Читай знаки Екатерина Терлецкая
        История маленькой Полоны и девятнадцатилетней Николы тесно переплетены одной тайной. Никола непростая девушка с особым даром, но, на первый взгляд, трудный ребенок, не желающий взрослеть. Тяжело переживая смерть друга, она сбегает из дома, красит в яркий волосы, и проводит бесшабашное лето. Никола понимает, что от себя не убежишь, и возвращается домой в тихий городок Блед.
        Дмитрий бежит от семейной драмы и приезжает в Блед по трудовому договору. Здесь он находит новых друзей и девушку - золотую девочку Аву. Устаканившаяся жизнь становится с ног на голову, когда он знакомится с лучшей подругой Авы, Николой.
        Тайна Николы оказывается в руках таинственного священника, а Аве грозит опасность. Николе предстоит защитить подругу, сохранить свою тайну, и узнать ответ на вопрос: кому суждено быть вместе в любовном треугольнике?
        Екатерина Терлецкая
        Читай знаки
        Глава 1
        1535 год, Держава Габсбургов. Крайна.
        Воздух пропах сыростью и грязью. Поднявшись высоко в небо, яркая луна освещала Блейское озеро. Пробираясь через густой лес, Бостьян думал о месяце, что взошел на небо несколько дней назад. Молодой месяц не может так ярко светить. Дневное небо было затянуто тучами, дождь лил не переставая, но стоило пробить часу сумерек, как небо развиднелось, тяжелые капли перестали падать на землю, почва, как по волшебству впитала лишнюю влагу, что по законам природы должна была сейчас усложнять его путь, увязая ноги в глубокой грязи.
        Бостьян рассчитывал, что непроглядная мгла заручится поддержкой стихии воды, скрыв беглецов под покровом ночи. Вот уж несколько дней шли дожди, размывая дороги. Погода такая, что ни один хозяин собаку на улицу не выгонит, ни то что сам нос высунет из дома. Но эта ночь была ясной. Ясной и сухой. Прекрасная ночь, чтобы зажечь факела, вооружиться вилами и продолжить поиски. Как раз к полуночи Тадей призовет добровольцев, их соберется не менее дюжины, и вот тогда они отправятся на охоту. Что станет с беглецами? Нет-нет, мрачные мысли нужно гнать от себя, иначе ноги врастут в грязь, разум затуманит страх, и Бостьян не найдет дорогу. Дорогу к ней. К своей Катарине.
        Ясное небо посреди недели дождей - наказание за грех, что они сотворили. Бостьян знал это, но в тот момент утешал себя ложью, трактуя знак лучом надежды, освещающим выбранный им путь. Был еще один знак - Полона. Из-за деревьев виднелась темница. Несколько стражей ночного караула разожгли костер. Устроившись поудобней, они грели руки над костром. Бостьян остановился, посмотрел в небо. Луна достигала зенита.
        - Полночь, - прошептал Бостьян, тяжело сглотнув. - Не подведи, - взмолился он, но не к небесам. Сейчас его жизнь, что он когда-то вверил Господу Богу, зависела от двенадцатилетней девчонки. Ох, сколько раз он проклинал её за бесовские происки. А после проклинал себя, за клевету на невинное дитя. Ведь если кем и завладел бес, так это им.
        Вдали послышался треск сырого дерева. Резкий порыв ветра принес с севера запах гари. Схватившись за нагрудный крест один из стражей перепугано глянул в сторону темницы, но шум раздавался издали. Стражники переглянулись. Внизу склона, на острове виднелась церковь. Вдруг, ночное небо охватило зарево. Языки пламени высоко поднимались, охватывая ветхий дом священника.
        - Пожар! - закричал один из стражей.
        Едкий дым разносился по ветру. Черные клубни сгущались, поднимаясь над долиной. Отовсюду сбегались люди, тащили все что было под рукой: кто ведра с водой, кто таз, кто бидоны. Огонь разрастался с сумасшедшей скоростью, подбираясь к святым стенам.
        - Церковь горит! - закричал один из стражей, срываясь на бег.
        Напарник его остановил, схватив крепко под руку.
        - Куда ты? Мы не можем уйти. Как же она? - кивнул в сторону темницы.
        - Господь на нашей стороне, никуда она не денется. Девка заперта наглухо, а там рук не хватает. Мы же не будем стоять здесь сложа руки, пока церковь горит?!
        Перекрестившись несколько раз стражи бросились бежать к озеру, прихватив несколько пустых ведер.
        Бостьян выждал несколько минут. Удостоверившись, что парочка глупцов, покинувших пост - единственная стража, он тут же бросился к дверям темницы. Дрожащими руками он вставил длинный ключ в замок и прокрутил два раза. Предвкушая желанную встречу, каждый щелчок отзывался трепетом в его сердце. Отворив наконец дверь, разгоряченное любовью сердце, сжалось. На полу сырой темницы лежала Катарина.
        Связанная тугими веревками, девушка едва дышала. От огненно-рыжих кудрявых волос остались лишь небрежно торчащие из-под чепца пучки. Ее, как овцу перед забоем обстригли. Милое личико опухло от слез. В измученной узнице с трудом можно было узнать прекрасную девушку, чья улыбка заставляла цвести магнолии еще в апреле. Быть может Бостьяну только так казалось, ведь он был по уши в нее влюблен. А может люди правы, и здесь не обошлось без ведовства? В любом случае, даже сейчас, измороженная от пыток, лишившись своей нежной красоты, для Бостьяна она была мечтой, что, несмотря ни на что воплотилась в жизнь.
        Склонившись над Катариной, Бостьян прислушался. Из алых уст послышался тихий хрип.
        - Хвала небесам, - пробормотал на выдохе себе под нос.
        - Это ты… Ты пришел… - быстро моргая, не веря своим глазам прошептала Катарина.
        Сгребая в охапку, Бостьян жадно обнимал любимую. Она жива. Жива… Они вместе. Ну разве это не Божья благодать? Не простил бы Господь им эту грешную связь, разве обвенчался бы план успехом?
        - Нужно бежать, - сказал Бостьян, освобождая узнице руки. - Можешь идти?
        Катарина пошатнулась, но все же твердо встала на ноги. Объятия любимого, как глоток свежего воздуха после удушья, вдохнули в нее жизнь. Она кивнула. Замкнув темницу влюбленные бросились бежать.
        Сухие веточки леса хватали Катарину за юбки, грязь налипала на подол, а корсет нещадно впивался в ребра, но ничто, ничто не могло их остановить. Спрятанная в лесу лошадь послушно ждала беглецов в тайном месте. Бостьян на ходу забрался в седло и подал Катарине руку.
        - Стой! - вдруг закричала она, оглянувшись назад.
        С крутого спуска было видно озеро и окутанную пламенем церковь. Катарина с ужасом зажмурила глаза. «Один грех порождает другой», - говорил святой отец на проповеди. Но как теперь жить, зная, что именно она случившемуся виной?
        Катарина подняла на Бостьяна полные слез глаза.
        - А как же Полона? Что будет с ней?
        - Уверен, Полона не пропадет. Она хитрая, как бесова дочка. Поспешим!
        - Но… - еще раз оглянувшись назад возразила Катарина.
        - Нет времени на это, Катарина, - прервал девушку на полуслове Бостьян. - Это все по ее воле. Она хотела, чтобы ты жила! Поспешим.
        Катарина взяла Бостьяна за руку, он потянул ее на себя и усадил в седло.
        Яркая луна освещала дорогу, поспевая за беглецами. Кроме луны, никому до них не было дела. Дом священника пылал. Огонь подбирался к церкви. И никакие молитвы прихожан, ни сотни ведер воды, что чуть ли не осушили озеро в ту ночь, не остановили жадный огонь, пока он не поглотил божий дом, обглодав его стены, все до остатка. Громкий треск возвестил о поражении, люди бросились врассыпную бежать. Не выдержав огня колокол упал на землю, оглушая своим последним звоном всю деревню.
        2008 год. Блед. Словения.
        Угнетающую тишину разрушила короткая мелодия, на экране телефона появилось напоминание: «Час до дежурства». Антония тяжело вздохнула, взяла сумку с формой и вышла из комнаты. Опаздывать не в ее привычках, но как выйти со спокойным сердцем из дома оставив племянницу одну, сложно было даже представить.
        Она понимала, пришло время перевернуть эту страницу и жить дальше, как ни в чем не бывало, да и роль цербера никак не шла ее натуре, но теперь, каждый раз проходя мимо комнаты Николы, ей хотелось заглянуть и удостовериться, что все в порядке. Никола дома. В своей постели. В пижаме, что уже приобрела характерный нестираной одежде запах. Наверняка надела наушники и врубила на всю динамики, заглушая саму себя в собственной голове тяжелым роком.
        Это продолжается уже неделю. Ответственные родители забили бы уже в колокола, подобрав несносному ребенку психолога, что за сотню евро в час года пол вытягивал бы девочку из глубокой депрессии. Ну, или хотя бы отобрали наушники, побеспокоившись о барабанных перепонках. Здоровье ведь гробит, как ни как. С другой стороны, можно ли девицу девятнадцати лет до сих пор считать ребенком? Теоретически нет. А если она продолжает вести себя как дитя?
        Да, конечно, так было бы правильно, но дело в том, что Антония никогда не претендовала на роль ответственного родителя. Пусть простит ее Всевышний и общественность, но в этот момент, взявшись за дверную ручку в комнату Николы, Антония молила всех святых, увидеть привычную за неделю картину. Пусть бы Никола вообще никогда больше не выходила из этой комнаты. Пусть красит волосы в безумный цвет, носит месяц одну и ту же одежду, ест чипсы прямо в постели, и слушает тяжелый рок на полную громкость, только не выходит из комнаты. Никогда.
        Антония постучала, но никто не ответил. Тишина. Ни шуршания одеяла, ни звука кликающей клавиатуры ноутбука. Сердце сжалось. Антония открыла дверь оглянув с ужасом комнату и выдохнула сжавшийся в груди горячий воздух. Обложившись снеками и бутылками с вредной газировкой, Никола лежала на кровати. Судя по отвратительному запаху, ела сырный попкорн. Хотя, быть может дело в нестираной неделю пижаме и разбросанным по полу носкам. На экране мелькали кадры из «Хатико». Увидев Антонию, девушка освободила от наушников одно ухо и поставила фильм на паузу.
        - Можно? - неуверенно спросила Антония.
        После возвращения юной беглянки, любое слово в сторону Николы из уст Антонии звучало неуверенно. Вчера она задумалась, что психолог за сто евро в час, пожалуй, больше требуется ей. Разве так должен вести себя родитель?
        Никола приветливо улыбнулась, но не проронила ни слова. В этот момент в глазах Антонии она виделась совсем малышкой, как в тот день, когда они встретились впервые. Девочке никогда не нужны были слова для общения, мимика выдавала на показ все эмоции. Большие глаза с лисьим разрезом, вздернутый носик и острые уголки губ охотно демонстрируют все перепады настроения, хочет она того или нет. После трагедии на озере, они демонстрируют скрытую душевную боль. Словно на лицо натянуты через силу и улыбка, и приветливость, и покой.
        Антония только хотела удостовериться, что племянница на месте и в порядке, но вдруг решила, что порция объятий не будет лишней. Поставив сумку на стул, она забралась в постель и принялась разглаживать пушистые волосы Николы. Антония ненавидела вычесывать непослушные завитки нетерпеливой девочки. Как хорошо, что дети растут и эта каторга больше не входит в число родительских обязательств.
        Аура Антонии искрилась, словно растопленное золото плывет вокруг нее. «Нужно заварить ей ромашку, - подумала Никола, - ромашка отлично помогает исцелять надломы души».
        - Я сделала несколько бутербродов. Может нужно было разогреть их тебе перед уходом?
        - Не нужно, но спасибо. Я уже наелась всякой дряни. Пожалуй, углеводов на сегодня достаточно.
        - С ветчиной, как ты любишь. Я вчера объехала три магазина, пока нашла нужную ветчину. Неужели мои старания напрасны? - не унималась Антония.
        - Уверена, тебе уже забронировано место в раю. Зачем было заморачиваться? Я и сама могу сходить в магазин, если будет нужно. - Лицо Антонии посерело. - Все равно, еще раз спасибо! - Громко чмокнув в щеку, Никола обняла тетю. - Ты просто чудо. Я съем бутерброды на завтрак. Не хочу, чтобы меня разнесло. Тогда Мира будет таскать мои крутые шмотки на каждую вечеринку.
        Антония засмеялась. Упоминание подруг - добрый знак! Когда-то же должен прийти этой депрессии конец.
        - Не думаю, что лишний бутерброд существенно сыграет роль в твоем метаболизме, - сгребая с кровати обертки от конфет, сказала Антония. - И ты никогда не будешь носить один размер с Мирой. Дело не в углеводах, у вас разная генетика. Посмотри на Беатрису Фурман, Мира фигурой пошла в мать.
        - А моя мама? Она была стройная?
        Вопрос Николы повис в воздухе без ответа. У Антонии засосало под ложечкой. О матери Николы в этом доме редко говорили. Да и что говорить, Антония так и не придумала за долгих пятнадцать лет.
        - Очень стройная. Ее тонкой талии завидовали все подруги. Хотя она, как и ты любила поесть, - грустно улыбнувшись ответила Антония.
        - Очень стройная до наркотиков, или после? - резко спросила Никола, подчеркивая свою неприязнь к сравнению с матерью.
        Антония прочистила горло, не желая говорить о пропащей сестре и тут же перевела тему.
        - «Хатико»? Серьезно? Третий раз на этой неделе, даже для тебя это перебор. Может лучше «Титаник»?
        - Нет. Уже был сегодня. Помог скоротать первую половину дня.
        - Как насчет «Телохранителя» 1992 года?
        - Много соплей, мало драмы.
        - Хм… Тогда, «Мачеха» 1998 года?
        Никола одарила тетю убийственным взглядом исподлобья. Вспомнив сюжет, Антония тут же осеклась. Вначале разговор о матери, а теперь «Мачеха». Уж проще вручить племяннице в руки петлю с мылом и уехать на работу, совершенно не ожидая, что девушка за ночь найдет выход из депрессии. Нет, нет, нет. Антония все делает неправильно. Подначивая душевными травмами из детства, она только подталкивает племянницу к очередной выходке. Поджог, побег… Что она выкинет на этот раз?
        Как бы Антонии не хотелось держать племянницу при себе, пришло время вытянуть Николу из постели, вырвать из телевизионных драм, и выгнать в реальный мир.
        - У меня есть идея получше, - захлопнув крышку ноутбука сказала Антония. - Достаточно разлагаться под гнетом кинодрам. У тебя было предостаточно времени на депрессию. Полгода - немалый срок, чтобы переписать себя под чистую. Разве не за этим ты сбежала на юг Италии?
        - Честно говоря, берега Палермо не благоволили депрессии. Больше к деградации личности. Ну, знаешь… пляжные вечеринки, горячие мальчики, бесплатный алкоголь для девушек после полуночи.
        - Остановись, - театрально закатив глаза оборвала на полуслове племянницу Антония. - Я еще не готова к подробностям. Дай насладиться тем, что ты дома, в своей постели, снова моя маленькая девочка.
        Никола не знала куда деть глаза. Ей было стыдно за худшие полгода в жизни Антонии. Но разве у Николы был выбор? Загорелся опасный маячок - знаки обострились! Оставляя прощальную записку на тумбочке, Никола была уверена, что поступает правильно, что эти вынужденные меры неизбежны, если она желает защитить Антонию.
        Все вокруг Николы умирают. Все, кого она любит. Выход один - уехать туда, где нет любимых и ни с кем не сближаться, до тех пор, пока не придет ее время. Но, знаки преследуют ее, куда бы она не шла, куда бы не ехала, кто бы рядом с ней не был. Никола изо всех сил старалась игнорировать знаки, прятаться от обязанностей, жить обычной жизнью, но они неустанно напоминали девушке кто она и зачем она здесь.
        Между Алькомо и Палермо, автобус сделал остановку для дозаправки. Никола зашла выпить кофе. Напиток обжог язык. Горячие язычки аромата щекотали нос, но даже ярко выраженная рабуста не заглушала сладкий до горечи аромат ванили, что источала по уши влюбленная бариста. Вокруг нее буквально искрился ореол, блестел струящимися переливами золота. Опыт и без пророчеств говорил Николе, что со дня на день, девушке из кафетерия предстоит сказать «да» (или «нет»?), тому единственному, с кем по воле судьбы она должна разделить свою жизнь. Ваниль - предвестник всепоглощающей любви. Сладкая, когда ее в меру, но стоит увлечься, тут же сладость сменяется на горечь, что еще долго ничем не убрать с корня языка.
        - Если угадаю, о чем думаешь, мой кофе за счет заведения, - улыбнувшись самой милой улыбкой сказала Никола.
        Щеки баристы покраснели.
        - Договорились, - ответила заинтригованная девушка.
        - Когда спросит - а он спросит, поверь, - отвечай ему «да». Какие могут быть сомнения, когда ты буквально источаешь любовь?!
        Смущенная девушка расплылась в улыбке, положила в кассу два евро из копилки чаевых. Никола вышла на улицу, сделала большой глоток, в надежде избавиться от горечи навязчивой ванили, но ничего не помогало. Это бремя ничем не смыть с рецепторов. Глядя в стеклянную витрину, она разглядывала улыбчивую девушку и думала о знаке. Август учил, что любовь не всегда приходит для «долго и счастливо», в основном, она является ради чего-то большего чем прожить рука об руку жизнь. Что если она подсказала неверный ответ?
        В тот момент Никола поняла, бегство - не выход, когда бежишь от себя. Где бы ты не был, ты остаешься собой. Проблемы не уплывают вслед за городами за окном автобуса. Пора возвращаться домой.
        Антония посмотрела на часы, оценила насколько опаздывает, и умостилась поудобнее на кровати.
        - «Люцифер» последнее время переживает не лучшие времена. Собственник грозился закрыть бар, но напоследок сделал ставку на молодежь. Вот уже несколько недель по пятницам и субботам в баре выступает рок-группа. Девочки вызвались помочь с привлечением посетителей. Ава занималась рекламными листовками, а Мира распространила их среди студентов IEDS-Bled. Даже я ходила посмотреть на красавчиков из группы. Такие горячие! - обмахиваясь прокомментировала Антония.
        Никола рассмеялась, давно она не видела тетю в таком дурашливом настроении.
        - А мэр Цветкович знает, что дочь принимает активное участие в популяризации бара?
        - Через несколько месяцев выборы. Не думаю, что мэру сейчас есть дело до бара.
        - До бара нет, а вот до того, что Ава занимается этим вопросом, вполне возможно.
        В компании племянницы время шло нещадно быстро, особенно сейчас, когда за долгое время между ними промелькнула незримая связь, как и прежде, о которой Антония уже не могла и мечтать. Ей хотелось послать все к черту, позвонить на работу, соврать что заболела и остаться дома, с Николой. Заварить чай, или чем черт не шутит, откупорить бутылочку выдержанного Мерло, подаренного ей пациентом. Нетфликс наверняка посоветует новенькую кинодраму, а быть может заручившись поддержкой Мерло, Антонии удастся уговорить Николу на комедию. Но… больнице нужен врач, и… пришло время вытянуть Николу из постели, вырвать из телевизионных драм, и выгнать в реальный мир. Даже если придется сделать это пинками под зад. Жизнь не здесь, она там, за дверями спальни.
        - Мне нужно бежать, - чмокнув Николу в щеку, Антония сползла с постели. - По счастливой случайности сегодня пятница. Девочки соберутся в «Люцифере». Уверена, за столиком найдется место и для тебя. Пришло время вернуться к жизни, малышка.
        Уголки губ Николы тут же опустились вниз, серые глаза стали на два оттенка темнее.
        - Может в следующий раз, - опустив глаза Никола открыла ноутбук. - В конце концов на кухне меня ждут бутерброды, думаю «Грязные танцы» немного разбавят мой список драм.
        - «Грязные танцы» никуда не денутся! Они доступны зрителю в любое время с 1987 года, а вот красавчики музыканты нарасхват. Я бы на твоем месте не теряла время зря.
        Никола улыбнулась, непроизвольно окинув взглядом коллекцию фото на зеркале. Нормальные люди бережно ставят фото в рамки, но Никола и «нормальная» в априори слова синонимы. Ава, Мира, и Никола, как три мушкетёра бок о бок шагали, начиная с младшей школы. Многочисленные фото с подругами, с вечеринок, праздников, школьных дней, хаотично торчали за рамой зеркала.
        Рано или поздно, ей предстоит взглянуть в глаза подругам. Быть может Антония права, сделать это сегодня не такая уж и плохая идея. Во всяком случае, львиная доля внимания достанется красавчикам музыкантам, и, если что-то пойдет не так, Николе легче легкого будет ускользнуть домой, обратно под одеяло.
        - Подумай над этим.
        Антония накинула на плечо сумку и уже хотела уходить, как вдруг остановилась.
        - Кстати… Мне сегодня снилась Ава… - задумчиво пробормотала себе под нос.
        Никола затаила дыхание, вернув внимание на тетю. Сердце вдруг стало пропускать удары.
        - Один из тех твоих снов?
        Мысленно она молилась услышать отрицательный ответ.
        - Да. На ней было зеленое платье. Такое яркое… Струящаяся ткань. Шифоновое с глубоким декольте. Я еще подумала, что ей идет, оттеняет цвет глаз. Она стояла над обрывом, готова шагнуть вниз, а над головой у нее летали вороны. Я чувствовала тревогу. Настолько сильную, что казалось она овладела мной без остатка загнав в оцепенение. Я смотрела на Аву и ничем не могла ей помочь.
        Тошнота комом подошла к горлу. Никола старалась не выдавать закравшегося в сознании ужаса, но Антония читала ее, как открытую книгу.
        - Ну да ладно, не бери в голову, - улыбнувшись, Антония попыталась снять напускной ужас. - Разрешаю надеть мои новые туфли, если все же надумаешь выбраться из своей берлоги.
        - Розовые?
        - Да. Подойдут под твой новый образ. Это же надо было додуматься покрасить волосы в розовый! - рассмеялась Антония.
        Никола пригладила себя по волосам, взглянув в зеркало. Одна из вечеринок в Палермо требовала жертв. Николе на мгновение показалось, что малиновые пряди помогут скрасить её абсолютную посредственность по части красоты и скрыть некоторою особенность.
        Антония закатила глаза и покачала головой. Еще раз мельком взглянув на Николу, она отправилась на работу.
        Никола раскинулась на кровати. Глядя на пушистые облака, умело нарисованные на потолке, она никак не могла решить, что же делать: коротать вечер в компании Патрика Суэйзи, или все же подруг. Сон Антонии не шел у нее из головы. Ей срочно нужно увидеть Аву. Необязательно ведь показываться на глаза, можно затеряться в толпе. Только взглянуть одним глазком, удостовериться, что Ава в порядке, развлекается, как и положено в девятнадцать лет. И что она не в зеленом шифоновом платье. Да, решено, Никола идет в бар.
        Девушка принялась перебирать наряды. Нельзя показываться на люди в том состоянии до которого она себя довела. Нужен образ типичной Николы. Дерзкий, яркий, ну и немного странный. Явись она в джинсах и худи, по всему Блед тут же поползет молва. Яркий макияж, узкие черные брюки, корсет, косуха, ну и пользуясь случаем, малиновые туфли Антонии - то, что нужно.
        Глава 2
        «Люцифер» изменился до неузнаваемости. Повесили неоновую вывеску, бар перенесли на другую сторону, напротив установили сцену. Неудивительно, что молодежь лезет сюда изо всех щелей.
        Широко открытыми глазами Никола рассматривала бар так, словно видит это место впервые. Жаль Сташ со своими дружками успел приложить руку к новенькому фасаду. Мрачные граффити плотной краской закрыл рекламный баннер. «Пылающий череп у входа в «Люцифер»… вполне уместно», - подумала Никола. Краска выглядела свежей, казалось если дотронуться, на пальце останется след.
        К сцене было не пробиться, вокруг собралась толпа девушек. Не то чтобы Никола первым делом бросилась пускать слюни на музыкантов, но все же интерес раззадоривал, Антония дала многообещающую рекламу бойз-бэнду.
        Оглядываясь по сторонам Никола высматривала подруг. Мира сидела за столиком, скучно потягивала коктейль из трубочки и воротила носом от Эрика. Взрывная пара большую часть времени проводят за спорами и ссорами. Абсолютно непонятно что они нашли друг в друге и как до сих пор поддерживают отношения.
        Мира Фурман точно знает, чего хочет от жизни. Она ясно видит себя через пять лет, до мельчайших деталей, таких как цвет ее маникюра и марка автомобиля на котором она будет ездить. Чего не скажешь про Эрика, что с трудом ориентируется в днях недели из-за частых попоек. Вечеринки, покер, алкоголь - кого интересует, что будет через пять лет, когда жизнь прекрасна здесь и сейчас?
        Авы нигде не было видно. Тревожность Николы росла. Она не знала, что сказать, с чего начать разговор с друзьями. Теплого «привет» недостаточно, когда тебя разыскивали шесть месяцев всем Блед. Ноги сами понесли ее к столику. Почувствовав на себе взгляд Мира оглянулась и не поверила своим глазам. Чтобы удостовериться, что это не мираж вызванный третьим Лонг Айлендом, она бросилась на шею подруги.
        - Прости, что пропала, - прошептала Никола. - Я не могу объяснить, но мне это нужно было.
        - Я знаю. Знаю, - не помня себя от радости ответила Мира. - Так и знала, что Антония уговорит тебя прийти сегодня.
        - Хочешь сказать вы сговорились?
        - Что-то вроде того.
        Не решаясь прервать девушек, Эрик покорно ждал своей очереди расцеловать Николу. Ему нелегко пришлось за время ее отсутствия. В компании Никола была отличным буфером взаимоотношений между всеми и Эриком. Она единственная его понимала. И она единственная могла посоревноваться с ним в безответственности и ветрености, благодаря чему Эрик чувствовал себя нормальным. Никола вернулась в Блед, значит он может снять с плеч неподъемный груз - образ пай-мальчика, которым пришлось побыть ради Миры.
        - Посплетничайте немного, дам вам несколько минут побыть наедине. Схожу к бару, - указывая на опустевший стакан сказал Эрик. - Что тебе взять?
        - Как обычно, - одарив благодарной улыбкой ответила Никола. Мира никак не могла оторваться от подруги, крепко сжимая ее руку.
        - Вкусы не изменились, это радует, - подмигнул Эрик. - Значит и в остальном ты осталась прежней.
        Он боялся, что под гнетом наломанных дров, Никола вздумает записаться в послушницы. С появлением в городе нового священника, отца Мацея, все как с ума посходили. Какое-то божественное наваждение. Иначе как объяснить полный зал в церкви во время службы и внезапную популярность воскресной школы?
        - Новый образ? - спросила Мира, пропустив через пальцы малиновый завиток волос.
        Она смотрела на Николу как на икону, не могла наглядеться.
        - Отдала дань моде в преддверии закрытой вечеринки в Палермо.
        - Типичная ты, - как бы в шутку ответила Мира, осуждая бесшабашность подруги.
        Мира консерватор. И дело не в воспитании или навязанных общественностью нравах и моралях, она такая отродясь. Ей всегда было невдомек, как можно обуть кеды под строгую юбку, напиться в первой половине дня, или прогулять урок. Мира предпочитала голубые и розовые оттенки, потому что считала их общепринятыми для голубоглазых блондинок, и очень страдала из-за лишнего веса. Не физически, а морально. Ведь девушкам принято быть миниатюрными, да и милых платьиц в размере «L» днем с огнем не сыскать.
        Кавер на популярную песню отыграл последний аккорд, группа взяла перерыв. Танцующие растянулись по всему бару, кто на бильярд, кто на дартс, кто на бар за порцией виски. Ради коктейля Эрику пришлось занять очередь. Увидев своего лучшего клиента Берта по-мужски свистнула, вложив пальцы в рот. Эрик полюбился здесь за щедрые чаевые. Он работал на фирме отца, на зарплату необлагаемую ограничениями по сумме, так что считать деньги не было надобности. Тем более, когда речь шла о Берте, что всегда щедро наливала алкоголь в коктейли, даже когда закон запрещал это делать.
        Растолкав очередь Эрик подобрался к бару.
        - Что налить? - спросила барменша.
        Женщине было за сорок, но она не выглядела на свои годы. Брак с байкером в прошлом оставил отпечаток на ее стиле. Кожаный жилет, надетый поверх топа, едва прикрывал татуировку на животе.
        - Бехеровка с тоником и гренадином. Два кусочка льда, пожалуйста, - растянувшись в улыбке пропел Эрик.
        Берта взяла со стойки высокий стакан, звонко бросила два кубика льда. Запыхавшись от танцев Ава и Дмитрий подошли к бару за чем-то вкусным и освежающим.
        - Не может быть! - воскликнула Берта, не поверив своим ушам. - Не хочешь ли ты сказать, что наша девочка вернулась к жизни?
        Вытаращив зеленые глаза на барменшу Ава уселась на стул и пропищала:
        - Что ты только что сказала, Берта?
        Собственнически приобняв девушку за талию, Дмитрий бережно расправил струящуюся юбку новенького платья. Брюнеточка завладела вниманием всех парней в баре, и Дмитрию это чертовски нравилось. Он чувствовал себя победителем популярного телешоу «Холостячка», и не упускал ни малейшей возможности продемонстрировать свои права на девушку.
        Берта лукаво улыбнулась, демонстративно достала из-под бара бутылку бехеровки, налила из гейзера тоненькой струйкой порцию алкоголя, разбавила тоником, и капнула гренадин. Щеки Авы тут же запылали огнем пуще прежнего.
        - Серьезно? Где она? - завопила от радости Ава, оглядываясь по сторонам.
        Дмитрий не понимал, что происходит. Он новенький в городе, ему посчастливилось влюбиться в самую завидную девушку Блед, найти друзей, но в такие моменты - когда людям достаточно поднять высоко брови, или смешать бехеровку с тоником, вместо слов - он чувствовал себя чужаком.
        - Никола вернулась! - лицо Авы просияло.
        - И ты это поняла, потому что… - протянул Дмитрий, в надежде, что Ава продолжит за него предложение.
        - Только она пьет эту гадость, - указывая на стакан сказала Ава.
        - Точно! - поджав губы подытожил Дмитрий. Он старался запомнить каждую из таких мелочей. Быстрей бы освоиться, чтобы не чувствовать себя неуютно. - А Никола, это та что тронулась после смерти парня на озере?
        Ава резко повернулась, буквально впечатав Дмитрия в стену убийственным взглядом.
        - Да, - поспешил ответить Эрик. - Вместо того чтобы оплакивать Янека, она сожгла дотла альтанку во дворе своего дома, и отправилась колесить по южным берегам Италии, никого не предупредив. «Тронутая» здесь вполне уместно, Ава. Давай не будем обижаться, на то что человек называет вещи своими именами, - язвительно добавил, покосившись на подругу.
        - Во всяком случае прошу это делать не при мне, - оглядев по очереди парней, процедила сквозь зажатые губы Ава. - Никола моя лучшая подруга! Люди по-разному переживают утрату, нельзя ее за это судить. Янек значил для нее что-то больше, чем просто друг.
        Дмитрий сглотнул ком в горле. Слова Авы заставили легкие сжаться. Девушка права, а он полный кретин.
        - Прости, - осекся Дмитрий, прижимая губы к шелковистым волосам Авы.
        Напускная строгость тут же развеялась. Ава оглядела зал и увидела подруг. Косуха, корсет, яркие туфли, и… Что это? Новая прическа! Никола смеялась, поглощая рассказы Миры. Нисколечко не изменилась, не считая прически.
        - Заплати за коктейль и возьми мне спрайт с лимоном, - фирменным тоном вертихвостки, закомандывала Ава.
        Девушка направилась к столику. Бросив на бар крупную купюру, Дмитрий взял напитки и поспешил за Авой.
        Музыка гремела, забитое до отказа людьми помещение было переполнено запахами. Спирты, пот, жаренный картофель к пиву, и тысячи оттенков парфюмов. Запахи смешались, вызывая тошноту у Николы. Но даже в этой каше она отчетливо различала знаки. Мира говорила и говорила, не преставая. Никола смеялась, поддерживала беседу и делала все что могла, чтобы не выдать себя.
        Ваниль. Нотки ванили ударили по рецепторам, но Никола отмахнулась от них, уговаривая себя, что каждая вторая красотка в баре надушена ванильным парфюмом. А потом случилось то чего Никола больше всего боялась - проявилась метка. Это значило только одно: завязался узелок, где параллельные прямые пересекутся. Ну а если нет… Ох…
        Сладость ванили сменилась тошнотворным запахом жженой листвы. Это похоже на копоть поздней осени. Ненавистный запах проникал в каждую щелочку, окучивая сознание и перекрывая все пути кислороду. Тошнота спазмом подкатила к горлу.
        Заиграла песня из 1987 года, «She like a wind». По иронии судьбы Патрик Суэйзи все таки скрасил вечер Николы. Оно и неудивительно, к музыкальному автомату подобрались домохозяйки из книжного клуба. С тех пор как в баре стал выступать бойзбенд, вместо посиделок за чашкой чая и болтовней о женских детективах каждую пятницу, домохозяйки в тайне от мужей отрывались в «Люцифере».
        Никола оцепенела, жадно хватала ртом воздух, как вдруг услышала голос Авы. По мере того как подруга приближалась, запах копоти растворялся в воздухе. Зеленое платье струилось по стройной фигурке. Ава запищала, подпрыгнула от счастья, и заключила Николу в объятиях. Радость встречи смешалась с сожалением, все указывало на то, что метка выбрала Аву.
        - Мне так жаль, мне так жаль… - повторяла Никола, осознавая в это мгновение, что все это значит для нее.
        Взволнованная встречей Ава трактовала слова по-своему.
        - Я знаю. Но главное, что ты здесь, - успокаивала Ава подругу, - и что ты - это ты!
        Отстранив от себя Николу, Ава оглядела подругу. Кружевной корсет без бретелей обтягивал аппетитные формы и больше походил на нижнее белье. В сочетании со строгими зауженными брюками наряд казался ей вполне приемлемым. Вызывающим, но в меру.
        Донышко стакана с напитком громко звякнуло о стол, Никола подняла глаза. Все это время за спиной у Авы стоял Дмитрий. Если бы сам Люцифер явился на вечеринку, он бы выглядел именно так. Выразительные светлые глаза, будто их обвели черным карандашом повторяя контур, густые брови, прямой нос, яркие губы. Густые, отросшие волосы торчали невпопад, что чертовски ему шло, вырисовывая образ плохиша, которым судя по степенному взгляду, он не являлся. Белая кожа, немного бледная, но это только придавало загадочности. Кожаная куртка подчеркивала мускулистость. Скрестив руки на груди Дмитрий посмотрел на Николу оценивающим взглядом.
        - Никола, познакомься с моим парнем, Дмитрием, - сказала Ава любезным тоном. - Дмитрий, это моя лучшая подруга Никола. Я тебе много о ней рассказывала.
        Никола оглядела парня с ног до головы, остановив взгляд на крепкой груди, обтянутой белой футболкой. Из-под скрещенных рук виднелась надпись «Rock Вand “Lucifer“».
        В баре стало жарко, в горле все еще першило от тошнотворного зловония. Никола взяла коктейль, вытащила трубочку, и подняв в воздух стакан поприветствовала нового члена компании. Градус воздуха повышался, она сняла куртку, оголив плечи, и залпом осушила стакан.
        Дмитрий пристально смотрел на нашумевшую девицу. Ни дня не было, чтобы о ней не заходила речь. Никола то, Никола сё, вот была бы здесь сейчас Никола… И так каждый день. Друзья описывали ее по-разному, из-за чего интерес к загадочной особе только рос, но девушка так и не появлялась, пока однажды Дмитрий не решил, что она фантом, и все в этом городе попросту одержимы ею.
        Невозможно, чтобы один человек имел столько обличий. Эрик видел ее душой компании, тусовщицей и любительницей вкусно поесть. Мира рассказывала о маниакальной страсти к планированию, что несомненно восхищало блондинистую карьеристку. Ну а Ава описывала подругу, как сестру милосердия, что бросится на помощь любому, только шепни. Даже Берта и та обожает девчонку.
        А что видит Дмитрий? Взбалмошную девицу, что откровенным видом и поведением привлекает к себе внимание. Но все при этом то и дело твердят, что Никола наконец-то пришла в себя, Никола такая, как раньше, трагедия и депрессия позади. Страшно представить, что она из себя представляла в не самые лучшие дни. Яркая помада, высокий каблук, побольше алкоголя в коктейль… Дмитрий знает, что это значит на самом деле - крик о помощи, который почему-то никто не слышит.
        - Откровенно, - прокомментировал Дмитрий, оглядев девушку с ног до головы.
        Невозможно было глаз оторвать от декольте, но он старался смотреть на малиновые пряди волос.
        - Барабанщик? - старалась завязать непринужденный разговор Никола.
        Ей показалось, что крепкие руки и мускулистые плечи вполне характерны барабанщикам. Кто знает с чего она это взяла.
        - Гитарист, - ответил Дмитрий.
        - Лучший гитарист! - вмешался Эрик. - Мы искали гитариста не один месяц, а оказалось, что он все это время был у меня под носом!
        Эрик очень любил преувеличивать свою значимость в любом деле, потому как единственный в компании ничего из себя не представлял. Мира умная, Ава активистка, Янек был чемпионом легкой атлетики, а Никола виртуозно делала ветер. Ну а Эрик сын Оскара Новака, владельца лесопилки, и только.
        В предвыборной компании мэра Цветковича главным пунктом выделено развитие туризма. Вот уже пять месяцев, как в пригороде строится туристический кемпинг. Тендер выиграл столичный подрядчик. Дмитрий приехал работать по контракту на стройку. Парни познакомились случайно, когда Эрик занимался вопросом поставки леса на стройку. Возомнив себя кем-то вроде продюсера, Эрик привел Дмитрия в группу, заявив, что этот парень выведет группу на нужный уровень. И не прогадал. Дмитрий стал особым козырем у Эрика в рукаве. Нужно отдать должное, идея с концертами в баре была хороша. Благодаря Эрику «Люцифер» процветает, а Ава до беспамятства влюблена в крутого парня.
        Раздался стук барабанных палочек. Музыканты собирались на сцене, чтобы продолжить выступление.
        - Простите, мне нужно идти. - Дмитрий потянул Аву за руку, привлек к себе и нежно поцеловал. - Позже увидимся. Надеюсь вам понравится концерт.
        Перед тем как выйти на сцену, он оглянулся и задержал взгляд на Николе.
        С новыми силами группа принялась исполнять зажигательные хиты в модной аранжировке, люди потянулись на танцпол. Подруги потягивали коктейли через трубочку, наслаждаясь вечером и компанией, наконец-то собравшейся в полном составе. И все же, Никола не могла найти себе места. Метка не шла у нее из головы. Ава и Дмитрий. Ваниль и жженая листва. Сон Антонии. Все навалилось в одночасье, и Никола не могла с этим справиться.
        Ну почему? Почему метка выбрала именно Аву?
        Слишком много для одного вечера. Эмоции хлынули через край, хотелось нырнуть глубоко под воду, или дать себе хорошую затрещину, что угодно только бы прекратить внутреннюю агонию, что разрывала на части изнутри.
        Метка выбрала Аву, а пророка рядом нет. Но даже если бы и был, стал бы он говорить с Николой, после всех их размолвок?
        Находиться рядом с друзьями было невыносимо, они требовали концентрации внимания на себя, а с концентрацией Николе сейчас было туго. Чтобы выпустить немного пар, она вышла на танцпол, и уже через минуту все вокруг слилось в однородную массу и закрутилось волчком.
        Ну почему из всех людей на земле метка выбрала Аву? Хорошо, что не Антонию. Но все же… Это Ава! Нужно что-то делать, пока на Блед не снизошло нашествие смертей. Без помощи пророка Николе не справиться.
        Взмокшая от духоты и танцев Никола подошла к бару, протянула Берте крупную купюру и указала на бутылку виски. Берта налила порцию крепкого напитка. Не дождавшись льда Никола залпом выпила виски. Группа поднажала на басы. Ава любовалась бойфрендом, что смотрелся на сцене не хуже Курта Кобейна, в то время, как взгляд Дмитрия был прикован к стакану, что мгновение назад опустошила Никола. Он вообще ни на что больше не мог смотреть, как на Николу. На ее волнистые волосы, изгиб талии, вращающиеся под музыку бедра, и то как она касается губами холодного стекла грубого стакана. Как ей удалось одним только освоим появлением выбить почву у него из-под ног?
        - Все в порядке? - спросил Эрик, подкравшись незаметно сзади.
        Никола вздрогнула, но улыбнулась.
        - Да, все чудесно! - отмахнулась, натянув самую неправдоподобную улыбку. - Хочешь потанцевать?
        Танцы отлично отвлекают от разговоров.
        - Ты сегодня сама не своя. Слишком напряженная. Хочешь об этом поговорить?
        И снова разговоры. Разговоры, разговоры, разговоры. Все как сговорились, каждый тянет роль психотерапевта на себя.
        - Эрик, пойми меня правильно, я очень рада вас видеть, но… Слишком много всего для одного вечера, понимаешь?
        Эрик огляделся по сторонам. Подруги оживленно вели беседу за столиком. Выглядывая бойфренда в толпе танцующих, Мира весело помахала. Никола ответила тем же.
        - Понимаю. Тебе просто нужно расслабиться, остыть. У меня есть кое-что… Точнее не совсем у меня, поэтому за валюту.
        Никола растянулась в улыбке. Танцы, алкоголь - все не то. Здесь нужно что-то крепче. То, что сможет выветрить запах тлеющей осенней листвы, остудить голову, а заодно и кровь в жилах. Вот тогда она сможет сесть и спокойно во всем разобраться.
        Она протянула другу купюру. Эрик затерялся в толпе на несколько минут, а когда вернулся, незаметно вложил Николе в руку обещанное снадобье. Мира снова помахала, Эрик с Николой притворились, будто танцуют, отвлекая бдительность блондинки, но стоило ей отвести взгляд, Никола прошмыгнула в двери черного хода, а Эрик принялся сбывать подросткам оставшуюся добычу.
        Сентябрьский вечер веял прохладой. Первый порыв ветра показался глотком свежего воздуха, но через минуту голые плечи покрылись гусиной кожицей, а волоски стали на дыбы. Небо затянуло тучами, поднялся ветер, предвещая непогоду. Затаившись в самом темном углу на задворках бара Никола поднесла к лицу косяк и втянула носом воздух. Иронично, но свежая дурь напоминала то самое тошнотворное зловоние жженой листвы - знак судьбоносных перемен - от которого она так отчаянно старалась избавиться.
        Оглядевшись по сторонам, девушка подкурила. Дверь скрипнула. Затянувшись сигаретой Никола замерла и машинально спрятала косяк за спину. Тщетно было надеяться, что она останется незамеченной, огонь зажигалки озарил ее лицо как раз в тот момент, когда незваный гость походкой крутого рейнджера двинулся в ее сторону.
        - Ты что куришь? - возмущенно спросил Дмитрий.
        Он подался немного вперед, остановившись в сантиметре от носа девушки, и несколько раз втянул носом воздух.
        - Нет, - не выдыхая кратко ответила Никола, все еще пряча косяк за спиной.
        - Дай сюда! - сцепив сзади ее руки, Дмитрий вырвал сигарету.
        - Ай! - завопила Никола. Дмитрий поднес косяк к лицу.
        - Только не говори, что ко всему прочему это еще и дурь…
        Подняв косяк на высоту вытянутой руки Дмитрий дразнил девушку размахивая добычей. В попытках вырвать из рук парня сигарету, Никола несколько раз подпрыгнула, но не дотянулась.
        - Ты что полиция нравов?
        Плечи Николы дрожали от холода и нарастающей внутри истерики, что за одну затяжку не успела поубавить обороты.
        - Мне говорили, что ты чокнутая, но дурь… Это уже слишком.
        И Дмитрий был прав. Зря Никола позволила себе зайти так далеко. Да, правила можно нарушать, но только если ты готов совладать с последствиями. Пожалуй, сейчас не тот момент. Она и с собой не в состоянии совладать, не то что с дурью.
        Никола сделала шаг вперед и подняла на Дмитрия глаза. Их взгляды встретились. Сердце парня пропускало удары. Забыв, как дышать он тяжело сглотнул и не заметил, как опустил руки. Никола тут же выхватила косяк и демонстративно затянулась. Она не хотела этого делать, но новоиспеченный Курт Кобейн с обостренным чувством высокой морали вел себя так, словно имеет на порицание какое-то право.
        В отместку Дмитрий собирался сказать что-то гадкое, набрал полные легкие воздуха и оглядел девушку с ног до головы. Яркие волосы ниспадали волнами на плечи, откровенный наряд, вздымающаяся от тяжелого дыхания грудь… Слова сидели на языке, но никак не шли. Что-то в ней было такое, что заставляло мысли путаться. Вулкан эмоций из желания, неприязни, и интереса бурлил, затмевая рассудок.
        Раздался шум полицейской сирены.
        - Стоять! Полиция!
        Не успела Никола опомниться, что воздух в подворотне пропах травкой, а в руках у нее косяк, как дверь полицейской машины захлопнулась у нее перед носом.
        Глава 3
        В полицейском участке было на удивление спокойно. Телевизор бросал блики на сонное лицо диспетчера в приемной. Видеонаблюдение с городских камер осталось без внимания, по ящику как раз показывали новый выпуск любимого телешоу.
        Никола и Эрик сидели в кабинете дежурного, дожидаясь пока полицейский договорит по телефону. Из коридора доносились краткие обрывки разговора: «да», «нет», и «жду». Бывать в полицейском участке Николе доводилось и ранее, но в качестве задержанной, это было впервые. Она представляла, что ночных нарушителей порядка должны удерживать в камере. Видимо близкая дружба дежурного с отцом Эрика, сыграла им на руку. Не исключено, что полицейский даже предложит им чашечку чая.
        - Тебе в голову не пришло, что одинокий мужчина средних лет без бутылки пива в баре, вряд ли купит косяк, скорее он окажется подсадной уткой?! Полиция уже несколько недель ищет, кто недорого толкает малолеткам дурь, - склонив голову ближе к Эрику прошипела Никола.
        - Черт, нет! Наоборот, идея предложить косяк скучному верзиле мне показалась лучше, чем сунуть дурь старшеклассникам. Почему меня должен был насторожить взрослый мужик?
        Никола тяжело вздохнула, запрокинула голову назад и закатила глаза.
        - Наверное потому что в городе хватает заведений, которые предпочитают взрослые. Как минимум тише и с качественным алкоголем.
        - Ты предвзято относишься к «Люциферу». К примеру, книжный клуб зависает в баре каждую пятницу. Им нравится «Люцифер»!
        - Где же еще им прятаться от мужей? - фыркнула Никола, объясняя другу, как ей казалось, элементарные истины.
        Настенные часы громко отмеряли минуты, секундная стрелка неслась по кругу раздражая своим цоканьем. Никола невольно постукивала в такт пяткой об пол. Она уже предвкушала, как ей перепадёт от Антонии, узнай она, что первый же выход племянницы в свет закончился очередными неприятностями. Хорошо, что они уже совершеннолетние. Не придется позориться, глядя родителям в глаза, если бы тех вызвали ночью в участок забрать неблагонадежных отпрысков.
        Сейчас дежурный составит протокол, наверняка выпишет кругленький штраф, возможно подкрепит наказание общественными работами. Общественные работы заботили Николу меньше всего, годы дружбы с Авой вполне приравнивались к пожизненному исполнению полезных общественных работ. Дочь мэра активно участвует во всех сферах самоуправления города, начиная от субботников, заканчивая благотворительными балами, и всюду вовлекает подруг.
        Послужной список благодарностей почетному волонтеру от социальных служб, хорошо послужил Мире при поступлении в IEDC-Bled. Гораздо больше Николу беспокоила сумма штрафа. Беспечное лето на юге Италии, вечеринки ночи напролет, вытянули из сберегательного счета, что предназначался на оплату обучения все соки, и теперь она могла позволить себе только что оплатить в баре коктейль, никак не штраф за употребление наркотиков в общественном месте.
        - Зачем ты вообще засветил дурь в баре?
        - Не знаю… - устало пожал плечами Эрик. - Она досталась мне считай за даром. Хотел подзаработать немного.
        - Эрик Новак хотел подзаработать? - хмыкнула Никола, произнеся вопрос так, словно речь идет о принце Уэльском. - С каких пор ты стал считать деньги? Тем более сейчас, когда дела лесопилки благодаря кемпингу пошли в гору.
        - Я недавно спустил кругленькую сумму в покер. Отец разозлился и наказал меня. Теперь я работаю на зарплату. Зарплату гораздо ниже среднего, между прочим, - подняв вверх палец возмутился Эрик. - Нужно как-то крутиться, понимаешь.
        По коридору раздались шаркающие шаги полицейского. Сейчас они услышат приговор. Никола крепко скрестила руки на груди. В помещении было прохладно, а куртка осталась в баре. Запихивая Николу в машину, полицейские не побеспокоились о ее вещах, что не мешало бы забрать. Под холодным светом ярких ламп Никола чувствовала себя некомфортно. Будто прочувствовав смятение подруги Эрик протянул руку и расправил Николе волосы, прикрыв ими плечи.
        - Ну что ж, - протянул полицейский, усаживаясь в свое кресло. Уперев локти в стол, он сомкнул в замок пальцы и порицательно посмотрел на нарушителей. - Вам несказанно повезло, что Оскар Новак замолвил за вас двоих словечко. Хоть я и уговаривал его, наконец-то вас наказать. Заслужили.
        Никола тяжело сглотнула и с облегчением выдохнула. Штраф не придется платить.
        - Госпожа Кнежевич, Вы свободны, а тебя Эрик я попрошу задержаться.
        Глаза Эрика нервно забегали, он крепко сцепил зубы и заерзал на стуле. Просьба задержаться может значить только одно - Оскар с неистовой злостью давит на педаль газа и с минуты на минуту явится в участок за непутевым сыном. Никола нерешительно встала. Стоит ли оставлять друга? Судя по его взъерошенности, это, пожалуй, не лучшая идея. Собравшись с духом Эрик поднял взгляд на подругу и одобрительно кивнул. Ему не хотелось, чтобы Никола стала свидетелем грядущего скандала с отцом.
        Над дверью в участок висели часы, перед выходом Никола посмотрела на время: два часа ночи. Тоня освободится к шести. Просить тетю приехать за ней в участок не вариант, если она не собирается объяснять, как здесь оказалась, на такси денег нет, а вмешиваться в драму семьи Новак у Николы не было никакого желания. Придется идти пешком. На улице во всю бушевала непогода. Дождь лил стеной, резкие порывы ветра изрядно трепали дорожные знаки. Хорошо, что дом всего в нескольких кварталах.
        Громко хлопнув дверью, Никола выскочила под проливной осенний дождь. Холод тут же заставил дрожать все тело. Всего несколько шагов и лаковые туфли набрались воды, пришлось их снять. Никола шлепала босыми ступнями по лужам, как вдруг услышала сзади сигнал машины. Ниссан Навара притормозил возле девушки, опустив стекло с пассажирской стороны.
        - Садись в машину, - командным тоном сказал Дмитрий.
        Вода стекала по волосам и лицу Николы, она быстро моргала, чтобы хоть что-то разглядеть.
        - Что ты здесь делаешь? - спросила Никола.
        - Любуюсь звездами, - съязвил Дмитрий. - Ну а на что это похоже? Тебя жду!
        Никола замешкала. Голые плечи дрожали от холода, пальцы на ногах тянула судорога от ледяной воды.
        - Я подожду Эрика, он меня отвезет.
        - Ты вышла, а Эрик нет. По всей видимости дежурный не отпустит его до приезда Оскара, а как ты видишь, он еще не приехал, так что это будет нескоро.
        - Тогда пройдусь пешком, - стояла на своем Никола. Уж что она уяснила, так это, что садиться ночью в машину к малознакомым парням не лучшая идея. Уж лучше вернуться в участок и попасть под горячую руку Оскара. Хотя… Он точно позвонит Тоне и тогда произойдет худшее.
        От раската грома, вибрация рябью пробежала по улице, сотрясая стекла. В одной из припаркованных вдоль по улицы машин сработала сигнализация. Нерешительность Николы выводила Дмитрия из себя. С каждой минутой, стоя под ледяным дождем, она рисковала подцепить бронхит, или еще чего хуже - воспаление легких! Возможно она этого и добивалась? В этом городе все буквально помешаны на девчонке. Стоит ей слечь с температурой, отменят ярмарку профессий и объявят день посещения несчастной больной Николы. Чему она рада стараться, ведь все внимание будет направлено только на нее.
        - Садись в чертову машину, Никола! - закричал Дмитрий, ударив ладонью в руль.
        Никола вздрогнула и запрыгнула в машину.
        - Дом на центральном перекрестке проспекта Люблянска, - сказала Никола, четко обозначив цель поездки.
        По волосам наперегонки стекали капли воды, Никола пристально смотрела в лобовое стекло, изображая непреступную крепость, хоть на самом деле в груди резко стало тепло и немного щекотно. Это ж надо было! Он несколько часов стоял под участком дожидаясь ее только для того, чтобы удостовериться, что она в порядке.
        Непослушные взмокшие волосы разметались по спине и прилипли к холодным щекам Николы. Дмитрий посмотрел на девушку и вдруг его охватила невыносимое желание осторожно убрать прядь с ее лица. Это буквально единственное, о чем он мог сейчас думать, но что-то здравомыслящее вовремя щёлкнуло, и он потянулся назад, взял с заднего сидения полотенце и подал Николе. Недоверчиво оглядывая парня, она принялась вытирать волосы и промакивать изрядно промокшую одежду.
        - Возле башни? - уточнил Дмитрий и подал продрогшей девушке ее куртку.
        - Да, - кратко ответила Никола, вытирая лицо полотенцем.
        Никола не могла поверить, что он побеспокоился даже о куртке! Осторожность вперемешку с недоверием все еще кололи где-то в боку, но было и другое чувство, то что затмевало все остальные и стремительно росло. Никола взяла телефон, хотела написать Эрику смс, на экране высветился пропущенный звонок с незнакомого номера.
        - Это я звонил, - ответил Дмитрий на застывший на лице девушки вопрос. - Мира номер дала. Просто хотел предупредить, что забрал твои вещи и намерен забрать тебя.
        Скрывая улыбку Никола отвернулась к окну.
        - Мажорный пикап, - с завистью подметила Никола, переводя тему разговора.
        - Машина не моя, - ответил Дмитрий, вдавливая педаль газа в пол. - Подрядчика.
        Свист колес по мокрому асфальту эхом пронесся по пустой улице, как раз, когда Антония припарковалась возле полицейского участка. Ей было некогда обращать внимание кто превысил скорость сотрясая ночной покой на тихой улице, она была поглощена яростью. Бормоча себе под нос ругательства, что она мечтала сейчас высказать племяннице в лицо, Антония дернула ремень безопасности и наконец освободившись вышла из машины.
        Когда Антония на всех парах влетела в участок, диспетчер даже ухом не повел. Его мало заботили разборки с повзрослевшими подростками. Нервные родители, бюрократическая возня с бланками на штрафы - типичная ночь пятницы. Хорошо хоть патруль не приволок на отсидку девиц легкого поведения, что зачастую ищут наживы в парке. Неторговый выдался день, погода подвела.
        Широкими шагами Антония решительно двигалась к кабинету дежурного, стоило ей взяться за ручку, Оскар открыл дверь с другой стороны.
        - Я уже во всем разобрался, - прошипел Оскар, намекая на договоренность с полицией.
        - Где Никола? - требовательно спросила Антония, недосчитавшись в кабинете племянницы.
        - Я отпустил ее раньше, - развел руками полицейский.
        Глаза Антонии распахнулись. Эмоции зашкаливали, отыгрываясь на речевой деятельности, из-за чего едва ли удалось что-то неразборчиво прошипеть.
        - Что? Не смотри на меня так, Тоня. Она совершеннолетняя, я не могу ее силой здесь держать, - стал оправдываться полицейский. - Чего ты вообще приехала?
        - Я позвонил, - вмешался Оскар.
        - Девица села в пикап, и уехала несколько минут назад, - закричал оператор из коридора, перебивая нарастающий спор. Увлекательный стендап не мешал ему выполнять свою работу, ничто не оставалось незамеченным. - На перекрестке повернул направо, поехал в сторону дома Кнежевич.
        Спазм ужаса опоясал Тоню.
        - Пикап Ниссан Навара принадлежит Дмитрию, - уточнил Эрик. - Видимо он отвез ее домой.
        Антония глубокого вдохнула и медленно выдохнула. Никола в порядке, наверняка уже дома, о ней позаботился друг. Мурашки все еще бегали по коже, пробирая дрожью по телу. Стоило племяннице выйти из дому, неприятности тут же выстроились в ряд.
        Оскар пожал руку полицейскому, отправил сына в машину, и отвел Антонию в сторону. Она дрожала, но вовсе не от холода. Цвет ее милого лица менял оттенки от серого до зеленого. Зря Оскар вызвал ее в участок, нужно было разобраться со всем самому, и оставить разговоры на завтра. Нетерпеливость сыграла с ним злую шутку. На долю секунды ему показалось, что это отличная идея, ворваться в полицейский участок, как супергерои, плечом к плечу. Он даже не подумал, что это будет значить для Тони.
        Оскару хотелось увидеть ее, заполучить несколько минут ее внимания, что она непременно без оговорок посвятила бы ему по такому случаю. Конечно, надеяться, что она все ему простит и тут же бросится в объятия, по которым он так изголодался, было тщетно. В конце концов они не герои дешевого телешоу.
        Оскар проводил Тоню к машине и без разрешения занял пассажирское кресло.
        - Прости что выдернул тебя с работы, я должен был разобраться со всем сам. Ну или хотя бы попросить Эмиля задержать ее до твоего приезда.
        Антония устало вздохнула и прижалась лбом к рулю.
        - Послушай, тебе не кажется, что пришло время принять жесткие меры? Поджог, побег, а теперь еще и травка. Она тебе никого не напоминает?
        Тоня зыркнула в сторону Оскара, милое личико исказилось злобным оскалом.
        - Ты говоришь с ней о матери? О ее беспечности, о пристрастии к наркотикам и последствиям, к которым это все привело? - не унимался Оскар.
        - Сказал отец того, кто продал моему ребенку косяк, - возмущенно прыснула в ответ Антония. - Серьезно? Ты правда вздумал читать мне морали об ответственном родительстве?
        Оскар опустил глаза и прикусил щеку изнутри. Тоня умела ткнуть его носом, этого у нее не отнять.
        - Я не претендую на звание «отец года», и ни в чем тебя не обвиняю. Быть родителем тяжелый труд, Антония, особенно когда пытаешься справляться с этим в одиночку. Уж я-то знаю. Может это прозвучало так, словно я лезу не в свое дело, но мне кажется ты не видишь… Ты ее воспитала, вложила в нее все что только могла, но Никола не ты. У нее абсолютно ничего нет от тебя, поэтому воспитывать ее приемлемыми для тебя методами не получается. Нужно быть жёстче. Ради неё. Чтобы не допустить повторения истории Велины.
        На глаза накатились слезы. Стеклянным взглядом Антония смотрела в лобовое стекло, стараясь не дышать, чтобы рев не вырвался наружу. Больше всего на свете ей хотелось упасть в объятия бывшего и умостившись поудобнее на его груди плакать до тех пор, пока слабохарактерность не выльется вся без остатка до последней капли.
        Оскар прав, Никола не Тоня, она совершенно другая. Она сильная, своенравная, в ней есть то, чего нет в тете - твердый стержень. Даже будучи совсем ребенком, Никола умудрялась добиваться от тети всего чего хотела, начиная от дополнительной порции мороженого, заканчивая несанкционированными пропуском занятий в школе.
        - Мне нужно ехать, - прочистив горло сказала Антония, не отводя глаз от лобового стекла.
        - Еще раз прости, - прошептал Оскар виновато опустив глаза. - Я просто хотел, чтобы ты знала, что я рядом. Всегда. В любое время. Если тебе нужна помощь, ты только скажи.
        - Какие громкие слова. Разве не ты отвернулся, когда особенно был нужен? Ты и твой отцовский опыт, каким бы он ни был… Почему я должна верить, что в этот раз все по-другому?
        Каждое слово Антонии было пропитано ядом. Она не хотела обидеть Оскара, яд, что копился на корне языка скорее предназначался ей самой.
        - Ты не должна, - ответил Оскар, открыл дверь и вышел из машины.
        Серая Мазда скрылась за поворотом, сливаясь с мокрым асфальтом. Антония еще долго сидела в машине, обняв руль, рыдая в три ручья и размышляя над словами Оскара. За что Бог ее наказывает? Неужели ей мало было непутевой сестры? Сложно воспитывать детей, когда сама еще не поняла, что значит быть взрослой. Но еще сложнее выдержать эту боль, что путанным комком чувств залегла на сердце. Ей казалось, что она просто стоит и смотрит со стороны, как судьба играет злую шутку, повторяя один и тот же сюжет.
        Глава 4
        Впервые в жизни Никола видела тетю такой решительной. История с травкой закончилась не только хорошей выволочкой, но и немилосердным наказанием. Засучив рукава, Антония наконец воспользовалась наставлениями Оскара и под лозунгом «лучше поздно чем никогда» взялась за воспитание племянницы. Теперь Никола должна не только поминутно отчитываться куда ушла, с кем, и когда вернется, но и быть вовлеченной в здоровую социальную жизнь. Другими словами, стать тенью Авы. Соревнования по бинго в доме престарелых, поездка в национальный парк с воскресной школой, ярмарка профессий - это все должно излечить Николу, превратив в здоровую ячейку общества.
        Ежегодная школьная ярмарка профессий традиционно проводилась в последнее воскресенье сентября. Горожане с удовольствием шли поглазеть на яркие декорации, а владельцы кофейных бусов и придорожных булочных весь год ждали ярмарку чтобы немного подзаработать и привлечь внимание потенциальных поклонников их выпечки.
        Для ярмарки отводилась центральная площадь. Пекари выставляли киоски в ряд, в воздухе витали ароматы булочек с корицей, сладкой ваты, и какао. Новоиспеченные мамочки расстилали покрывала на траве, превращая прогулку с малышами в пикник. Зеваки неспешно прогуливались вдоль экспозиций восхищаясь декорациями. Школьные экскурсии по графику тянулись практически весь день, так что организаторам некогда было скучать.
        Подруги ежегодно принимали участие в организации ярмарки. Мелкие приготовления, такие как декорации, подбор атрибутов и расстановка позиций, занимали первую половину дня, вторая половина дня была посвящена развлечениям. Заручившись поддержкой предвыборной компании мэра, завуч средней школы, Беатриса Фурман, в этом году раздула масштаб праздника на весь уикенд. Подругам предстояло подойти к организации ярмарки гораздо серьезней.
        Ава принимала активное участие в предвыборной компании отца. Пословица «если хочешь сделать хорошо, сделай это сам» была практически ее девизом по жизни, неудивительно, что роль одной из ведущих ярмарки профессий она взяла на себя. Мира с радостью поддержала подругу, ее мать не меньше мэра была заинтересована в успехе мероприятия, в конце концов ярмарка профессий входила в образовательную программу. Ее даже немного злило, что политика добралась и сюда. Право выбора Эрику понятное дело не давали, костюм и роль Мира ему подобрала сама. А вот с Николой, как всегда были проблемы. Пришлось вмешаться Тоне.
        Вжившись в роли, друзья заняли каждый свой пост и готовились к первой экскурсии. Беатриса вот-вот должна была привезти группу восьмиклассников.
        Эрику досталась роль строителя, чему он был несказанно рад. Учить длинный текст об особенностях профессии он все равно бы не стал, а в строительстве он хоть что-то смыслит, вполне можно обойтись импровизацией. Рабочий комбинезон, кстати, смотрелся на нем необычно представительно, чем могут похвастаться немногие. Вдохновившись феминистическим пабликом, Ава выбрала роль полицейского. Проникшись ответственностью профессии, она выучила несколько приемов захвата, а, чтобы подчеркнуть призыв к равноправию полов, выбрала мужской комплект формы.
        - Я хочу, чтобы школьники внимательно ознакомились с презентацией, а не разглядывали мою задницу в облегающих брюках, - заявила она Беатрисе в день согласования костюмов.
        Беатриса оценила стремление девушки, подметив про себя, что бесформенные брюки и широкая рубашка все равно не меняли того, что Ава выглядела как живая кукла Барби. Хорошо зная подростков, завуч понимала, что серьезность Авы только раззадорит старшеклассников, у которых гормоны лезут из ушей.
        Мира с детства мечтала быть балериной, но даже мысленно облачиться в пачку и трико ей казалось оскорбительным, поэтому выбрала роль повара. Вот уж в какой образ она вписалась идеально. Объемная шапочка ей безумно шла. Сама того не замечая, Мира с завистью поглядывая на Равшану Ольжевич. Второкурсница представляла работников искусства и театра. В трико и пуантах она растягивалась на своей позиции, вспоминая несложные па, что когда-то учила в балетной школе.
        Выбор Николы безоговорочно пал на работника медицины. Ничего другого она и представить себе не могла. Не потому что старалась подсластить настроение тети, а потому что действительно считала Антонию воплощением идеала.
        Для сезона глинтвейна еще было рано, но Николу не оставлял в покое аромат бадьяна, что навязчиво следовал за ней на ярмарке, вызывая головную боль. Бадьян - знак неудач, несбывшихся надежд. Запах бадьяна источали те, кому знак предвещал глубокую депрессию, нередко выливающуюся в помешательство, вплоть до суицида. Никола не любила ходить в театр, как правило, все представления для нее заканчивались тошнотой. Резиденты мира драмы и комедии, как никто другой подвержены маниакальной самокритике. Творческие люди нередко ходят по тонкой грани гениальности и сумасшествия.
        Никола нервно листала тексты, что с минуту на минуту ей предстояло рассказывать наизусть, покачивала ногой и оглядывалась по сторонам. Ее мысли были заняты бадьяном и тем, кто источал навязчивый пряный запах. Равшана единственная имела отношение к миру искусства, но вряд ли она могла быть потенциальной жертвой депрессии. Балет девушка бросила добровольно и давно, менеджмент вытиснил все остальные интересы.
        Пряный бадьян проникал в голову, давил на виски. Николе ничего не оставалось, как направиться на поиски того, кого пометил знак. Если трезво посудить, это было бессмысленно, что она сделает без напутствий пророка? Купит мороженое и утешительно погладит по голове беднягу на пороге срыва? В любом случае терпеть бадьян сидя на месте было невыносимо.
        Люди прибывали и прибывали, ярмарка наполнялась смехом и гулом людей. Никола отошла к ряду буфетов. Нужно было чем-то заесть навязчивую пряность, осевшую на корне языка. Она достала из маленького нагрудного кармана смятую пачку мелких купюр. Утром Антония строго-настрого приказала зайти в химчистку и заплатить за чистку ковров. Никола долго копалась и не успела выполнить поручение. Теперь главное успеть до закрытия, чтобы не нарваться на новую порцию гнева Тони.
        Отсчитав необходимую сумму на оплату, осталось всего несколько купюр. Хватало на розовую сладкую вату.
        - Можно две, пожалуйста? - спросил Дмитрий, протягивая улыбчивой продавщице деньги.
        Он появился будто из неоткуда. Случайная встреча, или шел по пятам? Отщипнув кусочек угощения, Никола положила сладость на язык и благодарно улыбнулась, даже не удосужившись поздороваться. Аромат бадьяна послабил тиски, а значит жертва депрессии скрывалась среди выставки профессий.
        - Спорим, ты выбрала медицину, чтобы вырядиться в костюмчик медсестры?
        Никола притормозила и уставилась на парня. В этом взгляде легко читалось куда она хотела его послать. Дмитрий ухмыльнулся и окинул костюм оценивающим взглядом.
        - И купила ты его… в магазине для взрослых?
        Чтобы воздержаться от комментариев Никола набила полный рот сладкой ватой. В конце концов он спас ее от бронхита и побеспокоился забрать из бара ее любимую куртку. Ну разве это не мило? Он заслужил пощады за ребяческие стебы.
        - Как тебе удалось избежать участия в ярмарке? - спросила Никола.
        Ава слишком любит командовать, а друзей так вообще держит за личную челядь. Никто не может спастись, когда речь идет об участии в жизни города, тем более сейчас, в преддверии выборов.
        Дмитрий скользнул взглядом по бедрам, что едва прикрывал короткий костюмчик, и провел пальцем по стетоскопу у Николы на шее.
        - Дополнительная смена на стройке - моя вольная от этого маскарада, - ответил хвастливым тоном Дмитрий. - Я буквально на минутку заскочил. Хотел мельком взглянуть, как ты выглядишь без этого всего, - замявшись, он выписывал странные круговые движения в воздухе, но так и не смог подобрать слово. Речь шла об излишнем эпатаже. - Но ты Никола, типичная Никола, - подытожил, опустив глаза на углубленное декольте белого халата.
        Никола прыснула и закатила глаза.
        - Да ладно, шучу. Где все? - вернув характерную ему сдержанность и холодность, спросил Дмитрий. - Нужно перекинуться парочкой слов.
        С трудом пробравшись через толпу, они вернулись к выставке профессий. Возле стенда Николы собралась вся компания. Ава была так зла на Николу, что даже не обратила внимания на бойфренда. Струящиеся огненные переливы охватывали ее с ног до головы. Ее аура пылала от гнева, умоляя затушить разгорающийся пожар. Никола даже сделала несколько шагов в сторону, чтобы ни в коем случае не коснуться пылающего облака, иначе запросто можно заработать несколько ожогов.
        - Где тебя черти носят? Группа школьников уже на подходе, пора начинать, - выругалась на безответственную подругу Ава. Никола вытаращила глаза и не зная, что сказать в свое оправдание снова набила рот сладкой ватой. Ава устало вздохнула.
        Ухватив Аву за громоздкий ремень, Дмитрий привлек девушку к себе, чтобы поцеловать, но Аве было не до нежностей в такой ответственный момент, ее внимание было сосредоточено на ярмарке и последних приготовлениях.
        - Что у тебя на ногах? - спросила Ава, покосившись в недоумении на обувь Николы.
        Высокие сапоги из мягкой кожи со шнуровкой до самого колена никак не вписывались в образ соблазнительной медсестрички. Они больше подошли бы средневековому палачу и привлекая к себе все внимание.
        - Они мягкие, кожа легкая, пропускает воздух. Можно носить в любое время года и не бояться грязи. Крутые же! - будто оправдывалась Никола. - Между прочим, такие были модными в XIII веке, - добавила со знанием дела.
        Вспомнив, как жесткая поросячья кожа натирала ноги в то время, Никола переминалась с ноги на ногу.
        - Когда ты была одной из средневековых крестьянок? - язвительно спросила Ава, поправил выбившуюся из пучка прядь волос.
        Осекшись на сказанном Никола тут же добавила:
        - Я видела в «Зене - королеве воинов».
        Оскар чуть не захлебнулся смехом. Мира пнула парня, но сама едва сдержала улыбку и только Дмитрий поменялся в лице, глядя на Николу, как на умалишённую. Воздух буквально заискрился вокруг Авы. Хотелось кричать, рычать, и содрать с ног подруги эти неуместные сапоги, что только все портят, но глубоко вздохнув, она зажмурила глаза, и пригладила ладонями волосы.
        - Ладно. Но, обещай, что завтра обуешь что-то более подходящее.
        Никола сжала губы. Наверное, нужно было раньше сказать, но ее отвлек бадьян, затуманив разум.
        - Кстати о завтра… Завтра я не смогу посвятить ярмарке весь день. Во второй половине дня я присматриваю за Лукой. Нужно забрать его со школы, помочь с домашним заданием, ну или что там еще делают с восмилетками?
        - Подрабатываешь няней? - прыснул смешком Дмитрий. - Тебе что, четырнадцать?
        В негодовании Ава тут же шлепнула Дмитрия по груди.
        - Эй! Повежливее… Мы же договаривались! - отругала бойфренда, вывернув на него все что накипело за день.
        - Да, няней, - язвительно подчеркнула Никола. - Берта в этом месяце взяла лишние смены. Мы живем по соседству, это удобно, да и я не особо занята сейчас, так что… не вижу причин отказываться.
        - Тебя Тоня заставила, - хихикая поправила Мира.
        Никола прикусила щеку изнутри, можно было не отвечать.
        - Эй, детка, - отвлек Миру от нападок на подругу Эрик, - в среду пенная вечеринка в бассейне. Надеюсь ты не забыла, что мы идем?
        Бадьян удушливой волной заполнил воздух. Никола закашлялась, прочистив от пряности горло, и огляделась вокруг. Приближалась группа школьников, несколько зевак разглядывали инсталляции. Прямо сейчас, где-то рядом находится тот, кого судьба пометила знаком. Но кто это может быть? Непохоже, чтобы кто-то мучился от депрессии. Лица окружающих растягивались в улыбке, школьники смеялись, перешептывались, разглядывали стеллажи. Жизнь кипела вокруг, от чего становилось немного жутко, ведь Никола четко различала бадьян. Этот кто-то отлично скрывает чувства.
        Ава разогнала друзей по местам, пришло время начинать. Восьмиклассники выстроились в ряд. Дмитрий отозвал Эрика в сторону. Украдкой оглядываясь они перекинулись несколькими словами. Странное поведение парней привлекло внимание Николы. Эти двое что-то замышляют. Бадьян с озверением ударил в нос, как раз, когда они стояли рядом. Сердце Николы забилось быстрее. Теперь она думала не только о том, как бы избавиться от навязчивого знака, она думала о том, что один из ее друзей возможно в беде. Парни подвержены депрессиям не меньше девчонок, и отлично умеют это скрывать.
        Школьники окружили позицию Николы, и тут же принялись разглядывать инструменты, разложенные на столе и декорации за спиной Николы. Мальчишки перешёптывались, посмеиваясь над макетом со стенда акушерства. Никому не было интересно слушать скучную вступительную речь, об одной из важнейших профессий. Чтобы не трепаться зря Никола перешла к практике - демонстрации прямого массажа сердца.
        По пути к стоянке Дмитрий оглянулся. Спрятавшись под старым дубом на возвышенности, он следил за Николой. Она улыбалась, увлеченно рассказывая что-то детям, эмоционально жестикулируя руками. Вздернутый нос, ямочки на щеках и блеск в глазах. Милая девятнадцатилетняя девчонка. Но что-то делало ее особенной, и это была вовсе не яркая помада и цветные пряди, завитые в локоны, или неуместные сапоги. Загадочная и от того притягательна. Дмитрию нравилось смотреть на Николу, в груди разливалось странное тепло. Он чувствовал себя подростком, что подглядывает через окно за повзрослевшей соседкой. Словив себя на этой мысли, он поспешил скрыться из виду.
        Никола спасла жизнь манекену не меньше двадцати раз. На губах остался привкус резины от искусственного дыхания рот в рот, а руки после массажа сердца болели, как после подтягиваний на перекладине. В ярмарочной суматохе время шло быстро. Сумерки затягивали небо. Школьники остались довольны. Мечтая о будущем, где наверняка каждый примерял на себя как минимум несколько профессий, они отправились домой писать эссе на тему: «Кем я стану, когда вырасту». Зеваки разошлись, киоски закрылись. Остался только один, куда владельцы снесли остатки вкусностей, чтобы поблагодарить студентов за активное участие в подготовке праздника.
        Пончики с сахарной пудрой красиво разложили на одноразовые тарелки, пекарь заботливо разогрел булочки с корицей, что источали божественный аромат, заставляя живот извиваться в голодных спазмах, а пицейола специально для активистов к закрытию ярмарки испек сырную пиццу, добавив по просьбе Авы двойную порцию моцареллы. Раскинувшись на стульях, не чувствуя ног, активисты уплетали за обе щеки угощения, с ужасом представляя, что завтра им предстоит все повторить.
        Набивали рты все кроме Миры. Умостившись в объятиях Эрика, девушка потягивала через трубочку воду без газа. Ухватив последний кусок пиццы Эрик дурашливо стал играть с едой как с самолетом, уговаривая девушку откусить кусочек. Мира смеялась и отнекивалась, пока шутки не сменились руганью.
        - Поешь что-нибудь. Ты сегодня ничего не ела, - командным тоном процедил сквозь зубы Эрик.
        Подруги не приветствовали подобное обращение Эрика с Мирой, но старались оставаться в стороне, не вмешиваясь в отношения друзей. За исключением нескольких раз, когда властный Эрик перешел все грани дозволенного. Эти двое будто соревновались в собственничестве друг перед другом. Мира крепко выругалась, обвиняя парня в тирании, Эрик высказался в ответ, и так слово за слово пока тихий вечер не набрал обороты. Ава приняла сторону Эрика. В надежде заручиться поддержкой хотя бы одной из подруг Мира умоляюще посмотрела на Николу, но та была слишком занята мыслями о бадьяне и Дмитрие. Он явно явился на ярмарку не ради того, чтобы Аву расцеловать, ему нужен был Эрик.
        Мира потянулась к столу, взяла кусок пиццы и принялась демонстративно ее жевать. Эрик торжествующе переглянулся с Авой и чмокнул Миру в висок.
        - Ладно, мне пора идти. Есть дела. Булочник обещал меня подкинуть, - втянув жадно запах волос Миры, сказал Эрик.
        Поднимаясь он задел сумку, висевшую на спинке стула. Свалившись с грохотом, из сумки выпали книги по экономике и исписанный мелким почерком конспект.
        - Дела? Что еще за дела? - недоверчиво завопила Мира.
        - Мужские дела, детка. Не вся моя жизнь вращается вокруг тебя, - бросил в ответ отговорку, Эрик. Универсальный ответ.
        Откланявшись, он поспешил в сторону парковки. Бадьян свежей волной заполнил воздух. Никола подскочила со стула и посмотрела вслед Эрику. Теперь уж не было сомнений, это он.
        От пончиков осталась только сахарная пудра, стаканчики со сладкой газировкой опустели, все принялись расходится по домам. Ава и еще несколько девушек сгребали со стола одноразовую посуду. Со стороны стоянки раздался сигнал машины. Мама Авы махала через лобовое стекло. Ава расцеловалась с подругами, вежливо предложила всем подвезти домой, но никто не хотел ехать в одном авто с женой мэра. Чопорная особа. Настолько, что одно ее присутствие рядом вызывало чувство никчемности. Злобная версия принцессы Дианы воплоти.
        Мира нервно запихивала книги в сумку.
        - Давай помогу, - опустившись на колени сказала Никола, протянув Мире конспект.
        Мира глянула исподлобья, но ничего не сказала. Помощь нужна была раньше, когда Эрик чуть ли не силой запихал в нее пятьсот с лишним калорий, но тогда Николе видимо не было дела до Миры.
        Типичная Никола, ей никогда нет ни до кого дела, кроме себя самой. Здесь она или где-то еще, все равно вся планета вращается вокруг нее, все говорят только о ней. Она не удосужилась даже одеться поприличней на ярмарку профессий, а ведь это часть образовательного процесса, в конце концов! Хотя, теперь, когда до ярмарки добрался мэр, со своей предвыборной компанией, черт вообще знает, во что превратилась ярмарка профессий.
        Ава только и думает, как угодить папочке, где же еще осветить его имя, прикидываясь сестрой милосердия, хотя сама думает только о том, как не потерять титул принцессы Блед. Она даже решила отложить на год поступление в университет, чтобы выложиться на все сто в предвыборной компании отца.
        - Только начался семестр, а уже столько задают? - пролистывая толстый конспект спросила Никола. - Хорошо, что я бросила школу еще до выпускных экзаменов, у меня бы голова лопнула столько учить.
        Мира вырвала тетрадь из рук подруги, засунула в сумку и резко затянула шнурок.
        - Я взялась за курсовую. Тему дали еще на первом уроке, решила не тянуть. - Девушка оглянулась вокруг избегая Николы, что буквально прожигала ее взглядом. - Мне пора. Мама, наверное, еще где-то здесь, пойду ее поищу, - пробурчала себе под нос Мира.
        Холодное прощание Миры насторожило, она не предложила подвезти подругу домой, или пройтись вместе, в конце концов их дома всего в нескольких кварталах друг от друга. Но сейчас это было на руку Николе, домой она не собиралась. Ей нужно было придумать, как увязаться за Эриком и разузнать, что они с Дмитрием затеяли.
        Вытянув шею Никола посмотрела в сторону стоянки. Эрик все еще стоял возле фольксвагена, дожидаясь пекаря. Вряд ли он возьмет Николу с собой, даже если вежливо попросить.
        Ярмарка опустела. Никола зашла в уборную, открыла воду, подставила руки под холодную струю. Прохлада освежающей волной пробежала по всему телу. Намочив ладони, она приложила их к шее и вздрогнула от холода. Из кабины туалета послышалось приглушенное клокотание. Никола обернулась. Дверь дальней кабины распахнулась, вышла Равшана. Девушка сменила балетное трико на обтягивающие джинсы, но что бы она не надела невооруженным глазом было заметно балетное прошлое. Подтянутые мышцы ног и то, как она тянула носок ступая вперед, подсознательно выдавали укорененные навыки. Равшана открыла кран и принялась мыть руки.
        - Ты осталась одна? - спросила Равшана.
        - Похоже на то.
        Со стороны кабин снова послышался шум. Клокотание, сдавленные всхлипы, а за ними шум слива воды. Девушки настороженно переглянулись.
        - Кому-то плохо, - предположила Никола.
        - Бургеры еще в обед были с душком, - скривилась Равшана.
        В воздухе все еще витал аромат бадьяна, и Никола могла думать только о том уехал Эрик, или все еще ждет пекаря?
        - Тебя подвезти? Я на машине, - вытирая руки о бумажное полотенце, спросила Равшана.
        - Если у тебя есть время, ты могла бы меня очень выручить.
        Глава 5
        Машина пекаря скрылась за поворотом, нужно было выждать немного времени, чтобы не плестись след в след, но Равшана поднажала на газ.
        - Не знаю, зачем тебе это, но я чувствую себя героиней из фильма «Тельма и Луиза», - сказала Равшана, выкручивая влево руль.
        - Сьюзан Сарандон?
        - Джиной Дэвис. Мне не идет рыжий.
        Отдаленный район города славился криминалом. Здесь редко проезжали случайные авто, в редких случаях кто-то из туристов слепо последует за навигатором. Сташ со своей бандой облюбовали это место, пометив буквально каждую стену свои мрачным граффити. Нужно держаться подальше, если не хочешь ввязаться в неприятности.
        Розовая Смарт Сити Купе привлекала внимание. Девушкам было не по себе, но они осторожно следовали за Эриком. Машина пекаря остановилась возле заброшенных складов. Под просевшей сеткой, огораживающей старый цех, толпились хаотично припаркованные авто. Эрик и пекарь вышли из машины, три раза постучали в металлическую дверь. Проржавелая дверь скрипнула и приоткрылась, оглядываясь по сторонам долговязый верзила приветственно кивнул гостям и проводил внутрь.
        - Я выйду здесь, а ты поезжай домой. Лучше не останавливайся нигде, - наставнически сказала Никола.
        Равшана покосилась на девушку, но комментировать не стала. Есть что-то интригующие в таких жутких местах. В груди защекотало, ей захотелось напроситься на закрытую вечеринку с Николой, но здравый рассудок взял вверх. Репутация Николы опережала ее, и Равшана точно знала, что веселье за жуткой дверью не стоит последствий, что непременно последуют, стоит туда войти. Высадив пассажирку, девушка поднажала на газ.
        Луна уже высоко поднялась в небо, кузнечики устроили перекличку разрушая гнетущую тишину. Никола оглянулась по сторонам, расправила куртку, и собравшись с мыслями постучала три раза в дверь. Через минуту из двери высунулся долговязый верзила.
        - Мест нет. Просто глазеть не впущу. Деньги есть?
        Никола тяжело сглотнула, поблагодарив судьбу за рваные колготы, что утром задержали ее перед выходом из дома. Пошарив в кармане, она достала деньги, предназначенные для химчистки. Мелкие мятые купюры выглядели впечатляющей пачкой, хотя на самом деле суммы в руках едва хватило бы на пару никудышных косяков. За дверью явно не цех по изготовлению леденцов. Взглянув на деньги, верзила распахнул дверь и Никола вошла.
        Заброшенный цех давным-давно непригоден, невооруженным глазом видно его аварийное состояние. Ничего удивительно, если по стечению обстоятельств стены обрушатся на голову именно сегодня, когда Никола будет внутри. Из подвального помещения доносился шум, крики, голоса. Верзила указал на лестницу вниз. Сердце забилось чаще. Заправив волосы за уши, Никола последовала за проводником.
        Подвальное помещение насчитывало не меньше сотни метров периметра и глубоко уходило вниз. Посередине был расположен огороженный сеткой ринг. Теплый приглушенный свет вскрывал поеденные грибком облезлые стены, но никому не было дело до струящихся из-под потолка сточных вод, капающих из прогнивших труб. Зловония сырости перебивали резкий запах застоявшегося пота. В углу прямо на бочке принимали ставки. Взбудораженные мужчины, оцепив кольцом ринг горлопанили что есть мочи, размахивая купюрами, болея за своих бойцов. Это был подпольный бойцовский клуб, и судя по патрульным полицейским в первом ряду у ринга, о нем хорошо было известно правоохранителям.
        Увидев Эрика Никола бросилась пробираться сквозь толпу. Повиснув на сетке Эрик увлеченно следил за боем, надрывая глотку до хрипоты, выкрикивая никому не нужные советы.
        - Левой! Бей его! Ну же! Давай!
        Оттянув потного громилу Никола втиснулась в малюсенькое свободное пространство рядом с другом. Малиновые пряди мелькнули перед самым носом Эрика.
        - Что ты здесь, черт возьми, делаешь?! - втягивая громко воздух от удивления закричал Эрик.
        - Я хотела то же самое спросить у тебя.
        Позвучал удар в гонг, раунд окончен. Большая часть болельщиков завопили в негодовании, кто-то яростно ударил в сетку, от чего волна прокатилась по всему ограничению ринга. Любимчик публики проигрывал, букмекер уже потирал ладони предвкушая кругленькую сумму денежек.
        - Да ладно, чувак, - огорченно заныл Эрик, - вставай! Есть еще время отыграться.
        В синем углу судья заботливо просунул бутылку под веревками ринга, чтобы немного остудить бойца. Повиснув на канатах Дмитрий жадно глотал воду. Струйки пота водопадом катились по крепкому телу. Губа разбита, потеки крови размазаны по всему лицу. Над левой бровью виднелась хорошая гематома, что уже бросила отек под глаз. Судья нажал на бутылку, направив поток воды бойцу на лицо и голову. Отросшие волосы намокли, от чего взъерошено торчали во все стороны. Дмитрий едва ли стоял на ногах и уж никак не походил на победителя сегодняшнего шоу. Чего не скажешь о здоровяке в противоположном углу. Он был похож на воспитанника Спарты, почетного победителя гладиаторских боев.
        - Не успел парень пересечь черту Блед, ты его уже втянул в это? - прошипела сквозь зубы Никола.
        - Почему сразу я? Может в этот раз все было совершенно наоборот, - отнекивался Эрик.
        Послышался еще один удар гонга, бойцы приготовились к следующему раунду.
        - А может быть и нет, - виновато добавил Эрик.
        Противник напал первый, но Дмитрий вовремя увернулся, просчитав удар наперед. Его колени заметно дрожали от слабости, но налитые кровью глаза говорили о ярости, что крепко держала его на ногах. Противник замахнулся еще раз, но Дмитрий снова улизнул от удара.
        - Давай! Бей! - закричал Эрик, сцепив крепко кулаки.
        Никола оценивающе огляделась. На лаве запасных между огороженной сеткой и рингом ждали своей очереди еще трое бойцов. Судя по табло, когда Дмитрий упадет, ставки обновят и его заменит кто-то другой. Лицо Дмитрия на глазах бледнело, испарина покрывала лоб. Вот-вот и он рухнет на пол, дай Бог, чтобы это случилось раньше, чем спартанец размажет ему оставшийся глаз.
        - Он не выстоит, - пробормотала Никола себе под нос.
        - Он тебя еще удивит, вот посмотришь, - уговаривал скорее себя Эрик, с надеждой следя за боем. - Ну, давай же, друг! Ты сможешь! - подбадривающе прокричал бойцу.
        - Да пусть бы уже упал, пока его не добили! - возмутилась Никола.
        Ей было невдомек, как вообще можно наслаждаться подобным зрелищем, тем более, когда на ринге твой друг.
        - Не лезь в мужские дела, женщина! - нервно завопил Эрик Николе в лицо. - Чего ты вообще пришла? Здесь девчонкам не место.
        Никола со всей силы толкнула Эрика и заломила ему руку за спину, прижав к сетке лицом.
        - Не смей со мной так разговаривать, я тебе не Мира. Я не позволю. Ясно? - Эрик послушно кивал, подняв свободную руку вверх в знак перемирья.
        - Прости, - покраснев процедил Эрик. Он не хотел обидеть подругу, когда эмоции захлестывают, ему тяжело себя контролировать.
        - Какое тебе дело до его победы?
        - Я поставил на него последние деньги. Если проиграю, отец выйдет из себя.
        Никола закатила глаза. Её мало заботила выволочка от родителей, что безусловно ждала Эрика, а вот, как отразится очередной скандал на их с Мирой отношениях, об этом стоило бы позаботиться. Последний раунд подходил к концу, к бочке подтягивались желающие сделать ставку на следующий бой.
        - Жди меня здесь, - сказала Никола, резко двинувшись в сторону бойцов.
        Растолкав локтями болельщиков Никола принялась бродить вдоль ограды, сфокусировавшись на знаках. Запахи наперебой витали в воздухе отчетливо указывая на своих жертв, но Никола отмахивалась от них пока не учуяла, то что искала - свежие сосновые опилки.
        Запах победы. Его источал тощенький, но жилистый мужчина около тридцати лет. Никола точно знала, сегодня он победит, но нужно было ускорить процесс, чтобы побыстрее увести друзей и вернуться вовремя домой. Она присвистнула бойцу в спину, он обернулся. Завидев молодую девицу, тут же подошел к сетке.
        - Ну привет, - кокетливо протянул, будто жует слова.
        - Привет. Не хочешь выступить следующим?
        Боец прыснул смешком.
        - Против Атома? Я что похож на сумасшедшего?
        - Он в другой весовой категории. Я слышала букмекер удвоит выигрыш бойцу, который победит в неравном бою.
        Боец закусил нижнюю губу и покачал головой. Никола оглянула собеседника с ног до головы. Нужно было срочно придумать, как его убедить. Ну не говорить же, что запах опилок предвещал ему победу, с кем не сразись. Заметив тату на левой руке, она растянулась в улыбке. Иногда горькая правда лучше лжи во спасение. На тыльной стороне руки от предплечья до локтя бойца красовались умело выбитые чернилами руны.
        - Веришь в знаки? - спросила Никола. Глаза бойца заблестели, он глянул на руны, улыбнулся и в знак согласия покачал головой. Никола достала из кармана смятую пачку денег. - Считай меня своим знаком сегодня. Ты победишь. Чтобы доказать тебе мою уверенность, я поставлю последние деньги на тебя. Вот смотри.
        Никола подбежала к бочке и сделала ставку. Зазвенел гонг. Раунд окончен, судья объявил победителя. Бездыханного Дмитрия утащили с ринга, началась подготовка к следующему бою. Среди болельщиков расползлась возня. Проигравшие сыпали ругательствами, победившие расцеловывали выигрыш и друг друга скандируя имя бойца. Эрик выискивал глазами Николу, пора было уносить ноги.
        - Пора ехать. Только Дмитрия заберем. Похоже ему не помешал бы врач. Атом не хило его потрепал, - покачивая головой сказал Эрик.
        - В больницу нельзя. Сегодня Тоня на дежурстве, увидит нас и считай прямая трансляция донесла все твоему отцу. Или еще чего хуже - Аве.
        - Вот черт, - несдержанно выругался Эрик. - Что за день сегодня? Поругался с Мирой, проиграл последние деньги, еще и это…
        - Не торопись с подведением итогов, день еще не закончился.
        Никола взглянула на часы. Скоро пробьет комендантский час, она должна выйти на видеосвязь демонстрируя Тоне, как готовится ко сну в своей постели и уютной розовой пижаме.
        Пробил гонг, судья объявил новую пару бойцов. К всеобщему удивлению на ринг вышел жилистый боец с тату. Толпа загудела. С первого взгляда силы неравны, а судя по табло со ставками, те кто решился положить на бочку копейку единогласно сделали свой выбор. Все кроме одной ставки. Мужчины откровенно хихикали, высмеивая самонадеянного слепца. В таком спарринге не может быть сомнений.
        Удар за ударом, раунд за раундом, атмосфера накалялась. Бой потрясал ценителей спорта своей красотой и неожиданными приемами, но в то же время выбивал из колеи всех болельщиков, сделавших ставки. Поразительно. Немыслимо. Невозможно. Боец с тату поражал приемами, он словно знал наперед несколько шагов противника, правильно используя свои преимущества и его изъяны. Пробил последний гонг, толпа взорвалась овациями. Судья объявил победителя.
        Натянув улыбку до ушей Никола забрала кругленький выигрыш и покачивая бедрами вышла из клуба.
        Изрядно помятый Дмитрий ждал на заднем дворе возле пикапа. Он все еще отплевывался от крови, омывая руки и лицо водой с бутылки. Увидев Николу Дмитрий оцепенел.
        - Что она здесь делает? - нервно спросил Дмитрий у Эрика, игнорируя присутствие Николы.
        - Она между прочим все слышит, - говоря о себе в третьем лице с язвой сказала Никола, заглядывая Дмитрию в лицо.
        Никола достала из машины Эрика аптечку, разложила все необходимое в кузове Ниссана и запрыгнула сама.
        - Иди сюда, - командным тоном приказала Никола.
        Ошарашенный Дмитрий послушно подошел в упор.
        - Ты чего пришла? - не унимался прыскать ядом Дмитрий.
        - Пришла утереть всем нос, чувак, - скрестив руки на груди ответил Эрик, подпирая Ниссан спиной. Никола достала с кармана плотную пачку денег, отсчитала сумму проигрыша друга и отдала Эрику. - И разрулить мой залет, - добавил, просияв от счастья.
        Дмитрий все еще не понимал, о чем речь.
        - Эта девушка поставила три гроша на самого чахлого бойца, убедила его выступить и подняла приличный куш. - Дмитрий свел брови. - Святоша выиграл. Завалил Атома, - объяснил Эрик.
        Закинув голову вверх Дмитрий засмеялся. Вооружившись ватой с антисептиком Никола отдернула парня на подбородок и принялась обрабатывать раны.
        - Не может быть! Как ты угадала победителя?
        - Руны, - сказала Никола, словно это должно было все объяснить. - У него на руке тату - руны. Этот парень верит в знаки. Мне просто нужно было его убедить, что я читаю знаки, и что видела знак, предвещающие ему победу. Самовнушение. Сейчас люди зарабатывают сумасшедшие деньги, устраивая тренинги для неудачников, убеждая их что те чего-то стоят.
        Никола склонилась и принялась разглядывать трещину на губе. Так близко, что Дмитрию удалось различить сладковатый аромат ее волос. Втянув его носом, он не мог оторвать глаз от девушки, наблюдая, как внимательно она разглядывала его губы. Не губы, конечно, а рану, но на мгновение ему захотелось думать, что она увлечена его губами.
        Дыхание сбилось с ритма, он уже не слышал кто и что говорит. Дмитрий слышал только биение своего сердца, что выстукивало в висках. Ладони вспотели, он не знал куда их положить. Хотелось опереться об кузов, но расстояние между ними и так было слишком интимным. Немыслимый порыв тянул его вперед. Если бы не было Эрика, если бы они были одни, он бы поддался порыву. Протянул руку, коснулся ее лица, заправил выбившуюся прядь волос за ухо, и столкнувшись взглядами, его пальцы скользнули бы по ее шее, а потом… Потом…
        Хорошо, что Эрик здесь, они не одни. От недопустимых мыслей в горле пересохло, по спине пробежал холодок. Дмитрий резко отстранился, как ошпаренный, и закашлялся. Его словно током прошибло от мысли, что за желание мгновение назад его буквально пленило.
        - Типичная Никола, - покачав головой подытожил Эрик.
        - Не трогай руками, - сказала Никола указывая на рану и захлопнула аптечку. - Ава знает во что ты ввязался? - кивнула в сторону клуба.
        От упоминания Авы укор совести заставил щеки пылать. Только что он мечтал о недопустимых вещах, в то время как его девушка наверняка не ложится спать, ждет от него сообщений перед сном.
        - Ее это не касается.
        - Коснется. И очень скоро. Как только кто-то из любителей кровавых зрелищ узнает в тебе бойфренда дочери мэра.
        Никола спрыгнула с кузова и даже не взглянув в сторону Дмитрия порицательно покачала головой.
        - Глядя на вас двоих я рада, что одна. Эрик, отвези меня домой. Если через пятнадцать минут не надену пижаму с единорогами, Тоня меня прибьет.
        Эрик махнул Дмитрию на прощание, сел за руль и поднажал на газ.
        Комендантский час приближался, а светофоры как на зло светили красным на каждом перекрёстке. Нервно обкусывая заусеницы с пальцев Никола думала о знаках, что сегодня без труда считала в бойцовском клубе. Различать знаки можно не только по воле судьбы, достаточно захотеть, жаль такой фокус проходит только по мелочам, таким как случайная победа, или удачное свидание. Когда речь заходит о судьбоносных знаках, приходится подстраиваться под систему, которая диктует свои правила, к примеру, сотрудничество с пророком, которого у Николы в этой жизни нет.
        Стоило подумать о знаках, Никола вдруг вспомнила, что вообще привело ее в бойцовский клуб - бадьян! Она не чувствует бадьян. Его больше нет. Разве это возможно если знак выбрал того, кто сидит рядом с ней?
        - На следующей неделе грандиозная пенная вечеринка. Ты отлично смотришься в бикини, и уверен, в баре найдется бехеровка и гренадин. Не хочешь составить Мире компанию? Она отнекивалась, мол не знает там никого, у Авы с Дмитрием свои планы, так что…
        - Вечеринка в бикини возле бассейна? - перебила на полуслове Эрика Никола.
        - Да. Будет круто. Жду не дождусь.
        Как раскат шаровой молнии Николу прошибло с ног до головы. Бадьян пометил совсем другого человека.
        - Когда Мира узнала, что вы приглашены?
        - Сказал ей утром, когда мы ехали на ярмарку, а что?
        Курсовая вначале года, скандал из-за сырной пиццы. И почему Никола сразу не догадалась?
        В пятом классе Мира влюбилась в мальчика, что дразнил ее, обзывая толстухой. Тогда на помощь пришла контрольная по математике. Она готовилась все выходные день и ночь, а на утро понедельника обнаружила, что изнеможение избавило ее от нескольких килограммов. Результат был единоразовый, но тогда Мира поняла, что контролировать учебу гораздо проще чем голод.
        В пятнадцать лет она влюбилась в напарника по лабораторной и вдруг случилось чудо. Неделя за неделей весы показывали отличный результат сгоняя стрелку вниз. Беатриса была убеждена, что дело в гормонах, подростковый период, организм слишком быстро растет. Сама Мира хвастала чудодейственными двумя литрами воды в день. В один из вечеров подруги устроили пижамную вечеринку у Авы дома. Весь вечер они обсуждали мальчиков, предстоящие школьные танцы, и объедались сладким любуясь красавчиком Бредом Питом. В этот вечер Никола застала Миру на горячем, когда та выдавала калорийные эклеры обратно, закрывшись в ванной на сорок минут. Потом было обследование, диагноз булимия, и психолог.
        - Планы меняются, отвези меня к Мире.
        Сердце сжалось в тиски. Теперь она не могла думать ни о чем кроме того, как бы успеть. Никола достала телефон и с трудом попадая по клавиатуре, дрожащими руками написала сообщение Тоне:
        «Выступаю в роли 911. Точно по часам буду в постели, как ты велела, но с одной поправкой - ночую у Миры».
        Три точки долго танцевали, Тоня набирала ответное сообщение, стирала, выжидала минутку и набирала снова. Никола нервно постукивала пяткой, примеряя на себя наказание, в случае если Тоня запретит. Она все равно будет вынуждена нарушить обещание слушаться во всем. Спустя несколько самых долгих минут пришел короткий ответ:
        «Ок».
        - К Мире? - настороженно переспросил Эрик поглядев на часы. - У нее что-то случилось?
        - Да. Случилось то, что ты козел.
        Глава 6
        Встретив гостью на пороге дома в столь позднее время, Беатриса заподозрила что с дочерью что-то не так, но Никола убедила ее, что дело в ней. Антония на ночном дежурстве в больнице, Николу напугали странные звуки в доме. Возможно скрипят старые трубы, или на чердаке гуляет ветер, как знать. Звучало убедительно, Беатриса тут же нагрела стакан молока и успокоила бедняжку, вспомнив, что Никола с детства была очень мнительная.
        На шум в прихожей выбежала Мира, бадьян в миг разлился по воздуху. В глазах девушки застыл ужас, она нервно водила глазами со стороны в сторону, будто не может сфокусироваться на чем-то одном. Никола громко выдохнула: подруга перед ней, стоит на двух ногах, что уже хорошо.
        Обхватив кружку двумя руками Никола громко отсербывала молоко и стоила невинные глазки Беатрисе, как умела только она. Глядя на милое личико, женщина тут же растаяла и отмела все сомнения. Одурачить Миру оказалось не так легко, она сразу раскусила вранье и была явно не рада подруге. Пришлось подыграть, чтобы не привлекать лишнего внимания матери.
        Девушки улыбнулись Беатрисе и вежливо пожелали спокойной ночи. Стоило им закрыть за собой в комнату дверь, настроение тут же поменялось. У Николы язык чесался высказать все накопившееся за день. Она ужасно злилась, что упустила уйму времени, вообразив себя секретным агентом, пока бегала за парнями.
        - Это ты была в уборной, так ведь? - с нападок начала Никола. Не дожидавшись ответа продолжила: - Ты снова взялась за свое? Наверное, забыла, чем всё закончилось в прошлый раз. Выкинь это из головы, иначе курсовую писать не придется, отправишься в лечебницу вместо университета. Уж Беатриса тебе это устроит!
        Нет, нет, нет. Она все делает не так. Так это не работает. Ничего кроме взаимной агрессии она не добьется. Ей всего-то и нужно, что вспомнить, как работает связь. Ей нужно выполнить свою работу. Веками она отлынивала от обязанностей, жила в свое удовольствие, потакала своим прихотям не желая следовать правилам. И к чему это приводило? Все вокруг рушилось, комкая судьбу. И вот ей выпал шанс сделать все правильно, но стоя посреди комнаты перед подругой Никола вдруг поняла, она так давно игнорировала обязанности, что совсем забыла, что нужно делать.
        Мира не была готова к словесной перепалке. Да и врать она не умела. Слезы тут же покатились ручьем по щекам. Скрутившись пополам она упала на пол, и не сдерживаясь разразилась истерикой.
        - Я никогда не буду нормальной… Никогда не стану такой, как он хочет… Я так больше не могу! Не могу, понимаешь?! Я уродина! Противная толстуха!
        Едва ли можно было разобрать во всхлипах слова. Никола бросилась к подруге, сгребла в охапку и крепко прижала к себе. Плечи Миры содрогались. Она с неистовой ненавистью оскорбляла себя самыми гнусными словами, не заботясь, что может услышать мать. Никола не утешала подругу, она дала выплеснуть весь яд, скопившийся глубоко в груди, и не могла нарадоваться, что по стечению обстоятельств, в этот раз ей не нужен пророк. Она знает этот знак, точно знает, что он предвещает, и знает Миру как облупленную, с пяти лет. Как жаль, что с меткой судьбы не может быть так же просто.
        Метка помечает избранного для судьбоносного свершения. Того, кто должен стать узелком пересечения параллельных линий судьбы. Кому-то суждено в нужный момент и в нужном месте умереть, чтобы сохранить жизнь другим людям. Но только не Аве, конечно нет. Никола хотела верить, что метка предвещала Аве другой путь. К примеру, бросить затею поступить на журналистику, а выбрать медицину, получить ученую степень и изобрести лекарство, что спасет миллионы жизней. Как было в 1936 году.
        Впервые за веретеницу жизней Никола жалела, что рядом нет пророка. Ах, как жаль, что его рядом нет… Она была бы самой исполнительной и послушной, только бы получить от него наставления, что делать с Авой.
        Истерика Миры сбавляла обороты. Время пришло.
        Никола отстранилась, освободила легкие, заправила за ухо прядь волос и закрыла глаза. Нужно было сконцентрироваться на Мире, на бадьяне и проблеме, что терзала девушку из года в год, наконец загнав ее в угол, из которого не так-то и легко выйти на свет. Никола ровно дышала, послушно пропуская через себя бадьян, не противясь приторной пряности, принимая его на себя. Аромат проникал в каждую клеточку, растекаясь теплом по жилам вместе с кровью, пропитывая мышцы, ткани, поглощая ее до тех пор, пока жар не обдал все тело. Мелкие иголочки покалывали пальцы. Никола открыла глаза, пристально посмотрела на подругу. Контакт установлен. Широко распахнув завороженный взгляд Мира вдруг замерла. Ее руки послушно лежали на коленях. Она выровняла спину, грудь медленно опустилась, испуская вздох, щеки высохли от слез.
        - Слушай меня, - дала установку подруге Никола. Весь окружающий мир растворился в дымке, теперь Мира слышала только ее, видела только ее, каждое слово будто проникало под кожу. - Твои страхи надуманные. Нет никакой проблемы. Ты прекрасна, такая какая есть. Эрик любит тебя и твое тело. Пришло время и тебе полюбить себя. Да, он бывает резкий и говорит не думая, все что у него на уме. Но разве это не подтверждает мои слова? Разве он пригласил бы тебя на вечеринку, где будет полным-полно девушек в бикини, если бы не любил тебя, или стеснялся твоего тела? Разве он заботился бы о том, что ты не поела? - Мира смотрела на Николу не моргая, отрицательно покачала головой. - Конечно нет. Дело в то, что ему все равно какого размера твоя одежда, он любит тебя. - Разгоряченное тело Николы остывало, она чувствовала, как тепло покидает кончики пальцев, руки, ноги, плечи, сосредотачиваясь на чакре солнечного сплетения. Вместе с теплом затухала пряность бадьяна. - Ты больше не будешь мучить себя, ты примешь себя такой какая ты есть.
        Последний узелок тепла рассосался, бадьян отступил. Еще несколько минут Мира сидела неподвижно глядя Николе в глаза, пока Никола снова не вовлекла подругу в объятия.
        Она справилась, она сделала все как надо. В этот раз она выполнила свою работу на отлично. Страх, радость, гордость за себя - целый ансамбль эмоций захлестывал Николу. Она крепко прижала к себе подругу, как вдруг увидела открытый пузырек из-под таблеток, неумело спрятанный в комканом покрывале. Никола бросилась к кровати, схватила баночку, перевернула, но та была пуста. Пальцы покрылись липким потом.
        - Нет, нет, нет… Мира, пожалуйста, скажи мне что ты не сделала этого.
        Сердце колотилось, как сумасшедшее. Неужели она не успела? Какая же глупая! Столько времени потрачено на чепуху, и не успеть всего на несколько минут - это было бы слишком жестоким наказанием от госпожи судьбы.
        - Нет, - прошептала Мира опустив глаза. Стыд опоясывал удушьем, она не могла поверить, что каких-то полчаса назад была готова проглотить горсть таблеток. Как глупо… Что на нее вообще нашло? - Я услышала дверной звонок, а потом твой голос… Испугалась и высыпала горсть таблеток в унитаз. Если бы мама увидела… если бы мама нашла…
        Представив реакцию матери холодный пот пробежал вдоль позвоночника. Никола испустила сдавленный всхлип и снова бросилась обнимать подругу.
        - Обещай, обещай мне что больше никогда… - шипела она подруге на ухо.
        - Никогда-никогда, обещаю, - клялась Мира, и на этот раз это была чистая правда. Мысль о чуть не сучившемся навеивала ужас и казалась чем-то настолько диким, что она была готова поверить в свое помешательство.
        В подтверждение прояснения помутненного рассудка, Мира принесла полную тарелку цукатов и лимонад. Нетфликс, как всегда, не разочаровывает, не пришлось даже смотреть подборку трейлеров. Включив первую попавшуюся комедию, девушки надели мягкие пижамы и забрались под одеяло.
        Селфи в пижаме, селфи с полным ртом цукатов, селфи в обнимку. Телефон Тони не прекращал вибрировать. Закрывшись в ординаторской, она перелистывала фото, разглядывая повзрослевших девушек, но видела маленьких девочек, что требовали на ночь какао еще буквально вчера. И Тоня вдруг поняла, что все снова как прежде. Оскар был прав, когда речь идет о Николе, жесткость в воспитании не бывает излишней.
        Из открытого окна доносилась песня сверчка. Ночная прохлада покачивала шторы от порывов ветра. Экран ноутбука отбрасывал блики на лица девушек. Никола проваливалась в глубокий сон. День выдался не из легких, да еще и знаки. Она и забыла, как они ее выматывают. Родители Миры давно спали, дом затих, как вдруг…
        - Бу! - послышалось из-за шторы.
        Испуганные девушки подскочили с постели, но даже закричать не успели, страх зажал горло в тиски. Эрик ввалился в открытое окно покатом раскачиваясь по полу от смеха. От него пахло пивом и сигаретами.
        - Я тебе уже говорила сегодня, что ты козел? - отпустив с треском парню подзатыльник возмутилась Никола, но Эрик только смеялся, уворачиваясь от следующих ударов.
        - Привет, детка, - потянув Миру к себе промурчал Эрик и чмокнул девушку в губы. - Уделишь мне минутку?
        С трудом подавляя смех они вылезли в окно. Никола упала на постель, уткнулась носом в подушку и накрыла голову второй.
        Полная луна ярко светила, осенняя прохлада освежала нагревшийся за день воздух. Мурашки пробежали по коже, Мира накинула на плечи плед.
        - Я тут подумал про вечеринку… - невнятно мямлил Эрик, почесывая затылок, не зная куда деть глаза. - Если ты не хочешь, мы можем не идти.
        Мира не верила своим ушам. Расплывшись в улыбке, она посмотрела на парня влюбленными глазами.
        - Правда-правда? - поджав подбородок умиленно спросила она.
        Эрик нежно разглаживал пряди светлых волос, от чего у обоих по коже бежали мурашки.
        - Конечно, малыш. Для тебя хоть звезду с неба, ты же знаешь меня. Только скажи.
        Лукаво посмотрев на бойфренда Мира воспользовалась моментом.
        - Даже в кино с Авой и Дмитрием согласишься пойти?
        - О, черт! - устало протянул Эрик. Ава выберет самый нудный и самый девчачий фильм. Один из тех, что программирует девчонок на завышенные требования к парням. - Двойное свидание? Серьезно? - Будто смиряясь с неизбежной участью он затаил дыхание и зажмурил глаза. - Конечно, детка. Все что пожелаешь.
        Мира запрыгала на месте как теннисный мячик и бросилась на шею Эрику расцеловывая везде, куда удалось достать.
        Глава 7
        Никола открыла глаза на рассвете, еще до того, как ранние птички вывели трель под окном. Третий будильник с трудом заставил стащить сонное тело с кровати. После вчерашнего в сердце разгорелся огонек надежды, она может делать все правильно, так почему же не попытаться жить, соблюдая правила?
        Небрежно завязав хвост, Никола села на мягкий розовый стул возле туалетного столика, посмотрела в зеркало и потерла глаза. В окно пробивались первые лучи солнца, на небе не было ни единого облачка. День обещал быть чудесным, а Никола обещала, что сделает все, чтобы он именно таким и был.
        - Чего встала в такую рань? - пробормотала Мира спросонок, обнимая подушку.
        - Нужно многое успеть до ярмарки. Я обещала Аве сменить обувь, а Тоне заплатить за химчистку.
        На столике стояла шкатулка с украшениями, Никола подняла крышку, просто из любопытства. В шкатулке лежала цепочка из белого золота с кулоном со вставкой из лунного камня.
        - Какая безвкусица, - прокомментировала Никола, подняв цепочку высоко вверх. - Кому пришло в голову вставлять лунный камень в белое золото?
        Кулон крутился, отблескивая Мире в глаза.
        - Это Авы. Она обронила в пятницу в баре, всё забываю ей отдать.
        - Хочешь я отдам? - спросила Никола.
        Она хотела подсластить настроение подруги, когда та будет в ярости метать молнии, из-за опоздания Николы. Предложение показалось Мире странным, но она не видела смысла заострять на этом внимание, только вздернула брови и качнула головой.
        - Бери. Можешь даже надеть, пока Ава не видит.
        Никола положила цепочку в карман шорт и закрыла на молнию, чтобы не потерять.
        - Скажи Аве, что я немного опоздаю, - чмокнув в щеку Миру, сказала Никола.
        Площадь понемногу оживала, открывались киоски, рабочие расставляли декорации. Ава трудилась со всеми наравне с самого утра. Первый день ярмарки прошел на ура, осталось проследить, чтобы сегодня все прошло без сучка да задоринки.
        Ярмарку посетит большая часть жителей Блед, очень важно, чтобы каждый увидел сколько внимания мэр Цветкович уделил образовательному процессу. «Дети - наше будущее. Осознанная профориентация детей - залог счастливого будущего». Лозунг Ава придумала сама, но перед тем как печатать его на транспарантах с маленьким логотипом предвыборной компании мэра в левом углу, она просчитала все на два шага вперед.
        Согласовав лозунг с главой самоуправления, Ава хитро обошла оппонентов отца в политической гонке за кресло. Заручиться поддержкой главы самоуправления Блед, значит заручиться поддержкой большей части избирателей.
        Имея тридцатилетний стаж на должности завуча школы по вопросам воспитательных работ, Изольда Марковна с особой страстью взялась за воспитание города, возглавив комитет самоуправления Блед. Под ее началом высокоморальный общественный строй с особым упоением заботится о благополучии города, а сама глава самоуправления не дает никому спуску, контролируя все, начиная от высоты газона на приусадебных участках, заканчивая шумными посиделками подростков в парке.
        Как любой педагог, Изольда Марковна любила прилежных учеников и послушных детей, а в вопросах прилежности Аве конкурентов нет. Строгое платьице за колено, черничные кексы, и распахнутый взгляд Авы пленил старушку в ту же минуту, когда девушка появилась на пороге ее дома в понедельник утром с самодельным макетом главной вывески городской ярмарки, что благодаря ее отцу (здесь нужно сделать особый акцент) из дня открытых дверей в средней школе, выросло до городского праздника.
        Дети - наше будущее. Ответственный выбор профессии - залог счастливого будущего. Ну и конечно же нельзя забывать о значимости воспитания социальной ответственности у юных граждан. Мэр Цветкович единственный из всех кандидатов, кто уделяет особое внимание образованию.
        Отец рассчитывает на помощь, особенно сейчас накануне выборов, Аве нужно потрудиться ради семьи, но сегодня держать все под контролем было особенно нелегко. Дмитрий со вчерашнего вечера не выходил на связь. Не написал ни одного сообщения перед сном, хотя Ава была он-лайн во всех соцсетях, и он, между прочим, тоже. Ее мысли были заняты бойфрендом и его странным поведением. Ава Цветкович из тех девушек, которым не доводилось в жизни переживать ни одного отказа, а уж тем более страдать из-за недостатка внимания парней. Но сейчас речь шла не о каком-то парне, а о Дмитрие. Первом бойфренде, который заставлял вставать на дыбы волоски на теле, стоит только о нем подумать, и нет в сутках такой минуты, когда бы мысли о нем не занимали голову Авы.
        Ярмарка уже была готова открывать двери, все заняли свои места, и только одна платформа пустовала. Очень важная платформа. Николы все еще не было. Ава засыпала сообщениями все мессенджеры подруги, оборвала линию беспрерывными звонками, но все безрезультатно. Забыв о маникюре, Ава обкусывала ногти, снова и снова набирая телефон Николы.
        Вначале Дмитрий, теперь Никола - это уже напоминало какой-то бойкот.
        Возле центрального входа выстроились школьники, сердце от волнения набирало обороты, как вдруг в толпе старшеклассников мелькнуло что-то яркое. Расталкивая учеников Никола бежала со всех ног к своей платформе, растрепанные волосы разметались по плечам. Ава должна была почувствовать облегчение, но не тут-то было. Волна ярости захлестнула ее с головой.
        Заняв свою позицию, едва ли справляясь с отдышкой, Никола весело помахала Аве, дистанционно отчитавшись о своем прибытии. В ответ Ава поджала подбородок и одним только взглядом наказала подругу за опоздание.
        Школьники прибывали. Свободного времени совсем не было, второй день ярмарки был плотно расписан. Зная, что Ава глаз с нее не спускает весь день, Никола из кожи вон лезла, стараясь выложиться на все сто. Время перевалило за обеденное. У Николы завибрировал телефон, на экране всплыло напоминание: «Забрать Луку из воскресной школы».
        Ава как раз увлеченно вела лекцию о роли полиции, не забыв упомянуть о гендерном равенстве и росте популярности профессии среди женщин. Никола махнула подруге издалека указав на часы. Потом перекрыла платформу, оставив доступным к изучению только стойку с инсталляцией, и бегом прошмыгнула в уборную переодеваться.
        Молча уйти так и не перекинувшись парой слов с Авой ей показалось неправильным. В запасе оставалось десять минут. Никола подошла к полицейской платформе и заняла место в стороне. Ава как раз заканчивала лекцию, между группами ее можно было перехватить. Засунув большие пальцы в карманы шорт, Никола нащупала кулон, что должен был послужить отвлекающим маневром. Вот, сейчас он и пойдет в ход. Ава уже подошла к заключительной части, как вдруг объявила минутку практики.
        - Есть добровольцы, чтобы показать несколько основных приемов самообороны? - с особым задором спросила Ава. Школьники хихикали и оглядывались, но никто не вызвался выйти на всеобщее посмешище.
        - Нет? Ну что ж, тогда нам поможет моя подруга. Никола, иди сюда, - указав рукой на платформу сказала Ава.
        Никола широко распахнула глаза, в ее планы не входил урок самообороны. Времени совсем в обрез, да и по части физической подготовки она была не сильна. Девушка неуверенно зашагала к платформе, Ава протянула руку и помогла подняться.
        Роль потерпевшего досталась Аве, Никола изображала нападающего. Взгляд Авы сразу насторожил Николу, она была сама не своя, то ли так вжилась в роль, то ли злится, что Никола весь уикенд косила от работы. Уголки рта опущенные, глаза блестят по-особенному, а брови гневно смотрят друг на друга, собравшись в пучок у переносицы.
        Ава объявила первый прием, протянула руку для дружеского рукопожатия и обняла Николу. Прижавшись к уху подруги она украдкой прошипела:
        - Мира рассказала мне, что вчера произошло. Что за черт? Почему ты мне не позвонила?
        Никола театрально закатила глаза. Ава в своем репертуаре. Что-то где-то случилось, а она не у дел. Недопустимо!
        - Прости, вопрос стоял о жизни и смерти, некогда было вносить событие в твой плотный график.
        Согласно технике приема, нападающий действует в открытую. Чтобы не затягивать представление Никола обхватила Аву зафиксировав ее руки. Поставив вперед левую ногу, Ава тут же потянула Николу в левую сторону и резко повалила на пол. Школьники взорвались аплодисментами. Распластавшись на полу Никола пыталась откашляться. От удара спиной плашмя у нее перехватило дыхание, легкие сжались. Ава прокомментировала прием и протянула подруге руку помощи.
        - Ты появляешься, и вы снова лучшие подруги, а я в стороне, - с обидой прошипела Ава, стряхивая с Николы пыль.
        - Я же сказала, прости, - возмущенно зарычала Никола в ответ. Она не ожидала, что Ава так отреагирует. Ревность присуща Мире, но не Аве. Видимо за время, что Николы не было, все поменялось, и подруги тоже. - Я хотела сказать, что мне пора идти, - прихрамывая к краю платформы с язвой добавила Никола.
        Следующая группа была уже на подходе. Сцепив зубы Ава тяжело дышала. Она сама не понимала кого наказывает, Николу или Дмитрия, но точно знала, что стресс навалившийся на нее со всех сторон потихоньку подбирается к рассудку.
        Никола хромала, ушиб ноги никак не стихал. Боль прошибала лодыжку так, что каждый шаг отбивался в голове. До автобусной остановки без малого два квартала, а она передвигается со скоростью улитки на пенсии. Подняв глаза с пола, она увидела, как тот самый автобус радостно мчится мимо, опережая расписание.
        - Вот черт! - закричала Николу автобусу вслед.
        Щиколотка по-прежнему с трудом сгибалась, догнать автобус едва ли удастся. Оставить ребенка одного после занятий было бы худшей из всех неприятностей, что последнее время Никола притягивала к себе как магнит. Лука милый мальчик, ей не хотелось его расстраивать, но еще больше пугало разочарование Тони, что обрушится Николе на голову, когда Берта откажется от услуг непутевой няни. Нужно было срочно что-то делать. Прикусив губу, Никола прокрутилась несколько раз вокруг собственной оси, в надежде что словит за хвост идею получше, первой, что пришла в голову. Но, увы. Отчаянные времена требуют отчаянных мер.
        Она достала из кармана шорт телефон, набрала номер и затаив дыхание стала считать гудки.
        - Да, - раздался голос на другой стороне линии.
        - Мне срочно нужно в церковь Успения Марии.
        - Опаздываешь на исповедь? Я думал ты продала душу дьяволу.
        - Да кто его знает, кому эта душа принадлежит, - на мгновенье задумавшись сказала Никола. Дмитрий растянулся в улыбке.
        - И ты мне звонишь, чтобы… - протянул Дмитрий, дав Николе закончить конструктивно.
        - Чтобы ты меня отвез. Мне нужно забрать Луку с воскресной школы, а я пропустила автобус. Ты мой должник, помнишь? Я вчера спасла тебя от потери крови.
        - А я спас тебя от пневмонии. Или это не в счет?
        Никола прикусила губу и принялась наматывать цветную прядь волос на палец. Наверное, стоило начать разговор повежливее, в форме вопроса, и добавить «пожалуйста» в конце. Жаль, что Никола так не умела, ее язык преимущественно жил своей жизнью.
        - Ладно, тогда так: я расскажу твоей девушке, чем ты вчера вечером был занят.
        Дмитрий громко выдохнул в трубку.
        - Не расскажешь. Она твоя лучшая подруга, это ее огорчит. Мы поругаемся, она будет страдать. Ты же не хочешь сделать ей больно?
        - Вы все равно помиритесь. Она мне только что чуть ногу не сломала, так что поверь, сделать ей больно - это именно то, чего я сейчас хочу.
        Дмитрий нервно сопел, выдержал минуту молчания, но все же сдался.
        - Где ты сейчас?
        Подпрыгнув на месте радуясь маленькой победе, Никола не сдержавшись застонала. Нога прошибла болью.
        - Где ты сейчас?! - обеспокоено повторил Дмитрий.
        - Первый перекресток от центральной площади. И я очень тороплюсь!
        Он тут же прыгнул в пикап и нажал на газ. Три перекрестка пришлось проехать на красный. Не нарушать правила - первое и негласное правило, которое пришлось нарушить. Дмитрий даже не заметил, как это произошло. Внезапно вселенная сузилась до точки, что носила имя Никола. Ее пронзительный вскрик эхом звучал в ушах. Ей грозила опасность, или, возможно, она уже накликала на себя какую-то беду, а значит сейчас ничего не имеет значения кроме навигатора, на котором не было ни одного светофора, только прямая линия, ведущая к ней.
        Никола стояла под багровым деревом, переминаясь с ноги на ногу. Джинсовые шорты были настолько короткие, что белая туника практически прикрывала их, от чего казалось, что кроме этой самой туники на ней больше ничего нет. Кожаная косуха смотрелась особенно странно в сочетании с откровенно по-летнему голыми ногами и кедами, как те что школьники носят на физкультуру.
        Притормозив у обочины Дмитрий выглянул через пассажирское окно.
        - Ты в порядке?
        Никола приспустила зеркальные очки, отречено взглянула на Дмитрия и залезла в машину.
        - Была… пока твоя девушка не решила бросить меня через колено.
        - Я пропустил драку? - спросил Дмитрий сквозь улыбку.
        Он слабо себе представлял, что Ава на такое способна. Его милая, нежная Ава, чьи ресницы трепещут от умиления, когда бездомный котенок трется об ногу, Ава, что любуется в каждую зеркальную витрину, разглядывая не испортился ли макияж, не примялось ли небесно-голубое платье. Но в то же время он бы дорого отдал посмотреть на драку таких горячих девчонок, как эти двое.
        - Ты пропустил приступ ревности, который судя по всему предназначался тебе.
        Укор совести тут же стер ребяческую улыбку с лица. Он не написал ни слова, не позвонил и даже не решился взять трубку утром, когда Ава звонила. Дмитрий не знал, расскажет ли Никола подруге про клуб, боялся, что кто-то из зрителей донесет мэру, что его дочурка встречается с бойцом, и отец запретит ей приближаться к нему даже на шаг. Нужно все рассказать Аве, но как подобрать правильные слова?
        Дмитрию нравилась Ава, нравился свет внутри нее, доброта. Она из тех людей, что несут в себе жизнь. Рядом с ней хочется быть лучше, во всем. И ему стоило быть лучше. Но Дмитрий не знал другого способа перевести дух, кроме как хорошенько почесать об верзил кулаки.
        Никола потянулась к магнитоле, включила радио на рок волну и сделала громче. Дмитрий поднажал на газ. Высунувшись в окно, она закинула ноги на бардачок, чтобы облегчить немного боль и стала подпевать, покачивая в такт музыке ногой. Ее волосы не были завиты в локоны, как обычно, они торчали во все стороны, ветер трепал их сбивая в узлы, и Дмитрий вдруг подумал, что Ава никогда бы не допустила такого. Как, впрочем, и посетить церковь в неподобающем виде. Да, Ава не Никола. Определенно нет. Красивее, сдержанней, умнее, добрее, и этот список можно продолжать бесконечно.
        Дмитрий украдкой поглядывал на девушку, медленно ведя взгляд от припухлой лодыжки до путаных разлетающихся во все стороны волос, мысленно сравнивая ее с прекрасной Авой. Но стоило Николе облизнуть обветренную губу, на долю секунды он позволил себе представить, как касается большим пальцем этой губы.
        - Остановись здесь. - Никола указала в сторону парковки у озера, но Дмитрий не слышал, он завороженно смотрел на нее стеклянными глазами. Он снова подловил себя на желании, что не на шутку его пугало. - Здесь ближе всего, - вытаращив на парня глаза, разъяснила Никола. - Мне больно ходить.
        Девушка потерла отекшую лодыжку и расшнуровала немного обувь. На вывих непохоже, но и просто ушибом здесь явно не обошлось.
        - Можешь возвращаться к своим делам, мы дождемся автобус. Спасибо, что выручил!
        Никола искренне улыбнулась, стащила с кресла сумку и открыла дверь. Дмитрий ответил на улыбку и еще несколько минут они просто смотрели друг на друга. Оценивающим взглядом он посмотрел на остров и лестницу, что вела к церкви. Группа туристов как раз взбиралась вверх, останавливаясь чуть ли не на каждой ступени для фото.
        Наказывая себя наперед, Дмитрий больно прикусил нижнюю губу, вытащил ключи из зажигания и вышел из машины.
        - Заберем Луку, и я отвезу вас домой.
        Это было решение, о котором он точно будет жалеть.
        Глава 8
        Голос здравого разума шептал, что нужно надавить на газ и убраться как можно дальше, бежать от приставучей девчонки так, чтоб аж пятки сверкали, но что-то внутри Дмитрия истошно ныло, от мысли, что Никола развернется и уйдет, а ему придется смотреть ей вслед.
        Плетна набирала туристов на переправу. Жилистый мужчина средних лет жадно оглядел шортики Николы, облизнулся как упитанный кот на сметану, и услужливо подал руку, приглашая девушку на борт.
        - Она справится сама, - отрезал Дмитрий, подтолкнув Николу вперед.
        Каменная лестница, ведущая к церкви Успения Марии, вблизи казалась еще выше. Дмитрий закинул голову вверх, прищурил от солнца глаза: казалось ей ни конца, ни края нет. Туристы живо обсуждали красоты пейзажа, иностранная речь сливалась в восторженный гул. Никола понимала каких неземных пыток ей будет стоить подняться. Собрав все силы в кулак, она ступила на первую ступеньку. Боль прошибала все тело и уже на третьей ступени ей пришлось приставлять вторую ногу каждый раз перед тем как подняться на ступень выше. Дмитрий поднял глаза и затаил дыхание.
        Вот он, тот самый момент, предвкушая который внутренний голос звонил во все колокола.
        Перепрыгнув через две ступени, он подхватил Николу на руки и подбросил немного выше, чтобы поудобнее взяться. От неожиданности Никола взвизгнула и крепко уцепилась похолодевшими от страха пальцами. Она до икоты боялась высоты. Глаза невольно стали бегать со стороны в сторону, а сердце сжалось от ужаса, представляя, что будет, если Дмитрий оступится. Холодный нос тут же зарылся в крепкие плечи, от чего волна мурашек побежала по телу. У обоих.
        - Отек пошел к голени, похоже на разрыв связок. С каждым шагом ты делаешь только хуже, - как бы оправдывался Дмитрий.
        Он прижал Николу к себе так бережно, словно боялся ее сломать. Или, вдруг она взъерепенится и вырвется из этих объятий. На самом деле никакие это не объятия, это лишь красивый жест джентльмена, что не может оставить девушку в беде.
        Отличное оправдание, в которое легче легкого было самому поверить, но правда в том, что, касаясь нежной кожи, что от страха встала на дыбы, кончики его пальцев немели от удовольствия. Он желал этого с того самого момента, когда промокшая до нитки от дождя, она села в его машину. Желание прикоснуться к ней, изводило его, выворачивая наизнанку, и вот теперь он может безнаказанно заключать ее в объятиях.
        Первые несколько минут они оба чувствовали смятение. Фирменные признаки на лицо: взмокшие ладони, сбившееся с ритма дыхание и глаза, бегающие во все стороны, куда угодно, только бы случайно не встретиться взглядами. И как бы Дмитрий не старался, и дураку было очевидно, что вся его холодность напускная. Он нес ее так, словно она хрустальный сосуд от которого зависит его жизнь. Осознав это, Николу будто кипятком окатило. И это было самое приятное чувство из всех, что она когда-либо ощущала. Где-то глубоко внутри, сама того не подозревая, она хотела этого больше, чем могла даже представить.
        И почему Николу всегда влечет к недоступному? К примеру, она любит клубнику, на которую у нее аллергия. И парня лучшей подруги.
        Нет, влюбляться нельзя. Но… Никола хорошо знала, и ответственно следовала только одному правилу: любые правила можно нарушать, если ты готов к последствиям. К последствия запретной любви Никола была не готова. Но в этот момент, утопая в объятиях Дмитрия, она невольно влюблялась.
        Это чувство можно сравнить с тем, что ты испытываешь, когда, поднявшись высоко вверх качели резко несут тебя вниз. Эйфория от полета, как наркотик заставляет жаждать его, и не отпускать больше никогда это чувство.
        Никола подняла взгляд, хотела что-то сказать, но совсем забыла что. Стоило Дмитрию взглянуть на вытянутые медовые губы и приоткрытый рот, он ни о чем больше не мог думать, кроме как о жажде. Жажде поцелуя. Что если он прямо сейчас опустит ее на землю, но только ради того, чтобы обхватить руками ее лицо и крепко прижаться к ее нежным губам?
        Наваждение тут же растаяло, когда Дмитрий кожей почувствовал на себе взгляды. Проходящие мимо туристы с интересом разглядывали парочку растягиваясь в улыбке на все тридцать два. Дмитрию показалось это странным, но дальше произошло что-то еще более странное. Маленькая девочка торопливо взбегая по ступенькам остановилась у них на пути и заглянула Николе в лицо. Ее пышные ресницы взлетели вверх, личико растянулось в восторженной улыбке, смущенная она тут же бросилась бежать.
        - Мамочка, мама! Посмотри какая красивая невеста! - закричала девочка, догоняя родителей. - Он несет ее! Несет, прямо по лестнице! Теперь, они будут жить долго и счастливо, правда ведь?
        Последняя ступенька была позади, оттягивая момент Дмитрий замедлил, но Никола поспешно расцепила руки, и он поставил ее на землю. Слова о «долго и счастливо» эхом отбивались у Николы в голове. Необъяснимое волшебство, что на мгновение окутало ее развеялось.
        Природа Николы не включала в себя долго и счастливо, как, впрочем, и любовь. Никола создана не для этого. Само понятие «долго», как таковое не существовало для нее. Девятнадцать лет - самый долгий срок, что ей когда-либо был отведен. Разве успеешь тут и знаки читать и влюбиться? Ну а «счастливо»… Какое тут может быть «счастливо», когда теряешь голову от парня лучшей подруги.
        - О чем она? - спросил Дмитрий.
        Раздался звон церковного колокола.
        - Не обращай внимание. Местный фольклор, буквально магнит для туристов.
        Никола выглядела недовольной, Дмитрию стало не по себе. Вдруг он поставил ее в неловкое положение? Он вздернул брови и не стал вдаваться в подробности, было очевидно, что девушка не настроена на разговор.
        Подойдя к кованным воротам Никола непроизвольно перекрестилась, даже не заметив, что сделала это. Ее движения были плавные и четкие, словно описывать себя крестным знамением для нее привычное дело.
        Расположившись на траве, под руководством церковнослужителя воспитанники воскресной школы рисовали. Священник сидел на низкой скамеечке перед учениками, с полуоборота показывал мазки на холсте, бормоча под нос что-то очень похожее на проповеди. Дети увлеченно слушали, впитывая каждое слово. Никола резко остановилась, будто ноги вросли в землю прямо под кустом шиповника. Словно дежавю, увиденное вернуло ее в реальность. Прошлое не оставляет ее в покое, следуя из жизни в жизнь по пятам. Горло сковало спазмом удушья, а перед глазами вместо залитой солнцем поляны растянулось поле разнотравья. Ну конечно же, а чего она еще ожидала в божьем доме, как не отрезвляющую оплеуху? Неудивительно, это место ее ненавидит!
        Прилежно причесанные девочки в синих платьях с белым круглым воротничком внимательно слушали учителя, нанося каждый мазок на альбомный лист так осторожно, будто от взмаха кисти зависит будущее Вселенной. Мальчишки в высоких белых гольфах и широких шортах хвастали друг перед другом разбитыми коленями, меряясь количеством рубцов. Увидев Николу, Лука радостно помахал, запихал на ходу листы в рюкзак и подхватившись с места со всех ног подбежал к священнику. О чем они говорят не было слышно, но было понятно, что мальчик отпрашивается. Напоследок Лука опустил глаза, священник описал на лбу ребенка крест и поцеловал, благословив на добрый путь. Лука бросился к Николе, и священник обернулся посмотреть, кто пришел забрать мальчика.
        Увидев Николу благоговейное лицо побледнело, отражая все оттенки серого, а после в щеки хлынула кровь, тут же отбросив алый румянец. Отец Мацей был человеком преклонного возраста. Его длинные волосы, заплетенные в тонкую косу, были практически белые от седины, густые серые брови тучно спадали на осевшие веки. В Блед его направили совсем недавно, но после первой же службы, каждое воскресенье церковь буквально трещала по швам. По Блед быстро расползлась молва, что рядом с отцом Мацеем даже заядлый атеист чувствует присутствие Бога. Дав ученикам отмашку продолжать трудиться над картиной самостоятельно, отец Мацей поднялся в места, и направился к гостям.
        Лука повис на няне, заключая ее в объятиях, как вдруг по воздуху разлился запах смерти. Никола подняла глаза, перед ней стоял старый священник. Запах застоявшегося гноя - запах смерти, - как ни странно был присущий всем священникам не зависимо от возраста, и вовсе не сулил им скорую смерть. А вот их аура струилась прекрасным серебром. Абсолютно чистым и завораживающим потоком, что обрамлял священнослужителя не только в моменты, когда дух находится на изломе миров. Возможно это связано с тем, что священники - проводники между мирами. Так или иначе, это только заставляло Николу держаться от них на расстоянии.
        Никола сжала челюсть скривившись от рвотного спазма.
        - Та самая девочка, - хмыкнув пробормотал себе под нос священник.
        - Простите, мы знакомы? - пренебрежительно спросила Никола. Ошарашенный невежеством Дмитрий ущипнул Николу. Стыд за этот отвратительный тон румянцем отразился на его щеках.
        - Вы Никола, я полагаю, - уже более внятно сказал отец Мацей с присущей старцу хрипотцой.
        - Да, верно, - смягчив тон ответила Никола, все еще настороженно поглядывая на священника.
        - Я Вас ждал, - прищурив глаза, улыбнулся священник. - Мне нужно Вам кое-что показать. Пройдемте…
        Священник указал дрожащей от старости рукой на церковь, что самой Николе виделась вратами в преисподнюю старых грехов.
        - Нет-нет, Вы ошиблись. С кем-то спутали меня, в Блед знаете ли столько горожан, всех не упомнить, а в Вашем возрасте… - отнекиваясь затараторила Никола подталкивая Луку к воротам. - Мы спешим. Нам пора.
        Дмитрий еще раз ущипнул Николу, в этот раз ниже и больнее, так что девушка, взвизгнув, подпрыгнула на месте. Священник попросил Луку вернуться к детям и подождать недолго няню. Лука хотел заканючить, весь день он мечтал побыстрее поехать домой, чтобы наконец достроить пожарную станцию из лего, но слова отца Мацея закон.
        - Не думаю, что Вас можно с кем-то спутать, - священник стоял на своем все так же указывая рукой на церковь.
        Никола сжала челюсть, выдохнула, испепеляюще взглянула на Дмитрия и театрально улыбнувшись последовала за отцом Мацеем.
        - Не любишь церковь? - склонившись прошептал Дмитрий.
        - Не люблю священников, - прошипела в ответ Никола.
        Церковь была залита светом. Сквозь цветную мозаику на окнах пробивались яркие лучи, отбрасывая цветные тени на блестящий мраморный пол. Отец Мацей двигался бесшумно и плавно. Длинная ряса тянулась по полу и казалось, что старик не шагает, а плывет по воздуху, от чего становилось немного жутко. Священник вел гостей через церковный зал в пристроенное здание, отведенное под занятия воскресной школы. Каждый понедельник и среду здесь накрывали благотворительные обеды для всех нуждающихся. Когда Никола проходила мимо образа Пресвятой Богородицы, она снова машинально перекрестилась, от чего отец Мацей просиял сдержанной улыбкой, но ни капельки не удивился, хоть Никола всем своим яством демонстрировала, как далека от послушных прихожанок.
        Когда они подошли к залу воскресной школы, отец Мацей снял длинный серебряный ключ, что был подвязан кушаком, вставил в замок и оглядевшись по сторонам, словно за дверью таилось что-то особо секретное, отомкнул дверь. Здание воскресной школы выглядело нище. Стены здесь были просто побеленные, их украшали детские рисунки. На центральной стене висел дубовый крест, а посреди комнаты в ряд стояли длинные столы и лавки. Один такой стол был приставлен к стене, на нем стояли коробки и насыпом лежали вычурные диковинки напоминающие реквизиты к фильму про короля Артура.
        - Наверняка Вам известно, что в этом году, заручившись поддержкой мэра Цветковича, церковь готовит вывести Праздник Колокола до городского масштаба.
        Никола театрально закатила глаза. Мэр Цветкович в предвыборной гонке добрался и до церкви. Удивительно, как это Ава еще не возглавила какой-нибудь воскресный комитет. Она отлично смотрится в бесформенных юбках по пяты, между прочим.
        - Этот город буквально помешан на городских праздниках, - прошептал Дмитрий.
        - И фольклоре, - добавила Никола.
        - На праздниках, фольклоре, и легендах, - подыграв молодым людям добавил священник.
        Все переглянулись, натянуто улыбнулись. Кто бы мог подумать, что у старика такой острый слух.
        - Вы не здешний, так ведь? - спросил священник, положив Дмитрию руку на плечо.
        - Это так заметно? - растянувшись в улыбке сказал Дмитрий.
        Провинциальная жизнь в таком колоритном городке как Блед пленила Дмитрия своим волшебством. Здесь абсолютно незначительные вещи несли в себе глубокий смысл. Цвет почтового ящика должен соответствовать цвету крыши. В десять вечера детей не должно быть на улицах. По пятницам в «Люцифер» заглядывает книжный клуб. Город словно был пропитан магией. Здесь старуха из комитета самоуправления могла заткнуть за пояс мэра за несвоевременно покошенный газон. Здесь не было незнакомых прохожих, было принято здороваться кивком, а дети с удовольствием слушала проповеди священника. Этот город жил по правилам.
        Отец Мацей подвел парня к загруженному столу, открыл одну коробку и принялся осторожно доставать из нее старинные вещи. Подсвечники, картины, иконы, чьи-то дневники, исписанные аккуратным почерком.
        - Церковь Успения Марии стоит на этом месте много веков, мальчик мой. У нее очень интересная история.
        Никола отошла к другому концу стола, и принялась небрежно разгребать стопку старинных фотографий. Ей хотелось испариться, провалиться, или сбежать куда глаза глядят, только подальше отсюда, ну уж точно не слушать перевратые истории.
        - Когда-то давным-давно, - начал отец Мацей разжёвывая слова, как жвачку, - где-то в шестнадцатом веке, у замка, что стоит на высокой скале над озером Блед, был управляющий. Поговаривают… - протянул, указывая на один из дневников, - он был нехорошим человеком. Местные жители убили его и бросили мертвое тело в озеро. Большой грех! Жена этого человека, очень любила мужа. Оплакивая любимого, безутешная вдова собрала всё золото и серебро, что было в доме и приказала отлить колокол, повесив его в капелле на острове в память об умершем муже. - Никола навострила уши, поглядывая украдкой на спину увлеченно рассказывающего историю священника. - Колокол отлили, но, когда его перевозили на остров, поднялся сильнейший ветер, и лодка перевернулась и затонула. - Пальцы Николы невольно пустились в пляс, чтобы скрыть свое волнение, она взяла в руки стопку портретов, что из-за ветхости чуть ли не рассыпались в руках, но она сейчас не могла думать об осторожности обращаясь с антиквариатом, она была полностью поглощена рассказом. - Ко всем несчастьям добавилось еще одно - в Блед процветало ведовство. Святая
инквизиция словила ведьму, но не успела ее отвезти на суд, случилось несчастье. Ведьма сбежала, а напоследок подожгла церковь вместе со священником, что передал ее инквизиции. Тогда безутешная вдова, продала все свое имущество и, пожертвовав вырученные деньги на новую церковь - вот эту самую, в которой мы сейчас находимся - поехала в Рим, где и постриглась в монахини. Всю жизнь она мечтала отлить новый колокол. Перед смертью женщина поведала о своем заветном желании, вести о котором дошли до Папы Римского. После смерти вдовы Папа решил исполнить ее последнее желание. В 1535 году колокол перевезли на остров озера Блед и установили на колокольне церкви. Теперь по преданию тот, кто позвонит в этот колокол и загадает желание, получит желаемое. А печальный звон утонувшего колокола, до сих пор слышен из самых глубин озера во время ненастной погоды. Во всяком случае так поговаривают люди, хотя я сам ни разу не слышал, и не верю в эту чертовщину.
        Священник повернулся к Николе и хитро прищурив глаза спросил:
        - А Вы?
        Никола промолчала. Холодный пот тонкими струйками спускался по позвоночнику. Но еще хуже стало, когда хаотично бегавшие со стороны в сторону глаза наконец сфокусировались на портрете у нее в руках. Точными штрихами карандаша на ветхой плотной бумаге был нарисован искусный портрет. Невозможно, чтобы столько лет хранилась подобная вещь без надлежащего содержания. Только если кто-то очень пожелал этого и позвонил в треклятый колокол. Но так или иначе портрет был у нее в руках, как новенький, будто вчера нарисованный. С портрета на Николу смотрела девочка одиннадцати лет. Ее бесцветные глаза, с укором во взгляде выглядывали из-под чепца, руки чинно были сложенные на накрахмаленном белом переднике, а непослушные завитки волос торчали из кос. Под тяжестью веков портрет посыпался, от чего концы были поедены временем, неровные. Подпись невозможно было прочитать, только обрывок имени, фигурно выведенного пером - Полона Ловшин, и дата - 1534 год.
        Руки Николы задрожали. Она опустила плечи вперед, скрывая находку, скрутила портрет и сунула себе под кофту.
        - Колокол желаний - это должно быть интересно туристам. Мне кажется нечестно прятать такое значимое для церкви событие, как установка колокола, от людей, - продолжил священник. - Я предложил мэру Цветковичу с этого года внести праздник колокола в список городских праздников. И даже согласился внести некоторые коррективы, что помогут сделать событие красочным. Благодаря костюмам и декорациям, мы перенесемся во времени в шестнадцатый век и проведем праздник так, как это должно было быть, не утони колокол вдовы в озере. Этим праздником мы почтим память женщины, благодаря которой была отстроена церковь.
        Слышать подобное от священнослужителя казалось чем-то диким, словно речь идет не о церковном колоколе и его историческом значении, а о Шекспировском вечере в стиле периода Раннего Возрождения. Превратить с подачи святого отца церковный праздник в костюмированное шоу для туристов, было слишком неожиданным поворотом даже для Блед.
        «Да уж… Священник-маркетолог, чего только не увидишь в двадцать первом веке», - подумала Никола.
        - Я слышал, что Вы, Никола, славитесь мастерством шитья, и очень надеялся, что Вы поможете нам подготовиться к празднику, - обернувшись к Николе, сказал священник.
        Дмитрий от удивления закинул на лоб брови. Никола ассоциировалась у него с чем-то бунтарским и непосредственным, ну никак не с рукоделием. Но, с другой стороны, творческие люди всегда немного с причудами.
        - Я давно не бралась за подобную работу, - промычала Никола, пережёвывая язык. Кровь то приливала к щекам, то полностью покидала тело. Сцепив руки на груди, она крепко прижимала сверток к животу, представляя позор, что обрушится на нее, если тот нечаянно выскользнет.
        - Надеюсь Вы хотя бы подумаете над моей просьбой. Церковь будет Вам очень благодарна.
        Дмитрий увлеченно разглядывал бумаги на столе. Он был просто в восторге. Подобные вещи обычно хранятся в музеях, за семью замками, а здесь, настоящие сокровища скопом. На мгновение он почувствовал себя тем парнем, которым был когда-то. В школьные годы он был лучшим учеником класса истории, побеждал на олимпиадах и даже собирался поступать на исторический факультет. Это все было до…
        - Это имущество церкви. Наследие, что передавалось из поколения в поколение от священника священнику. Здесь собрано пять веков истории храма, - сказал отец Мацей, указывая на стол.
        Дмитрий взял со стола портрет, на нем были изображены пять девочек в длинных черных платьях, белых передниках и чепцах. Девочки стояли в ряд, держа в руках корзины с травами, на заднем фоне виднелась деревянная церковь. В нижнем левом углу стояла дата 1535.
        Не веря своим глазам Дмитрий провел большим пальцем по дате.
        - Портрет воспитанниц воскресной школы, написан за несколько недель до трагедии. Всего на тот момент при церкви обучалось двенадцать девочек. После трагедии инквизиция провела расследования и было выявлено, что все двенадцать воспитанниц были последовательницами ведьмы. Конечно, суд состоялся на месте. Их ждала та же участь, что ведьма уготовила церкви и священнослужителю. Они вошли в историю Блед, как бесова дюжина, хоть их и было двенадцать. Это были первые ведьмы, обнаруженные инквизицией в провинции Крайна.
        Каждое слово застревало у Николы поперек горла. Она не могла дышать, тело рябью пробирали иголочки, и казалось земля уходит из-под ног. Горячие языки пламени обгладывали ее, жадно лизали кости, заставляя уже мертвое тело плясать от неистовой боли. Стеклянные глаза налились слезами. Она понимала, что невольно привлекает к себе внимание, но сплюнуть яд, скопившийся на корне языка углевой пью и копотью, казалось сейчас жизненно важным, как глоток свежего воздуха.
        Затаив на мгновение дыхание, она постаралась сдержаться, но все-таки не выдержала и на выдохе громко прошипела:
        - Да здравствует святая инквизиция…
        Глава 9
        С момента как пикап вывернул на главную дорогу Никола не проронила ни слова. Сложив руки на груди, она вжалась в кресло и безучастно смотрела вперед. Спускаясь по лестнице, она забыла о боле в лодыжке и обогнала всех туристов умудряясь перепрыгивать за раз несколько ступеней. Предположение о разрыве связок отпало само по себе. Желание покинуть святую землю завладело Николой настолько, что физическая боль отошла на второй план. Лука увлеченно играл с бумажным самолетом изображая звуки крушения, Дмитрий все еще находился под впечатлением от исторического наследия церкви в свободном доступе. Телефонный звонок разрушил угнетающую тишину.
        Не отвлекаясь от дороги Дмитрий ответил на звонок. Короткие «привет», «да», «хорошо», а затем он включил поворот и свернул с главной дороги.
        - Мне нужно домой, - возразила Никола, совсем позабыв о любезности, а ведь парень сделал ей одолжение выступив в роли извозчика.
        - Приедешь на десять минут позже. Есть срочное дело, - сухо ответил Дмитрий.
        Никола выглядела бледной, и явно была не в духе. Её странное поведение тревожило Дмитрия, он еще ни разу не видел, чтобы церковь так влияла на людей. Воздух в салоне автомобиля становился свинцовым.
        - Лиам забыл ключи от дома, нужно заехать на стройку, - объяснил Дмитрий, - здесь совсем рядом. - Никола продолжала тяжело дышать, сцепив челюсть. - Там есть киоск с мороженным, я куплю тебе коктейль, если хочешь, - протянул соблазняющим тоном. Ему ужасно хотелось избавиться от этого приведения и вернуть ту взбалмошную девушку, к которой он привык.
        - Клубничный, - не унимался Дмитрий.
        Никола перевела взгляд на парня. Расслаблено положив руку на руль он смотрел на дорогу, периодически поглядывая на нее и игриво улыбался.
        - Попрошу полить его шоколадом, может даже добавить взбитые сливки.
        Скулы выделялись на мужском лице, вчерашняя щетина, едва пробивающаяся из-под белой кожи, визуально прибавляла ему годы. Он лукаво прищуривал будто подведенные черным глаза и несмотря на чертовски соблазнительную мужскую брутальность казался милым. Никола наконец не выдержала и улыбнулась.
        Пикап резко повернул на обочину и остановился возле стройплощадки. Лука выглянул в окно, его глаза тут же загорелись огнем.
        - Можно туда? - указал пальчиком на каркас альтанки, что рабочие как раз оббивали, укрепляя по бокам. - Я не буду ничего трогать, обещаю! Можно мне мороженое? Мама разрешает перед обедом, честное слово, - затарахтел со скоростью сто слов в минуту Лука.
        - Да и да, - ответил Дмитрий. Мальчик пулей выскочил из машины, когда Дмитрий вдруг вспомнил, что не имеет права голоса в отношении чужого ребенка. - Ты же не против? - переспросил он у Николы.
        - Он любит пломбир, - ответила Никола, - а у меня на клубнику аллергия, но на шоколад и сливки нет.
        Дмитрий вышел из машины, набрал на мобильном номер и направился к палатке за заказом. Оставшись одна, Никола украдкой огляделась по сторонам. Удостоверившись, что ее никто не видит, она вытащила из-под туники сверток с портретом и быстро сунула его в сумку. Перепроверила несколько раз, что закрыла ее. И еще раз перепроверила. Хотелось брезгливо выбросить портрет через окно, как ядовитого ползучего гада. Девушке казалось, что он сейчас оживет, оскалит зубы, и бросится на нее, как на добычу. Кожа стала на дыбы, Никола вздрогнула, отряхнулась от нахлынувшей неприязни и выпрыгнула из машины. Лодыжка тут же напомнила о себе.
        Солнце высоко поднялось в безоблачное небо, но прохладный ветерок напоминал, что по календарю осень. Возвращаться в салон автомобиля не было никакого желания, а стоять на своих двоих оказалось невыносимо больно. В припрыжку на одной ноге Никола обошла машину и запрыгнула в кузов. Ей вдруг вспомнилось, как она сидела здесь недавно, когда обрабатывала раны Дмитрию. В щеки хлынула кровь. Он близко стоял тогда, так смотрел на нее… что если он тоже…? Нет-нет-нет! Воображение играет с ней злую шутку, и только.
        Лука радостно бегал вокруг альтанки, что еще пахла свежими опилками, и с особым интересом расспрашивал работников обо всем, что его интересовало. Мальчик проявлял интерес ко всем по-настоящему мужским делам по большей мере от того, что очень нуждался в мужском внимании и наставлениях. Дмитрий вооружился сладким, отдал мальчишке двойную порцию мороженного и направился обратно к пикапу.
        Никола раскачивала ногами, оборонительно обозначая зону личного пространства. Дмитрий протянул стакан с коктейлем.
        - Кто он тебе, этот Лиам? - спросила Никола, слизывая горку сливок.
        - Начальник, наставник, друг… Не только семьи, но и мой, - задумавшись ответил Дмитрий. Он протянул палец к стакану Николы, зачерпнул немного сливок и отправил их в рот. - Он вроде как член семьи. Знаю его сколько себя помню. Когда все случилось… - начал Дмитрий, но тут же осекся, - в общем это Лиам уговорил отца взять проект кемпинга Блед. Я не хотел уезжать, но Лиам считал, что уехать подальше от дома и семьи на какое-то время пойдет мне на пользу, так что… благодаря ему я здесь, и он, как всегда, был чертовски прав. Мне действительно это было необходимо. Я благодарен Лиаму, за все…
        - Случилось, что? - переспросила Никола, потягивая из трубочки коктейль.
        Дмитрий перевел взгляд в никуда. Он не готов был об этом говорить. Уж точно не за молочным коктейлем. И уж точно не с Николой. Откровения - это слабость. А рядом с ней… Рядом с ней ему хотелось одной рукой свернуть горы, а второй снять самую яркую звезду с неба.
        Шестое чувство дало понять Николе, что она затронула тему табу.
        - Так значит подрядчик твой отец? - перевела тему с неудобной Никола. - Это многое объясняет, - оглядела дорогое авто, - не обижайся, но ты не похож на работягу со стройки, я сразу это поняла.
        - Да? - лукаво улыбнулся Дмитрий. - Ну это не мешает мне неплохо смыслить в своем деле.
        Посмотрев куда-то вдаль поверх головы девушки, Дмитрий приветливо поднял руку вверх. Послышались тяжелые шаги за спиной, каждый из них отбивался вибрацией у Николы в груди. Она нутром чувствовала, что нужно обернуться, а когда оглянулась, сердце перестало биться. Возможно это солнце заслепило глаза, и воображение играет злую шутку? Нет. Это был он. Определенно он… Ее личный цербер на земле.
        Совсем такой, каким она его помнит: невысокий, жилистый, хорошо за сорок, со шрамом, рассекающим левую бровь пополам. Выразительные, карие глаза. Настолько темные, что, когда в них смотришь, видишь тлеющий уголек преисподней. Или во всяком случае, Никола считала эти глаза своей личной преисподней. Местом где все ее пороки как на ладони видны. В отличие от прошлой их встречи, пророк не выглядел как щегол, в приталенном жилете, сюртуке и шляпе-котелке. По-видимому, в двадцать первом веке ему полюбился стиль хипстера.
        Из-под закатанных рукавов фланелевой клетчатой рубашки виднелось тату от локтя до кисти, оно прикрывало многочисленные шрамы. Никола удивилась, одним из правил пророка было не оставлять на себе отметин, характеризующих эпоху. Интересно, как он объяснил близким откуда у него столько шрамов? На последствия гражданской войны не сошлешься. Никола не могла поверить своим глазам. Он здесь. Во плоти. С чего это удача повернулась к ней лицом?
        Как бы там ни было, в эту минуту сердце сжалось от радости. Ей хотелось сорваться с места, наброситься на кармического конвоира и буквально его расцеловать. Теперь она сможет защитить Аву, пророк скажет, как исполнить метку. Никола просияла от счастья. Когда пророк сровнялся с Дмитрием, он пристально оглядел Николу с ног до головы и эти самые угольки преисподней вспыхнули ненавистью к ней.
        - Ради всех святых… скажи мне, что эту бесовку зовут не Ава Цветкович, - на выдохе сказал Лиам Дмитрию, не отрывая от Николы изумленный взгляд.
        Дмитрий впал в ступор. И почему люди так бестактно ведут себя?
        - Нет, это Никола, подруга Авы, - Дмитрий осекся, - моя подруга… - от сказанного дыхание сбилось с ритма. Подруга? Что за…? В любом случае, он не собирался отожествлять девушку с собой. - В общем, неважно.
        Буквы с трудом сплетались в слова перед тем, как вылететь изо рта. Прочистив горло, он повернулся к Николе:
        - Никола, познакомься, это Лиам. Друг моей семьи. Он не отличается чувством такта, прости.
        В воздухе повисла недосказанность, на мгновение Дмитрий почувствовал себя лишним, хотя по логике вещей, именно он выступал связующим лицом.
        - Метр семьдесят, брюнетка, ведет себя так, будто ей все что-то должны… - бормотал себе под нос Лиам. - Я должен был догадаться… Никола, - твердо произнес, словно пробует имя на вкус. - Ты не говорил, что она Никола! - с упреком рявкнул на Дмитрия.
        - Мария, Агнешка, Лаура… Какая разница? - в недоумении сведя брови ответил Дмитрий.
        Дмитрий немного отстранился, наблюдая за необъяснимой чертовщиной, что набирала обороты. Уловив мгновение затишья, он струсил голову и вставил слово:
        - Вы что, знакомы?
        - Да, - невнятно ответил Лиам, - то есть нет, - исправился, пережевывая слова, - в общем, я знал ее отца. Так давно, что кажется это было в прошлой жизни.
        - Хм, - Дмитрий глянул на Николу и вскинул брови, - я думал ты не знаешь своего отца.
        После сказанного сердце забилось быстрее. Это ж надо было так глупо себя выдать?! Что он проявлял интерес к загадочной девушке еще до знакомства с ней, развешивая уши каждый раз, когда подруги судачили о ней то тут, то там.
        - Она нет, а я да, - тут же выкрутился Лиам. - Это долгая история, да и вообще, не стоит тебе лезть в чужие семейные драмы. Пойди-ка лучше, вот это занеси в офис, - Лиам всунул в руки Дмитрия свернутые бумаги.
        Дмитрий хотел что-то возразить, но слова не шли, слишком неловко он себя чувствовал. Он вопросительно посмотрел на Николу.
        - Иди, я тебя тут подожду, - улыбнувшись как ни в чем ни бывало самой милой улыбкой, ответила Никола, но стоило Дмитрию развернуться на пятках на девяносто градусов, улыбка тут же пропала, как и небывало.
        Удостоверившись, что парень отошел на достаточное расстояние, она вопросительно зыркнула на Лиама.
        - Ты Никола! Как это возможно? - в недоумении накинулся с расспросами Лиам.
        К поцелуям и объятиям он явно был не готов. Непохоже, чтобы он сильно скучал по своему бремени носившему имя Никола.
        - Моя тетя, Антония, это она дала мне имя.
        - Не Мария, Агнешка, Лаура… Никола! Как так? Это же твое имя!
        - Не знаю, - возмущенно вскрикнула Никола, чуть ли не выпрыгнув с места. - До четырех лет я жила в приюте в Болгарии, меня звали София, но однажды на пороге появилась Антония с документами на опекунство и сказала, что я Никола.
        - Прям так и сказала?
        - Да! Просто вдруг сказала: «Это Никола. Ее зовут Никола», и всё…
        В тот момент, будучи совсем малышкой ей было абсолютно все равно как ее называют, гораздо большее значение имело то, что рука Антонии казалась теплой и уютной, когда тетя взяла ее и повела за собой по длинному коридору прочь. Гораздо большее значение имела новая комната, которая теперь принадлежала только ей, и ни с кем не нужно было ее делить. Гораздо большее значение имела сама Тоня, что несмотря на совсем юный возраст умела по-матерински любить. Вопрос, оставшийся без ответа, возник позже, когда Николе исполнилось семь. Тогда на маленькую девочку обрушилось осознание того, кто она такая.
        Это всегда происходило в одночасье, как снег на голову. Бам! И перед глазами пронеслись все жизни, что неизбежно тянули за собой радости, надежны и боль. Неописуемую боль утрат, разочарований и смерти. Особенно тяжело было оправиться от воспоминаний о мучительной смерти. Другой она ни разу не была. Виселица. Костер. Казнь. Убийство. Хоть бы раз умереть от гриппа.
        Самым сложным был период, когда нужно было оклематься от нахлынувшего проклятия и приспособиться с ним жить. До того, как человечество пришло к медицинскому лечению душевнобольных, а потом и к психотерапевтам, довелось стать жертвой односельчан, боровшихся за ее душу в попытках очистить от беса.
        Никола еще до Элизабет Кюблер-Росс на себе прочувствовала модель пяти этапов принятия неизбежного. Но после крайнего - смирение - становилось не легче. Дальше нужно было учиться читать знаки. Видеть их, различать, находить кому они принадлежат и не сойти при этом с ума. Потом наступал переломный момент - встреча с пророком. Рядом с ним чертовщина приобретала смысл, четкие границы и сроки истязания детской души. Правда был один минус с которым Никола не могла смириться - правила.
        Никола - это имя девочка получила в день своего рождения в 1478 году, когда впервые встретилась с миром, что уготовил для нее страшную участь. И больше никогда, никогда до сейчас она не носила это имя. Но иногда, в редких случаях, стараясь достучаться до сознания строптивой исполнительницы воли судьбы, пророк называл ее именем, что она носила, будучи человеком.
        - Зачем ты ему соврал про отца? - обвинительно прошипела Никола.
        - Я не соврал, - невозмутимо оправдывался Лиам, - я действительно знал твоего отца. В 1534 мы даже были друзьями!
        - В 1534 мой отец был священником, каждый прихожанин провинции считал себя его другом.
        - Тише, тише… Ты что не католичка? У священников не бывает детей. Святые люди не могут жить во грехе, забыла, что ли?
        - Расскажи это женщинам, что терпели домогательства, живя в страхе отлучения от церкви.
        Лиам вздулся от злости, прошипел что-то нечленораздельное и на выдохе потер переносицу. Ему выдалась тихая и спокойная жизнь, в кой-то веки, и вот перед ним снова она - наказание во плоти.
        - Тебе лет восемнадцать сейчас?
        - Девятнадцать.
        - Какого черта ты так долго прожила? - Никола открыла от возмущения рот. - Я уж было надеялся, что обошел тебя стороной и следующая встреча нам предстоит не раньше конца этого века.
        Никола спрыгнула с кузова пикапа. Ей было наплевать на острую боль, наплевать на гадости, что так и сыпал на нее пророк, в конце концов она заслужила.
        - Август, - умоляюще протянула она, сложив ладони перед носом.
        - Лиам, - перебив на полуслове, поправил ее пророк.
        Август, Микаель, Себастиан… Никола не успевала запоминать.
        - Лиам, прости меня… Прошу, не злись, давай забудем все старые ссоры и обиды. Я обещаю тебе, я буду послушной, буду выполнять все что ты скажешь без споров. Только, пожалуйста, помоги мне. Я видела ее. Видела! Метка судьбы проявилась. Она пометила очень близкого мне человека, и я не вынесу, если и в этот раз случиться что-то плохое.
        Закинув голову вверх Лиам громко засмеялся, а после устало покачал головой.
        - Котенок… Забудь! Никогда, слышишь, никогда этого не будет. Я еще два века назад зарекся иметь с тобой общее дело. Ты неисправима. Ты не сдержишь свое слово и все снова полетит в тартары, а кровь невинных людей будет на моих руках.
        - Нет, в этот раз все иначе. Я люблю…
        - Ах! Ну вот, пожалуйста! Люблю… - закинув за голову руки Лиам нервно заерзал. - Я же говорю, ты опять за свое! Каждый раз, происходит одно и то же. Тебя ослепляют эмоции, и ты уже не можешь широко мыслить. Не можешь быть беспристрастной. Не можешь делать то, что должна. Ты изворачиваешь ситуацию так, как тебе удобно и плюешь на последствия. Какая разница, что умрут люди, если тебе они безразличны. Важны только те, кого ты любишь. Так? Только это твоя работа! Ты для этого создана! Забыла, как все было? Бесплодная проститутка родила ребенка - о чудо! От этого тебя так и прозвали. А потом минутное помутнение прелестницы, она набрала полную ванночку воды, дальше гортанные клокотания младенца и… смерть! Несправедливо, правда? Зачем давать жизнь ребенку, если потом сама же отбираешь ее? Вселенная видимо тоже так решила, вот и дала тебе второй шанс. Не без определенной платы, конечно! - Никола жадно хватала ртом воздух, пытаясь вставить слово в свое оправдание, но это было невозможно. Лиам собирался вывалить на нее все, что копил в себе пять сотен лет. - Надеюсь ты оценила иронию судьбы? Именно здесь, в
Блед, ты однажды заявила мне, что не желаешь больше следовать правилам и иметь со мной общее дело. Впредь никогда!
        - Пожалуйста, Лиам! - закричала ему в лицо со злостью Никола.
        - И знаешь, что, - будто не слышал мольбы Лиам, - я достаточно долго ждал, чтобы ответить тебе тем же - никогда! - Он отошел на несколько шагов, но тут же вернулся и добавил: - Оставь парня в покое, ты меня поняла? От тебя веет смертью за версту!
        - Меня обвиняешь в привязанности, а сам завел себе семью!
        Лиам уже не слушал Николу, стремительными шагами он шел по направлению к офису. Чуть не сбив Дмитрия с ног, он забрал ключи и что-то внушительно сказал, эмоционально вскинув руки вверх.
        Глава 10
        1534 год, Держава Габсбургов. Крайна.
        Пробиваясь сквозь мозаику на окнах, солнце играло разноцветными переливами, бросая зайчики на стены и пол. Звонкий фальцет эхом разливался под куполом. Раскаты органа отбивались вибрацией в груди Элишки Крженковой. Месса Нотр-Дам подошла к части Agnus Dei, на которой девушка каждый раз не могла сдержать слез. Отец Бостьян, проникшись мессой, смотрел впереди себя. Казалось, что он смотрит в никуда, погруженный в транс молитвы, но глаза его были прикованы к крайнему левому ряду последней скамьи.
        Пышные рыжие завитки непослушно торчали из-под чепца Катарины, алые губы извивались, повторяя заученные наизусть слова на латыни. Лицо девушки сияло благоговейным светом, и священник не мог оторвать от нее глаз. Каждое воскресенье она садилась на одно и то же место, с самого края, чтобы никому не мешать.
        Катарина работала при церкви и имела соответствующие привилегии. Она могла занять место в первом ряду, рядом с благопристойными матронами и почтенными прихожанами, там, где орган, который она так любила, по-особенному звучит, играя на струнах души, проникая в сознание священными нотами. Но Катарина предпочитала заходить в церковь последней, когда все займут желаемые места. Она тихонько усаживалась с краюшку, как птичка на веточку, и вытянув тонкую шейку внимательно слушала проповедь отца Бостьяна, впитывая каждое слово.
        Два часа утренней мессы каждое воскресенье, отцу Бостьяну можно было безнаказанно любоваться прекрасной Катариной. Ее красота, как глоток жизни насыщал его, даруя неизведанный смысл бытия. Вечером, закрывшись в свое кельи, он прочитает псалом о спасении души, накажет себя голодом, и быть может даже хлыстом, за грешные мысли. Вечером. Ну а сейчас, у него осталось всего несколько минут рая на земле, и он впитает в себя без остатка зарево прекрасной Катарины. Как жаль, что месса так коротка.
        Элишка сидела на третьем ряду по правой стороне. С этого места открывался прекрасный обзор на всю церковь. Никто не мог улизнуть от ее внимания, а главное - сидя на этом месте солнечный луч идеально озарял воскресную сутану отца Бостьяна, освещая молодого священника во всей красе. Элишка нервно дергала себя за тесьму чепца и прикусывала губу. Ее слезы на песне Agnus Dei никак не были связаны с мессой, они омывали девичье сердце, что сжималось от боли, глядя на мужчину ее грез. Теперь уже мужчину, но любовь ее расцвела, когда они были совсем еще юны. Ах, как же он мог променять ее любовь, на любовь к Господу? Неужели, вступая в семинарию, перед обрядом посвящения ему ни разу не вспомнись тепло ее нежных рук, блеск ее влюбленных глаз?
        Впервые Элишка увидела Бостьяна, когда им было по четырнадцать лет. Это было на празднике урожая, и с тех пор она только и могла мечтать, что о нем. В тот день небо разразилось сильным дождем, и он, сняв с себя пиджак, укрыл юную девушку от дождя. Они бежали по лужам, подол платья промок и стал настолько тяжелым, что ноги буквально вросли и землю. И тогда, Элишка остановилась, подняла на юного джентльмена стыдливо опущенные глаза и взяла его за руку, одним только взглядом крича во все горло: «Я люблю Вас!». Ах, как же ей хотелось, чтобы он подарил ей первый в ее жизни поцелуй. Прямо там, под дождем. Но Бостьян выбрал Господа.
        Слезы срывались с пушистых ресниц. Песнь затихла, орган взял последний аккорд. Церковь ожила в суете снующих туда-сюда прихожан, но только не Элишка. Крепко вжавшись в свое место, она неподвижно сидела, не отводя глаз от святого отца. Как вдруг она увидела, как его благоговейное лицо пронзила боль, исказив идеальный рот и омрачив небесно-голубые глаза. Он затаил дыхание и вытянул шею, выискивая кого-то в толпе глазами. Тогда Элишка оглянулась и увидела ее.
        Это была девица смутного происхождения с непристойным цветом волос - дочь гробовщика. Во всей округе не было лучшей швеи, но ходили слухи, что распутницы бегали к ней не за новенькой парчовой юбкой, а за снадобьем, позволяющим не заиметь дитя. Сердце Элишки сжалось в комочек. Этот взгляд… Любящая женщина ни с чем не спутает его. Ах, как же она о нем грезила. Сколько слез пролила мечтая, чтобы хоть раз любимый так на нее посмотрел. Интуиция шептала истину, что, спрятавшись за тиной и мутной водой, лежала на дне глубокого колодца отданной во владение Господа души.
        Поднявшись с места, Элишка тут же подбежала к священнику. Бостьян приветственно касался рук прихожан, отвечал на вопросы, принимал похвалы проповеди, но его глаза рассеяно метались. Расталкивая локтями собравшихся вокруг матрон, она пробилась вперед и словила взгляд священника.
        - Святой отец, мне нужно исповедаться, - уцепившись за него холодными от пота пальцами, на выходе вымолвила Элишка.
        Бостьян смотрел вдаль, поверх голов толпящихся у икон людей, как вдруг, его лицо просияло. Щеки розовели, а посеревшие глаза снова блеснули небесным светом. Он увидел ее. Где-то вдали, опустив плечи, покорно склонив голову над иконой стояла Катарина. Ее губы безмолвно шептали молитву, а ресницы дрожали.
        - Перед причастием, дочь моя. Перед причастием, - не глядя на Элишку сказал священник, выскользнув из ее цепких рук. - Простите, мне нужно идти.
        Сорвавшись с места, он проскользнул в толпу, устремившись за Катариной. Перекрестившись над иконой три раза, девушка поспешила покинуть церковь.
        Ком желчи подкатил к горлу Элишки. Она не могла оставить это просто так.
        Нежась под ярким солнцем на заднем дворе церкви, розовые магнолии распустили бутоны. Воспитанницы воскресной школы, под руководством любимой наставницы Катарины высадили в этом году дюжину новых деревьев - каждая по одному, - через несколько лет остров Блед заиграет волшебством нежных магнолий, ну а пока Катарина любовалась старым деревом, что уже сдавало позиции, облетая гораздо быстрее отведенному цветению часу.
        Остановившись на мгновение, она поставила возле ног пустую корзину, предназначенную для трав. Отец Бостьян подошел неслышно, украдкой оглянулся и прочистил горло, оповещая мечтательницу о своем присутствии. От неожиданности девушка дрогнула, чепец слетел с головы, высвободив капну огненно-рыжих волос.
        - Святой отец, - на выдохе вымолвила Катарина, - Вы меня напугали.
        - Простите дорогая, я не хотел.
        Его голос был мягким, а взгляд теплым. Катарина улыбнулась. Бостьян нагнулся, поднял с сырой земли чепец и на мгновение замешкал, сжимая грубую ткань в ладони. Им овладело греховное желание. Желание порождало жажду от которой помутнел рассудок. Будто зачарованный, он протянул руку и коснулся мягких как шелк волос. Катарина замерла, сердце пропустило удар. От удовольствия девушка закрыла глаза растворившись в мгновении, ибо знала, что это мгновение единственное, что у них есть. Невозможно так сильно желать человека, но она желала. Опомнившись от помрачения рассудка, Бостьян тут же отдёрнул руку и сделал шаг назад.
        - Катарина, - строгим голосом сказал священник.
        Глаза девушки распахнулись, а щеки запылали от стыда. Вырвав из рук священника чепец, она надела его на голову и чинно заправила волосы. Бостьян прочистил горло и продолжил:
        - Я хотел поговорить с Вами о девочке-послушнице, Полоне.
        Лицо Катарины посерело.
        - Она в чем-то провинилась, святой отец? - неуверенно спросила Катарина.
        - Полона уже дважды не явилась на утреннюю службу, а сегодня наотрез отказалась причащаться. - Катарина тяжело сглотнула. - Боюсь, церковь не может держать при себе отрока с еретическим воззрением.
        - Но… святой отец, она же совсем ребенок, куда же ей идти? Она круглая сирота. Мать не пережила вспышку чумы, а об отце и вовсе никаких сведений.
        - Скажите, Катарина, что в этой девочке такого особенного? - с неподдельным интересом спросил Бостьян. - Нет, ну правда… Строптивое дитя, не желающие воспринимать целостно мир. Я бы не стал с Вами обсуждать ее судьбу, если бы мой предшественник, премногоуважаемый отец Богуслав, не замолвил за девочку слово перед отъездом.
        - Отец Богуслав обладает Божьим даром - он видит людей. Он верил в Полону, и я… я тоже верю в нее, святой отец. - Катарина выдержала паузу. Ей было запрещено говорить, что сам отец Богуслав принес маленькую Полону в церковь. - О, отец Бостьян, - припав к руке, Катарина стала умолять на коленях, - прошу Вас, не гоните ее из церкви, она там пропадет. Молю Вас, дайте ей время. Я обучу ее ремеслу, которым владею сама, и тогда, может быть, ее примут с Вашего милостивого благословения на содержание и работу в Бледский замок.
        Мягкие губы Катарины коснулись тыльной стороны руки священника. Бостьян оцепенел. Жар волной прокатился по телу, а на руке запечатлелся теплый поцелуй желанных губ.
        - Прошу Вас, встаньте, Катарина, - потянув на себя девушку умолял священник.
        Подняв из-под чепца глаза, Катарина обомлела обнаружив, как близко оказались их губы. Руки Бостьяна бережно обнимали ее, жадно прижимая к себе, а она не противилась, прильнув всем телом к широкой мужской груди.
        Порыв весеннего ветра качал тяжелые ветви магнолий, насыщая сладостным ароматом ванили воздух. Горячее дыхание девушки обжигало лицо священника и на долю секунду, на одно лишь мгновение, двое людей, стоявших под опадающим нежно-розовым цветом, перенеслись в параллельную Вселенную, где ничего кроме чувств, что разжигали огонь страстной любви в их сердцах, ничего не имело значения. Подавшись порыву чувств Бостьян потянул девушку на себя чуть выше и их губы встретились.
        Затаившись под стенами церкви Элишка Коженкова, сцепив крепко челюсть глотала соленые слезы.
        2008 год. Блед. Словения.
        В стенах городской больницы Блед Никола провела большую часть своего детства. Антония устроилась на работу санитаркой еще на первом курсе колледжа, а в период интернатуры ей часто доставались ночные смены. Дивана малютки было предостаточно для маленькой девочки, под окном стоял письменный стол, ящик которого всегда был наполнен цветными карандашами - ординаторская была Николе вторым домом. Однажды девочка нарисовала двухголовую собаку на врачебном заключении пациента с разрывом аппендикса, и это был последний раз, когда главврач позволил Тоне брать племянницу с собой на работу.
        Как правило, дети недолюбливают врачей и побаиваются медицинских учреждений, для Николы же больница была храмом жизни. Девочка могла часами стоять у окна в детскую в родильном отделении, наблюдая за новорожденными, что строили рожицы и выкручивались из пеленок. Иногда медсестра разрешала зайти вместе с ней, чтобы разглядеть розовые комочки поближе. Медперсонал умилялся Николой, не подозревая, что на самом деле она искала в детской. А искала она знаки.
        При рождении каждый человек помечен знаком, определяющим его судьбу. Младенцы, которым предстоит внести вклад в развитие культуры - будь то художник, музыкант, или писатель - пахнут мармеладом. Те, кому предписана судьба общественных деятелей - политики, ораторы, волонтеры - пахнут полынью. Но Николу интересовали только те новоявленные люди, что не пахли ровным счетом ничем кроме несвежих пеленок. Да, самые обычные люди, которым не предстоит покорять никаких особых вершин. Настоящие счастливчики! Водитель трамвая, многодетная мать, парикмахер. Этим людям открыты все дороги в мир. Путешествуй, люби, живи! Они вольны выбирать свою судьбу, в отличие от тех, кому на роду предписана кармическая задача.
        В отличие от Николы, роль которой предрешена.
        Метка судьбы проявилась. Времени не осталось ни на что, кроме предназначения.
        Холодный свет светодиодных ламп заливал больничный коридор. На ресепшене не замолкал телефон, по коридорам расхаживали доктора и медсестры. Никола стояла возле стеклянного окна в детское отделение и разглядывала малышей.
        Лодыжка вынудила ее приехать к Тоне в больницу в роли пациента. Незначительное растяжение связок. Тоненькая клейкая полоска из плотного тканого материала синего цвета придерживала пяточно-малоберцовую связку. Отек сошел в считаные часы, боль и того быстрее. Кинезио тейп вполне можно было спрятать в любой практичной обуви, и это особенно радовало Николу.
        В кабинете Антонии стоял пышный букет пионов. Николе не нужно было спрашивать от кого он. Пудровые пионы - визитная карточка Оскара, его главный козырь обольщения. И в этом нужно отдать ему должное. Мало кто из мужчин проявляет оригинальность при выборе цветов для дамы сердца. Розы, лилии, самые изобретательные дарят ромашки. Пять лет назад, когда Оскар начал ухаживать за Тоней, дом буквально утопал в пудровых пионах.
        Тоня экзотическая красавица: оливковая кожа, зеленые глаза, волосы цвета горького шоколада. Отбоя от поклонников не было, но до появления в длинном списке Оскара, Никола никогда не задумывалась, что в их жизни появится кто-то еще. Ей слабо представлялось, чтобы в спальне тети пахло мужским одеколоном, на веревке в прачечной висели рубашки, а на кухне за завтраком приходилось с кем-то еще воевать за чашку свежего кофе.
        Но вот сейчас, наблюдая за тем как Антония заполняет какие-то бумаги над новорожденным малышом, Никола вдруг осознала, что метка означает «конец» не только для нее. Что будет с Тоней, когда жизнь Николы - девочки которой она посвятила себя и всю свою жизнь - оборвется?
        Слова Лиама въелись Николе на подкорку, они были горькими на вкус и даже немного обидными, но, честно говоря, она и сама не понимала, какого черта в этот раз она задержалась так долго. Ей впервые пришлось столкнуться со взрослыми проблемами, задуматься о будущей профессии, и научиться ходить на каблуках. И даже эти мелочи ужасно пугали Николу. Она знала все о периоде пубертата, и в совершенстве знала школьную программу на семи языках, но что значит быть взрослой ей было невдомек.
        «Какая разница, что умрут люди, если тебе они безразличны. Важны только те, кого ты любишь», - сказал Лиам. Ну разве можно Николу за это винить? Вселенная и так у нее столько украла, неужели ее нужно лишить такой мелочи, как чувство зыбкой надежды, что близкие проживут свою жизнь счастливо.
        Теперь ни о чем можно не переживать. Нужно признать, когда жженные листья добрались до сознания, на долю секунды, между удушьем и ужасом Николе удалось распознать кое-что еще - облегчение. Будущие предрешено. Дальше все будет привычно и знакомо.
        А теперь, когда пророк в Блед, наконец-то можно вдохнуть на полную грудь. Да, он зол, наговорил всякого, но Николу не обмануть, она точно знала, что он ни за что не позволит метке сыграть не по воле судьбы. Он вывернет этот век наизнанку, только бы все прошло без сучка да задоринки, и без Николы ему никак. Его упрямство - добрый знак, значит время еще есть. Совсем чуть-чуть. Для Николы.
        Из громкоговорителя над головой прозвучало сообщение: «Доктора Кнежевич вызывают в приемную». Сообщение повторилось несколько раз, пока Антония вдоволь налюбовавшись малышом вышла из детского отделения. Никола вприпрыжку последовала за тетей. К своему удивлению нога ни чуточку не болела, но Тоня отдернула девушку, чтобы не испытывала судьбу, ноге стоило несколько дней побыть в полном покое.
        - Что-то ты не очень торопишься, - заметила Никола. - Вдруг там тяжелый больной?
        - Я прекрасно знаю кто там, от того и не тороплюсь.
        Никола посмотрела на часы. От грузных мыслей ей вдруг непреодолимо захотелось залезть под одеяло с тетей и объесться углеводами под мелодраму.
        - Смена почти подошла к концу. Как насчет «Красотки»? Закажем большую «Пеперони», я скорее всего съем ее всю, так что можем взять еще среднюю «Четыре сыра», я попрошу положить двойную порцию моцареллы как ты любишь.
        Никола на ходу склонила голову на плечо Тони. Антония насторожено свела брови и приложила ладонь ко лбу племянницы.
        - Ты не заболела? Сегодня же пятница. Разве ты не собиралась надеть самое бесстыдное мини и напиться в «Люцифере» до зеленых фей? - Осекшись тут же добавила: - За что я тебя конечно же накажу, так что будем считать предложение принято. Спишу твой порыв на побочный эффект обезболивающего. Не забудь попросить двойной сыр.
        Когда они подошли к приемной, под дверью стоял Оскар с букетом пудровых пионов. Он был похож на провинившегося школьника под кабинетом директора. Протаптывая дорожку, он метался со стороны в сторону, переминая букет в руках. Увидев Антонию глаза Оскара вспыхнули, но уголки губ тут же опустились: она была не одна, а с Николой.
        - Привет, - подняв вверх несмело руку сказал Оскар. - А я тебя тут жду…
        - Тринадцать сообщений и пять пропущенных. Я думала этого достаточно, чтобы понять намек, - отрезала Тоня и попыталась обойти мужчину, но Оскар загородил дверь в кабинет.
        - У меня конец смены, я хочу забрать вещи и уйти.
        - Я подумал, вдруг ты забыла где-то телефон. Решил сделать сюрприз. Внезапное свидание. Помнишь? Как когда-то… Я забирал тебя после смены, и мы ехали в закусочную. Тебе нравилась пережаренная картошка с грибами и сыром. Не уверен, что она все еще есть в меню, но мы… мы могли бы поехать и проверить, или… быть может, ты выберешь что-то новое и мы будем снова ездить…
        - Прости, но сегодняшний вечер занят, - перебила его на полуслове Антония.
        Оскар переглянулся с Николой, глазами умоляя о помощи.
        - Вообще-то… - промямлила Никола, размахивая невпопад руками, - «Люцифер» не такая уж и плохая идея…
        Тоня резко повернулась к племяннице заговорщически глянув, и безмолвно прошептала: «Предательница».
        - Да, - подхватил Оскар, - сегодня группа выступает. Эрик говорил они готовят премьеру новой песни.
        Укол ревности прошиб Николу. Никто из друзей не говорил, что сегодня намечается посиделки в баре. Ну что ж, так значит так. К счастью у Николы всегда были наготове ниточки подергав за которые можно уколоть в отместку. Правда она еще не знала, как сильно пожалеет об этом потом.
        - Попрошу Эрика за мной присмотреть.
        - Очень смешно, - процедила сквозь зубы Тоня.
        Нехотя Антония приняла букет. Никола потянулась поцеловать тетю на прощание, крепко обняла за шею и прошептала на ухо:
        - Будь милой. - На мгновение замерев, она задушила зарождающуюся истерику. - Очень скоро придет время меня отпустить. - Промедлила и отдышавшись продолжила: - Тебе тридцать пять, и ты не любишь котов.
        Антония театрально закатила глаза.
        Глава 11
        Никола крутилась перед зеркалом не меньше получаса. Смотрела на свое отражение, запоминая себя в образе молодой женщины. Приглушенный свет настенного бра привносил моменту нотку романтизма. Теплый отблеск падал на левую сторону лица, от чего глаза казались больше, а взгляд глубже. Здесь и сейчас не нужно было прятаться под маской, она была наедине с собой и могла быть откровенной.
        Откровенно любоваться сформировавшимся телом, откровенно грустить о скорой его утрате, и откровенно злиться на Вселенную, что отбирает у нее все, не дав насытиться жизнью. Ей нестерпимо хотелось закричать во все горло, так, чтоб стены задрожали и стекла посыпались, но что толку попусту тратить время и силы на жалость к себе, когда каждая минута на счету.
        Вывернув все шкафы с одеждой выбор пал на облегающее платье синего цвета. Оно откровенно струилось по фигуре повторяя каждый изгиб и демонстрируя каждую выпуклость белья, пришлось его не надевать.
        Как и в каждый пятничный вечер в «Люцифере» негде было яблоку упасть. Парни из группы объявили перерыв, музыкальный автомат взял удар на себя. Кто-то из книжного клуба запустил хит культовой Мадонны «Paradise not for me», и большая часть прекрасного пола тут же бросилась на танцполп выплескивать накопившийся после выступления бойзбенда эстрадиол.
        Не зная слов Мира раскачивалась в такт музыке и открывала рот невпопад изображая что подпевает, Ава умостившись у Дмитрия на коленях потягивала апельсиновый сок из трубочки, ну а Эрик изо всех сил махал руками, пытаясь привлечь внимание Берты и заманить ее на тыльную сторону бара.
        Берта обернулась, ее взгляд упал на Дмитрия. Расплывшись в улыбке, она взяла бутылку виски и подошла к друзьям.
        - Двойной виски и лед. Много льда… - сказал Эрик.
        Но барменша будто не слышала заказ. Она налила порцию виски и поставила стакан перед Дмитрием.
        - За счет заведения.
        - Эй! - с полным негодования тоном протянул Эрик. - Теперь он любимчик?
        - Спасибо, - поблагодарил Дмитрий, отодвинув стакан, - но я не пью.
        Берта вздернула брови, поджала подбородок. Взглянув на парня как на ущербного, она налила в стакан ананасовый сок, добавила пару капель гренадина, лед, кокосовый сироп, и в завершение бросила коктейльную вишенку.
        - В любом случае, спасибо, - вставив в стакан трубочку улыбнулась Берта. - Лука просто в восторге от поездки на стройплощадку.
        Ава в недоумении свела брови и резко повернулась к бойфренду.
        - Ты возил Луку на стройку? Когда это было?
        - Сегодня, - кратко ответил Дмитрий.
        - Сегодня? Но… разве не Никола сегодня присматривала за Лукой?
        Пристальный взгляд девушки заставил волоски на теле Дмитрия встать на дыбы.
        - Да, - замешкав ответил, - я подвозил ее в воскресную школу, после того, как ты чуть было не вывихнула ей ногу.
        Дмитрий сам не понял, как оправдания прозвучали с ноткой обвинений. Нужно было срочно сменить тон разговора, нужно было срочно прервать минуту требовательного молчания Авы, и срочно что-то говорить. Дмитрий тяжело сглотнул, а увидев широко распахнувшиеся глаза девушки, из него вдруг беспрерывным потоком посыпались подробности:
        - Сегодня вообще был странный день, ты знаешь. Вначале я ее подвез, потом оказалось, что Никола не может идти, потом сто ступеней по крутой лестнице вверх. А потом священник… Священник и все эти вещи…
        От упоминания церковного исторического наследия глаза Дмитрия заискрились неподдельным восторгом, но Ава не дала ему продолжить мысль, прервав на полуслове:
        - Ты что, хочешь сказать… ты нес ее?
        Слова повисли в воздухе, и словно имели какую-то магическую силу над окружающими. Все вокруг вдруг зашевелились. Эрик зажмурил глаза и прикусил губу, а Мира скривилась, будто проглотила лимон целиком. Берта виновато посмотрела на пару исподлобья, пододвинула обратно к Дмитрию стакан с виски и незаметно удалилась.
        - …еще я хочу сказать, что она только с виду небольшая, а на самом деле довольно-таки тяжелая!
        Попытку отшутиться никто не оценил. Мира присосалась к трубочке, торчащей из коктейля, Эрик покачал головой. У Авы в глазах заблестели слезы. Миленькое личико исказилось, а подбородок задрожал. Дмитрий стал глазами искать поддержу в лице друзей, искренне недоумевая в чем виноват.
        - Ты сама просила быть с ней милым… - пробормотал в свое оправдание.
        Ава резко соскользнула с коленей парня, демонстративно отстранившись.
        - Да, милым, в смысле не называть ее тронутой и не вести себя грубо!
        Дмитрий посмотрел вначале на Эрика, потом перевел взгляд на Миру. Друзья откровенно прятали глаза.
        - Мне кто-нибудь объяснит, что происходит? - нервно рявкнул Дмитрий.
        - Лестница к церкви… - неуверенно начала Мира. - Существует легенда…
        - Легенда! - перебил ее Дмитрий. - Ну конечно! - стукнув ладонью по барной стойке, он сжал руку в кулак. - И как я сразу не догадался?! В этом городе куда не ступи, везде есть какая-то легенда. Не город, а кладезь фольклора.
        - Местные считают, что, если жених поднял невесту на руках по лестнице до церкви Успения Марии, их любовь будет крепкой навечно. Сумасшедшие парочки съезжаются со всей Европы ради того, чтобы подняться по ступеням и обвенчаться в Мариинской церкви, - сухо разъяснил Эрик.
        Нужно было слушаться интуицию и выворачивать руль высадив девчонку у пристани. Ну, или хотя бы не ляпать лишнего языком, сам ведь сдал как на духу всё Аве. Какой девушке понравится, что ее бойфренд аж так любезничает с подругой? Если бы он знал… Если бы он знал про легенду… Подумал бы он тогда в нужный момент об Аве?
        Дмитрий сцепил челюсть, хотел зажмурить глаза, но нужно было оставаться непоколебимым. В этот момент он чувствовал себя точно, как в последний раз на ринге: поверженным победителем.
        - Я не знал, - с сожалением сказал Дмитрий.
        - Ты нет, но она-то то знала… - процедила сквозь зубы Ава. - Знала и позволила.
        - Эммм… - Мира хотела что-то сказать, но тут же прикусила язык, уставившись в конкретную точку вдоль бара.
        Откинув назад пышную копну волос, Никола перекинулась через бар. Опущенное декольте едва удерживало грудь, не давая ей вывалиться прямо на бар. Откровенный разрез оголял стройные ноги, и тянулся настолько высоко, что казалось один неосторожный шаг оголит не только бедро. И… Что это? Кеды! Кинезио тейп идеально подходила под цвет платья.
        Никола обольстительно улыбнулась громадному верзиле, что стоял рядом с ней возле бара, и тот протянул крупную купюру барменше. Берта поставила перед девушкой высокий обледенелый стакан. Бехеровка, тоник и гренадин. Обхватив медленно трубочку ярко накрашенными губами, Никола потянула коктейль, подмигнула здоровяку, и направилась в сторону друзей.
        Момент для столь эффектного появления был откровенно говоря не лучший. Оглядев подругу Мира приоткрыла рот, Ава сцепила зубы, а Эрик тяжело сглотнул.
        Никола подошла вплотную к Аве, оглядела ее с ног до головы оценивающим взглядом, и потянув рукой за шею чмокнула в губы. Ава ошеломленно замерла. Вокруг аккуратных губ девушки нарисовался жирный след красной помады от поцелуя.
        - Я прощаю тебя, - снисходительно сказала Никола. - Просто ушиб. Растяжение связок. Через несколько дней все пройдет, - отмахнулась рукой, как от назойливой мухи. - Я знаю, что ты не хотела. И потом… я слишком люблю тебя, чтобы обижаться.
        Николу сложно было узнать. Вызывающая, немного сумасшедшая - вроде бы все, как обычно, но в то же время, она была словно не в себе. Бесцветные глаза, как бездна, затягивали в свои сети каждого, стоило в них посмотреть. Бездумный взгляд в никуда. Электрические импульсы вокруг нее буквально заряжали воздух, от чего казалось, что он искрится. Она была похожа на взъерошенную фурию и обольстительную сирену одновременно.
        Какие-то невидимое потоки силы кружили вокруг Николы окутывая окружающих необъяснимым чувством горечи вины. Аву переполняли противоречивые чувства. Стыд, злость, и ревность разливались кипятком под кожей. Но в то же время, в груди клокотало сожаление о случившемся на ярмарке, и ей ужасно хотелось обнять подругу.
        - Ну ладно, я просто хотела поздороваться, - поджав плечо к подбородку сказала Никола. - Простите, меня ждут.
        Лисьим взглядом Никола посмотрела в сторону бильярдного стола. Парни из банды Сташа, как раз разбили шары. Остальные развалились на диване, раскинув на стеклянном столе партию в покер. Азартные игры в «Люцифере» были запрещены, но кому до этого есть дело? Когда речь идет о банде Сташа, проще закрыть глаза на партию в покер, чем однажды обнаружить вместо бара горстку обугленных щепок.
        - Выбрала плохих мальчиков, детка? - отпивая маленькими глоточками виски, сказал Эрик.
        - Хорошие мальчики заняты, - ответила Никола.
        Преотвратительнейшая улыбка рассекла пополам лицо Николы. Она будто насмехалась над друзьями, прекрасно понимая, что ее замечание, а точнее адресаты, ясны как белый день. Вдруг ее лицо исказилось в абсолютно неестественной улыбке.
        Никола осторожно вытерла большим пальцем след от своей помады с губ Авы и вызывающе посмотрела на Дмитрия. Струсив головой, от чего волосы переметнулись с плеча на спину, она двинулась в сторону бильярда. Нерешительными мелкими шагами, раскачивая бедрами.
        - И почему все время нужно быть такой занозой в заднице?! - протяжно пискнула остервеневшая Ава. Вопрос был риторическим, конечно. - Она снова путается с этим ублюдком Сташем, или как нам вообще это понимать?
        Глаза Дмитрия были наглухо прикованы к Николе. Он провел ее через весь танцпол ни разу не потеряв в толпе. Она подошла к столику, и уселась на быльце дивана спиной к бару. Очевидно, что Никола была талисманом Сташу в партии в покер. Его рука осторожно легла на глубокий изгиб талии, от чего к горлу Дмитрия подступила изжога. Обжигающие тошнотворное чувство, от которого зудело в груди, будто ребра изнутри натерли перцем чили.
        - Фу! Не хочу даже думать об этом, - сморщилась от отвращения Мира. - Как можно было опуститься до такого? У него же девушки не задерживаются дольше чем на ночь! Но, с другой стороны, он может быть обольстительным, даже в своей агрессивной марене ухаживания. Сколько он за ней бегает уже? Год? Два?
        - Год, два, или три, но ты помнишь хоть раз, чтобы Никола отвечала ему взаимностью? - Донышко стакана громко цокнуло об бар. - Нет, здесь что-то не так… - Эрик был явно озабочен.
        Сердце Дмитрия тем временем отмеряло удары. Один. Два. Три. Он старался вдыхать на полную грудь, жадно втягивал носом воздух, но жар в груди разгорался сильнее. Один. Два. Три. Он ничего не видел кроме руки ублюдка, что сползла на сантиметр ниже. На чертов сантиметр ниже!
        - А как насчет того дурацкого долга? - предположила Ава.
        - Что еще за долг? - наконец вмешался Дмитрий.
        - Янек как-то ввязался по пьяни в переделку с одним из головорезов Сташа. Силы откровенно говоря были не равны, да и Никола никогда не отличалась благоразумием, знаешь ли. В общем она решила сыграть на слабости Сташа. Пообещала ему свидание взамен на то, чтобы его парни оставили Янека в покое.
        - Разве сделка не должна была автоматически аннулироваться со смертью Янека? - взвизгнула Мира, с ярким подтекстом, что Ава несет полную ерунду.
        - А что, в этом есть смысл, - задумчиво сказал Эрик, глядя в сторону злополучного дивана, - мы же знаем, что Сташ ничем не побрезгует манипулировать, если вздумал вернуть должок.
        - И что будем делать? - обкусывая ногти спросила Мира. Голубые глаза блестели от ужаса.
        Один. Два. Три. Вдох, выдох. Один. Два. Три. Вдох, выдох. Нет, это не помогало. Ярость уже полностью завладела Дмитрием притупив абсолютно все остальные чувства. Будто все кости ломались одновременно, выпуская наружу волка, что готов разорвать на лоскуты ублюдка. Свидание! Она пообещала ему свидание! Это значит, что возможно рука этого ублюдка сегодня побывает не только на ее талии.
        - Я просто убью его, и дело с концом, - зарычал Дмитрий и дернулся в сторону дивана.
        - Тише, Рембо, - остановил его Эрик, схватив за руку. - Оставь это дело профессионалу, - хвастливо указал на себя. - Это же Сташ, устроить мордобой будет мало. Его псы потом не оставят тебя в покое. А на всех, знаешь ли, кулаков не хватит. Нужно действовать тонко. Обойти его, в его же стиле. - Он повернулся к Аве, и добавил: - Отличается Никола благоразумием или нет, но заключая сделку она была достаточно умна, как ни крути.
        - Что? Предложить себя, спасая какого-то парня? - скривившись протянул Дмитрий. - Нет, это идиотизм чистой воды! Я просто его сейчас убью и…
        Эрик преградил путь озверевшему Дмитрию, положил руки на плечи и приложив немалые усилия усадил на банный стул.
        - Доверься мне.
        Полная решимости Мира, поправила волосы и уже собралась идти за бойфрендом в качестве группы поддержки. Были бы с собой помпоны, она бы заняла самую выгодную позицию и принялась подрыгивать, размахивая пушистыми шариками.
        - А ты сядь на место! - приказал строгим голосом Эрик, устрашающе потряхивая пальцем перед носом Миры. - Оторвешь свою сладкую задницу от стула, и я тебе шею сломаю, ясно?
        Конечно же угрозы были применены во благо. Никола феерически умела втягивать в неприятности, а Мира выпятив грудь вперед была готова броситься в любой омут с головой если речь шла о спасении подруги.
        Все заняли места с лучшим обзором, взяли по стакану и приготовились к представлению. Не хватало только попкорна. Размахивая локтями в стиле техасского рейнджера, Эрик подошел к дивану. Сташ как раз хихикал как гиена, сгребая со стола немаленький выигрыш, разбросанный смятыми купюрами. На краю стола скучала колода карт. Никто не обратил на Эрика внимание, слишком мелкий персонаж, чтобы крутые ребята таких замечали, но не Никола. Она подняла глаза и в них застыл немой вопрос: «Какого черта?».
        - Как насчет партии в покер? - спросил Эрик.
        - С тобой? - унизительно протянул Сташ.
        Он просто не знал, что чемпион всех подпольных турниров и есть тот самый недотепа, что прямо сейчас мнется перед ним. Сташ взял со стола карты, одной рукой, раздвинул колоду пополам и проделал впечатляющий трюк.
        - Делай ставку.
        Парни Сташа захихикали, покачивая головами, но звучало это так, словно на них всех одновременно напала икота. Эрик демонстративно подтянул джинсы и уселся напротив.
        - Ставкой будет она, - расплывшись в самодовольной улыбке Эрик кивнул на Николу.
        - Моя девчонка? - Сташ не мог поверить своим ушам. Нужно быть совсем чокнутым, ну или иметь стальные яйца, чтобы такое заявить.
        - Ну, твоя, или нет, это еще вопрос. Но да. - Эрик взял из рук Сташа колоду и не отрывая глаз от соперника проделал несколько фокусов с картами. - Если выиграю я, она уйдет со мной.
        - А если я?
        Эрик ухмыльнулся и закатил глаза.
        - Оставлю выбор на твое усмотрение.
        - Ты что, рехнулся? - вмешалась Никола.
        - А ты пойди прогуляйся. Женщинам здесь не место. Сейчас будет бой настоящих мужчин.
        Эрик играл картами подбрасывая их, тасуя, одну даже вытянул из-за уха Николы, что со стороны выглядело достаточно унизительно. Будто она не девушка, а вещь какая-то. Мало того, что что без разрешения из нее сделали ставку, так еще и это. Фыркнув, Никола стащилась с дивана и демонстративно взмахнув руками юркнула на танцпол.
        Дмитрий не мог просто смотреть со стороны, абсолютно не понимая, что происходит. Это было слишком невыносимо. Кулаки нестерпимо зудели, легкие горели огнем, а кровь в жилах кипела. Раз за разом он прокручивал перед глазами картинку, где рука Сташа сползает по талии Николы все ниже и ниже. Еще мгновение и он не сдержится. Вплотную подойдет и впихнет эти карты в самые неудобные места ублюдку.
        Как спасительный круг раздался звук барабанных палочек, что означало окончание перерыва. Пора было возвращаться на сцену, отличное отвлечение! Дмитрий запрыгнул на сцену и перекинул через голову ремень гитары.
        Одна из представительниц книжного клуба, едва удержавшись на ногах после пятой текилы, подозвала барабанщика. Обхватив голову парня двумя руками, женщина, покачиваясь, прошипела ему что-то на ухо и сунула комканую купюру в руку.
        Музыканты взяли первые пробные аккорды. Барабанщик протянул руку и затянул пьяную завсегдательницу «Люцифера» на сцену. Женщина взялась за микрофон, что тут же ответил писком на грубое обращение. Заиграли ударные, потом клавиши. Дмитрий узнал мелодию и осторожно стал наигрывать свою партию. Стоило новоявленной вокалистке открыть рот, толпа взорвалась аплодисментами. Низкий тембр отлично звучал с кавер версией хита, нашумевшей на радио просторах Рианны. Танцпол тут же заполнился.
        Дмитрий с трудом справлялся со своей партией. Гитара скользила в руках, а пальцы едва поспевали за нотами. Эрик все исправит. Он так и сказал. Конечно же. Стоит довериться другу. В конце концов в мире существует тысяча способов решить любое разногласие без кулаков. Вот правда Дмитрию не приходит сейчас на ум ни один.
        Нужно было отвлечься. Он затаил дыхание, и попытался подумать о чем-то приятном, чтобы немного поубавить пыл. Как вдруг в памяти вспыхнуло чувство, что мгновенно завладело сознанием, разливаясь где-то внизу живота и покалывая кончики пальцев. Бархатная кожа Николы под его грубыми пальцами и ее теплое тело в его полной власти. А потом сладость воспоминаний сменилась изжогой от мысли, что к этой бархатной коже сегодня прикоснется кто-то другой.
        Нет, он прямо сейчас спустится со сцены и убьет этого подонка Сташа!
        Дыхание сбилось с ритма, он пропустил два аккорда, поспешно догнал их и придя в себя стал искать Николу глазами. И не приведи Господь, на ее талии (или где-то еще) окажется рука ублюдка.
        Ее не было на диване, да и вообще среди идиотов сомнительной компании Сташа. Ее не было за баром, и не было возле подруг. Она была в самом центре танцпола. Наслаждаясь музыкой, Никола закрыла глаза и медленно вращала бедрами. Она чувствовала голодные взгляды мужчин, что со всех сторон окружили ее, любуясь тоненьким облегающим платьем, что под лучами светодиодов, казалось заменяет ей вторую кожу. Извивалась под музыку и возбуждающе касалась себя, попивая на ходу холодный коктейль.
        То ли от возмущения, то ли от возбуждения, комок из воздуха и слюней стал поперек горла Дмитрия. Он чуть не закашлялся, проморгался хорошенько, чтобы удостовериться, что зашкаливающие эмоции не сыграли с ним злую шутку, и она, это действительно она.
        Верзила, что оплатил коктейль в ее руках, жадно глазел на Николу из-за бара. В два глотка он опустошил полный бокал пива и двинулся в сторону танцпола. Дмитрий видел властный взгляд и мерзкий оскал, как у зверя, что приметил лакомый кусочек. Костяшки побелели, а на лице выступили желваки. Ну, может хоть об кого-то удастся почесать кулаки.
        Потный верзила подобрался в плотную к девушке. Ярость Дмитрия росла, заставляя кровь циркулировать вдвое быстрее. Неуклюже изображая танцевальные движения, мужчина уже протянул к изящной талии огромные ручища, как вдруг пьянчуга сзади потерял равновесие и неумышленно толкнул его в спину, от чего громоздкий байкер налетел на Николу. Граненый стакан с коктейлем выплеснул свое содержимое девушке в лицо, крош льда высыпался за шиворот, и тонкое платье промокло до самого пояса. Громила собирался затеять драку, но его внимание тут же переманила грудь Николы, что мгновенно отреагировала на ледяной коктейль. И это стало крайней точкой кипения для Дмитрия.
        Он забыл, что на сцене, забыл, что музыкальный номер в разгаре, и забыл, что находится на виду у всего зала, в том числе и у его девушки. Вокалистка затихла, барабанщик взял ситуацию в свои руки придав обстановке зажигательный ритм. Расталкивая как шахматные фигуры всех на своем пути, Дмитрий уже через мгновение стоял между Николой и здоровяком.
        - Не отвлекайся, - рявкнул Дмитрий похотливому здоровяку, кивнув в сторону пьянчуги.
        Тут поспела охрана, и началась полнейшая чертовщина, но Дмитрию было не до этого. Он оглядел с ног до головы Николу, ему нужно было удостовериться, что она цела и невредима, хотя он точно знал, что никто и пальцем ее не коснулся, пусть и хотелось. Вытирая липкий коктейль с лица, она истерически смеялась. Под мокрым платьем стройная фигура смотрелась еще более аппетитно, от осознания чего у Дмитрия внутри завязался горячий узел. Резким движением он снял с себя кожаную куртку и накинул ей на плечи.
        Стянув куртку впереди в кулак Дмитрий притянул к себе Николу и прошипел яростно сквозь зубы:
        - Дура! Что ты творишь весь вечер?
        От злости мышцы на руках играли. Никола замерла, их разделяли всего несколько сантиметров. Дмитрий чувствовал на лице ее горячее дыхание.
        - Я живу, - будто вызов, бросила ему в лицо. - У тебя с этим похоже какие-то проблемы, не так ли? - Вздернув брови, она нагнула голову в бок. Теперь ее горячее дыхание обжигало его шею. - Ты ведь этого боишься… Боишься жить. - Ее тон был надменный и размеренный, она будто мурлыкала ему в лицо, призывая к действию. Неважно к какому. Влепить ей пощечину за наглость, или крепче прижавшись поцеловать. Что угодно, только бы растормошить парня. Никола кожей чувствовала бесцветный слой отчужденности, укутавшись в который, как в кокон, Дмитрий жил день за днем, растрачивая бесценный дар впустую - свою жизнь. Вот что в нем привлекало ее больше всего - образ печального рыцаря. Красивый, благородный, но в то же время мертвый внутри. Будто он не позволял себе вдыхать на полную грудь, опасаясь, что легкие лопнут. Николу, в которой горел бесконечный огонь жизни, Николу, так сильно жаждущую жить, это раздражало с неистовой силой, разрывая на кусочки, сжигая изнутри. - Но больше всего… - кадык Дмитрия качнулся, проталкивая ком в горле, - ты боишься меня.
        Никола подалась вперед, и теперь кончик ее носа упирался ему в шею. Аромат мужского одеколона одурманивал и без того затуманенный разум, и Никола вдруг забыла, что это она играет с парнем, ворочая им как марионеткой.
        Осторожно, едва касаясь, она скользила кончиком носа по гладко выбритой коже вдоль кадыка к подбородку, обжигая тяжелым дыханием его шею. Сердце колотилось как сумасшедшее, истома разливалась под кожей. Желание завладевало ими. Дмитрий послушно терпел сладостные пытки, наслаждаясь тем, как она дразнит его, заставляя каждую клеточку тела изнывать жаждой ее поцелуя. Никола поднялась на цыпочки, и их губы сравнялись, Дмитрий издал вздох и…
        - В общем, тут такое дело… - прокашлявшись, сказал выросший будто из-под земли Эрик. - Я проиграл партию в покер.
        - Идиот! - завопила Никола. - Какого черта ты влез? Сташ отбитый кретин, что ты ему теперь задолжал?
        - А что, по-твоему, мне оставалось делать? Нужно было тебя спасать!
        - Спасать от чего?!
        - От этого дурацкого свидания, что ты ему когда-то там задолжала! - размахивая руками перешел на тот же тон Эрик.
        - Я пошла с ним на свидание, не потому что задолжала, а потому что так захотела!
        Дмитрий смотрел прямо на друга, но ничегошеньки не видел. Как в принципе и ничегошеньки не слышал. Его выдернули из зазора между мирами, в котором он находился несколько минут. Он даже не был уверен, что его зовут Дмитрий и что этот идиот, что их прервал, обратился к нему. Его сердце колотилось как после дистанции в несколько километров, а раскаленные мысли никак не могли стереть образ разгоряченной Николы, ее пухлых губ, цветных шелковистых волос и бездонных глаз.
        А потом… Потом он вдруг понял. Проиграл партию в покер - означает, что эти мягкие губы сегодня поцелует тот, кто проводит ее после свидания домой.
        - Значит теперь можем решить все по-моему? - сухо спросил Дмитрий.
        - Я по-прежнему не рекомен…
        Продолжать было бессмысленно. Дмитрий уже нёсся через весь зал к дивану. А добравшись до Сташа, он выдернул его с места, выволок на улицу и бил, бил, бил. Бил до тех пор, пока не почувствовал на губах вкус брызгов крови. Ни мольба Авы, что буквально упала на асфальт извиваясь в истерическом «прекрати!», ни подоспевшая подмога Сташа, ничего не имело значения. Он как герой из комиксов раскидывал нападавших и продолжал избивать Сташа до тех пор, пока мигалки полиции не ослепили его.
        Когда толпа вокруг драки разошлась, и полиция забрала Дмитрия в участок, когда улицы затихли, и даже пьяные домохозяйки из книжного клуба разошлись по домам, пришло время отдавать должок. Пусть даже победитель и не увидит еще долго это своими глазами (заплыли так, что дай Бог за неделю отек сойдет). Парни из банды Сташа выстроились возле стены в ряд, достали мобильники и едва сдерживаясь от смеха, чтобы не выронить их из рук, снимали на видео, как абсолютно голый Эрик разрисовывал краской с баллончика стену.
        Глава 12
        Свинцовое небо раскалилось над головами, но никак не могло разразиться дождем. Тучи сгущались, где-то вдалеке были слышны раскаты грома, что вот-вот и дойдут до Блед, воздух пропах разгоряченным асфальтом и пылью. Багровые листья трепало порывами сильного ветра.
        Пятничный вечер оставил после себя терпкое послевкусие недосказанности, Мира считала, что обещанное двойное свидание, как нельзя кстати, отлично справится с недомолвками и поможет вернуть отношения, как дружеские, так и романтические в нужное русло.
        Девушки рассчитывали провести вечер в объятиях любимых, под романтическую мелодраму, обязательно со счастливым концом, а после поход в кафе, где при свечах выпить несколько бокалов красного полусладкого, но город пестрел афишами премьеры нашумевшего в сети фантастического боевика. Вооружившись самими эффективными методами обольщения, мужская половина склонила девушек к своему выбору кино.
        Достать билеты было непросто, но для дочери Йожефа Цветковича по счастливой случайности нашлось пять билетов в центре зале.
        - Пять билетов? - переспросила Ава, протягивая руку в окошко.
        - Пять. Именно столько просили оставить для Вас, Ава, - ответила перепуганная кассир.
        Пять билетов. Совпадение?
        Ава предвкушала нудный вечер: парни уткнутся в экран, будут набивать рты попкорном и комментировать драки, а после, в кафе они с Мирой еще два часа будут слушать, как их бойфренды обмениваются впечатлением обсуждая спецэффекты. Никаких поцелуев на заднем ряду, нежных касаний колена в темном зале, и ласковых слов украдкой на ушко.
        Ава все еще злилась на Николу, но при этом чувство вины, за неумышленно нанесенный ушиб, перерастало в паранойю. После пятницы Никола пропала со всех радаров. Не выходила в он-лайн, не отвечала на сообщения, а все приглашения на чашечку кофе, доставленные почтовыми голубями, отклоняла под предлогом того, что присматривает за Лукой. Берта взяла дополнительные смены. Нужно помочь разобраться с математикой. Паренька записали в бассейн, на этой неделе придется посвятить все свое время восьмилетке. Эти и еще ряд отговорок Никола использовала как броню, только бы избегать любых контактов с Авой.
        Так гадко Никола себя не чувствовала еще никогда. Вспоминая тот вечер, ей хотелось превратиться в страуса, спрятать голову в песок и почувствовать наконец облегчение. Казалось пятница все еще унизительно цокала языком, глядя на нее со всех щелей.
        Лиам был неправ. Никола не защищает любимых, ценой судьбоносных свершений, Никола любит себя, прикрываясь благородной самоотверженностью. И все ее действия нацелены только на то, чтобы ей было хорошо. Разве не так было с Янеком?
        Пятый билет Ава приняла за знак, так сказать зеленый свет к действию. Считая себя вдвое мудрее и рассудительнее взбалмошной подруги, она решила зарыть топор войны, пригласив Николу в кино. А быть может она так заглаживала в первую очередь вину перед собой, за то, что приревновала лучшую подругу к бойфренду. Все эти приметы и народный фольклор полная ерунда, ей не о чем переживать. Правда иногда, когда эти двое оказываются в одной комнате, на долю секунды Аве кажется, что кислород воспламеняется от искры, что проскакивает между ними. Но нет. Конечно же нет. Глупости, и только! Не нужно было пересматривать «Цена измены» 2005 года, даже ради хорошенькой Дженнифер Энистон.
        Признав свое поражение, Николе ничего не оставалось как принять предложение.
        Мира, Эрик и Никола толпились под кинотеатром, когда с резким свистом резины об горячий асфальт у обочины припарковался пикап. Никола с Эриком подбрасывали в воздух карамельный попкорн, хватая его ртом на лету, соревнуясь кто больше поймает. Увидев Николу кожа Дмитрия встала на дыбы, ее присутствие всегда и везде все портит. А у него еще не зажили ободранные кулаки.
        Этот вечер он должен был посвятить Аве. Аве и только Аве. Тем более после сцены, что Ава ему устроила из-за истории с лестницей к церкви Успения Марии. Чтобы впредь избежать подобных неприятностей Дмитрий несколько дней штудировал сеть изучая историю Блед.
        Утром он пробежал пять лишних километров, подтянулся больше сотни раз и отжимался на кулаках, пока мышцы не запылали огнем, и все ради того, чтобы выкинуть девчонку из головы. Вымотать себя до боли, наказывая за желание. Невыносимо все время думать о ней. У него есть девушка - Ава - самая классная девушка в Блед. Он без ума от нее. Ава потрясающая. Но почему же тогда Никола не идет из головы?
        В каждой брюнетке в баре он теперь видит завитки цветных локон и мягкий изгиб талии. И в этот момент им завладевает нестерпимое желание прикоснуться к ней. Будто невзначай, проходя через танцпол, представляя, что это она, и они снова вернулись в тот пятничный вечер.
        И все время думает: «Она пойдет на свидание снова?»
        Разглядывая фото подруг в комнате Авы, он теперь замечает только Николу, и не может прекратить разглядывать контур ее губ, прикоснуться к которым ему помешало всего одно мгновение.
        «Она пойдет на свидание снова?»
        А днем на стройке, он снова и снова вспоминает, как нес ее на руках, как прижимал к себе. Футболка пропахла ею, но, вместо того чтобы бросить в стирку, он надел ее снова. И наденет снова.
        Это все наводило на мысль о какой-то чертовщине. Дмитрию гораздо проще было себя убедить, что всему виной магия лестницы - ну не зря же влюбленные съезжаются в Блед со всей Европы, ради сотни ступеней, - чем признаться, что Никола завладела его вниманием еще до их знакомства. Стоило ему позволить себе переступить черту дозволенного, чувство, от которого он старался держаться подальше, захлестнуло его с головой.
        Страсть.
        Сегодня Дмитрий должен был весь вечер обнимать свою девушку, целовать ее, купить ей самый большой попкорн и забыть наконец про Николу.
        - Я думал это двойное свидание, - процедил сквозь зубы Дмитрий, поглядывая искоса на Николу.
        - Выбор фантастического блокбастера автоматически снимает с этого вечера статус «свидание». Раз это уже не свидание, чего бы не собраться всей компанией? - с ноткой обиды ответила Ава, расстегивая ремень безопасности. Она с интересом наблюдала за реакцией бойфренда на Николу. Как вздымается его грудь, белеют скулы, и трещат по швам кулаки. «Вот. Он ее ненавидит», - подумала Ава, от чего в груди разлилось какое-то особое удовольствие.
        Дмитрий взял с заднего сидения кожаную куртку и закрыл машину ничего не ответив, только сцепил крепко зубы.
        Длинная очередь неспешно рассаживалась согласно купленных билетов. Три места на шестом ряду достались Эрику, Мире и Николе. Ава и Дмитрий сели за ними на ряд выше. Ава хотела почувствовать себя максимально уединенной с бойфрендом в темном зале. Когда свет потух, упаковки снеков зашелестели и тут же шум стал стихать, стоило показаться на экране первому кадру рекламы. Ава положила Руку Дмитрию на колено, обозначив территорию.
        Тепло руки девушки успокаивало, Дмитрий умостился поудобнее в кресле, и собственнически положил руку Аве на плечи. Фильм начался.
        В отличие от подруг Никола любила фантастику про супергероев, но сегодня она была невнимательна к происходящему на экране. Сидя в набитом людьми зале, в окружении друзей, Никола чувствовала себя пятой лапой у зайца и никак не могла избавиться от чувства никчемности, за то как вела себя с Дмитрием, и как это выглядело в глазах Авы, которую она всем сердцем любит.
        Слова Лиама, как назойливая муха жужжали в голове, заставляя клокотать горечь в груди. Это похоже на остаточное явление после бронхита. Тошнотворный комок слизи щекочет легкие, раздражая тем что никак не вырвется наружу, сколько не истязай тебя кашлем.
        Никола настолько изворотливая и скользкая, что даже пророк, за пять сотен лет не разглядел какая она на самом деле. Жалкая. Никчемная. Эгоистка. Ее любовь не благодать, а проклятие. И Янек тому подтверждение. Где он теперь?
        Никола выбирала среди попкорна хорошо карамелизированные зернышки, бросала их в рот, а те что на вид казались несладкими, перекладывала в ведро к сидящему рядом Эрику. В этом действии Дмитрий видел что-то личное, даже интимное. Это было бы вполне приемлемо, будь они парой, но нет, они просто друзья. А Мира будто бы и не замечала происходящего у нее под носом.
        Волосы Николы были пересобраны с одной стороны, с другой свободно ниспадали на плечи. Яркие блики с экрана освещали ее лицо. Она оперла голову на кулак, выдохнула, и безучастно посмотрела вперед. Не на экран, просто вперед.
        Она сидела прямо перед Дмитрием, одним сидением левее. Ему было видно пушистые ресницы и открытую шею, маленькую пульсирующую венку, что прячется, когда она глотает и снова набухает, когда Никола медленно дышит. Дмитрий не замечал, как снова и снова жадно касается ее взглядом. Вначале щеки, потом медленно ведет до подбородка, опускаясь на шею, повторяя ее изгиб. Он представлял, какая мягкая у нее кожа, если коснуться ее губами. Она так близко и так далеко одновременно, из-за чего он ужасно злился, и злость растеклась по жилам вместе с кровью.
        Ах, знала бы Ава, о чем он думает сейчас, обнимая ее. Волна стыда прошибла электрическим зарядом. Ладони обдало потом. Дмитрий заерзал в кресле, отвернулся и вцепившись в руку Авы до конца фильма не отрывался от экрана. Хоть это и не помогало. Он все равно видел только шею Николы, только ее губы, и то как она их сжимает глубоко вздыхая. Это единственное, что занимало все его мысли.
        Может быть, если ее поцеловать, он поймет, что она совершенно обычная и эти муки прекратятся? Это как с первой девушкой. Она кажется недосягаемой и от этого так желанна, но, когда ты получаешь свое, на тебя вдруг обрушивается разочарование.
        - Эй, - врезался в фантазии голос Эрика.
        Дмитрий повернулся к другу, оказывается в зале уже включили свет. На экране мелькали титры, Мира бурно обсуждала с Авой концовку фильма. Дмитрий боялся, что кто-то из друзей задаст вопрос по сюжету, а он не сможет ответить.
        - «Люцифер» попал под вето, может пойдем в «Pepper Grill»? - спросил Эрик.
        - Отличная идея, - подхватившись с места сказал Дмитрий, притянул к себе Аву и неуклюже чмокнул несколько раз куда попало, напоминая себе с кем из девушек он пришел на свидание.
        Кровь быстро бежала по венам, пульсируя барабанной дробью. Завладевшее им чувство можно было сравнить с тем, что захлестывает, когда мама застукала двенадцатилетнего тебя за чем-то очень постыдным. Это ужасно раздражало. И Никола ужасно раздражала. Она как будто нарочно поглядывала на Дмитрия своим фирменным лисьим взглядом, тяжело вздыхала, поджимала губы, и опускала глаза.
        Друзья вышли из шумного зала. Стеклянные входные двери кинотеатра задрожали. Послышался грохот раската грома и шум падающих на землю капель. Взглянув на стеклянную дверь, лицо Николы посерело. На долю секунды она оцепенела от ужаса.
        Янек. Он стоял там, под ледяной водой, но капли не касались его, не стекали по волосам, не капали на плечи. Все потому что его здесь нет, он лишь мрачное напоминание того, что любовь Николы ядовита, она убивает.
        Раскат грома отбивался в груди девушки в унисон с громкими ударами сердца. Слезы стеклянной завесой застелили глаза, отгородив друзей за матовую ширму.
        - Боишься подхватить пневмонию? - иронично спросил Дмитрий, отпустив что-то наподобие смешка.
        Злость раззадоривала его всячески уколоть девушку. В конце концов его одержимость ею, была полностью ее виной. Он держался на расстоянии до последнего. До того, пока она не вынудила его нарушить запретные границы.
        - Не шути так, - зашипела Мира, шлепнув Дмитрия по груди, - мой дядя умер от пневмонии!
        - Это бы разнообразило мой опыт по части смерти, - прожевала ответ Никола. - Всегда виселицы, костры, да острые кинжалы. Однообразие приедается, знаешь ли.
        Тяжело сглотнув, она натянула рукава кофты на кулаки. Никола совершенно не смыслила, что говорит и кому. Дождь сводил ее с ума. Янек сводил ее с ума.
        Ее любовь ядовита, она убивает.
        Ава и Эрик переглянулись.
        - Хорошо, что я взяла зонт, - переключила на себя внимание Мира.
        В «Pepper Grill» подавали самые вкусные крылышки в Блед, Эрик потребовал сразу две порции. По телеку над баром показывали в записи вчерашний матч футбола, конечно же без звука, из колонок волали рок хиты. Маленькая стрелка часов близилась к полночи, зал был наполовину пустой. Все взяли по бокалу пива, Дмитрий воду с лимоном - кто-то же должен быть трезвым, чтобы сесть за руль.
        Забившись в угол диванчика под окно, Никола сидела тише воды, ниже травы, не принимала участие ни в бурном обсуждении располневших бедер Скарлет Йохансон, ни в поедании хрустящих крылышек, что особенно аппетитно выглядели в руках Эрика, когда он с соответствующим придыханием окунал их в соус и откусывал кусочек с таким видом, будто это не дешевая закуска, а пища богов.
        Никола смотрела в окно, каждый раскат грома заставлял ее дрожать, а друзей активно выводить трели во весь голос, перебивая друг друга. Сгустившиеся черной тучей мысли в ее голове оживляли образ Янека. Она отчетливо чувствовала его присутствие. Словно он повсюду, куда не посмотри. Сидит рядом, стоит у бара, притаился в темном углу. Будто он наблюдает за Николой, наслаждаясь ее чувством вины.
        Нарастающая внутри Николы перерастала в психоз. Дмитрий понимал, что что-то происходит, что-то чего он как обычно не знает, и как обычно это что-то крутится вокруг Николы и ее причуд.
        - Не хочешь побросать дротики? - предложил Эрик Николе.
        Никола быстро помахала головой, даже не взглянув на друга. Терпение Дмитрия заканчивалось, и если Мира не собирается хоть как-то реагировать, то с него уже достаточно.
        - Эрик, ты не хочешь предложить поиграть своей девушке? Уверен, Мира не отказалась бы. Сам посмотри, вон, сидит скучает.
        Мира встрепенулась, быстро бегая глазами от Николы к друзьям и обратно.
        - Сегодня я пас. Да и Никола намного лучше меня играет, - защебетала девушка. - Никола, поиграй с Эриком. Готова поставить на тебя.
        - Делаем ставки? - потирая руки отозвалась Ава. - Я ставлю на Эрика. - Она положила на стол крупную купюру и заговорщически поглядела на Эрика. - Не подведи!
        Гром с новой силой ударил по стеклам, все вздрогнули, на мгновение отвлекшись от спора. С улицы послышалась сигнализация припаркованных у обочины машин.
        - Что-то не хочется, - тихим голосом отозвалась Никола еще больше натягивая рукава на кулаки. На мгновение ей показалось, что это не гром ударил по стеклу, а Янек постучал в окно. Он весь вечер напоминает ей чего стоит ее любовь. Дрожь рябью пробирала тело. Никола уже не различала грани между реальностью и фантазиями.
        - Эй, ты в порядке? - прошептал Эрик склонившись к уху девушки.
        Он положил свою ладонь сверху ее дрожащей руки и погладил большим пальцем по торчащим косточкам худых пальцев.
        - Смотри как все стараются тебе угодить, - прошипел Дмитрий, ревниво взглянув на руку Эрика.
        Очередной раскат грома и лицо Николы приобрело фарфоровый оттенок.
        - Кстати, я тут на досуге ознакомился с местным фольклором. На всякий случай, - язвительно протянул Дмитрий. - Нашел очень интересную легенду про колокол, который звенит на дне озера во время непогоды. Коль вечер у нас, откровенно говоря не задался, и плавно перешел к той части где все крутится вокруг нее, как вам такая идея: поедем на озеро, проверим эти ваши пресловутые легенды в действии. Что-то мне подсказывает, что нас ждет разочарование, но что я в этом смыслю черт возьми…
        Завопив во все горло точно умалишенная, Никола подскочила с места и перепрыгнув через диван бросилась к двери. Открыв ее с таким размахом, что чуть не сорвала музыку ветра она убежала прочь.
        - Да что с тобой не так? - закричала Мира. - Какая муха тебя сегодня укусила?
        - Это с вами что-то не так! У нас должно было быть свидание, зачем вы ее вообще позвали?
        - Ну позвали, и что с того?! - подключилась Ава. - Обязательно себя было вести как придурок?
        - Я не сказал ничего оскорбительного!
        - Вообще-то сказал, - ровным тоном констатировала Мира. - Ты знаешь, как погиб Янек? - Дмитрий осекся, хватал ртом воздух, но не мог при этом вымолвить ни звука. - Янек утонул в озере, - продолжила Мира, - во время шторма.
        Воздух в кафе сжался. Дмитрий встал, схватился за голову и прокрутился вокруг собственной оси. Казалось, что кожа плавится, медленно сползая по телу.
        - Черт! - на выдохе закричал Дмитрий и со всей силы пнул ногой соседний стол.
        Металлическая салфетница с грохотом упала на пол, проскакав еще метр по плитке. На звук погрома тут же прибежал официант.
        - Я найду ее, - встав из-за стола сказал Эрик.
        - Нет я, - перебил его Дмитрий. - Это должен сделать я. Я виноват. Кретин! Полный кретин…
        Звон музыки ветра, висевшего на двери в кафе, эхом отбивался от стенок в пустой голове парня. Он не мог ни о чем думать, не мог сосредоточиться на какой-то мысли. Ноги сами его несли к машине. В такую погоду Никола не могла далеко уйти.
        Она была не на шутку расстроена, дождь застилает глаза, дороги скользкие и… Что если вдруг… Нет! Никаких вдруг. Он должен найти ее во что бы то ни стало. Знать бы только куда она могла пойти.
        Руки дрожали, Дмитрий с трудом вставил ключи в зажигание, надавил на газ и стал кружить вдоль квартала. Невозможно за считанные минуты раствориться в воздухе, так ведь? Но Николы нигде не было. Время позднее, в округе все закрыто, а до ее дома не меньше семи километров. Ей некуда идти и негде спрятаться. Так где же она?
        Дмитрий остановился, устало уперся лбом в руль и на минуту задумался.
        Перед глазами встали узоры на розовых обоях в комнате Сибилы. Мать не трогала ничего после ее смерти еще год. Разбросанные вещи лежали там, где девочка их оставила в последний раз. Дмитрий пытался сосчитать сколь раз он заходил в комнату, ложился на кровать раскинув руки и смотрел в одну точку. В ту, где стояла Сибила в тот самый вечер, когда он видел ее в последний раз. Живой. Он снова и снова прокручивал в голове их последний разговор переигрывая его сотню раз, размышляя над тем, что все могло быть иначе.
        И вдруг он все понял. Развернув со свистом машину в сторону озера, Дмитрий вдавил педаль газа в пол.
        Раскаты грома не прекращали сотрясать небо. Деревья прогибались от потока воды. Промокшая до нитки Никола стояла возле озера, всматриваясь в непроглядную даль. Ветер разогнал тучи, на небосводе показалась полная луна. Лунный свет озарял озеро и стоящую рядом девушку. Издалека ее размытый образ напоминал тень березки. Не выключив фары, Дмитрий выскочил из авто без куртки и бросился к озеру. Безграничное отчаяние завладело им целиком, но стоило ему увидеть тоненький размытый силуэт, тело окатило жаром.
        - Прости! Прости, меня! Я идиот! - перекрикивал шум воды Дмитрий, но Никола словно не слышала.
        Она стояла у озера неподвижно, будто вросла в землю. Пустила корни рядом с ивой, сплелась с ней в единое цело.
        - Идем в машину, Никола. Пожалуйста, идем.
        Никола отрешенно смотрела вперед. Капли ледяного дождя стекали по волосам и фарфоровому лицу, что в лунном свете казалось еще серее.
        - Эй, ты слышишь?!
        Дмитрий осторожно взял ее за руку. Тепло его пальцев электрическим зарядом пробежало по телу. С остервенением Никола выдернула руку и резко обернувшись на парня оттолкнула его.
        - Убирайся отсюда! Оставь меня!
        Расширенные зрачки поглотили бесцветные глаза. Они сверкали в ночи, как глаза хищного зверя. Лицо тут же оскалилось, а замерзшие пальцы свело судорогой.
        - Чего ты приперся? Кто тебя звал?
        - Прости! Я кретин! Я не знал, что говорю. Да я вообще весь вечер сам не знаю, что говорю и что творю! Я просто… просто… не знаю… Я приревновал! Ясно?! Да, я не имею на это никакого права - и за это тоже прости! - но я ничего не могу с собой поделать. Я злился на тебя и хотел как-то уколоть, но… я не знал про Янека. Честное слово! Прости…
        Из-за волнения он говорил так быстро, что слова переплетались, цеплялись друг за друга и вываливались скопом изо рта.
        На мгновение сознанием Николы завладело нестерпимое желание прижаться к его груди, почувствовать тепло его тела. Ей хотелось отгородиться от правды, забыть, что привело ее на берег озера в непогоду, и притворяясь простой смертной, насладиться моментом насквозь пропитанным сладостью ванили. Броситься в объятия парня, что примчал на всех парах спасать ее. Ей нестерпимо хотелось позволить себе влюбиться.
        Любовь - эликсир жизни. Она повелевает временем и наполняет существование смыслом. Любовь позволяет почувствовать себя по-настоящему живым. Но разве честно будет обречь парня на неминуемую участь, ради приходи вкусить жизнь напоследок?
        - Это я его убила. Я! - каждое слово вырывалось из груди на выдохе горячим клубнем боли. - Вечеринка была в разгаре, мы устроили гулянку в альтанке во дворе моего дома. Было много алкоголя. Слишком много, но недостаточно, чтобы я не почувствовала запах гноя, что витал в воздухе весь вечер. Тошнотворный. Он вызывал рвотные спазмы и проникал вглубь сознания, но разве я желала читать знаки? Нет! Меня намного больше заботила Карина, что не отходила ни на шаг от Янека. А потом между ними что-то вспыхнуло… Какая-то искра, притяжение, и я понимала, что это конец, я его теряю. Карина напилась, ей пора было ехать домой, и она попросила Янека ее провести. Ты же знаешь, что после этого бывает? А он нравился мне! Понимаешь? Я не желала видеть знаки, не желала ничего вообще видеть. И тогда я придумала как оживить вечер. Это я, я придумала поехать на озеро в шторм, чтобы послушать, как звенит колокол. Отец Янека держит плетну, у Янека были ключи, ему пришлось ехать с нами, а не с ней. Мы решили покататься по озеру. А потом… - последний горячий ком вырвался из груди с потоком слез, - мы были слишком пьяные, он
преклонился и… Мы даже не сразу заметили, что он…
        Разразившись истерикой Никола не могла говорить, не могла дышать, ноги не держали ее. Колени задрожали и она, как мешок с картошкой рухнула на землю, прямо в грязь. Вся боль, что как снежный ком нарастала долгое время, лилась беспрерывным потоком наружу. Дмитрий не все понял, но достаточно для того, чтобы связать странности девушки с разъедающим чувством утраты. Хорошо знакомым ему чувством.
        - Я знаю, - шептал Дмитрий, сгребая Николу в охапку. - Знаю…
        Он помог ей подняться и воспользовавшись моментом, когда Никола, захлебываясь чувством вины не понимала, что происходит, отнес ее в машину, усадил на заднее сидение и увез прочь.
        Невозможно. Чертовщина. Разыгравшиеся воображение, конечно. Но Дмитрий мог поклясться перед церковью Успения Марии, что, отдаляясь от озера слышал звон покоившегося на дне колокола. От чего волоски на коже вздымались от зарождающейся жути.
        Глава 13
        Голова Николы утопала в мягком покрывале. Спутанные, влажные волосы разметались по подушке. Измученная истерикой и переохлаждением она крепко спала, укутавшись в сухую футболку. Без макияжа она выглядела совсем юной. Идеально гладкая кожа, яркие губы, шелковистые волосы.
        Дмитрий, как сторожевой пес сидел рядом, стараясь не побеспокоить чуткий сон. Не сдержавшись он коснулся тыльной стороной руки ее лица, мягко провел по щеке до подбородка, и укрыл девушку пушистым одеялом. Она не была похожа привычную на себя. Совсем другая. Ничего не осталось от урагана, носившего имя Никола. Сейчас в его руках был нежный лебедь со сломанным крылом, сотней тайн и внутренних демонов.
        Невозможно было не думать о том, что на подушке останется ее запах. Одна только мысль об этом заставляла внутренности плясать в предвкушении. Как жаль, что она спит. Больше всего на свете ему сейчас хотелось, чтобы она ответила на его неосторожное прикосновение нежностью.
        Скользнув по волосам, он пропустил цветную прядь волос между пальцами, и вдруг понял, что должен быть честным.
        Буря оставила немало следов на улицах Блед. Штормовой ветер изрядно потрепал шифер на крышах и дорожные знаки. На книжном магазине больше нет вывески о распродаже. Судя по разбитой витрине и самой распродажи больше нет, замена стеклянного фасада обойдется недешево.
        Утро Йожефа Цветковича началось с вызова кровельщика, а после он взял газету, чашечку черного кофе и умостился в уютное кресло с ортопедической спинкой. Телевизор транслировал местный канал, утренние новости фоном к завтраку рассказывали о прогнозе взлета иностранной валюты и политических интригах в западных странах, но это никому не было интересно.
        В свежем выпуске газеты опубликована статья относительно прогнозов грядущих выборов. Главный редактор газеты Блед из тех журналистов, что пропагандирует здравую свободу слова и умеет накалять интриги. Он сумел подчеркнуть главные преимущества и промахи каждой из предвыборных компаний, уместив в три абзаца суть, и в итоге оставить читателя у раздорожья: за кого же голосовать? Дочитав разворот, Йожеф откусил хрустящий тост и сосчитал до трех, уговаривая давление нормализироваться.
        Ава увлеченно выбирала ткань на чехлы для стульев. Через несколько дней будет первый срез предварительных подсчетов голосов. Колл-центр вот уже несколько недель собирает информацию от избирателей относительно будущего голосования. По случаю оглашения предварительных результатов в мэрии пройдет конференция, куда будут приглашены лидеры от каждого претендента на пост главы города, лидеры культурных сообществ, а также активисты, и конечно же лидер городского самоуправления. Рыбу на подобных сборищах подают отвратительную, Ава потрудилась посодействовать, чтобы в этом году подали больше канапе с вяленным мясом.
        Фланель. Мягкая, бюджетная ткань, вполне практична в бытовом использовании. И самое главное - менее пафосная чем бархат. Присаживаясь на стул во фланелевом чехле каждый добропорядочный гражданин Блед ощутит уют и комфорт, напоминающий домашний, но в первую очередь каждый должен подметить, что использование недорогих тканей говорит о бережливости мэра. Да, мэр Цветкович не растрачивает городской бюджет на пафосные вечеринки для местного бомонда, он вкладывает средства туда где они особенно нужны. К примеру, в ремонт исторических зданий, пострадавших после шторма, монтаж новых дорожных знаков, и конечно же укрепление крыши в начальной школе.
        «В первую очередь мы должны позаботиться о Блед - о нашем доме». Именно так он заявит с трибуны, перед оглашением результатов, по которым он безусловно лидирует, и фланелевые чехлы на сидениях позволят будущим избирателям прочувствовать слово «дом» на вкус. Ну, или на ощупь.
        Раздался телефонный звонок, Йожеф ответил холодным тоном. Короткие «да» и «нет» звучали с придыханием подсказывающим Аве, что сорока на той стороне принесла на хвосте дурные вести. Закончив разговор, Йожеф снял очки и устало потер переносицу.
        - Все хорошо, отец? - вежливо спросила Ава.
        По правде говоря, ответ ей был не нужен, он и так легко читался на лице отца, но правила хорошего тона, в котором ее воспитывали, регламентировали ряд общепринятых любезностей.
        - Пока в правовой ячейке важные кресла занимают идиоты - нет, - эмоционально ответил Йожеф. - Но я надеюсь, очень скоро мы это поправим, дочка, - потянувшись через стол он ободрительно похлопал Аву по руке.
        Ава затаила дыхание и мило улыбнулась в ответ, не отрывая глаз от экрана ноутбука. Фланель: как насчет бордовой? Не будет ли она напоминать зал дешевого кабаре?
        - Кстати, мать говорила, пришел ответ из Университета Кеплера в Линце. Почему мы до сих пор не празднуем? Уверен, они сделали правильный выбор и в конверте тебе ждал положительный ответ.
        Уголки рта девушки потянулись вверх, но назвать это улыбкой было сложно. Больше походило на спазм челюсти.
        - Сейчас не время отвлекаться на мелочи, отец. Через несколько дней будут оглашены предварительные рейтинги. Тогда и отпразднуем. Будет несколько поводов сразу.
        - Моя дочь не каждый день поступает на юридический. Большая ответственность. Большой вклад в будущее. Этот повод стоит отдельного торжества.
        Желтый конверт с австрийской маркой на этой неделе пришел не один. Ознакомившись с послужным списком социальной активности и эссе абитуриента, Венский Университет поставил зеленую печать «принято» напротив фамилии А. Цветкович в списке будущих учеников кафедры журналистики, еще даже не ознакомившись со средним баллом по литературе и языку.
        Ава несколько дней не вскрывала заветный конверт, торговалась с собой, уговаривая, что, если внутри отказ, ей суждено пойти по пути выбранным ей отцом. В возрасте семи лет Ава твердо решила, что станет новой Софи Хортен, известной на всю Европу. Она создана для журналистики. Журналистика - это отдельный мир, где высказаться имеет право каждый кому есть что сказать, не зависимо от пола, цвета кожи, и религиозных убеждений. Аве есть что сказать этому миру. Долгожданный конверт пролежал под подушкой несколько дней не потому что Ава боялась увидеть отказ - отказ решил бы все ее проблемы, - Ава боялась увидеть «принята».
        Йожеф знал о существовании второго конверта, но говорить о нем не видел смысла.
        - Моя дочь, я так горжусь тобой, - вздернув нос сказал Йожеф, - а когда ты займешь нужное кресло, тобой будет гордиться весь Блед.
        Но будет ли гордиться собой Ава? Ава год трудилась не покладая рук, чтобы отец гордился ею и без диплома юриста. Быть любящей дочерью недостаточно, Йожеф Кнежевич ценил в людях трудолюбие, вовлеченность в общее дело - в его дело, - но неужели она сделала для Блед мало? Чтобы не делала Ава, этого всегда было мало.
        - Папа, - несмело протянула Ава, - я думала мы обсудим это позже, но я хочу сказать…
        - Ава, к тебе гость, - послышался голос матери из коридора.
        Браваду тут же как рукой сняло. Момент упущен. Ава вновь в состоянии сфокусироваться на каменном лице отца и его неодобрительном взгляде, что каждый раз, стоит ей заикнуться поперек, вжимает ее в кресло и лишает дара речи.
        - Уже иду.
        Йожеф улыбнулся дочери, она ответила такой же неискренней улыбкой.
        - Конечно милая, обсудим позже.
        На пороге переминаясь с ноги на ногу стоял Дмитрий. Увидев парня оцепенение Авы послабило хватку. Она крепко прижалась к его груди и выдохнула. Будто шла по канату над раскаленными углями, и вдруг ее подхватили заботливые любящие руки. Это именно то, что ей сейчас необходимо как воздух.
        - Мы можем поговорить? - украдкой оглянувшись спросил Дмитрий.
        Ава кивнула в сторону своей комнаты, но Дмитрий предложил выйти на улицу. Сердце девушки кольнуло. Неуверенные топорные движения, рассеянный взгляд, будто не знает куда глаза деть - маячки, что Аве следует набраться мужества перед этим разговором.
        Они вышли на крыльцо. Сырой воздух пропах мхом и мокрой древесиной. Дмитрий вставил большие пальцы в петельки джинсов и стал раскачиваться на пятках. Напротив стояла миниатюрная брюнетка, как фарфоровая куколка. Точеный силуэт, изящные руки, выразительные скулы и обворожительно милая улыбка.
        - Ава… - протянул он.
        «Нужно быть честным. Будь честным», - повторял себе Дмитрий.
        Сердце девушки колотилось как сумасшедшее. Нет. Невозможно. Она Ава Цветкович, с ней не может подобное произойти. Сотни маленьких молоточков звенели в голове отбивая ритм, и единственная мысль, выделяющаяся в хаосе была - женскую интуицию нельзя недооценивать.
        - Ты бросаешь меня? - на опережение спросила Ава, сложив руки на груди.
        Ее тело дрожало, но вовсе не из-за осеней прохлады. Каждый нерв сотрясался навзрыд.
        - Что? - глаза Дмитрия распахнулись.
        Все должно было быть иначе. Вначале он должен был сказать какая она замечательная девушка, как он ценит ее, и считает, что она достойна большего чем он может ей дать, но прямолинейность, обрамленная холодностью, выбила его из колеи, стерев начисто отрепетированный текст.
        - Да.
        Губы сами разомкнулись, короткий ответ выпал непроизвольно. Еще несколько минут Дмитрий не осознавал, что сказал это вслух, пока изумрудные глаза девушки не покраснели от скопившихся слез.
        - Я так и подумала, - ровным тоном ответила Ава.
        Слезы катились по щекам горячим водопадом, но она не моргала, только крепко сжала рот.
        - Чтобы я сейчас не сказал, я все равно буду выглядеть в твоих глазах кретином. Но, так правильно. Я хочу быть с тобой честным. Ты это заслужила. - Дмитрий выдержал паузу. Столько слов роились в голове, нужно было выхватить несколько, самых правильных, самых подходящих. - Я бы очень хотел чувствовать то, чего ты заслуживаешь, но…
        - Этого нет, - дополнила фразу Ава.
        - Ты мне нравишься. Очень. Но этого мало. Ты заслуживаешь большего. Ты заслуживаешь, чтобы, глядя в твои глаза, человек рядом с тобой тонул в них, растворялся в тебе, а я… Я не чувствую этого. Прости.
        Вросшая в пол Ава стояла неподвижно, приподняв немного нос. Так учил ее отец. Чтобы не происходило, принимай это мужественно, с высоко поднятой головой. Так она и делает всю жизнь. Ава должна была бы привыкнуть, но каждый раз эта напускная стойкость причиняет еще большую боль, чем если бы она откровенно впадала в истерики.
        Ава Цветкович золотая девочка Блед, и вроде бы все у нее как на ладони, бери, сжимай в кулак, чтобы не упустить. Но стоит ей всем сердцем чего-то захотеть, это утекает сквозь пальцы, как горячий песок. Вначале будущее, а теперь и любовь.
        - Спасибо за честность, - ровным тоном сказала Ава. - Прости, мне нужно идти.
        Развернувшись, Ава как солдат в наряде на несгибающихся ногах подошла к двери и зашла в дом. Дмитрий стоял еще несколько минут глядя на дверь, прокручивая снова и снова каждое сказанное слово. Все ли правильно он сказал? Что он еще мог сделать?
        Наверное, он должен был почувствовать опустошённость и весь спектр депрессивных эмоций, преследующих человека еще долгое время после разрыва отношений, но этого не было. Наоборот. Казалось ноги сейчас оторвутся от крыльца, и он воспарит над землей. Легкость. Мышцы млели от перенапряжения, но эти легкие покалывания в кончиках пальцев было лучшим, что он чувствовал за последнее время. Как будто в легких стало больше места.
        Он был честен с Авой, и это правильно. Теперь пришло время быть честным с еще одной девушкой.
        Кожаная куртка, еще не до конца просохшая после дождя, приземлилась Николе на голову с таким размахом, что спросонья ей показалось, будто потолок упал, ну или мир перевернулся вверх дном. Жадно хватая ртом воздух, она подскочила на кровати, стараясь уцепиться за что-нибудь твердое, но матрац проседал от давления усиливая чувство невесомости.
        - Уже проснулась, котенок? Отлично! Тебе как раз пора уходить. Одевайся.
        Дыхание сбилось с ритма. Потерявшись во времени и местности Никола потерла глаза. Сложив руки на груди, Лиам стоял в требовательной позе. Никола огляделась по сторонам, все вокруг было незнакомым. Синие тяжелые шторы не пропускали свет, от чего в комнате стояли сумерки, хотя время подбиралось к обеденному. На стене висел постер группы Металлика. Никола поняла, что по-видимому это комната Дмитрия, но не помнила, как сюда попала. Она осторожно погладила пушистое покрывало и наконец подняла глаза.
        - Ты просто душка, - пробормотала Никола, выползая из-под одеяла. Она посмотрела на часы от чего скрутило желудок, Антония, наверное, уже вся извелась. - Я надеялась, что в следующую нашу встречу ты будешь мне рад. Но, судя по всему, к объятиям ты еще не готов.
        - Что конкретно во фразе «оставь парня в покое» ты не поняла?
        Никола тяжело выдохнула и закатила глаза.
        - Между нами ничего нет, - холодно ответила, отдернув футболку Дмитрия, чтобы немного прикрыть голые ноги.
        - Расскажи это кому-то другому. Быть может ты забыла кто я?
        - Знаешь, что… - возмущенно протянула Никола, заняв ту же требовательную позу, - давай об этом и поговорим! Я отлично помню кто есть кто, чего не скажешь про тебя. В прошлую нашу встречу ты был слишком возбужден, наверно не слышал, так что я повторю: метка проявилась, Август!
        - Лиам!
        - Лиам, - тут же исправилась Никола, тряхнув головой, - метка проявилась! Пора браться за работу. И в этот раз я хочу сделать все правильно. Я должна. Должна сделать все правильно, и без тебя я не справлюсь. Как и ты без меня, просто признай! Потому что мы как две чертовы половинки кармической шарады! И ты можешь мне говорить что угодно, сыпать гадостями напропалую, пока язык не отсохнет. Пожалуйста! Только знаешь, что?! Мы слишком долго знакомы, чтобы я вдруг поверила, что ты отошел от дел. Так что давай! Начинай уже! Расскажи мне какая я никчемная дрянь и перейдем наконец к делу!
        Сжав руки так крепко в кулаки, что ногти практически впились в кожу, Никола шипела как бродяжная кошка в приступе бешенства. Эмоции буквально захлестнули ее.
        - Удивительно, с каким рвением ты решила взяться за работу. Ты наконец повзрослела! Рад за тебя. Ну что ж, теперь я точно знаю, что срока в половину тысячелетия достаточно, чтобы приструнить даже такую занозу в заднице как ты. - Изо всех сил стараясь сдерживаться, Никола испустила тяжелый вздох и сцепила челюсть. - И все же… мой ответ - нет. Нет, Никола. Нет. И еще раз - нет! Я обещаю тебе, что не позволю девчонке пострадать - во всяком случае по воле метки, - но я не буду с тобой работать.
        Упрямый как сто ослов, но все же Никола добилась чего хотела. Лиам пообещал уберечь Аву.
        - Сейчас Дмитрий зайдет в дом. Убеди его, что он неправильно тебя понял, запутался в чувствах и принял неверное решение.
        - Какое еще решение?
        Правильный мальчик не смог совладать сам с собой. Со своими чувствами и моралями. Несложно было догадаться, о чем идет речь, но Никола должна была это услышать.
        - Сделай это, слышишь? Это единственное, о чем я тебя прошу. Я позабочусь о девчонке, как ты просила, а ты взамен оставь парня. Мы не будем вместе работать, но это не значит, что можно позволить всему вокруг гореть синим пламенем.
        Ладони Николы покрылись потом, а кожа встала на дыбы. В груди разливалось странное чувство, заполняющее пустоту теплом. Азарт? Нет. Ничего подобного Никола раньше не чувствовала. Это чувство похоже на то, что застает тебя на качелях, когда взлетаешь на самый верх.
        - Ты позаботишься о девчонке не потому что я так хочу, а потому что это твоя работа. Торговаться ты не умеешь, откровенно говоря. Так что…
        - Ну почему с тобой всегда так сложно?
        - Он не любит ее! - завопила Никола.
        - Любит, только ты ему этого не позволяешь! Ты пользуешься своим даром только, чтобы потешить себя.
        - Даром? - Никола взорвалась зловещим смехом. - Ты что шутишь, Лиам? Это проклятие! Вселенная мне устроила сущий ад на земле! Навечно обреченная скитаться сквозь время и пространство. Перерождаюсь каждый раз, но обязана тащить за собой ворох прошлого. Живу человеческой жизнью, но лишена мирских благ. Ни любви, ни капли счастья, ни надежды. Я сгусток эмоций, нарыв чувств, но не имею права их проявлять. У меня есть только долг. Вот только никак не пойму, когда и кому задолжать я успела?
        Манифест Николы заставил черствое сердце Лиама дрогнуть. На мгновение перед ним восстал образ невинной девочки, маленькой и напуганной. Совершенно неприметной, как и полагает быть той, кто читает знаки. Тусклые волосы, бесцветные глаза, бледная кожа. Не толстая, ни худая. Не низкая, ни высокая. Обделенная талантами, но уж точно не хваткой по жизни. Хрупкой девочки на чьи плечи легло непосильное бремя нести которое он должен был ей помочь. Разве можно ее винить? Несмышлёное дитя в кармической воронке. Научить ее, направить ее, защитить - это была его задача, с которой он не справился.
        - Ты же знаешь… мы уже говорили об этом когда-то. Это работает по-другому, все должно было быть не так, - голос Лиама звучал мягко, он будто оправдывался. - Ты читаешь знаки, я предсказываю, мы направляем избранного. А дальше забвение. Читающий знаки не должен знать о своем предназначении, не должен помнить о прошлой жизни. Он выполняет задачу и перерождается снова человеком. Если бы ты… если бы ты не была такой упрямой и использовала свой дар правильно…
        Никола не желала слушать очередные упреки, она вообще ничего не желала слушать.
        - Мне почти пять сотен лет, но я ни разу не доживала до совершеннолетия! Это по-твоему дар? И при всем этом ты смеешь еще меня стыдить, что я стараюсь ухватить каждое мгновение. Я устала Лиам. Я знаю прекрасно свою работу: читать знаки, выполнять твои наставления, и следить, чтобы параллельные линии судьбы пересекались в нужный момент и в нужном месте. Да-да… Но когда же наступит время и для меня?
        - Оставь Дмитрия в покое!
        - Он нравится мне! Я хочу побыть обычной девчонкой. Встречаться с парнем, влюбиться…
        Скулы Лиама играли на лице от напряжения.
        - Ах, ну с этим думаю проблем не будет, - вскинув руки вверх перебил ее Лиам. - Очнись, котенок! - Он подошел впритык и щелкнул пальцами перед носом Николы несколько раз. - Ты не обычная, ты даже не человек, ты избранная читать знаки! Все парни на земле хотят быть с тобой, а девушки быть тобой. Такая твоя природа. Их притягивает к тебе по воле судьбы. Скажи Аве, что ты увела у нее парня, та поплачет ночь, а на утро побежит тебе за чашечкой свежего кофе! Никто не любит тебя. Они одержимы тобой, и только! Невозможно любить того, кто разочаровывает снова и снова, врет, меняет твои моральные принципы и заставляет идти против всего во что ты веришь. А это - короткий синопсис к тебе, котенок!
        Скрипнула дверь. На пороге появился Дмитрий. Услышав шаги в коридоре Никола впопыхах натянула штаны, сгребла с кресла свои вещи и выскочила из комнаты.
        Пробегая мимо парня Никола кратко бросила:
        - Мне пора.
        Глава 14
        Стараясь незаметно прокрасться в дом Никола затаила дыхание и сняла обувь еще на крыльце, но это не помогло. Стоило ей переступить порог, заела дверь, упали ключи, а напоследок еще и вешалка безжалостно вцепилась в волосы. В доме было тихо, Никола огляделась. На кухне никаких следов гибаницы, что очень странно. Девятислойный пирог - это десерт которым Антония вначале занимает руки, чтобы не сойти с ума, пока ждет Николу с гулянок, а после заедает стресс, когда племянница заперта в комнате за семью замками и наказана на пожизненный срок.
        Никола выдохнула. Наверное, Тоня задержалась в больнице после смены и еще не вернулась домой. Чтобы удостовериться, Никола посмотрела на доску возле холодильника. Красным маркером были выведены ночные смены, но вчерашний день обведен как выходной. Вот тут количество ударов сердца в минуту участилось.
        - Тоня! - закричала Никола, но никто не ответил.
        Она быстро прошла по коридору к комнатам. В спальню Антонии была приоткрыта дверь, Никола с опаской толкнула ее и увидела лежащую в постели тетю. Вдоль скомканного одеяла валялись фантики от шоколадных конфет, на прикроватной тумбочке стояло ведрышко растаявшего мороженого с торчащей ложкой внутри. Тоня устало смотрела в потолок. Остатки вчерашнего макияжа растеклись от потеков высохших слез. Выглядела Антония откровенно говоря плохо.
        - Боже милостивый! - воскликнула Никола ужаснувшись увиденному, но тут же вспомнила о нарушенном комендантском часе, что скорее всего послужил этому причиной, и добавила: - Антония, прости меня, прости, прости…
        Сотни, даже тысячи «прости» было недостаточно. Проговоренные к смерти и те лучше выглядят перед казнью, чем сейчас Тоня. У нее в глазах буквально застыл кризис бытия. Никола бросилась на кровать и крепко прижалась к тете, но Антония никак не отреагировала, а минутой позже истерика с новой силой захлестнула ее.
        Изо рта вырывались клокочущие звуки. Прилагая усилия Тоня села, облокотившись на высокое изголовье, взяла с тумбочки растаявшее мороженное и принялась запихивать его столовой ложкой в рот. Сладкая карамель с трудом перебивала соленый вкус слез.
        - Сама не знаю, как так вышло. Я должна была позвонить, но…
        Но что? Уснула в постели парня подруги, забыв обо всем на свете?
        Вдруг Николе в глаза бросилась маленькая коробочка, обтянутая красным бархатом. Она затерялась где-то в одеяле между раздавленным Орео и бумажкой от трюфельных конфет. Вначале Никола не могла поверить своим глазам, на минуту замешкалась, а потом торопливо раскопала коробочку и открыла ее.
        Небольшой камень инкрустированный в кольцо из белого золота отблескивал так, что слезились глаза.
        - Не может быть, - мелодично протянула Никола. - Серьезно?!
        Глаза девушки горели сотнями огоньков. Растянувшись в улыбке, она забыла, о чем говорила еще минуту назад, и принялась радостно подпрыгивать на кровати раскачивая матрац.
        - Ты выходишь замуж?! Да! - радостно вскрикнула, ну тут же сменила тон на вопросительный: - Да?
        Антония взорвалась очередной волной истерики. Слезы брызгали во все стороны, капали на простыни, стекали по подбородку.
        - Нет.
        - Но почему? - возмутилась Никола. - Оскар милый… Он любит тебя! У него лесопилка, дом в пригороде, колли, и самое главное - он дарит оригинальные букеты цветов!
        Потянувшись за упаковкой носовичков, Тоня громко высморкалась и вытерла нос.
        - Потому что создание семьи подразумевает под собой рождение детей! А с меня материнства достаточно! Я никудышная мать… - она запнулась, пытаясь совладать с волной накативших слез. - Я даже не заслуживаю короткое смс, что мой ребенок не планирует на ночь возвращаться домой!
        Зажмурив глаза Никола припала к ногам тети, креп-крепко обняла их и принялась тараторить:
        - Нет в мире таких слов, чтобы описать как мне жаль и как я виновата перед тобой. Но не говори так, ты отличная мать! Ты отлично справляешься! Да и потом, семья - это не всегда дети. Вот к примеру, ты после меня никого не хочешь рожать, подумай об Оскаре, разве можно хотеть детей после Эрика?
        Никола поднялась, расправила одеяло аккуратно укрыв ноги тети, струсила крошки и обертки на пол и вытащила кольцо.
        - Доктор Антония Новак, - Никола внятно проговаривала каждую букву, будто пробуя имя на вкус, - по-моему, звучит хорошо.
        Она взяла руку Антонии и надела ей на безымянный палец кольцо.
        - Идеально! - ахнула Никола.
        От этих слов в комнате стало теплее. Во всей чертовщине новость о грядущей свадьбе выделялась яркой вспышкой света и вскружила Николе голову. Семья поможет Тоне пережить тяжелое расставание, что неизбежно, как тот факт, что день сменяется ночью и наоборот.
        - Как думаешь, это бриллиант? - с неподдельным интересом спросила Тоня, разглядывая свою руку.
        Никола рассмеялась.
        - Кольцо у тебя, это значит… - интригующе протянула Никола, - значит ты сказала «да»?
        - Я ничего не сказала, взяла немного времени подумать.
        - Тоня, ты должна согласиться! Подумай хоть раз о себе, о том, чего хочешь от жизни именно ты. Ты любишь его, и ты это знаешь, а все страхи твои… Оскар хороший парень, уверена, вы вместе все решите.
        Тоня глубоко вздохнула, утерла слезы тыльной стороной руки и доела последние несколько ложек мороженного.
        - Мира разыскивает тебя все утро. Позвони ей. Но учти, на подружек у тебя времени немного. До заката нужно заехать в Меркатор, купить лампадки.
        Никола задумалась.
        - Ты же не хочешь сказать, что забыла какой сегодня день?
        Это был День Всех Святых. Один из тех праздников, что объединяет жителей Блед. На закате горожане собираются возле часовни на старом кладбище, священник читает проповедь и молитву в память об усопших. А после, зажигают лампадки - по одной на каждого умершего члена семьи - и разбредаются по кладбищу, чтобы навестить усопших родных. Поистине, завораживающие зрелище. Сотни, тысячи огоньков освещают кладбище, создавая мистическую атмосферу.
        После священника слово возьмет мэр. Он первый зажжет несколько лампадок в память о неизвестных, его семья поможет расставить их на могилы поодаль от часовни, чьи надгробья датированы шестнадцатым веком.
        - Я плохо себя чувствую… Наверное, заболела. Жаль конечно, но тебе придется идти без меня.
        Одна мысль о встрече с Авой лицом к лицу заставляло кожу отслаиваться от мышц. Николе придется объясниться после вчерашнего, а как это сделать не соврав, зная, что утром Аву бросил парень? Парень, в постели которого Никола провела ночь. И пусть даже между ними ничего не было - конечно же не было! - но сама ситуация вызывала изжогу.
        Тоня приложила руку ко лбу племянницы, оттянув веко заглянула ей в глаза, по очереди в каждый. По первичным признакам девушка выглядела здоровой.
        - Уважение к умершим я тебе тоже не привила… - сухо констатировала Тоня. - Бабушка и дедушка ждут! И потом… как ты можешь так со мной поступать? Возле часовни соберется весь Блед! Это значит, что и Оскар тоже. И что прикажешь мне делать? - глаза Антонии рассеяно бегали со стороны в сторону, она мяла пальцы с такой силой, что кожа на костяшках стала белой. Выставив руку с кольцом вперед, она на выдохе добавила: - Надеть его или нет?! Ты должна пойти со мной.
        Никола стиснула зубы и выругалась про себя. Ответ был очевиден.
        Короткий звонок Мире, мол: жива, здорова, не могу говорить, Тоня зовет, толком ничего не прояснил, Никола все еще не придумала как объясниться с друзьями, и не знала, что известно Мире о расставании Авы и Дмитрия.
        Девушки Кнежевич купили три лампадки - бабушке, дедушке и еще одну, которую они каждый год зажигали на могиле, оставшейся без визитеров - и отправились к часовне на старом кладбище. Антония всю дорогу крутила на пальце кольцо, да и сама крутилась как уж на горячей сковородке, правда на фоне взъерошенной Николы, излишняя нервозность практически не была заметна. Облачившись во все черное Никола надеялась раствориться во мраке ночи, стать невидимкой насколько это возможно. Маниакально увлеченно, она обкусывала ногти и представляла, как посмотрит Аве в глаза.
        Хуже агонии угрызений совести, была только слабость в коленях, что заставляла их дрожать, каждый раз, когда Никола вспоминала обрывки вчерашнего вечера. То чувство невесомости, когда Дмитрий поднял ее на руки, и одурманивающая нежность, в каждом его прикосновении. От этих мыслей пересыхали губы, сжимались легкие и краснели щеки, и они были как наркотик.
        Горожане обступили часовню широким плотным кольцом, отец Мацей выступал с проповедью. Никола всем сердцем ненавидела День Всех Святых. В этот день грани между видимым и нет были слишком тонкие. Подкрепляясь энергетикой единства мертвых и живых знаки сочились со всех щелей. Едкие запахи сливались в смрад, и даже когда удавалось выхватить из витающего в воздухе букета отчетливый чабрец или полынь, невозможно было определить кому конкретно этот знак принадлежал.
        Едва выдерживая Никола скривилась, скрылась под старым дубом, и скрестив руки на груди послушно ждала окончания торжественной части. Как только молитва утихнет, знаки послабят свою хватку. Антония как истукан стояла рядом, казалось она пустила корни и теперь ее с места не сдвинешь. Здоровяк впереди служил ей ширмой от пристального взгляда Оскара, что, расправив широкие плечи стоял в первом ряду с противоположной стороны.
        - Ты же понимаешь, что не спрячешься, правда? - прошипела Никола не шевеля губами.
        - Мы на кладбище, поминаем усопших. Хочешь, чтобы я устроила помолвку прямо здесь? - прошептала в ответ Тоня. Но у самой сердце заходилось от трепета. Вдруг Оскар передумал, или она поторопилась с решением?
        Бегло взглянув на часы Антония закусила губу. Это простое действие она повторила уже в сотый раз за вечер, от чего оно автоматически казалось странным.
        - Ты чего-то ждешь? - прошептала Никола.
        - Я? Нет… С чего ты взяла?
        - С того, что стрелки на часах уже от тебя устали сегодня.
        Антония снова подняла рукав и посмотрела на часы.
        - Ах, это… - Тоня закусила губу, язык чесался рассказать, но рассказывать дурные сны плохая примета: могут сбыться. - Видела дурной сон… Не могу теперь выбросить из головы.
        - Что ты видела? - с интересом спросила Никола.
        - Стрелку.
        - Стрелку часов?
        - Да. Она указывала на десять. Мне просто нужно… Нужно убедиться, что, когда стрелка укажет на десять, ничего не случится. Понимаешь?
        Никола понимающе кивнула и взяла тетю за руку.
        Через «простите», «извините», Мира с Эриком пробирались через толпу к Оскару. Заняв наконец места в первом ряду, Мира принялась выискивать глазами подруг. Первая на глаза попалась Никола, Мира весло помахала, дав о себе знать. Не желая привлекать внимания, Никола подмигнула и улыбнулась. Справа от часовни стояла Ава, ей Мира тоже помахала, но Ава так и продолжала стоять с абсолютно каменным лицом. Будто ничего вокруг для нее не существовало. Ровная осанка и задумчивый взгляд в никуда. Ни одна мышца на ее лице не дрогнула, сплошное умиротворение.
        Догадываясь как у Авы сейчас скребут кошки на душе Никола удивлялась умению так стойко держаться на людях. Вот какой талант и ей бы не помешал, жаль она стояла не в той очереди, когда таланты раздавали. Как вдруг Ава повернула голову в сторону Николы. Столкнувшись взглядами милое личико Авы исказилось. Теплые отблески свечей падали на ее лицо освещая скулы и веки, отбрасывая тени под изумрудные глаза, что сейчас казались чернее ночи. Будто два заброшенных колодца: пустые, мрачные, и веют опасностью за версту.
        С огромным трудом Николе удалось приветливо улыбнуться подруге, но в душе бушевал ураган. Как ни оправдывайся, себя не обмануть. Она чувствовала вину.
        Ах, если бы она не вертела хвостом, ничего этого не было бы. Лиам дело говорит, она должна оставить этих двоих в покое. Но правда в том, что больше всего Николе было стыдно не за сделанное, а за несделанное - за поцелуй. Ей было стыдно за желание, распиравшие ее изнутри.
        В тот вечер в «Люцифере», она вела себя безрассудно, но что-то внутри щелкнуло и с тех пор от одной мысли о Дмитрие, ладони потели, а стоило ему приблизиться голова шла кругом. Ну а вчера… Ах, зачем он только пошел за ней? Разве можно теперь, когда она знает, как уютно у него в постели, перестать думать о нем? Перестать думать о запахе его футболки, а его грубых, крепких руках, что касаются к ней с такой нежностью, что мир вокруг перестает существовать, и о губах, что были так близко.
        Может это и есть то самое чувство, что люди называют влюбленностью? Если да, то его слишком переоценивают. Разве она не должна почувствовать, как золотые крылья, сотканные из нитей души, вырастают за спиной и возносят ее до небес, потоком чистого блаженства? Бостьян променял бессмертную душу на смертную жизнь с Катариной. Никола всегда думала, что только золотые крылья могли стоить того.
        Пока что Никола чувствовала только растерянность, страх и чувство вины. Растерянность, потому что совершенно не соображала, что творит, будто мозг выдергивают из сети стоит ей приблизиться к парню на метр. Страх от того что в приступах неконтролируемых эмоций натворит непоправимого, особенно сейчас, когда на кону жизнь подруги. Но самое неприятное чувство - чувство вины… И почему она выбрала объектом вожделения именно его?
        Мер Цветкович взял слово, Ава с матерью зажгли первые лампадки. Один за другим стали загораться огоньки, мрак ночи озарился пламенем поминальных ламп и мрачное кладбище в считанные минуты превратилось в зачарованное место из готических сказок. Памятники в образе Божьей Матери ожили, возвышаясь над головами, завитки кованых крестов на склепах отбрасывали ажурные тени на стены, а вылепленные ангелы от малейшего дуновения ветра махали крыльями в такт трепещущего фитиля свечи. Люди шли к могилам родных, рассеивая огоньки по кладбищу.
        Когда перед носом Антонии будто из-под земли вырос Оскар, она тут же сцепила руки на груди, пряча пальцы от лишних глаз. Его взрослое лицо рассекала мальчишеская улыбка.
        - Чудесная проповедь.
        «Глупее начало разговора и не придумаешь», - подумала Никола, закатив глаза.
        - Правда я ее не слышал, - нервно засмеялся Оскар, - все время смотрел на тебя.
        Тоня растянулась в изумленной улыбке и подняла глаза. Их взгляды встретились. Влюбленная Антония протянула руки Оскару. Встревожено взглянув на палец, где красовалось кольцо из белого золота Оскар притянул ее к себе и поцеловал долгим поцелуем. Приторная ваниль разлилась по воздуху.
        - Меня сейчас стошнит, - констатировала Никола, сморщив нос от резкого запаха. - Я оставлю вас, ненадолго.
        Мира с Эриком зашли в часовню, Авы нигде не было видно. Никола огляделась, как вдруг ей на глаза попался Лиам. Он стоял поодаль, поджигал сразу несколько лампадок. Тяжелыми шагами Никола направилась в его сторону.
        - Что ты здесь делаешь?
        - Поминаю умерших, котенок. Разве не для этого сюда пришли все эти люди? - Как ни в чем не бывало ответил Лиам, не отрываясь от дела.
        - У тебя нет здесь родных, вы приехали из Любляны несколько месяцев назад, забыл?
        Лиам расставлял лампадки на старые могилы. Перекошенные надгробья утопали в земле, на поросших мхом табличках с трудом можно было разглядеть даты.
        - Зато есть знакомые. Этих, к примеру, я знал. Одного даже убил… Храни Боже души святой инквизиции. Чудесные времена были, можно было придушить - в прямом смысле этого слова - любого, кто тебе не нравится. Тебе, кстати, не нравились многие.
        Вытаращив глаза Никола оглянулась, никто ли не слышал, о чем они шепчутся.
        - Прекрати, Бога ради! Пока небезразличные горожане не вызвали нам психушку.
        Маленькие огоньки, размером со светлячка заискрились в воздухе. Они хаотично летали, напоминая искры от бенгальских огней, а когда сталкивались, прилипали друг к другу, будто завязывались на узелок, от чего появлялись новые.
        - Все еще боишься смирительных рубашек? - с насмешкой спросил Лиам. - Хорошенько тебя тогда потрепали, в 1936. Клаустрофобией не страдала потом?
        Никола невольно потерла запястья, и жадно глотнула воздух на полные легкие. Вспышки памяти перед глазами мелькали пятнами белого цвета и давили на грудину. С каждым ударом ее взволнованного сердца искорок становилось больше. Они шипели, летали, воспламеняли воздух, будто атомы загораются от малейшего дуновения ветра. И вот, Лиам и Никола уже стояли в центре золотой россыпи, что сосредоточилась вокруг них в форме огненного кольца.
        - Чего тебе надо? - перевела тему Никола.
        - Ты не выполнила свою часть уговора.
        - Мы не заключали никакого уговора.
        Сердце набирало обороты, горло пересохло, а в ушах пульсировала кровь. Никола теряла контроль над эмоциями. Еще чуть-чуть, и она не выдержит, закричит, или еще чего хуже - задушит нарастающий под ребрами в грудине ком, и тогда…
        - Правда? Ну что ж, я должен был попробовать, котенок. В любом случае: пообещай, что оставишь парня в покое!
        Все… последняя капля упала в переполненный сосуд. Это чувство, переполненности, будто кожа сейчас не выдержит и лопнет. Не в силах больше терпеть знаки, что сочились со всех щелей, одурманивая, затуманивая разум, Никола зажмурила крепко-крепко глаза, закрыла руками уши и… БАМ!
        Золотые искры застыли на мгновение, а потом посыпались на землю. Вдруг вспыхнула сухая листва. Ну а чего еще ждать? Кто-то был неосторожен с лампадками! Именно так это выглядело для простых смертных. Огонь озарил старые надгробья, несколько женщин завопили и мужчины тут же подоспели на помощь.
        - Ты теряешь контроль, котенок. Видишь? Ничего не изменилось. Хоть сто жизней проживи, ты такая, какая есть. Все твои обещания, что в этот раз будет все по-другому, ты изменилась и готова работать по правилам - все это пустые слова. Стоит уколоть тебя побольнее и вот пожалуйста. Решила кладбище спалить?
        Никола фыркнула и вскинув руки вверх как ошпаренная отскочила от пророка. Слишком много знаков вокруг, они раздражали, слишком много требований к ней. Она не может! Просто не может ответить «обещаю», да и дело с концом. Пусть даже это и решит все накопившиеся проблемы в одночасье.
        Нужно было на что-то отвлечься, перевести дух. Залетев в часовню как фурия Никола двинулась к лавке, взяла несколько свечей и подошла к друзьям.
        - Где тебя черти со вчера носили? - тут же накинулась на Николу Мира. - Ава сама не своя, но ничего мне не говорит, только и твердит о тебе: Никола, где Никола, куда вчера подевалась Никола? Тоня сказала, ты не явилась ночевать домой!
        О нет, нет, нет… Настырная подружка, не лучший способ отвлечься.
        - Кстати, о Тоне, - аккуратно перевел тему Эрик. Он заговорщически посмотрел на Николу, будто спасает ее от неловких вопросов, на которые у нее нет ответов. Где-то там на подкорке она была благодарна другу, но все же эта рука помощи, только усиливала чувство вины, за то не знаю что, что Никола даже не сделала. - Я могу уже называть ее мамой? Или по тому каналу сегодня тоже транслируют «Санта Барбару?»
        Мира широко распахнула глаза. Ее аура заструилась красными переливами, от чего у Николы перехватило дыхание. Здесь и сейчас она слишком уязвима. Это место оживляло одновременно все ее фокусы, а голова и без того шла кругом.
        - Что?! - громче положенного возмутилась Мира. - Будет свадьба, а я до сих пор ничего не знаю?
        Огненные переливы предвещали скандал.
        То ли это полнолуние так влияло на людей, то ли дело в тонких гранях между мирами в энергетически подпитанной точке, а может всему виной якорь с особенными дарами Вселенной, но страсти вокруг накалялись. Никола чувствовала эмоции, что сгущались внутри нее и в силу своей природы она не могла с ними справиться, сфокусировавшись на чем-то одном. Ей нужно было сбежать подальше от людей, утихомирить силу эмпатии бурлящую в ней, разогнать знаки, роящиеся со всех сторон. Сбежать, спрятаться куда угодно, туда где ее не найдут, пока воздух снова не воспламенился, на этот раз так, что об этом Дне Всех Святых завтра напишут во всех газетах.
        Выскочив из часовни, она бежала вглубь кладбища, не отдавая своим действиям отчет, разгоняя ансамбль светлячков, что готовы были за ней последовать. Тонкие иссохшие веточки били по лицу, но Никола не сбавляла скорость пока перед ней не выросла старая усыпальница.
        Мрачная постройка, где много веков назад хоронили знать из бледского замка, показалась Николе отличным убежищем. Вот куда уж точно никто не придет. Никола забежала в усыпальницу и остановилась, едва справляясь с отдышкой. Несколько минут она так и стояла, зажмурившись и не дыша, прислуживалась не трещит ли воздух от огненных искр. Было тихо. Глубоко вдохнув и выдохнув, будто очищает разум, она медленно открыла глаза и увидела, что помещение залито теплым светом.
        Усыпальница была украшена цветами и оформлена в стиле Ренессанса, на полу и вылепленных подставках горели расставленные свечи. Запах свежих цветов так наполнил тесное помещение, что Никола уже не понимала, это знаки или действительно фрезии так сладко пахнут. На ветхую табличку падали блики, но имена упокоившихся здесь невозможно было прочитать. Время не пощадило изящное надгробье на стене.
        - От кого прячешься?
        Никола вздрогнула и резко обернулась. На пороге стоял Дмитрий. Взъерошенные волосы, сосредоточенный взгляд. Белая футболка под кожаной курткой облегала тело. Он скрестил руки на груди и перегородил спиной выход.
        - От тебя, - резко ответила Никола. И это было правдой.
        Дмитрий сделал несколько шагов вперед и подошел так близко, что расстояние между ними сократилось до недопустимо интимного. Он опустил руки и расправил плечи, от чего Никола стала казаться совсем маленькой рядом с ним.
        - В тот вечер, в «Люцифере»… - несмело начал Дмитрий.
        - Я была не в себе, - перебила его на полуслове Никола.
        - Ты сказала, что я тебя боюсь. И ты была права, это так. Я боюсь тебя, потому что ты пробуждаешь во мне множество вопросов, на которые у меня нет ответов. Это пугает меня, я будто сам себе больше не принадлежу.
        Дмитрий пристально смотрел Николе в глаза. Из-за тусклого света они казались ярче обычного, глубже и напоминали бархатный малахит, только если бы он был серым. В горле пересохло. Никола жадно хватала ртом воздух, но в то же время удерживала дыхание, стыдясь коснуться теплом губ Дмитрия, что приближались к ее. Все вдруг показалось неважным: Ава, мольбы Лиама, голос здравого разума затих, моральные ценности отступили.
        Кровь хлынула в щёки, а кожу покалывали маленькие иголочки. Длинные пальцы Дмитрия осторожно легли на талию девушки и мир вокруг растворился. Единственное, что казалось важным в этот момент - это непреодолимое желание почувствовать его губы на своих. Никола потянулась вперед и не выдержав томления поддалась захлестнувшему ее с головой чувству. Их губы нашли друг друга.
        С неистовой жадностью Дмитрий целовал Николу, девушку, мечты о которой мучили его не один день, но голод не стихал. Он ожидал, что поцелуй снимет наваждение, но он только разжигал желание целовать ее мягкие губы снова и снова, запустить пальцы в шелковистые волосы и прижать ее как можно ближе к себе, чувствовать, как она утопает в его объятиях. Целовать ее так страстно и нежно, чтобы она никогда не захотела вырваться из этих объятий. Чтобы она отдалась ему вся без остатка. Он жаждал стать частью ее сумасшествия. Быть свободным, какой ему казалась она.
        - Что здесь происходит? - голос Антонии звонко отбивался от стен усыпальницы.
        Никола как ошпаренная отскочила от Дмитрия, на губах все еще горел жар поцелуев, а по телу бежали мурашки.
        На пороге замерли в немом оцепенении несколько десятков горожан. Ава стояла впереди, держа в руках две лампадки.
        - Драма, - иронично прошипел в ответ Лиам. - Кажется я где-то уже видел это… - прищурив глаза сказал вслух, но как бы сам себе. - Ах да, точно, в шестнадцатом веке!
        Глава 15
        Завеса напускной сдержанности спала. Слезы брызнули из глаз Авы, дрожащие пальцы не справились с лампадками. С грохотом ударившись о мраморный пол, они разлетелись на мелкие осколки. Осознав, что она привселюдно дала волю слезам, Ава закрыла лицо руками. Растерянная Никола крутила головой по сторонам сгорая от стыда, и не могла двинуться с места, не то чтобы что-то сказать. Будто страшный сон, в котором ты голая заходишь в класс, ожил. Во рту ощущался металлический привкус, Никола потерла губы рукой и увидела кровь. Как это произошло? Неужели она была настолько увлечена поцелуем, что не почувствовала, как сама себя укусила? Или это была не она?
        В глазах Лиама горело порицание. Слова шептали его голосом в подсознании Николы: «Невозможно любить того, кто разочаровывает тебя снова и снова, врет, меняет твои моральные принципы и заставляет идти против всего во что ты веришь». И он был прав, как всегда.
        Охваченная огнем стыда, Никола крепко зажмурила глаза прикусив губу еще сильнее - ей нужно было почувствовать боль, физическую, душевная и так зашкаливала, - а потом, хорошенько замахнувшись она влепила звонкую пощечину Дмитрию.
        Это он во всем виноват! Сила его влияния на нее. Глядя в его глаза, она как бабочка летела на яркий огонь. Знала во что впутывается и все равно не смогла устоять перед ним. И вот к чему это привело. И почему ему вздумалось целовать ее именно сегодня? Когда она не могла сопротивляться чувствам.
        Ава бросилась бежать прочь, смущенные свидетели сцены расползлись кто куда. Вытаращив глаза Антония прыснула ругательством и приказным кивком указала Николе на дверь. Лиам и Дмитрий остались одни.
        - Ты что творишь? - процедил сквозь зубы Лиам.
        Вопрос остался без ответа, Дмитрий опустил глаза. Щека пылала огнем, но эта боль не стояла вровень с той, что сжимала сердце. Зачем он ее поцеловал? Еще утром было понятно, чем закончится нелепая попытка сблизиться, когда она вылетела через дверь, не подняв на него глаза.
        - Она не Сибила! Прекрати это делать! Эту девушку не нужно спасать!
        Лиам кричал так, что стены усыпальницы дрожали. Дмитрий резко посмотрел на него. В устах Лиама имя сестры звучало скверно, будто речь о проказе.
        - Думаешь я не вижу, что ты делаешь, сынок?! Ты видишь в девице запутавшуюся девочку, отчаянно требующую помощи. Ты видишь в ней Сибилу! - Шум бурлящей в Дмитрие ярости заглушал слова. Каждый раз, имя сестры заставляло сердце сжаться до размеров горошины. - Но, очнись! Ты ее не спасешь! Сибила умерла! Да, она была совсем юной, да, она требовала большего внимания, чем мы все думали, но такая уж ее судьба… Она прожила отведенный ей срок, и пошла дальше, а мы остались здесь, и нам нужно жить своей жизнью, без нее. - Если бы в тот вечер Дмитрий ее остановил, если бы он сказал родителям в какую компанию ввязалась его малолетняя сестра, этого всего не было бы. Тоненькое тельце Сибилы не упало бы бездыханно на холодный кафель грязного туалета. Маленькое сердце не остановилось бы, не выдержав порции опиоидов. Но ему было плевать. - Эта девушка - не Сибила! Слышишь? - требовал хоть какой-то реакции Лиам, но Дмитрий так и продолжал просто стоять. - Ее не нужно спасать! Она такая, какая есть!
        Замершее тело Дмитрия трещало, жгло и зудело. Словно все кости ломаются одновременно, трансформируя человеческое тело в тело хищного зверя. Глаза наливались кровью, рассудок мутнел. Он пропускал через себя каждое слово и хотел громко-громко закричать, но из него вырвался лишь звериный рев. Нужно было заставить Лиама замолчать. Сейчас же замолчать! Но он не унимался…
        - Никола не сломана, это ее натура, ее истинное обличие, вот и все. Она будет попадать в каверзы раз за разом и виртуозно из них выскальзывать, такая уж у нее удача. Она, но не ты! Ты будешь только в них погрязать. Вот как сейчас… Понравилась тебе сцена на глазах у всего Блед? Оставь ее, слышишь! Оставь! Она не твоя забота.
        Руки сжимались в кулаки, бугристые жилы выступали из-под футболки. Инстинктивно Дмитрий засучил рукава, вложив всю свою боль в левый хук и ударил Лиама в лицо. Едва удержавшись на ногах, Лиам пошатнулся. Кровь тоненькой струйкой вырисовала дорожку вдоль подбородка.
        Что он наделал? Путаные чувства, нелепые, разрушающие действия овладели Дмитрием. Бросил девушку, влюбился в ее подругу, а теперь еще и затеял драку с Лиамом… Немыслимо! Легкие сжались, сердце остановилось, горячий ком стал поперек горла и заставил быстро и тяжело дышать. Перед глазами все закрутилось волчком и единственное, о чем он мог в этот момент думать - нужно срочно выплеснуть из себя ярость, иначе кому-то сегодня несдобровать.
        Развернувшись на каблуках Дмитрий быстро направился на стоянку, сел в Ниссан и надавил на газ.
        - Сиди смирно, и не вздумай выйти из машины. Поняла? - пригрозила пальцем Антония, пристегивая племянницу ремнем безопасности.
        Сердце колотилось как бешеное, Никола обкусывала заусеницы, глядя в лобовое стекло. Никто не умер - во всяком случае пока, - ничего противозаконного она не сделала, чтобы страшиться гнева Тони, но в груди почему-то давило, преследовало чувство, что она совершила что-то непоправимое. Антония стояла в двух метрах от машины на парковке, объясняла что-то Оскару, тот монотонно кивал и поглядывал в сторону Николы, своим фирменным взглядом прислужника святой инквизиции. Расцеловавшись с невестой, он дал свои наверняка деспотичные наставления (загнать иголки под ногти, связать, бросить в подвал на три дня и оставить голодать, пока Никола не переосмыслит свои моральные ценности), сел в машину и выехал со стоянки, помахав на прощание рукой.
        Из ворот кладбища, как бес на веревочках выскочил Лиам. Тяжелыми шагами он двигался в сторону своего авто, раз за разом утирая тыльной стороной руки нос. Антония уже развернулась уходить, как вдруг увидела размазанную по лицу мужчины кровь и притормозила.
        - Вам нужна помощь? Я врач.
        Лиам отмахнулся от Тони как от назойливой мухи и продолжил свой путь.
        - У Вас в машине найдется аптечка? Если нет, у меня есть все необходимое, чтобы остановить кровь, - стояла на своем Антония.
        Сцепив зубы Лиам притормозил и обернулся.
        - По всей видимости Тоня?
        - Доктор Кнежевич, - сухо поправила его Тоня.
        На лице Лиама заиграл неподдельный интерес, а потом, злая гримаса сменилась озарением. Никола хорошо знала этот взгляд. Мороз побежал по коже, она отстегнула ремень и выскочила из авто.
        - Надеюсь ты захватила аптечку? - спросила Тоня, увидев взъерошенную племянницу. Никола покачала головой и не зная куда деть руки натянула рукава кофты на кулаки. - Сейчас я принесу, - поспешила обнадежить пострадавшего Тоня.
        Лиам провел пристальным взглядом Антонию, не заботясь о капающей с носа прямо на асфальт крови. Вытаращив перепуганные глаза, Никола переминалась с ноги на ногу, будто пляшет на раскалённых углях, и куталась в кофту.
        - Как Дмитрий?
        Не поворачивая головы, Лиам повернул на девушку глаза.
        - Сама как думаешь?
        Никола уже едва ли сдерживала нарастающую истерику и оба они знали, чем это чревато. Особенно здесь. Особенно сейчас. Быть взрослой паршиво! Ей хотелось, чтобы пророк напомнил о правилах и сказал, что делать дальше, сняв с ее плеч груз ответственности. Но он непоколебимо стоял на своем, они больше не команда. Горячие слезы градом покатились по щекам. Всхлипывая, она зажмурилась и зарыла сопливый нос в ворот вязаной кофты. Сердце Лиама сжалось. Он потянул Николу к себе и по-отцовски прижал к груди.
        - Я знаю, котенок, знаю… - успокаивал, поглаживая ее по волосам. - Помнишь главное правило? - Сквозь всхлипы Никола кивнула. - Нарушать правила можно, только если ты готова к последствиям, - сам ответил на свой вопрос Лиам. - Ты готова к последствиям? - Всхлипнув сильнее прежнего Никола пожала плечами. - Ты хочешь взять от парня слишком много, а все что можешь дать ему взамен - яркие воспоминания. Настанет время отказаться от того, что станет для тебя абсолютно всем. И поверь мне, котенок, это больно. Очень больно.
        Никола отклонилась, посмотрела на пророка и оцепенела. Неужели он позволил ей? Отщипнуть немножко времени только для себя. Лиам поднял руки и утер большими пальцами с ее щек слезы.
        - Я скажу, когда придет время. Поняла? - завороженно глядя в глаза Лиаму, Никола медленно кивнула. - И учти, это будет в самый неподходящий момент.
        Антония торопилась, семеня короткими шагами, звонкий стук каблука эхом раздавался вдоль парковки. Расположившись на капоте старого фольксвагена, она вооружилась антисептиком и принялась осматривать разбитый нос Лиама. В последний момент он как бы невзначай коснулся ее руки.
        Раскатной электрической волной его откинуло в сторону. Со стороны это выглядело как внезапная икота, но ощущалось, будто под кожу ввели ядовитую сыворотку, и она расползается по венам зудящим жжением, от пальцев до локтя и к предплечью. Он почувствовал силу, что не была присуща людям, только таким как он. Никола заглянула ему в глаза с безмолвным вопросом: все нормально? Он подморгнул и улыбнулся: да. После чего девушки откланялись, с чувством выполненного долга поехали домой.
        Никаких порицаний и моралей длиною с Храмовый Свиток из Свитков Мертвого Моря. Антония смотрела на дорогу, не обращая внимания на Николу. Уже дома, когда за ними закрылась дверь, она так же не проронила ни слова. Молчание нагнетало и без того напряжённые обстановку. Наверное, если зажечь спичку, мог загореться наэлектризованный воздух.
        - Мы поговорим об этом? - осторожно спросила Никола, перехватив тетю, когда та собиралась закрыться в спальне.
        - О чем? О том, как ты, увидев смазливого парня предала дружбу? Или о том, что ты провела сегодняшнюю ночь с ним? - ядовито спросила Тоня.
        В ее голосе не было ни капли милосердия, она безжалостно размазала по стенке собственного ребенка.
        - Я не… - осеклась на полуслове Никола. - Ничего не было, и… как ты узнала? - на выдохе промямлила Никола.
        - Сопоставила факты. Забыла в чем ты заявилась утром домой?
        Тяжело сглотнув Никола опустила голову. Тоня презренно глянула и защелкнула за собой в комнату двери. «Никто не любит тебя, они тобой одержимы». Слишком часто сегодня в голове звучал голос Лиама.
        Дмитрий наверняка возненавидел ее, чего теперь стоит разрешение пророка? Его великодушие разве что в копилку несбывшихся надежд положить. Антония призирает, Ава не простит предательства, а Мира будет на ее стороне. Никола осталась одна. Окруженная людьми и бесконечно одинока. Часть мира людей, но не человек. Сгусток эмоций так и не познавший чувства, о котором столько трепа - любви.
        В кармане кофты завибрировал телефон. Никола разблокировала экран. Сообщение от Эрика: «SOS. Вопрос жизни и смерти. Срочно приезжай в бойцовский клуб».
        Антония слышала, как хлопнула дверь, но была слишком зла, чтобы возразить. За такси пришлось платить по двойному тарифу, никто не хотел брать заказ в бандитский район. Полная луна светила высоко в небе. На входе Никола показала крупную купюру и не дожидаясь расторопного проводника сбежала по лестнице, чуть не рухнув кубарем вниз.
        Удушливый запах пота и грибка ударил в нос, но была в этом букете и другая тошнотворная нотка - застоявшегося гноя. Никола остановилась, прислушиваясь к себе. Чутье ее не подводило, это был знак. Пробираясь через толпу к рингу, девушка молила всех святых, чтобы среди зевак по счастливой случайности оказался священник - вот кто может разить точно, как самый отвратительный из знаков. Она вытянула шею и внимательно присмотрелась, нет ли серебристых потоков ауры среди присутствующих.
        Среди толпы показалась голова Эрика, увидев девушку он двинулся к ней.
        - Ты здесь, - на выдохе испустил Эрик.
        Он был не на шутку взволнован и судя по бледности его лица и собравшейся испарине над верхней губой, дело было не в проигрыше кругленькой суммы денег.
        - Ты случайно не видел отца Мацея? - торопливо перехватила слово Никола.
        - Священника? Здесь?!
        - Ты прав… - осеклась Никола. - Мне показалось видимо…
        - Перекрестилась бы, - ядовито ответил Эрик.
        Ударил гонг, на ринг вышли бойцы. Толпа загудела. Прошло меньше минуты, как шум рассекал звук ударов кулаков по взмокшему телу.
        - У нас проблема…
        Потянув подругу за руку Эрик раскидывал зевак в сторону и пробирался к рингу. Чем ближе они были, тем отчетливее Никола распознавала знак.
        Смерть. Она ядовито оседала в горле Николы. Сбитая с толку, Никола не могла сосредоточиться на словах Эрика. Крутила головой по сторонам всматриваясь в лица людей и старалась коснуться каждого мимо кого проходила. Знак. Кому принадлежит знак? Подпитые здоровяки размахивали руками, из широко раззявленных ртов разило алкоголем, но это все не то. Никола разблокировала телефон и посмотрела на часы: 21:45. Пальцы обдало потом, из-за чего телефон заерзал в руках.
        - Куда ты меня тащишь? Можешь толком объяснить? - возмутилась Никола вырывая руку. Нежная кожа выше от локтя саднила от крепкой хватки.
        - Сейчас все увидишь.
        Судья несколько раз дунул в свисток. Сигнал требовал срочно прекратить бой, но звук рассекающих воздух ударов и шлепков об взмокшую кожу не прекращался. Смерть. Она все глубже пускала корни в сознание Николы. Корень языка уже горел от горечи, провоцируя рвотные спазмы. С каждым шагом к сетке знак становился отчётливее. Набрав воздуха полные легкие, судья дунул в свисток.
        - Вот. Я об этом, - указал на ринг Эрик.
        Щеки Дмитрия пылали. Разгоряченное тело блестело от пота, а глаза горели огнем. Он с неистовой силой колотил соперника не замечания, что он давно поражен. Ожесточенный взгляд, вытянутая челюсть напоминали оскал оборотня. Снова и снова он наносил удары.
        Никола раззявила рот. Каждая клеточка ее тела активизировалась. Душа зудела, ныла, изворачивалась - ее притягивал знак. Черной, смрадной тучей знак смерти кружил над пораженным бойцом. Очередной удар лишил его чувств. Взяв широкий размах, Дмитрий занес кулак в воздух.
        - Остановись! - во все горло завопила Никола. Ее голос звучал так звонко, что казалось окружающий шум отошел на второй план.
        Никола знала, что следующий удар станет роковым. Дмитрий замер и обернулся. Крепко сжимая челюсть, он скалился как бешенный пес, исподлобья глядя на Николу. Судья засвистел в свисток очередной раз оглашая окончание боя. Грудь Дмитрия вздымалась от жадных глотков воздуха. Он смотрел через сетку и видел ее. Ее глаза, бездонные, как бесконечный тоннель, ведущий в мир грез. А спустя минуту что-то внутри щелкнуло. Он встал, отошел от противника и поднял руки вверх.
        - Черт, я думал он его убьет… - пробормотал Эрик. - Это третий соперник за вечер. Первые два после боя похожи на бифштекс.
        Судья объявил победителя, помощники стянули пораженного бойца с ринга. Прыснув свежей водой, тренер обмыл Дмитрию лицо. Каждая мышца оголенного тела дергалась от перенапряжения, но ярость в глазах развеялась, оставив после себя только боль. На ринге он был неоспоримым победителем, но в жизни чувствовал себя пораженным.
        Никола подбежала к воротам ринга и стоило им открыться, она бросилась Дмитрию в объятия. Потное тело скользило под руками, парень не сразу понял, что происходит. Он неуклюже приобнял ее и оцепенел.
        - Что ты творишь, черт возьми? Не знаешь правила? - завопила Никола. И речь была вовсе о правилах боя. Не убей - шестое правило в списке святых писаний.
        Прижавшись к широкой груди щекой, она слышала, как набирает обороты сердце, и чувствовала солоноватый вкус на губах. По телу разливалось тепло. Уже дважды за вечер она была в объятиях парня от которого волоски вставали на дыбы. Никола снова посмотрела на часы: 21:53, и вдохнула на полные легкие.
        Потянувшись на носочки, она запустила пальцы в путаные волосы Дмитрия, и притянув к себе жадно его поцеловала. Его губы были горячие и соленые, но такие желанные, что голод по ним был непомерным.
        Отстранившись на мгновение Дмитрий перехватил дыхание и с непониманием заглянул Николе в глаза, хотел возразить, но…
        - Ты сумасшедшая, - горячо выдохнул ей в лицо и с неистовой жадностью прильнул с поцелуем снова.
        Глава 16
        Утро Дмитрия должно было начаться с головокружительной неги. Еще не открыв глаза он бы уткнулся носом в подушку, что до сих пор пахла Николой, от чего по коже побежали мурашки. Пальцы тут же машинально сжались, хватаясь за воспоминания, в которых он заключил ее в своих объятиях, а губы пыхнули жаром, все еще чувствуя вкус ее поцелуя.
        Раскинувшись на кровати, Дмитрий смотрел в потолок растянувшись в широкой улыбке. Ободранные чуть ли не до кости кулаки саднили и горели, но разве было дело до них? Кажется, он получил вчера девчонку, которую он нестерпимо хочет. О чем еще можно думать? Но…
        Вместо утренней неги ему на лицо вдруг прилетела утренняя газета.
        - Если бы я умел молиться - не просто бормотать себе под нос заученные псалмы, а от души взывать к Господу Богу - я бы сейчас молился, чтобы тебе действительно было нечего мне по этому поводу рассказать. Вот абсолютно нечего. Прям совсем.
        На лице Лиама бугрились желваки. Он сложил жилистые руки на груди и требовательно ждал ответа Дмитрия. Каждая секунда молчания тянулась вечность.
        - И тебе доброе утро.
        Дмитрий встал, потер глаза и развернул газету. Первым в глаза бросился неразгаданный кроссворд. Неужели столько шума из-за древнегреческого бога виноделия? Да нет, Лиам мог рассказать о древнегреческой мифологии все что угодно в таких подробностях, что можно было подумать он наблюдал за рождением летописей из первых рядов.
        Пролистав несколько страниц, Дмитрий открыл разворот газеты и наконец понял, о чем речь. Централью полосу занимала сокрушительная новость: смерть в бойцовском клубе. Дмитрий не мог поверить своим глазам. Он читал первое предложение, и снова возвращался на начало. Буквы выглядели совершенно обычно и даже складывались в человеческие слова, но обрабатывая их, мозг выдавал тарабарщину.
        И все же, в общих чертах суть была ясна. Несчастный случай послужил причиной раскрытия незаконного бойцовского клуба. «Серьезно? Вы, наверное, шутите», - первое, о чем подумал Дмитрий. Начальник полиции был его ярым фанатом и не раз поднимал хороший куш на его победах.
        После боя с Дмитрием его противник решился на еще один бой. Не хотел видимо принимать поражение, а быть может букмекер пообещал удвоить выигрыш если он выиграет после поражения. Когда полуживой доходяга внезапно выигрывает - какой дурак поставит на него? - карманы букмекера буквально распирает от деньжат. Неудачный удар послужил причиной трагедии, лопнула височная гематома. Ему было всего тридцать два.
        Тошнота подкатила к горлу. Дмитрий чувствовал, как тело сходит с ума, температура то поднималась до предела, то падала. Один удар. Всего один удар, и он мог сегодня проснуться убийцей. Никогда раньше Дмитрий не думал о боях без правил в таком ключе.
        - Ну? - требовательно протянул Лиам не в силах больше ждать ни минуты.
        - Мне… мне нечего тебе сказать. - Лиам сцепил крепко челюсть и опустил глаза на ободранные кулаки парня, уже хотел что-то сказать, но Дмитрий его опередил: - Да, я был там вчера, но ушел раньше… раньше, чем это случилось.
        Ушел благодаря Николе. Только потому что ее он хотел больше чем крови. Дмитрий будто снова оказался на ринге. Чувствовал запах пота и то как горит каждая его мышца. Ярость овладела им, ей нужно было найти выход и только боль в кулаках могла погасить этот пожар. Если бы не Никола…
        Лиам медленно втянул полные легкие воздуха через нос и так же медленно выдохнул, на мгновение прикрыл глаза и умиротворенно сказал:
        - Хорошо.
        Вслед за этим взвешенным «хорошо», должны были последовать нравоучения, о том, что Дмитрий должен вынеси урок из случившегося, но Лиам ничего больше не сказал. В голове Дмитрия и так гудел рой мыслей. Его захлестнуло то, что взрослые называют экзистенциальный кризис. Разговоры были лишними. Лазуритная аура медленно заключала Дмитрия в плотное кольцо. Она ослепляла, завораживала, и струилась так стремительно, что можно было различить звон колокольчиков, скрытый от человеческих ушей. Лиам знал точно, что Дмитрий больше никогда не ступит на ринг.
        Ниссан был припаркован рядом с фольксвагеном семьи Новак на стоянке IDS-Bled. Студенты разгуливали по территории наслаждаясь последними солнечными днями. Сидя в кузове Никола непринуждённо раскачивала ногами и выглядывала Миру. Дмитрий с Эриком стояли напротив, синхронно отпивая маленькими глоточками горячий флэт уайт.
        Никола с нетерпением ждала встречи с Мирой, по этому случаю даже прихорошилась. Надела любимые розовые кроссовки, счастливый джинсовый сарафан, и убрала в высокий пучок волосы. Обе подруги игнорировали ее, а значит всячески избегали чар, что вернули бы их расположение.
        - Когда ты так смотришь, что творится в твоей голове? - спросил Дмитрий. Он наблюдал некоторое время, как она внимательно смотрела вдаль. За тем, как трепещут ее пушистые ресницы, и как соблазнительно она кусает нижнюю губу.
        - Нейронные связи хаотично прокладывают пути на поиски хорошего косяка, - обкусывая ногти прошипела Никола. Время шло, а Миры все не было.
        Дмитрий вскинул брови и замешкал.
        - Я должен распознать в метафорах истинную суть твоих внутренних переживаний?
        - Никаких метафор, хороший косяк шикарно справится с поисками сам.
        - Сказала бы мне раньше, детка. Для тебя я бы промутил, - вмешался Эрик. - Могу представить, как тебе сейчас… паршиво.
        - Ты же это несерьезно? - спросил у Николы Дмитрий, не обращая внимания на слова Эрика.
        - Более чем серьезно.
        На лице Дмитрия проступили желваки. Он вдруг понял, что получить желанную девчонку ему удалось, а вот что делать теперь с ней, даже не представляет. Нужно выбить из нее всю дурь - не в прямом смысле слова, конечно - пока еще не поздно.
        - В чем твоя проблема? - возмущенно взвизгнула Никола. Мысли она читать не умела, но зато видела ауру, что вдруг вспыхнула огненно-красным цветом. - Правила можно нарушать, особенно когда твоя голова вот-вот и лопнет! От меня отвернулись подруги, и я не знаю, как с этим справиться. Да, возможно косяк в корне не изменит ситуацию, но явно поможет пересмотреть мое отношение к ней.
        Дмитрий хотел возразить, но что он мог? Никола не из тех девушек, что покорно опускают глаза, под порицательным взглядом мужчин. Если проблема действительно в том, о чем она говорит, возможно крепкий поцелуй поможет все решить?
        Дмитрий притянул Николу к себе и резко остановился всего в сантиметре от ее губ. От неожиданных ласк дыхание Николы сбилось с ритма, а в глазах потемнело. Когда она злилась от нее исходил особый жар, к которому нестерпимо хотелось прикоснуться. И Дмитрий прикоснулся. Властно, жадно, и до чертиков страстно.
        - Да, наломали мы с тобой дров… - на выдохе протянул Дмитрий с трудом оторвавшись от горячих губ. Это должно было прозвучать утешающе, но на деле вожделение добавило перчинку, от чего можно было подумать они два злых гениях и никак не натешутся чужим бедам. - Все образумится, обещаю. Мы поговорим с Авой и…
        - Мне достаточно ее увидеть, - перебила его Никола.
        Чары сделаю свое дело, стоит их взглядам встретиться.
        - Ты уверен, что Мира придет? - спросила Никола у Эрика.
        - Мы договорились встретиться в обед. Ладно бы только со мной, но я обещал захватить это, - приподняв скан, кивнул на банановый смузи Эрик.
        - Новая диета? - спросила Никола.
        - Да. Жидкая диета. Женский журнал обещал результат уже через пять дней.
        Никола театрально закатила глаза, как раз, когда появилась Мира. Никола суетливо спрыгнула с кузова и стала переминаться с ноги на ногу, не зная с чего начать. Мира подошла к авто в упор глядя на подругу исподлобья, а потом плавно перевела убийственный взгляд на бойфренда.
        - Прошу, пощади, - поднимая руки вверх взмолился Эрик, а потом протянул девушке стакан. - Я всего лишь посредник.
        - Ты меня избегаешь? - спросила Никола.
        - Честно говоря, да. Прости… Я просто не знаю, как себя вести. Теперь. С тобой. И с ним… - поглядывая на Дмитрия добавила Мира.
        - Между нами ничего не было, когда Ава с Дмитрием встречались, честное слово. Мы бы объяснились с Авой, но нигде не можем ее найти. Она не отвечает на сообщения и звонки. А мать помогает ей меня избегать, утверждает, что Авы нет дома, но при этом не говорит ни где она, ни когда можно зайти.
        Мира прикусила щеку изнутри. Она точно знала, где Ава, но кодекс лучших подруг запрещал сдавать ее предателям. Чтобы занять рот, Мира потянула через трубочку смузи.
        - Да ладно тебе, - протянул Эрик. - Этим троим есть что обсудить, и чем быстрее они это сделают, тем быстрее ты уйдешь с линии огня.
        Мира замялась, Никола умоляюще сложила руки под подбородком.
        - Ах, ладно… Мама Авы не скрывает ее, просто у них дома настоящий дурдом. Мэрия стоит на ушах из-за вчерашнего. - Невозможно было устоять, чтобы не добавить несколько горячих комментарии по этому делу: - Будто полиция раньше не знала о существовании этого бойцовского клуба! Видимо, ждали смерти, чтобы наконец что-то предпринять. Ну что ж, теперь можно считать подпольный бизнес закрытым. Слава Богу! Несколько бойцов и букмекер задержаны.
        Под ложечкой у Николы засосало. В Тонином сне стрелка указывала на десять. Задержись они на семь минут дольше вечер пришлось бы провести в полицейском участке, за дачей показаний. Смерть… безусловно трагедия, но для Николы смерть не больше чем часть жизни. В то время, когда друзья сглатывали ком ужаса, Никола с облегчением вздыхала. «Хорошо, что нас там не было. Хорошо, что Дмитрий к этому непричастен», - единственное, о чем она думала.
        Дмитрий с Эриком переглянулись, Эрик тяжело сглотнул. Никола по-прежнему держала умоляюще сложенные руки.
        - Чтобы сбежать из дома, Ава взялась за подготовку праздника и сейчас в Церкви Успения Марии, - наконец ответила Мира.
        - В церкви? - переспросила Никола.
        Это ж надо было, со всех возможных мест выбрать самое неприятное. Но с другой стороны - отлично придумано! Вот уж куда Никола не пошла бы по доброй воле.
        - Не будем терять время, поехали, - сказал Дмитрий.
        Поздней осенью Блед был по-особенному красив. Лес переодевался в багровые краски, но при этом не увядал. Спокойное озеро отблескивало под солнечными лучами и отражало колокол. Это место переливалось сатином и было поистине волшебным. Отец Мацей стоял у ворот, разговаривал с кем-то из прихожан, но увидев гостей тут же вежливо распрощался. Сцепив руки за спиной, он неторопливо двинулся в сторону молодых людей.
        - Дмитрий, я как раз тебя ждал. - Лицо священника благоговейно сияло, а голос звучал мягко. - Никола… - приветственно склонил голову перед девушкой священник. Никола переглянулась между священником и парнем, натянуто улыбнулась, но не смогла выдавить из себя и слова.
        - Добрый день, святой отец, - тепло поздоровался Дмитрий. - Я помню про нашу договоренность, но, если Вы позволите, вначале, нужно кое-что сделать.
        - Конечно, конечно, сын мой. Я могу чем-то помочь?
        - Собственно говоря да, Вы не скажите где мы можем найти волонтеров, помогающих с организацией Праздника Колокола?
        Отец Мацей повернулся и указал в сторону домика священника.
        Никола чувствовала себя неуютно, все время оглядывалась по сторонам. Чего она ждала? Что кто-то выйдет из-за угла, укажет на нее пальцем и завопит во все горло: «Ведьма!»? Конечно нет. К счастью, это пережитки средних веков, но к горлу подступало удушье, а сердце как бешеное колотило.
        На заднем дворе воскресной школы, расположившись под открытым небом за длинным столом работали волонтеры. Девушки изготавливали из папье-маше реквизиты и декорации для выставки. Среди волонтеров была и Ава.
        Ава безупречно выглядела: милое платье ванильного цвета, удлинённый плащ под пояс был накинут на плечи и свободно болтался, подчеркивая стройность фигуры. Черные, как воронье перо волосы поражали своей гладкостью и отблескивали на солнце. Увидев бывшего бойфренда и подругу Ава окаменела, будто превратилась в статую от смертоносного взгляда Горгоны Медузы. Никола подошла ближе, приветливо улыбнулась волонтерам и взяв за руку подругу, отвела ее в сторону.
        - Нам нужно поговорить.
        Аве хотелось взвыть и закрутиться волчком на месте, но это слишком бы бросилось в глаза, так что соблюдая холодность она покорно отошла от стола высоко подняв голову.
        Подбирать уместно слова Никола никогда не умела, она пользовалась личными фокусами - без слов улаживать дела. Никола знала, что чопорная Ава не устроит истерику на глазах у волонтеров. Воспользовавшись моментом она резко повернулась к подруге и крепко-крепко ее обняла.
        Каждую клеточку тела пронзило электрическим зарядом неприязни, что переполняла Аву, но заряд постепенно теплел, пропитываясь неуместно пробудившейся любовью. И вот, она уже не могла безучастно стоять, необъяснимая жажда овладела Авой. Она требовала объятий подруги как воздуха после длительного погружения под воду. Будто сдавленные легкие наконец нашли выход к кислороду, и она может дышать. Подавшись смешанным чувствам Ава прильнула к подруге, по щеке покатилась скупая слеза. Она все еще злилась, но не могла держать оборону, ведь это Никола - ее лучшая подруга Никола! Или дело было в чем-то еще?
        - Прости что так вышло, - прошептала Никола, пряча лицо в волосах подруги. - Я понимаю, как тебе больно, и мне очень жаль, но Ава, я клянусь тебе, ничего не было, когда вы были вместе. Все произошло потом. Слишком быстро… внезапно… случайно… Сама не знаю, как.
        Ава крепко зажмурила глаза. Каждое слово ранило ее без ножа, но особенно больно было от того, что она видела это притяжение с самого первого дня. Она просто закрывала на это глаза, и сама, сама подталкивала бойфренда и подругу друг к другу. Невообразимая боль разрывала ее сердце.
        Зазвенели колокола. Отзвук отбивался вибрацией в груди, и Ава вдруг подумала: за что Бог с ней так поступил? Любимый парень и лучшая подруга. Что может быть хуже? И что ей делать теперь? Теорема синусов любви достаточно проста: двое любят друг друга, а третий не у дел. Но в этой задаче все усложняется тем, что двое из трех любят обе противолежащие стороны.
        - Мы все еще подруги? - обнадежено спросила Никола.
        Ава покачала головой сглатывая слезы. Дмитрий не обладал столь полезным подарком Вселенной, как притягательность, так что ему пришлось гораздо сложнее. И все же он был решительно настроен расставить все точки над и. Как только подруги разомкнули объятия Дмитрий попросил Николу оставить их с Авой наедине.
        Чтобы не смущать бывших, Никола направилась в сторону сада, как вдруг услышала восхищенные вздохи волонтеров и не сдержалась обернуться. Две девушки крутились вокруг стенда, споря о том какой тип ткани подойдет для реквизита.
        - Креп-сатин бардового цвета! Да-да, он сюда отлично подойдет! Украсим кокетку кружевом и будет то что надо.
        - Здесь нужен атлас. Это точно! Не думаю, что в шестнадцатом веке существовал креп-сатин.
        - Существовал или нет, какое нам дело? Главное, что существует теперь. И заметь: он дешевле атласа в несколько раз.
        - Но вид совсем не тот!
        Ноги сами шагали в сторону волонтеров и Никола не заметила, как в следующее мгновение, раззявив рот стояла прямо возле стенда.
        - Не хочу вас разочаровывать, но боюсь в шестнадцатом веке ни одна уважающая себя вельможа не надела бы на себя даже атлас. - Никола протянула руку вперед и коснулась эскиза. Она повторила каждый контур платья. Дыхание сбилось с ритма, а кончики пальцев собрав верхний слой карандаша стали скользкими, будто огрубели, и уже не могли ощущать шероховатость поверхности листа. - Для создания чего-то подобного, мастерицы использовали парчу. Узоры, выполненные золотыми нитями было сложно прошить, они цеплялись за пальцы, от чего кожа на руках становилась мозолистая и грубая. - Никола зачарованно смотрела на эскиз, но вместо неумелых штрихов карандаша видела тяжелое платье синего цвета с золотыми узорами. На мгновение она даже почувствовала запах прелых ниток и извести побеленных стен старой кельи.
        - Как интересно, - голос девушки вернул Николу в реальность. - Вы, наверное, много изучали историю.
        - Да, - прочистив горло сказала Никола, отдернула руку и улыбнулась.
        - Я Сара, а это Розалия, - представилась девушка. - Мы в группе подготовки праздника. Нам бы очень пригодились твои знания. Не желаешь присоединиться к нам?
        Никола натянуто улыбнулась. Все будто сговорились, так жаждут ее активного участия.
        - А что это? - переспросила Никола указав на эскиз.
        - Один из главных реквизитов к празднику. Мы хотим воссоздать платье, что было сшито ученицей воскресной школы в благодарность вельможе из замка за подаренный колокол.
        Можно ли сказать, что Никола почувствовала предсмертное истязание тела и души? Определенно можно! Будто со всей силы дали под дых и одновременно вскипятили все внутренности. Она стояла не живая ни мертвая.
        - Тот, что утонул? - переспросила Никола.
        - Увы… - вздохнула Сара.
        - Может из-за того и утонул, - прошипела Розалия. - Все знают трагичную историю бедняжки вельможи, а колокол сводит в могилу людей и по сей день. Все звонит и звонит со дна озера… - Никола тяжело сглотнула. - Платье было сшито одной из двенадцати ведьм, кто знает…
        - Ты слишком увлечена местным фольклором, - перебила ее на полуслове Сара не дав договорить. - Это всего лишь платье. Шикарное платье, я бы сказала! Оно сыграло значимую роль в истории церкви и заслуживает, чтобы его воссоздали для выставки.
        Вдруг глаза Никола широко распахнулись. Она еще раз взглянула на эскиз в этот раз взглянув на него свежим взглядом.
        - Зачем шить? Не проще взять карнавальный костюм в прокате? - ненавязчиво спросила Никола.
        - О, нет! - захлопав длинными ресницами возразила Розалия. - Это не просто эскиз, это точная копия того самого платья. У отца Мацея есть портрет мастерицы с изделием, датированный за несколько дней до шторма. Конечно, он черно-белый, нам остается только догадываться какого цвета был наряд, но образ вполне можно воссоздать.
        Ватные ноги Николы подкосились. И как она могла подумать, что украденный портрет единственный? Праздник Колокола раздут, мэр не поскупился на выделенный из городской казны бюджет. Соберутся тысячи людей, туристы и горожане. Придет завуч средней школы Беатриса Фурман, учителя, одноклассники, няня Изабель, что приглядывала за Николой, когда та была маленькой, и молочник из лавки по соседству. Все!
        - Можно взглянуть?
        - Конечно нет! - рассмеявшись отмахнулась Сара. - Портрет и остальные реликвии спрятаны у отца Мацея за семью замками в домике священника, но к празднику они будут выставлены, как главные экспонаты исторического наследия церкви.
        - Думаю, на сегодня достаточно, - сказала Розалия, собирая эскиз.
        Девушки засуетились, подобрали лоскуты ткани, и двинулись в сторону домика священника. Отец Мацей выделил комнату для волонтеров, где воцарился хаос приготовлений. Свободный доступ туда имели только волонтеры и священнослужитель.
        Голова закружилась, Никола едва ли не рухнула без чувств. Нельзя допустить, чтобы портреты попали на обозрение всему Блед. Перед глазами побелело, Никола покачнулась, но Ава успела ее подхватить.
        - Очень жаль, что ты отказалась помочь с костюмами, - ненавязчиво подметила Ава, чтобы завязать разговор.
        - Ну почему же отказалась? Я как раз хотела об этом поговорить с отцом Мацеем.
        - Поторопись. Скоро начнется служба, а пока у него есть свободные несколько минут. Дмитрий как раз пошел что-то с ним обговорить. Думаю, ему хочется почувствовать себя частью Блед, вот он и решил тоже помочь.
        - Увидимся сегодня в «Люцифере»? - обнадежено спросила Никола.
        Пару коктейлей в непринуждённой обстановке, должны скрепить примирение оставив в прошлом недомолвки. Ава опустила глаза, явно не знала, что ответить.
        - Думаю да, - несмело пробормотала Ава себе под нос, заправив волосы за уши, - но не буду обещать.
        Никола не настаивала. Все ведь прошло как нельзя лучше? Во всяком случае именно так выглядело со стороны. Душа Авы такая светлая, что в ней хватит места всем, просто нужно дать ей немного времени. Никола несмело приобняла подругу, как бы на прощание. Что-то было не так. Ее аура не светилась, разве Ава не должна полыхать сейчас как новогодняя елка?
        Если бы Никола только знала, что скрывалось за этой ледяной завесой.
        Отец Мацей был очень оживлен узнав о согласии Николы взять на себя хлопоты с костюмом, но не удивлен. Старик прищурил глаза, погладил бороду и заговорщически улыбнулся.
        - Уверен, это платье сможете воссоздать только Вы, Никола, - сказал священник.
        Бесцветные глаза Николы посерели, уголки губ дрогнули в неискренней улыбке. Из всех щелей доносился шепот, будто крысы заговорили человеческим языком, а быть может это был просто ветер, гуляющий под старыми половицами, но жуть от этой чертовщины пробежала холодной струйкой по позвоночнику Дмитрия.
        Глава 17
        Вечер только начинался, «Люцифер» еще пустовал. Бармены ходили вразвалочку вдоль бара, неспешно наливая аперитивы в коктейльные стаканы, пританцовывая выполняли заказы. Дмитрий с Эриком играли в бильярд и потягивали газировку с лимоном через трубочку. Эрик с водкой, Дмитрий без. С колонок на всю громкость звучал хит Nelly Furtado «Say it right». Это был звездный час книжного клуба. Время, когда у музыкального аппарата нет конкуренции, чего сегодня не сказать о танцполе.
        Лед стремительно таял в стакане, разбавляя пряный вкус бехеровки и тем самым снижая ее градус, но Николу это не заботило. Пригубив всего глоточек она с особым упоением виляла бедрами посреди танцпола, создавая конкуренцию безнравственным (но только по пятницам после заката!) домохозяйкам.
        После разговора с Авой, Никола с Дмитрием заехали к Лиаму. Воспользовавшись моментом, пока Дмитрий не видит, Никола тут же бросилась на шею к пророку. Священник не просто пугал ее, он заставлял плясать селезенку в обнимку с желчным пузырем, от чего смещались все органы, а изжога волной из горькой пены поднималась к горлу. Что могло значить его: «Это платье сможете воссоздать только Вы, Никола…»? В глазах священника бегали черти, каждый раз, когда он смотрел на Николу так, словно знает все ее секреты. Колени Николы дрожали, пальцы приходилось прятать в карманах, а голос срывался навзрыд.
        - Что мне делать? Что делать? - взмолилась Никола.
        Она жаждала получить наставлений, утешений, чего угодно, пусть даже выволочку, только бы эти слова послабили петлю, что затягивалась на шее. Скоро всему Блед придется объяснять почему лицо Николы Кнежевич висит на выставке наследия церкви.
        Лиам взял дрожащую девушку за плечи, словил ее рассеянный взгляд и ответил:
        - Не тратить попусту время.
        Время. Единственная роскошь, которой никогда не будет вдоволь.
        Взгляд Лиама, его тон, как хорошая оплеуха отрезвили Николу. Она совершенно не тем занята. Украденный кусочек жизни нельзя растратить впустую, гоняясь за прошлым и страшась будущего, которое для нее может и не наступить.
        - Так ты теперь с Николой? - спросил Эрик, выдав превосходный клапштос. - Какая она?
        Вопрос прозвучал несколько по-детски, с неподдельным интересом. Будто двое подростков обсуждают увиденное в женской раздевалке.
        - Не знаю, - улыбнувшись ответил Дмитрий, и ударил дуплет. - А почему ты спрашиваешь?
        - Ну… - смущенно прожевал Эрик, - это же Никола. В прошлом году на летнем фестивале пива, она выиграла в конкурсе по поеданию бургеров.
        Дмитрий громко засмеялся, взял стакан, выпил глоточек газировки и посмотрел на танцующую Николу. Он жадно следил за каждым ее движением представляя, как касается ее талии и обнимает у всех на глазах. Она больше не под запретом. Это его девчонка. И мысли об этом заставляли биться сердце быстрее и пульсировать кровь, в разных местах.
        - Да, я согласен, она чертовски хороша, но она Никола, - хмыкнув добавил Эрик, наблюдая за тем, как Дмитрий пялится на девушку.
        Музыкальный аппарат сменил пластинку на легендарную Roxette «Spending My Time». Танцпол стал заполняться одинокими пятничными пьяницами, разбившимися на пары. Взмокшая Никола подбежала к бильярдному столу, прильнула к Дмитрию и подняла на него взгляд.
        Глаза Николы казались бездонными. Дмитрий смотрел в них погружаясь в серую глубину, завороженно, утопая, но Никола была беспощадна. Она очаровывала, притягивала, влюбляла в себя снова и снова. Скользнув по губам Дмитрия, Никола словила себя на мысли, что, находясь рядом с ним, мир вокруг прекращает существовать. Нестерпимый голод по его ласке овладел ею.
        - Что мы здесь делаем? - спросила Никола. Дмитрий прищурился, не понимая вопроса. - Давай сбежим. Я не хочу делить тебя ни с кем сегодня.
        Разбив шары точным ударом, Эрик достал с кармана вибрирующий телефон.
        - Вам стоит поторопиться, если на повестке дня горячие поцелуи. Как раз на подходе полиция нравов, - сказал Эрик показав сообщение от Миры: «Заехала за Авой, будем через пять минут».
        Ночной воздух был пропитан запахом прелой листвы. В парке было тихо, ни одна веточка не шелохнется. Дмитрий подъехал к самому озеру и по требованию Николы припарковал пикап по направлению большой медведицы, чтобы ковш оказался прямо над головой. Никола расстелила одеяло в кузове. Они лежали, укутавшись в плед и разглядывали ночное небо, что переливалось золотой россыпью, но только в глазах Николы. Яркие звезды озаряли небосвод.
        Каждый глоток воздуха как-то по-особенному насыщал легкие Николы. Будто кто-то сказал: «Это последний глоток. Дыши». И она дышала. Вдыхала на полную грудь наслаждаясь моментом. Дмитрий делал вид, что смотрит на небо, и увлеченно слушал рассказы, но на самом деле не мог оторвать глаз от Николы. Взмах ее ресниц, впадинка на щеке, что превращается в ямку, когда ее губы расплывались в улыбке. Во мраке ночи Никола излучала свет.
        Протянув руку вверх, она водила по воздуху пальцем, соединяя звезды в узоры.
        - Вот это Кассиопея, а напротив Дракон. Его хвост пролегает между малой и большой медведицей. Видишь? Вот, - увлеченно рассказывала Никола. - Есть очень красивая легенда. - «Да-да, конечно-конечно, и снова легенда», - думал Дмитрий. - Жила на свете прекрасная нимфа Каллисто. Зевс был сражён её красотой и влюбился. От их любви родился сын. Прознав про это Гера превратила нимфу в медведицу. Зевс, чтобы спасти красавицу, отправил её на небо вместе с сыном. Так появились два созвездия, отличающиеся размерами.
        Прокрадываясь маленькими шагами пальцев, Дмитрий нащупал руку девушки, спрятанную под пледом, и осторожно коснулся ее. Никола тут же замолчала и повернулась. На мгновение повисла тишина. Их пальцы переплелись.
        - Ты помешана на легендах, так же как и все в Блед?
        - Нет, я помешана на звездах, - взглянув вверх на выдохе прошептала Никола, будто делилась секретом, скрывая его от лишних ушей. Она повернулась на бок и подперев плед под щеку смотрела на Дмитрия. - Я верю, что упокоившиеся души, заслужившие право на забвение, поднимаются на небо в виде звезды. Мы любуемся не яркими небесными телами, мы любуемся душами тех, кто выполнил свое предназначение здесь, на земле, и заслужил свое место там, на алее звезд.
        Необъятное небо наверняка приберегло местечко и для нее. В этот раз она сделает все правильно, и быть может тогда… Никола затаила дыхание, всматриваясь в небесное полотно, представляя, как будет ярко блистать среди звезд. Быть может однажды, Дмитрий будет смотреть на звездное небо, и вспомнит ее. И тогда она ему подмигнет, на мгновенье затухнув и вновь засияв, только для него. В это мгновение в груди заболело, словно сердце вырвали и вновь положили на место, только уже мертвое. Как же она выдержит целую вечность, там, среди звезд, без него? А если ей будет даровано забвение, разве сможет она отдать каждый поцелуй, каждый вздох, все то что было между ними?
        - Какое странное чувство… - прошептала Никола.
        Ее тело реагировало на прикосновения. Сердце замирало, а когда набирало обороты волна заряда целого спектра чувств насыщала каждую клеточку и тянуло к нему как магнит. Губы саднили в томлении, жаждая поцелуя, хотелось броситься в объятия и в них утонуть. Разве можно терпеть эту пытку? Поддавшись порыву Никола прильнула к Дмитрию, прижалась к его горячим губам. А когда он ответил на поцелуй и вовлек ее в объятия, вместе с кровью по жилам растеклась эйфория.
        - Вот это чувство, - оторвавшись от губ, чтобы перехватить глоток воздуха, прошептала Никола.
        Время замедлилось и единственное, о чем могла думать Никола, что больше не желает принадлежать Вселенной, она желает принадлежать простому смертному человеку - Дмитрию. И даже жажда забвения меркнет перед этим. Дмитрий нежно поцеловал кончик носа Николы, потом по очереди каждое веко, и щеки.
        - Это чувство называется любовь… - сказал Дмитрий, прокладывая мелкими поцелуями дорожку к губам.
        «Любовь», - повторила про себя Никола отвечая на поцелуй. Захватывающие чувство, такое страстное, опасное и живое.
        Звездное небо затягивало тучами, еще были видны Медведицы и Дракон, но вдруг с неба сорвались тяжелые капли. Одна за одной они падали на землю. Дмитрий спрыгнул с кузова и протянул Николе руку. Раскинув руки Никола запрокинула голову назад.
        - Так все и началось, у нас с тобой, - сказала Никола и засмеялась. - Помнишь?
        Крупные капли стекали по щекам, и кончикам волос. Среди мерцающих звезд Никола была самой прекрасной. Он дернул ее за руку, потеряв равновесие она пошатнулась и упала прямо в его объятия. Долгий поцелуй, самый нежный из всех что до этого были, заставлял капли дождя закипать, соприкасаясь с кожей.
        Глава 18
        Будильник Антонии зазвенел в половину девятого утра. Провалявшись еще около получаса, она натянула махровый халат и встала с постели. С кухни вкусно пахло ароматным кофе, на тарелке скучал одинокий круассан, немного подсохший за время ожидания, а рядом записка от Николы: «Ненавижу, когда мы ругаемся».
        Антония до сих пор была зла на племянницу, но как тут сдержать улыбку? Она налила чашку горячего кофе, откусила кусочек круассана и огляделась по сторонам. Слоеное тесто моментально таяло во рту. Крошки вокруг столешницы и грязная чашка в раковине намекали на недавнее присутствие Николы. Антония оценила жест доброй воли с угощением и свежезаваренным кофе, но также оценила фронт работы по части уборки и театрально закатила глаза.
        «Никола, типичная Никола», - подумала Тоня.
        Допив последний глоток кофе, она зачеркнула на календаре вчерашний день и принялась за уборку. Зазвенел телефон.
        - Как насчет майской свадьбы? - радостно практически пропел в трубку Оскар.
        Антония зажала плечом телефон, достала с кладовки пылесос и зашла в комнату Николы. Правила дома Кнежевич гласили, что каждый убирает свою комнату сам, а вот уборка общей территории проводилась посменно: вторая и четвертая неделя за Николой, первая и третья доставалась Тоне.
        - Май? Мы же думали про июнь, - промедлив ответила Антония.
        В комнате племянницы господствовал хаос. На минуту Антония даже задумалась над тем, чтобы разрешить девушке водить в дом парней, возможно тогда, она будет уделять порядку больше внимания. Антония поставила пылесос, взяла корзину для грязного белья и принялась собирать его по всей комнате.
        - Я только что разговаривал с отцом Мацеем, он утверждает, что нет лучшего времени года, чем май. Церемонию проведем под открытым небом, в саду магнолий за церковью. Ты только представь… Стулья для гостей в белых атласных чехлах с розовыми лентами, арка и цветущие магнолии… Целый сад цветущих магнолий!
        В воображении Антонии тут же расцвела весна, казалось она даже ощутила сладковатый запах. Тоня представляла к идет к алтарю в белом платье, что подчеркивает ее силуэт, а сзади тянется длинный шлейф по свежей зеленой траве. Сердце забилось быстрее.
        - Кажется май отличное время для свадьбы в Блед.
        Антония потянулась за джинсами, что торчали из-под кровати, дернула их, и вдруг почувствовала, как что-то за ними потянулось. Она поставила корзину на пол, нагнулась, и заглянула под кровать. Под самой стенкой в углу стояла картонная коробка из-под кроссовок. Последний раз, когда Тоня находила что-то подобное в комнате племянницы, ей пришлось провести ряд воспитательных бесед на тему вреда курения, а уж тем более травки. В щеки хлынула кровь, злость тут же овладела Антонией. Она потянулась вперед, достала коробку, умостилась на полу возле кровати и открыла картонный тайник.
        - Ты согласна? Отлично! Значит я договариваюсь с отцом Мацеем. Как тебе дата пятое мая?
        - Повторяющиеся цифры будут отлично смотреться в пригласительных… - ответила Антония.
        Последнее слово прозвучало отрывисто, Тоня не контролировала собственный язык. На долю секунды речевая деятельность отключилась от мозга. Между полушариями произошло короткое замыкание, и Тоня попросту не могла сфокусироваться на увиденном, чего уж говорить о том, чтобы параллельно вести телефонный разговор. Телефон выпал из рук, но она даже не попыталась его словить, ее взгляд был прикован к портрету.
        Скрученный, он лежал поперек коробки. На ветхой грубой бумаге черным карандашом был выведен безупречный портрет Николы. Мозг активно искал логические связи, благодаря которым можно было осознать, как он здесь оказался, когда был написан, и что, черт возьми, произошло с бумагой. Это бумага вообще?
        Девочка, будто живая, смотрела на Тоню с портрета своими бездонными глазами. Антония бегло прочитала надпись - Полона Ловшин - и принялась изучать каждую черту лица, каждый изгиб. Может ей показалось и это вовсе не Никола? Ведь если хорошенько присмотреться, отодвинуть портрет назад, нос кажется другим и разрез глаз тоже… Похожа, однозначно, но она ли это? Полона Ловшин.
        - Антония! Тоня! - обрывки хриплых возгласов доносились из телефона.
        Антония откинула в сторону портрет, как горячую картошку, обжигающую руки, и подняла телефон.
        - Да.
        - Ты куда-то пропала, и…
        - Да, да, прости… Выронила случайно телефон! Как все женщины хватаюсь за десять дел одновременно, - отшутилась Тоня.
        - Я говорю, что ты сделала с Николой?
        - О чем ты? - обеспокоено спросила Тоня.
        - Я помню, что сам советовал тебе быть с ней пожёстче, но мне кажется в этот раз ты перегнула. Проблемы с мальчиками в ее возрасте это нормально, разве нет?
        - Да ты скажешь наконец, что случилось, или нет? Бога ради… - завопила в трубку Антония. Оскар едва сдерживал смех.
        - Она молится!
        - Что? - затаив дыхание переспросила Тоня.
        - Сидит с самого края на последней лавке, в церкви.
        Они оба рассмеялись. Представить, что Никола добровольно посетила церковь было сложно, сердце в груди Антонии затрепетало. Возможно племянница осознала свою неправоту и запутавшись в себе и в своих чувствах не нашла другого места, чтобы поделиться переживаниями? Что она за мать такая… Вместо того чтобы поддержать юную девушку и направить, Тоня только закатила скандал требуя от Николы невозможного - быть взрослой! Даже взрослые порой теряют голову от любви, чего уж говорить о девятнадцатилетней девчонке.
        Закончив телефонный разговор Антония отдышалась и снова раскрыла портрет. Ей нужно было взглянуть свежим взглядом. И снова не поверив своим глазам Тоня резко встала и бросилась к зеркалу. На одном из фото под рамой были запечатлены шестиклассницы за праздничным столом. Это было фото с дня рождения Авы. По случаю двенадцатилетние дочери Йожеф заказал торт в двенадцать ярусов. На фото улыбаясь в полный рот Никола стояла вполоборота возле торта, обнимала Миру, а Ава, надув щеки собиралась задуть свечи. Поза Николы на фото была в точности такая же, как и девочки с портрета, вот только глаза… Глаза юной Полоны казались безгранично несчастными.
        Рой вопросов гудели в голове Тони, ей нужны были ответы. Она с трудом разглядела дату в нижнем углу. Возможно это очередная шутка племянницы? Мошенничество, дурость, розыгрыш по случаю Праздника Колокола… Не выдержав ни минуты, Тоня небрежно сунула в сумку портрет и поехала за объяснениями.
        Синий бархат и приблизительно не напоминал королевскую парчу. Его привезли в церковь Успения Марии вчера вечером из склада, как благотворительный взнос от владельца сети магазинов тканей. Швейную машинку и оверлок для Николы поставили в свободном углу под окном в комнате отведенной священником для приготовлений к празднику. С самого утра то и дело что туда-сюда расхаживали волонтеры, то взять что-то, то положить, то попусту поболтать с новоявленной мастерицей.
        Ава работала над стендом на улице, и Николе было отлично ее видно из окна. Ава улыбалась, и благоговейно махала ресницами напоминая собой святую великомученицу. За ширмой улыбок скрывался настоящий ураган эмоций из гнева и обиды, что Ава никак не могла высвободить. Приближаясь к Николе ком желчи тут же стихал, но стоило на шаг отдалиться яд с новой силой захлестывал Аву.
        Широкий жест щедрости от владельца магазинов тканей оказался до смешного скупым. Сняв мерки с самой миниатюрной девушки среди волонтеров, по подсчетам Николы синего бархата едва ли хватало, и это с учетом, что мастерица знала где схитрить с каким швом, чтобы меньше ушло на зазоры, да еще и кокетка без подложки останется.
        Первая половина дня была занята выкройками по лекалу, а теперь нужно было полностью погрузиться в работу и сметать модель, но Никола никак не могла сосредоточиться, все время думая о причине, заставившей ее взяться за ненавистную работу. Ей нужно было выгадать момент, когда ее никто не побеспокоит.
        - Ты идешь на обед? - спросила Розалия.
        Девушка потянулась к полке над головой Николы и поставила несколько баночек чернил и красок. Затем она взяла с полки баночку с прозрачной жидкостью, нанесла на спонжик и принялась вытирать краску с рук. По комнате расползался запах ацетона, и Никола подумала, как же хорошо, что это ацетон, а не знак. Ацетон характерный маньякам и психам. В 1936 году она уже сталкивалась с этим знаком, и ничегошеньки хорошего с этого не вышло.
        - Я не голодна, спасибо. Поработаю сейчас, чтобы раньше уйти, - ответила Никола и потянулась открыть окно, чтобы проветрить.
        Свежий воздух разбавил контраст ацетона и воспоминания, от которого по холке пробирал холодок. Розалия пожала плечом и вышла из комнаты. Через несколько минут остальные волонтеры тоже разошлись. Сердце Николы забилось быстрее. Вот он, тот самый момент. Сейчас или никогда. Она потянулась к полочке с художественными принадлежностями и взяла самый острый мастихин.
        Небрежно бросив платье на стол, Никола выглянула в окно, чтобы удостовериться, что ее никто не побеспокоит. Несколько иголок выпали, нарушив целостность изделия, но Николу это сейчас не заботило. Ей нужно было попасть в комнату за семью замками, и в отличие от остальных, она точно знала где взять от этих замков ключи.
        Никола нажала на ручку, бесшумно открыла дверь и проскочила в длинный коридор. Современный дом священника был построен на руинах его деревянного предшественника. Он стоял на том же фундаменте, потому что хранил свой секрет - тайный подвал из которого проложен туннель под церковь и не только. В средневековье священнослужители хранили множество тайн, да вряд ли с тех пор что-то переменилось. Один отец Мацей чего стоит. Брр…
        Деревянный пол был накрыт ковриком, что создавал ощущения уюта, но Никола знала его истинное предназначение. Она затаила дыхание и принялась аккуратно ступать, пока не услышала скрип половицы. Коврик скрывал дверь в подвал. Поддев мастихином едва заметный зазор половицы, Никола со всей силы потянула и открыла дверь. Судя по всему, в современности это место не пользуется такой популярностью как раньше. Дверь в подвал осыпалась от ветхости и изрядно разбухла от сырости.
        Никола осторожно спустилась вниз. От кромешной темноты болели глаза, но спустя несколько минут, хорошенько проморгавшись она смогла различить силуэт шнурка, дернув за который в подвале включился свет. Увидев перед собой шкаф с непригодными церковными принадлежностями, среди которых была керосиновая лампа и совершенно случайно коробок спичек, Никола хмыкнула от удовольствия. Священники до противного последовательны. Столько веков прошло, а здесь все как и прежде.
        Девушка зажгла лампу и поднажав сбоку отодвинула шкаф, высвободив потайную дверь. Свет от огня слабо освещал тоннель. Сырые камни на стенах под воздействием времени поросли грибком. Где-то впереди капля за каплей монотонно стекали подпочвенные воды, и эхом отбивались от стен, из-за чего место казалось еще более мрачным и зловещим. По коже пробежали мурашки, и Никола прибавила шагу.
        Чуть вглубь тоннеля, слева была дверь в келью священника. Увидев ее Никола тут же ускорилась и открыла эту дверь. Келья выглядела куда приличней самого тоннеля, и гораздо приятней чем в шестнадцатом веке. Она была достаточно обжита. Побеленные стены, вымощенное ложе, и тот самый тайник, где священники прятали все самое сокровенное. Никола приоткрыла деревянную дверцу и замерла. Все те реликвии, что недавно небрежным насыпом лежали в церкви, теперь были аккуратно сложенные и бережливо хранились вдали от лишних глаз. Подсвечники, лампадки, средневековый кадило, и ящик с портретами и фото.
        Худые пальцы покрылись липким потом. Груз воспоминаний наседал на Николу, заставляя плясать поджилки. Времени было в обрез. Дыхание сбивалось с ритма, и картинка перед глазами мутнела. Она быстро пролистала все бумаги, не заботясь их об ветхости, но так и не нашла того что искала. Пролистала еще раз, и снова безрезультатно. Портреты и фото в ящике хранили историю последних нескольких столетий, и ни одной реликвии родом из шестнадцатого века. Выругавшись себе под нос, Никола со всей силы ударила ящик, да так, что содержимое во все стороны разлетелось.
        Вместо полноценного обеда Ава довольствовалась яблоком. Сохранив полчаса времени, девушка стояла под дверью домика священника переминая пальцы, то сжимая, то разжимая кулаки. Открыв дверь, она ожидала увидеть Николу, перекинуться с ней парочкой слов, странно ведь избегать друг друга весь день. Но в то же время, с каждым днем все сложнее было изображать дружелюбие. Ава осторожно потянула за ручку двери, бесшумно зашла и была удивлена увидеть скучающее платье без мастерицы.
        Где же она? Никола не пошла с остальными на обед, да и чтобы она выходила из домика священника Ава не видела. Оглядевшись по сторонам, Ава удостоверилась что подруги нет. Это показалось странным. Поддавшись интересу, Ава подошла к столу и потянулась к синему бархату. Изделие уже походило на платье. Аккуратные стежки вырисовывали утончённый силуэт. Она жадно разглядывала каждую иголку оценивая объем проделанной работы и вложенный в нее кропотливый труд.
        Вдруг что-то внутри защемило. Представив, что же будет если стежки совершенно случайно вдруг разойдутся, повредив при этом ткань, под кожей разлилось щекотное жжение. Несколько дней работы коту под хвост! Испорченный бархат. Провал такого ответственного задания, а ведь праздник уже на носу. Позор Николе. Ах, Тоня будет в гневе… Она таких чертей задаст племяннице, что всеобщее порицание покажется Николе сладким пряником. Невольно рука Авы сама потянулась к изделию.
        Откровенно испортить платье слишком глупо. Это привлечет внимание и что хуже - оправдает Николу, а раз так, то к чему тогда все? Нет… здесь нужно действовать хитро, а не просто поддаться импульсу. Пусть Аве и хотелось схватить мягкий бархат и трепать его до тех пор, пока он не разлетится на клочья, но здесь нужно продумать два шага наперед. Щекотное чувство чесалось в груди. Ава окинула взглядом комнату, открытое окно, нагроможденность всего, и вдруг в ее голове зародился план.
        А дальше, затуманенный ненавистью разум отключился и руки сами делали свое дело. Она настежь открыла окно и со всей силы ударила кулаком по полке с художественными принадлежностями. Баночки с чернилами и красками упали на стол, прямо на платье, а вслед за ними не устоял и ацетон. Цветные кляксы слились в единое бурое пятно, растекаясь и впитываясь в мягкую ткань, а ацетон на глазах выжигал до бела синий бархат. Воздух наполнился запахом краски.
        Полюбовавшись мгновение содеянным, Ава бесшумно вышла и закрыла за собой дверь. Сердце колотилось как сумасшедшее, в висках шумела кровь и сотни мыслей «что теперь будет…» гудели как рой в голове. Но сладость мести на корне языка с лихвой оправдывала действие. Впервые Ава не могла сдерживать переполнявшие ее чувства. Улыбка рассекала милое личико, а из горла вырывались короткие смешки, напоминающие хлюпанья. Как ни в чем не бывало, она шагала по траве в сторону церкви.
        Пересмотрев все сезоны «CSI: Место преступления Нью-Йорк» Ава знала, что нужно уйти подальше от места преступления и обеспечить себе алиби. Пока остальные волонтеры не вернулись с обеда она решила покрутиться в зале, где планировалась выставка исторического наследия церкви. Помелькать перед глазами у прихожан и священнослужителя.
        Ава вальяжно расхаживала по залу воскресной школы, примеряя где поставит основной стенд и под каким углом выставить ряды, чтобы избежать попаданий прямых лучей солнца. Послышались шаги, Ава обернулась. В зал зашла Антония, она явно была чем-то встревожена, но стоило ей увидеть девушку, ее лицо тут же просияло. Антония подняла руку вверх и приветливо промахала.
        «На ловца и зверь бежит», - подумала Ава, и растянула губы в тонкой улыбке.
        - Привет, Ава, - приобняв за плечи девушку сказала Тоня.
        Стыд за беспринципное поведение племянницы не давал ей посмотреть девушке в глаза. А то что обе подруги сейчас в церкви в некотором роде пугало.
        - Ты не видела мою племянницу?
        - Эм… - промямлила Ава, слова путались на языке, а пальцы предательски дрожали. - Нет. Мы работаем над разными проектами.
        - И над чем работаешь ты? - из уважения поинтересовалась Антония. Она не понимала, о чем вообще идет речь, но признаться в этом стыдилась.
        - Над праздником ко Дню Колокола работают много людей, - как бы оправдываясь почему они с Николой не в одной команде, сказала Ава, - я занимаюсь подготовкой выставки портретов, а Никола работает над костюмами. Все были удивлены, когда она присоединилась, но я рада. Не думаю, что кто-то справился бы лучше нее.
        - Да, да…
        Антония громко выдохнула, закивала и улыбнулась. От сердца отлегло. Племянницу в церковь привело общее дело, а не душевные раны. Что в принципе казалось еще более немыслимым, ведь речь шла о Николе. Огонек надежды загорелся в груди Тони. Девочки работают вместе, Никола добровольно вовлечена в благотворительность: возможно все не так плохо, как она думала? Хотя… Слишком сладко, где-то наверняка есть подвох.
        - И что за выставку ты готовишь? - вовлечено с улыбкой спросила Антония.
        - Ах, это фантастика, Тоня! Отец Мацей выставит на всеобщее обозрение величайшие реликвии исторического наследия церкви. Портреты шестнадцатого века! Ты представляешь? Оказывается, церковь хранит подлинные портреты тех самых учениц воскресной школы, о которых ходит столько легенд.
        - Бесова дюжина? - с ноткой иронии переспросила Антония. - Это же сказки, которыми пугают детей, чтобы они ели свежие овощи.
        - Сказки сказками, но от части это история Блед. Жду не дождусь праздника. Эта выставка для меня имеет огромное значение, - выделив особым тоном «огромное», подчеркнула Ава.
        Тоня кивала. Улыбка стремительно блекла, но Тоня старалась ее удержать. Неужели ее догадки были верны и племянница действительно способна та такое? Подбородок Антонии готов был пуститься в пляс, горячий ком слез готовился к извержению.
        - Так ты не знаешь, где Никола?
        - Нет, - кратко ответила Ава, поглядев на часы. - Обед закончился, прости, мне нужно идти.
        Обняв на прощание Тоню довольная Ава устремилась в сторону двора. Лучшего алиби и не придумать. Удача сегодня на ее стороне.
        Оторопевшая Антония еще несколько минут стояла на месте, будто приросла к паркету. Из церковного зала послышались голоса хора. Обеденная служба началась. Антония повернула голову и увидела через щель двери яркие огоньки свечей в полумраке. Будто завороженная она пошла на свет, бесшумно вошла в церковь, медленно прошла через зал, и двинулась в сторону выхода.
        Даже днем здесь царил полумрак. Дневной свет пробивался сквозь мозаику расписных панорамных окон, но при этом не разрушал таинственную ауру церкви. Пение хора вибрировало в груди, а теплый свет от церковных свечей не давал сдвинуться с места. Так и манил присоединится к службе. Прихожане заняли места в первых рядах. Кто сидел, всматриваясь в образы, кто склонился на коленях в молитве.
        Обессиленная Антония заняла место с самого края, возле выхода. Обмякшее тело рухнуло на дубовую лавку. Подняв глаза Тоня посмотрела на образа Господа и взмолилась. Что она сделала не так? Она так старалась… Как вышло, что ее девочка превратилась в свою мать, которую она даже не знала. Корыстная, ветреная, беспринципная эгоистка. Стоило в ее жизни появиться случайному парню, она как дикая кошка готова выцарапать глаза сопернице, даже если это ее лучшая подруга.
        Тоня прижала к себе сумку. Казалось она чувствует, как липовый портрет выпустил шипы, и они вонзаются в мягкую кожу сумки, а потом и в ее руки. Зачем Никола сделала это? Испортить выставку Авы? Раздавить оставшиеся крохи их дружбы, как жука? Горячие слезы синхронно скатились по щекам. Букет разочарования и боли терзали ее сердце. Как ни старалась Тоня, она не смогла ничего исправить. Никола взрослела и становилась точной копией своей матери. Тот же нрав, те же ошибки. Если Антония не смогла воспитать ее другой, что помешает девушке выбрать тот же жизненный путь, что и мать?
        Погруженная в мысли Антония не заметила, как место рядом с ней перестало пустовать.
        - Говорят в святых стенах слезы высыхают быстрее, - склонившись к Антонии прошептал мужчина.
        Тоня неспешно повернулась. Теплые блики от церковных свечей озаряли знакомое лицо в полумраке. Она узнала его, они познакомились на парковке возле кладбища, в День Всех Святых. А теперь он здесь. В церкви. Слезы действительно в миг высохли на вспыхнувших жаром щеках. Жалость к себе затмила подкравшееся чувство жути.
        - Разве не за этим сюда ходят люди? - ответила Антония, желая дерзостью оборвать разговор.
        Лиам усмехнулся и устремил взгляд в святой образ.
        - Всех разные дороги приводят сюда. Кому-то нужны ответы, кто-то жаждет задать вопросы. Их сотни… Сотни дорог. - Антония невольно заслушалась, вдумываясь в слова. - Что насчет Вас?
        Тоня глубоко вдохнула и мысленно повторила вопрос. Хотя если честно, она и сама не знала, хочет ли знать ответ.
        - У Вас есть дети? - спросила Тоня.
        - Нет. Но есть одна юная особа, за которую я чувствую ответственность. Преимущественно она сводит меня с ума, - с улыбкой ответил Лиам.
        Антония улыбнулась.
        - Мне это знакомо. А вы думали когда-то над тем, что Вам ничего не подвластно? Что не делай, генетика за вас уже все решила.
        - Генетика? - удивленно переспросил Лиам, откровенно рассмеявшись вполголоса. - Сидя здесь, перед лицом Господа, Вы и правда отдаете все лавры генетике?
        Антония бегло оглядела собеседника. С первого взгляда Лиам не походил на проповедника, но ироничность ситуации действительно прослеживалась.
        - Ну… - замялась Тоня, - я врач, так что…
        - Вам все известно о том от чего зависит группа крови, цвет глаз, и как передается диабет. Но как Вы объясните гениев рожденных и воспитанных в семьях необразованных глупцов? Двойников, рождающихся снова и снова, будто один человек путешествует сквозь века?
        Упоминание двойников заставило Антонию встрепенуться и прижать ближе к себе сумку с шипастым портретом. Она увлеченно смотрела на Лиама. Находясь над пропастью отчаяния на долю секунды Антония забыла все что учила, и готова была отбросить в сторону острый скептицизм, лишь бы только найти утешение в словах случайного знакомого.
        - Вы правда в это верите?
        - Я верю в самобытность души, - строго ответил Лиам. - Кто бы ее не породил. Будь то Всевышний, Дьявол, или быть может кто-то еще… Например, Вселенная, - как бы в шутку добавил Лиам склонившись над ухом Тони. - Я верю в право выбора своего пути и уважаю тех, кто берет на себя ответственность за этот выбор, каким бы он не был. И глубоко убежден, какой бы багаж мы не дали своим детям с собой в жизнь - биологическим детям или нет - они унесут лишь то, что посчитают нужным.
        На мгновение Антонии показалось, что церковный хор утих, а блики свечей слились в единое зарево, обволакивающее ее со всех сторон, отделяя от мира. В устах Лиама слова звучали как истина. Такая простая и почему-то непостижимая истина.
        - Наша проблема в том, что мы жаждем взрастить еще одного себя, забывая, что каждая душа уникальна. Не терзайте себя доктор Кнежевич, примите девочку такой, какая она есть.
        Похлопав Антонию по коленке Лиам встал и неспешно удалился. Тоня смотрела вслед мужчине, снова и снова повторяя про себя его слова.
        Глава 19
        Грузовик посигналил три раза. Лука стеснительно посмотрел на Эрика, и дождавшись кивка посигналил еще раз. Рабочие разбирали лес привезенный для ярмарки по случаю Праздника Колокола. Лесопилка не поскупилась на первоклассный материал, как свой благотворительный вклад в подготовку празднества. Никола подбежала к авто, открыла дверь и залезла в кабину. Лука тут же набросился с объятиями на няню.
        - Спасибо, что забрал его.
        - Это тебе спасибо, - хмыкнув сказал Эрик. - Мелкий теперь мой билет в рай бесплатных коктейлей и пожизненной скидки на бар десять процентов.
        Никола улыбнулась и покачала головой.
        - Ну что, едем? - нетерпеливо канючил Лука.
        - Погоди, последнюю партию выгружают, - наблюдая за рабочими в зеркало ответил Эрик. - Как насчет тебя? - повернулся к Николе. - Тоже не можешь дождаться встречи с любимым?
        Эрик вытянул губы и изображая поцелуи стал подтрунивать над подругой. Лука громко рассмеялся. Никола только приподняла бровь и прицокнула. Невооруженным глазом было видно, что она не в духе. Проблемы как снежный ком налипали одна на другую. Вначале портреты, а теперь еще и платье. Никола слишком была увлечена планом незаконного проникновения со взломом и кражей, чтобы подумать головой перед тем как оставлять изделие из бархата без присмотра. Обнаружив последствия сквозняка Николе ничего не оставалось, как скрутить испорченное платье и никого не предупредив забрать свой позор с собой.
        - Спешу обрадовать Дмитрия, что планы меняются, сегодняшний вечер я проведу с этим мужчиной, - кивнув в сторону мальчика ответила Никола.
        Голос Берты из телефонной трубки звучал слишком взволновано, Никола посчитала неуместным выяснять что случилось и конечно же не смогла отказаться взять Луку к себе на несколько дней. Отгрузкой леса сегодня занимался Эрик и по счастливой случайности его маршрут как раз совпадал с маршрутом подруги.
        Туристический городок уже виднелся со стороны центральной дороги. По плану до первых морозов стройка должна была завершиться, но бригада работала несколько дней внеурочно, чтобы завершить часть проекта до Праздника Колокола. Мэр Цветкович рассчитывал разместить часть туристов в готовом блоке и тем самым зарекомендовать новое место отдыха на будущий сезон. С лобного места открывался шикарный обзор на остров Блед и на национальный парк Холм Стража.
        Всю дорогу Лука ерзал на сидении, Дмитрий обещал, что разрешит помогать ему на стройке и он уже предвкушал как внесет свой вклад в работу. Эрик плавно вошел в поворот и остановился на парковке. Увидев грузовик Дмитрий утер пот со лба и дал отмашку рабочим разгрузить прибывший лес. Нетерпеливый Лука пулей соскочил с кабины и бросился к Дмитрию.
        - Подменишь меня? - серьезным тоном спросил Дмитрий, протягивая мальчику молоток.
        С важным лицом Лука натянул на маленькие руки огромные рабочие перчатки и принялся подбивать гвозди в беседке, проверять чтобы все шляпки плотно сидели в древесине. Дмитрий накинул на разгоряченное тело фланелевую рубашку и подошел к авто. Протянув руки, он помог Николе выбраться из кабины и завлек ее в крепкие объятия. Эрик пожал другу руку и тут же откланялся, плотный график не включал в себя долгие остановки.
        - Увидимся вечером в «Люцифере»! - крикнул Дмитрий вслед Эрику.
        - Или нет, - лукаво улыбнувшись ответил Эрик, и выкрутил руль.
        Облако пыли из-под колес скрыло грузовик. Дмитрий повернулся к Николе, она соблазнительно подняла глаза, потянулась на цыпочки, и неспешно поцеловала Дмитрия. Ох, эти поцелуи теперь, единственное, что заставляло сердце биться.
        - Берта уехала из города, Лука побудет у нас несколько дней. Прости, но сегодня я не смогу составить тебе компанию. Как бы мне не хотелось.
        Уткнувшись носом в грудь парня Никола жадно втянула носом воздух. Мягкая фланелевая толстовка отражала жар тела под ней. Никола протянула ладони вдоль широкой груди и уютно примостила голову на плече. Утопая в его объятиях, в ней пробуждалось чувство защищенности, окутывающего тепла и нежности. Непривычное чувство, оно заставляло Николу дрожать от удовольствия. Она не знала, как правильно себя вести, чтобы нечаянно не разрушить эти чары. За целую вечность на земле подобное с ней происходило впервые.
        - Может тогда компанию тебе составлю я?
        Оторвав щеку от теплого плеча, Никола подняла на парня глаза.
        - Променяешь тусовку с друзьями в баре на монополию и судоку с восьмилеткой?
        - С тобой, - поправил ее Дмитрий, прошептав возле самых губ, едва касаясь их. - Тихий вечер с тобой. И потом, если этот восьмилетка не против посмотреть «Трансформера», вечер можно спасти.
        До окончания рабочего дня оставалось несколько часов. Никола взяла в лавке латте с сиропом и несколько шоколадных пончиков и уселась наблюдать за тем как Дмитрий работает, даже не подозревая как отвлекает его от работы своим присутствием. Розовые волосы отблескивали на солнце, она раскачивалась туда-сюда от безделья сидя на перекладине беседки. Каждый раз, когда она отклонялась назад, легкие Дмитрия сжимались, ему казалось, что если она не прекратит вот-вот и выпадет назад.
        Со стороны центральной дороги поднялось облако пыли и уже через минуту на парковке показалась машина Оскара.
        - Семья Новак сегодня зачастила на стройку, - пробурчала Никола набив полный рот сладким.
        - Доставки с лесопилки больше не предвидятся, проект практически завершен, - пожав плечами сказал Дмитрий.
        Из авто вышел Оскар. Он огляделся по сторонам, оперся об капот, достал телефон, и кого-то набрал. Через время из офиса вышел Лиам. Со стороны мужчины выглядели как закадычные друзья, пожали руки и даже приобнялись. Никола с трудом протолкнула пончик в горле. Пророк никогда не заводит друзей просто так. Это одно из строгих правил. В жизни и так много боли, зачем добровольно себя истязать еще и болью потерь - считает он.
        Распрощавшись Оскар вручил новоиспеченному другу конверт. Лиам достал открытку, постоял минутку и двинулся в сторону беседки.
        - Привет, котенок, - сказал Лиам подмигнув девушке.
        Он открыл открытку и торжественно зачитал:
        - Оскар Новак и Антония Кнежевич приглашают Вас на ужин по случаю объявлению помолвки, - заговорщически улыбнувшись он посмотрел на Дмитрия. - Надеюсь у тебя есть костюм? Ты мой плюс один. Завтра, в семь часов вечера, ресторан «Панорама». Говорят, с балкона открывается идеальный пейзаж.
        - Заведи себе подружку, он мой плюс один! - ревностно поспорила Никола.
        Задорный настрой пророка заставлял плясать поджилки. Он что-то задумал. Что-то чем явно не собирается делиться со старой напарницей. Лиам уже развернулся уходить, но замешкал, и добавил:
        - Эй, Дмитрий, когда ты закончишь с оцифровкой? - вопрос явно был риторический. - Разбери уже на столе бардак. Мне нужно сегодня вечером закончить смету, я планировал заняться этим вечером. Дома.
        Казалось бы, в его словах не было ничего примечательного, обычное родительское порицание, но последнее слово прозвучало как-то иначе, протяжно. Лиам лукаво прищурил глаза вжав взглядом Николу в пол и только потом ушел.
        Вдруг Николу окатило с ног до головы горячей волной, волоски на теле все разом стали дыбом. Память нарисовала перед глазами стол в зале воскресной школы - как насыпом, небрежно лежали реликвии, что по логике вещей должны храниться неприкосновенно под стеклянным куполом. Ну конечно же! Хочешь что-то спрятать - за семью замками - положи на самое видное место. Все это время проклятые портреты были перед самым носом, она попросту не с того шкафа планировала их украсть.
        - Готовишь какой-то проект? - как ни в чем не бывало спросила Никола.
        Дмитрий замялся. Он обещал держать работу в тайне.
        - Да так… - чтобы уйти от ответа, он мягко перевел тему: - Когда речь идет о порядке на столе, Лиам напоминает мою маму.
        Выйдя из церкви Антония еще долго стояла возле обрыва, бесцельно глядя на озеро, на его безмятежную гладь. Это место было пропитано особым благоговением. Даже в ветряную погоду деревья здесь не колышутся. С каким бы грузом на душе ты сюда не пришел, уйдешь с легким сердцем. Так сделала и Антония. Скрутив ненавистный портрет, существование которого невозможно было объяснить, она посмотрела на небо и решила оставить вопросы на потом, когда сможет принять хоть какой-нибудь ответ.
        Подъезжая к дому Тоня увидела свет в окне зала, что очень ее удивило. С тех пор как в жизни Николы появился Дмитрий племянницу дома днем с огнем не сыскать, чего уж говорить о времени вечернем.
        Луна высоко поднялась в небо ярко освещая улицы. Антония тихонько зашла в дом, не привлекая внимания. В зале громко работал телевизор. 3-Д система реалистично передавала звуки боя восстания машин, хотелось даже закрыть уши. Не скрывая удивления Тоня зашла в комнату и умилилась увиденной картине. На столе лежала аккуратно разложенная монополия, Дмитрий и Лука были увлечены игрой. Подобрав под себя ноги Никола сидела на диване, одним глазом поглядывая на экран она шила платье. Местами ткань была безнадежно испорчена, но девушка умела выходить из подобных ситуаций. Здесь вставка, там скрыть проплешину габардином, сверху кружив, и вуа-ля. Полупустая коробка из-под пиццы свидетельствовала о том, что об ужине можно было не заботиться. Оторопев на мгновение Тоня хотела положить ключи на полку, но нечаянно их уронила, три пары глаз тут же уставились на нее.
        - Ты не помнишь где мы дели старые габардиновые шторы? - спросила Никола.
        Девушка была начисто умыта, ни капли косметики на лице, одета в джинсы и однотонный пуловер. Настоящая утопия. Ни затяжных депрессий не шумных гулянок. Племянницу будто подменили. Видимо Тоня слишком поторопилась с выводами насчет отношений племянницы с этим мальчиком. На долю секунды она даже забыла об истинной причине своего порицания - об Аве.
        - Берта срочно уехала на несколько дней, Лука побудет у нас. Ты же не против?
        - Конечно нет. Шторы… наверное, они в кладовой. Кто хочет домашнего шоколадного печенья?
        - Я! - закричал радостно Лука.
        В последний раз ей приходилось печь печенье на домашние посиделки, когда Николе было двенадцать и девочки оставались после школы с ночевкой. В груди затрепетало. Практически забытое чувство - она вновь нужная - заставило открыться второму дыханию после тяжелого дня. Тоня тут же пошла на кухню, надела передник, достала муку и какао. Побольше какао!
        Телефон Дмитрия засветился. Эрик прислал несколько смайлов изображающих шок, и видео.
        - Кажется в «Люцифере» сегодня жарко.
        Дмитрий включил видео, и улыбка тут же сползла с его лица. Грохочущая музыка, толпа танцующих людей и яркие светодиоды, в центре которых сексапильная Ава целуется с Давидом Миткевич. Нет, это была не ревность, это было удивление. Девушка в объятиях парня на танцполе не была похожа на Аву, которую он знал. Добрую, кроткую, милую. Но в то же время она отчетливо кого-то напоминала. Кого-то, кто под ширмой распутности прячет ворох секретов. Разве не в эту таинственность он влюбился?
        Дмитрий поднял глаза и посмотрел на Николу.
        Глава 20
        Ресторан был заказан на пятьдесят шесть персон. На ужин по случаю объявления помолвки были приглашены только самые близкие. Свадебный список гостей обещал быть в два раза длиннее. Осенний вечер обжигал прохладой оголенные плечи дам. Стройные туйки возле входа в ресторан были украшены мелкими огоньками и преждевременно навеивали предрождественское настроение.
        В зале царил романтичный полумрак, хрустальная люстра отражалась в бокалах с шампанским, а ненавязчивый джаз создавал атмосферу окунувшись в которую хотелось раствориться. Антония и Оскар на правах хозяев вечера приветствовали гостей возле входа. Никола была лишена удовольствия приехать в ресторан в сопровождении кавалера, Тоне понадобилась ее помощь, и они прибыли раньше.
        Уединившись в стороне, она стояла возле рояля, маленькими глоточками отпивала из бокала шампанское и любовалась золотистыми переливами, что витали в воздухе, заполняя весь ресторан, и звенели колокольчиками гармонии сливающихся воедино влюбленных душ.
        Черное облегающие платье в пол струилось по женственной фигуре, подчеркивая силуэт, высокая прическа открывала длинную шею, а безупречный макияж подчеркивал бездонность ее полупрозрачных грустных глаз. И даже вызывающие розовые пряди волос в общей картине смотрелись изюминкой, привнесенной в элегантность. Визажист несколько часов скрупулёзно подбирал оттенки, а парикмахер перепробовал дюжину причесок. Сегодня не было места вычурным нарядам с ноткой сумасшествия. Этим вечером Николе хотелось насладиться отражением в зеркале, из которого на нее смотрела молодая женщина.
        Целый день мысли Николы занимала обновленная Ава и ее вчерашняя выходка. Казалось бы, нужно радоваться, что внимание подруги переключилось на нового кавалера, но где-то внутри звенела тревожная сирена, что что-то не так.
        Дверь распахнулась в зал зашел Лиам и Дмитрий. Оба в черных смокингах, белых рубашках и с одинаковыми бабочками. Увидев Лиама Антонию перекосило. Счастливое лицо приобрело фарфоровый оттенок, а рот сложился в притворную улыбку. Она не была готова к еще одной встречи с загадочным человеком и уж тем более не была готова омрачать этот вечер засевшими в душе тревогами, что вновь закипели, стоило ей увидеть незнакомца. Щеки обдало жаром стыда. Антония никак не могла принять, что после разговора в церкви готова была поверить в несусветную чушь про двойников и блуждающие души. Лиам пожал руку Оскару и сделал вид, будто впервые видит прекрасную невесту.
        Погруженная в мысли Никола рассматривала картину на стене. Каждая клеточка тела зудела от переполняющих ее чувств. Страх, что завтра на Празднике Колокола вывесят портреты юных ведьм Блед во всеувидение; ревность, что сегодня Ава, а не она будет занимать мысли Дмитрия; обида, что время неумолимо быстро утекает, как горячий песок сквозь пальцы.
        Еще чуть-чуть… Продлить мгновение, чтобы остаться с Дмитрием подольше, чтобы остаться с ним наедине.
        Увидев Николу сердце Дмитрия стало пропускать удары. Он подошел неслышно сзади и замер. Будто почувствовав кожей Никола обернулась и увидела его глаза. Она увидела завороженность, от чего стало горько и грустно, так и не распознав в них бесконечную влюбленность до безрассудства. Ему хотелось заключить ее в крепких объятиях, посадить в машину и увезти подальше от всех. А ей, расплакаться у всех на виду, от того, что она никогда не узнает, испытывает ли он к ней настоящие чувства, или все дело в магии и только.
        Мира и Эрик приехали с опозданием, но в свое оправдание подарили хозяевам вечера огромную корзину роз. Густые белые локоны ниспадали на плечи Миры спускаясь до самого пояса, и привлекали внимание всех гостей. Ловя взгляды окружающих, Эрик то и дело расправлял волосы девушки откровенно кичась тем, что она его пара. Дмитрий же наоборот, как телохранитель повсюду следовал за Николой, окутывая ее вниманием и заботой так приторно, что со стороны казалось, он из кожи вон лезет, демонстрируя всем, что право даже смотреть на эту девушку принадлежит только ему.
        Гости стали рассаживаться за столом. Друзья, коллеги, их вторые половинки. Из списка гостей не хватало только двоих: Авы и ее плюс один. Друзья переглядывались, но никто не решился озвучить вслух, свои опасения. Никола села между Дмитрием и Мирой, напротив уселся Лиам, с левой стороны от него пустовали единственные два стула. Мира окинула угощения взглядом и поторопилась занять большую часть тарелки зеленым салатом, но Эрик все же ухитрился незаметно подложить на тарелку девушки порцию аппетитных ребрышек. Спорить за столом неприлично, так что Мира обошлась своим фирменным мятежным взглядом, обещающим устроить протест против еды, хотя у самой рот наполнился слюнями. Ребрышки в медовом соусе пахли умопомрачительно.
        Официанты уже открыли первые бутылки вина, как вдруг дверь ресторана распахнулась и возле ресепшена показалось ядовито-красное платье. Улыбчивая хостес провела пару опоздавших к столу. Окинув взглядом Аву с кавалером большая часть присутствующих открыли рты. Глубокое декольте откровенно короткого платья едва прикрывали ниспадающие пряди идеально гладких волос.
        - Прошу прощения за опоздание, - звонким голосочком пропела Ава.
        Давид отодвинул стул для спутницы, и пара заняла свободные места. Ава повернулась к кавалеру и одарила его до невозможного наигранной улыбой. Очередной глоток шампанского чуть ли не скользнул у Николы мимо рта. Они с Мирой переглянулись, им не нужно было говорить, все читалось по глазам. Казалось воздух наэлектризовался.
        Давид учился с девочками в одной школе до десятого класса. Сын владельцев частной стоматологии и первоклассный пианист. Начиная с восьмого класса, парень забирал первые места на всех музыкальных конкурсах по стране, из-за чего родители забрали его из школы и перевели на домашнее обучение, чтобы больше времени уделять музыке. В восьмом классе он был самым мелким среди сверстников, откровенно заморенный нотами и первой любовью. К его несчастью, этой любовью всегда была и есть недосягаемая для него девушка - Ава. Вот только Ава откровенно динамила его, до сейчас. Чего не скажешь о другой девушке за этим столом…
        Он собственнически положил руку Аве на плечо и вальяжно откинулся на спинку стула. Каждое его движение, каждая мышца на счастливом лице кричали - она наконец-то моя! Только что митинг торжества не гремел вокруг него.
        После бокальчика-другого гости раскрепостились и теперь, каждый жаждал выступить с тостом, непринуждённая болтовня за столом разбавлялась шутками и смехом.
        - Жду не дождусь завтрашнего Праздника Колокола, - громко сказал заведующий хирургией, задав тему для общего разговора. - Разве не чудесно, что в Блед добавился праздник, корни которого идут так глубоко в историю? Кстати, Ава, ты ведь занимаешься организацией? Расскажи, что нас ждет завтра?
        Глаза Николы расширились до размеров яблока. Эта тема никак не касается вечера! Неужели, нельзя завтрашние проблемы оставить на завтра? Она и так уделила им слишком много драгоценного времени. Сегодня она должна думать только о руке Дмитрия, что ласково поглаживает ее талию, опираясь на стул.
        Лиам прочистил горло и пнул хорошенько ногой под столом Николу. Ава оторвалась от бокала красного вина, растянула ярко накрашенные губы в улыбке и мельком лукаво взглянула на Николу.
        - Сама история праздника просто восхитительна! Это история любви, самоотверженности, предательства и веры. Столько загадок и вопросов… Завтра Блед сможет прикоснуться к истории. Мы сделали все возможное, чтобы оживить историю! Кстати, жемчужиной праздника будет платье, подаренное госпоже из замка от церкви в благодарность за колокол. Наверняка вы слышали о нем.
        Сердце в груди Николы набирало обороты. Она наклонилась над тарелкой и принялась за салат. Переключить внимание на еду показалось хорошей идеей, вот только челюсть свело судорогой.
        - Удивительно, что церковь решилась вынести на всеобщее обозрение прецедент ведовства. Ведь по сути, сама церковь укрывала ведьм, - отозвалась спутница родственника семьи Новак.
        Кусок телятины застрял у Николы поперек горла. Она хотела прокашляться, но сдерживалась изо всех сил. Перебить дискуссию в самый жаркий момент было недопустимо, и как минимум невежественно, Тоня ей не простит.
        - Это не так. Всему виной одна ведьма, - поспорила Мира. - Та что просочилась в святые стены под ширмой благодетельницы и околдовала священника. Не думаю, что воспитанницы были причастны к колдовству. Они же были совсем детьми!
        Спазм сдавил горло Николы, еще мгновение и ее бы стошнило. О чем говорят все эти люди? Как можно размышлять о том, что их глаза не видели, а их умам непостижимо?
        - Инквизиция бы не подняла руку на невинных детей, - утвердительно заявил мужчина в конце стола. - Если был суд, значит были доказательства их ведовства! Да и какая к черту разница, юны они были или нет, - отшучиваясь засмеялся, - разве вы женщины не все от роду немного ведьмы?
        - Интересно, как она сбежала из-под стражи. Эта ведьма, - уточнил тучный мужчина слева от Оскара.
        За весь вечер он ни на минуту не отвлекался от еды, удивительно как еще успевал поддерживать разговор. Он положил в рот кусочек помидора и продолжил:
        - Магия, колдовство - это все очень интересно, но мы ведь с вами образованные современные люди… Как ей все-таки удалось обойти стражей инквизиции, проникнуть в церковь и сжечь все дотла? Ведь ключи, по некоторым данным, так и остались висеть на поясе у поджаренного бедняги!
        Звон в ушах Николы оглушал, склонившись над тарелкой она зажмурила глаза. Тошнота подбиралась к горлу, а сердце вырывалось из груди. Кожа саднела, будто ее снова лижут языки пламени и казалось, если открыть глаза, она увидит, как пламя ползет вверх по ее черному платью. Она больше не могла сдерживаться. Закашлявшись, Никола выскочила из-за стола и побежала в сторону уборной. Дмитрий спохватился за ней, но Лиам его остановил.
        - Тише, тише… Девочка впопыхах ела, вот и подавилась, - склонившись вперед, вполголоса сказал Лиам.
        Ава приподняла одну бровь и пригубила вино, чтобы скрыть откровенную ухмылку. Мира ерзала на стуле, не зная, как разорваться между подругами. Лиам встал из-за стола, отошел к бару, и заказал порцию чистого виски. Как только он избавился от взглядов гостей, он плавно скользнул в женскую уборную.
        Намочив холодной водой руки, Никола прикладывала их к затылку, склонившись над раковиной. Как иначе сбавить обороты хлынувшей в голову крови и при этом не испортить макияж, она не придумала.
        - Эй, котенок, - окликнул он ее, - ты давай, поубавь обороты… За столом полсотни людей, и только ты мельтешишь перед глазами. Возьми себя в руки.
        Слезы были готовы сорваться с ресниц, тело пробивало дрожью, но Никола сдерживалась как могла, чтобы не разразиться истерикой.
        - Как ты можешь так? - тяжело выдохнула Никола. - Все эти люди… Они ничего не знают! Ничего не знают и говорят… говорят… говорят…
        - Ох, да брось! - иронично процедил Лиам. - Люди просто обожают судачить о ведьмах, независимо от того какой век на дворе.
        - Она не была ведьмой! - перебив на полуслове закричала Никола. Она подняла глаза на зеркало и посмотрела в отражение на Лиама. Глаза Николы посерели, а взгляд пылал гневом. - Катарина была травницей! Не ведьмой.
        - Травница, астролог, кому-то просто снятся вещие сны… Какая разница? Это всего лишь синоним к слову ведьма!
        - Они все, - гневно выдавливая из себя слова Никола указывала пальцем в сторону зала, - они ничем не лучше инквизиции! Судят людей, опираясь на что? На выдумки? На свои страхи?
        - Прекрати уже! Прекрати это делать! Прошло пять сотен лет, а ты продолжаешь сваливать свою вину на кого-то. На людей, на инквизицию, на меня…
        - Мою вину? Мою? - истерически смеялась, повторяя одно и то же Никола. - Я просто пыталась спасти Катарину! Она не заслужила уготовленного дня нее! Она была доброй и самоотверженной. Она единственная обладала верой!
        - Верой в тебя?
        - Верой в любовь и людей… - практически шепотом произнесла Никола. - Она всего-то любила того, кого нельзя было любить. Ну разве сердцу прикажешь? Я хотела ее защитить, дать ей то, что она заслуживала.
        - Защитить? А кто, по-твоему, тех девочек должен был защитить? - Ярость завладела Лиамом. - Разве они заслужили такой участи? Невинные дети. Тебе бы и не знать, как мучительна была их смерть. Помнишь, как страшно было? Когда вас привязали к столбам. Вначале отдали на самосуд. Разъяренные люди бросали камни, и готовы были разорвать несчастных детей на части. А потом…
        - А потом ты поднес скипетр к костру, - закончила за Лиама Никола. - За все жизни ни одной смерти не было больнее. До сих пор закрывая глаза, я вижу твой взгляд, когда ты поджигаешь хворост под моими ногами. Мне кажется я до сих пор помню запах жженых волос, окутывающие ощущение пламени на коже и слышу неистовые крики тех девочек.
        - Я должен был это прекратить, - сухо ответил Лиам. - Чтобы ты не говорила, как бы не выворачивалась и не извивалась, ты знаешь правду. Знаешь сколько неповинных душ загубила инквизиция из-за тебя. Все должно было быть не так! У нас был план. Бостьян не должен был знать о любви Катарины. Наказывая себя за греховное чувство, он должен был сам обвинить ее в ведовстве и казнить, не привлекая инквизицию. Катарина должна была умереть! Умереть, чтобы спасти жизни сотней девушек и женщин в провинции. Женщин, что горели по всей Крайне, на кострах только за то, что были красивее, умнее и желаннее церковных послушниц и неповоротливых матрон.
        Слезы градом катились по щекам Николы. Тело прошибала дрожь, слова застревали в горле. Она не хотела принимать эту правду. Никогда. А Лиам говорил и говорил, не унимаясь.
        - Ты, как и всегда, просто не желаешь видеть истину! Жизнь - это цикличность. Жертвенность вознаграждается, так же, как и наград не бывает без жертв. Любовь не всегда приходит для «долго и счастливо», в основном, она является ради чего-то большего чем прожить рука об руку жизнь. Любовь Бостьяна к Катарине должна была спасти сотни жизней, но ты все сделала по-своему, и что из этого вышло?
        Никола опустила голову. Опустошённость завладела ею. Будто горячее сердце выгорело дотла, оставив пепел на сквозняке души.
        - Да, котенок, ты знаешь правду. Пора ее принять. - Лиам протянул руку вперед и коснувшись пылающих щек аккуратно вытер слезы, подправив идеальный макияж. - А теперь соберись, выйди в зал и порадуй тетю своим милым личиком и хорошим поведением.
        Лиам развернулся, на пятках, чтобы уйти, но Никола его остановила.
        - Август… Завтра. Завтра на празднике все узнают кто я. Что мне делать тогда? Как им всем объяснить? Всем этим людям, что в двадцать первом веке, продолжают судить ведьм.
        Ее голос звучал сухо, пусто, обреченно. Смиренно.
        - Тебе не о чем беспокоиться. Я, как и всегда, помогу подобрать за тобой хвосты. Не отвлекайся от того, что действительно для тебя важно… Я уже говорил, ты теряешь попусту время.
        Глава 21
        Отдышавшись Никола вернулась за стол, Лиам только спустя время подошел к гостям с бокалом виски. Совместные обсуждения утихли, теперь каждый был вовлечен в спокойную беседу по интересам в узком кругу. Рояль наигрывала романтическую мелодию, Оскар пригласил невесту на медленный танец. Розовое игристое вино помогло Антонии расслабиться, отмести все лишнее в сторону, и наконец-то наслаждаться праздником.
        Третий бокал в руках Авы был лишним, она уже выглядела хорошо выпившей. Давид явно чувствовал себя не в своей тарелке. Металлическая зажигалка в руках парня выплясывала кульбиты, мастерски прокручиваясь между пальцами от большого к мизинцу и обратно ни разу не коснувшись при этом стола.
        «Именно так делал врач психиатрической лечебницы в 1936. И как оказалось позже, у него с пациентами было кое-что общее - хворь!», - подумала Никола, пристально наблюдая за руками Давида.
        - Все в порядке? - обеспокоено спросила Мира.
        - Да, - как ни в чем не бывало ответила Никола. - Кажется выпила лишнего, ну уже все прошло.
        Девушка демонстративно отодвинула в сторону бокал и потянулась за графином с водой.
        - Ты? - иронично протянул Эрик. - Нет, детка, здесь что-то другое… Уж если кто и умеет из нас пить, так это ты, - подняв вверх бокал, он сделал глоток красного вина.
        Ему казалось, что неуместное замечание за столом сошло за что-то вроде заботы. Вдруг она отравилась, или что-то типа того.
        - Да, Никола, - вмешалась Ава, едва ворочая зыком. - Мы же твои друзья, и знаем о тебе буквально все, - прикрываясь ладонью она придавала сказанному секретности. - И что самое главное, принимаем тебя такой какая ты есть! Скажи правду, - подняв брови промурчала Ава, - дело в Давиде, да?
        Мира не могла поверить своим ушам. Резко повернувшись она впечатала подругу в кресло взглядом. Дмитрий заерзал на стуле и прочистил горло. Они с Эриком переглянулись. Вмешиваться в девичьи разборки было неуместно, но от услышанного кожа на кулаках зачесалась. Волна гнева завладела им, заставляя сердце набирать обороты, а легкие гореть. Что еще за история с этим… как его там, Давидом?
        - Что? Я не понимаю, о чем ты… - оправдательно ответила Никола.
        - Ну, знаешь, вы ведь встречались когда-то, а теперь я с ним…
        Ошеломленный Давид повернулся к девушке. Он так сжал челюсть, что на лице проступили желваки. Запрокинув голову Ава громко засмеялась и продолжила:
        - Извини! Сама не знаю, как так вышло. Понимаю, что ты чувствуешь сейчас. Мне бы и не знать. Но с другой стороны, если я возложу вето на свидания с твоими бывшими, мне придется уехать из Блед. Есть хоть один парень в возрасте от двадцати до тридцати лет с которым ты не встречалась?
        Дмитрий сделал глоток воды и посмотрел на Николу. Ту ярость, что сейчас завладела им раньше удавалось остудить только в бойцовском клубе. С каждой минутой он терял над собой контроль, и это пугало. Какой-то Янек, потом подонок Сташ, а теперь еще и Давид?
        - Хватит! - стукнув со всей силы по столу крикнула Мира. - Довольно! Это уже переходит все границы.
        В груди Николы горел пожар из слез. Слишком много всего для одного вечера.
        - Ну почему же? Она полностью права, - отозвалась Никола. - И да, если действительно вводить такое правило, я бы тебе не рекомендовала ехать на побережье Италии.
        - Что ты говоришь такое? - не выдержав прошипел Дмитрий, едва сдерживаясь, чтобы не зарычать.
        И что все вздумали судить ее сегодня? Конечно… Дмитрию нужна Ава. Это так очевидно! Ее прежняя чистота и благодетель.
        - А чего ты ждал? Королева благоразумия сидит напротив. Если тебе нужна девушка, живущая строго по правилам, ты ошибся с выбором.
        В словесной перепалке, каждый думал о своих чувствах, и абсолютно все забыли про Давида. Случайную жертву, попавшую в переделку сведения личных счетов. Вдруг у парня открылись глаза на то, что здесь на самом деле происходит. Будто в мгновение с глаз опустилась завеса. Неужели он мог подумать, что спустя столько лет Ава вдруг обратила на него внимание? Ну как же поцелуи и их свидание в «Люцифере»? Он медленно повернул голову в сторону Авы. Она была совершенно на себя не похожа. Куда подевалась милая девушка, в которую он с юности влюблен? Больше нет ангельского взгляда, доброй улыбки. Она была похожа на фурию! Нет, она была похожа на Николу… Тот же безучастный взгляд и отношение к окружающим.
        Кончик языка Николы вдруг защипал. Она прислушалась к чувствам и учуяла, как по воздуху медленно расползался аромат мяты. Он проникал в сознание, освежая накаленные страсти, завладевая ее вниманием. Мята - знак разочарования. В этот раз ей не нужно было гадать кому он принадлежит, достаточно было взглянуть в глаза Давиду. Мята приникала в поры, забиралась под кожу, заставляла вставать волоски на дыбы. Никола задрожала от озноба. С каждым мгновением дышать становилось сложнее, мятная свежесть пробирала тело насквозь.
        Разочарование… Оно опустошает людей до дна, высасывая все, до последней капли жизни. Оно заставляет блуждающего ночью по крыше сделать шаг в никуда, заставляет заглянуть в петлю в поисках выхода, а немеющих плавать, перед нырком заставляет забыть о жилете.
        - Что-то вы расшумелись, - вмешался Лиам. Все замолчали и подняли на мужчину с бокалом виски глаза. - Слышал о твоих талантах, - он обратился к Давиду. - Не окажешь ли нам честь? - указал на рояль.
        - Я не… даже не знаю… - замешкал Давид. Лиам буквально вырвал его из грузного транса.
        - Пожалуйста, - настаивал Лиам. - Я уже обо всем договорился.
        Мята с новой силой защипала глаза. Никола невольно коснулась носа и вытаращила глаза, чтобы послабить волну накатившихся от свежести слез.
        - Девушки, ничего личного, - почтительно откланялся Лиам, - но я бы хотел пригласить на танец, королеву этого вечера. - Лиам заговорщически улыбнулся и протянул руку Николе. - Если ее кавалер не против конечно, - добавил, повернувшись к Дмитрию.
        Дмитрию сейчас было не до того, он все еще представлял руки Давида на бедрах Николы, от чего готов был буквально взорваться. Он кивнул, тяжело выдохнул и забрал из рук Лиама стакан с крепким напитком. Жадно поглядывая на виски, он едва сдерживался, чтобы не сделать глоток. Одному Господу было известно, чего ему это стоило. Нет. Он не может нарушить свои принципы из-за какой-то девчонки! Но терпеть этот зуд внутри уже не было сил. Что его так вывело из себя? Бывший Николы, или то, что он не может почесать кулаки о чье-то лицо? Выместить злость на ком-то, вместо того, чтобы наконец осознать, что, облачая кулаки он в первую очередь наказывает себя. Вот и сейчас он жаждет наказать себя, за ситуацию свидетелями которой невольно стали все.
        Взяв Николу за руку Лиам провел ее через весь зал на танцпол. Плечи девушки дрожали от озноба. Проходя мимо тети, Никола стянула со спинки стула шаль, и благодарно улыбнулась. Лиам помог спрятать дрожащие плечи под накидку и вовлек Николу в танец.
        - Королеву вечера… - процедила сквозь зубы Ава, повторяя слова Лиама. Она опрокинула бокал с красным вином залпом, допив последние два глотка, еле-еле оторвалась от стула и демонстративно направилась к выходу.
        - Кого берешь на себя? - спросил Эрик у Миры.
        - Николу, - ни минуту не колебавшись ответила Мира. - Не могу даже смотреть на Аву сегодня!
        Чмокнув девушку в макушку Эрик сорвался с места и побежал за Авой. Ей не мешает хорошенько поспать, а перед этим без приключений добраться до дома. Дмитрий посмотрел им вслед и что-то внутри щелкнуло. А потом он осушил стакан за один глоток.
        - Эй! - окликнула его Мира. - Ты же не пьешь! Ты не должен делать этого… Это всего-навсего типичный ревностный скандал. Завтра мы выпьем все вместе кофе и все будет по-прежнему. Уж поверь мне.
        - Нет, Мира. Я все рушу. Ты что не видишь? Все рушиться к чертям, а я стою в стороне, наблюдаю, и только.
        Звонко грюкнув донышком стакана об стол он встал и ушел в сторону бара.
        Мягкие аккорды разбавляли шум ресторанной возни. Каждый взмах пальцев и их касание рояля отражались на лице Давида глубочайшей болью и обжигали легкие Николы мятной свежестью. Все вокруг засияло, разноцветные блики сплетались между собой. Зеленые принадлежали Давиду и его разочарованию, красные - Дмитрию и его ярости, золотистые - Антонии и Оскару. А для Николы они были фестивалем красок, завораживающим взор.
        - Ты хоть иногда стараешься скрыться, котенок? У тебя на лице буквально написано все. Что ты чувствуешь?
        - Мята. Я больше не могу… - Никола прочистила горло, но першение не прекращалось. - Такая удушливая мята…
        Оглядев зал, взгляд Лиама задержался на молодом музыканте.
        - Во всяком случае, в этот раз нам не придется гадать, кто счастливчик, обладатель знака.
        Никола зашлась кашлем, а когда спазм ослаб музыка затихла. Рояль пустовал, Давида нигде не было видно.
        - Чувствуешь знак? - спросил Лиам. Никола покачала головой.
        За столом Давида тоже не было. Пододвинув поближе к себе десерт, Мира заедала отвратительный привкус вечера.
        - Где все? - спросила Никола.
        - Кто знает, - пожав плечами промямлила безразлично Мира, не отрывая от тарелки глаз.
        На столе осталась лежать только зажигалка, пиджак со спинки стула Давида пропал. Лиам незаметно взял металлический предмет со стола и прокрутил между пальцами, повторяя фокус пропавшего парня.
        - Колодец. Где-то в лесу… или парке… Не знаю, - мямлил себе под нос Лиам прикрыв глаза. - Знаешь, где это?
        - Не имею ни малейшего представления…
        - Шутишь что ли? Вы же были близки!
        - Да… но ты, наверное, не поверишь, в двадцать первом веке для свиданий есть более приятные места чем лес с колодцем.
        Ложка полная торта застыла в воздухе, не долетев до рта. Мира внимательно наблюдала за Николой и Лиамом, но никакой логике не поддавалось происходящее. Начиная с того, о чем они говорят, заканчивая тем что вообще весь вечер между этими двумя происходит.
        - Вы ведь говорите о Давиде Миткевич? - влезла в разговор Мира.
        - Да. Знаешь, куда он может пойти? Место похожее на это описание.
        - Это все очень странно конечно. Ну, ты и он… - указала пальцем на Лиама, вертя головой то на Николу, то на Лиама, - то, о чем вы говорите… Но мне кажется я действительно знаю это место. Наши родители дружили, когда мы учились в младшей школе. Мы часто ездили все вместе на Холм Стража, и вот однажды… Однажды мы нашли заброшенный колодец.
        - Молодец блондиночка! - довольно потер ладони Лиам. - Поедешь с нами. Идете к машине, я позову Дмитрия.
        Глаза Николы расширились, сердце застучало быстрее. Она подошла вплотную к пророку и прошипела:
        - Мы будем втягивать его во все это? - особенной интонацией протянула слово «это».
        Больше всего на свете ей хотелось быть нормальной. Нормальной для него. С Мирой проще объясниться, да и разве ее можно хоть чем-то удивить, когда речь идет о Николе. Но Дмитрий… С ним все иначе. Он задает много вопросов, обращает внимание на каждую мелочь.
        - Нам нужно ехать, и побыстрее, а он единственный, кто сейчас может сесть за руль, - намекая на количество выпитого прошипел в ответ Лиам.
        - Как же правила? - Никола перешла на шепот: - Только вдвоем, помнишь?
        - К черту правила. Сейчас на это нет времени.
        Глава 22
        Улизнуть было не так легко, как хотелось. Мира быстро сориентировалась, изобразив, что игристого вина было слишком много для одного вечера. Пожав крепко руку Оскару, Лиам пообещал проконтролировать, чтобы молодежь добралась в целости и сохранности домой.
        Времени на объяснения не было. Чувство тревоги, как острый топор лезвием вниз повисло в воздухе. Обкусывая ногти Мира смотрела в лобовое стекло указывая на дорогу и все время причитала о том, что парень с детства был очень вспыльчив и склонен к депрессиям. Он практически не умел общаться со сверстниками, закрывался в себе и каждую неудачную шутку принимал на свой счет.
        - Как Ава могла так с ним поступить? - все время спрашивала Мира. Вопрос конечно же был риторическим. Ответ был слишком очевиден.
        Странно вел себя только Дмитрий. Лиам сразу заметил это. Дмитрий не задавал никаких вопросов, только где повернуть и как долго ехать, тяжело дышал и только огненная аура, что заставила Николу вжаться в кресло на заднем сидении, выдавала его истинные чувства. Это была не тревога, это была злость. Чувство вины за все происходящее, переросло в истинную ярость. Она сдавливала виски и заставляла легкие гореть.
        Ава, прекрасная Ава, лишилась своего света. Исцеляющего света. Она превратилась в гнойный нарыв, тронь который, и извержение затронет всех, кто окажется рядом. К примеру, Давида, что стал пешкой в интригах, чьи чувства были разменной валютой за месть. Единственный кто виноват во всем - Дмитрий. Если бы он не встал между подругами, ничего этого не было. Но он не смог поступить правильно - просто отойти, - ему нужна была Никола, и он не смог удержаться от соблазна, даже заведомо зная цену этому желанию.
        Каждая клеточка тела изнывала от одной только мысли, что эта девушка не будет его. Он жаждал обладать ею. И что теперь? Он просто наблюдал со стороны, как все рушится. Как Ава превращается в фурию, не совладав с разбитым сердцем, как дружба девушек трещит по швам, а теперь еще и Давид. Да уж, просто смотреть у него получается лучше всего!
        Ниссан резко входил в повороты и немного вилял на дороге. Заехав на территорию Холма Стража скорость пришлось убавить. Узкая не асфальтированная дорога быстро закончилась, пришлось остановиться, и идти пешком. Впопыхах уходя из ресторана Никола даже не подумала взять из гардероба пальто, но осенняя ночная прохлада вовсе не чувствовалась, тревога заставляла сердце работать в два раза быстрее.
        Деревья сгущались, шум ночного города сменился на тишину, разбавленную редкими уханьями совы и шелестом облетевших листьев под ногами. Фонарик был всего один, он достался Мире, когда было решено, что она возглавит поход.
        Длинный подол вечернего платья Николы цеплялся за сухие ветки под ногами. Дмитрий снял пиджак и заботливо накрыл девушке плечи. В те минуты, когда он вспоминал, что они отчаянно торопятся спасти бывшего Николы, ноги словно врастали в землю, хотелось развернуться в обратную сторону и оставить ситуацию на усмотрение судьбы.
        Освежающая мята снова отчетливо проявилась.
        - Мы уже близко, - сказала Никола.
        Лиам облегченно испустил вздох. Заросли сгущались. Теперь приходилось ломать ветки и наклоняться, чтобы втиснуться между деревьями и кустами. Послышался хруст ткани. Зацепившись платьем за корягу Никола покачнулась и чуть не упала, но Дмитрий тут же ее подхватил. Мята раздражала глаза, из-за чего пелена слез застилала видимость.
        - Я точно не помню, но мне кажется здесь нужно повернуть… вот сюда, - пропищала как мышка Мира. Она дрожала от страха.
        Заросшая тропка уперлась в тупик, друзья остановились, как вдруг послышался треск. Звук шел откуда-то впереди. Лиам проломал сухие веточки, освободив проход, и все в ужасе затаили дыхание.
        Давид сидел на краю открытого колодца. В его руках была фляжка с крепким напитком, а в зубах зажата сигарета, вот только подкурить было нечем. Парень был настолько пьян, что разговаривал сам с собой, ну или с невидимым другом, который явно откровенно его высмеивал. В неразборчивых отрывках фраз можно было различить лишь брань и оскорбления.
        Никола вышла вперед, остальные растянулись за ней по периметру вокруг колодца.
        - Давид, прошу, осторожно спустись…- дрожащим голосом приказала Никола.
        Наверное, стоило сказать это как просьбу. Прищурившись парень попытался сфокусироваться на темном пятне перед ним.
        - А, это вы, друзья… - промямлил в ответ и рассмеялся Давид. - Пришли выпить со мной? Простите, ничего не осталось… - он демонстративно потрусил флягой, - но может вы принесли с собой?
        Никола сделала еще два шага вперед, нужно было сократить расстояние между ними как можно скорее.
        - Не подходи! - угрожающе закричал Давид. - Хочешь поиздеваться надо мной? Думаешь я не знаю… не знаю, чего ты пришла… Это все жалость… - он громко засмеялся откинувшись назад. Все встрепенулись, будто током прошибло по цепочке каждого. - Как и тогда, когда ты согласилась со мной встречаться… Что бы я не думал, что на Аве мир клином сошелся. Я же не дурак, ты меня не любила, - утвердительно добавил Давид, уже более четко выговаривая буквы.
        Он стал раскачивается взад и вперед, от чего пальцы Лиама холодели, а Мира не сдержавшись взвизгнула, точно, как кот, которому наступили на хвост.
        - Не делай так, остановись! - закричала Мира. Слезы градом хлынули у нее из глаз.
        Окружность колодца была настолько широкой, что, отклонившись немного сильнее ничего не стоило рухнуть на дно спиной вниз. Воды в нем не было уже давно. Еще будучи детьми, Мира и Давид фантазировали, что нашли не колодец вовсе, а потайной вход в склеп. Мире даже казалось, что в темноте глубины она разглядела ступени.
        - Давид, послушай меня, - спокойным голосом будто пропела Никола. Она аккуратно сделала пару шагов вперед. - Ты прав, я тебя не любила, но…
        Громко рассмеявшись Давид ее перервал. Запрокинув флягу, он сделал два больших глотка, обернулся назад, чтобы заглянуть в колодец и покачнулся, едва справляясь с равновесием. Мира закричала, а Дмитрий бросился вперед. В его душе уже давно зарождалась чувство, которое сложно было объяснить, и сейчас был именно тот момент, когда он точно знал, что произойдёт что-то непоправимое. Тревога. Но тревога не за Давида.
        - Давай сейчас! - торопил Николу Лиам.
        Мята разлилась по воздуху с новой силой. Она душила Николу, из-за чего в горле застревали слова. Никола громко выдохнула, вытолкнув из легких щиплющую свежесть знака, заправила за ухо выбившуюся из прически прядь волос и закрыла глаза. Только так можно было сконцентрироваться на Давиде, на знаке, на том, что она сейчас должна была сделать. Что чертовски усложнялось тем, что парень был изрядно выпившим. Алкоголь затмевает рассудок, затуманивает сознание и служит серьезным барьером для чар.
        Никола сосредоточилась. Она ровно дышала, послушно пропуская через себя знак, не противясь обжигающему изнутри холоду, принимая его на себя. Тело пробивала дрожь, это невозможно было скрывать. Заметив озноб Николы внимание Дмитрия тут же переключилось. Его уже не волновал самоубийца, он внимательно внимал происходящему.
        Аромат проникал в каждую клеточку тела Николы. Растекаясь, пропитывая мышцы, ткани, поглощая девушку до тех пор, пока холод не обжег все тело. А дальше произошло невообразимое. Возможно виной всему алкоголь в крови Дмитрия, или обманчиво падал лунный свет, но он мог поклясться, чем угодно, что видел, как волосы Николы засветились розовым светом. Приглушенным, глубоким, но они явно выделялись во тьме ночи. Дмитрий остолбенел, потер глаза. Это реальность? Или его рассудок помутнел от любви к этой девушке? Нарастающая в душе тревога изводила, но Дмитрий просто стоял, не зная, что ему делать, будто врос в землю. Стоял и смотрел.
        Мелкие иголочки покалывали пальцы. Никола открыла глаза и пристально посмотрела на Давида. Глаза Давида были прикованы к Николе, будто ничто не существует для него кроме нее в этот момент. Он был под воздействием ее чар.
        - Слушай меня, - дала установку парню Никола. Давида в мгновение окутала дымчатая мгла, во всяком случае он так видел. Каждое слово, как червь проникало под кожу с соответствующим щекотным чувством. - Я не любила тебя, но ты мне был очень дорог. Ты и сейчас мне дорог. Мне и еще очень многим людям. Ава поступила неправильно. Но она не хотела ранить твои чувства. Она просто запуталась в своих. Если она и хотела кого-то ранить, так это меня. - Давид смотрел на Николу не моргая, а Никола шаг за шагом приближалась к нему, пока не оказалась так близко, что смогла взять парня за руку. - Ты хороший человек. Талантливый музыкант. И прекрасный парень. Твои страхи надуманные. Ты не останешься один. Когда ты встретишь свою девушку, она тебя не отвергнет. - Ледяное от свежести мяты тело Николы становилось теплее, она чувствовала, как свежесть мяты покидает ее. Плавно скользит по коже, начиная с кончиков пальцев, рук, ног и сосредотачиваясь на чакре солнечного сплетения. Вмести с холодом отступала и мята. - Ты больше не будешь мучить себя. Ты примешь себя и откроешь свое сердце, чтобы в него смогла войти новая
любовь. Истинная любовь, а не юношеское увлечение, на котором ты зациклился.
        Последний холодный узелок рассосался, мята растворилась в воздухе. Никола потянула за руку Давида. Будучи все еще зачарованным, он беспрекословно поддался и слез с колодца. Всеобщее напряжение тут же послабило хватку, но не тревога Дмитрия. Он не сводил глаз с Николы, боролся с желанием сорваться с места и заключить ее в объятия. Волосы Николы потускнели и снова слились с мраком ночи. Никола сделала шаг в сторону, как вдруг, шум, треск веток, и почва под ее ногами провалилась. Крик и шорох осыпающейся земли слились с именем девушки, что в унисон прокричали друзья.
        Глава 23
        Провалившись под землю Никола упала на кучу деревянных обломков, что прогнили и просели под тяжестью земли. Высота заброшенного потайного зала уходила не меньше трех метров под землю. Стены были вымощены камнем. Никола лежала без сознания в неестественной позе. Вечернее платье было безнадежно разорвано, прическа растрепана, а лицо измазано грязью.
        Крик Дмитрия оглушил всех. Он не задумываясь прыгнул вниз, покатом приземлился, и, наверное, если бы что-то себе сломал, то вряд ли бы заметил. На какое-то мгновение он пожалел, что не знает ни одной молитвы, потому что, если бы знал, он бы молился. Только бы она была жива. Только бы была жива. А возможно, все наоборот, и это с ним что-то случилось? И теперь, попав в петлю он переживает свой собственный ад, что казалось длится уже вечность. Ад, в котором он снова просто стоял в стороне наблюдая, как его любимая погибла.
        - Не трогай ее! Возможно она что-то сломала.
        - Нужно вызвать скорую! Позвать на помощь! Что угодно…
        - Деревянные обломки. Посмотри на обломки! Они ее не задели?
        Склонившись над ямой, друзья сыпали советы, но Дмитрий не слышал ничего кроме оглушающего биения собственного сердца. На лбу Николы виднелся кровоподтек. Мира светила фонариком в яму, ее руки так дрожали, что единственный луч света хаотично плясал, из-за чего даже при желании ничего невозможно было рассмотреть.
        Ужас овладевший Дмитрием полностью отключил здравый смысл. Он осторожно коснулся щеки девушки, но она не реагировала и тогда он сгреб ее в охапку, крепко прижал к себе и не сдерживая эмоций мог только монотонно повторять: «Пожалуйста… Пожалуйста, нет». Раскачиваясь со стороны в сторону, он вовлекал ее в объятия крепче и крепче. Дмитрий чувствовал, как у него останавливается сердце.
        С вырвавшимся на свободу хрипом Никола жадно глотала воздух. Дмитрий замер на мгновение, отстранился от девушки и увидел наконец ее широко распахнутые глаза, от чего не смог сдержать слез. Они катились ровными струйками по щекам, и ему было безразлично мужественно он при этом выглядит или нет, подобает мужчинам плакать или нет. Он обхватил двумя руками лицо Николы и крепко прижал ее к своим губам.
        - Все хорошо! - прокричал Дмитрий, - Она в порядке.
        Никола еще пока не могла вымолвить ни слова, от падения навзничь боль опоясывала, казалось, что легкие лопнули. Но все же маленькими глоточками воздух проникал в легкие, постепенно возвращая ее в жизнь и уже через несколько минут она смогла встать на ноги.
        - Нужно вас достать. Сейчас принесу веревку с машины, - сказал Лиам.
        Никола и Дмитрий пытались оглядеться, и чем больше глаза привыкли к темноте, тем сильнее начинали трястись поджилки. На стенах в заброшенном помещении висели прогнившие цепи. Будто здесь держали крупное животное, или рабов.
        - Что это за место? - спросил Дмитрий.
        - Эээ… - отозвался Давид. - Видимо это подвал заброшенной темницы, где в средневековье держали пленных.
        - С чего ты взял? - возмутилась Мира. От одной только мысли о подобной находке у нее бежали мурашки по коже.
        - Я интересовался историей провинции. Даже эссе на эту тему в старшей школе писал. На этом холме была построена тюрьма. На Бледский замок часто устраивали нападения, еще со времен, когда он был известен под своим немецким названием Фельдес. Тюрьма простояла несколько веков. Во время второй мировой войны в замке временно размещался штаб немецких войск, здесь они разместили свой лагерь пленных. В то же время тюрьма была разрушена. Видимо разрушены были только внешние стены…
        - Я знала! Я знала, что видела в детстве ступени! А ты смеялся надо мной, - с упреком бурчала на Давида Мира.
        - Судя по всему именно здесь инквизиция держала ведьму, - не унимался блистать знаниями истории Давид. - Ну, ту, что из мести сожгла священника вместе с церковью.
        Никола не могла поверить собственным ушам! Этот вечер был буквально посвящен ведьмам. От мысли, что цепи на стене действительно принадлежали Катарине, желудок завязался на узел, а к горлу подкатила тошнота.
        - Серьезно? Мы даже сейчас будем говорить об этом? - голос Николы едва шипел, хотя вытолкнуть из глотки слова стоило немалых усилий.
        Ребра саднили от боли, дышать все еще было тяжело, а ноги буквально не держали ее. Она настолько обессилела, что, если бы не Дмитрий, Никола бы так и лежала пластом на холодном каменном полу.
        Услышав голос девушки, Дмитрий не смыслил себя от счастья, что она действительно в порядке. Он заглянул в ее серые глаза и жадно поцеловал ее в губы. Прижимал к себе, окутывая нежностью, на которую был только способен.
        - Боже… - испустил сдавленную в груди мольбу Дмитрий, - как же я тебя люблю…
        Слова повисли в воздухе, Никола замерла, не зная, что с ними делать. Вначале черная пустота. В глазах потемнело. Сердце пропустило удары. А потом, яркие огоньки напоминающие звезды россыпью озарили в непроглядную тьму и сердце забилось быстро-быстро. Внутри будто расцвела весна. Буйные краски, сладкие ароматы, и горячая патока жизни разливались по жилам. Время остановилось. Никола забыла где она, забыла про боль, забыла даже как дышать. Единственное, что она видела был Дмитрий. Прижавшись к широкой мужской груди, она слышала звук биения его сердца, чувствовала тепло его тела и желала провести так - в обнимку - каждую оставшуюся минуту своей жизни.
        «Любовь», - повторяла про себя Никола, пробуя слово на вкус.
        В Ниссане Дмитрия можно было найти все что угодно, даже если бы они решили строить лестницу прямо сейчас, нашлись бы и инструменты, и от части материал. К счастью этого не пришлось делать, достаточно было простой веревки.
        Вначале друзья аккуратно вытащили Николу, вслед за ней Дмитрия. Теперь Дмитрий ни на шаг не отходил от девушки. Пиджак был погребен под развалинами, чтобы согреть продрогшую Николу, теперь пиджаком пришлось пожертвовать Лиаму. Он был не против. Когда он надевал его на девушку, он прикоснулся к ее щеке и быстро поцеловал. Это импульсивное действие вызвало чувство неловкости у обоих, но зато дало четко понять, что Лиам не готов отпустить ее прямо сейчас. Еще не время.
        - Нельзя везти ее домой в таком состоянии, - сказал вполголоса Лиам обращаясь к Дмитрию.
        - Домой? Нет! Она останется со мной, - утвердительно заявил Дмитрий и не подумав спросить, чего желает сама Никола. Он притянул ее к себе и жадно прижал к груди.
        - Тоня не позволит, но… как я явлюсь в таком виде?
        - Скажи, что будешь у меня. Родители уехали, вернуться только завтра к обеду, так что сдать нас в этом маленьком вранье будет некому, - сказала Мира. Никола кивнула.
        По дороге домой все молчали, говорить было не о чем. Каждый погряз в путанице мыслей, осмысливая произошедшее. Усталость взяла свое. Отступая, стресс тащил за собой и оставшиеся силы, так что, если бы и было что сказать, даже ворочать языком казалось непосильным трудом.
        Перед тем как выйти из машины Давид обнял Николу и с опаской пожал руку Дмитрию. От парня буквально веяло угрозой и понятно почему. Давид и сам чувствовал вину за то, что с Николой чуть не произошло необратимое.
        Зайдя в дом Никола первым делом стала под горячий душ. Стремительные потоки воды смывали идеальный макияж, грязь, и остатки вечера. Под горячим напором мышцы расслаблялись, дрожь уходила. Обвернувшись мягким, белым полотенцем, она протерла запотевшее зеркало и посмотрелась в отражение. Без макияжа, привычного образа дерзкой особы, что служил ей отличной ширмой.
        Она тихонько вышла из ванной комнаты, и не заботясь о мокром теле и волосах, легла на кровать рядом с Дмитрием. Дмитрий лежал, закинув руки за голову, широко открыв глаза смотрел в потолок. Повернувшись на бок Никола просунула руки под подушку и посмотрела на Дмитрия. Он медленно повернулся. Их глаза встретились.
        - Сегодня я видел кое-что…
        Его не покидало чувство, что он медленно лишается рассудка. Рядом с этой девушкой привычный мир переворачивался с ног на голову.
        - Хочешь об этом поговорить?
        - Твои волосы… Они были розовые.
        Никола прикусила губу. Не заметив, как сильно зубы впились в нежную кожу, она почувствовала боль только когда металлический привкус защипал кончик языка. На мгновение в глазах потемнело. То ли усталость брала свое, то ли она на долю секунды отключилась. Впервые в жизни соблюдение строгих правил пророка казалось правильным. Что ей делать теперь? Нарушить все остальные правила и сказать правду? Никола тяжело сглотнула, подалась вперед и перекинув ногу села верхом на парня обезоружив его в то же мгновенье.
        Когда обнаженная, мокрая девушка так близко, разве можно о чем-то вообще думать? Это именно то, что сейчас нужно было Николе.
        - Потому что они розовые, - расправляя мокрые прядки крашеных волос сказала Никола, лукаво улыбнувшись.
        Возвышаясь над парнем, в полумраке она выглядела как-то по-особенному. Дмитрий видел ее настоящую. Загадочную, мрачную, таинственную… И абсолютно уязвимую, но только с ним. Только в его объятиях. Он скользнул взглядом по розовым волосам. Логика тут же расставила все по диагонали и мысль о том, что он видел, будто они светятся розовым, показалась настолько глупой, что Дмитрий начал смеяться. Как хитро работает человеческий мозг! Главное завернуть непостижимое в правильную обертку, и вуа-ля, всему есть логическое объяснение. Выпитый виски, и лунный свет как-то по-особенному падал - вот и ответ!
        Дмитрий протянул руку вперед, ловкими пальцами заправил прядку волос за ухо Николе, притянул ее за шею к себе и прильнул к ее мягким губам. Желание разлилось внизу живота. Никола открыла глаза, пристально посмотрела на Дмитрия. В ее глазах можно было утонуть. Он падал в бездонный мир носивший имя Никола.
        Жадно пошарив руками по голому телу Дмитрий нечаянно задел полотенце и Никола вдруг осталась абсолютно обнаженной. Она затаила дыхание. В щеки хлынула кровь, по коже побежали мурашки, а кончики пальцев начали млеть. Но предпринять что-либо она не желала. Наоборот. Она прильнула к парню всем телом и отдалась во власть желанию.
        Его нежные поцелуи заставляли ее стонать от удовольствия. Прикосновения заставляли кожу гореть огнем. И ничто не имело значения, только ласковые губы, нежные руки и неистовое желание принадлежать друг другу.
        Изнеможённая от ласк Никола уснула. Порыв разгулявшегося ветра колыхал деревья за окном. Сухая ветка со всей силы ударила по стеклу, из-за чего звон раздался эхом по комнате. Перепуганная девушка резко открыла глаза. На мгновенье ей показалось, что она парит в воздухе, зависла над землей, а в следующее мгновение падает на землю. Захватывающее чувство перехватило дыхание, Никола тут же поняла, что это всего-навсего сон. Она по-прежнему в объятиях Дмитрия. Окутанная его теплом утопает в нежности.
        Сон не возвращался. Никола жадно втянула носом воздух, наслаждаясь сладковатым запахом желанного тела, и огляделась вокруг. Лунный свет проникал сквозь занавеску, освещая большую часть комнаты. Как вдруг на глаза попала коробка, аккуратно стоявшая возле компьютера. Удостоверившись, что Дмитрий спит, Никола неслышно встала с кровати, подошла к столу и открыла крышку коробки. Ресницы взлетели вверх, горячая кровь побежала по венам, отбиваясь пульсом в висках.
        Перед глазами были аккуратно сложенные портреты. Те самые портреты, что завтра будут выставлены всем напоказ. Дрожащими руками Никола достала стопку и принялась их листать. Знакомые лица, спрятанные вместе с ужасными воспоминаниями за семью замками, снова ожили.
        Будто восставшие из мертвых девочки, что сидели с ней за одной партой, пили с одного бокала во время причастия, и встретили вместе жестокую смерть, выстроились в ряд. Они смотрели с портретов своими грустными глазами. Никола зажмурилась, совладала с захлестнувшими ее чувствами, и быстро-быстро пролистала портреты пока не увидела виновницу этих смертей - Полону.
        Хотелось сжать ветхую бумагу со всей силы, а потом с неистовой злостью разорвать на сотню кусочков, бросить в огонь и сжечь. Уничтожить. Испепелить. Стереть с лица земли. Но что это изменит? Разве лица послушниц стереть из памяти? Конечно же нет. Никола обречена видеть их, каждый раз, закрывая глаза, и в каждом ночном кошмаре. Видеть их лица и помнить, что это она повинна в ужасе, что им довелось пережить.
        Никола осторожно положила портреты в коробку и закрыла ее крышкой. Все это время они были здесь. Разве не этого желала Никола? Найти их и сделать все необходимое, для того, чтобы скрыть непостижимую правду. Вот они, у нее в руках. Оглянувшись Никола посмотрела на безмятежно спящего Дмитрия. В ее руках спасение, осталось только бросить спичку, разве не так она привыкла решать все проблемы? Огнем. Но… Доведи она до ума задуманное, что завтра на празднике станет с Дмитрием? Он хотел стать частью чего-то важного, а станет позором всего Блед.
        Тяжело вздохнув, Никола коснулась ящика и вернулась в постель. Никогда еще ей не приходилось идти на такие жертвы, ради кого-то, пусть даже очень дорогого сердцу. Что иначе сейчас?
        Подбирай за собой хвосты - первое чему учил ее пророк.
        Уткнувшись носом в Дмитрия, она нежилась, приникая к теплому телу. Спросонок парень сгреб ее в охапку, завлекая в объятия. Сладкие, желанные, нежные. В этих объятиях сердце билось иначе. Будто она по-настоящему живет только что в этих объятиях. И вдруг Никола поняла что-то очень важное.
        - Я тоже… - прошептала Никола, - люблю тебя. Я люблю тебя.
        Глава 24
        1535 год, Держава Габсбургов. Крайна.
        Серое небо разразилось громом. Словно гнев Господний снизошёл с небес. Тяжелые капли шумно падали на землю, потоки грязи неслись вниз по склонам. Вокруг темницы на Холме Стража собралось около сотни людей. Резким рывком стражник стащил брезент с клетки, что стояла на распряженной повозке, выставив ведьму на показ.
        Поглазеть на пленницу инквизиции собрались преимущественно женщины, мужчины толпились поодаль, редко выкрикивая что-то в поддержку проклятий, что сыпались как спелый горох во время сбора урожая. Изнеможённой Катарине едва хватало сил, чтобы заставить себя оторваться от дна повозки, выпрямить спину, и показаться односельчанам, как того требовали от нее.
        Ее ноги и руки были скованные цепями, что по тяжести своей казались неподъёмными. Они тянули ее вниз. Стражник бил металлическим прутом по клетке каждый раз, когда Катарина без сил падала на дно. Сердце девушки сжималось от ужаса, звон металла отбивался вибрацией по телу и буквально сводил с ума, приходилось вставать. Снова и снова. Каждый сантиметр тела саднил от боли. Будучи верующей женщиной, Катарина шептала молитвы, взвывая к небесам, умоляя о скорой смерти.
        - Ведьма! - кричали женщины в унисон, угрожая кулаками.
        - Это за ней пришла чума!
        - Чума! Чума! Чума обрушилась на нас в наказание за ее бесовщину!
        - Она приворожила наших мужчин!
        - Из-за нее мрет скот!
        Обвинения сыпались со всех сторон. Прикрываясь Господом и святым словом, женщины проклинали немыслимыми словами пленницу, совсем забыв о заповедях и законах божьих. Опусти клетку, они кинулись бы на нее и разорвали на клочья голыми руками. И только одна девушка смиренно стояла в гуще верующей ярости. Ее руки спокойно лежали на юбке, промокший чепец прикрывал лицо, озаренное благоговейной улыбкой. Она поистине наслаждалась происходящим.
        Голодная, изодранная, побитая Катарина лежала на дне клетки. Каждый глоток воздуха давался ей с трудом. Элишка Крженкова буквально чувствовала себя ангелом спасителем родной деревни. Каждое бранное слово в сторону пленницы звучало музыкой в ее ушах. Если бы не она, если бы не ее бдительность, если бы не связи ее отца в духовенстве, деревня была обречена на смерть.
        Под ногами скользила грязь. Элишка осторожно нагнулась, подняла самый острый камень с земли и замахнувшись со всей силы бросила в ведьму. С превосходной точностью камень пролетел между широких прутьев и попал в пленницу. Боль на мгновение затмила все чувства. Пошевелить плечом теперь было невозможно, скорее всего выбит сустав.
        Гул толпы на мгновение умолк, а потом, последовав примеру, женщины кинулись выискивать камни под ногами и бросать, бросать, бросать. Камни отбивались от металлических прутьев, со звоном бились об клетку, пока хаос не остановил звонкий голос Элишки:
        - Сила ведьмы в ее волосах! Так она очаровывает наших мужчин.
        Ловким движением, Элишка вытащила из-за пояса стоящего рядом здоровяка нож, одной рукой приподняла тяжелые от грязи юбки и уверенными шагами подошла к клетке. Один из стражей, предвкушая продолжение истязаний пленницы запрокинул назад голову и громко загоготал. Элишка холодно посмотрела на стражника, требовательным взглядом указав на замок. О побеге пленницы и речи быть не могло, клетка не столько удерживала, как защищала ее от самосуда. Стражник дернулся открыть замок, но второй схватил его за руку, пытаясь остановить. В Риме пленницу ждали живой.
        - Да ладно тебе. Эта милая дама не обидит и мухи. Только поможет избавиться от вшей, - послабил возражение напарника стражник.
        Он вставил в замок ключ, три раза повернул и стянул с клетки цепь. Протянув руку, стражник помог уважаемой даме подняться. Катарина лежала без сил, даже слезы уже не рвались наружу. Еще в сознании, но уже где-то между небом и землей.
        - Отче наш, сущий на небесах…, - шептала она безмолвно, едва шевеля сухими губами.
        Продолжилась молитва мысленно, слова застряли в горле, вытолкнуть их не было сил. Элишка подошла сзади, сорвала с головы Катарины чепец. Непослушные рыжие волосы вырвались на свободу. Захватив огненную копну в кулак, будто собралась стричь овцу, Элишка замахнулась ножом, и пучок за пучком обкромсала локоны девушки под самый корень.
        Серое небо озарила вспышка света. Молния с трескотом ударила в дерево, раскроив его пополам. Дождь хлынул на землю беспрерывным потоком, смывая судей, жаждущих устроить ведьме казнь прямо здесь и сейчас. Надвигались сумерки, небо почернело, кромешная тьма поползла по земле. Люди разошлись. Катарину без чувств бросили в темницу.
        Бостьян стоял на коленях возле алтаря. Припав лбом к святому писанию, он молился о спасении его грешной души. Шепот отрывисто свистел, а на выдохе переходил на шипение. Слова сыпались из уст бездумно, душа его была не здесь. Горячие слезы катились по щекам. Наказывая себя за слабость, он прислонял ладонь к горящей свече, исцеляясь болью от грешных мыслей.
        - Святой отец… - послышался в отголосках эха шепот.
        Зайдя в молитвенный зал Полона с опаской огляделась. Во время молитвы священника беспокоить было запрещено, но ведь если она осмелилась, быть может и кто-то еще тоже. Удостоверившись, что они одни, мелкими перебежками Полона подбежала к Бостьяну и упала на колени рядом.
        - Скоро полночь. Времени совсем не осталось, - слова девочки звучали, как мольба на грани отчаяния.
        Бостьян прекратил молитву, медленно повернулся к Полоне. Его глаза казались стеклянными, будто это не живой человек перед девочкой, а отражение в зазеркалье.
        - Ничего не выйдет, - обреченно сказал он.
        План был слишком поверхностным, обреченным на провал. Но больше всего Бостьяна пугало то, что он был готов на что-угодно, даже ступать босиком по раскалённым углям в преисподней, шагая прямиком на встречу с самим князем тьмы, ради малой вероятности, что этот план сработает.
        Взгляд Бостьяна посерел, брови нахмурились, рот исказился в отвращении. Сатана… Ну конечно же! Он громко втянул воздух ртом, и со всей силы оттолкнул девочку от себя двумя руками. Худенькое тельце отлетело на несколько метров, звонко ударившись о деревянный пол.
        - Ты, бесово отродье! Явилась мне, чтобы отравить разум, забрать мою душу! Но тебе не поколебать веру во мне…
        В груди Полоны клокотал гнев. Собрав все силы в кулак, она встала, отряхнулась, тяжелыми шагами подошла к священнику и влепила оплеуху со всей силы на какую была только способна маленькая девочка.
        - Сдалась мне твоя душа, свою некуда девать! Время на исходе. Сейчас или никогда. Выбор за тобой.
        Девочка вытащила из маленького нагрудного кармана ключ и демонстративно его покрутила. Зачарованно глядя на ключ Бостьян затаил дыхание и остолбенел. Мышцы окаменели, он не мог сдвинуться с места. Все о чем он мог думать, это об огненной птичке, чахнущей где-то там, в лесу, в клетке. Не дождавшись никакой реакции, Полона развернулась на пятках и вышла из церкви. Не было сомнений, он последует за ней.
        Нижняя юбка девочки промокла, наросшая грязь затрудняла шаги, бесшумно двигаться казалось невозможным. Полона юркнула в сарай, что стоял поодаль от церкви. Покойников прибавлялось и прибавлялось, а разгневанные небеса не прекращали лить воду. Вот уж несколько дней, как могилы копать стало бесполезным делом, их затапливало быстрее чем лопата входила в землю. Повязав шаль задом наперед Полона закрыла лицо. Гниль разлагающихся тел щипала глаза, и заставляла плясать желудок, изворачиваясь в рвотных спазмах. Осторожно ступая Полона оглядывала покойников, пока в глаза не бросилось тело молочника. Высокий, коренастый - то что надо!
        Послышался скрип двери. Полона пригнулась, прятаться было негде.
        - Полона, - голос священника звучал отрывисто, срываясь навзрыд. Полона выпрямилась, осуждающе посмотрела на Бостьяна. Их взгляды встретились. - Я сделал выбор, - уверенно сказал Бостьян.
        Девочка ничего не ответила, только указала на тело молочника, не отрывая глаз от священника. Перетащив мертвеца в дом, Бостьян надел на покойного рясу, а на пояс подцепил связку ключей, нужный был у Полоны. Чтобы одурачить людей, она сделала дубликат.
        - Что теперь?
        - А теперь беги! И чтобы ты не увидел, не возвращайся. Беги к ней, и помни: ровно в полночь.
        Бостьян тяжело сглотнул. Казалось сколько не глотай воздух, легкие не пустят ни глоточка кислорода. Пальцы дрожали, сердце вырывалось из груди.
        - Что будет с тобой?
        - За меня не переживай. Я как кошка, у меня девять жизней.
        - Хм, - расплылся в насмешливой улыбке. - Так не бывает.
        - Ты же человек веры. Вот и поверь. Топи, жги, я буду перерождаться снова и снова.
        Замешкав на мгновение, с тяжелой душой, словно вырывает из груди сердце, Бостьян снял с шеи крест и надел на молочника. Девочка открыла потайную дверь в подвал и поторопила священника.
        Ровно в полночь Полона посмотрела в окно. Где-то там, в лесах, Катарина. Закрыв глаза, Полона видела ее густые ресницы, что в лучах солнца напоминали взмах бабочки, вспомнила ее добрые глаза, в которых мир казался уютным, и представила, как же прекрасна ее любовь.
        Полона разлила баночку масла, уронила свечу, и скрылась за потайной дверью.
        2008 год. Блед. Словения.
        Мюсли падали в тарелку и тут же утопали в молоке. Тостер звонко выбросил парочку поджаренных кусочков хлеба. Лиам налил в чашку свежий кофе, добавил немного молока, ложку тростникового сахара, и пододвинул чашку сонной девушке. Никола сидела на высоком стуле за кухонным островком, внимательно наблюдая за тем, как Лиам готовит завтрак. Дмитрий еще спал. Спутанные розовые волосы торчали во все стороны, футболка Дмитрия была Николе достаточно велика чтобы сойти за мини платье.
        Никола уткнулась носом в плече и жадно втянула носом запах футболки. Он вызывал приятные ощущения: по коже бежали мурашки, в животе стягивал спазм, а улыбка невольно ползла до ушей. Хотелось оказаться в объятиях парня, но в то же время ожидание этой встречи только раззадоривало нарастающее в груди приятное томление.
        Никола была слишком поглощена романтическими фантазиями. За окном уже встало солнце, пришло время спускаться с небес на землю. Через несколько часов возле переправы на остров Блед соберется очередь, церковь распахнет свои ворота для гостей. День долгожданного Праздника Колокола наступил.
        Лиам намазал тосты клубничным джемом, сел напротив, и разделил завтрак поровну на две тарелки.
        - За что ты наказываешь ее? - спросил он.
        Никола промотала в памяти на быстром повторе события прошлого вечера, особенно ту часть что касалась Авы, и задумалась. Ей казалось, что она, несмотря на провокации, мужественно устояла. А если это так, то о каком наказании идет речь?
        - Кого? - откусив острый краюшек тоста спросила Никола.
        - Антонию. Ты ведь всегда мечтала о такой семье. Злилась на Вселенную, что ни в одной из жизней не знала любви матери. Разве Антония не подарок судьбы?
        Подмечено было весьма уместно, от чего Никола была окончательно сбита с толку.
        - Впервые я действительно не жалуюсь. Я часто задаюсь вопросом «почему?», но по правде говоря складывается впечатление, что, сплетая из шелковых нитей эту мою жизнь, Вселенная общипала фею Динь-Динь и добавила пыль волшебного единорога. Антония самая лучшая мама на свете, у меня есть друзья. Так что да, я счастлива, и стараюсь изо всех сил быть паинькой, если ты не заметил. И поэтому абсолютно не понимаю, о чем ты говоришь.
        - Ты бросила школу, курила травку - и не только, ну да ладно, - а возглавил список фортелей твой недавний побег из дома. По-твоему, Антония заслужила такого отношения? Или ты так привыкла быть дрянью, что не можешь остановиться?
        Никола скрежетала зубами, ухала, ерзала на стуле и давилась воздухом стараясь что-то внятное ответить, но правда в том, что оправдания ей не было, и сказать в ответ было нечего. Только, что диплом она все-таки получила, правда не без помощи Беатрисы Фурман.
        - Разве ты не понимаешь, что не все сводится к одной тебе? Каждый твой проступок сказывается на окружающих. Ты наказываешь не себя, и даже не Вселенную, ты наказываешь их - своих друзей и Антонию. Она принимает твои выходки на свой счет. Ищет где промахнулась, воспитывая тебя, наказывает себя за немыслимые вещи. Например, что разрешила тебе красить губы в тринадцать. Ты знала, что она видит в тебе свою непутевую сестру? Она верит, что твоя страсть к неповиновению непосредственно связана с генетикой.
        - Какой вздор! - прыснула Никола, чуть не подавившись кусочком тоста. - Когда я родилась моей биологической матери еще не было на свете, а красить губы я научилась в начале девятнадцатого века!
        - Да, но Антония этого не знает. Подумай о том, какого ей. Зачем ты это делаешь? Что и кому ты хочешь доказать?
        Никола нервно заправила волосы за уши. Аппетит пропал, сменился чувством тошноты.
        - Я… я… я не знаю! - с трудом выдавила из себя Никола. - Я ничего не доказываю, просто я, это я… Вот и все. Понимаешь, в этот раз… В этот раз столько требований ко мне, как никогда раньше не было. А к чему все это? Зачем ходить в школу, если я и так знаю в совершенстве программу на нескольких языках? Зачем поступать в университет если мне вряд ли посчастливится получить диплом? Это попусту потраченное время. Я хочу насладиться каждым моментом, вот и все… Просто жить.
        Лиам улыбнулся, опустил глаза и задумался.
        Ему хотелось сказать много, о том, как прекрасна она в роли молодой женщины, и что возможно - быть только возможно - впереди гораздо больше чем она ждет от жизни. На этой мысли Лиам осекся. Для этих двоих есть забытое правило - не забывать свое место в мозаике судьбы. Даже пусть Никола и выглядит непривычно, повзрослевшей, иначе, но она по-прежнему та, кто читает знаки. Метка уже проявилась, отсчет времени включен.
        - Я, я, я… - закатывая театрально глаза монотонно пропел Лиам. - Впрочем, как и всегда. Ты подумала о том, что с ней станет, когда ты уйдешь? Что твой уход будет значить для нее?
        Никола опустила глаза.
        - Именно об этом я и думала, когда сбежала из дома.
        - Ну что ж, тогда хорошо, что все же решила вернуться. В этот раз подумай лучше над тем, как правильно уйти. Правильно по отношению к Тоне, а не как лучше будет тебе.
        Участникам команды подготовки к празднику было заявлено прибыть за час до открытия. Пришло время сбросить карты. Переполненный гордостью Дмитрий рассказал о своем вкладе в организацию праздника, и Никола сделала абсолютно удивленный вид, будто даже не догадывалась ни о чем подобном. Все это время он занимался подготовкой презентации исторического наследия церкви. Оцифровка и монтаж заняла немало времени, но оно стоило того. Работа над проектом заставила Дмитрия почувствовать себя частью Блед. Он больше не чувствовал себя чужаком, больше не было ощущения, что жизнь обтекает его, он был в самом центре течения этой жизни.
        Никола с опаской посмотрела на коробку на сидении Ниссана, мастерски изобразив, что та не вызывает у нее холодящий душу ужас. За руль сел Лиам, позволив влюбленным еще немного времени выкроить для объятий на заднем сидении.
        Сердце Николы сжалось до размера с горошину, а легкие открывались всего на половину. Девушка не могла не думать о том, что ее сегодня ждет, и не могла поверить, что прямо перед ней лежит решение проблемы, а она просто стоит в стороне, наблюдая, как горит синим пламенем ее жизнь. Хотя… какая к черту разница, впереди еще сотня.
        На парковке возле переправы уже ждали Мира и Эрик. Побыть просто гостями на празднике не удалось, на ярмарке катастрофически не хватало рук.
        Группа подготовки собралась у ворот церкви, Ава стояла в стороне, дожидаясь опоздавших. Вид у девушки был мягко говоря нездоровый. Волосы небрежно собраны в косу, спортивный костюм и объемное пальто. Темные очки скрывали не только последствия излишне выпитого алкоголя прошлым вечером, но и безграничный стыд за свое поведение. И это еще при том, что от нее скрыли правду, чем закончилось ее неудачное свидание с Давидом.
        К счастью вовремя поспел отец Мацей, встретившись на одной плоскости бывшие подруги и новоиспеченные соперницы ограничились приветственным кивком.
        Ворота церкви открылись, и работа закипела. На заднем дворе разместили временные деревянные конструкции, предназначенные для ярмарки. Свежую древесину украсили цветной органзой и цветами, что придало празднику особенной атмосферы. Здание воскресной школы было переоборудовано под выставку исторического наследия церкви. Парты вынесли, вдоль стен выставили стенды, предназначенные для портретов, на каждом была кратко изложена его история. В центре зала стоял манекен для точной копии восстановленного платья, вот только самого платья еще не было.
        Посреди двора установили небольшой пьедестал с пюпитром - импровизированная сцена. С внешней стороны на всю стену воскресной школы растянули полотно для проектора, где после официального открытия праздника планировалась трансляция проекта «Наследие» - так его назвал Дмитрий. Вход на выставку сделали платным, вырученная сумма денег за билеты должна была пойти на нужды воскресной школы. Ава выступала в роли экскурсовода.
        И вот, реквизиты заняли свои места, торговцы разложили сувениры, колбаски гриль подрумянились. Практически все было готово. Ава сменила спортивный костюм на брючный, накрасила губы яркой помадой, и как угорелая носилась по всей территории отмечая в блокноте галочкой готовность на всех позициях. Дмитрий возился с проводами. Интригам некогда было бурлить, все были вовлечены в дело. Все кроме Николы.
        Наконец ворота церкви распахнулись для гостей.
        Никола стояла под старой магнолией, и обкусывала ногти. Сердце отбивало взволнованный ритм. Она наблюдала за тем, как ярмарка наполняется людьми и выглядывала знакомые лица.
        Глава 25
        Лавки с сувенирами обросли желающими поглазеть на безделушки, и конечно же что-то приобрести себе. Заиграла громкая музыка. Общая атмосфера напоминала пышный прием при королевском дворе. Бутафорные колоны обвиты искусственным виноградом, много-много органзы, а вместо одноразовой посуды деревянные кубки.
        - Напомни мне, почему мы просто не вытянули из коробки интересующие портреты? - спросил Лиам тихо подкравшись сзади.
        От неожиданности Никола подпрыгнула.
        - Потому что Дмитрий отвечал головой за проклятый ящик! Портрет с платьем, чуть ли не главный экспонат на этой чертовой выставке. Не думаю, что отец Мацей по счастливой случайности не заметил бы его пропажу.
        - Переживаешь за парня, котенок? - ерничал Лиам.
        - Закрой рот, Лиам. И так все знаю, - дерзила Никола в ответ на насмешки.
        - Ладно, шутки в сторону.
        - Есть идеи, что делать? - вытаращив глаза спросила Никола.
        Обкусанные пальцы уже болели, но никакой план так и не созрел.
        - Как насчет того, чтобы просто вежливо попросить отца Мацея выставить не все экспонаты на всеобщее обозрение.
        Никола подняла глаза на пророка.
        - Ты что шутишь?
        - Ну а что? Включи свои чары, котенок. Отец Мацей как раз сейчас занимается расстановкой твоих портретов. Собственноручно. Вцепился в коробку и никого к ней не подпускает.
        - Он священник, на него это не действует, забыл? Иммунитет серебряной ауры!
        - Очень спорно, - сложив руки на груди процедил Лиам, - последнего священника ты убедила бросить Бога ради жизни во грехе. Если это не чары, то я не знаю, что тогда.
        Размахнувшись хорошенько Никола шлепнула Лиама по плечу. Неуместные шуточки играли на нервах, что и так были натянуты как струна.
        - Не хочешь попробовать?
        Никола сложила губки бантиком и состроила необремененную интеллектом рожицу.
        - О, привет, отец Мацей. Не могли бы Вы спрятать парочку моих портретов пятисотлетней давности? Не хочу, чтобы люди знали, что я перерождаюсь вот уже вечность. Ах, и да, это я та самая маленькая ведьма, что спалила вашу церковь, - с придыханием протараторила Никола. - Так? Не боишься, что старик на последней фразе тут же отправится прямиком к своему Богу?
        - В моей голове, все немного не так звучало… Но в целом… да, ты права, это не вариант. Ну что ж, тогда перейдем к плану «Б».
        Лиам достал с кармана металлическую зажигалку Давида, ловким движением руки прокрутил кремень и зажег пламя. Никола закатила глаза и прицокнула языком.
        - Что? Старый добрый способ. Еще ни разу не подводил! - пожал плечами Лиам.
        - И еще ни разу не обходился без жертв.
        Лиам защелкнул зажигалку.
        - Уместное замечание.
        - Да и какой смысл, если до самого вечера портреты будут мелькать на большом экране?
        - За это не переживай. Я кое-что подправил… Не все кадры будут доступны к просмотру. И чего только во время оцифровки не бывает… Но ты не переживай, обычному зрителю, это не бросится в глаза, а системный администратор решит, что с форматированием беда.
        Никола посмотрела на Лиама. Серые глаза засветились, уголки рта сами поползли вверх. Она уткнулась лбом в грудь Лиама и крепко его обняла.
        - Половина проблемы решена, - с облегчением выдохнула Никола.
        - Ну я же обещал, котенок, что помогу подобрать за тобой хвосты, - похлопав девушку по спине сказал Лиам. - Как и всегда.
        Откуда ни возьмись перед носом Николы выскочил Эрик.
        - Вот вы где прячетесь. Можно с вами? Надеюсь здесь меня не найдет Ава. Не хочу попасть под горячую руку.
        - У тебя что, сосиски сгорели? - спросил Лиам, тонко намекая, чтобы парень шел своей дорогой и не отвлекал людей.
        - Нет. Ярмарка полностью готова, - с гордостью ответил Эрик. Это прозвучало так, словно он один одинешенек всю подготовку чуть ли ни с колен поднял. - А вот с выставкой загвоздка.
        Взъерошенная Ава приближалась. Блокнот в руках девушки был вдоль и поперек исписан заметками.
        - Кажется пора перевернуть гриль.
        Эрик нырнув под низкую ветку, и юркнул обратно к гриль лотку.
        В двух шагах от Николы, Ава сбавила скорость, отдернула пиджак, приподняла подбородок и выдохнув защебетала:
        - Никола, уже вот-вот и начинаем. Ты занималась главным реквизитом - платьем, но его почему-то все еще нет на манекене.
        В груди чесалось от предвкушения провала Николы. Платье испорчено - это Ава точно знала, видела своими глазами. Сдержать откровенное торжество было сложно. Ава втянула щеки вовнутрь и холодно посмотрела на подругу.
        - Антония будет через пять минут. Платье у нее.
        Голос Николы звучал ровно и уверенно. У Авы зародилось тревожное чувство, что она где-то промахнулась в своем расчете. Но как это возможно? Она ведь видела собственными глазами выжженное ацетоном пятно. Молния неприязни снова ударила между девушками.
        - А у тебя все готово? - спросила Никола, как бы из вежливости.
        Не сдержавшись Ава фыркнула.
        - В целом, да.
        - Есть «но», - вмешался Лиам подловив девушку на обеспокоенности. - Но, что?
        - Но еще не привезли стекло, - процедила на выходе сквозь зубы Ава. - А без защитного стекла мы не можем открыть выставку, - тон голоса переходил на истеричный, казалось, она лопнет, как воздушный шарик, или разразится слезами. - Вдруг кто-то испортит экспонат?! Как за всем уследить? Нет… Я не готова брать на себя ответственность за подобное. Билеты разлетаются! Но как мы можем пускать людей, если экспонаты не защищены?
        Если и была вероятность, одна на миллион, что стекольщики не приедут, и из-за этого выставку не откроют, Никола скрестила пальцы, чтобы так и было.
        - Не переживай. В любом случае выставка откроет свою дверь только после вступительного слова мэра. Время есть. Уверен, стекольщики в пути, - успокоил девушку Лиам, мягко коснувшись ее плеча.
        - А вот и Тоня, - Лиам кивнул в сторону толпы. Оскар держал в руках чехол с платьем, Антония с Лукой выглядывали во все глаза Николу. - Простите барышни, но мне нужно идти.
        - Но мы еще не решили, что делать с…
        - Веди себя нормально, не привлекай внимание, и не устрой драку с Авой. Я все решу, - прошептал Лиам прижавшись к уху Николы.
        Дав наставления Лиам незаметно прошмыгнул в толпу. Антония увидела Николу и радостно помахала. Получив чехол с платьем, Ава и Никола зашли в зал с экспонатами. Девушки из группы подготовки заканчивали работу над стендами расставляя портреты по своим местам. Сердце Николы остановилось. В лучах цветной мозаики лица с портретов словно ожили. Проходя мимо них, между двумя рядами, Никола смотрела прямо, чтобы не встретиться взглядом с одной из загубленных душ. По позвоночнику бежала струйка холодного пота. Ей казалось, что лица на портретах двигаются, поворачивая головы вслед за ней.
        Увидев в руках Авы чехол, девушки оставили свои дела и собрались в круг возле манекена. Затаив дыхание Ава потянула за молнию, и наконец достала платье. Отбиваясь эхом в зале зазвенело протяжное «ах». Тяжелый бархат спадал по самого пола. Корсет был расшит бисером и молочным кружевом. Ком яда в горле Авы поднимался к верху перекрывая путь кислороду. Она оглядела платье снизу доверху, задержалась на V-образной вставке из габардина в области декольте. Вставка хитро закрывала испорченную ткань. Габардин был расшит золотой ниткой и напоминал парчу с портрета. Девушки тут же бросились нахваливать мастерицу. Резкими рывками Ава натянула платье на манекен, и прошипела Николе в лицо:
        - Браво!
        С ядовитой похвалой на устах, тяжелыми шагами она вышла из зала. С улицы послышалась торжественная музыка, предшествующая вступительному слову мэра. Девушки поспешили занять места в первом ряду. Никола стала рядом с Тоней и Оскаром, взяла Луку за руку и оглянулась. Поймав глаза Дмитрия, что стоял за пультом управления звуком и светом, Никола улыбнулась и безмолвно прошептала, одними лишь губами: «Я люблю тебя». Дмитрий прошептал то же самое в ответ, и еще несколько минут они смотрели друг на друга такими глазами, что усомниться в этих словах было невозможно.
        Последней из воскресной школы выходила Розалия. Осмотрев еще раз зал, никого ли не забыли, она вставила ключ и провернула его несколько раз после чего дернула за ручку: дверь закрыта. Слишком ценные экспонаты ждали своих гостей за этой дверью.
        Людей собралось столько, что толпе не видно было конца. Торговцы сувенирами не успевали пополнять ассортимент прилавков, особенным спросом пользовались безделушки с образами ведьм и в форме колокола. Ведьмы были везде, даже на трубочках в молочных коктейлях. Торгаши надели конусообразные черные шляпы, некоторые туристы явились на праздник в костюмах ведьм. Увидев полный прилавок ведьмочек, Никола закатила глаза и содрогнулась. «До чего же дошел цинизм», - подумала она, глядя на крест возвышающийся над церковью.
        Глядя поверх голов с трибуны, мэр потирал руки предвкушая, как удавшийся праздник зарекомендует себя жемчужиной для туристов, и приумножит доходы Блед еще и поздней осенью.
        На правах ведущей Ава представила своего отца - мэра Цветковича - и пригласила его на сцену для вступительного слова. Не упустив возможности себя нахвались, Йожеф Цветкович как бы невзначай озвучил, каких трудов ему стоила организация праздника, и тут же расхвалил своих будущих избирателей, что внесли неоценимый вклад своими благотворительными взносами.
        Толпа не переставала гудеть: дети радостно визжали, люди переговаривались, кофе разливался в торжественные деревянные кубки, а колбаски крутились на вертеле. Эрик, не любивший все эти легенды, поверия, и прочую мистическую ерунду для туристов, которой был буквально одержим весь город, увлеченно контролировал ярмарку. На правах контролера, то тут, то там он с удовольствием принимал угощения в виде чевапчичи.
        Среди возни в толпе вдруг отчетливо послышалась громкая музыка. Из небольшой колонки где-то в толпе на всю громкость играл реп. Сташ со своей бандой не могли удержаться, чтобы не заявиться и не испортить праздник. Неуместная музыка сопровождалась ребяческим гоготанием и выкрикиванием брани. Мэр замялся, забыв слова речи. Внимание толпы рассеялось. Люди расступились.
        - Верни нам клуб! - выкрикнул парень с татуировкой на шее.
        - Да! Нам нужен наш бойцовский клуб!
        Требования тут же подхватили еще несколько парней, а потом они, как саранча мгновенно расползлись по ярмарке переворачивая все на своем пути.
        Микрофон издал протяжный писк, мэр ушел со сцены. Со всей силы размахнувшись Сташ ударил ногой по навесному грилю, ароматные сосиски разлетелись во все стороны. Волной по толпе пронесся крик. Мира, как ошпаренная выскочила из-под одного из прилавков и побежала к Оскару, что был ближе всего к ней. Эрик в это время находился на другой стороне ярмарки. Увидев перепуганные глаза своей девушки, он призывающим кивков глянул на Дмитрия, что стоял за пультом, и парни тут же бросились с кулаками на провокаторов. Торговцы прилавков последовали их примеру, но тут поспела и полиция. Парни с квартала бросились бежать в рассыпную.
        Полиция успокоила гостей праздника, торжественная музыка заглушила панику. Небольшой беспорядок быстро убрали и все стало приходить в норму. Не контролируя силу Дмитрий расталкивал людей пробираясь через толпу к Николе. Жилки на напряженных руках торчали как канаты, скулы свело, а глаза покраснели. Он был похож на разъяренного волка, что готов разорвать первого встречного, что станет на его пути к Николе.
        - Ты в порядке? В порядке? - повторял Дмитрий, как умалишенный оглядывая девушку с ног до головы, а потом резким рывком заключил ее в объятия, такие крепкие, что Никола на выдохе заскрипела.
        Он знал, что Сташа на долго не хватит. Этот подонок найдет способ отомстить за драку, и теперь он точно знал про главную слабость Дмитрия - Николу. А если бы он хотя бы коснулся ее пальцем, если бы приблизился к ней хотя бы на метр…
        - Эй, все хорошо, она стояла рядом со мной, - обеспокоено сказал Оскар, успокаивая Дмитрия.
        Со стороны его забота выглядела по меньшей мере странно, даже немного маниакально. Никола протянула ладони вдоль взмокшей спины Дмитрия, и подняла глаза. Их взгляды встретились. Она в полном порядке, переживать не о чем, никакие подонки ей не угрожают (и не приглашают на свидания!). Дмитрий выдохнул, закрыл глаза и медленно про себя посчитал до десяти. Кожа горела, волоски встали на дыбы, но мышцы понемногу расслаблялись. Ему хотелось впиться поцелуем в губы девушки, почувствовать их тепло на своих губах, но пристальные, не на шутку обеспокоенные взгляды Тони и Оскара заставляли держать себя в руках. Дмитрий обхватил ладонями лицо Николы, потянул к себе и жадно втянув воздух.
        Мэр снова взял микрофон, наконец закончил вступительную речь, состоящую по большей части из благодарностей, и передал слово отцу Мацею.
        - Пора запускать проектор, - сказал Дмитрий. - Ты пойдешь со мной.
        Это был не вопрос, а утверждение. Он взял Николу за руку и заботясь о том, чтобы никто даже случайно ее не задел, повел в сторону пульта.
        - Боже, - едва сдержался чтобы не выругаться перед церковью Оскар, - у этого парня все нормально? Я конечно рад, что появился человек жаждущий заботится о нашей Николе, за ней не помешает лишний раз приглянуть, но это похоже на помешательство, разве нет?
        Тоня прожевала язык, не найдя слов. Ее глаза все еще были размером со сливу, а разум не готов осмыслить увиденное. Раздался шум аплодисментов, фанфары, а в завершение увлекательного экскурса в историю праздника, за спиной священника появились первые кадры презентации.
        Под багровыми деревьями разложили пледы и настилы, где все желающие могли занять места и пожевывая хот-дог смотреть презентацию на большом экране. Никола стояла рядом с Дмитрием за пультом управления, мяла пальцы и обкусывала кусочки кожи от губы. Ее взгляд был прикован к двери воскресной школы. Она виделась ей входом в преисподнюю. За этой дверью скрывалась ее погибель, а Лиама как на зло нигде не было видно. Никола растеряно вращала глазами от экрана к двери и обратно, чувствуя себя загнанным в ловушку зверем. Возле входа в выставочный зал выстроилась очередь с билетами. Розалия вышла к гостям, уже готова была открыть дверь, как вдруг из зала раздался крик.
        - Это Ава! - вырвалось у Николы.
        Протяжный писк больше похож на громкий всхлип от неожиданности, и он действительно принадлежал Аве. Перепуганная Розалия тут же прошмыгнула в зал, захлопнув за собой дверь. За ней последовал священник, несколько церковных служащих и полиция. Никола внимательно следила за происходящим, не веря своим глазам. Что-то явно пошло не так. Но что?
        Сорвавшись с места Никола со всех ног побежала к выставочному залу, за ней следом Дмитрий. Полиция окружила здание воскресной школы, никого не впускали.
        - Я из команды подготовки, - промямлила Никола, - работала над выставкой. Впустите меня.
        Полицейский преграждающий рукой вход посмотрел на священника, отец Мацей кивнул и Никола смогла войти.
        На священнике не было лица. Морщинистое лицо старика напоминало фарфоровую куклу. Никола осторожно ступала по деревянному полу оглядываясь по сторонам и не могла поверить своим глазам.
        Безутешная Ава, уткнувшись в плече Розалии проливала слезы. На полу возле стендов лежали мелкие осколки защитных стекол, раздробленные чем-то тяжелым. А сами портреты - то самое бесценное наследие, за которое во время выставки отвечала головой Ава - были залиты черной краской из баллончиков. Огромными буквами, по одной на каждом стенде, было написано слово «ВЕДЬМЫ».
        Лиам зашел тихо, подошел впритык к Николе и прижался к ее уху.
        - Кто это мог сделать? Видимо вандалы. Черной краской, прямо по ветхим портретам… Не думаю, что их можно восстановить после такого. Большая потеря. И это в первый же год нашумевшего праздника…
        По коже от удовольствия бежали мурашки. Никола прикусила изнутри щеку, но это лишь на малость скрывало откровенное торжество, расцветающее у нее на лице. Лиам тер пальцы, но ничего не помогало избавиться от пятен, поэтому он прятал их в карманах.
        Глава 26
        Апельсиновый сок еще никогда не казался таким вкусным. Его насыщенный оранжевый цвет напоминал яркое солнце, горячий песок на побережье Тосканы, и любовь Дмитрия. Обескураживающую, всепоглощающую любовь, от которой сводит оскома, и кружится голова.
        Совершенно счастливая Никола уплетала за обе щеки распаренный брокколи в тарелке, поглядывая на часы. Праздник Колокола удался, во всяком случае для Николы. В планах на вечер был «Люцифер» и друзья, и теперь, когда в сгустившихся над головой тучах показался просвет, единственное, о чем желала думать Никола, это о том, что наденет вечером.
        Антония с упоением любовалась племянницей. Ее улыбкой, мечтательным взглядом и аппетитом. И все же внутри звенел тревожный колокольчик. Любовь окрыляла ее чертенка, но Тоня видела своим родительским рентгеновым взглядом, что до добра она не доведет.
        Это была не та нежная первая любовь, что резко возносит тебя до небес новизной неведомых ранее чувств, а потом так же резко спускает на землю разбивая с треском розовые очки. Эпическая любовь, предшествующая настоящей. Это было наваждение, воспаление поражающие метастазами мозг и сердце. Ядовитая любовь. Эти двое болели друг другом и только, отравляя людей вокруг.
        - Можно я надену твои розовые туфли? - спросила Никола.
        Тоня положила в рот кусочек брокколи, и вдруг вспомнила, как несколько месяцев назад эти розовые туфли помогли вернуть племянницу к полноценной жизни девятнадцатилетней девушки. Сегодня Тоня была не прочь провести вечер с «Нетфликсом» и вредными углеводами, только бы Никола не выходила из дома.
        - Как насчет «Ты супермодель»? Будем объедаться мороженным и смотреть все сезоны до утра.
        Никола оторвалась от тарелки, свела брови и настороженно посмотрела на тетю.
        - С удовольствием, - резко ответила она, вытаращив глаза. - Завтра. Ну, или… послезавтра… Хотя, давай лучше на следующих твоих выходных.
        - Мне неспокойно… - призналась Антония.
        - Тебе не о чем переживать. Обещаю. Я буду с Дмитрием, и с Эриком, и Мирой. Сегодня выступает группа, я не могу не пойти! Я обещала Дмитрию.
        - Я видела сон, - несмело начала Тоня, - этой ночью. - Брокколи встал поперек горла Николы. - Дорога. Я видела ее из окна. Деревья мелькали быстро, вначале зеленые, а потом они почернели. Словно выжженный лес. И вороны, вороны, вороны. Они кружили, клевали падаль. Вороны - предвестники беды.
        - Уверена, это был просто кошмар, и только.
        Никола поцеловала тетю в щеку, взяла тарелку и встала из-за стола. Кусок в горло все равно больше не лез. «Это был просто сон, мало ли кому какие кошмары снятся», - успокаивала себя Никола. Невозможно, чтобы просвет оказался настолько коротким.
        К розовым туфлям Никола подобрала розовый топ без бретелей, черные укороченные кожаные брюки, что идеально подчеркивали фигуру, сверху надела куртку. Малиновые волосы, подколола заколкой, с одной стороны они ниспадали волнами на плечи. Дмитрию должно понравиться.
        Группа репетировала перед выступлением в баре. Берта вернулась только днем, а сейчас уже стояла за баром. Эрик занял почетное место с торца стойки, барменша улыбнулась, налила в стакан виски, бросила кубик льда, и толкнула стакан по гладкой стойке. Проскользив не меньше метра, горячительный напиток угодил прямиком Эрику в руки. Парень отпустил барменше воздушный поцелуй и опрокинул залпом стакан. Со стороны это выглядело, как отработанная сцена из фильмов Квентина Тарантино.
        Группа налегала на басы исполняя недавно дебютирующую песню, что за несколько недель успела полюбиться публике. Никола потягивала из трубочки коктейль на основе Бехеровки и заигрывала с Дмитрием. Томный взгляд, покусывание нижней губы, потрясающие соблазнительные бедра покачивались в такт музыке. Он сбивался с ритма и пропускал аккорды, но не мог оторвать глаз от Николы.
        Зал заполнялся людьми. Был объявлен перерыв, музыканты взяли пиво и расселись вокруг бильярдного стола. Барабанщик согласился на партию с Эриком, ставкой стала крупная купюра. Самоуверенный Эрик вел себя так будто он чемпион мира. Чтобы сбить с толку соперника, он параллельно учил Миру играть и между делом отдавал ей свои удары. Дмитрий занял место на диване, маленькими глоточками отпивал воду с лимоном и разглаживал волосы сидящей на коленях Николы.
        В благодарность за участие в подготовке праздника, прихожанки с церковного хора угостили ребят шоколадными кексами. Корзина стояла на столе. Никола потянулась вперед и взяла один кекс. Игра набирала оборы, к середине, уже никто не отвлекался на беседы. Все внимательно следили за игрой и подсчитывали очки. Дмитрий принимал ставки.
        Забив первоклассный абриколь, барабанщик наконец выбился в лидеры, следующий удар был за Эриком, но он передал свое право Мире, и распорядился ударить по шару без помощи, самостоятельно. Кий уверенно ударил по шару и ровно, не сойдя с курса ни на миллиметр, влетел в лунку.
        Никола подпрыгнула на месте от радости за удачный удар подруги. Раздался звон аплодисментов. Умостившись обратно на колени парня Никола словила пристальный взгляд Дмитрия, и не отрывая от него глаз откусила кусочек кекса.
        На мгновение показалось что звуки затихли, светодиоды потухли, и не было вокруг никого кроме них двоих. Дмитрий протянул руку, убрал шоколадную крошку с уголка рта девушки и медленно облизал ее со своего пальца. В этом простом движении кроилось столько страсти, что дыхание сбилось с ритма, щеки обдало огнем и единственное, что Никола видела теперь - его мягкие губы, то, как томно он облизывает их, не просто крошку, а крошку с ее губ.
        Вдруг воздух стал свинцовым. Жадно втянув воздух, Никола закашлялась. Резкий запах аниса раздражал слизистую провоцируя спазм в горле. Анис чувствовала только Никола. Дмитрий заботливо поднес к губам девушки стакан с водой, но Никола не могла сделать даже глоточек, кашель буквально душил ее.
        Анис - самый коварный знак. Анис предупреждает: его владельцу здесь не место. Он помечает людей, что по стечению обстоятельств попадают в надломы судьбы, не предназначенные им. С этим знаком практически невозможно работать. Как предотвратить то, чего со сути не должно вообще быть?
        Никола извивалась в приступе кашля привлекая к себе лишнее внимание, слезы собрались в уголках глаз, раздраженная слизистая, реагировала на ядовитую пряность, витающую в воздухе. Дрожащими руками она взяла стакан с рук Дмитрия. Хотела оглядеться по сторонам, но картинка расплывалась, звуки сливались воедино, невозможно было что-либо разобрать.
        - Ах, вот вы где!
        Голос Авы вырвался из несвязной каши звуков. Никола сделала глоток воды, втянула воздух ртом превозмогая раздражение и прищурившись подняла глаза. Ава стояла возле бильярдного стола, одета в зеленое, как молодая трава в мае, платье. За спиной девушки стояла Берта. В руках барменша держала стопки и бутылку текилы.
        - Есть повод отметить, почему бы не разделить радость с друзьями… Вы ведь все еще мои друзья? - с ноткой легкой нападки спросила Ава.
        Увидев бутылку текилы, музыканты раскачали волну восторженного «да». Глаза Миры расширились в разы. Оскар оценил ситуацию объемом в литр, и уже предвкушал завершение вечера. Ава плюс Никола, плюс алкоголь, в последнее время равнялось - проблемы.
        - Что отмечаем? - спросила Мира.
        - Мое поступление в университет! - торжественно заявила Ава.
        Мира запрыгала на месте от радости, и бросилась с поцелуями к подруге.
        - У кого есть ручка? - окликнула компанию Мира, потянувшись за салфеткой. - Мне срочно нужен автограф! Когда ты станешь новой Софи Хортен, я продам его за сумасшедшие деньги! А вообще нет, я повешу его в рамочку на стену и буду хвастаться, что получила твой автограф первой.
        Мышцы на лице Авы дернулись, будто судорога свела челюсть, но театральная улыбка так же продолжала сиять в овсе тридцать два.
        - Вообще-то, я поступила на юридический, - оборвала подругу на полуслове Ава.
        - Юридический? - не веря своим ушам переспросила Никола.
        Берта расставила на столе стопки, разлила текилу и подмигнув Эрику вернулась за бар. Анис ослаб.
        Новость о поступлении на юридический прозвучала как гром среди ясного неба, или как снег в июле. Да, баллы Авы были выше проходных в любой университет Европы, но всем было ясно, что ее судьба давно предрешена. В третьем классе, написанная ею петиция на городском форуме на тему вреда природе Холма Стража, из-за объемов мусора, оставляемого туристами, спровоцировала настоящий переполох в коммунальной службе. Но проснувшись сегодня утром, Ава вдруг подумала, что не желает больше бороться. Она уже проиграла одну войну, и это было так чертовски больно, что боль эта опустошила ее целиком, и не осталось больше сил ни на что.
        Николе было сейчас не до Авы. Честно говоря, после ее выходок, Николе было совершенно наплевать, что она собирается дальше делать со своей жизнью. Единственное, что еще было важно - сохранить ее жизнь. Но метка почему-то медлила. Словно дразнила Николу, наблюдая со стороны за трениями девушек. Впрочем, Никола была готова терпеть Аву, да и что угодно, только бы оттянуть отведенное время.
        Первая стопка текилы опрокинулась, вечер становился горячее и веселее. Крепкий алкоголь обжог горло Николы, послабив тем самым раздражение от пряности. Что-то здесь было не так… Анис ушел с тем, кому принадлежал знак, но этот кто-то все еще был здесь, в баре. Никола повертела головой по сторонам. Дмитрий чмокнул Николу в висок и попытался приподнять.
        - Возьму еще воды, - кивнув в сторону бара, сказал Дмитрий.
        Вдруг Николу озарило - Берта!
        - Я возьму, - любезно сказала Никола.
        Дмитрий притянул девушку к себе и долго поцеловал, а Никола взамен улыбнулась самой милой улыбкой, на которую была способна.
        Возле бара уже собралась очередь. Расталкивая людей Никола подошла ближе и заказала воду с лимоном. Работа кипела, времени на пустую болтовню у барменов не было, но нужно было с чего-то начать.
        - Как съездила? Надеюсь ничего не случилось? Ты так внезапно сорвалась и…
        Не отвлекаясь от заказов Берта сложила в круг большой и указательный палец, показав девушке, что все в порядке, и тем самым невзначай намекнула, чтобы не отвлекала ее по пустякам.
        - Как Лука? Кстати, насчет завтра, мне забрать его после занятий?
        Берта налила рюмку водки, протянула верзиле, и отвлекшись на секунду ответила Николе:
        - Завтра занятий не будет. Похоже церковь собрала кругленькую сумму на Празднике Колокола. Завтра от воскресной школы детей везут в лагерь на Холм Стража. Совершенно бесплатно! Пробудут там все выходные. Мы даже бассейн отменили. Лука не может дождаться поездки.
        Будто кипятком окатило Николу с ног до головы, местами она даже покрылась красными пятнами. Вот оно - ребенок будет там, еде его не должно было быть!
        - Холм Стража, - топорно повторила Никола. - Это там, где лес. Где деревья. Вначале зеленые, а потом черные, будто выжженные, - слова лились беспрерывным потоком сознания, что она не успевала осмыслить.
        - Что? - переспросила Берта. Сказанное Николой прозвучало, как жеванный набор букв на иностранном языке.
        - Я говорю, ему нельзя ехать, - голос девушки звучал взволновано. - Прости меня. Прости, прости, и еще тысячу раз прости, - затараторила Никола, чтобы удержать внимание Берты. Заказы лезли со всех щелей, музыка грохотала, и разговор в этих обстоятельствах явно был неуместный. - Я ужасная няня, не хотела тебе говорить, чтобы не расстраивать, но… - нужно было что-то выдумывать, быстро и желательно что-то внятное, но голова Николы была наглухо забита анисом, - теперь я понимаю, что была не права. Ты должна знать! Вчера Лука съел килограмм мороженого, а может и два, не знаю. У него болело горло. Поднялась температура. Или, что там бывает у детей в таких случаях?! В общем, ему нельзя завтра никуда ехать.
        Конечно же она врала напропалую, и даже не задумывалась, что о подобном не следует врать. Берта выдержала паузу и долгий взгляд на Николу. Все сказанное звучало неубедительно. Но кто способен шутить с такими вещами?
        - Да? Странно… Я не заметила ничего, о чем стоило бы переживать. Но… если ты говоришь, что…
        - Ему нельзя ехать, Берта! - настаивала Никола. - Обещай, что не отпустишь его. Обещай. Ты же знаешь, какие эти мелкие врунишки… Наверняка умолчал, что горло болит, чтобы поехать в лагерь. Но, вдруг что, а там лес… Ну, сама понимаешь.
        Глава 27
        Мягкий ковер молочного цвета просел по диагонали комнаты, ворсинки попросту не успевали расправиться. Взад-вперед. Взад-вперед. От окна к двери и обратно. Обкусывая ногти Никола топталась на одном месте вот уже несколько часов. Стоило первым лучам солнца постучать окно, сон ушел, как и не было. Чувство тревоги захлестнуло Николу с головой.
        В потных ладонях скользил мобильный телефон. Никола не убирала палец с кнопки блокировки все время нажимая на ее, проверяя время, что как назло ползло медленней старой черепахи. Наконец на экране загорелись долгожданные цифры: 8:00. Время, когда утренний звонок уже не будет считаться неприлично ранним.
        На экране высветился номер Берты. Николе незамедлительно нужно было выведать, где Лука. Шесть гудков - бесконечно долгих гудков - потребовалось, чтобы Берта взяла трубку. Голос женщины звучал отрывисто, с придыханием и невнятно. Воображение тут же оживило все страхи, но оказалось, что женщина попросту сонная, ранний звонок разбудил ее. На вечер у Луки поднялась невысокая температура, как бы мальчику не хотелось, но пришлось отказаться от поездки в лагерь.
        Выдохнув с облегчением Никола положила трубку и упала без сил на кровать. «Все-таки сглазила!.. - подумала Никола, - но это лучше, чем дорога и вороны». И все же, волнение никак не сбавляло обороты. Нужно было отвлечься. Залезть под одеяло и уткнуться носом в теплые объятия Тони сейчас было бы лучшим лекарством, но она ни свет ни зоря ушла в больницу под предлогом срочного вызова.
        Никола зашла на кухню, достала с морозилки ведро шоколадного мороженного, набрала полную столовую ложку и положила в рот. Холод сводил зубы, ледяные щупальца тянулись по носоглотке вверх, но остудить разгорячённый мозг никак не удавалось. Зачерпнув еще одну порцию Никола разблокировала телефон и написала Мире:
        «SOS! Мне просто необходим утренний кофе, и ты».
        Вероятность того, что подруга незамедлительно ответит, была невелика, но, на удивление на экране тут же появились три танцующие точки. Через минуту пришло видео сообщение. Картинка дрожала, была нечеткой и немного размытой из-за резких скачков. Заспанная Мира потирала глаза утопая в неудобном высоком кресле. На заднем фоне отблескивало стекло.
        «Я бы сейчас душу отдала за чашку кофе. Но, максимум на что я могу рассчитывать сегодня, это какао с маршмеллоу, и то… наверное, не раньше вечера. Прости, прости, прости! И не злись, что я тебе не сказала вчера. Все решилось в последнюю минуту. Воскресная школа везет детей в лагерь на выходные, а организатор заболела. Мэр от части финансирует поездку, так что Ава вызвалась сопровождать детей. Ну а я… Разве же у меня был выбор? Вы в соре… Творится честно говоря какая-то чертовщина… Я не могла ее не поддержать»
        Ком мороженного проскользнул в горло, обжигая по пути гланды. Ложка выпала из рук. Никола отмотала запись на начало и просмотрела еще раз.
        - Нет, нет, нет, нет… - захлебываясь эмоциями пробормотала Никола. Дальше последовала обойма ругательств. Ведро с мороженным со всей силы влетело в раковину.
        Она была готова крушить все на своем пути. Чертов анис! Ненавистный анис сбил ее с толку. Но как это возможно вообще?
        Кровь хлынула в виски, отбивая ритм «Реквием». Сбивая стулья, стены, напольную вазу, Никола забежала в спальню, открыла комод и стала выкидывать вещи одну за другой пока не нашла то что ищет. Если бы еще помнить, что именно она ищет. Голова напрочь отказывалась работать, только пульсировала от мыслей.
        Кинутые через голову джинсовые шорты упали на пол, послышался короткий звон. Это звякнула тоненькая цепочка, выпадая из кармана она ударилась об паркет. Вот оно!
        Приехав к дому Дмитрия Никола громко постучала в дверь. Небо упало на землю, разлилось тягучей патокой по, казалось бы, вдоль и поперек изведанному миру. На любезности не было ни времени, ни желания. По большей части желания. Никто не ответил, как, впрочем, и на многочисленные телефонные звонки. Никола стучала, стучала, и стучала. Ей нужен был пророк, прямо сейчас, сею секунду. Даже если достать его нужно было из-под земли. Но перед тем как искать клятого всеми бранными словами пророка у черта на куличках, оставалось проверить еще одно место на земле - стройку.
        Работа была окончена, проект готов к сдаче. Лиам выгнал рабочих во внеурочную субботу, чтобы окончательно подтянуть все хвосты. Такси сбавило скорость возле парковки. Не дождавшись остановки Никола открыла дверь и буквально выпрыгнула на ходу. Облако придорожной пыли скрыло гостью. Сорвавшись на бег, она вмиг пересекла лобное место кемпинга, дернула за ручку двери, да так, что та чуть с петель не слетела, и буквально вломилась в офис. Трое работяг склонились над столом, на котором лежала схема кемпинга. Развалившись в кожаном кресле во главе стола сидел Лиам. Все замерли и открыв рты пялились на Николу.
        Она стояла вся взмыленная, как ведьма, розовые волосы, небрежно стянутые на макушке узлом, растрепались от ветра.
        - Проклятый анис! Он обвел меня вокруг пальца! - слова шипящими сгустками неразборчиво вываливались из уст.
        - Ладно парни, продолжим позже. Дайте нам пару минут, - Лиам осторожно попросил рабочих удалиться, указав на дверь.
        Упершись руками в стул Никола пыталась отдышаться. В глазах россыпью мелькали огоньки, предвестники того, что девушка готова свалиться на пол без чувств. То ли из-за утренней пробежки, то ли от переизбытка эмоций.
        - Успокойся, пожалуйста, и начни выражаться на человеческом языке. Хоть каком… но внятно.
        - Анис. Тот самый, чертов анис, что ты не смог разгадать в 1972 на ферме в Либереце, когда пастушка утопилась, ни в 1874, ни в 1698. Ни разу! Черт бы тебя побрал! Вчера анис снова показался. В «Люцифере», вечером. Он проявился, когда посреди вечеринки заявилась Ава, но я, слепая дура, решила, что он пометил Берту.
        - Почему? - резко перебил гневное извержение Николы, Лиам.
        - Антония видела сон. Лес через стекло. Лука должен был сегодня ехать в лагерь с воскресной школой. Вот я и решила, что возможно… возможно знак подобрался ко мне через его мать…
        - Хм… - протянул Лиам, сложив руки на груди. - Вот просто интересно, и с чего ты это взяла? Ты уже целую вечность читаешь знаки, и что, хоть раз такое бывало? Или ты трактовала так, потому что тебе так было удобно?
        Никола осеклась, так и застыв в неестественной позе с открытым ртом.
        - Нет… Но и, чтоб знак метил два раза одно и того же человека, тоже! Как бы это странно не звучало, в том проклятом автобусе сейчас Ава! Да, да! Та самая девушка, что носит метку на себе. И я… я… я… Лиам, я не знаю, что мне делать… Помоги мне! Скажи, скажи, что должно произойти и как мне этого не допустить. Да, возможно мы больше не подруги, Ава оказалась той еще стервой, знаешь ли, но я по-прежнему люблю ее. Я люблю ее, Лиам! Что же мне делать?
        Нарастающая истерика искала выход. Руки дрожали, горячий ком притаившийся где-то между солнечным сплетением и сердцем трещал по швам, готовый вот-вот и выплеснуть бассейн слез и затопить к чертям весь кемпинг.
        - Ничем не могу помочь. Ты знаешь, как все работает. Мне нужна вещь носителя знака, - холодно ответил Лиам.
        На последней фразе он отвел глаза в сторону. Будто прятал что-то важное от Николы. Что-то, что она непременно считает, глядя ему в глаза. Никола достала с кармана цепочку, протянула руку вперед и выпустила подвеску. Повиснув в воздухе лунный камень монотонно раскачивался. Словно маятник, он гипнотизировал пророка, призывая взять его. Лиам тяжело сглотнул. Теперь уж не отвертеться. Пришло время сбросить козыри на стол.
        Он осторожно взял в руки цепочку, затаил дыхание и закрыл глаза. Импульс прошиб все тело. Температура металла повышалась, тонкая цепочка жгла кожу оставляя след в форме мелких звеньев.
        - Семьдесят седьмой километр по трассе. Минивен выскочит на главную из-за поворота. Водитель автобуса не справится с управлением. Удар придётся на лобовое стекло, Ава сидит возле водителя. Не пристёгнутая.
        Синхронными струйками слезы скатились по щекам Николы. Горячие капли падали на деревянный пол.
        - Летальных исходов не будет, - заключительно добавил Лиам.
        - Вот видишь, все когда-то бывает впервые… Знак пометил носителя мет… - Никола замолчала, сглотнув остаток слова. - Если только…
        Зрачки расширились, поглотив серость глаз, и тут же сузились до размеров с точку, пигмент поблек, оставив только ободок, из-за чего глаза казались бесцветными. Глядя Николе в глаза можно было увидеть, как нейроны в ее голове создают связи, сплетая воедино из шелковых нитей высочайшей степени цинизма хитрую ловушку, в которую она попалась.
        - Если только метка никогда не помечала Аву.
        Взгляд Николы растворился. Как испорченная пленка кино - местами выжженная, изорвана и смотана невпопад - перед глазами мелькали фрагменты рокового вечера, когда проявилась метка. Никола хмыкнула, утирая слезы. Хотелось рассмеяться, ну, или взвыть, запрокинув голову назад.
        - Все это время… Я была слепа. Как же я была слепа… - приговаривала себе под нос, в попытках совладать с чувствами. - Метка выбрала Дмитрия. Так ведь? Ты так упрямился, не хотел со мной работать… Все потому что в этот раз я тебе была не нужна. Ты задолго знал на ком лежит метка, поэтому и сблизился с его семьей. И знал, что с ней делать, нужно было только выждать время. Но… Почему ты мне позволил?
        - Потому что он в тебя влюбился, - топорно ответил Лиам. Никола прикусила губу, так сильно, что кровь хлынула прямо под язык. Но это было неважно. Боль от укуса была глухим отголоском того урагана, что бушевал в душе. Сердце окаменело и трещало по швам. - Все должно было быть иначе! Ты стала сопутствующим ущербом, Никола. Так же ты раньше называла тех, кто случайно ставал у тебя на пути? Прости, но я тебя предупреждал, любить - это больно…
        - Оправдание у тебя слабенькое, честно говоря. Меня невозможно полюбить, помнишь? Это ведь были твои слова! Это одержимость, и только! Так к чему столько сложностей, Лиам?
        - Невозможно, но он влюбился. Он действительно в тебя влюблен. Все дело в том, что напоминаешь ему Сибилу.
        - Кого? - на выдохе между спазмами горла прошептала Никола. Истерика подбиралась все выше, заставляя выплясывать подбородок.
        - Его сестру. Он разве тебе не рассказал? - Невозможно было больше терпеть эту пытку. Каждое слово ранило Николу так сильно, что казалось не в одной из смертей, которым она смотрела в глаза не было столько боли. Ресницы дрогнули, остекленевшие глаза омылись слезами. - Сестра Дмитрия ввязалась в дурную компанию и умерла от передозировки несколько лет назад. Чувство вины, что он не уберег сестру убивает Дмитрия. Он совсем запутался. Метка выбрала его. Здесь, в Блед, Дмитрий должен был встретить Аву. Активистку, добродеятельницу, дочь влиятельного отца, ну и просто красавицу, конечно. Он должен был влюбиться в нее до беспамятства. Настолько, чтобы, как верный пес последовать за ней в Австрию и там на ней жениться. Ну а дальше… Дальше дело было за малым. Страсть этой девушки к благотворительности, должна была подтолкнуть Дмитрия к идее открыть Реабилитационный Центр для подростков с зависимостью. Ну а благодаря ее преуспевающей карьере журналиста, этот Центр должен был мелькать на всех первых полосах СМИ. Десятки, Никола, сотни загубленных жизней сложных детей должны были получить второй шанс. НО…
Здесь появилась ты! Такая притягательная, соблазнительная, и мрачная, от чего еще интересней. Такая, какой тебе создала Вселенная, для того чтобы каждая живая душа млела от одного твоего только взгляда. И так похожа своим нравом на Сибилу, что результат оказался более чем предсказуемым.
        - И поэтому ты дал мне время… Ты знаешь, я ведь поверила, что ты впервые обо мне действительно позаботился.
        - Бороться с твоей природой бессмысленно. Что я могу против притягательных чар? Нужно было спасать ситуацию. Я слишком хорошо тебя знаю, Никола, ты мое бремя, кажется, что уже целую вечность. Единственное, что двигало тобой всегда - это жажда любви. Ты так отчаянно хотела ее познать… Ты видела столько боли, столько мук из-за любви и все равно жаждала прочувствовать ее на себе. Я дал тебе то чего ты так желала.
        - Нет, Лиам. Ты позволил мне влюбиться, потому что знал, что мы будем стоять здесь. И когда передо мной будет выбор: броситься спасать подругу, или позволить метке сыграть по воле судьбы, моя любовь к Дмитрию должна быть сильнее. Так?
        Лиам кивнул.
        - Ты смог увидеть, что значил анис. Значит он тоже этап. Завершающий этап. Что будет если я выберу Аву?
        - Если в момент аварии в автобусе окажешься ты, их жизненные пути останутся параллельными и никогда не пересекутся. Метка сгорит. Ты знаешь, что для тебя это будет значить.
        - Все закончится. Я погибну в этой аварии.
        - Да. Дмитрий не сможет себе этого простить. Он проиграет в собственной битве за Сибилу дважды, котенок. Но если нет… Если ты позволишь судьбе расставить все по местам, он будет рядом с Авой, несчастный случай снова их сблизит.
        С размахом Никола смела все со тола, горячий ком ярости, боли, и обиды, нарастающий в груди не выдержал давления и лопнул, как мыльный пузырь, разорвав окаменевшее сердце на мелкие осколки. Нечеловеческий рев из самых глубин души рвался наружу, сметая все на своем пути. Она как дикая кошка кидалась от стены к стене, ломая стулья, срывая чертежи, карты, разрывая на лоскуты все что попадалось под руки. Лиам стоял неподвижно, словно врос в пол, просто жал, когда катарсис достигнет своего предела.
        Разворотив буквально все до щепок, Никола бросилась бежать. Просто вперед. Сколько хватит сил. А когда силы исчерпают свой лимит, она снова и снова будет вспоминать, что она не заслуживает ничего человеческого, тем более любви. Она всего лишь инструмент, с помощью которого Вселенная ремонтирует мир. И тогда кровь снова закипит в жилах, пробуждая немыслимые силы, и она снова будет бежать.
        В следующий раз, когда Никола была способна мыслить, оглядевшись она увидела, что очутилась в саду церкви. Будто кусок жизни вывали из памяти: вот она бежит через кемпинг, а вот небо и голые ветки деревьев. Распластавшись звездочкой на сырой земле, Никола лежала под магнолиями и просто смотрела в небо. Она много думала о Бостьяне, его любви к Богу и любви к Катарине. Обрекая свою душу на вечные муки, он выбрал Катарину. Только теперь, спустя пять сотен лет, Никола вдруг поняла, как сильно ошибалась все это время. Бостьян пожертвовал своей душой не ради любви, он пожертвовал собой ради спасения любимой.
        Холодный ветер трепал багровые листы, заставлял трещать ветки, но Никола могла поклясться, что слышит мессу. Закрыв глаза, она погрузилась в Agnus Dei, видела цветные лучи, проникающие сквозь мозаику на окнах, и Бостьяна. Он стоял возле алтаря, смотрел вдаль, в никуда, но лицо его было озарено блаженством. Благословлён не святым словом, а любовью. Любовью к своей Катарине, ради спасения которой он был готов пожертвовать самым дорогим, что у него было - душой, обещанной Богу.
        Шум листвы прервали отголоски, что доносились со стороны церкви. Никола спряталась за деревом, и вдруг увидела отца Мацея и Тоню. Они стояли поодаль, уединённо. Дрожащими руками Тоня протянула скрученный холст священнику, он развернул и внимательно посмотрел на портрет. Он не задавал вопросов, лишь улыбнулся, той самой улыбкой, что озаряет лица при встрече после долгой разлуки. Аура его переливалась особенным серебром.
        - Отче, Вы верите в двойников? Тех, что рождающихся снова и снова, будто один человек путешествует сквозь время.
        - Я священник, дитя мое, веровать - мое призвание.
        Антония непроизвольно мяла угол куртки, загибая его то в одну сторону, то в другую, словно это поможет как-то не сойти с ума от собственных мыслей.
        - Даже немного завидую Вам, - сквозь нервный смех сказала Антония, - понимаете, я врач. Врач. Я верю в наследственную гетерохромию, диабет, и группу крови.
        Отец Мацей еще раз взглянул на портрет и бережно провел дрожащими от старости пальцами по дате в нижнем углу.
        - А могли бы Вы поверить, что я знал эту девочку будучи ребенком, в 1936 году?
        - Вы издеваетесь? - недоверчиво спросила Антония, поглядывая исподлобья.
        Священник улыбнулся.
        - Правда в том, что мы видим то, что желаем видеть, Антония. В этом и есть, от части отголоски веры. Мы все братья и сестры, не мудрено, что рождаются люди похожие друг на друга. Глядя на этот портрет, мне хочется верить, что я вижу девочку, которая однажды спасла меня. Кого здесь видите вы?
        Не ответив ничего Антония только моргала, внимая словам, расставляя их поудобнее, чтобы осознать. С каждой минутой голова Антонии яснела. Да, это было то, что она могла принять.
        - Вы не против, если я заберу портрет себе? - спросил священник.
        - Нет, нет. Конечно же нет.
        Антония благодарно коснулась руки священника.
        - Возвращайтесь к больным и оставьте веру мне, доктор Кнежевич, - крепко сжав руку женщины сказал священник.
        Эпилог
        «Дорогая моя Антония, нет ни в одном языке мира такого слова, чтобы описало всю глубину моих чувств к тебе, что вместило бы всю мою благодарность за все что ты сделала для меня, неустанно жертвуя собой. Хотя нет… одно есть. Это слово на всех языках звучит одинаково - мама.
        Дорогая моя мама, я абсолютно неисправима. Да, я совершаю одни и те же поступки, но не потому что не выношу уроков, а потом что остаюсь верной себе. И поверь, я уже достаточно взрослая, чтобы принять себя такой, какая я есть. Осталось убедить тебя сделать то же самое.
        Благодаря тебе я точно знаю, что мясо на ужин усваивается лучше с гарниром из овощей. Что зимой нужно беречь почки и надевать куртку подлиннее. Точно знаю сколько промилле алкоголя в крови безопасны, чтобы сесть за руль. И что марихуана допустима, только если ты смертельно болен, ну или потянул спину… сильно. А еще, благодаря тебе я знаю, что, когда по-настоящему любишь, невозможно быть эгоистом.
        Я снова облажалась. Да, в это сложно поверить, но на этот раз я превзошла сама себя. Я предала дружбу ради мимолетного увлечения. Знаю, что у тебя нашлось бы по меньшей мере сотня способов на выбор как все исправить, но я прошу тебя принять лишь один - мой выбор. А я, как и прежде, выбираю самый легкий путь - просто уйти. Нужно позволить судьбе расставить все по местам, позволить пересечься параллелям. Я должна дать им шанс, понимаешь?..
        И в заключение, чтобы быть окончательно верной себе, я снова прошу тебя дать мне время. Не нужно меня искать. В этот раз в этом нет надобности, ведь ты точно будешь знать где я. Я буду писать, слать открытки и фото.
        Обещаю начать все с начала. Там, где все началось, гораздо раньше, чем ты думаешь. Гораздо раньше, чем ты даже можешь себе представить.
        Я возвращаюсь в Болгарию, в Софию. Подработаю где-нибудь, возможно в баре. Судя по Берте содержать себя на зарплату бармена вполне возможно, а в коктейлях я разбираюсь неплохо, ну ты и сама знаешь. Летом сдам экзамены и поступлю в университет. С моим даром убеждения, уверена, я пригожусь где-нибудь на факультете, скажем, психологии.
        Я люблю тебя, мама.
        Твоя Никола.
        P.S: прости, что забрала розовые туфли, они мне очень идут».