По-нашему, по-купечески ! Далия Мейеровна Трускиновская
        Трускиновская Далия
        По-нашему, по-купечески!
        На экране ноутбука одна картинка сменяла другую.
        - Хоть убей, не пойму, чем они отличаются! - воскликнул Корсунский. Ну, не в дизайне же дело!
        - Ты посмотри, - Яненко постучал по мышьему шарику, возвращаясь на сколько-то картинок назад. - Вот тебе «форд-темпо-десять-сорок-четыре».
        Работает в двух режимах - в реальном и в возвратном. А сорок девятая модель работает в трех - реальном, возвратном и турбореальном. Но горючего жрет - не напасешься. А вот тебе «вольво-семь-таймина» с резервом на трое суток. Зато и стоит!
        - А «форд»?
        - А с «фордом» ты привязан к заправкам, особенно если едешь в возвратном режиме. Потому он и дешевле - на заправках с тебя сдерут вдвое больше, чем ты сэкономишь, если возьмешь «форд», а не «вольво». Вот его и берет всякая мелкая шушера, которой возвратный режим ни к чему. Подумаешь, час!
        А так за год сколько часов наберется?
        Яненко возвел глаза к натяжному пленочному потолку, который оптически увеличивал высоту кабинета до бесконечности, и где-то в звездной дали увидел свою запрокинутую физиономию.
        - Пятнадцать суток! - провозгласил он. - Ты понимаешь?
        Корсунский покосился на него.
        - Зато «форд» восьмиместный.
        - Ну и кого ты собираешься сажать на эти восемь мест? Саша, это модель для нищих. Для таксопарков! Ты еще омнибус поищи! А вот, смотри, «субару» - это вообще класс! Дальность умопомрачительная!
        - Сколько?
        - Тысяча пятьсот, что ли…
        - Куда мне столько?! Чего я там забыл?!.
        - Ну… - Яненко непременно хотел что-то возразить, но не получалось. Он и сам понимал, что тысяча пятьсот - это уже вообще запредельно и никому не нужно, если только не собираешься непременно вступить в войну с Темполом. Есть любители подразнить Темпол, заманить туда, где его машины уже не тянут и заправок нет, кое-кто сделал из этого целый вид спорта, но Корсунский не юный бездельник, которого папа престижа ради обязал тратить в месяц не менее определенной круглой суммы, а человек солидный, банкир, домовладелец.
        Достаточно на рожу взглянуть - сытая ухоженная рожа, Яненко ввек такую себе не наесть, а как банкир эту рожу несет! Царственно! Взора не опустит, как будто всю жизнь под ногами одни ковры были.
        - Ну! Ты же знаешь - я на своей «тройке» только обедать езжу. И не дальше, чем восемнадцать-пятьдесят. Потом, сам знаешь, сплошная антисанитария. И для этого «тройка» более чем подходит. Да…
        Корсунский взглянул на часы. Эти настольные часики имели наискромнейший вид, и если не знать, что фундаментом для них служит полукилограммовый слиток платины, можно и удивиться - с чего в солидном кабинете вдруг такая простота и дешевка?
        Яненко знал мечту шефа - установить на столе настоящий золотой самородок.
        Эту мечту весь персонал банка знал. И она стала для Яненко настоящим геморроем - потому что время от времени возникали всякие авантюристы, клялись, что сию минуту с приисков, своими руками самородок намыли, и была большая морока - задерживать их и сдавать правоохранительным органам.
        Имелась только одна возможность раздобыть настоящий самородок - но она законодательством не приветствовалась, хотя яненко знал - стоит Корсунскому увидеть долгожданную цацку, плевать он захочет на законодательство и охотно вынет деньги на штраф из оборота, лишь бы потешить душеньку.
        - Вот и я о том же, - увидев, что время обеденное, обрадовался Яненко. - Кушанье готово, сударь.
        - Значит, поехали.
        - Я без сюртука.
        Всем видом Яненко показал - вот тебе, хозяин, повод не брать с собой подчиненного лишь потому, что тот оказался рядом в обеденное время. Но Корсунский был на высоте.
        - Я для такой надобности четыре лишних держу.
        Из дубовых резных панелей, которыми был обшит кабинет Корсунского, две прикрывали потайные двери, в комнату отдыха и в гардеробную. Корсунский и Яненко переоделись в сюртуки, сменили галстуки и достали из шкафа большую бобровую шубу.
        - А ты волчью возьми, - сказал Корсунский. - Она тебе великовата, ну да ничего, кто там на это смотреть станет! Там главное - монументальность.
        - Да уж…
        Сам он в великолепных бобрах был вполне монументален и даже, пожалуй, красив… Яновский рядом с ним казался мелковат, и волчья шуба, которая мела по полу, гляделась как незаслуженный дар с барского плеча. Впрочем, так оно и было - Яненко служил у Корсунского в банке, заведовал бюро по связям с общественностью, и именно в его руки стекались все рекламные затеи, прилетавшие каждое утро на адрес банка по Паутине. В том числе и соблазнительные предложения насчет «форд-темпо-десять- сорок четыре» и «вольво-семь-таймина».
        О лично ему адресованных мессиджах с конкретными предложениями насчет комиссионных Яненко, естественно, не докладывал. Но если Корсунский об этом интересе не догадывается - какой же он тогда банкир?
        Корсунский и Яненко вышли в пустой коридор, вызвали лифт и спустились в гараж, где наверху стояли машины для деловых поездок, а внизу шестиместная «тройка» в положенном ей боксе.
        - Добрый день, Александр Артурович! - поздоровался юный оператор Дениска.
        - Как всегда?
        - Как всегда.
        - Заходите!
        - Ты, поросенок, сессию сдал? - спросил оператора Корсунский. Длинный, но уже вовсю плечистый Дениска широко улыбнулся.
        - Мне отсрочку дали!
        - Это за какие такие добродетели?
        - Я сказал, что в банке «Аскольд» служу, работы было много, дураки они, что ли, не знают «Аскольд»?..
        - Вот, воспитали жулика! - весело сказал Корсунский Яненко. - Смотри, сессию завалишь - переведу из операторов в дворники! Будешь на каре по тротуару ездить и снег разгребать!
        - Приятного аппетита! - нажатием кнопки открывая дверь в бокс, крикнул Дениска.
        - Александр Артурович! Подождите!.. - и, не дожидаясь, пока дверь лифта разъедется полностью, выскочило юное создание - тридцати четырех лет от роду, но если не смотреть в документы, то девочка девочкой. И с голоском шестиклассницы, кабы еще не писклявее…
        Яненко негодующе фыркнул.
        Очевидно, Наденька всякий раз выжидала, когда Корсунский поедет обедать, в помещениях охраны, у большого пульта, куда стекалась информация со всех камер видеонаблюдения.
        Услышав голосок, Корсунский окаменел.
        С быстротой непостижимой Наденька оказалась у двери бокса. На ней была короткая розовая шубка, из-под которой топорщились воланы длинной юбки, собранные в диковинную загогулину на самом заду, и широкополая шляпа с пером, настолько же уместная в это время года и в этом гараже, как была бы уместна тут набедренная повязка из пальмовых листьев.
        - Куда сегодня? - спросила Наденька уже на пороге бокса.
        - Еще не решили, - ответил вместо Корсунского Яценко.
        - Если ты один раз исхитрилась лечь под шефа, это еще не повод вечно навязываться обедать за его счет! - говорили при этом выразительные глаза специалиста по связям с общественностью.
        - В постели от него толку мало, так пусть хоть покормит одинокую трудящуюся женщину! - весело возразили нахальные глазки Наденьки.
        Все трое вошли в машину и уселись поудобнее, Корсунский - на заднее сиденье, Наденька - на боковое, Яценко - перед панелью.
        - Поехали, что ли? - ненавязчиво распорядился Корсунский. Машину качнуло, снаружи тихонько взвыло и заурчало.
        Яненко соображал, как избавиться от Наденьки и сообразил-таки. Были, были в Москве места, куда уважающая себя дама старалась не показываться.
        - Саша, ты не забыл? Сегодня у Тестова сибиряки собираются, достаточно правдоподобно напомнил он начальству. - Помнишь, зачем они приехали?
        - Вот черт! - столь же правдоподобно вспомнил Корсунский. - Молодец! Если бы не ты!..
        Имелось в виду - если бы не Яненко, то Корсунский проворонил бы этих мифических сибиряков, которые, как всем известно, и привозят в Москву натуральные самородочки. Так что надо их перехватить, пока сибиряки еще трезвы, бодры и заняты делами, потому что вечером они уже будут колобродить в самом дорогом борделе, и драгоценность запросто достанется девкам.
        - Так я к Тестову сворачиваю?
        - Что за вопрос!
        Наденька переводила подкрашенные глазки с обманщика-шефа на обманщика-подчиненного. Личико изобразило обиду и немой вопрос: «А я?!?»
        Яненко торжествовал.
        Возможно, еще и потому, что восемь лет назад подбивал-таки клинья под эту самую Наденьку, но она метила куда как выше. Вот пусть и едет обедать одна в какую-нибудь занюханную кондитерскую!
        Ненавязчивое урчание делалось все тише и наконец смолкло совсем.
        - Можно выходить, - сказал Яненко.
        Гараж, куда они прибыли, был дизайном поскромнее того, что располагался в подвале банка «Аскольд», но куда обширнее. Одновременно распахнулись двери двух боксов и Корсунский, можно сказать, лицом к лицу столкнулся с давним дружком-соперником Калгановым. Два года не видались - и на тебе, именно в тот момент, когда за спиной Корсунсконо еще видны простенькие внутренности «тройки»!
        - А приличные люди, между прочим, на «субару» приезжают… - не разжимая губ, прогудел за спиной Яненко.
        - Валера! - Корсунский раскинул объятия, и шуба заиграла в голубоватом свете незримых лампочек.
        - Сашка! - Калганов отвечал таким же царственным жестом, и они на секунду сделались похожи, как будто один и тот же деловой мужчина в бобрах, с сытой рожей и интеллектуально лысеющим лбом отразился в зеркале.
        - А это - Наденька! - Корсунский посторонился, являя взорам нахлебницу.
        Наденька прекрасно слышала гудение Яненко. Вывод сделать ей было несложно - Валера будет поперспективнее Корсунского.
        - Хоть бы отрекомендовал меня, - упрекнул Калганов, спеша припасть к дамской ручке.
        Корсунский отрекомендовал столь блестяще, что Калганов, который дураком уже и в материнской утробе не был, сообразил, откуда вдруг такая любовь к нему со стороны заклятого приятеля.
        Но игра забавляла его - и он предложил всем присутствующим пообедать у Дюссо.
        - Я бы рад, но у меня сегодня сибиряки, - соврал Корсунский. - Сам понимаешь! Надюша, ты уже была у Дюссо?
        - Нет, но много слышала, - сказала Наденька, сделав восторженные глаза и таращась на Калганова, как девочка-фанатка на раскрученную группу в полном составе. Она и сама удивлялась, до чего неотразим подобный взгляд, но раз глупым мужчинам для полного счастья требуется именно тупое восхищение, Наденька его предоставляла в полном объеме.
        - Поскорее, пожалуйста! - крикнул от своего пульта оператор. - В канале еще три машины!
        Оказалось - референт-телохранитель, сопровождавший Калганова, завозился в салоне. Он выскочил, и тут же двери обоих боксов закрылись.
        - Сергеич! Сани к подъезду! На две и на три персоны! - сказал оператор в микрофон. - Господа, вас когда ждать?
        - Через полтора часа, - первым отвечал Шалганов.
        - Часа через два, - вместо Корсунского выпалил Яненко. Таким образом он подтверждал свое вранье насчет сибиряков, которые меньше за столом не сидят, и вынуждал Наденьку возвращаться назад хоть с Калгановым, хоть с чертом лысым! Но только не с Корсунским.
        Пока поднимались на лифте, а потом - по широкой лестнице с дубовыми перилами, Наденька как-то так незаметно оказалась рядом с Калгановым, и при выходе на свежий воздух уже держала его под руку.
        - Добро пожаловать, ваше благородие! - приветствовал огромный дворник с бородищей во всю грудь, в фартуке поверх тулупа и при положенной ему бляхе на груди. - Вон, Никита и Яша дожидаются!
        Из заиндевевшей фальшивой бороды возле самого рта торчал черненький шарик микрофона.
        Корсунский и Яненко направились к саням, сели и позволили извозчику укутать их ноги ковровой полостью. Наденьку они благополучно сблагостили и она для них более не существовала.
        Да и многое для них сейчас не существовало. Ибо они наслаждались.
        После искусственного света в банке «Аскольд», в гаражах, в машине, после стерильной, дезодорированной и потому припахивающей какой-то медициной атмосферы они оказались под отчаянно голубым небом, под сверкающим солнцем, вдохнули морозный и ароматный воздух.
        - Что, Никита, овес не вздорожал? - спросил Корсунский извозчика.
        - Вздорожал, Александр Артурыч! - весело отвечал красивый парень, и ясно было, что врет, но белозубая улыбка сияла такой несокрушимой искренностью, что рука Корсунского сама полезла во внутренний карман бобровой шубы, где нарочно для таких вылазок были отдельно крупные банкноты, а отдельно - мелочь.
        - Довезешь до Тестова с ветерком - двугривенный дам! - пообещал он.
        О том, что Никиту с Яшей и еще человек пять извозчиков станция нанимала помесячно, платя им хороших деньги, Корсунский как бы и знать не знал, ведать не ведал, да и Никита принял двугривенный как должное. Охота барину баловаться - его воля!
        У самого знаменитого трактира вышла неурядица.
        - Гляди, Чижов! - сказал Яненко. - На своем рысаке! Придержи, Никита!
        И вовремя он это сказал - что-то такое стряслось у самых дверей, то ли баба испугалась оскаленной морды крупного серого жеребца и отмахнулась от нее пестрой варежкой, то ли дитя, ведомое нянькой, исхитрилось подуть в жестяной рожок. Жеребец вскинулся, пошел боком и сбил с ног чинного старичка, по неразумию именно тут пережидавшего, когда можно будет рысцой пересечь Воскресенскую площадь.
        Нашлись добрые люди, повисли на оглоблях и поводьях, оттянули жеребца в сторону, а другие добрые люди помогли старичку подняться. Чижов, толстенный старик гренадерского роста, уже успел выйти из санок и подошел к пострадавшему. Тот пытался ступить на левую ногу и не мог - скорее всего, вывихнул лодыжку, но, возможно, и сломал.
        - Вот тебе за увечье, - сказал купец, доставая кошелек и отсчитывая четыре банкноты. Имелось в виду, что на сем дело и заканчивается, никаких претензий облагодетельствованный старичок иметь уже не должен.
        Бедолага взял деньги и уставился снизу вверх в широкое лицо купца.
        - Мне бы еще гривенничек, до дому добраться, - попросил. - Это все крупные, извозчик возьмется поменять, да и надует! А пешим порядком-то я, уж извините…
        - Нечего на извозчиков деньги переводить, - сказал Чижов. - Петька! Пока обедаю - доставь болезного на квартеру!
        Кучер, уже выслушавший много нелестного из-за пугливого жеребца, кинулся усаживать старичка в роскошные, с огромной медвежьей полостью, санки.
        - Видел? - спросил Корсунский. - Вот это - настоящий купец! Без дураков.
        Нам бы так. Совершенно органично - будто он каждый день лохов домой на своем транспорте отправляет.
        - Ничего, научимся, - утешил Яненко. - Мы ведь только начинаем. Ты подумай - давно ли на «жигулях» ездили?
        Вслед за Чижовым они вошли в трактир. Сразу же к ним устремился половой.
        - В кабинетик изволите, Александр Артурыч? Или в левую залу?
        - А что - можно и в залу, - согласился банкир. - Людей посмотреть, себя показать.
        У него и голос сделался не такой, как в банке, а густой и неторопливый.
        Банкир явственно подражал купчине Чижову.
        Снинув неизвестно на чьи протянутые руки обе шубы, Корсунский и Яненко проследовали к столику. И сели с достоинством, а перед ними встал, склонившись, половой Кузьма, готовый запомнить любой, самый объемистый заказ.
        - Значит, сооруди-ка ты нам, братец, водочки, а на закуску - балычка провесного, икорки белужьей парной, семги с лимончиком…
        - Еще осетрины с хреном! - вставил Яненко.
        Согласовав меню, Корсунский и Яненко заранее ослабили ремни на брюках.
        Предстояло пиршество и для взора, и для ноздрей, и для языка, но вот расплачиваться приходилось желудку и, увы, талии…
        Были тут и раковый суп с крошечными расстегайчиками, где в просвете, нарочно оставленном, виднелся немалый кус налимьей печенки, и знаменитый тестовский жареный поросенок с кашей (про этих поросят рассказывали, что откармливаются в висячих корзинах, без всякого шевеления, под личным хозяйским надзором), и икорка в серебряных жбанах, и, разумеется, строй бутылок с таким содержимым, что все отдай - да мало! Смирновка подавалась во льду, шустовская рябиновка и портвейн - приятной для рта температуры.
        Словом, два часа неземного блаженства устроили себе Корсунский с Яненко, и под конец, когда уже сил ворочать языком не осталось, выдумали заказать на завтра двенадцатиярусную кулебяку, вроде той башни, что сноровисто уплетал Чижов, сидевший от них через два столика.
        - Гляди ты, - нарочно обратил внимание Яценко на этот гастрономический подвиг Корсунский. - Сколько ж она тянет?
        - Килограмма два, не меньше, - подумав, определил подчиненный. - Там фарш влажный, тяжелый. А может, и все три…
        - Вот это по-нашему! - Корсунский посмотрел на купца с немалой завистью.
        - Измельчали желудки. Где там Кузьма?
        Тот уже спешил, нагнувшись вперед так, что по всем законам физики должен был бы рухнуть и пропахать носом пол.
        - Ну, по коням, что ли? - расплатившись за двоих, спросил Корсунский.
        - По коням-то по коням… А вот будь у тебя твоя «тройка» с возвратным режимом, прибыли бы мы в контору через пять минут после того, как отбыли, и еще минут сорок на диванчике бы повалялись… - проворчал объевшийся, но не утративший язвительности Яненко.
        Никита лихо подогнал саночки и умостил седоков поудобнее. С разговорами не лез - понимал, что после тестовского обеда мозги в голове плохо действуют, и все тело требует покоя с безмолвием, дабы предаться сладостной дремоте.
        Санки подкатили к станции и мудрый Никита помог Корсунскому и Яненко выбраться из-под полости. Иначе долго бы они там просидели, прежде, чем извозчик догадался бы, что гурманы попросту заснули.
        - Доброго вам здоровьица! - попрощался парень. - Это что же, больше гостей нету? Ну, мы тоже передохнем, погреемся…
        За углом был любимый трактир извозчиков, «Коломна», где на длинном столе, называемом «каток», была расставлена вкуснейшая и жирнейшая, что с мороза ценнее всего, снедь - свинина, сомовина, пироги и густой гороховый кисель с маслом.
        Собственно, имелся «каток» и у Тестова, но там Никита, дожидясь седоков, был как бы на службе, а в «Коломне» - отдыхал.
        Не успели Корсунский с Яненко подойти к нужной двери, как из-за угла вывернулась фигурка в розовой шубейке и с таким каблучным треском понеслась по скользкому тротуару, что совершенно круглая бабка-богомолка в черном платке шарахнулась и даже замахнулась рукавичкой.
        - Я вас тут сорок минут жду, люди оборачиваются! - закричала Наденька. - Бог знает за кого меня принимают! У меня ноги заледенели!
        - А ты громче ори - еще и не за то примут! - одернул ее Яненко. - Что же ты с Калгановым не поехала?
        - Так он же из Питера! Чего я с ним в Питер потащусь?
        - Вот так вот! - сказал Яненко Корсунскому. - Теперь видишь, что такое «субару»? Это тебе не только прокол плюс-минус пара километров, это еще и сдвиг по горизонтали на шестьсот километров! Ну вот что ты будешь делать, когда тебе московские трактиры наскучат? А на «субару» хоть в Питер, хоть в Париж!
        - Да ладно тебе, пошли… - очень огорченный известием о способностях калгановского приобретения, отвечал Корсунский. - Подумаешь, «субару»! Я вот возьму «вольво» - он и уделается.
        Ответа не было, потому что Яненко как раз в этот миг нажал на дверную ручку, а она не поддалась.
        - Они там что, заснули? - воскликнула Наденька.
        - Погоди, не галди, - одернул Корсунский. - Сейчас мы их разбудим.
        Но «сейчас» не получилось.
        - Что за черт! - сказал Яценко, в шестой раз нажимая неприметную, утопленную в серой стене кнопку. - И дверь заперта, и не открывают!
        Авария, что ли?
        - Этого еще не хватало! - возмутился Корсунский, а Наденька пробормотала «Спаси и сохрани!..»
        Банкир и специалист по связям с общественностью крепко задумались.
        - Как там этого звали, который дворник? Петрович, что ли?
        - Иваныч?
        - Романыч?..
        - Сергеич!
        - Ну и где же он?..
        Дворник, разумеется, был свой, из Хронотранса, и обязан был все время дежурства околачиваться у входа в филиал, дирижируя извозчиками и гоняя посторонних. Его исчезновение наводило на нехорошие мысли. К тому же, все трое отправились обедать в обувке на тонкой подошве, подходящей для офиса и коротких перебежек, но вовсе не для торчания на снегу и льду в январский московский морозец.
        - Надо звонить в Темпол! - решил Корсунский.
        - А мы в зоне? - здраво полюбопытствовал Яненко. Тут банкир и заткнулся.
        Как он не хотел тратить деньги на новую машину, довольствуясь «тройкой» и даже гордясь этим, так в свое время, когда была рекламная кампания со скидками, не подключил свой мобайл к темпостанции, утверждая, что во время обеда должен полностью отключиться от всех дел.
        - Что же делать-то? - подала голос Наденька. Она приплясывала и ежилась, синтетическая шубка оказалась совершенно неподходящей для местной погоды, и носик вечной девочки заметно покраснел.
        - Что делать…
        Этого не знал никто.
        По меньшей мере полчаса компания проторчала перед запертой дверью, пока из-за угла не вышел довольный Никита.
        Увидев седоков, он очень удивился.
        - Что же вы, господа хорошие?!.
        - Где Сергеич - не знаешь? - спросил Яненко.
        - Ах он подлец! - обрадовался Никита. - Да он же у «катка» в зюзю пьяный сидит! Подвел господ, сукин сын! Я-то думал - его отпустили!
        Яненко вместе с Никитой поспешил в «Коломну» - извлекать Сергеича. Тот действительно дремал на скамье. Никита в порыве преданности щедрым господам принялся его трясти.
        - Погоди ты! Он, кажется, не пьян, - сказал Яненко. - Ну-ка, принюхайся.
        - Точно… - удивился извозчик. - Сивухой не разит. Что за притча?
        - Он заболел, - объяснил Яненко. - Ну-ка, бери его, братец, слева, а я - справа!
        Вдвоем они выволокли грузного дворника на свежий воздух и усадили на каменную тумбу.
        - Где там твои санки стоят? - спросил Яненко.
        Огромный двор был полон упряжек.
        - Я единым духом! - пообещал Никита и скрылся за конскими спинами.
        Яненко, благо уже темнело, без всякого стеснения обшарил карманы дворника и отыскал мобайл.
        - Алло, Темпол? - совершенно не беспокоясь, что кто-то может услышать, спросил он. - Это филиал Хронотранса на Неглинной. Тут у нас такое дело…
        Когда Яненко подбежал к дверям филиала, там, кроме Корсунского и Наденьки, стояли еще трое, две дамы и мужчина. По тому, как они приплясывали, нетрудно было догадаться - свои люди, деловые, в изысканной обуви, пообедать из офиса на полчасика выбрались!
        - Сейчас, сейчас, - сказал Яненко. - Уже выезжают.
        - Ага, выезжают! - резко возмутился мужчина. - Знаю я этот Темпол! Мы как-то на пикник выехали, ну и…
        - Витя! - одернула его женщина. - И без того тошно!
        Прошло еще минут пять.
        - Интересно, они с поста едут или из центра? - поинтересовался Корсунский. - Кто знает, где у них ближайший пост?
        Незнакомый мужчина лаконично сообщил, кто знает, но спросить у этого специалиста было никак невозможно - даром речи он не обладал.
        Внезапно дверь сама распахнулась.
        - Живо, живо! - приказал короткий толстый дядька в серо-голубом мундире темполовца.
        Замерзшие путешественники быстренько проскочили в тепло. Дядька, не оборачиваясь, поспешил вниз по лестнице. Знал, что от него уж не отстанут.
        Спустились на три пролета и забрались все вместе в грузовой лифт.
        Примерно через полминуты оказались на площадке, куда выходили двери боксов и окно диспетчерской будки. Один бокс был открыт, и Яненко, заглянув, увидел распахнутые двери темполовской машины.
        В будке происходила какая-то суета. Наконец оттуда двое темполовцев вынесли человека и поволокли к своему транспорту.
        - Мама дорогая! Это что же тут у них делается?! - ахнула незнакомая женщина.
        - Что-что? Опять угонщики орудуют! - отвечал ее спутник. - Что, угадал?
        Чем вырубили-то?
        Дядька, к которому был обращен этот вопрос, ничего не ответил, а обратился еще к одному темполовцу, уже сидевшему за пультом.
        - Сколько боксов вскрыли?
        - Один, четвертый, - отвечал парень и походной форме, синем комбинезоне без знаков отличия.
        - Что там было?
        - Сейчас проверю, - парень стал вытаскивать на монитор списки и графики.
        - «Тройка» какая-то допотопная стояла!
        Яненко метнул в Корсунского такой взгляд, что банкиру действительно сделалось стыдно.
        - Слава те, Господи! - воскликнул незнакомый мужчина. - Обошлось!
        - Ваша «тройка»? - спросил дядька у Корсунского.
        - Моя… - и вдруг банкира понесло. - Что тут у них за охрана?!? Кто попало может явиться, вырубить дворника, открыть двери, открыть бокс!..
        - Юра! - обратился парень из будки. - Ты у него спроси - какой на «тройке» противоугон стоял?
        - А что?
        - А то! Я вытащил ее файл, а там никакой противоугон не значится! Может, как тогда - собаку внутри оставляли? Этого… питбуля!
        Тут все уставились на Корсунского. Посторонние - даже с некоторой брезгливостью. А Наденька - та вообще на шаг отступила. И на ее детском личике явственно читалось: «Какой кошмар, с кем же я спала?!?»
        Банкир тупо молчал.
        - Ну, Сашка… - прошипел Яценко. - Ну!..
        Позор был на всю Москву и окрестности. Мало того, что хозяин «Аскольда» до сих пор ездит обедать на дурацкой «тройке», так еще и подпирает ее дверь лопатой! Впрочем…
        - А чего тратиться на противоугон, когда мы уже заказали «субару-шесть-дробь-два»? - спросил он. - Угнали - туда этой «тройке» и дорога!
        - Значит, противоугона не было? - уточнил дядька у Корсунского.
        - Я же говорю - последние дни на этой тачке ездил! - соврал тот, хотя про «субару» не сказал ни слова, а просто поймал на лету идею Яценко.
        - Значит, не искать?
        Хитер и вреден был дядька-темполовец! Видел же, как перемерзли и перетрухнули господа бизнесмены у запертой двери! И расставил ловушечку.
        Скажет Корсунский «да ну ее» - как он к себе в офис добираться будет? А если он теперь буркнет «искать», после того, как выяснилось отсутствие противоугона и сам он признался, что машина не больно-то нужна, то можно будет намекнуть, что дело сложное, связанное с материальными издержками.
        - Искать, конечно! - в очередной раз пришел на помощь шефу Яненко. - У нас там портфель остался с документами по одной сделке.
        - С шестого промежуточного сообщают! - подал голос парень из диспетчерской. - У них там в канале непонятно чей график, запрашивают все посты.
        - Совпадает? - быстро спросил дядька.
        - Сейчас проверю.
        Яценко не видел, как парень работает, но в полной тишине услышал легкий стрекот, какой бывает, когда привычные пальцы летают по клавиатуре компьютера. Очевидно, на мониторе появилось что-то удивительное - парень свистнул.
        - Что там у тебя? - вот тут непоколебимый дядька что-то забеспокоился.
        - Не поверите - проскочили!
        Темполовец высказался лаконично и, увы, матерно.
        - Если мы не очень нужны, мы хотели бы отправиться домой, - холодно обратился к нему неизвестный Корсунскому с Яненко бизнесмен. - У нас дела, в шестнадцать ноль-ноль совещание, потом брифинг.
        Яненко покосился на него - тоже мне шишка…
        - Сперва показания снимем, - сказал дядька, доставая из кармана диктофон.
        - Кто такие, как здесь оказались, и так далее.
        - Да как оказались! - взвизгнула одна из дам, до того неожиданно взвизгнула, что удрученный Корсунский - и тот поднял на нее большие, красивые и совершенно пустые глаза. - Обедать приехали! Зачем еще сюда все ездят? Обедать!
        - Имя, фамилия, адрес, род занятий, - темполовец словно бы и не слышал визга. - В какое время прибыли, каким каналом, код графика машины.
        И тут дядька даже сделался чем-то симпатичен Яненко. Ну, толстый, ну, налысо стриженый, хотя если приглядеться - седой ежик уже пробился, и густоты он порядочной… Ну, лицо гладкое и тупое - а какое еще должно быть у полицейского при исполнении обязанностей?
        Оказалось - свидетели люди несерьезные, хозяин мелкой купи-продайной фирмочки с подчиненными. Однако транспорт завели классный «вольво-два-таймина», всего-навсего позапрошлогодняя модель с просторным салоном и автономным запасом топлива на шесть часов холостого режима. За каковые качества ее очень уважали господа, имеющие личную жизнь на рабочем месте. Уйдешь с подругой на такой вот телеге в канал, припаркуешься поблизости от поста - и наслаждайся, пока не надоест.
        Пока выяснялось, что купи-продайцы знать ничего не знают и ведать не ведают, на лестнице послышались шаги. Тяжелой поступью спустился дворник Сергеич в распахнутом тулупе. Под тулупом на нем был совершенно цивильный пиджак вкупе с полосатой сорочкой и галстуком. Дворника сопровождал мужчина в картузе и коротком полушубке, они переругивались, как переругиваются перед пресветлым ликом начальства нашкодившие подчиненные, желающие и избежать справедливой кары, и не слишком подставить собрата по несчастью.
        - Кто же знал, что ты там, в «Коломне», уже загибаешься? Кто же это мог знать? Сидишь и сидишь! - возмущался мужчина.
        - Ты что, не видел, как он ко мне подошел? - отвечал дворник.
        - Кто же мог видеть, раз ты сам его от меня загородил?
        - А он мне рукой под шубу - и прямо в точечку!..
        Парень в диспетчерской подал голос.
        - Что тут у вас за транспорт числится? Как его - омнибус, что ли? Три часа назад приходил.
        - Это у Семецкого спрашивать надо, - сказал Сергеич. - Ну, ни хрена ж не помню…
        - Семецкий - диспетчер, что ли? - уточнил дядька.
        - Ну!..
        - Баранки гну. Чей омнибус?
        - Это «Русское бистро» взяло лицензию на два маршрута и купило в Германии транспорт, - объяснил мужчина в картузе. - Четыре раза в день привозят по двадцать человек в заезд. Говорят - окупается. Мы специально для них мальчишку взяли - за извозчиками бегать. У них даже рекламный проспект выпущен - называется «Русский обед», может, видели?
        - Кто-то считает этих клиентов на входе и на выходе?
        Дворник и мужчина в картузе переглянулись. Очевидно, такая идея им в голову не приходила.
        - Морозов, свяжись с этим «Русским бистро», запроси списки клиентов за два дня.
        - Есть связаться! - и парень заработал на клавиатуре.
        - Свободны, - сказал дядька купи-продайцам. - Но придется подождать.
        И отвернулся. Те, почему-то смущенные, направились к боксу. И остановились у запертых дверей с самым тоскливым видом. Ясно было - пока доблестный Темпол не выловит угонщиков, никто обыкновенными людьми заниматься не станет, бокса им не откроет, машину в канал не выведет.
        А между тем толстый темполовец развил бешеную деятельность. На груди у него висел футляр с большим мобайлом, который скорее можно было назвать рацией. И по этой рации дядька принялся отдавать приказания. Сперва шло гладко, потом он сцепился с патрулем.
        - Я знаю, что угнанная машина именно в вашем канале. Знаю. Маршрут тоже знаю. Без сдвига, в режиме прокола. Это же «тройка». Вам остается только перекрыть канал и привести машину в филиал Хронотранса девятнадцать-восемьдесят. Хорошо. Это ваш последний день работы в Темполе. Сверхурочные оговариваются в контрактах. Хорошо. Со Столешниковым я сам все утрясу.
        Яненко, подобравшись поближе, слышал в прижатой к дядькиному уху трубке неразборчивые возбужденные голоса и поражался спокойствию темполовца.
        - Что там у тебя, Морозов?
        - Нет у них никаких списков! - отозвался парень. - Они продают абонентные карточки! Сунул карточку в аппарат - и входи в машину! Как в метро!
        - Идиоты.
        Дядька повернулся к купи-продайцам.
        - Нужна ваша машина на пять минут реального времени. Горючее оплачивает Темпол. Морозов, открой бокс.
        Войдя в «вольво-таймину», он повернулся к Корсунскому с Яненко.
        - А вам что - письменное приглашение? Сейчас побежим, перехватим вашу «тройку».
        Наденька предпочла остаться в подвале филиала, а банкир и специалист по связям с общественностью забрались в прекрасный салон, и вправду навевающий какие-то амурные мысли.
        - Дожили! - горестно провозгласил хозяин «вольво». - Своего транспорта у Темпола уже нет! У солидных людей отнимают!
        Дядька ничего не ответил и, аккуратно двинув тумблер, закрыл двери салона. За стеной взвыло.
        - Хорошо пошли, - сам себе сказал дядька и опять включил свой невозможный мобайл. - Я пошел наперехват. Сообщение всем постам! Убрать из канала «московский транзит» всех посторонних! Как кто? Майор Брайдер. Девушка, соедините со Столешниковым. Вадим, почему у тебя патрулем командует кретин? Понял. Да, это опять они. Прибыли вчера омнибусом «Русское бистро», переночевали в гостинице, а сегодня атаковали филиал. Вырубили сперва дворника, потом диспетчера. Мобилизуй по «московскому транзиту» все посты. Включая первый и нулевой.
        - Террористы… - без голоса прошептал Яненко.
        - Какие, к черту, террористы?.. - расслышав не слухом, а уже непонятно чем, отвечал Корсунский. - Зачем? Какого хрена?..
        Темполовец вел машину уверенно, с нужной степенью лихости. Чем дальше от исходной точки, тем хуже становился канал. Корсунский с Яненко явственно ощущали ухабы и выбоины, один раз машину хорошенько подбросило.
        - Так! - темполовец наконец-то повысил голос, и показалось, что победа близка, но голос из мобайла прибавил какую-то трудноразличимую пакость.
        - Какой сдвиг по горизонтали?
        И повернулся к Корсунскому.
        - Ваша «тройка» работает только в режиме прокола?
        - Да…
        - Не будет никакого сдвига! Загораживайте канал! Что? Какой идиот, кроме нас и них, сейчас будет носиться по этому куску канала?!? Блокируйте немедленно! Мать вашу за ногу!
        Похоже, дядькой наконец-то овладел азарт. Он лупил по панели, хищно оскалившись, и долупился - машина встала на дыбы, и Яненко с Корсунским поехали по кожаным сиденьям намертво закрепленных диванов. Несколько раз качнувшись, машина установилась в странном положении - как бы на скате холма.
        Темполовец достал из плечевой кобуры оружие.
        - Сидите здесь, - распорядился он. - Выйдете, когда позову.
        Сам он выбрался из дверей, пригнувшись, боком, готовый при малейшей опасности лететь наземь кувырком и стрелять из кульбита, как учат десантников и как Корсунский с Яненко не раз видели в тупых американских фильмах.
        - Сумасшедший дом! - прокомментировал ситуацию Корсунский.
        - Бардак, - поправил Яненко.
        И оба одновременно вытянули шеи, пытаясь понять, куда завез их в пылу погони темполовец.
        Там, снаружи, была осень, если судить по желтым и красным листьям. Время суток - то ли утро, то ли вечер, а местность - совершенно непонятная.
        Яненко первым выглянул наружу. Оказалось, что «вольво-таймина» стоит в овраге, точнее, именно в овраг открываются двери бокса. А напротив торчало страннейшее сооружение, в котором Корсунский с Яненко не сразу опознали родную «тройку», потому что с момента покупки видели ее исключительно изнутри.
        К этому сооружению и подкрадывался темполовец, в правой руке имея пистолет, а левой прижимая к уху мобайл.
        - Вы не патруль, вы сборище идиотов, - сказал он. - Неужели нельзя разблокировать замок импульсом? Можно? Делайте.
        Из противоположного откоса появился человек в темно-синем комбинезоне и с ручным пультом. Обходя по дуге «тройку», он целился в нее короткой антенной и большим пальцем давил на кнопки. Другой рукой он подавал знаки темполовцу - мол, идем на сближение.
        Действительно - дверь «тройки» распахнулась. И темполовец первым увидел угонщика.
        - Вылезайте, приехали.
        - Враг, сатана, отженись от меня! - грянуло изнутри хорошо поставленным голосом.
        - Вылезайте, говорю, - несколько неуверенно повторил темполовец.
        Внутри несколько раз стукнуло.
        - Крестом боронюсь, за крест хоронюсь! - отвечал голос. - Келейка тихонька, молитовка слезненька… Оборонюсь!
        - Где это мы? - спросил тогда темполовец.
        - А я откуда знаю! - огрызнулся человек с пультом. - База у нас на пункте восемнадцать-десять, а тут мы точно семнадцать-сорок проскочили!
        - Должны знать.
        - Должны знать! Как что - так патруль должен!
        - А вот я вас посохом! Беси окаянные! - раздалось из «тройки». Сподобитесь от блаженненького!
        Темполовец решительно встал на порожек и ввалился в машину.
        - Изыди, сатана! - заорал незримый пассажир и сразу же появился, влекомый за шиворот. Мощная рука вышвырнула его из «тройки», и сразу же сам темполовец выпрыгнул следом.
        - Ты как туда залез? - спросил он у коленопреклоненного босого старца в лохмотьях, неистово бьющего поклоны перед «вольво-тайминой».
        - Келейка тихая, стоит пустенька! Ручеек в овраге! - отвечал тот. Травки блаженненькому набрать, снытка зовется, коры древесной поглодать!
        Устал по площадям юродствовать, мира жажду!
        Вдруг старец замахнулся на темполовца суковатым посохом.
        - Зрю! Бес ты и еретик! Е-ре-ти-чи-ще! Рабище неверный! Несть тебе спасения!
        После чего захихикал и доверительно сообщил:
        - А меня беси боятся! Я - Васенька!
        В доказательство, оттянув ворот рубища, показал висящие на шее цепи и железный же крест - мало чем поменьше тех, какие ставят на могилках.
        Темполовец смотрел на старца с подозрением.
        - Упустили, выходит, - сказал он патрульному. - Они из машины вышли, он - залез. Выходит, они где-то поблизости. Хрена мы их достанем…
        Ишь! Келейка!..
        Патрульный не ответил - какая-то мысль зрела в его крупной стриженой голове, пришлепнутой форменным синим беретом.
        - Смотри, смотри! - шептал между тем Яненко своему начальству. Настоящий, живой юродивый! Это тебе не кино!
        Вылезать оба не решались. Все-таки не приглашали. Опять же - шубы и элегантные костюмы. Земля в овраге сырая, глинистая, поскользнешься и шлепнешься - чисти потом…
        Патрульный решился - сделал три шага, встал перед юродивым и, взяв под мышки, вздернул его на ноги.
        - Не стыдно, Борис Альбертович?
        - Изыди, сатана! - рявкнул юродивый.
        - Я-то изыду. А вы бы постыдились. Солидный человек, профессор, научный работник! Машины угоняете! Чуть двух человек на тот свет не отправили со своими аспирантами!
        И, повернувшись к темполовцу, патрульный объяснил:
        - Мы его уже четвертый, кабы не пятый раз задерживаем. Историк он, ясно? Все ему нужно своими руками потрогать. Как будто книг у них в институте мало!
        - Задерживаете? А почему по сводкам он не проходит? - возмутился темполовец.
        - А чего с него возьмешь? Сто месячных окладов? Так у них в институте третий год зарплату не платят, на энтузиазме люди держатся.
        - Значит, не штрафуете? - темполовец, бледноватый, как всякий городской житель, явственно менял цвет лица на какой-то зловещий, наливался злостью, хотя и весьма сдержанной, можно сказать, вышколенной и отточенной злостью.
        Патрульный только махнул рукой.
        - Обратно доставляем и на такси домой отправляем. Такси, конечно, за его счет.
        - Так.
        Юридивый, оказавшийся профессором Борисом Альбертовичем, стоял, повесив голову, и очень его физиономия была подозрительна. Казалось, он сейчас обратно войдет в роль, хватит посохом по башке сперва темполовца, потом патрульного, и, оседлав «тройку», с диким гиканьем умчится леший знает куда.
        - Что мы имеем? - спросил его темполовец. - Мы имеем телесные повреждения легкой степени, нанесенные двум служащим Хронотранса, и угон средства.
        Придется дело в суд передавать.
        - Передавайте! - зычно потребовал юридивый профессор. - А я вот на суде и распишу, в каком положении институт! Каждый занюханный менеджер машину имеет! Каждый бухгалтер! На что им эти машины? На обед с понтом ездить! А институт четвертый год заявки посылает, ответ один - бюджетом не предусмотрено! Для кого эти машины проектировались - для нас или для них?!?
        - А ведь в самом деле… - пробормотал Корсунский. Яненко насторожился - именно так шеф бормотал перед тем, как пожертвовать десять тысяч зеленых детскому дому.
        Зная, что некоторым гражданам деньги в руки давать опасно, Яненко вместе с секретаршей Таней стребовали с директора детдома список воспитанников с указанием размеров одежды и обуви, после чего три дня отбирали на оптовых базах все необходимое, потом привезли и каждого ребенка лично ознакомили с его имуществом. При воспоминании об этой акции у Яненко не только последние волосы - лысина дыбом вставала.
        И сейчас он явственно видел - в шефе проснулся с трудом убаюканный спонсор.
        Корсунский шагнул вперед.
        - Меня зовут Александр Артурович Корсунский, банк «Аскольд», отрекомендовался он, одновременно доставая из кармана визитки и двумя руками ловко вручая их темполовцу и патрульному. - Насколько я понимаю, все дело в том, что этот гражданин не может оплатить поездку дальше определенного пункта?
        Яненко было обрадовался - все теоретически должно было свестись к оплате проезда, а это деньги небольшие. И он уже представил себе информацию, которую можно разместить в газетах: известный банк «Аскольд» покровительствует науке и финансирует экспедицию.
        - Можно сказать и так, - согласился патрульный. - А можно сказать иначе - до определенно-то пункта он может, куда везет общественный транспорт ну, омнибусы. Скажем, до восемнадцать-пятьдесят. А глубже, уже на восемнадцать-сорок, обычному человеку делать нечего, на эти расстояния спроса не имеется, и туда можно попасть только личным транспортом, которого у него нет, и нанять он тоже не в состоянии. Вот эти историки и безобразничают.
        - Нас вынуждает политика государства! - заявил юродивый профессор.
        Повеяло давно забытым возвышенным диссидентством.
        - А если, скажем, я за свой счет доставлю его туда, куда он хочет? высокомерно спросил Корсунский.
        - То есть, сами отвезете? - не веря ушам своим, уточнил патрульный. Лично?
        И тем подал банкиру идиотскую, но блистательную идею. По лицу Корсунского было видно, что идея моментально пустила корни и вот-вот принесет какие-то подозрительные плоды.
        Яненко дернул начальство за рукав шубы. Изображать из себя шофера - это было уж вовсе неприлично для банкира. Пожертвовать горючего на сколько-то рублей - другое дело.
        - Не обязательно. Я посажу его в машину и включу автовозврат!сообразил банкир. - Борис Альбертович, куда вам надо?
        Профессор на всякий случай шарахнулся от банкира-благотворителя.
        - Куда мне надо - это мое дело! - отрубил он. И так показал глазами на темполовца, что Корсунский понял - если проболтаться, историка изымут из нужной точки незамедлительно, уж больно суров и надут страж хронопорядка.
        И пропал роскошный спонсорско-купеческий жест!..
        Не успел Яненко открыть рот, Корсунский схватил профессора за дерюжный рукав.
        - Идемте! Сейчас я лично вас отправлю!
        Стряхнув с плеча руку подчиненного, Корсунский устремился к «тройке» и быстро туда забрался, профессор - за ним. Дверь захлопнулась.
        - Он же с ума сошел! Совсем спятил! - заорал Яненко. - Послушайте, его нужно остановить!
        - А как? - спросил темполовец. - Это его машина. Может хоть к динозаврам навеки проваливаться - его дело.
        Яненко кинулся к «тройке» и забарабанил кулаками по ее закопченному боку.
        - Перемажетесь, - сказал патрульный. - И уже перемазались. А тут и вытереться нечем. Шубу попортите.
        - Чтоб ты сдох! - выкрикнул Яненко. Относилось это, понятно, к начальству. Он задницей чуял какую-то нависшую неприятность, но помешать уже не мог.
        Патрульный все же догадался - подобрал несколько больших кленовых листов и дал Яненко - стереть с рук жирную копоть.
        Дверь «тройки» разъехалась, и Корсунский соскочил на землю.
        - Счастливого пути! - крикнул он, обернувшись, причем круглая физиономия банкира прямо-таки светилась счастьем. Двери сомкнулись.
        - Ложись! - заорал вдруг темполовец. - Жмурься!
        «Тройка», вибрируя, приподнялась несколько над землей, а широкий обод, опоясывающий машину, стал наливаться нестерпимым блеском.
        Очевидно, старт машины сопровождается основательным выбросом энергии, иначе зачем бы делать боксы в подвалах и облеплять их метровым слоем бетона? Это пришло в голову Яненко, когда он уже шлепнулся вниз лицом и ногами к «тройке» прямо в глину, раскинув полы шубы, как крылья гигантской меховой бабочки. Корсунский был сбит с ног и покатился прямо к ручью, причем широкая шуба спеленала его, как младенца. Темполовец залег грамотно, за бугорком, прикрыв голову руками. Только патрульный всего лишь отвернулся, а привычка удерживаться на ногах при стартах у него, наверно, выработалась уже давно.
        - Порядок, вставайте, - сказал патрульный. - Ушла.
        Яненко вскочил, а вот Корсунского, влетевшего в ручей, общими усилиями пришлось ставить на ноги и выпутывать из скользкой и мокрой шубы. Но чумазый банкир был беспредельно счастлив.
        - Разве это не по-нашему? - спросил он Яненко. - Чижов бы иззавидовался!
        - Эт-точно… - проворчал специалист по связям с общественностью. Дурное предчувствие не пропадало, а даже наоборот - положило на плечи тяжелые лапы и понемногу разворачивало личиком к себе…
        - Вы какой режим включили? Реальный или возвратный? - спросил, вставая, темполовец.
        - Возвратный! - гордо отвечал банкир. - Мне для доброго дела горючего не жалко.
        Темполовец медленно посмотрел на циферблат наручных часов. И так это у него вышло внушительно, что все примолкли.
        - А если возвратный… - темполовец выдержал паузу. - … так чего же она у вас не возвращается?
        Корсунский посмотрел на Яненко.
        - Мы сегодня на заправке были? - спросил он.
        - Какая заправка? Мы же собирались только к Тестову и обратно! Я же тебе кричал!..
        Только теперь Яненко понял причину своей тревоги, но ему уже мерещилось, что он действительно предупреждал банкира о горючем.
        - А, чтоб!..
        Темполовец неторопливо повернулся к патрульному.
        - Ну и где сейчас эта «тройка»?
        - Где? Если она выпустила пассажира и отправилась назад в режиме автовозврата… - патрульный задумался. - Она могла взять курс на исходную точку. Вы с какой базы стартовали?
        Это адресовалось к Яненко и Корсунскому.
        - У нас автономный гараж под «Аскольдом», - ответил Яненко.
        - Это частный мини-канал, что ли? - патрульный даже присвистнул. - Ну, так эта ваша жестянка могла заглохнуть и вывалиться из канала где угодно!
        В том числе - и не дойдя до пункта назначения.
        - Сашка, ты какой курс автовозврата поставил? - негромко спросил Яненко.
        Вся надежда была на то, что у банкира хватило ума пометить при настройке режима на табличке графу «последняя остановка». Но ума, естественно, не хватило.
        - Обычный, - недоуменно отвечал Корсунский. - «База».
        До него еще не доходила несуразность ситуации. А вот до Яненко уже дошло, что «тройка», скорее всего, пропала безвозвратно. И не только она.
        - Так. А какой вы поставили конечный пункт? - продолжал невозмутимый темполовец.
        - Он сказал, что сам поставит! - брякнул Корсунский.
        Патрульный и темполовец переглянулись.
        И младенцу было ясно, что между патрулями на каналах и оперативниками Темпола существовал миллион разногласий, что счеты сводились утонченными методами, но сейчас в глазах у патрульного и у темполовца было прямо-таки трогательное единодушие.
        - Как же это вы?.. - шепотом, словно тяжелобольного шизофреника, спросил патрульный. - Как же он теперь оттуда выберется?..
        Корсунский окаменел.
        - Мы все понимаем! - ринулся на помощь банкиру специалист по связям с общественностью. - Мы нарушили правила! Правила - это свято! Готовы заплатить штраф в любых размерах! Сашка, у тебя с собой долларов двести будет?
        - Стало быть, составляем протокол… - произнес патрульный, всем видом показывая, до чего же ему не хочется заниматься этим муторным делом.
        - Какой протокол? - слету понял Яненко. - Еще не хватало сидеть в грязном овраге и писать бумажки! Мы сейчас все оплатим, а если понадобится потом что-нибудь подписать - охотно подпишем. И по вашему ведомству тоже!
        Это уже адресовалось темполовцу.
        Корсунский меж тем доставал деньги из заднего кармана брюк. Он, не считая, спрессовал зеленые бумажки в стопочку и дал ее Яненко.
        - Вот, тут всем хватит.
        Яненко, так же, наугад, разделил стопочку на две равные части и, как только что Корсунский визитки, ловко вручил эти части патульному и темполовцу.
        - Но… - заикнулся было патрульный, а темполовец привычным движением отправил деньги в нагрудный карман.
        - Все о-кей! - заверил их Яненко. - До ближайшей станции Хронотранса подбросите?
        - Код своего гаража знаете? - спросил темполовец.
        Обратно добирались молча. Трогать сейчас Корсунского не стоило.
        Темполовец прекрасно это понимал. Высадив угрюмых пассажиров в подвале «Аскольда», он кивком попрощался, всем видом давая понять, что на сей раз дело замято, но впредь он будет таких несостоявшихся русских купчин иметь в виду.
        Корсунский и Яненко поднялись наверх, причем банкир молча вышагивал впереди, а подчиненный, волоча две мокрые и грязные шубы, сзади. И в голове у подчиненного копошилась сердитая мысль - если бы этак ненавязчиво забыть шубы в безымянном овраге, шеф бы и не заметил, а теперь вот возись с ними…
        Свой груз он все же доволок до гардеробной и свалил на пол - не в шкаф же вешать! А потом с трепетом шагнул в кабинет, готовясь к тому, что сейчас встретит первую, самую крутую волну шефского возмущения.
        Отрадного во всей истории было одно - Наденька ничего не видела и не слышала, иначе уже сейчас весь «Аскольд» стоял бы на ушах и тихо кис со смеху.
        Из окна кабинета хорошо просматривался Кремль и все, к нему прилегающее.
        В немалой цене участка, выбранного для постройки банка, учитывалось и это обстоятельство. Корсунский, уже без сюртука, делал вид, будто на исходе обеденного перерыва решил насладиться пейзажем. И вдруг шарахнулся от окна, словно ошпаренный, отмахиваясь от пейзажа рукой.
        - Саш, ты чего? - кинулся к нему Яненко.
        Банкир молча устремил палец в сторону собора с разноцветными куполами.
        - Ну, Василий Блаженный…
        - Это же он! Василий! Блаженный!
        - Совсем у тебя крыша съехала, что ли? - прикрикнул на шефа специалист по связям с общественностью. Но на всякий случай опустил белоснежные жалюзи.
        - Лопнуло мое терпение, - сказал он. - Завтра же с утра сам еду и выбираю новую машину. Тебе придется только оплатить счет.
        - Хрен с тобой! - решительно отвечал банкир и вдруг заорал: - Только не вздумай экономить! Какую ты мне дрянь с утра подсовывал? Чтоб последнюю модель со всеми примочками и прибамбасами! Что мы, нищие?!?
        - Будет сделано! - радостно отрапортовал Яненко.
        Рига 2000