За последним порогом. Ветры Запада Андрей Стоев
        За последним порогом #09
        Девятая книга цикла
        За последним порогом. Ветры Запада
        Глава 1
        Иллюстрации: Вики по миру книги: ------
        Мы провожали поезд глазами, но вскоре причудливо ветвящиеся пути увели его куда-то вправо, и с прощальным гудком паровоза последний вагон поезда «Новгород - Итиль» скрылся за грязными пакгаузами Владимирского вокзала.
        - Ну, хоть не стала шокировать публику и взяла первый класс, - хихикнула Ленка. - А могла бы тряхнуть стариной и поехать в паровозной бригаде.
        Мама с интересом посмотрела на неё, вопросительно приподняв бровь.
        - Ты даже не представляешь, мама, до чего Гана отвязная, - охотно пояснила Ленка. - С ней путешествовать ужасно интересно. С ней даже Алина становится весёлой.
        - Дури она с ней набирается, а не весёлой становится, - проворчал я. - Жалко, конечно, что Гана уехала, как-то сразу пусто стало. Ты сейчас в клинику, мама?
        - В клинику, - кивнула она. - Сегодня придётся задержаться, к ужину не ждите. Ну всё, дети, я поехала.
        - А мы куда, Кени? - спросила Ленка, глядя ей вслед.
        - Поехали домой, - после недолгого размышления решил я. - Что-то нет настроения в контору ехать. Да и подумать много о чём стоит, а там подумать не дадут.
        Мы двинулись к выходу с перрона, обходя скопления пассажиров и уворачиваясь от тележек носильщиков. На соседнем пути только что началась посадка на поезд до Владимира, и на перроне царило оживление.
        Уже в машине, когда мы выруливали с привокзальной площади, Ленка сочувственно спросила:
        - Много проблем появится без Драганы?
        - Изрядно, - недовольно поморщился я. - Она много где нас прикрывала. Но главная проблема - что сейчас будет с алхимией?
        - Она ничего не сказала?
        - Цитирую: «Разберёшься там сам, дирижабль я тебе оставила, капитан всё знает - где, как, в общем, всё, что нужно».
        - Ну, раз она так сказала, значит, разберёшься, - с уверенностью отозвалась Ленка. - Любишь ты, Кени, из-за ерунды в пессимизм удариться.
        Мне бы твою уверенность. Хотя, наверное, разберусь как-нибудь, деваться же некуда.
        Вечер у нас оказался тихим и семейным; в последнее время я уже начал забывать, что на свете существует такая вещь, как тихие семейные вечера. Настроение у меня было грустным - к моему удивлению, на меня очень сильно подействовало прощание с Драганой. Как-то незаметно я уже успел привыкнуть, что к ней всегда можно обратиться за помощью или советом.
        - Слушай, Лен, - вдруг вспомнил я почти небрежную лёгкость, с которой Ленка обращалась с пространством, - давно хотел с тобой поговорить, но всё забывал: ты, похоже, довольно много занималась этими пространственными штучками?
        - Ну, так, - настороженно отозвалась она.
        - Не напрягайся, я не собираюсь тебя ругать. Наоборот, очень нужная способность, как оказалось.
        - Вообще-то, ты правильно меня ругал, - призналась она. - Я-то поначалу думала, что самое полезное - это разрывы метрики. Такой разрыв, конечно, разрежет что угодно, но ты был прав, что это использовать нельзя. Слишком опасно.
        Я вопросительно смотрел на неё, ожидая продолжения.
        - Понимаешь, - она задумалась, пытаясь выразить свою мысль, - по идее, там всё просто: ты направляешь волевое усилие в определённую точку, и в окрестности этой точки происходит разрыв метрики. Но у меня слишком часто происходило что-то непонятное. Я пару раз чуть себя не убила, прежде чем поняла, в чём дело.
        - И в чём же дело? - я всерьёз заинтересовался.
        - Всё там просто на самом деле. Пространство - это ведь поле, и оказалось, что напряжённость этого поля в разных точках немного колеблется. Оно, пространство, всегда неоднородное. Совсем чуть-чуть, глазом эти неоднородности не заметить. Но когда метрика разрывается, разрыв идёт по точкам наименьшей напряжённости, то есть он может пойти вообще как угодно. И чем меньше напряжённость поля в этих точках, тем дальше идёт разрыв. То есть невозможно предвидеть, в каком направлении и как далеко пойдёт разрыв метрики. Он запросто может пройти через тебя самого или через кого-то рядом с тобой.
        Я не стал говорить ей: «А ведь я тебя предупреждал». Давно убедился, что такие напоминания дают обратный эффект - человек тут же инстинктивно начинает защищаться, и в конце концов убеждает себя, что всё делал правильно.
        - Возможно, дело просто в недостаточном опыте, - заметил я вместо этого. - Вполне допускаю, что после некоторой тренировки получится оценивать неравномерности и правильно дозировать волевое усилие.
        - Возможно, - согласилась она. - Но до тех пор я не хочу даже близко иметь дело с разрывами. После того как у меня неожиданно срезало носки ботинок, я решила, что мне будет слишком неудобно без ног.
        - Действительно, с ногами как-то лучше, - глубокомысленно согласился я.
        - А как у тебя дела? - поинтересовалась Ленка. - Ты вроде здорово увлекался лесом вероятностей.
        - Без Драганы это будет гораздо сложнее, - я опять её вспомнил и снова загрустил. - Она всё же очень сильно с этим помогала. Знаешь ведь, как бывает - один небольшой совет помогает понять то, до чего сам в жизни бы не додумался.
        - Да, есть такое, - согласилась она. - Ну а в целом какие-нибудь успехи есть?
        Вместо ответа я взял из вазочки яблоко, откусил кусочек, демонстративно его прожевал и положил надкушенное яблоко на столик.
        - Смотри на яблоко, - велел я, улыбнувшись её непонимающему виду.
        Яблоко замерцало и стало целым, а я незаметно перевёл дух. Даже такое небольшое изменение давалось мне с огромным трудом.
        - Потрясающе, - восхищённо сказала Ленка. - Это сколько же можно сэкономить на питании!
        Я немедленно заподозрил, что это ирония. Во всяком случае, было совсем непохоже, чтобы она в самом деле впечатлилась.
        - А вот ещё у христиан вроде байка была, - припомнила она. - Про то, как их бог накормил кучу народа корочкой хлеба. Или там про вино было? Не помню уже деталей, помню только, что банкет обошёлся совсем недорого. Ты тоже так умеешь?
        - Нет, пока не научился, - кисло отозвался я. - Да и с этим яблоком не всё так просто. Я выбрал ветку, где оно целое, но в этой ветке я его не надкусывал. Так что пообедать даром не получится.
        - Интересное умение, но выглядит не особенно полезным, - скептически заметила Ленка. - Хотя с ним можно показывать фокусы, только надо придумать что-нибудь поэффектнее. Помнится, я в шесть лет собиралась путешествовать с бродячим цирком. Сейчас, правда, уже не очень хочу, но если вдруг соберёшься - зови.
        - Остроумие не красит женщину, Лена, - наставительно сказал я. - Потому что женщина редко знает меру и быстро скатывается в злоязычие. А чтобы ты не очень веселилась на эту тему, расскажу тебе одну маленькую историю. Ты помнишь, как Драгана в самом начале нашего путешествия на «Фрейе» сказала, что у её отца была мастерская, в которой прошло всё её детство?
        - Помню, - кивнула Ленка, явно заинтересовавшись.
        - А потом она ещё рассказала мне, что была мещанкой из небогатой семьи. Она хотела идти на ремесленный факультет, но в банке ей не захотели давать кредит и потребовали в залог мастерскую отца. Поэтому ей пришлось идти на боевой. Какой вывод из этого можно сделать?
        - Какой? - не поняла Ленка.
        - Очень простой. Семья действительно была небогатой, а мастерская была совсем не преуспевающей. Поэтому у банка и возникли сомнения в способности семьи выплатить кредит, и поэтому банк потребовал в залог единственное имущество семьи. Семья на это не согласилась, а брать кредит у Академиума Драгана сама не захотела. Ну, мы же знаем, что за условия у Академиума для ремесленников, там надо полжизни расплачиваться. Так что Драгана пошла на боевой, где её совсем не хотели видеть, потому что вторичные характеристики у неё были примерно как у нас с тобой.
        - И что в этой истории такого особенного? - с недоумением спросила она.
        - Потерпи, мы сейчас как раз подходим к самому интересному. У этой истории есть и другая сторона. Пока нас не было, Зайка встречалась с Ольгой Ренской. Когда она подробно докладывала мне об этой встрече, всплыла одна маленькая деталь, на которую я поначалу не обратил внимания: Ольга была уверена, что мастерская Анастаса Ивлич была большой и процветающей, а помощь Драганы отцу заключалась в управлении этой мастерской. В очень успешном управлении.
        - И что было на самом деле? - было заметно, что Ленка уже всерьёз заинтересовалась.
        - На самом деле? По всей видимости, то, что рассказала сама Драгана - кому знать правду, как не ей? Да и история с кредитом очень хорошо ложится в её версию. С другой стороны, слова Ольги тоже очень похожи на правду - завод семьи Ивлич слишком большой. Как такой огромный завод мог вырасти из крохотной мастерской, у которой дела шли не очень хорошо? Здесь явно какое-то несоответствие. Я стал осторожно расспрашивать людей, и обнаружил, что разные люди помнят историю мастерской Ивлич немного по-разному.
        - То есть ты хочешь сказать, что Драгана…
        - Да, именно это я и хочу сказать - во всяком случае, я другого варианта не вижу. Она неоднократно понемногу правила ветки. Совсем по чуть-чуть - здесь выгодный контракт, там кредит на хороших условиях, тут победа в тендере. По мере того как её возможности увеличивались, правки становились более серьёзными. Вероятно, сейчас Драгана единственный человек, кто помнит эту мастерскую маленькой.
        - И ты тоже так можешь?
        - Я всё-таки мало что пока могу, да нам и не особенно это нужно, у нас и так всё хорошо. Я тебе всё это рассказал просто для того, чтобы ты относилась к возможностям леса вероятностей немного серьёзнее. Необязательно ведь делать грандиозные исправления, порой множество мелких правок работает даже лучше.
        - Я всё-таки не понимаю, Кени, - озадаченно заметила Ленка, - почему Драгана тебе про это не рассказывала? Зачем она говорила, что нужно сотню лет тренироваться, чтобы научиться делать хоть что-то с вероятностями?
        - Ну, с формальной точки зрения она сказала чистую правду. Она мне сказала, что пройдёт много лет, прежде чем мои возможности станут чем-то заметным, и это действительно так. Она просто опустила тот момент, что можно многое сделать и мелкими правками, ну так до этого легко ведь и самому додуматься.
        - Но она всё равно могла бы про это рассказать, а получается, что она тебя наоборот, отговаривала этим заниматься.
        - Это как раз понятно, почему она про это молчала, - усмехнулся я. - У меня могли бы появиться разные подозрения, вот она и старалась подать это так, чтобы я бросил работу с вероятностями и не стал обращать внимание на некоторые моменты. Понимаешь, в то время она пыталась вытащить семью из нищеты и расплатиться с долгами. Об этической стороне вопроса она тогда не задумывалась, да и вообще, она же из мещан, у них с этим проще. А потом, когда она пошла вверх, признаваться в таком было уже нельзя. У Дворянского Совета появилась бы масса вопросов.
        - То есть она боится, что всё раскроется, и её обвинят в мошенничестве?
        - Да нет, вряд ли, - призадумался я. - Даже не представляю, как здесь можно сформулировать обвинение. Что сто лет назад она изменила мир в целях личной выгоды? Как-то диковато звучит. Не думаю, что ей можно предъявить какое-то официальное обвинение, скорее всего, ей просто очень неловко в таком признаваться. Она же понимает, что даже при отсутствии обвинения это выглядит сомнительно, и будет пятном на репутации, вот и молчит. Собственно, если бы она не проговорилась насчёт бедности семьи, то и я ничего бы не понял.
        - Да, Кени, с тобой действительно надо следить за языком, - покачала головой Ленка, то ли в осуждении, то ли в восхищении. - Если у меня вдруг появится какой-нибудь секрет, я буду с тобой крайне осторожна. Очень уж быстро ты делаешь правильные выводы.
        Это ещё что, знала бы ты, как ловко раскрывает разные преступления Шерлок Холмс. А я всего лишь внимательно слушаю людей и хорошо помню, кто что сказал. И всегда обращаю внимание на разные неувязки.
        - И что ты собираешься со всем этим делать? - с любопытством спросила Ленка.
        - Насчёт Ганы? Ничего. Рассказывать кому-то об этом я точно не собираюсь. На самом деле я её даже не осуждаю. Всего лишь маленький секрет, и даже не особенно грязный, такое можно у каждого второго найти. И вообще, это дела давно минувших дней - было и прошло. А вот новый взгляд на возможности леса вероятностей - это ценно.
        - Да, я была неправа насчёт бесполезности, - согласилась Ленка. - К этому стоит присмотреться получше.

* * *
        Проблема с алхимией, очевидно, беспокоила не только меня, потому что князь вызвал меня буквально на следующий день после отъезда Драганы.
        - Что у нас за ситуация с алхимией, Кеннер? - деловито поинтересовался он.
        - Почему ты спрашиваешь об этом меня, княже? - хмуро ответил я вопросом на вопрос. - Мне и самому хотелось бы знать, что у нас за ситуация с алхимией.
        - Драгана мне сказала, что все контакты у тебя, - он посмотрел на меня с недоумением.
        - Я действительно знаю, с кем она имела дело у лесных, - неохотно подтвердил я, - но дело в том, княже, что я не могу её заменить. Чисто физически не могу.
        - Поясни, - нахмурился он.
        - Там ведь нужен кто-нибудь из Высших, а я, к сожалению, не Высший.
        Князь непонимающе смотрел на меня, и я понял, что придётся объяснять подробно.
        - Известно ли тебе, княже, в чём состояла суть сделки Драганы с лесными?
        Он отрицательно покачал головой:
        - Она не рассказывала, а я не интересовался.
        - У лесных сложные отношения между отдельными племенами, и там нередко случались войны на истребление. В конце концов они додумались попросить Драгану о защите, и Драгана им её предоставила. Реальную защиту - я знаю, что она полностью истребила как минимум одно племя, напавшее на племя под её защитой. Вот в этом и состоит суть её договора с лесными - алхимия в обмен на защиту. А я никакой защиты обеспечить не могу.
        - У тебя достаточно сил, - указал он, всё ещё, похоже, не понимая сути проблемы.
        - Дружина там не поможет, княже, - вздохнул я. - В их лесах нормально чувствуют себя только Высшие. Мы с женой тоже можем входить в их леса, но обеспечить лесным защиту не в наших силах.
        - Да, я сейчас припоминаю, что с их лесами не всё просто, - до него, наконец, начало доходить. - А что насчёт Милославы?
        - Она не станет никого истреблять, княже, это совсем не в её характере. Да и мы с женой этого вовсе не жаждем, даже если бы могли. Лучше будет, если ты доверишь это кому-нибудь из Высших. Кому-нибудь, у кого при этом не будет особых моральных терзаний.
        Князь встал и в глубокой задумчивости прошёлся взад и вперёд. Я тоже встал и молча на него смотрел, ожидая его решения. Наконец, он опять обратил на меня внимание:
        - Садись, садись, Кеннер, - махнул он рукой. - Можешь не вскакивать, без посторонних разрешаю тебе не соблюдать этикет.
        Он уселся сам, внимательно посмотрел на меня и сказал:
        - Видишь ли, в чём дело, Кеннер - нет у меня таких Высших, кому я мог бы это поручить.
        - Как так нет? - поразился я. - Да та же Анна Максакова, например.
        - Я ей недостаточно доверяю, - просто сказал он.
        - А Драгана мне говорила, что ты, княже, считаешь её лучшей кандидатурой на пост главы Круга.
        - Считаю, что она будет хорошим руководителем, - согласился он. - Но здесь другое. В таком деликатном вопросе нужно очень сильно доверять человеку, а ей я пока не доверяю настолько. Может быть, лет через десять, но сейчас всё же нет.
        Похоже, князь полагался на Драгану даже сильнее, чем я думал. Незаменимых, конечно, нет, но некоторых людей просто невозможно заменить.
        - А мне, стало быть, доверяешь достаточно, княже? - хмуро осведомился я.
        - Сам иногда удивляюсь, - усмехнулся он. - Короче, заниматься этим придётся всё же тебе. Понимаю, что тебе это не нужно, однако доверить это я больше никому не могу. Я надеюсь, что Гана через годик-другой вернётся, но до тех пор это будет твоим делом. Доля Драганы будет, кстати, тебе идти.
        Думаю, доля там очень неплохая, но радости я всё равно не испытывал и недовольно молчал.
        - Это ведь прежде всего твоя вина, так что кому этим заниматься, как не тебе? - объяснил князь, глядя на меня отеческим взглядом. - Так-то я бы эту торговлю просто прикрыл, мне она не особенно интересна, но ты же сам впутал сюда Скорцезе. Раньше это была всего лишь затея Драганы, но благодаря тебе это стало государственным делом. Мы не можем просто сказать кардиналу: «Извини, нам это больше не нужно», понимаешь?
        - Понимаю, княже, - мрачно ответил я.
        - И дело совсем не в том, что меня волнуют чувства Скорцезе, - продолжал он. - Ты просто знаешь далеко не всё. Сама по себе алхимия не главное, Кеннер. Уже появились какие-то договорённости о взаимных инвестициях, наметились подвижки в старых спорах, пути решения давних противоречий. Мы очень многое поставили на то, что Скорцезе станет папой, но ему для этого нужны деньги, а деньги мы не можем передать ему напрямую. За финансирование от язычников папа мгновенно втопчет его в грязь, Варфоломей VI такой возможности не упустит. Зато финансирование через алхимию никаких вопросов не вызывает, и поэтому твоя торговля стала важнейшим государственным делом. Не подведи меня, Кеннер.
        - Приложу все силы, княже, - вздохнул я.
        - И ещё один очень важный для княжества момент - выборы императора. Герцог Баварский в качестве императора будет для нас очень неудачным выбором. Здесь княжеству тоже нужна твоя помощь.
        Я лишь посмотрел на князя в полном изумлении, и тот развеселился от моего вида.
        - Ну, выберут они без тебя, конечно, - улыбнулся он. - Меня конкретно интересует, что там у тебя с контрактом на боевую технику от архиепископа Трирского.
        - Контракт подписан, частичную оплату Бопре перевёл. Через неделю - две выполним первую отправку.
        - Поторопись с этим, - серьёзно сказал князь. - Обе партии пока оттягивают выборы, но очень скоро Баварский может решить, что накопил достаточно сил. Наши друзья должны быть к этому готовы. Кстати, я хочу, чтобы ты поговорил с архиепископом Бопре на эту тему. Я мог бы послать ему пару тысяч под видом вольных отрядов.
        Опять лететь в империю? Впрочем, у меня сейчас должны быть каникулы. Даже если Драгана забыла про своё обещание зачесть мне практику, не думаю, что Анна откажет.
        - Не думаю, что ему подойдёт такая явная помощь от язычников, княже, - покачал я головой, - но я поговорю с ним.
        - Поговори. А ещё я попрошу Скорцезе заодно познакомить тебя с кронпринцем, нам пора завязывать прямые контакты с будущим императором.
        Дороги, которые мы выбираем[1], могут привести нас совсем не туда. Думал ли я, чем может кончиться дело, когда выдавливал из папы имперский титул? Да ни о чём я не думал, я просто был зол. Если бы дело касалось только меня, я, возможно, воспринял бы ситуацию гораздо проще, но он подверг опасности мою жену, и меня это взбесило. Я хотел заставить его заплатить, и он заплатил. А в баронстве оказался анклав лесных, и мне пришлось решать вопрос с их алхимией, а дальше всё завертелось уже практически бесконтрольно. И в результате я оказался чуть ли не ключевой фигурой межгосударственной политики. Хотелось бы мне вернуться назад и пойти по другому пути, но мои возможности в этом пока что ограничиваются восстановлением надкусанных яблок. Впрочем, за свои хлопоты я получил невероятно щедрое вознаграждение, и семья Арди уверенно вошла в число богатейших семей княжества, так что мои жалобы даже для меня самого выглядят несколько лицемерно.
        [1 - «Дороги, которые мы выбираем» - название известного рассказа О. Генри.]
        - Я понял задачу, княже, - уверенно сказал я, отбросив бесполезные сожаления.
        - Вот и хорошо, - удовлетворённо кивнул он. - Вопросы есть?
        - Если позволишь, княже, чисто из любопытства - почему ты сказал, что тебе не интересна алхимия?
        - Потому что для княжества она не важна, Кеннер. Высокая алхимия - это развлечение для богатых. Не будет алхимии от лесных - будут просто покупать её дороже. Или пойдут к Старшим целителям, да к твоей же матери и пойдут. Вот недорогие лекарства для народа - это действительно важно.
        - И что мне делать, если лесным от меня всё же потребуется защита?
        - Вот тогда и будем думать, что делать, - пожал он плечами. - Но ты лучше до этого не доводи. Мне идея истребления тоже категорически не нравится.
        Глава 2
        По понедельникам утро Ольги Ренской начиналось с совещания. Руководители направлений отчитывались в успехах и провалах - чаще в успехах, конечно, дела у Ренских в целом шли неплохо. Хотя бывало по-разному.
        - То есть у тебя всё в порядке, Фира? - переспросила Ольга.
        Фира Ренская, отвечающая за горные разработки на Мурмане[2], немедленно напряглась. У Ольги не было привычки к ненужной болтовне - такой вопрос прозвучал явно неспроста, и Фира замялась под её пристальным взглядом. Слегка отстранённо Фира отметила, как по-разному смотрели на неё другие руководители - у некоторых во взгляде было сочувствие, а кое-кто взирал с весёлым предвкушением. Она запомнила каждого, но об этом можно было подумать и потом, а сейчас Ольга ждала ответа. Тянуть дальше было нельзя, и Фира ответила, прямо посмотрев ей в глаза:
        [2 - Мурман - старинное название Кольского полуострова. Сейчас о нём напоминает лишь название города Мурманск.]
        - У меня всё в порядке, Мать.
        - Взгляни на этот график, Фира, - обманчиво мягко предложила Ольга. - Это график добычи тантала по дням на «Лопарите - 1[3]». Посмотри на эти пики и спады - они о чём-нибудь тебе говорят?
        [3 - Лопарит - руда, содержащая тантал и ниобий. Разумеется, это всё названия нашего мира, в мире Кеннера используются свои названия.]
        - Такое случается, Мать, что здесь ненормального? Добываем немного, поэтому статистика количеством не сглаживается, и колебания всегда есть. Но за месяц спады компенсируются пиками, и месячная добыча не снижается.
        - Посмотри теперь сюда - это график суточной добычи за тот же месяц прошлого года. Пики и спады гораздо меньше. А вот график пятилетней давности, он почти ровный. Что скажешь?
        - Месячная добыча не снижается, - упрямо повторила Фира.
        - Ты вправду идиотка, Фира, или просто прикидываешься? - Ольга по-прежнему говорила спокойно, но в голосе уже появились грозовые нотки, и подчинённые беспокойно задвигались. Когда Ольга начинала по-настоящему злиться, даже непричастные предпочитали оказаться где-нибудь подальше.
        - Разреши, я скажу, Оля, - вмешалась Стефа Ренская. На таких совещаниях Стефа всегда сидела где-нибудь в уголке, так что о её присутствии, как правило, забывали. В основном потому, что она всегда только слушала и наблюдала, а голос подавала крайне редко.
        - Скажи, - уже спокойнее ответила Ольга.
        - Видишь ли, Фира, - начала объяснять Стефа, - у нас очень жёсткие контракты на поставку тантала. С ниобием гораздо проще, а тантал весь продан на пятнадцать лет вперёд с очень серьёзными санкциями за непоставку. И если «Лопарит - 1» вдруг перестанет выдавать продукцию, нам придётся покупать тантал где-нибудь за границей. Дешевле будет терять деньги на импорте, чем платить штрафы, понимаешь?
        - Понимаю, - кивнула та.
        - Мы, конечно, откроем новую разработку, но это не получится сделать быстро. Видана, скажи нам - сколько времени потребуется, чтобы начать разработку в новом месте?
        - Если лицензию выдадут сразу, то можно за год уложиться, - откликнулась начальница канцелярии. - Раньше никак не получится, полгода надо только документацию готовить. Но лучше закладываться на два года.
        - Когда это лицензию сразу давали? - удивилась Стефа. - Такое разве бывает?
        - Ну, возможность ускорить, в принципе, существует, - замялась Видана.
        - Кеннера Арди попросить? - догадалась Стефа, и Видана кивнула, с опаской покосившись на Ольгу, которая незаметно поморщилась. - Если понадобится, будем его просить, конечно, но лучше до этого не доводить, мы и так ему много должны. Надеюсь, ты поняла, Фира, что ситуацию с добычей надо внимательно отслеживать. Если там намечаются какие-то проблемы, мы должны знать о них заранее.
        - Я всё поняла, - отозвалась Фира, глядя в стол.
        - Организуй полное обследование залежи, Фира, - распорядилась Ольга. - Через месяц представишь подробный доклад о причинах колебаний добычи и возможных проблемах. Если ни у кого нет вопросов, все свободны. Идите работайте.
        Вопросов ни у кого не оказалось, и задерживаться никто не стал. Ольга проводила взглядом последнего выходящего и с лёгким интересом спросила Стефу:
        - Ну и зачем заступилась?
        - Фира хороший работник, - пожала Стефа плечами. - Не стоит её размазывать без серьёзной причины.
        - Ты считаешь, что причина несерьёзная? - удивилась Ольга.
        - С этим пока непонятно. Ты же не сама эти графики нашла? Наверняка заместитель через голову доложил - с расчётом, что ты сразу вспыхнешь. А вот меня эти графики не очень убедили. Может быть, такие колебания случаются не в каждом месяце. Может быть, пять лет назад графики тоже не всегда были ровными. Надо смотреть и разбираться. И если кто-то пытается тобой манипулировать, чтобы подсидеть начальство, то это надо сразу пресекать.
        Ольга просто кивнула в ответ. Возражать было не на что, она и сама прекрасно понимала, что чрезмерная вспыльчивость - это её основной недостаток. Они обе уже привыкли, что Стефа всегда служит как бы тормозом, не давая этой вспыльчивости перерастать в серьёзную проблему.
        - Ты что-то рассказать хочешь? - спросила Ольга, правильно поняв, почему Стефа не ушла вместе со всеми.
        - Хочу, - кивнула та. - Помнишь, я тебе говорила, что Кеннер был в Рифейске и звонил мне от Анны?
        - Помню, - недовольно ответила Ольга. - Мне он почему-то звонить не захотел.
        - Так ведь и ты с ним только по необходимости общаешься, - пожала плечами Стефа.
        - Я не знаю, как с ним разговаривать, Стефа, - устало сказала Ольга. - Если бы не было той истории с якобы «похищением», всё было бы гораздо проще. Да, да, я уже слышала, что это было дурацкой идеей.
        - Я молчу, Оля, - мягко сказала Стефа. - Хотя всё же замечу, что если ты выкинешь ту историю из головы и начнёшь общаться с Кеннером нормально, то и он быстро её забудет. Я уверена, что он с удовольствием воспользуется возможностью всё забыть и начать с чистого листа. Кстати, ты наверняка получишь приглашение на свадьбу Милославы - пойдёшь?
        - Думаешь, надо? - проворчала Ольга. - Если надо, схожу. Но ты пойми, наконец, Стефа, дело же не только во мне, ей это тоже не нужно. Мы с ней не то чтобы не хотим мириться, мы просто вычеркнули друг друга из своей жизни. Да и нынешняя Милослава - это не моя дочь, я в ней свою дочь уже не узнаю. Я не против поддерживать с ней хорошие отношения, но не как с дочерью.
        Стефа только вздохнула.
        - Ладно, решайте с Милой сами, кем вы друг другу приходитесь. Я хотела про Кеннера рассказать. Кстати говоря, он интересовался у Анны нашим ванадием…
        - Анна ему рассказала, что он наш?
        - Анна сама не знает, что он наш, это совершенно точно. Но я полностью уверена, что Кеннер всё уже раскопал сам.
        - Думаешь, попросит?
        - Уверена, что не попросит, - улыбнулась Стефа, - для него это мелочь. Не того масштаба проблема, чтобы из-за этого просить нас об одолжении. Гораздо интереснее другой вопрос: покажет ли он нам, что знает, чей это ванадий?
        - Да, будет любопытно выяснить, есть ли у него склонность к шантажу, - с усмешкой согласилась Ольга. - Но это если он действительно знает, что мы им приторговываем.
        - Да знает он, конечно, я его уже достаточно изучила, - махнула рукой Стефа. - Однако мы опять не о том. Так вот, со мной связалась Анна. Ей, наконец, удалось выяснить, зачем они летали в Рифеи. Оказывается, проводник был нужен Кеннеру, чтобы попасть в обиталище Морены. И Кеннер с женой в самом деле к ней пошли.
        - Даже не знаю, что тут сказать, - призналась Ольга. - У них что в голове вместо мозгов?
        - У меня этот вопрос тоже возник, - усмехнулась Стефа. - Однако они благополучно оттуда вернулись. А после того как они вернулись, на их участке начались нормальные работы, а не та бессмысленная суета, которую Кира там изображала раньше. Мне стало интересно, и я прогулялась рядом, поспрашивала камень. Так вот, камень сказал, что там прошла волна божественной силы, и после этого что-то изменилось. Что-то неприятное ушло.
        - То есть ты хочешь сказать, что Кеннер каким-то образом заставил Морену очистить подземелье? - недоверчиво спросила Ольга. - Звучит очень сомнительно.
        - Вот и мне это кажется невероятным, - согласилась Стефа. - Но другого объяснения у меня нет.
        Ольга надолго задумалась, рассеянно чиркая в ежедневнике.
        - Нет, - наконец пробудилась она, - ему нечего было предложить Морене.
        - Нечего, - согласно кивнула Стефа.
        - И он никак не мог её заставить.
        - Не мог, - опять кивнула та.
        - Значит, этого быть не могло.
        Стефа просто молча улыбнулась.
        - Но всё-таки было, - вздохнула Ольга. - И какие у тебя мысли по этому поводу?
        - Удача, - коротко ответила Стефа.
        - Удача? - недоверчиво переспросила Ольга. - Ты веришь в удачу?
        - Я сама не знаю, верю ли я в удачу, - задумчиво ответила Стефа, - но я давно уже подозреваю, что с Кеннером что-то не то. Либо кто-то очень сильный гнёт случайности в его пользу, либо сам Кеннер гораздо сильнее, чем он всем нам показывает.
        Ольга смотрела на неё с ясно выраженным скепсисом.
        - Ну предложи сама что-нибудь получше, - виновато развела руками Стефа. - А я уже не знаю, что и думать.

* * *
        Как я очень быстро выяснил, никакую практику нам с Ленкой не зачли. Да и прочие обещания Драганы, похоже, так и остались обещаниями. Вообще, это выглядело так, будто она просто встала и ушла, бросив всё. Не знаю, конечно, как она передавала дела Анне Максаковой, но совсем не удивлюсь, если никак.
        Пришлось проситься на приём к Максаковой. К счастью, она не стала показывать мне моё место, или что-нибудь в этом роде, а приняла меня сразу.
        - Здравствуйте, Анна, - поприветствовал я её. - Поздравляю с новым назначением.
        - Здравствуйте, Кеннер, - ответила она. - Не уверена, что с этим стоит поздравлять.
        Выглядело она и в самом деле устало.
        - Судя по вашему виду, вам не мешало бы отдохнуть, - заметил я усаживаясь. - Похоже, что Драгана просто свалила на вас все дела по принципу «Разберёшься сама».
        - Вот именно так она и поступила, - усмехнулась Анна. - Вы совершенно точно угадали.
        - Я не угадывал, - улыбнулся я в ответ. - Поскольку со мной она поступила именно так, то это предположение просто напрашивалось.
        - Но вы же на неё за это не в претензии? - она посмеивалась, но смотрела внимательно и глаза у неё не смеялись.
        - Я и в самом деле не в претензии, - серьёзно ответил я. - Предпочитаю видеть это таким образом, что она сделала это вынужденно, потому что у неё не было времени передать дела нормально.
        - Вот так вы это видите? - она перестала смеяться, и взгляд у неё был острым.
        - Понимаете, Анна, в каждом человеке есть и чёрное, и белое, и видеть его можно совершенно по-разному. Я всегда предпочитаю видеть в людях белое, хотя никогда не забываю и о чёрном.
        - Не совсем обычная точка зрения, - покрутила головой она. - Но оставим это. Чем я могу быть вам полезна, Кеннер?
        - Моё дело как раз с этим и связано. Мы с женой полетели в Рифеи с условием, что Круг Силы зачтёт нам эту поездку в качестве летней практики. Однако в деканате мне сообщили, что никаких бумаг на этот счёт им не поступало.
        - И что вы хотите от меня?
        - Разве это не очевидно? Я хочу выполнения договорённости.
        - Договорённости с Ивлич, - подчеркнула она. - Почему бы вам просто не пройти практику на общих основаниях?
        - Потому что у меня нет на это времени. Потому что в дополнение к моим обязанностям главы семейства князь повесил на меня поручения от княжества, и при этом я уже убил кучу времени на эту поездку. Потому что зачёт практики для нас был моим условием участия в поездке в Рифеи. Потому что договорённость была не с Ивлич, а с Кругом Силы, от имени которого Драгана и дала мне такое обещание. Любой из этих причин достаточно.
        Максакова молчала, о чём-то раздумывая.
        - Анна, я не собираюсь вас упрашивать, - решительно сказал я. - Если вы мне отказываете, то я просто пойду к князю, и объясню ему, что я не в состоянии выполнить его поручение. По той причине, что Круг Силы отказывается выполнять свои обязательства и настаивает на прохождении практики на общем основании. Мы с вами встретимся у князя и обсудим этот вопрос там. Я полностью выполнил свою часть договора с Кругом, и не собираюсь мириться с подобным жульничеством.
        - Выбирайте слова, Кеннер, - поморщилась Максакова.
        - И вот что ещё я хочу сказать, Анна, - продолжал я, не обратив внимания на её слова, - я прекрасно понял, с чьей подачи нам с женой устраивали весёлую жизнь в Академиуме, - (в её эмоциях промелькнуло смущение). - Я знаю, что Драгана была против этого, и только у вас была возможность продавить такое решение, несмотря на её сопротивление. Так вот, если я увижу ещё хоть одну подобную попытку, то начну официальное разбирательство в попечительском совете. И меня совершенно не будет волновать, что публичный скандал плохо отразится на репутациях Академиума и Круга Силы.
        - Насчёт этого вы можете не беспокоиться, Кеннер, скандал уже имел место, - вздохнула она. - В результате попечительский совет Академиума запретил Кругу Силы любое вмешательство в учебный процесс. Информация из первых рук, поскольку Ивлич скинула обязанность разгребать всё это на меня.
        - Вы несправедливы к ней, - заметил я. - Не скинула на вас, а направила все претензии непосредственно тому, кто всё это и устроил.
        - Пусть так, - устало согласилась она. - В каком-то неправильном направлении у нас с вами разговор пошёл. Давайте попробуем начать заново.
        - В самом деле, куда-то не туда мы зашли, - согласился я.
        - Практику я вам с Леной зачту. Кстати, я вам для этого на самом деле и не нужна. Любая Высшая имеет право привлечь студента в рамках летней практики. Ваша мать могла бы просто сообщить в Академиум, что вы прошли практику у неё.
        - Это было бы недостойным, - покачал головой я. - Нам не нужно незаслуженное освобождение. Но мы считаем, что наша поездка вполне заслуживает зачёта в качестве практики.
        - Заслуживает, не спорю, - согласилась Анна.
        - Вот её мы и хотим зачесть, а не какую-то фиктивную практику у нашей матери.
        - Я не возражаю, я ведь уже сказала, что зачту. Сегодня же отправлю бумаги на вас. Ладно, что мы всё о делах, давайте просто поболтаем, есть у меня несколько минут.
        Похоже, у Анны хоть и зудят старые обиды, но она всё же всерьёз настроена на сближение. В общем-то, это нам обоим выгодно - мы оба можем быть друг другу полезными, а при плохих отношениях - достаточно неприятными. Это хороший стимул для сближения даже при наличии застарелых претензий, а у нас каких-то заметных претензий друг к другу вроде бы и нет. Хотя нет, кое-что всё-таки есть.
        - Совсем забыл, Анна, - вспомнил я, доставая из портфеля тощую папку. - Я же принёс вам полный протокол нашего разбирательства с Матиасом Лахти. Это, конечно, копия, но официально заверенная.
        Максакова немного неохотно, но всё-таки взяла папку. Я так и не смог понять её эмоции - какая-то дикая мешанина, в которой преобладали интерес и недоверие. Однако папку она открыла и начала читать. Управилась она быстро, там и было-то всего несколько страниц.
        - Интересно и неожиданно, - задумчиво заметила она, закрывая папку. - Я представляла это совсем по-другому.
        - Надеюсь, у вас нет сомнений насчёт достоверности этого протокола?
        - О, насчёт достоверности никаких сомнений нет, - с кривоватой усмешкой ответила она. - Да я, в общем-то, и в вашем слове не сомневалась, просто хотелось выяснить все детали. И результат оказался печален - оказывается, мною манипулировали все кому не лень. Я вовсе не настолько легковерна, но близким людям всё же доверяла. Вот они как раз и манипулировали.
        - Сочувствую, Анна, - совершенно искренне сказал я. - Но вашей вины здесь нет, такое могло случиться с каждым. Невозможно жить, подозревая всех, кому-то приходится доверять. И если мы ошибаемся, доверяя не тому, это всегда больно.
        Она рассеянно кивнула, затем вздохнула и отложила папку в сторону.
        - Я могу это оставить у себя? - спросила она.
        - Конечно, это же копия. Я её специально для вас и запросил у Дворянского Совета.
        Похоже, старине Матиасу предстоит непростой разговор - но кто виноват? Это только выглядит легко и заманчиво - тут немного сместить акценты, там чуть-чуть преувеличить, или даже слегка приврать. Мало кто задумывается, что за это придётся так или иначе заплатить. Вот и родственница Матиаса стала главой Круга Силы, но захочет ли она теперь что-то делать для него?
        - А знаете, Кеннер, я ведь могу вам немного помочь, - неожиданно заявила она. - Скажем так, в качестве извинения. Я вижу у вас проблему с волевыми построениями и, вполне возможно, смогу дать вам хороший совет.
        - Я всегда готов принять совет, тем более хороший, - осторожно сказал я.
        - У вас довольно типичная проблема мужчин - Владеющих, и выражена она у вас очень остро. Вот у вашей жены такой проблемы нет совершенно, и я не удивлюсь, если ваши успехи обусловлены большей частью помощью жены через связь душ.
        - Что же это за проблема? - я всерьёз заинтересовался.
        - Вы прилагаете волю, чтобы заставить Силу сделать то, что вам нужно.
        - А разве не в этом и состоит смысл волевого воздействия? - удивился я.
        - Нет, - покачала головой Анна. - Суть воли не в том, чтобы кого-то заставлять. Воля - это прежде всего уверенность, а не принуждение. Вы пытаетесь принудить Силу к чему-то, и она совершенно естественным образом сопротивляется. Чего-то таким образом можно добиться, но это тупиковый путь. Никому же не нравится, когда его заставляют что-то делать. Рано или поздно Сила начнёт сопротивляться всерьёз, и у вас просто не хватит воли её заставить.
        - И что нужно делать? - в замешательстве спросил я.
        - Нужно отдаться.
        - Звучит не очень привлекательно.
        - Вы просто не пробовали.
        Это что - пошлая шутка? Очень даже похоже на то - глаза смеются, и в эмоциях веселье. Я тоже невольно улыбнулся и попросил:
        - Объясните подробнее, пожалуйста.
        - Нужно как бы слиться с Силой и убедить её, что это именно её желание сделать то, что вы хотите сделать. То есть быть не кем-то посторонним, кто заставляет, а стать её частью, чтобы ваше намерение естественным образом стало намерением Силы.
        Вот здесь меня как будто ударило. А ведь мне всё это говорили не раз, пусть и разными словами. Помнится, когда я был ещё школьником, Алина Тирина сказала мне практически то же самое. Да и Стефа как только это не объясняла. Почему же я этого раньше не понимал? Почему пропускал все слова мимо ушей и с упорством идиота считал, что развивать волю - это больше тужиться и давить? Хотя может быть, что сейчас я просто развился достаточно, чтобы осознать это как глубокую концепцию, а не как давно надоевший набор слов.
        - Спасибо, Анна, - искренне сказал я. - Мне всё это говорили не раз, но именно ваше объяснение помогло, наконец, понять суть проблемы. У вас определённо педагогический талант.
        - Ещё бы, - мои слова её, похоже, рассмешили, - я ведь тридцать лет преподавала боевую практику. На каких только студентов не насмотрелась.
        - Боевую практику?
        Неожиданное открытие - как-то плохо я представляю себе Максакову на месте нашего Генриха.
        - Ну да. Я же из мещан, если вы ещё не поняли.
        - Понял, конечно, это заметно. Не сочтите за обиду, пожалуйста.
        - Из чего это заметно? - заинтересовалась она.
        - Вы плохо знаете уложения, касающиеся дворянства. На самом деле, полностью их мало кто знает, вот моя жена, например, не особо эти уложения учила. Но есть вещи, которые в дворянских отпрысков вбивают с детства.
        - Действительно, - смутилась она, - с уложениями у меня проблема.
        - Драгана тоже иногда допускала просто чудовищные ляпы, - сочувственно сказал я.
        - Таким образом, наверное, бывших мещан и определяют?
        - В том числе. Много есть мелких моментов, которые усваиваются с детства, и которые в мещанах сразу бросаются в глаза. В общем-то, в этом нет ничего страшного, разве что вчерашний мещанин пытается строить из себя аристократа. Новым дворянам многое прощается, а вот к их детям отношение уже строже. Детям лучше сразу нанять хороших учителей.
        - Я запомню, спасибо, Кеннер, - кивнула она. - А с моим преподаванием всё стандартно - небогатая мещанская семья, заём у Академиума, и тридцать лет отработки по окончании. Как минимум половина преподавателей в Академиуме - должники, отрабатывающие свой долг.
        - Академиум в качестве долговой тюрьмы - это очень новая для меня идея, - признался я.
        Глава 3
        Справку о практике я предпочёл отвезти в Академиум сам. Нет, я, конечно, ничуть не сомневаюсь, что Максакова сделает всё, как обещала, но вдруг она забудет? Вот как выйду из её кабинета, так её тут же и отвлекут разные важные дела. Как-то так у меня в жизни получилось, что я в принципе не верю ничьим обещаниям. Напоминать о её обещании и выглядеть просителем я не стану, и выйдет в результате очень неприятная для нас обоих ситуация. Так что я очень вежливо настоял на том, чтобы получить эту справку на руки прямо сейчас, и мы с Анной, наконец, с некоторым взаимным облегчением расстались.
        В административном корпусе Академиума было жарко и пустынно. Откуда-то из-за угла слышались какие-то стуки и перекрикивания рабочих, и гулкое эхо далеко разносило эти звуки по пустым коридорам. В нашем деканате жизнь тоже не била ключом. При звуке открывающейся двери секретарь факультета встрепенулась и начала деловито перебирать какие-то бумаги на столе, но сонные глаза предательски её выдавали.
        - Здравствуйте, я на минутку вас оторву, - поздоровался я, чувствуя себя виноватым за прерванный трудовой процесс. - Мне только отдать справку о практике. Кеннер Арди и Лена Менцева-Арди.
        - Давайте, - кивнула она, окончательно пробуждаясь. - А что это у вас за справка такая? - с недоумением спросила она, разглядывая мою бумагу.
        - Справка на официальном бланке Круга Силы, подписанная сиятельной Анной Максаковой, и заверенная в канцелярии Круга. Что с ней не так?
        - А почему сама глава подписала? - она по-прежнему выглядела озадаченной.
        - Потому что мы проходили практику у неё, - пояснил я. - Так что всё-таки не так с этой справкой?
        - Да нет, всё так. Просто такие справки обычно от руки пишутся. «Такая-то прошла практику у такой-то», и всё, - объяснила она, бережно вкладывая её в папку с аккуратной надписью «Практика 3-го курса».
        - Возможно, сиятельная Анна этого просто не знала? - предположил я.
        А скорее всего, очень хотела гарантированно от меня отделаться, чтобы я уж точно не возник с этой справкой снова. Не всегда злые бюрократы изводят бедных посетителей, бывает и наоборот.
        - Возможно, - с сомнением согласилась она.
        - Если на этом вопрос с нашей практикой закрыт, то я с вами прощаюсь до осени.
        - Да-да, конечно, - с облечением попрощалась она. - До свидания, господин Кеннер.
        Я вышел из деканата, аккуратно прикрыв за собой дверь - только для того, чтобы буквально столкнуться с Генрихом Менски.
        - О, Арди! - ухмыльнулся тот. - Пришёл договариваться насчёт пересдачи?
        - И вам не болеть, наставник, - вежливо отозвался я. - В этот раз не о пересдаче. Просто приносил справку о практике.
        - Уже успел разделаться с практикой? - поразился Генрих. - Вот что значит иметь хорошую лапу.
        Я с укоризной посмотрел на него.
        - Ладно, ладно, шучу, - сдал назад Менски.
        - Знаю я эти шутки с очень размытой границей между шуткой и не шуткой, - недовольно отозвался я. - Не надо тут про лапу. Даже попроси я в самом деле Максакову, глубоко сомневаюсь, что она согласилась бы зачесть мне несуществующую практику. Да и Ивлич не стала бы. Есть определённые принципы, не зависящие от уровня отношений. Который, кстати, у нас с Максаковой весьма невысок.
        - А вы с женой у самой Максаковой практику проходили, что ли? - поразился Генрих.
        - Я бы скорее сказал, вместе с ней, - усмехнулся я. - Но если не вдаваться в детали, то ответ будет да.
        - Ну и как она? - всерьёз заинтересовался тот. - В смысле, как начальник? У нас народ слегка волнуется… новая метла, всё такое.
        - Ну мне-то она какой начальник? Я всего лишь студент, ей меня в микроскоп не разглядеть, - пожал я плечами, а Генрих жизнерадостно хохотнул. - Но мне она показалась человеком с принципами, и не особо склонной к интригам. Да и в Круге, насколько я знаю, её уважают. В целом я её пока не очень хорошо знаю - в прошлом у нас были кое-какие трения, и сейчас мы только начинаем друг к другу присматриваться. А насчёт метлы… изменения в любом случае будут. Прошлую реформу образования будут так или иначе откатывать назад, вопрос только какими темпами. Я не знаю, насколько Максакова в этой реформе замешана - она была в довольно близких отношениях с теми, кто её затевал. Но я думаю, что её участие вряд ли было заметным, иначе её не поставили бы главой Круга.
        - Почему не поставили бы?
        Да, что-то я слишком разговорился - полная история Греков с Кисой мало кому известна и, скорее всего, известной не станет.
        - Хотя бы потому что эту реформу надо отменять, - объяснил я. - Странно было бы поручать это автору реформы, не так ли? Довольно о Максаковой, тем более мне больше нечего добавить, мы с ней в самом деле не настолько хорошо пока знакомы. Давайте поговорим о вас - я правильно понимаю, что вы до осени свободны?
        - Не то чтобы совсем свободен, - осторожно ответил Генрих, - но в принципе, да, у меня отпуск до осени.
        - Как насчёт немного подработать? Мне хотелось бы устроить нашим Владеющим хорошую тренировку и вообще как следует их расшевелить.
        - А что они - плохо шевелятся?
        - Да не то чтобы плохо шевелятся… просто мы по некоторым причинам последнее время не брали вольные контракты. Сейчас опять начинаем, но до осени большой нагрузки у дружины не ожидается. В результате кое у кого появилось слишком много свободного времени. Если с обычными ратниками проблемы нет, то с Владеющими сложнее. Они, конечно, подчинены своим сотникам, но те просто не в состоянии их полноценно занять. Вот тут вы бы нам и пригодились, особенно если с коллегами.
        - Я не против подработать, - подумав, сказал Генрих. - С Эммой и Леей поговорю, они наверняка тоже согласятся. Лишние деньги всем нам пригодятся.
        - Кстати, насчёт денег - Анна Максакова сказала мне удивительную вещь. Оказывается, чуть ли не половина преподавателей отрабатывает долг Академиуму. Я даже не подозревал, что это настолько массовое явление.
        - Да сильно больше половины, пожалуй, - усмехнулся Менски. - Штатных здесь совсем немного. Нам с Леей, правда, всего два года осталось, а Магде вроде три. Но Академиум нам замену найдёт быстро, выбор у них большой.
        - Вы про какую Магду говорите? - удивился я, уже подозревая, каким будет ответ.
        - Да про Ясеневу вашу, про кого же ещё.
        - Надо же, как грамотно здесь поставлена работа с персоналом, - пробормотал я. - Хоть самому учись. Ладно, наставник, подъезжайте к нам в Масляный, скажете, что в отдел персонала, охрана вас проводит. Там вас будут ждать, подпишете договор, и за работу. И на всякий случай напомню - за пределами Академиума я господин Кеннер, и никак иначе. Другое обращение будет не понято.
        - Я это полностью осознаю, - серьёзно ответил Менски.

* * *
        Далеко уйти у меня не получилось. Стоило завернуть за угол, как навстречу попался Бажан Второв - мой одноклассник по старшей школе.
        - Какие люди! - с удивлением приветствовал его я. - Месяцами с тобой не встречаюсь, а стоило прийти в Академиум, когда здесь никого нет, и на тебе. Какими судьбами?
        - Привет, Кеннер, - улыбнулся в ответ Бажан. - Вот, принёс заявку от «Мегафона» на мою практику. А ты как здесь оказался?
        - Тоже насчёт практики, принёс справку о прохождении.
        - Уже прошёл практику? - удивился Бажан. - Быстро у вас на боевом.
        - Да, у нас быстро. Вырвал горло - практику прошёл. Вырвал печень - прошёл с оценкой «превосходно». Ну, сам понимаешь, им же надо нас кровью повязать. Сдаём-то быстро, только долго искать приходится кому вырвать, желающих маловато.
        Бажан промычал что-то неопределённое - неужели всерьёз воспринял? Надо бы полегче с армейским юмором - не все с него смеются, некоторые, случается, и в обморок падают. Да и вообще лучше с этим поосторожнее, а то ведь и сам не заметишь, как начнёшь шутить в стиле покойного Шутника из Рифейска.
        - Да шучу я, Бажан, шучу. Просто экспедиция очень быстро закончилась, сразу нашли что хотели. А практику всё равно целиком зачли. У тебя-то как жизнь?
        - Да вот, женился в прошлом году, - с затаённой гордостью поведал Второв.
        - О, поздравляю! На ком?
        - Да ты их всех знаешь.
        - Что, на всех четырёх? - поразился я и неожиданно для себя добавил: - Сочувствую.
        - Чего это сочувствуешь? - надулся Бажан. - У меня всё хорошо. Заботятся.
        - Тигру очень комфортно живётся в зверинце, но какой тигр не мечтает завалить антилопу? - выдал я красивую аллегорию.
        - С антилопами как раз проблем нет, - печально вздохнул Бажан. - Только успевай заваливать.
        А ведь его предупреждали, и не раз. Но мужчины почему-то умнеют только после женитьбы, да и то не все. Впрочем, зачем я ему всё это говорю? Парню и без того непросто.
        - Но и плюсов много, тут ты прав, - оптимистично заметил я.
        - Много, - опять вздохнул Бажан. - А ты как? Женился?
        - Да я же сразу после школы женился, ты забыл, что ли?
        - Ну да, на Менцевой. А ещё?
        - А на этом всё. Знаешь, Бажан, у меня плохо получается с женщинами управляться. С одной ещё более-менее удаётся, а с двумя мне будет уже не совладать.
        Второв недоверчиво посмотрел на меня, и я решил, что пора заканчивать с обсуждениями личной жизни.
        - А вообще как у тебя дела?
        - Сложно, - Бажан помрачнел. - Уже начинаю жалеть, что пошёл на ремесленное. Всё оказалось совсем не так, как я себе представлял.
        Зануду легко узнать по тому, что на вопрос «Как дела?» он начинает рассказывать, как у него дела. Впрочем, именно сейчас это действительно интересно - я всегда обращаю внимание на разные странные несоответствия.
        - Ты меня удивил, Бажан. Я же помню, что ты всегда интересовался ремеслом - что случилось?
        - Нет простора для творчества, - пожаловался тот. - Оказалось, что работа ремесленника сводится исключительно к выполнению стандартных операций.
        - Ты что-то не то рассказываешь, - усомнился я. - Да взять хотя бы вашу семью - вы просто неприлично разбогатели как раз на творчестве. Вы сейчас, наверное, и сами могли бы построить завод вроде «Мегафона».
        - Да, отец часто говорит, что нам надо бы выкупить вашу долю, - кивнул Бажан.
        - Почтенный Милен всё никак не уймётся, - усмехнулся я. - Если ваша семья выкупит нашу долю, завод у вас просто отберут. Разве что у вас вдруг появится своя дружина со службой безопасности. «Мегафон» ведь уже пытались захватить - вы что, забыли об этом? Но на самом деле вы ничего не сможете выкупить, так отцу и передай. Завод «Мегафон» находится в особом списке стратегических предприятий, продать его акции можно только с разрешения княжества, и при этом княжество имеет преимущественное право выкупа. Если я вдруг решу продать свою долю, она вам не достанется, её выкупит князь. А потом заберёт и вашу - вы для князя никто, он с вами церемониться не станет. Милену давно пора бы понять, что вы живёте спокойно только потому, что находитесь за моей спиной.
        - Это правда? - помрачнел Бажан.
        - Бажан, я никогда не стану обманывать партнёра, - терпеливо объяснил я. - Во-первых, ложь отравляет отношения, а во-вторых, это просто урон чести. Но я понимаю, что для твоего отца это пустые слова. Поэтому пусть он проконсультируется у хорошего поверенного, который имел дело с дворянством. Тот ему всё подробно объяснит, а мне объяснять надоело. Милен у меня не единственный проблемный компаньон, мне такие компаньоны уже поперёк горла встали. Но вернёмся к тебе - с чего ты вдруг решил, что в ремесле нет простора для творчества?
        - Понимаешь, - Бажан замялся, пытаясь сформулировать свою мысль, - на самом деле имеет смысл производить лишь ограниченный набор артефактов, и этот набор не меняется уже лет пятьсот - ну, если не считать мобилок. А исследовательской работой занимаются совсем немногие, и свободных мест там нет. Когда я закончу Академиум, я буду просто сидеть и годами делать одно и то же. Как на конвейере.
        - Твоя семья легко может финансировать твои исследования, - напомнил я. - Денег у вас для этого более чем достаточно.
        - Я не хочу брать деньги от семьи, - насупился он. - Это, по сути, деньги отца и брата, моего вклада там нет.
        - Вот как? - задумался я. - Но всё же объясни мне, пожалуйста - почему есть только ограниченный набор артефактов? У меня всегда было впечатление, что ремесло предоставляет неограниченное поле деятельности.
        - Из чисто экономических соображений, - вздохнул Бажан. - Артефакты всегда очень дорогие, и в большинстве случаев можно найти более дешёвую альтернативу. Вот взять такой пример: я для курсовой проектировал косметический артефакт, даже на лекции ходил на лекарский факультет. Курсовую-то я сдал, а потом мой научный руководитель объяснил, в чём с ним проблема. Для достижения эффекта мой артефакт нужно носить практически постоянно несколько лет, но с тем же результатом можно просто пропить курс эликсиров. Высокая алхимия стоит дорого, но мой артефакт выйдет ещё дороже. Эликсиры дешевле и удобнее - и кому мой артефакт будет нужен? Вот и с остальным точно так же. Я могу сделать самозатачивающийся и самостерилизующийся скальпель, но лекарка сделает разрез точнее и чище просто пальцем, а для обычного медикуса мой скальпель будет слишком дорогим.
        - Спасибо, Бажан, - искренне сказал я. - У меня в голове давно вертелась смутная идея, и сейчас ты помог ей, наконец, окончательно оформиться. А насчёт ремесла - не опускай руки, учись. Я думаю, наше семейство поможет тебе найти свою нишу.
        - Что за идея? - с любопытством спросил Бажан.
        - Идея совсем простая: если вещь плохо покупают из-за того, что она стоит дорого, то нужно продавать её очень дорого.

* * *
        Я, как всегда, остановился полюбоваться забором. В самом деле красиво - не удивлюсь, если сюда вскоре начнут водить экскурсии. Может, и нам тоже что-нибудь этакое соорудить? Я немного поиграл с этой мыслью и с сожалением выбросил её из головы. Мне Зайка нужна живой и здоровой, а от такой затеи её точно удар хватит.
        У проходной я снова остановился - когда я был здесь последний раз, эти ниши были ещё пустыми, но сейчас в них появились статуи. Кеннера Ренского узнать было несложно, достаточно вспомнить себя в зеркале. Хотя это мог быть, конечно, и прадедушка Ренольд, но вряд ли его стали бы увековечивать. Никакими особыми свершениями он не прославился, за исключением, конечно, женитьбы на Орианне Арди.
        Зато насчёт статуи женщины на другой стороне ворот у меня никаких догадок не было. Это с одинаковым успехом могла быть как прапрабабушка Аста, так и какая-нибудь другая почитаемая Ренскими Мать. Жаль только, мне ничего не известно, кого они там у себя почитают. К своим архивам Ренские так меня и не подпускают - не отказывают, просто каждый раз это оказывается немного не вовремя.
        Я зашёл в проходную, и охранники вытянулись. Никто толком не понимает мой статус у Ренских, включая самих Ренских, так что охрана на всякий случай относится ко мне, как к высокому начальству.
        - Здравствуйте, - приветственно кивнул я. - Скажите, а чья это статуя женщины у входа?
        - Сиятельной Асты, господин Кеннер, - отрапортовал охранник.
        - Спасибо, я так и подумал. Сообщите сиятельной Стефе о моём визите.
        Ренские, как обычно, вовсю эксплуатировали детский труд - целая стайка девчонок лет одиннадцати - двенадцати возилась с большой клумбой. Завидев меня, девочки вскочили и вежливо поклонились, и я поздоровался с ними, искренне улыбнувшись. Что ни говори, а дети у Ренских прекрасно воспитаны, их-то вряд ли понадобится отсылать в тундру, как Дамира Назимова. Хотя, если вспомнить маму… возможно, для спартанского воспитания у Ренских есть веские причины. А ведь мы тоже Ренские, и скоро нам уже на своих детях предстоит выяснить, как проявит себя непростая наследственность прапрадедушки Кеннера. Настроение у меня слегка подпортилось, и всю оставшуюся дорогу до особнячка Стефы я предавался невесёлым мыслям о проблемах воспитания подрастающего поколения.
        К моему удивлению, у Стефы сидела и Ольга. Сёстры баловались чаем с плюшками - по нынешней погоде я предпочёл бы мороженое, но их, похоже, вполне устраивал горячий чай.
        - Бабушка, здравствуй! Здравствуйте, Ольга.
        - Обращайся уж лучше на ты, - проворчала Ольга, - сколько можно смешить окружающих. Здравствуй, Кеннер.
        - Ты какой-то озабоченный, Кеннер, - заметила Стефа. - Что-то случилось?
        - Просто задумался, - объяснил я. - О воспитании детей.
        - Не рано? - с весёлым удивлением спросила Стефа. - Или Лена тебя уже обрадовала?
        - Не-не-не, - помахал рукой я. - Мы договорились отложить детей до диплома. Просто там поздно будет задумываться, там надо будет уже воспитывать.
        Обе заулыбались.
        - Но вообще-то он правильно делает, Стефа, - заметила Ольга, немного погрустнев. - Если бы я больше думала и меньше воспитывала, может быть, дело и не зашло бы настолько далеко.
        - Я вот, кстати, давно спросить хотел, - торопливо сказал я, уходя от опасной темы. - Ваше суровое воспитание молодёжи - это просто традиция такая, или это как-то связано с наследственным характером Ренских?
        Они непонимающе смотрели на меня, и я поспешил пояснить:
        - Просто хочу понять, чего нам ждать. Мы ведь тоже Ренские, так что наверняка у нас всё то же самое будет. Может, и нам необходимы трудовая повинность, игрушки из сучковатых чурбачков, и никаких денег на мороженое?
        Они посмотрели друг на друга, и Стефа сказала:
        - Да у нас просто издавна так повелось, что дети должны с ранних лет привыкать к труду и учиться самим зарабатывать деньги. Каких-то особенных проблем с молодёжью у нас нет.
        - А среди потомков Кеннера?
        Они опять переглянулись и совершенно одинаково усмехнулись.
        - Нет, Кеннер, - ответила Стефа. - Среди потомков деда только мы с Олей, да Мила оказались сумасшедшими. Отец в юности ничем таким не отличался, в других линиях с молодыми тоже всё нормально. Но на твоих детей будет, конечно, интересно посмотреть, особенно на девочек. Вдруг это и в самом деле такой привет от бабушки Асты?
        - Да уж, - грустно сказал я, - а я то надеялся, что вы развеете мои сомнения.
        - Зато честно ответили, - пожала плечами Стефа. - А хочешь, я тебя развеселю?
        - А я точно развеселюсь? - с подозрением спросил я. - Ну, попробуй.
        - Ты же знаешь, что целая толпа народа отслеживала твои счета?
        - Нет, не знаю, - удивился я. - А зачем?
        - А вы сами такого не делаете, что ли? - в свою очередь удивилась Стефа.
        - Делаем иногда, конечно, когда кто-то нас по каким-то причинам интересует.
        - Ну вот и ты многих интересуешь. И вот внезапно на твой счёт приходит огромная сумма. Все оживились, начали копать, но никто так и не понял, что это и откуда. Через некоторое время новое поступление, ещё больше, и опять непонятно, из какого источника, и за что.
        Похоже, она говорит про переводы от Бернара за алхимию. Пока Стефа это рассказывала, Ольга пристально за мной наблюдала, но я продолжал слушать с выражением вежливого внимания.
        - Некоторые решили, что ты сделал какую-то глупость, и в Податный приказ поступили два анонимных доноса…
        - Три, - поправила её Ольга.
        - Вот как? Значит, мои сведения немного устарели. Тебя оттуда не беспокоили?
        - Нет, в первый раз слышу про какие-то доносы, - покачал головой я. - Из Податного нас не беспокоили, Кира мне бы обязательно сказала.
        - Отчего-то я так и подумала, - широко улыбнулась Стефа. - А дальше пришло новое такое же перечисление. Здесь уже один глава семейства, не буду называть фамилию, сам узнаешь, если захочешь - так вот, он не выдержал и направил в Дворянский Совет официальное требование о расследовании доходов неясного происхождения, полученных, возможно, с нарушением закона.
        - Вот же нечего делать людям, - покрутил я головой.
        - И знаешь, чем это кончилось? Ему пришёл официальный ответ из одной строчки: «Дворянский Совет не видит оснований для расследования», подписанный - ты не поверишь! - каким-то младшим делопроизводителем. Мне по секрету рассказали, что этот самый глава в бешенстве разнёс свой кабинет. Ещё бы - так мордой в грязь макнули!
        - Вот чего я точно не стану делать, бабушка, так это нарушать закон, - ответил я. - Хотя бы потому, что всегда найдётся такой вот бдительный гражданин, который с удовольствием состряпает донос.
        - Мы с Олей знаем, что ты не стал бы нарушать закон, - согласилась Стефа. - Поэтому с интересом наблюдали за этой историей. И особенно интересно было увидеть, как наглядно всем продемонстрировали, что доносить на тебя - дело совершенно бесполезное и даже, наверное, вредное.
        Ты даже не представляешь себе, бабушка, насколько вредное. Интересоваться деньгами и учредителями мутной фирмы «Заря востока» - это самый верный способ остаться без головы, так что этот самый глава семейства ещё очень легко отделался. Потому что в составе учредителей имеются разные ах какие люди, и даже ах какой князь, а эта публика очень не любит чрезмерно любопытных. Для начала просто вежливо намекнули, а вот потом непонятливым уже начнут отрывать головы.
        - Донос - это вообще дело сомнительное с моральной точки зрения, особенно для дворянина, - заметил я.
        - Вот и князь наверняка так же подумал, - согласно кивнула Стефа. - Потому что после этого в банк пришли люди князя. Что там происходило - неизвестно, но банковские работники от взяток теперь шарахаются, будто им предлагают выпить яду, и получить хоть какую-то информацию о твоих счетах с некоторых пор совершенно невозможно.
        - Я бы не сказал, что я так уж сильно развеселился, - отозвался я. - Но история и в самом деле интересная, я её раньше не слышал.
        - Ну, может быть, и вправду не слышал, - с сомнением сказала Стефа. - Это всё довольно тихо происходило. Мы просто интересовались, вот и были в курсе.
        - Тоже за моими счетами присматривали?
        - Кому, как не родственникам, - развела руками Стефа.
        - Ну, развлекайтесь дальше, - хмыкнул я.
        - Нет, дальше мы не рискнём, - улыбнулась Стефа. - Мы понимаем намёки. Но что это мы о всякой чепухе - ты, наверное, по какому-то делу к нам?
        - Дело тоже есть, - признался я, - но оно просто заодно. Ни важности, ни срочности в нём нет. Можешь мне не верить, но я пришёл просто повидаться. Давно не заходил, а сейчас опять полечу в Рифеи, и снова долго не зайду.
        - Опять в Рифеи? - Стефа снова переглянулась с Ольгой, а в эмоциях проскользнуло что-то непонятное. - Что-то зачастил ты туда. Может, тебе помощь какая нужна?
        - Нет, ничего не нужно, спасибо. С проводником мне тогда Анна очень помогла, а сейчас я дорогу знаю.
        Они смотрели на меня с непонятным выражением, то ли как на сумасшедшего, то ли как на приговорённого. Я так и не понял, что они себе вообразили, и решил, что надо бы пояснить.
        - Князь хочет карл под свою руку подтянуть, поручил это дело мне. Полечу договариваться. Ну и новый форпост будем в Рифеях ставить, одного Рифейска мало.
        - Однако! - не выдержала Ольга. - Понятно теперь, почему князь не позволяет никому даже глянуть в твою сторону.
        - Ольга, я клянусь честью, что у меня нет никаких сомнительных доходов, и я не веду никаких сомнительных дел, - с раздражением сказал я. - С чего бы я стал давать князю такой рычаг воздействия на меня? Он же на махинации не просто так глаза закроет, будешь за это подпрыгивать по команде как миленький. Зачем мне такое удовольствие? Никакие деньги этого не стоят. Дворянский Совет не стал у меня ничего расследовать, потому что знает, что там нечего расследовать.
        - Ну и заработаешь на этом неплохо, наверное? - спросила Стефа.
        Я раздражённо поморщился на привычный уже намёк.
        - А почему бы и нет? Князь мне жалованье не платит, с чего бы я стал такими вещами даром заниматься? Я вообще за этим не рвался, только почему-то других желающих заработать не нашлось, вот князь на меня это и повесил. Может, вы желаете заработать? Охотно уступлю этот заработок, у меня других дел хватает.
        - Ладно, ладно, не злись, - успокаивающе сказала Стефа. - Если ты действительно сумеешь карл как-то к княжеству привязать, то любой заработок будет заслуженным. Они ведь с наружниками в принципе дел иметь не хотят.
        - А к нам-то у тебя что за дело, Кеннер? - спросила Ольга.
        - К вам? Да хотел вам небольшой подряд предложить. Нам то самое подземелье здорово мешает. Цеха, которые там сверху были - это просто коробки, а нормальные многоэтажные здания весят сильно больше. Могут и провалиться, пожалуй, так что внизу придётся что-то делать. Укреплять как-то дополнительно, сваи ставить, в общем, нужны люди, которые хорошо камень понимают.
        - Можем взяться, почему бы и нет, - кивнула Ольга. - А как ты уговорил Морену подземелье почистить?
        - Всё ясно, - после краткого замешательства сообразил я. - Норит опять появился у Анны, она из него всё вытряхнула и доложила вам.
        - Доложила, - с улыбкой призналась Ольга. - Так как?
        - Да она хотела, чтобы мы с Леной сами с её тварями разобрались, сказала, что сил у нас хватит. Я действительно пару способов придумал, но нам их было не потянуть, она нас сильно переоценила. В общем, она увидела, что мы не справляемся, и сама их забрала.
        Они продолжали вопросительно на меня смотреть, ожидая продолжения.
        - Ну как, как - просто пришёл к ней и попросил. Она не против была, но с чего-то вдруг решила устроить нам с Леной что-то вроде испытания. Очень была недовольна тем, что мы не справились.
        - Похоже, настоящего ответа мы от тебя не добьёмся, - вздохнула Стефа.
        Глава 4
        Пора было снова лететь в изрядно поднадоевшие Рифеи, но оставалось ещё одно дело. Дело малоприятное, но, к сожалению, обязательное, и откладывать его дальше было уже невозможно. Поручение было дано давно, и в любой момент князь мог поинтересоваться: а что там у тебя, Кеннер, с княжеским заданием - какие успехи? Или, может быть, есть какие-то трудности? Ответ, что у меня не было времени этим заняться, князя вряд ли удовлетворит. Вот сейчас я и подходил к резиденции Акила Грека, сам ещё не вполне понимая, что же мне от него нужно.
        Ветвь сестры Остромира - матери Акила, - жила практически в противоположном конце города от основной резиденции Греков. Исторически здесь обосновались вассалы Греков - небольшая семья Славских, и когда сестра Остромира Грека вышла замуж за одного из Славских, она поселилась у мужа. Её дети и внуки остались жить там же - то ли это говорило о натянутых отношениях ветвей, то ли просто так сложилось. Впрочем, сейчас это было уже неважно - ветвь сестры стала Грек-Славскими и окончательно отделилась, а главная ветвь активно собирала чемоданы.
        У ворот уже топтался встречающий.
        - Здравствуйте, господин Кеннер, - вежливо поклонился подросток лет шестнадцати. - Мне приказано вас проводить.
        Слугой он определённо не был, и это было хорошо - встреть меня слуга, я бы просто развернулся и ушёл. Акил, конечно, сейчас не в том положении, чтобы показывать характер, но кто знает, что там у него в голове творится.
        Хотя для ритуала встречи не существовало никаких формальных правил, он был очень важен - именно таким образом хозяева прямо с порога демонстрировали отношение к посетителю и определяли атмосферу визита. Нюансов было много, и их очень внимательно отслеживали. Например, у Тириных нас всегда встречала наследница рода Анета, и это говорило о том, что нас принимают как близких родственников. У Хомских меня встречала Влада - учитывая наши отношения с Беримиром, это сразу намекало на то, что она наследница Хомских, пусть и не объявленная пока официально. А в данном случае встреча безымянным юным членом семьи показывала приветливое отношение без оттенка угодливости. Как раз то, что нужно - мы не враги и не друзья, и друзьями вряд ли станем, пусть даже с этой ветвью у нас серьёзных трений и не было.
        Дом у Славских был довольно оригинальным - начинался он явно с достаточно скромного особняка. По мере того как семья увеличивалась, Славские не перестраивали его, а добавляли флигели и надстраивали этажи. В результате резиденция выглядела необычной комбинацией стилей, впрочем, на удивление гармоничной. Эклектика редко смотрится хорошо, но исключения всё-таки бывают.
        Подросток довёл меня до гостиной на первом этаже, открыл передо мной дверь и, не сказав ни слова, испарился. Какой вежливый мальчик. В гостиной обнаружились какая-то женщина и Акил Грек, или, если уж быть точным, Грек-Славский, который поднялся мне навстречу.
        - Здравствуйте, господин Кеннер, - поздоровался Акил. - Позвольте представить вам мою мать, Радмилу Грек-Славскую.
        - Рад знакомству, госпожа Радмила, - вежливо поклонился я, и она в ответ наклонила голову, внимательно меня разглядывая.
        Матушка Акила определённо не замыкалась на домашнем хозяйстве. Суровое лицо и пронзительный взгляд буквально кричали о том, что дама привыкла рулить и, вполне возможно, рулила и Акилом тоже. Ну, может, и не рулила - Акил не производил впечатления человека, который позволяет собой рулить, - но наверняка имела в семье достаточно весомый голос. Да и то, что она присутствовала на этой встрече, тоже о многом говорило.
        - Прошу вас, присаживайтесь, - указал на свободное кресло Акил. - Чай, кофе?
        - Благодарю вас, ничего не нужно, я только что пообедал, - предпочёл отказаться я.
        - Надеюсь, у вас всё в порядке? Мы слышали о каких-то трудностях на вашем новом участке.
        Правила хорошего тона диктуют, что сначала нужно поговорить о разных пустяках, не связанных с темой визита. Можно ли этот вопрос отнести к пустякам? Впрочем, он был задан таким лёгким тоном, будто речь шла о погоде.
        - Есть трудности, - энергично кивнул я, - и не просто трудности, а серьёзная проблема.
        Радмила так и продолжала сверлить меня взглядом. Что она пыталась во мне высмотреть - загадка. Хотя, может быть, просто пыталась смутить и вывести из себя.
        - О, - вежливо приподнял бровь Акил.
        - Представляете, там обнаружилось большое подземелье, - продолжал я с видом человека, которому не терпится поделиться своими переживаниями, - и мы просто не понимаем, что с ним делать, и как можно построить сверху что-то серьёзное. Туда же нормальное здание просто провалится! Я бы вернул этот участок, но княжьи люди не хотят забирать его обратно. Ну, кто бы сомневался, что они не захотят.
        - Безобразие, - посочувствовал он. - И что же теперь делать?
        - Специалисты ищут варианты, - пожал я плечами. - Лично я предпочёл бы залить это подземелье бетоном и забыть о нём навсегда, но даже не представляю, в какую сумму такое решение обойдётся. В общем, проблема имеется.
        Акил понимающе покивал.
        - А как у вас дела? - в свою очередь, поинтересовался я. - Насколько я понимаю, вы успешно завершили процесс отделения ветви?
        - Да, это уже свершившийся факт, - подтвердил он. - Мы теперь самостоятельное семейство Грек-Славских. Осталось только согласовать новый герб с Геральдической палатой.
        - А кстати, Славские по-прежнему вассалы?
        И в самом деле, интересный вопрос. У вассалов Греков настало сложное время. Бросать всё нажитое и уезжать вместе с Греками во Владимир - вариант не очень привлекательный, но выходить из вассалитета и оставаться здесь наедине со старыми врагами тоже мало кому захочется.
        - Они теперь наши вассалы, - твёрдо заявил Акил. - Документы о смене вассалитета уже переданы в Дворянский Совет.
        Ну, не такой уж и плохой выход из положения. Неясно, правда, насколько Грек-Славские способны защитить своих вассалов, но это всё же лучше, чем остаться в одиночестве в окружении врагов.
        - Ну что же, поздравляю, - сказал я. - Собственно, мой визит косвенно как раз с вашим отделением и связан.
        - Вот как? - насторожился он.
        - Если вы помните, князь распорядился, чтобы я контролировал ваше семейство. Так вот, я не понимаю, в чём этот контроль мог бы заключаться. Даже если бы я пожелал контролировать ваши операции и связи - чего я совершенно не желаю! - у меня просто нет такой возможности. Информацию о ваших делах я могу получать только от вас, что делает любой контроль фикцией. Но с другой стороны, имеется недвусмысленный приказ князя, и я хотел бы вместе с вами попробовать разобраться, что нам с этим делать.
        - А что по этому поводу сказал сам князь? - поинтересовался Акил.
        - В том-то и дело, что ничего, - лицо у меня непроизвольно омрачилось при этом воспоминании. Когда я попытался выяснить у князя, что я конкретно должен делать, он раздражённо отмахнулся от меня со словами «Сам разберёшься!». В результате мне ничего не оставалось, кроме как идти к Акилу, чувствуя себя при этом полным идиотом.
        - Я думаю, он ничего не стал говорить, потому что вам не надо ничего делать, господин Кеннер, - вежливо пояснил Акил.
        У Радмилы промелькнула тень улыбки, а во мне начало укрепляться подозрение, что я не только чувствую себя идиотом, но им и являюсь.
        - Поясните, пожалуйста, - попросил я. Раз уж продемонстрировал, что ничего не понимаю в ситуации, то надо задавать прямые вопросы, хуже от этого не будет.
        - Дело в том, что у семейства Грек накопилось довольно много врагов. В основном у главной ветви, но их трудно будет достать во Владимире, а мы рядом. А некоторые и не захотят разбираться, что там у нас за ветви. И конечно, наши возможности защититься даже близко не сравнить с теми возможностями, которые были у единого семейства. Вот и получается, что нашей ветви придётся расплачиваться за грехи всего семейства.
        Я внимательно слушал, уже начиная понимать, что ничего хорошего не услышу.
        - Вот поэтому мы и попросили князя об опеке, это было нашим обязательным условием, - закончил свой рассказ Акил. - Ну и попросили назначить контролирующим семейством вас, и князь на это согласился.
        - И в чём в таком случае состоят мои обязанности?
        - А вы ещё не познакомились с положением о княжеской опеке?
        - Мне никто не сообщил, что речь идёт о какой-то опеке, - с досадой сказал я. - Князь просто сообщил мне, что я буду вашим контролёром.
        - Извещение об опеке было опубликовано в вестнике реестра. Вам нужно было просто зайти в княжескую канцелярию и взять копию княжеского указа, они бы там и объяснили все непонятности.
        Кто читает вестник дворянского реестра? Более скучное и бесполезное чтиво ещё поискать - за редким исключением, этот вестник заполнен важными новостями вроде пожалования мещанину Пупкину ненаследственного дворянства. Редкие же исключения представлены известиями вроде возвращения ненаследного дворянина Дудкина в мещанское сословие. Но похоже, теперь придётся загрузить Миру ещё и этим чтением.
        - Я только что вернулся из поездки и не успел ещё ознакомиться, - довольно жалкое оправдание, но другого у меня не нашлось.
        - Если совсем коротко, то мы выплачиваем князю ежемесячно некоторую сумму, из которой часть уходит вам, а вы взамен обеспечиваете нам защиту. Там есть ещё кое-что, но остальное уже мелочи, в основном всё сводится к этим двум пунктам.
        Похоже, без меня меня женили, а я ни сном, ни духом. Вот теперь я окончательно понял, зачем Акил заплатил нам виру, которую мы не просили - он за относительно небольшие деньги купил своему семейству безопасность. И отказаться стать контролёром я уже не мог - правильно князь тогда сказал, что Акил умный, а я не очень.
        - То есть я обязан за вас воевать? - уточнил я без лишних иносказаний.
        - Я уверен, что воевать не придётся, - успокаивающим тоном ответил Акил. - Ни у кого из наших врагов нет достаточно серьёзных претензий, чтобы из-за них начинать войну с вами. Да и сил для этого ни у кого из них не хватит - мы потому и просили князя назначить вас контролирующим семейством, что с вами никто точно не захочет связываться.
        - И на какой срок на меня возложили эту обязанность?
        - На два года. Но вообще-то, мы предпочли бы стать вашими вассалами.
        - Вассалами? - непонимающе нахмурился я. - Зачем вам это нужно?
        - Если сеньор достойный, то стать вассалом - цель не менее достойная, - слишком уж напыщенно ответил Акил. - Князь не против замены опеки на вассалитет и обещал нам посодействовать в этом вопросе. Он говорил с вами об этом?
        - В таких вопросах я никому не позволю влиять на себя, и князь не исключение, - немного резковато отозвался я.
        Можно и не спрашивать, зачем это нужно Акилу, это и так понятно. Ему таким образом будет полностью гарантирована защита, и он сможет надолго, или даже навсегда забыть о врагах. Да и они, скорее всего, предпочтут о нём забыть. При этом он знает, что я не стану злоупотреблять правами сеньора, а наоборот, буду помогать вассалу.
        Зачем это нужно князю, тоже легко догадаться - я таким образом приму полную ответственность за Греков, и он с полным правом будет спрашивать за них уже с меня. И за прошлое, и за настоящее, а зная нашего князя, заодно и за будущее.
        Непонятно только, зачем это нужно мне. Что я с этого получу? Да по сути, ничего - Греки никак не усилят наше семейство. Они не сделают нас ни богаче, ни влиятельнее. Да и вообще, учитывая все обстоятельства, семейство Грек-Славских - актив довольно сомнительный.
        Я уже раскрыл было рот, чтобы ответить то же, что раньше отвечал князю: у нас слишком маленькая семья, чтобы брать вассалов. Но вдруг осёкся и задумался: а при чём здесь размер семьи? Какая разница, большая она или маленькая? Но если я совершенно на автомате это говорю, значит, подсознание подсказывает мне, что разница всё-таки есть. И действительно, обратив на это внимание, я почувствовал, как что-то зудит на краю сознания. Я глубоко задумался, пытаясь поймать ускользающую мысль, а Греки терпеливо ждали моего ответа.
        Пришлось немного подумать, но через пару минут я сумел эту мысль уловить. Собственно, я сразу угадал, в какой стороне искать ответ, а если бы вассальное право было мне чуть более интересно, то и угадывать бы не пришлось.
        Каждый дворянин должен знать наизусть Дворянский кодекс - впрочем, это в теории, а на практике большинство, вроде лентяйки Ленки, ограничивается его упрощённой версией для детей и подростков, которая называется «Древо чести благородной». Учат его главным образом главы семейств - из тех, что поответственнее. Однако на самом деле одного кодекса недостаточно - жизнь дворянства регламентируется не столько писаными законами, сколько устоявшимися правилами и традициями. Кодекс определяет скорее основные принципы, а тот же Суд Дворянской Чести в большинстве случаев руководствуется сборниками прецедентов, которых насчитывается сорок шесть томов. Как ответственный глава семейства, я эти сборники тоже изучал. Помнить всё я, разумеется, не помнил - для того, чтобы помнить все прецеденты со связанными ссылками, нужно заниматься этим профессионально из дня в день. Но помнить всё и не требуется - достаточно общего знакомства с прецедентами, чтобы в нужный момент уловить неоднозначность ситуации и понять, что здесь надо тщательно разбираться со всеми нюансами. Вот как сейчас.
        - А скажите, господин Акил, - спросил я, пристально на него глядя, - вам знаком прецедент, который называется «Ненадлежащее радение сеньора»?
        Взгляд Акила дёрнулся в сторону, и я понял, что прецедент ему прекрасно известен. А он понял, что я это понял, и соврать не решился:
        - Знаком, - ответил он хмуро, - но я не думаю, что его можно отнести к нашему случаю.
        Я рассеянно покивал, но ничего говорить не стал. Зачем? Мы с ним оба прекрасно понимали, что к нашему случаю этот прецедент относится просто замечательно.
        Прецедент был довольно необычным, и, насколько я знаю, другого подобного не было. Суть его состояла в следующем: есть у нас аристократическое семейство Стахович - довольно незначительное, но весьма старое. Когда-то в незапамятные времена оно было вассальным, и когда семейство - сеньор по каким-то причинам пришло в упадок, Стаховичи обратились в Суд Дворянской Чести с жалобой на ненадлежащее радение сеньора о вассале. Суд долго разбирался и спорил, но в конце концов вынес решение: поскольку сеньор не в состоянии поддерживать нормальное существование фамилии, и учитывая важность сохранения фамилии, передать права и обязанности сеньора фамилии семейству Стахович. Таким образом, сеньор и вассал поменялись местами. Фамилия, однако, всё равно существовала недолго - аргументируя тем, что у вассала не осталось мужчин для должного управления семейством, и ответственностью сеньора, Стаховичи оформили опеку над семейством бывшего сеньора и довольно споро выдали оставшихся женщин замуж в другие семьи. В результате такой незамысловатой комбинации бывший сеньор канул в Лету, оставив всё имущество Стаховичам -
которые таким образом очень наглядно продемонстрировали, что в их понимании есть надлежащее радение о вассале. Впрочем, даром им этот фокус не прошёл - репутацию они испортили навсегда, и даже спустя сотни лет другие семейства никаких дел с ними предпочитают по-прежнему не иметь.
        А теперь представим, что единственный мужчина семьи куда-то сгинул, что с моим образом жизни вполне вероятно. Думаю, перевести сеньора в вассалы и наложить опеку с таким прецедентом будет совершенно реально. Времена, конечно, сейчас другие, и разобраться с женщинами, тем более с моими, подобным образом вряд ли выйдет, но оторвать солидную часть нашего имущества удастся без всякого труда. Что приводит нас к неизбежному вопросу: а не рассчитывают ли, часом, Греки именно на такой вариант? Во всяком случае, у меня сложилось стойкое впечатление, что эту возможность они учитывают, и при случае обязательно ею воспользуются.
        - Думаю, вы понимаете, господин Акил, - сказал я, вставая, - что вариант с вассалитетом для нас неприемлем, и это окончательное решение. Прошу прощения за то, что побеспокоил вас напрасно. В самое ближайшее время я выясню всё о моих обязанностях в рамках княжеской опеки, и, разумеется, буду их неукоснительно выполнять.

* * *
        - Ну что, мама, - вздохнул Акил, оставшись с матерью наедине, - не сработала твоя идея? Зря я тебя послушал.
        - Попробовали - не сработало. Ну и что? - равнодушно откликнулась Радмила. - Если бы не попробовали, было бы точно то же. Мы ничего не потеряли.
        - Отчего же не потеряли? Он сразу вспомнил прецедент. И наверняка решил, что у нас есть расчёт при удобном случае наложить лапу на его имущество.
        - Недоказуемо, - небрежно отмахнулась она.
        - А мы в суде, что ли? Ему доказательства не нужны, он и так всё понял. Отношения с ним мы подпортили, это точно.
        - Даже если и подпортили, что с того?
        - Как что с того? - возмутился Акил. - Нам нужна защита. Или ты считаешь, что желающие дать нам защиту прямо толпятся у ворот? Если бы удалось наладить хорошие отношения с Кеннером, то он нас полностью прикрыл бы, и ничего особенного за это не потребовал. А сейчас непонятно, как сгладить впечатление от этой дурацкой попытки.
        - Мы нормально существовали до всяких Арди, и точно так же их переживём, - с ноткой презрения ответила Радмила.
        - Скажи это снова через два года, мама, - хмуро посоветовал ей Акил. - Мы нормально существовали, пока имя Греков что-то значило. А через два года нам припомнят и наши грехи, и делишки дяди Остромира.
        - Вот через два года и будем думать, - отрубила Радмила. - Что ты суетишься раньше времени? Наверняка дело ещё не закончилось, может, князь и заставит его взять нас в вассалы. Он же обещал на него надавить.
        - Князь обещал с ним поговорить, а не надавить. Давить с таким делом он не может. Да если бы и мог, на Арди он давить не станет.
        - Не станет, и не станет, - махнула рукой Радмила. - Всё будет нормально, не паникуй.
        - Зря я тебя послушал, - мрачно повторил Акил.

* * *
        - Опять на курьере лететь, - печально вздохнула Ленка, стоя над раскрытым чемоданом в размышлениях, как туда уместить отобранную гору одежды.
        - Ну, хоть не на нашей «Бодрой чайке», у Ганы большой курьер, - откликнулся я. - Но я понял, о чём ты. Своё обещание я помню, но ты пойми, что дирижабль - это не самобег. Его невозможно купить, просто придя в салон. Даже обычный грузопассажирский, который вряд ли нас устроит. Сейчас нам готовят индивидуальный проект, обещают за месяц закончить и передать в производство. К зиме его должны построить, а до той поры придётся летать на курьерах.
        - А вообще, как дирижабли приобретают? - заинтересовалась Ленка.
        - Как правило, арендуют, - ответил я. - Иногда с выкупом, чаще без. И обычно это компания; дирижабль - вещь очень недешёвая, одной семье его довольно накладно содержать. Нам тогда повезло, что подвернулась «Фрейя», и Линдквисты согласились нас взять. На дирижабль нормальной компании такую мутную компанию вряд ли бы наняли, и я даже боюсь представить, что эта парочка, Лина с Ганой, в таком случае могла придумать. Засунули бы нас в паровозную бригаду, или что-нибудь ещё почище.
        - То есть просто купить дирижабль вообще невозможно?
        - Только если курьер, но курьер у нас и так есть. Всё, что больше курьера, делается на заказ. Можно арендовать грузопассажирский, но там каюты немногим лучше тех, что на курьерах, да и вообще грузопассажирские слишком медленные для нас. В общем, придётся ждать до зимы, потерпи. И раз уж ты взялась укладывать вещи - возьми ещё пару приличных платьев.
        - Зачем? - поразилась Ленка.
        - Ну, мы же обязательно в Рифейске появимся, нам там заправляться придётся. Там наверняка есть какое-то общество, возможно, нас куда-нибудь пригласят.
        - А оно нам нужно, их рифейское общество? - скептически спросила Ленка.
        - Не знаю, - пожал я плечами. - Может, и нужно. У нас появились интересы в тех краях, вполне возможно, что потребуется какое-то присутствие в Рифейске. Знакомство с местной верхушкой нам сильно поможет, а если мы их оскорбим демонстративным игнорированием, то наоборот. Так что бери платья. И ещё подумай, что можно подарить Старой Ондатре. Кальциту я ответный подарок нашёл, а вот с Ондатрой уже всю голову сломал и ни до чего не додумался. Хоть духи дари.
        - Что-то же лесные у внешников берут? Может, что-нибудь из этого, только качеством получше?
        - Иголки, ножницы и прочую металлическую дребедень, - вздохнул я. - Для подарка вождю племени не особо подходит. Ладно, буду дальше думать, и ты тоже подумай.
        Глава 5
        Меня разбудил не слишком деликатный стук в дверь каюты, и я не сразу сообразил, что это уже не часть сна, в котором я куда-то ехал на поезде. Стук вскоре повторился, и я, наконец, сумел проснуться. Дверь я открывал, ещё не вполне осознавая реальность.
        - Господин, капитан велел передать, что мы подлетаем, - выпалил юнга и метнулся прочь.
        Я попытался поймать его за шиворот, но в полусонном состоянии нечего было и пытаться соревноваться с шустрым подростком. Медлительных юнг не бывает, такие просто не выживают в процессе естественного отбора. Я протёр глаза и посмотрел на часы - почти восемь. Что-то я и в самом деле разоспался.
        - Здравствуйте, господин Кеннер, - приветствовал меня капитан, когда я, уже умытый и одетый, зашёл в рубку. - Мы почти прибыли. Где прикажете бросить якорь?
        - Давайте причалим там же, где была наша первая стоянка, - прикинул я. - Только немного ближе к тому лесу, куда мы ходили с сиятельной Драганой. Скажем, саженях в двухстах от опушки. Ближе не надо, чтобы не нервировать аборигенов, но и дальше не стоит.
        Капитан кивнул и отдал распоряжение рулевому: «Аким, два румба правее».
        - А скажите, капитан, - я вспомнил, что забыл прояснить некоторые важные вопросы, - вас же поставили в известность, что я являюсь полноправным распорядителем всего имущества сиятельной Драганы Ивлич, включая ваш дирижабль? Во всяком случае, до её возвращения.
        - Да, господин Кеннер, - капитан резко напрягся. Ну, я его понимаю - от нового владельца всегда непонятно чего ждать. Обычно ничего хорошего.
        - Собственно, для вас ничего не изменится, можете на этот счёт не волноваться. Разумеется, мои сотрудники проведут полную ревизию - сами понимаете, нам нужно выяснить, что, собственно, за сокровище свалилось нам на руки. А потом будете трудиться как трудились. Впрочем, об этом рано говорить, подождём результатов ревизии. И вот ещё вопрос: а как вас зовут? Я что-то совсем пропустил момент представления.
        - Я Ефрем Шатилов, господин Кеннер. На «Иволгу» пришёл помощником пять лет назад, а два года назад стал капитаном после того, как старый капитан ушёл на повышение.
        «Ушёл на повышение» - какая интересная фраза. Звучит так, будто у Драганы целый воздушный флот, но я-то точно знаю, что этот дирижабль у неё единственный.
        - А скажите, почтенный - вы служащий именно Драганы Ивлич?
        - Я прикомандирован, - помявшись, признался капитан.
        - То есть дирижабль принадлежит сиятельной Драгане, а команду предоставил князь - так?
        - Так, господин Кеннер. Это считается секретным подразделением, мы все давали подписку.
        Ну вот и объяснилось, каким образом этот дирижабль оказался приписанным к закрытой части порта.
        - Давайте тогда проясним важный вопрос, капитан: кому вы подчиняетесь?
        - Пока я прикомандирован к этому дирижаблю, я подчиняюсь вам. Как до этого подчинялся сиятельной Драгане.
        - Очень хорошо, - кивнул я. - Среди членов команды есть кто-нибудь с двойным подчинением?
        - Если и есть, я об этом ничего не знаю. Я подчиняюсь только вам.
        Всё верно, нельзя заставлять капитана стучать на владельца судна, это как-то даже некультурно. С тем же успехом стучать может и старший помощник, это гораздо приличнее. Думаю, здесь как минимум половина команды докладывает людям князя о каждом чихе. В общем-то, понятно зачем - именно таким образом князь и отслеживает все поставки, это гарантия, что мимо него ничего не пройдёт. Жаль, жаль - я рассчитывал попользоваться этим дирижаблем и в своих целях, но мне такой плотный надзор, конечно же, ни к чему. Придётся по-прежнему летать на «Бодрой чайке», вот Ленка-то будет счастлива. Но ничего, потерпит ещё немного, а там уже появится и наш новый дирижабль со спальней, гардеробной и ванной.
        За всё время, пока мы бросали якорь, и швартовная команда крепила растяжки, аборигены никак себя не проявили. Но за нами, несомненно, пристально наблюдали - как сказал капитан, груз он всегда получал в другом месте, так что незапланированный визит никак не мог пройти мимо внимания местных обитателей. Однако никто не показался и тогда, когда мы с Ленкой спустились по верёвочной лестнице и неторопливо зашагали к лесу.
        - Зря ты всё-таки пошла, Лен, - с оттенком досады заметил я. - У них женщин мало, они друг у друга их отбирают. Затеют ещё какую-нибудь глупость.
        - Кени, ты ведь хочешь убедить Ондатру, что способен заменить Драгану, разве нет?
        - Ну да, хочу, - подтвердил я.
        - И как ты сможешь её убедить, если сам себя убедить не можешь? - с иронией спросила Ленка. - Она твоё настроение обязательно почувствует. Ты должен быть абсолютно уверен, что всех там сможешь положить, если понадобится.
        - Я уверен, - недовольно отозвался я. - Просто если кто-то попытается тебя уволочь, я его убью, а труп - это неудачное начало деловых переговоров.
        - Наоборот, - засмеялась Ленка. - Ондатра без пары трупов нам не поверит. Наверняка придётся кого-то убить.
        - Ну-ну, - пробурчал я. - Надеюсь, мы всё-таки без этого обойдёмся.
        На опушке нас никто не окликнул и не встретил, но я чувствовал слева и справа потоки внимания. Мы прошли уже довольно далеко по хорошо знакомой мне тропинке, прежде чем дорогу нам заступила та же самая знакомая мне парочка - здоровенный грубиян и его молчаливый товарищ. Заговорили мы одновременно:
        - Ты тут бессменный часовой, что ли? - с любопытством спросил я.
        - Девку нам привёл? - радостно осклабился здоровяк. - Это ты правильно сделал!
        Ленка посмотрела на меня с недоумением.
        - Кени, это что ещё за чучело? Ты его знаешь?
        - Морду ему набил разок, - пояснил я. - Это местный мазохист. Чертополохом его зовут или, может, каким-нибудь другим сорняком.
        - Что, в самом деле мазохист? - заинтересовалась Ленка.
        - Да просто нравится ему по морде получать. Не знаю, как такое по-научному называется, мазохизм, по-моему, всё-таки другое. Вот веришь, нет - такие люди действительно есть, и он как раз из них.
        - Да почему же не верю, - рассудительно ответила Ленка. - У нас в школе такая была, я её четыре раза била, она всё успокоиться не могла. Так что - нужно этому по морде дать, и тогда путь откроется?
        Пока мы вели эту непринуждённую беседу, Чертополох наливался краской. Глаза у него сделались уже совсем бешеными, и я не стал дожидаться, когда он сорвётся.
        - Ну да, как бы такой пропуск, чтобы дальше пройти, - кивнул я Ленке. - Давай предъявляй, да и пойдём.
        Ленка плавным движением скользнула к нему, легко уклонившись от попытки её схватить, и выдала серию едва уловимых глазом ударов. До чего же всё-таки она быстрая! А в последнее время я стал замечать, что и Менски дерётся с ней уже всерьёз, выкладываясь на полную, и побеждает больше за счёт опыта.
        С грацией тонущего линкора Чертополох рухнул на землю, сделал вялую попытку встать - скорее намёк, чем попытку, - и отключился.
        - А ну стоять! - строго сказал я второму, который как-то незаметно оказался уже гораздо дальше от нас, чем был в начале. - Давай бегом к Старой Ондатре и предупреди её, что мы к ней идём. Ну, что замер? Быстро пошёл!
        Тот нерешительно попятился, но потом всё же развернулся и неторопливо побежал, то и дело на нас оглядываясь.
        - И много у тебя здесь таких знакомых? - поинтересовалась Ленка.
        - Половину моих знакомых ты уже увидела. Ещё Добрый Крот, он нормальный парень, ну и сама Ондатра. Они тут не очень коммуникабельные, не сильно хотят знакомиться. Ладно, пойдём. Но торопиться не будем, дадим Ондатре время нарядиться - накраситься.
        - Как же здесь красиво! - с восхищением сказала Ленка, когда мы углубились чуть подальше в лес. - Нашему лесу до этого далеко.
        - В глубине ещё красивей, меня Крот в прошлый раз поводил по разным местам. А наш-то лес ещё совсем молодой, что их сравнивать.
        Мы шли медленно, озираясь по сторонам, как туристы. Местные нас не беспокоили, хотя я постоянно ощущал их внимание. На глаза они, однако, не показывались. Так мы и добрели потихоньку до той самой поляны, на которой обнаружилась и сама Старая Ондатра. Наряжаться и краситься она явно сочла излишним.
        - Ну и за каким ты сюда припёрся? - кисло спросила она меня.
        - Тоже рад тебя видеть, Ондатра! - радостно сказал я. - Познакомься, это моя жена Лена. Лена, это та самая Ондатра, про которую я тебе так много рассказывал.
        - Говори быстрей, что тебе надо, и валите оба отсюда, - поморщилась она.
        - Да я сам век бы тебя не видел, Старая, - вздохнул я, усаживаясь на стул-пенёк. - Но увы, нам с тобой теперь придётся как-то уживаться.
        - Что ты имеешь в виду? - мгновенно насторожилась Ондатра.
        - Драгана всем нам преподнесла сюрприз, - развёл я руками. - Отправилась к ханьцам и, похоже, надолго. На несколько лет как минимум. Свои обязанности и имущество свалила на меня, так что придётся вам теперь иметь дело со мной.
        - А я хочу иметь дело с тобой? - жёлчно осведомилась она.
        - А у тебя есть другой вариант? - удивился я. - Вообще-то, я буду только рад, если вы без меня обойдётесь. Я здесь только потому, что Гана с князем свалили это дело на меня. А если вам никакой защиты не надо, то и замечательно - я возвращаюсь к князю, говорю ему, что вы договор расторгли, и всё, мы с тобой оба свободны, как птицы.
        - И алхимия вам больше не нужна? - ехидно осведомилась Ондатра.
        - Ты думаешь, на тебе свет клином сошёлся, Старая? - усмехнулся я в ответ. - Племя Вербы помнишь? Я их взял под свою руку, они мне присягнули. Поставляют разное, подать платят как положено.
        - Что ты врёшь! - с шокированным видом возмутилась она.
        - Ты из ума, часом, не выжила? - заботливо осведомился я. - Ты вроде должна знать, что такие, как мы, не врут. Умолчать можем, уклониться от ответа можем, но впрямую врать не станем.
        Ондатра замолчала, погрузившись в размышления. В эмоциях у неё творился полный раздрай - это и понятно, для неё идея пойти под внешников выглядела совершенно дикой. Особенно в применении к Вербе, которые прославились, как совершенно упёртые консерваторы, и которые с внешниками не хотели иметь вообще никаких контактов.
        - Всё равно не верится, - наконец, сказала она, на что я просто молча пожал плечами. - И ты хочешь сказать, что сможешь нам обеспечить защиту вместо Драганы?
        - Странный вопрос, Ондатра. Просила бы она меня об этом, если бы я не мог?
        - Может, ты просто пытаешься меня обдурить, а она про это и не знает?
        - Ну скажешь тоже, - искренне засмеялся я. - Тебе разве не сказали, что я на её дирижабле прилетел? Он теперь мой, кстати.
        - Да может, ты его украл.
        - Ну да, бесшумно проник в военную часть порта, тихо вышвырнул княжескую команду из дирижабля и улетел. Хотел бы я посмотреть на эту картину.
        Ондатра недовольно поморщилась и сменила тему:
        - Зачем Вьюнка побил?
        - Он Вьюнок? А я его Чертополохом зову. Но в этот раз не я его побил, это она, - я показал на Ленку.
        - Дурак потому что, и за языком не следит, - пожала плечами Ленка.
        - Жену сюда зачем-то притащил, - осуждающе заметила Ондатра. - Ты ведь знаешь, как у нас с этим дело обстоит, парни обязательно будут права заявлять.
        - Потому и взял её с собой, - улыбнулся ей я. - Пару-тройку дураков убьём, остальные сразу поумнеют. На Драгану же никто права не заявлял? Вот и на мою жену не будут, даже не сомневайся.
        Ондатра пожевала губами, размышляя.
        - Всё-таки не верится, что ты чего-то можешь, - заявила он. - Продемонстрируй что-нибудь.
        - На ком продемонстрировать?
        - Ну, на мне хотя бы.
        - Ты в самом деле хочешь, чтобы я тебя убил? - поразился я.
        - Зачем так уж сразу убить? - сдала назад Ондатра. - Давай без убийства что-нибудь.
        - Нет, Ондатра, давай на ком-нибудь другом, - решительно отказался я. - Ты сама подумай - вот отпинаю я тебя, и как мы потом будем друг с другом дело иметь? Унижать партнёра - это последнее дело.
        - Убей того, который вон в тех кустах прячется, - предложила Ленка.
        - Там ребёнок, не пугай его, - я укоризненно посмотрел на Ленку. - Эй, не бойся, она пошутила. Мы тебя не обидим, - пообещал я, ощутив волну паники из куста.
        - Росток, покажись, - приказала Ондатра.
        Мальчик высунулся из куста, опасливо косясь на Ленку.
        - Беги к Полосатому, - выдала поручение Ондатра, - пусть пришлёт пятерых самых развитых парней из тех, у кого пары нет. Скажешь, что в лес свободную девку привели, можно права заявить.
        - Свободную девку привели? - вопросительно поднял бровь я.
        - Вот ты и докажешь, что она уже занята.
        - Низко же ты меня оцениваешь, - хмыкнул я, - если думаешь, что я не справлюсь с пятью деревенскими увальнями.
        - Вот и посмотрим, как справишься, - невозмутимо ответила она.
        - Посмотрим, - согласился я. - Только пусть он Доброго Крота не присылает.
        - А чего так? - хитро прищурилась Ондатра.
        - Да нормальный парень просто, - пожал плечами я. - Помог нам в прошлый раз. Мне он понравился.
        - Ладно, - согласилась она и опять обратилась к пацану. - Скажешь, что Крота не надо. Всё, беги.
        Мальчик исчез. Мы немного посидели в молчании, темы для разговора как-то не находилось. Так бы и сидели молча дальше, но я вспомнил про подарок.
        - За нашими разговорами, душевными такими, совсем забыл, что я тебе подарок привёз, - сказал я, залезая в свою сумку и с трудом вытаскивая цветастую картонную коробку. - Так сказать, в знак уважения, и в качестве символа будущего успешного сотрудничества.
        - Ой, какая картинка знакомая, - засмеялась Ленка. - Ты на это пойло запал, похоже.
        - Это другое. То было обычное, а у этого двадцать пять лет выдержки, - ответил я и пояснил для Ондатры: - Это киевская настойка, она везде большим спросом пользуется. Мы с Леной и Драганой её в каганат возили. Сам не пробовал, но ценители говорят, очень хороша. Положи эту бутылку на пару месяцев куда-нибудь, где концентрация Силы повыше, чтобы пропиталась как следует. Гана говорила, что твоя самогонка действует, как пуля в голову, а это пойло будет, наверное, как граната во рту.
        - Хм, - с сомнением сказала Ондатра, вертя в руках коробку. - Ладно, посмотрим. А моей яблоневки выпьете? Последняя перегонка неплохо вышла.
        - Нет, Ондатра, - отказался я. - Мне ещё твоих героев - любовников убивать. И вообще, мы не пьём.
        Мимо моего внимания не прошло, что Ондатра приказала прислать не самых сильных, а самых развитых. Тут не нужно быть очень умным, чтобы догадаться, что он пришлёт самых сильных Владеющих, или как там они у лесных называются. В обычной ситуации против пяти полноценных Владеющих мои шансы были бы совершенно ничтожными, но я их источник воспринимаю, как свой, и здесь уже возможны варианты. В крайнем случае, рискну и порежу их разрывом метрики, хотя до этого лучше не доводить, конечно.
        - Какая-то у тебя нездоровая зацикленность на убийствах, - недовольно заметила Ондатра. - Ты других способов не знаешь?
        - Так насколько я понимаю, договор с вами как раз в том и состоит, чтобы в случае чего загеноцидить нехорошее племя. Драгана говорила, что даже разок такое проделала, разве нет?
        - Было дело, - неохотно согласилась она.
        - Ну так вот он я - готов к труду и геноциду. Но если ты просишь, то постараюсь никого не убивать. Хотя тут по обстоятельствам надо будет смотреть.
        Пока мы таким образом мирно общались, вокруг полянки начал собираться народ. На глаза никто не показывался, но клубки эмоций всё прибавлялись и прибавлялись вокруг.
        - Сколько же их тут собралось! - наконец не выдержала Ленка.
        - Интересно же людям, у них здесь развлечений мало, - отозвался я. - Главное, чтобы на голову нам никто не свалился, они на деревьях уже, похоже, гроздьями висят.
        Ондатра заметно помрачнела.
        - Вы людей вокруг как-то чувствовать можете, что ли? - с досадой спросила она.
        - И не только, - пожал я плечами. - Ты что - так и не поняла, кто к тебе пришёл? Я при желании могу всё твоё племя уничтожить, а ты взялась какие-то дурацкие состязания устраивать.
        Она буркнула что-то неразборчивое себе под нос. Убедить я её пока не убедил, но явно заронил достаточно сомнений.
        Наконец, прибыли и претенденты на Ленку. Мы, сидя на наших пеньках, с любопытством разглядывали их, пока они строились на полянке. Впечатление они действительно производили - горделивая осанка, решительные лица, можно сказать, цвет леса. Хорошее впечатление тут же подпортил самый здоровый из них, который, глядя на Ленку, осклабился и произвёл характерные движения тазом.
        - Вот видишь, - укоризненно попенял я Ондатре. - А ты говоришь, не надо убивать. Ну, я пошёл.
        - Нет, Кени, стой, - остановила меня Ленка. - Я сама с ними разберусь. Так оно и нагляднее выйдет.
        Она решительно встала, и я почувствовал резкое возмущение Силы. На претендентов как будто упала бетонная плита - часть из них рухнула сразу, другие продержались на ногах несколько секунд, но давление усиливалось, и очень скоро все они оказались в позе раздавленной лягушки, не успев хотя бы изобразить попытку сопротивления. С разных сторон донеслись приглушённые восклицания зрителей, а Ондатра застыла в потрясении. Ленка неторопливо двинулась к лежащим, а в руке её появился нож.
        - Останови её немедленно! - забеспокоилась Ондатра.
        - Я не сумасшедший, чтобы вставать между женщиной и её жертвой, - покачал я головой. - Мне моя жизнь пока дорога.
        Тем временем Ленка дошла до распластанного грубияна и присев, за волосы вздёрнула его голову вверх с явным намерением перерезать горло. Вокруг нарастала паника и Ондатра не выдержала:
        - Лена, остановись, не убивай! - крикнула она, и через силу добавила: - Пожалуйста.
        Ленка вопросительно посмотрела на меня. Я развёл руками:
        - Мы вроде как с миром пришли. Просто попинай его как следует, отведи душу, и пусть живёт.
        Ленка со вздохом спрятала нож, встала и начала обрабатывать хама ногами.
        - Жена у меня сильная, - с гордостью сказал я Ондатре, которая мрачно смотрела на экзекуцию. - Только лёгкая, так что не волнуйся за своего придурка, насмерть не запинает, даже искалечить не сможет. А так-то если с ножом, то и с целым племенем можно таким образом покончить.
        - Всех перережет? - спросила она, нехорошо посмотрев на меня.
        - Нет, - я отрицательно покачал головой, - я ей не позволю. Не хочу, чтобы моя жена такими делами занималась. Я сам всех перережу.
        - И ничего у тебя не дрогнет? - прищурилась Ондатра.
        - Дрогнет, конечно, - признал я. - Я же не монстр какой-нибудь. Никакого удовольствия я от этого не испытаю, совсем наоборот. Но я сделаю то, что нужно, даже не сомневайся.
        Тем временем Ленка, утомившись от педагогических процедур, вернулась к нам и опять уселась на пенёк.
        - Отпустить их, Кени?
        - Да пусть пока полежат, - махнул я рукой. - Нам они не мешают.
        Сказать по правде, я и сам не понял толком, что она сделала. Раньше она использовала для этого какие-то конструкты, но сейчас никаких конструктов видно не было, не прослеживалось даже просто неравномерностей поля. Если бы конструкты были, та же Ондатра наверняка смогла бы их развеять - я хорошо помнил слова Драганы, что старейшины лесных были на уровне Старших Владеющих. Но развеивать было совершенно нечего, и этот факт на Ондатру, без всякого сомнения, оказал впечатление. Да наверняка и на прочих лесных тоже, они же все Владеющие, и конструкты видят.
        - Так что ты решила с договором, Ондатра? - потребовал я. - У тебя в гостях хорошо, но у нас и другие дела есть. Подтверждаешь или отказываешься? Только подумай хорошо - если ты подтвердишь договор, а потом решишь его не выполнять, то я приду к тебе с претензией, и не факт, что ты мою претензию переживёшь. Решай с полным пониманием ответственности.
        - Надо с другими племенами советоваться, - попыталась увильнуть она.
        - У меня нет времени с вами тут манную кашу в ступе толочь, - надавил я. - Реши сейчас за себя, а другие за тобой пойдут - я же знаю, кто затеял с Драганой договариваться. А если кто-то решит договор не продлевать, пусть просто объявит, что отказывается от защиты. Капитан в следующем рейсе узнает кто что решил, и мне передаст.
        Ондатра сделала недовольное лицо, поразмыслила ещё немного, и наконец, пришла к решению.
        - Ладно, ты меня убедил, что можешь что-то, - неохотно согласилась она. - Договор в силе. Другим тоже передам, что они решат - не знаю. Но я всё равно лучше бы с Драганой дело имела.
        - А уж я-то как бы рад был с вами дела не иметь, - сказал я в сердцах. - Думаешь, мне сильно хочется? С деньгами у меня проблем вообще никаких, вы для меня лишняя морока. Просто Драгана и князь меня попросили, и я никак не мог сказать им нет, вот и всё.
        - Верю, верю, - проворчала она. - Всё, договор заключён, нечего тут больше обсуждать. А раз так, нам с тобой надо решить, что делать с Ивой, они сильно нас прижимают.
        - Ну ты разошлась, Старая, - засмеялся я. - Ты что, решила, что я буду твоих врагов крушить? Вот если они на тебя нападут, тогда я их мужчин поубиваю, а их женщин и детей ты себе заберёшь. А до тех пор решай свои проблемы сама. И помни, что если ты сама на кого-то нападёшь, то я тебе помогать не стану. Уничтожить тебя, может быть, и не дам, но лучше на это не рассчитывай. Мы поняли друг друга?
        - Поняли, - недовольно фыркнула она. - Попробовать всё равно стоило.
        - А племя Ивы, кстати, под договором или нет? - вдруг пришёл мне в голову интересный вопрос.
        - Ну договор с тобой они же ещё не подтвердили, - ничуть не смутившись, ответила Ондатра.
        - Однако ловко ты дела проворачиваешь, Старая, - искренне восхитился я. - Нет, так дело не пойдёт - пока они не отказались, договор с ними считается действительным. Даже не думай под шумок кого-то прижать. И раз уж ты такая ловкая, давай сделаем так: в следующем рейсе передай с капитаном список для меня, кто подтвердил договор, и кто отказался. И до тех пор, пока я сам не поговорю с отказавшимися, они будут под моей защитой. Ещё что-то у нас осталось обсудить?
        - Всё обсудили, - недовольно буркнула Ондатра.
        - Ну мы тогда пошли, пока-пока.
        - Эй, постойте, - забеспокоилась Старая Ондатра, - парней-то освободите.
        - Вот не стоило бы, - наставительно сказал я. - Полежали бы так месяц - другой, зато уяснили бы, когда стоит к другим со своими половыми проблемами лезть, а когда разумнее своими силами обойтись. Ладно, чисто ради нашей будущей дружбы, Старая. Отпускай этих придурков, Лена.
        Обратный путь происходил совершенно без приключений. Мы никого не встретили и даже не почувствовали поблизости. Наконец, мы вышли из леса, и я смог расслабиться.
        - Ну и работка же это, людей дурить, - с облегчением выдохнул я.
        - У тебя это неплохо получается, Кени, - заметила Ленка. - Но вообще-то, не так уж сильно ты её и дурил.
        - Несильно, - согласился я. - Но несколько раз по краю прошёл. Ты мне здорово помогла, твой подход Ондатру очень впечатлил. Не уверен, что у меня получилось бы так легко и небрежно с теми парнями разделаться, и тогда её гораздо сложнее было бы убедить. Что ты там сделала, и почему никаких структур Силы не было видно?
        - Потому что там всё было под землёй. Если не замыкать пространство, как мы делали раньше, а искривлять его в какой-то форме, то средоточие этого искривления начинает всё притягивать, а само искривление фокусирует воздействие.
        - Это что получается? Всё же можно таким образом получить гравитацию? - задумался я. - Вообще-то, логика в этом есть, гравитация и искривление пространства неразрывно связаны, да собственно, это одно и то же. А сколько силы это забирает? По тебе было совсем незаметно, чтобы ты сильно напрягалась.
        - Я там схитрила, сделала не одну большую фокусную точку, а пять совсем маленьких. Ну и в источнике гораздо легче работать. В нормальном поле Силы я даже таким образом вряд ли смогла бы их дольше пары минут держать.
        - Всё равно, - заметил я. - Возможности просто поражают. Интересно, кто-нибудь пространством занимается? Хотелось бы поучиться у знающего человека.
        - Алина никого не знает, - с грустью ответила Ленка. - Среди Высших тоже никто не знает, она спрашивала. Приходится самой доходить понемногу.
        Глава 6
        Идти до дирижабля было совсем недолго, и у нас не было возможности обсудить визит к лесным - мы успели только обменяться несколькими словами до того, как подняться на борт. Сразу же после этого команда начала снимать растяжки и отчаливать, и мы с Ленкой разошлись по своим каютам, чтобы спокойно переждать их суету и перекрикивания. Нормально поговорить нам удалось только через час, когда дирижабль уверенно взял курс на Рифейск, а мы вдвоём переместились в кают-компанию.
        - Полетишь сюда снова? - поинтересовалась Ленка, возясь с защёлками только что закипевшего чайника. Конструкция была поистине удивительной - на гранитной плите была смонтирована спиртовка, к которой особыми защёлками крепился специальный чайник. Ленку это устройство тоже удивило - по её словам, на «Фрейе» подобных хитроумных приспособлений не было, и камбуз там мало чем отличался от обычной кухни. Вероятно, такая оригинальная система была разработана специально для маленьких курьерских дирижаблей, которых, в отличие от больших грузопассажирских, временами здорово мотало. На нашей «Бодрой чайке» такого, правда, тоже не было - впрочем, она была настолько крохотной, что ей вообще никакого кухонного оборудования не полагалось.
        - Зачем мне сюда снова? - не понял я.
        - Ну как зачем? С остальными лесными ведь тоже надо договор подтвердить?
        - Нет, с ними ничего не надо подтверждать, - отрицательно покачал головой я. - Никто из них от договора не откажется - все они понимают, что отказавшегося сразу же загрызут соседи. Достаточно было убедить Ондатру, что мы в состоянии договор выполнять, а дальше всё само собой образуется.
        - А мы в состоянии договор выполнять? - скептически посмотрела на меня Ленка.
        - Мне этот вопрос тоже не вполне ясен, - честно признался я. - Что ты можешь сказать о своих возможностях?
        - Зависит от обстановки, - пожала плечами Ленка. - В лесу, как оказалось, легко могу и пятерых держать. Пожалуй, и немного больше смогу, может даже, до десятка или около того. Наш источник гораздо мощнее, там я, вполне возможно, смогу и Высшую так прижать.
        - То есть для блефа хватит, а для геноцида недостаточно, - сделал вывод я. - А если не в источнике?
        - Если не в источнике, то эффект не очень сильный, - призналась Ленка. - Я на Генрихе разок попробовала. Он споткнулся и замедлился, ну а я ему как следует вмазала.
        - Что за лексикон, Лен? - поморщился я. - Ты при маме не вздумай так выразиться.
        - Что я - совсем дура при маме так говорить? Хотя интересно было бы узнать, как она сама в молодости выражалась.
        - Попробуй спросить, вдруг скажет, - хмыкнул я. - Только не говори «в молодости», вряд ли она считает себя старухой. Я её, кстати, тоже старой не считаю. Ну ладно, а дальше что было?
        - А дальше Генрих мне как следует вмазал, - с грустью сказала Ленка. - То есть эта способность за пределами источника тоже применима, но на Владеющих действует слабо.
        - Ну, это не так уж очевидно, что на Владеющих действует слабо, - задумчиво заметил я. - Генрих совсем не показатель, я давно уже понял, что у него ранг сильно занижен. Надо больше информации. И расскажи поподробнее, пожалуйста - что ты делаешь и как?
        - Как бы это сказать… - задумалась она, явно пытаясь подобрать формулировку. - Я сначала создаю такой плотный шарик, как бы средоточие, а потом разными цветами задаю направление и форму воздействия.
        - Какой-то цветовой код, что ли? - не понял я. - Что-нибудь вроде красный - жёлтый - зелёный?
        - Нет, не цвета, а цветы, - терпеливо объяснила Ленка. - Вокруг средоточия как бы образуется цветок. Тычинки направляют силу, и сам цветок определяет форму. Например, если надо направить силу узким лучом, то хорошо подходит тюльпан - бутон надо сжать, и воздействие тоже сфокусируется. Или вот для тех придурков из леса я брала фрезию, у неё воздействие фокусируется, а потом лепестки расходятся и захватывают объект. Но это когда средоточие рядом с объектом. Если объект чуть подальше, то хорошо подходит белоцветник. А если надо совсем широко воздействовать, то лучше всего брать даурскую лилию. Только надо за длиной лепестков следить, а то они загибаются, и получается ещё боковое действие, от него никакого толку нет.
        - Оригинально, - ошарашенно сказал я. - Но для меня не очень полезно, Лен, я в цветах плохо разбираюсь. Розу от ромашки отличу, конечно, но это практически мой предел.
        - Для ромашки можно применение придумать, - заметила Ленка, - а роза вряд ли для чего-то подойдёт. Но это неважно, ты ведь можешь свои образы придумать. Тебе нужно просто объяснить Силе, что ты от неё хочешь, а будут это цветы или какие-нибудь шестерёнки, для Силы не имеет значения. Главное, чтобы Сила поняла, что ты у неё просишь.
        - Примерно ясно, как это делается, - кивнул я. - Только для начала мне самому надо понять, что я у неё прошу. Слушай, а давай так попробуем - сделай что-нибудь простое, а я попытаюсь почувствовать твои ощущения при этом.
        - Ну давай попробуем, - с сомнением согласилась она. - Я открылась полностью, скажешь, как будешь готов.
        Оказалось на удивление просто объединиться с ней и ощутить её спокойную сосредоточенность. Я сказал: «Готов» и почти сразу же импульс воли сформировал впереди шарик, сияющий от содержащейся в нём энергии. Новый импульс создал лепестки, и я совершенно ясно, как будто глазами, увидел узкий луч, протянувшийся от плотно сжатого бутона. Мгновением позже Ленка быстрым движением руки поймала летящую к ней вилку.
        - Здорово у тебя получается, - с восхищением сказал я. - А вот интересно - это действительно гравитация или, скажем, какой-нибудь телекинез?
        - Я не знаю, Кени, - пожала плечами Ленка. - Ты умный, ты и разберись, а я не знаю, и даже не особенно интересуюсь. Мне достаточно знать, как это работает…
        Я не очень внимательно её слушал, детально, шаг за шагом, вспоминая все её ощущения. В общем-то, выглядело не особенно сложно, и я был уверен, что смогу это повторить. И действительно, шарик средоточия возник без особого усилия, а затем он расцвёл металлическими лепестками, которые плавно загнулись вперёд и плотно сошлись, оставив маленькое отверстие. Ещё одно волевое усилие, и шарик внутри металлического цветка раскрылся.
        К счастью, я успел вовремя поймать вилку, которая точно нацелилась зубьями мне прямо в глаз. Но поймать я сумел только вилку - ложка сильно ударила меня пониже другого глаза, а вторая ложка попала мне прямо в бровь. Я непроизвольно сморщился - боль была очень сильной, похоже, эта ложка удачно угодила в какое-то нервное окончание, ну или просто удачно угодила. Потрогал бровь - больно, но сухо. Кровь не шла, рассечения не было.
        - … и если бы ты дослушал меня, Кени, - как ни в чём не бывало продолжала Ленка, - то узнал бы, что с этим надо много тренироваться, прежде чем у тебя начнёт хорошо получаться, и тренироваться нужно очень осторожно, соблюдая все правила безопасности. Правда, мне казалось, что ты сам это мне говорил, но я, наверное, всё перепутала.
        - Не перепутала, - виновато вздохнул я. - Это было очень глупо с моей стороны. Не знаю, что на меня нашло.
        - Тебе очень повезло, Кени, - серьёзно сказала Ленка. - Повезло, что мы сейчас рядом с лесными, и вокруг их лесов поле Силы почти отсутствует. В нормальном поле ты мог в лучшем случае серьёзно повредить дирижабль, а в худшем - воткнуть эти ложки себе в голову.
        Мне оставалось лишь ещё раз виновато вздохнуть. Действительно, что такое на меня накатило, что я даже не задумался о последствиях?
        - Я буду очень осторожен, Лен, обещаю. Посмотри, пожалуйста - у меня никакого синяка не намечается?
        Я напряжённо ожидал её ответа, пока она внимательно разглядывала моё лицо.
        - На щеке под глазом покраснение есть, - наконец сказала она, - но непохоже, что синяк там появится. Если бы удар пришёлся чуть ближе к глазу, красовался бы ты сейчас с роскошным бланшем.
        - Повезло, - с облегчением выдохнул я. - Нам же завтра на приём - не представляю, как бы я туда пошёл с синяком под глазом. Да никак бы не пошёл - уж лучше сказаться больным, чем превратиться в посмешище.
        - Погоди, какой ещё приём завтра? - нахмурилась Ленка.
        - Будем знакомиться с высшим светом Рифейска.
        - А там есть высший свет?
        - Высший свет везде есть, даже в деревне Видогощь.
        - Это откуда Смела родом? А там-то какой высший свет?
        - Староста деревни, старшина общины и хозяин деревенской лавки. Чем тебе не высший свет отдельно взятой деревни? Лен, ну что за глупые вопросы? Я же тебя предупреждал, что будет приём, и что надо взять платья.
        - Ты говорил, что есть такая вероятность, а сейчас ты говоришь, будто это точно будет.
        - После того как я тебе это сказал, я разговаривал со Стефой. И как только я между делом упомянул, что мы вскоре будем в Рифейске, эта вероятность сразу же превратилась в неизбежность. Так что приём обязательно будет.
        - Стефа так сказала? - с любопытством посмотрела на меня Ленка.
        - Нет, Стефа вообще никак не отреагировала, - улыбнулся я. - Но такой вывод очень легко сделать.
        - Объясни, - потребовала она.
        Ну что - попробуем поиграть в Шерлока Холмса и доктора Ватсона? Как у этой парочки принято - «это же элементарно, Ватсон», - и тот только и мог хлопать глазами в восхищении от дедукции, или чем там Шерлок бедного доктора поражал.
        - Когда мы были в Рифейске прошлый раз, Анна Ренская сказала мне, что её известили о нас через пятнадцать минут после того, как мы заселились в гостиницу. О чём это говорит?
        - О чём?
        - О том, что Анна контролирует обстановку в городе. О том, что Ренские не сидят замкнуто в своей зоне, а ведут общественную жизнь и пользуются влиянием. А стало быть, она сможет заметно поднять свой статус и статус рода, устроив приём, на котором она представит рифейскому обществу главу влиятельного аристократического семейства, который является не только другом рода, но и внуком Матери рода. А учитывая, с каким показным равнодушием Стефа восприняла известие о моём будущем посещении Рифейска, Анне она позвонила сразу же после того, как закончила разговор со мной.
        - Превосходно выполненный логический вывод, Кени, - согласилась Ленка. - Но кое-что здесь всё-таки не вяжется. В наше прошлое посещение Рифейска ты тоже был главой семейства и внуком Ольги, но даже сама Анна Ренская по этому поводу не особенно возбуждалась, а уж местные вообще тебя проигнорировали. Либо ты выдаёшь желаемое за действительное, либо в этом деле есть ещё какой-то момент.
        Мой доктор Ватсон совсем не спешит восхищённо хлопать глазами, и это даже немного обидно. Что ни говори, а Ленка - умница, и вдвойне умница, что свой ум выставляет напоказ совсем нечасто.
        - Ты права, милая, нашу семью действительно мало знают за пределами столицы, - улыбнулся я ей. - И ты совершенно верно догадалась, что есть ещё один маленький нюанс, который отличает наш нынешний визит от прошлого. Если тогда я для местных был всего лишь каким-то столичным мажором, то сейчас я являюсь специальным представителем князя, и у меня есть полномочия отдавать распоряжения рифейскому наместнику - в очень ограниченных пределах, конечно, - а также приказывать командиру гарнизона - разумеется, тоже в достаточно узких рамках. Ренских никто об этом не информировал, но мы ведь уже знаем, что Анна держит руку на пульсе, и о важных новостях узнаёт вовремя.

* * *
        Марина Земец с удивлением оглядела довольно заметную толпу. Посыльный просто передал ей приказ явиться на полигон - допытываться у него, зачем, было бесполезно, он и сам ничего не знал. Гадать Марина не стала, да от гаданий всё равно не было бы никакого толку - она и сейчас не могла даже предположить, зачем на полигоне собрали всех Владеющих, причём только их. Определённо не для боевой операции - Владеющий по уставу должен действовать исключительно с пехотной поддержкой, усиленной как минимум лёгким бронеходом.
        - Оля, привет, - она углядела знакомое лицо бывшей одногруппницы.
        - О, Марин, они и тебя вытащили? - удивилась та.
        - Передали приказ явиться, - кивнула Марина. - Не знаешь, что здесь намечается?
        - Никто не знает, - удручённо откликнулась Оля. - Я только хотела по-тихому со службы слинять, и вдруг пришёл приказ собраться на полигоне. Хорошо хоть слинять не успела, а то замучилась бы потом объяснительные писать. Надеюсь, это ненадолго.
        - Если дома проблемы какие-то - попроси отпустить. Держать не будут.
        - Да нет дома никаких проблем, - слегка смутилась та. - Просто с симпатичным мальчиком познакомилась, он пригласил на ужин. Надо собраться, глазки подвести, то-сё.
        - Романтический вечер? - подмигнула ей Марина.
        - Возможно, - хитро улыбнулась та. - Надо посмотреть, как уламывать будет.
        Они помолчали, глядя на неторопливое мельтешение толпы.
        - А вон и Марта, - заметила Марина знакомые рыжие косички, мелькающие неподалёку. - И она тоже здесь!
        - Да все наши здесь, контрактов давно не было. Прямо отпуск какой-то, подольше бы их не было.
        Толпа вокруг вдруг оживилась и задвигалась, когда из проходной появился Станислав Лазович. Окинув всех строгим взглядом, он слегка поморщился и приказал:
        - Всем построиться в одну шеренгу.
        Лазович, страдальчески морщась, наблюдал, как Владеющие, толкаясь, пытались построиться. Наконец, они сумели образовать неровную шеренгу.
        - Не армия, а гражданское стадо какое-то, - брезгливо прокомментировал он. - Надо бы вам хоть какую-нибудь строевую подготовку организовать, что ли. Не дай боги, господину такое позорище покажете, мне только застрелиться и останется.
        Он достал мобилку и коротко сказал: «Всех собрали, ждём вас».
        Личный состав с любопытством ожидал дальнейшего. Беды никто не ждал, и когда из проходной появился Генрих Менски в сопровождении своих помощниц Леи с Эммой, все оцепенели от неожиданности. Годы прошли, но их никто не забыл.
        - Все здесь, господин Генрих, - Лазович широким жестом указал на шеренгу. - Они ваши, работайте. - И не тратя больше слов, развернулся и двинулся обратно к проходной.
        - Вы бы только знали, как я счастлив всех вас видеть снова! - радостно объявил Генрих, обводя неровный строй добрым взглядом крокодила. - Я грустил! Я вспоминал ваши лица, все ваши лица до единого, и грустил! Как они там? - думал я. Как они без моей поддержки где-то там, в этом жестоком мире?
        Эмма с Леей цвели улыбками, а Лея даже хохотнула. Каждый студент боевого факультета прекрасно знал о любви Леи Цветовой к солдафонскому юмору, и что ей бывает смешно только в том случае, если кому-то рядом совсем не смешно. Вот как сейчас.
        - Но я встретил Кеннера Арди и поделился с ним своим горем. И знаете, что он сказал мне? Он сказал мне: «Господин Генрих, я знаю, как вернуть вам улыбку». И вот я здесь, и мы снова вместе!
        Цветова откровенно заржала.
        - Гени, да ты только посмотри на эти постные рожи, - сквозь смех проговорила она. - Они же наверняка привыкли здесь лениво пузо почёсывать, и вдруг такой нежданчик.
        - Да, Лея, ты права, детка, - печально согласился Генрих. - Я вижу здесь прискорбно мало энтузиазма. Моя любовь осталась безответной, но я не отчаиваюсь. Давайте попробуем вбить немного любви в этих бездельников, девочки.
        - А может быть, они не такие уж бездельники? - внезапно подала голос Эмма, которая до этого лишь молча улыбалась. - А может быть, они всё это время совершенствовались? Может, они уже почти Высшие?
        - А ведь и впрямь, - озадачился Генрих. - Может, это нам надо у них учиться? А давайте проверим! Кто тут у нас чемпион?
        Он медленно обводил взглядом строй, и под его взглядом опытные Владеющие чувствовали себя очень неуютно. Его взгляд задержался на Марте Кох, и та совершенно непроизвольно сделала маленький шажок назад.
        - Я знаю, что ты всегда мечтала меня избить, рыжая, - ласково сказал ей Генрих. - Такая возможность у тебя будет, может, даже прямо сейчас.
        Та сделала ещё шажок назад, но его взгляд уже пошёл дальше.
        - Кого я вижу! - радостно воскликнул Генрих. - Да это же Марина Земец, наша звезда и надежда! Вот она наверняка уже почти Высшая! Ведь да? Ведь правда? Почти Высшая?
        Марина мрачно смотрела на него, не отводя взгляда.
        - Хоть у кого-то здесь виден воинский дух, - одобрительно заметил Менски. - Ну, выходи из строя, Земец, выбей песок из старика Генриха.
        Выбивать именно из этого старика песок Марине вовсе не хотелось, но за пять лет в Академиуме она твёрдо усвоила, что не стоит и пытаться уклониться от боя. Будет то же самое, только гораздо больнее и унизительнее. Она вышла из строя и встала напротив Менски.
        - Ну давай, покажи мне, что ты умеешь, - поощрительно сказал тот.
        Поколебавшись мгновение, она нанесла первый удар. Земля под ногой у Генриха слегка дрогнула, но на этом всё и закончилось. Он никуда не провалился.
        - Это просто смешно, Земец, - презрительно сказал он. - Ты всерьёз рассчитывала достать меня моим любимым приёмом? Ладно, ещё одна попытка, а потом жалеть не буду.
        Марина молча стиснула зубы и сосредоточилась. Тонкая струя до предела сжатого воздуха со звонким хлопком ударила в Генриха и рассеялась без всякого вреда. Он насмешливо поднял бровь. Следующая попытка оказалась не успешней предыдущих. Менски позволил ей ещё пару попыток, тоже закончившихся ничем, а потом одним быстрым движением шагнул к ней и от души пнул ногой в живот. Пока Марина скорчившись валялась на земле, пытаясь вдохнуть хоть глоток воздуха, Менски вещал, заложив руки за спину и прохаживаясь взад и вперёд.
        - И что мы здесь видим? - назидательным тоном говорил он. - Мы видим здесь тупую овцу, которая так увлеклась бесполезными атаками, что полностью забыла про защиту. В результате ей хватило одного простого пинка в живот. Для того чтобы вырубить вас пинком в живот, даже не нужен Владеющий, это может сделать кто угодно! Посмотрите на Земец и никогда не позволяйте такое с собой проделать. Во-первых, это эффективно выключит вас из сражения, во-вторых, это просто больно, а в-третьих, женщинам вообще надо быть с этим осторожнее. Живот надо защищать всегда! Остальное, кстати, тоже.
        Он посмотрел на Марину, которая кое-как сумела подняться на ноги, и махнул ей рукой, указывая встать в строй.
        - Я видел таких, как вы, много раз, - продолжал Менски. - Вы получили ранг, стали Владеющими и позабыли боевую практику, как страшный сон. Зачем ей заниматься? Это трудно и больно, а вы же теперь Владеющие, вы воюете конструктами. Вот только если вы столкнётесь с кем-то, кто тоже знает конструкты, но вдобавок умеет драться, то вы неизбежно проиграете. Вас же не просто так учили драться. Ничто так не отвлекает от построения конструктов, как хороший удар в голову, или вот пинок в живот. Вы закончили Академиум, у вас было несколько лет реальной практики, и что я вижу? Вы, возможно, стали лучше в построении конструктов и прочем таком, но как бойцы, вы скатились вниз. Зачем я столько лет вбивал в ваши тупые головы, что боевик развивается в бою? А в бою хороший удар не менее важен, чем конструкт. Построением конструктов развивается ремесленник, для вас это дорога назад.
        - Знаешь, Земец, - он снова обратил внимание на Марину, - твоя госпожа всего лишь студентка - третьекурсница, но случись вам с ней сразиться всерьёз, я на тебя ни за что не поставил бы. Она тебя просто размажет. Потому что она боец, а ты ремесленник.
        - Ваш господин попросил меня подтянуть вас, - продолжал он, - и я это сделаю. К концу лета вы просто обязаны показать заметное улучшение. Вот сейчас и начнём. Для начала разминка - направо! Бегом марш!

* * *
        Двумя днями позже.
        - Стас, вот ты мне и нужен, - остановил Лазовича его начальник штаба Олег Жилин.
        - Чего тебе, Олег? - откликнулся Станислав, на ходу просматривая какие-то бумаги.
        - Ты мне скажи - что с нашими Владеющими случилось?
        - А что с ними случилось? - непонимающе нахмурился тот, наконец оторвавшись от бумаг.
        - Я от них уже прячусь, а они меня всё равно находят, - с досадой сказал Жилин. - Я работать не могу из-за них. Сделай что-нибудь.
        - Чего они от тебя хотят? - поразился Станислав.
        - На контракт хотят поехать.
        - Так нет же контрактов.
        - Вот я это каждому и объясняю. Каждому! Что мы опоздали к началу сезона, что все контракты уже разобраны, что в ближайшее время вряд ли что-то откроется.
        - А они что? - заинтересовался Лазович, широко улыбаясь.
        - Умоляют вспомнить именно о них, если вдруг откроется какой-нибудь контракт. Хоть какой, хоть куда. Так что с ними такое случилось? С ума сошли все разом?
        Станислав захохотал.
        - Заскучали бойцы по настоящему делу, - проговорил он сквозь смех. - Знаю я, с чего они вдруг службой загорелись, да чтоб подальше отсюда. Ладно, Олег, расскажу тебе, вместе посмеёмся. Пойдём только ко мне, а то к тебе опять кто-нибудь завалится.
        Глава 7
        За время нашего отсутствия Рифейск лучше не стал - тот же унылый пыльный провинциальный городок. Могу себе представить, насколько унылым он станет поздней осенью, если даже в разгар лета из него хочется побыстрее уехать.
        Впрочем, я несправедлив к провинциальным городам - если власти города воруют умеренно и не особо увлекаются типовой застройкой, то он вовсе не производит тягостного впечатления. Многие находят прелесть именно в тихих провинциальных городах - всё-таки столичное бурление нравится далеко не каждому. Но Рифейск был как раз одним из тех городов, на которые плевать всем - от городских властей до последнего жителя, - и это было заметно везде.
        Когда я уже собирался встать на подъёмник, меня задержал капитан.
        - Эээ, господин Кеннер, - нерешительно начал он. - Прошу простить, что не сообщил вам сразу, но дело в том, что недалеко от Рифейска нас обстреляли, и мне нужны ваши инструкции. Должен ли я заявить об этом властям, или же лучше держать этот факт в секрете?
        - Обстреляли? - удивился я. - А почему вы мне сразу об этом не сказали?
        - Ущерба практически не было, - замялся капитан. - Я решил, что не стоит волновать вас без серьёзной причины.
        - У нас с женой нет склонности паниковать, так что впредь информируйте нас о подобных фактах немедленно, - распорядился я. - Так ущерба не было или всё-таки он был?
        - Выбоины на внешней оболочке гондолы и несколько дырок в ткани аэродинамической обтяжки. Мы летели почти на трёхстах саженях, а стрельба велась, по всей видимости, из охотничьих карабинов. Пули были практически на излёте.
        - Не вижу смысла замалчивать этот факт, - подумав, сказал я. - Направьте соответствующие заявления руководству порта и начальнику стражи. Для меня же напишите подробный рапорт с указанием координат, где произошёл инцидент.
        На стойке регистрации гостиницы нас уже ждало письмо от Анны Ренской. Когда мы распечатали конверт у себя в номере, там предсказуемо обнаружилось приглашение на завтрашний приём.
        - Ты прямо провидец, Кени, - покачала головой Ленка. - Ты меня иногда этим просто поражаешь. Вроде всё объяснил, почему так и будет, но всё равно как-то удивительно видеть такое точное предсказание.
        - Да ничего здесь нет такого удивительного, Лен, - смутился я. - Городская верхушка хочет с нами познакомиться, а Анне Ренской выгодно нас им представить. Здесь всё настолько прозрачно, что и предсказывать-то ничего не нужно.
        - Ну, для меня всё это не так уж и прозрачно, - заметила она. - Однако это будет завтра, а какие у нас планы на сегодня? Весь вечер впереди.
        - Приведём себя в порядок, поужинаем, а потом надо бы встретиться с Ренской.
        - Хочешь подготовиться к приёму? - догадалась она.
        - Да, стоит сразу выяснить, что здесь к чему, - кивнул я. - Думаю, Анна в этом нам поможет. В конце концов, от кого ждать помощи, как не от родственников?
        Ужинали мы в гостиничном ресторане. С десяток столиков были заняты, причём большинство посетителей, похоже, были местными - видно было, что почти все они друг друга знают. Наверняка многих из них мы увидим на завтрашнем приёме, но на нас, однако, присутствующие старательно не смотрели.
        - Это они нас демонстративно игнорируют, что ли? - негромко спросила меня Ленка, показав глазами на публику. Она тоже заметила некоторую неестественность ситуации.
        - Просто не знают, как к нам относиться, и чего от нас ждать, - объяснил я. - Мы пока что непонятные люди с непонятными полномочиями. Сейчас мы никому не представлены, и нас можно безопасно игнорировать, а завтра городское начальство к нам присмотрится, поговорит, выяснит намерения и укажет подчинённым подходящий стиль общения. О, а вот и Ренская! - я встал и помахал рукой появившейся в дверях Анне Ренской. - Госпожа Анна!
        - Здравствуйте, господин Кеннер! - улыбнулась она приблизившись. - И вы здесь! Рада вас снова встретить.
        Да-да, просто удивительно, как неожиданно и совершенно случайно мы столкнулись. Впрочем, я и надеялся, что Анна появится сама. Иначе мне пришлось бы искать с ней встречи, и это поставило бы меня в немного невыгодное положение.
        - Взаимно, госпожа Анна, - улыбнулся в ответ я. - Позвольте представить вам мою жену Лену Менцеву-Арди. Лена, позволь представить тебе госпожу Анну Ренскую. Мы даже родственники, впрочем, весьма дальние.
        - Если я не ошибаюсь, шестиюродные, - уточнила Ренская. - Чрезвычайно рада знакомству, госпожа Лена.
        - Взаимно, госпожа Анна, - вернула поклон Ленка.
        - Присоединитесь к нам, госпожа Анна? - предложил я, когда дамы, наконец, уверили друг друга в своей радости от знакомства. - Мы только что сделали заказ.
        - С удовольствием составлю вам компанию, - охотно согласилась она. - Вам передали моё приглашение?
        - Да, благодарю вас. Собственно, когда я сказал Стефе, что буду в Рифейске, я и рассчитывал, что вы устроите приём.
        - Меня в любом случае заставили бы это сделать, - пожала плечами Анна. - Княжьих людей визит спецпредставителя князя с неясными полномочиями порядком взволновал, ну а остальным просто любопытно. А поскольку все уже выяснили, что вы из Ренских… в общем, на меня начали давить ещё до того, как стало известно о вашем приезде.
        - Вообще-то, мои полномочия довольно ограничены, - заметил я. - И они достаточно ясные.
        - О вас наводили справки, господин Кеннер, - усмехнулась Анна. - Верхушка княжеской зоны подняла все свои связи в столице.
        - И что такого они выяснили? - я посмотрел на неё с некоторым недоумением.
        - Несколько разных и очень информированных контактов в один голос утверждали, что ваши полномочия не ограничиваются официально заявленными.
        - Не понял эту фразу, госпожа Анна, - нахмурился я, придя в полное замешательство от этого заявления. - Что она означает?
        - Это значит, что если вы запросите дополнительные полномочия, то практически наверняка их немедленно получите. Как наместнику по секрету сказал его старый товарищ из княжеской канцелярии: «Учитывая степень доверия князя к Арди, исходите из того, что к вам приедет сам князь».
        - Звучит веско, - признал я. - Но я бы назвал это большим преувеличением. Хотя я и в самом деле пользуюсь определённым доверием князя, но всё же не настолько. Да, собственно, я вообще не думаю, что он хоть кому-то неограниченно доверяет.
        - Может быть, и так, - пожала плечами Анна. - Но верхушку княжеской зоны заверили, что вы вполне способны организовать что угодно, вплоть до смещения наместника, и они в это поверили. Кстати говоря, сиятельная Стефа тоже в это верит.
        Даже не знаю, поможет ли мне такая репутация. С одной стороны, станет заметно легче чего-то добиться, но с другой - образ ревизора из столицы полностью исключает разные неформальные договорённости.
        - Не очень-то я рад, признаться, что меня отрекомендовали подобным образом, - вздохнул я, - но здесь уж ничего не поделать. Однако же давайте немного поговорим о деле. Во-первых, у меня к вам есть много вопросов о здешних порядках и персоналиях, а во-вторых, меня интересует ваше положение в городе. Если мне придётся как-то затронуть ваши интересы, я хотел бы знать о вашей позиции заранее.
        - Позиция у меня простая, - развела руками Ренская. - У нас более или менее нейтральные отношения с верхушкой княжеской зоны, и мне хотелось бы, чтобы они и дальше оставались такими. Ссора может достаточно дорого нам встать.
        - А вы разве как-то зависите от руководства княжеской зоны?
        - Формально никакой зависимости нет, - объяснила Анна, - но кое-какие рычаги у них всё-таки есть. Например, начальник станции - племянник наместника. И если я поссорюсь с наместником, у нас могут начаться проблемы с выделением вагонов, задержкой наших составов и так далее. И таких моментов хватает. Мы живём в этом городе, но правим в нём не мы, так что приходится так или иначе искать компромиссы.
        - Скажите, госпожа Анна, - вдруг спросила Ленка, - а кто правит в свободной зоне?
        А ведь и в самом деле интересный вопрос. Род Ренских - не последний в княжестве! - вынужден искать компромиссы, а кто ищет компромиссы в свободной зоне? И каким образом их находит?
        - Это очень сложный вопрос, - призналась она, - и у меня нет на него точного ответа. Есть лишь кое-какие подозрения, но здесь надо начинать издалека.
        Я поощрительно кивнул, всем своим видом выражая внимание.
        - Вы наверняка знаете, что Рифейск - не город, - начала Анна.
        - Не город? - порядком изумился я. - Нет, мы этого не знали. И вообще, лучше нам с вами исходить из предположения, что нам совершенно ничего не известно.
        - Даже так? - она удивлённо посмотрела на меня.
        - Сейчас мы залетели сюда только для дозаправки, - с некоторым смущением объяснил я. - Поскольку улететь сразу после этого было бы невежливо по отношению к местному обществу, мы решили всё-таки задержаться на денёк и познакомиться с заметными людьми города. По этой причине я и предупредил Стефу, что мы здесь будем.
        - Ах, вот как, - понимающе кивнула она. - Ну что же, попробую кратко рассказать вам про здешние порядки. Хотя многие думают, что княжество владеет Рифеями, на самом деле это не так. Княжество называет это опекой, но если сказать точнее и грубее, мы не владеем Рифеями, нас здесь просто терпят местные.
        - Драгана Ивлич говорила мне примерно то же самое, - припомнил я.
        - Даже многие здешние жители считают, что эти земли составляют уезд, а Рифейск является уездным городом, но на самом деле никакого уезда здесь нет. Рифейск был создан как военное поселение, и до сих пор им официально является, просто об этом уже мало кто помнит. Именно поэтому здесь нет ни уездного, ни даже городского головы, а правит городом наместник, который занимается гражданскими делами и делит власть с командиром гарнизона.
        - Очень интересно, - вполне искренне сказал я. - Получается, что наместник является моим естественным союзником, потому что после создания второго поселения у него появляются шансы стать нормальным уездным головой. А командир гарнизона, соответственно, в уезде может потерять изрядную долю власти.
        - С первого взгляда так, - согласилась Анна.
        - А со второго?
        Она просто молча пожала плечами.
        - Ну хорошо, а что ещё вы можете о них рассказать?
        - Например, то, что они уже много лет совершенно не переносят друг друга, не разговаривают, и даже не здороваются. Но при этом всегда действуют согласованно и не во вред друг другу.
        - Мне приходилось видеть людей, которые ненавидели друг друга, но при этом много лет вели общее дело, - вспомнил я нечто похожее. - Просто при попытке разойтись они потеряли бы всё, так что им ничего не оставалось, кроме как терпеть общество другого.
        - Я тоже думаю, что причина в этом, - кивнула Ренская. - Притворяться врагами для них нет никакого смысла, так что вражда, скорее всего, настоящая.
        - Но это значит, что у них есть какое-то общее дело, которое зависит от их совместной работы, - продолжил мысль я.
        - Если оно и есть, то никто о нём не знает. Точнее, не знает никто из моего круга, - поправилась она.
        - А значит, вы правы - наместник не обязательно будет моим союзником, - задумчиво отметил я. - Зависит от того, как устройство второго поселения повлияет на его дела с командиром гарнизона. Но вернёмся к вопросу Лены - так кто управляет свободной зоной, и почему она вообще существует?
        - Скажу честно, господин Кеннер - я ничего об этом не знаю. Мне самой интересно, как она вообще может существовать. Но я вам расскажу одну маленькую историю, а вы уж думайте сами. Места здесь опасные, и наши геологи всегда ходят с охраной. И вот однажды наш отряд задержал банду - задержал совершенно случайно, они просто проходили мимо, услышали стрельбу и крики, и решили разобраться. Бандитов взяли с поличным, прямо при нападении на артель, которую они грабили, причём нескольких артельщиков уже успели убить. Захваченных бандитов отряд привёл в город и сдал в штаб гарнизона.
        - Почему не в стражу? - перебил я её.
        - У нас нет стражи, её обязанности как раз и выполняет гарнизон.
        - Ясно, продолжайте, пожалуйста.
        - Собственно, история на этом практически заканчивается, за исключением одной маленькой детали. Парой месяцев позже человек, который участвовал в задержании банды, с удивлением рассказал мне, что видел одного из тех бандитов в составе гарнизонного патруля. Тот был в форме ратника, вооружён, и по впечатлению моего человека, именно он тем патрулём и командовал.
        - Очень… интересная история, госпожа Анна, - глубоко задумался я. - Пожалуй, она действительно способна прояснить некоторые загадки.

* * *
        На приём мы поехали на извозчике. В столице они уже нечасто встречались, их там почти полностью вытеснили таксомоторы, а вот здесь они вполне процветали. Оно и понятно - расстояния здесь совсем не столичные, куда ездить на такси? Да и дороговаты поездки на таксомоторе для провинциальной публики.
        Ленку поначалу поездка на извозчике веселила, но уже на середине пути она стала заметно морщиться. Извозчичья пролётка - не самый комфортный вид транспорта; на немощёной улице, которая, казалось, состояла из одних только ухабов, поездка быстро превратилась в мучение. Наместник, похоже, не особо заботился о вверенном ему городе - ухабистая улица, деревянные тротуары из местами прогнивших досок, пыльные серые дома по бокам. По сравнению с грязью свободной зоны здесь, конечно, было ещё не так и плохо, но достаточно было вспомнить чистенькую и аккуратную зону Ренских, как сразу возникали мысли, что городские власти воруют, и воруют явно не по чину. Стоило бы устроить им серьёзную ревизию, но разбираться с вороватыми княжескими чиновниками мне совершенно не хотелось. В конце концов, я прилетел сюда вовсе не за этим.
        Пытка, к счастью, продолжалась недолго - ухабистая улица, наконец, перешла в аккуратно отсыпанную щебнем дорогу, которая вскоре привела нас к пропускному пункту зоны Ренских.
        - Кеннер Арди с супругой, - сказал я подошедшему охраннику.
        - Проезжайте, господин Кеннер, - немедленно отозвался охранник, и шлагбаум поднялся.
        Сразу за шлагбаумом щебёнка перешла в брусчатую мостовую, а по сторонам улицы появились разноцветные двухэтажные домики на двух хозяев, отделённые от тротуара крохотными палисадниками.
        - А кто в этих домах живёт? - поинтересовался я у извозчика.
        - Конторские всякие живут, - степенно ответил тот, как следует обдумав вопрос. - Инженерa разные. А кто попроще, вон в ту сторону подальше живут. Там на три этажа дома стоят, даже на четыре есть.
        - А люди как - стремятся у Ренских работать?
        - Есть такое, - ответил извозчик подумав. - Да где угодно хотят работать, лишь бы не у князя.
        - А что у князя-то не хотят?
        - Так а что у князя? Работа тяжёлая, платят мало. Кто на станции пристроился, тем ещё ничего, а если на станцию не попал, то только камень пилить для наместника. Другой работы, считай, что и нет, разве что в старатели, но старательское дело, оно такое… не каждому подходит.
        - Какой ещё камень пилить? - заинтересовался я.
        - Ну вот мы по мостовой едем - откуда на ней камень? У наместника купили, и ему же за укладку заплатили.
        - А что же тогда в княжеской зоне брусчатки нет?
        - А кто за неё там платить будет? Здесь Ренские заплатили, и в других зонах тоже сами платят, а в княжеской зоне с кого деньги брать?
        - Вообще-то, княжество деньги на благоустройство наверняка выделяет, - возразил я.
        - Наместник те деньги и без всякой мостовой заберёт, - хмыкнул извозчик.
        Из извозчиков, конечно, эксперты ещё те, но именно в данном случае его анализ ситуации выглядел довольно правдоподобно. У меня и самого возникли разные вопросы по поводу честности городских властей. Хотя с другой стороны - плановые проверки они как-то же проходят? Впрочем, я тут же вспомнил, что Ренская упоминала некоего старого товарища наместника, который сидит в княжеской канцелярии.
        Дорога много времени не заняла, и уже минут через десять мы подъехали к особняку Ренской. Приём проходил в саду - немаленьком саду, как бы не с гектар размером, - а встречала гостей сама Анна Ренская.
        - Господин Кеннер, госпожа Лена, рада приветствовать вас в моём скромном доме, - улыбнулась нам она. - Позвольте мне познакомить вас с гостями.
        - Только если это вас не затруднит, - галантно отозвался я.
        - Не затруднит, остальных гостей встретит мой сын, - она показала на подростка, который скромно держался позади неё. - Ратмир Ренский.
        - Одарённый? - вопросительно поднял бровь я. - Или пока рано судить?
        - Немного рано, но мы уже прошли тесты, - с затаённой гордостью отозвалась она. - Одарённый с неплохой основой. Через год ему в старшую школу, так что следующим летом мы с ним переезжаем в Новгород.
        - Приятно познакомиться, юноша, - уважительно кивнул я ему. Сочувствовать насчёт предстоящего ему я не стал. Хотя может быть, мать и здесь его воспитывает по-спартански, и он разницы вообще не заметит.
        Первым делом Анна повела нас знакомиться с руководством разных зон. Мне эти люди были не особенно интересны, да и мы их интересовали постольку-поскольку - скорее просто как новые лица. Какие-то эмоции у меня вызвал только представитель Чермных с редким именем Флегонт.
        - Рад знакомству, господин Флегонт, - повторил я уже слегка надоевшую мне за сегодня фразу. - А мы ведь с вами, кстати, деловые партнёры.
        - Да, господин Кеннер, я это помню, - кивнул он. - Мы поставляем вам ванадий по квоте.
        - Всё верно, - подтвердил я. - Ну что же, приятно с вами, наконец, познакомиться лично. А то мы давно ведём дела, но знаком я только с госпожой Нежаной.
        - Бабушка очень лестно о вас отзывалась, господин Кеннер, - поделился со мной Флегонт. - Я, кстати, прихожусь ей внучатым племянником.
        - Да и я тоже оцениваю её весьма высоко, - отозвался я. - Ваша бабушка - чрезвычайно энергичная дама, её деловому напору просто невозможно сопротивляться.
        - Это да, - подтвердил он с выражением, которое я не совсем понял, - её энергии позавидуют и молодые.
        - Ну, старой я бы её не назвал, - заметил на это я.
        - Я тоже её старой не называл, - торопливо сказал он, и в глазах его мелькнул испуг. Забавно - похоже, старушка Нежана родственников твёрдо держит в кулачке, и о субординации они знают не понаслышке.
        Ну вот, наконец, настала пора познакомиться и с княжьими людьми. В общем-то, меня с самого начала интересовали только они, но раз Анна решила оставить их на десерт, возражать я не стал. Ей виднее, с кем нас знакомить.
        - Господин Кеннер, госпожа Лена, позвольте представить вам наместника Рифейска, почтенного Лариона Пекура.
        Почтенный Ларион имел физиономию прохиндея - пословица про то, что Бог шельму метит, появилась всё-таки не зря. Глаза почтенного быстро пробежались по нам, и я глубоко уверен, что он с точностью до куны подсчитал и цену моего костюма, и стоимость Ленкиных драгоценностей.
        - Приветствую вас, почтенный, - поздоровался я. Насчёт радости от знакомства я предпочёл ничего не говорить. Пусть это и ничего не значащая вежливая фраза, но такое откровенное враньё у меня всё же вызывает отторжение. Впрочем, я немедленно дополнил излишне суховатое приветствие: - Видя своими глазами развитие города, уверен, что это в полной мере является результатом вашего энергичного руководства.
        Энергичный руководитель, разумеется, понял эту фразу в нужном смысле и заметно расслабился.
        - Стараемся, господин Кеннер, хотя признаюсь вам, это совсем нелегко.
        - И что же так? - я сделал участливое лицо.
        - Вы, наверное, знаете, что Рифейск - не город, а военное поселение?
        - Я слышал об этом, - признался я.
        - А поскольку мы не город, то не имеем права собирать налоги с городских предприятий. К примеру, присутствующая здесь госпожа Анна никаких налогов в городской бюджет не платит.
        Ренская негромко фыркнула, но от комментария воздержалась.
        - Мы давно подали прошение о присвоения Рифейску статуса города, но ответа пока нет, и нам по-прежнему приходится жить на государственные дотации. Вот так и крутимся на жалкие веверицы, - закончил он грустно.
        Я сочувственно покивал. Вот же алчная крыса! Хочется ему ещё и с частных зон брать налоги. Только при этом он ведь должен будет отвечать за их благоустройство, коммунальное хозяйство, и прочее. Хотя о чём это я? Какое ещё благоустройство? Как он благоустраивает город, мы уже увидели своими глазами и даже прочувствовали этой самой точкой.
        Причём деньги от княжества ему наверняка выделяются вполне приличные, в том числе и на благоустройство. И кстати говоря, статус военного поселения подразумевает также выделение средств на военные укрепления, но что-то с воздуха я не приметил никаких фортификационных сооружений.
        - Не рискну гадать о планах князя, - доверительно заметил я, - но у меня создалось впечатление, что он заинтересовался Рифеями. Вполне возможно, что скоро у вас убавится забот.
        Наместник мне уже активно не нравится - не люблю воров, а то, что он - до предела обнаглевший вор, для меня уже совершенно очевидно. Так что я очень надеюсь, что у него вскоре действительно убавится забот - откуда они в тюрьме? И кормят там по расписанию. Ленка держала на лице приветливую улыбку, но её чувства я ощущал вполне ясно - ей наместник тоже сильно не приглянулся.
        - Очень на это надеюсь, господин Кеннер, - в эмоциях у него отчётливо промелькнула нотка жадности. - Но что бы ни решил князь, мы по-прежнему будем прилагать все силы, чтобы город развивался и процветал.
        - Весьма достойное намерение, почтенный! Уверен, что ваш труд не останется недооценённым, - заявил я напоследок с пафосом, от которого меня самого чуть не стошнило, и Анна повела нас дальше.
        Следующим, и похоже, последним из мне представленных оказался командир гарнизона - остальные гости явно не обладали достаточно высоким статусом для представления спецпредставителю князя. В противоположность наместнику, который выглядел записным пройдохой, командир гарнизона имел суровое и мужественное лицо воина - ветерана, отца солдатам и так далее. Ну, посмотрим, что он из себя представляет - к нему у меня тоже накопились кое-какие вопросы.
        Звали командира гарнизона Добрыней Бузуном - говорящая фамилия[4]. Да и имя тоже непростое и не особо популярное - о дяде Владимира Окаянного Добрыне Никитиче память в народе осталась плохая, и детей так называли редко. Может быть, и незаслуженно - в том-то мире он вообще богатырём был, - но кто сейчас разберёт, где правда, а где всё переврали.
        [4 - Бузун - (вологодск.) Буян, драчун.]
        - Как раз хотел с вами познакомиться, почтенный, - я подпустил в голос нотку грусти. - Вы наверняка получили нашу жалобу.
        - Вы насчёт обстрела вашего дирижабля? - догадался тот. - Мы начали расследование. Хотелось бы пообещать вам, что мы обязательно найдём негодяев, но, к сожалению, не могу этого гарантировать.
        - А в чём проблема? - не понял я.
        - Это мог быть кто угодно, - объяснил он. - Народ у нас дикий и поголовно вооружённый. Хотя, если позволите говорить прямо, в происшедшем есть и доля вашей вины.
        - Моей вины? - поразился я.
        - Вы убили двоих старателей, а нравы у нас суровые, - он посмотрел на меня с сочувствием. - Артельщики клянутся мстить друг за друга. С той артелью я всё-таки сумел договориться, и мстить они не будут, но их друзья могли и затаить зло.
        - Возможно, я недооценил местную дикость, - согласился я. - Но что вы предлагаете мне делать в этой ситуации?
        - Лучше всего не делать ничего, - пожал он плечами. - У нас есть способы давления на старателей, и я думаю, мы сможем удержать их от дальнейших действий. Но я бы попросил вас больше никого не провоцировать. И лучше всего держитесь подальше от старателей. Тем более, простите меня за откровенность, аристократу вообще не пристало связываться с этой публикой.
        - Я услышал вас, почтенный Добрыня, - торжественно кивнул я. - Благодарю вас за откровенность.
        Больше на приёме ничего интересного и не было - да, собственно, приёмы вообще не для развлечения устраиваются. Уже в гостинице, когда мы укладывались спать, Ленка спросила меня:
        - Ну и что ты думаешь насчёт того обстрела? Этот Бузун как-то многовато врал. Впрочем, они оба с наместником врали напропалую.
        - Скорее всего, он и приказал нас обстрелять.
        - Почему ты так думаешь? - у Ленки немедленно разгорелось любопытство.
        - Во-первых, ты смотрела рапорт капитана? Обстреляли нас всего в трёх вёрстах от города, откуда там взяться старателям? А во-вторых, смысла в таком обстреле не было никакого, только патроны зря тратить. Они дирижабль даже поцарапать толком не смогли. Но если стояла цель меня немного припугнуть, то и смысл в обстреле сразу появляется, и выбор оружия понятен. Добрыня же прямо намекнул, что если я буду слишком интересоваться свободной зоной, то он не ручается за нашу безопасность.
        - И что мы будем делать?
        - Сейчас? Сейчас полетим к Кальциту - у нас есть важное дело, которым мы обязаны заниматься. А если вообще, то я это спускать не собираюсь, конечно.
        Глава 8
        От причальной мачты отлетать просто - лязг открывающихся захватов, лёгкий толчок, и дирижабль плавно ложится на курс. Совсем не то, что старт с неподготовленной площадки, когда матросы под затейливые выражения боцмана с беготнёй и криками снимают швартовные растяжки, и всё это длится полчаса, а то и больше. Вот и сейчас мы даже не заметили, в какой момент площадка подъёмника плавно поплыла назад и вниз.
        - Как ты думаешь - будут по нам опять стрелять? - лениво поинтересовалась Ленка.
        - Нет, конечно, - ответил я, глядя в иллюминатор на уплывающий вниз Рифейск. - Они меня достаточно напугали. Ну, так они думают. Они уверены, что я проникся, буду вести себя смирно и не стану лезть куда не просят. А если переборщить с запугиванием, то это уже может привлечь нежелательное внимание. В общем, дальше всё спокойно будет.
        - Я всё же этого не понимаю, Кени, - сказала она с недоумением. - Они что - вообще ничего не боятся? Это же покушение на жизнь дворянина. Суд не примет во внимание, что они хотели просто попугать.
        - Брось, Лен, - поморщился я. - Это в Новгороде мы что-то значим, а здесь мы никто. И для здешнего суда мы тоже никто.
        - Вот прямо никто? - она скептически приподняла бровь.
        - Они считают именно так, - пожал я плечами. - А с чего им считать по-другому? Этот командир гарнизона - Бузун или как его там, - он уже много лет является властью на огромной территории. Новгород где-то далеко, а здесь его слово - закон. И вот приезжает какой-то юнец, скорее всего, чей-то сынок, и что ему теперь - передо мной навытяжку стоять? Ну да, у меня есть какие-то полномочия, но полномочия - это дело такое, ими ещё надо суметь воспользоваться. Полномочия без реальной силы - это пустой звук, а силы за мной он пока что не увидел. Они здесь и простых-то дворян не встречали, и то, что я гербовый дворянин, для него вообще ничего не значит.
        - То есть они не понимают, что ты можешь послать дружину и разнести весь это городишко на кирпичики?
        - Они понимают, что я этого сделать не могу, - хмыкнул я. - Причём совершенно правильно понимают.
        Ленка посмотрела на меня с неподдельным изумлением.
        - Ну неужели ты сама этого не понимаешь, Лен? - недовольно сказал я. - Как ты себе представляешь разнесение княжеского города на кирпичики? И заодно арест княжеского наместника и командира гарнизона? Я даже не могу себе представить, что с нами сделает князь за подобную наглость, даже если они действительно виноваты. А если вдруг выяснится, что они всё-таки невиновны, нам останется только бежать из княжества.
        - Мы же такое проделывали, даже не раз, - возразила она.
        - Ты имеешь в виду базу Миши Тверского и отряд Воислава Владимирского? Это же совсем другое. Разгром банды в ответ на прямое нападение - это даже близко не то же самое, что погром княжеского города, причём на основании всего лишь подозрения. Там мы были в своём праве, да и то мне пришлось порядком попотеть, стоя перед князем. А с Рифейском князь нам такого не спустит. Просто не сможет, понимаешь? Это ведь уже будет прямым покушением на основы княжеской власти.
        - Да, князю это, наверное, не понравится, - неохотно согласилась Ленка, начиная осознавать все сложности ситуации.
        - Зато очень понравится всем нашим недругам, - добавил я. - Будь уверена, здесь сразу же появится целая толпа корреспондентов, которые начнут строчить душераздирающие репортажи о том, как Арди громят мирный город княжества и терроризируют несчастных жителей.
        - Значит, силу мы применять не можем, - подвела она итог. - Тогда что ты собираешься делать?
        - Думаю пока, - вздохнул я.
        - Но я надеюсь, ты их прощать не собираешься?
        - Да я бы лучше и простил, если бы это было возможно, - опять вздохнул я, - но в данном случае такой возможности, скорее всего, нет.

* * *
        Возле доломитовых врат ничего не изменилось - та же полянка, те же угрюмые ели вокруг. Единственным отличием было то, что стражники не стояли по обеим сторонам ворот, а сидели на паре удобных валунов, которые, скорее всего, появились здесь не сами собой. В руках у них были здоровенные оловянные кружки, из которых они лениво цедили какое-то пойло, снисходительно наблюдая за суетой матросов с растяжками. Я сразу же предположил, что в прошлый раз они стояли у ворот исключительно потому, что с нами был Норит, а ради обычных наружников изображать почётный караул никто и не собирался.
        К стражникам мы с Ленкой и подошли.
        - Здравствуйте, уважаемые рифы, - поприветствовал их я.
        - И вы будьте здоровы, наружники, - ответил один из них, а второй просто кивнул. - К нам, что ли, прибыли?
        - Мы со старейшиной Кальцитом договаривались встретиться, - объяснил я. - Можно его как-нибудь вызвать?
        - Так идите да встречайтесь, кто ж вам мешает? - ухмыльнулся стражник.
        - Нам, наружникам, лучше бы снаружи, - деликатно намекнул я. Лезть в пещеру опять нам обоим совершенно не хотелось.
        - Да уж понятное дело, - заржал тот. - Знаем мы, что наружникам у нас не нравится. Ладно, позову.
        Я не стал говорить ему, что нас высокий уровень Силы как раз и не напрягает. Да и зачем? Совсем ни к чему объяснять, что мы просто не хотим туда лезть, и что я предпочитаю, чтобы старейшина сам до меня прогулялся.
        Стражник аккуратно поставил кружку на камешек, неторопливо встал, вынул из незаметной ниши довольно антикварно выглядящий аппарат и деловито закрутил ручку. Крутить ему пришлось минуты три, прежде чем в трубке что-то захрипело в ответ.
        - Ах ты, крысиная жопа! - рявкнул стражник в микрофон. - Опять спал на посту?
        Трубка захрипела какие-то невнятные оправдания.
        - Всё, помолчи, потом с тобой разберёмся! Быстро метнулся к старейшине Кальциту. Скажешь ему, что баллон наружников прилетел, его спрашивают. Кто спрашивает-то? - уже мне.
        - Арди, - подсказал я.
        - Наружник Арди его видеть хочет. Всё понял? Бегом давай и попробуй только напутать что-нибудь, кирка кривая!
        Он повесил трубку и с видом полного удовлетворения засунул аппарат обратно в нишу.
        - Однако далеко вы линию протянули, - уважительно заметил я. - А чем жилы изолируете?
        - Ты, наружник, хоть со всеми старейшинами разом встречайся, а в подгорные секреты лезть не моги, - строго заметил стражник, степенно усаживаясь обратно. - Пивка хлебнёте?
        - Грибное? - спросил я, посмотрев на маслянистые разводы в его кружке.
        - Какое ж ещё? - он отхлебнул из кружки и звучно рыгнул. - Гриб шахтёру брат, грибовуха сестра.
        - Не можем, не положено нам, - с сожалением отказался я.
        - Ну, дело хозяйское, - пожал он плечами.
        В молчании прошло полчаса. Вдруг стражники засуетились - кружки куда-то исчезли, а сами они оказались по бокам врат, приняв неприступный вид. О былом расслаблении не напоминало ничего, кроме густого запаха грибовухи, который совершенно не желал рассеиваться в неподвижном летнем воздухе. Из врат появился Кальцит. Он с недовольным видом принюхался, но скандала затевать не стал.
        - Здравствуйте, Кальцит, - поздоровался я.
        - Здравствуйте, господин Кеннер, госпожа Лена, - отозвался он. - Присядем? - он указал на камни, только что покинутые стражниками. - Или вы предпочитаете обсуждать у вас на борту?
        - На борту, конечно, удобнее, но карабкаться по верёвочной лестнице удовольствие ещё то, - отказался я. - Все бумаги у меня с собой, давайте посидим здесь. Надеюсь, наши договорённости в силе?
        - Не совсем, - вздохнул он. - Наши с вами договорённости полностью в силе, а вот другие старейшины решили пока повременить с сотрудничеством.
        Ну вот, начинается. Наверное, мне не стоило так определённо давать князю обещания, поторопился я с этим. И ведь не первый раз подобным образом влипаю, полагаясь на чужие обещания.
        - Просто ради интереса, Кальцит - что их не устроило?
        - Они не вполне вам верят.
        - А вы, стало быть, верите?
        - Я поставил всё на вас и не собираюсь переигрывать. Да, я вам верю, господин Кеннер.
        - Ну что же, постараюсь эту веру оправдать.
        А ведь придётся оправдать. Если и Кальцит откажется от договорённостей, то я попаду в очень неприятное положение человека, много наобещавшего и ничего не сделавшего. Учитывая, кому я давал обещания, лучше бы до этого не доводить.
        - А кстати, - решил уточнить я, - они не верят мне или князю в моём лице?
        - Прямо это не было сформулировано, - он нахмурился припоминая. - Но я полагаю, скорее князю. Понимаете, власть князя в наших краях практически не чувствуется. Да, есть Рифейск, там даже есть какие-то княжеские ратники, но, по сути, в том же Рифейске правит не князь.
        - Что вы имеете в виду? - насторожился я. Похоже, я сейчас услышу что-то интересное.
        - Трудно это объяснить, - задумался он. - Это проявляется в массе мелких деталей, так вот сразу и не сформулируешь. Ну, возьмём такой пример: нам иногда что-то нужно купить в Рифейске. Обычно кто-нибудь берёт немного камешков или металла, идёт в Рифейск, сдаёт это княжескому скупщику и покупает что нужно. Но в последние годы мы так делать перестали. Нам настоятельно посоветовали сдавать всё другому скупщику за полцены. Когда мы отказались, наши люди начали пропадать. После нескольких случаев пропажи мы просто перестали что-либо носить в Рифейск. Собственно, Анна Ренская - это единственный оставшийся у нас контакт с княжеством.
        - Очень интересный рассказ, Кальцит, - ответил я, лихорадочно соображая. - А вы не вспомните имя того другого скупщика?
        - Нет, имя не помню, - покачал он головой. - Помню только, что он держит трактир.
        - Под названием «Песок и камни»? - догадался я.
        - Именно так, - он с удивлением посмотрел на меня. - Вы его знаете?
        - Мы с ним встречались, - кивнул я. - У меня были мысли, что он занимается скупкой, и вот сейчас вы это подтвердили.
        - Собственно, вот такие моменты я и имел в виду, - продолжал Кальцит. - Каждый из них мало что значит, но все вместе они создают впечатление, что княжеству эти земли неинтересны, и что князь в любой момент может отказаться от договорённостей.
        - Но вы так не считаете, - утвердительно сказал я.
        - Я верю вам, господин Кеннер, - мягко сказал он. - А князю и я не верю.
        - Не буду оправдываться за князя, - вздохнул я, - скажу только, что вы ошибаетесь. Князю интересны Рифеи, и княжество приходит сюда всерьёз и навсегда. Я действую не от себя, или, точнее, не только от себя - князь наделил меня очень большими полномочиями. И вообще, княжество решило вложить в Рифеи - и прежде всего в рифов! - значительные средства. У этих врат будет создан посёлок специально для торговли с вами. Вам больше не понадобится куда-то тащиться, чтобы продать горсточку камней. А на днях в Рифейск прибудут инженерные части княжеской дружины, которые начнут пробивать сюда дорогу.
        - То есть князь всё-таки решил взяться за нас всерьёз… - задумчиво заметил Кальцит.
        - Как-то неправильно вы расставляете акценты, - покачал я головой. - Князь рассматривает вас пусть не как союзников, но как безусловно дружественное племя. И готов при этом во многом пойти вам навстречу. Я просил его поставить здесь всего лишь пункт снабжения - собственно, причальную вышку да цистерну с топливом, - но он решил построить полноценный посёлок, даже без уверенности, что он окупится торговлей с вами. Но довольно о князе. Я не стану вас переубеждать, чуть позже вы сможете во всём убедиться сами. Давайте поговорим о наших делах.
        - Давайте, - кивнул Кальцит.
        - Итак, мы подготовили договор между семейством Арди в лице Кеннера Арди и племенем рифов в лице старейшины Кальцита о создании товарищества на доверии «Сад камней». Заниматься оно будет продажей нашей с вами совместной продукции. Вы будете предоставлять нам ювелирные украшения с артефактной основой, а наши ремесленники будут создавать из них артефакты.
        - Какие именно артефакты? - заинтересовался Кальцит.
        - Парадные украшения будут артефактами косметического плана. Например, придающие щекам приятный румянец. Или придающие блеск глазам. Или яркость губам, в общем, вариантов хватает. Для украшений постоянного ношения предпочтительнее лечебно-профилактическое направление. Повышение тонуса, небольшая стимуляция организма и тому подобное.
        - Выглядит довольно бесполезным, - озадаченно заметил Кальцит. - Зачем придавать блеск глазам? Не лучше ли сделать какую-нибудь защиту или, может даже, какое-то оружие?
        - Даме на балу не нужно никого ударять молнией, - хмыкнул я. - Ну, как правило. А бойцы не ходят на боевые задания в бриллиантах.
        От Ленки донеслось лёгкое смущение.
        - Как правило, не ходят, - педантично уточнил я.
        Чувство смущения усилилось.
        - Кеннер совершенно прав, Кальцит, - подала голос Ленка. - Серьги с защитой никому не нужны, а вот с блеском глаз я бы и сама купила.
        - Никогда не понимал женщин, - вздохнул Кальцит. - Ну ладно, вам виднее. А обычные украшения?
        - Не особо перспективное направление, - сказал я с сожалением. - Слишком большая конкуренция, слишком тесный рынок. Да, ваши украшения очень хороши, но чрезвычайно дороги. В продаже хватает украшений лишь немногим хуже, но при этом заметно дешевле.
        - Мы тоже могли бы продавать дешевле.
        - Демпинг редко даёт хорошие результаты. Лучше делать уникальные украшения и продавать их очень дорого, причём ни у кого даже не возникнет сомнений, что они так и должны стоить.
        - Хорошо, я согласен, - кивнул Кальцит. - Но вот мы продали что-то, получили деньги, а дальше что?
        - А дальше составляете список того, что вам нужно, и передаёте его нашей некоммерческой компании «Сундук изобилия». Она подбирает заказанный товар, выставляет вам счёт за товар и доставку и привозит его сюда, к доломитовым вратам.
        - Мы сможем заказывать товар только у них? - в замешательстве спросил Кальцит.
        - Нет, конечно, - возмутился я. - Это же ваши деньги, вы сами будете решать, как их тратить. Просто эта компания создаётся специально для ваших заказов. Не только заказов на покупку товаров - каких угодно заказов. Например, если вам потребуется выведение специальных видов скота, компания договорится об этом с лесными, подобрав в качестве оплаты нужные им товары. При этом она будет работать без прибыли, и таким образом, все цены будут для вас минимальными.
        - И с чего бы такая благотворительность?
        - У вас должна быть возможность тратить заработанные деньги, иначе для вас вся эта затея теряет смысл. Поэтому нашему семейству необходимо эту возможность для вас обеспечить, но мы, как дворяне, не можем заниматься торговлей. Некоммерческая компания, с которой мы не получаем никакой прибыли, позволяет это ограничение обойти.
        - То есть эта компания будет для вас убыточной? - продолжал сомневаться Кальцит.
        - Нет, средства на операционную деятельность она будет брать с вас. Мы пока не решили, каким образом - может быть, небольшой процент со всех заказов, или, возможно, какая-то фиксированная сумма ежемесячно. Что же касается нашего семейства, то мы просто предоставим персонал и будем приглядывать, чтобы сотрудники не шалили с вашими деньгами.
        Здесь я немного лукавил. С одной стороны, это, конечно, для нас обуза, но с другой стороны, если именно мы будет управлять процессом закупок, то свой интерес будем иметь обязательно. Не прямой денежный интерес, разумеется, но, к примеру, нашему баронству большие гарантированные закупки продуктов и прочего совсем не помешают.
        - Конечно, эта компания будет работать только с большими заказами. Главным образом мы ориентируемся на заказы для всего племени рифов. А для покупки, допустим, пары штанов, в посёлке будут обычные лавки.
        Кальцит надолго замолчал, о чём-то размышляя, а мы терпеливо ждали.
        - Да, очень замечательно всё выходит, - наконец сказал он. - Но всё же в чём ваш интерес, господин Кеннер?
        Похоже, прочие старейшины всё-таки зародили в нём сомнения. Во время прошлой нашей встрече он был полон энтузиазма, а сейчас я чувствовал в нём колебания. И пусть он не отказывается от сотрудничества, подобное настроение у партнёра мне категорически не нравится.
        - У меня действительно есть в этом деле интерес, Кальцит, и здесь нет никакого секрета, - доверительно сказал я. - Во-первых, я уверен, что наше совместное предприятие будет весьма прибыльным. Мы неплохо дополняем друг друга и можем создавать уникальный продукт. Который, благодаря моим связям, мы сможем продавать не только в княжестве. А во-вторых, князь заинтересован в установлении надёжных связей с рифами, и именно мне он поручил этим заняться. Денег от этого я, конечно, не получу, но мой успех князь так или иначе без награды не оставит. Словом, мой интерес здесь вполне очевиден, и он не меньше вашего.
        Кальцит кивнул, и я почувствовал, что он расслабился и его сомнения большей частью ушли. Во всяком случае, его настрой заметно изменился в лучшую сторону.
        - И что от меня сейчас ожидается? - спросил он.
        - Вам нужно подписать эти бумаги, - я достал из портфеля толстую пачку.
        - Это обязательно? - у него во взгляде появилась паника.
        - Обязательно, Кальцит, - я посмотрел на него с сочувствием. - Понимаю вас, и сам к этому точно так же отношусь, но здесь речь идёт об огромных деньгах. Такие дела невозможно вести на основании простой устной договорённости. Да и вообще, мы же создаём совместную компанию, а любая компания - это огромное количество бумаг.
        - Давайте свои бумаги, - сдался он.
        Ручка была для него явно не самым привычным инструментом, но в конце концов все документы украсились затейливой подписью.
        - А скажите, господин Кеннер, - спросил он, возвращая мне бумаги, - если другие старейшины решат сотрудничать, они тоже должны будут всё это подписывать?
        - Если и будут, то не со мной, - отрицательно покачал я головой. - Им было предложено, они отказались. Вопрос закрыт, я не буду с ними работать. Но они смогут продавать свои металлы и сплавы через Ренских, например, и точно так же размещать заказы через «Сундук изобилия».
        - Через Ренских - это потому, что они ваши родственники?
        - Нет, родство здесь совершенно ни при чём. Дело в том, что дворяне не могут заниматься торговлей, а для родов ограничений гораздо меньше. То есть им нужен род, который специализируется на добыче ископаемых и имеет каналы для их продажи, а здесь выбор невелик. Из таких родов рядом с вами только Ренские. Вы, конечно, можете продавать и через простолюдинов, но я бы вам не советовал с ними связываться. Вы же хотите работать на полном доверии, а в случае простолюдинов это редко бывает успешным. Роды всё-таки гораздо щепетильнее относятся к своей репутации.
        - Моим коллегам всё это вряд ли понравятся, - вздохнул Кальцит.
        - Кто же виноват? - пожал плечами я. - Они сами отказались со мной работать. А мне без их торговли только меньше головной боли, не надо изобретать разные сомнительные схемы. Ну что же, мы с вами всё решили, жду от вас первой поставки заготовок. А пока позвольте преподнести вам ответный подарок.
        Я передал Кальциту небольшой деревянный футляр, который он с сомнением открыл. На тёмно-синем бархате лежало нечто вроде тонкого резца с простой деревянной ручкой.
        - Что это? - спросил он удивлённо.
        - Этим инструментом можно вырезать разные углубления, - пояснил я.
        Кальцит смотрел на меня в совершеннейшем изумлении, не зная, что сказать. Я не выдержал и засмеялся.
        - Понимаю ваше удивление, но это не такой примитивный инструмент, как кажется на первый взгляд. Не смотрите на его непритязательный вид - он с одинаковой лёгкостью режет любой материал, даже алмаз.
        Кальцит присмотрелся к резцу и ахнул.
        - Вы хоть понимаете, что у него вставлено в ручку?
        Ещё бы я не понимал! А ещё я знаю, сколько с меня содрал за работу грубиян Януш Ожеховский - дешевле, конечно, чем за наши мечи, но с этим резцом он тоже не поскромничал.
        - Туда вставлен небольшой сатурат, Кальцит, - улыбнулся я. - И конечно же, я прекрасно знаю, что такое сатураты, и где их берут. Пользуйтесь на здоровье - я уверен, что вы найдёте этому инструменту достойное применение.
        Глава 9
        Свой доклад о ситуации в Рифейске я направил князю сразу же по возвращении, но никакой реакции не последовало. Доклад этот просто канул где-то в глубинах княжеской канцелярии. Доклад… не нравится мне это слово, предпочитаю слово «отчёт». Да и вообще не нравится мне ситуация, когда я вынужден кому-то докладывать, пусть даже и князю. Сегодня ты просто докладываешь, а завтра тебя записывают в слуги и начинают гонять с приказами. Впрочем, почему завтра? Уже записали - я ведь спецпредставитель князя, а к этому как раз и прилагаются приказы, доклады, и всё прочее в таком духе. С одной стороны, никуда от этого не деться - все дворяне служат княжеству, - но с другой, надо с этим поосторожнее, и вообще как-то стараться поддерживать дистанцию. Так что отсутствие реакции меня вполне устраивало, но уже через пару недель выяснилось, что мой отчёт всё же не прошёл незамеченным - вызов, наконец, пришёл.
        В приёмной князя меня продержали недолго.
        - Подождите несколько минут, господин Кеннер, - дружелюбно сказал мне секретарь. - Князь как раз обсуждает ваш доклад, так что долго держать здесь вас не станет.
        - А кто у него, господин Далимир? - спросил я, пользуясь моментом дружеского расположения.
        - Советник Хотен Летовцев и Курт Гессен.
        - Всё та же компания, - вздохнул я, а Далимир незаметно усмехнулся.
        Информация, однако, была ценной и давала возможность хоть немного подготовиться к разговору - но в то же время здорово сбивала с толку. Хотен Летовцев был советником прежде всего по экономическим вопросам, а старина Курт в основном выполнял разные деликатные поручения - не обязательно, впрочем, грязные. Объединяло их прежде всего то, что оба мелочами не занимались, и ситуация в Рифейске, при общей своей безобразности, их участия никак не требовала. Да и особого внимания князя она тоже не требовала - мне кажется, краткой резолюции на моём докладе было бы вполне достаточно. С моей точки зрения, вопрос даже близко не соответствовал уровню обсуждения, но раз князь всё же обсуждает его с ближайшими советниками, то я, по всей видимости, чего-то в этом деле не понимаю.
        - Заходите, господин Кеннер, - подал голос секретарь, прервав мои размышления.
        Состав присутствующих я уже знал, но кое-что меня всё же удивило. Обычно количество бумаг косвенно говорит о сложности обсуждаемого вопроса. Не всегда, конечно, и не обязательно так, но тем не менее, количество разложенных на столе документов слишком уж не соответствовало небольшому докладу о кратком визите в заштатный городок на дальнем краю княжества.
        - А, Кеннер, вот и ты, - приветствовал меня князь. - Присаживайся и рассказывай.
        - Что рассказывать, княже? - осторожно осведомился я, устраиваясь за приставным столом напротив советника Хотена. - Я всё подробно написал в своём отчёте.
        - С отчётом твоим мы внимательно познакомились, - махнул князь рукой. - Расскажи коротко свои впечатления и выводы.
        - Я не все свои выводы могу фактами подкрепить, - предупредил я.
        - Вот в основном они нас и интересуют, - поощрительно кивнул мне князь. - Про то, что ты можешь фактами подкрепить, мы в твоём докладе прочитали.
        - Как скажешь, княже, - пожал я плечами. - Если говорить именно о Рифейске, то там всё просто - преступная группа на самом верху, под руководством наместника и командира гарнизона. Группа работает очень давно, потому что наместник и командир гарнизона друг друга категорически не переносят. Это значит, что совместное дело они затеяли ещё когда относились друг к другу более или менее нормально. Сейчас они вряд ли смогли бы договориться.
        - Стало быть, пять лет назад примерно, - как бы невзначай прокомментировал Гессен.
        Интересно - это он сейчас эту информацию раскопал, или я тут рассказываю то, что они и без меня знали?
        - Вполне возможно, господин Курт, - кивнул ему я. - Сотрудничество их строится таким образом: командир гарнизона прикрывает нелегального скупщика наместника, который также является хозяином трактира «Песок и камни». Изрядная наглость, кстати - в открытую повесить вывеску нелегальной скупки. Впрочем, можно ли её назвать нелегальной, с таким-то прикрытием? Этот скупщик платит гораздо меньше княжеского скупщика, а чтобы заставить старателей сдавать добытое ему, командир гарнизона держит несколько банд под видом старательских артелей. Старатели, которые отказываются понимать намёки, просто пропадают в тайге. Здесь надо отметить ещё один момент: это не просто какие-то посторонние банды - часть ратников совмещает службу и занятие бандитизмом. Насколько это распространено, сказать не могу, но есть надёжное свидетельство как минимум одного такого случая.
        - И что - никто ничего не подозревает? - хмуро спросил советник Хотен.
        - Да все знают, конечно, - ответил я. - Такое невозможно скрывать долго. Но никому не хочется ссориться с наместником, поэтому об этом молчат.
        - Вам же сказали?
        - У него родственница там, Хотен, - вмешался князь. - Анна Ренская тебе это рассказала? - уже мне.
        - Она, княже, - подтвердил я. - И должен сказать, довольно неохотно рассказала. У наместника достаточно рычагов, чтобы создать проблемы даже хозяевам частных зон, вот они и делают вид, что ничего не подозревают. Если они поднимут шум, то ничего не выиграют, а вот потерять могут легко. У наместника есть хорошие связи в княжеской канцелярии, и все знают, отчего ему всё сходит с рук.
        Все присутствующие дружно поморщились.
        - Ладно, разберёмся, - проворчал князь. - Что там ещё по наместнику?
        - Наместник обеспечивает общее прикрытие от проверяющих, скупку, и, соответственно, сбыт украденного. Кстати, было бы интересно взглянуть, как изменился по годам объём закупок у княжеского скупщика.
        - Сильно изменился, - неохотно сказал советник, дождавшись разрешающего кивка от князя. - Он докладывал, что старатели не хотят сдавать, но его доклады ложились под сукно.
        - Полагаю, объёмы там небольшие, так что никто особо не волновался, - предположил я.
        - Ошибаешься, Кеннер, - хмуро заметил князь. - Объёмы там совсем не маленькие. То есть в последнее время они маленькие, да, а вот лет пять назад они, оказывается, вызывали уважение. Что ещё скажешь по наместнику?
        - Самый интересный вопрос: куда он сбывает закупленное у старателей? - продолжал я. - Здесь у меня только предположения. У нас в княжестве вряд ли кто-то стал бы этим заниматься, да и в других княжествах это слишком опасно. Думаю, золото и камни идут куда-то за границу, причём там всё это предприятие явно под рукой достаточно влиятельных людей. Случайный простолюдин долго подобными вещами заниматься не сможет, после второй - третьей партии к нему обязательно придут.
        - Намекаешь на государственную измену? - хмуро спросил князь.
        - Нет, княже, - отказался я. - Не мне такими обвинениями бросаться. Я просто не вижу возможности пять лет сбывать у нас в княжестве серьёзные партии золота и самоцветов. То есть, под прикрытием сильного дворянского семейства это, наверное, возможно, но я не представляю себе семейство, которое ради денег, пусть даже больших денег, рискнуло бы вообще всем.
        - Это всё? - князь предпочёл оставить без внимания моё заявление. - Немного же ты накопал.
        - Потому что я и не копал, княже, - пожал я плечами. - Если бы это не касалось Доломитного, то я бы вообще на это внимания не обратил. Не моё это дело, и вообще оно выходит за рамки моих полномочий.
        - Доломитного? - непонимающе нахмурился князь.
        - Мы будущий посёлок так зовём, потому что он возле доломитовых врат будет строиться. Надо же его как-то называть, а официального названия пока нет.
        - Ну Доломитный так Доломитный, - пожал плечами князь. - А там-то каким образом наместник отметился?
        - Часть старейшин карл решила подождать с сотрудничеством, - объяснил я. - Как мне сказали, они сомневаются, что княжеская власть в Рифеях достаточно сильна, чтобы выполнять свои обязательства. По их мнению, правит в Рифейске скорее наместник, а не князь. Они засомневались после того, как несколько карл отказались сдавать камни скупщику наместника и пропали без следа.
        Князь мрачно уставился на меня, а в эмоциональном фоне на меня будто надвинулась грозовая туча.
        - Я просто передал слова старейшины, княже, - поспешно пояснил я. - Я попытался его переубедить, но пока они не увидят исправления ситуации в Рифейске, своего решения не изменят.
        Князь немного помолчал, успокаивая эмоции.
        - Почему не рассказываешь про то, как в тебя там стреляли?
        - В отчёте я про это упомянул, княже, - с удивлением посмотрел я на него. - А так-то мелочь ведь - о чём рассказывать?
        - Ничего себе мелочь! - воскликнул князь, взглядом апеллируя к присутствующим. - Моих дворян отстреливают, а ему мелочь!
        - Да там всего лишь из охотничьих карабинов по дирижаблю постреляли. Пули даже обшивку не пробили, поцарапали слегка.
        - И что с того? - строго спросил он. - Покушение простолюдина на жизнь дворянина - это по уложению преступление первой степени, и неважно, пробила пуля обшивку, или не пробила.
        - Всё так, - согласился я, недоумевая от такого напора. - Поймаю злодеев - накажу обязательно. А сейчас-то мне что - всё бросить и гоняться за ними, что ли?
        - Да, всё бросить и гоняться, - веско сказал князь, пристально на меня глядя. - Бери свою дружину и переверни там всё.
        - Да что ты говоришь, княже! - воскликнул я в полном обалдении. - Ты сам посуди: как это выглядеть будет, если моя дружина начнёт твой город громить?
        - Многие поймут неправильно, княже, - подтвердил советник Хотен.
        - Пожалуй, да, не все поймут, - неохотно согласился князь, немного подумав. - Дружина твоя там действительно не совсем к месту будет. Значит, делаем так: ты получаешь чрезвычайные полномочия действовать от моего имени. Я временно подчиняю тебе двенадцатый отдельный полк, в нём четыре сотни, для этой задачи хватит с запасом. Завтра с утра у вас погрузка на Ладожском вокзале, я распоряжусь, чтобы твой салон-вагон прицепили к воинскому составу. Разберись с Рифейском и перетряхни там всё как следует. Курт направит от себя бригаду следователей. Хотен, от тебя поедет команда ревизоров, обеспечишь всё, что надо. Кеннер, все они будут подчиняться тебе, наведи в Рифейске порядок. Если твои выводы насчёт наместника и командира гарнизона подтвердятся, всех причастных под арест, и в Новгород. Хотя мелочь можешь и там казнить, какой смысл бандитов туда-сюда катать.
        Немая сцена. Я мучительно пытался понять, услышал я всё это на самом деле, или же у меня галлюцинации, а князь смотрел на меня добрым взглядом любящего отца.
        - И как это сочетается с законом, княже? - перегруженный мозг, наконец, нашёл зацепку к реальности.
        - Никак не сочетается, - ласково ответил князь. - Какой ещё закон? Это же военное поселение. Приедешь, сразу введёшь военное положение и тем же приказом создашь военный трибунал из командира полка и пары сотников, на кого он покажет. Всё, Кеннер, иди и напомни там всем, кто в княжестве власть.

* * *
        Ленку я обнаружил на полигоне дружины, где она старательно упражнялась с какими-то неизвестными мне конструктами.
        - Ты весь какой-то взъерошенный, Кени, - она посмотрела на меня с тревогой, но сразу же уловила, что ничего страшного не произошло, и немного успокоилась. - Что-то случилось?
        - Завтра едем в Рифейск.
        - Опять? - удивилась она. - Совсем недавно же там были.
        - Опять, - вздохнул я.
        - На курьере летим? - демонстративно сморщила носик Ленка.
        - Нет, в нашем салон-вагоне едем.
        - А, тогда нормально, - тут же успокоилась она.
        - Ты успеешь собраться за вечер?
        - Да что там собираться, - небрежно махнула рукой она. - Успею, конечно. А зачем нам туда опять ехать?
        - Князь приказал, - вздохнул я. - Прикопался к тому, что они там в наш дирижабль стреляли…
        - Ну и лексикон у тебя, Кени, - покачала она головой. - Ты, похоже, и впрямь не в себе. При маме только не вздумай так выразиться, она и без того нервная.
        - Почему нервная? - немедленно сделал стойку я. - Беременная?
        - Нет, не беременная, - Ленка посмотрела на меня уничтожающим взглядом. - Просто нервничает, свадьба же скоро.
        Вечно женщины нервничают из-за всякой ерунды. Впрочем, у меня хватило ума не называть вслух свадьбу ерундой.
        - А, ну ладно тогда, - сговорчиво согласился я.
        - Нет, ты всё-таки точно не в себе, - уверенно поставила диагноз Ленка. - Так что там с князем?
        - Выдал мне полк дружины, чрезвычайные полномочия, и приказал перетряхнуть Рифейск. Наместника с командиром гарнизона арестовать, кто помельче, тех казнить. Вот прямо так сразу. Сначала даже сказал мне свою дружину взять, но мы с советником Хотеном его, к счастью, отговорили.
        - Ну и что тебе не нравится? - она посмотрела на меня с недоумением. - Князь всё правильно сделал.
        Ага, правильно - из расчёта, что малолетний дурачок немедленно обрадуется и помчится причинять справедливость. Хотя, по правде говоря, князь меня давно малолетним дурачком не считает. Но частенько всё-таки немного просчитывается с моими реакциями - что ни говори, а мой возраст сказывается, и ему подсознательно трудно относиться ко мне как к взрослому.
        - Нет, Лен, здесь как раз всё неправильно, - вздохнул я. - То, что по нашему дирижаблю кто-то выстрелил, князя вообще интересовать не должно.
        - Покушение на гербового дворянина князя интересовать не должно? - с иронией переспросила она.
        - Это вряд ли можно назвать покушением. А самое главное - и по закону, и по обычаю, мы обязаны сами с этим разбираться. Князь мог бы нам в этом помочь, если бы мы обратились к нему за помощью. А без нашей прямой просьбы о помощи его вообще волновать не может, кто и зачем в нас стрелял.
        - Ну и почему тогда его это взволновало?
        - Потому что он воспользовался этим поводом, чтобы взвалить на меня разборку с верхушкой Рифейска. Лен, ты понимаешь, что разбираться с княжеским городом должны княжьи люди, а вовсе не первый попавшийся под руку дворянин? Разве у меня есть какая-то официальная должность? Кто я такой, чтобы этим заниматься? Зачем он решил взвалить это на меня?
        - Может быть, он просто так тебе доверяет? - неуверенно предположила Ленка.
        - Ага, просто так сильно доверяет, - саркастически хмыкнул я. - Финансовые дела Рифейска будут проверять ревизоры Хотена Летовцева. Допрашивать и расследовать будет бригада следователей Курта Гессена. Выносить приговоры будет военный трибунал во главе с командиром полка. А Кеннер Арди будет, так сказать, нести знамя.
        Ленка, наконец, прониклась и немного встревожилась.
        - У тебя есть какие-нибудь предположения, зачем князю это нужно?
        - Ни малейших, - вздохнул я, - оттого и нервничаю, что ничего понять не могу. Мне кажется, даже не будь того обстрела, он всё равно придумал бы какой-нибудь способ меня к этому делу пристегнуть. Князь зачем-то хочет, чтобы именно я этим занимался, а вот зачем? Уже всю голову сломал, но никаких догадок у меня нет. А значит, я здесь выступаю в роли пешки, и мне это совсем не нравится.
        - Что делать будешь? - озабоченно поинтересовалась Ленка.
        - Буду делать что приказано, что же ещё? - пожал я плечами. - Возможности отказаться у меня нет, а значит, придётся выполнять. Просто буду держать глаза открытыми и стараться разобраться, что за интригу князь задумал. Ладно, пустой это разговор, всё равно прямо сейчас не получится ничего понять.
        Ленка согласно кивнула - разговоры о политике всегда нагоняли на неё тоску.
        - А чего это ты здесь тренируешься? - поинтересовался я.
        - А где же ещё? У нас в поместье тренироваться нельзя - там слишком легко всё получается. И слишком сильно. Вообще, лучше бы тренироваться в баронстве, рядом с лесными. Там поле Силы очень слабое, всё тяжелей выходит, зато эффект от тренировок был бы гораздо больше.
        - Это да, - согласился я. - Хорошо бы на лето туда уезжать и всё лето тренироваться. Но у меня так не выйдет, сама понимаешь.
        - Понимаю, конечно, - пожала плечами она. - Это я так, в плане помечтать.
        - А что это у тебя за конструкты? Никогда таких не видел.
        - Да это ерунда разная, просто что в голову пришло. Неважно, какой конструкт, лишь бы не совпадал с каким-нибудь общеупотребительным. Сразу волевое воздействие сложно делать без ошибок, а конструкт помогает сосредоточиться. А потом, когда начнёшь выполнять эффект без ошибок, конструкт можно выкинуть и отрабатывать воздействие уже без конструкта, на чистой воле.
        А ведь, наверное, так изначально и появились конструкты. И если для сильных Владеющих, ну и для нас с Ленкой тоже, это просто удобный приём для тренировки, то для слабаков это, пожалуй, единственный путь к Силе. Кто-то в конце концов осваивает волевое воздействие, а кто-то навсегда остаётся с костылями.
        - Хороший способ, - горячо одобрил я, оценив возможности метода. - А я как-то даже и не додумался до такого, а ведь действительно должно здорово помогать. То есть получается, что твой любимый фокус с прижиманием пациента к земле ты раньше делала с конструктами, а сейчас отработала без конструктов? Грабители в Дерпте и претенденты у Ондатры - это ведь на самом деле одно и то же было?
        - Всё верно, - кивнула Ленка. - Это тот же самый эффект, просто мне сейчас конструкты для этого уже не нужны.
        - А вот Генрих ещё любит камнями швыряться… - вспомнил я.
        - Это же совсем другое, Кени, - укоризненно посмотрела на меня она. - Он просто бросает камень, то есть лёгким выплеском силы придаёт камню толчок. А у меня предмет притягивается к какой-то точке. Или даже не к точке. В общем, это гораздо сложнее, зато и возможностей больше.
        - Наверное, так, - согласился я, прикидывая в уме возможные применения. - Хотя результат всё-таки и там, и там одинаковый.
        - Только в этом случае одинаковый, - поправила меня Ленка. - Для любого эффекта всегда есть несколько разных путей. Ну, может, для очень сложных эффектов это и не так, но такую ерунду, как бросок камня, можно, наверное, десятком способов получить. А вообще, Кени, тебе надо бы больше тренироваться.
        - Надо, - вздохнул я, ощущая стыд за то, что, по сути, паразитирую на её тренировках. - Но видишь, как оно получается - только начал тренироваться, как князь тут же мне занятие нашёл.
        Глава 10
        Великий вождь, который вечно живой, в своё время подробно расписал, что нужно делать по приезде в другой город тем, кого туземцы совсем не жаждут видеть у себя в гостях. Его рецепт[5] и в другом мире работает прекрасно - а с чего бы ему не работать? Так что придумывать ничего и не надо, всё давно придумано до нас.
        [5 - В.И. Ленин в своей записке «Советы постороннего» 8(21) октября 1917 г. писал: «… чтобы непременно были заняты и ценой каких угодно потерь были удержаны: а) телефон, б) телеграф, в) железнодорожные станции, г) мосты в первую голову».]
        Наш эшелон только что прибыл в Рифейск, и мы находились в гостиной моего салон-вагона, которая сейчас была превращена в импровизированный штаб операции.
        - Итак, уважаемые, давайте наметим задачи, - с энтузиазмом в голосе обратился я к присутствующим.
        Присутствующие смотрели на меня со скучающим видом и вовсе не горели желанием поскорее получить от меня задания.
        - Я понимаю, что вы, возможно, получили свои инструкции, - с понимающим видом кивнул я, - и, вероятно, полагаете, что мои приказы исполнять необязательно. Вы ошибаетесь, это совсем не так. Любого, посмевшего саботировать мои распоряжения, и вообще позволившего хоть малейший намёк на неподчинение во время боевой операции, я буду судить по законам военного времени. Даже не сомневайтесь, что за подобное я без колебаний прикажу расстрелять. И перед князем ответить за это я смогу. Это всем ясно или мне вызвать конвой?
        Ильич упомянул даже мосты, с которыми в Рифейске проблем не было по причине их отсутствия, но совершенно не осветил самый важный момент: каким образом он заставил подчиняться своих революционных матросов, среди которых, будем говорить прямо, хватало всякого отребья? С этим моментом мне, увы, пришлось разбираться самому, и в спешке.
        Скука на лицах тем временем уже исчезла, она плавно перешла в задумчивость, и задуматься им было о чём. Перед самым отбытием к эшелону были прицеплены дополнительные вагоны с сотней моей дружины - причём сотней полного штата, с Владеющими и бронёй. Княжеский полк без тяжёлого вооружения и Владеющих имел не так уж много шансов в прямом столкновении с моей сотней даже несмотря на серьёзное численное превосходство. О непредвиденном дополнении к эшелону присутствующие узнали только тогда, когда мы проехали уже половину пути, и для них явилось неприятным сюрпризом моё внезапное превращение из зиц-председателя в того, кто может настоять на своём и силой.
        - Вы предпочитаете, чтобы я работал с вашим заместителем, уважаемый Клим? - я пристально посмотрел на Клима Божича, командира княжеского полка.
        - Я буду подчиняться, господин Кеннер, - мрачно ответил тот. - Но как быть с нашими приказами?
        - Никак, - доброжелательно улыбнулся я ему. - Все необходимые приказы я получил лично от князя. Приказы, о которых я не знаю, являются недействительными и не подлежат исполнению. Выполнение во время операции посторонних распоряжений будет трактоваться как неподчинение приказу, и последствия я вам только что описал. Однако я дозволяю обратиться ко мне с соответствующей просьбой, и если я сочту ваше дополнительное задание обоснованным, такое разрешение будет мною дано. Только так и не иначе.
        Клим беспомощно посмотрел на Виктора Щеглова, старшего бригады следователей, но тот и сам выглядел сильно озадаченным. Затем они оба дружно уставились на начальницу группы ревизоров Эмилию Лучак, однако та выглядела совершенно невозмутимой. Если ей и было приказано на что-то посмотреть особо, вряд ли у меня получится понять, в те ли бумаги зарылись её подчинённые, или немного не в те. Впрочем, кое-какие возможности у меня всё-таки есть, и она напрасно чувствует себя так спокойно. Но вполне возможно, что я зря её подозреваю, и никаких дополнительных заданий у неё действительно нет. А вот у этой парочки что-то точно есть, судя по их почти паническому настроению. Ленка тоже это чувствовала и внутри веселилась, хотя вид держала скучающе-неприступный. Ещё один участник совещания - мой сотник Микла Дранин, - открыто наслаждался представлением.
        - Я жду вашего ответа, уважаемые, - напомнил я, - и моё терпение на исходе.
        - У меня нет никаких проблем с подчинением, господин Кеннер, - мило улыбнулась Эмилия. - На время этой командировки вы мой непосредственный начальник, и этим всё сказано.
        - Очень рад, что у нас с вами полное понимание, - улыбнулся в ответ я. - А как обстоит дело с пониманием у вас, уважаемый Виктор?
        - Я должен связаться с Новгородом, - хмуро сказал следователь.
        - А я вам запрещаю, - ласково ответил я. - И если мои люди поймают вас за подобной попыткой, я прикажу вас расстрелять. Впрочем, зачем доводить до крайностей? Я уже вижу, что мы с вами не сработаемся. Дежурный, - обратился я к ратнику у двери, - вызови конвой. Уважаемого Виктора проводить в тюремный вагон.
        - Постойте, постойте, господин Кеннер, - замахал руками Щеглов. - Это совершенно лишнее, я готов вам подчиняться.
        - Ну что же, поверю вам, - после небольшого демонстративного колебания согласился я. - Однако вы слышали моё предупреждение, и больше предупреждений не будет. Раз уж мы, наконец, прояснили наши отношения, вернёмся к делу. Уважаемый Клим, нам надлежит создать военный трибунал из трёх человек с вами во главе.
        - Список у меня с собой, - отозвался тот.
        - Да, князь советовал мне включить туда двоих ваших сотников, - благосклонно кивнул ему я. - Но я решил сделать немного по-другому. Одним из членов трибунала будет мой сотник, присутствующий здесь уважаемый Микла Дранин.
        - А… - начал было Клим.
        - Решите сами, кого из ваших вычеркнуть, - перебил его я. - Подготовьте приказ, я подпишу. И кстати, имейте в виду: любой приговор трибунала вступает в силу только после того, как я его подпишу. Казнь кого-либо без моей подписи будет расцениваться как умышленное убийство, и виновный будет казнён следом.
        Клим непроизвольно дёрнулся, открыл было рот, чтобы что-то сказать. Посмотрел на Щеглова и захлопнул рот. Очень говорящая пантомима - похоже, я правильно угадал, что эта парочка должна устроить под шумок небольшую чистку. Скорее всего, здесь тоже есть какие-то люди вроде того владимирского резидента, которые сильно зарвались, но тронуть их по каким-то причинам нельзя. Зато можно сделать так, что тронет их Кеннер Арди, ну или так это будет выглядеть со стороны. Мне, в общем-то, безразлично, какие делишки княжьи люди решили обделать втихую, вот только не стоило им пытаться повторить тот старый трюк ещё разок. Тогда я был сам заинтересован в поимке резидента и согласился повесить это на себя, а здесь ситуация совсем иная.
        - И вот что я вам ещё скажу, - добавил я с многообещающей улыбкой. - Я буду лично расследовать любую смерть, которая произошла в присутствии ваших людей. Попытку подозреваемого к бегству, нападение на ратника, вообще любую смерть по любой причине. Даже если кто-то просто подавится рыбьей костью. Мы с вами поняли друг друга? Вот и замечательно! Не разочаровывайте меня, и мы с вами прекрасно сработаемся.
        Клим неохотно кивнул, деваться ему действительно было некуда. Он был официально подчинён мне, полностью и без всяких оговорок. Если бы он отказался выполнять мои приказы, его не поняли бы даже те, кто давал ему дополнительные поручения.
        - Уважаемый Микла, - обратился я к моему сотнику. - Организуйте охрану тюремного вагона, это будет на вас.
        - Тюремный вагон охраняют мои люди, господин Кеннер, - попытался было возразить Клим.
        - Ваши люди будут заняты более важными задачами, уважаемый, - строго ответил я ему. - Именно ваши ратники представляют здесь князя, и я не собираюсь нагружать их вспомогательными поручениями. От охранной службы я вас освобождаю. И больше не перебивайте меня, скоро дойдёт очередь до вас, вот тогда вы и сможете высказать своё мнение.
        Клим сдался. Будь он хотя бы дворянином, может быть, он и поспорил бы со мной, но он был, конечно же, простолюдином, а командир полка - должность, в общем-то, невеликая. Нас с ним разделяла столь глубокая сословная пропасть, что мне было удивительно, как он вообще пытается хоть что-то возражать.
        - Уважаемый Микла, - продолжал я давать указания своему сотнику. - Выделите два десятка госпоже Лене, она доставит сюда наместника и командира гарнизона.
        - Простите, господин Кеннер, - опять вылез упорный Клим. - Но по плану это должны сделать мои люди. Вы же сами сказали, что именно они представляют здесь князя.
        Оказывается, у них уже и план какой-то есть. Интересно, почему я его не то что не утверждал, а даже и не видел? До чего же заботливые у меня подчинённые, совсем не хотят нагружать начальство мелкими хлопотами.
        - Опомнитесь! Что вы себе позволяете? - сурово оборвал его я. - Имейте уважение к чиновникам князя, которые представляют здесь верховную власть. Напомню вам, что их вина не доказана, и вообще это всего лишь подозрения. А если они невиновны? Как это отразится на их репутации, когда их приведут ко мне под конвоем, и как прикажете в этом случае исправлять ситуацию? А вот если их пригласит для беседы гербовая дворянка, да ещё лично, то в этом не будет никакого ущерба репутации, даже наоборот.
        Клим совершенно растерялся, не зная, что сказать, и захлопнул рот, надеюсь, окончательно.
        - И раз уж у вас есть какой-то план, - продолжал я, недружелюбно на него глядя, - что в нём сказано о поиске преступников, обстрелявших мой дирижабль? Ну? Что вы молчите, уважаемый? Вы набираетесь наглости строить за моей спиной какие-то планы, но почему-то в них не находится места для главной причины, зачем вас сюда послали. Или до вас не потрудились довести приказ князя? Я недоволен вашей деятельностью, уважаемый Клим, и вынужден предупредить вас о служебном несоответствии. Вы сейчас, конечно, думаете о том, что подчинены мне лишь временно, но будьте уверены, у меня хватит возможностей донести моё мнение до вашего начальства.
        Божич был окончательно раздавлен. Я вполне способен обеспечить ему целую кучу неприятностей, и нужно быть последним дураком, чтобы этого не понимать, а дураком он всё-таки не был. Пусть командир полка должность и невысокая, но идиоты до неё даже близко не добираются. Не знаю, хватит ли этого, чтобы он полностью отказался от идеи вести какие-то свои игры, но сейчас он как минимум сначала крепко подумает.
        - А что насчёт вас, уважаемый Виктор? - я перевёл давящий взгляд на Щеглова. - Вы тоже строите какие-то свои планы? Что вы скрываете от меня?
        - У меня нет никаких планов, господин Кеннер, - торопливо заявил побледневший следователь. - Я ничего не скрываю.
        Я некоторое время буравил его хмурым взглядом. Когда я, наконец, отвёл взгляд, то ощутил с его стороны сильное чувство облегчения. Надеюсь, он тоже десять раз подумает, прежде чем что-то затевать.
        - Продолжим с вами, уважаемый Микла. Пошлите по десятку к начальникам железнодорожной станции, воздушного порта и телефонной станции. Впредь до особого распоряжения запрещается отправление поездов и вылет дирижаблей. Телефонная связь в городе должна быть временно отключена. Предупредите начальников о персональной ответственности по законам военного времени. Далее. Немедленно пошлите полное копьё с парой Владеющих в свободную зону, в трактир «Песок и камни». Они должны задержать хозяина трактира, всех подозрительных, кто там окажется, а также изъять оттуда все бумаги.
        Клим дёрнулся было - очевидно, этот трактир тоже фигурировал в его планах, - однако всё же сдержался и промолчал.
        - Уважаемый Клим, - я перевёл взгляд на него, - направьте всех своих людей в свободную зону. Патрулируйте её и задерживайте всех подозрительных. Прежде всего обращайте внимание на людей, похожих на старателей. Настоящие старатели сейчас в тайге, так что с большой вероятностью это бандиты.
        - Со всем уважением, господин Кеннер, - хмуро отозвался Клим, - у меня не хватит людей для этой задачи. Для того чтобы перекрыть все выходы и провести нормальную облаву, нужно не меньше пары тысяч. И то не хватит, наверное.
        - А ещё лучше переместить население в лагерь, и в спокойной обстановке проводить фильтрационные мероприятия, не так ли? - усмехнулся в ответ я.
        - Ну, в общем, да, - осторожно согласился он.
        Всё-таки у вояк очень специфическое мышление, такая вот ясно выраженная профессиональная деформация. Как там в поговорке - если у тебя в руке молоток, то всё вокруг становится похожим на гвозди.
        - Уважаемый, разве вы завоеватель во вражеском городе? Вы приехали в мирный город нашего княжества, чтобы помочь его жителям. Ни о каких фильтрационных мероприятиях не может быть и речи. Кстати, проинструктируйте своих людей о необходимости вежливости с теми, кого они задерживают. Большинство из них наверняка будет отпущено.
        - Так ведь те же бандиты смогут уйти, - он по-прежнему ничего не понимал. - Мы ведь не сможем перекрыть весь периметр.
        - Куда уйти? Вокруг тайга. Ближайшее поселение - это Подгорный в ста вёрстах отсюда, а за ним до населённых мест ещё сто вёрст тайги. Подгорный мы предупредим обязательно, но я сомневаюсь, что кто-то доберётся хотя бы дотуда по дикой тайге без припасов и снаряжения. И заметьте ещё один момент - как только мы сломаем систему, благодаря которой банды чувствовали себя в безопасности, за ними начнут охотиться те же старатели, у которых к ним накопился изрядный счёт. Прятаться где-то в городе заметное время не получится, в тайге тоже долго не проживёшь, а уйти им некуда.
        - Я понял задачу, господин Кеннер, - кивнул Клим.
        - Уважаемый Виктор, - я обратил внимание на следователя. - У меня нет для вас особых задач, просто делайте свою работу. Однако попрошу вас в первую очередь обратить внимание на две вещи: во-первых, на цепочку скупки и сбыта золота - начните с хозяина трактира. Во-вторых, я всё-таки очень интересуюсь, кто стрелял в наш дирижабль, а главное, кто приказал это сделать.
        - Всё ясно, господин Кеннер, будет исполнено.
        Вот так бы и с самого начала, а то - у нас приказы, у нас планы.
        - Теперь с вами, уважаемая Эмилия, - я повернулся к счетоводше. - Вам необходимо полностью проверить счета городской администрации. Но с этим большой срочности нет, а первым делом у меня будет для вас другое задание. Вы, возможно, знаете, что старатели приносят не золото, а шлих, то есть, грубо говоря, золотоносную породу. Для получения золота его необходимо выделить из шлиха аффинажем. Это можно делать в кустарной лаборатории - кстати, объявите ратникам, что нужно обязательно обращать внимание на признаки кустарной алхимии, - но я глубоко сомневаюсь, что аффинаж украденного золота проводится кустарным способом. Слишком много хлопот, и при наличии хорошего прикрытия в этом просто нет смысла. Золотом в Рифейске занимается семейство Орловских, в их зоне имеется аффинажный завод. Есть немаленькая вероятность, что украденный шлих идёт именно на их завод. Этот вариант необходимо срочно проверить, так что сразу же направьте ревизоров к Орловским.
        - Проверим в первую очередь, - согласилась Эмилия.
        - В таком случае я никого больше не задерживаю, - объявил я. - Наши цели ясны, задачи определены. За работу, уважаемые![6]
        [6 - Здесь Кеннер, вероятно, сам не заметив, непроизвольно процитировал Н.С. Хрущёва.]

* * *
        Опытный трактирщик составляет первое мнение о клиенте, даже не видя его, и очень редко при этом ошибается. Достаточно увидеть, как отворяется входная дверь, и уже можно уверенно судить о том, что за посетитель сейчас шагнёт внутрь. В этот раз дверь распахнулась уверенно и настежь - так вошёл бы сотник стражи или хотя бы старший сильной ватаги, но, к своему изумлению, вместо них трактирщик увидел в проёме лишь пару фигуристых девиц.
        Девицы были хороши - да что там хороши, просто красавицы! В заведении мамы Розы они собирали бы полную кассу каждый вечер - правда, к толстухе Розе такие не идут, такие обычно ищут себе богатого папика - и легко его находят. Девицы были одеты в камуфляж, но он ничего не скрывал, а даже наоборот, обрисовывал роскошные фигурки посетительниц гораздо лучше, чем привычные мешковатые платья местных женщин. Полено, сидевший с артелью недалеко от входа, не удержался и сладко причмокнул. Впрочем, Полено причмокнул бы и на резиновую женщину, ему, в общем-то, было всё равно, но другие, которые понормальнее, девиц оценили тоже весьма высоко.
        Девицы, однако, проявленным вниманием совершенно не смутились, приняли его как должное, и неторопливо оглядевшись, прошли к стойке. Одна из них уселась на табурет спиной к стойке, с любопытством разглядывая трактир и посетителей, а вторая, наклонившись над стойкой, игриво поманила трактирщика пальчиком. Тот с заинтересованным видом склонился к ней. Девица с неожиданной силой ухватила его за грудки и рванула на себя; толстая ткань затрещала, но выдержала, и трактирщик, нелепо раскинув конечности, перелетел через стойку и с громким стуком рухнул на пол, потеряв сознание. Посетители оцепенели.
        - То ли ещё будет, - хихикнула красавица, подмигнув разинувшим рты зрителям, а затем сказала кому-то невидимому: - Мы его взяли, парни, заходите.
        Дверь опять распахнулась, и в неё начали забегать вооружённые ратники. Посетители мудро остались на местах; вскочить попытался только туповатый Полено, но ему мимоходом так заехали прикладом, что он рухнул обратно на место, и дальше сидел уже смирно, как все остальные.
        Ратники сноровисто вязали и выводили наружу тех, на кого показывали девицы - да собственно, всех подряд. Миновали они только парня лет семнадцати, одиноко сидевшего за маленьким столиком. Тот напрягся было, но одна из девиц лишь мельком взглянула на него и прошла мимо.
        - Ещё двое на кухне и трое наверху, - сказала она, когда трактир опустел, и все посетители были надёжно упакованы. - На тех, которые на кухне, просто посмотрите, вдруг они тоже наши клиенты. Кто наверху, тех забирайте, а мы с Натой пока поговорим с симпатичным мальчиком.
        Она уселась напротив парня, а вторая, которую она назвала Натой, встала у парня за спиной.
        - Привет, - дружелюбно сказала до сих пор безымянная девица. - Меня Ладой зовут, а сзади тебя Ната. Но ты на неё не смотри, ты на меня смотри. А тебя как зовут?
        - Федька, - голос у него оказался неожиданно хриплым. Он откашлялся и повторил: - Фёдор я.
        - Что же ты, Федя, по притонам ходишь? - укоризненно покачала головой Лада. - А такой приличный с виду юноша.
        - Так куда ещё ходить? - возразил тот. - Здесь хоть кормят нормально.
        - А чем ты вообще занимаешься?
        - Старатель я.
        - Так ведь сезон сейчас, старатели все в поле. А ты, получается, совсем не стараешься. Может, ты на самом деле бандит? Может, девушке рядом с тобой вообще находиться опасно?
        - Не бандит я, - угрюмо ответил Фёдор.
        - И как так получилось, что ты в сезон не в поле, а по притонам сидишь? - пытливо посмотрела на него Лада.
        - Жилка кончилась, вот артель и разбежалась.
        - Федя, а ты знаешь, что такое военный трибунал? Вот сейчас твоих товарищей туда повезли… как ты думаешь, ты многих из них снова увидишь?
        У Фёдора забегали глаза.
        - Ты хочешь туда вместе с ними? - настаивала Лада, заглядывая ему в глаза.
        - Не хочу, - замотал тот головой.
        - А зачем тогда ты нам врёшь? - с печалью в голосе спросила Лада. - Мы же хотим с тобой просто поговорить, по-человечески. А раз ты врёшь, то какой это разговор по-человечески? Если не хочешь говорить нормально, то нам незачем с тобой время терять. Тогда твой маршрут будет следователь, трибунал, кладбище.
        - Я не врал, - начал паниковать Фёдор. - У нас правда жилка кончилась.
        - Насчёт жилки не врёт, - из-за спины подала голос Ната. - Значит, соврал, что артель разбежалась, так?
        - Она разбежалась, только не совсем, - признался он. - На другую жилу ушла, но та маленькая, на всех не хватит.
        - Понятно, - догадалась Лада. - На всех не хватит, так что они скинули самого молодого. Тебя то есть. Так?
        - Так, - со вздохом признался Федя.
        - Старшие везде такие, - сочувственно покивала она. - А ты сам ведь местный, верно? Наверняка все артели знаешь.
        - Ну, - осторожно подтвердил тот.
        - Расскажи нам, Федя, - с напором попросила Лада. - Про все артели расскажи, мы очень хотим знать, кто здесь кто.

* * *
        - Здравствуйте, господин Марцин, - тепло приветствовал я Марцина Орловского, главу семейства. - Благодарю, что отнеслись к моей просьбе серьёзно.
        - Здравствуйте, господин Кеннер, - отозвался он довольно неприветливо. - Надеюсь, бросив всё и прилетев к вам, я не потерял время напрасно.
        Не очень-то он рад со мной встретиться, но я в чём-то его понимаю - бегать по вызову дело неприятное и несколько унизительное. Тем не менее, он всё же немедленно вылетел ко мне, когда получил от меня просьбу это сделать, причём без объяснения причин. Он поступил очень умно, правда, ему ещё только предстоит это узнать.
        - Нас заинтересовал ваш аффинажный завод, но ваш племянник… я правильно помню, что он вам племянник?
        - Двоюродный, - неохотно подтвердил Марцин.
        - Благодарю. Так вот, ваш племянник не пожелал сотрудничать. Это, безусловно, ошибка, которую можно объяснить его молодостью, но в ваших интересах решить эту проблему как можно быстрее.
        - Да и вы тоже не очень стары, - едко прокомментировал Орловский.
        - Вы хотите это обсудить, господин Марцин? - с ноткой сарказма осведомился я.
        - Не хочу, - хмуро отозвался он. - Но я до сих пор так и не понял, зачем я теряю здесь время.
        - Прежде чем это объяснить, я хотел бы услышать от вас обещание держать услышанное в тайне. Не то чтобы это было каким-то грандиозным секретом, но это всё же конфиденциальная информация, и я могу получить некоторые неприятности, если она разойдётся через меня.
        - Обещаю, - коротко сказал он.
        - Вы, возможно, знаете, что в Рифейске я нахожусь как спецпредставитель князя. Одно из дел, которое я здесь расследую - это систематическая и масштабная кража золота у княжества, которая происходила на протяжении нескольких лет. В которой оказалось замешано и ваше семейство.
        - Что?! - Орловский покраснел и, казалось, был готов вскочить и накинуться на меня.
        - Украденное золото проходило аффинаж на вашем заводе, - спокойно пояснил я. - Нам это известно совершенно точно, ошибка исключена.
        Он замолчал, что-то лихорадочно про себя прикидывая.
        - Я не вижу в этом преступления, - наконец сказал он, придя к какому-то выводу и расслабившись. - Мы оказываем эту услугу всем желающим. И если мы не получали никакой доли от украденного, то вы не можете нам ничего вменить в вину.
        - Во-первых, мы не знаем, что вы получили, поскольку ваше семейство препятствует следствию, - улыбнулся я ему. - А во-вторых, ваша доля может ведь выплачиваться вам и в какой-нибудь непрямой форме. Господин Марцин, давайте я вам обрисую то, как должны развиваться события. Как я, по идее, обязан действовать.
        - Давайте, - настороженно кивнул он.
        - Поскольку ваше семейство отказалось сотрудничать, оно становится предполагаемым соучастником. Ваш племянник помещается под арест, на заводе вводится временное управление, вся документация изымается. Документация и ваш племянник едет в Новгород, где вашим семейством начинают заниматься следователи княжеской канцелярии. Вам нужно объяснять, как это всё отразится на вашей репутации, даже если вас оправдают?
        - Не нужно, - мрачно отозвался он. - То есть вы хотите, чтобы мы допустили ваших людей к документации завода?
        - Да мне всё равно, на самом деле, - пожал я плечами. - Я же могу просто послать ратников и всё изъять. Это ведь вам нужно, а не мне. Ревизоры не мои, они из ведомства советника Хотена Летовцева, и по возвращении в Новгород обязательно отразят в своём докладе ваше нежелание сотрудничать.
        - И почему же вы просто не послали ратников?
        - Если бы у меня были хоть малейшие сомнения насчёт вашей непричастности, я бы так и сделал, - объяснил я. - Но я уверен, что ваше семейство в этой афере не участвовало, и это исключительно глупость вашего племянника, извините меня за прямоту. Вам всё равно придётся им пожертвовать, но семейство вы ещё можете спасти.
        - Почему вы считаете, что им придётся пожертвовать? - помрачнел Марцин.
        - Потому что он практически наверняка виноват. Пусть он заключил какой-то договор, но это был договор от несуществующей компании, оплата по которому приходила с левых счетов. Есть, конечно, некая вероятность, что я ошибаюсь, но думаю, дело обстоит именно так.
        - А что он сам сказал?
        - Он заявил, что все вопросы к наместнику, он имел дело с ним. Со мной ваш племянник разговаривать вообще отказался.
        - А что сказал наместник?
        - Наместник пока мало что сказал, - развёл руками я. - Он арестован, с ним работают следователи, но они только начали, и результатов ещё немного.
        - А ведь я надеялся, что хотя бы здесь этот идиот не сможет напортачить, - в сердцах сказал Орловский.
        Похоже, его племянник - это ещё один ссыльный, вроде Дамира Назимова, который сейчас загорает на берегу прохладного Печорского моря. Правда, там-то у Дамира вряд ли получится с чем-то напортачить. Хотя кто знает? Дурак - он везде дурак.
        - Похоже, наше семейство у вас в долгу, господин Кеннер, - вздохнул Марцин.
        - Бросьте, господин Марцин, - махнул я рукой. - Мне эта услуга обошлась недорого. Я просто считал неправильным, что достойное семейство может пострадать из-за одного неумного юнца.
        - И всё-таки, господин Кеннер, - настаивал он. - Как мы можем вам отплатить?
        - Не надо никакой платы, - твёрдо отказался я. - Возможно, когда-нибудь в будущем у вас будет случай оказать нам подобную услугу, а нет, так и нет.
        Мне действительно от него ничего не нужно. Но как бывалый путешественник оставляет по пути схроны с запасами, так и я оставляю за собой тех, кто мне должен. Кто знает, может и для нас когда-нибудь настанет трудное время, и тогда кто-нибудь из тех, кому я бескорыстно помог, вспомнит об этом.
        Глава 11
        - Клим, отойдём на пару слов, - Щеглов кивком обозначил свободный уголок, где не было посторонних ушей.
        - Ну что тебе, Витя? - Клим Божич позволил себя увлечь в сторонку, но явно не горел желанием разговаривать. - Давай быстрей, мне некогда.
        - Как ты собираешься выполнять приказ? - потребовал ответа Виктор, глядя ему в глаза.
        - Никак не собираюсь, и ратникам своим никаких заданий давать не буду, - мрачно ответил тот, без всяких уточнений поняв, о каком приказе идёт речь. - И тебе тоже советую об этом приказе забыть.
        - Клим, время идёт, и Арди скоро до нашего человека доберётся. Мы должны добраться до него раньше.
        - Витя, ты тупой? - резко ответил Божич, уже не считая необходимым сдерживаться. - Ты как хочешь, а я не хочу к стенке вставать из-за ваших игр.
        - Да про какую стенку ты говоришь? - поморщился Щеглов. - Чушь всё это.
        - Что же ты Арди этого не сказал - что, мол, это за чушь? - ехидно спросил Клим. - Что-то перед ним ты только блеял: ничего не скрываю, никаких планов нет. Сам, наверное, к стенке встать не хочешь, да?
        - Ерунда, всё это, Клим, не посмеет он никого расстрелять, - ответил Виктор, но в голосе у него явно не хватало убеждённости, и собеседник это прекрасно уловил.
        - Может, и не посмеет, - внезапно согласился Божич. - Хотя если вспомнить, что я про него слышал, то может и расстрелять, паренёк он резкий. Соберёт быстренько тройку с собой во главе, и здравствуй, стенка.
        - Да ты сам подумай, Клим, что с ним князь сделает, если он посмеет командира полка казнить, - убеждал его Щеглов.
        - Князь ему такого не спустит, конечно, - согласился тот. - Отругает обязательно, может, даже сладкого лишит на недельку. Ну ладно, Витя, раз уж ты так настаиваешь, давай серьёзно прикинем что да как. Допустим, он меня не расстреляет. Это значит, что домой я поеду в тюремном вагоне, а по приезде всё равно пойду под трибунал. Да что ты мне тут рассказываешь? Будто сам не понимаешь - мой полк ему передали, как положено, приказом командования. А содействовать тебе приказал тысячник с глазу на глаз. Если я Арди не подчинюсь, то пойду под трибунал в любом случае. А если тебе помогать не стану, то меня тысячник только обматерит, да и то не факт. Ему такие гнилые приказы тоже не нравятся, представь себе.
        - Ну я же не предлагаю тебе вот так демонстративно не подчиняться, - скривился Виктор. - Просто по-тихому дело провернуть.
        - Витя, ты вообще по сторонам смотришь хоть иногда? - с нескрываемой иронией спросил Клим. - Ты ещё не понял, куда мы попали? Ты знаешь, кто у Арди бабка?
        - Ну и кто? - хмуро спросил Щеглов, предчувствуя какие-то неприятные открытия.
        - Не знаешь, стало быть. А я вот поинтересовался. Оказывается, его родная бабка - Ольга Ренская. Тебе рассказать, кто это такая?
        - И что из этого?
        - А ты знаешь, кто здесь хозяин самой большой частной зоны? Ренские, если для тебя это вдруг новость. Так вот, по городу сейчас ходят патрули Ренских. Они за нами присматривают, а нам строго-настрого приказано их не трогать. А ещё за моими парнями постоянно таскаются какие-то мелкие шпанюки. Когда патруль задержанного приводит, его здесь уже ждут. Мои парни сами не знают, кого ведут, а людям Арди уже известно, кого им привели, где его задержали и за что. Дело провернуть по-тихому, скажешь тоже, юморист. Да я в этой дыре по-тихому даже взбзднуть не могу. А кстати, ты сам-то что - решил в сторонке отсидеться? Пусть твои его и кончат. Мало ли - в процессе допроса подозреваемый запаниковал и разбил себе голову о стену.
        - На всех допросах всегда пара ратников Арди присутствует, - нехотя признался Щеглов. - Вроде как охраняют следователей от буйных злодеев. В общем, здесь ничего не сделать, надо в городе с ним разбираться.
        - Я тут тебе ничем помочь не могу, - развёл руками Божич.
        - Тебе хорошо, Клим, - в сердцах сказал Щеглов, - на тебя разве что твой тысячник наорёт, а из меня за невыполненный приказ душу вынут.
        - Я тебе сочувствую, Витя, честно, - уже гораздо мягче сказал Клим, - но прими мой совет: забудь, что там тебе приказали. Те неприятности, что у тебя будут, не стоят жизни. Да начальство твоё наверняка и само всерьёз не рассчитывает Арди обдурить. Получишь выговор, послужишь годик в какой-нибудь заднице, и вернёшься обратно. Главное, живой останешься.

* * *
        - Так, парни, - начал инструктаж десятник Маткевич, значительно прокашлявшись. - У нашего клиента кабинет на первом этаже. Ты и ты со мной. Вы двое блокируете вход изнутри, никого не выпускайте. Вы вдвоём перекроете лестницу наверх. Левша со Жданом контролируют другую сторону управы, остальные караулят у входа.
        - Мне тоже у входа остаться, Богдан? - равнодушно осведомилась Лада Дорохова.
        - Да вроде ты внутри и не нужна, - поразмыслив, пришёл к заключению десятник. - Клиент - обычный делопроизводитель, сложностей не ждём. Оставайся возле входа, Лада, но смотри, чтобы без дурости.
        - Какая ещё дурость, Богдан? - обиженно захлопала глазами Дорохова.
        - А то я тебя не знаю, - проворчал тот. - Ладно, парни, пошли, бегом, бегом!
        Лада проводила взглядом бегущих к управе ратников и неторопливо двинулась следом. Двое ратников потянулись за ней. Эмоции их были просты и незамысловаты - вместо того, чтобы проявлять бдительность и боеготовность, как им было приказано, они с вожделением пялились на её попу. Лада лениво поразмышляла, не набить ли им морды за наглость, но потом решила, что пусть смотрят. Битьё морд ей порядком надоело ещё в Новгороде, а пришедшая следом мысль, что скоро придётся возвращаться обратно к Менски, мгновенно подпортила настроение.
        Залитая летним зноем улица была совершенно неподвижной, лишь лежащая под кустом собака иногда нервно дёргала во сне хвостом. Лада огляделась в надежде найти тень, но рядом с управой росли только кусты. И в этот самый момент сонная тишина оказалась самым решительным образом нарушена - за плотной оградой кустов громко стукнуло открывшееся окно, и кто-то тяжело рухнул на землю. Затрещали кусты, и прямо на Ладу выскочил лысый дядька в ситцевых нарукавниках и паникой в глазах.
        - Ах! - раненой птицей вскрикнула Лада, впрочем, совсем негромко. - Спасите!
        Неожиданный кавалер попытался метнуться в сторону, но Лада держала крепко. Проснувшаяся собака с интересом гавкнула, обозначая готовность принять участие в веселье, но прийти Ладе на помощь не успела. Подскочившие ратники ловко скрутили мужичка.
        - Лада! - со стороны открытого окна послышался голос десятника. - Вы там его не упустили?
        - Ах, Богдан, - дрожащим голосом отозвалась Лада. - Он такой опасный, как наскочит на меня, как наскочит…
        - Не смей его бить, - строго предупредил Маткевич. - Даже не думай, что я буду твои штучки терпеть. Держите его, я сейчас к вам выйду.

* * *
        Раздался деликатный стук в дверь, и я крикнул «Войдите». В приоткрывшуюся дверь заглянула Лада Дорохова - главная оторва дружины. Если, конечно, не считать Марину Земец, которая всё же формально к дружине не относилась.
        Меня всегда поражала такая вот поголовная отвязность Владеющих женщин и их постоянная готовность настучать кому-нибудь по физиономии. Хотя мне сложно судить обо всех - мой круг общения довольно узок, и практически полностью исчерпывается боевиками. Не знаю, как дело с этим обстоит, например, у алхимичек, а вот от боевичек, которые привыкли драться каждый день, и способны без труда избить практически любого мужчину, пожалуй, трудно ожидать милой беспомощности. Правда, при этом достаточно сильный мужчина-Владеющий вертит ими как хочет, взять того же Ренского, которого все живо помнят спустя столько лет. Возможно, эти крайности друг друга как раз уравновешивают и держат психику в норме. Впрочем, у меня хватает ума держать свой психоанализ при себе - женщины предпочитают видеть себя как загадку, и к таким вот доморощенным психологам относятся резко отрицательно.
        - Господин, мы привезли Эрдмана, - мило прощебетала Лада. Кто-нибудь, кто её ещё не знает, мог бы и поверить в такой образ.
        - Ну давайте его сюда, познакомимся, - кивнул ей я.
        Максим Эрдман оказался каноническим образчиком канцелярской крысы - тщедушный, лысый, в пресловутой жилетке и ситцевых нарукавниках. Глаза, однако, совсем не соответствовали образу - не было в них и следа мелкой угодливости чиновника.
        - Здравствуйте, уважаемый Максим, - тепло приветствовал я его. - Очень хотел с вами познакомиться, и вот, наконец, сбылось. Присаживайтесь, не стесняйтесь.
        - Я протестую, - совершенно ожидаемо заявил Эрдман, не торопясь садиться. - Я ни в чём не виноват, за что меня арестовали?
        - Вы всё-таки присядьте, а то как-то неудобно вот так разговаривать, - мягко предложил я, и ратник, надавив ему на плечи, усадил его на стул. - Значит, спрашиваете, за что вас арестовали?
        - За изнасилование, - подсказала Лада.
        - За изнасилование? - удивился я. - А кого он изнасиловал?
        - Меня, - смущённо призналась она.
        - Хм… - только и смог сказать я. Провернуть такое с Ладой Дороховой было бы под силу разве что кому-нибудь масштаба тираннозавра, но они вроде как вымерли.
        - Ну, не совсем изнасиловал, - поправилась она. - Но очень пытался.
        Какая умная девочка - сразу всё сообразила и мне подсказала, а то мы бы с этим Эрдманом долго бодались. Вряд ли бы он с ходу кинулся во всём признаваться, а здесь уже появился интересный вариант. Надо бы подумать, где её лучше использовать, таким умным нечего делать в линейных частях. Мелькнула мысль про архивный отдел, но я её тут же изгнал - там и с одной-то Мариной-то сплошные хлопоты, а с двумя такими оторвами Ленка точно не справится.
        - Надо же, какой мерзавец, - изумлённо заметил я. - Ну рассказывай, как дело было, с самого начала. Самые шокирующие подробности можешь опустить, мы понимаем, что для тебя это было тяжёлым переживанием.
        Эрдман попытался что-то сказать, но под тяжёлой рукой ратника подавился словами.
        - Подождите, уважаемый, - строго заметил я. - У вас будет возможность высказаться, а пока помолчите. Рассказывай, Лада.
        - Я стояла возле крыльца управы как раз напротив его кабинета, - начала она. - Совершенно не подозревала, насколько это опасно. А он, как только меня увидел, сразу выскочил в окно и кинулся ко мне.
        - Не оправдываю, но понимаю, - галантно заметил я. - Мало кто на его месте смог бы удержаться.
        - Спасибо, господин, - очаровательно смутилась она. - А дальше он проломил кусты и накинулся на меня. Схватил, чуть не повалил, ну, вы понимаете…
        - Куда катится мир, - потрясённо покачал головой я. - Для некоторых людей нет ничего святого. Можно сказать, прямо на крыльце городской управы! Нет бы оттащить тебя в какой-нибудь переулок.
        - Меня это тоже возмутило, - согласно кивнула Лада.
        - А кстати, свидетели есть?
        - Да весь десяток это видел! Ну, почти весь. В общем, все подтвердят.
        - Ну, тогда всё ясно, - подытожил я. - Расстрел без вариантов. Надо выяснить - трибунал уже закончил работу на сегодня? Если они ещё здесь, проведём сейчас ускоренным порядком.
        - Что это за бред! - взвизгнул Эрдман. - Это же просто убийство!
        - Не волнуйтесь, уважаемый, - успокоил его я. - По документам всё будет проведено как положено. Показания свидетелей, прения сторон, решение трибунала. Впрочем, прений сторон не обещаю, это всё-таки военный трибунал.
        Эрдман уже паниковал. Здравомыслящий человек, сидя дома на уютном диване, вряд ли поверил бы в такую чушь, но в двух шагах от военного трибунала подобные вещи воспринимаются совершенно иначе. В некоторые моменты шутки перестают быть шутками, как бы глупо они ни звучали.
        - За меня отомстят! - уже в полном смятении воскликнул он.
        - Вот потому вас и казнят за изнасилование, а не за ваши реальные дела, - терпеливо объяснил ему я. - Кто же будет мстить за такого?
        - И у вас хватит совести это проделать? - тоскливо вопросил он. - Как это сочетается с дворянской честью?
        - Это просто военная хитрость, и я как-нибудь разберусь, как это сочетать с дворянской честью. Однако я не понимаю вашего возмущения. Чего вы ждали, занимаясь тем, чем вы занимались? Ну хорошо, попробуйте меня убедить, что вас не надо казнить. Давайте начнём с чистосердечного признания, и я обещаю, что сделаю для вас всё, что смогу. Но признание должно быть действительно чистосердечным - имейте в виду, что госпожа Лада, жертва вашей порочной страсти, прекрасно чувствует ложь.
        - Я никого не пытался изнасиловать, - угрюмо сказал Эрдман.
        - Если вы будете со мной искренни, я сумею уговорить госпожу Ладу простить вас. Давайте поговорим о других ваших грехах. Вы готовы купить себе жизнь?
        Я слегка подтолкнул его, послав чувство отчаяния и добавив небольшой лучик надежды. Он ничего не заподозрил, а вот Лада, судя по уважительному взгляду, что-то сумела уловить.
        - Какие гарантии? - выдавил из себя он.
        - Не хочу вас обманывать, уважаемый, я не вправе давать какие-то гарантии. Это было бы ложью. Я могу только пообещать попросить князя за вас. Однако князь прислушивается к моим словам, и я уверен, что мою просьбу он не откинет с порога.
        Я чуть-чуть добавил отчаяния и немного усилил надежду, и Эрдман сдался.
        - Что вы хотите узнать?
        - Судя по показаниям бывшего наместника, вы являлись организатором и главной движущей силой этой аферы.
        - Скотина, - с ненавистью проговорил Максим. - Лживая тварь. Надеюсь, он сдохнет. Ведь сдохнет?
        - Это не мне решать, - пожал я плечами. - Но между нами говоря, его шансы выжить совсем невелики, грехов у него более чем достаточно. Однако, как я вижу, вы с его версией не согласны? Тогда попробуйте изложить свою.
        - Когда он только начал заниматься золотом, ну, когда только организовал артель, то поначалу сдавал через княжеского скупщика. Но потом артель наладила работу, и золота стало слишком много, могли возникнуть вопросы. Да и очень невыгодно сдавать скупщику, так что он начал искать каналы сбыта. Я про эту схему узнал совершенно случайно, а потом прикинул что к чему и предложил ему свой вариант. Его это устроило, и мы начали работать вместе.
        - О какой артели вы говорите?
        - Ну, у него же своя артель, незарегистрированная, конечно. В основном золото идёт от неё, там промышленная добыча и первичное обогащение. А потом обогащённая порода идёт к Орловским на аффинаж.
        Интересная новость - ни про какую артель наместника мы не знали. Позже обязательно узнали бы, конечно - Орловские допустили ревизоров ко всем своим документам, - но сейчас это оказалось ценным дополнением к общей картине.
        - А что насчёт грабежа старателей? - поинтересовался я.
        - Он на этом и погорел, да? Жадная сволочь. Впрочем, у него не было выхода, ему пришлось в этом участвовать. Грабежом и нелегальной скупкой занимался Добрыня, командир гарнизона. Он узнал про схему с золотом и захотел тоже поиметь долю. Только он слишком тупой, чтобы организовать свою артель, вот и начал грабить старателей. Наместник их не грабил, он занимался только аффинажем и реализацией.
        - А зачем вообще вся эта нелегальная схема? - я в самом деле не понимал, зачем наместнику понадобилось влезать в уголовщину.
        - Если идти законным путём, то через скупщика всё равно не получилось бы сдавать золото, объём слишком большой. Это надо регистрировать компанию, получать лицензию на добычу, платить за протекцию - он же простолюдин. У нормальной компании норма прибыли процентов двадцать, и это считается неплохой окупаемостью. Это если главе военного поселения вообще разрешили бы заниматься добычей. А через мой канал у него прибыль была не меньше двухсот процентов, есть разница?
        - Есть, - не мог не согласиться я. - Хотя не все деньги одинаково полезны, как он уже успел убедиться. Но с этим в общих чертах понятно, давайте теперь поговорим о вас. На кого вы работаете и чьей местью вы угрожали?
        - Я работаю на монсеньора Александера Богарта, - поколебавшись, признался он.
        - На архиепископа Рижского? - переспросил я с удивлением. - Однако монсеньор очень уж увлёкся контрабандой, вот прямо везде отметился.
        Я глубоко задумался - что-то здесь явно не стыковалось. До этого я был глубоко уверен, что тайный приказ Виктора и Клима относится как раз к Максиму Эрдману. Но сейчас засомневался - просто потому, что не видел ни малейшей причины его убивать. Пусть он наладил нелегальный канал контрабанды для архиепископа - и что в этом такого? Обычное экономическое преступление, которое определённо не заслуживает тайной расправы. Либо у Максима есть что-то ещё за душой, либо я ошибаюсь, и убить хотели не его.
        - А как здесь замешано общество святого апостола Симона Кананита? - вдруг по наитию спросил я.
        - Никак, - поспешно ответил он, и ложь в его ответе сквозила настолько явно, что Лада за его спиной улыбнулась.
        Вот теперь стало уже немного понятнее, чем он так не угодил Курту Гессену. Впрочем, ещё оставалась вероятность, что приказ Гессена относится к кому-то другому, возможно даже к кому-то, никак не связанному с делом наместника.
        - Ну что же, - подвёл итог я. - Вас сейчас отведут в тюремный вагон, дадут бумагу и карандаш, и вы подробно запишете всё, что знаете. С именами, цифрами, датами. От искренности и подробности вашей исповеди будет зависеть, захочу ли я просить за вас князя.

* * *
        - Госпожа Анна, рад вас видеть, - я поднялся с места, приветствуя Анну Ренскую.
        - Здравствуйте, господин Кеннер, - тепло улыбнулась она.
        - Располагайтесь, пожалуйста, - я указал рукой на уютные кресла в углу. - Сразу хочу извиниться за невольное пренебрежение. Мне следовало бы самому посетить вас, но дела совершенно затянули.
        - Это уж точно, - усмехнулась она устраиваясь. - Дел у вас действительно хватало, и вы сумели впечатлить абсолютно всех. Неожиданно выяснилось, что те рассказы о ваших полномочиях, в которые многие даже не поверили, были просто невероятным преуменьшением. А после того, что вы сделали с Орловскими, все сидят тихо по углам, и надеются, что вы на них не посмотрите.
        - Вот теперь вы преувеличиваете, - недовольно поморщился я. - И я совершенно ничего не делал с Орловскими. Наоборот, помог им минимизировать возможные проблемы. Я вообще не знаю, как там глава семейства разобрался со своим племянником. Судя по вашим словам, разобрался довольно радикально.
        - Немного преувеличила, - согласилась Анна. - В общем-то, наши авгиевы конюшни давно пора было почистить, но вы сделали это настолько быстро и решительно, что все просто оцепенели от неожиданности.
        Я на это только пожал плечами, не зная, что сказать.
        - Собственно, я сейчас выступаю, как посланник нашего рифейского общества, - продолжала она. - Всех волнует вопрос: когда можно будет вернуться к нормальной жизни? Или, выражаясь яснее: когда вы откроете город? Всем нужно отгружать продукцию, да и связь тоже необходима.
        - В общем-то, мы уже закончили, - ответил я. - Завтра все городские службы будут функционировать в нормальном режиме, а мы отправимся домой. И кстати, должен поблагодарить вас за помощь, она была поистине бесценной.
        Анна кивнула в ответ, принимая благодарность.
        - У общества есть ещё вопросы, если позволите, - она вопросительно посмотрела на меня.
        - Почему же не позволю, спрашивайте, - хмыкнул я. - Постараюсь ответить на что смогу.
        - У нас бродит слух, что вы станете наместником всего края…
        - Полная чушь, - решительно отказался я. - Это просто физически невозможно. Я ещё студент. Что-то я могу сделать на каникулах, но с началом учебного года мне нужно быть в Академиуме.
        - На каникулах! - Анна закатила глаза. - Вы не обижайтесь, но звучит это просто дико. На каникулах по-быстрому разнести город и уехать учиться дальше.
        - Согласен, звучит немного странно, - засмеялся я. - Но что поделать? Князь приказал мне этим заняться, и мне ничего не оставалось, кроме как выполнять.
        - И всё-таки - что будет дальше с городом? - настаивала она.
        - Не знаю, честно. У меня будут интересы в Доломитном, а в Рифейске у меня никаких интересов не предполагается. Если же князь спросит моего мнения, то я посоветую ему создать нормальный уезд с центром в Рифейске. Город давно перерос уровень военного поселения. Будь Рифейск обычным уездным городом, он вряд ли превратился бы в бандитское гнездо. Бесконтрольная концентрация власти в руках нескольких людей приемлема для маленького военного форта на окраине, но для города такая модель не годится, в чём мы все и убедились.
        - Кстати, раз уж вы упомянули Доломитный, - заметила Ренская. - У меня как раз гостил Норит, и он был просто потрясён, как решительно вы здесь всё почистили. Не знаю, что он расскажет старейшинам, но думаю, они о многом задумаются.
        - Они меня больше не интересуют, госпожа Анна, - покачал головой я. - Они отказались работать с нами, и теперь наше семейство будет иметь дело только с Кальцитом. Через некоторое время они наверняка захотят сотрудничать, но мы просто не сможем с ними работать - дворянское семейство не имеет права заниматься торговлей. Это можно было сделать с самого начала, но сейчас, когда мы уже создали нашу с Кальцитом компанию, торговлю нам туда не втиснуть. Зато вы торговать можете.
        - Вы предлагаете нам покупать их металлы? - удивилась она.
        - А почему бы и нет? Это ваш профиль, поэтому я и посоветовал карлам обратиться с этим к вам. А вот своим бабкам Ренским я об этом варианте рассказывать не буду. Когда старейшины обратятся к вам, доложите об этом как о своей инициативе. У карл есть очень интересные металлы и сплавы, и я думаю, такая инициатива зачтётся вам положительно.
        - Я подумаю над этим, - по глазам было видно, что идея её зацепила, и она уже начала что-то прикидывать. - Спасибо, господин Кеннер.
        Глава 12
        Отчёт о поездке я послал в княжескую канцелярию сразу же по приезде, и князь вызвал меня к себе уже на следующий день.
        - Ну, здравствуй, Кеннер, - приветствовал он меня. - Вернулся, значит?
        В эмоциях у него была странная смесь разных, даже местами противоположных чувств, и разобраться в этой смеси было совершенно невозможно. Впрочем, серьёзной злости там не было, хотя недовольство определённо присутствовало.
        - Здравствуй, княже, - поздоровался в ответ я. - Вернулся.
        - Ну и как съездил? Успешно?
        - Сложно сказать, княже, - осторожно ответил я. - Успех ведь каждый по-своему понимает. Это тебе решать - успешно я съездил или нет.
        - Каждый по-своему, верно говоришь. Взять, к примеру, Курта, так он насчёт твоего успеха совсем не уверен. Вот прямо сам не свой был от злости. Чем же ты ему так не угодил?
        Любит наш князь прикинуться ничего не знающим. Удобно, конечно - каждый ему объясняет, а он сравнивает объяснения. Хотя почему именно князь? Так делает любой начальник, который хоть чуть-чуть умнее канцелярского пресс-папье, да я и сам точно так же поступаю.
        - Гессен там решил кое-кого пристукнуть по-тихому, и свалить всё на меня, - объяснил я. - Насколько я понял, он собирался прибить человека архиепископа Рижского. Ну а я не позволил его людям выполнять какие-то тайные приказы.
        - А что там Курт имел против человека Богарта?
        - Это у Гессена спрашивать надо, - я равнодушно пожал плечами. - Хотя тот, судя по всему, из кананитян - может, поэтому?
        - Если он из кананитян, то тогда всё верно, надо было его прикончить, - глубокомысленно покивал князь. - Закон у нас такой, сам же знаешь. Dura lex sed lex[7]. Ну и почему ты ему помешал? Что это за внезапная любовь к кананитянам? Ты в своём Раппине, как я погляжу, совсем имперцем стал - может, ещё и в христианство перейдёшь?
        [7 - «Закон суров, но это закон» (лат.) - крылатая фраза, приписываемая чаще всего Цицерону.]
        - Во-первых, зачем мне ссориться с архиепископом? - Наезд насчёт христианства я предпочёл оставить без внимания. Как начнёшь оправдываться, так сразу же и станешь виноватым. - Он хоть мне и не сюзерен, но неприятности обеспечить может, а у нас с ним и без того никакой любви нет. А во-вторых, я к таким подставам вообще отношусь строго отрицательно. Если бы Гессен с самого начала со мной поговорил, то может быть, мы и нашли бы какой-нибудь вариант, а в роли болвана, на которого можно свалить убийство, я себя не вижу.
        - То есть если бы он с тобой предварительно поговорил, то ты бы согласился? - с интересом спросил князь.
        - Нет, вот прямо так стать козлом отпущения[8] я бы не согласился, конечно, - отказался я. - Но поискал бы какое-нибудь подходящее решение вместе с Гессеном. Но это до поездки, а сейчас я никаких решений для него искать не стану. Гессену я больше не доверяю и дел с ним иметь не хочу.
        [8 - Фраза «козёл отпущения» ведёт своё происхождение от иудейского обряда, который исполнялся во время праздника Йом-Киппур во времена Храма Соломонова. На козла символически возлагали все грехи народа Израилева и отпускали бедное животное в пустыню на верную смерть.]
        Князь замолчал, в глубокой задумчивости барабаня пальцами по столу.
        - Ну, может, оно и к лучшему, - наконец сказал он. - Что-то Курт в последнее время стал тяготеть к простым решениям. А ведь я ему сколько раз говорил, что убийство - это всегда вариант для дураков. Наверняка можно было что-нибудь и получше найти. Вот ты бы обязательно нашёл, да? Нашёл бы?
        - Не знаю, княже, - честно ответил я. - Но я бы, по крайней мере, как следует поискал.
        - Может, и поищешь ещё, - задумчиво заметил князь. - Ладно, вернёмся к Рифейску. Расскажи кратко, что ты там накопал.
        - Все там запачкались, княже, и чем выше, тем грязнее, - вздохнул я. - Наместник организовал нелегальную артель и гнал золото контрабандой в империю. Здесь слово «артель» немного сбивает с толку. Так-то и три старателя - артель, но у наместника в артели больше двухсот человек. Добывал золото промышленным способом, там же на своей фабрике обогащал породу, затем делал аффинаж у Орловских по левому договору и отправлял железной дорогой. Начальник станции - племянник наместника, он каким-то образом ухитрялся отправлять всё это тайно. Я не разбирался в механизме, мне просто ревизоры советника Хотена докладывали, что эти отправки ни по каким документам не проходили.
        - А кроме артели на нём что-нибудь было?
        - Было, конечно, но там стандартное расхищение бюджетных средств. Воровали всё подчистую, без всякого стеснения. У наместника в твоей канцелярии служит двоюродный дядя, который подбирал правильных ревизоров. Наместник организовывал им отдых с девками, те подписывали всё, что им подсовывали, и уезжали весёлые, пьяные, и с оттопыренными карманами.
        - Что ещё расскажешь? - хмуро спросил князь. Упоминание княжеской канцелярии ему резко не понравилось.
        - Больше всех отличился командир гарнизона - его бандиты грабили старателей, причём некоторые банды состояли из его стражников. Затем сбывал награбленное через наместника. В общем, сейчас городом руководит делопроизводитель, а гарнизоном - десятник. Из тех, кто повыше, никого чистых не нашлось.
        - Думаешь, справятся? - скептически поднял бровь князь.
        - Да кто ж их знает, - развёл я руками. - Подобрал из тех, которые более-менее честные и вроде не совсем тупые. Но надо бы первое время за ними приглядывать, чтобы быстро заменить, если что.
        - Как ты с арестованными разобрался?
        - Бандитов казнил - кроме командира гарнизона, его сюда привёз. Чиновников, кто по мелочи воровал, выгнал. Кто покрупнее, тех тоже привёз.
        - А с Орловскими ты что решил?
        - Ничего. Что я с ними мог решить? - я посмотрел на князя с удивлением. - Вызвал главу семьи в Рифейск и рассказал ему, что его племянник там наворотил. Даже не интересовался, что он с племянником сделал и как с тобой всё это уладил.
        - Не уладил пока, - усмехнулся князь. - Ещё улаживает. А мне вот интересно: как бы ты мне посоветовал с Орловскими поступить?
        - Кто я такой, княже, чтобы давать тебе такие советы?
        - Кончай ломаться, Кеннер, - нахмурился князь. - Если я спрашиваю, значит, меня твоё мнение интересует. Говори.
        - Я бы простил, княже, - ответил я, немного подумав. - Заставил бы поумолять, а потом неохотно простил. Семья явно не виновата, а с дурака-племянника глава и сам спросит. Пользы от их наказания никакой, а так будут у тебя в долгу.
        Князь никак это не прокомментировал, просто молча поулыбался.
        - Извини, если это наивно прозвучало, княже. Я просто не знаю, что с Орловских можно взять. Наверняка у тебя найдётся решение получше.
        Он хмыкнул, но говорить ничего не стал.
        - По Рифейску у тебя какие рекомендации будут?
        - По городу или по арестованным?
        - По всему давай, - махнул рукой князь.
        - Создать в Рифеях уезд, Рифейск сделать уездным городом, частные зоны упразднить. Создать типовую администрацию с разделением властей. Подворовывать будут, конечно, слишком уж они далеко от столицы, но такого непотребства в нормальном уезде уже быть не должно. А что касается арестованных - под суд и в тюрьму. Кроме бывшего командира гарнизона - его казнить. Когда стражник организует банды, промышляющие убийствами, про тюрьму речи быть уже не может.
        Князь встал. Я тоже начал было вставать, но он махнул мне рукой, сиди, мол. Он прошёлся взад-вперёд в раздумьях, потом тяжело вздохнул, уселся обратно и объявил:
        - В общем, сделаем так, Кеннер. Ты сейчас некоторое время будешь в немилости. Я объявлю, что с заданием ты справился неудовлетворительно, и что видеть я тебя не хочу. Тебя включат в список награждений, а я тебя демонстративно вычеркну. Погоди, не вскидывайся, дослушай меня.
        Я, собственно, и не вскидывался, но меня это действительно задело.
        - Ты просто не видишь общую картину. Сейчас я тебе объясню, и ты поймёшь, что я просто не могу поступить иначе. Дело в том, что мы не знали, что на самом деле в Рифейске творится. Предполагали, что ты просто наведёшь там порядок, а сейчас непонятно, как из этой ситуации выбираться.
        - Архиепископ? - предположил я, начиная догадываться, о чём речь.
        - Верно, архиепископ, - кивнул князь. - Мы сделали ставку на кардинала Скорцезе и наследника императора, но что будет, если они проиграют? Человек может поставить всё на кого-то, но государство всегда должно играть наверняка. Поэтому мой доверенный человек наладил контакт с архиепископом Богартом. Через него мы сейчас ведём очень деликатные переговоры с герцогом Баварским насчёт кое-какого финансирования в обмен на кое-какие обязательства. И вот ты внезапно обрубаешь его людям канал поставки золота и камней. Это краденое золото и краденые камни, но для партии претендента это существенная потеря. Они очень на это золото рассчитывали, у них на него были завязаны разные обязательства, а сейчас всё это рухнуло, и они просто в бешенстве. Нет, это безобразие в любом случае надо было прекращать, но как-нибудь более деликатно. Поймать их за руку, сделать их обязанными, как-то так.
        Я просто кивнул с мрачным видом.
        - Сразу скажу тебе, Кеннер, что никто не собирался делать тебя в этом виноватым, мы даже не подозревали, что там происходит. Но сейчас мне ничего не остаётся, кроме как свалить вину на тебя. Собственно, тебе ничего лишнего не приписывается, просто я объявлю, что недоволен и тобой, и тем, что ты в Рифейске сделал.
        - Я понимаю, княже, - вздохнул я.
        - С этим Максимом Эрдманом тоже непонятно что делать. Мы знали, что он человек Богарта, и он нам порядком надоел. Трогать его открыто тоже не хотелось, и если бы он не пережил чистку Рифейска, то это было бы идеальным вариантом. Но ты привёз его сюда, и сейчас никто не знает, как с ним поступить.
        - Да просто верни его Богарту, княже, - предложил я.
        - Если станет известно, что мы отпустили кананитянина, я попаду в очень неприятное положение, - поморщился князь. - Это может выплыть наружу, а с меня тоже есть кому спросить. Тот же Воислав задаст много вопросов, и очень громко.
        - Про то, что он кананитянин, никому не известно, - заметил я.
        - Это как? - не понял князь.
        - Я спросил его, как здесь замешано общество Симона Кананита, и он соврал, что никак, - объяснил я. - Из этого не следует, что он кананитянин, так что мы можем с чистой совестью это отрицать. Больше вопросов на эту тему я не задавал, и никому другому задавать не позволил.
        - А почему не задавал? - с любопытством посмотрел на меня князь. - Ты же не мог предвидеть, что это будет важным.
        - Просто хотел сохранить свободу действий. Подумал, что если понадобится, то об этом можно будет спросить и в Новгороде.
        - Надо же, какой предусмотрительный, - покачал головой князь то ли с осуждением, то ли с одобрением. - Однако это действительно меняет дело. Но как его вернуть? Под каким предлогом?
        - Я ему пообещал, что в обмен на его искреннее признание я буду просить тебя о помиловании. Вот и объяснение, почему мы его отпускаем.
        - И заодно ты немного поправишь отношения с архиепископом, так?
        - Это тоже будет нелишним, - кивнул я. - Совсем не помешает немного подсластить ему пилюлю.
        - Что, однако, не решает проблему в целом, - заметил князь.
        - Прости, княже, если глупость скажу, но я никакой проблемы здесь не вижу.
        - Вот как? - заинтересовался князь. - Ну скажи, скажи глупость.
        - Ничего же на самом деле не изменилось - золото по-прежнему есть, канал пересылки тоже остался. Я, по сути, просто убрал недобросовестных посредников. Никто ведь не мешает тебе самому слать то же самое золото по тому же самому каналу. Они всё равно не могут впрямую получать финансирование от язычников, вот пусть оно и дальше считается как бы у тебя украденным. Сейчас они немного поволнуются, зато охотнее будут с тобой договариваться. А как договоритесь, так поставки и возобновятся.
        - Интересная точка зрения, - пробормотал князь. - Под таким углом мы не смотрели, а ведь зря. Да и будет куда золото девать.
        - Золото девать? - непонимающе переспросил я.
        - Золото - это мёртвые деньги, Кеннер, - с усмешкой объяснил князь. - Обычный товар производится, потребляется, приносит деньги, а золото просто лежит. Немного идёт в промышленность, примерно треть забирают ювелиры, а остальное добытое куда девать?
        - В золотой запас? - предположил я.
        - Вот это как раз и есть мёртвые деньги. В большом запасе никакого смысла нет, потому что сразу много золота в деньги обратить не получится, оно тут же обесценится. Так что приходится искать покупателей за границей, а с этим сложностей хватает. Золото - товар непростой. В общем, нам гораздо выгоднее отдавать Баварскому золото, а живые деньги оставить у себя.
        Я понимающе покивал. Всё верно - зачем отдавать дело на откуп контрабандистам, если государство может и само прекрасно этим заниматься, и само же получать от контрабанды выгоду?
        - Значит, так! - решительно заявил князь, для пущей весомости хлопнув ладонью по столу. - Прииск бывшего наместника заберёшь себе, да и скупку золота у старателей тоже бери.
        - В каком смысле «заберёшь»? - ошарашенно спросил я.
        - В самом прямом, - хмыкнул князь. - Документы канцелярия тебе подготовит в кратчайшие сроки, я распоряжусь. Мне этот прииск не нужен. Если им станут управлять чиновники - как ты считаешь, будут воровать?
        - Будут, наверное, - признал я. - Как же иначе - быть у воды и не напиться?
        - Правильно мыслишь. Чиновник способен любое процветающее предприятие перевести в убыточное, он же на самом деле ни за что не отвечает. Государство должно государственными делами заниматься, а деньги государству пусть подданные зарабатывают.
        - Но этот прииск ведь и продать можно, - осторожно намекнул я.
        - А ты купишь? - с интересом спросил князь.
        - Нет, княже, не куплю. Зачем мне такая морока?
        - Вот в том-то и дело, Кеннер, - вздохнул он. - Тому, кто купил бы, я и сам не отдам, а кому отдал бы, тому это только силой можно всунуть. Кому я могу доверить контрабанду золота в Ливонию? Таких людей можно по пальцам пересчитать, и никому из них эта возня даром не сдалась. В общем, раз уж ты затеял в Рифеях какие-то дела, то тебе и золото на себя брать. Ну и в качестве утешения за мою немилость тоже, наказать-то я тебя всё-таки накажу.

* * *
        Княжескую канцелярию мне пришлось посетить ещё не раз - передача конфискованного прииска и оформление лицензий на добычу и скупку золота вылились в ту ещё бюрократическую процедуру с обязательным личным присутствием и личной же подписью. В один из этих визитов, уже покидая Ярославовы Палаты, я неожиданно для себя столкнулся с Миланой Бобровской.
        - Здравствуйте, Милана, - улыбнулся ей я. - Какая неожиданная встреча! Как же вас угораздило забрести в это царство чернильных душ?
        - Здравствуйте, Кеннер, рада вас видеть, - засмеялась она. - Приходится здесь бывать время от времени. Никуда не деться, я ведь тоже служу княжеству. А пойдёмте присядем где-нибудь и немного поболтаем.
        - С удовольствием, - согласился я. Милана действительно относилась к той редкой категории людей, с которыми всегда приятно пообщаться просто так.
        - Ну, и как у вас дела? - спросила она, когда мы устроились под тентом летнего кафе. - Ходят слухи, что вы здорово прогневили князя. Рассказывают жуткие подробности, якобы князь наорал на начальника отдела воздаяний, который подал на подпись список награждений с вашим именем, порвал список на мелкие клочки и распорядился, чтобы имени Арди там даже близко не было.
        - Увы, я совершил ошибку, - печально признался я. - Как говорится, humanum errare est[9]. Но я надеюсь рано или поздно заслужить прощение.
        [9 - Человеку свойственно ошибаться. (лат.)]
        - Так всё-таки рано или поздно? - с лёгкой иронией улыбнулась она, явно слабо поверив в моё самоуничижение.
        - Кто знает, как решит князь? - пожал я плечами. - Я не гадаю. В конечном итоге, смерть всё простит.
        - Это, пожалуй, слишком уж философский подход, - засмеялась Милана. - Думаю, долго в опале вы не пробудете. Я даже не удивлюсь, если Яромир просто разыграл спектакль, очень уж напоказ всё это было.
        Я промычал что-то неопределённое. Некоторых людей довольно сложно обмануть, не говоря уж про Высших с их нечеловеческой интуицией.
        - А кстати, о смерти, - продолжала она, - вы же, кажется, снова летали в Рифеи? Не заглядывали опять к Морене?
        - Да что вы такое говорите, Милана, - от такого предположения я просто пришёл в ужас. - Будь моя воля, я бы с ней никогда не встречался.
        - Напрасно вы так. Она к вам очень хорошо отнеслась.
        - Она совершенно непредсказуема, очень опасна, и к тому же я её, похоже, сильно разочаровал.
        - Не так уж сильно, не переживайте. Она потом признала, что, наверное, и в самом деле переоценила ваши возможности.
        - А вы что, с ней общаетесь? - искренне изумился я. Мысль, что можно по доброй воле общаться с подобной жуткой сущностью, плохо укладывалась у меня в голове.
        - Иногда встречаемся, - подтвердила Милана. - Она очень интересный собеседник, я многое у неё почерпнула.
        - То есть она вас и в самом деле готовит на роль новой Морены?
        - Она же сразу сказала, что я её устраиваю.
        - И вы согласитесь?
        - А почему нет? - она с удивлением взглянула на меня. - Моя сила практически в точности соответствует этой роли. Для меня это самый прямой путь возвышения. Впрочем, это случится не сегодня и не завтра, пока что я ещё даже близко не готова.
        - А знаете, Милана, - мне вдруг пришла в голову мысль, что она может мне помочь, - при нашей встрече Морена сказала мне довольно непонятную вещь, которая меня немного тревожит. Возможно, вы могли бы мне подсказать, что она имела в виду?
        - Возможно, - согласилась она.
        - Она сказала, что наши с Леной души связаны, и если один из нас умрёт, то второй умрёт тоже. Но соборная душа нас не примет, и очень скоро мы опять родимся, и также будем друг с другом связаны.
        - Да, некое подобие бессмертия, - кивнула она. - Это действительно так. Любой, кто способен видеть души, может вам сказать то же самое.
        - Но при этом она сказала загадочную фразу, что она советует нам не умирать как можно дольше, а лучше вообще не умирать. Я не могу понять, что это значит. Почему нам нельзя умирать?
        - Ну, это же совсем просто, - укоризненно сказала Милана. - Вы бы и сами могли легко догадаться, если бы взяли на себя труд хоть немного подумать. Смерть ведь не проходит бесследно. Во-первых, теряются воспоминания. Во-вторых, даже если вам удастся сохранить большую часть воспоминаний, вы всё равно не останетесь прежними. Воспоминания - это важная часть личности, но это далеко не вся личность, понимаете? Вы будете совершенно другими людьми, с иными характерами и привычками, просто будете помнить что-то о прошлой жизни, вот и всё.
        А ведь это действительно имеет смысл - я вспомнил рассказ Драганы о человеке, который был профессором геометрии, а после перерождения стал музыкантом, и ни о какой геометрии и слышать не желал. А потом мне пришла в голову мысль: а я-то тот же самый человек, что жил в другом мире? А ведь похоже, что и в самом деле не тот - очень многое говорит о том, что здешний я очень сильно отличаюсь от того.
        - Ну и в-третьих, у вас сейчас прекрасные возможности для возвышения, - продолжала она. - Вряд ли вам так же повезёт после перерождения. Согласитесь, вам будет совсем непросто идти по пути Силы, если вы родитесь обычным пахарем, а ваша жена - дояркой. Особенно в каком-нибудь неудачном месте вроде Польши или Валахии[10].
        [10 - У нас и в наше время Валахия является частью Румынии.]
        - Что-то это не сильно похоже на бессмертие, - печально заметил я.
        - Я так и сказала, что это всего лишь подобие, а не истинное бессмертие, - пожала плечами она. - Вот когда вы станете способны переходить в духовную форму, тогда и сможете умирать без потери личности. Хотя там вас и без этого будет практически невозможно убить.
        - А духовную форму можно уничтожить?
        - Конечно, - утвердительно кивнула Милана. - Духов ведь так и убивают - просто выдавливают из них всю энергию. Кое-что, конечно, остаётся - дух уничтожается не до конца, и в принципе, может пройти путь сначала. Что будет в вашем случае, даже не представляю - возможно, вы и после духовной смерти сможете со временем возродиться вместе, но там ни от памяти, ни от личности ничего, конечно, не останется. Словом, Морена совершенно права - умирать вам не стоит.
        Глава 13
        - Я собрал вас сегодня, чтобы обсудить новое прибавление в активах семейства, - объявил я, обводя взглядом присутствующих, которые слушали меня с неотрывным вниманием. - Но сначала небольшое разъяснение. До вас уже наверняка доходили слухи, что семейство Арди потеряло доверие князя, вызвало его гнев и сейчас покатится вниз.
        Напряжение было так велико, что ощущалось буквально физически. Эти разговоры явно уже дошли до всех, и я с чувством вины подумал, что надо было не мучить людей неизвестностью, а объяснить всё сразу. Но я забегался с передачей прииска и совершенно упустил из виду, что мимо наших слуг такие слухи никак не пройдут.
        - Так вот, это неправда, и дело обстоит в точности наоборот. Просто князю по политическим мотивам необходимо дистанцироваться от чистки в Рифейске и сделать вид, что он там совершенно ни при чём. Поэтому его люди распускают слухи, что эта чистка была моим самоуправством, и что князь мною недоволен. Кстати, Ирина, обязательно составь список тех, кто сильно радуется, потом пригодится.
        Мне поверили сразу же. Напряжение немедленно спало, и люди с облегчением задвигались.
        - Господин, то есть всё это пройдёт для нас без последствий? - озвучила для всех главный вопрос Зайка.
        - Не то чтобы совсем без последствий, Кира, - хмыкнул я. - Кое-что всё-таки есть, и я даже не знаю, хорошо это или плохо. Как раз по этому поводу мы и собрались.
        Улыбки немедленно исчезли, и все опять напряглись. Одна Ленка осталась беззаботной - впрочем, она и с самого начала ни о чём не беспокоилась. А вот наши слуги, похоже, серьёзно переживали по поводу княжеского гнева, и я опять почувствовал себя виноватым.
        - Дело в том, что в качестве извинения за этот неприятный для нас спектакль князь отдал нам неплохой золотой прииск и даровал исключительное право на скупку золота в Рифейске. Прииск даёт около шестидесяти пудов золота в год и, по всей вероятности, примерно столько же мы будем получать от независимых старателей и мелких артелей. И сейчас нам надо решить целую кучу вопросов, связанных с этим неожиданным приобретением.
        В глазах у Зайки немедленно появилось мечтательное выражение, но оно быстро перешло в сомнение:
        - Вот так просто взял и отдал? Больше ста пудов золота?
        - Он не золото отдал, а прииск, - усмехнулся я. - Золото ещё добыть надо. А у старателей его надо купить. Но если не вдаваться в детали, то именно так - взял и отдал. Он бы его с удовольствием продал, конечно, но мы бы его не купили, а те, кто купил бы, его в качестве владельцев не устраивали. Это конфискованный прииск, который ему совершенно не нужен, и деньги, которые он мог бы за него выручить, для княжества ничего не значат. Хорошие отношения с нашим семейством для него стоят гораздо больше, и просто отдав его в качестве компенсации, князь поступил очень мудро.
        - И никаких дополнительных условий? - продолжала сомневаться она.
        - Есть условие, Кира, - вздохнул я. - Добытое золото мы будем контрабандой отсылать в Ливонию.
        Немая сцена. Если бы я внезапно вскочил на стол и закукарекал, я бы, пожалуй, шокировал присутствующих гораздо меньше. Даже у Ленки округлились глаза, и она уставилась на меня непонимающим взглядом.
        - Не делайте такие лица, пожалуйста, - попросил я. - Я не собираюсь заниматься уголовщиной. Так хочет князь.
        - То есть это будет не контрабанда? - в замешательстве спросил Антон Кельмин.
        - Я не знаю. Можно ли назвать контрабандой тайный вывоз легально приобретённого товара, для которого уплачены все положенные налоги и пошлины, включая пошлину на вывоз? Здесь суть в том, что для получателя это должно выглядеть контрабандой. Даже если получатель знает, что это не так.
        Судя по отсутствующему выражению у всех без исключения, моё объяснение вовсе не добавило понимания.
        - Давайте начнём сначала, - опять вздохнул я. - Князь хочет профинансировать определённую политическую партию в империи. Причём для него удобнее всего делать это именно золотом. Однако получатель золота будет иметь серьёзные проблемы, если его политическим противникам станет известно, что он получает финансирование от язычников. Поэтому всё должно выглядеть так, как если бы это золото было украдено в Рифеях и контрабандой вывезено в Ливонию. Нам для этой цели передадут канал, организованный кананитянами. Княжество будет выкупать наше золото и оплачивать доставку, а мы будем отправлять его по каналу кананитян.
        - Зачем нужен другой канал? У нас же есть право ввоза и вывоза товаров без досмотра. - Кельмин сориентировался первым. Вполне ожидаемо - постоянная работа с бандитами и прочими асоциальными элементами очень развивает моральную гибкость. Собственно, достаточно пройтись по любому управлению угрозыска, чтобы убедиться, что оперов и бандитов не так-то просто отличить друг от друга. Во всяком случае выглядят и разговаривают они совершенно одинаково - только и разницы что одни в наручниках, а другие без.
        - Две причины, Антон, - я поднял два пальца. - Во-первых, официально наше семейство поддерживает противоположную партию, которая будет очень недовольна, если узнает, что мы как-то помогаем их противникам. А во-вторых, право перевозок без досмотра как раз и означает, что за нашими грузами очень внимательно приглядывают. Перевозка незадекларированных грузов для нас абсолютно исключена, с этим нас сразу же поймают. В данном случае это нам в вину, конечно, не поставят, но слишком многие люди узнают лишнее, и кто-то наверняка захочет поднять шум.
        - А если кто-то всё-таки узнает, что мы такими вещами занимаемся? - следующей очнулась Кира. - Как мы будем оправдываться?
        - Если всё будем делать правильно, то оправдываться не придётся, - пожал плечами я. - Но для каждой отправки мы всё же будем брать письменное поручение от княжества. И разумеется, Дворянский Совет будет полностью в курсе этой деятельности. Это тайная, но совершенно законная операция.
        - То есть князь этим подарком решил свою серьёзную проблему, я правильно поняла? Ведь поручить такое дело мало кому можно, а без прииска мы бы заниматься этой контрабандой не стали.
        - Всё так, Кира, княжьим людям там светиться не стоит, а поручить такое деликатное дело можно далеко не каждому, - согласно кивнул я. - Наш князь очень умён, у него есть чему поучиться. Дурак обрадовался бы неожиданно привалившим деньгам и продал бы этот прииск. Но мы же знаем, как проводятся аукционы, организованные чиновниками - купили бы его свои люди, и очень дёшево. А так он одним махом, не заплатив ни веверицы, решил сразу несколько проблем, которые обошлись бы ему гораздо дороже этого прииска. И свои деньги он всё равно с лихвой с нас получит налогами и пошлинами. Я всегда восхищался, насколько ловко князь решает свои проблемы. Но он-то сейчас свои проблемы решил, а вот нам стоит поговорить о наших. Прежде всего, нужно официально зарегистрировать нашу компанию, в настоящий момент это просто нелегальная артель. Есения, вот мои заметки по этой теме, работай.
        - «Сын Камня»? - Жданова вопросительно подняла на меня глаза от бумаг. - Это название компании?
        Ленка с изумлением на меня посмотрела, а потом понимающе усмехнулась. Да, вот захотелось мне назвать новую компанию в честь одного безобидного подземного зверька, который перепугал нас чуть ли не до кондрашки, и которого мы с испугу убили. Ну, как бы убили. Мы по нему как следует постучали, и в результате добыли неплохую горсть сатуратов - что ни говори, а ведь это неплохо описывает основной процесс извлечения разных полезных ископаемых. По-моему, очень подходящее название для горнодобывающей компании.
        - Я сначала придумал название «Кирка радости», - пояснил я. - но потом решил, что оно звучит как-то слишком оптимистично. Народ нас не поймёт. А это название будет посолиднее, и вообще, оно мне больше нравится. Кстати, заодно готовь сразу договор для Орловских, мы будем делать аффинаж золота на их рифейской фабрике. Кира, а ты немедленно начинай с ними переговоры на этот счёт. Тянуть с этим нельзя - прииск работает, порода копится, а старая цепочка уже не работает. Орловские сейчас все на нервах, и без договора пальцем не шевельнут.
        - Сегодня же с ними свяжусь, - согласно кивнула Зайка. - А скажите, господин - это золото князь будет у нас всегда покупать? А если не всегда, то куда мы его будем девать? У нас ведь в княжестве золотого стандарта[11] нет, стало быть, золото - это просто товар, и его надо будет как-то продавать. Я вообще плохо представляю себе, что можно с золотом делать. Я имею в виду, с таким количеством.
        [11 - Золотым стандартом называется денежная система, основанная на золоте, то есть система, где деньги свободно обмениваются на соответствующее количество золота.]
        - Очень хорошо, Кира, - с удовлетворением отметил я. - Все вопросы прямо в точку. Да, ты сразу увидела главную проблему. У золота в княжестве есть три группы покупателей. Основной покупатель - это ювелирное производство, оно забирает больше трети от общей добычи. Золото также используется в электротехнике, алхимии, да много где, но в целом промышленность потребляет меньше, чем ювелиры. И наконец, третий покупатель - это княжество. Из купленного золота немного откладывается в золотой запас, а большую часть княжество экспортирует. Теоретически продавать золото за границу может кто угодно, но последние пятьсот лет у нас действует мораторий на выдачу экспортных лицензий для золота и металлов платиновой группы. Княжество неплохо зарабатывает на этой торговле и делиться явно не собирается.
        - И кому из них будем продавать мы?
        - Ни ювелирам, ни промышленникам мы продавать не сможем - у них есть привычные поставщики, с которыми они работают много лет, и влезть туда у нас не получится. То есть в теории мы могли бы силой потеснить тех же Орловских, но тогда нам придётся ставить свой аффинажный завод, который надо будет чем-то загружать, а значит, придётся добывать ещё какие-то металлы и так далее. Даже если мы потянем создание полного цикла, в результате мы оттопчем столько ног и приобретём столько врагов, что ничего хорошего из этого в конечном итоге не выйдет. Всё-таки горное дело - это не наш профиль, и я не вижу необходимости так решительно расширяться в эту сторону.
        - То есть мы сможем продавать только княжеству?
        - Если оно будет покупать, - улыбнулся я. - Обычно княжество скупает все остатки, но было несколько случаев, когда люди князя разводили руками и с сожалением говорили, что в настоящий момент такой возможности нет. По странному совпадению, это случалось с теми, кем князь был не совсем доволен. Именно поэтому Орловские так переполошились, и глава семейства сейчас умоляет князя о прощении.
        - Получается, князь решил посадить нас на привязь? - нахмурилась Кира.
        - Нет, я всё же так не думаю, - немного поразмыслив, ответил я. - Такая грубая игра совсем не в его стиле. Скорее всего, он этот момент вообще не рассматривал, но это не значит, что он таким способом не воспользуется при подходящем случае. Конечно, нынешняя немилость - это просто спектакль. Но сегодня это спектакль, а завтра это может быть взаправду, никто от этого не застрахован. Нельзя строить долгосрочные планы на предположении о хорошем отношении правителя. Однако, даже если мы и не лишимся расположения князя, есть ещё один неприятный момент - если обычные покупатели оплачивают золото по договорному курсу, то княжество берёт его по твёрдым расценкам, которые оно само же и устанавливает. Семейства с устоявшимися связями вроде тех же Орловских продают княжеству только остатки, и усреднённая норма прибыли у них достаточно высока. А вот нам придётся продавать княжеству всё, и тогда наш прииск будет уже не таким прибыльным. Не убыточным, конечно, но прибыль там будет достаточно скромной.
        - Что-нибудь можно с этим сделать? - поинтересовалась резко помрачневшая Зайка.
        - Что-нибудь всегда можно сделать, - пожал я плечами. - Будем думать. Но просить князя мы ни о чём не будем. Сейчас он сам просит нас об услугах и щедро за них расплачивается, а вот если мы сильно ему задолжаем, то он начнёт приказывать.

* * *
        - Ну и зачем ты Сына Камня туда приплёл? - с любопытством спросила Ленка, когда мы вышли из здания и не торопясь двинулись по тенистой улочке Масляного конца. Недавно прошёл летний дождик, и воздух ещё дышал свежестью, которая уже начинала сменяться удушливым зноем.
        - Это небольшой намёк карлам, - объяснил я. - Наружников они презирают, и как партнёров их не особенно рассматривают. А такой намёк заставит задуматься, что мы, возможно, не совсем обычные наружники. Мелочь, конечно, но отношения из таких вот мелочей и складываются.
        - Это если они того червяка знают как именно Сына Камня, - заметила Ленка. - Они ведь могут называть его как-нибудь по-другому. Киркой Радости, например, - хихикнула она. - Откуда ты вообще такие дурацкие названия берёшь?
        - Из головы, откуда же ещё, - проворчал я.
        - Этого я и боялась, - смешливо фыркнула она. - Ладно, ты куда сейчас? Я в дружину, у Менски скоро тренировка начинается - не хочешь со мной?
        - А ты с ним тренируешься? - порядком удивился я. - Тебе мало мордобоя в Академиуме?
        - Ну, во-первых, я же считаюсь Владеющей дружины, так что мне положено с ним заниматься. По твоему же приказу, кстати, который касается всех Владеющих на службе семейства. А во-вторых, что ещё делать? Практика закончилась, до занятий ещё далеко. Скучно.
        Вполне её понимаю. Ленка натура деятельная, определённо не из тех, кто может весь день проваляться с книжкой. Впрочем, книжки она тоже читает, но большей частью полезные. С каким-нибудь романчиком я её вижу нечасто.
        - Скоро развеешься, - пообещал я. - На днях нам надо будет в Империю. Сначала в Ливонию, в баронство тоже заедем, потом в Вену. К Бернару тоже надо будет заглянуть, а то обидится. В общем, попутешествуем.
        - На курьере опять? - с отчётливым отвращением спросила она.
        - Да необязательно, можно и на поезде, - подумав, решил порадовать жену я. - Поездка не тайная, спешки нет, давай поедем с комфортом.
        Настроение у неё резко улучшилось:
        - Ну так как - поехали в дружину?
        - А поехали, - согласился я. - Развеемся немного, настучим кому-нибудь для радости и веселья. Кстати, как ты там справляешься?
        - С Мариной примерно вровень, - прикинула Ленка. - Ещё Лада Дорохова неплохо дерётся, но я немного посильнее её буду. Остальные слабоваты. Правильно ты сделал, что Генриха пригласил - народ действительно здорово расслабился. Привыкли из-за спин ратников конструктами швыряться, им на самом деле и драться-то почти не приходится.
        - Через два года Генрих с Леей к нам служить придут, а чуть позже у Эммы отработка закончится, её тоже возьмём. Наладим в конце концов нормальную подготовку. А вот насчёт Дороховой - есть у тебя мысли, где её лучше использовать?
        - А чем она тебя на своём месте не устраивает?
        - Слишком умная, слишком деятельная. Для службы в линейных частях плохо подходит. По идее, ей бы самое место в архивном отделе…
        - Не-не-не! - испугалась Ленка.
        - Да я и сам уже понял, что это не вариант. Если они с Мариной споются, их уже невозможно будет как-то контролировать. Вот и гадаю теперь, куда её засунуть.
        - Можно с офицерами дружины посоветоваться, - неуверенно предложила Ленка.
        Да-да, знаю я эти военные советы из классической литературы. Командующий собирает всех, и они начинают высказывать своё ценное мнение, начиная с последнего корнета. Командующий вполуха снисходительно выслушивает всю ту дичь, что они несут, потом объявляет своё решение, и народ расходится, чувствуя свою сопричастность к судьбоносным свершениям.
        - С подчинёнными, конечно, стоит иногда советоваться, - мягко сказал я, - но думаю, что это не тот случай. Вопросы, касающиеся кадровых перестановок, начальник должен решать сам.
        - Со мной же советуешься.
        - А ты мне подчинённая, что ли? - поразился я странной логике. - Твоё мнение я всегда готов внимательно выслушать. В любое время и по любому вопросу. Так насчёт Лады - может быть, диверсионное подразделение?
        - Ещё один архивный отдел? - удивилась Ленка.
        - Нет, у архивистов другие задачи, более глобальные. Я имею в виду именно армейское спецподразделение - разведка, диверсии всякие. Плюнуть врагу в кашу, подложить гранату в деревенский сортир, подрисовать фломастером усы вражескому командиру…
        - Знаешь, Кени, - подозрительно посмотрела на меня Ленка, - я уже даже боюсь гадать, когда ты шутишь, а когда говоришь серьёзно.
        - Шучу, конечно, неужели непонятно? - я предпочёл сразу внести ясность. - Хотя растяжка в уборной командира вполне имеет право на существование. Нет, а что тебя смущает в таком подразделении? Мы же сами вроде как диверсанты.
        - Ну ты скажешь тоже, - фыркнула Ленка. - Мы-то понарошечные диверсанты, я про это уже и забыла. Но вообще идея неплохая, пожалуй. Обычно для разведки сотник посылает кого-нибудь из бойцов, но лучше иметь под рукой подготовленных специалистов. Временами такое подразделение может очень пригодиться. Давай всё-таки поговорим со Станиславом, это ведь прежде всего его касается. Если он согласен, то пусть подбирает туда каких-нибудь отчаянных парней вроде моего Радима.
        Глава 14
        - Надо же, кто к нам пришёл! - радостно удивился Менски, рассматривая наш жидковатый строй.
        - Здравствуйте, наставник, - поздоровался я.
        - Впрочем, что это я удивляюсь? Раз уж у нас стала появляться Менцева, то это рано или поздно должно было случиться. Значит, ищете, с кем бы подраться, Арди?
        - Я тоже по вам скучал, наставник, - улыбнулся я.
        - Я должен воспринимать это как лесть? - поднял бровь Генрих.
        - Ну а что? - пожал я плечами. - Не с женой же мне драться?
        - С женой не стоит драться, - согласился Менски. - Тем более, некоторые жёны способны вполне прилично навалять. Но знаете, что я скажу - среди этой слабосильной команды вам будет сложно найти для себя противника. Если не считать вашей жены, конечно.
        Я почувствовал, что соседи по строю активно излучают возмущение, но возразить так никто и не решился. Ещё с Академиума все хорошо запомнили, что любое возражение Генриху надо подкреплять силой, а это очень мало у кого получалось. Да практически ни у кого, что уж там говорить.
        - Некоторая проблема с подготовкой у нас действительно имеется, - согласился я. - Однако я предпочитаю видеть ситуацию немного под другим углом - это не столько наш низкий уровень, сколько ваш высокий.
        Честно говоря, Менски прав, и это всё-таки больше наш низкий уровень. Но я не хочу слишком понижать мораль своих служащих, с этим прекрасно справляется и сам Генрих. Лучше пусть наши люди чувствуют, что семья в них верит.
        - Но мы ведь здесь собрались как раз для того, чтобы повысить наш уровень, не так ли? - продолжал я.
        - Так, - согласился Генрих. - То есть вы всё-таки желаете со мной подраться?
        - Учиться надо у лучших. Но меня также устроили бы госпожа Лея или госпожа Эмма. С женой я драться не хочу, а других вариантов не вижу.
        - Земец вас не устраивает? - с любопытством спросил Менски.
        - Не хотел бы, чтобы это прозвучало обидно для Марины, но она мне не противник.
        - Пожалуй, соглашусь - не противник. Ладно, Арди, дам вам шанс навалять вашему старому преподу. Так, разбиваемся на пары! Менцева встаёт с Дороховой - наша красавица Лада хорошо отдохнула, пока мы тут тренировались, вот пусть Менцева ей и напомнит, как оно бывает.
        Генрих жизнерадостно хохотнул, а его помощницы по-доброму улыбнулись.
        - Остальные разбиваются на пары по желанию. А вы, девочки, приглядывайте за ними, - обратился он к помощницам, - вдруг кто-нибудь всё-таки решится провести договорной матч. С такими лентяями позанимайтесь как следует сами. Ну пойдёмте, Арди, в сторонку, чтобы никого не прибить под горячую руку.
        Мы отошли достаточно далеко от остальных. Конец маршрута Менски обозначил в своей манере - идя рядом и даже не сбившись с шага, он резко ударил мне в печень. Точнее говоря, попытался - за три года боевой практики я изучил его достаточно хорошо, чтобы быть постоянно готовым к какой-нибудь интересной подлости. Я плавно изогнулся, уходя с траектории удара, а затем, распрямляясь, ударил ему в бок - тоже безуспешно. Генрих почти неуловимым движением переместился дальше от меня и поощрительно улыбнулся.
        - Приятно работать с отличником, - с удовлетворением заметил он, пиная меня в колено. Я слегка сместился, уходя от удара, и, в свою очередь, пнул его по опорной ноге. Нормальный человек не смог бы уйти от этого удара, но Генрих каким-то невероятным образом исхитрился отпрыгнуть, и мой пинок ушёл в пустоту. У сильных Владеющих полно таких трюков, некоторые их перемещения с точки зрения обычного человека выглядят совершенно невозможными.
        Генрих слегка сместился вправо, и я тут же сместился в другую сторону, чтобы не дать ему зайти сбоку. Мы медленно пошли по кругу, как в каком-нибудь классическом боевике с мордобоем. В реальной схватке такие режиссёрские находки вряд ли получится увидеть, но с Менски возможно всё.
        Очередной его шажок незаметно перешёл в атаку, которая почти увенчалась успехом - его удар задел меня вскользь. Но я тоже сумел его задеть, так что счёт оказался один-один. Практически без перерыва он пнул меня в живот, от чего я легко уклонился, и тут же почувствовал летящий в меня сзади камень. Я среагировал не думая, на одних инстинктах, и камень отклонился. Но отклонился он не в сторону, а вспахал небольшую полоску песка, выбросив целый фонтан Генриху в лицо. Он отпрыгнул, потряс головой и провёл рукой по лицу, сметая остатки песка. Это и было единственным результатом - глаза он, очевидно, каким-то образом защитил.
        Менски зловеще ухмыльнулся и принялся за меня уже всерьёз - я с трудом уклонялся от целого града ударов. Вот только если человек слишком уходит в атаку, он неизбежно ослабляет защиту, и Генрих исключением не стал. Я долго ждал подходящий момент, и наконец, дождался. Когда Генрих чуть замедлился и на мгновение перестал постоянно смещаться, я открыл под ним силовой бутон - совсем несильно, так, чтобы до него не сразу дошло, что на него воздействуют. Менски ожидаемо замедлился, на его лице отразилось недоумение, потом понимание, но было уже поздно - мощный пинок в живот заставил его отлететь назад.
        - Похоже, старею, - прохрипел он, с трудом разогнувшись. - Поздравляю с победой.
        - С поздравлениями лучше подождать до тех пор, пока это не станет регулярным, - с некоторым сожалением отозвался я. - Сейчас это было всего лишь эффектом неожиданности, а вовсе не результатом моего мастерства.
        - Мастерство из таких вот вещей и складывается, - хмыкнул он. - Не стоит принижать свои заслуги. Кстати, я узнал это воздействие - ваша жена на мне это уже пробовала. Только она сделала это по-глупому - слишком сильно и слишком явно, так что многого не добилась.
        - Вы не совсем верно оцениваете мою жену, наставник, - понимающе усмехнулся я на это. - Лена любит подраться, и бои с вами ей доставляют удовольствие. Ей просто нравится узнавать новые приёмы и пробовать свои. Ей гораздо интереснее процесс, чем результат, если вы понимаете, о чём я говорю. А вот если бы вам случилось встретиться в реальном бою, она сражалась бы совсем по-другому. Поверьте, наставник, она гораздо опасней, чем вы думаете.
        - Вот как? - он с интересом посмотрел на меня. - Что-то такое я подозревал, но особо над этим не задумывался. А вы, Арди? Тоже опасней, чем кажетесь?
        - Не знаю, - пожал я плечами. - Я не очень люблю драться и отношусь к этому более серьёзно. Так что, скорее всего, нет, не особенно опасней. Я показываю что-то более или менее близкое к моим реальным возможностям.
        Он задумчиво покивал.
        - А откройте мне секрет, наставник - вы-то зачем занижаете свой ранг? Всем же ясно, что у вас не пятый ранг. Кстати, а какой?
        - Ближе к восьмому, полагаю, - ответил Менски без особых колебаний. - Может даже, уже и восьмой.
        - Но в чём смысл занижать ранг? - я искренне недоумевал. - Даже не говоря о том, что ваше жалованье в Академиуме прямо зависит от ранга.
        - Сразу видно, что вы незнакомы с контрактами Академиума, - засмеялся Генрих. - Есть там небольшое условие мелким шрифтом. Если ранг преподавателя, служащего по контракту академического займа, поднимается, то это считается заслугой Академиума, и размер долга увеличивается. То есть жалованье действительно увеличивается, но вместе с ним увеличивается и срок обязательной отработки. Магда Ясенева намного нас старше, и если бы она не аттестовалась на седьмой ранг, то давно бы уже освободилась. Вот и думай, чего ты не хочешь сильнее.
        - Однако! - я был просто поражён до глубины души. - Неплохо дело поставлено, ничего не скажешь! В общем-то, я и так знал, что займы на обучение - это кабала, но всей картины не представлял себе даже близко. И как Академиум относится к этой практике занижения ранга?
        - Его это полностью устраивает. Официальная аттестация ведь даёт просто бумажку, реальный ранг от неё не зависит. То есть в моём случае Академиум имеет преподавателя седьмого или даже восьмого ранга, а платит мне как пятому.
        Мы молча двинулись в сторону остальных, которые всё ещё сражались - в большинстве случаев довольно убого.
        - А вот скажите, Арди, - посмотрел на меня Менски. - Вы крупный спонсор Академиума, а вашу мать, насколько я знаю, планируют ввести в попечительский совет…
        - Да, ректор хочет таким образом извиниться за те фокусы, что вы устраивали с нашими экзаменами, - подтвердил я. - К чему вы об этом упомянули?
        - Вы не хотите немного поспособствовать изменению системы?
        - Нет, не хочу, - ответил я, немного поразмыслив. - Я не собираюсь устраивать революции, основываясь на абстрактном чувстве справедливости. Я забочусь о служащих семьи, а о преподавателях Академиума пусть заботится кто-нибудь другой.
        - И что вы понимаете под заботой о ваших служащих?
        - Мы поощряем развитие наших Владеющих, если вы об этом. Если вы захотите аттестоваться на новый ранг, наша семья препятствовать не будет. Наоборот, мы вас в этом поддержим. Понимаете, господин Генрих, у нас совсем другая ситуация, чем в Академиуме. Для Академиума отдельный сотрудник ничего не значит - там всегда найдётся должник, которым можно легко заменить любого закончившего отработку. Для нас же очень важна лояльность, а любое кабальное условие контракта убьёт лояльность сразу и навсегда.

* * *
        Чем дальше, тем больше мне нравится бывать у Ренских. И совсем не потому, что в их квартале чисто и красиво - а там действительно очень чисто и очень красиво. У нас в имении ведь ничем не хуже, да Новгород и вообще город не грязный, хотя места разные есть, как не быть. Дело скорее в атмосфере у Ренских - здесь сразу видна любовь хозяев к своему дому. Каждая скамейка, каждое дерево, каждый цветок настолько ухожены, что сразу становится ясно - всё здесь делается с душой, а вовсе не потому, что руководство выделило соответствующий бюджет на озеленение.
        Как и в прошлый раз, Стефа нашлась у себя в домике, и так же, как в прошлый раз, там сидела и Ольга. Дело понятное - летом в жару мне тоже не особо работается.
        - Бабушка, Ольга, - поприветствовал я их. - Не помешал?
        - Не помешал, заходи, - откликнулась Стефа. - Садись, бери чашку. Ты по делу?
        - Совершенно безо всякого дела, - ответил я, наливая себе чай. Опять горячий чай! Я бы предпочёл ледяной лимонад, но большого выбора не было, а отказываться в гостях от угощения без веской причины не стоит - если, конечно, хочешь, чтобы атмосфера оставалась неофициальной и дружеской.
        - Как дела у тебя? - спросила Ольга, и обе они внимательно на меня уставились.
        - Да как обычно, - пожал я плечами. - Грандиозных успехов нет, но и катастрофических провалов тоже нет. Обычная повседневная суета с обычными мелкими заботами. Недавно вернулся из Рифейска, на днях в империю поеду, вот решил к вам забежать, как выдалась свободная минутка.
        - Тебе, может, помощь какая-нибудь нужна? - заботливо справилась Стефа.
        - Да нет, ничего не нужно, - слегка удивился я такой настойчивости. - Ну разве что насчёт нашего с вами контракта можно поговорить - ну, помните же, мы в прошлый раз говорили насчёт укрепления нашего подземелья. Пора бы уже что-то подписать, хотя бы предварительно, и понемногу начинать работать. Архитекторы более-менее набросали планы, самое время решать, что и как укреплять. И что с этим подземельем вообще можно сделать. В общем, от вас нужны специалисты, пока только для консультаций, а дальше как получится.
        - Пришлём кого-нибудь, - пообещала Стефа, переглянувшись с Ольгой. - Наш поверенный свяжется с Кирой, обговорят детали договора. Так всё-таки - что у тебя с князем?
        - А что у меня с князем? - сразу я не понял, но потом до меня быстро дошло. - Ах, вы об этом… Да ничего особенного, князь мной недоволен. Ну, это дело житейское, сами знаете, как оно бывает. Милость правителей преходяща.
        - Преходяща, говоришь, - глубокомысленно покивала Стефа. - То есть ты в немилости?
        - Увы, - я развёл руками. - Так вот получилось.
        - Говорят, ты Рифейск полностью разгромил. Казнил там двести человек, включая наместника.
        - Врут, - ответил я, всецело занятый дегустацией печенья. - Всего тридцать два человека казнили, да ещё девятнадцать арестовали и в Новгород привезли. Наместника с командиром гарнизона тоже сюда доставили.
        - А, всего тридцать два, - с ясно различимой иронией сказала Ольга. - Это же совсем другое дело.
        - Вот только не надо из меня какого-то вурдалака делать, хорошо? - поморщился я. - Расследовали дела люди князя, приговоры выносил трибунал из людей князя, казни проводили люди князя. Я, конечно, контролировал процесс, но главным образом, чтобы удостовериться, что они заодно кого-то невиновного не приговорили. Могу с уверенностью сказать, что все смертные приговоры были заслуженными, это всё были бандиты в крови по уши.
        - То есть там действительно всё делали люди князя? - удивилась Ольга, и Стефа тоже сделала удивлённое лицо.
        - Ну а кто же ещё? - немного раздражённо ответил я. - Это княжий город и княжьи люди - с чего бы вдруг я сам стал какие-то суды там устраивать? Мне даром не надо в это болото лезть. Я просто осуществлял общий надзор, чтобы всё было законно, и без каких-то перегибов. Кстати, хочу поблагодарить вас, я имею в виду весь род Ренских, за ваше неоценимое содействие. Без помощи Анны мне было бы гораздо труднее справиться.
        Ольга со Стефой совершенно синхронно кивнули, принимая благодарность.
        - Так всё-таки, Кеннер, что получается? - продолжала Ольга. - Всё делали люди князя, а князь недоволен тобой?
        - Ну, я же был руководителем, - хмыкнул я, слегка удивлённый такой настойчивостью. - Кому интересно разбираться, кто конкретно что-то не то сделал? Вот князь и не стал разбираться. Руководитель отвечает за всё.
        - Действительно, - задумчиво заметила Ольга, - так всегда и бывает.
        - Анна ещё упоминала, - в разговор опять вступила Стефа, - будто ты золотой прииск приобрёл.
        - Нелегальный, - махнул я рукой. - Можно сказать, мне его сплавили.
        - Мне одна птичка из княжеской канцелярии даже напела, что тебе его даром передали.
        - Так конфискованный же, - я посмотрел на Стефу с удивлением. - Вот бы я ещё и деньги за него платил. Мне он на самом деле и даром-то не сильно нужен.
        - Да, конечно, зачем он нужен, конфискованный-то, - покивала она. - Пудов сто даёт?
        - Шестьдесят всего. Но там надо смотреть, вполне возможно, что выработку можно будет увеличить, если дело нормально поставить. Нелегальщина не очень способствует хорошей организации труда.
        - Верно рассуждаешь, - согласилась Стефа. - И ещё у тебя сейчас лицензия на скупку на двенадцать лет, верно?
        - Почему на двенадцать лет? - удивился я.
        - А на сколько? - в свою очередь удивилась она. - На меньший срок в такой лицензии просто смысла нет, а больше, чем на двенадцать лет, её никогда и не дают. По правилам не положено.
        - Ну, я сказал, что меня двенадцать лет не устроит, и мы договорились на стандартный расчётный период, - с некоторой неловкостью признался я.
        - Стандартный расчётный период? - непонимающе переспросила Стефа.
        - Это у счетоводов такое понятие есть, его используют в долгосрочном планировании, - со вздохом пояснил я. - Тридцать шесть лет.
        Ольга со Стефой уставились друг на друга. Похоже, они как-то общаются - не просто же так смотрят. Правда, никакой склонности к эмпатии я за ними никогда не замечал - если они и общаются, то явно каким-то иным способом.
        - То есть, Кеннер, что у нас получается? - Ольга оторвала взгляд от Стефы и посмотрела на меня. - Поправь меня, если я что-то неправильно скажу. Князю не понравилось, что было сделано в Рифейске, и он возложил всю вину на тебя. Он тобой недоволен, семья Арди вышла из милости. Всё так?
        - Ну… так, - осторожно ответил я.
        - Так, - удовлетворённо кивнула Ольга. - Идём дальше. В качестве наказания разозлённый князь дарит тебе золотодобывающий прииск с неплохой годовой добычей. Но поскольку он на тебя очень сильно зол, то в придачу к прииску даёт тебе исключительную лицензию на скупку золота и камней у старателей. Тебя, однако не устроил срок стандартной лицензии, и князь в бешенстве увеличивает срок лицензии в три раза. Кстати говоря, увеличивает вопреки уложению. Ну очень складно всё выходит, прямо сразу в это веришь. А почему бы и не поверить? Так ведь всегда оно и бывает, когда князь на кого-то сильно гневается, правда, Стефа?
        - Правда, Оля, - Стефа уже откровенно смеялась. - Насчёт кого другого не уверена, но Кеннера Яромир обычно так и наказывает. В гневе дарит ему разные активы. В общем, сурово карает.
        Я вздохнул. Нет, в самом деле - чего я ожидал? Среди глав семейств и родов дураки крайне редко встречаются, а слишком доверчивых вообще не водится.
        - На самом деле князь не очень на меня сердит, - неохотно признал я.
        - И это, наверное, хорошо, - посмеиваясь, сказала Ольга. - Даже боюсь себе представить, как он бы тебя задарил, если бы был очень сердит.
        - И многие всё это сопоставили? - со вздохом спросил я.
        - Вряд ли многие, - чуть подумав, ответила Ольга. - По крайней мере, на данный момент. Далеко не все знают про тот прииск, даже в Рифейске. Да и мы узнали эту историю практически случайно.
        - Да не разводи ты ненужные секреты, Оля, - лениво заметила Стефа. - Анне про прииск рассказал её дружок Норит, карлы о нём знали. А там она уже сама разобралась, что спросить и у кого, вот и выяснила, что этот прииск конфисковал князь. А мы здесь тоже поинтересовались, и вот сюрприз - оказалось, что конфискованный прииск был выставлен на закрытый аукцион, и в результате напряжённых, но честных торгов продан семейству Арди за одну гривну.
        - Я его на аукционе купил? - удивился я. Выглядело это довольно глупо, и сёстры дружно захихикали.
        - Да, вот так мы и узнали, - подтвердила Ольга, просмеявшись. - Понимаешь, Кеннер, из княжеской канцелярии получить информацию совсем не так просто. Если знаешь, что спрашивать, тогда ещё есть шанс что-то узнать, а так просто болтать никто не будет. Вряд ли многие слышали про этот прииск и смогут задать правильный вопрос правильным людям.
        - То есть можно всё-таки считать, что все верят в княжескую немилость? Кроме вас, конечно?
        - Не совсем так, Кеннер, - насмешливо улыбнулась Ольга. - Верят, но сильно сомневаются. Да мы ведь тоже не случайно начали наводить справки. С одной стороны, вроде похоже на правду - ну сделал что-то неправильно, бывает, тем более ты молодой, вполне мог ошибиться. Но, с другой стороны, чувствуется, что здесь что-то не так, и всё немного сложнее. Да и по тебе совсем не скажешь, что ты сильно переживаешь. Может, всё-таки расскажешь нам, зачем Яромир это затеял?
        - Не могу рассказать, Ольга, вот честно не могу, - вздохнул я. - На условиях конфиденциальности скажу лишь одно - это не для наших.
        - Иностранцы! - тут же сориентировалась Стефа. - Точно, Оля, Кеннер же ливонский барон, вот Яромир через него и мутит что-то с христианами.
        - Будем молчать, Кеннер, не беспокойся, - заверила меня Ольга. - Раз уж выяснилось, что нас его затеи никак не задевают, то нам ничего больше знать и не надо.
        - Меня ещё беспокоит вот такой вопрос, - вспомнил я. - Мы с Леной на днях опять уезжаем - не наберётся ли кто-нибудь смелости нас пощипать, раз уж мы оказались в такой немилости у князя?
        Ольга со Стефой опять пристально друг на друга посмотрели - ну точно, каким-то образом общаются.
        - Не бери в голову, Кеннер, - наконец сказала Стефа. - Те, кто поумней, не очень верят в эту немилость, а кто подурней, у тех просто сил на такое не хватит. Да и вообще с тобой мало кто захочет связываться, все же помнят, чем это обычно кончается. Но мы на всякий случай аккуратно всех предупредим, что если у кого-то хватит на это глупости, то твои родственники в стороне не останутся.
        - Спасибо, - искренне поблагодарил я. - Мне тоже кажется, что каких-то неприятностей не должно быть, но всё же будет гораздо спокойнее уезжать, зная, что вы присмотрите за слишком буйными. Кира, конечно, хороша, но она не очень приспособлена для руководства во время кризиса.
        - Но вообще она неплохо справляется, - заметила Ольга.
        - Я бы даже сказал, неожиданно хорошо справляется, - согласился я. - А вот, возвращаясь к золоту - есть у меня один вопрос. Анна как-то сказала мне, что золото вам неинтересно вообще, и вы возьмётесь его разрабатывать только если очень уж богатое месторождение встретится. То есть я так понял, что если вот прямо самородки под ногами валяются, то вы за ними нагнётесь, а так мимо пройдёте.
        - Ты немного утрировал, - улыбнулась Ольга. - Но в целом всё верно. Связываться с золотом мы не хотим.
        - А почему?
        - Потому что у золота есть одна неприятная проблема, - пояснила она.
        - Монопсония[12]? Но это же не совсем так.
        [12 - Монопсония - это монополия наоборот. Если в случае монополии на рынке присутствует только один продавец, то монопсонией называется ситуация, когда имеется только один покупатель.]
        - Это не совсем так для старых добытчиков, Кеннер. Для тех, кто очень давно с золотом работает. А для таких, как мы с тобой, покупатель только один, и цену покупки устанавливает он. И как-то перехватить других покупателей не получится - здесь конкурентов просто невозможно вытеснить обычными способами.
        - Совсем невозможно? - хмуро спросил я, впрочем, и сам это понимая.
        - Ну а как? - Ольга развела руками. - Снизить цену ты можешь только до цены княжеской скупки, а этим ты никого не разоришь. Нет, ты можешь и ниже цену установить, но разоряться при этом будешь ты, а не твои конкуренты. Потому что прибыльный сбыт гарантирован для всех, пусть прибыль будет и не очень высокой. Так что всё, чего ты добьёшься, это раскачаешь рынок и приобретёшь множество врагов, только и всего. Можно, конечно, уничтожить конкурента физически, но это дело такое… друзей точно не добавит. В общем, для нас золото - это очень много мороки за очень мало денег. Мы гораздо проще и больше заработаем на других металлах или, например, на поделочном камне вроде малахита или яшмы.
        - В общем-то, я тоже к такому выводу пришёл, - вздохнул я. - Потому и не особо рад этому прииску.
        - А что, отказаться никак не мог? - с любопытством спросила Ольга.
        - Если бы мог, то отказался бы. А сейчас даже не знаю, что с этим золотом делать. Вешать на себя лишнюю мороку забесплатно совсем не хочется, а как сделать это действительно прибыльным предприятием - пока понять не могу.
        - Князю, наверное, будет интересно посмотреть, как ты станешь решать эту проблему, - заметила Стефа, с любопытством глядя на меня.
        - Думаешь, князь специально так замыслил, чтобы посмотреть, как я выкручиваться буду?
        - Не думаю, что специально, - покачала головой она. - Зачем ему такие проверки устраивать? Но раз уж так само собой получилось, то Яромир с интересом за тобой понаблюдает.
        - И вы тоже?
        - И мы, конечно, тоже, - засмеялась Стефа.
        Глава 15
        - Миленько здесь, - кратко охарактеризовал я окружение, выйдя из машины и оглядываясь вокруг. - Сразу видно, что контора процветает.
        Место и впрямь было неплохим - старинный особняк на тихой улочке в центре. Вся улочка состояла из таких вот особняков, в которых располагались мутные, но очень респектабельные компании. У нас в Масляном таких раньше тоже хватало, но все они постепенно оттуда съехали, продав нам свои участки. Им сильно не понравились наши порядки, когда на каждого посетителя приходилось оформлять пропуск. Их клиенты тоже были не в восторге - далеко не всем нравилось предъявлять документы на настоящее имя, а потом идти туда и обратно в сопровождении нашего патруля.
        - Они совсем недавно сюда переехали, - с улыбкой пояснила Зайка. - Раньше снимали десяток комнат в деловом центре, а сейчас им стало невместно сидеть в общаге. Наш контракт им сильно поднял репутацию, да и деньги лишние появились. Их недавно даже включили в список компаний, рекомендуемых в качестве исполнителей княжеских контрактов. Что ни говори, а это признание.
        - Ну, не уверен, что с этим стоит поздравлять, - скептически заметил я. - Чиновники любят морочить голову, а ещё больше любят получать куртаж[13], и желательно, вперёд. С княжескими контрактами обычно мороки больше, чем прибыли, плюс вечный риск, что тебя подставят. Впутают в какое-нибудь непотребство, и сам не заметишь, как окажешься преступником. Хотя с моей стороны такие заявления, пожалуй, выглядят немного лицемерно - сами-то мы неплохо зарабатываем на княжеских контрактах.
        [13 - Куртажем (от фр. courtage) называется комиссия за посредничество. В наше время для этого используется простое и грубое слово «откат», но в мире Кеннера ещё сохранился некий хруст французской булки.]
        - Потому что нас чиновники боятся, - хмыкнула Зайка. - Понимают, что за подставу мы можем элементарно открутить голову, и это запросто сойдёт нам с рук. Вот и ведут себя прилично, даже куртаж редко просят. А так-то вы всё правильно сказали. О, а вот нас и встречают.
        Навстречу нам быстро двигалась уже знакомая парочка - директор архитектурной фирмы и милая девушка Лика, которая ведёт наш проект. Они тоже сильно изменились - костюм директора стал заметно дороже и дополнился строгим галстуком, а облик в целом изрядно приобрёл солидности. Девушка-дизайнер тоже сменила легкомысленные штаны на строгое платье. Прямо совсем другие люди - любому сразу понятно, что эти архитекторы сосисочный киоск проектировать не станут.
        - Господин Кеннер, госпожа Кира, - выдохнул слегка запыхавшийся директор. - Рады вас приветствовать в нашей компании, позвольте вас проводить.
        - Здравствуйте, почтенные, - благосклонно кивнул я. - Ну что же, ведите, показывайте свои труды.
        Особняк внутри оказался заметно больше, чем можно было подумать, глядя снаружи. Мы проходили мимо длинных рядов кульманов, за которыми что-то сосредоточенно чертили сотрудники, одетые в строгом конторском стиле, никаких шорт и маек. При нашем появлении они немедленно бросали чертить и почтительно кланялись - чувствовалось, что начальство провело серьёзную накачку по поводу того, как положено встречать главного клиента. Мы с Кирой вежливо улыбались и приветливо кивали в ответ. В силу привычки смотреть на окружающее с некоторой долей цинизма, я немедленно предположил, что нас ведут кружным маршрутом, чтобы продемонстрировать, как люди трудятся над нашим заказом буквально не покладая карандашей.
        - Вот, извольте удостовериться, - гордо объявил директор, когда мы наконец увидели всё и всех, и добрались до большой комнаты на втором этаже. Посреди комнаты стоял огромный стол, полностью занятый макетом из цветного пластилина. Деревья, кусты, кремовые здания лечебницы, причудливые башенки детского центра - боюсь себе представить, сколько труда стоило вылепить весь этот пейзаж в таких подробностях. Я даже заметил среди деревьев паутину верёвок и лесенок - дизайнеры явно не пропустили мимо ушей мою спонтанную идею верёвочного парка.
        - Впечатляет, - совершенно искренне сказал я. - Но как эти здания сочетаются с подземными ярусами? Они выглядят довольно большими.
        - На макете это не отражено, господин Кеннер, но если мы наложим сюда план подземелья, то можно будет видеть, что основные здания лечебного комплекса расположены там, куда первый ярус подземелья не доходит. Благодаря этому обстоятельству, мы можем сделать нормальную выемку под фундамент, и нагрузка на второй ярус не увеличится. Детский центр и здание социальных служб расположены на других краях участка, также за пределами первого яруса. Остальные сооружения невелики, и большой нагрузки не создадут. Кроме того, представительница Ренских заверила нас, что они могут укрепить потолки подземелья трансформацией, и это обойдётся в достаточно разумные деньги. Во всяком случае, намного дешевле, чем бурение и установка свай - из-за большого количества пустот сваи потребуются очень длинные, так что стройка на сваях обойдётся гораздо дороже обычного.
        - И к тому же предлагаемым способом мы полностью сохраним подземелье, верно? - заметил я.
        - Совершенно, верно, господин Кеннер, - подтвердил директор. - Однако замечу, что мы не получали никаких указаний насчёт подземных уровней.
        - Мы обязательно коснёмся этого вопроса, - пообещал я. - А пока расскажите о своём проекте.
        - С лечебницей всё достаточно просто - мы получили подробный список требований от сиятельной Милославы и сделали проект в строгом соответствии с ними. Сиятельную наш проект в основном удовлетворил.
        - В основном?
        - Она выразила некоторое недовольство простотой отделки, но мы добавили три фонтана, эркеры с балконами, немного лепнины, и таким образом пришли к компромиссу. Общая стоимость увеличилась незначительно.
        - Я бы удивился, если бы она осталась полностью довольной, - хмыкнул я. - В её клинике меня никогда не оставляет ощущение, что я слишком беден, чтобы там лечиться. Но компромисс за приемлемые деньги всё-таки достигнут, и это главное. А сейчас давайте поговорим про детский центр.
        Дизайнер Лика немедленно напряглась - похоже, она была совсем не уверена, что проект мне понравится.
        - Как видите, мы использовали стилистику рыцарского замка, а именно стилистику замка де Хаар, расположенного возле Утрехта. В результате получилось весьма непростое сооружение. Внутреннее устройство также очень сложное, со множеством уровней, лестниц и тайных проходов. Должен заметить, что проект вышел довольно дорогим, однако мы полагаем, что для детского центра такой вариант будет идеальным. Дети обожают подобные вещи, простые здания кажутся им слишком скучными. Разумеется, если вас не устроят такие соображения, то мы готовы переделать проект в более умеренном варианте.
        - Я, пожалуй, соглашусь с вами, почтенные, - заявил я после недолгого раздумья, и Лика расслабилась, а Зайка демонстративно поморщилась. - В таком варианте здание детям обязательно понравится, а это очень важный момент. Однако там не должно быть никаких тайных комнат - если детки таковую обнаружат, они обязательно устроят в ней какое-нибудь безобразие. Все помещения должны контролироваться взрослыми.
        - Разумеется, господин Кеннер, - торопливо заверила меня Лика. - Мы это понимаем.
        - Так что там у вас внутри, почтенная?
        - В подвале стрелковый тир. На первом этаже спортивные залы. Половину второго занимает театр. Вторая половина и весь третий этаж - разные кружковые комнаты. На четвёртом этаже расположены музыкальные студии. Мансардный этаж под стеклянной крышей занимают художественная и скульптурная мастерские.
        - В целом проект выглядит интересным, - заявил я. - Вполне можно брать его за основу. Присылайте документацию, мы посмотрим повнимательнее, обсудим между собой. А сейчас давайте поговорим о подземных уровнях - нам нужно срочно приводить их в порядок. Готовьте договор и начинайте проектирование. В первую очередь надо обустроить два верхних уровня - лифты, вентиляция, коммуникации. После этого начнём заниматься третьим уровнем, работы с ним будет гораздо больше. В частности, естественные пещеры нужно будет превратить в нормальные помещения. После завершения основных работ лишние проходы будут засыпаны и забетонированы.
        Проектировщики лихорадочно записывали, а Зайка смотрела на меня с изумлением. Но молчала, оставив вопросы на потом.
        - Однако здесь есть один важный момент, - продолжал я. - Все имеющие доступ к проекту подземных уровней должны будут принести клятву неразглашения. Любая документация по этим уровням не может покидать помещений, принадлежащих нашему семейству. То есть проектировщики будут работать у нас.
        Теперь уже все трое смотрели на меня удивлёнными глазами.
        - Так надо, - веско сказал я.

* * *
        Зайка честно терпела до тех пор, пока мы не сели в машину. Она ничего не сказала и там, но глаза у неё были настолько выразительными, что я засмеялся.
        - Я просто придумал, как использовать это подземелье с толком, - объяснил я. Это объяснение её, конечно же, не удовлетворило, и она продолжала вопросительно на меня смотреть.
        - Мы сделаем там хранилище и будем сдавать места в нём в аренду. От небольших ящичков, в которые помещается только папка с бумагами, до целых комнат.
        Зайка безмолвно изобразила сомнение.
        - Довольно часто требуется поместить что-то на время в надёжное место. Какие-нибудь документы или мелкие вещи. Или даже не совсем мелкие.
        - Банки тоже предлагают такую услугу, - заметила она.
        - Да, они дают в аренду ячейки, но это довольно ненадёжно. Во-первых, эти ячейки находятся просто в помещении банка, даже не в главном хранилище. А во-вторых, банки сами по себе не вызывают большого доверия, здесь немало разных случаев можно вспомнить. Нет, ну о какой надёжности можно вообще говорить? Мы, к примеру, можем легко получить доступ к любой ячейке в любом банке - да просто ночью вломимся туда и познакомимся с содержимым. Поскольку факта кражи не будет, отделаемся небольшой вирой за незаконное вторжение.
        - Для большинства людей такого уровня безопасности вполне достаточно, - возразила Зайка.
        - Для большинства людей вполне достаточно просто положить свои бумаги под матрас, но они всё-таки несут их в банк. Потому что реальный уровень безопасности важен, но психологический ещё важнее. Мы - аристократическое семейство с хорошей репутацией, и доверия нам будет больше, чем банкиру-простолюдину.
        Зайка молчала, всем своим видом излучая сомнение.
        - Ну вот смотри, как это будет происходить: ты приходишь в хранилище и показываешь свой ключ с номером, скажем, сто двадцать три. Служащий достаёт папку с этим номером, удостоверяется, что твоё лицо совпадает с визиобразом в деле, и сообщает в хранилище, что клиент сто двадцать три требует доступ. Затем берёт свой ключ, и вместе с тобой спускается под землю. Внизу твою личность опять проверяют и пропускают вас в специальную комнату. Там на столе уже стоит твой ящик с двумя замками. Служащий открывает свой замок и покидает комнату. Ты открываешь свой замок, делаешь, что тебе нужно, опять закрываешь ящик и нажимаешь кнопку звонка. Служащий возвращается, закрывает свой замок, и вы вместе поднимаетесь наверх. Твой ящик вернёт на место другой служащий, который не имеет доступа к ключам. Потому что тот, кто имеет доступ к ключам, не имеет права входить в хранилище.
        Она глубоко задумалась, лишь кивая в такт моим словам.
        - И вообще, там вся обстановка говорит о безопасности - вооружённая охрана, шлюзы со стальными дверями, контрольные посты за бронированными стёклами, специально обученные крокодилы…
        - Что? - встрепенулась Зайка.
        - Я просто хотел убедиться, что ты меня слушаешь, - улыбнулся я. - Крокодилов не будет. Ну вот скажи сама - кому ты доверишь хранение важных документов?
        - Мы можем такое сделать, - согласилась Зайка, - и ячейки банка с этим, конечно, даже близко не сравнить. Меня смущает только стоимость этой затеи. Если спрос будет не очень большим, то такое хранилище может запросто оказаться убыточным.
        - Спрос сложно предсказать, - признал я, - но мы можем его неплохо простимулировать, а заодно и решить нашу проблему с золотом.
        Вот сейчас я полностью захватил её внимание.
        - Золото - это очень надёжное вложение, гораздо более надёжное, чем акции или векселя, но люди практически не вкладываются в золото. Почему?
        - Его негде хранить? - легко догадалась Зайка.
        - Совершенно верно. Дома его хранить нельзя. Банковская ячейка? Это просто смешно - сотрудники банка это золото и украдут, банк ведь просто сдаёт ячейку в аренду, не гарантируя сохранности содержимого. Зато с нашим хранилищем владение золотом выглядит вполне надёжным. Будем делать стандартные слитки с нашим гербом весом в большую гривну[14] и продавать их населению. Для покупателей нашего золота будем давать скидку на хранение.
        [14 - Большая гривна - мера веса, примерно 400 грамм. Исторически денежная единица «гривна» как раз и была просто куском золотом весом в гривну, отсюда и одинаковое название. Кстати, для мелких платежей от гривны отрубали куски, так произошло слово «рубль».]
        - А ведь действительно, может неплохо получиться, - с энтузиазмом заявила Зайка, быстро прикидывая какие-то цифры в своём неизменном блокноте. - Взять два источника убытков и объединить их в одно прибыльное предприятие. Идеальное решение.

* * *
        - Почему они все такие слабые? - вдруг спросила Ленка.
        Я сразу понял, что она имеет в виду, и кто такие «они». Последние дни перед отъездом Ленка пропадала в дружине, увлечённо занимаясь мордобоем с помощницами Генриха. Сам Менски был для неё ещё не по силам, а вот с Леей и Эммой она дралась практически на равных, причём с обоюдным удовольствием. У каждой были свои любимые подлянки, и дамы охотно ими обменивались.
        - С Мариной ты же вроде на равных? - ответил я вопросом на вопрос.
        - Нет, Маринка тоже слабовата, - с печалью ответила она. - Я по большей части аккуратно на ничью сводила, просто не хотела подругу унижать. Генрих всё замечал, конечно, но ничего не говорил. Он всё-таки совсем не дурак, нюансы понимает.
        - Далеко не всем хочется стать Высшими, - пожал я плечами. - Трудно, опасно, работать надо много, и при этом никаких гарантий, что когда-нибудь возвысишься. Для большинства мечты дальше Старшей не заходят, а многим даже и пятого ранга хватает.
        - У большинства амбиции совсем скромные, - согласилась Ленка. - Знаешь, Кени, если ты сделаешь эти тренировки постоянными, будет бунт.
        - Да я и сам уже понял, что сильно переоценил готовность наших развиваться дальше, - с досадой ответил я. - И Менски это тоже не нужно - постоянно пинать людей, которые не хотят учиться. Ему такого удовольствия и в Академиуме давно хватило, он к нам не за этим придёт. Думаю, общие тренировки сделаем достаточно редкими, а постоянные занятия будут только для желающих.
        Мы молча стояли в стороне, наблюдая за суетой на перроне - приехали мы слишком рано, и погрузка была ещё в самом разгаре. В хозяйственный вагон передавали ящики с продуктами, возле паровоза стояла цистерна со спиртом, а из открытого окна вагона охраны доносились ругательства командира. Ленка смешливо фыркнула от особо цветистого эпитета и спросила:
        - В империю через Польшу поедем?
        - Нет, через Польшу я без мамы не рискну, - покачал головой я. - Они там, конечно, маму побаиваются, но как-то это не слишком надёжно. На нас многие зуб точат, может и найтись кто-нибудь понаглее да поглупее. Из Риги поедем в Вену через Киев, так безопаснее.
        - Боишься? - она посмотрела на меня с едва уловимой насмешкой.
        - Боюсь, - признался я. - И совершенно этого не стесняюсь. Только дурак ничего не боится, а я по-дурному рисковать не собираюсь. Я свои силы оцениваю здраво.
        Ленка насмешливо улыбнулась, но меня эта насмешка совершенно не обманула - в эмоциях у неё было полное одобрение. Она меня просто дразнила.
        - Я так и не поняла, Кени, чего князь от тебя хочет. Чтобы ты с имперцами заключил какой-то договор?
        - Какой договор, о чём ты? - усмехнулся на это я. - У нас никакой договор с империей невозможен. Так, обсудим кое-какие разовые сделки, и всё.
        - Почему это вдруг договор невозможен? - не поняла Ленка.
        - Потому что мы друг для друга являемся недоговороспособными. Ну, некоторые общие договорённости у нас с ними всё-таки есть, но ни мы, ни они их особо всерьёз не воспринимаем.
        Ленка смотрела на меня с непонимающим видом, и я понял, что придётся объяснять:
        - Мы основы правовой системы княжества в школе проходили - ты помнишь, как наши суды образовались?
        - Это же факультативом шло, - напомнила она. - А я брала факультативы по истории искусства и прикладной графике.
        - Это факультативно было, точно, - припомнил я. - В общем, наша судебная система изначально пошла от суда князя. Позже князь делегировал судебные полномочия своим назначенцам, оставив княжеский суд для исключительных случаев. Для разбора тяжб людей служилых и взыскания вир князь назначал вирников, которые через столетия превратились в Суд Дворянской Чести. Тяжбы простолюдинов разбирал Общинный суд, из которого впоследствии выделились Мещанский и Гильдейский суды. У каждого из них свой кодекс, и судят они по-разному, но есть одно общее свойство: князь всегда судит по чести, и все суды, происходящие от княжеского суда, тоже судят по чести.
        Ленка явно ещё не поняла, к чему я подвожу, но слушала внимательно.
        - Отсюда и происходит разница в договорном праве. Судебная власть империи полностью основана на римском праве, поэтому суд в империи смотрит только на договор. У нас суд тоже смотрит на договор, но относится к нему лишь как к одному из доказательств, не более того. Наш суд всегда выясняет, что стороны ожидали от договора во время его заключения, и именно понимание договора сторонами и является основой судебного решения.
        - Я это поняла, Кени, но я не совсем понимаю, что из этого следует, - с лёгким замешательством сказала Ленка.
        - О, из этого очень многое следует, Лен. Вот давай рассмотрим простой пример. Представим, что я - имперский торговец Кеннер, который решил купить у новгородской купчихи Лены зерно.
        - Почему именно зерно? - в замешательстве спросила Ленка. Похоже, представление себя в качестве купчихи несколько выбило её из колеи.
        - Ну, пусть будет не зерно, пусть будет, допустим, сметана. Неважно на самом деле, какой товар. И вот ты доставляешь состав со сметаной в порт, а я за этой сметаной присылаю корабль. Ты грузишь на него свою сметану и машешь ему ручкой. Корабль отплывает и на полпути тонет. Балтийская килька кушает сметану и растёт большой и красивой на радость рыбакам. А вот ты тревожишься и чахнешь, потому что денег за отгруженную сметану как не было, так и нет. Наконец, ты спрашиваешь меня: «Дорогой партнёр герр Кеннер, не пора ли расплатиться и продолжить наше такое выгодное сотрудничество?». А я отвечаю: «Увы, моя милая фрау Лена, нет сметаны - нет и денег. Но как только вы мне её поставите, я буду счастлив оплатить всё сполна. Корабль? Это не мой корабль, все претензии к судовладельцу». Судовладелец тебе говорит: «Ничего не знаю про вашу сметану. Отстаньте от меня, жестокая фрау, разве вы не видите, что у меня горе? У меня корабль потонул».
        - И ты хочешь сказать, что суд позволит тебе не платить? - с недоверием спросила Ленка.
        - Наш суд, скорее всего, решил бы дело в твою пользу. Но я бременский торговец, и тебе приходится обращаться в городской суд Бремена. Тщательно рассмотрев дело, суд постановил: поскольку в договоре не указан точный момент передачи права собственности на товар, а ответчик товар физически не получил, то он не имеет обязательства его оплачивать. А поскольку в договоре на перевозку не была оговорена специальная ответственность за товар, а утрата корабля в результате шторма относится к категории force majeure[15], то судовладелец не может являться ответственным за утрату товара. Ты разорена, купчиха Лена, а я остаюсь с репутацией не жулика, как ты могла бы подумать, а серьёзного дельца, который умеет правильно составить договор.
        [15 - Force majeure (фр.) - обстоятельство непреодолимой силы, которое освобождает должника от исполнения договора.]
        - Такого быть не может, - уверенно заявила Ленка. - Я погрузила товар на твой корабль, то есть передала товар тебе. Как ты можешь за него не заплатить?
        - Это немного упрощённое описание реального случая, правда, там было всё-таки зерно, - ответил я. - И это был лишь один из многих подобных случаев. Для имперского торговца обобрать партнёра, используя формальную лазейку в договоре, не является чем-то постыдным. Скорее наоборот - этим гордятся. Стоит ли удивляться, что наши купцы очень недоверчиво относятся к договорам с имперцами?
        - То есть имперцы обманывают наших, пользуясь лазейками в договорах?
        - Такое случается, - подтвердил я. - Но справедливости ради надо заметить, что это работает в обе стороны. Было не меньше случаев, когда имперский купец получал неожиданное для себя решение нашего суда, который игнорировал то, что написано в договоре, а вместо этого исходил из ожиданий сторон при его заключении. Разумеется, в таком случае уже имперец воспринимал решение суда как жульничество и выгораживание своего купца. Так что имперцы не менее осторожно относятся к договорам с русскими.
        - Ты так говоришь, словно их оправдываешь, - недовольно сказала Ленка. Похоже, судьба несчастной новгородской купчихи Лены не оставила её равнодушной.
        - Не оправдываю, но и не осуждаю, - пожал я плечами. - На самом деле обе эти судебные системы имеют свои преимущества и недостатки. Нельзя сказать, что какая-то из них лучше или хуже. Судят-то на самом деле всё равно люди, а не своды законов. Будет ли суд праведным или неправедным - не от законов зависит. Важно на самом деле совсем не это. Важно здесь то, что наши судебные системы несовместимы, и как-то объединить их в принципе невозможно. Мы для имперцев всегда будем беззаконными дикарями, а они для нас - бесчестными мошенниками. И судебное право - это только один из многих моментов. Не обманывайся тем, что мы с имперцами выглядим похожими, Лен, на самом деле у нас очень много различий. У нас разные цивилизации, и они вряд ли когда-либо смогут объединиться - наши культуры слишком различаются.
        - Мне кажется, ты слишком преувеличиваешь, - неуверенно возразила она.
        - Не думаю, что я преувеличиваю, - не согласился я. - Вот ещё один хороший пример - помнишь, как я заставил Зепперов вернуть неуплаченные налоги? Так вот, Эрих Зеппер на самом деле вовсе не считал себя в чём-то виноватым - он всего лишь воспользовался небольшой недоговорённостью в законе. С его точки зрения, он совершенно законно оптимизировал налоги, а я был просто наглым вымогателем. Потому что в империи к этому отнеслись бы совершенно иначе. В империи ему не стали бы предъявлять претензии, а просто дополнили бы закон, убрав ту лазейку. А у нас его заставили выплатить налоги, но никто и не подумал менять закон - для нас он вполне однозначен, и что-то в нём менять нет никакой необходимости.
        - И кстати говоря, - продолжал я, - мне кажется, что именно из этих различий в культуре идёт и наше отношение к христианам. У нас полная веротерпимость, и по идее, для нас Христос ничем не отличается от, скажем, Тенгри. Но если поклонник Тенгри может быть хоть советником князя, то христианин никогда не станет даже дворянином, а если дворянин вдруг решит принять крещение, то для него сразу закроются все государственные должности. А случись удобный повод лишить его дворянства, этим поводом обязательно воспользуются. Для нас христианин - это представитель западной цивилизации, и он для нас чужой.
        - И как в таком случае ты собираешься с ними договариваться, если они для тебя сплошь жулики? - хмуро спросила Ленка.
        - Ну, не совсем для меня, и не совсем жулики, - хмыкнул я. - Не будем так уж утрировать. Как я собираюсь договариваться? Ну, во-первых, я не договаривающаяся сторона, а всего лишь посредник. А во-вторых, каких-то особых договоров и не предполагается. Речь пойдёт скорее о простом обмене. У нас с ними вообще всё построено на равноценном обмене, поэтому проблемы обычно как-то решаются. Например, когда альдерманы[16] Риги попыталась размыть долю княжества в Рижском порте дополнительной эмиссией акций, княжество тут же наложило обеспечительный арест на долю архиепископства в алхимическом комплексе на Мурмане. От эмиссии немедленно отказались, а следом и Гильдейский суд снял арест. В общем, поулыбались друг другу и разошлись.
        [16 - Альдерманы - городские старшины.]
        Глава 16
        Мы стояли на пустом перроне - впрочем, перроном выщербленную бетонную дорожку вдоль рельсов можно было назвать только из вежливости. Сзади нас был лес. Такой же лес был и слева. Справа картина тоже не менялась, зато впереди высилось здание вокзала. Ну как высилось - чердак у этой конуры имелся, так что с изрядной натяжкой её можно было назвать двухэтажной. Мы прибыли на станцию Вериора, ближайшую к Раппину.
        - Обратно тоже отсюда поедем? - поинтересовалась Ленка, с брезгливым выражением лица оглядывая скудный станционный пейзаж.
        - Обратно из Дерпта поедем, поезд нас там будет ждать.
        - Из Дерпта? - недовольно переспросила она. - Это сколько же нам туда на машине тащиться?
        - Это ближайшая нормальная станция, где поезд может встать для посадки, - терпеливо объяснил я. - Мы ведь не можем перекрыть путь.
        - Вот же ещё рельсы, - указала она.
        - На этом пути лес грузят.
        Мы дружно посмотрели на огромный штабель берёзовых брёвен вдоль второго пути. Брёвна тоже были какими-то чахлыми - я бы назвал их скорее большими сучьями. Что-то всё у нас в баронстве как-то совсем немасштабно выглядит.
        - Надо до Раппина ветку прокинуть и нормальную станцию сделать, - продолжала ворчать недовольная Ленка. Станция Вериора ей явно не приглянулась.
        - Да-да, - рассеянно отозвался я. - А ещё большой грузовой порт построить на этой речке, как там она называется… Выханду, вроде. А, вон к нам и встречающие спешат.
        Всю недолгую дорогу до Раппина мы молча смотрели на мелькающие за окном деревья. Собственно, кроме деревьев там ничего и не было - промышленных пейзажей в Раппине, да и в соседних баронствах не наблюдалось. Можно, конечно, попробовать поставить какую-нибудь фабричку, но вот нужно ли это? Эстония всегда ассоциировалась у меня с коровами, а вот с заводами не очень. С одной стороны, сельское хозяйство никогда не было особенно прибыльным, а с другой - стоит ли пытаться ставить какие-то предприятия там, где население не особенно склонно к подобным занятиям, и где почти невозможно найти квалифицированные кадры?
        Управляющий, как обычно, встречал нас у ворот замка:
        - Добро пожаловать, господин барон, госпожа баронесса. Прикажете подавать обед?
        - Здравствуйте, почтенный Леннарт. Для обеда немного рановато - давайте-ка сначала я приму ваш доклад, а баронесса тем временем заглянет в управление стражи и посмотрит, как у них дела.
        Ленка гораздо лучше меня разбиралась в делах военных, да это ей было и ближе, чем скучные бухгалтерские отчёты. А мы с Леннартом поднялись в мой кабинет… один из моих кабинетов, много их у меня - у Кеннера ведь домов, как у зайца теремов[17].
        [17 - Здесь Кеннер процитировал роман Михаила Шолохова «Тихий дон».]
        - Итак, почтенный, своими словами, и кратко - что у нас с доходами?
        - С доходами прекрасно, господин барон. Уверен, что уже лет через пять мы сможем досрочно погасить облигации баронства.
        - Погашать досрочно для нас будет очень невыгодно, почтенный, - с укоризной заметил я. - Госпожа Кира включила доход от этих облигаций в свои перспективные планы, так что на досрочное погашение она согласится лишь при условии полной выплаты процентов за весь период. Не рассчитывайте, что у вас будут какие-то послабления - деньги баронства Раппин и деньги семейства Арди находятся в разных карманах, так что никаких родственных зачётов не будет.
        - Это довольно неожиданный подход, - пробормотал управляющий.
        - Владелец один, но бюджеты разные, - просветил его я. - Да и один ли владелец? Я владею баронством, но семейство Арди - это не только я. Однако вернёмся к доходам баронства. Я, собственно, вполне знаком с ситуацией и вижу только одну, но серьёзную проблему - значительная часть наших доходов основана на торговле с лесными. Если представить, что лесные вдруг исчезнут, мы немедленно опять станем полубанкротами.
        - А они могут исчезнуть? - с недоумением посмотрел на меня управляющий.
        - Исчезнуть не могут, а перестать приносить доход могут, - объяснил я. - Они постоянно норовят как-то взбрыкнуть, и я уже немного устал регулярно приводить их в чувство. Одним словом, они ненадёжны, и нам нужно добиться того, чтобы баронство крепко стояло на ногах и без всяких лесных. Давайте прикинем, какие у нас есть возможности для этого. Что вы думаете насчёт промышленности?
        - Скажу вам откровенно, ваша милость, промышленность - это не для нас. У нас народ к фабрикам непривычен. Кто там работать будет?
        - В общем-то, я и сам думаю, что серьёзная промышленность не наш вариант, - признался я. - Но что тогда?
        - У нас сейчас хорошо с молоком, - осторожно предложил управляющий. - Вы приказали с торговцев пошлин не брать, так они хорошо наши продукты скупают. Люди уже неплохо поголовье увеличили, можно бы и дальше этому поспособствовать.
        - А куда продавать предполагаете?
        - Я думал насчёт княжества, ваша милость…
        - На экспорт рассчитывать нельзя, почтенный, - с сожалением отказался я. - Иностранец - существо бесправное, на нём все пертурбации в первую очередь отражаются. В княжестве хватает своих ферм, и как только мы начнём с ними всерьёз конкурировать, они пожалуются князю. Князь, конечно же, к ним прислушается и введёт пошлины - зачем ему помогать иностранцам? Чтобы деньги уходили за границу, чтобы иностранцы богатели, а его подданные беднели? И в результате мы останемся с этим молоком и будем ломать голову куда бы его девать.
        - Мне казалось, что вы легко сможете решить эту проблему, ваша милость.
        - Верно, легко смогу, - согласился я. - Но не буду. Зачем мне просить одолжений у князя ради нескольких составов с молоком? Тратить такую возможность на такую ерунду? Нет, нет, почтенный, если и экспорт, то такой, которые не особенно ущемляет интересы местных. Давайте думать дальше. Рядом Псковское озеро - что у нас с рыболовством?
        - Мелковато оно, - вздохнул управляющий. - С удочкой там посидеть неплохо, а вот всерьёз ловить особо нечего. Рыбы-то много, но ценной нет. В Чудском озере сига ловят, но у нас к побережью Чудского выхода нет. Плавать туда далековато, да наших там и не примут. Могут и кораблик потопить, а воевать с ними из-за нескольких бочек сига? Епископ такое не одобрит.
        - Что ж, почтенный, проблема в целом мне понятна, - заключил я. - На самом деле, некий рынок сбыта я уже нашёл - мы будем поставлять продукты в Рифейские горы.
        - Это где? - в замешательстве переспросил управляющий.
        - Это горный хребет примерно в тысяче вёрст отсюда.
        Леннарт вытаращился на меня в изумлении, не зная, что сказать.
        - Но точный объём поставок пока, к сожалению, неизвестен, - с сожалением сказал я. - Однако готовиться надо уже сейчас. Будем возводить в Раппине грузовой терминал с подъездными путями. Я распоряжусь о приобретении консервного завода и коптильного производства, а вы готовьте для них место. Пока всё это строится, начинайте плавно увеличивать производство молока и мяса. Что касается рыбы, будем коптить малоценную рыбу - плотву, леща, ряпушку. Самим ловить её ни к чему, будем просто закупать у населения. Думаю, рыбаки быстро найдутся. Подумайте ещё насчёт устройства форелевой фермы - на Ладоге такие есть, обязательно съездите туда посмотреть. Со всем этим надо поторопиться - уже совсем скоро нам потребуется отправить туда первую партию продуктов, и было бы хорошо, если бы это были хотя бы частично наши продукты. К сожалению, из-за дальнего расстояния поставлять туда свежие продукты будет затруднительно, нам придётся ограничиться консервами и копчёностями.
        - А… - начал было Леннарт.
        - Финансирование будет, - перебил его я. - Оформим его опять дисконтными облигациями внутреннего займа, я распоряжусь.

* * *
        - Здесь их подождём? - спросила Ленка, озираясь в поисках удобного брёвнышка.
        - Не пристало нам, как незваным гостям, топтаться у порога, - патетически заявил я. - Сами к ним пойдём.
        - Им это очень не понравится, - она с любопытством посмотрела на меня.
        - Как им это может не понравиться? - не понял я. - Визит сюзерена - это всегда честь и радость.
        - Ну да, так оно и есть, - засмеялась Ленка. - Пойдём. Тем более, у них здесь и нет никого почему-то.
        - Здесь никого нет, потому что они вон туда залезли, - объяснил я, осторожно огибая странно трепещущий куст, потянувшийся ко мне веткой с маслянисто выглядящими шипами. - Зачем сторожить, когда можно в сторонке залезть в удобный кустик, и там обжиматься в своё удовольствие, верно, ростки?
        От развесистого куста, стоящего чуть подальше, донеслось чувство паники.
        - Росток, иди сюда, проводишь нас, - распорядился я. - А подружка твоя пусть бежит к старшим и предупредит, что барон с баронессой пришли в гости.
        Из куста с хмурым видом вылез паренёк лет шестнадцати, а второй клубок эмоций начал быстро удаляться от нас. Жаль, что она не показалась - я так ни разу и не видел женщин лесных, если, конечно, не считать Старой Ондатры. Хотя какая там женщина? Тискаться в кустах с подростком взрослая женщина не станет, а на малолетку смотреть неинтересно.
        - Я вас пропустить не могу, - мрачно заявил парень.
        - Тебе в морду надо дать, что ли? - удивился я.
        - Чё это в морду? - с опаской возмутился он, отступив на шаг.
        - У Осоки порядок такой установлен, - просветил его я, - у них, чтобы в лес зайти, надо часовому в морду дать. У вас тоже такой обычай?
        - Нет у нас такого обычая, - парень на всякий случай отступил ещё немного.
        - Значит, не придуривайся и веди нас, - приказал я. - Или мы просто в табло тебе дадим и сами дальше пойдём. Может, забредём куда-нибудь не туда - неудобно получится, как раз с тебя ведь за это и спросят.
        Росток немного поколебался, но в конце концов пришёл к правильному решению и двинулся в лес, постоянно оглядываясь на нас. Мы с Ленкой с интересом озирались вокруг. Посмотреть и в самом деле было на что - изменений по сравнению с нашим единственным прошлым визитом было немало. Хотя после того, как мы посетили лес Осоки в Рифеях, здешний лес воспринимался совсем иначе. Для человека, никогда не бывавшего в таком лесу, он выглядел волшебным, но по сравнению с рифейскими лесами, которые изменяли столетиями, этот выглядел жалким подражанием. Ну, ничто не делается мгновенно, посмотрим, чего они добьются лет через двести-триста.
        На полянке, оказавшейся концом нашего маршрута, нас уже ждала привычная компания - Ворон со старейшинами Росомахой и Бобром.
        - Зачем вы пришли? - немедленно потребовал ответа Ворон.
        - Появилось дело, которое надо обсудить, - рассудительно ответил я, с удобством устраиваясь на одном из пеньков, которые здесь явно выполняли роль стульев. - К чему эти глупые вопросы, Ворон? Ясно же, что я по делу, а не просто по вам соскучился. Кстати, здравствуйте, как поживаете?
        - Мы не разрешаем входить в наш лес посторонним, - упрямо сказал Ворон, не отвечая на приветствие.
        - Я барон, и в своём баронстве вхожу куда хочу, Ворон, - мягко сказал я. - Никаких разрешений для этого мне не нужно. А кстати, отчего вы так не любите посетителей? К Осоке мы свободно приходили, и Старая Ондатра ничего против не имела. А к вам, кроме барона и баронессы, никто и не ходит, но вы почему-то волнуетесь. Вы что-то прячете или чего-то боитесь?
        - Ничего мы не боимся, - огрызнулся сбитый с толком Ворон.
        - Вот и хорошо, что не боитесь, - одобрительно заметил я. - Вы, я вижу, на границе леса очень специфические кустики начали высаживать. В принципе, я не против, но если крестьяне начнут умирать, я вас накажу и заставлю их выкорчевать. Лучше используйте что-нибудь достаточно неприятное, но не летальное. И заодно потом сообщите мне, где находится нормальный вход - вряд ли вам понравится, если я через эти кусты в лес войду.
        Ворон постепенно багровел, слушая это, но едва он открыл рот, чтобы выпалить что-то возмущённое, Росомаха остановил его жестом.
        - А что вы делали у Осоки, барон? - с интересом спросил он, совершенно проигнорировав моё заявление насчёт кустов.
        - Драгана Ивлич нас покинула на некоторое время, и попросила меня взять на себя протекцию лесных племён в Рифеях.
        Росомаха с Бобром с недоумением переглянулись, а потом Росомаха с осторожным недоверием спросил:
        - Вы хотите сказать, что способны выполнить условия этой протекции?
        - Вы как-то очень уж витиевато выразились, - иронически хмыкнул я. - Так прямо и спрашивайте - в моих ли силах искоренить какое-нибудь племя? Ну а зачем бы Драгана просила меня её заменить, если бы не была в этом уверена? Впрочем, Старая Ондатра всё-таки устроила какую-то глупую проверку, правда, в результате ей пришлось умолять не убивать её людей. Так что Ондатра в это поверила, да и остальные тоже, а вот верите ли вы - не так важно. Вам я оказываю протекцию исключительно в рамках своих обязанностей как владетеля земель, а для этого, слава богам, никого искоренять не нужно.
        Лесные дружно уставились на меня, в эмоциях у них бушевала буря. Они сомневались и предпочли бы мне не поверить, но даже Ворон понимал, что я не стал бы так беспардонно врать, к тому же случайный человек вряд ли что-либо слышал про лес Осоки и Старую Ондатру. Неизвестно, что они думали, но в конце концов и они поверили - пусть неохотно и с сомнениями, но достаточно, чтобы серьёзно задуматься. Вот и замечательно - пряников они получили уже немало, но без кнута пряники как-то плоховато работают.
        - Но что мы всё о неприятном? - легко сказал я. - В кругу друзей найдутся и более подходящие темы. Вот, к примеру - вы в состоянии выполнять селекционные работы с животными и растениями? Или даже не просто селекцию, а что-то ближе к генетической модификации? Я знаю, что рифейские племена это могут, но они даже за плату не хотят делать ничего сверх договорённостей с Драганой. Ну, вы сами знаете обычаи ваших родственников.
        Лесные опять начали переглядываться, а потом Росомаха ответил:
        - Кое-что умеем. До людей Ландыша нам далеко, врать не буду, но и у нас есть люди, которые в этом разбираются. Зачем вам это, барон? Хотите помочь своим крестьянам?
        - И это тоже было бы неплохо, - кивнул я. - Но это как-нибудь потом, сейчас меня интересует другое. Я договорился о сотрудничестве с рифами…
        - С рифами? - непонимающе переспросил Росомаха.
        - Интересно, зовёт ли их кто-нибудь рифами, кроме них самих? - усмехнулся я. - Ну, с рифейскими карлами, если вам так привычнее. Им нужны подходящие животные - что-нибудь вроде коровы, которая даёт молоко и мясо, но при этом способна жить в темноте и жрать их грибы. Ну и грибы было бы неплохо как-то улучшить - их даже карлы гадостью считают. Баронесса вот их вообще есть не смогла.
        - А нам-то это зачем нужно? - опять ожил Ворон.
        - Долгосрочный заказ на десятилетия, и с хорошей оплатой? - посмотрел я на него. - Ну, это вам решать, нужно это вам или нет.
        - А если мы всё-таки откажемся? - настаивал он.
        Он, по-моему, уже из спортивного интереса везде мне противоречит. А может, просто не теряет надежды нащупать у меня какую-нибудь слабую точку.
        - Я буду горячо приветствовать ваш отказ, Ворон, - улыбнулся ему я. - Если вы откажетесь, то я смогу просто поставлять карлам продукты баронства. Зачем продавать человеку удочку, если гораздо выгоднее удить самому и продавать ему рыбу?
        - Зачем тогда вы это нам предлагаете? - Ворон был полностью сбит с толку неожиданным ответом.
        - Ваша проблема, Ворон, состоит в том, что вы совершенно не понимаете, как устроено общество за пределами леса, - вздохнул я. - Впрочем, я это уже не раз говорил. При этом вы, вне всякого сомнения, хороший вождь - суметь вывести остатки племени за тысячу вёрст совсем непросто, и это ещё очень мягко сказано. И то, что вы заставили племя полностью сменить уклад - да-да, я знаю, каких обычаев придерживалась Верба в Рифеях, - так вот, это всё говорит о вас, как об очень неординарном человеке. Но при всём этом вы совершенно не ориентируетесь на новом месте, и это очень мешает племени. Не люблю лезть с советами, но всё же скажу: вам нужен мирный вождь, который лучше понимает людей за пределами племени. Вы не в Рифеях, и жить изолированно для вас уже невозможно.
        - Вы это к чему? - мрачно спросил Ворон.
        - К тому, что наше общество неоднородно - в нём присутствуют разные сословия и группы, и моральные нормы у этих групп порой радикально различаются. Например, торговец ни за что не предложил бы вам заняться селекцией, для него сама мысль добровольно отдать вам прибыль была бы дикой. Но я дворянин, и живу в соответствии с другой моралью. Я обещал карлам посодействовать с получением модифицированных животных и растений, и я приложу все силы, чтобы это обещание выполнить. Несмотря на то что для меня это очень невыгодно. Если это окажется невозможным, я вздохну с облегчением, но до тех пор я буду честно стараться отыскать тех, кто сможет этим заняться.
        - Мы поняли вас, господин барон, - вмешался Росомаха. - Ворон задал всего лишь гипотетический вопрос. Разумеется, мы готовы этим заняться. И кстати говоря, у нас тоже есть для вас хорошая новость.
        - Вот как? - вежливо удивился я. Что-то не особо я жду от них хороших новостей - а в самом ли деле она хорошая?
        - Мы изыскали возможность увеличить огороды, и буквально вот-вот сможем поставлять на двадцать процентов больше продукции.
        Я с видом полного отчаяния взялся за голову. Ну в самом деле - каких хороших новостей можно от них ожидать?
        - То есть с алхимией у вас выходит задержка и вы решили взять деньги овощами? - догадаться было легко, и Росомаха неохотно кивнул. - О таких вещах надо советоваться заранее, почтенные. Вы серьёзно меня подвели.
        - А в чём проблема? - непонимающе нахмурился Росомаха.
        - В том, что объём продаж невозможно увеличивать бесконечно, - объяснил я. - Сейчас мы искусственно поддерживаем небольшой дефицит. Покупать зелень в нашей лавке - это престижно, и её покупают даже одарённые, которым она не нужна. Потому что быть постоянным покупателем у нас - это заявка на принадлежность к высшему обществу. И наоборот. Понимаете связь?
        Росомаха медленно кивнул.
        - Если мы увеличиваем продажу и она становится свободно доступной, эта связь исчезнет, и число покупателей сразу уменьшится. Для того чтобы иметь возможность продать больший объём, мы будем вынуждены резко снизить цену. То есть перевести нашу продукцию совсем в другую потребительскую нишу. Одним словом, если мы начнём продавать больше, мы сильно потеряем в деньгах. И вы, конечно, тоже, потому что мы будем вынуждены понизить закупочные цены. Это всё вовсе не предположения - мы очень тщательно прикидывали разные варианты перед открытием лавки и пришли к выводу, что единственным интересным для нас вариантом является продажа этой зелени в качестве эксклюзивного продукта для очень богатых.
        - И что можно сделать в такой ситуации? - хмуро спросил Росомаха.
        - Пока не знаю, - честно ответил я. - Знаю только, что в Новгород излишки везти нельзя. Можно было бы попробовать спихнуть излишки архиепископу, но насколько мне известно, у них сбыт тоже близок к пределу возможного. Ещё можно попробовать поискать новый рынок, но для нового рынка такого количества будет недостаточно, вам тогда придётся расширить огороды ещё процентов на сорок минимум. В общем, буду думать. Как надумаю что-нибудь, тогда и обсудим - там будет понятнее, что делать.

* * *
        Сразу уехать из Дерпта у нас, однако, не получилось - возле вагона меня уже ждал посыльный, который передал мне очень вежливую просьбу посетить епископа перед отъездом. Откровенно говоря, я бы предпочёл обойтись без этого визита. Вполне возможно, что там прозвучит вопрос о цели поездки в Ригу - прозвучит, разумеется, совершенно невзначай, как бы между делом. Не то чтобы я так боялся на него ответить, но всё же было бы лучше этого момента не касаться. Но делать было нечего - игнорирование приглашения сюзерена выглядело бы прямым оскорблением.
        - Придётся заглянуть к фон Херварту, - с досадой сказал я Ленке. - Тебе ехать ни к чему, подожди меня в вагоне. Вряд ли я буду у него дольше получаса.
        Епископ встретил меня ласково, но глаза у него были слишком добрыми - у меня сразу появилась уверенность, что о заявленном маршруте его проинформировали, и вопроса о цели поездки в Ригу не избежать.
        - Что же вы ко мне совсем не заглядываете, барон? - укоризненно попенял мне фон Херварт.
        - У меня была мысль засвидетельствовать вам своё почтение, ваше преосвященство, - признался я, устраиваясь в уютном кресле, - но потом я представил, как провинциальные бароны ломятся к вам на приём при каждом посещении Дерпта, и мне стало просто плохо от этой дикой картины.
        - Вы, как всегда, скромничаете, дорогой барон, - засмеялся епископ. - Мы с вами оба знаем, что вы барон не совсем обычный, и можете рассказать не только о повышении удоев - которые, кстати говоря, кое-кому и в самом деле стоило бы повысить.
        - Насколько я знаю, у меня в баронстве с удоями всё в порядке, - осторожно заметил я.
        - Я не вас имел в виду, - он махнул рукой, и на лице его промелькнуло недовольное выражение.
        А я даже могу предположить, кого он имел в виду. У моей соседки, матери Терезы Вальдфогель, аббатисы монастыря святой Анструды в Ольденторне, довольно оригинальное представление о передовых методах хозяйствования. А именно, она свято верит, что добрая молитва даст лучше результат, чем удобрения, тем более что удобрения стоят денег, а у неё целый монастырь молится даром. Пока она собирала подать ещё и с изрядного куска моего баронства, концы с концами у неё как-то сходились, но как только я эту дурную практику прекратил, у аббатства закономерно возникли некоторые трудности. Похоже, что дело зашло довольно далеко, и епископская доля тоже несколько пострадала.
        - Однако мы куда-то не туда свернули, - заметил фон Херварт. - Как поживает князь Яромир?
        - Весь в делах, как обычно, - пожал плечами я. - Впрочем, я не так уж часто его вижу. Что бы вы ни думали на этот счёт, ваше преосвященство, я не настолько к нему близок.
        - Но достаточно близок, чтобы посылать вас для переговоров к архиепископу Рижскому, не так ли? - он пристально на меня уставился, отслеживая мою реакцию.
        - Но не настолько близок, чтобы посылать меня, скажем, к Брониславу Смоленскому или хотя бы к Ольге Рязанской. Для князя Яромира архиепископ всего лишь сосед, с которым желательно поддерживать добрые отношения, а вовсе не союзник, и даже не партнёр.
        - То есть вы можете меня заверить, что князь Яромир на стороне наследника, и не собирается оказывать какую-либо помощь партии герцога Баварского?
        До чего же прямо сформулировано, будто ломом по темечку! Можно подумать, что я разговариваю с каким-нибудь воякой вроде Воислава Владимирского, а не с христианским попом. Но отвечать придётся, а вот врать и юлить не стоит - поймёт сразу.
        - Позвольте мне подчеркнуть факт, о котором всегда стоит помнить, ваше преосвященство - князь Яромир исключительно на своей стороне. О планах князя в отношении герцога Баварского ничего сказать не могу - я в его планы вообще не посвящён. Возможно, он и окажет партии Баварского какую-то помощь ради поддержания добрых отношений, но могу вас заверить, что если таковая помощь и предполагается, она даже близко не сравнится с той, что уже оказывается партии наследника.
        - То есть что-то он Баварскому всё-таки пошлёт, - сделал вывод епископ, но я ничего не ответил, лишь пожал плечами. Я и так сказал больше, чем стоило, что, конечно же, не осталось незамеченным.
        - А вы довольно откровенны, барон, - заметил фон Херварт, испытующе на меня глядя.
        - Я не открыл вам никаких секретов, - ответил я с безразличным видом. - До всего этого вы легко могли додуматься и сами - да наверняка и додумались. А вот если бы я начал разводить секретность, то вы обязательно стали бы подозревать, что у князя действительно есть какие-то тайные планы насчёт Баварского.
        - Хм, - задумчиво сказал епископ.
        - Впрочем, я неточно выразился, - поправился я. - Вы всё равно подозреваете и будете подозревать, но если бы я стал отмалчиваться, то эти подозрения перешли бы в уверенность.
        Фон Херварт закхекал - я уже давно понял, что эти звуки у него обозначают смех.
        - В подтверждение сказанного могу добавить только одно, ваше преосвященство: князь Яромир тесно связан с кардиналом Скорцезе серьёзными и взаимовыгодными отношениями. Что может предложить ему взамен папа? Ничего - да если бы даже и мог что-то предложить, то вряд ли бы захотел. Для княжества просто нет смысла как-то поддерживать ни папу, ни тем более герцога Баварского - в отношениях с ними нет никакой перспективы.
        - Пожалуй, вы меня убедили, барон, - задумчиво сказал епископ. - Логика в ваших рассуждениях определённо присутствует - смысла завязывать тесные отношения с партией папы для княжества немного. Но скажите - можем ли мы рассчитывать на какую-то дополнительную помощь от Яромира? Сейчас у нас крайне напряжённый момент, и очень многое решается, так сказать, за кулисами. Даже небольшое содействие могло бы сильно помочь.
        Подозреваю, что у них каждый момент напряжённый, и чем больше они смогут из нас выдавить, тем более напряжённым этот момент станет. Ну, это и понятно - доить, так досуха, зачем останавливаться на полпути? С князем такой фокус вряд ли пройдёт, но меня неожиданно осенила интересная идея. Если подойти к делу творчески, то из этой ситуации можно и попробовать кое-что извлечь.
        - Сказать откровенно, ваше преосвященство, эта мысль вряд ли найдёт отклик у князя Яромира. Всё-таки дружбой наши отношения назвать пока трудно - пока что это скорее лишь робкие ростки будущей дружбы, не более того.
        Епископ неопределённо хмыкнул, не особенно оценив цветистую метафору.
        - Однако, лично я, как имперский барон, и верный… императору дворянин…
        По инерции чуть было не ляпнул «верный сын церкви». Надо бы получше контролировать себя, когда разговариваешь с такими людьми, и меня совсем не оправдывает то, что я в тот момент лихорадочно соображал и плохо следил за языком. За языком надо следить всегда - епископ заминку заметил и наверняка сделал какие-то свои выводы. Мелочь, а неприятно.
        - … мог бы внести свой скромный вклад в благородное дело, - закончил я
        Фон Херварт посмотрел на меня, не скрывая заинтересованности, и поощрительно кивнул.
        - Приложив некоторые усилия, я смог бы немного перераспределить поставки известной вам зелени с тем, чтобы увеличить долю церкви. Возможно, даже вдвое. Разумеется, на тех же самых условиях.
        Епископ расплылся в довольной улыбке. Для нас прибыль от продажи зелени церковникам, конечно, невелика, но это лучше, чем ломать голову, куда пристроить излишки. Можно было бы попробовать продавать в других княжествах, но там нам, скорее всего, придётся платить за покровительство, так что особой прибыли и там не будет. Зато будет масса лишних хлопот, а самое неприятное - сам факт платы за протекцию сильно бьёт по репутации.
        - Мне кажется, ваше преосвященство, что было бы излишним возлагать эту дополнительную ношу на монсеньора, - продолжал я. - У архиепископа Рижского хватает забот и без того, чтобы лично вникать в какие-то торгашеские хлопоты…
        - Вы очень правильно мыслите, - одобрительно заметил епископ.
        - По-моему, было бы наилучшим вариантом привлечь какую-нибудь постороннюю команду с курьерским дирижаблем, которая могла бы возить эту зелень, например, в Вену. Вероятно, его высокопреосвященство кардинал Скорцезе смог бы подсказать, как наилучшим образом распорядиться этими скромными излишками.
        - Удивительно, насколько наши с вами мысли совпадают, барон, - улыбнулся фон Херварт. - Именно так мы и поступим.
        - Могу ли я высказать небольшой и, возможно, наивный совет провинциала, ваше преосвященство? Надеюсь, вы простите мне эту маленькую вольность.
        - Слушаю вас, - слегка насторожился тот.
        - Возможно, имело бы смысл добавить эту зелень в меню императора. Вылечить его она, конечно, не вылечит, но поможет немного стабилизировать состояние. Не мне, конечно, рассуждать об имперской политике, но как мне кажется, смерть императора в тот момент, когда ни у одной партии нет решающего преимущества - это наихудший вариант, чреватый многими потрясениями.
        - Да, вы правы, - медленно кивнул фон Херварт. - Не хочется произносить слово «гражданская война», но мы не должны себя обманывать - такой вариант вовсе не исключён, и лучше бы до него не доводить. Это хороший совет, благодарю вас, барон.
        Епископ встал, и я немедленно встал вслед за ним.
        - Ну что же, барон, был рад с вами встретиться, - с улыбкой сказал фон Херварт. - Не стесняйтесь заглядывать ко мне, когда вам случается бывать в Дерпте - беседы с вами доставляют мне истинное удовольствие, поверьте.
        Глава 17
        Очень похожая встреча происходила и в Новгороде, но конечно же, совсем с другим епископом.
        Эдмунд Ройтер, епископ Новгородский и Псковский, с недоумением смотрел на секретаря:
        - Кто-кто хочет меня видеть?
        - Госпожа Кира Заяц, - повторил секретарь. - Тиун семейства Арди. На время отсутствия главы она осуществляет руководство семейством.
        Епископ задумался, припоминая всё, что он знал о семействе Арди. Знал он многое - фамилия Арди часто мелькала в газетах, но отнести это семейство в какую-то определённую и понятную категорию пока что никак не получалось. Ясно было только то, что враждовать с ними было затеей крайне неумной, чему имелось множество подтверждений. Правда, в последнее время в обществе упорно курсировали слухи, что Арди утратили расположение князя, но епископ относился к подобным разговорам с изрядным скепсисом. Ему и самому не раз приходилось заниматься распространением разных слухов, так что в этой кухне он разбирался прекрасно.
        - И зачем она хочет со мной встретиться?
        - Госпожа не пожелала уточнить цель визита, - почтительно ответил секретарь.
        Епископ подумал ещё немного, а потом просто пожал плечами. Конечно, к главе всех христиан княжества обычно нельзя было зайти просто так с улицы, и в такой скоропостижной встрече виделся даже некоторый ущерб для репутации, но всегда есть такие люди, которым нежелательно говорить «нет» без действительно веской причины. В этом пруду епископ Новгородский и Псковский был далеко не самой крупной лягушкой, и ссориться с настолько влиятельным семейством было бы полной глупостью.
        - Я встречусь с ней, - со вздохом сказал он секретарю.
        К его удивлению, Кира Заяц оказалась совсем молоденькой девушкой, почти девочкой. «У Арди что - настолько нет людей, что они не нашли никого поопытнее?» - было первой мыслью Ройтера, но он быстро прогнал её прочь. Вряд ли глава такого семейства поставил бы замещать себя какую-нибудь малолетнюю дурочку, так что к этой девице лучше отнестись со всей серьёзностью. Скорее всего, она откручивает головы не хуже Кеннера Арди, а на слишком молодой вид дураки-то как раз и ловятся.
        - Прошу простить моё невежество, - сразу же заявила Кира, вежливо улыбнувшись епископу, - но я мало имела дела с христианами и затрудняюсь подобрать правильное обращение. К высшему жречеству принято обращаться «священный», однако глава вашего культа находится в Риме, а ваше положение в иерархии культа мне не совсем понятно. Должна ли я обращаться к вам «священный», или в данном случае будет достаточным обращение «благословенный»?
        - Уместным будет обращение «ваше преосвященство», дочь моя, - отечески улыбнулся епископ, глядя на Киру профессионально-ласковым взором.
        - Благодарю вас за разъяснение, ваше преосвященство, - церемонно кивнула Кира. - Однако сейчас меня вводит в некоторое недоумение уже ваше обращение. Я плохо помню своего отца, но совершенно точно уверена, что вы - не он.
        - Священство олицетворяет для мирян Господа нашего, поэтому в беседе пастыря с паствой принято обращения отца к детям, - пояснил епископ, по-прежнему улыбаясь Кире как любимой дочери.
        - А вас не смущает, что я не ваша прихожанка, и вообще не христианка? - удивлённо приподняла бровь Кира.
        - Дщерь, заблудшая во тьме, для Господа всё также остаётся дщерью, - патетически заявил епископ. - Господь наш Иисус Христос в милосердии своём не отвергает и последнего язычника.
        - Ах, вот как! Удобная концепция. Однако для меня привычнее обращение «госпожа Кира», и я бы попросила вас обращаться ко мне именно так. И раз уж мы выяснили, наконец, вопросы этикета, позвольте мне перейти к цели моего визита.
        Кира открыла кожаную папку с вытисненным на ней гербом Арди и достала оттуда тоненькую пачку визиобразов.
        - - Что вы можете сказать об этих изображениях, ваше преосвященство? - спросила она, подавая листы Ройтеру.
        Епископ быстро просматривал их, всё больше хмурясь. Наконец, он отложил в сторону последний.
        - Что это? - спросил он уже без всякой улыбки.
        - Я хотела бы услышать ваше мнение.
        - Не знаю, какого отзыва вы от меня ожидаете. Это похоже на картины адских мук, однако в нашей вере принято изображать обитателей Ада иначе. На этих изображениях, несомненно, представлены демоны, однако в целом стиль скорее языческий. Я не понимаю, какое отношение церковь имеет к этим картинам, и почему вы пришли с ними именно ко мне.
        - В таком случае позвольте мне рассказать вам эту историю целиком. Некоторое время назад мы приобрели под застройку территорию, известную как старый фабричный городок и обнаружили там многоуровневое подземелье. Как вскоре выяснилось, в разное время там были капища разных богов - впрочем, исторические экскурсы можно опустить. Самым интересным, если можно так выразиться, оказался нижний уровень, у которого имеется независимый выход за пределы территории комплекса. Стены там украшены художественными барельефами, с которыми вы и познакомились на этих визиобразах, а в центре уровня находится зал с алтарём в потёках засохшей крови. Уровень имеет также выход в сеть естественных пещер, где мы обнаружили глубокую расщелину, чуть ли не наполовину заполненную человеческими костями и мумифицированными трупами.
        Епископ по-прежнему ничего не понимал, но терпеливо слушал, не пытаясь перебить рассказчицу.
        - Мы установили пост у входа на уровень, - продолжала Кира, внимательно наблюдая за его реакцией. - Буквально на второй день охрана застрелила подозрительного, который вертелся рядом и проявлял неуместное любопытство…
        - За любопытство застрелили? - с недоумением переспросил Ройтер.
        - Охрана попыталась его задержать, он начал убегать, - пояснила Кира. - Когда ратникам стало ясно, что догнать его не получится, они начали стрелять. Но я продолжу, с вашего позволения. На этот случай не обратили особого внимания, у нас хватало более насущных забот, однако через несколько дней произошло ещё одно событие: охране подлили что-то в еду, и они заснули. Пока они спали, двое человек проникли в проход. К несчастью для нарушителей, один из ратников достаточно долго сопротивлялся отраве и сумел поднять тревогу перед тем, как отключиться. Проход блокировали и нарушителей задержали, однако допросить не сумели - оба сразу же раскусили капсулы с ядом. Затем длительное время там было затишье, но на днях оно опять нарушилось - группа из четырёх человек попыталась штурмовать пост охраны. Однако им, по всей видимости, не удалось выяснить, что после предыдущего случая охрана была усилена. За счёт неожиданности нападения у них получилось убить одного ратника и ещё одного ранить, но ничего сверх этого они добиться не сумели. Трое нападавших были убиты, ещё один был ранен и взят в плен, но немедленно
совершил самоубийство, также раскусив капсулу с ядом.
        - Кхм, - вежливо кашлянул епископ. - И всё же какое отношение ваш рассказ имеет ко мне?
        - Терпение, ваше преосвященство, - холодно улыбнулась ему Кира, - мы как раз к этому и подошли. Поскольку последнее нападение навело нас на мысль, что все эти события могут быть связаны, мы начали расследование. В результате выяснился любопытный факт - все семеро являлись христианами. И не просто христианами по крещению, а ревностными прихожанами, активно участвовавшими в жизни общины.
        - Неожиданно, - прокомментировал это заявление Ройтер с видом полного замешательства.
        - Глава нашего семейства является имперским бароном, вассалом епископа Дерптского, и в целом наше семейство достаточно нейтрально относится к христианам. Поэтому мы не стали никуда сообщать об этих фактах, а решили сначала обсудить их с вами. Однако вы должны понимать, что в самом скором времени нам придётся направить подробный доклад об этом в канцелярию князя.
        - Вот прямо так сразу даже и не знаю, что вам ответить, - признался епископ. - Надеюсь, вы не верите, что церковь как-то замешана в этих жертвоприношениях?
        - Я нахожу это крайне маловероятным, - пожала плечами Кира, - но я не могу предсказать, во что поверит князь. Или захочет поверить. Во всяком случае, княжеские дознаватели будут очень тщательно отрабатывать эту версию, я в этом полностью уверена.
        - Какая, однако, неприятная ситуация, - тяжело вздохнул епископ. - Скажите, госпожа Кира, как вы оцениваете вероятность того, что князь Яромир под этим предлогом решит устроить гонения на христиан?
        - Не имею ни малейшего представления, ваше преосвященство, - призналась Кира. - Если князь сочтёт это политически выгодным, то он, разумеется, не упустит такой прекрасный повод. Серия статей в газетах, демонстрация вот этих визиобразов и высушенных трупов, и толпа пойдёт громить дома христиан. Впрочем, я глубоко сомневаюсь, что князь захочет доводить дело до погромов. Однако в любом случае для христианской общины причастность к таким вещам даром не пройдёт.
        - Община здесь ни при чём! - резко возразил епископ. - Это всего лишь действия отдельных прихожан.
        Кира иронически улыбнулась, и епископ непроизвольно скривился.
        - Мы не в суде, - напомнила Кира, - а для общественного мнения этого хватит, чтобы поддержать любое действие князя, вплоть до полного изгнания христиан. Всё зависит лишь от того, насколько далеко князь решит зайти. Но он в любом случае не упустит такую замечательную возможность вас прижать. Ну, я бы на его месте не упустила, - мило улыбнулась она. - На какие-то уступки вам так и так придётся пойти.
        - А если предположить, что мы сами разберёмся с дурным семенем? - хмуро спросил Ройтер.
        - Полагаю, что в таком случае у князя будет гораздо меньше оснований для того, чтобы наложить на вас какие-то санкции.
        - Но возможно, в этом случае князь будет недоволен тем, что вы нас предупредили?
        - Такое вполне возможно, - согласилась Кира.
        - Тогда почему вы это делаете? - епископ пристально посмотрел на Киру.
        - Семейство Арди всегда поступает по чести, - холодно сказала Кира, взглянув ему прямо в глаза. - Пусть мы не друзья, но у нас добрые отношения с христианской церковью. Мы не станем вас выгораживать, но дать вам возможность оправдаться в том, в чём вы практически наверняка не виноваты - это правильный поступок. Поступить иначе было бы недостойным.

* * *
        Рига встретила нас прохладой и моросящим дождём. Лето давно уже перевалило за середину, и жара постепенно уходила, ну а возле Балтики даже летом не стоит далеко убирать тёплую одежду. Я поймал себя на приятной мысли, что осень уже совсем скоро, и я смогу, наконец, отдохнуть от каникул. Кому-то это, наверное, покажется смешным.
        - Ты надолго к нему, Кени? - спросила Ленка, имея в виду архиепископа.
        - Да вряд ли надолго. Сначала он на меня порычит, потом я немного поогрызаюсь, потом мы начнём разговаривать уже серьёзно и через некоторое время придём к какому-то компромиссу. Чисто деловая встреча, в общем. Обедать он меня не позовёт, и знакомить с женой и дочкой тоже не станет.
        - У него есть жена и дочка?
        - Да Христос его знает, кто у него есть. Я так и не выяснил, можно ли римским попам жениться, или они обходятся без брачных обязательств. Скорцезе, во всяком случае, так грешит, и, наверное, сам себе грехи отпускает.
        - Удобно устроился, - хихикнула Ленка.
        - Устраиваться попы умеют, - кивнул я. - Ты погуляй пока, по лавкам пройдись, что ли. Только охрану возьми с собой обязательно, здесь нас не особенно любят.
        - Да что тут за лавки? - она презрительно сморщила носик.
        - Здесь янтаря много. Подбери несколько хороших кусков, а дома закажи вырезать из них что хочешь. А может, прямо здесь что-нибудь интересное найдёшь. Ну всё, я поехал, часа через полтора вернусь.
        Тёплой встречи я не ожидал, конечно, но архиепископ не стал демонстрировать своё недовольство и принял меня в назначенное время. Не совсем в назначенное, но пятнадцать минут ожидания в приёмной - это так, мелочь. Впрочем, встретил он меня демонстративно неприветливо.
        - Здравствуйте, монсеньор, - радостно сказал я и поклонился.
        Архиепископ смотрел на меня хмурясь, не отвечая на приветствие и не приглашая сесть. Стоять, как проситель, я определённо не собирался, так что я уселся без спроса и уставился на него, как на давно потерянного и вновь найденного папочку. Даже ещё лучше - на Бориса Ярина я так точно не смотрел.
        - И вы, наверное, полагаете, барон, что я рад вас видеть? - поморщившись, язвительно осведомился Богарт.
        Ну, если бы он совсем не хотел меня видеть, то я бы к нему на приём и не попал, так что это не более, чем предварительное обнюхивание и предупредительное рычание.
        - А почему вы не рады меня видеть, монсеньор? - показательно удивился я. - Разве я в чём-то перед вами провинился? Скорее уж наоборот. Обидно, знаете ли, слышать такие слова вместо благодарности.
        - Благодарности?! - от неожиданности архиепископ вытаращился на меня, как крестьянин на звезду стриптиза.
        - А кто вытащил вашего человека? Серьёзно рискуя своим положением, между прочим. Вы слышали, что я в немилости у князя Яромира?
        - Во-первых, это не совсем мой человек… - возразил он.
        - И может даже, совсем не ваш, - согласно кивнул я. - Но когда я пообещал ему спасти его от смерти, я не знал, что он кананитянин. Я спасал именно вашего человека, ради кананитянина я рисковать бы не стал.
        - Он всё же большей частью мой, - признал архиепископ и с демонстративным недоверием спросил: - И что же, вы хотите меня убедить, что именно из-за Максима вы впали в немилость у Яромира?
        - Не только из-за него, конечно, - хмыкнул я. - Однако ваш Эрдман в этой истории был одной из ключевых фигур. Первое, о чём меня спросил князь - почему я не казнил его на месте, как положено по закону. И вместо того, чтобы представить веское оправдание своему поведению, я начал просить князя отпустить - отпустить! - Эрдмана. Как, по-вашему, это понравилось князю Яромиру? Он всё-таки снизошёл к моей просьбе, но такие просьбы имеют свою цену, которую мне ещё предстоит заплатить.
        - Но вы же его и схватили, барон! - возмущённо воскликнул Богарт. - И сейчас у вас хватает духу рассказывать мне, что вы его спасли?!
        - Именно этим я его и спас, монсеньор, - с достоинством парировал я. - Непосредственно перед тем, как с ним произошёл несчастный случай. Или вы полагаете, что ваш человек может творить что угодно, а никто вокруг ничего не поймёт и не заметит? Не будь он вашим человеком, его давно бы без затей казнили, но поскольку князь Яромир не хотел с вами ссориться, Эрдмана очень долго терпели. Однако в конце концов он слишком зарвался, и поэтому с ним должно было приключиться несчастье. Я успел его спасти, но поверьте, это было совсем непросто.
        - Вот так вы видите эту ситуацию? - задумчиво переспросил архиепископ, уже немного успокоившись. - Впрочем, раз Максим здесь с нами, то и в самом деле несправедливо обвинять вас в этом. Однако, как я ни дорожу Максимом, дело даже не в нём. Вы, сами того не подозревая, его арестом создали мне массу проблем, и сейчас мне приходится ломать голову, как их решить.
        - Вы имеете в виду контрабанду золота? - я не совсем понял его иносказания и решил спросить прямо.
        - Что?! - ошарашенно воскликнул Богарт. - Вы знаете об этом?
        Похоже, отважный подпольщик Максим Эрдман не стал докладывать, что он раскололся и сдал всех, кого мог. Наверное, рассказывал, как он храбро переносил все жуткие пытки, которым подвергли его проклятые язычники. Даже не представляю, что он такого насочинял, что архиепископ ему поверил - вряд ли Александер Богарт страдает излишней доверчивостью.
        - Неужели вы всерьёз думали, что мы не отследим всю цепочку? - удивился я. - Такие объёмы невозможно провозить бесследно - стоит зацепиться в одном месте, и вся ниточка достаточно легко разматывается.
        - Хм, - задумчиво сказал архиепископ. - И кому вы сообщили об этом?
        - Князь Яромир, разумеется, знает. Вообще говоря, он знает больше меня - я не особо интересовался этапом переправки, это расследовали люди князя.
        - Я имею в виду…
        - Ваших оппонентов? Княжество не вмешивается в имперскую политику, монсеньор - если кто-то в империи и узнает об этой схеме, то не от нас. Что же касается золота - сожалею, что нарушил ваши планы, но давайте посмотрим правде в глаза - это золото было краденым, и бесконечно такое безобразие продолжаться не могло.
        - Вообще-то, мы за это золото платили неплохие деньги, - хмуро заметил архиепископ.
        - Сказать откровенно, монсеньор, смысл всей этой схемы от меня совершенно ускользает, - осторожно заметил я.
        - Что здесь непонятного? Деньги оставляют след, а многие из наших друзей предпочли бы сохранить свою помощь в тайне.
        - А наличные?
        - За наличными проследить даже легче, барон. Это сотня пфеннигов не оставит никаких следов, а вот миллион отследить очень просто. Этот миллион надо получить в банке, а зная, что миллион ушёл из банка, совсем нетрудно отследить, где он всплывёт.
        До меня, наконец, дошло, в чём состоит смысл этой затеи - они переводят деньги в княжество несколькими платежами под фиктивные договоры, а золото потом всплывает как бы ниоткуда. Вот поэтому им и нужна контрабанда, и обязательно нестандартные слитки. Довольно оригинальная схема - я бы не рискнул полагаться на такую сложную цепочку, хотя если имеется надёжный канал для конвертации золота в деньги, то почему бы и нет. Они наверняка ещё и неплохо зарабатывают на этом.
        - Неудачно, конечно, вышло, - с печалью в голосе сказал я. - Разумеется, монсеньор, у меня и в мыслях не было создавать вам какие-либо неудобства. Но знаете, а ведь ещё не всё потеряно. Наверняка с этим можно что-нибудь придумать.
        Архиепископ мгновенно подобрался и посмотрел на меня новым взглядом, как будто впервые меня увидел.
        - А скажите-ка, барон - вы говорите от своего имени или от имени князя Яромира?
        - Князь предпочитает держаться в стороне от имперских дрязг, - широко улыбнулся ему я. - Раз уж я имперский барон, давайте попробуем исходить из того, что я говорю от себя.
        - А как убедительно вы только что говорили о том, что вы в немилости у Яромира…
        - Одно другому не мешает, монсеньор, - пожал плечами я. - Сегодня я в немилости, завтра я опять в милости, а долг дворянина всегда со мной.
        - Понимаю, - медленно сказал архиепископ, разглядывая меня, словно какой-то любопытный экземпляр. - То есть вы хотите сказать, что возобновление поставок всё-таки возможно?
        - Оно возможно, - утвердительно кивнул я. - По тому же самому каналу. Если желаете, в слитках имперского образца. И даже по более низкой цене.
        - Вот как? - недоверчиво хмыкнул он. - И что же Яромир… то есть, вы, барон, хотите взамен?
        - Я был бы счастлив просто бескорыстно послужить вам, монсеньор, но как вы очень верно заметили, у меня и в самом деле есть сокровенное желание, и я надеюсь, что вы в силах мне помочь. Некоторые из наших купцов жалуются на несправедливые пошлины в Ливонии, и у меня есть мечта увидеть день, когда эти совершенно ненужные препоны исчезнут. Насколько укрепилась бы дружба княжества и Ливонии! Мысль об этом согревает моё сердце. Поверьте, монсеньор, для меня это очень важный вопрос - ведь я не только новгородский дворянин, но и верный подданный империи.
        - Возможно, подобные изменения действительно назрели, - согласился архиепископ. - Но здесь нужно взглянуть на вопрос повнимательнее. Давайте поговорим об этом более детально, барон, с конкретными цифрами.
        Глава 18
        Пыльная тропа, усеянная мелкими камнями, бесконечно извивалась, постепенно поднимаясь вверх. Вокруг громоздились горы Гиндукуша, пока ещё невысокие и покрытые скудной зеленью, но дальше переходящие в укутанные облаками снежные пики.
        - Ну что ты на меня так косишься? - раздражённо спросила Драгана. - Я что - такая страшная?
        - Как пожелает адара, - пробормотал проводник. Судя по его виду, именно так он и думал, но высказывать своё мнение не рисковал.
        - Они сами виноваты, - объяснила Драгана недовольным тоном. - Если бы они вели себя прилично, то остались бы целыми и невредимыми, и со всеми конечностями. А я в ответ проявила понимание и, не побоюсь этого слова, дружелюбие. Я же всем троим оставила по одной несломанной руке - если им так уж хочется женщину, и совсем невтерпёж, то они вполне смогут обслужить себя сами.
        - Воистину адара права, - покорно согласился проводник, явно желая оказаться где-нибудь подальше отсюда.
        - И вообще, почему вы так мирных путников встречаете? У вас что - женщин не хватает, что вы на первую попавшуюся накидываетесь?
        - Женщин всегда не хватает, - нерешительно подтвердил тот.
        - Да? Кое-где с этим тезисом могли бы поспорить. Ладно, кончай трястись, - с отвращением сказала она. - Я тебя не трону, обещаю. А те стены и так вскоре сами собой бы развалились, они же еле стояли. Вовремя надо дома ремонтировать, а не ждать, когда я приду.
        - Адара поистине дочь кого-то из Панеу, - льстиво заявил проводник.
        - Что ещё за Панеу? - нахмурившись спросила Драгана. - Кто он такой?
        - Это они, а не он, - почтительно поправил её тот. - Небесные братья, сеющие смерть.
        - Даже так? Вот бы папа удивился. Ну, вам ещё повезло, что вы с моей мамой не встретились.
        - Ужасна жизнь в демонических землях, - подхалимски согласился проводник.
        - В демонических землях? - Драгана с изумлением посмотрела на него.
        - Старшие так рассказывают, - торопливо объяснил тот. - Что там, внизу - земли, где живут демоны.
        - Демоны?
        - И ещё муслимы. Муслимы даже хуже[18].
        - Хуже, чем что? - непонимающе переспросила Драгана.
        - Чем демоны, - пояснил проводник.
        [18 - Именно так племена Кафиристана раньше видели мир за пределами их долин. Мусульмане, как ближайшие и агрессивные соседи, пользовались при этом особенной нелюбовью. В нашем мире, и в наши дни, население Гиндукуша уже практически полностью исламизировано, за исключением народа калашей, сохранившего веру в старых богов.]
        - Интересная космография, - признала Драгана. - Как же вы с соседями общаетесь, если вокруг вас одни демоны? Через вас же караваны купцов ходят?
        - Ходят, - подтвердил проводник.
        - Так они же демоны?
        - Демоны, - кивнул он.
        - И как тогда?
        - Так купцы ведь, - удивлённо посмотрел он на Драгану, явно в недоумении, как можно не понимать такую простую вещь. - Они же за проход платят.
        - А почему на меня накинулись?
        - Мы же только купцов пропускаем.
        - Так может, и у меня какой-нибудь товар есть.
        - Женщина не может быть купцом, - безапелляционно заявил проводник, а потом вдруг вспомнил, с кем разговаривает: - Этот ничтожный умоляет адару о прощении.
        - Ну ладно, допустим, путник не женщина, - Драгану настолько заинтересовал разговор, что она совершенно не обратила внимания на несколько оскорбительное заявление. - Как вы решаете, кто купец, а кто нет? Товара ведь может быть и совсем немного. Пряности, драгоценные камни, ещё что-нибудь такое.
        - Мудрец решает.
        - А если ваш мудрец говорит, что, мол, вот этот - не купец, то вы его убиваете, а товар забираете?
        - Так демон же, - терпеливо напомнил проводник.
        - Как у вас всё продумано, - покрутила головой Драгана. - А сами вы, стало быть, не демоны, а люди?
        - Мы дарада, - с достоинством ответил тот.
        - Дарада, говоришь? Ну, я бы на вашем месте не особо этим гордилась, это же вроде как раз про вас Геродот врал напропалую? Какие-то муравьи там были размером с лисицу, у которых вы золото воруете, много ещё разной чуши, сейчас и не упомню всего. Хотя откуда вам знать Геродота, вы и про Грецию-то, наверное, не слышали. Ладно, где там ваш мудрец? Долго ещё до него идти?
        - Уже почти пришли, адара, - отозвался тот. - Видите дувал[19] вон за тем деревом? Адара, смилуйтесь, отпустите этого ничтожного, дом мудреца уже рядом.
        [19 - Дувал - глинобитный забор, ограждающий внутренний дворик дома.]
        - Да как же я могу тебя отпустить, дурачок? - снисходительно отозвалась Драгана. - А вдруг ты меня не туда привёл? Так-то я тебя помучаю как следует, потом убью и немного успокоюсь. А иначе мне придётся обратно в ваш кишлак идти. Я же всех там поубиваю - неужели тебе соплеменников не жалко?
        Было совсем непохоже, что проводник так уж переживает за соплеменников, но возражать он не решился. Впрочем, ведь и соплеменники особо не скрывали, что отправляют с бешеной демоницей кого не жалко, так что трудно было ждать от него ответной самоотверженности.
        Драгану уже встречали. У двери дувала стоял довольно живописный персонаж в цветастом халате и смешной шапочке. Длинная борода была изрядно с проседью, однако если внимательно присмотреться, то легко можно было заметить, что он на самом деле гораздо моложе, чем выглядит.
        - Этот, что ли, твой мудрец? - обратилась Драгана к проводнику. - Вот что, дружок, постой-ка здесь, вдруг понадобишься. Ты уж меня извини, я тебе ноги приклею, а то вдруг ты сбежишь, а я расстроюсь.
        Проводник дёрнулся, но не смог оторвать ноги от земли и смирился. Мудрец, глядя на это, резко помрачнел.
        - Ну приглашай, что ли, в дом, хозяин, - жизнерадостно обратилась к мудрецу Драгана. - Что же ты гостью на пороге держишь? Может, я, ха-ха, купчиха?
        Тот молча повернулся и направился внутрь. Драгана предпочла интерпретировать это как приглашение и двинулась следом. Внутри дома оказалось пустовато - пол небольшой комнаты был полностью застелен хорошим ковром, на котором лежало несколько подушек, и этим меблировка исчерпывалась. Правда, висящий на стене небольшой ковёр, судя по всему, прикрывал проход ещё в одну комнату, но Драгана исследованием жилища совершенно не заинтересовалась. Она привычно устроилась на большой подушке и с любопытством посмотрела на хозяина.
        - Я у тебя в кишлаке чуть-чуть пошумела, - доверительно сказала она ему. - Там тройка придурков сразу потащила меня насиловать, можешь себе представить? Вот я их и наказала слегка, ну и по сторонам там тоже кой-чего немного поломалось. А деревенские мне сразу проводника к тебе выдали, решили, что уж ты-то меня точно сможешь убить. Что ты отомстишь за их унижение. Так как - будешь меня убивать?
        - А получится? - мрачно отозвался мудрец.
        - Ну, попробовать-то можешь. Будешь убивать?
        - Не буду, - вздохнул хозяин.
        - Не совсем дурак, значит, - с удовлетворением кивнула Драгана. - А знаешь, я думала, что ты всё-таки посильнее будешь. А сейчас гляжу на тебя и вижу ранг четвёртый от силы. Непохоже, что больше.
        - Мы рангами не меряем.
        - Вот поэтому у вас все Владеющие и слабаки. Академическое образование - это тебе не просто так. Как тебя зовут, кстати? Меня вот Драганой зовут.
        - Зови меня пшур, - немного поколебавшись ответил тот.
        - Не хочешь говорить имя, значит[20]? - фыркнула Драгана. - Ладно, мне до твоего имени дела нет, пшур так пшур. Ты понял, зачем я к тебе пришла, или рассказать?
        [20 - Пшур - это не имя. В системе жречества Кафиристана это нечто среднее между жрецом и шаманом.]
        - Расскажи, - настороженно отозвался пшур.
        - А и расскажу, - добродушно согласилась Драгана. - Я путешествую в поисках новых знаний. Тебе это не нужно, конечно, а вот таким, как я, время от времени необходимо пускаться в путь. Ну, не совсем так, там всё немного сложнее, но не будем вдаваться в детали. Детали не имеют значения; главное состоит в том, что я ищу возможности постичь новые грани Силы. Тебе это понятно?
        - Понятно, - кратко ответил тот, хмуро глядя на Драгану.
        - И вот мне в каждом селении рассказывают про некоего мудреца, - продолжала она, - который умеет просто удивительные вещи. Например, предсказывать землетрясения. Некоторые Высшие очень много знают о камне и тоже могут предупредить о землетрясении. Но они могут всего лишь сказать, что есть такая опасность в ближайшем будущем. Они не могут сказать, например, что послезавтра в три пополудни будет два сильных толчка с интервалом десять минут, и что заметных разрушений не будет, но на всякий случай лучше выйти из домов. Высшие, имеющие сродство с камнем, такого не могут, а этот самый загадочный мудрец может. И ведь, что особенно интересно, все его предсказания в точности сбываются. Удивительно, правда?
        Она испытующе посмотрела на пшура, но тот молчал, мрачно на неё глядя.
        - Или вот ещё: мудрец говорит, что завтра к вечеру по такому-то пути пойдёт селевой поток, и всё именно так и происходит. Напряжение в глубинах недр некоторые Высшие ещё могут как-то ощутить, но как можно предвидеть прорыв потока грязи? Я про такое никогда не слышала. Да я вообще не представляю, как такое можно предсказать! А вот мудрец этот, оказывается, и такое умеет. Нет, ну что тут можно сказать? Это же просто поразительно!
        Сам мудрец с похоронной физиономией взирал на неё, совершенно не желая поддержать её восхищение.
        - Да много чего мне рассказали. А знаешь, что меня больше всего потрясло? - понизив голос, как бы по большому секрету сказала Драгана. - Что гляжу я на этого могучего Владеющего, и понимаю, что в нашем Академиуме он вряд ли бы смог диплом получить. Что у нас любой студент-выпускник ему даст сто очков вперёд, где уж ему с Высшими тягаться. Но ведь получается, что тягается, да ещё как тягается! Вот что поистине удивительно, вот что не даёт мне покоя!
        - И с чего ты решила, что я буду тебе что-то объяснять? - угрюмо осведомился пшур.
        - С того, что я хочу получить ответы, - просто объяснила Драгана. - Лучше бы тебе ответить по-хорошему, но я могу и по-плохому. Поверь, я умею спрашивать, мне все отвечают.
        - Недостойно так поступать той, кто объявила себя гостьей.
        - И впрямь не очень хорошо, - со вздохом согласилась она. - Обычно я веду себя тактичнее. Правда, не то чтобы намного, но всё же. Однако есть в этом деле ещё один небольшой момент, который делает меня настойчивее, и который мы с тобой обязательно проясним: мне по секрету сказали, что тебе в качестве благодарности время от времени присылают девушек, однако никакого гарема я здесь не вижу. Где они?
        - А тебе не всё равно?
        - Да мне на самом деле плевать, что вы делаете со своими девками, - призналась Драгана. - Но я обязана убедиться, что здесь не происходит какой-нибудь пакости вроде человеческих жертвоприношений. Я просто не могу пройти мимо - если я так поступлю, это отразится на моём возвышении. Может, даже остановит его навсегда. Так что рассказывай. Для начала - с кем ты заключил сделку?
        - Мне помогает Имра, - неохотно сказал пшур.
        - Имра - это ваш бог, которого в Индии зовут Ямой, а в Иране Йимой? А ведь ты мне врёшь, - осуждающе покачала головой Драгана. - Я точно знаю, что ваши боги не требуют человеческих жертв. Яме даже в Индии человеческих жертв не приносят, а уж там-то какой только мерзости не придумали. Да и вообще не думаю, что какой-то бог станет иметь с тобой дело как с равным, напрямую. Извини меня за прямоту, но ты слишком ничтожен для того, чтобы заключать сделки с богами. Похоже, ты не хочешь сотрудничать по-хорошему… ну, как знаешь. Давай тогда попробуем по-плохому.
        - Не надо по-плохому, - торопливо сказал тот.
        - Правильное решение, - одобрительно кивнула Драгана. - Там же за дверью этот стоит - услышит твои крики, расскажет другим, потеряешь авторитет. Давай лучше разговаривать цивилизованно. Так с кем у тебя сделка?
        - Я не знаю, что это за сущность, - неохотно выдавил из себя пшур. - Вряд ли бог, но может многое. Ну, то есть, что он может - не знаю, может быть, и мало чего может, зато горы хорошо чувствует. Золото показывает, камни…
        - Золото? - в недоумении переспросила Драгана. - Гигантский муравей, что ли, как у Геродота?
        - Почему муравей? - в ответ удивился тот. - Я его только силуэтом в полутьме видел, но фигура вроде человеческая. Глаза только немного светятся синим.
        - Человеческая, говоришь? А может, что-то вроде большой крысы на задних лапах?
        - Нет, точно не крыса, - решительно отказался пшур. - Крысы у нас в пещерах изредка появлялись, но ушли куда-то. Крыс давно никто не видел.
        - Значит, всё-таки человеческая, - задумалась Драгана. - А где ты с ним встречаешься?
        - Внизу, в пещере. Долго спускаться надо. Мне там трудно, и ему тоже трудно. Но я дальше вниз не могу, а он наверх не может.
        - То есть он совсем внизу живёт, так выходит? И много там таких?
        - Не знаю, - пожал плечами тот. - Может, и много. Я других не видел.
        - Ну а сам он что-нибудь про других упоминал? - допытывалась Драгана. - Может, оговорка какая-нибудь была? Что-нибудь вроде: «Завтра встретиться не смогу, иду с друзьями на рыбалку».
        - Не было ничего такого, - уверенно сказал пшур. - Мне кажется, он один, но может, и ошибаюсь.
        - Так чем ты ему платишь, пшур? Он тебе про землетрясения рассказывает, золото-камешки показывает, а ты ему взамен что? Девок на алтаре режешь?
        - Никого я не режу, - хмуро ответил тот. - Еду приношу, одежду иногда.
        - Человеческую одежду?
        - Ну да, обычную одежду.
        - Так а девок-то ты куда деваешь?
        - Ему привожу.
        - А ему они зачем?
        - Не знаю, - с неохотой ответил пшур. - Он не говорил, а я не спрашивал. Может, ест их, может, женится. Не знаю.
        - Какой интересный зверёк тут у вас завёлся, - задумчиво сказала Драгана. - И как ты с ним встречаешься?
        - Просто спускаюсь вниз, он вскоре появляется. Он всегда меня как-то чувствует.
        - То есть так просто его не поймать, - сделала логичный вывод Драгана. - Почует и уйдёт вниз. А когда ты ему очередную девицу должен доставить?
        - Как мне кого-нибудь приведут, так и поведу вниз, - с подозрением посмотрел на неё пшур.
        - Да-да, ты правильно догадался, - улыбнулась ему Драгана. - Вот тебе меня и привели. Давай, веди к нему, знакомиться будем.

* * *
        Пещера выглядела обычной дикой пещерой, но на самом краю сознания ощущалась какая-то неправильность - даже не опасность, а скорее чуждость. Ещё по дороге сюда пшур сказал, что местные в эту пещеру не заходят, и Драгана сейчас поняла почему. Она попыталась почувствовать окружение - после путешествия в Нижний мир у неё появилось некое дополнительное чувство, которое было сложно описать, но которое тем не менее при некотором навыке давало ощущение окружения, впрочем, весьма приблизительное. Однако чувство это понемногу развивалось, и к настоящему времени Драгана вполне уверенно ощущала огоньки мелких существ и пустоты в толще камня. Эта пещера была действительно огромной - где-то под ногами ветвилось множество проходов, образуя уходящие вдаль ярусы.
        - Нам в левый проход, адара, - тихо сказал пшур, указывая на тёмный провал, едва заметный в полумраке большого зала, слабо освещённого редкими клочьями фосфоресцирующего мха. - И ещё я девчонкам всегда руки связываю.
        - Ну и мне свяжи, - равнодушно ответила Драгана, протягивая руки. - Мне это не сильно помешает. Только свяжи так, чтобы верёвку можно было сразу целой скинуть. Уничтожить-то её я мгновенно могу, но вдруг она на месте понадобится.
        - И ещё когда немного дальше заходим, я их на плече тащу, - добавил пшур, накручивая ей на руки прочную верёвку. - Ниже совсем плохо становится, они обычно там в обморок падают.
        - Нет, это уже слишком будет, - отказалась Драгана, немного подумав. - Меня ещё только дикие горцы не лапали. Да и вообще, трудно адекватно реагировать, когда висишь на плече задницей вверх. Будем считать, что я просто такая выносливая попалась - буду пошатываться и глаза закатывать, вроде как страдать.
        - Но на самом деле ты страдать не будешь, адара? - осторожно спросил пшур.
        - Не буду, - усмехнулась Драгана. - Для таких, как я, эта пещера вроде курорта, мы замечательно себя чувствуем внизу. Кстати, когда твой дружок появится, можешь сразу уходить - я дорогу обратно сама найду. Ладно, больше ни слова - вдруг он что-то услышит и поймёт, что я не жертва.
        Дальше они шли молча - пшур впереди, а следом за ним Драгана на верёвке. Довольно широкий ход постоянно вёл вниз, часто петляя и разветвляясь, но пшур уверенно выбирал нужный проход. Давление Силы чувствовалось всё заметнее, и Драгана с интересом подумала, что здесь уже могут попадаться сатураты. Мха на стенах становилось больше, и проход постепенно становился немного светлее, но всё же света было слишком мало, чтобы высматривать сатураты, так что она вскоре бросила это безнадёжное занятие.
        Наконец они дошли до небольшого зала, где пшур остановился. Выглядел он не очень хорошо - на лбу поблёскивали капли пота, да и стоял он пошатываясь. Поглядев на него, Драгана и сама начала пошатываться - чувство окружения говорило ей, что поблизости пока никого нет, но она рассудила, что всегда полезно немного потренироваться.
        Ждали они минут двадцать. Пшур выглядел уже совсем плохо, и Драгана начала всерьёз задумываться, не придётся ли уже ей тащить его на плече. Идея не вызывала у неё никакого энтузиазма, но бросить его в пещере было бы всё же неправильно. К счастью, на этом ожидание и закончилось - чувство окружения просигналило о быстро приближающемся существе. Драгана аккуратно передвинула верёвку, чтобы можно было сбросить её мгновенно, одним движением.
        Прошло не больше минуты, и в одном из тёмных проёмов возникла тень - и в самом деле человеческая. Существо уверенно шагнуло в зал и вдруг резко остановилось, словно на что-то наткнувшись. Горящие синим огнём глаза остановились на Драгане, а затем существо метнулось прочь.
        - Стой, сволочь! - рявкнула Драгана, немедленно бросившись за ним.
        Она выскочила в проход, который был совсем плохо освещён, но саженях в двадцати впереди ясно виднелся силуэт существа. Воздух впереди сгустился и резко ударил беглеца в спину. Тот закувыркался по неровному полу, но каким-то образом сумел при этом завернуть за угол. Драгана вполголоса выругалась и метнулась следом. За углом она увидела спину существа, исчезающую в боковом проходе. Так они бежали несколько минут - в прямом коридоре Драгана легко бы его остановила, но в бесконечно ветвящихся ходах она видела лишь изредка мелькающую впереди спину.
        К счастью, кривые ходы, наконец, кончились, и оба выскочили в большой зал, где пробег и завершился. Существо с размаху налетело на невидимую, но вполне твёрдую стену и упало на пол. Драгана подскочила к бегуну, неуверенно пытающемуся встать, и пробила с ноги ему в голову. Тот рухнул обратно на пол и затих.
        Только сейчас Драгана смогла оглядеться вокруг. Они находились в зале с невысоким потолком - сухом, и без всяких сталактитов, однако с изрядно замусоренным полом. Тут и там валялись камни самых разных размеров - от небольших осколков до здоровенных гранитных глыб, и на ближайшей сидела трёхметровая ящерица, разглядывая посетителей с явным гастрономическим интересом. Ящерица открыла пасть, набитую зубами-иглами, и зашипела. Совершенно неожиданно для себя Драгана зашипела в ответ, странслировав ей жажду крови и желание разорвать. Ящерица захлопнула пасть и метнулась прочь.
        - Хм, - сказала Драгана в замешательстве, - надо же, как я умею, оказывается. Ну ладно, посмотрим, кто тут у нас так быстро бегает.
        Она зажгла шарик света и с любопытством начала рассматривать пойманное существо, до сих пор валяющееся без сознания. Со спины оно было неотличимо от человека, особенно в обычной человеческой одежде - грязных грубых штанах и такой же рубахе. Кем бы это существо ни было, произошло оно определённо от человека. На ногах у него были невысокие сапоги - в точности такие же, как у местных горцев. Она перевернула его ногой; спереди сразу бросались в глаза отличия, правда, не такие уж сильные - уши были заметно больше, чем у человека, и немного другой формы. Глаза тоже были заметно больше, и из-за этого форма черепа в целом выглядела несколько чужеродно. В целом модификации выглядели довольно логичными - для выживания в Нижнем мире ночное зрение и хороший слух были основными требованиями. Хотя судя по тому, что он издалека чувствовал появление пшура, различия с человеком этим не исчерпывались. Драгана, впрочем, про себя решила считать его человеком - если он не человек, то и её, если вдуматься, человеком тоже сложно назвать.
        Драгана посмотрела на верёвку, до сих пор свисающую у неё с руки, и на всякий случай связала ему ноги.
        - Давай просыпайся, дорогой, - ласково сказала она, совсем неласково похлестав его по щекам.
        Тот открыл глаза, сразу засиявшие синим в голубоватом свете конструкта, дёрнулся, понял, что связан, и замер, насторожённо глядя на Драгану.
        - Успокоился? - добродушно спросила она. - Ну как, поговорим? Или тебя надо сначала помучить немного?
        Пленник по-прежнему молчал, угрюмо на неё глядя.
        - Ну, как хочешь, - вздохнула Драгана, и он выгнулся, взвыв от боли.
        Через несколько секунд боль прекратилась, и во взгляде его появился страх.
        - Прямая стимуляция нервных окончаний, - доверительно пояснила ему Драгана. - Очень полезное умение, скажу тебе. Чрезвычайно способствует беседе, и при этом безо всякого зверства. Редкое сочетание гуманности и эффективности.
        - Чего тебе от меня надо?
        - Ты умеешь говорить! - обрадовалась она. - А то я уже засомневалась, не напрасно ли тебя мучаю. Отвечая на твой вопрос: мне от тебя ничего такого не надо, я поговорить с тобой хочу. Давай сделаем так: я буду задавать тебе разные вопросы, а ты будешь честно на них отвечать. Только обязательно честно, а то мне придётся делать тебе больно, ну ты и сам уже понял, как оно. Давай только сначала сделаем один небольшой конструкт, чтобы я могла определить, когда ты врёшь.
        Структуры Силы тот явно видеть не мог, но вздрогнул, когда конструкт Драганы мягко ударил его в лоб. Во взгляде его появилось угрюмое отчаяние, когда до него окончательно дошло, что отвечать придётся, и придётся отвечать правдиво.
        - Как тебя зовут, дорогой? - участливо спросила Драгана.
        - Тери, - неохотно выдавил из себя пленник.
        - Много вас здесь таких?
        - Один я.
        - Один, - задумчиво кивнула ему Драгана. - И имя у тебя местное, я вижу. Ты ведь не таким родился, верно? Расскажи мне, как ты таким стал.
        - Хозяйка таким сделала, - после некоторого колебания ответил тот.
        - Хозяйка? - удивлённо приподняла бровь Драгана. - Очень, очень интересно! А расскажи-ка мне всё сначала, Тери.
        - Я в пещере заблудился…
        - Знаешь, Тери, - с грустью сказала Драгана, - ты, конечно, не врёшь, но я чувствую, что ты очень сильно недоговариваешь. Так не пойдёт, мне нужен подробный рассказ. Боюсь, что мне придётся тебя наказать.
        Она слегка прищёлкнула пальцами, и Тери опять закричал от боли.
        - А вот теперь давай ещё раз, и с самого начала. Как ты попал в эту пещеру?
        - Мы с друзьями убегали от врагов, - Тери выглядел уже полностью сломленным. - Забежали сюда.
        - Сколько вас было? От кого убегали?
        - Нас предали, мы в засаду попали. Нас пятеро было, трое смогли в эту пещеру уйти.
        - А давай я попробую угадать, Тери - вы разбойниками были, верно?
        - Что такое разбойник? - взгляд его вильнул. - Так любого можно разбойником назвать.
        - Да мне, в общем-то, всё равно, - усмехнулась Драгана. - Я знаю, что у вас это принято[21]. Просто не надо выгораживать себя, рассказывай всё как есть. Вот вы втроём забежали в пещеру, дальше что произошло?
        [21 - Действительно, там это было обычным делом. Племена Кафиристана постоянно устраивали набеги на соседей, и воевали друг с другом, порой по совершенно ничтожным поводам.]
        - Мы заблудились. Все ходы вели вниз, мы шли, пока могли, потом не смогли идти и упали. Потом пришли жуки, много.
        - Какого цвета жуки? Чёрные?
        - Нет, красные.
        - Однако вы и в самом деле глубоко зашли, - с удивлением сказала Драгана. - Как у вас только сил хватило? Красные уборщики наверху ведь не живут. Разве что сразу после метаморфозы, но они тут же уходят вниз. И вообще-то чёрные для метаморфозы поглубже спускаются, так что это тоже не сказать, что наверху.
        - Откуда ты это знаешь? - потрясённо посмотрел на неё Тери. - Где ты их могла увидеть?
        - Я и синих видела, - небрежно махнула рукой она. - Неважно. Что было дальше?
        - Меня они почему-то не тронули, а парней сожрали. Дочиста, вместе с костями.
        - А потом?
        - А потом я отрубился, а пришёл в себя уже таким.
        - Погоди, - с недоумением переспросила Драгана, - ты же говорил, что таким тебя сделала Хозяйка?
        - Она, - подтвердил тот. - Кто же ещё?
        - Так кто она такая?
        - Она вокруг нас, - он посмотрел на неё удивлённо. - Она везде. Всё внизу и есть Хозяйка.
        - Гея! - потрясённо ахнула Драгана. - А ведь действительно, всё сходится! Мы привыкли не задумываясь списывать всё на Силу, а ведь если поразмыслить - зачем Силе устраивать что-то в глубинах какой-то планеты? Сила мыслит совсем другими масштабами, планеты и звёзды её вряд ли могут заинтересовать. И мелкие твари ей тем более ни к чему. Так ведь, Тери?
        Тери тупо смотрел на неё, явно не понимая, о чём она говорит, но Драгана в лихорадочном возбуждении не обращала на это внимания:
        - То есть получается, что Гея решила сама использовать Силу и сократить себе дорогу к Возвышению. Оттого у нас и концентрация Силы больше, чем в космосе - это, кстати, не гипотеза, а доказанный факт, Тери.
        Тери даже не силился её понять.
        - И отсюда следует, что Гея сама создала Нижний мир, и ей там зачем-то нужны слуги. Люди её чем-то не устраивают в качестве населения? Или это никак не связано с людьми? Как ты думаешь, Тери? Впрочем, что это я? - она, наконец, заметила бессмысленный взгляд собеседника. - Разговариваю с горским разбойником, как с коллегой-профессором. Вряд ли ты вообще задумывался на этот счёт. Но знаешь, Тери, я совсем не зря потратила на тебя время - ты даже не понимаешь, насколько ценное знание ты мне дал. Ты помог мне взглянуть на мир с другой стороны, и очень многие вещи сразу получили простое и логичное объяснение.
        - Ты меня отпустишь? - Тери уловил, что чем-то сильно ей помог, и решил, что сейчас самый благоприятный момент, чтобы об этом поговорить.
        - Возможно, - кивнула Драгана. - Но сначала нам нужно прояснить один момент. Тебе много раз приводили девушек - зачем они тебе?
        - Хозяйка хочет, чтобы у меня потомство появилось, - немного поколебавшись, объяснил Тери. Тема была ему явно неприятна.
        - Хочет вывести ещё одну подземную расу из людей, - понимающе кивнула Драгана. - Не совсем, правда, ясно, почему её карлы не устраивают. Ну, в данном случае это неважно. А как Хозяйка тебе говорит, что она хочет?
        - Никак не говорит. Просто я чувствую, что ей надо.
        - Интересно, Тери, очень интересно. Вполне возможно, что карлы недостаточно чувствительны к её желаниям, и она захотела вывести кого-то более послушного. Впрочем, мы отвлеклись - вернёмся к девушкам. Где они?
        Тот молчал.
        - Тери? - удивлённо спросила Драгана. - Отмалчиваться я тебе не разрешала. Последний раз повторяю вопрос: где девушки?
        - Они не смогли превратиться, - неохотно признался тот.
        - То есть ты затаскиваешь их вглубь, и они там умирают? - уточнила Драгана. - Все они умерли?
        - Хозяйка пока не нашла, кто ей подходит.
        - Вот как?
        Драгана погрузилась в глубокую задумчивость, а потом, придя к какому-то решению, вскинула глаза на Тери, и у того отделилась голова, залив кровью неровный пол.
        - Извини, Тери, - сочувственно сказала она. - Но иначе ты так и продолжишь девчонок убивать, а это всё-таки неправильно. Запрещать тебе бесполезно, Хозяйка всё равно тебя заставит.
        Глава 19
        - О чём ты так напряжённо думаешь? - с любопытством спросила Ленка, оторвавшись от своего эскизника, в котором она всю дорогу что-то лениво чиркала.
        - Да просто смотрю в окно, - отозвался я. - Что ещё в поезде делать?
        - Смотришь-то смотришь, но я сомневаюсь, что ты что-то там видишь. Вот как называется станция, которую мы две минуты назад проехали?
        - Не помню, - с лёгким недоумением ответил я, копаясь в памяти. - Вроде действительно что-то проехали только что, а вспомнить не могу.
        - Можешь не трудиться вспоминать, - с лёгким смешком сказала Ленка. - Последние полчаса мы никаких станций не проезжали. Так о чём же ты так сосредоточенно размышляешь? Всё думаешь о том, что делать с золотом?
        - С золотом? - я пренебрежительно махнул рукой. - Да что о нём думать? С ним всё ясно.
        - Так уж и ясно? Я разговаривала с Кирой перед отъездом, и она была очень сильно озадачена. Рассказывала, что с твоей идеей продавать золото широкой публике есть проблема, и похоже, что проблема неразрешимая.
        - Что за проблема? - заинтересовался я.
        - Ну, я не очень в этом разбираюсь, так что могу только пересказать её слова. Она сказала, что золото невозможно использовать для вложения денег, потому что его слишком сложно обратить снова в деньги. Нет у нас свободного рынка золота. Человек, купивший у нас слиток, может только продать его княжескому скупщику, но слишком много на этом потеряет. Так что вряд ли кто-то станет покупать наше золото.
        - Ах, это! - улыбнулся я. - Всё верно, есть такая проблема, и для неё имеется простое и изящное решение. Я не стал рассказывать его Зайке - мне интересно, что она придумает. Вдруг она придумает что-нибудь получше?
        - А ещё тебе интересно посмотреть, сможет ли она вообще что-то придумать? - предположила Ленка.
        - И это тоже, - согласился я. - Мне же надо знать, способна ли она генерировать новые идеи, или же она всего лишь хороший исполнитель. Хотя нет, она, конечно, не просто исполнитель, но я пока не совсем понимаю, насколько она способна самостоятельно решать проблемы. Так что пусть пока думает. Времени подумать у неё хватит, раньше, чем через год, мы эту торговлю запускать не начнём.
        - А ты что придумал? - любопытство у неё уже разгорелось вовсю.
        - Да никаких сложностей там на самом деле нет. Надо продавать не просто так, а с возможностью обратного выкупа. Слитки делать номерными, и для каждого подписывать отдельный договор, где оговаривается право покупателя вернуть нам этот слиток по текущей цене минус некоторая комиссия. То есть для покупателя проблема полностью решается, при этом нам невозможно предъявить обвинение в занятии торговлей - мы же не торгуем, а продаём или выкупаем обратно свой продукт. Для покупателя наша комиссия заметной роли не сыграет - при условии длительного вложения, конечно. Понятно, что краткосрочной спекуляции, как с акциями, здесь не выйдет, ну так золото - это вообще инструмент долгосрочных вложений.
        - А покупатели на это золото вообще будут?
        - Обязательно будут. Первое время нам золота будет даже не хватать. Это ведь только кажется, что сотня пудов - это огромное количество, а на самом деле это капля в море. Лет через десять-двадцать, конечно, полегче станет, когда накопим золота побольше, и начнём его чаще выкупать обратно. А поначалу сложно придётся, чужое золото нам ведь продавать нельзя, придётся как-то обходиться только своим.
        - Знаешь, Кени, - задумчиво сказала Ленка, - Алина как-то мельком сказала, что они с Ганой никак не могут понять, в кого ты такой умный уродился. Я их очень хорошо понимаю, я сама поражаюсь, как у тебя получается решать неразрешимые задачи, причём буквально мимоходом. И вообще, это просто невероятно, насколько хорошо у тебя выходит всё, за что бы ты ни взялся. Если бы я не видела тебя каждый день своими глазами, то я бы, наверное, и не поверила, что такой человек на самом деле существует.
        - Вот как раз об этом я сейчас и думал, Лен, - вздохнул я. - Меня этот вопрос давно мучит, а в последнее время кое-какие мои подозрения, наконец, подтвердились.
        - О чём ты, Кени? - нахмурилась она.
        - Понимаешь, я могу поверить, что я очень умный. Могу поверить, что очень удачливый. Но всему есть предел. Да, я неплохо использовал подвернувшиеся возможности, но суть в том, что эти возможности не могут так часто подворачиваться. Это просто ненормально. Тем более что возможности не просто подворачиваются, их мне буквально всовывают. Ты, кстати, не пробовала работать с лесом вероятностей?
        - Совсем чуть-чуть, - призналась Ленка. - Там всё очень сложно, это надо серьёзно заниматься, а у меня пока на это времени нет.
        - Если ты пробовала менять ветку… нет, давай я лучше объясню с самого начала. Вот этот карандаш лежит на столе, потому что ты его сюда положила. Но ты могла положить его и в коробку, и на самом деле ты это тоже сделала. Эти ветки существуют одновременно, просто та ветка, в которой ты кладёшь карандаш в коробку - виртуальная, призрачная. Точнее говоря, она тоже существует в реальности, просто ей соответствует слишком маленькая вероятность. Однако я могу эту вероятность повысить, и тогда уже та ветка, где карандаш лежит на столе, станет призрачной. Но такое изменение леса не происходит мгновенно. Лес сопротивляется, пытается вернуться в предыдущее устойчивое состояние, и возникает колебание вероятностей в обеих ветках. Некоторое время они даже существуют одновременно, и такие, как мы с тобой, можем это заметить. И потом ещё довольно долго после этого обе эти ветки как бы дрожат, и приглядевшись, можно понять, с какой ветки на какую была перекинута вероятность. Так вот, в случае с золотым прииском я случайно заметил, что ветка, связанная с передачей прииска, немного дрожит. А когда присмотрелся, то
заметил, что дрожит и ветка, где князь вообще ничего мне про прииск не говорит. Ты понимаешь, что это значит? Это значит, что первоначально князь не собирался отдавать мне этот прииск, но кто-то воздействовал на вероятности, сделав реальной ту ветку, где я его получаю. Я даже начинаю подозревать, что все мои умные решения на самом деле вовсе не мои.
        - Ты хочешь сказать, что кто-то вкладывает тебе в голову умные мысли? - непонимающе переспросила Ленка.
        - Нет, вложить что-то в голову нельзя, - усмехнулся я. - Тем более, умные мысли. Во всяком случае, с лесом вероятностей это сделать невозможно. Зато можно выбрать ту ветку, где я совершаю умный поступок.
        - То есть таким образом можно заставить тебя что-то сделать?
        - Вопрос философский, - хмыкнул я. - Меня ведь никто не заставляет что-то делать, это исключительно мой поступок, я совершаю его сам, без всякого давления. Просто в лесу вероятностей я одновременно совершаю несколько разных поступков, и из них можно выбрать нужный. Можно ли это назвать принуждением? Я не знаю.
        Ленка погрузилась в длительные раздумья.
        - Нет, Кени, - наконец сказала она. - Никакой лес вероятности не сможет сделать из дурака гения и заставить его придумывать что-то умное. Я допускаю, что возможности тебе подсовывают, но реализуешь их ты сам. Ты и в самом деле очень умный. Я тобой горжусь, и мне приятно чувствовать, что другие женщины мне завидуют. Но вот то, что кто-то вмешивается в твою жизнь, пусть даже помогая тебе - это мне очень сильно не нравится. Это надо прекратить. Я уверена, что ты и сам замечательно со всем справишься.
        - А уж как мне-то это не нравится, - криво усмехнулся я. - Вот только кто это делает?
        - Драгана? - предположила Ленка.
        - Я тоже сразу о ней подумал, - кивнул я. - Тем более, она уже проделывала нечто похожее со своей мастерской. Она была бы первым кандидатом, но она уехала, а история с прииском случилась уже после её отъезда. Это снимает с неё все подозрения. Этим занимается либо кто-то рядом, либо какая-то сущность более высокого порядка.
        - А кто ещё умеет обращаться с лесом вероятности?
        - Ты, например. В теории ты могла бы таким образом незаметно помогать мужу, но вряд ли ты успела достаточно научиться, чтобы так работать с вероятностями. Да мы и так оба знаем, что это не ты. Больше мне никто в голову не приходит, кроме разве что Кеннера Ренского.
        - Думаешь, он не умер тогда?
        - Не знаю, - пожал я плечами. - Этого и Ренские не знают, а я тем более могу только гадать. Но зачем бы он стал мне помогать?
        - Вообще-то, ты его потомок, - напомнила Ленка.
        - И что с того? Я его единственный потомок, что ли? Я из другой семьи, для которой Кеннер Ренский просто какой-то предок, не более того. Его имя для нас почти ничего не значит. Если уж помогать потомкам, то логичнее помогать Ренским, где полно его потомков, которые ему памятники ставят. Например, той же Стефе Ренской, которая была его любимой внучкой. Но получается, что он Ренским не помогает, а помогает мне, для которого он чуть более чем никто. Нет, для него нет ни малейших причин обо мне заботиться. Мне кажется, его можно смело исключить.
        - Может быть, Сила?
        - Ну да, кому как не сущности вселенского масштаба заботиться о том, чтобы как следует набить мои карманы, - саркастически прокомментировал я. - Конечно, каждый человек считает себя самым важным существом во Вселенной, но всё же должен быть какой-то предел самомнению.
        - Тогда кто? - озадаченно посмотрела на меня Ленка.
        - Хотел бы я это знать, Лен, - вздохнул я. - Уже всю голову сломал, и так ничего и не придумал.

* * *
        Поезд снижал ход. За окном замелькали какие-то склады, а пути начали ветвиться и разбегаться в стороны. Наконец показались стоящие у перронов поезда, но здесь уже наш путь отклонился влево и прошёл мимо. Справа промелькнуло здание вокзала в нарочито-древнерусском стиле - киевляне никому не давали забыть, что именно в Киеве когда-то находился великокняжеский стол, высокомерно игнорируя тот факт, что Владимир держал этот стол намного дольше[22]. Кстати говоря, Воислав ещё в самом начале своего княжения объявил Владимир великокняжеским городом, хотя сам он великим князем не считается. Великого князя у нас нет уже много веков, и шансы восстановить это звание практически отсутствуют - для этого претенденту нужно перерезать как минимум половину князей, а это задача очень непростая. Я вообще плохо понимаю, зачем князья разводят эту суету насчёт великокняжеского стола - разве что ради подогревания патриотизма. Каких-то других преимуществ от этого совершенно не просматривается, хотя может быть, я просто не знаю, куда смотреть.
        [22 - В нашей реальности это не совсем так - Киев был великим княжеством 271 год до 1243 года, когда он был присоединён к Великому княжеству Владимирскому. Владимир был великим княжеством 219 лет, после чего сам был присоединён к Великому княжеству Московскому. Однако в мире Кеннера Москва так и осталась небольшим городом Владимирского княжества.]
        Поезд совсем замедлился, а затем с почти незаметным толчком окончательно остановился у короткого перрона литерной стоянки.
        - Гулять будем? - спросила Ленка, оторвавшись от своего неизменного эскизника.
        - Опять хочешь в тот трактир, как там его, «Железный конь»? - усмехнулся я. - Нет, милая, мы уже не Махренко, а Арди не по статусу устраивать драки с паровозными бригадами. Я только зайду к диспетчеру обсудить маршрут, а потом сразу поедем дальше.
        Ленка печально вздохнула и снова взялась за карандаш. Я её понимаю - сам не люблю поезда и вообще транспорт, будь он хоть каким комфортным. Я бы тоже был не прочь немного погулять. Но семью Махренко здесь может кто-нибудь и вспомнить - вероятность, конечно, ничтожная, но нам в Киеве ничего не нужно, кроме топлива и воды, так зачем рисковать попусту?
        Я легко спрыгнул с подножки на освещённый утренним солнцем перрон, на который уже выворачивали грузовики с цистернами, а следом за ними ехал небольшой фургон с разными припасами. Я бросил на эту процессию ленивый взгляд и не торопясь двинулся в сторону диспетчерской. Какое-то чувство неправильности не давало мне покоя - я нахмурился и ещё раз огляделся вокруг. Вокруг был обычный вокзальный пейзаж; ничто не намекало на возможные проблемы, но я давно уже отучился игнорировать свои предчувствия.
        Тем временем цистерна со спиртом проехала мимо; со мной поравнялась идущая второй цистерна с крупной надписью «Вода», и в этот момент я понял, что именно в окружающей обстановке является неправильным - никаких припасов мы здесь не заказывали, только воду и спирт для паровоза. Я резко развернулся - фургон уже остановился, а из кабины выскакивали двое рабочих и, что довольно нетипично для рабочих, с пистолетами вполне серьёзного калибра в руках. Громко хлопнул открытый явно пинком задний борт фургона, и оттуда тоже начали выпрыгивать какие-то люди с оружием.
        Если бы я стоял по-прежнему спиной, то, возможно, и не успел бы среагировать, однако пары секунд даже мещанкам из третьей группы вполне хватило бы для построения пулевого щита. Если бы они не растерялись, конечно. Я не растерялся. То есть, почти не растерялся - щит я построил, но что делать дальше, понять не мог.
        Пули, отражённые щитом, мягко толкали меня назад, а когда застучали пистолеты-пулемёты тех, кто сидел в кузове, я понял, что щит долго не выдержит, и у меня осталось буквально несколько секунд. Стоять дальше на пустом перроне было самоубийством, и я, стряхнув, наконец, с себя ошеломлённое оцепенение, метнулся к уже почти проехавшей мимо цистерне с водой. Вскочив на подножку и заслонившись от выстрелов краем цистерны, из которой в разные стороны уже брызгали весёлые струйки, я поспешно выдернул из наплечной кобуры пистолет. Всегда носить с собой оружие - это, безусловно, хорошая привычка. Ещё было бы неплохо побыстрее реагировать, но вряд ли можно ожидать от гражданского реакции ветерана, а я, что ни говори, всё-таки гражданский.
        Я выстрелил несколько раз в ту сторону, даже не надеясь в кого-то попасть. Мельком бросил взгляд в кабину грузовика - оттуда никакой опасности не чувствовалось. В кабине был только водитель с разинутым ртом, который смотрел на меня совершенно круглыми глазами.
        - Останавливайся и падай на пол, дурень! - крикнул я ему. Пистолетные пули вряд ли смогли бы пробить цистерну, полную воды, но пуля, как известно, дура, а никаких щитов у водителя, естественно, не было.
        Целей я так и не видел, но в моём участии уже не было никакой необходимости. Там произошло сразу несколько событий - зазвенели разбитые стёкла, и стрельба началась уже всерьёз. Почти сразу после этого загрохотал пулемёт, а ещё через несколько секунд стрельба полностью стихла. Я осторожно выглянул из-за края цистерны. На перроне в лужах крови валялось несколько трупов - я насчитал пятерых. Шестой был, похоже, жив - он лежал, прикрывая голову руками, а стоящая рядом Ленка его пинала. И пинала очень всерьёз - думаю, у него уже хватало сломанных рёбер.
        - Постой, Лен, - сказал я, подойдя поближе, - а то ты его забьёшь насмерть, и нам будет не с кем поговорить.
        Он действительно не выглядел хорошо - лежал неподвижно, а бетон перрона под ним был сильно испачкан кровью. Он явно тоже успел получить пулю. Я перевернул его - спереди он был весь в крови и смотрел на меня мутными глазами, совершенно ничего не соображая. Пришлось с сожалением признать, что для быстрого допроса он никак не годился.
        - Первак, - обратился я к подошедшему начальнику охраны, - распорядись перевязать этого, а то сдохнет до допроса. Пошли кого-нибудь известить власти, и пусть ещё пришлют мастера вставить стёкла.
        Стёкол было выбито много. В нашем салон-вагоне не хватало всего одного - его выбила Ленка, выскакивая через окно на перрон, - зато в вагоне охраны не осталось и половины целых. Охрана начала стрелять сразу из вагона - они, конечно, всё сделали правильно, но теперь нам придётся задержаться здесь для починки.
        Местное начальство появилось только через полчаса. Несколько раз на перрон прибегали какие-то мелкие чиновники и с круглыми глазами убегали обратно. Впрочем, водителей цистерн увели сразу, и я не стал препятствовать. В нападении они, очевидно, не участвовали, а вести полноценное расследование мне всё равно никто не позволит.
        Наконец, появилась целая делегация во главе с представительно выглядящим чиновником.
        - Здравствуйте, господин Кеннер, - поздоровался он. - Я Охрим Грива, пристав Печерского округа. Мне поручено выяснить, что здесь произошло.
        - Здравствуйте, почтенный, - отозвался я. - Мне кажется, что вы немного перепутали. Я полагаю, что это вы должны мне сообщить, что здесь произошло.
        - К сожалению, мне пока нечего вам сказать, господин Кеннер, - развёл руками тот. - Мы расследуем происшедшее. Могу лишь заверить вас, что княжество Киевское приложит все силы для выяснения обстоятельств дела, и обязательно проинформирует вас о результатах. А тем временем могу ли я распорядиться забрать трупы?
        - Вот этот ещё жив, - показал я на раненого. - Не уверен, что он проживёт долго, но вы можете попробовать его вытащить.
        - Благодарю вас, господин Кеннер, - слегка поклонился пристав. - Эй, вы, бездельники! - он обернулся к своим сопровождающим. - Вот этого немедленно в лечебницу, остальных в морг. Живо!
        Мне было откровенно жаль отдавать им раненого, но допросить его не было ни малейшей возможности. Если бы я задержал его у себя, он бы просто умер.
        - Должен заметить, почтенный Охрим, - сказал я кисло, - что я совершенно не удовлетворён вашими заверениями.
        - Поверьте, господин Кеннер, это не просто официальная отговорка. Могу ли я поговорить с вами конфиденциально?
        - Безусловно, почтенный, - согласился я.
        - Я глубоко понимаю ваше недовольство, но официально я не имею права сказать вам ничего больше. Но вот неофициально я могу добавить кое-что ещё. Однако, если вы сошлётесь на меня, я буду вынужден всё отрицать.
        Не думаю, что он так уж страдает от моего недовольства. Скорее всего, его начальство желает минимизировать скандал, вот ему и приказали поделиться со мной какими-то приватными соображениями, чтобы я уверился, что киевляне действительно относятся к расследованию серьёзно.
        - Я не буду ссылаться на вас, почтенный, - пообещал я.
        Сохранения приватности я обещать не стал, и пристав это прекрасно понял. Впрочем, на самом деле ему ведь это безразлично. Ему безразлично даже, буду ли я на него ссылаться или нет. Всё, что он мне скажет, он скажет по прямому приказу начальства - нужно быть невероятно наивным, чтобы поверить в то, что опытный чиновник начал откровенничать со мной о служебных делах по собственной инициативе.
        - Чтобы убедить вас, что мы не собираемся ничего замалчивать, могу сообщить, что мы немедленно сообщили в Новгород о происшедшем. Как мне передал знакомый из Управления защиты правопорядка, князь Яромир уже связался с Обществом лично и выразил желание быть в курсе расследования.
        - С Обществом? - непонимающе переспросил я.
        - Да-да, с Обществом, - пристав понизил голос почти до шёпота. - Мне по секрету сказали, что это дело сейчас находится под контролем граждан. И раз уж князь Яромир так прямо выразил своё недовольство нападением на его доверенного дворянина, то в это несложно поверить.
        - Поверить? - переспросил я, уже окончательно потерявшись.
        - Ну, вы же понимаете, что это всё-таки слухи, - развёл руками Охрим. - Никто ведь не будет мне об этом докладывать. Где я, и где граждане?
        Вот и мне тоже интересно - где окружной пристав, то есть управитель немаленького столичного округа, и где граждане, которых он упоминает почти шёпотом и как бы не с заглавной буквы? Не припомню, чтобы демократии настолько трепетно относились к своим гражданам. Мне всегда казалось, что там то же самое, что и везде, только демагогии побольше. Но похоже, что я далеко не всё знаю о демократии.
        - Думаю, вы уже поняли, господин Кеннер, что у нас сейчас творится, - с искренней печалью вздохнул пристав. - У нас просто сумасшедший дом, подняли абсолютно всех. Я уверен, что результаты будут в самое ближайшее время. И рискуя вызвать ваше недовольство, попрошу вас на некоторое время задержаться в Киеве. С вами, вероятно, пожелают побеседовать, - он поднял глаза вверх, как бы обозначая заинтересованные в разговоре высшие силы.
        - Я задержусь, - пообещал я. Всё равно починка вагонов займёт какое-то время.
        - Благодарю вас, господин Кеннер, - вежливо поклонился пристав. - А сейчас позвольте вас покинуть, мне пора вернуться к своим обязанностям.
        Глава 20
        Три дня ничего не происходило. Вагоны стояли без стёкол, с окнами, забитыми фанерой - присланные специалисты задумчиво поцокали языками, записали каталожные номера стёкол и исчезли без следа. На все вопросы местные чиновники заявляли, что заказанные стёкла вот-вот будут получены, и искренне не понимали, чего это мне неймётся.
        - Не волнуйтесь, господин Кеннер, - доверительно утешил меня очередной чиновник, - все расходы по вашему проживанию и ремонту вагонов взяло на себя княжество. - И добавил пониженным голосом, явно ожидая, что я сейчас захлебнусь от восторга: - По секрету открою вам, что нам даже пришло распоряжение о выплате вам извинительной компенсации.
        - Я восхищён, - кисло ответил я. - И всё же мне хотелось бы большей определённости в вопросе моего отъезда.
        - Увы, - развёл руками чиновник, - я знаю об этом не больше вашего. Этот вопрос находится не в моей компетенции. Даже осторожно сформулирую так: он находится далеко за её пределами, понимаете меня?
        - Понимаю, - вздохнул я.
        Я действительно понимал, что требовать что-либо от них совершенно бесполезно. Всё сейчас решается в каких-то высоких кругах, и до тех пор, пока решение не будет принято, ни один чиновник даже и помыслить не посмеет отдать какое-то распоряжение насчёт нашего отъезда.
        Мне тоже было о чём подумать. Этот случай очень наглядно показал, что обычные ратники в качестве охраны действуют недостаточно успешно. Они быстро отреагировали и практически моментально уничтожили нападавших, но если бы я сам не почувствовал некую неправильность и не отнёсся бы к этому чувству серьёзно, то покушение, скорее всего, оказалось бы успешным. Нужна бригада профессиональных телохранителей, которые могут разобраться с подобными вещами ещё на подходе, или хотя бы пораньше поднять тревогу.
        Наконец, утром четвёртого дня меня известили, что, цитирую: для обсуждения происшедшего инцидента и сопутствующих вопросов свободного Кеннера Арди готов принять второй заместитель начальника управления транспорта, к коему означенному свободному надлежит прибыть к одиннадцати часам утра.
        Самым первым моим желанием было приказать охране вышвырнуть посыльного вон. Какой-то мелкий чиновник предписывает мне прибыть к нему, да ещё и в форме, которую трудно назвать уважительной? Но я сдержал первый порыв и задумался - а с чего я взял, что это мелкий чиновник? До сих пор чиновники, которые действительно были мелкими, и даже совсем не мелкими, вроде окружного пристава, не брезговали являться ко мне сами. То, что название должности звучит для меня не очень солидно, ни о чём не говорит - я же совсем ничего не знаю о структуре власти Киевского княжества. Если судить по тому, что мне рассказывала Алина Тирина, то местная форма правления больше походит на бездарную клоунаду, или, быть может, на пародию. Однако с момента убийства Владимира Окаянного киевской демократии исполнилось уже тысяча семьсот лет, и никакая клоунада столько прожить бы не сумела. Год, два, может, даже пять лет, но уж никак не к двум тысячам. Впрочем, Алина прямо сказала, что это только внешняя сторона, и ей неизвестно, как киевская власть устроена внутри.
        Одним словом, я не стал показывать характер, и ровно в одиннадцать часов входил в просторный и очень дорого обставленный кабинет скромного второго заместителя начальника не особо значительного управления. Внешний вид этой дамы сразу напомнил мне кое-каких моих знакомых; я пригляделся, и многое сразу стало немного понятнее.
        - Сиятельная, - я с уважением поклонился. - Моё имя Кеннер Арди.
        - Садитесь, пожалуйста, господин Кеннер, - она слегка нахмурилась. - И не зовите меня сиятельной. Мы не новгородцы, и не любим такого обращения. И уж ни в коем случае не называем себя Высшими - мы находим такое самоназвание чрезмерно пафосным и никак не соответствующим нашему реальному положению. Возможно, для вас это будет новостью, но в мире есть огромное количество сущностей, которые гораздо выше ваших так называемых Высших.
        - Для меня это не будет новостью, - заметил я, усаживаясь в довольно удобное кресло. - Мне доводилось встречаться с некоторыми такими сущностями. Но как мне в таком случае к вам обращаться?
        - Доводилось встречаться? - она удивлённо подняла брови. - Неожиданно. Не хотите об этом рассказать? Нет? Понимаю вас, так что настаивать не буду. Меня зовут Славяна Лановая, обращаться ко мне следует «гражданка Славяна».
        - Гражданка? - я обозначил интонацией лёгкое непонимание. - А как в таком случае у вас называют обычных подданных княжества? Тоже гражданами?
        - Нет, обычных подданных у нас принято называть свободными. А ко мне положено обращаться именно так, поскольку я являюсь членом Общества озабоченных граждан.
        От неожиданности я не смог удержать мимолётную улыбку, и Лановая поморщилась.
        - Молодёжь, - осуждающе заметила она. - Все мысли у вас о спаривании.
        Учитывая, что сама она выглядела, пожалуй, помоложе меня, не ей бы рассуждать о молодёжи и спаривании.
        - Ни в коем случае, гражданка Славяна, - почтительно возразил я. - Моему браку - счастливому, замечу, - уже несколько лет, и вопросами спаривания я вовсе не оза…
        Я осёкся, что её очень позабавило.
        - Не озабочен, - с улыбкой закончила она мою фразу. - Ладно, признаю, что была к вам несправедлива, не вы же, в самом деле, извратили это слово. Дело в том, что наше общество возникло сразу после казни Окаянного, а в те времена язык был совсем другой. Мы время от времени немного исправляем название Общества - например, изначально мы назвались не гражданами, а ябедниками[23]. Гражданами мы стали называться меньше тысячи лет назад. Лет через сто-двести, может быть, перестанем быть и озабоченными. Но должна заметить, что меня удивляет то, что вы совершенно незнакомы с основами устройства нашего общества. Для доверенного советника князя Яромира это выглядит довольно неожиданным.
        [23 - Напомним, что ябедами в древности называлось разное делопроизводство, прежде всего, судебные дела. Функции ябедников в Древней Руси не совсем ясны, однако точно известно, что они занимались в том числе выдвижением обвинений (часто представляя княжескую власть) и исполнением судебных решений. Таким образом, мы можем вместе с Кеннером уверенно предположить, что Общество с самого начала взяло на себя функцию контролирующего и карающего органа.]
        - Возможно, это потому, что я не доверенный советник князя Яромира, и никогда не имел дел с другими княжествами.
        - Скажите это Воиславу Владимирскому, - с иронией заметила Славяна.
        - Я имел дело лишь с его агентами в нашем княжестве, - поправил её я. - С самим Воиславом у меня была всего одна короткая встреча, и в будущем я предпочёл бы с ним вообще никак не пересекаться.
        - Очень мудрое желание, - прокомментировала она.
        - Я был бы вам очень признателен, гражданка Славяна, если бы вы немного просветили меня по поводу устройства княжества Киевского. Правильно ли я понимаю, что Общество объединяет всех тех, кого мы в Новгороде называем - вероятно, неправильно, - Высшими? И слово «гражданка» фактически является синонимом нашего слова «Высшая»?
        - В целом это так, - подтвердила она. - Хотя и не совсем точно. Общество объединяет не всех.
        - Не всех, или всех, кроме Осколков?
        - Вы меня удивляете, - она пристально посмотрела на меня. - Не имеете представления о довольно известных вещах, пусть даже о них и не принято говорить, но при этом знаете вещи, которые вам, по идее, вообще знать не положено. Хотя, конечно, если вспомнить, кто ваша мать… Да, вы правы - в Общество входят все Владеющие выше девятого ранга кроме Осколков.
        Раз уж она не против поговорить, то это хороший момент, чтобы выяснить кое-какие вещи, которые в будущем вполне могут мне пригодиться. Описание Алины Тириной совершенно очевидно было сильно неполным - уже один тот факт, что она никак не упомянула Общество, относил её рассказ в категорию баек для народа, не более того. Хотя вполне возможно, что она сама мало что об этом знала - вот Драгана наверняка знала о киевской демократии гораздо больше, но что интересно, Драгана рассказ Алины слушала молча и дополнить его не пожелала.
        - То, что я знаю об устройстве Киевского княжества, вызывает у меня много вопросов. Скажу честно - я просто не понимаю, как такая структура может существовать достаточно долго. Если говорить конкретно, то, что вся исполнительная и законодательная власть княжества распределяется исключительно на основании денежного взноса, выглядит для меня совершенно дико.
        - А что вам здесь кажется ненормальным? - удивилась Славяна. - Имущественный ценз чрезвычайно важен, рассматривайте его как показатель квалификации. Если человек не смог добиться богатства для себя, можно ли ожидать, что он сумеет обогатить государство?
        - В таком соображении есть определённый резон, - согласился я. - Но богатство не всегда является показателем. Например, бездарный сын успешного отца может быть богатым, но каких-то свершений от него ждать трудно.
        - Для того Общество и существует, - снисходительно улыбнулась та. - Избирательная комиссия не примет заявку у человека без заслуг и репутации, как бы богат он ни был.
        - Ах, вот как! - стало быть, слова Алины, что всё решает размер взноса, тоже были не совсем точными. - Но меня смущает ещё один момент. А именно, фактически узаконенная коррупция. Человек, купивший себе должность, начинает воровать, по сути, на законном основании.
        - А у вас, конечно же, чиновники не воруют?
        - Такое случается, - вынужден был признать я. - Но мы с этим боремся.
        - Вот только не очень успешно, - саркастически усмехнулась Славяна. - Что совершенно неудивительно. Невозможно успешно бороться с базовым инстинктом - любой чиновник будет воровать, если у него будет для этого возможность. Даже если он занимается всего лишь закупкой мётел для дворников, он непременно будет норовить закупить их у своей тёщи. Это безнадёжная борьба.
        - Но так чиновник хотя бы ограничен страхом попасться, а если разрешить ему воровать, то где будет предел его аппетиту?
        - Предел будет там, где его установит наше Общество, - наставительно сказала она. - Вы платите чиновнику зарплату и надеетесь - безуспешно! - что он побоится воровать. Мы ему не платим, но позволяем украсть в разумных пределах. Вы не даёте чиновнику никаких стимулов работать лучше, тогда как наш чиновник знает, что если он будет работать успешнее и покажет хорошие результаты, то сможет украсть больше. Я бы, пожалуй, назвала это сдельной кражей. Позиция Общества состоит в том, что нужно не бороться с человеческими инстинктами, а заставить их работать на благо государства.
        Получается, что на самом деле никакой демократии в Киеве нет, а есть скорее какой-то вариант магократии. Хотя не так ли обстоит дело в любой демократии? Выборные представители образуют витрину для народа, а в реальности из-за кулис правит элита. В случае же народного недовольства выборных представителей с позором отправляют в отставку и выбирают следующих - на то они и выборные, что легко заменяемые. Настоящие правители на выборах не мелькают.
        - То есть получается, что на самом деле в Киевском княжестве правит ваше Общество? - уточнил я.
        - Нет, вы неверно меня поняли, - терпеливо сказала Славяна. - Мы не правим и не собираемся этого делать. Общество не принимает решений, связанных с экономикой или политикой государства. Мы не лезем во власть, мы просто следим за тем, чтобы механизм работал нормально. Чиновник, который добросовестно выполняет свою работу и ворует в меру, никогда не столкнётся с волей Общества. Однако как ни интересна наша беседа, давайте всё же перейдём к делу, ради которого мы с вами и встретились. Инцидент с покушением на вас полностью расследован, и виновные установлены. Это покушение устроило Общество древних полян.
        - Древних? - озадаченно переспросил я.
        - Да никакие они не древние, - засмеялась Славяна. - Вполне современные. Да и не поляне они вовсе, а чистокровные евреи. Варят некое пойло под названием «Поляница» - не приходилось встречать?
        - Как-то не особо вспоминается, - осторожно ответил я.
        - Да? - удивилась она. - Ну, бывает. А вот Кен Махренко наверняка сразу бы вспомнил.
        Ну, сладкая парочка Драгана с Алиной - сказал бы я вам кое-что сейчас, и вряд ли мои слова вам бы понравились. Они развлеклись, а мне сейчас это расхлёбывать. Хотя, если подумать, все женщины любят устроить что-нибудь этакое и свалить последствия на мужчину. А если ещё немного подумать, то я в этом тоже неплохо поучаствовал.
        - Да кто такой этот Кен Махренко? - пренебрежительно махнул я рукой. - Что он там вспомнил бы, с такой-то дурацкой фамилией?
        Славяна захохотала.
        - И в самом деле, что это я? - сказала она наконец, вытирая слёзы. - Но всё же этот Махренко имеет прямое отношение к нашим событиям, так что без него никак. Именно он сделал так, что богоравная кагана на этих самых древних полян немного обиделась. Даже, пожалуй, не сказать, что немного, раз уж не все поляне её обиду пережили. А они, в свою очередь, немного обиделись на Кеннера Арди. На ваше счастье, они про вас узнали слишком поздно и не успели навести справки. Они решили, что через Киев едет обычная дворянская семья с несколькими слугами и парой охранников. Два десятка ратников оказались для них фатальной неожиданностью.
        - Сразу приходит в голову вопрос, гражданка Славяна - а с чего они взяли, что я имею какое-то отношение к этому Махренко?
        - Очень правильный вопрос, господин Кеннер, - одобрительно кивнула Славяна. - Хотя есть и другие правильные вопросы. Например, откуда стало известно, что именно Кен Махренко сообщил Службе Благочестия богоравной каганы о шалостях неких древних полян? Или кто именно проинформировал этих самых полян, что Кеннер Арди будет проездом в Киеве? С сожалением признаюсь вам, что мы не сумели получить ответы на эти вопросы. Мы эти ответы, разумеется, ещё поищем, но скажу вам откровенно: бросать все силы на это мы не станем.
        - Я бы хотел сам побеседовать с этими полянами, - потребовал я. - Вполне возможно, что я сумею убедить их поделиться информацией.
        - Мы и сами можем быть убедительными, - улыбнулась она. - Они действительно ничего не знали.
        - И всё-таки я настаиваю.
        Она ещё раз улыбнулась и небрежно махнула рукой, мол, делай как хочешь, мне всё равно.
        - Насколько меня уверили, господин Кеннер, до завтрашнего утра ваши вагоны будут полностью отремонтированы, так что завтра вы сможете отправиться в путь. В качестве извинения за этот инцидент мы снабдим вас всеми необходимыми припасами за наш счёт. Плату за стоянку мы, разумеется, тоже не возьмём. Кроме того, на ваш счёт будет перечислена некая сумма в качестве компенсации морального ущерба.
        - Благодарю вас, гражданка Славяна, - осторожно сказал я.
        - И раз уж мы полностью разобрались с этим инцидентом, давайте поговорим о политике, господин Кеннер.
        - О политике? - удивился я. - Вы уверены, что вы правильно выбрали собеседника для подобного разговора?
        - Я уверена, - усмехнулась она. - Не буду тратить время на намёки и скажу прямо: нас не устраивает поддержка Яромиром партии наследника императора.
        Я изумлённо посмотрел на неё, не зная, что ответить.
        - Не делайте вид, что вы не понимаете, о чём идёт речь, - недовольно сказала она. - Нам известно о ваших тесных отношениях с епископом Дерптским. Мы точно знаем, что вы как минимум единожды беседовали с самим кардиналом Скорцезе. Ваши родственники в землях Лотаря, с которыми вы тесно связаны, находятся в постоянном контакте с кардиналом и, насколько нам известно, даже сумели каким-то образом склонить архиепископа Трира к поддержке Скорцезе и наследника. И это совсем не пустяк, учитывая, что архиепископ Трирский является одним из курфюрстов-выборщиков. Здесь уже любому понятно, что Яромир обеими ногами влез в имперскую политику и решил поддержать наследника.
        - Признаюсь откровенно, гражданка Славяна, - ответил я, немного отойдя от неожиданности, - мне трудно вот так с ходу ответить на эти обвинения. Скажу только насчёт фон Херварта: епископ Дерптский является моим сюзереном, поскольку мне принадлежит баронство Раппин. Наше тесное общение - вещь совершенно естественная. Что же касается прочего… а собственно, что вы вообще имеете против наследника императора?
        - Да-да, не можете вы с ходу ответить, - саркастически хмыкнула Славяна. - После того как с ваших заводов в адрес ваших родственников ушло три эшелона с боевой техникой, никакого ответа и не требуется.
        - И всё-таки? Чем вам не угодил наследник?
        - Сам по себе наследник нам неинтересен. Нам необходимо, чтобы империя как можно дольше занималась своими неурядицами, и забыла про Константинополь. Поэтому если Яромир продолжит помогать партии наследника, то нам придётся оказать помощь герцогу Баварскому. Сейчас греческие христиане очень успешно отвлекают муслимов, и нас такая ситуация полностью устраивает. Если же греков начнут теснить имперцы, и греки вынуждены будут ослабить давление, то муслимы начнут посматривать на киевские земли. У нас с ними тоже хватает точек напряжения.
        Иначе говоря, Обществу нужна гражданская война в империи, и они сделают всё, чтобы эту войну разжечь. Интересно, что всего пять минут назад кто-то красиво рассказывал мне, что Общество не вмешивается в политику государства. Ну да, не вмешивается - просто даёт советы, которые нельзя проигнорировать.
        - Понимаю, - задумчиво сказал я, торопливо прикидывая, что ей можно сказать, и каким образом это лучше подать. - Должен заметить, гражданка Славяна, что вы недостаточно хорошо понимаете действия князя Яромира, да и имперскую ситуацию в целом.
        - Вот как? - она скептически посмотрела на меня.
        - Если вы посмотрите мой маршрутный лист, вы увидите, что я приехал к вам из Риги, куда заезжал для встречи с архиепископом Рижским. Я даже скажу вам, с какой целью я с ним встречался, но только если вы дадите слово, что дальше Общества эта информация не уйдёт.
        - Обещаю, - кивнула она.
        - Я договаривался с ним о тайном финансировании партии герцога Баварского.
        - Ах, вот оно что! - воскликнула она не сдержавшись. - И конечно же, в обмен на некие обязательства.
        - Конечно, - улыбнулся я.
        - Ах, Яромир! - она покрутила головой. - Стало быть, он доит сразу двух коровок, обеими руками. Ну, он всегда был шустриком, с самого детства. Воислав ведь не зря его не любит, в детстве он порядком натерпелся от Яриковых схем. Вы ведь знаете, что они росли вместе?
        - Князь Яромир упоминал что-то такое мельком, - уклончиво ответил я.
        - Так что насчёт того, что я плохо понимаю имперскую ситуацию?
        - Вы знаете, почему церковь так настроена против императора?
        Она молча смотрела на меня, ожидая продолжения.
        - Император начал нормализацию отношений с базилевсом, и для начала урегулировал кое-какие пограничные вопросы. Однако он не учёл, что на спорных землях церковь уже успела по-тихому создать монастырь. Греческие попы римских монахов прогнали, и страсти закипели. Партия папы и герцог Баварский относятся к непримиримым и говорят о предательстве императором дела церкви. Партия кардинала Скорцезе считает, что всё было сделано правильно, и что необходимо и дальше продолжать урегулирование. Однако они не хотят раскола церкви, и потому не могут поддержать императора в таком больном для церкви вопросе, как позорное изгнание монахов. Поэтому они поддерживают наследника. Поддержать императора, по сути, некому. Так что если победит наследник, то он будет и дальше налаживать отношения с греками, ну а герцог Баварский будет вынужден воевать. Это немного упрощённая картина, конечно, но в целом дело обстоит именно так.
        - И откуда вам известны такие подробности церковной жизни, господин Кеннер? - вкрадчиво спросила Славяна. - Я сомневаюсь, что всё это известно широкой публике. Или даже ливонским баронам. Да что там баронам - я сомневаюсь, что даже священство знакомо с подобными деталями.
        - Мне рассказал это кардинал Скорцезе, - честно ответил я.
        - Он вам настолько доверяет? - поразилась она.
        - Он никому не доверяет, - посмотрел на неё, укоряя за высказанную глупость, и она немного смутилась. - Просто ему нужна поддержка князя Яромира и немного моя, а с союзниками приходится быть откровенным. К тому же в этом нет ничего секретного, эта история известна всем, кому надо.
        - То есть высшему священству и высшей аристократии империи, - кивнула она. - Высоко летаете, господин Кеннер. Ну что же, благодарю вас откровенность, - сказала она вставая, - я доложу эту информацию Обществу.

* * *
        Я резко открыл дверь приёмной и решительно двинулся к двери кабинета. Секретарша встрепенулась, но не стала защищать дверь шефа грудью - весьма, кстати, внушительной, - а к моему удивлению, сжалась, попытавшись сделаться как можно более незаметной. «Чего это она такая запуганная?» - слегка удивился я, но тут же выбросил её из головы.
        Я открыл дверь кабинета и вошёл внутрь, а за мною вошли двое ратников, встав по обеим сторонам двери. К моему удивлению, моё вторжение не произвело на хозяина кабинета ни малейшего впечатления. Он поднял глаза от бумаг, на которых что-то отмечал золотой самопиской, вежливо кивнул мне и сказал:
        - Присядьте, пожалуйста, господин Кеннер, через минуту я буду в вашем распоряжении.
        И невозмутимо продолжил дальше ставить какие-то отметки. Подобной реакции на своё появление в сопровождении вооружённых ратников я определённо не ожидал, но скандалить не стал, а вместо этого спокойно уселся и стал ждать. Ждать действительно пришлось недолго - буквально через несколько секунд он отодвинул бумаги, поднял на меня глаза и доброжелательно сказал:
        - Моё имя Любим Щербак. По распоряжению Общества я принял на себя обязанности временного управителя данной компании. Чем я могу быть вам полезен, господин Кеннер?
        - То есть вы не из этих самых древних полян? - растерялся я.
        - Я совершенно определённо не из них, - улыбнулся он.
        - А где же поляне?
        - Данная компания ранее уже получала от граждан предупреждение по поводу деловых практик, неприемлемых в демократическом княжестве. Поскольку Общество всегда предупреждает только один раз, после нападения на вас к непосредственным организаторам и владельцам компании была применена высшая мера демократической защиты.
        - Демократической защиты? - непонимающе переспросил я.
        - Их казнили, - простым языком пояснил Щербак, снизойдя к моему невежеству. - Данная компания была конфискована в пользу Общества, а передо мной поставлена задача подготовить её к аукциону. Кстати, господин Кеннер - как непосредственно пострадавший от недемократических действий бывших владельцев, вы имеете приоритетное право выкупа компании.
        Однако до чего быстро у них в демократии дела делаются. И никаких заморочек с судами, не то что в нашей отсталой автократии. Хотя и мы местами неплохо умеем, чего уж там.
        - Не думаю, что приобретение этой компании будет удачной идеей, - хмуро сказал я. - Я не привык давать взятки, как у вас принято, так что вряд ли смогу должным образом ею руководить.
        - Зачем бы вам понадобилось давать взятки? - Любим удивлённо посмотрел на меня. - Мы не дикари, у нас не принято совать друг другу взятки. Для этого существуют куртажные поверенные, которые договариваются о размере куртажа и составляют куртажный договор.
        Что есть признак высокоразвитой цивилизации? Таких признаков, конечно, много, но договор на дачу взятки я определённо поместил бы где-нибудь в начале списка. И вспоминая разговор с Ленкой - вот же ещё одна возможность недорого выкупить процветающую компанию и опять немного разбогатеть. Это тоже мне кто-то организовал? Поди сейчас разбери.
        - Благодарю за предложение, но всё же я не заинтересован в выкупе данной компании, - мрачно ответил я. - И раз уж бывшие поляне совершенно недоступны, не вижу смысла отвлекать вас от работы. Всего хорошего, почтенный Любим.
        Глава 21
        - Ну что же, почтенные, - подвела итог Кира, закрывая папку с докладами, - это замечательно, что с нашими старыми предприятиями всё обстоит хорошо. Давайте теперь поговорим о новых, в частности, о золотом прииске. Что ты можешь сказать нам по этой теме, Антон?
        - Пока ничего определённого, госпожа, - поднял глаза от своих заметок Кельмин. - Мы более или менее наладили охрану и сумели удержать рабочих. Те, кто поначалу разбежался, сейчас тоже понемногу возвращаются. Ваш управляющий начал принимать дела, так что скоро мои люди будут заниматься, как положено, только безопасностью. Но в целом прииск работает, хоть ещё и не на полную мощность. Первая партия золота уже готова к отправке, и вот с этим есть неясности.
        - Какие неясности? - поинтересовалась Кира.
        - В предложенном нам виде передача золота - это чистой воды уголовщина. Если моих людей задержат при передаче, они пойдут в тюрьму. Парни, конечно, сделают всё, что им прикажут, но такая ситуация никого не радует, и люди просто не понимают. Они привыкли, что работают на уважаемое семейство, а не на преступное братство, и такое откровенное нарушение закона вызывает вопросы. В общем, людям надо как-то объяснить, что и зачем происходит.
        - Антон, не драматизируй, - недовольно поморщилась Кира. - Никто ни в какую тюрьму не пойдёт. Но мы, конечно, всё это понимаем, да и вообще, семейству не нужны проблемы в будущем, если кто-то вдруг раскопает факт контрабанды и попытается выдвинуть нам обвинение. К сожалению, княжество категорически отказалось от своего участия в любой форме - свалить пересылку золота на людей князя у нас не вышло. Заниматься этим будем мы исключительно от своего имени, княжество никак светиться не будет. Однако я сумела договориться с князем о приемлемом решении. Прииск получит экспортную лицензию на три года, и на эти же три года будет освобождён от всех налогов и пошлин. У нас будет право в течение этих трёх лет не отчитываться о добыче и продаже. Таможенный контроль наших грузов осуществляться не будет, а для приёма платежей из-за границы будет открыт счёт на подставное название.
        - Любое преступное братство будет рыдать от зависти, если услышит про такое, - потрясённо заметил Кельмин. - Я даже не представлял себе, что княжество позволяет подобное.
        - Оно и не позволяет, - усмехнулась Кира. - Мы первые, и наверное, последние, кому дали такое право, и для этого потребовался специальный указ князя. Мы ведь не можем заниматься уголовщиной, а если будем, как положено, отчитываться в контролирующие органы, то не сможем сохранить это дело в секрете. Так что это единственный вариант, который позволит нам заниматься тайной пересылкой золота, не нарушая закон. Было очень непросто донести эту мысль до князя, но в конце концов он всё же внял моим аргументам.
        - То есть мы можем делать что угодно, и никто не посмеет даже задать вопрос?
        - Вопросов княжьи люди задавать не будут, - подтвердила Кира, - они будут видеть всё сами. Курт Гессен пришлёт на прииск двух своих сотрудников, которые будут там сидеть и полностью контролировать добычу и отправку золота. В общем, всё будет происходить тайно, но при этом совершенно законно. Антон, распорядись насчёт отправки первой партии сразу же, как только прибудут контролёры. Итак, можно считать, что все принципиальные вопросы с прииском решены. Нам осталось только обсудить наше подземелье.
        У Киры совершенно непроизвольно промелькнула недовольная гримаса. Собственно, она давно уже прокляла тот день, когда позарилась на большой и недорогой участок и выбрала именно его. Недорогим он был только вначале, а к настоящему моменту уже высосал столько денег, что его стоимость практически удвоилась. Возможно, Кира меньше ругала бы себя, если бы знала чуть больше… впрочем, о лесе вероятностей она даже не слышала, и знание, как вели себя его ветки в момент выбора участка, вряд ли навело бы её на какие-то выводы.
        - Как там обстоят дела? - она вопросительно посмотрела на Эрика.
        - Без особых событий, - пожал плечами Беров. - В настоящее время всё ещё занимаемся вывозом мусора. Кирпич от сломанных цехов удалось продать, правда, недорого. Охрану всех входов усилили, но пока всё спокойно. Скажите, госпожа, нужно ли ждать новых нападений?
        - Не знаю, Эрик, - вздохнула Кира. - От епископа никаких известий не было. Может, все сектанты убиты, может, их не могут найти, а, может, их и не ищут, потому что этим занимались не какие-то сектанты, а сама община. Нам остаётся только гадать, что у них происходит, так что будет надёжнее исходить из предположения, что христианская община помогать нам в этом деле не станет.
        - А что говорят люди князя?
        - Княжьи люди дали нам понять, что никого искать не будут.
        - Как такое возможно? - нахмурился Эрик. - Погибли подданные княжества - как они могут быть не заинтересованы в поиске виновных?
        - Шансы кого-то найти слишком малы, - пояснила Кира. - Все нападавшие умерли. Мы знаем, что они были христианами, но этого недостаточно, чтобы делать какие-то выводы. Тем более, община явно не намерена сотрудничать - если они и ведут какое-то расследование, посторонних они привлекать не собираются. Что могут здесь сделать люди князя? Они собрали все материалы на тот случай, если князю в будущем потребуется прижать христиан, и на этом всё расследование закончилось. Им больше ничего не нужно.
        - Получается, никому ничего не нужно? - недовольно переспросил Эрик. - А что нужно нам?
        - В каком смысле? - Кира с интересом посмотрела на него.
        - В самом прямом. Что мы хотим? Поймать этих самых сектантов? Убить их всех? Просто добиться, чтобы они больше не нападали?
        - Хороший вопрос, Эрик, - одобрительно кивнула Кира. - Вообще-то, если как следует подумать, то эти сектанты и нам не сильно интересны. Будет достаточно, если мы получим какие-то гарантии, что новых нападений не будет. С другой стороны, их товарищи убили нашего ратника, так что желательно при этом их всех поубивать. А ещё лучше захватить живыми, тогда мы сможем их как-нибудь использовать. Но в принципе, нас устроит просто гарантия, что мы больше о них не услышим.
        - А как их можно использовать?
        - Не знаю пока, - задумалась Кира. - Например, отдать их епископу. Правда, это будет немного слишком - вполне достаточно того, что мы вообще поставили его в известность о происшедшем. Мы христианам всё-таки не друзья, излишнее усердие может создать у них неверное впечатление. Ну, ещё можно отдать их князю… хотя от этого тоже будет мало толку - от княжьих людей благодарности не дождёшься. Или можем показательно казнить, чтобы показать своим людям, что мы всегда за них мстим - это неплохо поднимает мораль. Не знаю, Эрик - если разобраться, то они нам живыми и не нужны, да и мёртвыми не особо.
        - Тогда у меня есть идея, - решительно сказал Эрик. - Организуем статьи в газетах о том, что в подземелье были найдены фрески и алтарь, и объявим, что мы всё это решили уничтожить. А потом опубликуем визиобразы, как рабочие сбивают фрески, а ещё обязательно визиобраз пары человек с кувалдами у разбитого алтаря. Для сектантов после этого отпадёт всякий смысл снова туда лезть.
        - Очень интересная идея, Эрик, очень, - одобрительно кивнула Кира. - Если, конечно, их действительно интересует алтарь. Но попробовать всё равно стоит. Вот только алтаря там уже нет, его забрала Морена. Может быть, просто написать, что мы его уже уничтожили?
        - Они могут в это не поверить, - покачал головой Эрик. - Его надо уничтожить на глазах корреспондентов. Но это ведь не обязательно должен быть тот же самый алтарь - достаточно, чтобы он был похожим. Кто там различит? Надо только решить, что делать - если нам нужны сектанты, то объявить о чистке подземелья заранее и устроить там засаду. А если они не нужны, то просто позвать корреспондентов и опубликовать репортаж о том, как мы всё это рушили на их глазах.

* * *
        Мы с Ленкой как-то сразу пришли к молчаливому согласию ничего не обсуждать до отъезда из Киева - сложно надеяться на какую-то приватность, когда мы привлекли излишнее внимание местных властей. Как бы они себя ни называли, это всё-таки Высшие, и возможности у них соответствующие. Обсудить, однако, хотелось, и как только перрон поехал назад, Ленка немедленно спросила:
        - Ну и что ты по этому поводу думаешь, Кени?
        Уточнять, какой повод она имеет в виду, не было никакой необходимости.
        - Уже всю голову себе сломал, Лен, - ответил я со вздохом. - Скажу только, что мне всё это совершенно не нравится. С самими древними полянами всё ясно - это всего лишь обнаглевшие торгаши, которые привыкли проблемы решать силой, и которые рано или поздно обязательно бы нарвались. Они даже не сумели, ну, или не захотели выяснить, сколько у нас охраны - уже одно это ясно показывает уровень. А вот те, кто их навёл…
        - То есть ты считаешь, что их навели серьёзные люди?
        - Или даже не люди, - кивнул я. - Вот смотри: после того как мы ушли в Нижний мир, нас отследить не могли. Никто не смог бы сопоставить Кена Махренко, исчезнувшего на Кавказе, с Кеннером Арди, появившимся через два месяца в Рифейских горах. Стало быть, нас вели с самого начала - мы ведь были и Востриками, но нас всё равно отследили.
        - Кто-то мог просто узнать на улице кого-то из нас и заинтересоваться, - неуверенно возразила Ленка.
        - Да, это мог быть просто случайный прохожий, узнавший кого-то из нас при встрече, - согласился я. - Но ведь узнать мало - надо было проследить нас до гостиницы и выяснить, под какими именами мы там остановились, а потом с ходу организовать полноценную слежку. Причём слежку не любительскую - мы там, конечно, большей частью развлекались и не особенно контролировали окружение, но слишком явное внимание обязательно бы почувствовали. Незаметно проследить за компанией из двух Высших и двух сильных эмпатов - это задача очень и очень непростая. Нет, я думаю, что это вряд ли результат случайной встречи, такие операции готовятся заранее. Скорее всего, за нами следили с самого начала, и следили достаточно профессионально.
        - Представитель полян видел тебя в Итиле с пленным степняком, - напомнила она.
        - Он видел Махренко. Поляне, естественно, поняли, кто сдал их Службе Благочестия каганы, но сопоставить Кена Махренко с Кеннером Арди было невозможно, особенно для каких-то торговцев. Отследить нас обратно до дирижабля вряд ли получилось бы, да к тому же там мы были Востриками, которых экипаж к тому времени уже начисто позабыл.
        - То есть ты считаешь, что тебя целенаправленно вели от Новгорода, - утвердительно спросила Ленка.
        - Думаю, да. Хотя необязательно вели меня, скорее, даже не меня, а Драгану. Но это мало что меняет - те, у кого хватило наглости установить слежку за двумя Высшими, и хватило умения успешно это проделать - явно не случайные люди. Это серьёзная организация с очень серьёзными возможностями.
        - И у тебя нет никаких догадок, кто бы это мог быть?
        - Слишком мало информации, - вздохнул я. - Например, люди князя могли бы такое проделать, но зачем им это? А главное, зачем им организовывать покушение? Я не вижу разумного мотива. В общем, ничего пока не ясно, ясно только, что надо быть осторожнее и оглядываться почаще. А кстати, ты обратила внимание, что мне опять попытались всунуть очередной актив?
        - Если бы тебе хотели всунуть компанию полян, то, наверное, подправили бы ветку, чтобы заставить тебя её взять, - с сомнением возразила Ленка.
        - Нет, Лен, это так не работает. Нельзя заставить меня что-то сделать, можно только заменить ветку на ту, где я это делаю. Но это возможно только тогда, когда такая ветка существует. Если нет ни одной ветки, где я поступаю так, как от меня хотят, то ничего сделать не получится. Так вот, к чему это я - вполне возможно, что это покушение было организовано именно с той целью, чтобы передать мне эту компанию. Но я её брать категорически не захотел, такой ветки не появилось, и покушение оказалось напрасным.
        - Меня такая версия пугает, - призналась Ленка.
        - Меня тоже, - вздохнул я. - Надеюсь, что это всё же какая-нибудь человеческая организация, а не высшая сущность. С людьми хотя бы есть возможность бороться.

* * *
        - Судя по всему, ваше высокопреосвященство, - заметил я, когда мы устроились в удобных креслах с бокалами в руках, - вас больше не волнует секретность наших встреч.
        «Не волнует» - это ещё мягко было сказано. Лимузин, принадлежащий Скорцезе, был подан прямо на перрон, и шофёр в ливрее кардинала торжественно открыл перед нами дверь на глазах у всех, кого это хоть в малейшей степени интересовало.
        - После того как в Трир потоком пошли эшелоны с боевой техникой, любая секретность выглядела бы дурной комедией, - усмехнулся Скорцезе.
        Всё так, однако встреча была слишком уж показушной. Я бы скорее предположил, что Скорцезе хочет продемонстрировать всем, что эта боевая техника - не случайная разовая покупка, а результат серьёзного сотрудничества, и поддержка княжества ею не ограничится.
        - Должен заметить, что сам факт поставки уже привёл к благоприятному результату, - продолжил с довольной улыбкой кардинал. - Герцог Баварский перестал сыпать угрозами и требованиями и всерьёз задумался.
        - Молчание может как раз и быть признаком скорого нападения, - вежливо возразил я.
        - О нет, не в этом случае! - воскликнул Скорцезе, энергично махнув рукой и едва не разлив вино из своего бокала. - У нас есть друзья в окружении герцога. Он и в самом деле остановил подготовку к нападению и сейчас находится в нерешительности. Признаться, никто из нас даже не ожидал, что обычная поставка боевой техники вызовет такой умиротворяющий эффект.
        - Si vis pacem, para bellum[24], - блеснул я эрудицией.
        [24 - «Хочешь мира - готовься к войне» - латинская пословица. В той или иной форме эта мысль присутствует у разных античных авторов, так что вряд ли сейчас возможно определить, кто высказал её первым. Именно эта пословица дала название пистолету Люгера - тому самому парабеллуму, которым Остап Бендер хотел вооружить председателя биржевого комитета Кислярского.]
        - Именно так! - воскликнул кардинал. - Знаете, барон, не сочтите моё замечание за обиду, но всё же довольно непривычно наблюдать классическое образование у язычника.
        - Я не в обиде, - хмыкнул я. - Однако замечу, что язычники отнюдь не дикари, а в те времена, когда они были дикарями, христиане не столь уж сильно от них отличались.
        - Многие из моих коллег сейчас вскинулись бы в возмущении, - добродушно засмеялся Скорцезе, - но я, пожалуй, не стану. Однако сан не позволяет мне согласиться со столь вопиющим утверждением, так что я лучше промолчу.
        - И всё же, ваше высокопреосвященство, - вернулся я к прежней теме, - мне кажется немного странным, что несколько эшелонов с техникой оказали такое воздействие. Вы уверены, что в этом нет какой-то хитрости?
        - Видите ли, барон, ситуация у герцога Баварского не совсем проста. Если он нападёт на Трир и не добьётся успеха, то возможно, потеряет всё. У императора больше ресурсов, и он сможет вынести длительное противостояние, а вот от Баварского сторонники ждут только победы. У него нет права на ошибку. Стоит его войскам потерпеть поражение, и от него многие отвернутся - в этом и состоит причина его нерешительности.
        - И по этой же причине он может напасть немедленно, пока ситуация для него не стала ещё хуже, - заметил я.
        - Нашего Оттона Двенадцатого подхалимы прозвали Смелым, но какой-то решительности в нём никто и никогда не замечал, - засмеялся Скорцезе. - Будь он действительно смелым, он начал бы воевать с императором тридцать лет назад, когда тот забрал у него Ландсгут с изрядным куском Баварии и перевёл его под прямое имперское управление. Но всё же вы правы - каким бы нерешительным он ни был, есть вероятность, что сторонники на него надавят. Поэтому нужно его дожать и заставить пойти на переговоры, и сейчас, когда он колеблется, самый подходящий момент для этого.
        А вот сейчас я, похоже, услышу некое предложение, и оно, конечно же, не заставило себя долго ждать:
        - Барон, у нас есть для вас очень интересное предложение. Мы хотели бы для защиты Трира нанять вашу дружину в качестве вольного отряда. Поверьте, наша щедрость вас поразит.
        - Наша дружина вряд ли обладает достаточной мощью для подобной задачи, - я не стал скрывать своё скептическое отношение к подобной идее. - Наше семейство не в состоянии сражаться с государством, а Оттон Баварский - это всё же государство.
        - Я могу многое ответить на это, - покровительственно улыбнулся кардинал. - Во-первых, Оттон не имеет возможности бросить все свои силы на Трир - они большей частью связаны. Он может собрать их для решительного сражения с войсками императора, но для Трира он сможет выделить не так уж много. Во-вторых, никакого сражения и не предполагается, ваши части должны выполнять исключительно декоративные функции. Ну а в-третьих, даже если он вдруг решит напасть на Трир, сил вашей дружины вместе с войсками архиепископа Бопре будет более чем достаточно для обороны.
        - Но почему бы вам просто не нанять вольников?
        - Нам не нужны вольные отряды, нам нужна ваша дружина.
        Вот теперь весь замысел стал понятнее. Учитывая, что меня в последнее время воспринимают доверенным лицом князя, появление моей дружины, пусть даже под видом вольного отряда, будет воспринято, как прямая военная поддержка княжества - особенно на фоне недавних поставок техники. Если кардинал не темнит, и герцог Баварский в самом деле заволновался из-за этих поставок, то появление следом моей дружины действительно может склонить его к переговорам.
        - И как вы собираетесь парировать обвинение в сотрудничестве с язычниками?
        - Это же будет всего лишь вольный отряд, а не войска князя Яромира, - с улыбкой ответил Скорцезе. - Все приличия будут соблюдены, но Оттон поймёт намёк правильно.
        - Намёк? - скептически хмыкнул я. - Правильней было бы назвать это блефом. Вы же понимаете, что князь Яромир не пошлёт сюда свою дружину?
        - Я это понимаю, - кивнул кардинал. - А вот Баварский не поймёт. Он будет обязан учитывать такую возможность, тем более так явно продемонстрированную.
        - Не буду скрывать, предложение довольно неожиданное, - сказал я со вздохом. - Я думаю, вы понимаете, что прямо сейчас я не могу дать вам ответ. Мне сложно оценить все последствия такого шага. Это ведь не просто наём отряда, а по сути, политическое заявление княжества. У меня есть определённые полномочия говорить от имени князя, но в данном случае их, похоже, недостаточно.
        - Я так и предполагал, - понимающе кивнул кардинал, но в его эмоциях я почувствовал некоторое разочарование. Он что - всерьёз считал, что я могу решить это самостоятельно? За такую инициативу князь моментально открутил бы мне голову. Одно дело послать на контракт сотню, и совсем другое дело, когда едет дружина целиком, демонстрируя всем, что у неё за спиной княжество.
        - Я представлю подробный доклад князю Яромиру и немедленно сообщу вам о его решении, - пообещал я.
        - Буду ждать известий от вас, - ответил Скорцезе. - Кстати, барон, вы знаете, что вами очень интересуется Общество святого апостола Симона Кананита? Вам известно, кто это?
        - То, что они мной интересуются, меня не удивляет, - кисло ответил я. - За последнее время я несколько раз наступил им на ноги, и это им вряд ли понравилось. А вот кто это, я не очень хорошо представляю.
        - Это фанатики, - поморщился кардинал. - Причём самый неприятный вид - умные и хитрые фанатики. Я несколько раз пытался донести до папы мысль, что они стали слишком опасны, но его святейшество верит, что он сможет держать их в узде. Я полагаю, что это иллюзия, но…
        - То, что это фанатики, ясно хотя бы из названия их общества, - пожал я плечами.
        - Полагаю, вы здесь неправы, барон. Святой Симон действительно известен, как ревнитель веры, но я уверен, что это была ревность за веру в хорошем смысле. Господь не стал бы терпеть рядом с собой фанатика.
        - Господь терпел рядом с собой и Иуду Искариота, - угрюмо заметил я. - Да и был он в те времена не Господом, а всего лишь бродячим проповедником Иисусом из Назарета.
        - Это непростая тема, не думаю, что нам стоит её обсуждать, - мягко сказал кардинал, и я согласно кивнул. Не стоит, так не стоит - не очень-то и хотелось.
        - Чем кананитяне опасны? - спросил я.
        - Тем же, чем и любые фанатики, - пожал плечами Скорцезе. - Они уверены, что именно они знают, что угодно Господу, и любой несогласный с ними автоматически попадает в категорию врагов Господа и слуг Сатаны, а значит, в отношении него допустимы любые методы. Впрочем, насчёт вас, как язычника, у них никаких сомнений и не было изначально.
        - И чем конкретно это мне грозит? - мрачно осведомился я.
        - Не имею ни малейшего представления, - ожидаемо ответил тот. - Просто будьте осторожны.
        Глава 22
        Сижу на летней террасе маленького кафе, вяло ковыряя ложечкой причудливое пирожное в форме рыцарской башенки. Несмотря на затейливый внешний вид, пирожное оказалось очень так себе, да собственно, здешняя Вена никогда пирожными особо и не славилась. В здешней Вене живут такие же немцы, как и в прочих немецких землях, и они точно так же предпочитают не воздушные пирожные, а тяжёлые жирные блюда под целые океаны пива. Впрочем, надо избавляться от привычки безапелляционно рассуждать о том, с чем знаком только по рассказам других - сам-то я по пивным не хожу, а дворянство, с которым я в основном и общаюсь, пьёт всё-таки вино, а не пиво, да и айсбайном[25] меня здесь никто не угощал.
        [25 - Айсбайн (Eisbein) - национальное немецкое блюдо из запечённой (или отваренной) свиной рульки.]
        Ну, что едят местные немцы, меня, по большому счёту мало волнует, а вот зачем я мучаю это пирожное уже минут двадцать - для меня самого загадка. Человек кардинала Скорцезе попросил меня быть в этом кафе в определённое время и ждать, когда ко мне подойдут. Я ненавижу чувствовать себя персонажем бульварного шпионского романа, так что настроение у меня было просто отвратительным - настолько, что я даже пропустил момент, когда ко мне действительно подошли.
        - Герр Зоммер! - радостно воскликнул румяный господин с пышными усами. - Случайно заметил вас на этой террасе и не мог пройти мимо, не выразив своё почтение. Но где же очаровательная фрау Зоммер?
        - Вы ошиблись, герр… - не очень приветливо отозвался я.
        - О, тысяча извинений! - воскликнул тот, слегка поклонившись и приподняв шляпу. - Сейчас я и сам вижу, что обознался. Прошу прощения за беспокойство!
        С этими словами он развернулся и поспешно удалился. Мы с официанткой проводили его взглядами - она с безразличием, а я с недоумением. Я пожал плечами, потянулся за чашкой кофе и с изумлением обнаружил, что рядом с ней лежит аккуратно свёрнутая записка. Когда только он успел её подложить? Я поднял глаза на официантку - она стояла ко мне спиной, полностью занятая какими-то своими официантскими делами. Я небрежно взял записку и развернул её - там оказалась короткая инструкция: «Через десять минут выйдите из кафе, перейдите на другую сторону улицы и поверните налево. Дойдите до серой металлической двери и войдите в неё». Я хмыкнул - согласно законам жанра записку полагалось немедленно съесть, но мне вполне хватило пирожного, которое по вкусу, признаться, было немногим лучше, так что я просто сунул её в карман. Главное, чтобы эту записку не нашла Ленка, а то она обязательно возбудится, начнёт засекать слежку и вообще всячески привлекать внимание полиции.
        Я честно выждал десять минут, допил кофе, без сожаления отодвинув тарелочку с недоеденным пирожным, и поднялся из-за столика. Кивнув официантке, я вышел из кафе и неторопливо двинулся налево, как было указано в записке. Найти серую дверь было несложно - по другой стороне улицы шла сплошная стена, и упомянутая дверь оказалось единственной как минимум на сотню шагов в обе стороны. Очень разумный подход - это ведь только в книжках секретные разведчики сплошь умные да хитрые, а в реальной жизни они запросто перепутают даже то, что перепутать невозможно.
        Я осторожно потянул за ручку, и она легко открылась. За ней обнаружился коридор явно хозяйственного назначения и тот самый румяный господин.
        - Входите скорее! - скомандовал он, торопливо закрывая за мной дверь и запирая её на впечатляющий засов.
        - А где мы, собственно, находимся, герр…? - поинтересовался я, с неудовольствием глядя на эти телодвижения.
        - Это императорский дворец, - он посмотрел на меня с сочувствием, как смотрят на слабоумного ребёнка. - Следуйте за мной, вас ожидают.
        Интересно бы ещё узнать, кто меня ожидает. Есть несколько вариантов, и не все из них мне нравятся. Спрашивать, однако, бесполезно - мой проводник явно ничего не скажет, не стоит и пытаться его разговорить. Да и возможности побеседовать никакой не было - он быстро шёл впереди, не оглядываясь на меня и совершенно не интересуясь, следую ли я за ним.
        Мы шли по нешироким, скудно отделанным коридорам - это место было, очевидно, хозяйственной частью дворца. Ну, надеюсь, что меня ведут всё-таки не к старшему лакею. Изредка навстречу попадались слуги, но они просто проходили мимо, делая вид, что нас не заметили.
        Шли мы достаточно долго - вернуться той же дорогой у меня вряд ли бы вышло. То есть не вышло бы, если бы я не оставлял метки, которые я, конечно же, оставлял. Как нормальный параноик, я не мог не учитывать вероятность, что меня потеряют где-нибудь между погребом и прачечной - потеряют на время, конечно, просто для того чтобы слегка выбить из привычного состояния духа и подготовить к серьёзному разговору. Без сомнения, грязный трюк, но некоторые личности подобные трюки действительно практикуют.
        Мы поднялись по узкой винтовой лестнице, прошли узким извилистым проходом и внезапно очутились в жилой части дворца. Миновали караул гвардейцев, которые тоже сделали вид, что нас не замечают, затем завернули за угол и, наконец, подошли к большой двустворчатой двери, по сторонам которой стоял ещё один караул. Мой сопровождающий заглянул внутрь, что-то сказал, а потом открыл дверь пошире и сделал приглашающий жест.
        К моему облегчению, ждал меня всё-таки не старший лакей. У камина стоял, заложив руки за спину, мой ровесник, или почти ровесник - насколько я помню, кронпринц Дитрих Второй старше меня то ли на два, то ли на три года. До этого я не видел даже его портретов, и теперь с интересом его разглядывал. Блондин с резковатыми чертами лица и глазами человека, который привык принимать ответственные решения, этакая белокурая бестия Ницше. Похоже, что он и в самом деле настоящий лидер своей партии - такой человек вряд ли позволит использовать себя как марионетку. Несколько секунд он тоже разглядывал меня, а затем первым прервал молчание:
        - Рад, что вы нашли время встретиться со мной, барон.
        - Здравствуйте, ваше высочество, - я вежливо поклонился. - Было бы поистине удивительным, если бы провинциальный барон не нашёл времени для встречи с кронпринцем. Это был бы анекдот века.
        - И впрямь, - улыбнулся он и жестом пригласил меня присесть в одно из кресел у камина. Улыбался он широко и искренне, как и положено хорошему политику. - Но согласитесь, барон вы всё же не совсем настоящий. Для всех вы прежде всего доверенный посланник князя Яромира.
        - Барон я вполне настоящий, поверьте, - возразил я, устраиваясь в кресле, - и отношусь к своим обязанностям имперского барона очень серьёзно. Но я действительно пользуюсь определённым доверием князя Яромира.
        - И насколько большим доверием вы пользуетесь?
        - Сложно сказать, - пожал я плечами. - Князь внимательно меня выслушивает и порой интересуется моим мнением. Но вас же на самом деле интересует не это, ваше высочество. На самом деле вы спрашиваете, есть ли у меня полномочия давать обещания от имени князя Яромира, верно?
        Он просто улыбнулся, внимательно на меня глядя.
        - У меня нет полномочий говорить от его имени, - честно сказал я. - Я могу лишь доложить ему своё видение событий, но решает князь всегда сам. Да, он может при этом спросить моего совета, но может и не спросить.
        - Кардинал Скорцезе верно сказал, что вы любите преуменьшить свою значимость, - засмеялся Дитрих. - Настоящий политик никогда бы в подобном не признался. Вот если бы вы невзначай дали понять, что вы первый советник князя, и что без вас он не принимает никаких важных решений, вот тогда я бы совсем не удивился.
        - Я просто по возрасту не могу быть советником князя, - хмыкнул я. - Если бы я заявил подобное, это было бы смешным, а я вовсе не хочу выглядеть клоуном. Да и, сказать по правде, политик из меня плохой.
        - Почему вы так считаете? - он посмотрел на меня с искренним любопытством.
        - У меня плохо получается предвидеть последствия, - признался я. - Казалось бы, просто учти интересы всех сторон, затронутых твоими действиями, и у тебя всё получится. Но на самом деле это не работает. Всё взаимосвязано, и твои действия могут привести к тому, что интересы других изменятся, и все твои расчёты пойдут прахом. Это как шахматы, в которых положение фигур радикально меняется после каждого твоего хода, и ты не можешь предсказать, каким оно станет.
        - Поясните подробнее, - он всерьёз заинтересовался.
        - Позвольте мне показать это на примере - разумеется, чисто гипотетическом. Как мы все прекрасно знаем, империя традиционно враждует с Константинополем, и постепенно, шаг за шагом, теснит греков. Однако последнее время империя слишком занята внутренними раздорами, и заметно ослабила давление. В результате базилевс смог высвободить достаточно сил, чтобы успешно надавить на муслимов. Такова статичная конфигурация на сегодняшний день, но давайте попробуем - гипотетически, конечно! - воздействовать на неё и немного помочь кронпринцу. К нашему удивлению, в простой и, казалось бы, полностью понятной партии вдруг возникает новая фигура.
        Вот сейчас я захватил его внимание без остатка.
        - Оказалось, что мы забыли про интересы Киевского княжества, которое, напомню, является нашим ближайшим союзником, если не сказать больше. Оказывается, их полностью устраивает ситуация, когда империю раздирает вражда. По очень простой причине - пока вы дерётесь между собой, базилевс занимает султана достаточно, чтобы избавить Киев от головной боли. Киевляне не без основания считают, что как только свара в империи закончится, вы опять начнёте поглядывать на Константинополь. Грекам придётся отвести войска с юга, а муслимы вспомнят, что у них есть претензии и к Киеву, и обратят внимание на русские земли. Поэтому киевляне решают, что раз уж Новгород смещает баланс, то им ничего не остаётся, кроме как в свою очередь помочь герцогу Баварскому. Видите, как неожиданно перетасовались фигуры на нашей доске? Однако пойдём дальше.
        Дитрих смотрел на меня так, словно боялся пропустить слово.
        - Всем известна простая истина: если хочешь как следует заработать - продавай оружие обеим сторонам конфликта, и пусть они дерутся подольше. Но если дерутся твои соседи, то этот способ не так уж хорош - они в конце концов помирятся, а вот про тебя не забудут, и когда-нибудь обязательно найдут возможность отплатить. Так что если мы хотим продолжать нашу партию, то нам надо убедить киевлян, что победа кронпринца не ухудшит их положения. Например, мы можем объяснить им, что партия кронпринца не враждебна базилевсу - в отличие от Оттона Баварского, и особенно в отличие от папы. И что победа кронпринца поможет кардиналу Скорцезе стать следующим папой, а именно кардинал Скорцезе выступает за то, чтобы улучшить отношения с патриархом. Допустим, нам удаётся их убедить, киевляне ничего не предпринимают, мы успешно накачиваем оружием войска кронпринца, Баварский отказывается от притязаний, кронпринц становится императором. Казалось бы, мы добились чего хотели. Что может пойти не так?
        - И что же может пойти не так? - не выдержал кронпринц.
        - Оказывается, мы не заметили, что в процессе игры интересы участников изменились. Когда пыль улеглась, новый император вдруг обнаруживает, что из-за расходов на войну с деньгами у него совсем туго, зато у него имеется прекрасно вооружённая армия, которой нужно только указать цель. И самый простой и быстрый способ резко поправить дела - это двинуть её на Константинополь. Могли ли мы предвидеть подобный исход, когда строили такие замечательные планы? Вместо того чтобы улучшить неудачную позицию, мы её ещё больше ухудшили, и к тому же испортили отношения с дружественным русским княжеством. Разумеется, ваше высочество, это всего лишь гипотетический пример.
        - Разумеется, всего лишь гипотетический, - согласно кивнул Дитрих.
        - Однако он хорошо иллюстрирует, почему я не считаю себя пригодным для политики. Как можно разыгрывать партию, если после каждого твоего хода на доске возникают новые фигуры, а старые вдруг начинают ходить по-другому? Возможно, кому-то доставляет удовольствие играть в такие шахматы, но мне они просто не по уму.
        Кронпринц молчал, на пару минут глубоко задумавшись.
        - Возможно, мне такие шахматы тоже не по уму, - наконец пробудился он.
        Он улыбнулся так искренне, что я просто не мог улыбнуться в ответ.
        - А кстати, барон, раз уж вы упомянули Киев - с кем вы там говорили?
        - У меня была небольшая беседа со Славяной Лановой.
        - Если я правильно помню, она достаточно влиятельная фигура в их так называемом Обществе граждан?
        Все, оказывается, знают про Общество, один я ничего о нём не знаю. Для доверенного посланника князя подобное невежество выглядит как-то совсем уж неприлично.
        - У меня сложилось такое впечатление, - подтвердил я. - Но встреча была незапланированной, и у меня просто не было возможности выяснить, кто там есть кто. Когда я вернусь в Новгород, обязательно выясню все подробности у Анны Максаковой.
        - У Анны Максаковой? - нахмурился он. - Кто это?
        Ну, не только же мне быть тупым - не то чтобы меня это особо оправдывает, но всё же немного согревает.
        - Это глава нашего Круга Силы, - я посмотрел на него с удивлением.
        - А разве Кругом Силы руководит не Драгана Ивлич? - в свою очередь, удивился он.
        - Ивлич уехала на несколько лет. Вот уже почти два месяца Кругом Силы руководит Анна Максакова.
        - И почему я этого не знаю? - риторически вопросил он, подняв глаза к небу.
        - Эдмунд Ройтер, епископ Новгородский и Псковский, не мог не доложить о таком значительном изменении, - с недоумением заметил я. - Разумеется, информация дошла до архиепископа Рижского, и далее до папы. Наверняка кардинал Скорцезе тоже полностью в курсе последних перемещений.
        - Я и не сомневался, что церкви это известно, - с досадой сказал кронпринц.
        Интересный момент, о котором нужно будет обязательно упомянуть князю - похоже, партия Скорцезе не так уж неразлучна с партией кронпринца. Вполне возможно, что они воспринимают друг друга не более, чем временных попутчиков. И ещё стоит отметить, что церковь, оказывается, единственный канал, по которому император получает информацию о Новгороде. Это, впрочем, вполне объяснимо - более или менее устоявшиеся отношения у нас только с Ливонией, а это прежде всего церковные земли.
        - Всё же название у этого общества совершенно дурацкое… граждане! Что за глупость, право слово! - Кронпринц явно не желал продолжать разговор о своих отношениях с церковью.
        - Название очень старое, смысл слова изменился за века, - пожал я плечами. - Высшие живут очень долго, так что некоторый консерватизм вполне понятен.
        - А вы знаете, что первоначально они назывались вообще палачами? - спросил Дитрих.
        - Я знаю, что это не более, чем выдумки злопыхателей, - возразил я. - Точное значение слова «ябедник» потерялось за почти две тысячи лет, но кое-какие записи сохранились. Я могу уверенно заявить, что ябедники не были палачами. Скорее всё-таки ближе к судьям.
        - Вот как? - он призадумался. - Возможно, вы и правы.
        Интересно было бы узнать, кто в его окружении так не любит киевлян, что не брезгует подобным сочинительством. Вполне ведь возможно, что новгородцев он любит не больше.
        - Стало быть, вы утверждаете, что киевляне могут помочь Оттону?
        - Такую возможность нельзя исключить, ваше высочество. Мы коротко обсудили этот вопрос с гражданкой Славяной, но вряд ли мои слова имеют достаточный вес для Общества. Мне кажется, были бы очень уместны более веские заверения.
        - А что насчёт князя Яромира? - он испытующе посмотрел на меня. - У нас есть подозрения, что золото, которое неизвестно откуда появляется у людей Оттона, приходит как раз из Новгорода. Нет ли здесь сходства с упомянутым вами вариантом помощи сразу обеим сторонам конфликта?
        - Никакого сходства, ваше высочество, - уверенно возразил я, глядя ему в глаза. - Они просто покупают это золото.
        - То есть вы ответственно заявляете, что это не безвозмездная помощь?
        - Ни в коем случае. Я могу утверждать это с полной уверенностью, поскольку это золото продаю им именно я со своего прииска.
        - Тогда какой в этом смысл? - он с недоумением взглянул на меня. - Зачем просто покупать золото?
        - Смысл есть, но это всё, что я могу сказать, ваше высочество, - развёл я руками.
        - Понимаю, - кивнул он. - Ну что же, спасибо и на этом. Как бы то ни было, ваши слова очень многое прояснили.
        - А позвольте вопрос, ваше высочество, - теперь уже я решил сменить тему. - Чем вызвана подобная секретность нашей встречи? Кардинал Скорцезе, напротив, сделал нашу с ним встречу настолько явной, насколько это вообще возможно.
        - Простой вопрос, простой ответ, - пожал он плечами. - Кардиналу в данный момент выгодно создать впечатление поддержки со стороны князя Яромира, а вот мне связь с язычниками может быть поставлена в упрёк.
        - Из того, что я вижу, ваши с кардиналом цели и методы несколько различаются.
        - А вы чего-то другого ждали? - усмехнулся Дитрих, и усмешка вышла довольно горькой. - Когда вы для чего-то объединяетесь с церковью, это обычно означает, что вы поделитесь с ней своим имуществом, но никак не наоборот. Церковь заварила всю эту кашу с дядюшкой Оттоном, и церковь получит своё, кто бы из нас ни победил.
        - Бенефиции? - догадался я. - Но заметная часть этих бенефиций уйдёт светским коммендаторам, и прежде всего, поддержавших вас дворянам.
        - Вот только получат они эти бенефиции от церкви, а не от меня, - усмехнулся он. - Думаю, вы прекрасно понимаете разницу, барон.
        - Безусловно понимаю, ваше высочество, - кивнул я.
        - Ну что же, был рад с вами, наконец, познакомиться, барон, - сказал кронпринц. - Должен заметить, что все лестные отзывы, что я о вас слышал, полностью подтвердились.
        - Благодарю вас за беседу, ваше высочество, - сказал я, вставая и кланяясь.
        - Однако не торопитесь покидать нас так скоро, - улыбнулся он, тоже вставая. - Пойдёмте, познакомлю вас с отцом.

* * *
        Идти нам пришлось недолго, и даже выходить в коридор не понадобилось - оказывается, между апартаментами кронпринца и императора имелся прямой ход. «Прямой» лишь в том смысле, что по нему можно было пройти напрямую к императору - сам по себе проход был длинным, узким, и со множеством поворотов; скорее всего, когда-то это был тайный ход, который позже просто привели в порядок.
        Император выглядел совсем плохо - он сидел в кресле-каталке, укрытый клетчатым пледом, а в глазах у него стояло отчаяние давно и безнадёжно больного человека.
        - Отец, - обратился к нему кронпринц. - Я привёл к тебе Раппина.
        Не нужно было быть эмпатом, чтобы услышать в его голосе любовь к отцу, и я сразу же понял ещё одну важную вещь: случись императору вдруг выздороветь, принц сразу откажется от любых притязаний на корону.
        - Ах да, барон фон Раппин, - голос у императора был скрипучим, и говорил он с заметным трудом. - Мы немало о вас слышали.
        - Польщён, ваше величество, - поклонился я.
        - Увы, как видите, со мной не всё в порядке.
        - До меня доходили слухи о вашем нездоровье, - осторожно сказал я.
        - Сразу видно дипломата, - император засмеялся скрипучим смехом. - Взвешивает каждое слово. Что скажешь, сын?
        - Ты бы слышал, отец, какие замечательные примеры он приводит, - засмеялся в ответ кронпринц. - Нечасто встречаешь людей, которые умеют настолько убедительно рассказать то, что тебе не особенно хотелось бы услышать.
        - Даже так? - криво усмехнулся император. - А давай проверим. Послушаем, что он мне убедительно ответит. Скажите-ка, барон - ваша мать согласится меня вылечить?
        - Если она вдруг согласится, - ответил я, - то я, как глава семейства, запрещу ей вас лечить. Наше семейство не станет влезать в имперскую политику.
        - Ожидаемый ответ, - вздохнул император.
        Он сразу как-то осунулся. Не думаю, что он ожидал положительного ответа, но терять последнюю надежду, даже столь хрупкую, всегда тяжело.
        - Я ещё не закончил свой ответ, ваше величество, - заметил я, и они оба посмотрели на меня с удивлением.
        - Она не станет лечить императора Конрада Третьего, но она может согласиться вылечить Конрада Третьего Виттельсбаха.
        Император с кронпринцем переглянулись с недоумением, а затем уставились на меня.
        - Что вы имеете в виду, барон? - проскрипел император.
        - Отречение от престола в пользу наследника, - прямо ответил я.
        - Что за бредовая идея! - возмутился тот. - Никогда такого не было, чтобы император отрёкся от престола[26]! Это позор!
        [26 - В мире Кеннера это предложение, вероятно, прозвучало дико, но в нашем мире такой прецедент действительно был. В 1556 году император Карл V отрёкся от титула императора Священной Римской империи. Впрочем, курфюрсты признали его отречение лишь через два года, в 1558 году.]
        - Это было бы позором, если бы император был здоров, - возразил я. - Отречение по состоянию здоровья и передача короны наследнику будет правильно воспринято дворянством. При условии правильной подачи, разумеется. И позвольте мне сказать откровенно, ваше величество: лучше быть живым советником сына-императора, чем мёртвым императором.
        - В этой идее что-то есть, отец, - торопливо вмешался кронпринц. - Не спеши отвергать её с порога.
        - Скорцезе никогда не примет идею меня в качестве советника, - заметил тот, и в голосе его уже заметно недоставало уверенности.
        - Идею излечения необязательно связывать с идеей отречения, - намекнул я. - Да и говорить о ней раньше времени тоже необязательно.
        - Одно отречение тоже далеко не всем понравится.
        - Возможно, церковь предпочла бы, что конфликт длился чуть дольше, - согласился я и с интересом отметил, что ни один из них не дёрнулся возразить. - Но если как следует всё продумать, то можно поставить её перед фактом. Главное, добиться уверенного большинства голосов курфюрстов-выборщиков. Ещё лучше было бы убедить герцога Баварского отказаться от притязаний на корону, тогда можно будет обойтись вообще без выборов.
        - Дядя Оттон вряд ли согласится отступить, - хмуро заметил Дитрих.
        - Например, можно пообещать ему вернуть Ландсгут, который у него отобрал его величество, - намекнул я.
        - Большой вопрос, кто у дяди на самом деле решает…
        - А знаете, барон, - прервал его император, явно не желая обсуждать эти вопросы при мне, - у нас не было императора Конрада со времён Франконской династии. Однако отец бредил идеей возвращения Бургундии, и назвал меня Конрадом - назвал с намёком. Но Бургундию я так и не вернул. А я назвал сына Дитрихом… впрочем, вы вряд ли достаточно знакомы с историей империи.
        - Мы изучаем в школе историю империи довольно кратко, но Дитриха Великого невозможно не знать, - ответил ему я. - Надо признать, сходство получилось просто поразительное - точно так же страна на пороге гражданской войны, и точно так же церковь активно вмешивается с обеих сторон. Но познакомившись с его высочеством лично, я пришёл к твёрдому убеждению, что он вполне способен повторить путь великого предка.
        - Вы ему поможете, барон? - требовательно спросил император.
        - Ливонский барон вряд ли способен как-то повлиять на ход конфликта, а давать обещания от лица князя я не вправе. Однако могу вас заверить, что симпатии княжества полностью на стороне кронпринца, и мы уже оказываем вашей партии существенную помощь. С Оттоном же Баварским дружбы у нас точно не будет.
        - Благодарю вас, барон, за честный ответ, - благосклонно кивнул император. - А теперь оставьте меня, мне надо отдохнуть.
        Глава 23
        В Трире нас ждала почётная встреча - настолько почётная, что я немедленно преисполнился подозрениями. Что именно нужно было подозревать, я пока не знал, но такая суета была явно неспроста. Не было ни малейшей причины встречать меня таким образом - пусть я в какой-то мере представляю князя, но я всё же не сам князь, да и прибыл вовсе не с официальным визитом.
        Итак, на перроне нас встречал радостно улыбающийся Бернар. Сопровождали его важно выглядящий чиновник, который оказался не кем иным, как бургомистром Трира, и офицер сурового вида, представленный нам как начальник гарнизона. Оркестр немедленно выдал какую-то бравурную мелодию, а очаровательная малышка с огромным белым бантом преподнесла Ленке роскошный букет, вогнав ту в полное замешательство, смешанное с умилением. Я был точно в таком же замешательстве, но принимал всё происходящее как должное, старательно удерживая вид человека, который именно такую встречу и ожидал. Может быть, здесь как раз так и положено встречать провинциальных баронов, но что-то упорно не давало мне поверить в эту чудесную картину.
        Бургомистр произнёс речь - что-то на тему того, насколько Трир счастлив принимать такого выдающегося гостя. Я благосклонно кивал с лёгкой полуулыбкой, Ленка ослепительно улыбалась всем присутствующим, Бернар сиял. Бургомистр проявил себя истинным политиком, сумев в не такой уж короткой речи полностью избежать любой конкретики. Загадку, отчего Трир вдруг оказался так счастлив меня принимать, его речь совершенно не прояснила. В свою очередь я выдал столь же ничего не значащую ответную речь, сообщив, что буквально с детства всей душой стремился в Трир, любимую родину всех Арди, и заверил всех бюргеров Трира, в лице здесь присутствующих, в своей радости оттого что моя мечта, наконец, сбылась. Теперь уже бургомистр благосклонно кивал, а начальник гарнизона с героическим видом топорщил усы.
        Наконец, торжественная часть подошла к концу. Мы твёрдо пообещали посетить вечером приём в ратуше, который, как оказалось, давал в нашу честь магистрат. В этом месте я уже окончательно перестал понимать происходящее, но к счастью, на этом все неожиданности закончились - мы попрощались с чиновниками, погрузились в поданный прямо на перрон лимузин Бернара, и благополучно отбыли.
        Родственники тоже встретили нас с радостью, но там, по крайней мере, радость была искренней - они прекрасно понимали, благодаря кому медленно угасающая семья начала стремительно возвращать былую силу, а это очень способствует добрым чувствам к родне. Впрочем, я несправедлив - они очень тепло принимали нас с самого начала, когда вообще не ожидали от нас никакой выгоды. Видимо, я ещё не вполне отошёл от праздника лицемерия на перроне, вот и выискиваю в людях плохое.
        Я по-родственному чмокнул в щёку тётушку Грету, крепко пожал руку братцу Герриту, поулыбался прочим родственникам, имён которых я, к своему стыду, большей частью не помнил - что поделать, трирских Арди действительно много. Ленку моментально закружили и куда-то утащили женщины, и я только успел проводить её взглядом.
        - Они волнуются, - негромко сказал Бернар, тоже глядя им вслед. - Надеются, что Лена сможет рассказать им что-то успокаивающее.
        Я хотел было ответить, что чем бы их беспокойство ни было вызвано, Ленка вряд ли сможет их успокоить, но всё же решил промолчать и просто кивнул. Да может быть, и в самом деле успокоит - Ленке не так уж редко удаётся меня удивить, так что я давно не пытаюсь гадать, что она сможет сделать, а что нет.
        - До обеда ещё два часа, - сказал Бернар. - Если ты не хочешь немного перекусить, то мы можем где-нибудь посидеть и поговорить.
        - Поговорим, - согласился я.
        Мы удобно расположились в небольшой гостиной. Молоденькая девушка принесла поднос с закусками - я не вспомнил её имя, зато точно помнил, что она не служанка, а член семьи. Определённо это знак уважения, причём слегка выходящий за рамки необходимого. Похоже, Бернар и сам обеспокоен, и явно надеется, что я могу его беспокойство как-то развеять. Я благодарно улыбнулся девушке, отчего она немного смутилась и поспешно исчезла.
        Бернар немного помедлил, явно не зная с чего начать.
        - Кардинал Скорцезе сообщил мне, что он обсуждал с тобой… - Бернар запнулся, подбирая слова.
        - Вопрос насчёт моей дружины? - помог я ему, и он кивнул.
        - Я пока не дал согласия, - поморщился я. - Хочу обсудить эту тему с архиепископом.
        - Архиепископа в Трире нет, - усмехнулся Бернар. - Он в Эренбрайтштайне[27].
        [27 - В нашем мире крепость Эренбрайтштайн (Ehrenbreitstein) была построена лишь в XVI веке, но холм возле Кобленца представляет собой очень удачное место для крепости, так что неудивительно, что в мире Кеннера архиепископ Трирский тоже решил построить там крепость и обустроить в ней свою резиденцию.]
        - Где это?
        - Крепость рядом с Кобленцем, примерно двадцать пять миль отсюда[28]. Разумеется, не надо думать, что его высокопреосвященство чего-то боится, - добавил он с хорошо заметной язвительностью в голосе. - В общем, у города вся надежда сейчас на тебя.
        [28 - Размер мили сильно различался в разных германских землях; в Рейнланде она составляла чуть больше четырёх километров. То есть расстояние от Трира до Эренбрайтштайна, по словам Бернара, составляет немногим больше 100 километров (на самом деле 95 км).]
        - И город решил воздействовать на меня через тебя, - сделал вывод я.
        - Поскольку именно я сейчас руковожу городом, то довольно сложно разделить меня и город.
        - Ты руководишь? - поразился я.
        - На время своего отъезда его высокопреосвященство назначил меня кастеляном города. Так что да, я руковожу здесь всем.
        - И что, у тебя не было возможности отказаться? В такое смутное время эту должность трудно назвать подарком.
        - К сожалению, - развёл руками Бернар. - Ты же сам барон, вспомни, что тоже принимал на себя обязательство сорока дней военной службы сюзерену. Об этом в наше время нечасто вспоминают, но архиепископ вспомнил.
        - Когда это он успел стать твоим сюзереном? - непонимающе спросил я. - Ты же сам говорил мне, что твоя вассальная присяга потеряла силу.
        - Мы возобновили гоминиум[29], - объяснил Бернар.
        [29 - Гоминиум или оммаж - присяга, которую приносит вассал сюзерену.]
        - Знаешь, Бернар, что-то я окончательно потерял нить, - вздохнул я. - Давай-ка ты расскажешь мне всё по порядку. Для начала я хочу знать, каким образом ты стал вассалом архиепископа Трирского, а потом мы поговорим и о ситуации в городе.
        - Если с самого начала, то это надо начинать вообще с истории нашей семьи, - хмыкнул тот.
        - Вот и начни, - согласился я. - И мне будет полезно узнать историю, а то с фамилией Арди как-то неприлично ничего не знать о семье Арди. Пусть даже я прямо к вашей семье и не отношусь.
        - Ну хорошо, давай начнём с истории, - согласно кивнул Бернар. - Возможно, ты знаешь, что история семьи Арди началась примерно девятьсот лет назад. То есть известно, что мы были дворянами и до того, но это всё, что мы знаем о более ранних временах. Скорее всего, Арди были какими-то безземельными шевалье, а такие нечасто ведут летопись семьи. Вот и мы не вели до тех пор, пока Люциус Арди не отличился в одном из сражений. Фамильное предание говорит, что он спас Трир и самого архиепископа. Впрочем, описание подвига в семейной летописи появилось сильно позднее, и оно вызывает некоторое сомнение. Но бесспорно, что он и в самом деле совершил что-то выдающееся. В награду архиепископ пожаловал ему город Кохеме, и Арди стали бургграфами.
        - Но жили вы в Трире? - переспросил я.
        - Нет, мы жили в Кохеме, разумеется, у нас там замок. Просто, когда у нас начались неприятности, архиепископ пожелал, чтобы мы жили в своём трирском поместье, поближе к нему. К тому же Кохеме у нас отобрали, так что нам и самим не хотелось жить в городе, который стал чужим. Но я продолжу. Где-то триста лет назад в семье произошёл раскол - наследник поссорился с отцом, и часть семьи во главе с наследником переселилась в Мец. Главенство трирской ветви перешло ко второму сыну, и вот как раз поэтому ветвь из Меца считает себя главной. Некоторый резон в этом, конечно, есть, но с другой стороны, их основатель был официально лишён права наследования, так что мы их притязаний не признаём. Впрочем, по сравнению с нами они всегда были нищими, и претензии каких-то голодранцев на главенство никто и не воспринимал всерьёз. Они, конечно, нас из-за этого здорово не любили, да наверное, до сих пор не сильно любят. Но всё изменилось, когда началась история тёти Ори.
        - А скажи мне, Бернар, - перебил я его, - насколько богатой была семья Арди перед тем, как случилась история с Орианной Арди?
        - Очень богатой, не исключено, что богаче самого архиепископа.
        - Ну вот и причина той самой истории, - уверенно заключил я. - Слишком богаты, слишком независимы - никакой правитель не станет терпеть подданных, которые в состоянии бросить ему вызов. А родственнички из Меца были рады помочь архиепископу. Сейчас уже вряд ли удастся понять, кто всё это начал - у обоих хватало желания вас как следует приопустить, и оба неплохо на этом заработали.
        - Думаю, ты прав, так оно и было, - согласился Бернар. - Кстати, Кеннер - а насколько богата ваша семья?
        - Мы определённо богаты. Вообще, в княжестве есть и те, кто побогаче, да наши родственники Хомские, например. Но они богаче как фамилия, то есть сами Хомские вместе с тремя вассальными семьями. Если же брать отдельные семьи, то наша далеко впереди всех прочих.
        - И как ваш князь к этому относится?
        - Сложно сказать. В целом, я думаю, это его не особо беспокоит. Во-первых, сам князь настолько нас богаче, что мы на его фоне ничем не отличаемся от других. У нас государство устроено по-другому, Бернар - у нас дворянство служит князю, и никакая отдельная дворянская семья не в состоянии с ним соперничать. А во-вторых, Арди не ведут самостоятельной политики. Мы верно служим князю - наша семья для него опора, а не угроза.
        Бернар понимающе покивал.
        - И ты при этом считаешь себя свободным? - спросил он.
        - Вспомнил свой разговор с Мариной о свободе? - хмыкнул я. - Ну так ты верно ей тогда сказал - понятие свободы у каждого своё. Для меня служба князю - это гражданский долг, и свобода здесь совершенно ни при чём. Полагаю, у тебя долгов не меньше, просто они называются чуть по-другому. Вот сейчас ты служишь архиепископу - ты считаешь себя свободным?
        - Я служу прежде всего своему городу, - возразил Бернар.
        - Так ведь и я служу на самом деле своему княжеству, а не лично князю.
        Бернар покрутил головой в неопределённых чувствах.
        - И о чём ещё Марина тебе докладывала?
        - Да обо всём, что здесь происходило, - пожал я плечами. - Так у нас положено. Но если ты имеешь в виду вашу интрижку, то этот факт она в своём докладе никак не отразила. У нас не принято лезть в личную жизнь наших служащих, так что у Марины было полное право ничего про вашу связь не писать. Она и не написала.
        - Но ты откуда-то узнал?
        - Ты женщин не знаешь, что ли? - искренне засмеялся я. - Она, как только приехала, первым делом под большим секретом всесторонне обсудила тебя со своей лучшей подругой, которая, вот совпадение, заодно является моей женой. Ну а у нас с женой секретов друг от друга нет, да и быть не может - у нас слишком сильная связь. Но ты можешь не беспокоиться, дальше нас это никуда не уйдёт. Если кто-то ещё о вашей связи узнает, то только от Марины. Ну, или от тебя.
        - То есть если у тебя вдруг случится интрижка на стороне, то твоя жена обязательно об этом узнает? - с любопытством спросил Бернар.
        - Она узнает, даже если я просто посмотрю на кого-то с интересом.
        - Это просто ужас, - содрогнулся Бернар. - И как она к этому относится?
        - Её это забавляет. Она же знает, что дальше лёгкого интереса дело не зайдёт. И ещё она, как мне кажется, прикидывает, что именно мой интерес вызвало, потому что нередко бывает, что я её вскоре вижу в таком же платье или с такой же причёской. Извлекает из этого пользу, в общем.
        - А если она на кого-то посмотрит с интересом? - полюбопытствовал он.
        - Я сразу же начинаю злиться, - честно признался я. - Поэтому она старается ни на кого с интересом не смотреть. Иногда смотрит, конечно.
        - Ужас! - повторил Бернар. - Как так можно жить, это же какой-то ад.
        Он ошеломлённо покачал головой, видимо, представив себе жуткую картину моих ежедневных страданий.
        - Ну, не такой уж и ад, - возразил я, впрочем, без всякой надежды его переубедить. - Но я тебя прервал на том месте, где случилась история с Орианной.
        - Да, действительно, - вернулся к теме разговора Бернар. - Когда всё это закрутилось, стало понятно, что церковь не остановится, пока полностью нас не ограбит. Но мы сумели передать часть нашего имущества ветви из Меца на девяносто девять лет с условием, что они будут часть дохода отдавать нам. Условие было неформальным - если бы оно было закреплено в договоре, у церкви появилась бы возможность опротестовать передачу имущества как фиктивную. Так что мы существовали исключительно на подачки от родственников из Меца, и при условии нашего хорошего поведения. Мы смогли вздохнуть свободно только когда благодаря тебе получили независимый от них источник дохода.
        - Они сейчас вам что-нибудь платят? - поинтересовался я.
        - Нет, - усмехнулся он. - Выдумали какое-то обоснование, я даже не стал вникать. И так ясно, что обсуждать что-то с ними бесполезно, мы не получим от них больше ни пфеннига. Будем просто ждать, когда кончится срок договора, и имущество к нам вернётся. Я, кстати, официально объявил их ветвь отсечённой - они больше не считаются нашими родственниками. А ты уж сам решай, как к ним относиться.
        - Я пока не стану рубить вот так сплеча, - сказал я, немного подумав. - Всё-таки надо сначала посмотреть на них самому, выслушать их версию. Как-нибудь потом, возможно, мы с ними встретимся. Но скажу прямо, им надо очень сильно постараться, чтобы убедить меня, что они достойны называться нашими родственниками. Как минимум, им придётся доказать, что они непричастны к истории с моей прабабушкой, а это будет совсем непросто. Да и встреча с Огюстом оставила у меня очень неблагоприятное впечатление. Я практически полностью уверен, что тоже откажусь признавать их родственниками, но всё же обязан дать им шанс.
        Бернар понимающе кивнул.
        - Что ни говори, Кеннер, а мы всем обязаны тебе…
        - Перестань, дядя, - перебил его я. - Когда родственники начинают подсчитывать долги, они становятся родственниками только по названию. Вы же не подсчитывали, сколько мы вам должны за мою прабабку? Вот и я не подсчитываю.
        - Это не отменяет чувства благодарности, - пожал он плечами. - Именно ты скинул с нас удавку от родственничков из Меца. Мы же чихнуть не могли без их разрешения. Да и проблему с церковью мы уладили тоже только благодаря тебе.
        - С церковью ты наладил отношения сам, - возразил я.
        - Нет, Кеннер, не надо отрицать то, что для нас обоих очевидно, - усмехнулся Бернар. - Я ведь не дурак, и вполне понимаю, что и кардинал, и архиепископ заинтересованы в тебе, а не во мне. Они знают, как ты к нам относишься, и таким образом что-то покупают у тебя. Они вернули нам имущество, а заплатил за это ты, и вряд ли заплатил дёшево. Или заплатишь.
        - Так вам всё-таки вернули имущество? - обрадовался я. - Это прекрасная новость.
        - Вернули не всё, - печально вздохнул он. - Мы по-прежнему зависим от доходов с твоей компании.
        - Нашей компании, - поправил я его. - А почему вернули не всё?
        - Вот смотри, как распределялись наши доходы. Примерно треть приходила от предприятий и компаний, которые мы передали Арди из Меца. Ещё одна треть - доходы города Кохеме. И оставшаяся треть - это разного рода права, например, лет четыреста назад архиепископ даровал нам право собирать налоги с Кобленца. Прав нас лишили, и просто получить их обратно мы не можем, можем только заслужить их снова.
        - Это, вероятно, будет не таким уж простым делом, - заметил я.
        - Как мягко ты это сформулировал, - усмехнулся Бернар. - Сразу чувствуется опытный дипломат. Думаю, в ближайшие лет двести мы вряд ли получим подобные права, даже если будем спасать Трир ежегодно.
        - То есть церковь вернула тебе только Кохеме?
        - «Вернула» - это на самом деле не совсем правильное слово. Церковь его не забирала, просто так взять и забрать феод невозможно. Она наложила на него церковный арест, а сейчас арест снят, и мы снова стали бургграфами Кохеме. Формально мы, конечно, не переставали ими быть, просто наш гоминиум считался приостановленным на время ареста.
        - И ты подтвердил вассальную присягу архиепископу, - задумчиво покивал я. - Теперь твоя ситуация стала, наконец, мне понятней. Ну что же, хотя бы треть былых доходов - это уже немало.
        - Ничего подобного, Кеннер, никакой трети былых доходов мы не получили, только расходы. Понимаешь, перед тем как церковь наложила арест, отец успел издать указ о полном освобождении города Кохеме от налогов на девяносто девять лет. Так что мы по-прежнему получаем только доход от твоей - ладно, нашей, - компании. Но сейчас нам придётся тратиться ещё и на содержание замка.
        - Однако до чего же неосмотрительный поступок, - ошеломлённо заметил я.
        - Наоборот, отец поступил совершенно правильно, - возразил Бернар. - Если бы церковь наложила лапу на доходы от Кохеме, или хотя бы рассчитывала на это в близком будущем, никто бы нам город не вернул. Дело так бы и тянулось столетиями, и даже ты здесь ничем бы не помог. Да, пока от него только расходы, но наша семья снова полноправные графы, и скоро мы сможем вернуться в родовой замок. А насчёт денег - богатыми нас пока ещё не назвать, но мы больше не нищие. Знаешь, я вот только в этот момент полностью осознал, насколько богаты новгородские Арди. Ведь ваша доля в компании наверняка в несколько раз больше нашей, и что-то мне подсказывает, что это даже не главный ваш актив.
        Я рассеянно кивнул, думая о своём. Вот передо мной ещё один пример того, что чем выше ты поднимаешься, тем опаснее твой подъём, и тем больнее ты упадёшь, если оступишься. Греки утратили осторожность и решили, что они достаточно сильны, чтобы побороться с князем - ошибка, которая оказалась фатальной. Думаю, и с Арди была какая-то похожая история. Наверняка Бернар умолчал о некоторых важных деталях, либо сам их не знал. Всё-таки как ни жадна церковь, она не будет уничтожать своего вассала просто потому, что у него много денег. Скорее всего, Арди увлеклись политическими играми, а это такое занятие, которое для многих заканчивается плохо. Я, к примеру, даже рисковать не стану. Может быть, потом, когда стану старше и наберусь опыта - князь правильно сказал мне, что я ещё слишком молод, - но лучше будет, наверное, вообще этого избежать.
        - Ну что же, - наконец сказал я, - мне радостно слышать, что у вас появилась какая-то определённость. Однако поговорим о Трире. Скорцезе обсуждал со мной наём моей дружины для защиты Трира - ты тоже этого от меня ждёшь?
        - Не только я, - вздохнул Бернар. - Ты единственная наша надежда.
        - И ты не можешь уехать с семьёй, - утвердительно спросил я.
        - Я на службе ещё тридцать шесть дней, - подтвердил он. - Но мы не покинем Трир даже после этого. Пока городу угрожает опасность, Арди останутся здесь. Уехать в такой момент будет позором.
        - Понимаю, - кисло заметил я. - Но ты можешь отправить к нам погостить хотя бы женщин с детьми и наследника.
        - Не могу, - страдальчески сморщился Бернар. - Очень хочу, но не могу. На нас сейчас смотрит весь город. Ты понимаешь, как это будет воспринято горожанами? А сын и сам не уедет.
        - Изящно попы это провернули, что тут ещё скажешь, - с отвращением признал я. - Быстро вернули тебе бесполезный для них город, связали тебя вассальной клятвой, и вот сейчас защита чужого города вдруг стала для меня личным делом.
        Бернар виновато развёл руками.
        - А ты понимаешь, как будет воспринято прибытие моей дружины? Дворянская дружина - это не какой-то вольный отряд. А особенно моя дружина. Все же понимают, что я могу отправить её только с разрешения, а то и по прямому приказу князя. Это политика, и князь может мне это просто запретить.
        - Я понимаю, Кеннер.
        - А ты понимаешь, что моя дружина не в состоянии противостоять силам герцога Баварского?
        - Обо всех силах Оттона речь и не идёт. Предполагается всего лишь вылазка ограниченными силами.
        - Зачем ему это надо?
        - Просто как акт устрашения и давления на архиепископа. Демонстрация силы.
        - И насколько сведения надёжные? - скептически спросил я.
        - Кардинал Скорцезе уверяет, что люди Оттона обсуждают это всерьёз, - ответил Бернар. - Они знают, что Трир практически беззащитен, так что он выглядит самой подходящей целью. Отличный эффект от совсем небольшого приложения сил.
        - А о каких силах вообще идёт речь?
        - Тысячи три, по нашим оценкам, - неуверенно ответил Бернар. - Вряд ли больше.
        - А что император? - вспомнил я. - Не он ли должен защитить своих вассалов?
        - Ты сам знаешь, какая у нас ситуация с императором, - мрачно сказал он. - Мы обращались к нему за помощью, но ответа не получили. Им в Вене сейчас не до нас. Курфюрст-выборщик в безопасности в Эренбрайтштайне, а Трир сам по себе их не особо волнует. Скорее им даже выгодно, чтобы Оттон разорил Трир.
        - Хороший пропагандистский эффект, - кивнул я. - Зверства врага, и всё такое. Скажи мне вот что, Бернар: с чего вы вообще решили, что моей дружины окажется достаточно? Она не так уж велика, знаешь ли.
        - Главное, чтобы Оттон понял, что поход на Трир не станет лёгкой прогулкой, - объяснил Бернар. - Устраивать серьёзные сражения они точно не хотят, во всяком случае, пока. Да собственно, Трир сам по себе, без архиепископа, просто не стоит серьёзного сражения, да и несерьёзного тоже.
        - А что у вас вообще за силы?
        - Две сотни городского гарнизона и пятьдесят моих гвардейцев.
        - Всего?! - поражённо воскликнул я.
        - Архиепископ забрал все войска, ну а я только начал восстанавливать гвардию.
        - Знаешь, временами я всё-таки ненавижу попов, - мрачно сказал я. - Не могу пока ничего обещать, Бернар, потому что последнее слово будет за князем. И если он скажет «нет», я просто пришлю команду, которая силой вывезет всех Арди, кроме тебя.
        Глава 24
        Дом, милый дом! Никогда бы не подумал, что я буду настолько рад вновь увидеть Смоленский вокзал. Но поездка оказалась настолько тяжёлой и неприятной, что я уже просто мечтал о времени, когда, наконец, опять вернусь к учёбе. Ну а после того как и Бернар повесил на меня свои проблемы, я окончательно погрузился в мрачные размышления. Ленка это, конечно, заметила, но ничего не сказала, просто стала необычайно ласковой - что для меня стало сигналом, что я её напугал своей депрессией. Пришлось как-то брать себя в руки, пугать её я определённо не хотел.
        - Наконец-то каникулы кончились, - с чувством сказал я, глядя в окно на медленно ползущий за окном перрон.
        Ленка подняла на меня глаза и улыбнулась.
        - Я тоже немного устала от этого лета, - призналась она. - Даже не думала, что могу так соскучиться по учёбе. Какие у тебя планы на ближайшие дни?
        - Нужно будет дописать отчёт для князя, - прикинул я. - Но сначала надо порасспросить Анну Максакову насчёт того, кто есть кто в Киеве, раз уж киевляне так решительно хотят влезть в эту кучу-малу. А потом князь обязательно захочет меня лично выслушать, письменный отчёт его не очень интересует. С отчётом будут люди князя работать, сам он его разве что бегло просмотрит. А там и занятия начнутся.
        До Максаковой я, однако, доехал не сразу, а сначала решил заехать к нам в Масляный. У меня в последнее время возникло неприятное чувство, что я превращаюсь в классического большого начальника, который свалил всю работу на подчинённых, а сам занимается исключительно интригами в высоких сферах. При этом старательно делая вид, что только на нём всё и держится, и только благодаря ему идиоты-исполнители ещё не развалили дело. Говоря грубее и проще, я чувствовал, что паразитирую на Зайке, и это ощущение сильно подрывало моё самоуважение.
        Вызывать её я не стал, а пошёл к ней сам - небольшой знак уважения лишним совсем не будет, учитывая, что она всё лето тащила дела семейства на себе. Я успокаивающе махнул рукой встрепенувшейся было секретарше и решительно распахнул дверь кабинета. Зайка сидела за столом, заваленном бумагами больше обычного - она с удивлением подняла на меня глаза, и сразу расцвела в улыбке. Глаза у неё были очень усталыми, а вот улыбка была искренней, отчего я опять ощутил укол совести.
        - Я тоже рад тебя видеть! - я улыбнулся ей в ответ. - Похоже, тебя совсем завалили делами, пока я катаюсь по разным местам. Есть какие-то проблемы?
        - Да нет, в целом всё нормально, - покачала головой она. - Скорее наоборот, всё идёт по плану. Разве что прииск выделился, в хорошем смысле.
        Я вопросительно посмотрел на неё.
        - Расходов вышло меньше ожидаемого, зато прибыль получилась гораздо выше, чем предполагалось.
        - Это не наша прибыль, Кира, - усмехнулся я в ответ на это. - Это князь поделился своей прибылью от экспорта золота. Часть отдал нам за услуги по тайной переправке золота, а часть - архиепископу Рижскому в обмен на торговые преференции. В любой момент это может прекратиться, так что не стоит на это рассчитывать. Это как выигрыш в лотерею - приятно, но каждый раз выигрывать не будешь. Давай планировать исходя из предположения, что всё золото будет обычным образом сдаваться князю. Во всяком случае, до тех пор, пока не будет готово хранилище, и мы не начнём продавать золото населению.
        - С продажей населению не всё просто, - заметила Кира. - Если человек покупает у нас слиток, то куда он его понесёт, когда захочет обратить его снова в деньги?
        - Да, свободный рынок золота у нас отсутствует, - кивнул я, с интересом на неё глядя. - У тебя есть мысли, как решить эту проблему?
        - Я говорила с юристами - мы можем выкупать своё золото обратно, и это не будет считаться торговлей. Можно, например, маркировать слитки нашим гербом. Правда, при этом непонятно, как бороться с подделками - не так уж сложно отлить слиток и выдавить на нём наш герб. Другие прииски начнут продавать нам своё золото - это будет гораздо выгодней, чем сдавать его князю.
        - Вряд ли это явление будет массовым, - не согласился я. - Нелегальная добыча не так уж велика, а легальные золотые прииски находятся под особым контролем, и первая же ревизия выявит несоответствие между добытым и сданным золотом. А вообще, это достаточно просто решается номерными слитками. К каждому слитку прилагается наш сертификат, и без сертификата слиток можно сдать только путём достаточно сложной бюрократической процедуры, включающей экспертизу слитка. Так что твоё решение вполне подходит - так мы и сделаем.
        - А что будет, когда рынок насытится? Когда золото купят все, кто хотел?
        - Покупки всё равно не прекратятся, просто их станет меньше. Основной доход мы тогда станем получать от обменных операций. Будем продавать и покупать с небольшой комиссией, законом это тоже допускается. У Дворянского совета к такой деятельности претензий не будет, я выяснял. Ну а излишек золота всегда можно будет сдать князю, так что мы ничего не теряем. Но увеличивать добычу будем только тогда, когда полностью выясним объём спроса - расширять прииск ради того, чтобы сбывать золото князю, нам ни к чему.
        Зайка всё-таки придумала выход - впрочем, я в этом и не сомневался. Пусть не полностью продумала все детали, но главное она сделала, а второстепенные моменты так или иначе прояснились бы позже.
        - В общем, на твоём плане и остановимся, - сказал я, поощрительно ей улыбнувшись. - Я был уверен, что ты эту проблему решишь, и не ошибся.
        - Так это что - проверка была? - нахмурилась она.
        - Нет, здесь совсем другое, - отрицательно покачал я головой. - Если на тебя легла ответственность за семейство, значит, проблемы ты должна решать сама. Если бы я стал навязывать тебе свои решения, то убил бы в тебе уверенность в своих силах. Конечно, я бы тебе подсказал решение, но только если бы ты сама об этом попросила. Так что воспринимай это не как проверку, а как знак доверия.
        Ну и как проверку тоже, как же без этого. Но мои слова подействовали - Зайка польщённо улыбнулась и заметно расслабилась. Не очень-то честно так лукавить, но привычка резать правду-матку в отношениях с людьми редко приводит к чему-то хорошему. Вот и приходится по заветам подружек-Высших отделываться полуправдой. Если подумать, то я только с Ленкой разговариваю всегда абсолютно искренне - даже с мамой иногда бывает, что я ухожу от прямого ответа. Это только я такой испорченный, или подобное людям вообще свойственно? Не знаю, но не расспрашивать же других, всем ли они врут.
        - Но кое-что я попросила бы подсказать, - неохотно сказала Зайка, снова нахмурившись - тема была ей явно неприятна. - На третий уровень подземелья несколько раз пытались проникнуть неизвестные. Последний раз даже с боем, при этом один ратник погиб, и один был ранен. Несколько нападавших было взято в плен живыми, но они немедленно совершили самоубийство.
        - Похоже на слуг Морены, - с удивлением отметил я. - Те тоже охотно умирали. Но мне казалось, что Морена навела в своём хозяйстве порядок, и мы о них больше не услышим.
        - Нет, это были христиане, - покачала головой она. - Я поговорила с епископом Ройтером, он выглядел изрядно шокированным, но…
        - … но никакой помощи не оказал? - догадался я.
        - Никакой, - вздохнула Зайка. - Полное молчание. Думаете, он сам может в этом участвовать?
        - Сомневаюсь, - ответил я, всесторонне обдумав вопрос. - Это наверняка какая-то тайная секта сатанинского уклона. У христиан, конечно, много разных сект, но епископ вряд ли станет связываться с мелкими сектантами. Зачем ему это? С тех пор как церковь расправилась с альбигойской ересью, каких-то заметных альтернативных течений внутри официальной церкви не наблюдается. Впрочем, я плохо знаю, что у них внутри происходит, попы не любят просвещать других о своих делах. Но всё же я думаю, что он, скорее всего, просто не хочет сотрудничать.
        - Я попыталась попугать его князем, но непохоже, чтобы это помогло, - грустно сказала Зайка.
        - Князю совершенно всё равно, сотрудничает епископ с нами или нет. Если князь захочет прижать христиан, он сделает это в любом случае. А раз так, то зачем епископу пускать язычников ворошить своё грязное тряпьё? Однако вполне возможно, что епископ просто ничего не достиг в своём расследовании. Сатанисты не носят знаки Сатаны на груди, знаешь ли.
        - Я, в общем-то, примерно то же самое подумала, - кивнула она. - Рассчитывать на какую-то помощь от епископа смысла нет. А вообще - это действительно сатанисты? Может, кто-то из наших, в смысле, из язычников, замешан?
        - Нет, язычников там точно нет, - решительно возразил я. - Невозможно служить Сатане и верить в Перуна или Одина. Если сатанист - значит христианин, иначе быть не может. Но нам-то какая разница кому они служат - Сатане или Сатанаилу, или, скажем, Сурту[30]?
        [30 - Сурт - в скандинавской мифологии огненный великан, который сразится с богами в Рагнарёк и разрушит этот мир.]
        - Кто такой Сатанаил? - непонимающе переспросила Зайка.
        - Второй бог, отец Сатаны, который и создал наш мир. Некоторые христиане в него верят[31].
        [31 - Кеннер здесь весьма упрощённо пересказал суть альбигойской ереси, которая изначально пошла от богомилов, и в той или иной форме развилась во множество христианских сект, наиболее известными из которых были альбигойцы, катары, манихеи и павликиане.]
        - Для религии единобожия у христиан что-то очень уж много богов, - озадаченно отреагировала на эту новость она.
        - Ну, полагаю, христиане во всём этом как-то разбираются, - хмыкнул я. - Однако для нас разницы нет, кому поклонялись те, кто к нам лезли. Там ведь даже не разобрать, кому тот алтарь изначально принадлежал - все эти злые боги одинаковы. Всем им нужны муки, страдания, смерть.
        - Морене страдания и смерть не нужны, - возразила Зайка.
        - Вот, кстати, да, - согласно кивнул я. - Мне тоже непонятно, как так - богиню смерти почему-то не интересует смерть. Знаешь, и насчёт Сатаны я тоже не до конца понимаю, - заметил я задумавшись. - У него вроде бы задача сбивать людей с пути истинного, но в награду он предлагает вечные адские муки после смерти. Довольно сложно привлечь кого-то таким социальным пакетом.
        - Там, где вера, логике места нет, - она равнодушно пожала плечами. - Может быть, кого-то это и привлекает.
        - Возможно, - согласился я. - В общем, нам нет смысла разбираться, кто к нам лез, и в кого они верили. Нам будет достаточно, чтобы они про нас забыли, а разбираются с ними пусть князь или епископ, или ещё кто. Нам в вопросы веры лезть ни к чему.
        - Эрик предложил позвать корреспондентов, показать им подземелье и рассказать его историю. А потом на их глазах разбить алтарь и начать сбивать фрески.
        - Алтарь Морена забрала, - напомнил я.
        - Сектанты этого же не знают, иначе они бы туда не лезли. Поставить похожий камень и расколоть его перед камерами.
        - Выглядит неплохим планом, - осторожно заметил я. - Но, если я правильно понял, что-то в нём тебя смущает.
        - Меня смущает, как наши клиенты будут относиться к компании, которая расположилась там, где сотни лет приносили людей в жертву богам зла.
        - Я рад, Кира, - с удовлетворением сказал я. - За Эрика, который, наконец, проснулся и начал выдвигать неплохие идеи. А больше всего я рад за тебя. Твоей главной проблемой было то, что ты увлекалась текущей выгодой, совершенно забывая о стратегии. А сейчас я вижу, что ты начала задумываться о том, что будет после. Ты совершенно права - таким образом мы создадим нашему подземелью дурную славу плохого места, и люди вряд ли будут туда стремиться.
        - И что делать? - в замешательстве спросила Зайка.
        - То, что предложил Эрик. Сам по себе план хороший, только сделать надо немного по-другому. Ни к чему рассказывать про какие-то жуткие ритуалы, и фрески тоже не надо показывать. Нужно провести корреспондентов по подземелью, рассказать им, что там сидели какие-то жулики и воры. Показать работы по обустройству. Чтобы они написали что-нибудь про то, как мы превращаем мрачное подземелье в светлое место, куда никому не страшно зайти. И что мы первым делом уже выгребли оттуда разную мерзость. Сектанты поймут.

* * *
        - Здравствуйте, Анна, - поздоровался я, входя в кабинет. - Спасибо, что нашли время принять меня.
        - Ах, бросьте это, Кеннер, - махнула рукой Максакова, вставая из-за стола. - Я распорядилась, чтобы вас пропускали ко мне в любое время. Вы достаточно важная персона для того чтобы быть в этом списке. Да к тому же я всё-таки виновата перед вами.
        - Не припоминаю за вами никакой вины, - в замешательстве ответил я, пытаясь понять, о чём она говорит.
        - Вина в том, что поверила людям, которым верить не стоило, - сказала она, и я почувствовал в её эмоциях отголоски раздражения. - Я наконец-то разобралась со всеми претензиями к вам. Все до единой оказались ложью.
        Похоже, Матиас Лахти слишком увлёкся, приписывая мне многочисленные грехи, и Анна в конце концов вытрясла из него всю правду.
        - Не берите в голову, Анна, - я пренебрежительно махнул рукой. - На вашем месте я бы тоже поверил родственникам. Тем более, в то время мы с вами были на разных сторонах, а это очень способствует видению оппонента в чёрном цвете. Главное, что мы урегулировали все наболевшие вопросы, а что там было в прошлом - неважно. Кстати, приятно удивлён вашей способностью признавать свои ошибки - обычно люди делают это крайне неохотно.
        - Тот, кто упорствует, не желая признавать очевидные ошибки, в принципе не способен возвыситься, так что в этом нет ничего необычного.
        - Ну что же, предлагаю забыть об этом, - мне этого хотелось, наверное, больше, чем ей. - Позвольте мне вернуться к теме моего визита. Не хочу отрывать вас от ваших дел, но вынужден просить об одолжении.
        - Об одолжении? - удивилась она. - Всё, что в моих силах.
        - Я только что вернулся из поездки по поручению князя. Так получилось, что я проездом оказался в Киеве…
        - Покушение, - она понимающе кивнула. - Я знакома с деталями.
        - Нет, это ерунда, - отмахнулся я.
        - Ерунда? - усмехнулась Анна. - Тогда что не ерунда?
        - Из-за этого покушения я встретился с одной из гражданок, и, как оказалось, они тоже имеют интерес в том деле, по которому меня посылал князь. Но я совершенно ничего о них не знаю и плохо понимаю, в чём состоят их интересы. Перед тем как идти к князю с докладом, мне просто необходимо узнать об этих самых озабоченных гражданах хоть немного больше. Вы не могли бы просветить меня?
        Максакова была в явных сомнениях - похоже, Высшие в принципе не любят что-то рассказывать посторонним о других Высших. Она некоторое время раздумывала, но в конце концов, всё же решилась:
        - Я расскажу, что знаю, но сразу предупреждаю, что знаю немного, - вздохнув сказала она. - У нас с ними довольно напряжённые отношения.
        - Враждебные?
        - Нет, ни в коем случае не враждебные. Просто, как бы это сказать, мы не очень высокого мнения друг о друге. И соответственно, плохо друг друга знаем - у нас просто слишком мало контактов. Я, конечно, по должности знаю чуть больше других, но ненамного.
        Да, я тоже припоминаю, что Славяна отзывалась о новгородских коллегах без особого уважения.
        - Скажите, Анна - вам знакомо имя Славяна Лановая?
        - Конечно. Очень влиятельная гражданка, одна из лидеров их Общества. Точнее говоря, одна из лидеров консервативной группировки, но если учесть, что в Обществе правят консерваторы… Вы встречались именно с ней?
        - Да, с ней, - подтвердил я.
        - И какое мнение у вас о ней сложилось?
        Вполне возможно, что Максакова надеется тоже какую-то информацию о гражданах от меня почерпнуть. Ну, я, в общем-то, совсем не против, вот только вряд ли я смогу рассказать ей что-то новое.
        - Сильная личность, - откровенно ответил я. - Привыкла настаивать на своём и получать что хочет. В переговорах была бы очень трудным оппонентом.
        - Примерно так о ней и отзываются, - кивнула Анна. - И что вы хотите о ней узнать?
        - Насколько она выражает позицию Общества?
        - Знаете, Кеннер, я бы, пожалуй, выразилась так: её позиция и есть позиция Общества. Она одна из тех немногих людей, которые как раз и определяют позицию Общества.
        - Даже так! - я задумался. - Не сказал бы, что меня это радует, но, по крайней мере, это несколько проясняет намерения киевлян. А кстати, как Общество относится к Осколкам?
        - Никак, - она посмотрела на меня с удивлением. - Как к ним можно относиться? Они Осколки.
        - А, ну да, конечно, - согласился я. Не сказал бы, что мне всё стало ясно, но это ещё одна кроха информации, которой Высшие так не любят делиться. - Анна, вы не могли бы немного рассказать мне о структуре киевского общества? Лично мне оно представляется просто дурной пародией, но определённо ею не является. При этом небольшой комментарий Лановой на этот счёт выглядел на удивление логичным.
        - А что она вам сказала? - с любопытством спросила Максакова.
        - Я спросил её насчёт узаконенной коррупции, и она ответила, что они таким образом поставили инстинкты чиновников на службу обществу… я имею в виду общество в широком смысле, а не Общество граждан. Что чиновники стараются работать хорошо, чтобы иметь возможность больше украсть, а граждане просто присматривают за ними, чтобы они воровали по чину. По моему мнению, такая система выглядит совершенно идиотской, но как-то же она работает столько лет, и вроде даже неплохо работает. Я этого не понимаю.
        - Ну а что она ещё могла сказать? - искренне засмеялась Анна. - Не могла же она вам признаться, что она полная дура? Что всё их хвалёное Общество - просто сборище тупых дурищ?
        - Гм, - я был в полном замешательстве, - я бы, пожалуй, не стал описывать её так уж резко.
        - А я их всех именно так и описываю, - саркастически усмехнулась Максакова.
        А наши Высшие с киевскими гражданками и впрямь не очень высокого мнения друг о друге, и это ещё мягко сказано. От Лановой я, правда, ничего в подобном духе не слышал, но что-то мне подсказывает, что и она о наших отзывается не лучше.
        - И всё же, Анна - чем вызвано такое резкое определение?
        - Всё просто, Кеннер, если вспомнить, как у них всё начиналось. После убийства Владимира Окаянного у них в Киеве возникла полная неразбериха. Ну вы сами понимаете, как это бывает, когда власть рушится - гражданские беспорядки, мародёры, вылезли какие-то банды, княжеская дружина тоже начала быстро превращаться в самую сильную банду, состоятельные горожане побежали из города. Вот тогда и вышли на свет киевские Высшие - казнили кучу народа, но порядок навели. И неожиданно обнаружили себя в роли правителей - других подходящих кандидатов просто не оказалось под рукой. С тех пор так и правят.
        - Лановая сказала, что они не правят, а просто следят, чтобы механизм управления княжеством нормально работал.
        - А вы ей поверили? - с иронией спросила Анна.
        Я вспомнил, как Славяна легко решала, кого Киев будет поддерживать в империи, причём консультироваться со своим князем по вопросам внешней политики она явно не собиралась.
        - Не то чтобы совсем не поверил, но у меня были серьёзные сомнения, - признался я.
        - Они не правят, они просто приказывают тем, кто правит, - объяснила Максакова.
        - В точности такая мысль у меня и возникла, - кивнул я.
        - Так вот, в то время произошло ещё одно событие, - продолжала Анна, - кто-то из их светлых голов решил, что можно, как вы изящно выразились, поставить инстинкты чиновников на службу обществу, и разрешить им воровать. Хотя я слышала от достойных доверия людей, который сами были свидетелями событий…
        Свидетели событий? Которые произошли чуть ли не две тысячи лет назад? Интересно было бы узнать, что это за свидетели, но я чувствовал, что спрашивать напрямую будет ошибкой.
        - … что дело там обстояло немного иначе, - продолжала Анна. - Чиновники в этом всеобщем бардаке воровали как не в себя, а у Общества просто не было ни малейшей возможности как-то этому воспрепятствовать. Тех, кто должен был за этим следить, они частью казнили, а частью те сами разбежались. Так что они решили просто закрывать на воровство глаза, и казнить только тех, кто слишком обнаглеет. Скажите, Кеннер, вы поняли, какие были последствия у этого решения?
        - Они сами надели на себя ярмо? - немного подумав, предположил я.
        - Совершенно верно! - воскликнула она. - Теперь понятно, почему князь доверяет вам такие серьёзные поручения, несмотря на вашу молодость. Да, это решение оказалось роковым. Если бы они просто правили, у них ещё оставалась бы возможность постепенно вернуть власть неодарённым. Но прошло не так уж много времени, и народ настолько привык к воровству, что вернуть всё назад стало уже невозможным. Знаете же, как это бывает - дурные привычки образуются моментально, это ради хороших приходится себя долго мучить. И сейчас граждане вынуждены заниматься правлением, потому что если они отойдут в сторону и перестанут сдерживать своё ворьё, то государство просто рухнет. Ну и как их можно назвать, если не дурами? Конечно, они красиво рассказывают, как замечательно всё у себя в Киеве устроили, но все мы понимаем, что они просто рабочие клячи, которые сами себя запрягли.
        Эпилог
        - Здравствуй, Кеннер, - ласково сказал князь. - Вернулся, значит.
        - Здравствуй, княже. Вернулся.
        - Ну и как поездка?
        - Неоднозначно, княже. Сложно вот так, в двух словах, ответить.
        - Это ты про своё киевское приключение? - он с любопытством посмотрел на меня.
        - И про него тоже, - с неудовольствием согласился я. Эту тему я предпочёл бы вообще не затрагивать, но князь явно был настроен как следует её обсудить.
        - Это тебе хорошая наука, - назидательно сказал он. - Привык ты, что Милославу боятся, вот и расслабился. А ведь это только в Новгороде её каждый знает, а вот даже в Пскове это уже не так, хоть это и новгородские земли. А где-нибудь в Рязани или в том же Киеве слышали, что в Новгороде великая целительница есть, а фамилию могут и не вспомнить. Те, кто поумнее, её, конечно, знают и с тобой связываться не станут, но ружья ведь и у дураков есть.
        - Я понимаю, княже, - вздохнул я. - Просто не ожидал такого.
        - Как не ожидал? Ты людей очень сильно обидел, кое-кто там даже умер. И ты ничего не ожидал?
        - Для начала стоит вспомнить, что это они меня очень сильно обидели, и то, что я в их подставе сумел выжить - это не их заслуга, - немного раздражённо ответил я. - Сами виноваты, что им ответ прилетел - чего они ждали?
        - Свои подставы люди не помнят и вообще их подставами не считают, - усмехнулся князь. - Можешь даже не сомневаться, что они это дело с такой стороны вообще не рассматривали. Так как тебя к ним занесло-то? Да ещё в такой тайне?
        - Не могу рассказать, извини, княже, - хмуро ответил я.
        - Ты там с тремя спутницами был, и с ними же в Итиль поехал. Всех трёх описывают, как редких красавиц - ну, это понятно, наш Кеннер со страхолюдкой путешествовать не станет, - князь жизнерадостно хохотнул. - Одна из них наверняка твоя жена, а две другие кто?
        - Не имею права без разрешения рассказывать, прости, княже, - я ещё больше помрачнел. - А разрешения даже просить не стану, всё равно не дадут.
        - Это кто же тебе не разрешит своему князю что-то рассказать? - наигранно удивился он.
        - Прости, княже, - повторил я.
        - С Высшими мутишь, - с удовлетворением констатировал князь. - Да и так понятно, что за красавиц ты за собой таскал. Одна наверняка Драгана, как раз после этого ты с ней и снюхался. А вторая не иначе как её неразлучная подружка Тирина.
        Я их за собой таскал - как же, как же.
        - Не могу говорить, княже, - мрачно ответил я. - Это дело нашего княжества никак не касается, да вообще никакого княжества не касается.
        - Ладно, Кеннер, - махнул он рукой. - Я, признаться, и сам про их мутные дела не особо хочу знать. Ты, главное, помни, что Высшие в своих затеях, бывает, что и сами шею сворачивают, а уж тебе-то это гораздо проще будет.
        Я сразу вспомнил Нижний мир и непроизвольно кивнул. Вот уж где шею свернуть не то что было проще некуда, а вообще непонятно, как мы оттуда ухитрились целыми вылезти. Незамеченной моя реакция, конечно же, не осталась:
        - Вижу, сам понимаешь, - усмехнулся князь. - А ты понял, кто этих евреев на тебя натравил?
        - Кананитяне, - уверенно ответил я.
        - Точно знаешь?
        - Предполагаю. Больше просто некому.
        - Будешь претензию предъявлять?
        - Кому? - удивился я.
        - Кардиналу, например. Или даже папе.
        - А в чём претензия будет состоять? Что я что-то там предположил? Хотя здесь их можно и отследить - информация-то явно из диспетчерской железной дороги ушла. Только там знали, что я еду в Киев, и когда там буду.
        - Правильно мыслишь, - поощрительно кивнул князь. - Отследили и взяли железнодорожника. Только ниточка на нём и оборвалась - он только своего старшего знал, а тот сразу же исчез.
        - А где этот железнодорожник? - оживился я.
        - Так казнили же, - пожал плечами князь. - Для этого ведь даже суда не нужно. Как только выяснили, что он из этих, так и пожалуйста к стенке. Закон у нас такой, а закон надо исполнять, иначе что это за закон?
        Ну да, наш князь законник ещё тот. Так-то он действительно закон строго соблюдает, просто если закон его вдруг не устраивает, то он принимает другой. И дальше строго соблюдает.
        - Да ты не расстраивайся, Кеннер, - добродушно сказал князь, с улыбкой глядя на меня. - Все его показания имеются, заверены как положено. Можешь предъявлять претензию хоть кардиналу, хоть папе, документы имеются. И от граждан заверенные показания тоже есть.
        - Ничего я не буду предъявлять, княже, - покачал я головой.
        - Не будешь? - удивился тот.
        - Нечего предъявлять. Кананитяне ведь не просили тех евреев меня убить. Я уверен, что они их даже никак против меня не настраивали - просто сказали им мою настоящую фамилию, да расписание маршрута показали. Всё это ненаказуемо, разве что с моральной точки зрения не очень хорошо выглядит. Нечего предъявлять, только дураком себя выставлю, повеселю попов.
        - Ты меня успокоил, Кеннер, - с удовлетворением заметил князь. - А то я слегка засомневался, как у тебя с умом. Вот теперь вижу, что какой-то ум у тебя всё-таки имеется. Ладно, оставим это. В Киеве с кем говорил?
        - С некой Славяной Лановой.
        - Знаю такую, - поморщился князь. - Стерва ещё та, но приходится с ней дело иметь, куда деваться. Что скажешь по поводу киевлян?
        - Они хотят, чтобы имперцы грызлись между собой подольше, поэтому собираются в пику нам помогать герцогу Баварскому. Лановая объяснила это тем, что имперцы из-за своей распри ослабили давление на Константинополь, и благодаря этому греческие попы получили возможность надавить на султана и отвлечь его от Киева.
        - А ты что насчёт этого думаешь? - с любопытством спросил князь.
        - У меня её объяснение вызывает сомнение, - откровенно признался я. - Вариант, когда быстро побеждает партия кронпринца, который продолжит политику отца по замирению с греками, у Славяны почему-то никакого энтузиазма не вызвал. Думаю, им в любом случае нужна неразбериха в империи, так что они так или иначе будут туда лезть. Причин я не знаю - Лановая, конечно, сказала правду, вот только очень неполную.
        - Соглашусь с тобой, Кеннер, - задумчиво сказал князь. - У меня, правда, имеются кое-какие догадки насчёт того, зачем киевлянам могло бы это понадобиться. Но ты прав в главном - мутить в империи они, скорее всего, будут. О попах что расскажешь?
        - Они нас дурят, княже, - уверенно ответил я. - Нет у них никакого раскола. Точнее сказать так: что касается выборов папы, там у них и в самом деле никакого согласия нет, интриги бурлят. А вот что касается выборов императора, то все попы действуют совместно. Никакой гражданской войны в империи не будет, так что киевляне с этим пролетят. Баварский их подоит сколько успеет, вот и всё.
        - Почему так думаешь? - заинтересовался князь.
        - Доказательств у меня нет, исключительно ощущения, - признался я. - С самого начала меня удивило неожиданное примирение архиепископа Трирского с кардиналом Скорцезе. Они, можно сказать, естественные противники - для кардинала просто нет смысла перекупать архиепископа Бопре, слишком много тот запросит. И вдруг такой показательный союз. Дальше я стал обращать на такие вещи внимание, и меня всё больше не оставляло ощущение, что перед нами просто разыгрывают спектакль, чтобы создать ощущение неопределённости. Когда император умрёт, они начнут торговлю с обоими претендентами, и императором станет тот, кто больше заплатит. Я думаю, церковь это легко организует - в империи семь князей-выборщиков, трое из них архиепископы. Достаточно купить кого-то из оставшихся четырёх светских курфюрстов, и выбор нужного кандидата гарантирован. Я бы поставил на пфальцграфа Рейнского - по слухам, очень набожная личность, такой может прислушаться к мнению своего духовника.
        - Интересное мнение, - задумчиво сказал князь. - Но выглядит довольно убедительно, надо будет на это обратить внимание. Если ты прав, то это многое меняет. Что расскажешь о кронпринце и императоре?
        - Кронпринц умён и обаятелен - мне кажется, из него получится сильный император. Но в императоры он не рвётся. То есть, он не хочет забирать корону у отца, но отдавать её дяде не хочет ещё больше. Судя по одной оговорке, он прекрасно понимает, что церковь в этой ситуации просто собирается выдавить побольше.
        - Понимает? - перебил меня князь.
        - Он совершенно ясно дал это понять, - уверенно подтвердил я. - Да я уверен, что и герцог Баварский это понимает. Это даже я, человек посторонний, понял, а они во всём этом давно варятся. Церковь просто разыгрывает спектакль, чтобы создать видимость приличия. Все всё понимают, но претензий не предъявить. Да и что предъявлять?
        - Понятно, - кивнул князь. - Дальше.
        - В общем, отца кронпринц любит, и похоже, предпочёл бы, чтобы тот правил и дальше.
        - А что император?
        - А император хочет жить. Первым делом он спросил, вылечит ли его Милослава.
        - И что ты ответил?
        - Что она не станет лечить императора, но могла бы вылечить Конрада Виттельсбаха.
        Князь некоторое время с недоумением смотрел на меня, а затем у него в глазах начало появляться понимание. Он вскочил со своего места и нервно заходил взад-вперёд. Я тоже поднялся - князь давно разрешил мне не вставать в таких случаях, но я чувствовал себя очень неловко сидя и глядя на его нервную беготню.
        - Ну ты и наглец! - наконец сказал князь немного успокоившись. В голосе у него даже сквозил какой-то оттенок восхищения.
        - Это был бы наилучший вариант для нас, княже, - твёрдо заявил я. - Если церковь продолжит свою игру, она будет иметь всех - нас, киевлян, кронпринца, герцога Баварского. А вот если корона быстро и мирно перейдёт принцу, от этого выиграют все. Ну, почти все, церковь точно ничего не выиграет. Но мы выиграем, причём больше всех, наверное.
        - Может быть, может быть, - пробормотал князь в раздумьях. - Вариант действительно интересный, но так вот сразу трудно сказать. Надо думать. Как император отреагировал?
        - Сначала отрицательно, но кронпринц загорелся этой идеей, и император заколебался.
        - Попы тебя проклянут, - уверенно заявил князь.
        - А я-то тут при чём? - удивился я. - Император сам отрекаться будет, моего участия в этом вообще быть не может. Кто я такой? Разве что идею подал, но мало ли что с языка слетит? Я молодой, мне простительно глупость ляпнуть.
        - Ну да, ну да, - усмехнулся князь. - Далеко ты пойдёшь, Кеннер, если шею себе не свернёшь. Смотри не увлекайся, я тебе это серьёзно говорю.
        - Не буду увлекаться, княже, - послушно отозвался я.
        - Ну-ну, - скептически сказал князь. - Правильно сделал, что в отчёте это писать не стал, не стоит лишним людям такое знать. Ладно, подумаем насчёт этого, посмотрим, как дальше сложится. А вот что ты там в своём отчёте писал насчёт своей дружины? Попы её нанять хотят?
        - Хотят, княже, - мрачно ответил я. - Прошу твоего разрешения.
        - Неплохо попы тебя поимели, правда, Кеннер? - ласково сказал он с плохо скрываемым ехидством. - И ведь никаких претензий им не предъявить, просто само собой так вот сложилось.
        - Поимели, княже, - со вздохом согласился я.
        - Когда опять полезешь в их интриги, вспомни про это. Они таких, как ты, на завтрак едят без соли.
        - Буду помнить, княже, - я опять вздохнул.
        - Я бы, конечно, лучше своих бойцов послал, но попы-то как раз не дураки на такое соглашаться, - с досадой сказал князь. - Ладно, Кеннер, даю тебе разрешение. Что поделать, попы, не попы, а родных надо как-то спасать.
        *****
        @NEW_FANTASY_AND_FANTASTIC_LIVEканал новинок жанров Фэнтези и Фантастики в телеграме
        *****
        Если вам понравилось произведение, вы можете поддержать автора подпиской, наградой или лайком.