минус на минус, плюс на плюс. Хотя, как по мне, сходство между нами только в количестве рук и ног.
        - Так польза от встречи есть? - «Прощаю» ему последний выпад.
        Кстати говоря, так и не видела, с кем он встречался, несмотря на то что последние минут пятнадцать не сходила с места, сидя на скамье, как прибитая (хозяин лавки сказал посидеть с подковой в тишине, чтобы она настроилась на мою биоволну).
        Джек на мгновение поджимает губы, становясь серьезным.
        - Есть.
        И это его мрачное «есть» ничуть не похоже на радостное «есть» в смысле «аллилуйя!».
        Мгновенно напрягаюсь.
        - Все плохо, да?
        Джек пожимает плечами, барабанит пальцами по колену и смотрит куда-то мимо меня, явно подбирая слова. Мне хочется зарычать, но заставляю себя терпеливо ждать.
        Ничего, при беседе с Полом мне тоже часто хочется схватить его за грудки и вытрясти все, что ему известно, быстро и сразу. При Джеке нет Мясника, который обычно мешает проделать нечто подобное с его хозяином, но Джек сам как Мясник - характер паскудный.
        - Есть информация, что людей действительно похищают и перевозят куда-то для добычи синерила. - Мое долготерпение наконец приносит плоды. - Куда - информатор не знает, - быстро добавляет Джек, предвосхищая вопросы. - Но твои сведения верные: это длится полгода как минимум. На рабском рынке тоже был человек… - Пауза. - Покупатель, который выбирал самых крепких и выносливых мужчин.
        Хмурюсь.
        - Но Шон некрепкий и невыносливый.
        Джек бросает в мою сторону снисходительный взгляд.
        - Если он узнал что-то, чего не должен был знать, то проще - и дешевле - прибрать к рукам некрепкого и невыносливого, чем потом прятать его тело.
        - Тем более если речь о сыне Виктора Коллинза, - заканчиваю мрачно.
        Если бы я не влезла, то был бы шанс, что отец поверит в то, что у его младшенького отказали тормоза и он улетел незнамо куда навстречу приключениям. Также был бы шанс, что папа оскорбится и обидится на него, как когда-то на меня за мой уход из дома и смену фамилии, и не станет пытаться искать. Однако, в случае смерти любимого сына, Виктор Коллинз не остановился бы, пока не нашел бы преступника.
        Когда на Аквилоне погибла мама, отец перевернул всю планету вверх дном. Да что там перевернул - еще и потряс для верности. И тряс до тех пор, пока местные не признали, что якобы случайный взрыв на заводе, над репортажем о котором работала мама, являлся спланированной диверсией, и не призвали диверсантов к ответу.
        А раз так, то, в случае смерти Шона, тому, кто это организовал, пришлось бы сдать кого-то своего или же организовать подставное лицо, которое взяло бы ответственность за убийство на себя. А это, опять же, деньги и усилия. Так что логика в рассуждениях Джека определенно есть.
        - Подожди, - доходит до меня с запозданием. - То есть на Ярмарке покупали людей для добычи синерила, а ты, чей профиль «синий туман», даже об этом не знал?
        Что кто-то хреново работает, не озвучиваю - он и так прекрасно понимает, что я имею в виду. А потому звереет прямо на глазах.
        - Да-а? - протягивает Джек ядовито, поворачивая ко мне уже не только голову, но и весь корпус. - А почему я об этом не знал, а?
        Инстинктивно отшатываюсь. Совсем сдурел? Я-то тут при чем? С моей профпригодностью все нормально.
        - Если бы у меня было время, - продолжает этот невыносимый тип, прожигая меня взглядом и будто бы нависая, хотя между нами не меньше полуметра (да он, чтоб его, спец по психологической атаке!), - то я узнал бы и это. Но благодаря тебе я еле успел унести ноги с Альфа Крита, не то что подготовиться.
        Ах вот он о чем.
        Возмущенно фыркаю.
        - По вине Уоллеса Доджа, вообще-то.
        Но Джек и не думает смягчаться. Похоже, я таки наступила ему на больную мозоль.
        - Если бы не твои дурацкие туфли, альфакритяне выпустили бы «Козерог» с планеты, лишь бы не допустить стрельбы. И тогда его экипаж бросился бы за защитой к тем, кто забил их трюмы синей отравой, а мне не пришлось бы спешно внедряться к Барону, чтобы хотя бы попасть на эту чертову Ярмарку!
        Но «Козерог» арестовали, а «синий туман» с его борта прибрали к рукам, даже не обнародовав эту информацию.
        Прищуриваюсь, больше не обращая внимания на хамство в свой адрес. Пусть выпустит пар, если накопилось. У меня же идет усердная работа мысли.
        Так, так, так… «Козерог», Уоллес Додж, «синий туман»…
        - Так это ты помог достать Доджу пушку в охраняемом космопорте?! - Вскидываю глаза к его лицу.
        Джек морщится.
        - А ты как думаешь? - отвечает сквозь зубы.
        - Ты организовал все это, чтобы вас задержали, припугнули, а потом, все еще перепуганных, отпустили? - продолжаю раскручивать клубок.
        Джек закатывает глаза.
        - Поздравляю, гений сыска. Тормоз - тоже механизм.
        - Ты невыносим! - не выдерживаю.
        - Взаимно. Твои туфли будут сниться мне в кошмарах!
        Доля секунды - и он не успел бы отвести дуло от лица ребенка. Одно неточное движение - и на полу с обожженным лицом лежала бы та девочка, а не механик с «Козерога»…
        - Ты допустил взятие в заложники ребенка, - не ведусь на попытку воззвать к моему чувству вины (совесть моя, а с ней мы договоримся, я уже говорила), - а это уже преступление.
        Но Джек со своей совестью тоже на короткой ноге.
        - Я бы убедил Доджа отпустить девочку, если бы нам дали уйти.
        И с самомнением тоже.
        Да мы просто близнецы!
        Откидываюсь на спинку скамьи и, запрокинув голову и накрыв лицо руками, начинаю смеяться. Театр абсурда в действии.
        - Очень смешно, - буркает Джек.
        В ответ только интенсивно киваю, не в силах перестать смеяться. Тайная операция, взятие заложника, добытый ствол, четко продуманный план - и туфли от Флер Лу-а. Всегда знала, что все дело в правильно подобранной обуви.
        - Придурочная, - комментирует Джек.
        И мне становится еще смешнее.
        Глава 40
        - И все-таки, на кого ты работаешь? - Догоняю Джека, который за счет своих более длинных ног умудряется вырваться вперед. Меня он не ждет, ясное дело. Но и я негордая, догнав, со спокойной совестью хватаю под руку. Регенерация у него, к слову, на зависть каждому - уже даже не вздрагивает, когда касаюсь его шитой руки. - Личный заскок? - продолжаю рассуждать вслух, так и не получив ответа. - Вряд ли. Ты не похож на внука миллионера…
        - Почему это? - реагирует он на то, что я посчитала безапелляционным.
        - Ну-у, - тяну, продолжая висеть на его локте, чтобы не удрал. - Вот я похожа на дочку миллионера?
        - Еще как.
        - А ты - нет, - поясняю любезно. - Хотя мой отец, вообще-то, миллиардер…
        - Спасибо, я понял, - не дает договорить этот хам.
        Но я не в обиде. Сама не знаю, почему в последнее время мысли о папе посещают меня так часто. Надо с этим кончать.
        - Значит, или чья-то спецслужба, или частный заказ, - возвращаюсь к прерванному рассуждению. - Или ты работаешь…
        - На Господа Бога, - язвит Джек.
        Хм. В каждой шутке есть доля шутки. Высоко же он ценит своего шефа в таком случае. Я так зову Карлу Богом Олимпа, но никак не своим собственным. А это означает…
        - Не частник, - бормочу задумчиво. - Какая-то иерархическая структура… Начальник или…
        - Отвали, а? - просит Джек как-то устало, и я прерываюсь.
        Мне есть над чем подумать.
        Господь Бог - это кто-то значимый, сильный и?.. Да черт его знает, что «и», но этот «боженька» явно приложил руку к его освобождению из альфакритской тюрьмы, как в свое время мой отец вытащил меня. Только мне вменяли распитие спиртных напитков, а ему грозили смертной казнью по статье «терроризм». Значит ли это, что его «Господь Бог» влиятельнее самого Виктора Коллинза? Безусловно.
        - Я просто пошутил, - добавляет Джек, заметив мою задумчивость.
        Ну-ну, а я Флер Лу-а на курорте. Ни капли не верю.
        - Это называется оговорочка по Фрейду, - подсказываю.
        Собеседник мученически вздыхает и больше не спорит.
        - Кстати, а куда мы идем? - Осторожно высовываю нос из-под капюшона, чтобы осмотреться: все еще какой-то полупустой район, но я точно помню, что мы забирали влево и трижды свернули.
        - Окружной путь к стыковочным узлам.
        Тут же сникаю: опять он пытается сбросить меня, как балласт. А ведь дело только стало вырисовываться.
        - За нами таки придет катер?
        - Запросили. Если дадут добро, нам лучше быть поблизости.
        Опять задыхаться в толпе или пить «кошачью мочу» - та еще перспектива. Но «спрыгнуть» у меня уже не получится. Пусть вернет мне Шона, и тогда-а-а…
        Не знаю, что тогда, потому как в этот момент из ближайшего переулка навстречу нам выходят и перегораживают путь сразу четверо громил в черной одежде. Рожи - зверские. В руках - оружие на изготовку.
        Это же люди Барона - узнаю форму.
        А-а-а! Нам кранты!
        По инерции шарахаюсь назад, крепче вцепляясь в рукав спутника.
        - Туда! - Джек мгновенно перехватывает инициативу и тащит меня за собой, в другой, поперечный, проулок, благо их тут предостаточно. Но оттуда появляется еще один верзила. И тоже, мать его, с оружием!
        Время субъективно растягивается. При виде темного нутра дула инстинкт самосохранения визжит о том, что надо бежать назад. Но сзади уже слышен топот ног преследователей в тяжелых ботинках.
        В панике оборачиваюсь и уже через один удар сердца обнаруживаю себя на земле. Звук выстрела, грохот рухнувшего тела. Топот - еще ближе.
        - Вставай! - Джек, в руках у которого плазменный пистолет, из которого он только что снес голову поджидающего нас в переулке верзилы, поднимает меня с пола за шкирку, как какого-то котенка, и с силой толкает в спину, стоит мне оказаться на ногах.
        Бегу! Весь узкий проулок наполнен запахом горелой плоти и чего-то химического, расплавленного. Не до рассматривания и не до рассуждений. Перепрыгиваю через распластанное на земле тело и несусь дальше.
        - Не тормози!
        Бегу, честно! Как могу!
        Подкова оттягивает куртку и бьется о тазовую кость, чуть ли не высекая искры из глаз с каждым ударом. Но нет времени ни поправить ее, ни даже вытащить из кармана, чтобы выкинуть.
        Ну же, родимая, не подведи! Не зря же я тебя купила…
        Впереди просвет, выход на широкую улицу. Там люди. Затеряться между людей! Они же не будут палить в толпе, верно?
        Видимо, Джек думает так же, потому что убирает руку с оружием в карман, а второй хватает меня за плечо и увлекает прямо в пешеходопоток.
        - Чего толкаться-то? - басит какая-то бородатая женщина, которой прилетает в бок моей пузатой сумкой, все еще болтающейся у Джека на ремне через грудь.
        - Простите! - выкрикиваю со своей стороны.
        - Посторонитесь же! - Джек чуть не сшибает с ног кого-то другого. - Что ты сделала?! - это уже мне, на бегу.
        - Ничего… такого… - выпаливаю, чувствуя, что начинаю задыхаться. Я же недавно поела, бок наливается свинцом, становиться трудно дышать.
        - Капюшон?
        - Что?!
        - Ты снимала капюшон?!
        Кто-то еще ойкает, когда наш бегущий тандем врывается в чужое личное пространство, отпихивая преграду с дороги.
        Сзади кто-то громко вскрикивает, следом летит отборная брань.
        - Нет! - Оборачиваюсь на ходу и вижу бритоголовых амбалов, разрезающих толпу, как нож масло, несясь вслед за нами и уже практически догоняя. - Ничего я не снимала!
        Шум, толкотня. Кто-то кричит: «Полиция!» Но копов, как назло, нет. Лучше уж полиция… Лучше кто угодно, чем люди осиротевшего Баронета!
        Подкова, помоги!
        - Дерьмо, - вдруг произносит Джек сквозь зубы и резко останавливается.
        По инерции успеваю пронестись вперед, но из-за того, что держусь за рукав его куртки, тут же прилетаю обратно, влипая ему в бок, как мячик на резинке.
        Впереди против движения толпы двигаются еще четверо. Их бритые головы на мощных шеях возвышаются над большинством пешеходов, поэтому заметны издалека.
        В воздухе грохочет выстрел - кто-то из преследователей дает предупреждающий залп. Люди в панике бегут, происходит давка.
        - Уходим, - шипит Джек мне на ухо, позволяя испуганной толпе нести нас и увлекая меня за собой.
        Черт, сейчас мое ярко-розовое худи - как мишень, притягивающая к себе внимание.
        Прижимаюсь щекой к плечу спутника, втянув голову в плечи и обхватив его руку ладонями так крепко, словно это самое дорогое, что у меня есть.
        - Туда.
        Джек чуть ли не запихивает меня в очередной лаз между домами - такой узкий, что и переулком не назовешь.
        - Ушли? - спрашиваю шепотом, наконец разжимая онемевшие от напряжения пальцы и отстраняясь.
        Джек стоит, прижавшись лопатками к стене, и тяжело дышит. В просвет видно, как люди продолжают носиться по улице.
        - Не знаю, - отвечает честно. - Уходим. - И уже сам хватает меня за плечо, вынуждая идти дальше.
        Верно, если они не успели заметить, куда мы свернули, то можно попытаться сбежать…
        Или успели.
        Стоит нам выйти из своего укрытия, на сей раз на пустую и не слишком широкую улицу, как на нас нацеливаются сразу десять стволов. А лица их обладателей далеки от дружелюбных.
        - Это фиаско, напарник, - шепчу, вцепившись Джеку в руку и только силой воли останавливая себя от того, чтобы не запрыгнуть на него, как коала.
        - Я тебе не напарник, - огрызается он.
        Когда отступать некуда, а на тебя направлено сразу десять дул, сопротивляться бессмысленно. Джек и не сопротивляется, когда его укладывают лицом в пол и, навалившись сверху, вяжут руки.
        Черт, у меня дежавю…
        Глава 41
        Итак, первое: я не ошиблась в принадлежности агрессивных горилл - они работают на сына покойного Барона, ибо приволокли нас в тот самый особняк, обнесенный высоким металлическим забором, из которого мы с Джеком недавно удрали.
        Второе: лучше бы я ошиблась.
        Третье: меня увели вперед, и куда повели Джека, я не видела.
        Четвертое: чертова подкова не работает.
        Внезапно, да? Выберусь, потребую возврат у старикашки из сувенирной лавки.
        Не «если выберусь», а «когда», верно? Так же положено думать? Однако, несмотря на весь мой природный оптимизм, рассчитывать на благоприятный исход пока не приходится.
        Так и знала, что нужна кроличья лапка!
        - Так, а это что?
        В личное пользование мне достался «складчатый» тип, у которого в складках оказалось все: и вечно хмурящийся лоб, и «носогубка», и воистину бычья шея. Видела, как в спортзале качаются, чтобы добиться такого размаха, - те еще мытарства, немудрено, что в процессе тупеют.
        Мы в каком-то подвале с шершавым бетонным полом и полным отсутствием окон. На высоком потолке, перечеркнутом крест-накрест мощными почерневшими балками, - одинокая лампочка на длинном шнуре. Меня усадили на обычный стул в центре пустого пространства, прямо напротив повидавшего жизнь стола с засаленной поцарапанной столешницей. Теперь на этом столе красуется содержимое моей сумочки (сумка с вещами уехала с Джеком, где бы он сейчас ни был) и карманов: подкова, документы, остатки налички, пилочка для ногтей, складная расческа, зеркальце и помада.
        Складчатый с любопытством разглядывает это богатство, поминутно хмурясь и перекладывая предметы с места на место. Собственно, на сувенире на удачу он особенно заостряет свое внимание и впервые задает вопрос непосредственно мне.
        - Подкова, - отвечаю честно. А на что, интересно, похоже?
        Мужчина хмыкает.
        - На станции нет лошадей, - выдает многозначительно этот Капитан Очевидность и подносит вещицу к глазам, крутит так и этак, рассматривая. То ли выискивает потайной замок, то ли двойное дно. Увы, это только подкова. Есть там с внутренней стороны какая-то выпуклая штучка, похожая на прилипшее зернышко, но я тоже ковыряла ее ногтем - сидит намертво. Видимо, какой-то дефект производства.
        - Я в курсе, спасибо, - вежливо поддерживаю разговор.
        А что еще мне остается? Биться в истерике и умолять меня отпустить? С удовольствием. Но, увы, куда больше вероятности, что из «зернышка» на подкове вырастет Дерево Счастья, чем то, что этим типам знакомо такое чувство, как милосердие.
        Складчатый снова многозначительно хмыкает и, лично убедившись, что подкова не более чем бесполезная железяка, откладывает ее на стол к остальным вещам. Затем берет сумочку, переворачивает вверх дном и трясет. На стол вылетает фантик из-под конфеты.
        Мужчина бросает на меня осуждающий взгляд.
        Подумаешь. Всем известно, что женская сумочка - та еще помойка.
        Повинно пожимаю плечами, насколько позволяют путы. И да, это чертовски неудобно, когда тебя привязали к стулу с заведенными за его спинку руками. Плечи уже гудят от неудобной позы, а этому хоть бы хны: не спешит, разглядывает каждую деталь. Должно быть, ждет, когда освободится шеф.
        И как-то мне становится нехорошо, когда начинаю думать, чем тот может быть занят. Если я хочу выжить, надо немедленно что-нибудь предпринять.
        - Послушайте, э-э… мистер?.. - пробую для начала хотя бы познакомиться.
        В ответ - тяжелый взгляд из-под мощных надбровных дуг и молчание.
        Так-с, ладно.
        - Меня зовут Кайя, вы знаете? - пробую с другой стороны.
        Говорят, большинство убийц предпочитают обезличивать жертву, а если у жертвы будет имя, то у нее есть шанс превратиться в его глазах в личность.
        Молчит, но тянется к моему паспорту, сверяется с написанным.
        - Кайя Вейбер, - киваю. - Приятно познакомиться.
        Хмыкает. Да чтоб тебя!
        - А знаете, кто мой отец?
        Да, я повторяюсь. И с работорговцем Майклом этот ход уже не прокатил, но кто знает, насколько меркантильны мои новые пленители. Плюс Майкл боялся Барона. А кого бояться Баронету?
        - Виктор Коллинз! - объявляю, так и не дождавшись ответа. - Сеть отелей «Империя». Слышали?
        - Жил, - буркает Складчатый.
        Бинго! У нас уже хотя бы подобие диалога.
        - Тогда у вас отличный вкус…
        - Кормежка там отстой.
        Черт, а.
        - У моего отца есть деньги, - продолжаю, пытаясь поймать и не отпускать взгляд собеседника. - Если вы сообщите ему, что я… Эй, подождите!
        Но Складчатый уходит на середине моей фразы, даже не обернувшись.
        - Скажите своему боссу! - кричу ему вслед, выворачивая шею, чтобы увидеть, что там у меня за спиной, но в полумраке ничего не могу разглядеть. - Ему невыгодно оставлять меня у себя!
        Хлопает дверь.
        Приплыли.
        Рычу от бессилия.
        Меня кто-то сглазил? Проклял? Наверняка Винсент. Или Кло… Точно! У Клариссы такой длинный нос, что сразу ясно: в роду были ведьмы.
        Дергаю путы, но те только сильнее впиваются в запястья. Больно.
        Джек, давай ты там всех их перебьешь, освободишься и придешь за мной. Ну что тебе стоит?
        Но Джек не приходит, а я одна в этом чертовом подвале.
        Как там делают в кино пленные герои? Падают на бок, ломают стулья… Да божечки, если я рухну на пол, то как минимум вывихну себе плечо.
        Умудриться встать на ноги (они-то не связаны) и, неся стул на спине, добраться до стола, где есть острая пилочка? Так себе оружие, но лучше чем ничего.
        Это похоже на план.
        Привстаю на цыпочки, силясь переместить свой центр тяжести, чтобы встать.
        - Ы-ы-ы…
        Дерьмо, я журналистка, а не каскадерша.
        Ерзаю, пробуя сдвинуться на край сиденья, но путы не пускают, и я без сил откидываюсь на спинку, тяжело дыша, будто не дергалась на месте, а участвовала в марафоне.
        Волосы завешивают лицо; отплевываюсь.
        Вовремя, потому как в этот момент за спиной снова хлопает дверь, а затем раздаются приближающиеся шаги. Легкие и звонкие, а вовсе не тяжелая поступь Складчатого.
        - Добрый вечер, - улыбается мне молодой мужчина, появляясь в зоне моей видимости.
        Ему явно еще до тридцати, но он и не юнец. Худощавый, высокий, темноволосый и темноглазый. Гладко выбрит, модно подстрижен и аккуратно причесан. Одет в темно-серый деловой костюм благородного оттенка. Белоснежную рубашку украшает чернильного цвета галстук.
        На мой вкус, мужчина худоват и напоминает типичный офисный планктон, но мордашка у него симпатичная, и одет он стильно и дорого.
        Разве что улыбка все портит. И дело вовсе не в кривых зубах - они как раз красивы и ухожены, как и все остальное в его образе. Тем не менее при виде адресованной мне улыбки не могу подобрать к ней другой эпитет, кроме как «гаденькая».
        - Здравствуйте, - улыбаюсь в ответ. Эх, жаль ладонь для рукопожатия не подать. - Ваши сотрудники уже передали вам мое деловое предложение? - пытаюсь, если не обхитрить, то хотя бы удивить и сыграть на эффекте неожиданности.
        Мужчина же выглядит каким угодно, только не удивленным. Скорее уж довольным. Как кот, которого накормили чем-то вкусным, отчего у него усы встали торчком. Только у этого человека нет усов. Но есть гаденькая улыбка, ага.
        - Позвольте представиться, - заговаривает он, как следует обсмотрев меня «кошачьим» взглядом и вновь поднявшись им к лицу, - меня зовут Саймон. И, кажется, вы убили моего отца.
        Да уж, неловкая ситуация.
        Только открываю рот, чтобы возразить, как Баронет властно поднимает руку.
        - Но я не в обиде. Вы оказали мне большую услугу.
        Правда? Это ли не повод воспрянуть духом? Но Саймон по-прежнему смотрит на меня как кот на мышь, и это не действует расслабляюще.
        - Но, видите ли, Кайя… - Баронет приваливается бедром к столу и, усмотрев на нем мою пилку, аккуратно извлекает ее из чехла длинными тонкими пальцами и принимается не спеша подпиливать ногти. - Видите ли, - продолжает, любуясь своим маникюром и для верности еще и полируя его о собственный рукав, - в нашем… гм… обществе… - Цыганском, что ли? - …не принято оставлять виновных безнаказанными. - Мученически закатывает глаза, будто ему самому неприятна эта тема. - Кровная месть, и все такое. Понимаете? - Ловит мой взгляд.
        Медленно киваю. Пока не знаю, как правильно себя с ним вести, поэтому просто слушаю.
        - Долг чести, репутация, - продолжает Саймон, возвращая пилочку на место (в футляр, а затем на стол). - Не отомщу как положено, деловые партнеры отца просто-напросто не примут меня в свой круг.
        Это он к тому, что ничего личного?
        - О, а это что? - Его тоже привлекает моя подкова. Поддевает ее пальцем, металл звенит, прокатываясь по столешнице. - Прелестная вещица. Разводите коней? - Смотрит на меня, повернув голову набок, как птица.
        Киваю.
        - Планирую. Знаете ли, мой отец…
        Скривившись, отчего из симпатичного парня превращается в сморщенную сливу, Саймон вновь вскидывает руку, веля мне заткнуться.
        - Выкуп меня не интересует. Долг чести, помните?
        - А слава? - принимаюсь торговаться. - Могу выставить вас в своей программе в любом выгодном для вас свете.
        Улыбается снисходительно.
        - Моя слава в тени.
        - Тогда что? - спрашиваю в лоб.
        Если бы пришел убивать, убил бы. К чему эти беседы? Значит, что-то от меня надо. А я знать ничего не знаю, значит, не допрос.
        - Только правда. - Разводит руками. - Репутация, помните?
        Хмурюсь, не понимая.
        - Это вы убили моего отца? - Делает шаг ко мне и наклоняется, упершись ладонями в свои колени, чтобы наши лица оказались на одном уровне.
        Эгей! А я-то думала, меня уже признали виновной.
        - Вот об этом я и хотела с вами поговорить, - подхватываю с энтузиазмом. - Видите ли, Саймон, - стараюсь подстроиться под его манеру речи, - произошло недопонимание…
        Щеку обжигает тяжелой пощечиной. И не будь моя голова крепко присоединена к шее, держу пари, она улетела бы в другой конец помещения, как баскетбольный мяч.
        - Ты?!
        С сына Барона слезает образ лощеного мажора, как шкура с ящерицы. Перед глазами плывет от удара, но я все равно вижу, как искажается злостью его лицо, как наливаются кровью глаза, а улыбка из гаденькой превращается в хищную - будто фея махнула волшебной палочкой и превратила Золушку в крысу.
        Щека сначала горит огнем, а потом немеет и лишь кое-где покалывает мелкими иголочками. В голове становится пусто и звонко.
        - Ты?
        Новый замах ухоженной изящной кисти. Зажмуриваюсь, но удара не следует. Вместо этого Саймон хватает меня пальцами за подбородок, вынуждая поднять к нему лицо.
        - Ну же, открой глазки, - шепчет ласково. - Прости, напугал. Не бойся.
        И я еще на свою семейку жалуюсь…
        Медленно открываю один глаз, затем второй. Саймон улыбается.
        - Ну вот, - комментирует довольно. - Ну так что, ты убила моего папу?
        Он держит меня с силой, пальцами сплющивая щеки, поэтому получается не очень внятно:
        - Ф-меф.
        - Что, прости? - Озадаченно приподнимает брови.
        - Нет, - повторяю четко, стоит ему меня отпустить.
        Так я и призналась, если у него имеются сомнения. Разбежался.
        - Видишь ли. - Саймон отступает, возвращаясь к столу, и теперь опирается о его край бедрами; кладет одну руку поперек груди, поддерживая вторую, которой задумчиво трет острый подбородок. - В обеденном зале нет камер, но девки отца сказали, что это ты…
        Вот сучки!
        - А Джо говорит, что это он порешил папочку, потому что присмотрел тебя себе еще на рынке…
        Джо? Господи, да сколько у него еще имен на одну букву?!
        - А ты, красавица, что скажешь?
        А что я скажу? Кто виновен, того порешит, а кто ни при чем, того что, отпустит? Так мы вроде не в сказке.
        - Ни один из нас? - предлагаю версию и невольно вжимаю голову в плечи, стоит Баронету дернуться. Рука у него тяжелая, даром что сам хлипкого телосложения.
        - Не-а, - качает Саймон головой, однако остается на месте. - Это кто-то из вас. У вашего побега после убийства полно свидетелей. Так что мне нужна правда. Невиновный умрет быстро, виноватый… - Отрывает руку от подбородка и делает в воздухе неопределенный жест.
        Да что ж у них с папашей за пристрастия такие?
        - Ладно, - сдаюсь. - Это Джо.
        Если танцовщицы говорят, что это я, а я говорю, что это Джек, то есть шанс потянуть время. До выяснения обстоятельств, так сказать.
        Саймон опасно прищуривается.
        - Уверена? - голос тихий, вкрадчивый, напоминает шипение змеи - не хватает только раздвоенного языка между зубов.
        Надломленно киваю.
        Может, он проведет очную ставку? Раз Баронет до сих пор задает вопросы, значит, Джек еще жив.
        В этот момент на запястье мужчины звонит коммуникатор.
        - Да? - принимает вызов, явно раздраженный тем, что нас прервали. - Что значит, на станции нет ни одной порции «сыворотки правды»?.. Да… Угу… Понял… Черт! И зачем я вас только оставил?! - Сбрасывает вызов и смотрит на меня с таким видом, будто это я зачистила все полки торговцев запрещенными веществами. - Ну, что ж. - Одергивает рукав, пряча комм под манжетой. - Значит, быстро никто из вас не умрет…
        Снова звонок. Саймон опять задирает рукав, уже с каким-то остервенением на лице.
        - Да!.. Что?! Этот «туманщик»?!. Да, черт тебя подери!
        Напрягаюсь при слове «туманщик» и вся превращаюсь вслух, но Баронет уже сбрасывает вызов.
        - Позже продолжим, - бросает мне многообещающе и спешит в ту сторону, где расположена дверь. - Леопольд! В камеру ее, у меня встреча!
        И в зоне моей видимости появляется Складчатый.
        То есть Леопольд, но это имя ему совершенно не подходит. Я бы назвала его Том. Или Билли.
        Глава 42
        Меня грубо вталкивают в темное душное помещение. Падаю на колени на жесткий бетонный пол и, кажется, разбиваю их в кровь. Дверь с шумом захлопывается, грохочет замок (все ручное, а не электронное, будто в доисторическом замке), а я шарю ладонями по полу, пытаясь понять, где оказалась.
        После яркого света коридора адаптироваться к темноте тяжело, и кажется, будто я вовсе ослепла. Рука натыкается на что-то мокрое, прохладное и немного вязкое. Сдвигаю и раздвигаю пальцы, не отрывая ладонь от пола, и пытаюсь понять, во что я влезла, а заодно вспомнить, что мне напоминает витающий в воздухе запах. А когда эти два пункта сходятся в голове воедино, то резко отдергиваю руку.
        Кровь. Мать вашу, это лужа крови!
        В помещении тихо и абсолютно темно, так что напрасно я надеялась на то, что глаза просто не успели привыкнуть ко мраку. Спустя несколько минут пребывания в этом месте виднее не становится.
        Чертыхаюсь, вытирая ладони о штаны. Теперь не понять, где моя кровь из разбитых коленок, а где чья-то чужая, натекшая на пол еще до моего появления. Джинсы мокрые насквозь.
        Всхлипываю и торопливо зажимаю губы запястьем. Спокойно, Кайя, вдох-выдох. Спокойно. Где наша не пропадала? Даже если вас сожрали, у вас есть два выхода, не так ли? А если в арсенале имеется нож, то можно сообразить и третий. Ножа у меня нет, но это дело наживное, главное - взять себя в руки.
        Вдох-выдох.
        В первые мгновения стою на коленях, потом сажусь на пятки. Не двигаюсь и, положив ладони на бедра, тяжело дышу. Села бы в позу лотоса, но «чистота» пола не располагает, поэтому приходится успокаиваться так.
        Вдох-выдох…
        Глаза так и не привыкают к темноте, зато слух постепенно настраивается на нужную волну. Слышу далекий глухой хлопок другой двери где-то в коридоре, редкое падение капель - поблизости. «Кап!» И только через минуту еще одно: «Кап!»
        Передергиваю плечами: точно, как в застенках древнего замка.
        А потом мой слух улавливает кое-что еще, на что я за стуком собственного сердца не обратила внимания сразу - чье-то хриплое сбивчивое дыхание.
        - Джек, это ты?
        Они же не стали бы сажать меня в камеру к кому-то другому? То есть вполне, может, и стали бы - в качестве урока. Но, в моем понимании, это был бы кто-то без кровопотери, а наоборот, полный сил, а заодно соскучившийся по женской ласке.
        - Джек, ты здесь?
        Наплевав на грязный пол, поднимаюсь на корточки и снова начинаю шарить ладонями в темноте.
        - Джек?
        Сама не знаю, чего хочу больше: чтобы это оказался он, мой старый знакомый камикадзе, уже не раз вытаскивавший мою задницу из… да, тоже из лютой задницы. Или же чтобы это оказался кто угодно другой, в то время как Джек уже дал бы деру из дома этой семейки извращенцев.
        - Джек?
        Передвигаюсь по камере на корточках, продолжая шарить руками по полу. Пальцы натыкаются на прохладную кожу чьей-то куртки. Да, точно куртка: расстегнутая «молния», карман на заклепке… вздыбившийся край изоленты на рукаве.
        - Джек… - уже без вопросительной интонации.
        О черт.
        - Джек, ты меня слышишь? - Начинаю тормошить его за плечо. Он же дышит, значит, живой, ведь правда? - Дже-е-ек!
        В ответ с пола доносится хриплый стон, и снова наступает тишина.
        Дерьмо. И кто теперь будет меня спасать, я вас спрашиваю?
        - Ох, Джек… - вздыхаю, касаясь его лица.
        Щетина колет подушечки пальцев. Если кровь на лице и есть, то она размазана и уже высохла, открытых ран не чувствую. А нет - подбородок еще мокрый, губа явно разбита и сильно кровоточит, но величину ущерба на ощупь не разберешь. Отделали его знатно - это без сомнений.
        Впрочем, учитывая то, что до этого он без раздумий снес голову одному из людей Баронета в переулке, вряд ли можно было ожидать, что коллеги почившего будут настроены вести вежливые беседы.
        Сажусь на пол и бережно устраиваю голову Джека у себя на коленях. Волосы у него, кажется, тоже в запекшейся крови. Бездумно перебираю пальцами.
        Ты делаешь успехи, Кайя: навредила родному брату, угробила ни в чем не повинную барменшу, а теперь подставила единственного человека, который тебя спасал, несмотря ни на что.
        Здравствуйте, меня зовут Кайя Вейбер, и я эгоистичная сволочь…
        Громко всхлипываю, но тут же велю себе заткнуться.
        Давай еще разнойся тут, ага.
        Глава 43
        Не знаю, сколько проходит времени. По-прежнему капает вода. Где-то вдалеке хлопают двери, как бы показывая, что там, за дверью этой душной каморки, жизнь идет своим чередом. А я все так же сижу, опершись спиной о стену и вытянув ноги, и глажу по волосам мужчину, спящего на моих коленях.
        Кажется, постепенно его дыхание становится ровнее. А может, мне и в правду это только кажется, но прислушиваться надоедает. Не хватало еще вообще ничего не услышать. Что мне тогда делать? Держу пари, реанимационную бригаду Леопольд и его приятели нам не привезут.
        Леопольд - надо же.
        Поэтому, собственно, и начинаю говорить - потому что тишина сводит с ума. А голос у меня приятный (подписчики не дадут соврать) и успокаивает даже меня саму.
        - …Иногда она брала нас с собой на работу, - говорю, продолжая бездумно водить рукой по чужим волосам, пропуская между пальцев короткие пряди, и улыбаюсь в темноту собственным мыслям. - Эта суета, постоянный драйв, люди, шум, запахи… Маленький Шон все время плакал, его это пугало. А я смотрела во все глаза и мечтала, что я буду так же: вспышки фотокамер, рабочий гул офиса, мое лицо на огромном билборде над улицей. - Хмыкаю. - Два года назад мое лицо действительно появилось на голо на уровне воздушной транспортной сети в центре Ромеро. Правда, у меня там были одна бровь выше другой и совершенно раздражающая улыбка, в которую кто-то меткий уже в первые часы запустил переспевшим помидором. Но недовольные - это составная успеха и известности, не так ли?.. Знаешь, я же никогда не хотела, чтобы меня любили… Чтобы знали, чтобы восхищались - да. А любила меня только мама. И Шон. - Шмыгаю носом и себе же поясняю: - Сыро тут. Так и простыть недолго. Что думаешь, Джек, не простынем?
        - Не успеем, - раздается в ответ.
        Резко отдергиваю руку, от неожиданности подпрыгивая на месте. Его голова бьется о мою коленную чашечку. Джек шипит сквозь сжатые зубы, трет рукой затылок, однако не делает попытки подняться, будто лежать на моих коленях для него в порядке вещей.
        - И давно ты не спишь?! - негодую.
        - Давненько.
        - Скотина! - На сей раз намеренно дергаю ногой, чтобы он как следует припечатался об нее головой.
        - Эй, полегче, у меня, может быть, сотрясение.
        - Я тебе сейчас еще поломанный нос устрою, - шиплю, возмущенная до глубины души.
        Я… Я! Откровенничала перед этим! Да пристрелиться.
        Кайя, это фиаско будет пострашнее, чем вся та ситуация, в которой ты оказалась.
        - Не уверен, что он еще не сломан, - тем временем откликается Джек, кажется, щупает свою переносицу. Ни черта не видно, но движение точно есть. - Ливануло из него прилично.
        - Ливануло у него, видите ли, - кривляюсь, передразнивая. - Весь пол испачкал.
        - Ну извини, - огрызается привычно-издевательски, будто мы пьем кофе в каком-нибудь кафе, а не сидим черт знает где в ожидании черт знает чего.
        - Слушай, а ты не хочешь с меня встать? - интересуюсь, и не подумав скрывать раздражение.
        - Не-а. Удобно.
        Абзац. Где только таких наглых делают?
        Однако перестаю ерзать и расслабляюсь, откинувшись на стену. На самом деле с ним комфортно. Нет, не в плане общения (упаси боже, этот человек невыносим!), а вот физически - весьма. Бывают такие люди, которых приятно впускать в личное пространство, их хочется касаться, а не отталкивать. И это тот самый случай.
        - Ладно, только потому, что ты ранен, - ворчу и скрещиваю руки на груди, чтобы опять не начать трогать его волосы.
        От Барона я, что ли, заразилась? Что за фетиш по волосам, в самом-то деле?
        - Ну и что было дальше? - Джек первым нарушает повисшую тишину.
        - В смысле?
        Глаз не открываю - все равно же ни черта не видно.
        - Ну-у, - протягивает, припоминая, что я успела по глупости ему слить, - ты фанатела от профессии матери, отец был против, и ты…
        - А я продолжила фанатеть, - огрызаюсь. - Будто и так не понятно. Я Кайя Вейбер, у моей программы больше миллиарда подписчиков по всему миру. Каждый второй не узнает меня на улице только потому, что не верит, что такая звезда, как я, оказалась поблизости.
        В ответ раздается издевательское фырканье, а затем хриплый смех.
        - Именно так, - не сдаюсь. Я знаю себе цену, пусть не думает.
        - Из-за недовольства отца ты и сменила фамилию? - отсмеявшись, уже миролюбиво интересуется Джек.
        Ишь, какой любопытный, оказывается.
        - Слушай, а мы с тобой не поменялись местами? - возмущаюсь. - Это моя профессия - задавать вопросы.
        - Интересно же, что из себя представляет человек, который с такой заботой полчаса размазывал кровь по моему лицу.
        - Скотина! - На сей раз не пытаюсь себя сдерживать и не просто дергаю ногой, а намеренно заряжаю ему коленом по затылку.
        - Ладно-ладно, я понял, - доносится сквозь смех, и тяжесть с моих ног исчезает. - О-о, че-е-ерт…
        Джек садится рядом, близко, чувствую своим плечом его плечо.
        - Что там? - уточняю.
        - Голова кружится, как хулахуп.
        На всякий случай отодвигаюсь.
        - Тебя же не будет тошнить?
        - Не знаю.
        Не слишком оптимистично. Отодвигаюсь еще немного.
        Джек усмехается, без слов комментируя мое перемещение.
        - Слушай, а ты чего такой веселый? - недоумеваю.
        Я тут уже успела позаниматься и самоуничижением, и носом похлюпать от жалости к себе, к родным и к нему в том числе, между прочим, тоже. А он будто проснулся на пляже, где главная проблема - как поделить зонтик.
        - А что, посыпать голову пеплом? - отзывается Джек. - Так пепла нет. Я был в сознании, когда меня сюда притащили: гладкие стены и наружный замок. Пока не выпустят - не выйдем. Можно не трепыхаться.
        Отличный план…
        - Вообще-то, - напоминаю раздраженно, - из двух лягушек, которых, по легенде, бросили в молоко, ко дну пошла именно та, что сложила лапки. Трепыхающаяся взбила масло.
        - Ну взбей, если получится, - равнодушно отвечает Джек. - А я не лягушка.
        Он хуже, много хуже лягушки. Хотя бы потому, что умеет разговаривать!
        - Главное, чтобы им не пришло в голову прихлопнуть нас прямо тут, - бурчу, обнимая себя руками. Откровенно говоря, с ним на коленях было теплее.
        - Не прихлопнут, - в голосе завидная уверенность. Скептически молчу, поэтому он решает пояснить: - У этих людей свои обычаи.
        Хмыкаю.
        - Кровная месть, меня уже просветили.
        - Не только. Виновного нужно привезти к своим - живым и относительно здоровым, чтобы порешить у всех на глазах.
        - Бу-э. - Серьезно, меня сейчас вырвет. - Публичная казнь в наше время?
        - То есть рабский рынок в наше время тебя устроил?
        Передергиваю плечами.
        - Очень смешно.
        - Посмейся, если хочешь. - Готова поспорить, пожимает плечами. - Так что нас никто не «прихлопнет», пока наверняка не выяснят, от чьей руки скончался Барон.
        Джек замолкает, а я не заговариваю первая. Может, ему таки досталось по голове сильнее, чем показалось сначала, и он на самом деле борется с тошнотой?
        Радует меня во всем этом пока что только одно: я поступила правильно, свалив вину за убийство Барона на Джека, тем самым заставив Саймона сомневаться еще сильнее.
        Молчание затягивается.
        Барабаню пальцами по колену, но, спохватившись, отдергиваю руку - джинсы мокрые.
        - Слушай, - не выдерживаю, - и что же это получается? Мы будем просто сидеть и ждать?
        - Получается, так, - отвечает сразу и довольно бодро. Значит, приступ тошноты таки миновал.
        - У-у-у… - у меня вырывается стон, и я бьюсь затылком о бетонную стену за своей спиной. Несколько раз - для верности. - Ненавижу ждать, - признаюсь.
        Джек хмыкает.
        - Есть идеи?
        - Нет, - буркаю и отворачиваюсь, хотя в темноте в этом нет никакой необходимости. - Бли-и-ин, - до меня вдруг доходит весь ужас сложившейся ситуации, - а если я захочу в туалет?
        - Сходишь, - по-прежнему равнодушно.
        Нет-нет-нет, при нем я скорее лопну от… гордости, конечно же.
        - Будешь паниковать, захочешь быстрее, - ехидно подсказывает Джек, и мне уже очень хочется - треснуть его чем-нибудь тяжелым.
        В младших классах мне нравился один мальчик, и я все время лупила его по голове то пеналом, то планшетом, то еще чем-нибудь, что попадалось под руку. Очень похожее чувство. Только тот пацан мне действительно нравился. Он был, можно сказать, моей первой влюбленностью.
        Но Джек мне не нравится (если не говорить о его сногсшибательной заднице). Он просто… бесит, вот что.
        На некоторое время замолкаю, обидевшись на весь мир. Говорит, есть ли у меня идеи? А вот и есть! У меня всегда полно идей, я же их ходячий генератор. Вот например…
        Дерьмо, идей нет.
        - Ну а твои приятели на судне, которое должно было нас принять? - сдаюсь и снова заговариваю первой. - Ты не вышел на связь, а они - что? Не пойдут тебя спасать? Контейнеры же подожгли, не побрезговали.
        - Не пойдут, - отрезает Джек таким тоном, что уточнять, уверен ли он в этом, бессмысленно.
        Хмурюсь.
        - То есть ты сгинешь, и никто не заметит? Так себе помощники, скажу я тебе.
        Кажется, мне наконец-то удается его зацепить. Бинго!
        - У тебя и таких помощников нет, - огрызается Джек. - А мои не полезут в логово с вооруженными до зубов людьми ради меня одного.
        Ну-у, если они не агенты спецназа, то логично, в общем-то. Поджечь контейнеры много умений не требуется…
        И все-таки не унимаюсь.
        - То есть спасти тебя из полицейского участка на Альфа Крите можно, а от Баронета рискованно?
        - Именно.
        Фыркаю.
        - Так и знала, на Альфа Крите твой «Боженька» просто дал кому-то на лапу.
        - Договорился, - поправляет Джек.
        Закатываю глаза. Было бы хорошо демонстративно возвести их к потолку, но вокруг кромешная тьма и не видно собственной руки (кручу ею перед носом, но ощущаю лишь движение воздуха), не то что потолка.
        - К тому же Джека Рассела по документам казнили, - напоминает собеседник то, что мне известно и без него.
        - Вот пусть и тут кого-нибудь казнят! - вспыхиваю.
        Пауза.
        - Кого-нибудь вместо меня? - вкрадчиво переспрашивает Джек, и я чувствую, как наливаются кровью уши.
        Да что за чертовщина? Моя совесть совершенно отбилась от рук.
        - Я не это имела в виду, - буркаю.
        Снова повисает молчание, но на сей раз оно какое-то гнетуще-давящее. Мне не по себе.
        Похоже, Джек чувствует то же самое, потому что, выдержав паузу, все же решает расставить все точки над «i».
        - Я работаю один и полагаюсь только на себя, - произносит абсолютно серьезно. - Иначе в моей работе не будет никакого смысла. Если не вернусь, это только мои проблемы.
        - А Альфа Крит? - Вскидываю голову, которую только что успела положить на руки, сложенные на подтянутых к груди коленях.
        - Это… - Пауза. Нутром чую, что ему не хочется отвечать. Поэтому терпеливо жду - бывают случаи, когда, если пережмешь, сделаешь только хуже. - Это была предварительная договоренность с полицией Альфа Крита.
        Бинго! Моя тактика работает - сам рассказывает.
        Значит, предварительная договоренность с кем-то, кто сидит очень высоко, и о которой мой знакомец, капитан Маккинзи, ни ухом, ни рылом…
        Злорадно усмехаюсь.
        Так и знала, что удел Маккинзи - большегрудые секретарши.
        Глава 44
        Не знаю, сколько так сидим и переговариваемся. Но в какой-то момент мой измученный стрессами организм дает сбой, и меня прибивает к плечу собеседника. Кладу на него голову и расслабляюсь. Зараза, он такой уютный…
        Просыпаюсь от шума открываемого замка. Медленно поднимаю голову с чужого плеча и сонно моргаю. А потом и вовсе прикрываю глаза рукавом, когда по ним бьет ярким светом из коридора.
        - Подъем, и на выход! - командует появившаяся в дверном проеме высокая тень с оружием в руках. Леопольд собственной персоной - узнаю исключительно по голосу.
        Пытаюсь встать, но умудряюсь отсидеть ноги и чуть не падаю носом в пол. Благо с реакцией у Джека все отлично, и он успевает меня подхватить.
        - Спасибо, - буркаю.
        - Не убейся хотя бы раньше времени, - шипит мне этот благодетель.
        Дергаю плечом, сбрасывая его руку.
        - Живее! - прикрикивает Складчатый. Буду звать его так, потому что Леопольд для этого типа слишком красиво.
        Выхожу первой. В коридоре обнаруживаются еще трое и тоже с оружием. Чуть не присвистываю: а Джека тут ценят - четверо громил с «пушками» на него одного, изрядно потрепанного их прошлой встречей и безоружного. Я, конечно, тоже какая-никакая боевая единица, но если смотреть правде в глаза, то все же никакая. Еще и нога все еще онемевшая, почти не чувствую. Черт.
        Джеку велят повернуться лицом к стене и сковывают запястья наручниками. Успеваю заметить то, что уже и так знала: у него разбита нижняя губа, и лицо перемазано кровью. Из того, чего не видела: припухший глаз и ссадина на скуле, словно его протащили физиономией по асфальту. А так вроде ничего: конечности, пальцы на месте, и даже нос, кажется цел. Повезло, что Баронету требуется предъявить виновного живым и относительно здоровым
        - Пошел! - Джека толкают в спину.
        Меня же не считают должным даже связывать, Складчатый просто хватает за руку повыше локтя и волочет за собой. Дурацкая нога, по которой все еще бегают мурашки, - еле иду.
        - Лео, а можно мне в туалет? - Жалобно моргаю, глядя на Складчатого снизу вверх (я ростом ему по грудь). - Очень надо, а?
        На самом деле мне, к счастью, пока не надо. Но вдруг в ванной окажется незарешеченное окно, или вентиляционная шахта, в которую можно пролезть, или…
        - Нет, - отрезает мужчина, не замедляя шага.
        Так и знала, никакой он не Леопольд. Том - самое большее.
        Нас приводят в тот же подвал, где я уже имела «удовольствие» общаться с Баронетом. Сам он тут же. Сегодня Саймон без пиджака, зато с наплечной кобурой, из которой торчит рукоять лазерного пистолета. Стоит у стола и полирует ногти. Моей пилочкой! У него что, своих мало?
        - Доброе утро, - улыбается нам как старым знакомым. - Как спалось?
        Удивленно вскидываю голову: уже утро? Черт, пока мой организм этого не знал, ему действительно не нужно было в туалет.
        - Спасибо, спалось отлично, - отвечаю вежливо, так как Джек не торопится вступать в беседу первым, только морщится, когда я заговариваю. - Было бы неплохо совершить утренний ритуал: умыться и почистить зубы. - Баронет смотрит на меня не моргая. Боже, ты тупой? - Саймон, можно мне в уборную? - говорю прямым текстом, раз некоторые такие непонятливые.
        - Нет.
        Да чтоб вас всех!
        - Потерпишь.
        Тьфу. Ну что за люди?
        - Устройте их и идите, - велит Саймон приведшим нас головорезам и продолжает эксплуатировать мою пилочку.
        Не знаю, почему-то вчера это меня особо не трогало, а сегодня откровенно выбешивает.
        - Использование чужих предметов для маникюра может послужить причиной образования герпеса или грибка ногтей, - просвещаю этого прихватизатора моего имущества и с удовольствием наблюдаю за тем, как вытягивается его лицо. Так-то.
        Впечатленный Баронет откладывает пилочку на стол, на котором со вчерашнего дня томятся в ожидании возвращения хозяйки мои документы, зеркальце и расческа. И подкова, ну конечно же. Чертова бесполезная железяка.
        Кто-то из людей Баронета приносит еще один стул, и нас с Джеком усаживают в одну линию перед устроителем этого несмешного аттракциона. Мне, как и вчера, связывают руки узкой и жесткой пластиковой штуковиной. Джеку расковывают и снова сковывают запястья наручниками за спинкой стула.
        Свободен он целые секунд тридцать. Отличное время, чтобы что-нибудь предпринять и дать деру. Проблема лишь в том, что Складчатый тоже это понимает и лично держит пистолет у виска пленника, пока не убеждается, что тот ничего не сможет выкинуть.
        С опаской кошусь на Джека. Ладно он не собирается рисковать своими друзьями, но просто так сдаваться же тоже не собирается? Ну давай же, кто из нас двоих спецагент?
        Но Джек в мою сторону даже не смотрит. Лицо напряженное, и только.
        Хорошо бы, он все-таки оказался той, второй лягушкой, которая выбралась из кувшина.
        Головорезы оставляют шефа командовать парадом и выходят. Слышатся их шаги, удаляющиеся по коридору.
        - Я буду сразу за дверью, - предупреждает задержавшийся Складчатый.
        Саймон благосклонно кивает. Автоматически снова тянется к моей пилке и, скривившись, отдергивает пальцы. Ишь, какой впечатлительный.
        - Итак. - Чтобы справиться с искушением лапать мои вещи, Баронет складывает руки на груди. - Кто убил моего отца?.. А нет, погодите, - спохватывается, прежде чем кто-либо из нас успевает открыть рот, и начинает расстегивать ремешок своего комма. - Вот так. - Кладет аппарат на край стола, направляя на нас окошко видеокамеры.
        Ненавижу кино в последнее время.
        - Итак, - повторяется. - Кто из вас убил моего отца?
        - Он.
        - Она.
        Произносим одновременно и пялимся друг на друга. Бровь Джека ехидно изгибается, мол, что? А вот еще какое «что». Он же вчера взял вину на себя, чтобы это шло в противовес со словами танцовщиц. А теперь я крайняя, получается?
        - Он врет! - возмущаюсь.
        - Она врет, - эхом возражает Джек.
        Баронет мрачно переводит взгляд с него на меня и обратно. Затем нажимает что-то на своем коммуникаторе, очевидно, останавливая запись. Берет аппарат в руки, тычет пальцами в экран, а затем подносит комм к губам.
        - Леопольд, ты уже убрал тех танцовщиц?
        Пауза.
        - Эм-м… так вы же сами велели, - раздается из включенного на полную громкость динамика.
        О черт, они их все-таки порешили…
        - Черт! - вторя моим мыслям, бесится Баронет, обрубая вызов, и швыряет комм на столешницу.
        И тут начинается светопреставление. Массивный, навороченный аппарат с силой врезается в лежащую на столе подкову. Что-то издает тоненькое «пу-у-уф», и из сувенира начинает валить густой белый то ли пар, то ли дым. Плотной струей, прямехонько в рожу растерявшемуся Баронету.
        А в следующую секунду Джек вскакивает на ноги вместе со стулом, к которому он пристегнут, и с разбега врезается головой в живот схватившемуся за лицо Саймону. Тот летит спиной в стену.
        - Ле… Ле… Леоп… - Все, что могу разобрать, а потом следует что-то неразборчивое вперемешку с кашлем.
        - Саймон?! - доносится из-за двери, за которой, должно быть, тоже был слышен грохот удара об стену и ломающегося стула. - Все в порядке?!
        Но видимо, Баронет очень строг к тем, кто входит в помещение без спроса. Потому как непосредственно после вопроса целых три секунды никто не врывается внутрь, ожидая ответа.
        А три секунды Джеку с лихвой хватает на то, чтобы садануть стулом об стену еще раз, разломав окончательно, отцепить его от себя, а затем, грохнувшись рядом с корчащимся в спазмах Баронетом, вытащить пистолет из его кобуры и снова вскочить, чтобы, держа оружие скованными за спиной руками и целясь практически не глядя, выстрелить прямо в грудь таки решившемуся распахнуть дверь Леопольду.
        Тяжело дышу, откровенно ошалев от количества событий на одну секунду и чувствуя, что белый пар добрался и до меня. Глаза печет, по щекам бегут слезы, а горло дерет так, будто через него наружу пытаются выпрыгнуть легкие.
        - Держи. - Мне в руки толкается рукоятка пистолета. Сжимаю исключительно автоматически.
        - Что?.. - Закашливаюсь.
        - Держи около «пуска», - приказывает Джек, сам переставляя мой палец в нужное место. - Коротко нажмешь, когда скажу, и сразу отпустишь. Дернешься - отрежешь мне руки.
        Мне бы истерически рассмеяться, но я и так задыхаюсь.
        - Жми.
        И я, зажмурившись, нажимаю и тут же отпускаю.
        Пахнет чем-то расплавленным, потом звенят наручники, встречаясь с полом, а Джек появляется в поле моего зрения, потирая обожженные запястья с быстро вздувающими на них волдырями. У него покраснел кончик носа и тоже слезятся глаза.
        - Что это за дрянь? - спрашивает, зажимая рукавом нос.
        Но я только мотаю головой. Откуда мне знать?
        Я пришла в лавку к сгорбленному дедку и попросила кроличью лапку на удачу. Их не оказалось. Старикан предложил выбрать что-нибудь другое, но предупредил, что выбор надо делать с умом. Спросил, замужем ли я. Я сказала, что нет и не собираюсь. А он ответил, что, раз не собираюсь, то мне пригодится вот эта подкова…
        Джек освобождает мои руки, и я тоже немедленно хватаюсь за нос.
        - Не стой, - тут же командует Джек. - Закрой дверь, пока не набежали.
        Спешу к выходу и обнаруживаю, что прошитый лазерным лучом насквозь в районе солнечного сплетения Складчатый (нет, все-таки Леопольд - о мертвых или хорошо, или ничего, кроме правды) упал поперек порога. Приходится, пыхтя и проклиная его огромный вес, затаскивать тело внутрь.
        Автоматическая вытяжка, к счастью, работает исправно. Уже получается дышать и не кашлять.
        Возвращаюсь к тому времени, как Джек, стянув Баронету за спиной руки той самой пластикой удавкой, которой была связана я, за шкирку поднимает того с пола. Саймон весь в слезах и соплях и даже не пытается сопротивляться, и то и другое стекает по его лицу, скатываясь по подбородку за воротник.
        - Не убивай его!
        Джек переводит на меня взгляд.
        - Пока не собирался.
        - Я не о том, - отмахиваюсь, а то он, кажется, решил, что я против убийств в принципе. - Он знает распространителя «синего тумана». У него с ним вчера была встреча!
        - Та-а-ак, - протягивает Джек, одаривая своего пленника хищной улыбкой. - Удачно мы зашли.
        Фыркаю. Это так по-мужски: радоваться победе, не поблагодарив того, кто ее устроил.
        Гордо задираю нос.
        - Удачно я купила подкову, ты хотел сказать?
        Ну дед! И ведь не соврал же, что она принесет мне счастье.
        Глава 45
        - Мне нужен распространитель «синего тумана». - Джек упирает дуло лазерного пистолета в висок все еще бледного как смерть Баронета. - Кто, как найти? Быстро!
        Саймон дергается, но Джек держит крепко, а после попытки сопротивления сильнее вдавливает пистолет тому в голову.
        - Кто? - Для верности еще и встряхивает. Видимо, путы от этого сильнее впиваются в запястья, потому рожа Баронета сморщивается. - Откуда? - Еще один рывок.
        Саймон сначала жалобно скулит, а потом вскидывает полные ненависти глаза (почему-то на меня, ага) и, захлебываясь злостью, обещает:
        - Вы все равно не уйдете! Дом полон охраны!
        Я в это время стою у стола и складываю свои вещи обратно в сумочку, лишь время от времени поглядывая в их сторону. После последних слов Баронета окончательно отрываюсь от этого занятия и, встретившись с Джеком взглядом, вопросительно приподнимаю брови: уйдем же?
        Тот закатывает глаза, мол, что за глупости, уйдем, ясное дело. Затем его рука, та, кисть которой не вижу за спиной пленника, напрягается, и слышится хруст. Саймон заходится в крике.
        Морщусь: оказывается, кости ломаются с очень неприятным звуком.
        - Всего лишь палец, - констатирует Джек. - Напоминаю: у тебя их десять.
        И это только на руках. Не то чтобы я одобряла методы физического воздействия, но после того, что планировал сделать со мной отец этого типа, а затем и он сам, смотрю на происходящее без толики сочувствия. Если надо, буду стоять за плечом и подавать иголки.
        Кстати об иголках…
        Приподнимаю руку с зажатой в пальцах пилочкой.
        - Острая, можно толкать под ногти. Надо? - предлагаю с милейшей улыбкой.
        Саймон округляет глаза. Похоже, я убедительна.
        - Кто? Откуда? Как связаться? - с расстановкой повторяет Джек.
        - Вам… все равно… не… - продолжает упрямиться пленник.
        Джек передумывает.
        - Давай свою пилочку.
        - Да не знаю я ничего! - вопит Саймон, снова пытаясь вырваться, но он хлюпик, а Джек явно тренировался не только в спортзале. - Ладно, ладно, - ожидаемо сдается Баронет, когда ему сильнее заламывают руку, а я - со своей любимой пилочкой - делаю шаг в их направлении. - Не знаю я его имени. «Туманщик» и «туманщик». Он продал партию и слинял с Альберы еще вчера. Надо - догоняйте.
        Переглядываемся с Джеком.
        - Может, все-таки пилочку? - предлагаю.
        - А давай.
        - Он возит «туман» с Пандоры! - взвизгивает Саймон, одновременно делая новый рывок в тщетной попытке освободиться, как будто в него уже воткнули острую пилку, причем в причинное место.
        После этих слов лицо Джека бледнеет так, будто в него плеснули белилами. От удивления даже выхожу из образа кровожадной ассистентки фокусника и возвращаю пилочку на стол. Что за?..
        - Откуда? - рычит Джек, встряхивая пленника, словно тот вообще ничего не весит. - Рудники на Пандоре запечатаны уже как восемнадцать лет!
        - Значит, распечатали! - дергается Баронет. - Больно! - Видимо, Джек опять надавил ему на запястья или добрался до пальцев. - Пандора. Клянусь! Налаживают поставки, ищут партнеров… Ох…
        Судя по тому, как он резко успокаивается, Джек ослабляет хватку.
        - Вы договорились?
        - О чем?
        Уже знакомый хруст.
        - Уй-й!.. Договорились! Договорились! Партия на следующую Ярмарку!
        - Он оставил контакт?
        - Да нет же!
        И что-то подсказывает мне, что Баронет не врет. Люди, любящие причинять боль другим, обычно сами не больно-то умеют ее терпеть. И по тому, как Саймон краснеет, бледнеет и исходит потом, так оно и есть. А еще он очень хочет жить, да.
        - Все собрала? - Джек переводит вопросительный взгляд на меня.
        - Ага, - киваю и перебрасываю тонкий ремешок через плечо.
        Пилку оставила (я после других предметами личной гигиены не пользуюсь), а вот подкову, на которой в том месте, где раньше было «зернышко», теперь красуется дыра, забрала с собой - надо же выяснить, что за чудо-штуку подсунул мне дед-лавочник.
        - Мой комм где? - Джек толкает Баронета к выходу, предварительно еще раз как следует встряхнув.
        - Разо… разобрали…
        - Хакеры хреновы, - ругается Джек сквозь зубы.
        - Мы все равно ничего не нашли!
        - Не сомневаюсь…
        Естественно, у него же был коммуникатор индивидуальной сборки «ТайлерКорп». Там такая степень защиты, что можно разобрать на винтики, а все равно ничего не добьешься.
        - П-шел! - Окончательно разозлившийся Джек тащит своего пленника к дверям. - Возьми его комм, - бросает мне уже через плечо.
        Наивный, аппарат, оставленный на столе без присмотра, я прибрала к рукам и сунула в сумочку в первую очередь.
        - Эй, а где моя сумка?! - Догоняю.
        - На… наверху, - пыхтит, кажется, наконец-то дошедший до стадии добровольного сотрудничества Баронет.
        Джек же одаривает меня тяжелым взглядом.
        - Хочешь задержаться? - Язвительно изгибает бровь.
        «Из-за каких-то шмоток?» - вслух он не произносит, однако мы уже достаточно общаемся, чтобы я могла прочесть между строк.
        Но там не просто шмотки - там отличнейшие шмотки! Даже без уже погибших туфель от тетушки Флер. Там…
        Мои плечи опускаются. Вздыхаю, прощаясь со своими сокровищами.
        - Хочу свалить отсюда поскорее, - признаю его правоту.
        - И я так думаю, - серьезно кивает Джек и волочет Саймона в коридор.

* * *
        Джек продолжает волочить пленника по коридору. Тот периодически пытается тормозить и жалуется, как ему больно, что либо игнорируется, либо комментируется коротким: «Потерпишь».
        - Транспорт где?
        - Нету… Откуда? - врет Саймон в очередной раз и в очередной же раз вскрикивает от боли. - Есть! Есть! Гараж во дворе.
        Транспорта на станции я видела немного, но тоже считаю, что у такого богатого дельца, как Барон, не может не быть другого средства передвижения, кроме как на своих двоих.
        - Направо, - сдается Саймон, когда Джек снова встряхивает его на развилке коридоров.
        Там дверь. Замок горит красным, а рядом светится, ожидая команды, сенсорная панель. Джеку приходится освободить пленнику руки, и тот, мученически скривившись под дулом направленного ему в ухо пистолета, покорно прикладывает ладонь к сенсору.
        Замок пищит и продолжает мерцать красным. Зараза, переломы! Значит, не только меня мутит при виде стремительно опухающих сломанных пальцев, но и технику глючит.
        - Еще раз, - холодно приказывает Джек.
        Саймон пробует снова. Раз и еще раз. С третьего замок узнает своего покалеченного хозяина и, щелкнув, начинает светиться зеленым.
        А вот сразу за дверью нас ждет сюрприз: целая дюжина мордоворотов с оружием в руках. Вычленив взглядом самое опасное из их арсенала - игольник, - делаю шаг Джеку за спину. Про сильных и независимых - это, простите, не ко мне.
        Впрочем, Джек никак не реагирует на мое перемещение: или одобряет, или плевать. Меня устраивают оба варианта.
        - Один шаг, и ваш шеф умрет, - предупреждает встречающих таким тоном, что ни у них, ни у меня не возникает сомнений в реальности угрозы.
        Однако и отпускать нас никто не торопится.
        - Слушайте, что вам говорят! - взвизгивает Саймон.
        Стволы опускаются, а Джек увлекает пленника дальше - по направлению к выходу на улицу.
        - Комм достань, - бросает мне, не оборачиваясь. - Надо позвонить на судно. Я скажу номер.
        Ладно, как скажешь. Достаю аппарат.
        Это не «ТК», модель мне не знакома, но интуитивно понятна.
        - Четыре, девять, пятнадцать… - диктует Джек, и я торопливо бегаю пальцами по выскочившей мне навстречу голографической клавиатуре. Непривычно, пару раз промазываю, стираю и набираю снова. - Двадцать пять, сорок два…
        На улице светло, двор, заваленный какими-то ящиками без маркировки, пуст. Зато дюжина вооруженных охранников вереницей тащится за нами от самого дома. Однако, надо отдать им должное, держатся на расстоянии.
        - Если… вы… меня… убьете, - пыхтя, предупреждает Саймон, - они… не станут… ждать.
        - Точно, - хмыкает Джек. - Сразу побегут делить бесхозное имущество.
        И выбирать себе нового Барона, согласна.
        - Тридцать-пятнадцать, - продолжает Джек.
        Посылаю вызов. Идут гудки, но ответа нет.
        - Никого нет дома? - усмехаюсь нервно.
        Потому что куда мы тогда бежим, если нас никто не ждет? Ни пешком, перемазанными кровью, ни на угнанном транспорте на станции не разгуляешься.
        - Разберемся, - огрызается Джек.
        Саймон же, чуя, что у нас неприятности, решает подлить масла в огонь и заодно меняет тактику, переходя от угроз к обещаниям.
        - От… пустите… Я дам вам… уйти, - предлагает, когда открывается гаражная дверь, и перед нами предстает узкий черный электроаэромобиль с тонированными стеклами. - Я вам больше… не нужен. Ворота откроются… автоматически.
        Ага-ага, а его ребята преспокойно перестреляют нас в спину, стоит им только убедиться, что их шеф в безопасности. Даже я, без опыта боевых действий, не настолько наивна.
        Джек и вовсе не намерен слушать эту туфту.
        - Лучше заткнись, - велит он, сильнее вдавливая стальное дуло в висок пленника. - Водить умеешь? - Переводит на меня взгляд - когда угроза с фронтальной позиции перешла в тыл, я благоразумно убралась из-за спины Джека вперед.
        Я умею водить стандартные флайеры и пробовала катера, но результат, скажем честно, был так себе. Инструктор орал, что оторвал бы мне руки, если бы его катер не был застрахован. Ну не чувствую я крупных габаритов: опыта маловато, а дури - много.
        Электроаэромобиль узкий и компактный, должно получиться.
        - Справлюсь, - обещаю, благоразумно закинув чужой комм обратно в сумочку. Не верну, пусть даже не надеется, это мне за моральный ущерб.
        Джек бросает на меня недоверчивый взгляд, но в полемику не вступает. Доверять мне держать на мушке пленника ему явно страшнее, чем пустить меня за пульт управления.
        Саймон покорно жмет на кнопку открытия двери, и я юркаю на водительское место. Джек с пленником, от головы которого ни на миг не отрывается ствол пистолета, садятся сзади.
        Так-так-так… Блин, тут не так, как во флайере!
        Дюжина провожатых рассредотачивается по двору неподалеку от входа в гараж и прожигает нас взглядами в ожидании возможности начать стрельбу так, чтобы не навредить хозяину.
        Да фигушки!
        Кое-как соображаю, как завести мотор, и жму по газам. Электроаэромобиль издает утробный рык, подрываясь с места, и на большой скорости несется вперед.
        - Ай! - взвизгиваю, инстинктивно накрывая голову руками, когда один из охранников Баронета решает проявить то ли героизм, то ли тупость и пытается преградить нам путь.
        Удар. Тело подбрасывает в воздух и отшвыривает в сторону.
        О черт. Кажется, я его убила.
        - Руки! - рявкает Джек.
        Торопливо хватаюсь за руль, пока не влепилась в стремительно приближающуюся ограду. Фу-х, успела! Я молодец.
        - Сначала вруби автопилот, потом бросай руль, - ворчит Джек.
        - Это же она, да? - подает голос Баронет, тоже впечатленный моей манерой вождения. - Она? - явно намекая на смерть своего родителя.
        - Она, она, - утешает его Джек. - Прекрасный образец женской езды.
        - Эй! - оскорбляюсь. - Некоторые женщины водят лучше мужчин!
        И чуть не врезаюсь в слишком медленно открывающиеся ворота.
        - Вижу, - хмыкает Джек. А потом неожиданно добавляет: - Насчет «некоторых» согласен: меня учила водить женщина.
        Вау! Очередная внезапная откровенность, как с житьем на Земле.
        Вот только не к месту, потому что, отвлекшись, на сей раз чуть не влипаю в другой транспорт - серый неповоротливый грузовик, перегородивший подъездную дорожку.
        Нервно бью по тормозам. Элетроаэромобиль сперва подбрасывает, а затем с силой бьет об землю. Черт, кажется, у меня ушиб внутренних органов.
        А из грузовика появляются двое в черном и тоже с оружием. Один - таких габаритов, что даже покойный Леопольд потерялся бы на его фоне (да у него один бицепс больше моей головы вдвое, серьезно). Второй - обычных, но далеко не маленьких размеров, и тоже не выглядит дружелюбно. Оба целятся прямо в лобовое стекло, заставляя меня сползти по сиденью ниже.
        Дерьмо, вот мы попали.
        Джек сзади смачно выругивается.
        А потом вдруг командует:
        - На выход, быстро!
        Он в своем уме? Вдруг удастся прорваться? Я сейчас найду клавишу набора высоты, и…
        - Кайя, тормози, - серьезно произносит Джек, когда видит, что мои пальцы все еще в панике мечутся над панелью управления. - Это свои.
        Руки без сил падают на колени.
        Полный абзац, я думала, нам конец.
        Глава 46
        - Что не понятно во фразе: «Ждите, когда я сам выйду на связь»? - Пропустив меня вперед, Джек забирается на заднее сиденье грузовика, по-прежнему увлекая за собой постанывающего Саймона.
        Впрочем, стоны пленника привычно игнорируем не только мы с Джеком, но и его команда спасения.
        - Малыш, не ворчи, - басит здоровяк, устраиваясь за рулем. - Ты тоже не бессмертный.
        Тихонько прыскаю и отворачиваюсь к окну. «Не ворчи» - это то самое слово. «Малыш» - вообще топ.
        Второй спаситель, тот, что помельче, до последнего держит выход из ворот на прицеле и залезает на переднее пассажирское сиденье, только когда заводится мотор.
        Стартуем.
        - Меня зовут Эдвард, - представляется громила, косясь на меня в зеркало заднего вида. Мастерство вождения позволяет ему протянуть назад одну руку, продолжая удерживать машину на ходу и даже не вилять по дороге. - Для своих - Эд.
        Подаюсь вперед, чтобы ответить на рукопожатие. Моя ладонь тут же тонет в огромной горячей ручище с огрубевшей кожей.
        - Очень приятно, Эд. Кайя.
        Могучий Эдвард кивает и даже дружелюбно улыбается, отчего к его вискам расходятся лучики глубоких морщинок. И я понимаю, что из-за атлетической фигуры и налысо бритой гладкой головы неверно оценила его возраст - он годится мне как минимум в отцы.
        Сидящий рядом с ним брюнет значительно младше, но тоже не юн - лет сорок, должно быть. Назад он не смотрит, занят тем, что следит в боковое зеркало за происходящим сзади и нет ли за нами погони. Мне тоже видно: погони пока нет. А учитывая то, что на прощание они спалили все, что было под капотом единственного мобиля, имеющегося в распоряжении Баронета, в ближайшее время «хвоста» можно не ждать. Но предосторожность еще никому не мешала, согласна.
        - Сверни-ка здесь направо, там короче, - просит брюнет Эдварда, сверяясь с картой на экране своего комма.
        - Как скажешь, - басит Эд и делает немыслимый, по моим меркам, вираж на неповоротливой массивной машине, уходя в боковую улочку.
        Одному богу известно, как он не задевает бочинами стены зданий, несясь в узком проулке на такой скорости. Впереди какой-то мужчина приоткрывает дверь одного из стоящих вдоль дороги домов, собираясь выйти, но тут же торопливо захлопывает ее при виде несущегося на него грузовика.
        - У нас полчаса на отход от станции, - поясняет брюнет, кажется, персонально Джеку. - Дали коридор. Если не свалим, опять застрянем черт-те насколько.
        - А если бы мы сами не вышли? - снова ворчит Джек.
        - Ну так… - включатся в беседу Эд, пожимает огромными плечами. - Пошумели бы чуть-чуть.
        - Угу, - поддакивает темноволосый, уже свернувший экран с картой. - Мы тут гранаты нашли. Эд очень хотел опробовать.
        И они с Джеком синхронно закатывают глаза. Эдвард снова пожимает плечами.
        - Вы - психи! - дергается притихший на время Саймон.
        Какая любопытная логика: гранаты - так психи, а грозить людям расчлененкой и играться их пилкой для ногтей - так достойный сын своего отца.
        Эд через зеркало переводит на него хмурый взгляд.
        - Заткнешься - жить будешь.
        - Сейчас заткнется, - обещает темноволосый.
        Оборачивается и без лишних слов стреляет Баронету прямехонько между глаз. Оказывается, помимо смертоносного оружия, у него припасен еще и парализатор. Пленник обмякает.
        Тайком выдыхаю: общество Саймона меня, мягко говоря, нервировало.
        Джек, кажется, с не меньшим облегчением, чем я, сгружает бесчувственного Баронета с сиденья на пол, а затем убирает пистолет под куртку и встряхивает уставшими от напряжения руками. Волдыри, вздувшиеся на его запястьях после снятия наручников лазером, выглядят живописнее некуда. Отвожу взгляд - что-то я совсем размякла, сейчас еще сочувствовать начну.
        К счастью, меня быстро отвлекают от нелепых мыслей.
        - Дилан Роу. - Убрав парализатор, брюнет снова оборачивается, но на сей раз улыбаясь, и тоже протягивает мне ладонь. - Капитан и владелец судна, на которое мы направляемся.
        - Кайя, - отвечаю на рукопожатие. - Кайя Вейбер.
        Вот и познакомились. Милые же люди, и чего я так запаниковала, когда впервые их увидела?
        - Наслышаны, - басит, хитро щурясь, Эдвард. - Наслышаны.
        Или не очень милые…
        Роу пытается замаскировать смех кашлем, но выходит у него так себе.
        - Очень смешно, - комментирует Джек.
        Капитан больше не пытается притвориться, что приболел, и уже открыто посмеивается.
        - Простите, Кайя, это не из-за вас, - вдруг серьезнеет, видимо, спохватившись, что я, как бы, все еще здесь.
        - Да бросьте, кэп, - отмахиваюсь. - Развлекайтесь.
        И больше никто не смеется.
        А что я такого сказала? Я правда не против. У всех недавно скакнул адреналин, и от нашей внезапной встречи, и от того, что ей предшествовало: они - чуть не потеряли своего человека, мы - чуть не лишились жизней, я - так еще и сшибла кого-то носом электроаэромобиля. Почему бы теперь не расслабиться и не посмеяться, сбрасывая напряжение, да же?
        Только мне почему-то не смешно, и морозит.
        Обнимаю себя руками и отворачиваюсь ото всех, уставившись в окно. Однако боковым зрением все равно вижу, как Джек с Роу многозначительно переглядываются. Детсад.
        Прикрываю глаза и, упираясь лбом в прохладное стекло, раздумываю, что мне, наверное, следует купить блокнот, куда я стану записывать имена своих жертв. Барон, Дейзи, теперь безымянный охранник. Кто следующий? Мой брат? Не дай бог.
        О да, адреналин - хорошая штука. Что-то мне без него поплохело.
        - Кайя, - окликает меня Джек, заметив неладное, - ты в порядке?
        Надо же, второй раз «Кайя», а не «придурочная» - расту!
        Поднимаю ближайшую к нему руку и, не поворачиваясь и не размыкая век, показываю задранный к верху большой палец.
        - Да, папочка, я в норме.
        Джек фыркает. Остальные будто оглохли и ослепли - красавчики.
        Когда через пару минут открываю глаза, грузовик все еще несется по улицам Альберы. Эдвард и капитан Роу о чем-то переговариваются вполголоса, но не шепчутся и не таятся: «Успеем? - А то, тут ехать-то»… И так далее. Джек смотрит в окно с противоположной от меня стороны, откинувшись на спинку сиденья и постукивая пальцами по своему колену. Саймон спит на полу беспробудным сном. Прям-таки идиллия, ага.
        - Вы правда его отпустите? - спрашиваю, естественно, эту идиллию нарушая.
        Джек отрывается от созерцания окрестностей и поворачивается ко мне.
        - Есть другие идеи? - Кривит бровь в своей излюбленной манере. Ей, кстати, тоже досталось, и она явно припухла.
        Пожимаю плечом.
        Есть, конечно, не зря же я решила купить себе «блокнот смерти».
        - Живым он полезнее, чем мертвым, - заговаривает Роу, обернувшись к нам вполоборота. - Если к его ресурсам придет кто-то другой, то будет неясно, что от него ждать и в какую сторону его станет шкивать. А с Саймоном Боро, - указывает подбородком на лежащее у наших с Джеком ног бесчувственное тело, - уже все и так ясно.
        Боро? Серьезно? Так его папочка был Бароном благодаря фамилии? Так и знала, что графы и герцоги тут ни при чем. Увы, как и цыгане.
        - Это логично, - соглашаюсь вслух только потому, что, мне кажется, от меня ждут какого-то ответа.
        Дилан Роу все еще косится на меня в зеркало заднего вида. Господи, да не буйная я, что там Джек успел им про меня наплести?
        Наконец грузовик останавливается под уже знакомой мне вывеской со стрелкой «Стыковочные узлы». Нас бросает вперед от резкого торможения, и я чуть не слетаю с сиденья, умудрившись буквально в последний момент схватиться за спинку переднего кресла.
        - Заткнись, - шиплю Джеку, естественно, ставшему свидетелем моего чуть не случившегося фиаско.
        Тот делает возмущенные глаза.
        - Я ничего не говорил.
        Но подумал, зуб даю.
        - Прибыли, - тем временем провозглашает Эд, заглушая мотор, и наша перепалка прекращается, так толком и не начавшись.
        - И даже не убились, - комментирует Джек.
        Смотрите-ка, он не только со мной такой язва.
        - Малыш, с тебя спарринг, - угрожающе хмурит брови Эдвард.
        - Без проблем, - откликается этот камикадзе. - Как только ребра зарастут.
        А меня вдруг посещают сразу две мысли. Первая: это была не шутка, и человек-гора действительно зовет Джека Малышом. Вторая: и речи нет о «работаю один - иногда появляющиеся помощники». Эти трое знакомы давно и гораздо ближе, чем просто коллеги.
        Итак, мы у шлюзов.
        Тоже верчу головой по сторонам, пытаясь разглядеть в окнах, что творится вокруг. На первый взгляд, все спокойно. Народа по-прежнему много, но на только что припарковавшийся грузовик пока никто не обращает внимания, явно воспринимая его как должное.
        Пока - это я правильно подумала. Потому как в следующее мгновение водительская дверь распахивается, причем от рывка снаружи.
        - Вы! - орет какой-то усатый мужчина в кепке с точь-в-точь такой же надписью, как на стенде. - Вы угнали грузовик!
        Согласна, меня тоже восхищает, что они умудрились увести машину из-под носа охраны и работников шлюзов, да еще и при таком количестве камер, которые натыканы на Альбере на каждом шагу.
        - Мы-то? - Лицо Эдварда мгновенно становится соответствующим его габаритам, то есть зверским. - Окститесь, гражданин! Мы его нашли и пригнали назад!
        От такого напора служащий мгновенно сникает и уже любезно уточняет:
        - А что в кузове, не подскажете?
        - А я почем знаю?!
        - В таком случае откройте, пожалуйста…
        Ну вот, всегда считала, что вежливость - секрет успеха.
        - Валите давайте, - бросает Эд своим, - я улажу.
        И наглость, ага.
        Эдвард выбирается наружу. Кажется, даже чувствую, как по полу станции пробегает дрожь после его прыжка - могуч, настоящий богатырь.
        Они уходят куда-то за грузовик. Гремят, открываясь, двери кузова.
        А капитан поворачивается к нам.
        - Слышали? Валим. - И тоже покидает салон.
        Сталкиваюсь с пристальным взглядом Джека.
        - Ну что? Ты с нами, или будет новая попытка «сойти»? - уточняет серьезно и даже не похоже, что ехидничает.
        А вот я - буду. Что мне еще остается?
        Так что невинно моргаю и скалюсь в ответ.
        - Куда же я из такого приятного общества?
        Разбежался, ага. Так я и «сошла». Куда, интересно? В руки головорезам Баронета, которые наверняка уже на походе? Что-то я уже по горло наигралась в самодеятельность.
        - И мы еще не нашли моего брата, - напоминаю уже куда миролюбивее.
        Но мои слова прилетают Джеку уже в спину - он распахивает дверцу со своей стороны и спрыгивает вниз. Не слишком-то ловко, потому что, приземлившись, оседает на правую ногу. Похоже, адреналин закончился не только у меня, и кое-кому не мешало бы поскорее добраться до медиков.
        Тоже берусь за ручку двери, однако она распахивается сама. Джек решил протянуть руку помощи, оценив высоту ступеньки? Да не поверю.
        И правильно, потому что возле дверцы стоит Дилан Роу.
        - Кайя, вылезайте, надо спешить, - протягивает мне ладонь.
        Так и знала, что не перевелись еще в этом мире джентльмены.
        Благодарно улыбаюсь и, воспользовавшись поддержкой крепкой мужской руки, спрыгиваю вниз.
        Черт, у меня же все джинсы - от колен и до самого низа - в засохшей бурой крови. Хорошо, что толпа, собравшаяся в стыковочных узлах, настолько разношерстна, что на нас никто толком не смотрит.
        - Уходим, - командует капитан, отступая от грузовика и кивая только что обошедшему машину Джеку. - У нас пятнадцать минут на все про все.
        - Мать вашу, как здесь оказались гранаты?! - раздается в это время растерянное из недр кузова.
        - Откуда мне знать? - доносится следом голос Эдварда. И если и существует в природе невинный бас, то это точно он, отвечаю. - Ты лучше скажи: нам положена награда за то, что вернули машину владельцам?..
        Дальше не слушаю, потому как Джек подхватывает меня под руку и увлекает за собой.
        - Эд сейчас от него отвяжется и догонит. Идем.
        Как скажешь, приятель, ты его лучше знаешь.
        Однако, сделав два шага, все же оборачиваюсь. За распахнутыми задними дверями грузовика видны две пары ног: тоненькие, переминающиеся на месте, и огромные, по-военному расставленные на ширине плеч и устойчиво стоящие на полу. Согласна: с такими габаритами, голосом и наглостью отвяжется как пить дать - усатый уже прогнулся дальше некуда.
        И, высвободившись, сама обвиваю руку Джека ладонями - мне так привычнее.
        Джек бросает быстрый взгляд на место соприкосновения моих рук и его рукава, но не комментирует. Зуб даю, тоже уже привык к моему обществу. Неплохо мы тут… погостили.
        Зато сейчас я полностью готова покинуть эту злополучную станцию.
        Моего брата тут наверняка нет.
        Глава 47
        А в стыковочном узле нас ждет тот самый клиркийский катер, на который я пялилась по прибытии на станцию. И он, черт его дери, прекрасен. Техника Клирка - это почти так же чудесно, как продукция «ТайлерКорп».
        Но любоваться долго мне не дают - спешно усаживаемся внутрь.
        - Давай я? - предлагает Джек, шагнув к пилотному креслу.
        - Когда тебя подлечат - обязательно. - Капитан оттесняет его плечом и сам занимает место пилота.
        Джек корчит гримасу, но в полемику не вступает (некогда) и покорно садится сзади рядом со мной. Эдвард занимает сиденье напротив.
        Я же воюю с ремнями безопасности. Клирк - это, конечно, здорово, но работает здесь все… по-клиркийски! Без бутылки не разберешься, как любила говаривать моя бабушка.
        - Да черт тебя, - бурчу, пытаясь вытянуть из паза застопорившийся ремень. Лампочка моего кресла горит красным.
        «Четыре… три…» - продолжается отсчет.
        - Кто не пристегнулся?! - кричит Роу из пилотского кресла.
        Угадай с трех раз, приятель.
        - Да не суети ты, - шипит мне Джек, кстати уже пристегнутый по всем правилам.
        - Лучше бы помог, - огрызаюсь.
        - Я и помогаю. Просто сядь ровно, техника сама все сделает.
        Да, я в курсе, так и написано на стене возле моего правого локтя. Но я уже и садилась ровно, и откидывалась на спинку кресла, а ремень так и не соизволил высунуться из паза больше чем на треть.
        Джек закатывает глаза.
        - Руки на подлокотники положи.
        Бросаю на этого умника раздраженный взгляд, но делаю что велено. Р-раз - и ремни сами выскальзывают из своего укрытия и оплетают меня, мягко, но надежно фиксируя.
        - О.
        Скалится.
        - Все гениальное - просто.
        Ехидная улыбка на заросшей щетиной побитой физиономии - то еще зрелище. А вид ободранной, будто наждачной бумагой, щеки мне и вовсе не нравится: кажется, там уже началось воспаление.
        Тем не менее не могу отказать себе в удовольствии огрызнуться в ответ:
        - Спасибо за подсказку, Малыш.
        Бинго! Джек злобно зыркает на меня и отворачивается. Обожаю, когда последнее слово остается за мной.
        Довольно хихикаю и вдруг натыкаюсь на другой взгляд - пристальный и явно осуждающий. И до меня запоздало доходит, что авторские права прозвища «Малыш» принадлежат Эдварду, а из его уст это обращение не несет ни оскорбительной, ни насмешливой смысловой нагрузки.
        Да уж, неловко вышло.
        - Эд, это я не в обиду вам, - говорю что-то вроде извинения. - Просто «Малыш» Джеку невероятно подходит.
        И я правда так думаю. Молодой, не слишком высокий, по сравнению с Эдвардом так вообще крошка - и ввысь, и вширь. Так чем не Малыш?
        - Джеку, значит? - не оборачиваясь, подает голос капитан, выводя свой великолепный катер из шлюза станции. Его руки уверенно летают над панелью управления. - Хорошо, хоть предупредили.
        Вот черт. Разочарованно закусываю нижнюю губу. Подумать только, если бы я сейчас не ляпнула этого Джека, у меня были все шансы узнать его настоящее имя.
        - Джеку, - подтверждает этот невозможный тип, глядя на меня с явным злорадством.
        Закатываю глаза и отворачиваюсь к стеклу. Ладно, не больно-то и хотелось. Джек - мне даже нравится. Джек-рассел-терьер.
        А вскоре я забываю об именах и кличках, потому как перед моими глазами предстает кое-что поинтереснее: клиркийский крейсер все ближе, и вскоре серебристая обшивка его корпуса занимает собой все видимое пространство.
        - «Ста-ра-я лас-точ-ка», - по слогам читаю нанесенное на боку судна название, которое не было различимо издалека. - «Старая ласточка»? - Изумленно поворачиваюсь к капитану, временно исполняющему обязанности пилота.
        - Долгая история, - отмахивается тот, не иначе как затылком догадавшись, что вопрос адресуется ему.
        - Семейная, - подтверждает кивком Эдвард, будто этим все сказано.
        Еще как не сказано. Я же умру от любопытства!
        Все еще перевожу заинтересованный взгляд с капитана на его странно названный космический корабль и обратно и думаю, стоит ли проявлять нетерпение прямо сейчас или же отложить свои вопросы до подходящего момента, когда Джек вдруг склоняется к моему плечу.
        - Не лезь в эту тему, - предупреждающе шепчет.
        Зараза, зачем же так близко к уху? У меня там, между прочим, эрогенная зона.
        Резко отклоняюсь (а нечего мне тут!) и, вздернув подбородок, смотрю на него с вызовом. Джек в ответ хмыкает и изгибает бровь, мол, что?
        - Ничего, - буркаю и снова отворачиваюсь к стеклу.
        Блин, не надо было спать у него на плече. Вот просто… не надо было!

* * *
        Может, Джек и считает себя лучшим пилотом, чем капитан, но тот прекрасно справляется: заводит катер в шлюз «Ласточки» красиво и без лишних движений. Отсек тут же закрывается, внутрь подается воздух, на большом электронном табло прямо перед носом опустившегося на блестящий серый пол летательного аппарата идет отсчет секунд, когда можно будет покидать катер без скафандра.
        «Семь… шесть…»
        - Тим, мы на месте, - говорит Роу кому-то в свой комм. - Уходи от станции.
        - Вижу, - доносится в ответ по громкой связи. - Все нормально, у нас еще семь минут. Лариса пошла к вам, встречайте.
        Связь прерывается, таймер показывает ноль, а слова говорившего немедленно подтверждаются начавшей подниматься внутренней переборкой. Вытягиваю шею: вижу женские ноги в туфлях-лодочках без каблука, изящные щиколотки, узкие светлые брюки, обтягивающие стройные икры, а над ними - белый медицинский халат. О, приталенный. Выше осиной талии также имеется высокая аккуратная грудь и прямые волосы до плеч.
        - Выходим, - командует капитан, открывая колпак и выпуская трап, как раз в тот момент, когда переборка вот-вот продемонстрирует мне лицо встречающей.
        Выбираюсь из катера последней. На сей раз Джек задерживается, чтобы протянуть мне руку (молодец Малыш, берет пример со старших), но я из упрямства заявляю, что могу сама. Он пожимает плечами и отворачивается, а я, естественно, запнувшись, лечу ему в спину. Че-е-ерт!
        Нос больно врезается в чужую лопатку, и мы чудом не катимся кубарем вниз уже на пару. Благо Джек успевает схватиться за поручень.
        - Ты все-таки решила убиться? - шипит мой недобровольный спаситель.
        - Это ты все-таки решил меня убить, - огрызаюсь, с досадой потирая переносицу и отпихивая его заведенную назад руку, которой он пытается меня поддержать.
        - Эй, вы чего там встали? - в этот момент окликает нас снизу Эд, и Джек, что-то проворчав себе под нос, продолжает спуск.
        Осторожно иду следом, на сей раз внимательно смотря под ноги.
        Когда я наконец добираюсь до пола, встречающая катер блондинка уже возле трапа. И да, лицо у нее тоже под стать фигуре. Даже странно, что она с такой внешностью выбрала профессию медика, а не фотомодели.
        - Наконец-то! - Девушка без заминки или стеснения виснет у капитана Роу на шее. Он так же уверенно обнимает ее и притягивает к себе.
        - Я же говорил, что все будет нормально…
        Сцена - как из мыльной оперы, честное слово. Не хватает только пылких признаний в любви и французского поцелуя.
        К счастью, поцелуй ограничивается легким касанием губ. После чего блондинка обращает внимание на остальных. Вернее, на Джека, которого тоже заключает в крепкие объятия. Тот морщится, правда, явно не от неприязни, а от давления на сломанные ребра.
        - Слава богу, мы так волновались.
        Сцепляю за спиной пальцы в замок и пялюсь в потолок. Просто помощники? А он волк-одиночка, ну-ну. Ага, даже не сомневаюсь. Интересно, Джеку тоже достанется поцелуй?
        Но поцелуя, кажется, нет, зато есть врачебная отповедь:
        - Ты только посмотри на свою щеку! Немедленно в медблок!
        То-то же, а то разобнималась тут, понимаете ли.
        Я ревную? Да бред, нет, конечно.
        Глава 48
        Блондинку зовут Лариса Роу, и она не только единственный медик на «Старой ласточке», но и по совместительству жена капитана, что дарит ей в моих глазах сразу несколько очков. Меня Лариса при знакомстве не обнимает, зато от души жмет руку сразу двумя изящными ладонями и широко улыбается белозубой улыбкой. Красотка, что уж тут.
        А после завершившегося знакомства и взаимных расшаркиваний (публичное я лицо или кто, я тоже умею быть милой) дружной компанией покидаем стыковочный отсек, а переборка за нашими спинами ползет вниз.
        Эдвард сразу же вырывается вперед. За ним следуют под руку капитан и его супруга, потом - Джек, а я замыкаю процессию.
        Вибрация набирающего скорость судна едва заметно усиливается, но ни о какой качке не идет и речи. И мы преспокойно идем длинными изогнутыми коридорами, больше всего напоминающими гигантские полые трубы. Под потолком, вторя их изгибу, тянутся продолговатые лампы дневного света. У пола и на уровне локтей человека среднего роста «бегут» тонкие змейки дополнительной подсветки. Пластик и металл, мягкий свет и разноцветные лампочки - все это натерто до блеска и сияет чистотой до такой степени, что подсознательно до конца не верится, что мы находимся на борту действующего космического корабля, а не игрушки миллионера, купленной для статуса и бережно оберегаемой кучей специально нанятых людей, чтобы не ржавел. Да-да, у моего отца снаряжен целый штат для его «клиркийского чуда».
        Джек пару раз оборачивается, красноречиво приподнимая брови, мол, идешь или нет. Киваю, что иду, но догонять не пытаюсь. Мне нравится плестись в хвосте и все рассматривать, и в кои-то веки это не его сногсшибательный зад.
        А спустя сотню шагов и два поворота змееподобного коридора встречаем тех, кто на «Старой ласточке» заменяет штат прислуги папиной коллекционной модели - круглых роботов-уборщиков размером со щенка или крупную кошку и напоминающих больших усатых жуков своими длинными тонкими антеннками-щупами.
        Сколько же лет этому кораблю, учитывая то, что подобных роботов не выпускают уже как минимум лет двадцать?
        «Жучки» ползут по коридору то тут, то там, с усердием натирая щетками пол и благоразумно убираясь в сторонку, пропуская пешеходов, стоит к ним приблизиться. Один запаздывает и оказывается в паре сантиметров от моей кроссовки. Слепо тыкается в нее антенной и, сообразив, что это не очередной попавшийся на пути мусор, споро удирает по коридору прочь.
        Хочу себе такого! Мой робот-пылесос и рядом не стоял с этими насекомоподобными.
        - Кайя! - окликает меня Джек. - Не отставай!
        И я, все еще любуясь усатым помощником, даже не огрызаюсь и прибавляю шаг.
        Действующий корабль клиркийской сборки - это же с ума сойти!

* * *
        Эдвард сворачивает в лабиринтах коридоров и теряется где-то по пути, а остальная часть нашей процессии останавливается у приоткрытой двери, откуда отчетливо тянет запахом медикаментов.
        - Кайя, как вы себя чувствуете? - спрашивает у меня Лариса, пробегая взглядом с головы до ног и хмурясь, остановившись им на порванных на коленях джинсах в кровавых разводах. - Как насчет того, чтобы я вас осмотрела? - Снова поднимает глаза к моему лицу и дружелюбно улыбается.
        То есть из чувства гостеприимства она предлагает заняться моими разбитыми коленками и синяком на челюсти, в то время как Джек со сломанными ребрами, ожогами и прочими травмами будет ждать своей очереди? Интересный подход.
        - Спасибо. - Качаю головой, тоже вежливо улыбаясь. - Я предпочла бы сначала помыться и переодеться. Только… - Развожу руками в воздухе. - Моя сумка с вещами осталась на станции.
        - Это не проблема, - вступает в разговор капитан. - У нас есть автомат по пошиву одежды.
        - Отлично! - Моя улыбка становится шире и искреннее.
        - Тогда забирай его, - с улыбкой кивает Дилан жене и тут же корчит гримасу, поднимая взгляд над моим плечом. Полагаю, Джек, остановившийся позади меня, тоже сейчас гримасничает, показывая, что не хочет лечиться.
        - А я провожу Кайю туда, где она сможет отдохнуть.
        План хорош, вот только…
        - Подождите, а… - Тело, которое поманили душем и чистыми вещами, начинает нещадно чесаться и требует выполнить обещанное, но я силой воли велю ему заткнуться. - А что делать с моим братом? - Поворачиваюсь Джеку, адресуя вопрос уже ему. Как ни крути, а с капитаном, несмотря на все его джентльменские замашки, у нас никаких договоренностей не было. - С Пандорой? Мы полетим туда?
        Джек заметно мрачнеет при этом названии.
        Лариса ахает, а капитан и вовсе изумленно переспрашивает:
        - Пандора?
        И копчиком чую, за их всеобщей реакцией кроется что-то посерьезнее исторической справки, благодаря которой я сама знаю об упомянутой планете.
        - Пандора, - подтверждает Джек с таким лицом, что, будь он постарше лет на десять-пятнадцать, я бы решила, что ему лично довелось побывать рабом на пандорских рудниках.
        Роу при этом выглядит так, будто проглотил кол. Мы с Ларисой стоим между мужчинами и вертим головами от одного к другому. Только у меня нет никаких данных, кроме собственных подозрений, а супруге капитана явно что-то известно.
        - Это все нужно решать на холодные головы, - заговаривает она первой и успокаивающе приобнимает мужа, чем только подтверждает мои умозаключения. - М-м… Джек? - неуверенно переспрашивает, видимо, забыв, как их приятель назвался в этот раз. Тот коротко кивает. - Джек, пойдем. Потом разберетесь. - И, отлипая от супруга, подхватывает Джека под руку.
        Подождите, что значит потом?!
        Круто разворачиваюсь на пятках, чтобы оказаться с Джеком лицом к лицу, пока он еще не успел от меня улизнуть.
        - Мы не полетим на Пандору?
        Я умею себя контролировать, мой голос звучит спокойно, может, самую малость требовательно. Однако сердце колотится как сумасшедшее. Если он просто передаст информацию спецслужбам и велит сидеть на месте и ждать, пока моего брата - может быть! - освободят, то я… А что я? Я же ему даже не платила. Мне придется всего лишь попросить, чтобы меня высадили на ближайшей возможной остановке и искать способ добраться до Пандоры своими силами. Дерьмо.
        К чести Джека, взгляд он не отводит, только морщится.
        - Если я обещал найти Шона, значит, найду, - произносит твердо.
        Капитан за моей спиной издает какой-то странный звук - смесь фырканья и хмыканья.
        - Пандора… Ну надо же.
        Не оборачиваюсь, продолжаю прожигать Джека взглядом - это только между ним и мной.
        - Мы туда полетим, - обещает он.
        И только после этого позволяет Ларисе себя увести. Та оборачивается уже на пороге, бросает на мужа тревожный взгляд и кивает мне на прощание. Дверь медблока за их спинами закрывается.
        - Пойдемте, Кайя.
        Пойдем, конечно. Не дежурить же под дверью? Я, откровенно говоря, в медицине полный профан, могу разве что пластырь наклеить.
        Зато я спец кое в чем другом. Например, сбивать людей с ног своими вопросами.
        - Вы бывали на Пандоре? - спрашиваю в лоб, когда мы продолжаем движение по коридору, отчего мужчина, идущий от меня по правую руку, спотыкается на ровном месте.
        - Вы прямолинейны, - сдержанно отмечает капитан.
        Пожимаю плечом.
        - Работа такая.
        В жизни не поверю, что он не знает, кто я и чем занимаюсь: если сам не смотрел мое шоу, то Джек наверняка уже просветил.
        - Так бывали? - не отстаю.
        Мужчина кривится.
        - Приходилось, - коротко.
        Работал на рудниках или командовал теми, кого там насильно удерживали? Раб или тюремщик? И если Джеку явно не хватает возраста как для того, так и для другого, то Дилан Роу прекрасно вписывается в обе эти версии.
        Но новый вопрос задать не успеваю.
        - Пойдемте, Кайя, вам нужно отдохнуть, - произносит капитан по-прежнему вежливо, но с весьма прозрачным намеком на то, что откровенности с его стороны можно не ждать.
        «Пока что», - думаю в свою очередь.
        - Конечно. - Дарю ему многообещающую улыбку. - Спасибо за гостеприимство.

* * *
        - Вот в этой каюте всего один жилец, а коек две, - сообщает капитан, остановившись у неотличимой от других серой двери.
        Удивленно приподнимаю брови.
        - У вас такая большая команда?
        Обычно на крейсерах подобного типа предусматривается одноместное проживание, а кают гораздо больше, чем членов экипажа.
        - У нас много… гостей, - загадочно отвечает Роу и стучит по гладкой серой поверхности.
        - Открыть! - раздается изнутри хриплый женский голос.
        И он, черт его дери, кажется мне знакомым.
        Да ну, не может этого быть…
        А дверь послушно ползет в сторону, открывая вход в небольшую каюту, в которой явно тесно из-за не предусмотренного планировкой дополнительного спального места.
        - Добрый день, капитан. - Лежащая на одной из коек женщина встает нам навстречу. На ней серый спортивный костюм, а в ее некогда черных волосах, собранных сейчас в пучок на затылке, отчетливо видна седина. - Кайя! - Наконец обитательница каюты переводит взгляд на меня и изумленно ахает. - Тебя тоже спасли! - И уже через мгновение заключает меня в крепкие, даже удушающие объятия.
        - Вы, значит, уже знакомы? Отлично, - комментирует Роу, благоразумно отступая в сторону, чтобы и его ненароком не обняли.
        Воздуха мне!
        - Знако…мы, - бормочу, похлопывая женщину по спине с выступающими лопатками и все еще силясь не вздохнуть. Ну и хватка у нее! - Марла, я тоже рада тебя видеть, но я сейчас задохнусь.
        Глава 49
        - Да что тут особо рассказывать…
        Я только что выбралась из ванной и сижу на выделенной мне койке в одном полотенце, жадно жуя сэндвич с мясом и зеленью, который для меня раздобыла заботливая Марла, пока я принимала душ. Она - лежит на своей, подставив под голову согнутую в локте руку, и вещает о том, что происходило после того, как меня забрал Барон.
        Что ни говори, а одежда и опрятный внешний вид моей новой соседке к лицу. Да и бюстгалтер - незаменимая вещь для любой женщины, у кого грудь на пару размеров больше моей.
        - Сидели, ждали, тебя вон, увели, кого-то еще купили… А потом внезапно завоняло дымом, все испугались, побежали… - Марла опускает взгляд на серое типовое покрывало, какими застелены обе наши постели, и бездумно водит по нему пальцем, погрузившись в воспоминания.
        Пользуясь моментом, подхватываю со своего колена ранее упавшую на него крошку и, пока никто не видит, сую ее в рот. Голодная - как стадо слонов, и этот сэндвич мне как мертвому припарка. А до ужина еще жить и жить - то есть несколько часов. Так умереть от голода можно.
        - А Майкл что? - спрашиваю, снова приняв благовоспитанный вид.
        - Что Майкл? - эхом повторяет Марла, подняв ко мне взгляд. - В штаны чуть не наложил. - Невесело усмехается. - Парни его забегали, давай нас освобождать. Товар же… пропадает. Да приводили-то нас по одиночке, а если снять оковы сразу со своих?
        - Угу, - поддакиваю только потому, что Марла делает паузу. У меня еды еще аж на два укуса, я пока не лучший собеседник.
        - Ну и вот. Парочку людей с собой увел, остальных кинул, лишь бы свою шкуру спасти. Мы думали, конец нам: пожарные-то на Альбере сперва тушат, потом уже жертв считают. Да и больше жертв - меньше свидетелей. А тут вон оно как…
        Черт, последний кусочек. И даже крошки не осталось.
        С грустью во взгляде смотрю на пустую тарелку и за неимением салфеток вытираю ладони прямо о полотенце.
        - Как именно «оно как»? - требую подробностей, так и не найдя вокруг себя ни одной съедобной крошки. - Люди капитана Роу просто так пришли и увели вас с собой?
        - Пришли, - хмыкает Марла. - Грузовик подогнали, респираторы выдали.
        Ловко.
        - И что, все пошли? - Щурюсь, глядя на нее.
        - Да куда там, ага! - Женщина в порыве чувств бьет себя ладонью по бедру. - Вон та, которая возле тебя сидела, как очухалась, давай вопить, чтоб ее отпустили.
        Ну, эту историю я уже знаю. И теперь большегрудая, но больше перепуганная девочка бегает в одиночестве по станции и шарахается от людей, которые предлагают ей помощь. Второй раз, получается?
        - Были еще пару человек, - добавляет Марла, поразмыслив. - Местные. А кто не с Альберы и согласился покинуть планету, тех отвезли сюда. Как они это провернули - вопрос не ко мне. Капитан Роу пообещал высадить нас на Гиамме, а пока велел отдыхать. Я так поняла, они ждали кого-то своего, поэтому держались неподалеку от станции. Теперь, думаю, отвезут, как было обещано. Капитан не похож на проходимца.
        Ну, если бы всех проходимцев можно было определить по внешнему виду, мир был бы куда более безопасным местом. Но насчет Роу согласна: сомнительное предприятие - поджигать Ярмарку и освобождать рабов затем, чтобы перепродать. Вот если бы он сгрузил их в трюме и держал на хлебе и воде - другое дело. Но судя по тому, как Марла преспокойно сходила на камбуз за едой для меня, гости, как назвал их капитан, спокойно могут перемещаться по всему крейсеру и чувствуют себя тут вполне комфортно.
        - Ну а ты? - снова заговаривает соседка, видя, что я надолго задумалась. - Как тебе удалось спастись?
        Я всего лишь убила пару человек, встретила старого знакомого, которого считала мертвым, и купила газовую подкову…
        - Повезло, - говорю, - растягивая губы в улыбке, которая против воли переходит в зевок. Еле успеваю прикрыть губы ладонью. - Марла, я прилягу, ладно? - бормочу сонно и, не дожидаясь ответа, уже укладываюсь на койку на бок, подложив сложенные ладони под мокрые волосы.
        - Так ужин скоро, - удивляется соседка. - И одежду мы тебе не успели пошить…
        - А ты меня разбуди, - откликаюсь уже с закрытыми глазами.
        Надо взять прихватизированный у Баронета комм, активировать свой аккаунт и связаться с Кенни и с отцом - вдруг кто-то из них выяснил что-то из того, чего мы еще не знаем. Также не помешало бы взять Марлу в оборот, пока она так рада нашему общему спасению, и побольше расспросить о команде и о нравах, царящих на «Старой ласточке». А еще было бы хорошо заранее ее ангажировать и договориться об интервью для моей программы, и…
        Но, наевшись и обессилив, я засыпаю практически мгновенно.

* * *
        Клиркийский аппарат по пошиву одежды - это просто бомба, скажу я вам. Да, мне сшили типовой серый спортивный костюм, как у Марлы, но как он на мне сидит - мама дорогая! Даже старушка Флер Лу-а со своими волшебными лекалами и та проигрывает этому чуду техники.
        А ботинки на грубой подошве в стиле милитари - кто бы знал, что они сядут на меня как влитые. Ненавижу кроссовки, терпеть не могу туфли без каблука, но ботинки-грязеступы никогда на себя даже не примеряла. О как божественно пружинит их толстая подошва!
        В них и в спортивном костюме, выгодно подчеркнувшем бедра и грудь благодаря индивидуальному подбору фасона, я просто воинственная амазонка. Не хватает только какого-нибудь длинноствольного оружия в руки - и можно на плакат по набору на военную службу. Просто улет! И короткие волосы под этот стиль подходят идеально.
        - Ну хватит уже, - смеется Марла, наблюдая за моими кривляниями перед зеркалом. - Мы опоздаем на ужин.
        Впрочем, она сама, не похоже, что торопится. Стоит у меня за спиной и хихикает, периодически комментируя мои восторги - видимо, с развлечениями тут не очень.
        Отмахиваюсь и, повернувшись спиной к зеркалу, заглядываю себе через плечо. О да, мой зад смотрится в этих брюках просто бомбически.
        - У капитана пунктик насчет приемов пищи, - наконец произносит соседка серьезно, и я поворачиваюсь к ней.
        - В смысле «не успел - ходи голодный»? - уточняю.
        Марла пожимает плечами.
        - Не проверяла, но по прибытии он очень долго распинался о графике и дисциплине.
        Хмыкаю. Странно, Дилан не показался мне занудой. Но пока что мне очень надо, чтобы он согласился отвезти нас с Джеком на Пандору, поэтому капитана лучше не злить.
        - Так чего же ты тогда стоишь? - Возмущенно упираю руку в бок. - Бежим!
        И мы, смеясь, как две идиотки, действительно бежим.

* * *
        Камбуз на «Старой ласточке» не только кухня, но и обеденный зал. Причем выполнено это все в формате квартиры-студии: зона со столиками отделена от места для приготовления пищи высокой барной стойкой.
        За стойкой колдует немолодой мужчина в кожаном фартуке поверх черной стандартной формы и в яркой бандане, повязанной на пиратский манер, на голове. Этакий кругленький пожилой пират, ага. Так и хочется заглянуть за стойку и проверить, не прячет ли он за ней деревянную ногу.
        Шепотом делюсь своими фантазиями с Марлой.
        Она хихикает.
        - Или попугая, - добавляет, склоняясь к моему плечу (она, как и девяносто процентов взрослых людей, выше меня).
        Смеемся уже вместе. Вот что значит здоровый сон без риска проснуться с направленным тебе в лицо пистолетом. Я спала всего полтора часа, но теперь у меня столько энергии, что, кажется, я готова захватить целый мир.
        Кок за стойкой даже вскидывает голову, ища источник громкого смеха, и, вычленив нас с соседкой взглядом, широко и открыто улыбается и подмигивает.
        Отвечаю ему своей улыбкой. Настроение у меня отличное, и жизнь хороша.
        - Кока зовут Глеб Кули, - рассказывает Марла, по пути к еще свободным столикам - не зря я торопилась: народ только-только начинает подходить на ужин. - Говорят, прежде он служил в военном флоте, но по выходе на пенсию перешел сюда.
        - В чьем военном флоте? - уточняю.
        - А шут его знает, - пожимает соседка плечами. - И шут его знает, правда ли. - И снова хихикает.
        «Смешинка в рот попала», как называла такое состояние моя бабушка. Так что, засмеявшись раз, мы теперь обе ржем как пони. Отходим от стресса - понятное дело. А то, что заодно еще и отходим (в прямом смысле) от Альберы, радует только сильнее. Обязательно наведаюсь сюда снова, только с отрядом охраны и десятком операторов, чтобы запечатлеть каждое нарушение в этом злачном месте. И натравлю Интерпол.
        Желающие поужинать прибывают и прибывают. Причем большинство из них в спортивных костюмах, как мы. Члены экипажа в черной форме выделяются в этом сером море, как изюм в тарелке с овсянкой.
        Занимаем с Марлой столик у стены - подальше от прохода. Рассчитан он на явно на четверых, но стульев к нему приставлено шесть. Еще двое присоединяются к нам почти сразу: это ничем не примечательная девушка примерно моих лет и молодой мужчина с длинными, как у куклы, ресницами и волнистыми светлыми волосами. Размах плеч у него - это что-то. На что я не люблю блондинов, но этот очень даже ничего. Без колебаний отвечаю на его улыбку.
        Однако парень смотрит на меня дольше положенного. Неужели так запал с первого взгляда?
        - Это ты! - вдруг выдает он, улыбаясь еще шире (хотя куда еще-то) и подается вперед, отчего бьется широкой грудью о край столешницы.
        Вопросительно изгибаю бровь: мы разве знакомы? Красавчика я бы запомнила.
        - Это Гас, - опережает Марла блондина с ответом. - Ты спасла ему жизнь.
        Моя бровь поднимается еще выше. Своей красотой, что ли? А то смотрит он на меня как на статую Венеры в Новоримском музее. Даже как-то неуютно.
        - Ты отогнала от него извращенку-покупательницу, - подсказывает Марла.
        А-а-а, тот парень, что громко стонал, пока его наминала дамочка в старомодных ботфортах? Так бы и сказал, я-то тогда его толком не рассмотрела.
        - Кайя, - представляюсь, протягивая руку через стол.
        - Гас, - улыбается во все свои крупные тридцать два. Мои пальцы тонут в большой горячей ладони.
        Замечаю ревнивый взгляд севшей рядом с ним девушки. Сразу видно: Гас пользовался популярностью не только на рабском рынке. Что, собственно, неудивительно - с его-то внешностью. Его бы в рекламу зубной пасты или пены для бритья - женщины скупили бы всю партию.
        К нам садятся еще двое: совсем молодой тощий парень и женщина - ровесница Марлы. Ни с кем не здороваются, и я тоже не горю желанием лезть на рожон. Соседка уже согласилась дать мне интервью, а судя по тому, как смотрит на меня Гас, уговорить его тоже не составит труда. Он будет прекрасно смотреться в кадре, чего не скажешь о прыщавом полуподростке, занявшем стул слева.
        В дверях появляется капитан под руку со своей очаровательной супругой. Вслед за ними заходят еще двое в черном. Затем могучий Эдвард…
        И все, поток людей прекращается.
        В распахнутые двери виден «жук»-уборщик, натирающий пол, только что истоптанный десятками пар ног.
        Джека нет.
        - Ты кого-то ждешь? - участливо спрашивает Марла, проследив за направлением моего взгляда.
        Встряхиваюсь и отвожу глаза от дверей. Жду? Вот еще!
        - Не-а, - отмахиваюсь и поворачиваюсь ко все еще прожигающему меня взглядом Гасу. Бедолага его русоволосая поклонница - сейчас лопнет от ревности. - Гас, - подаюсь вперед, складывая руки на столешнице, - а ты когда-нибудь давал интервью на камеру?
        В ярко-голубых глазах загорается почти детский восторг. Бинго!
        Глава 50
        Марла храпит, и это полный абзац! Ну, то есть пока я вожусь с коммуникатором Баронета, настраивая его под себя, это вполне терпимо - шумит и шумит, как листва на ветру. Но потом, когда пытаюсь уснуть, мне хочется задушить себя подушкой, лишь бы не слышать этот «пропеллер». Или ее - еще не решила.
        Вожусь в постели, перекладываясь с боку на бок и пялясь в темноту, нарушаемую лишь тусклой подсветкой двери в ванную комнату. Мне нужно подумать, но шум, словно я решила поспать в машинном отделении, этому не способствует.
        - Ма-а-арла, - шепчу. - Ма-а-арла…
        Но та в ответ всхрапывает так, что вздрагиваю от неожиданности. Вот зараза.
        Растолкать? И что потом? Держать ее за горло до утра, чтобы не уснула? А как я сама тогда спать буду?
        Снова поворачиваюсь на другой бок, кладу ладони под голову.
        Итак, пункт первый: отец написал, что его люди все еще ищут Шона, и спросил, узнала ли я что-нибудь. Не стала ему пока отвечать - надо определиться, водит ли меня Джек за нос или правда собрался выполнить свое обещание.
        Пункт два: отправленные Кенни сообщения не только не прочитаны, но даже не доставлены. Хотя времени для этого было больше чем достаточно, несмотря на разделяющие нас гиперпространственные окна.
        Сменил номер? Так внезапно? Не верю. Это все равно что Шон улетел без предупреждения на Сьеру. От этой ассоциации становится дурно.
        Еще один поворот. И еще один громкий всхрап. Дерьмо!
        Сажусь на постели и тянусь к оставленному на прикроватной тумбе комму. Пролистываю рабочую почту. А что, если Кенни, как и мой брат, прислал послание туда?
        Так ничего и не найдя, выдыхаю с облегчением. Реклама, партнеры, какие-то рабочие моменты - ничего ни от Кенни, ни от кого бы то ни было важного. Карла и ее Цербер молчат как рыбы - оскорбились.
        Переживу, до пресс-конференции в «ТайлерКорп» еще полно времени - успеем помириться.
        А вот молчание Кенни меня беспокоит по-настоящему.
        Пишу ему еще и на почту, после чего возвращаю комм на место и, снова улегшись, закрываю глаза. Чтобы еще через минуту подскочить от очередного громкого всхрапа! Да что ты будешь делать?
        Хватаю коммуникатор, смотрю время: два часа ночи (я установила время согласно корабельному). А завтрак в восемь, и на него рекомендуется не опаздывать.
        Со стоном падаю на жесткую подушку. От удара в голове что-то сдвигается, и в нее приходит идея: ну конечно же, Деми! Она моя должница за повышение и настолько мила и наивна, что вряд ли проигнорирует, если ей написать.
        Опять сажусь и загружаю почтовый клиент. «Деми, привет. Не могу найти Кенни Бауэра. Попроси его, пожалуйста, срочно мне написать», - отправляю послание новой помощнице Винсента и теперь-то наверняка «тушу» коммуникатор до утра.
        Вот только храп и не думает униматься. Уже не могу понять, в голове это у меня шумит или вокруг - я будто вся вибрирую.
        Вытаскиваю подушку из-под головы и накрываю ею лицо. Не помогает.
        Матерюсь сквозь зубы и встаю с койки. Нет уж, у меня всего шесть часов на сон, и я намерена использовать их по назначению.
        Одеваюсь, сую подушку под мышку, скомкав, подхватываю одеяло и выхожу из каюты.

* * *
        Ночью по корабельному времени в коридорах «Старой ласточки» горит приглушенный свет. Мягко подсвеченная схема судна находится на стене. Останавливаюсь напротив, вглядываюсь: есть помещение под названием «кают-компания», а есть «смотровая палуба».
        - Куда пойти, куда податься? - бормочу себе под нос.
        Смотровая находится на уровень выше жилых кают, но ближе по расстоянию. А до кают-компании идти по прямой через весь корабль, почти до самой рубки, находящейся, как ей и положено, в носу судна. Как по мне, выбор очевиден: спать хочется ужасно - не до длительных прогулок.
        Никаких лестниц - вверх ведет коридор под наклоном. И я бреду по нему со своей ношей в виде одеяла и подушки, почти не разбирая дороги и засыпая прямо на ходу. Поэтому-то и врезаюсь в кого-то у самого выхода на смотровую, да так неожиданно, что отскакиваю от внезапного препятствия, как теннисный мячик. Повезло, что в руках у меня объемный сверток - так и нос расквасить недолго.
        - Что ты тут делаешь? - шиплю возмущенно, рассмотрев, кого судьба вынесла мне навстречу.
        Джек, держащий под мышкой точно такую же подушку, как и у меня, корчит гримасу.
        - Тот же вопрос.
        Закатываю глаза.
        - Марла храпит, как носорог, - признаюсь.
        - Билли тоже.
        Прыскаю. Вот уж друзья по несчастью.
        А потом до меня доходит.
        - Погоди, членам экипажа тоже подселили «гостей»?
        Джек бросает на меня снисходительный взгляд.
        - Я, кажется, тебе уже говорил: я не член экипажа. «Старая ласточка» - наемническое судно. Иногда я пользуюсь их услугами, не более.
        Ага, как же.
        - И поэтому они ласково зовут тебя Малышом и обнимают при встрече? - Хитро прищуриваюсь.
        Джек пожимает плечами, будто в таком отношении нет ничего необычного.
        - Мы давно знакомы.
        И все, больше никаких пояснений. Ладно.
        А он тем временем касается сенсора двери.
        - Ну, ты идешь? - Оборачивается на пороге.
        Он еще спрашивает? Не буду же я позорно убегать, поджав хвост, только потому, что присмотренное мною место оказалось занято? Впрочем, это еще надо разобраться, кто из нас подошел к двери первым.
        Усмехаюсь, вздернув подбородок.
        - Если ты не храпишь во сне, я - в деле!
        Джек мученически возводит глаза к потолку и пропускает меня вперед.

* * *
        Освещение Джек не включает, зато оставляет открытой дверь в коридор, откуда внутрь попадает достаточно света, чтобы видеть очертания предметов и не спотыкаться в темноте.
        Ну, что я имею сказать? Смотровая палуба - она и есть смотровая палуба. И больше всего здесь… палубы. Пустой. Но имеются один длинный диван и два кресла. Увы, нераскладных. Но это разве мои проблемы, если меня по-джентельменски пропустили войти первой?
        Так что, без раздумий плюхнувшись на диван, откидываюсь на спинку и раскидываю в стороны руки и ноги. Хорошо-о-о… Блаженно прикрываю глаза и тут же их распахиваю от внезапно раздавшегося скрипа.
        - Что ты делаешь? - требую объяснений, видя, как Джек, взявшись за высокую спинку, толкает к - моему! - дивану одно из кресел.
        Он бросает на меня взгляд.
        - А как ты думаешь? - И продолжает свое подлое дело.
        - Я думаю, что ты собрался покуситься на мой диван, - бурчу, обняв подушку и всем своим видом выражая протест.
        Да только Джек не тот человек, кому есть дело до чьих-либо протестов.
        - Верно мыслишь, - усмехается он, но все же снисходит до объяснений: - Диван для двоих слишком узкий, кресла - прощай позвоночник. А если сесть на диван и положить ноги на кресло - самое оно.
        Корчу ему гримасу, но этот зараза даже не смотрит в мою сторону; берется за второе кресло.
        Что лучше: делить убежище с Джеком или терпеть храп Марлы до самого утра? Увы, выбор очевиден. Можно, конечно, отправиться в кают-компанию. Но где гарантии, что и там не занято? А бродить до утра в поисках свободного угла мне точно не хочется.
        - Ближе, - ворчу, сдаваясь и подтягивая колени к себе, чтобы освободить место. Двигает. - Еще ближе, - командую. - У меня же ноги короткие.
        Джек на мгновение останавливается, чтобы одарить меня насмешливым взглядом.
        - Серьезно? Учитывая твой рост, они у тебя от ушей.
        Скажи это кто другой, непременно сочла бы за комплимент. Но Джек - это Джек, поэтому немедленно огрызаюсь:
        - Сам ты коротышка!
        Он ржет, но покладисто подвигает кресло поближе.
        Сползаю по сиденью вниз и вытягиваю ноги. О, и правда удобно!
        Обойдя собственноручно настроенные препятствия, Джек плюхается рядом, диван вздрагивает.
        - Не тряси, - ворчу для проформы, пристраивая свою подушку и так и этак, но пока не решив, как будет удобнее.
        - Уже не трясу, - откликается Джек.
        Однако диван тут же снова вздрагивает. Оборачиваюсь: кладет подушку под голову, откидывается на нее затылком и прикрывает глаза. То-то же.
        Копирую его позу и, сползя по спинке еще ниже, воинственно складываю руки на груди. Последнего пристанища лишил, гад такой.
        Поворачиваю к нему голову, намереваясь сказать еще какую-нибудь гадость. Ну а вдруг я его таки выбешу, и он сам уйдет, оставив диван в моем личном распоряжении? Потому как то еще удовольствие спать бок о бок с мужчиной, тело которого так и манит, чтобы до него дотронулись.
        Ага, фигушки. Держись, Кайя, ты - кремень.
        И тут до меня доходит, что я впервые вижу этого камикадзе гладковыбритым. Без щетины Джек выглядит младше и менее брутальным, но ему идет. Однако брился он явно не для красоты, а для обработки ран: в полумраке белые полосы пластыря на его лице кажутся особенно яркими: три на скуле, одна на брови и две блестящие тонкие, как ниточки, скрепки на нижней лопнувшей губе.
        - Ты как вообще? - вместо планируемой колкости спрашиваю неожиданно серьезно даже для самой себя.
        Джек, удивившись не меньше моего, распахивает глаза. И на его лице даже при таком освещении ясно виден вопрос: с чего вдруг такая забота?
        Приятель, не поверишь, сама в шоке.
        Но он ждет ответа, и я невинно пожимаю плечом, мол, что, уже и спросить нельзя?
        - Нормально все. Вот, подлатали. - Морщится, касаясь скрепленной губы кончиком пальца. На его обожженных запястьях тоже красуются белые повязки. - Еще два сломанных ребра, ушиб мягких тканей и прочая дребедень - мелочи. Лариса - отличный врач, а «Ласточка» прекрасно оснащена в плане оборудования и медикаментов, так что жить буду.
        - А плечо? - Ну кто тянет меня за язык, спрашивается?
        - Тоже порядок. Швы разошлись, но Лариса уже поправила.
        Живучий парень, кто бы сомневался.
        - Хорошо, - бормочу и отворачиваюсь. Устремляю взгляд вверх - в черноту космоса с далекими точками звезд за прозрачным куполом над нашими головами. - А то кто же мне брата искать будет, - добавляю, помолчав.
        - Я так и понял, - отзывается Джек.
        И мне не нравится, что он действительно все понял.
        Ну да, я беспокоюсь за его здоровье, это что, преступление?
        - А сама почему не пошла к Ларисе? - спрашивает Джек в свою очередь.
        Фыркаю и отмахиваюсь.
        - Лечить разбитые коленки и полузаживший порез? В каюте есть аптечка первой помощи, я все обработала.
        А теперь - спать, а то так и правда можно трепаться до утра.
        Но стоит мне прикрыть глаза, как меня настигает новый вопрос:
        - Чем она тебе не нравится?
        Приходится снова поднимать тяжелые от недосыпа веки и поворачиваться к собеседнику. Джек, оказывается, сел ровнее и теперь смотрит на меня, склонив голову к плечу. Вид и правда заинтересованный. Ну что за ночная жажда общения?
        - Кто? - переспрашиваю. - Аптечка чем не нравится? Хорошая.
        - Лариса.
        Смотрит внимательно, взгляд не отводит.
        - С чего бы?
        - Вот и я о том.
        Пф-ф, какие мы проницательные, оказывается.
        - Не люблю блондинок, - говорю, как есть. Ну почти.
        Джек усмехается.
        - Она крашенная.
        В первое мгновение ошалело моргаю, а потом давлюсь смехом. Вот же засранец!
        - Ты в курсе, что раскрывать подобные женские секреты - смертный грех? - сообщаю сквозь смех. - Это все равно что сказать, если бы у нее была искусственно увеличенная грудь.
        - Хм, - на мгновение задумывается собеседник. - Нет, грудь, думаю, настоящая.
        И мне становится еще смешнее. Слышал бы капитан, что их общий приятель говорит о его жене, вряд ли тоже повеселился бы.
        - Все, спать! - Отмахиваюсь от не вовремя разговорившегося соседа по дивану и ложусь на бок, головой - к подлокотнику, ногами - на кресле, задницей… ну ясное дело к кому. Набрасываю на себя припасенное одеяло.
        Диван снова вздрагивает: Джек тоже устраивается поудобнее. И становится тихо.
        - Мы же полетим на Пандору, ты мне не соврал? - спрашиваю, глядя во мрак перед своим носом.
        - Угу, - откликается Джек. - Полетим.
        И я мгновенно проваливаюсь в сон.
        Полетим.
        Глава 51
        - Ты где спала? - сонно моргает Марла, привстав на своей постели, когда я вхожу в каюту с одеялом и подушкой в руках.
        Лучше бы спросила, где я проснулась. А проснулась я на смотровой палубе. В одиночестве и уже не сидя поперек, а вытянувшись по всей длине дивана, с подушкой под головой и укрытая одеялом. Дверь оказалась заперта, кресла поставлены на место, а присутствия кого-то еще в помещении не обнаружилось.
        Может, от переутомления последних дней у меня случились галлюцинации? Ага, то-то от моих волос пахнет мужским то ли шампунем, то ли гелем для душа. Прижималась я во сне к нему, что ли?
        - На звезды смотрела, - буркаю и направляюсь в ванную.
        Как назло, мне очень нравится это амбре, которое я принесла на себе, но надо от него срочно избавиться. Просто потому что надо!
        - Я снова храпела, да? - в голосе соседки ясно слышно сожаление.
        Что сделал бы тактичный человек на моем месте? Сказал бы: «Нет, что ты, я просто решила пойти прогуляться среди ночи». А потом перевел бы тему, чтобы не вызвать у собеседницы чувство неловкости, да.
        - Как сломанный мотор! - В подтверждение своих слов округляю глаза, и Марла совершенно сникает. - Забей, - сменяю гнев на милость. - Я прекрасно выспалась.
        И это, пожалуй, волнует меня сильнее, чем ее невозможный храп.

* * *
        Видимо, капитан Роу и правда строг к тем, кто пропустил время общего приема пищи, потому как в восемь утра все - кто-то зевая, а кто-то и вовсе сонно моргая - тянутся к камбузу. Удивительная пунктуальность, учитывая то, что никому никуда не надо, а «Ласточка» доберется до Гиаммы только через два дня.
        - Кайя, доброе утро! - радостно встречает меня красавчик Гас и даже пытается поцеловать в щеку.
        Уворачиваюсь с фальшивым смехом. От него пахнет так же, как от меня этим утром, но то, что этот запах исходит от блондинистых волос, мне определенно не нравится.
        Все это происходит в коридоре, пока чересчур большая для этого судна толпа пытается просочиться в слишком узкие для такой оравы двери. Отпрыгивая от Гаса, делаю шаг назад и врезаюсь спиной в чью-то твердую грудь и, для полного счастья, еще и наступаю этому кому-то на ногу.
        - Ты все-таки решила меня добить? - хмыкает над ухом знакомый голос.
        Джек поддерживает меня за плечи, помогая восстановить равновесие. Немедленно дергаю плечом, сбрасывая его ладонь.
        - Ты слишком живучий. - Дарю ему ехидный оскал. - У меня не получится.
        Он корчит гримасу и проходит мимо. А за мной возвращается Марла, успевшая пройти вперед.
        - Кайя, ты чего? Все удобные места же займут.
        - Вот и застолбила бы место, - буркаю.
        Соседка удивленно приподнимает брови, однако о том, что испортило мое настроение, не расспрашивает.
        Но лучше бы она и правда озаботилась свободным столиком, нежели возвращалась за мной. Потому что таки прошедший вперед Гас уже занял нам место и машет длинной ручищей, зовя к себе.
        - Ты ему нравишься, - заговорщически шепчет мне Марла.
        - Он мне тоже, - отвечаю чистую правду.
        Ну красивый же мужик: широкоплечий, в меру подкачанный, улыбчивый. А его греческий нос и белокурые кудри - хоть сейчас картину пиши. Я же не дура слепая, чтобы не оценить, в самом-то деле.
        - Угу, - скептически хмыкает Марла. - То-то шепталась в коридоре с тем брюнетом.
        Фыркаю. И не шептались мы вовсе, а собачились, как всегда.
        Но напоминание соседки некстати, начинаю искать Джека взглядом. А, вот он, садится за столик к капитану и его женушке. Лариса широко улыбается и что-то ему говорит.
        Дерьмо. Я так теперь буду реагировать на каждую женщину, которая к нему приближается?
        Плюхаюсь на галантно отодвинутый передо мной Гасом стул и, упершись локтем в столешницу, подпираю голову кулаком.
        Плохи мои дела. Будь обстоятельства другими, проще всего было бы соблазнить понравившегося мне парня, получить взаимное удовольствие и без сожалений разбежаться в разные стороны. Но Джек обещал помочь найти Шона - это раз. Два: а чего это я должна его соблазнять, а не наоборот? Три: с каких пор меня волнует, кто сделает первый шаг?
        - Ты чего такая смурная? - интересуется Гас, который, похоже, в принципе не собирается сводить с меня глаз. Благодарность за спасение жизни - она такая.
        - Изжога, - говорю.
        И тот удивленно моргает. Да-да, я больная. Как только дашь мне интервью, вали на все четыре стороны.
        Или…
        Убирая руку от лица, поворачиваюсь к Гасу всем корпусом. Пробегаю взглядом по рельефным рукам, сегодня открытым короткими рукавами футболки, по твердому даже на вид прессу…
        - Давай сегодня запишем наше интервью? - предлагаю, рассматривая его настолько плотоядно, что сидящая рядом Марла давится воздухом.
        - Я как раз договорилась с Фло картишками перекинуться, - вставляет соседка, прокашлявшись. - Можете встретиться в нашей каюте.
        Улыбка на лице Гаса расплывается едва ли не до ушей.
        - Я совершенно свободен.
        Я бы так не сказала, учитывая взгляды, бросаемые на него той самой безымянной девушкой, которая сидела вчера рядом с ним и которая сегодня тоже тихонько подсела ему под бок.
        Но, во-первых, я не сваха. А, во-вторых, не подумаешь о себе - никто не подумает.

* * *
        Целуется он как бог. А может, все дело в том, что дни выдались слишком нервными, в организме накопился стресс, а секс у меня в последний раз был с помощником капитана лайнера по дороге с Альфа Крита - то есть целую вечность назад. И Гас - именно то, что мне сейчас нужно: красивый, благодарный мне мужчина с великолепным телом, который сойдет с судна через два дня, и я его больше никогда не увижу.
        Ну, то есть увижу, конечно - в своей видеозаписи, которую мы прилежно сделали, прежде чем перейти к поцелуям и раздеванию. Удовольствие удовольствием, а работа прежде всего.
        Не будь мой брат в плену, уже плюнула бы на этот «синий туман» и вернулась бы к Карле с информацией о рабском рынке. Уверена, только это обеспечило бы мне пропуск в «ТК». Гас в интервью вышел невероятно убедительным.
        Боже, о чем я думаю, когда горячие мужские руки снимают с меня майку!
        А когда не менее горячие губы проходятся по шее к груди, я вдруг вспоминаю свою реакцию на то, как Джек наклонился к моему уху в салоне катера. И… все. Я не хочу этого красивого сексуального парня, который сейчас прижимает меня к покрывалу своим роскошным полуобнаженным телом.
        - Гас, тормози. - Вытягиваю шею, чтобы увернуться от очередного жаркого поцелуя, и упираю ладони в мужские плечи.
        - Что? - приподнимается на вытянутых руках, нависая надо мной. - Почему? - В глазах - полная растерянность, грудь с ярко выраженными мышцами тяжело вздымается. - Поторопился? Ну так…
        Ну так он уже на днях сходит с корабля, и надо ковать, пока горячо, сама знаю.
        - Как зовут девушку, которая сидела с нами за одним столиком? - спрашиваю.
        Гас хмурится.
        - Марла?
        Тьфу ты, она была девушкой, когда мы с ним еще не родились.
        - Русоволосая, с глазами олененка, - уточняю.
        Мужчина хмурится сильнее.
        - Таша?
        Ладно, пусть будет Таша.
        - Таша от тебя без ума. - Толкаю его в грудь, чтобы наконец слез меня - жарко ужасно. - Не могу мешать вашему счастью.
        Гас таки садится, освобождая меня из плена своих длинным рук и раскаленного тела. Смотрит растерянно; трет переносицу.
        - Да она же…
        Держу пари, она даже постеснялась сказать ему «привет». Зато бегает хвостиком и тяжело вздыхает под боком - дурында.
        - Влюблена в тебя по уши, - заявляю с уверенностью. Соскальзываю с постели, подбираю с пола майку и натягиваю ее через голову. - Так что давай-давай. - Вручаю ему его мятую футболку и подталкиваю к двери. - Будь мужиком, сделай первый шаг, и все такое.
        Я уже говорила, что с лица этого греческого бога хоть картину пиши, хоть скульптуру ваяй. Сейчас - особенно. Этот портрет назывался бы: «Что, вашу мать, вообще происходит?».
        - Счастья вам, детишек побольше, - говорю скороговоркой, пока сама не передумала.
        Надеюсь, эта Таша не растеряется, а то такой образец мужской красоты пропадает.
        Открываю дверь и практически силой выталкиваю Гаса в коридор. А он настолько не ожидал и растерян от такого окончания своего прихода в мою каюту, что послушно пятится, прижимая к груди футболку и даже не соображая, что пора бы ее надеть.
        И стоит ему оказаться в коридоре, а мне - на пороге, как снаружи доносится вежливое покашливание.
        О черт.
        Гас резко оборачивается, все еще прижимая к себе скомканную футболку, как мать родную, и открывая мне обзор на происходящее в коридоре, вернее, на тех, кто там так некстати оказался - Джека и капитана Роу.
        Это что, чтоб вас всех, вселенский заговор?! Какова вероятность, что тот, по кому я капаю слюной уже черт-те сколько времени, и владелец судна, на котором я нахожусь на птичьих правах, вместе пройдут по коридору мимо моей каюты как раз в тот момент, когда я буду выставлять из нее полуголого мужика?
        Мне срочно нужна еще одна подкова. На сей раз, чтобы стукнуть ею себя по голове.
        Заклеенная на краю у виска бровь Джека ползет вверх и изгибается под каким-то совершенно немыслимым углом. Капитан хмурится. Предполагаю, именно он издал то предупредительное покашливание.
        - У нас не принято ходить без одежды, - Роу первым берет себя в руки в этой немой сцене с переглядываниями. - Оденьтесь, пожалуйста. Среди пассажирок есть монахиня.
        - Да, простите, капитан, - бормочет Гас и натягивает на себя футболку с такой скоростью, что начинаю подозревать, не служил ли он в армии.
        Роу качает головой каким-то своим мыслям и наконец проходит мимо, как и собирался. Джек же на мгновение задерживается, чтобы закатить глаза к потолку и красноречиво провести пальцем по своему горлу, мол, молодец, Кайя, делаешь все, чтобы капитан проникся твоей проблемой и полетел спасать твоего брата.
        Даже не огрызаюсь и не строю рожи в ответ.
        Молча пячусь назад и закрываю дверь в коридор.
        Значит, у нас монашка на судне? Интересно, она случайно не торгует индульгенциями?
        Глава 52
        «Предмет самозащиты, газовый, - сообщает мне поисковик, после того как «съедает» загруженное в него фото моей подковы. - Стилизованный под предмет интерьера сувенир, приносящий удачу. Рекомендовано хранить возле входной двери. В случае опасности: с силой бросить на пол или в стену. Особенность: слезоточивый газ, неядовитый, не допускать попадания в глаза и на слизистые оболочки…»
        В общем, дед-продавец оказался тем еще проходимцем, потому что не обмолвился о внутреннем секрете своего товара и полусловом. С другой стороны, эта штуковина спасла нам жизни, и злиться на пожилого пройдоху совершенно не за что.
        Дочитываю статью до конца, выясняю, что подкова одноразовая и не предусматривает повторной заправки, и без сожалений бросаю ее в контейнер для сбора мусора. Спасибо, подковка, и прощай. А я, наконец выяснив для себя, что это была за штука, со спокойной совестью закрываю гештальт.
        Эх, жаль нет контакта выдумщика-деда, а то отправила бы ему благодарность. Хотя-а-а…
        Похоже, события последних дней таки не прошли для меня бесследно, потому как соображаю я с явной задержкой. Приходится поднимать свой зад с койки повторно и копаться в мусоре. Вот она моя родименькая, а ну-ка иди назад к мамочке!
        Снимаю подкову с разных ракурсов, загружаю снимки и описание предмета из поисковика, после чего вновь выбрасываю железяку в мусорку и пишу веселый текст о том, как правильно покупать сувениры на удачу. В конце фотографирую себя и, помимо прочих, добавляю хештег «кстати, а как вам моя новая стрижка».
        Снимок выходит удачным, а статья в меру содержательной и в меру ироничной, и я уже собираюсь нажать на «отправить», когда и замираю с занесенным над экраном пальцем.
        Да, я надолго пропала, и было бы здорово бросить моим подписчикам эту безобидную кость. С другой стороны, у моей жажды сенсации уже есть одна фиолетововолосая жертва. И что-то подсказывает мне, что, если я наступлю на те же грабли, не согласовав это с Джеком, у меня увеличатся шансы сойти на Гиамме с остальными «гостями».
        Поэтому что? Буду благоразумна и подлижусь к своему камикадзе.
        Благоразумная Кайя Вейбер - вот до чего мы дожили.
        Усмехаюсь своим мыслям, мою руки после контакта с мусором, после чего набрасываю на майку кофту от спортивного костюма, застегиваю ее по самое горло и покидаю каюту.
        Надеюсь, трех часов самоизоляции, прошедших после неловкой сцены в коридоре, вполне достаточно, чтобы все о ней забыли и я могла снова явить себя миру.

* * *
        В этот час в коридорах «Ласточки» довольно оживленно: туда-сюда шастают люди в сером, ползают «жуки»-трудяги. Знакомых лиц на горизонте не наблюдается, а знакомиться с незнакомыми мне не хочется, поэтому просто иду, убрав руки в карманы.
        Я могла бы вызвать Джека по коммуникатору (полагаю, он уже тоже обзавелся новым аппаратом и сохранил прежний аккаунт), но по дистанционной связи слишком легко отделаться от собеседника, толком его не выслушав. Так что не дождется.
        Ну и - ладно, каюсь - мне банально и по-женски хочется посмотреть Джеку в глаза после того, как он увидел меня с Гасом. Не спрошу же я его по комму: «У нас все как прежде?» А если в ответ он спросит: «А как это - как прежде?» Или еще хуже: уточнит, у кого это «у нас»?
        Нетушки, только встреча лицом к лицу ответит на все мои вопросы, а заодно переложит на Джека ответственность за мой новый пост.
        Я так здорово придумала, что сама от себя в восторге.
        - Приветствую, - улыбается мне крупногабаритная фигура, шагающая навстречу.
        - Здравствуйте, Эд. Вы Ма… Джека не видели? - Улыбаюсь как можно шире, чтобы он не обратил внимание на чуть было не сорвавшегося с языка «Малыша».
        Но если Эдвард и заметил оговорку, то великодушно прощает ее мне. Пожимает могучими плечами.
        - Они были с Диланом в рубке. Сейчас - не знаю.
        Отлично. Мне как раз хочется прогуляться, а до носа корабля еще идти и идти.
        - Кайя, - к моему удивлению, ответив на вопрос, Эд не спешит продолжить путь дальше, - а ты играешь в шахматы? Или в покер?
        Неожиданно.
        Самодовольно задираю нос.
        - Флеш рояль - мой конек. Ну, и в шашки могу, - добавляю, опуская нос обратно.
        Мама пыталась научить меня играть в шахматы, но умерла, прежде чем закончила обучение. В итоге так и осталось.
        - Тогда приглашаю на вечерние игры сегодня после ужина, - благосклонно кивает мне Эд. - Старина Кули на раздаче.
        - Дилер, - демонстрирую знание покерной терминологии.
        - Играем на деньги, - серьезно предупреждает Эдвард.
        Смеюсь.
        - Фи, а я-то думала на раздевание.
        Человек-гора усмехается и уходит прочь. А я улыбаюсь ровно до того момента, пока не отворачиваюсь.
        Дерьмо! Я не играла лет пять!

* * *
        Чем ближе к носу корабля, тем меньше навстречу попадается народа в сером - «гости» осмотрительны и не лезут на рожон. Зато мимо проходят несколько членов экипажа в черной форме. Женщина с короткой стрижкой игнорирует меня - иду и иду, значит, надо. А вот мужчина средних лет дружелюбно улыбается и замедляет шаг.
        - Девушка, вы заблудились? - И не разобрать, действительно ли хочет помочь или вежливо пытается дать понять, что мне тут не место.
        Тоже улыбаюсь - немного растерянно, немного смущенно.
        - Я ищу Джека. Не видели?
        Между бровей мужчины появляется складка.
        - Джека? - переспрашивает, явно не понимая, о ком идет речь.
        Хочется закатить глаза и выматериться, но я упорно улыбаюсь.
        - Джека Рассела, Джейка Рида… м-м… - Вспоминаю, как его еще могут звать. - Джонни, Джо, Джерри…
        - Понял, - усмехается мужчина. - Они в рубке с капитаном Роу.
        - А не подскажете, как его зовут на самом деле? - продолжаю невинно улыбаться. Глупо было бы не попробовать, не правда ли?
        Однако маневр не проходит. Мужчина только пожимает плечами и разводит руками в воздухе.
        - Понятия не имею.
        Зараза. Хотя, признаю, я не больно-то рассчитывала на успех.
        Благодарю и убираюсь восвояси. Ну, то есть туда, куда шла, раз меня не собираются останавливать.
        Так, как там было на схеме? Долго-долго прямо, потом направо, налево и до конца.
        Сворачиваю, и еще раз.
        В этой части коридора пусто, и не наблюдается даже роботов-уборщиков. Зато дверь в рубку приоткрыта, и оттуда слышатся голоса. Черт, слишком далеко!
        Да, я решила быть паинькой, но кто пострадает, если я узнаю немного новой информации, да же? Я же не собираюсь придавать ее огласке. Не собираюсь, честное журналистское!
        Заключив очередную сделку с совестью, на цыпочках приближаюсь к дверям в рубку. Заметят так заметят - пришла и пришла. А вот если не заметят сразу, это может быть интересно…
        Глава 53
        Похоже, находящиеся за дверью спорят.
        Стараясь ступать как можно бесшумнее и всеми силами напрягая слух, приближаюсь еще на несколько шагов.
        Точно, спорят.
        - Ну и как ты себе это представляешь? - звучит пропитанный раздражением голос капитана. Такого тона я от него еще не слышала - со мной он был предельно любезен. - Ты уже доложился, сейчас все утрясут и на Пандору отправят кучу вооруженных людей. Мы это уже проходили.
        Бинго! Так и знала, что эти двое каким-то образом связаны с событиями на Пандоре восемнадцатилетней давности.
        - Я в курсе, - буркает Джек. Видимо, он находится дальше от двери, и его слышно хуже. - Но я обещал Кайе найти ее брата.
        - Так ты нашел, - возражает капитан. - Если он на Пандоре, лондорские отряды накроют наркобизнес и всех освободят. - Пауза. Джек что-то отвечает, но разобрать не могу. - Или тебе важно не закончить дело, а впечатлить эту пигалицу?
        Ничего себе как грубо, приятель.
        - Чушь не неси! - Джек, громче.
        Давай-давай, мой хороший, поори, не сдерживайся. А то мне плохо слышно.
        - Напротив. В отличие от некоторых я рассуждаю здраво, - продолжает умничать Роу, а я тихонько подкрадываюсь ближе еще на пару шагов. - Ты нарыл шайку «туманщиков», кому надо - разберутся. Тех, кто находится на Пандоре, схватят и допросят специалисты в этом деле. Зачем тебе самому на Пандору?
        - Надо, - огрызается Джек.
        - Из-за этой журналистки, или освежить воспоминания? - вкрадчиво интересуется капитан, но я уже под самой дверью и все отлично слышу.
        - Что это опять за намеки? - Джек, сквозь зубы.
        - Не надо тебе на Пандору.
        - Почему?
        - Потому что - не надо. Дело закрыто.
        И ясное дело, что речь вовсе не о нашем с ним деле.
        Сколько Джеку лет? Тридцать - максимум. Скорее, лет двадцать семь - двадцать восемь. Сколько ему было восемнадцать лет назад? Да лет десять! А я читала «Дело о Пандоре», и там совершенно точно не применялся детский труд, все рабы были взрослыми, а тем, кто там работал, не позволяли заводить детей. Тогда - кто? Сын кого-то, кого убили при взятии наркоторговцев? Было бы логично, если бы…
        - Хочу снова там побывать. Это преступление?
        Если бы не это «снова».
        - Преступление - годами избегать свою семью!
        О как!
        Джек фыркает.
        - Они в курсе, что я жив-здоров.
        - Потому что все твои псевдонимы начинаются на «Дж. Р.»? - голос капитана пропитан скепсисом.
        - Представь себе, - огрызается Джек.
        Ну давай же - едва не подпрыгиваю, - расскажи мне про эти чертовы инициалы…
        Но нет, он переводит тему:
        - Так ты везешь меня на Пандору или нет?
        - Нет, - капитан, твердо.
        - Дерьмо!
        Полностью согласна. Если он сейчас внемлет голосу разума, то есть своего приятеля, и решит вернуться в лоно семьи (где бы она ни была), то мне придется туго.
        Капитан первым нарушает затягивающееся молчание.
        - Пойми меня. Мы друзья, и я готов помочь…
        - Но не сейчас, - перебивает Джек.
        - Не сейчас, потому что в этот раз это не работа, а поиск призрака твоей матери.
        Вот это я удачно зашла…
        - Моя мать умерла, я в курсе.
        - Но дело ее живет, - в голосе Роу появляются язвительные нотки.
        Жду, что Джек вспылит и ответит чем-нибудь резким. Но вспышки не происходит. Зато слышатся шаги.
        - Ладно, как знаешь.
        Влипаю лопатками в стену: бежать или уверенно идти вперед, сделав вид, что только что подошла?
        Однако звук шагов быстро затихает.
        - Что мешает тебе отвезти меня на Пандору? - спрашивает Джек прямо. Вижу его профиль в проеме двери: стоит, скрестив руки на груди, и смотрит на собеседника, находящегося вне моей зоны видимости.
        - Помимо того, что я считаю эту затею идиотской?
        - Деньги? - уточняет Джек.
        - И они тоже. Представь себе. Эта орава «гостей» за два дня съела месячный запас продуктов. А по контракту нам платят за доставку тебя на место и подстраховку, а никак не за благотворительность.
        - «Гости» сойдут за статью «форс-мажор».
        - Хорошо, если так, - Роу не спорит с этим утверждением, но и не сдается. - В любом случае, контракт закончен, дело сделано.
        - Заключим новый.
        - На поездку на Пандору? - в голосе капитана слышится злая ирония. - Ты договоришься об этом со своим шефом?
        - Допустим, - буркает Джек.
        - Удачи, - капитан, скептически.
        А Джек в ответ не возражает. Значит, ему и правда не подтвердят эти расходы, и он сам это прекрасно знает. Дело действительно выполнено: агент-одиночка доложился, и спецслужбы продолжат разбираться с наркодилерами без него.
        А еще теперь я понимаю, почему его не слишком-то волновало, что я ему так и не заплатила: на аренду космического корабля этих денег все равно бы не хватило, а мое дело просто-напросто совпало с тем, над которым он и так работал.
        Но погодите, если «Старая ласточка» - наемническое судно, а с Джеком и его работодателями работают только по краткосрочным контрактам время от времени…
        - Мой отец заплатит любые деньги за возвращение его сына домой в целости и сохранности! - заявляю громко, появляясь в дверном проеме.
        Оба мужчины поворачиваются ко мне. На лице Роу откровенный шок. Джек же только закатывает глаза, будто для него нет ничего неожиданного в том, что я подслушивала.
        - Капитан, я вас нанимаю, - продолжаю уверенно, - не для борьбы с наркоторговцами, а для доставки моего брата домой индивидуальным транспортом. Вас это устроит?
        Справившийся с удивлением Роу медленно кивает.
        Гордо вздергиваю подбородок, бросив на Джека победный взгляд.
        - Готовьте договор, я перешлю его Виктору Коллинзу.

* * *
        - Ты совсем офонарела? - Джек тащит меня по коридору, стиснув железной хваткой повыше локтя.
        - А ты? - огрызаюсь в ответ, силясь выдернуть несчастную руку. - Подумаешь, услышала окончание разговора. Да пусти же! Больно!
        Его пальцы немедленно разжимаются. Проблема в том, что именно в этот момент я дергаюсь с особой силой, и, стоит ему меня отпустить, со всей дури лечу в стену и врезаюсь в нее виском.
        О черт, перед глазами вспыхивает цветной фейерверк.
        - Ты живая? - слышу тревожное откуда-то сверху и распахиваю глаза.
        Обнаруживаю себя сидящей на полу у стены. Джек, опустившийся рядом на корточки, внимательно вглядывается в мое лицо.
        С ума сойти - вырубилась!
        - Руки убери, - рычу, только теперь сообразив, что его ладонь находится на моем лбу. - Гребаный садист.
        Джек хмыкает и откатывается на пятки.
        - Вообще-то, ты сама себя шибанула об стену.
        - Вообще-то, ты чуть не сломал мне руку. - Обвинительно приподнимаю упомянутую конечность, однако на ней нет даже покраснения, не то что синяка. - Хм, ну ладно, - заканчиваю свою гневную тираду. Что-то я переборщила.
        Джек мученически возводит глаза к потолку и встает в полный рост; протягивает мне руку. Хватаюсь за нее и встаю. Правда, тут же пошатываюсь - вот это я вляпалась. В стену, да.
        Джек внимательно следит за каждым моим движением, готовый подхватить, если снова решу прилечь. Но я справляюсь сама.
        - Ты невыносим, - ворчу обиженно.
        Темная бровь, все еще украшенная полоской пластыря на кончике, ехидно изгибается.
        - Ты тоже.
        Хмыкаю: есть такое, даже спорить не буду.
        С досадой потираю место ушиба.
        - Как думаешь, шишка будет?
        - Уже, - злорадно сообщает Джек, продолжая испепелять меня взглядом. - Что еще ты слышала «в конце», - выделяет интонацией, - нашего разговора?
        Так я и сказала, ага.
        Невинно хлопаю ресницами.
        - Сущую малость. - Показываю ему почти сведенные вместе большой и указательный пальцы. - Вот столько буквально.
        Джек делает глубокий вздох. Был бы драконом, из его ноздрей повалил бы дым. Похоже, я снова перестаралась.
        Опускаю взгляд.
        - Про мать слышала, про семью, - признаюсь. Внезапно проснувшаяся совесть лупит меня пятками в солнечное сплетение. - Если тебе от этого легче, то я ничего толком не поняла, - добавляю.
        - Но безумно хочешь узнать?
        Поднимаю голову: стоит напротив, все еще хмурится, руки сложены на груди.
        - Угу, - признаю понуро.
        - Окей, спрашивай.
        И я снова вскидываю глаза к его лицу. Он это серьезно?
        Джек усмехается, качает головой.
        - Ты бы сейчас себя видела. Разве что лампочка на носу не зажглась.
        Сам ты новогодний олень. Но раз готов делиться информацией, прощаю и это.
        В этот момент сзади кто-то подходит. Увлекшись, дергаюсь от неожиданности и запутываюсь в собственных ногах. Джек ловко ловит меня под локоть и помогает удержаться в вертикальном положении.
        - Вы чего тут? - интересуется у нас чернокожий худощавый мужчина лет сорока на вид. - Какие-то проблемы? - И смотрит на меня по-доброму и участливо.
        Но одно дело, когда я сама обвиняю Джека в том, что он распускает руки, и совсем другое, когда так может подумать кто-то со стороны.
        - Полный порядок, - заявляю с широкой улыбкой.
        Озадаченный взгляд мужчины перемещается на мой висок. Дерьмо, кажется, там и правда шишка.
        - Кайя, познакомься, это Тим - старший пилот «Старой ласточки», - представляет его Джек, уже активировавший покерфейс и делающий вид, что ничего не произошло. Даже локоть мой отпускает и убирает руки в карманы. - Тим, это Кайя Вейбер, она только что заключила контракт с капитаном.
        Лицо пилота мгновенно вытягивается.
        - Та самая? - изумляется он, глядя на меня теперь совсем иначе - как на божество, сошедшее с небес. Ой приятно. - Простите, не узнал вас в новом стиле. - Радостно жмет мне руку. - Мисс Вейбер, я ваш большой поклонник. Подумал, что похожа, но…
        Ну вот, засмущали человека. Будь он белокожим, уже покраснел бы до корней волос.
        - Рада знакомству, Тим, - улыбаюсь ему одной из самых своих обаятельных улыбок. - А хотите стать участником моего шоу? Я как раз… Уй!
        Хочу сказать: «Я как раз собираю новый материал». Но как тут договоришь, когда тебя снова хватают за руку, уже намеренно вонзая в нее пальцы.
        - Не вздумай, - предупреждает Джек пилота.
        Тот озадаченно трет в затылке и принимает самое трезвое решение из всех: идет куда шел.
        - Странные вы, ребята, - бросает напоследок.
        А Джек немедленно меня отпускает.
        - Тебе нравится меня трогать! - заявляю победно, ловя его взгляд.
        Он корчит хищную гримасу.
        - А за горло можно?
        Глава 54
        Середина дня, на камбузе тихо. Я так поняла, что тут только завтрак и ужин по расписанию, а в остальное время можно спокойно зайти и чем-нибудь поживиться, когда захочется.
        Занят только один из столиков у стены, там сидят несколько человек в сером. Члены команды в этот час, видимо, заняты текущими делами по обслуживаю судна.
        - Садись. - Джек указывает на столик подальше от занятого. - Что тебе принести?
        Неожиданное предложение. Сажусь.
        - Кофе и чего-нибудь пожевать, - даже не думаю отказываться.
        Джек кивает и отходит, а я не упускаю возможности полюбоваться им со спины. Черт, это же надо, чтобы меня так крыло от какого-то конкретного мужчины. Я уже молчу, что за картинки промелькнули у меня перед глазами, когда он сказал, что хочет схватить меня за горло. Он же о придушить, правда?
        Кок над чем-то колдует в кухонной зоне. Вчера на его голове красовалась красная бандана, сегодня - ярко-оранжевая. И что-то подсказывает мне, что у него в запасе имеются все цвета радуги на любой день недели. А вот деревянной ноги нет - я еще за завтраком подсмотрела.
        Джек подходит к стойке, опирается на нее локтем, становясь вполоборота, чтобы не выпускать меня из вида. Думает, я грохнусь со стула? А вот и нет, все четыре ножки очень устойчивы. Ерзаю на всякий случай по сиденью, чтобы убедиться в своей правоте. Джек, наблюдая за этим, закатывает глаза и наконец отворачивается совсем. То-то же, а то портит мне вид своей кислой физиономией.
        - Привет, Малыш, - слышу голос кока. - Чего с леди изволите?
        Оранжевая бандана высовывается из-за плеча Джека. Приветственно поднимаю руку.
        Слышал, красавчик? Я леди, а не какая-то там пигалица.
        - Кофе и чего-нибудь пожевать, - озвучивает Джек мои пожелания. И, приставив ладонь к лицу и понизив голос так, чтобы я наверняка все равно услышала: - Она мелкая, но прожорливая.
        Кок усмехается и снова бросает на меня взгляд, словно проверяя реакцию.
        Пожимаю в ответ плечами, мол, хамло и грубиян, что с него возьмешь?
        Джек с Кули (если не путаю имя) еще о чем-то переговариваются, но на сей раз действительно тихо и не для моих ушей. А я - опять же, на сей раз - не пытаюсь подслушивать. Глазею по сторонам, барабаня пальцами по столешнице.
        По камбузу начинает плыть умопомрачительный запах свежесваренного кофе, но пока ко мне никто не торопится, и я начинаю скучать.
        Задираю рукав кофты и проверяю почту. От Кенни по-прежнему ни словечка, и меня это здорово напрягает. Деми письмо еще не доставлено. Отец… Вздыхаю поглубже, как перед прыжком, и наскоро пишу ему сообщение: «Привет, пап…»
        Как раз успеваю набрать последнее предложение, как передо мной опускается большая чашка еще парующего кофе. Капучино. Настоящий. С сердечком из пенки!
        - Ты мой герой! - С чувством прижимаю ладонь к груди.
        - Сердечко - это от Глеба, - ерничает Джек, занимая стул напротив и ставя перед собой стакан с чем-то оранжевым. Тяну носом: кажется, апельсиновый сок. - Кому пишешь? - Складывает на столешнице руки одну на другую и чуть подается вперед. Однако в еще не свернутый экран комма не заглядывает, смотрит в глаза. То, что я сперла аппарат Баронета и оставила его у себя, тоже не комментирует.
        Пожимаю плечами.
        - Папе. - И не раздумывая поворачиваю запястье так, чтобы он мог прочесть текст. - Пойдет?
        - Пойдет, - одобряет Джек, пробежав глазами несчастные три строчки, которые я из себя выжала: есть информация, нужно оплатить услуги наемников, чтобы забрать Шона, понадобится столько-то, счет вышлю чуть позже. - Всегда общаешься с отцом в такой манере? - Поднимает взгляд к моему лицу и спрашивает удивительно по-человечески. Ну то есть без ехидства и попытки задеть.
        - Всегда. - Тоже не отвожу взгляд.
        Да, дружок, ты по каким-то причинам избегаешь родню, а я пишу своим только по делу.
        Джек криво улыбается и больше не расспрашивает. Делает глоток из своего стакана.
        Тоже пробую кофе.
        - Божественно! - не сдерживаю восторга. - Глеб, вы гений!
        Высунувшийся из-за стойки кок адресует мне воинский салют, поднеся руку к бандане.
        - А правда, что он служил в военном флоте? - Отставляю от себя чашку и почти ложусь грудью на столешницу, подаваясь к Джеку ближе и понижая голос.
        Он усмехается.
        - Усы сначала вытри.
        Ну каков грубиян. Я же не виновата, что поданный мне кофе оказался настолько вкусным, что я чуть собственное имя не забыла от блаженства.
        - Спасибо, - благодарю таким тоном, будто желаю ему долгой и мучительной смерти, и вырываю из его пальцев протянутую мне салфетку. - Так правда? - повторяю, промокнув губы.
        - Правда.
        - А?..
        - Ветеран боевых действий, лондорский военный флот. Если интересно, сама его расспроси.
        Еще бы, расспрошу всенепременно. Вдруг Глеб Кули мечтает о славе в прямом эфире? Банданы у него суперские и улыбка обаятельная.
        И вообще, это точно добрый знак: лондорский флот, Пандора, контролируемая лондорскими спецслужбами… И я, которая непременно полечу на Лондор, когда все это закончится.
        - Ты, кстати, бывал на Лондоре? - спрашиваю, чтобы поддержать беседу, и снова тянусь к чашке с божественной амброзией - даже язык не поворачивается назвать это обычным кофе.
        - Бывал. А ты?
        - А то! - Мне-то скрывать нечего. Это не я у нас ходячая тайна-секретный-агент. - Трижды. - Округляю глаза для наглядности. - Что я только ни делала, пытаясь достать Тайлера. Фигушки! Только пресс-конференция, и никаких личных встреч с журналистами… Эй, ты чего?
        Где-то посреди моей тирады Джек захлебывается своим соком и решительно отодвигает от себя стакан, пытаясь продышаться.
        - Постучать? - предлагаю ласково.
        - Не… кх-м… не надо.
        Джек умнее моего брата и отказывается заранее. Шон стал отбиваться только после того, как пару раз получил по хребту. И то не всегда успевает среагировать.
        Пожимаю плечами: мое дело - предложить.
        - Кого ты там пыталась достать?
        - А. - Снова отставляю от себя чашку - такой кофе хочется смаковать не спеша. - Александра Тайлера, главу «ТайлерКорп».
        - Александра Тайлера-младшего, - раздается сверху, и я вскидываю голову - так увлеклась, что не заметила, как подошел кок.
        - А ну да, - соглашаюсь немного растерянно. Это так принципиально?
        - Я служил с его отцом, - многозначительно сообщает Кули, и моя челюсть готова улететь прямо под стол.
        - Серьезно? - Едва не подпрыгиваю. - С тем самым Александром Тайлером? Героем карамеданской кампании? Который…
        - Трагически погиб за несколько недель до подписания мирного договора, - со скорбным выражением на лице заканчивает за меня кок и ставит на стол плошку с румяными сухариками. - Приятного аппетита.
        Смотрю в спину возвращающегося в кухонную зону пожилого мужчины. Действительно пожилого и много повидавшего.
        Как хорошо, что он меня перебил, и я не успела договорить: «Который потом стал прототипом для персонажа порнофильма «Месть во имя любви».
        - Неловко вышло, - бормочу, подтянув к себе чашку с кофе и обняв ее ладонями.
        Джек изгибает бровь.
        - Кайе Вейбер бывает стыдно?
        - Представь себе, - огрызаюсь.
        Сказать гадость этому нахалу - с превеликим удовольствием. А задевать чувства старого ветерана мне точно не хотелось.
        - Ну так и зачем тебе Тайлер? - Джек подпирает кулаком щеку.
        - Младший, - буркаю. Меня пристыдили, теперь всегда буду говорить только с этой приставкой. - Александр Тайлер-младший - живая легенда. Ты вон тоже пользуешься техникой «ТК», - киваю на новый комм на его запястье - точную копию прежнего, - а еще спрашиваешь. Лично встретиться с Александром Тайлером - мечта любого представителя моей профессии.
        - Младшим, - напоминает Джек.
        Черт. Мне снова стыдно, но, слава всем богам, придумавшим кофе, на сей раз кок далеко и не слышит.
        - Мечта, значит?
        Корчу ему гримасу.
        - Большая и радужная.
        Джек усмехается и не спорит. Гениальность создателя «ТК» его не волнует.
        Отпивает сока и возвращает стакан на место.
        - Три вопроса, - предлагает. - И ты не подслушиваешь и не творишь всякую дичь, пытаясь что-либо про меня выяснить.
        Когда это я творила дичь, спрашивается?
        Но когда вопрос поставлен так, нужно хватать быка за рога, а не спорить.
        - Пять, - принимаюсь торговаться.
        - Три, - Джек непреклонен.
        Ладно, черт с ним.
        - М-м… - тяну задумчиво.
        У меня к нему не три, а миллион тридцать три вопроса, и как выбрать самые-самые?
        Беру из плошки сразу несколько сухариков и забрасываю их в рот. Вкусно, и хрустят приятно, одновременно прямо тая на языке.
        - Не для публикации, - уточняет Джек.
        - Угу, - откликаюсь и, подумав, придвигаю к себе всю плошку. Кули - просто волшебник.
        - Я серьезно. - Джек не сводит с меня глаз.
        - Я тоже. - Пожимаю плечом и забрасываю в рот новую порцию сухариков. - М-м… - Соберись, Кайя! - «Дж» и «Р», - выбираю вопрос, - первые буквы всех твоих псевдонимов. Что они означают?
        На его лице появляется улыбка: явно не ожидал, что я зайду с этого бока. Но мы же не для официального интервью, верно? Тогда бы я спросила прямо, на кого он работает. Но вопроса у меня всего три, и я имею право потешить исключительно свое любопытство.
        - Ничего. Это просто инициалы. Пока я запрашиваю документы с именами на эти буквы, значит, у меня все хорошо.
        А если речь шла о семье, то…
        Прищуриваюсь.
        - Твой шеф - твой родственник?
        Джек усмехается.
        - Второй вопрос?
        Зараза!
        - Да, блин.
        - Некровный.
        Черт, и как это понимать? Но если я спрошу это вслух, то джин улетит в космос, так и не выполнив третье желание. А я намерена использовать последнюю попытку по полной.
        - Твоя мать, - произношу твердо, и улыбка с лица собеседника тут же исчезает.
        Совесть снова отвешивает мне внутренний пинок. Да, я знаю, что это болезненный вопрос. Сама бы не хотела касаться смерти моей матери, но и не спросить не могу - копчиком чую, что это ключ ко всему остальному.
        Джек садится ровнее, опираясь на спинку стула и оставив руки расслабленно лежать на столе. Показывает, что эта тема для него не сложнее других? Нет уж, приятель, не верю.
        - Моя мать была одной из тех, кто удерживал рабов на Пандоре, вынуждая их добывать синерил. Не рядовой служащей, одной из верхушки.
        Вот это действительно неожиданно.
        - И ты?..
        - Это четвертый вопрос, - напоминает Джек, но тем не менее продолжает: - Я родился и жил на Пандоре до десяти лет. Мать погибла при задержании, а меня забрали, и больше я туда не возвращался. Конец истории.
        Его голос звучит спокойно, лицо расслаблено, но меня не обманешь: это вовсе не конец истории - это стало ее началом.
        - И ты… - Удивительно, но мне не сразу удается подобрать слова. - Ты пытаешься искупить грехи своей матери?
        Джек снова усмехается. Больше ничего не расскажет, понимаю.
        - Это пятый вопрос, - говорит ожидаемо.
        Но я уже и так знаю, что попала в яблочко.
        Вот только «синий туман» - такая зараза, которую не искоренить, даже если положить на это всю жизнь. Он будет исчезать с рынка и появляться вновь через год, два, пятьдесят лет. И кажется, я готова простить капитану Роу его «пигалицу», потому что он был абсолютно прав: однажды надо уметь прощаться с призраками.
        Ой, что-то я расчувствовалась.
        - Я, кстати, зачем тебя искала. - Натягиваю на лицо улыбку. - Можно я выложу в сеть пост про нашу чудо-подкову?
        Брови Джека взлетают едва ли не к волосам.
        - Ты не заболела? Ты только что спросила разрешения?
        И тянется, зараза такая, к моей голове, не иначе как чтобы проверить, нет ли у меня жара.
        Бью его по руке и уворачиваюсь. Ржет.
        - Я имела в виду, не повредит ли это нам?
        Джек щурится, глядя на меня, но руки больше не распускает.
        - А если я скажу, что повредит? - интересуется.
        То подписчики меня забудут, и я буду страдать.
        - Значит, повременю, - пожимаю плечом.
        - Тогда повредит.
        Вот дерьмо. Зря спросила.
        Наверняка все это написано на моем лице, потому что Джек снисходит до пояснений:
        - Не надо сейчас привлекать к себе внимание, тем более с возможностью отслеживания твоей локации широкой публике.
        Тем не менее он не считает, что это может повлечь за собой реальную опасность, иначе уже отобрал бы у меня комм.
        - Ладно, - обещаю скрепя сердце, - подожду, пока спасем Шона.
        - Договорились, - серьезно кивает Джек.
        И я понимаю, что недавно пробудившаяся совесть таки меня загрызет, если я нарушу это обещание.
        Глава 55
        Сказать, что неожиданная откровенность Джека меня впечатлила, - это ничего не сказать.
        Внезапно воспылал ко мне доверием и симпатией? Как же. Фея взмахнула крылом, и он в одночасье превратился в другого человека? Нет уж, слишком неправдоподобно.
        А вот в то, что новость о Пандоре всерьез выбила его из колеи, охотно верю. Еще и капитан Роу подлил масла в огонь.
        Ну так что, дружок мой камикадзе, не такой уж ты толстошкурый, каким пытаешься показаться?
        Только почему-то эта мысль меня не больно-то радует.
        А еще некстати разбуженная совесть подсказывает, что Дилан Роу был абсолютно прав: не надо Джеку ворошить прошлое и возвращаться на Пандору.
        Кто знает, что он там видел? Смерть родной матери? Гибель рабов от ее руки? Чему стал свидетелем?
        Меня даже передергивает от этой мысли. Это все равно, как если бы я в поисках призраков поехала на Аквилон. Ни за что. Я даже на кладбище не хожу - ни к чему это. Скорбь, она внутри, а не за табличками с цифрами. И уж точно не на месте трагедии.
        - Кайя, ты здесь? - весело окликает меня пилот Тим, улыбаясь белозубой улыбкой, кажущейся особенно ослепительной на фоне его шоколадной кожи.
        И я возвращаюсь в реальность. В моих руках карты, а сама я сижу, удобно расположившись на диване в кают-компании. Только мысли мои далеко.
        - Еще как здесь! - Дарю ответную улыбку и бросаю довольный взгляд в свои карты, отчаянно блефуя.
        На самом деле, комбинация у меня дерьмовая и вообще дела с самого начала хуже некуда, потому что играем мы в какую-то незнакомую мне вариацию покера. Сразу сознаться, что я в этом полный профан, не позволила гордость, а теперь уже поздно и надо держать лицо.
        - Ставлю двадцатку, - идет в отрыв сидящая напротив меня Марла и, чуть краснея, стреляет глазками в Эдварда. Тот с удовольствием принимает этот флирт и одаривает женщину весьма заинтересованным взглядом.
        Кстати, кроме меня и Марлы, этим вечером в кают-компании собрались только члены экипажа. Сначала я не поняла, как сюда попала моя соседка, но теперь-то все ясно. А я… Я тоже понравилась Эду - что тут непонятного?
        - Кайя, ты поддерживаешь ставку? - снова обращает на меня внимание пилот.
        Он очень дружелюбный, и я интересую его как ведущая классного шоу, а не в качестве сексуального объекта, как это часто случается с мужчинами, поэтому он мне тоже симпатичен.
        Барабаню пальцами по колену. Держу пари, у него самого неплохие карты - слишком уж позитивен и не похож на короля блефа.
        - Нет. - В общем-то, без сожалений качаю головой. - Выхожу.
        Продула я не так чтобы много, но сливать деньги из вредности все же не хочется. Я и так знатно поиздержалась за этот месяц.
        Откладываю карты и откидываюсь на спинку дивана. За столом: Эд, Марла, Тим и коротковолосая женщина, имя которой мне точно называли, но я его, естественно, не запомнила - на женские имена у меня память еще короче, чем на мужские. Кок Кули - на раздаче.
        За столиком в углу Джек и незнакомый мне мужчина лет пятидесяти - у них шахматная партия. Имя этого человека мне никто не называл, да и он не выказал ко мне ни малейшего интереса. А вот то, что Джек выбрал шахматы, вызвало у меня любопытство. Ну не ассоциируется он у меня с этой медленной вдумчивой игрой.
        Внимательный пилот перехватывает мой взгляд.
        - Норман продует, - сообщает трагическим шепотом. - Как всегда.
        Хмурюсь, не понимая.
        - Почему?
        Мужчина выглядит сосредоточенным. Внешность у него очень невзрачная, зато глаза умные. Вон как смотрит сейчас на клетчатую доску перед собой - словно сканирует.
        - Потому что это Малыш, - коротко вставляет Эд, будто этим все сказано.
        И я уже раскрываю рот, чтобы попросить рассказать поподробнее, но, вспомнив о своем обещании Джеку, тут же захлопываю и только вежливо улыбаюсь.
        «Не расспрашивать, не творить всякую дичь, - повторяю про себя. - Не расспрашивать, не творить»…
        Черт, почему так сложно-то?!
        Игра продолжается без моего участия. Болтаю ногой в воздухе, исподтишка разглядывая участников. У женщины без имени и почти без волос пальцы в чем-то черном и явно несмываемом - вокруг ногтей и под ногтями особенно заметно. Сомневаюсь, что она просто грязнуля. Тогда кто? Механик?
        - Кому пива? - На пороге появляется местная Мисс Совершенство, то есть Лариса Роу, причем в форменном черном комбинезоне, а не в медицинском халате. Катит перед собой столик на колесиках, а за ее плечом маячит гордый супруг.
        Присутствующие встречают их появление радостным гулом.
        Неплохая мысль: судно-то не военное, а отметить удачно завершенное дело не грех.
        Один Тим заметно сникает.
        - Когда мы уже наймем второго пилота? - спрашивает капитана.
        - Как только, так сразу, - успокаивает его Роу.
        «Когда рак на горе свистнет», - перевожу для себя. Тим, похоже, думает так же и окончательно вешает нос.
        - Пей, я подежурю, - обернувшись вполоборота, внезапно вмешивается Джек. Точно, он же служил на «Козероге» именно пилотом, значит, умеет.
        Тим вскидывает на шефа полные надежды глаза. Капитан же переводит взгляд на Джека, и в них ясно читается вопрос, мол, ты уверен? Тот пожимает плечами: почему бы и нет?
        - Хорошо, отдыхай, - благословляет Роу пилота, и мучимый жаждой бедолага с радостью хватает со столика самый большой стакан.
        - Кайя? - улыбается мне Лариса, расставляя остальные.
        Качаю головой.
        Я предпочитаю вино, причем определенных марок. Виски еще могу, если хороший. Пиво - точно не мой напиток. А вот сухарики, которые я уже пробовала днем, так и притягивают взгляд, маня из огромной чашки посреди стола.
        Капитан и капитанша усаживаются на свободные и, видимо, специально оставленные для них стулья. А я только собираюсь запустить руку в тару с сухарями, как на моем запястье пикает комм.
        «Деми», - высвечивается имя контакта. Вот это удача - меньше суток!
        А самое интересное, что письмо помощнице Винсента я писала на рабочую почту, а ответила она мне в обычный обменник сообщениями. Ну-ка…
        Наплевав на то, что, находясь в компании, невежливо копаться в личном коммуникаторе, разворачиваю экран и впиваюсь взглядом в строчки.
        «Кайя, здравствуйте. Это насчет Кеннета Бауэра. Мне очень жаль, вы, должно быть, не знали. С мистером Бауэром произошел несчастный случай: отказал автопилот во флайере. К сожалению, он погиб. Прощание состоялось вчера. Мисс Рейверин была очень недовольна, что вы пропустили похороны»…
        Там что-то еще - несколько строчек. Но я их не вижу, потому что глаза застилает пелена слез.
        Еще один, черт вас дери! Еще один труп в моем списке!
        - Кайя? - испуганно спрашивает Лариса. - С вами…
        «С вами все в порядке?» - это она хочет спросить? Нет, черт возьми. ЯНЕв порядке. Я какая-то племянница Смерти, которая забирает с собой всех, к кому приближается!
        Резко вскакиваю на ноги, задевая коленями столик. Стаканы гремят, сухарики, которых насыпано в чашку с горкой, катятся по столешнице.
        - Что… - начинает, кажется, капитан.
        Не смотрю на него, огибаю диван и бегом несусь к выходу.
        - …произошло? - заканчивает свою фразу, когда я уже в коридоре.
        - Кайя! - слышу еще один, уже хорошо знакомый голос, но не оборачиваюсь.
        Мне надо побыть одной, неужели не ясно?!

* * *
        Замок каюты не реагирует с первого раза, и приходится со всей дури лупить по нему ладонью, чтобы наконец попасть внутрь.
        Внутрь, подальше от всех, за закрытые двери…
        - Кайя!
        Дерьмо. Чертова дверь! Если бы не она, я бы успела спрятаться и запереться.
        - Отвали, - огрызаюсь слишком грубо в ответ на явное беспокойство в голосе догнавшего. Но сейчас мне плевать.
        Влетаю в каюту, стоит двери открыться.
        А этот зараза - за мной.
        - Что случилось? Твой отец что-то выяснил про Шона?
        Эти слова немного отрезвляют. На мгновение замираю посреди пустого пространства между кроватями, тупо моргая и пытаясь понять, что же они значили.
        - А? Нет. - Мотаю головой.
        - Тогда что? - На лице Джека искреннее беспокойство. Он не понимает.
        Да черт вас всех дери, я сама не понимаю!
        - Ничего! - вспыхиваю и, вдруг решив, что он стоит слишком близко, толкаю его в грудь. Хмурясь, отступает. А меня несет так, что еле стою - меня трясет. - Я просто убила еще одного человека! Твоя Дейзи не первая и не последняя!
        Под руку попадается лежащая на моей койке расческа, и я запускаю ею в стену - «бам!».
        - Не смотри на меня так! Убирайся!
        На прикроватной тумбе полупустая бутылка с водой - туда же, в стену.
        Проклятые слезы застилают глаза, но я упрямо смахиваю их рукавом и продолжаю:
        - Я же Пиранья, я иду по трупам, мне плевать на окружающих. Ты и так это знаешь!
        На сей раз хватаю считыватель, на котором Марла читала какую-то книгу, размахиваюсь, и… И меня ловят в кольцо крепких рук, прижимая к себе спиной.
        - Успокойся, - твердо, спокойно, приказным тоном.
        Считыватель с грохотом падает на пол.
        - Да пошел ты! - Брыкаюсь, как дикая кошка. - Пошли вы все! Ты тоже сдохнешь, если останешься со мной! Да пусти же!
        Отчаянно луплю по удерживающим меня рукам и пытаюсь лягаться.
        - Пусти, придурок!
        Но меня не отпускают, только сжимают крепче.
        - Ты. Никого. Не. Убивала, - шепот в самое ухо. Он прижимается щекой к моим волосам, и меня окончательно накрывает.
        Всхлипываю, как раненая белуга, и начинаю… рыдать. В голос!
        Кайя, ты же кремень. Ты Пиранья, а не жалкий планктон. Ты идешь по жизни высоко задрав нос. Ты…
        Я реву, как маленькая девочка, которая потерялась посреди чужого города, а мама никак не приходит.
        И если раньше я пыталась сбросить сдерживающие меня руки, то теперь, наоборот, вцепляюсь в них мертвой хваткой.
        - Тихо, тихо… Все хорошо.
        Джек все еще прижимает меня к себе. Крепко-прекрепко, кажется, даже чувствую спиной стук его сердца.
        - Я не сдохну. Все будет нормально.
        Но из моих глаз льет так, будто прорвало плотину, в которой копились слезы лет с тринадцати, не меньше.
        Джек тянет меня вниз, не сопротивляюсь. Теперь мы оба сидим на полу, но он по-прежнему не отпускает, а я позорно реву, цепляясь за него, и никак не могу собрать в кучу остатки собственного достоинства.
        - Ш-ш-ш… - на ухо, как маленькому ребенку.
        Но, кажется, действует. От этого так непривычно и… тепло.
        - Вот так, - его голос гипнотизирует. - Дыши. Это стресс. Все нормально.
        И я, еще раз громко всхлипнув и набрав полную грудь воздуха, медленно выдыхаю и затихаю в кольце его рук.
        - Спасибо, - шепчу, чувствуя соленую влагу, стекающую по лицу на подбородок и попадающую в рот.
        - Говорил же, что ты придурочная, - вздыхает Джек, все еще крепко меня обнимая.
        Нервно усмехаюсь и не спорю.
        Вернее, не успеваю поспорить, потому что в коридоре слышатся приближающиеся шаги - дверь-то осталась открытой. И идет к нам точно не один человек.
        Испуганно дергаюсь: вот уж картина маслом перед ними предстанет, если они сейчас войдут.
        Джек тоже оборачивается на звук.
        - Сознание теряй, - приказывает.
        Хмурюсь, уже собираясь сказать возмущенное: «Чего-о-о?!»
        Но тут тень мелькает у самой двери, и я послушно закатываю глаза и обмякаю в его руках.
        Буквально в следующую минуту каюта наполняется людьми.
        - О господи! - Марла, испуганно.
        - Что произошло? - женщина, строго. Значит, капитанша.
        - Упала, - коротко отвечает Джек. Перехватывает меня поудобнее, а затем встает вместе со мной, чтобы переложить с пола на койку.
        Ага, упала, предварительно обрыдав себе все лицо и одежду. Подозреваю, у него все руки в моих слезах - так из меня лило.
        Но я не дура, чтобы признаваться.
        Упала так упала. Я всегда за самые простые отговорки.
        Глава 56
        - Что ж, насколько я вижу, вашему здоровью ничего не угрожает. - Сидя за столом ко мне спиной, Лариса Роу внимательно вглядывается в данные, которые только что «выплюнул» на экран медицинский сканер.
        Полулежу на койке с подставленной под спину подушкой и, пользуясь тем, что она меня не видит, корчу капитанше гримасу.
        Зачем надо было меня сюда тащить, спрашивается? «Очнувшись», я неистово протестовала, уверяя, что нескольких часов спокойного сна будет достаточно. Но нет, Лариса настояла, и ее благоверный лично отконвоировал меня в медблок под причитания бегущей следом Марлы - удружила соседка. А Джек под шумок вообще сбежал - будто сговорились!
        - Кайя, как вы себя чувствуете? - Женщина поворачивается ко мне на крутящемся стуле, смотрит участливо.
        - Прекрасно, - заверяю.
        На самом деле, чувствую себя мумией, которую только что извлекли из саркофага - такого количества бинтов на мне еще отродясь не было. И это с моей-то травмоопасностью. Колени, щиколотка, ступня, да еще и тугая повязка под грудью - сканер показал, что у меня трещина в одном из ребер.
        Направленный на меня взгляд приобретает оттенок осуждения.
        - Кайя, очевидно, у вас очень высокий болевой порог, но нельзя так относиться к своему здоровью.
        Чего нельзя, так это быть такой нудной.
        - У меня правда ничего не болело, - настаиваю.
        Ребра уж точно. А то, что порез на ступне стал нарывать, так я почувствовала, конечно, и залила антисептиком из каютной аптечки. Если бы я посещала врачей после каждой травмы, то поселилась бы в каком-нибудь госпитале на всю жизнь.
        - Верю, - серьезно кивает Лариса и снова отворачивается, листает данные. - Рекомендую вам прием витаминов и постельный режим в ближайшие несколько дней.
        Мама дорогая, я сейчас взвою. Постельный режим я могу соблюдать только в хорошей компании под одним одеялом. В противном случае я вздернусь, как только высплюсь.
        - Постараюсь, - обещаю и, естественно, вру. Она мне не нянька и не шеф, чтобы я слушала ее рекомендации. И повязку сдеру с груди, как только отсюда выберусь - мне тесно и давит.
        Лариса прищуривается, снова повернувшись ко мне, и, кажется, читает мои мысли. Черт.
        - Что-то же вызвало обморок, - продолжает, и ее прищур становится лукавым, а взгляд светло-голубых глаз - пронизывающим.
        - Переутомление, - отвечаю с милейшей улыбкой, глаза не отвожу.
        Так я и призналась, ага.
        Борьба взглядов продолжается еще несколько секунд, после чего Лариса встряхивает волосами и встает.
        - Что ж, рекомендую вам отдохнуть. Если хотите, можете остаться здесь на ночь.
        - Хочу! - С энтузиазмом вскидываю голову.
        Марла храпит так, что, если меня выдворят отсюда, в любом случае придется искать альтернативное место для ночевки.
        - Хорошо, - доброжелательно кивает Лариса.
        И в этот момент включаются громкоговорители:
        «Внимание экипажа! Вход в «окно» через десять… девять…»
        Теперь понятно, почему Джек так спешно ушел - автопилот не способен преодолеть гиперпространственное «окно». Ладно, прощаю его за то, что бросил меня на растерзание этой женщине, страждущей вылечить все живое.
        Кручу головой по сторонам, но никаких ремней не нахожу.
        Сама Лариса преспокойно убирает со стола оборудование, которое понадобилось ей при моем осмотре.
        - Хм-м, - привлекаю к себе ее внимание. Оборачивается. - А пристегиваться не нужно?
        Улыбается; качает головой.
        - Нет необходимости. Это же Клирк, а в кресле пилота… хм… Джек. Нас даже не тряхнет. Оповещение - не более чем формальность.
        «А в кресле пилота Джек», - мысленно передразниваю. Понятно, что Джек, я узнала по голосу.
        - Он настолько хорош в этом?
        Да, я обещала, что не буду расспрашивать о нем за его спиной. Но в этом невинном вопросе не вижу ничего криминального. Даже взбунтовавшаяся после визита на Альберу совесть покладисто помалкивает.
        - Джек - отличный пилот, - в голосе Ларисы отчетливо слышится гордость, как если бы она говорила о своем младшем брате. Может, они все тут родственники? - Если бы он согласился остаться у нас на постоянной основе, Дилан был бы счастлив.
        - И Тим, - подсказываю, вспомнив радость главного пилота «Старой ласточки», когда ему разрешили выпить и расслабиться этим вечером.
        - И Тим, - соглашается Лариса.
        По корпусу корабля волной пробегает дрожь и… ничего. Все снова спокойно и тихо.
        «Переход завершен, - сообщает из динамика голос Джека. - Курс на Гиамму».
        Интерком щелкает и замолкает.
        - Я же говорила, - улыбается мне капитанша.
        Серьезно, она такая доброжелательная, что мне не по себе.
        Молчу. Сижу, вытянув ноги, и, уперев пятку в простыню, болтаю ступней из стороны в сторону, следя за ней взглядом. Интервью мне эта женщина все равно не даст, болтать с ней по душам мне не хочется, а расспрашивать о Джеке нельзя. Так о чем нам с ней разговаривать?
        - Спокойной ночи, - поворачивается она ко мне, закончив с уборкой. - Свет на голосовом управлении. Дверь только, пожалуйста, не запирайте изнутри - вдруг кому-то понадобится помощь ночью.
        Киваю, что поняла.
        На самом деле, еще даже полуночи нет, а прошлой ночью я великолепно выспалась, поэтому сна ни в одном глазу. А вот побыть одной мне не помешает, это да.
        - Спокойной ночи, - отвечаю эхом, провожая взглядом спину в белом халате.
        - Знаете, Кайя… - Лариса вдруг останавливается на пороге. - Трудные времена бывают у каждого. Иногда незазорно попросить помощи.
        Приподнимаю брови, не забыв улыбнуться.
        - Вы о чем? - Невинно взмахиваю ресницами.
        - О том, что, если вам понадобится с кем-то поговорить, я рядом.
        После чего выходит, притворив за собой, но не плотно закрыв дверь.
        Фыркаю. Рядом она.
        С некоторых пор быть рядом со мной небезопасно, так что пошла ты.

* * *
        Он приходит часа через два.
        Голоса и шаги в коридоре давно стихли, по корабельному времени наступила ночь, но мне не спится. Не стала даже гасить свет - оставила приглушенным и теперь валяюсь на койке, время от времени меняя положение: то забрасываю руки за голову, то закидываю ногу на ногу и поочередно болтаю ими в воздухе, то укладываюсь на бок.
        - Тук-тук. Не спишь? - негромко доносится из коридора - Лариса же просила не запираться, и дверь по-прежнему приоткрыта примерно на толщину моего мизинца.
        Подтягиваюсь в положение «сидя», подставив под спину подушку, и натягиваю на ноги одеяло.
        - Нет, заходи!
        Войдя, Джек оставляет дверь по-прежнему приоткрытой, а сам приваливается плечом к стене неподалеку; складывает руки на груди.
        - Теперь ты в состоянии рассказать, кого якобы убила и как это относится к нашему делу?
        И я едва не рычу: вот же невыносимый тип. Я уже который час пытаюсь не накручивать себя снова и думать о пони и розовых слониках, а он с размаха возвращает меня в реальность.
        Красноречиво морщусь.
        - Мог бы хотя бы из вежливости спросить, как я себя чувствую.
        Джек тоже гримасничает.
        - Как ты себя чувствуешь? - произносит таким елейным тоном, что мне хочется вмазать ему по физиономии подушкой. Но она такая удобная, что мне банально жалко с ней расставаться.
        Скалюсь.
        - Хорошо, спасибо, что спросил.
        Сталкиваемся взглядами, Джек усмехается и качает головой каким-то своим мыслям, потом отрывается от стены и подходит к моей койке. С живым интересом слежу за его перемещением.
        - Подвинься, - командует.
        На мгновение лишившись дара речи от такой наглости, действительно отодвигаюсь, а он садится напротив моих коленей, будто это не койка в медблоке, где, между прочим, лежит замотанный в бинты пациент, а общий диван в гостиной.
        - Рассказывай давай. - Повернувшись ко мне вполоборота, опирается на простыню ладонью.
        Невольно задерживаю взгляд на его руке: на нем футболка, открывающая великолепный вид на жилистые предплечья. С такими руками ему бы в рекламу маек - опускаю взгляд ниже - или дорогих часов. Рубашек и запонок тоже можно. Это вообще законно, что у человека, далекого от киноиндустрии и рекламного бизнеса, даже запястья - верх сексуальности? Джек, мне кажется, я тебя ненавижу.
        - А ты сам почему не спишь?
        Силой воли заставляю себя посмотреть ему в лицо. Кстати, пластыри с него уже исчезли, как и следы побоев. И это тоже чертовски злит, потому что теперь ему можно в кадр не только благодаря спортивному телу. Что ж ты со мной делаешь, скотина такая?
        Джек же или не видит моего плотоядного взгляда, который в этот момент не пытаюсь даже скрывать, или попросту игнорирует; пожимает плечами.
        - Тут неприятный участок: много встречных судов и космического мусора, на одном автопилоте далеко не уедешь. Так что я дежурю до утра.
        Какой ответственный, смотрите-ка на него.
        Чем немедленно и пытаюсь поддеть:
        - А если этот мусор прилетит в нас прямо сейчас?
        Джек закатывает глаза.
        - Если прямо сейчас, и если автоматическое защитное поле не отреагирует, и если…
        Прыскаю.
        - Если бы бабушка была дедушкой, - подсказываю весело.
        - Именно. - Он усмехается. - Тогда нам чертовски не повезет. Но лучше мне все-таки вернуться на пост поскорее.
        Лучше бы тебе не приходить ко мне в этой футболке…
        Заставляю себя отвести взгляд и посерьезнеть.
        - Его звали Кенни. - Гляжу прямо перед собой, а именно: на свои накрытые одеялом коленки. - Он был программером канала. Мне написали, что на днях он разбился в аварии.
        - М-м… - протягивает Джек. - Соболезную, но аварии случаются.
        Не поднимаю взгляд к его лицу, но как-то автоматически снова начинаю пялиться на руку, упертую в койку в нескольких сантиметрах от моего бедра.
        Черт, зачем он так меня обнимал? Кое-что лучше не пробовать, чтобы не захотеть добавки…
        Качаю головой.
        - Я не верю в такие совпадения. Кенни искал для меня информацию, написал, что что-то нарыл, и через несколько дней погиб. Его убрали, даже не сомневаюсь.
        - Или это несчастный случай, - не соглашается Джек, и я таки вскидываю на него возмущенный взгляд.
        - А русалки плавают в космосе!
        Он флегматично пожимает плечом.
        - Еще скажи, что у Дейзи полыхнула проводка, - буркаю и отворачиваюсь. Пошел он.
        Но Джек сам не дает молчанию затянуться.
        - Что он мог, по-твоему, нарыть?
        - Без понятия. Кенни Бауэр - компьютерный гений и хакер с пеленок. - Горько хмыкаю. - Был.
        А еще до меня вдруг доходит, что Кенни был моим единственным другом на канале на протяжении всех лет службы на «Пятом». Кем-то, кто мог позвонить только затем, чтобы спросить, как дела. Скинуть смешной мем в личку - просто, чтобы развеселить, а не напомнить о себе или о каком-нибудь долге. А должна я была ему постоянно, и он помогал бескорыстно, принимая плату едой, и даже не претендовал, чтобы я указывала его имя в отчете для шефа. Иногда я делала это сама, и тогда с «Олимпа» Кенни падала премия. А порой бессовестно забывала, и та часть суммы, которая могла бы достаться ему, прилетала мне.
        Я считала Кенни свиньей и неряхой и никогда не интересовалась подробностями его жизни. А он, оказывается, был женат. Чего еще я о нем не знала? А что пыталась узнать?
        - Кайя, - вкрадчиво окликает меня Джек, и я вскидываю голову, часто моргая.
        Да что ты будешь делать - глаза опять мокрые!
        - Джек, я свинья, - говорю в приливе откровенности.
        И в кои-то веки его улыбка не язвительная, а понимающая.
        - Я иногда тоже.
        - Иногда?! - возмущенно округляю глаза.
        Кривится.
        - Ладно, часто.
        И я начинаю хихикать. Мне легче, правда.
        Моя рука лежит на бедре, а его ладонь рядом на простыне - совсем близко. Не знаю, зачем я это делаю, вернее, знаю и знаю, что делать этого не стоит, но… Отрываю кисть от одеяла и «иду» по нему двумя пальцами - средним и указательным: раз-два, раз-два…
        В медблоке стоит полная тишина, а я, неоднократно затаскивающая мужчин в постель, даже забывая спросить, как их зовут, дурею от своей смелости, «вышагивая» сперва по одеялу, затем по простыне и наконец по лежащей рядом ладони, запястью, предплечью до локтя…
        Высоко взгляд не поднимаю, но замечаю, как нервно дергается его кадык. Сердце тут же заходится - есть контакт, так и знала!
        Но дальше локтевого сгиба подняться не успеваю: Джек перехватывает мою руку и прижимает за запястье к простыне. Вторую - с другой стороны от моих бедер. А сам приподнимается, нависая надо мной. Между нашими лицами - всего ничего. Смотрю на него в упор: глаза чернее обычного, красивый до умопомрачения. Ну давай же…
        - Если твоего брата нет на Пандоре, придется искать его в другом месте, - серьезно произносит Джек, глядя мне прямо в глаза и не делая ни малейшей попытки приблизиться, только удерживая.
        Дерьмо, только не говори!
        Закусываю нижнюю губу и киваю.
        - Значит, работаем? - Его бровь изгибается в ожидании ответа, а интонация, с которой он это говорит, и правда вопросительная: решение - за мной.
        Честное слово, я его сейчас укушу или заеду лбом в переносицу. Именно за его правоту, черт его раздери.
        Может, я и свинья, но не променяю жизнь родного брата на секс, каким бы чудесным он не предвещал получиться.
        - Работаем, - отвечаю сквозь зубы.
        После чего тяжесть с моих запястий пропадает. Джек встает и одергивает футболку.
        - Мне пора в рубку, - сообщает обыденно.
        Но глаза еще горят - меня не проведешь.
        - Хорошего дежурства, - скалюсь.
        А он усмехается и - уходит!
        С рычанием бью кулаками по койке.
        Значит, никакой личной жизни, пока не закончено дело? А если я сдохну в процессе этого дела, мне до смерти хранить целибат, получается?
        Но вспомнив свои ощущения от попытки близости с Гасом, перестаю злиться и, печально вздохнув и скрестив руки на груди, сползаю по подушке вниз.
        Ладно, лучше уж целибат, чем полумеры.
        Глава 57
        - Он так и не предложил мне оста-а-аться-а-а! - Марла отчаянно рыдает у меня на плече, обнимая так, что мысленно благодарю Ларису за повязку на ребрах - от такой хватки треснули бы еще к чертовой матери.
        - Тихо, тихо. - Похлопываю женщину по спине. - Он просто козел, забей.
        В ответ на что Марла начинает рыдать еще безутешнее.
        Полный абзац. Ну что за инфантильность для женщины за шестьдесят?
        Мученически закатываю глаза и еще раз хлопаю ее ладонью между лопаток.
        - Да сколько у тебя еще таких козлов будет… - Перехватываю направленный на меня взгляд стоящего неподалеку капитана и прикусываю язык - таки прав, переборщила.
        А Роу уже отворачивается, продолжая вежливо прощаться с отчаливающими «гостями». Ему жмут руки.
        Мы на орбите Гиаммы. Сейчас в катер загрузится последняя партия бывших рабов, и пилот Тим отвезет их на планету, а «Старая ласточка» двинется к Пандоре. Наконец-то!
        Черт, я сейчас задохнусь.
        - Марла… - Пытаюсь отодрать от себя ее руки. - Соберись, на тебя смотрят.
        Но та только отчаянно мотает головой. Интересно, я буду считаться плохой соседкой, если сейчас заеду ей кулаком в селезенку?
        Хотя не вариант. Мне же еще интервью с ней запускать в эфир, а вышло оно просто бомбезным - аудитория обрыдается.
        - Ты ведь напишешь… мне… когда… отыщешь своего… брата? - спрашивает Марла сквозь слезы.
        Непременно напишу. Завещание. Прямо сейчас.
        Перехватываю костлявые руки, окончательно перекрывшие ко мне доступ кислорода, и оттягиваю их от себя.
        - Напишу, - обещаю. - Тебе все напишут. После моего эфира ты проснешься звездой.
        Наконец мне удается отлепить от себя эту жертву престарелого ловеласа Эда. Делаю шаг назад… и тут же врезаюсь в чью-то твердую грудь. Похоже, это заговор - мне не сбежать.
        Запрокидываю голову: Джек - кто бы сомневался? Кто еще может портить мне жизнь? Ну, кроме рыдающей бывшей соседки, конечно же.
        Джек же неожиданно подмигивает и, приобняв меня за плечи, уверенно отодвигает с траектории все еще жаждущей обниматься женщины.
        Ого, приятель, мы в одной команде!
        - Марла, мне очень жаль, - а голос-то какой ласковый - сама учтивость, - но вам пора. Катер ждет.
        Соседка замирает на месте, будто напоролась на невидимую стену, и понуро кивает.
        - Удачи! - Приободрившись и глотнув воздуха, машу Марле рукой уже с безопасного расстояния. - А тебе - спасибо, - это уже Джеку, шепотом.
        Он усмехается и кивает в сторону оставшегося у шлюза капитана.
        - Дилана благодари.
        Вот что за человек? Не мог хотя бы пять минут поиграть в рыцаря-альтруиста?

* * *
        Итак, плюсы: в моей каюте теперь одна единственная койка, и никто больше не будет мешать мне спать.
        Минусы: на судне совершенно нечем заняться, а с Марлой можно было хотя бы поболтать.
        Вывод: мне срочно нужно поболтать с кем-то другим, раз уж не могу сделать это со своими подписчиками.
        А потому, наплевав на рекомендацию Ларисы соблюдать постельный режим, уже через час после сцены прощания высовываю нос в коридор. С отбытием бывших рабов здесь непривычно пусто, и единственные, кого я вижу, это активизировавшиеся роботы-уборщики - чистят, моют, скребут.
        Так-с, с кем всегда можно поболтать? Правильно: с барменом, подливающим тебе чего-нибудь в бокал. Бара тут нет, как и приличной выпивки, зато есть камбуз и приветливый кок. Бинго!
        Разворачиваюсь и уверенной походкой от бедра направляюсь в сторону кухни.

* * *
        - Так и знала! - заявляю с порога, увидев возвышающуюся над стойкой желтую бандану. - Завтра будет зеленая, а послезавтра голубая?
        Кок вскидывает голову и хмурится, отчего седые мохнатые брови сходятся на переносице.
        - Настоящие мужчины не носят голубой, - изрекает настолько серьезно, что я сбиваюсь с шага. Однако мужчина начинает смеяться прежде, чем успеваю преодолеть разделяющее нас расстояние и уточнить о причинах такой нетолерантности. - Подловил, поверила! - радуется своей шутке.
        - Туше. - Поднимаю руки, сдаваясь, и «припарковываюсь» на высоченный барный стул. У меня дома высокие стулья, но эти - просто космос, я будто залезла на крышу. На всякий случай хватаюсь за край столешницы, чтобы не сверзиться. - Глеб, а можно мне кофе? Он у вас просто божественен.
        Мужчина польщенно улыбается.
        - Отчего ж нельзя? - Пожимает широкими плечами и направляется к кофемашине, расположенной в углу кухонной зоны. - Один момент, прекрасная леди!
        Я же в это время ерзаю на сиденье, устраиваясь поудобнее, и как «истинная леди» чуть не сваливаюсь кулем под стул. Кок оборачивается, и я торопливо натягиваю на лицо улыбку.
        - Уютно тут у вас, - делаю вид, что все это время осматривалась.
        Чистота вокруг и правда невероятная: и посуда, и шкафы, и все рабочие поверхности натерты до блеска.
        - Стараемся. - Кули приосанивается. - Кто, если не мы?
        - Если не мы, то не мы, - вспоминаю старую шутку, и мы оба смеемся.
        Отлично, есть контакт!
        А через минуту передо мной на столешнице оказывается большая чашка любимого капучино. С сердечком из пенки! Вот в кого надо было влюбляться Марле - и напоит, и накормит, и доброе слово скажет, и сердечко нарисует. Не мужчина - мечта.
        - М-м… - Сделав глоток, даже закатываю глаза от удовольствия. - Напиток богов.
        Кок польщенно крякает.
        - А у вас правда нет голубой банданы?
        - Отчего же? - Пожимает плечами. - Есть, конечно.
        И мы снова дружно смеемся.

* * *
        - Девонька, я тебе так скажу, гений, не гений… Талантливый он мальчишка с детства, этого не отнять. А все эти ярлыки…
        Кок нарезает овощи вручную огромным кухонным ножом и вещает мне о моем кумире, а я, выдув уже две порции кофе, теперь сижу, подперев голову кулаком, и самозабвенно слушаю.
        - А правда, что в юности он любил мастерить бомбы и однажды взорвал чердак?
        - Тю! Чердак - скажешь тоже. Весь второй этаж снес. Мелкий паршивец.
        А у самого улыбка до ушей и румяные щеки-яблоки. Так рассказывают только о любимых внуках или о ком-то очень близком. Вот это я удачно зашла.
        - А правда, что Миранда Морган ему не мать?
        Нож, которым пожилой мужчина только что монотонно строгал стручковую фасоль, с силой вонзается острием в дощечку.
        - Кто тебе такое сказал?
        Во взгляде и голосе столько негодования, что невольно отшатываюсь.
        - Ну так… - Пожимаю плечом. - Писали где-то…
        - Писа-а-али, - передразнивает Кули, выдергивая свое орудие труда из пробитой насквозь доски. - Мать она ему, и все тут. Мало ли, кто родил, важно - кто вырастил. - Приподнимает вверх пухлый указательный палец, подчеркивая значимость сказанного. - Кстати. - Снова принимается за шинкование. - Морган тоже не умела готовить. - Бросает на меня взгляд. - А потом ничего, для сына-то научилась.
        - Что значит «тоже»? - возмущаюсь на автомате. У меня что, на лбу написано, что бутерброд - предел моих кулинарных навыков? А потом до меня доходит: - Морган? Вы учили готовить Миранду Морган?!..
        Подскакиваю от возбуждения, привставая с сиденья, а в следующее мгновение мой ботинок соскальзывает с тонкой поперечной планки, и я кубарем падаю на пол.
        Затылок больно бьется о плитку. Искры из глаз.
        - Дерьмо-о-о… - шиплю в ожидании, когда потолок перестанет кружиться.
        - Девонька, да Малыш-то не приврал. - Надо мной склоняется румяное лицо со сползшей до самых бровей желтой банданой - видимо, ее хозяин очень быстро бежал вокруг стойки, чтобы проверить, не убилась ли я часом. - Ты прямо стихийное бедствие.
        - Сам он… стихийный… - ворчу, вздергивая свое тело вверх не иначе как одной силой воли. Кое-как принимаю сидячее положение и с досадой потираю затылок. Похоже, новая шишка в моей коллекции - блеск!
        - Вставай, бедовая, - вздыхает кок и протягивает ладонь.
        Хватаюсь.
        Глава 58
        Миранда Морган - это не просто приемная мать моего кумира, Александра Тайлера (да-да, Александра Тайлера-младшего, я помню). Она героиня Карамеданской войны и бог в области пилотирования: статистика утверждает, что все лучшие пилоты современности обучались мастерству именно у нее. Она - живая легенда и просто невероятная женщина. Да что там, Миранда Морган - буквально символ женской силы и независимости.
        И она - готовит?! Да я буду не я, если тоже хотя бы не прикоснусь к прекрасному.
        - Вы уверены, что нельзя воспользоваться комбайном? - тем не менее ворчу, нарезая… - Кстати, а что это?
        - Обычный лук.
        …нарезая зеленый лук здоровенным кухонным тесаком. В моих руках он смотрится еще больше и страшнее, чем есть.
        - А вручную всегда вкуснее. Потому что от сердца, - продолжает проповедовать мой гуру.
        - От сердца и почек, - бормочу себе под нос, но так, чтобы кок не услышал и не обиделся.
        С ума сойти: меня учит тот же человек, который обучал Миранду Морган. Улет!
        - А можно я сниму видео? Коротенькое, честное слово.
        - Можно.
        Ну все, я в нирване. Карла подавится своими претензиями, когда узнает, с кем я познакомилась и какие истории выведала.

* * *
        В итоге, ко времени ужина мы с Кули успеваем наготовить столько всяких вкусностей, что я трижды истекла слюной. Как ЭТО может выходить из-под рук человеческих? Нет, он, без шуток, волшебник.
        А я подмастерье волшебника - йеху!
        - Ну а сейчас, дорогие подписчики, нам с моим гуру пора вынимать пирог из духовки. А вы - не завидуйте, а попробуйте повторить. Ведь теперь у вас есть рецепт. Всех люблю, ваша Кайя, - завершаю свой мини-репортаж и с чувством выполненного долга обрываю запись.
        - Девонька, да ты маньяк, - комментирует мои действия Кули.
        Фыркаю и гордо задираю нос.
        - Я - Пиранья!
        Пожилой мужчина хмурится.
        - Это значит «акула пера» или «стерва»?
        Возвожу глаза к потолку и покачиваю головой, раздумывая.
        - И то и другое, пожалуй.
        Кок только вздыхает.
        - Молодо-зелено, - бормочет себе под нос и направляется к раковине. - Пирог-то проверь!
        - Там же таймер! - откликаюсь через плечо, а сама, выставив перед собой запястье, пролистываю получившиеся файлы в комме.
        - В двадцать втором веке говорили так же!
        И я пристыженно бросаю проверку и бегу к печке. Повторной борьбы человечества с искусственным интеллектом нам не надо - так что доверяй, но проверяй.
        Заглядываю в духовку и тут же отпрыгиваю от облака рванувшегося мне в лицо пара. Походя сваливаю с полки пару сковородок.
        - Бедовая, ты живая? - тут же вскидывается Кули.
        - Порядок. - Показываю ему колечко, сложенное из большого и указательного пальцев. - А пирог готов.
        И именно в этот момент пикает таймер на духовке. Бинго!

* * *
        Когда люди начинают подтягиваться на камбуз, все готово, а мы с мастером-учителем убираем за собой кухонную утварь и протираем рабочие поверхности. Роботов-«жуков» Кули сюда категорически не пускает и разрешает им делать уборку только тогда, когда все продукты спрятаны подальше. И это закон. Даже нет так. Закон - с большой буквы.
        Но я настолько довольна сегодняшним днем, что готова простить старику любые причуды. Так что, ухватив полотенце с сушителя, с энтузиазмом начинаю натирать стол.
        Краем глаза вижу, как в помещение входит Норман, тот тип, который тогда играл с Джеком в шахматы. Не обращает на меня внимания, направляется к столам.
        Затем появляется могучий Эдвард - его, с его-то ростом, сложно не заметить издалека. Но сегодня Эда я немного недолюбливаю - из-за его безответственных связей Марла чуть не переломила мне хребет.
        Следом в дверном проеме появляется дамочка-механик. Равнодушно зыркает в мою сторону, зато с удовольствием тянет носом волшебные ароматы, которыми наполнен камбуз.
        После них забегает пилот Тим, который, несмотря на свой уже неюный возраст, двигается и улыбается как мальчишка. Приветствуя нас с коком, взмахивает рукой и подсаживается за столик к Норману.
        Чета Роу реагирует на мое нахождение за стойкой по-разному. Дилан изумленно и несколько подозрительно вскидывает брови, как бы спрашивая без слов: «Что эта пигалица там забыла?» Одариваю его любезным оскалом. Лариса же улыбается открыто и радостно. Может, я что-то упустила, и она еще и мозгоправ? Довольна, будто сама прописала мне кулинаротерапию. Ей я улыбаюсь скупо и фальшиво.
        - Кстати, а почему судно называется «Старая ласточка»? - как бы невзначай спрашиваю кока, гремящего посудой за моей спиной.
        Остальные-то уж точно мне ничего не расскажут.
        - А шут его знает, - откликается Кули. - Так уж повелось. Звучно.
        И я едва не рычу, но тут же отвлекаюсь, потому что в помещение входит Джек.
        При виде меня он усмехается и направляется прямиком к стойке.
        Бинго! Сейчас я его удивлю! К черту возраст ласточек.
        Кули все еще занят посудой, а я принимаю позу воинственной амазонки, вооружившись половником в правой руке и дуршлагом - в левой.
        - Ну что, похожа я на Миранду Морган? - огорошиваю Джека еще на подходе.
        И он спотыкается на ровном месте.
        - Я сказал, что учил Морган готовить, - вставляет Кули, высунувшись из-за моего плеча.
        С губ Джека слетает смешок, как мне кажется, несколько нервный. Что не так-то?
        Убито опускаю руки.
        - Что, не похоже? - спрашиваю, когда он подходит ближе, и, стягивая с головы зеленую бандану, которую кок одолжил мне на время готовки, разочарованно комкаю ее в кулаке.
        Черт, а вдруг подписчикам тоже не понравится? Не все же фанаты семейства Морган-Тайлеров.
        - Ростом не вышла, - язвит Джек, устраиваясь на барном стуле.
        Вот зараза. А кто выкинул мои единственные туфли на каблуках, забыл?
        И все же не могу пока уняться.
        - Ты же не можешь не знать, кто такая Миранда Морган? - уточняю осторожно.
        Лариса сказала, он крутой пилот. А кто из пилотов не знает имени Морган?
        - Знаю, - гримасничает Джек. - Уймись уже.
        Корчу ему рожицу в ответ.
        Что за человек? Ничего святого: то главой «ТайлерКорп» не восхищается, то не хочет, чтобы я была похожа на героическую женщину-пилота.
        А он уже нагло меня игнорирует и, вытянув шею, заглядывает мне за спину.
        - Глеб, она тебе тут все тарелки не перебила?
        Закатываю глаза и упираю руку в бок в ожидании ответа.
        - Не все! - весело отзывается кок. - И почти не ушиблась!
        Возмущенно фыркаю.
        - Мужской шовинизм - это смертный грех, - ворчу на них обоих и сдергиваю через голову лямку от фартука.
        Упарилась, но главное - не зря.
        Вернется Шон, сварганю ему запеканку и овощное рагу. То-то он удивится.

* * *
        А когда все обзаводятся тарелками с нашими кулинарными шедеврами, беру свою и подсаживаюсь Джеку под бок. Он бросает на меня взгляд, но не комментирует. А я что? Стойка общая, а тащиться к столикам лень - уработалась.
        А я, оказывается, неплохой повар - действительно вкусно.
        Несколько минут едим молча.
        - Я тут подумала… - начинаю, утолив первый голод, и Джек, возводя глаза к потолку, не доносит ложку до рта.
        Похоже, мы уже можем общаться мыслями. Например, сейчас я прекрасно могу прочесть по его лицу, что он думает: «Ну что опять? Когда ж ты заткнешься?» И это, черт его дери, очень грубо.
        - Я тут подумала, - начинаю снова как ни в чем не бывало, - а нас вообще пустят на Пандору? Там же закрытая зона. Приближение строго по пропускам.
        Джек морщится.
        - Видимо, там все уже не так уж строго. Иначе откуда там взяться «туманщикам»?
        - Может, их прикрывает лондорская СБ? - предполагаю. Вижу скепсис на его лице и добавляю: - Это могут быть звенья из середины цепочки, необязательно верхний конец.
        Необязательно тот, на кого ты работаешь, я имею в виду. Потому что после всего увиденного связь Джека с Лондором очевидна. Я даже придумала теорию: после убийства его матери, пацана пожалел кто-то из группы захвата и забрал с собой, а потом еще и пристроил на службу. Все сходится идеально: и «Боженька», и работа, и упоминание о семье.
        - Возможно, - буркает Джек, но и не спорит. - Нас пропустят, я уже направил запрос, - продолжает, выдержав паузу, чем только еще раз подтверждает мои догадки.
        Пожимаю плечом, мол, я что, я ничего, не удивлена и даже не буду расспрашивать.
        Спрашиваю другое:
        - То есть пустить пустят, но финансировать не стали бы?
        Джек усмехается.
        - Ты же сама сказала: цепочка длинная. А на средства из бюджета нужны основания.
        О боже, «бюджет» - худшее из слов.
        - Кстати, Дилан сказал, твой отец оплатил счет, - добавляет Джек, и я победно вскидываю подбородок - я же говорила.
        Папа любит Шона и никогда не станет на нем экономить - можно было даже не сомневаться.
        А вот оперативность обмена сообщениями и скорость системы платежей радует неимоверно. Теперь между нами и Пандорой - только неделя пути.
        Погнали!
        Глава 59
        Итак, итоги недельного путешествия по маршруту «Гиамма - Пандора»:
        1. Я научилась готовить кучу разных блюд и теперь смело могу составить конкуренцию курочкам с «Пятого». Трепещите, засранки, Пиранья вышла на тропу войны!
        2. Я наконец освоила местную разновидность покера, дважды обыграла пилота и один раз даже почти уделала Эдварда. Если бы он вовремя не спохватился и не понял, что я отвлекаю его разговорами на личные темы, то было бы не «почти». Но он все равно похвалил меня за изобретательность.
        3. Так и не выяснила, почему корабль называется «Старая ласточка».
        4. Посетила спарринг, обещанный Джеком Эду еще по дороге с Альберы на «Старую ласточку», где:
        - закапала пол слюной при виде обнаженного торса (ясно, что не Эдварда);
        - отметила на теле Джека множество старых и не очень шрамов, но все равно облизнулась;
        - из вредности не стала поздравлять его с победой - загонял старика, подумаешь, что тот вдвое больше и тяжелее;
        - разбитому носу Джека не посочувствовала;
        - Эдварда похвалила за прекрасную физическую форму и альтруистически помогала Ларисе обрабатывать его сбитые костяшки.
        5. Открыла для себя и высоко оценила спортзал клиркийского судна, где и стала проводить большую часть своего свободного времени. А учитывая то, что свободным у меня оказалось все время бодрствования, то я:
        - отпугнула подкрадывающиеся ко мне лишние килограммы, приманенные волшебной стряпней Кули;
        - подкачала мышцы;
        - кажется, потеряла сантиметр в объеме груди - черт.
        И вот «Старая ласточка», без лишних проволочек пропущенная через кордон из вооруженных судов с эмблемой лондорской службы безопасности, подходит к Пандоре. Как раз вовремя, учитывая количество техники и личного состава, которое сюда понагнали. А мы, получается, прилетели снимать сливки, ага.
        Во время переговоров с лондорцами меня поперли из рубки, куда я и так забралась, увязавшись за Джеком, чуть ли не контрабандой. Поэтому торчу на смотровой палубе и глазею на приближающуюся планету - серый унылый шар с редкими нитями рек и белыми ледниками по полюсам. Никаких вам голубых морей и зеленых лесов, только пустыня, только хардкор - добро пожаловать на Пандору!
        Вот уж где я не хотела бы провести свое детство, так это в таком месте - ни тебе парков развлечений, ни походов в горы, ни торговых центров с игрушками, в конце концов. Немудрено, что у Джека такой тяжелый характер.
        А планета все ближе. У меня даже ладони потеют от нетерпения.
        Если все так, как мы думали, то я увижу Шона уже через несколько часов. Если же его здесь нет…
        Не нагнетай, Кайя, не смей. Три минуты на сомнения и страхи, а потом в бой - с высоко поднятой головой.
        Как раз репетирую осанку победительницы, с которой намереваюсь ступить на Пандору, когда сзади раздается покашливание. Зараза, увлеклась и не слышала шагов.
        - Ты собралась маршировать сквозь стену? - насмешливо интересуется Джек, переступая порог.
        Корчу ему гримасу. Да, я вышагивала на месте. Кто же знал, что он станет подсматривать?
        Ладно, не суть, сейчас меня волнует кое-что поважнее.
        - Наркоторговцев взяли? - Подлетаю к нему ближе и жадно заглядываю в глаза. - Людей освободили? Они были там, правда? Шона нашли?
        Понимаю, что чуть было инстинктивно не начинаю трясти его за грудки, только тогда, когда мои руки перехватывают за запястья.
        - Тебе на какой отвечать? - уточняет ехидно.
        Бедняжка, засыпали его вопросами, понимаете ли. Да меня сейчас разорвет от нетерпения, он что, не понимает?
        - На все! - рявкаю.
        Он все еще меня удерживает. Дергаюсь, пытаясь вырваться, но Джек не разжимает хватку, а медленно опускает руки, тем самым заставляя и меня вытянуть свои вдоль тела.
        - Взяли. Освободили. Были. Не знаю, - отвечает по очереди на каждый из моих вопросов. - Не суети, если он там, значит, там.
        Прав, знаю. Но ожидание никогда не было моей сильной стороной.
        Вдох-выдох… Спокойно, Кайя, ты - кремень.
        - И списков пленников нет?
        - Еще нет. Но, если ты возьмешь себя в руки и пойдешь со мной, мы можем ускорить процесс.
        Мне требуется целых десять секунд, чтобы осмыслить сказанное. А потом я восторженно взвизгиваю и, воспользовавшись тем, что Джек ослабляет хватку, высвобождаю руки и висну у него на шее.
        - Спасибо-спасибо-спасибо! - От переизбытка чувств еще и с громким чмоком целую его в гладковыбритую щеку. Ура! Мы на Пандоре! Мы идем спасать Шона! - Я тебя обожаю!
        Он ржет, однако и не отталкивает, а его горячие ладони оказываются на моей талии сзади, там, где задрались спортивная кофта и надетая под нее майка.
        - Ты все-таки чокнутая.
        И меня так корежит от этого хрипловатого голоса над самым ухом сквозь слой растрепавшихся волос и от прикосновения к обнаженной коже, что понимаю: я заигралась.
        - Хм-м… - Резко отстраняюсь (а он - не удерживает!). - Так-с, а что надевать?
        Одергиваю кофту. О, а что это такое на рукаве? Пылинка! А может, еще где-то есть? В общем, главное - не смотреть ему в глаза после своего дурацкого порыва, а уж «пылинки» найдутся.
        Вот только Джек мне… не помогает!
        - Лучше раздевайся, - произносит он с усмешкой, и я таки вскидываю глаза к его лицу.
        Нет, ну я, в принципе, готова, но внизу Шон, и…
        - Там жара, - поясняет Джек, с ехидной улыбкой. - Одной майки будет достаточно.
        Ах, ну да. У нас же целибат.
        Только смотрит он на меня так, что сразу становится ясно: в каждой шутке есть доля шутки.
        Фыркаю и гордо задираю нос.
        - Пожалуй, лифчик тоже оставлю.
        Джек в ответ возводит глаза к потолку.
        - Трусы пока тоже оставь.
        И первым выходит за дверь. Думает, я побегу за ним вприпрыжку, лишь бы меня не забыли?
        А еще как побегу! У меня же там брат в плену.
        И только когда выбегаю в коридор, до меня доходит,ЧТО ИМЕННОон сказал.
        «Пока, - он сказал. - Пока оставь».
        Вот же засранец!

* * *
        К шлюзовому отсеку подходим с разных сторон одновременно: мы с Джеком и капитан в компании своей женушки и мрачного Эдварда.
        - Точно нельзя взять с собой пушку? - басит человек-гора, бессильно похлопывая себя по пустым карманам.
        Похоже, без оружия этот человек чувствует себя голым. Хотя сейчас он и правда почти голый: на нем только майка-алкоголичка, не скрывающая ни одного бугра мышц, и свободные карго-брюки.
        - Нельзя, - строго отвечает Дилан. - Сказали, не брать даже парализаторов.
        Сам кэп в черном форменном комбинезоне - видимо, жара не жара, а статус обязывает. Лариса так и того хуже: поверх формы надела еще и белый медицинский халат - чтобы всем сразу было ясно, кто есть кто.
        Честное слово, эти Роу такие скучные.
        - Скоты, - буркает Эдвард, но больше не спорит.
        И да, «скоты» - это он о лондорцах, заправляющих на Пандоре.
        - Готовы? - Капитан переводит взгляд на Джека, потом опускает ниже - ко мне.
        - Как никогда, - заверяю, чуть ли не подпрыгивая от нетерпения.
        Мой спутник ограничивается кивком.
        - А ты, может, все-таки останешься? - обращается Дилан к супруге, явно продолжая давно начатый спор.
        Но Лариса только возмущенно встряхивает волосами.
        - А если там не хватает медицинского персонала? Вдруг людям нужна помощь? - И, видя пристыженное лицо мужа, победно вручает ему квадратный чемоданчик, который до этого несла сама. - Взяла все самое необходимое. - Невинно взмахивает ресницами, когда Роу с недоумением взвешивает ношу в руке.
        - А я думал, кирпичи, - ворчит себе под нос, тем не менее не отказывается. Скучный, я же говорила.
        После чего Эдвард первым проходит к катеру, Лариса следует за ним, а капитан, посторонившись, делает мне приглашающий жест рукой, пропуская вперед.
        Хмыкаю, но иду. Правда, тороплюсь ровно настолько, чтобы услышать, о чем мальчики решили пошептаться.
        - Ты все-таки уверен? - понизив голос, спрашивает Дилан.
        - Слушай, кто из нас двоих больше боится призраков? - огрызается на него Джек.
        - Не ты сидел месяц под землей и дышал синей пылью, - шипит капитан в ответ.
        Громко шипит, конспиратор фигов, - даже Лариса оборачивается. А заметив, что я отстала, еще и машет мне рукой, прося поторопиться. Святоша.
        Ускоряюсь, но все равно слышу ответ Джека:
        - Может, хватит уже попрекать меня моей матерью?
        - Она держала пистолет у моего виска!
        Ничего себе, какие страсти.
        - Ну так надень подгузник, если боишься трупа…
        - Кайя! - на сей раз громко окликает меня Лариса и еще интенсивнее машет рукой.
        Возмущенно закатываю глаза, но догоняю.
        Блин, на самом интересном месте!
        Глава 60
        Итак, вывод первый: мне не показалось, Пандора действительно не что иное, как безжизненная пустыня. Серая каменистая почва, серое небо и серые, будто выцветшие, кустарники около метра высотой - вот и весь пейзаж. При этом местное солнце сквозь серые же тучи жарит так, что начинаю чесаться еще на посадочной площадке.
        Вывод второй: Лариса не преувеличивала - мой недоступный камикадзе будто родился в пилотском кресле. При входе в атмосферу у меня даже не заложило уши, а это, скажу я вам, уже ого-го какой показатель мастерства.
        Нас встречает целая толпа синеодетых людей. Мордоворотов, я бы даже сказала: все как один высоченные, плечистые, квадратночелюстные и подстриженные в стиле «агрессивный еж». А сколько при них оружия - мама не горюй.
        - Джек Райдер? - обращается старший из встречающих к капитану Роу, не иначе как по форме одежды вычленив из нашей разношерстной компании главного.
        Дилан качает головой и отступает в сторону, открывая обзор, - пропустив меня вперед, Джек убирает больше не нужный трап и спрыгивает на землю.
        - Мистер Райдер? - повторяет лондорец.
        - Просто Джек, - новоявленный Райдер шагает вперед и протягивает руку.
        - Полковник Бристол, - представляется мужчина в синем в ответ. - Пойдемте. - Кивает себе за плечо, указывая направление, и, не считая нужным тратить время на неважных для него людей, увлекает Джека за собой.
        Его спутники распределяются так, чтобы окружить нашу компанию со всех сторон. Двигаемся следом.
        - Сколько же у него имен, - бормочу себе под нос.
        - Очень много, - неожиданно отвечает Лариса, оказавшаяся от меня по правую руку - ее супруг и Эдвард идут сзади. - И каждое проводится по базе с уничтожением предыдущих, заменой номеров страховки, прописки, образования и других биографических данных.
        Присвистываю, пораженная таким приливом откровения. Однако миссис Роу воспринимает это как удивление ее словам и интенсивно кивает.
        - Да-да, колоссальная работа.
        В ее голосе слышна даже некая гордость.
        - Вы родственники?
        Знаю-знаю, я обещала Джеку не разнюхивать ничего у него за спиной. Но как не взять быка за рога, когда моя спутница сама так и сыплет информацией?
        Лариса смеется.
        - Можно и так сказать. Дальние.
        «Некровные» - как выразился Джек в ответ на вопрос про своего шефа.
        А Лариса вдруг на ходу смещается ближе ко мне, чтобы аккуратно толкнуть меня плечом.
        Удивленно поднимаю взгляд к ее лицу.
        - Ему нелегко вернуться сюда, поддержи его, - сообщает, понизив голос.
        - Я-то тут при чем? - Округляю глаза.
        Но в ответ Лариса только лукаво улыбается.

* * *
        - Сюда, - приглашает Бристол, когда флайер, на котором нас везли последние пятнадцать минут, садится возле какого-то длинного строения из серого пластика. - Пленники сейчас в бараках. Хотели собрать всех в одном зале, но в целях безопасности оставили пока так.
        - Что, не все спасенные хотят, чтобы их спасали? - понимающе хмыкает Джек.
        Полковник (а ведь Боженька-начальник и правда должен сидеть очень высоко, раз нам навстречу явился целый полковник) устало вздыхает.
        - Не все пленники были пленниками, - отвечает, поморщившись.
        Логично, в суете во время захвата можно было успеть побросать оружие и смешаться с толпой.
        - Что, и еще никто не настучал? - удивляется в свою очередь Джек.
        И на лице полковника появляется совсем уж мученическое выражение.
        - Стучат все и на всех. - Отмахивается с отвращением, будто отбрасывая от себя всю эту ситуацию. - Там такая катавасия - черт голову сломит.
        Откровенно, учитывая то, что Джека этот человек видит впервые. О да, «Боженька» должен сидеть очень высоко.
        Жаль, что информацию о верхушке лондорской СБ не найдешь в открытом доступе. Да и кто вообще сказал, что речь о службе безопасности? СБ, разведка, оборона - они же все связаны, как сиамские близнецы. Шеф Джека может быть откуда угодно и просто-напросто попросить другую структуру о содействии. Черт, я скоро сдохну от недостатка информации!
        - Кайя, подойди, пожалуйста. - Джек оборачивается. - Можешь описать полковнику своего брата?
        Делаю шаг вперед.
        - Вот такой. - Задираю руку над головой, показывая примерный рост. - Дылда, блондин, голубые глаза, тощая задница… - Густые брови Бристола удивленно приподнимаются. - Э-э… - Перефразирую: - Худощавый, высокий, светловолосый. Может горланить песни, когда его не просят, и…
        - С гитарой? - перебивает полковник, и я даже подпрыгиваю на месте.
        - Да-да-да! Он здесь? Он жив? - Еще чуть-чуть, и я наброшусь на этого вояку с кулаками. Ну зачем он тянет?!
        Джек тоже это видит, поэтому, беспардонно обхватив пальцами мою руку чуть выше запястья, задвигает меня себе за спину.
        - Знаете его? - задает вопрос уже сам.
        И только теперь полковник снисходит до кивка. Мужлан невоспитанный.
        - Без переводчика никак? - буркаю оскорбленно, в ответ на что пальцы Джека сильнее впиваются в мою кожу. Мастер невербального общения, ага.
        А Бристол тем временем вызывает кого-то по комму.
        - Певец где? - спрашивает без всякого приветствия. - Благодарю. - Обрубает связь и переводит взгляд непосредственно на Джека (меня по-прежнему будто и нет). - Он в третьем бараке. Можем пойти прямо сейчас.
        И я готова подпрыгнуть до самых серых пандорских туч.
        Йеху! Нашли!

* * *
        Внутри барак такой же серый, как и снаружи. Серый пластик тут буквально повсюду, и даже пол - почерневший и ободранный сотнями ног, которые по нему ходили, - изначально наверняка не отличался от стен и потолка. Настоящая серая коробка! А узкие коридоры без окон - просто ад для клаустрофоба.
        Продолжаем следовать за полковником. Часть его людей теряется по дороге, и нас сопровождают всего двое, замыкая шествие.
        - Кому-нибудь требуется медицинская помощь? - спрашивает отставшая от меня Лариса одного из них.
        - Больше чем хотелось бы, мэм, - отвечает ей лондорец. - Самыми тяжелыми уже занимаются, но помощь не помешает.
        - Конечно, - в голосе капитанши смесь радости и облегчения - не зря сюда рвалась, ну-ну.
        А потом коридор сворачивает, и я уже не думаю о Ларисе и ее комплексах.
        Рыжая, какая же ты рыжая…
        Я просто еду крышею,
        Смотря в твои глаза-а-а…
        Из-за закрытой двери в конце коридора под аккомпанемент неспешно перебираемых струн доносится до боли знакомый голос.
        Рыжая, какая же ты рыжая…
        Все мысли стали жижею
        При взгляде на тебя-а-а…
        Что за хрень, господи? Он же рокер, а не влюбленный подросток!
        - Ну вот, - комментирует эту песню-рыдалку идущий во главе процессии полковник, замедляя шаг. - Ваш? - И при этом все так же смотрит на Джека.
        Тот, к счастью, не повторяет вопрос, будто я глухая, а только вопросительно приподнимает брови, повернув ко мне голову.
        И в этот момент заунывную мелодию сменяет громкий перебой струн, а за агрессивным проигрышем следует продолжение песни уже во все горло:
        Но я пропал! Настала тьма!
        Ты проревела все глаза!
        Возьми платок, ложись поспать -
        Ты будешь долго горевать!
        Выдыхаю с облегчением и расплываюсь в широченной улыбке.
        - Мой.
        И, не спрашивая позволения, ловко обруливаю остановившихся на моем пути Джека и Бристола и несусь к дверям уже под рвущее барабанные перепонки:
        В душе твоей кровавый след!
        Тебе приснился мой скелет!
        Ошметки тел! Вой за спиной!
        Ты не вернешь меня домой!
        - И так весь день, - жалуется полковник, похоже, нашедший в Джеке родственную душу.
        Что отвечает Джек, уже не слышу, потому что с грохотом распахиваю двери. Песня резко смолкает, пальцы при последнем касании к струнам берут неверную ноту, а ко мне поворачиваются десятки удивленных лиц людей, рассевшихся прямо на полу вокруг моего то ли гениального, то ли безумного братца, гордо восседающего в центре пустого пространства на стуле, как верховный жрец какого-нибудь культа перед страждущей паствой.
        - Кайя! - пораженно восклицает Шон, словно в замедленной съемке поднимаясь с сиденья и откладывая в сторону гитару.
        Это он здорово придумал - отложил инструмент. Потому что в следующее мгновение, прошмыгнув между окаменевших от изумления зрителей, с разбега врезаюсь брату в грудь и, обхватив шею руками, висну на нем, как коала на эвкалипте.
        - Эй, она ж не рыжая! - возмущается кто-то, обретя дар речи.
        - Придурок, это моя сестра! - огрызается Шон.
        Пауза, требующаяся для того, чтобы до всех присутствующих дошел смысл сказанного, - и комнату заполняют бурные аплодисменты.
        Глава 61
        - Да нечего рассказывать… - Шон чешет в затылке правой рукой, ероша давно не мытые патлы. Левую ему обрабатывает Лариса - у него ободран локоть. - Спросил у своих в клубе, где купить «туман». Никто, типа, не в курсе, а Дэви намекнул заглянуть в «Стаккато».
        Сидим все в том же зале, где мой брат давал концерт своей пастве. Часть пленников куда-то увели, а часть травмированных по мелочи, как Шон, ждет помощи от удачно свалившегося на их головы медика.
        Из нашей команды в помещении остались только мы с Ларисой, остальные куда-то разбрелись. Правда, Джек, уходя, велел мне никуда не соваться, пока он не вернется. Но это было совершенно лишним - куда я от брата, которого только-только нашла? Мне его еще пилить и пилить.
        - И ты поперся в «Стаккато», - резюмирую.
        - Ну ясное дело, - вскидывается Шон. - я же тебе обещал!
        - Не шевелись, пожалуйста, - просит Лариса.
        А я чувствую, что краснею: обещал он мне. С каких пор, чтоб его, обещания старшей сестре для него так много значат?
        - Дальше, - шиплю, заглушая чувство вины раздражением. - Что было в «Стаккато»?
        - Весело было. Музыка шикарная!
        Мученически закатываю глаза. Он правда такой идиот или прикидывается?
        Лариса бросает на меня быстрый взгляд, но помалкивает, продолжая заниматься своим делом.
        - Шон, ближе к сути, - прошу, теряя остатки самообладания.
        - Да что дальше-то? - вспыхивает Шон. - Телка одна начала ко мне клеиться. А я же верный, меня Ви-Ви ждет, поэтому слинял на улицу покурить.
        Хмурюсь.
        - С каких пор ты куришь?
        Брат тут же вскидывает подбородок.
        - А что, нельзя?
        Ясно, красуется перед Ларисой, какой он взрослый и самостоятельный. Ну-ну.
        Сталкиваемся взглядами, и Шон, естественно, отводит глаза первым.
        - В общем, на улице была тоже толпа, - продолжает уже без выделывания.
        - Ты спросил кого-то про «туман»?
        - Не успел. Какие-то типы рядом обсуждали, что приехала… м-м… - Замолкает, пытаясь припомнить подробности; щелкает пальцами на здоровой руке. - Гела, кажется. Да, точно, Гела. Приехала Гела, а она ждать не будет. Ну я и спросил, что за Гела такая.
        - И? - подталкиваю.
        Ничего не понимаю: Гела и Гела, обычное имя. Что его так удивило, что он вмешался в чужой разговор?
        - Да что «и»? - огрызается Шон. - Потом меня ударили по голове сзади, и я очнулся связанным в каком-то фургоне.
        - И ты не видел никакую Гелу?
        - Да нет же!
        Что же это получается? Этот балбес что-то подслушал, ничего не понял, а его умыкнули как опасного свидетеля. Так, что ли?
        С другой стороны, может, именно поэтому его и похитили, а не прикопали в ближайшей канаве - потому что он толком ничего не узнал?
        - Ну а потом?
        - А потом сказали идти куда велено или прикончат. Я, ясное дело, попытался сбежать, но…
        Но Шон обладает той же ловкостью и грацией, что и я. То есть мог запутаться в своих же ногах или споткнуться о собственного преследователя - знакомо.
        - Заставили сесть на корабль, документы и комм отобрали.
        - Привезли сюда и отправили в шахту?
        - Да какая шахта? Спросили, кто я по профессии.
        - Будущий юрист? - издеваюсь.
        Брат гримасничает.
        - Музыкант!
        - И тебе дали гитару?
        - И мне дали гитару, - подтверждает.
        Ясно - барабаню пальцами по колену, - собирались привезти работника на рудники, а приобрели придворного шута.
        - Вам очень повезло, молодой человек, - высказывается Лариса, закончив перевязку.
        Отступает на шаг и упирает руку в бок, ища взглядом, кому еще требуется помощь.
        - Везунчик, не то слово, - бурчу себе под нос. - А руку как повредил?
        Шон отмахивается.
        - Подрался. Песня моя им, видите ли, не понравилась.
        С моих губ срывается нервный смешок.
        - Ну а ты? - Шон хмурится, кажется, впервые с момента нашей встречи рассмотрев меня во всей красе. - Как ты сюда попала, и что случилось с твоими роскошными волосами?
        - Имидж сменила.
        Брат ржет.
        - Газонокосилкой?
        Адресую ему убийственный взгляд и не спорю. Пусть думает, что хочет. Так я ему и рассказала правду, как меня чуть дважды не изнасиловали, продали в рабство, а потом еще и пытались разрезать на восемь кусков. Газонокосилка так газонокосилка.
        - А ты видела Ви-Ви? Папу? - Брат резко серьезнеет. - Они же волнуются, наверно. «Бесы»…
        Отлично: эта тема безопаснее причин моей стрижки.
        - Папа оплачивает мероприятие по твоему возвращению. Вивьен льет по тебе слезы, прям как в песне.
        И на физиономию брата тут же наползает самодовольная улыбка.
        - Любит-таки.
        Вот засранец.
        - Ты, вообще-то, бросил ее в письме, - усмехаюсь.
        И со злорадством наблюдаю, как теперь его лицо бледнеет и вытягивается. То-то же.
        Никому не позволю обижать своего братика - это моя прерогатива.

* * *
        Процедура врачевания затягивается. В комнате душно, вентиляции нет, а единственного открытого настежь окна не хватает, чтобы проветрить полное людей помещение. Да и жара на улице - какое там проветрить.
        Поэтому Шон вызывается развлечь ожидающих и снова берется за гитару, а я, не чувствуя в себе сил слушать очередную песню про кровь и скелеты, выхожу в коридор.
        К слову, мне никто не препятствует. Туда-сюда шастают лондорцы в синем. Но я слишком чистая, чтобы быть одной из освобожденных пленников, большая часть которых весьма красноречиво припорошена синей пылью или просто давно не мыта, как мой брат. Поэтому свободно преодолеваю лабиринты коридоров до самого выхода.
        На улице по-прежнему мрачно, но парит нещадно. Спускаюсь с крыльца и, уперев руки в бока, на мгновение прикрываю глаза, вдыхая горячий воздух. И все же, несмотря на пекло, дышится снаружи легче.
        Осматриваюсь: серая потрескавшаяся глина без конца и края, тут и там редкие кривые кустарники тянут засохшие ветви к небу. Держу пари, если бы кусты умели говорить, сейчас над всей поверхностью планеты стоял бы стон: «Пи-и-ить!»
        Жуткое место.
        - Мисс, вы заблудились? - интересуется у меня молодой симпатичный лондорец с лейтенантскими нашивками на форме, проходя мимо.
        - Есть немного, - признаюсь. - Вы не видели полковника Бристола? Мой… э-э… друг ушел куда-то вместе с ним.
        Ну а как мне еще назвать Джека? Странный тип, к которому меня тянет, как магнитом, но которого мне хочется придушить точно так же, как и ему меня? Так это между нами двумя. Хотя, признаю, этот парнишка тоже хорошенький. Лондорцы вообще красивые ребята, правда, в большинстве своем очень белокожие. Если моя догадка верна, и Джек вырос на Лондоре, то он должен был чертовски выделяться среди коренных жителей.
        - Полковник пошел во второй барак, - несколько смутившись под моим оценивающим взглядом, сообщает мне лейтенант, - но он был один.
        Поняв, что пользы от этого парнишки можно не ждать, слушаю его в пол-уха и продолжаю осматриваться.
        - Если хотите…
        - О!.. Нет, спасибо, не надо, - отвечаю скороговоркой, заметив вдалеке удаляющуюся знакомую фигуру. - Вы мне очень помогли! - кричу уже через плечо и бросаюсь в погоню.
        - Не за что, - растерянно бормочет лейтенантик.

* * *
        Глина поскрипывает под подошвами ботинок, хрустят, вдавливаясь в нее, мелкие камешки. Кое-где попадаются по-настоящему крупные булыжники, их я или перепрыгиваю, или обхожу. Один раз, правда, спотыкаюсь и чуть не пропахиваю носом землю, но это все мелочи.
        Не мелочь то, что я, кажется, упустила свою жертву. То есть цель. В общем, неважно, как его назвать. Джека я упустила, не видела, куда он свернул.
        Прямо по курсу стоят несколько заброшенных строений. Похоже на склады или ангары. У одного отсутствует крыша, у другого - отвалилась половина стены. Внутри темно и зловеще.
        Подхожу ближе и заглядываю: пусто, пластиковые стены и просто тонна пыли на то ли тоже пластиковом, то ли бетонном полу. Не похоже, что за последний десяток лет сюда ступала нога человека. Воздух влажный и затхлый.
        Чихаю, вдохнув этой гадости, и отступаю. Напарываюсь пяткой на крупный булыжник. Подошва соскальзывает, хватаюсь за проржавевший водосток. Местечко - хоть ужастик снимай.
        Обхожу первое здание и иду в сторону второго.
        Джек обнаруживается возле третьего, тоже давно заброшенного, но на вид пока еще целого строения. Сидит на каком-то прямоугольном ящике, забытом хозяином у стены и покрытом толстенным слоем пыли. Голова опущена, в руках, свешенных между широко расставленных коленей, наполовину полная бутылка с водой.
        Осторожно подхожу ближе и останавливаюсь, переступая с ноги на ногу. Кой черт меня сюда принес? Наслушалась речей Ларисы о помощи и поддержке? Так это она у нас вроде «скорая помощь».
        Джек поднимает ко мне лицо. И нет, на нем нет вселенской скорби или отчаяния - обычное лицо, спокойное, разве что усталое.
        - Пить хочешь? - спрашивает буднично.
        - Не откажусь.
        И он протягивает мне бутылку. Она явно только что из холодильника: бока запотели, а жидкость внутри еще сохранила приятную прохладу. Делаю несколько жадных глотков и возвращаю тару обратно.
        Он молча забирает и закручивает крышку, глядя при этом куда-то в сторону. Прослеживаю направление его взгляда, но там ничего - только серая пустыня и все те же засохшие кустарники.
        - Подвинься, - командую и, стоит ему немного сдвинуться, тоже усаживаюсь на ящик.
        В носу тут же начинает свербеть от потревоженной пыли, и приходится сжать переносицу двумя пальцами, чтобы не расчихаться.
        - Ты здесь жил? - спрашиваю, когда убеждаюсь, что приступ чихоты миновал.
        Он качает головой.
        - Не здесь. Это третий сектор, я жил в четвертом. Но они все однотипные.
        - Серые бараки и серая глина? - хмыкаю.
        Джек усмехается.
        - И кусты. Не забудь про этих уродцев.
        Жестоко, но справедливо. Сама не знаю, почему улыбаюсь. И уж точно не отдаю себе отчет, почему делаю то, что делаю - кладу голову ему на плечо. А он, как ни странно, не прогоняет. Снова усмехается, видимо, каким-то своим мыслям, но продолжает сидеть, как сидел. Он очень уютный, правда, и на такой жаре мне даже не хочется его раздеть. Но сидеть вот так рядом и пить из одной бутылки живительную влагу почему-то кажется не менее интимным, чем заниматься сексом.
        - Дилан был здесь в плену?
        - Не здесь. Все в том же четвертом секторе.
        - У твоей матери?
        - У моей матери. Всего месяц, но насмотрелся, надо полагать, на всю оставшуюся жизнь.
        - А ты? - Рука-предательница, словно живя своей собственной жизнью, поднимается и начинает водить пальцами по его предплечью. - Тоже насмотрелся?
        Он хмыкает.
        - Думаешь, мать брала меня с собой и показывала, как правильно убивать людей?
        - Не брала?
        Джек снова качает головой, отчего плечо, на которое я опираюсь, вздрагивает.
        - Она меня берегла. - Ничего не говорю, но он будто кожей чувствует мое недоверие. - Серьезно. Никаких ошметок тел и кровищи, как спел твой брат. - Запомнил, надо же. - Я прилежно учился по индивидуальной программе, гулял на свежем воздухе под присмотром охраны, а мама читала мне сказки на ночь и приносила сироп от кашля в постель, когда я болел.
        - Звучит неплохо.
        - Угу, - откликается Джек. Из своего положения не вижу его лица, но даже не сомневаюсь, что морщится. - Маленький уютный насквозь лживый мирок.
        Не соглашаюсь:
        - Все родители пытаются защитить своих детей.
        Взять хотя бы наши отношения с Шоном. Он мне, конечно, не сын, но я тоже как-то не горю желанием посвящать его в некоторые подробности моей биографии.
        - Наверное, - откликается Джек и замолкает. Вертит в пальцах бутылку, воды в которой осталось только на донышке, и смотрит куда-то в даль. А может, и внутрь себя.
        Он ее не простил, свою мать. Как я не простила своего отца - за то, что дал ногой под зад, когда я так нуждалась в его поддержке. Но Виктор Коллинз жив, и он знает, что у меня все хорошо, а я знаю, что с ним все в порядке. В случае с Джеком - совсем другая история.
        - Как она умерла?
        - Получила выстрел в голову из плазменного пистолета.
        И у меня ком встает в горле: голова, плазменный пистолет, запах горелой плоти… Уоллес Додж! Вот дерьмо. Немудрено, что он так долго припоминает мне мои туфли.
        - Ты… - Откашливаюсь. - Ты это видел?
        - Потом… - Пауза. - Добрые люди рассказали.
        - Мне жаль, - бормочу.
        Больше не путешествую пальцами по его руке, а обнимаю всей ладонью, не отрывая щеки от плеча. Я же Пиранья, я умею кусаться, а не поддерживать. Но я стараюсь, правда. Потому что мне на самом деле отчего-то не все равно.
        - С Шоном все в порядке? - Джек вдруг резко переводит тему. Кажется, у него тоже есть свои три минуты для самобичевания.
        Ухмыляюсь.
        - Живехонек. Даже подрался, представляешь?
        Джек ржет.
        - Что, мальчик-то вырос?
        - Сама в шоке.
        А он вдруг снимает мою ладонь со своей кожи, но вовсе не затем, чтобы оттолкнуть, а для того чтобы обнять свободной рукой.
        - Чокнутая, - произносит со вздохом, прижавшись щекой к моим волосам, - как же ты меня бесишь. С тобой даже похандрить нельзя.
        - На то и расчет, - откликаюсь, щурясь, как довольная кошка.
        Не такое уж и дерьмовое место эта Пандора.
        Глава 62
        - Прошу прощения за качество съемки, но, как говорится, в данных обстоятельствах не до излишеств. Вы только посмотрите на эту глину. Она действительно серая!.. Глину снимай, - шиплю следующему за мной Шону с моим коммом с включенной камерой в руках и продолжаю шествовать впереди него. - Время создания данных построек: ориентировочно двадцать - двадцать пять лет назад. Как видите, большинство из них сохранились в отличном состоянии. Главное, что пострадало, это крыши - сезон дождей на Пандоре достаточно длителен, а также сопровождается сильным ветром… - Останавливаюсь, вытягивая руку в сторону расположенного прямо по курсу серого барака, оборачиваюсь… и вижу, что мой доморощенный оператор все еще снимает глину под ногами, чтоб его! - Шон! - рявкаю. Тот растерянно поднимает ко мне глаза. - Барак, - шиплю, тыкая пальцем в нужном направлении, - барак снимай.
        На обращенном ко мне лице ни капли вины.
        - Ладно, как скажешь. - Брат дергает плечом.
        Абзац, я сейчас зарычу. Мы делаем запись уже второй час, и большую часть отснятого материала придется вырезать из-за таких вот промашек.
        Выдыхай, Кайя, выдыхай. Ты профессионал. Тебе не впервой работать с дилетантами.
        Натягиваю на лицо улыбку, выпрямляю спину и, убедившись, что зрачок камеры снова направлен на меня, бодро продолжаю:
        - Кроме того, в ночное время на Пандоре наблюдается резкий перепад температур, из-за чего некоторые материалы трескаются и… Шон, блин!
        Снова оборачиваюсь и вижу, что братец уже снимает не меня, а вышедшую из барака группу людей, среди которых немедленно выделяю взглядом знакомую фигуру. Джек тоже нас видит, что-то коротко говорит полковнику Бристолу и с совершенно недобрым взглядом направляется в нашу сторону.
        Вот черт.
        - Шон, не снимай, не снимай…
        - А? - Брат недоуменно поворачивается ко мне. - Так репортаж с места событий: вон лондорцы, они проводят операцию…
        Держите меня, я сейчас его пришибу!
        - Дай сюда. - Вырываю у него из рук свой комм и сама останавливаю запись. - Джека нельзя снимать, он секретный агент.
        - А-а. - Наконец на лице Шона появляется понимание. - Так это он… - И когда Джек оказывается уже в паре шагов от нас, чтобы услышать, о чем мы говорим, очень «удачно» заканчивает свою фразу: - …тот самый латинос.
        Черт, «рыбка» Шон, как всегда, запомнил самое «важное».
        Бровь Джека немедленно ползет вверх, выражая крайнюю заинтересованность сказанным.
        А я сейчас провалюсь… под серую глину!
        - Не знаю, о чем ты, - огрызаюсь и демонстративно надеваю ремешок аппарата на запястье.
        Ничего, сама сниму все, что мне покажется важным. С такими помощничками и врагов не надо.
        Джек подходит ближе.
        Обреченно вздыхаю.
        - Шон, знакомься, это Джек. Джек, это, как ты понимаешь, Шон, мой брат.
        Пожимают руки. На лице Джека плохо скрываемое веселье. А у Шона на лбу так и написано: «Я что-то не то сказал, но не понимаю что».
        - Отойдем? - Не дожидаясь моего согласия, Джек подхватывает меня под руку, увлекая в сторону.
        - А?.. - Растерянно оборачиваюсь к брату.
        Я все еще не могу отделаться от ощущения, что, если отвернусь, его снова умыкнут злые дядьки.
        А тот, зараза, вместо того чтобы поддержать сестру, радостно скалится.
        - Идите, идите! - Даже рукой машет, благословляя. - Я пойду Ларисе помогу.
        А потом еще и подмигивает мне. Так «тайно», что Джек давится смешком.
        - И что это было? - спрашивает, когда мы остаемся наедине.
        Так и идем под руку по потрескавшейся глине.
        - Это, - выделяю слово язвительной интонацией, - был мой гениальный младший брат.
        Джек усмехается.
        - Я в курсе, ты нас представила.
        И смотрит так… внимательно, зараза такая.
        - Ну чего тебе? - начинаю защищаться. - Ты сам разрешил снимать все, что мне вздумается, если я пока что не буду ничего размещать в сети. Вот и снимаю. Тебя вырежу. Оставлю бараки, глину и уродливые кусты. Некоторые пленники тоже обещали дать интервью… - Недоверчиво прищуривается. - Добровольно! Абсолютно добровольно. Некоторые, знаешь ли, не против публичности… - К прищуру добавляется изогнутая бровь. - Ладно, - сдаюсь. - Не против публичности и денег. Естественно, канал заплатит им за интервью и за разрешение на его распространение. Обычная практика.
        Он хмыкает и переводит взгляд под ноги.
        - А ты, кстати, что хотел мне сказать? - спохватываюсь.
        Слабо верится, что он забрал меня от Шона ради романтической прогулки под заходящим солнцем.
        - Полковник просил передать, что мы тут минимум до завтра. Пока с планеты никого не выпустят. У них какой-то там протокол безопасности.
        Гримасничаю.
        - Прям-таки «какой-то там», - передразниваю. - Можно подумать, ты не из лондорской СБ.
        - Да, я тоже из лондорской СБ.
        И произносит он это так спокойно и не пытаясь привычно увиливать, что спотыкаюсь и чуть не падаю на ровном месте.
        - Да ладно. - Джек любезно помогает мне восстановить вертикальное положение. - Ты же уже догадалась.
        - Но у меня еще слишком много вопросов!
        На что он ехидно скалится без тени сочувствия.
        - А у меня контракт с пунктом о неразглашении.
        Возмущенно фыркаю и затыкаюсь. Ясно же, что все равно ничего не расскажет.
        - Окей, - сдаюсь во второй раз. - Не для публикации. Есть подвижки? Выяснили, что за сволочь все это затеяла?
        Увы, вопреки моим надеждам Джек только качает головой.
        - Пока нет. Взяли местных управленцев, а это далеко не вершина айсберга. Еще допрашивают, но вряд ли они сотрудничали с заказчиком напрямую.
        Ожидаемо, тем не менее…
        - Спроси их про Гелу! - Осененная догадкой, вскидываю глаза к его лицу.
        Хмурится.
        - Кто это?
        - Не знаю. Шон услышал про какую-то Гелу, и его тут же взяли в оборот. Копчиком чую, что Гела - это кто-то важный.
        - Ну если ко-о-опчиком, - издевается Джек, за что тут же получает тычок локтем в бок.
        - Не ржи, а проверь, - огрызаюсь.
        - Естественно, проверю, - уже без усмешек.
        Ладно, признаю, каждый из нас профессионал в своем деле.
        И тут до нас доносится гул - сначала тихий, а потом становящийся все громче и громче.
        - Что это? - верчу головой по сторонам.
        - Флайер. - В отличие от меня Джек мгновенно распознает и источник звука, и направление, откуда он приближается. - Гражданский.
        Поворачиваю голову в ту сторону, куда он смотрит. Действительно флайер и действительно без эмблемы СБ - классический серебристый остроносый аппарат без опознавательных знаков.
        Хмурюсь.
        - Откуда тут гражданские?
        - Сейчас узнаем, - не менее хмуро откликается Джек и уверенно направляется в обратную сторону - туда, куда пошел на посадку пролетевший над нашими головами флайер.

* * *
        К тому времени, когда добираемся до места, у барака, где устроил себе временную резиденцию полковник Бристол, уже полно народа. И это не только синеодетые лондорцы, но и гражданские. Или не совсем гражданские: вон те четверо в черной форме и с внушительным разворотом плеч - явно чья-то охрана.
        - Что за чертовщина? - бормочет Джек, все еще тащащий меня за собой за руку, как на буксире.
        Кроме четверых охранников, у барака топчется какой-то щуплый долговязый тип с куцей косичкой и выбритыми висками, на которых красуются дужки поднятых на лоб солнцезащитных очков. На нем светлые холщевые брюки, открытые сандалии на голые ноги и белая рубашка. В руках - планшет. Он увлеченно тычет в экран пальцем и что-то недовольно втолковывает стоящей возле него худощавой женщине с крючковатым носом и зализанными в шишку волосами. Та неловко балансирует на месте, то и дело переступая с ноги на ногу из-за высоких каблуков-шпилек и узкой юбки-карандаш, однако жадно заглядывает говорящему в рот и часто кивает, как верная собака.
        Изумленно округляю глаза. Да не может такого быть, мать вашу!..
        Джек хмуро косится на меня, видя, как шок на моем лице сменяется широченной улыбкой от уха до уха.
        - Это не чертовщина, - выдыхаю, наконец поверив, что то, что вижу, не мираж и не последствия солнечного удара. - Это - «Пятый канал», - заканчиваю восторженно. И пока он переваривает эту информацию, выдергиваю у него свою руку и галопом мчусь к ближайшему к нам чернокожему охраннику. - Луис, дай я тебя обниму!
        - Кайя? - только и охает мой любимый телохранитель, принимая меня с разбегу в свои могучие объятия.
        - Кто это? - пренебрежительно морщит нос мужчина в рубашке и с планшетом.
        - Это - Пиранья, - с отвращением на лице констатирует Кларисса. - Она чокнутая.
        Тот хмыкает, оценивающе пробегая по мне взглядом с головы до ног.
        - Ничего так - фактурная…
        Да, я такая!
        Однако не успеваю ни ответить, ни как-либо отреагировать, ни хотя бы слезть с Луиса, как дверь барака резко распахивается.
        - Что здесь происходит?! - гремит над нашими головами властный голос Богини Олимпа.
        Смутившийся телохранитель немедленно ставит меня на землю и вытягивается по струнке.
        Кло покорно тупит взгляд.
        Тип с выбритыми висками красноречиво хмыкает, мол, сам не понимаю, разберись уж.
        А я, вновь оказавшись на своих двоих, с достоинством одергиваю майку и поворачиваюсь к вышедшей на крыльцо женщине в белом брючном костюме.
        - Привет, Карла! - Вскидываю подбородок.
        Светлые глаза начальницы хищно прищуриваются, а уголок узких ненакрашенных губ раздраженно дергается.
        - Здравствуй… Кайя.
        Глава 63
        - Нет, я совершенно не согласен терпеть эту солдатню! Это просто возмутительно! - раздается уже, наверное, в пятнадцатый раз за последние полчаса, и Кларисса, как верная псина, срывается с места и бежит подавать «звезде» свежие влажные салфетки, которыми тот постоянно промокает лицо и шею.
        - Марио, может быть, воды? - Кло, отчаянно лебезя, заглядывает ему в глаза.
        - Нет. - Развалившийся в кресле мужчина пренебрежительно кривит рот, бросая на Клариссу надменный взгляд из-под длинных белесых ресниц.
        - А может, перекусить?
        - Да нет же! - Теперь тот отмахивается от нее, как от надоедливой мошки. - Я. Хочу. Домой. Я неясно выражаюсь? Я говорю на иностранном языке?
        - Вот и хоти дальше, - бормочет Джек себе под нос и отворачивается.
        Благо его никто не слышит, а то началось бы. Вернее, начался бы - цирк, главный клоун которого всех уже достал. Даже Карла терпеливо ждет окончательное решение полковника. Сидит в предложенном ей плетенном кресле с бутылкой воды в руке и выражает свое нетерпение лишь помахиванием носком туфли.
        Зато ее спутник отжигает на полную: то ему жарко, то Кло, надо понимать, выделенная ему в рабыни-услужницы, плохо машет на него веером, то дует слишком сильно, то… В общем, нелегко живется бедняге. И брюки помялись, и мозоль на пальце натерлась - почему Кларисса не взяла с собой мягкие стельки и отпариватель? О да, мучает Кло он с особым наслаждением. А той хоть бы что - виляет хвостом.
        Закатываю глаза и тоже отворачиваюсь. Омерзительные. Оба.
        Полковник отправился записывать сообщение для своего командования, а нам велел ждать в бараке, предоставив для ожидания пустую комнату, в которой уже имелось несколько стульев, плюс распорядился принести более удобные кресла из соседнего барака и обеспечить «дорогих гостей» едой и напитками - неплохой сервис в данных обстоятельствах.
        И теперь, самый «дорогой» из гостей, устроившись по центру помещения, устраивает концерт, демонстрируя свою значимость. Театр одного актера, ага. Карла отдыхает в кресле, а Кларисса бегает вокруг своего подопечного. Охрана же разместилась у выхода, проигнорировав стулья. Не едят и не пьют, хотя холодильник с сэндвичами и напитками стоит прямо возле них. Тоже, видимо, какой-то свой протокол.
        Кстати, мой приятель Луис неважно выглядит в полной экипировке на такой жаре. Был бы он белокожим, должно быть, уже раскраснелся бы, как вареный рак, а так только дышит тяжело и время от времени оттягивает ворот куртки у горла; лысина блестит от пота. Перехватываю его взгляд и киваю в сторону провианта, но Луис решительно качает головой. Ну точно, нельзя.
        - Кто это вообще такой? - шепотом спрашивает Джек, склонившись к моему плечу.
        Мы устроились в стороне от всех - подпираем подоконник единственного в комнате окна. Не знаю, попросил ли Джека остаться с нами полковник, или это его личная инициатива, но с ним точно веселее. Особенно учитывая тот факт, что, кроме холодного «Здравствуй, Кайя», за последний час Карла не сказала мне ни слова.
        - Это, - хмыкаю, - сам Марио Мурильо.
        - Ясно, что «сам», - язвит Джек. - Он ваш главный акционер? Почему перед ним все пляшут?
        Тихонько усмехаюсь и смещаюсь к Джеку поближе, чтобы никто не подслушал, о чем мы тут шепчемся.
        - Он - всемирно известный режиссер, звезда и все такое.
        Джек кривится.
        - Божок, я понял.
        Прыскаю и прячу лицо, уткнувшись ему в плечо.
        - Такой Божок, - шепчу, - может велеть принести в жертву миллионный контракт, так что его лучше не злить.
        - По-моему, вы на своем «Пятом» путаете «не злить» и «подлизывать».
        Оборачиваюсь, чтобы проследить, куда он смотрит. Ого себе: Марио снял сандалии, и теперь Кло массирует ему ноги!
        - Есть такое, - признаю ранее сказанное и с восторгом комментирую увиденное: - Улет!
        Так-с, где там моя камера?..
        - Что они хоть снимали?
        Отвлекаюсь от съемки картины, которую мысленно уже окрестила «Падение змеюки», и пожимаю плечами.
        - Фильм о фильме.
        На самом деле, понятия не имею, что это вообще был за фильм. И что его снимали на Пандоре, тоже не знала. Но, правды ради, я и не интересовалась. Кино и кино, многомиллионный контракт, из-за которого даже приодели охрану в офисе - вот и все, что мне об этом известно. А то, что в проекте участвует Марио Мурильо, я узнала только час назад, когда увидела его возле барака. И то Луис успел шепнуть мне, кто это такой - я его ни разу не видела.
        - Сначала открыли планету для всех желающих, а потом удивляются, как сюда попали наркоторговцы, - ворчит Джек.
        Полностью с ним согласна. Жажда наживы никогда до добра не доводит, а Лондор явно пускал сюда людей не за красивые глазки.
        - И много тут побывало? - шепчу.
        Ему-то полковник явно рассказал больше, чем остальным.
        Джек морщится.
        - И геологи, и биологи, и археологи, и терраформаторы.
        И кто-то умудрился добраться до шахт и восстановить их работу. Работали тихо и аккуратно, не жадничали с партиями и не привлекали к себе внимания…
        С ума сойти, если бы не похитили Шона, сколько еще работал бы этот отлаженный бизнес?
        - Все, я отказываюсь в этом участвовать! - в очередной раз заявляет Марио Мурильо, заламывая руки.
        Кло тут же перестает массировать его ступни и хватается за веер.
        - Ниже маши, - велит ей этот «божок», приподнимая нижний край рубашки.
        Живот у него плоский, но дряблый и совершенно лишенный растительности. Лучше бы сходил в зал, чем занимался эпиляцией. Это я снимать не стану - отключаю камеру.
        - Карла, дорогая, - не унимается наша звезда, - ты обещала, что мы сегодня улетим. Я не способен переносить жару так долго!
        - Как же он фильм-то снимал? - буркает Джек.
        - Так они его давно сняли, - откликаюсь. - Наверно, было холоднее.
        - Надеюсь, он застал сезон дождей, - в голосе Джека отчетливо слышны мстительные нотки.
        Про местные дожди я читала: заряжает ни с того ни с сего и может лить неделями, а то и месяцами. Наверное, только поэтому несчастные кусты не засыхают окончательно - им есть чего ждать.
        - Карла, ну сделай же что-нибудь! - Мурильо уже не стонет - требует. Наивный, Кло - его уровень для манипуляций.
        С удовольствием наблюдаю, как Карла с королевской грацией отставляет от себя бутылку с водой и величаво приподнимается в кресле.
        - Марио, милый, как только мы доберемся до Нового Рима, наши юристы посмотрят, что можно сделать. - Бинго! Тот тут же устремляет на нее алчный взгляд. - Думаю, такая статья расходов, как «причиненные неудобства», будет весьма кстати, не находишь?
        Гордо задранный нос и поза нахохлившегося петуха все еще выражают протест, однако по глазам все уже ясно: Карла его сделала, а от денег этот тип не откажется.
        - Но учти, - тем не менее все еще набивает себе цену, - больше я с вашим каналом дел не имею, даже не проси.
        - Нам всем нужно отдохнуть, - улыбается Карла. Однако и ее тон, и спокойная величественная поза так и транслируют: «Если мне понадобится, ты будешь даже выпрыгивать из торта на моем дне рождения».
        Мурильо мученически закатывает глаза и протягивает Клариссе руку ладонью вверх, сгибает и разгибает пальцы. Та немедленно вкладывает в нее влажную салфетку, и мужчина принимается прижимать ее то ко лбу, то к шее.
        - Идет, - вдруг громко произносит Джек, обернувшись через плечо в окно.
        - Да неужели! - кривляется Мурильо.
        - Может, еще массаж? - предлагает ему Кло.
        - Маши давай. - И сам машет на нее руками. - Маши, не останавливайся.
        И Кларисса принимается за работу.
        Злорадно усмехаюсь и снова незаметно включаю камеру. Ну все, змеюка, попалась.

* * *
        Идем на посадочную площадку.
        Провожают нас сам полковник Бристол и группа поддержки в количестве пяти человек, что неудивительно, учитывая количество телохранителей Карлы и её спутника.
        - Зачем нам куда-то ехать? - канючит Шон, на локте которого я болтаюсь, чтобы не споткнуться в сумерках. - Какая разница, где ночевать? Я бы тут ещё спел. Ты даже не представляешь, как это здорово - петь у костра.
        Чур его, и представлять не буду.
        - Ты слышал, что сказал полковник, - шиплю в ответ. - На ночь на «Ласточку» нельзя - сейчас отслеживается все воздушное пространство, надо сидеть и не высовываться. Так что не знаю, как ты, но я хочу спать в мягкой постели, а не в заброшенном бараке.
        - Вот именно, - ерничает Шон, - ты не знаешь, как я, потому что опять не спросила моего мнения.
        Глядите-ка, как на нем приключения сказались.
        - Я и сейчас не спрашиваю, - огрызаюсь, - а констатирую: глаз с тебя не спущу, пока не передам папе из рук в руки.
        - Кай, не будь занудой. - Пытается вырвать локоть. - Что со мной будет за одну ночь?
        - Мои седые волосы будут.
        - Какая седина? Тебе двадцать семь!
        - Вот именно: я здесь старшая!
        Спор прерывается по причине прихода на посадочную площадку. Марио в сопровождении одного охранника и верной Клариссы сразу же забирается во флайер, а Карлу отводит в сторону полковник.
        Щурюсь, пытаясь прочесть по губам. Кажется, Бристол заверяет, что разрешит покинуть планету, как только получит ответ от своего начальства. А Карла намекает, что было бы очень благодарна за ускорение процесса. Бристол намёк игнорирует и просит набраться терпения…
        - «Ласточку» выпустят завтра к вечеру. - Ко мне подходит Джек. - Будь готова, когда я позвоню.
        - Слушаюсь и повинуюсь, - кривляюсь. Джек мученически возводит глаза к темнеющему небу. Усмехаюсь. - Кстати, Луис сказал, что у них на борту есть место и мы с Шоном можем вернуться домой с «Пятым».
        Тусклого освещения прожектора, установленного на посадочной площадке, недостаточно: не вижу выражения его глаз. Но темная бровь ехидно изгибается, это точно.
        - И что ты ответила на это заманчивое предложение?
        А что я могла ответить? Распрощаться здесь и сейчас? Насовсем?
        Бросаю взгляд на Карлу: еще разговаривают. Шон отошёл, чтобы не мешать, и пинает ногой полуневидимый во мраке булыжник. Охрана сместилась к шефу и зорко бдит за округой. Поэтому, поддавшись порыву и моменту, преодолеваю разделяющее нас с Джеком расстояние в один шаг и обвиваю его шею руками.
        - Ни за что, - привстав на цыпочки, многообещающе шепчу ему на ухо, когда он догадливо опускает ко мне голову.
        Ржет.
        - На такой ответ я и рассчитывал.
        Да между нами уже такой уровень сексуального напряжения, что скоро молнии бить начнут!
        Естественно, мы с братом полетим на «Ласточке», это даже не обсуждается.

* * *
        - Твой любовник? - Карла впервые заговаривает со мной, когда флайер поднимается в воздух.
        Если бы…
        - Деловой партнёр, - отвечаю. - Я здесь, вообще-то, работаю.
        Карла адресует мне сдержанный смешок и отворачивается к окну.
        - Ну и зря, ничего такой мальчик.
        - Да, фактурный, - беспардонно вмешивается в чужой разговор Мурильо, и теперь и я отворачиваюсь к окну со своей стороны, чтобы ничего не ляпнуть. - Я бы его снял.
        Шон, устроившийся на сиденье рядом со мной, давится воздухом и начинает отчаянно кашлять.
        - В фильме своём снял бы! - оскорбленно поясняет светило кинематографа. - А вы, юноша, кстати говоря, кто? Мы раньше не встречались?..
        Глава 64
        Знала бы заранее, что Марио Мурильо - большой поклонник «Пьяных бесов», и правда предпочла бы спать на земле или на пыльных стульях. Потому что после знакомства во флайере эти две «звезды» спелись настолько, что их теперь водой не разольешь.
        - Это будет шикарный саундтрек к моему новому фильму! - то и дело восклицает Марио. - Сам Шон Коллинз!
        Или Мурильо - большой поклонник капиталов Виктора Коллинза, а не группы его сына? Бедняга Шон.
        Брат вносит какие-то предложения, и Мурильо снова впадает в экстаз:
        - Волшебно! Идеально!
        Морщусь и пытаюсь пропускать эти вопли мимо ушей. Потом промою Шону мозги.
        А «Пятый» действительно устроился с комфортом. Разбитый на равнине палаточный лагерь больше похож на маленький город, только вместо основательных зданий с фундаментом здесь стоят шатры. Все пространство «поселения» ярко освещено, играет негромкая музыка, туда-сюда снуют люди, тут и там слышатся разговоры, время от времени раздаются взрывы хохота.
        Цивилизация! «Пятый»! Любимый рабочий шум! Вау! Оказывается, и на Пандоре можно внезапно почувствовать себя дома.
        - Освободите для мисс Вейбер и ее брата отдельную палатку, - велит Карла, королевским жестом отсылая все организовывать подоспевшего помощника.
        Палатка была бы очень кстати. По правде говоря, с ног валюсь. А стоящие чуть в отдалении душевые кабины так и манят своими блестящими боками.
        - Шо-о-он, - дергаю брата за рукав, - может, завтра все обсудите?
        На что получаю возмущенные взгляды сразу двух пар глаз и ненавистный одной - Клариссы. Ясное дело, если Марио отвлечется от новой «игрушки», он снова заставит ее массировать ему пятки.
        И тут на мое плечо ложится властная ладонь Богини Олимпа.
        - Оставь их. Пойдем. Поболтаем.
        Внутренне передергиваюсь. «Поболтаем» - это «Пойдем, я повешу тебя на ближайшем суку»? Благо высоких деревьев в зоне видимости не наблюдается, а ветки близлежащих кустов не выдержат веса и моих ботинок.
        Однако расплываюсь в улыбке.
        - Как скажешь, Карла.
        Отмазаться все равно не удастся - Карла смотрит так, будто готова собственноручно меня утопить, если прямо сейчас заикнусь о душе или отдыхе.
        - Кларисса, - начальница окликает свою помощнику, - Марио на тебе, не подведи.
        - Конечно, мисс Рейверин. Я все контролирую, мисс Рейверин.
        Кривлюсь от омерзения. Я тоже прогибаюсь под Карлу, но не надо же облизывать ей ноги. Когда же до Кло дойдет, что лизоблюдством можно заслужить косточку, но точно не уважение?
        - Туда, - указывает шеф направление.
        Делать нечего, иду следом.
        Черт, без каблуков я ей чуть ли не по пояс.

* * *
        Шатер Карлы можно назвать палаткой только в бреду - это просторные апартаменты с мягкой мебелью и отдельной ванной комнатой, разве что роль стен в которых выполняет плотная ткань, а не бетон или пластик.
        - Уютно у тебя, - бормочу, переступая порог.
        - Не жалуюсь, - откликается Карла, даже не обернувшись.
        Проходит вперед и включает переносной кондиционер. По шатру сразу же начинает циркулировать свежий прохладный воздух. Шеф расслабленно ведет плечами и, вскинув длинные руки к затылку, запускает их во влажные после духоты волосы, перебирает белые пряди.
        - Адское местечко, - комментирует.
        - Которое стало значительно лучше, после того как освободили рабов.
        Карла оборачивается через плечо не иначе как только затем, чтобы одарить меня пренебрежительным взглядом.
        - Пытаешься заговорить мне зубы?
        Взгляд не отвожу, смотря прямо - с Карлой Рейверин только так.
        - Делюсь впечатлениями, - говорю.
        Шеф хмыкает, оценив мой ответ, и сбрасывает с плеч полупрозрачный пиджак, оставшись в открытой майке.
        - Присаживайся, - указывает мне на кресло у круглого столика. - Билли, организуй нам вина! - кричит в сторону оставшегося поднятым полога.
        В дверном проеме тут же появляется тощий парнишка лет двадцати, не старше.
        - Какого именно, мисс Рейверин?
        У этого еще не все потеряно: видно, что побаивается Карлы, но глаза не опускает и лизнуть что-нибудь, как противная Кло, не пытается.
        - Моего любимого, - морщит свой идеально прямой нос Богиня Олимпа.
        - «Месячные Афродиты», - подсказываю. Карла одобрительно косится в мою сторону. - А мне «Белый лотос», если есть.
        - Естественно, есть, - бросает начальница, взяв из ящика пилочку и принимаясь полировать ногти - ну вылитый Баронет.
        Опускаю взгляд на собственные, подстриженные под корень на «Старой ласточке» ногти. Или это просто намек на то, что мне тоже не помешал бы маникюр?
        Билли убегает выполнять заказ, а Карла одаривает меня оценивающим взглядом.
        - Где твои волосы? - спрашивает в лоб. - Каблуки? Приличная одежда? Ты похожа на местную уборщицу.
        Одним из тех качеств, за которые я безмерно уважаю начальницу, является как раз ее способность говорить неприятные вещи в лицо.
        Выдерживаю пристальный взгляд.
        - Не самая приятная командировка. На качестве материала это не отразится.
        Однако выражение льдистых глаз не смягчается.
        - Материалом ты называешь тот выпад якобы со станции Альбера? Чумазая, лохматая, с лихорадочно блестящими глазами, будто под препаратами? Мне стоило немалых усилий отстоять тебя перед акционерами за былые заслуги и не вышвырнуть с канала в тот момент, когда выяснилось, что сигнал шел даже не с Альберы.
        - Оттуда, - настаиваю.
        - Допустим, - хладнокровно кивает Карла. - Спасибо, Билли, - благодарит вернувшегося мальчишку, даже не взглянув в его сторону, откладывает пилочку и делает глоток кроваво-красной жидкости из своего бокала на длинной ножке.
        Мне Билли вручает белое вино и уносится прочь, не забыв опустить за собой полог.
        Все, мы наедине, и, зная Карлу, никто не посмеет нас побеспокоить.
        - Допустим, - повторяет начальница, не сводя с меня тяжелого взгляда. - Только это твое слово против лучших специалистов.
        В груди поднимается волна негодования. Заливаю ее вином.
        - Лучшим спецом был Кенни Бауэр, - возражаю.
        И говорю явно что-то не то, потому как тонкие брови Карлы приподнимаются не то что домиком, а целым дворцом.
        - То есть ты общалась с другими коллегами, но игнорировалаМОИсообщения?!
        Ну все, наш Зевс в бешенстве, сейчас меня зашибет молнией.
        - Я игнорировала сообщения Клариссы, - парирую.
        - И мои, - не сдается Карла.
        Черт, точно, я же не приняла ее вызов при отлете с Нового Рима.
        - И твои, - признаю, но не каюсь. - Я работала. Ты сказала: «Принеси мне сенсацию». И я ее добывала. Потом и кровью, если хочешь знать. - Демонстративно дергаю за короткую прядь у своего лица. - И я ее тебе принесла. - Приподнимаю руку с коммом. - Тут столько материала, что мы займем верхние места во всех рейтингах на ближайшие несколько месяцев.
        Карла недоверчиво прищуривается.
        - Материал по «синему туману»? - Обводит рукой с бокалом помещение, имея в виду окружающую обстановку и ситуацию.
        - «Синий туман», - киваю. - Похищение людей. Работорговля. Здесь, - снова указываю на аппарат на своем запястье, - интервью и контакты непосредственных участников событий. Некоторые из них готовы по моему звонку прилететь на Новый Рим и дать интервью в студии канала в прямом эфире. Карла! - Не сдержав эмоций, подаюсь вперед в своем кресле. - Это непаханое поле, золотая жила!
        Собеседница раздумывает, барабанит пальцами с маникюром под цвет жидкости в своем бокале по его пузатому боку.
        - Я могу это увидеть? - спрашивает сухо.
        - Нет, - качаю головой. - Мне нужно обработать данные.
        И стереть те кадры, где Шон с дуру наснимал Джека - в первую очередь. Да и компромат на Кло не мешает припрятать.
        Карла недовольно хмурится.
        - Сей-час, - произносит с нажимом.
        - Нет.
        Пусть ей лижут ноги такие, как Кларисса. И пусть она покупает за деньги таких, как Марио Мурильо. А меня она ценит за другое, и мы обе это знаем.
        - Завтра, - торгуется Карла.
        - Послезавтра вышлю на твою почту, - обещаю.
        - И ни днем позже, - в голосе собеседницы появляются опасные нотки.
        - И ни днем позже, - соглашаюсь. - В эфир пустим по возвращении на Новый Рим, - продолжаю. - Кроме того, полковник Бристол обещал узнать, есть ли на Пандоре Перри Салливан и Фред Эндрюс. Если они здесь и если живы, а мы возьмем у них интервью и вернем домой, это будет просто бомба.
        Начальница хмурится.
        - Кто это?
        - Два человека, пропавших на Новом Риме из-за «синего тумана». Копы прикрыли их исчезновение. И если мы копнем глубже…
        Не договариваю. Карла и сама все понимает - вижу, как в ее глазах загорается огонек азарта.
        - Так что никакого Винсента, - заканчиваю довольно и с гордым видом откидываюсь на спинку кресла. - В «ТайлерКорп» лечу я и только я.
        Карла одобрительно кивает, а я выпиваю залпом остатки вина в своем бокале.
        Бинго! Всегда знала, что победителей не судят.
        Кайя Вейбер снова в седле.
        Глава 65
        После дня на Пандоре я пропотела насквозь, да еще и с головы до ног припорошена пылью, будто приправой для жарки. Поэтому вечерний душ для меня - просто подарок богов. А переодеться в чистые вещи, которыми любезно поделилась одна из ассистенток оператора, - дополнительный бонус.
        Застегиваю клепку на шортах, поправляю майку и, нырнув в на удивление удобные шлепки, покидаю душевую кабину.
        Уже совсем темно, лагерь спит, а освещение приглушено ровно до того уровня, чтобы не спотыкаться в ночи, если кому-то приспичит до утра по нужде.
        Бреду между палаток с влажным полотенцем, перекинутым через плечо, и глазею по сторонам. Мокрые волосы приятно холодят шею.
        Спящий лагерь «Пятого» производит забавное впечатление: будто бродячий цирк остановился на ночевку. Разве что охранники, бдительно несущие вахту по краю огороженной светящейся лентой территории, выбиваются из этого образа - слишком серьезные, слишком хорошо одетые для странствующих артистов.
        Не знаю никого из этих ребят, поэтому спокойно прохожу мимо. Меня провожают равнодушными взглядами - видимо, их заранее предупредили о новых людях в периметре.
        Жилье для нас с Шоном выделили на самой окраине лагеря, а душевые по закону подлости, естественно, на другом конце. Вот я и бреду через все «поселение». Кое-где сквозь плотную ткань палаток пробивается свет, из некоторых шатров слышны приглушенные голоса, но большая часть народа все-таки спит.
        А вот в шатре шефа светло. Ничего удивительного: Карла тот еще полуночник. Однако всегда бодра и полна сил с самого утра - поразительная женщина. Бесит порой неимоверно, но заслуживает уважения - однозначно.
        Наконец добираюсь до нашего с братом временного пристанища. Внутри света нет, но того, что попадает извне, вполне достаточно, чтобы осмотреться. Шон дрыхнет в позе морской звезды посреди надувного матраса, занимающего почти все пространство палатки. Да уж, это вам не шикарные апартаменты шефа. Но если Карла думала унизить меня такой мелочью, то здорово просчиталась. После того, как я спала в прачечной на Альбере, подобным меня не проймешь.
        Избавляюсь от полотенца и толкаю братца в бок.
        - Подвинься, что ли… Фу! - Отдергиваю руку.
        В отличие от меня, он так и не добрался до душа. Кожа на его спине мокрая и липкая, и я с отвращением вытираю руку о шорты. Ну и как с ним спать, спрашивается?
        Закатываю глаза к потолку палатки, медленно считаю до десяти и тянусь к полотенцу, которое только что пристроила на спинку складного стула. Накидываю его на спящее тело, чтобы не касаться голой кожи, и перекатываю брата на другой край матраса. Тот спит как младенец, только причмокивает губами, но так и не просыпается. Святая простота.
        Все-таки я невероятно рада, что с ним все в порядке. Улыбаюсь, глядя на это спящее тельце. А потом ложусь с противоположного края матраса на бок, подложив руки под голову. Глаза слипаются.
        «Дурной, но свой, - думаю сонно. - Люблю его»…
        Минут пять, ага. Потому что Шон вертится и сбрасывает с себя полотенце. Мне на голову! Вот черт.
        Вскакиваю, сдирая с себя мокрую тряпку, а затем еще несколько минут отплевываюсь от облепивших лицо волос.
        Сна, естественно, теперь ни в одном глазу.
        - Вернемся домой, я тебе устрою, - мстительно обещаю братцу-тунеядцу и встаю с матраса.
        Пойду проветрюсь, что ли, навещу туалет…

* * *
        Общественный туалет для тех, чье положение не предполагает личную ванную комнату в шатре, находится за тридевять земель. Если соединить линиями душевые, нашу с Шоном палатку и уборные, то вышел бы равнобедренный треугольник.
        Ну, хоть очередей среди ночи нет.
        Возвращаюсь на свежий воздух, вдоволь нанюхавшись апельсинового ароматизатора, и бреду обратно. Спать по-прежнему не хочется - видимо, адреналин, выпущенный в кровь, после того как полотенце неожиданно плюхнулось мне на лицо, напрочь вытеснил весь мелатонин. Чувству себя до омерзения бодро.
        Посидеть, что ли, покопаться в комме? Отцу надо бы отписаться, что завтра мы с Шоном вылетаем домой. А то бросила ему короткое: «Жив. Нашли. В порядке», - и пропала с радаров. Скорее всего, сообщение еще не достигло адресата, но когда папа получит эту писульку, наверняка будет в бешенстве.
        Тем не менее торопиться не хочется - возвращаюсь к палатке другим, кружным путем и снова оказываюсь возле шатра Карлы. На сей раз прохожу ближе и даже различаю внутри голоса: мужской и женский.
        Ого, молодец шеф, не теряется.
        На цыпочках крадусь мимо, чтобы не помешать чужой личной жизни. Но я же Кайя Вейбер, помните? Я не могу не влипнуть на ровном весте.
        Полог у шатра Карлы откидывается как раз в тот момент, когда я оказываюсь прямо напротив него.
        - Русалка? - изумляется появившийся на пороге светловолосый мужчина.
        В шоке отшатываюсь.
        - Майкл, да господи, - раздается недовольное из-за хлипкого плеча моего старого знакомого, и в проходе появляется Карла.
        А в следующее мгновение шеф стреляет в меня из парализатора. Прямо в лицо.

* * *
        Карла взяла меня, можно сказать, с улицы. Да, она знала, что я дочь мультимиллиардера Виктора Коллинза и когда-то известной журналистки Марии Вейбер. Но сама я была на тот момент никем. Принеси-подай в мелкой газетенке, студентка без особых заслуг и успехов, зато с целой горой амбиций, которые и рассмотрела во мне тогда уже великая Карла Рейверин.
        Я была ее личной помощницей, девочкой на побегушках. Землю готова была грызть, лишь бы однажды она посмотрела на меня как на равную.
        Мой Бог, мой пример, мой шеф и наставник, образец для подражания.
        Лживая сука!
        О да, я тоже не ангел и вполне готова идти по головам, чтобы добиться своей цели. Но обогащение торговлей смертоносной синей дрянью для меня за гранью добра и зла.
        Как же все было просто, изначально как на ладони…
        Гела… Шон говорил о Геле. Только он не расслышал в суматохе. Не Гела, а Гера - Богиня Олимпа, как с моей же легкой руки многие на канале стали звать Карлу. Только для меня она всегда ассоциировалась с Зевсом, великим громовержцем…
        Все эти мысли крутятся в голове на грани сна и реальности. Все словно в тумане, а в желудке вертится бешеная центрифуга, и мне с трудом удается разлепить веки. Но только затем, чтобы снова их бессильно прикрыть. Темнота и всполохи яркого света. Темнота и всполохи, всполохи и темнота. Кто-то говорит, но я не разбираю слов. И все кружится, кружится…
        К горлу окончательно подкатывает. Привстаю, ладони скользят по влажной холодной земле. Меня отчаянно рвет, и не оставляет ощущение, что желудок сейчас выпрыгнет через глотку.
        Дерьмо-о-о…. Как мерзко-то.
        В меня ни разу не стреляли из парализатора, но я читала, что так оно и бывает: рвота и разрывающая череп головная боль.
        Опорожнив желудок, кое-как отодвигаюсь в сторону, опираясь на трясущиеся руки, и плюхаюсь на задницу. Перед глазами все еще плывет, но теперь могу различить, что подо мной и правда влажная черная земля. И вокруг тоже: земля, земля, земля - земляные стены и земляной потолок, укрепленный проржавевшими от времени и влаги подпорками.
        Шахта? Мать вашу, меня притащили в шахту? Зачем? Прикопать?
        Не веря своим глазам, кручу головой по сторонам. Я в центре огромного пустого пространства с двумя коридорами-выходами, возле которых дежурят двое в черной форме охраны и с длинноствольным оружием наперевес (знатный прокол лондорцев). Стены неровно выдолбленные, кривые, чуть в стороне на боку валяется бог знает кем и когда забытая тачка с длинными ручками и на одном колесе.
        Черт возьми, да это же забой - место добычи руды. Или синерила, понимаю, видя синие вкрапления на черном. Вот я попала…
        Комма на моей руке нет, никто не станет меня в ближайшее время искать, а прикопать меня в этом жутком месте можно так ловко, что после запланированного полковником обрушения шахт мой труп найдут только археологи… лет через двести!
        Всхлипываю, даже не притворяясь. Черт побери, да я на полном серьезе в ужасе!
        - Карла! Что происходит?!
        Она стоит прямо напротив в свете двух напольных прожекторов у ее ног, холодная и властная в своих белых одеждах, и снисходительно наблюдает за моей агонией, скрестив руки на уровне груди.
        - Карла!
        Собираюсь встать, но тут же щелкают, снимаясь, предохранители, и длинные стволы синхронно приподнимаются, направляясь на меня.
        А Карла вдруг запрокидывает голову и громко смеется. Вижу вытянувшееся от удивления лицо Майкла, все это время маячащего за ее острым плечом.
        - Какого?.. - бормочет он, инстинктивно отодвигаясь.
        А та перестает смеяться и несколько раз хлопает в ладоши.
        - Браво, Кайя, браво! - Аплодирует еще. - Какая игра! Какая экспрессия! - И вновь скрестив руки и уже ровным тоном - Майклу: - Все она поняла, просто пытается спасти свою шкуру.
        На лице блондина отражается бурная работа мысли.
        - Карла, я правда…
        - Кайя! - рявкает моя бывшая (ну а как теперь?) начальница, и я действительно затыкаюсь. - Ты кто угодно, но только не дура. - Качает головой. - Так что не ломай комедию.
        Л-ладно, не прокатило.
        Заискивающе смотрю на Карлу снизу вверх.
        - Тогда, может, поговорим?..
        Глава 66
        Мне надо выкрутиться. Не знаю как, но надо выкрутиться.
        - Тогда, может, поговорим? - предлагаю, когда понимаю, что игра в «ничего не понимаю» бесполезна.
        Можно подлизываться, можно торговаться, можно блефовать - есть еще уйма способов, и, видит бог, я готова использовать их все.
        - Поговорим, поговорим, - милостиво соглашается Карла и подходит ближе.
        Охрана снова вскидывает оружие - боятся, что я могу что-нибудь выкинуть. Интересно, что? Укушу ее за коленку? Увы, в этой ситуации единственное мое спасение - это мой язык.
        Слежу за перемещением своей падшей с Олимпа богини до тех пор, пока она не останавливается на расстоянии нескольких шагов. Широко расставляет ноги, словно в военной стойке, и вновь складывает руки на груди. Смотрит оценивающе.
        - Карла, мы всегда можем договориться, - пробую зайти с другой стороны. - Если ты думаешь, что я тебя сдам…
        - Конечно, не сдашь. Конечно, договоримся, - холодно улыбается в ответ. - Майкл! - Властное движение головой, и тот срывается с места, скрываясь в ближайшем коридоре. Из черноты прохода доносится звук его удаляющихся шагов. - Придется немного подождать, - «утешает» меня Карла, видя, как я провожаю взглядом ее прихвостня, - и тогда обязательно поговорим.
        - А я никуда не тороплюсь, - заверяю ее со всей искренностью.
        Усмехается.
        - Никто не торопится на тот свет.
        Философствует, чтоб ее. Тяжело сглатываю.
        Думай, Кайя, думай…
        - Я же давала тебе шанс, - со вздохом продолжает Карла. - Подумала, что раз выжила на Альбере, то так тому и быть. Не такая уж ты и опасная, раз так ничего и не поняла и встретила меня с распростертыми объятиями. А ты…
        Подставилась. А я, черт ее дери, подставилась!
        Геологи, биологи, археологи… Почему я рассуждала, кто из них мог восстановить шахты по добыче синерила, и даже не подумала в сторону съемочной группы? Киношники - это же тонны оборудования, это частые перелеты туда-сюда и постоянная смена персонала. Золотая жила.
        А не подумала я, потому что верила этой женщине как себе. Идиотка.
        - Мне правда жаль, - продолжает Карла, глядя на меня сверху вниз чуть ли не с умилением, каким смотрят на свои старые тапочки - придя домой с новой парой. Любимые, привычные, но больше не нужные.
        - Карла, ты же знаешь, я всегда за тебя, - делаю новый заход.
        Светлая бровь снисходительно изгибается.
        - Думаешь, я поверю, что ты хочешь в долю?
        Бинго!
        - Еще как хочу, - интенсивно киваю. - А жить хочу вообще не поверишь как.
        Карла усмехается.
        - Хитрая стерва.
        - Ты меня такой сделала, - напоминаю, с гордостью вздернув подбородок.
        Ну давай же, давай, ты же любишь лесть, я знаю…
        - Отчасти, - соглашается Карла и принимается полировать ногти о рукав своего пиджака, изображая задумчивость. - Только, видишь ли, Кайя, с тобой есть одна проблема…
        О, да со мной просто миллион проблем.
        - Ты дочь миллиардера, и для тебя деньги с детства ничего не значат. А вот принципы еще остались, и это прискорбно.
        Хм, а ведь ей, кажется, действительно жаль.
        Воспрянув духом, приподнимаюсь, пересаживаюсь с задницы на колени, привстаю. Стволы по-прежнему направлены на меня, но Карла не дает команды стрелять и не возражает.
        Остаюсь на коленях и поднимаю руки ладонями от себя - сдаваясь.
        - Карла, поверь, я беспринципнее некуда.
        Дерьмо, да поверь же мне! Я слишком молода, чтобы умирать. У меня еще даже не случился секс с мужчиной моей мечты. Мне нельзя!
        - Правда? - Карла склоняет голову набок.
        Киваю, как китайский болванчик.
        Да я ей сейчас что угодно пообещаю и глазом не моргнув, лишь бы она выпустила меня из этой пещеры.
        В этот момент в коридоре, куда так спешно умчался Майкл, раздается звук приближающихся шагов. И Карла, вытянув руку жестом фокусника, отходит в сторону, открывая мне обзор.
        - Тогда докажи.
        И я без сил плюхаюсь на пятки - Майкл вернулся не один. Он ведет Шона, красноречиво приставив дуло к его голове. И это на сей раз вовсе не безобидный парализатор.
        - Кайя! - ахает Шон. При виде меня на земле его глаза становятся размером с блюдца. - Кай…
        - Заткнись, - шипит на него Майкл и толкает в вперед. - П-шел!
        Карла отступает еще, чтобы не мешать, а Шон бросается ко мне. Вскакиваю на ноги.
        - Кай, ты в порядке? Что происходит? - Брат впивается пальцами в мои плечи и заглядывает в глаза.
        Ты жертвенный баран, вот что происходит!
        Чувствую, как горло перехватывает.
        Молча отодвигаю брата в сторону и смотрю на Карлу в упор. Та дарит мне улыбку победительницы.
        - Нет принципов, так докажи, - чуть ли не мурлычит от своей затеи.
        - Кайя, что?.. - начинает Шон, но я снова задвигаю его себе за спину.
        - Помолчи, пока взрослые беседуют, - шикаю.
        Кажется, дула по-прежнему направлены на меня, но кто их знает: Шон выше, даже если я его прикрою собой, они могут спокойно выстрелить над моей головой.
        Думай, Кайя, думай…
        Где ты, мой любимый камикадзе, когда ты мне так нужен?!
        - Прямо как дикая кошка, защищающая своего котенка, - комментирует Карла. - Никто не будет стрелять в твоего брата, успокойся.
        Но я не верю и ни на мгновение не расслабляюсь.
        - Майкл! - командует моя бывшая начальница, и ее верный пес достает что-то из кармана и кидает к моим ногам.
        Инстинктивно отшатываюсь, наступая Шону на ногу, но упавшее перед нами на землю нечто не спешит взрываться. Это шприц. Всего лишь шприц, наполненный синей жидкостью. Что за?..
        - Подними, - велит Карла.
        И я, хмурясь и все еще не до конца понимая, чего она от меня хочет, медленно приседаю и поднимаю шприц с земли. Выпрямляюсь, сжав его в ладони.
        - Все просто, - продолжает самопровозглашенная Гера. - Если ты со мной, сделай это. Все подчищено, Бристол ничего не найдет. В этой конкретной пещере уже стоят детонаторы, и все следы нашего пребывания в ней исчезнут через несколько часов. Так что решай: или ты остаешься здесь, или идешь со мной.
        Чувствую, как рука со шприцем начинает дрожать. Крепче сжимаю пальцы.
        - Что сделать?
        - Кай… - бормочет Шон за моей спиной, но я только дергаю головой, не желая его слушать.
        - Что - сделать? - рычу, не сводя глаз с Карлы и крепче сжимая шприц. Будь он из стекла, а не из пластика, давно бы уже лопнул.
        А та самодовольно улыбается и указывает подбородком за мое плечо.
        - Вколи дозу «тумана» своему брату и докажи, что такая беспринципная, как говоришь. Когда его тело найдут, то решат, что он был заодно с дилерами и пошел в шахту за заначкой. Вырубил охрану у входа, пробрался внутрь…
        - Ты спятила, - шепчу, не веря своим ушам.
        - А ты солгала, - парирует Карла. - Принципы, Кайя. - Вздыхает. - Но моя совесть чиста: я дала тебе шанс. Дважды… Так, значит, нет? - Ее улыбка становится совершенно хищной.
        Она играет, она упивается властью… Да пошла она в задницу!
        Отшвыриваю от себя шприц.
        - Да подавись, убивай! Когда мой отец узнает, что оба его ребенка погибли здесь при странных обстоятельствах, он камня на камне не оставит от этой планеты и разберет на лоскутки всех, кто в этот момент тут присутствовал.
        Карла смеется.
        - Как ты веришь в своего папу.
        И я действительно верю. Я знаю.
        - Хорошо смеется тот, кто смеется последним, - огрызаюсь.
        - Точно, - охотно соглашается Карла. - Обернись-ка лучше.
        Хмурюсь, не понимая. Чего она хочет? Показать, что ее люди застрелят Шона первым?
        Поворачиваюсь и…
        - Шон, положи его! - вскрикиваю и бросаюсь вперед.
        В тот же миг красноречиво щелкает затвор у одного из охранников. Замираю.
        - Стой на месте, - холодно велит Карла. - Твой брат умнее тебя.
        Да какое там? Если он умнее, то какого черта приставил иглу к своей шее? Там доза для слона, даже будь внутри обычный наркотик. А это, мать вашу, «синий туман»!
        - Шон, не будь идиотом. Она все равно меня убьет. Я слишком много знаю, - остаюсь на месте, но пытаюсь уговорить.
        - Драматично, - восхищается Карла.
        Майкл подхохатывает, поддерживая хозяйку.
        - Шон, не глупи. - Протягиваю руку. - Дай. Мне. Шприц.
        А у того в глазах паника, рука подрагивает.
        - Ты ее не убьешь?.. - Смотрит только на Карлу. - Если я…
        Боже, игла у его шеи ходит ходуном.
        - Убьет! - ору, от злости притопывая ногой и вонзая ногти в ладони.
        - Не убью, - мурлычит Гера, кажется, искренне наслаждаясь шоу. - Даю слово. Правда, Кайя? Ты остынешь, одумаешься, поймешь, что глупо, если твой брат погиб зазря, не так ли?
        - Размечталась, - рычу.
        И вовсе я, оказывается, не так уж хочу жить. А если выживу, костьми лягу, чтобы ее утопить.
        - Шон, не смей! - У меня голос срывается.
        Ой, да плевать на охранников. Кидаюсь вперед с одним намерением - отнять проклятый шприц и всадить его содержимое хотя бы в себя, чтобы этот идиот больше не занимался благородным самопожертвованием.
        Майкл, повинуясь властному кивку Карлы, бросается наперерез.
        - Пусти! - Брыкаюсь и лягаюсь, пытаясь вырваться из его хватки. - Отпусти, сволочь!
        Я босиком, не могу даже врезать каблуком по ноге.
        - Шо-о-он!
        Игла входит в шею. Он давит на стержень, вводя в себя синюю жидкость.
        - Дурак! Не прощу!
        Шприц падает из вмиг ослабевших пальцев, и Майкл тут же меня отпускает. Кидаюсь к медленно оседающему на пол брату.
        - Придурок, идиот, дебила кусок… - Захлебываясь слезами, успеваю подхватить его голову, прежде чем она встречается с твердой поверхностью. Кладу себе на колени, слепо глажу лицо дрожащими пальцами. - Что ты наделал?! Дурак! Что ты наделал?!
        А на губах Шона расползается блаженная и совершенно идиотская улыбка. Глаза закатываются, тело обмякает.
        - Пристрели ее и вложи пистолет ему в руку, - холодно распоряжается Карла.
        Зажмуриваюсь. Гори в аду, лжебогиня.
        Грохочет выстрел.
        Глава 67
        Выстрел, потом еще и еще. Громкие голоса, топот бегущих ног. Запах горелой плоти и паленой земли.
        - Кайя! - Кто-то трясет меня за плечо. Я ничего не понимаю, я не здесь, я там - с ним. - Кайя! Да черт тебя… - Меня оттаскивают от бесчувственного тела брата; пытаюсь брыкаться. - Кайя! - После чего с силой встряхивают, крепко схватив за плечи.
        Распахиваю глаза, возвращаясь в реальность.
        Джек.
        - Что ему вкололи? Сколько прошло?! - Еще раз встряхивает, чтобы мои мозги наверняка встали на место и заработали.
        О господи!
        - «Туман», пять кубиков, несколько минут, - выпаливаю скороговоркой.
        - Медиков с синтезатором крови сюда! - орет Джек в свой комм. - Какая у него группа крови? - Впивается в меня взглядом.
        - Первая положительная.
        - Заправляй на ноль-плюс!
        Ему что-то отвечают, но он уже не слушает, обрубает связь и тянется куда-то к карману на штанах.
        У меня голова кружится. Все помещение наполнено дымом и людьми в синем. Глаза печет, не вижу ни Карлу, ни Майкла, ни их головорезов.
        - Что ты делаешь? - хриплю, видя, как Джек достает нож и, присев на корточки возле моего брата, с сосредоточенным выражением лица принимается делать надрезы на его теле: запястья, шея…
        - Что ты, черт возьми, делаешь?! - срываюсь на крик.
        Джек зыркает на меня так, что, рванувшись было к нему, замираю на месте.
        - У нас пара минут, чтобы заменить кровь, иначе он или умрет от передоза, или подсядет на «туман» и умрет не сейчас, а через год, - поясняет таким тоном, будто с размаха отвешивает пощечину. - По-другому не успеем.
        Зажимаю запястьем рот и часто-часто киваю, больше не мешая.
        Кровь растекается по земле. Ее так много, что не верится, как столько может поместиться в одном человеке.
        - Я здесь! - К нам подлетает Лариса. Джек мгновенно поднимается и отходит, освобождая ей место. - Сюда. Кладите, - командует капитанша своим помощникам в синем, которые привели с собой носилки на гравиподушке. - Синтезатор! Вот так… Скальпель…
        - Иди сюда. - Горячие, мокрые от крови моего брата руки ложатся мне на плечи сзади и оттаскивают в сторону. - Не мешай, Лариса знает, что делает. - Поворачивает к себе лицом, как безвольную куклу.
        Он прав, я в шоке и почти не соображаю. А трясет меня так, словно внутри работает стиральная машина в режиме выжимки.
        - Он выживет? - сама не узнаю свой голос, он звучит по-настоящему жалко. А меня колбасит так, что, кажется, дрожью сейчас вызову землетрясение. Вскидываю к нему глаза. - Выживет?
        Джек серьезно смотрит в ответ. Поперек его щеки красуется длинный кровавый мазок - видимо, не подумав, потер лицо рукой.
        - У него высокие шансы, - отвечает, не обещая чудес.
        А потом притягивает меня к себе и крепко обнимает.
        Со всхлипом утыкаюсь носом ему в грудь.

* * *
        Мерно пикает аппарат жизнеобеспечения. Сижу у койки брата и держу его за руку. Он настолько бледный, до синевы, похож на живой труп, что мне страшно его отпускать. Такой беззащитный, слабый…
        Дверь приоткрывается. Вскидываю голову: Джек. Конечно же, Джек.
        - Держи. - Всовывает мне в свободную ладонь кружку с чем-то горячим. - Двумя руками держи, - настаивает.
        И я покорно отпускаю кисть Шона и обхватываю кружку. Она не раскаленная, а приятно греет ладони.
        - Спасибо, - бормочу, не поднимая глаз.
        Мы в одном из бараков, где Бристол выделил для нас целую комнату.
        Лариса сказала, что первые сутки - решающие. Кровь они полностью заменили, но внутренние органы могли успеть напитаться «туманом», поэтому нужно будет сделать еще несколько тестов по прибытии на «Старую ласточку», где есть необходимое оборудование. Но Шон точно будет жить. Долго и счастливо или же всего пару лет под наркотической ломкой - время покажет.
        Аппарат все пикает и пикает, гипнотизируя…
        - Карлу арестовали? - спрашиваю глухо.
        - Угу. И ее дружка. И группу поддержки. - Пауза. - Не всю.
        - Сбежали?
        - Нет.
        Ясно, перестреляли при задержании. Ничего не чувствую, слепо смотрю перед собой.
        - Пей, это успокоительное, - настаивает Джек.
        Послушно делаю глоток - гадость несусветная. Но пью.
        Джек подтягивает поближе еще один стул и, сев рядом, приобнимает меня за плечи.
        - Как ты узнал, где мы? - спрашиваю, сделав еще один глоток этого отвратительного пойла. Но действует - в голове немного проясняется.
        - Луис сказал.
        - Кто? - Ошарашенно вскидываю глаза к его лицу.
        - Что? - язвит. - Я перепутал имя? Большой такой лысый чернокожий тип. Угнал флайер, примчался к Бристолу среди ночи и заявил, что Карла Рейверин собирается тебя убить. Луис видел, как тебя унесли в шахту. Что туда же повели Шона, он не знал.
        - С ума сойти, - бормочу. - И почему мы не подумали про киношников…
        Джек хмыкает.
        - В первую очередь подумали и проверили. Там все чисто: комар носа не подточит. Если бы Карла не решила убрать тебя из-за того, что ты узнала Майкла, то спокойно вышла бы сухой из воды.
        - А как Майкл оказался здесь?
        Пожимает плечами.
        - Ты же помнишь мой план на «Козероге»? - Киваю. - Когда пугаешь мелкую рыбешку, она всегда мчится под крыло хозяина.
        Делаю еще один глоток.
        Усмехаюсь.
        - Там навоз, что ли? - Киваю на кружку.
        - Птичий помет, - отвечает Джек настолько серьезно, что я закашливаюсь, захлебнувшись только что выпитым. - Да дыши ты. - Похлопывает меня по спине. - Я пошутил. Не знаю, что там - Лариса что-то намешала.
        - Придурок, - сиплю.
        - От придурочной слышу.
        Продышавшись, усмехаюсь и перестаю спорить. У меня какое-то опустошение и отупление. Даже просто шевелиться нет ни сил, ни желания.
        - Значит, Майкл изначально работал на Карлу?
        - Ага. И рабами торговал, и «туман» распространял.
        Хмыкаю.
        - На все руки мастер…
        - А когда ты полетела на Альберу, Карла решила на всякий случай тебя заранее убрать и связалась с ним. А тот сразу убил двух зайцев: и выполнил ее пожелание, и поимел денег с Барона, под чьи предпочтения ты подходила.
        Как все складно вырисовывается, оказывается.
        Улыбаюсь.
        - Но ты меня спас.
        Джек хмыкает, возвращая руку на мое плечо.
        - Но ты убила Барона тарелкой, - откликается мне в тон.
        - И я купила подкову! - важно напоминаю, задирая нос.
        Джек смеется, но соглашается:
        - И ты купила подкову.
        Глава 68
        - Нет уж, подождите. - Преграждаю Бристолу выход из комнаты, которую он использует в качестве рабочего кабинета. - Вы не можете просто так уйти.
        В ответ полковник мстительно прищуривается.
        - Еще как могу. Я уже ответил вам: никого по имени Эндрюс и Салливан в списках освобожденных людей не значится. На остальное - категорическое нет!
        После чего беспардонно снимает мою руку с дверного косяка, аккуратно взявшись за запястье двумя пальцами, и, оттеснив меня в сторону, выходит в коридор.
        Ладно, и не такие крепости брали. Бегу за ним.
        - Полковник, я должна увидеть Карлу Рейверин, - настаиваю.
        Но тот остается непреклонным.
        - Если Интерпол, представителям которого мы передадим мисс Рейверин в ближайшие дни, сочтет нужным, то вызовет вас на перекрестный допрос. Там и увидитесь, - отрезает он, и не думая останавливаться.
        - Вы не понимаете! - Оббегаю мужчину и теперь шагаю перед ним спиной вперед. - Это самое яркое преступление последнего десятилетия. Общественность должна узнать об этом из первых уст.
        А у меня не осталось ни черта, просто ни черта! Карла успела уничтожить мой комм со всеми материалами!
        Бристол продолжает идти на меня, только мученически возводит глаза к потолку.
        - Мисс Вейбер, я настоятельно советую вам уняться.
        - А я советую вам не мешать журналисту с международным удостоверением!
        А теперь лицо полковника перекашивается, будто его заставили съесть лимон.
        - Мисс Вейбер… - Мужчина останавливается посреди коридора и прожигает меня тяжелым взглядом. Учитывая то, что без каблуков ростом я достаю ему от силы до груди, эффект мог бы быть сногсшибательным. Но я тоже не новичок в психологическом давлении.
        - Да, полковник? - Стойко выдерживаю его взгляд и, тоже остановившись, демонстративно складываю руки на груди, мол, давай-давай, я тебя слушаю.
        Но признаю, выдержке лондорца можно только позавидовать.
        - Мисс Вейбер, я рекомендую вам обратиться к мистеру Райдеру…
        К кому? В первое мгновение недоуменно моргаю, но, сообразив, что это местное имя Джека, быстро возвращаю себе покерфейс.
        - Может быть, он вам объяснит, что сейчас не до игр в журналистов и преступников. Как я понял, вы достаточно близко знакомы, - жестко заканчивает полковник и, обруливая меня, на сей раз действительно уходит прочь.
        - Это было невежливо! - кричу ему вслед.
        На что мужчина только отмахивается, даже не обернувшись.
        Солдафон твердолобый. Еще он на наши отношения с Джеком намекает. Можно подумать, есть какие-то отношения.
        Впечатывая пятки в пол, тоже направляюсь к выходу из барака. Чертовы длинные коридоры, чертова Пандора, чертов Бристол!
        Рывком дергаю входную дверь на себя и, естественно, с размаха врезаюсь в чью-то твердую грудь.
        - Джек, ты не вовремя, - шиплю, отскакивая от него, как теннисный мячик, и вытягиваю шею, пытаясь рассмотреть за его плечом, куда подался беглец-полковник.
        Однако тот тоже не проникается ситуацией, а, вместо того чтобы меня пропустить, преграждает путь, остановившись в дверном проеме, да еще и приваливается к косяку плечом.
        - У тебя отходняк, что ли? - уточняет, окидывая меня придирчивым взглядом.
        Закатываю глаза.
        Какие мы умные. Естественно, отходняк. Я просидела шесть чертовых часов у постели брата, накопила злость и энергию, и если немедленно их к кому-нибудь не применю, меня разорвет на части.
        Или того хуже - вернусь к Шону и буду рыдать, держа его за руку.
        Нет уж, лучше я буду рвать и метать и доведу кого-нибудь до белого каления.
        - Тормози, - спокойно произносит Джек, не меняя позы. - Твой брат жив, и все с ним будет в порядке.
        Фыркаю и отворачиваюсь, запустив руку в растрепавшиеся волосы.
        - Конечно. Все, с кем все в порядке, лежат в отрубе по десять гребаных часов.
        - Он спит.
        - А я не сплю!
        Упираю руки в бока и с воинственным видом пру на Джека. Он только корчит гримасу, но и не думает пугаться, зараза.
        - Ты бы тоже пошла поспать.
        - Не спится, - огрызаюсь. - Я хочу сделать этот репортаж. Я хочу заснять Карлу в наручниках. Я…
        - У тебя откат, - констатирует Джек, и мне хочется его придушить.
        В этот момент до нас доносятся громкие голоса откуда-то из-за барака. Джек, потеряв бдительность, оборачивается, а я, проскользнув между его плечом и дверным косяком, выбегаю наружу.
        - Немедленно прекратить истерику! - рявкает полковник где-то совсем близко.
        Туда!
        Но бежать не получается, потому что уже через мгновение мое запястье крепко обхватывают чужие пальцы, тормозя.
        - Не суети, - дергает Джек меня за руку. - Вместе пойдем.
        И отпускает только после того, как я покорно киваю.
        Вместе так вместе. Его дело.
        А за бараком разворачивается действо: на огромного Бристола нападает, словно петух, выпятив тощую грудь, Марио Мурильо. И вид у него настолько воинственный, что даже куцая косичка на затылке и та встала торчком - позер. Кларисса, заламывая руки, топчется рядом. Охрана режиссеришки тоже здесь, но не решается вмешаться, пока никто не применяет силу к драгоценному телу их нанимателя. Несколько лондорцев в синем также наблюдают за происходящим чуть в отдалении, но оружие не достают - понимают, что «бродячий цирк» выступит и уберется со сцены.
        - Что здесь происходит? - громко спрашивает Джек, подходя.
        На лице обернувшегося Бристола неприкрытое облегчение.
        - Мистер Райдер! Может быть, вы поможете унять этих… людей искусства.
        Тихонько прыскаю за спиной Джека. Какой тактичный лондорец нам достался. Глава их СБ - молодец, знал, кого отправить на дело.
        - Да, может быть, вы поможете… э-э… мистер Как-вас-там? - подхватывает Мурильо, демонстрируя, что не запоминает имена плебеев. - Они, - обвинительно тычет пальцем в сторону полковника, - незаконно удерживают мисс Рейверин! Тормозят рабочий процесс! А каждый час задержки - это миллионы коту под хвост. У-у-у… Тупое быдло!
        Брови Бристола взлетают на лоб, а в глазах появляется опасный блеск.
        - Спокойно, - просит Джек, - он просто идиот.
        - Это я-то?! - взвизгивает Марио, беря какую-то совершенно высокую ноту и откровенно переигрывая.
        - Мисс Рейверин предъявлено серьезное обвинение, - видимо, по сотому кругу начинает полковник. - Как только на планету прибудет Интерпол, она будет передана им.
        - Я протестую! - снова взвизгивает Мурильо.
        - И я, - неожиданно влезает в разговор Кло. - Куда подать жалобу?
        Джек закатывает глаза.
        - Господу богу, - с раздражением бормочет себе под нос.
        И тут Кларисса замечает меня.
        - Я поняла! - Чуть ли не подпрыгивает на месте. - Это все Пиранья! Она подставила мисс Рейверин! Так и знала, что эта женщина появилась тут неспроста!
        Не произнося ни слова, делаю шаг по направлению к ней. Кларисса вскрикивает и отшатывается, а меня снова тормозит Джек.
        - Уймись, - шипит на ухо, оттаскивая за руку на прежнее место.
        Но я все еще смотрю на Клариссу в упор.
        - Только вякни, - предупреждаю негромко. Но та прекрасно меня слышит, потому что белеет как мел.
        И только кажется, что все успокоились, как вдруг сказанное Кло доходит до нашей звезды в полной мере.
        - Она-а-а?! - пафосно восклицает тот и с видом быка, испытывающего к тореадору личные счеты, несет свое важное тело в мою сторону. - Маленькая дрянь, я требую объяснений!
        Джек молча задвигает меня себе за спину.
        - Нельзя мешать творить искусство! - визжит Марио.
        Лондорцы ничего не предпринимают. Охрана Мурильо, может, и вмешалась бы, но у них только кулаки против боевого оружия.
        А Марио явно заигрался.
        - Я тре-е-е…
        Гневная тирада внезапно прерывается и сменяется какими-то булькающими звуками.
        - Давно бы так, - усмехается Джек, и я с любопытством высовываюсь из-за его плеча.
        Луис, сам огромный и черный, как бык, в открытой майке, не скрывающей мощные бугристые руки, умудрился появиться из-за угла как раз вовремя, чтобы перехватить Мурильо еще на подлете, и теперь держит его одной рукой поперек тела, а ладонью второй закрывает ему рот. Марио что-то мычит.
        Охрана дергается к нему, но у Мурильо хватает мозгов, чтобы промахать им свободной кистью «отбой». Телохранители остаются на месте.
        - Успокоился? - Глухо уточняет Луис.
        - М-му, - покладисто откликается Марио.
        - Тогда п-шел!
        Однако стоит Луису разжать хватку и толкнуть раскрасневшегося от унижения режиссера к его людям, как к Мурильо вновь возвращается спесь.
        - Я буду жаловаться! - кричит он с безопасного расстояния. - Я вас засужу! Вы обо мне еще вспомните!
        - Тебя забудешь, - буркает Джек.
        Мурильо матерится. Мурильо бьет копытом. Мурильо обещает жесткую расправу всем, кто мешает ему творить искусство.
        - Если он не уймется, я арестую его до выяснения обстоятельств, - сухо предупреждает полковник, вроде бы ни к кому конкретно не обращаясь, но Кло тут же срывается с места.
        - Марио, Марио, вам нужно успокоиться. Как насчет чая со льдом? - сюсюкает с ним, как с маленьким.
        - Яду мне!
        - Может быть, кофе?..
        Наконец они с охраной уходят по направлению к посадочной площадке, где оставили флайер.
        - Луис, дай я тебя обниму! - восклицаю в сердцах. - Ты мой герой!
        - Да чего там… - смущается тот, но от объятий не отказывается. - Достали, - бормочет. - Больше я на эту шоблу не работаю.
        - Не работаешь? - хмурюсь, отстраняясь.
        Как так? Как на «Пятом» без Луиса?
        Усмехается, проводит ладонью по блестящей лысине.
        - Не работаю, - подтверждает. - То им галстук нацепи, то куртку по жаре, то смотри, как они людей убивают… Стар я уже для таких игр, Кайя.
        И мне не остается ничего другого, кроме как кивнуть.
        Да что ж такое? Какого черта мой привычный мир продолжает рушиться?
        - Но с тебя интервью обо всем произошедшем этой ночью! - бодро заявляю уже через мгновение, натянув на лицо улыбку и уперев указательный палец Луису в грудь.
        Тот усмехается.
        - Заметано, Кай… Кстати, никто не видел Эдварда? Он обещал мне спарринг…
        Глава 69
        Хорошо лететь целую неделю в одноместной каюте скоростного клиркийского крейсера, избавившись от храпящей соседки, упражняясь в готовке разнообразных блюд на камбузе и качая ягодицы в суперсовременном спортзале. И совсем другое - маяться в этой самой каюте от бессилия, пусть и всего четыре дня пути, зная, что в медблоке лежит твой родной брат, введенный в искусственную кому.
        Когда мы вернулись на «Старую ласточку», Лариса провела тесты и пришла к неутешительному выводу: органы Шона все же успели подвергнуться губительному воздействию «синего тумана». Насколько это опасно для жизни, она не специалист, чтобы сказать наверняка, но считает рискованным приводить Шона в сознание до полной диагностики - начав активно работать, его мозг может пострадать еще сильнее.
        А потому все, что нам остается, это отправиться на Сьеру в клинику доктора Кравеца и передать пациента из рук в руки.
        И молиться, да. Лариса сказала молиться. Но я не слишком-то набожна, поэтому просто покивала и ушла к себе.
        Моя единственная Богиня оказалась наркодилером и пыталась меня убить. Пожалуй, обойдусь без молитвы.
        Луис летит с нами. Я предложила ему должность телохранителя Шона - пока суть да дело, ему не помешают лишние средства, а папа все равно потребовал бы охрану для любимого сына, если его придется оставить без присмотра на Сьере.
        Тошно-то как…
        «Привет, папа! Шон пострадал, его организм заражен «синим туманом», и мы летим к доктору Кравецу. Если можешь, прилетай»…
        Нет, черт, слишком формально и непонятно. Вдруг он не знает, кто такой доктор Кравец?
        Стираю набранный текст на выданном мне Роу стареньком коммуникаторе и пишу заново.
        «Папа, привет! Обстоятельства изменились»…
        Да господи, что я несу? Это не обстоятельства, это полная хрень, в которую я же и затащила своего брата.
        «Папа, ты нужен Шону. Он получил дозу «синего тумана», и мы летим на Сьеру в клинику доктора Кравеца. Приезжай»…
        Р-р-р! Почему я не могу написать отцу то, что действительно думаю?
        «Папа, я налажала. Шон из-за меня пострадал. Ему требуется лечение от воздействия «синего тумана». Прилетай на Сьеру в клинику доктора Кравеца, как только сможешь. Ты ему нужен»…
        Чертыхаюсь, удаляю окончание и пишу: «Ты нам нужен».
        Плевать - отправляю.
        Он и так знает, что его дочь - знатная косякопорка. Лучше сказать сразу, чем потом отвечать на миллион наводящих вопросов.
        Да, я испортила брату жизнь. Да, я выбрала сенсацию, а не его.
        Да, папа, я эгоистичное чудовище, как ты и говорил.
        Отшвыриваю от себя комм и, плюхнувшись на спину, прячу лицо в ладонях.
        Спокойно, Кайя, вдох-выдох. Ты тоже нужна Шону, какая бы ни была. Пока не прилетит отец, ты единственная, кто у него есть.
        В дверь стучат.
        Матерюсь сквозь зубы, но заставляю себя подняться с койки и хотя бы сесть.
        - Открыто! - кричу незваному визитеру, одновременно приглаживая волосы.
        Никогда больше не буду стричься так коротко - не прическа, а сплошное безобразие, вечно торчащее во все стороны.
        - Привет. - На пороге появляется Джек, подпирает проем плечом.
        Вскакиваю.
        - Он ответил? - Бросаюсь к нему с горящими от нетерпения глазами. - Ответил?!
        Вчера Джек отправил анализы Шона напрямую доктору Кравецу, с которым оказался знаком лично, и я вся как на иголках в ожидании ответного сообщения.
        - Ответил. - Джек улыбается. - Ждет нас и готовит место для будущего пациента.
        - А анализы?
        - Написал, что, если не будем медлить, возможно полное восстановление.
        - У-и-и! - И я, подпрыгнув, с визгом бросаюсь ему на шею. - Спасибо, спасибо, спасибо! Ты лучший!
        Он ржет.
        - Это доктор Кравец - лучший.
        Его ладони на моей талии, моя грудь прижата к его груди…
        Резко выворачиваюсь, разрывая объятия. Мой брат при смерти по моей вине, а я тут личной жизнью буду заниматься? Ни за что, пока не буду убеждена, что Шону ничего не угрожает.
        - М-м… - протягивает Джек, ероша волосы на затылке и тоже заметно смутившись. - Пойдем кофе, что ли, попьем?
        Морщусь.
        - А может, я тут сдохну в одиночестве? - спрашиваю с надеждой.
        Усмехается, качает головой.
        - Не-а. Ты и так не завтракала. Кули велел притащить тебя, даже если ты будешь брыкаться.
        Мое дурацкое воображение мгновенно рисует, как он забрасывает меня себе на плечо, своими, чтоб его, жилистыми руками, придерживая сзади за бедра, а я, будучи свешенной вниз головой, любуюсь его…
        Тормози, Кайя! Сначала Шон, потом секс.
        А-а-а! О чем я опять думаю?!
        Джек смеется, явно прочтя все эти мысли на моем лице, и приподнимает руки ладонями от себя.
        - Договорились, без рук. Так идем?
        - Идем, - вздыхаю.
        Что ж ты со мной делаешь, Джек? И почему я в восторге уже не только от твоей внешности?..

* * *
        Сижу на скамье для зрителей у стены в спортзале «Старой ласточки» и наблюдаю за тем, как Эдвард лупит Луиса. Нет, бывший охранник с «Пятого» сдался не сразу, но стал уступать уже через несколько минут после начала обещанного спарринга. Все-таки большую часть своей жизни он таскал гантели и штангу, а не участвовал в реальных боях. А Эд, хоть и старше на десяток лет, прошел совсем другую школу жизни.
        - Не расстраивайся, - толкает меня в плечо сидящая рядом Лариса. - Эд работает в полную силу только с достойными противниками.
        Морщусь, когда Луис в очередной раз оказывается на лопатках.
        - Он же его сейчас в фарш раскатает.
        - Не должен, - задумчиво произносит капитанша, тоже устремляя взгляд на импровизированный ринг. - Эд просто расстроен, что все пропустил и не участвовал в активных действиях на Пандоре. Ему нужно выпустить пар.
        Скорее уж, выпустить свои огромные кулаки. Но я не сестра милосердия, а Луис - большой мальчик, чтобы решать за себя, поэтому сижу и наблюдаю за избиением.
        - А где они с Диланом были все это время? - спрашиваю.
        За все время пребывания на Пандоре, я видела Эдварда и капитана только по прибытии и при отлете.
        - Инспектировали рудники с людьми полковника Бристола. У них… хм… есть некоторый опыт работы в шахте.
        Бывшие рабы матери Джека, точно. Скользкая тема.
        - Но все хорошо, что хорошо кончается, да же? - Лариса снова «притирает» меня своим плечом.
        Дарю ей фальшивую улыбку.
        Кончается у нее. Вот когда Шон выйдет из клиники с записью «здоров», тогда для меня история с «синим туманом» и закончится.
        - Все будет в порядке, - обещает Лариса. - При данных обстоятельствах Шону выпал лучший расклад из всех возможных. А доктор Кравец - настоящий волшебник.
        Луис снова падает на мат, только на сей раз ничком. Зажмуриваю один глаз и слежу за тем, как он с трудом поднимается, только вторым.
        - Выключи Мать Терезу, - усмехнувшись, когда мой приятель вновь становится в боевую стойку и уже через секунду бросается в атаку, говорю Ларисе.
        - Перебор с утешениями? - понятливо хмыкает та.
        - Угу. Выше крыши. Пойдем лучше выпьем, а?
        - Между нами, девочками? - мгновенно загорается Лариса. - Давай тогда еще Марту позовем?
        - Да хоть всю «Ласточку», - разрешаю. - Кстати, почему она все-таки «Старая»?
        Капитанша адресует мне недоуменный взгляд и пожимает плечом.
        - Более новые модели раскупили, вот и «Старая».
        И я прикрываю рот ладонью, чтобы не расхохотаться в голос. Великая тайна, чтоб их всех!
        Нам лететь еще полтора дня…
        Глава 70
        Как гласит путеводитель, Сьера - планета-пустыня с редкими оазисами. В одном из таких зеленых островков и расположена всемирно известная клиника доктора Кравеца.
        Выбравшись из флайера, торопливо надеваю солнцезащитные очки и осматриваюсь: мы сели на вымощенную светлым камнем посадочную площадку. Если обернуться назад и посмотреть по сторонам, то видны лишь рыже-желтые песчаные дюны. Горячий ветер гонит песок, и создается впечатление, что все вокруг беспрестанно движется.
        Зато если смотреть только вперед, картинка разительно отличается: начинающаяся от самой посадочной площадки плиточная дорожка ведет к кованым воротам. За высокой оградой видны зеленые кроны деревьев. Шелестит листва на ветру, и даже слышится пение птиц. И правда оазис среди пустыни.
        Джек спрыгивает с подножки вслед за мной, помогает Луису вытащить носилки. Водитель в это время связывается с клиникой, сообщает, что мы на месте. Это доктор Кравец был так любезен, что прислал за нами транспорт.
        - Ну и жара, - комментирует телохранитель, протирая лысину извлеченным из кармана носовым платком.
        Усмехаюсь.
        - Хотя бы не духота.
        Мне тут нравится, а учитывая то, что в ожидании флайера из клиники я успела прошвырнуться по магазинам на территории космопорта и обзавестись не только очками, но и приличной летней одеждой, в климате меня вообще все устраивает. Обувь, конечно, не от тетушки Флер, но я наконец-то возвышаюсь над плечом Джека и вообще смотрю на мир совсем под другим углом, чем последние недели. Плюс двенадцать сантиметров - наконец-то!
        Подол легкого платья раздувает ветер; играет волосами, освежая шею.
        - Ну что, идем? - Оборачиваюсь к водителю и нетерпеливо переступаю с ноги на ногу. Нанесенный на плиты песок похрустывает под подошвами босоножек.
        - Сейчас, мисс, - улыбается тот.
        И в этот момент ворота клиники открываются…

* * *
        Доктор Кравец - худощавый седовласый мужчина неопределенного возраста. Ну, то есть он определенно пожилой, но шестьдесят ему или восемьдесят, не поймешь.
        Тихой мышью сижу на стуле в палате, где разместили Шона, и, сжав ладони между коленей, с замиранием сердца ожидаю вердикта.
        Джек остался в зале ожидания вместе с Луисом, и теперь мы с доктором Кравецом один на один, не считая спящего Шона. Его владелец клиники уже успел просветить везде, где только можно, прощупать со всех сторон и взять всевозможные жидкости на анализ: кровь, слюну, мочу, - и теперь вчитывается в результаты, длинным списком появившиеся на развернутом над столом экране.
        - Доктор, ну что там? - не выдерживаю.
        Кравец оборачивается и улыбается доброжелательной поддерживающей улыбкой. Из моих знакомых так умеет улыбаться только Глеб Кули.
        - Все не так плохо, мисс Вейбер, - произносит доктор и поднимается со своего стула, протягивает мне руку. Встаю. - Пойдемте прогуляемся и поговорим… Мэри, готовь капельницу, - велит выглянувшей из соседней двери медсестре в белоснежном халате и чепчике на туго собранных волосах и ведет меня в коридор.
        Оказывается, здесь есть черный ход, и, преодолев еще одну дверь буквально в паре метров от палаты Шона, мы, минуя длинные коридоры, которыми пришли, оказываемся в парке с мощенными дорожками, пролегающими между ветвистых деревьев, дающих тень и прохладу.
        - Это все ваши пациенты? - Спотыкаюсь на пороге и замираю, разглядывая десятки дышащих здесь свежим воздухом людей.
        Кто-то одет в обычную одежду и выглядит совершенно здоровым и полным жизни. Кто-то - в больничных пижамах и передвигается при помощи тросточек или костылей, еле переставляя ноги. Есть и вовсе те, кто сидит в инвалидных колясках. Какой-то мужчина с впалыми щеками дремлет в своем кресле, запрокинув голову и приоткрыв рот. Другого «колясочника» везет по тропинке медсестра - близнец той, которую я видела несколько минут назад у палаты Шона.
        - Все, - со вздохом отвечает доктор. - «Синий туман» - страшная зараза. И я могу сказать, что вашему брату повезло. Шансы, что он закончит так, как Филипп, - кивок в сторону спящего мужчины, - один к девяносто девяти.
        - Спасибо, - бормочу, чувствуя в горле ком размером с бейсбольный мяч.
        - Рано, - улыбается доктор. И когда я, не понимая, вскидываю брови, поясняет: - Рано благодарите.
        Мы сходим с крыльца и медленно идем по тропинке в глубь сада. С доктором все здороваются: и медсестры, и пациенты, способные говорить. Кравец улыбается и кивает каждому.
        - Сколько, доктор? - спрашиваю, когда молчание между нами затягивается.
        - Сразу скажу, недешево, мисс Вейбер.
        Мотаю головой.
        - Просто Кайя.
        - Кайя, - послушно повторяет Кравец с улыбкой.
        - Я не о деньгах. Деньги не проблема. Сроки.
        Доктор закладывает руки за спину и устремляет взгляд вверх. Солнечные лучи, проникающие в парк сквозь кроны деревьев, играют на его умиротворенном лице. Терпеливо жду, хотя меня и подмывает прямо сейчас схватить его за рукав медицинского халата или за грудки и трясти, трясти…
        - Год, Кайя. Как минимум год.
        Дерьмо-о-о…
        Крепко зажмуриваюсь и глубоко дышу.
        - Год - это немного по сравнению со счастливой и здоровой жизнью, которая непременно ждет вашего брата после завершения лечения.
        Качаю головой.
        - Знаю, просто…
        Я отняла у Шона год жизни, и мне хочется провалиться сквозь землю, вот что.
        - Вы сможете его навещать, - успокаивает меня доктор Кравец, неверно истолковав мою реакцию.
        - Конечно, - бормочу.
        Подумать только, а ведь изначально я считала этого человека одним из главных подозреваемых…
        - Спасибо вам, доктор.
        Пожилой мужчина усмехается, отчего от его глаз к вискам убегают глубокие лучики-морщинки.
        - Я же говорю: рано благодарите. К тому же вы еще не видели сумму в счете. - И весело подмигивает.
        Старый проказник.

* * *
        С экипажем «Старой ласточки» мы распрощались еще на орбите. Лариса тепло обняла меня на прощание и посоветовала быть внимательнее к своему здоровью. Кок Кули взял обещание не переставать практиковаться в кулинарии. Эдвард, пилот Тим и капитан Роу просто пожали руки и пожелали удачи.
        Должно быть, они еще там, ждут возвращения Джека. Или же он доберется сам, снова сменив имя и взяв новое дело, - не спрашивала. Но сейчас он провожает меня в отель, и этого достаточно.
        На самом деле, я так сильно впечатлена клиникой доктора Кравеца, что меня даже не посещают пошлые мыслишки касательно Джека. Столько пациентов, столько поломанных судеб… Ради чего, Карла? Ради денег?!
        - Миленько, - комментирует Джек, входя в только что снятый для меня номер.
        Единственный снятый номер - сам он задерживаться явно не собирается.
        Ставит сумку с моими немногочисленными пожитками на полку для обуви у входа, а сам проходится по комнате, вероятно, по вбитой годами привычке проверяя окна, ванную комнату, потайное место за шторами.
        - Думаешь, меня тут караулит маньяк? - смеюсь, наконец приходя в себя.
        Он усмехается, пожимает плечом.
        - Должен же я попытаться спасти от тебя хотя бы одного маньяка?
        Воинственно упираю руку в бок и вскидываю подбородок.
        - Джек Рассел, ты знаешь, что ты скотина?
        Расплывается в ехидной улыбке.
        - Я не Джек Рассел.
        Ну кто бы сомневался?
        На секунду отвожу от него взгляд, чтобы сбросить босоножки - ноги гудят, я все-таки умудрилась отвыкнуть от каблуков. А в следующее мгновение меня подхватывают сильные руки. Пищу от неожиданности и обвиваю его бедра своими ногами - благо ширина юбки позволяет.
        Целуемся. Жадно, страстно, торопливо. И это еще лучше, чем я себе воображала. Какой там Гас, с которым я пыталась забыть свою тягу к этому человеку? Прости, красавчик-блондин-греческий-бог, но ты не идешь ни в какое сравнение!
        Не прекращая целовать, Джек усаживает меня на высокий комод у стены, оставаясь между моих широко расставленных ног.
        - Кстати, - шепчу, внезапно вспомнив то, о чем в суете совершенно забыла, - я же так и не заплатила Джейку Риду за работу.
        - Вот и заплатишь, - язвит этот зараза, спуская с моих плеч тонкие лямки платья и обнажая грудь, до которой тут же добирается губами.
        - Скотина. - Выгибаюсь ему навстречу, дурея от захлестывающих меня эмоций и ощущений. - Ты знаешь, что любая уважающая себя девушка, услышав такое, обидится, решив, что ее назвали проституткой?
        Его плечи вздрагивают от смеха, а губы возвращаются к моим губам.
        - Ну ты же придурочная, а не идиотка, - отвечает, все еще посмеиваясь.
        И я без раздумий сжимаю зубы на его нижней губе - получи, засранец!
        А еще через миг я вынуждена выгнуться дугой, потому что этот гад запускает руку мне в волосы на затылке и оттягивает голову назад.
        - Будешь неделю носить водолазки, - угрожает, явно намереваясь поставить мне на шее засос.
        Ах так, значит? У меня как раз отросли ногти. Что я немедленно и демонстрирую, задирая его футболку и от души полосуя спину…
        Глава 71
        Это не просто секс, это какой-то бой. Взаимное изнасилование, хе-хе.
        Джек прекрасен, без шуток. Его тело просто великолепно, а темперамент в постели настолько соответствует моему, что это не просто круто, это бомбезно - до искр из глаз. Хотя какой там «в постели» - до постели мы добираемся часа через три: после комода, подоконника и душевой кабины.
        Мой горячий до невозможности зараза-камикадзе, какой же ты классный!
        Уже светает, когда мы наконец без сил валяемся в кровати. Трогаю кончиком пальца свою прокушенную и теперь наверняка распухшую губу.
        - Какой хороший отель, - усмехаюсь. - Нам в дверь постучали лишь дважды.
        Джек ржет.
        - Учись у людей тактичности.
        Мстительно прищуриваюсь.
        - Опять нарываешься?
        - Не-а. - Качает головой, хотя горящий взгляд явно намекает об обратном. - Нам бы поспать хотя бы пару часов.
        - И поесть, - поддакиваю.
        Оставшийся без ужина желудок тут же подает голос. Зараза, а ну заткнись! Нельзя же портить такой романтичный момент голодным урчанием.
        - Ты в кого такая прожорливая? - Джек, естественно, не упускает возможности меня поддеть.
        - В бабушку! - рявкаю.
        И мы, смеясь, снова целуемся. На сей раз без укусов и членовредительства, неспешно и тягуче - самое то перед сном.
        Я честно собираюсь спать, но что знают о сне мои шаловливые руки? Одна из них, живя своей собственной жизнью, добирается до груди Джека и, жадно исследуя его тело, спускается ниже и ниже.
        - Это не я, - заверяю, округляя глаза в фальшивом изумлении. - Она сама.
        - Ага, верю, - смеется Джек, но, естественно, не останавливает.
        И вдруг моя ладонь замирает, а я хмурюсь. Я, конечно, уже видела его без футболки еще во время спарринга с Эдом, но на ощупь длинный шрам в форме полумесяца на его правом боку еще более впечатляющ.
        - Что это? - шепчу, поднимая глаза к его лицу.
        Джек кривится.
        - Шрам, что же еще?
        - Большущий.
        Он наконец перестает кривляться и отвечает серьезно:
        - В десять лет упал с крыши, зацепился за водосток, отломал от него кусок и пропорол себя им насквозь. Мачеха Дилана шила меня вручную, поэтому вышло вкривь и вкось.
        - Ничего себе, - присвистываю. - А это…
        Джек закатывает глаза.
        - Любопытная ты тоже в бабушку?
        - Ага. - Интенсивно киваю, хотя это и не очень удобно, лежа щекой на подушке.
        - Ладно, - сдается. - Да, это было на Пандоре. Захват наркоторговцев происходил как раз в тот момент, когда я валялся на больничной койке.
        А потом малыш очнулся после операции, и ему сказали, что мамы больше нет…
        - А почему не свел шрам?
        - Кайя-а-а, - стонет Джек и переворачивается с бока на спину. Я тут же без спроса перебираюсь ему на плечо; обнимает одной рукой.
        - Оставил как память? - не унимаюсь.
        - Да какая память? В детстве сводить такие большие шрамы слишком болезненно. А потом мне было чем заняться. Шрам и шрам. Не нравится? - Ехидно косится в мою сторону.
        - Мне все в тебе нравится, - заявляю совершенно искренне. - Ну, - добавляю, сделав вид, что задумалась, - кроме характера, конечно.
        Смеется.
        - Аналогично. - И притягивает меня к себе ближе. - Может, ну его, этот сон? - вкрадчиво предлагает на ухо.
        А я, как он сам сказал, придурочная, а не идиотка, чтобы отказываться…

* * *
        Это длится два дня. Два дня безграничной близости, прерываемой только затем, чтобы заказать еду в номер или позвонить доктору Кравецу - убедиться, что Шона ещё не вывели из комы и я ему пока не нужна.
        Лучшие два дня в моей жизни.
        Джек делает вид, что никуда не торопится, а я не спрашиваю. Ни о том, ждет ли его ещё «Ласточка», ни о том, увидимся ли мы когда-либо вновь. Это лишнее.
        Мы слишком разные, и у каждого из нас своя жизнь, в которую не впишется второй…
        Докатились, я на полном серьезе рассуждаю о будущем с каким-то конкретным мужчиной! Мир явно сошёл с ума.
        Или я.
        Но мне хватает ясности рассудка, чтобы посмеяться над этими фантазиями.
        В реальности, реши мы остаться вместе, поубивали бы друг друга уже через пару недель. Журналистка и спецагент? Гостевой брак?
        Да очнись же ты, Кайя, или от многочисленных оргазмов твой мозг окончательно превратился в желе? Брак для тебя - это незамеченная дырка на только что купленной кофте, и ничего другого.
        А Джек - это отлично проведённое время. Суперотлично проведённое время, если начистоту. Отпуск, отдых и, да, как бы пошло это ни звучало, секс без обязательств.
        Да я даже имени его настоящего не знаю!
        - О чем думаешь? - спрашивает Джек, поймав направленный на него взгляд.
        Усмехаюсь, щурясь, как сытая кошка, и бессовестно закидываю ногу поперек его тела.
        - Об отпуске и отдыхе у моря.
        Должно быть, выражение лица у меня то еще, потому что он смеётся и притягивает меня к себе.
        - Ну, что могу сказать? Моря у меня сейчас нет…
        Да Господи, на фиг мне какое-то море!

* * *
        Он уходит ночью.
        Сплю поверхностно, поэтому мгновенно просыпаюсь, стоит матрасу вздрогнуть. Прислушиваюсь: в ванную или… Шорох одежды, «вжик» молнии.
        Все.
        Стараюсь дышать ровно и не шевелиться. Лучше так, Джек - молодчина, все правильно делает. Кому нужны эти прощания, как в дешевых мелодрамах? Нам было здорово вместе, но время закончилось - так зачем усложнять?
        И все-таки вслушиваюсь в каждый шорох, движение воздуха. Что-то звякает, падает и катится. Он замирает, прислушивается: не разбудил ли?
        Конечно не разбудил, сплю как убитая, разве не видишь? И вижу десятый сон. Эротический, с тобой в главной роли, ага.
        А потом я слышу шаги, негромкое пиканье открывающегося замка, и еще раз - при закрытии.
        Вот теперь действительно все.
        Крепко зажмуриваюсь, обняв себя за плечи руками и сжавшись на измятой простыне в позе эмбриона, и… просто дышу.
        Вдох, выдох… Спокойно, Кайя, ты кремень.
        Сколько еще шикарных мужиков будет в твоей жизни? Да не счесть!
        Подумаешь, влюбилась в этого конкретного. Ты же придурочная, а не идиотка, чтобы лить слезы из-за такой ерунды, правда?
        Но я все равно реву, хоть это и глупо.

* * *
        Просыпаюсь от бьющего в лицо солнечного света и с наслаждением потягиваюсь. Жизнь прекрасна, и я хороша.
        А еще сегодня доктор Кравец обещал вывести Шона из комы, так что, давай, Кайя, поднимай свою роскошную задницу с постели, своди ее в душ и наряди в новые шорты.
        Но только я выполняю первый из трех запланированных пунктов, как звонит комм.
        Отец.
        - Да, пап! - Хватаю аппарат с прикроватной тумбы и мгновенно принимаю вызов. - Ты приехал?!
        Из динамика раздается удивленное покашливание.
        - Дочь… Ты в порядке?
        - Я - лучше всех, - заверяю, важно ткнув себя пальцем в грудь, несмотря на то что он и не может видеть этого жеста по аудио. - Где ты? Я очень по тебе соскучилась!
        - Кх-м… э-э… - слышится пораженное в ответ. - Я на орбите Сьеры. Скоро буду в клинике.
        Ой, да ладно. У меня такое хорошее настроение, что какое-то там проигнорированное признание его не испортит. Подумаешь, это же Виктор Коллинз.
        - Окей, буду там через час.
        И уже собираюсь завершить вызов, как из комма доносится:
        - Эм… Кх-м…
        Хмурюсь: закашлялся, что ли?
        - Я тоже соскучился! - вдруг рявкает папа скороговоркой и обрывает звонок.
        Улет! Он все-таки это сказал!
        И я, улыбаясь от уха до уха, танцующей походкой направляюсь в ванную.
        Глава 72
        МЕСЯЦ СПУСТЯ
        Здание «Пятого». Двести пять этажей, десять классических лифтов и три аэродинамические трубы… Ну, вы помните. Пластик, гранит и стекло - масштабно, ярко, амбициозно.
        Обгоняю на тротуаре нескольких неспешных пешеходов и ныряю в проем револьверных дверей. Йеху, успела! Отличное начало дня!
        И не больно-то важно, что все последние дни я почти безвылазно провела в местном отделении Интерпола, давая показания и окончательно топя попытавшуюся прикинуться бедной овечкой Карлу. А учитывая то, что Майкл раскололся практически сразу и во всем сознался, надеясь на сделку со следствием, у бывшей Богини не осталось шансов.
        Жаль, что вместе с коммуникатором Баронета я лишилась всех материалов, но даже это не портит моего хорошего настроения: сенсаций в моей жизни будет еще много. Главное, что прямо сейчас Интерпол ищет сообщников (среди копов в том числе) взятой с поличном Карлы Рейверин и лиц, ответственных за творящееся на Альбере. Так-то.
        Шах и Мат, сброшенная с Олимпа богиня. Ты мнила себя Герой, зато теперь побудешь Персефоной - в подземном царстве тебе самое место.
        Коп, который проводил мой допрос, сболтнул, что Карла давит на тяжелую в материальном плане юность и винит в неуемной жажде обогащения не свою подлую натуру, а детскую травму. Рассчитывает на снисхождение суда присяжных. Ну-ну. С удовольствием выступлю на нем свидетелем.
        Кстати, если бы не мои показания, ни местная полиция, ни Интерпол так и не заинтересовались бы смертью Кенни Бауэра, успевшего первым накопать что-то на Карлу и унести эти знания с собой в могилу. Но я была убедительна. Бинго! Дело гибели лучшего программера «Пятого» снова открыто!
        Холл, как всегда, полон народу: сотрудники и посетители снуют туда-сюда, сталкиваются и растекаются ручейками в разные стороны. Бликуют зеркальные панели, мигают лампочки на турникетах, перегораживающих проход к подъемникам. Гул голосов, грохот каблуков, звук падающих карандашей - шум и суета, обычное утро на «Пятом».
        Улыбаясь во все тридцать два, распрямляю плечи, гордо вскидываю подбородок и быстрой походкой от бедра направляюсь в сторону ресепшн для сотрудников.
        На мне новые туфли от Флер Лу-а на умопомрачительной шпильке, узкая юбка из последней коллекции и белоснежная блузка, идеально оттеняющая успевшую загореть за неделю пребывания на Сьере кожу. А волосы, до которых наконец-то добрался настоящий мастер своего дела, модно подстрижены и уложены волосок к волоску. Ну и что, что для этого мне пришлось встать в пять утра - оно того стоило.
        Я знаю, что великолепно выгляжу. Я уверена в себе. Я - дома!
        От девочки-администратора как раз отходит один из сотрудников «спортивного этажа», и я, со скрипом дрифтуя каблуками, обруливаю неспешных наседок из кулинарного шоу и первой оказываюсь возле стойки.
        - Пиранья! - возмущается одна из них.
        - Явилась! - вторит ей вторая.
        Черт возьми, какое приятное дежавю.
        Только какая я Пиранья? Вернувшись в лоно родного «Пятого», чувствую себя по меньшей мере сказочным единорогом, который вот-вот начнет помечать углы радугой.
        Дарю жертвам кулинарии широченную улыбку и отворачиваюсь, опираюсь локтями на стойку.
        - Привет… Лайла, - успеваю прочесть имя на бейдже. - Есть что-нибудь для меня?
        Девушка изумленно моргает. Новенькая, похоже, и не ожидала меня здесь увидеть.
        - А вы?.. - лепечет, хмуря светлые брови.
        Ну, или не узнала.
        - Кайя Вейбер. - Улыбаюсь, постукивая пальцами по поверхности стойки.
        Время, время, дорогая, у меня столько дел, что мне определенно не до знакомств и расшаркиваний.
        Вчера я попыталась войти в свою рабочую почту, но не смогла. Видимо, она настолько переполнилась, что встала колом. В итоге полетел весь мой аккаунт, и все к чертовой матери заблокировалось. Поэтому мне очень надо поскорее попасть в свой кабинет и выяснить, кто теперь работает вместо Кенни и сможет реанимировать систему.
        Лайла, видя мое нетерпение, торопливо бегает пальцами по клавишам. Один раз даже пробивает голоклавиатуру и ударяется ногтем об столешницу. Тактично не замечаю.
        - Мисс Вейбер… - Пальцы девушки вдруг замирают, а она поднимает на меня круглые от удивления глаза.
        - Да, Лайла? - Поощрительно киваю.
        - Мисс Вейбер, вы уволены.
        …!
        Я потрясенно смотрю на нее, она - на меня.
        Если это какая-то шутка, то чертовски, до тупости несмешная.
        Хватаюсь за край стойки и, подпрыгнув, подтягиваюсь на руках, чтобы заглянуть в ее комп. На экране и впрямь красуется мое фото, перечеркнутое жирной красной линией с надписью: «Уволена. Доступ в служебные помещения запрещен».
        Да какого?..
        Плюхаюсь обратно, чуть не переломав каблуки. Благо обувь от старушки Флер никогда не подводит.
        - Мисс Вейбер, освободите место, пожалуйста. Очередь, - просит меня Лайла, указывая подбородком за мое плечо.
        - Добегалась, - шипит одна из кулинарок за моей спиной. Не оборачиваюсь.
        В голове у меня идет лихорадочная работа мысли. Карлы нет, кто на ее месте? Даррел - наверняка. Шеф Винсента. Вышвырнул меня за то, что я утопила Рейверин? Или его подопечный напел, какая я плохая, воспользовавшись моментом? С самим Даррелом нам вроде нечего делить.
        Ладно…
        - Вызывай Даррела. - Упираюсь в Лайлу тяжелым взглядом. - Мне надо с ним поговорить.
        - Мистера Даррела нет, - лепечет девчонка, но я ей ни капли не верю.
        - Окей. - Раздраженно встряхиваю волосами. - Тогда оформи мне временный пропуск, я сама поднимусь.
        Потому что с заблокированным доступом я могу до посинения прикладывать ладонь к сенсору турникета - никто меня не пропустит.
        Почта переполнилась… Вот я дура!
        - Запрещено, мисс Вейбер, - блеет администратор и якобы незаметно смещается в сторону - к тревожной кнопке, чтоб ее.
        Приподнимаю руки ладонями от себя и отступаю от стойки.
        - Ухожу, видишь?
        Лайла осторожно кивает и останавливается.
        Да черт вас всех!
        - Обломала зубки об Даррела наша Пиранья! - радуются за спиной.
        Ой, да плевать я хотела на мнение местного планктона.
        Отхожу в сторону и набираю Деми.
        - Мисс Вейбер? - удивленно раздается в ответ. - Вы…
        На мгновение прикрываю глаза. Ну хоть ты, детка, не подведи. Ты же моя должница.
        - Дем, я внизу. Можешь за мной спуститься?
        - Кайя… - обессиленно.
        Делаю глубокий вздох.
        - Пожалуйста.
        Молчание в динамике длится целую минуту.
        - Я сейчас, Кайя.
        И связь обрывается.
        Бинго!

* * *
        Деми сменила прическу, смыла светлый цвет и вернулась к натуральному темно-русому. Ей идет - выглядит солиднее.
        - Я еще совсем недолго в этой должности, - поясняет девушка, провожая меня к лифтам, - поэтому не смогу отвезти на двести четвертый этаж - у меня нет доступа.
        Господи, я уже даже не помню, что в обитель небожителей нужен особый пропуск. Это годами казалось мне само собой разумеющимся.
        - Ничего, - заверяю. - Что-нибудь придумаю.
        Если доведут, врублю пожарную сигнализацию, но все равно выкурю Даррела с его насеста. Вышвырнуть меня без объяснений? Да что он о себе думает!
        Двери лифта открываются на этаже, где работает Деми. Приходится выходить.
        - Ну вот и все, - виновато пожимает плечами моя проводница. - Больше, к сожалению, ничем не могу помочь.
        - И за это спасибо, - искренне благодарю и осматриваюсь по сторонам.
        Так-с, а если попробовать пожарную лестницу? Она может быть открыта…
        Честно говоря, ожидаю, что Деми уйдет и оставит меня саму решать мои проблемы, но девушка медлит.
        - Мисс Вейбер… Кайя. А можно вопрос?
        Недоуменно поворачиваюсь к ней.
        - Конечно.
        На лице Деми появляется смущенный румянец. Милая до ужаса.
        - Это правда, что вы… что ты специально отправила меня тогда за заваркой, чтобы купить себе билет по моему доступу к финансам канала?
        Улыбка медленно стекает с моего лица.
        Что нужно сказать, когда тебя на чем-то ловят? Правильно, нужно отрицать до последнего, пока не найдут достаточно доказательств или не возьмут с поличным. Что мне Деми, мелкая сошка…
        Деми - хороший человек.
        - Правда, - отвечаю, не отводя взгляда. - Мне жаль, что подставила тебя.
        На губах девушки появляется робкая улыбка. Деми качает головой.
        - Ничего. Винсент все уладил. Он сказал… - И снова тушуется, отводит глаза.
        Усмехаюсь.
        - Что Пиранья всегда так поступает? Идет по головам?
        - Да.
        Ну что я могу на это сказать? Только:
        - Винсент прав… Эй! Пусти меня!
        Сцену моего покаяния бессовестно прерывает только что упомянутый тип собственной персоной. Как только умудрился так неслышно подобраться, спрашивается?
        - Совсем сдурел? - Вырываю у него свой локоть, в который он какого-то черта вцепился.
        - Это ты сдурела, раз заявилась, - шипит Винсент, склоняясь до уровня моего роста, чтобы донести свою важную мысль мне прямо в лицо.
        - Да пошел ты! - огрызаюсь.
        - Не пошел, - рычит мужчина и снова хватает меня за руку. - Идем!
        - Винс?.. - пугается Деми.
        - Не буду я ее убивать, - кривится ее шеф и продолжает тащить меня по коридору. Торможу каблуками, но вырваться не выходит. Не драться же с ним, в самом-то деле? - Не рыпайся, Вейбер, - холодно бросает Винсент. - Поговорим, и можешь валить на все четыре стороны.
        - С каких пор так приглашают на разговор? - возмущаюсь.
        - С тех самых, что ты не понимаешь слов, если они тебе не нравятся, - отрезает тот, но пальцы таки разжимает. - Пойдешь сама? - Смотрит так, будто опасается, что могу в любой момент вцепиться ему в глотку.
        Воинственно сдуваю с лица упавшую на него прядь.
        - Пойду.
        Глава 73
        В кабинете Винсента Холла я не была ни разу, а в нем оказалось… миленько, как выразился Джек о моем номере в отеле на Сьере.
        Так, стоп. Джек Рассел, прочь из моей головы!
        - Садись. - Винсенту даже хватает воспитания, чтобы отодвинуть передо мной стул для посетителей, прежде чем обойти стол и занять свое место. - Держи. - Роется в ящике стола, достает оттуда планшет, смахивает пальцем блокировку, а затем кладет аппарат на столешницу и подталкивает ко мне.
        - Что это? - спрашиваю с недоверием.
        - Читай, читай, - кивает хозяин кабинета, складывая руки на груди и показывая, что больше никуда не торопится.
        Хм, ну ладно.
        Беру планшет в руки, кладу на колени. На экране уже знакомая картинка - мое фото, перечеркнутое красным. Листаю. Исковое заявление Хьюларда Мэлларда. «Обвинение в сексуальных домогательствах», «Угрозы Стелле Мэллард», «Девиантное поведение»… Пункты сливаются перед глазами, а строчки начинают плясать.
        - Это что за ересь? - Вскидываю взгляд к Винсенту.
        Тот серьезен настолько, будто прямо сейчас находится в зале суда под присягой и собирается давать против меня показания.
        - Читай, читай, - указывает подбородком на планшет. - Не отвлекайся.
        Читаю.
        «Кайя Вербер имела тесные контакты с криминальными элементами, спонсируя их противоправную деятельность средствами из бюджета канала»…
        - Что-о-о?!
        - Листай, - милостиво подсказывает Винсент.
        А там - видео. Пол в своем излюбленном глубоком капюшоне сидит на стуле посреди пустого помещения, похожего на допросную. Лица не видно, но это точно он - узнаю по голосу.
        - Кайя обращалась часто. Денег не жалела…
        - Ох…ть! - не сдерживаюсь.
        - Ты листай, листай.
        А дальше следует видео… с Кенни! Еще живой и здоровый, как всегда, в засаленной рубашке с пятнами от чего-то жирного.
        «Ну да… - Растерянно смотрит в камеру. - Кайя пару раз просила меня взламывать правительственные базы данных… А почему вы спрашиваете?»…
        Полный абзац. На меня заранее собирали компромат!
        - Винсент, мать твою, что это?
        У меня даже руки начинают трястись.
        - Это - твой реквием, Пиранья. Даррел велел дать всему этому ход, если ты попытаешься качать права и опротестовать увольнение. - Пауза. - Или устроиться к конкурентам и попытаться вынести сор из избы. Или…
        - Продолжить вести свою страницу в сети? - предполагаю.
        Винсент кивает и морщится, будто все это самому ему противно до дрожи. Сплетает пальцы на столешнице.
        - Между нами, - предупреждает. - Даррел много лет был влюблен в Карлу. А ты… - На мгновение расцепляет руки, чтобы развести ими в воздухе. - Ее утопила. Я не знаю, участвовал ли он в махинациях с «синим туманом»… - Смотрю на него в упор. - Правда не знаю, - продолжает с нажимом. - Я - точно нет. У меня кузина умерла от этой дряни, я к этому иметь отношения не стану.
        - Но и копать под шефа, чтобы выяснить правду, не будешь, - заканчиваю за него с ироничной улыбкой.
        - Не стану, - соглашается собеседник. - Ты уже под прицелом Интерпола, а это слишком высоко даже для Даррела. Поэтому он не может помешать тебе свидетельствовать в суде против Карлы.
        Да и поздно уже. Я и без суда дала уже столько показаний, что, стоит мне сдать назад, меня просто упекут за попытку мешать следствию. Но Карле это все равно не поможет.
        - Зато мне можно отомстить, - роняю, задумчиво водя пальцем по блестящей рамке планшета.
        Как все просто-то…
        - Кайя, - неожиданно по-человечески обращается ко мне мой вечный враг, и я вскидываю глаза к его лицу, - у тебя же отец миллиардер. Забудь про журналистику, устройся в один из его шикарных отелей с видом на море…
        - Спасибо, - обрываю. - Я поняла.
        Я действительно все поняла.
        - Даррел уже отдал приказ поднять все дела, которые ты вела, - продолжает Винсент. - И они найдут еще.
        - Что найдут?! - вспыхиваю.
        - Да что угодно, Кай. Ноль где-то потеряется, запятая, точка - и ты уже растратчица, которой светит тюремный срок, а не только испорченная репутация.
        - Да уж, - бормочу.
        Возвращаю планшет на стол и встаю.
        - Кайя? - Смотрит на меня снизу вверх.
        Чего ждет? Что я схвачу горшок с цветком и запущу ему в голову?
        - Прощай, Винсент.
        Адресую ему пародию на воинский салют и направляюсь к выходу.
        Черт, забыла.
        Останавливаюсь уже у двери, оборачиваюсь.
        - Лифт мне вызови, будь любезен. - Верчу бесполезной ладонью в воздухе. - У меня же доступа нет.
        Мужчина молча кивает и встает.

* * *
        Иду домой пешком.
        Начинается дождь, в какой-то момент переходящий в настоящий ливень. Вода с неба льется сплошной стеной. Встречные пешеходы проносятся мимо, накрывая головы куртками, сумками, портфелями и папками для бумаг. Какая-то девчонка пронзительно визжит…
        А я просто иду по тротуару и никуда не тороплюсь. Мне некуда торопиться.
        Только снимаю туфли от тетушки Флер и несу их в руках. Вряд ли даже так они переживут подобный потоп, но босиком мне нравится больше - идеально подходит к настроению и к ситуации.
        Я как мокрый пес, которого вышвырнули за шкирку на улицу. Ну а чего я хотела, укусив за руку одного из хозяев? Даже забавно.
        Проносящийся мимо наземный автомобиль окатывает меня грязной водой, потоком струящейся по дороге, с головы до ног, и уезжает прочь.
        А я так и бреду, уже по щиколотку в воде. Бреду и смеюсь.
        Смеюсь над своей жизнью и спущенной в канализацию карьерой.
        Не плакать же?

* * *
        В холле с меня мгновенно натекает целая лужа. Сбрасываю насквозь промокшие вещи прямо на пол, отшвыриваю туфли в угол.
        В зеркале в полный рост отражается лохматое чучело с облепившими череп волосами и размазанной косметикой на лице. Тощая и немного синяя. И с маленькой грудью, чтоб ее!
        А-а-а! Дайте мне пристрелиться!
        А потом снова усмехаюсь, напоминая сама себе безумного клоуна из популярного ужастика. Плевать, прорвемся!
        Дверной звонок застает меня на пути в ванную.
        Чертыхаюсь, чуть не навернувшись на мокром полу, и, схватив с вешалки халат и набросив его на себя, возвращаюсь к входной двери.
        - Кто там?!
        Дерьмо, в глазок ничего не видно.
        - Доставка!
        Хмыкаю и на всякий случай беру с полки специально припасенный для таких случаев парализатор. Да, я превратилась в параноика.
        Опускаю руку с оружием в широкий карман халата и открываю дверь.
        На пороге и правда парень в одежде с эмблемой службы доставки.
        - Мисс Вейбер? - спрашивает с вежливой улыбкой. - Кайя Вейбер?
        Профессионал наивысшего уровня - даже не дрогнул от моего внешнего вида.
        - Она самая.
        - Приложите, ладонь, пожалуйста. - Парень протягивает мне планшет.
        Прикладываю, но кожа мокрая, и аппарат выдает фальстарт. Нетерпеливо провожу рукой по халату и пробую снова - принято.
        - Пожалуйста. - Курьер вручает мне небольшую квадратную коробочку. Тяжелая.
        Что это? Бомба? Даррел решил не останавливаться в своей мести и разнести меня на куски вместе с соседями? Очень смешно.
        Благодарю парнишку и закрываю дверь, после чего тащу свою добычу на кухню.
        Хм, вроде не тикает.
        Ставлю на стол, сдираю этикетку: черный ящичек, без опознавательных знаков. Открываю.
        Внутри на бархатной синей подушке лежит новенький коммуникатор с вязью «ТК» на ремешке. Широко распахивая глаза, достаю аппарат из упаковки.
        С ума сойти! Последняя, самая крутая модель. Такая стоит… да как папин отель вместе с годовым жалованием персоналу. Какого?..
        Включаю. Экран светится, система грузится - не муляж, настоящий!
        А потом вижу, что под подушечкой что-то поблескивает. Откладываю комм в сторону и поднимаю подкладку.
        Карточка - белая пластиковая с золотистым тиснением: «ТК: 11.08».
        Тяжело сглатываю. Это что, шутка такая?
        А под карточкой - записка.
        «Мисс Вейбер, впечатлен вашим участием в новом «Деле о Пандоре». Надеюсь, ваш брат скоро поправится. Почту за честь, если вы посетите пресс-конференцию в «ТайлерКорп». Билет на ваше имя уже оформлен и отправлен вам. До скорой встречи».
        И подпись: «Александр Тайлер-мл.».
        А-а-а! Я не понимаю!
        Торопливо захожу в почтовый клиент, ввожу пароль…
        Письмо. Доставлено час назад. Билет на мое имя по маршруту «Новый Рим - Альфа Крит - Лондор». Дата вылета: двадцать седьмое июля. А еще второй файл - ваучер на проживание в отеле сети «Империя». Номер «люкс». Дата заселения: десятое августа. Дата выезда… Открытая?!
        Так. Ладно.
        Кажется, я знаю, что происходит.
        Чувствуя, как в груди закипает бешенство, тыкаю пальцами в экран своего старенького комма.
        - Да, дочь? - почти мгновенно раздается в ответ.
        - Это ты, да? - рычу, кружа по кухне, как дикий зверь в клетке.
        - Что - я? - не понимает отец. Ну, или очень качественно делает вид.
        - Ты заплатил «ТайлерКорп», чтобы они пригласили меня на пресс-конференцию, и снял для меня номер в своем отеле?
        Молчание.
        А потом рявкающее:
        - Кайя, ты пьяна?!
        И это чертовски не похоже на игру.
        - Не ты? - спрашиваю, вмиг осипшим голосом.
        Если не он, то…
        - Конечно не я, - раздраженно отвечает отец. - Если ты хотела на Лондор, то почему не сказала прямо? Наши отели там сейчас переполнены, но…
        - Не надо, пап, - перебиваю. - Спасибо. У меня уже есть… номер.
        И билет.
        И кажется, я лечу в «ТК»!
        Глава 74
        В этой части Лондора разгар лета. Но оно не сырое и дождливое, как на Новом Риме, не жаркое и ветренное, как на Сьере, и уж точно не душное и давящее, как на Пандоре. Приятное, немного прохладное: не сгоняющее с тебя семь потов, но и не заставляющее кутаться, - очень приятный климат.
        - Мисс Вейбер, - вежливо кивает мне охранник на входе в «ТайлерКорп», проверяя мое имя в списке гостей. - Проходите, пожалуйста. Прямо и направо.
        - Спасибо, - благодарю с широкой улыбкой и прохожу через огромные двустворчатые двери.
        «ТК»! Я действительно в самом сердце «ТК», а присланное мне приглашение не шутка и не розыгрыш. Впрочем, в этом можно было убедиться еще прошлым вечером, когда меня заселили в номер отеля, не задав ни единого вопроса ни об оплате, ни о планируемом времени выезда.
        И все равно в реальность происходящего я окончательно верю только сейчас.
        Прохожу в зал для фуршета. Там соберутся гости, Александр Тайлер скажет пару слов, все расслабятся и перезнакомятся без камер, и только потом начнется непосредственно пресс-конференция - общение с журналистами.
        Помещение огромное и светлое. Высоченные потолки, панорамные окна. Пол выложен цветной плиткой. Это похоже на мелкие детали мозаики, являющиеся частью одного большого сложного узора, но, увы, общую композицию не рассмотреть - слишком много людей.
        Прохожу дальше, и стук моих каблуков мгновенно сливается с общим гулом: разговорами, смехом, звоном бокалов. Гостей действительно много, и они все прибывают и прибывают. Некоторые уже выбрались через распахнутые настежь двери на просторную террасу, опоясывающую здание, и прогуливаются там, или болтают, остановившись у высоких перил.
        Все вокруг красиво и дорого, и в то же время без вычурности или выпячивания своей значимости и богатства - со вкусом. И мне здесь определенно нравится.
        Поправив тонкий ремешок сумочки на плече, выцепляю взглядом еще никем не облюбованный столик и уверенно направляюсь к нему. Таких столов тут, по меньшей мере, несколько дюжин - серебристые столбики с круглыми столешницами из толстого стекла размещены по всему периметру зала. На каждом из них расставлены блюда с закусками. Снующие туда-сюда официанты предлагают напитки.
        Беру бокал с шампанским с подноса, благодарю кивком и останавливаюсь у выбранного столика. За окном открывается вид на реку и на городской парк.
        Делаю первый небольшой глоток. М-м-м, кто бы сомневался, что и шампанское в этом месте просто превосходно.
        Знакомых лиц не наблюдается, а знакомиться с кем-то пока не тянет, поэтому остаюсь у столика со своим бокалом и просто пялюсь в окно. Красиво и очень зелено. Даже сложно поверить, что мы находимся в самом центре столицы, а не где-то в сельской местности.
        Мне определенно нравится Лондор, который, в отличие от не менее зеленого Альфа Крита, не трещит о своей заботе об окружающей среде на каждом углу, а просто делает.
        - С ума сойти, как вы его заполучили?! - внезапно раздается над ухом, и я вскидываю голову.
        Мужчина. Незнакомый. Лет сорок, улыбка приятная, фигура неплохая, костюм - дорогой.
        Ставлю бокал на столик у своего локтя и вопросительно приподнимаю брови: о чем он?
        Сочтя мою реакцию за разрешение, незнакомец подходит ближе, кивает в сторону коммуникатора на моем запястье.
        - Штучная серия, последняя модель! - Его глаза сияют алчным блеском.
        - Штучная? - удивляюсь. - Вы ошибаетесь, это общедоступная линейка весны этого года.
        Да, дорогая, как целый табун лошадей, но совершенно точно не коллекционная.
        Но мужчина только качает головой и, как сомнамбула, не сводя взгляд с моего комма, делает ко мне еще один шаг.
        - Можно? - спрашивает мужчина, уже тяня ко мне руки.
        Пожимаю плечом.
        - Да ради бога.
        И он, чуть ли не дрожа от восторга, аккуратно касается моей кожи двумя пальцами и немного поворачивает руку.
        - Смотрите, - указывает на выбитые на кожаном ремешке буквы. - Необычная вязь. Видите наклон? Это индивидуальная подарочная серия. Где вы ее достали?
        Нагло улыбаюсь.
        - Боюсь, там больше нет.
        Лицо мужчины на мгновение вытягивается, а затем он усмехается, наконец отпуская мою конечность.
        - Простите, - уже смеется, вернув себе человеческие черты и перестав казаться маньяком, который вот-вот отпилит мне руку, чтобы заполучить свою прелесть. - Что это я, действительно? Оливер Кресс, - представляется, протягивая мне кисть. - Коллекционер и просто фанат техники производства «ТК».
        И миллиардер, стоящий в списке самых состоятельных людей Вселенной на несколько позиций ниже моего отца. Неплохо.
        - Кайя Вейбер. - Отвечаю на рукопожатие.
        Оливер щурится, вглядываясь в мое лицо.
        - А мы раньше не встречались, мисс Вейбер?
        Два месяца молчания, и вот меня уже не только не узнают, но и не помнят.
        - Точно нет. - Качаю головой.
        А Кресс смотрит так… Нет, уже без фанатичного блеска в глазах. Смотрит обычно и на меня, а не на аппарат на моей руке, как смотрит воспитанный мужчина на привлекательную женщину: не пошло, но и достаточно откровенно, чтобы она могла понять, что нравится.
        - Может быть, принести вам чего-нибудь выпить? - предлагает с улыбкой.
        Он правда симпатичный. Стройный высокий шатен с отличным вкусом в одежде и миллиардами на банковских счетах. Неженатый, если не ошибаюсь. А то, что старше меня лет на десять-пятнадцать, так мне его не в духовке запекать.
        Давай, Кайя. О внимании такого мужчины мечтает каждая вторая женщина во Вселенной. А ты…
        А я после двух дней со своим любимым камикадзе до сих пор не могу смотреть на других. Они все кажутся пресными и неинтересными. Я еще не готова на полумеры, хочу как тогда - ярко, страстно, чувствами наотмашь.
        Чертов Джек Рассел, прочь из моей головы!
        Вежливо улыбаюсь, чтобы смягчить свой отказ, и киваю на недопитое шампанское в бокале.
        - Спасибо, у меня уже есть.
        Оливер понимает с полуслова и не давит, а я уже не обращаю на него внимания, потому что во все глаза смотрю на блондинку через два столика от меня. Бледно-розовое платье в пол, открытые плечи, королевская осанка и тонкая талия. Женщина стоит ко мне спиной, а лицо повернуто вполоборота, но это точно, совершенно точно она!
        - Простите, - бросаю Крессу и срываюсь с места. - Лариса?!
        Она оборачивается.
        - Кайя?! - ахает.
        В вечернем наряде она совсем другая - утонченнее, грациознее, женственнее. Это вам не белый халат и лодочки без каблука.
        - Потрясно выглядишь! - говорю чистую правду.
        Лариса пробегает взглядом по моему черному платью.
        - Ты тоже!
        - А ты?.. - Не заканчиваю фразу и скольжу взглядом по гостям.
        - Мы здесь с Диланом, - отвечает Лариса на неозвученный вопрос. - Были поблизости, получили приглашение и подумали, что иногда все же надо выходить в свет. - Усмехается. - Хотя бы раз в несколько лет. Дилан сейчас подойдет.
        Лариса оборачивается через плечо, видимо, высматривая мужа, но людей слишком много, и его не видно. Потом вновь поворачивается ко мне, и я ловлю ее взгляд.
        - Так это вы? - спрашиваю в лоб. - Вы устроили так, что меня сюда пригласили?
        Я думала на кого угодно: на Глеба Кули, лично знакомого с Александром Тайлером и решившего по каким-то благородным причинам исполнить мою давнюю мечту. Думала…
        Черт, каюсь, я даже на Джека думала. Лондор, знакомства в верхушке местной СБ… А вдруг? Ладно, знаю, влюбленные женщины - те еще идиотки.
        А это оказалась чета Роу.
        Однако Лариса, чуть нахмурившись, качает головой.
        - Нет, прости. Я даже не знала, что ты хочешь сюда попасть. И что будешь здесь, тоже.
        А вот теперь я в тупике. Значит, все-таки кок?
        - А Кули здесь? - Осматриваюсь, но разглядеть кого-то в этой толпе - заведомо дохлый номер. - Эд?
        - Нет, - улыбается Лариса. - Они не любят шумные сборища. Дилан тоже не очень хотел, но нам с его сестрой таки удалось его уломать.
        Хмурюсь.
        - С сестрой?
        Что-то я заплутала в их родственных отношениях. Упоминалась мачеха Дилана, которая шила когда-то рану Джеку. Кули рассказывал о том, что знает Александра Тайлера-младшего с пеленок. Капитан рассуждал так, будто близко знаком с семьей Джека и чуть ли не является его частью. Потом Лариса что-то говорила о дальнем родстве. Но при чем тут «ТайлерКорп», чтоб вас всех? Я совершенно запуталась.
        - Дилайла Тайлер - родная сестра Дилана, - произносит Лариса, и моя челюсть едва не падает на яркий плиточный пол.
        - Жена Александра Тайлера? - чуть не взвизгиваю.
        Капитанша кивает.
        - А Джек? - спрашиваю придушенно.
        Только не говорите, что он тоже какой-то родственник Тайлера! Это было бы…
        Но Лариса неверно истолковывает мой вопрос, пожимает плечами.
        - По правде говоря, я не знаю о его планах.
        А мое сердце громко ухает в груди, норовя пробить ребра.
        - Он здесь?
        Дерьмо, я надеюсь, это не выглядит жалко.
        Но Лариса только разводит руками.
        Черт, черт, черт. Зачем так бередить-то еще не зажившее?
        - Кайя? - удивленно восклицает, подходя к нам капитан Роу.
        Он тоже не похож на себя прежнего: гладко выбрит, аккуратно подстрижен, в белоснежной рубашке и идеально сидящем на нем черном костюме, в котором его плечи смотрятся еще шире обычного. По правде говоря, в таком виде Дилан Роу больше похож на какого-нибудь партнера Оливера Кресса, чем на капитана наемнического судна.
        - Привет. - Вяло приподнимаю руку.
        Мне не нравится, что происходит. Вернее, я не понимаю, что происходит, а когда я не понимаю, мне это не нравится.
        Дилан вручает супруге один из двух принесенных бокалов и вежливо протягивает второй мне.
        - Спасибо, напилась, - фальшиво улыбаюсь.
        Кто-нибудь объяснит мне, что это за многоходовка, черт возьми?
        - Дилан, вот ты где! - Из толпы вдруг выныривает мужчина в темно-сером костюме и с гарнитурой в ухе - обращаю внимание, потому что до сих пор не видела наушников ни у кого из гостей.
        Охрана? Слишком хорошо одет, хотя тело спортивное, даже очень. Русые, но не слишком светлые волосы, среднего роста, лет от сорока до пятидесяти…
        И тут наши взгляды встречаются.
        Абзац, это же Джейсон Риган! Глава лондорской СБ, я миллион раз видела его фото.
        - Здравствуйте, - брякаю.
        - Добрый вечер, мисс Вейбер, - невозмутимо отзывается мужчина, окончательно ставя меня в тупик.
        Что-то не похож он на моего подписчика.
        - Вы меня знаете?
        Он усмехается.
        - У меня в компьютере ваше досье на триста страниц. - И когда мое лицо вытягивается, добавляет: - Шучу. От силы на двести.
        А я перевожу ошалелый взгляд сперва на Ларису, потом на Дилана, снова на Джейсона Ригана и опять на Ларису.
        - Что. Здесь. Происходит? - шиплю, уже не пытаясь быть вежливой.
        - Я догадываюсь, но… - качает головой капитанша.
        - А я не совсем, - признается Роу.
        - А я хочу, чтобы ты не сбегал после приема, а зашел ко мне и подписал кое-какие бумаги, - ловко переводит внимание на себя глава местной СБ. - Если ты, конечно, заинтересован в том, чтобы и дальше брать от нас заказы.
        - Зайду, - обещает Дилан.
        Да что за чертовщина, мать вашу?!
        Но я не успеваю снова возмутиться. По залу проносится музыкальный перезвон, и хорошо поставленный женский голос просит:
        - Дорогие гости, минуточку внимания, пожалуйста!
        Глава 75
        Помните, я говорила, что не люблю блондинов? Забудьте, Александр Тайлер - это другое. А может, все дело в том, что я не воспринимаю его как человека из плоти и крови. Он - гений, символ технического прогресса нашего времени. И все-таки при этом очень привлекательный мужчина.
        В этом году ему исполнилось тридцать шесть, но выглядит Тайлер гораздо моложе своего возраста. Возможно, благодаря своей до сих пор по-мальчишески стройной и гибкой фигуре. Возможно, из-за легкого прищура глаз и озорной, тоже несколько мальчишеской мягкой улыбки.
        Все здесь в деловых костюмах, большинство еще и с галстуками, или и вовсе с «бабочками» под горлом. На Тайлере - голубые джинсы и расстегнутый темно-синий пиджак, между полами которого выглядывает то ли футболка, то ли вообще майка. Неформальный, выделяющийся из толпы - особенный.
        - Кх-м, - откашливается он в микрофон. - Добро пожаловать в «ТайлерКорп»! Ну, или что там принято говорить?
        По залу тут же проносится волна смеха. Тайлер нравится людям, он умеет работать с аудиторией.
        Внезапно замечаю прямо по курсу знакомый белобрысый затылок. А его обладатель, словно почувствовав направленный на него взгляд, резко оборачивается.
        - Ты? - беззвучно произносят губы Винсента Холла, а на его лице написано такое искреннее удивление, что мне становится смешно.
        Я-я, Винс, не поверишь, сама в шоке, что так вышло.
        Бывший коллега прожигает меня взглядом и отворачивается. Ладно, признаю, он вовсе не такая сволочь, как я о нем думала, но и дружить с ним мы точно не будем.
        - Прошу меня извинить, - тем временем продолжает Тайлер, - но сегодня мне бы хотелось начать не с перечисления достижений «ТК» за прошедший год, как обычно, а поделиться с вами кое-чем личным…
        Аудитория одобрительно гудит.
        - Неужели решился? - бормочет за моим плечом Лариса.
        - Угу, - как мне отчего-то кажется, довольно откликается оставшийся с нами рядом Джейсон Риган.
        - …Позвольте вам представить моего брата, который спустя столько лет наконец вернулся домой! Гай, выходи! - весело, действительно радостно, не на показ. - Дай людям на тебя посмотреть!
        - Охренеть, - бормочет Дилан.
        Но я не оборачиваюсь - смотрю во все глаза на того, кто выходит на сцену.
        - Гай Вальдос! Прошу любить и жаловать! - объявляет Александр Тайлер.
        Аккуратная стрижка, гладко выбритое лицо, чуть кривоватая улыбка. Брюки, пиджак, рубашка - все идеально сидящее на подтянутом теле.
        Самом красивом теле, которое я когда-либо видела…
        - Скотина, - шиплю сквозь крепко сжатые зубы и, толком не отдавая себе отчет, зачем это делаю, срываюсь с места, и, прокладывая локтями путь сквозь толпу, бегу к двери на террасу.
        Воздух! Мне срочно нужно на воздух!
        В зале начинается суета.
        - Спокойно, ребята, все под контролем, - слышу смеющийся голос Тайлера.
        Не оборачиваюсь.
        Я рассказывала ему, как фанатею от его брата! Изображала из себя Миранду Морган (его, блин, мачеху!), кривляясь в цветной бандане и размахивая поварешкой! Спасибо, хоть не успела обсудить порнофильм, прототипом героини которой та стала.
        Гай Вальдос! Никакой, мать его, не Джек и даже не Джаред. Таинственный брат Тайлера, о котором в сети не нашлось ничего: ни фото, ни даже имени.
        А его псевдонимы? Просто буквы «Дж» и «Р»? Как бы не так. Это инициалы имени его шефа, Джейсона Ригана. Отчима по совместительству!
        Гай, значит? Да пошел ты в задницу, Гай.
        Уже переступаю порог на террасу, как вдруг останавливаюсь, словно молнией, прошитая другой мыслью: если он публично показал свое лицо, то…
        Прощай, псевдонимы, прощай, подчищенные базы, работа агента под прикрытием - все это в топку, потому что фото и видео с сегодняшнего события уже завтра, как вирус, разлетятся по всей Вселенной.
        И он это?.. Зачем?!
        Резко оборачиваюсь и… с размаха влетаю в твердую грудь. Чертово вечное дежавю.
        С ума сойти, он бросил зрителей и побежал за мной, серьезно?
        - Пойдем поговорим. - Прихватывает меня за локоть, подталкивая к террасе.
        В нашу стороны обращены сотни пар глаз.
        - Ребят, внимание, - ловко отвлекает их Тайлер, - я вот что подумал…
        - Пойдем, - шипит Гай.
        Покладисто делаю несколько шагов, чтобы не устраивать шоу для посторонних. Но стоит нам оказаться вне зоны видимости зрителей, сразу вырываю руку.
        - Никуда я с тобой не пойду.
        Закатывает глаза.
        - Почему это?
        - Потому что… - А черт его знает почему. Бурлящие эмоции никогда не способствуют мыслительной деятельности. - Потому что! - рявкаю.
        И впечатывая каблуки в пол, подхожу к перилам. Облокачиваюсь на них, устраиваясь к окнам спиной, и смотрю, как в реке тонет закат. Все вокруг залито теплым оранжевым светом.
        Гай подходит сзади (Гай, надо же!), кладет ладонь на мое обнаженное плечо, перечеркнутое тонкой лямкой вечернего платья и ремешком сумочки.
        Не поворачиваюсь.
        - Мне жаль, что тебя уволили, - произносит негромко.
        Фыркаю. Все-то он знает. Еще бы, учитывая то, что у него в родственниках сам Джейсон Риган.
        - Это ты попросил брата прислать мне личное приглашение? - спрашиваю, продолжая смотреть на реку.
        Усмехается.
        - Ну а ты как думаешь?
        - Зачем?
        - Что зачем? Разве ты не говорила, что это твоя большая мечта?
        О, я говорила ему очень много лишнего, и не подозревая, кто он на самом деле.
        Резко оборачиваюсь, сбрасывая с себя его руку и теперь опираясь на балюстраду спиной.
        - И к моей большой мечте ты приурочил возвращение в лоно семьи? - шиплю, задирая подбородок, чтобы посмотреть ему прямо в глаза. Благо я на каблуках, и это не слишком сложно.
        Гай корчит гримасу.
        - Ну, что-то в этом роде.
        Подходит ближе и берется за ограждение по обе стороны от меня, широко расставив руки и тем самым поймав в меня ловушку. Хотя какая ловушка? Вмажу коленом по одному месту, пока не ожидает, и сбегу обратно в зал - делов-то. То-то зрители повеселятся.
        Но я ничего не делаю. Просто стою и смотрю на него. Когда он так близко, то хочется только обвить его шею руками и притянуть к себе. Или вообще запрыгнуть на него, как коала на эвкалипт. Правда, не уверена, что, если так поступлю, шлица на платье не разойдется по шву.
        Гай ничего не говорит, тоже просто смотрит на меня, и в его темных глазах пляшут такие черти, что я тяжело сглатываю.
        - Я думала, что больше тебя не увижу! - бросаю обвинительно.
        А он вдруг обхватывает ладонью мое горло. Ассоциация с Бароном вспыхивает в мозгу и мгновенно исчезает, потому что хватка, хоть и крепкая, но аккуратная - не стремится причинить боль, просто фиксирует.
        - И не увидела бы, если бы я остался работать на СБ, - произносит весомо и впивается в мои губы поцелуем.
        И этот поцелуй такой, что, держу пари, если бы бдительные официанты не прикрыли за нами двери и не опустили жалюзи, то непрошеные зрители наверняка разразились бы аплодисментами.
        Отпускает, а я, тяжело дыша и совершенно не чувствуя под собой ослабевших ног, утыкаюсь лбом в его плечо. Гай обнимает меня, скользя горячими ладонями по обнаженной спине в вырезе платья, и крепче притягивает к себе.
        - Ты видела уровень секретности, - говорит, - плюс тонна подписанных бумаг о неразглашении. Пока не подтерли все данные, мне нельзя было признаваться, кто я.
        - Ну еще бы, - буркаю, но и не думаю отстраняться.
        - В одиннадцать я узнал, что Миранда Морган, в доме которой я уже год счастливо жил, собственноручно застрелила мою мать. Ну и о маме заодно узнал много интересного. Здорово взбрыкнул. Промаялся какое-то время, а потом ухватился за предложение родителей Морган - полететь с ними на Землю. Там и окончил школу, поступил в математический вуз, как всегда мечтал, и даже проучился половину первого семестра. А потом мой однокашник скончался от «синего тумана», и меня накрыло.
        - И ты все бросил и отправился исправлять грехи своей матери?
        Господи, почему лежать щекой на его плече так хорошо?
        Гай усмехается.
        - Сначала я просто все бросил. А потом Джейс предложил поработать на СБ, раз уж так много дури. Тренировал лично, сперва отправлял на мелкие задания, потом… В общем, втянулся.
        Хмыкаю.
        - А заодно воспользовался достойным поводом избегать семью?
        - Угу, - довольно протягивает, прижимаясь щекой к моим волосам. - Отличный повод, правда? «Если я приеду на Новый год, то раскрою свою личность - папарацци не дремлют!» - коверкает голос, добавляя в него пафосности.
        Прыскаю.
        - А я тоже помирилась с папой, - неожиданно признаюсь.
        - Я в курсе.
        - Зараза шпионская! - Возмущенно тыкаю его кулаком в бок, но он ловко перехватывает мои руки и заводит за спину, вынуждая прогнуться в позвоночнике и поднять к нему лицо.
        - Родители Морган оставили мне в наследство дом на Земле, а я после их смерти ни разу там не был. Поедешь со мной?
        И смотрит - прямо в глаза.
        А я, как он сам очень точно сказал, придурочная, но все же не идиотка.
        - Поеду! - рявкаю и вырываю свои руки. Но только затем, чтобы обвить ими его шею. - Еще как поеду, сам пожалеешь, что позвал, - добавляю для окончательной ясности.
        Смеется.
        - Это ты пожалеешь, что согласилась.
        И целует так, что ни о чем жалеть мне пока точно не хочется.
        КОНЕЦ
        от автора:
        Дорогие читатели, вот и закончилась еще одна история из цикла «Вселенная Морган».
        А если вышло так, что «Синий туман» оказался для вас первым в этой серии, то:
        - в книге «Ловя момент» вы можете узнать о детстве Гая, его отношениях с матерью и снова встретиться с некоторыми членами экипажа «Старой ласточки»;
        - в «Крыльях» сможете познакомиться поближе с Джейсоном Риганом и узнать, как он оказался на Лондоре и стал частью семьи Гая;
        - в «Бессмертном» - прочесть о приключениях Миранды Морган и Александра Тайлера-старшего, встретить еще совсем юного будущего владельца «ТайлерКорп» и узнать, какие банданы носил Глеб Кули за тридцать лет до знакомства с Кайей;
        - ну а если интересно, что стало с Пандорой еще через три десятка лет, - добро пожаловать в «Птицеферму»!
        Спасибо.
        Всем добра и хороших книг.