Иван да Марья Алексей Николаевич Толстой
        #
        Толстой Алексей
        Иван да Марья
        Алексей Николаевич Толстой
        Иван да Марья
        Десятая неделя после пасхи - купальские дни.
        Солнце самый пуп земли печет, и зацветает дивная Полынь-трава. В озера, на самое зеленое дно, под коряги подводные, под водоросли, глядит огненное солнце.
        Негде упрятаться русалкам-мавкам, и в тихие вечера да в лунные ночи уходят они из вод озерных и хоронятся в деревьях, и зовут их тогда древяницами.
        Это присказка, а сказка вот какая.
        Жили-были брат Иван да сестра Марья в избенке на берегу озера.
        Озеро тихое, а слава о нем дурная: водяной шалит.
        Встанет над озером месяц, начнут булькать да ухать в камышиных заводях, захлопают по воде словно вальками, и выкатит из камышей на дубовой коряге водяной, на голове колпак, тиной обмотан. Увидишь, прячься - под воду утянет.
        Строго брат Иван наказывал сестре Марье:
        - Отлучусь я, так ты после сумерек из хаты - ни ногой, песни не пой над озерной водой, сиди смирно, тихо, как мыши сидят...
        - Слушаю, братец! - говорит Марья.
        Ушел Иван в лес. Скучно стало Марье одной за станком сидеть; облокотилась она и запела:
        Где ты, месяц золотой?
        Ходит месяц над водой,
        В глыбко озеро взглянул,
        В темных водах утонул...
        Вдруг стукнуло в ставню.
        - Кто тут?
        - Выдь к нам, выдь к нам, - говорят за ставней тонкие голоса.
        Выбежала Марья и ахнула.
        От озера до хаты - хороводы русалочьи.
        Русалки-мавки взялись за руки, кружатся, смеются, играют.
        Всплеснула Марья ладошами. Куда тут! - обступили ее мавки, венок надели...
        - К нам, к нам в хоровод, ты краше всех, будь наша царица. - Взяли Марью за руки и закружились.
        Вдруг из камыша вылезла синяя, раздутая голова в колпаке.
        - Здравствуй, Марья, - захрипел водяной, - давно я тебя поджидал... - И потянулся к ней лапами...
        Поздним утром пришел Иван. Туда, сюда, - нет сестрицы. И видит - на берегу башмаки ее лежат и поясок.
        Сел Иван и заплакал.
        А дни идут, солнце ближе к земле надвигается.
        Наступила купальская неделя.
        "Уйду, - думает Иван, - к чужим людям век доживать, вот только лапти новые справлю".
        Нашел за озером липку, ободрал, сплел лапти и пошел к чужим людям.
        Шел, шел, видит - стоит голая липка, с которой он лыки драл.
        "Ишь ты, назад завернул", - подумал Иван и пошел в другую сторону.
        Кружил по лесу и опять видит голую липку.
        - Наважденье, - испугался Иван, побежал рысью.
        А лапти сами на старое место загибают...
        Рассердился Иван, замахнулся топором и хочет липку рубить. И говорит она человеческим голосом:
        - Не руби меня, милый братец...
        У Ивана и топор вывалился.
        - Сестрица, ты ли?
        - Я, братец; царь водяной меня в жены взял, теперь я древяница, а с весны опять русалкой буду... Когда ты с меня лыки драл, наговаривала я, чтоб не уходил ты отсюда далеко.
        - А нельзя тебе от водяного уйти?
        - Можно, найти нужно Полынь-траву на зыбком месте и мне в лицо бросить.
        И только сказала, подхватили сами лапти, понесли Ивана по лесу.
        Ветер в ушах свистит, летят лапти над землей, поднимаются, и вверх в черную тучу мчится Иван.
        "Не упасть бы", - подумал и зацепился за серую тучу - зыбкое место.
        Пошел по туче - ни куста кругом, ни травинки.
        Вдруг зашевелился под ногами и выскочил из тучевой ямы мужичок с локоток, красная шапочка.
        - Зачем сюда пришел? - заревел мужичок, как бык, откуда голос взялся.
        - Я за Полынь-травою, - поклонился Иван.
        - Дам тебе Полынь-траву, только побори меня цыганской ухваткой.
        Легли они на спины, по одной ноге подняли, зацепились, потянули.
        Силен мужичок с локоток, а Ивану лапти помогают.
        Стал Иван перетягивать.
        - Счастье твое, - рычит мужичок, - быть бы тебе на седьмом небе, много я закинул туда вашего брата. Получай Полынь-траву. - И бросил ему пучок.
        Схватил траву, побежал вниз Иван, а мужичок с локоток как заревет, как загрохочет и язык красный из тучи то метнет, то втянет.
        Добежал до липки Иван и видит - сидит на земле страшный дед, водит усами...
        - Пусти, - кричит Иван, - знаю, кто ты, не хочешь ли этого? - И ткнул водяному в лицо Полынь-травою.
        Вспучился водяной, лопнул и побежал ручьем быстрым в озеро.
        А Иван в липку бросил Полынь-траву, вышла из липки сестрица Марья, обняла брата, заплакала, засмеялась.
        Избушку у озера бросили они и ушли за темный лес - на чистом поле жить, не разлучаться.
        И живут неразлучно до сих пор, и кличут их всегда вместе - Иван да Марья, Иван да Марья.