Микроб Вася Евгений Сыч
        # -
        Евгений Сыч
        Микроб Вася
        Осенняя ночь брала городок за шиворот жесткой, холодной лапой. Луна ползла из-за облаков, как клоп из-под обоев, и темнота шарахалась от нее, плескалась между сараями неслышным прибоем. Где-то на окраине рыдали с подвывом на разбитой дороге грузовики. Холодно, зябко.
        Объективно, правда, было тепло: у телевизоров после трудового дня с мягкой кошкой на коленях, в кабинах тех же грузовиков, даже метрах в трехстах от пустыря, во дворе меж больших домов, где в две нестройные гитары кричала нежные слова молодежь. А вот Ваське субъективно было холодно. Сквозняк дул из щелястой стены прямо в душу, минуя пальто, рубашку и тело. По правде сказать, какое уж там пальто, да и тело тоже. Так, очень поношенное вместилище для души. Сарай был, конечно плох, как ночлег, но выбирать не приходилось: на хороших сараях висели добротные висячие замки и стояли в них заботливо ухоженные мотоциклы, а то и автомашины. Те сараи работали, а этот - нет, потому он и был ветхий и дырявый.
        А впрочем, сейчас Васе холодно показалось бы и теплом доме. Человек, он ведь как планета, - объяснял как-то случайный знакомый, - если потухнет внутренний жар, никаким солнцем не согреешь. Сейчас бы глотнуть чего-нибудь! Но магазины ночью закрыты, да и будь они открыты, радости было бы немного, потому что в кармане у Васи - он это знал точно - лежало ноль тринадцать копеек,

«Нет, угол все-таки надо сменить», - подумал Вася. Это только снаружи кажется, что все углы одинаковые, а приживешься и видишь, есть разница.
        Некоторое время он собирался с мыслями, чтобы встать и пересесть с насиженного места, как-никак попривык он в этом, в котором дуло, углу. Но мало ли с чем привычным приходилось расставаться за долгие годы Васе! Он поднялся, переместился метра на два вдоль стенки, опускаясь в новом углу, оперся рукой о землю. Рука наткнулась на бутылку.
        Вася беззвучно вскричал.
        Бутылка была полная, запечатанная. Это он установил в первую же секунду, инстинктивно, по приливу крови, сдавившей горло, отдавшейся горячо и гулко в голову и в руки - к кончикам пальцев. Объем был примерно 0,9 - не стандарт. Вася поднял бутылку и приблизил к главам, чтобы рассмотреть. Мечта озарила изнутри темный сарай, стали зорче глаза. Как божий день было ясно, что это какая-нибудь техническая жидкость. Но нельзя же человеку совсем без надежды!
        Она была очень запыленной, эта бутылка. Поэтому он и не разглядел ее с трех метров. И еще потому, что она лежала и была неправильной формы. Горлышко оказалось заляпано чем-то окаменевшим, похожим на сургуч, но не сургучом. Вася еще раз оглядел бутылку и пошел кончать свою мечту, наступать на горло песне - словом, отбивать горлышко об остатки щеколды. Он был человеком, а пребывать и дальше в неведении было сверх человеческих возможностей.
        Трахнуло.

«Я извиняюсь, - заморгал глазами Вася. - Это кто же меня так? Это за что же меня так?»
        Проморгавшись, он увидел гражданина в восточной одежде, очень пожилого.
        - Ты за что ж меня, гад? - все еще стоя на четвереньках, спросил Вася по инерции.
        - Не гад я тебе, а благодетель, - сказал гражданин, - как и ты мне.
        И добавил традиционное:
        - Три тысячи лет я смотрел на мир из этой бутылки. Все это время люди бегали вокруг, но не удосужившсь открыть ее.
        - Значит, ты из бутылки, - смутно припоминая что-то из детства, сообразил Вася. - И за что тебя туда?
        - Не перебивай меня, - поморщился старец, - ибо я спешу насладиться жизнью, которая до сих пор проходила мимо. Но за сделанное мне добро и потому еще, что чувствую в тебе родственную душу, я хочу отблагодарить тебя. Какое твое заветное желание?
        - Ящик, - сказал Вася не задумываясь, но тут же засомневался - не много ли?
        Старик понял влет, душа действительно была родственная.
        - Ящик мал. Что ты будешь делать, когда увидишь дно последней бутылки? Подумай!
        Думать было трудно, мучительно трудно. Думать Вася отвык давно, сообразить - это он еще мог. Мозги скрипели, не желая ворочаться. Обрывки мыслей разбегались тараканами.
        - Бутылку - выдохнул Вася. - Чтоб не кончалась.
        - Отберут, - ласково сказал старичок. - Отберут в первый же раз, как попадешь в вытрезвитель. И уничтожат. Согласно инструкции.
        - Денег, - сказал Вася. - Миллион.
        - Зачем тебе деньги? - пожал плечам старик, он явно издевался. - Магазины все равно закрыты. Ночь, ничего не купишь.
        Сейчас он напоминал Васе того мучителя из лечебного диспансера, который калечил в нем гипнозом самое светлое.
        - Источник, - догадался Вася. Это была последняя вспышка, последний козырь. - Неиссякающий.
        - Утром же тебя от него оттащат, а источник закроют, чтобы не губить окружающую среду.
        - Не здесь, - поморщился Вася. - За городом, в овраге. Небольшой такой. Чтоб кружка в минуту.
        - Сдохнешь через два дня, - жестко сказал старик. - Слаб человек.
        Он окинул Васю взглядом, закончил:
        - А ты - особенно. Умрешь, а источник будет бить вечно.
        - Да, - сообразил Вася.
        Он представил, что лежит на мокрой глине, а она, родимая, течет рядом, с камня на камень, звенит, пропадает зря.

«Слаб человек, - искренне согласился про себя Вася. - Не приспособлен организм к тому, чтобы просто пить, пить непрерывно. Без тяжелого сна глухого похмелья, головной боли и рези в печени. Чтобы не мерзнуть. Чтобы не давила на желудок пища. Чтобы не мучили доктора. Чтобы не кидали без жалости под холодный душ милиционеры».
        Он бессвязно пробовал объяснить это старику, а старик пятился и - по лицу было видно - пакость придумывал.
        - Ага, кажется, понял, - остановил он Васю. - А ты действительно этого хочешь?
        - Да, - сказал Вася страстно. - А можно так?
        - Можно, - уверенно ответил старик. - И жизнь твоя будет вечной. И вина будет море, правда, дешевых сортов.
        - Ничего, - сказал Вася, - какая разница?..
        - Но тогда - человеком тебе не быть, - предупредил старик,
        - А кем же я буду?
        - Да как сказать? Микробом, точнее, бактерией, которая перерабатывает дешевое вино в высококачественный винный уксус, пропуская его сквозь себя. Хочешь на винный завод, микробом?
        - Хочу, - не колеблясь сказал Вася. - Превращай, дед, если умеешь.
        А недавно в районной газете была напечатана корреспонденция об ударной работе коллектива завода, производящего винный уксус. Коллектив этот добился невероятных успехов. Была опубликована также фотография, с которой на читателя смотрели ошарашенные неожиданной славой лица передовиков. Не хватало Васи. Но он бы на фотографии всё равно не получился.
        ---
        Первая публикация в газете «Дальневосточный Комсомольск» (Хабаровск), 1977г.