Звездная застава Сергей Сухинов
        Эпоха бурного освоения космоса омрачается появлением на Земле и других планетах загадочных и страшных хронотрещин. В них пропадают люди и целью города. Опытные и бесстрашные хроноспасатели должны определить причину возникновения этих катаклизмов. Спасая попавших в беду, команда отважных исследователей космоса находит разгадки многих тайн Внеземелья.
        Сергей СУХИНОВ
        ЗВЕЗДНАЯ ЗАСТАВА
        Пропавшие без вести,
        Земля, 2002 год
        Повесть
        Ничто существующее исчезнуть не может - так учит философия; поэтому несовместимо с Вечной Правдой доносить о пропавших без вести!
        Козьма Прутков
        - Еще один лунный грузовик взлетел, - сказал Корин, вглядываясь в пепельное предзакатное небо, стремительно наливающееся с востока тугой чернотой, кое-где уже проколотой искорками первых звезд.
        - Седьмой за последние полчаса, Григорий Львович!
        Корин сидел на огромном, сером от старости бревне с гладкой, почти отполированной временем поверхностью. Еще вчера, после того как с шумом и песнями монтажники улетели на вертолете в Тверь, он попытался посчитать годовые кольца на срезе бревна и сбился, досчитав до трехсот. Может быть, это занятие действительно способствует укреплению нервной системы, но все равно свинство со стороны ребят бросать башню в полусобранном виде. Литвинову что! Он человек солидный, в сборке интегральных плат не разбирается и вследствие этого полон оптимизма.
        Прославленный хроноспасатель полулежал, развалясь в мягком кресле, и смотрел, как над неровной кромкой леса гасли последние пурпурные облака. Откуда-то из-за слипшихся в сплошную массу деревьев потянул сырой ветерок и не спеша пополз слоистый туман. Корин тоскливо посмотрел на уютные красные огоньки башни, мирно мигающие рядом со звездами. Он решился и выразительно кашлянул.
        - Кажется, время идет к десяти, Григорий Львович, - деловито сообщил он. - Как бы нам того, не опоздать.
        Литвинов нехотя оторвался от созерцания высоких облаков и, прищурясь, посмотрел на своего напарника. Корин маялся, изо всех сил пытаясь напустить на себя вид бывалого спасателя, для которого селигерский эксперимент - не более чем рутинная работа. Литвинову даже показалось, что в сгущающейся темноте добродушные черты его лица посуровели, мужественно окаменели, а светлые голубые глаза засветились каким-то жестким стальным блеском.

«Если бы мальчик мог сейчас увидеть себя со стороны, он был бы очень доволен», - улыбаясь, подумал Литвинов и лениво сказал:
        - Послушайте, Игорь, знаете, кого вы мне сейчас напомнили? - Он выдержал томительную паузу и безжалостно заключил: - Робота ВИМПА. Вон он стоит, бедолага, пригорюнившись, у входа в башню и размышляет, куда бы ему повернуть свои здоровенные шестеренки, да так, чтобы непременно для всеобщего блага…
        Корин обиженно засопел. По инструкции они уже полчаса назад были обязаны подняться в операторскую и, задыхаясь от спертого, пропитанного запахом разогретого металла воздуха, проверить по системе «Контроль-1» параметры основных блоков хроноизлучателя. Затем, поудобнее устроившись буквально друг на друге в уютной тесноте отсека-автомата, ждать, когда придет сигнал на включение излучателя в грубом режиме. Конечно, включение производилось автоматически, но таков уж был порядок.
        Литвинов, словно угадав его мысли, разъяснил:
        - А что касается инструкции, то здесь, на Селигере, она ни к чему. Это я вам заявляю совершенно официально, сам в свое время составлял. Помнится, лежали мы с Валерой Рюминым в лунном госпитале после небольшого происшествия в аппаратурном отсеке башни и, вздрагивая от чувствительных уколов, составляли опус, который непонятно как превратился в весьма негуманную инструкцию. А между прочим, месяц спустя выяснилось, что автоматика здесь была ни при чем, просто мы в панике понажимали бог знает какие кнопки… Но если вам невтерпеж, то советую на сон грядущий проверить систему синхронизации шестого и одиннадцатого каналов. Что-то там не в порядке, как вы считаете?
        Корин чуть не чертыхнулся от неожиданности. Конечно, Литвинов есть Литвинов, с его огромным опытом можно ощущать неполадки одним чутьем, но… Но от этого ему, Корину, дипломнику Института Времени, не становилось легче, для него все было ново и сложно. Как, например, отладить эту распроклятую синхронизацию, если автомат-регулятор ее не взял на зуб?
        - Да вы не беспокойтесь, - продолжал Литвинов, улыбаясь, - это совершенно неспешно, и думаю, мы возьмемся вместе за синхронизацию завтра после обеда, не возражаете? А пока излучатели отлично поработают и на автомате.
        У Корина отлегло от сердца, и он уже почти с удовольствием вернулся на насиженное место.
        - Все-таки это мой первый большой эксперимент, - сказал он извиняющимся голосом. - Да еще какой - спасение группы туристов, провалившихся в хронотрещину! Об этом сейчас на всей планете говорят! Я до сих пор не пойму, каким чудом меня распределили сюда, на Селигер, на преддипломную практику… А что я умею?
        - Это вы напрасно на себя наговариваете, Игорь, - доброжелательно сказал Литвинов.
        - Сегодня вы поработали отлично, монтаж силовых агрегатов - страшно муторное дело, я им не занимался уже лет пять. Так что первый день практики, считаю, прошел успешно. А что касается синхронизации… Вот послушайте, какая со мной приключилась история в мои молодые годы.
        Стояла наша опытная группа лагерем в степи, километрах этак в ста от Армавира. Помните Викторова? Он погиб на Луне в прошлом году от разрыва сердца…
        А тогда это был молодой, фантастической энергии человек, в свои двадцать восемь уже начальник лаборатории времени Института Физических Проблем. Помню, он ужасно любил носить застиранные джинсы и ковбойскую шляпу, чем несказанно поражал местных дам. Да и все мы тогда были изрядными шалопаями, например, ваш покорный слуга больше бренчал на гитаре и грезил далекими горизонтами, чем занимался хронофизикой. Как сейчас помню, пытались мы применить свою опытную установку хроноизлучателя на небольшом кургане, о котором среди местных жителей ходила недобрая слава. Мол, иногда на закате вылезает на поросший пожелтевшей травой земляной горб татарин в полном боевом облачении и поет нецивилизованные песни.
        Как водится, договорились с председателем колхоза о помощи, и он выделил нам на целый день старый грузовичок для перевозки нашего металлолома. Шофер Миша просто загорелся энтузиазмом, когда узнал, что мы не археологи, а физики и хотим перевернуть за месяц отпуска матушку-науку. Времени у него было в обрез - вечером он должен был пойти на свадьбу своего друга, но все же за дело взялся и здорово помог нам грузить тяжелые аккумуляторы. Уже солнце стало клониться к горизонту, когда мы наконец затряслись по полному бездорожью, подпрыгивая в кузове как на взбесившемся мустанге. А что было с нашей установкой!
        Вспомнить страшно, да делать нечего, возвращаться поздно, а Миша все гнал и гнал по степи, словно бревна вез, а не полный кузов молодых гениев.
        Ну ничего, кое-как доехали, вывалились со стонами на колючую траву и только хотели было отлежаться, как Миша взял нас в оборот. Уж очень ему хотелось посмотреть, как мы будем татарина из хронотрещины вытаскивать, да еще и поспеть с соответствующими подробностями на свадьбу. Не без труда привел он нас в чувство, угостил самых хилых припрятанной под сиденьем в машине водкой, таскал все на себе как лошадь и даже пел казачьи песни - словом, создавал рабочую обстановку. Собрали мы наш гроб за рекордный срок - всего за два часа, осталось только синхронизировать каналы. Миша между тем аж подпрыгивал от нетерпения, Владимиров старательно прилаживает на макушку шляпу, Эдик с Никитой возятся с фотовспышкой, а каналы, как назло, не налаживаются. Занимался этим почетным делом, как вы, наверное, уже догадались, некто Литвинов. Ну и ругали меня тогда! Все спешат, надрываются, а я, растяпа, никак не могу одновременно привести до красных делений на шкалах стрелки всех четырех индикаторов фаз. То ли укачало меня в дороге прилично, то ли водка подействовала на пустой желудок, только не получается, хоть убей! Но,
между прочим, помочь мне никто не рвался, дело это нервное, а я специально у жены вязать научился, словом, редкий был специалист. Наконец Миша выдохся меня подбадривать, плюнул и полез в машину. И тут все отчетливо услышали, как из кармана его брюк вывалилась на землю связка ключей - звякнула она так очень выразительно. Все, конечно, заорали. Мишка выругался, вылез из машины и стал ползать по земле. Но ключей почему-то не нашел, хотя был трезв как стеклышко, да и не стемнело еще, только-только смеркаться начинало. Ползал он так потешно, что даже я бросил осточертевшие верньеры и стал его подбадривать криками: «Давай, давай!» Ну, смотрим, обалдел человек, ключи найти не может, стали помогать. Все штаны на коленях вытерли - нет ключей! Скоро мы сдались, хотели было отдохнуть, а Мишка стонет - на свадьбу опаздывает, а пешком, между прочим, километров десять топать. Тут Генка Владимиров вытер пот с благородного кандидатского лба и закричал:
«Эврика!»
        - Хронотрещина! - благоговейно выдохнул Корин.
        - Да, но об этом мы не сразу догадались. Сначала заставили Мишку вывернуть карманы и, как прозорливо предсказал Владимиров, обнаружили там приличную дыру. Но ключей нигде не было, и волей-неволей пришлось подумать о трещине. Взял меня тогда шофер очень вежливо за бока и повел без лишних слов к хроноизлучателю - мол, спасай. Ну, я и взялся, уже не спеша, с чувством ответственности, и начал старательно елозить белым лучом по вытоптанной траве. И вот тогда я впервые понял, что такое синхронизация…
        - Нашли ключи-то? - не выдержав, спросил Корин.
        - Да как сказать… С одной стороны, вроде бы нашли. Когда я с синхронизацией совладал, слышу - все аж ахнули. Есть ключи! Лежат как миленькие на ровном месте около самой кабины и ехидно поблескивают. Еле Мишку удержали, а то так бы и кинулся под луч. Только вот в чем штука - то ли у меня руки дрожали, то ли синхронизация каналов все время сбивалась, но едва я выключу хронополе, как от ключей и следа не остается. До сих пор вижу эту сцену: сидят трое будущих светил физики на земле кружком, чтобы, значит, под луч не попасть, и держат шофера Мишу под микитки, а ключи с нами в прятки играют. Чуть я поле сниму, все четверо, как по команде, бросаются в центр круга, а там, ясно, опять ничего нет… Маялись все страшно, а обо мне уж и говорить нечего.
        Однако не сладили все-таки с Мишкой. Когда в шестой раз ключи опять из небытия вынырнули, он закричал, расшвырял ребят, схватил ключики - только мы его и видели. Как с ним ничего не случилось, до сих пор не пойму…
        - Здорово, - сказал Корин с завистью. - Пойду я тоже в спасатели, Григорий Львович, сил моих нет сидеть в лабораториях или, еще хуже, корпеть над дурацкими чертежами. Живое дело куда интереснее, правда?
        - Да… - с сомнением протянул Литвинов, поглядев на часы. - Практика так практика. Кстати, Игорь, не откажите в любезности, поднимитесь в башню - скоро будет вечерняя оперативка, ну так скажите Рюмину, что я вас уполномочил, и послушайте, что старики наговорят. И еще… - Он заколебался на секунду, но твердо сказал: - Может, все-таки попробуете без меня отладить синхронизацию?..
        Когда Корин ушел, Литвинов, кряхтя, вылез из кресла и, спотыкаясь в темноте, стал искать свою сумку с пледом. Хорошо еще, что догадливый робот включил осветительный фонарь, и с его помощью Литвинову удалось не раздавить многострадальный старый термос с горячим кофе, который на этот раз почему-то стоял рядом с креслом. Наконец он вновь уселся с блаженным вздохом, включил электрообогрев пледа и подумал, что все-таки день прошел не зря. А это не так уж часто бывает, чтобы не зря. Если бы кто-нибудь подсчитал, сколько времени только они со Стельмахом убили в разнокалиберных комиссиях и комитетах, разоблачая очередного чудо-медиума, якобы контактировавшего с духом своей прабабушки посредством некоего хроноизлучения селезенки…
        В последнее время Литвинову как-то особенно приятно стало общаться с молодежью, и не случайно, наверное, догадливый Герман Матвеевич дал ему такого отличного парня.
«Должно быть, начинаю стареть, - подумал он, - раньше мне всегда было интереснее со сверстниками, даже в мое недолгое учительствование в Институте Времени, когда милые второкурсницы прямо на лекциях забрасывали меня интимными записочками… Ну что ж, видно, и в моей жизни после прилива наступает отлив, не это страшно, а страшно то, что он оставляет на берегу памяти. Следы, много следов рано ушедших друзей, обломки несбывшихся надежд.
        Все лучшие годы, ты, Григорий Литвинов, прожил, не думая об отливе, не готовя тылы на случай отступления, и, может, сделал трагическую ошибку. Наташа никогда об этом не вспоминает, но я же вижу, как тают от боли ее добрые глаза, когда она смотрит тайком на портрет Павла… Могли я тогда, в страшном четырнадцатом, сберечь единственного сына, послав в это дьявольское ущелье в Альпах кого-нибудь другого? И Павел остался бы жив, а погиб кто-нибудь другой, скажем, белозубый Арсен или горбоносый альпинист Жак Ферарье… Нет, сам Павел никогда бы мне не простил их гибели. Справиться мог только он, как самый опытный и выдержанный спасатель, да и разве, уходя в то дождливое утро, он думал о смерти? И остались от моего мальчика только следы на нашем с Наташей берегу, да еще, может быть, помнят его те туристы из Милана, которых он спас в тот кошмарный день…»
        Литвинов заставил себя выпить несколько глотков обжигающего кофе. Что-то он совсем раскис. Не время, еще не время.
        Из-за плотной пелены невидимого леса на поляну начал выползать серый клубящийся туман. Заметно похолодало, и даже под теплым пледом стало не очень уютно. Где-то рядом гулко заухал филин, низко над росистой землей замоталось из стороны в сторону темное пятно - вылетела на охоту летучая мышь. Очень хотелось посидеть, запрокинув голову, и долго, долго смотреть в иссиня-черное небо, полное спелых звезд, но и там, на некоторых искорках, тоже остались нелегкие воспоминания, так что лучше было пойти помочь Марину, пока у мальчика совсем не опустились руки, к тому же с Валерой Рюминым можно будет со вкусом поговорить. Все-таки почти три года толком не виделись, да и у него тоже, наверное, бессонница.

* * *
        Утром Игорь встал специально пораньше, чтобы успеть сбегать искупаться на одно из небольших соседних озер. Солнце уже позолотило верхушки старых, убеленных лишайником елей, туман неторопливо таял, обнажая высокую серебристую траву, так что Корин промок, не пройдя и нескольких шагов от башни. «Ну-ка!» - весело приказал он сам себе и, сбросив на руки услужливого робота одежду и оставшись только в плавках, бодро побежал по еле заметной тропинке, ведущей в лес. Очень скоро он, правда, пожалел о своих босых пятках - лес был старый, изрядно захламленный, иногда на земле лежали целые, поваленные дряхлостью стволы, распространяя вокруг терпкий запах гнилости. Но что значили даже самые чувствительные уколы по сравнению с радостью ожидания трудного, но захватывающе интересного дня!..
        На берегу дымящегося, как парное молоко, озерца Корин разогнался и, задержав дыхание, бросился с крутого берега в воду. Хорошо!.. Отплевываясь, он вынырнул на поверхность, спугнув плавающую неподалеку парочку уток, некоторое время подурачился, поднимая снопы брызг, а потом, мужественно нахмурив брови, стал методически обшаривать дно озера, выбрасывая на берег полусгнившие коряги. Все-таки здесь еще купаться и купаться, да и, может быть, удастся пригласить на пикник девчонок с соседних вышек… По дороге назад Корин позволил себе попетлять по лесу, нашел среди бурелома заросли спелой июльской малины и островки кустистой голубики, и очень довольный собой вернулся к башне.
        - А, здравствуйте, Игорь, - обрадованно сказал Литвинов, укладывающий прямо на входных ступеньках небольшую походную сумку. - Я, грешным делом, уже стал немного волноваться.
        - Ну что вы, Григорий Львович, - мужественно ответил Корин, играя тренированными мускулами. - Что со мной могло случиться?
        - В этих лесах полно малины, - сообщил Литвинов. - А через полчаса начнется первый сеанс точной отладки… Вы не поможете мне надеть этот хомут?
        Корин с вытянувшимся лицом не без труда взгромоздил на плечи спасателя солидный переносной хронотограф, именуемый в просторечии «гробом». Судя по солидной экипировке Литвинова, включающей защитного цвета комбинезон, высокие болотные сапоги и отличный складной спиннинг, ему, Корину, придется сегодня работать за двоих.
        - Ничего, ничего, - слегка присев под тяжестью неудобоносимого прибора, сказал Литвинов сдавленным голосом, - сегодня все равно до полной отладки дело не дойдет, а для вас это будет неплохой практикой. Селекторы я утром отфильтровал, да и каналы почистил… Подайте-ка, Игорь, мне щуп… Ну, пока! - И Литвинов грузно затопал в заметно посветлевшую чащу деревьев.
        - Дело было вечером, делать было нечего, - задумчиво пробормотал Корин, потирая лоб. - Ну что ж, не боги горшки обжигают!
        Да, горшки обжигали не боги, но уж по крайней мере мастера. В первый же день отладки, непрерывно переговариваясь и пререкаясь сразу с двенадцатью девушками - операторами соседних излучателей, Корин напрочь загубил потом и кровью завоеванный в вертолете авторитет мирового парня. Уже через час работы руки начали дрожать и мазать по клавишам пульта, в голосе пропали бравурные нотки и появилось что-то от мяуканья котенка, брошенного в реку. Но самое противное было то, что очень скоро он окончательно отупел и совершенно не воспринимал дружеских советов своих более опытных коллег. Когда каким-то чудом часам к двенадцати мощность «пятна», в которое сводились лучи всех башен, приблизилась к номинальной, Корин вдруг обнаружил, что отстал по фазе сразу в трех каналах, а обалдевшие автоматы медленно, но верно губили еще два.

«В конце концов, я не оператор, - зло думал он, обливаясь потом и не находя даже секунды времени, чтобы включить кондиционер или хотя бы открыть окно. - Я всего лишь недоучившийся инженер-механик хроноприборов и при случае могу с умным видом порассуждать о системе стандартных программ ЭВМ башен при использовании языка
„Инферно“. - Он вдруг вспомнил, как руководитель практики от института, профессор Левандовский, ободрял его: „Ну, мой милый, считайте, вам повезло. Вашим напарником будет сам Литвинов, а это человек, который любит все делать сам… Смотрите не превратитесь в обезьяну, мон шер!“ - Ну как же, „любит делать сам“!..» И Корин, стиснув зубы, снова бросился в бой.
        Литвинов возвращался только к вечеру, усталый, весь перепачканный в пыли, чертовски голодный, и всегда первым делом вываливал на кухонный стол длинные куканы с рыбой. «Консервы консервами, - но в этих озерах масса окуней!..» Корин молча принимался чистить рыбу и с грустью вспоминал о сохнувших в рюкзаке маске и ластах, вполуха слушая, как освежившийся под душем Литвинов обсуждает в соседней комнате с руководителями селигерского эксперимента какие-то детали будущей работы. Из всего, что говорили за стеной, Корин понял только, что Литвинов настаивает на более тщательном зондировании прилегающего к их башне квадрата, приводя какие-то непонятные цифры и совсем уж неясные ссылки типа: «а, помнишь, Валера, в Финляндии мы встречали точно такую же структуру хронополя» или: «Никита, с тебя бутылка
„Наполеона“…» Кажется, утомительные путешествия шефа приносили не только ароматную уху, но кое-что посущественнее… А утром, как всегда, Корин с удивлением замечал, что все, что он так успешно вчера напортачил в синхронизации, выглажено твердой рукой и можно было хоть первые полчаса сеанса отладки попробовать поострить с видом бывалого волка.
        Как и предсказывал Литвинов, эксперимент по поиску пропавшей год назад группы туристов на обширном, более десяти квадратных километров, участке селигерских лесов не начался ни через день, ни через два, и дело, конечно, было не в Корине, а в сложной, время от времени корректировавшейся программе поиска. Где-то в Твери целый вычислительный комплекс день и ночь трудился над поиском оптимального пути
«пятна» хронополя, учитывая и карту рельефа, и данные хроноразведки, тем самым стараясь повысить вероятность стабилизации хронотрещины. А дело операторов было обыкновенное - выбрасывать по утрам отлаженные с таким трудом накануне блоки и, жалуясь на судьбу и кровопийцев комаров, начинать все сначала. А потом опять тихий теплый вечер, и длинные беседы на поляне при свете уютных огоньков башни, и все похоже на вчерашний день, только знал и умел Корин немножко больше.
        Иногда ему казалось, что знаменитому спасателю с ним бывает скучно, часто в самый кульминационный момент какого-нибудь популярного институтского анекдота Корин ловил его рассеянный, отрешенный взгляд. И хотя Литвинов не забывал хохотать в нужный момент и, в свою очередь, поражал собеседника тончайшими афоризмами, Игорь всегда очень смущался и вскоре стал избегать таких бесед «запросто». Он старался находить себе какое-нибудь безотлагательное дело, но сам же первый не выдерживал спартанского молчания, его жизнерадостный характер жаждал общения. И лишь однажды, когда Корин рассказывал о своих встречах со Стельмахом, он заметил в глазах Литвинова искорку неподдельного интереса. Таких встреч было три, и о каждой Игорь мог говорить часами.
        - Первый раз это было на третьем курсе, когда мы начали слушать курс теории времени. Читать его должен был какой-то никому не известный доктор наук, так что на первой лекции было весьма просторно… Вдруг после звонка на кафедру вышел Лапоть… - я хотел сказать, наш декан, и что-то невнятно прошепелявил себе под нос с очень торжественным видом. Не успели мы удивиться, как открылась боковая дверь и в аудиторию стремительно вошел сам Стельмах. Мы просто вскочили от восторга. Вы видели его когда-нибудь живьем? Ага, так я и думал… Так вот, в жизни он ничуть не похож на свои стереофото - никаких солидных поз, никакой прокисшей мудрости на челе… Стремительность в движениях, постоянный пульс мысли - вот вам портрет Стельмаха. Седые волосы до плеч развевались словно знамя, чуть хрипловатый голос гремел как набат. И знаете, в чем он был? В академическом фраке? Ничуть не бывало, в обыкновенном спортивном костюме и кроссовках!

«Вот как создаются легенды», - с легким смущением подумал Литвинов. Он чувствовал свою вину перед Стельмахом. Надо же, начисто забыли в то утро, что у Стельмаха лекция, а сам Литвинов должен вылетать на Камчатку рейсом 9.00, и устроили какие-то дикие гонки, словно им было, как и прежде, по двадцать лет. Стельмах потом ходил к декану - извиняться, а про свой перелет Литвинову даже не хотелось вспоминать - он попал в один салон с иностранцами и весь рейс смотрел в иллюминатор, стараясь не встречаться с любопытными взглядами…
        - Но вы хоть поняли его немного? - с сомнением спросил Литвинов.
        - Конечно, нет! - гордо сказал Корин. - Но мы все-таки записали почти по страничке, все, кроме девчонок, конечно.
        - Молодцы! - восхитился Литвинов. Корин, польщенный неожиданной похвалой, продолжал восторженно описывать лекцию, водопады идей, которые обрушил на их светлые головы гениальный физик, но Литвинов уже не слушал его. Он, правда, продолжал еще картинно поднимать брови, восхищенно ахать или недоверчиво качать головой, но думал уже о том, почему Стельмах порой производит на него такое же ошеломляющее впечатление и он, словно мальчишка на экзамене, начинает теряться, комкать мысли и мечтать проиграть партию не раньше двадцатого хода…
        Громкий смех практиканта заставил Литвинова вздрогнуть.
        - …так эта дурочка его спросила, может ли женщина стать выдающимся физиком, а Стельмах серьезно сказал: физиком - не знаю, а физичкой - наверняка. Все девчонки так и расплылись от удовольствия, а я к вечеру сообразил - ведь физичкой у нас в школе называли преподавательницу физики!
        - Да, это здорово, - согласился Литвинов. - Это очень тонко. - Он посмотрел на часы. - Ну я, пожалуй, пойду подышать перед сном, вы не возражаете?
        Корин не возражал, вернее, не рискнул возражать. Он сразу поскучнел, засуетился и стал убирать со стола посуду, кляня про себя судьбу. Приближался вечерний сеанс, генеральная отладка, и если он не даст очередного «петуха», не исключено, что уже завтра начнется поиск пропавших туристов. В такой ответственный момент Литвинов мог бы, казалось, взять наконец руль в свои руки!
        С другой стороны, он уже немного понимал прославленного спасателя. Старика явно заели воспоминания… Да и длинноносая Вероника намекнула ему как-то после очередного сеанса отладки, что у Литвинова недавно были большие неприятности где-то на Марсе и нужно вести себя с ним… поделикатнее.
        - Григорий Львович, а вы бы взяли в вашу группу одного молодого и неженатого специалиста? - тут же брякнул Корин, желая сказать спасателю что-нибудь приятное. И только встретив удивленный взгляд Литвинова, сообразил - Бог ты мой, ведь у старика нет сейчас никакой группы, он же работает здесь, на Селигере, простым старшим спасателем! Поделикатничал, нечего сказать, пороть меня некому…
        - Игорь, - спокойно ответил Литвинов, чуть помедлив, - вы забываете, что я уже не Главный спасатель, и никакой группы мне не положено. Ни сейчас, ни в обозримом будущем.
        - Это из-за того дурацкого случая на Марсе? - вспылил Корин. - Ну, когда случайно был покалечен один из ваших парней? И только из-за этого… вас… какая чудовищная несправедливость!
        - Я думаю иначе, - холодно сказал Литвинов. - И вообще, вам пора приниматься за работу.
        Корин еще раз вздохнул, смирился и не спеша стал подыматься по узкой винтовой лесенке наверх, фальшиво напевая старую песенку: «Я люблю тебя, жизнь, и надеюсь, что это взаимно».

* * *
        Литвинов хорошо помнил, как это было. Он стоял у подножия большого красного бархана и наблюдал за демонтажем последней, третьей башни излучателей. Два больших пескохода были готовы к марш-броску, и нетерпеливый Гасан уже несколько раз осведомлялся, взрыва какой сверхновой ожидает товарищ начальник экспедиции, и напоминал, что прибыть в Большой Сырт они должны не в следующем столетии, а гораздо раньше. Вообще, очень плохо, когда в подчинении оказываются твои старые друзья, да еще с плохо развитым чувством юмора.
        Литвинов тогда сдержался и только сказал, что ему нравится смотреть, как работает сегодня бригада Поплавского, теряя в песках на тридцать процентов меньше деталей, чем обычно, и демонстративно отвернулся. И в этот момент он увидел девушку. Она сидела на корточках шагах в двадцати от него и с тревогой смотрела на горизонт. Рядом с ней на песке лежал портативный биоанализатор с откинутым щитком, а длинный щуп девушка держала в руках.
        Никогда Литвинов не видел «призрака» так близко. Издали они всегда выглядели бесплотными, расплывчатыми и, как правило, исчезали быстрее, чем можно было рассмотреть хоть какие-нибудь детали. Девушка же казалась совершенно реальной. Литвинов даже смог разглядеть тени под ее глазами и полураскрытые, словно что-то шепчущие губы под прозрачным шлемом скафандра. Через несколько секунд она растаяла в воздухе.
        Гасан, как оказалось, ничего не заметил, потому что помогал Поплавскому учить жизни одного из монтажников. Из пескоходов, где в полном составе сидели две бригады, тоже никто в окна не глядел - завтракали, да и смотреть на однообразные барханы, где напрасно загублены две недели, было противно. Но Литвинов не колебался ни минуты.
        - Кадыров! Распорядитесь об аварийном монтаже двух башен! - крикнул он. Не успел Гасан удивиться, как из радиофона раздался взволнованный голос дежурного наблюдателя:
        - Внимание! В сорока метрах на юго-запад открылась хронотрещина! Потенциал поля падает. Начинаю отсчет: 45… 42… 34…
        - Григорий, я тебя, конечно, понимаю, - медленно проговорил Гасан, беспокойно глядя на Литвинова. - Это шанс. Большой шанс! Минут через десять трещина может стать доступной нашим излучателям. Но идет песчаная буря! Ты ведь знаешь, что такое песчаная буря на Марсе… Мы даже не успеем как следует закрепить башни. Подумай, Гриша, буря будет здесь через четверть часа!
        - Я знаю, - сказал Литвинов, стараясь не выдавать своего волнения. - Пусть остаются только добровольцы. Остальные - в пескотанк. И пусть выбросят к черту все оборудование, если не будут помогать. Ясно? К черту!
        Гасан только безнадежно махнул рукой и побежал к башне, увязая в песке. Литвинов спрятался от все усиливающегося колючего ветра за один из пескоходов и не теряя времени связался с Управлением по переносному видеофону.
        Хлебников, как всегда, сидел за заваленным бумагами столом и, чуть наклонясь вперед, резко говорил с кем-то, сидящим на другом конце стола:
        - … и чтобы к восемнадцати часам генератор заработал. Ясно, товарищ Печорин? Иначе я буду ставить вопрос о вашем пребывании на Марсе. Все… А, это ты, Григорий? Что же ты стоишь, буря будет у вас через десять минут. Геологи Барцева уже на колесах… Может, попросить их помочь?
        - Иван, только что я обнаружил доступную нам трещину. Там девушка. Марта Шадрина, пропавшая три года назад с группой астробиологов. Среди них был Цин-Ян, всемирно известный ученый. У меня есть шанс их вытащить. И ставлю две башни, буду вести на ручном управлении…
        Литвинов говорил медленно и четко, пытаясь быть как можно убедительнее. Закрывая глаза ладонью от бушующих вихрей злых песчинок, он с удивлением заметил, как при первых же его словах побледнело всегда бесстрастное лицо Хлебникова. Он опустил глаза и стал перебирать бумаги трясущимися от волнения руками.
        - Идет буря, - наконец глухо возразил он. - Ты не имеешь права рисковать людьми.
        - Со мной будут только добровольцы, - быстро сказал Литвинов. - Остальные - в пескотанке в полной безопасности. Иван, трещина может с минуты на минуту снова закрыться. Пойми, такого шанса может больше не быть…
        - Ты пойдешь под суд, Григорий. Я тебе запрещаю рисковать.
        - Поздно. - Литвинов посмотрел в сторону. - Вторую башню уже установили. Я пойду, Иван, у меня много работы, а?
        - Ты пойдешь под суд, - упрямо повторил Хлебников, не поднимая глаз. - Бросай все как есть и прячь людей в танк.
        - Прости, не могу, - сказал Литвинов, торопливо взглянув на внезапно потемневший горизонт. - Я выключу, не возражаешь?
        Хлебников неожиданно поднял глаза. В них была такая боль, что Литвинов вздрогнул и непроизвольно стал очищать от мелкой пыли экран видеофона, как будто в нем было все дело.
        - Григорий… Марта… моя невеста… Я думал, она погибла. Три года… думал.
        Медлить было больше нельзя. Литвинов кивнул в экран видеофона, пытаясь придать лицу бодрый, обнадеживающий вид, и, щелкнув выключателем, побежал к ближайшей башне. У ее подножия копошились монтажники Поплавского, закрывая друг друга от бешеных порывов ветра. Они уже бетонировали третью опору, когда оранжевое колючее марево вдруг оторвалось от земли, и сразу же видимость резко ухудшилась.
        Литвинов успел крикнуть, чтобы подключали всю мощность и немедленно укрывались в пескотанке, а сам полез по гибкой лестнице вверх, с трудом удерживаясь на руках при леденящих ударах надвигающейся бури.
        В башне было сравнительно тихо, лишь песок шуршал о металлопластовую обшивку, и Литвинов не сразу понял, что все дело в отключенных проводах. Что поделаешь, придется вспомнить ручное управление, да и некогда возиться с автоматикой. Сев за пульт, Литвинов сразу же позабыл обо всем постороннем. Прямо перед его лицом светились бледно-голубым огнем двенадцать экранов, на которых красными штрихами был отмечен контур трещины - хронотограф еще не отказал, это хорошо. В центре каждого экрана яркой зеленой точкой светился фокус первого излучателя, и маленьким кружком - фокус излучателя второй башни. В одно мгновение все кружочки стремительно сорвались с места.
        Литвинов едва успел включить горизонтальную развертку, определил по приборам мгновенную скорость движения фокуса излучателя своего партнера по различным каналам и включил вспомогательные следящие приводы. Теперь начиналось самое главное… Литвинов молниеносно скользил обеими руками по пульту, не отрывая глаз от экранов, и думал только о том, чтобы точки двигались синхронно зеленым кружкам и не выходили за их контур. Партнер явно спешил, положившись на его, Литвинова, феноменальное умение управлять излучателем, и спешил не зря - башню начало все ощутимее раскачивать порывами буйствующего ветра. Это еще более усложнило задачу. Литвинов полностью отдался сложнейшей работе и поэтому не сразу заметил, что в тот момент, когда излучатели прошли среднюю горизонталь, красные штрихи слегка дрогнули и начали медленно стягиваться в центр экранов.
        - Григорий! - где-то рядом проревел хриплый голос Гасана. - Трещина закрывается! И потенциал начинает повышаться!
        - Вижу, - сквозь зубы сказал Литвинов. - Включай всю мощность и веди быстро, как только можешь.
        В этот момент башню сильно тряхнуло, и Литвинову пришлось на мгновение оторвать взгляд от экранов - стрелка указателя скорости ветра показывала почти пятнадцать баллов.
        - Гасан! - закричал он. - Нужно послать спасателей в тяжелых скафандрах. Пятнадцать баллов.
        - Они уже давно там, - немного помедлив, ответил Кадыров. - Только инфравизор у них барахлит…
        И тут погасли красные штрихи хронотографа. Литвинов уже по памяти прошелся излучателем по последним горизонталям, впрочем, без особой необходимости - потенциал трещины стал слишком высок. Еще минута, и он достиг максимального значения. Трещина закрылась.
        Литвинов бессильно откинулся в кресло и вытянул на коленях судорожно дрожащие от невероятного напряжения пальцы. Теперь оставалось сидеть и ждать, когда спадет ветер или, что более вероятно, упадет башня. Бесполезно пытаться выбраться наружу без скафандра, маску тотчас же сорвет ветром, да и добраться до пескотанка все равно не удастся… Как там стрелка? Ого, семнадцать баллов. Предел прочности башен
        - двадцать, это тщательно закрепленных… Пожалуй, все-таки упадет.
        Отвратительный металлический скрежет заполнил всю кабину, слегка мутило от непрерывного раскачивания. «Не хватало еще заболеть морской болезнью», - вяло подумал Литвинов и стал тщательно привязываться к креслу. Только когда погас, дернувшись, словно в конвульсии, свет и лишь тусклые красные лучи аварийной лампочки врезались в плотную тьму, Литвинов вдруг вспомнил, что Поплавский не успел демонтировать эту башню, и, значит, тяжелый скафандр должен остаться в стенном шкафу.

* * *
        Литвинов сидел на пустом ящике из-под генератора и негромко разговаривал с бригадиром группы техобслуживания Богдановым, когда, грузно переваливаясь через барханы, к площадке подкатил большой красный вездеход с шестиугольной эмблемой Управления. Из вездехода неуклюже вылез Хлебников и, поздоровавшись со всеми за руку, пошел через всю площадку к Литвинову. У опрокинутой навзничь башни он на минуту задержался, окинул взглядом погнутые решетки основания, с корнем вывернутые из земли, перекрученные страшной силой опоры и некоторое время постоял у глубоко зарывшегося в песок купола. Монтажники, оторвавшись от работы, с любопытством провожали его взглядами.
        - Здравствуй, Григорий, - сказал Хлебников, подойдя ближе, и протянул руку.
        - Здравствуй, Иван, - Литвинов не спеша поднялся, стараясь не делать резких движений - тело все еще болезненно ныло. - Приехал полюбоваться?
        Они помолчали, смотря друг другу в глаза. Богданов встал и, пробормотав что-то невнятное, деликатно отошел в сторону.
        - Как Гасан? - наконец спросил Хлебников.
        - Он был все время без сознания… Потому когда уже врачи прорвались к нам, начал бредить, - нехотя сказал Литвинов и, помедлив, добавил: - У него несколько тяжелых переломов, да и крови потеряно порядочно… Вот все, что я пока знаю.
        - Как ты его вытащил? - спросил Хлебников, глядя в сторону.
        Литвинов пожал плечами.
        - Мы пробивались к Гасану два часа. Люк от удара заклинило, пришлось резать стенку, привязавшись к фермам. Тросы не выдерживали. - Они опять помолчали. Литвинов вглядывался в лицо Хлебникова и поражался, как сильно оно изменилось за сегодняшнюю ночь. Появились темные мешки под глазами, щеки ввалились, губы слегка подергивались. Да, Иван здорово изменился, пожалуй, больше, чем сам Литвинов.
        Хлебников смотрел, как монтажники под руководством Поплавского начали погрузку на платформу пескотанка ферм башни Литвинова - она упала позже и была почти не повреждена. Поплавский волновался и давал слишком много указаний, но его слушались без возражений.
        - Справляется? - кивнул головой Хлебников в его сторону.
        - Конечно. Он будет очень хорошим начальником экспедиции, Иван. Очень хорошим и знающим. Ты ведь помнишь, он был любимым учеником Стельмаха, но пошел в хроноспасатели.
        - Ты вылетишь послезавтра в Морское к Хендерсону, - хмуро сказал Хлебников. - Будешь у него в рядовых спасателях. Временно.
        - Хорошо, - согласился Литвинов.
        - Хорошо? - недовольно переспросил Хлебников, багровея. - Что же здесь хорошего? Ваши спасатели и так вот где у меня сидят со своей гусарской дисциплиной, а теперь… - Он безнадежно махнул рукой. - Ну ладно, разберемся… Пришла, однако, телеграмма с Земли от Стельмаха. Он настоятельно вызывает тебя в Институт.
        - Что там? - спросил Литвинов, тихонько разминая отчаянно ноющее колено.
        - В деталях не знаю… Кажется, готовится какой-то грандиозный эксперимент в районе Селигера. Стельмах очень настаивает на твоем присутствии… Где это было? - наконец спросил Хлебников.
        Литвинов показал рукой на небольшую котловину метрах в пятнадцати от них.
        - Она стояла на коленях и смотрела на горизонт. Видимо, приближалась буря. Это длилось очень недолго, секунд тридцать… Мы сделали все, что могли, Иван…
        - Григорий, скажи откровенно… не щадя меня… Есть ли хоть небольшая надежда? Я ведь три года думал, что каверна…
        - Очень небольшая, - тихо ответил Литвинов. - За тридцать лет было всего два случая, когда трещины открывались повторно, да и то на очень высоком потенциале хронополя, который нашим излучателям пока недоступен… Но когда-нибудь мы обязательно научимся искусственно вызывать появление хронотрещин. Может, это будет не скоро… Но тогда Марта будет жить. Тебя устраивает такой ответ?
        Лицо Хлебникова смягчилось. Не говоря ни слова, он пожал Литвинову руку и медленно пошел к гребню бархана, туда, где четверо спасателей устанавливали шестигранный радиомаяк с миниатюрным контрольным хронотографом. На самом верху, сразу же за эмблемой Марса, ослепительно сверкал в лучах восходящего солнца металлический барельеф с изображением человека, в отчаянии прислонившегося к тонкой вертикальной линии, разделявшей почти непроходимой пропастью два мира - это был символ пропавших во времени…
        - …Григорий Львович, вас вызывает на связь Рюмин, - раздался откуда-то сверху голос практиканта.
        Литвинов, очнувшись от воспоминаний, нехотя пошел назад к башне. В который раз за последние месяцы он прокручивал в своей памяти случившееся, и каждый раз, как ни странно, это его успокаивало.
        Конечно, говорил он себе, я совершил преступление, пошел на неоправданный риск. Гасан по моей вине остался на всю жизнь инвалидом… Но… но я и сейчас не поступил бы иначе, чего бы мне это ни стоило… Иначе - никогда. Никогда.

* * *
        Следующим утром излучатель наконец заработал в поисковом режиме, и Литвинов впервые не ушел в лес, а безвылазно просидел в отсеке управления, подчищая вчерашние коринские грешки и по видеофону весело перешучиваясь с невыспавшимися девушками-операторами. Особенно тщательно он проверил настройку излучателя, именуемого в просторечии «очи черные». Тот должен был определенным образом замутить сознание вновь вернувшихся к жизни людей и спасти их от неизбежного нервного шока, а затем вызвать непреодолимое желание следовать по заранее намеченным маршрутам к ближайшей из башен.

«Молодец мальчишка! - с удовольствием подумал Литвинов, включив контрольный пульт.
        - Нет, из него определенно выйдет толк. Надо будет поговорить с Реем Хендерсеном, пусть присмотрится при случае к парню». Литвинов подошел к настежь открытому окну и, вдохнув полной грудью сырой бодрящий воздух, немного полюбовался на туманный, еще какой-то сонный лес. «Если меня не обманывает интуиция, - подумал он, - сегодня или завтра ребята придут именно к нам. Все двадцать четыре человека, молодые, голодные и ничего не понимающие. Спасенные от небытия люди… Да, ради этого стоит жить!»
        Выждав еще полчаса, Литвинов как ни в чем не бывало пошел будить Корина.
        - Как же я так, - засуетился Корин, спросонья натягивая брюки шиворот-навыворот. - Да что ж это такое? Вчера же заводил будильник, и никакого эффекта. Неужели уже работает?
        - Все нормально, Игорь, - доброжелательно усмехнулся Литвинов. - Вы молодец, все отлично работает, а сегодня моя очередь дежурить. Я почему вас разбудил? Скоро сюда могут заявиться голодные туристы, а у нас с вами две с половиной банки тушенки в полной боевой готовности… Кажется, вы поставили вчера жерлицы на озере?
        - Я мигом, - радостно закричал Корин. - Там такие щуки ходили!
        - Вот-вот, - закивал Литвинов. - Хорошая уха нам не помешает. А еще возьмите мой спиннинг - жерлицы жерлицами…
        В ответ Корин стал копаться в обширном рюкзаке и скоро под восхищенные возгласы Литвинова выложил на стол маску с ластами и подводное ружье.
        - Так нам привычнее, Григорий Львович, - скромно сказал он.
        - Да и что за уха из одних щук!..
        Он быстро собрался и марафонским солидным стилем побежал в лес. Наконец-то у него выдался день заслуженного отдыха и можно будет удивить Литвинова своей смекалкой и бывалостью. Кстати, не вредно зайти и в малинник…
        Вернулся Корин только в полдень, нагруженный солидной добычей, порядком уставший, но очень довольный собой. Литвинова он нашел в генераторной, всего перемазанного в машинном масле и что-то невесело напевавшего себе под нос. Увидев Корина, он только коротко кивнул и пояснил:
        - Что-то второй генератор барахлит… Ерши попались?
        В ответ Корин показал длинный прут, унизанный полупрозрачными зеленоватыми
«колючками».
        - Это здорово… Игорь, вы часом в автоматике распределительного трансформатора не разбираетесь? Мы вот тут с ВИМПОМ окончательно друг друга запутали и здорово обалдели.
        Робот, притулившийся в углу, имел действительно довольно глупый вид и что-то вяло паял в диком переплетении разноцветных проводов.
        - Я мигом, - растерянно пробормотал Корин. - Вот только рыбу в холодильник… Да перестань паять, лапоть!..
        Он отобрал у робота тяжелый блок и, охнув, выволок его на свежий воздух.
        - Вот здесь мы тебя возьмем как миленького, - погрозил Корин.
        - Ты что же, чудо-юдо, путаешь занятых людей, меня, старого, позоришь?
        Через двадцать минут Корин уже вытащил на поляну необходимые приборы и, став на колени, погрузился в хитрую систему разъемов, «прозванивая» с помощью переносного пульта вышедший из строя блок. Было уже не жарко, тяжелые кучевые облака лениво плыли по небу и, часто закрывая солнце, вызывали легкий прохладный ветерок. Прошло часа два, когда Корин услышал осторожный шорох где-то за ближайшим кустом орешника и нехотя поднял голову. Перед ним стоял огромного роста мужчина в тяжелых болотных сапогах и грязно-зеленого цвета комбинезоне. В руках он держал что-то похожее на оружие. Больше Корин не успел ничего разглядеть, потому что на него со страшной силой понесся сапог со стальным жалом на носке. Только отличная реакция тренированного дзюдоиста спасла Корина. Он рывком подался в сторону, руки его автоматически перехватили смертоносную ногу и перебросили, напрягшись, тяжелое тело назад за спину. Но тут же еще двое в зеленой форме прыгнули на Корина из кустов и навалились на него всей тяжестью. Корин ничего не понимал. Он инстинктивно выдернул левую руку и нанес удар согнутым локтем одному из нападавших в
грудь. Тот сразу же обмяк и начал сползать на землю, но в тот же момент что-то тупое обрушилось Корину на затылок, и он потерял сознание.

…Голова отчаянно болела. Во рту плавал какой-то отвратительный тошнотворный привкус, кажется крови. Корин с трудом открыл глаза. Он лежал лицом к земле, онемевшие руки были туго связаны за спиной, ног он не чувствовал. Собрав все силы, Игорь перевернулся на спину и попытался сесть. Тут же его жестоко ударили сапогом в лицо, но он выдержал и не упал, только выплюнул горькую кровяную жижу с зубной крошкой пополам. Рядом сказали что-то по-немецки и несколько человек в ответ смачно загоготали.
        Их было много, людей в защитных комбинезонах, с плащ-палатками за спиной, с зелеными, в пятнах, касками, из-под которых выглядывали какие-то очень одинаковые жестокие лица. В руках у всех были автоматы, за поясами висели металлические фляжки и ножи в кожаных ножнах. На земле в кучу свалены туго набитые рюкзаки.

«Вот так туристы», - неожиданно понял все Корин и, с трудом поворачивая шею, поискал взглядом Литвинова. Тот стоял понурив голову у подножия башни с каким-то странным, виноватым видом. Рядом стояли двое фашистов, и еще один, в расстегнутом кителе, по-видимому офицер, что-то резко спрашивал Литвинова по-русски.

«Ну дела, - ошеломленно подумал Корин. - Неужели он не сопротивлялся?» Но тут же увидел двух немцев, ничком лежавших на земле в тени башни. Им никто не пытался помочь, видимо, это было ни к чему. «Ай да Литвинов, - подумал Игорь. - А вот я сплоховал. Слаб оказался Корин. Скрутили как ребенка, гады, даром что дзюдоист…»
        Но тут его снова страшно ударили прямо в лицо.
        Литвинов молча наблюдал, как большой рыжий немец со зверским лицом избивал ногами Корина под громкий смех и подбадривающие возгласы приятелей, и чувствовал, что снова против воли кровь бросается ему в лицо и он начинает терять контроль над собой.
        Спокойнее, спасатель, сейчас самое главное - сохранить хладнокровие… Ах, гад…
        В этот момент Корин, уже весь залитый кровью, как-то неуловимо повернулся и выбросил вперед связанные ноги. Рыжий гад охнул, перегнулся пополам и медленно повалился на бок. Бурный взрыв хохота, потом один из фашистов, не переставая смеяться, шагнул к Корину, поднимая дуло автомата.
        Офицер, не дождавшись от Литвинова ответа на трижды заданный вопрос, проследил его окаменевший взгляд и крикнул:
        - Хольц, отставить! Сволочи, вы забыли, зачем вас сюда послали? Отто, принимай командование!
        Смех сразу же смолк, и фашисты, оставив в покое бессильно лежащего на земле парня, четко и слаженно стали занимать круговую оборону вокруг башни, орудуя короткими широкими лопатами и маскируя окопы зелеными ветками кустарника. Двое потащили тяжелый ящик, похоже со взрывчаткой, к башне и, помедлив, осторожно полезли с ним в генераторную.
        - Не вынуждайте меня применять силу, - с неприятным акцентом громко сказал офицер.
        - Вы отказываетесь отвечать на вопросы?
        - Нет, почему же, - поспешно сказал Литвинов, еще, раз с жалостью досмотрев на неподвижно лежащего Корина. - Я готов отвечать, господин офицер.
        - Посмотрим, - холодно сказал тот, усаживаясь на почтительно подставленное кресло.
        - Где остальные члены вашей группы?
        - Нас было только двое, - ответил Литвинов мягко, пытаясь не раздражать офицера, еще сравнительно молодого немца с узковатым, немного лошадиным лицом. Одна щека его с большой черной родинкой изредка конвульсивно вздрагивала, словно от назойливой боли, но холодные бледные глаза говорили об известной выдержке и силе воли.
        - Вы лжете, - резко сказал он. - Такую установку не могут обслуживать двое. Потом, где-то должна быть охрана… Кстати, - небрежно спросил он, - установка в действии?
        Литвинов понял - офицер растерян и пытается показать, что ему отлично известно назначение странной башни, мол, имперская разведка не дремлет. Это было смешно, но Литвинов думал сейчас только о том, как бы дать знать своим о неожиданном появлении группы фашистских десантников. Страшно подумать, но через несколько часов сюда должен приехать вездеход с ребятами из бригады техобслуживания для проведения профилактических работ. А что будет, если из леса вдруг выйдет группа спасенных туристов и, не ведая об опасности, прямо пойдет на автоматы?..
        - Да, башня работает, - грустно сказал Литвинов. - Но, поскольку излучение башни опасно для здоровья, держать много людей здесь нерационально.
        - Тогда почему же вы не сбежали? - усмехнулся офицер, постукивая вырезанной из орешника тросточкой себя по сапогу. - Ты принимаешь нас за детей, русская сволочь?
        Он сделал рукой знак солдатам, и сразу же на Литвинова обрушились тяжелые удары. Он решился и двумя молниеносными движениями рук положил десантников на землю. Потом, прежде чем офицер с искаженным лицом успел выхватить револьвер, примирительно сказал:
        - Мы же договаривались без насилия, господин офицер?
        Тот, подумав, спрятал револьвер за пояс. Но тут же два злых дула больно ударили Литвинова в бока.
        - Деретесь вы хорошо, - задумчиво проговорил немец, покачиваясь в кресле. - Но учтите, в следующий раз вам это не поможет… Ганс! Свяжи ему руки.
        Литвинов покорно дал скрутить себе руки за спиной и, закрыв глаза, проклинал себя за несдержанность. Да, его шансы еще более уменьшились. Но ничего, придется попугать этих гадов.
        - Видите ли, господин офицер, - доверительно сказал он, - как вы, наверное, уже догадались, вы напали на ретрансляционную башню. Поймите меня правильно, я хочу жить и не в моих интересах вас обманывать. - И он выразительно кивнул в сторону двух десантников, осторожно тянущих провода из генераторной. Офицер согласно кивнул.
        - Подробнее о башне. Коротко.
        - Эта башня - новый экспериментальный вид связи между Москвой и Лондоном, - косясь на Игоря, пояснил Литвинов. - Вверху находятся два мощных передатчика и чувствительная приемная антенна, а внизу, куда ваши солдаты так удачно заложили взрывчатку, - генераторная. Так что если будете взрывать все это дело, советую отойти метров на триста. На всякий случай.
        - Хорошо, - сказал офицер. - Правдоподобно. Но где же охрана?
        Литвинов подумал и, словно на что-то решившись, ответил:
        - Взвод охраны сейчас в Осташкове. Вызван для участия в операции по обезвреживанию группы десантников. Никто и не ожидал, что вы появитесь здесь.
        Вдруг бледное лицо офицера как-то странно исказилось, он нагнулся и, сорвав с земли крупную ярко-красную ягоду земляники, долго ее рассматривал. «Судя по обмундированию, они были заброшены на Селигер не летом, а где-то ближе к осени, - подумал Литвинов. - Но ничего, держатся и в панику не ударяются, дисциплина есть. Жаль, что „черные очи“ на них толком не подействовали…»
        - Уверен, - продолжал он, - вам не удалось установить связь с командованием. Да и вообще ваша рация вышла из строя.
        Офицер ничем не выдал своего удивления. Он не спеша проглотил ягоду и откинулся в кресле, не отвечая на вопрос.
        - Все из-за башни, - убедительно говорил Литвинов. - Ее излучение подавляет все радиоволны в окрестности. Так что ваша рация в порядке, господин офицер… Кстати, чрез двадцать минут у меня сеанс связи с моим начальством, майором Фоминым. Желаете присутствовать? - И он выразительно кивнул наверх башни.
        Офицер долго думал с отрешенным лицом, время от времени срывая с земли мелкие звездочки мать-и-мачехи и поглаживая их пушистыми лепестками обветренные губы. Наконец он сказал:
        - Вы сообщите вашему майору, что здесь все в порядке. Мои солдаты вам помогут в этом. - Он легким кивком подозвал двух солдат, охранявших Литвинова, и что-то коротко им приказал.
        Литвинов сдержанно пожал плечами и не спеша пошел ко входу в башню, радуясь, что те двое в генераторной не разглядели обесточенного Игорем робота. Это могло бы привести к нежелательным осложнениям… Он чувствовал спиной недоверчивый взгляд главаря этой фашистской банды и старался ничем не обнаружить своего торжества. Это был шанс. Единственный.
        Медленно, словно нехотя, он стал подниматься по крутой винтовой лестнице, чувствуя за своей спиной напряженное сопение двух конвойных. Было ясно, что им совсем не хотелось провести некоторое время с этим русским, хоть и связанным, в незнакомом помещении, да и взрывчатка внизу не вдохновляла. Проще всего было застрелить Литвинова при попытке к бегству, но, видимо, они хорошо знали своего офицера и только покрепче сжимали в руках автоматы.
        Так втроем они мирно вошли в жилой отсек, протопали по узкому коридорчику и, стараясь не терять друг друга из виду, осторожно поднялись по крутой лесенке в аппаратную. Там было все, как и прежде: терпкий запах нагретого металла, ровное гудение приводов излучателей, мелькание разноцветных огоньков на контрольном пульте, из которых можно было легко заключить, что все в порядке, но только где-то сзади злыми змеиными глазками на Литвинова смотрели дула автоматов.
        Пока двое массивных немцев осмотрительно устраивались на кожухах фазовых преобразователей, Литвинов уже принял решение. Нужно было как-то включить кнопку вызова и незаметно подвести фашистов под экран видеосвязи, этого будет вполне достаточно, чтобы свои разобрались, что к чему.
        - Между прочим, - сказал Литвинов по-немецки, - вы напрасно сели на адские машины. Здесь есть более удобные места. - И он кивнул на два мягких кресла перед пультом.
        Лица у солдат перекосились, и Литвинову показалось, что сейчас они все-таки будут стрелять. Но тихо посовещавшись, они осторожно перебрались на кресла - так, на всякий случай. Литвинов узнал рыжего громилу, избивавшего Игоря, и худого безбрового парня, так ловко подставившего ему во время драки подножку. «Так, - подумал Литвинов почти весело, - отличное сочетание силы и ловкости, и все это против безоружного связанного пленного». Он мельком взглянул наверх, под потолок, где матово светился небольшой экран видеосвязи и который немцы, конечно, еще не успели разглядеть в калейдоскопической путанице приборов. Кстати, было во время войны телевидение или нет?
        Он не спеша подошел к регулировочному автомату, утыканному массой кнопок и тумблеров, который вполне мог сойти за мощную рацию, и, уткнувшись лицом в смотровой раструб осциллографа, как в микрофон, сказал: «Внимание, внимание, говорит Кондор, вызываю Беркута…» Он еще несколько раз повторил эту фразу, чтобы немцы, безусловно знавшие русский язык, привыкли к ней, а потом потянулся локтем вправо, к красной кнопке видеофона. Напряжение за его спиной достигло предела. Все. Он негромко сказал:
        - Господа, сейчас я должен по приказанию вашего офицера связаться с базой и сообщить, что здесь все в порядке и никакого подкрепления не требуется. Я готов это сделать, но мои руки связаны.
        Было два варианта. Один из немцев мог вызваться заменить его связанные руки, но они могли и развязать его на свой страх и риск. Солдаты посовещались и нашли третий вариант. Безбровый сначала осторожно, но очень сильно связал Литвинову ноги, а потом уже резанул острым как бритва ножом по рукам.
        Литвинов слизнул брызнувшую из запястий кровь, взял смотровой раструб, щелкнул для вида несколькими тумблерами и только тогда приподнял глаза вверх. Он увидел то, чего не заметили напряженно следившие за каждым его движением фашисты. Экран видеофона мгновенно вспыхнул, на голубоватом фоне появилось скучное заспанное лицо дежурного, вот он приподнимает глаза и начинает шевелить губами в приветливой фразе… Нет, молодец парень! Фраза застревает в горле, в серых глазах мелькает удивление, и тут же экран гаснет. Теперь Литвинов уже спокойно сказал в
«микрофон», что, мол, все нормально, подкрепления не надо, а затем повернулся к немцам и спросил:
        - Ну что, теперь все в порядке?
        Рыжий фашист одобрительно загоготал: «Зер гут, все в порядке, все в порядке!»

«Освоились», - констатировал Литвинов. Он прислонился к стене и закрыл глаза. Через два часа здесь будет очень жарко. Трудно сказать, что придумает Рюмин - скорее всего вышлет группу самых опытных спасателей на вертолетах и попытается усыпить десантников снотворным газом - так они действовали, когда во время гималайского эксперимента неожиданно из небытия «вызвали» саблезубого тигра. Но сейчас это опасно, нужно бы связаться с Москвой и подготовить автоматы, типа тех, которые используются на Меркурии. Хотя это потеря времени, и Рюмин, спасая его с Кориным, наверняка будет действовать сам. Литвинов даже заскрежетал зубами от бессилия. Игоря, конечно, сейчас пытают, стараются выколотить самые достоверные сведения, а его, ясно, оставили в резерве. Но хуже всего то, что в любую минуту сюда может прийти группа ошеломленных, ничего не понимающих туристов. Да, вероятность этого невелика, если не принимать в расчет интуицию старого спасателя. Так невелика, что при других обстоятельствах можно было бы и не беспокоиться, но… Но перед глазами Литвинова, как при замедленной съемке, падали под автоматными очередями
молодые парни и девушки с удивленными, ничего не понимающими лицами, и это было страшно. Ну-ка, Григорий…
        Был шанс, небольшой, почти невероятный шанс выключить излучатель «черные очи». Литвинов незаметно нажал кнопку «сигнал» на пульте управления и где-то слева, под самым потолком, вдруг задребезжал резкий звонок. Инстинктивно оба немца повернули головы, Литвинов выбросил вперед плотно сжатые ладони и изо всех сил прыгнул к пульту. Белобрысого он уложил одним точным ударом в шею, но рыжий здоровяк оказался опытным и умелым бойцом и успел уклониться. Завязалась тяжелая драка, связанные ноги делали Литвинова почти беспомощным и вскоре, получив страшный удар автоматом, он упал в узкий проход, ведущий в маленький аппаратурный отсек. Превозмогая боль, он пополз по коридорчику, а рыжий уже подымался, покачиваясь, на ноги и вынимал из-за пояса нож.
        Ну-как, спасатель…
        Литвинов одним рывком перевернулся на спину и изо всех сил ударил связанными ногами в блок предохранителей. Треск, вспышки искр… еще один, последний удар… немец уже заносит сверкающий клинок… кожух излучателя трескается… Все.
        Волны оглушительной боли обрушились на Литвинова. В глазах начало темнеть, отвратительная тошнота расползлась по телу. Последним ясным впечатлением Литвинова была нелепо изогнувшаяся фигура рыжего немца, плавно, как бы нехотя, сползавшая на пол. Его толстое рябое лицо выражало удивление, но уже через секунду оно сменилось идиотской ухмылкой, и он стал, перевернувшись поудобнее на спину, пробовать на зуб черное дуло автомата. Больше Литвинов ничего не помнил. Кажется, он встал на четвереньки и затеял возню из-за автомата, причем ему тоже казалось, что это должно быть очень вкусно, но немец оказался сильнее и оттолкнул его тяжелым кованым сапогом, Литвинов пополз в угол, заливаясь горючими слезами, но быстро утешился, засунув себе в рот пятерню. Потом он, казалось, что-то вспомнил и, неуклюже извиваясь, пополз сам не зная куда. Трижды он сильно ударялся головой об один и тот же острый угол энергокуба и каждый раз терял сознание, но, придя в себя, снова куда-то полз и, сам себя не слыша, твердил одно и то же слово - пульт, пульт, пульт…
        Когда боль спала, Литвинов еще долго лежал на спине, жадно ловя пересохшим ртом горячий воздух. В глазах стояла какая-то фиолетовая пелена, пульсирующая с острой болью. Он не сразу вспомнил, что произошло, и даже не сразу понял, где он, но знал одно - надо идти. Надо во что бы то ни стало встать и идти. Как тогда, в Горячей пустыне на Марсе. Как тогда, в Сахаре, когда отказал двигатель флайера и Наташу с разбитыми ногами, не приходящую в сознание, нужно было нести десятки километров под раскаленным солнцем. Надо идти…
        Встать оказалось невероятно трудно, кровь бешено билась в виски, но он все-таки поднялся с первой попытки, зная, что на вторую может не хватить сил. Долго и тягостно он возился с веревкой на ногах, пока не сообразил вытащить у безбрового немца, лежавшего на полу без сознания, нож. Шатаясь, Литвинов перешагнул через второго фашиста и, держась за спасательную стену, пошел к выходу, но скоро вернулся за автоматом.
        В коридоре было прохладно и тихо. Свежий ветер врывался сюда через узкие решетчатые окна и бросал в лицо мелкие дождевые капли. «Идет гроза», - подумал Литвинов и, стараясь восстановить дыхание, медленно пошел к окну. Да, небо над неровной кромкой леса потемнело, налилось грязно-синими тучами, которые не спеша, погрохатывая далекими раскатами грома, ползли на поляну. Десантников отсюда, сверху, было не видно. Они окопались у самого подножия башни, а может, и попрятались в лесу от начинающегося дождя. Но скорее всего они лежали, закрывшись плащами, на колючих еловых ветках и, прижав «шмайссеры» к плечам, напряженно вглядывались в сгущавшиеся предгрозовые сумерки.
        В это мгновенье где-то там, внизу, гулко простучала автоматная очередь и кто-то коротко вскрикнул. Потом раздалась грубая немецкая ругань. Литвинов прислонился лбом к холодной металлической стези, пытаясь унять пронизывающую дрожь.
        Да, поздно. Прости, Игорь. Прости… Теперь надо вернуться наверх, связать немцев, а потом, задраив люки, ждать, когда прилетят вертолеты Сухомлина. Они сбросят к башне гранаты со снотворным газом, много гранат, и те, внизу, быстро уснут. Да, Сухомлин так и сделает, выручая попавших в беду спасателей.
        На Земле уже давно так принято поступать, когда люди встречаются с дикими опасными зверями. И конечно, он пошлет самых надежных ребят, кое-кто из которых больше не вернется на Базу. А вот он, Литвинов, обязательно вернется. Ведь его так ждет Стельмах. Его очень ждет Наташа. И еще многие, многие люди, которым Литвинов всегда бывал чрезвычайно нужен, и он никогда еще не подводил и всегда возвращался… Как трудно убедить себя, что эти, внизу, - люди, что они ни в чем не виноваты, а виноваты только те, кто их послал, что к ним можно будет применить методы гипнопедии… Нет, надо возвращаться, пока не начали стрелять снизу…
        Литвинов передернул затвор автомата и медленно стал спускаться по лестнице вниз, где было почему-то очень темно и откуда шел разбуженный дождем животворящий запах хвои, и доносилась немецкая лающая речь и лязг автоматов.
        - Посмотрим, может, второй русский окажется более сговорчивым, - сказал офицер, морщась от боли в плече и с неприязнью толкнув сапогом обмякшее тело Корина. - Черт побери, кажется действительно будет гроза… Ну ничего, тот, второй, мне сразу показался разумным человеком. А ну-ка, Ганс, открой дверь.
        Грабители Марса,
        Марс, 2025 год
        Повесть
        Глава 1
        Незнакомец появился в Институте Времени в полдень, сразу после того, как над северо-западом столицы прогремела первая майская гроза. По длинным, чуть мрачным коридорам старого здания бывшего Пищевого института пронесся свежий ветер, напоенный запахом первой зелени. Сотрудники и сотрудницы в белых халатах и традиционных зеленых беретах на головах поспешили раскрыть все окна, чтобы дать весеннему воздуху смыть затхлые зимние запахи, накопившиеся в лабораториях и кабинетах за длинную и нудную зиму. Может, из-за этой суматохи никто толком не обратил внимания на мужчину средних лет, уверенно шагавшего по лабиринтам коридоров, словно он не раз бывал в этом огромном здании, построенном в конце сталинской эпохи. Лишь две молоденькие м.н.с., решившие под шумок покурить в тупичке возле лестницы, успели разглядеть его - и застыли на месте, будто пораженные громом.
        - Это же… это же сам Поплавский… - пробормотала пышнотелая блондинка, роняя сигарету на паркетный пол и даже не заметив этого. - Соня, я сплю или брежу?
        Ее подруга энергично потрясла рыжими кудряшками.
        - Нет. Наверное, в коридор просто залетела шаровая молния, и мы обе отдали Богу душу. Где еще, кроме как в раю, мы могли бы встретить Викинга?
        - Никогда не думала, что святые на небесах одеваются в Доме Версачи, - фыркнула блондинка. - Ты видела, какое у него пальто - длинное, широкое в плечах и резко сужавшееся к талии? Это же последний писк, я видела точно такое же вчера на празднике французской моды. По «ящику», разумеется.
        Девушки оказались правы. Незнакомец действительно был прославленным хроноспасателем Владимиром Поплавским, о подвигах которого в марсианских пустынях ходили легенды. Не меньше слухов бродило и о его любовных похождениях во Внеземелье. Говорили, что у Поплавского были возлюбленные на всех планетах системы, даже на необитаемом пока Нептуне. Раз в год этот высокий, атлетически сложенный блондин с темно-синими глазами, лбом Помпея и короткими вьющимися волосами, появлялся на земных курортах - на Таити, в Монте-Карло или Ницце, - и увеличивал свой обширный список побед именами двух-трех кинозвезд или манекенщиц. Обычно они бывали замужними женщинами, так что без громких скандалов не обходилось, но шум в газетах и на телевидении Поплавского вовсе не раздражал.
«Знаете, ребята, на Марсе мне не хватает именно шума, - обращаясь к журналистам, говорил он во время традиционных пресс-конференций. - На этой планете атмосфера, слишком разреженная и потому плохо переносит звуки на далекие расстояния. А для меня это большое неудобство - я человек тщеславный!»
        Повернув направо, Поплавский секунду помедлил перед двумя лестницами, а затем стал подниматься по той, что шла к узкой площадке с одинокой обшарпанной дверью. Сняв черную широкополую шляпу, он постучал в дверь и, не дожидаясь ответа, вошел в комнату.
        Тесная лаборатория была уставлена добрым десятком компьютеров. На длинном стеллаже лежало множество блоков, микросхем и груды информкристаллов. За столом сидел молодой человек среднего роста и отнюдь не богатырского сложения с сильной проседью в черных волосах. Склонившись над распотрошенным блоком памяти, он паял, что-то напевая себе под нос.
        Услышав шаги за спиной, хозяин лаборатории повернулся с недовольным видом. Скользнув по гостю безразличным взглядом, он сухо спросил:
        - Чему обязан? Если вы к директору института, то он сидит в другом крыле здания.
        Гость удивленно заломил левую бровь.
        - Директор? А почему вы решили, что мне нужен именно он?
        Хозяин лаборатории пожал узкими плечами.
        - А к кому же еще может пожаловать сам Владимир Поплавский? Не к нам же, грешным м.н.с., без кола, двора и даже без степени.
        - Ну, если этого м.н.с. зовут Игорь Корин и он является самым молодым светилом хронофизики…
        - Что, что? - оживился хозяин лаборатории. - Повторите, прошу вас, погромче.
        - Пожалуйста…
        - Нет, нет, не мне, а нашему директору! Надо же ему знать, кто у него сидит в этаких мышиных норах и с утра до вечера ремонтирует допотопное оборудование.
        - Именно так он о вас и рассказывал! - улыбнулся Поплавский. - Вчера мы встретились во время пленума президиума Академии наук - там-то Вадим Степанович и стал расхваливать своих замечательных сотрудников.
        - Хм-м… тогда вы, наверное, действительно ко мне, - несколько растерянно произнес Корин. - Он встал из-за стола и протянул гостю руку:
        - Очень рад видеть прославленного спасателя.
        - Взаимно.
        Поплавский бросил шляпу на компьютер, повесил свое роскошное пальто на приборную стойку и уселся в единственном в лаборатории кресле, небрежно положив ногу на ногу. Корин оглядел его роскошный синий костюм и только покачал головой. Сам он не гладил брюки вторую неделю, а пиджаку предпочитал связанный мамой свитер.
        - Чем же может неостепененный м.н.с., которого, как оказалось, очень любит начальство, вам помочь? - после затянувшейся паузы спросил Корин.
        Поплавский вместо ответа снял с левой руки часы, нажал ногтем на две крошечные кнопки - и задняя крышка с щелчком открылась. Гость взял со стола маленький пинцет и осторожно извлек из гнезда информкристалл.
        - Я слышал, что вы, Игорь, автор уникальной методики хроноанализа, - сказал Поплавский. - Говорят также, что вы способны выжать из данных измерений обычного хронощупа массу любопытных вещей. Это так?
        Корин насторожился.
        - Смотря каких.
        - Скажем, меня интересует, находилась ли одна вещица в хронотрещине и сколько времени.
        - Что за вещица?
        - Хм-м… так, безделушка. Браслет из камня, весьма напоминающий марсианский янтарь
        - марсенит. Брови Корина удивленно поднялись.
        - Понимаю, к чему вы клоните, Владимир. Я слышал о контрабанде драгоценных камней с Марса - хотя, насколько я знаю, никого за руку не схватили. Но при чем здесь хронотрещины?
        Поплавский пожевал нижнюю губу, пытливо глядя на молодого физика. Казалось, его мучили какие-то сомнения. Наконец он ответил:
        - А-а, черт с ним, риск благородное дело! То, что я расскажу, Игорь, на пользу вашему здоровью не пойдет. Так что лучше все впустить в одно ухо и сразу же выпустить в другое, понятно?
        Корин усмехнулся, достал из кармана платок и тщательно прочистил уши.
        - Вы меня заинтриговали. Здоровье, правда, у меня не очень хорошее, но секреты я обожаю.
        - Напрасно иронизируете, - серьезно сказал Поплавский и, чуть наклонившись вперед, стал тихо рассказывать о совершенно невероятных вещах.
        Хронотрещины были открыты на Марсе еще двадцать лет назад, в первые годы освоения планеты. Люди стали исчезать в пустыне без следа, и долгое время это списывалось на различные трагические случайности.
        Однако дважды подряд пескоходы пропали из виду, как говорится, на ровном месте, и тогда на Марс прибыли первые хроноспасатели во главе со знаменитым Литвиновым. Им удалось спасти из небытия отряд геологов, затем двух богатых туристов - и с тех пор хроноспасатели прочно вошли в состав вспомогательных служб Красной планеты.
        Поплавский - один из первых выпускников Института Времени - несколько лет работал вместе с Литвиновым, затем создал свою группу. Он отказался от мощных, но крайне неудобных в эксплуатации башен-излучателей и стал работать на лунотанке с передвижной хроноустановкой. Вопреки мнению скептиков, он сумел за первый же год спасти более трех десятков попавших в беду людей и этим завоевал известность и авторитет во Внеземелье.
        Однако два года назад на Марсе начали происходить непонятные вещи. Группа Поплавского стала встречать в глубине пустыни следы легких пескоходов и мощных краулеров - следы, идущие словно ниоткуда в никуда. Ни одна из шести колоний - русская, американская, французская, китайская, английская и международная - не имела к этому отношения (по крайней мере так официально было заявлено Поплавскому). А на черных рынках Земли вдруг стали появляться драгоценные камни и металлы явно марсианского происхождения. Интерпол активно взялся за это скандальное дело - но с нулевым результатом.
        Поплавского и его группу все эти криминальные события мало заинтересовали. Но спустя еще некоторое время знаменитый археолог Лундберг выступил с сенсационным заявлением: по его мнению, ряд каналов Марса имеет искусственное происхождение! Шум был грандиозный. Собратья по науке разнесли доводы старого ученого в пух и прах. А затем в светских хрониках Земли стали проскальзывать сообщения: мол, такой-то миллиардер приобрел ожерелье из древнего марсианского города за астрономическую сумму, а другой потратил целое состояние на статуэтку, сделанную обитателями Красной планеты чуть ли не сто тысяч лет назад…
        Внимательно выслушав рассказ Поплавского, Корин пожал плечами.
        - Марсианские города? Древние сокровища? Чушь! Кто-то из мошенников специально распускает слухи, чтобы нагреть руки на фальшивых украшениях, вот и все.
        Поплавский усмехнулся и протянул собеседнику информкристалл.
        - Это вам и предстоит выяснить, Игорь. В этом кристалле - запись данных, полученных при облучении одной из таких фальшивых драгоценностей.
        - Хм-м… - озадаченно пробормотал Корин. - И где вы ее раздобыли? Неужто в затерянном марсианском городе?
        - О, нет, конечно! - улыбнулся гость, и молодой физик невольно подумал с завистью: да, в такого парня женщины должны влюбляться до безумия. Поплавскому бы в кинозвезды податься, а не в спасатели…
        - Вы слышали, Игорь, об Эрике Лабрадене? Это алмазный король ЮАР, один из богатейших людей на Земле. Не далее как позавчера я был у него на приеме на вилле под Кейптауном. Признаюсь, получить приглашение на эту вечеринку суперэлиты было нелегко даже для меня… Впрочем, не в этом дело. Главное в другом - богатенький Эрик недавно купил своей дражайшей супруге ожерелье и браслет из марсенита. Я рассчитывал, что тщеславная мадам не удержится и появится на вечеринке в новых драгоценностях - и не ошибся. Остальное - дело техники. Я был в ударе как никогда, и стареющая красотка удостоила меня двумя танцами. Во время танго я незаметно сжал правую руку мадам Лабраден, она на минуту потеряла бдительность - и тогда-то я включил хронощуп, встроенный в мои часы. В течение как минимум трех минут он почти касался браслета…
        - Моя методика требует обязательно двух измерений, и желательно с различных расстояний, - прервал гостя взволнованный Корин.
        - А вальс был на что? - с невинным видом ответил Поплавский. - Но после танцев я вытянул из колоды козырного туза. Дамочка заметила, что я бросаю на ее браслет восхищенные взгляды - и, неожиданно сняв его с руки, дала мне как следует им полюбоваться. Так я сделал третье измерение.
        Корин недоверчиво хмыкнул.
        - Никогда не видел, чтобы женщины делали такие вещи во время танцев, - заметил он.
        Поплавский самодовольно усмехнулся.
        - Вы недооцениваете силу моего обаяния, Игорь. Обычно я действую на стареющих дамочек, как удав на кролика - но, признаюсь, впервые мой природный магнетизм послужит интересам науки. Надеюсь, трех измерений хватит?
        Корин кивнул. Он осторожно взял кристалл и сам удивился, что пальцы его слегка дрожат. До сих пор он считал свою методику чем-то малосерьезным и малополезным. Но сейчас… Поплавский дружески похлопал молодого физика по плечу.
        - Отлично, юноша. Я вижу, вы уже загорелись моей идеей, так что дальнейшее мое присутствие будет вас только отвлекать. К завтрашнему утру вы управитесь?
        - Что?.. - пробормотал Корин, подсаживаясь к пульту одного из компьютеров. - Что вы сказали?
        Поплавский осторожно поднялся с кресла, взял пальто и шляпу, а затем на цыпочках вышел из комнаты.
        На следующий день ровно в девять ноль-ноль Поплавский вновь постучал в обшарпанную дверь. Корин уже ждал его. Судя по небритому лицу и покрасневшим глазам, молодой физик провел в лаборатории всю ночь. Вид у него тем не менее был торжествующий, и Поплавский с облегчением вздохнул.
        - Сколько? - спросил он с порога.
        - Минимум двести тысяч лет, максимум - двести пятьдесят, - хрипло ответил Корин. - Погрешность моей методики…
        - К черту подробности! Повторите, Игорь, вы ручаетесь, что этот браслет пролежал в хронотрещине двести тысяч лет?
        - Ручаюсь.
        - Именно браслет, а не камень, из которого он был вырезан неведомым ювелиром?
        - Обижаете, Викинг. Конечно, моя методика еще не умеет отличать марсианские хронотрещины от земных… но я сомневаюсь, что две тысячи веков назад на нашем шарике жил мастер, способный искусно делать браслеты, да еще из марсианских драгоценных камней.
        Улыбка на лице Поплавского погасла. Он вновь приоткрыл дверь и выглянул наружу. Убедившись, что на лестнице никого нет, он тщательно закрыл дверь и, не снимая пальто, вплотную подошел к Корину.
        - Все это замечательно, Игорь, но отныне нам обоим следует особенно внимательно оглядываться по сторонам, переходя улицу. Раз марсианские драгоценности - не миф, значит, на Марс хлынут контрабандисты и преступники всех мастей… если уже не хлынули. Официально население Марса выросло за год в два раза - но кто знает, сколько кораблей опустилось где-нибудь в пустынях, вдали от обжитых мест?.. Простите, Игорь, что я втянул вас в эти игры. Кожей спины чувствую - за мной всюду следят чьи-то глаза… даже здесь, в институте.
        Корин нахмурился. Такой крутой поворот дел его вовсе не обрадовал.
        - По-моему, надо опубликовать данные наших исследований, вот и все. Пускай полицейские из Интерпола чешут себе макушки. Я вовсе не желаю превращаться в живую мишень!
        - Опубликовать… - Поплавский в сомнении покачал головой. - Разве ваша методика общепризнана? Да о ней даже в этом институте мало кто слышал. А как я докажу подлинность данных хронощупа? Мадам Лабраден не давала мне свой браслет для этой цели, и никто не заставит ее сделать это. К тому же у нее наверняка есть точно такой же браслет, только фальшивый, сделанный уже здесь, на Земле. Нет, нам надо поймать воров за руку там, на Марсе, - тогда у нас еще будут какие-то шансы на победу. Что ж, это хорошая работа для Владимира Поплавского. Ну прощайте, Игорь, спасибо вам за помощь.
        Поплавский энергично потряс руку Корина, взял со стола пачку компьютерных распечаток, небрежно засунул их во внутренний карман и, повернувшись, шагнул к двери.
        Корин ошеломленно смотрел ему вслед.
        - Эй, погодите! - сдавленно воскликнул он. - А как же я?
        Поплавский недоуменно оглянулся.
        - Вы? Не понял.
        Корин умоляюще посмотрел на прославленного спасателя.
        - Послушайте… да как же так? Я всю ночь не спал… такое открытие… да о таком только мечтать можно!
        Поплавский нахмурился, лицо его стало жестким, синие глаза - холодными, словно лед.
        - Вот и мечтайте, сидя в своей компьютерной келье, - резко ответил он. - Я понимаю, к чему вы клоните. Вся молодежь в этом замшелом институте мечтает о Внеземелье! Сам когда-то был таким, но… Отбор в Космическом центре жесточайший. Простите, Игорь, но вы для космоса не годитесь.
        Корин покраснел и опустил голову.
        - Да…я знаю…
        - Вот видите!.. Кстати, а чего это вы время от времени подергиваете левым плечом? Нервный тик или…
        - Пуля.
        - Что?
        - Я говорю - пуля, - уныло ответил Корин и, вновь усевшись за стол, пододвинул к себе кипу бумаг. - Прощайте, Володя. Вы правы - я немного потерял голову. Да с моими ранениями в инвалиды легче попасть, чем в космонавты.
        - Ранениями? Значит, пуля была не одна? Однако… Черт побери! - Поплавский хлопнул себя ладонью по лбу и шумно расхохотался.
        - Вот олух! Так вы же тот самый Игорь Корин! Селигерский эксперимент, фашисты… Я же столько читал об этом!
        Корин не ответил - он сделал вид, что углубился в дебри математических формул. Но ему не удалось пробежать глазами даже двух строчек. Поплавский подскочил к нему, обнял за плечи, поднял со стула и стиснул молодого хронофизика в могучих объятиях.
        - О-ох… - едва сумел выдохнуть Корин. - Вы… вы чего?
        Он запнулся, увидев лицо Поплавского. Это был словно бы другой человек. В глазах прославленного спасателя стояли слезы.
        - Прости, Игорек… я и не мог подумать… Литвинов - это для меня святой человек. Он был моим наставником… нет, больше - кумиром. Когда Литвинов погиб на Селигере, для меня весь мир опустел. А ты… ты был вместе с ним там… Собирайся!
        - Что? - недоуменно спросил Корин, осторожно высвобождаясь из медвежьих объятий Викинга. - Куда? Простите, Володя, но я не пью. Да и отчет у меня горит синим пламенем…
        - Чудак! Наплюй на все отчеты! С сегодняшнего дня ты зачислен в мою группу и завтра вечером отправляешься на Марс! Беги домой, собирай манатки - только постарайся уложиться в двадцать кило. Билет на самолет и все другие документы будут ждать тебя… хм-м… через три часа дома. Кстати, где ты живешь?
        Корин машинально назвал свой адрес, все еще не понимая, что произошло.
        - Постойте… а как же отбор… медкомиссия… руководство Космоцентра? - спросил он. - Да меня спустят с трапа космолета, взяв за белы руки…
        Поплавский ободряюще похлопал его по плечу.
        - Наплюй на все проблемы - я беру их на себя. За три часа Владимир Поплавский может дойти даже до Президента. И дойду, если потребуется - но друг Литвинова будет в моей «Дельте». Пока, встретимся на космодроме в Плисецке завтра ровно в восемь вечера! Поплавский умчался, словно вихрь. Корин обалдело смотрел ему вслед.
        - Бред какой-то… - пробормотал он. - Я лечу на Марс? Буду работать спасателем вместе с самим Поплавским? Ха-ха, хороший анекдот… Мама будет очень смеяться, когда вечером я расскажу ей эту невероятную историю. Она сумку с картошкой мне не дает поднять, а здесь - космос, пустыня, какие-то грабители… Ересь? Ладно, пора заняться наконец-то отчетом…
        Через час, оставив заявление об уходе у секретарши директора (начальник отдела, естественно, отказался его завизировать), Корин выскочил на улицу. К тому времени тучи стали рассеиваться и вдали над лесопарком в Покровском-Стрешневе прокатились последние раскаты уходящей грозы.
        - Прощай, дождь! - крикнул Корин, поднимая руки ввысь и ловя ртом редкие крупные капли. - Если я не сошел с ума, то не скоро еще увижу весеннюю грозу!
        Глава 2
        Двухнедельный перелет из Плисецка до Марса прошел для Корина словно один час. Он делил каюту с Поплавским и выходил оттуда лишь по ночам, чтобы, не дай Бог, не встретиться с остальными пассажирами. «Считай, что летишь на Марс зайцем, - с ухмылкой объяснял Поплавский. - Никто, кроме командира корабля, кстати, моего большого друга, даже не подозревает, что ты находишься на борту. В списках пассажиров ты не значишься, твои родственники завтра узнают, что ты срочно улетел в экспедицию куда-то в Южную Америку. Со временем, конечно, ты перейдешь на легальное положение на Марсе - но сейчас лучше никому не знать, что ты стал новым членом прославленной группы „Дельта“. Надеюсь, понятно почему».
        Корину оставалось только согласно кивнуть, хотя вся эта детективная таинственность его вовсе не радовала. Впрочем, добровольное заключение Игоря в каюте скучным назвать было нельзя. Прославленный спасатель не стал размениваться на такие традиционные мелочи, как игры в го или шахматы. Корин был прекрасно подготовленным теоретиком, но в практике хронофизики мало что смыслил. Конечно, за его плечами селигерский эксперимент, но за прошедшие три года техника ушла далеко вперед, и ему пришлось начинать все сначала. Поплавский усадил его за диалог-компьютер, позволяющий проводить интенсивное обучение, а себе на колени положил пульт
«учитель». И началось…
        К концу каждого дня Корину казалось, что его голова распухла, словно воздушный шар, и он вот-вот улетит в мировое пространство. Еще больше доставалось его мускулам: по ночам Поплавский проводил с ним тренировки в тесном спортзале космолета. Спасатель был приятно удивлен: молодой физик был куда крепче, чем казалось на первый взгляд. Узнав о том, что еще в студенческие годы Игорь стал мастером спорта по дзюдо, Поплавский расцвел словно роза. Они провели несколько схваток, после которых Виктор зауважал нового члена своей группы еще больше.
        В остальном полет разочаровал Корина. Во время взлета его мучил сильный приступ тошноты, а момент посадки Игорь попросту проспал, утомленный вчерашними суперинтенсивными занятиями. Корин пришел в себя только тогда, когда настала пора надевать скафандр и выходить на поверхность Марса.
        - Постой, Володя, - немного растерянно сказал он, глядя, как спасатель уверенно надевает серебристый космический костюм. - Зачем все это? На космодроме Большого Сырта есть же переходные туннели - я их видел несколько раз по телеку. А сам город закрыт куполом, и люди там ходят в обычной одежде…
        Поплавский фыркнул, застегивая на груди вакуумные присоски ворота скафандра.
        - Он еще будет учить меня! Надевай скафандр, да побыстрее! В городе побываешь в следующий раз. Сейчас же мы выберемся на поверхность через аварийный выход - около него нас должен ждать топливовоз. Особого комфорта не обещаю, но часа через три мы окажемся на Базе спасателей. Там переберемся в мою «Белку» - и в путь! Не забывай, что ты прибыл на Марс зайцем, и комиссару Книшевичу знать о тебе пока ни к чему. Это очень суровый мужчина и терпеть не может на планете непрошеных гостей. Ну, что ты копаешься? Я тебя столько раз учил надевать скафандр, а ты до сих пор путаешься в застежках!
        Чертыхаясь, Корин поспешно натянул серебристый спецкостюм, надел круглый прозрачный шлем и поспешил вслед за другом к лестнице, ведущей в трюм. Других пассажиров не было видно - похоже, они уже вышли в туннель.
        Пройдя по узким коридорам, друзья оказались у аварийного шлюза. Здесь их уже поджидал один из офицеров корабля. Он кивнул Поплавскому и набрал шифр на пульте управления кессонной камеры. Поплавский с Кориным очутились почти в полной темноте. Послышался свист отсасываемого воздуха, и сердце Игоря сладко вздрогнуло
        - через минуту он будет на поверхности Марса!
        Но Поплавскому было явно не до его переживаний. Когда внешний люк со скрипом раскрылся, спасатель быстро спустился по узкой лесенке и вскоре уже стоял, увязая по щиколотки в рыжем песке. Корин попробовал действовать так же легко и непринужденно, но увы - сказалось полное отсутствие тренировок в пониженном поле гравитации. Едва не сорвавшись, он буквально сполз вниз по лесенке, затем сделал два шага и упал, не рассчитав сил при ходьбе. Сидевший в кабине огромного топливовоза водитель презрительно хмыкнул, но Поплавский даже глазом не моргнул. Он помог Корину забраться в машину, а сам устроился снаружи, на крыше кабины. Машина взревела и, неуклюже развернувшись, поехала прочь от космолета. Корин обернулся и смутно успел разглядеть позади несколько десятков больших куполообразных зданий - это и был Большой Сырт, международная столица Марса.
        Началась гонка по широкой, хорошо накатанной дороге, ведущей в глубь пустыни. Первые часы Корин молчал, в благоговении глядя вокруг. Затем бесконечные рыжие дюны, фиолетовое небо и тусклый диск Солнца стали ему надоедать, и Игорь погрузился в воспоминания. Марс его мечты был совсем другим, вычитанным у Бэрроуза, Алексея Толстого и Брэдбери: с загадочными городами, парусными кораблями, бороздящими каналы, и, конечно, с зеленокожими красавицами, стройными и хрупкими, словно хрустальные статуэтки. Увы, реальность ничего общего со всеми этими прекраснодушными фантазиями не имела. Марс был суровым миром - куда более суровым, чем Антарктида. За четверть века, прошедшую после первой высадки людей на эту планету, все мифы были, казалось, окончательно развеяны: никаких следов древней цивилизации не найдено, жизнь существует лишь в пустотах под поверхностью, и то лишь в форме примитивных микроорганизмов.
        Однако недавнее заявление Лундберга по поводу искусственного происхождения нескольких марсианских каналов заставило человечество по-иному взглянуть на Красный мир. А что будет дальше? Как ни невероятно это звучало, но многое теперь зависело от группы Поплавского и даже от него, Корина, никому еще вчера не известного м.н.с.!
        И все же - что связывало хронотрещины и марсианские города, если они, конечно, на самом деле существовали? И как в хронотрещины большой глубины могли проникнуть контрабандисты - ведь для этого требовались мощные установки, огромный расход энергии… И никто, кроме Поплавского и его парней, ничего не видел. Или - не захотел увидеть?..
        За все четыре часа пути водитель ни разу не раскрыл рта, и Корин даже не узнал, как его зовут. Впрочем, это было по-своему неплохо - в свою очередь, и водитель не узнал имени Корина.
        Наконец из-за бесконечной череды рыжих барханов показались несколько приземистых зданий. Топливовоз остановился, и Поплавский со вздохом облегчения спрыгнул на песок.
        - Все, приехали, - весело сказал он. - Дальше пойдем пешком. Спасибо, друг!
        Водитель кивнул. Дождавшись, когда Корин вылез из кабины, он развернул машину, и она умчалась прочь, разбрасывая широкими колесами фонтаны песка.
        Корину очень хотелось взглянуть на Базу спасателей - ведь о ней грезил каждый студент Института Времени! Но Поплавский был резко против.
        - Как-нибудь в следующий раз посмотришь, - сказал он раздраженно. - Видишь разноцветные краулеры возле зданий? Сегодня на Базу, как назло, собрались несколько международных экипажей. Если они увидят незнакомца, расспросов не избежать. А через час о тебе будет доложено комиссару Книшевичу, и меня начнут терзать, словно пираньи, местные чинуши. Нет уж, как-нибудь потом, в более удобное время…
        Корину эти объяснения показались не очень убедительными, но он промолчал. Судя по всему, никто даже не подозревал, что некто Игорь Корин прибыл на Марс. Мама считает, что он улетел в срочную командировку куда-то в Юго-Восточную Азию, а друзья… много ли у него друзей? Ирина… нет, это уже в прошлом.
        Поплавский энергично шагал впереди, уходя прочь от Базы в сторону цепи старых, искрошенных временем розовых скал. Корину было очень трудно за ним поспеть. Оказалось, что идти при пониженной гравитации, да еще в вязких песках, дело совсем не простое. Он несколько раз падал, прежде чем приноровился к новым для него условиям. Сердце билось как бешеное, потоуловители работали на всю мощь, но постепенно все становилось на свои места. Когда впереди показался огромный лунотанк с каплевидной башней, увенчанной невысокой решеткой излучателя, Поплавский побежал. Корину ничего не оставалось, как последовать его примеру. Поднявшись по металлической лестнице на башню, спасатель открыл люк. И сразу же взревели двигатели. Как только Корин уселся рядом, тяжело дыша, лунотанк рванул с места прочь от Базы. Игорь едва удержался, ухватившись за край люка. Затем они забрались в тесный кессон.
        Внутренний люк открылся, и они оказались в довольно просторном салоне. Спустившись вниз, Поплавский отстегнул шлем и с облегчением сделал глубокий вдох.
        - Кажется, пронесло, - с удовлетворением сказал он. - Ашот, у тебя все в порядке с нервами? Ты так рванул «Белку», что мы с Игорем едва не попали под гусеницы. Виталий, я вижу, ты совсем распустил группу за время моего отсутствия.
        Корин тем временем освободился от шлема и только затем смог осмотреться. В салоне стоял легкий, красноватый полумрак. Впереди, в большом кресле с высокой спинкой, сидел ладно скроенный черноволосый человек. Его правая рука лежала на рычаге газа, а левая порхала по разноцветным кнопкам пульта управления. Услышав слова командира, водитель обернулся и улыбнулся приветливо. Знаменитый водитель-универсал Ашот Мирзоян оказался очень приятным, добродушным человеком с типичной кавказской внешностью. Кивнув Поплавскому, он доброжелательно взглянул на Корина и сказал с заметным южным акцентом:
        - Не ругайся, командир, лучше выдай нам премиальные. Третий час кружим около Базы, нигде нет ни минуты покоя. Движение словно на улице Руставели в моем родном Баку! Все время мы были на виду - хочешь не хочешь, а занервничаешь! Привет, Игорь. Прости, друг, не могу пожать тебе руку.
        Корин вежливо поклонился. Из глубины салона внезапно появилась чья-то мощная фигура. Атлет с внешностью запорожского казака протянул Корину лопатоподобную ладонь и пророкотал:
        - Ничего, Ашотик, я пожму руку нашему новому другу за нас двоих. Вадим Асташевский
        - прошу любить и не жаловаться, если в этакой теснотище я случайно на вас наступлю. - Корин невольно сглотнул и робко протянул гиганту руку. Кости его правой кисти жалобно хрустнули, но уцелели.
        - Гарный хлопец, - ухмыльнулся Асташевский и погладил свои длинные и пышные усы. - Силенка есть - это я уважаю. Борец или боксер?
        - Дзюдоист, - пояснил Поплавский, уютно расположившись в одном из кресел, стоявших вдоль стены салона. - Парень что надо, хоть и слегка кое-где продырявленный. Да вы должны о нем знать, раз получили мое послание.
        Сверху, из второго люка, на пол спрыгнул невысокий крепыш. Игорь сразу же понял - это спортсмен, притом высшего класса. Его движения были точны и по-своему изящны. Круглая, словно шар, голова увенчана коротким ежиком совершенно седых волос. Маленькие карие глазки с минуту цепко осматривали нового члена экипажа, а затем крепыш одарил Корина на удивление обаятельной улыбкой. Он обменялся рукопожатием с Поплавским. И представился:
        - Виталий Саблин - заместитель командира группы. Очень рад, Игорь Васильевич. Ваш бывший шеф Литвинов для всех нас - святой человек, а его друг - наш друг. Рад, что вы долетели до Марса благополучно.
        Поплавский сказал:
        - Будем считать, церемония знакомства закончилась. На разговоры по душам, увы, времени пока нет. Ашот, ты можешь заглушить двигатель. У меня что-то сел голос, разговаривать в таком шуме невозможно.
        Корин подумал с удивлением - разве это шум? Для такой могучей машины мотор работал на удивление тихо, но Ашот без возражения остановил «Белку». Внимательно осмотрев шесть небольших обзорных экранов, дающих изображение круговой панорамы окрестностей, он сообщил:
        - Мы в двух километрах от Базы, командир. Вокруг нас спокойно.
        - Хорошо, если так, - устало заметил Поплавский. - Не знаю почему, но у меня такое ощущение, будто за моим прибытием на Марс следили десятки глаз. А ведь я официально еще месяц должен пребывать в отпуске на матушке-Земле.
        - А как же в космолете… - начал было Саблин, но Поплавский небрежно махнул рукой.
        - Командир корабля - мой близкий друг, так что в списке пассажиров нас с Кориным не было. За все время полета мы ни разу не выходили из каюты, ни с кем посторонним не общались, так что все по идее должно обойтись. Естественно, правительство России полностью в курсе, и я лично получил от премьер-министра «добро» на проведение операции.
        Приветливая улыбка на лице Саблина погасла.
        - Что, разве дело обстоит так серьезно? - негромко спросил он.
        - Да, - ответил Поплавский. - Мои подозрения оправдались. На Марсе действительно кто-то нашел древние сокровища, и теперь этот «кто-то» делает на контрабанде этих маленьких безделушек совсем немалые деньги. Настолько немалые, что никто ничего не замечает - ни в полиции, ни в ООН, ни даже в газетах.
        - Ого, - покачал головой Асташевский. - Вот почему беднягу Лунберга так заклевали. Искусственные каналы - бред! Следы исчезнувшей цивилизации - чушь, фантастика, недостойная серьезного ученого? А ларчик-то, оказывается, просто открывается…
        Поплавский сурово взглянул на Асташевского, и бывший десантник, он же знаменитый альпинист, боксер, полярник и прочее, смущенно замолчал.
        - Как раз, Вадим, ларчик этот будет открыть очень и очень трудно, - холодно сказал он. - Если за мной на Земле действительно следили, то, конечно, заметили и странную поездку в гости к алмазному королю ЮАР, и визит в Институт Времени, и встречи с членами правительства… Надеюсь, что до Плисецка меня никто из
«невидимок» не сопровождал, но - только надеюсь. Официально я сейчас улетел на две недели на охоту в сельву Амазонки. По пути туда меня должны были видеть десятки людей, но… к сожалению, не уверен, что этот трюк до конца удался. Если я не окончательно стал шизофреником, через две недели меня станут активно разыскивать уже здесь, на Марсе. Так что нам надо уложиться в этот срок и подобрать ключи к твоему ларчику, Вадим.
        Ашот, развернув кресло, с недовольным видом выслушал командира.
        - Слушай, Володя, что за ларчик? Какой такой ларчик? И при чем здесь мы, спасатели? - недовольно воскликнул он. - Наше дело - выуживать людей, провалившихся в позавчерашний год, а не бороться с межпланетной мафией! Сколько на Марсе числится людей, пропавших без вести, а? Человек шестьдесят…
        - Шестьдесят три, - уточнил Саблин. - Еще недавно было шестьдесят шесть, но вчера канадская группа нашла троих на дне Черной расщелины. Их пескоход упал на камни с двухсотметровой высоты… так что хронотрещины здесь оказались ни при чем.
        - Вот видишь - шесть с лишним десятков пропавших неизвестно куда людей ждут нашу
«Дельту»! - горячо воскликнул Ашот. - А где же наша славная группа? Гоняется по пустыням за призраками, ищет неизвестно где марсианские города… Э-эх! - Водитель безнадежно махнул рукой.
        Поплавский спокойно сказал:
        - Ну что ж, Ашот высказался. Теперь пусть скажут свое слово остальные. Учтите - никто не может заставить вас браться за это дело. Ашот прав - это дело полиции. Может, стоит поехать на Станцию к славному полковнику Фалькхару и переложить все заботы на его крепкие плечи? Как-никак, в его распоряжении почти две сотни полицейских, множество пескоходов и краулеров…
        - Вот еще! - возмущенно отозвался Асташевский. - Да я этому Фалькхару даже пуговицу от своего комбинезона разыскивать не доверю. Не знаю, существуют ли на самом деле марсианские клады, но если они - не мираж, то Фалькхар имеет от них долю. Точно говорю!
        Саблин поддержал гиганта.
        - Здесь и говорить нечего - только мы сможем распутать эту странную историю, - негромко сказал он. - Кто может бесконтрольно мотаться по пустыням, не вызывая ни у кого подозрений и лишних вопросов? Только мы, спасатели. Во всех поселениях нас знают, и никто не будет спрашивать - а что делают эти русские в нашем секторе? К тому же, насколько я понял, Игорь установил, что браслет жриц алмазного короля был извлечен контрабандистами из хронотрещины…
        - Э, нет, этого я не говорил, - запротестовал Корин. - Браслет могли найти где угодно, скажем, откопать в песках. Могу ручаться за другое - когда-то, не знаю когда, браслет пролежал в хронотрещине не меньше двухсот тысяч лет. Согласитесь, это не одно и тоже.
        Поплавский поморщился.
        - Гадать бессмысленно, - заметил он. - Клад может запросто находиться и в какой-нибудь из каверн, или среди скал, или на дне любой из бесчисленных расщелин… Но лично я ни в какие клады не верю! Если на Марсе когда-то действительно существовала развитая цивилизация, она должна была оставить города - пусть ныне и сильно разрушенные. Где они? Марс обследован вдоль и поперек, и никаких развалин не найдено. И тут я нахожу браслет со следами воздействия мощного хронополя! Нет, братцы, даже если бы Интерпол захотел распутать это дело, он неизбежно обратился бы к нам за помощью!
        - Согласен, - кивнул Саблин.
        - Хм-м… ладно… - не очень уверенно ответил Асташевский.
        Ашот пожал плечами.
        - А я что, разве я против? Я - как все. Надо искать пропавшую группу туристов - пожалуйста! Надо гоняться за грабителями Марса - на здоровье! Мое дело маленькое - дергай за рычаги…
        Поплавский кивнул и вопросительно посмотрел на Корина.
        - А ты, Игорь? Корин растерялся.
        - Э-э… конечно, о чем разговор? Я для этого и прилетел.
        - Я спрашиваю тебя так, порядка ради, - уточнил командир. - Ну хорошо, будем считать, мы обо всем договорились.
        Асташевский недовольно сдвинул брови.
        - Постой, как договорились? - возмутился он. - А план действий? Где мы начнем наши поиски?
        Поплавский вместо ответа повернулся к водителю.
        - Ашот, поворачивай оглобли нашей «Белки» в сторону Базы-2, - сказал он. Заметив удивленные взгляды друзей, коротко пояснил: - За последний год на Марс прибыло почти восемьсот человек. В Службе внешней разведки мне сообщили любопытную новость: оказывается, почти все они сразу из Большого Сырта отправлялись на Базу-2, а затем следы большинства из них терялись. Не знаю, где находится вход в этот запутанный лабиринт, но то, что он проходит через Базу-2, это точно!
        Глава 3
        Международная База-2 располагалась возле кратера Сцилларда, всего в десяти милях от гигантского Большого Каньона. Она была построена в 2016 году для изучения этой гигантской расщелины, достигавшей в ширину ста миль, и в глубину - шести. Однако затем центр исследований переместился на триста километров северней, к руслу реки Святого Якоба, где были обнаружены вода, примитивные растения и микроорганизмы, а также богатейшие залежи серебра, вольфрама и никеля, и о Базе-2 на некоторое время забыли. Потом настал период, когда по равнинам Марса разбрелись десятки разнообразных исследовательских экспедиций, и для них потребовалась перевалочная станция. База-2 идеально подходила для этого, и вскоре на ней появились мастерские, гостиницы и даже бары. Ученые, строители, старатели, туристы всегда могли найти здесь все необходимое, чтобы передохнуть по пути и запастись снаряжением, а если требовалось, даже произвести ремонт машин и оборудования.
        Разумеется, База-2 находилась под юрисдикцией комиссара Марса, но… до Большого Сырта было далеко, население здесь менялось чуть ли не ежедневно, и руководство в конце концов махнуло рукой на эту перевалочную станцию.
        После трех часов пути «Белка» наконец подъехала к Базе-2. Корин с любопытством посмотрел на главный обзорный экран и увидел почти два десятка солидных куполов, соединенных переходами. В центре располагалось обширное здание, напоминавшее ангар. Возле него стояло около десятка краулеров и пескоходов с канадскими, японскими, английскими и польскими флагами.
        - Незнакомые номера… - пробормотал Саблин, наклонившись к экрану. - Этих парней я не знаю… О, «Золотой лев»! Володя, посмотри направо - это же краулер группы Слоучека!
        - Отлично, - с удовольствием потер могучие руки Асташевский.
        - Наконец-то я могу отыграться за прошлый дурацкий проигрыш. Надо же - сам подставил ферзя под удар конем!
        Поплавский строго взглянул на бывшего десантника.
        - Мы сюда не в шахматы приехали играть, - сухо заметил он. - Хотя… почему бы и нет? Поживем пару дней в гостинице, пооглядимся. Нутром чую - кто-то здесь замешан в контрабанде драгоценностями. Но держитесь настороже - всякое может случиться.
        Минут через десять экипаж «Белки», освободившись от скафандров, зарегистрировался в одной из трех местных гостиниц. Комнаты показались Корину уж больно маленькими, похожими на стенные шкафы. Больше всех ворчал по этому поводу Асташевский.
«Хлопцы, а как мне здесь спать? Стоя, как лошадь, что ли?»
        Наскоро разместившись в своих номерах, спасатели спустились в бар. Здесь было, на удивление, людно и шумно. Довольно обширный зал, укутанный в розовый полумрак, был заполнен почти тремя десятками людей. Они сидели за столиками, потягивая пиво из высоких кружек (другие спиртные напитки на Марсе были запрещены) и о чем-то шумно спорили. В воздухе плавали клубы табачного дыма. Увидев гостей, все разом замолчали.
        - Общий привет! - улыбнувшись, сказал Поплавский. - До чего же хорошо оказаться в таком уютном гнездышке после трех дней пути!
        Несколько человек подняли свои кружки в знак приветствия, но некоторые отвели глаза в сторону. Корину это не понравилось. Он обратил внимание на то, что сидевшие в зале парни были как на подбор - мощные, плечистые, с шеями борцов.
        У стойки бара спиной к выходу стояли двое мужчин и, неспешно потягивая пиво, о чем-то тихо разговаривали. Услышав шум, один из них оглянулся. Это был высокий блондин с добродушным лицом, горбатым носом и толстыми, как у негра, губами.
        - О-о, кто к нам пожаловал! - сказал он по-английски с довольно заметным акцентом.
        - Господа, да это же сам Владимир Поплавский и его парни из «Дельты»!
        Лысый бармен немедленно поставил на стойку пять кружек с пенящимся пивом. Экипаж
«Белки» обменялся дружескими рукопожатиями со Слоучеком и его черноволосым собеседником. Им оказался итальянец по имени Рикардо, рабочий одной из геологических партий.
        - О, русские! - восторженно воскликнул он. - Полгода сшиваюсь на этой дрянной планете и первый раз встречаю русских. Да и где вас увидеть? В бордели вы не ходите, виски не пьете, в карты на деньги не играете. Что, с «зелененькими» плохо, а? - Итальянец расхохотался и, вынув из кармана комбинезона пачку долларов, бросил ее небрежно на прилавок. - Эй, Майк, налей русским парням виски за мой счет! Нет, лучше водки, кремлевской водки! Ведь у тебя есть под прилавком русская водка, Майк?
        Пожилой бармен недовольно поморщился.
        - Что ты плетешь, парень? - угрюмо буркнул он. - Какое виски, какая водка? Ты что, не знаешь, что на Марсе сухой закон?
        Рикардо глотнул пива и расхохотался.
        - Первый раз слышу, черт меня подери! Спасатели молча переглянулись и, усевшись за стойку на высоких табуретах, взялись за кружки.
        - По-моему, кто-то сегодня напрашивается… - пробормотал Асташевский, бросая на веселого итальянца угрюмые взгляды.
        Саблин успокаивающе положил ему руку на плечо.
        - Брось, Вадим, не нервничай, - негромко предупредил он. - Владимир Павлович, что-то здесь не ладно.
        - Сам вижу, - процедил сквозь зубы Поплавский. - Ничего, отобьемся, не впервой… Как тебе здесь нравится, Игорь?
        Корин недоуменно пожал плечами.
        - Не знал, что на Марсе уже есть злачные места, - признался он. - А бордели… это что, шутка?
        - А черт его знает, - усмехнулся Поплавский, - Как-никак, в этих чертовых песках копаются почти две тысячи мужиков… Эй, Ашот, держи в руках свой южный темперамент!
        Водитель, сидевший рядом с Рикардо, что-то пробормотал и отвернулся от итальянца - они явно не понравились друг другу.
        - Глядите, господа, эти русские не хотят со мной даже разговаривать, - продолжал веселить публику Рикардо. - Даже этот азиат… армянин или грузин, уж не знаю, они на хари все одинаковые, словно негритосы.
        - Володя! - тоскливо сказал Ашот, поглаживая свою кружку дрожащими пальцами. - Дай мне хоть минуту на то, чтобы объяснить этому типу, какой я национальности. Одну только минуту, и его вынесут охлаждаться наружу - благо сегодня мороз почти сто градусов!
        Поплавский в ответ только помотал головой. Сделав еще два глотка, он положил на стойку несколько стодолларовых банкнот и сказал:
        - Пожалуй, нам пора идти отсыпаться. Вечер отдыха сегодня явно не получается…
        - Э-эй! - обеспокоенно воскликнул Слоучек, видя, что спасатели дружно поднялись со своих стульев. - Парни, вы уже уходите? Мы же еще не перемолвились с вами даже словечком… Рик, перестань их задирать. Ребята - классные спасатели, они имеют право на покой и отдых.
        Улыбка на лице итальянца погасла, зло сузив черные глаза, он крикнул:
        - Да кто ты такой, чтобы меня учить? Эта База находится на территории Запада - и нечего вам, чертовым славянам, здесь сшиваться!
        Неожиданно он сильно толкнул Слоучека, и словак упал со стула. Ашот подскочил к Рикардо и, схватив за шиворот, дважды ударил головой о стену. Итальянец захрипел и затих.
        И тут люди, сидевшие за столами, словно давно ожидая сигнала, разом бросились на спасателей. Корина отбросило к стене. Получив два чувствительных удара в челюсть и солнечное сплетение, он понял - эти парни умели драться профессионально! С трудом увернувшись от очередного удара, он сумел ухватить одного из здоровил за руку и, сделав подсечку, уложил его. Второй достал Корина болезненным ударом в бок, но дравшийся рядом Поплавский уложил его точным ударом в челюсть.
        Пятерых спасателей прижали к стене, но это позволило им не опасаться нападения сзади. Кроме того, нападавшим было тесно, и это тоже было не в их пользу. Но больше всего им не повезло с Асташевским.
        На Слона напало сразу пятеро парней, напоминавших и телосложением, и мощными ударами боксеров-тяжеловесов. Асташевский даже и не старался защищаться. Негромко ругаясь по-украински, он нанес всего пять ударов - и его соперники оказались отброшенными к противоположной стене, около которой и остались лежать.
        - Крепкие хлопцы, - с уважением сказал бывший десантник, вытирая кровь с разбитых губ. - Славно меня приложили, давно такого не было! Ну чего разбежались, словно тараканы! Сюда, суки, поближе!
        Но его призыв остался без ответа - нападать на Слона больше никто не решался. Тогда Асташевский, гаркнув во все горло, сгреб атлета, насевшего на Саблина, и, подняв его, словно штангу, швырнул в толпу нападавших, а затем и сам ринулся туда, разбрасывая противников, как кегли.
        После этого в неравном бою наступил перелом. Корин, придя в себя после чувствительных ударов, тоже хладнокровно взялся за дело. Уложив на пол сначала одного каратиста, затем другого, он бросился на помощь Ашоту. Водителю здорово досталось, правая рука его была повреждена. Дело могло обернуться для него плохо, если бы не помощь Поплавского. Командир «Дельты» дрался так, что любо-дорого было смотреть. Он оказался прекрасным кикбоксером и ухитрялся держать на дистанции сразу пятерых мускулистых соперников. Вскоре один из них, получив удар ногой в голову, отлетел к стойке бара, а другой, неосторожно шагнувший вперед, нарвался на сильный крюк и рухнул на соседний стол.
        Корину удалось оттеснить от Ашота двоих нападавших на него горбоносых итальянцев - возможно, друзей Рикардо. Затем, заработав славный удар под дых, он едва успел перебросить одного из смуглолицых парней через голову. И в этот момент послышался страшный вопль.
        Нападавшие сразу отхлынули к противоположной стене - те, кто еще мог держаться на ногах. Один из них, вытирая кровь с разбитого лица, закричал:
        - Посмотрите - эти русские убили Слоучека! Действительно, рядом с Ашотом на полу лежал словак - Корин мог поклясться, что еще минуту назад его там не было! В боку Слоучека торчал нож, кровь хлестала так, что забрызгала комбинезон водителя. Ошеломленный Ашот развел руками.
        - Да я его и пальцем не трогал! - дрожащим голосом сказал он. - И вообще, как он здесь оказался? Не было его здесь, понимаете, не было!
        Дверь бара распахнулась, и в зал вошли трое людей в форме. Это были полицейские.
        Один из них - судя по погонам, капитан - быстро подошел к раненому и наклонился над ним.
        - Черт побери, да этот парень, кажется, мертв! - удивленно сказал он, вновь выпрямляясь. - Майк, позовите врача!
        Бармен выглянул из-за стойки, где прятался во время драки. Его дряблое лицо побледнело, губы мелко тряслись.
        - Уже… уже вызвал, господин капитан, - хрипло сказал он. - Врач живет в соседнем корпусе, он скоро придет… Какой ужас - в моем заведении убили человека! А мебель… Бог мой, что стало с моей мебелью…
        - Бросьте причитать, Майк, - сурово оборвал его полицейский. - Что здесь произошло?
        Бармен облизал пересохшие губы и ответил:
        - Все шло так мирно, господин Слейтон, так хорошо… Но затем в бар вошли эти пятеро. - Он указал рукой на спасателей. - Они повздорили с одним итальянцем… да вот он, лежит возле стойки под столом. Началась драка. Господин Слоучек - это тот парень, которого убили, бросился защищать Рикардо… После этого здесь такое началось!
        Капитан поднял руку, и бармен замолчал. Обернувшись в зал, он сурово оглядел всех находившихся с ним людей, а затем поманил к себе одного.
        - Лейтенант Кроберг? А вы здесь как оказались?
        Один из нападавших, одетый, как и все остальные, в рабочий комбинезон, подошел к полицейскому и отсалютовал ему.
        - Нахожусь здесь на дежурстве согласно распоряжению полковника Фалькхара, - отрапортовал он. Слейтон поморщился.
        - А-а, помню… Приказ касался поисков продавцов крепких спиртных напитков. И что вы можете сказать об этом баре?
        - Все нормально, господин капитан! Здесь подается пиво и только пиво.
        - Прекрасно. Как же произошло убийство?
        Кроберг повернулся к спасателям и указал на них рукой.
        - Эти русские вели себя с самого начала весьма вызывающе. Они назвали Рикардо грязным итальяшкой и потребовали, чтобы он и его друзья покинули зал. Рикардо спросил - а почему я должен уходить? Тогда сидевший рядом с ним темноволосый русский, - Кроберг указал рукой на Ашота Мирзояна, - схватил его за воротник и дважды ударил головой о стойку. Друзья Рикардо бросились на помощь соотечественнику, но русские быстро уложили их на пол. Я встал и от имени закона попросил прекратить беспорядок. Тогда этот здоровила, - Кроберг кивнул на мрачного Асташевского, - словно разъяренный бык, бросился на меня. Сидевшие в зале люди пришли мне на помощь, и тогда завязалась драка.
        Слейтон кивнул и обратился к мужчинам, стоявшим напротив спасателей.
        - Это правда, господа? Вы готовы подтвердить показания лейтенанта Кроберга в суде?
        Все молча кивнули.
        - Отлично, - Слейтон повернулся к бармену. - Господин Уолтер, вы здесь единственный, кто не принимал участия в этом печальном инциденте. Вы подтвердите показания Кроберга?
        - В том, что видел своими глазами - подтверждаю, - не очень уверенно ответил бармен.
        Поплавский усмехнулся и сложил руки на груди.
        - Отлично разыграно, господа. Не удивлюсь, если на рукоятке ножа окажутся отпечатки пальцев моего водителя. И как же вы собираетесь эскортировать нас до Большого Сырта, капитан? Может, у ворот Базы нас уже поджидает краулер для перевозки заключенных?
        - Ну зачем же так, господин Поплавский,.. Я не вижу оснований для ареста, но задержать вас обязан. Судебные органы разберутся в этом деле… а вот и врач, наконец!
        В зал вбежал молодой мужчина в белом халате и с чемоданчиком в руке. Наклонившись над Слоучеком, он взял его за кисть левой руки, а затем открыл веки на глазах - и вновь закрыл.
        - Увы, этот человек мертв, - сказал врач, растерянно посмотрев на полицейского. - Нож, видимо, задел сердце, и…
        - Займитесь им, доктор, - сказал Слейтон. - Надеюсь, через час-два ваше заключение будет передано по факсу в полицейское управление Большого Сырта. А вы, господин Поплавский, и ваши люди собирайте вещи и садитесь в лунотанк. Мы препроводим вас в столицу с эскортом.
        В зал вошли еще несколько полицейских. Двое из них занялись убитым, а остальные взяли в кольцо спасателей.
        - Недурно, - сказал Асташевский, презрительно смерив с ног до головы Слейтона. - Выходит, в момент драки мимо Базы проходили как минимум три полицейских краулера - совершенно случайно, разумеется.
        - Иногда мы совершаем подобные рейды, - уклончиво ответил Слейтон. - Надеюсь, у вас нет к нам никаких претензий?
        - Нет, - холодно ответил Поплавский. - Какие тут могут быть претензии? Просто каждый из нас делает свое дело - не так ли, капитан Слейтон?
        Глава 4
        Через час «Белка» выехала с территории Базы в сопровождении трех полицейских краулеров. Один из них шел впереди, а два следовали позади лунотанка, угрожающе нацелившись на него дулами скорострельных пушек. Капитан Слейтон находился в одном из них вместе с тремя полицейскими, Кробергом и еще двумя «свидетелями», утверждавшими, что видели нож в руке Мирзояна.
        Ашот тяжело переживал случившееся. Он улегся на диване в углу салона и, повернувшись лицом к стене, что-то бормотал по-армянски. В кресло водителя сел Саблин - он был, пожалуй, единственным среди спасателей, кто сумел сохранить спокойствие.
        Корин сидел в кресле и, наклонившись, с силой растирал одеревеневшими ладонями щеки. Все происшедшее казалось ему каким-то бредовым сном.
        Асташевский для разрядки взял толстый металлический прут, лежавший на полу, и стал скручивать его в узел.
        Поплавский брезгливо усмехнулся, глядя на него.
        - Брось портить щуп, Вадим, - сказал он глухо.
        - Я его потом выпрямлю, - отозвался Асташевский. - Конечно, я с большим удовольствием попортил бы сейчас физиономию Майка или капитана Слейтона… Бедняга Слоучек! Разве Иван мог знать, что ему в этой игре уготована роль жертвы?
        Корин поднял голову и вопросительно взглянул на мрачного командира.
        - Выходит, Володя, нас все-таки выследили там, на Земле?
        Поплавский кивнул.
        - Понятное дело. Пока мы, очень довольные собой, прятались в каюте космолета, нам уже подготовили горячую встречу на Базе-2. Они знали, что мы начнем поиски именно отсюда - и решили, что называется, замочить. Теперь нам предстоит долго и нудно доказывать, что мы - не верблюды, и тем более не уголовники. Никто и слушать не захочет про наши подозрения насчет грабителей Марса! Напились, затеяли в культурном заведении мерзкий дебош, убили ни в чем не повинного человека… Да не стони, Ашот, и без тебя тошно!
        Корин отчаянно пытался собраться с мыслями.
        - Постойте… Давайте не поддаваться эмоциям, - нерешительно сказал он. - Постараемся осмыслить все происшедшее…
        - Вот ты и осмысливай, - хмуро отозвался Асташевский и, напрягая все силы, стал потихоньку затягивать узел на железном пруте. - Ты здесь, на Марсе, человек свежий
        - можно сказать, младенец. А устами младенца…
        Поплавский криво усмехнулся и вопросительно посмотрел на молодого физика.
        - Слон прав - есть смысл сначала выслушать твои мудрые соображения, Игорь. Поскольку ты здесь ничего и никого не знаешь, можешь сказать случайно и нечто дельное. Давай, валяй!
        Корин сглотнул и, откашлявшись, произнес:
        - Первое. Сокровища Марса действительно существуют - и Это не какой-нибудь случайно найденный клад. Раз никто не побрезговал убийством только ради того, чтобы скомпрометировать нас, значит, речь на самом деле идет о больших деньгах. А из этого следует, что гипотеза о древнем городе имеет смысл.
        - Так, - одобрительно кивнул командир.
        - Второе. Этот некто очень обеспокоен тем, что мы, хроноспасатели, занялись поисками древнего города. Почему? Да, видимо, потому, что мы имеем шанс его найти? Но мы - хроноспасатели, и в этом наша сила. Из этого я делаю два вывода: древний город расположен где-то рядом, и он находится в хронотрещине - очень глубокой, но все же доступной мощным хроноизлучателям.
        - Браво, - воскликнул Поплавский. - Довольно сомнительное рассуждение, но весьма ласкающее мои уши. Даже Ашот перестал стонать - а это значит, ты недалек от цели, Игорь. Продолжай, светило хронофизики!
        Приободренный Игорь собрался с мыслями и сказал:
        - Провокация против нас была разыграна не только мастерски, но и масштабно. Собрать в одном месте определенных людей, направить туда в нужный час сразу три полицейских краулера… Это может сделать только очень влиятельное лицо. Ясно, что полиция в этом замешана. Быть может, с контрабандистами завязан сам полковник… э-э, забыл, как его зовут? Асташевский потеребил ус с вдумчивым видом.
        - Полковник Фалькхар способен на все, - заявил он. - Он может быть и отважным борцом против мафии, и ее крестным отцом, тем и другим одновременно.
        - Вам виднее, - пожал плечами Корин. - Из этого следует, что ждать справедливого суда в Большом Сырте нечего. Поэтому я предлагаю: надо сбегать из-под конвоя и заняться поисками хронотрещины - той самой, в которую некогда провалился древний марсианский город. Когда на руках у нас будут доказательства, мы сами придем с ними в суд.
        Поплавский надолго задумался. Даже Ашот отвлекся от своих переживаний и, повернувшись на другой бок, с надеждой глядел на командира. Наконец тот произнес:
        - Кажется, устами Игоря действительно глаголет истина. Мы собирались там, на Базе, начать поиски, а они, быть может, на этом и закончились. Таинственный «некто» очень обеспокоен, а это значит - «горячо»! Город находится где-то рядом - потому и База-2 стала напоминать какой-то воровской притон. Заметили, что даже врач на ней сменился? Но рядом находится лишь одна мощная хронотрещина…
        - Черт побери, ты говоришь о…
        - Да, - удовлетворенно улыбнулся Поплавский. - О той самой трещине, в которую пять лет назад провалилась группа астробиологов. Я сам одно время работал там вместе с Литвиновым. Дело было накануне сильной песчаной бури…
        Корин встрепенулся.
        - Постой, Володя, не об этой ли трещине мне рассказывал Литвинов? Марта Шадрина, Цин-Ян… Поплавский кивнул.
        - Верно. Перед бурей внезапно появился «призрак» - кажется, это была Марта… Потрясающе красивая женщина, надо вам сказать! Никогда не мог понять, что она нашла в Хлебникове… Стать невестой этого старого хрыча - ну где были глаза у Царевны?
        - Царевны? - переспросил Корин.
        - Ну да, так Марту называли за глаза во всем Внеземелье. Из-за нее однажды даже сорвался конкурс красоты в Венерополисе. Во Внеземелье работает, в общей сложности, около трех тысяч женщин - в основном, конечно, на околоземных станциях. Как правило, это девушки незаурядной внешности - можете мне поверить. Но когда Марта прилетела на Венеру… Словом, был большой скандал. Все остальные красавицы дружно отказались участвовать в супершоу, заявив, что это чьи-то козни… Когда на следующий год Марта пропала без вести здесь, на Марсе, у всех мужчин Внеземелья был объявлен негласный траур… а вот о женщинах этого я сказать не могу. Впрочем, я отвлекся. Если контрабандисты шуруют на самом деле в той хронотрещине, то… То это значит, что Царевна и ее спутники могут быть у них в плену.
        - Ого, - негромко сказал Асташевский. - Интересный компот получается! Но как же мы в эту трещину залезем, если даже стационарные башни ее не взяли?
        Поплавский улыбнулся.
        - Не забывай, Вадим, за эти годы хронотехника сделала колоссальный скачок вперед. К тому же дело здесь в источниках энергии, а на Земле сейчас разработаны портативные атомные генераторы… Конечно, чтобы все это перевезти на Марс, да еще нелегально, нужны широкие связи и колоссальные средства. Но мы уже убедились: у контрабандистов есть и то и другое…
        Ашот вскочил с дивана.
        - Согласен, надо бежать! - азартно воскликнул он. - Я сейчас выкину такой фокус, что эти краулеры и колес не успеют повернуть нам вслед…
        Поплавский не согласился.
        - Чушь, а скорострельные пушки на что? - резонно заметил он.
        - Расстрелять нас при попытке к бегству - нет, такого подарка я капитану Слейтону не дам. К тому же, ручаюсь, за дюнами прячется еще не один краулер… Им только нужен повод, чтобы начать пальбу!
        - Володя, два краулера уходят, - неожиданно сказал Саблин.
        Все повернули головы к обзорному экрану. Действительно, два краулера, шедшие позади, внезапно остановились, а затем, развернувшись на месте, ушли назад, в сторону Базы-2. Передний краулер притормозил - его экипаж явно не ожидал такого поворота дел.
        Впереди из-за гребней дюн показалась цепь иззубренных скал. На вершине одной из них, плоской, словно стол, вспыхнуло пламя.
        - Лазер! - закричал Ашот. - Черт, да они нас сожгут!
        Но мощный луч ударил сначала в краулер. Машина вспыхнула, словно стог сена. Люк на башне открылся, и из него показалась фигура в скафандре. Еще одна вспышка - и несчастный сгорел заживо, как свеча.
        - Сейчас настанет наша очередь, - процедил сквозь зубы Поплавский. - Надеть скафандры!
        Корин застегивал шлем, когда корпус «Белки» вздрогнул, словно от могучего удара. В салоне мгновенно стало жарко. Еще удар - и обивка стен запылала, а потолок стал раскаляться. Игорь схватился за огнетушитель, но Ашот удержал его. Поплавский вскарабкался по раскалившейся лестнице, разбив ударом локтя блок автоматики, и открыл оба люка кессона башни сразу. В салон ворвался ледяной воздух Марса - настолько разреженный, что пламя сразу же погасло.
        Спасатели тревожно переглянулись. Лунотанк был мощной машиной, но еще один удар лазером он вряд ли выдержит.
        Однако третьего удара не последовало. На обзорном экране (к счастью, он не вышел из строя) спасатели увидели, как с плоской вершины горы в небо медленно поднялся флайер и быстро исчез в темнеющем небе.
        Краулер тем временем догорал. Асташевский молча полез через люк. За ним последовал Саблин. Корин тоже хотел выбраться наружу, но Поплавский остановил его.
        - Вряд ли люди уцелели, - сказал он мягко. - Займись лучше хроноустановкой. Отныне это твое хозяйство.
        Корин кивнул. Во время перелета на Марс он с помощью Поплавского тщательно изучил техническое описание хроноустановки «Белки», но одно дело - теория, а другое - практика…
        Поднявшись на башню, он для начала осмотрел решетку излучателя - она была в порядке. Лазерная пушка била в нижнюю часть лунотанка - туда, где находились топливные баки. К счастью, они были покрыты мощным листом стали, это и спасло экипаж от неминуемой гибели. До хроноустановки у неведомого противника просто руки не дошли - мощность передвижного лазера была не столь велика, и ее хватило лишь на пять выстрелов.
        Вновь спустившись в салон, Корин уселся за пульт управления хроноустановкой и энергично защелкал тумблерами. Контрольные приборы показали - все нормально.
        Тем временем Поплавский и Ашот занимались осмотром ходовой части. Судя по их возгласам, кое-что вышло из строя, но ремонт оказался несложным.
        Минут через десять вернулись Саблин с Асташевским.
        - Плохи дела, командир, - доложил Саблин. - Все погибли. Одни сгорели, другие задохнулись от мгновенной разгерметизации.
        Поплавский вылез из машинного отделения. В скафандре работать в тесном отсеке было сложно, но командир со своей задачей справился.
        - Вадим, займись кессоном, - приказал он. - Игорь, что скажешь?
        - Все в порядке, командир.
        - Хоть здесь нам повезло… - пробормотал Поплавский. - Пожалуй, я все-таки рискну и доложу о происшедшем Славину, директору русской колонии. Меня просили этого не делать без крайней необходимости, но…
        - Поздно, - сказал Ашот. - Поздно, Володя! На обзорном экране было видно, как из-за гребней дюн показался один краулер… другой, третий… Вскоре стало ясно - лунотанк окружен со всех сторон.
        - Все ясно, - горько вздохнул Поплавский. - Ручаюсь, теперь нам пришьют и гибель краулера. Или даже…
        Он не договорил - по башне лунотанка застучали пули.
        - Сейчас пустят в ход пушки! - закричал Ашот. - Идем на прорыв, капитан? Умирать, так с музыкой! Саблин предложил:
        - Командир, может быть, выбросим белый флаг? Пока полицейские делают лишь предупредительные выстрелы…
        Подумав, Поплавский кивнул. Дождавшись, когда кессон закрылся и в салон вновь был накачан воздух, командир снял шлем и уселся за пульт радиопередатчика. Включив частоту полиции, он сказал:
        - Говорит Владимир Поплавский, командир группы спасателей «Дельта». Вызываю командира группы захвата.
        Ответом был лишь треск и писк в динамике. Поплавский повторил вызов, но вновь ему никто не ответил. Затем опять послышался звон пуль, рикошетирующих от брони.
        - Радиоблокада, - констатировал Поплавский и выключил рацию. - Бесполезно. Надо или выходить из «Белки» с поднятыми руками, или…
        - Володя, у меня есть предложение… довольно неожиданное, - напряженным голосом произнес Корин. Все спасатели удивленно посмотрели на новичка.
        - Э-э, это, конечно, рискованно, но… Идею предложил полгода назад Валера Сомов из отдела хроноизлучателей… Впрочем, это сейчас неважно.
        Он наклонился и открыл кожух под пультом управления.
        - Здесь находятся блокираторы, - объяснил Корин - Если их отключить, то экран, защищающий «Белку» от излучения хронополя ослабеет, и…
        - Но это же самоубийство! - возмутился Асташевский. - Знаем мы эти штучки, знаем. Раза три на Марсе экраны отключались из-за разных неисправностей - до сих пор спасти этих бедолаг спасателей не можем. Они провалились, словно в преисподнюю, и ничем их оттуда не вытащишь.
        Поплавский предостерегающе поднял руку.
        - Помолчи, Вадим.
        - Про эти три случая мы знаем, - быстро ответил Корин. - Они-то и стали толчком для идеи Сомова. Если перед снятием экрана мощность хроноизлучения уменьшить на две трети и поляризовать поток энергии определенным образом…
        - То сам танк уйдет в прошлое? - спросил Поплавский. - А затем сможет вернуться?
        - Да. Мы провели ряд экспериментов, и они были успешными. Риск, конечно, остается, но…
        - Действуй, Игорь! - без колебаний сказал Поплавский. - Виталий, полезай на башню и размахивай там какой-нибудь тряпкой, словно белым флагом. Когда я прикажу, прыгай внутрь. И особенно не высовывайся - кто знает, может, полицейским дан приказ живыми нас не брать?
        Саблин без вопросов полез вверх по лестнице, захватив с собой полотенце в качестве белого флага. А Корин стал лихорадочно набирать на пульте управления хроноизлучателем команду за командой. Убедившись, что программа нового режима заведена точно, он вздохнул глубже и, встав на колени, стал решительно отключать один блокиратор за другим.
        Тем временем полицейские краулеры сжимали кольцо вокруг лунотанка. Они больше не стреляли, но пушки были угрожающе нацелены на «Белку». Саблин, спрятавшись за решетчатой башней, энергично размахивал белой тряпкой.
        - Прыгай! - услышал он голос командира.
        Не раздумывая, Саблин нырнул в люк кессона.
        Верхняя крышка закрылась, и тогда, словно повинуясь команде, все краулеры разом открыли огонь - пока только из пулеметов.
        Внезапно лунотанк стал таять. Его очертания стали полупрозрачными, а еще через несколько минут - едва заметными.
        Один из краулеров не выдержал и послал в призрак снаряд. Попав в хронотрещину, он словно бы застрял в ней - и вылетел лишь спустя две-три минуты, изменив траекторию. По случайности он угодил в одну из машин, и та вспыхнула.
        А «Белки» к тому времени и след простыл.
        Глава 5
        Экипаж лунотанка пережил несколько трудных минут. Оказалось, что проваливаться в хронотрещину, пусть даже и «вырытую» своими собственными руками, - занятие не из приятных. Впрочем, ни для кого это не было сюрпризом - о подобных ощущениях им не раз рассказывали спасенные ими люди, оказавшиеся в плену у времени. Хуже всех пришлось Корину - он был куда менее тренирован, чем его товарищи, да и старые раны сразу дали о себе знать. Игорь почувствовал, что его тело начинает растягиваться, словно резиновое… голова закружилась, во рту появился терпкий привкус крови… мускулы вот-вот должны были лопнуть, не выдержав чудовищного напряжения…
        Очнулся он от резкого запаха нашатыря. С трудом открыв глаза, Игорь увидел склонившиеся над ним встревоженные лица товарищей.
        - Жив? - спросил Асташевский.
        - Вроде… - пробормотал Корин, даже не пытаясь подняться.
        - Отлично! - улыбнулся Поплавский. - Ну и перепугал ты нас, братец… Ладно, полежи пока на диване, очухайся. А мы с Виталием пойдем на разведку.
        С лязгом раскрылся внутренний люк кессона. Корин полежал еще несколько минут, а затем со вздохом сел. В салоне находился один Ашот - согнувшись над маленьким кухонным столом, он умело готовил из концентратов. Увидев, что Корин полностью пришел в себя, водитель радостно заулыбался.
        - Как себя чувствуешь, дорогой? Хочешь, угощу тебя шашлыком из баранины? У нас есть пара пакетов, держу на всякий случай как НЗ…
        Корин вяло мотнул головой.
        - Спасибо, есть что-то не хочется… Как наши дела?
        - Отличные дела, прекрасные! Два дня мы просидели в хронотрещине, а затем рискнули и вновь восстановили экран. И вернулись к скалам в нормальное время. Полицейских, слава Богу, и след уже простыл. Тогда мы повернули оглобли «Белки» в сторону трещины Литвинова и спрятались здесь между барханами.
        - Какой… какой сегодня день?
        - Суббота. А драка на Базе была в понедельник. Выходит, для нас прошло два дня, а в нормальном мире - почти четыре. Ты это понимаешь, Игорь?
        - Да… то есть нет. Ладно, давай свой шашлык. Пока Корин ел разогретое в микроволновой печи мясо, обильно наперченное и щедро политое соусом, остальные спасатели вернулись из разведки. Все трое были возбуждены и шумно обменивались впечатлениями.
        Сняв шлем, Асташевский шумно втянул носом воздух.
        - Ого, какой запах! Чую, Ашот, ты кормил нашего физика не овсянкой и даже не сушеным мясом. Шашлык - да я уже не помню, когда его ел!
        Корин смущенно посмотрел на свою опустевшую тарелку. Поплавский рассмеялся и похлопал его по плечу.
        - Брось, Игорек, не смущайся. Во-первых, ты находишься пока на больничном - а таким положено усиленное питание. А во-вторых - тебя не только шашлыком, а птичьим молоком надо кормить до конца жизни! Твой фокус удался, и мы натянули капитану Слейтону и иже с ним длинный нос. А может, еще и спасли свои шкуры. Ты согласен, Вадим? Асташевский развел руками.
        - А я разве что-то сказал? Ничего я не сказал. Игорь молодец, нечего сказать. Ладно, пожую сегодня брикет овсянки, чтобы ей пусто было…
        Сняв скафандр, Поплавский уселся в свое кресло, с хрустом потянулся, а затем коротко рассказал о результатах разведки.
        - Кажется, мы на верном пути, братцы, - заявил он. - Сначала мне показалось, что возле трещины Литвинова за пять лет ничего не изменилось: обелиск пропавшим во времени стоит на месте, лампочка радиомаяка горит… Но Виталий - человек дотошный - на всякий случай открыл кожух маяка и заглянул внутрь. И что же он обнаружил? Оказалось, хронодетектор отключен, а лампочка подключена напрямую к батарее. А что это значит, понимаете?
        - Ежу понятно, - кивнул Ашот. - Если хронотрещина открывалась за эти пять лет, то радиомаяк не срабатывал, и об этом никто узнать не мог. А-ах, как здорово придумано! Что называется, дешево и сердито.
        - Верно, - кивнул Поплавский. - Но мы с Вадимом тоже не теряли время зря. Пока Виталий рылся в обелиске, Вадим обошел окрестности и нашел.. что нашел?
        - Следы краулеров, - объяснил Асташевский. - Их очень умело засыпали песком, но я готов поручиться: дня три назад к хронотрещине подъезжали минимум пять машин.
        - А вот что нашел я, - сказал командир и достал из кармана своего скафандра несколько стекловидных камешков. - Игорь, погляди - не узнаешь?
        Корин взял в руки стеклянистые осколки. Внимательно осмотрев их, он с удивлением сказал:
        - Да это же расплавленное стекло! Похоже, где-то в этих местах некогда работала мощная энергетическая установка… А, понимаю, к чему ты клонишь, Володя. По-твоему, возле трещины были установлены хроноизлучатели, и…
        Поплавский покачал головой.
        - Почему «были»? Они и сейчас здесь стоят.
        - Где? - изумился Корин и повернул голову в сторону обзорного экрана.
        Остальные спасатели расхохотались.
        - Видно, ты еще не очухался как следует, Игорек, и потому плохо соображаешь, - добродушно заметил Поплавский. - Вынужден тебя огорчить - не тебе одному пришла в голову замечательная идея насчет снятия внутренних экранов с хроноизлучателя. Контрабандисты - тоже парни не промах. Они прекрасно знали, что трещина Литвинова очень глубокая, и ее можно взять только с помощью новейших атомных генераторов и многих стационарных башен. Но как их установить здесь? Хронотрещина Литвинова - место известное на Марсе. Туристы обожают глазеть на огороженную красными флажками территорию, а затем фотографироваться возле обелиска на добрую память. Конечно, по ночам в пустыне безлюдно, но разве за несколько часов установишь такое громоздкое оборудование, чтобы войти в трещину? Понятно, что нет. А ведь хронобашни надо еще успеть демонтировать и увезти в какое-то укрытие… Словом, морока невероятная. И тогда разбойнички использовали тот же фокус, что и мы, когда ушли от преследования полицейских!
        Корин озадаченно почесал затылок.
        - Хм-м… выходит, башни стоят в самой хронотрещине? Умно, чертовски умно… Но удерживаться там все время им очень сложно. Никаких супергенераторов не хватит, чтобы постоянно «топить» такое массивное оборудование в далеком прошлом! Они должны, как киты, время от времени выныривать на поверхность, в нормальное время…
        - Конечно, - снисходительно кивнул Поплавский. - Тем более что кладоискателям, сидящим в трещине, нужно общаться с внешним миром - передавать находки, пополнять запасы кислорода, воды, пищи… В этот момент мы их и можем поймать за руку.
        Ашот возразил:
        - Э-э, как бы они сами нас не поймали… Клянусь, контрабандисты вооружены до зубов
        - а что мы можем им противопоставить? Кулаки нашего могучего Слона? Маловато.
        - А что ты предлагаешь?
        Командиру ответил Асташевский. Поигрывая могучими мускулами, он заявил:
        - Пожалуй, мне пора серьезно поразмяться. Подожду, когда ворота времени раскроются, и под шумок проберусь в бандитское логово. Разведка в тылу врага для нас, десантников, самое обычное дело. Вернусь, когда к воротам подъедет очередной караван контрабандистов.
        Все, кроме Корина, дружно расхохотались.
        - Дружище, да твои казацкие усы известны всему Марсу, - с иронией заметил Саблин.
        - Даже когда ты одет в скафандр, их видно за милю. Или ты собираешься сбрить усы, а заодно и уменьшиться в росте, хотя бы в полтора раза? Тогда тебя, может быть, и не узнают.
        Асташевский вздрогнул.
        - Что? Сбрить усы? Чего захотели! Так и быть, на этот раз я буду прикрывать тылы.
        - Шутки шутками, - сказал озабоченно Саблин, - но и всем остальным такая вылазка может выйти боком. Черт побери, вот она, оборотная сторона славы! Боюсь, наши физиономии слишком часто показывали по местной телесети…
        Корин нервно сглотнул. Ему показалось, что все вопросительно посмотрели на него.
        - Кхе-хе… А я? - с огромным трудом выдавил он. Поплавский нахмурился, но неожиданно легко согласился.
        - Хорошая мысль. Ты, Игорь, еще не успел засветиться на Марсе. А то, что ты новичок, написано на твоей бледнокожей физиономии. Но что ты делаешь здесь, в пустыне, вдали от наезженных трасс, да еще ночью?
        - Я приехал сюда на пескокате. Краулер тайно привез меня из Большого Сырта и высадил в окрестностях хронотрещины Литвинова. Дальше я добрался один, стараясь оставаться незамеченным, - после некоторого размышления начал импровизировать Корин.
        - Хм-м… положим. Но в чем цель этого странного визита?
        - Меня послал на Марс один человек.
        - Кто такой?
        - Скажем, некий крупный воротила подпольного бизнеса России из тех, кто реализует на Земле вещички, найденные в марсианском городе.
        - И что ему надо?
        - У моего шефа есть сильное подозрение, что посредники, сидящие в Большом Сырте или на Базе-2, накручивают на цену товара триста или четыреста процентов, а разницу кладут себе в карман, не ударив и пальцем о палец. Шеф хочет вступить в контакт непосредственно со старателями и готов им предложить самые выгодные условия для сотрудничества - естественно, без посредников.
        - Что ж, - удовлетворенно кивнул Поплавский, - эта история вечна, как сам мир. Но прости, Игорь, на твоей физиономии написано, что ты интеллигент, а не мафиози.
        - Вот потому-то на Марс послали именно меня, - отпарировал Игорь, постепенно входя в азарт. - Двое предыдущих посланников бесследно исчезли в Пустыне, и тогда люди из мафии нашли русского инженера-хронофизика, который собирался лететь на эту планету для работы по контракту. Мне дали это небольшое поручение, кое-что пообещав и кое-чем пригрозив.
        Спасатели задумались.
        - Неглупо, неглупо… - пробормотал Асташевский, бросая на Корина испытующие взгляды. - Это называется игра втемную. Но шанс выиграть в ней есть… А если тебя попросят назвать хотя бы какие-то имена, хоть самых мелких сошек в этом бизнесе?
        - Не знаю никаких имен, - возразил Корин. - Такой пешке, как я, их не следует знать. Я должен узнать, как старатели из старого города относятся к идее моего шефа, а затем, спустя сутки, вернуться на место, где меня высадили. Там меня будет поджидать краулер… Будет?
        Поплавский кивнул.
        - Будет, не сомневайся. За сутки мы раздобудем, если надо, десять краулеров. Вопрос в другом - как тебе продержаться эти сутки. Разбойнички народ недоверчивый. А если ты - шпион Интерпола?
        Корин искренне удивился.
        - И зачем Интерполу устраивать такие штучки, рисковать своим агентом? Если уж полицейские разнюхали про древний город, то куда проще было взять хронотрещину в блокаду и спокойно ждать, когда кит выплывет на поверхность, чтобы вдохнуть воздуха.
        - Логично, - согласился Поплавский. - Вряд ли братья-разбойнички, сидя в далеком прошлом, слышали, что группа «Дельта» ныне сама находится в больших неладах с властями… Но все же рискованно отпускать такого опасного свидетеля без каких-либо гарантий.
        - Их главная гарантия - собственная алчность, - возразил Корин. - К тому же не думаю, что рядовые старатели очень довольны своей жизнью. Одно дело копаться в развалинах, а другое - если эти развалины утонули в песке времени на десятки, сотни тысяч лет. Жизнь этих парней зависит от хроноизлучателей. Если что-нибудь откажет в этой суперсложной технике, то… Насколько я знаю, вы находили в хронотрещинах трупы пропавших без вести?
        Поплавский хмуро кивнул.
        - И не только трупы, но и кости, обточенные песчаными бурями. Без кислорода здесь долго не протянешь. Как правило, люди, которых долго не могли обнаружить, теряли головы от удушья, снимали шлемы и даже выбирались из скафандров… Жуткое зрелище. Впрочем, не хронофизику про это рассказывать.
        - Словом, работа у старателей очень нервная и рискованная, - продолжил Корин. - К тому же все они скорее всего нелегальные эмигранты, ни в каких списках не значившиеся. Скажем, кое у кого на Земле были большие неприятности с законом, и им пообещали хорошие заработки и полную безопасность в пустынях Марса. А здесь - взяли и сунули головой в дерьмо…
        - Убедил! - широко улыбнулся Поплавский и поднял руки, словно признаваясь: я сдаюсь. - Конечно, все это только гипотеза, но довольно стройная, ничего не скажешь. И все же риск - огромен. Положить бы на нашу чашку весов хотя бы еще одну, хоть крошечную, гирьку…
        Вместо ответа Корин расстегнул комбинезон и быстро разделся до пояса.
        - Не каждый инженеришка способен рисковать своей шкурой, даже под угрозами мафии,
        - объяснял он. - Но на меня вышли люди шефа не случайно. Видите ли, в свободное от хронофизики время я иногда играл в прятки с законом…
        Асташевский с уважением притронулся пальцем к розовым пятнам на спине Корина.
        - Раз, два, три… пять пуль! - с уважением сказал он. - Неплохо тебя угостили фашисты там, на Селигере. Что ж, командир, вот тебе и гирька, и довольно весомая. К тому же и мы здесь не будем сидеть сложа руки. Если Игорь не вернется через день, двинем «Белку» к Большому Сырту - и будь что будет. Я знаю частоту личного радиотелефона комиссара Книшевича и расскажу ему все прежде, чем нас успеют изолировать.
        Ашот с сомнением покачал головой, и тогда Корин быстро сказал:
        - Э-э, нет, не согласен! Дайте мне хотя бы двое… нет, трое суток. Спрячьтесь где-нибудь неподалеку, скажем, возле той гряды скал, и ждите. Если на третью ночь я не вернусь - что ж, тогда делайте что хотите. Но два дня в запасе мне необходимы!
        Поплавский долго раздумывал, затем нехотя кивнул.
        - Ладно. Терпеть не могу сидеть сложа руки, но другого выхода действительно нет. Если мы сдадимся комиссару Марса с козырными картами на руках… что ж, тогда партия будет за нами. Виталий, поднимись на башню с инфрабиноклем и следи за окрестностями. Чутье мне говорит, что ворота трещины должны раскрыться именно в эту ночь. А мы пока займемся шлифовкой плана Игоря - есть в нем кое-какие шероховатости…
        Около трех часов ночи Саблин сообщил - со стороны Базы-2 движутся три краулера.
        Поплавский молча обнял Корина, и тот с помощью Асташевского стал торопливо надевать скафандр. Тем временем Ашот достал из багажного отделения пескокат и спустил его лебедкой на песок. Корину не раз приходилось кататься на снегокатах, так что обучение управлению небольшой, эллиптической формы машиной с двумя широкими гусеницами не заняло много времени.
        Саблин, лежа на вершине гребня дюны, тем временем наблюдал за происходящим. Он коротко сообщил, что ровно в три часа ночи неподалеку от обелиска, словно из омута, вынырнули две высокие решетчатые башни. Три краулера остановились возле этих «ворот», но внутрь заезжать не стали. К машинам подошли около десяти человек. Двое из них держали в руках небольшие ящики. Затем старатели с помощью гостей стали разгружать краулеры и отвозить на небольших грузовых пескоходах баллоны, несколько десятков больших ящиков и даже солидных размеров контейнер. Во время работы двое старателей стояли возле башен с автоматами наперевес.
        Наконец разгрузка закончилась, и краулеры, тяжело взревев, развернулись и направились назад в сторону Базы-2. Выждав, когда они скрылись за гребнями дюн, Игорь включил зажигание, и пескокат рванул с места.
        Глава 6
        Погрузка последнего пескохода заканчивалась, когда в круге, освещенном прожекторами, внезапно появилась фигура с белой тряпкой в руке. Двое охранников встрепенулись и приготовились срезать нежданного гостя очередями, но стоявший возле кабины человек поднял руку - и выстрелы не прозвучали.
        Корин перевел дух и не спеша пошел вперед, продолжая держать над головой белое полотенце. Первый критический момент был пройден успешно - оставалось надеяться, что и дальше все пройдет неплохо.
        В радиофоне зазвучал резкий голос:
        - Кто вы? Стойте на месте, если хотите жить!
        Корин повиновался. Собравшись с духом (сердце его бешено колотилось), он сказал:
        - Я один, и я не полицейский. Мой пескокат стоит неподалеку.
        Лучи прожекторов заметались, освещая окрестности. Вскоре они нашли маленькую машину, но не успокоились, пока не убедились, что поблизости никого больше нет.
        - Что случилось, приятель, заблудились, возвращаясь с вечеринки? - насмешливо спросил тот же голос. - Или решили полюбоваться обелиском пропавшим без вести ночью - разумеется, ради экзотики?
        Корин облизал пересохшие губы. Он понимал, что контрабандисты, поиграв с ним немного, как с котенком, прикончат. И потому он решительно пошел в наступление, отлично зная, что блефует и может в любой момент подписать себе смертный приговор.
        - Я не любитель ночных прогулок, мистер…
        - Джонс, - почти любезно произнес контрабандист. - Джон Джонс, к вашим услугам.
        - Очень рад! - искренне ответил Корин. - А я - русский, Иван Иванов. Привез вам свежий привет с Земли.
        - От Интерпола?
        - Н-нет… не знаю такого господина. Мой шеф - крупный русский бизнесмен, знаток антиквариата, так сказать, в мировом масштабе.
        - А-а, русский… Наверное, Сидор Сидоров?
        - Нет, Сидор Сидорович. Фамилию не знаю.
        - И вы всю дорогу от Москвы проделали на пескокате?
        - Нет, ну что вы! Дурацкая машина, на ней только по асфальту кататься. Я прилетел на Марс три дня назад рейсовым самолетом Р-12, пару дней проболтался в Большом Сырте, а затем меня на краулере отвезли в эти места. Последние два километра мне пришлось проехать самому - экипаж краулера полагал, что вы встретите любую постороннюю машину фейерверком из гранатометов.
        - Правильно полагали. Мы не любим нежданных гостей. Даю вам минуту, незнакомец: скоро ворота закроются, а нам еще надо успеть закопать поглубже в песок ваше тело.
        - Эй, эй! - встревоженно воскликнул Корин. - Я сейчас все объясню…
        - Сорок секунд.
        - Понимаете, мой шеф участвует в бизнесе по продаже драгоценностей из древнего марсианского города. В последнее время бизнес идет неважно…
        - Тридцать секунд.
        - …цены на оптовые партии товара взлетели до небес, и даже очень богатые клиенты в России и соседних странах начинают неохотно раскошеливаться…
        - Двадцать секунд.
        Неожиданно в разговор вмешался еще один, басистый голос.
        - Эй, Гордон! Не затыкай парню рот. Он что-то болтает про цены на наш товар там, на Земле, а это интересно. Будь он полицейским, здесь было бы жарко, как в аду!
        - Ноль секунд. Жаль, мистер Иванов, но вы меня не заинтересовали. Попрощайтесь с русским товарищем, ребята.
        Переглянувшись, охранники медленно опустили автоматы.
        - Это еще что? - возмутился Гордон. - Я отдал приказ, слышали?
        Вновь прозвучал басистый голос:
        - Брось, Гордон. Не корчи из себя командира - тебе лишь поручили проследить за разгрузкой краулеров. А этого Ивана мы всегда шлепнуть успеем. Верно, парни?
        - Точно, - ответил молодой голос. - Мастодонт должен сам выслушать русского. Давайте спустим его в преисподнюю - чем нам это грозит? По-моему, ничем.
        Гордон после некоторого раздумья неохотно согласился.
        - Ладно, пусть живет пока. Эрнест, захвати пескокат.
        Корин перевел дыхание и пошел в сторону башен. Дула двух автоматов дружески отслеживали каждый его шаг, но стрелять контрабандисты пока не собирались.
        Пройдя ворота времени, Корин по команде остановился. Вскоре к нему подъехал пескоход, и рядом собрались все контрабандисты.
        - Эй, русский, ты любишь быструю езду? - зазвучал уже знакомый молодой голос. - Ну, держись! Считай, что ты едешь на санях по вертикальной стене!
        - Смотри, в штаны не наложи, - добавил кто-то добродушно. - У нас, знаешь ли, с туалетной бумагой перебои, ха-ха!
        Все расхохотались - и тут прожектора на башнях погасли. Корин поднял голову и увидел в темном небе россыпи крупных звезд. «Сейчас начнется», - подумал он, и тут на него нахлынула уже знакомая тошнотворная темная волна.
        Игорь очнулся в просторной комнате с низким серым потолком. Воздух был спертым, довольно разреженным, и потому он шумно задышал, широко раскрыв рот.
        Над ним склонилось чье-то лицо, сквозь полузакрытые глаза Корин не мог его толком разглядеть.
        - Кажется, гость пришел в себя, - произнес незнакомец. - Кирк, сходи доложи мистеру Мелвиллу.
        Охранник, сидевший в углу комнаты на стуле, поднялся и со скучающим видом прошествовал к двери. На Корина он даже не взглянул.
        - Ну-с, а теперь давайте откроем глаза, - неожиданно по-русски произнес все тот же человек.
        Игорь вздрогнул. С трудом подняв веки, он увидел немолодого полного мужчину в белом халате, с мясистым лицом и небольшой бородкой. Крупные, грубо слепленные черты лица со сплюснутым носом и квадратной челюстью делали его похожим на боксера-тяжеловеса, но глаза светились добротой и какой-то почти детской незащищенностью.
        - Русский… - хрипло пробормотал Корин и закашлялся. - Вот уж не думал, что здесь… здесь есть русские…
        - А почему бы и нет? - пожал плечами доктор. - К вашему сведению, господин-товарищ Иванов, прежним руководителем нашей преисподней был уроженец Твери, некто Гарик Хлопотнев. Еще в молодости он выехал в США и стал известен среди русской мафии как Гарри Хлоп. Очень крутой был товарищ, но Мастодонт оказался покруче.
        - А вы… вы тоже…
        - Ну что вы, молодой человек, - со страдальческим видом ответил доктор. - Я работал в госпитале Большого Сырта, но затем был внезапно откомандирован на Базу-2 возле Большого Каньона. Там меня и взяли… Оказалось, что в преисподней погиб врач
        - вот меня и поставили на его место…
        - Преисподняя - это что… шутка? Доктор безнадежно махнул рукой.
        - Лично я называю эту дыру во времени нужником Господа… Да вы и сами скоро увидите
        - конечно, если сумеете убедить Мастодонта, что вы - русский мафиози.
        - Нет… я не мафиози…
        - А кто же вы тогда? - раздался чей-то могучий голос на ломаном русском.
        Корин напряг силы и приподнял голову. Он увидел человека, стоявшего на пороге комнаты, одетого в кожаную куртку поверх стандартного комбинезона. Первого же взгляда было достаточно, чтобы понять - Мастодонтом его назвали не зря. Ростом и телосложением главарь банды напоминал Асташевского, но по странному капризу природы он обладал, на удивление, красивым лицом с крутым лбом, тонкими бровями, по-индийски орлиным носом и массивным подбородком. Мастодонт был совершенно лыс, но если представить его с длинными черными волосами, и…
        Словно угадав мысли гостя. Мастодонт усмехнулся и продолжил уже по-английски:
        - Да, товарищ Иван, я - потомок вождя племени Наваха. В моих жилах течет и польская кровь, и русская… потому мне и не нашлось места среди моих соплеменников. Зовите меня Мелвилл. Как вы себя чувствуете здесь, за тысячу веков до Рождества Христова?
        - Паршиво, - простонал Корин и вновь улегся на кушетку. - Голова кружится, тошнит, и…
        - Встать!
        Корин едва не оглох. Забыв о своих недомоганиях, он соскреб себя с кушетки и встал босиком на холодном каменном полу, шатаясь от слабости.
        - Вот так и стой, Иван, пока я не разрешу тебе снова лечь, - уже более спокойным тоном продолжил Мелвилл. Он пододвинул к себе стул и уселся на нем верхом. Кивнув, он приказал доктору покинуть комнату, что толстяк и сделал с явным облегчением.
        - Учти, Иван, я не поверю ни единому твоему слову, - предупредил Мелвилл, сверля Корина своими темными глазами, словно буравчиками. - Вся эта болтовня насчет русского бизнесмена - чушь собачья. Или ты можешь назвать какие-нибудь имена?
        Корин покачал головой.
        - Я их просто не знаю, - уныло признался он. - Честно скажу - я в этом деле человек случайный… ну, вроде моего земляка доктора. Еще месяц назад я работал в московском Институте Времени и слыхом не слыхивал ни о каких марсианских сокровищах. Но и праведником я не был - об этом вы можете прочитать на моей спине…
        - Уже прочитали, - холодно заметил Мелвилл. Запинаясь и путаясь (конечно, вполне осознанно), Корин изложил свою «легенду».
        Главарь контрабандистов выслушал ее молча. Затем достал пачку сигарет, сунул одну сигарету в рот, но закуривать не стал. Поймав недоуменный взгляд Корина, он пояснил:
        - С воздухом у нас постоянные проблемы. Три десятка старателей не только работают, но и, к сожалению, дышат - и даже ночью. Жаль, что роботы не годятся для того, чтобы рыться в древних марсианских свалках… Итак, тебя привезли к трещине Литвинова какие-то люди. Кто они?
        - Не знаю, - пожал плечами Корин. - Я - новичок на Марсе, никого толком не знаю. Большую часть дороги проехал с мешком, надетым на шлем, а когда покидал краулер, было очень темно…
        Мелвилл потер небритый подбородок.
        - Если ты не врешь, то твой шеф Сидорович - не дурак. Наверняка люди в краулере тоже толком ничего не знают, хоть веревки из них вей… Когда ты должен вернуться на место встречи с краулером?
        - Следующей ночью ровно в три ноль-ноль.
        - А если мы захватим краулер и отдадим всех вас НАШЕМУ ШЕФУ?
        Корин криво усмехнулся.
        - Насколько я понял, ваш лагерь сами старатели называют преисподней, - ответил он.
        - И вы хотите меня убедить, что они не заинтересованы в контактах с людьми, которые будут лучше оплачивать их нелегкий труд?
        Лицо Мелвилла исказила злоба.
        - Это что, угроза? Ты думаешь, тупоголовый барсук, что мои парни поднимут бунт? Или даже РАССЧИТЫВАЕШЬ НА ЭТО?
        Положение Корина стало критическим. И тут он увидел массивное кольцо, красующееся на указательном пальце правой руки Мастодонта. Похоже, это было марсианское кольцо.
        - Я видел подобную вещицу, - сказал Игорь, указав на кольцо. - Мне показывали кое-какие драгоценности и объясняли, сколько за них просит ВАШ ШЕФ. Интересно?
        Мелвилл пожевал губами.
        - Ну, положим, интересно.
        Корин вспомнил о том, что ему рассказывал Поплавский о своих изысканиях на Земле, и довольно уверенно назвал цену.
        Брови у Мелвилла взлетели от изумления.
        - Брось, русский, не блефуй, - прохрипел он. - Признайся, что ты присочинил один нолик.
        - Можно, я сяду? - жалобно попросил Корин. У него на самом деле дрожали ноги, и сердце бурно колотилась - в комнате было очень душно.
        Мелвилл презрительно поморщился, но кивнул.
        - Похоже, полицейские за последнее время здорово поумнели, - задумчиво сказал он.
        - Сунуть нам в пасть такого хиляка… Тебя, Иван, и допросить-то как следует нельзя
        - небось через полчаса душу отдашь. Но я помню одну русскую поговорку: в тихом омуте черти водятся.
        - Так каков будет ваш ответ? - усевшись на кушетку, спросил Корин. - Сидор Сидорович предлагает вам треть доходов от продажи марсианских безделушек. Соображаете, сколько вы могли бы получить, скажем, за такое кольцо, как ваше?
        - Ого, - негромко сказал Мелвилл. - Недурно… Но что на это скажет МОЙ ШЕФ? Он снабжает нас раз в три дня кислородом, водой и продуктами. Если он что-то пронюхает, задушит нас, словно цыплят…
        - Об этом не беспокойтесь, Сидор Сидорович возьмет на себя все хлопоты.
        - Хм-м… просто царские условия. Я, конечно же, должен передать с тобой, Иван, список людей шефа? Корин снисходительно усмехнулся:
        - Вы все еще пытаетесь поймать меня. Мастодонт. Нам не нужен ваш список - у моего шефа есть агенты и в Большом Сырте, и на Базе-2, и в других поселениях.
        Мелвилл оглушительно расхохотался.
        - Ну и дурак же ты, Иван, и те, кто послал тебя. Если твой шеф Сидорович настолько всемогущ, он сможет держать нас за горло точно так же, как нынче это делает мой босс. С какой же стати Сидорович нам будет платить почти в пять раз больше? Из русского альтруизма? Чушь. Парень, ты переиграл. Но я все-таки догадался, зачем тебя послали. Хочешь разнюхать, живы ли Цин-Ян, красавица Марта и другие астробиологи, а?
        Корин был ошеломлен. Такого поворота событий он не ожидал.
        - А что… они действительно живы?
        - Ну… не совсем и не все. Этим яйцеголовым жутко повезло, что мы переместились в тот же отрезок времени, в который их угораздило провалиться. Если бы не эта случайность, они бы все передохли в течение трех дней. Казалось, ученые должны бы ноги нам целовать в благодарность за спасение, а они… Впрочем, тебя должна сейчас волновать собственная судьба.
        Мелвилл вопросительно взглянул на пленника, словно не до конца решив, что же с ним делать.
        Корин немедленно воспользовался этим:
        - Я вовсе не считаю Сидоровича альтруистом. Вы, конечно же, правы - у него есть свой расчет. Я только сейчас подумал - а зачем он послал меня, если знает всех людей вашего шефа и может сам устранить своих конкурентов? Нет, здесь он блефует, и это ваш шанс, Мелвилл. Конечно же, ему нужен список… ему нужны имена. Вступите с ним в переговоры и выторгуйте себе условия повыгоднее. А я на этом умываю руки. Хотите, передам людям моего шефа ваше письменное послание, хотите - устно. Коли вы знаете русские пословицы, то, наверное, помните и такую: кто не рискует, тот не пьет шампанское.
        Темные глаза Мелвилла стали еще более задумчивыми.
        - Хм-м… а если ты - подсадная утка, и мой шеф просто проверяет меня на лояльность? Корин развел руками.
        - Эту карту мне нечем бить, - признался он. - Я ни черта не знаю о ваших делах здесь, на Марсе, Я знать не хочу. У вас есть три дня на размышление, Мелвилл. Три ночи подряд краулер будет приходить в условленное место ровно в три ноль-ноль и ждать меня. Надеюсь, у вас хватит здравого смысла оставить на это время меня в покое. Можете вить из меня веревки, но, честное слово, я больше ничего не знаю.
        - Посмотрим.
        Мелвилл поднялся и не оглядываясь пошел к двери. Корин еще раз поразился мощи этого человека. Пожалуй, даже Асташевский не устоит в схватке с таким исполином. Но главное сделано: в душе негодяя удалось заронить зернышко сомнения, так что шанс выбраться из этой крысиной норы есть… Стоп - так здесь же находятся пятеро пропавших без вести! Отлично!.. Но это здорово усложняет и так тяжелейшую ситуацию…
        В комнату вошли двое старателей в скафандрах - а еще один они держали в руках. Без особых церемоний они помогли Корину облачиться в него, а затем вывели из здания.
        Забыв обо всех тревогах, Корин с жадным любопытством стал осматриваться по сторонам. «Больница», в которой он лежал, располагалась на окраине города, в широком приземистом здании-куполе с острым шпилем. Архитектура марсианского города вызвала у Корина разочарование: дома были массивными и довольно однообразными - серые каменные прямоугольники различной высоты, увенчанные полусферическими куполами и соединенные между собой воздушными галереями. Высота зданий увеличивалась к центру города - здесь стояли настоящие небоскребы. Безжалостное время не пощадило ни одно из зданий, многие лишились части куполов-крыш, стены бороздили глубокие трещины; мостовые, выложенные булыжником, покрывал толстый слой песка.
        Город окружали несколько десятков решетчатых башен с хроноизлучателями на вершинах. Между ними стояли белые кубы атомных генераторов. Корин был поражен масштабом этой хроноустановки. Она должна была стоить сотни миллионов долларов плюс транспортировка на Марс, установка… Или завод по производству хроноизлучателей был тайно построен где-то здесь, на планете? Игорь невольно сглотнул - только сейчас он понял, с какой силой схлестнулась группа «Дельта». А ведь на Марсе наверняка должны быть и другие города… но где же они? Неужели тоже провалились в хронотрещины? Странно, очень странно…
        Мимо проехали два краулера - они с натугой тащили на тросах огромный каменный блок из поразительно красивого розового с золотистыми прожилками камня. Видимо, он был выломан из стены какого-то дворца или храма. Ого, подумал Корин, это уже не перстень или браслет. Грабители Марса, похоже, постепенно переходили на новый уровень.
        Смутная догадка мелькнула в голове Корина - и сразу же исчезла. Он увидел, что проходит мимо серого каменного куба - без сомнения, это был постамент! Какая же на нем стояла статуя?
        Корин покосился на своих молчаливых сопровождающих и спросил:
        - Какими они были, древние марсиане? После долгой паузы один из охранников неохотно ответил:
        - Даже говорить противно… Негритосами!
        - Что, что?
        - Ну, не совсем, конечно, неграми - но очень похожими на них. Я на прошлой неделе сам грузил на краулер скульптуру, кажется, ее нашли на городском кладбище. Голая баба, сисястая, с толстой задницей, а нос, губы, волосы… Словом, вылитая негритянка, только ростом за два метра. Но это, дело понятное, тяготение здесь меньше…
        - Разболтался, - сурово прервал его второй охранник.
        - Молчу, молчу…
        Корина подвели к мрачному приземистому зданию, напоминавшему ангар. Окна в нем были узкими, похожими на бойницы, двери массивными. Оно было почему-то огорожено высокой каменной стеной.
        - Черт, - не выдержав, воскликнул он. - Знаете, парни, эта махина что-то больно напоминает тюрьму!
        - А это и есть тюрьма, - усмехнулся разговорчивый охранник.
        - И довольно дерьмовая, уж можешь, Иван, мне поверить, в этом деле у меня богатый опыт. А здесь даже воздуха нет, и скафандр будет твоей камерой пыток и карцером. Поэтому мы в ней и держим в порядке эксперимента эту упрямую красотку и китайца…
        - Заткнись! - уже сердито крикнул второй охранник.
        Они вошли в раскрытые массивные ворота и, пройдя через узкий внутренний дворик, подошли ко входу в здание. Возле него дежурил еще один человек в скафандре.
        - Нейл, а ты что здесь околачиваешься? - удивленно спросил суровый охранник.
        - Сопровождаю доктора, - ответил Нейл. - Похоже, у китайца случился третий сердечный приступ. И какого черта Мастодонт целых пять лет с ним нянчился? Надо было с самого начала пристрелить, чтобы не мучился зря. Марта - другое дело, к этой норовистой кобылке нужен деликатный подход… Я бы на месте Мастодонта первым делом погладил ее по вымени…
        Старатели расхохотались.
        Корина грубо втолкнули в длинный и широкий коридор. По обе стороны от него располагались несколько десятков массивных дверей.
        - Ну и куда парня посадим? - спросил Нейл. - Мест в этой гостинице до черта… А может, поселим его под бочок к Марте? Обоим станет веселее, будут перестукиваться по-русски, петь хором про Волгу-матушку…
        Хохот стоял такой, что Корин, поморщившись, уменьшил громкость в наушниках.
        Его подвели к одной из дверей. Нейл достал из кармана скафандра связку с двумя десятками спиралевидных ключей, вставил один из них в едва заметное отверстие и повернул налево. Тотчас в глухой, казалось бы, двери внезапно открылось небольшое окошко.
        - Тьфу, не туда повернул… - пробормотал Нейл. - До чего же надоело, братцы, быть тюремщиком! Ухаживай за этими дармоедами, корми их, води на работу… Хорошо, если китаеза сдох - тогда еще одним клиентом станет меньше… А-а, наконец!
        Нейл сделал по два поворота ключом в разные стороны, и дверь сама медленно распахнулась внутрь.
        - Свет ему зажечь не забудь, - сказал разговорчивый охранник.
        - Вроде бы этот парень обещал нам платить за работу куда больше, чем мы сейчас получаем. Так что будь с ним повежливее.
        - Ах, вот как? Тогда я ему на ужин принесу пару банок с пивом.
        Корин обернулся на пороге камеры.
        - На ужин? А что, уже дело идет к вечеру?
        Нейл сочувственно сказал:
        - Да ты, видно, совсем новичок. Через два часа закат, и настанет проклятая марсианская ночь. Да не куксись, Иван. Не ты один, все мы заключенные в этом проклятом городе, полном призраков прошлого!
        Глава 7
        Дверь захлопнулась, и Корин остался один. Камера была довольно просторной - шагов пятнадцать в длину и десять - в ширину. В высокий потолок встроены две светящиеся спирали, игравшие роль светильников. Возможно, когда-то камера была неплохо обставлена, но об этом можно было только гадать, разглядывая несколько десятков разнокалиберных кронштейнов, торчавших из стен. Сейчас же все удобства сводились к груде грязных мешков, валявшихся в углу.
        Игорь почувствовал голод. Оказалось, что пищевой отдел скафандра был полностью заряжен концентратами, пастами и витаминизированной водой. Перекусив, Корин уселся на груду тряпок и постарался хладнокровно обдумать создавшуюся ситуацию.
        Она была невеселой. Игра втемную почти проиграна. Мелвилл не вызывал ни малейшего доверия. Скорее всего он как руководитель группы старателей получал неплохой куш и вряд ли стал бы рисковать, вступая в переговоры с совершенно незнакомыми ему людьми. Похоже, сейчас он решил выждать на всякий случай. Может, этой ночью он пошлет своего человека в Большой Сырт на разведку или воспользуется какой-нибудь секретной связью. Даже наверняка Мастодонт так и сделает - иначе он не стал бы сохранять пленнику жизнь. Но удовлетворит ли его то, что он узнает? Если каким-то образом будет протянута ниточка между Иваном Ивановым и Игорем Кориным, то шансов выжить будет мало. Остается только надеяться на Поплавского и его товарищей.
        Но были еще два важных обстоятельства. Во-первых, его появление не прошло незамеченным. Рядовые старатели увидели в нежданном госте надежду на перемены к лучшему, и с этим Мастодонт не может не считаться. Пока у главаря банды не будет достоверных доказательств, что гость - враг, он вряд ли станет делать резкие шаги.
        И второе. Марта Шадрина и ее коллеги-астробиологи находятся в плену - здесь, в этой же тюрьме! В любом случае это многое меняет. Хорошо бы как-то связаться с собратьями по несчастью. Может, с их помощью удастся придумать план бегства…
        Стоп!
        Корин вспомнил о догадке, недавно проскользнувшей у него в голове. Если верить Мастодонту, то астробиологам повезло - контрабандисты ушли в прошлое именно в тот же год, месяц и даже неделю, в которых пребывали ученые. Но это же практически невероятно!
        Тогда это означало, что ученые провалились в хронотрещину, созданную искусственно, и созданную, естественно, контрабандистами! У такой «трещины» должно быть что называется - «твердое дно», на него-то и упали Цин-Ян и его группа. В этом случае
        - и только в этом ученые могли получить от бандитов помощь и спастись.
        Та-ак… Любопытный получается поворот! При таком раскладе становится понятным, почему на Марсе не было найдено ни одного города; все они утоплены контрабандистами в искусственных хронотрещинах! Хм-м… действительно, первые три экспедиции на Марс принесли очень скудные данные, после чего полеты по различным причинам были прекращены почти на десять лет. И в этот период на Земле начался особенно бурный этап развития прикладной хронофизики!
        Выходит, за те десять лет люди на Марс все-таки прилетали, и не раз! Эти секретные экспедиции могли построить завод по производству хроноизлучателей, и к началу следующего этапа полетов все остатки древней культуры марсиан были надежно спрятаны в прошлом!
        Марс попросту украли!!
        А затем на планете появилась служба хроноспасателей, отцом-основателем которой был Литвинов. Люди то и дело пропадали без вести, и работы у спасателей хватало. Но одно дело - извлечь человека из естественных, обычно не очень глубоких хронотрещин, а другое - наткнуться на «тайник» контрабандистов. Бедный Литвинов, он и не знал, что здесь, возле Большого Каньона, он боролся двумя хилыми башнями не с природой, а с могучей техникой грабителей Марса!
        Корин был ошеломлен своей догадкой настолько, что хотел по привычке с силой потереть ладонями лицо, но его руки наткнулись на стекло шлема.

«Спокойно, спасатель, - сказал он сам себе. - Еще не факт, что ты прав. Но… если во всем этом есть хотя бы доля правды, это величайшая афера в истории человечества! Марсианские города невелики, наверняка почти полностью засыпаны песком, и потому с Земли их не удалось разглядеть. Тот, кто первым прилетел на Марс, понял, на какой Клондайк напал. Отдать это в руки всему человечеству? Ученым? Туристам? Нате, выкусите. История земной археологии знает немало подобных мерзостей и обманов, но здесь, на Марсе, масштабы аферы были уже всепланетными.
        А пропавшие без вести? Сколько из них томится в таких тюрьмах, сколько умерло, сколько трудится как рабы, без всякой надежды на спасение?»
        Дверь со скрипом открылась, и Корин невольно вздрогнул. Он увидел Нейла, несущего стандартный термос, подходивший к любым типам скафандров.
        - Возьми, Иван, - дружелюбно сказал он, протягивая пленнику термос. - Несколько глотков прохладного пива тебе не повредят.
        - Спасибо, - ответил Корин, поднимаясь на ноги. Нейл добавил с усмешкой:
        - Кстати, я забыл тебя предупредить - и не пытайся бежать. Ограды вокруг города нет, но в пустыне ты через два дня сдохнешь. Помощи здесь ждать не от кого - на Земле сейчас восемнадцатый век. Скипарелли еще не родился, а о ваших Королеве и Гагарине и говорить нечего. Зато мы можем копаться в развалинах сколько нам хочется, не опасаясь ничьих посторонних глаз. Понятно?
        Корин хмыкнул.
        - Я новичок на Марсе, но все же не полный идиот. Все, что я могу сделать - это молить Бога, чтобы у вас хватило смелости показать кукиш вашим обдиралам-хозяевам. Тогда я еще могу вылезти из этой выгребной ямы.
        - Зачем же ты в нее влез? - без особого интереса спросил Нейл.
        - Мне просто хочется, чтобы моя жена и сын были живы и здоровы.
        - Ага, понятно… Что делать, Иван, бизнес есть бизнес.
        Корин услышал в радиофоне чей-то незнакомый сердитый голос:
        - Нейл, кончай трепаться с пленным! Помоги вытащить старика, я не собираюсь таскать мертвецов в одиночку.
        Поймав удивленный взгляд Корина, тюремщик тихо объяснил:
        - Старик китаец умер. Пять лет в неволе оказалось слишком много для него. А ведь умнейший был человек, я не раз во время своих смен с ним разговаривал… Ладно, спокойной тебе ночи, Иван.
        Неожиданно тюремщик сделал шаг вперед, и оба шлема соприкоснулись. Нейл выразительно взглянул на Корина, и тот, все поняв, немедленно отключил радиофон.
        - Этой ночью приезжает Роджер - так Мастодонт называет нашего босса, - тихо сказал тюремщик. - Моли Бога, чтобы ты дожил до утра, особенно, если ты не тот, за кого себя выдаешь!
        Дверь захлопнулась, и Корин вновь остался один.
        - Называется - пожелал мне спокойной ночи, - пробормотал он. - Ох, попался я как кур в ощип… Не гожусь я для роли героя, сюда бы Асташевского…
        Постепенно Корин все же взял себя в руки. Он вновь включил радиофон, но ничего не услышал - видимо, на этой частоте разговаривали только тюремщики, да и то, когда считали это необходимым.
        Но… если Нейл не обманул, за одной из стен находится камера, в которой живет Марта Шадрина. Пожалуй, стоит попытаться установить с ней контакт, хотя бы с помощью азбуки Морзе. Но чем же постучать о стену? Ногой? Локтем скафандра? Рискованно.
        Он обошел еще раз всю комнату, но ничего подходящего не нашел. Правда, в углу он извлек из пыли узкую полоску металла. В качестве оружия она вряд ли годилась, а вот если отколупнуть с ее помощью камень от стены… Хм-м, стена неровная, бугристая, трещин в ней полным-полно.
        Подняв свое единственное орудие, Корин стал внимательно изучать одну из стен. Почти час он потратил на то, чтобы вывернуть из древней кладки хотя бы осколок камня, но сделать это ему не удавалось. К счастью, полоска металла оказалась на удивление твердой и не гнулась. А раз так, надежда оставалась.
        Глаза у Корина вскоре стали слипаться. Сказалось напряжение последних дней, ему захотелось лечь на мешки и забыться. И только мысль о том, что этой ночью в древний город может приехать глава марсианских контрабандистов, заставляла Игоря продолжать почти бессмысленную работу. Интересно, промолчит ли о нем Мелвилл и его подчиненные или предпочтут сдать своим хозяевам? Первое - очень рискованно, второе
        - бессмысленно.
        Между тем руки делали свое дело, и один из камешков Корину все же удалось отковырнуть. Увы, он был слишком маленьким, и стучать им по толстой стене было бесполезно. Немного ободренный успехом, Корин сделал еще шаг в сторону угла камеры и воткнул полоску металла в очередную трещину. Затем он нажал на свой инструмент раз, другой… Ему показалось, что камень слегка шевельнулся. Корин поднажал - и из стены выпал солидный кусок.
        Открылась глубокая ниша, почти на двухметровой высоте от пола. Озадаченный, Корин засунул туда руку и вынул обруч из серебристого материала, с небольшим зеленоватым камнем. На украшение эта вещица не походила - уж больно просто она выглядела. Камень был круглым и напоминал нефрит, а металл - серебро. Однако лишь на взгляд. На самом деле и «камень» и «серебро» оказались мягкими, словно резина. Рискнув, Корин попытался растянуть обруч, и это ему без труда удалось.
        - Похоже, марсианские негры носили такие штуки на головах, - поразмыслив, заключил Корин. - Не Бог знает какое изысканное украшение… И зачем было прятать его в стену тюремной камеры? Подарок одного заключенного своим последующим собратьям? Хм-м…
        У Корина вдруг появилось необъяснимое желание немедленно надеть мягкий обруч на голову, и он даже приподнял руку - но тут же отдернул ее. Черт, что за наваждение? Во-первых, он в шлеме. Во-вторых, этот обруч мог быть каким-то запрещенным прибором типа гипноизлучателя, с помощью которого заключенные могли с приятностью провести даже длительное время взаперти. Да мало ли какое назначение было у этого устройства? Кому-то из давно истлевших бедолаг он мог быть просто дорог как память. А если обруч и приносил какую-то пользу, то было это сотни веков назад, и надевали эту штуку на головы отнюдь не люди…
        И все же желание примерить серебристый обруч не уменьшилось. «Я ничем особенно не рискую, - сказал Корин себе. - Марсиане не только походили на людей, они были нашими далекими предками. А что обычно оставляют на Земле заключенные своим несчастным собратьям? Различные полезные вещи, а порой даже инструменты, с помощью которых можно совершить побег. Хм-м… но на что годится этот дурацкий мягкий обруч?
        Наконец Корин решился. Он знал от Поплавского, что на Марсе несколько секунд можно прожить и без скафандра - спасатели порой использовали это в критических ситуациях. А он должен сделать куда более простую вещь: снять на несколько секунд шлем…
        Набрав в грудь побольше воздуха, Игорь сел на пол и, расстегнув защелки шлема, решительно снял его. На мгновенье ему показалось, что он сунул голову в ледяную прорубь. Едва не завопив от резкой боли, он все же сумел натянуть обруч на голову и тут же вновь надел шлем.
        Прошло около часа, прежде чем Корин вновь пришел в себя. Голова раскалывалась, но в целом он чувствовал себя неплохо. Все обошлось, только была ли хоть капля здравого смысла в том, что он сделал?
        На всякий случай Корин достал из кармана скафандра маленькое зеркальце (на Марсе его полагалось носить отнюдь не только одним женщинам) и внимательно осмотрел свое лицо. Оказалось, что щеки и нос были красными, ноздри и губы кровоточили… глаза… Стоп, а где же обруч?
        Обруча не было!
        Корин запаниковал. Ему стало казаться, что он сходит с ума.
        Быть может, вся эта история со странной находкой - лишь продукт его помутившегося разума?
        Но все оказалось иначе. Приглядевшись как следует, Игорь увидел в середине лба легкое вздутие. Кожа в этом месте чесалась, да и на висках тоже…

«Дьявол, да обруч просто всосался в мою кожу! - изумился Корин. - Наверное, это какое-то марсианское лекарственное средство. Ну, не обязательно именно лекарственное… Тьфу, какую глупость я совершил. Началось все с того, что я захотел отковырнуть камень из стены…»
        И тут произошло что-то невероятное. Корин почувствовал легкое головокружение, и его сознание словно бы раздвоилось. Он увидел себя, идущего вдоль стены с металлической полоской в руках. Вот он отковырнул один камешек, но тот показался ему слишком мелким… Дальше была довольно широкая трещина, неровной петлей опоясывающая камень величиной с кулак….
        Странное и довольно неприятное ощущение. Корин знал, что сидит на полу, и в то же время видел свою камеру такой, какой она была около часа назад, если смотреть на нее с пола, именно с той точки, на которой он находился.
        Но он же никогда раньше не сидел здесь!!!
        Прошло немало времени, прежде чем хаос в голове Корина улегся и он пришел к единственно возможной версии, которая могла объяснить происходящее.
        Марсианский обруч врос в его кожу и стал частью его тела. И он был не украшением и не лекарством, он был прибором. Прибором, позволяющим видеть прошлое! Не переноситься в него - а только видеть. Похоже, его мозг приобрел новое качество - он научился собирать рассеянную информацию, анализировать ее и создавать из разрозненных фрагментов картины прошлого.
        Впрочем, эту догадку легко проверить. Подумав, Корин задал сам себе вопрос: а кто был его предшественником в этой камере? Вряд ли мешки на полу лежали просто так - наверное, они служили кому-то спальным ложем. Кому же?
        Но ничего не случилось - сознание не раздвоилось, и никакой «картинки» не появилось. Зато где-то в глубине мозга возникло странное жжение… нет, ощущение неудовлетворенности. Это чувство напоминало сильный голод, только жаждал он не еды, а информации!
        Вскочив на ноги, Корин начал очередной обход своей камеры. На это раз почти все его действия были бессознательными - он просто делал то, что нужно. Зрение его невероятно обострилось, так, что он стал видеть стены, потолок, пол словно через сильный бинокль. Медленными шажками Игорь двигался по прихотливому маршруту вдоль стен и жадно впитывал все, что замечал. У него появилось ощущение, будто и трещинки в камне, и бугорки, и впадинки - все обмазано тонким слоем меда. А он с детства так обожает мед! Когда покойный отец приносил с пасеки соты, он высасывал их до капли, чтобы не оставить в воске хоть грамм золотистой тягучей жидкости… И сейчас не упустит своего - ведь мед, размазанный по стенам, будет его!
        Наконец «голод» стал потихоньку стихать. В мозгу разлилось чувство удовлетворенности - и Корин понял: рассеянная информация собрана, и сейчас ему удастся слепить из нее «картинку».
        Так и произошло. Сознание его раздвоилось легко и уверенно, и Игорь увидел свою камеру. В углу, на тряпках, лежал навзничь человек в скафандре. К нему подошли двое тюремщиков, в одном из которых Корин узнал Нейла. Они перевернули тело пленника, и Игорь едва не вскрикнул - судя по длинным, красивым волосам, это была женщина! Ее лицо разглядеть было невозможно, оно напоминало кусок окровавленного мяса, покрытого слоем инея.
        Корин услышал чей-то тихий, шуршащий голос:
        - Э-э, гляди, Нейл, - Сандра покончила с собой! Отстегнула шлем и попыталась его снять, но не смогла… Вот дура-то!
        - Не скажи… Если бы Мастодонт каждый божий день катался на тебе по три раза, ты тоже захотел бы покончить счеты с жизнью. Бедная шлюха, она решила, что на Марсе девочкам ее профессии платят бешеные деньги.
        - Мы тоже так думали, - ответил второй тюремщик. - Ладно, тащи ее к двери. Отмаялась, бедняжка. Корин увидел возле двери разбитую табуретку. Нейл покачал головой.
        - Гляди - да она пыталась взломать каменную дверь! Дурочка, не знала, что замки во всей тюрьме держатся на одном честном слове. Вот как надо было действовать…
        Тюремщик положил руки на верхний левый угол двери и стал нажимать на нее резкими толчками. Спустя минуту дверь внезапно открылась.
        - Чертов замок, - сказал второй тюремщик. - Может, стоит его заменить на что-нибудь поновее и земное?
        - А зачем? - возразил Нейл. - Это еще надо догадаться, что все здесь давно прогнило. Но если кто-то и догадается - мы на что? Лично я буду стрелять без предупреждения.
        - И я тоже, приятель! Только не ночью, конечно, обожаю спать на посту.
        Оба тюремщика расхохотались и потащили труп в коридор. Корин «выключил» картинку.
        Теперь он знал, почему в далеком прошлом заключенный марсианин перед бегством оставил обруч в тайнике.
        Видимо, уже тогда замки в тюрьмах были неважными.
        Глава 8
        Корин осторожно выглянул в коридор. Здесь царила тьма, и только вдали, возле входа, едва теплился красный огонек. В большом шезлонге неподвижно полулежал человек в скафандре. Похоже, он спал, и это было на руку беглецу. Игорь тихонечко подошел к беспечному тюремщику. Это был не Нейл, а его напарник. На коленях у горе-охранника лежал автомат.
        Затаив дыхание, Корин взял оружие в руки. Тюремщик даже не пошевелился, погруженный в сновидения.
        Выждав минуту-другую, Корин рискнул засунуть руку в боковой карман скафандра тюремщика. Как он и предполагал, связка ключей была там. Оставалось только найти камеру Марты Шадриной - и после этого уносить ноги. Куда и как - об этом он решил сейчас не думать. Марта провела в марсианском городе несколько лет и наверняка неплохо ориентировалась в его каменных лабиринтах. Если бы с ее помощью удалось пробраться до одной из башен-излучателей. Хм-м… пожалуй, это неплохая идея…
        Он осторожно снял с крюка на стене фонарь и вернулся к распахнутой двери. В одной из соседних камер была заточена Марта - но в какой?
        Посветив вниз, он быстро решил эту задачу. Пол был покрыт слоем пыли, но к одной из соседних дверей вели следы башмаков. Ну конечно, тюремщики приносили ужин не только ему, но и прекрасной пленнице…
        Прошло не меньше получаса, прежде чем вспотевший от нервного напряжения Корин все-таки сумел подобрать ключ к соседней двери. Будь у него фонарь поярче, он мог бы использовать свой новый дар видеть прошлое, но при таком тусклом освещении это было явно бесполезно. Наконец один из спиралевидных штырей вошел в отверстие массивной двери. Два поворота налево, два - направо, и дверь медленно распахнулась.
        Изумлению Корина не было предела. Он увидел ярко освещенную комнату - не камеру, а именно комнату! Вместо груды грязных мешков почти роскошная обстановка: диван, шкаф, трюмо с большим зеркалом… Посреди стояла оранжевая палатка - подобные Корин видел в багажном отделении «Белки». Возле нее два кислородных баллона, от которых к палатке тянулись шланги.
        Корин подошел к палатке и заглянул в небольшое окошко. Внутри на небольшом диване полулежала девушка в синем комбинезоне. Подперев голову рукой, она читала толстую книгу. Да, эту девушку не зря назвали Царевной, подумал Корин. Густые русые волосы, толстая коса, гладкое, без единой морщинки лицо, очаровательный овал подбородка, светло-карие глаза, прямой точеный нос, чуть полные сочные губы.» Таких красавиц Корин видел прежде лишь в кино и потому невольно сглотнул. Черт побери, и такое сокровище попало в руки к бандиту Мастодонту! Даже странно, что Марту не вывезли контрабандой с Марса вместе с очередной партией сокровищ. Значит, она была нужна здесь, в городе - но зачем? Не дай Бог, только не для…
        Корин слегка постучал по стеклу. Девушка изумленно вскинула голову. Увидев непрошеного гостя, она так сверкнула глазами, что Корину стало не по себе.
        Девушка разразилась резкой тирадой. Хотя Корин не услышал ни единого слова, но легко было догадаться, что говорила сейчас Царевна Внеземелья. Вскочив с дивана, она отбросила в сторону книгу и, подойдя к окну, начала задергивать занавески.
        Корин умоляюще сложил руки. Похоже, этот жест озадачил девушку. Она внимательно вгляделась в его лицо. Глаза Марты удивленно расширились. Помедлив, она все-таки задернула занавески.
        Гостю оставалось лишь усесться на диване в углу комнаты и ждать. Нервно поглаживая автомат, он думал сейчас об одном: стоит ли выйти в коридор и прикончить охранника? Очень опасно оставлять его живым, но стрелять в спящего человека…
        Прошло несколько минут. Дверь палатки мягко скользнула в сторону, и из кессона вышла девушка, облаченная в скафандр.
        - Кто вы? - резко спросила она по-английски, уперев руки в бока. - Почему осмеливаетесь войти в мою комнату? Может быть, вы хотите иметь дело с Мелвиллом?
        - Нет, - улыбнулся Корин, поспешно вставая с дивана. - С этим бандитом я предпочел бы не встречаться до конца своих дней. Я не охранник. Марта, а такой же несчастный пленник, как и вы.
        - Вы говорите по-русски? - искренне удивилась девушка. - Выходит, вы новичок здесь, в преисподней? Хотя… чему удивляться? Среди моих соплеменников ничуть не меньше мерзавцев, чем, скажем, среди американцев или японцев.
        - Я не мафиози, - сердито возразил Корин. - Вы можете выслушать меня хотя бы минуту, а не трещать словно сорока?
        Марта замолчала, пораженная такой грубостью. Воспользовавшись этим, Корин в нескольких фразах рассказал о том, как очутился в марсианском городе.
        - Чушь, - поморщила свой прелестный носик девушка. - И вы хотите, чтобы я поверила? Спасатели, «Белка», Поплавский… Это не тот ли смазливый и самоуверенный тип, который вскружил головы почти всем девушкам Внеземелья?
        Корин кивнул.
        - Да. Он собирался добиться и вашей благосклонности, но прибыл на Марс чуть позже того, как вы провалились в хронотрещину. Кстати, а что случилось с вашими товарищами?
        Марта помрачнела.
        - Они… Их заставляли работать в развалинах, словно рабов. Шведа Стернера расстреляли спустя полгода за какую-то пустяковую провинность. Финн Мяккила и швейцарец Фарстерн в прошлом году устроили бунт. Они напали на охранника, убили его, а затем забрались на вершину одной из башен-излучателей с тремя килограммами взрывчатки. Мои друзья поставили бандитам ультиматум: либо нас освобождают, либо они подорвут себя вместе с башней.
        - Ого! - негромко сказал Корин, вспомнив собственный только что придуманный план.
        - Я хотел вам предложить сделать нечто подобное.
        Девушка покачала головой. На ее глазах появились слезы.
        - Увы, мои друзья недооценили этих бандитов. Мелвилл затеял с ними долгие переговоры, а в это время два снайпера поднялись на одно из соседних зданий и…
        - Понятно, - хмуро сказал Корин. - Выходит, из всей группы астробиологов вы остались одна.
        - Нет, нет! Профессора Цин-Яна бандиты более или менее берегут так же, как и меня. Мы им нужны… Помедлив, Корин признался:
        - Увы, но Цин-Яна уже нет. Он умер несколько часов назад от сердечного приступа…
        Девушка с ужасом посмотрела на него. Корин ожидал, что она разрыдается, но Марта только опустила глаза.
        - Что ж, лучше так, чем эта проклятая каторга-Игорь, признайся, ты не обманываешь меня? Если это очередная ловушка… я возненавижу все человечество! Никогда не думала, что в людях может быть столько низости и подлости…
        Корин промолчал - да и что он мог ответить? Марта долго и жадно смотрела ему в глаза, словно пытаясь проникнуть в душу, а затем устало вздохнула.
        - Хорошо, я готова тебе поверить. И что ты предлагаешь - бегство? Но куда?
        - Пока - куда угодно, лишь бы уйти из этой тюрьмы, - тихо сказал Корин. - Я неплохой хронофизик и что-нибудь придумаю. К тому же я обрел способность видеть прошлое, и это тоже может нам помочь.
        - Что, что? - удивленно спросила Марта, но Корин только махнул рукой - сейчас было не до объяснений.
        - Из тюрьмы есть второй выход? - спросил он.
        - Да… - оживилась Марта. - Мы с Цин-Яном недавно нашли в городском архиве планы многих зданий, в том числе тюрьмы. Все это мы, конечно, спрятали от людей Мелвилла и тайно изучали в минуты, когда оставались без присмотра тюремщиков. Пойдем - думаю, я сумею открыть эту дверь!
        Корин взял наперевес автомат и выглянул в коридор. Здесь царила полная тьма. Тюремщик, видимо, продолжал крепко спать, что было очень кстати.
        Оглянувшись, он тихо сказал:
        - Надо взять с собой фонарь, еду и хотя бы пару запасных кислородных баллонов. Марта, у тебя есть какой-нибудь рюкзак?
        - Да. Во время раскопок в дальних частях города мы носим с собой все необходимое.
        Наскоро собравшись, они покинули камеру и быстро пошли направо, в противоположную от входа часть коридора. Подойдя к стене, Корин поднял фонарь повыше, а Марта достала из кармана скафандра план тюремного здания. С его помощью она нашла на каменной стене пять еле заметных выступов и нажала на них в определенной последовательности. После томительной паузы стена стала раздвигаться, открывая проход.
        И в этот момент в коридоре вспыхнул яркий свет. Сладко спящий охранник вскочил на ноги, ошеломленно оглядываясь. При виде вошедших он почтительно отдал честь.
        - Господин директор, во вверенной мне тюрьме все в поряд…
        - Осел! - заорал Мелвилл, указывая в противоположный конец коридора. - Пленники пытаются убежать!
        Сопровождающий Мелвилла охранник выхватил из кармана скафандра пистолет и выстрелил. Пуля с визгом ударилась в стену.
        К счастью для беглецов, в стене уже открылся достаточно широкий проход, и они успели проскользнуть во тьму. Спустя пару секунд «запасной выход» автоматически закрылся.
        Мелвилл разразился грязной руганью.
        - Кретин, тебя мало повесить! - зарычал он, потрясая кулаком перед лицом перетрусившего тюремщика.
        Третий человек, стоявший чуть позади, тихо сказал:
        - Отличная мысль. Мастодонт. Но сначала найди и притащи мне на аркане этих двоих. Я хочу взглянуть на того ловкого парня, который едва не купил всех вас за пару фальшивых монет. Торопись, болван, я должен вернуться в город до рассвета!
        Глава 9
        Промчавшись по узкому коридору несколько десятков метров, беглецы оказались перед глухой оградой, в которой при ближайшем рассмотрении виднелся довольно широкий пролом. Выбравшись наружу, Марта уверенно побежала по улочке между двумя массивными зданиями. Корин с трудом поспевал за девушкой. Звезды едва освещали старый город, и Игорь сейчас опасался не столько погони, сколько того, что в такой мгле легко споткнуться и разбить шлем. Но Марта прекрасно ориентировалась в лабиринте узких улочек и вскоре перешла на шаг.
        Она сделала Корину знак, чтобы тот уменьшил радиус действия радиофона до нескольких метров. Затем сказала:
        - В ближайшие час-два нам ничего не грозит, Игорь. Люди Мелвилла не очень хорошо знают город. Они, словно кроты, роются в пяти-шести зданиях, в основном в музее и ювелирных мастерских. Любознательности в них ни на копейку, и потому нам с Цин-Яном никто не мешал в свободное от работы время исследовать город.
        - Вас отпускали без сопровождения? - удивился Корин.
        - Конечно. Бежать здесь некуда, а прятаться где-нибудь в зданиях или подземном городе - бессмысленно. Кислорода в баллонах все равно хватает всего на двое суток, так что Мелвилл знал: рано или поздно мы вернемся. Поначалу, правда, он ворчал, но, когда мы с профессором нашли в подвальном этаже одного из зданий коллекцию местных минералов, нам дали относительную свободу.
        - И куда же мы сейчас направимся?
        - Это зависит от того, какой ты предложишь план бегства.
        Корин задумался.
        - Похоже, в город прибыл какой-то гость - иначе зачем Мелвиллу приходить в тюрьму посреди ночи? А это значит, ворота времени сейчас открыты.
        - Игорь, нам не дадут приблизиться к ним и на сто метров.
        - И не надо. Мы сделаем иначе - откроем еще одни ворота, пока нас ищут в городе.
        - Что-о?
        - Не забывай, Марта, я все-таки хронофизик. Правда, таких мощных установок я прежде не видел, но наверняка система их управления мало отличается от традиционных. Если и я, и ты заберемся на две соседние башни, то сможем сотворить с их излучателями одну забавную штуку…
        - Но, Игорь, я ничего в этом не понимаю!
        - Ну и что? Я передам тебе по радиофону, какие коды надо набрать на пульте управления, вот и все. Ты отлично справишься.
        - Сомневаюсь… А как мы спустимся с башен? Да нас мигом перестреляют!
        - На этот счет у меня есть одна идея… Но сначала проведи меня к башням, стоящим… хм-м… метрах в пятистах севернее ворот. Только не беги так, ради Бога - я толком не привык к местной гравитации. Да еще эта проклятая темнота…
        Марта кивнула. После небольшого раздумья она свернула в соседний переулок. Корин последовал за ней - и спустя пару секунд услышал где-то позади легкие щелчки.
        - Стреляют наугад, - тихо сказал он. - Кажется, эти псы правильно взяли наш след. Может, отсидимся где-нибудь?
        Марта огляделась и указала рукой на едва заметную во мгле арку в стене высокого спиралевидного здания. Они вошли внутрь и сразу же утонули в густой тьме.
        Прошла минута, другая… Время тянулось очень томительно. Порой Корину казалось, что он слышит чьи-то шаги и тихие голоса. Скорее всего это был самообман, но сердце его бурно билось. Наверняка все старатели сейчас подняты на ноги и будут прочесывать город даже при свете звезд. А когда настанет утро, шансы беглецов и вовсе сойдут на нет. За оставшиеся часы надо обязательно добраться до башен, а там… Перестроить два излучателя с режима «ограда» в режим «ворота» не так сложно… Хорошо, что Мелвилл и его банда не подозревают, что посланник некоего Сидоровича довольно опытный хронофизик.
        Прошло несколько минут, и по стене соседнего здания внезапно чиркнул луч желтого света. Из тьмы вынырнули два человека в скафандрах. Один из них держал в руке мощный фонарь, а другой - автомат. Корин подумал: а неплохо бы настроиться на частоту их радиофонов. Тогда можно было бы следить за всеми переговорами Мелвилла и его людей, и это дало бы лишний шанс на спасение. Хотя нет - перестроить частоту можно, только сняв шлем.
        В наушниках зашуршало, и знакомый властный голос произнес:
        - Иван, ты слышишь меня? Это Мелвилл, хозяин города и всех обитающих в нем душ. И твой тоже хозяин, Иван! Не знаю, как тебе удалось бежать, да еще прихватив с собой эту смазливую дуру Марту, но я готов закрыть глаза на ваши шалости. Возвращайтесь немедленно, я гарантирую вам безопасность.
        Беглецы молчали. Двое старателей прошли мимо, озираясь по сторонам. К счастью, арку они не заметили.
        - Иван, отвечай. Нам надо поговорить. Ко мне недавно приехал важный человек из Большого Сырта, мы с ним обсудили твое предложение. Похоже, нам удастся договориться. Но, признаюсь, твое бегство нас озадачило. Чего ты добьешься своей героической смертью? Запаса кислорода в твоем скафандре, да будет тебе известно, не хватит даже до рассвета…
        - Мистер Мелвилл, беглецы захватили с собой два баллона, подключенных к палатке Марты, - кто-то почтительно перебил шефа.
        - Вот как?.. Плевать! Иван, выбраться на свет Божий можно только через ворота, а мы их держим на замке. А ты, Марта, лучше не зли меня. Не забывай, что ты моя походная жена! Или ты, стерва, захотела поменять Мастодонта на молодого бычка?
        Корин взглянул на стоявшую неподалеку Марту, но во тьме не смог разглядеть ее лица. Только теперь до него дошло: девушка была любовницей Мелвилла! Впрочем, этого стоило ожидать, она была в руках бандитов почти пять лет… Но почему тогда она жила в тюрьме, а не…
        Ему показалось, что девушка всхлипнула раз, другой, третий…
        - Игорь, я им в руки не дамся… - еле слышно прошептала Марта. - Лучше снять шлем и разом со, всем покончить. Если бы не страх за Цин-Яна, я давно бы так и сделала.
        - Помолчи, - мрачно буркнул Корин. Его трясло от ненависти. Проклятый Мастодонт… ископаемое… грязное животное… Если бы Литвинов тогда, три года назад, знал, с кем он пытался бороться двумя своими слабосильными башнями! Не коварство природы, а Мастодонт и его банда удерживали Марту и ее друзей в глубинах прошлого.
        - Пойдем, - сказал он. - До рассвета осталось часа два, нам надо успеть.
        - Подожди… - прошептала Марта. - Мне кажется, они возвращаются.
        Корин осторожно выглянул наружу. Он увидел в нескольких десятках метров впереди свет фонаря. Вскоре из-за соседнего здания вышли еще двое старателей. Посовещавшись, они решительно зашагали к арке, где прятались беглецы.
        - Кажется, они как-то учуяли нас… - тихо сказал Корин. - Отсюда можно выбраться незамеченными?
        - Да. На высоте пятого этажа все соседние дома соединяются галереями. Кажется, в этом здании они уцелели.
        Люди с фонарями приближались, и Марта решительно пошла в темноту, освещая путь.
        Корин впервые был внутри жилого дома марсиан. Он оказался на вид немногим более приятным, чем тюрьма. Выщербленные временем каменные стены, спиральная лестница с жалкими остатками перил, полуразбитые двери… Ему очень хотелось хоть одним глазком заглянуть внутрь одной из квартир, но Марта уверенно поднималась вверх, шагая через ступеньку. Словно угадав его мысли, она сказала слегка запыхавшимся голосом:
        - Комнаты… они почти пусты… если не считать каменной мебели… Дерево… от него почти ничего не осталось, так же как и от книг…
        - Но вы же нашли архив?
        - Да, на металлических листах.
        - Хм-м… Но что же случилось в этим городом? Почему марсиане вымерли?
        - Мы узнаем это, когда разгадаем тайну их письменности. Проклятые… драгоценности… Если бы не они, на Марсе бы сейчас работали сотни лучших ученых. Но… марсиане обожали украшения… и мужчины… и женщины… Ради Бога, помолчи, Игорь. Сейчас не время для праздного любопытства.
        Наконец они поднялись на пятый этаж, и Марта уверенно свернула направо. Они прошли по широкому коридору. При неярком свете фонаря Корин увидел стоявшие по обе стороны возле стен почти два десятка статуй. Невольно он шагнул к одной из них и со сдавленным криком отшатнулся. Из темноты на него глянула жуткая, оскаленная пасть ящероподобной химеры.
        - Это боги - хранители дома, - раздраженно сказала девушка.
        - Из города уже вывезли почти две сотни таких статуй. Говорят, что в других городах химеры сделаны еще более искусно…
        - Других городах?!
        - А ты не знал? Впрочем, откуда… Марс доят уже почти двадцать лет, и побрякушки, статуи, драгоценные камни - это мелочи. Главное - приборы, машины…
        - Машины?!
        - Господи, конечно же! Атомные генераторы, которые питают башни, - из их числа… Стой!
        Оказалось, что коридор плавно перешел в галерею, соединявшую спиралевидное здание с соседним белым куполом высотой в тридцатиэтажный небоскреб. По обе стороны галереи располагались широкие окна. Корин заглянул в одно из них и увидел внизу несколько кривых улочек. По ним медленно ползли огоньки. Люди Мелвилла продолжали обшаривать этот район, видимо, полагая, что беглецам не уйти далеко.
        Марта погасила фонарь, опасаясь, что их могут заметить. Свет ярких звезд слегка рассеивал тьму, но Корин почувствовал себя еще более некомфортно.
        - Смотри, Игорь, - сказала девушка и указала рукой вдаль. Приглядевшись, Корин сумел разглядеть среди силуэтов зданий узкую стрелу, уходящую ввысь. Это была одна из башен.
        - Мы можем добраться до нее поверху? - спросил Корин, которому очень не хотелось блуждать по лабиринтам узких улочек.
        Подумав, Марта кивнула.
        - Большинство соседних зданий соединены галереями, и по ним можно пройти в любую часть города. Но часть галерей рассыпалась от древности, другие в печальном состоянии.
        - Мы будем очень осторожны, - ободряюще улыбнулся Корин.
        И началось путешествие, которого молодой хронофизик не мог прежде представить даже в кошмарном сне. Луч фонаря выхватывал из тьмы груды обломков, остатки каменной мебели, ржавые остовы каких-то приборов… Корину пришлось однажды побывать внутри египетских пирамид, и сейчас у него возникло сходное ощущение. Все вокруг было очень древним, непонятным, немного пугающим… Почти во всех галереях остались каменные идолы, и от их злобных, взглядов и оскаленных пастей Игорю становилось не по себе. Марта шла впереди довольно уверенно и лишь изредка выглядывала в окна, осматривала ночной город, освещенный холодными немигающими звездами. Оба почти все время молчали, опасаясь, что их могут услышать люди Мелвилла, и это не было излишней предосторожностью: то там, то здесь на улицах появлялись и исчезали желтые огоньки фонарей.
        Наконец девушка остановилась и указала рукой в соседнее окно.
        - Мы пришли, Игорь, - глухо сказала она. - Ты по-прежнему уверен в своем плане?
        Корин кивнул.
        Они спустились по полуразрушенной винтовой лестнице и вышли из здания. Впереди расстилалось море песка, укутанное мглой. Две решетчатые башни уходили высоко в звездное небо. Расстояние между ними было не меньше двухсот метров, и Корин вдруг засомневался в правильности своих расчетов. Ворота периметра города были раз в пять уже… хватит ли мощности излучателей для того, чтобы пробить брешь в периметре и открыть проход во времени? Впрочем, другого выхода у них все равно не было.
        Корин снял с плеч рюкзак, достал два баллона с кислородом и протянул один из них Марте.
        - Если у нас ничего не получится, у тебя останется шанс на спасение, - сказал он.
        - Судя по всему, Мелвилл очень дорожит тобой и наверняка простит бегство.
        - А что будет с тобой?
        - Буду бороться до последнего вздоха. Я выдал себя с головой, и рассчитывать на милосердие глупо. Если нам не удастся открыть ворота, я попытаюсь придумать что-нибудь другое. Может, мне удастся повернуть излучатель внутрь периметра - тогда я смогу отправить хотя бы парочку грабителей куда-нибудь подальше. А теперь беги к ближайшей башне, Марта. Когда заберешься наверх, включай радиофон на всю мощь. Я буду говорить тебе, что делать с пультом управления излучателя. Ну, удачи тебе. Царевна Внеземелья!
        При свете звезд Корин увидел, как по лицу девушки проскользнула слабая улыбка.
«Как же она намучилась здесь, в плену у бандитов, - подумал он. - Наверное, она вела себя далеко не тихо и послушно, иначе ее не стали бы держать в тюремной камере…»
        Осмотревшись, они не увидели поблизости никого из людей Мелвилла. Видимо, те еще продолжали обшаривать район города, расположенный вблизи ворот времени.
        Пожав на прощание друг другу руки, беглецы поспешили к своим башням. Корину потребовалось минуты две, чтобы достичь мощных опор, полупогруженных в песчаные барханы. Каждое мгновение он ожидал выстрела, и потому под конец этой бешеной гонки весь покрылся горячим потом. Отдышавшись, он выглянул из-за толстой опоры и увидел, что Марта уже почти наполовину поднялась по металлической лесенке, ведущей к грибообразному излучателю. Корин поспешил сделать то же самое.
        Поднявшись наверх, Игорь открыл овальную дверцу в кожухе излучателя и едва втиснулся в узкое помещение - точно такое, как и в других башнях-излучателях, на которых ему приходилось работать. Даже выключатель внутреннего освещения находился там же, где обычно - справа от двери, на высоте плеча. Когда свет вспыхнул, Корин не сдержал вздоха облегчения. Пульт производства «Дженерал электрик» был ему хорошо знаком, так же как и четыре стандартные приборные стойки. Ну-ка, ученик Литвинова, покажи, на что способен…
        Усевшись за пульт, Корин включил радиофон на полную мощность и сказал:
        - Марта, ты меня слышишь?
        - Слышу. Ты там не заснул, Игорек?
        - Хм-м… Итак, начинаем набирать первую команду…
        Прошло около получаса, прежде чем беглецам удалось перенастроить свои излучатели на новый режим работы. Раструбы волноводов были перемещены так, что потоки хроноэнергии должны были разомкнуть периметр ограды и вынести участок земли между двумя башнями из прошлого в 2034 год. Оставалось лишь завести в компьютер команду
«открыть ворота», но едва Корин успел нажать на первые клавиши, как в радиофоне что-то зашумело, захрипело, и он услышал знакомый голос Мастодонта:
        - Черт побери, вот вы где оба спрятались! Эй, Иван, ты играешь в плохие игры. Марта, девочка, не узнаю тебя. Разве тебе было плохо со мной? Я предупреждал, что скоро познакомлю тебя с боссом и поели этого ты окажешься на свободе. И ты сбежала за минуту до того, как перед тобой должны были открыться ворота!
        После долгой паузы Марта холодно ответила:
        - Три года ты меня кормил разговорами о воротах, Джейк. Настал час мне самой выбирать свою судьбу.
        Мелвилл громко расхохотался.
        - Судьбу могут выбирать лишь самые сильные, девочка. Остальным, слабым и глупым, следует лишь повиноваться ей. Через пять минут я подъеду к вашим башням на краулере, и к тому временя вы оба должны спуститься вниз и сложить оружие. Иван, ты понял меня? Ровно через пять минут наверх станут подниматься две группы захвата в бронированных скафандрах, и ты ничего не сможешь сделать с ними своим автоматом. Пожалей хотя бы Марту, Иван-дурак!
        Корин поднялся и выглянул наружу. Вдали, вдоль приземистых городских зданий, двигались три краулера. На их башнях сидели люди в скафандрах с автоматами в руках. Видимо, это и были группы захвата.
        - Что скажешь. Марта? - негромко спросил он.
        - Я жду, положив руки на пульт. Ну, скорее же!
        Корин облизнул пересохшие губы и стал диктовать номера тех клавиш, которые девушке предстояло нажать. Пути назад не было - оставалось только надеяться, что его расчет окажется верен.
        На приборной стойке зажглись красные огоньки - излучатель вышел на критический режим работы, и компьютер предупреждал оператора об этом. Но Корин смотрел сейчас только на небольшой дисплей, на котором высвечивалась диаграмма напряженности хронополя на узкой полоске земли между двумя соседними башнями. Красная кривая медленно вспухала. Вот она миновала цифру 1900, затем 1950, 2000… Корин почувствовал легкую вибрацию поля - похоже, краулеры уже подъехали к башне. Еще несколько секунд, и люди в бронированных скафандрах с оружием в руках начнут карабкаться по лестницам вверх. Ну скорее же, скорее…
        Красная линия поднялась еще немного, и в этот момент зазвенел сигнал: ворота открыты! Не раздумывая, Корин выглянул из башни - и даже зажмурил глаза от яркого света.
        Его расчет оказался верен - ворота раскрылись в тот момент, когда маленький диск солнца находился в зените. Через расщелину во времени в ночной город хлынул поток тусклого света. Три краулера застыли на месте - люди в скафандрах тоже остановились. Полоса света постепенно расширялась, и вскоре изумленные старатели увидели, как из-за ближайшего бархана выехал могучий лунотанк и, угрожающе ревя, стремительно ворвался в брешь периметра.
        Один из краулеров попытался преградить ему путь, но был буквально смят широкими гусеницами. Люди из группы захвата сделали несколько беспорядочных очередей, но затем опустили оружие. Двое из них нерешительно пошли к полосе, разделяющей день и ночь. Видимо, они не могли поверить, что там, за раскрывшимися воротами времени, открывалась свобода - свобода, о которой многие из них уже перестали мечтать.
        Помедлив, один из старателей вышел за границу периметра, а затем, рухнув на колени, закрыл шлем руками. Корин не мог слышать его, но не сомневался - этот человек плакал от счастья.
        Остальные старатели больше не колебались. Побросав оружие на песок, они побежали большими прыжками навстречу потоку света, словно опасаясь, что ворота вот-вот вновь закроются.
        Глухо застучал автомат, и трое старателей упали как подкошенные.
        - Назад, мерзавцы! - послышался суровый голос Мелвилла. - Я пристрелю любого, кто попытается дезертировать!
        Беглецы переглянулись и, понурившись, пошли назад к краулерам.
        Глава 10
        Тем временем у подножия башен разгорелся нешуточный бой. Два краулера увернулись от гусениц «Белки» и стали кружить вокруг лунотанка, словно две борзые вокруг кабана. Краулеры не были оборудованы пушками и потому не могли открыть огонь, но задержать нежданного гостя были в состоянии. Без сомнения, сигнал тревоги уже был передан в лагерь старателей, и через несколько минут к Мелвиллу прибудет подкрепление.
        - Марта, спускайся! - крикнул Корин. - Нам надо успеть добежать до лунотанка, пока ворота не закрылись! Больше пятнадцати минут я не гарантирую - генераторы могут не выдержать!
        Корин включил пульт управления в автоматический режим, выбрался наружу и стал спускаться по лесенке. Сильный ветер мешал ему, а еще больше мешала спешка.
«Только бы генераторы выдержали, - лихорадочно думал он. - У тех, больших ворот периметра, они по крайней мере в три раза мощнее. Ну, давай, спасатель, спаси на этот раз хотя бы Марту и самого себя».
        Спрыгнув на песок, он было побежал к лунотанку - и остановился. За время, пока он спускался с тридцатиметровой высоты, в бою произошли изменения. Ашот показал свое искусство и все-таки сумел протаранить один из краулеров. Второй остался цел и сейчас стоял чуть в стороне, возле постамента одной из украденных статуй. Люк на его башне раскрылся, и наружу выбрался высокий человек в скафандре. Судя по мощной фигуре, это был не кто иной, как Мелвилл.
        Только сейчас Корин сообразил, что следует переключить радиофон в общий режим, и сразу же услышал знакомый голос.
        - …я иду, Джейк.
        - Надеюсь, мой старый товарищ по десантному полку не станет прятать в кармане скафандра пистолет или нож?
        - И не надейся, Джейк. Я возьму тебя голыми руками.
        - Ха-ха-ха! Ты такой же весельчак, как и десять лет назад, Вадим. Это я уложил тебя голыми руками, помнишь?
        Асташевский шумно засопел.
        - Тогда я был еще мальчишкой. С тех пор мне довелось иметь дело со многими подонками, но никогда не думал, что среди них окажется Мастодонт.
        - Мастодонт растопчет Слона!
        - Посмотрим, посмотрим…
        Наконец люк распахнулся и на башне «Белки». Асташевский выбрался наружу и спрыгнул на песок. Два гиганта медленно пошли навстречу друг другу.
        Тем временем со стороны лагеря подъехали пять краулеров, густо облепленных старателями с автоматами в руках. Две машины были оборудованы солидных размеров пушками, но они не сделали ни единого выстрела - видимо, таков был приказ Мелвилла. Десятки людей молча следили за единоборством двух бывших десантников из полка «голубых касок» ООН.
        Корину ни разу не приходилось наблюдать за схваткой людей в скафандрах, но он догадался - самыми уязвимыми местами были шлемы из стеклонита и плоский ранец с кислородными баллонами. Если с ними что-нибудь случалось, спасти неудачника было очень сложно.
        Два гиганта не спешили предпринимать активных действий. Они стали кружить друг вокруг друга, выжидая удобный момент для атаки. Воспользовавшись тем, что все внимание старателей было сосредоточено на двоих соперниках. Марта успела добежать до лунотанка и быстро взобралась на его броню. Чуть позже и ней присоединился и Корин. Никто из вооруженных людей не стал им мешать.
        - Полезай в кессон, - приказал Корин, но девушка упрямо покачала головой. Через минуту наружу выбрался Поплавский. Он молча кивнул Марте - сейчас было не до галантностей.
        Внезапно Мелвилл подпрыгнул и, пролетев несколько метров, ударил обеими ногами Асташевского в грудь. Спасатель не успел увернуться и отлетел в сторону, едва не ударившись шлемом о край каменного постамента.
        Джейк расхохотался:
        - Я же говорил, что Мастодонт вновь растопчет Слона! - весело крикнул он. - А затем мы возьмемся за твоих друзей, мне нужны новые рабы.
        Асташевский вскочил на ноги и, раскачиваясь, пошел на противника. Мелвилл стоял, спокойно выжидая, а затем быстро нагнулся и, схватив горсть песка и камешков, швырнул их в шлем Вадима. Тот чисто инстинктивно выставил правую руку, закрываясь, и тогда Мелвилл вновь прыгнул. На этот раз он целился свинцовой металлизированной подошвой башмака прямо в шлем, но наткнулся на руку Асташевского. Вадим, проявив недюжинную реакцию, схватил соперника за ногу и, слегка отклонившись в сторону, швырнул его за спину. Врезавшись в груду песка, Мелвилл перевернулся через голову (Корин и не думал, что такое возможно в скафандре!) и вскочил на ноги, приняв боксерскую стойку. Но Слон опередил его, и от могучего удара в область шеи Мелвилл вновь упал.
        - Неплохой удар! - возбужденно сказал Поплавский. - На Земле это обернулось бы бандиту по крайней мере нокдауном. Вадим, вперед!
        - Мастодонт! Мастодонт! - дружно скандировали старатели, потрясая оружием над головами.
        Забыв о карате, противники начали обмениваться ударами, которым позавидовал бы любой боксер-тяжеловес. Шлемы были отлиты из прочного стеклонита, но мощный удар металлизированной перчатки мог при случае расколоть и его. Однако оба противника удачно оборонялись. Порой они, словно кикбоксеры, обменивались и ударами ног, целясь в «суставы» ног скафандров - это было их самое слабое место. Наконец после одного из таких ударов Асташевский вскрикнул и согнулся, обхватив колено.
        - Черт, неужели сустав поврежден?.. - с тревогой пробормотал Поплавский.
        Видимо, так же подумал и Мелвилл. Шагнув вперед, он поднял обе руки, намереваясь обрушить их сверху вниз на шлем противника. Такой удар мог оказаться решающим - ведь Асташевский был сейчас почти беспомощным.
        Но Мелвилла ждал неприятный сюрприз. Вадим схитрил - его скафандр не получил никаких повреждений. Поднырнув под соперника. Слон обхватил его за талию, поднял над собой и с силой швырнул в сторону постамента. Пролетев добрый десяток метров Мелвилл врезался в край каменного куба боком и заорал от боли. Упав на песок, он попытался подняться - но получил мощный удар в грудь. Отлетев назад, он вновь ударился шлемом о постамент. Стеклонит наконец не выдержал и покрылся сетью трещин. Сейчас же шлем окутало облачко пара - это наружу ее свистом стал вырываться воздух.
        Мелвилл упал на колени и, хрипя, схватился руками за горло. Асташевский подбежал к нему и протянул руку.
        - Задержи дыхание, Джейк, я успею донести тебя до «Белки»! - крикнул он.
        - Н-нет… - хрипящим голосом произнес поверженный гигант. - Я… проиграл…
        Шлем быстро покрылся изморозью, и Мелвилл рухнул ничком на песок. Задергавшись, он вскоре затих.
        Люди с автоматами молча переглянулись.
        Тогда Поплавский встал на башне лунотанка и поднял руку, привлекая к себе внимание.
        - Меня зовут Владимир Поплавский, - сказал он по-английски. - Наверное, кое-кто из вас слышал обо мне и моей группе спасателей. Считайте, что на этот раз мы спасаем вас от вашей же глупости и жадности. Разграблению остатков марсианской цивилизации подошел конец! Советую покинуть город, пока ворота времени вновь не закрылись.
        - И куда же мы поедем? - спросил один из старателей. - На Базу-2, что ли? Там нас славно угостят - свинцовыми орешками!
        - Нет, почему же на Базу? - добродушно ответил Поплавский. - Мы вместе поедем в Большой Сырт, я там я сдам вас в руки властям. Сами понимаете, другого выхода у вас нет - еще час назад я доложил комиссару Марса о том, что здесь происходит. Не сомневаюсь, что серьезное наказание вам не грозит…
        Ему ответил взрыв невеселого хохота. Затем с одного из краулеров на песок спрыгнул невысокий человек и, сделав несколько шагов, сложил руки на груди.
        - Опять вы блефуете, Владимир, - сказал он укоризненно. - Ничего вы мне не докладывали, да и правильно сделали - иначе бы я немедленно арестовал вас и вашу преступную группу. Расхитителям Марса надо дать крепко по рукам, правда, ребята?
        Старатели вновь расхохотались - на этот раз более дружно.
        - Та-а-ак, - ошеломленно пробормотал Поплавский. - Комиссар Книшевич? Вот это сюрприз!
        Книшевич снисходительно кивнул.
        - Разумеется, это для вас сюрприз, Владимир. Если бы вы раньше догадались, на пути какой страшной силы вздумали встать, то сейчас бы не попали в такое безвыходное положение. И вообще, вы вели себя довольно глупо. А знаете, что будут писать все газеты Земли на следующий же день после вашей, увы, безвременной гибели?
        Поплавский угрюмо молчал.
        - Нет, это будут не некрологи, дорогой Володя! Наши люди в Интерполе уже подготовили материалы следствия, которые изобличают вас и вашу группу в контрабанде марсианских сокровищ! Разумеется, поддельных - ведь любому школьнику известно, что никаких городов на Марсе нет. А рядом с изобличающими вашу шайку материалами мы поместим кое-какие фотографии. Среди них будет и одна подлинная - та, где вы сфотографированы с браслетом в руке. Это вы, глава контрабандистов, пытались продать подделку мадам Лабраден, и доверчивая жена алмазного короля клюнула на вашу приманку. Очень нехорошо с вашей стороны, Владимир, обманывать жен богачей.
        Поплавский покачал головой.
        - Недурно, недурно… - пробормотал он. - Выходит, вся эта история с браслетом была подстроена с самого начала?
        - Конечно, - усмехнулся Книшевич. - Здесь, на Марсе, вы стали проявлять излишнюю активность, и тогда наш человек в русской колонии получил приказ вплотную заняться вами. Наши агенты на Земле следили за каждым вашим шагом. Поначалу мы решили, что вас с мистером Кориным надо ликвидировать еще в Москве, но молодой талантливый хронофизик очень нужен нам здесь, на Марсе. И мы, кажется, не ошиблись… А теперь, уважаемые спасатели, выбирайте. Или вы соглашаетесь сотрудничать с нами, увы, на очень жестких условиях, и тогда будете считаться в миру всего лишь пропавшими без вести, героями, погибшими при исполнении служебных обязанностей. Альтернатива очень неприятна: не только смерть в песках, но и опозоренные на все Внеземелье имена. Признаюсь, второго мне очень не хотелось бы, но… Что скажете, Владимир?
        Корин сделал знак, чтобы Поплавский и Марта отключили радиофоны. Все трое коснулись шлемами друг друга, и тогда Игорь спросил:
        - Что скажешь, командир? Нас, словно волков, обложили, кажется, со всех сторон. Ты сообщил обо всем главе русской колонии?
        - Виктор Михайлович еще вчера срочно уехал на какую-то дальнюю базу, - мрачно сообщил Поплавский. - А его заместители, как назло, очень заняты и не смогли поговорить со мной. Конечно, я послал факс, но боюсь, он где-нибудь затеряется.
        - Не может быть, чтобы и они тоже… - начала горячо Марта, но Поплавский перебил девушку.
        - Сейчас не до эмоций. Игорь, у тебя есть какая-нибудь толковая идея?
        - Нет.
        - А дурацкая, безумная, идиотская?
        - Надо подумать…
        - Некогда думать! Книшевич с нами церемониться не станет.
        - Хм-м… Тогда, Володя, пора тебе использовать твое знаменитое обаяние. Иди и начни переговоры. Попытайся потянуть время. Марта, ты тоже к нему присоединяйся. А мне надо хотя бы на три минуты забраться в салон «Белки».
        - Зачем?
        - Некогда объяснять. Идите, я скоро присоединюсь к вам.
        Поплавский озадаченно посмотрел на Корина, но спорить не стал. Спрыгнув на песок, командир помог спуститься Марте, и они медленно пошли в сторону краулеров. Асташевский, стоявший по-прежнему рядом с поверженным Мелвиллом, хотел было присоединиться к ним, но его остановили выразительно поднятые дула автоматов.
        - Только не делайте никаких глупостей, Владимир, - предупредил Книшевич. - Я всегда с симпатией относился к вам и вашим парням, потому и готов проявить милосердие… Э-э, а почему господин Корин спустился в салон лунотанка?
        - Он предупредит двоих моих людей, что игра проиграна, а затем все трое покинут
«Белку», - спокойно объяснил на ходу Поплавский.
        - Лучше бы они поскорее вышли, - с угрозой заметил Книшевич. - Предупреждаю, если машина сдвинется с места, она будет уничтожена.
        Переговоры начались, но они больше напоминали ультиматум со стороны комиссара Марса. Старатели слушали этот разговор, озадаченно переглядываясь. Больше всего им хотелось бежать в сторону новых ворот, но лежащие на песке тела погибших товарищей сдерживали их естественный порыв.
        Как и обещал Поплавский, через несколько минут наружный люк на башне лунотанка вновь открылся, и оттуда выбрались один за другим Саблин, Мирзоян и Корин. Немедленно в их сторону повернулись несколько автоматов. На всякий случай подняв руки, трое спасателей пошли в сторону краулеров.
        - …ничего больше гарантировать вам не могу, - тем временем говорил Книшевич, искоса поглядывая на мрачную Марту. - Рабочие руки на Марсе дорого стоят, а раскопки в этом городе только начинаются. Не знаю, когда мы сможем освободить вас и ваших товарищей и на каких условиях, но обещаю - мы сделаем это. Сейчас наши медики работают над тем, как смывать у людей определенные воспоминания. Если эти исследования завершатся успехом, все пленники, работающие сейчас в городах, будут немедленно отпущены. Не варвары же мы, в конце концов… Э-э, а это еще что?
        - Если хотите жить, падайте на землю! - крикнул Корин и рухнул на песок, закрывая шлем руками. То же самое проделали и двое его спутников. Их примеру немедленно последовал Асташевский - он полностью доверял молодому хронофизику. Чуть позже к ним присоединились и Поплавский с Мартой.
        Комиссар Книшевич, казалось, немного растерялся. Зато старатели немедленно отреагировали взволнованными криками:
        - Парни, да эта чертова машина, наверное, заминирована!
        - Бежим, пока здесь все не разнесло на атомы!
        - Черт побери, надо было сразу же шлепнуть этих русских, а не трепаться с ними!
        - Чушь, русские блефуют! Стреляйте, ребята!
        Но выстрелы так и не прозвучали. Некоторые старатели поспешно нырнули в раскрытые люки краулеров, другие помчались в сторону ближайших зданий, третьи спрятались за колесами машин. И вовремя!
        Две башни, стоявшие по обе стороны от «Белки», внезапно загудели. Решетчатый излучатель «Белки» стал стремительно раскаляться, словно его поместили в пылающий горн.
        К этому времени стоять остался лишь один Книшевич. Комиссар растерянно облизнул пересохшие губы. Он ничего не понимал.
        - Торквилл, где ты прячешься? - спросил он, оглядываясь по сторонам. - Черт побери, ты мой штатный хронофизик или трусливая крыса? Что происходит?
        Один из людей, лежащих за колесами соседнего краулера, приподнял голову и отчаянно крикнул:
        - По-моему, излучатель танка переключен на режим поглощения внешней хроноэнергии!
        - Ну и что? - недоумевал Книшевич.
        - А то, что сейчас произойдет нечто вроде короткого замыкания… Да ложитесь же вы, идиот!
        И в этот момент грибообразные вершины двух башен тоже стали раскаляться. В разные стороны полетели тучи искр. Еще несколько мгновений - и обе башни вспыхнули, словно были сделаны из сухого дерева. За ними вспыхнули две соседние хроноустановки, и еще две, и еще…
        Даже в разреженной атмосфере Марса ударная волна оказалась ужасной. Книшевича подняло на несколько метров в воздух и с силой швырнуло на ближайший краулер. Шлем из стеклонита не выдержал, и комиссар почти мгновенно умер от холода и удушья.
        Лунотанк светился пурпурным светом, приняв на себя часть мощнейшего энергетического потока, точно так же, как раскаляется предохранитель в перегруженной электрической сети. Но большую часть нагрузки все-таки взяли на себя излучатели башен, и они в считанные минуты превратились в груды расплавленного металла…
        В это время к маяку подъехал караван из семи краулеров. Заполнившие их туристы намеревались полюбоваться на хронотрещину Литвинова, огороженную двумя рядами красных флажков, а затем сфотографироваться на память возле обелиска пропавшим без вести - словом, использовать весь джентльменский набор.
        Не успели краулеры остановиться на специально оборудованной стоянке, как в небе прокатился один раскат грома, второй, третий.
        - Мама, - спросил восьмилетний мальчик, прильнув к округлому иллюминатору, - а разве на Марсе бывают грозы?
        - Нет, малыш, - ответила дрожащим голосом насмерть перепуганная мамаша. - Здесь же почти нет воды, а значит, и облаков… Ой, а это что?
        Ошеломленные туристы увидели, как среди рыжих песчаных дюн стали проявляться контуры массивных зданий. Сначала они казались бесплотными, больше напоминавшими мираж, но постепенно древний марсианский город выплыл из глубин времен и предстал перед глазами десятков ошеломленных людей.
        - Мамочка, но ты же говорила, что никаких марсиан не было, - не унимался любознательный мальчик. - Откуда же взялся этот город? А почему вокруг него горят эти здоровенные факелы? Ой, мамочка, гляди, сюда идут марсиане!
        Женщины закричали от ужаса и закрыли лица руками, и даже мужчинам стало не по себе, когда они увидели вдали несколько десятков бегущих к ним существ. Издалека их было трудно разглядеть, но мальчишка и здесь опередил взрослых.
        - Да это же люди! - закричал он. - Мама, оказывается, в марсианских городах жили люди!
        И это было, как ни странно, чистой правдой.
        Долина миражей, Земля, 2033 год
        Повесть
        Глава 1
        Впереди, до самого горизонта, расстилалась Топь - горячая, зыбкая, переливающаяся всеми оттенками розового цвета. Множество огненных потоков перекрещивались, вливались друг в друга, и тут же вновь ветвились, на глазах меняя окраску. В нескольких местах пурпурными пятнами взбухали «огневороты», над которыми дрожали полупрозрачные столбы местного Мальстрема, знаменитого своими миражами. Сейчас, днем, он был еще пассивен, и, лишь хорошо приглядевшись, можно было разглядеть над ним желтоватый шар какой-то луны, изъеденный оспинами кратеров.
        Корин стоял в километре от берега Топи, на массивном бетонном пирсе, служащем одновременно посадочной площадкой для глайдеров, и пытался найти хоть какой-то эквивалент всему увиденному. Потоки лавы при извержении венерианского вулкана? Глаз урагана на Юпитере? Или, может, озеро расплавленного олова на Меркурии?
        Молодой лейтенант Службы безопасности, сопровождавший прославленного хроноспасателя от самого Екатеринбурга, переминался с ноги на ногу и демонстративно поглядывал на часы, встроенные в рукав бронескафандра. Ему было не по себе от того, что он не мог приказывать.
        - Странно, - сказал наконец Корин, повернувшись к спутнику. - Какой-то огромный взбесившийся калейдоскоп. И это все, что породил загадочный Заповедник за пять лет? Я разочарован.
        Лейтенант нервно усмехнулся.
        - На первый взгляд все это выглядит довольно мирно? - спросил он.
        - Хм-м… Честно говоря, полуживые джунгли Венеры произвели на меня куда более сильное впечатление. Пока мы летели сюда, вы рассказали мне столько ужасов про Заповедник, Борис, а сейчас… Озеро неостывающей лавы - это забавно, не спорю. Но при чем здесь мы, хроноспасатели?
        - Такие иллюзии бывают у всех новичков, - заверил его лейтенант. - И они очень быстро проходят.
        Он повернулся и зашагал по бетонной поверхности пирса к куполу филиала Института Времени, возвышавшемуся над грядой серых скал. Двигался Борис легко и даже изящно, и трудно было поверить, что его скафандр относился к классу «Б» и весил почти шестьдесят килограммов. «Боятся, - с недоумением подумал Корин, вспоминая добрый десяток КПП, которые ему пришлось преодолеть с помощью пачки разноцветных пропусков от Екатеринбурга до этих Богом забытых мест. - Как же все они боятся! Но чего?»
        Прежде чем последовать за лейтенантом, он в последний раз взглянул на Топь. Внимание его привлекла неровная кромка берега, усеянная крупными валунами. Поток
«лавы» возле него был тусклым, почти холодным, кое-где застывшим стеклянистыми островками. На одном из таких островков косо стоял тяжелый танк «Краб», предназначенный для исследования глубин земли. Левая его гусеница наполовину вплавилась в стеклянистую массу, а правая, нелепо задранная вверх, густо заросла странными губками и грибовидными растениями.
        - Игорь Васильевич, - зазвучал укоризненный голос лейтенанта. - Вас ждет директор Института Крайнев. Сами понимаете, он человек занятой, так что…
        Корин усмехнулся, закинул за плечо видавший виды рюкзак (надеть скафандр он категорически отказался) и пошел вслед за Борисом. Воздух был не по-сентябрьски прохладным, и Игорь пожалел, что не захватил с собой утепленную куртку. Обернулся он только у стальных дверей гигантской, десятиметровой высоты ограды. Что-то неуловимо изменилось в окраске Топи, она потемнела и заметно ускорила ритм движения своих «лавовых» потоков. Небо над ней стало пепельно-серым, а там, на горизонте, над набирающим стремительные обороты «Мальстремом», набухало ослепительно белое сияние, в глубине которого угадывались контуры только что рождающегося миража. Вороненая плита плавно опустилась перед лицом Корина.
        - Все, - с облегчением сказал лейтенант и снял шлем скафандра.
        Лицо у него было бледное, мокрое от пота, глаза мутные.
        - Видели? - глухо спросил он.
        - Ничего я не видел, - сердито буркнул Корин и пошел по длинному переходу, ведущему через обширный двор в здание Института. Лейтенант сделал шаг в сторону, уступая дорогу, и с недоумением посмотрел ему вслед.

* * *
        Корин сидел у костра, развевающего свою оранжевую гриву на легком вечернем ветерке, и, держа в руках пластмассовый стаканчик с коньяком, никак не мог прийти в себя от удивления.
        - Игорек наш сегодня не в духе, - ядовито сказала Марта, подбрасывая в костер охапку тонких сухих веток. - Порастерял наш знаменитый колдун дар прорицателя и белого мага. Не иначе как неудачно предсказал какой-нибудь местной Далиле ее судьбу, и она в отместку…
        - Брось, девочка, - прогудел Вадим Асташевский, деловито раскладывая на газете вареную картошку и длинные пучки павы - синей марсианской травы, незаменимой закуски к марочному грузинскому коньяку. - Не опускайся до пошлой женской ревности. Кто-то из древних сказал - не ревнуй меня, ибо я возгоржусь. Лучше помоги накрыть на стол!
        Корин одним глотком выпил терпкую обжигающую жидкость и растроганно оглядел товарищей, непринужденно устроившихся прямо на траве и с веселыми возгласами выкатывающих из раскаленных углей печеную картошку. Группа «Дельта» в полном составе! Вот сюрприз так сюрприз…
        - Сколько же мы не виделись? - задумчиво спросил Виталий Саблин, подбрасывая на ладонях дымящийся черный клубень. - Последний раз четыре года назад на Ганимеде, верно, Ашот?
        - Верно, дорогой, но тогда с нами не было Поплавского, - певуче сказал знаменитый водитель Ашот Мирзоян, осторожно обкусывая розовый кусок мяса, только что вынутый из огня. - Ай, какой шашлык получился, шампур проглотишь! Игорь, ты почему пьешь, а не закусываешь? Марта, дорогая, возьми над ним шефство.
        Пламя костра поднялось выше, налилось пурпурным цветом, выбрасывая в темнеющее небо пригоршни ослепительных искр. Марта сидела рядом с Кориным, чуть прислонившись плечом, и не сводила с него сияющих глаз. Он знал, что это ровным счетом ничего не значит - Марта напрочь равнодушна к мужчинам вообще и к нему в частности, и все равно не мог сдержать волнения. «Сколько же раз мне попадаться в одну и ту же ловушку?» - с легкой горечью подумал он.
        Кусты на берегу озера заколыхалась, и ворона, оглушительно каркая, тяжело полетела к опушке леса. Хлюпая сапогами, на поляну вышел Поплавский в потрепанном туристическом комбинезоне и торжественно потряс садком с жирными золотистыми карасями.
        - Шашлыками балуетесь, консервами травитесь, - пророкотал он бархатистым басом. - Совсем обленились у себя во Внеземелье… Здесь такие, братцы, озера, о-о… Ашот! Это ты спаиваешь славную группу «Дельта»? Чувствую, быть тебе сегодня дежурным…
        Мирзоян тяжело вздохнул и без возражений поплелся к ближайшей канаве чистить рыбу, то и дело оглядываясь на коптящиеся над углями шампуры.
        - Ну что, страннички небесные, закусим чем Бог послал? - пригласил всех Асташевский, разряжая возникшую томительную паузу.
        - По идее полагается посвятить сегодняшний вечер воспоминаниям, - сказал Поплавский, усаживаясь у костра. - Шесть лет не виделись и прочее…
        - Четыре, - резко отозвалась Марта, не глядя на него. - Наша группа встречалась ровно четыре года назад на перевалочной станции Ганимеда, когда Вадик уходил к Плутону.
        - Да, но не было меня, - весомо возразил Поплавский, смакуя коньяк крошечными глотками. - Я возглавлял тогда какую-то комиссию и не мог вырваться ни на час… Впрочем, это теперь неважно. Мы наконец встретились, но вовсе не для того, чтобы выяснять, насколько каждый постарел. Напротив, предстоит доказать, что мы еще достаточно молоды и кое на что способны.
        - Может, потом? - проворчал Асташевский, настраивая гитару. - Марта, помнишь балладу о влюбленном пришельце?
        - Подожди, бард, - поморщился Саблин, втыкая шампур в землю. - Зачем нам портить настроение своими хриплыми воплями? Видишь, командир говорить будет.
        - Лично я с удовольствием послушаю, - оживился Ашот, откладывая в сторону карасей, проявляющих активность даже с выпотрошенными внутренностями. - Иначе стоило ли меня отрывать от важных дел на Луне, чтобы третий день подряд заставлять потрошить несчастных рыбок?
        Все собрались в кружок возле костра и под тихое треньканье гитары выслушали рассказ Поплавского.
        Дело, ради которого всех членов группы хроноспасателей собрали со всех концов Внеземелья, сводилось вкратце к следующему. Около пяти лет назад здесь, над предгорьями Уральского хребта, произошел чудовищный по силе взрыв. Было ли это ледяное ядро кометы или какой-то неизвестный космический аппарат, установить достоверно пока не удалось. В результате катастрофы огромное пространство площадью около ста квадратных километров оказалось под действием губительных космических лучей. Эпицентр взрыва располагался над необитаемыми лесистыми районами, но под смертоносное излучение попал знаменитый уральский Дом творчества с прилегающим к нему по селком писателей…
        Точную цифру погибших при взрыве Поплавский назвать не смог - официальные сообщения о катастрофе были весьма скудными, а до закрытой информации даже ему добраться не удалось. К счастью, дело было поздней осенью, когда отдыхающих в этих местах бывает не так много, но, судя по всему, числа жертв перевалило далеко за сотню. Среди них было несколько известных ученых и художников.
        Спасательные части прибыли к месту катастрофы спустя три часа после взрыва, но попасть в зону бедствия не смогли - невероятно сильные колебания провременного поля сделали ее практически недоступной для любых средств, в том числе и автоматических. Телеуправляемые вездеходы либо сразу же проваливались в хронотрещины, либо попадали под пресс искаженного пространства так, что их потом невозможно было узнать. Все виды связи, в том числе и лазерная, в зоне действовали крайне ненадежно.
        Несколько смельчаков рискнули пробиться к поселку на вертолете - и исчезли над кромкой леса на глазах ошеломленных товарищей. А затем с самолета были сделаны снимки зоны с пятикилометровой высоты, и спасатели только руками развели от удивления - над эпицентром взрыва висел яйцеподобный «колпак» серого тумана. Зондирование его всеми видами излучения ничего не дало.
        Спустя несколько месяцев на опушке леса наблюдатели обнаружили несколько неизвестных видов растений, а чуть позже из глубокого оврага за пределы зоны стала вытекать странная холодная лава. Затопив одно из озер, она образовала огненную Топь.
        - И что же теперь? - спросил, не удержавшись, Ашот, когда командир закончил свой рассказ.
        - А ничего, - усмехнулся Поплавский, с наслаждением снимая губами с шампура истекающий соком кусок мяса. - Изучают. Построили, не поленились, вокруг зоны высоченную ограду, затем отгрохали за месяц здание филиала Института Времени, все засекретили и стали гнать отчет за отчетом… А Зону для успокоения общественности ласково назвали просто Заповедником.
        - Неужели никто не пытается проникнуть в поселок писателей? - спросил Асташевский, поигрывая могучими мускулами. - Парни здесь есть что надо. Я вчера в волейбол с ними играл - давненько такого удовольствия не получал!
        - А техника безопасности на что? - хладнокровно ответил Поплавский. - Были, конечно, попытки и жертвы тоже были. Одного директора, известного академика, сняли. За ним последовал второй, а потом директором стал член-корр. Крайнев, который хочет стать академиком. Он и навел здесь порядок… На этом все затихло. Всем СМИ заткнули глотки - неудивительно, что мы во Внеземелье о катастрофе ничего не слышали.
        - Странно, - покачала головой Марта. - Как-то не укладывается в голове.
        - Почему же странно? Ведь никто не знает, что там скрывается в долине под непроницаемым серым колпаком. Может, корабль пришельцев, а возможно, просто обломки метеорита неизвестного вида, кстати, любимая рабочая версия Крайнева. Ради чего рисковать? Ведет себя Зона вполне спокойно - разве что Топь расширяется потихоньку, и причем ее пока остановить не удается. Зато миражи над ней - засмотришься! На этой Топи уже диссертации вовсю защищают.
        Поплавский помолчал, обвел товарищей пристальным взглядом и поднял рюмку коньяка.
        - А вот теперь давайте выпьем за встречу первую рюмку. И если мой рассказ навел вас на определенные размышления - то, надеюсь, и последнюю. Учтите, нас сюда никто не приглашал, рассчитывали обойтись как-нибудь собственными силами. А ведь опыт прохождения хронотрещин есть только у нашей группы. На несчастье Крайнева, два месяца назад я прилетел на Землю в отпуск и от друзей в правительстве России узнал об «уральском феномене» - так теперь принято называть катастрофу. Я понял - это шанс для нашей бывшей группы. Крайнев попытался ставить мне палки в колеса, но тут наблюдатели сообщили сенсационное известие - приборы зарегистрировали идущие из глубины Зоны странные радиосигналы!
        Хроноспасатели изумленно переглянулись.
        - Выходит, кто-то из людей остался жив? - спросил Асташевский.
        - А вот это нам и предстоит выяснить, - улыбнулся Поплавский. - На днях к Заповеднику должны перебросить нашу «Белку» (Ашот радостно вскинул голову). Она уже лет шесть пылится в музее космонавтики на Луне. Я добился ее срочного ремонта и монтажа дополнительного хроноизлучателя на башне…
        - Уже установили, - почтительно перебил Поплавского Саблин. - Я не успел сказать вам, Владимир Павлович, в Институте получена срочная радиограмма из Лунограда. Ремонт закончен, завтра «Белку» должны перевезти на Землю, в уральский космопорт.
        Друзья помолчали, каждый думал о своем, потом все чокнулись, пригубили коньяк и не сговариваясь выплеснули почти полные рюмки прямо в костер.

* * *
        К полуночи над лесом взошла крутобокая луна, отражаясь золотым пятном в туманной глади лесного озера. Марта шла рядом с Кориным, полузакрыв глаза и жадно вдыхая терпкий лесной воздух. Она казалась такой близкой, что у Игоря слегка закружилась голова.
        Поймав его восхищенный взгляд. Марта неожиданно громко рассмеялась.
        - Игорь, милый, мне кажется, ты впал в лирическое настроение. Того и гляди разразишься стихами. Похоже, я сейчас выгляжу томной лесной красавицей, только и ждущей жарких признаний…
        - Ты не так далека от истины, - сухо сказал Корин, отодвигая рукой тугие ветви орешника, нависающие над тропинкой. - Сегодня в тебя нетрудно влюбиться.
        - Сколько раз я говорила - не обращай внимания на мою внешность, - усмехнулась Марта, отбрасывая в сторону букетик лесных цветов. - Ты же знаешь, что это чистейшей воды мимикрия. Просто во мне где-то глубоко-глубоко встроен программный автомат, доверху набитый чисто женскими инстинктами и хитростями. Стоит мне чуть зазеваться, он тут же заставляет меня принимать загадочный вид, кокетничать, искать ваших восторгов, бедные мои мужчины. Однако ты меня уже достаточно знаешь, чтобы поверить - ко мне это не имеет никакого отношения…
        - Твой автомат после брака с Поплавским заметно усовершенствовался, - ровным голосом произнес Корин. - Кстати, я не знал, что вы развелись.
        Они продолжали идти рядом вдоль берега озера, но недавнее очарование рассеялось. Похоже, усилием воли Марта смогла выключить свой пресловутый аппарат инстинктов, ее походка вновь стала размашистой, движения по-мужски сильными и угловатыми - словом, рядом был уже совсем другой человек, знаменитый астробиолог, орденоносец и лауреат Марта Петровна Шадрина.
        - Не сердись, - сказала она и вновь взяла Корина за руку. - Поверь, ты должен быть мне только благодарен за тот отказ. Иначе твоя жизнь превратилась бы в сплошную пытку! А Поплавский… он слишком самоуверен… Вбил себе в голову сказочку о мертвой царевне и решил разбудить то, чего во мне никогда не было. Со стороны мы выглядели очень эффектной парой… Ему завидовали, да и мне тоже. А мы мучились… Ни в хозяйки, ни в любовницы я не гожусь, да и не хочу заниматься этими глупостями, меня они лишь раздражают. Полгода мы устраивали у себя в коттедже под Марсоградом прием за приемом, изображая самую счастливую пару на свете, а потом я сбежала. И ни разу не пожалела об этом. Видишь, чего ты сумел избежать?
        - А если я заявлю, что был бы только счастлив, оказавшись хоть на день на месте Володьки? - просто сказал Корин.
        - Не надо, Игорь, я слишком хорошо к тебе отношусь, чтобы так мучить моего единственного друга. Ох, что бы я только не отдала за то, чтобы однажды утром вдруг проснуться мужчиной! Впрочем, мне чужды ваше вечное мальчишество и дурацкие страстишки… Я машина, умная и работящая машина, и ничего более…
        - И это говорит самая очаровательная женщина, которую я когда-либо встречал! - возмущенно прервал астробиолога Корин. - Марта, милая, что с тобой случилось, зачем ты юродствуешь, строишь из себя женщину-робота? Ты же ласковая и добрая, умница, каких мало, да и Царевной тебя в свое время прозвали не зря! Наверное, не одна сотня нас, мужиков, оказалась в космосе только ради надежды познакомиться с тобой…
        Марта слушала, недобро усмехаясь, а перед глазами невольно проплывала вереница ее знакомых и подруг, бесконечно завидовавших ей и сумевших так отравить их с Поплавским совместную жизнь, что она порой начинала завидовать мужчинам. Насколько же проще им и жить, и работать…
        Друзья некоторое время шли молча. Ночь постепенно вступала в свои права, лес налился густыми синими сумерками, тяжелые запахи поползли с озера вместе с плотным туманом испарений. Было зябко.
        - Поплавскому сейчас нелегко, - неожиданно сказала Марта. - Вы все ничего, ровно ничего о нем не знаете…
        - Почему же? - холодно ответил Корин. - Безвоздушное пространство, как известно, прекрасный проводник для слухов. Ты имеешь в виду дело с венерианскими подводными фермами? Кажется, там погибло несколько человек?
        - Поплавский в той катастрофе не виноват, - грустно сказала Марта, - он в то время был на Земле на каком-то симпозиуме. Но злые языки, конечно, нашлись. А потом было еще несколько неудач - на Луне, на орбитальной станции ГЕЯ-3… Его выручали, да и громкое имя помогало… Извини, мне не хочется вдаваться в подробности, не люблю я сплетен. Главное, что в Поплавского многие постепенно перестали верить, а кое-кто из бывших «друзей» стал поговаривать, что, мол, не тот стал бывший прославленный хроноспасатель, не справляется с ответственной работой… Кто ему сейчас поможет, если не мы?!
        - Так, - ошеломленно пробормотал Корин. - А я-то удивлялся, каким это чудом Володьке удалось собрать всю нашу группу за такой короткий срок? Все мы теперь люди солидные и тяжелые на подъем. Ашот, как я слышал, чуть ли не директором треста «Астероидстрой» стал, а о Вадиме Асташевском я и не говорю, все прочат его в руководители первой межзвездной…
        - Но ты только не подумай, что Поплавский скис! - горячо перебила Марта. - Он-то сам глубоко уверен, что это он нам помогает, а не наоборот! А если бы ты видел, как он боролся с местной ученой братией, отсиживающейся второй год за бронированными стенами! Сумел добиться срочного созыва президиума Академии наук, убедил всех, что Крайнев - типичный перестраховщик, а выдвигаемая им гипотеза о падении метеорита не выдерживает ни малейшей критики, что необходимы решительные меры и здесь не обойтись без помощи опытных внеземлян…
        - Похоже, ты восхищаешься Володькой, - с горечью заметил Корин.
        - Ничего ты не понимаешь, - мягко сказала Марта. - Бывает, личные интересы совпадают с общественными. Делу это пойдет на пользу.
        - Меня ты почти убедила, - задумчиво сказал Корин. - А себя?..
        Глава 2
        Первые два километра от бетонной ограды Заповедника лунотанк прошел играючи. Широкие титановые гусеницы перемалывали каменистую почву в пыль. Две передние клешни-манипулятора расчищали дорогу, с легкостью вырывая из земли стволы метровой толщины и отбрасывая их в сторону, словно щепки. Спасатели не могли сдержать довольных улыбок. Да, такой могучей машины, как «Белка», на Земле еще не видывали! Конструкторы проектировали ее для работы в лунных горах, а на Марсе она была дополнена решетчатой башней хроноизлучателя и приобрела пару форсажных двигателей. И все же «Белка» сохранила отдаленное сходство со своими предками - боевыми танками, особенно после того, как ее сплюснутую каплевидную башню оборудовали скорострельной пушкой. Она очень пригодилась спасателям из группы «Дельта» там, на Марсе, во время схваток с грабителями древних городов. Здесь же, на Урале, мощь лунотанка казалась даже излишней.
        Вслух эту мысль высказал Ашот. Он сидел в водительском кресле, умело орудуя многочисленными рычагами управления. Его голова была закрыта шаровидным черным шлемом, на внутренней поверхности которого, как на дисплее, высвечивалась круговая панорама окрестностей, а также показания всех необходимых приборов.
        - И почему здесь нас так долго ждали, а? - весело сказал он, отшвырнув клешнями лунотанка здоровенный валун. - Неужто земные спасатели разучились дело делать, а? Подумаешь, хронотрещины… На Марсе сейчас через хронотрещины ездят даже необстрелянные кадеты-спасатели. Держись!
        Цокнув языком от удовольствия, Ашот бросил танк с крутого Обрыва прямо в зеркало небольшого озера. В воздух поднялся фонтан воды. Машину тряхнуло так, что даже привыкшие ко всему гидравлические амортизаторы кресел жалобно звякнули, а зевнувший в это время Саблин больно прикусил язык.
        Поплавский, сидевший, как всегда, в башне на подвесном кресле возле обзорного экрана, недовольно взглянул сверху вниз на водителя.
        - Полегче, Ашот, - негромко заметил он. - Мог бы включить антигравитаторы и просто перелететь эту котловину. Зачем лишний раз испытывать прочность излучателя?
        - Это точно, - проворчал массивный Асташевский и тяжело заворочался, пытаясь ослабить ремни безопасности. - Это тебе не Марс, Ашотик! Забыл, какая на Земле гравитация?
        - Э-э, не учи, дорогой, - ухмыльнулся Ашот, направляя лунотанк в сторону леса. - Ты давно смотрел на экран хронолокатора, а? Посмотри как следует, Вадик, а потом поблагодари меня. Энергию атомных батарей здесь надо экономить, понимаешь или нет?
        Асташевский что-то недовольно буркнул, но все-таки повернулся и взглянул в дальний конец салона, где у пульта управления хроноизлучателем сидели, согнувшись, Корин и Марта.
        - Что, уже началось? - спросил он.
        - Да, - сквозь зубы процедил Корин, не отрывая глаз от дисплеев. - И еще как! А теперь помолчи,. Слон, побереги силы - твой выход еще впереди. Марта, что там творится на опушке?
        Марта посмотрела на боковой дисплей и покачала головой.
        - Плохо, Игорь. Две трещины, каждая глубиной от пяти до восьми хроноватт.
        - Как, уже? - удивился Корин. - Но только минуту назад…
        - Да, только что там был ровный фон в полтора хроноватта, - вздохнула Марта. - Таких резких колебаний поля на Марсе мы не видели. Пожалуй, Ашот прав - энергию батарей надо экономить. Володя, пора включать излучатель!
        Поплавский промолчал. Нервно покусывая губы, он смотрел на приближающуюся стену леса. Только теперь он начинал понимать, почему за пять лет существования Института огромная, почти в пятьдесят километров в диаметре, территория Заповедника оставалась почти неисследованной. Падение метеорита из глубин Галактики (на этой гипотезе твердо настаивал директор Института Крайнев) вызвало вблизи Уральского хребта необычные катаклизмы. В отличие от Марса здесь были искривлены не только вектора времени, но и пространственные координаты. Практически это выглядело так, будто большинство деревьев в лесу побывало в гигантской мясорубке. Некоторые вековые пихты были закручены в спирали, другие переплелись с соседями в непроходимую сеть, третьи словно бы висели в воздухе на метровой высоте от земли. Заинтригованный Поплавский усилил в десять раз увеличение на экране и с удивлением увидел, что огромные стволы опирались на… тонкие, в палец толщиной, побеги! Конечно, это были шутки колебания провремени. Но для «Белки» такие забавы могут плохо закончиться - при отказе хроноизлучателя ее просто разорвет на части, которые
окажутся в различных временных интервалах.
        Командир взглянул на дальномер, и когда до ближайшей хронотрещины осталось не более тридцати метров, нажал на красную кнопку на командном пульте. И сразу же салон лунотанка наполнил глухой гул - это заработал излучатель. Лучи хронополя обрушились на ближайшую к «Белке» часть трещины и, судя по показаниям приборов, она стала затягиваться. К моменту, когда машина достигла опушки, перед ней уже лежала пятиметровой ширины дорожка нормальной, не «размазанной» во времени земли. Как только лунотанк миновал ее, трещина вновь раскрылась, но теперь она была уже неопасна.
        Поплавский мысленно перекрестился - первое препятствие было позади. На Марсе это означало бы, что можно слегка расслабиться и переброситься с подчиненными парой шутливых фраз, но здесь, в Заповеднике, не предвещало даже редких минут передышки.
        - Ашот, правее на восемь градусов, - хрипло сказал Поплавский. - Да правее же, говорю!
        Лунотанк с хрустом развернулся на месте и неспеша поехал в сторону небольшого холмика, заросшего жухлой травой. На его склоне лежало какое-то переломанное пополам дерево. Разглядев его как следует, Ашот тихо выругался. Это был вездеход - но в каком виде!
        - Вадим, пора на выход, - приказал Поплавский. - Не забудь надеть скафандр.
        - Легкий? - хладнокровно осведомился десантник, поднимаясь с кресла и открывая один из встроенных шкафов.
        - Да… пока хватит легкого.
        Легкий скафандр был довольно-таки тяжел - почти полсотни килограммов легированной стали плюс тридцатикилограммовый ранец с мини-стабилизатором хронополя. На Марсе спасатели из «Дельты» провели в таких скафандрах сотни часов, гоняясь по пустыням за грабителями древностей, но там сила притяжения была почти в три раза меньше. Впрочем, двухметровому мускулистому Асташевскому такая тяжесть на плечах была нипочем. Не зря же еще в курсантские времена его прозвали Слоном!
        Корин помог другу облачиться в серебристый скафандр, очень напоминающий рыцарские доспехи, и застегнул лямки ранца на спине. Но, когда рука Асташевского потянулась к полке, где лежало оружие, Корин запротестовал:
        - Не дури, Вадим! Здесь некого опасаться.
        - Это еще неизвестно… - пробормотал Вадим и, разгладив по старой привычке пышные казацкие усы, надел шаровидный шлем с узкой прорезью для обзорного стекла. Поколебавшись, автомата он все-таки не взял.
        Поднявшись по лестнице к кессону, десантник обменялся несколькими фразами с командиром и только затем протиснулся в люк. Спустя две минуты, как и положено по инструкции, автоматически раскрылся внешний люк. Асташевский выбрался наружу и некоторое время постоял, опираясь рукой на решетчатую башню хроноизлучателя. Вокруг царила удивительная, неприятная тишина. Не было слышно даже звона Цикад, которых пропасть сколько на лугу возле здания Института. Похоже, ученые правы - здесь, в Заповеднике, ничего живого не осталось - ни людей, ни даже насекомых… Э-э, а это еще что?
        Асташевский даже крякнул от удивления. Спустившись с лунотанка, он зашагал в сторону разрушенного вездехода, увязая в сыпучей почве почти по щиколотку. Теперь он уже сожалел, что не взял автомат.
        Вездеход представлял собой обычную армейскую танкетку, оборудованную автоводителем и дистанционным управлением. Судя по отсутствию приборов внутри, никаких особых задач перед машиной не ставилось - только дойти до леса. Но и этого несчастная танкетка сделать не сумела, несмотря на солидную броню.
        Хронотрещина изжевала вездеход, словно жвачку. Колебания поля провремени исказили практически все его геометрические размеры, так что более или менее сохранилось лишь одно заднее колесо. Броня почему-то приобрела золотистый цвет, и местами была смята, как фольга. Передняя часть машины немного заходила за край хронотрещины, и потому с периодичностью в одну-две секунды она то возникала, то исчезала, проваливаясь куда-то в прошлое.
        Однако видавшего виды Асташевского поразило не это.
        Он с изумлением смотрел на правый бок вездехода - там на сравнительно хорошо сохранившемся участке брони были видны следы огромных зубов и когтей. Казалось, какой-то могучий зверь пытался зачем-то прорваться внутрь покореженной танкетки. И судя по огромной рваной дыре, ему это удалось.
        Асташевский невольно облизал губы. Он слыл бывалым охотником и провел в Африке не одно сафари Да и звери древних марсианских городов были не по дарком - но такого он прежде не видел. У неведомой твари были акульи зубы, а хватка словно у гризли. Впрочем, куда там какому-то гризли!..
        Подойдя ближе, Асташевский нагнулся и заглянул в дыру корпуса вездехода. Он увидел сиденье водителя на котором лежали какие-то зеленые лохмотья и полоски белой жести. Сомнений не было - кто-то из механиков, готовивших машину, оказался растяпой и оставил на сиденье рюкзак с НЗ. Местный гризли - здоровый такой зверюга, с акульими зубами из легированной стали, - учуял запах тушенки и с удовольствием позавтракал ею, разорвав консервные банки когтями. Недурно!
        - Вадим, что там? - послышался в шлеме нетерпеливый голос Поплавского.
        Десантник выпрямился и коротко рассказал об увиденном.
        - Возвращайся, - после паузы приказал командир. - И впредь без оружия никому не выходить!
        - А я о чем говорил? - усмехнулся Асташевский. - Видели бы вы, какими взглядами меня вчера провожали дамочки из биолаборатории. Мол, какое право вы, марсианские варяги, имеете брать с собой в поход оружие? Варвары, дикари. Конаны XXI века! А я им спокойно объясняю: мол, не верю, что Заповедник вымер, и нечего мне в лицо ваши пропыленные отчеты тыкать. Много вы, черви книжные, узнали об этих местах с помощью подзорной трубы? Ничего не узнали и не узнаете, и нечего командовать.
        Вернувшись в «Белку», Асташевский взял автомат и парочку гранат, вновь вылез из люка и уселся на своем любимом месте, между опор излучателя. Поплавский поморщился, но удержался от замечаний. «Белке», кажется, угрожало не только взбесившееся поле провремени, но и кое-что более материальное. А в подобных случаях Асташевскому равных не было.
        - Стреляй только парализующими пулями, - на всякий случай все же предупредил командир. - Дамочки из биолаборатории сделают из тебя котлету, если ты уничтожишь местных мутантов. Сам понимаешь, как они важны для науки.
        Марта на минуту оторвалась от дисплея излучателя и вопросительно взглянула на Поплавского.
        - А почему ты решил, Володя, что они - мутанты? - спросила она.
        - А кто же еще? - удивился командир. - Ладно, посмотрим. Ашот, пройди немного направо вдоль опушки. Судя по карте, где-то там была дорога к поселку писателей.
        Водитель недовольно поморщился. «Как же, есть здесь дорога, - пробурчал он. - Скоростное шоссе, четырехрядное…»
        Пройдя вторую хронотрещину, лунотанк лихо развернулся на правой гусенице и неспешно пополз вдоль стены перекореженного леса. Не прошел он и сотни метров, как Асташевский вскочил на ноги и послал в переплетение темных стволов короткую очередь, затем вторую, третью.
        - Видели? - возбужденно крикнул он, спуская дымящийся ствол автомата. - Вот это тварь!
        - Ничего мы не видели, - мрачно ответил Корин, растирая слезящиеся глаза - он едва не ослеп от вспышек трассирующих пуль, отозвавшихся на его oбзорном экране целым водопадом радужных огней. - Ты что за канонаду устроил, да еще трассирующими пулями?
        Поплавский в отличие от Корина успел включить светофильтр и потому кое-что разглядел.
        - Эта тварь напоминала змею? - спросил он. Асташевский хмыкнул.
        - Да - только толщиной в полметра. И чешуя на ней серебристая, с ладонь, не меньше.
        - А голова?!
        - Голову не успел толком разглядеть. Но зубы видел. Клянусь, эта тварь раскрыла пасть и собиралась броситься на меня! По-моему, у нее на туловище были небольшие крылья, но ручаться не могу.
        - Летающий дракон хотел съесть нашего Слона, - с иронией заметил Ашот. - Понятно, оно вкуснее, чем консервы из НЗ! Слушай, дорогой, а тебе это не привиделось, а? Где дымящийся труп, покажи? С такого расстояния даже я не промахнулся бы.
        Асташевский хмуро оглядел переплетенные стволы. На некоторых из них виднелись следы от попавших пуль. Он мог поклясться, что всадил в серебристого змея целую обойму, но тот все же бесследно исчез.
        Лунотанк вновь продолжил движение вдоль опушки, и в это время на пульте управления вспыхнула красная лампочка вызова. Поплавский чертыхнулся.
        - Не терпится Крайневу… - проворчал он, но все же нажал кнопку приема.
        - …А Семенычеву скажи - мне его выставка уже в кошмарах снится! Третий раз менять состав экспозиции - это уже слишком. Ах он гений, ах он Гоген середины XXI века? Пускай сначала ухо себе отрежет…
        - …гонорар издательство опять задерживает… Нет, книга неплохо расходится, но кто-то из компьютерных хулиганов два месяца назад где-то раздобыл черновой вариант и запустил его во всемирную компьютерную сеть. Ты представляешь, какой я устроила компьютерным воротилам скандал? Обещали компенсацию, но…
        - …Ленечка, Ленечка, скажи быстрее - малина пошла в лесу? Я обожаю свежую малину и готова хоть сейчас вылететь на своем флиттере…
        Красная лампочка погасла. Поплавский ошеломленно погладил свои курчавые волосы.
        - Это еще что? Какая выставка, какая малина? Игорь, ты у нас физик - объясни.
        Корин пожал плечами.
        - Похоже, кое-какие хронотрещины сохранили остатки радиопереговоров - тех, что велись жителями поселка писателей в момент катастрофы. Только не спрашивайте меня, как это могло произойти. Одно дело, когда из провала во времени появляются материальные предметы, но электромагнитные сигналы… Это что-то новенькое.
        - Вижу дорогу в лесу, - напряженным голосом произнес Ашот. - Если это, конечно, дорога…
        Саблин на корточках вылез из люка машинного отделения. Отряхнув комбинезон, он поднялся по лесенке к Поплавскому и тихо сказал:
        - Неважные дела, командир. Второй хроногенератор перегрелся. Надо бы его отключить хоть на час и посмотреть что к чему. Вот она, торопливость перед отъездом, чем оборачивается.
        - Сейчас не время, - отрезал Поплавский, не отрывая глаз от обзорного экрана. Подключай резервный генератор.
        Саблин хотел было возразить, но сдержался. Лунотанк свернул налево, разбросал клешнями-манипуляторами завал из нескольких стволов и въехал в лес. Когда-то здесь действительно проходила дорога. Ныне бетонные плиты были вздыблены, часть из них развалилась на куски, из которых торчали остатки арматуры. Натужно урча, лунотанк пополз вперед, подминая под себя остатки плит. Вскоре ему преградила путь сеть из толстых, в руку толщиной, лиан, спускавшихся с вершин деревьев почти до самой земли.
        - Стой, - приказал командир, но Ашот уже и сам нажал на рычаг тормоза.
        Некоторое время спасатели молча смотрели на чуть раскачивающуюся зелено-бурую преграду.
        - Насколько я понимаю, на Земле таких растений нет, - наконец прервал молчание Саблин. - Марта, может, когда-то в далеком прошлом…
        Слегка побледневшая Марта покачала головой.
        - Вряд ли. Это что-то другое… Посмотрите, лианы словно составлены из небольших суставов… И они движутся! Вадим, осторожно, это животное!
        Но Асташевский уже и сам понял, какая угроза нависла над ним и «Белкой». Он встал, уперся прикладом автомата к плечу и переключил его на режим «огнемет». Огромная сеть вздрогнула и медленно поплыла к машине, словно намереваясь захватить ее в свои объятия. Десантник выстрелил. Длинный факел пламени ударил в центр буро-зеленой занавеси. По ней сразу же пробежала волнообразная судорога. Концы сети сорвались с ветвей деревьев и, словно зеленые стрелы, ринулись на «Белку». Асташевский стрелял не переставая, но странное животное не так легко было остановить.
        И тогда гулко застучала автоматическая пушка. Клочья зелени полетели во все стороны. Через несколько секунд серые бетонные плиты были засыпаны дымящимися холмиками вяло шевелящихся останков живой сети.
        - Фу, какая гадость, - сглотнув, прошептала Марта, с ужасом глядя на свой экран. - Это животное - внеземное животное!
        Спасатели озадаченно переглянулись. Нельзя сказать, что они были совсем неподготовленными к такому повороту событий. За неделю, проведенную в местном Институте, они наслышались, в основном в курилках, самых фантастических гипотез. Идею падения метеорита из далеких областей Галактики разделяли далеко не все ученые. Молодежь предпочитала более экзотичные варианты - от неудачной посадки космического корабля пришельцев до попадания на Землю контейнера со «спорами жизни», которые некая суперцивилизация рассылает в различные звездные системы.
        И вот эта, последняя, самая безумная идея, неожиданно получила сейчас весомое подтверждение!
        - Наблюдатели липовые… - проворчал Асташевский, вставляя в автомат два новых магазина.
        - Что? - спросил Корин.
        - Я говорю - даром хлеб едят наблюдатели из Института, - пояснил Асташевский, оглядывая лес. - Пять лет эти парни следят за стеной и не заметили здесь ничего живого. А мы только въехали - и пожалуйста! Успевай отстреливаться!
        - А может, серебристая змея и живая сеть - это ИХ НАБЛЮДАТЕЛИ? - усмехнулся Корин.
        - Кого - ИХ? - опешил Асташевский.
        - А вот это нам и предстоит выяснить. Марта озадаченно взглянула на Корина.
        - Послушайте, может, нам стоит вернуться? - предложила она.
        - Не хватает, чтобы мы огнем и мечом прокладывали себе путь среди пришельцев со звезд - пусть даже это просто животные. Это же уникальные существа, они бесценны для науки! Сюда надо срочно послать экспедицию ученых-биологов, и не с автоматами, а с приборами и контейнерами-ловушками. Володя, ты слышишь меня?
        - Слышу, - холодно отозвался командир. - Вперед, Ашот! Не забывайте, друзья, что радиосигналы могли послать оставшиеся в живых люди. Если их там не окажется - что ж, тогда мы сможем вернуться со спокойной совестью, и пускай сюда едут все кто захочет. Только вряд ли директор Крайнев будет рисковать их жизнями - и своим креслом. Забыли, с каким трудом нам удалось пробить разрешение на этот поход? А стрелять действительно нужно лишь при крайней необходимости, и лучше парализующими пулями. Вадим, понятно?
        - Понятно, - отозвался десантник. - Только хорошо бы мне кто-нибудь объяснил, где у этих тварей находится нервный центр и какие парализующие пули могут их усыпить. Ладно, буду стараться вести себя вежливо.
        Лунотанк вновь двинулся в путь по старой дороге, Хронотрещины шли чередой, так что излучатель работал почти на полную мощность. Лес по сторонам калейдоскопически менялся - деревья то исчезали, та превращались в молодую поросль, то вдруг уступали место могучим дубам и ясеням - такой растительность здесь была, наверное, еще до ледникового периода. Всем, даже обычно невозмутимому Асташевскому, стало не по себе. Таких глубоких хронотрещин они прежде не встречали. «Однако не провалиться бы в прошлое прямо на обед к динозаврам», - тихо сказал Саблин, но на его шутку никто не отреагировал.
        Пройдя километров десять, лунотанк свернул налево и спустился по довольно крутому склону к берегу странной реки. Впереди ярко-рыжей лентой тек поток «лавы» - похожей на ту, что спасатели видели в Топи. То и дело на ее поверхности вспухали полупрозрачные пузыри и, достигая почти двухметрового диаметра беззвучно лопались, разбрасывая далеко вокруг золотистые брызги.
        Над огненной рекой, теснясь и наползая друг на друга, плыли «миражи». Здесь они выглядели почти материальными, и лишь напрягая зрение можно было разглядеть сквозь них контуры могучих елей на противоположном берегу.
        Поначалу спасателям показалось, что в невообразимом переплетении причудливых контуров нет никакой системы, но уже спустя несколько минут они поняли: перед ними как на конвейере движутся бесплотные модели каких-то гигантских машин. Едва не задев «крылом» шлем Асташевского, мимо проплыл аппарат, чем-то напоминающий обычный флайер, но со странным фюзеляжем, густо усеянным тонкими серебристыми иглами. За ним, в желтом тумане горячих испарений, проследовали машины многоугольной формы, с множеством шарообразных колес. Их конструкция показалась десантнику немного знакомой, но уже следующий, пирамидальный «мираж», свитый из сотен пульсирующих труб, сбил его с толку. Закусив губы, Вадим проводил загадочную пирамиду недоуменным взглядом, затем вновь обернулся - и невольно отпрянул. Из-за поворота реки на него ползло необъятных размеров сооружение, похожее внешними обводами на океанский лайнер, но украшенное десятками кристаллической формы башен.
«Лайнер» быстро заполнил собой весь овраг, и Асташевский с трудом сдержался, чтобы не спрятаться от этой махины за броней лунотанка. «Мираж» на несколько минут поглотил его, и ничего, кроме боли в глазах от бесчисленных крошечных вспышек света, десантник не почувствовал. Наконец «лайнер» уплыл дальше по течению реки, и его корма, напоминающая хвост рыбы, исчезла за деревьями.
        - Володя, ты слышишь меня? - осипшим от волнения голосом произнес Корин. - Я нашел для «Белки» дорогу - гладкую, без хронотрещин. Только странная она какая-то…
        Глава 3
        Поплавский долго смотрел на бесконечную череду странных колышущихся контуров, плывущих над огненной рекой.
        - Марта, мы можем пройти вверх по реке? - наконец спросил он.
        - Да… кажется, да, провремя ведет себя над потоком довольно спокойно. Но эти
«миражи»… что это?
        - Всего лишь замкнутые энергетические поля, - ответил Корин, осмотрев показания приборов. - Поразительно, как они сохраняются без внешних экранов? Кто бы ни были эти пришельцы, но ребята они толковые. Впрочем, для «Белки» эти блуждающие поля неопасны, и для человека в тяжелом скафандре, думаю, тоже.
        - Вадим, спускайся, - приказал Поплавский. - Рисковать не стоит.
        Асташевский бросил последний взгляд на бурлящую реку, а затем с явной неохотой распахнул люк и спустился в салон. Но скафандр снимать демонстративно не стал.
        Ашот включил гравитационные двигатели. Лунотанк поднялся в воздух, медленно спустился к «лавовому» потоку, а затем поплыл на метровой высоте вверх по течению.
«Миражи», сталкиваясь со стальным корпусом, вспыхивали мириадами искр. Некоторые после этого бесследно таяли, другие продолжали свое неспешное движение к Топи.
        Река круто петляла среди обрывистых берегов. Деревья здесь выглядели почти нормально, однако подлесок заполонили странные шаровидные растения венчиками длинных радужных игл. Чем дальше продвигалась «Белка», тем больше вокруг появлялось инопланетных растений. Наконец издалека послышался глухой стук - казалось, где-то за деревьями работала какая-то исполинская машина.
        Асташевский вопросительно взглянул на командира, и тот после некоторого колебания кивнул. Десантник вновь выбрался наверх. На этот раз он вооружился посолидней, наряду с автоматом захватив и гранатомет.
        Местность стала подниматься, и вскоре на левом берегу появился холм, заросший серебристыми, похожими на гигантские зонтики деревьями, впрочем, еще больше они напоминали энергоустановки.
        У подножия холма стояла огромная, метров в десять высотой, установка, опиравшаяся на суставчатые металлические «ноги». Внутри ее что-то постоянно грохотало. Из-под брюха металлического монстра то и дело выплывали призрачные «макеты» различных машин, о назначении которых можно было только догадываться.
        Рядом с «фабрикой миражей» стояли три крабовидных робота. Вытянув длинные щупальца и клешни, они тщательно ощупывали контуры очередного энергетического объекта, а затем поворачивали друг к другу округлые «головы», увенчанные усиками или антеннами. Казалось, «крабы» о чем-то советовались. После короткой паузы очередной
«макет» был отправлен в реку, и он плавно поплыл, присоединившись к десяткам других неудачливых белесых собратьев. Зато следующий «макет», изображавший приземистую машину с тремя парами колес и конусообразным корпусом, придирчивых роботов явно заинтересовал. Они ощупывали его минуты две, а затем дружно вытянули щупальца в сторону «фабрики». В ее металлическом боку раскрылся широкий люк, и призрачная конструкция была отправлена туда.
        Лунотанк развернулся и подлетел к берегу. Гравидвигатели были остановлены, и машина опустилась на широкие гусеницы. Двигатель взревел, и лунотанк стал подниматься по склону, отбрасывая в стороны клочья вырванного дерна.

«Крабы» повернулись, услышав странный шум. Поначалу вид лунотанка не вызвал у них тревоги. Но затем они вновь сблизили головы и переплели передние щупальца, словно обмениваясь впечатлениями. Затем торопливо побежали к «фабрике» и скрылись за ее массивным корпусом.
        Прошла минута, другая, и «фабрика» загрохотала так, что затряслись соседние зонтичные «деревья». Внезапно одно из них испустило в сторону «Белки» пурпурную молнию. Энергощит лунотанка отразил ее, но корпус машины затрясся словно от могучего удара.
        - Ого, - негромко сказал Поплавский. - Кажется, непрошеных гостей здесь не любят.
        - Это мы-то гости? - зло возразил Асташевский, поигрывая гранатометом. - Можно, я по-дружески отвечу на это приветствие?
        - Нет, - отрезал командир. - Мы не воевать сюда приехали. А это еще что?
        На боковой стенке «фабрики» с лязгом открылся широкий люк, и из него с урчанием выполз металлический монстр, раза в два больший по размерам, чем «Белка». С первого взгляда было ясно - это не «мираж», а настоящая машина. И боевая машина. Две подвижные башни ощетинились добрым десятком пушек, а в передней части кузова угрожающе засветился красный глаз. Он вспыхнул, и земля перед гусеницами лунотанка запылала.
        - Лазерная пушка, - пробормотал Саблин. - Это уже серьезно. Командир, ответим залпом? Поплавский с хмурым видом покачал головой.
        - Нет. Лучше отступить. Не хватало еще начать войну с пришельцами.
        - Верно! - поддержал командира Корин. - Нам пока вежливо дают знать - мол, ваше присутствие здесь необязательно.
        Асташевский презрительно скривил губы и на всякий случай поднял гранатомет.
        Боевая машина пришельцев медленно приближалась к «Белке», угрожающе нацелив на нее все орудийные стволы.
        - Ашот, назад! - крикнул Поплавский. Водитель выругался. Он вновь включил гравидвигатели, подняв тяжелую машину в воздух, и включил задний ход, спускаясь к огненной реке.
        Спасатели тревожно ожидали залпа, но металлический монстр больше не проявлял агрессивности, однако отслеживал орудиями все эволюции движения гостей.
        - Продолжаем идти вверх по реке, - приказал командир. - Эта «фабрика» явно управляется автоматами, никого из хозяев здесь нет. Виталий, сколько осталось до поселка писателей?
        Саблин достал из планшета карту, расстелил ее на коленях и вскоре ответил:
        - По прямой - восемь километров. По старой дороге - еще двенадцать, она здорово петляет в лесу между холмами.
        - Значит, все двадцать, учитывая различные сюрпризы, - заключил Поплавский. - Надо спешить - хорошо бы добраться туда до полудня…
        - …«Белка», вызываю «Белку», - внезапно в салон порвался чей-то усталый, осипший голос. - «Белка», отвечайте…
        Глаза Поплавского удивленно округлились. Связь с Институтом заработала? На такой подарок от взбесившегося поля провремени он и не рассчитывал.
        - Я «Белка»! - крикнул он. - «Филин», слышу вас!
        - …вызываю «Белку», - безнадежным голосом продолжал бубнить чей-то голос. - Срочно идите в квадрат А-117, вездеход с сотрудниками Института час назад передал сигнал о помощи. «Белка», вызываю… на водоочистительной станции… срочно…
        Голос исчез, заглушенный сильным треском и шумом помех.
        Асташевский неожиданно расхохотался.
        - Черти! Все-таки не удержались! - одобрительно воскликнул он. - Понимаю этих ребят из Института. Сколько они готовились к походу в Заповедник, а перед ними руководство все время опускало шлагбаум. А тут заявились некие заезжие варяги - и им сразу же дали «добро». Обидно же!
        Поплавский не разделил восхищения своего друга. Напротив, он коротко выругался.
        - Черт побери, весь план экспедиции летит коту под хвост! Из-за этих горе-энтузиастов мы сегодня до поселка можем и не добраться… Но что делать! Ашот, поворачивай на север. Виталий, садись за командный пульт. А я, пожалуй, выпью кофе
        - что-то в горле пересохло.

* * *
        Путь к квадрату А-117 оказался настоящим кошмаром. Ашот, посоветовавшись с Кориным и Мартой, рискнул поначалу подняться над вершинами деревьев, чтобы сократить путь, но вскоре был вынужден отказаться от этой безумной затеи. Спокойствие провремени, как оказалось, заканчивалось на десятиметровой высоте, а дальше на «Белку» обрушились такие хроноволны, что излучатель стал раскаляться от перенапряжения.
        Пришлось идти напролом через лес. Клешни манипуляторов неустанно работали, и вековые гиганты летели в разные стороны, освобождая путь гиганту стальному. Ашот ловко орудовал рычагами управления, выжимая из двигателя всю его мощь. Корин с Мартой управляли излучателем, защищая «Белку» от колебаний провремени. Саблин выполнял роль штурмана, а командир был наблюдателем. Один Асташевский отдыхал, расслабленно откинувшись на спинку кресла. Впрочем, это продолжалось недолго.
        Лунотанк тряхнуло раз, другой, а затем в салоне тревожно завыла сирена.
        - Баста, - сказал Поплавский. - Дальше идти напролом нельзя - хронотрещины становятся все глубже и глубже. Виталий, далеко до водоочистительной станции?
        - Около двух километров, командир. И местность, как назло, холмистая.
        - Вадим, надевай тяжелый скафандр. Будешь вести «Белку», насколько будет возможно. Мы прикроем тебя излучателем. В крайнем случае, пойдешь на станцию один.
        - Ясно, - ответил десантник.

* * *
        Асташевский шел по узкой, едва заметной звериной тропинке и изнывал от жары. Тяжелый скафандр сковывал его движения, и каждый шаг давался с трудом. Вадим понимал, что одышка и легкое головокружение объясняются лишь психологическим напряжением, но ничего поделать с собой не мог. «Эй, десантник, знаменитый покоритель марсианских пустынь, - подумал он. - Что-то ты мне сегодня не нравишься…»
        В радиофоне зашуршало, и уравновешенный голос Поплавского прервал его невеселые размышления.
        - Вадим, как ты? Корин настоятельно советует тебе сделать еще с десяток шагов, а затем свернуть с тропинки и идти налево в сторону оврага. Понимаешь, что-то не нравится Колдуну эта тропинка…
        Колдуном Корина прозвали еще на Марсе, когда ему первому - и пока последнему из землян - в качестве эксперимента встроили в мозг миниатюрный хроностабилизатор. Прибор, созданный руками древних марсиан, позволял его обладателю мысленно словно бы переноситься в прошлое. Для исследователя древних городов такое качество было бесценным, и Корин не раз потрясал других спасателей своей безошибочной интуицией. Но Асташевский к подобным вещам относился скептически.
        - Начинается! - разозлился он. - А я-то думал - почему это знаменитый Колдун с самого старта ведет себя тихо, словно обычный грешный человек? А он, оказывается, ждал момента, чтобы начать гонять меня по всем окрестным буреломам!
        Поворчав еще немного, Асташевский все же свернул с тропинки, хотя показания хронолокатора, встроенного в рукав его скафандра, ровно ни о чем опасном не говорили. И в то же мгновение метрах в пятнадцати перед ним тропинка дрогнула, затянулась мутной пеленой, а затем вдруг обернулась полосой заснеженной земли.
        У Асташевского мгновенно пересохло в горле. То, что сделал Корин, было действительно колдовством. Предсказывать изменение хронополя не мог ни один, даже самый совершенный компьютер!
        Без возражений он преодолел зону бурелома, хотя в его тяжелом облачении сделать это было нелегко. На солидной дистанции за ним следовал лунотанк, стараясь не отклоняться от намеченного десантником пути ни на метр в сторону.
        - Пройди еще метров двадцать, а затем спускайся по склону оврага, - напряженным голосом сказал Поплавский. - Там недалеко друг от друга расположены две очень глубокие хронотрещины. Постарайся найти для «Белки» более или менее нормальный путь.
        - Если такой путь вообще существует, - вздохнул Асташевский и включил кондиционер, чтобы хоть немного охладить разгоряченное, потное лицо. - Время в этой части леса совершенно взбесилось. Такого мы не видели даже на Меркурии!
        - Верно. Но другого пути к водоочистительной станции нет. Кстати, только что я услышал обрывов какой-то радиопередачи. Кажется, среди парней, попавших в ловушку, есть один тяжелораненый. И вообще вокруг станции творится что-то страшное. Торопись, Вадим!
        Поиски дороги для «Белки» оказались долгими и утомительными. Неоновая лампочка хронолокатора то и дело вспыхивала тревожным красным светом - и Асташевскому не оставалось ничего иного, как забирать все левее и левее, уходя от станции в сторону. Лес становился сумрачнее, мелкий кустарник сменили заросли орешника. Кое-где на ветвях висела оранжевая паутина, а среди валунов то здесь, то там росли овальные, похожие на дыни грибы. Асташевский старался обходить их стороной. Еще метров через сто местности резко понизилась, под тяжелыми металлопластовыми сапогами начало хлюпать.
        Здесь, в низине, границы хронотрещин стали неровными, они то и дело выбрасывали в стороны длинные «языки», так что Асташевскому приходилось петлять словно зайцу, не сводя залитых потом глаз со шкалы хронолокатора. И все же, не рассчитав, он дважды попадал ногой за край трещины. На него сразу же обрушивался мутный поток тошноты, кровь красным туманом бросалась в глаза, сердце начинало бешено колотиться. К счастью, мощности переносного хроностабилизатора хватало, чтобы вытащить его из прошлого до того, как он терял сознание. Наконец заболоченный участок леса кончился и Асташевский, хрипло дыша, поднялся по крутому склону оврага и остановился среди старого березняка.
        Впереди, за редкими бело-черными стволами, открывалась большая округлая поляна. От нее в обе стороны тянулась широкая просека. Слева она упиралась в овальную старомодную балюстраду, эффектно нависающую над глубоким оврагом, а справа вдали виднелось желтое двухэтажное здание - это был «охотничий домик», филиал уральского Дома творчества. Посреди поляны, в неглубокой котловине, виднелись три кирпичных приземистых здания водоочистительной станции. Асташевский был поражен - на вид им было по крайней мере лет сто, так же как и окружавшему станцию бетонному забору, позеленевшему от ползущего мха.
        Поглядев на противоположную сторону поляны, Асташевский и думать забыл о заборе.
        Дальняя опушка леса кишела странными механизмами. Большинство из них напоминало человекоподобных роботов - четырехруких, с мощными туловищами и самыми разнообразными ногами - от колесных до гусеничных. Встречались среди киборгов и черепахоподобные танкетки, и металлические пауки на длинных ногах-ходулях.
        И все это стальное воинство с тупой яростью штурмовало станцию. Волна за волной роботы накатывались на прибежище попавших в ловушку людей, но всякий раз на их пути вставали хронотрещины.
        Прыгающие, бегущие, катящиеся, летающие механические создания пытались преодолеть каких-то пятьдесят метров, отделявших их от бетонной ограды, но провременное поле безжалостно скручивало их в спираль, отрывало конечности, разрезало на десятки частей, скатывало в шары… Казалось, сама природа встала на защиту людей от роботов. Но помочь ей стоило.
        Десантник оглянулся - «Белки» поблизости не было. Тогда он коротко рассказал командиру о происходящем, поставил прицел автомата в положение «хроно» и сделал первую прицельную очередь. Одна из танкеток, обросшая сверху острыми шипами, перевернулась и задымилась. Остальные машины, нападавшие на станцию, словно бы не заметили этого. Следующая автоматная очередь снесла голову одному из четырехруких андроидов.
        Механическая армия как по команде замерла. Все машины повернулись к Асташевскому, стоявшему между высоких берез с автоматом навскидку.
        Дальше все произошло с ошеломляющей быстротой. Андроиды внезапно набросились на
«черепах» и стали их буквально раздирать на части. Спустя минуту-другую на земле лежала солидная груда из сотен агрегатов и деталей. А еще через две-три минуты четырехрукие роботы собрали из них огромного андроида, очень напоминавшего Асташевского в скафандре, только раза в четыре выше и с восемью парами мощных рук. В каждой из них суперробот держал по автомату солидных размеров.
        Асташевский пережил в свои двадцать восемь лет немало тяжелых, порой безвыходных ситуаций и справедливо считал себя бывалым бойцом. Но на этот раз он, пожалуй, впервые растерялся - однако не настолько, чтобы ввязаться в неравный бой. Забыв о гордости, он прыгнул в сторону, болезненно приземлился за стоящим неподалеку валуном. И вовремя - воздух буквально взорвался от автоматных очередей. Место, где только что стоял десантник, превратилось в дымящуюся воронку. Пули скосили две березы, словно соломинки, и они с протяжным грохотом рухнули на землю.
        Морщась от боли в ушибленном боку, Асташевский рискнул выглянуть из-за валуна. И напрасно - десятки пуль тотчас пролетели в считанных сантиметрах от скафандра. Однако десантник заметил, что андроид уже успел переделать четыре своих автомата в солидных размеров пушку под стать авиационной. Такой «игрушке» ничего не стоило размолотить в пыль даже гранитный валун.
        Как раз в этот момент на опушку леса, тяжело переваливаясь, выехала «Белка». Андроид-гигант слегка повернулся и выпустил в нового противника добрый десяток снарядов. Силовое поле вокруг лунотанка ослепительно засияло, но все же сумело отразить атаку. Повторной очереди робот сделать не успел - орудие «Белки» несколько раз выстрелило. Металлический гигант развалился на дымящиеся куски, охваченные столбом пурпурного огня.
        Оставшиеся роботы отхлынули к противоположному краю леса. Но немногим из них удалось спастись. Орудие лунотанка посылало им вслед снаряд за снарядом. Асташевский, вскочив на валун, поднял гранатомет и сделал несколько выстрелов, превративших край поляны в пекло. Из-за колебаний поля провремени далеко не все выстрелы попадали в цель, часть снарядов либо бесследно исчезала, либо уходила «в молоко», но все же урон среди осаждавших станцию роботов был велик.
        Когда последнее из механических чудищ скрылось за стволами деревьев, стрельба прекратилась.
        - Вадим, как ты? - спросил по радиофону Поплавский.
        - Порядок. Только мне показалось…
        - Что такое?
        - Да нет, ничего. Похоже, мы вовремя успели! Эти механические уроды едва не добрались до парней из Института. Кстати, а в каком корпусе они прячутся?
        - Подожди.
        Через несколько минут люк на башне лунотанка распахнулся, и наружу выбрался Поплавский, также облаченный в тяжелый скафандр с хроностабилизатором за спиной. Командир «Дельты» был прекрасным атлетом, и все же здесь, на Земле, чувствовал себя в таком облачении не очень уютно. Он осторожно спустился по лесенке на землю и медленно пошел в сторону поляны, с заметным трудом передвигая ноги.
        Подойдя к Асташевскому, он посмотрел на дымящиеся обломки робота-гиганта и покачал головой.
        - Что-то часто мы стреляем, Вадим. Марта устроила нам чуть ли не истерику. Она считает, что мы ведем себя с пришельцами весьма бесцеремонно. Говорит, что теперь контакт с ними будет установить непросто.
        - Это они ведут себя бесцеремонно! - сердито возразил десантник. - Заповедник - НАША территория! А они напичкали ее своими зверюгами, растениями и сворой механических болванов да еще устроили самую настоящую осаду станции. Ладно, черт с ними, с пришельцами, потом разберемся. Где находятся парни из Института?
        Поплавский достал из планшета схему станции, выданную бортовым компьютером. Взглянув на нее, Асташевский присвистнул от удивления.
        - Вечно я забываю про шуточки провремени, - раздосадованно сказал он. - А я-то гадаю - откуда здесь могли сохраниться допотопные водоотстойники столетней древности? А их, оказывается, давно уже нет.
        - Старую станцию разобрали по кирпичикам еще тридцать лет назад, - пояснил Поплавский. - Та, что мы видим, - лишь призрак времени. Ныне там, в котловине, стоят две современные водоочистительные башни и полностью автоматизированный корпус управления очистки сточных вод. Но ее накрыла здоровенная хронотрещина глубиной этак лет в пятьдесят…
        - Понятно, - кивнул Асташевский. - И как ребят из Института угораздило в нее вляпаться? Связи с ними, конечно, нет?
        - Побойся Бога, Вадим!
        - Ладно. Каков план действий, командир? Поплавский коротко все объяснил, указывая на схему станции. Хронотрещины так густо окутали поляну, что, даже включив все мощности, «Белка» не смогла бы пройти к главному корпусу, где скорее всего скрываются незадачливые энтузиасты. Но Корин провел хронолокатором зондирование почвы и выяснил, что провремя вело себя под землей довольно мирно. По крайней мере, на двухметровой глубине можно рискнуть пройти в тяжелом скафандре. К счастью, кое-какие старые коммуникации сохранились. Один из водосточных туннелей вел к башне, расположенной всего в десяти метрах от корпуса управления.
        Асташевский кивнул. На Марсе ему в свое время пришлось вдоволь поползать по хитрым лабиринтам подземных пещер и даже преследовать там грабителей. Однако его энтузиазм сразу же испарился, когда Поплавский, непрерывно сверяясь с планом, подвел его к засыпанному хвоей колодцу, закрытому чугунной крышкой.
        - Э-э, да я в него не пролезу! - запротестовал Асташевский. - Это же самое настоящее игольное ушко! Придется надевать легкий скафандр, да и то…
        - Ни в коем случае! - резко возразил Поплавский. - Тебя может просто разорвать на части.
        - Но…
        - Я говорю: без тяжелого скафандра здесь делать нечего!
        - И где же я найду такой маленький скафандр? - с иронией осведомился Асташевский.
        - А главное, как я в него влезу?
        Вскоре такой скафандр нашелся. Услышав по радио этот разговор. Марта, не обращая внимания на протесты Корина и Саблина, надела свои доспехи и выбралась из лунотанка.
        Асташевский с досады даже хлопнул себя металлической перчаткой по бедру. Но делать нечего - из всех спасателей по узкому колодцу могла пройти лишь Марта, выглядевшая по сравнению с могучим десантником чуть ли не миниатюрной.
        Поплавского такой поворот событий далеко не обрадовал. Никто из спасателей не сомневался в том, что командир по-прежнему влюблен в свою бывшую жену. Марта держалась с ним подчеркнуто по-товарищески, ни разу не давая выхода своим эмоциям. Одно то, что она вернулась в «Дельту», оставив работу в Институте Иного Разума, давало Поплавскому кое-какие надежды. И все же командир был вынужден взять себя в руки.
        - Не рискуй ни в коем случае, - довольно спокойным голосом сказал он. - Мы сможем спасти ребят из Института только в одном случае - если их вездеход на ходу и хроноизлучатель цел. На днях я осматривал их машину - убогая железяка, но все же она кое на что способна. Если ее излучатель будет расчищать дорогу, двигаясь в сторону «Белки», мы сумеем совместными усилиями затянуть хронотрещину. Главное - чтобы мы увидели вездеход. Но если он непоправимо разрушен…
        Марта молча подошла к колодцу. Асташевский, проклиная все на свете, снял чугунную крышку, и молодая женщина осторожно спустилась в темное жерло.
        Глава 4
        Марта не без труда пробралась по узкой лесенке в глубь колодца и оказалась в трубе старого водостока. Когда-то по ней на водоочистительную станцию поступали стоки из
«охотничьего домика» и прилегающих к нему построек. Об этом свидетельствовал толстый слой грязи, в который Марта погрузилась по щиколотки.
        Включив нашлемный фонарь, молодая женщина согнулась (в тяжелом скафандре это было сделать нелегко) и заглянула в трубу. Ничего необычного она не обнаружила. Может, здесь, на глубине пяти метров, провременное поле стабилизировано? Приборы, встроенные в запястье скафандра, подтверждали это, но Марта не обольщалась. Она помнила о нелегких испытаниях, которым хроноспасатели подвергались в подземных коммуникациях марсианских городов - хотя там случались колебания лишь одного временного поля. Нет, надеяться на чудо не стоит…
        - Марта, как дела? - послышался в наушниках радиофона напряженный голос Поплавского.
        - Отойдите на всякий случай к «Белке», - сквозь зубы процедила Марта и, опустившись на колени, осторожно забралась в водосток. И сразу мощный луч нашлемного фонаря стал тускнеть.
        Марта закусила губу - она прекрасно знала, что предвещал этот, казалось бы, пустяковый факт. Своим появлением она внесла возмущение в локальное провременное поле - и теперь оно могло отреагировать как угодно. Легкие колебания могли быстро затихнуть, но могли и…
        На всякий случай Марта проверила радиосвязь - она больше не действовала. Э-эх, и угораздило же молодых ребят из Института вляпаться в это жуткое болото! И как их оттуда вытаскивать? Впрочем, на станцию еще надо попасть.
        Первые десять метров пути по бетонной трубе Марта преодолела сравнительно благополучно. Потом она заметила, что на серо-грязной поверхности водостока стали появляться трещины. Сердце женщины глухо забилось. Та-ак, пространственные координаты искривляются… Интересно, выдержит ли древний бетон внешние нагрузки. Кажется, в прошлом веке бетон для прочности армировали железными прутами… нет, сварной сеткой. Колебания в два-три хроноватта он должен выдержать…
        Но бетон не выдержал. Стоило Марте продвинуться еще на несколько метров вперед, как труба внезапно изогнулась и с оглушительным треском начала завиваться вокруг своей оси словно резиновая. Хрупкий бетон мгновенно приобрел пластичность, а это означало, что и хронополе «потекло»…
        Под обзорным стеклом шлема тревожно вспыхнула неоновая лампочка - стабилизатор провремени скафандра перешел автоматически на аварийный режим. Еще минуту-другую атомные батареи выдержат, а затем…
        Марта едва не запаниковала, но громадным усилием воли заставила взять себя в руки.
«Что бы сделал в моем положении Вадим? - лихорадочно подумала она. - Какую-нибудь нелепую на посторонний взгляд штуку… что-то безумное и очень рискованное… А-а!»
        Марта вспомнила один трюк, которым Асташевский однажды поразил ее на Марсе, и немедленно воспользовалась им. Открыв лючок управления на боку скафандра, она щелкнула тумблерами, и немедленно из локтевых сегментов выдвинулись две зубастые дисковые пилы. Когда они начали стремительно вращаться, Марта мысленно перекрестилась и, улегшись на Дно трубы, погрузила локти в слой грязи. Зубья впились в бетон - и Марта быстро заскользила вперед, разбрызгивая вокруг веера влажных комьев.
        Риск был громадным - но другого выхода у нее не было. За считанные секунды она преодолела почти полсотни метров. Стекло ее шлема быстро залепило грязью, и все же Марта не столько увидела, сколько почувствовала - впереди преграда! С огромным трудом она вновь приподняла обе руки, и вскоре слой грязи затормозил ее продвижение вперед.
        Отдышавшись, Марта очень осторожно отвела правую руку назад и, открыв лючок на боку, выключила тумблер. Дисковые пилы с визгом остановились и, сложившись, словно веера, спрятались в сегментах рукавов скафандра.
        Привстав на колени, Марта достала из кармана скафандра влажную губку и кое-как очистила стекло шлема. К счастью, оно нигде не треснуло. Приборы успокаивали: колебания провремени здесь были незначительными - а это означало, что хронотрещина осталась позади.
        В который раз она подумала - просто чудо, что парни из Института смогли пройти на своем вездеходе до станции! Но еще большим чудом будет, если она поможет им выбраться оттуда…
        Марта поглядела вверх, в жерло колодца водостока, и поправила себя - ОТСЮДА. Да, она была уже на территории станции!
        Осторожно поднявшись по металлической лестнице, она выглянула наружу. Первое, что она увидела был вездеход, стоявший рядом с серебристой стеной куполообразного здания. Он выглядел неплохо, если не считать, что капот весьма напоминал жеваную бумагу. Казалось, по нему кто-то ударил мощной металлической дланью… Дланью?
        Только сейчас Марта вспомнила о полчище роботов, еще недавно штурмовавших станцию. Странно, подумала она, что-то здесь не сходится… Такие монстры могли без всякого труда уничтожить вездеход на расстоянии - а ходовая часть машины, судя по всему цела и невредима. Может, роботы пытались… удержать людей? Ну конечно! И как она раньше этого не поняла?
        Несмотря на всю сложность ситуации, Марта неожиданно рассмеялась. Она вспомнила, как бравый Слон, лежа за валуном, расстреливал металлическое войско - войско СПАСАТЕЛЕЙ! Таких же спасателей, как он сам, только инопланетного происхождения! Понятно, что роботы тоже не разобрались в ситуации и начали огрызаться - ведь чудовища в металлическом облачении мешали им спасать попавших в беду землян!
        Разумеется, это была лишь догадка, но она заметно приободрила Марту. Ситуация типа
«кругом одни враги» могла оказаться чистейшей воды иллюзией, плодом обычного недоразумения, причиной которого стал, как ни странно, богатый опыт «Дельты». Некогда на Марсе Поплавскому и его группе пришлось вступить в схватку с расхитителями древних ценностей, и там каждый из хроноспасателей приобрел свой боевой опыт. Он-то и подвел сейчас космонавтов. С самого начала все были готовы к борьбе и даже схваткам с неведомым противником - а здесь, в Заповеднике, его могло и не оказаться.
        Осмотревшись, Марта решила отложить свои сомнения на более подходящее время и не спеша выбралась из колодца. Окна куполообразного здания были закрыты металлическими жалюзи, и невозможно было понять, есть внутри кто-то из людей или нет. Вокруг царила неестественная тишина, что насторожило женщину. До двери было всего полсотни метров, и лужайка, заросшая травой и забрызганная солнечными зайчиками одуванчиков, казалась милой и уютной, но…
        Стрелки на приборах, измеряющих напряженность провременного поля, мелко дрожали. Этот эффект назывался «мертвая зыбь». Марте дважды приходилось сталкиваться с ним на Марсе, и приятных воспоминаний это не оставило. Для жизни человека в хроноскафандре «мертвая зыбь» была неопасна, однако у незащищенных людей она могла вызывать побочные эффекты - от сильной тошноты и головокружения до шизоидного состояния.
        Не медля ни минуты Марта пошла к двери. Она была готова ко всему, даже к самому худшему.

* * *
        Когда Иван Родин, начальник маленького отряда добровольцев-спасателей, закончил свой рассказ, Марта с осуждением покачала головой.
        Вид у молодых энтузиастов - самому старшему из них едва стукнуло двадцать пять лет
        - был весьма жалкий. Двое лежали на полу без сознания, остальные выглядели так, словно пережили приступ бурной морской болезни. Маломощные хроностабилизаторы, установленные на вездеходе, каким-то чудом позволили сорвиголовам преодолеть цепь хронотрещин, но вот колебания пространственного поля полностью парировать они не смогли. В результате водитель - Андрей Губин из Твери - возле самой станции потерял правую руку, неосторожно высунув ее из кабины. Руку словно бритвой срезало чуть выше локтя, и никакие болеутоляющие средства не могли спасти молодого парня от страданий. Марта сделала Губину укол морфозана, и сейчас водитель наконец заснул, свернувшись калачиком на каких-то грязных мешках.
        - Выпороть вас мало, - не выдержав, сердито сказала Марта. - Как прикажете вас спасать? Даже «Белка» не может сюда пройти! Конечно, рано или поздно провременное поле вокруг станции на минуту-другую успокоится, но когда это случится?
        Темноволосый атлет покраснел, но каяться вовсе не собирался.
        - А никто и не просит нас спасать! - с вызовом сказал Родин, нервно потирая свои могучие ладони. - Сами заварили кашу - сами и будем ее расхлебывать В конце концов, ничего страшного пока не случилось Вода и продовольствие у нас есть, вездеход - на ходу хотя его и слегка помял проклятый робот пришельцев Кто знал, что он не хотел уничтожить нас, а проста пытался не пустить к станции, в опасное место? Зато мы - заметьте, мы, ученые Института, первыми встретили эту машину, создание иного разума!
        Марта с иронией усмехнулась:
        - Не беспокойтесь, во всех газетах так и напишут! Иван Родин первым всадил в инопланетного андроида заряд из дробовика. Прославленная группа «Дельта» в этом полезном деле оказалась лишь второй - правда, мы орудовали все больше гранатометами да автоматами…
        Родин опустил голову.
        - Простите, Марта Петровна, сказал глупость, - с раскаянием признался он. - Но поймите - нам было так обидно! Два года мы готовились к походу в глубь Заповедника, своими руками построили хроностабилизатор, провели десятки тренировочных походов… И всегда в последний момент руководство Института опускало перед нами шлагбаум: мол, рано, рано… И вообще, это не дело ученых лезть в пекло, наше дело - сидеть в лабораториях и строчить отчет за отчетом, статью за статьей…
        - И тут, как снег на голову, появляется знаменитый Владимир Поплавский со своей группой и с ходу берет быка за рога, - продолжила за него Марта, с сочувствием глядя на Родина. - И вся слава достанется ни за что ни про что заезжим варягам…
        Лицо молодого ученого болезненно исказилось.
        - Да поймите вы - не в славе дело! Именно наша группа впервые поймала таинственные радиосигналы, идущие из глуби Заповедника! Мы провели анализ сигналов на компьютере и установили, что это результат действия какой-то мощной энергетической установки. А что же Крайнев? Объявил нас чуть ли не фальсификаторами. Мол, упорядоченные радиосигналы не укладываются в его теорию падения метеорита из другой Галактики, и потому никаких радиосигналов не было и быть не может. Мы взбунтовались и написали письмо самому Президенту России. Надеялись, что нам помогут, разрешат самим разобраться во всем… А вместо этого на сцене появляются совершенно посторонние люди, которые до последнего времени о нашем Заповеднике и слыхом не слыхивали. Разве это справедливо?
        Марта кивнула.
        - Да, согласна, несправедливо. Но считайте, что мы теперь квиты - из-за вашего гусарского наскока на Заповедник весь план нашей экспедиции полетел коту под хвост. Более того, «Белка» застряла возле этой станции всерьез и, кажется, надолго. В шахматах это называется красиво - размен ферзей. А в обычной жизни говорят проще: ни себе, ни людям. Если нам всем повезет, то через энное время мы дружно вернемся к воротам Заповедника и предъявим Крайневу… Да ничего мы ему не предъявим! А ваш членкор прослезится от счастья и воскликнет: «Я же предупреждал? Я же говорил!» А затем повесит на ворота пудовый амбарный замок.
        Родин еще больше помрачнел, и Марте стало его жаль. Она ласково погладила молодого ученого по плечу своей металлизированной перчаткой.
        - Простите, Иван, я говорю глупости. В любом случае мы вернемся не с пустыми руками. Как-никак, мы обнаружили инопланетных животных и растения, «фабрику миражей» и множество роботов пришельцев… Даже могучему Крайневу не устоять перед такими фактами! Но вы сами прекрасно понимаете: после такого открытия в Заповедник не пустят ни вашу группу, ни нашу. Найдутся умные головы, которые скажут: да они же не готовы к встрече с иным разумом, к никто к этому пока не готов! И тогда вокруг Заповедника соорудят еще один забор, повыше, а вокруг него как грибы вырастут филиалы еще десяти институтов, уже международных. А пойманные вами радиосигналы могут означать, в частности, что пришельцы живы. Кто знает, быть может, они сумели спасти и кого-то из попавших в катастрофу людей?
        Родин серьезно взглянул на прославленную космонавтку.
        - Вы правы, Марта Петровна. Вашей группе нельзя возвращаться в Институт не разобравшись, что же на самом деле происходит в Заповеднике. Смотрите…
        Молодой ученый достал из планшета лист бумаги. Изумленная женщина увидела карту Заповедника - очень приблизительную, с многочисленными белыми пятнами - но карту!
        - Мы составляли эту карту три года, - пояснил Родин, любовно разглаживая на коленях лист бумаги. - Обобщили все данные наблюдателей и получили кое-что любопытное. Конечно, на первом же Ученом совете наше детище разнесли в пух и прах, но мы стоим на своем. Видите - здесь есть и река миражей, и водоочистительная станция, и поселок писателей - он, по нашим данным, переместился на двадцать километров севернее, к Скалистой долине.
        - Откуда же взялась эта долина? - недоуменно спросила Марта, разглядывая карту. - Ого, какие высокие скалы ее окружают… Вы считаете, что именно над этим местом произошел взрыв?
        Родин кивнул.
        - Да. Мы собирали данные о долине по крохам. Видите ли, серый купол над Заповедником порой становится не таким уж непроницаемым… Наблюдатели считали, что некоторые фотографии со стационарного спутника - результат нелепых флюктуации провремени и выбрасывали снимки в мусорную корзину. А мы все фотографии собирали, и из них удалось кое-что слепить. А затем… - Родин поднял глаза и пристально посмотрел на Марту. - А затем мы установили, что радиосигналы идут именно со стороны этой долины!
        Марта сложила карту и спрятала ее в карман скафандра.
        - Спасибо, Иван, - растроганно сказала она. - Вы очень помогли нам. Кажется, маршрут «Белки» все-таки придется изменить… Стоп!
        В наушниках радиофона что-то зашуршало, и Марта услышала то, что давно ожидала - хриплый, усталый голос Корина:
        - Марта, отвечай… Ты слышишь меня? Марта, как дела? Отвечай, отвечай…
        Провремя наконец смилостивилось, и Марта получила возможность в течение почти трех минут спокойно разговаривать с «Белкой». Поплавский выслушал ее короткий доклад и предложил единственный возможный путь спасения:
        - Говоришь, вездеход на ходу? Это дает нам шанс. Пускай парни усаживаются по своим местам, а ты, Марта, берись за управление машиной. Даю пеленг «Белки».
        - Есть пеленг! - воскликнула Марта, глядя на вмонтированный в рукав скафандра атомный компас.
        - Иди на прорыв. Мы прикроем вас излуча… Связь прервалась, но это было уже не страшно. Вскочив на ноги. Марта сказала, стараясь скрыть дрожь в голосе:
        - Иван, поднимайте ваших парней. Если повезет, они отоспятся в своем общежитии. А вы займетесь хроностабилизатором вездехода. Выжимайте из него всю мощь, ясно? Если мы прорвемся к «Белке», все обойдется.
        Родин кивнул и стал бесцеремонно расталкивать лежащих на полу друзей.
        Когда Марта уселась на сиденье водителя и положила руки на рычаги управления, ее вновь охватил страх. Страх не за себя - а за жизнь шестерых молодых ученых, доверившихся ей.
        Если бы они знали, какой она неумелый водитель…
        Но тут Марта вспомнила уроки Ашота и решительно нажала кнопку стартера.
        К вечеру маленький караван добрался до ворот Заповедника. «Белка» вынуждена была идти очень медленно, чтобы, не дай Бог, вездеход не вышел из зоны действия ее излучателя. Как и следовало ожидать, хроностабилизатор вездехода вышел из строя во время прорыва из водоочистительной станции, так что атомные энергоустановки лунотанка вынуждены были с той поры работать на полную нагрузку. Поплавский чуть ли не каждые пять минут поглядывал на прибор энергорасхода, и редко когда мог сдержать вздох сожаления. Увы, незапланированная операция по спасению ребят из Института обошлась «Белке» очень дорого… Зато карта, переданная командиру Мартой, утешала его. Порой Поплавскому даже казалось, что все к лучшему, и он принялся насвистывать какую-то песенку. Если горе-спасатели правы, то первоначальный маршрут «Белки» был ошибкой. Дойдя до южной границы Заповедника, машина была вынуждена повернуть - но куда? Теперь же цель казалась ясной: поселок писателей и далее Скалистая долина.
        Когда до массивных бетонных ворот осталось всего три сотни метров, над одной из наблюдательных башен вспыхнули прожектора. Чуть позже тревожно загудела сирена, предупреждая о необычном происшествии на границе Заповедника.
        Поплавский выбрался из «Белки» и зашагал в сторону вездехода, увязая металлопластовыми сапогами в песке. Он открыл переднюю дверь, и Саблин со вздохом облегчения вылез из кабины водителя.
        - Как ты? - коротко спросил командир.
        - Спать хочется, сил нет, - зевнув, ответил Саблин. - Этот допотопный драндулет меня утомил до предела возможностей. Ему не через хронотрещины лазить, а по асфальту кататься!
        - Ладно, иди отсыпайся, - сказал Поплавский. Командир неуклюже втиснулся в салон. Его встретили настороженные взгляды пятерых ученых. Шестой, раненый водитель вездехода, продолжал спать, одурманенный уколами морфозана.
        Поплавский снял металлопластовую перчатку и крепко пожал руки неудавшимся спасателям.
        - Спасибо, Владимир Павлович, - прочувствованно сказал Родин. - Теперь мы понимаем, какого сваляли дурака. Со стороны работа хроноспасателей казалась нам довольно простой… Э-эх, если бы не вы…
        - Еще неизвестно, кто кому больше помог, - улыбнулся Поплавский. - Но если ваша карта окажется неверна… Учтите, у меня черный пояс по дзюдо!
        Парни засмеялись. Один из них дружески похлопал Родина по могучим плечам.
        - Ставлю на нашего Ивана-богатыря, - объявил он. - Как вернетесь, мы устроим товарищескую встречу в институтском спортзале!
        Родин пристально посмотрел в глаза Поплавскому и тихо добавил:
        - Только вы обязательно вернитесь…
        - Обязательно, - серьезно ответил Поплавский. - Знаете, наша группа побывала почти на всех планетах Солнечной системы - как-то глупо после этого погибнуть у себя дома, на Земле.
        - О чем я могу доложить Крайневу, прежде чем он снимет с меня скальп? - спросил Родин, натужно усмехаясь.
        - Обо всем, - после недолгой паузы ответил Поплавский. - И передайте, что я отлично знаю, какую ответственность беру на себя. Конечно, не дело хроноспасателей лезть в первый в истории контакт с инопланетянами, но, боюсь, теоретики Контакта до них просто не доберутся. Кстати, Марта Шадрина несколько лет работала в Институте Иного Разума и не всякий случай взяла с собой последние из программ Контакта.
        - Но почему же пришельцы, если они живы, сами не вышли из Заповедника? - спросил один из ученых. - Ведь мы, земляне, могли бы им помочь…
        - А вот это нам и предстоит выяснить, - спокойно ответил Поплавский. - Если, конечно, пришельцы уцелели в катастрофе, в чем я не уверен… До свидания, нам надо ехать, пока сюда не прибыла делегация встречающих во главе с Крайневым. Передайте ему мой пламенный привет!
        Когда бетонные ворота с протяжным скрипом раскрылись и к вездеходу бегом бросились несколько человек в легких скафандрах, лунотанка на опушке уже не было.
        Экипаж «Белки» предпочел переночевать в глубине леса.
        С первыми лучами солнца «Белка» двинулась в путь по новому маршруту.
        Глава 5
        Корин не раз видел ранее фотографию уральского Дома творчества, построенного в стиле монументализма 50-х годов двадцатого века - широко раскинувшиеся золотистые флигеля, украшенные белыми колоннадами, шестиугольное центральное здание с крутым куполом и множество наивных, но милых архитектурных излишеств. Здание великолепно вписывалось в обширный парк, разбитый с чисто русским размахом и окаймленный по краям старыми липовыми аллеями. Несколько гигантских фонтанов и величественных беседок, разбросанных по уютным уголкам парка, придавали всему ансамблю определенное изящество и завершенность.
        Теперь эти места трудно было узнать, казалось, они подверглись массированной бомбежке. Фасад здания покрылся многочисленными трещинами, кое-где покосился, крыша провалилась внутрь, а покореженный взрывной волной купол напоминал голову какого-то доисторического чудовища, силящегося раздвинуть плечами стены и выбраться на свободу.
        Лунотанк стоял на краю парка рядом с вывороченными с корнями березами и полусгоревшей липовой аллеей. Корин прислонился к одной из массивных опор решетчатого хроноизлучателя, установленного прямо на башне вездехода, и, тяжело дыша, пытался прийти в себя после пройденных в Заповеднике километров. Часы показывали, что переход от опушки леса до поселка писателей занял всего восемь часов, но трудно было поверить в это - слишком тяжело достался им этот путь, то и дело грозивший провалом в бездонные хронотрещины, в другие века и даже тысячелетия, откуда нет возврата.
        Здесь, наверху, дышалось легче, и Корин не захотел спускаться в салон даже тогда, когда лунотанк плавно поднялся на метр над поверхностью земли и не спеша двинулся через парк к поселку, минуя безжизненные деревья. Казалось, они пережили жестокий мороз - кора на них потрескалась, вздулась, местами опала, обнажив желтоватую кость ствола. Все вокруг было пустым, мертвым, и сколько ни напрягался Корин, он не мог обнаружить признаки живого в радиусе трех-четырех километров. Его утешало только то, что время здесь наконец стабилизировалось и лишь несколько мелких хронотрещин, словно паутина, покрывали дно высохшего бетонного бассейна, в центре которого красовалась мраморная рыбина с широко раскрытым ртом.
        Около невысокой деревянной ограды, за которой начинался поселок писателей, лунотанк неожиданно остановился. Из распахнувшегося люка с довольным видом вылезли Асташевский, Саблин и Марта в легких скафандрах и, спрыгнув на землю, сразу же стали энергично разминаться, перебрасываясь веселыми репликами. Поплавский тоже выбрался из танка, и пристроился рядом с Кориным на башне под раструбом хроноизлучателя.
        - Игорь, возьми ребят и пройдись по поселку, - сказал он, вглядываясь в густое месиво раскидистых елей, среди которых угадывались очертания изящных двухэтажных коттеджей. - Примерный план маршрута мы уже обговаривали - улица Строгова и прилегающие к ней переулки… А мы с Ашотом отдохнем, пособираем цветочки - я думаю, мы это заслужили?
        Было решено разделиться на две пары - Асташевский с Саблиным направились в Дом творчества, а Корина повела Марта, почему-то жаждущая изучить ближайший коттедж, отличавшийся забавной радужной окраской стен. Они перемахнули через шаткое ограждение и не спеша пошли по дачному участку, держась метрах в трех друг от друга. Поначалу Корин никак не мог сосредоточиться, но вскоре почувствовал присутствие чего-то непонятного и тут же перестроился на тщательный анализ окружающего. И увидел следы.
        Они тянулись еле заметными округлыми проплешинами между клумбами с одичавшими венерианскими розами и вели не к дому, уютно устроившемуся под двумя могучими елями, а в дальний угол участка, где за густой завесою орешника виднелись какие-то сараи. Корин успел заметить краем глаза, как Марта осторожно стала подниматься по перекошенным деревянным ступеням крыльца, и тут же его синтезатор сам переключил время. На миг все вокруг дернулось, утонуло в тумане, и Корин почувствовал, что его сознание постепенно переходит в отрицательное время. Он увидел серое утро, низкие облака, затянувшие небо сплошной пеленой, серебристые нити росы на жухлой траве. Следы сейчас вырисовывались совершенно отчетливо - казалось, травинки распрямляются прямо на глазах. Потом пришел сильный, пропитанный запахом гари ветер и неприятный ноющий звук, доносившийся со стороны сараев. Корин свернул чуть в сторону от цепочки следов и двинулся обходным путем в эту часть сада, как вдруг напоролся на что-то невидимое. Переключившись на минуту в реальное время, он увидел, что наткнулся на вывороченный с корнем колючий куст облепихи. Такие
вещи с ним нередко случались, стоило только излишне увлечься, забыть, что отрицательное время существует только в твоем сознании, собранное из тысяч разнородных фрагментов мозговым синтезатором, а твое тело пребывает в реальном времени, как неприятностей не миновать.
        Возле ограды он увидел обширный алюминиевый гараж с широко распахнутыми воротами. В его глубине матово отсвечивал массивный корпус старомодного глайдера, а рядом с ним, нависнув над телом распростертого на земле человека, стояло странное существо, напоминавшее двухметрового кальмара. Корин подошел чуть ближе, с трудом сдерживая бессмысленное желание выхватить бластер и разрубить чудовище огненным лучом пополам, не дав ему насытиться своей страшной трапезой…
        Не сделав и двух шагов, он понял, что совершенно напрасно поддался обманчивым эмоциям, достаточно было приглядеться чуть внимательнее, как становилось ясно, что все это отвратительное людоедство не более чем плод его же распаленного воображения. Монстр и не пытался поглотить грузное тело погибшего мужчины, а лишь беспрестанно ощупывал его мертвенно-бледное лицо пучком тончайших красноватых щупалец, нет, даже и не щупалец, а проводов, тянущихся к небольшой треугольной
«голове» над бурым клубком и к овальному прибору, висящему на его «спине». Казалось, монстр изучает голову мертвеца, и не более того, но по вздрагивающим мышцам его тела Корин догадался, что это стоит «кальмару» огромных усилий. Через несколько минут монстр наконец пошевелился, одним из своих массивных щупалец осторожно снял путаницу датчиков с человека и, пошатываясь двинулся прочь из гаража прямо навстречу Корину…
        Отчаянным усилием воли Игорь попытался хоть на мгновение еще задержать перед своим внутренним экраном поразительный «кадр», стараясь разглядеть «лицо» пришельца, но уставший мозг уже отказывался повиноваться ему…
        Кто-то рядом громко произнес его имя, затем еще и еще раз. Корин с трудом разлепил глаза - и едва удержался на ногах, все вокруг плыло, в ушах стоял тонкий, комариный звон. Не сразу он понял, что стоит у ворот гаража, опираясь спиной на их влажную гофрированную поверхность, а под руку его поддерживает встревоженная Марта.
        - Что с тобой? - сдавленным от волнения голосом спросила она. - Прости, может, я тебе помешала, но ты так страшно закричал… А потом стал пятиться из гаража, словно увидел что-то невероятное. Но вокруг же никого? Или… или ты поймал «картинку»?
        Корин натянуто улыбнулся и высвободил руку.
        - Пойдем-ка в дом. Марта. Что-то я не в себе… Они поднялись по расшатанным ступенькам на крыльцо, открыли покосившуюся дверь, еле висевшую на одной петле, и вошли в сумрачную комнату. И сразу же наткнулись на груды холстов.
        Корин не считал себя знатоком живописи, но то, что он увидел, произвело на него глубокое впечатление. Покойный Давыдов работал в реалистической манере старых мастеров, тщательно отрабатывая каждую деталь - будь то локон или прихотливый изгиб ткани. И в то же время каждая композиция была прицельно насыщена мыслью. Художник не применял новомодных «текущих» красок, с помощью которых можно были создавать «живые» картины, сюжет которых развивался бы в течение любого выбранного мастером срока, и окончательно открывал его замысел лишь потомкам. Такие полотна у публики было принято называть «фига в кармане» - ибо даже владелец самого роскошного «парадного» портрета не был до конца жизни уверен, что же именно хотел сказать о нем живописец останутся ли на его пиджаке ордена, да и сам пиджак тоже… Не чувствовалось и специфических запахов «парф-красок», обладающих легчайшим наркотическим действием, совершенно безвредным даже для детей, но способным создать на некоторое время полный эффект присутствия… Нет, это была добротная умная живопись, в которой ощущалось влияние Яна ван Эйка, Мемлинга и других ранних
голландцев.
        Не обращая внимания на негодующие возгласы Марты, Игорь в два прыжка преодолел завал холстов и без сил рухнул в объемистое кожаное кресло.
        - Посмотри в окно, «Белка» еще здесь? - тихо сказал он, закрывая утомленные глаза.
        - Мне срочно нужен Поплавский. Лучше, если он придет сюда…
        - Ты что-то увидел? - с любопытством спросила женщина, присев на колени и складывая холсты, рухнувшие с полок, на место. - Никогда не думала, что у тебя может быть ТАКОЕ лицо… Нет, лунотанк ушел - видно, Вадим с Виталиком тоже нашли что-то интересное. Может, вызвать командира по радио?
        - Погоди… Дай собраться с мыслями, - пробормотал Корин, массируя одеревеневшее лицо ладонями. - Он скоро сам нас вызовет… Кстати, узнаешь руку художника?
        Марта взглянула на друга с иронией.
        - Ну конечно, что за вопрос. На выставках я бываю, милый, значительно чаще, чем все вы, вместе взятые… а потом Давыдов меня дважды рисовал. Так, наброски пастелью, и все равно мне было очень приятно. Может, ты мне что-нибудь расскажешь? Я умираю от любопытства…
        - Так и быть, расскажу… если поцелуешь, - легкомысленно произнес Игорь и тут же пожалел об этом. С Мартой так нельзя, она даже легчайшего флирта никогда не понимала.
        Раздался прерывистый сигнал зуммера, и Корин тут же включил радиофон.
        - Игорь, Марта, возвращайтесь на «Белку»! - зазвучал голос Поплавского. - Мы нашли дорогу к Скалистой долине, и эта дорога хорошо наезжена! Похоже, пришельцы на самом деле остались живы и не раз зачем-то приезжали в поселок. Игорь, ты слышишь меня?!
        - Да, слышу, - ответил Корин и коротко рассказал о том, что несколько минут назад увидел «в прошлом» возле гаража. Марта изумленно смотрела на друга и не перебивала его.
        Поплавский долго молчал.
        - Вот как, - наконец сказал он. - Выходит, пришельцы - негуманоиды… Ситуация все больше запутывается. |
        - Может, стоит вернуться в Институт? - робко предложила Марта. - В стране найдутся куда более знающие ксенопсихологи, чем я. Пойми, Володя, мы же совершенно не готовы к контакту с инопланетянами! Да еще эта ужасная катастрофа, гибель десятков людей… Если пришельцы могут свободно перемещаться по Заповеднику, почему же они за пять лет не дали людям знать о себе? Ответ очевиден - они просто НЕ ХОТЯТ!
        - Марта права, - поддержал ее Корин. - Получается, что мы играем роль непрошеных гостей. Но, с другой стороны, на совести инопланетян - множества загубленных жизней землян. В поселке нет даже та трупов… Черт побери, не знаю, что и делать…
        - А я - знаю, - холодно заявил Поплавский. - И запомните - с пустыми руками я из Заповедника не выйду! В последние годы у меня было немало неудачно это будет просто катастрофой! Пришельцам придется вступить с нами в контакт - пусть даже под дулом пистолета. Понятно?
        - Понятно, - тихо сказал Корин, стараясь не смотреть на побелевшее лицо Марты.
        Глава 6
        Начало смеркаться, когда лунотанк преодолел последний крутой подъем и взобрался на вершине перевала. Члены экспедиции поспешно выбрались из распахнутого люка башни и с изумлением осмотрелись вокруг. Внизу простиралась песчаная долина, окаймленная высокими остроконечными скалами. В западной части долины мерцало голубое зеркало озера, дымящееся предвечерним туманом. По его пологим берегам были разбросаны округлые камни и множество крупных раковин.
        Невдалеке от озера возвышались почти два десятка странных статуй. Они изображали фигуры существ, чем-то напоминавших индийских божков: с мощными, свитыми из нескольких торсов туловищами, на которых словно лепестки ромашки были насажены овальные головы с множеством выпуклых глаз. Ноги колоссов уходили глубоко в песок, разветвляясь внизу словно древесные корни. Статуи были изваяны из какого-то серебристого камня, покрытого многочисленными оспинами. Позы у них были очень живыми, динамичными - казалось, загадочные гиганты застыли в буйном танце.
        Неожиданно Марта издала громкий возглас и протянула руку по направлению к трем остроконечным скалам, располагавшимся на противоположной стороне долины. Там, среди хаотично разбросанных валунов, виднелись приземистые прямоугольные строения, грубо сложенные из толстых каменных плит. Окна - узкие, словно бойницы, - были темны.
        Через несколько минут «Белка» плавно преодолела перевал и опустилась на землю невдалеке от озера. Подул несильный ветер, взрябив водную гладь, так что мелкие волны выплеснулись на отлогий берег, покачивая шипастые раковины. Небо внезапно стало наливаться чернильной темнотой, проколотой искорками незнакомых созвездий, а еще через некоторое время из-за зазубрин скал степенно выплыли две зеленые луны и осветили долину зыбким светом.
        - Хотел бы я знать, к чему вся эта бутафория? - пробурчал Асташевский, сложив могучие руки на груди. - Откуда взялись зеленые луны? Не должно быть здесь никаких лун.
        - Вадик, милый, - засмеялась Марта, обнимая Десантника за плечи. - Не тебе задавать такие вопросы. Помнишь, мы вечно подшучивали над твоим пристрастием таскать с собой везде альбом со стереофотографиями твоего родного Марса?
        - Это совсем другое дело, - смущенно кашлянув ответил Асташевский.
        - Почему же? - вмешался в разговор Поплавский облокотившись на гусеницы лунотанка.
        - Не исключено, что пришельцы тоже любят вспоминать родные пейзажи. Земное небо Заповедника наверняка кажется им бесконечно чужим и холодным.
        - А каменные истуканы? - не сдавался Асташевский. - Нет, тут что-то другое…
        Корин не принимал участие в споре. Он стоял чуть в стороне, поеживаясь от прохладного ночного воздуха, и пытался «прощупать» местность хотя бы на сотни метров вокруг. Это ему никак не удавалось, ощущения были путаными, смутные образы мелькали перед его «внутренним экраном» и быстро гасли, не успев принять ясные очертания. Но он явно чувствовал присутствие чего-то живого там, на противоположной стороне долины.
        - Ну что, Колдун, они здесь? - тихо спросил Поплавский, положив руку ему на плечо.
        Игорь покачал головой, разглядывая дрожащие на глади озера огоньки созвездий.
        - Никак не могу схватить «картинку» - слишком много новых впечатлений, - нехотя произнес он, не оборачиваясь. - Одно могу сказать - они здесь. Их немного, не больше трех, и они спят.
        - Спят? - разочарованно пробурчал Поплавский включая обогрев своего скафандра. - Впрочем, почему бы им не спать… Пять лет до них никто не мог добраться - естественно, что они расслабились.
        Корину послышалось легкое осуждение в голосе командира, и он невольно улыбнулся. Сам Поплавский такого беспорядка никогда не допустил бы, он выставил бы ночные посты даже на голом астероиде.
        - В принципе нам тоже не помешает крепкий здоровый сон перед завтрашними трудами,
        - широко зевнул Вадим, выразительно поглядывая на командира. - Сегодня нам здорово досталось, особенно в том проклятом березняке…
        Тихо звякнула крышка люка, и на башне показалась худощавая фигура водителя.
        - Владимир Павлович! - возбужденно сказал он. - Саблин выяснил, откуда над долиной взялись зеленые луны! Возле звезды Барнарда находится небольшая планетная система
        - ее обнаружил лет пятнадцать назад автоматический космозонд. Вокруг четвертой планеты, кстати, довольно похожей на Землю, вращаются точно такие же луны - даже пятна на них совпадают…
        - Спасибо, Ашот, - перебил его Поплавский. - Я ожидал нечто подобное. Скажи Саблину, пусть немедленно готовит инфралокатор.
        Повернувшись к удивленным товарищам, он добавил:
        - Боюсь, Асташевский, спать нам сегодня совсем не придется… Марта, приготовь ребятам что-нибудь тонизирующее. Сильные стимуляторы не нужны, они пригодятся позднее.
        Встревоженная Марта молча пошла к лунотанку. Асташевский, тихо ругаясь, начал делать энергичную разминку - так, что даже воздух засвистел. Игорь нехотя последовал его примеру, искоса поглядывая на задумчивого командира.
        - Конечно, это эмоции, Игорь, но… - после долгой паузы произнес Поплавский. - Меня смутил наш дурацкий разговор насчет родного пейзажа и домашнего микроклимата…
        Он бросил камешек в зеленое пятно луны, отраженное в неподвижной глади озера, и добавил:
        - А ведь соседняя звездная система совершенно безжизненна! Четвертая планета имеет, правда, атмосферу, обширные леса, несколько морей и вполне пригодна для обитания. Но, кроме простейших микроорганизмов, на ней нет ничего живого!
        После краткого, но весьма бурного совещания в тесном салоне лунотанка было решено не терять драгоценного времени и на ночь собрать как можно больше сведений о долине. На Корина и Асташевского была возложена задача изучения зданий, стоящих у подножия скал, и заодно - загадочных статуй, Поплавский и Саблин вместе с водителем должны были провести скрытую воздушную разведку. Марте же предложили выспаться в теплой надувной палатке здесь, на берегу озера.
        Астробиолог немедленно пришла в ярость: «Я-то дура, надеялась, что хотя бы здесь перестанут со мной нянчиться, как с английской королевой! - сказала она, обводя презрительным взглядом смущенных товарищей. - Вы же прекрасно знаете, что я вынослива и могу работать без всяких скидок на мой пол!» - «Мы это отлично понимаем, - спокойно возразил командир, - но завтра утром тебе предстоит выход на Контакт. Только ты одна из нас прилично разбираешься в ксенолингвистике…» - «Но я хочу работать наравне со всеми, Владимир!» - «Вот и хорошо, завтра поработаешь». -
«Может, вы еще перед сном споете мне серенаду под балконом?» - «Отличная мысль! Слон споет тебе по радиосвязи жестокий романс. Он уже третий день пытается это сделать».
        Кончилось это препирательство тем, что Марта гневно фыркнула и удалилась к себе в крошечную каюту, громко щелкнув замком. Мужчины облегченно вздохнули и расстелили на столе карту Заповедника, составленную Иваном Родиным, но их остановил удивленный возглас Ашота. На большом экране, только что залитом тускло-зеленым светом лун, возникла целая буря разноцветных огней.
        - Похоже, хозяев мы все-таки разбудили, - недовольно сказал командир. - Игорь, ты как считаешь?
        Корин сосредоточился и на несколько минут замер, расслабленно откинувшись на спинку кресла полузакрыв глаза. Потом он уверенно сказал:
        - Вряд ли. Хозяева по-прежнему видят сны, а в долине вообще ничего не изменилось. Тихо, как в пустой бутылке.
        - Тихо? - недоверчиво переспросил Асташевский, пристально вглядываясь в экран. - Это ты, брат, врешь. Поглядите, в долине вырос целый город!
        - Всем надеть скафандры! - звенящим голосом приказал Поплавский. - Ашот, включи систему безопасности и поставь силовое поле метрах в десяти от танка!
        Командир некоторое время постоял у экрана, разглядывая выросшие словно из-под земли призрачные контуры странных спиралевидных зданий, по которым пульсирующе пробегали лиловые огоньки.
        - Нет, это не город, - пробормотал он, - это просто мираж… Где-то я уже видел эти странные дома - но где?

* * *
        Корин стоял перед высоким полупрозрачным зданием, ребристые стены которого уходили прямо в звездное небо. На фасаде не было видно ни окон, ни дверей, но, возможно, просто нельзя было рассмотреть из-за мелькания каких-то синих узких лент, висящих прямо в воздухе и закрывающих всю нижнюю часть небоскреба. Над ними медленно проплывали бело-голубые шары, то собираясь в огненную «колесницу», то рассыпаясь причудливым серпантином. Все выглядело совершенно правдоподобным - казалось, стоит только протянуть руку, и можно коснуться извивающихся синих лент. Но опыт подсказывал Корину, что перед ним ничего нет. Решившись, он сделал несколько шагов по направлению к зданию и тут же с удивлением заметил, как «ленты» начали тревожно сжиматься, собираясь в тугой узел, словно почуяв в нем чужака. «Стражи! - восхитился Корин. - Искусственные силовые поля! Впрочем, кто знает…»
        Он не решился подойти к небоскребу еще ближе, потому что вращающийся клубок «лент» выглядел весьма угрожающе, да и шары достаточно выразительно стали спускаться вниз. «Вадима бы это не остановило, - с легким смущением подумал Корин, - а вот я для решительных действий совершенно не пригоден. Кстати, а где наш десантник?»
        Отойдя от ребристого здания («ленты» тотчас вернулись на прежнее место), он без труда поймал биоизлучение напарника и направился к озеру. Над отлогим берегом висело огромное хрустальное «яйцо». Под его прозрачной оболочкой поднимался целый лес куполообразных строений, вершины которых заканчивались серебряными шпилями. Нижняя часть парящих зданий была опоясана темным широким ободом, на котором Корин заметил знакомую мощную фигуру. Асташевский, казалась, шел по «ободу» вокруг летающего города, разглядывая его многочисленные купола. Корин не сразу сообразил, что Вадим использовал антигравитационный пояс - ходить по призрачному «яйцу» было, конечно, невозможно.
        Асташевский несколько минут упрямо не отзывался на вызовы Корина, и только когда Игорь стал проявлять нетерпение, нехотя ответил по радиофону:
        - Любопытная это штука, Игорь! И знаешь, что в ней самое интересное? Я где-то уже видел это «яйцо» - но где? А теперь отстань, испарись хоть на полчаса, договорились?
        На Асташевского нельзя было обижаться - когда он работал, разговаривать с ним было бесполезно. Поэтому Корин не стал напоминать другу, что неписаный закон внеземлян не позволяет вести исследование в незнакомой местности в одиночку. Было ясно, что здесь, в долине, все это не имеет никакого смысла Ничего угрожающего вокруг не было.
        Поколебавшись, Корин пошел в сторону центра призрачного города по широкой улице, разглядывая причудливые здания. Он увидел множество башен, напоминавших фантастические растения с суставчатыми «стволами» и раскидистыми «ветвями», в которых светились овальные бусинки окон. Башни сменили грибовидные коттеджи, а их, в свою очередь, - молочного цвета пирамиды, опрокинутые вершинами к земле. Каждый квартал завершался обширной площадью, украшенной уже знакомыми каменными статуями.
        Вскоре Корина утомило пестрое разнообразие зданий-миражей. «Надо возвращаться, - вяло подумал он, - эта прогулка не имеет смысла. Я не архитектор, здесь ничего интересного для меня нет. Лучше заняться делом, на которое гожусь. Попробовать, что ли, уйти в отрицательное время - хотя бы на час? Похоже, я уже созрел для этого…» И тут он вышел на квадратную площадь, расположенную в самом центре города.
        Вокруг было тихо, пустынно, ветер лениво гонял песчинки по гладким розовым плитам. Впереди, метрах в двадцати над землей, в воздухе плыли тысячи крошечных огоньков, свитых в спиралевидное галактическое облако. Под ним, на высоком постаменте, стояли две фигуры. Одна из них изображала человека, а другая, мощная, приземистая, напомнила облик монстра, которого он недавно видел у гаража погибшего художника.
        Изумленный Корин машинально сделал несколько шагов вперед, пытаясь лучше разглядеть статуи, но неожиданно все вокруг заколебалось, окружающие площадь дома наклонились в разные стороны и медленно поплыли, словно подхваченные могучим течением. Через несколько минут все призрачные здания «стекли» к южной части долины, где в гряде остроконечных скал находился глубокий узкий проем, и тут же начали таять, образуя огненный поток. «Так вот откуда питается река миражей и Топь!» - подумал ошеломленный Корин. Вязкая пунцовая жидкость, вспухая огромными пузырями, быстро поднялась до уровня зазубренного проема и бурным водопадом стала низвергаться через скалы, увлекая за собой миражи города, сбившиеся в беспорядочную светящуюся массу.
        Что-то щелкнуло, зашуршало в радиофоне, и насмешливый голос Асташевского произнес:
        - Все, господа присяжные, заседание кончилось. Интересно, как пришельцы строят эти призрачные дома - и зачем? Знаешь, Игорь, одно из этих фальшивых зданий показалось мне знакомым. Года два назад я случайно попал на одну градостроительную выставку… Впрочем, это наверняка лишь совпадение. Пошли-ка, друг Колдун, к нашему шалашу.
        - Что-нибудь случилось? - настороженно спросил Корин.
        - Ничего особенного! Просто Саблин несколько минут назад сообщил мне, что они с Поплавским обнаружили в километре отсюда, в лесу, чей-то космический корабль.

* * *
        Когда Корин закончил короткий доклад о результатах разведки, в салоне наступила тишина. Члены экипажа на некоторое время углубились в изучение цветных стереофотографий, предусмотрительно сделанных Асташевским. Только Марта, надувшись, сидела у экрана, демонстративно отвернувшись от друзей, и делала вид, что любуется пейзажем ночной долины, тускло освещенной светом зеленых лун.
        - Забавно, - наконец сказал командир, недоуменно пожимая плечами. - Марта, кажется, твоя теория о домашнем микроклимате и прочих сантиментах дала трещину. Сомнительно, чтобы на родной планете пришельцев, кто бы они ни были, стоял памятник, символизирующий братание двух цивилизаций. Поскольку никто из людей с монстрами-«кальмарами» еще контакта не имел, то о дружбе говорить рановато…
        - Это еще неизвестно, - загадочно усмехнувшись, прервал Поплавского десантник.
        - Что ты имеешь в виду? - с удивлением спросил водитель, привычным движением потирая горбатый нос.
        Вместо ответа Асташевский достал из груды фотографий, разложенных на столе, изображение «хрустального яйца», висящего над озером. Затем, подойдя к небольшому книжному шкафу, встроенному в стену салона, достал с полки журнал в глянцевой обложке.
        - Я еще перед походом заглядывал как-то в этот проспект, больно красивые здесь картинки. Извольте полюбоваться, каталог первой марсианской градостроительной выставки. Та-а-ак, открываем страницу тридцать два… находим статью корифея архитектуры Петра Лазарева «Города в воздухе»… кстати, с дарственной надписью Поплавскому. Володя, это ты притащил каталог в «Белку»?
        Командир озадаченно кивнул. Отобрав у Вадима издание, он стал неторопливо листать статью, обильно украшенную фотографиями макетов суперсовременных зданий. На одной из страниц он действительно нашел изображение яйцевидного летающего города, как две капли воды похожее на то, что увидели Корин с Асташевским над озером.
        - Любопытно, - нахмурившись, процедил командир. - Не думаю, что это сходство случайно. Пришельцы, прежде чем попасть в катастрофу, могли некоторое время тайно изучать земную цивилизацию. Не исключено, что они могли сделать с орбиты и фотографии марсианской выставки.
        - Но она состоялась два года назад, Володя, - напомнил ему Корин.
        - Ну и что? - раздраженно ответил командир. - Давайте не будем отвлекаться на мелочи. Главное сейчас не этот мираж, а то, что мы с Саблиным обнаружили космолет! Если позволите, я доложу вкратце результаты нашего полета над долиной.
        Рассказ командира все выслушали с неослабевающим вниманием. Снимок ажурной конструкции космолета, чем-то напоминающего Эйфелеву башню, пошел по рукам. Даже Марта не выдержала и, вскочив с кресла, попыталась разглядеть фотоснимки из-за спин сидевших товарищей.
        - Вот они, милые, где собрались, - прогудел сквозь пышные усы Асташевский, разглядывая изображения желто-бурых «кальмаров», скопившихся в расщелинах скал вблизи корабля. - Ого, сколько их! Десять… нет, Даже двенадцать. Интересно, чего это они копошатся?
        - Мы наблюдали за космолетом минуты две, не больше, - нерешительно произнес Саблин, искоса поглядывая на невозмутимого Поплавского. - Я могу, конечно, ошибаться, но у меня сложилось впечатление…
        - Они готовятся к отлету! - перебил его Ашот, энергично взмахнув рукой. - Я сам видел, как двое чудищ оттащили от корабля вспомогательные фермы. Что я, предстартовой подготовки не видел, что ли?
        - Положим, предстартовой подготовки инопланетян ты не видел никогда, - иронически возразил командир. - Не стоит наводить панику, не располагая точными фактами. Саблин, продолжай.
        Когда-то Виталий начинал свою работу в космосе механиком старта, и потому его мнение представлял особый интерес. Заместитель командира не привык быть в центре всеобщего внимания. Его стихией был второй план, подыгрыш ведущим, но в создавшейся ситуации отмалчиваться было невозможно.
        - Согласен с вами, Владимир Павлович, - после некоторого колебания произнес он, с трудом выдавливая из себя слова. - Как только инопланетяне заметили нас, один из них немедленно начал уничтожать лазерным лучом часть ферм и какие-то пустые емкости. Подобные операции, как известно, входят в перечень работ по предстартовой подготовке земных космолетов…
        - Итак, пришельцы готовятся к отлету, - холодно прервал Саблина командир. - Корпус Станции для них не помеха, корабль пройдет через него как сквозь пустоту. Возникает вопрос - почему «кальмары» пытаются исчезнуть, даже не попытавшись за прошедшие месяцы вступить в контакт с людьми? Возможность для этого у них была, хотя бы во время встречи со спасателями…
        Заметив недоуменные взгляды товарищей, командир нехотя пояснил:
        - Должен признаться, я до сих пор умалчивал кое о каких фактах - на этом настаивали мои друзья из правительства. Да черт с ними, с секретами! Короче, через несколько дней после загадочного взрыва в Заповедник все-таки сумела проникнуть армейская группа спасателей. Тогда-то и произошло странное событие. На лесной дороге вездеход едва не наехал на монстра, обвивающего тело молодой женщины длинными змеевидными щупальцами. Нервы у парней не выдержали. Они отогнали чудище в сторону от трупа и сожгли его в пепел лучами бластеров.
        - Да-а-а, - выдавил из себя потрясенный Ашот. - Хороший секрет, интересный. Без него как-то спокойней было.
        - Спасателям, конечно, никто не поверил, - продолжал Поплавский, внимательно наблюдавший за реакцией товарищей на его рассказ. - Доказательств-то у них не было! На всякий случай ребят списали в запас, дабы монстры посреди бела дня им больше не чудились. Разумеется, никому и в голову не могло прийти, что чудовища - это разумные существа!
        Корин насторожился. Ему показалось, что командир пытается повернуть разговор в какое-то иное русло, но тут вмешался Вадим:
        - Ох, наломали дров братья по разуму, - сокрушенно произнес он. - Горы трупов, мутирующий лес с его дьявольскими хронотрещинами… Я бы на месте пришельцев тоже не рвался вступать в контакт. Тем более что и мы, люди, умеем палить из бластеров без суда и следствия.
        - Постойте, я не совсем понимаю, - сказала Марта, внимательно изучая фотографии, сделанные Саблиным во время полета над долиной. - Почему же «кальмары» не улетели сразу после вынужденной посадки в Заповеднике? Коли их космолет получил серьезные повреждения, то как объяснить игры с Топью, миражами, каменными истуканами? А что означает статуя, которую увидел Игорь в центре призрачного Города? Похоже на символ братания двух цивилизаций - и вместе с тем пришельцы явно избегают контакта с людьми. Загадки, одни загадка…
        - Верно! - поддержал астробиолога Асташевский. - И самая большая тайна все-таки состоит в сходстве наших зданий с бесплотными строениями инопланетян. Володя, ты ничего не слышал в последнее время о Лазареве? Интересно, он бывал когда-нибудь в этих местах?
        - Очень интересно, - сухо прервал Вадима командир, словно не услышав его вопроса.
        - Но самое любопытное, товарищи, в том, что до рассвета осталось всего два часа. Хорошо еще, что наш очаровательный ксенопсихолог догадался загрузить бортовую ЭВМ
«Белки» различными видами программ типа «Контакт» - так, на всякий случай. Марта, как у тебя дела? Сейчас надежда только на тебя.
        - Я пошла готовить оборудование, - вздохнув, сказала Марта, поднимаясь с кресла. - Вадик, милый, ты мне поможешь?..
        Вскоре салон опустел - один Поплавский остался сидеть у экрана, глубоко задумавшись. Пододвинув поближе журнальный столик, на котором беспорядочно были разбросаны фотографии, он небрежно отбросил в сторону изображение космолета пришельцев» увеличенные снимки самих «кальмаров» - и пристально стал всматриваться в овальные здания, висящие над озером. Помедлив, он встал, подошел к сейфу, встроенному в стену салона, и достал оттуда папку со списками имен людей, погибших в Заповеднике во время катастрофы. На второй же странице он обнаружил строчку, на которую раньше почему-то не обращал внимания: «Лазарев Петр Борисович, архитектор, пропал без вести…»
        Услышав в коридоре чьи-то шаги, командир быстро вновь спрятал бумаги в сейф, а фотографию города-«яйца» после некоторого колебания засунул в нагрудный карман.
        Глава 7
        В комнате было пыльно и грязно, пол усыпали мелкие камешки, искореженные металлические детали, а у выхода лежал, опираясь на стену, пульт управления двигателем космолета, отсвечивая множеством матовых экранов. В дальнем, плохо освещенном углу стоял длинный монтажный стол, на котором, тихо жужжа, копошились крошечные роботы-наладчики, приводя в порядок снятые с пульта блоки.
        Дорианин - этим словом пришельцы, кажется, называли себя - лежал на каменной плите у темного проема окна, свесив до самого пола жилистые «щупальца», и пристально смотрел на Марту тремя фасетчатыми, как у стрекозы, глазами.
        Астробиолог устроилась в мягком кресле неподалеку от инопланетянина и устало регулировала переносной компьютер, то и дело поглядывая на дисплей. Марта чувствовала себя на редкость разбитой, и даже таблетки этомина, которые она время от времени принимала вместе с кофе, не вызывали у нее приступов бодрости. Провода путались в непослушных руках, контактный разъем то и дело выскакивал из гнезда, но хуже всего было то, что она не имела никакого желания продолжать контакт с пришельцем…
        Вот уже третий день она проводила долгие часы в здании, грубо сложенном из огромных каменных блоков, где безуспешно пыталась сломать стену отчуждения между людьми и «кальмарами». Нельзя было сказать, что дориане проявили недружелюбие или уклонялись от встреч. Порой пришельцы даже позволяли людям присутствовать при операциях ремонта и сборки каких-то сложных подсистем, которые немедленно затем отправлялись на космолет. Но этим пассивным отношением все и ограничивалось. С Мартой постоянно встречался только один из дориан, которому травма нескольких
«щупалец» не позволяла с полной нагрузкой работать в мастерской. Два-три раза в сутки он оставлял центральный сборочный пункт и перебирался сюда, в лабораторию. Сама Марта почти не покидала здания. Она не могла выдержать вопросительных взглядов товарищей, их нарочито небрежных вопросов: «Ну как дела?» Нет, никто не торопил ее, все отлично понимали сложность стоявшей перед ней задачи, но дело практически не продвигалось, и она чувствовала свою вину.
        - Начнем сеанс, - сказала Марта на линкосе, универсальном языке, созданном учеными специально для давно ожидаемого контакта. - Вы готовы, дорианин?
        Марте показалось, что пришелец утвердительно кивнул, но она тут же одернула себя - в жестикуляции дориан она совершенно не разбиралась. Впрочем, так же как и в глухом, невнятном потоке их речи, который упрямо отказывался расшифровывать мощный компьютер.
        На дисплее высветилась (в который уже раз!) таблица контакта первой ступени. Дорианин тут же уставился в нее круглыми глазами и что-то неразборчиво забормотал. Марта некоторое время пыталась уловить в потоке шипящих звуков какие-либо знакомые словосочетания, которые ей с грехом пополам удалось выудить во время предыдущих сеансов, но вскоре, отчаявшись, откинулась на спинку кресла, полузакрыв глаза. У нее было ощущение, что «кальмар» каждый раз говорил на разном языке. Уловить какую-то систему в этой каше звуков казалось совершенно невозможно.
        Звонко щелкнул зуммер радиотелефона. Пришелец сразу же отвлекся от дисплея и уставился на Марту холодными глазками.
        - Привет, как себя чувствуешь? - услышала Марта голос Корина. - Я не видел тебя целых два дня и успел соскучиться.
        В другое время Марта просто отключила бы связь и при случае устроила бы разговорчивому Корину разнос - как он посмел вмешиваться в процесс контакта! Но сейчас она только устало ответила:
        - И напрасно, Игорь. Сейчас я не в лучшей форме… и выгляжу, наверное, как кукла со стеклянными пуговицами вместо глаз.
        - Что, нет никаких успехов?.. Могу тебя успокоить - наши дела обстоят не лучше.
        - Не утешай меня! - резко прервала его Марта. - Все ваши неудачи начинаются в этой комнате.
        - Это как сказать… Знание языка дориан, конечно, нам бы не помешало, но штука в том, что они вообще не хотят иметь с нами никакого дела. Третий день мы бьемся как об стенку, облазили все скалы, нашли космолет «кальмаров» - но подойти близко не смогли. Пришельцы предусмотрительно отгородили его силовым полем. Даже Слону не удалось пройти!
        - А как там ребята?
        - Э-эх… Работают как лошади, даже спать по ночам перестали, глотают стимуляторы целыми пригоршнями. Так же, кстати, поступают и дориане. «Кальмары» совсем не вылезают из лабораторий, где с бешеной скоростью ремонтируют один блок космолета за другим. От нашей помощи не отказываются, но предпочитают использовать ребят в качестве чернорабочих киберов. Особо им приглянулся Асташевский - все-таки Слон… ему пришельцы доверяют нести к кораблю самые тяжелые блоки аппаратуры, но за силовой купол Вадима тоже не приглашают.
        - И ты пошел в подсобные рабочие? - съязвила Марта. Она отлично знала, что ребята не поручают Игорю более ответственных операций, чем отвинчивание гаек.
        - Шутишь… Я, конечно, попытался вложить свою лепту в братание двух цивилизаций, но случайно уронил какой-то хрупкий блок на пол - хорошо еще, что один из роботов успел подхватить его на лету! После этого один из дориан на пару с Поплавским вежливо вытолкали меня в шею на свежий воздух.
        - И что же ты делаешь?
        - Вот, брожу на лоне природы, размышляю, отвлекаю от дела занятых людей…
        Марта насторожилась. Что-то странное мелькнуло в глазах дорианина, словно он понял суть разговора и встревожился. Желая проверить это, она спросила Корина напрямик:
        - Неужели ты наконец поймал «картинку»? Вот молодец, Игорь! А то мы все бродим как в тумане.
        - Хм… Ты там поосторожней…
        - Ничего, «кальмар» все равно ни бельмеса не понимает. Он только таращится на меня изумрудными глазками да бормочет что-то на тарабарском языке.
        - Ты так полагаешь? - насмешливо сказал Корин. - Боюсь, ты заблуждаешься, звезда астробиологии! Я действительно час назад кое-что увидел в прошлом… Если не ошибаюсь, дорианин преотличнейше понимает наш разговор. На всякий случай, передай ему привет от Колдуна, думаю, это произведет на него впечатление! Чуть не забыл - Поплавский по моей просьбе объявил общий сбор в «Белке» ровно в пятнадцать часов. У меня есть кое-какие любопытные соображения. Очень ждем и тебя, раскрасавица.
        - С русско-дорианским словарем под мышкой? - горько спросила Марта.
        - Чепуха, обойдемся без него. Так ты не забудь - сбор в пятнадцать ноль-ноль. Мы, мужики, без тебя совсем опустились, даже педант Саблин бороду третий день не бреет! Ну, пока!
        Марта отключила связь и пристально посмотрела на дорианина. «Кальмар» по-прежнему лежал на каменной плите, уставившись в дисплей, и что-то тихо шепелявил. Марта без особой надежды нажала на клавишу анализирующего устройства и сосредоточенно стала изучать голубую перфоленту, медленно ползущую из принтера. Не то, опять не то…
        - Не трудитесь, не стоит… Ваш друг прав, мы действительно хорошо знаем русский язык, - неожиданно прозвучал рядом чей-то хриплый голос.
        Едва не опрокинув дисплей, Марта вскочила, растерянно озираясь. Дорианин по-прежнему неподвижно лежал на каменной плите, мерно покачивая треугольной головой. Но кто же тогда говорил?
        - Мы узнали вас и потому решили больше не играть в кошки-мышки, - произнес дорианин, не спеша поворачиваясь к астробиологу.
        - Ваше имя Марта Шадрина?
        - Да, - тихо сказала женщина, осторожно опускаясь в кресло. Ей казалось, что она бредит.
        - Этого следовало ожидать, - задумчиво произнес инопланетянин.
        - Рано или поздно сюда, в долину, должны были прийти опытные люди… к сожалению.
        - Кто вы? - срывающимся от волнения голосом спросила Марта, не сводя с дорианина расширенных глаз.
        Тот факт, что пришельцы знали русский язык, не очень смутил ее - кто знает, быть может, до катастрофы они успели основательно изучить Землю? Однако так, эмоционально, с теплыми, разнообразными интонациями, говорить мог только…
        - Да, я человек, - словно угадав ее мысли, сказал пришелец.
        - Вернее, я дорианин с мозгом человека. В комнате воцарилось молчание. Мерно гудел ненужный теперь компьютер, выбрасывая из своего чрева голубую перфоленту, экран дисплея упрямо высвечивал универсальную таблицу линкоса, а за окном шумел ветер, шурша по стенам песчаной пылью.
        - А я вас рисовал когда-то, - мягко произнес дорианин. - Помните, Санкт-Петербург, летний вечер, набережная Мойки…
        - Давыдов? - невольно вырвалось у Марты. - Алексей Дмитриевич?
        Все спуталось у нее в голове: золотистые стены домов, освещенные предвечерним солнцем, старое, изборожденное морщинами лицо знаменитого художника - а потом все вытеснили серебристые ворота гаража, рядом с которыми Корин увидел в отрицательном времени тело погибшего человека. Выходит, это был не Давыдов?
        И тогда дорианин стал рассказывать.
        Марта машинально щелкнула тумблером оповещения на пульте управления своим скафандром, а затем включила радиофон, чтобы инопланетянина могли слышать все члены экипажа «Белки». То, что рассказал «Давыдов», было невероятно, чудовищно, шокирующе…
        Долгие годы разведывательный космолет дориан посвятил исследованию периферийных областей Галактики. Были найдены несколько обитаемых миров, однако дориан интересовали планеты, пригодные для расселения их расы. Одна из них была найдена в системе звезды, которую земляне называют звездой Барнарда. Следующим объектом изучения должна была стать небольшая желтая звезда, а вернее - одна из ее планет, крошечный голубой шарик с белыми пятнышками облаков…
        Космолет, как обычно, вошел в подпространство и совершил мгновенный прыжок через пропасть в шести световых лет. По нелепой случайности корабль вышел в нормальное пространство в опасной близости от поверхности Земли. Объятый пламенем, он рухнул сюда на лесистый район вблизи Уральских гор…
        Двигатели раскололись как орехи. Смертоносное излучение обрушилось на район катастрофы, став причиной гибели многих десятков людей.
        Дориане также оказались в отчаянном положении. Взлететь они не могли, а идти на контакт с землянами после всего происшедшего не решились. Сложная этическая система дориан, построенная на заповеди типа «око за око», оставляла для экипажа единственный выход - самоубийство. Но один из ученых, психолог предложил более достойный путь.
        Дело в том, что особенности биологического развития привели к тому, что издревле понятия «личности» и «памяти» считались у дориан практически эквивалентными. На заре развития цивилизации дориане часто погибали, не достигнув зрелого возраста, из-за многочисленных генетических болезней. Долгое время физиологическое несовершенство организмов было серьезным тормозом на пути развития дорианского общества. Проблему в конце концов решали самым необычным способом. Ученые создали аппарат, позволявший за считанные минуты переносить информацию, заложенную в клетках мозга умершего, в любой мозг-матрицу. Поскольку множество дориан рождались умственно неполноценными, проблема бессмертия была вскоре практически решена.
        Неудивительно, что, обнаружив в поселке тела многих погибших людей, пришельцы решили хоть как-то исправить ужасные последствия катастрофы. Они пошли на массовое самоубийство, но самоубийство по-дориански: не своего тела, а своей памяти, своей личности. В течение нескольких дней группа из почти двадцати инопланетян, с трудом преодолев сеть хронотрещин, проникла в разрушенный поселок землян и сумела перенести в себя информацию, хранившуюся в мозговых клетках почти шести десятков погибших людей. Однако полностью использовать резервы своей обширной памяти пришельцы не смогли из-за быстрого разложения трупов.
        Дальнейший рассказ «Давыдова» был скомкан. Марта только поняла, что дориане, не принимавшие участия в операции по «пересадке памяти», погибли в скалах под камнепадом во время монтажа силовых установок. В долине остались лишь те, кого нельзя было в полной мере назвать ни дорианами, ни землянами…

«Давыдов» неожиданно замолчал, судорожно задергавшись - видимо, на него нахлынул очередной приступ боли. Марта, полная жалости, терпеливо ждала, но дорианин, или, вернее, нью-дорианин, не произнес больше ни слова.
        Из радиофона послышался голос Поплавского - Марта усилила громкость звучания, насколько это было возможно, чтобы «Давыдов» мог слышать командира.
        - Почему вы молчите? Что произошло дальше? Как вы смогли выжить, оказавшись в теле пришельцев? И самое главное - почему вы не искали контакта с людьми?
        Несколько минут в комнате висела напряженная тишина. Затем «Давыдов» нехотя ответил:
        - А что вы предлагаете нам делать? Вернуться к родственникам, друзьям, любимым - ТАКИМИ? После того, как они уже похоронили нас?
        - Вы должны были прежде всего вернуться к людям, - упрямо произнес Поплавский.
        - Должны? - с насмешкой переспросил нью-дорианин. - Почему же именно должны?
        - Поверьте, ваша судьба нам далеко не безразлична, - после некоторого раздумья продолжил командир. - Мы понимаем, в каком ужасном положении вы оказались, очнувшись после… э-э, смерти в чужих телах пришельцев…
        - Что вы можете понимать? - вскричал «Давыдов» с яростью. - И как вы смеете рассуждать об этом?
        - Простите, - раздался в радиофоне мягкий голос Корина. - Командир выразился не совсем точно. Мы понимаем, что вы попали в труднейшее положение, и готовы искать выход сообща. Мы должны…
        - Опять «должны», - устало возразил нью-дорианин. - Что-то часто вы произносите это слова.
        - Вы, наверное, считаете себя представителями нового биологического вида? - осторожно спросил Поплавский.
        - А почему бы и нет? - с вызовом ответил «Давыдов». - Не спешите нас осуждать - то, о чем я нашел возможным рассказать, лишь часть действительного положения вещей. Мы не механический гибрид памяти землян с телами дориан, нет! Каждый из нас, нью-дориан, представляет собой коллективный разум. Вы принимаете меня за погибшего художника Давыдова - ну что ж, пусть будет так, коли вам это удобнее. Но во мне собраны и другие, не менее яркие индивидуальности: двое писателей, скульптор, театральный режиссер, инженер… Впрочем, для вас важнее другое - каждому из нас достался «по наследству» и немалый кусок памяти дорианина…
        - Ужасно! - не выдержав, сказала Марта. - Но, может, не все еще потеряно? С помощью той же аппаратуры можно, наверное, совершить и обратную операцию, и каждому из вас вновь вернуть человеческий облик? Я все думаю с том, где найти людей-матриц. Раньше на Земле существовало немало больниц для людей с врожденными умственными дефектами. Но сейчас, когда мы овладели практической генетикой…
        - Подожди, Марта, - с досадой перебил ее Поплавский. - Ты говоришь глупости.
        - Почему же? - довольным голосом произнес «Давыдов». - Этого мы и ждали от вас, людей.
        - «Вас, людей»? - ошеломленно переспросила Марта, но нью-дорианин не отреагировал на ее реплику.
        - Меня заинтересовало ваше предложение насчет умственно неполноценных людей, - продолжал «Давыдов». - Не знаю, как отреагировал бы художник Алексей Дмитриевич Давыдов, если бы ему предложили продлить свою жизнь, «переселясь» в мозг молодого, несчастного от природы человека - в той, ушедшей жизни, я был способен на многое. Но сейчас, став совсем иным существом, я считаю такое предложение неприемлемым для себя.
        - Для себя? - немедленно переспросил Поплавский. - А что на это предложение ответили бы остальные нью-дориане?
        - То же самое, - холодно ответил «Давыдов».
        - Мы еще вернемся к этому позже, - вновь вмешался в разговор Корин, - это слишком сложный вопрос. Меня волнует сейчас другое - что вы намереваетесь делать дальше? Я понимаю, что встреча с людьми… я имею в виду - обычными людьми, не может доставить вам на первых порах особой радости. Но нужно же искать какой-то выход!
        - Мы его уже нашли, - высокомерно сказал нью-дорианин.
        - Я догадываюсь, что вы намекаете на четвертую планету в системе звезды Барнарда,
        - напряженным голосом произнес Игорь. - Нам знакомы две зеленых луны, которыми вы освещаете по ночам свой призрачный город. Полет к другой звезде… не похоже ли это на бегство от себя, на уход от реальности?
        - Что вы можете в этом понимать? - резко сказал нью-дорианин. - Для вас, людей, мы не более чем несчастные калеки… или даже уроды, место которых в каком-нибудь закрытом интернате… Надеюсь, не в зоопарке? Среди вас мы никогда не сможем почувствовать себя полноценными разумными существами, мы навсегда останемся лишь БЫВШИМИ ЛЮДЬМИ.
        Даже если со временем человечество и предоставить нам какую-то автономию, то о полной самостоятельности и мечтать не приходится. Так что выход, который вам кажется «бегством от реальности», для нас - единственный шанс. Поверьте, нам непросто далось такое решение. Многие из нас, бывших людей, пережили тяжелейшие душевные драмы, были и случаи помешательства, особенно у… у бывших женщин. Впрочем, никакие роды не проходят без боли и страданий.
        - Роды? - недоуменно переспросила Марта.
        - Я устал, - неожиданно тихо сказал «Давыдов», - мне надо немного отдохнуть перед работой. Такой сложный разговор невозможно закончить так, сразу… Вы должны уяснить одно - мы, нью-дориане, считаем себя вполне жизнеспособным видом, случайно возникшим на перекрестке путей двух могучих цивилизаций. Решение о своей дальнейшей судьбе мы намерены принимать самостоятельно! Мы мечтаем строить новый мир, исследовать новые звезды… а не прятаться за закрытыми дверями от бывших родных и знакомых. Вы видели призрачные здания этой ночью в долине? Пока «технари» из нашего экипажа восстанавливала космолет, остальные, «гуманитарии», не теряли времени даром. «Призрачный город», например, не что иное, как проект нашей будущей столицы - его создает известный в прошлом архитектор. Мы моделируем и новые типы самых разнообразных машин, задумываемся о принципах нью-дорианской музыки, литературы, живописи… Словом, пытаемся синтезировать элементы будущей цивилизации, используя достижения обеих культур - человеческой и дорианской. Нам очень помогает струйная техника, с помощью которой можно за считанные минуты создать в
деталях
«мираж» любого устройства. Впрочем, - «Давыдов» неожиданно хохотнул, - мы, художники, все-таки предпочитаем иметь дело с естественным материалом. Вам понравились мои скульптуры из камня?
        Марта пробормотала что-то невнятное, смущаясь под насмешливым, как ей показалось, взглядом «Давыдова».
        - Ну что ж, не буду выжимать из вас комплименты. Каждый из нас пойдет отныне своим путем, и не стоит ожидать, что мы во всем будем нравиться друг другу. Но во многом мы все же остались людьми и дружеского расположения к вам, землянам, не потеряем никогда. В конце концов, разумное существо - это прежде всего память…
        Он не успел договорить - в дальнем углу комнаты раздался негромкий взрыв. Марта с изумлением обернулась и увидела, как пульт космического корабля медленно оседает на пол, расколовшись пополам.

* * *
        Инопланетянин пришел к вечеру. После загадочного случая со взрывом пульта космолета, причины которого установить не удалось, нью-дориане насторожились и неохотно вступали в контакт, встречался с людьми один только «Давыдов», представлявший руководящую группу экипажа корабля пришельцев. В течение четырех дней Марта вместе с Поплавским в определенные часы приходила в лабораторию и безуспешно пыталась убедить нью-дорианина перед отлетом вступить в переговоры с правительством страны. К несчастью, дальняя радиосвязь в Заповеднике отсутствовала из-за сильных колебаний провременного поля, а пускаться в путь в сторону Института
«Давыдов» отказывался наотрез.
        В этот день все члены экипажа «Белки» были приглашены «Давыдовым» в самую отдаленную лабораторию, расположенную в лесу почти в километре от долины. Марта техникой пришельцев не интересовалась и в сильнейшем приступе хандры осталась в лагере, запершись в лунотанке. Она сидела в своей каюте, держа на коленях раскрытую книгу и стараясь ни о чем не думать, смотрела на панораму серой каменистой долины, в оправе которой сияло голубое стекло озерка. За последние дождливые дни оно заметно увеличилось и почти полностью закрыло водой огромные раковины, созданные нью-дорианами с изысканной фантазией.
        В иллюминаторе вдруг появилась овальная бурая голова «кальмара». Три зеленых глаза в упор уставились на астробиолога. Это было настолько неожиданно, что Марта едва не вскрикнула. С трудом взяв себя в руки, она деланно улыбнулась и распахнула круглое окошко.
        - Это вы, Алексей Дмитриевич? - приветливо начала она, лихорадочно думая о том, что означает этот странный визит. Обычно нью-дориане избегали людей, а сюда, к лунотанку, не приходили еще ни разу. - Разве вы не пошли с нашими ребятами в лабораторию?
        Но она уже понимала, что это не «Давыдов».
        - Вы ошибаетесь. Марта Петровна, - произнес гость приятным женским голосом. - Зовите меня… «Софьей», так вам будет удобнее. Мы с вами еще, к сожалению, не встречались. Вы можете уделить мне несколько минут?
        Марта озадаченно молчала. После взрыва пульта командир запретил членам своей группы вести разговоры с пришельцами с глазу на глаз, опасаясь возможных провокаций. Поплавский утверждал, что среди нью-дориан есть несколько существ, враждебно относящихся к любым попыткам контакта с людьми. Они, мол, организовали взрыв в лаборатории, и на этом, конечно, не успокоятся… Но разве вежливо с ее стороны сейчас отказаться от разговора? Не прогонять же этого… эту нью-дорианку.
        - Хорошо, я выйду к вам, - поколебавшись, решила Марта.
        Выходя из своей маленькой каюты, она захватила с собой портативный магнитофон - так, на всякий случай.
        День был тихим, безветренным. Купол неба затянули серые облака, изредка ронявшие на землю капли холодного дождя. Выбравшись из люка на башню «Белки». Марта инстинктивно обвела взглядом долину - быть может, кто-нибудь из мужчин уже возвращается?

«А ты, кажется, трусишь, гусар в юбке, - мысленно одернула она себя. - Насколько я помню, раньше ты за широкие мужские плечи не пряталась».
        Но неуверенность не проходила. Спрыгнув с трапа на землю, Марта медленно пошла в сторону озерка, где на берегу, на большом валуне, уютно устроилась «Софья». Она была несколько крупнее «Давыдова» и отличалась более плавными и изящными движениями. Впрочем, последнее Марте могло лишь показаться.
        - Я включу магнитофон, если вы не возражаете, - предупредила Марта, усаживаясь на небольшой камень невдалеке от нью-дорианки.
        - Ни в коем случае! - резко возразила «Софья». - Надеюсь, вы понимаете, что я пришла сюда отнюдь не по разрешению «Давыдова»?
        - Но я не могу нарушить приказ командира, - нерешительно сказала Марта, вертя в руках красную пластмассовую коробочку.
        - Вы уже нарушили его, когда согласились прийти сюда, - логично возразила «Софья».
        - Знаете, почти все составляющие меня личности - бывшие женщины, и поэтому я имею право предложить: давайте поговорим начистоту, как женщина с женщиной. Нельзя же до бесконечности во всем потакать мужчинам!
        Марта со вздохом бросила на песок ненужный магнитофон.
        - Ну что ж, попробуем.
        - У меня к вам только один вопрос, - начала «Софья», и в ее голосе послышалось заметное волнение. - Случайно нам удалось узнать, что после взрыва в Заповеднике выжил один человек… один мальчик. Это верно?
        Марта кивнула.
        - Я слышала об этом, правда, очень немногое. Два месяца назад на берегу Топи, у самых границ Заповедника, из леса вышел паренек, одетый в какой-то дикарский наряд из листьев. Общаться с ним оказалось очень непросто - мальчик почему-то говорил на древнегреческом языке. Какой-то феноменальный случай… Некоторые из ученых полагают, что ребенок выжил, потому что в нем проснулась «память предков». Он умел, несмотря на возраст, разводить огонь, Кроить жилье, делать примитивные орудия труда - хотя, по его словам, после катастрофы жил в лесу совершенно один. Малыш потерял всех близких…
        - Что же здесь странного? - волнуясь, спросил «Софья». - Мальчик, наверное, был сообразительным и очень начитанным.
        Марта с жалостью посмотрела на нью-дорианку. Ей вдруг мысленно представилась жуткая картина, будто бы внутри этого мускулистого тела «кальмара» стоят вплотную друг к другу плененные женщины и в страхе ждут приговора. И многие из них надеялись на чудо, на то, что найденный мальчик - ее СЫН!
        - Все не так просто, - собравшись с духом, ответила Марта. - Мальчик знал слишком много для обыкновенного дикаря. Он был знаком с азами математики, физики, астрономии, прекрасно владел несколькими языками. Словом, это был по-своему широко образованный человек, который мог не только выжить в самых суровых условиях, но и сохранить искорку из очага человеческой цивилизации. В Институте родилась совершенно фантастическая гипотеза. Некоторые ученые полагают, что природа последние тысячелетия скрытно продолжала работу по отбору и генетическому кодированию важнейшей информации в подкорке головного мозга человека. Мол, она необходима для сохранения вида хомо сапиенс даже после самых страшных и глобальных катастроф типа всемирной ядерной войны…
        - Вы сказали «был»? - резко прервала ее «Софья». - С мальчиком что-то случилось?
        - Нет, что вы! Он жив и здоров! Но, попав людям, он стремительно растерял все свои знания и буквально через неделю стал тем, кем и должен был быть - любознательным и милым десятилетним ребенком.
        - Десятилетним? - разочарованно воскликнул «Софья». - Значит, это не мой…
        Она замолчала, опустив треугольную голову - так как это сделал бы в горе человек.
        - Я не помню, как его звали! - в отчаянии произнесла Марта, не зная, чем помочь бедной нью-дорианке. - Его отец, кажется, был армянином, а мать - русской учительницей…
        Дикий вопль вырвался из узкого рта «кальмара». Что-то крича на непонятном языке,
«Софья» забилась в конвульсиях. Марта не выдержала и отвернулась, не в силах больше сдерживать слезы. Несколько минут спустя астробиолог услышала твердый голос нью-дорианки:
        - В это трудно поверить… Мы прочесали весь лес в поисках близких, но находили только трупы, десятки трупов. Впрочем, в Заповеднике были зоны, где провременное поле было настолько неустойчивым, что даже с помощью дорианской техники мы не смогли пробраться через хронотрещины. Видимо, в одной из этих зон и жил бедный Арсен… Сейчас его мать потеряла сознание и временно изолирована. Жаль, что так случилось… Пожалуй, я напрасно нарушила приказ «Давыдова».

«Теперь-то ты, конечно, жалеешь, - подумала Марта, неприязненно разглядывая
„Софью“. - Еще бы, ты ждала от меня другой вести… Боже мой, чего же в нас, людях, только нет!»
        - Не знаю, чем вам помочь. Есть только один шанс вернуть ребенку мать. Если вы согласитесь покинуть Заповедник, захватив с собой дорианскую аппаратуру для
«пересадки разумов», то, быть может, через месяц-два мы найдем выход из положения.
        - Месяц-два? - глухо сказала «Софья». - А вы знаете, что завтра утром мы должны стартовать?
        - Не может быть! - ахнула от неожиданности Марта.
        - Вы так считаете? Нельзя же быть такими доверчивыми… Кстати, сегодняшняя затея
«Давыдова» с экскурсией в дальнюю лабораторию не более чем отвлекающий маневр. Мы хотели увести вас подальше от Космолета - сейчас он проходит предстартовые испытания. Вчера ночью на борт погрузили «Фабрику миражей» и другое оборудование.
        - И вы, «Софья», так откровенно мне говорите об этом? - удивилась Марта. - Не боитесь, что я сейчас свяжусь по радиофону…
        - Нет, не боюсь. Я все рассчитала, перед тем как прийти сюда.
        - Рассчитала? - возмущенно переспросила Марта. - Речь идет о судьбе матери и ее сына, который может остаться сиротой, а вы занимаетесь эгоистическими расчетами. До чего же вы бессердечны!
        - Вам ли говорить об эгоизме, дорогая Марта? - глухо ответила нью-дорианка. - Что вы сами готовы сделать ради счастья Арсена?
        - А что я могу сделать? - растерянно спросила Марта.
        - Мы хотим, чтобы вы не осуждали, а пожалели нас, - неожиданно мягко произнесла
«Софья». - Подумайте о том, сколько нам всем довелось вынести за последние пять лет! Потерять многих близких, очнуться в обличии инопланетного монстра… Хотим мы или нет, но должны идти новым путем, и это путь дориан. Остаться здесь, на Земле, в то время как все остальные отправятся к звездам строить наш новый дом… нет, это немыслимо, даже ради спасения матери Арсена. Но до старта есть еще один день. Только вы, Марта, можете нам помочь. Мы кое-что знаем о вас - женщина вы знаменитая! Кажется, ваша личная жизнь сложилась неудачно? И вы не раз публично говорили, что тяготитесь своим женским естеством, что вы созданы для науки, для полетов к далеким звездам! Спасите бедную мать Арсена, и ваши мечты исполнятся. Перед вами откроется Вселенная… Среди нас, нью-дориан, много гуманитариев, мы так далеки от вашей страсти к космосу - а он распахнут перед нами!
        - Вот на что вы рассчитывали, идя на встречу со мной, - прошептала ошеломленная Марта. - Да… Я действительно не раз говорила нечто подобное свой коллегам-мужчинам, пытаясь добиться от них хоть толики равноправия… Но ведь никто
        - ни я, ни они не воспринимали мои слова всерьез! Неужто вы думаете что я чувствую себя менее женщиной, чем вы?
        - Чем я? - грустно переспросила «Софья».
        - О-ох, простите… Я сама не знаю, что говорю… Поймите, не женской своей природой я тяготилась, а бесконечными неудачами… Мне уже за тридцать, а я не смогла сделать счастливым ни одного мужчину. Красота и молодость с каждым годом безвозвратно уходят - а что я могу еще предложить любимому человеку? Ордена и медали? Славу знаменитого астробиолога? Видно, мне на роду написано остаться одинокой… Страшно стареть, сознавая, что так никогда и не была по-настоящему молодой и счастливой…
        - Вот видите - а мы дадим вам единственный, хоть и несколько странный шанс вновь помолодеть! Мне, вернее, моему телу всего шестьдесят - по дорианским понятиям это детский возраст. У меня… и у вас, если вы захотите стать моей частью, все впереди: сотни лет жизни, любовь, семейное счастье, радость материнства!
        - Я все понимаю… но отказаться от своего тела, от человеческого образа жизни… Нет, я не готова на такую огромную жертву. И потом есть человек, которому я необходима.
        - Этот ваш ясновидящий… Игорь Корин?
        - Нет… Его зовут Владимир Поплавский.
        - Ваш бывший муж? Но вы же сами ушли от него!
        - И все же это единственный человек, который мне необходим, хотя он и не догадывается об этом. Но главное - ему нужна я, особенно сейчас, если ваш звездолет действительно стартует завтра утром, то мы вернемся из Заповедника с пустыми руками. Володю в этом случае ожидают тяжелые дни… На него разом набросятся все его противники, особенно Крайнев и другие руководители Института. Слишком многие влиятельные люди имеют зуб на него, и когда выяснится, что Поплавский не смог установить контакта с вами, нью-дорианами… Страшно подумать, что произойдет! Мне очень жаль Арсена и его бедную мать, но я должна быть все время рядом с Володей!
        - Постойте… выходит, все, что вас удерживает, - это лишь забота о Поплавском? - с нескрываемой радостью спросила «Софья».
        - Разве это так мало - жизнь и благополучие близкого тебе мужчины?
        - Я не об этом. Просто вы недостаточно знаете своего командира, дорогая Марта.
        - Что вы можете о нем знать? - вскипела Марта. - И какое вы имеете право вмешиваться в наши и без того сложные взаимоотношения?
        - Видите ли, мне недавно приходилось беседовать с вашим бывшим супругом при довольно любопытных обстоятельствах. Кстати, именно от него я и узнала о спасенном мальчике.
        - Беседовать? - недоуменно спросила Марта. - Но когда же…
        - Не далее чем прошлой ночью. Это для вас сюрприз? Не сомневалась, что Поплавский держит свои переговоры в секрете от друзей.
        - Переговоры?!
        - Все было очень просто, уважаемая Марта Петровна. Три дня назад перед рассветом Поплавский неожиданно появился рядом с космолетом, дежурный заметил его, когда он, рискуя жизнью, вплотную подошел к силовому барьеру, крича во все горло: «Петр! Петр! Лазарев! Я знаю, что ты здесь, ты должен быть здесь!» Оказалось, что ваш командир узнал среди призрачных зданий в долине один из старых проектов Лазарева, кстати, моего бывшего соседа по даче. В тот страшный час, когда произошла катастрофа, мы сидели вместе на веранде и пили чай. Я читала Петру свою новую статью - тогда, в той жизни, я была довольно известным литературным критиком… Впрочем, сейчас это неважно. Знаете, что хотел Поплавский от нас?

«Софья» выдержала длительную паузу, а затем стала говорить глухим, полным негодования голосом и каждое ее слово взрывалось словно граната, обсыпав Марту сотнями острожалящих осколков. Астробиолог не выдержала, зажала уши ладонями, но от страшной правды не было спасения, и ей оставалось только беспомощно шептать:
        - Не может быть. Не верю! Не может быть…
        Когда «Софья» закончила, настала томительная пауза.
        - Надеюсь, теперь вы согласны? - наконец вкрадчиво спросила нью-дорианка. - Вспомните, кроме вас, здесь нет никого, кто бы мог спасти мать Арсена! Будьте же великодушны.
        - Дайте мне еще хотя бы пять минут! - взмолилась вконец обессиленная Марта. - Я должна заставить себя решиться…
        - А вы уже решились, - просто сказала «Софья».
        Глава 8
        На следующее утро над долиной пошел мелкий холодный дождь. Низкие рваные облака неслись по серому куполу неба на север, напоминая о близкой осени. В расщелинах между скал забурлили мутные ручьи, унося в своих пенных водах мириады мелких камешков.
        Стоя на краю каменной площадки, козырьком нависающей в десяти метрах над поверхностью долины, Корин поежился и поглубже натянул на голову капюшон длинного брезентового плаща.
        - Терпеть не могу дождей, - произнес он, смахивая с лица водяную пыль. - Как ни оденься, ледяные капли так и норовят проскользнуть за шиворот. Неудачное время ты выбрал для прогулки, Ашот!
        Водитель, казалось, не разделял мрачного настроения своего друга. Распахнув плащ, он с наслаждением подставил разгоряченное от подъема лицо под колючие освежающие капли.
        - Ничего ты не понимаешь, дорогой, избаловался ты, отучился радоваться самым простым вещам. А еще, Игорь, ты хитрый как беркут. Сколько раз я учил тебя водить лунотанк, а ты до сих пор так и норовишь в ближайший овраг въехать. И другие наши ребята тоже так делают. А все почему? Потому что у нас, у водителей, судьба скучная - как у рабов на галерах. В разведку водителя не пускают, в опасные вылазки - тоже.
        Потому что вам страшно остаться без извозчика. Ты знаешь, что такое извозчик?
        - Знаю, - раздраженно ответил Корин. - Это когда на твоей спине ездят все кому не лень.
        - Слушай, откуда знаешь? Я и есть извозчик. Двадцать лет в космосе, побывал на всех планетах, и много ли видел? Один проклятый экран панорамного обзора. Рассказать сыну толком нечего…
        - Нам пора, Ашот, - нетерпеливо перебил его Корин. - Командир приказал выгулять тебя в течение двух часов, дабы ты продолжал так же радоваться жизни, когда поведешь «Белку» в обратный путь. Так что не теряй времени - я тебе еще скалы не показал.
        - Слушай, почему скалы? Командир приказал сводить меня к каменным истуканам, про ночной город рассказать! А ты меня по кручам как барана гоняешь…
        - На что тебе эти статуи, Ашот? Да и не статуи это, я знаю, а просто куклы, что смеешься? Конечно, куклы, только играют в них не детишки, а младенческая цивилизация нью-дориан. И призрачный их город - не больше чем крепость из песка, вылепленная малышами на берегу реки. Нет, Ашот, мы с тобой не в том возрасте, чтобы прогуливаться по детский площадкам. Давай-ка лучше, извозчик, пошевелим своими ослабевшими конечностями. Ну-ка, кто быстрее?
        И Корин, хохотнув, большими прыжками понесся вверх по влажной бугристой круче.
        Давно ему так не хотелось бегать, выжимая из себя всю мощь тугих, отлично тренированных мышц - быть может, потому, что настойчиво требовал отдыха мозг, зашедший в тупик, и жаждала разрядки издерганная событиями последних дней психика. До чего же это хорошо - ни о чем не думать и ни в чем не сомневаться, а только давать команды дрожащим от напряжения ногам: прыжок! Еще прыжок! Выше, вот на этот иззубренный выступ, а теперь еще на метр левее, и еще и еще…
        Он успокоился, только взобравшись на плоскую вершину двухсотметровой скалы, напоминавшей своей формой медведя, поднявшегося на дыбы. Минуты через две рядом встал водитель, тяжело дыша и вытирая с лица градом катившийся пот.
        - Что-то не вижу на твоей физиономии, Ашотик, чувства наслаждения простыми радостями жизни, - ехидно заметил Корин, делая энергичные дыхательные упражнения.
        - Заметь - в эту часть скал не забирался еще никто из наших. Будет тебе о чем рассказать и детям, и внукам. Наш бравый Вадим проглотит свои казацкие усы от зависти, когда мы помашем ему ручной во-о-от с того пика…
        Неожиданно Корин запнулся Его глаза сузились от удивления. Ашот растерянно улыбнулся, потом проследил направление взгляда Колдуна и увидел невдалеке, на дне широкой расщелины между скал, серую крышу какого-то приземистого здания.
        То, что он принял за крышу, вблизи оказалось тонкой матовой пленкой, затягивающей расщелину. Она искусно маскировала комплекс приземистых установок пирамидальной формы. На вершине каждой «пирамиды» располагалась параболическая решетчатая антенна, устремленная своим раструбом в небо.
        Друзья осторожно осмотрели все установки, с трудом пробираясь через переплетение толстых кабелей, объединяющих «пирамиды» в единое целое.
        - Забавно, - мрачно сказал Корин. - Если я не ошибаюсь, мы нашли энергетическую станцию, которая питает все эти пиротехнические эффекты с зелеными лунами и городом миражей. Но зачем в таком случае было ее так тщательно маскировать?
        - Ежу ясно, зачем, - буркнул Ашот, вытряхивая из башмака мелкие камешки. - Ты посмотри, какие здесь задействованы колоссальные мощности! Похоже, нью-дориане хотят пробить в атмосфере Земли нуль-пространственный туннель и тихонько улизнуть. Помнишь, «Давыдов» нам вчера рассказывал в лаборатории, что космолет серьезно поврежден и самостоятельно не сможет уйти в подпространство? Он нас не обманывал, просто умолчал об этой станции… Хитрец!
        - Тихо! - предостерегающе поднял руку Корин настороженно прислушиваясь.
        Ашот осмотрелся вокруг. Вскоре он услышал, как на другом конце расщелины, у объемистого серебристого цилиндра, раздался звон - словно что-то стеклянное упало с большой высоты на камень.
        Через минуту внеземляне были уже рядом с установкой, которая более всего походила на энергетические емкости. Звон раздавался изнутри цилиндра - раз и еще раз, потом что-то массивное обрушилось на пол, так что стенки установки заметно вздрогнули.
        Они быстро обнаружили вход - овальная дверца была многозначительно распахнута. Корин нагнулся и первым вошел внутрь, морщась от неприятного резкого запаха. Внутри было сумрачно, сизое облако дыма медленно плыло над полом. Некоторое время Корин стоял, сощурившись, и осматривал странные светящиеся колонны, поднимавшиеся до самой крыши. Под их стеклянистой оболочкой волнами пульсировал голубой свет. Корин как завороженный следил за прихотливой игрой мириадов искристых огоньков и потому не сразу заметил, как откуда-то из полутьмы боком вышел человек, держащий в руках солидного размера булыжник. Не заметив Корина, он подошел к одной из колонн и, примерившись, с размаху швырнул в нее камень. Оглушительный звон прокатился под сводами помещения, но колонна выдержала. Человек тихо выругался, подобрал камень и развернулся, готовясь нанести по колонне сокрушительный удар. И в этот момент Корин, напружинившись, прыгнул ему на спину.

* * *
        Когда Саблин закончил рассказывать, низко опустив голову, в салоне лунотанка воцарилась тишина. Поплавский сидел, откинувшись на спинку кресла, насмешливым взглядом обводил товарищей. Потом словно потеряв ко всему интерес, он демонстративно отвернулся и стал любоваться панорамой долины.
        - Это как же так, друзья? - тихо спросил Ашота, постепенно закипая. - Выходит, все эти шуточки с разбитыми пультами - наших же рук дело? Пока мы братались с нью-дорианами, чуть ли не «Подмосковные вечера» в обнимку пели, командир им втихую
        - шило в колесо?
        Поплавский сморщился, но промолчал. Он решил дать возможность экипажу «Белки» выпустить пар, что тот и сделал. Всласть. Не особенно стесняясь в выражениях, поскольку Марта со вчерашнего вечера заперлась в своей каюте, упорно не желая оттуда выходить.
        Через полчаса все выдохлись, осипли и стали передавать друг другу сифон с содовой водой словно кубок.
        - Успокоились? - насмешливо спросил командир, оторвавшись от созерцания пейзажа долины с многорукими каменными исполинами. - Покричали, обвинили, заклеймили, облили помоями презрения? А теперь давайте поговорим спокойно.
        - Слушай, о чем говорить? - вяло сказал Ашот, терзая ручку сифона, который отзывался лишь сиплым кашлем. - Приедешь в Москву, будешь с Государственной комиссией разговаривать.
        - Ошибаешься, милый, - зло улыбнулся Поплавский. - Неинтересно будет комиссии со мной разговаривать. И с тобой тоже. Ей любопытно было бы встретиться с нашими братьями по разуму, понять, кто они такие и на что способны. Но не выйдет - не смогли мы, бравые космонавты, объяснить этим лжедорианам, что негоже, напакостив, покидать тайком Землю.
        - Надо было, конечно, взять пришельцев под микитки и проводить их куда следует, - задушевно сказал Асташевский, поигрывая желваками на скулах.
        - Это все же лучше, чем, обливаясь слезами умиления, махать вслед им платочком, - отпарировал командир. - Да вы что, друзья? Вам ли, опытным внеземлянам, объяснять такие элементарные вещи? Напоминаю, нас послали сюда исключительно для проведения разведки. И вовсе не потому, что в случае необходимости мы способны представлять человечество, а только потому, что у нас есть опыт работы в экстремальных условиях. Правом что-либо решать мы не облечены. А мы обнаглели! Раз смогли преодолеть лес с хронотрещинами, то нам и карты в руки. Захотели нью-дориане улететь - пожалуйста! Летите, голуби, летите, основывайте свое поселение у нас под боком. Пользуйтесь на здоровье знаниями, украденными у человечества, стройте космический флот, плодитесь и размножайтесь… А что, нам не жалко! О небеса…
        - А мешать пришельцам улететь - разве на это нас кто-то уполномочивал? - вскипел нетерпеливый Ашот. - Что, Мировой совет благословил нас на то, чтобы мы фугаски под пульт управлений подбрасывали, энергоблоки булыжниками били?
        - И не надо, Володя, прикрываться заботами о благе человечества, - вмешался в разговор Корин, недобро прищурив глаза. - Вовсе не безопасность Земли тебя тревожит - а то, как ты предстанешь перед комиссией с пустыми руками. И как ты посмотришь в глаза Крайневу. Прилетел ты, Володя, незваным на Урал, нашумел, раздал всем сестрам по серьгам, а сам-то то что? Спугнул пришельцев, потерял бесценную для человечества возможность обогатиться новыми знаниями - да еще и ломом помахать успел. И не помогут тебе никакие бывшие заслуги… Вот о чем ты думаешь и чего ты боишься.
        - Бьешь ниже пояса, Игорь, - грустно усмехнулся Поплавский, потирая виски. - Не ожидал… Мы давно знаем друг друга, товарищи, и потому я могу говорить откровенно. Да, частично Корин прав. Я очень, очень не хочу возвращаться из Заповедника с пустыми руками! В последние годы я не раз падал… и такого шанса вновь всплыть на поверхность у меня больше не будет. Что же здесь дурного? Я всегда повторял: цели быстрее достигнет тот, кто не только обязан это сделать, но и искренне хочет этого! Я никогда не скрывал своего честолюбия, не отказывался от наград, славы, почестей, но никогда не шел ради этой мишуры на сделки совестью. Ладно, оставим… Знаете ли вы, дорогие судьи, что дориане обладают способностью при необходимости чрезвычайно быстро размножаться? Причем они способны передать своим отпрыскам любую информацию, накопленную родителями, я уж не говорю о том, что оптимальными условиями для существования нью-дориан являются земные условия, которые, по их словам, встречаются в Галактике крайне редко.
        - Это точно, - озабоченно пробормотал Асташевский, терзая усы. - Вчера вечером я разговаривал с одним из техников…
        - Погоди, Вадим, - раздраженно прервал его командир. - Я подошел к самому важному. Нью-дорианин - это гибрид тела инопланетянина и коллективного разума землян, причем не рядовых, а творчески одаренных личностей. Кто из вас решится утверждать, что мы в ближайшее время не станем конкурентами в освоении Галактики? Кто даст гарантию безопасности для Земли на тысячу, сто или хотя бы несколько десятков лет?
        Поплавский помолчал, переводя пристальный взгляд с одного члена экипажа на другого. И глухо добавил:
        - А что касается твоего вопроса, Игорь… Не скрою, когда недавно мы садились в
«Белку», я надеялся выиграть, и по-крупному. Тогда мне казалось, что стоит чуть-чуть подтолкнуть Крайнева в спину - и этот глиняный колосс рухнет, освободив для меня место. Но, как только я увидел лабораторию в скалах, я понял - это конец. Ты верно заметил: что бы я ни сделал, найдутся люди, которые скажут - что же ты наделал? Какое ты имел право дать улететь нью-дорианам? Или - какое право ты имел не дать им улететь? Зарвался ты, Поплавский, переоценил свои силы, пора тебе, брат, разводить пчел на загородной даче…
        Командир сидел грустный, постаревший, так не похожий на привычного Поплавского - громогласного, самоуверенного, с неизменной победной улыбкой.
        - В старину, говорят, был в деревнях такой обычай, - неожиданно сказал Асташевский. - Девушки, выходя замуж, обязательно приходили жить в дом жениха… Что улыбаешься, Ашот, Татьяну свою вспомнил? Так вот, девушки уходили, а сыновья оставались в родном доме под отцовской опекой. Представляете, собирается за столом по воскресным дням целое гнездо: деды, отцы, сыновья, а рядом жены с малышами. Чем плохо? Так до самой старости сыновья и не могли отделиться.
        - Вижу, куда клонишь, - резко сказал командир. - Мол, появилась на эволюционном дереве человечества новая ветвь, а я ее предлагаю - топором. Верно, Игорь?
        - Похоже на то, Володя. Ты подумай - ведь мы, внеземляне, тоже особая ветвь - таких людей раньше не было. Многие ли из землян способны пробыть на Марсе без скафандра несколько минут, выдерживать без вреда для здоровья солидные дозы космических излучений, подключаться напрямую к любым компьютерным системам? В старые добрые времена взяли бы нас служители господни да за белы ручки… А сейчас ничего, терпят. Кое-кто даже называет космическим десантом человечества. Может, из соображений безопасности родной планеты нас тоже под корень - черт его знает, кто из нас, внеземлян, потом вылупится? А вдруг мы превратимся в монстров? 1
        - Мы - другое дело, - неуверенно возразил Корину Ашот. - Мы, внеземляне, от отцовского хозяйства пока не отделялись.
        - Ой ли?.. Часто ли мы бываем на Земле? Ну хорошо, я соглашусь - пока мы еще во многом зависим от альма-матер. А кто даст гарантию, что внеземляне не приобретут автономию через сто, двести лет? Никто. Но себе мы свято верим. А стоило нам встретить новую веточку на древе эволюции, случайно привитую от инопланетной цивилизации, как мы хватаемся за садовый секач. Послушай, Володя, быть может, все гораздо проще? Не мы ли, внеземляне, испугались при мысли, что У НАС появятся могущественные конкуренты?
        - Пустой разговор, - сухо сказал Поплавский, поднимаясь. - Никто никакую «веточку» срезать не собирается. А разобраться в ситуации надо, и лучше, если этим займутся ответственные товарищи. Не внеземляне или земляне, а ЛЮДИ. Неужто вам не ясно, что мы не имеем права упустить из рук сокровища технических арсеналов дориан? И в первую очередь - их достижения в физике провремени. Поймите же: техника дориан - это ключ к Вселенной!
        Все сидящие в салоне молча переглянулись - слова Поплавского попали в цель.
        - Ладно, ладно, будем считать бунт на корабле подавленным, - добродушно произнес командир, подмигнув растерянному Корину. - С вами, ребята, не соскучишься - каждый вечер жду от вас черную метку… Ашот! Готовь «Белку» к походу. Вам с Саблиным я поручаю в кратчайшее время добраться до Института с обстоятельным докладом. Вручите Крайневу мое послание - пускай старичок поломает голову. Мы же здесь продолжим налаживать контакт с нью-дорианами, и…
        - Нет! - неожиданно сказал Саблин. Все с нескрываемым удивлением посмотрели на него. Это был первый случай на их памяти, когда верный оруженосец прервал речь своего рыцаря.
        Заместитель командира вытер тыльной стороной ладони пот с лица и, не глядя на товарищей, упрямо повторил:
        - Нет, Владимир Павлович, контакт продолжать вы не будете. Кто угодно, только не вы.
        В салоне повисла напряженная тишина. Поплавский поднялся во весь свой двухметровый рост, уперся головой в потолок, обитый стеклокожей, и, словно медведь, навис над маленьким, словно мальчишка, Саблиным.
        - Не понял, - медленно сказал он.
        - Объяснять ничего не буду, - опустив голову, процедил Виталий. - Но вам не удастся сплавить меня подальше, Владимир Павлович. Всегда ребята называли меня вашей рыбой-прилипалой. Несправедливо, по-моему. Но теперь я действительно к вам прилипну. Мне плевать на то, улетят нью-дориане по собственному желанию или им даст «добро» Мировой совет - все это не моего ума дело. Но больше вы не будете встречаться с инопланетянами по ночам, это я гарантирую.
        - Он тайно встречался с нью-дорианами? - потрясенно произнес Асташевский, беспомощно разводя руками. - Когда и зачем? Мне кто-нибудь объяснит что здесь происходит?
        - Ай-яй-яй, командир, - Ашот, сокрушенно покачал головой. - Вот куда тебя занесло честолюбие…
        - То-то ты не спешил связываться с Крайневым, - презрительно добавил Корин. - Видимо, надеялся все-таки выиграть… Головой ручаюсь, ты пытался нью-дориан шантажировать. И я, кажется, понимаю, чего ты от них требовал. Здесь, среди людей, твоя карта бита, а если бы ты вошел в среду нью-дориан путем «пересадки разума»… Тогда смог бы начать все снова. Власть, бессмертие, открытые настежь просторы Вселенной! Соблазнительно, ничего не скажешь. А ведь какую идейную базу подвел под свои рассуждения - заслушаешься.
        - Чепуха! - хрипло сказал командир, дрожащими руками расстегивая на груди «молнию» комбинезона. - Все это - подлая ложь, никто не сможет доказать…
        Он неожиданно замолчал, словно пораженный какой-то мыслью, и медленно повернулся к улыбающемуся Корину.
        - Проклятый Колдун! Как я мог забыть о тебе… Хорошо, мы еще поборемся. Посмотрим, кому из нас поверит комиссия! И главное, кому из нас поверит Марта.
        Нетвердым шагом он подошел к двери, ведущей В каюту астробиолога, и забарабанил по ней кулаками.
        - Хватит прятаться, Марта! - закричал он гневно. - Ты нужна нам немедленно! Слышишь - ты нужна мне!
        Дверь распахнулась, и Марта, с красными, распухшими от слез глазами, вышла навстречу своему бывшему мужу. И тут же на внеземлян обрушился оглушительный раскат грома. Лунотанк затрясся, по его бронированному корпусу застучали мелкие камни. Раскат грома повторился еще и еще раз…
        Корин спрыгнул с башни на вязкий песок и едва не задохнулся от колючего ветра, наполненного пылью. Серые клубы дыма неслись ему навстречу, почти полностью закрывая видимость. Подняв голову, он сумел разглядеть лишь размытое красноватое пятно, постепенно уменьшающееся в размерах. Через несколько мгновений космолет вошел в нуль-пространственный туннель, и небо вновь стало серым, затянутым пеленой быстро несущихся облаков. Раскаты грома все еще перекатывались по долине, отражаясь от скал. Сзади кто-то кричал отчаянным голосом, запрещая уходить от лунотанка, но ему не было до этого дела. Он хотел найти Марту, которая на несколько секунд раньше его выпрыгнула из люка. Вокруг ничего нельзя было разглядеть, и Корин пошел вслепую, закрываясь руками от хлестких ударов горячего ветра, несущего тучи мелких колючих камушков. Наконец пыль немного осела, и Корин разглядел впереди огромную четырехликую статую, угрожающе накренившуюся над землей. Еще мгновение - что-то оглушительно треснуло у ее основания, и каменный колосс медленно стал заваливаться на бок. Почва содрогнулась от удара, статуя прокатилась
несколько метров, теряя руки, и наконец успокоилась в пыльном полупрозрачном облаке.
        Корин что-то кричал, не слыша своего голоса, и, утопая по щиколотки в вязком песке, бежал к скалам. Ему мерещилось, что где-то там, впереди, мелькает оранжевый комбинезон Марты, но твердой уверенности не было. Одним прыжком он вскочил на торс поверженного исполина, и только тут увидел женщину.
        Она сидела, съежившись, на обломке соседней статуи и раскачивалась из стороны в сторону, обхватив голову руками. Казалось, она непрерывно повторяла чье-то имя. Корин спрыгнул на землю и медленно пошел к женщине. Краем глаза он заметил фигуры товарищей, бегущих к ним, но он знал, что успеет первым задать мучивший его вопрос.
        - Марта, что с тобой? - тихо спросил он, обнимая астробиолога за плечи, вздрагивающие от беззвучных слез.
        Он уже обо всем догадался, но ни за что не хотел верить в случившееся. Женщина обернулась, размазывая ладонями по лицу мокрые полосы. Она еще раз всхлипнула, привычно встряхнула пышными волосами - и недоуменно взглянула на Корина.
        - Кто вы? - спросила она до боли знакомым голосом. - Постойте, вас, наверное, зовут Игорь?
        Корин не выдержал, отвернулся и невидящим взглядом обвел опустевшую долину, рухнувшие статуи, развалины лабораторий нью-дориан, частично погребенных под обломками скал, и глухо сказал:
        - Я рад за вашего мальчика, за Арсена. Что ж, давайте знакомиться.
        Звездная застава, система Барнарда, 2045 год
        Повесть
        Глава 1
        Молодой таможенник расстегнул «молнии» на двух сумках, поставленных перед ним на стол, для виду несколько секунд покопался в них и смущенно взглянул на Корина.
        - Простите, Игорь Васильевич, таков уж порядок, - сказал он, словно оправдываясь за свое неуместное любопытство. - Все нормально, можете идти.
        Корин удивился. Остальные пассажиры рейсового космолета только входили в здание таможни, а его досмотр, кажется, уже был закончен. Еще во время перелета с Венеры он почувствовал особую предупредительность к своей особе. К такому отношению Корин не привык, и это его неприятно озадачило.
        - Лейтенант, к чему такая спешка? - из чувства противоречия возразил он. - Вы ошиблись, я не член правительства и не дипломат. Взгляните хотя бы во-он на тот пакет с сухим печеньем - а вдруг в нем спрятаны наркотики или пластиковая взрывчатка?
        Таможенник слегка покраснел.
        - Ну что вы, Игорь Васильевич, я же знаю, с кем имею дело. Мы еще в курсантской школе зачитывались книгами о подвигах вашей группы хроноспасателей здесь, на Марсе, на Луне и на Меркурии… Все наши ребята очень сожалели, что «Дельта» распалась и вы с друзьями оказались разбросанными по разным планетам.
        Корин улыбнулся. Ну, что ж, тщеславие в нем еще не погасло, и восхищенные взгляды молоденького, похожего на девушку таможенника приятно грели сердце.
        - Насколько я знаю, Асташевский осел именно здесь, на Марсе, - снисходительно заметил он. - По крайней мере, это Вадим и пригласил меня в гости. Он как, неплохо здесь устроился?
        Лейтенант даже причмокнул.
        - Неплохо? Прекрасно! Даже комиссар Марса может позавидовать его дому… Да вы сами увидите! Сколько лет вы не были на нашей планете?
        - Хм-м… лет шесть-семь.
        - Тогда вы будете приятно удивлены. У нас так быстро все меняется!
        Корин попрощался с вежливым таможенником и вышел в зал ожидания. Здесь две очаровательные девушки подобрали ему скафандр и даже попытались проникнуть в его кабинку и помочь облачиться в космические доспехи, но Корин решительно воспротивился. «Простите, но я еще недостаточно стар и уже недостаточно молод для таких штучек, - заявил он. - Сам справлюсь». Девушки переглянулись и прыснули со смеху. Корин тщательно закрыл за собой дверцу и попробовал надеть скафандр. К огромному изумлению, сделать это ему не удалось. Оказалось, что это был космический костюм нового типа, принципиально отличного от скафандра СК-24, используемого на Венере. Волей-неволей Корину пришлось просить помощи, и девушки быстро и умело научили его обращаться с хитрыми застежками и довольно сложной системой жизнеобеспечения. Только надев шлем Корин наконец-то вздохнул с облегчением. Он горячо поблагодарил сотрудниц космопорта, а они в ответ попросили его автограф.
        Окончательно сбитый с толку, Игорь прошел через кессонную камеру и вышел наружу. За долгие годы он успел отвыкнуть от марсианских пейзажей, от бесконечных рыжих волн барханов, холодного фиолетового неба и бледного пятна солнца - того, что светит, но, увы, почти не греет. Венера, на которой Корин прожил последние пять лет, была совсем иной: жаркой, бурной, непредсказуемой - такой, какой и должна быть молодость. Корин работал руководителем Службы спасателей планеты, и все эти годы провел в бесконечных разъездах по горным районам, вулканическим сопкам, каньонам, высохшим морям и океанам… Венера оказалась, на удивление, богата полезными ископаемыми и своеобразной полуживой растительностью, и это привело на молодую планету тысячи исследователей со всего Внеземелья. К счастью, никаких следов древней цивилизации здесь найдено не было, и потому дельцы и контрабандисты всех мастей еще только присматривались к сестре Земли. В свое время не без помощи группы «Дельта» им здорово дали по рукам на Марсе, но удивительным образом никто из крупных шишек даже не сел на скамью подсудимых. Скандал, конечно, был
грандиозным, но его, как это ни странно, легко удалось замять. Постаревший и поумневший за прошедшие двадцать с лишним лет Корин понимал: как только на Венере найдут залежи урана или, скажем, платины, обитатели этой планеты тоже станут исчезать не только в результате несчастных случаев. Но пока там было все чисто, и потому Корину очень не хотелось даже ненадолго оставлять свою работу. Он и в положенные по закону отпуска не покидал Венеру. Однако перед приглашением старого друга Вадима Асташевского устоять не мог. Как он поживает, дорогой Слон? Сколько лет его старшему сыну? Пять… или семь? Нет, семь исполнилось Муслиму, отпрыску Ашота Мирзояна…
        В нескольких метрах от задумавшегося Корина с визгом, обдав его веером пыли, остановился небольшой пескоход. Игорь вздрогнул от неожиданности.
        - Тьфу на тебя, Вадим! - крикнул он, подбегая к машине. - Как был ты лихачом, так им и остался. И чему тебя учил наш славный Ашот?
        Боковая дверца пескохода раскрылась, и наружу выглянул невысокий человек в скафандре. Он весьма напоминал Асташевского, но был значительно моложе и пока еще лишен знаменитых казацких усов. Господи, подумал Корин, да это же сын Вадима! Ему лет десять… точно, десять! Как же быстро летит время… Мальчишка широко улыбнулся.
        - Здравствуйте, дядя Игорь! Отец попросил вас встретить. Он очень извиняется, но вчера его свалил острый приступ радикулита.
        - Привет, Максим! - сказал Игорь и прочувствованно пожал руку мальчишке. - Господи, как ты вырос! Помню, как ты еще совсем недавно ходил пешком под стол…
        - Ну, не так уж и недавно, - нахмурился Максим. - Просто вы много лет не были у нас в гостях, дядя Игорь. Садитесь, а не то мама надерет мне уши. Она напекла таких пирогов - пальчики оближете, но горячими они все же вкуснее.
        Корин послушно залез на заднее сиденье пескохода и бросил рядом с собой две большие сумки. Максим захлопнул дверцу и, лихо развернувшись, помчался на восток, в сторону от куполов заметно разросшегося Большого Сырта.
        - Погоди, а мы разве едем не в город? - удивился Корин.
        - Нет. Мы уже три года как переехали в отдельный коттедж. Папа построил его собственными руками, И мы с мамой ему помогали, и Люська. Люська - это моя младшая сестра.
        Корин кивнул.
        - Да, Вадим писал о ней. Ей сейчас шесть, верно?
        - Шесть и три месяца, - уточнил мальчик. - Ничего себе девчонка, только уж больно капризная. Зато на яхте держится как заправский моряк - знает названия всех снастей, и…
        - Яхте? Какой яхте?
        - Скоро увидите. Скажите, дядя Игорь, а правда на Венере в джунглях живут драконы?
        Корин усмехнулся и начал рассказывать про Венеру, а сам тем временем не без удивления осматривался по сторонам. Действительно, на Марсе за прошедшие семь лет произошли огромные перемены. Большой Сырт стал на самом деле большим и нынче состоял по крайней мере из трех сотен многоэтажных куполообразных зданий. Почти треть города была закрыта мерцающим голубым куполом - силовым полем. Чуть в стороне от города возвышались три огромных серебристых цилиндра - фабрики по синтезу воды и кислорода. Подобные установки теперь широко распространились по всему Внеземелью, но благодарить за них надо было не земных ученых и техников, а… марсиан! Раскопки в древних городах принесли немало сюрпризов, которые резко подстегнули развитие технического прогресса человечества. Жаль только, подумал Корин, что не удалось найти чертежи космолетов, на которых марсиане некогда покинули умирающую планету и отправились кто на Землю, а кто - в далекие звездные путешествия. Но и того наследства, которое они оставили своим потомкам-землянам, хватило, чтобы вновь сделать Марс обитаемым миром.
        Пескоход въехал на гребень высокого бархана и остановился. Корин посмотрел в боковое окно и не сдержал изумленного возгласа.
        Здесь, невдалеке от Большого Сырта, находился один из самых больших марсианских каналов, по ширине не уступавший Волге. Корин помнил, как это место выглядело прежде: несколько бурильных вышек на одном крутом берегу, и поселок геологов - на другом. Сейчас же над почти трехкилометровой зоной канала висел голубой цилиндрический свод силового поля, закругленный по концам. Сквозь эту полупрозрачную «крышу» был виден самый настоящий оазис! Канал, заполненный водой, по широкой глади которого скользили катера и яхты с большими белыми треугольными парусами. Берега утопали в парках и садах, среди которых уютно расположились несколько десятков - нет, даже сотен коттеджей. По прямым, как стрела, дорогам ездили множество велосипедистов, а на скамейках под деревьями отдыхали люди, в основном пожилые. Здесь же чинно прогуливались взад-вперед мамаши с колясками.
        Корин не верил своим глазам. Последние годы он был настолько увлечен своей работой, что на «ящик» а тем более чтение газет просто времени не находилось. Да и сложно было при всем желании за всем уследить! Открытие марсианских технологий совершило самую настоящую революцию на Земле и во Внеземелье. Силовые поля, гравитационные двигатели, атомные генераторы любой мощности и прочее, прочее, прочее помогли сделать человечеству гигантский шаг вперед. Но самым большим подарком из прошлого оказались скромные на вид установки по переработке и уничтожению отходов любых видов, в том числе и ядерных. Призрак неминуемой экологической катастрофы наконец-то перестал бродить по Земле, и миллиарды людей получили возможность дышать свежим воздухом, пить чистую воду и есть здоровую пищу. Конечно, множество проблем еще остались нерешенными, и в частности, проблема межзвездных перелетов. Первая звездная, командиром которой давным-давно был назначен Вадим Асташевский, откладывалась из года в год под различными предлогами. На самом же деле человечество попросту выжидало начала контактов с нью-дорианами. И в самом деле,
нелепо отправлять экспедицию к альфе Центавра, рассчитанную на сорок лет, когда потомки людей и дориан способны совершить путешествие за считанные дни! Только вот захотят ли они подарить космос своим бывшим сородичам?..
        Тем временем пескоход подъехал к одной из многочисленных кессонных камер. Максим с важным видом вышел из машины и, подойдя к стоявшей на бетонной площадке приборной стойке, быстро набрал на пульте какой-то шифр. Тотчас на стене силового свода начал вспухать пузырь. Поглотив пескоход, пузырь перестал расти. Вскоре послышался гул - это в кессонную камеру стал накачиваться воздух. Спустя пару минут Максим снял шлем и с довольной ухмылкой вновь забрался в кабину.
        - Вот как это теперь у вас делается… - пробормотал ошарашенный Корин, также снимая шлем.
        - Правда, просто? - спросил мальчик. - Не то что в городе - там вся техника допотопная. Отец говорит, скоро весь Большой Сырт будет заново перестроен и тоже закрыт силовым куполом. А может, его полностью отдадут техническим службам и конторам. После того как был построен наш Элонард, все хотят жить в коттеджах и плавать по каналам на яхтах!
        - Элонард? - недоуменно спросил Корин. - Странное слово… что оно значит?
        - По-марсиански это значит: Старый порт, - снисходительно пояснил мальчик. - Двести тысяч лет назад на этом месте на самом деле был большой порт, и по каналам плавало множество кораблей и барж… Так, теперь можно ехать.
        В стене огромного свода открылся широкий проход, и пескоход не спеша въехал внутрь необычного города. Корин едва не задохнулся от густых запахов зелени, цветов и соленой воды. Больше десяти лет он не бывал на Земле и успел начисто отвыкнуть от всего этого блаженства. Правда, на Венере было несколько парков под куполами, но по сравнению с Элонардом они выглядели жалкими палисадниками.
        Машина выехала на прямую, как стрела, магистраль и помчалась вдоль берега канала. Мимо Корина проносились десятки пляжей, кемпинги, теннисные площадки, игровые центры, бары… Множество загорелых людей в купальных костюмах нежились в волнах канала, а мимо них скользили катера и яхты. От яркого солнечного света у Корина быстро заболели глаза, и он невольно прищурился. Подняв голову, Игорь увидел в зените сияющий диск солнца - точно такого же, как на Земле.
        - Это что, искусственное солнце? - недоуменно спросил он.
        - Нет, что вы, дядя Игорь! Это… это… ну, словом, где-то над Марсом создана огромная линза из силовых полей, она фокусирует солнечные лучи с огромной поверхности и с помощью нескольких других линз передает на специальный экран, тоже силовой, - не очень уверенно ответил мальчик. - Честно говоря, я и сам толком не знаю, как это сделано, в школе мы этого еще не проходили. То есть, я понимаю, как действуют линзы, но не понимаю почему, наше солнце можно зажигать когда угодно, даже ночью. Папа мне много раз объяснял, но… Да мы уже приехали.
        Машина свернула к одному из коттеджей. Проехав через аккуратно подстриженную ограду густого кустарника, пескоход остановился возле большого гаража. Корин неуклюже вышел из кабины и с интересом оглядел солидных размеров двухэтажное здание. Оно было построено в старомодном стиле русских дворянских особняков XIX века - с несимметричными узорными окнами, колоннами и двумя просторными лоджиями на втором этаже.
        - Игорь! - послышался сверху знакомый бас. - Приехал все-таки, чертяка! Да перестань ты меня терзать, бес железный!
        На одной из лоджий показалась мускулистая фигура. Вадим приветственно махал гостю рукой. Рядом с унылым видом стоял робот-массажист и озадаченно мигал глазами-лампочками.
        Корин вошел в просторную гостиную, не без труда снял скафандр (прежний вариант ему казался более удобным), и только затем поднялся по широкой лестнице на второй этаж. Здесь ему предстояло нелегкое испытание - объятия Асташевского могли заставить взвыть даже гризли. Лишь через несколько минут Корин отдышался и уселся в один из шезлонгов. Вадим расположился напротив. Могучий атлет был в одних плавках, и Игорь невольно позавидовал его ровному золотистому загару.
        - Раздевайся, Игорек, - пророкотал Асташевский с нескрываемой любовью глядя на гостя. - Хочешь, принесу плавки, их у меня чертова уйма, храню специально для гостей. Хотя… черт с ними, с плавками! Марина не дождалась тебя и уехала в музыкальную школу вместе с моей младшенькой, Люсей. Тьфу, да ты же не видел мою девоньку! Такая гарная дивчина, вся в меня.
        - Но, надеюсь, без пышных усов? - с невинным видом спросил Корин и после некоторого колебания начал расстегивать комбинезон.
        Асташевский расхохотался и погрозил ему пальцем.
        - Не язви, чертяка. Когда увидишь мою Люсеньку, влюбишься, словно малый хлопец. А что? Лет через пятнадцать моя доченька станет невестой, а ты к тому времени, глядишь, наконец созреешь для семейной жизни.
        Корин уселся в шезлонг в одних трусах и с наслаждением потянулся, нежась в лучах ослепительного солнца.
        - Я давно уже перезрел, Вадим, - лениво сказал он. - Да и как мне угнаться за тобой и Ашотом? Оба народили аж по два дитяти, даром что один живет на Марсе, а другой не вылезает из пояса астероидов.
        Асташевский усмехнулся. Он направился в комнату и вернулся минуту спустя, неся в руках бутылку шампанского и пару бокалов. Поставив все это на круглый столик возле шезлонгов, он разлил золотистый напиток и торжественно поднял бокал.
        - Полагается сначала выпить за встречу, - прочувствованно сказал Асташевский. - Но я хочу сразу же отметить достижение Ашота - он все-таки меня перегнал, паршивец!
        Корин едва не поперхнулся шампанским.
        - Что, у Ашота родился третий мальчик? - спросил он.
        - Не-ет, на этот раз девочка! - широко улыбнулся Вадим. - Сегодня утром в Большой Сырт пришла торжествующая радиограмма. Страшно рад за нашего кавказца, хотя… хотя было бы лучше, если бы это замечательное событие произошло на пару месяцев раньше.
        - Почему же?
        - Да потому, что Ашот тоже получил приглашение приехать в гости, как и ты, но не решился оставить свою жену. Сам понимаешь: его Лейла - первый ребенок, родившийся в поясе астероидов! Корин кивнул.
        - Понятное дело. Жаль, что Ашот не прилетел на Марс - я был бы страшно рад увидеть нашего славного суперводителя. Это правда, что он стал генеральным директором всех поселений пояса астероидов?
        Асташевский допил шампанское и уже без улыбки посмотрел на давнего друга.
        - Ты не понял, Игорек. Нас ТРОИХ пригласили в гости, и не на Марс, а кое-куда подальше. Корин недоуменно пожал плечами.
        - И куда же? На Юпитер, что ли? - лениво зевнув, спросил он. Только сейчас Игорь почувствовал, как устал за долгие годы без отпусков. «Буду кататься, загорать, плавать на яхте, - расслабленно подумал он. - Как же все-таки здорово, что Вадим вытащил меня из проклятого венерианского ада!»
        - Нет, не на Юпитер, - спокойно ответил Асташевский и вновь наполнил бокалы. - На Андору.
        - Хм-м… Это еще что такое? Курорт или…
        - Нет, Игорь. Это планета в системе звезды Барнарда, а пригласила нас троих в гости Марта Шадрина, - тихо произнес Асташевский.
        Глава 2
        Корин машинально выпил шампанское, затем не глядя поставил бокал на столик.
        Двое друзей долго молчали, озадаченно поглядывая друг на друга. Наконец Корин с трудом выдавил из себя:
        - И как же… как мы туда полетим?
        - Послезавтра на Марс сядет звездолет с Андоры, - пояснил Асташевский. - Радиограмма от Марты была получена в Большом Сырте три недели назад. Ты едва поспел.
        - Черт побери… я и не предполагал… - пробормотал Корин. - У меня были неотложные дела, и я проваландался с ними почти неделю после получения вызова. Если бы ты хоть намекнул… Асташевский покачал головой.
        - Мне запретили это делать, - глухо сказал он.
        - Кто?
        - Генеральный секретарь ООН и президиум Мирового правительства - устраивают тебя такие фигуры?
        - Хм-м… Впрочем, этого следовало ожидать. Представляю, какой переполох начался в верхах!
        - Еще какой, - усмехнулся Асташевский и маленькими глотками допил свой бокал с шампанским. - Сам знаешь - с того момента, когда нью-дориане бежали с Земли на своем звездолете, никаких контактов с ними установить не удалось. Ни-ка-ких! В систему звезды Барнарда за это время послали чуть ли не две сотни радиограмм самого различного характера, и все попусту. Одно время даже обсуждалась идея послать туда первую звездную, но я уперся рогом. Шесть световых лет - это вам, хлопцы, не стакан горилки! Скажу по секрету, Игорек, что некоторые горячие головы из Мирового правительства даже хотели направить к этой звезде несколько спутников-шпионов…
        - Ого, - негромко произнес Корин.
        - А ты как думал? Сам видишь, хотя бы по нашему Элонарду, что могут дать людям новые супертехнологии. Раз уж сами скудоумны, так что ж не воспользоваться наследством богатых дядюшек-марсиан? Вот мы и воспользовались, хотя кое-кто хотел подмять все эти силовые поля и атомные генераторы под свой жирный зад. Но человечество оказалось жадноватым - как та дурная старуха из сказки Пушкина. Мало ей, понимаешь, избы, хочется дворец царский! Марсиане были умны, но до нью-дориан им очень далеко. Звездолеты, секрет бессмертия, карты Галактики, супермашины, роботы… Да ты и сам видел все это в уральском Заповеднике. Лакомый кусочек, что и говорить!
        Корин кивнул, пытаясь собраться с мыслями.
        - Выходит, мы с тобой станем кем-то вроде посланцев человечества? - наконец предположил он.
        - Точно.
        - Но мы оба не годимся для такой ответственной миссии! На Андору должны лететь опытные дипломаты, ученые, политики…
        - Э-эх, - вздохнул Асташевский и разлил остатки шампанского по бокалам. - В том-то и штука, Игорек, что Марта пригласила только нас, своих давних друзей. В радиограмме подчеркивалось - наш визит будет исключительно частным. Руководство колонии на Андоре не собирается вести с нами какие-либо переговоры и даже просто встречаться не хочет. Вот и мотай себе на ус, что от нас обоих зависит. Оказались мы с тобой, братец, словно между молотом и наковальней!
        - Мы уже однажды были в таком положении - там, в Долине Миражей, - напомнил другу Корин. - И едва все не провалили. Вернее, не мы, а… Кстати, ты что-нибудь слышал о Поплавском или Саблине?
        Асташевский тяжело вздохнул и еще больше помрачнел.
        - Сломались парни, что здесь говорить…
        - Виталий все так же работает в сельской школе?
        - Да. Где-то под Рязанью преподает физкультуру, ведет кружки по самбо, карате и айкидо. Я сто раз приглашал его вернуться сюда, на Марс, да и не только я… Сам знаешь, Виталия никто особенно и не обвинял. Но он человек гордый, сам послал себя в добровольное изгнание. Говорят, женился, обзавелся чудесным сынишкой… Но мне ни разу так и не ответил.
        - Понятно. А Володя? Слышал, что он стал крупным коммерсантом.
        - Э-эх… Вранье все это. Не такой человек Володя, чтобы становиться заурядным денежным мешком. Года два он провел в Антарктиде рядовым полярником, а затем растворился где-то в Юго-Восточной Азии. Ходили слухи, что он стал буддийским монахом, но я в это не верю. А во всем виновата проклятая журналистская братия. Сколько лет превозносила его до небес, а затем набросилась, словно стая акул на большого кита. Обвинили во всех смертных грехах, назвали чуть ли не врагом человечества номер один. А ведь нью-дориане улетели бы с Земли в любом случае, даже если б Володя и не шантажировал их!
        - А мы не сумели его защитить, - грустно сказал Корин.
        - Да, не смогли. Но сейчас у нас наконец-то появился шанс поправить положение. Если удастся протянуть хотя бы тоненькую ниточку взаимопонимания между Землей и Андорой… Э-эх, жаль, с нами не будет Ашота! Он человек восточный, хитрый и умный… Ладно, попытаемся как-нибудь справиться вдвоем.
        - Но нас, конечно, проинструктируют знатоки дипломатии?
        Асташевский вздохнул и с унылым видом повертел в руках пустую бутылку.
        - Меня уже так проинструктировали, Игорек, что родная жена перестала узнавать. Хожу по дому, словно на цыпочках, даже мебель не дрожит, как обычно. О Господи, галстук стал носить на вечеринки! Ты когда-нибудь видел меня в галстуке? Я - нет. На ночь вместо детективов читаю томик Талейрана, а остальное время беседую по очереди аж с двумя десятками главных специалистов ООН. Кстати, через час мы с тобой должны явиться в Большой Сырт, и вся эта банда в смокингах возьмется за нас всерьез. Особенно за тебя, конечно, - ты же еще не в курсе, какой вилкой надо есть холодную осетрину и как вести тайные фотосъемки с помощью камеры, встроенной в пуговицу пиджака.
        Корин захлопал глазами.
        - Ты… ты серьезно? - выдавил он из себя. Асташевский невесело рассмеялся.
        - А ты как думал? Мы же с тобой, братец, вроде бы как эмиссары человечества. Когда я вспоминаю об этом, хочется утопиться в марсианском канале. Кстати, у нас еще есть время позагорать на соседнем пляже. Ты никогда не плавал при пониженном поле тяготения, Игорек? Побежали, у нас еще… хм-м… целых сорок три минуты!
        Не одеваясь, друзья спустились вниз. У гаража их поджидал Максим. Отсалютовав отцу, он строевым шагом подошел к пескоходу и забрался в кабину водителя.
        - Видал? - тоскливо сказал Асташевский. - Родной сын смотрит на меня, как на Бога! Даже огрызаться перестал, а из школы носит чуть ли не по три пятерки в день. Господи, за что ты меня так наказал?
        К вечеру - или, вернее, к ночи, ибо друзья вернулись в коттедж затемно, Корин успел трижды раскаяться, что так легкомысленно клюнул на приглашение Вадима. Хитрый, как беркут, Ашот наверняка еще девять месяцев назад почувствовал, что пора срочно заняться третьим ребенком, в результате прохлаждается сейчас где-то у себя на вилле среди летающих валунов. Отдуваться за прославленного водителя пришлось им с Вадимом, и это было потруднее, чем вести борьбу с расхитителями Марса или носиться по Солнечной системе за космическими пиратами. Два десятка суперэрудированных специалистов пытались за считанные часы вбить в головы спасателям столько информации, что у Корина началось нечто вроде мозговой тошноты. Еще вчера он спокойно спал, не имея даже понятия о таких науках, как психология Контакта, лингвистика, системный анализ, социология, экономика и прочее, прочее, прочее. Перед его утомленными глазами промелькнули десятки инструкций, составленных опытными специалистами разведслужб, и самое печальное заключалось в том, что он просто вынужден был все это запомнить. Словно Шерлок Холмс, он мог теперь по одной
ворсинке на одежде нью-дорианина (если они обзавелись на Андоре одеждой) сделать заключение о мощи космического флота братьев по разуму, числе их фабрик и заводов и наиболее почитаемых видах напитков. Нью-дориане виделись ему черными фигурами на шахматной доске, которых надо непременно обыграть, мягко и неназойливо навязав в процессе дружеских бесед самые выгодные для Земли условия контакта. Чем располагают ныне колонисты? Какими машинами, технологиями, знаниями? Чего им не хватает - металлов, энергии или просто общения с родственниками-землянами? На каких условиях готовы они вступить в официальные переговоры и неофициальные контакты на всех уровнях? Есть ли у поселенцев чувство ностальгии по родине? Насколько выросла за эти годы их колония? Молодые нью-дориане - это люди или дориане, или и то и другое? Что они думают о Земле - боятся ее, ненавидят, любят или им просто наплевать? Установили ли колонисты связь с другими мирами дориан? Сотни, тысячи вопросов - и на все им с Вадимом по возвращении предстояло дать обстоятельные письменные ответы. И разумеется, надо уговорить хотя бы Марту Шадрину
прилететь с дружеским визитом в Солнечную систему. Неважно, на какую планету - главное, любым путем продлить диалог, не дать порваться тонкой нити.
        Пескоход остановился рядом с коттеджем. У распахнутых дверей их поджидала улыбающаяся жена Асташевского и очень похожая на нее маленькая Люся. Корин с огромным трудом изобразил на одеревеневшем лице улыбку, позорно назвал Марину Ириной, а девчушке по-дружески пожал руку так, что она скривилась от боли.
        Посмотрев на мужчин, Марина понимающе улыбнулась и не стала приглашать в столовую, где их ждал роскошно накрытый стол с фирменным украинским борщом. И правильно сделала, ибо спустя несколько минут оба будущих посланника уже сладко храпели на соседних кроватях в одной из спален.
        Следующий день был сущим кошмаром, и от него у Корина не осталось никаких отчетливых воспоминаний. Он даже перестал понимать, на какой планете находится. Ночь он провел в мысленных диалогах с Мартой Шадриной, о которой за прошедшие часы узнал больше, чем за все годы их знакомства. Оказалось, что, несмотря на ослепительную внешность, у Марты еще в детстве был обнаружен ряд мужских гормонов, а также склонность к шизофрении. Мать будущей Царевны Внеземелья была модной манекенщицей, вела довольно беспорядочный образ жизни, и это еще больше разожгло в будущем астробиологе неприязнь к прекрасной половине человечества. Закончив школу, она бежала из дома и была обнаружена в Канаде, где попыталась сделать операцию по изменению своего пола. Очарованный ее внешностью врач вколол ей вместо наркоза снотворное и привез в российское посольство. Студенческие годы в МГУ Марта провела также весьма бурно, и все считали, что после ТАКОГО Внеземелье для нее закрыто. Но, получив диплом, девушка внезапно преобразилась. Она всерьез желала провести остаток жизни в космосе и добилась этого очень просто - выйдя замуж за
прославленного астронавта, ставшего мэром Лунограда. Спустя две недели после свадьбы она подала на развод, и на следующей вечеринке сумела окрутить вокруг пальца пожилого Матвея Хлебникова, первого комиссара Марса. Но на этот раз до свадебных колоколов дело не дошло - в первый же месяц своего пребывания на Марсе астробиолог Марта Шадрина оказалась в числе пропавших без вести…
        Казалось, дальнейшие события в жизни Марты не должны были явиться для Корина неожиданностью, но и здесь его подстерегали сюрпризы. Психологами были допрошены (в самом прямом смысле этого слова) все родственники, друзья и подруги Марты, и это дало неожиданный результат. Оказалось, что Царевна, войдя в чисто мужскую группу «Дельта», впервые испытала нечто вроде любовных мук. И причиной их стал сначала ее спаситель Корин (!), а затем могучий Асташевский. Блистательный же сердцеед Владимир Поплавский, напротив, ее только раздражал. Однако она вышла замуж именно за него - чисто из чувства противоречия самой себе. Ничего хорошего из этого брака не вышло, но после разрыва с Викингом Марта стала испытывать к нему нечто вроде материнского сострадания. Только она одна знала, что энергичный, жизнелюбивый, обаятельный Поплавский на самом деле очень уязвим, что он сам создал свой образ, попросту защищаясь от внешнего мира, ибо в детстве был хилым, болезненным и замкнутым мальчиком. Когда у Поплавского начались крупные неприятности и он был снят со всех постов. Марта переживала за него, как за собственного
сына, но любить продолжала Корина и Асташевского.
        Этот сложный психологический узел был буквально разрублен двенадцать лет назад на Урале, в Долине Миражей. Спасая обезумевшую от горя мать маленького Арсена - единственного человека, оставшегося в живых после катастрофы, она вошла в сообщество нью-дориан. Отныне она перестала быть и Мартой Шадриной, и вообще человеком. Но вызов, который получили Корин и Асташевский, говорил о многом. Быть может, там, на Андоре, она не только помнила о своих давних друзьях, но и продолжала любить их? А это придавало миссии двоих землян определенные шансы на успех.
        Вместе с Мартой на Андору улетели еще несколько десятков людей, вернее, их преобразованных и перемешанных личностей. Волей-неволей двум друзьям пришлось самым подробным образом изучить биографии всех находившихся в поселке писателей и Доме творчества в момент катастрофы. Кто-то из них наверняка попал в колонию нью-дориан, но кто именно? Остались ли у них какие-либо человеческие чувства? Хотят ли они встретиться со своими бывшими родными, друзьями или возлюбленными? А если хотят, то почему вызов пришел только Корину и Асташевскому? Может, руководство колонии против подобных контактов? Но почему для бывшей Марты Шадриной сделано исключение?..
        Сотни, тысячи вопросов… И на них также предстояло дать ответы. Много, слишком много для двоих совершенно не подготовленных к подобным вещам людей - но что поделать? Возможно, будущее человечества зависело от этого визита. Однажды в Долине Миражей они имели шанс уговорить нью-дориан остаться на Земле и упустили его. Теперь такие ошибки недопустимы!
        Глава 3
        Корин проснулся от ласкового перезвона будильника. По потолку его комнаты бегали солнечные зайчики. Из раскрытого окна доносился терпкий запах зелени, шум проносившихся по трассе машин, детский смех… Потянувшись, он сладко зевнул и подумал: черт, до чего же хорошо здесь, на Земле! И самое лучшее место на родной планете - это старенькая дача в Голицыне, построенная еще его дедом. Буйно заросший, запущенный сад, калитка в покосившемся заборе, а за ней - огромная поляна с молодыми березками и лес - сырой, мрачноватый, с роскошными елями и осинами… И какая же удивительная легкость разлита по всему телу - словно он вновь превратился в мальчишку и проводит на даче летние каникулы…
        Легкость?!
        Наваждение прошло, и Корин даже вздрогнул - будто после горячего душа по ошибке включил ледяную воду. Нет, он не на даче в Голицыне, а на Марсе. И сегодня около полудня в космопорте Большого Сырта ожидается прибытие звездолета нью-дориан.
        И он, Корин, должен будет первым из землян совершить межзвездный перелет!
        Игорь вскочил с кровати, торопливо оделся и вышел из комнаты. Спустившись по широкой лестнице на первый этаж, он увидел Асташевского. Прославленный спасатель, одетый в роскошный китайский халат, расставлял завтрак на обширном столе из карельской березы. Увидев друга, Вадим заулыбался.
        - Как спалось, звездный странничек? - спросил он. - Кошмары не мучили?
        - Еще какие, - буркнул Корин и, усевшись на высокий стул, открыл банку с пивом.
        - Я тоже провел веселенькую ночь, - вздохнул Асташевский. - Эти проклятые стимуляторы памяти сыграли со мной злую шутку. Знаешь, какие мне снились сны? Я вспомнил все случаи в своей жизни, когда что-то и где-то бесследно терял. Черт побери, да каким же я был лопухом! Еще в школьные годы как-то стянул у матери из сумки две сотни баксов - хотел купить фирменную теннисную ракетку. Стащил - и так струсил, что спрятал их в какое-то ну очень надежное место. Наутро мать подняла крик, и мне пришлось часа два беспрерывно врать и оправдываться. Когда буря миновала, я поскакал на одной ножке в свою комнату -но баксов так и не нашел. И знаешь, где они были мною, умником, спрятаны?
        - За плинтусом, - немедленно ответил Корин, потягивая прохладное пиво.
        Асташевский в изумлении воззрился на него.
        - Стоп, а ты откуда знаешь?
        - Оттуда, что сам был точно таким же хитрецом, - ответил Корин, принимаясь за бутерброд с ветчиной. - Когда я кончал институт, мы с матерью затеяли капитальный ремонт, и рабочие нашли мою заначку. Вот для них был праздник! Когда я спустя неделю наведался домой, чтобы принимать работу под ключ, нашел на полу храпящих работяг и море бутылок. Дальше того, чтобы отодрать плинтуса, они так и не продвинулись.
        Асташевский расхохотался.
        Позавтракав, Корин с тоской взглянул на часы, висящие на стене.
        - Время-то как бежит… - уже девять. Вадим, ты меня покатаешь на яхте?
        - Конечно!
        - А Марина и ребята с нами поедут?
        - Обязательно. Сейчас пойду их будить - сам понимаешь, последние дни оказались для них тоже нелегкими.
        Асташевский ушел. «А ведь сегодня среда, рабочий День, и в школе еще не кончились занятия, - подумал Корин. - А семья Вадима в полном сборе. Неужели мы на самом деле улетаем на звезду Барнарда? Шесть световых лет.., с ума сойти можно!»
        Прогулка на яхте по марсианскому каналу была настолько чудесной, что настроение Корина вновь поднялось. Вадим выглядел очень бодрым, непрерывно шутил, очаровательная Марина хохотала, помогая мужу управлять парусами. Максим нырял в зеленые воды, подпрыгивая метра на три в воздух и делая тройное сальто-мортале, а шестилетняя Люся показывала гостю, чему научилась в школе художественной гимнастики. Никто и слова не обронил о предстоящем прощании, и лишь иногда Корин ловил в карих глазах Марины отблеск страха. Сам он загорал, лежал на корме, опустив руку в теплые волны и лениво разглядывая проплывающие мимо зеленые берега.
«А ведь меня и провожать-то некому, - подумал он. - Мама умерла, друзья ни о чем не подозревают, бывшие подруги заняты своими семьями и лишь изредка посылают мне открытки… Марта… да, наверное, это единственная женщина, которую я хотел бы увидеть в космопорту среди провожающих… Но по иронии судьбы ее больше нет - хотя я лечу именно к ней. И как же я, осел, раньше не догадался, что Царевна была неравнодушна ко мне! Проглядел, прошляпил… Лучше бы она умерла!»
        Часа через два яхта вновь пришвартовалась к причалу, и все, весело переговариваясь (даже слишком весело), вернулись к коттеджу Там Корина и Асташевского уже ждал микроавтобус и два лимузина с флажками ООН.
        Смех разом стих. Дети молча полезли в микроавтобус, а Марина ненадолго отлучилась в коттедж якобы для того, чтобы выключить кухонный автомат. Вернулась она в чудесном розовом платье и с покрасневшими глазами. Она уселась на заднее сиденье и обняла мужа.
        Корин закрыл глаза и слегка задремал.
        Очнулся он от того, что машина резко остановилась у ворот космопорта. Возле них стояли десятка два человек в синих с белыми полосками скафандрах - это были сотрудники Службы безопасности Марса. При виде их Марина истерично всхлипнула.
        Машины въехали в один из кессонов здания космопорта - он тоже тщательно охранялся. Водитель обернулся и сказал с улыбкой:
        - Приехали. Счастливо вам, парни!
        Прощание Вадима с семьей было коротким и бурным. Дети не выдержали и разревелись, а на Марину было жалко смотреть. Затем Асташевского мягко, но решительно оттерли от них молодые парни с эмблемами ООН на одинаковых синих костюмах и повели двоих друзей по длинному коридору в зал ожидания.
        Он оказался буквально забит десятками людей. Здесь находились сотрудники комиссариата Марса, представители ООН и Мирового правительства, всемирно известные политики, ученые, артисты, писатели и даже спортсмены. Бог знает, какими путями они сумели добиться права встречать первую в истории звездную миссию. В числе встречающих были и люди, явно не принадлежащие к мировой элите. По их особенно взволнованному виду и слезам на глазах Корин догадался - ну, конечно же, это родственники тех, кто много лет назад погиб… или, вернее, пропал без вести в уральском Заповеднике. По-видимому, они еще надеялись на что-то, и понять их можно было.
        Вся эта шумная, возбужденная толпа почтительно расступилась перед вновь прибывшими. Корин поежился, почувствовав на себе любопытные взгляды множества людей. Многих из них он знал только по «ящику» - а теперь вот и знаменитости получили возможность полюбоваться им. Ничего приятного в том, что называется
«славой», Корин не обнаружил. Он старательно улыбался, пожимал протянутые к нему руки, выслушивал ободряющие возгласы, а сам был готов провалиться сквозь землю. Самым неприятным было то, что на них с Вадимом смотрели не столько как на героев, сколько как на агнцев, которым предстояло лечь на алтарь заклания. Асташевский, напротив, держался довольно спокойно и даже пытался улыбаться, хотя чувствовал себя, по-видимому, столь же паршиво.
        Плечистые парни в синих костюмах аккуратно провели двоих друзей к группе высших чиновников. Среди них Корин узнал лишь одного Олега Луганова, нынешнего комиссара Марса.
        Господин Болеваро, первый заместитель Генерального секретаря ООН, представил своих спутников двоим друзьям, а затем сказал небольшую речь. Присутствующая в вестибюле немногочисленная журналистская братия немедленно расчехлила свои видеокамеры и диктофоны. Затем началась небольшая пресс-конференция, на которой Корину и Асташевскому пришлось отвечать на град вопросов, в большинстве совершенно дурацких. В конце концов Асташевский начал багроветь, его кулаки сжались, и он стал пожирать злобными взглядами наиболее нахальных корреспондентов из Ай-би-си.
        К счастью, в этот момент в обширном зале неожиданно прогудела сирена.
        Болеваро озадаченно взглянул на комиссара Марса.
        - Господин Луганов, что это значит? Насколько я понимаю, до приземления звездолета осталось еще около полутора часов.
        К комиссару тем временем проталкивался один из сотрудников космопорта и что-то тихо ему сказал. Брови Луганова удивленно взлетели. Он взглянул на Болеваро и объяснил:
        - Станции наблюдения доложили, что корабль пришельцев неожиданно появился из ниоткуда всего лишь в двадцати тысячах километров от планеты. Похоже, он приземлится через несколько минут,..
        В фиолетовом небе раздался раскат далекого грома. Люди зашумели - такого стремительного прибытия не ожидал никто. Они подбежали к широким окнам здания космопорта, выходящим на посадочные площадки, и замерли в ожидании.
        Болеваро пожал плечами.
        - Ну что ж, нам пора идти встречать гостей. Господин Луганов, где мы можем надеть скафандры?
        Минут через пять раскаты грома прекратились, и невдалеке от зенита появилась красная точка. Она росла буквально на глазах, и вскоре на одну из дальних посадочных площадок плавно опустился космический корабль.
        Увидев его, Корин и Асташевский озадаченно переглянулись. Это был ДРУГОЙ космолет, небольшой, совершенно не похожий на корабль дориан, попавший в катастрофу над уральскими предгорьями почти двадцать лет назад. Яйцевидная форма, широкий обод посредине, мощные колоннообразные опоры…
        - Игорь, помнишь призрачные дома - те, по которым мы бродили некогда в Долине Миражей? - негромко произнес Асташевский. - Клянусь своим чубом, но среди них было точно такое яйцо с ободом! Выходит, это был макет не здания, а космолета…
        Луганов строго взглянул на Асташевского, и тот замолчал. Комиссар открыл дверь кессона, и они вдвоем вышли наружу. За ними последовали Болеваро и Корин. Усевшись в микроавтобус, все четверо медленно поехали в сторону космолета, замершего посреди огромного бетонного круга.
        Люк распахнулся, и на площадку спустился широкий металлический пандус. Корин невольно сглотнул. Сейчас он вновь увидит странные бурые существа, напоминавшие осьминогов, ростом чуть пониже человека, с треугольными головками и фасетчатыми изумрудными глазами. «Только бы это была не Марта, - подумал он. - Кто угодно - только не она! Я… я еще не готов к этой встрече…»
        То, что произошло позже, повергло всю маленькую делегацию в шок. По трапу танцующей походкой спустился высокий стройный молодой человек в белой куртке и широких, модно скроенных штанах. У него было чем-то знакомое лицо… очень симпатичное, с прямым эллинским носом, полноватыми губами и волевым подбородком. Высокий, чуть выпуклый лоб, вьющиеся каштановые волосы, голубые улыбающиеся глаза…
        Из горла Асташевского вырвался сдавленный хрип.
        - Володька… - пробормотал он. - Молодой… лет двадцати… И без скафандра… Господи, спаси и сохрани…
        У Корина помутнело в глазах. Луганов побледнел - он не раз встречался с Поплавским на Луне. Один Болеваро сохранил присущее дипломатам хладнокровие.
        - Действительно, пришелец очень похож на господина Поплавского, - спокойно заметил он. - И к тому же, я не вижу у него щупалец - а ведь у нью-дориан были щупальца?
        - Были, - выдавил из себя Корин.
        - А разве они могли бы находиться здесь, на Марсе, без защитных костюмов?
        - Не знаю… Вряд ли… Воздух им так же необходим, как и нам, людям… поэтому-то экспедиция дориан и искала землеподобные миры… Черт, глазам своим не верю!
        Сидевший на водительском месте Луганов резко остановил машину. Все четверо встречающих молча вылезли и пошли навстречу гостю.

«Поплавский» дружески подал всем руки.
        - Прохладно все-таки у вас, на Марсе, - на чистом русском языке заявил он. - И кислорода маловато. Неужели и на Земле такой же суровый климат?
        Даже прошедший огонь и воду Болеваро, казалось, растерялся. Вместо тщательно подготовленной и согласованной со всеми инструкциями исторической речи он пролепетал, жалко улыбаясь:
        - Бывает, знаете, и похолоднее… Сегодня днем всего минус шестьдесят по Цельсию - по марсианским меркам это почти жара. Верно, господин Луганов?
        Комиссар исподлобья рассматривал пришельца.
        - А вы не человек, - неожиданно заявил он. - Ваша мимика.. она какая-то неестественная!
        Молодой человек, продолжая улыбаться, кивнул.
        - Совершенно верно. Не обращайте внимания на мою внешность - это всего лишь скафандр. Меня зовут Виктор, я сын Марты Шадриной.
        Комиссар Луганов назвал себя и представил своих спутников.
        - Очень, очень рад, - прочувствованно сказал Виктор, переводя пристальный взгляд с Корина на Асташевского и обратно. - Вадим и Игорь… мама очень точно вас описала. Я столько наслышан о вас обоих! Ну что, полетели - мама вас очень ждет.
        На Болеваро было страшно смотреть. Матерый дипломат растерялся, как мальчишка на первом свидании.
        - Как… улетели? - хрипло спросил он. - То есть тьфу… полетели… Либо я окончательно сошел с ума, либо совсем ничего не понимаю… Виктор, или как там вас называют… да это же, наверное, самый важный момент в истории человечества! Мы ждали контакта с нью-дорианами почти полтора десятка лет… и вы собираетесь немедленно улетать? Это же катастрофа!
        Улыбка на лице Виктора погасла, глаза стали холоднее.
        - Простите, господин дипломат, но мой полет носит исключительно частный характер. Моей матери было чрезвычайно сложно добиться разрешения даже на это у правительства Андоры. Нам все же позволили отправиться на Марс - но со множеством очень жестких условий. Разумеется, ни о каких переговорах пока не может идти и речи.
        - Но почему? - вмешался Луганов. - Мы - родичи, и к тому же по галактическим меркам близкие соседи…
        - Помолчите, комиссар, - болезненно поморщившись, прервал его Болеваро. - Разумеется, для переговоров нужны определенные полномочия, а у… э-э господина Виктора Шадрина - так? - их нет. Но частный визит - это другое дело. Кажется, вас заинтересовал Марс, господин Шадрин? Что, если вы побудете здесь день-два, осмотрите древние города, каналы… А затем, если вы, конечно, пожелаете, мы можем вам организовать экскурсию на Землю…
        - Нет, - грустно ответил Виктор - Нет и еще раз нет. Поймите же, я вынужден так действовать. Возможно, после возвращения Игоря и Вадима с Андоры кое-что изменится.
        - Но в здании космопорта вас ожидает, можно сказать, элита человечества…
        Виктор покачал головой - так, что она поворачивалась едва ли не на сто восемьдесят градусов. Только теперь Корин осознал, что перед ним на самом деле не человек, а лишь огромная пустотелая кукла, внутри которой находился бурый «осьминог» с разумом человека… впрочем, человека ли?
        - Простите, я не принадлежу к элите Андоры, - ответил Виктор. - Кстати, здание космопорта - это территория Марса?
        - Да, конечно, - ответил Луганов.
        - А эта посадочная площадка может рассматриваться как нейтральная территория?
        - Хм-м… наверное.
        - Тогда я остаюсь здесь, пока Игорь и Вадим погрузят на корабль свои вещи. Но я бы попросил вас поторопиться.
        По лицу обычно невозмутимого Болеваро было заметно, что его обуревают самые противоречивые чувства. Корин хорошо понимал пожилого дипломата. Нечто подобное испытывал и экипаж «Белки», оказавшись в Долине Миражей. Наверняка сейчас Болеваро с тоской вспоминал печальную участь Поплавского!
        - Ну ладно, лететь так лететь, - с натужной улыбкой произнес Корин. - Вадим, вызывай грузовик - нам надо грузиться.
        - Грузовик? - удивился сын Марты. - Зачем?
        - Как зачем? - спросил до сих пор хранивший молчание Асташевский. - Полет к звездам - это не шутки. Мы захватили с собой запасные скафандры, кислородные баллоны, концентраты…
        Виктор рассмеялся.
        - Ну что вы, ничего этого не нужно. Уверяю вас, на Андоре вы будете расхаживать без скафандров и чувствовать себя вполне комфортно. Да… чуть не забыл…
        Он щелкнул пальцами - и по трапу на посадочное поле спустились три робота, похожих на огромных крабов.
        Виктор достал из кармана куртки три прозрачных камушка, очень похожих на информкристаллы.
        - Возьмите, это подарок Андоры, - сказал он и протянул камешки Болеваро. - Один из роботов владеет секретами синтеза искусственной пищи, неотличимой по вкусовым качествам от естественной - на Земле он будет очень полезен. Второй - это фармаколог высшего класса, а третий - умеет ремонтировать первых двух. В кристаллах вы найдете всю необходимую информацию о них. Кстати, мы нашли универсальное средство от рака, спида и рейка. А теперь прощайте! Недели через три-четыре я привезу на этот же космодром наших гостей в целости и сохранности.
        Болеваро просиял. Катастрофа ему больше не грозила. Он, в свою очередь, достал из кармана коробку и протянул ее нетерпеливому гостю.
        - Передайте это… ну, вы сами решите, кому передать. В информкристаллах собраны все сведения о родственниках людей, которые когда-либо погибли в уральском Заповеднике. Может, для кого-нибудь из нью-дориан это будет интересно. И там же находится послание Генерального секретаря ООН к руководству Андоры. Надеемся получить ответ.
        К звездолету подъехал грузовик, на платформе которого стоял довольно большой контейнер. Виктор пожал плечами, вновь щелкнул пальцами - и роботы осторожно сняли контейнер с грузовика, а затем, ухватив за углы, втащили его внутрь космолета. Вернувшись, они пошли в сторону здания космопорта, смешно перебирая суставчатыми лапами.
        Виктор энергично потряс руки Болеваро и Луганову, а затем подмигнул Асташевскому и Корину.
        - Ну, пошли!
        Оба спасателя попрощались с сопровождающими их высокими чиновниками.
        - Мы надеемся на вас, - прочувствованно сказал Болеваро.
        - Главное, вернитесь, - добавил Луганов.
        Не оглядываясь, посланники Земли поднялись вслед за нью-дорианином в звездолет.
        Болеваро и Луганов уселись в микроавтобус и отъехали в сторону.
        Спустя несколько минут корабль быстро поднялся ввысь и вскоре исчез в темнеющем небе.
        Глава 4
        Корин надеялся, что перед взлетом Виктор Шадрин сначала познакомит их со звездолетом, но нью-дорианин даже не подумал сделать это. Проведя двоих друзей по узкому коридору, он открыл овальную дверцу и боком протиснулся в небольшую каюту, без иллюминаторов, с двумя мягкими креслами посередине.
        Асташевский только крякнул от недоумения, заглянув в явно маленькую для него дверь.
        - И как же я попаду в каюту? - спросил он. - Разве что ползком попробовать…
        Виктор обернулся и смущенно развел руками.
        - О-о, простите, друзья. Я совсем забыл, что некоторые из людей намного крупнее нас, нью-дориан. Кстати, можете снять скафандры - внутри корабля они вам не понадобятся.
        Он повернулся и нажал на едва заметную кнопку на стене. Тотчас проем стал на глазах увеличиваться, а сама дверь соответственно расти.
        Игорь и Вадим к этому времени успели освободиться от скафандров. Увидев, что дверь странным образом увеличилась, они молча переглянулись.
        Пришелец усмехнулся, поняв их недоумение.
        - Это не фокус, а обычный эффект так называемой диафрагменной технологии. Теорию ее объяснять долго и нудно, но суть состоит в том, что мы можем без труда увеличивать и уменьшать геометрические размеры многих машин и приборов. Очень удобная вещь, особенно во время экспедиций. Так, теперь заходите.
        Двое друзей молча вошли в каюту и уселись в кресла. Тем временем нью-дорианин достал из встроенного в стену шкафа два довольно больших шлема и протянул их гостям.
        - Прошу вас, наденьте. Перелет на Андору займет двое земных суток. Большую часть этого времени мы будем в нуль-пространстве. Боюсь, без гипношлемов вам эту часть пути не выдержать. Ощущения даже для нас, прямо скажу, не из приятных.
        - А почему здесь нет иллюминаторов? - буркнул Вадим, с недоверием поглядывая на блестящие черные шлемы. - Очень хотелось бы увидеть хотя бы моменты взлета и посадки. Как-никак, мы с Игорем первые люди, летящие к звездам!
        Нью-дорианин покачал головой - так, что его шея буквально завилась, словно канат.
        - Простите, но вы вряд ли увидели бы хоть что-нибудь интересное. Полеты в космосе
        - чертовски скучное дело. Удивляюсь, что увлекательного находит в них моя мама.
        - Марта стала астронавтом? - немедленно отреагировал Корин. - Выходит, ее мечта сбылась… И на каких звездах она побывала?
        Виктор расхохотался - так, что у нормального человека нижняя челюсть попросту бы отвалилась.
        - Мама предупреждала, что вы начнете меня терзать именно с этого вопроса. Боюсь, у меня не найдется времени для долгих бесед - надо управлять кораблем. Но вам все расскажут и покажут гипношлемы. Этот гипнофильм мы готовили почти год. Если бы вы знали, сколько раз его перекраивали и так и сяк наши лидеры! Почему-то они не очень доверяют вам, землянам.. может, потому, что сами были когда-то людьми. А теперь перекусите как следует и надевайте шлемы - через три минуты мы стартуем.
        Нью-дорианин ушел. Спустя несколько секунд в каюту вошел робот-стюард с двумя подносами в гибких манипуляторах. Увидев дымящуюся индейку, блюда с закусками и салатами, а также две пузатые кружки с пивом, Асташевский причмокнул от удовольствия.
        - Неужели на звезде Барнарда водятся индейки? - оживленно сказал он, устраивая один из подносов у себя на коленях.
        - Нет, землянин, - скрипуче произнес робот. - Это синтетическая птица. Приятного аппетита, приятного аппетита, приятного…
        - Брысь! - рявкнул Асташевский, и робот послушно ретировался. - Испортил мне аппетит, жестяной бочонок! Хм-м… неужели эта поджаристая кожица также сделана из какой-нибудь андорской нефти или чего-нибудь похуже?
        Игорь не ответил - он ел так, что за ушами хрустело. Еда нью-дориан оказалась удивительно вкусной, ничуть не уступающей натуральной. И теперь благодаря Марте человечество тоже получит такую пищу! А ведь до сих пор почти миллиард людей на Земле живет впроголодь, словно два века назад, и никакие космические полеты и прогресс науки кардинально не изменили эту жуткую ситуацию. Но отныне…
        Вадим, казалось, думал о том же самом. Мигом управившись с солидным куском индейки, он вытер губы носовым платком и почти весело сказал:
        - Отлично, Игорек! С этой минуты человечество стало не только приживалкой у древних марсиан, но еще и нахлебником у своих звездных потомков. Прекрасно, замечательно!
        Корин вздохнул, принимаясь за салат из фруктов.
        - Люди мечтали о роге изобилия еще с тех времен, когда Христос накормил голодающих сорока хлебами, - заметил он. - И вообще, религия издревле воспитывала в нашем брате философию иждивенцев. Мы во все века не столько работали засучив рукава, сколько просили чудес от небесных сил. И конца-краю этому нет. У нас на Венере люди живут еще чуть ли не в бараках, а вот храмов уже построено не меньше десятка. Среди руководства колонии считается дурным тоном не посещать храмы во время церковных праздников - а их полным-полно. Венера в такие дни попросту парализована, никого на рабочем месте не найдешь.
        - У нас на Марсе то же самое, - кивнул Асташевский. - Просто психоз какой-то. А молодежь еще дурнее, чем их родители. Знаешь, что эти сопляки отчудили? Они перевезли в наш Элонард древний храм и стали следовать одной из главных марсианских религий - братеизму. Обряды у нее красивые, ничего не скажешь - перед ними даже празднества католической церкви меркнут. Поверь, дружище, скоро этот самый братеизм заполнит все Внеземелье, а затем хлынет и на Землю. А что вы хотите
        - получать в наследство от марсиан одни сладкие вершки? Нет, хлопцы, получайте и горькие, как хина, корешки…
        В каюте зазвучал голос Виктора:
        - До старта осталось две минуты. Прошу поторопиться, если не хотите, чтобы этот вкусный обед оказался на полу в самом неприглядном виде.
        Друзья замолчали, принявшись энергично жевать. Все оказалось очень вкусным. Ничего не скажешь, молодцы нью-дориане!
        Робот-стюард вернулся и забрал подносы. Выйдя в коридор, он захлопнул за собой дверь. И тотчас по каюте разлился глухой гул - где-то внизу заработали двигательные установки.
        - Ну, Игорек, счастливого пути, - с кривой усмешкой сказал Вадим и поднял над головой черный шлем. - Э-эх, была не была! Жаль проспать первый в истории перелет к звездам, но ничего - что-нибудь по возвращении приврем. Зато я хоть здесь наконец-то высплюсь как следует!
        Пол дрогнул и поплыл чуть вбок. Корин торопливо надел шлем, застегнул под подбородком застежки - и для него все разом исчезло.
        Постепенно тьма стала рассеиваться. Корин увидел вокруг себя бархатную космическую тьму с россыпями мириадов звезд. Впереди сияла холодная красная искра - это и была, по-видимому, звезда Барнарда.
        Она стремительно приближалась, и вскоре вокруг нее появились пять тусклых огоньков
        - планет.
        Изображение мигнуло, и Корин увидел далеко внизу поверхность одной из них. Внешне она напоминала Землю, только суши на ней было раза в три меньше. Космолет нью-дориан приземлился в центре обширного материка, на берегу широкой речки. Невдалеке вздымалась высокая стена джунглей, а за рекой, посреди холмистой равнины, стоял огромный, давно потухший вулкан.
        Вскоре перед мысленным взором Корина появилась совсем другая картина. Видимо, с момента высадки нью-дориан прошло несколько месяцев. К этому времени на поляне возле реки вырос поселок почти из двух десятков домов самых причудливых форм. Вокруг них суетилось множество роботов. Чуть поодаль, у подножия холма, стояла уже знакомая Корину фабрика миражей, или, как ее называли нью-дориане. Конструктор. Она выдавала один призрачный вариант вездехода за другим, а стоящие рядом два
«осьминога» внимательно оглядывали их и качали треугольными головами - мол, нет, не то. Наконец один из вариантов - каплевидная машина на гусеничном ходу, с двумя короткими крыльями, их, видимо, устроила. Тотчас к ней подошли четыре многоногих робота и «отнесли» макет из силового поля в сторону. Затем они сплелись суставчатыми щупальцами и замерли. Спустя несколько минут роботы разошлись в стороны и оставили на поляне вездеход - уже материализованный. Один из нью-дориан откинул прозрачный колпак, уселся на сиденье, опустил два щупальца на пульт управления, и машина медленно сдвинулась с места, а затем плавно поднялась в воздух.
        Вновь на мгновение наступила темнота - а затем Корин увидел тот же берег реки, но уже, похоже, много лет спустя. Маленькое поселение превратилось в довольно большой город, в архитектуре зданий которого угадывались и черты земных зданий начала XXI века, и нечто совершенно чуждое, как, например, длинные, далеко отходящие в разные стороны балконы, что делало дома похожими на огромные многогранные кактусы. По широким автострадам скользили десятки машин самых разнообразных форм и размеров, а еще больше каплевидных летательных аппаратов носилось, словно рои пчел, в воздухе. Множество нью-дориан прогуливались вдоль широких тротуаров. Сотни, тысячи - а это означало, что колония на Андоре стремительно росла и развивалась.
        Изображение погасло, и затем Корин увидел планету с высоты птичьего полета. Средний материк оказался к этому времени довольно плотно заселен. На солидных расстояниях друг от друга располагались почти три десятка городов и множество небольших поселков. Судя во всему, колония уже насчитывала десятки тысяч граждан - и это всего за каких-то двенадцать лет! В небе мелькали сотни разноцветных летательных аппаратов, а с огромного космодрома ввысь взмывало множество звездолетов. Затем невидимый оператор спланировал вниз и пронесся по улицам Дориании - столицы Андоры. Корин был потрясен красотой и разнообразием архитектуры титанических зданий, обилием парков и скверов, сложнейшей сетью наземных дорог. Да, это уже был самый настоящий мегаполис! По широким тротуарам двигались толпы осьминожек - и больших, и маленьких. Многие из них, к изумлению Корина, были одеты в одежды, напоминающие короткие туники. Еще больше его поразило то, что изредка в толпе пешеходов то там, то здесь встречались люди… или, вернее, псевдолюди. В основном это были юноши и девушки - все до единого стройные, красивые, улыбающиеся…
Камера остановилась у одного из крупных зданий, располагавшегося на высоком берегу реки. Его Корин узнал сразу же - это была довольно точная копия старого здания МГУ на Воробьевых горах. К нему многочисленными потоками стекались сотни молодых нью-дориан, а добрая половина их имела человеческий облик.
        Несколько минут гипнофильма было посвящено экономике Андоры. Корин увидел автоматический завод, выпускающий машины и бытовые приборы различных типов - о назначении многих из них он мог только догадываться. Удалось ему заглянуть и на одну из фабрик синтетической пищи. Оказалось, что сырьем для нее служила не нефть или газ, а синие морские водоросли.
        Закончился фильм коротким сюжетом о заседании правительства Андоры. Корин увидел большой зал, напоминающий древнеримский форум. Здесь присутствовало около сотни нью-дориан, и лишь один из них - вернее, одна, имела человеческий облик. При виде ее лица Корин не смог сдержать глухого вопля - это была Марта! Бывшая Царевна Внеземелья выглядела, казалось, еще ослепительнее, чем в те давние годы, когда работала спасателем в группе «Дельта». Словно подчеркивая красоту своего человеческого облика, она была одета в роскошное вечернее платье с глубоким декольте. Марта сидела поодаль от других нью-дориан и с нескрываемым гневом и презрением наблюдала за тем, как на трибуну поднялся один из руководителей звездной колонии. Корин услышал отрывок дискуссии, которой было посвящено заседание правительства Андоры.
        Нью-дорианин, как оказалось, это был известный в прошлом на Земле драматург Морозов, прокашлялся и сказал на довольно чистом русском языке:
        - Уважаемые господа! Уж неделю мы тратим драгоценное время на пустые речи, вместо того, чтобы заниматься куда более важными и неотложными делами. К сожалению, уважаемой госпоже Шадриной удалось-таки втянуть нас в обсуждение совершенно очевидных вещей.
        Итак, наверное, уже в двадцатый раз наш прославленный астронавт ставит перед правительством Андоры вопрос о немедленном начале контактов с Землей. Более того, госпожа Шадрина настаивает на том, чтобы наши чиновники занялись подготовкой документов и созданием некоего союза или содружества с человечеством. Аргументы приводятся прежние: все первые поселенцы - по сути дела, люди, волей случая оказавшиеся в телах пришельцев с далеких звезд: наши дети, внуки и правнуки по своему развитию и психологии также ощущают себя больше людьми, чем дорианами; изоляция от Земли губительна для нашей культуры и науки и прочее, прочее, прочее. Отвечу на это так, как уже не раз отвечал, - это чистейшей воды демагогия!
        Волей удивительного случая мы, русские интеллигенты, оказались у истоков новой, замечательной цивилизации. Корабль, который потерпел катастрофу над уральскими предгорьями, был предназначен для создания колонии дориан и потому был снабжен поразительными машинами и роботами, которые избавили нас от необходимости в поте лица своего добывать пищу, строить дома и дороги, создавать тысячи необходимых для жизни приборов и механизмов. Все это мы получили в наследство от древней цивилизации дориан. Госпожа Шадрина утверждает, что мы не имеем исключительных прав на все это богатство. Почему же, позвольте вас спросить? Разве не дорианё были причиной гибели наших жен, мужей, детей и внуков - да и нас самих, если говорить о прежних наших телах? Разве не они обрекли наши личности на страшные мучения, когда мы почти пять лет после катастрофы должны были существовать в виде коллективных разумов? Сейчас, слава Создателю, мы все расселились как бы из коммуналок в отдельные квартиры, все обрели свои собственные тела - но разве прошлое легко вычеркнуть из памяти? Я уже не говорю о том, что в каждом из нас появилась
хоть малая, но все же доля личности дориан, и каждый знает, насколько жутко ощущать такое раздвоение. Все мы потеряли родину, Землю, своих друзей, родственников, работу - словом, все или почти все. И разве звездолет дориан и его содержимое - это такая уж большая компенсация за пережитую нами трагедию?
        Госпожа Шадрина и иже с ней утверждают тем не менее, что мы должны ощущать себя частичкой человечества, ее звездным форпостом. Что ж, если хотите, мадам, - ощущайте на здоровье. Я лично ничего подобного не испытываю. К прошлому нет возврата, дважды в одну реку не войдешь - вот моя точка зрения. Но нас призывают передать наследство дориан человечеству, а это уже далеко не вопрос личных пристрастий, это проблема будущего Андоры. Более того - от того, как мы поступим, зависит вообще судьба нашей цивилизации!
        По залу прокатился рокот, но Морозов успокаивающе поднял одно из щупалец.
        - Нет, это не преувеличение, уважаемые члены правительства. Все мы родились на Земле или во Внеземелье и прекрасно знаем, на что способны наши прежние собратья. Вспомните историю человечества - это череда войн, насилия и мерзостей, густо замешанная на слезах и крови. Да, переступив порог двадцать первого века, человечество слегка поутихло - но надолго ли? Выход во Внеземелье поначалу разрядил напряженные отношения между многими странами, а затем на Марсе разразился всем известный скандал. Госпожа Шадрина лучше всех знает его суть - наследство древней цивилизации марсиан попросту хотели украсть! И ворами были не какие-нибудь мелкие мошенники, нет, в тайном разворовывании супермашин и технологий участвовали очень влиятельные силы. Настолько влиятельные, что никто из руководителей этого подпольного бизнеса и не был найден. Но представьте, что случилось бы, если в чьи-то нечистые руки попала, скажем, технология создания силовых полей. Сохранился бы после этого мир на Земле? Не попыталось бы какое-либо государство использовать эту новую силу для того, чтобы нарушить устоявшееся политическое        А теперь подумайте - разве можно сравнивать наследство дориан с теми жалким огрызками цивилизации, которые были найдены на Марсе? Одни звездолеты, способные почти мгновенно преодолевать десятки парсек и, главное, возвращаться назад буквально через считанные дни после старта, способны вскружить головы нашим бывшим собратьям-людям. И никто из них даже не задастся вопросом: а созрело ли человечество для того, чтобы осваивать Галактику? И не превратится ли это освоение в очередной, уже звездный крестовый поход? Люди - я говорю не об узкой прослойке элиты, а о типичном среднем человеке, еще недалеко ушли от питекантропов. За многие тысячи лет на Земле было создано лишь жалкое подобие цивилизации, это факт. И вдруг за считанные годы Земля обретает, и совершенно даром, без малейших усилий мозгов и рук, достижения двух могучих цивилизаций. Да это то же самое, что вручить дикарю лазерную пушку!
        И последнее. Прежде всего сидящих в этом зале должна беспокоить судьба нашей новой планеты. Какова она будет, если мы последуем прекраснодушным советам госпожи Шадриной, нетрудно предсказать. Поначалу Земля станет нашим нахлебником, а затем, высосав Андору, словно лимон, выбросит нас в мусорный ящик. Потерпят ли они конкурентов, да еще живущих поблизости от Солнечной системы? Нет. Понравится ли людям, что мы, нью-дориане, владеем секретами бессмертия? Нет и еще раз нет! Вспомните историю с господином Поплавским. Нас неизбежно начнут шантажировать. Старики: политики, ученые, бизнесмены, актеры и просто очень богатые люди, не захотят в пожилом возрасте смириться с неизбежностью смерти и попытаются переселиться в тела молодых нью-дориан. Заметьте - наших с вами потомков! Сумеем ли мы остановить фактическое истребление наших детей? Нет, если мощь человечества будет равна нашей мощи.
        И тогда Андора будет обречена!
        Итак, я заканчиваю. Контакты с Землей опасны и преждевременны. В будущем, когда человечество станет по-настоящему цивилизованным, мы сами протянем руки нашим бывшим собратьям. Но пока союз нам вреден, да и Земле на пользу не пойдет. Судьба распорядилась так, что мы оказались на развилке дорог и должны идти каждый своим путем. Сердце болит при мысли об этом, память упрямо тянет в прошлое - но разум говорит: назад пути нет, ибо это путь к катастрофе. Спасибо за внимание, господа. Да, еще одно. Я настоятельно прошу еще раз поставить на голосование вопрос о том, чтобы всем должностным лицам Андоры было категорически запрещено появляться в общественных местах в этих мерзких человекоподобных куклах… или скафандрах, даже не знаю, как эту пакость назвать. Не надо, госпожа Шадрина подавать дурной пример молодежи. В природе есть нью-дориане, и есть люди - третьего не надо. Мороз по коже пробирает, когда видишь на улицах этаких зомби из биопластмассы!
        Марта вскочила с кресла. Ее лицо пылало от гнева. Торопливым шагом она спустилась по лестнице к трибуне…
        Все погасло, и Корин, утомленный увиденным и услышанным, немедленно погрузился в сон.
        Глава 5
        Кто-то с силой потряс его за плечо. Игорь зевнул, проснулся, а затем хотел по привычке с силой потереть лицо - и наткнулся руками на прохладную поверхность шлема.
        - Снимай эту штуковину, - услышал он голос Асташевского. - Мы уже подлетаем к планете. Да не копайся же, самое интересное пропустишь!
        Непослушными руками Корин стал расстегивать застежки под подбородком. Наконец они поддались, и шлем полетел в сторону. Оказалось, что в каюте появился маленький монитор, на экране которого сияла большая красная звезда.
        Поймав недоуменный взгляд друга, Вадим объяснил:
        - Минут десять назад этот монитор притащил робот-стюард. Видимо, сынок Марты все-таки сжалился над нами. Гляди, а вот и Андора!
        Изображение на экране поплыло вправо, и вскоре на черной занавеси космоса появилась крупная голубая искра. Она приближалась настолько стремительно, что у Корина засосало под ложечкой.
        - Ого, у этого железного яйца даже в обычном пространстве скорость будь здоров, - негромко сказал он.
        Асташевский кивнул.
        - Не меньше одной десятой световой. Дориане, похоже, знали толк в космической технике! Наш «Прометей» - улитка по сравнению с этой жестянкой, хотя и носит гордое название звездолета. Может, даже хорошо, что первая звездная завяла на корню: иначе я бы сейчас летел к альфе Центавра и молил Господа, чтобы успеть вернуться на Землю до глубокой старости. Нет, Игорь, и думать нечего тягаться с нью-дорианами!
        Корин вспомнил о том, что увидел в гипносне, и нахмурился.
        - Как тебе рекламный ролик об Андоре и ее достопримечательностях? - спросил он. Вадим пожал могучими плечами.
        - Молодцы, что еще скажешь? Я-то думал, что бурые осьминожки живут в каких-нибудь вигвамах из сплетенных лиан - а они за двенадцать лет успели состряпать целую цивилизацию. Скорость повыше, чем у этого звездолета! Только вот в мозгах у этих гибридов не мешало бы как следует подмести и сделать влажную уборку. Попался бы мне тот говорливый драматург - э-эх, с каким удовольствием начистил бы ему физиономию! Хотя, честно говоря, так толком и не знаю; где у него эта самая физиономия…
        - Ты считаешь, он во всем не прав? - быстро спросил Корин.
        - Хм-м… В чем-то, может, и прав… Дураков и различной дряни на Земле всегда хватало и сейчас хоть отбавляй. Но мерить всех одним аршином нельзя, и негоже историю человечества превращать в отхожее место. Сам-то этот говорун откуда родом - из пробирки, что ли? Что он лично сделал для того, чтобы человечество стало лучше и чище? Помню я его спектакли, помню… сплошной вишневый сироп. А теперь этот лысеющий амурчик встал в позу и обличает аж все человечество. Знаешь, почему? Да потому, что не хочется ему ни с кем ничем делиться. Сам не ам и другим не дам! И заметь, прикрывается словесами о всеобщем благе, сволочь.
        Корин согласно кивнул.
        - Неужели Марта одна против всех? - горько спросил он.
        - Вряд ли. Как видишь, корабль за нами все-таки послали, и еще с кое-какими подарками. А это значит, что в правительстве этих осьминожек не у всех случился заворот мозгов. Гляди, а вот и две зеленых луны - помнишь, мы видели их в Долине Миражей?
        Действительно, возле голубого шара, испещренного белыми полосами облаков, появились две крошечные зеленые точки. За считанные минуты они превратились в шарики. А затем произошло нечто странное. Звездолет изменил курс, и заполнившая весь экран планета поплыла куда-то влево.
        - Что, выходим на орбиту? - недоуменно вопросил Вадим. - По моему, немного рановато… Заметь, Игорь, - корабль должен был уменьшить скорость в сотни раз, а мы этого даже не почувствовали!
        Корин сказал:
        - Наверняка на корабле находятся антигравитационные установки. Поразительно - не чувствуешь ни малейших перегрузок, Та-ак, сейчас начинаем снижаться…
        Но этого не произошло. Корабль плавно вышел на орбитальную траекторию, а затем стал стремительно нагонять одну из зеленых лун.
        Друзья озадаченно переглянулись.
        - Разве мы садимся не на Андору? - спросил Асташевский. - Или на луне находится какая-нибудь карантинная станция?
        - Посмотрим, - коротко ответил Корин. Настроение у него почему-то испортилось. Сын Марты не предупреждал их о том, что гостям предстояло сначала высадиться на одной из лун. Или… или произошло нечто непредвиденное?
        Вскоре впереди появился диск луны. Ее окружал голубой обод; несмотря на сравнительно небольшие размеры, она имела атмосферу. Как оказалось, вся холмистая поверхность была покрыта густыми лесами, это и придавало маленькой планетке зеленоватый цвет.
        В каюте послышался голос Виктора - смущенный, извиняющийся.
        - Прошу прощения, дорогие друзья, но мы должны сесть на Дорге, одной из наших лун. Здесь находится главная база космофлота. Мама ждет вас там.
        - А что случилось? - встревоженно спросил Корин.
        - Не знаю, - уклончиво ответил молодой нью-дорианин.
        Совершив головокружительный разворот, маленький корабль плавно опустился на зеленую лужайку. С одной стороны от нее поднималась стена густых джунглей, а с другой расстилалось огромное, идеально ровное посадочное поле, на котором стояло около трех десятков могучих звездолетов, формой напоминающих готические формы с витыми шпилями. Поодаль располагались полукруглые ангары и множество белых одноэтажных зданий.
        - Пора надевать скафандры, - не очень уверенно произнес Асташевский. - Или… Виктор, неужели на такой маленькой планете есть атмосфера, пригодная для нашего дыхания?
        - Конечно, - несколько удивленно ответил нью-дорианин. - А вот и мама!
        Корин и Асташевский дружно вздрогнули. Они не случайно даже словом не обмолвились о том, какой увидели Марту в своих гипноснах. Конечно, они были друзьями, но… но каждый из них не так давно узнал: когда-то Марта Шадрина любила их. Это оказалось для обоих большим сюрпризом, но породило в душах немалое смятение. Как-то отнесется к ним Марта сейчас и какой предстанет перед их взорами? Бурым клубком щупалец или…
        Увидев нью-дорианку, торопящуюся к космолету со стороны одного из белых зданий, оба вдруг не сдержали огорченного вздоха Увы, увы… Конечно, и в облике бурого осьминога можно было найти определенное изящество, особенно заметное при легком, упругом беге, но…
        Друзья молча вышли в коридор. Там их уже поджидал Виктор - он тоже принял свой естественный облик, видимо, из солидарности с матерью. Выйдя из космолета, все трое спустились по металлическому трапу на стеклянную поверхность посадочной площадки. К удивлению людей, сила тяжести на маленькой луне уступала марсианской - видимо, поэтому планетка и могла удержать вокруг себя достаточно плотную атмосферу. Воздух был прохладным, чуть разреженным, насыщенным резкими и непривычными запахами зелени. Красный диск звезды Барнарда занимал почти полнеба и наполнял пространство тревожным розовым светом.
        Увидев гостей, Марта перешла на шаг Видимо, встреча с давними друзьями в ТАКОМ облике была для нее тоже тяжелым испытанием. Корин подумал - еще хорошо, что речевой аппарат нью-дориан похож на наш, и мы можем свободно разговаривать. И все равно одно дело знать, что Царевна Внеземелья стала иным существом, а другое - видеть это своими глазами…
        Асташевский владел собой лучше. Он широко улыбнулся и протянул руку:
        - Марта, девонька…
        Нью-дорианка остановилась чуть поодаль и перебила его глухим, незнакомым голосом:
        - Ты, наверное, хочешь добавить: «Неужели это ты?» Да, Вадим, это я. Здравствуйте, друзья. Я очень, очень рада вас видеть.
        Корину показалось, что в голосе Марты прозвучали едва сдерживаемые слезы. Впрочем, скорее всего его обманул слух - он еще в Долине Миражей имел возможность убедиться, что особой эмоциональностью пришельцы со звезд не обладают.
        Помедлив, Марта протянула одно из своих восьми щупалец, и гости осторожно пожали его, чувствуя себя при этом весьма глупо.
        Три зеленых глаза, похожих на стрекозиные, уставились на Корина, и он похолодел. Сколько раз за прошедшие годы он мысленно представлял себе эту встречу - но все равно оказался совершенно не готов к ней.
        - Как живешь, Игорь? - тихо спросила Марта.
        - Спасибо, неплохо, - внутренне поеживаясь, ответил Корин. - Работаю спасателем на Венере.
        - По-прежнему не женат?
        - Да. Времени на это не хватает… и вообще…
        - А мама?
        - Мама умерла семь лет назад.
        - Прости, я не знала…
        Корин скосил глаза в сторону. Вадим, проявив редкую для него тактичность, отошел вместе с Виктором в сторону. Странно, подумал Корин, Марта прежде никогда не выказывала мне особого внимания, разве что чаще подтрунивала, чем над другими. Из всей группы она выделяла Поплавского и понятно, что именно за него вышла замуж. Интересно, Марта по-прежнему его любит? Наверное, не случайно ее сын носит такой скафандр… и замечательно - но я-то здесь при чем?
        Пауза затянулась, и Корин наконец-то заставил себя задать самый естественный вопрос - но как же трудно было произнести эти простые человеческие слова!
        - Ну а ты… как поживаешь? Марта ответила с отчетливой горькой иронией в голосе:
        - Это с какой точки зрения посмотреть… Знаешь, Игорь, слово «нью-дориане» так и не прижилось на Андоре. Одни поселенцы считают себя дорианами, другие - людьми. Так вот, как дорианка я чувствую себя замечательно - у меня есть сын, интересная работа, множество друзей. А как человек, как женщина… Наверное, я так же одинока, как и ты.
        - Но я вовсе не одинок! - запротестовал Игорь. Асташевский все-таки не выдержал. Покручивая ус, он широким шагом подошел к Марте, неожиданно схватил ее и поднял над головой.
        - Кончайте секретничать! - нарочито бодро воскликнул он. - Я дьявольски проголодался. Может, ты пригласишь нас за стол, дорианская красавица?
        Вскоре трое друзей (Виктор деликатно удалился) уже сидели на веранде белого двухэтажного здания, очень напоминающего обычный земной коттедж. Большой стол был уставлен такими яствами, что даже гурман Асташевский вытаращил глаза. Засучив рукава, он принялся поглощать еду с невероятной скоростью, успевая время от времени задавать вопросы.
        У Корина, напротив, аппетита не было, может, потому, что Марта не прикоснулась к пище. Наверное, она не хотела шокировать друзей - ведь им еще не приходилось наблюдать за тем, как питаются нью-дориане. Почти не закусывая, Игорь отдал должное легкому вину, похожему на сухое шампанское. Слегка захмелев, он откинулся на спинку стула и лениво скользнул взглядом по угловатым обводам титанических звездолетов. Ему было хорошо, как давно уже не было. Самое трудное - встреча с Мартой, уже позади. А их миссия на Анд ору… с этим они втроем как-нибудь справятся. Не может быть, чтобы братья по разуму -в самом буквальном смысле этого слова, не договорились о сотрудничестве! А большего от них с Вадимом и не ждут. Чуть позже сюда, в систему звезды Барнарда, прилетят дипломаты, и тогда…
        - Ух, до чего здорово, - со вздохом удовлетворения отвалился от стола Асташевский. Достав платок, он вытер лицо и подмигнул Корину. - А неплохо устроилась наша Царевна на этой зеленой луне! Мне даже лететь на Анд ору как-то расхотелось…
        - А мы туда и не полетим, - неожиданно заметила Марта.
        Гости удивленно воззрились на хозяйку.
        - То есть как не полетим? - спросил Корин. Марта грустно опустила свою треугольную голову.
        - Простите, ребята, но пока вы летели к звезде Барнарда, руководство Андоры в очередной раз изменило свое решение. Понимаете, о вашем прилете узнала молодежь… а она у нас разная, очень разная. Те, кто считает себя людьми, стали готовиться к пышной встрече первых посланцев с Земли, другие же молодые дориане. Не сомневаюсь, этих дураков кто-то как следует завел Словом, они устроили беспорядки в столице и ряде городов. По улицам прошли антиправительственные шествия Мол, нечего старикам тащить нас в прошлое, мы - юные наследники великой цивилизации дориан! Там, в центре Галактики, живут наши предки, а не на полудикой Земле… И так далее. Глупцы, какие же они глупцы!
        Корин и Асташевский озадаченно переглянулись. Миссия, к которой они так тщательно готовились, похоже, провалилась с самого начала.
        - Та-а-ак, - протянул Вадим, сразу же потеряв аппетит - Выходит, дальше у нас в программе прогулки по этой зеленой как кузнечик луне, вечера воспоминаний, знакомство с окрестными кратерами? Боюсь, нас на Земле забросают гнилыми помидорами.
        Марта покачала головой.
        - Не спеши, Вадим. Вы же еще ровным счетом ничего не знаете. Впрочем, и на Андоре мало кто подозревает, какая опасность нависла над их головами!
        - Опасность? - оживился Асташевский - С этого надо было начинать, девочка!
        Марта тихим голосом начала рассказывать о совершенно поразительных вещах.
        Началось все с того, что два года назад Марта и экипаж ее звездолета «Медея» направились на одну из планет в системе Тау Кита, Согласно звездным картам дориан, там должна была находиться ближайшая к Земле обитаемая планета, а также орбитальная станция. Когда ее построили и зачем, неясно К сожалению, во время катастрофы над Уральскими горами главный компьютер корабля-матки был наполовину разрушен, и потому беглецы с Земли мало что узнали о своих предках из глубин Галактики Достоверно известно только одно - по каким-то причинам в разные звездные системы были посланы корабли с целью колонизации пригодных для дориан планет. Возможно, и в системе Тау Кита была найдена такая планета. Но станция на орбите вызывала некоторое недоумение в Совете астронавтики, возглавляемом Мартой, и потому туда и была направлена экспедиция.
        Планета - дориане назвали ее Майорой, действительно заслуживала внимания. Выйдя на орбиту, астронавты увидели в мощный телескоп, что рельеф планеты в отдельных районах странным образом меняется, причем наибольшие изменения происходят как бы на гребне невидимой волны. Экипаж настолько заинтересовался этими необычными катаклизмами, что не заметил, как со стороны огромной орбитальной станции на них ринулись два небольших космолета. Корабль нью-дориан тряхнуло раз, другой, а затем тревожно загудели сирены - это говорило о том, что корпус получил серьезные повреждения.
        Никакого оружия на борту звездолета с Андоры не было. Спасаясь от преследования, пилот нырнул в верхние слои атмосферы Майоры. Преследователи повторили этот же маневр, но их скорость была настолько велика, что два крестообразных летательных аппарата подошли при развороте довольно близко к поверхности. Спасаясь от плотной атмосферы, они окружили себя голубыми коконами силовых полей. Нью-дориане уже прощались с жизнями, когда с кораблями противника что-то произошло. Их словно поглотила невидимая акулья пасть - а затем выплюнула жалкие раздробленные остатки. Упав на поверхность планеты, они сгорели.
        Только тогда Марта и ее экипаж поняли - с Майорой шутки плохи! С трудом вернувшись вновь в космос, они с помощью ремонтных роботов привели корабль в более или менее нормальный вид и едва доковыляли до орбитальной станции. Здесь нью-дорианам пришлось провести почти неделю, пока ремонтные роботы не починили поврежденный гипердвигатель. Все это время экипаж изучал архивы станции. То, что удалось перевести, настолько поразило Марту и ее товарищей, что о Майоре и ее чудесах они на время забыли.
        Оказалось, что станция была построена почти пятьсот лет назад. Дориане имели большой звездный флот, который рыскал по всей Галактике в поисках обитаемых миров. Но Майора заинтересовала их больше других. Оказалось, что на планете живут вполне разумные существа - кстати, чем-то внешне похожие на людей. По непонятным причинам поверхность их планеты напоминала огромный калейдоскоп. Детали рельефа - холмы, горы, озера и прочее, могли в считанные мгновения переместиться в любую точку планеты. Особенно часто такие хаотические перемещения происходили в экваториальной области, но и в средних широтах дважды в год происходили фантастические изменения, менявшие облики островов и даже целых материков. Причиной всех этих перемен были невероятно мощные катаклизмы поля провремени - ничего подобного дориане прежде в Галактике не наблюдали.
        Многочисленные попытки высадки на планету ни к чему не привели - корабли гибли в нижних слоях атмосферы, попав под пресс взбесившегося провремени. Вскоре исследования пришлось прекратить - в центре Галактики, где находились главные миры дориан, началась грандиозная космическая война. Еще одна древняя суперцивилизация гербодов двинула свои армады на планеты Метрополии и о далекой станции надолго забыли. Последние записи в архиве касались этапа эвакуации. Последний из ученых, покидавших станцию, написал белой краской на панели главного компьютера: «Мы скоро вернемся!» Но судьба рассудила иначе.
        Марта замолчала. Молчали и потрясенные гости - они были не готовы к такому повороту дел.
        - Прекрасно, замечательно, превосходно… - наконец пробормотал Асташевский, машинально потирая подбородок. - Выходит, на твой корабль, Марта, напали разведывательные корабли этих… как их… гербодов?
        - Да, - кивнула треугольной головой нью-дорианка. - Никаких сомнений в этом нет.
        - Хм-м… а может ли это означать, что в той древней войне победили именно гербоды?
        - Вполне возможно, - грустно ответила Марта. - На станции мы нашли мощные гиперпередатчики и попытались с их помощью связаться с мирами Метрополии, но оказалось, что в памяти компьютера стерта вся информация об их галактических координатах.
        - Разумный шаг, учитывая военное время, - одобрительно заметил Асташевский. - И что же - за все двенадцать лет после отлета с Земли вы не получали никакой весточки от своих собратьев-дориан?
        - Нет. Похоже, о корабле, летевшем к Земле, попросту забыли. Или…
        - Или некому уже было о нем вспоминать, - жестко добавил Корин. - Так?
        Марта промолчала.
        Корину пришла в голову неожиданная мысль, и он поспешил ее высказать:
        - Дьявол, так все дело в этих гнусных гербодах? Это из-за них нас пригласили на звезду Барнарда?
        К его огромному огорчению, Марта после долгой паузы согласилась.
        - Да… К сожалению, другие аргументы на моих противников в правительстве Андоры не действовали. Но здесь, что называется, несчастье помогло.
        Асташевский побагровел и стукнул по столу кулаком так, что тарелки взвились в воздух.
        - Что, струсили, братишки по разуму? Наложили в свои штанишки или что вы вместо них носите?
        - Потише, Слон, - поморщился Корин.
        - Ничего не потише! Двенадцать лет это жалкое правительство из поселка писателей, которому на Земле не поручили бы руководить даже сортирами, о людях не вспоминало. Сам слышал, как они под свои шкурные интересы перину из паршивой демагогии подкладывали. Человечество, оказывается, очень нехорошее, алчное, агрессивное, у него, дескать, грязная и кровавая история. Разве таким варварам можно доверить хотя бы маленькую часть звездного наследства? А сами, жалкие бумагомараки, оказывается, к этой самой гнусной истории Земли никакого отношения не имеют. Они - святые, и совесть у них накрахмалена, словно свежая сорочка! Однако, между прочим, прибрали к рукам технику дориан, и для красоты это воровство обозвали вступлением в права наследства. Но как только жареный петух клюнул в темечко, про Землю сразу вспомнили. Вот суки!.. Прости, Марта, я не тебя имел в виду.
        Сообразив, что в порыве горячности ляпнул что-то не то, Вадим осекся и стал с мрачным видом расставлять тарелки на столе.
        Марта отнеслась к его словам на удивление спокойно.
        - Ты прав, Вадим. Если бы не появление гербодов, мне не позволили бы сделать этот частный вызов. Я уже не говорю о тех подарках, которые привез на Марс мой сын. Если бы вы слышали, что по этому поводу вопили бывшие профессиональные человеколюбцы и инженеры людских душ… Бр-р-р! Договорились даже до того, что для Андоры невыгодно, если люди на Земле перестанут голодать и умирать от болезней. Мол, тогда человечество станет слишком быстро расти, и это послужит мощным толчком к его экспансии на звезды. А нам, дорианам, не нужны конкуренты… Но слава Богу, подобные маразматики все-таки остались в меньшинстве!
        - А на Андору нас тем не менее не приглашают, - напомнил Корин, наливая себе полный стакан вина, чтобы хоть слегка разрядить охватившее его оцепенение. - Да, пока… Нам еще предстоит доказать, что нью-дориане и люди смогут эффективно работать вместе в космосе, а если надо, и воевать.
        - Доказать? - презрительно воскликнул Асташевский. - Это еще зачем? Нечего нам, Игорек, доказывать! Я свой последний экзамен сдал четверть века назад и больше бороться с ослами-преподавателями за мою законную пятерку не собираюсь. - Он попытался встать из-за стола, но Корин остановил его.
        - Брось, Слон! - рявкнул он, грозно глядя на друга. - Нечего вставать в позу обиженного и бить себя в грудь кулаком. Насколько я понял, опасность может угрожать не только Андоре, но и Земле тоже?
        Марта кивнула.
        - Да, я так считаю. По галактическим меркам наши миры находятся совсем рядом. Если гербоды узнают, что мы связаны кровными узами, то… Впрочем, скорее всего они в любом случае уничтожат человечество - так, на всякий случай, из обычной боязни конкуренции. Судя по тому немногому, что мы узнали на станции об этой расе, подобные вещи гербоды делали и прежде, и с менее развитыми цивилизациями, чем Земля.
        Асташевский молча уселся за стол.
        - Насколько я понимаю, этим обедом торжественная часть нашего визита закончится, - задумчиво сказал он. - Когда мы вылетаем?
        Марта вздохнула с явным облегчением.
        - Спасибо, друзья, - растроганно сказала она. - Я знала, что вы меня поймете. Мы вылетаем на Майору через час.
        Помолчав, она добавила:
        - Наблюдатели доложили, что видели в окрестностях этой планеты несколько небольших кораблей гербодов. Похоже, они что-то ищут на станции - но что?
        Глава 6
        Тay Кита сияла в черном небе, словно громадный кусок янтаря. Издалека звезда напоминала Солнце, но была чуть ярче. На довольно солидном расстоянии от нее среди звезд плыл голубой шарик - это и была Майора, единственная планета, порожденная жарким светилом.
        Корин стоял на обзорной палубе и наблюдал, как Тау Кита постепенно заполняет обзорный экран. Стоявший рядом Виктор деликатно кашлянул.
        - Простите, Игорь Васильевич, вам пора вернуться в каюту, - смущенно сказал он. - Скоро начнется торможение, а на таких больших кораблях, как «Медея», антигравитаторы не очень помогают…
        Корин посмотрел на своего молодого друга. Сын Марты, как и большая часть членов экипажа, предпочитал ходить в скафандрах, имитирующих облик человека. Поначалу Корина это слегка шокировало, но уже на второй день полета он привык. К тому же буквально ежедневно в облике молодых нью-дориан появлялись новые человеческие черты. Общение с гостями из Солнечной системы сыграло свою роль, и молодежь научилась поворачивать голову как следует, не так широко раскрывать рот, более естественно двигаться. В искусственных глазах зрачки начали расширяться и сужаться, словно у людей, и мимика стала заметно богаче. И все же Корин не знал, как ко всему этому относиться. Хорошо еще, что Марта не изменила свой облик - хотя прямолинейный Вадим однажды попросил ее об этом. Все-таки какой же осел этот Слон!
        Вздохнув, Корин спустился с палубы и двинулся по широкому коридору к своей каюте. Мимо прошел атлетически сложенный лейтенант в синей форме - похоже, он торопился на вахту. Он вежливо кивнул землянину. Корин недоуменно посмотрел ему вслед. «Да это же Марк! Господи, да еще вчера он был стройным и даже худощавым… Откуда же эти бугристые мускулы?.. А-а, ну конечно, парень просто подражает Вадиму. Тьфу, проклятая бутафория… Впрочем, чего еще ждать от неоперившихся сосунков?»
        Он вошел в просторную каюту и с мрачным видом уселся в массивное кресло. Тотчас вокруг него вспыхнул розовый дрожащий шар антигравитационного поля.
        Спустя несколько минут в каюте зазвучала сирена, предупреждающая о начале торможения, и одновременно с ней в каюту вошел Асташевский. Вид у гиганта был донельзя довольным. Что-то мурлыкая себе под нос, Вадим уселся в соседнее кресло и бодро сказал:
        - Все-таки я разобрался с этим чертовым главным пультом. Ну и наворочено там всякой всячины! На нашем бедном «Прометее» нет и десятой доли тех агрегатов, которыми набит этот корабль. Может, даже хорошо, что он так и не полетел на альфу Центавра. Черт побери, стыдно было бы перед Галактикой лететь к звездам на колымаге!
        - Ты считаешь, люди смогут управлять такими кораблями, как «Медея»?
        - Конечно! Нью-дориане же управляются - а разве они не те же люди?
        - Сам знаешь, что нет. У каждого из них в памяти заложено кое-что и от дориан - например, умение управлять всеми агрегатами и приборами звездолетов. Больше того, каждый из них, даже зеленые новички, может починить любую неисправность - с помощью ремонтных роботов, конечно. А мы за неделю перелета даже с капитанской рубкой толком не разобрались!
        Вадим небрежно махнул рукой и зевнул.
        - Чепуха, как-нибудь разберемся и с ремонтом. Главное другое - в оружии и тактике космического боя они ровно ничего не смыслят. А мы с тобой все-таки добрых три года дрались с пиратами в поясе астероидов и на лунах Сатурна - помнишь это веселенькое время? И вообще, боевого духа в дорианах курам на смех - наверное, потому они и проиграли галактическую войну!
        - Ну, брат, тебя понесло, - с насмешкой заметил Корин. - Мы тоже еще ничего не выиграли.
        - Выиграем, - уверенно ответил Вадим. - Сам видел, какие лазерные пушки состряпал местный робот-оружейник. Теперь только бы обучить хлопцев на них работать - и будет полный порядок. Кстати, в облике дориан управлять пришельцами и компьютерами будет сподручней. Все-таки восемь длинных щупалец - это тебе не две руки!
        Сирена прогудела еще раз - и торможение началось. Корина с силой вдавило в кресло, кости его хрустнули, во рту появился привкус крови. Даже антигравитаторы не могли полностью компенсировать мощную перегрузку. «А дорианам, между прочем, все эти пятьдесят или сто g - пустяк, в каком бы направлении перегрузка ни действовала на их тела, - подумал Корин. - И они куда менее чувствительны к резким перепадам температур и менее требовательны к содержанию кислорода в воздухе. А уж космические лучи для них и вовсе не проблема! Нет, людям никогда не удастся конкурировать с нью-дорианами в космосе… А вот что касается войн… да, в этом у человечества накоплен богатейший опыт. Похоже, вместе две расы действительно могут проявлять могучую силу».
        Спустя несколько часов «Медея» вышла на орбитальную траекторию вокруг Майоры и стала постепенно нагонять титаническую станцию, которая представляла собой дискообразную конструкцию почти километрового диаметра, с многочисленными открытыми палубами, посадочными площадками и обсерваториями. Однако вырвавшиеся из силового кокона земляне смотрели сейчас только на голубой шар Майоры, испещренный рваными полосами облаков. Большую часть этой землеподобной планеты покрывали моря и океаны, но немало было и суши: четыре материка, поражавшие прихотливостью своих очертаний, и множество островных архипелагов. С огромной высоты нельзя было разглядеть как следует детали рельефа и тем более уловить их изменения - те, о которых говорила Марта. Чем же эта планета так заинтересовала дориан и почему вокруг нее вились разведывательные корабли гербодов?
        Совершив сложный маневр, «Медея» плавно опустилась на одну из посадочных площадок станции. Корин и Асташевский спустились на нижнюю палубу. Здесь возле люка кессона их уже ожидали пятеро нью-дориан. При виде Марты у землян перехватило дыхание. Так же, как ее молодые спутники, она предпочла «надеть» скафандр, имитирующий облик человека, - ее прежний облик! Но, видимо, Марту вовсе не радовала возможность предстать перед давними друзьями прежней Царевной, и сверху она надела еще и обычный скафандр. Заметив разочарование в глазах землян, она сухо сказала:
        - К сожалению, скафандры дориан выглядят довольно необычно и даже шокирующе, - потому мы и создали костюмы, имитирующие людей. И тем самым выпустили джинна из бутылки, я уже рассказывала вам об этом. Но учтите, я вовсе не намерена в обычной обстановке расхаживать перед вами в этой дурацкой пластметалловой кукле. Ясно?
        - Ясно, девонька, - грустно сказал Асташевский. - Хотя…
        - Вадим!
        - Ладно, молчу…
        Земляне также облачились в скафандры и вошли в тесную кессонную камеру. Рядом с Кориным стоял Виктор, серьезный и сосредоточенный. На этот раз вместо рабочего комбинезона на нем был объемный костюм, напоминавший одежду полярника. Трое других дориан выглядели точно так же, а чуть поодаль от них стояла очень приятная на вид девушка в теплом лыжном костюме и кокетливой вязаной шапочке. Корин поежился при одной мысли о том, что это очаровательное создание сейчас окажется практически в полном вакууме.
        Марта перехватила его заинтересованный взгляд и заметила:
        - Лариса, ты оделась не очень удачно. Все-таки мы идем не в лыжный поход.
        Корин вздрогнул - ему показалось, что в голосе Марты послышались чисто человеческие ревнивые нотки. Впрочем, скорее всего это ему просто почудилось.
        Наружный люк распахнулся, и по узкому трапу маленький отряд спустился на посадочную площадку. Здесь Корин еще раз убедился, какая замечательная вещь гравитационные ботинки - они создали ощущение, что на станции дориан почти нормальное, земное поле тяготения.
        Марта уверенно пошла вперед Подойдя к стене голубоватого металла, она коснулась еле заметной кнопки -и перед ними раскрылась дверь в еще один кессон.
        - Ого, - негромко сказал Асташевский. - Вот это мне нравится! Выходит, внутри этой штуки можно будет ходить без скафандров?
        - Нет, - отрезала Марта. - Установки, создающие воздух, действительно еще работают, но станция слишком долго находилась без присмотра. Метеориты местами продырявили ее, словно решето, а в прошлый раз нам некогда было тщательно заделывать пробоины. Всякое может случиться…
        Корин вспомнил о гербодах и согласно кивнул.
        Пройдя кессон, астронавты оказались внутри станции, в огромном коридоре, идущем к центру исполинского сооружения. И здесь их поджидал сюрприз. Почти весь коридор оказался завален покореженными приборами, компьютерами и другой техникой, о назначении которой можно было только догадываться.
        Марта вскрикнула от неожиданности.
        - Господи, ничего подобного в прошлый раз не было! Это гербоды устроили погром. Но что же они искали?
        Спустя несколько часов эта загадка была решена. Даже не очень искушенный в компьютерной технике Асташевский понял - гербоды искали блоки памяти главного компьютера. Но не нашли, так как в прошлый свой прилет Марта предусмотрительно забрала их с собой на Андору.
        Какая же информация нужна была лазутчикам давних врагов цивилизации дориан? Звездные карты? Координаты новых колоний? Или что-то иное?
        Марта казалась очень расстроенной. Гербоды уничтожили почти треть оборудования станции, и теперь все это очень сложно восстановить. Надо было прилететь повторно сюда раньше, намного раньше…
        Асташевский не разделял ее огорчения. Перешагивая через обожженные, перекореженные остатки приборов и оборудования, он сказал:
        - Нашла о чем горевать, девонька. Да ты только погляди, как эти дьяволы разделались с железяками! Они сожгли их, словно солому, да еще, похоже, со зла ногами потоптали. Представь, если бы им на дороге попались ваши астронавты? Сомневаюсь, чтобы от них в этом случае осталась хотя бы горстка пепла.
        Корин поддержал друга. Наклонившись, он извлек из груды серебристых обломков стальной брусок, нервно перерезанный пополам, и показал Марте:
        - Слон прав. Лазерное оружие у гербодов будь здоров, даже у марсиан такого не было. Нет, этим парням лучше без пушки в руках не попадаться… Глядите, а это еще что?
        Подойдя к двери, он включил освещение комнаты во всю мощь (к счастью, энергоустановки станции оказались целы). На противоположной стене висел огромный плоский экран. На нем была высвечена карта Майоры - уже знакомые черты материка, архипелаги, полярная шапка на северном полюсе… на карте были отмечены горы, реки, озера, леса… и города! Особенно много их располагалось возле экватора, а ближе к северу и югу мегаполисов почти не было, зато то там, то здесь встречались сотни небольших поселков.
        Марта была изумлена не меньше друзей - в прошлый раз она эту карту не заметила. Подойдя поближе, нью-дорианка долго всматривалась в экран.
        - Теперь я понимаю, куда сходилась информация с шести обсерваторий станции… Эта карта сделана на основе жидких кристаллов и может отслеживать все изменения на планете-калейдоскопе. Как нам повезло!
        Корин хмыкнул, глядя на царивший в зале разгром.
        - Наши друзья-гербоды, похоже, так не считали. Они даже не потрудились размолотить эту карту вдребезги, как все остальное. Хм-м… но это может означать, что на Майору им наплевать Что же тогда они здесь искали?
        Асташевский подошел к огромному окну и, сложив руки, стал вглядываться в голубой шар, медленно плывущий далеко внизу под брюхом орбитальной станции.
        - И меня, братцы, интересует другое, - басисто сказал он. - Два года прошло, как их разведчики, на свою беду, столкнулись с кораблем Марты. Положим, перед гибелью они не успели доложить о дорианах… но ведь гербоды были здесь еще, и, видимо, не раз. Неужели при их могучей технике было трудно найти тех, кто выкрал блоки памяти главного компьютера? До звезды Барнарда отсюда меньше двух парсеков, словом, пустяки. Даже мы на Земле умеем на таком расстоянии отличать обитаемый мир от мертвого, хотя бы по спектру радиоизлучения. И что же, гербоды тупее нас? Сомневаюсь. Но Анд ору они и пальцем не тронули. А почему? Из соображений гуманности? Ха-ха. Значит, чего-то выжидают… или боятся.
        - Боятся? - удивился Корин. - Но чего… В радиофоне послышался взволнованный голос Виктора:
        - Командир, срочное сообщение!
        - Что случилось? - насторожилась Марта.
        - Мы обнаружили на одной из посадочных площадок два довольно больших корабля - чужих корабля! Гербоды здесь, на станции!
        Глава 7
        Асташевский нагнулся и подобрал с пола изогнутый металлический прут.
        - Э-эх, надо было взять автоматы… - пробормотал он. - Виктор, звездолеты кто-нибудь охраняет?
        - Отсюда толком не видно… да! В тени стоят несколько фигур метра по три высотой… многорукие… похожи на роботов.
        - Не высовывайтесь, - посоветовал Асташевский. - Марта, передай на борт, чтобы готовились к бою. Если на корабль нападут, пускай улетают немедленно.
        Марта кивнула, легко смирившись с тем, что командование отрядом здесь, на станции, перешло в руки Асташевского. Она попыталась связаться со звездолетом - но, кроме легкого шороха, ничего в наушниках не услышала. Виктор тоже больше не отвечал.
        - Вадим, связи нет! - тревожно сказала она. Асташевский кивнул:
        - Значит, нас уже обнаружили. И все же надо попытаться вернуться на корабль - без оружия мы здесь много не навоюем. Игорь, ты что?.. Тьфу, прости, опять забыл, что ты у нас Колдун.
        Больше года Корин не пользовался своим умением заглядывать в прошлое - там, на почти необжитой Венере, это его свойство было не очень нужно. Правда, в предыдущие годы в Венерополисе не раз происходили неприятные коллизии, в основном связанные с хищением ценных приборов и больших сумм денег, и полиция обращалась к нему за помощью. Он всегда отказывался самым решительным образом, но, когда из города стали исчезать люди, ему пришлось временно переквалифицироваться в детектива. Об этих историях Корин рассказывать не любил, хотя ему и удалось распутать несколько громких дел. В результате он заработал славу венерианского Мегрэ, а также пару ножевых ранений и несколько переломов. Дважды его пытались убить, но удача была на стороне спасателя. Когда бандитское гнездо на планете было наконец-то опустошено, его настойчиво, в который уже раз, попросили перейти на службу в Интерпол, но он опять вежливо отказался.
        И вот теперь, как не раз прежде на Земле, Марсе и других планетах, он решил использовать дар, обретенный некогда в марсианской тюрьме.
        Сосредоточившись, Игорь еще раз обошел овальный зал, жадно разглядывая все, что попадалось ему на глаза. Вновь у него появилось странное ощущение, что все вокруг
        - стены, пол, обломки приборов и даже царапины на стекле огромного окна, обмазано тонким слоем меда. Его было мало, очень мало… настолько мало, что неприятное жжение в мозгу долго не утихало. Наконец он решился закрыть глаза и включить
«картинку». К сожалению, он сумел собрать слишком мало рассеянной по комнате информации, и потому уход в прошлое удался лишь с огромным трудом, а изображение получилось смутным, расплывчатым, черно-белым… Он увидел тот же зал, полупогруженный во тьму. Внезапно его разрезал луч фонаря. Узкий поток света скользнул по стене и нащупал выключатель возле двери. Затем к нему протянулась трехпалая рука - толстая, морщинистая, неприятная… Вспыхнул свет, и в зал ворвались несколько довольно крупных существ. Они напоминали небольших слонов, вставших на задние ноги - толстые, с массивными головами и двумя парами длинных рук… Гербоды подняли длинные трубки, похожие на лучевое оружие марсиан, и стали сжигать стоявшие вдоль стен стойки с приборами и компьютерами. Они стояли к Корину спинами, и ему долго не удавалось разглядеть их лиц. Наконец один из гербодов неуклюже повернулся - и Корин понял, что своим чудовищным обликом они обязаны всего лишь слонообразным скафандрам. Стекла шлемов были зеркальными, так что настоящих лиц гербодов Корин так и не увидел.
        Сокрушив все вокруг, гербоды с яростью стали топтать дымящиеся остатки. Один из них наконец заметил карту на стене и прицелился в нее своим лучеметом. Но в этот момент его товарищ поднял с пола металлическую пластинку с изображением космического корабля, сбрасывающего на поверхность планеты нечто вроде челнока или бомбы. Бомбы?!
        Гербоды стали по очереди рассматривать эту картинку, а затем торопливо вышли из зала. На пороге одно из слонообразных существ остановилось и, повернувшись, указало на карту Майоры…
        Прошло несколько минут, прежде чем Корин вновь пришел в себя. Наконец он встряхнул головой, словно отгоняя наваждение, и открыл глаза.
        - Ну что? - нетерпеливо спросил Асташевский, поигрывая железным прутом.
        Корин коротко рассказал о том, что увидел в прошлом.
        - Бомба? - недоуменно спросила Марта. - Ты уверен, что на той картинке была изображена именно бомба?
        - Мне так показалось, - уклончиво ответил Корин. - Знаете, у меня появилась одна мысль…
        Неожиданно вновь заработала радиосвязь. Виктор взволнованным голосом сообщил:
        - …они улетели! Вы слышите - гербоды покинули станцию!
        Через несколько минут экипаж «Медеи» вновь собрался на борту звездолета. Все - и люди, и нью-дориане - были так взволнованы происшедшим, что долго не могли успокоиться. Наконец Асташевский не выдержал. Побагровев, он рявкнул:
        - Да заткнетесь вы когда-нибудь или нет, салаги? Все разом смолкли, едва не оглохнув от зычного голоса гиганта.
        Вадим посмотрел на Марту и спросил:
        - Мы можем преследовать корабли гербодов?
        - Да-а… - немного растерянно ответила нью-дорианка. - Конечно, если они еще не ушли в гиперпространство…
        - Так действуйте же! - приказал непререкаемым тоном Асташевский. - Нам надо попытаться найти базу гербодов - она наверняка где-то неподалеку. А почесать языки мы еще успеем. Все по местам!
        Нью-дориане без возражений отправились в свои отсеки, а Марта вместе с Игорем и Вадимом поднялись на капитанский мостик. Через минуту «Медея» поднялась с посадочной площадки и, отойдя от огромного диска станции, ринулась в погоню за кораблями гербодов. Поняв это, разведывательные космолеты ушли в гиперпространство, но «Медея» почти мгновенно повторила тот же маневр. Марта стояла за пультом управления, не отрывая глаз от многочисленных экранов, на которых стремительно скользили две красные точки, и потому не заметила, что сидевшие рядом в антигравитационных креслах земляне потеряли сознание.
        Они очнулись, когда «Медея» вновь вышла в нормальное пространство. Впереди сиял огромный красный шар, украшенный косматыми протуберанцами.
        Стоявшая возле экранов Марта обернулась и тихо сказала:
        - Это звезда Каптейна. База гербодов находится здесь.
        - Кхе-хе… откуда ты знаешь? - прохрипел Асташевский и заворочался в кресле, безуспешно пытаясь встать.
        Марта нажала щупальцем несколько кнопок на пульте, и на центральном экране появилось изображение одной из планет. Это был безжизненный шар, густо усеянный кратерами и извилистыми расщелинами. Изображение вновь резко увеличилось - и земляне увидели сотни ярких точек, кружащих вокруг планеты по вытянутым эллиптическим орбитам.
        - Это флот гербодов, - объяснила Марта. - Мы насчитали почти три сотни кораблей - и каждый из них раз в десять больше нашей «Медеи».
        - Глядите, кажется, нас заметили! - глухо произнес Корин, указывая на экран.
        Действительно, от роя ярких искр отделились три и ринулись в сторону нежданных гостей.
        - Надо уходить, - простонал Асташевский и вновь поудобнее уселся в мягком кресле и включил антигравитационную защиту. - Господи, какой кретин придумал это устройство для пыток! Меня аж выворачивает наизнанку…
        Корин ничего не стал говорить - он чувствовал себя еще хуже. Когда перегрузка навалилась на него, словно глыба, он закричал и потерял сознание.
        На этот раз пробуждение было совсем иным. Когда Корин открыл глаза, он увидел над собой красноватый шар, плывущий в голубом небе среди нитевидных белых облаков. Невдалеке стояла титаническая башня «Медеи», вокруг которой суетились десятки многоруких роботов. Сам он сидел - без скафандра! - на шезлонге в тени пышного зонтичного дерева. Повернув голову, он увидел, что корабль сел на краю обширной зеленой равнины, среди которой то там, то здесь поднимались зеленые шапки небольших рощ. Вдали, у самого горизонта, у подножия заснеженных гор, под лучами прохладного солнца сияли башни огромного города.
        Вскоре из-за соседнего холма вышел Асташевский. На могучем атлете были надеты лишь плавки. В одной руке прославленный спасатель нес самодельную удочку, а в другой - кукан с тремя зеленоватыми рыбинами. Увидев, что Корин пришел в себя, гигант радостно заулыбался.
        - Ну наконец-то! - крикнул он. - Гляди, каких китов я выудил в соседней речке, пока ты валялся в забытьи. Здесь такая рыбалка, братец, пальчики оближешь! А вода
        - просто прелесть. Марта с хлопцами до сих пор там плещутся.
        Корин с трудом сел и сразу же поморщился от резкой головной боли. С силой растерев щеки, он глухо спросил:
        - Мы на Андоре?
        Вадим уселся рядом (шезлонг сразу же жалобно заскрипел) и дружелюбно похлопал Игоря по плечу.
        - Ты поразительно догадлив, охотник за призраками времени. Да, это Андора.
        - Что… все-таки нам разрешили?.. - пробормотал Корин.
        Асташевский невесело рассмеялся.
        - А куда им было деваться, голубчикам? Когда Марта передала в зал заседаний правительства изображение флота гербодов, Давыдов и его банда бывших интеллигентов сразу же подняли лапки. К тому же Марта немного приврала, живописав наши с тобой подвиги на станции: мол, мы голыми руками разбросали два десятка монстров, заставили их с позором бежать, и прочее, прочее, прочее… Как отказать таким героям
        - особенно если своих героев что-то не видать? Молодежь у этих осьминожек толковая, ничего не скажешь, но все же яблоко от яблони далеко не падает. В бою с гербодами толку от них будет мало, и руководство Андоры это отлично понимает. Кто-кто, а они-то знают, что среди их бывших собратьев-людей немало отъявленных сорвиголов.
        - А почему… почему мы сели здесь… а не на космодроме?
        Асташевский пожал могучими плечами.
        - По-моему, Марта просто решила потянуть время, пока ты не очнешься, - пояснил он.
        - Все-таки ты у нас самый языкастый, да и идеями Бог тебя не обидел. Не хочется ехать в столицу с пустыми руками. Нужен план действий, иначе нас с тобой попросту выпрут с этой милой планетки. Черт, до чего же она все-таки похожа на нашу Землю! Воздух здесь даже лучше - чистый, прохладный… А вот и Марта с хлопцами возвращается.
        Спустя полчаса, пообедав и отдохнув, трое друзей вновь собрались на поляне в тени звездолета. На этот раз к ним присоединился и Виктор - он по-прежнему предпочитал расхаживать в своем человекообразном скафандре.
        - Что ты думаешь предложить Давыдову? - спросила Марта, обращаясь к Корину.
        Собравшись с мыслями, Игорь сказал;
        - Мы видели флот гербодов - перед ним Андоре не устоять и пяти минут. Не сомневаюсь, что лазутчики врага уже собрали немало информации о колонии нью-дориан, а возможно, и о Земле. Почему же гербоды медлят и не нападают? Ответ может быть только один - они боятся!
        - Чего же? - недоуменно спросил Виктор. - Наш флот едва насчитывает сотню кораблей, и оружия на нем почти нет.
        - В том-то и дело! - усмехнулся Корин. - Гербоды долгие столетия воевали с дорианами, и наверняка победа далась им нелегко Дориане вряд ли заметно уступали противнику в мощи оружия - а вот корабли колонии на Андоре, словно нарочно, отказались от всякого вооружения. Почему? Из-за пренебрежения опасностью встречи с гербодами? Это после проигранной войны? Нет, причина может быть только в том, что Андора располагает неким супермощным оружием, которого не было у дориан прежде.
        - А-а, понимаю, куда ты клонишь… - после паузы сказал Асташевский. - Бомба?
        Корин кивнул.
        - Да. Прежде чем найти Андору, разведчики гербодов наткнулись на космическую станцию возле Майоры. Они увидели, что на планете происходят чудовищные катаклизмы пространства и времени, и решили, что это дело рук колонии дориан.
        - Неужели они могли подумать… - возмущенно начала Марта, но Корин прервал ее.
        - И слава Богу, если гербоды посчитали, будто ученые Андоры изобрели бомбу провремени и испытали ее на Майоре!
        Некоторое время все молчали, осмысливая гипотезу Корина. Наконец Асташевский сказал:
        - Ну, хлопцы, и хороший же компот здесь заварился… И что же нам теперь делать? Рано или поздно эта звездная банда соберется с силами и обрушится на нас, да так, что из Андоры и Земли полетят пух и перья. Ведь никакой сверхбомбы у нас нет!
        Марта и Виктор дружно посмотрели на Корина. Тот спокойно пожал плечами.
        - Раз гербоды боятся бомбы - нам ничего не остается, как создать ее, - пояснил он.
        - За неделю? Или за две? - недоверчиво хмыкнул Асташевский, теребя свой пышный ус.
        - Не знаю, - честно признался Корин. - Кое-какие мысли на этот счет у меня есть, но одной моей головы мало для решения такой задачи. Надо срочно собрать всех ведущих хронофизиков Земли - вместе мы что-нибудь придумаем. Вряд ли таким супероружием станет именно бомба… впрочем, рано об этом говорить. Одно скажу заранее - двух недель будет мало. Речь может идти о месяцах, может быть, о полугоде… А на это время на подходах к Андоре надо создать что-то вроде звездной заставы из мощных звездолетов. Чего-чего, а оружия, в том числе лазерного и ядерного, на Земле до сих пор хватает с избытком. Для защиты кораблей можно использовать марсианскую технологию силовых полей. Словом, если удастся соединить усилия Андоры и Земли, то такой космофлот можно создать довольно быстро. - Корин вопросительно взглянул на Асташевского. - Ты готов этим заняться?
        Вадим нахмурился.
        - Что ж, попробую… Э-эх, если бы удалось разыскать Володю! Такое масштабное дело как раз для него. С его размахом и энергией… - Э-эх! - Асташевский огорченно махнул рукой.
        - А что скажешь ты, Марта? - обратился Корин к нью-дорианке.
        Вместо ответа Марта встала и торопливо пошла в сторону звездолета. Вернулась она минут через двадцать - и при виде ее у обоих землян дружно дрогнули сердца.
        До боли хорошо знакомая им женщина в свободном голубом платье подошла и, робко улыбаясь, сказала:
        - Ну здравствуйте еще раз, ребята. Я наверное, очень глупо сейчас выгляжу?
        Земляне промолчали - впрочем, на их изумленных лицах было все написано.
        Марта вздохнула и привычным всем женщинам жестом поправила свои роскошные волосы, каштановыми волнами спускавшиеся на плечи.
        - Нас ждут в Доме правительства, - сообщила она. - Давыдов готов вести с нами переговоры, как с эмиссарами Земли. Игорь, я надеюсь на тебя! Вадим, милый, очень прошу, не вмешивайся без необходимости, ладно?
        Вадим усмехнулся и выразительно поиграл могучими бицепсами.
        - Хорошо, девонька, но я буду очень выразительно молчать. Э-эх, жаль, а я так хотел сходить завтра утром на рыбалку…
        Глава 8
        Заседание правительства Андоры выдалось на редкость бурным. Около ста нью-дориан (из них лишь половину составляли беглецы с Земли, а остальные родились уже здесь, в новой колонии) внимательно выслушали сначала подробный доклад Марты Шадриной и предложения Корина. Затем на землянина обрушился град вопросов. Откуда у него такая уверенность, что супербомбу можно создать в столь короткие сроки? На каких условиях Земля согласится вступить с колонией нью-дориан в оборонительный союз? Не будет ли это означать потерю независимости Андоры? Кто поручится, что после победы на колонию не обрушатся вооруженные силы землян? Почему не рассматривается более простой вариант бегства, при котором элита Андоры будет спасена и сумеет создать новую колонию в другой части Галактики? И прочее, прочее, прочее…
        Поначалу Корин пытался спокойно отвечать на реплики с места, затем стал раздражаться, а под конец его руки затряслись от гнева. Не раз ему хотелось плюнуть на все это и уйти, но справа от него сидела Марта, а слева - Вадим и Виктор. Им также было нелегко, и это придавало Корину силы.
        Наконец вопросы закончились, и он сел, дрожа от нервного напряжения.
        - Молодец, Игорек, - шепнула ему на ухо Марта и так улыбнулась, что его настроение, мгновенно поднялось. Марта выглядела точно так же, как и двенадцать лет назад в Долине Миражей. Ее «скафандр» был настолько совершенно выполнен, что воспроизводил на коже лица мельчайшие морщинки и даже едва заметные волоски. Мимика молодой женщины была также совершенной, вот только блеск глаз казался немного неестественным, и улыбка чуть более ослепительной, чем прежде. «Неужели Марта создала этот облик для нас? - подумал Корин. - Или все дело в политике?»
        Началась бурная дискуссия. Мнения членов правительства разделились. Особенно резко против объединения выступали молодые нью-дориане, родившиеся уже здесь, на Андоре, и за двенадцать лет ставшие отнюдь не детьми, а мужами. Нет, никто из них не подвергал сомнению предложения Корина, но идею союза отвергли напрочь. «Мы готовы объединить усилия для борьбы с общим врагом, - говорили они. - Но почему чисто военную операцию надо смешивать с мирными делами? В конце концов, Земля тоже находится под угрозой уничтожения и должна вступить в военный блок безо всяких условий. Андора должна сохранить свою независимость, и большая часть технологий дориан останется в наших руках. С какой стати отдавать все это людям? Каждая цивилизация идет своим путем, и это факт. Между нашими мирами пропасть. И это не только шесть световых лет, но и различия культур, традиций, образа жизни… да во всем! Какой смысл смешивать все это в одном котле?»
        Наконец было принято решение приступить к голосованию. В этот момент председатель правительства поднялся из-за своего стола в центре зала и ненадолго вышел. Вернулся он… в облике знаменитого художника Давыдова!
        Среди членов правительства прокатилась волна возмущенных реплик. Кое-кто из молодых нью-дориан даже покинул заседание в знак протеста. Но это уже ничего не могло изменить - подавляющим большинством члены руководства Андоры выступили за союз с человечеством.
        Спустя неделю к Земле подлетела небольшая флотилия в составе шести кораблей нью-дориан. Она спустилась в нью-йоркском космопорту, и в тот же день состоялось внеочередное заседание ООН. На нем выступил Давыдов и попросил принять Андору в состав содружества миров. Затем он рассказал об угрозе вторжения в Солнечную систему флота гербодов и о плане Корина.
        Нечего и говорить, что это заседание оказалось самым бурным и продолжительным в истории ООН. Присутствующие на нем Корин, Марта и Асташевский услышали почти все то же, что и в Доме правительства Андоры. Нет, никто из высших земных чиновников не отрицал необходимости контактов с Андорой - напротив, все считали их совершенно необходимыми. Но война с гербодами - это другое дело. С какой стати человечеству влезать в чужую драку, да еще и не имея звездного флота? Зачем рисковать миллиардами людей ради нью-дориан, которые, кстати, до последнего времени о Земле и слышать не хотели? Да и кто доказал, что гербоды намереваются напасть на Солнечную систему?
        Неизвестно, к чему могла бы привести подобная дискуссия, но к вечеру в Нью-Йорк пришло неожиданное сообщение с Нептуна - вблизи планеты были обнаружены небольшие крестообразной формы корабли -и летели они со стороны Земли! Похоже, разведчики гербодов сделали свое дело и сумели незаметно проследить за посланниками Андоры!
        После этого все споры разом стихли. Через несколько часов единогласно была принята резолюция о создании содружества Солнечной системы и Андоры.
        А на следующий день по всем материкам стали расползаться слухи об угрозе из глубин космоса…
        Корин вышел из вертолета и, прищурившись, посмотрел в сторону леса, над которым уже склонялся желтый диск Солнца. За прошедшие десять с лишним лет Заповедник почти не изменился - по-прежнему его опоясывал пятиметровый бетонный забор, в полукилометре от которого среди небольших скал возвышался серый купол филиала Института Времени. А вот знаменитая Топь за это время пересохла, покрылась извилистыми трещинами и стала напоминать обычный солончак. Разумеется, никакие миражи над ней больше не возникали, и от этого Корину почему-то стало грустно.
        Он отвернулся и посмотрел на группу людей, спешивших к нему со стороны здания Института. Впереди шел седовласый толстяк с массивным начальственным лицом, круглыми совиными глазами и лоснящейся лысиной. Это был директор Института Крайнев. Как ни странно, за прошедшие двенадцать лет он также почти не изменился - только вот на Корина теперь смотрел не суровым уничтожающим взглядом, а с подобострастной улыбкой.
        - Рады, очень рады вас видеть, Игорь Васильевич, - сказал он, крепко пожимая руку гостю. - Фу, ну и жара сегодня… а ведь уже начало сентября! Как долетели из Москвы?
        - Спасибо, хорошо.
        - Наверное, навестили могилу матушки? - понимающе заметил Крайнев. - Знаете, а моя сестра тоже похоронена на Митинском кладбище. Все мы смертны, и даже директор филиала Института Времени над временем, увы, не властен… Познакомьтесь с моими заместителями, Игорь Васильевич.
        Корин пожал руки пятерым замам Крайнева.
        - Кто-нибудь из иностранцев уже прилетел? - спросил он.
        - Да, конечно, - торопливо ответил Крайнев. - Финн Луккинен, итальянец Арнольди, японец Хакаро, канадец Монтель… Такие имена - даже глазам своим не верю. Конечно, ваш институт вел обмен информацией со всеми ведущими хронофизиками, но увидеть их здесь… Такая честь!
        По пути к зданию Института один из замов Крайнева, смущенно улыбаясь, спросил:
        - Скажите, Игорь Васильевич, это правда… ну, насчет войны с пришельцами?
        Корин мысленно чертыхнулся. Заседание ООН было закрытым, все решения были распространены под грифом «особо секретно», но разве на Земле можно сохранить что-то в тайне?
        - Не совсем, - уклончиво ответил он. - Колонии нью-дориан действительно угрожает вторжение из глубин космоса, но от Земли до звезды Барнарда, слава Богу, шесть световых лет.
        - И тем не менее я слышал, что вчера на заседании правительства России было принято решение о строительстве новых подземных убежищ, - не унимался зам.
        - Помолчите, Васильев, - поморщившись, прервал его директор и спустя минуту сам не удержался и полюбопытствовал:
        - А как насчет ядерных ракет - их на самом деле собираются перевести на Андору? Поразмыслив, Корин кивнул.
        - Надо же нам, наконец, избавиться от этой дряни? - резонно заметил он. - Сколько ядерных боеголовок было уничтожение после подписания Большого мирного договора - и все равно земляне продолжают сидеть словно на пороховой бочке. Почему же не помочь нью-дорианам и заодно не сплавить все эти кило и мегатонны подальше в космос? Впрочем, ядерное оружие, лазерные пушки, силовые щиты - это все мелочи, нам предстоит изобрести нечто куда более солидное.
        Руководители Института молча переглянулись. Через час в зале Ученого совета состоялось первое заседание международной группы хронофизиков. Прошло оно при закрытых дверях и под бдительной охраной почти двух десятков работников Службы безопасности, прибывших вместе с Кориным из Москвы. Корин коротко рассказал суть своей идеи, после чего ученые из различных стран мира разбились по два-три человека и стали детально прорабатывать план будущих исследований. А в это время на небольшой аэродром вблизи Заповедника стали садиться один за другим тяжелые вертолеты. Они привезли атомные генераторы, передвижные хроноизлучатели, лунотанки, контейнеры с приборами и многое другое. К вечеру рядом с ними сел американский космический челнок. При свете прожекторов техники Института Времени стали начинять его различной аппаратурой, и прежде всего установками, создающими сверхмощные силовые щиты.
        Спустя два дня челнок после короткого разбега поднялся в воздух и, быстро набрав большую высоту, направился в сторону Заповедника.
        Оставив дела, все ученые подошли к окнам. Особенно волновался Крайнев - он-то лучше всех знал, сколько летательных аппаратов сжевали волны провремени над зоной давней космической катастрофы.
        Но все обошлось. Прошла вторая, третья, четвертая секунда полета - но защита челнока выдержала. Сделав широкий вираж, космическая машина двинулась к эпицентру взрыва, располагавшемуся в двух километрах над Долиной Миражей. Когда информация с борта челнока стала поступать в вычислительный центр Института, Корин перекрестился. Стоявший рядом Крайнев сделал то же самое, а затем вытащил из кармана платок и вытер вспотевшую лысину.
        - Слава Богу, обошлось, - почти простонал он. - Пойду пропущу рюмочку и побегу встречать новых гостей. Интересно, кто они такие?
        - Астрофизики, - пояснил Корин. - Кстати, глоток-другой коньяку мне тоже не помешал бы.
        - Почему астрофизики? - изумился Крайнев. - В моем Заповеднике, словно в Греции, есть все, кроме звезд, конечно.
        - Зато в Галактике их полным-полно, - усмехнулся Корин, а сам подумал: как там дела, среди звезд?
        Вечером он получил шифрограмму из Москвы. В окрестностях звезды Барнарда разразилась первая космическая битва.
        Корабли гербодов появились вблизи Андоры спустя всего двое суток после того, как первые десять звездолетов нью-дориан вышли на оборонительные рубежи, неся на борту ракеты с земными ядерными боеголовками. Видимо, это было не случайно - разведчики наверняка обнаружили караван транспортов, пришедших в систему звезды Барнарда со стороны Солнечной системы, и сообщили об этом на Главную базу гербодов.
        Командир Патруля-1 Вадим Асташевский стоял на командном мостике и мрачно наблюдал за тем, как на главном экране из глубин тьмы один за другим выплывали крошечные огоньки - один, второй… пятый.
        Сидевший рядом на месте главного наблюдателя молодой нью-дорианин прикоснулся щупальцем к пульту управления дальновизором - и тотчас на одном из дисплеев высветился контур звездолета гербодов. Это был не разведчик, а настоящий металлический монстр длиной около двухсот метров, обросший, словно грибами, многочисленными боевыми башнями. Какое оружие несли на борту корабли противника, было неизвестно, и это больше всего озадачивало Асташевского.
        - Внимание всем капитанам кораблей, - произнес Асташевский, включив радиофон своего скафандра на общую волну. - Перестроиться в клин! Огонь открывать только по моей команде!
        - Простите, командир, но мы можем достать гербодов ракетами дальнего боя, - возразил один из капитанов - судя по голосу, это был Виктор Шадрин.
        Асташевский сурово нахмурился. Всем были хороши нью-дориане, но вот понятия о военной дисциплине у них отсутствовали почти полностью.
        - Я не собираюсь первым развязывать космическую войну, - едва сдержавшись, пояснил Асташевский. - Возможно, нам все-таки удастся вступить в переговоры. И впредь прошу мои приказы не обсуждать, а четко и быстро исполнять, ясно?
        - Ясно, - согласился Виктор и отключил связь. По команде Асташевского его звездолет «Владимир» включил генераторы и вскоре весь был окутан голубым коконом силового поля. То же самое сделали и остальные корабли Патруля. Совершив не раз отрепетированный маневр, они выстроились клином - и почти одновременно космолеты гербодов разошлись в стороны, продолжая движение широким серпом. Подойдя на дистанцию в сто тысяч километров, они одновременно выстрелили узкими голубыми лучами, нацелившись на корабль, находившийся в самом центре клина Патруля.
«Лазерное оружие! - с облегчением подумал Асташевский. - Силовые экраны должны с ним справиться…»
        Однако бойцов Патруля ожидал неприятный сюрприз. Голубые лучи пронзали пустоту раз в пять медленнее скорости света, а в нескольких десятках километров от цели внезапно погасли. На экранах промелькнули темные акулообразные контуры - и на центральный корабль Патруля одна за другой обрушились пять ракет. Тьму космоса разорвали яростные вспышки. Когда они погасли, на месте небольшого звездолета осталась лишь груда раскаленных обломков.
        - Залп! - рявкнул Асташевский.
        Навстречу противнику ринулись два десятка ракет - и тут же гербоды ответили очередными выстрелами.
        - Маневр ухода! - скомандовал Асташевский и поспешно уселся в антигравитационное кресло.
        Гербоды не стали отвечать тем же - видимо, ракеты нью-дориан показались им слишком медлительными и потому не очень опасными. И это оказалось роковой ошибкой. Ракеты были оборудованы небольшими гипердвигателями с точнейшей автоматической системой управления. Мгновенно уйдя в гиперпространство, они через несколько секунд вынырнули прямо перед целями. Сработали дистанционные взрыватели, и в пустоте вспыхнули алые ядерные цветы. Все пять кораблей гербодов были распылены в атомы.
        Космолеты Патруля избежали подобной участи. Они совершили настолько резкие маневры ухода, что материализовавшиеся из голубых лучей ракеты противника не успели захватить цели своими системами самонаведения и исчезли в глубинах космоса.
        Патруль вновь занял оборонительные позиции - но следующая пятерка кораблей гербодов рассыпалась веером и пропала с экранов, так и не сделав ни единого выстрела.
        Асташевский быстро пришел в себя. Новое антигравитационное кресло, специально созданное для астронавтов-людей, давало возможность не терять сознания даже при боковых перегрузках в двести g. Опросив капитанов Патруля, он грустно сказал:
        - Первый бой - и первые потери. Виктор, ты хорошо знал капитана сгоревшего корабля?
        - Да, - ответил сын Марты. - Он был моим другом, хотя считал себя стопроцентным дорианином и терпеть не мог, когда я принимал человеческий облик.
        - Понятно. Двадцать бойцов Патруля мы уже потеряли… И все же они погибли не зря - теперь мы уже кое-что знаем о гербодах и их оружии. Насколько я понял, их ракеты несли не ядерные боеголовки?
        - Нет, - ответил главный наблюдатель. - Мы успели сделать все измерения, но никаких потоков альфа - и бета-лучей не обнаружили. Зато зарегистрирован мощный всплеск напряженности электромагнитного поля.
        - Хм-м… Ну, с этим пускай разбираются ученые, - заметил Асташевский. - Как я понял, наши силовые поля бесполезны против такого оружия. Алексей, что скажешь?
        Молодой физик-землянин, входившей в состав экипажа флагманского корабля Патруля, отозвался слабым, едва слышным голосом - он еще не привык к мощным перегрузкам:
        - Не совсем так… Если добавить к силовым полям электромагнитную компоненту… Кхе-хе… Вернемся на Андору, все просчитаем…
        - Хорошо, - с удовлетворением сказал Асташевский. - Я срочно вызову Патруль-2, а мы пока вернемся на Базу. Ну, хлопцы, поздравляю с первым боевым крещением! У нас на Земле говорят: не так страшен черт, как его малюют.
        А про себя он добавил: впрочем, сие еще не ясно. Противник бросил лишь пробный камешек - и неизвестно, какой булыжник он прячет у себя за пазухой. Если на Андору ринется армада из сотен боевых звездолетов, то пока еще очень скромная сила Патруля ей противостоять не сможет.
        Прокашлявшись, Асташевский взял в руки микрофон дальней связи и, включив передатчик в режим автоматической шифровки, произнес:
        - «Владимир-1» вызывает «Медею-2». Марта, ты слышишь меня, девонька? Можешь поздравить - нам крепко дали по заднице. Прилетай поскорей, а то нам и на стул больно сесть.
        Он выключил связь и, подойдя к главному экрану, посмотрел на маленькую красную точку, едва заметную среди россыпи разноцветных звезд. Там, возле звезды Каптейна, тоже скоро соберутся на Совет умные головы и начнут анализировать результаты первого, по сути дела, пробного боя. Догадаются ли гербоды, что Андора и Земля были вынуждены сразу выложить все свои козыри?
        Нет, поправил себя Вадим, не все. Оставался еще Колдун и его безумная идея.
        Глава 9
        Спустя неделю звездной заставе пришлось отразить еще одну атаку. На этот раз трем эскадрильям Патруля противостояло около пяти десятков звездолетов гербодов. Обмен дальними ударами напоминал дуэль двух искусных фехтовальщиков. Обе стороны доказали, что способны извлекать уроки из прошлых ошибок. Силовые поля объединенного флота успешно справились с электромагнитными боевыми головками, а громоздкие дредноуты пришельцев из глубин Галактики с фантастической легкостью уходили от ракет нью-дориан, ныряя в гиперпространство буквально за мгновение до срабатывания взрывателей. Потеряв по два космолета, скорее в результате чистой случайности, чем из-за боевого искусства противника, армады разошлись.
        На Андоре и Земле весть об очередном успехе восприняли с большим энтузиазмом, но Асташевский был не на шутку встревожен. Он потребовал, чтобы космоверфи Андоры ускорили работу, но они и так трудились день и ночь. Ежедневно объединенный флот пополнялся пятью новыми крейсерами, но этого было явно мало. Дальние разведчики доложили, что возле звезды Каптейна собрались уже около трех тысяч звездолетов. Армада гербодов постоянно производила странные сложные маневры и перестроения, цель которых понять было невозможно. Все попытки захватить в плен хотя бы один корабль гербодов ни к чему не привели, и так же с треском провалились надежды начать с противником мирные переговоры.
        Вскоре худшие опасения Асташевского оправдались. Вблизи звездной заставы из пустоты космоса внезапно появились сотни огромных звездолетов и на эскадрильи Патруля обрушился самый настоящий смерч. Оказалось, что в арсенале гербодов было немало экзотических видов вооружения - начиная с гравитационных торпед, сминавших крейсеры противника, и кончая гиперминами, топившими космолеты в глубинах гиперпространства.
        В какой-то момент объединенный флот дрогнул, и к Андоре прорвалось около двух десятков кораблей противника. Они вышли на планетарную орбиту и буквально засыпали поселения нью-дориан гравитационными бомбами. Спустя полчаса все дредноуты были развеяны в атомы ракетами «земля - космос», но ущерб, нанесенный колонии, оказался ужасающим. Почти треть зданий была разбита, словно побывав под чудовищным молотом, тысячи нью-дориан погибли, не успев спрятаться в подземных убежищах. Досталось и космическим верфям.
        Правительство Андоры собралось на чрезвычайное совещание. На срочно прилетевшего в столицу Асташевского посыпался град упреков. «Ваша замечательная звездная застава дырявая, словно решето! - кричали командующему флотом из зала. - Оружие землян - просто игрушки, для гербодов это словно укусы комаров. Что вы будете делать, если к Андоре двинется вся армада, - дружно погибнете смертью героев? Впрочем, чего еще ждать от землян? Надо было давно начать эвакуацию…»
        Асташевский стоял, набычившись, в центре зала и молча выслушивал бесчисленные обвинения и оскорбления. Желваки на его скулах ходили, лицо побагровело, глаза пылали от ярости - и все же он дал членам правительства Андоры выпустить пар. Когда шум стал стихать, он так ударил кулаком по дубовому столу, что тот едва не рассыпался на части.
        - Хватит ныть! - рявкнул он. - Разве мы, земляне, виноваты в том, что ваши предки-дориане некогда обрели таких могущественных противников, да еще начисто проиграли им в галактической войне? Гербоды никогда, может, и не узнали бы о существовании Земли, если бы вам, ослам, не пришла в головы дурацкая мысль поселиться так близко от Солнечной системы! Вы, чертовы метисы, навлекли на человечество смертельную опасность - и еще имеете наглость обвинять нас во всем! Да если бы не ваша спесь и жадность, то еще десять лет назад можно было создать союз с Землей - и тогда звездная застава на самом деле стала бы непробиваемым щитом!
        Нью-дориане притихли, да и что они могли возразить командующему космофлотом? Асташевский обвел взглядом ряды округлого зала и горько усмехнулся.
        - Вижу, желающих походить на людей среди вас почти не осталось, - продолжил он. - Впрочем, это ваше дело. Только вспомните старую русскую поговорку: неча на зеркало пенять, коли рожа крива. Не знаю, уж чем ваши предки со звезд так насолили гербодам, но бьюсь об заклад - ангелами они тоже не были. Может, и они в свое время безжалостно уничтожали колонии соперников?
        По залу пронесся глухой ропот. Асташевский поднял руку.
        - Хватит заниматься взаимными упреками, - уже почти спокойно произнес он. - Давайте займемся делом. Главный вопрос состоит вот в чем: поняли ли гербоды, что никакого супероружия у нас нет? Или они до сих пор сомневаются? В конце концов, наше поражение в последней битве может быть тактической уловкой. Мол, мы специально поддались и даже открыли доступ к Андоре, чтобы показать - нечем нам крыть карты противника! Но стоит армаде поддаться на этот ложный ход, как мы разом накроем ее своей бомбой провремени. Верно я рассуждаю?
        На этот раз ответом Асташевскому было несколько одобрительных возгласов. Один из заместителей Давыдова поднялся со своего места и сказал:
        - По-моему, командующий флотом прав. Как ни странно, нашей сильной стороной сейчас является… наша слабость! Да, если наш флот выберет тактику мелкого проигрыша, это будет до поры до времени сдерживать противника. Очень полезно совершать нарочито неудачные залпы, уходить от схватки в выигрышных ситуациях и ввязываться в бой - в совершенно безнадежных. Надо всячески демонстрировать, что другого оружия, кроме ядерных ракет, у нас нет. Мол, идите, берите Анд ору - но не двумя-тремя сотнями кораблей, а всей армадой! И это может остановить даже самые отчаянные головы.
        Асташевский недовольно поморщился - он не привык отступать, но вынужден был согласиться. Другого выхода у объединенного флота и не было.
        Перед тем как покинуть зал, Вадим подошел к Давыдову и тихо спросил:
        - Ну как там дела у Корина, Алексей Дмитриевич? Бывший художник поскреб свою окладистую бороду (он был одним из немногих членов правительства, кто и сейчас демонстративно расхаживал в человекообразном скафандре).
        - Кажется, что-то у них в Заповеднике сдвинулось с мертвой точки, - так же тихо ответил он. - Теоретически все вопросы вроде бы решены, но вот практически… Времени на эксперименты-то нет!
        Асташевский кивнул и невесело усмехнулся:
        - Это, конечно, здорово придумано - выиграть тактикой проигрыша. Но звездные битвы
        - не игра в шахматы. Каждое «мелкое» поражение обойдется нам в десятки, сотни жертв. И еще хорошо, если эти жертвы будут не напрасны!
        Последующие полтора месяца окрестности звезды Барнарда превратились в сущий ад. Гербоды продолжали накапливать силы вблизи звезды Каптейна, но почти каждый день бросали в бой все большие и большие космические армии. Они словно бы провоцировали объединенный флот пустить в ход свое секретное оружие - но защитники Андоры упрямо отмахивались примитивными ядерными дубинками. Они проигрывали битву за битвой - но так, что для соперника победа становилась пирровой. Не раз и не два отдельные корабли гербодов прорывались к Андоре и уничтожались лишь на орбите. Все делалось для того, чтобы показать: небольшими флотилиями окончательной победы над Андорой не достигнуть. Но армаду из трех тысяч кораблей никто и ничто остановить не может! Силы обороняющихся на исходе - идите в последний и решающий бой, идите!
        Но гербоды явно не спешили, предпочитая выматывать противника одним нокдауном за другим.
        Эти недели стали самыми тяжелыми в жизни Асташевского. Командующий флотом похудел, под глазами легли черные тени, щеки ввалились, а знаменитые казацкие усы жалко поникли. Он сгорбился под тяжестью постоянных неудач и даже в скафандре казался ниже ростом, чем прежде. Ежедневные оперативки стали для него сущей пыткой. Не случалось дня, чтобы объединенный флот не нес потери, порой довольно ощутимые. Сотни, тысячи нью-дориан и землян стали, по сути дела, смертниками, и можно было лишь восхищаться тем, что число добровольцев ничуть не уменьшалось. Как ни странно, трагические вести с космического поля боя во многом погасили панические настроения у землян. У людей появилось чувство гордости за тех, кто противостоял пришельцам из глубин Галактики. Уже немало семей на всех материках получило похоронки со звездной заставы, и чисто символические похороны превращались в настоящие демонстрации. Знакомые и просто соседи героев спрашивали себя - а что же мы? Неужели все, что мы можем сделать, это день и ночь зарываться в землю, словно кроты? Да и спрячешься ли там от всесильных пришельцев?..
        Конечно же, хватало и демонстрации трусости и душевной слабости. Немало людей ударилось в безудержное пьянство и разврат. Элиты во всех странах предпочли перебраться на Луну - кто победнее, и даже на Плутон и на Нептун - кто побогаче. Там, в шикарно оборудованных убежищах, отделанных словно дворцы из сказок «Тысячи и одной ночи» и упрятанных глубоко под поверхностью, несколько тысяч человек намеревались пережить новый Апокалипсис.
        Для обитателей Внеземелья подобных проблем попросту не существовало. Почти все они рвались на Андору, и два месяца тяжелых боев унесли жизни почти половины колонистов с Марса, Венеры и других планет. Что ж, так случалось во все времена - лучшие погибали первыми.
        Между тем донесения косморазведчиков становились все тревожнее. Более трех тысяч дредноутов гербодов почти непрерывно совершали непонятные перестроения в пространстве вблизи Красной звезды, известной на Земле как звезда Каптейна. Ученые выдвигали на этот счет самые разные предположения. Одни считали, что армада гербодов не случайно опасается выйти за пределы своей солнечной системы - по некоторым данным, бомба провремени (даже если бы ее на самом деле удалось создать) малоэффективна вблизи массивных звезд. Другие высказывали очень смелую гипотезу о цели загадочных перестроений тысяч звездолетов. По их мнению, гербоды стремились к тому, чтобы создать из множества звездолетов, словно из электронных элементов, довольно тривиальную вещь - блокиратор, стоящий буквально на всех земных излучателях хронополя. Та же форма трезубца, то же с почти ювелирной точностью воспроизводимое пространственное положение хронотранзисторов - роль которых в данном случае играли звездолеты. С каждым днем титанический «блокиратор» становился все более и более похожим на космических размеров прибор - и он мог погасить любые,
даже сверхмощные колебания провремени.
        О том, что происходило в это время в уральском Заповеднике, знало лишь две-три сотни землян. И потому для всех, даже для вездесущих журналистов, прошел незамеченным старт с космодрома в Плисецке двух десятков массивных транспортных кораблей, обводами напоминавших обычные лунные баржи. Однако эти «баржи», выйдя на орбиту, направились в сторону звезды Барнарда - и почти мгновенно ушли в гиперпространство.
        Корин поднялся на капитанский мостик флагманского корабля. Возле огромного, во всю стену, экрана стоял человек в синем кителе и, сложив руки на груди, наблюдал за передвижением небольших эскадрилий среди россыпей созвездий. Услышав шаги за спиной, он обернулся. Корин не сразу узнал давнего друга. Перед ним стоял почти старик - седой как лунь, с запавшими глазами и глубокими морщинами на впалых щеках. Как всегда бывший знаменитый спасатель был тщательно выбрит - но это только подчеркивало, насколько Вадим постарел и устал - устал смертельно, запредельно…
        Друзья молча обнялись - и впервые кости Корина ни разу не хрустнули.
        - Ну, как ты? - буквально выдавил из себя Корин простые, но сейчас тяжелые, словно пудовые гири, слова.
        Асташевский усмехнулся, но его улыбка больше напоминала болезненную гримасу. Кивнув в сторону экрана, он глухо произнес:
        - Можешь полюбоваться на остатки еще недавно могучей звездной заставы. Сто двенадцать кораблей, больше половины которых латаны и перелатаны вдоль и поперек.
        - А как же новые космолеты? Неужели все верфи на Андоре разрушены?
        - Нет, почему же. Новые корабли как раз и составляют вторую, меньшую часть моего флота.
        - Ах, вот как… - смущенно пробормотал Корин, не зная, что сказать в утешение другу. Да и существуют ли такие слова?
        Асташевский указал в сторону одного из кресел, а сам тяжело опустился на сиденье возле командного пульта.
        - Ты знаешь, что сын Марты погиб два дня назад? - спросил он, опустив глаза. Корин кивнул.
        - Да, мы получили радиограмму перед самым отлетом с Земли. Как Марта?
        - Как? Разве этих чертей нью-дориан поймешь… До сих пор не разбираюсь в их мимике, а что такое слезы, они вообще не знают.
        - Марта должна знать.
        - Ты прав, Игорь… За эти два кошмарных месяца я уже успел забыть, что она когда-то была человеком. Такой одержимости, остервенелости я не видел даже у десантников. А неутомимости этих осьминожек могут позавидовать даже роботы. Когда корабль Виктора сгорел, Марта бросила свой звездолет в самую гущу боя и разметала гербодов, словно раненая львица свору охотничьих псов… Э-эх, да что там говорить! С чем прибыл, Колдун?
        Корин почувствовал скрытый упрек в его словах.
        - Мы делали все, что могли, Вадим, - словно оправдываясь, ответил он. - Сам знаешь, открытия к праздничным датам умели выдавать только в эпоху развитого социализма. Да и не каждому дано ухватить Бога за бороду.
        - Ну и что, - ухватили?
        - Вроде бы. Впрочем, через полчаса мы это увидим.
        Асташевский сипло рассмеялся.
        - А ты оптимист, Игорь. Гербоды тоже не лаптем щи хлебают. Немного опоздала твоя бомба.
        Асташевский нажал несколько кнопок на пульте - и изображение на главном экране сменилось. Корин увидел большую красную звезду, рядом с которой медленно плыл странный серебристый трезубец.
        Хронофизик невольно присвистнул.
        - Ого… - пробормотал он. - Я, конечно, читал об этом в правительственных телеграммах, но как-то не мог поверить. По форме - чистейшей воды блокиратор!
        Асташевский кивнул с безнадежным видом.
        - И по содержанию - тоже, можешь не сомневаться, - мрачно сообщил он. - Ученая братия раз десять прокручивала структуру этого монстра через свои компьютеры - и получила один и тот же результат. Блокиратор! Теперь вопрос только в том, сумеют ли гербоды сохранить эту хитрую конструкцию в подпространстве. Думаю - смогут.
        - А во время боя?
        - Ха! Ты не знаешь этих чертей. Видишь, впереди трезубца тонкий полумесяц? Это почти пять сотен кораблей прикрытия. Они сомнут наш флот, словно пустую скорлупу, а затем трезубец врежется в Андору. И твоя супербомба причинит гербодам не больше вреда, чем детская хлопушка!
        Корин недоуменно взглянул на друга.
        - Бомба? Но у меня нет никакой бомбы, Вадим. Настала очередь удивляться Асташевскому Он сначала побледнел, а затем щеки его налились багрянцем.
        - Как… как нет? - выдавил он. Корин пожал плечами.
        - С самого начала я и не думал ни о чем подобном, - объяснил он. - Вся эта история с Майорой, по-моему, чистейшей воды недоразумение. Уверен, что на той, знаменитой картинке был изображен обычный космический модуль, который дориане пытались спустить на планету, только и всего.
        - Погоди, погоди… Но что же вы тогда привезли с Земли?.. Смотри, Игорь!
        Серебристый трезубец внезапно резко ускорил свое движение. Он сделал один оборот вокруг красной звезды, другой.
        - Похоже, началось, - почти спокойным голосом произнес Асташевский и, откинувшись на спинку кресла, закрыл глаза. Да и что он мог сделать?
        Корин торопливо подошел к пульту, взял в руки радиофон и набрал шифр.
        - Слушаю, Игорь Васильевич, - послышался голос Владимирова - заместителя проекта
«Искра».
        - Пора, Николай! Армада гербодов готовится к маршевому броску!
        - Но… но мы еще не полностью наладили бортовые дальномеры…
        - Поздно налаживать. С Богом, Николай!
        - Слушаюсь, Игорь Васильевич. Э-эх, поехали! Корин не мог видеть этого на экране, но знал, что два десятка огромных транспортов в это мгновение начали поспешно набирать скорость. Прошло две, три… десять секунд.
        - Корабли ушли в гиперпространство, Игорь Васильевич! - послышался взволнованный голос Владимирова.
        Все. Оставалось только ждать. Ждать и надеяться. Сотни, тысячи людей больше трех месяцев работали на идею Корина - но ответственность за нее нес только он.
        А между тем армада гербодов пошла на последний «разогревочный» круг. Выйдя на касательную траекторию, серебристый трезубец ринулся прочь от красной звезды. С каждой секундой звездный флот уходил из ее поля тяготения, и вскоре мог нырнуть в гиперпространство. И тогда - конец…
        Корин облизнул пересохшие губы. Сердце его болезненно сжалось. Только сейчас он осознал, что караван с Земли успел в самый последний момент. Впрочем, успел ли? Сейчас армада гербодов уйдет в гиперпространство, вот сейчас…
        - Вадим, очнись, - сказал он негромко.
        Асташевский немедленно открыл глаза То, что он увидел на огромном экране, заставило его сдавленно вскрикнуть. Такого он не ожидал - так же, как этого не могли ожидать и давние противники дориан.
        Красное холодное солнце начало менять свой цвет. По нему пробежали желтые, голубые, белые полосы. Косматые протуберанцы внезапно стали распухать, выбрасываясь на сотни тысяч километров в космос. А затем звезда взорвалась.
        Даже на экране это выглядело ужасающе. Небольшой диск превратился в огненный шар, который начал стремительно расти.
        Флот гербодов был уже довольно далеко от звезды, но уйти в гиперпространство не успел. Чудовищный вал бушующего огня догнал его и поглотил, словно россыпь блестящих пылинок.
        Спустя несколько минут солнце вновь стало сжиматься, и вскоре в центре экрана засияла громадная белая звезда, источая ослепительный, испепеляющий свет.
        - Новая… - в благоговении выдохнул Асташевский. - Это же Новая! В этом-то и была твоя идея, Игорь?
        Корин, весь дрожа, почти рухнул в кресло. Сотни, тысячи раз он мысленно представлял себе эту картину - но не ожидал, что вспышка Новой на самом деле окажется столь ужасной.
        - Да… Я вспомнил, что некогда над Заповедником катаклизмы провремени начались лишь оттого, что звездолет дориан вышел из гиперпространства слишком близко к поверхности Земли. Чтобы проверить это, мы послали в эпицентр взрыва космосамолет и провели сотни, тысячи измерений. Все подтвердилось - но как использовать этот эффект в качестве оружия? И тогда канадца Монтеля вдруг озарило: а нельзя ли с помощью мощных колебаний провремени вызвать нестабильность ядерных процессов в недрах звезд? Оказалось - можно. Для этого надо было всего лишь научиться выводить корабли из гиперпространства в мощном поле тяготения, да еще с точностью плюс-минус десять километров от центра звезды… Сумасшедшей сложности задача - но мы с ней справились. Неплохой сюрприз для гербодов, правда?
        Асташевский тупо посмотрел на него, а затем почти истерически расхохотался, будто Корин сказал Бог знает что смешное.
        - Все-таки мы сумели отшлепать их по заднице, - всхлипывая, произнес он. - И каким славным получился удар, а?
        Спустя две недели к Корину наконец допустили посетителя. Все это время он пролежал в одном из пригородных санаториев Дориании под пристальным наблюдением врачей-землян. Трехмесячное перенапряжение свалило его в постель сразу же после возвращения на Андору, и потому он ровным счетом ничего не знал о том поистине всепланетном ликовании, которое прокатилось по Андоре и всей Солнечной системе. Впрочем, ему было не до праздников. Только на пятый день он стал ходить без помощи медсестер, а былой аппетит к нему так и не вернулся. Впрочем, врачи заметно повеселели, а это означало, что здоровье пациента было вне опасности.
        Корин ждал посетителя, сидя в кресле-каталке. На его бледном, изнуренном лице ничего нельзя было прочесть - и все же Игорь не смог сдержать разочарованного вздоха, когда в палату вошла Марта.
        Нью-дорианка остановилась на пороге, переминаясь на щупальцах, словно не решаясь войти.
        - Марта… ты? - прошептал Корин.
        - Да. Прости, Игорь, я знаю, ты ждал не меня.
        - Нет, я ждал именно тебя!
        Нью-дорианка нерешительно подошла к нему, а затем ласково коснулась его плеча щупальцем.
        - Помнишь сказку о царевне-лягушке? - тихо сказала она. - Когда Виктор погиб, я сделала то же самое, на что некогда решился Иван-царевич. Я сожгла свою лягушачью шкурку - раз и навсегда!
        - Лягушачью? Но…
        Марта упрямо покачала треугольной головой.
        - Прости, милый, но истинная Марта стоит перед тобой. Та, земная красавица… была лишь бутафорией. Мы с Виктором играли в глупую игру, но с его гибелью время игр закончилось. Я знаю, Игорь, ты хотел бы обманывать и себя и меня до конца жизни, но я больше не хочу никаких обманов.
        Корин опустил глаза.
        - Да, я понимаю… - грустно согласился он.
        - Мне уйти?
        - Нет.
        Игорь и Марта долго смотрели в глаза друг другу. «Это безнадежно, - подумал он. - Безнадежно!»
        - Если хочешь, мы больше не расстанемся, - после долгой паузы произнесла Марта. - Виктора нет, Володя… где он? Так что ты - единственный близкий мне человек.
        Корин кивнул.
        - Конечно, я буду только счастлив. Ты же знаешь - я тоже одинок. Но… но есть еще Вадим…
        - Да. Сейчас он начал подготовку к первой галактической экспедиции - он хочет найти миры Метрополии дориан. Удивительный человек, сколько в нем жизни!
        - И ты… ты ему отказала?
        - Конечно же, дурачок.
        Корин долго с нежностью смотрел на странное существо, в котором было больше человечности, чем во многих землянах. Впрочем, Марта никогда и не переставала быть женщиной.
        - И мы… мы поселимся с тобой здесь, на Андоре? - с надеждой спросил он.
        - А что ты скажешь об экспедиции на Майору? - ответила Марта вопросом на вопрос. - Правительство Андоры только вчера назначило меня одним из директоров орбитальной станции. Для хронофизика эта планета - просто Эдем. Как знать, может, там, на станции, ты встретишь свою единственную и неповторимую женщину? Ведь тебе уже за сорок, милый.
        Корин собрался с силами и встал. Обняв нью-дорианку, он прошептал:
        - Я слабый человек, Марта, но… но, может быть, к старости я наберусь храбрости и попрошу переселить меня… Ты согласна подождать, пока и я тоже сожгу свою лягушачью кожу?
        Марта посмотрела на Корина снизу вверх и прижалась к нему всем телом.
        И тогда он понял, что нью-дориане умеют плакать.
        Ветер перемен,
        Майора, 2052 год
        Повесть
        Часть 1
        ПОСЕЛОК
        Глава 1
        Лланма сидела на валуне, заросшем шелковистым розовым мохом и, чуть прищурившись, подставляла лицо под теплые лучи оранжевого солнца, только что поднявшегося над морем. Ее серебристые ноги утопали в прохладной гуще сора - растения-протоплазмы, стекавшего светло-зеленым ручьем с вершины соседнего холма, а на коленях пригрелась доверчивая ящерица с искристыми изумрудными глазками. Когда девочка, забывшись, опускала руку на ее чешуйчатую спину, ящерица немедленно складывала веер радужных игл, чтобы Лланма не поранила кожу.
        Девочка не отрывала глаз от голубого неба и пыталась предсказать погоду, скользя взглядом по переплетениям нитевидных облаков - так, как это делает Анга и другие охотники. «Сегодня будет дождь, - думала она, разглядывая звездчатое облако, быстро несущееся вдоль горизонта. - Это хорошо, я люблю весенние дожди… А может, это облако - примета первой грозы?»
        На самом деле облака мало интересовали ее: как и все женщины в деревне, она куда лучше разбиралась в повадках растений, обильно покрывавших склоны прибрежных холмов. Просто сейчас Лланме не хотелось смотреть вниз, на надоевшую за долгую зиму ослепительную гладь застывшего моря. Вблизи берега, в изломах торосов, еще сохранились остатки снега, но здесь, на склонах холмов, уже царствовала весна.
        Протяжный шелестящий звук за спиной привлек внимание девочки. Обернувшись, она увидела, как с вершины полуразвалившегося Дворца, стоявшего на берегу моря с незапамятных времен, обрушился поток камней. Обвал вызвало молодое дерево-вьюн, подточившее корнями хрупкий камень карниза. Морской ветер сильно раскачал его, и вскоре спиралевидное дерево рухнуло, увлекая за собой груду облицовочных плит.
        Лланма как завороженная следила за полетом серого облака, в центре которого угадывалось пульсирующее движение вьюна, отчаянно пытавшегося ухватиться за неровности стены. Неожиданно что-то мягко ударило ей в сердце. Она почувствовала приступ дурноты и головокружение, всегда сопровождающие приход Скачка. Ящерица тоже почуяла неладное и, молниеносно спрыгнув с колен девочки, нырнула в расщелину между камней.
        - Богиня Судьбы, прошу, укрой меня от Ветра Перемен! - прошептала Лланма традиционное заклинание и сжалась в комок, готовая к любой неожиданности.
        Вскоре темная волна схлынула, и девочка облегченно перевела дыхание.
        Лланма не торопилась открывать глаза. И только когда до нее донесся шум прибоя, она открыла обе пары век - внешнюю, кожистую, и внутреннюю, прозрачную, - и с любопытством осмотрелась.
        Это был первый большой Скачок в нынешнем году - как обычно, с приходом весны Ветер Перемен проявил свою необузданную силу. Зимой Скачки не отличались мощью: они лишь перемещали с места на место трещины, паутиной опутывающие все побережье, да слегка меняли рельеф скал. Сейчас же окружающую местность было трудно узнать - море за несколько мгновений сбросило с себя ледяной панцирь и с оглушительным грохотом обрушивало пенистые валы на обрывистый берег. Дворец стоял теперь всего в нескольких метрах от Лланмы, закрывая массивными серыми стенами вид на деревню. Сжигаемая любопытством, девочка вскочила с валуна и проскользнула в сводчатый проем входа. Мозаичный пол обветшалого здания был изрезан широкими трещинами. Края их непрерывно меняли очертания, как бывало всегда после мощного Скачка. Лланма, словно пушинка, взмывала над бездонными пропастями, стараясь держаться в стороне от граненых колонн с иззубренными капителями - они могли рухнуть от малейшего сотрясения. Вскоре она уже стояла у противоположной стены Дворца, разглядывая через стреловидное окно панораму деревни.
        Прошедший Скачок не только развеял остатки затянувшейся зимы, но и совершил настоящее чудо - чудо Перемены. Холмы, на которых располагалась деревня, поменялись местами. Рядом с Лодей, бурной извилистой речкой, сейчас стоял не плоский Болотный холм, а сразу три - Родниковый, ранее примыкавший к Мертвому лесу. Белый и Птичий, вершину которого покрывала роща гладкоствольных морских пальм. Самый большой. Серый холм, на котором по традиции жили семьи рыбаков, переместился далеко в сторону от береговой линии и покрылся двумя широкими трещинами. Зато Зеленый холм, густо заселенный охотниками и ремесленниками, остался на своем законном месте - прямо посреди деревни. «Это хорошо, - подумала Лланма, - значит, рынок не придется в этот раз переносить на новое место…»
        Она взглянула чуть выше, в сторону волнистой гряды Туманных гор, тянувшейся вдоль горизонта, и вздрогнула. Над седловиной одного из перевалов она увидела мираж Города. Он висел среди облаков перевернутой черной пирамидой, обвитой спиралью ослепительно сверкающих гребней. Венчал Город белый шпиль, пронзавший, казалось, скалистые уступы перевала. Слева от миража высоко в небо уходил трехглавый пик заснеженного великана, а справа лениво дымился приземистый вулкан с широким жерлом.
        Лланма долго стояла у окна, держась за створку бронзовой решетки, и как завороженная смотрела на мираж. Лишь однажды за свою недолгую девятилетнюю жизнь она видела легендарный блуждающий Город - это было за день до страшного летнего Скачка, навсегда разлучившего ее с родными. С тех пор Город вспоминался ей дивной сказкой - из тех, что любила рассказывать мать, убаюкивая дочурку в колыбели, сделанной из огромной морской раковины. А сейчас эта сказка вдруг стала былью…

«Выходит, это был не сон, - подумала девочка, когда Город стал окутываться дымом вулкана. - Отец Габар как-то рассказывал, что нет хуже приметы, чем появление после Скачка Города или его миража. Однажды эта зловещая черная пирамида уже послужила для меня знаком беды. Что же будет сейчас?»
        Она почувствовала, что кто-то встал за ее спиной, и с испугом оглянулась - но тут же облегченно вздохнула. Позади, в тени колонны, обвитой густым ползучим лишайником, стоял Янс. Его крупное, с неправильными чертами лицо было печально, волосы в беспорядке спускались на широкие плечи. Короткая холщовая туника, точно такая же, как у Лланмы, была порвана в нескольких местах, полы ее усеивали сиреневые колючки с зазубренными иглами. Тяжело дышавший мальчик не обращал на них внимания - он не отрывал от Лланмы золотистых, полных нежности глаз.
        - С тобой все в порядке? - взволнованно спросил он. - Я шел к Храму, когда вдруг пришел Ветер Перемен. Очнувшись, я сразу же помчался сюда, на побережье, сломя голову - я ведь знаю, что ты любишь по утрам встречать рассвет здесь, рядом с Дворцом. А ты разве не знаешь, что отец Габар запрещает накануне Скачка уходить далеко от деревни?
        - Да, но Хранитель предсказывал приход Ветра Перемен только через неделю, к празднику Двухсолнция, - сказала Лланма, виновато опустив голову. - И наш домашний прыгун вчера вечером вел себя спокойно: он забрался на потолок и проспал там всю ночь, вися вниз головой.
        - А-а, - пренебрежительно махнул рукой Янс, - эти прыгуны сейчас, после долгой зимней спячки, ни на что не годны - куда им почуять надвигающийся Скачок! Другое дело ураган или землетрясение: за день до них прыгуны начали бы вопить на все селение!
        Повинуясь природному инстинкту, мальчик вдруг сделал шаг в сторону. На месте, где он только что стоял, внезапно вскрылась серповидная трещина с неровными пульсирующими краями. В ее бездонную тьму с шумом обрушилось несколько мозаичных плит пола.
        Дети не обратили на это ни малейшего внимания - они с рождения привыкли к тому, что Перемены, пусть и незначительные, продолжаются несколько дней после Скачка.
        Янс перепрыгнул через трещину и, подойдя к окну, удивленно присвистнул:
        - Ого, как изменилась деревня! Посмотри, Лланма, мой дом теперь стоит на Родниковом холме, недалеко от хижины твоих приемных родителей. Вот здорово! Теперь я буду видеть тебя каждое утро из окна своей комнаты…
        Он запнулся и помрачнел. Девочка ласково погладила друга по плечу.
        - Ты забываешь, Янс, о Предсказании отца Габара, - тихо сказала она. - Скоро меня не будет на побережье: после второго весеннего Скачка я перенесусь за море, на Ледяной материк. И мы никогда, никогда не увидимся, даже если проживем сто лет!
        - Отец Габар иногда ошибается, - срывающимся голосом произнес мальчик. - И машины Храма тоже иногда дают сбои - уж я-то это знаю! Сама видишь: время прихода первого Скачка Хранитель рассчитал неверно. Быть может, и насчет тебя он…
        Янс, не договорив, порывисто обнял подругу.
        - Пойдем немедленно в ущелье, к Храму! - решительно воскликнул он. - Отец Габар должен быть еще там - после Скачка он всегда запирается на несколько часов в алтаре и не выходит оттуда до тех пор, пока машины окончательно не гасят остатки Ветра Перемен вокруг деревни. Я попрошу его сделать новое Предсказание. Он не откажет мне - своему единственному ученику! Вот увидишь, Лланма, он ошибся в прошлый раз насчет тебя, наверняка ошибся!
        Янс схватил девочку за руку и увлек ее за собой к выходу.
        Тем временем мираж Города окончательно исчез. Рельеф местности вокруг деревни приобрел четкие, устоявшиеся очертания, только на западе, на месте разбитого дождями оврага, внезапно появилась небольшая меловая гора.
        Ветер Перемен ушел в глубь материка.

* * *
        Две тонкие фигурки парили над глыбами, хаотично разбросанными на берегу моря. Дорога была нелегкой - некоторые из валунов, перенесенных на побережье прежними Скачками, были густо усеяны иглистыми кристаллами хрусталя. И все же Янс без колебаний выбрал именно этот путь к урочищу Каменного Креста. Привычная тропинка от Дворца к Храму за утро исчезла, на ее месте появилась роща из тонкоствольных деревьев с шаровидными кронами, похожая на ту, что внезапно выросла прошлой осенью у пристани после Скачка необычайной силы. В деревне ходили слухи, что приближаться к шаровидным деревьям опасно - можно запросто оказаться во вчерашнем или завтрашнем дне. По крайней мере, так говорил старый Трод, высокий рыжеволосый человек из рода Странников - людей, которые не умеют держаться корнями за землю и после каждого Скачка переносятся за сотни и тысячи лиг. К тридцати годам Странники обычно успевают побывать на всех материках Майоры, и не случайно, что их рассказы, полные чудес и приключений, пользуются большим доверием.
        Лланма старалась не отставать от своего друга, хотя прыжки среди огромных глыб, скользких от соленых брызг прибоя, были для нее утомительны. Прыгать приходилось на десять-двенадцать метров, да так, чтобы не задеть босыми ногами за острые Грани кристаллов. Когда путь становился менее опасным, девочка с любопытством осматривалась вокруг. Шторм, вызванный внезапным освобождением прибрежных вод ото льда, утихал, и на поверхности кое-где стали появляться морские обитатели. Распластавшись на пенистой воде, они грелись под жаркими лучами оранжевого солнца и второго - зеленого, только что взошедшего над горным хребтом. Лланма увидела невдалеке стаю исполинских розовых медуз; их пышный мех высоко ценился на всех материках. Рядом с ними на мутных волнах колыхался могучий борг, конвульсивно сжимая и разжимая свое стометровое кольцеобразное тело. В полулиге от берега, у скалистого островка, из глубин выплывал исполинский многоголовый сплит, поднимая высоко в небо фонтаны воды. И вдруг, словно по команде, вся морская живность исчезла. Даже бесстрашный сплит, у которого в глубинах нет врагов, скрылся в волнах.
Девочка, не замедляя стремительного бега, взглянула вверх и похолодела: в небесах планировал чудовищный тир, раскинув в стороны серповидные двадцатиметровые крылья. Десятки его немигающих глаз пристально разглядывали морскую гладь, выбирая жертву.
        У Лланмы защемило сердце. Обычно тиры не опускались до такой мелочи, как люди, но случалось, что иногда и нападали на селения, сжигая их дотла ударами молний. Ослепительные разряды испускались из середины брюха, покрытого зеркальной чешуей. Уцелевшие после такой страшной бойни люди обычно не жили больше года - их поражало странное безумие: одни начинали говорить на непонятных языках, другие, словно колдуны, пророчили время прихода смерти всем, даже младенцам. Предсказания всегда исполнялись, если только очередной Скачок не перемещал прорицателя в другую область планеты.
        Янс также заметил появление хищника. Он сильно оттолкнулся от валуна и, раскинув руки, круто взмыл над широкой трещиной, отделявшей побережье от опушки Мертвого леса. Лланма последовала за ним. Таких длинных, в тридцать метров, прыжков ей еще не приходилось совершать. У нее закружилась голова от испуга, в ушах тревожно зазвенело. Она инстинктивно тоже раскинула руки и распахнула небольшие кожистые крылья, расположенные между позвоночником и плечевыми частями рук. Сейчас Лланма с Янсом больше напоминали серебристых птиц, чем людей. Описав большую дугу, они вновь сложили крылья и сгруппировались в полете так, чтобы опуститься на выбранные ими сравнительно плоские участки противоположного края трещины. Болезненные удары по ступням в моменты приземления, новые толчки сильных пружинистых ног - и вот уже дети парят под кронами черных деревьев.
        Земля в Мертвом лесу была испещрена сетью нешироких трещин, заросших по краям жесткой, колючей травой. С приходом весны могучие стволы конических деревьев с безлистными ветвями покрылись пухом нежных побегов, наполнивших воздух густым медовым ароматом. По глубоким бороздам бугристой коры ручейками стекал липкий сок, которым лакомились мириады крылатых насекомых. Янс с Лланмой с трудом находили дорогу среди жужжащих облаков, окутывающих стволы, - они опасались укусов ядовитых бабочек-жемчужниц.
        Вскоре опасный лес остался позади, и дети остановились на опушке, заросшей синей травой и мелкими трубчатыми грибами. Впереди, в узкой долине между двух уступчатых скал, возвышался гранитный шатер Храма, увенчанный пятью остроконечными шпилями. Его окружали могучие приземистые деревья с овальными кронами и густой сетью стелющихся по камням корней. Справа от Храма матово отсвечивал обширный купол Убежища, а слева, на крутом берегу бурного ручья, стоял Каменный Крест, окутанный облаком искрящихся под солнечными лучами брызг.
        - Похоже, отец Габар еще в Храме, - хрипло сказал Янс. - Видишь в окнах отблески ламп машин?
        Дети вошли под пышные кроны деревьев, и их немедленно поглотили сумерки, вечно царящие в окрестностях Храма. Выложенная брусчаткой дорожка прихотливо вилась меж кряжистых стволов. То там, то здесь из земли поднимались исполинские валуны, испещренные серебристыми жилами самородного железа Некоторые глыбы нависали над дорожкой словно вздыбившиеся звери, и Лланма, как всегда, невольно сжалась, проходя под ними, - ей казалось, что тысячетонные громады вот-вот рухнут, сотрясая землю…
        Янс внезапно сжал ей руку. Обернувшись, девочка увидела, как из-за стволов деревьев начал выплывать призрачный замок с полуразрушенными башнями. Вначале сильно наклоненный, он медленно поднимался к кронам, поворачиваясь вокруг невидимой оси. Дети увидели выщербленные блоки фундамента и рядом - участок заснеженного парка с каменными обелисками. Странное видение исчезло так же внезапно, как и появилось, оставив после себя лишь затхлый запах.
        - Что это было? - испуганно прошептала девочка, но Янс, не ответив, только убыстрил шаг.
        Вскоре дорожка привела их под белые своды Убежища, опиравшегося на четыре массивные колонны. В этом огромном открытом сооружении, защищенном силовым полем машин, деревенские жители не раз пережидали ураганы и землетрясения, а порой спасались и от Скачков.
        Дети поежились: подошвы их ступней обожгло холодом от мраморных плит пола. Здесь, вблизи Храма, царила вечная сумеречная зима. Порывистый ветер перекатывал по полу крупные звездчатые снежинки, иногда сцеплявшиеся в искристые шары.
        Миновав Убежище, Янс и Лланма ступили на узкую тропинку, вытоптанную в глубоком снегу. В полусотне шагов впереди темнела мрачная глыба Храма - десятиметровый гранитный четверик с конической черепичной крышей, окруженной четырьмя башнями и увенчанный красным, светящимся изнутри шпилем. От углов основания четверика отходили в стороны полусферические приделы, сложенные из пятиугольных хрустальных плит. Узкие, словно бойницы, окна в стенах уже погасли, и только через сводчатый проем распахнутой двери вытекал тусклый желтый свет.
        Лланму вновь охватил страх, и она остановилась, не обращая внимания на лютый ветер.
        - Не хочу идти дальше, - прошептала она. - Вдруг новое Предсказание Хранителя будет еще более жутким? Что, если отец Габар скажет сегодня, что скоро я перенесусь в страну Мрака, где рассвет встречается с закатом, земля круглый год скована льдом, а трещин столько, что дома для безопасности подвешивают на воздушных колоколах? Или Ветер Перемен забросит меня на тропические острова, где волны каждую ночь покрывают сушу, а люди расплываются по морю, словно рыбы…
        - Ты слишком близко к сердцу принимаешь рассказы старика Трода, - нахмурившись, перебил ее Янс. - Кто знает, где правда и где ложь в его словах?
        Они молча пошли по тропинке, погружаясь по щиколотки в сыпучий снег и стараясь не смотреть по сторонам, где, как в калейдоскопе, мелькали миражи причудливых зданий, пейзажи безжизненных пустынь, статуи воинов и правителей на площадях заброшенных городов… Миражи были черно-белыми и тусклыми - это означало, что машины перешли на обычный, пониженный режим работы.
        Когда до сводчатой арки входа осталось всего несколько шагов, на высоком пороге выросла могучая, чуть сгорбленная фигура в черной рясе.
        - Здравствуй, Янс, здравствуй, мой мальчик, - ласково произнес отец Габар, щуря синие глаза в морщинистых веках. - Ты пришел вовремя - нам надо идти в деревню. Ветер Перемен наконец миновал побережье. Страшно подумать, сколько бед он мог натворить в селении! Это я виноват: ошибся в расчетах… А ты что здесь делаешь? - удивился он, только что заметив растерянную Лланму.
        - Это я ее привел, наставник, - смущенно ответил за нее Янс, переминаясь с ноги на ногу: от его былой самоуверенности не осталось и следа. - Я знаю, сейчас не время… но, может быть, вы сделаете для нее повторное Предсказание? Помните, вы говорили, что после очередного Скачка вероятности перемещения людей немного меняются?
        Старик пристально взглянул на детей, и на его сморщенном, обезображенном глубокими язвами лице промелькнула тень жалости. Он повернулся и молча пошел в глубь здания. Дети робко последовали за Хранителем.
        Лланма почувствовала себя совсем маленькой и беспомощной. Широкая дорожка, устланная грубым ковром, тянулась между стенами машин, сверкающих тысячами разноцветных лампочек. Время от времени в глубине то одной, то другой стены начинали звучать переливчатые колокольчики, и тотчас внизу, за многочисленными овальными дверцами, раздавался негромкий стук. Янс знал, что это означало работу печатных устройств, наносивших на тонкую бумагу мириады цифр и символов. Отец Габар не раз доверял ему, своему единственному ученику и помощнику, вынимать из машин тяжелые рулоны с расчетами, но этим пока все и ограничивалось. Предсказания старик совершал в одиночестве, запираясь в комнате за Центральным залом… Ах, как хотелось Янсу заглянуть туда, в святая святых Храма, хоть краешком глаза!
        Пройдя Центральный зал, увенчанный черным с золотистыми блестками куполом, дети вошли вслед за Хранителем в резную алтарную дверь и оказались в овальной комнате с плоским потолком и пятнистыми стенами. Присмотревшись, Лланма догадалась, что стены на самом деле были громадным экраном, на котором светились изображения разноцветных областей самых причудливых форм и разнообразных размеров.
        - Это… карта? - с трудом выдавил из себя Янс, потрясенный увиденным. - Карта Майоры?
        - Да, ты прав, мой мальчик, - улыбнулся старик. Кряхтя, он уселся в кожаное кресло у пульта управления, над которым светились несколько дисплеев с цифровыми таблицами и диаграммами. - Я рад, что мои уроки не прошли даром… Это изображение карты нашего несчастного мира, получаемое машинами от неведомого мне внешнего транслятора. Голубым цветом на карте обозначены моря и океаны, а коричневым, желтым и зеленым цветами - материки и острова. Ты помнишь, Янс, их названия - те, что приведены в древнем атласе из церковной библиотеки?
        Мальчик молча кивнул, обводя растерянным взглядом круговую панораму. Присмотревшись, он обратил внимание, что карта живет своей необычной жизнью - словно дышит гигантское пятнистое животное. Внезапно посреди Льдистого океана исчезла цепь небольших островов, но вскоре рядом с Южным материком возник звездообразный архипелаг. Контуры материков были размыты. Присмотревшись, Янс заметил, что береговые линии постоянно меняли свою форму. Мигрировали и цвета, окрашивающие поверхности континентов: то резко набухал ядовито-зеленый цвет, то расползался желтый и темно-коричневый.
        - Где мы находимся, отец Габар? - неожиданно для самой себя спросила Лланма. - На каком из этих пятен?
        Хранитель посмотрел на девочку с удивлением. Она, не дожидаясь ответа, подошла к экрану и остановилась напротив небольшого, змеевидной формы материка, окрашенного в желто-коричневые тона с редкими зелеными прожилками. Рука ее инстинктивно потянулась к одной из малозаметных зазубрин на прихотливой береговой линии.
        - Мы живем… здесь… Я чувствую это… Сама не знаю почему. Верно?
        Янс был поражен, да и сам Хранитель удивился не меньше. Встав с кресла, он подошел к Лланме и пристально взглянул ей в лицо. Девочка смутилась и быстро опустила внутренние веки - ее глаза затянулись словно бы полупрозрачной дымкой.
        - Кем была твоя мать? - Отец Габар успокаивающе погладил Лланму по вздрагивающим плечам. - Ты помнишь ее?
        - Смутно, - еле слышно сказала Лланма. - Мне было пять лет, когда страшный летний Скачок разметал нашу семью по свету. Мы с родителями жили на одном из островов, густо заросшим странными полуживыми деревьями. Ветви у них были гибкими и ловкими, как змеи. По вечерам деревья подползали к берегу и ловили в прибое рыбу, морских животных… Я многое уже забыла, но маму помню хорошо. Она была очень ласковой, смуглой, с пышным шаром вьющихся волос - таких я больше ни у кого не встречала… Старик задумчиво покачал головой.
        - Похоже, твоя мать была Предсказательницей, - пробормотал он, озадаченно вороша гриву своих седых волос. - Жаль, что я не заметил тебя раньше. Мне казалось, что ты такая же, как твои подруги, у которых лишь любовный ветер в голове…
        - Хранитель, а почему бы вам не взять Лланму в ученицы - так, как вы сделали три года назад со мной? - спросил Янс, почувствовав неясную надежду.
        Старик, не ответив, вновь уселся в кресло. Опустив руки на пульт, он ловко забегал пальцами по разноцветным клавишам. Прошло несколько томительных минут. Наконец в стоящем рядом с креслом зеленом кубе застучало печатающее устройство и из узкого выходного окна поползла голубая лента. Хранитель выждал некоторое время и, оторвав почти двухметровый кусок бумаги, поманил мальчика к себе:
        - Янс, взгляни-ка на эту распечатку и вспомни, что я рассказывал тебе о законах вероятности, царствующих над Майорой. Сможешь сам разобраться?
        Текст оказался простым. С левой стороны бумажной полосы Янс увидел список знакомых имен: Щярк, Гор, Мадита… Это были имена всех трех с половиной сотен жителей деревни. Напротив каждого имени располагались восемь колонок цифр. Мальчик быстро понял их значение. Цифры означали вероятности возможных перемещений каждого человека на любой из материков после предстоящего второго весеннего Скачка. Достаточно было бросить беглый взгляд по ленте сверху вниз, как становилось ясно, что большинство обитателей деревни проведут лето здесь, на берегу Льдистого моря,
        - вероятности их переноса были ничтожны. Но несколько имен, и среди них… Нет, этого не может быть, этого НЕ ДОЛЖНО быть!
        Поймав отчаянный взгляд мальчика, отец Габар с грустью сказал:
        - Ты не ошибся, Янс. Расчеты подтверждают то, о чем я уже говорил вам зимой: не позже чем через месяц Лланма окажется в горных районах Ледяного материка - почти в пяти тысячах лиг отсюда! Никакое Убежище не спасет ее, а Храм… Если я рискну спрятать Лланму в алтаре, богиня Судьбы в ярости обрушит Ветер Перемен на машины, и деревня может остаться без своей единственной защиты. Поймите меня, дети: я не могу, не имею права пойти на это!
        Ребята ошеломленно переглянулись и, не стесняясь больше Хранителя, обнялись. Старик сочувственно посмотрел на них, качая головой, а затем тяжело поднялся с кресла и, шаркая, пошел к выходу.
        - Нужно идти в деревню, утешить тех, кто потерял нынче утром близких, и устроить на ночлег новичков, - обернувшись, сказал он. - Пойдемте, дети, вы мне поможете - день сегодня будет нелегким.
        Глава 2
        Похоронная процессия двигалась на восток, на Пандину пустошь, в гиблые, заросшие невысоким кустарником места. Шесть трупов, завернутых в серые саваны, несли, по древнему обычаю, на своих плечах охотники - сильные, крепко сбитые мужчины. Они упруго перепрыгивали одну трещину за другой, не останавливаясь ни на минуту. За ними на некотором расстоянии бежали деревенские жители, сложив руки на груди, что согласно поверью означало смирение и покорность перед богиней Судьбы. Над колонной летела стая пестрых птиц-могильщиков, то опускаясь до самых голов людей, то взмывая в синее небо. Лланма вспомнила, что о них рассказывают старухи, и вздрогнула, провожая взглядом бурлящее живое облако. Женщины затянули песню Прощания, и она тоже запела, с трудом сдерживая слезы и стараясь не смотреть на лоснящиеся от пота мускулистые спины охотников.
        Зеленое солнце подкатилось к горизонту, изрезанному остроконечными скалами, когда процессия достигла широкой трещины Успокоения. Испокон веков эта бездонная расщелина служила для деревни кладбищем. Обычно спокойные края ее сегодня были сильно размыты и непрерывно меняли очертания. В воздухе стоял глухой шум осыпающихся в пропасть камней. Старухи тихо запричитали - похороны в такие дни считались недоброй приметой, - но отец Габар одним движением руки заставил всех замолчать. Он встал на самый край трещины, непрерывно двигаясь, чтобы не упасть в бездну, а рядом с ним выстроились в ряд шестеро мужчин со страшными ношами на плечах. Косые лучи заходящего зеленого солнца расцветили их суровые лица, а оранжевое светило, застывшее в зените, зажгло ярким пламенем их длинные волосы. Над расщелиной немедленно повисли птицы-могильщики, сбившись в непрерывно вращающийся шар.
        - Сегодня деревня прощается с семьей нашего старейшего рыбака Дижа, - прогремел над пропастью голос отца Габара. - Я спрашиваю вас: как такое могло случиться? Как у этого злодея Рона поднялась рука на своих благодетелей? Мы приняли его в нашу общую семью прошлым летом, когда Рон был перенесен Скачком из лесов Срединного материка. Диж взял его в свой дом приемным сыном, научил нелегкой профессии кормчего - и чем Рон отплатил за добро? Зарезал старика и его болезненную жену, несколько лет не покидавшую постели, задушил невинных детей… И сделал Рон свое подлое деяние как трус - ночью, когда семья Дижа крепко спала. Он знал, что согласно Предсказанию будет перенесен первым весенним Скачком за тысячи лиг, и, почуяв вчера звериным своим нутром приближение Ветра Перемен, совершил неслыханное преступление. Я прожил на этой земле почти двести лет и видел всякое: страшные налеты тиров, выжигавших дотла половину деревни, могучие землетрясения, опрокидывавшие дома в трещины, свирепые ураганы, все сметавшие на своем пути. Но никогда я не встречался с такой чудовищной неблагодарностью, и я спрашиваю вас:
неужели нет предела звериному в человеке? Неужели дети наших детей когда-нибудь поступят так с нашими детьми?
        Старик замолчал, сложив жилистые руки на бурно вздымавшейся груди, и обвел взглядом, полным боли, лица посельчан. В воздухе висела едкая пыль, поднимавшаяся из расщелины вместе с едким сернистым газом, но никто не закрыл глаза, никто не отвернулся. Лланма почувствовала, как рука Янса сильно сжала ее плечо, но не пошевелилась и только чуть наклонила голову, чтобы резкие лучи заходящего зеленого солнца не так слепили ее.
        Хранитель вновь повернулся лицом к трещине и заглянул в нее. У некоторых женщин вырвался сдавленный крик - никто, кроме отца Габара, не мог без страха смотреть в пропасть Успокоения. Помедлив, он поднял руки - и тотчас охотники со вздохом облегчения сбросили свои ноши с плеч. С неба в расщелину немедленно ринулась стая птиц, оглашая воздух резким клекотом. Еще несколько мгновений - и все вокруг стихло.
        В деревню возвращались, как это было принято, семьями. Лланма, как и все сироты, держалась в отдалении от своих приемных родителей - Норы Банг и Реда Бента. У стариков были свои дети… Да и не хотелось ни с кем разговаривать: из головы не выходило предсказание отца Габара.
        Девочка высокими, парящими прыжками преодолевала одну расщелину за другой. «И как этот Хранитель рискует заглядывать в их бездонное чрево?» - подумала она. Янс, правда, не раз хвастался, что ему удалось спуститься в небольшую трещину у Старых зданий, но это было обычным мальчишеским трепом. Отец Габар как-то рассказывал, что глубина самой мелкой пропасти не меньше двух лиг. Стоит сделать одно неверное движение во время прыжка, неправильно поставить ногу при толчке, не угадать формы постоянно меняющегося противоположного края - и все будет кончено… Лланма знала, что такие случаи крайне редки: природа наградила их, обитателей Майоры, сильными ногами, небольшими крыльями и, главное, безошибочным чутьем.
        - О чем ты думаешь, девочка? - раздался рядом ласковый голос. - Неужели о смерти?
        Лланма вздрогнула и обернулась. В нескольких шагах позади нее бежала Анга, самая красивая женщина в деревне. Ею восхищались все девочки, но и немного побаивались. Да разве одни только девочки!
        Пышные волосы Анги развевались на ветру, ее тонкая фигура плавно скользила над землей - словно волна прибоя катилась по песчаному берегу. В движениях ее, по-мужски мощных и точных, проглядывало и чисто женское изящество, особенно когда при длинном, в два десятка метров, прыжке она раскрывала белые крылья. Трудно было поверить, что эта черноволосая красавица - одна из лучших охотниц в поселке. Она, правда, никогда не ходила вместе с мужчинами в Горячую долину охотиться на кридов
        - крупных летающих ящеров, чей густой мех так спасал жителей деревни во время зимних стуж. Зато Анге не было равных в ловле быстроногих солей, живущих в отрогах скал, в труднопроходимых, изрезанных широкими расщелинами местах. Ни один мужчина не рискнул бы гоняться там за ловкими, изящными зверьками, мясо которых обладало целебными свойствами.
        Только в глухую пору зимы, когда края трещин покрывались толстой коркой льда, Анга оставляла свой опасный промысел и уединялась в хижине на Птичьем холме. Жители деревни оставались без свежего мяса, болезни сразу же начинали разгуливать по селению, а родившиеся в это время дети на долгие годы оставались хилыми и слабоумными.
        - Нет, Анга, я думаю не о смерти, а о себе, - призналась смущенная девочка. - Сегодня отец Габар сделал для меня новое Предсказание… Мне очень не хочется покидать эти места!
        - Ты еще совсем ребенок, но уже влюблена, - грустно улыбнулась охотница, поддерживая Лланму во время крутого подъема на каменистый холм. - Твоя печаль естественна… но тебе придется смириться.
        Через такие потери проходят все женщины. Ветер Перемен заставляет их вновь и вновь создавать семьи - и вскоре безжалостно разлучает с родными. Одни женщины в конце концов привыкают к этому… а другие теряют близких так много раз, что у них не остается больше сил любить!
        Анга была единственной незамужней женщиной в деревне, и Лланма поняла, что охотница говорит о себе.
        - Я знаю, - с горечью сказала девочка. - Наверное, отец Габар прав, и нам с Янсоном не следует больше мучить друг друга бесполезными мечтами…
        - Сегодня ты переночуешь у меня, - сказала Анга, с сочувствием глядя на Лланму. - А еще лучше - давай-ка перебирайся ко мне! У твоих приемных родителей будет время привыкнуть к мысли о неизбежном вашем расставании. Бедные старики! Сколько детей, своих и перенесенных Скачками, отнял у них Ветер Перемен!
        Вскоре Лланма с беспокойством увидела, как впереди, из-за края ближайшей извилистой трещины, показалась чешуйчатая голова крида. Обычно криды опасались приближаться к деревне, но иногда особо агрессивные, матерые самцы подстерегали одиноких путников сразу же за околицей. Спрятавшись в расщелинах, они терпеливо поджидали неосторожную жертву в прохладной мгле, уцепившись когтистыми лапами за неровности каменных стен. В момент, когда ничего не подозревающий человек взмывал в прыжке над пропастью, хищник одним толчком мощных лап выбрасывал свое гибкое тело ввысь, хватал добычу и, распустив перепончатые крылья, мягко планировал в пропасть. Отец Габар рассказывал, что в глубине бездонных расщелин находится множество широких уступов и пещер - излюбленных мест обитания кридов. Охотники нередко находили там останки людей и домашних животных…
        Анга тоже увидела ящера, но даже не замедлила свой бег. Неспешным движением она вынула из-за пояса длинный зазубренный кинжал, выточенный из зуба гигантской морской змеи. Глаза охотницы азартно блеснули, мускулы на руках вздулись - она, похоже, жаждала схватки.
        Но ничего не произошло. Крид был, видимо, старым и многоопытным. Увидев в руках женщины грозное оружие, он тоскливо завыл и, резко оттолкнувшись от края трещины, исчез в ее непроницаемой тьме.
        Лланма вздохнула с облегчением, но Анга была разочарована.
        - Неужто ты испугалась, девочка? - с насмешкой спросила она. - Конечно, ты еще очень мала, но… Скоро ты вырастешь - и тогда тебе непременно захочется сцепиться в смертельной схватке с хищным зверем. Так, чтобы жилы звенели от напряжения и сердце пело от упоения боем. Разве нет? Мне казалось, между нами есть немало общего…
        - Нет! - резко встряхнула головой Лланма. - Нет! Я обычная девочка и создана совсем для другого!
        Преодолев последнюю расщелину на пути к деревне, они перешли на шаг.
        - Ты хочешь сказать, что, как и большинство женщин, ты создана для мужчины? - с легким презрением спросила охотница. Она раскрыла наплечный ранец, с которым никогда не расставалась, и стала собирать попадавшиеся ей на глаза целебные травы.
        Лланма обиделась и, вспомнив утреннюю встречу с Хранителем, гордо сказала:
        - Сегодня, сразу после Скачка, мы с Янсом были в Храме, и отец Габар заметил во мне дар Предсказательницы.
        Анга удивленно посмотрела на нее, но промолчала. Они пересекли узкое ущелье, заросшее кустами-сетями с привлекательными на вид, но ядовитыми ягодами, и поднялись по извилистой тропинке на Сторожевой холм. Отсюда открывался живописный вид на деревню, разбросанную по девяти округлым холмам. Среди цветущих садов виднелись конические крыши многочисленных хижин. По древней традиции, они были свиты из ветвей специально выращиваемых деревьев с мощным стволом и стелющейся низко над землей плоской кроной.
        - Раз, два… четыре.. Нет - пять! - нараспев считала девочка, обводя взглядом открывшийся вид. - Пять новых домов появилось, Анга! А исчезло всего два - Гона-рыболова и Пита-землекопа Удачным выдался этот Скачок…
        Она замолчала, вспомнив мрачные предсказания Хранителя. Нет, в это невозможно поверить! Старик ошибается, она чувствует это - их с Янсом ничто не может разлучить!
        Женщины сбежали по крутой тропинке, без труда преодолев сеть извилистых узких трещин, и оказались на главной поселковой улице.
        Здесь было многолюдно - вернувшись с похорон, жители деревни не спешили расходиться по домам. Они обнимали друг друга, поздравляя с приходом весны, жалели семьи Гона и особенно Пита - балагура и всеобщего любимца, восхищались новым арочным мостом над Лодей, строили догадки насчет его происхождения и сошлись на том, что его принесло Скачком не иначе как из джунглей таинственного Южного материка. У обочины дороги развернулся небольшой базар: рыбаки привезли несколько крупных рыб, пойманных в освободившемся ото льда заливе, а женщины разложили на камнях рукоделие, сработанное за долгие зимние вечера. Рядом расположились и неугомонные мальчишки с рогатыми раковинами - ребята успели собрать их поутру в устье Лоди. Кое-кто из взрослых безуспешно пытался разогнать детей, но потом решили: пусть учатся торговать.
        С Белого холма, где находились все пять вновь появившихся хижин, на улицу спускались новички, в большинстве это были женщины и дети. Отец Габар дождался их у моста и повел в другой конец деревни к дому старосты: нужно было зарегистрировать перенесенных Скачком людей и определить их на работу.
        Девочка поискала глазами Янса, но его на улице не было. Может, он направился в Храм, пока учитель знакомится с новичками? Лланма с благоговением представила себе, как ее друг сидит в кресле Хранителя и ждет очередного откровения машин…
        Анга тем временем властно потянула ее за руку в темный переулок между развалинами Старых зданий, перенесенных в деревню невесть откуда. Они напоминали маленькие крепости: мощные выпуклые стены с дождевыми подтеками, грибовидные башни по углам массивного пятиугольного фундамента, узкие окна-бойницы, кованые двери, подвешенные на цепях… Лланма не любила эти дома: ей всегда казалось, что из темных проемов за ней постоянно следят чьи-то недобрые глаза. Не зря же вездесущие мальчишки рассказывают о Старых зданиях столько жутких историй!
        Но вот переулок остался позади, и Анга с Лланмой выбежали на болотистый, полный холодных родников берег Лоди. Ее мутные воды, наполовину закрытые слоем желтой пены, искрились в лучах обоих солнц. Миновав деревянный мост с подгнившими сваями и небольшой лужок, заросший речной мятой, они оказались у подножия Птичьего холма.
        Узкий проем в густых зарослях кустов-ограды привел их во двор дома Анги. К удивлению девочки, сад у нее оказался совершенно запущенным. Деревья, давно не знавшие обрезки, свились между собой ветвями; их вершины, побитые суровыми морозами, черным сушняком торчали из зазеленевших крон. На цветах скороспелой ломии - кустарника, дающего первый урожай ароматных ягод уже через месяц после начала весны, ползали мохнатые гусеницы. Нет, не зря поговаривают в деревне, что в Анге женского - разве одна только внешность…
        - Не нравится? - с усмешкой спросила охотница. Она одним движением руки сломала ствол засохшей ломии и отбросила его за ограду. - Все деревенские женщины дружат с растениями, а я… А я воюю со всеми - с растениями, животными и даже с людьми…
        Услышав глухой нарастающий гул в небе, она замолчала и настороженно взглянула вверх.
        - Тир? - испуганно прошептала Лланма, прижимаясь к искусно сплетенной стене хижины.
        - Нет… Это снова прилетел тот человек со станции - Корин, - задумчиво ответила охотница, не отрывая глаз от пелены облаков; среди них выделялось красное пятно, быстро увеличивавшееся в размерах. - Что-то давно Игоря не было видно… Ладно, пошли в дом. Таких чучел животных, как у меня, ты наверняка никогда не видела.
        Корин сидел, уютно расположившись в кресле Хранителя, и с интересом осматривался по сторонам, стараясь запечатлеть в памяти все детали интерьера. Он впервые попал в комнату за Центральным залом, в святая святых Храма: множество разнокалиберных дисплеев, громоздкий пульт управления, примитивное печатающее устройство… Но самым любопытным была видеокарта Майоры, данная в круговой развертке. Кстати, весьма несовершенная - на ней не хватало трех архипелагов вблизи полярного круга. «Но почему очертания материков непрерывно дрожат? - размышлял Игорь, рассматривая карту. - Неужто это отображение постоянных изменений береговых линий, так характерных для Майоры? Поразительно!.. Такую видеокарту невозможно создать без системы искусственных спутников, - но разве примитивная цивилизация этой планеты достигла столь высокого технического уровня? Загадки, сплошные загадки…»
        Игорь взглянул на часы в рукаве «зубра» - своего массивного скафандра с встроенным в него стабилизатором пространства и времени, или иначе - провремени. Без такого стабилизатора здесь, на Майоре, он и минуты не смог бы пробыть. «Интересно, - подумал Игорь, - подозревают ли аборигены, что их организмы обладают уникальной способностью существовать в условиях чудовищных колебаний напряженности провременного поля? Вряд ли… Не удивляются же они своему поразительному умению одним прыжком преодолевать любую из бесчисленных трещин, густой паутиной опутывающих всю планету! Не люди, а птицы… и вместе с тем настолько человекоподобны, что порой, общаясь с ними подолгу, перестаешь замечать их серебристую кожу, гибкие полупрозрачные конечности, двойные веки и небольшие крылья-перепонки…»
        В зал боком вошел грузный отец Габар в своем обычном темно-коричневом комбинезоне с каймой золотистых полос. В руках, непропорционально тонких и вместе с тем очень сильных, он держал большую стеклянную чашу, наполненную до краев голубой водой. Когда Хранитель поставил чашу на стол, Корин увидел плавающее в ней зеленоватое кольцо - нет, кольцеобразное живое существо. Оно ритмично то сжималось в плоский диск, то стремительно разворачивалось, вплотную прикасаясь к стенкам сосуда.
        - Это молодой борг, - сказал Габар, вытирая влажные руки о балахон. - Car-рыболов вчера нашел его в сетях среди рыбы и принес специально тебе в подарок. Хорош?
        - Борг? - с сомнением произнес Игорь. Он вспомнил виденную однажды с космозонда сцену: двухсотметровое живое кольцо всплыло из глубин прямо посреди стада шоров - морских млекопитающих, похожих на земных китов. Бедные шоры оказались спрессованы в единую кровавую массу за какие-то две-три секунды!
        Габар усмехнулся, взял со стола обрезок металлической трубки и медленно опустил ее в воду. Крошечный борг замер и еще теснее прижался к прозрачным стенкам… Последовал хлопок - и в воздухе засверкал голубой фонтан, окатив Корина с головы до ног. Через мгновение борг понял, что ошибся, и выпустил трубку из своих объятий. Пораженный землянин увидел, что один ее конец смят, как будто побывал под ударом молота.
        - Борг необычайно живуч, - посмеиваясь сказал Габар и поднес Игорю сосуд с мирно плавающим зеленым кольцом. - Быть может, ты сумеешь привезти его на свою планету и там вырастишь в каком-нибудь обширном пруду. Однако, - добавил Хранитель, усаживаясь рядом со стойкой дисплеев на круглом стуле, - не советую никому в этом пруду купаться…
        Корин с благодарностью наклонил голову. Что ж, с помощью Габара зоологическое отделение станции постоянно пополняется все новыми и новыми трофеями. Чего нельзя сказать о других отделах…
        - Спасибо, Габар, вы нам очень помогаете… Увы, но мне нечем вас порадовать, - со вздохом произнес Игорь, доставая из бокового ранца скафандра ворох бумаг. - Наши прогнозисты обещают второй весенний Скачок не позднее чем к завтрашнему вечеру. (Габар вскинул голову, тревожно блестя глазами.) Да, ситуация, к сожалению, резко изменилась! Сейчас Ветер Перемен проходит над северными областями Черного материка, недалеко от экватора, и вызывает там чудовищные изменения. Одну скалистую гряду, например, перенесло почти на триста лиг, а на ее месте появилось огромное озеро - пока мы не установили откуда. Да что там озеро - все известные нам поселения попросту разметало по территории почти в тысячу квадратных лиг! Впервые здесь, на Майоре, я видел такое страшное зрелище… Вы должны благодарить судьбу, Габар, что ваше селение находится в средних широтах!
        Хранитель, казалось, не слушал землянина. Он сидел, облокотившись на пульт, и размышлял, полузакрыв глаза. Корин с жалостью подумал: «А ведь нелегко сейчас старику! Именно его усилиями здесь, на побережье, поддерживалась относительно стабильная жизнь. Нигде больше в этих широтах нет другого селения со своей школой, клубом и библиотекой с двумя сотнями книг на тридцати различных языках - к сожалению, давно забытых. Нигде нет и таких развитых промыслов. К примеру, местная плетеная посуда поражает своим изяществом. А как тщательно и любовно культивируется контакт с плодоносящими растениями! Именно контакт, а не простое выращивание. Каким-то пока неведомым способом деревенские женщины умеют попросить растения дать урожай раньше положенного срока, предупредить о внезапно надвигающихся холодах или засухе. Конечно, все это - жалкие осколки некогда процветавшей культуры, но Я таких едва тлеющих очагов цивилизации на Майоре пока обнаружено немного. И почти все находятся здесь, в средних широтах, где, по сравнению с экватором, Скачки действуют не столь губительно и климат значительно мягче, чем в
приполярных районах».
        Но сейчас и эта слабая искорка могла погаснуть, и земляне не в силах помочь…
        Старик сидел еще некоторое время, обхватив голову руками, затем встрепенулся и грустно посмотрел на Корина.
        - Мне нужна твоя помощь, Игорь. Или хотя бы просто совет. Мне некого больше просить…
        Габар поднялся и, не оборачиваясь, сгорбившись, пошел в другой конец зала к массивной стойке с овальным дисплеем. Остановившись, он набрал на пульте управления нужную команду, а затем сделал резкий шаг в сторону Стойка с дисплеем неожиданно выдвинулась вперед, открывая за собой темный проем в стене.
        Несколько минут они спускались по гулкой лестнице в подпол, опираясь на тонкие перила. Габар держал перед собой ветвь светящегося кустарника, а Корин включил на всю мощь нашлемный фонарь, но его ослепительный луч утонул во мраке. Еще некоторое время они шли, полусогнувшись, по широкому коридору. С неровного потолка стекали многочисленные струйки воды и образовывали глубокие лужи в выбоинах пола. Наконец потолок стал подниматься, мгла чуть рассеялась, и они вышли в большой зал, вырубленный в скальном основании Храма.
        Корин обвел помещение лучом фонаря и изумленно присвистнул: все пространство вокруг было заставлено десятками странных машин. Огромные, почерневшие от сырости металлические цилиндры с коническими раструбами на концах лежали рядами, опутанные сетью толстых кабелей. В центре зала стояли кристаллические деревья, на ребристые ветви которых были нанизаны сотни золотистых дисков. Вся эта система жила какой-то своей жизнью: по деревьям сверху вниз пробегали пульсирующие синие огоньки, цилиндры время от времени издавали вибрирующий гул, затем все гасло и стихало - и снова вспыхивали огни, и снова раздавался шум…
        Хранитель обернулся к землянину, и тот заметил, как в полумраке блеснули глаза старика.
        - Ты не раз говорил, Игорь, что в деревне должна существовать машина, которую ты именуешь стабилизатором провремени. Да, такой механизм существует, и он перед тобой.
        Землянин был ошеломлен. Он оказался совершенно не подготовлен к такому повороту событий. Прошел почти год со времени его первой высадки на побережье Льдистого моря, и все это время старик тщательно уклонялся от любых разговоров об устройстве Храма. Он даже не подпускал землян к вычислительным машинам, встроенным в стены здания: мол, это не понравится богине Судьбы. И вот сейчас, когда рядом нет никого из технарей станции, Габар неожиданно приводит его к тайной святыне Храма! И кого
        - простого косморазведчика, имеющего о физике провремени самое смутное представление…
        Корин сделал несколько шагов к цилиндрам - его привлекло заметное различие в их работе. Одни то и дело издавали мощное гудение, а другие…
        Словно догадавшись о его мыслях, Габар хрипло сказал, тяжело дыша от влажного, спертого воздуха:
        - Этим устройствам по крайней мере пятьсот лет… Я, к сожалению, очень мало понимаю в технике, но и мне ясно, что из тридцати энергоемкостей вышла из строя почти половина. Те, кто устанавливал под Храмом машины, не учли, что со временем подземные воды прорвутся в пещеру сквозь расщелины в скальном массиве. Может быть, вы сумеете…
        Игорь покачал головой:
        - Уже не успеем - до очередного Скачка остались считанные часы. И потом, я уже объяснял вам, Габар, что спускаться со станции на Майору весьма непросто - мешают страшные ураганы провремени в верхних слоях атмосферы. Наши космозонды порой разрывает там на куски: носовая часть, например, оказывается во вчерашнем дне, а хвостовая - в послезавтрашнем. Здесь, у поверхности, нет ничего подобного…
        - Но ты же не раз прилетал в нашу деревню! - воскликнул старик, недоверчиво глядя на Корина.
        - Да, раз-два в месяц бури провремени кое-где стихают - чаще всего это бывает здесь, в средних широтах. Сегодня я едва успел проскользнуть через одно из таких окон, но через два часа должен лететь обратно: Ветра Перемен не выдержит никакой скафандр. Может, позднее, после Скачка, мы попробуем послать в деревню большой космобот с учеными и инженерами, и они…
        - Я понял, - мрачно сказал Хранитель. - Сам виноват - нужно было еще прошлой осенью привести твоих друзей к этим машинам! Но вы совсем иные… До сих пор не могу поверить, что где-то среди звезд, над нашими головами, пролетает огромная, как тир, станция… Что уж говорить о деревенских жителях: они до сих пор верят, что вы
        - какие-то чудные мутанты с Южного материка.
        - Боюсь, Габар, вы напрасно возлагаете на нас серьезные надежды, - огорченно сказал землянин. - Мы лишь недавно вышли в Большой космос и мало что понимаем в тайнах природы. Надо же было такому случиться: первый обитаемый мир, который мы открыли, - это Майора! Да таких планет, может быть, нет во всей Вселенной…
        Хранитель озадаченно взглянул на Корина.
        - Неужто другие планеты устроены иначе? - недоуменно спросил он.
        Игорь промолчал. Он не раз уже рассказывал Габару о Солнечной системе, о Земле, Марсе, Венере и других обитаемых планетах и каждый раз убеждался, что старик попросту не воспринимает его слова. Для него все это лишь отвлеченные рассуждения, лишенные практической пользы. Нет, с ним надо разговаривать по-другому…
        - Сегодня Ланг-охотник рассказал мне, что после Скачка он видел за Туманными горами мираж Города, - переменил он тему разговора. - Может, и сам легендарный блуждающий Город где-то неподалеку? Помните, сколько чудесных историй вы поведали мне об этом таинственном сооружении?
        Габар кивнул.
        - Вижу, куда ты клонишь, Игорь. Если верить легендам, в Городе должны жить потомки людей, построивших в древности наш Храм и эти машины. Они могли бы помочь мне, но… Но Город появился слишком далеко - до него лиг сто, не меньше. Ты же знаешь, что богиня Судьбы разрешает нам уходить от своих домов лишь на несколько лиг, и то исключительно ради охоты.

«Опять начинается! - с отчаянием подумал Игорь. - И пяти минут нельзя поговорить с аборигенами, чтобы не наткнуться на какое-нибудь табу. Одна стена непонимания вырастает за другой. Даже странно вспомнить, что еще три года назад все человечество горячо обсуждало только одну проблему: удастся ли высадиться на Майору или нет? Высадились - и оказалось, что это не самое трудное. Как, например, внушить майорийцу простейшую вещь - идею ПУТЕШЕСТВИЯ?»
        - До Города можно дойти, - как можно убедительней произнес Корин. - Сто лиг - не такое большое расстояние. Это всего в пять раз больше, чем до Синих холмов, а вы сами рассказывали, что охотники некогда ловили там летучих ящеров.
        - Это было в голодные годы, - весомо возразил Габар. - Я лично вел тогда отряд из самых смелых мужчин через Горячую долину. И часа не проходило, чтобы мы не поворачивали назад! Если бы наши дети не умирали от истощения, мы никогда бы не одолели эти двадцать страшных лиг. В то время я был еще довольно молод и крепок. - и все равно несколько раз терял сознание. Как только вспомнишь, что с каждым шагом уходишь все дальше и дальше от деревни… Возникает чувство, будто ползешь по отвесной стене:
        Разве вы, земляне, совсем не боитесь высоты?
        - Многие боятся, и я в том числе, - нехотя признался Корин. - Но для нас это разные вещи - идти по земле и взбираться на гору.
        - А для нас одно и то же! - сердито сказал Хранитель. - От одной мысли о путешествии к Туманным горам мне становится не по себе… Пойми, мы вовсе не домоседы - Ветер Перемен переносит нас, как семена деревьев, с места на место. Бывает, человек уже к тридцати годам побывает на всех материках - и такое повидает!.. Зачем же покидать свой дом, если богиня Судьбы сама позаботится о расставании - и не раз и не два? По-моему, природа мудро поступила, заложив в нас, майорийцев, органическое отвращение к тому, что ты называешь путешествием. Так что иди в Город сам.
        - Видимо, придется, - задумчиво сказал Корин. - Хотелось бы, конечно, чтобы рядом был опытный охотник, и не один…
        - Прости, Игорь, но это несерьезно - ты же совершенно не умеешь прыгать через расщелины! До сих пор вздрагиваю при воспоминании, как ты прошлой зимой едва не провалился в трещину у Мертвого леса. А ведь ее даже дети берут без усилий.
        - У меня будет машина, - нетерпеливо перебил его землянин. - Не космобот, на котором я прилетаю со станции, а маленький глайдер. Он будет лететь над землей на небольшой высоте и сможет подстраховать меня во время прыжков. И у меня будет другой скафандр, с мощными механическими мускулами. Но главное, я буду не один - со мной пойдет Марта.
        - Ах, Марта… - с уважением сказал Габар, поглаживая буйные волосы. - Тогда может быть, может быть… Ладно, попробую уговорить кого-нибудь из охотников - среди них есть немало отчаянных ребят. Только как им объяснить, что поход в Город нужен для их же пользы? Мы, майорийцы, не можем и не хотим путешествовать, но в каждом из нас живет вечный странник… За исключением, конечно. Хранителей. Я обязан заботиться о стабильности жизни в деревне, но немало людей, особенно молодых, мечтает поскорее оставить эти Богом забытые места. Разве плохо повидать джунгли Южного материка, походить по улицам ледяных городов Полярного архипелага… да мало ли чудес на Майоре! Так что вряд ли кто-нибудь в деревне опечалится, если машины под Храмом и вовсе выйдут из строя. Разве только женщины - хранительницы домашнего очага?..
        Они молча вышли из зала и, согнувшись, вновь направились к лестнице, шлепая ногами по лужам. Игорь не переставал упрекать себя за излишнюю торопливость. В разговоре с Габаром он несколько схитрил: о появлении Города за хребтом Туманных гор он узнал еще два дня назад от Наблюдателей. Таинственный блуждающий Город - легенда легенд, сказка сказок Майоры… В любом, самом захудалом селении старики знали множество сказаний об этом странствующем призраке. Одни рассказчики населяли его добрыми и могучими витязями, другие - злыми Богами, третьи - ужасными мертвецами, но все сходились в одном: в истории Майоры Город сыграл какую-то важную роль.
        По предложению Корина в кабинете директора станции Логинова собрался научный совет. Его идея о спуске к Городу на космоботе сразу же была отвергнута: по сообщению Наблюдателей весь район Туманных гор был закрыт с воздуха непроходимыми вихрями провремени. Да и вообще намерение Игоря во чтобы то ни стало пробраться в Город не вызвало у его коллег особого энтузиазма. Фронт работ на Майоре и без того был необычайно широк, людей и техники не хватало - стоило ли ради каких-то легенд нарушать планы исследований?
        После долгих споров Корину все-таки разрешили самостоятельный поход - на свой страх и риск. Инженеры из техотдела обещали ему предоставить скафандр нового типа, а Логинов позволил взять любой из глайдеров. Игорь вопреки советам директора выбрал не многоместный «Беркут», а легкий «Гриф», рассчитанный на трех человек. Все равно глайдеры как средство передвижения на Майоре бесполезны - слишком много хроноватт энергии расходуется на один килограмм нагрузки. Корин куда больше рассчитывал на помощь аборигенов, но и эту тонкую ниточку он только что порвал. Разве можно забывать, что психология майорийцев совершенно отлична от земной?!

«Вечные перемены, постоянное движение - вот в чем главный закон бытия, - вспомнил он отрывок из философского трактата, найденного в заброшенном городе среди джунглей Черного материка. - Человек - это былинка на ветру, это семя, носимое в чреве птицы. Никто не знает, какой ветер зашумит под ее крыльями и на какую почву упадет семя, чтобы дать всходы. Каждый может оказаться везде - и все может оказаться рядом с каждым. Движение в движении - вот суть жизни! Как бы ты, человек, ни пускал глубоко свои корни на новом месте, как бы ни радовался сокам, текущим в твои жилы из плодородной почвы, помни: грядет Ветер Перемен…»
        Глава 3
        Лланму разбудила тишина. Еще минуту назад она была во власти кошмарных воспоминаний, мучивших ее уже неделю, после второго весеннего Скачка.
        Ночь, сырая мгла… За стенами Храма бушует ураганный ветер. Дрожа от волнения, она прячется в темном углу восточного придела и буквально глохнет от могучего гула машин, заработавших во всю свою мощь. Янс, невзирая на запреты отца Габара, тайком провел ее в Храм. Здесь, рядом с алтарем, ей не грозит опасность - даже самый свирепый Ветер Перемен не может проникнуть под своды огромного здания.
        И все же ей страшно. Не за себя - за остальных жителей деревни, которые стоят сейчас плотной толпой под куполом Убежища, прижимая к груди перепуганных детей. Никто из них не уверен в своей судьбе - ведь предсказания Хранителя исполняются далеко не всегда… Этой ночью дети могут навсегда потерять родителей - она, Лланма, прекрасно знает, как это тяжело. Но почему отец Габар не разрешает даже матерям с грудными младенцами войти в спасительный полумрак Храма? Как все-таки Хранитель бывает жесток!.. Да, жесток! Не верить же всерьез его словам о том, что во время Скачков вблизи машин не должно находиться больше двух человек, иначе, мол, механизмы не выдержат перегрузки и сломаются. Даже Янс, ученик Габара, считает это нелепым предрассудком.
        Сейчас Янc вместе с отцом Габаром стоит у пультов в зале со стенами-картами и делает все возможное, чтобы погасить Ветер Перемен в окрестностях поселка и, конечно, в Убежище. Судьба сотен людей находится в их руках…
        И вдруг невдалеке раздается отчаянный стук и треск дерева - кто-то ломится в Храм, снося входную дверь. Сквозь гул машин она слышит приглушенные крики мужчин, вопли женщин… Как это ужасно! Разве можно ей, Лланме, скрываться в Храме одной и спокойно слышать призывы о помощи?!
        Она наконец решается и бежит по коридору сквозь водопад мигающих огней. Пусть отец Габар проклянет ее, пусть ее захлестнет безжалостная петля Скачка - она не может слышать эти крики отчаяния!
        И вот впереди массивная дверь, вздрагивающая от ударов. Дрожащими руками она нащупывает тугой запор и, напрягая все силы, отодвигает его в сторону…
        Яркий зеленый луч пробился сквозь прозрачные ветви отлии, вплетаемой в оконные рамы вместо стекол, и коснулся лица девочки. Она вздохнула и, прищурившись, стала разглядывать удивительную панораму Птичьего холма, открывавшуюся из окон дома Анги-охотницы. За одичавшим садом виднелась зеленая стена кустов-ограды, за ней находилась роща висячих деревьев, связанных с землей только тонкими лозами, а еще дальше, в туманной утренней дымке, темнели громады морских пальм, над которыми белой пеной вились стаи птиц. В белесом небе плыли облака-паутинки с розовой бахромой по краям, подсвеченные лучами восходящего зеленого солнца. «Скоро весна кончится, - подумала девочка. - Как быстро она пролетела… Скоро зазеленеют прибрежные холмы, и кусты даркии зацветут чудесными синими колокольчиками, и забавные толстяки сонты покроются вкусными коричневыми плодами, которые так любил Янс. Янс…»
        Она вновь погрузилась в полудрему - и неожиданно увидела улицу какого-то города, заставленную по сторонам мрачными коническими домами. Несколько человек, одетых в плотно облегающие комбинезоны, молча стояли вокруг лежавшего в пыли мальчика. Его худенькую фигурку еле покрывали лохмотья, руки были усеяны синяками и ссадинами. Закрыв лицо ладонями, мальчик не скрываясь рыдал.
        Сердце девочки вздрогнуло. Янс, это Янс!
        В конце улицы появился странный черный экипаж со впряженным в него небольшим шестиногим животным с длинной угрюмой мордой и острыми ушами. Повозка остановилась неподалеку от толпы. Та неохотно расступилась, пропуская к Янсу высокого худого старика в роскошном камзоле и со шпагой на расшитом золотом поясе. Старик наклонился над мальчиком, на его темном морщинистом лице промелькнула тень удивления. Он что-то сказал, усмехнувшись. Люди в толпе заулыбались, один из мужчин подошел к парнишке и протянул ему руку. Сейчас мальчик встанет, и она наконец увидит его лицо…
        Дверь протяжно заскрипела, и Лланма, вздрогнув, окончательно проснулась. В комнату стремительно вошла Анга, держа на вытянутых руках что-то пушистое и серебристое. Приглядевшись, девочка вскрикнула от восторга: это же шкурка сграда - самого редкого зверька на побережье! Его искристый мех, по старинному поверью, приносит счастье.
        Анга, поймав восхищенный взгляд девочки, с довольным видом рассмеялась и одним движением руки набросила шкурку на ее плечи.
        - Это тебе, Лланма. Еще с прошлого лета я охотилась за этим хитрецом и наконец сегодня утром все-таки поймала. Знаешь где? В норе у подножия Большого холма - того, который появился за Кривым оврагом после второго Скачка.
        Глаза девочки потемнели от боли, и Анга спохватилась:
        - Не стоит так отчаиваться - Ветер Перемен всесилен, как сама судьба. На этот раз ты сумела избежать ее удара, а Янс… Что ж, быть может, ему повезло и он бродит сейчас среди древних храмов Черного материка или глазеет на улицы одного из старых городов?
        Девочка вспомнила недавнее сновидение. Может, этот сон был вещим - ведь не зря же ее мать - Предсказательница?
        - Да, - прошептала она, - но Янс мог попасть и в знойную пустыню, и в непроходимые болота, и в безлюдные предгорья… До сих пор не могу себе простить, что так опрометчиво бросилась во время второго Скачка к двери Храма! Если бы не моя глупость, Янс не выбежал бы наружу, стараясь удержать толпу бедных женщин…
        - И сыновья хромой Канти были бы сейчас на его месте, - сурово прервала девочку Анга, - и дочка Герны, и внуки старухи Варты… Ты сделала великое дело, Лланма, - впустила в Храм жителей поселка и спасла их от перемещения. Насколько я знаю, отец Габар не делал подобного лет пятьдесят…
        - Ты забываешь, что своим поступком я вывела из строя какие-то механизмы в Храме,
        - горько сказала Лланма. - Если бы ты видела, как посмотрел на меня на следующее утро Хранитель! Нет, лучше бы я подчинилась своей судьбе…
        Они молча позавтракали плодами, собранными прошлым вечером Лланмой на опушке Мертвого леса. Анга, утомленная трудной ночной охотой, направилась уже было к себе в спальню, но девочка остановила ее неожиданным вопросом:
        - Я слышала от подруг, что этот человек с неба, Корин, снова появился в доме отца Габара? Анга удивленно кивнула.
        - Говорят, он ходит по поселку и уговаривает охотников пойти с ним вместе к Туманным горам.
        - Да, я знаю, - неохотно ответила Анга, нахмурившись. - Только никто не верит его рассказам о блуждающем Городе. Мало ли весной бывает миражей?
        - И ты тоже не веришь?
        Анга раздраженно собрала посуду и швырнула ее в бачок с водой так, что тарелки жалобно звякнули.
        - Мало ли во что я верю… Тебе не пора идти с подругами на прибрежные холмы? Мина-травница говорила, что сегодня начинается сбор целебных листьев. Да и мне надо вздремнуть…
        Девочка не отрываясь смотрела ей в глаза, и охотница, не выдержав, закричала:
        - Что ты на меня так смотришь?! Да, однажды я дошла в одиночестве до Синих холмов! Я была тогда очень молода и хотела доказать этим зазнайкам-мужчинам, что ни в чем не уступлю им на охоте!
        - И у тебя не кружилась голова?
        - Нет.
        - И у меня не будет кружиться?
        - Откуда я могу знать? Отец Габар после моего похода через Горячую равнину долго меня расспрашивал, как было дело, а потом сказал - мол, в старинных книгах не раз рассказывалось о женщинах, которые могли уходить от дома на десятки лиг. Видно, добавил он, вы, женщины, устроены природой как домоседки, но уж если кому-нибудь из вас приходит в голову отправиться в странствия, то богиня Судьбы просто не в состоянии вам помешать. А почему ты об этом спрашиваешь?
        Лланма почувствовала, что ее несет какая-то высокая волна - так, как это было неделю назад в Храме у карты Майоры. Она еще не осознала до конца, что намеревалась сделать, а просто подчинялась внутреннему голосу.
        - Анга, покажи мне Птичий холм, - неожиданно для самой себя попросила она. - Мальчишки рассказывают о нем жуткие истории… Правда, что в роще морских пальм находится какое-то древнее кладбище?
        Охотница посмотрела на девочку с нескрываемым удивлением.
        - Правда, - сказала она немного дрожащим голосом. - Я редко бываю там… да и что там делать? Даже Габар не интересуется этим кладбищем, хотя оно и перенесено с какого-то далекого материка. Завтра, если хочешь, я покажу тебе это место.
        - Нет, нет, сегодня! Анга, милая, очень прошу тебя! Знаю, ты устала, но…
        - Ну что поделаешь с этой девчонкой!.. Ладно, согласна, только, чур, посуду сегодня моешь ты. Терпеть не могу заниматься домашним хозяйством!..
        Минут через десять они вышли из дома, обогнули ограду и пошли по тропинке, еле заметной среди высокой колючей травы. Земля дышала влагой после ночного дождя. Над головами женщин носились большие морские стрекозы, шелестя полуметровыми сетчатыми крыльями. Было жарко; зеленое солнце уже поднялось над кронами деревьев, а оранжевое пока еще скрывалось за Туманными горами. Лланма, обернувшись, обвела хребет глазами: нет, сегодня миража Города не видно…
        Пройдя цветущий луг, разрезанный двумя неширокими трещинами, Анга и Лланма вошли под высокие кроны морских пальм. Сразу стало сумрачно и прохладно, противный мясной запах цветов сгинул, уступив место солоноватому возбуждающему запаху - словно с моря подул ветерок. В роще было непривычно голо, подлеска почти не было, исключая низкорослый кустарник с суставчатыми, постоянно движущимися ветвями, - такого Лланма еще никогда не видела. И еще было много грибов: больших белых шаров с красными крапинами, изящных зеленых башенок с плоскими светящимися шляпками, розовых крепышей, поднимающих свои спиралевидные гребни почти на метр над землей. Вокруг царила тишина, и только птицы еле слышно щебетали под высоким пологом рощи.
        Анга взяла девочку за руку и повела ее в глубь зарослей. Вскоре впереди показалось облако бурого тумана, нависшего над обширной площадкой между коническими стволами пальм. Еще несколько шагов - и они нырнули в густую мглу. Сразу все исчезло: исполинские деревья, шум ветра, клекот морских птиц. Здесь, в тумане, струилась тихая музыка, ненавязчивая и грустная, и звучал гортанный мужской голос, полный скорби. У Лланмы выступили слезы на глазах. Да, что был мир навсегда ушедших…
        Они ступали уже не по траве, а по серым каменным плитам. Некоторое время их взгляды тонули в липком тумане, потом они увидели, как по сторонам стали проявляться какие-то смутные контуры. Это были обелиски - целый лес стел, пирамид, крестов и полусфер, вросших в небольшие квадраты жирной земли, заросшей черными колокольчиками. Цветы, колыхаясь от слабого ветра, издавали тихий хрустальный звон.
        - Неужели под этими камнями лежат?.. - дрожащим голосом спросила девочка, крепко ухватившись за руку охотницы.
        Анга, нахмурившись, кивнула:
        - Как видишь, бывают и такие кладбища. И если на то пошло, мне этот обычай больше по душе, чем наша пропасть Успокоения.
        Лланма не нашла, что ответить, - мысль о смерти ей пока не приходила в голову. Подойдя поближе к одной из овальных плит, она увидела витиеватую надпись. На гладком зеленом камне с золотистыми прожилками были искусно вырезаны десятки имен, а рядом даты их жизни. Даты? Какие странные цифры…
        - Хотела бы я знать, - сказала Анга, - зачем ты сюда пришла? У тебя был такой вид, словно от этой прогулки зависит вся твоя жизнь. Верно, что твоя мать была Предсказательницей?
        Невдалеке раздались тяжелые, гулкие шаги. Лланма растерянно оглянулась. Анга выхватила из-за пояса кинжал и приготовилась к прыжку. В этот момент из-за высокого пирамидального монумента появилась массивная фигура, закованная в стальные латы. Девочка охнула и спряталась за спину охотницы.
        - Вы не узнаете меня, Анга? - глухо прозвучал мужской голос. - Прошу вас ради нашего давнего знакомства - не пускайте в ход кинжал! Мой скафандр не выстоит против зуба морской змеи.
        - Землянин, я думала, вы уже улетели к себе на небо, даже не попрощавшись со мной,
        - со вздохом облегчения сказала Анга и машинально поправила растрепавшиеся волосы.
        Девочка озадаченно взглянула на Ангу: ТАК она не разговаривала ни с одним мужчиной в деревне. Не слышно было ни тени холодного, поучительного тона, который обычно всех так раздражал. А глаза как сияют… Да она же подняла внутренние веки! В таком густом и едком тумане!
        - Я не решился зайти к вам в дом, - признался Корин. - Во время нашего последнего разговора вы выглядели такой сердитой…
        - Я рассердилась вовсе не на вас, а на вашу нелепую идею. Ну что, нашли вы в селении желающих идти к Туманным горам?
        - Нет, все до одного отказались, - расстроенно сказал землянин, - даже братья Щады, а ведь это самые смелые ребята на побережье! Все говорят одно и то же: в Город, мол, они не верят - это обычный мираж, - а что касается машин под Храмом, то это дело Хранителя. Если механизмы сломались - пусть старик сам их и чинит, в деревне и без того дел невпроворот…
        Лланма с откровенной неприязнью посмотрела на землянина. Мало того, что в деревне ее осуждают как преступницу - еще и пришелец укоряет ее! Посмотрел бы лучше на себя - чудище, а не человек. Лицо грубое, словно вырубленное из камня, глаза маленькие, близко посаженные к переносице, рот узкий, словно щель. А этот нелепый железный костюм! Интересно, что Анга в нем нашла?..
        Землянин тем временем подошел к зеленому обелиску, коснулся рукой его полированной поверхности и нараспев прочитал:
        - «Здесь покоится Дон Орн, ученый-математик третьей степени, со всеми его родными, прошлыми, настоящими и будущими. Склони голову, прохожий, над прахом этой простой семьи и подумай о себе и о Вечности».
        Он замолчал, пробегая глазами имена погребенных.
        - Семьи? - недоуменно спросила Лланма. - Может быть, здесь лежат перенесенные дети этого Дона Орна?
        - Нет, - уверенно сказал Корин. - Все потомки ученого тоже Орны. По вашему древнему обычаю, перенесенные дети теряют право носить фамилию родителей. Поэтому ты, девочка, зовешься просто Лланмой. Семья же Дона Орна, жившая, судя по датам погребений, тысячу лет назад, никогда не расставалась. Понимаешь - НИКОГДА!
        Девочка растерянно посмотрела на Ангу, но та молча уселась на округлый валун и грустно опустила голову.
        - Я никому из ваших не рассказывал об этом, даже отцу Габару, - сказал Корин, любуясь изящной фигурой охотницы - казалось, на камень на минуту присела серебристая птица. - Но через час я улетаю на станцию, и, кто знает, когда мы вновь встретимся… Знайте же, что не всегда над Майорой дул Ветер Перемен! Не всегда судьбы миллионов людей смешивались, словно в гигантском калейдоскопе, несколько раз в году! Вся эта дьявольская свистопляска началась сравнительно недавно - лет восемьсот назад, не больше. По крайней мере, последние подобные захоронения, которые мы обнаружили на вашей планете, относятся к этому периоду. Что вы на это скажете?
        Лланма была потрясена. Ей казалось, что суровый, но привычный мир рушится в бездонную трещину.
        - Выходит, если бы я жила в то время… то никогда бы не рассталась с Янсом?
        - Да, так было бы, - ответил землянин, с состраданием глядя на девочку.
        - Я пойду с вами, Корин! - решительно воскликнула Лланма. - Я знаю, вы хотите дойти до блуждающего Города, чтобы разгадать тайну Ветра Перемен, и затем остановить его. Я тоже хочу этого!
        Игорь с недоумением посмотрел на хрупкую девочку:
        - Ты что, умеешь читать мысли?
        - Моя мать была Предсказательницей, - гордо ответила девочка. - Этот дар недавно пробудился и во мне… Анга, ты спрашивала, зачем я пришла сюда, на кладбище. Теперь ты поняла?
        - Не нравится мне ваша затея, - мрачно сказала охотница. - Лланма еще совсем ребенок - разве ей по силам одолеть путь в сто лиг? А я… Если я погибну - кто будет ловить птиц и ящеров с целебным мясом? Мужчины умеют добывать крупных хищников, но кто, кроме меня, даст детям молоко радужных локров, чьи повадки знаю я одна? Вы любопытны, земляне, вы ищете ответы на сотни загадок, которые задает вам Майора. А мы с Лланмой просто на ней живем! Иди в Город сам, Игорь… вместе со своей Мартой.
        Анга замолчала, очень недовольная собой. Это было глупо, нелепо, ужасно, но Корин с его вечными вопросами и непонятными идеями вызывал у нее больше, чем обычную симпатию. И все же она наотрез отказалась вчера сопровождать экспедицию землян к Городу. Игорь, конечно, добр и справедлив, и он искренне хочет помочь жителям деревни - но помочь ПО-СВОЕМУ. А на что рыбакам и охотникам тайна Скачков? Им бы побольше сушеных растений да вяленой рыбы, а еще лучше - получить в руки лучевое оружие землян, чтобы можно было без страха вступать в схватку с гигантскими прибрежными животными. Тогда никто не будет голодать, и дети не будут умирать от болезней. Все остальное - в руках богини Судьбы, и не им, слабым людям, спорить с ней…
        Девочка с негодованием смерила Ангу взглядом.
        - Я пойду с землянами в Город! - уверенно заявила она. - Мне уже девять лет, и я немало повидала за свою жизнь. А выносливости у меня хватит на два таких путешествия - вот увидите! В деревне мне все равно делать нечего, на меня смотрят как на преступницу…
        - На два путешествия? - удивленно переспросил Корин. - Но ведь Анга мне рассказывала, что удаляться от дома могут только немногие…
        - Мы, женщины, можем все, - улыбнувшись, сказала Лланма. - И мы всегда готовы прийти на помощь любимым мужчинам. Разве не так, Анга?..

* * *
        Утро следующего дня выдалось хмурым и ветреным. Низкие синие облака неслись со стороны моря, осыпая землю мелким, колючим дождем. Но хуже всего был туман, серой ватой стелющийся у подножия холмов. «Похоже, первые километры пути придется пройти верхом на „Грифе“, - с огорчением подумал Корин. - Бедный глайдер!.. Это ведь не Меркурий и не Плутон - здесь, на Майоре, каждый метр дороги будет стоить огромных усилий и для людей, и для машин…»
        Игорь стоял на широкой террасе, нависающей над крутым обрывом с южной стороны Тенистого холма. Рядом, невысоко над землей, висел «Гриф» - каплевидный глайдер с открытой кабиной и двумя парами полукруглых крыльев. Изящная машина была изуродована подвешенными по бокам стабилизаторами провремени, а на корме черным горбом вздувался кожух блока атомных батарей. «Да, многовато навесили на ослика, - подумал Корин. - Но что поделаешь?..»
        Сам косморазведчик чувствовал себя очень неловко в новом скафандре - шутники на станции прозвали его «слоном». Звероподобные доспехи были плотно напичканы стальными мускулами, миниатюрным стабилизатором провремени, батареями и гидроусилителями. В выпуклый грудной панцирь была вмонтирована микроЭВМ с различными экзотическими программами - от телепатической связи с владельцем скафандра до полной автоматизации прыжков через бесчисленные майорийские трещины. И не как попало, а по самому энергетически выгодному принципу: с края расщелины на край, которым аборигены интуитивно пользуются испокон веков. Физики и инженеры станции постарались на славу - в таком «слоне» можно было рискнуть и на путешествие… Нужно только не отклоняться от маршрута, согласованного с Наблюдателями. Тяжело, правда, придется на перевале…
        Рядом зашуршали камешки, скатываясь по крутому склону. Игорь обернулся и замер: помогая друг другу на особенно трудных участках, с вершины холма спускались его спутницы. Тонкие серебристые фигурки Анги и Лланмы («Все-таки пошла! - с раздражением подумал Корин. - Только детского сада мне не хватало!») издалека напоминали земных девушек. Лишь многосуставчатые гибкие руки да белые крылья смотрелись необычно. А вот Марта… Бурое продолговатое тело нью-дорианки опиралось на «сноп» мощных щупалец, усеянных присосками, а над всем этим колышущимся уродством поднималась треугольная голова с фасетчатыми изумрудными глазами. Общее впечатление - несколько ошеломляющее, как от разгуливающего по улицам Москвы кальмара. Тем не менее в прыжках через широкие трещины Марта ничуть не уступала майорийцам, а в способности стабилизировать вокруг тела провремя даже превосходила аборигенов.
        Нью-дорианка первой приземлилась на террасе рядом с Кориным. Чуть задыхаясь (атмосфера планеты была не очень приятной для нее, хоть и пригодной для дыхания), Марта сказала:
        - Габар не придет. И никто из охотников тоже. Час назад в деревню прибежал вестник и сообщил, что рыбаки подбили нашим биоизлучателем небольшого сплита. Сейчас его, наверное, уже отбуксировали к берегу. Представляешь, Игорь, сколько работы привалило бедным селянам?
        - Не говорите глупости, Марта, - резко прервала ее Анга. Охотница подошла к глайдеру и с любопытством осмотрела его - такой машины она еще не видела. - Вялить и сушить мясо - праздник для нас! Тяжелая работа наступает, когда в голодный год приходится искать съедобные коренья в Мертвом лесу…
        Корин поморщился. «Только женских свар мне не хватает! - с грустью подумал он. - Э-эх, до чего же жаль, что начальство станции так холодно восприняло идею похода в блуждающий Город! Конечно, на Майоре полным-полно других интересных мест, но… Двух-трех парней из отряда десантников мне вполне могли дать в помощь! Я бы согласился пойти даже с зелеными новичками, лишь бы это были парни… А вместо них - три женщины-инопланетянки, одна из которых почти ребенок. Это слишком!»
        - Лланма, еще не поздно передумать, - обратился он к девочке, которая с сонным видом стояла на краю террасы и пристально смотрела в сторону гор. - Ну зачем тебе нужен Город?
        - Это вам он ни к чему, - спокойно ответила Лланма, не поворачивая головы.
        Игорь не нашелся, что ответить. Безнадежно махнув рукой, он пошел к глайдеру и на всякий случай еще раз заглянул в его багажное отделение. Так, продукты тщательно упакованы, баки с водой крепко прижаты захватами к стенкам фюзеляжа, запасные фильтры для «слона» тоже на месте. Все нормально.
        - В путь! - бодро крикнул он.
        Они с Мартой уселись в салон, и глайдер, повинуясь мысленному приказу Корина, плавно поплыл вниз. Майорийки от такого спуска отказались наотрез. Они расправили крылья и бесстрашно прыгнули в пропасть. В полете они уже ничем не напоминали земных женщин - казалось, в воздухе рядом с «Грифом» парили две серебристые птицы.
        Внизу, у поверхности, путников немедленно поглотил густой туман.
        Часть 2
        ДОРОГА В ЛЕСУ
        Глава 4
        К концу дня путники миновали Горячую долину, расположенную между деревней и Синими холмами. Позади было тридцать километров изнуряющего пути под ослепительными лучами зеленого солнца и чуть менее жаркими - оранжевого. Зеленое светило, казалось, стояло все время в зените и только к вечеру неохотно ушло в сторону моря, а оранжевое прочертило невысокую дугу над грядой холмов и погасло за их лесистыми вершинами часа за два до наступления полной темноты. А затем дружно, как грибы после июльского дождя, высыпали крупные майорийские звезды. Марта, закинув голову, стала показывать Лланме красавец Сириус, ослепительную Вегу, голубую искру далекого Ригеля и сразу же другим, гортанным говором произносила их дорианские названия: Шеплис, Амелис, Дитарис…
        Корин молча подбрасывал в небольшой костер сухие ветки и любовался причудливой игрой языков неяркого пламени. Думать он ни о чем не мог, одни и те же слова вяло двигались по кругу в его утомленном мозгу: «Наконец отдых… отдых… отдых…»
        Первый свой лагерь путники разбили в уютной седловине между двух густо заросших холмов, поднимавшихся над равниной на добрые пять сотен метров, - не холмы, а маленькие горы. Большую овальную поляну со всех сторон огораживала стена высоких кустарников сао с тесно переплетенными между собой кронами. С ветвей свисали лозы с желтыми «грушами», издававшими неприятный терпкий запах. Игорь представил себе, как нелегко будет завтра пробираться через этот малоаппетитный фруктовый компот. Ну да ладно, это будет завтра. Сейчас хватало впечатлений и от «прогулки» по равнине…
        Корин прикрыл глаза. Перед ним всплыла серая полупустыня, кое-где поросшая пучками игловидной травы да низким черным кустарником, - и трещины, трещины, трещины… Извилистые, с неровными, постоянно меняющими свои очертания краями, они шли сплошной чередой через каждые двадцать-тридцать метров и были почти такой же ширины. Из глубин расщелин поднимался белесый едкий газ. Он висел невысоко над землей сплошной полупрозрачной дымкой, ухудшая и без того неважную видимость. К тому же дрожащая пелена постоянно дразнила путников цветными миражами: впереди то неожиданно появлялась река с пологими зелеными берегами, то развалины городов, то грибовидные колоссы, сложенные из каменных блоков…
        Только что Игорь сделал очередной прыжок - несколько мгновений полета над черной пастью пропасти. Ему, как всегда, казалось, что «слон» неверно рассчитал силу прыжка, и он явно не достанет ногой полметра до противоположного края. За доли секунды до встречи край расщелины внезапно выгнулся вперед крутой волной. Попал! Теперь бы отдохнуть, перевести дух - но нет. Женщины в два прыжка уже пересекали ровную площадку, словно им не терпелось вновь зависнуть в головокружительном полете над бездной. Вперед, за ними!.. Маленький «Гриф», скользивший рядом с хозяином на высоте полутора метров над землей, словно нетерпеливый жеребенок, выскакивал вперед: что же ты - мы отстаем! От женщин отстаем!..
        Как-то Игорь все же сорвался в пропасть. Выступ на краю трещины оказался слишком хрупким и не выдержал тяжести землянина: вместе со «слоном» он весил почти полтора центнера. Плавно заваливаясь на спину, он успел только чертыхнуться - и глайдер, рванувшись, поймал его на мягкие подушки салона на глубине всего трех-четырех метров. Это было проделано очень эффектно, но, взглянув на счетчики энергорасхода, Корин перестал радоваться: его падение обошлось батареям почти в двадцать хроноватт!
        Когда треть пути до холмов оказалась позади, Игорь был мокрым с головы до ног. Ему необходим был отдых, но женщины неутомимо неслись вперед, похоже, получая удовольствие от каждого нового прыжка. Марта с легкостью брала одно препятствие за другим, о майорийках и говорить не приходилось - они были в своей стихии. И лишь к полудню прыжки Лланмы стали менее упругими. Анга, заметив это, немедленно остановилась.
        - Как ты себя чувствуешь? - с тревогой спросила она, заглядывая девочке в глаза. - Голова кружится?
        - Немного… - прошептала Лланма, чувствуя острую боль в висках. - Можно, я присяду?
        Она почти рухнула на каменистую землю, не понимая, что с ней происходит. Все плыло перед глазами - край ближайшей трещины, встревоженные лица взрослых, волнистая линия горизонта…
        - Типичный майорийский синдром, - огорченно сказала Марта. Она открыла круглый лючок на боку скафандра Корина, достала сифон с апельсиновым соком и протянула девочке.
        - Я же говорил - не выдержать ребенку этой дороги, - произнес Игорь задыхающимся голосом. Рывки неутомимых мускулов «слона» доконали его: ноги дрожали, сердце бешено билось, во рту разлился сладковатый привкус крови.
        Женщины сердито посмотрели на него.
        - Игорь, лучше создай нам тень, - сказала Марта. - Жара невыносимая…
        Корин с удовольствием забрался в салон глайдера и поднял его на несколько метров над землей - так, чтобы на женщин упало овальное пятно тени. Немного отдышавшись, он включил передатчик и попытался выйти на связь со станцией. К его изумлению, это удалось - видимо, над Горячей долиной образовалась область относительно стабильного провремени. Через несколько минут Игорь услышал слабый, искаженный помехами голос Владко Мирчева, одного из дежурных Наблюдателей. Владко коротко пересказал последние новости. Лазарев с Накамурой продолжают раскопки кладбища древних млекопитающих в устье одной из рек срединного материка. Говорят, что откопали скелеты каких-то невероятных чудовищ, но подробности пока неизвестны. Логинов решил встряхнуться и оставил на месяц свой директорский кабинет. Сейчас он присоединился к отряду Стэплтона, который продирается сквозь джунгли Южного материка к развалинам одного из древних городов. Космобот с группой ремонтников готовится к спуску в деревню. Их задача - разобраться в устройстве машин, расположенных под Храмом. Однако прогноз Наблюдателей неблагоприятный, и вылет отложен на
следующую неделю…
        Связь прервалась столь же внезапно, как и появилась. Короткие минуты отдыха - и вновь Корину пришлось отдаться во власть могучего скафандра и нестись по раскаленной равнине, гулко стуча подошвами по каменистой почве и прыгая, прыгая, прыгая…
        Ночь прошла быстро. С первыми лучами оранжевого солнца экспедиция вновь двинулась в путь. Как-то само собой получилось, что Анга возглавила их небольшой отряд, демонстративно не замечая скользящий чуть в стороне «Гриф». Вслед за охотницей бежала беспечная Лланма - головокружения больше не мучили ее. Позади, несколько отстав, следовала Марта, а замыкал отряд настороженный Корин. Переход через седловину между холмами оказался, вопреки его опасениям, нетрудным. Анга умело ориентировалась, находя в сплошных зарослях еле заметные звериные тропы. Порой стволы деревьев смыкались слишком тесно, и тогда вперед выходил Игорь. Включив гидроусилители «слона», он одним движением рук вырывал деревья вместе с корнями и освобождал проход для женщин. Марта в эти моменты с иронией поглядывала на друга: она отлично знала, что в подобных случаях принято использовать лучевые ножи. Зато Анга и особенно девочка с уважением смотрели на землянина - они умели ценить мужскую силу.
        Часа через два, продравшись сквозь чащу, путники вышли на другой, скалистый склон холма и остановились в изумлении. Перед ними открылась величественная панорама: сначала шла километровая полоса земли, устланная множеством огромных валунов; за ней начиналось царство гейзеров, окутанных облаками пара, а еще дальше, за густой порослью молодняка, возвышался реликтовый лес. Сплошным покрывалом он застилал всю равнину за Синими холмами и на горизонте упирался в подножие Туманных гор.
        Анга подавленно молчала. Она ожидала, что на равнине увидит знакомую картину: выжженную полупустыню, заросшую колючим кустарником и изрезанную бесчисленной чередой трещин. Но лес - и какой! Чудовищный, глухой, непроходимый… Нет, нужно возвращаться в деревню, пока не поздно!
        Игорь и Марта тщательно изучили свой будущий маршрут еще со смотровой палубы станции, но теперь они были потрясены еще больше, чем охотница. Как же так? Ведь со станции они видели совсем иную равнину - черную от пепла, лишь местами заросшую молодыми деревцами. По заключению Наблюдателей, всего шесть лет назад в этих местах бушевал могучий пожар. А теперь внизу, в долине, стоял не метровый молодняк, а вековой лес…
        - Помнишь, Игорь, о чем нас предупреждали Наблюдатели? - сказала Марта. - Здесь, в окрестностях гор, «шапка» провременного поля слишком плотная, и она должна искажать вид на равнину сверху, из космоса. Похоже, со станции мы наблюдали лес таким, каким он был сотни лет назад…
        - Что теперь об этом говорить! - раздраженно ответил Игорь, вспоминая, сколько времени Наблюдатели потратили зря на составление карты предгорий. - Мы даже не знаем, что видели со смотровой палубы - прошлое или будущее этих мест! Меня волнует другое: как мы одолеем этот дремучий лес со своим слабосильным «Грифом»? Нужно было послушаться мудрого Логинова и привезти на космоботе мощный «Беркут». Хотя для далекого путешествия он не годится: слишком много тратит энергии…
        Он не успел договорить - майорийки встрепенулись и внезапно бросились под прикрытие растущих неподалеку зонтичных кустов. Игорь и Марта остались на месте и, затаив дыхание, смотрели в небо.
        Гигантский тир, планируя по пологой траектории, спускался со стороны соседнего холма по направлению к лесу. До него было не более полукилометра, и друзья впервые смогли как следует рассмотреть эту поразительную птицу. Огромные серповидные крылья, отливающие бархатной синевой, были посажены на коробкообразное туловище, тупо обрубленное спереди, словно тир был безголовым. На передней части чудовища светились шесть пар немигающих глаз. Мощные узловатые ноги, словно шасси самолета, убрались в углубление на конце туловища, а в центре брюха располагалось большое зеркало, искрившееся отраженным светом.
        Чудовище медленно плыло над равниной. Достигнув леса, оно начало резко снижаться, словно собираясь приземлиться. Но куда?
        Игорь успел включить видеокамеру, встроенную в верхнюю часть шлема. Он проводил взглядом летящего исполина и, когда тот скрылся за зеленой стеной деревьев, обернулся к Марте:
        - Каков дракон, а? Словно посадочный модуль с космолета. И все же это - живое существо! Хотел бы я знать: зачем на его брюхе зеркальный круг?
        Анга, нахмурившись, промолчала. Неожиданно Корину ответила Лланма.
        - Когда я была совсем маленькой, мы с мамой жили на острове среди Бурного океана,
        - тихо сказала девочка, вглядываясь туда, где только что приземлился тир. - Однажды я видела, как такое же чудище напало на соседнюю деревню… Была сильная гроза, несколько часов лил тропический ливень - он размыл все дороги, а затем наступила страшная жара. Испарения были такими густыми, что мы начали задыхаться. Вместе с другими женщинами и детьми мы с мамой поднялись на вершину холма - там дул ветерок и дышалось чуть легче. И тогда мы увидели, как со стороны моря появился тир… Все заголосили, женщины упали на землю, заслоняя собою детей, но я вывернулась: было очень любопытно! Тир пролетел над островом и вдруг вернулся и завис над соседним селением - там жили рыбаки. С вершины холма я хорошо видела, как жители деревни бросились врассыпную из хижин - и вдруг остановились, схватившись за головы. Я услышала тонкий, дрожащий звук… Он становился все сильнее и сильнее. А потом из зеркального круга на брюхе тира вылетела одна голубая молния, вторая, третья… Деревня загорелась, столбы дыма поднялись к небу…
        - А потом? - с интересом спросила Марта, присев рядом с девочкой, чтобы лучше видеть ее лицо. - Понимаешь, Лланма, нам еще не приходилось видеть тира, нападающего на людей. Мы считали, что это лишь легенда…
        - Легенда? - Лланма смерила нью-дорианку презрительным взглядом. - Если вы не верите мне, спросите хотя бы у отца Габара - он помнит, как много лет назад тиры напали и на нашу деревню! Но молнии - это не самое страшное.
        - Что же может быть страшней? - спросил Игорь. Девочка, помолчав, нехотя ответила:
        - Когда чудовище улетело, наши мужчины побежали спасать соседей - тех, кто не успел выбежать из своих домов. В огне погибло всего несколько человек, зато многие начисто потеряли память… вернее, стали ПОМНИТЬ ИНОЕ.
        - Это как? - напряженно спросила Анга. Она была очень взволнована, но никто, кроме Марты, не заметил этого.
        - Я не знаю, как объяснить… Люди оставались людьми, но ДРУГИМИ людьми… Некоторые женщины, например, стали вести себя как мужчины, а двое парней почему-то начали считать, что они девушки, и никак не могли смириться со своим мужским телом. Однажды ночью они исчезли - говорят, бросились в море со скалы. Некоторые взрослые стали совсем как дети: они играли в куклы, строили домики из песка… Дети же, наоборот, уверяли, что им много лет. Они важно разгуливали по деревне, заложив руки за пояс, - ну словно почтенные старцы! Двое мальчиков забыли наш язык и разговаривали на каком-то чужом лающем наречии…
        Лланма замолчала, не в силах передать словами бурлящие в ней воспоминания. Да и помнила она все смутно - слишком мала была в то время… Но почему Анга не сводит с нее широко раскрытых глаз, в которых затаилась глухая боль?
        Игорь выждал еще минуту-другую и, видя, что девочка не собирается продолжать, обернулся к Марте:
        - Странно, но факт. Нечто подобное мне рассказывал и Габар. Тиры несколько раз нападали на деревню, и каждый раз после этого некоторые люди теряли память… Тебе не кажется, что за этой загадкой кроется что-то важное? Ладно, давайте завтракать
        - день нам предстоит тяжелый.
        Глава 5
        Путники быстро затерялись среди гигантских деревьев. Идти было трудно из-за густых испарений, белым ковром стелющихся над болотистой почвой. Мешали и переплетения корней с крепкими молодыми побегами. Воспользоваться глайдером для уточнения маршрута было невозможно - он и так с трудом маневрировал среди лиан, зеленым пологом нависающих прямо над головами идущих. Игорю вскоре стало казаться, что они попали в огромный лабиринт, из которого нет выхода.
        Много хлопот им доставили расщелины шириной пятьдесят и более метров. Провременное поле вблизи них было настолько нестабильно, что даже майорийки озадаченно остановились: подобного они никогда не встречали.
        Только секунду назад впереди, на ближайшем к ним краю трещины, стояла стена из десятков кряжистых стволов, цеплявшихся за каменистую почву сетями гибких корней,
        - и вдруг все заколебалось и исчезло. Трещина скачком приблизилась к путникам; на ее извилистых краях ласково шумели метровые деревца. Мгновение - и снова все изменилось: вместо трещины перед ними простиралась поляна, заросшая яркими цветами. Еще через секунду среди поляны поднялись лесные великаны, объятые пламенем…
        Было ясно, что прыгать через такую трещину-оборотень смертельно опасно. Все четверо разместились в салоне глайдера. Машина рванулась вверх. Несмотря на то, что стабилизатор провремени «Грифа» работал на всю мощь, майорийки, и особенно Лламна, почувствовали себя дурно. Им показалось, время почти остановилось… Игорю было ненамного лучше. Одна лишь Марта сохранила бодрость. Свесившись за борт, она попыталась снять видеокамерой потрясающую панораму бездонной расщелины, из чрева которой поднимались столбы клубящихся серных испарений.
        К счастью, подобные трещины встретились на их пути всего три раза, остальные же не представляло труда перепрыгнуть. Но тем не менее дорога оказалась весьма изнурительной.
        Ночевка в лесу прошла сравнительно спокойно. Анга не уступила никому права дежурить у костра, и лишь под утро ее сменил Корин. Путники поднялись с первыми лучами зеленого солнца. Туман быстро таял, осаждаясь на траве обильной росой. Анга разыскала среди деревьев хорошо утоптанную звериную тропу, и идти стало значительно легче.
        К полудню небольшой отряд неожиданно вышел на широкую просеку, заросшую высоким кустарником с мелкими красными цветами и молодой порослью деревьев. Посреди просеки, с интервалом около двухсот метров, стояли изъеденные ржавчиной решетчатые мачты. С их вершин рыжими гривами спускались пучки оборванных проводов.
        - Как тебе это нравится, Игорь? - спросила Марта, взобравшись на высокий бугристый валун, чтобы заросли не закрывали ей вид. - Неужто это энергетическая линия, ведущая в Город? Хотя нет, чушь! Город-то блуждающий…
        - Думаю, нас ожидают большие сюрпризы, - ответил Корин, подымая с земли проржавелый кусок металла, который тут же рассыпался на мелкие чешуйки. - Эй, Анга, вы куда?
        Охотница, не отвечая, направилась в сторону ближайшей рощицы.
        - Осторожно! - закричал Корин. - Мачта может упасть!
        Как бы в доказательство его опасений верхушка соседней мачты неожиданно качнулась и с протяжным скрипом рухнула, увлекая за собой обрывки проводов. Не пролетев и полпути, она ударилась об одну из трубчатых опор и рассыпалась в пыль.
        Выждав на всякий случай некоторое время, путники, оглядываясь на мачты, двинулись вслед за Ангой. У самой рощи, среди тонких стволов деревьев, они увидели массивный корпус машины, похожей на вездеход, с широкими гусеницами и высоким гребнем поверх обтекаемого кузова. За долгие годы металл начисто проржавел, молодые деревца в десятке мест пробили корпус вездехода и распустили над ним шаровидные кроны. Испуганная Лланма спросила Игоря:
        - Скажите, неужели сюда, в лес, прилетали когда-то люди из других миров? Ведь это машины землян?
        - Вряд ли, девочка, - покачал головой Корин. - Скорее это машина ваших с Ангой предков. Жаль, Габар не видит их. Он почему-то уверен в божественном происхождении машин, встроенных в его Храм… Впрочем, мы скоро все узнаем - эта просека куда-нибудь да приведет нас.
        Идти по ровной, без единой трещины дороге было очень приятно, но, после того как Лланма едва не повредила ступню, наступив на кусок ржавого железа, путники вновь вытянулись в колонну. Впереди теперь шел Корин. Он внимательно смотрел себе под ноги и отбрасывал в стороны металлические обломки, притаившиеся в высокой траве. Решетчатые мачты он старался обходить подальше стороной - две из них рухнули на землю только от одного звука их шагов! Заросли кустарников были завалены бесформенными грудами железа, в которых лишь при изрядном воображении можно было угадать обводы каких-то странных машин.
        Через несколько километров просека стала расширяться. Круто повернув направо, она уперлась в двадцатиметровый проем каменной ограды, заросшей вьющимися растениями. Видимо, когда-то в этом месте находились ворота. Травянистый покров между мачтами незаметно сошел на нет, и стало ясно, что путники шли по древней дороге, выложенной из огромных стальных плит. Лес долго приручал ее - ломал, корежил, запускал в нее свои разведчики-корни, - но, только придавив плиты метровым слоем почвы, смог бросить в атаку отряды молодых деревцев. Десятиметровую же ограду и лесу не удалось преодолеть…
        Коротко посоветовавшись со своими спутницами, Игорь оставил их под охраной «Грифа» в тени небольшой зонтичной рощи, а сам осторожно подошел к проему в стене и заглянул за ее неровный край. Первое, что он увидел, был тир, раскинувший свои серповидные крылья в сотне метров от ворот. Вблизи он казался неживым - словно на поросшем сухой травой поле стоял огромный грузовой самолет. Лишь еле заметное дрожание толстых складок кожи на туловище да бегающие зрачки округлых глаз выдавали в нем живое существо.
        Затаив дыхание, Игорь смотрел, как под тиром копошились черные жукообразные твари. Одни из них присосались к брюху чудовища змеевидными щупальцами, другие поглаживали длинными усиками чешуйчатое зеркало. «Неужели это птенцы? - озадаченно подумал землянин, но вдруг понял: - Да это же машины!» Одна из них со скрежетом выкатилась из-под гиганта и рванулась в другой конец поля, к приземистым серым зданиям. За ней последовала другая, на ходу втягивая в себя щупальца-шланги, третья… Тир явно подзаряжался.
        Вскоре он был готов к полету. Коротко разбежавшись на мощных лапах, он тяжело подскочил в воздух, одновременно взмахнув тридцатиметровыми крыльями. Порывистый удар ветра едва не сбил Корина с ног. Ему показалось, что тир не сможет удержаться в воздухе и вот-вот рухнет на каменные плиты взлетной полосы. Но тир сделал несколько энергичных взмахов крыльями и начал набирать высоту. Вскоре он уже скользил над полем, делая большой вираж. Игорю почудилось, что круглые немигающие глаза «птицы» разглядели его фигуру в проеме ворот, и он невольно вжался в широкую выбоину в кладке стены, стараясь слиться с ее бурым фоном. Тир сделал круг, еще один - и внезапно, спланировав вниз, выпустил ослепительную синюю молнию. Одна из машин-заправщиков немедленно вспыхнула - как факел. Тир выпустил еще несколько молний, бивших в уже уничтоженную цель, и стал удаляться в сторону Туманных гор.
        Когда пыль осела, Игорь смог осмотреть поле как следует. Оно было почти пустым, если не считать серых зданий на противоположной стороне да большой темной массы в одном из углов ограды, над которой вилась туча галдящих птиц.
        Рядом бесшумно возникли все три спутницы Корина. Марта была, как всегда, спокойна, Анга озабочена, а девочка испугана до дрожи.
        - По кому тир лупил молниями? - спросила Марта, с любопытством оглядываясь. - Знаешь, Игорь, когда в небе сверкнул голубой огонь, я подумала…
        - Нет, как ни странно, тир ударил не по мне, а по своим же помощникам. Видишь черное пятно впереди? Это все, что осталось от одной забавной машины… То ли чудовищу не понравилось, как она заправляла его брюхо, то ли еще что…
        Анга с мрачным видом осмотрела поле. Было заметно, что она чем-то очень недовольна. Не обращая внимания на спутников, она легкими прыжками направилась в сторону бурого холма, от которого ветерок доносил неприятный запах горящей пластмассы. Лланма, с испугом оглядываясь на дымящиеся обломки, последовала за ней.
        Корин проводил охотницу взглядом. Его не оставляло ощущение, что Анга знает о загадках Майоры куда больше, чем говорит. Впрочем, откуда простой поселянке разбираться в таких вещах?

* * *
        К вечеру Игорь и Марта обошли все до единого помещения небольшого поселка. Увиденное поразило их. Пыль серым одеялом покрывала все: стены, пол, обширные столы, рассчитанные на десятки людей, длинные скамьи, низкие кровати с истлевшим постельным бельем, ряды наглухо закрытых металлических шкафов. Никаких следов людей или хотя бы их останков обнаружить не удалось. Документы также отсутствовали; лишь кое-где в столах с вывернутыми ящиками Корин обнаружил корешки больших книг или журналов, остальное было начисто обглодано грызунами.
        Некоторые из приземистых бараков были заселены заправщиками. При виде людей странные машины с визгом бросились врассыпную. Подняв тучи пыли, они быстро домчались до каменной ограды аэродрома и беспорядочно стали сновать взад-вперед, словно в поисках выхода. Вскоре они обнаружили небольшой пролом в стене и, оглушительно вереща и толкаясь, скрылись в лесу. Лишь один из заправщиков, словно передумав, начал мирно ездить вдоль ограды, время от времени пощипывая сочную траву. Видимо, эти странные создания были биороботами.
        Усталые и разочарованные, земляне решили поужинать. Охотница с помощью Лланмы успела привести в порядок самую уютную комнату в одном из бараков. Узкие, словно бойницы, окна ее выходили в сторону леса, над которым гасло пламя оранжевого заката. В помещении царил полумрак, чуть рассеиваемый светом переносного фонаря, стоявшего посреди квадратного стола.
        Все уселись молча за стол. Майорийки разложили на плетеных салфетках съедобные коренья, найденные Лланмой в лесу, а Игорь с Мартой обошлись таблетками концентратов и апельсиновым соком.
        Первой заговорила девочка.
        - Мне страшно здесь, - призналась она, откладывая в сторону пучок сахаристых корней. - Все время жду, когда в небе покажутся эти чудовища… Что будет, если они учуют наше присутствие в своем логове?
        - Вряд ли они появляются здесь часто, - спокойно сказала Анга, запивая коренья водой из пластиковой фляги: других напитков она не признавала. - Иначе поле не выглядело бы таким одичалым, заросшим побегами деревьев.
        - И все же надо быть наготове, - сказала Марта, не сводя настороженных глаз с охотницы: ей не нравилось, как та смотрит на Корина. - Надо избегать любых необдуманных поступков! Это касается всех, и особенно тебя, Лланма. Ну скажи: зачем ты увязалась за мной, когда я пошла к мертвому тиру?
        Девочка вздрогнула. Вопреки желанию, перед ее глазами возникла недавно виденная картина: огромная туша, изъеденная полчищами грызунов, а над ней - стаи крупных птиц с крючковатыми клювами. Но хуже всего ей стало после того, как Марта начала объяснять, что тир - это наполовину машина, наполовину живое существо. Мощные грудные мышцы чудовища были пронизаны стальными тягами и шарнирами, а в брюхе рядом с желудком находились черные кубы (Марта назвала их атомными батареями). Жутко вспомнить… Но кто создал этих летающих убийц и когда?..
        Короткий ужин подошел к концу, и Игорь нарочито бодрым голосом произнес:
        - Давайте, девушки, немного порассуждаем. Увидели мы сегодня немало неожиданного… Может, кто-нибудь хочет поделиться своими соображениями?
        Неожиданно ему ответила Анга.
        - Мне не нравится, как вы это сказали, Корин, - резко произнесла она, сверкнув чудесными синими глазами. - Вы сказали так, будто нас с Лланмой здесь нет. Для вас, землян, мы темные, бессловесные аборигенки, способные лишь добывать съедобные растения и с благоговением выслушивать ваши с Мартой мудрые соображения. Да, мы мало знаем о звездах и не умеем обращаться с хитрыми машинами вроде вашего глайдера, но Ветер Перемен не зря помотал нас по Майоре. Я настаиваю, чтобы вы в первую очередь прислушались к нашему мнению. Настаиваю!
        - Кто же против? - смущенно пробормотал Игорь, пораженный столь бурной реакцией охотницы. - Я и обращался ко всем… Вы меня неверно поняли…
        - Надеюсь, - ледяным тоном ответила Анга и язвительно добавила: - Если вас действительно интересует мое туземное малообразованное мнение, то мы обнаружили шарианский тиродром. А спрятан он в лесу потому, что там, за хребтами Туманных гор, тысячу лет назад проходила граница двух могучих противоборствующих держав - Шарии и Кардиании. Но это, конечно, лишь болтовня дремучей охотницы, в которой и женского-то ничего нет, на которую можно обращать не больше внимания, чем на дерево в лесу…
        Игорь чувствовал, как его лицо наливается краской. Девочка встрепенулась и недоуменно взглянула на старшую подругу. Марта же смотрела на Ангу одновременно с сочувствием и нескрываемой досадой.
        - Я никому не рассказывала о своей прошлой жизни, даже отцу Габару, - медленно, с трудом выговаривая слова, сказала охотница, опустив голову. - Это было не очень счастливое прошлое… Помните, Игорь, древнее кладбище на Птичьем холме? Я не случайно поселилась рядом с ним. Там, под одной из черных плит, лежат мои родители…
        Лланма вскрикнула от неожиданности и в страхе отодвинулась от Анги на другой конец скамьи.
        - Их звали Лотор Бай и Анга Солонт, - устало продолжала майорийка. - Не пугайтесь, мне не тысяча лет, а что-то около сорока. Точнее, я не знаю - ведь я совсем не помню, какой была до того страшного дня, когда…
        - Когда на вашу деревню напал тир? - с волнением выкрикнул Игорь, пораженный внезапной догадкой.
        - Да, всему причиной было это чудовище… Помните, Лланма рассказывала о детях, которые после налета тиров приобретали чужую память и чувствовали себя взрослыми? Я - одна из этих несчастных. Моя деревня находилась в лесных чащобах Среднего материка. Однажды со стороны моря показались две огромные птицы. Многие жители нашего селения успели скрыться в пещерах у подножия Черного холма, но остальным пришлось плохо, очень плохо… Мой отец погиб под стволами рухнувших деревьев, мать задохнулась в дыму страшного пожара. Остальные женщины успели заслонить собою детей, а мне не повезло…
        Когда я очнулась в хижине деревенского лекаря, я уже стала ДРУГОЙ. Внешне я осталась все той же двенадцатилетней девочкой по имени Низа, но в глубине души я была уже Ангой, жительницей Шарии - страны, которая исчезла много веков назад. Первые дни мне снились яркие цветные сны - мое ДРУГОЕ детство, вернее, детство Анги Солонт-Бай. Я видела мраморные дворцы на берегу лазурного залива, белые паруса галер, шумный базар у пристани… Дом моих родителей стоял неподалеку, на гранитной набережной. Отец был начальником порта, а мать - известной актрисой. Я помню их лица, прикосновения их ласковых рук… Это было словно вчера!
        Охотница замолчала, закрыв руками лицо.
        - Нет, не буду больше об этом, - после долгой паузы тихо продолжила она. - Я давно решила, что расскажу о своей прошлой жизни только самому близкому, любимому человеку… - Она прямо взглянула в глаза Корина. (Тот смутился, но одновременно почувствовал прилив неясной надежды.) - Если, конечно, такой человек мне встретится…
        Марта, не сдержавшись, спросила:
        - Если вы, Анга, так хорошо помните свою жизнь, то, наверное, вы должны помнить и свою…
        - Конечно, я помню свою смерть, - грустно сказала Анга, вновь опуская голову. - Но смутно, очень смутно… Яркие воспоминания относятся только к периоду моего девичества, до рождения дочери. Но, очевидно, бедной Низе перешла и часть памяти моей дорогой Саи… Иногда мне снится один и тот же кошмар. Будто я, Сая, иду по улицам города, держась за руку моей мамы. Вдруг из-за поворота выскакивает огромный броневик и, скрежеща колесами, несется нам навстречу. Он уже совсем рядом… Я даже вижу безумные от страха глаза водителя, не сумевшего справиться с управлением. Мама успевает оттолкнуть меня в сторону, а сама…
        Анга замолчала, не в силах справиться с нахлынувшими на нее тяжелыми воспоминаниями, а ее спутники, не шелохнувшись, с жалостью смотрели на нее. Прошло несколько минут, прежде чем охотница смогла продолжать свой рассказ.
        - Все это я вспомнила позже, значительно позже… А первый мой сон после нападения тиров был иным, почти идиллическим: мне вспомнилось, как после лекций в университете мы с моим будущим мужем отправились в музей Изящных Искусств. Долгие часы мы бродили по пустынным залам, среди древних статуй, вглядывались в суровые лица богов… И вдруг - резкое пробуждение, вспышка боли в руке. Я открываю глаза и вижу низкий, свитый из сухих ветвей потолок и мою сломанную руку, подвешенную на жгутах над кроватью. Но это была рука ребенка. Ребенка!.. Так началась моя новая жизнь - жизнь после смерти под колесами броневика. Моя милая Сая осталась жива, вышла замуж, и через нее к детям, внукам и правнукам протянулась генетическая цепочка от погибшей Анги. Через сотни поколений ее генная память дошла до девочки Низы из глухой лесной деревни - так же, как и генная память всех ее предков. После нападения тиров личность бедной Низы была каким-то образом разрушена, а я, Анга Солонт-Бай, восстала из праха. Я не знаю, каким образом тиры делают с людьми такие вещи… В мое время об этих чудовищах ходили только смутные слухи.
Поговаривали, что военные создали летающих биороботов, способных своим электроизлучением влиять на психику людей. Это оружие готовилось против Кардиании, нашего могучего соседа и извечного соперника. Сотни лет прошло с той поры, а тиры, как вы видите, все еще летают над Майорой и творят свои черные дела!
        - А что было дальше? - взволнованно спросил Игорь.
        - Дальше?.. - горько усмехнулась охотница. - Рука вскоре зажила, и я стала помогать деревенским жителям восстанавливать сожженные дома, строить амбары, сеять съедобные травы. Мужчин, как всегда, не хватало, и я настояла, чтобы охотники обучили меня своему искусству. Сначала надо мной смеялись, но, когда я ушла одна на три дня в лес и вернулась оттуда вся окровавленная, но со шкурой выра - крупного и опасного хищника, в меня поверили. Так я стала охотницей и смогла вдоволь бродить в одиночестве по окрестным горам. Мне никто не мешал вспоминать мою прошлую жизнь и привыкать к нынешней, полудикой… Но главное вот в чем: факт моего второго рождения доказывает, что тогда, много веков назад, моя дочь не погибла под колесами машины, а осталась цела и имела впоследствии детей. Понимаете, какое это было счастье - узнать, что тысячу лет назад моя Сая спаслась? .
        Марта нежно погладила охотницу щупальцем по плечам.
        - Отдохни немного, Анга, мы понимаем, как мучителен для тебя этот рассказ. Отдохни и наберись терпения - ты и не подозреваешь, как важно для нас с Игорем все, что ты можешь вспомнить о том, другом своем прошлом! Игорь, не сверли бедную женщину глазами. Ты, кажется, хотел попытаться открыть дверь в подземном хранилище?
        Тихо чертыхнувшись, Корин вышел из-за стола, ободряюще улыбнулся погруженной в себя Анге и вышел из комнаты. «Это урок всем нам, бравым косморазведчикам, - угрюмо думал он, шагая по длинному коридору к выходу. - Мы так привыкли, что тайны нового мира можно открыть, лишь продираясь через дремучие джунгли, борясь с хищными животными, взбираясь на скалистые кручи… А между тем самое важное и сокровенное может быть запрятано в душе молчаливой девчонки Лланмы или в сердце черноволосой красавицы Анги. Слишком рано я решил, что все разгадки секретов Майоры скрыты только в блуждающем Городе, слишком самонадеянно посчитал, что от моих спутниц мне не нужно ничего, кроме их крепких рук да быстрых ног. Нет, слишком рано мы, земляне, полетели к звездам, мы еще недостаточно мудры для этого…
        Глава 6
        Впереди маленькой группы теперь бежали двое - Корин и Анга всего лишь на полшага сзади. Замыкавшая небольшую колонну Марта со смешанным чувством смотрела на эти две такие непохожие фигуры: массивный Корин, облаченный в серый, испещренный ребрами псевдомускулатуры скафандр - и тонкая серебристая Анга с факелом развевающихся на ветру смоляных волос. Неуклюжая мужская мощь и хрупкая женская слабость. А вокруг - бугристая желто-бурая равнина, усеянная бесчисленными синими пятнами крошечных озер, лобастые, покрытые седым мохом валуны, слоистый туман, сквозь который смутно угадывались каменные валы далеких предгорий. И молочный, без единой прожилки, крутой купол небес, отсвечивающий жемчужно-розовым светом. Красиво…
        Невольно Марта подумала - а ведь она завидует сейчас Анге. Конечно, охотница не совсем похожа на земную женщину… но красота лани тоже может заворожить. А Корину всегда нужна была рядом красота - и заботливая, нежная сила. Именно так - нежная сила… А почему бы и нет? Детей они могут взять себе на воспитание - на Земле, увы, еще не перевелись детские дома, а уж на Майоре… Двое детей: землянин-мальчик и майорийка-девочка. Зубоскалы, конечно, почешут свои грязные языки, но, когда они увидят Ангу, охота смеяться у них пропадет. Такой странной, завораживающей красоты они наверняка еще не видели! Только решится ли Игорь, хватит ли у него характера? А ведь ему уже за пятьдесят… И он одинок, как и мы, звездные странники. Но ведь земляне совсем иные, иные…
        После нескольких километров сравнительно спокойной дороги вновь чередой пошли широкие трещины с острыми зазубренными краями, над которыми сплошной пеленой поднимался туман едких сернистых испарений. Почва стала заболоченной, устланной пучками желтой травы, чем-то напоминающей осоку. Кое-где были разбросаны озерки с бурлящими фонтанчиками гейзеров. Здесь, в предгорьях, карта Наблюдателей с нанесенным маршрутом оказалась особенно неточной - все до единой детали рельефа выглядели совершенно иначе, чем из космоса. Корину оставалось лишь положиться на опыт и интуицию Анги. Не раз охотница без видимых причин сворачивала с безопасной, казалось бы, дороги и уводила путников в болотистые низменности, где землянин увязал по пояс в трясине. «Значит, так нужно, - думал Игорь, облизывая пересохшие губы, - так нужно…»
        Бег по сравнительно ровной местности не требовал полной самоотдачи, и потому ему не удавалось отогнать назойливые воспоминания о вчерашнем вечере. Все начиналось так замечательно: поразительный рассказ Анги, блеск ее влюбленных глаз… Так захотелось чем-то удивить в ответ, показать свою доблесть! И, как на грех, ему на глаза попались массивные, стальные двери в подвале соседнего барака - каждая створка была не менее тонны весом. Он не удержался от соблазна, пригласил в подвал женщин и рванул за скобы изо всех своих механических сил…
        Створки вылетели из петель и со страшным грохотом обрушились на каменный пол. Впереди вспыхнул яркий свет - видимо, сработала аварийная автоматика. Они увидели длинный бетонный зал, заставленный вдоль стен скамьями. Плотными рядами на них сидели десятки солдат в зеленых комбинезонах и уродливых черных масках на лицах. А в центре помещения на удобных креслах восседали несколько офицеров в парадной форме с большими, до локтей, золотыми погонами. Сидели и смотрели на непрошеных гостей остекленевшими глазами.
        Жуткая сцена продолжалась минуты две, а затем в подвал ворвался вихрь холодного ветра и развеял этот паноптикум в пыль…
        Игорь заставил себя отвлечься от яркого и страшного видения - впереди чернели две узкие извилистые трещины. Прыжок, еще прыжок, и вновь перед глазами замелькала бугристая почва, усеянная крупными валунами. Дымка рассеялась, и ничто уже не закрывало панораму величественных Туманных гор, вздымающих на почти пятикилометровую высоту одну вершину за другой. Прямо перед путниками возвышались два гиганта, разделенных сравнительно низким перевалом; налево от него уходила в облака заснеженная вершина с крутыми склонами, и направо, окутанный пепельной мглой, стоял дымящийся вулкан с широким иззубренным жерлом. Наблюдатели в свое время сделали из космоса десятки фотографий этого полусонного дракона, выбрасывающего не реже чем раз в неделю километровый фонтан пепла и мелких камней. Серьезного извержения, по мнению космогеологов, в ближайшие дни не предвиделось, но… Нужно, не жалея энергии, послать «Гриф» в сторону перевала на разведку. Береженого Бог бережет!
        Преодолев последнюю полосу равнины, изрезанную особенно глубокими трещинами, путники вступили в предгорную область. Местность стала плавно подниматься, исчезли надоевшие болотца и заросли осоки. Зато стали встречаться темные языки давно застывшей лавы и колючие кустарники с черными как смоль ветвями.
        Длительный переход от тиродрома до гор измотал всех, и на этот раз майорийки остановились на привал без уговоров. Расстелив на каменистой почве тростниковые коврики, они, тяжело дыша, уселись на корточки, даже не снимая котомки с припасами. Игорь и Марта устроились неподалеку на плоских валунах. Рядом с ними было приземлился «Гриф», но Корин отдал ему мысленный приказ, и глайдер медленно поплыл ввысь, скользя в нескольких метрах над склонами вулкана.
        - Не нравится мне здесь, - раздраженно сказала Марта, отдышавшись. - Неужто Наблюдатели не могли найти более спокойного перевала?
        - В том-то и дело, что это единственное доступное нам место на всем хребте, - вздохнул Корин. - Не восхождение меня беспокоит, а Город. Мы как-никак уже три дня в пути, а Город-то блуждающий…
        - Город по-прежнему стоит в пяти лигах от вулкана, - спокойно сказала Лланма. - Но через неделю его здесь не будет, так что надо торопиться…
        Земляне недоуменно посмотрели на девочку - в бурных событиях последних дней они успели забыть о ее необычайных способностях.
        - Нам надо немедленно подниматься на перевал, - продолжала Лланма опустив голову - она словно бы прислушивалась к своему внутреннему голосу. - По-моему, скоро начнется извержение. Будет очень опасно, очень… Кто-то из вас троих сегодня погибнет. Но я останусь жива: мне нельзя умирать! Ни за что!..
        Взрослые молчали, пораженные словами девочки. Первой отреагировала Анга. Не дожидаясь общего решения, она поднялась на ноги и быстро пошла вперед по краю неглубокой расщелины, плавной дугой уходящей в сторону перевала. Игорю пришлось громким окриком вернуть ее обратно.
        - Пока еще я командир отряда, а не Лланма, - сурово сказал он. - Если мы забудем о дисциплине, то погибнем все четверо. Горы шуток не любят… Нам необходим отдых перед трудным восхождением.
        Анга, поколебавшись, с недовольным видом вновь уселась на циновку.
        Вскоре вернулся «Гриф», покрытый густым слоем дымящегося пепла. К удивлению Корина, прогноз Лланмы оказался верен: вероятность извержения с каждым часом нарастала. У них в запасе оставалось менее суток…
        Игорь настоял, чтобы майорийки надели специально подготовленные для них дыхательные маски, защитные шлемы и легкие огнестойкие плащи, не сковывающие движений.
        Они связались сверхпрочным тросом и начали восхождение.
        Корин шел впереди, ведя связку, - в случае, если бы кто-нибудь из женщин сорвался, он мог бы удержать всех троих. Но он надеялся, что этого не произойдет: обе майорийки были прирожденными скалолазками. Что касается Марты, ее мощные щупальца были снабжены присосками, так что она могла легко подниматься даже по вертикальной стене. Чтобы уменьшить риск до минимума, Игорь отдал приказание «Грифу» лететь над самыми головами женщин, образовывая нечто вроде подвижного зонтика. Сам он включил все встроенные в скафандр альпинистские приспособления. В рукавицы «слона» были вмонтированы алмазные сверла и набор крючьев-фиксаторов с большим запасом тонкого троса, а тяжелые ребристые башмаки, оборудованные присосками, могли при необходимости намертво прилипать к самой неровной поверхности. С помощью такого снаряжения Игорь не раз совершал опасные восхождения на Нептуне и Плутоне, однако он никогда еще не ощущал груза такой ответственности. Раньше вместе с ним в связке шли не менее бывалые товарищи, а сейчас - женщины…
        Анга никому не уступила право идти вслед за Кориным. В зеркале заднего обзора Игорь видел ее тонкую фигурку, удивительно ловко карабкавшуюся по крутому склону. Охотница не упускала из виду ни один удобный выступ, ни одну подходящую расщелину. Лланма, напротив, казалась немного вялой и заторможенной: трудная трехдневная дорога изрядно утомила девочку. И все же она держалась молодцом. Марта выглядела, как всегда, спокойной и собранной.
        Преодолев треть склона, путники сделали небольшой привал на узкой площадке, заросшей лишайником и мелкими грибами. Гул вулкана был слышен здесь заметно сильнее, пепел шел гуще, ухудшая и без того неважную видимость.
        Короткий отдых - и снова подъем, и снова бугристая стена колышется перед глазами. И пепел, пепел, пепел…
        Склон перевала выгнулся заметно круче, местами достигая семидесяти градусов, и Корин замедлил подъем, постоянно бросая взгляд в зеркало заднего обзора. Женщины выглядели уже не столь бодро, как в начале восхождения, но явной усталости пока никто не обнаруживал. «Ничего, - подумал Игорь, - через час мы должны подняться на огромную террасу, широкой лентой идущую вдоль перевала. Глайдер обнаружил на ней озерцо с кристально синей водой, рощу из зонтичных деревьев, а рядом, в отвесной стене, множество пещер. На террасе мы немного отдохнем, а там до края гребня останется последний пятисотметровый рывок. Правда, этот участок крутой и опасный - уж очень рыхлая стена, со следами частых камнепадов…»

…Часа через полтора утомленные до предела путники сидели на берегу озерца, укрываясь от назойливого пеплопада под зонтиком зависшего над ними «Грифа». Несмотря на усталость, Игорь решил осмотреть террасу. Интуиция подсказывала ему - нельзя расслабляться. Конечно, он всерьез не воспринял мрачное предсказание девочки, но… Слишком уж много вокруг пещер!
        Вскоре он заметил, что рядом идет Анга: она не хотела оставлять Корина наедине с возможной опасностью.
        - Что-то не нравится мне здесь, - озабоченно сказала она, осматривая террасу. В полумраке ее лицо казалось особенно трогательным. - Жаль, мешает острый запах серных газов… Но кое-какие следы я заметила. Кора у одного из деревьев в роще была содрана, а на берегу озера я видела глубокие борозды - словно кто-то точил когти! Даже не знаю, кто из зверей может оставлять на камне такие следы - у нас на побережье крупные хищники не водятся.
        - Очень устала? - тихо спросил Игорь, ласково глядя на Ангу. - Мужайся, самое тяжелое, похоже, позади. Эх, мало сейчас времени - так хочется поговорить с вами… с тобой.
        - И мне тоже! - пылко сказала Анга, не сводя с него сияющих глаз. - Мне столько надо тебе рассказать… И о себе, и о тех далеких временах, когда над Майорой не гулял страшный Ветер Перемен. Тогда, тысячу лет назад, люди жили нормальной, стабильной жизнью, как и вы у себя на Земле. Что-то ужасное произошло позднее, после моей гибели… Я знаю, для тебя все эти тайны очень важны, а для меня главное другое. Сегодня я по-настоящему родилась во второй раз - благодаря тебе!
        - Но ведь мы совсем иные! - с отчаянием воскликнул Корин.
        - Тебя это пугает? - тихо спросила Анга.
        - Нет… пожалуй, нет. Знаешь, земляне бывают зачастую совершенно чужими друг другу. Можно прожить бок о бок много лет с, казалось бы, любимой женщиной и так и остаться пришельцем в своей собственной семье. Порой мне кажется, что на Земле обитают одни инопланетяне, которые разговаривают на различных языках и совершенно не понимают друг друга. Единственное, что объединяет многих землян, - это общая работа. По крайней мере, так было у меня…
        - У нас будет иначе, верно? - робко спросила Анга.
        - Да, конечно, у нас будет иначе. Когда наш поход закончится, я сразу же подам в отставку - хватит с меня бродячей жизни в космосе! Мы с тобой улетим на Марс, тебе будет там легче всего акклиматизироваться. Я давно мечтал осесть в Голубой долине, у развалин древнего марсианского города. Друзья помогут нам выстроить небольшой коттедж… Будем бродить целыми днями по берегу высохшего канала, среди чудесных розовых башен с хрустальными шпилями. Тебе там понравится! А по вечерам будем летать на глайдере в Марсоград - у меня там много хороших друзей…
        Внезапно он заметил, как в ласковых глазах Анги промелькнул нарастающий ужас - и в ту же секунду на него обрушился яростный смерч. Мощный толчок отбросил Корина в сторону. Пролетев метров пять, он ударился боком об отвесную стену и рухнул на груду зазубренных обломков. «Землетрясение? - почему-то ошеломленно подумал он и попытался привстать, но острая боль в правой руке не позволила даже шелохнуться. - Неужели сломана кость?»
        В шлемофон, в привычный уже гул вулкана, ворвался чей-то злобный вой. Превозмогая боль, Игорь повернулся на левый бок и сквозь запачканное пеплом стекло шлема увидел, как к нему не спеша движется огромное, размером с уссурийского тигра чудовище, Его массивная голова была украшена устрашающей - от уха до уха - зубастой пастью, над которой горели две пары красных, налитых бешенством глаз. Гибкое шестилапое тело было покрыто крупной, словно каменной чешуей, навевавшей смутные воспоминания о доисторическом стегозавре, - так же, как и острый гребень на хребте, и тяжелый хвост с костистыми иглами.
        Игорь не очень испугался, хотя понимал, что на этот раз «слону» встретился достойный соперник. «Жаль, но придется зверя уничтожить: со сломанной рукой оглушить „тигра“ не удастся… Только бы дотянуться до лучевого ножа на левом бедре… Да я же, болван, на нем лежу!»
        - Анга! - глухо позвал он. - Уходи!

«Тигр», присев, готовился в повторном прыжке прикончить землянина, но охотница преградила ему путь. Сбросив шлем и короткий плащ, она держала в вытянутой руке кинжал. Смоляные ее волосы были развеяны по серебристым плечам, фигура чуть согнута, плечи напряжены.
        - Уходи немедленно! - закричал Игорь в страхе. Он отдал мысленный приказ «слону». Скафандр пришел в движение и мгновенно вскочил на ноги, сразу же приняв позу для рукопашного боя. От резкого сотрясения у Корина потемнело в глазах. Да, правая кисть сломана, и не в одном месте… Бесконечно долгое время, секунды две-три, он не мог даже вздохнуть. Он стоял как вкопанный, с вытянутыми вперед руками, из локтей которых уже выдвигались две зубастых пилы. «При чем здесь пилы? - ошеломленно подумал Игорь. - Лучемет… Надо ударить лучеметом! Нет, не успеть!..»
        Зверь прыгнул на него, не обращая внимания на тонкую фигурку Анги, словно осознавал, кто его настоящий противник в этой схватке. И сразу же в воздухе сверкнула серебристая молния, прикоснулась к шее еще не оторвавшегося от земли
«тигра» - и немедленно отпрянула в сторону. Злобный, полный боли вой! Левая, здоровая рука Корина наконец подчинилась ему. Землянин выхватил из кобуры лучемет, но зверь оказался проворнее. Он мгновенно развернулся в сторону Анги. Прыжок! Одновременно Игорь выстрелил, но промахнулся. Зверь был уже в воздухе. В его шее торчал кинжал, одна из задних лап была начисто отбрита лучом лазера, но «тигр» словно не замечал этого - такая в нем клокотала ярость.
        - Анга! Прыгай!!!
        Она не успела, потому что обернулась к Игорю.

«Тигр» достал ее ударом вытянутой лапы.
        Анга еще не успела упасть на землю - зверь сломал ей позвоночник, когда Игорь опустился на его ребристую спину. Ненужный теперь лучемет он отбросил в сторону. Короткий взмах левой рукой, ужасающей силы удар - и костистый панцирь лопнул. Предсмертный вопль зверя… «Око за око! Анга, милая, что же ты сделала?!»
        Когда Марта выбежала из-за деревьев, немного опередив испуганную Лланму, Игорь уже стоял на коленях перед распростертой на земле Ангой и, раскачиваясь из стороны в сторону, мычал от горя. Мощной рукой, из которой еще торчала не убранная после боя пила, он пытался погладить искаженное предсмертной болью лицо женщины, но каждый раз сам отдергивал руку, ужасаясь несоответствию роботоподобной длани и изящного, словно отлитого из фарфора лица Анги. Так продолжалось минуту, другую…
        - Игорь, - тихо сказала Марта, - сними скафандр…
        Услышав ее, Корин привстал, двумя рывками выдернул из пояса крепежный обод и отбросил в разные стороны верхнюю и нижнюю части «слона». Он остался в легком комбинезоне и прозрачной дыхательной маске.
        Опустившись вновь на колени, Игорь стал разглаживать сбитые в клубок волосы Анги, которыми та так гордилась, и что-то шептать. Рядом с ним встала девочка, распустив в знак горя по плечам свои локоны. Марта хотела присоединиться к ним, но увидела, что поверженный зверь еще жив и встает на ноги. «Вот это регенерация!» - изумленно подумала она, поднимая лучемет и шагая навстречу чудовищу.
        - Брось оружие! - прогремел рядом чей-то незнакомый хриплый голос.
        Марта оглянулась. Игорь, поглаживая правую руку, вставал на ноги. Его лицо было искажено болью.
        - Послушай - это бессмысленно! - быстро сказала Марта. - Это то же самое, что мстить камню, упавшему на голову… Да и что ты сделаешь голыми руками?
        Корин сделал два шага навстречу «тигру» и остановился, пораженный. Большая часть раздробленного панциря уже восстановилась, выделяясь молочными пятнами на туловище зверя. Тот уже поднялся и стоял, покачиваясь и хрипло рыча. Пока «тигр» не мог сделать и шага, но силы его с каждой минутой заметно прибывали.
        Игорь в раздумье огляделся и пристально посмотрел на разбросанные по земле части
«слона».
        Марта поняла замысел друга и в раздражении уселась на соседнем валуне, не выпуская лучемета. Что ж, Игорю надо разрядиться. Мужчинам такие вещи необходимы. Ей же, напротив, хотелось побыстрей уйти. Зачем мучить безмозглое животное?
        Уловив мысленный приказ хозяина, две половины скафандра медленно двинулись навстречу друг другу, используя для этого вращение кольцевых пил, встроенных в спину головной и в поясницу нижней частей. «Остроумно», - подумала Марта, невольно захваченная необычным зрелищем: она еще никогда не видела «слона» в автономной работе. Прошла минута, другая, звучно щелкнули захваты, и скафандр уже стоял на ногах, выставив вперед согнутые для боя руки. Обзорное стекло его шлема было непривычно пусто, но скафандр двигался, да еще как быстро и мощно! Человек внутри его отсутствовал, и ничто больше не ограничивало ускорений при сокращении его синтетических мускулов. Теперь это был просто робот, находившийся в телепатической связи с Кориным, - робот могучий и неустрашимый.
        Зверь, оскалясь и давясь воем, попятился. Чуть прыгающей походкой на него двигался покрытый пеплом «слон», стремительно вращая руками в локтевых суставах, - перед хищником словно раскрылись два смертоносных веера. После секундного замешательства
«тигр» яростно бросился вперед, не обращая внимания на пронизывающую боль. Сейчас он раздавит лапой и это непонятное раздвоившееся существо…
        Этого и добивался Корин. Могучая, покрытая черной чешуей лапа, недавно нанесшая смертельный удар Анге, была переломлена, как тростинка, а сам двухтонный зверь со страшной силой отброшен на отвесную стену. Скатившись на землю, чудовище прыгнуло еще раз и, получив еще более сильный удар, покатилось по террасе, поднимая облако пыли.
        - Игорь, Игорь… - вздохнула Марта, осуждающе покачав головой.

«Тигр» лежал, уже не способный подняться на искалеченные лапы. Налитыми кровью глазами он беспомощно смотрел, как на него двигается робот, стремительно вращая руками с выдвинутыми пилами. Зверь понял, что настал его последний час. Напрягшись, он до предела ускорил регенерацию поврежденных органов и вскоре сумел приподнять голову с оскаленной пастью.
        Внезапно рядом раздался шум осыпающихся камней. В воздухе промелькнуло гибкое темное тело, и вскоре перед «слоном» стоял новый противник - почти в два раза меньше прежнего, с небольшой головой и гладкой, лоснящейся кожей. Оскалясь, зверь словно предупреждал: она примет бой на себя. Она?!
        Робот, поколебавшись, вновь двинулся вперед, готовясь одним ударом сразить нежданного защитника поверженного «тигра». Защитника?!
        Почти минуту они стояли друг против друга. Затем, продолжая стремительно вращать смертоносными руками, «слон» стал пятиться назад. Самка - похоже, это была самка - завыла еще громче. В ее голосе появились победные нотки, но все остальное был страх, один страх. И не только за себя…
        Когда непонятное существо отошло назад достаточно далеко, опасаясь ее острых клыков, самка бросилась к тяжело дышавшему супругу. Облизав его покрытую ссадинами голову, она осторожно захватила в пасть теплое ухо и слегка прикусила его зубами. Почувствовав вкус крови, она ласково, стараясь не причинять боль, прикоснулась к ране своим исцеляющим языком. Теперь регенерация в израненном теле супруга пойдет вдвойне быстрее…
        А Игорь сидел рядом с Ангой и не отрываясь смотрел, как на ее гладких щеках тают последние краски жизни. Вокруг, закрученная порывами ветра, вилась метель черного пепла. Пепел, везде пепел… один пепел…
        Часть 3
        ГОРОД
        Глава 7
        Неяркий свет голубого светильника едва рассеивал предрассветную мглу, царящую в комнате. Было тихо, и только на сводчатом потолке порой раздавался мягкий шорох - это перебегали из угла в угол небольшие ящерки - да еще там, за массивными книжными шкафами, уютно стрекотал майорийский сверчок.
        Игорь сидел за маленьким столом, на котором лежала раскрытая книга с пожелтевшими от времени страницами, и не отрываясь смотрел в треугольное окно, дожидаясь рассвета. Было прохладно. Легкий комбинезон не спасал от тумана, ползущего снаружи через щели в оконном проеме, но он и не пытался включить обогрев. Холод бодрил его, обострял чувства и не давал расслабляться. Сосредоточиться мешала лишь боль в руке - она еще не успела срастись после инъекций биоцелителя - да назойливое жжение в глазах. Те два часа на террасе без скафандра дорого обошлись ему… Напряженность провремени все-таки успела под конец немного измениться, и он немедленно провалился в беспамятство, как в бездонную пропасть. Могло быть, конечно, и хуже. Впрочем, куда уж хуже…

«Не надо об этом, - сказал он себе в сотый раз, стиснув зубы и растирая ладонями онемевшие от неудобной позы колени. - Ничего не исправить, ничего не вернуть… До самой смерти я буду вспоминать тот проклятый перевал! Вооруженный до зубов, могучий, как десять слонов, я, болван, стоял и смотрел, как черная кошка… Стоп!»
        Вскоре мгла за окном стала рассеиваться, седеть, а еще через четверть часа ночь наконец сгинула, уступив место промозглому серому утру. Хрустальное окно тут же запотело, отгородив Корина от внешнего мира, но вскоре опять запылало от лучей оранжевого солнца, поднявшегося над вершинами гор. Подул резкий ветер, и туман стал стремительно уходить вверх, освобождая лежащую внизу, за крутым склоном перевала, необъятную равнину. Игорь закрыл глаза и выждал минут пять, стараясь ни о чем не думать. Да и не хотелось ни о чем думать…
        Досчитав до трехсот, Корин открыл глаза и увидел Город.
        Он стоял посреди долины, за синей дугой горной реки. Отсюда, с перевала, открывалась величественная панорама каменистой чаши, усеянной десятками озер, извилистыми трещинами и множеством иглистых скал. Но всю эту красоту дикого ландшафта подавляла черная пирамида, вздымавшая свой белый шпиль почти на километровую высоту. Стены Города были складчатые, отлитые словно из дымчатого стекла, опоясанные спиралевидными гребнями, рвущимися к небу. Восходящее солнце эффектно осветило золотистыми лучами верхнюю часть исполина, рядом с которой проплывали розовые пушистые облака.
        Игорь почувствовал, как на него накатывается волна восторженного благоговения. Вот уже неделю они с Мартой и Лланмой находились в замке, выстроенном кем-то на самом гребне перевала, и каждое утро он проводил здесь, в башне-библиотеке, наслаждаясь фантастической картиной. Город был удивительно красив… Словно дымчатый бриллиант, он был вплавлен в серое кольцо скал и насажен на палец горного хребта. А вокруг нетронутая природа - без подъездных дорог, парков, городов-спутников… «Такое можно увидеть только здесь, на Майоре! - размышлял Игорь. - Странная штука эти Скачки… Из деталей планетарной поверхности они выкладывают, словно из кубиков, все новые и новые мозаичные картины. Непостоянный, переменчивый мир, мир-калейдоскоп…»
        Позади тихо скрипнула дверь. В комнату боком вошла Марта, держа двумя щупальцами перед собой поднос с узорчатым кувшином. В воздухе сразу же расплылся запах свежезаваренного кофе.
        - Здравствуй, - сказал Игорь, с трудом отрываясь от завораживающего зрелища. - Как Лланма?
        - Сначала позавтракай, - ворчливо ответила нью-дорианка, поставив поднос на стол.
        - А потом спускайся-ка вниз, в каминный зал. Я уже поставила там герметичную палатку и наполнила ее земным воздухом из аэрозольного баллона. Сам знаешь, здешняя атмосфера нам не очень полезна…
        - Как дела у девочки? - упрямо повторил Корин, не прикасаясь к кувшину.
        - Пока неважно… Но все будет хорошо, - успокаивающе погладила его по плечу Марта, с любопытством бросая взгляд в окно. - Да чего же эффектный вид! И похоже, нам еще не один день придется им любоваться…
        - Торопиться не будем - Лланма должна полностью прийти в норму. Рано или поздно заложенный в ее генах страх перед дальним путешествием должен был сказаться. Удивительно еще, что она потеряла сознание только здесь, на перевале!
        - Раньше ей помогало присутствие Анги… Прости…
        - Ничего, - угрюмо сказал Игорь.
        Он неохотно отпил дымящийся кофе из кувшина - несколько глотков, чтобы только не обидеть Марту, - и отодвинул поднос в сторону. Нью-дорианка с сочувствием смотрела на него. Она понимала, что любые слова утешения будут сейчас неуместны.
        - Я спустилась вчера вечером в подвал, - наконец сказала она. - Ты был прав - там стоят стабилизаторы провремени, похожие на те, что ты видел в пещере под Храмом. Значит, в замке нам ничего не угрожает, мы можем продержаться здесь хоть целый месяц.
        - Ты больше не пыталась связаться с Наблюдателями? - перебил ее Корин.
        - Хватит с меня одного раза! Позавчера я поднялась на глайдере почти на пятьсот метров над перевалом и выстрелила информационным пакетом в сторону станции, когда она проходила над горным хребтом. И - ничего! Я даже позывных станции не слышала - одни помехи… Не стоит тешить себя бесплодными надеждами, Игорь. Пока мы не вернемся на побережье, на связь надеяться нечего.
        - Жаль, - сказал Корин, - жаль…
        Марта с сочувствием смотрела на его темное, со следами сильного потрясения лицо. Сколько седых волос прибавилось в его густой шевелюре! Передышка Игорю сейчас совершенно необходима… Ему надо смириться с утратой Анги, а у нее свои заботы. Корин любуется видом Города и почитывает книги, Лланма лежит в глубоком сне в салоне глайдера, а все неотложные дела на ней, Марте. И никому не интересно, что она тоже устала, что нервы у нее не железные. Чего ей стоил один подъем на гребень перевала - с потерявшим сознание Кориным и ослабевшей девочкой! Страшно вспомнить… Вокруг черно от пеплопада, с неба сыплется град камней (извержение все-таки началось в самый неподходящий момент!), а она, обессилевшая, сплавляет лучеметом груду камней над телом бедной Анги в сплошной саркофаг - чтобы ни один хищник не смог добраться до нее. Хорошо еще, «Гриф» смог вывезти на перевал Игоря с Лланмой, а уж ей пришлось подниматься по отвесной стене почти в полной темноте…
        А дальше счастливый, невероятный случай - должно же было и им немного повезти! Она стояла в полной растерянности на скалистом гребне, не зная, что предпринять, и вдруг в малиновом отсвете извержения разглядела странное грибовидное строение.
        Это спасло экспедицию от гибели - спасло, поскольку в районе здания поле провремени было стабилизировано. Бывший владелец этого экзотичного замка был человеком предусмотрительным: машины в подвале работали исправно, хотя им явно была не одна сотня лет! Но ситуация весьма сложная… «Гриф» выдохся, его батареи почти полностью сели. Быть может, до Города глайдер еще дотянет - а что делать на обратном пути? Остается надеяться, что Логинов, обеспокоившись их долгим молчанием, пошлет на помощь группу десантников на тяжелом «Беркуте». И не прогадает! Да, планета велика и почти не исследована, но главное находится здесь. Главное - здесь…
        - Главное - здесь… - невольно произнесла она вслух, и Корин с недоумением посмотрел на нее.
        - Почему ты в этом так уверена? - спросил он. - Ты словно мои мысли прочитала. Я который день уже терзаюсь: быть может, все было напрасно? И гибель Анги, и наш тяжелый переход… Город-то может оказаться заброшенным и пустым, как гнилой орех!
        Марта пытливо посмотрела на друга:
        - Нет, Анга погибла не напрасно. Мы в двух шагах от разгадки тайны Ветра Перемен. Еще три дня назад я нашла в каминном зале один странный документ… несколько страниц из дневника бывшего владельца этого замка, старого аристократа и гениального ученого Ронуса Белиуса. Он жил в полном уединении здесь, на перевале, почти девятьсот лет назад…
        - Он имеет какое-то отношение к Городу? - заинтересованно спросил Игорь.
        - Он ко всему имеет отношение… Ты уверен, что уже пришел в норму? Тогда пойдем в каминный зал - я дам прочитать тебе перевод, сделанный мозгом глайдера. Это самая ценная находка за все годы существования станции!

* * *

«…Такой отменной, я бы даже сказал, отборной тупости я еще нигде не встречал, даже в нашей доблестной и высокоученой Академии. Эти человекоподобные вояки заполнили весь замок - естественно, под предлогом защиты моей лаборатории от возможного нападения десанта коварных шариан. По флигелю, построенному еще моим прадедом, стало невозможно ходить: коридор там узкий, и теперь его через каждые десять шагов закупоривает брюхо очередного солдата.
        Все они, видите ли, жаждут положить голову за отечество! Хотя именно во флигеле нет ни одного прибора, ни одной машины - зато там располагаются кухня и продуктовый склад. Ну да Бог с ними, с солдатами…
        Настоящие хлопоты мне приносит один бравый субкапитан по имени Нейт Горскин. Интересный тип… Всего в нем понемножку: и изысканных манер (родом он, кажется, из боковой ветви анграфов Горскиных, прославившихся во время Двухвекового Противостояния), и казарменной наглости, и даже кое-каких научных познаний. Мне уже за пятьдесят, я объездил полмира и встречался с сотнями умнейших людей, но почему-то с этим воякой я нередко теряюсь. Это опасно - в моих планах Горскин играет важную роль. Впрочем, у него наверняка имеются и СВОИ планы, мне еще не вполне ясные…
        Очень своеобразное у него лицо: длинное, узкое, с красивыми серыми глазами и изящно свитыми раковинами ушей, которые выдают в нем древность и почтенность рода. Но волна губ явно не удалась… Брак, дурно пахнет полукровкой. А вот голос у Горскина хорош - глубокий, бархатный, с красивыми обертонами и замечательно поставленной дикцией. Не прост тот субкапитан, не прост…
        Манеры у него тоже своеобразные. Например, в самые мои плодотворные утренние часы, когда слуги ходят только на цыпочках и бояться дохнуть, Горскин обожает вламываться ко мне в кабинет и с крайне утомленным видом падать на антикварное кресло времен Бескровной Войны. У меня, естественно, перо начинает дрожать в руке. Приходится собирать волю в кулак и делать вид, что на меня нашло вдохновение, чтобы не доставить этому полукровке удовольствия. Минут десять мы занимаемся каждый своим любимым делом: я вывожу какую-нибудь изящную формулу поля вероятностей, а субкапитан обозревает свои давно не чищенные сапоги. Затем он громко кашляет, вскидывает голову, отбрасывая на плечи красивые вьющиеся волосы, и произносит нечто вроде:
        - А хороши вчера были за ужином грибы! Вы любите грибы, Белиус? Нет, ежели в них добавить сорок капель мускуса из печени морских доржей, а затем обложить свежесрезанными листьями комии и вымоченными в дарском вине устрицами…
        Я делаю вид, что не слушаю эти разглагольствования, и старательно вывожу одну и ту же формулу третий раз подряд. Ничего не скажешь, в старинной кухне Горскин разбирается недурно…
        Субкапитан неожиданно теряет интерес к тушеным грибам и вновь начинает неподвижным взором обозревать кончики своих сапог. Я мысленно облегченно вздыхаю и возвращаюсь к работе. Но минут через двадцать этот тип вдруг произносит сравнительно интеллигентным тоном:
        - Сегодня у меня к вам серьезный разговор, Белиус.
        - Если вы опять об угрозе шарианского десанта… - говорю я нарочито небрежно.
        - Десант? Какой десант? Белиус, не стройте из себя ребенка. Вы отлично понимаете, что предлог, под которым я со своими людьми торчу здесь целый месяц, смехотворен. Десант! Откуда? Неужто вы не заметили из окон своего кабинета, что там, за горами, нет ни одного шарианского поселения до самого побережья?
        - Тогда не понимаю, чему обязан… - смущенно бормочу я, но Горскин недоверчиво качает головой:
        - Белиус, на каком свете вы живете? У вас в гостинице стоит видеоприемник, вы выписываете кое-какие газеты - я проверял. Я уже не говорю о том, что вы, как и вся высшая аристократия (с какой иронией он произносит эти слова!), постоянно получаете секретную информацию о положении дел в Кардиании и за рубежом. Верю, верю, вы растапливаете секретными пакетами камин, так и не распечатав их, но признайтесь: разве вы не догадываетесь, что мы стоим на пороге войны?
        - Войны?! - кричу я, поднимаясь из-за стола. Надеюсь, удивление у меня получилось достаточно естественным.
        Горскин устало усмехается:
        - Вот именно, мой дорогой Белиус, войны. Я не собираюсь обсуждать с вами, почему и зачем это происходит. Впрочем, у меня с собой есть несколько листовок общества пацифистов, сам изымал у них недавно при обыске. Там все прямо написано: мол, виноваты крупные толстосумы-промышленники, жаждущие наживы на крупных военных заказах. И правительства Шарии и Кардиании хороши - им бы только свалить свои провалы в экономике на соседа, на «вражеские происки». А поддерживает военную истерию одряхлевшая, выжившая из ума аристократия, которая мечтает в общем хаосе вновь прийти к власти. Устраивают вас такие объяснения?
        Я негодую - на сей раз вполне искренне.
        - Так я и думал, - удовлетворенно говорит Горскин. - А теперь в двух словах напомню, что пишут про это наши славные газеты…
        - Не надо, - умоляюще прошу я. - Только не это!
        - Очень хорошо, эта жвачка предназначена не для умных людей, а для тупой толпы. Для нас, людей дела, важно другое: война приближается с каждым днем! Из донесений разведки следует, что шариане активно работают над созданием нового мощного оружия. Вы слышали что-нибудь о тирах?
        Недоумевая, я отрицательно качаю головой.
        - Хм… Впрочем, об этом молчит пока даже закрытая информация для избранных. Тиры - это страшная штука, Белиус. Представьте себе огромных биороботов, похожих на сказочных летающих драконов. Каждое из этих чудовищ, размером с линейный корабль, несет на брюхе зеркало, испускающее молнии, - они способны испепелить целый город. В брюхо «драконов», кроме того, вмонтированы психоизлучатели фантастической силы. Об их назначении пока точных данных нет. Разведка полагает, что они способны превращать нормальных людей в хищных зверей. А что? Очень может быть!.. Подумайте теперь, Белиус, о нашей бедной, многострадальной Кардиании!
        Горскин замолкает, давая мне возможность обдумать услышанное и морально созреть для ЕГО следующего хода. Хода, который спровоцировал Я, послав в столицу верного Сойренца.
        Сдерживая волнение, я сокрушенно вздыхаю:
        - Бедная, бедная Кардиания! Оказаться беззащитной перед лицом этих варваров-шариан… Правда, ходили слухи о каких-то ракетах…
        Эту фразу я заготовил заранее: ничто так не бесит военных, как упоминание об известном конфликте с ракетами. Субкапитан мигом теряет хладнокровие и начинает орать:
        - Какого черта, Белиус! Сколько раз можно повторять: наши так называемые ракеты созданы исключительно для рассеивания грозовых облаков! И тот прискорбный случай, когда одна из ракет во время испытаний совершенно случайно упала на плантации шариан, убив нескольких ротозеев-фермеров, еще не дает основания обвинять нас, миролюбивых граждан Кардиании, в создании страшного оружия! Законы Майоры священны, убийства на ней запрещены испокон веков, и мы никогда не используем ракеты в военных целях. Так, по крайней мене, заявил на днях наш дорогой Президент…
        Последние слова Горскин произносит уже безо всякого пафоса, напротив, в его голосе слышится легкая издевочка, а сам он подмигивает мне с заговорщицким видом. Да, господа, хороша штучка этот бравый субкапитан!
        - Я думаю, этой темы мы не будем больше касаться, Белиус. Лучше, чем наш славный Президент, мне все равно не сказать. И потом, если рассуждать абстрактно, - я подчеркиваю: совершенно абстрактно, - нам ведь надо чем-то бороться с дьявольскими шарианскими биороботами? Но все это мелочь - ракетами хребет Шариании не сломаешь. Нам нужно другое могучее оружие, планетарного масштаба, способное гуманно, без крови и насилия, поставить вражеское государство на колени. И таким абсолютным оружием могут быть изобретенные вами, Белиус, машины: Излучатель и Стохасмеситель.
        Я очень старательно и, надеюсь, достоверно изображаю удивление и негодование, а сам взволнованно повторяю про себя: «Вот так-то, вот так-то…»
        Выходит, я был прав: за моими исследованиями действительно давно следят! Зря я казнил себя, когда послал верного Сойренца к Президенту с доносом на самого себя. Вояки и сами пришли бы к идее ударить по Шарии моим Излучателем… Теперь, по крайней мере, Горскин будет мне навязывать не бредовые измышления генералов, а МОЙ СОБСТВЕННЫЙ план действий, который они, безусловно, выудили из моего бедного друга. Белиус, настал твой час: судьба всего мира теперь в твоих руках…
        А Горскин тем временем довольно толково пересказал МОЙ - тщательно продуманный во всех деталях - план будущей войны.
        - Подумайте, Белиус, это единственный выход из создавшейся ситуации. Я имею в виду
        - единственный ГУМАННЫЙ выход. Мы знаем, что вы создали Излучатель, изменяющий структуру поля вероятностей, и Стохасмеситель, способный переместить любой предмет или деталь рельефа из одного своего возможного положения в другое. Теорию этого дела я не очень, признаюсь, понимаю, да она меня и мало интересует. Наши военные ученые долго растолковывали мне, что, мол, любой предмет - скажем, стол в вашем кабинете - может находиться в принципе где угодно. Сейчас он стоит в очень удобном месте, у окна, - это так называемая реализованная вероятность. Но вы могли поставить стол и рядом с книжным шкафом - тоже очень удобное положение, и в углу за диваном - там очень уютно и нет сквозняков… Я верно излагаю, Белиус?
        - Продолжайте, субкапитан, - кисло отвечаю я. - Вот уж не предполагал, что в казармах преподают теорию вероятностей!
        - В казармах вряд ли, - ухмыляется Горскин. - Просто я в молодости окончил столичный университет… Что с вами, Белиус? Вам дурно?
        - Нет, нет, говорите, - шепчу я растерянно. Да, господа, с этим Горскиным чувствуешь себя словно на бочке с порохом!
        - Собственно, это почти все, что я понял, - признается субкапитан. - Пример со столом очень прост и нагляден. Когда вы включаете Излучатель, все вероятные положения стола - реализованные и множество нереализованных - становятся как бы равноправными. Дальше включаете Стохасмеситель, и методом случайного розыгрыша выбирается новое положение стола из числа возможных. Приходит, по вашей терминологии, Ветер Перемен. Затем нормальное поле вероятностей восстанавливается, и стол оказывается, скажем, в углу за диваном. Это кажущееся перемещение вы называете Скачком…
        - А вы неплохо осведомлены! - уязвленно говорю я.
        - Будьте уверены, в архивах Военной Академии хранятся копии почти всех ваших рабочих записей. Есть и среди ваших слуг патриоты Кардиании!
        Я был убит - такого поворота разговора я не ожидал.
        - Не переживайте - эти люди сделали то, что должны были сделать. А один из ваших близких друзей, Сойренц, даже добился аудиенции у Президента! Мы, военные, весьма ему признательны: до его появления правительство относилось к вашим исследованиям без достаточного внимания. Зато теперь общими усилиями мы разработали подробный план действий на случай военной угрозы. Представьте - в один недобрый день полчища шарианских тиров тучей начинают двигаться к нашим границам. Мы включаем Излучатель
        - естественно, не ваш, а новый, значительно более мощный. Чуть позднее мы включаем Стохасмеситель - и Шария превращается в игорную доску! Горы, долины, поля, города, поселки, отдельные дома и даже люди - все закручивается в вихре бесчисленных перемещений, которые невозможно ни предсказать, ни остановить. Все население остается целым и невредимым - но страна гибнет! Никакое правительство не сможет управлять таким диким, взбесившимся калейдоскопом… Скажем, сегодня утром столица Шарии располагалась у Железных гор в глубине Срединного материка, а к вечеру она уже находится на побережье Льдистого моря. А армия - что станет с их армией! - Горскин сладостно улыбается, закатывая глаза. - Армия всегда сильна порядком. А где у них будет порядок? Все полки, батальоны, военные корабли - все будет разметано могучим Ветром Перемен за два-три дня, и Шария встанет на колени! Без единого выстрела, без единой жертвы… Подумайте, Белиус, во что выльются ваши чисто научные эксперименты - в спасение Майоры от угрозы гибельной войны!
        В голосе капитана зазвучали надрывные нотки, а я, напротив, успокоился и хладнокровно обдумывал свои следующие слова. Что ж, Нейт Горскин, не зря я терпел твою наглость и фиглярство - теперь ты словно кукла будешь плясать у меня в руках…
        Игорь отложил в сторону стопку печатных листов и задумался. Они с Мартой сидели в большом зале, на стенах которого кое-где еще виднелись остатки полусгнивших гобеленов. Рядом в камине пылал яркий огонь, но и он не мог разогнать мглу и пронизывающий холод, царящие в неуютном, почти лишенном окон помещении.
        - Что ты об этом думаешь, Игорь? - спросила Марта.
        - Не знаю, что и сказать, настолько это фантастично, - глухо отозвался Корин, подкладывая в огонь обломки двери зала (она почему-то была разбита вдребезги). - На Земле в свое время изобрели сотни видов страшного оружия, но здесь, на Майоре, люди оказались еще изобретательнее.
        - Их заставлял изощряться древний майорийский принцип типа нашего библейского: «Не убий!» - сказала Марта, с нескрываемой нежностью смотря на друга. «Главное сейчас
        - разговорить Игоря, не дать ему вновь опуститься в пучину тоски и самоистязания»,
        - подумала она.
        - Может быть… Одни тиры чего стоят! Напади такая чудовищная стая на Кардианию, и вскоре могущественная страна рухнула бы. Люди потеряли бы свою память, превратились в жалкие слепки далеких, возможно, даже полудиких предков, а пожары уничтожили бы дома, заводы, склады… Но и над Шарией нависла зловещая тень Излучателя! Теперь уже ясно, что планета обязана своим жалким состоянием войне двух супердержав. И Ронус Белиус сыграл в этой войне роковую роль…
        - Не знаю, не знаю… - в сомнении проговорила нью-дорианка. - Этот старый ученый, судя по его дневнику, - честный и совестливый человек, несмотря на его архаичные аристократические замашки. Вспомни - он САМ донес на себя военным, чтобы навязать им некий план действий, суть которого пока неясна. Я думаю, за этим что-то кроется…
        - Возможно, - раздраженно ответил Корин, подвигая свое кресло поближе к камину: ему было зябко. - Об этом можно только гадать. Факт в другом. Излучатель готовился в качестве карающего меча для Шарии, но… но оружие, видимо, вышло из-под контроля. И понесся над Майорой Ветер Перемен, сметая на своем пути большие и малые страны… Цивилизация рухнула, да так за девять прошедших веков и не сумела встать на ноги. Разве при такой нестабильной жизни люди могут что-то создать? Более того, они и не хотят ничего создавать, кроме простейших, почти первобытных вещей. Какой смысл трудиться в поте лица своего, если завтра Скачок перебросит тебя на другой материк? Все стало ничьим… Мы знаем из истории нашей страны, к чему приводят такие вещи.
        - Зато на Майоре с той поры не было и никогда больше не будет войны! - возразила ему Марта.
        Нью-дорианке хотелось любым способом расшевелить Игоря, заставить его спорить, горячиться - словом, стать самим собой. Но Корин лишь задумчиво смотрел на пламя, его глаза вновь поскучнели.
        - Это верно, - после долгой паузы согласился он. - Но слишком большую плату майорийцы заплатили за свою безопасность. Впрочем, мы очень мало знаем о тех временах… Почему бы тебе не перевести с помощью «Грифа» дневник Ронуса Белиуса до конца?
        - Потому что это невозможно, Игорь.
        - Но почему? Мозг глайдера прекрасно владеет древними майорийскими языками…
        - Дело не в этом. Просто никакого дневника я не находила.
        - Как не находила? А эти страницы?..
        - Их было всего несколько штук. Я положила оригиналы на то самое место, где их нашла. Взгляни!
        Марта кивнула в дальний конец зала, где над обветшалым диваном висел большой портрет, окутанный мягкой мглой. Заинтригованный, Игорь встал с кресла и подошел к нему поближе. Так вот каким был Ронус Белиус! Длинное и узкое лицо, умные ироничные глаза под изящными надбровными дугами, высокомерный изгиб волнистых губ, коротко стриженный ежик седых волос, своеобразные спиралевидные раковины ушей, почти касавшиеся уголков губ… А это еще что?
        Ронус Белиус был изображен в полный рост, в парадном камзоле со множеством орденов
        - не нарисованных, а настоящих, расцвеченных самоцветами. Но не ордена поразили Корина. Чуть выше пояса, в правой стороне груди, где у майорийцев располагается сердце, в картину по рукоятку был всажен длинный кинжал. Он намертво прибил к холсту кипу пожелтевшей бумаги с неровными, взлохмаченными краями, словно листы были вырваны из тетради чьей-то мощной разъяренной рукой.
        Корин осторожно коснулся пальцами эфеса кинжала, но в тот момент со стороны входа послышались чьи-то легкие шаги.
        - Кажется, Лланма проснулась! - радостно воскликнула Марта.
        Глава 8
        На следующее утро путники стояли перед гигантскими воротами Города и с волнением смотрели, как зеркальные двадцатиметровые створки автоматически раскрываются перед ними. Позади были три часа утомительного и опасного спуска, который едва не закончился трагически. Марта, спускавшаяся первой, не удержалась на отвесной гранитной стене и сорвалась в пропасть. Игорь, страховавший связку, не успел как следует закрепиться - как назло, в этот момент он проходил полосу рыхлого известняка. Отчаянно цепляясь за неровности и трещины в мягком камне, он медленно и неумолимо сползал вниз…
        Глайдер рванулся на помощь Марте, но внезапно остановился и, беспорядочно вращаясь, вошел в крутое пикирование. Запас энергии в атомных батареях кончился.
        Игорь и Марта неминуемо погибли бы, если бы не Лланма. Девочка, находившаяся в середине связки, не растерялась и мгновенно сняла с пояса страховочный ремень. Освободившись, она оттолкнулась ногами от склона и, раскрыв крылья, поплыла в воздухе, как птица. Сделав крутой вираж, Лланма приблизилась к скользящему по стене Корину и ловко выхватила из его кобуры лучемет.
        - Сделай уступы в стене! - сдавленно крикнул Игорь.
        Девочка сложила крылья и ринулась вниз, держа в вытянутой руке оружие.
        Это были страшные мгновения. Игорь съезжал вниз все быстрее и быстрее. Висевшая на тросе Марта дважды сильно ударилась головой о выступы в камне и потеряла сознание. Теперь она мертвым грузом тянула в пропасть Корина.
        Но Лланма опередила их. Она летела вдоль отвесной стены и с ужасом смотрела на острые скалы, до которых оставалось не более трехсот метров.
        Девочка пролетела мимо Марты, которая беспорядочно вращалась на туго натянутом канате. Секунда, еще секунда… Иззубренные острия скал уже совсем рядом!
        Изобразив крутой пируэт в воздухе, Лланма до предела раскрыла крылья и замедлила падение. Нажав на боевую кнопку, она быстро сделала неглубокий надрез в стене. За ним еще один, и еще…
        Ломая крючья на перчатках, Корин отчаянно пытался зацепиться за еще дымящиеся щели в камне. Это удалось ему лишь на последнем, шестом надрезе. Плотно прижавшись к склону, он несколько минут отдыхал, боясь взглянуть вниз. Жива ли Марта, смогла ли выйти из смертельного пикирования Лланма? Неужели и этих женщин он, опытный косморазведчик, не смог спасти?.. Больше того, его самого спасла девятилетняя девочка! Похоже, пора возвращаться на Землю, для космоса он слишком стар…
        К счастью, все обошлось. Почувствовав под ногами твердую почву, Игорь с помощью инъекций биовосстановителя быстро привел Марту в норму - нью-дорианка отделалась лишь сильными ушибами. А вскоре к ним присоединилась и Лланма. У самых скал она сумела выйти на планирующую траекторию и успешно приземлилась на каменистой осыпи.
        - Второй раз подряд меня спасает майорийка, - ласково сказал Корин, осторожно погладив девочку по плечу могучей рукой.
        - Анга погибла, и я должна была ее заменить, - гордо ответила девочка. - Вам, мужчинам, постоянно нужна наша помощь.
        Позавтракав, путники стали готовиться к последнему переходу. Город был рядом - не далее чем в четырех километрах от гор. Вблизи он выглядел еще внушительнее, чем с перевала, - даже многое повидавший Корин ощущал легкое головокружение, когда бросал взгляд на исполинскую черную пирамиду, обвитую широкими спиралевидными гребнями. Лланма нетерпеливо шагала невдалеке взад-вперед между двумя уступчатыми скалами - ей хотелось побыстрее двинуться в путь.
        Но Корин не стал торопиться. Вначале он отправился на поиски «Грифа» и вернулся, держа рюкзак с пищевыми концентратами и флягами с водой, - это было все, что осталось от бедного глайдера.
        - Что будем делать, Игорь? - растерянно спросила нью-дорианка. - Это я во всем виновата…
        - Не говори глупостей! Я вел связку и должен был обеспечить надежную страховку… Впрочем, теперь это неважно. Приборы моего «слона» показывают, что провремя здесь стабилизировано. Пожалуй, я даже сниму скафандр - до Города можно дойти и без него.
        - Провремя стабилизировано? - удивилась Марта. - Но как же…
        - Город, - коротко сказал Корин, снимая с пояса крепежный обод скафандра. - Бьюсь об заклад, это и есть Излучатель, построенный Ронусом Белиусом!
        - Значит, именно здесь, за этими черными стенами, рождается Ветер Перемен? - воскликнула Марта, с ужасом глядя на гигантское сооружение.
        - Похоже, что так… Теперь я догадываюсь, почему Лланма настаивала на своем участии в походе!
        Через несколько минут они были готовы к продолжению пути. «Слон» Корина вновь обрел автономность и превратился в робота. Он закинул за спину рюкзак с едой и вопросительно повернул шлем в сторону Корина.
        - Лланма! - позвал Игорь девочку. - Нам пора идти. Становись за Мартой и иди за ней след в след. Кто знает, какие еще нас ждут неожиданности? Робот прикроет нас сзади.
        Девочка неторопливо подошла к Корину и… встала впереди него.
        - Теперь вас поведу я, - безапелляционно заявила она. - Старайтесь не отстать от меня… особенно в Городе. Там тысячи улиц и этажей, а уж людей - целое море! Без меня вы оба заблудитесь.
        - Откуда ты это знаешь? - удивилась Марта. - Разве ты когда-нибудь была там?
        - Нет. Но там мой Янс! Разве вы не поняли до сих пор, что мы с ним…
        - Телепатическая связь! - охнула нью-дорианка. - Игорь, эта девчонка не только Предсказательница, но и телепатка…
        - Я догадывался об этом, - тихо сказал Корин. - Скажи, Лланма, а что ты имела в виду, когда однажды сказала, что нам с Мартой в Город идти незачем? Девочка с удивлением посмотрела на него:
        - Ничего такого я не говорила. Разве я смогла бы дойти до этих мест сама без вашей помощи?
        - Но как же, я отлично помню…
        - Я сказала иначе: Город вам НИ К ЧЕМУ. А это совсем другое… - И, больше не желая разговаривать, она упруго зашагала к проходу между скал.

…Створки ворот раскрылись, и путники вошли в огромный туннель, окутанный серой мглой. «Слон» включил нашлемный фонарь, но яркий луч света увязал в дымке, не доходя до стен. Было тихо, только под невидимыми сводами гулко перекатывался отзвук чеканных шагов робота да издалека доносились еле слышные звуки переливчатой музыки.
        Несколько минут путники шли молча, настороженно озираясь по сторонам, затем мгла стала рассеиваться, и вскоре луч фонаря уперся в еще одни ворота, точную копию входных. Впрочем, не совсем точную…
        Створки были украшены множеством рисунков: драконами с широко раскинутыми крыльями, головами чудовищ, лесистыми холмами, зонтичными деревьями, птицами, остроконечными хижинами, многоэтажными зданиями… И среди них - изображения десятков, сотен человеческих лиц: то надрывающихся от хохота, то мрачных, источающих мировую скорбь.
        Заинтересовавшись, Игорь сделал несколько шагов в сторону, пытаясь лучше рассмотреть необычное панно, и замер. Детали картины неожиданно закружились в золотистом вихре, и через секунду он увидел, что все рисунки поменялись местами. Там, где только что стоял огнедышащий вулкан, ныне расстилалось округлое озеро; пышные рощи превратились в полосы песчаных дюн, а вместо городов высоко в небо поднимались скалистые хребты. Изображения людей тоже были перетасованы.
        - Как вам нравится этот калейдоскоп? - озадаченно спросил Игорь.
        - Ничего особенного, обычная голографическая картина, - отозвалась Марта. - Ты лучше посмотри вверх!
        Корин поднял голову и увидел над воротами светящийся контурный рисунок - узкое, длинное лицо, высокомерная линия рта, умные грустные глаза…
        - Ронус Белиус! - взволнованно произнес Игорь. - Выходит, я был прав: мы нашли Излучатель…
        Лланма молча подошла к воротам, прикоснулась рукой к гладким створкам, и они бесшумно начали раскрываться внутрь. Дымка стала таять, уступая место нежному розовому свету. Еще несколько шагов, и путники оказались на улицах Города. Если, конечно, это можно было назвать улицами…
        С обеих сторон их окружали стены, обросшие разноцветными кристаллами. Они образовывали сложные, нигде не повторяющиеся узоры. Сверкающие «ковры» подымались вверх на несколько десятков метров и там, в высоте, тонули в пелене кипящих облаков.
        Широкий коридор вывел путников на просторную круглую площадь. По каменным плитам порывистый ветер гонял жухлые листья деревьев. Деревья?..
        Да, площадь окружали черные деревья с мощными бугристыми стволами и раскидистыми узловатыми кронами. Сквозь плотные переплетения ветвей с трудом можно было рассмотреть стены зданий. Многие из них были разрушены - каменная кладка не выдерживала напора густых крон; другие дома еще держались, но и в их окна уже проникли ползучие ветви. Плиты мостовой у подножия деревьев были вздыблены, и между ними виднелись змеевидные корни с зеленой щетиной молодых побегов.
        - Какое запустение… - пробормотал Игорь, помрачнев. - Лланма, а где же толпы людей, о которых ты говорила? Похоже, Город давным-давно опустел… Постой,ты куда?
        Девочка, повинуясь внутреннему голосу, вприпрыжку побежала в дальний конец площади.
        - Я должна найти Янса, с ним что-то случилось! - звонко крикнула она на ходу. - Не уходите отсюда, я скоро вернусь!
        Игорь рванулся было ей вслед, но Марта успокаивающе положила щупальце ему на плечо.
        - Не надо мешать девочке, Игорь, - мягко сказала она. - С ее способностями в Городе не заблудишься. Лучше пошли за ней «слона». Так, на всякий случай. А мы… мы должны теперь полагаться только на самих себя!
        Корин нехотя повиновался. Робот, получив от него мысленный приказ, положил на каменные плиты свою ношу и быстро зашагал вслед за Лланмой. Вскоре они оба исчезли в чаще деревьев.
        Игорь с недовольным видом взвалил на плечи рюкзак и пошел к ближайшему зданию. Протиснувшись через завесу висячих ветвей, земляне обнаружили узкий вход с выломанной дверью. Поднявшись по расшатанной лестнице, они вошли в темный коридор, а за ним - в большой полусферический зал, потолок которого был выложен пятиугольными зеркалами. Из зала выходили пять коридоров, освещенных блеклым желтым светом. Со стороны одного из них звучали приглушенные звуки музыки.
        - Как там Лланма? - не выдержав, спросила Марта. Корин мысленно связался с роботом.
        - Она вышла на соседнюю улицу, - помедлив, ответил он.
        - Удивительная девочка! Быть может, она - первая майорийка, которая не захотела смириться с потерей друга. Узнай об этом отец Габар, он бы, наверное, проклял Лланму как вероотступницу. Не смириться с решением богини Судьбы - это в глазах деревенских жителей страшное преступление…
        Нью-дорианка прошептала, словно бы про себя:
        - Я тоже не хочу смиряться…
        - Ты что-то сказала?
        - Нет, ничего… Пойдем-ка, Игорь, в коридор, откуда звучит музыка. Мне кажется, я слышу голоса людей…
        Через несколько минут земляне вошли в огромный зал с низким бархатно-синим потолком, искрившимся светом десятков ламп, собранных в несколько созвездий. В помещении царил полумрак, рассеиваемый лишь переливчатым сиянием древовидных светильников. Вокруг них плавно двигалось множество девушек, одетых в короткие туники с узорчатыми рисунками и радужные сапожки. Девушки отрешенно танцевали, совершенно не обращая внимания друг на друга. Гибкости их тонких тел, казалось, не было предела. Через каждые несколько изящных па то одна, то другая майорийка взмывала в воздух, широко раскинув руки и расправив белоснежные крылья. Одна мелодия сменяла другую, звук то нарастал до грохота, то почти замирал, и лишь ритм, жесткий, механический, оставался без изменений. Он увлекал и завораживал своей назойливой простотой: та-та-та-а-а-а… та-та-та…
        Игорь озадаченно огляделся по сторонам, и вдруг… Он не поверил своим глазам. Там, в темном углу, под одним из светильников, одиноко кружилась… Нет, этого не может быть!
        Не обращая внимания на предостерегающий крик Марты, он шагнул вперед:
        - Анга! Это Анга!!
        Вместо того чтобы смешаться с танцующими девушками, он внезапно наткнулся на что-то хрупкое и прозрачное. Невидимое ранее зеркало с хрустальным звоном раскололось, и сверкающие осколки дождем обрушились на пол. Далекая серебристая фигурка, так напоминавшая погибшую охотницу, немедленно исчезла.
        Глухо вскрикнув, Игорь закрутился на месте, пытаясь понять, куда спряталась таинственная незнакомка. Вскоре он обнаружил «Ангу» у светящейся янтарным светом колонны. Он сделал решительный шаг, и вновь раздался звон. Серебристая фигурка мгновенно перенеслась к одному из стреловидных окон, за которым, чуть дрожа, холодным светом сияли звезды. И снова перезвон разбитого зеркала, и снова брызги острых осколков…
        - Остановись, Игорь! - в отчаянии закричала Марта. - За кем ты гонишься - ведь это только иллюзия!
        - Иллюзия? - задыхаясь от бешеных ударов сердца, прошептал Корин. Почувствовав боль в руке, он с трудом разжал правую ладонь - она была полна острых как бритва обломков стекла. - Зеркало, - недоуменно сказал он. - Откуда здесь столько зеркал? Анга… Я же ясно видел Ангу!
        Внезапно он ударил по невидимой преграде тяжелым башмаком и с изумлением увидел, как вместе с водопадом осколков на пол стекает панорама сумрачного зала, а на смену ей приходит новая - с другими девушками, одетыми в коричневые свободные платья. Еще удар по стеклу - и зал наполовину опустел. Теперь в нем остались лишь несколько майориек в ярко-красных комбинезонах.
        Игорь потерял голову от приступа ярости. Калейдоскоп! И здесь калейдоскоп!
        Марта повисла на его плечах, пытаясь остановить бессмысленный разгром зала, но Корин продолжал наносить один мощный удар за другим. Впервые за много лет он потерял контроль над собой и ничуть не жалел об этом. Никогда еще он не чувствовал себя таким свободным! В конце концов, косморазведчик тоже человек. Ни одна планета не издевалась над ним так, как эта проклятая, изменчивая, словно оборотень, Майора…
        - Что ты делаешь? - неожиданно услышал он чей-то возмущенный голос. - Ты же здесь все зеркала побьешь. С кем я тогда останусь танцевать?
        Игорь и Марта в растерянности огляделись по сторонам. Зал был почти пуст, в нем осталось лишь несколько девушек, с полусонным видом сидящих в пышных креслах.
        Внезапно все призраки разом погасли. Навстречу землянам шла невысокая майорийка с малоприятным, грубо раскрашенным лицом. Она была одета в голубое, плотно обтягивающее фигуру платье и легкие босоножки. Волосы, уложенные в пирамидальную прическу, были обвиты золотистой лентой. Незнакомка вышла из-за одного из зеркал и остановилась, увидев непрошеных гостей.
        - Какие очаровательные уродцы! - воскликнула она на древнемайорийском языке, переводя восхищенный взгляд с Марты на Игоря и обратно. - Можно, я вас потрогаю? Нет, до чего здорово сделано! Я еще никогда не видела таких биороботов. Вы чьи - Неплета Кина? Или нашего знаменитого остряка Гойдина Сея? Не отпирайтесь, только Сей имеет пятьсот…
        - Пятьсот чего? - недоуменно спросил Корин. Майорийка затряслась от приступа смеха.
        - Ну конечно, вы - биороботы шутники Сея! «Пятьсот чего?» Отличная хохма, надо ее запомнить - пригодится для вечеринок.
        - Вы нас с кем-то путаете, девушка, - рассердился Игорь. - Мы не роботы и понятия не имеем ни о Неплете Кине, ни о… Забыл, как зовут другого вашего приятеля. Мы с Мартой только что пришли в ваш Город и…
        Он запнулся на половине фразы - незнакомка, закрыв лицо тонкими, полупрозрачными пальцами, буквально давилась от хохота.
        - Не м-мо-о-огу-у-у!.. Он-ни-и-и при-ишли-и-и… Нет, я сейча-а-ас умру-у-у!.. Пятьсот чего-о-о?..
        Еще несколько минут горожанка не могла говорить, вздрагивая от смеха. Наконец она немного успокоилась и завистливыми глазами посмотрела на странных гостей.
        - Везет же этим счастливчикам пятисотникам! Все у них есть: и древние вещи из заброшенных городов, и золота навалом, и одежда - умереть не встать! - и даже биороботы. По закону такие машины положены только членам Совета… Да ведь законы лишь для дураков писаны. Но куртка! Какая у тебя клевая куртка, парень…
        - Его зовут Игорь, - мягко сказала Марта, вмешиваясь в разговор. - И мы вовсе не биороботы… Хотя, если вам так проще, пусть будет по-вашему! Но мы биороботы совсем новые, только вчера сотворенные. И мы заблудились в Городе. Быть может, вы нам поможете?
        - Смотря в чем. - Девушка озадаченно посмотрела на Марту. - Не хватало, чтобы я связывалась с какими-то полуживыми машинами!
        - Не надо с нами связываться, - успокаивающе сказала Марта. - Мы просто хотим немного поразвлечься. Для этого нас и создали, правда, Игорь? Если можете, расскажите нам о Городе, покажите самые интересные места, познакомьте с друзьями. Клянусь - скучать мы им не дадим. Идет?
        - Какие-то вы странные, - девушка продолжала рассматривать гостей. - Никогда не думала, что роботы могут быть разумными…
        - Мы новая, усовершенствованная модель, - вкрадчиво сказал Игорь. - А теперь скажите, пожалуйста, что такое «пятьсот»? И почему вам было так смешно?
        - Любопытный робот - это просто фантастика… - озадаченно пробормотала девушка. - Кстати, меня зовут Ромила. А пятьсот… Ну это же знает каждый ребенок! Пятьсот - максимальный радиус разрешенного выезда. Каждый гражданин Города - конечно, кроме большинства инженеров, - имеет свой установленный Советом радиус… Я говорю о расстоянии, на которое он имеет право удаляться от Города в течение дней Стабильности. Может, вы не знаете и про дни Стабильности?
        - Представьте себе - нет! - Игорь добродушно развел руками.
        - Чудные какие-то. - Девушка поджала губы. - Зато юморные - сил нет! Вы не поверите, до чего осточертели мне приятели! Всегда одни и те же разговоры, сплетни, слухи - ничего новенького от них ни услышишь. Тоска! Хорошо хоть здесь, на старых окраинах, сохранились танцзалы для одиноких.
        - Одиноких? - Марта не смогла сдержать любопытства. - Но здесь же было много…
        - Вы имеете в виду моих прежних приятельниц? Это все видеомашина… Она извлекает из подсознания образы людей, которые тебе когда-то нравились. А еще она, говорят, умеет создавать изображения новых людей… Ну, таких, которых ты могла бы полюбить… В старые времена в танцзалы обожала ходить молодежь: всем было любопытно узнать, кто же их возможные суженые? Мне вот сегодня не повезло - я видела только одних своих подруг… Кстати, на ваше присутствие видеомашина также среагировала. Вы заметили это?
        - Да, - глухо сказал Игорь. Выходит, он на самом деле видел Ангу!
        - Так что же такое дни Стабильности, Ромила? - спросил он.
        - Это… это период после очередного Скачка, когда Город переносится на новое место и остается там несколько дней или даже недель… Может, вам рассказать еще и про Скачки?
        - О Скачках мы знаем, - сказала Марта. - Мне неясно другое: зачем горожане уезжают так далеко? И почему это разрешено не всем, а только избранным?
        - Как зачем?! - воскликнула Ромила. - Надо же кому-то исследовать Майору! Ведь после очередного Скачка рядом с нами могут оказаться заброшенные города с древними машинами и книгами, деревни с одичавшими садами и полями с неубранным урожаем. У нас в Городе есть свои фабрики, мастерские и оранжереи, но без связи с внешним миром нам долго не протянуть. Мы, имеющие выезд, обеспечиваем процветание Города и всех его граждан, начиная от членов Совета и кончая простыми инженерами и рабочими. Наше призвание - обогащать общество…
        Последние ее слова прозвучали с надрывным пафосом и явно были заучены.
        Марта усмехнулась.
        - Теперь я начинаю понимать, - язвительно сказала она. - Вы и подобные вам выездные граждане попросту грабите заброшенные города и дурачите полуодичавшее местное население, выменивая у них за бесценок продукты питания. Разве не так? И себя, конечно, не забываете… То-то я гляжу, мне знакомы украшения, которыми вы обвешались, словно кукла!
        Майорийка застыла на месте с полуоткрытым ртом, не находя слов от возмущения, а Игорь тем временем бросил на Марту восхищенный взгляд. Что значит женщина! Он даже не обратил внимания на многочисленные кольца, броши и браслеты Ромилы. А ведь эти вещи ему знакомы - очень похожие на них были найдены археологами станции в развалинах древнего города, полузасыпанного песками пустыни. Помнится, ученые оценили его возраст в три тысячи лет…
        - Неужели инженеры тоже завели у себя роботов? - ледяным тоном произнесла Ромила, отстраняясь от чужаков. - Не может быть… Эти жалкие, ограниченные людишки только и знают, что суетятся у своих дурацких машин. С ними и поговорить-то не о чем. Только и слышишь: Излучатель, Стохасмеситель, токарный станок, хлебопекарная машина… Фу, со скуки умереть можно!
        - С голоду, наверное, тоже можно умереть, - сухо сказал Игорь.
        - Слышала я эти разговоры, слышала. До чего же в простом народе сильна зависть к нам, аристократам! Видите ли, они тоже хотят путешествовать и видеть мир… Да кто им мешает? Только сначала надо поступить в Выездную Академию. А для этого нужны талант, знания - и справочка об иммунитете…
        - Это еще что такое? - удивилась Марта.
        - Как что? Ведь за пределы Города выходить смертельно опасно - все вокруг так и кишит инфекционными болезнями! Никакие прививки не помогут выстоять против коварных вирусов… Другое дело мы, аристократы, - иммунитет нам передается по наследству от родителей. Само собой получается, что права на выезд в основном получаем только мы… Знаете, что я скажу: дураки они, эти инженеры да рабочие! Не поднимают, насколько им лучше и спокойнее жить под защитой стен Города. Нет здесь ни страшной жары, ни ураганов, ни потоков космических лучей, ни бездонных трещин… Кстати, ни одному инженеру в жизнь через трещины не перепрыгнуть - нет прирожденных способностей.
        - Зато вы и ваши приятели, похоже, весьма шустрые люди. - Игорь недобро сощурился.
        - Марта, выходит, ты и твои коллеги оплошали - не заметили целые полчища болезнетворных бактерий! А может, их попросту не существует и все эти разговоры о врожденном иммунитете лишь небольшая военная хитрость? Что скажете, Ромила?
        Девушка смерила Игоря разъяренным взглядом, хотела что-то возразить, но неожиданно махнула рукой и рассмеялась:
        - Ну, ребята, с вами не соскучишься! Представляю вас обоих на вечеринке в нашем аристократическом клубе - вот это будет бомба! Не знаю уж, кто вас сотворил - Кин, Сей или еще кто из пятисотников, - но сегодня я повеселюсь! И начну я… Пойдемте за мной!
        Девушка, резко повернувшись, быстро пошла к выходу из опустевшего зала.
        Игорь и Марта озадаченно переглянулись.
        - Как-то все странно началось, - сказала Марта. - Я думала, мы годами будем налаживать контакт с жителями Города, а вместо этого…
        - Не спеши радоваться, - возразил Игорь. - Чувствую, нам здесь будет ох как нелегко!.. Лланма немного ошиблась: Город для нас очень важен, а вот мы Городу, похоже, действительно ни к чему… Кстати, уже минут десять я пытаюсь связаться со
«слоном», и все впустую. Странно…
        Вслед за Ромилой они вышли на улицу, примыкавшую к площади, и не спеша пошли в глубь Города. Их окружали кварталы заброшенных, полуразвалившихся зданий. Некоторые из них напоминали многоугольные пирамиды, поставленные на острые вершины, другие - огромные деревья, стелющиеся над землей. Вскоре навстречу землянам стали попадаться и первые горожане. В основном это были пестро разодетые парочки, глазеющие по сторонам с нескрываемым любопытством. На чужаков они почти не обращали внимания, видимо, принимая их за биороботов.
        Игорь с Мартой миновали еще несколько улиц, едва поспевая за стремительной Ромилой. Все чаще им встречались многоэтажные серые коробки с небольшими овальными окнами. Около подъездов была многолюдно. Скромно одетые в синие комбинезоны горожане о чем-то шумно спорили, энергично жестикулируя. Похоже, это были инженеры… Они подчеркнуто не замечали праздно гуляющих аристократов. Игорь хотел было подойти к одной из групп инженеров, но, услышав презрительные слова:
«Поглядите на этих двух бездельников! Вырядились, словно чучела!», передумал.
        Улица, еще улица… Широкая площадь, вымощенная красным камнем… Здесь Ромила остановилась и после некоторого раздумья вошла в солидный особняк с лепным, безвкусно разукрашенным фасадом.

* * *
        Главный инженер Излучателя сидел, откинувшись на спинку массивного кожаного кресла, и недоверчиво смотрел на гостей. Рассказ Корина его ни в чем не убедил. Что касается Ромилы, то девушка была попросту испугана. Она инстинктивно отодвинулась от своих новых приятелей на другой конец дивана.
        Салар внезапно усмехнулся и сказал:
        - Ну что ж, проверим, пришельцы вы или шарлатаны… Период обращения малого спутника Майоран вам известен?
        - Одиннадцать тер двадцать две миды, - мгновенно ответил Игорь. - Вам знакомы эти единицы измерения времени? Тысячу лет назад они были общепринятыми на вашей планете…
        Главный инженер озадаченно потер лоб:
        - Хм, правильно. Впрочем, вы могли найти в древних городах астрономические справочники… Скажите, а какова напряженность магнитного поля Майоры?
        - Бросьте, Салар, вы давно уже поняли, что мы - посланцы другого мира, - насмешливо сказала Марта.
        - Ничего я не понял, - упрямо возразил Главный инженер, в упор разглядывая гостей.
        - Мало ли какие мутанты водятся на далеких материках?
        - Мы пришли в Город сегодня утром, спустившись с перевала, - сказал Корин. - Вы можете послать к скалам своих людей и убедиться, что у нас был летательный аппарат с атомными батареями, лазерным радаром и вычислительной машиной на жидких кристаллах. Что вы на это скажете?
        Хозяин особняка промолчал.
        - Есть и другой способ проверить наши слова, - продолжил Игорь. - Мы можем назвать вам параметры орбиты станции, и любой астроном с помощью обыкновенного телескопа обнаружит вблизи планеты странный летающий объект.
        - Ученые уже обнаружили его, - озадаченно ответил Салар. - Еще три года назад наш ведущий астроном Теркал сообщил на заседании Совета об открытии нового спутника Майоры. Но кто мог подумать, что это корабль пришельцев?..
        Он надолго задумался, было заметно, что Главного инженера мучили сомнения.
        - Ну хорошо, - сказал он наконец, - будем считать, что вы оба прилетели с далекой планеты, хотя это еще надо проверить. Но кто бы вы ни были, вы заблуждаетесь! Наш Город вовсе не создает Ветер Перемен - напротив, мы с помощью Излучателя гасим его всеми возможными способами!
        - Как гасите? - ошеломленно спросил Игорь. - Но мы же читали в дневнике Ронуса Белиуса…
        - Да, когда-то именно Город начал эту дьявольскую свистопляску, уничтожившую майорийскую цивилизацию, - горько согласился Салар. - Ронус Белиус был гениальным физиком, но и он не смог предвидеть все последствия своего безумного поступка! Ветер Перемен, вопреки его расчетам, стал быстро нарастать. Он разрушил энергетические экраны и обрушился не только на Шарию, но и на нашу родную Кардианию. Это было страшной трагедией… Впрочем, историю катастрофы я знаю лишь в общих чертах - документы тех времен засекречены и находятся в тайных архивах Совета. Известно только, что еще при жизни Белиуса Излучатель был переналажен на гашение Ветра, и это спасло мир от окончательной гибели. На большее, увы, наш Излучатель не способен… Да и не в нем одном дело! Обычные законы физики на Майоре не действуют - это вы наверняка уже заметили. Чтобы их познать, нужны гениальные умы, нужны новые Ронусы Белиусы. У нас же в Городе не хватает обычных толковых инженеров…
        - Мы хотели бы встретиться с Советом и предложить ему вступить в контакт со станцией, а через нее с Землей, - сказала Марта, сочувственно глядя на грустного Салара. - Быть может, мы сумеем вам помочь…
        - Помочь? - удивленно переспросил Салар, гордо вскинув голову. - Разве мы просим кого-нибудь о помощи?
        Игорь и Марта озадаченно переглянулись.
        - Предвижу, что ваш разговор с Советом может кончиться печально, - с сомнением произнес инженер. - Мы неплохо контролируем ситуацию на планете, более того, за последние годы мы сумели уменьшить интенсивность Ветра Перемен на десять процентов. А это немало! Сейчас обсуждаются и другие интересные идеи… Мы не случайно оказались здесь, у Туманных гор, - наши ученые давно мечтали добраться до архива Ронуса Белиуса в его родовом замке на перевале. Им удалось с помощью специальных излучателей сделать перемещения Города во время Скачков не вероятностными, а детерминированными. Теперь Город больше не игрушка в руках богини Судьбы. Если рабочие записи Белиуса целы, то не исключено, что через два-три столетия Скачки станут редкими и безопасными, и наш мир вновь встанет на ноги!
        - Но пока он в ужасном состоянии полного хаоса, - резко сказал Корин, в упор глядя на инженера. - Вы бывали когда-нибудь в экваториальных зонах? Миллионы людей живут там в совершенно невыносимых условиях, многие из них опустились до полуживотного состояния! И немудрено: почти каждое утро они просыпаются на новом месте, порою это бывают джунгли или непроходимые болота. Редко кто из этих несчастных доживает и до тридцати лет! Никто не успевает завести ни семьи, ни детей… Все живут одним днем… Даже не днем, а часом. Этим людям нужно помочь, и не через двести лет, а сейчас! И мы, земляне, сделаем для этого все возможное!
        - Вы собираетесь вмешиваться в наши внутренние дела? - растерянно спросил Салар.
        - Если вы имеете в виду дела Города, то, конечно, нет, - успокаивающе сказала Марта. - Но событиями на Майоре вы не владеете… Более того, городской Совет не является законным правительством планеты, его власть ограничена, и он не может запретить нам спасать людей от гибели, голода и болезней. Разве вы не хотите того же? Я уверена, что между Городом и станцией установится дружеский контакт, основанный на взаимном уважении и доверии!
        Салар надолго задумался.
        - Может быть, может быть… - тихо сказал он наконец. - Кажется, еще Белиус предвидел, что со временем на Майоре может появиться извне некая сила, добрая и могущественная. Он был идеалистом, наш великий Ронус! Разве могущественная сила может быть гуманной?.. Но все же Белиус полагал, что жители Майоры и сами смогут справиться с Ветром Перемен. Ходят слухи, что в его записях говорится о некоей фантастической Силе, не сравнимой ни с чем, даже с пришельцами! Но Совет почему-то хранит молчание и никого не допускает к секретным документам…
        Салар вновь замолчал - его терзали сомнения.
        - Впрочем, скорее всего это просто легенда, - после паузы продолжил он. - Нужно быть реалистами… Пожалуй, я рискну связаться с Тоем Лонгом, Председателем Совета, и попрошу у него срочной аудиенции…
        - Салар, ты сошел с ума! - ахнула до сих пор молчавшая Ромила. - Какая же я была дура, когда привела этих чужаков к тебе! Хотела просто развлечь старого приятеля… А теперь из-за меня ты ввязываешься в жутко неприятную историю. Старик Лонг и без того считает тебя врагом аристократии. Да он и разговаривать ни с какими пришельцами не станет…
        - Знаю, - твердым голосом произнес Салар, решительно поднимаясь с кресла. - Но когда-то мы, инженеры, должны были поднять головы и заявить о своих правах! Народ и без того третий день митингует, отказывается выходить на работу. Сколько времени нам Совет морочил голову… Нам обещали программу радикальных перемен в том случае, если инженерам удастся переместить Город к Туманным горам. Тогда, мол, наши наимудрейшие руководители совершат паломничество к святая святых - замку Ронуса Белиуса, вновь перечитают его гениальные труды, вновь выверят свой курс… И вот мы уже вторую неделю находимся в нескольких лигах от перевала - и что же? Наши старички при закрытых дверях дискутируют: кто из них имеет больше прав и заслуг, чтобы возглавить историческую экспедицию к замку! Маразм, да и только… Похоже, вы очень вовремя появились.
        Игорь неожиданно улыбнулся.
        - Наконец-то «слон» отозвался! - сказал он Марте. - Они с Лланмой в архиве Совета, в кабинете смотрителя хранилища Харонта. Знаешь, она все-таки нашла своего Янса!
        Глава 9
        Лланма шла по извилистым, тускло освещенным улицам. Мимо проплывали мрачные здания с темными провалами узких, как бойницы, окон, скверы, заваленные мусором, перекошенные столбы с пучками оборванных проводов. Несколько раз над головой девочки с клекотом пролетали четырехкрылые птицы, хищно глядя на нее голодными глазами. Напасть на Лланму они не решались - птиц пугала могучая фигура робота, следовавшего чуть позади своей новой хозяйки.
        Сердце девочки отчаянно билось. Она не знала, что происходит с Янсом: ясновидение покинуло ее с первых же шагов в Городе. Но Лланма чувствовала: ее друг - в смертельной опасности. Полностью отдавшись во власть своего безошибочного инстинкта, она уверенно сворачивала в боковые переулки, пересекала пустынные площади, пробиралась через развалины рухнувших зданий. «Слон» был готов в любой момент прийти на помощь девочке.
        На перекрестке двух широких улиц Лланма ненадолго остановилась в раздумье и неожиданно нырнула в пролом дощатой ограды, на которой красной краской был начертан крест - традиционный для Майоры знак опасности. За забором открылась засыпанная строительным хламом улица, по обе стороны которой возвышались ветхие от старости заводские корпуса. Из низких рифленых крыш в серое небо поднимались десятки закопченных труб. Многие из них потеряли опоры и опасно нависали над проходом.
        Лланма с легкостью скользила среди нагромождений проржавелых балок, мотков перепутанной проволоки, разбитых каменных блоков - меж прибрежных скал ей попадались куда более сложные маршруты. Когда груды мусора превращались в настоящие баррикады, Лланма почти без разбега взмывала в воздух и совершала головокружительные прыжки. «Слон», экономя энергию батарей, был вынужден двигаться вперед, как бульдозер, разгребая завалы могучими руками. Неожиданно робот наткнулся на гору каменных плит - разбросать ее было даже ему не под силу. Пригнувшись, он прыгнул вслед за Лланмой и через несколько мгновений приземлился на косо лежащем металлическом баке. От сотрясения стоявшая рядом ветхая заводская труба качнулась и с протяжным скрипом обрушилась ему на плечи.

«Слон» не успел увернуться и упал на колени под тяжестью многотонной конструкции. Шлем его был частично смят, на грудном панцире появилась глубокая трещина. От сильного удара повредился и электронный мозг. Робот, потеряв ориентировку, принял неверное решение. Вместо того чтобы осторожно опустить трубу на землю, он, загудев от напряжения в гидроприводах, поднял ее на вытянутых руках и швырнул прямо на груду каменных блоков. Раздался страшный грохот, гора вздрогнула и лавиной ринулась на робота, мигом накрыв его с головой.
        Девочка, услышав позади шум, оглянулась. О «слоне» она почти забыла и с недоумением увидела груду дымящихся обломков.
        Внезапно камни зашевелились и среди них появилась стальная рука.
        - «Слон»! - охнула Лланма и одним прыжком вернулась назад.
        Она попыталась сдвинуть с места обломок одного из каменных блоков, но тот даже не шелохнулся.
        Тем временем металлический кулак робота разжался, и в его широкой ладони вскрылся овальный лючок. Из него с визгом вылетел один из крепежных крючьев с тонким тросом
        - это было все, что осталось у «слона» от его богатого альпинистского снаряжения.
        Подняв крюк с земли, девочка растерянно огляделась по сторонам. Ясно, что его нужно зацепить за что-нибудь прочное. Но за что? Все вокруг, даже стены заводских корпусов, казалось ветхим и ненадежным.
        Наконец взгляд Лланмы остановился на стальной балке, соединявшей два соседних корпуса. В ней виднелись небольшие отверстия. Крюк можно было зацепить за одно из них, но балка висела на двадцатиметровой высоте!
        - «Слон», ты слышишь меня?! - закричала девочка. - Ты можешь подбросить меня вверх?!
        Робот, казалось, услышал. Его рука с огромный! трудом поднялась еще выше над завалом, а затем со скрипом согнулась в локте. Стальная ладонь широко раскрылась, словно приглашая девочку. Она без колебаний встала обеими ступнями на могучую длань и собралась, как перед прыжком. Мощный толчок - и Лланма взмыла высоко в воздух, держа в вытянутой руке крюк. Увы, несмотря на отчаянный взмах крыльями, она не достала до балки почти два метра.
        Только с третьей попытки ей удалось зацепить крюк за одно из отверстий. Не успела Лланма приземлиться, как робот уже начал втягивать канат в руку, используя балку как опору. Через минуту он полностью освободил себя из-под обломков.
        Вид у «слона» был жалкий: верхняя часть шлема смята, как яйцо, грудной панцирь висел лишь на одном винте, шарнирный сустав левой ноги перекосился - робот мог теперь ходить лишь заметно хромая.
        - Как ты себя чувствуешь? - с жалостью спросила девочка, сметая каменную крошку с помятых боков робота.
        - Хорошо, - скрипуче ответил «слон» - его голосовые связки были также повреждены.
        - Нет телепатической связи с хозяином. Мой мозг частично сломан. Но через полчаса я приведу себя в норму.
        - Нет, только не сейчас! - в испуге крикнула Лланма. - Мы и так задержались… Я чувствую, с моим другом Янсом происходит что-то страшное! Мы должны найти его, пока не случилась беда. «Слон», миленький, потерпи немного!..
        Робот, уже открывший было ремонтные лючки на боку, задумался и неохотно захлопнул их.
        - Хорошо, - сказал он. - Только иди помедленней.
        Через полчаса они вышли из заброшенных кварталов на ярко освещенный бульвар. Посреди него росли два ряда пышных, усыпанных цветами деревьев. В их тени чинно прогуливались изысканно одетые люди.
        Несколько мгновений Лланма оторопело осматривалась. Такой роскоши она еще никогда не видела! Особняки по обеим сторонам бульвара, сложенные из белого и розового камня, окружали витые ограды, малиновое небо сияло огнями реклам, длинные платья женщин сверкали драгоценностями…
        - Лланма, пойдем скорее, - напомнил робот - он равнодушно глядел на кипящий жизнью бульвар. - На нас уже обращают внимание.
        Действительно, одна из проходивших пар остановилась и разглядывала чужаков.
        - Это простолюдины! - с негодованием воскликнула пожилая женщина. - Ред, я видела, как они вышли из заброшенных кварталов, словно воры. Сколько раз я говорила городским властям: надо отгородить бульвар стальной стеной от этих жутких развалин!
        Робот, услышав голос женщины, повернул к ней обзорное стекло шлема.
        Поняв, что перед ними робот, пожилая пара отшатнулась.
        - Стража, стража! - завизжала женщина, увлекая супруга под один из фонарей. - Сюда, здесь террористы!
        Бульвар мигом опустел - гуляющие разбежались кто куда. Непрошеных гостей быстро окружили десятка два рослых мужчин в темно-синей форме с золотистыми аксельбантами. Держа наперевес оружие - «слон» сразу оценил, что это были примитивные автоматы, - стражники мелкими шажками двигались на Лланму и робота, все теснее смыкая круг.
        - Эй, вы! - крикнул один из стражников с пурпурными погонами на плечах - видимо, офицер. - Поднимите руки и не вздумайте сопротивляться! Особенно это касается тебя, громила! О, да это робот!.. Ребята, возьмите его на пушку - и хватайте девчонку!

«Слон» опоздал на какую-то долю секунды. Один из стражников прыгнул вперед и грубо схватил Лланму, приставив к ее груди дуло автомата.
        - Беги, «слон», беги! - отчаянно закричала она, вырываясь. - Помоги Янсу!.. Он на третьем этаже… в доме за черной стеной.. Беги-и-и!..
        Левая рука робота дернулась было к кобуре, но остановилась на полдороге. Подпустив стражников поближе, «слон» внезапно нагнулся - и прыгнул высоко в воздух! Перевернувшись через голову, он приземлился среди развалин и, чуть прихрамывая, побежал в ближайший темный переулок.
        Опешившие стражники начали беспорядочную пальбу, но офицер раздраженно приказал им остановиться. Он присел на корточки около Лланмы, окруженной охранниками, и заглянул ей в лицо.
        - Странно, раньше террористы никогда не использовали детей в своих грязных делах. А за последнее время это уже второй случай!.. Эй, красавица, не хочешь ли повидать в полицейском участке своего, так сказать, коллегу? Сдается мне, вы с ним одного поля ягоды…

* * *
        Следователь Кор Брисанд немало повидал за свои три с лишком десятка лет работы в городской жандармерии, но такого трудного дня, как этот, не помнил. Мало того что улицы Нижнего Города, где в основном обитает простонародье - инженеры, техники, рабочие и обслуживающий персонал, - бурлят от недовольства Советом, так нате еще: сразу две группы террористов! С одной, орудовавшей в архиве Совета, он возится уже три дня, и без особого результата. Теперь эта странная пара - огромный робот и крошечная девчонка.
        - Садись, - сказал он приветливо, указывая Лланме на скамью в ярко освещенном углу своего кабинета. - Расскажи все не спеша. Ты не горожанка, верно? Значит, кто-то привел тебя на нижний этаж. Кто?
        Лланма молчала, опустив голову. На нее нахлынули усталость и сонливость - сказалось напряжение последних бурных дней.
        - Хорошо, я помогу тебе, девочка, - следователь не сводил с Лланмы цепкого взгляда. - Тебя завербовали примерно так. К вам в селение пришел человек из Города
        - скорее всего инженер или техник. Он стал подговаривать ваших мужчин принять участие в бунте против Совета Аристократов. Вам обещали много интересных вещей: оружие, ножи, одежду… Многие согласились, в том числе и ты, верно? Тебя направили в Город как соглядатая: мол, стража не станет обращать внимание на какую-то девчонку. Так бы и произошло, но тебя подвел твой партнер-робот. Его тайно соорудили инженеры для проведения террористических акций, так? Видишь, я уже почти все за тебя рассказал, тебе осталось назвать кое-какие имена…
        - Не понимаю, о чем вы говорите, - тихо сказала девочка. - Я пришла в ваш Город только сегодня утром, издалека, с морского побережья.
        - Вот как? - развеселился следователь. - Это забавно. До побережья, насколько я помню, не меньше ста лиг… И как же ты сумела преодолеть такое огромное расстояние? Как будто я не знаю, что вы, дикари, и шага боитесь сделать от своих жалких хижин
        - голова, видите ли, у них кружится! Ладно, маленькая лгунья, выдумывай дальше, а я послушаю. И зачем же ты проделала такой фантастический путь?
        - Я искала друга, - сказала Лланма. - Его перенес в ваш Город весенний Скачок две недели назад… Почему вы мне не верите?
        - Искала друга? - подозрительно спросил Кор Брисанд. - И как же его зовут, если не секрет?
        - Его зовут Янс… Мы жили с ним в одной деревне, на берегу Льдистого моря.
        В кабинете наступила тишина. Следователь, закрыв глаза, о чем-то размышлял, а Лланма, преодолевая апатию, осмотрелась. Низкий потолок, тусклый свет в зарешеченном окне, ослепительный луч настольной лампы, направленный прямо ей в лицо. Холодно, неуютно, одиноко… Где-то она уже видела такое здание, но где? Тяжесть в голове мешала собраться с мыслями. Этот неприятный человек в чем-то ее обвиняет…
        - Что ж, это меняет дело. - Брисанд открыл глаза и нажал на кнопку переговорного устройства, стоящего на столе: - Эй, сержант, приведите заключенного из камеры
12-14!
        Через несколько минут в дальнем углу кабинета распахнулась окованная железом дверь, и в сопровождении двух стражников вошел… Янс! Мальчик выглядел предельно утомленным, он едва держался на ногах.
        - Янс! - закричала девочка. Ее сонливость мгновенно улетучилась. Вскочив, она рванулась к другу. Внезапно с потолка бесшумно упала массивная решетка и перегородила комнату пополам.
        - Вот так-то будет лучше, - удовлетворенно сказал следователь. - Поворкуйте-ка, деточки, друг с другом, а потом выкладывайте дяде Брисанду все начистоту. А то я могу и рассердиться…
        - Янc, милый! - Лланма, не обращая внимания на слова следователя, подбежала к решетке и просунула сквозь нее руки.
        Мальчик вздрогнул, сделал было шаг навстречу, но нахмурился и, опустив голову, твердо сказал:
        - Я не знаю эту девочку. Зачем вы привели меня из камеры, Брисанд? Я хочу видеть смотрителя Харонта, и только его.
        - Харонта ты еще увидишь, - сквозь зубы процедил следователь. - Моя бы воля, сидел бы он сейчас в камере по соседству с тобой, проклятый изменник! Но ты у меня в руках, Янс, и я сделаю все, чтобы узнать, куда вы оба спрятали украденные из архива секретные документы!
        - Ничего я не знаю, - упрямо сказал Янс. - А девчонку отпустите…
        - Янс, что случилось? - У Лланмы на глазах выступили слезы.
        - Видишь, ты обидел свою подружку, - пожурил мальчика Брисанд, - а это очень нехорошо. Признавайся, что вы с ней из одного поселка! Кто-то из горожан завербовал вас для проведения шпионских акций. Тебя подослали первым, Янс. Подгадали под день очередного Скачка, чтобы в Городе тебя приняли за перенесенного Ветром Перемен сироту. Даже улицу, на которой тебя обнаружили, выбрали с расчетом
        - все горожане знают, что смотритель Харонт любит совершать по ней свои послеобеденные прогулки. Те, кто тебя послал, надеялись, что мягкосердечный Харонт пожалеет бедного, оборванного мальчишку. Так оно и случилось. А чем ты отплатил своему благодетелю? Подговорил его вскрыть сейф с секретными документами! Они весьма пригодились бы бунтарям для разжигания страстей и недовольства в Городе. Бумаги ты где-то ухитрился спрятать… А несколько дней спустя в центральный вход проникли твоя подружка, робот и двое взрослых. К сожалению, мы допустили промашку
        - стража не ожидала, что террористы появятся в самом опасном месте. Ну ничего, от нас никто не скроется…
        - Я не знаю эту девочку, - угрюмо повторил Янс. - Отпустите ее. Тогда, быть может, я что-нибудь да вспомню о документах…
        - Он еще ставит мне условия! - воскликнул следователь. - Клянусь, такой наглости эти стены еще не видели! Нет, щенок, ты расскажешь мне все сейчас, в присутствии твоей сообщницы! А будешь и дальше морочить мне голову - я лично займусь твоей красоткой. Ты знаешь, как я умею это делать. - В его голосе прозвучала угроза. - Ладно, не буду вам мешать. Поговорите…
        Мальчик поднял голову и посмотрел на Лланму. Она увидела в его глазах нежность и боль.
        - Лланма, милая, спасибо, что ты меня искала и нашла, - сказал он. - Только зря… Богиня Судьбы не любит, когда люди идут против Ветра Перемен. Чего только я не отдал бы, чтобы мы вновь вернулись в нашу деревню! Лучше охотиться вместе с Ангой на хищных зверей, чем ходить по улицам этого проклятого Города!
        - Анга погибла на перевале, - горько сказала Лланма. - Я не говорила ей, но она и так догадывалась, что я иду в Город ради тебя. Анга сделала все, чтобы мы были счастливы!
        Следователь прислушивался к их разговору с нарастающим подозрением.
        - Эй, постойте! - резко сказал он. - Либо вы оба талантливые актеры, либо… Итак, Лланма, как ты попала в Город?
        - Я пришла из нашей деревни, с побережья моря. Сначала я пересекла Горячую равнину, затем поднялась на Синие холмы и…
        - Пришла? - с ужасом повторил Брисанд.
        - Да. Несколько раз у меня кружилась голова… и все. Мне помогли очень хорошие люди
        - Анга-охотница…
        Следователь остановил девочку повелительным жестом.
        - Ого, это почище, чем заговор террористов, - пробормотал он. - Эй, стража! - крикнул он. - Девчонку - в изолятор! Никого не подпускайте к ее камере: для Города она опаснее целой армии врагов!
        В комнату вбежали стражники и грубо схватили Лланму за руки. Янс рванулся было ей на помощь, но стальная решетка преградила ему путь. Один из стражников с бранью нанес ему несколько сильных ударов и, схватив за воротник рубашки, безжалостно поволок мальчика к запасному выходу.
        - Янс, Янс! - в отчаянии кричала девочка, пытаясь вырваться из цепких рук.
        В этот момент раздался невыносимый грохот, и часть стены рядом со столом следователя рухнула. В облаке пыли появился могучий «слон» с лучеметом в руке.
        - Стреляйте, это робот! - Брисанд в панике отскочил в угол комнаты.
        Стражники оцепенели. Их минутного замешательства было достаточно, чтобы «слон» одним движением руки выломал решетку, расшвырял охранников и взял детей под свою защиту. Стражники и Брисанд, толкая друг друга, ринулись из кабинета и с грохотом захлопнули за собой стальную дверь.
        - Сдавайтесь! - Вскоре в комнате зазвучал гневный голос следователя, усиленный настенным радиофоном. - Эй, робот, если не выйдешь из помещения, мы будем стрелять по детям!

«Слон» замер, размышляя. Оглянувшись на обнявшихся ребят, он рывком вынул крепежный обод и опустился на пол.
        - Янс, - тихо сказал он, - откати в сторону переднюю часть моего туловища. Не бойся, мне не будет больно. Хорошо. Теперь быстро забирайтесь внутрь меня. Вы худенькие, поместитесь. Ты, Лланма, просунь обе ноги в мой левый сапог, а ты, Янс, в правый…
        Хорошо. Теперь помогите мне соединить обе части туловища… Отлично. Готовьтесь, вас будет сильно трясти!
        Вскоре «слон» уже крепко стоял на ногах. В обзорном экране шлема виднелись лишь макушки детских голов. Робот шагнул было к пролому в стене, но остановился на полпути. Подняв лучемет, он внезапно прыгнул в дальний угол комнаты. Огненный луч вырезал прямоугольник в каменной кладке. «Слон» одним ударом освободил себе проход и выскочил в широкий коридор. Стоявшие наготове стражники немедленно подняли стрельбу, но пули не могли пробить стальную оболочку робота. «Слон» отмахнулся от наседавших на него охранников, как от назойливых мух, и с грохотом побежал в сторону выхода. Вслед ему раздались дружные залпы. Лланма и Янс испуганно взялись за руки. Их немилосердно трясло при каждом шаге робота, в ушах стоял звон от пуль, рикошетирующих от его стального корпуса.

«Слон» на бегу направил лучемет на потолок и сделал несколько надрезов. Позади него на пол обрушился камнепад: на пути преследователей вырос непроходимый завал.
        Выскочив из здания, робот спросил Янса:
        - Куда идти? Мой мозг поврежден, я не могу связаться с хозяином. Мне нужно полчаса времени. Я должен починить передатчик.
        - Иди вперед по улице, пока не увидишь кабину лифта! - закричал Янс. - Там будут охранники.. Поднимись на лифте на шестой этаж. Увидишь здание с высокой каменной стеной - это архив Совета. Если прорвешься через кольцо стражников, Харонт поможет нам. Беги!
        По дороге к лифту «слона» никто не задержал: погоня явно отстала, а редкие прохожие шарахались к тротуарам при виде несущегося на них двухметрового робота. Но, как только дверцы цилиндрической кабины захлопнулись и она рванулась вверх, на улице раздались выстрелы. Дети сжались от страха. Они чувствовали себя совершенно беспомощно, плотно «упакованные» в полостях ног «слона».
        На шестом этаже беглецов никто не поджидал, но, когда робот подбежал к приземистому зданию архива, окруженному глухой оградой, дорогу ему преградили трое стражников с автоматами в руках.
        - Это еще что за чучело! - недоуменно вскрикнул один из охранников. - Стой, стой, я тебе говорю!
        Они не успели выстрелить. Робот, не останавливаясь, разбросал их в стороны. Впереди возвышались массивные ворота.
        - Держитесь! - предупредил робот ребят и с разбегу прыгнул.
        Лланма и Янс охнули - их сильно тряхнуло. «Слон» приземлился во дворе архива. У входа в здание, забранного толстой решеткой, стояли двое охранников. При виде могучего робота они бросились в разные стороны, даже не пытаясь стрелять. «Слон», не останавливаясь, двумя молниеносными ударами рук разбил решетку, а плечом выбил кованую дверь. Ворвавшись в темный коридор, он резко остановился и, обернувшись, поставил дверь на место. Вынув из-за пояса лучемет, он хотел было приварить дверь к стальному косяку, но его остановил чей-то глухой голос за спиной:
        - В этом нет необходимости, робот. В архив никто не имеет права входить без разрешения Совета. Что тебе здесь надо? Нет, не подходи ко мне!

«Слон» слегка наклонился, и смотритель архива увидел в стекле шлема две детских головы.

* * *
        Через несколько минут Лланма и Янс уже сидели на кожаном диване в кабинете Харонта. Невысокий седовласый смотритель архива растерянно глядел на ребят, не зная, что сказать. «Слон» отошел в угол комнаты, раскрыл ремонтные лючки на боку и, не теряя времени, принялся за восстановление передатчика.
        - Да что же я стою! - наконец воскликнул Харонт. - Вы, наверное, проголодались…
        Он раскрыл холодильник, стоявший среди многочисленных книжных шкафов, и вскоре на столе перед измученными детьми появились фрукты, печенье и банки с соком.
        - Ешьте ребята, не торопитесь, - ласково сказал смотритель, с любопытством разглядывая Лланму. - Стражники не рискнут ворваться в архив без разрешения Совета, а у него сейчас забот и без вас хватает…
        Подкрепившись, дети устало откинулись на мягкую спинку дивана.
        - Это Лланма, я рассказывал вам о ней, отец Харонт, - гордо сказал Янс, не сводя с девочки сияющих глаз. - Это она спасла меня из тюрьмы!
        - Да, я нашла тебя, мой Янс, - обессиленно прошептала девочка и слабо улыбнулась. Харонт недоуменно посмотрел на нее:
        - Это Лланма? Не может быть! Ты же говорил, Янс, что твоя подружка осталась после Скачка в деревне, на берегу моря.
        Лланма срывающимся голосом коротко рассказала о путешествии в Город. Харонт и Янс, выслушав ее, долго потрясение молчали.
        - Ты молодец, Лланма! - наконец восхищенно воскликнул Янс. - Пройти сто лиг через Горячую равнину, холмы, лес, горы… Я и не думал, что такое возможно. Отец Габар много раз повторял нам в своих проповедях: нельзя идти против Ветра Перемен, всесильная богиня Судьбы сама решит, где и с кем каждый человек проживет свою жизнь…
        - Расскажи, что произошло здесь с тобой, - попросила девочка. - Я так боялся, что Скачок занесет тебя в пустыню или в трясину болот…
        - Нет, мне повезло. Город был недалеко от побережья. Он притянул меня, словно магнит, своим мощным провременным полем - так объяснил мне мой учитель отец Харонт. Я помню, как на меня нахлынула темная волна… и я очнулся на улице. Вокруг меня стояли люди в комбинезонах и улыбались…
        - А затем к тебе подъехала карета, и оттуда вышел… - Лланма пристально посмотрела на смотрителя. - Это были вы, теперь я вас узнала!
        Харонт удивился:
        - Узнала? Но где ты могла меня видеть? А, кажется, я понимаю… Янс рассказывал. Твоя мать была Предсказательницей?
        - Да. И мне передался ее дар. Я видела вас обоих во сне. Вы подошли к Янсу, положили ему руку на плечо… В этот момент я проснулась. Но с того дня я знала, вернее, чувствовала, что Янс здесь, в Городе!
        Мальчик улыбнулся:
        - Учитель привел меня, оборванного и замерзшего, в архив и стал обо мне заботиться. Я рассказал ему все, что знал, - о нашей деревне, об отце Габаре… И о землянах тоже. Но оказалось, что нас подслушивали.
        - Это грустная история, девочка, - прервал смотритель Янса. - Кто мог подумать, что здесь, в секретном архиве, стража спрячет свои миниатюрные микрофоны? Узнав о пришельцах, охранники немедленно доложили об этом Совету. На следующее утро ко мне в кабинет вошли два офицера. Им поручили изъять из сейфа особо секретные документы и передать их личному секретарю Тоя Лонга, Председателя Совета. Но мы с Янсом их перехитрили! Я понимал: раз пришельцы появились на Майоре, рано или поздно они придут в Город и захотят узнать историю возникновения Ветра Перемен. И решил нарушить закон и послал Янса к своему другу с просьбой снять копию с бесценных бумаг и тщательно спрятать ее. Увы, Янс не вернулся…
        - Меня захватили в двух шагах от архива, - вздохнув, сказал Янс, виновато опустив голову. - Лишь на секунду я потерял бдительность - и…
        - Я только вчера вечером узнал, что тебя запрятали в тюрьму, - прервал мальчика Харонт. - Я пытался встретиться с Тоем Лонгом, но Председатель Совета не пожелал меня видеть. От волнения я не знал, куда себя деть, - и вдруг ко мне в архив с боем вламывается робот, а внутри его - вы оба!
        Дверь с шумом распахнулась. В комнату вошли стражники, держа автоматы наперевес. В руках шедшего впереди офицера был лист бумаги с красной печатью.
        - Харонт! И вы оба… - скрипуче сказал офицер, небрежно кивнув в сторону детей. - Мне поручено взять вас под арест. Вы обвиняетесь в краже сверхсекретных документов и в пособничестве террористам. Встать, когда я говорю!
        Смотритель архива медленно поднялся с кресла.
        - Детей не трогайте, - тихо попросил он. - Это я во всем виноват, мне и отвечать перед Советом…
        - Молчать! - заорал офицер. - Эй, вы, щенки, вас что, силой надо поднимать с дивана?
        Янс вскочил и попытался заслонить собой девочку, но перед ним выросла могучая фигура робота. «Слон» держал в вытянутой руке лучемет.
        - Ага, и робот здесь! - Офицер отскочил в сторону. - Не вздумай стрелять, железный чурбан, мои люди держат под прицелом Харонта!
        В комнате воцарилась гнетущая тишина.
        - В меня вы тоже будете стрелять, Дорин? - внезапно раздался чей-то спокойный голос.
        В проеме двери показалась высокая фигура Салара. Чуть позади него стоял встревоженный Корин, готовый, если потребуется, прийти детям на помощь.
        Рука офицера инстинктивно потянулась к кобуре, но на полдороге остановилась. Дорин с проклятиями шагнул навстречу Главному инженеру, но тот остановил стражника повелительным жестом.
        - Той Лонг отменил свой приказ об аресте, - сказал Салар. - Харонт, нас всех приглашают на заседание Совета.
        Глава 10
        В хранилище было сумрачно. Корин сидел за круглым столом, заваленным рукописями, и разглядывал десятки огромных стеллажей. Здесь находились тысячи и тысячи книг, собранных Ронусом Белиусом и его последователями за долгие годы странствий Города по материкам планеты: философские трактаты, научные монографии, проза и стихи давно забытых классиков.
        Стоят гении, переплетенные - по томам
        В тесных обложках серых - по шкафам
        Небрежно перелистаны - там и сям
        Рукой ленивой - великосветских дам… -
        вспомнилось ему древнее стихотворение Суареса, жившего на Черном материке полторы тысячи лет назад.
        Впрочем, сюда, в сырые, требующие обновления подвалы архива, великосветские дамы никогда не заглядывали. Даже инженерам здесь нечего было делать: все наиболее ценные технические справочники давно уже были микрофильмированы и доступны в Городе любому юнцу. Лишь престарелые члены Совета изредка заглядывали сюда, в этот вечно пустующий читальный зал.
        Харонт, сидевший в соседнем кресле, осторожно пошевелился и деликатно кашлянул. Он не знал, как утешить Корина.
        - Не правда ли, вид стеллажей, заполненный бесконечными рядами старых книг, навевает благостные мысли? - сказал он. - И грусть. Грусть, подобную той, которая возникает при посещении кладбища, где нет могил твоих родственников… Только множество надгробных плит с именами чужих людей, которых ты не знал - просто разминулся с ними в бесконечном потоке провремени. Так же и с книгами: когда их всего сотня, они могут стать твоими друзьями или врагами, но когда их тысячи… За свою недолгую жизнь человек не сумеет даже перелистать такую гору книг! Каждый писатель должен быть готов к тому, что его книги станут лишь надгробными плитами его мысли…
        - Зачем же так мрачно? - Игорь, слушая Харонта, перевел взгляд на прихотливую игру пламени свечи, стоящей посреди стола. - Скорее всего книги - это дверки. Мириады крохотных дверок в мир иной, мир бесплотный, но рожденный живым сердцем! Мир, в который можно войти, не опасаясь стать нежеланным гостем…
        Смотритель архива бросил сочувственный взгляд на землянина.
        - Не надо так переживать, - тихо сказал он. - Ваш первый разговор с Советом не получился, но… найдутся в Городе и другие, более разумные люди. Они не станут цепляться за нашу изолированность от внешнего мира, как слабый зрением хватается за темные очки, выходя под яркое сияние солнца. Нужно время, чтобы все мы - и аристократы, и ученые, и инженеры - привыкли к мысли, что мы уже не единственная сила на этой Богом забытой планете. Неужели вы с Мартой ожидали, что здесь вас встретят восторженными криками?
        - Нет, конечно, нет! Но мы и не предполагали, что уткнемся в такую стену, - грустно сказал Корин, небрежно перелистывая страницы лежащего на столе древнего трактата. - И самое постыдное даже не то, что нам не верят. В НАС НЕ ВЕРЯТ…
        - Это скоро пройдет, - утешил его Харонт. - Вы столкнули с вершины горы лишь маленький камешек, но он со временем вызовет могучий обвал, уверяю вас. Не сомневаюсь, что сегодня же вечером Той Лонг посетит обсерваторию и лично захочет взглянуть на станцию, а ваш брошенный среди скал глайдер будет перевезен в одну из лабораторий. И конечно, на наших старичков произведет впечатление ваш робот. Вы очень умно поступили, оставив его в зале заседания Совета…
        - Пусть они попробуют сдвинуть «слона» с места, - мрачно усмехнулся Игорь. - Робот докажет любому, что он не призрак и не плод чьего-то разгоряченного воображения!
        - Это пойдет на пользу, - кивнул Харонт. - «Слон» способен разбудить от летаргического сна даже членов Совета. Им поневоле придется думать. А это они умеют делать, можете не сомневаться…
        Они помолчали, думая каждый о своем. Было тихо, только переливчато стрекотали сверчки среди укутанных мглой стеллажей.
        - Хватит самодеятельности! - наконец решительно сказал Корин. - Все, что мы могли сделать вдвоем с Мартой, мы сделали. Излучатель, вызвавший катаклизмы на вашей планете, найден. Впрочем, пока я не понял самого главного: что было причиной гибели майорийской цивилизации - ошибка в расчетах Белиуса или…
        - Я давно ждал этого вопроса. - Харонт оживился и взял в руки несколько лежавших на столе листов древней рукописи. - Помните, Игорь, как вчера вечером, после нашего возвращения с заседания Совета, ко мне на улице подошел один из горожан? Это был мой старинный друг… Именно ему Янс передал документы для снятия копии. Посмотрите, вам ничего не напоминают эти страницы?
        Игорь озадаченно взглянул на рукопись и взволнованно сказал:
        - Да это же дневник Белиуса! Листы с точно таким же почерком мы нашли в замке на перевале…
        - Из-за этих бумаг Янса посадили в подвал тюрьмы, да и меня ожидала суровая кара. Совет очень не хотел, чтобы вы, пришельцы, узнали тайну Майоры. И не только вы, но и простые горожане, особенно инженеры. Вы видели, как возбуждены толпы народа на улицах?
        - Видел, но, признаюсь, не совсем понимаю причины волнений. Знаю только, что инженеры во главе с Саларом настаивают на немедленной посылке экспедиции к замку Белиуса, а Совет почему-то колеблется.
        - Все гораздо сложнее, Игорь… Многие века над инженерами висело словно бы проклятие - ведь это именно они вместе с Ронусом Белиусом некогда совершили ошибку, уничтожившую богатую культуру Майоры. По преданию, Белиус неверно оценил поглощающую способность защитных экранов Излучателя, и потому Ветер Перемен ударил не только по Шарии, но и покатился по всей планете. После смерти Белиуса этим ловко воспользовались немногочисленные аристократы, присутствовавшие во время первого испытания Излучателя. Они обвинили во всех смертных грехах инженеров, настроили против них остальных горожан, а сами потихоньку захватили власть в Городе. С тех пор инженеры должны были, как рабы, за жалкое вознаграждение работать в машинных отделениях. Вот уже семьсот лет они пытаются остановить Ветер Перемен и делают это при всеобщем презрении и осуждении, словно искупают первородный грех.
        Но в народе ходит и другая легенда… Так уж устроены люди - не хотят они верить, что все сделанное их предками глупо и преступно. Инженеры продолжают тайно верить в мудрость Ронуса Белиуса, в то, что он не ошибся, включив Излучатель. Нам, простым горожанам, хочется гордиться своим прошлым, а не стыдиться его… Сегодня утром я прочитал дневник Белиуса и убедился, что мы не ошиблись в своих ожиданиях. В нем не хватало нескольких вырванных листов - это именно те страницы, которые нашли вы с Мартой. И я догадываюсь, кто это сделал…
        Игорь вспомнил кинжал, вонзенный в портрет Ронуса Белиуса, и сказал:
        - Нейт Горскин? Судя по записям Белиуса, этот субкапитан был крайне опасным человеком. Старый аристократ затеял с ним какую-то опасную игру - и, видимо, выиграл!
        Харонт согласно кивнул:
        - Горскин поначалу добился своего. Более двадцати лет он вместе с Белиусом возглавлял строительство Излучателя, который постепенно обрел черты Города. Правительство Кардиании наделило субкапитана большими полномочиями. Этот властный, безжалостный вояка стал настоящим злым гением для мягкого и интеллигентного ученого. Горскин контролировал каждый его шаг, заставлял инженеров и рабочих трудиться днем и ночью, недовольных бросал в тюрьмы, подвергал жестоким пыткам. Но дело двигалось медленно… И вот настал день, когда разъяренный Горскин выехал из Города в столицу. Он больше не сомневался, что Белиус - саботажник и предатель, а излучатель давно готов к первому испытанию. Накануне ученый узнал, что в лучшем случае ему грозит пожизненное заключение. Горскин прямо заявил, что едет к Президенту за головой ученого. А через неделю до Белиуса дошли сведения, что война все-таки началась. На Шарию были сброшены первые атомные бомбы… Корин был ошеломлен:
        - Атомные бомбы? Вот уж не думал, что майорийская наука достигла такого уровня… Кроме того, для Майоры этот путь был запретным - ведь испокон веков у вас существовало суровое табу на убийство людей!
        - Не будьте наивным, - горько ответил Харонт. - Разве военную машину можно остановить какими-то заветами далеких предков? Белиус узнал от своих друзей, что Военная Академия ведет разработку страшного оружия, и понял, что Майора стоит на краю пропасти. Остановить правительство могло только еще более мощное оружие. И тогда он послал своего друга Сойренца с доносом на свои исследования. Как он и ожидал, Президент клюнул на эту приманку. Излучатель имел массу преимуществ по сравнению с атомным оружием: он не уничтожал промышленные объекты противника, не заражал землю и воздух радиоактивными отходами, не убивал рабочую силу. Но не все военные были с этим согласны - и атомные бомбы обрушились на бедную Шарию…
        Узнав об этом, Белиус немедленно отдал приказ закрыть ворота Города и приступить к внеплановому испытанию Излучателя. Правительственная комиссия, состоявшая из аристократов, резко запротестовала, но Белиус не желал ничего слышать. Пока инженеры готовили машины к работе, ученый спустился в подземную тюрьму, чтобы встретиться со своим бывшим соратником Байдиром, незадолго до этого арестованным за саботаж. Послушайте, Игорь, как сам Белиус описывает эту сцену, и для вас все станет ясно…
        Харонт подслеповато прищурился и, придвинув поближе светильник, начал медленно читать древнюю рукопись:

«…Оказалось сложнее, чем думал. Я повернул ключ в замке, отворил обитую железом дверь и вошел в темную камеру. Было душно, в воздухе плавали тяжелые запахи. Удивительно, как быстро господа военные умеют сооружать подобные тюрьмы везде, где ступает их массивный сапог! Вот и под моим Излучателем выстроены камеры - естественно, без моего ведома.
        Рядом звякнули цепи, и хрипящий голос умоляюще произнес:
        - Воды! Ради всего святого - воды!
        Хорошо, что я захватил с собой фляжку! Подойдя к стене, я увидел в свете моего факела груду соломы. На ней лежал человек. Это был Байдир, мой самый талантливый ученик, - но в каком виде!
        Глаза его, запекшиеся кровавой коркой, не открылись даже тогда, когда я прижал горлышко фляжки к его разбитым в кровь губам. Байдир застонал и сделал несколько судорожных глотков. Затем он с трудом раскрыл израненные внешние веки. И сразу же резко оттолкнул фляжку щекой, так что она со звоном упала на плиты пола. Драгоценная влага темным ручейком заструилась по глубокой щели, уходя в пол.
        Я, естественно, и пальцем не пошевелил, чтобы поднять фляжку; не сделал этого и Байдир.
        - Даже воду не хочу принимать из твоих рук, чудовище, - прошептал он.
        Вот, господа, какой бывает человеческая неблагодарность! Правду говорили философы: человека узнаешь до конца в тот момент, когда перед смертью просишь у него стакан с целебной настойкой…
        - Поговорим спокойно, Байдир, - сказал я, задыхаясь от отвратительного запаха гнили, который источали сырые стены подвала. - Быть может, это ваш последний разговор с человеком перед уходом в никуда…
        - Человеком? - усмехнулся Байдир. - Неужели вы именуете себя этим гордым титулом? Запомните, Белиус, вы талантливый ученый, быть может, даже гениальный, но до звания человека вам далеко!
        За последние двадцать лет, господа, я вынес множество оскорблений, немыслимых для моего положения в обществе, но я научился терпеть. Терпеть, сжав губы, и ждать своего часа! И теперь, когда мой час пробил, терпение мое было безгранично.
        - Пусть так, - сказал я кротко, - пусть так. И все же мне любопытно поговорить с моим ближайшим соратником, которому я безгранично доверял многие годы и который едва не взорвал Излучатель - дело всей моей жизни.
        - Об этом я и толкую, - вновь усмехнулся Байдир. - Каково главное дело человека, таков и он сам. Только хладнокровное чудовище вроде вас, Белиус, могло вместе с вояками строить Излучатель. Сколько раз на общих собраниях вы с Горскином гневно осуждали шариан, сотворивших полчища летающих «драконов» - тех, что несут огонь и забвение? Но чем вы сами были лучше? Ударив Излучателем по бедной Шарии, вы погрузили бы процветающую державу в первобытный мрак!
        - Мрак - это еще не гибель, - сказал я. - Вы слышали что-нибудь об атомной бомбе?
        - Да, - помедлив, ответил Байдир, презрительно глядя на меня. - Я - один из руководителей тайного общества пацифистов.
        Признаюсь, господа, я был потрясен. Пятнадцать лет я прожил с этим славным, талантливым человеком и, как оказалось, совсем не знал его! Общество пацифистов… Люди, покрытые завесой тайны, проклятые всеми правительствами Майоры! Противники любых методов ведения войн, пацифисты внедряли своих агентов во все военные ведомства и наносили неисчислимый вред обороноспособности стран. Они уничтожали чертежи и модели новых видов вооружения, призывали с помощью листовок молодежь отказываться от службы в армии, подрывали боевой дух войск. И Байдир, мой славный, веселый друг, был одним из этих преступных фанатиков!
        - Почему же вы совершили диверсию только сейчас, когда Излучатель практически готов? - с недоумением спросил я. - У вас была масса возможностей саботировать нашу с Горскином работу на самых ранних ее стадиях. Но вместо этого вы, Байдир, были едва ли не самым активным моим помощником. Как это прикажете понимать?
        - Дело в атомной бомбе, - хрипло сказал Байдир (чувствовалось, что каждое слово дается ему с большим трудом). - Мы, пацифисты, с тревогой следили за началом проектирования этого ужасного оружия и были готовы уже вмешаться, как вдруг на сцене появились вы, Белиус, со своим Излучателем. Тогда, много лет назад, ваш с Горскином проект казался утопией, и поэтому мы его поддержали. Мы сделали все, чтобы правительство Кардиании поставило огромные ресурсы именно на вашу карту. Так и получилось. Нам удалось спасти мир от атомной чумы, но мы недооценили ваш гений, Белиус. Настал день, когда я понял, что новое оружие все-таки заработает, но, увы, не смог этому помешать…
        - Вы не смогли помешать не только мне, - горько сказал я. - Вчера вечером наши бравые вояки сбросили на столицу Шарии три атомные бомбы. Погибли сотни тысяч людей! Считанные часы остались до ответного удара - в сторону Кардиании движется туча смертоносных биороботов-тиров. Через день-два в войну будет втянуто полмира. Что вы скажете об этом, Байдир? Где же ваши славные борцы за мир?!
        - Они поднимутся как один! - взволнованно воскликнул Байдир, безуспешно пытаясь встать с пола. - Атомные взрывы послужат набатом для всех честных людей…
        - Набатом? - спросил я. - И что же вы, пацифисты, сможете противопоставить новым бомбам или полчищам тиров? Гневные демонстрации протеста, митинги, факельные шествия? Или вы развеете над Майорой мириады листовок с воззваниями и призывами? Человеческие жизни сейчас не спасешь никакими словами, даже самыми искренними и добрыми. Мир надо уметь защищать, Байдир, а для этого необходимо уметь на силу отвечать силой.
        - Ударить Излучателем по Шарии? Это вы имеете в виду, Белиус? - презрительно сказал Байдир, тяжело дыша.
        - Нет, - спокойно сказал я, - не только по Шарии, но и по всей планете. Ее уже ничто не может спасти, кроме очистительного Ветра Перемен.
        Быть может, господа, мне не следовало открывать свою тайну измученному пытками человеку, но, если признаться, только ради этого я и спустился в подземную тюрьму.
        Байдир надолго задумался, а затем грустно взглянул на меня покрасневшими глазами:
        - Вот куда завела вас гордыня, Белиус! Мне иногда приходила в голову эта мысль, когда мы монтировали Поглощатель. Уж очень мал у него запас емкостей! Но как вы сумели обмануть ваших многочисленных контролеров из военного ведомства - ведь среди них были ученые с мировым именем?
        Я улыбнулся - признаюсь, не без некоторого ехидства, - но отвечать не стал. Да и как рассказать в двух словах о своей титанической работе по созданию теории поля вероятностей! Ни один ученый не смог до конца разобраться в моих сложнейших выкладках, и потому никто не заметил, что в многоэтажной формуле трансформации провремени я сознательно допустил одну ошибку: заменил кубическую степень знаменателя на квадратную! Это был гениальный ход - ни один натурный эксперимент не мог обнаружить неточность формулы. Только пуск могучего Излучателя раскрыл бы мои карты: защитные экраны не смогут поглотить всю энергию колебания поля провремени, и Ветер Перемен покатится не только на Шарию, но и на мою родную, обезумевшую от кровавых замыслов Кардианию. И задует ураган планетарного масштаба, сдувая с Майоры всю накопленную человечеством мерзость. Военные машины навсегда останутся стоять в опустевших ангарах, оружие быстро заржавеет - людям будет не до него. А сами люди…
        - А люди? - скорбным голосом продолжал Байдир. - Оружие вы сумеете сделать бесполезным, но что будет с людьми? Человек потеряет свое место в этом мире, он будет вопреки своей воле ввергнут в вечный, хаотичный круговорот! Люди потеряют веру в завтрашний день… у них больше не будет ни родины, ни близких…
        - Зато все они приобретут одну общую родину - Майору! - горячо возразил я. - После включения Излучателя исчезнут границы между государствами, нации забудут свои распри и станут единым народом, где каждый человек сможет стать другом и братом каждого! Исчезнут богатые и бедные, аристократы и рабочие, крестьяне и военные. Их место займут равноправные граждане Майоры. Накопительство, властолюбие, жажда наживы - эти извечные источники бед человеческих потеряют всякий смысл в новом, постоянно изменяющемся мире. Ценным станет другое - дружба, взаимопомощь, мужество, стойкость духа…
        - Да, но через двадцать-тридцать лет после включения Излучателя человечество будет отброшено к первобытному состоянию! - в отчаянии прошептал Байдир. - Знание потеряет свою силу, у людей останется одна-единственная цель - ВЫЖИТЬ! Выжить любыми средствами! А для этого нужны лишь грубая физическая сила да простейшие навыки - вроде способов разведения огня или умения охотиться на диких животных. Мрак, глубокий мрак опустится на бедную планету…
        - Пусть так! - сердито воскликнул я, задетый за живое. - Но человечество ВЫЖИВЕТ! И не только сейчас, но и во веки веков! Да, знание станет ненужным, науки захиреют и исчезнут, зато никому больше не придет в голову создавать тиров или атомное оружие. А топорами да стрелами, слава Богу, весь мир не уничтожишь…
        - Вас проклянут многие поколения, Белиус!
        - Напротив, меня будут почитать как героя, даровавшего людям вечный мир! Впрочем, на что мне нужна посмертная слава?
        Мы оба замолчали, тяжело дыша в спертом воздухе. Впервые я высказал свои тайные мысли о настоящем и будущем человечества, высказал простолюдину, неспособному к масштабному мышлению, но в то же время и человеку, способному, как и я сам, пожертвовать своим личным благополучием ради всеобщего блага. Как бы я был счастлив, если бы Байдир до конца остался в рядах моих соратников! Было бы кому оставить свое дело на пороге смерти… Одиночество - вот что страшит меня.
        - Мы недооценили вас, Белиус, - наконец тихо сказал Байдир. - Вы оказались не просто честолюбивым ученым, но и расчетливым безумцем, движимым бредовыми идеями всеобщего благоденствия…
        Он замолчал и бессильно прислонился головой к стене. Но велика была сила духа в этом человеке - даже на пороге смерти он не желал признавать своего поражения.
        - Предположим, вы правы, Белиус, и Ветер Перемен действительно спасет мир от страшной войны, - еле слышно продолжил он. - Но что будет дальше? Неужели вы оставите Майору без малейшей надежды? Какая сила сумеет погасить Скачки?
        - Такая сила должна найтись… Во-первых, это мой Город. Он станет такой же игрушкой Ветра Перемен, как и все остальное на планете. Скачки будут переносить его с места на место, и это будет лучшей гарантией, что никто не сумеет пробраться в него с недобрыми намерениями. Я соберу огромную библиотеку в его подвалах и тем самым сохраню для будущего сокровища майорийской цивилизации. Граждан Города я постараюсь воспитать преданными науке людьми, чуждыми низких помыслов. Они будут сохранять искру знаний до того часа, когда в истории планеты произойдет Событие…
        - Событие? Что вы имеет в виду?
        - Я могу только догадываться… Быть может, иные, высшие существа посетят когда-нибудь наш мир. Или в тяжелых испытаниях созреет наш собственный разум. Но есть другая, еще более могущественная сила… И это - любовь! Ветер Перемен долгие столетия будет разлучать влюбленных, но однажды какая-нибудь сильная духом девушка не захочет смириться с потерей друга и пойдет навстречу Ветру Перемен! Если ей повезет, молва об этом распространится по всем материкам. Тысячи и тысячи влюбленных будут искать друг друга. Колебания поля вероятностей начнут выравниваться, и настанет день, когда Скачки потеряют свою власть над судьбами майорийцев. Я верю в это, Байдир! Люди, преодолевшие такие испытания, окрепнут духом и не позволят никаким безумцам вновь ввергать свой мир в ад войны.
        - Красивая мысль… - прошептал Байдир. - Но первому, кто пойдет навстречу Ветру, будет очень трудно… Такого человека может и не найтись.
        - Он найдется, обязательно найдется! Прощайте, Байдир, факел гаснет. Последний раз предлагаю вам: станьте вновь моим другом! Отрекитесь от своих бесплодных пацифистских взглядов. Вы сами теперь видите, что не все виды оружия приносят одно только зло. Да, мой Излучатель доставит много горя людям… Но разве не они сами виноваты, что мир стоит на краю пропасти, из которой нет возврата? Разве не они трусливо молчали, видя, как год от года все ярче разжигается пламя военной истерии? Лечение будет очень долгим и болезненным. Но разве в этом виноват врач или его скальпель? Не нужно было пациенту запускать смертельно опасную болезнь…
        Байдир покачал головой в знак отказа.
        - Разумом я понимаю, что вы правы… - устало сказал он, - но сердцем никогда не буду на вашей стороне. Вы ошибаетесь в самом главном: веря в силу духа отдельного человека, вы отказываетесь доверять человечеству в целом. Наша планета на пороге гибели, но она никогда его не переступит! Уверен, сейчас на всех материках уже поднимаются миллионы людей. Взрыв первых атомных бомб многому научит их. Человечество способно учиться на своих ошибках… Раз споткнувшись, оно поднимется вновь на ноги и пойдет дальше. А вы, Белиус, хотите ударить падающего дубинкой своего Излучателя! Никто не дал вам права одному решать судьбу всей планеты. Неужто вы считаете себя живым Богом?
        - Да, считаю, - просто сказал я. - Кто-то из людей должен взять на себя эту тяжкую ношу. Жаль, Байдир, что мне не удалось убедить вас… Придется вам до конца своих дней сидеть в этой мрачной камере. Вы опасны, очень опасны. Ради счастья миллионов людей придется пожертвовать своим любимым учеником. Мне надо идти, Байдир, - Излучатель готов к работе…»
        Харонт замолчал и отложил в сторону рукопись, а перед глазами Корина все еще стояла яркая картина: тюремная камера, отблеск факела на влажных стенах и двое майорийцев - учитель и ученик, сошедшихся в последнем споре, как у барьера. Споре, исход которого решил судьбу планеты.
        - И что же произошло дальше? - спросил Игорь.
        - Я знаю немногое, - ответил Харонт. - Я служил лишь хранителем архива, многие секретные документы были мне недоступны. Иногда ко мне заходил Той Лонг и в порыве откровенности кое-что рассказывал… Насколько я его понял, друзья-пацифисты спасли Байдира из темницы сразу же после ухода Белиуса. С той поры дороги этих двух незаурядных людей окончательно разошлись. Белиус посвятил все свое время воспитанию молодого поколения ученых и инженеров в Городе, а Байдир вместе со своими сторонниками создал поселения на островах Льдистого моря, где Ветер Перемен был почти не опасен. По-видимому, им удалось наладить производство стабилизаторов провремени, один из которых вы видели в селении рыбаков. Конечно, Байдир не мог предвидеть, что со временем местное население воздвигнет вокруг комплекса машин стены Храма и создаст новую религию…
        Поселения пацифистов просуществовали несколько веков, а затем по непонятной причине исчезли. Сейчас они погребены многометровой толщей снега и льда. Наш Город побывал однажды в тех местах… А Ронус Белиус прожил до глубокой старости. Один раз он едва не пал от рук убийцы - Нейт Горскин все-таки сумел проникнуть в блуждающий Город! Ученого спасла только случайность… Субкапитан добрался до его кабинета, вскрыл сейф с документам и нашел среди бумаг дневник своего смертельного врага. Стража едва не захватила Горскина в плен, но тому удалось бежать. Он успел только вырвать из дневника несколько страниц. Теперь мы знаем, где находятся эти страницы и почему субкапитан вырвал именно их: чтобы пригвоздить кинжалом хотя бы к портрету Ронуса Белиуса…
        Внезапно в архиве стало шумно. Под высоким потолком вспыхнул яркий свет, и на лестничной площадке, нависающей над стеллажами, появилось несколько возбужденно переговаривающихся человек. Корин узнал Марту, стоявшую в окружении майорийцев. Среди них были Салар, Ромила, трое пестро одетых юношей и девушка в синем комбинезоне.
        - Игорь! - звонко закричала Марта. - Совет Инженеров готов вступить в контакт со станцией! Совет Аристократов низвергнут восставшим народом! А теперь пойдем - нас с тобой хотят видеть граждане Города!

* * *
        Через четверть часа Игорь и Марта вместе с Саларом, Харонтом и Ромилой уже стояли на широком пандусе, выдвинутом из стены Города на несколько десятков метров. Отсюда, с полукилометровой высоты, открывалась величественная панорама гор, освещенных лучами восходящего оранжевого солнца. Игорь не отрываясь смотрел на гребень перевала. За ним находилось рыбацкое селение на берегу моря, испещренная трещинами Горячая долина, гряда лесистых Синих холмов, вековой лес с военной базой и тиродромом, могила Анги на скалистой, засыпанной пеплом террасе - весь путь, пройденный их небольшой экспедицией. Но главное все-таки находилось здесь, в Городе…
        Оглянувшись, он почувствовал легкое головокружение. Город нависал над ним широкими ребристыми гребнями, свитыми в спираль. Она круто уходила в синее небо, в котором проплывали золотистые облака. Гребни были усеяны тысячами людей, молча смотревших на двух пришельцев с далеких миров. С чем? С любопытством? Со страхом? Или, может быть, с надеждой?..
        Марта прикоснулась щупальцем к плечу Корина и кивнула в сторону соседнего пандуса. На нем стояли всего две небольшие фигурки. Янс и Лланма, крепко обнявшись, не сводили глаз с Туманных гор, за которыми простирался их мир - мир, куда они вскоре смогут вернуться ПО СОБСТВЕННОЙ ВОЛЕ!
        - Знаешь, Игорь, а ведь горожане, наверное, больше смотрят на этих счастливых детей, чем на нас, - тихо сказала нью-дорианка. - Они - куда большее чудо, чем мы, инопланетяне. Великое событие, предсказанное Ронусом Белиусом, все-таки произошло. Двое любящих сердец соединились вопреки воле богини Судьбы!
        Корин молча кивнул.
        В стену, стоящую на пути Ветра Перемен, был заложен первый крошечный камешек.