Ветры Запада. Книга 2 Андрей Стоев
        За последним порогом #10
        Десятая книга цикла
        За последним порогом. Ветры Запада. Книга 2
        Глава 1
        Вики по миру книги:
        Иллюстрации:

* * *
        - Арди, подожди! - услышали мы, когда миновали ворота Академиума и двинулись к зданию факультета.
        Мы оглянулись и обнаружили спешащую к нам Мину Золотову.
        - Здравствуй, Мина, - поздоровался я, а Ленка просто кивнула, с любопытством на неё глядя.
        - Я хотела с тобой сразу после сессии поговорить, но мне сказали, что ты уже уехал, - заявила Мина, непринуждённо пропустив этап приветствий. - А в представительстве семейства сказали, что не знают, когда ты вернёшься. Сказали изложить своё дело в письменном виде и подать просьбу о личном приёме.
        - Вообще-то, именно таким образом ко мне на приём и попадают, - пожал плечами я. - Секретарь знакомится с делом и решает, нужно ли мне встречаться с посетителем. Собственно, к любому главе семейства не зайдёшь просто так с улицы. Ты чего-то другого ожидала?
        - И что, когда стану у вас служить, я так же буду тебе просьбу о приёме подавать? - насупилась она.
        - Нет, Мина, - улыбнулся я. - Вряд ли тебе придётся это делать. Ты будешь подавать рапорт сотнику. Если он не сможет решить твою проблему, он отправит тебя на рапорт к командиру полка, ну и так далее. Ко мне ты попадёшь, только если командир дружины посчитает это необходимым. И не надо так надуваться, это армия, а не дружеская компания, там так принято. Да и не только в армии.
        Возможно, я зря с самого начала позволил такое демократичное к себе отношение. Умные, вроде Дары, прекрасно понимают разницу между мной-студентом и мной-начальником, но в Академиуме, как и везде, далеко не все умные.
        - Ну вот ты меня, наконец, нашла, - напомнил я. - Зачем я тебе был нужен?
        - Это насчёт того турнира, - она с некоторым трудом вернулась к теме разговора. - Насчёт того, что меня признали лучшим командиром вместо тебя. Я считаю, что это было несправедливым решением, и его надо пересмотреть.
        Вот интересно - зачем она мне это сообщает? Хочет набрать у меня очки, демонстрируя свои высокие принципы? От Ленки тоже пришло чувство скепсиса - она гораздо больше меня верит людям, но здесь и она засомневалась.
        - Допустим, несправедливое, - согласился я, - но мне-то ты это зачем говоришь? Я такой же студент, как и ты, и подобные вопросы не решаю. С этим надо в деканат обращаться.
        - Я туда и обращалась, - хмуро сказала Мина. - Сказала, что отказываюсь от первого места в твою пользу. Но декан ответил, что без тебя никто пересматривать результат не будет.
        Ну, может, она и в самом деле человек высокой морали. Понятно, почему декан захотел узнать мою позицию по этому вопросу - после того скандала с нашими экзаменами они до сих пор чихнуть в нашу сторону боятся.
        - Так от меня-то что требуется?
        - Всего лишь твоё согласие на пересмотр результата, - ответила она. - Тогда деканат соберёт комиссию и будет с этим разбираться.
        - Нет, Мина, - мягко сказал я. - Приятно видеть, что у тебя есть моральные принципы, но я такого согласия дать не могу. Пытаться высудить себе первенство будет недостойным поступком и уроном чести, а главное - я считаю, что решение Менски было справедливым.
        - Это ещё почему оно справедливое? - поразилась она.
        Не будь у неё подписан с нами контракт, я, возможно, не стал бы терять время на объяснения. Но к своим сотрудникам у меня всё же другое отношение, да и вообще - почему бы и не объяснить? От меня не убудет.
        - Понимаешь, мне поначалу это тоже показалось не совсем справедливым. Но потом я подумал над словами Генриха, а ещё Драгана Ивлич дала кое-какие намёки, и я понял, что Менски решил совершенно правильно. Вот скажи - в чём состоит наша конечная цель?
        - Стать Владеющими? - предположила Мина.
        - Это само собой, но я говорю о конечной цели.
        - Нуу… стать Высшими?
        - Совершенно верно, - кивнул я. - Наша конечная цель - возвышение. А теперь скажи - ты когда-нибудь видела, чтобы Высшие командовали какими-то подразделениями?
        - Я вообще Высших в глаза не видела, - хмуро ответила она. - Только слышала, что такие есть, а что и как они делают, мне никто не рассказывал.
        - А, ну да, - несколько смутился я. - В общем, они не командуют. Возвышение - это индивидуальный процесс, и все Высшие - индивидуалисты. Они не особенно позволяют собой командовать, и сами неохотно берут на себя руководство. Только из чувства долга, ну, или если им некуда деваться, - добавил я, вспомнив киевских гражданок. - Владеющие, кстати, и в армии не командуют самостоятельными подразделениями, они всегда работают исключительно как поддержка. Вот именно поэтому ни Академиум, ни Круг Силы не интересуются нашими лидерскими качествами. Они в числе прочего оценивают нашу способность командовать, но для Академиума и Круга эта способность не значит ровным счётом ничего. Для них это совершенно неважно.
        - А что для них важно?
        - Воля. Интуиция. Удача. В военном училище победу отдали бы мне без всяких сомнений, но для Академиума твоя воля и удача перевесила все мои успехи как командира. Да и сказать по правде, не было там особых успехов, командовал я посредственно. Совершенно не имело смысла посылать вас отвлекать вторую группу. Как Владеющему, интуиция должна была мне подсказать, что вторая группа испугается и сбежит, и что нам нужно идти прямо через перешеек. Как военный, я должен был просто форсировать болото и обойти вторую группу без всяких отвлекающих манёвров. С любой точки зрения нужно было просто пометить вас и не тратить время на замысловатые планы. Но я не стал поступать ни как Владеющий, ни как военный, взялся усложнять без необходимости, и результат оказался в лучшем случае удовлетворительным.
        - То есть тебя устраивает, что первое место отдали мне? - судя по голосу, она была здорово сбита с толку.
        - Устраивает, - подтвердил я. - К твоим действиям тоже можно придраться, конечно, но ты заслужила первое место больше, чем я. В общем, выброси это из головы. Лучше скажи - ты смотрела расписание? Что у нас сейчас будет - речь ректора?
        - Речь ректора для первокурсников, а перед нами-то зачем ему распинаться? - фыркнула Мина. - У нашего курса первой идёт боевая практика.
        - Даже так? - удивился я. - Прямо с колёс и в бой?
        - Всё, я побежала к нашим, - объявила Мина. - Наша Эмма, говорят, из-за того турнира совсем озверела, к ней лучше пораньше прийти. С последним она всегда сама дерётся.
        Мы задумчиво посмотрели ей вслед, когда она стремительно понеслась в сторону своего дуэльного зала.
        - Значит, преподы решили третью группу немного подтянуть, - отметил я. - Вообще-то, им это нужно, на турнире они меня как-то совсем не впечатлили. Про вторую группу вообще молчу.
        - Они, конечно, коровы, - хмыкнула Ленка, - но ты лучше подумай о том, не собрались ли преподы заодно и нас подтянуть. Пойдём-ка в зал, что-то я тоже не хочу последней приходить.

* * *
        Мы всё-таки пришли последними.
        - Ну вот и Арди явились, наконец, - язвительно объявил Генрих. - Спасибо вам за ваш визит.
        - До начала занятий ещё семь минут, наставник, - невозмутимо заметил я.
        - Предлагаешь подождать эти семь минут?
        - Всего лишь предлагаю не намекать на наше опоздание.
        Генрих покрутил головой, но продолжать не стал. Впрочем, в эмоциях у него был полный штиль - придраться он решил исключительно для поддержания студентов в тонусе.
        - Ладно, раз все собрались, то и приступим, - объявил он. - Раньше начнём - больше успеем. Вы стали старшекурсниками - вот и молодцы, речь я произносить не буду, пусть этим ректор занимается. Скажу только одно: учебная программа сейчас сильно меняется, и конструкты мы с вами будем отрабатывать по-настоящему летальные. Советую отнестись к этому очень серьёзно - целительница может многое, но далеко не всё. Ну, не маленькие, сами должны соображать.
        - Если позволите вопрос, наставник, - подал голос я. - Вы имеете в виду просто изменения по сравнению с третьим курсом или какую-то реформу программы обучения?
        - Начинается большая реформа, - подтвердил Менски. - Князь выразил недоумение недостаточной подготовкой Владеющих, Круг Силы подготовил обновлённые требования, и Академиум начал разработку новых учебных программ. Всё пока ещё в процессе, но уже ясно, что боевая практика будет увеличена, а некоторые теоретические предметы переведут в разряд факультативных.
        Вот и результат разборки с Греками - всё, что наворотила Киса вместе с обществом Симона Кананита, начинает понемногу отменяться. Думаю, дело не ограничивается одним Академиумом - наверняка сейчас начинают меняться и школьные программы, да и на деятельность храмов княжьи люди тоже посмотрят придирчивым взглядом.
        - А кстати, наставник, вы не знаете, кто сейчас руководит Приказом дел духовных? - вдруг пришла мне в голову мысль.
        - Раньше там была Мариэтта Киса, но она вроде куда-то подевалась, - с удивлением посмотрел на меня Менски. - Не знаю, кто там сейчас руководит. А что?
        - Да нет, ничего, - отрицательно покачал головой я. - Просто вспомнилось, раз уж зашла речь о реформе образования.
        Стало быть, Менски, наконец, вспомнил Мариэтту Кису, а значит, волны вероятности уже успокоились. Кису помнили слишком много значительных личностей, так что стереть её из мира бесследно не вышло. Интересно будет узнать, куда же она подевалась в ветке, которая стала реальностью, но насчёт этого нужно спрашивать не Генриха.
        - Одним словом, боевая практика у вас становится основным предметом, и заниматься мы станем гораздо интенсивнее, чем раньше, - жизнерадостно подытожил Генрих. Студенты, однако, его радость явно не поддерживали. - Заодно хочу сразу отметить, что семья Арди будет заниматься по немного изменённой программе, и тестового коридора у них на экзамене не будет.
        - За какие такие заслуги их от коридора освободили? - негромко буркнул Иван.
        Сказал он это негромко, но Менски услышал и уставился на Ивана тяжёлым взглядом. Молчание затянулось, и Ваня начал чувствовать себя неуютно. Ванино выступление было, конечно, совсем не к месту, но меня оно ничуть не удивило - я давно уже понял, что Иван относится к той немаленькой категории людей, которые в каждом событии видят исключительно отрицательную сторону - хотя надо заметить, что это почему-то не мешает им получать от жизни удовольствие. Из тех, которые поактивнее, получается нелюбимая начальством оппозиция, но большинство, вроде нашего Вани, ограничиваются бурчанием и фигой в кармане. Ивана, правда, от этого практически уже отучили, но рецидивы изредка случаются.
        - А ведь я могу и тебя от коридора освободить, Сельков, - мягко сказал Генрих. - Будешь сдавать экзамен так же, как они. Хочешь?
        Иван неловко заёрзал на скамейке, чувствуя серьёзный подвох.
        - Так ты хочешь или нет, Сельков? - по-прежнему обманчиво мягко настаивал Менски.
        - Не хочу, - выдавил из себя Иван.
        - Значит, какой-то минимум мозгов у тебя всё-таки имеется, - с удовлетворением отметил Генрих. - Ради первого занятия я сделаю вид, что ничего не слышал, но если ты ещё раз выскажешься таким образом, то я тебе устрою сдачу экзамена вместе с Арди. Они такой экзамен переживут, а вот насчёт тебя я очень не уверен, так что думай, прежде чем разевать рот.
        Меня его уверенность, что мы сможем экзамен пережить, скорее напрягла, чем обрадовала. Я мельком взглянул на Ленку - она оставалась совершенно равнодушной. То ли по своей обычной невозмутимости самурая, то ли была, как всегда, уверена, что я решу все проблемы.
        - Если это не секрет, наставник - как именно у нас будет проходить экзамен? - не выдержал я.
        - Будете драться сразу с тремя преподавателями, - объяснил Генрих с многообещающей улыбкой.
        - А вы уверены, что нам будет по силам справиться сразу с вами тремя? - слегка удивился я.
        - Захотите сдать - справитесь, - с явным удовольствием заявил тот, и Ленка презрительно фыркнула.
        - Это, конечно, стимул, - согласился я. - А мы будем сдавать вдвоём или по одному?
        - Интересная мысль, - задумчиво сказал Генрих. - Вдвоём вы должны быть очень интересным противником. Ладно, ближе к делу решим. Собственно, дело в том, - всё же решил он объяснить, - что вас бесполезно проводить по коридору. Он слишком негибкий - вы сразу подстраиваетесь под его шаблон, а дальше идёте, как на прогулке. Зато в поединке мы сможем гораздо точнее оценить ваши возможности. Собственно, никакого другого подходящего варианта для вас мы так и не сумели найти.
        - Но нам коридор всё равно полезен, - заметил я.
        - Так никто вас этого не лишает. На четвёртом курсе студенты его регулярно проходят, и вы тоже будете проходить вместе со всеми. Просто в качестве экзамена он для вас не подходит. Ну ладно, хватит разговоров, давайте немного подерёмся, взбодримся после каникул. Я с Арди, а Менцева со всеми Сельковыми сразу.

* * *
        Я сидел на земле, тряся головой. В глазах всё ещё плыло, но дурнота понемногу проходила.
        - Давай вставай, Арди, я вижу, что ты уже в порядке, - как бы со стороны донёсся голос Генриха. - Расслабился ты за лето, а ведь тренировки бросать нельзя, тренироваться надо постоянно.
        Я неуверенно, но всё же смог подняться на ноги.
        - Я даже не понял, чем вы меня так приложили, наставник, - пожаловался я.
        - Ещё поймёшь, - добродушно пообещал Генрих. - Ты этот трюк будешь часто видеть, раз уж он так хорошо работает. А между прочим, у твоей жены гораздо лучше получается.
        Я посмотрел в сторону Ленки. Она расслабленно стояла, наблюдая за девчонками, которые помогали подняться Ивану. Сами они на ногах стояли нетвёрдо, так что скорее мешали ему своей суетой, чем помогали.
        - Ну хватит придуриваться, - распорядился Генрих. - Давайте двигайтесь потихоньку все на улицу, немного побегаем-попрыгаем. Арди, - обратил он внимание на меня, - ты как? В состоянии бегать?
        - Через несколько минут буду в состоянии, - отозвался я покачиваясь и не очень успешно пытаясь избавиться от плывущих в глазах цветных пятен. - А скажите, наставник, что вы сами думаете о нашей новой программе?
        - Трудно сказать, - неожиданно серьёзно ответил Менски, провожая глазами студентов. - Любое нововведение поначалу всегда кажется хуже привычного. Мне, к примеру, не нравится сокращение теоретических предметов - для того, чтобы нормально развиваться, нужно иметь достаточно широкий кругозор, одного мордобоя недостаточно. С другой стороны - а многие ли хотят развиваться? Те, кто действительно хотят, будут заниматься факультативно, а остальным и этого хватит. В общем, через год-другой посмотрим, а пока рано делать выводы.
        - А Владеющие нашей дружины хотят развиваться?
        - Да как и везде, большей частью не хотят, - Генрих задумался, пытаясь сформулировать ответ. - Хотя если сравнивать, то у вас ещё неплохо. Если говорить конкретно, то, например, Земец уже может аттестоваться на Старшую.
        - Марина пока не готова, - коротко сказал я.
        - Да? - он с сомнением посмотрел на меня.
        - Не смотрите на меня так, наставник, - с лёгким раздражением сказал я. - Если вы подумали, что мы как-то препятствуем ей аттестоваться, то вы ошибаетесь. Я вам уже говорил, что мы поощряем личный рост, и это действительно так. Марина в самом деле пока не готова.
        - Ну, возможно, и не готова, - не стал спорить он. - Лада Дорохова пока до Старшей не дотягивает, но наверняка скоро дотянет. Она неплохо подросла. Вот только что у неё, что у Земец, в головах непонятно что творится. Хотя может быть, это и есть их путь к возвышению.
        - Путь дурости, - проворчал я.
        - Это точно, - хохотнул Генрих. - Возвышение через дурость. Довольно популярный путь, кстати. Рассказывали мне шёпотом кое-какие истории про кое-кого из тех, кто сейчас наверху.
        В голову сразу приходит Драгана Ивлич, вот у кого уж дурости хватало. Насколько я понял, Алина её немного сдерживала, а то историй было бы намного больше. Хотя у Алины и своей дурости было в достатке.
        - Кажется, с некоторыми из героев этих историй я даже знаком, - заметил я, а Генрих понимающе усмехнулся.
        - В общем, я советую эту парочку в линейных частях не держать, - продолжал он. - Для обычной службы они не очень подходят. Из остальных ещё можно отметить рыжую. Способностей у неё поменьше, зато упорства хватит на двоих. И с дисциплиной у неё всё в порядке.
        - Вы про Марту Кох? - уточнил я, и Менски кивнул.
        - Она тоже далеко пойдёт, а может даже, очень далеко. Ещё парочка девиц может себя как-то проявить, а остальные возьмут ещё один-два ранга, и на этом всё. В общем-то, я это мог и с самого начала сказать, я же всех их с Академиума помню. Ничего не изменилось, никто меня не смог удивить. Однако я бы посоветовал вам в самом скором времени найти им всем занятие - безделье плохо действует на Владеющих. Мы их ещё как-то занимали, но вообще им нужно настоящее дело.
        - С настоящим делом проблем как раз не будет, - с досадой сказал я. - Дружина в полном составе уезжает в империю.
        - Собрались там повоевать? - удивился Генрих.
        - Надеюсь, не придётся, - вздохнул я. - Но если придётся, то там будет горячо.
        - Отказаться не было возможности? - понимающе спросил он, и я просто кивнул. - Может быть, я смогу немного помочь советом.
        Я вопросительно на него посмотрел.
        - Мне довелось воевать в империи, - коротко объяснил Генрих.
        - Разве вы не всё время преподавали? - поразился я.
        - Каждые семь лет преподаватель может взять академический отпуск на год для ведения самостоятельной научной работы.
        - И вы вели научную работу в составе какого-то отряда? - догадался я.
        - Именно так, именно научную, - усмехнулся Менски. - Имперцы очень редко нанимают наших бойцов, так что у нас мало кто с ними сталкивался, но мне вот повезло как следует там повоевать. У нас их часто оценивают очень неправильно - считают, что раз у них мало Владеющих, то случись нам с ними столкнуться, мы их будем гонять пинками. Владеющих у них действительно поменьше, но гонять их не выйдет - они достаточно неплохо умеют с Владеющими бороться. В основном артиллерией - например, они как-то засыпали нас маленькими минами с дистанционным подрывом, мы в горячке боя даже не поняли, что это такое. И пока мы были заняты отражением снарядов и подавлением артиллерии, они эти мины вокруг нас подорвали. Мы тогда потеряли двоих, а меня ранило. Да много у них способов - они нашу тактику и методику борьбы с Владеющими в военных училищах проходят. У нас княжеские офицеры их тактику тоже изучают, но обычные отряды об имперцах редко хоть что-то знают.
        Неожиданно, хотя если подумать, то как же иначе? Нужно быть совсем уж тупым, чтобы считать противника дурней себя. Совсем неудивительно, что они давно задумались о том, как бороться с нашими Владеющими, а способов можно придумать много. Да даже Высшие, как я уже выяснил, вовсе не абсолютное оружие.
        - У нас на вооружении стоят в основном гаубицы, а имперцы любят стрелять и прямой наводкой, обычно из засады. Мы тогда и опомниться не успели, как у нас от группы из пяти Владеющих осталось двое мёртвых и трое раненых. После того мы, конечно, уже серьёзнее к имперцам относились, и боролись с ними поуспешнее, но всё равно легко там не было.
        - Буду очень признателен за помощь, - с благодарностью сказал я. - Я скажу Лазовичу, чтобы он с вами связался - проведите, пожалуйста, занятие для наших офицеров.
        Глава 2
        Я давно уже получил разрешение заезжать к Ренским на машине без досмотра, но по-прежнему ходил к ним пешком. Во-первых, пешие прогулки вообще полезны, а во-вторых, мне просто хотелось держать некоторую дистанцию, чтобы никто, я сам в том числе, не забывал, что я всё-таки не Ренский.
        Как всегда в последнее время, я остановился на минутку полюбоваться забором. За прошедшее лето мастера успели полностью отделать саженей двадцать и начали выкладывать изразцы на следующей паре пролётов. В общем, не пройдёт и тридцати лет, как сюда начнут водить туристов… впрочем, туристов вполне можно водить и сейчас, турист - существо непритязательное, ему можно показывать вообще что угодно, да и продавать тоже.
        Я привычно поздоровался с охраной.
        - Выясните, где я могу найти сиятельную Стефу, - распорядился я.
        Я с лёгким интересом отметил, что у дежурного не возникло ни малейших сомнений в моём праве отдавать распоряжения. Он немедленно схватился за трубку телефона и после недолгих переговоров доложил:
        - Сиятельная Стефа в настоящее время находится у Матери.
        Не очень удачно. Хотя почему же неудачно? Нужно бросать эту привычку шарахаться от Ольги, сколько можно, в самом деле?
        - Ну что же, - я пожал плечами, - сообщите сиятельной Ольге, что я направляюсь к ней.
        Секретарша Ольги с улыбкой кивнула на дверь кабинета:
        - Заходите, господин Кеннер, Мать будет рада вас видеть.
        Как ни удивительно, Ольга, похоже, и в самом деле была рада меня видеть. Во всяком случае, улыбнулась она мне вполне искренне и поздоровалась очень приветливо.
        - Я не помешал? - деликатно спросил я. - А то как-то так получилось, что я без предупреждения ввалился.
        - Не помешал, - улыбнулась Ольга. - Мы уже закончили. А с тобой всегда интересно встречаться.
        - Уж точно не скучно, - смешливо фыркнула Стефа.
        Они переглянулись, и Стефа спросила:
        - Ты по делу, наверное?
        - Да просто повидаться, давно к вам не заглядывал. Но дело небольшое тоже есть.
        Обе совершенно одинаково усмехнулись.
        - К тебе дело есть, - уточнил я, глядя на Стефу.
        - Ко мне? - удивилась она.
        - Новый учебный год начался, - с укоризной посмотрел я на неё. - Надо что-то решить с графиком наших занятий.
        - Ах да, - вспомнила Стефа. - Решим, конечно же. Как началась учёба?
        - Болезненно, - я поморщился при этом воспоминании.
        - Да, я слышала, что боевую практику резко увеличили, - кивнула Стефа.
        - Максакова рьяно взялась за дело, - с ноткой презрения заметила Ольга. - Заглаживает свою дружбу с Машкой.
        - Максакова? - не сразу понял я связь. - Дружбу?
        - Реформа учебных программ, - пояснила Стефа. - Ты же не думал в самом деле, что мы не выясним всё про эту историю с Греками? Ты тогда оговорился, и мы поняли, что не всё там просто, вот и начали всерьёз интересоваться. А ты всё-таки мог бы нам и рассказать.
        - Если бы это вам как-то угрожало, то, наверное, рассказал бы, - вздохнул я. - Или хотя бы намекнул. А просто так рассказывать… кем бы я был, если бы трепал языком на каждом углу? Хватило и того, что случайно сболтнул лишнего.
        - Ладно, не бери в голову, - махнула рукой Стефа. - Мы всё понимаем и не в претензии. Кстати, ты знаешь, что Анна сейчас очень на тебя сердита?
        - Анна? - непонимающе переспросил я. - Максакова?
        - Нет, наша Анна из Рифейска. К ней обратились карлы с предложением продавать через нас свои сплавы и прочее. Она должна была вернуться с сыном - сын-то вернулся, а вот ей теперь приходится сидеть в Рифейске.
        - А я-то тут при чём?
        - Не скромничай, Кеннер, - с усмешкой сказала Ольга, включаясь в разговор. - Мы знаем, что ты предложил Анне представить это как её заслугу. Но у нас такое не принято - она доложила всё как есть, включая ваш с ней разговор. Так что мы знаем, что на самом деле это ты организовал.
        - Нет, Ольга, это совсем не так, - решительно отказался я. - Да, я посоветовал карлам обратиться к вам, поскольку сам этим заниматься не мог. Но они обратились бы к вам и без моего совета - Анна у них единственный подходящий контакт в Рифейске. Так что это скорее заслуга Анны, которая сумела подружиться с Норитом.
        - А почему сам не мог?
        - Потому что это никак не подвести под производство, а заниматься перепродажей дворянское семейство не имеет права. Хотя такая возможность, в принципе, существовала - можно было обойти этот закон созданием определённого вида кооперативного товарищества. Так поначалу и предполагалось, но старейшины вдруг засомневались и начали тянуть время. Мы не стали дожидаться, что они там в конце концов надумают, и сделали с Кальцитом обычное товарищество, куда торговлю уже никак не втиснуть.
        - Не жалеешь сейчас, что не стал дожидаться?
        - Вот уж о чём я точно не жалею и жалеть не буду, - усмехнулся я. - Решение там было формально законное, но в целом несколько сомнительное. Проблема в том, что у нас и без того хватает сомнительных занятий. Зеленная лавка формально не наша, ювелирная лавка формально производство, ещё скоро добавится и торговля, которая формально не торговля. К каждому из этих дел формально не придраться, но как бы количество не перешло в качество - Дворянский совет может ведь в конце концов и решить, что у нас как-то многовато сомнительных предприятий. Вы же сами знаете, как пристально за нами наблюдают. На этом фоне ещё и торговля рифейскими сплавами мне совсем не сдалась.
        - Что за торговля, которая формально не торговля? - заинтересовалась Стефа.
        - Это пока секрет, - улыбнулся я.
        - А что за ювелирная лавка?
        - Она скоро откроется, уже и помещение подыскали. Это лавка как раз нашего с карлами товарищества, будем в ней продавать нашу совместную продукцию. Один артефакт уже почти готов, скоро выставим его на аукцион.
        - Всего один артефакт?
        - Пока только один, - кивнул я.
        - И сколько вы за него попросите? - скептически подняла бровь Ольга. - Расходы на лавку-то сумеете окупить?
        - Стартовая цена будет пятьдесят тысяч гривен, а там посмотрим, как ставки пойдут.
        Сёстры онемели. Наконец, Стефа спросила:
        - Не много ли просишь?
        - Не для бедных безделушка, конечно, - глубокомысленно согласился я.
        - Знаешь, Кеннер, - решительно сказала Ольга, - я вот себя к бедным никак не могу отнести, но я в жизни не отдам столько за какую-то побрякушку.
        - Не загадывай раньше времени, - улыбнулся я. - Впрочем, с аукционом пока ещё ничего не решено - Лена подумывает выкупить это украшение для себя, по стартовой цене, конечно. Я её уговариваю этого не делать, но если уговорить не получится, то какой тогда аукцион?
        - Лена хочет это купить за пятьдесят тысяч[1 - Пятьдесят тысяч гривен - это примерно пять миллионов долларов. В нашем мире это совсем недорого за уникальное украшение, но мир Кеннера не настолько глобализован, стада миллиардеров по нему не бродят, и такая сумма за безделушку выглядит огромной.]? - неверяще переспросила Ольга.
        - Она боится, что потом цена таких артефактов сильно увеличится, - объяснил я. - Мы считаем, что цена на аукционе может дойти и до ста тысяч, а стало быть, следующий подобный артефакт уже не получится выкупить всего за полсотни. Лена, конечно, тоже не бедная, но это и для неё очень немало.
        - Он нас разыгрывает, что ли? - Ольга в замешательстве обратилась к Стефе.
        - Разум говорит, что разыгрывает, а сердце подсказывает, что, может быть, и нет, - с сомнением ответила Стефа. - Не знаю, Оля, раньше я не замечала в нём склонности к глупым шуткам. Возможно, он и в самом деле не шутит.
        - Ну, это мы просто в качестве рекламной акции первым выставляем самое дорогое украшение, - объяснил я. - Потом планируем продавать народные вещички, тысяч по пять-десять.
        - Народные, скажешь тоже, - фыркнула Стефа. - Ну, посмотрим. Но я тебя предупреждаю, Кеннер: если ты сейчас разыграл нас, как дурочек, то ты об этом пожалеешь.
        - Не разыгрывал я вас, - обиделся я. - Никогда не стал бы это делать с людьми, которых я искренне уважаю. Да и вообще нет у меня такой привычки.
        - Искренне уважает он нас, - проворчала Стефа. - Ладно, хватит об этом. Лучше скажи - что там у тебя за шевеления с дружиной? Ты с кем-то воевать собрался, что ли? Многие встревожились, а некоторые так даже семьи отправляют подальше.
        - Семьи-то зачем отправлять? - удивился я.
        - Не знаю, - пожала плечами Стефа. - Я тоже думаю, что незачем, но моего мнения никто не спрашивал. Так всё-таки - что у тебя происходит?
        - Дружина едет в империю к Бернару, - вздохнул я. - Попы её наняли, целиком.
        - А тебе-то к чему туда влезать? - поразилась Стефа. - Ты настолько нуждаешься в деньгах?
        - Ни к чему, - покачал головой я. - Не нуждаюсь.
        Сёстры молча смотрели на меня, ожидая пояснений. Пришлось объяснять:
        - Бернар ведь не простой шевалье, он бургграф Кохеме, и, таким образом, вассал архиепископа Трира. Архиепископ воспользовался правом сюзерена призвать вассала на сорок дней и потребовал службы. Ожидается, что герцог Баварский нападёт на Трир, вот Бопре в качестве службы и поручил Бернару командовать обороной Трира, а сам уехал в крепость Эренбрайтштайн и увёл туда все свои войска.
        - И попы предложили защищать Трир тебе, - сразу же догадалась Стефа. - А ты не можешь оставить Бернара без помощи.
        - Прямо в корень посмотрела, бабушка, - кисло улыбнулся я.
        - А сил-то у тебя хватит воевать с целым герцогом?
        - Это я и сам хотел бы знать, - признался я. - Бернар говорит, что ожидается всего лишь вылазка ограниченными силами, в этом случае должно хватить. Но кто знает, что там будет на самом деле. Я нанял Волков Севера целиком в качестве вспомогательных частей. Боеспособность у них, конечно, сильно пониже, чем у нашей дружины, но это всё-таки ещё семь сотен ратников.
        Стефа пристально посмотрела на Ольгу, и та в ответ уставилась на неё. Нет, они точно каким-то образом общаются.
        - Мы дадим тебе полк, - наконец, сказала Ольга. - Больше дать не можем, у нас, как ты знаешь, немного другая организация сил.
        Знаю, конечно - роды полагаются в основном не на дружину, а на своих высокоранговых Владеющих. У них и тактика, кстати, совсем другая, чем у дворянских дружин.
        - Но у нас есть условие, - продолжала Ольга, - позаботься о наших девочках, потерь быть не должно. Род будет очень недоволен любыми потерями.
        В этом, кстати говоря, и состоит уязвимое место родов - даже небольшие потери сильно ослабляют род и заметно снижают мораль. Если род ввязывается в серьёзные боевые действия, от него даже в случае победы мало что остаётся. Что все и наблюдали в войне родов, которую Ренские едва сумели пережить, а победители не пережили вовсе.
        - Спасибо, - от чистого сердца поблагодарил я. - Обещаю, что позабочусь - я ведь тоже Ренский. На войне ничего гарантировать нельзя, конечно, но затыкать дыры родственниками мы не станем.
        - Не благодари, - покачала головой Ольга. - Нам и самим не стоит забывать, что мы тоже Арди. Помочь родственникам - наш долг.

* * *
        Ольга осталась и дальше копаться в бумагах, а мы со Стефой покинули её и неторопливо двинулись по аллейке вдоль начинающих краснеть клёнов. Увлечённый разговором со Стефой, я узнал встречную девушку, только когда уже практически с ней столкнулся.
        - О, Эльма! - наконец дошло до меня, кого я вижу. - Какая приятная встреча! Давно тебя не видел.
        Рыжая сестрица застенчиво улыбнулась.
        - Здравствуй, Кеннер. Здравствуйте, старшая.
        - Где ты сейчас? Ты же в этом году закончила Академиум, верно?
        - Закончила, - кивнула она. - Завтра уезжаю в Рифейск.
        - В Рифейск? Точно, Анна же возвращается в Новгород! То есть ты будешь там вместо неё?
        Эльма промычала что-то утвердительное.
        - Поздравляю! - с чувством сказал я. - Повезло тебе.
        - Ммм, - отреагировала на моё поздравление Эльма.
        - Даже не буду спрашивать, как тебе это удалось, - продолжал я. - Главное, что заслужила.
        - Да, очень верно заметил, - подала голос Стефа.
        В эмоциях у Стефы творилось что-то непонятное. Веселье у неё переходило в задумчивость, и тут же снова сменялось весельем, которое вдруг превращалось в замешательство. У меня создалось ощущение, что она сама толком не понимала, как ей реагировать на рыжую.
        - Вообще-то, я ожидал, что Ренские пошлют туда кого-то поопытнее, кого-то более заслуженного, - заметил я. - Похоже, у вас действительно стараются давать дорогу молодым. Но я уверен, что ты полностью оправдаешь доверие. Такой шанс отличиться кому попало не дадут - рад за тебя!
        - А почему ты думаешь, что мне повезло? - в полной растерянности спросила Эльма.
        - Как почему? - не понял я вопроса. - Вы же там затеваете такое перспективное дело с карлами. Там как раз хороший алхимик и может развернуться. Это же огромное, совершенно новое направление! Если сумеешь это дело поднять и развить, станешь среди Ренских далеко не последним человеком, это же ясно.
        - Да? - с некоторым сомнением сказала Эльма.
        - Ну конечно, - подтвердил я. - У карл практически неизвестные нам уникальные сплавы, и всё это пойдёт через тебя. Невероятно перспективное дело - нужно быть полной дурой, чтобы в такой ситуации оплошать, а ты уж точно не дура. Только ты обязательно заставь Анну перед отъездом свести тебя с Норитом. Старейшины у карл редкостные козлы, не у каждого хватит терпения с ними общаться, так что лучше всего взаимодействовать с ними через Норита.
        - Хм, - сказала Эльма.
        - Но имей в виду, что и сам Норит персонаж ещё тот, - доверительно заметил я. - Он при первой же встрече сходу так обхамил Драгану Ивлич, что она едва не прибила его на месте. Я вообще не понимаю, как она сдержалась - мне кажется, она просто не ожидала подобного запредельного хамства и растерялась. Так что ты, главное, сочетай терпение и твёрдость, и у тебя всё получится. Анна же как-то с ним управляется, и ты сможешь.
        Эльма кивала в глубокой задумчивости.
        - Ну ладно, должен тебя покинуть, извини, - с сожалением сказал я. - С удовольствием поговорил бы с тобой подольше, но сама видишь, - я бросил мимолётный взгляд на Стефу. - Может, ещё буду в Рифейске, тогда обязательно к тебе загляну, поболтаем.
        Эльма и Стефа совершенно одинаково хмыкнули с задумчивым видом, и мы со Стефой двинулись дальше.
        - А знаешь, Кеннер, - заметила Стефа, странно на меня поглядывая, - я впервые увидела тебя со стороны, и должна тебе сказать, что это очень впечатляет. Я только сейчас, глядя со стороны, осознала, насколько ты хорош.
        - Не понял, бабушка - о чём ты?
        - Видишь ли, Эльма, как в своё время и Анна, едет в Рифейск в наказание. Случилась тут недавно история с совершенно безобразной дракой… в общем, тебе это неинтересно. Рифейск у нас - это дыра, в которую мы скидываем особо провинившихся. Ниже Рифейска уже ничего нет. И вот ты всего за две минуты сумел убедить Эльму, что её не наказали, а наградили. Но самое удивительное состоит в том, что ты и меня сумел в этом убедить. И я теперь не знаю, что делать - с одной стороны, её надо всё-таки наказывать, а не награждать, а с другой - уже поздно что-то менять.
        - Зачем же менять, - пробормотал я, не зная, что сказать.
        - Менять не будем, - согласилась Стефа. - Но я теперь стала немного лучше понимать, как тебе удаётся проворачивать свои делишки. Ты умеешь обычные вещи увидеть с необычной стороны, а главное, можешь показать это другим. Очень редкий талант, между прочим.

* * *
        К Хомским дела у меня никакого не было, и времени просто так ездить по гостям тоже не было, но откладывать визит было уже нельзя - это начинало граничить с демонстративным пренебрежением. Вот сейчас мы с Ленкой - её я взял с собой, чтобы подчеркнуть семейный характер встречи, - и вышли из машины перед особняком Хомских.
        - Какой интересный дом, - заметила Ленка, с интересом разглядывая мрачноватый фасад с узкими окнами-бойницами.
        - Очень старый, - пояснил я. - Влада говорила, что ему больше тысячи лет.
        - Очень похоже на то, - согласилась Ленка. - Его бы Марине показать.
        - Она интересуется архитектурой? - удивился я. С моим представлением о Марине Земец такое мирное увлечение никак не вязалось.
        - Ещё как интересуется, - кивнула Ленка. - Даже собирается в архитектурный поступить. Может, уже и поступила в этом году - я её ещё не видела.
        - Чего только не узнаешь о, казалось бы, насквозь знакомых людях, - покрутил я головой. - Ладно, пойдём - вон Влада нас уже на крыльце встречает.
        Влада с Ленкой расцеловались, ну а я удостоился улыбки - впрочем, вполне искренней. По дороге к Беримиру Ленка без устали вертела головой, разглядывая пышные интерьеры и потемневшие от времени портреты. Хомские с суровыми лицами в старинных одеждах строго смотрели на неё в ответ.
        - Это ведь твои предки, Кени, - заметила она.
        - Ну… да, верно, - промямлил я. Почему-то этих людей я никак не мог воспринимать в качестве своих предков. Возможно, дело в воспитании - так уж получилось, что у нас в семье разговоры о родственниках никогда не приветствовались. Сейчас, конечно, всё изменилось, и мы говорим о них свободно, но скорее как о хорошо знакомых людях, чем о родных.
        - Здравствуйте, Кеннер, Лена, - улыбнулся нам Беримир вставая. - Надеюсь, на этот раз ты приехал не по делу, а просто в гости?
        - На этот раз просто так, повидаться, - улыбнулся в ответ я. - В самом деле, прощу прощения, что так долго пренебрегал визитом - это лето было просто сумасшедшим.
        - Да слышал я уже про твои подвиги, - усмехнулся Беримир. - Вот только не знаю, правда это или нет.
        Мы уселись у камина, а Ленка с Владой уединились в уголке пошептаться о чём-то своём.
        - Про что именно ты слышал? - поинтересовался я.
        - Разве ты не только в Рифейске руку приложил? - удивился он.
        - А, ты про Рифейск. Там наместник развёл полное безобразие, вот князь и поручил мне это самое безобразие вычистить. Собственно, этим занимались люди князя, а я просто осуществлял общий надзор.
        - Говорят, князю это не понравилось, - осторожно заметил Беримир.
        - Чепуха, - махнул я рукой. - Всё давно улажено.
        - Отчего-то я так и подумал, что всё улажено, - усмехнулся он. - Возможно, что и улаживать-то особо не пришлось.
        - Особо не пришлось, - я усмехнулся в ответ, и он понимающе кивнул.
        - О, вот и обед готов, - он посмотрел на появившегося в дверях гостиной слугу. - Пойдёмте в столовую.
        За обедом - очень неплохим, кстати, - по традиции разговоров не велось, и разговор возобновился только за десертом.
        - Как у вас получается работать с матерью? - спросил я. - Конфликтов нет?
        - На удивление никаких конфликтов, - ответил Беримир. - Все спорные вопросы решаются мирно. Наши аргументы она всегда выслушивает очень внимательно, и либо соглашается, либо разумно обосновывает свою позицию. Никакой упёртости, ну знаешь, как у старых глав семейств порой встречается.
        - Я, в общем-то, совсем не удивлён, - заметил на это я. - С Высшими вообще легко общаться, они открыты к чужому мнению. То есть для них своё мнение не ценнее мнения собеседника, они всегда судят беспристрастно.
        - Я с Высшими никогда не общался, поэтому для меня это удивительно, - пожал плечами Беримир. - Особенно по сравнению с нашими стариками, вот уж кто способен все нервы вымотать.
        - Вассалы? - понимающе кивнул я.
        - Не только, - с досадой ответил он. - Свои старейшины ничем не лучше.
        Могу только посочувствовать. У Хомских три вассальных семейства, и у всех них во главе упрямые старики вроде того же Ивана Родина. Замену Путяты на Беримира они явно не одобрили, так что Бери сейчас непросто. Да и сам Путята ведь тоже никуда не делся, а присоединился к старейшинам семейства. Семейством, конечно, правит глава, но у старейшин тоже есть голос, которым они всегда охотно пользуются.
        - Кстати, тебе докладывали о наших результатах? - Беримир сменил неприятную ему тему.
        - Нет, пока не было времени принять доклады, - покачал головой я. - Хорошие?
        - Не то слово. Стоимость акций сразу подскочила после объявления о вхождении Милославы в состав совета директоров. А после того как она объявила, что будет лично гарантировать качество продукции, они вообще пробили потолок.
        - Ну, стоимость акций в нашем случае не так уж много показывает, - заметил я. - Их на бирже и так было совсем немного, а сейчас их наверняка просто нет. Если какие-то не успели купить мы, то их купили вы.
        - За твоей Кирой не особенно угонишься, - засмеялся он. - Но процентов пять мы всё же сумели выкупить. Ты прав, биржевая стоимость ни о чём не говорит, но объективные показатели тоже соответствуют. Заказов резко прибавилось, хоть мы и подняли цены. Появились большие заказы из других княжеств, даже из каганата интересуются. В общем, можно уверенно сказать, что стоимость компании удвоилась. И, вероятно, в ближайшем будущем увеличится ещё больше.
        - Поразительный результат, - искренне сказал я. - Отдать даром четверть семейной компании так, что её цена в результате удвоилась - Влада, это просто невероятно. Щедро расплатиться с долгом чести и заработать на этом огромную сумму - знаешь, я до этого даже не поверил бы, что такое возможно. Ты очень убедительно показала, что ты настоящая наследница семейства не только по праву рождения.
        Реакция хозяев меня, однако, удивила. Вместо того чтобы смущённо принимать поздравления, лица у обоих вытянулись.
        - Откуда ты узнал, что она наследница? - спросил Беримир.
        - А разве это не очевидно? - не понял вопроса я. - Или я ошибся?
        - Нет, ты не ошибся, Влада моя наследница. Но это, вообще-то, большой секрет.
        - Какой смысл держать это в секрете?
        - Мы пока не уверены, что это будет хорошо воспринято фамилией, - вздохнул Беримир.
        - Знаешь, Бери, если даже я, человек посторонний, до этого додумался, то уж свои наверняка давно всё поняли. Те, кто против, и так ворчат, а те, кто согласны, просто молчат до официального объявления. Хотя я не думаю, что многие будут против - все же видят её успехи. Ну, во всяком случае, свои всё видят.
        - Возможно, ты и прав, - согласился Беримир. - Но есть ещё один момент.
        - Замужество? - догадался я. - Хочешь спокойно выдать её замуж, чтобы князь не помешал? Такой фокус не пройдёт, забудь. С официальным объявлением, или без него, но тебе в любом случае придётся получать разрешение князя на её брак.
        - Я что - должна спрашивать у князя, за кого мне выходить замуж? - недовольно нахмурилась Влада.
        - Формально не должна, конечно, - развёл руками я. - Но если он сочтёт этот брак неподходящим, то сумеет очень убедительно выразить своё недовольство. Ты не просто девушка Влада, а наследница одного из главных семейств княжества. Для тебя подойдёт не всякий жених, пойми это наконец. Слишком сильные семейства можете сразу вычёркивать - например, князь не позволил бы вам породниться с нами, я имею в виду, если бы мы не были роднёй, и у нас был бы подходящий по возрасту сын. Понимаю, что тебе это не нравится, - сочувственно сказал я, - но мы все в таком положении. Браки наших будущих детей мы тоже будем согласовывать с князем, никуда от этого не деться. Так что лучше не пытайтесь поставить князя перед фактом - покажите ему, что вы готовы учитывать интересы княжества, и решить вопрос станет гораздо легче. Князь ведь тоже может пойти навстречу.
        - Ты, скорее всего, прав, - неохотно согласился Беримир. - Мы надеялись, что князь не обратит внимания, если Влада не будет считаться официальной наследницей, но наверное, это и в самом деле было наивным.
        - А собственно, зачем вам жених из сильного семейства? Чтобы он втягивал вас в чужие дела? Выберите жениха из вассалов или из молодых дворян, и у князя не возникнет ни малейших возражений. А такого мужа вполне устроит положение консорта, и он будет проводить вашу политику, а не свою.
        - Ты из этих соображений выбрал мужа для матери? - полюбопытствовал Беримир.
        - Я Эрика матери не подсовывал, - поморщился я. - Мой голос в этом вопросе даже не совещательный, можешь мне поверить. В свою личную жизнь она никого не пускает. Но Эрик нас действительно полностью устраивает. Достойный человек, который будет достойным членом семейства, и никогда не станет крутить какие-то интриги.
        - Мы подумаем, Кеннер, - подвела итог Влада.
        - Думайте, - пожал я плечами. - Я, вообще-то, вас не уговариваю, я человек незаинтересованный. Просто высказал своё мнение, а вы уж сами решайте.
        - Да нет, ты всё правильно сказал, - вздохнула Влада, - просто сложно там всё. Но в официальном положении действительно есть свои плюсы. Определённость какая-то появится, да и хамить, наверное, станут поменьше.
        - Хамят? - сочувственно спросил я.
        - Иногда. Но стараются так, чтобы нельзя было придраться.
        - Придурки, что тут скажешь. Если Лена будет где-нибудь неподалёку, говори ей, она разберётся.
        - Обязательно разберусь, - с улыбкой кивнула Ленка.
        - Да это уже редко случается, - махнула рукой Влада. - После того как ты отправил Дамира Назимова в тундру, все придурки резко успокоились.
        Глава 3
        На базе дружины жизнь била ключом. Кто-то куда-то бежал, кто-то что-то кричал, и вообще всё кипело и бурлило. Я поначалу даже слегка растерялся, но вскоре приметил у здания штаба Станислава Лазовича, который что-то выяснял у начальника штаба дружины Олега Жилина, тряся зажатой в руке пачкой бумаг. Что-то долго у них сборы происходят, хотя, конечно, отправлять всю дружину целиком нам пока ещё не доводилось. Ну, надеюсь, что они всё-таки сумеют вовремя отправиться.
        - Здравствуйте, воины, - поздоровался я, подойдя поближе. - Как у вас дела?
        - Здравствуйте, господин, - повернулся ко мне Станислав. - У нас всё по плану. Ждём отправку.
        - С железной дорогой всё улажено, - обрадовал его я, - вагоны нам наконец-то выделили. Составы под погрузку начнут подавать завтра с утра на Смоленский-Товарный, грузить будем с четырёх путей одновременно. Вы готовы?
        - Давно готовы, - заверил меня Лазович. - Всё имущество в контейнерах, техника подготовлена, каждый ратник знает свою задачу.
        - Точно задержек не будет? - с сомнением спросил я, оглядывая суету вокруг.
        Оба уловили моё сомнение и дружно заухмылялись.
        - Не обращайте внимания, господин, - хохотнул Станислав. - Командир бойцу всегда дело найдёт. Как же иначе? Мы второй день на чемоданах сидим, а боец бездельничать не должен. Вот и появилась возможность переделать всё, что на потом откладывалось. Где починить, где благоустроить.
        В общем-то, логично - что им ещё делать, когда делать нечего? Не шашечный же турнир устраивать.
        - Ну что же, раз готовы, значит, готовы, - кивнул я. - В дороге неприятностей я не жду, но на всякий случай будьте внимательны. В Ливонии проблем точно не будет, а вот в Польше и дальше уже всё возможно.
        - Зачем полякам нападать на воинский эшелон? - изумился Лазович. - Что с него можно взять? Ради чего воевать?
        - Так-то им нападать незачем, конечно, - согласился я. - Но люди герцога могут им и заплатить, чтобы они немного по нам постреляли. Проследите, чтобы в каждом эшелоне были дежурные экипажи артиллерийских установок, которые смогут стрелять прямо с платформ. И чтобы Владеющие не спали. Ратники должны быть готовы действовать по боевому расписанию, доведите это до всех офицеров.
        - Сделаем, господин, - посерьёзнел Станислав.
        - Я попросил железнодорожников, чтобы наши эшелоны шли друг за другом. Они заверили меня, что смогут договориться об этом по всему маршруту, но сами понимаете - если какой-нибудь польский воевода прикажет немного придержать наш эшелон, польские железнодорожники его приказ выполнят.
        Лазович с Жилиным обменялись взглядами и одновременно кивнули.
        - Эшелон Ренских поставьте между нашими, а волков отправляйте последними, - распорядился я.
        - Я вообще не понимаю, как Ренских использовать, - пожаловался Станислав. - Никогда с родами не сталкивался - как они воюют, чего от них ждать?
        - Я сам о них знаю не так уж много, - пожал плечами я. - Тактика у них заметно отличается - если дворянское подразделение строится вокруг бронехода, а Владеющие работают как поддержка или как качественное усиление, то в родах всё наоборот. Они строят подразделение вокруг Владеющего, а бронеходов у них меньше, и используют они их не очень охотно. Отсюда и разница - из-за распыления Владеющих тяжёлая артиллерия для них обычно проблема, бороться с тяжёлыми бронеходами у них тоже не всегда хорошо получается, зато лёгкая пехота против них практически бессильна. Учитывая, что в империи неплохо умеют справляться с Владеющими артиллерией, Ренские вряд ли будут особо эффективны в прямом бою. В общем, поговори с их командиром насчёт того, как их лучше использовать, и просто ставь им общую задачу.
        - А насколько… - Лазович замялся, пытаясь как-нибудь нейтрально сформулировать вопрос, но я его прекрасно понял.
        - Их лучше поберечь, - виновато сказал я. - Все их девочки-Владеющие - это Ренские. Сами понимаете, как род отнесётся к смерти своих дочерей. Я вовсе не хочу сказать, что наши люди для меня менее ценны, просто надо иметь в виду, что Ренские всё-таки помогают нам добровольно, и от того, сколько из них вернётся домой, будут очень зависеть наши будущие с ними отношения.
        Станислав сморщился, и я его чувства прекрасно понял. Если наши ратники поймут, что мы бережём Ренских за их счёт, нам будет сложно убедить их, что мы действительно о них заботимся. Образ семейства, который мы так долго и старательно выстраивали, скорее всего, просто рухнет. Собственно, я и сам до конца не понял, будет ли полк Ренских для нас подспорьем или лишним грузом. Во всяком случае, пока что это большой вопрос.
        - Я понял, господин, - кисло сказал Лазович.
        - А с волками, я думаю, всё ясно, - заговорил я, уходя от неприятной темы. - Регулярным частям герцога Баварского они не противники, так что используй их для охраны и патрулирования. Ну, про бывших сослуживцев ты и сам всё знаешь, не мне тебя учить.
        - Странно себя чувствую, - усмехнулся Станислав. - Всего несколько лет назад мне и присниться не могло, что буду использовать весь отряд Волков Севера целиком просто как вспомогательную часть.
        - С ними у тебя проблем не будет? Наверняка не всем это понравится.
        - Да скорее всего, не понравится, - пожал плечами он. - Многие же верят, что мне просто незаслуженно повезло, а уж они-то на моём месте и получше бы справлялись. Но приказы они будут выполнять, а больше меня ничего не волнует.
        - Кстати, всё забываю тебе сказать - формируй диверсионно-разведывательную группу, сейчас самый подходящий момент. Пока только группу из пяти-шести бойцов, а потом расширим до копья. Первым делом Ладу Дорохову туда включай.
        - Дури в ней слишком много, - скривился Станислав.
        - Вот поэтому её туда и надо. Сейчас от неё свои страдают, а так она будет дурить на страх врагам.
        - Проблем от неё больше, чем толку, - проворчал он. - Не боец, а наказание дружины, честное слово.
        - Но при этом она очень перспективная Владеющая, Станислав, - развёл я руками. - У всех Владеющих свой путь развития, у неё вот такой. Да собственно, все сильные боевики с прибабахом, просто не у всех это сразу заметно.
        Станислав посмотрел на меня с весёлым любопытством.
        - Вполне допускаю, что и мы с Леной тоже, - засмеялся я в ответ на его взгляд. - Свои странности ведь не замечаешь, а так-то чем мы лучше других? В общем, Ладу туда, и ещё подбери трёх-четырёх парней ей под стать. А командиром поставь кого-нибудь поспокойнее, кто их сможет более-менее в узде держать. В Трире погоняешь их по разным заданиям, пусть как следует сработаются.

* * *
        Лада Дорохова, о которой столь лестно отзывались отцы-командиры, в это самое время гоняла чаи в каптёрке, а заодно была занята тем, что с увлечением обрабатывала боевого товарища.
        - Дурачок ты, Свенчик, - убеждённо говорила она. - Ты думаешь, что ты в своей жестянке на поле боя выйдешь, и все имперцы тут же уписаются со страху? Ты очень, очень ошибаешься.
        - Ты, Лада, просто не понимаешь, что такое сверхтяжёлый бронеход, - возражал ей Свен Маттсон.
        - Он в империи сделан, кстати, - с ехидством уточнила Лада. - Это ничего, что они про свои бронеходы всё знают?
        - Ну и что из того? Их и в империи считанные единицы. Меня на поле остановит только пушка калибра от двадцатого[2 - Двадцатый калибр - это два вершка, то есть 88 мм.] с хорошей баллистикой, да и то не факт. Только ты ещё попробуй в меня попади. Моя малышка, конечно, не Буур, но бегать тоже умеет.
        - Пушек у них хватает, Свенчик, - снисходительно улыбнулась Лада. - Но они на тебя снаряды тратить не будут. Как раз таких, как ты, Старшие Владеющие и высматривают. И что ты сможешь против Старшего? Он тебя с твоим сверхтяжем будет пинками по полю катать, и никуда ты от него не убежишь. Ну, то есть, убежишь, если успеешь из бронехода выскочить и дёру дать. Тогда он, может быть, на тебя внимания не обратит.
        - У имперцев Владеющих нет, - мрачно возразил Маттсон.
        - Ты точно дурачок, - с жалостью посмотрела на него Лада. - Есть у них Владеющие, просто они их по-другому называют. Про имперских паладинов слышал? Вот как раз со Светлым паладином ты и встретишься.
        - Тебя послушать, так можно подумать, что Старший - это прямо бог какой-то, - с недоверием сказал Свен. - Что-то не верится мне, что против него ничего сделать невозможно.
        - Ну это как сказать, - задумалась Дорохова. - Если против нашего, то может быть, и невозможно. А вот от паладинов есть варианты защититься. Ну, абсолютной защиты нет, конечно, но бороться можно.
        - Это как так получается? - усомнился Маттсон. - У них Владеющие какие-то не такие, что ли?
        - Не такие, конечно, - авторитетно подтвердила Лада. - Ты, Свенчик, вообще знаешь, как Владеющие на мир воздействуют?
        - Не знаю я, кто там на чего воздействует, - хмуро ответил тот.
        - Ясно, что не знаешь, - снисходительно согласилась она. - Иначе бы не спрашивал, почему у них Владеющие не такие. Но так и должно быть, это вообще мало кто знает. Это проходят на старших курсах Академиума, причём факультативом. В общем, слушай: наши Владеющие используют волевые построения, то есть впрямую обращаются к Силе, а вот паладины обращаются не к Силе, а к своему Христу. То есть у них сила заёмная, понимаешь?
        - Ну и что с того?
        - А то с того, что если силу бога использовать для атаки, то силу другого бога можно использовать и для защиты, понимаешь, Свенчик?
        - Как-то не очень понимаю, - с недоверием отозвался Маттсон.
        - Чего тебе непонятно? - удивилась Лада. - Христос всем другим богам враг, и они ему тоже. Одно дело, если он тебя просто своей силой бьёт, и совсем другое, если ему приходится сначала силу враждебного бога преодолеть. Даже до такого, как ты, должно доходить, как это работает.
        - И как такое сделать? - Маттсон предпочёл оставить укол без внимания.
        - Способы разные есть, - Лада надолго задумалась. - Большей частью сложные - или храмовый ритуал нужен, или хотя бы жрец рядом. Хотя есть ещё один способ попроще - не самый эффективный, но всё равно помогает. Не то чтобы прямо вот совсем помогает, зато простой.
        - Ну и как? - поторопил её Свен.
        - Ты рисовать умеешь?
        - Ну… немного могу.
        - А готиком писать?
        - Готик знаю, - кивнул Маттсон. - А что, нужно обязательно готиком писать?
        - А как же иначе? У римских христиан для таких дел как раз готик и используется. Если по-русски написать, это будут просто непонятные узоры.
        - Так чего писать-то надо?
        - Значит, так, - Лада что-то напряжённо прикидывала. - На передней бронеплите рисуешь топор Перуна…
        - Я с Севера, мы Тору жертвуем, - перебил её Свен.
        - Тору? Ну, молот Тора рисуешь, тоже пойдёт. Чем больше рисунок, тем лучше. Можешь и на других плитах рисунок сделать тоже. А под молотом Тора готиком крупно напиши «Trottel»[3 - Trottel (нем.) - Идиот.], вот я это слово тебе на листочке пишу, оно значит «Во славу божью». Полностью удар Христа не отразит, но заметно ослабит.
        - Так просто? - усомнился Маттсон.
        - Это просто для того, кто Академиум окончил и факультативы по высшим сущностям посещал, - снисходительно объяснила Лада. - Обычному человеку это узнать неоткуда, конечно.
        - А почему на обычных бронеходах такого не рисуют?
        - Ты ещё на Буурах предложи молот Тора рисовать. Бога по мелочам не дёргают, он за такое и наказать может. Никому же не нравится, когда его пытаются использовать. А защитить сверхтяжёлый бронеход - это достойная причина для обращения, бог к такому отнесётся благосклонно.
        - Ну не знаю… - с сомнением протянул Свен. - Надо бы с ребятами посоветоваться.
        - Сначала надо мне спасибо сказать за совет, - сварливо заметила Лада.
        - Спасибо, конечно, Лада. Хотя мне говорили, что тебе верить ни в коем случае нельзя. Посмотрим, может, и попробую, как это работает. Ладно, мне бежать надо, парни меня уже потеряли, наверное.
        Лада проводила его взглядом, затем зевнула, изящно прикрыв рот ладошкой, и снова потянулась за чайником. Она лениво поразмышляла, как бы убедить сотника приделать на колпаки бронеходов рога, как у шлемов викингов, но потом с сожалением отказалась от интересной идеи. Это было бы просто напрасной потерей времени - с некоторых пор сотник вообще перестал обращать внимание на то, что она говорит, игнорируя её, как жужжащее насекомое. Обидно…

* * *
        Я зашёл в аудиторию и с недоумением огляделся. Вышел обратно и ещё раз внимательно посмотрел на номер над дверью. Всё верно - 2-К, то есть вторая курсовая. Собственно, я это и так прекрасно знал - курсовых аудиторий было всего четыре, и за прошедшие три года мы успели позаниматься в каждой. Я зашёл обратно в совершенно пустую аудиторию и уселся за стол, чувствуя себя довольно глупо.
        Ждать, к счастью, пришлось недолго - почти сразу сбоку от кафедры открылась незаметная дверь, и оттуда выглянула Милана Бобровская.
        - Вы уже пришли, Кеннер? - приветливо сказала она. - Заходите к нам.
        За дверью оказалась довольно милая комнатка с уютными креслами вокруг небольшого столика, на котором стоял чайник и блюдо с плюшками. И как я немедленно обнаружил, чай с плюшками Милана пила не в одиночестве.
        - Госпожа, - я склонился в поклоне, ощущая полную сюрреалистичность ситуации.
        - Здравствуйте, Кеннер, - благосклонно кивнула мне Морена. - Как ваши успехи?
        - Боюсь, что они невелики, госпожа, - честно признался я. - Наверное, если бы не моя жена, то их бы и вовсе не было. Слишком уж много времени занимают мои дела, не связанные с возвышением.
        - Типичная проблема, - кивнула Морена. - Та способная девочка - Драгана, кажется? - у неё ведь было то же самое. Надо суметь в какой-то момент сказать «нет» - не забывайте, что это тоже вопрос личной воли. Но я должна заметить, что меня порядком раздражает эта ваша терминология - «возвышение», «Высшие», вот это вот всё. Для столь ничтожных достижений это звучит невероятно напыщенно и глупо.
        - Так исторически сложилось, госпожа, - объяснила Милана, наливая мне чай. - Сначала поделились на Старших и Младших, а позже выяснили, что развитие идёт и дальше. Вот и появились Высшие, ну а потом обнаружили, что и это не конец пути. Но там уже поздно было что-то менять, все привыкли.
        Морена фыркнула с недовольным видом, хотя никакого недовольства я от неё не ощущал.
        - А скажите, пожалуйста, Милана, - воспользовался я паузой, - что у нас с факультативом по высшим сущностям? Почему в аудитории пусто? Его отменили?
        - Почему же отменили? - рассудительно отозвалась Милана. - Есть студент, есть преподаватель - значит, занятие состоится.
        - Студент, преподаватель, и сущность для изучения, - с улыбкой заметила Морена.
        - То есть я единственный слушатель? - удивился я.
        - В этом году факультатив будет, потому что есть заявка от студента, - объяснила Милана. - Два предыдущих года факультатива по высшим сущностям не было, потому что не было желающих.
        - Я просто потрясён, - признался я. - Такая невероятно интересная тема. Мало того что здесь можно узнать то, что узнать не так-то просто - как оказалось, здесь можно встретить настоящую богиню. Да сюда студенты должны просто ломиться.
        - Но вот не ломятся, - развела руками Милана. - Можете спросить свою жену почему - её я тоже здесь не вижу. Впрочем, я и так скажу вам почему - мало кому интересна такая абстрактная тема. Сколько из ваших сокурсников дорастёт до того, чтобы встретиться с высшей сущностью?
        - Ну вот я же дорос, получается, - заметил я. - И они, возможно, встретились бы, если бы пришли. Но вы, конечно, правы - люди действительно больше интересуются практичными вещами, а от изучения высших сущностей сложно получить какую-то выгоду. Госпожа, у меня, разумеется, не хватит наглости назвать это изучением, но возможно, вы ответите на вопрос, который давно меня занимает?
        - Возможно, отвечу, - улыбнулась Морена.
        - Как так получается, что богине смерти смерть совсем ни к чему? Меня удивило, что вещи вроде того алтаря оказались для вас настолько чужды. Разумеется, у меня и мысли не было, что вы могли бы опуститься до подобной дикости, но всё же такое сильное неприятие именно от вас выглядит неожиданным.
        Морена нахмурилась и долгое время молчала. Я уже успел пожалеть о своём вопросе, когда она пожала плечами и сказала:
        - Старая история, детская травма. Меня должны были принести в жертву на таком же камне, но мой дядя, который был жрецом, объявил, что я нахожусь под покровительством бога. Главный жрец не любил моего дядю, и он потребовал, чтобы я там же на месте доказала благосклонность бога, а если я не смогу этого сделать, то нас обоих тут же принесут в жертву. Я очень сильно захотела, чтобы он сгорел, и он сгорел у всех на глазах. Так я стала послушницей храма и магусом, а мой дядя стал главным жрецом. Вот с тех самых пор я не люблю ни тех, кто приносит кровавые жертвы, ни тех, кому их приносят.
        - Благодарю вас, госпожа, за этот рассказ, - я изобразил лёгкий поклон.
        - Но это, в общем-то, личная история, просто чтобы прояснить моё отношение к этому, - сказала Морена. - Вы же спрашивали немного о другом. Видите ли, богам смерти не нужна смерть как таковая - жертвы требуются мелким тварям, которые таким образом пытаются быстро возвыситься. Если вы внимательно присмотритесь, то обнаружите, что боги смерти связаны исключительно с тем, что происходит после смерти. Наша работа - провожать души для Геи, а с убийствами люди прекрасно справляются и сами.
        - Любые души?
        Морена непонимающе на меня посмотрела.
        - Я имею в виду - есть ли душа у инфузории, к примеру?
        - Ах, вот вы о чём, - поняла она. - Для Геи представляют интерес только существа, которые сумели сформировать соборную душу. Микроорганизмов очень много, но они слишком примитивны.
        - А что насчёт таких существ, как Пожиратели душ, или роевой разум чистильщиков?
        - Однако! - подняла бровь Морена. - Вы меня удивили, Кеннер.
        Я осёкся - опять сказал не думая. Меня, конечно, извиняет то, что это редчайшая возможность получить ответ из первых рук, но всё-таки следовало быть осторожнее. Если Морене, скорее всего, всё равно, откуда у меня знания о таких экзотических зверюшках, то Милана может начать задавать вопросы.
        - Нет, подземные создания мне неинтересны, - всё-таки ответила Морена.
        - Дело в том, Кеннер, - неожиданно решила дополнить Милана, - что это всё псевдожизнь, искусственно созданная Геей. Ни у Пожирателей, ни у чистильщиков нет души в нашем понимании. Гея их в конце концов поглощает, но она делает это напрямую. Ей не нужны для этого посредники, они полностью её создания.
        - Вы знаете об этих существах? - не смог я сдержать удивления от неожиданности.
        - Если о них знаете даже вы, то почему бы не знать мне? - улыбнулась Милана. - Правда, о Пожирателях мне только рассказывали, а вот чистильщиков я видела своими глазами. Невероятно интересные твари.
        - А почему о них не знала Драгана?
        - Наверное, потому что никто ей не рассказывал, - просто объяснила она. - Во всяком случае, я не рассказывала.
        - Почему? - спросил я, уже предвидя привычный ответ.
        - Потому что она меня не спрашивала. Поймите, Кеннер, что знания, полученные даром, не имеют никакой ценности. Приложите труд для того, чтобы хотя бы понять, что эти знания вам нужны. Чтобы хотя бы знать, о чём спрашивать.
        - Я бы, пожалуй, с этим поспорил, Милана, - возразил я. - Допустим, я прочитал в кулинарной книге рецепт интересного блюда. Это знание я получил даром, но оно имеет для меня ценность.
        Морена с Миланой дружно заулыбались, глядя на меня, как на несмышлёного ребёнка.
        - Вы получили это знание не даром, Кеннер, - терпеливо объяснила мне Милана. - Даром, или почти даром, вы получили информацию, ценность которой очень мала. Вы ведь даже не можете быть уверены, что этот рецепт не содержит ошибок. Эта информация превратится в знание, когда вы приложите свой труд - изучите и запомните рецепт, и, вероятно, несколько раз неудачно приготовите это блюдо. Это совсем небольшой труд, но и ценность этого знания тоже невелика. Чем ценнее знание, тем больше труда надо для него приложить.
        Подобные соображения я, конечно, слышал уже не раз, но всё же идея, что каждый кусочек знания необходимо добывать трудом, довольно плохо укладывалась у меня в голове. Я ещё помнил буквально тонны информации, которые обрушивались на меня ежедневно. Хотя, положа руку на сердце - много ли в том потоке было настоящего знания? Большей частью это был просто информационный мусор, который лишь отрывал моё внимание от действительно важных дел.
        Всего лишь на несколько секунд отвлёкшись на разговор с Миланой, я внезапно обнаружил, что мы остались вдвоём. Когда и как исчезла Морена, я совершенно не заметил.
        - Она всегда уходит незаметно, - улыбнулась Милана, заметив моё удивление. - Мне ни разу не удавалось заметить её уход.
        - Скажите, а это нормально, что богиня вот так приходит попить чаю?
        - А что вы в этом видите ненормального? - ответила она вопросом на вопрос. - Она же совсем недавно была человеком - по меркам бессмертных сущностей, буквально только что. Может быть, когда-нибудь, через тысячи и тысячи лет, она окончательно забудет своё происхождение, но сейчас в ней ещё очень много человеческого. Высшие сущности, как и люди, не меняются мгновенно. И между нами говоря, мне кажется, что ей просто не хватает общения с людьми.
        - У неё есть слуги из людей, - напомнил я.
        - О чём ей говорить со слугами? Общаться можно только с тем, кто хоть как-то понимает и разделяет твои интересы. Слугам она вряд ли бы стала рассказывать о своём детстве. Мне, кстати, тоже было интересно, отчего она так разозлилась из-за того алтаря, но я не решалась спросить.
        Глава 4
        Знакомая рука слегка взъерошила мне волосы - я подвинулся, и Ленка примостилась рядом. Коврик-пенка был совсем небольшим, и ей пришлось как следует прижаться ко мне, чтобы не сидеть на земле. Я обнял её и слегка ткнулся носом в волосы, пахнущие какими-то терпкими травами.
        - Ну и что ты здесь высматриваешь? - с любопытством спросила она. - Думаешь, внутри есть что-то интересное?
        - Нет, не думаю, - покачал головой я. - Что здесь может быть интересного? Это место ещё недавно было обычным болотом, вряд ли внутри есть что-то кроме пары кочек. Ну может, там ещё вода осталась от старого болота.
        - То есть ты не допускаешь мысли, что кто-то спрятал таким образом что-то ценное?
        - По-моему, это естественный пространственный пузырь, - уверенно сказал я. - Посмотри на него - выступы, впадины, весь он какой-то перекошенный. Я даже не знаю, как эту форму описать. Если бы его создавали искусственно, то у него была бы более оптимальная форма - что-нибудь близкое к шару. Уж во всяком случае, не такое вот уродство.
        - Может, сначала это и было шаром, - предположила она. - А потом постепенно превратилось вот в это.
        - Интересное предположение, - пробормотал я. - Не очень в это верится, но вполне возможно, что со временем пространственные пузыри могут деформироваться. Хотя я всё-таки не представляю, что можно прятать на болоте. Может, со временем мы сможем его открыть и посмотреть, что внутри.
        - А вдруг там что-то страшное? - сделала большие глаза Ленка. - Какая-нибудь демоническая тварь, которую не смогли победить и заключили в тюрьму?
        - Фантазёрка ты всё-таки, - фыркнул я развеселившись. - Ну ладно, если соберёмся вскрывать, поставим здесь пару бронеходов.
        - А ты уже пробовал вскрывать?
        - Пробовал, не получилось, - признался я.
        - То есть ты поэтому здесь сидишь?
        - Нет, я особо не старался открыть, просто попробовал. Я пытаюсь понять, как эта штука устроена, это гораздо интереснее.
        - Что значит «как устроена»?
        - Ты можешь пузырь такой величины создать? - ответил я вопросом на вопрос.
        - Большой, - неуверенно сказала Ленка, рассматривая причудливую структуру. - Может, и смогу, только его удерживать долго не получится.
        - Вот именно, - кивнул я. - А этот пузырь мы полгода назад обнаружили, и никто его эти полгода не держит. И кто его знает, сколько времени он здесь торчит… может тысячи лет. Я хочу понять, за счёт чего он держится, и хочу научиться создавать стабильные структуры.
        - Было бы здорово, - признала Ленка. - А вот ещё у Морены двери были, - вспомнила она, - тоже неплохо было бы научиться. Они у неё тоже стабильные.
        - Да много разных интересных вариантов есть, - выдал я дежурную фразу, и внезапно такой вариант действительно пришёл мне в голову. - Вот, например: пространство - это поле, так?
        - Ну, допустим, - согласилась Ленка. - И что из этого следует?
        - А из этого следует, что у него есть такая характеристика, как напряжённость. Собственно, неоднородности пространства, которые мы с тобой наблюдаем - это как раз и есть флуктуации напряжённости поля. Пространство сжато там, где напряжённость поля повышена, и наоборот. Мы, правда, эти флуктуации не замечаем, поскольку сами существуем в пространстве и сами меняемся вместе с ним. Но есть один интересный момент…
        Я сделал многозначительную паузу, и Ленка ожидаемо с любопытством спросила:
        - Какой?
        - Теория континуальных отображений[4 - Теория континуальных отображений в нашем мире называется специальной теорией относительности.] говорит нам, что пространство тесно связано со временем, и они составляют единый пространственно-временной континуум. Отношение пространства ко времени - это константа, которую мы знаем, как скорость света в вакууме. И если мы увеличиваем напряжённость поля в какой-то области - да вот в таком пузыре, например, - то одновременно со сжатием пространства там изменится и течение времени. Скорость света измениться не может - это же не просто какая-то скорость, а базовая мировая константа, задающая метрику нашего пространства-времени, - поэтому во сколько раз мы сожмём пространство, во столько же раз и замедлится время.
        - То есть в этом пузыре может быть огромный кусок земли, где время почти не течёт? - у Ленки от удивления расширились глаза.
        - Не знаю, - пожал я плечами. - Я, вообще-то, в это не верю, но такую возможность исключить нельзя.
        - Двух бронеходов будет мало, - сделала вывод она. - Там может оказаться и армия.
        - Армия монстров? - уточнил я.
        - Может быть, и монстров, - согласилась она. - Кени, я серьёзно. Это может оказаться действительно опасным.
        - Хорошо, хорошо, - послушно согласился я. - Как только сможем его открыть, сделаем это со всеми мыслимыми предосторожностями. Приведём сюда всю дружину, торжественно откроем пузырь, обнаружим там жабу на кочке, все от души посмеёмся и разойдёмся.
        - Обещаешь? - она требовательно посмотрела на меня.
        - Обещаю, - вздохнул я. - Когда дойдёт до дела, будем открывать осторожно.
        Ленка помолчала, разглядывая мутноватую структуру.
        - То есть ты решил забросить всю эту чепуху с лесом вероятности, и заняться более перспективным направлением? - вдруг пришла ей в голову мысль.
        - Ничего я не забросил, - решительно отказался я. - Просто вспомнил, что у нас есть стабильный объект, и захотел посмотреть на него повнимательнее. И ты ошибаешься, считая, что лес вероятностей неперспективен. Все направления одинаково перспективны, и все они поначалу полная чепуха.
        - Скажи полякам в том дирижабле, что это была полная чепуха. Ты даже меня тогда впечатлил. А чего ты смог добиться с лесом вероятности? Помнится, у тебя получилось восстановить надкушенное яблоко - и как, уже освоил работу с грушами? А там, глядишь, дойдёшь до арбузов и дынь - от такой перспективы захватывает дух.
        - Нет, всё-таки женщины мастерски владеют языком, этого у вас не отнять, - засмеялся я, а Ленка подозрительно на меня посмотрела. - И когда ты успела научиться так сокрушать словом, ты же вроде всегда предпочитала просто в морду дать? Но знаешь, Лен - здесь ты судишь слишком поверхностно. Я тогда сделал это с дирижаблем в состоянии стресса, сам не осознавая, что делаю. Если бы не это, мы так бы и гадали, что за непонятные структуры мы иногда видим, и действительно ли это структуры, или же у нас просто какая-то проблема со зрением. А ещё после того случая ты убила очень много времени и труда на тренировки - если бы я столько же занимался работой с лесом, то, возможно, смог бы продемонстрировать что-то более впечатляющее.
        - Не представляю себе, что там можно сделать впечатляющего, - скептически заметила Ленка.
        - Если бы ты видела своими глазами дуэль Драганы с Кисой, то так не рассуждала бы. Начисто стереть из реальности Высшую - это, знаешь ли…
        - С техниками пространства это можно было сделать проще и надёжнее. Вжик-вжик, и на полянке только ножки в ботиночках стоят.
        - Только возможно, что это твои ножки стоят, а не её, - хмыкнул я, - там же не угадаешь, как разрыв пойдёт. И кстати, совсем не факт, что Киса не смогла бы от этого защититься.
        - Ну, надо просто больше тренироваться, - смутилась Ленка. - Но всё равно, эти техники вероятностей выглядят как-то не очень надёжно.
        - А ещё можно вспомнить, как Драгана превратила маленькую мастерскую в огромный завод. Крушить и уничтожать легко, а вот такое действительно впечатляет.
        - И чего она этим добилась в конечном итоге? - пренебрежительно фыркнула Ленка. - Завод ушёл чужим людям, а она насмерть разругалась с родственниками.
        - Да, в конечном итоге у неё вышло форменное безобразие, - вынужден был признать я. - Если бы мастерская осталась крохотной, возможно, Драгана ею не заинтересовалась бы, не поссорилась бы с братьями, и была бы у них сейчас одна дружная семья. И главное, смысла в этом не было совершенно никакого - мастерская в результате оказалась ей вообще не нужна, а с братьями помириться уже не выйдет.
        - Ну вот, - наставительно сказала Ленка. - Зато пространственные техники дают простой и полезный результат, без таких побочных эффектов. Вот взять эту твою идею хранилища с остановленным временем - это же просто потрясающе.
        - Это всего лишь предположение, Лен, - пожал я плечами. - Может быть, у нас в ближайшую тысячу лет на такое сил не хватит, а может быть, это вообще невозможно. Для начала надо научиться просто создавать стабильные структуры. Но я согласен, что у пространственных техник есть большие прикладные возможности, и многие доступны прямо сейчас. Мне всё равно кажется, что у леса вероятностей перспектив больше, но при этом порог вхождения значительно выше, здесь трудно возразить.
        Мы помолчали - спорить дальше не хотелось, да и не о чем было спорить.
        - Что слышно от Станислава? - спросила Ленка.
        - Едут по Польше, - ответил я. - Пока без происшествий, он с каждой станции шлёт короткие доклады.
        - Сам туда поедешь?
        - Зачем? Станислав с Бернаром - люди с большим военным опытом. Если я, гражданский человек, начну к ним лезть с какими-то руководящими указаниями, то просто дураком себя выставлю. Да и вообще мне не стоит там светиться и подчёркивать, что это наша дружина - они же поехали как вольный отряд.
        - Справятся, как ты думаешь?
        - Сам хотел бы знать, - с досадой ответил я. - Но Станиславу я приказал, чтобы никакого героизма и никаких сражений до последней капли крови. Если станет ясно, что удержаться не получится, пусть хватает в охапку всех Арди и отступает.

* * *
        - Вратиславия[5 - В нашем мире название «Вратиславия» постепенно преобразовалось во «Вроцлав». В мире Кеннера, в отличие от нашего, Вратиславия всегда оставалась польским городом, и никогда не принадлежала ни чехам, ни немцам.]… - задумчиво заметил Станислав Лазович, глядя на медленно проплывающие за окном пакгаузы. - Это же вроде последняя польская станция у нас, Олег?
        - Последняя, - подтвердил начальник штаба, оторвавшись от своих бумаг. - Ждёшь проблем, Станислав?
        - В Польше? Не особенно. Вряд ли они захотят с нами драться. Могут попытаться денег с нас взять за проезд, но это мелочи. В крайнем случае просто заплатим, хотя не хотелось бы. Плохо это сказывается на репутации.
        - Почему ты думаешь, что не захотят драться? - заинтересовался Жилин.
        - Зачем им драться? Мы купцы, что ли? Что с нас можно взять?
        - Ну, им за это ведь и заплатить могут.
        - Господин насчёт такой опасности говорил, но я в это не верю, - покачал головой Лазович. - Да ты сам прикинь - начнут они с нами драться, и что от этой станции останется? Им столько никто не заплатит, чтобы окупить все убытки, а за меньше они не согласятся свою узловую станцию превращать в руины. Ну а в чистом поле засаду сделать никак не успеть. Там ведь надо как следует окопаться, иначе мы их в землю вобьём и дальше поедем. Нет, Олег, в Польше драки не будет.
        - Допустим, в Польше не будет, а дальше как?
        - До Дрездена поедем спокойно, - прикинул Станислав. - Пфальцграф Саксонский - союзник кардинала Скорцезе, какой-то враждебности от него можно не ждать. А вот дальше непонятно - до Трира нам придётся, считай, всю Германию пересечь. Баварию, конечно, объедем стороной. На самом деле, в Германии я тоже проблем не жду, но всё равно - пока до Рейнланда не доедем, расслабляться не стоит.
        - А я вот чувствую себя неспокойно - пожаловался Жилин. - Ты уверен, что всё хорошо будет?
        - Не знаю, Олег, я в этом деле вообще ни хрена не понимаю, - в сердцах высказался Станислав. - Вот представь такую ситуацию: ты хочешь захватить город, пограбить, или ещё зачем. Из города уводят все войска, город стоит без защиты. Что ты сделаешь?
        - Ну, захвачу, - пожал плечами тот. - Хотя сначала убедиться надо, что все действительно ушли, а то, может, это ловушка какая.
        - А вот они не захватывают почему-то. Неделя проходит, потом ещё одна, потом они узнают, что в город едут войска для защиты. А они всё равно чего-то ждут, только рассказывают всем, что вот-вот нападут.
        - Да, странно как-то выходит, - озадаченно согласился Жилин. - А они точно знают, что мы едем?
        Станислав на это только укоризненно на него посмотрел, и тот согласился:
        - Ну да, люди герцога наверняка это узнали, ещё когда мы только собираться начали.
        - Я тебе больше скажу, Олег - они это узнали, когда мы ещё сами не знали, что поедем, - снисходительно усмехнулся Лазович. - Я на сто процентов уверен, что людям герцога Баварского про нас сообщили отовсюду - из Трира, от кардинала, от архиепископа. Чтобы такую вещь удержать в секрете, это надо организовывать совсем по-другому.
        - Ну и что нам с этим делать? - всерьёз озадачился Жилин. - Думаешь, нас подставить хотят?
        - Как что делать? Выполнять приказ. Мы люди военные, нам в политику лезть не положено. Насчёт подставить не знаю, но вот что всё это тухлятиной пахнет, это факт железный.

* * *
        Однако проблемы всё-таки наметились, и уже во Вратиславии. Вернувшийся в штабной вагон Олег Жилин доложил:
        - Станислав, что-то непонятное здесь происходит. Парни заметили передвижения каких-то вооружённых групп. Ещё пару лёгких бронеходов неподалёку видели. Я приказал бойцам занять места по боевому расписанию.
        - Накаркали всё-таки, - досадливо поморщился Лазович. - Выяснили, какими силами противник располагает?
        - Непонятно пока ничего, - развёл руками Жилин. - И разведку не послать - мы здесь как на ладони. Любого заметят, кто от состава попытается отойти. Они постоянно передвигаются, вот несколько раз и мелькнули.
        - Незаметно окружают? - деловито спросил Лазович.
        - Не то чтобы совсем незаметно, на глаза всё-таки показываются, - начштаба призадумался. - Мне когда докладывали, проскочила там одна фраза, я поначалу даже внимания особо не обратил. Парни, что их засекли, считают, что они специально дали себя увидеть. То есть, как будто они хотели нам показаться, но так, чтобы мы не поняли, сколько их на самом деле.
        - А, ну так это совсем другое дело, - сразу расслабился Станислав. - Всё нормально, драки не будет.
        - Точно не будет? - недоверчиво уточнил Жилин.
        - Точно, точно, - заверил его Станислав. - Я когда у волков служил, моя сотня почти постоянно в Польше сидела. Разобрался, как здесь принято дела делать. Они просто сделали заявку на переговоры. Нам сейчас тоже надо свою позицию сформулировать. Распорядись поднимать бронеходы.
        - Они же не смогут сами с платформ сойти, - удивился тот.
        - Им и не надо никуда сходить, да и стрелять не понадобится. Пусть просто постоят, пушками пошевелят. Дежурные артиллеристы пусть тоже башни повращают, чтобы видно было, что они не просто на платформе стоят, а пострелять могут.
        - Сделаем, - понимающе кивнул Жилин. - А кстати, Бууры могут и сами с платформ спрыгнуть, у них надо всего лишь растяжки снять.
        - Хорошая мысль, - одобрительно отозвался Станислав. - Снимай крепления с Бууров, пусть побегают вдоль состава туда-сюда, наверх куда-нибудь запрыгнут, в общем, покажут себя.
        - Всё понял, командир, - козырнул Жилин. - Сейчас распоряжусь.

* * *
        В дверь командирского купе заглянул адъютант:
        - Командир, разрешите?
        - Что там у тебя, Витя? - рассеянно отозвался Станислав.
        - Там воеводский маршалок[6 - Маршалок - придворный чин, государственная должность в Польше. В данном случае - управляющий воеводством, нечто вроде первого министра.] появился, - доложил адъютант. - Требует главного.
        Лазович к этому моменту уже совсем было решил, что ничего так и не произойдёт, и новое развитие событий явилось неприятным сюрпризом.
        - Что, вот прямо сам маршалок? - недоверчиво спросил он. - Или от маршалка кто-то?
        - Говорит, сам, - подтвердил адъютант. - Ещё человек пять пристяжи с ним, у всех морды толстые.
        - Ну а какими ещё у них морды будут, на таких-то должностях, - задумчиво заметил Лазович, что-то прикидывая. - Похоже, маршалок понял, что обычной шестёрке мы просто поджопник пропишем вместо денег, вот и явился сам. Ладно, скажи ему, что сейчас выйду.
        - Сюда его не звать? - переспросил Шашков.
        - За какие заслуги ему такую честь оказывать, Витя? - усмехнулся командир. - Он же просто хочет с нас по-лёгкому денег срубить. Ты, как ему скажешь, незаметно отойди в сторонку и найди Жилина. Пусть организует шевеления какие-нибудь - чтобы бойцы позиции заняли, экипажи пушками покрутили, что-нибудь такое. Пусть пара-тройка Бууров мимо этих пробегут. Ну, он сам разберётся, что сделать, чтобы смотрелось как надо. Иди выполняй.
        Когда через пять минут Лазович спустился на перрон, гости выглядели хмуро и периодически нервно оглядывались на стоящий сзади Буур, который как бы невзначай направил на них стволы спаренного пулемёта. Вдоль состава суетились бойцы, занимая позиции под вагонами. Через два вагона от них с платформы спрыгнул очередной Буур, повёл пулемётными стволами по сторонам и деловито протопал мимо гостей к голове состава.
        «Переигрывает Олег немного», - отстранённо подумал Станислав, направляясь к гостям. Впрочем, гости явно так не считали, и судя по насупленным физиономиям, представление оценили в нужном ключе.
        - Здравствуйте, панове, - поздоровался он подойдя. - Я Станислав Лазович, командир вольного отряда «Стальная лапа». С кем имею честь?
        - Матеуш Навроцкий, - с неохотой представился самый представительный член группы. - Маршалок Вратиславского воеводства.
        - И чем простые вольники вызвали интерес столь высокопоставленного лица? - вежливо осведомился Станислав.
        - Простые вольники? - с явно выраженной насмешкой отозвался Навроцкий, лёгким кивком указав на уходящую далеко вдаль вереницу платформ с самой разнообразной боевой техникой. Впрочем, вагонов для личного состава тоже хватало.
        - Вельможный пан имеет какие-то сомнения? - демонстративно удивился Лазович. - Я готов их развеять. Позвольте предъявить лицензию Вольной гильдии с отметками выполненных контрактов.
        - Нет нужды, пане Станислав, - махнул рукой тот, слегка сдавая назад. - У меня нет никаких сомнений в ваших словах.
        Они помолчали, глядя друг на друга. Навроцкий ждал, когда Лазович занервничает и заговорит первым, но Станислав просто доброжелательно смотрел на него, не проявляя никакого желания выяснять намерения гостя.
        - Скажите, пане Станислав, - наконец, заговорил Навроцкий, поняв, что тот готов молчать до бесконечности, - в чём состоит цель вашего визита в наше воеводство?
        - Нет совершенно никакой цели, пане Матеуш, - вежливо ответил Лазович, - поскольку нет никакого визита. Мы следуем для выполнения контракта, и сделали здесь короткую остановку исключительно для заправки нашего локомотива топливом и водой. Как только потребное будет доставлено, мы немедленно вас покинем.
        - Есть небольшая трудность, пане Станислав, - заявил Навроцкий, всем своим видом выражая сожаление от несправедливости жизни. - Вольные отряды очень плохо себя проявили в нашем воеводстве. Грабежи крестьян, нарушения закона, много разных бесчинств…
        - Надеюсь, вы не имеете в виду нас, пане Матеуш? - перебил его Станислав. - Потому что наш отряд подобными вещами никогда не занимался. Совсем даже наоборот, мы всегда и во всём содействуем стражам закона.
        - О нет, ни в коем случае, - покровительственно покачал головой пан маршалок, который прямо на глазах вновь обретал уверенность. - К вам у нас нет никаких претензий. Однако все мы обязаны выполнять закон - и повеления ясновельможного пана воеводы, которые и есть закон. Для противодействия подобным происшествиям его ясновельможность издал распоряжение о том, что все вольные отряды на территории воеводства обязаны вносить страховой сбор, из которого в случае противоправных поступков отряда оплачиваются штрафы и убытки, и который возвращается, когда вольный отряд покидает территорию воеводства.
        «Конечно же, возвращается, три раза ха», - с мрачным юмором подумал Станислав.
        - Понимаю вашу озабоченность, пане Матеуш, - сочувственно сказал он. - И ни на мгновение не сомневаюсь в мудрости распоряжений его ясновельможности. Я немедленно сообщу его высокопреосвященству, что он должен перевести вратиславскому воеводе необходимую сумму.
        - Его высокопреосвященству? - тупо переспросил Навроцкий.
        - Я разве не сказал вам? - удивился Лазович. - Прошу простить мне это упущение. Наш отряд двигается на защиту святой церкви божьей. Нас нанял его высокопреосвященство кардинал Алонзо Скорцезе в интересах архиепископа Трира Жерара Бопре для защиты его архиепископства. Не сомневаюсь, что его высокопреосвященство безотлагательно уладит все вопросы с паном воеводой, а сейчас прошу вас, вельможный пане, содействовать нашему немедленному отъезду. В деле защиты церкви любое промедление недопустимо.
        Навроцкий заколебался. С одной стороны, у церкви в Польше было не столь уж много власти, и соответственно, возможности кардинала Скорцезе были не так уж велики. Но с другой - а стоят ли эти деньги такого врага? К тому же было довольно сомнительно, что с вольников вообще удастся получить хоть какие-то деньги - было как-то совсем непохоже, что они согласятся платить. Сражаться же с ними обойдётся себе дороже, а если их просто держать здесь, то они могут и начать понемногу грабить город. Пан маршалок снова окинул взглядом состав, казавшийся бесконечным, и сомнения его усилились ещё больше.
        - А также прошу вас, вельможный пане маршалок, - строго добавил Лазович, - всячески способствовать скорейшему отправлению остальных наших эшелонов. Дело церкви! - многозначительно сказал он, подняв вверх палец и как бы указывая им на небеса.
        - Каких ещё остальных эшелонов? - в полном замешательстве спросил Навроцкий.
        - Мы ведь всего лишь передовое охранение, - объяснил Станислав. - Наша задача - обеспечить прикрытие и выгрузку основных сил отряда.
        Тот тупо смотрел на Лазовича, силясь понять, о чём он говорит.
        - За нами идут ещё семь эшелонов, - растолковал Лазович. - Тяжёлая техника и ударные части.
        - Помощь святой нашей матери церкви - долг всех добрых христиан, - моментально сориентировался Навроцкий. - Думаю, в отношении страхового взноса мы сможем сделать исключение для вашего отряда, пане Станислав. Его ясновельможность пан воевода не может не одобрить вашу богоугодную цель, к тому же ясно, что защитники церкви уж точно не станут заниматься какими-то безобразиями. Езжайте спокойно, я распоряжусь отправить вас как можно быстрее.
        Глава 5
        Князь вызвал меня к себе неожиданно - впрочем, оформлено это было как вежливая просьба по возможности посетить его в четыре часа пополудни. Разумеется, посчитать это именно просьбой мог бы только беспредельно наивный человек - это был именно вызов, не подразумевающий отказа. Просто такой формой князь давал мне понять, что настроен дружелюбно, никакой выволочки не предполагается, а он просто хочет о чём-то меня попросить.
        - Здравствуйте, господин Далимир, - с улыбкой поздоровался я с секретарём князя.
        - Здравствуйте, господин Кеннер, - улыбнулся он в ответ. - Проходите в кабинет, князь вас ждёт.
        Секретарь князя всегда старался держаться незаметно, однако люди знающие считали, что определённое влияние на князя у него есть. Собственно, у любого секретаря есть влияние на шефа, но у некоторых оно ограничивается лишь возможностью подложить или придержать нужную бумагу, а вот мнением Далимира по тому или иному вопросу князь нередко интересовался - во всяком случае, многие в это верили. Я не верил, а знал точно - Драгана как-то мельком об этом проговорилась, а значит, так оно и было. Правда, я ещё и знал, что князь спрашивает мнения у многих - нередко даже у меня, - а вот решает всегда сам и на чужое мнение не оглядывается. Тем не менее к Далимиру князь действительно прислушивался, и как мне временами кажется, хорошее отношение ко мне князя не в последнюю очередь обязано хорошему отношению его секретаря.
        Я с признательностью кивнул ему и привычно потянул на себя дверь так знакомого мне княжеского кабинета. Князь стоял у окна, заложив руки за спину, и задумчиво рассматривал что-то снаружи.
        - Княже, - поклонился я.
        - А, Кеннер, - оглянулся князь. - Подойди-ка сюда и скажи, что ты видишь.
        Я подошёл к окну, из которого открывался вид на маленький внутренний садик. Поначалу я хотел сказать, что вижу садик, но тут же себя одёрнул. Князь вряд ли стал бы задавать дурацкий вопрос, и определённо не ждал от меня дурацкого ответа. Я посмотрел повнимательнее и заметил двух молодых парней, лежащих в тени дерева и о чём-то лениво беседующих. Одежда выдавала в них дворцовых работников, а рядом с ними валялись какие-то то ли вилы, то ли грабли - словом, сельскохозяйственные орудия.
        - Вижу, что садовник куда-то надолго ушёл, а его помощники что-то обсуждают в тенёчке, - ответил я, по-прежнему не понимая, что он хочет от меня услышать. - Я мог бы предположить, что они обсуждают план работ, но я не настолько верю в людей. Что приводит меня к предположению, что твой садовник не умеет обеспечить достаточную мотивацию своим сотрудникам.
        - А твои сотрудники достаточно мотивированы? - он остро посмотрел на меня.
        - У нас те же самые люди трудятся, что и везде, - пожал плечами я. - Так что по-всякому бывает. Но в целом наши люди, пожалуй, вполне мотивированы. Во всяком случае, мотивировать кого-то палкой приходится достаточно редко.
        - Отсюда можно сделать вывод, что если человек что-то делает, то у него обязательно есть мотив поступать именно так, а не иначе. А если не делает, значит, и мотива нет, так?
        - Разве это не очевидно, княже? - слегка озадаченно спросил я.
        - Не всегда, Кеннер, не всегда, - задумчиво сказал он, отходя от окна. - Вот бывает так, что делает человек что-то, а мотива никакого не просматривается. Или наоборот - мотив вроде есть, а не делает.
        - Значит, мы просто не видим мотива, - убеждённо сказал я. - Но он обязательно есть. А если мотив есть, а не делает, значит, это на самом деле не мотив.
        - Вот и я так же думаю, - вздохнул он, оставив меня в полном недоумении. - Ладно, садись. Расскажи, как у тебя дела.
        - Нормально дела у меня, княже, - осторожно ответил я, усаживаясь в уже привычное мне кресло. - Пока что проблем не видно.
        - Пока? - усмехнулся он. - Как там твои вольники? Без происшествий?
        - Едут по Германии, княже, скоро должны быть на месте. Происшествий не было. Поляки, правда, попытались денег с них снять за проезд, но Лазович убедил их так пропустить.
        - Убедил, говоришь? - хохотнул князь. - Скорее поверю, что он им пушку под нос сунул, которая побольше.
        - Не знаю, подробного донесения ещё не было. Но скорее всего, угроза в какой-то форме была, вряд ли он смог бы их убедить одним добрым словом.
        - А вообще ты об этом деле думал? - он пристально посмотрел на меня.
        - Думал, княже, - я резко помрачнел. - Мутят что-то попы, а вот что - никак понять не могу.
        - Подробнее расскажи, - приказал он.
        - Я не понимаю, почему Оттон Баварский не напал на Трир, хотя у него была полная возможность сделать это, пока город был незащищён. Столько разговоров, что вот-вот, и совершенно никаких действий.
        - Возможно, что у него просто недостаточная мотивация, - усмехнулся князь, с намёком кивнув на окно.
        - А возможно, что он ждёт именно мою дружину.
        - И такое возможно, - согласился князь.
        - Но если так, то всё равно непонятно, что он хочет - действительно устроить большую битву, или же просто что-то изобразить? Победу? Поражение?
        - Вот и я никак не пойму, Кеннер, - задумчиво покивал князь, - Что там происходит и зачем они всё это затеяли? Идёт какое-то бурление на глубине, а во что это выльется - непонятно. Может, что-то прояснится, когда мы поймём, зачем они твою дружину вытащили. Ведь не просто так вот это всё?
        - Да ясно, что не просто так, княже, - с досадой сказал я. - Но что за кашу они там варят - полная загадка.
        - Мало информации у тебя, - согласился князь. - И у меня её тоже мало, вот что неприятно. Есть у меня там кое-какие люди, конечно, но никого, кто сидел бы достаточно высоко и имел хоть какой-то доступ к решениям. Так что тебе, пожалуй, вскоре придётся опять туда съездить, осмотреться, поговорить. У тебя это неплохо получается.
        Я только печально вздохнул.
        - Ладно, посмотрим. Может и не понадобится, - сжалился надо мной князь. - Прямо сейчас есть дела поважнее. Ты на свадьбу Милославы Езгера пригласил?
        - Посла каганата? - я с трудом вспомнил мельком встреченного на одном из приёмов спутника Алины.
        - Его, - кивнул князь. - Отправь ему приглашение.
        Я с удивлением на него посмотрел - вообще-то, это моя мать выходит замуж, а не его. Тот правильно понял мой взгляд и поморщился:
        - Это моя просьба, Кеннер. Государственная необходимость, понимаешь? Надо кое с какими людьми незаметно переговорить в неформальной обстановке, а кроме свадьбы Милославы никаких подходящих поводов встретиться не будет.
        - Приглашу, - согласился я. В общем-то, человеком больше, человеком меньше - разницы никакой. Да собственно, даже сотня человек мало что изменит. Свадьба матери как-то незаметно оказалась чуть ли не государственным мероприятием, и число приглашённых уже давно перевалило далеко за тысячу.
        - В Киеве кого знаешь?
        Подразумевается, конечно же, из значительных людей. Хозяйка приютного дома «Усталый паровоз» князя вряд ли интересует.
        - Со Славяной Лановой разок встречался.
        - Пригласи её тоже.
        - Её, скорее всего, мать уже пригласила, она приглашением Высших занимается. Но я спрошу - если она ей приглашение не отправляла, то приглашу.
        - А из христиан кого-нибудь позвал?
        - Как-то даже не думал о них, - озадачился я. - А ведь сюзерена-то, наверное, надо пригласить.
        - Да, фон Херварта тебе положено позвать, - согласно кивнул князь. - Кардинала Скорцезе ещё обязательно пригласи. А чтобы его приглашение не выглядело слишком подозрительным, позови также архиепископа и магистра. Это по протоколу необязательно, но так-то нормально будет выглядеть. Да и тебе самому это пригодится для хороших отношений.
        Вообще-то, князь прав - хотя по протоколу архиепископа с магистром приглашать необязательно, но могут ведь и затаить обиду. Жизнь, она не по протоколу идёт. А заодно надо бы и соседей баронства позвать - с одной стороны, они меня не особенно волнуют, но с другой - им очень полезно своими глазами увидеть силу и влияние нашего семейства. Меньше будет желания при случае создать нам проблемы.
        - Тогда и Ройтера надо звать, - вспомнил я. - А то как-то неприлично получится, что дерптского епископа позвали, а новгородского пропустили.
        - Ройтер меня не интересует, - махнул рукой князь, - но зови, конечно. Из империи у тебя кто будет?
        - Только родственники.
        - Неплохо было бы кронпринца пригласить, - намекнул князь.
        - Ты думаешь, княже, что он приедет? - изумился я.
        - Думаю, что нет, - вздохнул князь. - Но вдруг. А кстати, нашим-то князьям приглашения разослал?
        - Да с чего бы, княже? - я уже перестал что-то понимать. - Где мы, а где князья?
        - Не глупи, Кеннер, - поморщился он. - К Милославе и князю приехать незазорно, так что шли приглашения, а то потом обид не оберёшься. Приехать кто-то, может, и не приедет, но приглашением обойти нельзя.
        Мамина свадьба как-то плавно превращается в государственное мероприятие мирового масштаба. Маму подобным, конечно, не смутить, а вот Эрика мне искренне жалко. Я представил, как его поздравляют все русские князья по очереди, и только покрутил головой в лёгкой оторопи от этой безумной картины.
        - Киевскому тоже слать?
        - Киевскому не надо, - пренебрежительно отмахнулся князь. - В общем, я тебе пришлю список, кого надо обязательно пригласить.
        - Гм, - сказал я многозначительно.
        - Не надо такое вот лицо делать, Кеннер, - нахмурился князь. - Сказал же - государственная необходимость. Ты вообще знаешь, что в мире происходит?
        - Судя по твоему тону, княже, не знаю.
        - Верно понимаешь, ничего ты не знаешь. Вот ты знаешь, например, что кагана начинает войска понемногу стягивать к границе с Киевским княжеством?
        - Она воевать с Киевом собралась, что ли? - поразился я.
        - Вот и нам всем интересно, что она затевает. А ты слышал, что Нашми Великого наложница отравила?
        - Нет, - признался я. - Драгана как-то упоминала в разговоре, что есть такой султан, а что его отравили, не слышал.
        - Ты, как я слышал, на «превосходно» учишься, а даже правителей мировых держав не знаешь, - укоризненно покачал головой князь. - Что-то сильно неладно у нас с образованием. Отравили Нашми, это точно. Там сейчас все муслимы зашевелились - и Фатих Второй, и этот, иранский, как его там. Константинополь тоже волнуется, и в империи непонятно что творится. Как-то разом всё везде забурлило. Может такое быть, что всё это как-то связано?
        - Может, их бог решил опять религиозную войну устроить?
        - Их бог? - непонимающе переспросил князь.
        - Ну, у них всех вроде ведь один и тот же бог, - пояснил я. - Во всяком случае, священная книга у них одна.
        - Священная книга не показатель, что бог тот же, - возразил князь. - Могли ведь просто позаимствовать. И у хазар не один бог, там кроме Тенгри ещё целая толпа.
        - Это у чёрных хазар Тенгри с толпой, - напомнил я ему. - Но решают там всё белые, а они иудейскому богу молятся.
        - Я как-то больше привык с людьми дело иметь, а не с богами, - задумался князь. - Но тут ты прав, такой поворот тоже нельзя исключить. Знаешь что - поговори-ка ты с Максаковой на эту тему. Может быть, она сможет что-нибудь полезное сказать.
        - Анна, скорее всего, про это ничего не знает, - заметил я. - Лучше я поговорю с Миланой Бобровской, она как раз на таких вещах специализируется.

* * *
        К Милане я, разумеется, сразу же не пошёл. Срочности особой нет, да и зачем мне просить об одолжении ради информации, которая нужна князю, а не мне? Я подождал до следующего занятия - одно дело, когда я специально прихожу к ней для консультации, и совсем другое, когда студент просто задаёт вопрос на занятии.
        Поскольку я был единственным студентом, да и отношения у нас с Миланой были достаточно неформальными, занятия у нас проходили в преподавательской комнате под чай с плюшками. Плюшки обычно приносил я, а чай был на Милане.
        - Прочитали литературу, что я на прошлом занятии задавала? - поинтересовалась Милана, заливая кипяток в пузатый заварничек.
        - Я всегда делаю домашние задания, - с лёгкой обидой в голосе отозвался я. - Прочитал и заданную, и дополнительную.
        - Вопросы есть по ней?
        - Даже не знаю, Милана, - задумался я, вспоминая прочитанное. - Как-то сложно задавать вопросы по народным сказкам. Их вообще сложно воспринимать серьёзно.
        - Вот такая у нас учебная литература, - засмеялась она. - Сказки, предания, легенды. А вы чего ожидали? Периодическую таблицу богов и сущностей, как у алхимиков?
        - Было бы неплохо, - улыбнулся в ответ я.
        - Да, было бы неплохо, - согласилась Милана. - К сожалению, те, кто действительно что-то знает, уже слишком далеко отошли от человечества, и никак не расположены делиться своими знаниями. Так что приходится добывать знания вот так, по крохам из легенд и сказаний.
        - Ну, можно ведь порасспрашивать ту же Морену, например.
        - Знаете, Кеннер, это только у вас хватает здоровой наглости задавать высшим сущностям личные вопросы. Я не задаю Морене вопросов, темы наших бесед всегда выбирает она. А вот вы, наверное, и Госпожу Рассвета не постеснялись бы вопросами доставать. Хотя самое удивительное - это то, что вам действительно отвечают.
        - Госпожа Рассвета - вы имеете в виду Сияние? Не думаю, что мы с Госпожой способны друг друга понять.
        - Я тоже так не думаю, - усмехнулась Милана. - Кстати, как вы видите Сияние?
        - Я бы не сказал, что вот прямо его вижу. Так, лёгкое свечение на краю восприятия. Хотя последнее время иногда замечаю какие-то нити.
        - Интересно будет узнать, во что вы сможете сложить эти нити.
        - Сложить нити? - не понял я.
        - Не берите в голову, - махнула рукой Милана. - Со временем это придёт само собой. Но мы с вами отвлеклись - так что вам непонятно в прочитанном?
        - Я правильно понял, что зверобоги каким-то образом получились из животных?
        - Не старайтесь упрощать, Кеннер, - укоризненно покачала головой Милана. - Никакой периодической таблицы богов вы не построите, это тупиковый путь. Невозможно классифицировать то, что классификации не поддаётся. Для начала надо бы дать какое-то ясное определение того, что такое бог, а это вряд ли получится. Мы могли бы сказать, что это сущность, которую обожествляли люди, но люди обожествляли столько разных вещей, порой совершенно идиотских, что в таком определении нет никакого смысла. Давайте вспомним, что классификация не делается просто ради классификации - мы объединяем объекты по каким-то признакам для того, чтобы иметь возможность предсказывать свойства похожих объектов. И где эти признаки?
        - Возможно, что классифицировать всё-таки получится, - возразил я, - если мы сможем получить больше информации об объектах классификации.
        - Возможно, - неожиданно согласилась со мной Милана. - Вот только эти объекты совершенно не жаждут дать нам какую-то достоверную информацию о себе, а строить периодическую таблицу высших сущностей на основе сказок и легенд - это пустой труд, как мне кажется.
        - Вы правы в том, что для каких-то обобщений у нас недостаточно информации, - неохотно согласился я. - Но что в таком случае вы можете сказать по нашей последней теме? В чём я ошибаюсь, говоря, что зверобоги произошли от животных?
        - Во-первых, само название «зверобоги» слишком уводит в сторону. Давайте вспомним, как происходило образование подобных сущностей. Благодаря мутации в поле естественного источника животное могло постепенно развиться в достаточно могущественную сущность. Интересный момент здесь состоит в том, что такие сущности далеко не всегда обретали разум. Мне точно известно, что довольно часто они так и оставались полуразумными. По сути, они являются просто хищниками более высоких планов. Подобную сущность вряд ли можно отнести к богам.
        - Вряд ли, - не мог не согласиться я.
        - Идём дальше. Довольно много подобных сущностей получилось из разнообразных ящеров, живших до Великого вымирания, случившегося семьдесят миллионов лет назад. Их, кстати, было очень много, потому что тогда Гея полностью спала, и источников Сияния хватало. Сейчас она, конечно, забрала все, или почти все, но к счастью, у нас появилась Сила.
        - То есть сейчас Гея проснулась? - перебил я её.
        - Нет, конечно, насчёт этого мы можем быть спокойны. Она будет спать ещё десятки или, скорее, сотни миллионов лет. Однако она понемногу обретает себя, и когда она окончательно проснётся, разумным существам, да и неразумным тоже, лучше быть от неё где-нибудь подальше. Но я продолжу с вашего разрешения. Возвысившиеся ящеры за эти семьдесят миллионов лет большей частью, конечно, погибли, но некоторые сумели выжить. Они очень далеко ушли по пути возвышения за это время, и нами совершенно не интересуются. Можно ли назвать их зверобогами?
        - Не думаю, что это слово будет здесь правильным, - признал я.
        - За сотни миллионов лет огромное количество существ сумело в той или иной форме возвыситься, но с людьми контактировало лишь считанное число. Мы, пожалуй, могли бы назвать зверобогами их, но у нас кроме «во-первых» есть ещё и «во-вторых». Дело в том, что большая часть тех, кого называют зверобогами, произошла вовсе не от животных. Это были просто некие сущности, по каким-то соображениям принявшие именно такую форму. Причём некоторые из них произошли даже от людей, но отличить их от истинных зверобогов довольно сложно. Теперь вы понимаете, почему я говорю, что попытки классификации практически не имеют смысла?
        - Исчерпывающее объяснение, спасибо, Милана, - поблагодарил я. - С вашего разрешения, есть ещё один небольшой вопрос, который возник у меня в недавнем разговоре с князем. Вы, возможно, заметили, что совсем недавно в окрестных землях вдруг возникла некая напряжённость, причём у всех одновременно - от империи до Хазарии.
        - Нет, не заметила, - она покачала головой. - Я мало интересуюсь миром людей.
        - Так вот, напряжённость возникла. И такое интересное совпадение - у всех затронутых стран один и тот же бог, или, по крайней мере, одна и та же священная книга.
        - Бог христиан всё-таки Христос, а не Саваоф, - заметила Милана. - Впрочем, с некоторой натяжкой можно действительно сказать, что бог у них один. Но что из этого следует?
        - У меня возник вопрос: не пытается ли их бог развязать религиозную войну?
        - А зачем ему это? - с недоумением переспросила она.
        - Ну, если представить, что последователи умирают во имя своего бога, то это же, по сути, будет добровольной жертвой, разве нет?
        - Ах, вот что вы имеете в виду!
        Милана надолго задумалась, забыв о своей чашке с чаем, и я терпеливо ждал результата её раздумий.
        - Слишком много неизвестных, - наконец, сказала она. - Не надо преувеличивать значение подобной жертвы. Добровольная жертва на освящённом алтаре в церкви - то есть там, где сильно присутствие бога, - могло бы дать богу очень много, но просто гибель верующего где-то на поле боя вряд ли так уж для него ценна. Да и можно ли это назвать добровольной жертвой? Не думаю, что воин в пылу схватки особо думает о боге. Но главное состоит в том, что вы исходите из предположения, будто бог у них один и тот же, а это может быть не так - Саваоф иудеев совсем необязательно то же самое, что Аллах или христианский бог-отец. Одна и та же священная книга всё-таки недостаточное основание для такого вывода. К тому же, как я уже отметила, бог христиан - это Христос. Получит ли Саваоф хоть что-нибудь от жертвы Христу?
        - Да, вопросов здесь хватает, - признал я.
        - Заметьте, я не говорю, что это не так. Просто очень уж много у вас здесь допущений.
        - А если попробовать спросить у Морены?
        - А ей-то откуда это знать? - изумилась Милана.
        - Ну… она ведь тоже богиня.
        - Если так рассуждать, то её и спрашивать не надо, - с иронией сказала она. - У вас наверняка есть самая полная информация из дворов владык, вы ведь тоже человек, как и они.
        - То есть у богов тоже вот так дело обстоит, как и у нас? - в замешательстве спросил я.
        - Ну разумеется, - ответила она с интонацией родителя, отвечающего на глупый вопрос ребёнка. - С чего бы у них было иначе? Если в нашей Вселенной кто-то и обладает всезнанием, то разве что Сияние, но честно сказать, я так не думаю.
        Глава 6
        ' Идти здесь трудно - в воздухе висит пыль, из-за которой тусклый свет лампочек почти ничего не освещает, и я постоянно спотыкаюсь о разный хлам, в изобилии разбросанный по неровному полу. Где-то совсем рядом стучат молотки, а чуть подальше слышится надрывный визг то ли пилы, то ли какой-то другой строительной машины. Нормально разговаривать невозможно, и мне приходится перекрикиваться с моим провожатым - серьёзным молодым мужчиной, который представился просто Алексом. Посмотрев на его перепачканное лицо под оранжевой строительной каской, я со смущением осознаю, что, скорее всего, выгляжу не лучше.
        - Сейчас перейдём в сектор один-четыре, там спокойнее, - ободряюще кричит он мне, заметив, как я морщусь от пронзительного звука.
        В следующем секторе и в самом деле оказывается поспокойнее - в нём работают электрики, прокладывая толстые связки кабелей. Тишины здесь тоже нет, но по крайней мере, мы с Алексом уже можем общаться без крика.
        - Так что здесь происходит, Алекс? - задаю я прямой вопрос. - Что вы здесь делаете?
        - Пока что мы ведём предварительные работы, - отвечает он. - Выравнивание и шлифовка стен, выравнивание полов, и вообще удаление всего постороннего. Но на этом уровне выравнивать нужно совсем немного, в основном со стенами и полами работают на нижних уровнях. Я слышал, что там даже есть выходы в естественные пещеры, вот там-то и идут основные работы по выравниванию. Здесь такого совсем немного, больше хлопот с вывозом мусора, который остался от старых хозяев.
        - И сколько же здесь уровней? - интересуюсь я.
        - Не знаю, - отвечает он с извиняющимся видом. - У меня есть допуск на первые два уровня, а что там ниже - мне неизвестно. У нас излишнее любопытство не поощряется.
        Я понимающе киваю - я и сама не раз слышала, как семейство Арди относится к излишне любопытным, и принимая задание редакции, очень надеялась, что моё журналистское любопытство не будет расценено как излишнее.
        - А кто эти «старые хозяева»?
        - Да кто здесь только ни сидел, - небрежно машет он рукой. - Какие-то дельцы организовали подпольное во всех смыслах производство, причём не одно, много их здесь разных сидело. А в секторе один-пять, говорят, был воровской притон, беглые там скрывались, там же большой склад краденого нашли.
        - И что с ними стало?
        - Дельцов просто выселили - дали им время съехать и вывезти своё оборудование. А ворьё задержали и сдали страже вместе с краденым барахлом.
        - Не боитесь, что воры отомстят?
        - Отомстят нам? - он глядит на меня с искренним удивлением. - Пусть попробуют, интересно будет на это посмотреть. Такое дело можно только приветствовать - думаю, у нас в Новгороде преступников сразу убавится.
        Я, пожалуй, тоже не поставила бы на воров. Как мне по секрету рассказали коллеги из Рифейска, после того как местные бандиты имели неосторожность повздорить с ненадолго заехавшим туда Кеннером Арди, уровень преступности в Рифейске упал до нуля, зато кладбище заметно увеличилось. Но здесь я усилием воли заставляю себя замолчать - несчастливый опыт некоторых моих коллег свидетельствует, что клеветнические заявления в отношении семейства Арди совсем не способствуют долгой жизни. Впрочем, кое-кому из них пришлось на себе убедиться, что и неклеветнические здоровья тоже не всегда добавляют. Одним словом, «Silentium est aurum»[7 - Silentium est aurum (лат.) - Молчание - золото.]'.
        - Раз уж она так хорошо знает, что молчание - золото, то могла бы и помолчать, - недовольно заметил я. - Этим писакам обязательно надо как-нибудь, да ткнуть.
        - Работа у них такая, - меланхолично заметила Мира. - Им же надо обязательно вызывать хоть какие-то эмоции, иначе читатель заскучает. Прикажете сказать ей, чтобы больше так не писала?
        - Не надо этих пресловутых разговоров от Кельмина, - недовольно ответил я. - Она такой разговор пока ещё не заработала, да и вообще, не стоит лишний раз подтверждать глупые слухи.
        - Я, вообще-то, и не имела в виду какие-то силовые действия, - пожала она плечами, - тем более, я сама давала согласие на публикацию. А от этих слухов польза всё-таки есть.
        Я только поморщился в ответ на это заявление и продолжил читать дальше.
        ' … Прошлое, конечно, представляет интерес, но меня, как и всех читателей, больше интересует будущее. Что ценного можно извлечь из старых фабричных корпусов и воровского притона? Судя по масштабам подземной стройки, здесь будет что-то неординарное, но что же именно? Не будет преувеличением сказать, что последние несколько месяцев это является главной темой разговоров в столице. Загадку старого фабричного городка не сумел заслонить даже последний скандал в Софьинском оперном, когда примадонна Лиза Карн прямо со сцены швырнула обручальное кольцо в лицо своему постоянному любовнику Хенрику Эклунду, сидевшему в первом ряду - и поразительно удачно попала.
        Немного поколебавшись, Алекс всё же решается ответить:
        - Официально это пока не объявлялось, но секретом это всё же не считается. Здесь будет особо защищённое хранилище. Ну и всё, что положено: бронешлюзы, пулемёты, бойцовые крокодилы…
        - Крокодилы? - мне кажется, что я ослышалась.
        - Я тоже в это не очень-то верю, - смущённо говорит Алекс. - Мне так сказали, но может быть, и пошутили. Что там будет на самом деле, никто не знает, а кто знает, тот не скажет. Ясно только, что защита там будет такая, что остановит любой штурм'.
        - Что это за чушь насчёт крокодилов? - не выдержал я, с изумлением глядя на Миру.
        - Госпожа Кира посоветовала пустить такие слухи, - спокойно ответила она. - Она сказала, что вы сами говорили ей про крокодилов.
        - Но я же просто пошутил! - возмутился я. - И Кира прекрасно знает, что это была шутка!
        - Наши специалисты решили, что это отличная мысль, - пояснила Мира. - Такие вот абсурдные вещи сразу привлекают внимание и западают в голову. Никто, разумеется, не поверит ни в каких крокодилов, но при этом в памяти обязательно отложится мысль, что в нашем хранилище будут совершенно неординарные меры защиты.
        Вот так в мире и рождаются маркетологи - неужели я сам, случайной шуткой, принёс сюда Зло? Хотя здешние, конечно, рано или поздно додумались бы до такого и сами, но какая-то доля вины будет и на мне. В чём, в сущности, состоит работа маркетолога? Он должен заставить человека потратить свои деньги на ненужные ему вещи - ведь на нужные тот прекрасно потратит и сам безо всяких маркетологов. Можно ли назвать такое занятие достойным? Мне всё же кажется, что оно не так уж далеко ушло от мошенничества.
        - Знаешь что, Мира, - вздохнул я, - что сделано, то сделано, но в дальнейшем лучше избегать подобных приёмов.
        - Но почему, господин? - с недоумением спросила она. - Что в этом плохого?
        - Здесь всё действительно выглядит достаточно безобидной шуткой, - согласился я. - Но используя такие приёмы, очень легко перейти грань, за которой мы совершенно незаметно для себя начнём делать то, что закон определяет как неявное понуждение. Конечно, уложение «О честной торговле» направлено прежде всего на купцов, но тем позорнее будет для нас под него попасть. А ещё при некотором желании подобные приёмы можно подвести под категорию ментального воздействия - с очень большой натяжкой, разумеется, но кое-какие доброжелатели такую натяжку сделают с радостью. А это уже совсем не шутка - даже если расследование нас оправдает, грязью нас успеют обмазать с ног до головы. Да и вообще такое расследование нас не украсит… ну знаешь ведь, как люди запоминают подобные вещи - то ли они украли, то ли у них украли, но была там с ними какая-то грязная история.
        - Я поняла, господин, - кивнула Мира, делая запись в своём блокноте. - Этого больше не повторится.
        ' … Насчёт того, что взять это подземелье штурмом никому не удастся, у меня нет никаких сомнений - даже сейчас, когда здесь нет ничего, кроме мусора, нам пришлось пройти через три поста, и на каждом из них наши вещи досмотрели, а наши личности тщательно проверили.
        - А что насчёт подкопа? - спрашиваю я, вспомнив нашумевший случай ограбления псковского Крестьянского банка.
        - Это абсолютно исключено, - решительно отметает такую возможность Алекс. - Все внешние стены, а также полы и потолки будут обработаны Владеющими рода Ренских. По договору они гарантируют прочность, эквивалентную как минимум сажени фортификационного бетона. Такую стену можно будет пробить только направленным взрывом, но вы сами можете легко себе представить, как на такое событие отреагирует охрана.
        - И боевые крокодилы? - пытаюсь поддеть его я.
        - И они в первую очередь, - ничуть не смущается Алекс.
        - Но к чему вся эта защита? - задаю я главный вопрос, не особенно, впрочем, надеясь на ответ. - Что семейство Арди собирается здесь прятать?
        Алекс только улыбается, разводя руками.
        - Не имею ни малейшего представления, - отвечает он. - Этот вопрос надо задавать кому-нибудь повыше. Но даже если здесь и будут храниться какие-то ценности Арди, то главное назначение хранилища состоит не в этом. Прежде всего семейство планирует сдавать места для хранения в аренду любому желающему.
        - И вы полагаете, что люди будут доверять свои ценности вашему семейству? - скептически спрашиваю я.
        - А вы доверили бы?
        - Скорее всего, да, - после некоторого раздумья признаю я.
        И в самом деле, если уж люди доверяют свои деньги и ценности банкам, которые совершенно ни за что не отвечают, то с чего бы они не стали доверять Арди, репутация которых не в пример выше, и которые наверняка возместят любой возможный ущерб?
        - Вот и я тоже думаю, что проблем с доверием у семейства Арди не будет, - соглашается со мной Алекс. - Пока что я не имею права сообщать какие-то детали, но могу ответственно заявить, что мы не будем полагаться исключительно на доверие. У наших клиентов будет полная гарантия конфиденциальности, а наши сотрудники не будут иметь никакого доступа к их хранилищам.
        Похоже, что загадка, несколько месяцев волновавшая столичное общество, наконец-то полностью разрешилась. Нежелание снабжать возможных грабителей планом хранилища и описанием его охраны выглядит совершенно логичным обоснованием для всей той секретности, что с самого начала сопровождала этот проект. Договариваясь о визите, я, конечно, надеялась на более захватывающее объяснение - не буду перечислять ходившие по столице версии, некоторые из которых поистине потрясали воображение, - однако то, что я получила в результате, выглядит пусть и немного скучновато, но всё же вполне убедительно. Не сомневаюсь, что нашим читателям будет интересно узнать, как семейство Арди справится с поставленной задачей, так что, возможно, через год наша газета направит им просьбу о новой экскурсии'.
        - Ну, в целом неплохо, - неохотно признал я.
        - Хорошо пишет, - подтвердила Мира. - И берёт в меру, цену не задирает. Первый гонорар она отработала отлично, всё сделала, как мы заказывали. Я включила её в наш постоянный список корреспондентов, будем работать с ней и дальше.
        - С этим ясно, - подытожил я. - А что у нас с подготовкой к аукциону?
        - Там всё прекрасно, - заверила меня Мира. - Нам даже не нужно платить газетчикам, они сами наперебой подогревают интерес общества. Хотя все и так убеждены, что лавка семейства Арди не может быть чем-то заурядным. А когда мы официально подтвердили, что купили очень дорогое помещение и делаем там роскошную отделку для того, чтобы продать одно-единственное украшение, газетчики будто с ума сошли. Меня такой ажиотаж уже пугает. Мы точно сможем обеспечить то, что обещали?
        - Бажан Второв клянётся, что всё будет нормально. Большую часть он уже делал практически, а на остальное у него есть хорошие теоретические наработки. Кроме того, я оплатил консультацию Януша Ожеховского - это Старший ремесленник, он делал кое-что для нас с Леной, и ценник у него… В общем, пан Януш заверил меня, что Бажан всё делает правильно, и неожиданностей быть не должно. Мать я тоже привлёк - она проверила свойства артефакта и сказала, что всё хорошо. Ну, хоть она нам счёт не выставила.
        - Рада это слышать, - с явным облегчением сказала Мира. - Мы очень многое поставили на успех, и если что-то не заладится, то от нашей репутации просто ничего не останется. Ожидания публики слишком велики, и любую накладку запомнят надолго, так что я очень беспокоилась. Мне, кстати, только что доложили, что к предмету аукциона частным образом выразили интерес представители Бронислава Смоленского.
        - А князю Смоленскому-то это зачем?
        - Мне по секрету рассказали сплетню, что у Бронислава вышла серьёзная размолвка с княгиней…
        - И он хочет помириться, подарив ей что-нибудь этакое, - понимающе кивнул я. - Нет, никакой приватной информации мы не дадим, и никакой закулисной сделки не будет. Всё, на что он может рассчитывать - это участие в аукционе на анонимной основе.
        - Я им в точности такой ответ и передала, - улыбнулась Мира.

* * *
        Диорит вывернул из бокового коридора совершенно неожиданно. Встреча была неприятной - Кальцит его особенно не любил. Диорит был главой клана Ходящих и был чем-то вроде знамени фракции консерваторов, выступающих против любых контактов с наружниками. Собственно, Ходящие меньше всех прочих кланов нуждались в этих контактах, так что радикально-консервативные взгляды их главы были совершенно естественными. Само по себе это вряд ли могло быть поводом для нелюбви - общество рифов вообще придерживалось крайне консервативных взглядов, - но Диорит считал Кальцита слабаком, продавшимся наружникам за обещание похлёбки, и охотно знакомил со своим мнением всех желающих и нежелающих.
        Обычно Кальцит его просто игнорировал, но не так давно ему пришлось попросить у Диорита Слезу Пожирателя, чтобы выполнить заказ Кеннера Арди. Слёзы были крохотными кристалликами, изредка появлявшимися на стволах Пожирателей Душ. Ходящие собирали их для торговли с нижними карлами, которые сами не могли приблизиться к логову Пожирателей из-за того, что имели души. А ещё эти кристаллики использовались, чтобы преобразовать обычную платину в монокристалл, обладающий некоторыми свойствами сатурата - именно это и требовалось для заказа Арди. Слезу Кальцит получил, заказ выполнил, а сейчас неуклонно приближался срок оплаты, и игнорировать Диорита уже не получалось.
        - Как дела, брат Кальцит? - ехидно поприветствовал его Диорит. - Расплатились с тобой наружники?
        - Хорошо дела, брат Диорит, - мрачно ответил тот. - Расплатятся.
        Этот вопрос мучил и его самого. В целом, Кеннер Арди вызывал доверие - когда Кальцит с ним разговаривал. Но стоило тому скрыться с глаз, как Кальцита начинали посещать мрачные мысли. Наружникам нельзя доверять никогда и ни в чём - это основное правило, которое вбивается в подгорников с детства. Однако сам Кальцит довольно долго жил в Рязани, и столичный город заставляет взглянуть на жизнь немного шире. С явной неохотой он в конце концов был вынужден принять факт, что, во-первых, наружники бывают разные, а во-вторых, сами подгорники ведут себя с наружниками ничуть не лучше, так что кто бы жаловался.
        Как бы то ни было, подобные соображения хороши, лишь когда они не касаются непосредственно тебя самого. Вот и Кальцита совершенно не утешали мысли, что наружники, по сути, ничем не хуже самих рифов. Слёзы Пожирателей были очень дороги, и если Кеннер Арди вдруг решит отказаться от своих обязательств, расплачиваться придётся всему клану Созидающих, и расплачиваться придётся долго. А о том, что при этом будет с самим Кальцитом, даже думать не хотелось.
        - Слишком ты всё-таки доверчивый для старейшины, брат Кальцит, - покачал головой Диорит. - Ничего, мы тебя от излишней доверчивости вылечим. Мы уже обсуждали это с братьями - если не расплатишься вовремя, уменьшим твоему клану грибную норму. Пока не расплатитесь, поголодаете немного, зато хорошо запомните, как это - быть дураками и работать даром на минимальной пайке.
        - Вы же сами собрались продавать сплавы Ренским, - хмуро напомнил Кальцит. Слова Диорита неприятно гармонировали с его собственными мрачными мыслями.
        - Во-первых, не мы, а Формирующие с Открывающими это затеяли. А во-вторых, они продавать хотят, а не отдавать даром. А ты просто так отдал, ничему не научил тебя прошлый случай.
        Внутри Кальцита начала клокотать глухая злоба.
        - Хороший ты мастер, брат, тут возражений нет, - с издёвкой продолжал Диорит, - но в старейшины рано тебя клан избрал. Молод, глуп, и клан подводишь.
        Кальцит вздохнул и резким ударом в челюсть заставил Диорита отлететь к стене и сползти по ней. Несколько секунд тот сидел на полу, затем, опираясь о стену, поднялся на ноги, помотал головой, прогоняя остатки мути, и широко ухмыльнулся.
        - Отличный удар, брат! - сказал он, разминая кулаки.
        - За пятнадцать минут управимся? - озабоченно спросил Кальцит, вставая в бойцовскую стойку. - А то меня люди ждут.
        - Ха! - пренебрежительно ответил Диорит. - Я тебя за пять минут уработаю.
        И стремительно прыгнул к Кальциту, выбрасывая вперёд кулак.

* * *
        Кальцит быстрым шагом шёл по коридору, потирая отзывающуюся болью челюсть - опаздывать не хотелось, но скорее всего, опоздать придётся. Как-то не вовремя подвернулся Диорит. Очень к месту, но совсем не вовремя.
        Наружники считали подгорных невоспитанными грубиянами, но они просто не понимали, почему подгорники так себя ведут. По странному выверту эволюции у подгорного народа на двух мальчиков рождалась только одна девочка, и это во многом определило психологию народа. Женщин очень берегли, и крайне редко и неохотно отпускали из племени. А избыток мужчин раса компенсировала неумеренной агрессивностью - слабые при этом погибали, и женщины доставались сильнейшим. К тому же агрессивность очень помогала племени выживать в Нижнем мире, где пацифистов просто и без затей съедали.
        В результате регулярные драки были обязательным элементом жизни подгорников. Если долго не удавалось спустить напряжение в драке, то это выливалось в глухое раздражение, причину которого наружники не понимали. Казался им диким и обычай старейшин решать все вопросы с непременной дракой - а с кем же ещё им драться? С обычным кланером старейшине драться не подобает.
        Кальцит откинул полог и стремительно вошёл в комнату, где сидели заждавшиеся его хозяйственники клана.
        - Прошу прощения за опоздание, - извинился он. - Диорит задержал.
        Все дружно сморщились - Диорит успел достать уже всех.
        - Он уговаривает кланы перевести нас на сниженную грибную норму, - недовольно заметил Алунит, главный интендант. - Говорит, что нас наружники и так прокормят. Многим эта идея нравится, в общих кладовых грибов маловато. Они пока не могут придумать для этого обоснование, но со временем обязательно придумают.
        - А у нас как с едой? - хмурясь поинтересовался Кальцит.
        - Да так же, как и у всех, - хмыкнул Алунит. - Еды мало, народа много. Если кланы нам действительно норму урежут, будут проблемы.
        Кальцит помрачнел ещё больше. Один и тот же разговор повторялся из дня в день, как будто из разговоров могли вырасти грибы. Еды эти разговоры не добавляли.
        - Старейшина Кальцит здесь? - от двери раздался детский голос. Пацан лет десяти просунул голову в комнату и с интересом разглядывал обстановку.
        - Чего тебе, малец? - раздражённо рявкнул Кальцит. Драка помогла совсем ненадолго, глухое раздражение опять начало накапливаться.
        - Там наружники на баллоне прилетели, старейшину Кальцита спрашивают. Говорят, привезли что-то.
        Выпалив это, мальчик мгновенно исчез. Кальцит с недоумением посмотрел на своих хозяйственников, но те не торопились развеять его недоумение, а с таким же непонимающим видом смотрели в ответ.
        - Что они привезли, старейшина? - спросил Алунит.
        - Не знаю, - Кальцит по-простецки почесал затылок. - Пойдём посмотрим.

* * *
        Дирижабль был огромен. Привычный рифам курьер на соседней мачте выглядел почти игрушечным. А ожидающим Кальцита наружником оказался толстенький человечек с лицом проныры - словом, типичный снабженец.
        - Господин Кальцит? - вежливо поклонился он.
        - Просто Кальцит, - в замешательстве ответил тот.
        - Как пожелаете, почтенный Кальцит, - согласился наружник. - Меня зовут Натан Гусев, по распоряжению господина Кеннера Арди я доставил вам партию продовольствия в счёт предстоящей выплаты.
        - А если мы потом откажемся зачесть это в счёт выплаты? - мгновенно оживился интендант. - Наш договор не предусматривает предоплаты в натуральной форме.
        - Помолчи, Алунит, - резко оборвал его Кальцит.
        - С вашего разрешения, почтенный Кальцит, я всё же отвечу, - широко улыбнулся Гусев. - Наши сотрудники действительно указывали господину Кеннеру на такую возможность. Однако господин заявил, что он вполне доверяет почтенному Кальциту и готов рискнуть.
        - Мы не откажемся, - твёрдо заявил Кальцит. - Так что вы нам привезли?
        - Продукты длительного хранения, - начал перечислять Натан. - Мука, крупы, сыры, сливочное и растительное масло, сухое молоко, копчёная рыба и мясо, разные консервы. Тридцать две позиции, около восьми тысяч пудов. Извольте распорядиться принять.
        Интендант схватился за голову и застонал.
        - Куда мы всё это сложим? У нас в кладовых столько места нет.
        - Сложим пока в мастерских, - прикинул Кальцит, - а мастерам дадим выходной на два дня. Пока народ гуляет, расплатимся с Ходящими за Слезу, грибы передадим в общие кладовые, вот место и освободится. Давай, Алунит, гони сюда всех с тележками и сразу организуй учёт. Прав был Арди, надо начинать строить ко входу дорогу для вагонеток.
        - А ещё господин распорядился прислать вам пятьдесят экземпляров кулинарной книги, - с улыбкой добавил Натан. - А то ваши хозяйки, может, и не знают, что с мукой делать. Это за наш счёт, подарок от семейства.
        Глава 7
        В пятницу мы решили, наконец, сходить в «Цыплёнка», пообщаться с одногруппниками. На занятиях общаться обычно некогда, вот и встречались в трактире - я уже давно зарезервировал там наш столик на каждую пятницу, а раз в месяц трактир просто присылал мне счёт за съеденное и выпитое. Мы с Ленкой бывали там не очень регулярно, зато Сельковы пятничные посиделки никогда не пропускали, да и Анета тоже частенько заходила. Подружек в своей группе она так и не завела, и я понимаю причину: наследница Тириных совсем не ровня простым родовичам. У меня ведь та же самая проблема - сверстники не могут вести себя со мной на равных из-за разницы в положении, а прилипалы мне самому не нужны. Мне кажется, Алина в своё время подружилась с Драганой как раз потому что Драгане было вообще плевать на чьё-то положение. Судя по редким оговоркам людей, её хорошо знающих, в молодости она была изрядной оторвой. Впрочем, почему только в молодости?
        Встретили нас радостно, а особенно обрадовалась Анета, которой общаться с семьёй Сельковых было откровенно скучновато.
        - Наконец-то вы появились, - с улыбкой сказала Анета. - Мы вас уже заждались.
        - Прошлую пятницу совсем некогда было, - извиняющимся тоном сказал я. - И позапрошлую тоже. Отправляли дружину в империю, хлопот всем хватило выше крыши.
        - Ренские вам тоже своих ратников дали? - с утвердительной интонацией спросила Анета.
        - С ними как раз больше всего хлопот и было, - с досадой ответил я. - Они совсем не понимают, как у нас дела делаются, а наши командиры толком не знают, как их использовать.
        - А у Алины ты почему не стал ратников просить? Она бы наверняка дала.
        - А вам-то это зачем? - удивился я. - От Ренских это было совершенно ожидаемо - они же близкие родственники с имперскими Арди, даже ближе, чем мы. Бернар, глава того семейства - двоюродный брат Ольги и Стефы. Вот Ренские и показали всем, что они помнят о родстве и готовы их поддержать. А чисто в боевом плане их полк большого значения не имеет… небольшое подразделение[8 - Здесь стоит напомнить, что полк там примерно равен нашему батальону.], у которого никак не отработано взаимодействие с нашими, и для которого у нас нет подходящей тактики - какой с него толк? Какое-то применение ему найдём, конечно, но если придётся драться с регулярными войсками Оттона, то этот полк ничего не решит. Слишком большая у нас с Баварским разница в силах. Как сказал один франкский король: «Бог помогает большим полкам»[9 - Кеннер здесь слегка исказил знаменитое изречение маршала Жака д’Эстампа де ла Ферте «Бог всегда на стороне больших батальонов», которое ошибочно приписывается Наполеону. Впрочем, Вольтер говорил: «Бог не на стороне больших батальонов, а на стороне лучших стрелков». Скорее всего, кто победил в
результате, на той стороне Бог и был.].
        - Это в том случае, если с этим полком не поехал кто-то из сестёр Ренских, - резонно заметила Анета. - Или даже обе.
        - Совершенно верно рассуждаешь, - одобрительно посмотрел на неё я.
        - А разве Высшая может поехать воевать в другую страну? - с недоумением спросила Дара, переводя взгляд с меня на Анету. - Никогда про такое не слышала.
        - Высшая может сделать всё что угодно, кто ей запретит? - ответил я. - Так не принято делать, но это скорее что-то вроде неформальной договорённости. Если она посчитает нужным поехать, то поедет.
        - То есть Высшие Ренских поехали в империю? - переспросила Дара.
        - Я не знаю, а Кеннер не скажет, верно? - улыбнулась мне Анета. - И думаю, что даже если Ренские остались в Новгороде, в ближайшее время их никто не увидит.
        Я просто молча и со значением улыбнулся в ответ. Она совершенно права - сёстры Ренские в последнее время действительно как-то исчезли из виду. Ехать они не хотели, чтобы не нарушать договорённости, пусть и неформальные, но герцогу Баварскому сильно добавили сомнений. С печалью должен заметить, что сам я не сразу догадался, что задумали Ольга со Стефой. Сёстры наверняка считали, что для меня, такого умного, всё очевидно, но дошло это до меня значительно позже. А вот Анета сразу всё поняла - и что в этом удивительного? Алина её с детства воспитывала как преемницу, а я рос как трава луговая. Иногда я жалею, что у нас никак не выйдет принять Анету в семью - с её умом она была бы для нас невероятно ценным приобретением. Но кто ж такую отпустит.
        - Ладно, что мы всё не о том, - сменил тему я, а Анета понимающе усмехнулась. - Как вы на практику съездили?
        - Я никуда не ездила, Алина меня дома оставила, - отозвалась Анета. - Помогала ей.
        Любопытно было бы узнать в чём именно помогала - явно же не стряпать, и не дом убирать. Но спрашивать бесполезно, конечно, она ничего не скажет.
        - А нас опять в княжескую дружину загнали, - хмуро сказал Иван.
        - Ну, логично, - заметил я. - Куда же ещё боевиков посылать?
        - Нас к подразделению обеспечения прикомандировали, - с отвращением пояснил Ваня. - Это издевательство какое-то. А можно будет следующую практику проходить у вас в дружине?
        - Интересная мысль, - озадачился я. - Вообще-то для боевиков не принято проходить практику в частных отрядах, но с другой стороны, вы ведь уже заключили с нами контракт, так что вполне логично и практику у нас проходить. Мне кажется, этот вопрос можно будет как-нибудь уладить.
        - Они и не скрывали, что нас туда засунули из-за нашего контракта, - заметил Иван. - Мы для них были посторонними, они нас ничему учить не хотели.
        - Да понятно, что это всё из-за вашего контракта, - кивнул я. - Хорошо, мы выясним этот вопрос, тем более что практика боевиков в хозяйственном подразделении - это и в самом деле издевательство.
        - Ещё один интересный момент, Кеннер, - вмешалась Дара. - Наше подразделение обслуживало в том числе девяносто пятый полк, и мы там кое с кем познакомились.
        - А что за девяносто пятый полк? - переспросил я.
        - Он как раз из княжеских элитных частей, - пояснила она. - Ничем не уступит вашей дружине, разве только оснащение там чуть похуже. Так вот, ребята там в один голос говорили, что скоро будут воевать. И они не сами это придумали - их командование к этому готовит.
        - А с кем княжество собралось воевать? - в полном недоумении спросил я.
        - Мы думали, что ты нам скажешь.
        - Нет, я в первый раз об этом слышу, - покачал я головой. - Некоторая напряжённость в мире действительно имеется, но до войны, насколько я знаю, пока далеко.
        - Значит, не знаешь, - разочарованно сделала вывод Дара. - Ну ладно, а у вас что за практика была?
        - В Рифеи летали с Высшими, - небрежно махнул рукой я. - Мы там с местными карлами познакомились. Но это совсем недолго было, у нас практика очень быстро закончилась. Зато потом князь нас всё лето с поручениями гонял.
        - Везёт вам, - с завистью вздохнул Иван. - Интересно провели лето, пока мы на складе кальсоны пересчитывали. Тоже как бы княжеское поручение, но есть некоторая разница. Нет, Кеннер, что ты ни говори, а всё-таки положение очень много вам даёт.
        Я только пожал в ответ плечами. Даже не собираюсь спорить, тем более это чистая правда - положение действительно очень многое нам даёт. Правда, оно от нас ещё больше требует, но кого это интересует? Условный человек из народа видит мой дорогой костюм и роскошный лимузин, и совершенно не собирается задумываться, чем я за это расплачиваюсь. Он просто хочет того же самого, но безо всяких обязательств.
        И ведь чем выше поднимаешься, тем сложнее удержаться, и тем выше цена ошибки. Если бы Драгана проиграла тогда дуэль с Кисой, то князь умер бы вскоре после неё. И семья его тоже умерла бы, во всяком случае, княжич точно бы не выжил. Правил бы нами сейчас князь Воислав Новгородский, а вот нашей семье пришлось бы туго. Мы бы выжили, конечно, но прижали бы нас здорово. Хорошо, что во время дуэли я ещё не знал сути конфликта и не представлял себе всех последствий, а то пришлось бы мне понервничать гораздо больше.
        Или взять Высших - это практически бессмертные существа, которые живут по своим законам, и для которых деньги и вещи практически ничего не значат. Казалось бы, чего ещё желать? Но я хорошо запомнил свой недавний разговор с Миланой:
        - Знаете, Милана, забавно всё-таки получается, - невзначай заметил я, прихлёбывая чай, - когда-то меня упорно убеждали, что Высшие - это прямо какие-то сверхлюди, для которых нет ничего невозможного. Сейчас мне постоянно говорят нечто прямо противоположное. Я склоняюсь к мысли, что истина где-то посередине.
        - Я вообще не знаю, где здесь истина, Кеннер, - серьёзно ответила она. - Казалось бы, мы можем многое, но с каждым шагом вверх мы обнаруживаем вокруг себя всё более опасных хищников. И всё лучше понимаем, что можем ничтожно мало.
        - Не сочтите за обиду, Милана, но мне всё же кажется, что вы несколько драматизируете, - с сомнением отозвался я.
        - Вы так думаете? - усмехнулась она. - А как по вашему мнению - если уж мы такие сверхлюди, то почему мы здесь? Почему мы не уходим куда-то в сияющие дали, а живём в княжестве, и даже служим ему? Порой вообще как обычные чиновники - как, например, Ивлич или вот как Аня Максакова. Почему так?
        - У вас же здесь родственники, друзья, какие-то связи, - удивился вопросу я.
        - Связи быстро обрываются. Друзья умирают, а родственники рано или поздно становятся чужими, даже прямые потомки. Моё поколение по большей части ещё поддерживает какую-то связь с родственниками, а те, кто постарше, уже давно одиноки.
        - Ну тогда, если угодно, долг перед своим народом, - предположил я. - Как бы пафосно это ни звучало, но такой долг есть у всех нас.
        - Немного пафосно, но верно, - согласилась она. - Такой долг действительно есть, но перед каким народом? Народ изменяется - новгородцев времён князя Ярослава вы вряд ли смогли бы назвать своим народом, очень уж мы с ними разные. У нас с ними даже язык другой. Вспомните, что сильные Владеющие живут очень долго - мы с вами проживём многие, многие тысячи лет, если, конечно, сумеем не погибнуть. Приведу вам ещё один пример: всего лишь шесть тысяч лет назад Египта ещё не существовало. Сейчас же от некогда великого народа остались лишь убогие общины коптов-феллахов, которые замкнулись в себе, чтобы сохранить свою идентичность, но платят за это медленным вырождением. И узнал бы современник блистательного Аменхотепа III в этих жалких крестьянах наследников величия Та-Кемет?
        - Вряд ли, - признал я.
        - Люди сейчас живут дольше, и поколения сменяются медленнее, чем раньше, но всё равно - пройдёт десять тысяч лет, или пятнадцать, или двадцать, и не останется ни русских, ни хазар, ни германцев, ни франков. Они растворятся в каких-то других народах. Даже если они сохранят свои старые названия, вы уже не узнаете их точно так же, как вы не узнали бы свой народ в новгородцах князя Ярослава. Ведь вы будете помнить их совсем другими. Вы же знакомы с Бальдебретой?
        - Мы встречались, - подтвердил я.
        - Её народа больше не существует. Гауты исчезли, даже их потомки готы растворились в племенах. Кому ей хранить верность?
        - Хорошо, Милана, - я поднял руки, как бы сдаваясь, - вы меня полностью убедили. У Высших нет обязательств, или почти нет. Тогда, возвращаясь к вашему вопросу - почему вы здесь? Что заставляет вас служить княжеству?
        - Ответ прост, Кеннер: мы боимся. Порвать с человечеством и уйти одному в неизвестность просто страшно. Рано или поздно всё равно приходит время, когда откладывать больше нельзя, и мы становимся Осколками. Большинство Осколков погибает, некоторые возвращаются назад для временной передышки, как Бальдебрета, а немногие выживают и идут дальше. А до тех пор мы сидим здесь, в безопасности, не очень успешно пытаясь стать хоть немного сильнее.
        Внезапно мне стал немного понятнее смысл спуска в Нижний мир - Алину с Драганой погнало туда вовсе не любопытство исследователя. Любопытство, конечно, тоже присутствовало, но вряд ли одного его хватило бы для такой смертельно опасной экспедиции. Для них впереди уже замаячило время уходить в Осколки, и они не могли упустить шанс ещё немного сродниться с Силой.
        - А у богов та же проблема? - вдруг пришла мне в голову мысль.
        - Конечно, - утвердительно кивнула она. - Как вы думаете, почему боги часто объединяются в пантеоны? Вместе легче выжить. Правда, у пантеонов хватает других проблем, их постоянно раздирают какие-то внутренние конфликты. Ну и боги там всегда очень слабы. Единые боги сильны, но выжить им гораздо труднее - много их погибло и исчезло из памяти людской.
        - А вы сами? Как вы видите себе своё будущее? Если, конечно, вам такой вопрос не покажется бестактным.
        - У вас все вопросы на грани бестактности, - улыбнулась она. - Будьте всё-таки немного осторожнее, особенно когда разговариваете с сильными сущностями. Но я вам отвечу: мне решила оказать покровительство Морена, и это сильно облегчит мне дальнейший путь. Это просто невероятное везение, я даже не смела на подобное надеяться. Кстати, вы её тоже заинтересовали, и я совершенно не понимаю, чем.
        - Не уверен, что мне стоит из-за этого радоваться, - кисло заметил я.
        - Бросьте, Кеннер, - успокаивающе сказала Милана, - я полностью уверена, что она хорошо к вам относится.
        - Надеюсь на это, - вздохнул я.

* * *
        Лязгнули сцепки, и с лёгким толчком поезд, наконец, остановился. Лазович бросил взгляд за окно и поднялся со стула.
        - Поздравляю с прибытием, - объявил он присутствующим. - Давай, Олег, начинай выгрузку. А я пойду познакомлюсь с местным начальством, нас там, похоже, уже встречают. Надо выяснить, где нас разместят, да сразу и начнём выдвигаться по мере выгрузки.
        Он вышел в тамбур, легко спрыгнул на землю и окинул взглядом окрестности. На платформах с боевой техникой уже суетились бойцы, снимая стропы и растяжки, а вдали показался следующий состав, медленно вползающий на соседний путь. Станислав с удовлетворением кивнул и решительно направился к группе встречающих.
        - Станислав Лазович, - представился он козырнув. - Командир сводной группировки сил семейства Арди.
        - Бернар Арди граф Кохеме, - представился явно главный в этой группе, - На время пребывания архиепископа Бопре в крепости Эренбрайтштайн я являюсь кастеляном Трира. Кроме того, приказом его высокопреосвященства на меня возложено командование обороной Трира.
        Несмотря на штатскую одежду, в Бернаре легко угадывался бывший военный, и Лазовичу он сразу понравился.
        - Рад знакомству, господин Бернар, - кивнул Станислав. - Мой господин приказал мне согласовывать все наши действия с вами.
        Согласовывать - не значит подчиняться, и этот нюанс мимо Бернара не прошёл. Впрочем, Бернар и не надеялся, что Кеннер передаст ему войска семейства в полное распоряжение, так что это вовсе не оказалось неожиданностью.
        - Герр Фалько Диттмар, бургомистр Трира, - представил Бернар своих сопровождающих. - Герр Якоб Гайслер, начальник гарнизона.
        Несмотря на героические усы, Лазович с первого взгляда определил в Гайслере штатского. «Что же у них здесь за гарнизон?» - в лёгком замешательстве подумал он.
        - И какими силами вы располагаете, господин Якоб? - поинтересовался Станислав.
        - Я, с вашего разрешения, сам отвечу, - неохотно сказал Бернар. Видно было, что этот вопрос не доставил ему никакого удовольствия. - В распоряжении герра Гайслера двести бойцов. Есть ещё полсотни моих гвардейцев. Все они сейчас заняты помощью городской страже, и оторвать их вряд ли получится - в городе неспокойно. Люди Оттона мутят воду, мы не успеваем отлавливать провокаторов. К тому же, как обычно в трудное время, вылезла на свет разная шваль… в общем, они нужны в городе.
        - Две с половиной сотни бойцов в любом случае ничего не изменили бы, - пожал плечами Станислав.
        - Позвольте вопрос, герр Лазович, - внезапно подал голос бургомистр. - Приехал ли с вами кто-нибудь из высокочтимых сестёр его сиятельства?
        - Мне запрещено отвечать на этот вопрос, - строго посмотрел на него Лазович. - Информация о присутствии Высших в составе подразделения рода Ренских является совершенно секретной. Разумеется, его сиятельство, как родственник, эту информацию получит, - уважительно кивнул он Бернару.
        В глазах бургомистра мелькнуло разочарование. «А ведь он шпионит», - с уверенностью сделал вывод Станислав.
        - Господа, позвольте всё же вернуться к более насущным вопросам, - продолжил он, - и в частности: подготовлено ли место для нашего размещения?
        - Да, конечно, - заверил его Бернар. - Мы подобрали для вас подходящую площадку возле Тарфорста. Это примерно в миле[10 - В Рейнланде миля составляла чуть больше четырёх километров.] от города. Рядом большие ангары для обслуживания техники, а для офицеров и магусов выделены помещения в самой деревне. Но должен заметить, герр Лазович, что переданные нам цифры вызывают сомнения. Несколько сотен единиц техники - это безусловно какая-то ошибка.
        - Никакой ошибки, - с удивлением посмотрел на него Станислав. - Считайте сами: сто с лишним бронеходов на транспортёрах, сотня с лишним единиц самоходной артиллерии разных калибров, столько же бронетранспортёров для перевозки личного состава, инженерная техника, грузовики подразделений обеспечения, разнообразные мелкие машины. Добавьте сюда ещё технику наших союзников, вот и получатся такие цифры.
        Бургомистр с Бернаром начали со значением переглядываться.
        - Что не так? - не выдержал Станислав.
        - Видите ли, герр Лазович, - виновато сказал бургомистр, - мы планировали провести вашу колонну по главным улицам через весь центр, чтобы, как бы это сказать…
        - Поднять дух горожан, - подсказал ему Бернар.
        - Да, чтобы город увидел своих защитников. Но такое количество техники…
        - Полностью уничтожит покрытие, - понимающе кивнул Лазович. - У нас хватает тяжёлой гусеничной техники. А на узких улицах люди задохнутся от выхлопа.
        - Надо проложить новый маршрут, - засуетился бургомистр.
        - И как можно скорее, - с нажимом сказал Лазович. - Уже через час колонна начнёт двигаться.
        Все дружно посмотрели на ближайшую платформу, на которой стоял фургон полевой пекарни. Крепёжные стропы с него ещё не успели полностью снять, но в освещённых окнах были видны хлопочущие пекари, и от фургона уже начал разноситься одуряющий запах горячего хлеба.
        - А вас, герр Гайслер, - обратился Станислав к начальнику гарнизона, - попрошу освободить улицы по всему маршруту и расставить на перекрёстках регулировщиков с флажками.
        Тот кивнул с ошалелым видом и тоже засуетился. Не прошло и пары минут, как Станислав с Бернаром остались вдвоём.
        - Скажите, ваше сиятельство, - начал Станислав, мучительно подбирая слова, - вам не кажется, что герр Диттмар, эээ…
        - Шпион, - кивнул Бернар. - Они оба шпионят. Совершенно точно для архиепископа, почти наверняка для герцога Баварского, и скорее всего, ещё для кого-то.
        - И вы это терпите?
        - Если я их уберу, встанет вопрос, кем их заменить. И их преемники точно так же будут всё доносить, причём по тем же самым адресам.
        - Как скажете, - с сомнением согласился Лазович. Заметно было, что подобный подход к вопросу шпионажа был для него совершенно непривычным. - Вам, разумеется, виднее. Но возвращаясь к нашему предыдущему обсуждению - я всё же не совсем понимаю, почему состав наших сил оказался для вас настолько неожиданным.
        - Мы ожидали скорее нечто вроде вольного отряда, - слегка виновато объяснил Бернар. - У нас и мысли не было, что к нам прибудет элитное соединение с тяжёлым вооружением. Похоже, я в очередной раз недооценил своего племянника. А ведь у вас кроме всей этой техники есть ещё и магусы, верно?
        - С ними у нас далеко не всё так хорошо, ваше сиятельство, - покачал головой Станислав. - По штату у нас полагается от одного до двух Владеющих на копьё, то есть пятьдесят Владеющих - это абсолютный минимум. На самом же деле у нас их только тридцать с небольшим. Я говорю про боевиков, разумеется - с лекарками и прочими у нас проблем нет. Приобрести технику легко, тем более часть этого железа мы сами производим, а вот найти боевиков очень непросто. Правда, в полку Ренских боевиков довольно много, но я плохо понимаю, чего от них можно ждать.
        - Даже тридцать магусов - это огромная сила по нашим меркам, - заметил Бернар. - Сомневаюсь, что во всех войсках Баварского наберётся столько. Церковь очень редко одалживает своих магусов, да и сама нечасто пускает их в бой.
        - Владеющие - это вовсе не чудо-оружие, с ними вполне можно бороться, - пожал плечами Лазович. - Вы, как военный человек, наверняка и сами это знаете.
        - Знаю, - кивнул Бернар. - Тем не менее, это серьёзная сила. И раз уж вы упомянули Ренских - так что там насчёт моих сестёр?
        - Я уверен, что они не поехали, - твёрдо сказал Станислав. - Мне обязательно сказали бы, если бы кто-то из них решил отправиться с нами, пусть даже тайно.
        - То есть Кеннер решил зародить сомнения, - задумчиво заметил Бернар.
        - Господин сказал, что это сами сёстры так решили, - отозвался Лазович. - Они не хотят вмешиваться без крайней необходимости, но сделали всё, чтобы создать впечатление, что такое возможно. Я плохо представляю порядки у Высших… точнее сказать, совсем не представляю… так вот, насколько я понял, у них есть некие неформальные соглашения. С одной стороны, защита близкого родственника - это достаточный повод для личного участия, но с другой - какие-то сложности даже в этом случае у них будут, так что они решили ограничиться просто демонстрацией намерений и небольшим блефом.
        - И даже это очень и очень немало, - довольным голосом сказал Бернар. - Теперь я, по крайней мере, спокоен за семью. Что бы ни случилось в Трире, мало кто решится причинить какой-то вред нашей семье после того как высшие магусы настолько явно объявили о своём покровительстве. Наши новгородские родственники сделали для нас даже больше, чем я смел надеяться, и наша семья этого не забудет.
        Глава 8
        - А, вот и Заяц! - раздался ехидный голос сбоку.
        Кира оглянулась и ожидаемо обнаружила недоумка Ростика, а точнее говоря, Ростислава Острожского, в компании пары скалящихся дружков-прихлебателей. Острожские были не особенно заметным аристократическим семейством - молодым, но с большими претензиями. Хотя доказанного происхождения им едва-едва хватило на герб, они настойчиво утверждали, что их род на самом деле гораздо древнее, во что, впрочем, мало кто верил. Острожские даже заявляли, что происходят по прямой линии от краковских Пястов[11], однако не сильно на этом настаивали. Во-первых, потому, что такое заявление вызывало совсем уж откровенные насмешки, а во-вторых, в это не особо верили и сами Острожские.
        Недоумок Ростик являлся наследником, и этот факт, по мнению Киры, не оставлял никаких сомнений в печальном будущем семейства Острожских. Разве что Ростик сумеет немного выправить ситуацию, быстро умерев и оставив в качестве потомка кого-нибудь поумнее.
        - Прижали вас? - участливо спросил Ростислав, с участием настолько фальшивым, что от него буквально сводило скулы.
        - Нас прижали? - удивилась Кира.
        - Ну вы же куда-то в спешке дружину отправили, - пояснил Ростик. - И сами остались без защиты.
        - Без защиты? - немедленно заинтересовалась Кира. - А что, нам кто-то может угрожать?
        - Да кто угодно может, - поучительным тоном обрисовал ситуацию тот.
        - Например? - настаивала она. - Вы, что ли, на нас нападёте?
        - Да хоть бы и мы, - гордо выпятил грудь Ростислав. - У Острожских сил хватит на кого угодно, и друзей у нас тоже достаточно.
        - Это официальное заявление? - подняла бровь Кира.
        - Чего? - слегка забеспокоился тот.
        - Ты заявил, что ваше семейство готовится напасть на нас, - терпеливо объяснила ему Кира. - Это официальное заявление?
        - Ты что, Заяц, совсем шуток не понимаешь? - пренебрежительно спросил один из подпевал. Второй дружок заулыбался, но Ростик внезапно стал серьёзным, уже начиная что-то подозревать.
        - Когда наследник заявляет представителю другого семейства, что его семейство собирается напасть, это не может быть шуткой, - спокойно сказала Кира. - Поскольку наша дружина сейчас полностью отсутствует, нам придётся попросить у князя право на защиту. Уверена, что наши родственники не оставят нас в беде.
        - Ты что несёшь, Заяц? - в голосе Ростислава прорезались панические нотки.
        - Разговор окончен, - отрезала она. - Я сейчас же свяжусь с господином и сообщу ему об угрозе нападения. Думаю, князь примет его немедленно.
        Она отвернулась от компании и демонстративно что-то забубнила в мобилку. Ростик растерянно потоптался сзади, а затем, приняв решение, торопливо куда-то двинулся. Дружки поспешили за ним, постоянно оглядываясь на Киру.
        - Здравствуйте, госпожа Кира, - послышался голос сзади. Резко обернувшись, она обнаружила у колонны профессора Ханса Монссона, несколько дней назад назначенного её научным руководителем.
        - Профессор, - она вежливо наклонила голову.
        - Я случайно стал свидетелем вашего разговора и остановился послушать, - извиняющимся тоном сказал Монссон. - Не очень-то это прилично с моей стороны, но разговор показался мне настолько интересным, что я не удержался. У вас есть какие-то причины для вражды с Острожскими?
        - Никаких, насколько я знаю, - пожала плечами Кира. - Мы с ними нигде не пересекались. Похоже, они нас просто не любят, без особой причины.
        - Обычное дело с теми, кто высоко забрался, - понимающе кивнул профессор.
        - Принцип пирамиды, - хмыкнула Кира. - Чем выше залез, тем меньше друзей рядом, и тем больше врагов внизу.
        - Превосходная аналогия, - засмеялся Монссон. - Но возвращаясь к вашему конфликту с господином Ростиславом: так что же сейчас на самом деле будет происходить?
        - На этот вопрос очень легко ответить, профессор, - с усмешкой отозвалась Кира. - Вы ведь наверняка и сами догадались. Острожский сейчас будет в панике звонить отцу и пересказывать наш разговор, пытаясь при этом убедить его, что он ничего особенного не говорил. Адриан Острожский сначала позвонит Кеннеру Арди и заверит его, что не собирается предпринимать никаких враждебных действий, а затем проведёт с сыном воспитательное мероприятие. После чего господин Ростислав немножко поумнеет, хотя этот момент вызывает у меня серьёзные сомнения.
        - То есть вы не собираетесь обращаться к князю?
        - Разумеется, нет. Вряд ли князю понравится, если мы станем бегать к нему из-за каждого недоумка. Я всего лишь попыталась донести до господина Ростислава мысль, что наследник семейства должен следить за своим языком, и что, в принципе, он способен уничтожить семейство неосторожным высказыванием. Впрочем, не уверена, что у него хватит ума сделать выводы.
        - Ну, в этом возрасте умных не бывает, - глубокомысленно заметил профессор.
        Кира с удивлением посмотрела на него, и он засмеялся.
        - Я был неправ, госпожа Кира, признаю, - сказал Монссон посмеиваясь. - Я забыл, что говорю со студенткой, и совсем упустил из виду ваш возраст. И в самом деле, вы полностью опровергаете эту теорию своим существованием.
        - А ещё вы упустили из виду возраст Кеннера Арди, профессор, - заметила Кира, слегка улыбнувшись в ответ на это заявление. - Впрочем, мы в любом случае присмотримся к Острожским. Но я всё-таки не совсем понимаю, чем вас могла заинтересовать эта глупая стычка с господином Ростиславом.
        - Меня не интересует Острожский, да и ваш с ним конфликт меня тоже не интересует, - отозвался профессор, внимательно на неё глядя. - Но я хочу понять, чего можно ожидать от вас, а как раз вот в таких мелких конфликтах и проявляется характер. Однако коридор всё же не место для серьёзных разговоров - пойдёмте в мой кабинет, нам с вами надо многое обсудить.
        Он неторопливо двинулся по коридору, и Кира пристроилась рядом.
        - И что именно нам надо обсудить? - поинтересовалась она.
        - Ну, например, чего вы от меня ждёте, и что я смогу вам дать.
        - Чего я от вас жду? - удивлённо переспросила Кира. - Того же, чего ждёт любой студент от своего научного руководителя.
        - Вот только вы не любой студент, - хмыкнул Монссон. - Вы знаете, что никто из профессоров не хотел быть вашим руководителем? В конце концов дело дошло до ректора, и он специальным приказом назначил вам того, кто не сумел увернуться. Меня.
        - С чего бы у профессуры такая нелюбовь ко мне? - озадаченно спросила Кира. - Чем я это заслужила?
        - Вы неправильно поняли, - покачал головой профессор. - К любви или нелюбви это не имеет никакого отношения. Дело в вас. Понимаете, никому из профессоров не хочется чувствовать себя неучем по сравнению со студентом, а ведь в вашем случае действительно непонятно, кто у кого должен учиться.
        - Вы даже не представляете, насколько вы ошибаетесь, профессор, - отреагировала на это она. - Несколько удачных операций никак не заменят систематических знаний. Я очень многое почерпнула даже на первых трёх курсах, где изучают, по сути, самые базовые вещи. Уверена, что старшие курсы дадут мне гораздо больше.
        - Не скромничайте, госпожа Кира, это вам не идёт, - улыбнулся Монссон. - Вам известно, что вашим, как вы выражаетесь, «нескольким удачным операциям» уже посвящено несколько статей в серьёзных журналах? Понимаете, мы, теоретики, легко можем разработать рекомендации, что можно сделать с миллионом гривен, но одно дело высказывать умные мысли, и совсем другое - действительно попытаться что-то сделать с реальным миллионом. Никто не знает так хорошо, как теоретики, что любая теория в экономике - это всего лишь наши предположения. Любой экономический процесс может пойти самым неожиданным образом, а мы будем лишь гадать, что послужило этому причиной. Многие ваши успешные действия были весьма сомнительными с точки зрения теории, но вы действовали, как будто были уверены в успехе. Как будто заранее знали результат.
        Он помолчал немного, кивая каким-то своим мыслям.
        - По правде сказать, госпожа Кира, я ведь сначала и сам был очень недоволен этим назначением. А потом вдруг осознал, что на самом деле это мой шанс узнать что-то новое.
        - Правильно ли я понимаю вас, профессор, - пристально посмотрела на него Кира, - что вы готовы меня учить, но взамен хотели бы получить от меня какие-то материалы для вашей работы?
        - Нет, вы поняли меня совершенно неверно, - решительно отказался тот. - Я в любом случае готов вас учить, это, в конце концов, моя прямая обязанность. Более того, я воспринимаю это как честь. Но я действительно надеюсь и сам что-то получить от нашего с вами общения. О делах семейства Арди известно настолько мало, что исследователю во многих случаях приходится просто гадать. И это чрезвычайно печально, потому что операции Арди потрясающе интересны. Например, каким образом в вашей собственности оказались четвёртый механический и мастерская Ивлич? Выглядит так, будто вы получили их даром - во всяком случае, совершенно точно доказано, что вы ни гривны за них не заплатили. Но предположение, что князь просто подарил вам завод, выглядит совершенно невероятным. А безвозмездная передача Драганой Ивлич семейного предприятия находится вообще за пределами здравого смысла.
        - Я не могу ничего сказать вам по этому поводу профессор, - нахмурилась Кира. - И никогда не смогу, даже не спрашивайте.
        - Я так и предполагал, - понимающе кивнул Монссон. - Но это было просто любопытство. Полагаю, там была очередная в высшей степени изящная комбинация, но с точки зрения экономической науки она всё-таки вряд ли представляет интерес. Меня, как учёного, больше интригует ваша деятельность в старом фабричном городке - правду ли пишут, что вы собираетесь устроить там многоуровневое хранилище?
        - Вы имеете в виду ту статью в «Вечерней столице»? Да, там всё правда.
        - И про крокодилов тоже? - весело посмотрел на неё профессор.
        - Насчёт крокодилов никаких комментариев, - засмеялась Кира.
        - Но вы действительно строите огромное хранилище, в котором будет как минимум три уровня, - кивнул Монссон. - При этом любому совершенно очевидно, что для подобного хранилища не найдётся достаточного числа клиентов не то что в столице, а даже во всём княжестве.
        - Никаких комментариев, профессор, - нахмурившись, немедленно отреагировала Кира.
        - А может, вы собираетесь хранить что-то для князя? - продолжал рассуждать профессор. - Нет, пожалуй, вряд ли. Князь безусловно в состоянии сделать своё хранилище, и он уж точно не станет арендовать у кого-то место для хранения своих ценностей и секретов. Остаётся единственный вариант - вы будете хранить там что-то своё.
        Кира молча шла рядом, буквально излучая недовольство затронутой темой.
        - С первого взгляда у вас нет никакой необходимости для подобного хранилища, но совсем недавно в имущественном реестре Арди произошло небольшое изменение, которое, разумеется, не прошло мимо тех, кто интересуется вашим семейством. Я говорю о приобретении вами золотого прииска - опять, заметим, непонятно каким образом. С первого взгляда, защищённое хранилище прекрасно сочетается с золотом, но зачем вам создавать свой золотой запас? Даже для государства необходимость золотого запаса не так очевидна - во всяком случае, некоторые исследователи в такой необходимости сомневаются.
        Он бросил быстрый взгляд на Киру, которая шла, глядя прямо перед собой и совершенно явно не собиралась комментировать его предположения.
        - Из всего этого я могу сделать только один вывод, - заключил Монссон: - Арди собираются создать рынок золота.
        - Вы вступаете на очень опасную почву, профессор, - вздохнула Кира.
        - Я это полностью понимаю, - согласился тот. - И поэтому обещаю, что мои предположения останутся при мне - по крайней мере, до тех пор, пока вы не разрешите мне обнародовать мои наблюдения. Но я надеюсь, что вы всё же поделитесь со мной некоторой информацией. Создание нового рынка - это тема для фундаментального исследования, и я хотел бы если и не находиться внутри, то хотя бы постоять рядом.
        Кира посмотрела на него оценивающим взглядом.
        - О, нет-нет, - замахал руками Монссон. - Вы неправильно меня поняли. Это ни в коем случае не шантаж - я в любом случае буду молчать. Это всего лишь робкая надежда учёного.
        - В данный момент я ничего не могу вам обещать, - неохотно сказала Кира. - Давайте отложим этот разговор до того времени, когда наш проект хоть немного приблизится к публичной стадии.

* * *
        - Здравствуй, княже, - приветствовал я князя, входя в его кабинет. - Ты вызывал меня?
        - Приглашал, - поправил меня князь, кивнув в ответ на моё приветствие. - А впрочем… - задумался он, - всё-таки вызывал. Есть к тебе кое-какие претензии. Садись, обсудим.
        - Не припомню за собой никакой вины, княже, - осторожно заметил я, устраиваясь на стуле. В эмоциях князя никакой злости не чувствовалось, но судить о настроении князя по излучаемым эмоциям было делом почти безнадёжным. Князь прекрасно умел управлять своими эмоциями, а учитывая то, что он давно знал о моей эмпатии, его эмоции показывали не больше, чем выражение лица карточного шулера.
        - Вот и разберёмся, есть какая-то вина, или никакой нет, - добродушно ответил князь. - А кстати, пока не забыл - что у тебя с Острожскими?
        - А у меня что-то с Острожскими? - удивился я.
        - Вроде какой-то конфликт у вас случился.
        Интересно бы узнать, кто князю доложил. Есть у меня циничное предположение, что доложили все участники и свидетели, кроме разве что Киры.
        - Ах, это! Да какой там конфликт? Адриан позвонил, извинился за отпрыска, на том весь конфликт и закончился.
        - То есть ты ничего предпринимать не собираешься?
        - Княже, если бы я начал суетиться и что-то предпринимать из-за пустой болтовни малолетнего дурачка, то ты бы первым меня на смех поднял.
        - Малолетнего, говоришь? - насмешливо переспросил князь. - Насколько я помню, он тебя на год старше.
        - Да неважно, - отмахнулся я. - Кира его просто попугала, чтобы он немного задумался, и может, даже немного поумнел. Напрасный труд, по-моему - люди умнеют только с возрастом, да и то не всегда. Адриану лучше бы наследником кого другого сделать.
        - Нет у него другого, Ростислав единственный сын.
        - Ну, постарался бы, сделал ещё одного.
        - А он и старался, - хохотнул князь. - Сделал ещё пятерых девок, сейчас за голову хватается, где им приданое брать.
        - Надо было мать мою попросить, она помогла бы с полом зародыша. Даже с её расценками всё равно вышло бы дешевле, чем приданое.
        - Ну-ну, - хмыкнул князь. - Ладно, поговорили про малолетних, давай поговорим теперь про тебя. Мы по численности твоей дружины о чём договаривались? Забыл?
        - Почему это забыл? - удивлённо отозвался я. - Договаривались насчёт ограничения в тысячу, так моя дружина в штате тысячи и осталась. Мы даже не добрали ещё, в процессе комплектации пока. Мы по чистой численности ратников даже не дотягиваем чуть-чуть до тысячи.
        - Меньше тысячи ратников у тебя? - недоверчиво переспросил князь.
        - В основном составе подразделений, - пояснил я. - Но мы ведь ещё договаривались, что у них будет усиленное оснащение. Так что у нас на каждое копьё по штату дополнительно идёт звено бронеходов из тяжёлого и двух лёгких, и самоходная артиллерийская батарея. На каждом бронетранспортёре десятка ещё отдельно водитель и стрелок. Ну и отдельные подразделения усиления есть на каждом уровне. А недавно и воздушная разведка добавилась. Так что чисто по численности больше, конечно, получается, но всё в штат усиленной тысячи укладывается.
        - Ловко ты всё разложил, - покачал головой князь. - Под видом усиления штат чуть ли не вдвое раздул.
        - Мне каждый ратник очень дорого обходится, княже, - серьёзно сказал я. - И подготовка дорогая, и оснащение больших денег стоит, и семьям погибших я пенсии плачу. Если я начну часто ратников в бою терять, я разорюсь просто. Вот и приходится усиливать техникой. Я бы и Владеющих-боевиков побольше набрал, да где их взять?
        - Ладно, с тобой спорить - только время зря терять, - махнул рукой князь. - Но мои офицеры к твоей дружине начали с подозрением относиться. Как твои вернутся домой, пустишь к себе инспекцию.
        - Пущу, конечно, куда я денусь? - пожал я плечами. - Но по-хорошему надо бы делать это на взаимной основе.
        - Ты мою дружину собрался инспектировать, что ли? - князь вытаращил глаза от изумления.
        - Да при чём тут инспектировать? - с досадой отозвался я. - Они же под видом инспекции хотят просто вытащить наши наработки по тактике боёв. И опыт воздушной разведки против имперских сил их наверняка интересует. Ничего они таким способом у нас не увидят, княже. Вместо этих хитрых заходов лучше бы предложили совместно поработать. Обменялись бы опытом, вместе разработали бы новые тактические схемы. Гораздо лучше выйдет, если настраиваться на сотрудничество и общую пользу, а не пытаться что-то подсмотреть. Отношение совсем другое будет и результат тоже другой.
        - Поглядим, - уклончиво ответил князь. - Так что у тебя там с опытом против имперских сил?
        - Никакого опыта пока, всё тихо. Приехали, разместились, организовали патрулирование и разведку.
        - Люди Оттона не показывались?
        - Мелькают какие-то разведгруппы на границе видимости. Скорее всего, просто присутствие показывают, чего им там разведывать?
        - Нечего разведывать?
        - А зачем им разведку посылать? Там же полный город шпионов. Станислав посадил своих людей на телефонную станцию и фиксирует звонки в Регенсбург[12 - Регенсбург - старинная столица герцогов Баварских. Мюнхен, который в наше время является столицей Баварии, стал ей лишь в 1507 году.]. У него список уже на лист не помещается, начиная с членов магистрата.
        - И Станислав твой это терпит? - поразился князь.
        - Он бы всю эту шайку перевешал, но в городе командует Бернар, а Бернар считает, что вешать шпионов некультурно. У них там в империи свои тонкости отношений, нам непонятные.
        - Это точно, тонкости, - саркастически хмыкнул князь. - А скажи-ка мне, Кеннер - где твои бабки? Что-то они как-то резко исчезли с горизонта.
        - Я думаю, что они дома, просто не показываются на людях, - уверенно ответил я. - Мне кажется, что они всё-таки предупредили бы меня, если бы решили поехать.
        - А это всё разве не ты организовал? - он проницательно посмотрел на меня.
        - Вот я бы указывал им, что делать, а они бы меня слушались, - фыркнул я, представив эту картину.
        - Ты мог бы, - усмехнулся князь. - Может, указывать и не стал бы, а уговорить мог запросто.
        - Сами они решили, сами, - вздохнул я. - Мне даже не сказали ничего, я только потом понял, что они задумали.
        - А если сразу бы понял, то, наверное, сказал бы матери, чтобы она тоже спряталась? - предположил князь.
        - Вряд ли, - покачал я головой. - Я хочу, чтобы она как можно больше ассоциировалась с целителем, и как можно меньше с боевиком. Не надо, чтобы её опасались. Она и так мощно выступила, хватит.
        - Разумно рассуждаешь, - одобрительно кивнул князь. - Так всё-таки, как ты считаешь - что у них там в империи варится? Правильно мы сделали, что поставили на Скорцезе?
        - Не было пока никакой новой информации, княже, - виновато развёл я руками. - Бернар сам ничего толком не знает, там все движения пока происходят на более высоком уровне. А насчёт Скорцезе - правильно, конечно. Я уверен, что он обязательно выплывет. Это если не он сам всё это заварил, я бы даже не удивился.
        Князь задумчиво покивал.
        - Надо бы тебя туда послать, Кеннер, - вздохнул он. - Чтобы ты там погулял, пообщался.
        - Чтобы туда ехать, княже, надо иметь хоть какой-то повод для визита, - возразил я. - И какую-то тему для разговора. Ну в крайнем случае, понимание, какие вопросы задавать. А так приеду я к тому же Скорцезе и что ему скажу? «Расскажите мне, ваше высокопреосвященство, что у вас происходит»?
        - Так-то оно так, - нехотя согласился князь. - Но нам всё же надо ясно понимать, чего ждать, у нас очень многое завязано на империю. Гильдии уже заволновались, почувствовали, что какое-то напряжение там копится. Ко мне обращаются с вопросами, а я сам ничего не знаю. В общем, как только появится новая информация - немедленно ко мне.
        Глава 9
        - Их гораздо больше, чем я ожидала, - задумчиво заметила Кира, глядя в окно, выходящее на парадный подъезд, куда один за одним подъезжали роскошные лимузины.
        - Очень наглядная демонстрация того, как репутация превращается в деньги, - усмехнулся я. - А ты всегда этот момент недооценивала.
        - Я уже поняла, что была неправа, - серьёзно кивнула Кира. - Я раньше просто не понимала, как это делается.
        - А как это вообще будет происходить? - робко спросил Кальцит.
        Я категорически потребовал, чтобы Кальцит приехал в Новгород на аукцион, который, собственно, и был презентацией нашего товарищества обществу. Кальцит неохотно подчинился, но чувствовал себя ужасно неловко. Я всё-таки не ожидал, что он сбежит, однако на всякий случай за ним приглядывал.
        - Вы вообще знаете, что такое аукцион и как он проходит? - спросил я.
        - Только теоретически, - признался Кальцит. - Все выкрикивают свою цену, а побеждает тот, кто даст больше всех.
        - По сути верно, - подтвердил я. - Нюансы различаются, конечно. В нашем случае нюанс состоит в том, что для допуска к аукциону необходимо внести учтённый банком чек или безотзывный аккредитив - в общем, любое безотзывное обязательство на пятьдесят тысяч гривен. Участнику взамен выдаётся золотая табличка с номером, которая и является допуском к аукциону. В конце аукциона эти обязательства возвращаются всем, кроме победителя. Победитель вносит разницу до размера ставки и получает свой приз.
        - А если не внесёт? - заинтересовался Кальцит.
        - Тогда ему ничего не возвращается, а моя жена будет очень, очень счастлива. Она прямо запала на эту брошку и с радостью внесёт разницу сама.
        - То есть мы получим как минимум пятьдесят тысяч?
        - Как минимум, - подтвердил я.
        - Это очень много, - глубокомысленно сказал Кальцит.
        - Увы, не настолько уж много, почтенный. Наше товарищество уже затратило огромную сумму на оборудование лавки. И не забывайте о стоимости материалов - ту же слезу Пожирателя вам ведь не даром отдали. Ремесленники тоже взяли с нас немало. Наше семейство выдало товариществу беспроцентный кредит на текущие расходы, но эти деньги придётся вернуть. Как только мы вычтем из пятидесяти тысяч все расходы, сумма сразу же перестанет радовать глаз. Да, да, так обычно и бывает - вот госпожа Кира подтвердит. После этого нам надо будет оставить часть суммы на текущие расходы товарищества. Потом поделим остаток пополам - и от согревающей сердце суммы останутся крохи.
        - Вы как-то совсем не стараетесь меня воодушевить, - помрачнел Кальцит.
        - А у меня такой задачи и нет, - хмыкнул я. - Я предпочитаю, чтобы вы здраво оценивали перспективы. Впрочем, на самом деле всё обстоит не так уж плохо. Вы получите достаточно продуктов, чтобы нормально прожить до следующего поступления. У товарищества будет достаточно денег, чтобы оплачивать расходы, не прибегая к займам. И ещё у вас наверняка останется некая свободная сумма, пусть и небольшая. И мы всё же говорим о самом худшем случае. Я надеюсь, что мы выручим больше, чем пятьдесят тысяч.
        - Выручим, конечно, - подтвердила Кира. - Какая-то торговля ведь обязательно будет. Вопрос только в том, насколько больше выручим.
        - Вот скоро и узнаем, - пожал я плечами. - Пойдёмте в зал, пора уже и начинать.

* * *
        - Алина! - обрадовался я. - Не передать словами, как я тебе благодарен! Спасибо, что откликнулась!
        - Не стоит благодарности, - махнула рукой Алина. - Не так уж велика услуга.
        - Может и невелика, зато оказана вовремя. Видишь, как у меня неудачно с дружиной получилось? Понадобилась как раз тогда, когда её нет.
        - Не волнуйся, Кеннер, мои девочки никого не пропустят. Они полностью перекрыли все подходы. А вообще, ты уверен, что опасность действительно есть? Мне просто интересно - неужели кто-то рискнёт напасть ради этой брошки?
        - Ради брошки? Нет, конечно, - отрицательно покачал я головой. - Эта брошка никому не нужна, её же не получится продать. Даже тот, кто не против покупки краденого, не станет покупать вещь, которую невозможно носить. Мы ведь сразу придём к нему с неприятными вопросами. Дело совсем в другом. Посмотри, сколько здесь людей, и прикинь, сколько нам принесли безотзывных обязательств на пятьдесят тысяч гривен каждое. Вот как раз из-за этих денег у многих может полностью отключиться чувство самосохранения.
        - Действительно, - с удивлением сказала Алина. - Я как-то даже и не задумалась об этом.
        - А многие задумались, и ещё как. Антон Кельмин докладывал, что вся преступная братия возбудилась до предела. Им страшно даже подумать о таком, но сумма просто сводит их с ума. Я надеюсь, что они всё же не решатся, но кто их знает?
        - Да, соблазн большой, - задумчиво покивала Алина. - Знаешь, я, пожалуй, схожу, предупрежу девочек, что опасность реальная, и чтобы они были повнимательнее.
        Она направилась к выходу, а я двинулся дальше и практически сразу наткнулся на Нежану Чермную с бокалом в руке. Она радостно замахала мне, а официант тут же воспользовался случаем, чтобы от неё улизнуть. Не знаю, чем она его так достала, но учитывая её энергичность, бедняге явно пришлось несладко.
        - Госпожа Нежана, - поклонился я.
        - О, господин Кеннер, - защебетала она. - Я так рада вас видеть, так рада! Как ваши успехи?
        - Вполне успешны, - уклончиво ответил я.
        - Ха-ха, - засмеялась она. - Ну, я и не сомневалась. Случайно услышала, что вы тоже подались в горняки. Поздравляю!
        Случайно услышала, как же. Я уже давно понял, что в их компании горняков Нежана выступает кем-то вроде делегата. И очень пробивного - с её неиссякаемой энергичностью она может прогнуть кого угодно. Во всяком случае, сопротивляться ей не так-то просто.
        - Ну что вы, в какие ещё горняки? - возразил я. - Один жалкий золотой прииск ещё не делает меня горняком.
        - К чему эта неуместная скромность, господин Кеннер? - с улыбкой пожурила она. - Не такой уж он и жалкий.
        - Скажу вам совершенно честно, госпожа Нежана: горное дело - совсем не наш профиль. Прииск для нас скорее навязанная обуза, а вовсе не актив.
        - Золото - весьма прибыльная тема, - заметила она.
        - Прибыльная, - согласился я. - При наличии своего прииска, своего аффинажа, а главное - своих покупателей золота.
        Чермная согласно кивнула. С проблемами золотодобывающей отрасли она явно неплохо знакома.
        - Будете и дальше делать аффинаж у Орловских? - деловито поинтересовалась она.
        Ключевой вопрос - если мы собираемся ставить свой аффинажный завод, значит, нам в любом случае придётся расширять добычу, чтобы обеспечить его сырьём. А значит, нам так или иначе придётся влезать в горное дело, отпихивая локтями других.
        - Мы сейчас пытаемся понять, насколько рентабельно делать свой аффинаж для единственного прииска. Если это окажется нерентабельным, придётся работать с Марцином Орловским, деваться нам некуда. Серьёзный завод нам загрузить нечем.
        - Вы же с карлами наладили контакты? Могли бы обогащать их сырьё.
        - У них свои методы очистки - подозреваю, даже получше наших. Да и объёмы у них маловаты. А знаете, госпожа Нежана - вы сейчас подали мне неплохую идею. Возможно, карлы смогут обогащать наш шлих, и возможно, это окажется для нас достаточно выгодным. Большие объёмы они не потянут, так у нас больших объёмов и нет.
        - То есть расширяться вы не собираетесь?
        - Категорически не собираемся, госпожа Нежана, так и передайте всем заинтересованным лицам.
        - Обязательно передам, - ослепительно улыбнулась она. - Ах, да что это я? Единолично заняла хозяина приёма - как невежливо с моей стороны! Не смею вас больше задерживать, господин Кеннер, и прошу простить меня за назойливость.
        Я с улыбкой поклонился в ответ и двинулся дальше. Надеюсь, я смог её убедить, что не собираюсь никому наступать на ноги. Нам ещё не хватало интригующих против нас горняков. Собственно, серьёзных неприятностей они нам сделать не в силах, но на разнообразные мелкие пакости их возможностей вполне хватит.
        - Бери, рад тебя видеть, - я тепло приветствовал Беримира Хомского. - Влада, дорогая, зачем тебе эта дорогостоящая побрякушка? Ты и так прекрасно выглядишь.
        - Пригодится, - смущённо улыбнулась Влада.
        - Дочь хочет, - развёл руками Беримир. - Погоди немного, Кеннер, вот появится у тебя дочь, и ты сам поймёшь, как сложно сказать ей «нет».
        - У меня для этого жена есть, - засмеялся я, - пусть она и говорит. А если серьёзно, Влада - не хочется тебя огорчать, но на всякий случай не очень рассчитывай, что тебе удастся купить эту брошку.
        Они оба вопросительно на меня посмотрели.
        - Несколько номеров получили никому не известные личности, которые похожи скорее на поверенных.
        - Анонимные покупатели! - сразу догадался Беримир. - Князья?
        - Не знаю, но очень даже возможно. Один из князей, не буду называть имя, действительно проявлял интерес.
        На Владу было жалко смотреть.
        - Извини за плохую новость, Влада, - сказал я сочувственно, - но лучше уж узнать сразу. Лена тоже эту блестяшку хочет, и у неё тоже вряд ли получится.
        - Может, следующую можно будет как-нибудь зарезервировать? - с надеждой спросила она.
        - Не уверен, - покачал я головой. - Даже если у нас получится опять достать нужные ингредиенты, я не знаю, как можно убедить компаньона продать такую вещь помимо аукциона. А на аукционе сама видишь что творится.
        Влада грустно посмотрела на немаленькую толпу самых богатых людей княжества и вздохнула:
        - Ничего не выйдет, да, пап?
        - Рано отчаиваться, дочь, - приободрил её Беримир. - Мы рассчитывали на семьдесят тысяч, - сказал он мне. - Но я, пожалуй, смогу поднять до восьмидесяти. Хватит, как ты думаешь?
        - Не знаю, честно, - пожал я плечами. - Лену вы точно обойдёте - не думаю, что она дойдёт хотя бы до семидесяти. А вот насчёт остальных у меня даже мыслей никаких нет. Не расстраивайся, Влада - тебе ведь действительно не очень-то и нужно. А если что, наша мама наверняка не откажется тебе помочь. Ну ладно, мне пора уже начинать, не грустите.
        Я взобрался на подиум и встал рядом с конторкой аукциониста. Никто этого, конечно же, не заметил, разговоры продолжались, и я похлопал в ладоши, чтобы привлечь внимание. Как это обычно и бывает, кто-то подумал, что сейчас положено хлопать, и захлопал тоже, а прочие решили, что раз вокруг хлопают, то им тоже надо. Совершенно неожиданно получив аплодисменты, я не выдержал и засмеялся.
        - Благодарю, но аплодисментов я пока не заслужил, - я с улыбкой поднял руки вверх и дождался, пока не установилась полная тишина. - Дамы и господа, я рад всех вас видеть в нашей скромной лавке. Для тех, кто меня не знает: моё имя Кеннер Арди, и я глава семейства Арди. Интересы нашего семейства лежат в разных областях, но изначально мы артефакторы. Я думаю, что наши мобилки знают даже те, кто никогда не слышал об Арди.
        Лёгкий шум голосов прокатился по комнате. С мобилками все определённо были знакомы.
        - Совсем недавно мы установили связь с народом рифов, которые живут под Рифейскими горами и создают потрясающие вещи из металла и камней. Уверен, что все уже оценили уровень мастера, создавшего эту брошь… позвольте мне представить его. Почтенный Кальцит, прошу вас подняться ко мне.
        Кальцит неловко залез на подиум и застенчиво поклонился. Его смущение ощущалось буквально на физическом уровне.
        - С самого первого момента нашего знакомства я не устаю восхищаться его работами. Кстати, я заметил, что многие дамы обратили внимание на гарнитур моей жены - эти серьги и кулон тоже работа почтенного Кальцита.
        На несчастном Кальците скрестились сразу много задумчивых взглядов, и он слегка поёжился. По сравнению с Ленкиным гарнитуром украшения большинства дам выглядели купленными на распродаже, и женщины это остро чувствовали. Думаю, сразу же после аукциона ему необходимо уезжать в свои Рифеи и прятаться там от заказчиков. Здесь ему покоя точно не дадут.
        - Мы с почтенным Кальцитом подумали и решили: рифы - ювелиры, Арди - артефакторы, так почему бы нам не объединить наши усилия? Мы создали товарищество «Сад камней», и вот перед вами, дамы и господа, первый результат наших совместных трудов: брошь «Рифейская роза»!
        Я взмахнул рукой, и в витрине включилась дополнительная подсветка. Подставка с брошью поднялась вверх и начала медленно вращаться, а на самой броши скрестились лучи. Рубиновый бутон отбрасывал алые отблески, а мелкие бриллианты, изображающие капельки росы, ослепительно сверкали в ярком свете. Дамы, да и не только дамы, не смогли сдержать восхищённые ахи.
        - Позвольте мне, дамы и господа, немного подробнее рассказать о том, что вы видите перед собой. Бутон розы выточен из цельного рубина - только представьте себе эту работу! Превратить цельный камень в бутон из тончайших лепестков - это, безусловно, потрясает воображение!
        - С тем резцом, что подарили мне вы, это было не так уж сложно, - смущённо сказал Кальцит.
        - Не пытайтесь преуменьшить свои заслуги, почтенный, - укоризненно заметил я. - Инструмент очень важен, но гораздо важней рука, которая его держит. Идём дальше, дамы и господа: рубиновый бутон держится на платиновом стебле. Сам стебель, листочки и шипы - это всё платина. Кто-то мог бы подумать, что поверхности каким-то образом придали зелёный оттенок, и ошибся бы. Это неокрашенный сплав платины с несколькими редкими ингредиентами. Замечу, что слово «сплав» здесь не совсем подходит - некоторые из этих добавок не выносят высокой температуры, так что этот металл был получен сложным процессом молекулярной диффузии в монокристалл платины. Если говорить простым языком, стебель этой розы был целиком выращен из металла.
        Я оглядел присутствующих - все слушали меня предельно внимательно. В общем-то, ожидаемо - если человеку предлагают заплатить такие деньги, совершенно естественно, что он хочет узнать, за что.
        - У многих из вас сейчас наверняка возник вопрос - зачем такие сложности? Только для того, чтобы придать платине зелёный оттенок и сделать металлический стебель похожим на настоящий? Нет, дамы и господа, не только! Давайте вспомним, как работают амулеты - например, обычный амулет защиты от пуль, который вы можете увидеть на охранниках в этом зале. Такой амулет работает час, полтора, иногда два, а затем он должен день, а то и больше, лежать и восстанавливать заряд. Любой артефакт тратит энергию, и должен откуда-то её брать. Если владелец амулета не является одарённым, амулету приходится собирать свободную энергию из окружающей среды, и процесс этот совсем не быстрый. Я думаю, вы уже начали догадываться, в чём особенность «Рифейской розы» - она не нуждается в сборе энергии. Или, если сказать точнее, она собирает энергию быстрее, чем тратит, и именно в этом и состоит функция её стебля. И если бы стебель состоял не из этого сплава, то роза полностью тратила бы свою энергию примерно за пятнадцать минут, а затем нуждалась бы в нескольких днях для её восполнения. Но здесь мы приходим к главному вопросу:
так на что же именно она свою энергию тратит?
        Я сделал драматическую паузу. В зале царила полная тишина, никто не отрывал от меня глаз.
        - Мужчинам это может показаться ерундой, но я уверен, что женщины её действие оценят. Собственно, это подробно описано в буклетах, которые получил каждый из вас, но я повторю для тех, кто не любит читать буклеты. Во-первых, «Рифейская роза» нормализует гормональную активность. Если вы будете часто и подолгу её носить, у вас никогда не будет прыщей, угрей, и тому подобных воспалений, а кожа приобретёт приятную бархатистость. Во-вторых, роза нормализует обмен веществ и убирает избыточный вес. Если, конечно, увлечение пирожными будет оставаться в пределах разумного, - я улыбнулся, а в зале послышались смешки. - И наконец, она поможет своей хозяйке меньше уставать и всегда быть в хорошем настроении. Я полагаю, дамы и господа, всё это отвечает на главный вопрос: почему мы просим столько денег всего лишь за брошку, пусть даже очень красивую. А теперь я готов ответить на ваши вопросы, которые у вас наверняка появились.
        По толпе прокатилось лёгкое оживление. Кто бы сомневался, что вопросы будут, и кое-какие, конечно же, с подвохом. А вот и первый - руку поднял Богдан Воцкий, наш конкурент из машиностроителей. Ну, на самом деле не конкурент - с Воцкими мы никак не пересекались, если не считать того, что они в своё время тоже претендовали на четвёртый механический. Но кружок машиностроителей вообще относится ко мне насторожённо. Молодой, наглый, с явной поддержкой князя за спиной - чего от него ждать? Вроде пока старается никому дорогу не переходить, но что будет дальше? Так что враждебности не проявляют, но в свой круг принимать не спешат.
        - Скажите, господин Кеннер, почему такой полезный амулет никто не придумал раньше? Не подумайте, что я сомневаюсь в ваших словах, но неужели до вас это никому не пришло в голову?
        - Разумеется, всё это давно придумали, господин Богдан. Нам пришлось немало потрудиться, чтобы объединить отдельные структуры для получения комбинированного эффекта, но все они уже были разработаны раньше. Такие амулеты не делали вовсе не потому, что это невозможно - их могли использовать только сильные одарённые, которым они просто не нужны. Сильные одарённые и так воздействуют на себя безо всяких амулетов, на инстинктивном уровне. Вряд ли вам когда-либо приходилось видеть Высшую с прыщами или излишним весом, не так ли?
        - Однако я заметил здесь сиятельную Алину Тирину, - он вежливо поклонился Алине. - Со всем уважением, сиятельная.
        - Сиятельной Алине такой амулет, разумеется, ни к чему, - я тоже вежливо поклонился Алине. - Она находится здесь как моя личная гостья.
        - Я тоже участвую в торгах, Кеннер, - она помахала золотой табличкой.
        - Тебе-то эта брошка зачем, Лина? - я настолько растерялся от удивления, что совсем забыл о формальном обращении.
        - Она красивая, - тонко улыбнулась Алина, и лица сразу нескольких женщин непроизвольно приобрели кислое выражение. Мать большого рода бедной, очевидно, не была и ставки могла поднять высоко. Я просто молча закатил глаза.
        - А госпожа Лена тоже будет участвовать в торгах? - подала голос Нежана Чермная.
        Вопрос, которого я ждал, и из-за которого пытался Ленку отговорить от участия. Участие кого-то из своих почему-то всегда наводит на мысли о нечестной игре.
        - Увы, госпожа Нежана, - развёл я руками, - у меня не получилось её отговорить несмотря на то, что я очень старался. Госпоже Лене этот амулет совершенно не нужен, и это даже не вспоминая о возможностях нашей матери. Для неё, как и для сиятельной Алины, это просто очередная красивая блестяшка, - некоторые женщины слегка поморщились. - Но я не могу запретить жене тратить её личные деньги. Могу лишь надеяться, что она не увлечётся и не зайдёт в этом слишком далеко.
        - А ваша жена действительно хочет приобрести эту вещь? - спросил неизвестный мне господин. - Или её цель просто в том, чтобы, так сказать, оживить торговлю?
        То есть в том, чтобы заставить других повышать ставки - довольно оскорбительное предположение. Смысл его, разумеется, дошёл до всех, и на мне скрестилось множество любопытных взглядов. Скандал оживляет любое мероприятие и обычно интересен всем - кроме хозяев, конечно.
        - Господин… - я вопросительно на него посмотрел.
        - Я не отсюда, - коротко ответил тот.
        Всё понятно - представитель какого-то важного лица, который предпочитает остаться неизвестным. Может даже, представитель князя Смоленского - тот ведь очень интересовался предметом аукциона.
        - Я бы вызвал вас на дуэль, достойный, за подобное предположение, но я не хочу омрачать это событие скандалом. Впрочем, я надеюсь, что позже у нас с вами найдётся возможность обсудить ваше заявление подробнее. Оправдываться я, разумеется, не собираюсь. Скажу лишь одно: если бы я вдруг опустился до подобных методов, то подставным покупателем была бы не моя жена, которую прекрасно знают все присутствующие, а кто-нибудь безымянный и никому не известный. Вроде вас, достойный.
        В эмоциях у него ощущалось сильное чувство страха. Скорее всего, это обычный поверенный, который привык иметь дело с купцами и просто не подумал, как подобное предположение воспримет дворянин.
        - Прошу прощения, я ничего такого не имел в виду, - торопливо пробормотал он.
        Я кивнул и отвёл от него взгляд.
        - Ещё вопросы, дамы и господа?
        - У меня есть вопрос, если позволите, господин Кеннер, - послышался бархатистый голос слева. Я обернулся и увидел Асту Соболеву. Когда-то она была Астой Дорич, а потом случилась романтическая история, от которой впечатлительных дам до сих пор пробивает на слезу. История закончилась счастливо - Аста Дорич стала Астой Соболевой и идеалом молодых романтичных дурочек. Случилось это лет так тридцать назад, Аста с тех пор родила двоих детей, но по-прежнему оставалась редкой красавицей.
        - Слушаю вас, госпожа Аста, - галантно поклонился я.
        - Я согласна, что уникальный артефакт стоит таких денег. Но только если он останется уникальным. Не случится ли так, что через некоторое время подобные артефакты появятся в широкой продаже и по совсем другой цене?
        - Прекрасный вопрос, госпожа Аста, - улыбнулся ей я. - Не рискну ничего гарантировать - в жизни случаются самые неожиданные вещи, а я всё же не артефактор, чтобы рассуждать, что возможно, а что нет. Скажу лишь о том, что знаю сам. Как я уже упоминал ранее, этот амулет стал возможным лишь благодаря свойству быстрой подзарядки. Свойство же это обусловлено одним редким кристаллом, который называется Слезой Пожирателя душ. И если слово «слеза» здесь употребляется в поэтическом смысле, то в названии существа нет никакой поэзии. Это название представляет собой совершенно буквальное описание. Из чего нетрудно сделать вывод о том, насколько сложно этот ингредиент получить, и сколько он может стоить. Я очень надеюсь, что эта слеза была не последней, и мы сможем получать эти кристаллы хотя бы изредка, но насчёт широкой продажи можете не беспокоиться. А особенно насчёт другой цены. Пятьдесят тысяч - это последняя цена, за которую мы готовы продать артефакт со слезой Пожирателя. Я сказал «последняя» в том смысле, что если мы сможем продать подобный артефакт всего лишь за пятьдесят тысяч, то он будет последним
изготовленным. Мы найдём для слёз лучшее применение - если сможем их получить, конечно.
        - Господин Кеннер, - поднял руку Тарас Куница, глава небольшого нейтрального семейства, - вы гарантируете, что ношение этого амулета не причинит вреда хозяйке?
        К Тарасу в обществе относились с некоторой иронией, впрочем, довольно добродушной. Он долгое время ходил в холостяках, причём настолько долго, что общество решило, что он никогда не женится, а его племянник уже начал открыто называть себя наследником. Но затем Тарас встретил Людмилу Зуеву, дочь мелкого дворянина, и влюбился без памяти. Что удивительно, девица даже не была красивой, только что не страшной. Сейчас у Людмилы Куницы обозначился заметный животик, а забота Тараса приняла настолько гипертрофированный характер, что общество начало посмеиваться. Племянник ходил мрачный.
        - Понимаю вашу озабоченность, господин Тарас, - кивнул ему я. - Это серьёзный вопрос, и мы отнеслись к нему со всей серьёзностью. Вместе с амулетом покупатель получит два подписанных заключения экспертов. Старший ремесленник Круга Силы Януш Ожеховский исследовал этот амулет и дал заключение, что он действительно выполняет заявленные функции и ничего, кроме них. Сиятельная Милослава Арди проверила эти заявленные функции и дала своё заключение об их влиянии на организм и примерной силе воздействия.
        - Благодарю вас, господин Кеннер, - слегка поклонился мне Куница. - Я полностью удовлетворён вашим объяснением.
        Я обвёл глазами собравшихся - никто больше не изъявлял желания задать вопрос.
        - Если больше вопросов нет, позвольте на этом закончить вступление. Дамы и господа, я уступаю место нашему аукционисту Станиславу Ольшевскому. Прошу вас, почтенный Станислав.
        Аукцион начался бодро - аукционист едва успел взять молоток в руки, как тот самый неизвестный, с которым у меня вышла небольшая размолвка, вскинул руку с табличкой и выкрикнул: «Шестьдесят!».
        - Однако! - удивился почтенный. - За всю мою карьеру не припомню такого решительного начала аукциона. Номер сорок восемь предлагает шестьдесят тысяч - желает ли кто-нибудь возразить?
        - Шестьдесят пять, - негромко сказала Алина.
        - Сиятельная, - поклонился ей аукционист. - Номер двадцать два предложил шестьдесят пять тысяч. Дамы, господа?
        - Семьдесят! - поднялась рука с табличкой.
        - Семьдесят тысяч от номера тридцать один. Будут ли новые предложения?
        Я тихонько подошёл к Ленке.
        - Я даже не успела ни одной ставки сделать! - вполголоса пожаловалась она.
        - Вот не надо было выходить замуж за бедняка, - философски заметил я.
        - Не насмехайся, Кени, а то и в самом деле променяю тебя на богатого, - она шутила, но голос у неё был грустный.
        - Не печалься, милая, - сочувственно сказал ей я. - Закажу тебе брошку у Кальцита. Тебе же этот артефакт всё равно бесполезен - ну и зачем тебе такая дорогущая безделушка? Кальцит сделает ничуть не хуже, только без слезы Пожирателя.
        - Что б ты понимал, Кени, - печально сказала Ленка. - Ну ладно, закажи.
        Тем временем ставки поднялись до восьмидесяти шести. Беримир промелькнул со ставкой семьдесят восемь и на этом вышел из гонки. Скорость, однако заметно уменьшилась - народ добавлял по две-три тысячи.
        - Девяносто четыре тысячи от номера тридцать девять, - объявил аукционист. - Девяносто четыре раз… Девяносто четыре два…
        - Сто, - веско уронил ещё один неизвестный мне господин. Среди новгородских дворян такого лица точно не было. Во всяком случае, среди гербовых дворян - молодое дворянство я знал гораздо хуже. Возможно, он был из молодых, но что-то в его внешности всё же намекало на поверенного.
        - Сто пять, - ещё одна незнакомая личность.
        - Я, случаем, не сошёл с ума? - озабоченно шепнул мне Кальцит.
        - Да я и сам такого не ожидал, - шепнул я в ответ.
        После ста тысяч остались только трое незнакомцев, но торговля продолжалась недолго. Для двоих из них лимитом было, по всей видимости, сто десять, и после того как номер сорок восемь увеличил ставку со ста десяти до ста двенадцати, аукцион закончился.
        - … Сто двенадцать три! - объявил аукционист, ударив молотком. - Дамы и господа, наш аукцион завершён! Победил номер сорок восемь со ставкой сто двенадцать тысяч гривен. Господин Кеннер, моя работа закончена.
        - Благодарю вас, почтенный! Дамы и господа, давайте поаплодируем почтенному Станиславу, который так мастерски провёл этот аукцион, и нашему счастливому победителю.
        Раздались жидкие аплодисменты. Аукционист с достоинством поклонился. Счастливый победитель с номером сорок восемь стоял с совершенно невозмутимым выражением лица, и я окончательно убедился, что это всего лишь представитель. Человек, потративший такую чудовищную сумму, вряд ли смог бы сдержать эмоции - во всяком случае, эмпат обязательно что-нибудь бы заметил. А для того, кто по доверенности тратит чужие деньги, это всего лишь привычная работа.
        Ну что же - неплохо начали. Уже представляю, что завтра напишут газеты. Кальцит выглядит совершенно обалдевшим и на все вопросы отвечает невпопад.
        Глава 10
        - Я до сих пор не могу в это поверить, - немного нервно сказал мне Кальцит. - Никак не могу привыкнуть к мысли, что это всё на самом деле, а не во сне. Я ведь и в пятьдесят тысяч не особо верил.
        Мы обедали вдвоём в отдельном кабинете «Ушкуйника». Вообще-то, разговаривать о чём-то серьёзном до десерта было не принято, но Кальцит был определённо не в состоянии говорить о чём-то другом.
        - Сказать по правде, Кальцит, я сам до сих пор не верю, - признался я. - Мы, конечно, громко заявляли, что цена может подняться и до ста тысяч, но мы и сами не принимали это всерьёз. Мне и про начальные-то пятьдесят тысяч многие говорили, что покупателей не будет. Сто двенадцать - эта цифра далеко за пределами моих самых фантастических ожиданий. Да и не только моих. Вы, кстати, не смотрели утренние газеты?
        - Нет, - немного виновато ответил Кальцит. - У меня как-то не сложилась привычка читать газеты, я их и в Рязани не читал.
        - Они там просто в истерике бьются. Уже успели раскопать имя покупателя, но это оказался поверенный, который занимается разными деликатными поручениями. Имя клиента он, разумеется, не сообщил, но и так ясно, что это, скорее всего, кто-то из правителей.
        - Почему вы так думаете? - удивился Кальцит.
        - А кому ещё надо участвовать анонимно? Для обычного дворянина, я уж не говорю про купца, проиграть в таком аукционе незазорно. Даже сам факт, что он участвовал в аукционе с начальной ставкой пятьдесят тысяч, уже достаточно поднимает репутацию. Зато для князя проиграть другому князю будет унижением. Князь будет участвовать анонимно, чтобы в случае проигрыша сделать вид, что его это вообще не интересовало. А победителя мы, кстати, скоро узнаем - где-то эта брошка обязательно ведь покажется. Да, совсем забыл вам сказать: покупатель сегодня утром внёс шестьдесят две тысячи остатка, так что продажа состоялась.
        Кальцит потряс головой, всё ещё пытаясь уместить в себе этот факт.
        - Тому торговцу, который исчез, - вдруг вспомнил он старые дела, - мы дали три украшения с условием оплаты пятьсот гривен за штуку. Интересно, за сколько он смог их продать?
        - Вряд ли сильно дороже, - усмехнулся я. - Если бы он выручил за них действительно много, обязательно отдал бы вам эти полторы тысячи в обмен на новые украшения. Но на самом деле он мог и полутора тысяч не выручить. Репутация значит очень много и, начиная с определённой границы, действительно конвертируется в деньги. Безымянному торговцу с улицы никогда не заплатят столько, сколько легко заплатят нам. И, к слову об аукционе - учитывайте, что немалую прибавку к цене дало официальное заключение моей матери, которое она никогда не стала бы делать для кого-то другого.
        - Я с самого начала верил, что с вами мы сможем продавать гораздо успешнее, - кивнул Кальцит. - А вчера окончательно в этом убедился.
        - Ну, не всё так плохо, Кальцит, - возразил я. - Ваше имя уже узнали, и вы начинаете приобретать собственную репутацию. Ещё десяток проданных украшений, и вы вполне сможете продавать их сами. Для простых украшений без артефактной составляющей мы вам не нужны.
        - Нет, я лучше буду работать с вами, - в ужасе замотал головой Кальцит.
        - Ну, начали мы действительно неплохо, так что не могу не приветствовать ваше решение, - согласился я. - Кстати, о простых украшениях - моя жена очень расстроилась, что не смогла купить ту брошку. Возможно ли заказать у вас что-нибудь похожее? Без всяких слёз Пожирателей, конечно, и с достойной оплатой.
        - Хорошо, что вы напомнили, - Кальцит полез за пазуху и достал небольшую резную шкатулку. - Я изготовил брошь, чтобы дополнить гарнитур госпожи Лены, прошу вас принять её в подарок.
        Я открыл шкатулку и вновь поразился великолепной работе. Однако, интересный момент - не здесь же он её изготовил? Разумеется, он привёз эту брошку из Рифеев, однако до аукциона решил не отдавать. Впрочем, не стану осуждать его за сомнения - я ведь и сам пока что не вполне ему доверяю. Доверие партнёра нужно зарабатывать, и мы с ним пока только в начале пути.
        - Благодарю вас, Кальцит, - с чувством сказал я. - И от себя, и от имени жены - могу вас заверить, что она будет действительно благодарна.
        Сказать по правде, я бы предпочёл эту брошь просто купить и не забивать себе голову заботами об ответном подарке. Но предлагать деньги за подарок будет, пожалуй, оскорбительным, так что мне не остаётся ничего, кроме как смириться.
        - Однако аукцион уже в прошлом, а нам с вами пора возвращаться к обычным заботам, - продолжал я. - В частности, нам с вами необходимо решить два серьёзных вопроса. Во-первых, о будущих продажах. Я бы хотел продавать одно-два украшения в месяц. Не столь уникальных, и с простой артефактной составляющей, вроде блеска глаз или приятного румянца. И, разумеется, дешёвых - ну, относительно дешёвых, - десять, максимум пятнадцать тысяч за штуку. Собственно, мы с вами обсуждали эти планы.
        - Это возможно, - подтвердил Кальцит. - Но мы могли бы делать и больше, чем одно-два в месяц.
        - Ни в коем случае, - отказался я. - Больше не надо, и следите за тем, чтобы больше и не было. Спрос ограничен, и мы должны поддерживать предложение на чуть меньшем уровне. Ни в коем случае нельзя допустить насыщения рынка. Ну, с этим всё понятно, а вот какие у нас перспективы насчёт уникальных артефактов со слезой?
        - Ходящие добывают всего три-четыре слезы в год, но почти все они уходят карлам в обмен на сатураты. Без сатуратов племя не может обойтись, так что нам с вами много слёз не достанется. Сколько бы мы за них ни предложили, их просто нет. Мы можем рассчитывать, скажем, на одну слезу раз в два года. Если очень повезёт - раз в год.
        - Ну, это не так уж плохо, - заметил я. - Для уникальных украшений этого хватит. Другое дело, что мы могли бы найти для слёз и другое применение.
        - Слёз нет, - повторил Кальцит. - Даже эта досталась нам, можно сказать, случайно, и мне пришлось за неё порядком поунижаться. Я не знаю, как их умудряются добывать Ходящие, но я не сомневаюсь, что они просто не смогут добывать больше.
        - Как их добывают, более или менее понятно, - махнул я рукой. - Скорее всего, снимают со стволов Пожирателей. А вы, кстати, сами-то Пожирателей видели?
        - Нет, конечно, - он с удивлением посмотрел на меня. - В нашем клане кое-кто пытался подсмотреть секреты Ходящих, но назад никто не вернулся. А почему вы спрашиваете?
        - У вас на фресках Пожиратели выглядят немного не так, как я помню. Вот мне и интересно - это какой-то другой вид Пожирателей или художник просто нарисовал их неправильно?
        - Вы что - видели Пожирателей? - потрясённо спросил Кальцит. - И при этом выжили?
        - Выжить там не такая уж проблема, - небрежно объяснил я. - Проблема уйти оттуда. Понимаете, их слуги загоняют всех к ним и никого не выпускают обратно. Сами по себе мы с вами Пожирателям неинтересны, но их слуги слишком тупые, чтобы это понимать, и уйти оттуда не позволят. Однако они дежурят только у тех проходов, возле которых могут появиться какие-то существа. Я думаю, ваши Ходящие нашли дырку вниз или, наоборот, на верхние уровни. Скорее всего, дырку наверх, иначе через нижнюю дырку кто-нибудь из ваших смог бы вернуться. Спускаются туда по верёвке, и по этой же верёвке возвращаются обратно.
        - То есть если бы мы нашли такой проход, то могли бы сами добывать слёзы? - немедленно оживился Кальцит.
        - Я всё же не советовал бы вам пытаться самим добыть слёзы, - покачал головой я. - Если двигаться по стеночке, то там вполне безопасно, но я не знаю, как отреагируют Пожиратели, если начать что-то отковыривать от стволов. Наверняка у ваших Ходящих есть и другие секреты кроме заветной дырки.
        - Наверняка есть, - со вздохом согласился Кальцит. - Скажите, господин Кеннер - а каким образом вы сумели побывать там, куда и подгорники-то боятся спускаться?
        - Это совсем неинтересный вопрос, - улыбнулся ему я. - Давайте лучше продолжим о наших с вами делах. Теперь второй вопрос: у вас сейчас появились свободные деньги, и вы можете самостоятельно заказывать нужные вам товары. Напомню, что мы специально для вас создали некоммерческую торговую компанию «Сундук изобилия».
        - То есть мы должны покупать всё через них? - переспросил Кальцит.
        Почему нужно одно и то же объяснять по десять раз? Это люди настолько тупые, или же я просто не в состоянии внятно излагать свои мысли?
        - Нет, конечно, Кальцит, - терпеливо сказал я. - Компания создана для вашего удобства, но вы не обязаны заказывать именно там. «Сундук изобилия» - это некоммерческая компания, так что через них вы просто сможете покупать гораздо дешевле. Но если вы захотите купить что-то в другом месте, то вам никто этого не запретит. Это ваши деньги, и вы имеете право тратить их как хотите.
        - Понятно, - пробормотал он.
        - Мы предварительно договорились с лесными о выведении пород скота и пищевых растений, пригодных для разведения в условиях пещер, так что можете приступать к разработке своих требований.
        - А если мы не станем заказывать никакого выведения? - осторожно осведомился Кальцит.
        - Не станете? - удивился я. - Ну, вообще-то, ничего страшного не случится. Мы тогда закажем это для себя, моё баронство тоже заинтересовано в новых сортах и породах. Без заказов лесные уж точно не останутся. Но мне довольно странно это слышать - помнится, Норит рассказывал мне, что вам совершенно необходима определённая самодостаточность, потому что вас никак не устраивает перспектива критической зависимости.
        - Да, необходима, - уклончиво ответил Кальцит, - но вопрос об этом пока решается.
        - То есть ваш клан не желает за свой счёт решать задачи всего племени? - наконец до меня дошла суть проблемы.
        - И это тоже в первую очередь, - вздохнул Кальцит. - Но в целом это действительно сложная проблема, господин Кеннер. У старейшин пока нет согласия насчёт направления будущего развития, и у тех, кто возражает против сотрудничества с вами, тоже имеются веские доводы.
        - Доводы насчёт зависимости от наружников? - уточнил я.
        - Прежде всего это, - согласно кивнул он.
        - Автаркия - это дело дорогостоящее, Кальцит. Чем более развито общество, тем большее количество людей требуется для поддержания самодостаточности. В случае небольшого племени, такого, как ваше, самодостаточность достигается только примитивностью хозяйства. Если вам хватает грибов, и они вас устраивают, то вам наружники, пожалуй, и не нужны.
        - У нас не хватает места для плантаций, - признался Кальцит.
        - Защищённого места? - уточнил я. - Так-то в пещерах места достаточно, но предположу, что в открытых областях ваши грибы жрут либо слизни, либо чистильщики, так?
        - И те и те, - подтвердил он, глядя на меня с искренним изумлением. - Откуда вы всё это знаете?
        - Говорю же, бывал в ваших краях, - отмахнулся я. - Стало быть, вам нужно либо усложнять ваши пищевые цепочки, либо вводить контроль рождаемости.
        - Контроль рождаемости исключён, - мрачно сказал Кальцит.
        - Значит, вам нужны новые источники продуктов. Но всё же не понимаю - я предлагал вам через Норита вариант с минимальной зависимостью от княжества через выведение новых подземных сортов и пород. Что старейшин в этом варианте не устроило?
        - Они опасаются, что дело всё равно кончится тем, что мы станем подданными князя. Я тоже опасаюсь, кстати.
        - Если уж так ставится вопрос, то что плохого в том, чтобы стать подданными? Ведь на самом деле обязательства взаимны. Как подданным, вам невозможно обрубить поставки - вы будете полноценно пользоваться всеми плодами разделения труда. Заниматься только тем, что у вас получается лучше всего. При этом нашествие наружников вам никак не угрожает - к вам могут зайти только сильные Владеющие.
        - Князь может заставить нас что-то делать, - неуверенно возразил Кальцит. - Добывать какие-то ископаемые, или ещё что-нибудь в этом роде.
        - Добывать он вас ничего не заставит, поверьте, - усмехнулся я. - Наоборот, княжество ограничивает добычу ископаемых. Зачем заставлять вас, когда можно просто выдать лицензию на добычу тем же Чермным, и они радостно выкопают что угодно? Я могу дать вам один совет - не пытайтесь поставить княжество в критическую зависимость от себя, и у вас не будет никаких неприятностей. Опасение зависимости работает ведь в обе стороны.
        - Что вы имеете в виду? - заинтересовался он.
        - Например, представим такую ситуацию: вы начинаете поставлять какой-то интересный сплав, вдруг оказывается, что он имеет важное военное применение, и через некоторое время от этих поставок начинает зависеть обороноспособность княжества. От подданных подобная зависимость приемлема, но если вы при этом вдруг вспомните, что вы сами по себе, а наружники сами по себе, и начнёте шантажировать князя прекращением поставок, дело кончится плохо. Если вы хотите сохранить дистанцию - не пытайтесь влезть в критические поставки.
        - Я понял, что вы имеете в виду, - медленно кивнул Кальцит, о чём-то размышляя. - Это действительно стоит обдумать. И всё взвесить. Я думаю, к какой-то форме сотрудничества мы так или иначе придём.
        - Да я в этом и не сомневаюсь, - хмыкнул я. - Я же пробовал ваши грибы. У вас до голода дело даже не дойдёт, просто очень скоро ваши люди, Кальцит, больше не захотят их есть. А глядя на них, и другие кланы начнут давить на своих старейшин. Подумайте как следует - подданство, тем более такое формальное, даёт вам массу преимуществ, не накладывая серьёзных обязательств.

* * *
        Драгана сидела на цветастом ковре и неторопливо прихлёбывала из пиалы зелёный чай с молоком. Ковёр был на удивление пушистым и чистым, чай был очень неплох, и настроение у Драганы было под стать.
        - То есть ты ута? - спросила Драгана у гостеприимного хозяина. - Я так понимаю, по-нашему это значит жрец. Богам молишься?
        - Нет, - покачал головой тот. - Молится дебилала, а я ута.
        - Нет? - удивилась Драгана. - Но ты сам с богами как-то же общаешься?
        - Нет, - опять отказался тот. - С богами пшур общается. А я ута.
        - Надо же, как сложно у вас[13 - У племён Гиндукуша действительно существовало разделение жрецов по функциям. Ута - это верховный жрец или, в отдельных случаях, старший жрец большого племени. В его функции входили присутствие на публичных церемониях, жертвоприношения и исполнение определённых ритуальных танцев. Помощником уты, возносящим молитвы, являлся дебилала, а шаманские функции были возложены на пшура.], - поразилась Драгана.
        - И ведьма рассказывает мне про сложности? - саркастически хмыкнул жрец. - Ты ведь ведьма, верно?
        - Я бы так не сказала, - задумалась Драгана. - Но нашу систему у меня вряд ли получится тебе объяснить, так что проще, наверное, считать меня ведьмой.
        - Ну вот, а ты говоришь, что у нас сложно.
        - Не то чтобы совсем сложно, - признала Драгана. - Но некоторые вещи у вас ставят меня в тупик. Вот, к примеру, меня всю дорогу пытаются либо изнасиловать, либо в рабство продать, а чаще совместить. Я уже со счёта сбилась, сколько рук и ног переломала. Наверное, скоро уже начну просто убивать, а то до ваших всё никак не доходит. Но здесь меня почему-то никто насиловать не собирается, ты вот даже в гости позвал. Почему?
        - Это Прасун, - пожал плечами жрец. - Мы, прасунцы, мирный народ. Нам не нужно убивать, чтобы добиться уважения, мы избраны богами.
        - А соседи, которым нужно убивать - им этого хватает, чтобы вас уважать? - с любопытством спросила Драгана.
        - Не всегда, - вздохнул жрец. - У нас бывают проблемы с соседями, приходят грабить иногда. Но они признают, что нас избрали боги. А весь Прасун признаёт клан Касем, все вожди происходят из нашего клана.
        - А как именно вас избрали боги? - немедленно заинтересовалась Драгана. - Я ведь как раз и путешествую, чтобы узнавать разные такие вещи. Мелкие детали порой приносят большие знания… ах, как хорошо я сказала!
        - Это давняя история, её все знают, - веско сказал ута.
        - Мне-то откуда её знать? - лениво возразила Драгана. - Я и не знаю.
        - Недостойно гордиться невежеством, - строго указал жрец.
        Драгана смешливо фыркнула на это заявление, даже не подумав оскорбиться.
        - Расскажи, ута, - с улыбкой попросила она. - Рассей светом своей мудрости тьму моего невежества.
        Жрец в её просьбе никакой издёвки не уловил, и, немного помолчав со значительным видом, степенно начал рассказ[14 - Здесь жрец рассказывает реальную легенду горцев Прасуна, приведённую в работе Л. Эйдельберга «Некоторые мифы и гимны Паруни». Немного в другом варианте она также упоминается в работе П. Сноя «Кафиры. Формы экономики и духовной культуры».]:
        - Давно это было, ещё когда Мара спускался к людям и учил их разным вещам. Клан Касем тогда ничем не выделялся. Уважали нас, конечно, но всё равно мы были просто одним из кланов. И была у вождя клана юная дочь, прекрасная Со?гад, - жрец сделал многозначительную паузу, глядя куда-то вдаль. - И вот однажды, когда она жила на летнем пастбище со своими семью братьями, Мара спустился к ней в образе белого барана и овладел ею.
        - Это ещё как? - поразилась Драгана. - Вот просыпается девица и обнаруживает, что на неё залезает баран с самыми гнусными намерениями. А она вместо того, чтобы прогнать наглое животное пинками, или хотя бы заорать, просто раздвигает ноги. Она идиотка или у вас это считается нормальным?
        - Это бог был, - терпеливо указал ута.
        - А она-то откуда это знала? Или этот баран сразу ей представился: «Спокойно, Зульфия, я бог»?
        - Её Со?гад звали, - с видом безграничного терпения поправил её жрец.
        - Да неважно, как её звали. Ты сам представь, как это было. Да любая нормальная девка от такого крик бы подняла. Семь братьев там у неё, говоришь? Вот они на крик с дубьём и сбежались - а дальше что? Свечку держали для барана?
        - Что ты можешь знать о богах, женщина? - раздражённо вопросил жрец. - Я говорю, что так было.
        - Да где уж мне что-то знать о богах, - саркастически усмехнулась Драгана. - Ладно, не злись, ута. Я просто понять не могу - ну хорошо, пусть девка дура. Любой баран ей богом назвался, она и ноги врозь. Но богу-то это зачем - ему бараном привычнее, что ли? А может, ваш Мара тоже из зверобогов? - вдруг задумалась Драгана. - Но тогда зачем ему человеческая девка? Шёл бы на пастбище овец валять. Хотя ты же вроде сказал, что дело как раз на пастбище было - может, эта ваша Со?гад просто за компанию с овцами пошла?
        - Ты слушать будешь или нет? - жрец начал терять терпение.
        - Всё, всё, слушаю, - согласилась она.
        - Когда братья увидели ребёнка…
        - Сразу и родила? - удивлённо подняла бровь Драгана. - Хотя, с другой стороны - чего тянуть? Молчу, молчу, рассказывай.
        - … они решили, что отцом мальчика был один из них, и стали этого брата убивать.
        - Быстро у вас в плане правосудия, - уважительно заметила Драгана. - Наши сутяги здесь бы с голоду перемерли.
        - Но они с сестрой обнялись и их скрыло цветное облако, а оружие братьев ничего сделать не могло.
        - Обнялись, говоришь? - понимающе хмыкнула Драгана. - Может, там и впрямь что-то было. Допустим, девчонке понравилось, вот она и решила продолжить, а братец и не прочь посодействовать.
        - А ребёнка покрыло сияние, и тогда все поняли, что он родился от бога, - жрец вздохнул. - И кому я всё это рассказываю?
        - Да ладно тебе, ута, мне в самом деле интересно. Я просто пытаюсь понять, что там на самом деле было, а что уже после понаврали. Здесь, похоже, порядком присочинили.
        - Наши легенды правду говорят, - возмутился жрец.
        - Я верю, - покладисто сказала Драгана. - А дальше что-нибудь ещё было?
        Жрец немного помолчал с кислым видом, но потом всё-таки решил досказать:
        - Потом девушка бросилась в озеро…
        - Зачем бросилась? - не поняла Драгана. - Вроде ведь уже разобрались, что это бог пошалил. Девчонка не виновата - кто бы устоял против белого барана?
        Жрец проигнорировал её вопросы.
        - … а отец девушки бросился в озеро вслед за ней.
        - Ещё и отец откуда-то взялся, - негромко прокомментировала Драгана, закатив глаза. - Она же с братьями там была?
        - Это уже позже было, - терпеливо объяснил жрец, уже смирившись с тем, что слушать его молча она не будет. - Отец попал на тот свет, где Мара научил его молиться и творить суд. Потом он подарил отцу девушки волшебную одежду и отправил обратно в мир живых. И повелел людям почитать девушку Со?гад и её сына, которого назвали Химинду. А отец девушки надел эту волшебную одежду и переспал с её матерью, и они оба стали молодыми.
        - У нас, когда переспать хотят, одежду обычно снимают, а не надевают, - заметила Драгана. - Вообще непонятно, как вы с такими странными сексуальными обычаями как-то ещё умудряетесь размножаться. Но в целом история интересная, да. А дальше там что было?
        - А дальше всё, - с некоторым облегчением ответил жрец. - От Химинду и пошёл клан Касем. Потому и вожди всегда из клана Касем, и жён Мара тоже из нашего клана берёт.
        - Понятно, - задумчиво сказала Драгана, хотя по её тону было очевидно, что понятно ей далеко не всё. - Слушай, ута, а разве у вас не Имра на том свете всем заправляет?
        - У нас в Прасуне его Марой зовут, а не Имрой, - с достоинством ответил тот.
        - Так значит, смертью как раз Мара и ведает, - понимающе кивнула Драгана. - Знаешь, ута, я тебе сейчас одну новость скажу. Правда, этой новости уже пара тысяч лет, но никогда ведь не поздно узнать что-нибудь новенькое. В общем, Мара сейчас женщина и зовётся Мореной.
        Жрец ничего не сказал, но посмотрел на неё с явным недоверием.
        - Ну может, она вам и не стала говорить, чтобы не смущать вас излишним знанием, - пожала плечами она. - Ей же, по большому счёту, никакой разницы, в какой форме вам являться. Но жён она у вас точно брать не станет, даже не надейся. И в овцу она тоже не превращается, так что не давай воображению особо разгуляться, когда о ней говоришь. Так-то она к смертным нормально относится, но сердить её я бы не рискнула. Даже я бы не рискнула.
        - Откуда ты это знаешь? - хмуро спросил жрец.
        - Приходилось с ней встречаться, - туманно ответила Драгана.
        Глава 11
        - Арди! - окликнула меня Мина Золотова, когда я устраивался за столом. - Что это за новый предмет у нас будет?
        - А я откуда знаю? - удивился я вопросу.
        - То есть тебе название «Непрямые воздействия» ничего не говорит? - настаивала она.
        - А тебе?
        - Мне ничего, - ответила она, выжидающе глядя на меня.
        - Вот и мне точно так же, - поставил я точку в обсуждении.
        Дверь снова хлопнула, запуская Анету Тирину, которая на ходу сосредоточенно копалась в своём рюкзачке.
        - Всем привет, - обратила она внимание на присутствующих. - Кеннер, Лена, привет, как дела?
        Она устроилась за соседним столом с Ленкой, продолжая что-то озабоченно разыскивать в глубинах рюкзачка. Женщины не зря предпочитают маленькие сумочки - чем больше сумка, тем больше риск, что нужная вещь уйдёт в донные отложения.
        - А кстати, Кеннер, - Анета вдруг вспомнила про меня, - что это за воздействия такие?
        - А почему ты это у меня спрашиваешь?
        - Ну, их же Максакова вести будет, а ты вроде с ней знаком.
        - То есть ты считаешь, что мне нужно было бежать к ней и спрашивать: «Сиятельная Анна, а что такое вы будете у нас вести?»
        - Нет, ну зачем прямо так уж в лоб, - слегка смутилась она.
        - У меня с Максаковой знакомство исключительно деловое, она мне не подруга, знаешь ли, - с лёгким раздражением сказал я. - А ты-то сама почему у Алины не спросила?
        - Да вот не спросила.
        Анета потеряла ко мне интерес и о чём-то зашепталась с Ленкой. Опять хлопнула дверь, и в аудиторию всей семьёй ввалились Сельковы. Устроившись за столами, они тут же обратили внимание на меня:
        - Кеннер, - обратилась ко мне Дара, - можешь в двух словах рассказать, что это за предмет?
        - Да вы что как с цепи сорвались, - я страдальчески закатил глаза. - Что вы все от меня хотите? Откуда мне это знать?
        - Да страшно как-то, - виновато отозвалась Дара. - Девчонки с пятого курса говорили, что лучше уж Генрих, чем это. А ты мог бы узнать у преподов, тебе не отказались бы рассказать.
        - Нет, я не мог бы ничего узнать, - уже довольно раздражённо ответил я. - Либо я нормальный студент, либо я привилегированный студент, понимаешь?
        - Не понимаю, - призналась она.
        - Сегодня я задаю вопросы, на которые обычному студенту не ответят, завтра я прошу Менски обращаться со мной полегче, послезавтра я на экзамене требую билет попроще. Многие и так наверняка подозревают, что я свои оценки заслужил не совсем честно, а если я получу хоть какие-то послабления, то эти подозрения тут же превратятся в уверенность.
        - А тебе разве не всё равно кто что думает? - в замешательстве спросила Дара
        - Нет, конечно, не всё равно. Это вопрос репутации. Да и вообще, я не хочу, чтобы так думали - мы свои оценки «превосходно» заработали честно.
        От Ленки донеслось ощущение сомнения - она в честности наших оценок как раз была не вполне уверена. Из-за нашей связи мы могли делить учёбу, и фактически, учить только половину материала - собственно, только благодаря этому у меня и хватало времени на учёбу. Я пытался убедить её, что оцениваются знания, а раз знания у нас есть, то и оценка честная, но полностью её сомнения так и не развеял.
        - Кончайте трястись, что вы в самом деле, - недовольно добавил я. - Через десять минут всё узнаем. Да и не думаю я, что всё будет так уж страшно. Вы что - ещё не поняли, как здесь дела делаются? Преподы сначала ужаса подпустят, а потом внимательно смотрят, кто пугается.
        Студенты продолжали собираться, но ко мне больше никто не приставал - скорее всего, остальные просто не чувствовали себя со мной настолько свободно, чтобы лезть с вопросами. Однако в эмоциональном фоне напряжение ощущалось достаточно явно. А ещё, как оказалось, народ очень нервничал оттого, что вести предмет будет Высшая. Я давно уже привык относиться к Высшим как к обычным людям, но мои однокурсники, по всей очевидности, воспринимали их совсем иначе.
        Наконец, одновременно со звонком, дверь открылась, и в аудиторию решительным шагом вошла Анна Максакова. Студенты вскочили.
        - Здравствуйте, студенты, - она обвела всех строгим взглядом. - Садитесь. Меня зовут Анна Максакова, я Владеющая одиннадцатого ранга, и я буду вести у вашего курса предмет, который называется «Непрямые воздействия» - довольно туманное название, должна признать. А сейчас первым делом давайте проведём перекличку - я познакомлюсь с вами, да заодно и проверю, не нашёлся ли на курсе кто-нибудь настолько наглый, чтобы пропустить моё занятие.
        «Надо же, как изящно сформулировано», - с уважением подумал я. Ни малейшей угрозы высказано не было, но я уверен, что стопроцентная посещаемость её занятий отныне гарантирована. Впрочем, не знаю, как на других факультетах, а на боевом от привычки прогуливать надёжно излечивали ещё на первом курсе. Менски всегда охотно занимался с прогульщиками.
        Перекличка прошла быстро и без всяких неожиданностей. Я ощутил волну паники от Анеты, когда очередь дошла до неё - похоже, она знала о сложных отношениях Максаковой с Алиной, - но та не проявила к Анете ни малейшего интереса. Может, действительно оставила прошлые раздоры позади, а может, просто не поняла, что Анета правнучка и наследница.
        - Итак, студенты, - заговорила Максакова, покончив с процедурой знакомства, - вы наверняка задаётесь вопросом - о чём вообще этот предмет? Прежде чем ответить на него, давайте сначала ответим на другой вопрос: в чём слабость непосредственных воздействий с помощью конструктов? Арди?
        - Легко обнаружить, легко противодействовать, - ответил я не задумываясь.
        - Правильный ответ, - кивнула Анна. - Правда, с очевидной оговоркой: при условии более или менее близкого ранга. Причинить конструктами какой-то вред противнику того же ранга можно разве что случайно. Собственно, именно на этом основана аттестация младших рангов, и именно поэтому вы на боевой практике не в состоянии сделать что-то друг другу конструктами.
        - Про Арди с Менцевой только помолчим, - тихонько буркнул Иван, однако Максакова его расслышала.
        - Верное замечание, Сельков, - заметила она. - С Арди и Менцевой я имела возможность познакомиться лично, и лично убедилась, что они уже сейчас являются Владеющими достаточно высокого ранга. Аттестацию они не пройдут исключительно по формальным причинам - лишь потому, что знают не все конструкты из списка обязательных. Так что совершенно неудивительно, что вам не удаётся с ними справиться. Однако вернёмся к теме разговора. Двое Владеющих одного ранга могут очень долго обмениваться конструктами без малейшего результата. Более выносливый в конце концов победит, но сражения Владеющих крайне редко проходят в такой форме. Для младших рангов, которые в недостаточной степени освоили волевые построения, практически единственной возможностью добиться победы являются непрямые воздействия. Но могу вас заверить, что даже Высшие непрямыми воздействиями отнюдь не пренебрегают - именно они позволяют получить максимальный результат при минимальных затратах. Вы что-то хотите сказать, Кеннер?
        - Генрих Менски очень любит запустить камень из-за спины или сделать ямку под ногой, - заметил я.
        - Да, формально это можно было бы назвать непрямым воздействием, - согласилась Максакова. - Однако эти способы ближе скорее к непосредственному воздействию, и именно так мы их и классифицируем. Например, в случае той же ямки в земле конструкт строится настолько близко к объекту, что итоговое воздействие лишь формально отличается от прямого. Полагаю, что и Менски в этом случае использует всё-таки не конструкт, а волевое построение. Мы же будем рассматривать такое построение конструкта, когда объект затрудняется ему помешать, а чаще вообще его не замечает. Например, в горах вы можете, связав противника боем, незаметно для него запустить камнепад. На болоте можно заставить противника отшагнуть прямо в трясину. В лесу - свалить на него дерево. Можно приманить ядовитых змей или каких-то опасных животных. Необязательно даже ведь делать что-то смертельное, достаточно просто отвлечь. Для иллюстрации расскажу вам одну поучительную историю: возможно, вы слышали про кровавое дерево, которое произрастает только на Севере, в местах высокой концентрации Силы, и которое очень трудно добыть. Древесина у него
нежно-розового цвета, чрезвычайно приятная на ощупь, из неё делают очень дорогую мебель. Однако мало кому известно, что это дерево имеет два цикла развития. На первом цикле это куст, который может передвигаться со скоростью медленно идущего пешехода и стрелять колючками, моментально парализующими жертву. Если удаётся парализовать несколько жертв, куст разделяется. После этого куст укореняется в ещё живом существе, одна из веток куста образует ствол дерева и начинает стремительно расти, а остальные ветви отмирают. Некоторые верят, что розовый цвет древесины получается от выпитой крови, хотя это, разумеется, не так. Кстати, Лена - у вас такой мебели нет?
        - Нет, и никогда не будет, - с отвращением сказала Ленка.
        - Некоторых происхождение древесины не смущает, а другие, наоборот, считают это достоинством. Но я вас понимаю. Так вот, вернёмся к нашей истории: когда-то очень давно в тех местах столкнулись две дружины. Более слабая уже не один день отступала, а другая её преследовала. Перспективы у отступающих вырисовывались довольно печальные, однако её Владеющие нашли оригинальный выход. Они сумели подманить и запечатать в деревянных ящиках почти сотню таких кустов. Ночью эти ящики незаметно подтащили поближе к месту ночёвки второй дружины и открыли, а утром добили выживших. Кстати, Кеннер - как вы относитесь к таким методам ведения боевых действий?
        - Зависит от того, кто именно такие методы использовал, - пожал я плечами.
        - Практикуете двойную мораль? - с интересом посмотрела на меня Максакова.
        - Мораль у меня одна, Анна, - отказался я. - А с моральной точки зрения я такие вещи вообще не рассматриваю. Бой - это не спортивное состязание. Допустимо всё, что ведёт к победе.
        - Ну, пожалуй, так, - согласилась она. - Использовали кровавиков новгородцы против владимирцев, впрочем, история эта случилась действительно очень давно. Разумеется, все эту историю знают, и такой способ больше не пройдёт. Там сработал исключительно эффект неожиданности. Но мы всё же используем кровавиков для тренировки студентов-боевиков, и если студент даёт себя парализовать, мы позволяем кровавику ненадолго укорениться. Совершенно незабываемые ощущения, можете мне поверить. Очень поднимает успеваемость.
        Отчего-то я и не сомневался, что если находится какая-нибудь выдающаяся пакость, то наши преподы непременно её используют в учебном процессе.
        - Так вот, суть нашего предмета состоит в том, чтобы научить вас использовать любую подвернувшуюся возможность. Мы будем учиться определять на местности точки напряжения. Как с минимальной тратой сил спустить лавину, скатить валун, повалить дерево, сломать лёд. Будем разбирать способы использования животных и способы защиты от них - и совсем необязательно обычных волков или медведей, или относительно безобидных кровавиков. На Севере есть твари, которые представляют опасность даже для Высших. Говорят, в местах силы можно даже встретить существа, созданные чистой Силой. Их, правда, мало кто видел, и многие считают их выдумкой, но я точно знаю, что они существуют. Их невозможно уничтожить, от них можно только убежать - если, конечно, получится.
        - Почему их невозможно уничтожить? - заинтересованно спросила Анета.
        Вместо ответа Максакова подвесила над столом мягко светящийся тороид Кюммеля.
        - Вы все умеете развеивать конструкты - попробуйте развеять этот. Арди и Менцеву я прошу не участвовать.
        Все честно попытались, без малейшего успеха, разумеется. Не студентам развеивать конструкты, созданные Высшей. Да и у нас с Ленкой это вряд ли получилось бы, Анна здесь перестраховалась.
        - Я думаю, вы все поняли ответ. Может, и есть люди, которые способны развеять конструкты, созданные самой Силой, но я о таких никогда не слышала.
        Максакова развеяла свой конструкт и задумчиво посмотрела на меня.
        - Знаете, Кеннер, я вот смотрю на вас, и во мне крепнет уверенность, что вы со мной не согласны.
        То ли у неё есть способности эмпата, то ли я просто плохо держу лицо. Не очень мне хочется затрагивать эту тему, хотя большого секрета здесь и нет. Я вдруг поймал себя на мысли, что уже полностью проникся здешним подходом к информации.
        - Не то чтобы не согласен, Анна, - неохотно ответил я. - В целом я как раз согласен, просто в некоторых деталях есть расхождения.
        - Продолжайте, пожалуйста, - мягко сказала она. - В каких именно деталях?
        - Развеять такое существо возможно. Можете спросить Ожеховского о моих заказах. Да вы и сами эти вещи видели.
        - Те дурацкие мечи, которые вы таскали с собой в пещеры, - осенило её. - И что, они в самом деле работают?
        - Смотря с какой стороны посмотреть, - признался я. - Развеять структуры действительно получается, вот только существо может практически сразу пересобраться.
        - Благодарю вас, Кеннер, - кивнула она. - Это очень ценная информация. Но почему вы не отправили отчёт в Круг Силы?
        - По трём причинам. Потому что не хочу. Потому что не обязан. Потому что связан словом.
        - Понятно, - хмыкнула Анна. - То есть больше вы ничего не расскажете?
        - Извините, - развёл руками я.
        - Ну, по крайней мере, я теперь знаю, что есть возможность спуститься достаточно глубоко и вернуться.
        Похоже, ещё одна туристка загорелась идеей путешествия в Нижний мир.
        - Я бы очень не советовал вам это делать, - вздохнул я. - Даже с надёжным проводником шансы на возвращение совсем невелики. Без проводника это просто гарантированное самоубийство.
        - Вы же вернулись, - указала она.
        - Извините, Анна, больше я ничего вам не могу сказать.
        - Но, возможно, вы хотя бы скажете, где можно найти надёжного проводника?
        - Клан Ходящих спускается достаточно глубоко. Но учтите, что Ходящие сильно не любят внешников, и я не знаю, каким образом их можно уговорить помочь.
        - Благодарю вас, - ещё раз сказала она. - Но мы с вами отвлеклись. Студентам, несомненно, совсем неинтересны эти скучные разговоры.
        Судя по лицам студентов, которые не дыша ловили каждое слово, я бы не сказал, что им так уж скучно.
        - Итак, студенты, - она снова надела маску строгой преподавательницы. - Учебный процесс у нас будет построен следующим образом: в течение года мы будем изучать теорию, в частности, основы геологии, зоологию, бестиарии Севера и так далее. Будет также некоторое количество практических занятий, которые будут проводить у каждой группы ваши преподаватели боевой практики. А перед сессией у нас с вами начнутся уже более серьёзные практические занятия. Съездим на Север, познакомимся с разными интересными существами, обязательно посетим кровавиков. Советую отнестись к моему предмету очень серьёзно, отставание от программы обычно выражается в чрезвычайно болезненных ощущениях.

* * *
        - Так значит, всё-таки уходишь? - спросил жрец, пытливо глядя на Драгану.
        - Пора уже, ута, - вздохнула она. - Я бы ещё у тебя погостила, но сам же понимаешь - зима близко. Скоро перевалы закроются, и придётся мне зимовать в ваших долинах.
        - Так и зимуй, - предложил он. - Дом тебе дадим, живи.
        - Вам надо ещё какие-то валуны передвинуть, что ли? - засмеялась Драгана.
        - При чём тут это? - насупился жрец. - Но мы тебе, конечно, благодарны за помощь в постройке плотины.
        - Да ладно тебе, я же всё понимаю, - махнула рукой она. - Ясно ведь, что ты не просто так мне ваши легенды пересказываешь, да моё неуважение терпишь. Но меня такой обмен вполне устраивает, я не в претензии.
        - Кто же от ведьмы ждёт уважения к богам? - хмыкнул ута. - Вы же с ними воюете. Я бы даже удивился, если бы ты уважение проявила.
        - Ну, я бы не сказала, что мы с ними прямо так уж воюем, - пожала плечами Драгана. - Хотя было дело, прибила я когда-то одного божка.
        - Ты бога убила? - шокировано переспросил жрец.
        - Боги очень разные бывают, ута, - пояснила она. - Есть такие, которых и богами-то трудно назвать. Тот божок как раз из таких был. А вот на вашего Мару у меня сил вряд ли бы хватило, даже если взять те времена, когда он здесь бараном гулял.
        - То есть ведьмы сильнее слабых богов и слабее сильных?
        - В целом где-то так, наверное, - согласилась Драгана. - Хотя ведьмы тоже очень разные бывают. На самом деле я и сама не знаю, кто в конечном итоге сильнее. Да и вообще непонятно, кого отнести к ведьмам, а кого к богам. Мир гораздо сложнее, чем ты думаешь, ута - в нём много разных сильных сущностей, а люди им по большей части просто безразличны.
        - А правда, что боги на ведьмах женятся?
        - За всех не скажу, - честно ответила она, - но очень сомневаюсь. Все мои знакомые всё-таки людей предпочитают. Во всяком случае те, кто сами от людей не сильно отличаются. А кто далеко ушёл, тем, по-моему, женитьба уже не особо интересна.
        - Мне тоже кажется, что боги в основном с людьми, - согласился с ней жрец. - Хотя легенды говорят, что Мара на ведьме женат.
        - Может быть, - кивнула она. - В Иране вашего Мару Йимой зовут, так вот, мне там рассказывали, что Йима женат на волшебнице Пайрике. Я ни про какую Пайрику никогда не слышала, но, может, это даже вообще не имя, может, они так всех ведьм зовут[15 - «Пайрика» или, в более привычном для нас варианте, «пери» - действительно, так иранцы называют ведьм. Но в самой легенде это слово употребляется скорее как имя собственное, так что возможно, в древние времена действительно существовала волшебница Пайрика, чьё имя впоследствии стало нарицательным.].
        - Вот и наши легенды говорят, что боги большей частью в жёны ведьм выбирают, хоть и враждуют с ними. Не понимаю, как это сочетается, но не мне о делах богов судить.
        - Ну, вообще-то говоря, ваши легенды слишком уж много врут, - заметила Драгана.
        - Наши легенды правду говорят, - хмуро возразил жрец. - Надо просто воспринимать их правильно. Аллегории нельзя понимать буквально, нужно видеть вложенный в них смысл.
        - Не знаю, не знаю, - с сомнением отозвалась Драгана. - Милана, подруга моя, - ну, как подруга, просто хорошая знакомая, - так вот, она мне тоже говорила, что в этих легендах много смысла вложено, и что они могут многое дать. Но я что-то никакого смысла в них не нахожу. Может, она из этих легенд что-то и почерпнула, а вот я сколько ни слушаю, всё какая-то дичь выходит. Взять, к примеру, ту историю, что ты мне третьего дня рассказывал - про то, как боги совместно владели золотой кроватью и золотым стулом, а потом Мара захотел владеть ими один, но боги не хотели общее имущество ему отдавать. Тогда Мара уселся на золотую кровать и заявил, что всем покажет, кто здесь главный, и богам пришлось уступить[16 - Это тоже реальная легенда, её приводит Робертсон в своём фундаментальном труде «Кафиры Гиндукуша».]. Я правильно пересказала суть, ута?
        - В целом правильно, - неохотно признал тот.
        - Ну и как это можно воспринимать всерьёз? Золотая кровать, чушь какая-то. Можно подумать, что ваши боги что-то вроде мелкой шайки, а Мара в вожаки пытается пролезть. Ясно же, что ваши предки-дикари эту легенду просто с себя списали.
        - Это аллегория, - устало повторил жрец. - Важно не то, что рассказывает легенда, а то, чему она учит.
        - Аллегория? - недоверчиво хмыкнула Драгана. - И чему она учит?
        - Много чему, - туманно ответил ута. - Например, тому, что общее - это всё равно, что ничьё, а у ничьей вещи всегда найдётся хозяин.
        - Так себе мудрость, - пренебрежительно заметила Драгана. - И чему она вас научила? Вот есть же у вас, к примеру, общинное стадо?
        - Есть, - с достоинством подтвердил жрец.
        - И кто же у этого стада хозяин?
        Ута улыбнулся и промолчал.
        - Хмм, - в замешательстве сказала Драгана. - И ведь в самом деле - кто здесь ближе всех к мудрости предков? С такой точки зрения я действительно как-то не смотрела.
        Глава 12
        Лесная дорога прихотливо извивалась, обходя неглубокие овраги и невысокие холмы. Просёлок был хорошо наезжен, и за ним явно следили, вовремя подсыпая рытвины гравием. Судя по состоянию дороги, она должна быть довольно оживлённой, но сейчас никакого движения по ней не наблюдалось. В это непростое время, когда вокруг то и дело мелькали солдаты, местные крестьяне предпочитали сидеть по домам, а то и по погребам.
        - Врут всё эти навозники, командир, - недовольным голосом заявил Ганс Циглер. - Могу на месячное жалованье поспорить, что врут, как итальяшки.
        - Итальяшки тоже разные бывают, там и приличные люди встречаются, - философски заметил капрал Ральф Бёмер, на что рядовой Циглер недоверчиво хмыкнул. - Но насчёт того, что крестьяне врут, соглашусь. Их послушать, так там прямо какая-то армада. Хотя, с другой стороны, для навозников и пара грузовиков - куча техники.
        - Да откуда там техника? - скривился Циглер. - Эти в Трире же вольный отряд наняли. Какая у них может быть техника? Я до того, как к нашему герцогу завербовался, повоевал там и сям. На вольных насмотрелся. Все они голодранцы - хорошо, если винтовка у каждого есть.
        - Ну, винтовка у них всё-таки у каждого есть, - усмехнулся капрал. - Но задницы у вольных голые, это факт. Меня другой вопрос занимает: а что мы доложим хойбтману[17 - Старонемецкое слово «хойбтман» (Heubtmann) в нашем мире со временем трансформировалось в более знакомое нам слово «гауптман» (Hauptmann), то есть «капитан».]? Что нам крестьяне наплели какую-то чушь, и мы вернулись ему это пересказать? И что на такой доклад скажет хойбтман Кляйн, как ты считаешь?
        - Надо было тому с хитрой мордой пятки немного подпалить, он бы сразу всё выложил, - с досадой сказал Циглер. - Я умею с такими обращаться, у меня все правду говорят.
        Рядовой Циглер умом не отличался, впрочем, это было скорее достоинством - хорошему солдату ум не нужен, за него думают командиры. Зато Ганс Циглер был дисциплинированным, ответственным и никогда не обсуждал приказы - словом, он был образцовым солдатом, да и вообще старым товарищем, так что капрал не погнушался объяснить ему своё решение:
        - Я бы и сам хотел нормально этого гадёныша допросить, но времени совсем не было. Ты, Ганс, в другую сторону смотрел и не заметил, как с соседнего дома мальчонка огородами побежал. Как ты думаешь - куда он побежал?
        Ганс помрачнел.
        - Надо было вслед стрельнуть, - хмуро заметил он.
        - Сразу не успел, а потом уже поздно было, - пожал плечами капрал. - Да и толку? Он там один, что ли? Не этот, так другой бы добежал. Зато потом нас бы так просто не отпустили, гоняли бы по лесу как зайцев. Это ведь можно и с голой жопой делать, а людей с винтовками у них на облаву хватит, даже не сомневайся.
        За разговором Бёмер не сразу обратил внимание на доносящийся издали глухой топот, как будто по дороге бежали несколько резвых слонов. Топот быстро приближался, и капрал замер, жестом заставив Ганса замолчать.
        - Что-то непонятное, - нахмурился он прислушавшись. - Давай-ка сойдём с дороги, Ганс, да посмотрим, что это такое.
        Сразу за дорогой начинались довольно густые заросли кустарника, за которыми пара и залегла. Ждать пришлось недолго - на дороге показалась пара странных машин, которых при некотором воображении можно было бы назвать бронеходами - если, конечно, не обращать внимания на необычайно маленький размер, и мощные ноги с коленками назад, как у кузнечика.
        - Это что ещё за уроды? - удивлённо прошептал Циглер.
        - Мордой вниз, Ганс! - скомандовал капрал. - И не вздумай поднять голову!
        Сам он тоже прижался щекой к земле, прикрыв рукавом открытую сторону лица и остро сожалея, что они не намазались камуфляжным гримом. Внезапно топот замедлился и стих, а Бёмер похолодел. Различить сквозь траву и ветки можно было совсем немного, но кусок стальной ноги виделся совершенно отчётливо - машины остановились в точности напротив их куста. Некоторое время стояла тишина, а затем ноги стремительно взлетели вверх и послышался звонкий удар металла о камень - бронеход запрыгнул на здоровенный валун, лежащий по другую сторону дороги. Бёмер начал молиться про себя, чтобы они не попытались подойти ближе к лесу - с другой стороны кустов они лежали почти совершенно на виду, и пилот бронехода вряд ли бы их пропустил. К счастью, лес был достаточно густым и плохо проходимым даже для таких маленьких бронеходов, так что пилоты, очевидно, решили, что им там делать нечего.
        Тишина продолжалась совсем недолго, а затем внезапно загрохотали пулемёты. Поток пуль от двух спаренных пулемётов косил ветки практически над их спинами. Циглер от неожиданности дёрнулся.
        - Лежать тихо! - бешеным полушёпотом приказал Бёмер. - Пошевелишься - сам убью!
        Непонятно, расслышал ли его Ганс за грохотом пулемётов, но дальше он лежал, не двигаясь.
        Вскоре потоки свинца ушли вбок, беспорядочно поливая деревья и кусты где-то в стороне. Наконец, пулемёты замолчали, и наступила звенящая тишина. Некоторое время царила тишина, а потом зачирикала какая-то птаха, ей ответила другая, и вскоре голоса леса вернулись к обычной жизни. Ещё минут пять бронеходы не двигались, а затем тот, что стоял на камне, спрыгнул обратно на дорогу, и раздался удаляющийся топот.
        - Зачем они по лесу стреляли? - негромко спросил Циглер, наконец повернув голову.
        - Хотели вспугнуть, чтобы мы побежали или ещё как-то себя выдали, - мрачно ответил ему Бёмер. - Лежи смирно, Ганс, не вздумай двигаться.
        - Они же ушли вроде, - осторожно возразил тот, не пытаясь, впрочем, пошевелиться.
        «Старина Ганс, как всегда, умом не блещет», - вздохнул про себя капрал.
        - Как ты думаешь, Ганс, почему они прямо напротив нас остановились?
        Циглер молчал, усиленно пытаясь сообразить.
        - Потому что их на нас навели, - сжалился над ним Бёмер. - У этих вроде как голодранцев, похоже, не только винтовки есть, а ещё и воздушная разведка имеется. Других вариантов нет, они только так могли узнать, где мы в лес свернули.
        - Есть же следопыты ещё, - неуверенно указал тот.
        - У тебя голова совсем отключилась, что ли? - недовольно высказался Бёмер. - Ты где-то здесь следопытов увидел, или, может быть, собак? Из этой железки следы не порассматриваешь, а они ведь с точностью до фута знали, где мы с дороги ушли. Нет, дружище, прямо сейчас над нами дирижабль висит и пытается рассмотреть, где мы спрятались, так что лежи тихо и дыши через раз.
        - Неудачно мы влипли, - с досадой сказал Циглер.
        - Как сказать, - задумчиво ответил ему капрал. - Зато у нас сейчас найдётся что Кляйну доложить. Крестьяне-то, похоже, не соврали - есть у них и бронеходы, и дирижабли, и наверняка ещё много чего есть.
        - Это бронеходы, что ли, были?
        - Сверхлёгкие, - объяснил капрал. - Я их до этого сам не видел, но мне парни, похоже, как раз про них и рассказывали. Мерзкие штуки. Бегают быстро, прыгают высоко. Подскочит сзади, причешет из пулемёта и дальше упрыгает.
        - Броня у них сразу видно, что никакая, - скептически заметил Ганс.
        - Им хватает, - хмыкнул Бёмер. - Из пушки в них замаешься попадать, а винтовочную пулю они даже не заметят. Из крупняка такого можно завалить, но только если удачно попадёшь. Парни говорили, что здорово с ними намучились. Ты всё ещё хочешь поскорее в бой?
        - Сейчас уже и не знаю, командир, - честно признался тот. - Потрясти бюргеров было бы неплохо, но лучше бы так, чтобы самому не умирать.
        - Вот и я тоже задумался, Ганс, - кивнул Бёмер. - С парнями, которые из-за нас двоих не поленились поднять в воздух дирижабль и послать пару бронеходов, вряд ли дело легко выйдет. Значит, службу знают, и техники у них полно, раз над ней не трясутся.
        - Если у них ещё и магусы найдутся, нам совсем кисло станет, - мрачно заметил Ганс, наконец, полностью осознав проблему.
        - Кровью умоемся, - подытожил капрал со вздохом. - Ладно, двигаемся потихоньку отсюда. Наше дело доложить что видели, а там уже пусть командиры решают.
        Расслабились они только через три часа, когда добрались до хорошо замаскированного ветками мотоцикла. Патрули противника сюда уже не доходили, так что дальнейшая дорога никаких опасений не вызывала.
        - Жаль, пленного не получилось захватить, командир, - заметил Ганс, отбрасывая в сторону ветки.
        - Так что же ты терялся? - хохотнул капрал. - Завалил бы железяку, да и унёс её вместе с пилотом. Хватит болтать, лезь давай назад, да поехали.
        Ганс только вздохнул, залезая на заднее сиденье. За пленного хойбтман обещал неплохую премию, но похоже, получить её будет совсем непросто.
        Дорога была пустой, лишь пару раз встретились крестьянские повозки, хозяева которых провожали их опасливыми взглядами. Когда по округе рыскали солдаты, крестьяне предпочитали прятать жён и дочерей, да и самим мелькать поменьше. Правда, солдаты герцога Баварского вели себя относительно прилично, но для солдата понятие приличного поведения легко растягивалось и запросто могло включить в себя ограбленного крестьянина и изнасилованную дочку. Крестьяне всегда забивались в свои норы при виде солдат, и когда впереди показалась неторопливо идущая навстречу молодая и нарядная крестьянская девушка, Бёмер не поверил своим глазам, от неожиданности притормозив.
        - Ух ты! - восхищённо подал голос сзади Ганс. - Какие сиськи! Познакомимся с ней, командир?
        - Мы, вообще-то, на боевом задании, - задумчиво напомнил ему капрал. - Но с другой стороны - а вдруг это шпионка? Надо бы задержать её и допросить как следует.
        - Наверняка шпионка, - охотно поддержал его Ганс. - Мы же должны выявлять шпионок и всё такое.
        Тем временем предполагаемая шпионка поравнялась с мотоциклом. Девушка действительно была хороша, и Бёмер отстранённо удивился, каким чудом такой цветок появился в крестьянской семье. У крестьянских дочек был совсем другой типаж, а эта гораздо естественнее смотрелась бы в качестве дворянки. Праздничная одежда с изящной вышивкой хорошо подчёркивала красоту девушки.
        - Здравствуй, красавица! - ласково приветствовал её капрал.
        - И вам здравствовать! - откликнулась девица, одарив их такой улыбкой, что солдаты практически потеряли голову.
        - Куда направляешься? - капрал усилием воли всё-таки нашёл в себе силы продолжить допрос.
        - Меня пригласили храбрые воины на праздник урожая, - кокетливо ответила красотка, и свернув на неприметную тропинку, вдруг направилась прямо в лес.
        «Какой ещё праздник урожая?» - тупо подумал Бёмер, но эта мысль немедленно вылетела у него из головы.
        - Командир, а ведь мы и есть храбрые воины, - горячо зашептал ему в ухо Ганс.
        Словно услышав его, девушка обернулась и одарила их такой многообещающей улыбкой, что Бёмер сам не заметил, как слез с мотоцикла и устремился за ней. Ганс не отставал ни на шаг.
        Девушку они догнали уже под деревьями.
        - А ну-ка постой, красотка, - решительно приказал капрал.
        Красавица обернулась с той же обольстительной улыбкой, а когда Бёмер приблизился вплотную, резко ударила его под дых. Удар был просто на загляденье, такой можно было скорее ожидать от тренированного бойца, и Бёмер согнулся, не в силах вздохнуть. Тут же вдогонку последовала ещё пара резких ударов, и сознание его померкло.
        Ганс выглядел покрепче, но свалился даже быстрее и уже не слышал, как девица что-то кому-то властно приказала на незнакомом языке. Когда они с капралом, наконец, очнулись, они обнаружили себя крепко связанными в кузове пикапа, мчащегося по ухабистой лесной дороге. Их мотоцикл был надёжно приторочен сзади.

* * *
        - Ты что, Олег, собрался прямо здесь крестьянский фестиваль устроить? - недовольно осведомился у начштаба Станислав, войдя в штабную комнату.
        - Станислав, да это же Лада Дорохова, - жизнерадостно объяснил Жилин. - Наша секретная разведчица.
        - А чего это она в таком наряде? - удивился Лазович, оглядывая с ног до головы насупившуюся Ладу. Впрочем, справедливости ради надо заметить, что праздничный наряд крестьянок Пфальца был ей поразительно к лицу.
        - Маскировка, - со значением поднял палец вверх Олег. - С боевого задания прямо к нам сюда, радовать глаз.
        Лада насупилась ещё больше.
        - Вот как, - понимающе кивнул Станислав. - Ну, докладывай, Дорохова.
        - Двух пленных взяли, - кратко доложила она.
        - В каких званиях?
        - Рядовой и капрал, - неохотно ответила Лада.
        - Капрал, говоришь? - покивал Станислав. - Капрал - это замечательно. Наверняка многое нам расскажет - как ты считаешь, Лада? Позапрошлая пара рядовых рассказала нам всё про кабак, где они обычно сосали своё пойло. Тот рядовой, которого ты в прошлый раз приволокла, дал полный расклад по местным блядям, со всеми расценками. Прямо дух захватывает от мысли, какие секреты нам откроет капрал.
        Жилин не выдержал и громко заржал, от избытка чувств колотя рукой по столу.
        - Лада, вот если серьёзно - на хрена нам нужны твои рядовые? Нам нужен тот, кто хоть что-то знает. Офицеры нам нужны, Дорохова. Куда нам девать этих клоунов, что ты нам таскаешь? Отпускать их нельзя, они наверняка что-то лишнее видели. Вот и приходится держать их у себя и кормить. У нас здесь что - богадельня, бесплатный курорт им устраивать?
        - Убить можно, - скромно предложила Лада.
        - Глянь, какая кровожадная, - восхищённо воскликнул Олег. - А с виду-то крестьянка крестьянкой.
        Та наградила его злым взглядом, но с ответом не нашлась.
        - Можно и убить, - согласился Станислав. - Но понимаешь в чём тут загвоздка, Дорохова - они ведь тогда тоже начнут наших убивать, кто им в плен попадёт. Стоит грошовая экономия на жратве жизни наших парней?
        Лада молчала, потупившись.
        - В общем, Дорохова, кончай развлекаться, - сурово сказал Станислав. - Мы на войне, если ты ещё не заметила, так что давай посерьёзней. Нам нужен офицер, который может действительно что-то ценное рассказать. А то, что они сидят, кинжалы точат и приказа ждут, так это мы и без всяких пленных знаем.

* * *
        - Кстати, Эрик, ты купил себе самобег? - вдруг вспомнил я, отметив в уме, что в моём лимузине он чувствует себя очень непривычно.
        Мы направлялись на инспекцию строящегося хранилища. Формально инспекцией это, конечно же, не было - я просто попросил его устроить мне небольшую экскурсию. Но Эрик воспринял мою просьбу именно как желание проинспектировать строительство - в общем-то, так оно на самом деле и было.
        - Нет пока, - с неохотой отозвался он. - Не до того было.
        - Это дело нельзя откладывать, - с нажимом сказал я. - Сегодня же поезжай в салон Вышатичей и выбери себе лимузин. Счёт пусть пошлют Кире, она предупреждена. И распорядись, чтобы кадровая служба подобрала тебе водителя - отныне ты должен передвигаться только в лимузине с водителем, и это не обсуждается.
        Эрик промолчал, но от него донеслось чувство сильного недовольства.
        - Это не моя прихоть, Эрик, - я почувствовал себя виноватым, хотя никакой вины за мной, конечно, не было. - Ты стал публичным человеком, и у тебя появились обязанности. Я бы тоже предпочёл водить сам, мне это доставляет удовольствие, но моё положение диктует передвижение исключительно в лимузине. Мне тоже не нравится постоянно оценивать, как общество воспримет мои слова и поступки, но что поделать? Мы всегда на виду, вот и приходится всегда об этом думать.
        Эрик не удержался от печального вздоха. Я его прекрасно понимаю - он уже далеко не ребёнок, и в его возрасте полностью перестраивать привычные схемы поведения - мучение ещё то.
        - Заметь - я ведь не требую от тебя какого-то высшего мастерства вроде того, что демонстрирует наша оперная дива Лиза Карн. Достаточно просто элементарного соответствия базовым ожиданиям общества - то есть, носить определённую одежду, обедать в соответствующих положению местах и так далее.
        - А что там с Лизой Карн? - не сдержал любопытства Эрик. - Обычная же скандалистка.
        - О, ты даже не представляешь себе, насколько неправ, - усмехнулся я. - Лиза демонстрирует потрясающее понимание психологии общества и строит свой образ с таким мастерством, что у неё учиться и учиться. Мне до неё очень далеко, но я внимательно за ней наблюдаю, ну и учусь, конечно. Я ведь тоже думал, что она просто скандалистка, пока не присмотрелся к ней как следует. Все её скандалы очень тщательно спланированы и исполняются с максимальным эффектом. И в результате вот уже сколько лет её имя не сходит с первых страниц газет, да и в обществе она постоянно на слуху. Все удивляются, почему дирекция Софьинского оперного её выходки терпит - да вот потому и терпит. Потому что у Лизы всегда аншлаг.
        - Ну а вам-то зачем у неё учиться? - с недоумением спросил Эрик.
        - Да уж не затем, чтобы устраивать скандалы в оперном театре, - засмеялся я. - Лиза очень тонко чувствует настроение общества и блестяще умеет им манипулировать. Вот это мне бы очень пригодилось. И кстати, Эрик - начинай обращаться ко мне Кеннер и на ты. Особенно на публике, да и не на публике тоже так обращайся, чтобы не путаться. Ты член семьи - ну, скоро станешь, - а не слуга, от тебя официальное обращение неуместно.
        Настроение Эрика внезапно сменилось на совершенно мрачное, но я сразу догадался, в чём дело.
        - Свадебные хлопоты достали? - сочувственно спросил я.
        Он только тяжело вздохнул.
        - Мне в своё время тоже нелегко пришлось, - попытался приободрить его я, - хотя тебе, конечно, гораздо сложнее. Что тут поделаешь, это надо просто перетерпеть. Как говорил Соломон: «И это тоже пройдёт»[18 - Кеннер разделяет популярное заблуждение, что эта фраза принадлежит Соломону, хотя на самом деле изначально она из персидской басни, в которой фигурировал безымянный монарх. Соломону её приписал английский поэт Эдвард Фитцджеральд, который перевёл на английский и переработал оригинальную басню.].
        - Какой Соломон? - не понял Эрик.
        - Неважно, - махнул я рукой. - Был у иудеев такой правитель. Главное, что недолго уже осталось терпеть. Ты, кстати, видел список гостей? Я имею в виду тех, кто принял приглашение.
        - Видел, - мрачно ответил он. - Похоже, все князья у нас будут.
        - Не все, киевского мы не приглашали, - засмеялся я. - Зато кроме князей ещё кое-кто приедет. С каганой, правда, пока неясно. Император и кронпринц вряд ли приедут, однако кое-какие большие люди из империи и каганата точно будут. Но ты относись к этому спокойно.
        - Трудно относиться к этому спокойно, - проворчал он.
        - Ты просто пойми, Эрик, что они не к тебе едут, и даже не к Милославе. Они приезжают, чтобы встретиться и свои дела обсудить, а ваша свадьба - просто удобный повод для неформальной встречи. Вроде как они не специально приехали встретиться, а просто гости на свадьбе, понимаешь? Их всех на самом деле даже не мы приглашали, а князь - это его канцелярия готовила список, кому приглашение отправить. Так что просто разговаривай с ними вежливо и уважительно - они тебя поздравят, а дальше ты их вообще не будешь интересовать.
        Не знаю, насколько я его успокоил, но настроение у него действительно немного улучшилось.
        - У меня по поводу этого хранилища пара неясностей есть, - Эрик, наконец, выбросил из головы мрачные раздумья и решил вернуться к делу.
        - Спрашивай, конечно, - поощряюще кивнул я. - Чем смогу, тем помогу.
        - Во-первых, как быть с охраной? Людей Кельмина, которые сейчас охраняют, себе забирать?
        - А зачем Кельмину своих людей тебе отдавать? - удивился вопросу я. - Не думаю, что Антона такая идея обрадует. Да тебе и самому это не нужно - даже если ты их формально себе заберёшь, они всё равно останутся людьми Кельмина. Это источник стороннего влияния, это неправильно, и такое допускать нельзя. Нет, Эрик, набирай своих. Привлекай временно кого-то из своих рысей, чтобы обучать новичков, ну и людей Антона можешь использовать как инструкторов - временно, конечно, и с осторожностью.
        Эрик задумчиво кивнул - не сомневаюсь, что он с этим без труда разберётся. Это дело для него полностью знакомое - любой командир отряда прекрасно знает, как подбирать и обучать людей.
        - И второй момент - что это за ерунда насчёт крокодилов? Меня газетчики этими крокодилами уже достали, скоро за этот вопрос начну сразу в морду бить.
        Как я понимаю князя! Это чувство бессильного недоумения, когда, казалось бы, совершенно безобидная шутка вдруг сама собой превращается в полное непотребство. Он про то, что я его сын, тоже ведь наверняка между делом среди своих пошутил, а оно вон во что вылилось.
        - Это была просто шутка, Эрик, - поморщился я. - Но потом некоторые творческие личности решили, что эту шутку можно использовать для рекламы будущего хранилища, и в результате мы имеем что имеем.
        - И что вы с этими личностями сделали? - с любопытством спросил он.
        - Ты, Эрик, ты. Привыкай к этому побыстрее. Ничего я с ними не сделал - нельзя наказывать подчинённого за инициативу, иначе он превратится в тупого исполнителя, а зачем такой нужен? Просто объяснил в чём состояла ошибка и попросил больше так не делать.
        Глава 13
        Магда Ясенева была настроена на удивление добродушно. Выглядело это настолько необычно, что я, по своей параноидальной привычке всегда ожидать какой-нибудь пакости, сразу непроизвольно насторожился.
        - У нас с вами сегодня очень знаменательный день, студенты, - торжественно заявила Магда. - С сегодняшнего дня вы начинаете становиться настоящими Владеющими.
        Интересно - а до сегодняшнего дня мы становились кем? Никакого разумного объяснения в голову не приходило, так что я решил, что гадать смысла нет, и настроился слушать очередную пафосную речь.
        - Мы с вами, наконец, начинаем изучать атакующие конструкты. Как все вы знаете, изучать такие конструкты, ввиду их потенциальной опасности, было запрещено до момента вашего двадцатилетия, то есть до четвёртого курса. К чему это выражение лица, Арди? Вас что-то не устраивает?
        Надо бы получше следить за мимикой, Ясенева моментально читает мысли по выражению лица. Я бы, пожалуй, не рискнул сесть с ней играть в покер, или что здесь есть вместо него.
        - Меня всё устраивает, мaгистер, - почтительно отозвался я. - Мне просто пришла в голову мысль, что некоторые дети развиваются очень быстро, и кое-кто из студентов может оказаться моложе двадцати.
        - Не понимаю, почему этот вопрос может вас волновать, Арди.
        Всё-таки Магда очень меня не любит. Я подозреваю, что больше всего её бесит отсутствие малейшей возможности до меня хоть как-то докопаться. То есть закоренелый прогульщик в наличии, а сделать с ним ничего нельзя, и даже оценку не получается снизить.
        - Меня он и не волнует, мaгистер, - пожал я плечами с равнодушным видом. - Я просто подумал об этом, вот и всё.
        - Специально для вас поясню, Арди, раз уж вы подняли эту тему, - с недовольным видом заявила она. - Академиуму законодательно запрещено обучать несовершеннолетних. Ребёнок может быть гением и окончить школу в десять лет, но в этом случае он будет ждать семь лет, пока ему не исполнится семнадцать. Раньше мы его не примем.
        - Благодарю вас за объяснение, мaгистер, - я вежливо наклонил голову.
        Ясенева посверлила меня глазами, а затем потеряла ко мне интерес и обвела суровым взглядом остальных. Студенты преданно поедали её глазами, демонстрируя неослабное внимание. Магда удовлетворённо кивнула и продолжила свою речь:
        - Итак, мы говорили про атакующие конструкты, пока Арди меня не прервал. Кто может рассказать нам что-нибудь про атакующие конструкты? Нет желающих? Арди, может, в таком случае вы и блеснёте познаниями?
        Ну конечно, это же я её прервал. Впрочем, не стоит быть мелочным - прервал так прервал.
        - Боюсь, что в этот раз не блесну, мaгистер, - решительно отказался я. - Мне ничего не известно про такие конструкты, и я не знаю, по каким признакам конструкты можно отнести к атакующим. Я даже в случае обычного оружия не понимаю разделения на наступательное и оборонительное. Например, в прошлом даже к заурядным пехотным щитам частенько приделывали шипы.
        Магда внезапно зависла. Студенты хранили мёртвое молчание.
        - Знаете, Арди, мне очень непривычно это говорить, но я, пожалуй, с вами соглашусь, - наконец заявила она. - Вероятно, из педагогических соображений мне не следовало бы с вами соглашаться, но программа обучения сейчас пересматривается, и разделение конструктов по категориям, по всей вероятности, останется в прошлом. В самом деле, это разделение изначально выглядело довольно странно. У нас есть список атакующих конструктов, но из каких соображений эти конструкты отнесли к атакующим, лично мне совершенно непонятно. Например, атакующим считается конструкт, создающий на отдалённом предмете область локального нагрева, но никто и никогда не пробовал атаковать этим конструктом. Кстати, Арди - можете сказать почему?
        - Могу лишь предположить, что будет слишком сложно нагреть область достаточно сильно за достаточно короткое время.
        - Совершенно верно, - одобрительно кивнула Ясенева. - Сильный, или, скорее, очень сильный Владеющий может проплавить дыру в бронепластине, если боевая машина постоит неподвижно хотя бы минуту, но, как вы понимаете, в бою сложно на это рассчитывать. Вероятно, Высшие сумели бы такое сделать, но им проще уничтожить бронеход множеством других способов.
        - А что насчёт пехоты? - заинтересованно спросила Дара. - Прошу прощения, мaгистер.
        Магда не стала возмущаться насчёт прерывания, а лишь снисходительно махнула рукой, и я окончательно уверился, что она сегодня в превосходном расположении духа. Ко мне она докапывалась, вероятно, просто по привычке, чтобы не терять форму.
        - Пехотинец не будет стоять на месте и ждать, когда вы его сожжёте, Селькова. Он немедленно отпрянет, просто инстинктивно, так что дело не зайдёт дальше лёгкого ожога. Обычная пуля будет намного эффективнее. Одним словом, в бою этот конструкт практически бесполезен, его основное применение - это аттестация Владеющих. На одном из этапов аттестации вы должны будете нагревать металлическую пластину, и по скорости нагревания будет определяться ваш ранг. Собственно, единственный метод непосредственной атаки, который используют Владеющие невысоких рангов - это бросание камней. Впрочем, Старшие этот способ тоже активно используют. Арди, вы можете сказать нам, почему именно камни?
        - Ну, почему именно камни - это понятно. Камни практически всегда рядом. А почему бросание камней - вероятно, потому, что для бросания камня не нужно высвобождать энергию мгновенно. Камень можно разгонять постепенно в течение всего полёта.
        - Правильно, Арди, - одобрительно кивнула Магда. - Несмотря на ваши спорные успехи в учёбе, не могу не признать, что голова у вас действительно работает. Вы совершенно правы - именно благодаря этому даже с небольшими силами можно добиться достаточно значительного воздействия.
        Мои спорные успехи в учёбе? Ну-ну. Впрочем, я к таким заявлением уже давно стал относиться совершенно равнодушно. Нашу Ясеневу надо воспринимать как погоду - она есть, она такая, какая есть, и ничего с этим не поделать.
        - А если камень сначала расплавить, мaгистер? - опять не вытерпела Дара.
        Может, Дара тоже попаданка и те же книжки читала, что и я? Мне-то про фаерболы ещё в старшей школе всё объяснили, а вот она, похоже, ещё верит в волшебство. Хорошо хоть, про плазму ничего не ляпнула, а то Магда точно бы взбесилась.
        - В принципе, такое возможно, - неожиданно согласилась Ясенева. - Разумеется, шар расплавленного камня не сможет прожечь, и уж тем более, проломить броню. Но если шар достаточно большой, то расплескавшись по броне, он выведет из строя приборы наблюдения и может вызвать пожар в машинном отделении. Возможно, даже детонацию боекомплекта. И что является огромным плюсом, его при этом не нужно разгонять до чудовищных скоростей. Однако давайте прикинем с цифрами - я полагаю, размер такого шара должен составлять как минимум одну двенадцатую кубической сажени. Если я правильно помню плотность гранита, это где-то в районе ста пудов. Владеющий, который способен за разумное время расплавить камень в сто пудов весом, затем бросить его на сотню саженей, сохраняя форму, и при этом попасть туда, куда надо - так вот, у такого Владеющего найдётся масса более простых способов уничтожить обычную бронемашину. Мне, кстати, на моём седьмом ранге такое не по силам, хотя с любой бронированной машиной я разделаюсь достаточно легко.
        - Но можно ведь, например, бросить взрывчатку, мaгистер?
        - Можно и взрывчатку, но зачем? - пожала плечами Ясенева. - Пушка справится с этой задачей гораздо лучше, она для этого и придумана. Хотя в истории зафиксирован случай, когда трое Владеющих добросили полсотни пудов взрывчатки к бетонной стене дота, а затем подорвали её. Но таких отчаянных безумцев вряд ли найдётся много - если бы противник вовремя заметил, что они делают, и подорвал эту взрывчатку раньше, от них даже мокрого места не осталось бы. В общем, резюме будет таким: вам - я имею в виду вообще Владеющих низких рангов, - реально доступен единственный способ атаки - бросание камней, и даже в этом вы не сможете конкурировать с орудийным расчётом.
        - То есть Владеющие вообще ничего сделать не могут? - с ясно выраженным разочарованием спросил Иван.
        - Если вы имеете в виду непосредственную атаку, Сельков, то да, практически ничего. Бессмысленно соревноваться с машиной, которая специально спроектирована для этой цели. Вы же не пытаетесь соревноваться в скорости бега с мотоциклом? Так почему вы считаете, что сможете стрелять лучше пушки?
        Иван потрясённо смотрел на неё, да и все прочие сидели с вытянувшимися лицами. Я поймал образ от Ленки - мальчик-гаврош с разинутым ртом озадаченно чешет затылок, глядя на лопнувшую резинку рогатки. Мы-то с ней давно уже заподозрили, что с этими самыми атакующими конструктами на четвёртом курсе непременно будет какая-то засада, а вот народ, похоже, верил, что они сразу же станут разрушителями миров и всё такое.
        - Включите, наконец, мозг, Сельков, - с отвращением сказала Ясенева. - Вам не приходит в голову, что есть и другие способы расправиться с противником, чем тупо его чем-нибудь долбить? Бронемашину совершенно необязательно превращать в дымящиеся обломки. Её можно вывести из боя десятком простейших способов - перебить ей гусеницу, погнуть стволы, перевернуть её. Да хотя бы просто залепить грязью приборы наблюдения. Даже вы с вашими невеликими силами вполне способны эффективно бороться с бронетехникой. И заметим, кстати, что ни один из этих конструктов не относится к атакующим.
        - А что насчёт бронеходов, мaгистер? - спросил я.
        - С бронеходами, разумеется, сложнее, - признала она. - Они быстрее, манёвреннее, и практически мгновенно реагируют на угрозу. Низкоранговые Владеющие не особенно эффективны против бронеходов. Но вам нужно привыкнуть к мысли, что Владеющий никогда не действует индивидуально - он работает в тесном взаимодействии с другими подразделениями. С бронеходом справится пушка, предназначенная для борьбы с бронированными целями, а вы прикроете её от контрбатарейного огня и от Владеющих противника. В бою побеждает правильная тактика и хорошо отработанное взаимодействие. Привыкайте видеть себя не какими-то сокрушителями всего на свете, а всего лишь частью хорошо обученной дружины.
        Кислые физиономии студентов выглядели ужасно смешно, но я, конечно же, сохранил серьёзное выражение лица, правда, с некоторым усилием.
        - Разумеется, это всё относится только к начальным рангам Владения, - сжалилась над нами Магда. - Чем дальше вы идёте по этому пути, тем больше растут ваши возможности. В конце пятого курса вас свозят на поле Милославы Арди, чтобы вы лучше понимали, на что способны по-настоящему сильные Владеющие. Уверяю вас, после того как вы увидите это поле своими глазами, разные глупости насчёт шаров из лавы и прочего будут просто вызывать у вас смех. И кстати, Арди, давно собираюсь вас спросить - тот случай с дирижаблем, когда вас прозвали…
        - Вот только давайте без этого, пожалуйста, мaгистер, - перебил я её, болезненно поморщившись.
        - Хорошо, не будем о прозвищах, - согласилась Ясенева. - Хотя должна заметить, что некоторые основания для этого прозвища имелись - весь экипаж дирижабля был расчленён на небольшие куски, разбросанные на значительной площади. Собрать сумели не всех, так что точное количество пострадавших до сих пор неизвестно.
        - Вот как? - искренне удивился я. - Не знал этого. Наверное, какой-то побочный эффект - я там всего лишь разрезал крепления гондолы.
        Очевидно, там сдвинулась далеко не единственная плоскость. Я послал Ленке карикатурную картинку себя с вытаращенными в ужасе глазами, и от неё пришло ощущение согласия. Впрочем, она уже давно сказала, что полностью осознала опасность сдвигов.
        - Но я, собственно, хотела спросить не об этом. Скажите - вы использовали при этом ту же самую технику, что и ваша жена на турнире?
        - Да, ту же самую, - признался я. Какой смысл отрицать очевидное?
        - Вы можете рассказать о ней подробно?
        - Нет, мaгистер, я не буду этого делать. И мою жену тоже можете об этом не спрашивать.
        - Вообще-то, по правилам вы обязаны всё рассказать, - с напором сказала Ясенева. - Если студент на занятиях использует конструкт или технику, полученную вне Академиума, Академиум имеет право потребовать полного раскрытия всех деталей использованной техники. Ваша жена использовала эту технику в турнире, который проходил в рамках учебного процесса.
        Всё верно, вот только Магда не знает, что я всегда внимательно читаю правила, и эта привычка уже много раз меня выручала.
        - Вы совершенно верно процитировали правила, мaгистер, - вежливо ответил я, - но несколько неполно. Далее там сказано, что если студент отказывается это сделать, Академиум вправе обратиться к его личному наставнику, который либо обяжет студента раскрыть детали, либо подтвердит отказ. Таким образом, вы сейчас имеете право обратиться с запросом к сиятельной Алине Тириной, которая является наставником моей жены.
        Ленка усмехнулась - легко представить, что ответит Алина на подобный запрос.
        - С кем я спорю… - вздохнула Ясенева сдаваясь.
        - Если вам станет от этого легче, госпожа Магда, - сочувственно сказал я, - эта техника для вас совершенно бесполезна. Даже если бы у меня получилось как-то её описать, вы не смогли бы её использовать.
        - Вот как? - нахмурилась она. - Кажется, я понимаю, что вы имеете в виду. Здесь, конечно, был бы уместен вопрос, каким образом вы оба умудрились получить Дары Силы, но и так ясно, что на него вы тем более не ответите. Ну что же, вернёмся всё-таки к теме нашего занятия. Насколько я понимаю, вам уже объяснили, что прямо атаковать Владеющих близкого к вам ранга - занятие бесполезное?
        - Да, Максакова нам рассказывала, - охотно отозвалась Дарина.
        Ясенева сегодня сама доброта, и Дара, похоже, расслабилась. Очень зря, особенно после того, как я так резко Магду обрубил.
        - Не Максакова, а сиятельная Анна Максакова, - нахмурилась Ясенева. - Имейте уважение, Селькова, к тем, кто стоит бесконечно выше вас как по общественному положению, так и по личной силе.
        Ну, вот и результат потери бдительности.
        - Извините, мaгистер, - пискнула Дара.
        - Извиняю, но в будущем не забывайте следить за своим языком, - величественно кивнула Ясенева. - Так вот, Владеющие разных рангов вполне ожидаемо используют разные тактики. Младшие ранги не тратят силы на бессмысленные попытки атаковать Владеющих противника. Их задача состоит в том, чтобы вовремя развеивать их конструкты и как-то защищать своих бойцов. С повышением ранга становится возможным и непосредственное участие в бою - разумеется, используя исключительно непрямые методы, которые вам будет преподавать сиятельная Анна. По мере освоения волевых воздействий ваши возможности ещё более расширятся, но от вчерашних выпускников никто, разумеется, не будет ждать многого. Ваша роль поначалу будет исключительно вспомогательной, и вам необходимо сосредоточиться на том, чтобы выполнять её хорошо. Однако я не зря сказала, что сегодня знаменательный для вас день, и что именно с сегодняшнего дня вы начинаете становиться настоящими Владеющими. Кто-нибудь может объяснить, что я имела в виду?
        Магда обвела студентов глазами, но желающих высказать свои догадки не обнаружилось.
        - Впрочем, я, наверное, слишком многого от вас жду, - снисходительно заметила она. - Так вот, ваша базовая подготовка успешно пройдена, и сейчас вы начинаете использовать полученные знания и навыки в комплексе, как и положено Владеющим. На моих занятиях вы будете изучать всё разнообразие конструктов, уже без каких-то малопонятных пропусков. Сиятельная Анна Максакова будет учить вас творческому их применению - поверьте, некоторые способы использования вы найдёте совершенно поразительными. А господин Генрих Менски позаботится о том, чтобы вы научились применять эти конструкты на инстинктивном уровне. Конструктов много, для них существует множество самых неожиданных применений, и я даже не упоминаю сейчас волевые воздействия, которые вообще невозможно классифицировать. В бою вы должны мгновенно определить источник опасности и выбрать правильный способ защиты. Моментально и не думая! Растеряетесь, задумаетесь, опоздаете с реакцией - всё, вы умерли. Вы станете полноценными боевиками лишь тогда, когда отработаете свои реакции на уровне рефлексов. Именно поэтому на боевой практике вас заставляют драться,
чтобы вы научились атаковать и отражать атаки конструктов на рефлекторном уровне, не задумываясь и не отвлекаясь от боя с противником. Запомните раз и навсегда - ранг Владеющего очень важен, но гораздо важнее тренированные рефлексы. Ни в коем случае не расслабляйтесь, даже если вам случится сражаться с Владеющим ниже рангом - он может оказаться гораздо сильнее вас именно за счёт лучших рефлексов.
        Вообще-то, это всё чистая правда - я послал Ленке картинку Владеющего, которого мы смогли убить в Риме, и от неё немедленно пришло ощущения согласия. Он был полноценным Владеющим, а мы студентами младших курсов, но он совершенно бесславно умер просто потому, что боевые рефлексы у него отсутствовали. Знание конструктов ему никак не помогло.
        - Ну что же, с введением покончено, открывайте ваши тетради и записывайте, - приказала Ясенева, окончательно переходя в привычный режим стервы. - Классификация атакующих конструктов разделяет их на следующие группы…

* * *
        Я приветливо кивнул охранникам в проходной, но не прошёл дальше, как обычно делал последнее время, а небрежно заявил:
        - Я хотел бы встретиться с сиятельной Стефой. Выясните, пожалуйста, возможно ли это.
        Реакция оказалась совершенно удивительной, как будто я только что сделал какое-то совершенно невероятное заявление. Даже не представляю, что можно было бы сказать или сделать, чтобы вогнать всю смену охраны в такой ступор.
        Наконец, охранники пришли в себя, захлопнули рты и начали переглядываться.
        - Какие-то проблемы? - спросил я, с интересом наблюдая за этим цирком.
        - Никаких проблем, господин Кеннер, - окончательно очнулся старший смены. - Я немедленно выясню, доступна ли сиятельная Стефа. Где вас найти, когда мы наведём справки?
        У меня был позыв сказать, что подожду прямо здесь, но я всё же решил не издеваться над бедными охранниками. Они ни в чём передо мной не виноваты, пусть спокойно докладывают по команде и решают, что со мной таким красивым делать.
        - Далеко идти не хочу, посижу на скамейке в скверике рядом.
        - Хорошо, господин Кеннер, мы немедленно всё выясним и доложим вам, - заявил старший, при этом не торопясь никуда звонить и явно дожидаясь моего ухода.
        Я кивнул и вышел из проходной. Крохотный скверик рядом с проходной сиял чистотой - если мне скажут, что дважды в день его подметают и моют с мылом скамейки, меня это совершенно не удивит.
        Ждать пришлось минут десять - похоже, я переполошил всю верхушку Ренских. Наконец, из проходной выскочил старший охраны и торопливо двинулся ко мне. Я с любопытством ожидал, что он мне сообщит.
        - Господин Кеннер, сейчас сюда подойдёт госпожа Ханна, которая решит все вопросы, - доложил он.
        Госпожа Ханна? Если я её и встречал, то её мне точно не представляли. Ну что же, посмотрим, как она решит все вопросы.
        - Благодарю вас, - я кивнул охраннику, и тот с ясно различимым чувством облегчения торопливо удалился. Наконец-то сумел меня сплавить на кого-то другого, бедняга.
        Ещё через десять минут в дальнем конце аллеи показалась высокая женщина, которая решительно направилась ко мне. Похоже, это есть та самая загадочная Ханна.
        - Госпожа Ханна? - спросил я вставая и кланяясь. - Меня зовут Кеннер Арди.
        - Я знаю, кто вы, - кивнула она. - Пойдёмте, я провожу вас.
        Куда она меня проводит, интересно? Спрашивать я не стал. Вместо этого я искоса посмотрел на неё, стараясь делать это незаметно. Черты лица резковаты, но что-то знакомое в ней всё же прослеживается.
        - Скажите, госпожа Ханна, - решил полюбопытствовать я, - а мы с вами, случаем, не родственники?
        - Не такие уж и дальние, - усмехнулась она. - Я двоюродная сестра Ольги и Стефы.
        - По линии Кеннера?
        - Да уж не по линии Арди, - саркастически хмыкнула она. - Я внучка Кеннера от Златы.
        - А Эльма с Нельмой кем вам приходятся?
        - Они мои внучки, - она посмотрела на меня. - Мне удивительно слышать, господин Кеннер, что вы настолько не знаете своих родственников. Совсем не интересуетесь?
        - Почему же не интересуюсь? Интересуюсь. Но вы ведь наверняка знакомы с историей нашей семьи. После изгнания моя мать совершенно не желала разговаривать о Ренских, эта тема у нас никогда не поднималась. О том, что у меня есть бабка Ольга Ренская, я узнал довольно поздно, и по сути, совершенно случайно.
        Ханна заметно смутилась. Да, такое вот неожиданное открытие, что, оказывается, здесь и сами Ренские немного виноваты.
        - Но сейчас-то такого нет, - попыталась оправдаться она.
        - Тем не менее ни в какие архивы меня по-прежнему не пускают, и вообще никакой информации не дают. Прямо не отказывают, просто мои вопросы всегда оказываются немного не вовремя. Я не смог даже добиться, чтобы мне показали портреты моих предков. Как выглядели мои прапрадед и прапрабабка я узнал только тогда, когда вы поставили их статуи у входа.
        Она смущённо молчала, и я решил её добить окончательно:
        - Скорее всего, дело в том, что изгнание отсекает все родственные связи. Формально мы вообще не родственники, и я полагаю, что Ренские до сих пор не могут решить, кем же мы вам в конечном итоге приходимся. Предположу, что вы остановились на том, что мы просто дружественная семья, а чужих людей, пусть и из дружественной семьи, в семейные архивы не пускают.
        - Вы даже не представляете, насколько неправы, - со вздохом сказала она. - Вы сейчас сами убедитесь, что вы для нас не чужой человек. Но то, что вы сейчас рассказали, это просто вопиющее безобразие, и я обещаю, что разберусь с этим вопросом. И кстати, должна поблагодарить вас за внучку. Эльма очень тяжело переживала ту историю, но после разговора с вами стала совершенно по-другому на это смотреть и поехала туда с энтузиазмом.
        Я не сразу понял, про какую историю она говорит, а потом вспомнил - Стефа говорила, что была какая-то безобразная драка, после которой Эльму в наказание сослали в Рифейск на место Анны, которая вернулась в Новгород.
        - Ваши старшие просто не сразу поняли, что благодаря контактам с карлами Рифейск вдруг стал очень перспективным направлением, а вовсе не ссылкой, - пояснил я. - А потом стало поздно что-то менять, так что Эльма, можно сказать, случайно вытянула счастливый билет. Если сама не оплошает, то сможет добиться многого. Но моей заслуги в этом никакой нет - она бы и без меня очень быстро осознала перспективы. Кстати, как у неё дела на новом месте?
        - Всё так, - кивнула Ханна. - Однако наша семья тем не менее вам благодарна. Про дела у неё говорить пока рановато, но первые признаки действительно обнадёживают.
        Дальше мы шли молча. Вошли в главное здание, где располагался кабинет Ольги, но не стали подниматься по главной лестнице, а свернули в боковой коридор, где сразу за следующим поворотом обнаружился пост охраны за мощной решёткой, перегораживающей коридор. И пост совсем не декоративный - охранники внимательно рассмотрели наши лица, прежде чем открыть решётку и пропустить нас. Затем последовал длинный коридор с несколькими поворотами. и я заметил в стенах несколько щелей, не очень успешно замаскированных лепниной и подозрительно похожих на амбразуры. Я сразу же догадался, куда мы идём, а после того как мы прошли ещё один пост охраны и вышли к лифту, догадка превратилась в уверенность.
        Лифт пошёл, конечно же, вниз - кому, как не Ренским, устраивать себе подземную норку? Да и норка у них наверняка не одна - я даже не удивлюсь, если мне скажут, что у них есть подземный ход до самого поместья, и они ездят в дальнее подземелье по какой-нибудь подземной узкоколейке.
        Спускаясь в закрытом лифте, невозможно оценить глубину, но ехали мы достаточно долго, так что можно уверенно сказать, что подземелье расположено очень глубоко. Думаю, достаточно взорвать лифтовую шахту, и оно станет совершенно неприступным. У старших Ренских, очевидно, безопасность стоит на первом месте - детская травма войны родов так просто не прошла.
        Наконец, лифт остановился, и перед нами открылся большой зал с дверями в каждой стене. Если не считать отсутствия окон, помещение было похоже на гостиную в богатом доме - хорошая мебель, неплохие картины на стенах, большой пушистый ковёр на полу. Мы двинулись направо - за ореховой дверью находился широкий коридор с несколькими дверями. Я думал, что наш путь закончится за какой-то из них, но Ханна двинулась дальше. Шли мы достаточно долго, и я с удивлением осознал, что подземный комплекс гораздо больше, чем я представлял и, скорее всего, в самом деле выходит за пределы имения Ренских.
        У большой двустворчатой двери Ханна остановилась.
        - Вам сюда, господин Кеннер, - сказала она, показывая рукой на дверь, а затем развернулась и двинулась обратно. Я проводил её взглядом, задумчиво хмыкнул и повернул ручку двери. Я ожидал увидеть там либо Ольгу, либо Стефу, но обнаружил обеих.
        - Здравствуйте, дамы, - приветливо заявил я. - Рад вас видеть.
        - Здравствуй, Кеннер, - недовольно отозвалась Ольга. - Ну и зачем ты нас так срочно требовал?
        - Срочно требовал? - удивился я. - Это ты про меня?
        - Не требовал? - в свою очередь, удивилась Ольга.
        - Я всего лишь сказал, что хотел бы встретиться со Стефой и попросил выяснить, возможно ли это. Это дословная цитата. Если бы мне сказали, что встреча невозможна, я бы просто развернулся и поехал по своим делам.
        Ольга переглянулась со Стефой, и обе тяжело вздохнули.
        - А чего вы ожидали? - спросил я, без спросу усаживаясь в самое удобное с виду кресло. - Так ведь всегда и бывает, когда фраза проходит через нескольких людей. Каждый перескажет в меру своего понимания, да ещё и добавит немного драмы.
        - Понятно, - кивнула Ольга. - То есть у тебя нет никакого срочного дела?
        - Совершенно никакого, - отказался я. - Просто у меня сегодня по расписанию занятия с личным наставником, вот я и решил выяснить, здесь ли Стефа, и если здесь, то готова ли со мной позаниматься.
        - Позанимаемся, конечно, Кеннер, - отозвалась Стефа. - Но про то, что мы здесь, никому не говори, пожалуйста.
        - Я что - похож на идиота? - оскорбился я. - Это прежде всего в моих интересах, это ведь моя дружина в Трире сидит. И кстати, я вам очень за это благодарен. И Бернар тоже - он сказал, что его семья не забудет помощь новгородских родственников в трудный для них час. Надо бы вам при случае, наконец, познакомиться лично.
        - Надо бы, - согласилась Стефа, и Ольга тоже кивнула. - Как там дела, кстати?
        - Пока тихо. Войска герцога расположились недалеко, но никакого желания штурмовать Трир пока не проявляют.
        - А проявляли? - поинтересовалась Ольга.
        - Вот знаешь, Ольга - почему-то и раньше не особо проявляли. Продемонстрировали намерение и на этом успокоились. Не знаю, что там у них творится, и какие у них планы. Но пока они не знают точно, что вас в Трире нет, то, скорее всего, штурмовать и не станут, даже если собирались.
        - А как у тебя вообще дела? Как наши девочки справляются с твоим хранилищем? Там что-то дело не очень быстро идёт - точно никаких проблем нет?
        - Проблемы если и есть, то на нашей стороне. С первыми двумя уровнями уже более или менее понятно, а вот на третьем есть выходы в сеть естественных пещер, и мы пока не знаем, что с ними делать. Проектировщики сейчас разбираются, как их можно приспособить для чего-то полезного. А вообще, Эрик вашими девочками очень доволен - работают быстро, без капризов и задержек, делают хорошо. Там просто очень большой объём работ, Стефа вот знает, какое оно огромное, это подземелье. Главное, что они первый уровень в основном уже укрепили, и мы теперь можем приступать к нулевому циклу на поверхности.
        - Так что ты собираешься там хранить?
        - Ну не старые же ботинки. Документы, ценности - что там ещё можно придумать?
        - В таком огромном хранилище?
        - Ольга, ты так это говоришь, что можно подумать, будто это я его таким огромным построил, - недовольно сказал я. - Мне это подземелье практически тайком всунули. Я на этом участке хотел всего лишь построить детский центр и лечебницу. Подземелье мне там и даром не сдалось, туда же ни детей, ни больных не засунешь. Вот и приходится делать с ним что-то, на что воображения хватило.
        - Ну, мы можем только гадать, на что у тебя воображения хватило, - развеселилась Стефа. - Будем с интересом наблюдать. Мы с Олей уже поспорили - она говорит, что ты не сможешь из этого подземелья что-то выжать, а вот я уверена, что мы ещё локти кусать будем, что сами его не отхватили. Я в тебя верю, Кеннер.
        - Спасибо, бабушка, - кисло сказал я. - Хотел бы я знать, кто из вас выиграет. Ладно, что мы о грустном. Познакомился сейчас с Ханной, даже не знаю, кем она мне приходится…
        - Троюродной бабкой, - пояснила Ольга с усмешкой.
        - Да неважно. В общем, она сказала, что у вас что-то вроде получается с карлами.
        - Да, Кеннер, хорошую ты нам свинью подложил с этими карлами, - грустно сказала Ольга. - Жирную такую.
        - Не понял, - удивился я. - Что я такого сделал?
        - На самом деле ты ни в чём не виноват, конечно, - сказала Стефа с усмешкой. - Просто момент получился очень уж неудачный. Оля послала Эльму в Рифейск, как у нас обычно со штрафниками принято делать, а в результате сейчас многие возмущаются. Получается, что вместо того, чтобы Эльму наказать, ей выдали перспективное дело, которое роду не каждое столетие выпадает.
        - А обратно уже не отыграть, - понимающе кивнул я.
        - Обратно отыграть ещё хуже будет. Получится, что как только она начала реабилитироваться, подняв целое новое направление, у неё это сразу же отобрали и отдали какому-то любимчику. Здесь уже возмутятся даже те, кто Эльме не сочувствовал.
        - Ну я же не знал, - развёл я руками. - Да от меня на самом деле ничего и не зависело - карлы и так к вам бы пришли, просто потому, что больше не к кому. И Эльма не такая дура, чтобы не увидеть здесь интересную возможность.
        - Да это понятно, Кеннер, не бери в голову, - махнула рукой Стефа. - Оля просто ворчит. В самом деле, достали уже недовольные. Сами они почему-то в Рифейск не рвались. Мы бы любого желающего туда послали, Анну всё равно надо было замещать. Но никто ведь туда ехать не желал, зато, как только выяснились перспективы, сразу всем захотелось в Рифейск. И главное, все понимают, что сами виноваты, но всё равно гундёж идёт по углам.
        - Всегда обидно, когда что-то хорошее достаётся не тебе, - глубокомысленно заметил я, а сёстры дружно фыркнули, видимо, истолковав мои слова не совсем правильно. - Я в общем говорю, не про себя. А когда что-то хорошее достаётся штрафнику вместо наказания, то понятно, что всем будет особенно обидно. Но отбирать действительно нельзя - кому бы вы ни отдали, все остальные возмутятся, что отдали не им.
        - Так и есть, - подтвердила Стефа. - Так что пусть Эльма этим занимается. Но мы ей сказали, что наказание на ней по-прежнему висит, только отложенное. И только от неё зависит, спишется оно или нет. Но она неплохо начала, так что, скорее всего, спишем. Кстати, Кеннер, ты же у нас машиностроитель, должен интересоваться перспективными сплавами.
        - Я же управленец, а не прямо вот машиностроитель, - виновато сказал я. - А что, у карл есть что-то действительно интересное?
        - У них не просто интересные, у них потрясающие сплавы. Они умеют делать их молекулярной диффузией, то есть превращать в сплав материал готового изделия.
        - Ту блестяшку, что мы продали, тоже молекулярной диффузией делали, - припомнил я.
        - Ты мне про свою блестяшку, не напоминай, пожалуйста, - попросила Ольга. - А то я, как про неё вспоминаю, так у меня сразу появляется ощущение, что кто-то сошёл с ума, и это, скорее всего, я.
        - Не буду, - послушно согласился я. - Да у меня и самого подобное чувство возникает.
        - У вас там просто сплав металлов, - продолжала Стефа. - Впечатляет, но всё же как-то привычно. Но карлы могут делать соединения металлов с любыми материалами, даже со сложными органическими молекулами. Они прислали кое-какие образцы, наши специалисты просто с ума сходят.
        - Давайте мы пришлём к вам наших инженеров, - предложил я. - Они прикинут, где можно использовать новые сплавы. Может, даже получится придумать что-нибудь совершенно новое. Тогда можно будет поговорить уже конкретно по объёмам и ценам.
        - Присылайте, подумаем вместе, - согласилась Стефа. - Если появятся перспективы нового продукта, то мы бы поучаствовали в совместной разработке. Ладно, что у тебя с учёбой?
        - У нас новая важная веха, мы начинаем становиться настоящими Владеющими, - процитировал я Магду. - Во всяком случае, Ясенева утверждает именно это. Будем изучать так называемые атакующие конструкты, которыми ни один нормальный человек никого атаковать не станет. Анна Максакова начала нас учить, как использовать наши знания и умения максимально подлым образом. В общем, педагогическая рутина, всё как обычно.
        - Понятно, - засмеялась Стефа. - Ну, пойдём, позанимаемся, не будем мешать Оле работать.
        Глава 14
        - Здравствуй, Милослава, - приветливо сказал князь, не поленившись встать из-за стола и встретить её посередине кабинета. - Рад тебя видеть. Как дела у тебя?
        - Здравствуй, княже, - ответила она. - Дела нормально. Так зачем ты меня вызвал?
        - Не драматизируй, - укоризненно попенял ей тот. - Не вызвал, а попросил зайти.
        - Извещение, что ты меня ждёшь к тринадцати тридцати, не совсем похоже на просьбу зайти, - возразила Милослава.
        - Я князь, знаешь ли, - с виноватой улыбкой развёл руками он, - у меня весь день расписан. Я не могу тебе сказать, что, мол, загляни, как время будет. Чтобы с тобой встретиться, моему секретарю пришлось перенести на неделю отчёт Работного приказа, так что извини - как получилось, так и получилось. Ты уже пообедала? Ну и замечательно, вместе пообедаем.
        Он ухватил Милославу под локоть и нежно повлёк её к неприметной двери сбоку от книжной полки. За дверью обнаружилась небольшая уютная столовая, с застеленным белоснежной скатертью столом, уже накрытым на две персоны.
        - Что-то совсем тяжело со временем в последние дни, - пожаловался князь, усаживаясь за стол. - Поверишь, нет - княгиню уже третий день не получается увидеть.
        Милослава сочувственно кивнула, а потом её осенила мысль:
        - А не ты ли ту брошку купил, княже?
        - Не я, - с досадой ответил князь. - Хотел, но не вышло. Кто же знал, что цена до такого безумия дойдёт? Я-то разрешил повышать до сотни, думал, что с такой ставкой уж точно выиграю, а оно вон как получилось. Хорошо хоть, княгиня не знает, что я участвовал и не купил, - вздохнул он. - Ладно, скоро станет ясно, кому повезло, не в сундук же её закопают. Сейчас как раз приёмы пойдут, на ком-нибудь обязательно всплывёт. Ты, кстати, молчи про то, что я участвовал.
        - Среди целителей болтунов не бывает, - с достоинством заметила Милослава. - Слишком много тайн через нас проходит. Буду молчать.
        - Болтуны везде бывают, - махнул рукой князь.
        - Возможно, - не стала спорить она. - Но в нашей семье их нет.
        - И Кеннеру не скажешь? - с интересом посмотрел на неё князь.
        - И ему не скажу, раз ты предупредил, - отрицательно покачала головой Милослава. - Да и сам Кеннер со мной тоже секретами не делится.
        - А с Леной? - князь всерьёз заинтересовался.
        - Даже не знаю, - задумалась она. - Ей он, конечно, доверяет больше, чем мне, но не думаю, что он при этом много ей рассказывает. Насколько я знаю Кеннера, он, скорее всего, и её не особо в свои дела посвящает. Но от Лены в любом случае никто и никогда ничего не услышит.
        - А тебе не обидно, что он жене больше доверяет, чем матери?
        Милослава с удивлением посмотрела на него, озадаченная таким необычным интересом, но, немного поколебавшись, всё же решила ответить:
        - А разве может быть иначе? У родителей и детей пути рано или поздно расходятся, а жена - это на всю жизнь. Во всяком случае, у Кеннера это так. Я всегда буду любить своего сына, но у него сейчас своя семья, и у меня тоже скоро будет своя семья и другие дети.
        - Когда собираешься рожать? - с живым интересом спросил князь. - И кого?
        - Через год девочку, - застенчиво призналась Милослава. - Всё никак не могу решить, какого цвета будут волосы и глаза. Эрик хочет мальчика, но я сказала, что мальчик у нас будет только после того, как Кеннер с Леной родят наследника.
        - Думаешь, могут быть какие-то проблемы с наследованием главенства? - усомнился князь. - Кеннер - старший сын, не представляю, как можно оспорить главенство его ветви.
        - Кеннер с Леной, скорее всего, возвысятся, - объяснила она. - Кто знает, куда позовёт их путь? И меня тоже. Мы все рано или поздно уйдём.
        - Ах, вот как, - с пониманием кивнул князь. - Твой младший сын, родившийся в законном браке, против ветви твоего старшего, но внебрачного сына. Если он будет старше сына Кеннера, то главенство действительно можно будет перехватить - разумеется, при условии, что ни тебя, ни Кеннера здесь не будет. Вообще-то, на его месте я бы не рискнул проворачивать такие фокусы с Кеннером, но люди часто делают глупости. Гораздо чаще, чем умные вещи.
        - Я не хочу, чтобы мои потомки ссорились между собой, - хмуро сказала Милослава. - Ветвь Кеннера будет главной, и это не обсуждается. Тем более что всё, чего достигла наша семья - это именно его заслуга. Если бы не Кеннер, то я, наверное, по-прежнему работала бы в твоей лечебнице.
        - Да, было бы неплохо, если бы ты у меня работала, - усмехнулся князь. - Ну, я тоже присмотрю, чтобы потомков Кеннера не обидели. Если, конечно, доживу до того момента.
        - Если обещаешь присмотреть, то доживёшь, - спокойно, как будто о чём-то незначительном, сказала Милослава, внутренне ужаснувшись от того, что только что сказала.
        - Даже так? - в полном изумлении посмотрел на неё князь. - Я, конечно, отказываться не буду, но почему?
        - Во-первых, я уверена, что ты своё обещание выполнишь. Во-вторых, Кеннер очень тебя ценит и высоко о тебе отзывается, а его мнение для меня очень много значит. Но у меня есть условие: ты должен молчать о нашей договорённости. Наверняка будут недовольные, да тот же княжич, к примеру. И другие тоже захотят пожить чуть подольше. Но для кого-то ещё у меня такой возможности не будет, вот только попробуй это людям объяснить.
        - Буду молчать, конечно, я же не сумасшедший, чтобы о таких вещах кому-то рассказывать, - проворчал князь и вздохнул. - Вот уж кто-кто, а княжич недовольным не будет, он-то как раз править не рвётся. Зачем ему такая обуза? У него и так всё хорошо. Тебе, Милослава, с сыном повезло, а вот мне не очень, - он опять тяжело вздохнул. - Одна надежда, что он рано или поздно всё-таки сделает мне хорошего внука.
        - Ты и сам можешь ещё ребёнка сделать, - заметила Милослава, но тот не ответил, в сердцах махнув рукой.
        - Ты мне вот что скажи, Милослава, - резко сменил тему князь. - У тебя на свадьбе много влиятельных людей будет…
        - Это ещё большой вопрос, у меня ли они будут, - недовольно заметила она. - Или, скажем, у тебя.
        - Неважно, - вдаваться в этот момент князь не желал. - Кто-то из них, возможно, подойдёт к тебе с какой-нибудь просьбой…
        - Я не буду никаких просьб выслушивать, княже, - твёрдо заявила Милослава. - С любыми просьбами пусть идут к Кеннеру.
        - Тебе Кеннер, что ли, пациентов подбирает? - удивился князь.
        - Обычных пациентов я сама принимаю. А что касается тех, что подходить будут - это уже не столько медицина, сколько политика. Политикой занимается глава, и я не буду в это влезать и подрывать его авторитет. Пусть Кеннер сам решает, кого лечить, а кому отказать.
        - Я понял твою позицию, - задумчиво сказал князь. - Впрочем, примерно такого ответа я и ждал. Ладно, мы с Кеннером этот вопрос ещё обсудим. А вот скажи мне, Милослава - ведь получается, что у вас семья сейчас разделится на две ветви, так?
        - Так, - осторожно подтвердила она.
        - И как вы собираетесь делить имущество?
        - А почему тебя интересуют наши семейные дела, княже?
        - Потому что вы не просто какая-то никому не интересная дворянская семья, - объяснил ей князь. - Потому что ваши семейные дела достаточно влияют на княжество, чтобы стать государственными делами. Потому что практически всё ваше имущество - это стратегические предприятия княжества. Вот если бы ты по-прежнему сидела у меня в лечебнице, то никому до вашей семьи и дела бы не было.
        - Про такие вещи лучше у Кеннера спрашивать, - Милослава поддерживать этот разговор совершенно не желала.
        - Кеннера я тоже спрошу, даже не сомневайся, - усмехнулся князь. - Я и с Эриком обязательно побеседую. Но с ними я в своё время поговорю, а сейчас я говорю с тобой. Вернёмся к моему вопросу: вы собираетесь имущество акционировать?
        - Кеннер сказал, что акционировать нельзя, - неохотно ответила Милослава. - Поскольку, как ты сам сказал, предприятия стратегические, то княжество может запретить передачу акций и забрать их по праву первоочередного выкупа.
        - Ну, я бы грабить вас не стал, - не очень убедительно возмутился князь.
        - Что значит «не стал бы грабить»? Акции бы забрал, но деньги за них заплатил бы? Даже если бы ты и не стал акции забирать, всякое ведь бывает. Допустим, с тобой произойдёт несчастный случай, а твой наследник опротестует передачу акций. И останемся мы пусть с какими-то деньгами, но без имущества.
        - Хм, - невнятно буркнул князь.
        - Я просто пересказала слова Кеннера, - пожала плечами Милослава. - Неважно, прав он или просто перестраховывается. Глава решил, что акционировать ничего не будем, вопрос закрыт.
        - Хорошо, вопрос закрыт, - кивнул князь. - Тогда каким образом вы собираетесь делить имущество?
        - Внутрисемейным соглашением. Зачем нам акции? Мы же всё равно никакой доли за пределы семьи отдавать не собираемся.
        - Ну… логично. И что Кеннер в твою семью отдаёт?
        - Делим на троих, - отвечать она явно не очень хотела, но всё же ответила. - То есть нам с Эриком треть отойдёт.
        - И от клиники тоже треть?
        - Нет, клиника останется моей на три четверти, Кеннер с Леной получат двадцать пять процентов на двоих. Наследство отца тоже по-другому делится, дети мне половину отдали.
        - А баронство в Ливонии?
        - Баронство - это не имущество семьи, - терпеливо объяснила ему Милослава. - Баронство принадлежит барону, и оно делиться не может.
        - А всё остальное на три части делите? - князь твёрдо настроился досконально выяснить все детали.
        - Не всё, - неохотно призналась Милослава. - Кеннер сказал, что у него ещё есть какие-то мутные компании, о которых мы вообще ничего слышать не должны, поэтому они делиться не будут. Но он сказал, что там всё законно, и что тебе про эти компании известно.
        Князь удовлетворённо покивал, и у Милославы появились некоторые догадки о причинах его интереса, и о природе этих самых мутных компаний. Впрочем, высказывать свои догадки она не стала.
        - По-моему, Кеннер щедро вам отделил, как ты думаешь? - заметил князь.
        - Учитывая, что всё это заработано им, а не мной - очень щедро, - согласилась она. - Даже моя клиника им построена.
        - Да и содержится она на самом деле тоже им, - хмыкнул князь. - У тебя, конечно, расценки огого, но если бы Кеннер тебе деньжат не подкидывал, у тебя даже с твоими ценами вряд ли получилось бы подобную роскошь содержать.
        Милослава незаметно поморщилась от этого заявления, но возражать не стала, а перевела разговор на другое:
        - Княже, раз уж мы встретились, позволь задать вопрос: Кеннер некоторое время назад подал тебе прошение насчёт Киры и до сих пор ждёт ответа.
        - Ну да, - саркастически усмехнулся князь. - Он же решил, что самый умный, додумался древнее уложение раскопать, а сейчас вдруг выяснилось, что это и Кире неудобно, и вам не очень. А Кеннеру надо было бы сначала спросить себя - почему же этим уложением никто не пользуется и стольников себе не берёт? Потому что все вокруг дураки, кроме него? Ведь стольнику даже имущества нельзя иметь - и как с этим жить? Это только в незапамятные времена дворового человека одел-накормил, он и счастлив, а сейчас это мало кого устроит.
        - У нас другого варианта не было, княже, - недовольно сказала Милослава. - Она же была несовершеннолетней сиротой, её в любой момент могли в приют определить.
        - Опеку бы оформили.
        - Кто бы нам её оформил? Это сейчас мы что-то значим, а тогда нас в Департаменте общественного призрения и слушать бы не стали. Не родственники? До свидания.
        - Ну, пожалуй, так, - согласился князь. - Вряд ли бы вам её отдали.
        - Так что ты ответишь, княже?
        - А что я могу тебе ответить, Милослава? - развёл руками князь. - Как я могу пожаловать ей дворянство? Заслуг у неё хватает, но это заслуги перед семейством Арди, а вот перед княжеством я никаких её заслуг не припоминаю. Милослава, ты пойми, что с Кирой всё непросто будет. Если я какого-нибудь мещанина Никакия Ниоткудина дворянством пожалую, он в вестнике реестра одной строчкой мелькнёт, и никто на него даже внимания не обратит. Пожаловали - значит, было за что. А через несколько лет ни у кого и мысли не возникнет поинтересоваться, когда и как он своё дворянство получил. А вот если Кира Заяц в вестнике окажется, я даже боюсь представить, что тут сразу начнётся. Ты думаешь, она незамеченной проскочит? Сразу же вой поднимется: «За какие заслуги?». На самом деле её представление до меня даже не дойдёт, его Дворянский совет зарубит. Не потому, что они против будут, а просто потому, что им же первым этот вопрос и зададут. В общем, если не хотите в стольниках её держать - забирайте стол, пусть пока мещанкой поживёт. Разве что ты её тоже удочерить решишь… хотя нет, она ведь уже совершеннолетняя, взрослую
женщину удочерить не получится. Значит, только мещанкой, другого варианта я не вижу.
        - Нельзя ей мещанкой быть, - вздохнула Милослава. - Не в её должности. Ей и так приходится уважения добиваться, а с мещанкой многие и разговаривать не станут.
        - Нет пока другого варианта, Милослава, - повторил князь. - Скажи Кеннеру: пусть даст мне хотя бы формальный повод для пожалования, вот тогда и фон Кеммен её представление поддержит, и я его подпишу.

* * *
        Пикап опять тряхнуло, и Росомаха в который раз подумал, что поясница у него уже не очень подходит для таких путешествий. Изготовитель грузовичка о комфорте пассажира думал в последнюю очередь, и жестковатое сиденье во всех деталях передавало дорожные выбоины и ухабы. Ухабов хватало - дороги в баронстве были по большей части обычными грунтовками. Впрочем, баронство уже начало отсыпать их щебнем, но Росомаха обоснованно подозревал, что до их леса дело дойдёт в последнюю очередь, и хорошо, если им при этом не предложат оплатить отсыпку самим.
        - Что это там строится, росток? - спросил он, чтобы немного отвлечься от поясницы.
        - Да кто ж его знает? - легко отозвался тот, уверенно крутя баранку. - У них здесь много чего строится.
        - Кто его знает, говоришь? - нахмурился Росомаха. - Зачем тебе оплатили обучение и доверили дорогую машину? Чтобы ты раскатывал на ней в своё удовольствие и пялился на местных девок?
        - Чтобы грузы возить, старший, - неуверенно ответил тот, опасливо поёжившись.
        - Ты глаза леса, росток, - сурово сказал Росомаха. - Ты должен всё замечать и всё знать. Кто что строит и зачем. Где дороги чинят, а где наоборот, забросили. Что местные едят и что пьют, куда ездят, где гуляют, какие байки рассказывают. Нам всё интересно - понял, росток?
        - Понял, старший, - послушно согласился тот.
        - Всё записывай, что заметишь и услышишь, - распорядился старейшина. - Каждую мелочь отмечай. Раз в неделю будешь мне отчёт приносить.
        - Хорошо, старший.
        Машина снова подпрыгнула на ухабе, и Росомаха болезненно поморщился. Однако уже через несколько саженей под колёсами зашуршала только что отсыпанная щебёнка, машина пошла ровнее, и боль немного отпустила.
        - Как проезжать что-нибудь будем, рассказывай про это, что знаешь, - сказал он уже добрее.
        - Ну, вон там вдали стройка - это рыбозавод будет, - сразу же заговорил водитель, торопясь сгладить недовольство старейшины. - Там в главном цехе ещё только крышу начинают делать, а другие цеха пока строят, но я слышал, что оборудование уже завезли. Местные недовольны - говорят, завод вонять будет. Они много про этот завод говорят, в основном, ругаются.
        - А рыбу где ловить будут?
        - Так в Псковском озере же, больше-то здесь и негде. А там несколько посёлков есть, рыбаки живут.
        - А почему там завод не ставят?
        - Не знаю, старший, - с опаской признался росток. - Местные тоже так говорили, что почему бы, мол, там завод не строить.
        - Да, интересно, почему, - в задумчивости пробормотал Росомаха. В то, что Кеннер Арди приказал построить рыбозавод подальше от рыбы просто по глупости, он совершенно не верил.
        - А вон там рядом насыпь делают, это железная дорога будет, - объявил росток, спеша отвлечь старейшину от своего промаха. - Они её будут прямо до самой Вериоры тянуть.
        - А что возить будут?
        - Местные не говорят, скорее всего, сами не знают. С рыбозавода продукцию, наверное, будут увозить.
        - Рыбозавод столько груза не даст, чтобы железнодорожную ветку окупить, - заметил Росомаха.
        - Ничего про это не говорили, старший, - ответил тот, старательно избегая слова «не знаю».
        - Ладно, рули давай, - благосклонно кивнул старейшина, глядя в окно.
        Грузовичок бодро катился по укатанной щебёнке. Росомаха не очень хорошо разбирался в делах внешников, но ему вполне хватало житейского опыта, чтобы понять, что баронство развивается довольно бурно. Там и сям мелькали новые производственные сооружения, а самый верный признак - в деревнях появилось много новых домов. Раз строятся, значит, деньги у народа есть, а значит, и баронство процветает - простая логическая цепочка, которая никогда не обманывает.
        Раппин возник внезапно. Вот только что по сторонам мелькали лишь деревья и кусты, и вдруг они резко кончились, и пошли дома, улица за улицей.
        - Сколько же здесь людей живёт, - ошарашенно заметил Росомаха.
        - Это ещё что, старший, - охотно подхватил водитель. - Вот ближе к баронскому замку вообще огромные домищи стоят. Один там аж в три этажа - как люди в такой коробке живут, не представляю. Внешники!
        - Внешники, - в задумчивости согласился старейшина, с интересом рассматривая улицы и людей. - Подвезёшь меня к баронскому замку и езжай грузиться. Потом там же у замка будешь меня ждать.
        - Хорошо, старший, - послушно сказал росток.
        Управляющий обнаружился прямо во дворе замка, и Росомаха направился к нему, с облегчением разминая настрадавшуюся поясницу.
        - Росомаха? - удивился Леннарт Фальк. - Какими судьбами ты здесь оказался?
        - Ну, не всё же тебе к нам ездить, Леннарт, - усмехнулся Росомаха. - Решил своими глазами посмотреть столицу.
        - Ну посмотри, - усмехнулся в ответ тот. - А Бобёр тоже здесь?
        - Дома остался, надо же кому-то приглядеть за Вороном.
        - Да уж, Ворон ваш… - осуждающе покачал головой Фальк. - Он даже барона умудрился достать, уж на что у его милости терпение поистине ангельское. Не понимаю, каким образом вы его вождём выбрали.
        - Ну, Ворон вовсе не так плох, - привычно начал защищать его Росомаха, а потом махнул рукой и сказал прямо. - Не было у нас других вариантов, Леннарт. У нас тогда из мужчин, кроме Ворона, только мы с Бобром и остались. Из моей семьи лишь я с внуком выжил, Бобёр вообще один остался. Детей ещё сколько-то спаслось, самому старшему было двенадцать. Из кого было выбирать?
        - Сочувствую, - смущённо сказал управляющий, историю племени Вербы он в общих чертах знал.
        - Да ладно, Леннарт, - махнул рукой Росомаха. - Что было, то было. Вообще, у меня к тебе и дело есть. Грузовик нам бы надо нормальный, этот совсем маленький.
        - Решили побольше закупать? - покивал Фальк. - Понятное дело, на всё племя пикапчиком не навозишься.
        - Даже не знаю, решили или нет, - туманно ответил Росомаха. - Не то чтобы совсем решили, просто пусть будет.
        - Всё боитесь слишком от барона зависеть? - догадался управляющий. - Так всё и спорите друг с другом?
        - Ну, что-то вроде того, - вздохнул тот. - Сам же понимаешь, как оно бывает - сегодня мы просто молоко покупаем, завтра барон с нас начнёт налоги брать, а послезавтра он нас и судить станет.
        - Так ведь уже! - захохотал Фальк. - Твой шофёр, наверное, по сиденью ёрзает, когда едет?
        Росомаха уставился на него в полном недоумении.
        - Не рассказывал, значит, - понимающе кивнул Леннарт. - Он к дочери пекаря нашего приставал, приличной девушке, кстати - мы его на первый раз просто предупредили. А потом на него вдова Юлле Номмик пожаловалась. Здесь уже стало ясно, что слов он не понимает, так что старый Кай разложил его и прописал ему горячих, сколько суд приговорил. Если и это не поможет, отрубим руку, чтобы не распускал.
        - Мы с ним поговорим, - ошеломлённо сказал Росомаха.
        - Это вы уж сами решайте, дело ваше, - равнодушно отмахнулся Фальк. - Наказание вину снимает, так что у баронства к нему претензий больше нет. Росомаха, я тебе, как другу скажу - ну, пусть не другу, просто человеку, который мне симпатичен, - не пытайтесь что-то выдавить из барона. И Ворону вашему дайте как следует по рукам, иначе дело плохо кончится. Для вас плохо кончится. После того как епископ утвердил гоминиум, вы барону больше неинтересны, и он с вами нянчиться не будет. Вы просто не понимаете, какого размаха дела у его милости, ваш лес для него меньше, чем ничто.
        - Мы ему овощи продаём, - неуверенно возразил Росомаха.
        - Да что ему ваши овощи, - хмыкнул Леннарт. - Он без ваших овощей не обеднеет, поверь. А если захочет, то просто с рифейскими лесными договорится и будет эти овощи оттуда дирижаблем возить.
        - Рифейские договариваться не будут.
        - С его милостью будут, - улыбнулся управляющий. - Рифейские карлы сюда уже приезжали, приедут и лесные.
        - Карлы приезжали? - тупо переспросил Росомаха. - Они же вообще с наружниками дел иметь не хотят.
        - С его милостью хотят, - усмехнулся Фальк. - Вчера проводил их наконец. Всё им надо было у нас посмотреть, замотали меня полностью. Видел рыбозавод, который строится? Для них и строим, вся продукция в Рифеи пойдёт.
        - А почему завод здесь, а не у озера? - вдруг вспомнил Росомаха.
        - А кто же там работать будет? - удивился вопросу управляющий. - Там ведь только рыбаки живут. А здесь и люди, чтобы работать, и станция, чтобы продукт вывозить.
        - Ну да, точно, - Росомахе стало стыдно за тупой вопрос, и он мысленно себя обругал. Ещё пара таких тупых вопросов, и на уважение партнёра можно не рассчитывать.
        - В общем, я тебе, Росомаха, так скажу: хотите жить хорошо и богато - живите, как нормальные подданные. Не хотите от барона зависеть - можете снова засесть в своём лесу, и у крестьян втридорога иголки да топоры выменивать. Его милости вообще без разницы, зависите вы от него или нет, выбирайте сами. А налоги вы и так платить будете, даже не сомневайтесь. Все платят, и его милость тоже не исключение. И епископ, и архиепископ. Платят все.
        Глава 15
        - Машина вся загажена, как будто в ней свиней возят, - с отвращением сказала Лада, подойдя к пикапу группы и озирая внутренность, и впрямь не особо чистую. - Хотя почему как будто?
        - Не гоношись, старшая, - лениво отозвался с заднего сиденья рядовой Никита Янчук, сплюнув на пол очередную порцию шелухи. - Вернёмся, подметём тут.
        Лада замерла, а затем медленно повернулась к нему. Тот забеспокоился под её пристальным взглядом.
        - Не, ну чего я такого сказал, старшая? - забормотал он, непроизвольно стараясь отодвинуться поглубже внутрь машины.
        - Вы, похоже, не цените моё доброе отношение, и решили, что можете наглеть? - ласково спросила она.
        От её доброго голоса у бойцов побежали мурашки по спине, и теперь уже все трое откачнулись от неё подальше. Отодвигаться, однако, было некуда, да и вряд ли бы это помогло. Лада молниеносным движением ухватила Никиту за грудки и выволокла его из открытой машины.
        - Пока я провожу тренировку с рядовым Янчуком, вы двое приведёте салон в порядок, - с многообещающей улыбкой заявила Лада, держа перед собой на вытянутой руке хрипящего Никиту. - Если меня не устроит результат, потренируюсь и с вами. Советую поторопиться.
        Она отпустила Янчука и дружелюбно сказала ему:
        - Нападай давай, не стой. То, что у тебя в башке пусто, ты уже доказал. Покажи мне теперь, что хотя бы кулаками можешь работать.
        В общении со своими новыми подчинёнными Лада активно использовала педагогические наработки Генриха Менски, и подчинённые уже высоко оценили их действенность. Так что пока она неторопливо избивала Никиту, двое остальных поспешно, но при этом очень старательно приводили в порядок изрядно загаженный салон.
        С подчинёнными ситуация была сложной, и для Лады не совсем понятной. Да, собственно, никому толком не понятной, даже командованию. Когда создавали группу глубинной разведки, в неё, кроме Дороховой, включили двух рядовых и десятника. Все трое были опытными и изрядно отбитыми на голову - руководство дружины справедливо решило, что как раз адреналиновым наркоманам там и место. По идее, командовать должен был десятник - действительно опытный, несмотря на некоторую склонность к риску, - но, когда приказ был уже подготовлен, начальство вдруг осознало проблему, на которую первоначально просто не обратило внимания. Лада Дорохова была Владеющей достаточно высокого ранга, при этом дворянкой, и подчиняться простому десятнику в принципе не могла. Все Владеющие подчинялись непосредственно командованию дружины, которое командировало их в распоряжение того или иного сотника. При этом Владеющий имел право отказаться выполнять приказ сотника - разумеется, при наличии достаточно веских оснований. Словом, перевести Ладу на позицию, по сути, рядового ратника, было совершенно невозможно, но, с другой стороны, и
доверия ей, как командиру, не было никакого.
        Начальство, однако, быстро нашло компромиссное решение: командиром группы назначили всё-таки Ладу, десятник же Корнил Майсснер стал заместителем командира с дополнительными обязанностями представителя командования, и с правом отмены решения командира. Должностная инструкция заместителя вышла настолько запутанной, что он, как следует поскребя затылок, пришёл к выводу, что право-то у него, конечно, есть, но ради собственного здоровья лучше о нём вспоминать пореже. Лада, в свою очередь, эту инструкцию тоже не очень поняла, но извлекла из неё намёк, что за ней будут приглядывать, и особо увлекаться не стоит.
        Рядовые Иван Матвеев и Никита Янчук ничего примечательного из себя не представляли, за исключением некоторой безбашенности и регулярного посещения гауптвахты. Командиршу они, разумеется, всерьёз не восприняли и немедленно попытались указать ей место, которое, по их глубокому убеждению, было предназначено ей самой природой. Для Лады, которую пять лет избивал Генрих Менски, попытка выглядела настолько жалкой, что смогла её лишь рассмешить. На этом любые поползновения, разумеется, закончились.
        - Плохо, Никита, - укоризненно сказала Лада, - ты меня опять разочаровал. Ты вообще почему такой дохляк? Тебя в школе, наверное, и девчонки били?
        - Не били, - выдохнул Янчук, с трудом разгибаясь. - Они у нас нормальные были.
        Лада поднятой бровью обозначила лёгкое недоумение.
        - Я не то хотел сказать, старшая, - торопливо зачастил Никита.
        - Но сказал, - с упрёком покачала головой она. - Ладно, сейчас некогда, потом тебя ещё потренирую.
        Внутренности машины к этому времени на удивление преобразились. Лада всё-таки поморщилась, но потом снисходительно кивнула и с достоинством уселась на переднее сиденье.
        - Сначала к старой Марте, Иван, - распорядилась она.
        Трофейный пикап, на котором ездила группа глубинной разведки, обычные топливные спирты не принимал. Порождение затуманенного шнапсом баварского гения употребляло исключительно керосин, причём в товарных количествах, так что старая Марта, хозяйка скобяной лавки, сразу и нежно полюбила их группу, а в особенности, их пикап.
        - Взяли бы нормальный самобег у наших, - проворчал Иван Матвеев, со скрежетом шестерёнок втыкая первую передачу. - Я этим паскудным керосином уже весь провонял.
        - Да-да, - с насмешкой ответила Лада, - самобег с гербом. И в форму дружины оделись бы. И флаг ещё в руки - чего мелочиться? Пусть все видят, что это разведка Арди едет.
        - Герб закрасить можно, - возразил Иван.
        - А без герба наш самобег, конечно, не узнает никто, все так и подумают, что баварский, - насмешливо заметила Лада. - Кончай болтать попусту, лучше вперёд смотри. В следующий раз, как курицу задавишь, будешь платить за неё сразу на месте, и из своих. Я к Лазовичу из-за твоей курицы больше бегать не хочу, один раз позора хватило.
        Матвеев заткнулся и уставился на дорогу, впрочем, совсем не оживлённую. Покружив немного по узким улицам, самобег затормозил у скобяной лавки. Лада легко выпрыгнула из машины и решительно распахнула дверь. Звякнул колокольчик, и на его звон из подсобки сразу же выглянула старая Марта. Увидев Ладу, она расплылась в улыбке - старушка часто повторяла, что Лада очень похожа на её внучку. Внучка вышла замуж, сейчас жила у мужа в Кобленце и бабушку навещала редко.
        - Здравствуй, девочка, - сразу же захлопотала Марта. - Вам как обычно?
        - Три канистры, фрау Марта, - вздохнула Лада, открывая довольно тощий кошелёк. - Дадите небольшую скидку постоянным клиентам?
        - Вы же всё равно выставите счёт архиепископу, так что платит на самом деле он, - укоризненно напомнила Марта. - Его высокопреосвященство настолько богаче бедной старой Марты, что давать ему какие-то деньги будет с моей стороны просто оскорблением церкви.
        - Что она говорит? - полюбопытствовал десятник Корнил, зашедший следом.
        - Говорит, что очень любит деньги, - с печалью в голосе ответила Лада. - Как же ты с такой фамилией, и немецкого не знаешь?
        Несмотря на чисто немецкую фамилию Майсснер, знания Корнила исчерпывались двумя словами: «хальт» и «шайсе»[19 - Halt - стой, Schei?e - дерьмо.].
        - Да как-то обходился до сих пор, - пожал плечами Корнил. - Мы дома по-русски говорим.
        - Ну-ну, - хмыкнула Лада. - Ладно, забирайте канистры, - распорядилась она. - До свидания, фрау Марта, сейчас наш водитель зальёт керосин и вернёт вам пустые.
        - До свидания, девочка, - тепло улыбнулась ей старушка. - Заходи как-нибудь вечером просто так поболтать.
        - Обязательно зайду при случае, фрау Марта, - пообещала Лада. - Только не знаю, когда получится - я ведь человек военный, а мы то в атаке, то в обороне.
        Когда Лада вышла из лавки, Иван, брезгливо морщась, заливал уже последнюю канистру.
        - Лада, а ты-то откуда немецкий так хорошо знаешь? - полюбопытствовал Корнил, когда машина тронулась.
        - Немецкий-то? - рассеянно отозвалась она, рассматривая проплывающий пейзаж. - Парни, как вернёмся на базу, натяните, наконец, на машину брезент, холодно уже в открытой машине ездить. Вот в кого вы такие лодыри? А немецкий я с детства знаю. Я из деревни под Изборском, у нас там полдеревни немцев живёт. У меня в детстве все подружки немки были, я по-немецки лучше говорила, чем по-русски.
        - Ты деревенская, что ли? - неверяще переспросил Майсснер, а рядовые уставились на неё, открыв рот. - Ты же дворянка!
        - Иван, на дорогу смотри, а не на меня! - с недовольным видом распорядилась Лада. - Я дворянкой стала, когда Академиум закончила с отличием. В Академиуме полно студентов из крестьян и мещан, на боевом их больше половины. Вот и у нас в дружине Владеющие тоже считай все из таких. Ты не знал, что ли?
        - Не знал, - озадаченно признался Корнил. - Думал, раз вы дворянки, то из дворян и есть.
        - Дворянки в Академиум редко идут учиться, а к нам на боевой вообще почти никогда, - объяснила Лада. - Зачем это дворянке? Её там пять лет непрерывно будут бить, а потом выяснится, что способностей у неё еле-еле на четвёртый ранг хватает. И что - она к вольникам пойдёт вербоваться, что ли? Да она и без Академиума прекрасно обойдётся. Выйдет замуж за дворянина и будет замечательно жить безо всякого мордобоя.
        - Что, вот прямо-таки пять лет бьют? - не поверил Майсснер.
        - С первого курса и до последнего, - авторитетно подтвердила она. - Это же боевой факультет - думаешь, там крестиком вышивают? Нам, кто из крестьян или мещан, просто деваться оттуда некуда - на нас такой долг висит, что хочешь не хочешь, а доучишься.
        - И какой же толк от такой учёбы? - с недоумением спросил Корнил, и физиономии рядовых тоже выглядели недоверчиво.
        - Толк есть, Корнил, - вздохнула Лада. - Про Владение я тебе объяснять не буду, всё равно не поймёшь. Скажу про одно только - Владеющий от этого физически меняется. Организм не хочет помирать, начинает бороться за жизнь. Кости укрепляются, мышцы трансформируются. Я с детства слабенькой была, ведро с молоком не могла утащить, меня сёстры постоянно шпыняли. Говорили, что, мол, кто тебя такую замуж возьмёт, от тебя же в хозяйстве никакого проку. А сейчас вот сами видите.
        - То есть это как получается - если вот, к примеру, Никитку нашего пять лет как следует мудошить, то он таким же сильным станет? - с интересом спросил Корнил, и Янчук резко напрягся.
        - Нет, его бесполезно, - покачала головой Лада. - То есть так-то ему очень полезно будет, но сильнее он не станет. Для бездарного толку никакого не будет, даже для слабого одарённого толку мало. Там ведь чем больше дар, тем лучше результат. Вот госпожа, думаю, уже сейчас сможет одним ударом быка убить.
        - А ведь точно! - вдруг дошло до Корнила. - Госпожа тоже там учится, я слышал. И что же получается - её тоже бьют?
        - Я так думаю, скорее она там всех бьёт, - засмеялась Лада. - Я хоть не слабачка, но вряд ли смогу против неё долго продержаться. А вас, парни, она даже не заметит. Уложит просто между делом, хоть по отдельности, хоть всех разом. Драчуны из вас так себе… ещё и язык не знаете… какой с вас прок, Корнил? Вот знал бы кто-то из вас немецкий, мы могли бы в форму герцога Баварского переодеваться и ездить там. И мне не пришлось бы всё время потаскушкой прикидываться.
        - Можно и сейчас переодеваться, - хмуро заметил Корнил, чувствуя справедливость претензии.
        - Ты совсем тупой, что ли? - с иронией посмотрела на него Лада. - А кто общаться с патрулями будет? У Баварского женщины в армии не служат. Ты мне ещё предложи усы углём нарисовать.
        - Точно, не служат, парни рассказывали, - авторитетно подтвердил Никита, уже полностью отошедший от внеочередной тренировки. - У них тут бабы только на кухне, ещё с детьми они, и ещё что-то, я забыл.
        - В церковь они ходят ещё, - добавил Корнил. - Детей бы тебе надо, Лада, негоже такой красивой девке такой лютой быть.
        - От тебя, что ли, детей? - захохотала Лада.
        Корнил промолчал, но каким-то образом сумел общим выражением лица показать, что его, в принципе, вполне возможно на такое дело уговорить.
        - Комик ты, Корнил, - отреагировала Лада посмеиваясь. - Ладно, повеселились и хватит. Ваня, рули на хутор к Гансу, надо продуктов у него прикупить. Я ещё бабуле Ветцель обещала окорок подвезти, нельзя старушку обманывать.
        Мелькнули последние чистенькие домики и сменились полями, на которых день и ночь трудились инженерные машины, роя траншеи и готовя огневые позиции для техники. Пикап миновал передовую линию окопов и вскоре свернул на лесную дорогу. Хутор Ганса был местом известным, и дорога к нему была неплохо наезжена. Версты три хорошего просёлка промелькнули быстро, и скоро пикап затормозил у калитки в недавно подновлённой и солидно выглядящей ограды.
        - Корнил, иди ты, - распорядилась Лада, протягивая ему отрядный кошелёк. - Окорок купи обязательно, ещё возьми чего-нибудь нам поесть. Молока тоже возьми.
        - Сама не хочешь идти? - спросил тот, засовывая кошелёк в карман.
        - Да он опять будет меня замуж тащить, - поморщилась она. - Надоел уже.
        Лада как-то имела неосторожность поспорить с Гансом о способах дойки коров. Тот хоть и отверг привычный Ладе чередующийся метод, как бессмысленно усложнённый, однако пришёл к выводу, что сама Лада будет тем не менее прекрасным дополнением для его хозяйства, и с тех пор не терял надежды соблазнить её прелестями хуторской жизни.
        Корнил усмехнулся и, уверенно открыв калитку, двинулся к дому, из которого уже вышел Ганс, вглядывающийся, кого принесло на этот раз. Для общения с Гансом знание немецкого Корнилу совершенно не требовалось - он каким-то непонятным образом обходился одним-единственным словом «шайсе». Лада смотрела, как Корнил с Гансом помахали друг перед другом руками, затем явно пришли к согласию и двинулись в пристройку, где Ганс хранил продукты. Минут через пятнадцать Корнил вышел оттуда со здоровенной корзиной.
        - А это что ещё такое? - Лада обратила внимание на содержимое корзины, которое Майсснер торопливо перекидывал в кузов пикапа. Мутноватая жидкость в немаленькой бутыли никак не походила на молоко.
        - Да это для наших парней из сотни на вечер, просто угоститься по стопочке, - заюлил Корнил. - Я на свои взял.
        - А ну дыхни, - потребовала Лада. - Я так и знала! Да что же с вами, алкашами делать, удавить вас, что ли? - она в бешенстве сжала рукой горлышко бутыли.
        - Лада, ты что делаешь? - в отчаянии закричал Корнил, а рядовые отозвались дружным стоном. - Как теперь оттуда наливать?
        - Сбоку дырочку прогрызёшь, - рассеянно отмахнулась от него Лада, изумлённо рассматривая бесформенный комок стекла, в который превратилось горлышко бутыли. - Как я это сделала?
        - Лада, - окликнул её незаметно подошедший Ганс.
        - Я ещё думаю! - немедленно отреагировала она.
        - Думай, - великодушно разрешил он. - Я другое хотел сказать. В Херль не заезжайте, лучше его вообще стороной обойдите.
        - А что такое? - сразу же насторожилась Лада.
        - Ко мне тут заезжали двое баварцев, обмолвились, что они в Херле сидят. Купили еды, а шнапс брать не стали. Сказали, что их оберфельдхойбтман за этим здорово следит, побоялись рисковать.
        - Оберфельдхойбтман? - заинтересованно переспросила Лада. - Немаленький чин. И что старшему офицеру понадобилось в Херле? Это же дыра дырой, там дома по пальцам можно пересчитать.
        - Да кто же его знает? - пожал плечами Ганс. - Вроде он там решает, где опорный пункт поставить, но может, я их не так понял. Они не особенно на эту тему говорили.
        - Спасибо, Ганс, - сердечно поблагодарила его Лада. - Будем знать, куда опасно ездить.
        Ганс кивнул, принимая благодарность.
        - Так ты думай, - напомнил он. - Когда надумаешь?
        - Подумаю, - пообещала Лада, избегая, однако, называть конкретные сроки. - Поехали, парни!
        С окраины лесочка вся деревушка Херль была как на ладони. Людей видно не было - урожай с огородов уже успели собрать, так что работы на улице почти не было. Впрочем, покинутой деревня не выглядела - дома в покинутых деревнях такими чистенькими не бывают.
        - Лада, смотри! - Корнил, забывшись, толкнул её в бок. - Крайний дом - видишь?
        Лада перевела бинокль туда. В дверях дома стоял человек в баварской форме - несомненно, офицер, хотя знаков различия было не разглядеть. Он повертел головой по сторонам, а потом неторопливо пошёл к аккуратному домику, который по всей очевидности был сортиром.
        - Вот, значит, где они сидят, - с удовлетворением сказал Корнил.
        - Если только там действительно два солдата и офицер, - скептически заметила Лада. - Может, по соседним домам ещё пара десятков сидит.
        - Да ну, вряд ли, - засомневался Майсснер. - Возьмём легко.
        - Ты, Корнил, когда рвёшься кого-то брать легко, просто имей в виду - если там действительно пара десятков есть, то я выживу, и даже уйти смогу, а вот вас, скорее всего, там и положат, - Лада сама удивилась своей неожиданной рассудительности. Это на неё так командирство действует, что ли?
        - Ну давай ещё понаблюдаем, - неохотно согласился тот. - О, смотри! Вот кто нам поможет!
        От ближайшего дома к лесу вприпрыжку шли два пацана с корзинками - младший лет семи, и второй лет девяти, явно два брата.
        - По грибы пошли, - пояснил Корнил, довольно улыбаясь. - В этом году грибов полно.
        - Ну пойдём, поговорим с ребятами, - согласно кивнула Лада.
        Незнакомых людей в камуфляже и с оружием дети совершенно не испугались.
        - Вам родители не говорили, что незнакомых солдат надо бояться? - строго спросила Лада.
        - Говорили, - подтвердил старший, пока младший восторженно её разглядывал. - А вы язычники?
        - Я не язычница, - отказалась Лада.
        - Христианка? - с явным недоверием переспросил малец. - Папа говорил, что в Трире проклятые язычники засели. Вы же из Трира?
        - Я не язычница, - терпеливо повторила Лада.
        - Перекрестись! - потребовал наглый ребёнок.
        - Что за дети пошли? - осуждающе покачала головой она. - Куда-то не туда у нас разговор зашёл. Давайте, я буду спрашивать, а вы отвечать. Баварцы в деревне есть?
        - Есть, - охотно признал старший. Младший с открытым ртом неотрывно разглядывал Ладу, лишь изредка отвлекаясь на разглядывание её пистолета в поясной кобуре.
        - Сколько их?
        - Один, - мальчик, морща лоб, сосредоточенно загибал пальцы, - потом дядя Франк. Потом рыжий. Потом ещё один. Четыре.
        - Офицер один?
        Мальчик надолго задумался, а потом отрицательно помотал головой.
        - Сколько офицеров?
        - Четыре, - уверенно ответил он.
        - Ты не знаешь, кто такие офицеры, - поняла Лада.
        - Знаю, - упрямо сказал мальчик.
        - Так сколько офицеров?
        - Четыре.
        - А солдат сколько?
        - Четыре.
        - Всё ясно, - вздохнула Лада. - Ладно, так мы никуда не придём.
        - Папа говорит, что язычники в Христа не верят, - заявил пацан. - И что от них всё зло на земле.
        - Мы с тобой ещё только догматы веры не обсуждали, - недовольно сказала Лада. - Где солдаты с офицерами живут?
        - У кривого Хуберта, - охотно сдало всех дитя.
        - Это который дом?
        Мальчик уверенно ткнул пальцем в сторону того самого дома, где они видели офицера.
        - Они все там живут?
        Тот усердно покивал.
        - У кривого Хуберта дом большой, - пояснил он. - А его Мартина ещё прошлой весной померла.
        - Вы за грибами идёте? - поинтересовалась Лада, глядя на корзинку.
        - Мама послала, - подтвердил ребёнок.
        - Ну идите, собирайте.
        - Вы стрелять будете? - с любопытством спросил он, а его младший брат опять уставился на пистолет.
        Лада поняла, что если дети заподозрят, что будет стрельба, то будут идти за ними, как привязанные.
        - Нет, - с лёгким сердцем соврала она, сказав при этом чистую правду. - Не будем стрелять, раз у вас столько солдат и офицеров. Домой сейчас поедем.
        - Точно? - с подозрением переспросил мальчик. - Перекрестись.
        - Марш отсюда, засранцы! - не выдержала Лада.
        Тот с осуждением посмотрел на неё, взял брата за руку, и они двинулись в лес, часто оглядываясь.
        - Долго ты с ними разговаривала, - заметил Корнил.
        - Вот сам бы и разговаривал! - раздражённо огрызнулась она.
        - Всё, всё, не злись, - поднял руки Майсснер. - Что они сказали?
        - Сказали, что баварцев четверо, и они все в том доме живут.
        - Как работаем? - деловито спросил Корнил.
        - Просто врываемся, что тут ещё придумаешь? - пожала плечами Лада. - Я их нейтрализую, а вы подстрахуете. Ну и вяжите их сразу. Потом машину подгоним, погрузим их и домой.
        Подобраться удалось незаметно, никаких наблюдателей видно не было.
        - Они вообще ничего не опасаются, что ли? - с недоумением шепнула Лада Корнилу, осторожно выглядывая из зарослей лопухов. - Что-то не нравится мне всё это.
        - Всё нормуль будет, старшая, - уверенно пообещал тот. - Не таких заламывали.
        - Ну-ну, - с сомнением сказала Лада. - Ладно, я первая, а вы сразу за мной забегайте. Пошли!
        Дверь оказалась не заперта, и они без помех влетели в просторную прихожую, где сразу наткнулись на солдата, который смотрел на них круглыми глазами. Лада сделала лёгкое движение рукой, и тот отлетел к стене, впечатался в неё и сполз вниз, уже без сознания. Дверь в соседнюю комнату распахнулась, ударившись о стену, и в прихожую выскочил ещё один солдат с винтовкой наперевес. Лада послала в него ещё одну воздушную волну, но та почему-то развалилась на полпути. Она попыталась повторить, но конструкт даже не собрался. А затем её потряс тяжёлый удар, и сознание померкло.
        Глава 16
        Сознание просыпалось неохотно. Постепенно пришло понимание, что ровный гул - это звук мотора, а лёгкое потряхивание означает, что она куда-то едет. Как раз в этот момент тряхнуло особенно сильно, и Лада привычно подумала: «Иван, сволочь, всегда едет, будто дрова везёт». Фраза резанула какой-то неправильностью, и она невольно задумалась, что с этой фразой не так. Ничего осмысленного в голову не приходило, и Лада снова начала уплывать в дрёму, но рядом кто-то что-то сказал на немецком, и мгновенно пришло осознание, что неправильно здесь всё. Сразу вспомнились легко распахнувшаяся дверь, испуганные глаза солдата, отлетающего к стене, а дальше почему-то не было ничего. Ещё не выйдя из полудрёмы, Лада резко открыла глаза.
        - Как вы себя чувствуете, фройляйн? - раздался заботливый голос.
        Лада повернула голову и обнаружила на соседнем сиденье офицера в баварской форме - не слишком молодого, но и не старого. А в целом, машинально отметила она, довольно симпатичного.
        - Нормально, - попыталась ответить она, но голос ей отказал. Она прокашлялась и сделала ещё одну попытку, на этот раз удачную: - Я, кажется, жива, так что всё не так плохо.
        Она пригляделась к форме офицера, и обнаружила на ней нашивки оберфельдхойбтмана. «Это как раз за ним мы охотились», - вспомнила она, и ситуация, наконец, полностью прояснилась.
        - Прошу прощения, фройляйн, - извиняющимся тоном сказал офицер, - вероятно, я приложил немного больше силы, чем следовало. Нам донесли, что вы довольно сильная магесса, и я не стал рисковать. Там, куда мы едем, есть целитель, и если вам нужна помощь, то он сможет её оказать.
        - Думаю, помощь целителя мне всё же не понадобится, - сказала Лада, чувствуя, как её голова постепенно проясняется. - Но вы, похоже, знаете обо мне больше, чем я о вас.
        - О, прошу простить мою невоспитанность, - улыбнулся он. - Я действительно забыл представиться. Меня зовут Клаус фон Абенсберг. А ваше имя я знаю - Лада, верно? Правда, ваша фамилия мне неизвестна.
        - Дорохова, - представилась в свою очередь она. - Лада Дорохова. Приятно познакомиться, герр Клаус, хотя не могу сказать, что я так уж рада обстоятельствам этого знакомства.
        - Я тоже предпочёл бы познакомиться с вами иначе, фройляйн Лада, - засмеялся он, - но единственным альтернативным вариантом был тот, когда уже вы везёте меня к своим, и он понравился мне гораздо меньше. Но раз уж мы про это заговорили, предлагаю обсудить ситуацию, чтобы сразу покончить с этой неприятной темой. Надеюсь, для вас не окажется новостью, что вы в плену?
        - Не окажется, - вздохнула Лада.
        Она покосилась на свою кобуру, в которой, к её удивлению, по-прежнему был пистолет. Фон Абенсберг заметил её взгляд и усмехнулся.
        - Откройте мне страшную тайну, фройляйн - зачем вы носите этот пистолет? Если не считать, конечно, того, что вам очень идёт этот воинственный образ.
        - Всего лишь требование устава, герр Клаус, - слабо улыбнулась комплименту Лада. - Все Владеющие дружины обязаны носить оружие и уметь им пользоваться. У нас принято считать, что для младших рангов оружие может оказаться очень полезным. Хотя бы для того, чтобы немного отвлечь противника.
        - У нас считается, что привычка к оружию замедляет развитие. Впрочем, я согласен, что оружие может отвлечь противника - несколько лет назад я сам оказался в ситуации, когда по мне стреляли практически в упор из нескольких винтовок, и должен сказать, это действительно порядком отвлекало. Но нам всё же придётся вернуться к неприятной теме: раз вы полностью осознаёте факт пленения, прошу вас дать обещание не пытаться освободиться самостоятельно, и вообще вести себя соответствующе.
        Лада заколебалась. Впрочем, был ли выбор? Её в любом случае не отпустят, а сбежать не позволят - если не дашь обещание, то будут держать на медикаментах. Есть множество вполне безобидных веществ, от которых трудно сосредоточиться и мысли разбегаются - несильно, но достаточно, чтобы полностью исключить работу с Силой.
        - Обещаю, - вздохнула Лада, и фон Абенсберг с удовлетворением кивнул. - А что с моими товарищами, герр Клаус?
        - Беспокойство за товарищей делает вам честь, - серьёзно заметил Клаус. - Но можете мне поверить, для беспокойства нет совершенно никаких причин. Условия жизни у них, конечно, будут не такие, как у вас, но вполне цивилизованные. Мы же не дикари, в конце концов.
        «А когда вам выгодно, вполне можете быть и дикарями», - подумала Лада, но, разумеется, промолчала. Ей очень кстати вспомнилось замечание Станислава насчёт отношения к пленным.
        - Но я полагаю, - продолжал Клаус, - что мы, скорее всего, просто обменяем их на тех бездельников, которых вы, ха-ха, пригласили в гости раньше. Если те вам не нужны, разумеется.
        - Сомневаюсь, что они нам нужны, но не уверена, что они так уж захотят обменяться, - честно ответила Лада.
        - Это ещё почему? - поразился фон Абенсберг.
        - Двое из них оказались хорошими механиками, они быстро заскучали и попросили разрешения на подработку, а остальные трое им помогают. Все они сейчас неплохо зарабатывают, а питание и жильё мы им обеспечиваем бесплатно, как военнопленным. Насколько я знаю, их даже перестали охранять.
        - Ха-ха-ха, - от души расхохотался Клаус. - Этак всё войско герцога кинется вам сдаваться! Прекрасный анекдот, обязательно расскажу его Оттону. Уверен, что герцога он изрядно повеселит. И должен заметить, что подобное отношение к пленным делает вам честь - хотя, зная репутацию Арди, трудно ожидать чего-то иного. Благородный противник, - он уважительно кивнул. - Однако если вы их официально освободите, то вернуться им всё-таки придётся, иначе это будет дезертирством. Впрочем, это будет уже не вашей заботой, да и не моей тоже.
        Лада после некоторых колебаний всё же решилась задать вопрос, мучивший её с самого начала:
        - Скажите, герр Клаус - это была засада именно на нас?
        - На вас, - улыбнулся Клаус. - Причём на вас лично, фройляйн Лада. Ваши товарищи нас мало интересуют.
        - А почему вас интересую я, вы, конечно же, не скажете? - утвердительно спросила она.
        - Может быть, и сказал бы, если бы знал, - пожал плечами тот. - Но я не знаю, зачем вы понадобились людям герцога.
        - Странно, - с недоумением заметила Лада. - Я не являюсь значительной персоной и не посвящена ни в какие секреты.
        - Не знаю, - повторил он. - Могу лишь заверить вас, что вам ничего не грозит, и что с вами будут обращаться достойно.
        Это заверение Ладу не особенно успокоило. Если уж королей нередко гноили в темницах, то для вчерашней крестьянки достойным могли счесть вообще всё что угодно.
        - Ну а с засадой всё было достаточно просто, - продолжал фон Абенсберг. - Когда вы в третий раз захватили группу солдат, стало окончательно ясно, что это не случайность, и что вы целенаправленно пытаетесь получить источник информации. А поскольку рядовые могли вам дать слишком мало, было очевидно, что вы будете охотиться за офицером. Вот мы и предоставили вам офицера.
        - Я, похоже, слишком предсказуема, - с горечью заметила Лада. - А ведь я ощущала какую-то неправильность, но проигнорировала предчувствие.
        - Магус всегда должен обращать внимание на свои предчувствия, - наставительно сказал Клаус. - Но то, что у вас работает интуиция - это уже многое о вас говорит. Кстати, каков ваш ранг?
        - Пятый, но уже очень близко к шестому.
        - Превосходный результат для столь юного возраста, - одобрительно кивнул тот. - Я ведь правильно понимаю, что вы закончили ваш Академиум не так давно?
        - Два года назад, - призналась она.
        - Превосходно, - повторил фон Абенсберг. - Полагаю, я ещё услышу ваше имя.
        - Возможно, и услышите, - вздохнула Лада, не чувствуя особого энтузиазма от похвалы. - А какой ранг у вас, герр Клаус?
        - У нас немного другая система рангов. Таких, как я, называют светлыми паладинами, и если это название кажется вам слишком претенциозным, то я с вами полностью соглашусь. Совершенно не ощущаю в себе какого-то особого света, - улыбнулся он настолько заразительно, что она не могла не улыбнуться в ответ. - Если брать вашу классификацию, то я, пожалуй, где-то между восьмым и девятым рангом.
        - Значит, у меня изначально не было никаких шансов, - сделала очевидный вывод Лада. - Но разве паладины не служат церкви?
        - Служат, - охотно подтвердил Клаус. - Можете называть меня отцом Клаусом, если вам это удобнее. Если бы вы были христианкой, то я бы с самого начала именно так вам и представился.
        - Я уже ничего не понимаю, - с безнадёжным видом сказала Лада. - Получается, что герцог Баварский при полной поддержке церкви угрожает напасть на город, принадлежащий церкви. Как такое возможно?
        - Сказать по чести, дорогая фройляйн, я и сам далеко не всё здесь понимаю, - признался Клаус. - Но как раз в этом конкретном случае всё просто - дело в том, что мы с герцогом Баварским дружим с детства. Мой отец был очень дружен со старым императором, и Оттон частенько гостил у нас в Абенсберге. Он всегда любил Баварию и говорил, что в Вене ему душно. Так что церковь здесь совершенно ни при чём - Оттон просто попросил старого друга немного помочь ему с одной очень предприимчивой магессой.
        Он с улыбкой дружелюбно подмигнул Ладе.
        - То есть вы титулованный дворянин? - она слегка растерялась оттого, что милый герр Клаус, по всей видимости, принадлежал к верхушке империи.
        - Увы, нет, - в голосе его прозвучала едва уловимая досада. - Я перестал быть наследником, когда выяснилось, что мне дорога в паладины. Так что я всего лишь Клаус фон Абенсберг, а вот мой младший брат - граф Абенсберг без всяких «фон». Кстати, мы с Оттоном оба старшие сыновья, и оба оказались отставленными от наследства. Символично, не правда ли? Возможно, это тоже поспособствовало тому, что мы подружились.
        - Это несправедливо, - сочувственно сказала Лада. - Нельзя лишать титула и наследства просто потому, что наследник оказался одарённым.
        - Мой брат с вами бы не согласился, - кисло усмехнулся Клаус. - Впрочем, это дело прошлое. Кстати, раз уж мы заговорили о родственниках - которая из сестёр графа приехала с вами?
        Фон Абенсберг пристально уставился прямо в глаза Ладе, и к ней пришло отчётливое понимание, что он является эмпатом, и сейчас оценивает правдивость ответа. Интуиция тут же подсказала ей не закрываться, чтобы не показывать, что она тоже эмпат. В любом случае, закрываться было слишком опасным - Лада была уже достаточно взрослой, чтобы понимать простой факт: если галантный кавалер Клаус не будет удовлетворён её ответами, то он легко может перейти и к пыткам - разумеется, с извиняющейся улыбкой и глубоким сожалением. Впрочем, как раз этот вопрос она совершенно искренне не поняла.
        - Графа? - с недоумением переспросила она.
        - Графа Бернара Арди, - пояснил Клаус, внимательно на неё глядя.
        - А кто его сёстры? - и заметив, что брови его в удивлении поднимаются, поспешила пояснить. - Я знаю, что граф приходится родственником нашим Арди, но никогда не интересовалась степенью родства.
        - Да, возможно, - задумчиво сказал тот. - Но вы не можете не знать, кто такие Ольга и Стефа Ренские.
        - Я знаю, конечно, кто они такие, - подтвердила Лада. - Вы хотите сказать, что они сёстры графа Бернара?
        - Двоюродные, - пояснил фон Абенсберг. - Они приехали с вами?
        - Не имею ни малейшего представления, - совершенно честно ответила она. - С нами приехали довольно много Ренских, но кто из них кто, мне неизвестно. Я никогда не видела портретов Ольги и Стефы Ренских, и вряд ли смогла бы их узнать. Да и вообще, из Ренских своими глазами я здесь видела лишь немногих - они держатся наособицу и мало общаются с остальными.
        - И что - нет никаких слухов? - не поверил Клаус.
        - Слухов как раз хватает, - хмыкнула Лада. - Говорили даже, что с нами едет сама Милослава Арди, но это совершенно точно враньё - её многие знают в лицо, да и вообще, у неё никак не получилось бы затеряться. А вот с Ренскими непонятно - слухи такие ходили, но вполне возможно, что это просто болтовня.
        - Похоже, что вы и в самом деле ничего не знаете, - сделал вывод Клаус.
        - Не знаю, - подтвердила она. - Но всё же не очень верю, что с нами приехали Высшие. Зачем бы им было прятаться? По-моему, как раз наоборот - нам было бы выгоднее их показать.
        - Я и сам не знаю деталей, моё положение в ордене пока не настолько высоко, - признался Клаус. - Но как мне объяснили, есть некие договорённости, которые не позволяют им приехать. С другой стороны, защита близкого родственника - это веская причина для нарушения этих договорённостей. Словом, здесь имеет место некая серая зона - никто толком не знает, имеют они право участвовать, или всё-таки не имеют. Насколько я сам понимаю эту ситуацию - им лучше показаться на глаза лишь тогда, когда Арди будет угрожать реальная опасность, и их действительно необходимо будет защищать. Иначе их противники смогут заявить, что никакой опасности для их родственников на самом деле не было, и имело место нарушение договорённостей.
        - Звучит логично, - согласилась Лада. - Но в таком случае я не представляю, кто может это знать, кроме самих Ренских. Вполне возможно, что даже командование дружины этого не знает.
        - Вероятно, вы правы, - кивнул фон Абенсберг. - А мы, кстати, уже и подъезжаем. Прошу прощения, но я сразу же должен буду вас покинуть. А вы, пожалуйста, подождите у машины - я сообщу о вас мажордому, и он пошлёт за вами слугу, который проводит вас в гостевую комнату. Там вы сможете привести себя в порядок - вероятно, герцог Оттон чуть позже пожелает с вами встретиться. И ещё один небольшой момент: я попросил бы вас всегда оставлять оружие в вашей комнате - вы всё же официально считаетесь пленной, и оружие на вас будет смотреться несколько вызывающе. Мы-то с вами понимаем, что для магуса это просто декоративный элемент, но попробуйте объяснить это простецу.

* * *
        Аудитория, как всегда, была совершенно пустой, но я уже привык, что факультатив по высшим сущностям у нас проходит не совсем обычным образом. Я легонько постучал в незаметную дверь сбоку от кафедры и услышал «Входите, Кеннер». Внутри привычно обнаружилась Милана с закипающим чайником и горкой плюшек в вазочке. Морену я увидел не сразу - когда на неё смотришь прямо, совершенно невозможно понять, как можно её не увидеть, но стоит отвести глаза, и она каким-то образом сразу ускользает из поля зрения. Я бы предположил, что она присутствует здесь в какой-то иллюзорной форме, но как-то ведь она умудряется при этом пить чай и есть плюшки?
        - Госпожа, - я глубоко поклонился Морене. - Милана.
        - Здравствуйте, Кеннер, - улыбнулась мне Милана, а Морена просто кивнула. - Берите себе чашку, я как раз напекла свежих плюшек.
        - Они у тебя замечательно выходят, Лана, - заметила Морена, беря плюшку. - С детства таких вкусных не ела.
        Наверное, это хорошо, что я с Мореной встречаюсь не так часто - каждый раз я начинаю бояться за своё психическое здоровье, очень уж сюрреалистически это выглядит. Я настолько привык к совершенно другому образу богини смерти, что у меня просто не получается перестроиться.
        - Что мешает вам самим взять и напечь их, госпожа? - небрежно заметил я, в свою очередь беря ещё тёплую плюшку.
        Градус сюрреалистичности достиг температуры солнечной короны. Я даже мотнул головой, изгоняя дикую картину Морены со сковородкой у плиты.
        - Да я никогда и не умела, - я был готов поклясться, что Морена слегка смутилась. - Дома у нас кухарка была, а в храме готовили храмовые рабыни. Отвратительно готовили, надо заметить. А потом… ну, неважно. Как ваша учёба, Кеннер?
        - Говоря откровенно, не очень, - вздохнул я. - Слишком много времени занимают разные семейные хлопоты. Да и князь тоже начал давать мне поручения. В общем, я чувствую, что делаю слишком мало.
        - Слишком мало для чего? В чём состоит ваша цель?
        - Ну, если говорить про обозримое будущее… - задумался я.
        - Нет, я не имею в виду ближайшее будущее, - перебила меня Морена. - Ясно, что сейчас у вас много обязательств, которыми вы не можете пренебречь. Но рано или поздно настанет день, когда у вас появится достойный наследник, которому вы сможете передать дела. И что тогда?
        - Сложный вопрос, госпожа, - честно ответил я. - Я не могу сказать, что у меня есть конкретная цель. Я хочу развиваться, идти вперёд, узнавать новое о мире. Можно ли это назвать целью?
        - Наверное, можно, - задумчиво кивнула Морена.
        - Вы позволите немного личный вопрос, госпожа?
        Милана смешливо фыркнула в свою чашку.
        - Я уж думала, что такое с вами, и где настоящий Кеннер с его вопросами? - пояснила она. - А сейчас вижу, что всё в порядке, и вы по-прежнему с нами.
        - Задавайте свой вопрос, - Морена тоже улыбнулась. - Но ответить не обещаю.
        - Из ваших слов, госпожа, у меня сложилось впечатление, что вы стали магусом ещё до прихода в мир Силы, - начал я, и она утвердительно кивнула. - Скажите, как такое возможно? Ведь если нет Силы, то и Владеющих тоже нет.
        - С чего вы это взяли? - с удивлением посмотрела она на меня. - А откуда тогда появились бы боги? Например, тот же Зевс с его шайкой? Сила всего лишь облегчила путь к возвышению… хотя в чём-то, наоборот, усложнила - это всё-таки просто костыли. Для возвышения нужна только воля и ничего больше.
        - Я не знаю, что такое воля, - хмуро отозвался я. На разговоры о воле у меня уже давно образовалось что-то вроде аллергии.
        - А что такое энергия, вы знаете?
        Каждый что-то знает об энергии. Мы упоминаем её постоянно, она фигурирует в тысячах формул, но никому не известно, что же на самом деле она из себя представляет. Разве что Эйнштейн открыл, что вещество - это всего лишь одна из форм энергии, но природу энергии это никак не прояснило. Возможно, чтобы понять её природу, надо выйти за пределы нашей Вселенной.
        - А разве кто-то знает, что такое энергия?
        - Воля и энергия - это одно и то же, - объяснила Морена.
        - Не подумайте, что я вам не верю, госпожа, - растерянно сказал я, - но всё же звучит это немного сомнительно.
        - Солнце нагрело скалу на склоне горы. Тепловое расширение породило трещину в камне - кусок откололся и упал вниз. Энергия солнца вызвала падение камня. Вы взяли в руку камень и бросили его со склона горы. Ваша воля вызвала его падение. Но если посмотреть в общем, то оба этих случая совершенно одинаковы - просто когда речь идёт о неживой природе, мы говорим об энергии, а когда действует что-то живое, мы называем это волей.
        - Что-то в этой аналогии есть, - согласился я. - Но всё это слишком для меня неожиданно. Мне надо это как следует обдумать.
        - Обдумайте, - кивнула Морена. - И поймите простую истину: когда говорят, что для возвышения - я имею в виду настоящее возвышение, а не ту чепуху, которую вы обычно этим словом называете, - так вот, когда говорят, что для него необходима воля, то всего лишь имеют в виду, что для трансформации нужна энергия. А её можно получать не только будучи магусом - можно постигать мир, или медитировать, да хоть просто рисовать картины. Путей бесконечно много. Правда, лёгких путей не существует, но некоторые из них заметно легче других.
        - То есть для настоящего возвышения нужно перейти в другую форму? - уловил самое важное я.
        - Ну конечно, а как же иначе? - снисходительно посмотрела на меня Морена. - Возьмите для примера какую-нибудь клетку вашего организма - она получает от организма питание и кислород, она включена в обмен веществ. Какая у неё может быть свобода? У неё нет ни свободы, ни воли, есть только функция. Точно так же и у всех нас нет ничего, кроме функции - мы ведь все просто крохотные частицы Сияния, и во всём от него зависим. Наша воля ничтожна, но по крохам накопив энергию, можно перейти из формы, данной Сиянием, в духовную форму и обрести свободу.
        Глава 17
        В дверь осторожно постучали, и Лада подняла глаза.
        - Войдите, - громко сказала она, с интересом глядя в сторону двери. Деятельная натура Лады плохо переносила вынужденное безделье, и сейчас она была бы, наверное, рада любому повороту. Дверь приоткрылась, и в комнату заглянула горничная. Лада с трудом сдержала разочарованный вздох.
        - Здравствуйте, госпожа, - поздоровалась горничная. - Разрешите убрать у вас?
        - Здравствуй, Хетти, - приветливо улыбнулась ей Лада. - Убирай, а я пока пойду прогуляюсь.
        Горничная Хетти Кнеллер, как, впрочем, и прочий женский персонал замка, относилась к Ладе с восхищением, и отчасти с ужасом. Как-то в темноватом коридоре замка слегка подвыпивший солдат имел неосторожность схватить Ладу за задницу, искренне считая это комплиментом. Та настолько впала в ступор от такой неслыханной наглости, что у него даже получилось её слегка потискать. Удовольствие, однако, продолжалось недолго, и оплачивать его пришлось по высшей ставке. После того, как Лада на глазах ошеломлённой публики спустила неудачливого ухажёра с третьего этажа на первый пинками, её репутация среди служанок поднялась на недосягаемую высоту. Солдаты гарнизона, правда, посчитали это случайностью, но после пары разбитых морд всё же научились обходить бешеную ведьму по большой дуге.
        Лада неторопливо двинулась к главной лестнице. Встречные слуги кланялись ей, и она кивала в ответ - не замечать слуг Лада так и не научилась. Да, собственно, настоящей дворянкой она себя в глубине души и не считала. Первое поколение - это всё-таки что-то промежуточное, уже не здесь, но ещё далеко не там.
        Во внутреннем дворе царило необычное оживление, и Лада лениво удивилась, к чему вся эта суета. Стоять столбом посреди бегающих туда-сюда слуг совершенно не хотелось, и она двинулась к воротам замка. Сразу за подъёмным мостом справа от дороги находился тренировочный плац, на котором сержант Гроссе гонял новобранцев, и происходящее там было гораздо интереснее.
        - Вы одним своим существованием позорите нашего господина, - с отвращением выговаривал сержант неровному строю порядком измотанных солдат. - Слабаки и бездельники! Ложись!
        Строй с некоторой задержкой выполнил команду, причём некоторые не просто легли, а упали. Сержант с презрением рассматривал распластавшиеся тела.
        - Отжиматься, пока я не скажу «Хватит»! - приказал он. - Мюллер, ты считаешь. Начали!
        Правофланговый захрипел: «Айн! Цвай! Драй!», а сержант обернулся к подошедшей Ладе.
        - Привет, красотка! - суровое лицо прорезала улыбка.
        С сержантом Гюнтером Гроссе они как-то раз подрались, однако Лада не стала его унижать, а свела дело к ничьей. Сержант это понял и оценил. Потом они встретились уже мирно, сравнили свои боевые командировки, и выяснили, что разок даже сражались вместе, правда, на разных сторонах. Сержант очень высоко отозвался о бойцах Арди, Лада похвалила боевую выучку баварцев, они повспоминали былые битвы, и их отношения самым естественным образом перешли если и не в дружеские, то вполне в товарищеские.
        - Здравствуй, Гюнтер, - улыбнулась в ответ Лада. - Тренируешь молодёжь?
        - Третий сорт, - поморщился он. - Не знаю, получится ли из них хоть что-нибудь дельное.
        - Небольшой спарринг кого-нибудь здесь заинтересует? - небрежно спросила Лада.
        - Забудь! - засмеялся Гроссе. - Никто с тобой драться не будет.
        - Чего так? - надулась она.
        - Никому не хочется становиться посмешищем.
        - С чего бы вдруг посмешищем? - удивилась Лада. - Кто-то победил, кто-то проиграл, дело обычное. Над чем здесь смеяться?
        - Ты-то хоть не прикидывайся дурочкой, - хмыкнул сержант. - Не знаю, кто здесь мог бы тебя победить. Мы в империи к вам, ведьмам, непривычные, и когда женщина бьёт мужчину, всем это очень смешно. Кроме того, кого она бьёт, конечно.
        - Киндер унд кюхен, да? - вздохнула Лада. - Как-то неправильно у вас в империи к женщинам относятся. Дело ваше, но если кто-то вдруг захочет с девушкой побороться, то я всегда за.
        - Так-то желающих с тобой побороться полно, Лада, - развеселился Гюнтер, - только не так, как ты согласна. А как ты насчёт того, чтобы без партнёра?
        - Это как?
        - Ну, как-нибудь по-вашему, по-ведьмовски. Надо бы этим молокососам показать, что ведьмы умеют, а то они просто не понимают, с чем могут столкнуться.
        - Да? - Лада немного посомневалась. - Ну ладно, давай покажу.
        - Стоп! - рявкнул сержант. - Встать! Госпожа Лада согласилась показать свои умения, чтобы вы представляли, что она с вами может сделать в реальном бою щелчком пальцев.
        - Щелчком пальцев? - хмыкнула Лада. - Ну давайте щелчком пальцев. Смотрите вон на те чучела, - она показала на ряд тренировочных манекенов неподалёку и щёлкнула пальцами. Крайний манекен взорвался, и новобранцы от неожиданности попятились. Она щёлкнула пальцами ещё раз, и следующий тоже разлетелся на кусочки и обрывки.
        - Хватит, Лада, не увлекайся! - поспешно остановил её Гроссе. - Эти чучела денег стоят.
        - Как скажешь, Гюнтер, - пожала плечами Лада. - На самом-то деле это просто фокусы. Владеющие вряд ли станут вас атаковать, - доверительно сказала она впечатлённым бойцам, - атаковать нам вообще по уставу не положено. Бывает, конечно, но очень редко.
        - Почему, госпожа? - не выдержал кто-то.
        - Когда вы увидите, что делает пушечная очередь тяжёлого бронехода, то поймёте, что он справляется с этим гораздо лучше. Наша задача в бою - прикрывать нашу бронетехнику и подавлять бронетехнику противника.
        - Всё верно, - утвердительно кивнул сержант. - Госпожа правильно говорит. Побеждает слаженное подразделение с правильной тактикой. У Арди хорошая тактика, но и нам есть чем их удивить.
        - Не спорю, - согласилась Лада. - У вас есть неплохие наработки.
        - И что, ведьмы никогда не атакуют? - с явным сомнением спросил ещё один.
        - Почему же никогда? - терпеливо отозвалась Лада. - Разные ситуации бывают, но в обычном бою мы по уставу работаем в поддержке. Хотя это всё относится к обычным Владеющим, а вот Высшие, наверное, будут атаковать. Но знаете, что я вам скажу? Если вас будет атаковать кто-нибудь вроде Милославы Арди, единственной правильной тактикой будет убегать и надеяться, что бежишь достаточно быстро. Никакая другая тактика не сработает.
        - Ну, Милославу Арди мы вряд ли встретим, - небрежно махнул рукой Гроссе.
        - Её вряд ли, - согласилась Лада, и Гюнтер резко помрачнел. Похоже, слухи о сёстрах Ренских дошли и до него.
        - Так, бездельники, - резко сказал он, - отдохнули и хватит. Три круга вокруг поля - пошли, пошли!
        Сержант проводил недовольным взглядом солдат, бегущих без особого энтузиазма.
        - Кстати, Лада, - мельком глянул он на неё, - тебе говорили, что твоих парней сегодня обменивают?
        - Нет, - встрепенулась она. - Где?
        - У нас в замке. Ваши привезут тех наших, что у вас сидели, и заберут своих.
        - Это из-за них сегодня в замке такая суматоха?
        - Из-за рядовых-то? - засмеялся Гюнтер. - Нет, конечно, не из-за них. Сегодня герцог приезжает, вот кастелян всех и гоняет. Думаешь, зачем я здесь торчу?
        - Не хочешь, чтобы и тебя припрягли? - предположила Лада.
        - Меня уже припрягли, - усмехнулся тот. - Наш герцог не любит показные встречи, зато ему нравится, когда солдаты делом заняты. Поэтому тренировочный плац пустовать не должен.
        - Бедняги, - сочувственно сказала Лада, глядя на заканчивающих первый круг солдат. - Ладно, пойду я тогда в замок, чтобы обмен не пропустить. Хочу своих парней увидеть наконец.
        - Да нормально с ними всё, - махнул рукой Гроссе. - Мы же не звери какие-нибудь, тем более вы с нашими парнями тоже хорошо обращались.
        - Всё равно, надо бы с ними повидаться. Пока, Гюнтер.
        - Пока, Лада, - сержант отвернулся, потеряв к ней интерес, и тут же что-то заорал бегущим бойцам.
        Во дворе замка всё было по-прежнему - слуги бегали, а кастелян хмуро надзирал за суетой. В какой-то момент народа во дворе прибавилось, замелькали мундиры, и вдруг образовался ровный строй встречающих. «На обмен пленными что-то совсем непохоже», - с досадой подумала Лада.
        Во двор въехали два военных внедорожника; из первого бодро выскочил неплохо знакомый Ладе по портретам Оттон Двенадцатый в полевом мундире генерал-хойбтмана, а следом за ним и миляга Клаус фон Абенсберг. Лада постаралась сделаться как можно более незаметной - привлекать внимание герцога ей совершенно не хотелось. Впрочем, интуиция молчала.
        Герцог принял доклад кастеляна и затеял какие-то длительные обсуждения со встречающими офицерами, а фон Абенсберг рассеянно огляделся по сторонам, сразу же заметил Ладу и двинулся к ней. «А всё-таки симпатичный», - с интересом посмотрела на него она.
        - А вот и фройляйн Лада, моя очаровательная пленница! - с улыбкой приветствовал её фон Абенсберг. - Рад вас видеть! Надеюсь, с вами здесь обращаются достойно?
        - Здравствуйте, ваше сиятельство, - улыбнулась ему Лада. - Прекрасно обращаются. И во всяком случае, гораздо лучше, чем я могла бы рассчитывать в моём положении.
        - Рад это слышать, - удовлетворённо кивнул он. - Но замечу, что я всё-таки не сиятельство. Титула я лишён, и сказать по правде, с официальной точки зрения я даже не дворянин.
        - Можно отобрать у графа титул, ваше сиятельство, - серьёзно ответила Лада, - но благородное происхождение отобрать невозможно.
        - Неплохо сказано, - уважительно заметил фон Абенсберг. - Но всё же не стоит называть меня сиятельством, не надо заставлять моего брата нервничать. Называйте меня просто Клаусом, если, конечно, у вас нет возражений.
        - Разумеется, я не возражаю, Клаус, - охотно согласилась она. - Но только при условии, что и вы будете обращаться ко мне по имени.
        - Вот и договорились, - подхватил Клаус. - А как насчёт того, чтобы поужинать вместе сегодня? Интересного в этом городишке мало, но я знаю ресторанчик, где готовят совершенно изумительный швенкбратен[20 - Швенкбратен (Schwenkbraten) - национальное блюдо Рейнланда и Пфальца. Представляет из себя большой кусок свинины, замаринованный и обжаренный на открытом огне.].
        «А граф-то меня явно клеит, - подумала Лада. - Хотя почему бы и нет? Я-то ведь на самом деле и не против».
        - Я не уверена, что мне это позволено, Клаус. Мне разрешают выходить за ворота, но дальше тренировочного плаца я никогда не ходила.
        - Пустяки, Лада, - он решительным жестом отмёл все возражения. - Если кастелян вдруг будет недоволен, я легко решу этот вопрос с Оттоном.
        - Есть ещё один момент, Клаус, - мягко сказала Лада. - Мне не в чем пойти в приличное место. Вот эта полевая форма - это всё, что у меня здесь есть.
        - Я думаю, эту проблему мы тоже решим, - улыбнулся фон Абенсберг. - Когда мы договаривались об обмене рядовых, я взял на себя смелость попросить от вашего имени прислать ваши вещи, и обязательно какое-нибудь платье, в котором не стыдно появиться перед его высочеством.
        - Однако вы предусмотрительны, - в замешательстве сказала Лада. - Благодарю вас, без вещей мне действительно приходится трудно.
        - Увы, - развёл руками тот, - если бы и я в самом деле был предусмотрительным, то послал бы кого-нибудь за вашими вещами сразу. Но я подумал об этом лишь тогда, когда речь зашла об обмене. Potius sero quam nunquam[21 - «Лучше поздно, чем никогда» (лат.) - впервые эту фразу употребил римский историк Тит Ливий в своей «Истории римского народа». Позднее её перевели на множество языков в качестве пословицы.].
        «Нет, он точно на меня запал, - уже в полной растерянности подумала Лада. - Надеюсь, он не собирается меня замуж звать? А то ведь я, наверное, уже и не удивлюсь».
        - Я благодарна вам за заботу, Клаус, - с чувством сказала она, глядя ему прямо в глаза. - И с удовольствием составлю вам компанию сегодня вечером.
        - Браво, Клаус! - раздался голос сзади и аплодисменты. - Ты, как я вижу, времени не теряешь.
        Они, увлёкшись беседой, совершенно не заметили, когда герцог подошёл к ним сзади.
        - Ваше высочество, - Лада сделала книксен, от неожиданности позабыв, что она не в бальном платье, а в полевой форме. Впрочем, вышло это весьма изящно и мило.
        - Представь же мне фройляйн, Клаус, - распорядился герцог с улыбкой.
        - Ваше высочество, - официальным тоном сказал фон Абенсберг, явно недовольный внезапным вмешательством, - позвольте представить вам фройляйн Ладу Дорохову, магессу барона Арди.
        - Не сердись на мою бесцеремонность, дружище, - добродушно сказал ему Оттон, правильно поняв причину недовольства. - Рад знакомству, фройляйн Лада. Как вас принимают в моём замке?
        - В высшей степени замечательно, ваше высочество, - вежливо ответила Лада.
        - Не заскучали у нас?
        - Немного, ваше высочество. Зато у меня теперь хватает времени на тренировки.
        - То есть мы обеспечили вам возможность для тренировок? - засмеялся герцог.
        - Я всегда тренируюсь, ваше высочество, - покачала головой Лада. - Каждый день. Но когда надо мной не висит никаких обязанностей, найти на это время проще.
        - Вот как? - герцог посмотрел на неё с интересом. - Вы сами тренируетесь или вас просто обязывают?
        - Как можно обязать расти над собой? - пожала плечами Лада. - Сама, разумеется. У меня нет ни состояния, ни влиятельной родни, ваше высочество. Есть только личное дворянство, а это лишь немногим больше, чем ничего. Если я не буду расти, то так и останусь никем.
        - Ну, потомственное дворянство вы получите, Лада, причём довольно скоро, - заметил фон Абенсберг. - У вас ведь его жалуют с вашего седьмого ранга, верно? До седьмого ранга вы точно дойдёте, это я вам могу сказать с полной уверенностью.
        - Сильная? - посмотрел на него Оттон.
        - Сильная, и с очень хорошим потенциалом, - подтвердил Клаус. - Если бы не эффект неожиданности, не думаю, что мне удалось бы достаточно легко с ней справиться. Уверен, что фройляйн Лада далеко пойдёт.
        - Получается, за вас можно запросить неплохой выкуп, фройляйн?
        - Надеюсь, вы не запросите больше, чем я стою, ваше высочество, - вздохнула она. У неё было сильное подозрение, что этот выкуп будет вычитаться из её жалованья.
        - Возможно, возможно, - со значением улыбнулся герцог. - И как вы думаете, зачем вы здесь?
        - Для меня это полная загадка, ваше высочество, - честно ответила Лада. - Я не настолько важная персона, чтобы за меня можно было запросить какой-то заметный выкуп. И ещё я совсем не понимаю, почему мне предоставлена такая свобода, и при этом никто не боится, что я сбегу.
        - А что, вы можете сбежать? - с искренним любопытством спросил Оттон.
        - Нет, я же дала обещание. Но вы меня не знаете, а люди бывают разные. Есть и такие, для которых обещание значит не так уж много.
        - Может, вы и недавняя дворянка, фройляйн, но ведёте себя правильно, - одобрительно кивнул герцог. - Поэтому я вам отвечу: ваш возможный побег совершенно ничего не изменил бы. Скоро сюда приедет барон Арди вести переговоры о вашем освобождении, и даже если вы сбежите, он всё равно приедет и будет вести переговоры, как если бы вы по-прежнему были здесь. Но я предпочёл бы, чтобы вы не сбегали, и знаете почему?
        - Нет, ваше высочество, у меня нет никаких догадок.
        - Потому что если вы сбежите, то поставите барона в очень неловкое положение. Недостойный поступок вассала бросает тень и на сюзерена, и это несколько омрачило бы нашу встречу с бароном.
        - Благодарю вас, ваше высочество, за разъяснение, - Лада слегка поклонилась. - Теперь мне всё ясно.
        - В самом деле всё? - герцог пытливо посмотрел на неё.
        - Всё, что касается меня, - твёрдо ответила она.
        Лада дурой определённо не была, да и додуматься до правильного вывода было совсем несложно. Герцогу Баварскому зачем-то понадобился Кеннер Арди, вот Ладу и принимали, как гостью. Если бы Оттону было плевать на чувства Арди, то Лада вполне могла бы сидеть и в подвале под медикаментами.
        Глава 18
        У причальной вышки нас уже ждал лимузин. Молчаливый водитель поклонился и открыл перед нами дверь, даже не спрашивая нашего имени. Надеюсь, он не ошибся, и мы именно те, кто ему нужен - было бы неловко приехать не туда.
        Мы тоже ничего говорить не стали, и только когда машина тронулась, Ленке вдруг пришёл в голову вопрос, который, по идее, стоило бы задать гораздо раньше:
        - Кени, а разве это правильно, что ты из-за Лады встречаешься с Оттоном? Мне кажется, что она всё-таки не настолько значительная персона, чтобы вопрос с её выкупом решал целый владетельный герцог.
        - Неправильно, - коротко ответил я. - Да, ты верно заметила. Не настолько значительная.
        - Тогда почему?
        - Да всё просто же, Лен. Ответ прямо на поверхности лежит - он зачем-то хочет со мной встретиться. Но одно дело, когда он приглашает меня к себе, и совсем другое, когда я сам еду к нему вызволять своего человека.
        - То есть он хочет как бы поставить тебя в положение просителя - так, что ли?
        - Скорее всего, не в этом дело, - ответил я, немного подумав. - Ему нет смысла пускаться на такие хитрости, ему это ничего не даст. Мы слишком неравны по положению - зачем меня принижать, если я и так намного ниже? Мне кажется, он просто хочет обставить дело таким образом, чтобы встреча со стороны не выглядела подозрительной. Если я приеду к нему по его просьбе, у многих людей возникнет вопрос: зачем ему это нужно и что такое интересное он хочет со мной обсудить? А так я сам к нему еду, причина для визита очевидная и всем понятная, никаких лишних вопросов возникнуть не должно.
        - А зачем ты ему? - удивилась Ленка.
        - Да если бы я знал, Лен, - с досадой ответил я. - Его человек даже не намекнул.
        - Может, он тебе сдаться хочет? - предположила она. - Было бы неплохо.
        - Да конечно, - развеселился я. - Вот только что мне с ним делать, со сдавшимся герцогом? Нет уж, не надо мне такого счастья.
        - Ну, я не имею в виду, что прямо вот сдаться, - настаивала она. - А, к примеру, хочет просто помириться и закончить войну.
        - А мы разве воюем? - с удивлением посмотрел на неё я. - Мы, вообще-то, даже не ссорились. Лазович, правда, каких-то пленных захватывал, но это он поспешил. Мне за его самодеятельность, скорее всего, извиняться придётся, мы здесь с любой стороны неправы.
        - Но баварцы ведь Триру угрожают! - непонимающе посмотрела на меня Ленка.
        - Как они угрожают? Объявили всем, что мы, мол, угрожаем? Формально они нам вообще ничего не сделали. Нас наняли защищать Трир, но люди Оттона к нему и близко не подходили. У них войска, по-моему, даже границу Рейнланда не перешли, но в любом случае это нас никак не касается. Даже если на границе что-то и было, то с этим должен разбираться архиепископ Бопре, это его земля, а не наша.
        - То есть получается, что наши люди неспровоцированно напали на людей герцога Баварского? - изумилась Ленка.
        - Забавно выходит, да? - усмехнулся я. - Насчёт угрозы нам сказал архиепископ Трира, но вот угрожает ли Оттон на самом деле - лично для меня вопрос открытый. Угрожает, угрожает напасть, да всё никак не нападёт почему-то.
        - То есть он не собирается на Трир нападать? - в замешательстве переспросила она.
        - Может, и собирается, но мы этого не знаем. Так говорит Бопре, однако откуда он это взял - непонятно. На данный момент факты таковы, что это мы на его людей напали.
        Ленка впала в задумчивость, и разговор сам собой увял. Мы ехали в молчании до самого замка, где нас встречали.
        - Барон, баронесса, - немного наклонил голову встречающий нас офицер, - рад приветствовать вас. Я Эрвин Байер, кастелян этого замка.
        У Оттона и кастелян из военных - он что, окончательно перевёл всё на военные рельсы? В принципе, это ни о чём не говорит, но всё же видеть офицера в роли кастеляна довольно необычно.
        - Мы рады знакомству, господин Эрвин, - вежливо отозвался я.
        - Если вы не хотите отдохнуть с дороги, барон, то его высочество может принять вас немедленно.
        - Мы обойдёмся без отдыха, - объявил я. - Но я бы попросил вас распорядиться провести баронессу к госпоже Ладе Дороховой. Возможно, ей требуется женское участие… ну, вы понимаете.
        - Могу вас заверить, что фройляйн Лада содержится в нашем замке как гостья и не подвергается никаким утеснениям, - нахмурился кастелян.
        - У меня и в помине не было подобных мыслей, - заверил я его. - Но вряд ли она чувствует себя хорошо вдали от друзей и товарищей.
        Кастелян еле заметно скривился, а в эмоциях у него промелькнуло что-то непонятное. Странная реакция.
        - Я распоряжусь, - согласился он.
        Герцог Баварский Оттон XII вовсе не производил впечатления какого-то злодея, который ради своей прихоти жаждет предать огню процветающий город. Скорее он производил впечатление порядком уставшего администратора, которому приходится слишком много на себе тащить. Я и сам частенько именно так себя ощущаю, так что сразу почувствовал к нему симпатию.
        - Ваше высочество, - поклонился я.
        - Здравствуйте, барон, - он не погнушался подать руку, и рукопожатие у него было крепким. - Немало про вас слышал.
        И этот тоже про меня немало слышал. Может, мне пора в визионе сниматься, раз уж меня и так все знают?
        - Надеюсь, хорошего больше, чем плохого, ваше высочество.
        Он ничего на это не ответил, просто улыбнулся и показал рукой в сторону кресел у огромного камина.
        - Присядем, барон. Что вам налить? Мне недавно прислали неплохой бренди.
        - Я бы предпочёл что-нибудь вроде минеральной воды, если можно.
        - Ах да, - понимающе кивнул он, - я и забыл, что вы и сами магус. Мне говорили, что магусам запрещён алкоголь, как муслимам.
        - Ну что вы, ваше высочество, какие запреты? - возразил я. - Просто это может плохо кончиться. Даже небольшая доза увеличивает вероятность ошибки, а ошибки у нас бывают довольно опасными и для себя, и для окружающих. Силу мы используем практически постоянно на инстинктивном уровне, так что пьяный может совершенно неожиданно для себя снести себе голову или ещё что-нибудь в том же роде.
        - Всё в самом деле так серьёзно? - удивился герцог.
        - Как вам сказать… Это примерно как вождение самобега пьяным - оно сходит с рук раз, другой, третий, но рано или поздно неизбежно заканчивается плохо.
        - То есть магусы вообще не пьют?
        - Большинство не пьёт совсем, хотя некоторые, пусть редко и понемногу, но всё-таки употребляют. Что касается меня, то я сторонник полного воздержания - я считаю, что когда даёшь себе даже небольшое послабление, бывает слишком трудно удержаться от того, чтобы со временем его не расширить.
        - Интересно, благодарю вас, барон, - кивнул он. - Мы в империи мало знаем о магусах - они, как вы наверняка знаете, все без исключения служат церкви. Мой друг Клаус, с которым вы, полагаю, скоро познакомитесь, не любит говорить о своих делах. Я считал, что он не пьёт, потому что церковь ему запрещает. Впрочем, он же паладин, а не магус - не знаю, есть ли разница.
        - Вполне возможно, что церковь у вас и запрещает, - пожал я плечами. - Но для большинства Владеющих воздержание - это сознательный выбор. Насчёт разницы не уверен, хотя мне всё же кажется, что никакой разницы нет.
        Герцог подал мне высокий стакан с водой, и уселся в кресло напротив с бокалом бренди в руке.
        - Но раз уж у нас зашёл разговор о магусах, давайте поговорим о некоем конкретном магусе, барон, - он со значением улыбнулся. - Точнее говоря, о магессе.
        - Я признаю, что мои люди совершили ошибку, захватив ваших солдат, - вздохнув, сказал я. - Я приношу извинения и обещаю, что виновным будет поставлено на вид. Что же касается Лады Дороховой, то я готов внести разумную виру за её освобождение.
        - Как мне сказали, она сильная магесса с хорошей перспективой дальнейшего развития, не так ли, барон?
        - Это действительно так, ваше высочество, - признал я.
        - И сколько же вы готовы за неё заплатить?
        - Насколько я знаю, типичная сумма в таких случаях находится в районе десяти тысяч пфеннигов.
        - Меня не интересует какая-то «типичная сумма», - с улыбкой сказал он, внимательно на меня глядя. - Я спросил, сколько вы готовы за неё заплатить.
        И что мне ответить? Торговаться нельзя, слишком маленькую сумму называть тоже нельзя - но вот какая сумма будет для него достаточной? Я немного поколебался, а потом решил сказать как есть:
        - Если вы будете настаивать на максимальной сумме, я готов заплатить и сто тысяч, но положа руку на сердце, считаю, что это многовато.
        - А вы её цените, - с удовлетворением заметил герцог.
        - Я всех наших людей ценю, - хмуро сказал я. - Им всегда говорят, что семейство их не бросит в беде, и они верят, что в случае чего для них сделают всё, что возможно.
        - Похвально, похвально, - покивал он. - Ну что же, она свободна.
        - Я распоряжусь о переводе денег сразу же, как только вернусь домой, ваше высочество.
        - Это ни к чему, барон, - засмеялся герцог. - Мне просто было интересно узнать, насколько вы её цените.
        То есть герцогу выкуп не нужен. В общем-то, это не так уж удивительно - Лада всё-таки не королева, и даже сто тысяч пфеннигов - невероятно щедрый за неё выкуп, - для правителя большой и богатой страны деньги ничтожные. Стало быть, он и в самом деле хотел просто со мной встретиться.
        - Благодарю вас, ваше высочество, - я встал, поклонился и снова сел. - Я признаю за семейством Арди долг.
        - Бросьте, барон, какие долги, - он небрежно махнул рукой. - Ваша магесса неплохо оживила наши скучные будни. Не всякий сержант может похвастаться таким количеством избитых солдат, да ещё и за такое короткое время.
        Я поперхнулся минералкой - Лада, конечно же, и здесь не могла не блеснуть.
        - Бог с ней, вашей магессой, - продолжил герцог. - У нас и без неё есть что обсудить. Например, сестёр Ренских - вам известно, где они сейчас находятся?
        Кто бы сомневался, что эта тема обязательно всплывёт.
        - Простите, ваше высочество, но я не могу это обсуждать, - извинился я. - Для них такое обсуждение может иметь последствия, так что мне лучше молчать.
        - Да, мне говорили, что там всё очень сложно, - задумчиво сказал Оттон, поигрывая бокалом. - Какие-то неизвестные нам, простым смертным, договорённости.
        - Мне эти договорённости тоже неизвестны, ваше высочество.
        Он просто кивнул в ответ.
        - А кстати, вы ведь тоже Арди, барон, - вдруг вспомнил он. - И кем они вам приходятся?
        - Ольга Ренская - моя родная бабка. Её мать Орианна Арди - моя прабабка, - приходится Бернару Арди тётей. А моя мать взяла фамилию своей бабки, когда вышла из рода Ренских.
        - Вот как? - удивился он. - Мне этого почему-то не докладывали.
        - Полагаю, у ваших людей не так много возможностей для получения информации из княжества, - пожал плечами я.
        - Полагаю, это довольно слабое оправдание, - хмурясь, сказал он. Кажется, кого-то вскоре ждёт неприятный разговор. - Ваше столь близкое родство - это очень важный момент, который многое делает понятным. Впрочем, вряд ли вам интересно обсуждать промахи моих подчинённых. Вернёмся к Ренским. Скажите, барон - насколько вы можете на них влиять?
        - Ни насколько, - с удивлением посмотрел на него я. - Все решения они принимают без меня, и моими советами не интересуются. И вообще, полк Ренских, который прибыл с моей дружиной, командованию дружины подчиняется чисто формально.
        - Даже так, - задумчиво покивал Оттон. Он с рассеянным видом цедил свой бренди, но я ощущал, что он усиленно о чём-то размышляет. - Ну хорошо, и как же вы видите себе роль ваших родственниц?
        - Они не могут заниматься защитой Трира, - уверенно сказал я. - Это будет вмешательством во внутренние дела империи, и они этого делать не вправе. С другой стороны, они имеют полное право защищать своих близких родственников. Главный вопрос здесь таков: где именно заканчивается защита родственников и начинается защита Трира? Ответ на этот вопрос мне неизвестен.
        - Браво, барон! - одобрительно сказал герцог. - Это в точности мои мысли. И этот вопрос, на который мы с вами не знаем ответа, делает исход этой войны крайне неопределённым.
        - А мы вообще с вами воюем, ваше высочество?
        - Прекрасный вопрос! - засмеялся он. - Мне это тоже интересно, знаете ли.
        - Так зачем вам Трир?
        - Он мне совершенно ни к чему, барон, - пожал плечами Оттон. - Но на меня давят, сильно давят. Так что я, наверное, всё-таки повоевал бы, даже несмотря на вашу дружину, хотя она может доставить немало проблем. Однако ваши родственницы сильно меняют дело. Мне не хочется класть половину армии ради города, который мне совершенно не нужен, так что я, как видите, предпочёл просто поговорить.
        - И я вам за это признателен, ваше высочество, - кивнул я. - Мне тоже совсем не хочется воевать с вами за город, который мне совершенно безразличен.
        - Тогда зачем вы за это взялись? - в эмоциях у него ощущалось искреннее любопытство.
        - Меня нанял архиепископ Трира. Разумеется, в нормальной ситуации я бы отказался, но архиепископ Бопре потребовал службы от Бернара Арди, который является его вассалом. Он поручил Бернару оборону города, а сам уехал в крепость Эренбрайтштайн и увёл туда все войска. То есть Бернар остался оборонять Трир в одиночестве. Наше семейство в долгу у трирских Арди, и мы не могли бросить их в беде.
        - То есть Бопре вас просто заставил, - герцог уже откровенно веселился. - А давайте-ка я добавлю несколько деталей в эту историю, чтобы и вам стало весело. Знаете, кто больше всех настаивал на атаке Трира? Жерар Бопре - да, да, тот самый архиепископ Трира. И его активно поддерживал в этом кардинал Скорцезе, который, заметим, является его непримиримым политическим противником. Вам уже смешно?
        Лицо у меня вытянулось, отчего герцог развеселился ещё больше.
        - Но зачем архиепископу Трира разорять свой собственный город, да ещё и платить за это? - только и смог спросить я.
        - Меня этот вопрос тоже занимал, но я всё-таки выяснил, в чём там дело, - он закончил веселиться и стал серьёзным. - А дело в том, что архиепископ и не обязан защищать Трир. Когда-то давно Триру было даровано право не платить сюзерену за защиту. Вместо этого они вычитают эти деньги из налогов и откладывают в специальный фонд, из которого в случае необходимости нанимаются войска. И кстати, платит вам сейчас как раз Трир, а вовсе не Бопре. В общем, такая схема очень устраивает магистрат, который регулярно запускает руку в этот фонд, а вот архиепископа она устраивает не вполне.
        - И чем наём нашей дружины поможет архиепископу? - мрачно спросил я, уже начиная понимать, какая роль в этой истории предназначена мне.
        - Сразу скажу, что это только мои предположения, - сказал герцог. - Полагаю, что Бопре ожидал что-то вроде вольного отряда. Я бы его быстро разбил, а Бопре бы объявил, что из-за систематических растрат магистрат не обеспечил достаточной защиты города. Отобрал бы эту вольность, а заодно и ещё какие-нибудь вольности - ему там многое не нравится.
        Вспоминая историю с магистратской стражей Дерпта, нельзя не прийти к выводу, что чрезмерные вольности городов - это общая проблема империи. Вот только при чём тут я?
        - Надо сказать, что ваша дружина неприятно всех поразила, - продолжал Оттон. - Нас с архиепископом уж точно. Мои люди как-то сразу перестали испытывать энтузиазм насчёт похода на Трир. Победить мы, конечно, победили бы, просто за счёт численности, но одно дело выбить из города шайку голодранцев и как следует пограбить, и совсем другое - штурмовать укреплённые позиции сильного противника. Мёртвым, как известно, деньги ни к чему. А Бопре вы тоже очень разочаровали, потому что ему стало сложно объявить, что город нанял недостаточно сильных защитников.
        - Ну хорошо, с архиепископом Бопре всё ясно, - согласился я, - но зачем это кардиналу Скорцезе?
        - Не знаю, - пожал плечами герцог. - Это нужно спрашивать не у меня, мы со Скорцезе как бы на разных полюсах.
        Да я уже и сам всё понял - кардинал узнал о том, что я поставляю золото архиепископу Рижскому, и насторожился. А тут подвернулся прекрасный случай добавить мне враждебности к сторонникам герцога, и покрепче привязать к себе.
        - Что касается меня, всё ясно, - вздохнул я. - А вот зачем им пытаться затащить во всё это вас? Мне не верится, что вы так уж горите желанием пограбить, да вы и сами упомянули, что на вас давят.
        - Вы недооцениваете привлекательность грабежа, барон, - опять развеселился он. - Но вообще-то вы правы, мне это действительно ни к чему. Церкви просто не нравится, что гражданская война у нас происходит как-то слишком вяло, и они решили добавить немного огонька.
        - В таком случае у меня остался лишь один, но очень важный вопрос, ваше высочество, - я посмотрел на него прямо, и он встретил мой взгляд улыбкой, - почему вы мне всё это рассказываете? Вы дали мне очень ценную информацию, но в ответ не получили практически ничего. Что вы хотите от меня взамен?
        - Не верите в добрых самаритян[22 - Притча о добром самаритянине - одна из притч Иисуса Христа, которую приводит святой Лука в своём Евангелии.], барон? - усмехнулся он.
        - Я не христианин, - пожал я плечами, - и святому Луке верить не обязан.
        - Такие люди бывают, - настаивал он.
        - Бывают, - согласился я, - но не среди владетелей.
        - С этим трудно спорить, - засмеялся он. - Возможно, я действительно кое-что у вас попрошу. Но сейчас я бы хотел поговорить о другом: вам доводилось встречаться с императором?
        - У меня была с ним совсем краткая встреча. С кронпринцем я разговаривал дольше.
        - Надо же, какие интересные бароны у нас в империи водятся, - хмыкнул он. - Мне говорили, а я не совсем верил. И какое же мнение у вас о них сложилось?
        - Император очень болен, впрочем, это вы и без меня знаете. Но при всём том империя для него на первом месте. Кронпринц любит отца, и если бы это могло помочь отцу, он отказался бы от короны без колебаний.
        - Коротко, но довольно точно, - одобрительно кивнул он. - Для Конрада империя всегда была всем. И малыш Дитер действительно отца любит. Кстати, а вы-то как раз могли бы Конраду помочь… - он пытливо уставился на меня.
        - Такой вопрос поднимался, - неохотно признался я, - но я ответил, что запрещу матери его лечить. Наше семейство не будет вмешиваться в имперскую политику.
        - Почему бы имперскому барону не участвовать в имперской политике?
        - Я прежде всего новгородский дворянин. Если я каким-то образом участвую в политической жизни империи, то всегда как представитель княжества. Ну, в той или иной мере, - поправился я. - Барон фон Раппин в политике не участвует и совершенно нейтрален.
        - Разумная позиция, пожалуй, - согласился герцог. - Хотя, наверное, было бы несколько удобнее, если бы вы и сами как-то участвовали в политической жизни.
        - Помилуйте, ваше высочество, - я изумлённо посмотрел на него. - В какой роли? Каким образом может участвовать в политической жизни барон с задворок империи? Как ливонский барон, я всего лишь верный вассал епископа Дерптского, ни больше ни меньше.
        - Хм, да, действительно. Хотя, если сказать честно, ваша нейтральность определённо под сомнением. Это давно уже не секрет, что вы тайно финансируете партию императора. Или, скорее, партию Скорцезе.
        - Не финансирую, а имею деловые отношения, - с достоинством возразил я. - Так ведь я и вашу партию точно так же финансирую.
        - Это каким образом? - заинтересовался герцог.
        - Вам приходит золото от архиепископа Рижского?
        - Ну, допустим, приходит, и что? - он непонимающе смотрел на меня.
        - Это моё золото.
        - Ваше?
        - С моего прииска.
        - Позвольте, барон, - сказал он недоверчиво, - архиепископ Богарт говорил, что это золото приходит контрабандой.
        - Всё верно, - подтвердил я. - Я отправляю это золото контрабандой. Но, конечно же, с разрешения князя - я дворянин, а не уголовник.
        - Однако! - ошеломлённо заметил герцог. - Нет, ну кто бы мог подумать, что бывают на свете такие бароны. Да и у князя Яромира, похоже, есть чему поучиться. Но раз уж мы упомянули золото - а мне напрямую вы могли бы его поставлять? Можно не контрабандой, но по той же цене, что и Богарту?
        - Почему бы и нет? - пожал я плечами. - Прямо сейчас трудно сказать, какие излишки у нас будут оставаться после поставок архиепископу Рижскому, но я полагаю, что где-то от пятидесяти до ста пудов в год мы вам поставить сможем. Через месяц-другой мы определимся поточнее, и я пришлю к вам человека, который обговорит с вашими людьми все детали.
        - Хорошо, присылайте, - согласился Оттон, всё ещё выглядя несколько ошарашенным. - Пожалуй, я поверю, что вы нейтральны - насколько это вообще возможно. Правильно ли я вас понял, что княжество не заинтересовано вмешиваться в наш нынешний конфликт?
        - Какую-то пользу мы из вашего конфликта извлекаем, конечно. Например, мы, и я в том числе, продаём вашей партии боевую технику…
        Герцог потерял дар речи. Я тоже замолчал, не понимая причин такой реакции.
        - Вы делаете что? - наконец, поражённо переспросил он.
        - Архиепископ Бопре вам не сказал? - удивился я. - Я поставляю вам со своих заводов тяжёлые и сверхлёгкие бронеходы. Кроме того, через меня идут поставки лёгких бронеходов и боевой техники на гусеничных и колёсных платформах.
        - Не сказал, - хмуро заметил он. - Но продолжайте, пожалуйста.
        - … И хотя мы извлекаем некоторую выгоду из вашего конфликта, на самом деле в целом для княжества это скорее убыточно. Наши гильдии уже нервничают. В целом мы гораздо больше заинтересованы в спокойствии и нормальной торговле - ну, насколько она вообще возможна между нами.
        - Что значит «насколько возможна»? - герцог немедленно уловил важный момент.
        - Вам, вероятно, известно, что у нас давние трения с церковью, - пояснил я. - При этом вся наша торговля идёт через Ливонию, поэтому сделки редко заключаются напрямую, обязательно присутствуют какие-то посредники. И множество разных ограничений и пошлин с той и с другой стороны. Мы постепенно договариваемся о послаблениях, но процесс идёт небыстро.
        - Знаете, барон, а возможно, у меня будет что обсудить с князем Яромиром, - задумчиво сказал Оттон.
        - Так приезжайте к нам, ваше высочество, - предложил я. - Моя мать скоро выходит замуж, я пришлю вам приглашение. Там вы сможете встретиться и с Яромиром, и не только с ним. Там много кто будет.
        - Хороший повод собраться? - догадался он. - Присылайте. Однако мы как-то незаметно ушли в сторону - если вы помните, мы с вами говорили о Конраде. Вы знаете, в чём состоит суть наших с ним разногласий?
        - Если я правильно понимаю, - осторожно предположил я, - вы претендуете на имперскую корону.
        - Не совсем так, - с грустью сказал Оттон. - Мне вполне хватает моей Баварии, я никогда не хотел стать императором. Хотя мог - я всё-таки старший сын, и ещё вопрос, у кого больше прав на корону. Но Конрад не оставил мне другого выхода - он сумел отобрать у меня Ландсгут, и дело идёт к тому, что империя на этом не остановится. Конрад многих обидел, не только меня. Понимаете, барон - он мой брат, и я действительно отношусь к нему как к брату. Но я различаю брата и императора. Конрад всегда бредил величием империи - он собирает империю без оглядки на нас, имперское дворянство, и мы с этим не согласны. Церковь пользуется нашим недовольством, чтобы урвать себе как можно больше, и это мне тоже не нравится.
        Я понял, что сейчас я как раз и услышу то, зачем меня сюда зазвали.
        - Я хочу, чтобы вы поехали к Конраду и передали ему мои предложения.
        - Почему я, ваше высочество?
        - Вы незаинтересованный посредник с хорошей репутацией, - пожал плечами он. - Вы рядом, к тому же немного мне должны, так почему бы и нет?
        Я молча кивнул - действительно, почему нет?
        - Передайте ему, что церковь, наконец, склонила большинство в коллегии курфюрстов в мою пользу. Мне даже не надо воевать - как только Конрад умрёт, корона перейдёт ко мне. Но я предпочёл бы другой вариант - Конрад передаёт корону Дитриху, империя возвращает Ландсгут, и другие земли, отобранные у наших сторонников. Тогда я откажусь от любых притязаний, и церковь остаётся ни с чем. Империя что-то потеряет в любом случае, но таким образом она потеряет гораздо меньше.
        Глава 19
        - Постой-ка, любезный, не спеши так, - придержала Лена слугу. - Пойдём не торопясь. Ты мне что-нибудь расскажешь, а я послушаю.
        - Мне приказали вас проводить и сразу же возвращаться, - нерешительно возразил слуга.
        - Скажешь мажордому, что я тебя задержала. Что захотела посмотреть картины. Тем более, тебе врать-то и не понадобится, это так и есть, - небрежно отмахнулась Лена, останавливаясь у очередной картины, изображающей какого-то надутого толстяка в пышных одеждах. - Покажи мне свою ладонь, - приказала она.
        Тот нерешительно предъявил ладонь, на которой тут же каким-то незаметным образом появилась серебряная монета.
        - А ещё у этого пфеннига есть братец, - заговорщически улыбнулась Лена, подбрасывая и ловя такую же монетку. - Расскажи мне всё про госпожу Ладу.
        - Я про неё мало что знаю, - слуга ещё сопротивлялся, но выглядело это уже не очень убедительно.
        - Вот и расскажи мне всё, что знаешь, - с напором распорядилась Лена, и тот сдался.
        - Красивая, но очень уж дикая, - доложил слуга, осторожно стрельнув на неё глазами.
        - Дикая? - сделала круглые глаза Лена, про себя, впрочем, совершенно не удивившись. - Это как?
        - Ну, есть у нас такой Ганс, - начал объяснять слуга, - вечно к служанкам вяжется, но так-то безобидный. Вот он её как-то раз приобнял слегка…
        «Да, да, кто же не знает, как безобидные солдаты приобнимают, - саркастически подумала Лена. - Зажмут в тёмном уголке и приобнимают слегка».
        - … так она его избила и с лестницы спустила, - драматически завершил он свой рассказ. - Руку он там сломал, ещё что-то себе повредил.
        - Ай-яй-яй, - фальшиво посочувствовала Лена. - А кстати, если солдат так зажмёт дворянку - что ему полагается?
        - Смотря какую дворянку, - рассудительно ответил слуга. - Плетей точно получит, а так и казнить могут.
        - Так госпожа Лада ведь дворянка, значит, он легко отделался.
        - Ведьма, и дворянка? - с недоверием вытаращился на неё тот. По всей видимости, идея ведьмы-дворянки была для него совершенно чужда.
        - Дворянка, дворянка, - заверила его Лена. - Так только поэтому дикая, что солдата с лестницы спустила?
        - Нет, почему только поэтому, - замялся слуга, пытаясь сформулировать свои претензии. - На плацу она постоянно, по каким-то брусьям скачет, с солдатами дерётся. Правда, с ней солдаты уже не дерутся, только если сержант заставляет. Она и с сержантом дралась, но с ним уже не справилась. Нашего сержанта Гроссе так просто не взять.
        - Она с этим сержантом враждует, что ли?
        - Нет, наоборот, дружат, - отрицательно покачал головой слуга. - Они там сошлись на ничьей, а больше уже не стали драться.
        «Подружилась с сержантом, значит. Всё-таки умная, а не просто дикая», - одобрительно подумала Лена. В то, что Лада не смогла справиться с каким-то сержантом, она совершенно не верила.
        - А правда, что все ведьмы красивые? - с любопытством спросил слуга, решив воспользоваться удобным моментом.
        - Конечно, все красивые, - рассеянно ответила Лена, думая о своём. - Как же иначе нам, ведьмам, совращать добрых христиан?
        Слуга потерял дар речи.
        - Госпожа шутит? - наконец, неуверенно осведомился он.
        - Да шучу я, шучу, - засмеялась она, глядя на его выпученные глаза. - Не нужны нам добрые христиане, а недобрые тем более не нужны. А с кем она ещё подружилась?
        - С отцом Клаусом она ещё вроде подружилась, - неохотно ответил слуга, всё ещё отходя от шока. - Ну, так Хетти рассказывала, горничная её.
        «Со священником? - с недоумением подумала Лена. - И кто там кого совращает?»
        - В христианки подалась, что ли? - озадаченно переспросила она.
        - Нет, точно не подалась, - авторитетно опроверг слуга. - К замковой церкви даже близко не подходила. А ещё отец Корнелиус, капеллан наш, хотел поговорить с ней о Господе, он со всеми беседует. Так она просто засмеялась, отвернулась и ушла.
        - Понятно, - с сомнением проговорила Лена, вкладывая ему в руку второй пфенниг. - Ладно, пойдём-ка отыщем эту горничную Хетти, а потом я тебя отпущу.
        Горничную пришлось поискать. Наконец, она всё-таки нашлась в одной из гостиных, где в компании ещё пары горничных сражалась с тяжёлыми портьерами.
        - Хетти! - позвал слуга, заглянув в дверь гостиной. - Тебя здесь госпожа спрашивает.
        И тихонько шепнул Хетти на ухо, когда она проходила мимо: «Это ведьма, осторожней с ней, детка». Обычный человек вряд ли смог бы что-то услышать, но Лена, конечно же, этот шёпот прекрасно разобрала. Возмущаться она, однако, не стала, а усмехнувшись про себя, сделала вид, что ничего не слышала - в конце концов, искренняя забота о молодой девушке заслуживает определённого уважения.
        - Здравствуй, - кивнула ей Лена. - А ты можешь быть свободен, любезный.
        - Здравствуйте, госпожа, - горничная присела в неглубоком реверансе.
        - Тебя ведь Хетти зовут? - ласково спросила Лена.
        - Хетти Кнеллер, госпожа.
        - А я Лена Менцева-Арди, баронесса фон Раппин. Мы с мужем приехали за госпожой Ладой - проводи меня к ней, а заодно и поговорим. Как здесь, нашу Ладу не обижают?
        - Нет, что вы, госпожа, - в ужасе затрясла головой Хетти. - Его высочество приказал относиться к ней, как к его личной гостье.
        - Но она здесь скучает, наверное? Или, может, с кем-то всё-таки общается?
        Хетти замялась. Её эмоции ощущались очень ясно - умалчивать она опасалась, но и говорить откровенно ей тоже не хотелось.
        - Расскажи мне, Хетти, - мягко сказала Лена, ненавязчиво посылая ей чувство теплоты и доверия.
        - Ну, она скучала поначалу, - призналась та, - но потом в замок вернулся его высочество, а с ним приехал отец Клаус. Они с госпожой часто видятся.
        - О божественном говорят? - предположила Лена.
        - Вряд ли о божественном, - с сомнением сказала Хетти. - Они ужинать вместе в город ездят. Он ей цветы дарит.
        - Священник? Цветы? - искренне удивилась Лена. Насколько она знала повадки разных жрецов, никаких цветов они женщинам не дарили. Вот попросить о пожертвовании могли, и охотно просили.
        - Отец Клаус не священник, а паладин, - объяснила горничная.
        - Вот как? - задумалась Лена. - А что он за человек?
        - Симпатичный, - сообщила Хетти самое важное.
        - А по характеру как?
        - Девочки говорили, добрый. Никогда не ругается.
        - А госпожа Лада ругается?
        - Нет, ни разу такого не было, - уверенно ответили горничная. - Я сначала её боялась, девочки сказали, что она ведьма. А она оказалась добрая.
        - Оба добрые, значит, - задумчиво заметила Лена. - Два добрых сердца нашли друг друга. Как интересно…
        Они прошли ещё один коридор, завернули за угол, и горничная остановилась у большой двустворчатой двери.
        - Вот апартаменты госпожи Лады, госпожа.
        Лена огляделась вокруг. Коридор был широким и чистым, пол выложен мраморными плитками, стены отделаны декоративной штукатуркой под голубоватый мрамор, немногочисленные двери сверкали свежим лаком. Это крыло совершенно определённо предназначалось для достаточно знатных гостей, и Лена с удовлетворением кивнула. Она решительно постучала в дверь и услышала голос Лады в ответ.
        - Спасибо, Хетти, - сказала она горничной, вкладывая ей в руку серебряный пфенниг. - Можешь идти, ты пока не нужна. Зайдёшь чуть позже, поможешь госпоже Ладе собрать вещи, - и решительно повернула ручку двери.

* * *
        - Госпожа? - растерянно сказала Лада, откладывая книгу и вставая из кресла.
        - Лада, дорогая, здравствуй! - жизнерадостно защебетала Лена, по-дружески целуя её в щёку. - Как ты здесь? Сильно они тебя замучили?
        Не отвлекаясь от радостной болтовни, Лена быстрым взглядом окинула комнату. Просторная и неплохо обставленная гостиная никак не походила на тюремную камеру, а несколько дверей намекали на то, что апартаменты включают не одну комнату. Мучениями здесь явно и не пахло.
        - Меня не замучили, - слабо улыбнулась Лада.
        - Не волнуйся, - утешила её Лена, усаживаясь в соседнее кресло, - Кеннер сейчас разговаривает с герцогом. Мы тебя выручим.
        - Меня вопрос выкупа очень волнует, - призналась Лада.
        - Боишься, что тебя заставят его выплачивать? - сразу же догадалась Лена. - Я не знаю всех деталей этого дела, и не могу предсказать, что Кеннер решит. Но я могу точно сказать, что даже если он решит наложить штраф, то этот штраф будет для тебя посильным. Если и будет какое-то наказание, то оно будет справедливым.
        Лада только печально вздохнула в ответ.
        - Но, между нами говоря, скорее всего, наказание будет лёгким или даже вообще никакого, - посмотрев на неё, сжалилась Лена. - Кеннер обмолвился, что в этой ситуации есть и его вина - он приказал определить вас в разведку, а вы же совершенно для этого не подготовлены. Он сказал, что отправит вас к Лазовичу учиться. У него в школе хороший курс для разведчиков, мы с Кеннером сами его заканчивали.
        - Вы курс для разведчиков заканчивали? - поразилась Лада.
        - Ну да, специальность семь-три, - кивнула Лена. - «Глубинная разведка и диверсии».
        - Зачем вам это? - в полном недоумении переспросила Лада.
        - Да особо незачем, конечно, - пожала плечами Лена. - Хотя, с другой стороны, совсем уж бесполезных знаний не бывает, всё когда-нибудь может пригодиться. Но там просто никакой другой подходящей специальности не нашлось. Учиться на артиллерийского наводчика или на пилота бронехода нам было уж совсем ни к чему. А на семь-три весело было, свиней вот научились воровать.
        Лада, в полном потрясении от открывшихся фактов, не знала, что сказать.
        - Да ладно, что мы всё обо мне, - махнула рукой Лена. - Чем ты здесь занималась? Всё книжки читала?
        - Книжки читала. Тренировалась ещё много - здесь тренировочный плац неплохой.
        - Разрешали пользоваться? Похоже, к тебе действительно неплохо отнеслись. Как здесь народ вообще?
        - Да нормальный народ, - смущённо сказала Лада. - Познакомилась с разными людьми.
        - Да? - заинтересовалась Лена. - А с кем познакомилась?
        - С сержантом Гюнтером Гроссе, он здесь новобранцев учит. Хорошо учит, у них есть что перенять, по-моему. Но меня Лазович и слушать не будет, конечно, - с оттенком грусти сказала Лада.
        - Станислав не будет, - согласилась Лена, - зато Кеннер ничего с порога не отвергает. Тем более, это Станислава вообще не касается - подготовкой новых ратников для нас занимается его отец, Данислав. В общем, как вернёшься домой, пиши подробный доклад - как они учат, что у них можно перенять, и почему. Если там действительно есть разумное зерно, позаимствуем методику. Можем и сержанта этого на время пригласить, поучить наших.
        - Напишу, - согласилась Лада.
        - Что ещё интересного расскажешь? Ты сказала «с разными людьми» - значит, с кем-то ещё познакомилась, не только с сержантом?
        - С Клаусом фон Абенсберг, - смущённо призналась Лада. - Это паладин, который меня в плен захватил.
        - Ну, это знакомством можно только с большой натяжкой назвать, - покачала головой Лена. - Так разве что дикари знакомятся - дал по голове и уволок в пещеру.
        - Да нет, - окончательно смутилась Лада, - мы уже потом как следует познакомились. Он нормальным оказался, да и вообще приличный человек.
        - А ты с ним не закрутила ли, часом? - поразилась Лена, сделав круглые глаза. - А я ещё думаю: «Надо же сколько цветов в комнате» - не от него ли букеты?
        Лада молчала, зардевшись.
        «Ну надо же, как наша Лада умеет, оказывается, - умилилась Лена, глядя на её пылающие щёки. - Рассказать кому, что она может краснеть, так ведь и не поверят, пожалуй».
        - Ты смотри не забеременей, подруга, - заботливо сказала она.
        - Если забеременею, буду рожать, - твёрдо сказала Лада, наконец переборов смущение.
        - Куда тебе рожать так рано? - удивилась Лена. - У тебя вся жизнь впереди, погуляй лет пятьдесят хотя бы.
        - Это у вас, госпожа, с этим проблем нет, детей можно заводить, когда захочешь, - с грустью сказала Лада. - Муж с очень сильным даром, причём не нужно его делить ещё с десятком жён. А у нас все приличные мужчины уже в Академиуме разобраны, да и не приличные тоже. На иного глянешь, плюнуть хочется, и даже к такому не подпустят.
        - Кеннер об этой проблеме постоянно думает, - виновато сказала Лена. - Но с парнями-Владеющими трудно, сама знаешь. Мы с Академиума всех забираем, даже совсем никчёмных, и всё равно их не хватает.
        - Да я знаю, - вздохнула Лада. - Все знают, что семейство делает всё, что возможно, только проблема-то всё равно есть. А Клаус - Светлый паладин, по-нашему чуть ли не девятый ранг. И дети от него по-настоящему одарённые будут. Где я ещё такого мужчину найду?
        - Понимаю тебя, - серьёзно ответила Лена. - И нисколько не осуждаю. Даже наоборот - если что, семейство поддержит и поможет.
        - Спасибо, госпожа, - застенчиво сказала Лада. - И кстати о Клаусе: он хотел встретиться с господином Кеннером. Мы сегодня собираемся поужинать в «Швабском поросёнке» - может, вы с господином Кеннером к нам присоединитесь?
        - Если герцог Кеннера не задержит, то почему бы и нет? - согласилась Лена. - А о чём он хотел поговорить?
        - Он не сказал, а я и не спрашивала, - пожала плечами Лада. - О каких-то своих мужских делах, наверное.

* * *
        - Странное какое-то название, - заметила Ленка, разглядывая почерневшую от времени деревянную вывеску, на которой совсем недавно подновили изображение поросёнка, держащего кружку пива. - По-моему, немного двусмысленное даже.
        - Может, и двусмысленное, - пожал я плечами, - зато всем понятное. Пивная с уклоном в швабскую кухню - маульташены, шпецле, прочее такое. Учитывая, что мы и сами, наверное, из алеманов[23 - Кеннер здесь, скорее всего, неправ. Хотя область расселения германского народа алеманов включала Мец, в котором живёт другая ветвь Арди, изначально родина Арди - это всё-таки Трир, который относился к рипуарским франкам.], и просто обязаны любить шпецле, то здесь нам самое и место.
        - А пиво мы тоже обязаны любить? - нахмурилась Ленка.
        - А кроме пивных, здесь других заведений и нет, скорее всего, - хмыкнул я. - Это не просто Германия, милая, это Бавария. Но пойдём же внутрь.
        Внутри оказалось довольно шумно, но при этом весьма прилично. Я ожидал увидеть именно пивную - ну, ту, классическую немецкую, где девушки-подавальщицы с выдающимися формами без устали разносят кружки жаждущим. Однако это было похоже скорее на чистенький семейный ресторан. Возможно, баварцы просто не представляют, как заведение общественного питания может называться иначе, чем «пивная».
        Лада со спутником обнаружились за угловым столиком у окна. Увидев нас, она поднялась, а следом встал и её спутник, которые, несомненно, и был тем самым отцом Клаусом.
        - Здравствуйте, господин, госпожа, - приветствовала нас Лада. - Позвольте представить вам Клауса фон Абенсберг. Клаус, представляю тебе Кеннера Арди барона фон Раппин и Лену Менцеву-Арди баронессу фон Раппин.
        Мы по очереди сообщили друг другу, что бесконечно рады знакомству.
        - Вам сейчас принесут ужин, - сказал нам Клаус, когда мы уселись. - У них здесь нет меню - все едят одно и то же.
        «Так вот кто изобрёл комплексный обед», - подумал я и пожал плечами:
        - Так даже проще, полагаю. Скажите, герр Клаус - вы, случайно, не родственник графам Абенсберг?
        Клаус помрачнел, а Лада заметно забеспокоилась.
        - В любом случае это пришлось бы прояснить, - вздохнул он, - так почему бы и не сразу? Да, родственник. Граф Абенсберг - мой младший брат.
        - Тогда я не совсем понимаю, - признался я в замешательстве. - Во-первых, почему граф не вы? А во-вторых, почему приставка «фон»? Если я правильно помню, город Абенсберг был назван по фамилии владельцев, а не наоборот. Или Лада просто ошиблась в своём представлении?
        - Не ошиблась, - усмехнулся Клаус. - Дело в том, что я паладин.
        - И? - не понял я.
        - Одарённый не может быть наследником графства. А одарённый, достаточно сильный, чтобы стать паладином, и дворянином не является. Паладин принадлежит церкви. Впрочем, мне оставили дворянскую фамилию, просто добавили «фон», чтобы отличать от графов Абенсберг.
        - И паладинов такое устраивает?
        - Конечно, - подтвердил он. - Наследники графств там, скажем так, нечасто встречаются. А для остальных это огромный скачок вверх.
        - Но не для вас, - уточнил я.
        Он молча улыбнулся.
        - Прошу меня простить, ваше сиятельство, за эти вопросы, - извинился я. - Как оказалось, я не вполне представлял себе жизнь Владеющих в империи.
        - Я не сиятельство, - поправил меня он. - И даже не дворянин.
        - У нас одарённых жалуют дворянством, а не лишают. С нашей точки зрения, лишение дворянства по этой причине является юридически ничтожным. Для Новгорода вы дворянин и граф. Кстати, герцог Оттон упоминал своего друга Клауса - полагаю, он имел в виду как раз вас?
        - Меня, - улыбнулся он. - И всё же, барон, не стоит называть меня сиятельством. Если кто-то это услышит, у меня могут быть неприятности. Ордену паладинов это точно не понравится, да и моему брату тоже.
        - Да уж, необычная ситуация, - сказал я, переглянувшись с Ленкой. - Ну что же, герр Клаус, как скажете. Кстати, если мой вопрос не покажется вам слишком личным - какой у вас ранг?
        - В ордене довольно сложная система рангов, не совсем зависящая от личной силы. Точнее говоря, зависящая не только от неё. Но если говорить о вашей системе, то полагаю, примерно восьмой. Думаю, до девятого я всё же недотягиваю.
        - Внушительно, - признал я. - Понятно, что Лада вряд ли могла вам что-то противопоставить.
        - На самом деле могла, - возразил он. - Дело в том, что у нас с вами радикально отличающиеся методики развития. Вы добиваетесь совершенства в узкой области, тогда как мы сторонники универсальности. Например, я не столько боевик, сколько артефактор и алхимик. И неплохо лечу, кстати, хотя до целителя мне далеко.
        - Необычный подход, - заинтересовался я. - А вот если, к примеру, вы возвыситесь. Ну, станете святым паладином - и что тогда? Вы станете Высшим артефактором? И Высшим алхимиком? И Высшим целителем, возможно?
        - Нет-нет, - засмеялся он. - Для того чтобы стать Высшим артефактором, недостаточно высокого сродства с Господом, хотя это, конечно, необходимое условие. Прежде всего, нужно чувствовать сродство с материалом. Для вас это одно и то же, поскольку вы развиваетесь в одном направлении, но мы, универсалы, посредственны во всём.
        - Ах, вот как! - дошло, наконец, до меня. - А я-то всё не мог понять, почему моя мать не считает себя Высшим алхимиком. Действительно, всё просто и логично - я мог бы и сам догадаться, если бы взял на себя труд немного подумать. Ведь в самом деле - возвышение вовсе не подразумевает автоматическое овладение специальностью. Вот что значит инерция мышления - ответ на виду, но ты на него даже не глядишь!
        - Именно так, - подтвердил Клаус. - Путь к Господу и творческое совершенствование связаны, но это разные пути. Госпожа Лада очень сильный боевик - мы провели несколько тестовых боёв, и я сейчас понимаю, что моя победа вовсе не была гарантированной. Мне просто повезло, что она не ожидала серьёзного сопротивления.
        - Не ожидала сопротивления? - я вопросительно посмотрел на Ладу, и та смутилась. - Сопротивления нужно ожидать всегда - чему тебя Менски учил? Я не стану никому рассказывать про твой промах, но ты сделай выводы, пожалуйста.
        - Я уже сделала, - серьёзно ответила Лада. - Скажите, господин - что решено с моим выкупом?
        - Всё улажено, забудь, - махнул я рукой. - Ты свободна и завтра можешь ехать домой.
        - Домой - в смысле в Новгород?
        - Именно туда, - подтвердил я. - После освобождения из плена ты не можешь больше воевать - это не принято, да и вообще недостойно. Насколько я знаю, твои подчинённые уже в Новгороде.
        - А я могу позже сама приехать в империю?
        - Приехать в империю? Можешь, конечно, ты же не на цепи сидишь, - ответил я автоматически, а потом до меня дошло. - Так-так, и я даже догадываюсь, к кому ты собралась ехать. Я правильно догадался, герр Клаус?
        - Правильно, - улыбнулся он.
        - Ты, конечно, можешь ехать куда хочешь, Лада, - серьёзно сказал я. - Но в империю я бы тебе ехать не советовал. Здесь не любят ведьм, а ты именно ведьма, противная Господу. Ты знаешь, как появились новгородские Арди? Моя прабабка Орианна Арди была вынуждена бежать из Трира, потому что она оказалась сильной одарённой, и её собирались сжечь.
        - Ну, такая дикость в наше время уже не встречается, - поморщился Клаус.
        - Там всё действительно было не вполне чисто, - признал я. - В деле, похоже, круто замешалась политика, да и заключение диаконов-инквизиторов, возможно, было не совсем честным. Но это не так важно. Важно то, что эта опасность была воспринята настолько серьёзно, что семья организовала её побег, что им, кстати, очень дорого обошлось. То есть это всё-таки реальная опасность.
        - Вроде ко мне здесь нормально относятся, - с сомнением заметила Лада.
        - К тебе здесь нормально относятся только потому, что ты принадлежишь сильному отряду, нанятому высшим церковным иерархом. А в замке ты находилась на правах личной гостьи герцога. А вот если ты приедешь сама по себе, отношение к тебе, скорее всего, будет другим. А учитывая, что за тобой уже никто не будет стоять…
        - Барон прав, Лада, - хмуро сказал Клаус. - Опасность не то чтобы очень большая, но это реальный риск. Скажите, барон - а если я приеду к Ладе?
        - А орден паладинов отпустит вас к язычникам? - удивился я.
        - Мы всё-таки не рабы. Ну, начиная с определённой ступени. Я уже достиг такого положения, когда фактически нахожусь там добровольно, и меня никто не имеет права задержать.
        - И никто при этом не покидает орден? - удивился я.
        - А зачем?
        - Ясно, - сразу же понял я. - Для большинства уход из ордена будет падением вниз.
        - Совершенно верно, - подтвердил он. - Паладин, покидающий орден, сразу же потеряет очень многое. Он сразу же станет никем.
        - Так вы хотите покинуть орден или просто взять отпуск?
        - Для начала, наверное, просто отпуск, - задумался он. - Покинуть орден - это очень серьёзное решение. Я ведь всю жизнь в ордене, другой жизни и не знаю.
        - И вы хотите знать, что вас может ожидать в Новгороде?
        - Именно так, - кивнул Клаус.
        - Никаких неожиданностей вас там не ждёт, - пожал плечами я. - Если хотите работать, то легко найдёте высокооплачиваемую работу. Да наше семейство вас и наймёт. Притеснять вас никто не будет - живите как хотите, делайте что хотите.
        - А если я захочу там остаться навсегда?
        - Тогда есть варианты, - я начал прикидывать. - Вас, конечно же, без вопросов признают потомственным дворянином. Вам даже поручители будут не нужны, вас просто включат в реестр. А вот если вы захотите занять более весомое положение в обществе, то это будет немного сложнее. Вы, возможно, знаете, что у нас непростые отношения с христианами? Я не собираюсь судить, насколько это обосновано, я просто сообщаю вам факты. Которые состоят в том, что христианин в нашем обществе занять высокое положение не может. А вот если вы откажетесь от христианства, то вас признают гербовым дворянином, и вы сразу сможете образовать аристократическое семейство. При этом вы получите голос в Совете Лучших. Вы войдёте в элиту нашего общества, но только не будучи христианином. Возможно, князь удовлетворится просто клятвой, что ваши потомки не примут христианства, но здесь я ничего не могу сказать уверенно.
        - И князь поверит такой клятве? - усомнился Клаус.
        - Конечно, поверит, - я удивлённо посмотрел на него. - Нарушение такой клятвы - это достаточный повод для лишения дворянства. Да и вообще, дворянство - это фикция, если оно не сопровождается признанием общества. Был у нас подобный случай, и я бы не хотел сам оказаться в такой ситуации. Что толку в том, что по бумагам ты гербовый дворянин, если другие дворяне не желают иметь с тобой никаких дел, княжеские чиновники любую твою бумагу кладут под сукно, а Суд Чести отказывается рассматривать твои иски? Любой простолюдин будет в лучшем положении.
        - То есть вы можете меня заверить, что в случае отказа от христианства я смогу занять в княжестве высокое положение?
        - Если говорить о гербовом дворянстве - безусловно. Вы - граф очень старого рода, для нас это неоспоримый факт. Реальное же положение больше зависит от богатства и влияния семьи, но здесь всё зависит от вас. Для вас, я думаю, наилучшим вариантом будет вассалитет. Впрочем, какой смысл обсуждать сейчас подобные детали?
        Клаус рассеянно кивнул, погружённый в раздумья.
        - А что, вы действительно готовы отказаться от христианства? - полюбопытствовал я.
        - Не то чтобы готов, - пожал плечами он. - Я не рассматривал такой вариант. Но развитие магуса заставляет немного иначе взглянуть на веру - впрочем, вы и сами это понимаете.
        - А скажи, Лада, - вдруг спросила Ленка. - Ты понимаешь, что если граф приедет в Новгород, то ты вряд ли сможешь быть его единственной женщиной? Я даже боюсь себе представить, какой длины очередь к нему выстроится.
        - Мне достаточно того, что я буду первой, - равнодушно пожала плечами Лада. - И чтобы первый ребёнок родился у меня.
        - Это я тебе твёрдо обещаю, дорогая, - мягко сказал Клаус.
        Похоже, Клаус уже прочно у Лады в лапках, и даже трепыхаться перестал. Ну, совет да любовь.
        - Наши девчонки тебя растерзают, - вздохнула Ленка.
        - Пусть попробуют, - высокомерно отозвалась Лада.
        Глава 20
        Вена встретила меня порывистым ветром и противным моросящим дождём. К тому же я приехал один - Ленка улетела домой из Регенсбурга без меня, - и настроения это тоже не добавляло. Я оглядел унылую осеннюю улицу, которую никак не оживляли мокрые деревья с наполовину облетевшей листвой, и вошёл в предупредительно открытую швейцаром дверь.
        - Генрих Шульце из Аахена, - представился я улыбчивой девушке за стойкой. - У меня забронирован номер.
        - Да, герр Шульце, мы вас ожидаем, - расцвела девушка. - Эрвин, проводи герра Шульце в третий люкс, - распорядилась она.
        По крайней мере, в дорогих гостиницах никогда не бывает, что забронированный номер - разумеется, в результате совершенно случайной ошибки! - отдан кому-то другому, и ты с чемоданами неожиданно оказываешься на улице. Хотя гостиницу «Виндобона»[24 - Виндобона - название форпоста римского XV Первородного легиона, из которого со временем вырос город Вена.] уже, пожалуй, нельзя было назвать всего лишь дорогой - номера здесь стоили столько, что просто «дорогая» звучало изрядным преуменьшением. Скромному торговцу Генриху Шульце она определённо была не по карману, но бронировал её не я. У людей герцога Баварского явно было совершенно ложное представление о богатстве ливонских баронов и торговцев из Аахена.
        Я повесил слегка влажный плащ в шкаф и в задумчивости подошёл к окну. На улице ничего не изменилось - те же мокрые деревья и редкие прохожие под мокрыми зонтиками. Так всё-таки - что же мне делать? Мои раздумья прервал стук в дверь; я крикнул: «Войдите!», и в комнату заглянула горничная:
        - Герр Шульце, вы разрешите разобрать ваш чемодан, или мне зайти позже?
        - Можете разобрать, фройляйн, - я кивнул ей и опять отвернулся к окну.
        Проблема, над которой я думал всю дорогу, и в самом деле казалась нерешаемой. Каким образом ничем не примечательный торговец скобяными изделиями мог получить приватную аудиенцию у императора? Если бы я приехал как барон Арди и попросил об аудиенции, я бы практически наверняка её получил, но объявлять о своём визите - это последнее, что я хотел бы сделать. Конечно, если я так ничего и не смогу придумать, мне придётся приоткрыть своё инкогнито, но было бы лучше этого избежать - слишком уж деликатна тема визита. Герцогу Оттону, возможно, огласка и не повредит, но я бы предпочёл, чтобы моё участие в этом деле осталось тайной.
        Горничная разложила мои вещи и ушла, а я по-прежнему ломал голову. К сожалению, император Священной Римской империи - это не девушка Маша, которой можно просто кинуть камешек в окно. То есть, закинуть что-то в окно я бы, наверное, сумел, но где оно, то окно?
        Мои мысли опять прервал стук в дверь. «Снова горничная? - удивился я и крикнул: - Войдите!».
        Это оказалась не горничная. В дверь неуловимым движением просочился мужчина настолько характерно-неприметной наружности, что я сразу насторожился.
        - Герр Генрих Шульце? - осведомился он и, дождавшись моего подтверждающего кивка, предложил тоном, больше похожим на приказ: - Следуйте за мной, пожалуйста.
        Я немного поколебался, но потом пожал плечами и встал. Тот удовлетворённо кивнул и вышел, а я двинулся за ним.
        В молчании мы уселись в неприметную малолитражку, стоящую чуть в стороне от входа - так, чтобы никто не связал её с гостиницей. Самобеглый механизм сразу же напомнил мне почти позабытые «Жигули», и я ностальгически вздохнул, пытаясь устроиться на тесном сиденье. Мой провожатый молчал, и я тоже не стал суетиться и донимать его вопросами, на которые он всё равно не стал бы отвечать. Если бы меня везли в какие-нибудь застенки, дело было бы обставлено совсем по-другому, так что мы, скорее всего, едем во дворец. Хотя имелась и небольшая вероятность, что меня везут к кардиналу Скорцезе, который тоже немало времени проводит в Вене. Правда, и в том и в том случае оставалось загадкой, каким образом инкогнито герра Шульце оказалось так быстро разоблачённым, но мой провожатый вряд ли и сам это знал.
        Мои догадки подтвердились, когда мы остановились у неприметной двери в сплошной стене, которую я запомнил ещё с прошлого визита. Дверь оказалась открытой, и мой провожатый запер её на засов впечатляющего размера сразу же, как только мы вошли. Мои метки до сих пор не развеялись, и я, пожалуй, вполне мог бы добраться до апартаментов кронпринца самостоятельно. Предлагать это я, впрочем, не стал - дорогу-то я знаю, но вряд ли обитатели дворца и стражники будут так же делать вид, что не замечают меня, если я попытаюсь дойти туда без провожатого.
        Однако на полдороге я почувствовал, что мы отклонились от прошлого маршрута, и мои метки остались в стороне. Я не выдержал и спросил:
        - Разве мы идём не к кронпринцу Дитриху?
        Мой провожатый обернулся и посмотрел на меня с удивлением.
        - Нет, - всё же ответил он, хоть и с явной неохотой, - вас пожелал видеть его величество.
        Надо же, какое удивительное совпадение - только он мне понадобился, как тут же сам захотел меня увидеть. Впрочем, эта поразительная случайность наверняка разъяснится в самом скором времени.
        Наконец, наш путь закончился у большой ореховой двери. «Прошу вас подождать здесь», - заявил так и не представившийся мне провожатый, а сам, приоткрыв дверь, проскользнул внутрь. Я остался на месте, невозмутимо рассматривая наборную мозаику на дверных панелях. Гвардейцы по обеим сторонам двери смотрели мимо меня, ни единым движением глаз не показывая, что меня видят, и я почувствовал себя человеком-невидимкой, что неожиданно оказалось не очень приятным ощущением.
        Дверь открылась уже пошире, и провожатый кивком пригласил меня зайти, а сам просочился в коридор и бесшумно прикрыл за собой дверь. В комнате присутствовали оба - и император, и кронпринц.
        - Ваше величество, ваше высочество, - я отвесил формальный поклон.
        - Подойдите сюда, барон, - раздражённо приказал император. - Объяснитесь!
        Он бросил мне через стол свёрнутую записку, которая, по всей видимости, имела какое-то отношение к требуемому от меня объяснению. Я развернул записку, в которой оказалось всего три слова: «Раппин, Шульце, Виндобона».
        - Прошу прощения, ваше величество, - на всякий случай извинился я, - но что именно я должен объяснить?
        - Каким образом эта записка попала на мой рабочий стол?
        - Не имею ни малейшего представления, ваше величество. Хотя должен признаться, что мне действительно было необходимо с вами встретиться.
        - Вы хотите сказать, что это не вы послали эту записку?
        - Совершенно определённо не я, ваше величество. У меня нет возможности подкладывать что-то на ваш стол. А вот у герцога Баварского, по всей очевидности, есть.
        - Значит, вас послал ко мне Оттон? - нахмурился он.
        - Именно так, ваше величество, - подтвердил я.
        Император с кронпринцем переглянулись, а потом дружно уставились на меня.
        - Почему вы? - с напором спросил Конрад.
        - Почему что, ваше величество? - переспросил я. - Почему герцог поручил это мне, или почему я согласился выступить посредником?
        - Для начала, почему он послал именно вас?
        - Полагаю, его доверенные лица слишком заметны. Можно предположить, что церковь за ними присматривает, и, если они внезапно куда-то исчезнут, это сразу возбудит подозрения.
        - А когда вы успели стать доверенным лицом дядюшки Оттона, барон? - с любопытством спросил кронпринц.
        - Не думаю, что герцог хоть сколько-нибудь мне доверяет, ваше высочество, - усмехнулся я. - Но ему известно, что княжество заинтересовано в предложенном варианте решения конфликта, и он вполне логично предположил, что я приложу все силы, чтобы донести до его величества преимущества такого решения. Совершенно верно предположил, кстати говоря.
        - То есть вы утверждаете, что церковь ничего не знает о вашем поручении? - с показным недоверием спросил император.
        - Я очень на это надеюсь, ваше величество, - признался я. - Ваш конфликт далеко превосходит уровень простого барона, и я предпочёл бы держаться от него подальше. Или, по крайней мере, чтобы меня связывали с ним как можно меньше.
        - Но при этом вы всё-таки согласились взять на себя это поручение? - с ясно ощущаемой насмешкой спросил император, и кронпринц заулыбался.
        - Я немного задолжал герцогу Баварскому, - объяснил я, - так что у меня просто не было возможности отказаться.
        - И каким образом вы ему задолжали? - с любопытством спросил он. - Кстати, барон, что же вы стоите? Присаживайтесь в это кресло - в конце концов, у нас не допрос, а дружеская беседа.
        В самом деле? А то сначала это было настолько похоже на допрос, что у меня и мысли не возникло, что у нас дружеская беседа.
        - Благодарю вас, ваше величество, - сказал я усаживаясь. - Дело в том, что люди герцога взяли в плен довольно ценного для меня служащего. Служащую…
        - Ведьму? - перебил меня кронпринц.
        - Мы не пользуемся такой терминологией, но да, Владеющую. При этом его высочество отказался взять выкуп и отпустил её просто так. Я был вынужден признать долг семейства, так что когда он попросил меня выполнить его поручение, мне пришлось согласиться. Возможно, я бы предпочёл заплатить выкуп, но выбора у меня не было.
        - И о каком выкупе шла речь? - с любопытством спросил император.
        - Мы не обсуждали конкретную сумму. Герцог просто спросил меня, какую максимальную сумму я готов заплатить за её освобождение. Я ответил, что готов заплатить и сто тысяч пфеннигов, но считаю такую сумму чрезмерной.
        - Похоже, Оттону попалась не рядовая ведьма, - уважительно заметил император.
        - Определённо не рядовая, - не сдержал усмешки я. Знал бы он, насколько нерядовая.
        - А вам известно, в чём заключалась ваша роль? - с интересом посмотрел он на меня.
        - Моя роль, ваше величество? - не понял вопроса я.
        - Я имею в виду, в Трире.
        - Ах, это! Насколько я понимаю, я должен был выступить мальчиком для битья. Предполагалось, что герцог меня показательно разгромит и таким образом слегка оживит гражданскую войну, а архиепископ Бопре решит при этом кое-какие надоевшие вопросы с вольностями Трира. При этом выиграли бы все - ну, кроме меня и жителей Трира, конечно. Вы это имеете в виду, ваше величество?
        - Значит, вы это раскопали, - с удовлетворением заметил Конрад. - И Оттон, получается, отказался от этого прекрасного плана? Или всё-таки нет?
        - Если и не отказался совсем, то не так уж рвётся этот план выполнять, - заметил я. - Во всяком случае, у меня сложилось именно такое впечатление от беседы с ним. Собственно, это вполне понятно - потери ожидаются довольно серьёзные, и зачем ему терять лучших солдат ради решения проблем архиепископа? Грабёж Трира вряд ли будет достаточной компенсацией. К тому же, большую часть ценностей бюргеры наверняка давно уже вывезли.
        - Да, мне докладывали, что ваш так называемый вольный отряд оказался не совсем таким, как ожидал Бопре, - с улыбкой кивнул император. - Признаюсь, нас в своё время изрядно повеселил доклад о том, с каким изяществом архиепископ втянул вас в свои схемы. Но то, что он получил в результате, оказалось не в пример смешнее. Хотел бы я видеть его лицо, когда в Трир один за другим пошли эшелоны с боевой техникой! Не скрою, что я рад такому исходу - возможно, это поможет брату задуматься о том, что у церкви свои интересы, и они с его интересами совсем не совпадают.
        - Из моей беседы с его высочеством я вынес впечатление, что он это прекрасно понимает, - заметил я. - Сотрудничество с церковью его порядком тяготит, но политик часто вынужден выбирать союзников из тех, что есть, а не из тех, кого хочется.
        - Вот он и выбрал, - хмыкнул император.
        - Так и вы тех же самых выбрали, ваше величество, - напомнил я. - Не сочтите за неуважение.
        Конрад помрачнел, а принц Дитрих неожиданно ухмыльнулся.
        - Он прав, отец, - заметил он. - Мы и сами ничем не лучше дяди.
        - Нам пришлось, - сварливо сказал император, - и довольно об этом. Мы отвлеклись - так что желает нам передать наш мятежный брат? Я, конечно, и так представляю, чего он хочет, но давайте послушаем.
        - Не уверен, что его можно назвать мятежным, ваше величество. Если я правильно понимаю ситуацию, мятежа как такового ещё нет, хотя герцога усиленно к этому подталкивают. Его высочество передаёт вам, что церковь заручилась большинством в коллегии курфюрстов…
        - Церковь? - перебил меня император.
        - Под церковью герцог подразумевает, разумеется, партию, которая поддерживает его, - пояснил я, правильно поняв его реплику. - При всём своём влиянии кардинал Скорцезе всё-таки находится в оппозиции, и до тех пор, пока не станет папой, его возможности будут несколько ограничены. Но я продолжу, с вашего разрешения. Как нам всем известно, наследование имперской короны не является безусловным, и если герцог Баварский объявит себя претендентом, то при наличии большинства в коллегии курфюрстов, наследником будет признан именно он, а не принц Дитрих. Как заявил его высочество, ему даже не нужно воевать для того, чтобы стать императором.
        Император с наследником слушали с мрачным выражением лиц, не пытаясь перебивать.
        - Однако его высочество предпочёл бы более мирный вариант, который заключается в том, чтобы вы, ваше величество, отказались от короны и передали её принцу Дитриху. Тогда герцог откажется от своих притязаний, и утверждение коллегией не потребуется.
        - Церковь может всё равно потребовать созыва коллегии под каким-нибудь предлогом, - заметил принц. Император хмурился и молчал.
        - Возможно, они попытаются потянуть время, - согласился я, - но что это даст при отсутствии претендента с реальными правами на корону? Даже недоброжелательно настроенные курфюрсты не утвердят постороннего человека при наличии прямого наследника.
        - И что, Оттон готов это сделать безо всяких условий? - саркастически осведомился Конрад.
        - Условия есть, ваше величество, - утвердительно кивнул я. - Герцог хочет вернуть Ландсгут, который вы у него отобрали. Упоминались также некоторые владения его сторонников.
        Император сморщился, изображая крайнее отвращение.
        - Его высочество понимает, что эта идея вызывает у вас отторжение, но он просит вас принять во внимание, что в случае продолжения конфликта империя потеряет больше при любом исходе. Из оброненных герцогом замечаний напрашивается вывод, что церковь довольно много потребовала у него за поддержку. Могу предположить, что кардинал Скорцезе поддерживает вас тоже небескорыстно.
        - Скажите, барон, а как лично вы относитесь ко всему этому? - перебил он меня.
        Конечно, это очень важно знать - как же относится к притязаниям герцога Баварского барон из Ливонии? Вдруг ему что-то не нравится?
        - Мне сложно сформулировать своё отношение, ваше величество, - осторожно ответил я. - К тому же я не участник событий, а всего лишь случайно подвернувшийся посланник. Но если смотреть с точки зрения пусть и мелкого, но владетеля, то я был бы крайне недоволен, если бы у меня отобрали кусок моей земли.
        - Вот и все так же рассуждают, - вздохнул Конрад, на мгновение ставший просто усталым старым человеком. - Каждый думает о своём куске земли, и никто не хочет подумать об империи. Вы понимаете, в какой ситуации находится сейчас империя?
        Вот чего я точно не понимаю, так это с чего император взялся убеждать в чём-то меня. Бессмысленно напоминать ему, что я всего лишь простой барон - он и сам прекрасно это знает. Похоже, он решил, что я всё-таки как-то могу влиять на события, а вот почему он так решил, мне совершенно неясно.
        - Не вполне, ваше величество, - уклончиво ответил я. - В целом я всё-таки больше сосредоточен на своих мелких делах.
        - Да-да, на своих мелких делах, - засмеялся он, и принц тоже широко улыбнулся. - Скажите, барон, какие цели преследовал архиепископ Бопре, когда пытался подставить вас под удар Оттона?
        - Если я правильно понимаю мотивы архиепископа, его очень тяготят чрезмерные вольности, которые накопились у Трира, и которые невозможно так просто отобрать. У моего сюзерена епископа Дерптского та же самая проблема, и напрашивается предположение, что проблема излишних вольностей городов является довольно общей для империи.
        - Эта проблема является общей не для империи, а для владетелей империи. А вот для самой империи проблемой являются чрезмерные вольности этих самых владетелей. Вы, конечно же, знаете историю сицилийского похода?
        - Она как-то прошла мимо меня, ваше величество, - виновато сказал я. Неприятно признаваться, что ты не слышал о важных событиях в жизни государства, аристократом которого ты являешься.
        Император усмехнулся, но объяснил:
        - Муслимы давно уже захватили почти четверть Сицилии и укрепились там. Пятнадцать лет назад я решил, что дальше это терпеть невозможно, и решил Сицилию отвоевать. Сейчас я, разумеется, понимаю, чем неизбежно закончится такое предприятие, но тогда я был немного моложе и наивнее. Моих гвардейцев, разумеется, не хватило бы на серьёзную войну, и я потребовал службы от вассалов. Они действительно откликнулись и прислали войска, но что это были за войска! Владетели империи при призыве сюзереном имеют право заменить свои войска равным по численности наёмным отрядом. Очередная вольность дворянства - вы ведь уже поняли, что было дальше, барон? Да, они прислали вольные отряды, причём самые дешёвые, которых только возможно было нанять - какой-то немыслимый сброд из Польши, Валахии и прочих забытых Господом мест. Половина их разбежалась, не добравшись до Сицилии, а вторую половину муслимы разогнали буквально плетьми. Впрочем, чего ещё можно было ждать? С самого начала было ясно, что эта шваль вовсе не собирается сражаться и умирать за империю.
        - Возможно, если бы опасность угрожала непосредственно империи, дворянство отнеслось бы к этому по-другому? - заметил я. - Не подумайте, что я сомневаюсь в ваших словах, ваше величество, но всё же считаю, что слабость империи порядком преувеличена.
        - А Сицилия - это не часть империи? - саркастически осведомился Конрад. - К опасности отнеслись бы по-другому только те, чьи владения оказались бы под угрозой. А другие просто смотрели бы на это, а то и откусили у соседа кусочек при случае. Излишние вольности разрушают империю, и ситуация с этим давно уже стала критической.
        - Вы безусловно правы, ваше величество. Конечно, дворянству дoлжно иметь привилегии, иначе теряется смысл дворянства, но, как вы верно заметили, они должны оставаться в разумных пределах. Полагаю, его высочество герцог Баварский также согласится, что в настоящее время привилегии дворянства несколько чрезмерны, и некоторую их часть стоило бы отобрать. Но всё же вольности - крайне болезненная тема для дворянства, и отбирать их следует очень осторожно и постепенно.
        - Вольности я как раз не отбирал, - возразил император.
        - В самом деле, - кивнул я. - Вы отбирали земли, так гораздо проще. Когда нет своей земли, большая часть вольностей теряет всякое значение. Но если посмотреть на результат, то напрашивается вывод, что такое решение оказалось слишком радикальным. Вероятно, было бы правильнее ограничивать вольности, а не отбирать земли.
        - В империи даже император вынужден подчиняться закону, - усмехнулся Конрад. - Не существует законной возможности отобрать однажды пожалованную привилегию.
        Мне почему-то вспомнился архиепископ Трира Жерар Бопре. Сначала я не понял, к чему я вообще его вспомнил, потом задумался, зачем подсознание выдало мне это воспоминание, а потом что-то щёлкнуло, и кусочки головоломки встали на свои места. Что делать, если твоя партия сложилась неудачно, и тебя не устраивает положение на доске? Проще всего смахнуть с доски фигуры и начать партию заново.
        - Вы сами затеяли гражданскую войну, ваше величество, - потрясённо сказал я. - Вы отобрали земли, чтобы заставить дворянство взбунтоваться и дать вам возможность отобрать всё остальное.
        Император смотрел на меня с непроницаемым выражением лица и молчал, а вот во взгляде кронпринца промелькнул интерес.
        - Неплохой способ, ваше величество, - согласился я, пытаясь собраться с мыслями после столь неожиданного открытия, - но главная проблема с ним состоит в том, что если он не срабатывает, то можно потерять многое, ничего не приобретя взамен. Архиепископ Трира попытался провернуть нечто подобное, но у него ничего не вышло. Не знаю, что потерял архиепископ Бопре, но вы рискуете потерять корону. Герцогу Оттону ведь уже не нужно воевать - для победы ему просто достаточно смириться и немного подождать.
        Вопрос, правда, в том, позволит ли ему церковь не воевать, но вполне возможно, что и позволит.
        - И что же - вы утверждаете, что его предложение решит все наши проблемы? - скептически спросил Конрад.
        - Безусловно решит, ваше величество, - кивнул я. - Вы ничего не теряете, только приобретаете - вам ведь на самом деле не так уж нужен Ландсгут. Если вы вернёте его герцогу, империя ничего не потеряет. Взамен вы сможете спокойно передать корону его высочеству, и он сможет начать всё сначала. Это даже если не упоминать, что у вас появится возможность прожить ещё много лет.
        - Вы гарантируете, что ваша мать вылечит отца, если он отречётся от короны? - подал голос кронпринц.
        - Дитер! - резко оборвал его император.
        - Это просто гипотетический вопрос, отец, но я хотел бы услышать ответ, - так же резко возразил Дитрих.
        - Я не могу гарантировать, что моя мать сможет вылечить его величество, - ответил я. - Её возможности велики, но всё же не безграничны. Она как-то заметила, что целитель бессилен, если душа пациента больше не хочет жить. Я могу лишь гарантировать, что она приложит все силы для его излечения. Однако пациента необходимо доставить к ней тайно, лучше всего на неприметном дирижабле. Если станет известно, что сиятельная Милослава собирается лечить Конрада Виттельсбаха, пусть даже он уже не будет императором, на нас наверняка будет оказано большое давление и, вполне возможно, мы не сможем ему сопротивляться.
        - Если я соглашусь на условия Оттона, мы просто вернёмся назад, - сварливо заметил император.
        - И сможете начать партию сначала, не потеряв при этом ничего, - подхватил я. - При этом начнёт новую партию император Дитрих, у которого будет доверие дворянства и церкви, в отличие от императора Конрада - прошу простить меня за откровенность, ваше величество. Император Дитрих сможет сделать то, что не удалось вам - просто делать это надо постепенно, не вызывая враждебности дворянства. Даже если потребность в изменениях давно назрела, общество слишком инертно и не приемлет быстрых перемен. Действуя без лишней спешки, можно вполне ограничить излишние вольности, не отбирая у дворянства земли.
        - Отобрать пожалованные вольности невозможно, - напомнил император.
        - Я сказал не «отобрать», а «ограничить», ваше величество. Вспоминая сицилийский поход, можно, например, урезать привилегии в качестве наказания за дезертирство присланного подразделения. Это будет воспринято с пониманием, и таким образом можно добиться, что привилегия останется, но при этом обязанность не превратится в фикцию. Это долгий и сложный путь, но он надёжен. Гораздо надёжнее гражданской войны, которая может повернуться в любую сторону. И мне кажется, что в этом случае новый император сможет рассчитывать и на поддержку герцога Баварского. У меня совершенно не создалось впечатления, что он затаил какую-то обиду - как сам герцог сказал мне, он относится к вашему величеству именно как к брату, но различает брата и императора, и понимает, почему император был вынужден действовать именно так.
        Император молчал. Молчание затягивалось, однако мы с принцем терпеливо ждали.
        - Благодарю вас, барон, - наконец сказал император. - Мы обдумаем предложение нашего брата и в должное время сообщим ему наш ответ.
        Глава 21
        Оболонский вокзал был довольно странно устроен - с перронов было невозможно выйти прямо в город, и приходилось идти к выходу через весь вокзал - шумный, не очень чистый и вообще довольно бестолково устроенный. Киевляне привычно оправдывали это тем, что Оболонский вокзал являлся старейшим вокзалом в княжествах, и даже мысль что-то перестроить в этом ценнейшем памятнике архитектуры является преступной. По всей видимости, предполагалось, что киевские обыватели, очередной раз получая локтем в бок в тесном проходе, тут же будут вспоминать, что Киев построил свой вокзал раньше Новгорода, и ощущать гордость за демократическую Родину. Лично мне кажется, что было бы уместнее наконец решить, что это - вокзал или памятник архитектуры, - и либо ездить, либо любоваться, не пытаясь совместить плохо совместимые вещи.
        Впрочем, недовольными были отнюдь не все - в суете и толкучке Оболонского вокзала карманники чувствовали себя как в раю. Приезжающие, торопясь скорее покинуть памятник архитектуры, чуть позже частенько обнаруживали, что выход в город обошёлся им совсем не бесплатно. Стражники, однако, воров особо не донимали и жалобы на них принимали неохотно - скорее всего, там были давно выстроены прочные деловые отношения в полном согласии с основными принципами принятого здесь народовластия.
        Двигаясь вслед за тележкой носильщика, я почувствовал, как на меня как бы случайно довольно сильно навалились слева, и одновременно в мой правый карман залезла ловкая рука. Незамысловатая, но вполне рабочая схема - по большому счёту, большинство воров именно так карманы и чистят. Чтобы работать без отвлекающего лоха напарника, требуется совсем другой уровень квалификации. Я резко ударил локтем напирающего на меня подельника, почувствовав, как под локтем хрустнуло ребро. Одновременно быстрым и почти незаметным ударом сломал пальцы шарящей в моём кармане руки - вряд ли все, к сожалению, но за два поручусь. Проигнорировав слившиеся в один вскрики боли, я как ни в чём не бывало продолжал двигаться за носильщиком. Обокрасть меня больше не пытались - возможно, урок пошёл впрок, но вероятнее всего, на этом направлении работала только одна бригада.
        Носильщик, видимо, правильно оценив мой внешний вид, подвёз тележку к стоянке такси представительского класса, и машина, разумеется, немедленно нашлась. У стоянки обычного такси чуть в стороне перетаптывалась небольшая очередь, а ещё дальше забирали пассажиров извозчики. У нас извозчики уже полностью исчезли, и даже конки начали постепенно заменяться электрическими трамваями, а вот Киев здесь явно отстаёт. Впрочем, зная киевлян, уверен, что они и здесь найдут обоснование своего превосходства. Что-нибудь вроде: «Мы нюхаем экологически чистый навоз, а вы, отсталые новгородцы - вонь самобегов».
        - Что здесь в центре есть из приличных гостиниц? - спросил я в ответ на вопрос «Куда везти?».
        - Да в центре всё приличное, клоповников нет, - рассудительно ответил водитель. - Вы как желаете - за разумные деньги или…?
        - Или, - решительно заявил я. - Везите в лучшую, уважаемый.
        По идее, раз уж я взялся запутывать следы, то правильней было бы ехать в какое-нибудь скромное место вроде «Усталого паровоза», где останавливалось весёлое семейство Махренко, да и ехать на извозчике, а не в лимузине. Но я в своём костюме за пятьдесят гривен буду выглядеть там как павлин среди куриц, а другого у меня нет. Я же ехал к герцогу Баварскому - откуда мне было знать, что придётся возвращаться вот так, по-шпионски?
        - Раз в лучшую, то, стало быть, в «Голубой рассвет», - кивнул водитель, трогаясь с места. - Лучше у нас здесь и нету.
        Странное название. В принципе, при некотором воображении рассвет вполне можно назвать голубым - ведь говорят же «голубые сумерки». Но всё равно, звучит это как-то непривычно.
        Не знаю, как насчёт лучшей, но гостиница оказалась и в самом деле хорошей. Выскочивший лакей подхватил мой чемодан, швейцар распахнул лакированную дубовую дверь, и я с достоинством проследовал в светлый холл, богато отделанный золотом - чрезмерно богато, на мой взгляд, хотя немцам, к примеру, такое нравится.
        - Кен Вострик из Новгорода, - представился я портье, приподняв шляпу. - У вас найдётся приличный люкс для усталого путешественника?
        - Разумеется, найдётся, свободный Кен, - приветливо, но с достоинством отозвался портье.
        Ах да, у них же здесь все свободные, просто некоторые чуть свободнее. Хочется верить, что Вострика здесь не помнят. В отличие от Кена Махренко, похождения которого прекрасно известны гражданкам, Кен Вострик мелькнул здесь совсем краешком, так что выбора у меня особого не было. Как-то маловато у меня имён - вроде и есть в кармане целая стопка карточек, а представиться толком и некем.
        - Мне надо побыстрее уехать в Новгород, - сказал я портье. - Нет ли у вас расписаний транспорта?
        - Поезда? - спросил он, выкладывая на стойку тонкую книжечку.
        - И дирижабли тоже, если можно, - я поблагодарил его кивком.
        Полистав расписания, я слегка приуныл. Ежедневный пассажирский до Новгорода уже часа два, как улетел. Утренний поезд ушёл ещё до моего приезда; на второй у меня были шансы успеть, если бы он отправлялся с того же Оболонского вокзала, но увы, он ушёл с другого.
        - Печально, - констатировал я. - Может, грузопассажирский… - сидеть даже лишнюю минуту в Киеве под именем, возможно, известным Обществу граждан, мне совершенно не хотелось.
        - У нас нет расписания грузопассажирских дирижаблей, - развёл руками портье.
        - Понимаю, - вздохнул я. Конечно, я всё понимал. Уж такой-то бывалый воздушник, как я, прекрасно знал, что грузопассажирские летают безо всяких расписаний - куда взял фрахт, туда и летит. - Тогда давайте сделаем так: я сейчас съезжу в порт и посмотрю, найдётся ли там кто-нибудь с фрахтом до Новгорода. Если ничего не будет, то приеду обратно, а если не вернусь, то завтра отошлите мой чемодан вот по этому адресу.
        - Будет сделано, свободный, - наклонил голову портье.
        - А кстати, - вдруг вспомнил я, - почему такое название - «Голубой рассвет»?
        - Ну как же, - оживился портье, - это ведь даже в начальной школе проходят. Когда клевреты Владимира Окаянного пытались утопить в Днепре статуи богов, батюшка-Днепр не принял такое от святотатцев. Вот с голубых вод Днепра и начался рассвет нашей свободы. У нас в княжестве ведь даже знамя голубого цвета в память об этом. Неужели у вас дети этого не учат?
        Ну конечно, нашим детям надо же первым делом рассказывать, кого там киевляне в своём Днепре топили, а кого недотопили. Крайне важная информация для новгородских малышей.
        - Увы, не учат, - развёл я руками. - Впрочем, у нас в княжестве сейчас проходит реформа образования.
        - Ну, исправят, значит, - обнадёжил меня портье.
        Я кивнул ему на прощанье и вышел из гостиницы. Денёк был совсем неплох, и я решил немного пройтись и взять такси чуть подальше. Минутах в пяти от гостиницы я увидел на тротуаре знакомую картину, которую никак не ожидал увидеть и в этом мире - на перевёрнутом ящике перед раскладным столиком сидел персонаж с прохиндейской физиономией, ловко передвигающий три стаканчика. Перед ним топтались двое подставных, которые довольно неубедительно изображали игроков, тряся купюрами, которые они якобы только что выиграли. Не знаю, что меня стукнуло - наверное, я так давно не делал глупостей, что рано или поздно что-нибудь в этом роде должно было произойти. Просто по той причине, что нельзя всё время поступать умно - умные поступки всегда должны хоть как-то уравновешиваться.
        Я кинул ему на столик гривну. Тот немедленно добавил к ней свою и закрутил стаканчики, приговаривая какую-то чепуху вроде «кручу, верчу, выиграть хочу». Наконец, стаканчики опять выстроились в линию; я легонько щёлкнул по среднему - он опрокинулся, и из-под него выкатился шарик. Подставные еле слышно ахнули. Катала разжал руку и неверяще уставился в свою пустую ладонь.
        - Повторим, - хрипло сказал он.
        Не давая мне возможности вставить слово, он добавил к лежащим деньгам ещё две гривны и опять закрутил стаканчики. Всё повторилось, только шарик на этот раз выкатился из левого стаканчика.
        - Пикша, ты чо? - не сдержался один из подставных.
        Тот злобно глянул на меня, молча вытащил из кармана бесформенный комок купюр, отслюнявил оттуда ещё четыре гривны, и бросил их к лежащим деньгам. Стаканчики он закрутил дёргаными движениями, пристально на них уставившись. Шарик в руку он спрятал на этот раз настолько неуклюже, что это заметила бы и самая тупая деревенщина, а руку он при этом сжал так крепко, что пальцы у него побелели.
        Я лёгким щелчком опрокинул средний стаканчик, и из-под него выкатился шарик. Катала медленно раскрыл ладонь, неотрывно на неё глядя. Она была пустой, но он продолжал на неё пялиться, словно ожидая, что шарик вот-вот откуда-то на ней появится.
        Возле нас как-то незаметно возникла пара стражников, и до меня сразу дошла глубина моей глупости. Катала расположился с полным удобством - было совсем непохоже, что он готов рвануть отсюда при появлении стражи. Да и вообще, это же Киев - княжество свободных и предприимчивых - пока граждане тебя не замечают, делай что хочешь. Даже совсем тупой мог бы догадаться, что жульё здесь работает совместно со стражей, а я вот почему-то не догадался.
        - Что здесь происходит, свободные? - строго спросил стражник.
        - Он мошенник, старший! - доложился подставной. - Пикшу вот обыграл.
        - Как же я могу быть мошенником, если я к вашему шарику не прикасался? - резонно возразил я.
        - В участок пройдём, свободный, - распорядился стражник. - Там и разберёмся, кто здесь мошенник.
        Упомянутый Пикша тем временем так и сидел, тупо разглядывая свою руку. Впрочем, деньги со столика он уже успел куда-то прибрать. Вести его в участок никто не собирался, так что было уже вполне очевидно, кого признают мошенником.
        Я задумчиво посмотрел на стражника. Он правильно уловил мой взгляд и слегка попятился, хватаясь за дубинку.
        - Даже не вздумай, - предупредил он. - Лучше иди в участок по-хорошему. Всё равно не уйдёшь, мы всю стражу поднимем.
        Я прикинул варианты и неохотно признал, что он прав. Сейчас ситуация имеет все шансы разрешиться мирно, если, конечно, не считать моей уязвлённой гордости. Если же я раскидаю их, это переведёт конфликт совсем в другую категорию.
        - Пойдём по-хорошему, - согласился я.
        В участке наше прибытие никакого фурора не произвело.
        - Документы предъяви, - равнодушно потребовал дежурный. - Так, что у нас здесь? Ага, из Новгорода гость, стало быть. Ну, что скажешь, Кен Вострик? Признаваться по-хорошему будешь?
        - В чём признаваться? - осведомился я.
        - Ты зачем его привёл, Микола? - посмотрел он на доставившего меня стражника. - Что у тебя на него?
        - Он Пикшу обыграл, - доложился тот.
        - То, что Пикша катать не умеет, это не новость, - хмыкнул дежурный. - А с этим-то что? Он деньги забрал, что ли?
        - Да не, деньги-то кто бы ему отдал, - решительно опроверг стражник.
        - Ну и какие тогда к нему претензии?
        - Так мошенник же! Чтобы какой-то приезжий лох Пикшу обул? Да ни в жисть не поверю! Ясно же, что он сам катала.
        Дежурный внимательно оглядел меня с ног до головы.
        - А ведь и правда, Микола, - согласился он. - И одет прилично, сразу ясно, что на гастроли к нам приехал. Вот что я тебе скажу, Вострик: плохо ты себя повёл. Ты должен был первым делом что сделать? Явиться в участок и доложиться, что мол такой-то и такой-то, прибыл на гастроль. Мы бы тебе участок выделили, выработку определили, всё по закону. А ты что вытворил? Пошёл наших людей щипать! Неправильно ты поступил, придётся тебя наказывать. До завтра в клетке посидишь, а завтра определим, где и как ты будешь отрабатывать.
        - Вы что, совсем ничего не боитесь, что ли? - в полном ошеломлении спросил я.
        - Тебя, что ли, нам бояться? - пренебрежительно фыркнул дежурный. - Будешь хорохориться, определим тебя в камеру на две недели как буяна. Тебя даже к судье вести не понадобится, он такие дела не глядя штампует. А можем и на два года каторги определить за мошенничество, свидетели есть. Ты что выбираешь?
        Я был в полном ступоре. Со стороны киевские порядки казались даже забавными, но вот самому познакомиться с ними, так сказать, изнутри, оказалось довольно шокирующим переживанием. Я лихорадочно соображал, как вывернуться из этой дикой ситуации, и уже склонился к тому, чтобы загнать всю эту шайку в клетку, а потом как-то выбираться из Киева, но пришла неожиданная помощь - прямо как в визионе, в самый критический момент.
        - А ведь он прав, - раздался обманчиво мягкий голос. - Зря не боитесь.
        Говорящий, похоже, некоторое время слушал нашу беседу из-за двери, а сейчас зашёл в дежурную часть, и целая группа стражников за ним следом. Дежурный, который только что так вальяжно разъяснял мне мои перспективы, сидел оцепеневший, и от него веяло откровенным ужасом.
        - Кен Вострик из Новгорода? - уточнил новый участник у меня.
        - Совершенно верно, - подтвердил я. - С кем имею честь?
        - Народный страж первого ранга Олесь Бутко, - представился он. - Вас желает видеть некая персона, и мне поручено вас доставить.
        Судя по количеству золотого шитья на мундире, чин немаленький.
        - А эта самая персона, случаем, не Славяна Лановая? - хмуро спросил я.
        - Гражданка, - строго поправил меня Бутко. - Гражданка Славяна Лановая. Прошу прощения, мне нужно сначала распорядиться здесь. - Он отвернулся от меня и начал отдавать команды своим людям. - Эту троицу в клетку, с ними будем решать отдельно. Начальника участка и его заместителя в камеры. Остальным покидать участок запрещаю, пусть сидят здесь. Возможно, гражданка распорядится прислать сюда бригаду народных инспекторов, вот пусть её и ждут. Этот участок уже получал гражданское предупреждение. Народ дал им возможность исправиться, но они не вняли. Придётся отсекать гнилые ветви. Да, кстати - тех жуликов, которых они покрывали, их всех тоже доставить сюда и по камерам. - И уже мне: - Пойдёмте, свободный Вострик.
        Меня не устаёт поражать, насколько легко у демократов можно лишиться головы, а то, что в этом участке полетят головы, не вызывает ни малейших сомнений. У нас, в нашем тоталитарном княжестве, тоже может, конечно, при случае не поздоровиться, но князь всё же вынужден следовать законам, и при этом тщательно следит, чтобы его решения одобрялись общинами и выглядели справедливыми. При выборной же системе ограничений почти нет - во-первых, благодаря развитой бюрократии всегда можно найти подходящий закон или нормативный акт, много их разных насочиняли, а во-вторых, персональной ответственности там не существует, и виноватого найти невозможно. Можно не особенно заботиться об одобрении общества, а в случае чего всегда можно переложить ответственность на народ - а чего вы хотели, сами же таких выбрали.
        С Бутко мы больше не перемолвились и словом. Он, по-моему, вообще не знал, как ко мне относиться. С одной стороны, какой-то мутный тип, но с другой стороны, мутный тип, который на короткой ноге с гражданкой Лановой, может оказаться весьма опасным. Так что Олесь осторожно молчал, гадая, кто я такой, ну а мне у него, собственно, спрашивать было и нечего.
        Секретарша Славяны не поленилась выскочить из-за стола и открыть для нас дверь кабинета, отчего Бутко совершенно растерялся.
        - Ах, да ведь это же знаменитый Кен Вострик! - расцвела Лановая, выходя из-за стола и всем видом демонстрируя, что прямо жаждет меня обнять.
        - Здравствуйте, гражданка Славяна, - отозвался я. - Вы мне льстите, и вовсе я не знаменит.
        - Знамениты-знамениты, - погрозила она мне пальцем. - Правда, в узких кругах, но всё же. Однако неплохо живут воздушники - костюм, как я погляжу, гривен за семьдесят? Уже механик, наверное - можно вас поздравить?
        - Всего лишь за пятьдесят, - кисло ответил я. - Всё ещё помощник, увы. У вас платье тоже недешёвое, замечу.
        - Ну, я-то гражданка, а вы простой помощник механика, - усмехнулась она. - Так что ты расскажешь про нашего дорогого гостя, Олесь?
        - Пришлось за ним побегать, гражданка, - начал докладывать Бутко. - Очень энергичный молодой человек, всегда был на шаг впереди нас. Определился в гостиницу «Голубой рассвет», но сразу же оттуда ушёл, заявив, что едет в воздушный порт. В порт, однако, не поехал, а пошёл пешком в сторону Всеславского рынка. Там ввязался в игру в горошину с жуликами, и имел неосторожность выиграть…
        - Выиграл в горошину? - удивилась Славяна. - Получается, что вы тоже жулик, Кен? Вы же, надеюсь, не станете утверждать, что выиграли честно? Честно там выиграть невозможно.
        - Сам не знаю, что меня стукнуло, - виновато сказал я. - Вот захотелось подшутить над жуликами, а о последствиях подумал слишком поздно.
        - Вот именно, - назидательно сказала Славяна. - Если вы начинаете играть с шулерами, то для вас существует только два возможных варианта - вы либо жертва, либо шулер. А раз вы выиграли, то вы шулер, верно?
        - Здесь можно поспорить, - возразил я. - Слово «выиграл» здесь вряд ли применимо. Оно подразумевает получение в результате неких денег, но я никаких денег не получил. Наоборот, потерял свою гривну.
        - В ваших рассуждениях есть определённый резон. Соглашусь, пожалуй, что вы жертва мошенников, но как мне кажется, этим тоже гордиться не стоит. Впрочем, это всё же лучше, чем быть мошенником самому.
        - Если вы думаете, гражданка Славяна, что таким образом получили рычаг давления на меня, то вы ошибаетесь, - мрачно сказал я. - Вы можете хоть публиковать это в газетах - я принципиально не поддаюсь на шантаж, и даже не надейтесь что-то с меня получить.
        - Спокойней, спокойней, господин Кен, - она подняла руки. - У меня и в мыслях не было вас шантажировать. Скажу больше - я обещаю, что никто не услышит от меня ни одного слова об этих событиях. Что же касается других участников, то они будут либо молчаливыми, либо мёртвыми - верно, Олесь?
        - Я позабочусь об этом, гражданка, - твёрдо пообещал Бутко, бросив на меня странный взгляд. Похоже, он даже уже не пытался догадаться, кто я такой.
        - Благодарю вас, - сказал я, чувствуя неловкость за свою вспышку.
        - Просто имейте в виду, что я вовсе не собираюсь с вами враждовать, - мягко сказала Славяна. - Но продолжай, Олесь.
        - Мошенники вызвали стражей, которые их опекали, в результате свободного Кена Вострика задержали и препроводили в участок как мошенника. Там они решили, что раз он выиграл, то, вне всяких сомнений, и сам является шулером - как вы правильно заметили, гражданка Славяна. А раз так, то они собрались заставить его отрабатывать свой якобы проступок, причём как раз в качестве шулера.
        - Это просто позор, - с отвращением заметила Лановая. - Знаете что, господин Кен - я обещала вам молчать, но я хочу попросить вас об ответной услуге: не рассказывайте князю Яромиру о происшедшем. Нас, как вы понимаете, это история тоже не красит, а с Яромиром у нас и без того непростые отношения. Он очень вас ценит и вполне может счесть всё это личным оскорблением.
        Бутко был уже в полном замешательстве, и я его полностью понимал. На его месте я бы тоже был в недоумении, что это за помощник механика, которого князь не последнего княжества ценит настолько, что может воспринять неуважение к нему как личное оскорбление.
        - Если он мне сам не задаст прямой вопрос об этом, то я ему ничего не скажу, - пообещал я.
        - Вот и замечательно, - кивнула Славяна. - Олесь, поезжай туда и разберись с этой помойной ямой. Они перешли границы допустимого.
        - Им уже выносилось гражданское предупреждение. Так что я для начала приказал арестовать причастных к этой истории, а также начальника участка и его заместителя. Остальные пока сидят там без права выхода.
        - Всё правильно сделал, - одобрительно кивнула она. - Возьми бригаду народных инспекторов и вытряси из этих мерзавцев всё. Даю тебе право использовать все меры демократической защиты вплоть до высшей. Волей народа!
        До чего же разные демократы любят к месту и не к месту упоминать народ. Наверное, чтобы народ не забыл, что они исполняют его, народа, волю, и не задался мыслью - а кто это, собственно, такие?
        - Слушаюсь, гражданка Славяна! - вытянулся Бутко. - Разрешите выполнять?
        - Разрешаю, - веско сказала Лановая, отпуская его мановением руки.
        Она проводила его взглядом и повернулась ко мне.
        - Давайте присядем, господин Кеннер. Этот неприятный вопрос полностью закрыт, не беспокойтесь об этом. Олесь сделает всё, что надо.
        Она открыла шкафчик и достала оттуда вазочку с печеньем.
        - Сейчас Уляна сделает нам чаю. А печенье я сама пекла.
        Я посмотрел на неё с таким изумлением, что она нахмурилась.
        - Ну что вы на меня так смотрите? - недовольно сказала она. - Я, в конце концов, женщина, а не машина для отрывания голов.
        Я бы с этим поспорил - если бы был подурнее. К счастью, глупости я совершаю не так часто, и свою норму сегодня уже выполнил с запасом, так что я просто уважительно кивнул.
        - Меня всё же удивляет, почему вы пользуетесь одними и теми же фамилиями, - доверительно заметила она.
        - Других нет, увы, - развёл я руками.
        - Всего две? - удивилась она. - Вострик и Махренко?
        - Три. Но третья была бы здесь совсем не к месту.
        - Это просто безобразие, - покачала головой она. - А такой продуманный, казалось бы, молодой человек. Но я вам помогу, не благодарите.
        Она нажала кнопку рядом со своим креслом, и через несколько секунд в комнату заглянула секретарша.
        - Уля, вот для этого молодого человека сделай документы на имя… - она на мгновение задумалась, - на имя Казимира Куродойко.
        Секретарша кивнула и исчезла. Интересно - это у всех Высших склонность к тупому юмору, или мне просто везёт с такими сталкиваться?
        - Вот вы и стали киевлянином, - с удовлетворением заметила она.
        - Благодарю вас, гражданка Славяна, - кисло сказал я. - Не могу также не отметить ваш великолепный юмор.
        - Ах, я же сказала, не благодарите, - махнула рукой она. - Как погода в Вене?
        - Отвратительно. Дождь, слякоть.
        - Не люблю такую погоду, - зябко повела плечами она. - Как чувствует себя император?
        - Всё так же болен, увы, - развёл я руками. - Но голова у него работает по-прежнему. Если вы полагаете, что я могу вам рассказать что-то интересное, то вы ошибаетесь. Дело даже не в том, что я не хочу, я просто сам ничего не знаю. Там такое бурление, - я неопределённо покрутил рукой, обозначая бурление, - что мне кажется, они сами толком не понимают, кто из них к чему стремится.
        - Я это понимаю, - мягко сказала она. - Но меня больше интересует ваше влияние на имперские дела.
        - Моё влияние? - я посмотрел на неё непонимающим взглядом. - Вы это серьёзно?
        - Я знаю, какой у вас дар.
        - Да? - я интересом посмотрел на неё. - И откуда? Вообще-то, мне говорили, что дар - это всегда тщательно хранимый секрет.
        - Да, секрет, - засмеялась она. - Тщательно хранимый. Проблема только в том, что дар практически невозможно сохранить в секрете. Так что, с одной стороны, считается как бы неприличным о нём спрашивать, а с другой - все и так всё знают. Я знаю, что ваш дар - лес вероятности. Ещё вы демонстрировали довольно интересные пространственные техники, но я склоняюсь к мысли, что их демонстрировали не вы, а ваша жена. Сильные дары, надо сказать, с весьма интересными применениями.
        - Погодите, - до меня дошло, что она имеет в виду, и я не смог сдержать смех, - так вы решили, что я как-то воздействую на имперские дела через лес вероятности?
        - А что, разве нет? - немного смутилась она.
        - Вы очень, очень сильно меня переоцениваете, гражданка Славяна. Мои возможности пока что ограничиваются восстановлением надкушенного яблока.
        - Даже небольшими воздействиями можно достичь многого.
        - Верно, - согласился я. - Но даже до этого уровня мне пока что далеко. Я сомневаюсь, что смогу сделать что-то полезное раньше, чем, скажем, лет через пятьдесят. К тому же чтобы сделать что-то малыми воздействиями, их нужно применять годами.
        - Вот как? - задумалась она. - Мне определённо казалось, что я уловила какие-то воздействия в поле вероятности империи.
        - Я здесь совершенно точно ни при чём. Сказать откровенно, я вообще думаю, что вы ошибаетесь. Инерция общества, тем более такого огромного, как империя, настолько велика, что на него вряд ли можно как-то воздействовать. Сомневаюсь, что такой фокус был бы по силам даже моему прапрадеду, который по отзывам, был весьма силён.
        - Вообще-то, есть способы воздействия и на общество, - заметила она, - но это уже совсем другой вопрос. А что вы сами думаете об имперских делах? У вас же наверняка есть какие-то мысли.
        - Мыслей-то у меня полно, - хмыкнул я, - только вот все они ни на чём не основаны. Единственное, что я могу сказать с уверенностью: что-то там всё-таки будет. Понимаете, там столько мелких и крупных конфликтов, столько разных групп хотят что-то изменить, что это не может просто кончиться ничем. Вся эта каша каким-то образом обязательно выплеснется наружу. И повлиять на это невозможно, тем более нам. Нас могут терпеть в качестве посредников, но никто не позволит язычникам хоть как-то влезть в политику империи.
        - Вот и я, как ни печально, пришла к такому же выводу, - задумчиво сказала Славяна. - Хотя я не согласна с вами, что повлиять нельзя. Можно и повлиять, есть способы сделать это ненавязчиво. Вот только нет никакой гарантии, что это сработает в нужном направлении. Да, жаль - я всё же надеялась, что вы сможете хоть что-то прояснить.
        - Я и своему князю ничего не смогу прояснить, - пожал плечами я. - Разумеется, я изложу в своём докладе какие-то догадки и предположения, но это будут именно предположения. Фактов нет, даже надёжных догадок нет.
        - Жаль, жаль, - повторила она. - Ну ладно, давайте просто поболтаем, тем более Уля, кажется, уже и чайник нам несёт. Что-нибудь слышно о Драгане?
        - До нас ничего не доходило, - покачал я головой. - Полагаю, её путешествие протекает более или менее мирно, иначе мы бы услышали о каких-нибудь катаклизмах.
        - Наверняка, - развеселилась она. - Характер у Ганы взрывной, вот уж кто-кто, а она тихо путешествовать не станет. Она упоминала, что мы с ней одно время дружили?
        Я отрицательно покачал головой, с интересом ожидая рассказа.
        - Ну вот, дружили. Потом поссорились… даже не то чтобы поссорились… так, небольшая размолвка. Но что-то сломалось, и мы с ней постепенно стали отдаляться, пока совсем не разошлись. Она же и в администрирование пошла по моему совету, это я её убедила. Но что-то у неё не заладилось, похоже.
        - Морена сказала, что ещё немного, и она покатится вниз, - вспомнил я.
        - Морена? - Славяна остро посмотрела на меня. - Ну, значит, так оно и есть. Видимо, путь гражданки всё-таки не для Ганы, хотя мне казалось. что для неё он будет самым подходящим.
        - Путь гражданки? - не понял я.
        - Возвышение через администрирование социума, - пояснила она.
        - Погодите, - я совершенно растерялся, - нас учили, что возвыситься и развиваться дальше можно только в бою, поэтому только боевики становятся Высшими.
        - Какая чушь, - она покачала головой, с жалостью глядя на меня. - Говоря с вами, совершенно забываешь, что вы ещё студент, поэтому когда вы изрекаете какую-нибудь немыслимую глупость, это всегда получается неожиданно. Есть бесконечное число путей, и с мордобоем из них связаны совсем немногие. Ваша мать, к примеру, ни с кем ведь не воевала.
        - Когда она возвысилась, как раз воевала, - возразил я.
        - Я знаю эту историю, конечно, - махнула она рукой. - Но это же был просто последний толчок. Думаю, она возвысилась бы и без этого, она уже была достаточно близка.
        - Помнится, Морена тоже мне говорила, что существует очень много разных путей возвышения, - признал я.
        - Неплохие знакомства у вас, - усмехнулась Славяна.
        - Вряд ли это можно назвать знакомством. Знакомство всё-таки подразумевает примерное равенство. Просто я изредка её встречаю, и она не отказывается со мной поговорить. И всё же, здесь возникает вопрос: если все пути практически равноценны, почему не бывает Высших ремесленников?
        - А вы имели когда-нибудь дело со Старшими ремесленниками? - с любопытством спросила она.
        - Имел, - кивнул я.
        - Хотелось его удавить?
        - Очень, - признался я, вспоминая своё общение с Янушем Ожеховским.
        - Избалованные, капризные, привыкшие, что им всячески угождают… какие, по-вашему, у них шансы возвыситься?
        - Действительно, - не мог не согласиться я. - Однако возвращаясь к вашим словам - я всё же плохо понимаю, что такое возвышение путём администрирования.
        - Это на самом деле просто. Социум - это ведь тоже структура, принципиально не отличающаяся от любой материальной структуры. С точки зрения возвышения нет совершенно никакой разницы - гнуть волей балки или устанавливать тенденции развития общества.
        - Но получается, что так может возвыситься любой бюрократ, - заметил я. - Ну, пусть не бюрократ, а правитель.
        - Может, наверное, - согласилась Славяна, - но скорее всего, не возвысится. Ведь в бою тоже мог бы возвыситься любой ратник, но возвышаются только Владеющие. Как возвыситься, если нет дара?
        - Да, вы правы, нужен дар, - согласился я. - Но я всё-таки не понимаю, как может работать этот путь. Перекладываешь бумажки, отдаёшь распоряжения - и при этом возвышаешься?
        - Вы смешиваете разные вещи, - покачала головой Славяна. - Направлять развитие - это не командовать подчинёнными. И уж тем более не перекладывать бумажки. Представьте себе камень, скатывающийся с горы - он ведь катится не по случайному пути. Философ скажет, что он катится в соответствии с принципом наименьшего действия, но мы скажем проще: он выбирает для своего пути наиболее подходящие ложбинки и впадинки. Так и общество развивается не случайным образом - оно всегда движется по определённым траекториям, которые мы называем тенденциями. Общество как структура всегда ищет тенденции, по которым оно могло бы двигаться, а если не находит, то пытается создать их само. Иногда эти тенденции мы можем легко увидеть, иногда их очень трудно распознать. Например, когда все женщины разом начинают носить широкие штаны по колено - это тоже тенденция. Впрочем, эта тенденция мало на что влияет, есть и более серьёзные, но в отличие от моды, их часто бывает не так просто разглядеть.
        - Правители могут создавать тенденции при помощи пропаганды, - заметил я.
        - Совершенно верно, - согласилась она. - Вы правильно уловили суть. Пропаганда - довольно эффективный, хоть и грубый метод. Работает не всегда, но в основном работает. Однако это инструмент правителей, а Владеющий устанавливает и меняет тенденции волей.
        - И что - это реально? - удивился я. - Задать своей волей вектор развития общества?
        - Если воля достаточно сильна, - улыбнулась Славяна. - Начинать нужно с малого, конечно.
        - Например, сделать модными любимые штаны?
        - Например, - засмеялась она.
        - Знаете, гражданка Славяна, - вдруг вспомнил я. - Мне доводилось слышать мнение, что граждане занимаются управлением Киевским княжеством по той причине, что вынуждены это делать. Они не могут просто бросить и отойти в сторону, потому что в этом случае всё просто рухнет.
        Она слушала меня с лёгкой полуулыбкой.
        - Но возможно ли такое, что на самом деле вы вполне можете отойти в сторону?
        - Такое возможно, - с той же лёгкой полуулыбкой подтвердила она.
        - То есть вы используете княжество просто как тренировочный полигон для своего развития? - я посмотрел на неё, чувствуя лёгкое ошеломление от своего открытия.
        Славяна улыбнулась и не ответила.
        Глава 22
        - Здравствуй, здравствуй, - добродушно сказал князь, кивая на кресло. - Что новенького расскажешь?
        - Здравствуй, княже, - поздоровался я усаживаясь. - В империи я побывал.
        - Знаю уже, - кивнул он. - Докладывали мне, что ты ни с того ни с сего вдруг подскочил, запрыгнул в дирижабль и улетел.
        - Герцог Оттон захватил в плен мою Владеющую, - объяснил я. - Вот я и летал её выкупать.
        - Вот прямо сам герцог захватил? - улыбнулся князь.
        - Кто именно захватил - не знаю. Но жила она у него в замке на правах гостьи, и о выкупе я договаривался с самим герцогом.
        - Даже так? - удивлённо покрутил головой князь. - Это кто же у тебя такая значительная персона?
        - Лада Дорохова, княже, - ответил я. - Если, конечно, тебе это имя что-то говорит.
        - А ведь знаешь, что-то говорит, - задумался князь вспоминая. - Слышал я про неё - вроде это у тебя самая больная на голову?
        - Не уверен, что самая, княже. Она же не одна у меня такая, и каждая по-своему стукнутая. Как их сравнишь? Но эта действительно где-то вверху списка.
        - И зачем ты их таких понабрал? - укоризненно покачал головой князь.
        - А где других-то взять, княже? К тому же ведь именно из таких Высшие и получаются. Которые нормальные - те, по-моему, и не развиваются особо. Ну, у меня такое впечатление сложилось.
        - А про свою мать тоже так скажешь? - он с любопытством посмотрел на меня.
        - А её зацикленность на клинике - это нормально, что ли? - тяжело вздохнул я. - Я давно уже из-за этого беспокоюсь. Надеюсь, Эрик её всё-таки немного отвлечёт.
        - Ребёнка родит - отвлечётся, - махнул рукой князь.
        - С нами она не особо отвлекалась, - заметил я хмуро. - Мы сами по себе росли. Извини, княже, не стоит мне, пожалуй, мать обсуждать.
        - Ну и не будем, - согласился князь, - да и что её обсуждать? На самом деле, Кеннер, я с тобой и не спорю. Так и есть - все они с какой-нибудь придурью. Сколько у меня нервов эта публика сожгла, ты бы только знал. Хотя Аня вроде нормальная, пока что никаких заскоков у неё не замечал.
        - Я тоже не замечал, чтобы Максакова как-то чудила, - подтвердил я. - Хотя я с ней не очень хорошо знаком, так что уверенно утверждать не рискну.
        - Ладно, что это мы с тобой вдруг сплетничать взялись, как бабки на скамейке, - иронически хмыкнул князь. - Ты что пришёл-то? Рассказать что-то хочешь, или просто поделиться впечатлениями? Где гулял, какие достопримечательности посетил…
        - По-хорошему надо было доклад тебе подать, княже, - виновато сказал я, - но очень уж деликатные темы затрагиваются. Позволь, я тебе устно всё расскажу, а ты мне сам скажешь, что надо в докладе написать, а что лучше между нами двумя оставить.
        - Даже так? - князь внимательно посмотрел на меня. - Удивляюсь я всё-таки тебе, Кеннер. Ты же совсем молодой - сколько тебе сейчас?
        - Двадцать, княже, - ответил я, чувствуя себя неловко. - В самом начале студеня двадцать один будет.
        - Двадцать, - повторил он, покачивая головой. - В твоём возрасте ещё и мозгов-то быть не может, а ты вот такими вопросами занимаешься, о которых с князем только наедине можно говорить. И ведь вполне успешно занимаешься - из моих советников не каждый таким может похвастаться. Может, ты тоже какой-то ненормальный?
        - Скорее всего, княже, - кисло ответил я. - Но я не специально, просто как-то само собой всё выходит.
        - Само собой выходит, - усмехнулся князь. - Ну ладно, рассказывай - что там у тебя?
        Я собрался с мыслями, прикидывая, что и как ему говорить.
        - Для начала, княже, хочу обсудить небольшой, но интересный вопрос, раз уж мы про Ладу заговорили. Девица меня просто поразила, до сих пор отойти не могу. Она и в плену умудрилась найти себе кавалера, да не просто кавалера, а похоже, что и мужа.
        - С девицами такое случается, - философски заметил князь. - Есть у них свойство выходить замуж, порой совершенно неожиданно. Не успеешь и глазом моргнуть: была девица - раз, а она уже и дама.
        - Так-то так, но интересна личность перспективного мужа, - я почувствовал, как князь внутренне подобрался, поняв, что сейчас услышит что-то интересное. - Это некий Клаус фон Абенсберг - личный друг герцога Баварского и Светлый паладин церкви.
        - Какая… энергичная девица, - удивлённо поднял брови князь. - И фамилия жениха мне тоже кажется знакомой.
        - Он был старшим сыном и наследником графа Абенсберга, но когда обнаружилось, что он одарённый, титул отошёл его младшему брату. Причём Клауса лишили не только титула, но и дворянства.
        Князь внимательно слушал, уже полностью осознав, что я рассказываю не просто любопытную историю.
        - Молодые, естественно, хотели бы жить вместе, наслаждаясь обществом друг друга, однако вот неприятность - Ладу в империи вовсе не хотят видеть, потому что для них она ведьма, противная Господу. Единственным вариантом видится переезд Клауса в Новгород, и, как оказалось, эта идея не вызывает у него никакого протеста. Он, в общем-то, и не скрывает, что немного обижен на империю и церковь. Графы Абенсберг принадлежат к верхушке империи, и наследнику совсем не понравилось, что его в одночасье лишили всего и выкинули на свалку.
        - Что ты ему пообещал? - перебил меня князь.
        - Что его никак не будут ущемлять, если он просто приедет жить. Если же он пожелает принять наше гражданство, то его дворянство будет признано без дополнительных подтверждений. Для нас он по-прежнему граф - лишение дворянства на основании того, что он одарённый, с точки зрения наших законов является юридически ничтожным. А вот если он откажется от христианства, то совершенно реальным будет и признание герба. Здесь, впрочем, есть скользкий момент - Христу вряд ли понравится, если его отвергнет высокопоставленный паладин, так что Клаусу отказ от христианства может очень дорого обойтись. Я сказал ему, что, в принципе, возможен вариант, когда он останется христианином, но поклянётся, что его потомки христианами не будут. Однако у меня нет полномочий такое обещать, и решить это может только сам князь.
        Князь надолго задумался.
        - Церковь тебя проклянёт, - убеждённо заявил он.
        - А я-то тут при чём, княже? - изумился я. - Я ему Ладу не подкладывал, да и вообще в сердечные дела своих служащих не лезу. Я бы её и в империю отпустил, но это же не моя вина, что влюблённые там жить не смогут.
        - Как у тебя всё это получается… - князь покрутил головой. - И как ты считаешь - он нам нужен?
        - Нужен, княже, - убеждённо ответил я. - Очень сильный Владеющий, с хорошей перспективой возвыситься. Лада тоже сильная и перспективная, дети наверняка будут с хорошим даром. Причём Клаус совсем не против гарема, даже, по-моему, наоборот. Наше семейство ему жён и обеспечит сколько захочет, у нас хватает красивых девчонок. В результате получим большую семью сильных Владеющих, полностью преданную княжеству. Вернуться в империю у них вряд ли получится, да и для чего возвращаться? У Клауса там ничего нет, а с братом отношения напряжённые. Есть ещё один интересный для нас момент: через Клауса будет неплохой выход на имперское дворянство - пусть его и лишили титула, но для дворян он по-прежнему свой, а для Оттона вообще друг детства.
        - Правильно рассуждаешь, - с удовлетворением сказал князь. - Значит так: передашь ему, что если он захочет герб, то клятвы хватит. Но с условием, что он пойдёт к тебе вассалом. Не спорь! - возвысил он голос, хотя я и не собирался спорить. - Без поддержки сильной семьи ему от герба никакого толку не будет, а к кому ещё ему идти? Он так и так твоим человеком будет, это же ты ему своих девок подложишь.
        - Я понял, княже, - согласно кивнул я. Собственно, я и ожидал, что князь повесит ответственность за Клауса на меня - больше всё равно не на кого.
        - Я доволен тобой, Кеннер, - серьёзно сказал князь. - У тебя всё?
        - Нет, княже, не всё. Я поговорил с Оттоном, а потом по его поручению съездил к императору и поговорил с ним. Кое-что в имперской кухне немного прояснилось.
        - Так, так, - князь снова подобрался. - Рассказывай.
        - Ты, наверное, знаешь, княже, проблему с вольностями в империи? И города, и владетели накопили столько разных вольностей, что империя превратилась в рыхлое образование, где никто ничего никому не должен.
        - Я бы сказал, что это преувеличение, - заметил князь.
        - Так видит ситуацию император, - пожал я плечами. - Он привёл мне в качестве примера сицилийский поход.
        - Да, громкая история была, - усмехнулся князь. - Мне рассказывали, что Конрад после этого сильно изменился. И неудивительно - позорище было ещё то, макнули его в грязь знатно. То, что над ним муслимы смеются - это ладно, кого там волнует, что враги думают. Но его же и свои дворяне после этого перестали уважать.
        - Так они же сами прислали ему вместо войск какое-то отребье!
        - И ты думаешь, что они об этом вспоминают? - саркастически хмыкнул князь. - Ты многих людей знаешь, способных сказать: «В этом провале виноват я, потому что поступил недостойно»?
        - Ну, вообще-то, и такие люди встречаются, - попытался возразить я.
        Князь ничего на это не ответил, лишь посмотрел на меня с весёлой иронией.
        - Я сказал глупость, княже, - со вздохом признал я.
        - Вот, кстати говоря, ты, Кеннер, за свои ошибки не цепляешься, - одобрительно заметил князь. - Это хорошая черта - почти любую ошибку можно исправить, если в ней не упорствовать. Ладно, продолжай.
        - Похоже, что именно после той истории император решил, что такое положение дел неприемлемо, и решил его исправить. Однако вольности просто так отобрать невозможно - те же курфюрсты вряд ли согласятся утвердить императорскую буллу, ограничивающую их права. Поэтому император пошёл другим путём - он начал отбирать у имперских владетелей земли - например, тот же Ландсгут у Баварии. Когда дворянство поняло, что император не остановится, им ничего не оставалось, кроме как взбунтоваться.
        - Погоди, Кеннер, - нахмурился князь, - ты хочешь сказать, что гражданскую войну затеял сам Конрад?
        - Именно так, княже, - кивнул я. - У него более чем достаточно сил, чтобы раздавить любой бунт, а у мятежников можно отобрать всё что угодно, и никто слова против не скажет.
        - Ловко, ловко, - пробормотал князь. - Это объясняет, почему Оттон Баварский не так уж рвётся воевать. Такая вот интересная гражданская война у них получаются - не понять даже, то ли они воюют, то ли нет. Но всё же Конрад рискует - гражданская война вообще дело такое… она может очень неожиданно повернуться.
        - Она и повернулась, княже, - подтвердил я. - Церковь сразу же туда и влезла, вот прямо обеими ногами. Партия, которая поддерживает герцога Баварского, заручилась большинством в коллегии курфюрстов. В результате Оттону воевать и не нужно - коллегия признает наследником именно старшего брата императора, а не кронпринца.
        - Сильный ход, - одобрил князь. - То есть Оттон сейчас держит императора за горло и может требовать чего хочет, так?
        - Не совсем так, княже. Точнее, потребовать-то он потребовал, вот только совсем не факт, что он держит императора за горло.
        Князь с любопытством смотрел на меня, ожидая продолжения.
        - Герцог попросил меня поехать в Вену и передать императору его предложения…
        - Тебя попросил? - перебил меня князь.
        - Дело слишком деликатное, а люди герцога все на виду. С другой стороны, предложение герцога как раз в интересах княжества, вот так и вышло, что я был самым подходящим вариантом.
        - Продолжай, - кивнул он.
        - Предложение состояло в следующем: император возвращает земли сторонникам герцога и отказывается от короны в пользу кронпринца. Взамен Баварский отказывается от любых притязаний на корону, так что созывать коллегию для определения наследника уже ни к чему. Церковь при этом остаётся ни с чем, потому что её поддержка не понадобится. От себя я добавил обещание лечить императора - после отречения, разумеется. Герцог об этом дополнении не знает.
        - Оттон сделал хорошее предложение, - кивнул князь. - Для императора хорошее, как мне кажется. И ты считаешь, что оно в интересах княжества?
        - Конечно, княже, - уверенно подтвердил я. - Нам будет серьёзно обязан и новый император, и старый, который наверняка станет советником. При этом мы не поссоримся, а наоборот, упрочим отношения с герцогом Баварским, который сейчас относится к нам нейтрально.
        - А с церковью не поссоримся?
        - Каким образом? Наше влияние в империи чисто символическое, поставить нам в вину смену власти в Вене никак невозможно. Нам даже за лечение императора претензий не выдвинут - мы же лечим всего лишь частное лицо. Это больше не политика, так что отказать ему в лечении было бы просто бесчеловечным.
        - А если вылечить именно императора? - прикинул князь.
        - Тогда мы поссоримся вообще со всеми, княже, - решительно сказал я. - Недовольны Конрадом практически все в империи - и церковь, и дворянство. Слишком уж решительно он начал реформировать империю. Большинство не участвует в мятеже герцога просто потому, что императору и так недолго осталось. Мы таким образом ничего не приобретём, только потеряем.
        - Да, пожалуй, выгоды здесь никакой, - согласился он. - Ну что же, с первого взгляда там вроде всё просто и ясно, но ты, похоже, так не считаешь. Почему ты сказал, что он, возможно, не держит императора за горло?
        - Потому что герцог, возможно, просто блефует, - объяснил я. - Слишком много в этом деле непонятностей, особенно в том, что касается роли церкви. Герцог заявляет, что у него есть большинство в коллегии курфюрстов. Даже если это действительно так, это большинство не у него, а у церкви. Разрешит ли ему церковь просто сидеть и ждать мирного перехода власти? Есть некоторые признаки того, что церковь тоже заинтересована в гражданской войне. Оттон заявил мне, что он не хочет быть императором, и что это Конрад вынудил его начать мятеж. Однако так ли это? Вполне возможно, что он всё-таки хотел, но понял, что короны ему не видать, и теперь пытается выйти из дела, надеясь при этом всё-таки получить некоторую прибыль в виде возвращения Ландсгута.
        - То есть ты допускаешь, что на самом деле у Баварского шансов нет? - с любопытством посмотрел на меня князь.
        - Я допускаю, что церковь на самом деле планирует свой вариант, в котором герцог Оттон является лишь разменной пешкой. В таком варианте император разгромит мятежников и урежет привилегии дворянства, сильнее укрепив центральную власть. Церковь при этом получит дополнительные земли и привилегии. Затем император умрёт, естественным образом передав власть кронпринцу Дитриху.
        - Интересный вариант, - задумался князь. - У тебя есть в пользу этого какие-то аргументы или ты просто фантазируешь?
        - Есть аргументы, княже. Сейчас мятежа фактически ещё нет, так что император вынужден ждать, когда мятежники сделают первый шаг, чтобы начать действовать. У мятежников мало шансов в открытой войне с императором, однако церковь упорно толкает герцога к активным действиям, в частности, требует немедленно напасть на Трир. Как объяснил мне герцог Оттон, за этим стоит сам архиепископ Трира, который таким образом планирует разобраться с вольностями Трира. Объяснение очень логичное, и в него вполне можно поверить, но есть один момент, который вызывает сомнения. А именно: архиепископа Бопре активно поддерживает в этом кардинал Скорцезе, который при этом принадлежит как раз к противоположному лагерю.
        - Этого недостаточно, чтобы сделать какой-то определённый вывод, - заметил князь.
        - Совершенно недостаточно, - согласился я. - Есть ведь и другой вариант, в котором церковь действительно хочет посадить на трон герцога Оттона. В этом варианте она тоже получит немало выгод: усилит власть папы и ограничит власть императора. Я думаю, в Ватикане многим не нравится то, что Конрад заметно усилил центральную власть за последние годы. Ну и, разумеется, от герцога можно очень много потребовать за помощь.
        - А почему ты не допускаешь, что разные партии в церкви просто тянут каждая в свою сторону? - заинтересованно спросил князь.
        - Вот в это я категорически не могу поверить, княже. Они, конечно, все наперегонки тащат в свой карман, взять того же архиепископа Бопре, но есть общая линия церкви, от которой никто из них ни за что не отклонится. Когда появляются две линии, церковь просто раскалывается. Так, как она раскололась на греческую и римскую. Этот конфликт слишком серьёзен, чтобы тянуть в разные стороны ради своих мелких выгод, и я думаю, у церкви здесь имеется единая цель, к которой так или иначе стремятся все партии.
        - И у тебя есть какое-нибудь предположение, в чём эта цель состоит?
        - Всего лишь предположение, княже, - пожал я плечами, - но да, есть. Я думаю, что церковь поставила всё-таки на императора. Точнее, на кронпринца - император должен сделать всю грязную работу и сойти со сцены. В пользу этого говорит и странная воинственность церкви, и внезапное миролюбие герцога, который, возможно, осознал предназначенную ему роль. Однако всё может оказаться и иначе, конечно - слишком много неизвестных. Очень уж мутно там у них в глубине.
        Князь в задумчивости покивал, барабаня пальцами по столу.
        - И, стало быть, в наших интересах… - вопросительно начал он.
        - В наших интересах поддержать предложение герцога Баварского, княже. Ну, насколько мы вообще способны хоть как-то влиять на происходящее. В этом варианте мы получаем максимальную выгоду. В других вариантах конечный результат может нам совсем не понравиться - мы даже приблизительно не в состоянии предсказать, каким он будет. А здесь мы хотя бы имеем полную определённость… ну, почти полную.
        - Почти? - вопросительно посмотрел на меня князь.
        - Непонятно, куда уйдёт накопленная энергия. Вот, к примеру, собрались недовольные, трясут оружием, выкрикивают гневные слова, друг друга заводят. И тут выходит к ним некто и объявляет: «Всё в порядке, проблемы решились, расходитесь, пожалуйста». И что - они побросают дубины и пойдут опять сажать репу? Так не бывает. Вся эта отрицательная энергия должна куда-то выплеснуться.
        - Верно говоришь, - согласился князь. - Но я думаю, что выплеснется это всё-таки не на нас. Для случайной цели мы слишком сильны, да и далековато сидим. Ещё что-нибудь добавить хочешь?
        - Ещё герцог Баварский интересуется установлением прямых торговых связей. Я пригласил его на свадьбу матери, чтобы он мог с тобой пообщаться, не привлекая лишнего внимания.
        - Очень хорошо, Кеннер, - одобрительно сказал князь. - Правильно думаешь, правильно поступаешь. Я доволен тобой, и говорю это сейчас от имени княжества. Насчёт доклада давай решим так - про Абенсберга ничего не пиши. До тех пор, пока он не подаст заявления на гражданство, княжеству до него дела нет и быть не может. Остальное запиши подробно; обязательно изложи свои соображения и рекомендации. Но доклад отдашь прямо моему секретарю, я его предупрежу. В канцелярии этот доклад регистрировать не стоит, да им о нём вообще знать не нужно.
        - Сделаю, княже, - кивнул я.
        - На этом всё? - он внимательно посмотрел на меня. - Или не всё? Говори, что ты мнёшься?
        - Даже не знаю, княже, как сказать, - неуверенно ответил я. - Есть у меня некое ощущение, совершенно ничем не подкреплённое…
        - Так расскажи, - заинтересовался князь. - Чего стесняешься? Если боишься дураком показаться, так не бойся - не покажешься. Я о тебе мнение давно составил.
        - Знаешь, княже, как говорят: «История повторяется дважды: первый раз в виде трагедии, второй - в виде фарса».
        - Нет, не знаю, - покачал головой князь. - Никогда не слышал, чтобы так говорили[25 - Это высказывание принадлежит немецкому философу Георгу Гегелю, так что неудивительно, что князь Яромир никогда его не слышал.]. Но вообще, мысль интересная.
        - Ты только вдумайся в это, княже. Империя ослабла, появился герцог-претендент на корону, в смуте активно участвует церковь. Империя движется к гражданской войне, и вся надежда на кронпринца Дитриха. Тебе не кажется, что всё это уже в точности было? А может, и этого Дитриха потом тоже назовут Великим? Я это вполне допускаю, кстати - мне кажется, из него выйдет сильный правитель.
        - Действительно, интересно, - согласился князь. - И что из этого следует?
        - Не знаю, княже, - вздохнул я. - Но знаю, что роль в фарсе меня не особенно радует.
        Глава 23
        - Господин, здесь Лада Дорохова, - из переговорника послышался голос Миры. - Просит принять её по личному делу.
        - Уже вернулась? - я слегка удивился. - Думал, она будет дольше собираться. Ну, пусть заходит.
        Лада выглядела скромной пай-девочкой, и что самое удивительное, таковой и ощущалась. Если раньше в подобных ситуациях было сразу понятно, что она просто отыгрывает роль, то сейчас все мои чувства уверенно говорили, что она именно такая и есть. А ведь я очень неплохой эмпат - намного лучше Лады! - и всегда безошибочно определяю актёрскую игру. Либо она вдруг резко прибавила в актёрском мастерстве, либо и в самом деле изменилась. Получается, стоило ей только найти приличного мужчину, как всю дурь будто ветром сдуло. Это просто поразительно и, конечно, наводит на некоторые соображения о причинах лёгкой ненормальности женщин-Владеющих.
        - Здравствуйте, господин, - поздоровалась она.
        - Здравствуй, Лада, - приветливо сказал я. - Как доехала? Всё в порядке?
        - Да, всё хорошо, - застенчиво ответила она. - Клаус попросил меня встретиться с вами. Он твёрдо настроен приехать, но у него есть вопросы.
        - Это и понятно, - кивнул я. - Непростое решение - ясно, что без вопросов не обойдётся. Но я уже поговорил о Клаусе с князем, и кое-что могу сказать сразу. Во-первых, как я и говорил, его дворянство у нас признаётся, подтверждать его не нужно. Во-вторых, князь согласен признать и герб, если Клаус поклянётся, что его потомки христианами не будут. Разумеется, должен соблюдаться и некоторый кодекс поведения - в частности, его поклонение Христу не должно быть публичным. Чем меньше обществу будет известно, что он является христианином, тем лучше. Впрочем, это же и в его интересах.
        - Мы обсуждали с ним такой вариант, - подтвердила Лада. - Это не будет проблемой.
        - Однако у князя есть и условие - он хочет, чтобы после получения герба семья Клауса вошла в нашу фамилию в качестве вассальной.
        Лада резко напряглась. Я посмотрел на неё и вздохнул:
        - Так и знал, что ты поймёшь это неправильно. Это условие не столько для него, сколько для нас. Ты понимаешь, что такое аристократическое семейство? Даже если у него нет ни влияния, ни богатства, у него есть голос в Совете Лучших. Это большая ценность, и ради этого голоса Клауса моментально кто-то подомнёт под себя - тем более, сделать это будет совсем несложно. Обычно семейство получает герб, уже будучи достаточно сильным и влиятельным, но в вашем случае это ведь совершенно не так. Вот поэтому князь и потребовал от Арди прикрыть новое семейство. И, хоть об этом не было сказано прямо, быть гарантом его поведения. Князь считает, что раз семейство Арди привезло Клауса, то оно за него поручилось, и потому обязано за него отвечать.
        - Но семейство Арди Клауса не привозило! - возмущённо воскликнула Лада. - И вообще, вы здесь ни при чём!
        - Совершенно верно, ни при чём, - согласился я. - И князь это тоже прекрасно знает. Но он предпочитает видеть ситуацию именно таким образом. Ему нужно, чтобы за новое семейство кто-то нёс ответственность и, кроме как на нас, свалить это не на кого. Посмотри на всё это со стороны князя: ему совершенно не нужно, чтобы вместо самостоятельного нового семейства получился бесполезный придаток для кого-то достаточно сильного и наглого. Чтобы оно просто отдало кому-то свой голос и на том закончилось.
        - А с вами так не получится?
        - Если бы князь не был в нас уверен, он бы такого условия и не ставил. Нет, мы не станем вести себя подобным образом. Я не хочу сказать, что кроме нас, в княжестве никого порядочного нет - хватает и других достойных семей. Но мы к тому же достаточно сильны, чтобы полностью прикрыть новое семейство от любого давления, а главное - князь нам доверяет. Да и вообще - если не мы, то кто?
        - А что будет с нашим голосом?
        «Уже с „нашим голосом“, - усмехнулся про себя я. - Надеюсь, она не слишком торопится, и с Клаусом у неё всё действительно сложится».
        - Используйте сами, - пожал я плечами. - Не хотите использовать сами - отдайте нам. Главное, не отдавайте кому-то на сторону. Вассалитет - это не кабала, а единственный разумный вариант для новой семьи, у которой нет ни богатства, ни влияния. Мне кажется, Клаус должен и сам это понимать - он же воспитывался как наследник, но ты всё-таки объясни ему всё как следует.
        - Объясню, - согласилась Лада с сомнением в голосе.
        Вот почему я должен сейчас уговаривать её, хотя по идее, это они с Клаусом должны в два голоса уговаривать меня? Иногда общение с такими новоиспечёнными дворянами способно просто выбесить, потому что они очень часто не знают элементарных вещей, которые любой дворянин знать обязан.
        - И первым делом, Лада, - с напором сказал я, - поезжай в Дворянский совет и просмотри там документы по вассальному праву, чтобы убедиться, что я тебя не обманываю.
        - Я так не думаю, - смутилась она.
        - Неважно, думаешь или нет. Вы с Клаусом должны ясно представлять себе права и обязанности вассального семейства. Прав там тоже хватает, кстати - местами даже слишком много, как мне кажется. И не считай, что нам это нужнее, чем вам - если бы не приказ князя, я бы не стал предлагать вам вассалитет.
        Лада окончательно смутилась, но всё-таки нашла в себе силы продолжить тему:
        - Но если Клаус всё же откажется, как вы отреагируете?
        «Упорная, и не позволяет на себя давить», - с одобрением подумал я. Хорошее качество - у Лады есть неплохие шансы стать первой женой не просто формально. А может, и единственной, хотя это уже вряд ли. Непохоже, что Клауса удастся удержать на привязи - пусти козла в огород, как говорится.
        - Да никак не отреагирую, - я посмотрел на неё с иронией. - Разве я что-то потеряю? Просто скину с себя лишнюю головную боль, и пусть голова болит у князя. Мне ведь это на самом деле и не нужно, я просто отказаться не могу. Я совсем недавно уже отказал князю, когда он хотел, чтобы я взял в вассалы Грек-Славских. Отказывать второй раз подряд не стоит, это будет уже выглядеть оскорбительным, тем более и веской причины для отказа у меня нет. Ладно, давай сделаем так: почитай уложения, а потом, если у тебя останутся вопросы, я на них отвечу. Это всё, что ты хотела спросить?
        - Нет, - Лада уже окончательно оправилась от смущения и посмотрела на меня твёрдым взглядом. - Клаус ещё просил выяснить насчёт возможности работать.
        - Да возможностей сколько угодно, - пожал плечами я. - У нас, например. Высокоранговый артефактор нам пригодится, а в клинике моей матери найдётся работа для алхимика и лекаря. Ну и боевики нам тоже всегда нужны. Другие семейства тоже будут рады его нанять. Правда, если он получит герб и станет нашим вассалом, то работать сможет только у нас. Невозможно, чтобы глава нашего вассального семейства работал на кого-то другого. Хотя нет, он может ещё служить князю, здесь урона чести для нас не будет. На самом деле, есть вопрос гораздо важнее: на какие средства будет существовать ваше семейство? Понятно, что Владеющие высокого ранга никогда голодать не будут, но у аристократического семейства должно быть состояние, а не жалованье.
        - Но как нам создать состояние? - осторожно спросила Лада.
        - Ну, мы вам его точно создавать не будем, - усмехнулся я вопросу. - Однако поможем чем сможем. Собственно, сеньор и так обязан помогать вассалу, но вы можете рассчитывать на немного большее. Приходите ко мне с конкретными идеями, обсудим. А сейчас расскажи-ка мне, Лада, о своих личных планах.
        - Я постараюсь родить, - твёрдо сказала она. - И как можно раньше. Вы беспокоитесь о моём займе?
        - Да нет, о твоём займе я не беспокоюсь, - хмыкнул я. - Мне о нём беспокоиться и не положено. Да и какая с ним проблема? Если его не погасишь ты, то погасит твой муж. Мне просто не нравится мысль, что ты с таким сильным даром можешь отказаться от возвышения.
        - Я не хочу отказываться, - возразила она. - И вообще, я хочу догнать госпожу.
        - Замечательная цель, - одобрил я, - хотя довольно трудно достижимая. Но твой дар это позволит, если ты приложишь достаточно упорства. Однако с ребёнком это будет совсем непросто. Ребёнок - это, знаешь ли, большая ответственность, и времени он требует немало. И нередко рождение ребёнка сильно меняет жизненные приоритеты матери.
        - Я бы подождала с этим, - грустно ответила Лада, - если бы я была единственной. Но даже если Клаус женится только на мне, у него наверняка появятся какие-то дети на стороне. Не хочу говорить плохо про наших женщин, но стыда у них нет никакого. Клауса они в покое не оставят.
        Да-да, все кругом такие развратницы. Одна Лада нашлась приличная, так у неё эти бесстыдницы так и норовят вырвать добычу. То есть, мужа увести - будем использовать правильную терминологию.
        - Хочешь привязать Клауса и сразу открыть старшую линию наследования? - понимающе кивнул я. - В общем-то, не могу тебя осуждать, это действительно важно. Ну что же, несколько месяцев отпуска по беременности и родам ты получишь, а там смотри сама. Не хочу лезть в ваши личные дела, но всё же намекну, что твоему будущему мужу Старшая Владеющая в качестве жены будет гораздо интереснее Младшей.
        - Я это понимаю, - вздохнула она. - И ещё он спрашивал, не будет ли у него проблем с аттестацией на ранг.
        - Хороший вопрос, - задумался я. - Знаешь, я поговорю насчёт этого с Анной Максаковой. Полагаю, этот вопрос мы сможем уладить. Ты рассказывала кому-нибудь о Клаусе?
        - Я же не сумасшедшая, - она возмущённо посмотрела на меня.
        - Вот и хорошо, что не сумасшедшая, - одобрил я. - Сейчас о нём знает только князь, да вот ещё Максакова узнает. Будет лучше, если так и останется как можно дольше. По открытой связи с Клаусом не общайся - либо лети к нему сама, либо отправляй письмо через нашего фельдъегеря, а Клаус как-нибудь заберёт его в Трире. И тебе письма пусть тоже через наших передаёт. А лучше всего пусть не тянет, а приезжает сюда как можно скорее. Этот секрет долго хранить не получится - очень скоро придётся привлечь разных чиновников, и секрету конец.

* * *
        Секретарша Максаковой соединила меня с Анной моментально - приятно быть значительной персоной, чьи звонки по определению считаются важными. Да и время это экономит - попробуй попасть к ней на приём обычным порядком.
        - Да, Кеннер? - послышался в трубке её голос. - Здравствуйте.
        - Здравствуйте, Анна, - я не стал разводить долгие вступления, а сразу перешёл к делу: - Хочу пригласить вас пообедать вместе.
        - Пообедать? - по удивлению в её голосе можно было бы подумать, что я пригласил её в постель.
        - Именно так, - подтвердил я. - Пообедать. Сегодня. Ресторан «Ушкуйник».
        - Вам что-то от меня нужно? - с подозрением спросила она.
        - Вы удивитесь, Анна, но нет, ничего не нужно.
        - Но у вас есть какое-то дело ко мне? - настаивала Максакова, по-прежнему полная подозрений.
        - Дела нет, но разговор действительно есть, - признался я. - Небольшой разговор, и не настолько важный, чтобы отрывать вас от работы. В самый раз для обеда.
        - Хорошо, давайте пообедаем, - выяснив, что у меня есть простой и понятный мотив, она окончательно успокоилась. - Но платить за себя я буду сама.
        - Анна, «Ушкуйник» - это мой ресторан, там не берут денег с меня и моих гостей, - мягко сказал я. - Давайте, вы заплатите за себя в следующий раз, хорошо?
        - Гм, - нерешительно хмыкнула она.
        - Приезжайте, - сказал я и повесил трубку.
        До чего же сильна в людях инерция! Вроде мы давно уже разобрались со всеми неясностями и претензиями, а она всё равно относится ко мне насторожённо, ожидая непонятно какой пакости, что ли. Как известно, первое впечатление очень трудно изменить, и вот оно, наглядное подтверждение.
        - А неплохо здесь кормят, - заметила Анна, покончив с соте из гребешков с кремом из фенхеля. - И почему я здесь раньше не бывала?
        - Наверное потому, что знали, кому этот ресторан принадлежит? - улыбнулся я. - Заезжайте сюда почаще, Анна - это нейтральная территория. Персоналу строго запрещено узнавать посетителей, мы сами не знаем, кто посещает наш ресторан. А уж если выяснится, что кто-то осмелился подслушать беседу клиентов… я даже не представляю, что мы с таким человеком сделаем.
        - Я буду иметь в виду, - серьёзно ответила она. - Так зачем вы хотели меня видеть, Кеннер?
        - Скажите, вы знакомы со Славяной Лановой? - ответил я вопросом на вопрос. - Или с какими-то другими гражданками?
        - Я знаю, кто это, - осторожно отозвалась она. - Даже встречала её там и сям. Но мы никогда не общались, даже не здоровались. С другими гражданками не знакома.
        - Наверное, не общались потому, что Лановая дружила с Драганой Ивлич? - высказал я довольно очевидное предположение.
        - Ну, в общем, да, - признала она. - Это так важно?
        Даже Высшие не избавлены, увы, от типичной проблемы женских сообществ. Слишком много эмоций, слишком резко вскипают страсти, и порой под безобидным покровом незабудок и лютиков просто какие-то вулканы бурлят.
        - Не то чтобы важно, - пожал я плечами, - просто я пытаюсь понять, что вы знаете, а что нет, чтобы не выглядеть по-дурацки. Раз вы настолько не общаетесь с гражданками, то можно сделать вывод, что вы не знакомы с возвышением через администрирование социума?
        - Нет, не знакома. Даже не слышала никогда об этом.
        - Тогда, я думаю, вам может пригодиться вот это, - я протянул ей тонкую папку. - Я сделал для вас отчёт о моей беседе с Лановой - в части, касающейся принятого в Обществе граждан метода возвышения. Информация, конечно, довольно скудная, но даст какое-то представление, откуда начать.
        - И это может мне пригодиться? - с сомнением спросила Анна, принимая папку.
        - Драгана пошла на эту должность по совету Лановой, как раз для того, чтобы попробовать этот путь. Но у неё не вышло, и дело кончилось тем, что она просто завязла в обычной административной работе. А вот ваш дар, как мне кажется, гораздо лучше с этим путём сочетается.
        - А почему вы просто не послали этот отчёт в Круг Силы?
        - Потому что я вашему Кругу ничего не должен, - объяснил я совершенно очевидную вещь. - Я к нему не принадлежу, и никогда принадлежать не буду.
        - Но почему же не будете? - удивилась она.
        - Конфликт интересов, - развёл я руками. - Дворянский совет и так не слишком доволен моими чрезмерно тесными связями с некоторыми родами, но это всё же как-то объяснимо - родственники есть родственники, куда от них деваться? Но если я к тому же начну участвовать и в Круге Силы, то это им уже совсем не понравится. И князь наверняка тоже будет недоволен. Да и вообще - тот, кто дружит со всеми, для всех будет чужим.
        - Понимаю вас, - задумчиво сказала Анна. - То есть это услуга лично мне?
        - Да, эта услуга лично вам, - подтвердил я.
        - И что я вам за неё должна?
        - Ничего, Анна. Полчаса времени и два листа бумаги не стоят того, чтобы объявлять это долгом.
        - Информация стоит дорого, - возразила она. - А информация о путях возвышения - очень дорого.
        - Наверное, так, - согласился я, - но мне она досталась бесплатно. Славяна просто рассказала мне это к слову.
        - А я могу передать это в Круг?
        - Можете, наверное, - задумался я. - Во всяком случае Лановая не ставила мне никаких ограничений на передачу этой информации, так что не вижу препятствий.
        Интересно, когда она начнёт мне доверять? Лет через сто, наверное. Всё-таки насколько проще было иметь дело с Драганой - у той, по крайней мере, не возникало поминутно подозрение, что я пытаюсь насадить её на крючок. Она сама меня прекрасно на крючок насаживала, хе-хе. В целом у нас с Ганой всё как-то подушевнее было.
        - Так вы ради этого хотели со мной встретиться, Кеннер? - спросила Максакова, упорно пытаясь засунуть папку в свою сумочку, которая совершенно очевидно была вдвое меньше размером.
        - В основном ради этого, - кивнул я. - Однако буквально в последнюю минуту появился ещё один вопрос, который я пообещал с вами обсудить. Дело в том, что некий Светлый паладин пожелал переехать к нам в Новгород…
        - Откуда вы это знаете, Кеннер? - перебила она меня. - Мне сообщил о паладине князь под большим секретом, и он сказал, что об этом знают всего два человека.
        - Два, не считая князя и вас, - уточнил я. - И один из них я. Князь узнал о паладине от меня.
        - Ах, вот как! И что же вы хотите от меня?
        - Он будет аттестоваться, потому что ему придётся работать как Владеющему, по крайней мере, первое время. Для этого нужен подтверждённый ранг - сами понимаете, светлых паладинов как-то не удосужились внести в тарифную сетку Круга.
        - А работать он будет на вас, - понимающе кивнула Анна.
        - Необязательно, но вероятнее всего, да.
        - И вы хотите, чтобы мы немного занизили ему ранг, - предположила она с полной уверенностью.
        - Боги упаси, ни в коем случае! - испугался я.
        - Но почему? - удивилась она. - Разве вам не выгодно, когда ранг сотрудника занижен?
        Это в ней явно говорит опыт отработки контракта Академиума - там как раз любят подобные фокусы.
        - Анна, мы все, конечно, понимаем, что для Высшей дворянство - это что-то вроде юбилейной медальки, - укоризненно покачал я головой. - Ну, или значка за окончание Академиума. Но вам всё же по должности следует хоть минимально понимать нашу психологию. Нам ведь с детства вдалбливают, что государство держится на дворянстве, и там, где дворянство теряет моральные ориентиры, неизбежно загнивает и государство. Среди нас, конечно, встречаются разные люди, но всё же в целом мы в это верим. И не только верим - нас ещё и сурово наказывают, если наши поступки сочтут недостойными. Просить вас занизить ранг моему служащему ради экономии на его жалованье - это настолько недостойный поступок, что лёгким порицанием я бы здесь не отделался. Вот вы никогда не задумывались, почему Суд Чести судит не по законам?
        - Нет, не задумывалась, - она заинтересовалась. - А что, для этого действительно есть причина, а не просто древняя традиция?
        - Причина есть, - подтвердил я. - Хотя, наверное, и традиция играет свою роль. Но позвольте мне рассказать вам одну небольшую, но очень поучительную историю. Произошло это лет триста, а может, и четыреста назад - не помню точно. Была у нас такая семья Стахович, и вот она с использованием хитрого юридического трюка сумела окончательно уничтожить семью своего пришедшего в упадок сеньора и захватить его имущество. Подчеркну: сумела сделать это совершенно законно. Будь они, скажем, купцами, другие купцы покрутили бы головами, и ещё больше зауважали бы таких ловкачей. Но Стахович были гербовыми дворянами. Они сумели избежать Суда Чести - история не сохранила сведений, каким способом, но некий способ у них, очевидно, был, и именно на него они явно и рассчитывали, затевая свою комбинацию. Вы слышали о семействе Стахович?
        - Нет, никогда, - покачала головой Анна, захваченная рассказом.
        - И неудивительно, потому что с тех пор они живут как мещане. Они изгои. Ни один дворянин не имеет с ними никаких дел - иметь любое дело со Стаховичами, значит, запачкаться самому. В здание Дворянского совета их просто не пустят, не говоря уж о том, чтобы принять у них какую-то бумагу. У всех гербовых дворян есть прямой доступ к князю, но не у Стаховичей. Они вообще до сих пор остаются дворянами лишь потому, что живут совершенно незаметно, и не дают ни малейшего повода лишить их дворянства. Им с самого начала было предложено добровольно отказаться от дворянства, но они не согласились, надеясь, что через некоторое время история забудется, и всё пойдёт по-старому. Прошло уже несколько столетий, но ничего не забылось. Сколько ещё лет понадобится? Тысяча, две, десять?
        - Так всё же - почему, как вы сказали, Суд Чести судит не по законам?
        - Потому что невозможно перечислить в законах все недостойные поступки. Да и вообще - что такое недостойный поступок с юридической точки зрения? То, что сделали Стаховичи, было со всех сторон законным, но безусловно недостойным. Поэтому Суд Чести и не ограничивается законами. Он не столько исполняет законы, сколько устанавливает традиции и нормы. А прежде всего он выражает волю всего дворянства, понимаете?
        - Интересная история, - согласилась Анна, - и она действительно добавляет понимания. Но что конкретно вы хотите от меня?
        - Я хочу, чтобы вы пообещали мне, что аттестация Клауса фон Абенсберга будет беспристрастной и справедливой. Чтобы у него не возникло никаких сомнений насчёт её честности и непредвзятости.
        - И с чего бы я стала давать вам подобные обещания? - нахмурилась она.
        - Анна, мне прекрасно известно, что наши Владеющие не любят паладинов. Есть между вами какие-то старые обиды и старые счёты. И это с большой вероятностью может отразиться на результатах аттестации. Поэтому я и прошу вас сделать всё возможное, чтобы гарантировать полную беспристрастность.
        - Вы не можете у меня этого требовать, - резко ответила Максакова. - Вопросы аттестации Владеющих вас вообще не касаются - вы же сами заявили, что не принадлежите Кругу Силы и принадлежать никогда не будете.
        - Я прошу, а не требую, - терпеливо сказал я. - Пока что прошу. Но если вы мне откажете, то я пойду к князю и объясню ему ситуацию. Разговор продолжится с ним, и вот князь будет уже требовать, а не просить.
        - Это шантаж? - мрачно осведомилась она.
        - Шантажом это было бы, если бы я получал от этого какую-то выгоду. Никакой выгоды для меня здесь нет, я просто исполняю свой долг. Я обязан удостовериться, что аттестация будет честной, потому что это в интересах княжества. Клаус фон Абенсберг вовсе не простой человек, с которым можно безнаказанно поступить как угодно. Он занимает достаточно высокое положение в ордене паладинов и, кроме того, принадлежит к высшей знати империи. Его знают, к его мнению прислушиваются. И если вы устроите с аттестацией какой-нибудь цирк вроде того, что устраивали нам с женой, то просто опозорите княжество. Я не могу смотреть на это безучастно. Не хотите обсуждать это со мной? Ваше право. Тогда давайте обсуждать с князем.
        - Вот скажите мне, Кеннер, - спросила она, морщась, как от лимона, - каким образом такой приятный во всех отношениях молодой человек может вдруг становиться… вот таким?
        И что здесь можно ответить? Ещё раз рассказать ей про мой долг? Про то, что я не могу позволить им позорить княжество ради своей мелочной мести? Я просто молча развёл руками, сделав виноватое лицо - нет никакого смысла отвечать на риторические вопросы.
        - Хорошо, не будем впутывать сюда князя, - вздохнула Анна. - Обещаю, что всё будет справедливо и беспристрастно. Никто его валить не будет, к нему отнесутся в точности так же, как к любому нашему.
        Глава 24
        «А эта свадьба, свадьба, свадьба пела и плясала»[26 - Строка из песни А. Бабаджаняна на стихи Р. Рождественского, которая была впервые исполнена в 1971 г. Муслимом Магомаевым. ], - бесконечно вертелась у меня в голове единственная строчка. Строчка была совершенно не в тему - плясок под баян у нас точно не ожидалось, да и петь наши гости вряд ли станут. Когда мать и сестра Эрика увидели список гостей на официальной церемонии, они категорически отказались там присутствовать, и Эрик настаивать не стал. Он и сам предпочёл бы на время затаиться, но у нас в княжестве проводить бракосочетание без жениха всё-таки не принято. Их отказ наша семья восприняла с пониманием - в компанию официальных гостей родственники Эрика действительно никак не вписывались.
        Бракосочетание решили проводить простой регистрацией в княжеской канцелярии - собственно, других подходящих вариантов и не было. Храмы богов полностью исключались, а брак Силы в храме Аспектов не подходил для пары, которая живёт вместе четвёртый год. Строго говоря, не живёт вместе, а просто регулярно спит, но Сила подобные нюансы не различает.
        Обычно княжеский брак заключался без излишних церемоний - чиновник делал запись в регистрационной книге, новобрачные расписывались под записью, затем свои подписи ставили свидетели со стороны жениха и невесты. Вся процедура не занимала и пяти минут, после чего брак считался состоявшимся, и в кабинет вызывали новую пару.
        Но не в этот раз. Конечно, тесная комнатка в княжеской канцелярии для Милославы Арди никак не подходила, но размах князя поразил даже нас. Для официальной церемонии назначили Большой зал княжьего приёма в Людиных Палатах Детинца. Там обычно происходили приёмы иностранных властителей, а временами и народа помельче, вроде особо важных послов. А сейчас, получается, дело дошло и до женихов с невестами. Чиновник-регистратор нам тоже не понадобился - князь изъявил желание лично произвести запись в книге регистраций. На официальной церемонии гостей предполагалось совсем немного - князья, высокопоставленные иностранные гости, главы аристократических семейств, Матери родов, Высшие - всего человек сто с небольшим. После церемонии гости вместе с новобрачными переместятся в ресторанный зал «Зарядье», где к тому времени уже соберутся ещё человек пятьсот гостей попроще - попроще, разумеется, лишь по сравнению с князьями.
        Когда Бажен Еранцев - хозяин ресторанного зала, - увидел список гостей, он выпучил глаза, схватился за сердце и стал задыхаться. Немного отдышавшись, он озвучил такую цену, что хвататься за сердце стал уже я. Найти консенсус всё же удалось, но расстались мы слегка друг другом недовольные.
        Сейчас мы как раз и ехали в Детинец - Эрик с мамой, мы с Ленкой, и Алина, которая изъявила желание быть подружкой невесты. Дружкой жениха был я. Маму последние дни все эти приготовления здорово тяготили, а сегодня она просто фонтанировала раздражением - вопреки устоявшемуся шаблону дамских романов, предстоящая свадьба вовсе не переполняла её радостью. А вот Эрик, надо заметить, держался молодцом - настоящий мужчина, который не сгибается под грузом проблем. Я с удовлетворением отметил, что он уже вполне непринуждённо чувствует себя в дорогом костюме. Когда стало ясно, что свадьбе быть, я распорядился, чтобы он носил костюм всегда и везде, и результат был налицо - Эрик уже не выглядел в костюме ряженым, и по крайней мере за это нам краснеть не придётся.
        - Надо было просто тихо зарегистрировать брак безо всяких объявлений, - раздражённо заметила мама, глядя в окно.
        - Ни один чиновник не посмел бы зарегистрировать брак Милославы Арди без разрешения князя, - отозвался я. - Разве что нашёлся бы какой-нибудь самоубийца, желающий умереть красиво.
        - Можно было бы пожениться в другом княжестве.
        - О, такой замечательный скандал обсуждали бы лет пятьдесят, не меньше, - хмыкнул я. - Как Милослава Арди опозорила своё семейство, тайно выскочив замуж.
        - Значит, надо было вообще без этого обойтись! - отрезала она. - Жили бы и дальше, как жили - что эта запись меняет?
        Эрик мудро помалкивал.
        - Извини, мама, но ты сейчас сказала глупость, - успокаивающим тоном сказал я. - Эта запись меняет всё, прежде всего для тебя самой. Это же не просто запись в книге. Ты этим принимаешь для себя и заявляешь публично, что это не просто случайный человек, с которым ты спишь в охотку, а твой спутник жизни.
        - Кеннер, ты вообще как разговариваешь с матерью? - нахмурилась она.
        - Я говорю с тобой не как с матерью, а как взрослый человек со взрослым человеком, - я тоже начал чувствовать раздражение. - Понятно, что тебя это всё тяготит, но прояви, пожалуйста, терпение. Нам всем сегодня нелегко, не только тебе.
        Мама оскорблённо замолчала, делая вид, что пейзаж за окном её интересует больше общения со мной. Вообще-то, она совсем не склонна к подобным капризам, но все эти приготовления давили на неё уже несколько месяцев, и это, конечно, сказывалось. Я уверен, что будь это обычная семейная свадьба, она бы даже получала от процесса удовольствие, но как и любую нормальную женщину, её совсем не радовало превращение своей свадьбы в государственное мероприятие. К сожалению, избежать этого не было никакой возможности, так что оставалось только терпеть.
        - Слушая тебя, Кеннер, - заметила Алина, которая всё это время с интересом меня разглядывала, - можно подумать, что ты уже не раз женился.
        О, Лина, ты бы удивилась.
        - По крайней мере, кое-какой опыт брачной жизни у меня есть, - ворчливо заметил я. - В отличие от некоторых тут. Так что давайте всё-таки настроимся позитивно. Пусть все видят, что наша семья дружна и счастлива, и что ни у кого из нас эта свадьба не вызывает неудовольствия.

* * *
        - Сиятельная Милослава Арди! - посох церемониймейстера глухо ударил по полу. - Господин Эрик Беров!
        Эрика церемониймейстер записал в дворяне немного раньше положенного - «господином» он станет только после внесения его в реестр, как получившего дворянство по обретению родства. Но это и к лучшему - объявление «почтенного» в этом собрании выглядело бы, пожалуй, несколько диковато.
        - Господин Кеннер Арди барон фон Раппин! - хорошо поставленным голосом продолжал выкрикивать церемониймейстер. - Госпожа Лена Менцева-Арди баронесса фон Раппин! Сиятельная Алина Мать рода Тириных!
        Вообще-то, меня, как главу семьи, полагается объявлять первым, но здесь и сейчас главными персонами являются жених с невестой - хотя точнее будет всё же сказать, невеста с женихом, - ну а я всего лишь дружка жениха. Сегодня полностью их день.
        Каждое имя сопровождалось ударом посоха. Пока церемониймейстер объявлял наши имена, я бегло оглядел зал. Выглядел он неплохо, во всяком случае, полностью соответствовал событию - стены были украшены гирляндами цветов, в основном белых и кремовых, по традиции призванными символизировать невинность невесты. Невинность невесты, имеющей взрослых детей, вызывает, конечно, некоторые сомнения, но так уж принято, и не мне менять традиции. С хоров, где располагался оркестр, доносилась негромкая музыка. Официанты в белых смокингах разносили лёгкие напитки и канапе, и в целом всё выглядело весьма достойно - богато, но без цыганщины. Впрочем, если бы ресторатор Еранцев, запросив такую чудовищную сумму, не организовал всё на высшем уровне, то я, пожалуй, просто обошёлся бы с ним, как с мошенником.
        Народу в зале было изрядно, но размер зала полностью соответствовал - ощущения толпы не создавалось, но и полупустым зал не выглядел. Настроение у меня немного улучшилось - по крайней мере, пока что всё идёт, как надо.
        От мамы внезапно донеслась волна злости, и я бросил на неё быстрый взгляд. Она держала на лице приветливую улыбку, но эмоции не обманывали. Я внимательнее оглядел зал и понял, в чём дело. Низкий подиум, где обычно размещался трон князя, изменился - сейчас там стоял высокий пюпитр, на котором лежала раскрытая книга, а сзади, вдоль всей стены, были установлены статуи основных богов на невысоких пьедесталах. По всей видимости, устроители решили таким образом показать, что событие пользуется божественным одобрением. В пользу этого предположения говорило то, что на центральном месте, точно напротив пюпитра, стояла статуя не Перуна, как положено, а Живы, как главной покровительницы матери.
        Жива приводила мать просто в бешенство. В последнее время её день рождения стал у поклонников Живы официальным праздником под намекающим названием «Милославный» - в этот день все храмы Живы проводили торжественное служение. Мольбы о даровании здоровья поощрялись, а нескольких молящихся Жива при этом даже излечивала. В целом этот праздник создавал неявное впечатление, что мать является кем-то вроде избранной служительницы Живы, или, может быть, доверенной помощницы. Мама от такого беспардонного приписывания себя к Живе бесилась невероятно, но что-то сделать с этим было невозможно. Требование отменить праздник не привело бы ни к какому результату, а просто поставило бы её в глупое положение - да и на каком основании можно было бы этого потребовать?
        - Ну, излечивай сама в свой день рождения, - как-то предложил я ей. - Так сказать, вышиби клин клином.
        - Думала уже, - вздохнула мама. - Ничего не выйдет. Это, наоборот, будет выглядеть, как будто я Живу поддерживаю. Очень продуманная сучка, до чего же грамотно поставила дело! Если бы она не ко мне присосалась, то я бы ею, пожалуй, даже восхищалась.
        Она подумала и добавила:
        - Да и вообще, нельзя излечивать моментально. Человек ведь не механизм, где шестерёнку заменил, и он снова закрутился, как новенький. С лёгкими заболеваниями это ещё проходит, а что-то серьёзное так лечить нельзя. Мгновенная перестройка - это шок для организма, таким образом вместо одной вылеченной болезни можно запросто добавить пару новых. Поэтому у меня лечение всегда проходит в несколько сеансов, а после лечения пациент ещё дня три-четыре лежит в клинике на реабилитации.
        - Жива ведь как-то лечит моментально, - не понял я.
        - Да ей просто наплевать, что будет потом, - усмехнулась мать. - Главное, что сейчас все увидели чудо, а потом хоть помри.
        Ну, с учётом всего этого, нетрудно понять, отчего мама так разозлилась от намёка, что Жива является её покровительницей. Впрочем, это и моя вина - надо было не полагаться на исполнителей, а проконтролировать всё лично. Было бы ведь совсем несложно вернуть Перуна в центр, как положено. Но как можно было предвидеть такую дурацкую инициативу?
        Посох стукнул последний раз, и публика оживилась. Первым к нам подошёл сам князь с княгиней и какой-то незнакомой мне женщиной. Впрочем, кое-что в ней было очень даже знакомым - её светло-голубое платье было украшено миленькой брошкой, которой мы дали громкое название «Рифейская роза».
        - Милослава, Эрик, примите наши поздравления, - улыбнулся им князь. - Рад за вас, в самом деле рад. Как настроение, Эрик?
        Что ни говори, а нашему князю не отказать в чувстве такта. Не только не стал игнорировать Эрика, но и ненавязчиво показал, что вполне принимает его возвышение.
        - Волнуюсь, конечно же, княже, - улыбнулся в ответ Эрик. По его виду совершенно нельзя было сказать, что он волнуется, хотя в его эмоциях действительно ощущались и волнение, и неловкость. - Но я счастлив, что мне дали возможность войти в семейство Арди, это большая честь для меня. Это семейство всегда вызывало у меня самое искреннее восхищение.
        От Ленки пришла волна веселья.
        - Ты совершил чудо, Кени, - тихонько шепнула она мне.
        - Он сам молодец, - шепнул я в ответ.
        Что ни говори, а Эрик и в самом деле достоин уважения. Мало кому удаётся найти в себе силы непринуждённо вести себя в такой ситуации, и в таком обществе.
        - Хорошо сказано, - одобрительно кивнул князь.
        - Познакомь же нас, Яр, - сказала незнакомая женщина с нашей брошкой.
        Не совсем незнакомая, конечно - я уже догадался, кто это. Да наверняка и не только я.
        - Ну, с княгиней вас знакомить не нужно, разве что Эрика, - усмехнулся князь. - Эрик, познакомься с Радмилой Новгородской, ты с ней теперь регулярно будешь видеться.
        - Польщён, княгине, - поклонился Эрик.
        - Оля, представляю тебе Милославу Арди и Эрика Берова, наших героев дня. А это Кеннер Арди и Лена Менцева-Арди.
        - Меня представлять не надо, мы знакомы, - вклинилась Алина. - Здравствуй, Ольга.
        - Давно не виделись, Лина, - улыбнулась ей Ольга Рязанская. - Много слышала о вас, Кеннер, - это уже мне.
        - Надеюсь, только хорошее, княгине, - ответил я привычной фразой.
        Вместо ответа, она лишь насмешливо улыбнулась, а заметив, как я бросил взгляд на брошку, с интересом спросила:
        - Удивлены?
        - Совсем не удивлён, княгине, - уверенно ответил я. - Только женщина способна в полной мере понять ценность этого предмета, так что никакого сюрприза здесь нет. Надеюсь, наша работа тебя не разочаровала?
        - Нисколько, даже наоборот, - улыбнулась она. - Думаю, вы очень сильно продешевили. Сейчас я без колебаний отдала бы за неё и вдвое больше.
        - Оля, ты бы хоть при Раде этого не говорила, - с несчастным видом сказал князь. Княгиня Радмила его страдания привычно проигнорировала и спросила меня:
        - Кеннер, когда вы обрадуете нас ещё одной такой брошкой?
        - Увы, княгине, я и сам хотел бы это знать, - развёл я руками. - Очень надеюсь, что в ближайшие два-три года мы всё-таки сможем получить ещё одну Слезу, но никакой гарантии рифы нам дать не могут. Слишком уж непростой это ингредиент.
        - Печально, печально, - покачала головой Радмила. - Но я надеюсь, что следующая ваша брошь всё-таки останется в родном княжестве.
        И я даже могу угадать, кому доверят её хранить. Что-то мне подсказывает, что нашего князя появление ещё одной такой блестяшки вовсе не обрадует, но кто будет его спрашивать? Князь правит княжеством, а княгиня, похоже, князем - ситуация знакомая и совсем не редкая.
        - Дамы, мы злоупотребляем вниманием Арди, - вклинился князь. - За нами очередь, если вы не заметили.
        Обе княгини кивнули нам и с достоинством удалились. Князь двинулся следом, а я ему чисто по-мужски посочувствовал.
        Сразу же к нам потянулись другие гости. Ленка ухитрилась незаметно сбежать, а вот нам с Алиной пришлось остаться. Нашей работой было представлять гостей жениху и невесте. Некоторых гостей мы и сами не знали - они подходили вместе с кем-то нам знакомым, кто их и представлял. Однако пришлось потрудиться и князю - самых высокопоставленных гостей по протоколу было положено представлять именно ему, а таких оказалось достаточно.
        Впрочем, кагану - высокую статную женщину с чёрными волосами и немного восточными чертами лица, - представляла Алина.
        - Ты совсем нас забыла, Лина, - укоризненно попеняла ей кагана. - Не собираешься к нам возвращаться?
        - Не на кого оставить род, богоравная, - ответила Алина, и мне почудился в голосе оттенок вины. - Возможно, позже, когда мне удастся передать груз забот наследнице.
        Кагана покачала головой то ли в осуждении, то ли сочувствуя, и обратилась к матери:
        - А вы, Милослава, не хотели бы у нас погостить?
        - Вряд ли я смогу покинуть Новгород в ближайшем будущем, - отказалась мама. - Но если вам вдруг понадобится моя помощь, вы всегда сможете её получить в моей клинике.
        - Жаль, жаль, - вздохнула кагана. - Думаю, вы многое могли бы у нас почерпнуть в плане развития. Мне самой ваша помощь вряд ли понадобится, а вот вы наверняка нашли бы для себя интересными некоторые техники из тех, что развивают наши Идущие.
        - Возможно, когда-нибудь потом, богоравная, - вежливо ответила мама.
        Кагана кивнула и отошла, уступая место следующему гостю. А ведь ей, скорее всего, мамины услуги действительно ни к чему - я уже начал временами различать искажения поля Силы возле сильных Владеющих, и возле каганы такие искажения определённо присутствовали.
        Всё когда-нибудь кончается, и очередь гостей к нам постепенно иссякла. Какое счастье, что нам не придётся представлять менее значительных гостей, которые сейчас уже начинают собираться в «Зарядье». Мама с Эриком там официально откроют приём, побудут часок и отбудут на первую брачную ночь, хе-хе. Хотя почему хе-хе? Всё правильно - в качестве брачной она ведь и в самом деле будет первой.
        Представление гостей закончилось, и музыка сменилась - оркестр заиграл что-то радостно-торжественное, а князь не спеша взошёл на подиум к пюпитру. Он поднял руку, и музыка почти стихла, оставаясь фоном.
        - Дамы и господа, - значительно объявил князь, - напомню, что мы собрались здесь не просто так, а для некоего радостного события, и пора нам уже, наконец, перейти к делу.
        Гости заулыбались и оживились.
        - Ты, главное, ничего там не напутай, Яр, - насмешливо заметила Ольга Рязанская. - А то ещё поженишь не того и не с той.
        Послышались смешки.
        - Хорошая мысль, Оля, - согласился князь. - Потом обязательно этот вопрос обсудим. Давно пора подобрать тебе хорошего князя.
        Гости посмеивались, но меня не оставляло ощущение, что в этих шутках есть какой-то подспудный смысл - что-то такое чувствовалось в подтексте.
        - Но это будет потом, а сейчас попрошу всех быть посерьёзнее, - князь перестал улыбаться. - Время для веселья и шуток ещё не пришло. Итак, прошу пройти ко мне жениха и невесту, а также свидетелей.
        Мы дружно поднялись на подиум и выстроились рядком перед князем и его пюпитром.
        - Сегодня мы выдаём замуж гордость Новгородского княжества - Милославу Арди. Это безо всякого преувеличения радостное событие для всего княжества. И я от своего имени, от имени княжеской семьи, от имени всех подданных искренне желаю молодой семье счастья! Поздравляю, Милослава! Поздравляю, Эрик!
        Эрика и в самом деле было с чем поздравить - такой головокружительный скачок из командира крохотного отряда прямо в верхушку аристократии действительно выглядел чем-то фантастическим. Неудивительно, что для Вольной гильдии Эрик стал чем-то вроде иконы. Им гордился каждый вольник; Эрик Беров был живым свидетельством успеха, которого при некотором везении мог добиться каждый храбрый и решительный вольник - а разве вольники бывают другими? В этом месте оратор обычно выпячивал грудь и орлиным взором окидывал кабак. В целом, слушая эти речи, можно было подумать, что по Новгороду бродят стаями Высшие в надежде получить подножку от какого-нибудь решительного вольника.
        Повинуясь движению посоха церемониймейстера, музыка опять сменилась, поднявшись до какой-то немыслимой патетики. Князь торжественно взял золотую ручку, окунул её в золотую чернильницу и произвёл запись. А затем широким жестом руки пригласил к пюпитру молодых.
        Музыка просто разрывала сердце накалом чувств. Бажен Еранцев был, без сомнения, жадной сволочью, но его организаторский талант не вызывал ни малейших сомнений.
        Мама взяла ручку. Часть процедуры насчёт согласия молодых на брак князь, очевидно, решил пропустить - да и правильно. Стукнет невесте невесть что в голову, и заявит она вдруг, что не согласна - и как тут быть? Скандал, позор княжеству, позор семье, и что делать с подарками, которых натащили уже целую комнату? Приехала - расписывайся, и нечего тут. Раньше надо было думать.
        Мама расписалась. Следом ручку взял Эрик и решительно поставил свою подпись. За ним расписались мы с Алиной, и музыка тут же сменилась на жизнеутверждающую.
        И тут случилось нечто, сценарием совершенно не предусмотренное. Внезапно мраморная статуя Живы обрела цвет и ожила. Жива махнула рукой, и на молодых просыпался дождь золотых искр. Мамины эмоции вспыхнули сверхновой, но статуя тут же стала снова мраморной, и мама с трудом притушила злость. Жива, конечно, здорово рисковала, но всё же рискнула - и выиграла.
        Князь в растерянности откашлялся, но быстро взял себя в руки и громко возвестил:
        - Перед богами и людьми объявляю вас, Эрик Беров-Арди и Милослава Арди, мужем и женой!
        Гости тоже оправились от удивления и зааплодировали.
        - Ну поцелуйтесь, что ли, молодые, - добродушно распорядился князь.
        Глава 25
        Наконец-то у меня получилось немного перевести дух. В «Зарядье» мы прибыли из Детинца невероятно длинной вереницей лимузинов - думаю, такого столица ещё не видела. Надеюсь, стоящие в пробке жители города не сильно нас проклинали. Ну а те, кому не повезло жить рядом с «Зарядьем», и вовсе запомнят это событие надолго - зал широким кольцом оцепили княжеские дружинники, а по улицам парами бродили крепкие парни с холодными глазами, которые внимательно разглядывали всех прохожих, случившихся оказаться в окрестности. Прохожие от такого внимания чувствовали себя очень неуютно и торопились поскорее убраться с улицы.
        В зале обстановка была уже менее формальной, чем в Детинце, и наши с Ленкой обязанности сводились просто к блужданию по залам и демонстрации факта, что хозяева гостей не покинули. Хуже всего пришлось маме - её все желали поздравить лично. На Эрика спрос был не в пример меньше, и ему временами удавалось ненадолго улизнуть.
        - Как ты, Эрик? - спросил я его, случайно встретившись с ним за колонной.
        - У меня от постоянной улыбки уже щёки онемели, - пожаловался он.
        - Нужно отращивать волосы, - назидательным тоном сказал я. - Если туго стянуть их сзади, то улыбка держится сама собой.
        Эрик безмолвно вытаращился на меня.
        - Не обращай внимания, - вздохнул я, вяло махнув рукой. - Я тоже устал, вот юмор и выходит плосковатым. Никаких проблем у тебя не было?
        - Нет, всё нормально, - отрицательно покачал головой он. - Все разговаривают очень вежливо. К Миле, конечно, пристают гораздо активнее, но меня никто демонстративно не игнорирует. Некоторые, правда, общаются чисто формально, но другие, наоборот, довольно приветливо.
        - Ты весь гербовый раздел реестра выучил?
        - Нет, учу ещё. Там столько лиц, они у меня уже сливаются, - пожаловался он.
        - Что делать, надо учить. Когда к тебе подходит человек, ты сразу должен понимать, кто он, как относится к нашему семейству и чего от него можно ждать. Чем раньше это поймёшь, тем больше у тебя будет возможностей избежать нежелательной встречи, или хотя бы как-то её сгладить.
        - Буду учить, - без особого энтузиазма пообещал он. - Но вроде проблем пока нет.
        - Нет проблем, потому что здесь только дружественные и нейтральные семейства. Да к тому же вряд ли кто-то рискнёт оскорбить тебя при жене. Так что сейчас проблем и не будет, а вот потом не расслабляйся.
        - Не буду, - хмуро отозвался он.
        - Ладно, не бери в голову, не всё так страшно, - попытался подбодрить его я.
        - Долго нам ещё положено здесь находиться? - спросил он, явно желая прекратить обсуждение.
        - Да пожалуй, что и недолго, - прикинул я. - Вы здесь уже не особенно нужны, показались всем и хватит. Через полчасика бери жену, и как-нибудь незаметно её уводи. Езжайте домой, а мы с Леной останемся здесь за хозяев приёма.
        - Спасибо, господин Кеннер, - воспрял он.
        - Просто Кеннер, и на ты, - мягко поправил его я. - Следи за этим, пожалуйста. Мы теперь семья, какое-то другое обращение неприемлемо. И особенно следи за этим на людях. Ладно, иди - не стоит тебе бросать жену надолго.

* * *
        - Господин Кеннер! - мне мило улыбалась Славяна Лановая. Она с тарелочкой в руках отдавала должное какому-то крохотному пирожному.
        - Гражданка Славяна, - я поклонился в ответ. - Прекрасно выглядите, должен заметить. Впрочем, как всегда.
        - Что это вас потянуло на комплименты? - глаза у неё смеялись.
        - Меня на них всегда тянет, - непринуждённо пояснил я. - Но наши прошлые встречи немного не располагали, а сейчас есть и случай, и повод.
        - А вы хороши, - со смехом сказала она. - Понимаю теперь, почему женщины так высоко о вас отзываются. Не будь вы уже заняты, я бы, пожалуй, задумалась, не выдать ли за вас дочь.
        - У вас есть дочь?
        - Две, - утвердительно кивнула она. - Семнадцати и двадцати двух лет. Обе не замужем. Ну, вы и сами знаете, что это такое - найти мужа для одарённой дочери, - она немного погрустнела.
        - Сочувствую, - я и вправду искренне сочувствовал. - Я бы желал хорошего мужа каждой женщине, но увы, мои желания мало что значат.
        - Но ваша мать всё же нашла, - она посмотрела на меня с интересом.
        - Эрик достойный человек, и мы рады принять его в нашу семью, - повторил я уже порядком надоевшую мне фразу.
        - Но скачок и в самом деле получился поразительный, - заметила она, по-прежнему пристально меня разглядывая.
        - Вот на это я смотрю в последнюю очередь, - пожал я плечами. - Меня больше интересуют личные качества. А вы сами будете подбирать дочерям мужей по общественному положению?
        - Отлично парировали, - одобрительно заметила она. - Нет, конечно, я здесь полностью с вами согласна: достойного человека не так уж трудно поднять наверх, а вот никчёмного бездельника никакое положение не украсит. И я рада, что Милослава нашла спутника жизни, которого семья охотно приняла. Поздравляю!
        - Благодарю вас, гражданка Славяна, - я обозначил поклон.
        - Вы передали Анне Максаковой наш разговор? - неожиданно спросила она.
        - Да, я написал для неё короткий доклад - пересказал ваши слова и добавил немного своих соображений по этому поводу. Надеюсь, вы не в претензии? Поскольку вы не ставили никаких условий…
        - О, нет-нет, всё в порядке, - улыбнулась она. - Я ведь для того вам это и рассказывала, чтобы вы передали всё Анне. Рада, что вы меня правильно поняли.
        Я внутренне ужаснулся мысли, что я мог бы поддаться жадности и не отказаться от долга, который мне предлагала Анна. Вот ещё одно подтверждение правила, которое я до этого не формулировал, но которому всегда следовал: нельзя брать что-то за то, что тебе досталось даром.
        И, пожалуй, мне стоит всегда помнить ещё один момент: такие люди, как Лановая, никогда и ничего не говорят просто так. Если они рассказывают мне что-то, не требуя держать это в секрете, то скорее всего, ожидают, что я передам эту информацию тому, кто в ней заинтересован.
        - Вы устроите мне встречу с Максаковой, господин Кеннер? - спросила Лановая.
        - Разве я вам нужен для того, чтобы с ней встретиться? - удивился я.
        - Вы, наверное, сейчас очень устали, - укоризненно попеняла мне она. - Сами подумайте - как я с ней встречусь? Запишусь на приём, как просительница? Нужен кто-то, кто организует эту встречу.
        - Да, в самом деле, - смутился я. - Похоже, я действительно плохо соображаю - день сегодня просто безумный. Разумеется, я устрою вам встречу, гражданка Славяна.

* * *
        - Ваше высокопреосвященство, - поклонился я. - Здравствуйте ещё раз.
        Со Скорцезе мы уже виделись на официальной церемонии, но там я всего лишь представил ему Эрика и Алину, с которой ему раньше не приходилось встречаться.
        - Барон! - обрадовался кардинал. - У меня не было возможности сделать вам комплимент раньше, так что я делаю его сейчас: ваше торжество организовано просто великолепно. Скажу вам откровенно: такой свадьбы не постыдился бы и владетельный герцог.
        - Благодарю вас, ваше высокопреосвященство, - обозначил лёгкий поклон я. - Мы все старались - как бы банально ни прозвучала эта фраза.
        - И результат налицо, - одобрительно кивнул он. - Но где же наши молодожёны? Я больше их не вижу.
        - Они уже не с нами, - пояснил я. - Уехали домой.
        - А! - засмеялся кардинал. - Дело молодое, понимаю.
        - Так ведь и в самом деле молодое, - пожал плечами я. - По меркам Высших моя мать - совсем ещё девчонка. Её ведь и по человеческим меркам старой не назвать.
        - Действительно, - задумался он. - А как же Эрик?
        - Вспомните, кто моя мать. Не знаю, как у них сложится дальше, но сейчас у Эрика появился неплохой шанс прожить очень, очень долгую жизнь.
        - Да, ему, пожалуй, многие позавидуют, - медленно кивнул Скорцезе. - Да я и сам бы позавидовал, не будь я тем, кто я есть. У нас не одобряется искусственное продление жизни, - пояснил он в ответ на мой вопросительный взгляд. - Мы, слуги церкви, живём столько, сколько отмерил нам Господь.
        Да неужели? Насколько я знаю, в империи все дети стандартно проходят какой-то из производных курсов Тоффеля, и живут имперцы, как и мы, вовсе не до семидесяти. Да и болезни, которые насылает Господь, они ведь тоже лечат. Впрочем, я их вовсе не осуждаю - просто немного удивляюсь лицемерию, когда оно присутствует даже там, где совершенно не требуется.
        - Но что мы всё не о том? - он взмахом руки отмёл неинтересную тему. - До вас уже дошли последние новости из империи, барон?
        - Не припоминаю каких-то заметных новостей, ваше высокопреосвященство, - осторожно ответил я. Отчего-то у меня сразу возникло чувство, что вопрос был задан не просто так.
        - Завтра император Конрад III объявит об отречении в пользу кронпринца Дитриха, и завтра же герцог Баварский Оттон XII выпустит манифест об отказе от притязаний на корону и своей полной поддержке Дитриха. Завтра в империи появится император Дитрих II. Это ваша работа, барон?
        - Вы это серьёзно? - я ошарашенно посмотрел на кардинала. - Я имею в виду, насчёт моей работы?
        - А отречение императора вас, стало быть, совсем не удивляет? - засмеялся Скорцезе, - Шучу, конечно, но всё же не совсем шучу, - он стал серьёзным. - Вашу роль, барон, сложно переоценить. Именно благодаря вашей идее об излечении нам удалось уговорить Конрада передать власть.
        У меня было такое ощущение, будто меня стукнули по голове.
        - Когда вы первый раз это предложили, - продолжал Скорцезе, - мы долго обсуждали вашу идею с его святейшеством, но всё-таки пришли к выводу, что она мало что даёт, всего лишь возвращая ситуацию к исходной. Однако вскоре кое-что изменилось - ну, вы, конечно же, помните о событиях на Юге? - и ваше предложение пришлось очень впору. Император по-прежнему колебался, но когда мы поняли, что ваша идея насчёт изъятия вольностей в новых условиях вполне работоспособна, препятствий больше не осталось. Ваш вклад поистине велик, барон. Мы даже обсуждали с его святейшеством возможность вашего награждения, но увы - даже папа не может пожаловать наградой Святого Престола язычника. Ни мир, ни клир[27 - На всякий случай поясним, что под «миром» здесь подразумеваются миряне. То есть «ни прихожане, ни духовенство».] его бы не одобрили.
        Я почувствовал, что моя картина мира полностью рушится. До этого момента я наивно полагал, что понял все, ну, или почти все, хитросплетения имперских интриг, и тут вдруг выясняется, что на самом деле я не понимал и не понимаю вообще ничего, даже своей роли в событиях.
        - Это вполне понятно, - в полном замешательстве ответил я. - У нас ведь тоже схожее отношение к христианам. - Здесь я вспомнил про Клауса фон Абенсберга и добавил: - Хотя, конечно, всегда есть варианты.
        - Об этих вариантах мы обязательно поговорим чуть позже, барон, - ответил кардинал с улыбкой, которая показалась мне несколько хищной.
        - Но мне представлялось, что вы с его святейшеством, как бы это сказать… не вполне взаимодействуете, - я резко ушёл от опасной темы.
        - У нас и в самом деле есть некоторые разногласия, - согласился Скорцезе. - Но мы забываем о них, когда дело касается интересов церкви. Дело церкви является нашим общим делом и нашей общей целью - все разногласия касаются лишь выбора пути к этой цели. Хотя положа руку на сердце, должен признать, что мотивы некоторых церковных иерархов не столь уж бескорыстны. Лишь Господь наш Иисус Христос безгрешен, а мы, увы, всего лишь люди. Некоторые из наших братьев во Христе видят себя скорее светскими владетелями, нежели церковными иерархами.
        - Например, архиепископ Трирский Жерар Бопре, ваше высокопреосвященство?
        - Неплохой пример, барон, - одобрительно кивнул кардинал. - А ещё этот пример хорошо показывает, что даже эгоизм и корыстолюбие подобных личностей всегда обращаются на пользу церкви. Когда нам удалось подбросить вашу идею отречения императора герцогу Баварскому, Оттон сильно колебался. Возможно, дело кончилось бы ничем, но жадность архиепископа Бопре сослужила здесь церкви хорошую службу - когда он стал слишком упорно подталкивать герцога к нападению на Трир, тот заподозрил, что архиепископ играет нечестно и планирует использовать его как расходный материал. В результате герцог Оттон пересмотрел своё отношение к идее мирного завершения мятежа, и выдвинул её как свою.
        - Должно быть, я смешно смотрелся в роли посланника герцога, - с кислым видом заметил я, - убеждая императора принять его же план.
        - О, нет-нет, - засмеялся Скорцезе. - Вы были очень убедительны, барон. И я говорю это совершенно серьёзно - Конрад позже признался мне, что именно благодаря разговору с вами он окончательно уверился, что это действительно хороший план, и отбросил все сомнения.
        - Я всё же не вполне понял вашу роль в этой истории с осадой Трира, ваше высокопреосвященство.
        - Это и ваша роль, барон, - улыбнулся кардинал. - Мы с вами сыграли наши роли просто великолепно.
        - Мы с вами?
        - Ну конечно же, мы с вами! Когда Бопре решил, что дело церкви позволяет ему заодно обделать и свои мелкие делишки, он решил нанять какой-нибудь вольный отряд, который не составило бы труда показательно разгромить. В общем-то, нас не очень волновал Трир, но действия архиепископа грозили превратить небольшой, так сказать, кулуарный, мятеж в гражданскую войну, которую невозможно контролировать. Этого нельзя было допустить, и мы с императором сумели в конце концов найти решение. Я предложил архиепископу использовать вашу дружину - он отчего-то недолюбливает вас, так что он с радостью ухватился за это предложение. Ну, я-то знал, что вы пришлёте, а вот для Бопре результат оказался большим сюрпризом, ха-ха. Мне рассказывали о его реакции, - он слегка поморщился. - Недостойное поведение… но не будем это обсуждать.
        Да-да, я великолепно сыграл свою роль болвана. Правильно князь мне говорил, что попы меня без соли съедят. Не в той я пока лиге, чтобы влезать в их интриги.
        - И всё же, ваше высокопреосвященство, - я решил выяснить всё до конца, - пусть мой вопрос покажется вам глупым, но в чём состоял интерес церкви во всей этой истории? Неужели только ради того, чтобы получить какие-то выгоды?
        - Нет, конечно же, дело не в выгодах, - покачал головой Скорцезе. - Разумеется, церковь всегда нуждается в бенефициях, но они нам нужны не ради корысти, а чтобы вознаграждать верных слуг церкви. Do, ut facias[28 - «Даю для того, чтобы ты сделал» - древнеримская контрактная формула, обуславливающая передачу имущества в обмен на какие-то услуги для дающего.] - так повелось со времён Древнего Рима. Церковь хранит империю - это и есть наша главная цель. Не считая служения Господу, разумеется.
        Он посмотрел на моё непонимающее лицо и вздохнул:
        - Ну что же, я думаю, как одно из главных действующих лиц, вы всё же заслуживаете более подробного рассказа. Вы же помните сицилийское фиаско? Именно тогда и для церкви, и для императора стало совершенно очевидным, что в своём нынешнем состоянии империя более нежизнеспособна, и если не предпринять срочные меры, то конец будет неизбежным - империя просто развалится на мелкие владения, как развалилась империя Карла Великого. Но сам по себе развал империи - это не так страшно, страшнее сам процесс. Понимаете, барон, когда элита забывает о своей ответственности, государству неизбежно приходит конец. Агония может длиться долго, но в результате прогнившую элиту всегда сметают молодые и голодные - и хорошо, если эти самые молодые и голодные принадлежат к той же самой цивилизации. В любом случае, обновление элиты происходит через потрясения, и совершенно невозможно предсказать, как империя эти потрясения переживёт. У нас не выйдет как-то воспрепятствовать обновлению - в конце концов, оно и в самом деле необходимо, - но мы можем попытаться провести его менее болезненно, реформами сверху.
        - Понимаю, о чём вы говорите, ваше высокопреосвященство, - о развале государств в результате загнивания элиты я знал, пожалуй, побольше кардинала. - Но здесь есть одна проблема - загнивание элиты всегда происходит сверху. Некому обычно проводить реформы, и даже если правитель искренне пытается это сделать, у него просто не хватает поддержки.
        - Превосходное замечание, барон! Прямо в точку! - кардинал с уважением посмотрел на меня. - Именно так обычно и обстоит дело. Но не в случае империи - ведь в империи есть церковь. Именно церковь вовремя разглядит болезнь, найдёт достойного правителя и обеспечит ему необходимую поддержку. Империя и церковь - это единый организм, нельзя рассматривать их по отдельности.
        Мне всё же кажется, что кардинал несколько оптимистичен, но кое-что в его словах, наверное, есть. Вполне возможно, что церковь действительно делает империю более устойчивой.
        - Мы долго думали, и в конце концов церковь вместе с императором пришли к единому выводу: не существует способа урегулировать вольности и обеспечить обновление дворянства мирным путём. Нужны какие-то потрясения, которые в любом случае произойдут, и всё, что мы можем сделать - начать их самим и провести их наиболее безболезненным образом.
        - И так родилась идея контролируемого мятежа, - утвердительно заметил я.
        - Совершенно верно. Но Конрад ошибся - он взялся за дело слишком рьяно. Урегулировал отношения с базилевсом, но непродуманными условиями мира восстановил против себя клир. Начал отбирать земли у дворян слишком решительно и бесцеремонно, и вызвал такое недовольство дворянства, что вместо небольшой серии карманных мятежей мы могли получить полноценную гражданскую войну, - кардинал с сожалением вздохнул. - Из Конрада мог бы получиться поистине великий правитель, не будь он столь поспешным. Ну а дальнейшие события вам известны - вы выдвинули идею отречения, но поскольку она никак не решала главную проблему, от неё пришлось отказаться.
        - Потому что вместо Конрада ограничивать дворянство пришлось бы Дитриху, - понимающе кивнул я. - А так бы Конрад взял бы все отрицательные чувства на себя.
        - Именно так, барон, именно так! Но очень вовремя последовала смерть Нашми Великого - вы, кстати, там руку не приложили? Ха-ха, шучу, конечно же. Вы же знаете, что после него осталось пятьдесят четыре принца? Так вот, их уже сорок шесть. Как только останется один, мы услышим о новом истинном султане. Ну а пока они друг друга режут и травят, султанат начинают покусывать со всех сторон. И у нас, соответственно, тоже появилась прекрасная возможность подключиться и решить не только позорную проблему Сицилии, но и вышвырнуть, наконец, муслимов из нашей исконной Иберии[29 - Иберия - древнее название Пиренейского полуострова, на котором в нашем мире расположены Испания и Португалия.]. Хорошая, благородная война - это прекрасная возможность обновить дворянство. Оставалось лишь неясным, что же делать с излишними вольностями дворянства, но вы опять помогли нам, предложив прекрасную идею.
        - Вы имеете в виду изъятие привилегий за провинности, ваше высокопреосвященство? Мне кажется, эта идея совершенно очевидна.
        - Очевидна, - согласился Скорцезе. - Поэтому её давно рассмотрели, отбросили и благополучно о ней забыли. Ведь вольности на то и вольности, что не ограничены какими-то условиями. Их невозможно просто изъять, каким бы благовидным ни был предлог. Однако благодаря вам про эту идею снова вспомнили, и оказалось, что в новых условиях она вполне применима. Когда всё дворянство поднимается ради святого дела, те, кто, прикрываясь вольностями, уклоняется от священной борьбы, ни у кого не найдут сочувствия.
        - Так значит, ваше высокопреосвященство, вы собрались в скором будущем начать крестовый поход на султанат покойного Нашми Великого?
        - Это наша святая обязанность перед Господом, барон, - пафосно провозгласил кардинал. - Возможно, князь Яромир тоже найдёт во всём этом кое-какие моменты, заслуживающие внимания.
        Я немедленно вспомнил Славяну и вздохнул про себя. Всем нужен почтальон.
        - Я донесу свои соображения по этому вопросу до князя Яромира в самое ближайшее время, ваше высокопреосвященство, - кивнул я.
        - Прекрасно, - расцвёл Скорцезе. - А кстати, барон, мы в самом начале нашей беседы мельком коснулись возможности неких вариантов… скажите, вы никогда не мечтали стать графом?
        - Графом? - наверное, я сейчас выглядел очень глупо. - Зачем вам граф-язычник?
        - Мне не нужен, конечно, - пожал плечами кардинал. - Это идея Дитриха.
        ЭТО КОНЕЦ ДЕСЯТОЙ КНИГИ, ОДНАКО ЦИКЛ ПОКА НЕ ЗАКОНЧЕН. ОДИННАДЦАТАЯ КНИГА НАЧНЁТ ВЫКЛАДЫВАТЬСЯ В ЯНВАРЕ 2024.