Искатели Максим Удовиченко
        Диана Д. Удовиченко
        Зеркала судьбы #3 Орочья воительница Мара отправилась на поиски древнего артефакта, чтобы спасти свой народ. Эльфийского мага Лэя больше интересуют сокровища богов, хотя стать героем родного леса он тоже не прочь. Цели абсолютно разные, а путь один - через острова Дикого архипелага. Но судьба приготовила для искателей множество испытаний. Как преодолеть их и не сгинуть в таинственных землях? Этого не знает никто, ведь на Диком архипелаге обманчивы даже законы природы.
        Диана Удовиченко, Максим Удовиченко
        Зеркала судьбы. Искатели
        Глава 1
        Лэй
        Итак, нам удалось выжить в столкновении с древней неизвестной сущностью. После жутких событий команда Клешни некоторое время пребывала в прострации. Оно и понятно: большинство матросов не помнили, что с ними произошло. А когда узнали, долгое время не могли поверить.
        Долго изображать слизняков морякам не позволили. Под командованием Бобо, его помощников и боцмана вскоре все пошло обычным чередом. Но теперь, хотя нашими стараниями на корабле было спокойно, члены команды стали странно посматривать в нашу сторону - не враждебно и не со страхом, но с легким благоговением и робостью, будто на каких-то особенных существ.
        Мы и раньше были весьма приметной компанией, но теперь к нам относились немного по-другому. Точнее ко мне. Орку, как и раньше, просто обходили стороной, не желая попасть под ее тяжелую руку. Меня же перестали приглашать в кубрик перекинуться в карты или кости и выпить вина. Старались вообще не говорить со мной и не смотреть в глаза. Единственными, кто не поменял отношения к нам, были капитан Клешня и боцман.
        - Так обо… испугался народишко, господин эльф, - пояснил Дайф, когда я спросил о причинах такого поведения команды. - Раньше-то ребята не понимали, на что вы способны. Думали, так, угрё… уша… даллириец какой-то, в общем. А оказалось - великий волшебник! Толком-то наши долбо… ребята не помнят ничего. Вот и ходят по кораблю слухи, один чуднее другого. Рассказывают, вам, господин эльф, стоит рукой взмахнуть, и любому морскому чуду пер… конец настанет. А ваша подружка, говорят, самому Мертвому капитану надрала жо… то есть, победила.
        Опровергать домыслы матросов мы не стали, бесполезно это. Люди склонны верить в самые невероятные сказки. Так что остаток путешествия провели под бременем славы - мирно и скучно.
        Когда до Зириуса остался всего день плавания, Клешня пригласил нас к себе в каюту, чтобы обсудить детали второй части сделки.
        - Мне нужен задаток и время, чтобы починить пробоину, запастись провиантом и нанять новых людей, - сходу высказался Бобо.
        - Сколько это займет? - спросил я.
        - Не меньше двух недель, сожри меня акула. Работы с пробоиной много, да и парням надо отдохнуть, развеяться, баб пощупать.
        Я понимающе кивнул. После всего, что мы пережили, небольшой отдых на суше команде необходим.
        Мы обсудили, как будет проходить наше путешествие после выхода из Зириуса. Спорили недолго. В цене сошлись еще давно, она осталась прежней - тысяча золотых в случае благополучного исхода нашего предприятия. Обсуждали в основном план действий.
        Островов в Диком архипелаге насчитывалось одиннадцать. Мы решили, что корабль будет бросать якорь у каждого острова и ждать нас ровно две недели.
        - Как вернетесь - подавайте сигнал, - сказал Клешня. - Костер там запалите или магией в воздух шарахните. Мы шлюпку спустим.
        - Но нам может не хватить четырнадцати дней, - заметила Мара.
        - Тут уж, леди, не моя забота, - стараясь быть вежливым, ответил Бобо. - Хоть ты и вылитая Могучая Берти, а ждать тебя ни одной лишней секундочки не буду. Клянусь кальмарьими кишками, не вернешься через две недели - подниму якорь, и бегай потом по берегу, мотай сопли на кулак. Так что, если решите задержаться на острове подольше - дело ваше. Но все равно подавайте сигнал каждые четырнадцать дней. Шлюпка придет, матросам скажете, мол, так и так, желаем еще тут повялиться - и копайтесь себе на здоровье, ищите клад или что вы там ищете. Может, вас какие твари сожрут, а я все ждать буду? Нет уж, пусть будет по-моему. А не вернетесь, не просигналите вовремя - задаток мой, и я поднимаю паруса.
        Мы согласились со справедливостью требований капитана, на том и сошлись. Бобо еще попытался стребовать плату за пятьдесят бочек ржавки, вылитой в глотку морского чудища, но тут уж мы возмутились.
        - Если тебе не нравится способ спасения ваших шкур, можешь предъявить претензии монстру. Догони его, и пусть он отрыгнет ржавку, - сказал я.
        - Или ты мечтал оказаться рядом со своим другом Абером Гроком, а мы помешали? - поддержала Мара, выразительно поигрывая пятипалым. - Я могу это исправить.
        Клешня был вынужден признать, что погорячился.
        На следующий день «Хромая Мери» вошла в порт Юмериона - второго по размерам и богатству города, после столицы королевства Зириус.
        Стоя на верхней палубе, мы наблюдали, как корабль швартуется к пирсу. С самого начала меня поразили размеры порта, он был в несколько раз больше Энифа. А сколько здесь стояло кораблей! Я попытался считать, но вскоре сбился. Такой неискушенный в морском деле путешественник как я, не мог определить виды судов, но они поражали разнообразием - от мелких рыболовных и средних торговых шхун, до величавых военных гигантов.
        Первое, что бросалось в глаза - огромная разношерстная толпа. Порт был похож на муравейник, в который сунули горящую палку. К одним кораблям подвозили на телегах провизию, с других выгружали товары. На пирсы вываливали свой улов рыбаки, торговцы тут же перекладывали рыбу в большие корзины.
        Повсюду были моряки - кто возвращался на суда, кто только сходил на берег. Прямо на пирсах их встречали портовые шлюхи, зазывая в дешевые кабаки, которых здесь имелось великое множество. Второе, что поразило после путешествия в тишине - гвалт, который стоял в порту. Орали все: рыбаки, пьяные матросы, грузчики и таможенники. Голоса сотен глоток сливались с шумом моря, скрипом снастей, грохотом тележных колес, рождая непривычную и неприятную для уха какофонию.
        Ко всему прочему на пирсе невыносимо воняло смесью запахов пота, немытых тел и гниющей рыбной требухи.
        На «Хромую Мери» явились чиновники с таможенным досмотром. Все прошло гладко, несмотря на то, что у Бобо не имелось никаких документов на ржавку, перегруженную с «Челесты». Оно неудивительно: получив небольшую взятку, таможенник сказал, что не усматривает в грузе никакой опасности, и с удовольствием шлепнул печать на сопроводительные бумаги.
        После того как все формальности были улажены, Клешня протянул мне свиток:
        - Вот карта Юмериона. Гуляйте по городу, пейте, жрите, но через четырнадцать дней возвращайтесь.
        - А куда ты посоветуешь нам сходить? - спросила Мара.
        Бобо на секунду задумался, почесывая бороду, затем ответил:
        - В «Синий бурдюк» не ходите.
        - Там собирается местное ворье или бандиты? - поинтересовался я.
        - Нет, хозяин, старый хрен, ржавку разбавляет, - выдал Клешня и сплюнул на палубу.
        Мы не стали продолжать интересную беседу, молча двинулись к трапу. Там нас уже ждал Лис с дорожным мешком на плече. Втроем мы спустились и ступили на деревянный пирс. Было непривычно после качки ощущать твердую почву под ногами.
        Протолкнувшись сквозь галдящую, отчаянно воняющую толпу, двинулись вглубь города по широкой дороге, которая, если верить карте, вела на рынок. Вскоре Роману остановился и заявил:
        - Думаю, здесь расстанемся.
        - Уверен, что не хочешь отправиться с нами? - спросила орка. - Мы не против…
        - Я же обещал, что больше не выйду в море, - ответил Лис, упрямо мотнув головой. - Сыт по горло морскими приключениями. Я вор, а не охотник на чудовищ.
        - Тогда до встречи! Может, еще увидимся, - сказал я, протягивая руку.
        - Сомневаюсь, - ухмыльнулся Роману.
        С этими словами Лис шагнул в сторону и вскоре скрылся в ближайшем переулке.
        - Жаль, он был хорошим попутчиком, - произнесла Мара, глядя вслед вору.
        - Ничего не поделать, у нас разные пути.
        Мы снова двинулись по дороге к рынку.
        Юмерион оказался красивым, светлым и довольно чистым. Архитектурой он отличался от арвалийских городов. Сложенные из крупных белокаменных глыб, дома были невысокими, имели маленькие, словно бойницы, окна и плоские крыши.
        Прохожих по пути встречалось на удивление мало. Те немногие зирийцы, которых мы видели, были смуглы и темноволосы, как Роману, и наряжены в легкие цветастые одежды.
        Вскоре мы поняли, почему на улицах так мало народу. Мы шли на рынок, а оказались на самой настоящей праздничной ярмарке - как говорится, с корабля на бал. Уж не знаю, к чему она была приурочена, но радости это не прибавляло. Я хотел спокойно закупить необходимые для дальнейшего путешествия вещи, а не участвовать во всеобщем веселье. Судя по недовольному лицу Мары, она полностью разделяла мое мнение.
        - Что будем делать? - прокричала орка, стараясь перекрыть стоящий на площади гомон.
        - Придется проталкиваться, - ответил я.
        Казалось, на площади собрались все жители и гости города. В толпе можно было заметить не только людей. Встречалось немало моих сородичей, иногда мелькали коренастые фигуры гномов и низкорослые - гоблинов. Последних было даже много, сказывалась близость торфяных болот. Гоблинам попасть в Зириус гораздо проще, нежели в Арвалийскую империю. Маленький зеленый народец хорошо уживался с людьми. Благодаря своей природной ловкости, юркости и острому слуху, они легко устраивались посыльными, делали карьеру шпионов, выступали в цирке. И не только: гоблины, обученные шаманству, отлично разбирались в травах и медицине, что давало им возможность работать лекарями в людских городах.
        Единственными, кого в толпе я не наблюдал, были орки. Это и не удивительно, откуда им тут взяться? Тхар далеко от Зириуса, а обитатели степей не любят путешествовать по человеческим землям. Потому Мара стала объектом пристального внимания, люди глазели на нее, не скрывая пристального интереса.
        Представления, устроенные на площади, были достойны отдельного внимания - рядом с некоторыми помостами мы даже останавливались, чтобы немного поглазеть. На одной из сцен несколько раздетых до пояса людей без всякой магии вытворяли чудные вещи: глотали огонь, выдыхали его, словно драконы, жонглировали пылающими факелами, крутили горящие шары на цепях, выполняя при этом акробатические трюки. На другом помосте несколько гоблинов разыгрывали какой-то юмористический спектакль. И судя по тому, как смеялись зрители, маленькому народцу это удавалось на славу.
        Еще нам запомнился иллюзионист. Человек, несмотря на жару одетый в черный, наглухо застегнутый костюм и шляпу, показывал удивительные фокусы. Доставал из воздуха цветы, выпускал из шляпы рой бабочек. Затем поставил посреди сцены стол с горшком, и на глазах удивленной толпы вырастил небольшое дерево. Я тоже был поражен: перейдя на магическое зрение, даже проверил, не саторис ли он. Однако все, что показывал человек, было хоть и сложными, но трюками.
        Последнее зрелище меня очень разозлило. На помосте выступали дрессированные животные: медведи, лисы, кошки, собаки и еще много других зверей. Бедным тварям приходилось выделывать дурацкие фортели, за небольшое угощение или из страха перед кнутами, что были в руках у дрессировщиков. Долго у этой сцены я задерживаться не стал, впрочем, ее обходили все эльфы. Гоблины, которые, так же как даллирийцы, любили и уважали природу, тоже торопливо пробегали мимо. К сожалению, человеческие законы позволяют издевательство над животными, сделать я ничего не мог. Утешился тем, что незаметно швырнул в помост воздушное заклятие. Ветхая сцена медленно завалилась набок, дрессировщики с руганью принялись поправлять ее. Судя по количеству латок на помосте, здесь отметилось немало эльфийских волшебников и гоблинских шаманов.
        На площади мы с оркой не нашли лавок с нужными нам вещами. Здесь продавали только сувениры, выпивку и всякие безделушки, которые разгоряченная толпа с удовольствием расхватывала. Единственное, что нам приглянулось - горячие пироги, которыми мы и перекусили.
        Я сверился с картой, нашел улицу, на которой располагались более серьезные торговые лавки. Туда и пошли, пресытившись зрелищами.
        Пока мы проталкивались сквозь толпу, бесцеремонно распихивая людей локтями, Мару попытался обокрасть юркий мальчишка. Но орка резко обернулась, дала ему легкий подзатыльник, отчего бедный ребенок пролетел несколько ярдов и шлепнулся на мостовую.
        Наконец мы оказались на нужной улице. Дома здесь не отличались от остальных в городе, но над каждым входом покачивались вывески, изображавшие понятные любому иноземцу вещи.
        Для начала, хоть я и пытался протестовать, зашли в оружейную лавку. Орка настояла на том, чтобы подобрать мне кольчугу. Мои доводы, что железяки на жарких тропических островах не нужны и даже обременительны, Мара слушать не стала. В итоге я оказался счастливым обладателем легкой стальной рубахи с короткими рукавами.
        Следующей на очереди была лавка с травами. Ее хозяином оказался пожилой гоблин, с которым, зайдя внутрь, я поздоровался на его родном языке. Диалект низкорослого народца мне знаком - как любого аристократа, в детстве меня обучали множеству языков. Гоблин очень обрадовался, увидев эльфа: не каждый день попадаются знающие посетители.
        Мы со стариком увлеклись, неспешно беседовали, подбирая травы, которые могли быть полезны в путешествии. Теперь недовольной выглядела Мара. Орке пришлось ждать весьма долго. Она бесцельно бродила по комнате, в которой царил полумрак, и периодически чихала от резкого запаха сушеных трав. В конце концов, я обзавелся сумкой с набором на все случаи жизни - от ингредиентов для натирания против насекомых, до сбора от насморка.
        Очередным местом нашего паломничества стала лавка готового платья. Но тут мы долго не задержались. Быстро подобрали несколько комплектов одежды и обуви: высокие кожаные сапоги, штаны и рубахи из плотной ткани, повязки на голову, шляпы для защиты от солнца. Помимо этого купили еще много необходимых в путешествии вещей: несколько мотков крепкой веревки, два масляных фонаря, огнива, походную посуду.
        Когда мы уже собирались отправиться с накупленным добром на ближайший постоялый двор, мой взгляд случайно упал на вывеску с изображением раскрытой книги. Недолго думая, я направился в ее сторону. Нагруженная свертками и мешками орка (большую часть вещей тащила она) попыталась что-то возразить, но я только отмахнулся и перешагнул порог букинистической лавки.
        - Добро пожаловать в «Мудрость веков», - раздался из-за прилавка звонкий голос.
        Продавцом оказался совсем молодой мальчишка. Я удивленно приподнял бровь, хозяин книжной лавки представлялся мне совсем по-другому.
        - Мастер ненадолго вышел, - парень правильно истолковал мое замешательство. - Чем могу помочь?
        - Меня интересуют книги по магии, любых видов.
        Парнишка заметно оживился и, произнеся: «Сию секунду, господин», нырнул под прилавок. Через пару мгновений он вытащил на свет несколько книг и свитков, с гордостью заявив:
        - Вот они, наши сокровища.
        В стопке обнаружились несколько стоящих экземпляров. Учебник по стихийному волшебству, точно такой же, как у меня, но менее потрепанный, книга по магии листвы, включающая в себя не только основы, но и сложные заклятия, несколько свитков на разных языках.
        - Сколько стоит? - спросил я, указав на труды эльфийских чародеев.
        - Двадцать золотых, - выпалил молодой торгаш.
        - Сколько?.. - переспросил я, чуть не поперхнувшись.
        Человек повторно назвал цену. За спиной тихо присвистнула орка. Книга оказалась поразительно дорогой - за такие деньги можно купить двух отличных коней. Хорошо хоть не надо было беспокоиться о размене монеты. В Зириусе, конечно, ходили деньги своей чеканки, но содержание золота в монетах было одинаковым, так что торговцы принимали их на равных условиях.
        - Ну хорошо, - тяжело вздохнув, я полез в заплечную сумку, достал тугой кошель, отсчитал двадцать монет и двумя ровными столбиками положил их на прилавок.
        Глаза человека загорелись при виде золота, он тут же бросился пересчитывать деньги.
        - А это что? - я указал на свиток, испещренный странными загогулинами.
        - Вроде какое-то описание орочьего ритуала, даже мастер не смог его перевести, - ответил парень, складывая монеты.
        Я протянул свиток орке:
        - Можешь прочитать?
        Мара повертела пергамент в руках и вернула его мне.
        - Какая-то шаманская дребедень, - сказала она, пожав плечами. - В этом не разбираюсь, но могу попробовать.
        - Сколько стоит? - я сунул свиток парню под нос.
        - Пять крионов, - отмахнулся он.
        - Может, отдашь в придачу к книге? - спросил я, нахмурившись. - И так три шкуры с нас содрал.
        Мальчишка наконец соизволил оторваться от созерцания золота, взглянул на свиток. Колебался он недолго, видимо, цену за эльфийские труды заломил достаточную, чтобы и перед хозяином отчитаться, и себя не обидеть.
        - Да, можете считать это подарком, - сказал юнец, улыбнувшись, и добавил фразу, которую, видимо, было принято говорить всем покупателям в этой лавке. - Да пребудет с вами мудрость.
        Ничего не ответив, я сунул покупки в сумку и вышел на улицу. Приобретение трактата о магии листвы было, несомненно, делом полезным, но настроения не прибавляло. Очень уж дорого обошлась книга. Хоть орочьи каракули выторговал, утешал я себя.
        Побродив еще немного, мы направились на постоялый двор, который нам порекомендовал один из торговцев.
        Двор оказался приличным и дорогим. На входе нас встретил сам хозяин. Узнав, что мы собираемся снять комнату, тут же приказал слуге отнести все наши вещи на второй этаж. На первом этаже, как и во всех подобных заведениях, находился трактир, куда мы зашли перекусить. Стены зала были разрисованы орнаментом из сказочных цветов и животных. Роспись была такой яркой, что глаза болели.
        Делая заказ, мы попросили лучшие блюда этого заведения. Не могу сказать, что еда оказалась невкусной. Но в ней было чрезмерно много специй, а оформление вычурно до абсурда. Жалко было разрушать старательно выложенные на тарелках башни и завитки. Если мне все это лишь показалось странным, то для Мары ужин стал настоящим испытанием. Закончив трапезу, мы сразу поднялись в комнату.
        - Как тебе Зириус? - спросил я.
        - Все здесь слишком, - немного подумав, ответила орка. - Слишком жирная и острая еда, слишком сладкие сладости, слишком яркие цвета. Богатые люди одеты чересчур роскошно, до нелепости.
        - Зириус полон излишеств.
        - Да. Мне тяжело было привыкнуть даже к обычаям Арвалийской империи, но к жизни в Зириусе я бы никогда не привыкла.
        Как ни странно, я полностью разделял мнение орки. Зириус действительно был излишне претенциозен, иногда это выглядело смешно - например, расшитые драгоценными камнями парчовые одежды богатых горожан.
        Отведенные нам две недели тянулись невыносимо долго. Все это время мы гуляли по городу или отдыхали на постоялом дворе, занимаясь своими делами. Орка снова и снова проверяла купленные для путешествия вещи, а я читал новую книгу о магии листвы. Она оказалась очень полезным приобретением, но ее следовало изучать долго и вдумчиво, сделать это я планировал на корабле. Иногда я рассматривал орочий свиток, покрытый забавными рисунками и непонятными загогулинами. Несколько раз пытался уговорить Мару начать перевод, но зеленая только отмахивалась от меня, говоря, что займется этим во время плаванья, когда ей понадобится отвлечься от морской болезни.
        Когда время безделья подошло к концу, нас чуть ли не тошнило от жаркой страны. Мы собрали вещи, покинули постоялый двор и отправились на корабль.
        Когда мы прибыли в порт, матросы уже загружали на судно последние бочки и ящики. Команда, под крики капитана и боцмана, бодро готовила судно к отплытию. Примерно в полдень «Хромая Мери» вышла в открытое море и взяла курс на Дикий архипелаг.
        Стоя на палубе, я наслаждался теплым солнечным днем, Мара рядом, облокотившись о бортик, боролась с рвотными позывами. Эту идиллию разрушил матрос, который подбежал к нам и выпалил:
        - Господин эльф… Того… Там… Чародей нам нужен, там морт в бочке!
        Мы удивленно уставились на запыхавшегося, перепуганного человека. От удивления орку перестало тошнить. Бывалый моряк даже немного съежился под тяжестью наших взглядов.
        - Морт в бочке? - тупо переспросил я.
        - Клянусь Сиверентусом! - воскликнул человек. - Скорее в трюм, там его караулят уже!
        Переглянувшись, мы с оркой молча пошли за матросом. Парень и так был на взводе, так что мы решили не нервировать его. Я не знал, что полоумная команда Клешни могла обнаружить в трюме, но присутствия нечисти на корабле не ощущалось. Мара тоже была спокойна. Скорее всего моряки перепили по жаре ржавки и приняли за морта извозившуюся в муке крысу.
        Мы спустились в трюм. Все происходящее здесь выглядело нелепым спектаклем бесталанных актеров. Вокруг бочки стояли матросы с абордажными саблями в руках. Одни тихо переговаривались, другие шепотом молились кто-то осенял себя защитными знаками… Но все держали расстояние примерно в два шага от злополучной посудины.
        - Вот оно, - тихо пробормотал наш провожатый. - Ворочается…
        Растолкав моряков, мы с оркой подошли к бочке. Никакого ощущения опасности или магических токов от нее не исходило, однако действительно были слышны странные звуки, словно кто-то скребся изнутри. Люди напряженно застыли, наблюдая за нами и готовясь пустить в ход оружие. В трюме повисло тяжелое молчание. Неожиданно тишину разорвал истошный крик, который вскоре перешел в леденящий душу вой. Задрожав, матросы попятились в разные стороны.
        - Знакомо звучит, не находишь? - спросила у меня орка.
        - Да, теперь понятно, в чем тут дело, - ответил я. - Переверни-ка бочку.
        Мара кивнула, пинком опрокинула посудину на палубу. Крышка тут же слетела, на свет выкатилось существо, которое матросы посчитали мортом. Весь липкий от пропитавшего одежду эля, облепленный грязью, соломой и ужасно воняющий, перед нами предстал Лис Роману собственной персоной. С трудом вор поднялся на ноги, обвел ошалелым взглядом всю толпу. Увидев нас, громко выругался. Затем икнул и шатающейся походкой, на подгибающихся ногах, двинулся к выходу из трюма. Матросы молча уступали ему дорогу. Все узнали вора, но от удивления не могли вымолвить ни слова. Лис вышел из трюма, мы вместе с моряками молчаливой процессией потянулись за ним.
        Оказавшись на верхней палубе, Роману подошел к борту, уставился на море. Немного постояв, завыл - в его крике смешались горечь и обида. Потом вопль перешел в забористые ругательства. Выплеснув накопившееся в душе, Роману бессильно повис на бортике и принялся извергать уже содержимое желудка.
        - Что это с ним? - спросила орка.
        - Надышался парами эля, - ответил я. - Сейчас отрезвим.
        Повинуясь движению моей руки, вода за бортом поднялась столбом и обдала Роману прохладным потоком. Не ожидавший подобного вероломства Лис плюхнулся на палубу, отплевываясь и отфыркиваясь. Морское купание пошло ему на пользу - после того как я ополоснул вора, взгляд его стал более осмысленным.
        - А он точно не морт? - опасливо спросил боцман Дайф.
        - Во-во, говорят, они в любого перекинуться могут, - поддержал кто-то из матросов.
        Зная суеверность моряков, я сделал серьезное лицо и сказал:
        - Сейчас проверю. - Немного помахав руками над головой вора и еще разок окатив его водой, заявил: - Морты от намагиченной воды тают. Раз не растаял, значит, это Лис Роману. Ручаюсь.
        Мой авторитет на корабле был непререкаем, матросы успокоились. Через пару часов мы в компании протрезвевшего Лиса сидели в моей каюте. Клешня спокойно принял старого попутчика, только потребовал вполне приемлемую и справедливую компенсацию. Вору выделили сухую одежду, но он наотрез отказался переодеваться в чьем-либо присутствии. Лишь когда его оставили одного, Роману сменил мокрый вонючий костюм на чистые холщовые штаны и рубаху. Я напоил Лиса отваром от похмелья, а кок оказался настолько добр, что приготовил персонально для него горячую похлебку.
        - Кто-то давал клятву никогда больше не выходить в море, - не удержался я от издевки.
        Вор зло глянул на меня покрасневшими глазами, но решил не отрываться от еды и промолчал.
        - Как же ты оказался на корабле? - спросила Мара.
        - Для начала я должен вам кое-что показать, - сказал Лис, отставив в сторону пустую миску.
        Роману покопался за пазухой и извлек на свет здоровенный зеленый камень, который при ближайшем рассмотрении оказался изумрудом идеальной огранки. Когда на него падал свет, внутри вспыхивали золотистые искорки.
        - Степной изумруд… - только и смог выдавить я.
        - Так вот почему ты настоял, чтобы никого не было рядом, когда ты переодевался, - сообразила Мара.
        - Да, - подтвердил Лис. - Хотите, значит, знать, как я оказался на корабле? Моя бы воля, и ноги б моей здесь не было. Но Лак-ха повернулась ко мне уродливой стороной…
        За эти две недели я многое успел сделать. Точнее, подготовился и совершил кражу века. Мой план был идеален. Еще в Арвалийской империи до меня дошли слухи, что Степной изумруд всплыл в Юмерионе, самом крупном порту Зириуса. Наместнику города камень достался, как приданое за невестой из одного очень знатного и богатого рода.
        Но у меня не было денег на путешествие в такую далекую страну. Представьте себе, как я обрадовался, узнав, куда вы направляетесь. Конечно, я сразу согласился поехать в Зириус!
        - Помню, - кивнула орка. - А еще помню, как ты реагировал на легенду о Степном изумруде, рассказанную Лэем.
        - Еще бы, - ухмыльнулся Роману. - Слишком много думал о камне, вот и ляпнул сгоряча, сравнил тебя с ним. Хотел разговор перевести, а ушастый тут как тут с россказнями… Да, не перебивайте меня. Прибыл я на место, поднял кое-какие старые связи, познакомился с нужными людьми. Мне быстро удалось раздобыть план дома наместника, расписание патрулей стражи, изучить привычки хозяина. На это и еще на новое снаряжение я потратил практически все деньги, что у меня были.
        И вот в эту ночь я прокрался в дом наместника, обошел все препятствия, без труда добрался до сокровищницы. Там мне пришлось попотеть, чтобы обезвредить все ловушки и вскрыть сложнейшие замки, с которыми я когда-либо сталкивался. Это было настоящим испытанием для моего таланта. Но я смог, и наградой оказался Степной изумруд!
        Добыв камень, стал выбираться из дома. Все шло по плану. И тут… надо же такому случиться! В одном из коридоров я нос к носу столкнулся со слугой, который нес кувшин, наполненный ароматическим маслом. Представляете? Парень дернулся от неожиданности, почти все содержимое посудины выплеснулось на меня. Я отскочил назад, хотел было дать пареньку в челюсть, чтобы потерял сознание и не поднял шум. Но поскользнулся на масле, которое разлилось не только по мне, но и по полу. Ноги разъехались - все, думаю, сейчас рухну, буду извиваться, как червяк - тут меня охранники и возьмут тепленьким. Раскорячился из последних сил, стараясь удержать равновесие, попятился… Но на беду, за спиной оказалось открытое окно. Какое уж тут равновесие? Я полетел вниз. Так бы и разбился, не окажись под окном телега, доверху наполненная соломой. Выбравшись из нее, тут же бросился бежать. О скрытности уже не беспокоился, не до того было. Слуга наместника забил тревогу, охрана сразу обнаружила пропажу изумруда, и по моим следам пустили погоню.
        Мы с Марой молча переглядывались, с трудом сдерживаясь, чтобы не рассмеяться в голос. Уж больно забавная представлялась картинка: обмазанный маслом, облепленный соломой Лис, улепетывающий по узким улочкам и скользящий на камнях. Теперь, когда друг находился рядом, а все его беды миновали, можно было и повеселиться над его приключениями. Роману тем временем продолжал:
        - Не знаю, сколько людей служит в личной охране наместника, но их хватило, чтобы полночи гонять меня по всему городу. Приходилось петлять как бешеному зайцу, а иногда прятаться, зарывшись по макушку в отбросы и пережидать, когда погоня удалится. Ближе к рассвету в одном из дворов я наткнулся на крытую повозку, которую загружали какими-то бочками. Подождав, когда рабочие закончат, залез под полог, рассудив, что груз куда-нибудь да вывезут. Но чтобы меня не обнаружили сами грузчики, решил забраться в одну из бочек - для этого продырявил ее ножом, подождал, пока часть жидкости вытечет, затем пробил крышку, чтобы не задохнуться, и залез внутрь. Как назло, в бочке оказался эль. Я хотел немного отсидеться и покинуть город. Но напиток оказался коварным: надышавшись паров, незаметно для себя я уснул. А дальше, вы уже все зна… видели.
        Роману договорил, с обожанием уставился на изумруд и принялся его легонько поглаживать, словно любимого котенка.
        - И все это ради какого-то камня? - удивилась орка.
        - Ты не понимаешь! У меня вышло то, чего не удавалось ни одному вору на протяжении многих лет! Я войду в историю как первый, кто сумел украсть Степной изумруд! - с жаром проговорил Роману. - Я опроверг легенду, которая гласила, что это невозможно!
        Не зная, что на это ответить, мы просто замолчали. Нам ничего не оставалось, как наблюдать за Лисом, который с безумным блеском в глазах ласкал изумруд, что-то тихонько нашептывая.
        Мара
        Два месяца мы болтались в море, и скажу прямо: это было не самое лучшее время в моей жизни. Перед приходом в Юмерион мне показалось, что я смогла справиться с морской болезнью. Ничего подобного: после выхода из порта все повторилось. Даже в тихую погоду я мучилась от тошноты. За время плавания «Хромая Мери» дважды попадала в шторм, что стало жесточайшим испытанием для моего желудка. Но ко всему можно привыкнуть, и во второй половине путешествия мне все же немного полегчало.
        Все дни плавания были похожи друг на друга, различаясь только силой качки. Команда нас побаивалась, и Лэю ничего не оставалось, кроме как проводить время за чтением книг - старой, по стихийному волшебству, и новой, эльфийской, по магии листвы.
        Я с самого начала не стремилась к общению с моряками, одиночество меня не тяготило. Поэтому с удовольствием целыми днями занималась бы тренировками по состоянию раш-и. Но мой ушастый приятель рассудил иначе. Любознательному эльфу очень хотелось узнать, что написано в орочьем свитке. Поэтому Лэй донимал меня просьбами перевести старинную грамоту на всеобщий.
        Чтение никогда не увлекало меня, а уж разбирать шаманские каракули подавно не хотелось.
        - Ты пойми, - пыталась я объяснить, - орочья письменность очень отличается от любой другой.
        - Да уж вижу, - кивал друг, отчего длинные уши упрямо подрагивали. - Такие смешные закорючки!
        Я предприняла еще одну попытку достучаться до настырного создания:
        - Дело не в том, что они смешные. Орки пишут не так, как эльфы, допустим. Вот у вас есть буквы, из них складываются слова, правильно?
        - Ну да.
        - А у нас знаковое письмо. Есть множество значков, каждый из которых обозначает слово.
        - Свой значок на каждое слово? - поразился ушастик. - Даже не знаю, что и подумать: то ли у орков очень богатая письменность, то ли очень бедный словарный запас…
        Не реагируя на колкость, я продолжила объяснения:
        - Например, возьмем это предложение из свитка, видишь? Косые черточки означают конец фразы. Здесь три слова.
        - Так читай уже, не томи!
        - Первый значок означает слово сидеть, второй - собака, третий - огонь.
        Эльф вытаращил глаза, так что его удивленная физиономия напомнила мне морду енота:
        - Сидит собака в огне? Что за бред?
        - А сейчас начинается самое сложное. В нашей письменности нет никаких указаний на то, как надо читать знаки. «Сидеть» может читаться и как «сидит», и как «сесть», и в любом другом варианте.
        - Как же вы разбираетесь?
        - Обычно если знак, указывающий на действие, стоит на первом месте, он читается как указание. Скорее всего это «посади».
        - Посади собаку в огонь? Замечательно! - фыркнул эльф. - Видимо, я приобрел старинную кулинарную книгу орков, а в ней есть рецепт запекания собаки. Или, может, это описание древних ритуалов? Жертвоприношение несчастного пса кровожадным орочьим богам?
        - Не болтай ерунды! Мы не едим собак и не приносим их в жертву! Собака и лошадь - друзья орка!
        - Ладно, - махнул рукой Лэй. - Переводи дальше.
        - Посади лошадь в огонь… А может, огонь в лошадь? Омой кулак в крови…
        - Оно и видно, какова настоящая орочья дружба, - кротко заметил ушастик, состроив ханжескую гримасу. - Бедные славные лошадки…
        Я заскрипела зубами:
        - Все, хватит! Переводи сам, если тебе так хочется!
        Лэй тут же сменил тактику:
        - Ну, Мара, - заныл он. - Ну, ты же понимаешь: мы идем спасать мир. Нас ждут страшные испытания, ужасные монстры и жу-уткие опасности. На Диких островах все пригодится! Ты сама говоришь, что это шаманский свиток. А вдруг там схема заклинания, которое нам когда-нибудь поможет?
        В словах мальчишки был резон. Я сменила гнев на милость:
        - В том-то и дело, что это шаманский свиток. Если бы ты меньше паясничал и не перебивал меня, уже понял бы кое-что. Шаманы имеют обыкновение зашифровывать свои записи.
        - То есть собака - это не собака?
        - Может, и не собака, - вздохнула я. - А например, собачья шерсть. Или коготь. А может, все-таки собака. Или какая-нибудь травка, которая у шаманов записывается знаком собаки.
        - И ты, разумеется, не знаешь шаманских обозначений, - Лэй не спрашивал, он утверждал.
        - Теперь понимаешь, что переводить свиток бесполезно?
        - Нет, ты уж переведи на всеобщий, а я потом подумаю…
        Я вздохнула: придется. Сама виновата, нечего было еще в Юмерионе давать опрометчивые обещания. Правда, сроков мы не оговаривали… Решив немного схитрить и переводить в день по паре строчек, а остальное время посвятить тренировкам, я кивнула.
        Не тут-то было: Лэй взялся за меня всерьез. С самого утра мальчишка являлся в мою каюту и залегал в соседний гамак с эльфийской книжкой, каждые полчаса сахарным голосом напоминая, что необходимо работать. Если я долго не приступала к переводу, ушастик начинал устраивать неприятные сюрпризы. Он создавал из ниоткуда надоедливую мошку, которая больно кусалась, потом истаивала в воздухе. Заставлял мой гамак покрываться веселыми голубыми цветочками, важно объясняя, что койка сделана изо льна, стало быть, ничего удивительного в этом явлении нет. Никакие тычки и пинки не помогали. Я вышвыривала хулигана из каюты, но эльф выжидал некоторое время, а когда я успокаивалась, возвращался и снова нудел противным голосом: «пора трудиться…»
        Однажды ночью из-за сильной качки у меня случилось обострение морской болезни. Всю ночь я промучилась тошнотой, уснула уже под утро и не услышала, как ушастый злодей пробрался в каюту. Лэй попытался было растолкать меня. Отмахнувшись так, что мальчишка вышиб спиной дверь и улетел в коридор, я снова погрузилась в сон.
        Очнулась уже к полудню. Пробуждение было не из приятных. Почему-то чесался подбородок. Я коснулась лица рукой, от ужаса подпрыгнула и чуть не вывалилась из гамака. Ладонь ощутила жесткие густые волосы. Скосив глаза, я увидела, что на грудь спускается роскошная черная борода.
        - На этот раз ты перестарался, - прорычала я, хватая мальчишку за шиворот.
        - Мара, Мара, успокойся! - торопливо выкрикнул ушан. - Если ты меня убьешь, некому будет снять заклинание! Так и останешься бородатой…
        - Не убью, только покалечу, - мстительно пообещала я. - Руки не трону, голову тоже. Сплетешь что-нибудь…
        Не успела я разделаться со злокозненным Лэем, как почувствовала, что зуд прекратился: борода исчезла, будто ее не было!
        - Опять со стабилизацией напутал, - огорчился мальчишка. - Ну ничего, в другой раз…
        Я разозлилась еще сильнее:
        - Значит, ты умеешь выращивать волосы! Какого морта я тогда до сих пор лысая?
        - Ты не лысая! - протестовал ушастик, болтаясь в моей руке. - Ты уже коротко стриженная!
        Действительно, со времени ограбления ростовщика в Гемме, когда мне для маскировки пришлось обрить голову, волосы отросли и уже прикрывали уши. Но все равно я чувствовала себя лысой. Это не женское тщеславие, орочьему воину волосы важнее, чем девушке на выданье: они символизируют силу и являются чем-то вроде амулета. Мы верим, что длинные волосы защищают от дурного глаза. А теперь вот оказалось, что я все это время страдала напрасно: Лэй мог одним заклинанием вернуть мне утраченное!
        - Я только что научился этим чарам! - пищал мальчишка, пытаясь достать ногами до палубы. - Вернее, и не научился еще. Это ж магия жизни, зеленая! Тонкая материя, понимать надо…
        Я разжала пальцы, Лэй грохнулся на палубу.
        - Значит, учись быстрее. Вырастишь мне нормальные волосы.
        Ушастик попытался было возразить:
        - Зачем такая грива на островах? Там жарко, мыться негде. В твою прическу набьются мухи, а еще будешь ею цепляться за ветки…
        - Отлично, убедил. Тогда обреем налысо и тебя, - я многозначительно покрутила охотничьим ножом в опасной близости от головы Лэя.
        - Ладно уж, выращу, - он тут же пошел на попятную. - Но только когда переведешь весь свиток.
        Ни угрозы, ни просьбы на моего ушастого друга не подействовали. Пришлось соглашаться на сделку. Теперь все дни мы проводили, валяясь в гамаках. Лэй тихо бубнил заклинания, а я переводила мортовы письмена, тихо зверея от красной травы, птиц с синими руками и детей ростом с сосну, которых предлагалось утопить в ручье. Я ничего не понимала в этом бреде, но старательно записывала его. К безумным фразам прилагались еще и странные картинки. Рассмотрев их, эльф сказал, что это схемы, которые положено рисовать на земле при шаманских ритуалах.
        Лис Роману тоже целыми днями не выходил из своей каюты. Только в отличие от нас, вор ничем особенным не занимался. Он просто сидел в углу, держа на ладони камень, и любовался игрой золотых искорок в его гранях. Роману и раньше был довольно замкнут, но теперь сделался угрюмым. Нас он еще кое-как терпел, а вот моряков видеть не желал. Лису все время казалось, что люди покушаются на его сокровище.
        - Может такое быть, чтобы камень влиял на его характер? - спрашивала я у Лэя. - Этак он скоро превратится в злобного, жадного, подозрительного старика.
        - Вряд ли, - отвечал ушастик. - Никогда не слышал о таком. Даже если Степной изумруд - могущественный артефакт, что, скорее всего, так и есть, то он может быть заряжен либо созидательной энергией, либо разрушительной.
        - Вот и разрушает… Может, он так мстит своему похитителю?
        - Ни один артефакт не способен поменять характер человека. К тому же, вспомни, Мара, что говорит легенда. Степной изумруд созидателен, он дарит счастье. А Роману просто дуреет от жадности. Это ведь настоящее сокровище, даже если не учитывать его магические свойства.
        Вот так проходило наше путешествие. А едва я привыкла к морю и перестала страдать тошнотой, плавание подошло к концу.
        - Земля справа по курсу! - ранним утром закричал с мачты впередсмотрящий.
        - Глядите, гнилушки сухопутные! Вот они, ваши Дикие острова! - прохрипел Клешня, указывая на черные точки у горизонта.
        Точки быстро приближались, меняли цвет, вскоре они превратились в покрытые буйной растительностью холмы, вздымающиеся прямо из моря. Над островами вставал алый рассвет, и на мгновение мне показалось, что Дикий архипелаг залит кровью.
        - Да, что-то не вдохновляет меня это место, - пробормотал ушастик.
        Я промолчала. Толку-то плакаться?
        - Ну что, нелюди, на каком острове вас высадить? - осведомился Бобо.
        - Все равно. Давай хоть вот этот, - Лэй ткнул пальцев в ближайший кусок суши.
        - Сладкий остров, - сверившись с картой, сказал капитан.
        - Почему сладкий? - подозрительно переспросил ушастик.
        - Вот уж не знаю, - захохотал Клешня. - Может, вам сладкую жизнь там устроят, а может, сами для кого-то сладкой добычей станете…

«Хромая Мери» обогнула остров с юга и бросила якорь в небольшой бухте, в полумиле от берега.
        Мы спустились в каюту, взяли оружие, заранее собранные вещевые мешки, сумки с провизией, и устроились в шлюпке, где уже сидели четверо гребцов.
        - Вот что, господин эльф и леди орка, - торжественно произнес Бобо. - Хоть вы и нелюди, но ребята хорошие. Жаль будет, если вас сожрут. Удачи вам. Ровно через две недели во-о-он на том мысе костер разведите. Если раньше надумаете на корабль вернуться, сигнальте так же. Заберем.
        За всю прочувствованную речь капитан даже ни разу не выругался - видно, действительно растрогался.
        - Ну… храни вас Сиверентус и ваши идолы поганые, или кому вы там поклоняетесь… - Клешня взмахнул рукой. - Шлюпку на воду!
        Матросы взялись за канаты, лодчонка медленно поехала вниз, как вдруг раздался громкий возмущенный вопль:
        - Вы куда? А я как же?!
        Лис Роману швырнул дорожный мешок, который упал прямо мне под ноги. Моряки от удивления забыли стравливать канаты, и вор, воспользовавшись тем, что шлюпка зависла недалеко от борта, сам прыгнул вслед за мешком. Шлюпка покачнулась, заскрипели тали.
        - Ты что творишь? Чуть всех не убил! - крикнул эльф.
        Гребцы поддержали Лэя сдержанной руганью. Роману словно бы не услышал. Он смотрел на нас глазами, полными упрека. Выражение лица вора словно говорило: «Как вы могли бросить меня здесь? Предатели!»
        - И куда ты поперся? - продолжал распекать его ушастик. - Представляешь себе, как опасно на островах? Ты… сам знаешь кто, а не искатель приключений! Вот чего, спрашивается, тебе на корабле не сиделось?
        Днище шлюпки коснулось воды, но гребцы не торопились работать веслами, ожидая, что мы решим.
        - Ну что, забираете оглашенного? - спросил Клешня, перевесившись через борт. - Или шторм-трап сбросить, пусть обратно ползет?
        Мы с Лэем переглянулись. С одной стороны, Лис всегда был полезным попутчиком и хорошим товарищем, хоть странностей у него имелось множество. С другой - больно уж он изменился за последнее время.
        - Не пойду назад! - заблажил вор. - Не останусь с этими…
        - Что ты имеешь против команды? - вздохнул ушастик. - Кажется, они еще ни разу никого не обидели.
        - Они меня ограбить хотят! - заявил Роману, смерив гребцов подозрительным взглядом.
        Моряки только сплюнули. Никто из них не знал о Степном изумруде, Лис прятал камень ото всех. Правильно, конечно. Люди Клешни далеко не образчики благочестия, зачем искушать их таким сокровищем? Только вот подозрения вора выглядели смешными.
        - Как по мне, - крикнул Бобо, - пусть идет на острова! Остомортел уже своими выходками! Может, прибьет его там кто-нибудь, не придется моим ребятам руки марать!
        - Вот видите, видите? - зашептал Роману. - Это заговор!
        Мы с Лэем еще раз посмотрели друг другу в глаза и чуть ли не хором сказали:
        - Он с нами.
        Негоже бросать товарища, даже если с ним происходит что-то не то… Особенно, если происходит.
        - Но только с одним условием: ты держишь язык за зубами и не лезешь в наши дела, - добавил ушастик.
        Лис торопливо закивал, заранее соглашаясь с любыми условиями.
        - Теперь нас во всех грехах подозревать будет. Больше-то некого, - шепнул мне эльф.
        Лицо Роману выразило облегчение, как, впрочем, и физиономии моряков. Гребцы взмахнули веслами - шлюпка понесла нас прочь от корабля, который теперь казался таким безопасным и надежным по сравнению с тем, что ждало нас впереди…
        Вскоре мы подошли к Сладкому острову.
        - Красота какая… - пробормотал эльф.
        Синие волны прибоя разбивались о желтый песчаный берег, рассыпались белоснежной пеной. В десятке ярдов от воды зеленым ковром расстилался невысокий кустарник, дальше начинался лес. Утренний Атик лил розовые лучи с чистого, ярко-голубого неба. Из-за всего этого разноцветия остров казался неопасным и приветливым. Даже Лис на мгновение забыл воображаемых врагов и залюбовался открывшейся нам картиной.
        Моряки не разделили нашего восторга. Едва мы выпрыгнули из шлюпки и побрели к берегу по пояс в воде, матросы, осенив себя защитными знаками, быстренько погребли обратно.
        Выбравшись на сушу, Лэй достал из мешка свиток, который оказался картой Дикого архипелага.
        - Вот, приобрел по случаю еще в Энифе, у контрабандистов.
        - А чего такая потертая? - поморщился Роману. - Да еще нарисована как-то криво…
        - Зато самая точная, - парировал ушастик. - Официальных карт Дикого архипелага просто не существует. К нему ведь никто не ходит, кроме тех же контрабандистов и пиратов.
        - Сладкий остров, - с трудом разобрала я кривую надпись. - А почему на нем ничего не обозначено? Где тут лес, река, озеро - хоть что-то?
        - Не изучен, - пожал плечами Лэй. - Не высаживаются на нем люди. Береговую линию прорисовали, и на том спасибо.
        - Погоди-погоди… - чем больше я разглядывала карту, тем удивительнее она мне казалась. - Так выходит, ни один из островов не изучен, что ли? Нигде нет никаких обозначений. Хотя вот…
        На одном из островов красовалось изображение черепа. Подпись гласила: «Тихий». Вообще, все названия островов радовали глаз: Прохладный, Прекрасный, Веселый…
        - Такое чувство, что в благословенный край попали, - хмыкнул Роману. - Непонятно только, чего все бегут от этой благодати. А еще непонятнее, зачем вы-то сюда явились…
        Я укоризненно покачала головой, напоминая вору о его обещании. Лис надулся, замолчал, ощупывая рубаху на груди. Очевидно, там, в каком-нибудь потайном кармане, у самого сердца хранился Степной изумруд.
        - Как остров обследовать будем? - деловито спросил ушастик.
        Я задумалась. В самом деле, как? И главное, что искать? По каким признакам? Тяжесть задачи, навязанной богами, встала перед нами во всей красе. Дорога к Дикому архипелагу была такой трудной и долгой, что во время нее не хватало ни времени, ни сил, чтобы всерьез поразмыслить о конечной цели. Казалось, главное, добраться, а потом уж по обстоятельствам сориентируемся. Но вот мы здесь. И что?
        Мы не знаем, что искать. Могущественный артефакт, сказали боги. Но после занятий с Атиусом, да поразит лишай эту подлую росомаху, я отлично понимала: артефактом может оказаться все, что угодно - украшение, любой предмет, дерево… Да хоть трухлявая колода! Кроме того, белобрысый маг упоминал о случаях, когда свойства артефактов закладывались в животных, птиц, даже в разумных существ. Правда, такое могли проделать только очень могущественные маги, но здесь-то речь шла о самих богах!
        Мало того что нам неизвестно, как выглядит этот самый предмет (если это предмет), так еще нет ни малейшего представления о том, где он должен находиться! Ладно, пусть не знаем, на каком из островов. Но нет ни единого ориентира на местонахождение артефакта в принципе! То ли штука закопана в земле, то ли висит на дереве. Может, валяется на поверхности, а может, затоплена у берега, скрыта под толщей воды и песка. Или не у берега, а вообще морт знает на какой глубине. О последнем даже думать не хотелось. Боги сказали, что магический предмет упал с неба во время битвы. Что, если он и впрямь рухнул в море?
        Судя по лицу ушастика, тот тоже был озадачен. Покосившись на Роману, эльф медленно проговорил:
        - Она сказала, я почувствую, когда буду рядом. И сам пойму, что надо делать…
        Да, это была единственная зацепка. Тир-Белион тоже говорил нечто подобное. Лис насторожился, с интересом прислушиваясь к нашему диалогу, а я махнула рукой:
        - Тогда все равно, куда идти.
        Чутье на магию было единственной нашей надеждой.
        - Предлагаю действовать, как большинство исследователей. Пересечем остров посередине. Мы сейчас… - эльф покрутил головой, - на западной оконечности. Вот и пойдем с запада на восток. Дальше подумаем, - Лэй поправил мешки на плечах и двинулся вперед.
        Атик между тем забирался все выше по небосклону, его лучи стали припекать голову даже сквозь платок. Поэтому, оказавшись под защитой густых крон деревьев, я облегченно вздохнула. Ответом мне прозвучал вздох Лэя, только в нем звучало изумление и восхищение.
        - Вы это видите? - благоговейно прошептал мальчишка. - Вы когда-нибудь могли хотя бы представить себе такое?..
        Лес был… странным. Не таким, к какому я привыкла. Ятунхейм, что рядом с Т’харом - это суровые сосны и благородный тис, голубой лишайник и болотный мох, густой папоротник, обглоданный ветрами бурелом и узкие звериные тропы, по которым пробираются ятуны. Лес в Арвалийской империи - это трепещущие осины, стройные березы и пышная трава. Я не была на родине Лэя, но наверное, Даллирия прекрасна и волшебна.
        То, что нас окружало, даже отдаленно не походило ни на один из этих лесов. Прямые стволы деревьев ровными стрелами устремлялись вверх. На них не было ветвей, лишь высоко, под самым небом, колыхался веер огромных листьев.
        Над островом пронесся порыв ветра, веера заколыхались, я бросила взгляд вверх и оттолкнула Роману с Лэем.
        - Берегись!
        Что-то тяжелое пронеслось мимо, упало, взрыв землю, совсем рядом с нами. Оно было синее, похожее на камень, величиной с два моих кулака. Ушастик осторожно присел, коснулся предмета кончиками пальцев, потом с восторгом воскликнул:
        - Удивительно! Это плод!
        Мальчишка подошел к дереву, приложил к нему ладонь, на мгновение зажмурился, прислушался к чему-то, потом торжественно сообщил:
        - Дерево дарит нам свой плод. Говорит, он неопасен, - и сунул синий камень в свой мешок.
        - Неопасен… Нас, между прочим, чуть не убило этим плодом, - бормотал Роману, когда мы двинулись дальше. - Вот Мара, как у вас поступают с теми, кто разговаривает с деревьями?
        Я пожала плечами, хотя ответ напрашивался сам собой. Такие странности позволены разве что Одноглазому Улафу, которого все боятся, да Гунвальду, великому мастеру, который делает лучшие луки во всем Т’харе. Любого другого, наверное, сочли бы безумцем.
        - У нас таких в скорбном доме закрывают, - сказал Лис. - Но то эльфы, им все можно…
        Между тем Лэй продолжал восхищаться лесом. Посмотреть в нем было на что. Одних деревьев огромное множество. Помимо тех, что швырялись синими плодами, здесь росли настоящие исполины - с разлапистыми ветвями, кряжистые, не меньше десяти обхватов толщиной, и такие высокие, что макушки не разглядеть. Наши двухсотлетние дубы по сравнению с этими махинами казались бы просто крошечными. Эльф подбегал к ним, прижимался щекой, что-то шептал - разговаривал. Он и правда был похож на безумца, но я не волновалась, понимая: такое зрелище способно на время свести с ума любого ушастого.
        Сидевшие на ветвях пестрые птицы при виде нас орали так, что уши закладывало. От благоухания цветов, которые здесь были везде, начинало тошнить. А доносившиеся из кустов звуки недвусмысленно намекали на присутствие животных. Конечно, мне хотелось надеяться, что все они безобидные и едят только травку, но оружие я держала наготове. А уж если вспомнить о том, что пауки-трупоеды родом с Дикого архипелага…
        Но при всем восторге здешней природой Лэй не терял осторожности. То и дело я замечала, как он по-особенному вытягивает руку, готовясь создать огненный шар, потом, убедившись, что опасности нет, продолжает изучение деревьев и кустов.
        - Здесь удивительные духи! - сказал мальчишка. - Они очень дружелюбны, охотно разговаривают с теми, кто способен их слышать. Какие чудесные истории они рассказывают!
        - Так спроси их про… - я хотела было произнести слово «артефакт», но увидела, как насторожился вор, и вовремя исправилась: - ты знаешь, про что.
        - Духи природы не интересуются такой ерундой! - оскорбился Лэй. - Они замечают только живое. И даже если видели… ты знаешь, что - тут же про него забыли.
        - Тогда что же они тебе такого интересного рассказали?
        - Во-о-н на том дереве у пары попугаев вылупились птенцы, - умильно сообщил ушастик. - Малыши все здоровенькие и горластые, родители довольны. В десятке ярдов отсюда зацвел молодой куст синего шиповника, рядом с ним распустилась радужная орхидея. А в корнях вон того дерева есть нора, в ней живут ырсуки.
        Роману опасливо покосился туда, куда указывала рука эльфа, а я переспросила:
        - Барсуки?
        - Нет, ырсуки. Это такие мелкие хищники с носами, похожими на свиной пятачок. А вчера, - голос Лэя исполнился трагизма, - в семействе ырсуков умерла престарелая любимая тетушка.
        Лис тихо прыснул со смеху. Я тоже едва сдерживала улыбку. Только эльф может принимать жизнь зверей так близко к сердцу.
        - Хорошо, о том… ну, ты знаешь, о чем, духов спрашивать нельзя. Но ты можешь хотя бы узнать, водятся ли на этом острове пауки-трупоеды?
        Лэй задумался, потом выдал:
        - Можно попробовать, конечно. Только маленькие лесные духи ведь разговаривают не так, как мы. Они мысленно передают череду образов. Учитывая, что они видят мир не так, как мы, уловить и расшифровать в этом потоке нужную картинку очень трудно. А уж правильно передать духам образ - и того сложнее. Но я попробую.
        На лице мальчишки появилось выражение крайней сосредоточенности - видимо, он беседовал с духами. Некоторое время спустя Лэй произнес:
        - Вроде бы трупоедов они не помнят. Если я правильно понял, конечно. Говорят, таких пауков нет, зато пчелы и муравьи есть.
        - Удивили, - сердито фыркнул Лис. - Муравьи и пчелы везде есть…
        - По-моему, эти духи совсем никчемные, - поддержала я.
        Лэй оскорбился и больше не переводил нам разговоры с духами, наслаждался беседой один. Не забывая, впрочем, осматриваться по сторонам и держа наготове защитные заклинания.
        Но ничего особенного не происходило. Мы шли целый день, два раза останавливались на отдых. Когда Атик спрятался и лес наполнился тенями, встали на ночевку под большим раскидистым деревом. Лэй сообщил, что дух, который здесь живет, не против нашего присутствия. Правда, костер пришлось разводить подальше от дерева, поскольку его обитатель боялся огня.
        Перекусили лепешками и солониной, запили их водой из чистого ручейка. Бросили жребий: первой дежурить выпало мне.
        Я устроилась у костра, вслушиваясь в звуки ночного леса. Лэй свернулся клубочком между корнями дерева, которые мощными щупальцами выступали из земли. Физиономия у эльфа была самая довольная.
        Неподалеку устроился Роману - с таким же блаженным выражением лица. Вор достал свой заветный камешек, о встрече с которым, наверное, мечтал весь день, и теперь поворачивал его так и сяк, разглядывая блики от костра на гранях.
        Лис долго еще любовался изумрудом, но наконец усталость взяла свое. Он сунул камень за пазуху, на прощание окинул меня подозрительным взглядом и погрузился в сон.
        Я задумалась, глядя на костер, и очень удивилась, когда Лэй, вдруг поднявшись на ноги, совсем не сонным голосом прошептал:
        - Готов?
        Он подобрался к Роману, помахал рукой перед его лицом. Вор никак не отреагировал.
        - Готов, - заключил ушастик, усаживаясь у костра. - Я уже заждался. При нем говорить совершенно невозможно.
        Видно, Лэя, так же как меня, тревожила неопределенность нашей миссии. Вот ему и хотелось обсудить ее, отвести душу.
        - Я что думаю, - начал он, - как мы определим, что артефакт рядом?
        Я пожала плечами:
        - По идее, должны уловить исходящие от него токи. Ты маг, я антимаг. Как-нибудь справимся.
        - Боги не говорили такого, - упорствовал эльф. - Они сказали, что мы сами почувствуем и поймем. Артефакт - штука непростая. Далеко не все они излучают магическую энергию в чистом виде, иначе их слишком легко было бы распознавать. А этот еще и божественного происхождения.
        - Ну а что тогда мы должны почувствовать?
        - Да морт его знает! Может, сны будут странные сниться. А может, плохо станет. Может, эйфория накатит или, прости за подробность, понос прохватит. Вот я и думаю, как понять: знак это или обычное несварение…
        - Вы что это там замышляете?..
        Увлеченные беседой, мы не заметили, как проснулся Роману. Вор тут же схватился за грудь, как будто у него заболело сердце. Убедившись в том, что камень никуда не исчез, Лис уставился на нас подозрительным взглядом.
        - Ладно, ложись, - сказал мне Лэй. - Моя очередь дежурить.
        Роману долго еще ворочался, бурчал что-то о заговорах, но я не дослушала и уснула.
        Наутро Лис не успокоился. Не знаю уж, что происходило в его голове, но он бубнил без умолку. Вроде бы ничего плохого не говорил, но в речах проскальзывал явный намек на то, что мы с Лэем вступили в заговор. Ушастик не обращал на этот бубнеж никакого внимания. Вообще, с самого утра эльф был очень сосредоточен и серьезен. Только однажды, когда бурчание Роману стало слишком навязчивым, Лэй прикрикнул:
        - Замолчи! Слушать мешаешь!
        К полудню мальчишка сообщил:
        - Духи говорят, мы примерно в центре острова.
        Этот самый центр острова мне не нравился. Здесь царила тяжелая тишина - ни щебета, ни шороха, как будто исчезли все птицы и зверьки. Вскоре я уловила тихое монотонное гудение. Покрутив головой, определила: оно исходило из огромных серых мешков, которые висели на ветвях деревьев на высоте в два моих роста. Судя по озабоченному взгляду эльфа, он тоже был не в восторге - то ли от звука, то ли от сказанного духами. Не успела я переспросить, что еще он узнал, Роману сердито воскликнул:
        - Это еще надо разобраться, с кем ты там шушукаешься! И о чем…
        В ответ на его восклицание мешки загудели громче.
        - Заткнись, идиот, - прошептал Лэй. - Зря мы тебя взяли. Но ничего, в следующий раз останешься на корабле…
        Лис злобно прищурился и замолчал. Подобрал с земли камешек и принялся подкидывать его в ладони.
        - Будьте осторожны, - сказал ушастик. - Духи говорят…
        Он не успел закончить фразу. Роману не глядя подбросил камешек и попал в один из серых мешков. Тут же гудение зазвучало злобно-угрожающе, а из мешка медленно потянулось что-то черное, похожее то ли на щупальце, то ли на струйку густого дыма. Извиваясь, оно выбралось наружу, свернулось в бесформенный ком, повисело в воздухе, потом растянулось над нашими головами широким черным покрывалом. Гудение стало оглушительным, рой скрутился яростным вихрем и с безумной скоростью устремился к нам.
        - Бежим! - заорал ушастик, швыряя в пчел огненный шар.
        Глава 2
        Лэй
        Пчелы разлетелись в стороны, огибая пульсар, но спаслись не все, и в траву осыпался черный пепел, оставшийся от тел насекомых. Это дало нам пару драгоценных секунд, чтобы вырваться вперед. Рой снова соединился в гневно гудящее облако и устремился за нами.
        Мы понеслись, не разбирая дороги, словно обезумевшие звери от огня. Если я еще умудрялся худо-бедно лавировать между деревьями, то моим спутникам приходилось тяжко. Они спотыкались, ударялись о стволы, ветви кустарников царапали их лица, выдирали клочья волос. Лис даже один раз упал, пчелы тут же набросились на беззащитного вора, но мне вовремя удалось создать фонтан воды и отогнать их. Промокший до нитки Роману тут же вскочил на ноги, бросился бежать. Потревоженные шумом и нашей неуклюжестью, к погоне присоединялись все новые рои - почти на каждом дереве висело пчелиное жилище. Периодически я останавливался на миг, чтобы швырнуть в преследователей очередное заклятье: фонтан воды, поток сильного ветра или огненный шар. Самым действенным средством оказалась вода. Намокшие насекомые падали на землю и не могли больше нас преследовать. Но огромную черную тучу это не останавливало, только задерживало на короткие мгновения.
        - Ты что, не можешь с ними договориться?! - прокричала на бегу Мара.
        - Разъяренных пчел уже ничто не остановит! - ответил я, прибавив ходу.
        - Заткнитесь и бегите! - крикнул Лис, обгоняя нас.
        Лицо вора опухло от множества укусов. Все-таки некоторые пчелы успели до него добраться.
        Через какое-то время мы начали выдыхаться. Точнее, устали я и Лис - орка, судя по ее виду, могла бежать в том же темпе еще долгое время. Неизвестно, сколько бы мы еще протянули, но капризная Лак-ха преподнесла новый сюрприз. На полном ходу мы вылетели на небольшую открытую поляну, и столкнулись с вереницей странных муравьев. Каждый из них был размером с небольшую собаку. Насекомые будто ждали нас. Несколько муравьев развернулись в нашу сторону, дружно плюнули какой-то вонючей гадостью. Подлые твари оказались меткими: тонкие струйки резко пахнущего вещества попали на лицо, растеклись по одежде. От неожиданности мы остановились.
        Рой, почти догнав нас, повел себя странно. Пчелы покружили над нашими головами и полетели обратно, в сторону своих жилищ. Ни одна даже не попыталась нас укусить.
        - Кажется, они испугались запаха той гадости, которой в нас плюнули, - предположил я.
        - Получается, эти маленькие трудяги - наши спасители? - спросила Мара, указывая на муравьев.
        Те даже не пошевелились. Построились перед нами полукругом и чего-то терпеливо ждали, изредка пощелкивая жвалами.
        Первым неладное заметил Лис.
        - Со спасителями ты погорячилась, - сказал он, глядя на свои дрожащие руки.
        В следующий момент вор, как подрубленное дерево, повалился на землю. Его парализовало, только полные ужаса глаза на онемевшем лице продолжали жить собственной жизнью - вращались и закатывались, как у бесноватого. Следом за Роману рухнул я. Сначала накатили дурнота и слабость, потом я вовсе перестал ощущать свое тело.
        Дольше всех продержалась орка. Она из последних сил пыталась сопротивляться отраве, которой плюнули в нас насекомые, даже схватилась за рукоять пятипалого. Но вытащить оружие у Мары не хватило сил. Зеленая упала рядом со мной.
        Муравьи повели себя странно. Насколько я разбирался в повадках этих существ, они должны были убить нас и потащить в муравейник. Мне даже подумалось: какая глупая смерть нам досталась. Но вместо того, чтобы прикончить нас на месте, гигантские насекомые натаскали кучу длинных веток, соорудили каждому что-то вроде носилок, водрузили на них наши безвольные тела и куда-то поволокли.
        Я не мог пошевелить и пальцем. Но глаза были открыты, а голова повернута набок, потому я видел проплывающие мимо деревья и самих муравьев. К сожалению, мне не было видно орку с Лисом.
        Вскоре свет погас: лес сменился стенами темной пещеры. Все-таки нас притащили в муравейник. Некоторое время насекомые спускались под землю в полной темноте, но затем появилось мягкое свечение, которое исходило от росшего на стенах мха. Я впервые увидел такое растение. Поистине, Дикий архипелаг был удивительным местом.
        Примерно через полчаса пути, когда вид светящегося мха уже перестал удивлять, муравьи внесли меня в небольшое помещение, бросили на землю, словно мешок, и удалились. На холодной земле я провалялся долго, пока не почувствовал, что могу наконец пошевелиться. С трудом перевернувшись, осмотрелся, насколько в таком положении позволял угол обзора, потом позвал:
        - Эй, вы тут?
        Никто не отозвался, а я так надеялся, что друзья где-нибудь здесь, за моей спиной… Но Лиса и Мары не было, насекомые уволокли их в другое место. Это настораживало: я боялся, что моих спутников могли отнести в хранилище пищи. Хотя то, что нас не убили сразу, внушало некоторую надежду - значит, мы зачем-то были нужны живыми.
        Когда ко мне вернулась способность управлять своим телом, я встал, помахал руками, чтобы размяться, и наконец сумел осмотреть всю пещеру. Оказалось, я ошибался в том, что нахожусь тут один. У входа застыли два муравья. Они отличались от тех, что я видел ранее. Более крупные размеры и мощные, длинные жвала самого угрожающего вида - меня сторожили воины.
        Заметив, что я пришел в себя, муравьи оживились. Щелкнув пару раз жвалами, они отошли от входа, будто приглашая на выход. Мысленно пожелав себе удачи, я шагнул навстречу насекомым. В проходе муравьи сразу встали по бокам, будто конвоиры. Один из них снова пощелкал, указывая куда идти, и мы двинулись вперед.
        Блуждать по коридорам пришлось довольно долго - муравейник оказался настоящим лабиринтом. Несколько раз мы сталкивались со спешившими по своим делам рабочими. Одни тащили ветки и стволы деревьев, другие - трупики каких-то зверьков, третьи просто маршировали по коридору, видимо, только отправлялись на работу. Мы останавливались и ждали, когда проход освободится. Один раз наткнулись на отряд таких же воинов. Один из моих конвоиров подошел к ним, некоторое время муравьи общались, двигая усиками, будто что-то согласовывали. Затем нам уступили дорогу, и мы снова продолжили путь.
        Во время этих блужданий я все пытался понять, зачем со мной церемонятся. Поведение этих муравьев в корне отличалось от их собратьев из Даллирии или, к примеру, из человеческих земель. Создавалось впечатление, что у этих насекомых есть способность к логическому мышлению. Чтобы это проверить, я даже пытался заговорить с конвоирами, мысленно, конечно, с помощью образов. Но никакого ответа не получил. Тогда я поступил как сумасшедший - заговорил с муравьями вслух: вежливо представился, сказал, что рад знакомству, похвалил их муравейник… Видели бы меня земляки - сочли бы за безумца! Возможно, так же решили мои охранники. Никакой реакции от них, конечно, не последовало. Ведь всем известно: насекомые не способны к рациональному мышлению.
        Я принялся гадать: зачем, морт побери, муравьям брать пленных?! Или я все-таки гость? Но тогда странным способом меня пригласили.
        Наконец путешествие закончилось. Коридор круто вильнул в сторону, мы оказались в огромной пещере. Стены плотно покрывал мох, отчего здесь было гораздо светлее, чем в других частях муравейника. Но больше всего меня поразило не обилие светящихся растений. Посреди пещеры, на подстилке из того же мха, лежала муравьиная матка. Она была в разы крупнее воинов. Непропорционально большая задняя часть ее тела постоянно пульсировала.
        Передо мной была настоящая королева муравьев, это становилось понятно по тому, как вокруг нее суетились рабочие: кто-то подкладывал свежий мох, кто-то таскал пищу, некоторые массировали жвалами раздутое тело. Многим, может, это зрелище показалось бы мерзким, но меня только восхищало. Когда еще доведется вблизи увидеть королеву муравьев? Причем не обычных, а таких огромных, да еще и сложно организованных.
        То, что произошло потом, на несколько мгновений выбило меня из колеи. Королева муравьев заговорила! Нет, естественно, не на всеобщем и не на эльфийском. В моей голове неожиданно начали появляться образы, которые складывались в определенную картину. Это сразу объяснило поведение муравьев. Выходит, я был не так уж и безумен, когда пытался с ними пообщаться. Правда, ошибся, адресуясь напрямую к охранникам. Их матка оказалась центральным разумом, который и отдавал всем приказы.
        В сознании возникла картинка - кусок полуразложившегося мяса. Сначала я решил, что таким образом мне намекают на скорую смерть, и только потом сообразил: это приветствие. Королева хочет сказать, что ей приятно меня видеть. В ее понимании самое приятное - это еда. Сформировав похожие образы, я ответил тем же. Судя по реакции матки, она поняла. Наверное, я был первым эльфом, которому удалось наладить контакт с насекомым, хоть и таким огромным. Этот случай переворачивал все представления о муравьях!
        Королева показала несколько картинок, но у меня не получилось уловить их смысл. Матка сформировала более точные образы: ряд зверей, птиц, насекомых, затем - моя собственная персона.
        - Кто ты? - так можно было расшифровать ее вопрос.
        Она хотела знать, что я за существо, почему так хорошо понимаю и слышу ее:
        - Я и раньше видела разумных существ, но они не были так близки к природе…
        Выходит, остров был когда-то заселен? Я, как умел, спросил, кого она видела. Следующий образ, который мне передала матка, не укладывался в голове: то ли поле, то ли огород, на котором размахивали мотыгами низкорослые бородачи. Гномы? Какого морта могли делать на тропическом острове уроженцы суровых земель?! Насколько мне было известно, они всегда жили в горах на северо-востоке Мидлона…
        Все это выглядело невероятно, и я решил, что королева или выдумывает, если вообще способна на такое, или просто немного не в себе. Кто ее знает? Говорят, женщины в интересном положении часто становятся странными. Может, и муравьихи тоже? Ведь муравьиная матка, можно сказать, всегда беременна… однако, откуда она могла взять образ гномов, если ни разу их не видела?
        Следовало как-то объяснить королеве, кто я такой. Я просто передал ей небольшую, крохотную часть информации о своем народе. Показал виды Даллирии, священный храм Листвы, чудеса, которые проделывают маги жизни… На некоторое время матка застыла, словно каменное изваяние, усваивая полученные сведения. Затем на меня обрушился поток образов. Весь он сводился к тому, что я должен остаться в муравейнике, чтобы делиться с королевой новыми знаниями.
        - Невозможно, - твердо ответил я с помощью образа птицы. Почему-то мне показалось, что это - самая правильная форма отказа.
        Как ни странно, королева поняла мою метафору.
        - Но я давно не узнавала ничего нового. Мне нужны твои знания.
        Я только покачал головой:
        - У нас так не принято. Ты должна дать мне что-то взамен.
        Немного подумав, королева согласилась и спросила, чего я хочу. Это было удобным случаем, чтобы узнать, есть ли на острове что-нибудь необычное. Помимо пчел-убийц и разумных муравьев, разумеется. Я поочередно передал матке картинки, изображающие самые мощные артефакты, которые только существовали в Вирле, потом показал ее родной остров. В ответ получил ту же птицу.
        Больше мне нечего было здесь делать, следовало как-то откланяться, найти орку с Лисом и отправляться к кораблю. О чем я поспешил сообщить королеве. Но матка оказалась меня отпускать, заявила, что я останусь в муравейнике, чтобы делиться знаниями. Естественно, я опять отказался.
        Тогда королева сделала то, чего я никак не мог ожидать от насекомого, каким бы разумным оно ни было.
        - Твоя семья, - перед внутренним зрением возникли лица Мары и Лиса. Матка оперировала близкими ей понятиями. - Воины? Рабочие? Носители личинок? Они нужны тебе, я чувствую.
        Королеве не было известно такое понятие, как дружба. Да и семья в ее представлении была скорее командой, чем сообществом родных и близких. Но главное она уловила: мою потребность в друзьях… Это был настоящий шантаж. Королева поставила условие: если останусь, она отпустит Лиса и Мару живыми. Если же попытаюсь уйти… в сознании появились пугающие картинки - мертвые друзья и я под охраной множества муравьев.
        Что-то в переданных мне образах было не так. Будто фальшь какая-то. Догадка пришла почти сразу. Матка не собиралась оставлять в живых моих спутников, даже если я останусь добровольно. С точки зрения муравьихи, это было логично: с чего бы ей отказываться от такого количества еды?
        Следовало что-то быстро придумать. Чтобы потянуть время, я ответил согласием.
        - Но сначала… - я показал образ муравейника, пытаясь объяснить, что хочу осмотреть место, где мне придется остаться.
        Матка сначала не поняла моей просьбы, ответив, что со мной всегда будут провожатые. Но я настоял, заявив, что это для меня важно. И королева уступила.
        Через мгновение я топал по тоннелям муравейника в сопровождении двух стражников. Меня водили по запутанным коридорам, показывали какие-то помещения, которые мне абсолютно не были интересны. Когда мы останавливались в очередном месте, муравьи терпеливо ждали, пока я удовлетворю свое любопытство, затем снова продолжали путь. У меня же возникла шальная идейка, как всем нам выбраться из муравейника целыми и невредимыми. Оставалось только ждать, когда провожатые приведут меня к нужному месту, и молиться всем богам, чтобы орка с Лисом продержались до этого момента. А вернее, чтобы их не сожрали.
        Наконец мое терпение было вознаграждено, мы оказались в просторной длинной пещере, хорошо освещенной из-за обилия мха. Возле стен были сооружены лежанки из него же. В каждой такой кроватке лежали две или три муравьиные личинки. Вокруг сновало множество рабочих. Они контролировали температуру, постоянно заменяя мох в кроватках более свежим, занимались кормлением. Это помещение мне и было нужно. Я предполагал, что рано или поздно мне покажут муравьиную детскую, и не ошибся.
        Дальше я действовал с бешеной скоростью - рабочие не сразу поняли, что вообще происходит. Сплетя заклятие ветряного удара, отшвырнул своих конвоиров в разные стороны, затем сделал несколько быстрых скачков вперед. Оказался примерно посередине пещеры, создал на ладонях два пульсара, увеличил их в размерах до хороших бочонков и подвесил над личинками. Рабочие и очнувшиеся воины тут же застыли. Судя по тому, как нервно подрагивали их усики, они передавали информацию королеве, чтобы получить указания. Не дожидаясь, пока муравьи что-нибудь предпримут, я сформировал вереницей образов короткое послание и обратился к ближайшему муравью в надежде, что насекомое передаст его матке. Усики на голове связного на мгновение застыли, затем задергались с удвоенной силой. Моя задумка удалась.
        Содержание сообщения было примерно таким: «Если не хочешь, чтобы все твои дети погибли, приведи моих спутников. И поторопись, долго удерживать огонь у меня не получится. Если я устану, мох вспыхнет мгновенно». Я постарался сделать картинки как можно более яркими и пугающими, живописуя все ужасы, которые случатся с личинками, если матка не выполнит мои требования.
        Негодование и ненависть королевы оказались так сильны, что их отголоски докатились даже до меня. Я надеялся, что она не станет совершать опрометчивых поступков и выполнит мои указания.
        Глупое насекомое, не видевшее многие годы разумных существ, решило, что сможет запросто меня обмануть. Но королева, которая привыкла повелевать покорными слугами, совершила промах. Даже обладая способностью мыслить, она оставалась всего лишь большим муравьем.
        Насекомые не пытались что-либо предпринять, они стояли смирно, чего-то ждали, слегка подергивая усиками. Это заставляло надеяться на лучшее: если матка сразу не приказала растерзать меня, значит, все-таки решила принять мои условия.
        Потянулись минуты напряженного ожидания. Поддержание пульсаров такого размера требовало немало сил и хорошей концентрации. Раньше я бы не смог проделать такой трюк. Не зря потратил столько времени на изучение трактата о стихийной магии.
        Вскоре я действительно начал уставать и стал прикидывать в уме, сколько еще смогу продержаться. Выходило, не так уж долго. Не поторопись муравьи - мог и вправду начаться пожар, чего я очень не хотел бы. Личинки уж точно были не причем. Но моим худшим опасениям не суждено было оправдаться: в помещение ввели орку и Лиса. Их, так же как меня, конвоировали два воина, на которых зеленая то и дело косилась, готовясь в любой момент дать отпор.
        Судя по округлившимся глазам и вытянутым лицам, картина, представшая перед моими спутниками, очень их удивила.
        - Скорее, сюда! - крикнул я.
        Они подбежали.
        - Что здесь, морт побери, происходит?! - воскликнул Роману.
        - Потом объясню, - отмахнулся я. - Сейчас медленно отступаем, по моей команде бежим.
        Мы осторожно попятились.
        - Вы в порядке? - не сводя взгляда с муравьев, спросил я.
        - Да, - ответила Мара. - Сначала нас бросили в какой-то пещере. А когда мы смогли шевелиться, они напали. Я еще удивилась: какой смысл ждать, пока пройдет действие яда… Пришлось обороняться.
        - Затем твари неожиданно остановились, - добавил Роману. - И показали, чтобы мы следовали за ними.
        - Как ты, интересно, это увидел?! Ты спрятался за моей спиной, когда нас атаковали! - рыкнула орка на Лиса.
        - Я вор, а не муравьед! - парировал Роману. - А вдруг бы они отобрали изумруд?!
        - Чокнутый, - констатировала Мара, сокрушенно помотав головой.
        - Хватит! - отрезал я.
        Было очень тяжело с увеличившегося расстояния держать огненные пульсары подвешенными в том же положении.
        - Бежим! - крикнул я, когда мы достигли выхода из детской.
        Лис с Марой тут же рванули вперед. А я задержался на несколько мгновений, чтобы потушить пульсары и послать короткий магический импульс в стены тоннеля. Арка выхода тут же обвалилась. Это должно было ненадолго задержать преследователей. В том, что нас будут догонять, я не сомневался ни секунды. Королева ни за что не простила бы нам такую пощечину.
        - Где выход наружу, знаешь? - на бегу спросила Мара, когда я поравнялся с ней.
        - Должен быть… рядом… - пропыхтел я. - Возле… детской обязательно должен быть… Вдруг наводнение… или пожар…
        - Надеюсь, ты прав, - влез Роману.
        Затем был изнурительный бег по прямому коридору. Долго не попадалось ни одной развилки. Но после очередного резкого поворота мы остановились - тоннель в этом месте разделялся на три коридора.
        - Ну и куда теперь? - спросил Лис.
        Ничего не говоря, Мара по очереди подошла к каждому проходу.
        - Из крайнего правого ощущается сквозняк.
        - Значит туда! - скомандовал я.
        Вскоре тоннель начал забирать круто вверх, а сквозняк становился все явственнее.
        - Выход рядом, - уверенно произнесла орка.
        Действительно, скоро впереди мы увидели свет, а через несколько минут выбрались из норы посреди леса.
        - Наконец-то свобода! - облегченно произнесла орка. - Продолжим поиски на этом острове?
        - Здесь нет того, что мы ищем, надо возвращаться, - ответил я.
        - Отлично, а в какой стороне корабль? - спросил Роману.
        - Сейчас узнаю.
        Я прикоснулся к ближайшему дереву, обратился к его духу с просьбой. Ждать пришлось недолго, духи быстро передают информацию друг другу.
        - Туда, - сказал я, указывая на северо-восток.
        - Думаю, нам стоит поторопиться, - глядя на муравейник, пробубнил Роману.
        На поверхность выбрались первые воины. Ненадолго их задержал завал.
        Мы снова побежали. С самого прибытия на остров только этим и занимались. Улепетывать от муравьев оказалось проще, чем от пчел. Эти насекомые были гораздо медлительнее, мне даже не пришлось задерживать их при помощи магии. Мы просто, как бешеные кабаны, неслись вперед, сминая все на своем пути. Точнее, так поступали Лис с оркой. Передо мной кусты расступались, не норовя зацепиться за одежду и оцарапать кожу. Но в таком темпе я успевал облегчить путь только себе, а помочь спутникам мог только сочувствием.
        Вскоре деревья расступились, мы вылетели на открытую поляну, посреди которой возвышался большой валун. Неожиданно для самого себя я остановился, уставился на него и выдавил:
        - Какого?..
        Договорить не дала Мара. Крикнув: «Некогда останавливаться!» - зеленая толкнула меня вперед, и мы продолжили бег. Разглядеть валун удалось только мельком, но этого хватило, чтобы понять: передо мной рукотворная статуя. Она была вся опутана лианами, половина лица сколота. Однако я мог поклясться, что узнал, кого изобразил скульптор! В голове сразу всплыла картина, показанная королевой муравьев. Но этого просто не могло быть! Что за мортовщина творилась на этих островах?!
        Через пару часов, запыхавшиеся от долгого бега, мы оказались на песчаном берегу. И сразу бросились к воде. Зайдя в море по пояс, я поднял руку, создал сноп искр. Такое на корабле не могли не заметить. Действительно, тут же мы увидели, что на воду спускают шлюпку.
        Как я и думал, муравьи за нами не последовали. Насекомые остановились у кромки леса, раздраженно щелкая жвалами. Королева будет в бешенстве, ее подданные упустили добычу.
        - Залезайте, - раздался голос над головой.
        Шлюпка была уже рядом. Гребцам не пришлось повторять приглашение дважды. Матросы гребли с такой силой, будто остров гнался за ними. Вскоре мы уже стояли на палубе
«Хромой Мери». Моряки тут же подняли паруса, снялись с якоря и направили судно к следующему острову.
        Вечером, сытые, довольные, в чистой одежде, мы с Марой устроились в моей каюте. Разговаривать собирались вдвоем, но к нам прибился Роману, заявив, что тут безопаснее. Вор не стал мешать, влезать в разговор, просто сел в угол и, как обычно, принялся гладить изумруд, что-то ему нашептывая. Не обращая на него внимания, я рассказал Маре все, что узнал от матки.
        - Выходит, на острове жили гномы, - заявил я. - Но этого просто не может быть!
        - Мы находимся на Диком архипелаге, - напомнила орка. - Никто ничего о нем не знает. Давай будем считать, что здесь нет невозможного, так проще. И потом, сам ведь говоришь, что видел статую гнома.
        - Ты права, - согласился я. - Но все же на душе остался неприятный осадок.
        - Почему? - удивленно спросила орка.
        - Мне пришлось взять в заложники детей, - объяснил я.
        - Каких детей?
        - Муравьиных личинок.
        - Это же просто насекомые! - удивилась Мара.
        - Но они разумны, - парировал я. - И они маленькие - такие же, как эльфийские, орочьи или человеческие дети.
        Орка ничего не ответила, решила не спорить, однако в ее глазах читалось непонимание. Я только махнул рукой, ставя точку в разговоре. Не хочет понимать очевидных вещей - не надо…
        - Ты ненормальный, - заявил из своего угла Роману и, тут же потеряв ко мне интерес, принялся снова что-то нашептывать изумруду.
        Мара
        - Ну вы, нелюди, крепкие ребята! - прокаркал Клешня, одобрительно хлопая меня по плечу. - Я уж думал, все, на первом же острове загнетесь, порази вас морской лишай…
        Я поморщилась, стряхивая двупалую руку: хлопок Бобо угодил на пчелиный укус. Капитан мог восхищаться как угодно, но нам здорово досталось на острове. Хитрюга Лэй сумел избежать неприятностей, отделался всего парочкой укусов. Мне пришлось труднее - плечи и шею покрывали болезненные волдыри. Ушастик вечером намазал меня каким-то эльфийским зельем, к утру боль отпустила, но кожа немилосердно зудела.
        А вот на Лиса было страшно смотреть - он бежал быстрее нас, но умудрился упасть. Лэй отшвырнул рой водным заклинанием, однако пчелы успели здорово покусать вора. Роману почему-то отказался от помощи эльфа и улегся спать - видно, с ним опять приключился приступ недоверия ко всему миру.
        Мы переночевали на корабле. После всех встрясок ушастик потребовал покоя и нормального отдыха. «Хромая Мери» бросила якорь в бухте второго по счету острова, который на карте именовался Загадочным. Это мне совсем не понравилось - на архипелаге и так хватало странностей, а чего ожидать от острова с таким названием?
        Так или иначе, но ранним утром мы с Лэем, выспавшиеся, полностью экипированные, уселись в шлюпку. Клешня похлопал нас по плечам, произнес несколько ругательств, и приказал:
        - Шлюпку на воду!
        - Что-то Лиса нет, - в глазах ушастика засветилась надежда.
        Я кивнула:
        - Наверное, решил отлежаться после вчерашних укусов…
        Мы оба воровато огляделись, мечтая, чтобы как можно быстрее спустили шлюпку. Заскрипели тали, уже казалось, что все получится, когда из люка донесся истошный вопль:
        - Морт! Морт!
        - Утихни, Сай! - ответили ему. - Не видишь, что ли: это малахольный зириец.
        - Ох ты! - изумился первый моряк. - Ну и видок! На неупокоенного смахивает…
        - Не вышло… - вздохнул ушастик. - А счастье было так близко…
        В шлюпку рухнуло странное существо, в котором Лиса можно было узнать только по одежде. Гребцы сотворили защитные знаки. На месте лица Роману бугрилось нечто опухшее, бесформенное и почему-то зеленое. Глаза превратились в крошечные щелочки, губы заплыли и вывернулись, кожа явственно отдавала болотным оттенком.
        - Поздравляю, Мара, теперь из нас троих ты на втором месте по красоте, - произнес Лэй, критически оглядев вора.
        - Ф-фы поф-фему беф-ф меня ф-фобралиффь? - прошепелявил Роману.
        - Неужто нашего дорогого друга тяпнули еще и за язык? - ушастик картинно всплеснул руками.
        Я покачала головой:
        - Нет, это у него просто рот плохо открывается. Кстати, а почему ты зеленый?
        Вор ничего не отвечал, только страдальчески подкатывал крохотные глазки.
        - Это, наверное, реакция на пчелиные укусы такая интересная, - предположил эльф.
        - А может, на архипелаге пчелы какие-то неправильные… - протянула я.
        - Нет-нет, я понял: это жесточайший приступ изумрудной лихорадки! - воскликнул ушастик.
        - Не иф-фдевайтеф-фь, - тяжело вздохнул Лис. - Больно…
        - А кто вчера от лечения отказался? - отчитывал его Лэй. - Жала вынимать кто не захотел? Мазаться кто не пожелал? Вот и ходи теперь, как… - он запнулся, подыскивая достойное сравнение. - Как недобитый орк!
        В ответ Роману только засопел.
        - Ладно уж, - сжалился эльф, развязывая мешок и доставая склянку. - Подставляй свое прекрасное личико. Для Мары захватил…
        Он щедро покрыл раздутую физиономию вора мазью. Эльфийское варево оказало чудесное действие. К тому времени как мы высадились на берег, отек на лице Роману заметно спал, губы приняли нормальный вид, и вор перестал шепелявить. Лэю тут же пришлось пожалеть о своем великодушии - Лис принялся выговаривать:
        - Почему опять хотели меня бросить? Вы же понимаете: мне опасно оставаться на корабле с таким сокровищем!
        Ушастик попытался воззвать к его благоразумию:
        - Но никто же не знает про изумруд.
        - Вы знаете, - взгляд Роману сделался подозрительным. - Наверняка проболтались кому-нибудь…
        - Так, хватит! - рявкнула я. - В следующий раз останешься на корабле, и это не просьба!
        - Ну его, - Лэй осматривался, лицо его было удивленным. - Погляди лучше, какой странный остров.
        Действительно, прямо от линии воды начиналась раскаленная пустыня с колючими кустами, комками перекати-поля и песчаными холмами. Воздух был сухой и горячий, в нем не ощущалось морской влажности. Казалось, острову плевать на законы природы, он существует сам по себе.
        Но удивительнее всего была штука, которая возвышалась посреди острова. Каменное сооружение, широкое у основания, ребристое, идеально правильной формы, оно сужалось кверху.
        - Надо же, пирамидальный храм, - выдохнул ушастик. - Я думал, это все сказки. Существует легенда, что древние народы строили такие храмы, - пояснил он. - Но до сих пор считалось, что пирамиды остались только на картинках в старинных книжках.
        - Почему же такую огромную штуковину не видно с моря? - озадачился вор. - Ведь не видно же?
        Действительно, с корабля храм казался всего-навсего высокой скалой. Даже находясь в бухте, мы не видели пирамиду.
        - Какая-то магия, - предположил эльф.
        Я кивнула ему:
        - Отойдем ненадолго.
        Мы удалились на десяток шагов от недовольного вора.
        - Как думаешь, это оно? - спросила я.
        Лэй задумчиво почесал за ухом:
        - А морт его знает. Я вроде ничего такого не чувствую. А ты?
        - И я. Но мы же не знаем, что должны чувствовать. Вдруг то, что мы чувствуем сейчас, и есть то, что надо чувствовать…
        Я запуталась и замолчала.
        - Ладно, пойдем к храму, - вздохнул Лэй. - Может, там что-нибудь особенное ощутим.
        - Эй вы! - Роману подбежал к нам. - Не смейте меня бросать! И вообще, уединяетесь, шепчетесь… Вы что замышляете?
        Мы молча двинулись в глубь острова. Лис пошел за нами.
        Храм находился гораздо дальше, чем это казалось с берега. Да и остров был больше, чем можно было предположить, глядя с моря. Атик уже стоял в зените, а мы еще не приблизились к пирамиде.
        - Все колдовство, - бурчал Роману. - Вот увидите, ничего хорошего с нами не случится…
        - Точно, - парировал ушастик. - Жаль, мы этого не поняли, когда с тобой связывались.
        Я не вслушивалась в их перебранку. Меня гораздо больше тревожили существа, которые сопровождали нас всю дорогу. В небе кружили большие серые птицы, время от времени издававшие резкие неприятные крики. А по пятам за нами крались звери. Они походили на шакалов, только гораздо крупнее, с курносыми мордами. Твари брели за нами. Стоило обернуться, как они припадали к песку, прятались за кусты. Я насчитала не меньше семи животных.
        Роману, озабоченный сохранностью изумруда, ничего вокруг не замечал. Но эльф должен был почувствовать присутствие зверей. Я повернулась к Лэю, но он опередил меня, заявив:
        - Вижу, Мара.
        - И что думаешь?
        - Странно они себя ведут. Обычно падальщики преследуют больных, измученных либо раненых животных. Вряд ли мы производим такое впечатление.
        - Падальщики? Где?
        - Ну или просто хищники. Но большинство хищников не брезгует мертвечиной.
        Лис резко обернулся, звери трусливо отпрянули, а один, самый крупный, зарычал и оскалился, показывая длинные желтоватые клыки.
        - Какие наглые, - нахмурился Лэй. - Сейчас я поговорю с вожаком. Это самый нахальный и есть.
        Он остановился и медленно повернулся. Животные тоже замерли на месте, но не стали ни прятаться, ни огрызаться: знаменитые эльфийские способности сработали. Ушастик уставился на вожака. Некоторое время они сверлили друг друга взглядами, потом зверь опустил голову, а Лэй посмотрел на меня. Вид у мальчишки был потрясенный.
        - Так что он сказал? - поинтересовался Роману.
        - Он попросил нас побыстрее умереть, - медленно проговорил ушастик. - Потому что стая хочет есть…
        - А с чего они взяли, что мы собираемся умирать? - удивилась я.
        - В этом-то и штука. Вожак говорит, здесь все умирают, - упавшим голосом ответил Лэй.
        - Ерунда какая-то, - Лис решительно двинулся вперед. - Врет твой зверь.
        - Звери не врут, - пояснил ушастик. - Не умеют. Хотя…
        Лэй глубоко задумался и больше уже не обращал внимания на животных. Твари же продолжали плестись за нами. Не то чтобы они меня пугали, но их присутствие казалось тревожным признаком.
        - Часто падальщики сопровождают крупного хищника, чтобы поживиться остатками его добычи, - сказала я.
        - Ты же слышала: они считают нас добычей, а не хищниками, - фыркнул эльф.
        - Крупный зверь может быть рядом, в засаде, например.
        - Я ничего не чувствую, - Лэй пожал плечами. - Сейчас еще раз попробую…
        Он снова остановился, раскинул руки, закрыл глаза и принялся медленно поворачиваться по часовой стрелке.
        - Нет. Ничего такого не ощущаю, - проговорил он. - Поблизости только эти твари, да всякая мелочь вроде сусликов.
        - Сейчас я их… - Роману поднял свой крошечный арбалет. - Угощу одного-другого ядом, остальные сами уберутся. А ты, Мара, выстрели из лука по птицам. Болты не долетят…
        - Не нужно, - остановил его Лэй. - пусть остаются.
        - Я понимаю, конечно, эльфы-шмельфы, любовь ко всему живому и все такое, - Лис капризно топнул ногой, - но это уже перебор! Зачем тебе эти уродцы?
        - Пока мы здоровы и сильны, они нам не страшны, - терпеливо растолковал ушастик. - Зато по их поведению можно предугадать появление другой опасности. Я все же подозреваю, что Мара была права: где-то затаился крупный хищник.
        - А вдруг они охотятся за Степным изумрудом? - воскликнул вор и, похоже, сам оторопел от глупости сказанного.
        Мы с Лэем переглянулись, эльф повертел пальцем у виска.
        - Ладно, идемте. А то Атик уже вниз пошел, а мы еще ни на милю, кажется, не приблизились.
        Действительно, за нами расстилались долгие лиги пустыни, а пирамида как была далека, так и осталась. Мы ненадолго остановились, перекусили, снова отправились в путь. Близился вечер, но храм оставался недоступным.
        - Так не бывает, - ворчал ушастик, меся ногами песок. - Остров-то маленький. Это какая-то магия…
        Я тоже это подозревала. Ведь казалось, пирамида совсем рядом, ну может, в лиге пути. Но приблизиться к ней не получалось.
        Атик укатился в море, окрасив на прощание его край в алый цвет. Взошла бледная Тиль. Песок быстро отдал накопленный за день жар, и в пустыне стремительно похолодало. Мы остановились на ночевку. Набрали сухих колючек, срубили чахлое деревцо, развели костер. Перекусив, Лэй завалился спать, а я осталась в карауле. Роману, как всегда, разглядывал изумруд, что-то мурлыча под нос.
        Звери расположились неподалеку, в десятке ярдов от нас, улеглись кучкой, грея друг друга и накрыв носы пушистыми хвостами. Смотрели настороженно и как-то тоскливо, будто не надеялись уже нами перекусить. Потом задремали. Птицы опустились чуть дальше, нахохлились, тоже вроде бы погрузились в сон.
        Я слушала звуки пустыни, подкидывала дрова в костер и размышляла о странностях своей жизни. Как же далеко занесла меня судьба от родного Т’хара! И как много я успела пережить за последний год. А не сбеги я тогда из племени, сейчас, наверное, уже была бы мужней женой, обзавелась бы ребенком. Жалела ли я когда-нибудь о принятом решении? Нет. Наверное, Одноглазый Улаф был прав: мое место, мое предназначение - не на родине. События последних дней это подтверждали: возможно, мне на роду написано спасти орков от гибели. Если так, любые мои лишения оправданы.
        Только вот задание боги дали уж больно странное. «Вы почувствуете, когда увидите артефакт». Слишком расплывчато…
        Я посмотрела на звезды и отправилась будить Лэя. Прошла половина ночи. Мы решили дежурить вдвоем, рассудив, что на Роману полагаться нельзя - очень он изменился за последнее время, иногда походил на безумца.
        Передав пост эльфу, я улеглась на его место и тут же уснула. Все было тихо и спокойно.
        Меня разбудил ощутимый тычок в плечо. Открыв глаза, увидела встревоженное лицо Лэя.
        - Что, уже вставать пора?
        Эльф отрицательно покачал головой и шепнул:
        - Что-то происходит…
        Я прислушалась: звуки пустыни ничуть не изменились. Поднявшись, огляделась и поняла, что ушастик имел в виду. Падальщики уходили. Птицы поднимались на крыло, взмывали высоко в небо. Зверьки, сжавшись, затравленно озираясь по сторонам, ползли на брюхе прочь от нас. Вокруг явно царила паника, только Роману безмятежно спал, улыбаясь во сне и положив руку на грудь, где в потайном кармане лежал изумруд.
        Я выдернула пятипалый, кивнула эльфу:
        - Давай.
        Лэй понял без слов. Он снова сосредоточился, закрыл глаза, разговаривая то ли с духами природы, то ли еще с кем-то - я не разбиралась в магии ушастых, но это немного походило на раш-и. Наконец мальчишка медленно произнес:
        - Я ничего не слышу. Если что-то и приближается, то это не животное.
        - А духи что говорят? - с видом знатока спросила я.
        - А духов здесь нет, - нахмурился эльф. - Или есть, но какие-то другие. А вообще, меня не оставляет непонятное чувство. Этот остров похож по атмосфере на владения Лак’хи в Ятунхейме. Нет природных духов, все какое-то ненастоящее. Только там я это видел явственно, а здесь ощущаю лишь интуитивно.
        - И что это значит?
        Лэй пожал плечами:
        - Иллюзия. Магия. Причем очень сильная, и какой-то неизвестный мне вид. Ну, и с пространством точно кто-то поработал. Не может быть остров таким огромным.
        Мы долго еще простояли, напряженно оглядываясь по сторонам, но ничего не происходило. Вдруг ушастик подскочил с таким видом, будто его осенила гениальная мысль:
        - Слушай, Мара! Войди в это свое состояние, может, ты сумеешь почувствовать, что тут творится, и какая опасность на нас надвигается.
        Я с сомнением покосилась на спящего Роману, потом на Лэя.
        - Покараулю, - понятливо сказал мальчишка.
        Он создал огненный шар, картинно покачал его над ладонью - мол, не волнуйся, погружайся спокойно…
        Попытаться стоило. Я уселась поудобнее, отрешилась от окружающего мира, легко скользнула в раш-и. Теперь ушастику не обязательно было меня караулить - состояние многократно увеличивало скорость реакции и физические возможности.
        Лэй оказался прав: магия была повсюду, я ее остро чувствовала. Все вокруг было очень странным. Я видела, что пространство неестественно искажено. Это походило на материю, которую растянули до предела, так, что она вот-вот лопнет. Все энергетические связи, державшие вместе крохотные частицы, что составляли сущее, истончились за счет этого растяжения.
        В попытке увидеть того, кто сотворил волшебство, я уходила сознанием все дальше, опускалась в глубину времени. И наконец увидела - три маленькие фигурки в длинных желтых одеяниях, кружились, расшвыривая горстями древнюю волшбу. Давно это было, очень давно… Лица магов скрывали глубокие капюшоны, я так и не смогла понять, что это за существа.
        Вынырнув из картин прошлого, я стала изучать измененное пространство, пытаясь понять, чем оно грозит нам. Ни в воздухе, ни на песке ничего подозрительного не было, тем не менее, я ощущала приближающуюся опасность. Даже слышала звуки, с которыми к нам шло нечто очень, очень плохое:
        - Ш-ш-ш-ш… ш-ш-ш-ш…
        Но сколько я ни водила вокруг энергетическими щупами, так и не смогла понять, откуда исходит пугающий шорох. Поняв, что ничего не получится, вернулась и рассказала об увиденном Лэю.
        - Уходить надо, - сказал мальчишка. - Как я понимаю, мы имеем дело с какой-то древней магией. А там сам морт ногу сломит.
        Мы растолкали Роману, вкратце объяснили ему ситуацию.
        - Так пойдемте назад! - воскликнул вор. - Ведь чары явно не пускают нас к пирамиде, правильно? Вряд ли они будут действовать на обратном пути.
        - На этот раз он рассуждает здраво, - задумчиво произнес ушастик.
        - Так чего мы ждем? - Лис подхватил дорожный мешок. - Побежали!
        - Нет, - хором ответили мы.
        Нам необходимо было попасть к пирамиде. Вдруг артефакт находился именно там? Место самое подходящее. Дикий архипелаг полон чудес и опасностей - бегая от каждой, мы не имели шансов выполнить задание богов.
        Мы собрались и пошли в сторону храма.
        - Ну и не надо! - пробурчал Роману, разворачиваясь. - Больно хотелось! Сам уйду…
        - Не забудь развести на берегу костер, - кротко заметил ушастик. - Клешня пришлет за тобой шлюпку.
        Спустя несколько мгновений вор догнал нас, зашагал рядом.
        - Да передумал, - заявил он в ответ на вопросительный взгляд Лэя. - Прогуляюсь. Вдруг не справитесь без меня…
        И мы пошли. Ничего вокруг не менялось. Пирамида по-прежнему не приблизилась ни на ярд, Атик поднялся и палил немилосердно, песок исходил тяжелым жаром - все как вчера, только падальщики исчезли. Вообще, пустыня как будто вымерла. Не ползали скорпионы, не выглядывали из-за колючек песчаные ящерицы, в небе не кружили птицы. Время от времени я выходила в раш-и, каждый раз слышала неприятный звук:
        - Ш-ш-ш-ш… - Как будто песок сыпался на твердую поверхность.
        Эльф тоже что-то чувствовал, в его глазах пряталась тревога. Мы готовились в любую минуту отразить неизвестную атаку: Лэй разминал пальцы, чтобы сотворить заклинание, а я все время находилась на границе раш-и.
        Вскоре ушастик тихо произнес:
        - Я слышу это. Звук, о котором ты говорила. Он очень далеко, поэтому тихий. Это шорох. Но почему-то от него мороз пробирает.
        Я мрачно кивнула. Шорох стал слышимым. Значит, опасность приблизилась. Мы шли, окруженные им как ледяным туманом:
        - Ш-ш-ш-ш…
        Впору было завидовать Роману, который ничего не слышал. Но когда Атик покатился вниз, вор бодренько поинтересовался:
        - А что это за шелест такой приятный? Как будто волны вдали шумят…
        - Если звук докатился даже до его ушей, значит, источник совсем рядом, - проговорил эльф.
        Для нас это звучало уже оглушительно громко:
        - Ш-ш-ш-ш…
        Инстинктивно мы с Лэем встали спина к спине, приготовившись защищаться от опасности, чем бы она ни была: я выставила перед собой пятипалый, ушастик сплетал заклинание. Лис остановился, испуганно оглядываясь и не зная, что предпринять.
        - Мортова мать… - вдруг простонал он. - Что это, ради всех богов?!
        Вор дрожащим пальцем указал на песчаный холм в нескольких шагах от нас. Бархан вдруг зашевелился и стал опадать. Вскоре он исчез, а на его месте образовалась воронка, из которой раздавалось:
        - Ш-ш-ш-ш…
        Песок осыпался все быстрее и быстрее, яма ширилась, росла. Из нее вылезли и поднялись над поверхностью песка два длинных дрожащих побега. На мгновение мне показалось, что это чудесным образом тянутся вверх какие-то растения. Потом я приняла загадочные предметы за невероятно длинных змей. Но вскоре стало ясно, что это - усики чудовищно огромного насекомого, голова которого поднялась из ямы. Следом показались толстые плоские лапы, похожие на кротовые. Тварь ловко разгребала ими песок, выбираясь на поверхность.
        - Вот это уродина… - проговорил Роману, отступая поближе к нам.
        При звуке его голоса насекомое задергало усиками и направило на нас взгляд тусклых черных глаз. Его пасть, обрамленная прозрачными щупальцами, пришла в движение.
        - Чего он хочет? - поинтересовалась я, натягивая тетиву лука.
        Существо между тем до половины вытянуло на поверхность мощное, покрытое панцирем тело. Показалась еще одна пара лап - более тонких, чем передние, покрытых бурой шерстью.
        - Жрать хочет, - злобно ответил Лэй. - Сейчас жахну…
        Он сотворил огромный пульсар и запустил им в существо. Завидев приближающийся огненный шар, тварь быстро втянула голову, до половины спрятав ее под панцирь. Пламя врезалось прямо в плоский лоб… или что там бывает у насекомых.
        - Есть! - победно выкрикнул ушастик.
        Но торжествовал он рано: пульсар рассыпался ворохом искр и погас, не причинив чудовищу никакого вреда. Тварь издала скрип - такой, что даже у меня свело скулы, выбралась из воронки полностью и поползла к нам.
        - Милосердная Гвиневра! - воскликнул ушастик. - Вот это монстр!
        Насекомое было невероятно огромным - я не знала в Вирле животных, которые могли бы сравниться с ним величиной. Длина его тела была не меньше трех десятков ярдов! Оно походило на сверчка и рака одновременно - длинное тело, непробиваемая броня.
        Лэй швырнул в существо несколько молний - все они словно впитались в панцирь, нисколько не побеспокоив насекомое.
        - Огненная магия не действует! - сквозь зубы процедил эльф. - Попробую воздушную…
        С его пальцев сорвался мощный порыв ветра, тараном ударил в чудовище. Любого другого зверя такая волшба расплющила бы в лепешку, но монстра она не остановила даже на мгновение. Заклинание просто обогнуло тварь и ушло в песок.
        Мы попятились. Нас спасало только то, что существо двигалось очень медленно.
        - Сделайте что-нибудь! - нервно проговорил Роману.
        - Что именно? - Лэй издал не менее нервный смешок. - Кажется, на него не действует стихийная магия…
        Тварь тем временем ускорялась, нам приходилось пятиться все быстрее.
        - Ну, попробуй еще! - взмолился вор. - Оно же сожрет мой изумруд!
        Ушастик тихо крякнул и швырнул под лапы насекомому какое-то заклинание. Ничего не произошло.
        - Должна была земля провалиться, - вздохнул эльф.
        Я вскинула лук, тщательно прицелилась. Магия магией, а глаз насекомому вышибить не так уж трудно.
        - Не попала, - взвизгнул Роману.
        Этого просто не могло быть. Я готова была поклясться: стрела летела прямо в черную бездну глаза чудовища, но в дюйме от цели почему-то изменила направление.
        - Сейчас-сейчас, - мстительно пробормотал вор. - Угощу тебя ядом…
        С болтами произошло то же самое, что со стрелой. Они отклонились от цели и упали на песок. Существо закрывали волшебные щиты.
        Вокруг монстра стали удлиняться и вытягиваться ветви колючих кустов. Выращенные эльфийской магией, они сплетались в сеть, опутывая насекомое, сковывая его…
        Какое-то мгновение казалось, что уж эта волшба справится с существом, но тварь оглушительно затрещала - растения, мгновенно иссохнув, упали пустыми плетями.
        - Бежим! - заорал Лэй, бросая перед собой какое-то заклятие.
        На миг нас отгородила от твари стена тумана, и мы побежали. Неслись по песку со всей доступной нам скоростью. Наверное, сумели бы уйти от медлительного чудовища. Вдруг ушастик остановился и, тяжело дыша, спросил:
        - Где Роману?
        Мы оглянулись: вор как-то умудрился отстать от нас, и сейчас неуклюже брел, проваливаясь по колено в песок. Движения его становились все медленнее. Насекомое, напротив, ускорялось, догоняя Лиса.
        Хором застонав от злости и разочарования, мы побежали обратно. Роману споткнулся, упал, существо нависло над ним, раскрыв пасть, вокруг которой хищно извивались черви щупальцев.
        Нам оставалось преодолеть еще не меньше десятка ярдов.
        - Не успеем, - прорычал эльф.
        Он остановился, с ладоней сорвались десятки мелких огненных шаров. Пульсары не могли серьезно ранить чудовище, но раздражали его и мешали подобраться к Роману. Вор перевернулся и, взрыхляя ногами песок, пополз на заднице, не сводя с насекомого безумного взгляда.
        Выхода не было.
        - Убирайся! - крикнула я Лису, а сама бросилась к монстру.
        Лэй неустанно поливал существо заклятиями. Тварь встала на дыбы и злобно заскрипела.
        - Эй, ты, сверчок-недомерок! - на бегу вопила я. - Иди сюда, выкидыш кротовый!
        Роману, кажется, пришел в себя. Он встал на четвереньки, быстро перебирая руками и ногами, пополз к Лэю, под прикрытие магии.
        - Сюда! - кричала я. - Жри меня, дохлятина!
        Существо повернулось ко мне, Лис поднялся на ноги, побежал. Убедившись, что вор в безопасности, я перевела дух, сосредоточилась и погрузилась в раш-и. Если враг защищен магией, значит, нужен антимаг.
        Зрение обострилось. Я смотрела на сверчка, а видела, как кружатся три хрупкие фигурки в желтых плащах, творя волшбу. Они ходили вокруг какого-то предмета, лежавшего на земле, напитывая его заклятиями. Я присмотрелась к серому пятну, над которым колдовали загадочные существа. Это оказалась огромная куколка. Результатом волшбы была не только неуязвимость сверчка, он сам был сотворен магией. Картинка сменилась: теперь существа в желтых балахонах танцевали уже вокруг твари, выползшей из куколки, творили защитные чары. Заклятия разливались над насекомым, окутывали его новым коконом, теперь уже невидимым. Танец кончился, волшебники вытянули руки над головой сверчка, привязывая щит. Точка привязки пришлась между глазами твари.
        Тварь заскрипела и со змеиной скоростью совершила бросок в мою сторону. Я не стала отстраняться, сгруппировалась, прыгнула навстречу. Кувыркнулась по песку и оказалась под брюхом насекомого. Краем уха услышала испуганный крик эльфа, уловила сверкание молний. Существо дернулось, а я изо всех сил ударила пятипалым в незащищенное панцирем мягкое брюхо.
        Магический щит устоял. Я видела, как прогнулась волшба, подалась под острием меча, почти проломилась, но выдержала. Я ударила снова - опять бесполезно. Тварь, почуяв неладное, рванулась вперед, к Лэю, заклинания которого злили ее. Мальчишка ответил очередной магической атакой.
        Я откатилась в сторону, чудом не попав под лапы существа. Вскочила, снова ударила пятипалым, на этот раз в бок насекомого. И опять щит выдержал, но я чувствовала, что сумею его преодолеть. Надо было только понять, как…
        Вдруг сверчок снова затрещал, над его спиной развернулись блестящие, будто слюдяные крылья. Тварь оторвалась от песка, устремляясь вверх.
        Вцепившись в ус насекомого, я прыгнула и оказалась сидящей верхом на части панциря, который прикрывал голову существа. За моей спиной стрекотали крылья, в лицо бил горячий ветер. Чудовище с безумной скоростью взвилось в небо. Взглянув вниз, я увидела друзей, которые стремительно отдалялись от меня. Вскоре они исчезли вообще. Мы поднялись под самые облака.
        Я крепче сжала ноги, чтобы не соскользнуть с панциря. Взглянула на голову насекомого, пытаясь отыскать наиболее уязвимые точки. Такая нашлась: зрение раш-и помогло увидеть, что между глазами чудовища защита чуть тоньше, чем везде - место привязки.
        Существо резко повернуло, понеслось к земле, вытянувшись как стрела. Я понимала, что сейчас оно просто проутюжит моих друзей. Но раш-и позволяло оставаться хладнокровной.
        Земля все приближалась. Я собрала всю доступную мне силу антимага, сосредоточила ее в груди.
        Тварь неслась быстрее и быстрее. Энергия наполнила меня, я направила ее в руки.
        Насекомое было уже в нескольких десятках ярдов от земли. Я могла видеть друзей. Сжала пятипалый обеими руками, размахнулась и ударила между глаз твари, одновременно направив в него всю силу.
        Меч пробил защиту, вонзился в голову насекомого, вошел по самую рукоять. Чудовище дернулось в воздухе, издало прощальный скрежет и рухнуло вниз.
        Я успела лишь увидеть, как Роману и Лэй разбегаются в разные стороны. Когда до земли оставалось несколько ярдов, я оттолкнулась и прыгнула в сторону, чтобы не оказаться погребенной под гигантской тушей.
        Эльф что-то выкрикнул, воздух подо мной сгустился, сделался упругим, смягчив падение. Я упала, прокатилась несколько шагов и осталась лежать, уткнувшись лицом в песок. Ко мне тут же подбежали друзья.
        - Ты цела? - спросил ушастик.
        Я перевернулась, села, выплюнула песок и кивнула.
        - А сверчок издох, - довольно сообщил вор.
        Тварь лежала в десятке шагов. Я поднялась и пошла к ней.
        - Осторожно, - предупредил эльф.
        - Оно издохло.
        Я точно это знала, чувствовала. Насекомое было сгустком магии, но сейчас от огромной туши не исходило токов волшбы. Я выдернула из головы существа пятипалый, и тело жука покрылось сетью мелких трещинок, словно было глиняным. Одного дуновения ветерка хватило, чтобы чудовище рассыпалось в прах. Останки грозного монстра отличались от песка лишь грязно-серым цветом. Мы втроем стояли вокруг бархана, не в силах оторвать от него взгляды. Почему-то у меня кружилась голова. Я думала, что такие вещи случаются только со слабыми, трусливыми человеческими женщинами. Посчитав головокружение последствием полета под небесами, постаралась не обращать на него внимания.
        - Ничего себе! - присвистнул Роману. - Что это было?
        - Магия, - устало ответила я.
        - Поэтому я и не чувствовал в нем жизни, - кивнул Лэй. - Чудный зверек сотворен какими-то могущественными волшебниками.
        - Для охраны храма, - подтвердила я.
        Эльф присел, зачерпнул горсть серого пепла, медленной струйкой высыпал его обратно:
        - Интересно, давно ли это было?
        - Очень давно. Десять веков назад, а может, и еще раньше…
        - А что он жрал? - озадачился Лис. - Путники здесь нечасто ходят, а для прокорма такой здоровенной твари нужно много мяса…
        - Думаю, он не жрал, - предположил ушастик. - Скорее всего, он спал. И просыпался, только когда кто-нибудь нарушал невидимую границу, которую сверчок призван был защищать. Ох, что-то голова кружится… - Эльф прикрыл глаза, с силой потер лицо.
        - У меня тоже слегка, - признался Роману. - Но как же растяжение пространства? Разве оно недостаточно защищало замок?
        - Растягивать пространство до бесконечности невозможно, - пояснил эльф. - Когда-нибудь мы все равно должны были дойти до пирамиды.
        - Тут оно заканчивается, растяжение, - сказала я. - И вообще, волшба могла существовать, только пока живо насекомое.
        - Магическое существо энергетически подпитывало и стабилизировало пространственное заклинание? - Лэй просиял, как будто узнал что-то очень приятное. - Закольцевали, значит… Интересное решение!
        - Выходит… - Роману оторвался от созерцания пепла, огляделся и воскликнул. - Ну да, так и выходит! Смотрите!
        Мы обернулись. Пространство стремительно сокращалось, а на нас надвигалась пирамида.
        Глава 3
        Лэй
        С громким хлопком пространство вернулось в нормальное состояние, мы оказались у подножия пирамиды. Вблизи она была гораздо больше, чем казалось сначала. Рассмотреть ее верхушку мешало солнце, тут же ослепившее нас, стоило только поднять глаза.
        За нашими спинами послышалось шуршание. Падальщики с интересом изучали кучу праха, оставшегося от монстра. Когда животные поняли, что вещество несъедобно, вожак стаи повернулся к нам и зарычал. Поворчав немного, отправился восвояси, остальные звери последовали за ним.
        - Он что-то сказал? - поинтересовалась Мара.
        - Вкратце, если опустить нелицеприятные эпитеты, недоволен, что мы выжили.
        Лис с оркой удивленно переглянулись.
        - Да, представьте себе, животные тоже умеют ругаться, - раздраженно сказал я. - Давайте лучше вход поищем.
        - А чего его искать? - пожал плечами Роману. - Вон он.
        Вор указал направо. Вход оказался ярдах в двадцати от нас. Через минуту мы уже разглядывали его - примерно ярдов десять в ширину и высокий, в три роста орки, темный провал, от которого внутрь тянулся тоннель. Солнечные лучи проникали в коридор лишь на несколько ярдов, дальше была кромешная тьма. Мы не стали торопиться, сначала внимательно обследовали все вокруг на наличие ловушек. Но не нашли - ни магических, ни обычных. Роману только обнаружил, что вход может закрываться тяжелой плитой, которая сейчас была откинута и лежала у нас под ногами. Но никаких рычагов и выступов, активирующих скрытый механизм, видно не было.
        - Ну что, вперед, - скомандовал я.
        - Сколько же времени уйдет на обследование пирамиды? - пробормотала орка, напоследок взглянув на небо.
        - Неизвестно, на сколько уровней она может уходить под землю, - вставил Роману.
        Как бы ни хотелось, нам все равно нельзя было покидать остров, не изучив храм. Оставалось надеяться, что загадочный артефакт спрятан именно здесь - больно уж место подходящее. Поэтому, мысленно помолившись, я сделал первый шаг внутрь. Ничего особенного не произошло, не было ни ловушек, ни грома с молнией. Коридор встретил нас серым камнем и давно потухшими факелами на стенах. Я создал небольшой огненный шар, подвесил его над головой, чтобы освещать путь. На стенах заплясали наши удлинившиеся тени. Мы сделали еще несколько шагов, как вдруг Лис споткнулся на ровном месте.
        - Какой недоумок…
        Вор не успел договорить: раздался скрежет, грохот, плита поднялась и закрылась, в одно мгновение перегородив нам выход. Захлопнувшись, она подняла облако пыли, которая теперь медленно оседала, покрывая седым налетом наши головы и плечи.
        - … оставляет камни посреди пола, - закончил Роману, когда все стихло.
        - А вот и рычаг нашелся, - сказал я.
        - Хреновый из тебя вор, - смешно поморщившись от попавшей в нос пыли, сказала орка.
        Лис злобно посмотрел на нее, но ничего не ответил. Он сам понимал, что как вор опростоволосился. Мастер своего дела никогда бы не попался в такую глупую ловушку.
        Когда пыль полностью осела, мы подошли к плите. Сначала дергали камень, приведший в движение плиту - бесполезно. Потом пытались найти другой рычаг или выступ, который откроет вход, но поиски не увенчались успехом. Казалось, плита захлопнулась навсегда, и механизма, который поднимает ее, вообще нет.
        - Или рычаг снаружи или плита закрывается намертво, - подтвердил Лис мои догадки.
        - Может, попробовать магию? - спросила орка.
        - Могу применить кое-что мощное, - ответил я. - Но не факт, что тоннель выдержит. Нас может засыпать камнями. А если вдруг вход защищен магией, нас просто может убить отдачей.
        Орка притронулась к плите, подержала на ней руку несколько мгновений.
        - Что-то в ней есть, но вроде бы не щит. Хотя не могу точно определить, волшба очень странная.
        - Тогда не стоит рисковать, - решил я. - Двинемся вперед, обследуем пирамиду, поищем другой выход, в крайнем случае вернемся, и тогда уже попробуем пробиться наружу с помощью заклятия.
        Неожиданно факелы на стенах стали поочередно загораться, озаряя тоннель далеко впереди.
        - Магия, - констатировала орка.
        - А вот это уже приятней, - сказал я, погасив шар над головой. - Не придется тратить силу на освещение.
        Мы двинулись вглубь храма. Примерно через час, когда всем уже остомортел однообразный вид серых стен и факелов, я уловил знакомый звук и остановился, прислушиваясь.
        - Что-то случилось? - спросила орка.
        - Журчание воды, - ответил я. - Скоро и ты услышишь.
        Мы ускорили шаг. Наконец тоннель закончился, мы вошли в абсолютно темный зал. Я уже собрался было создать огненный шар, но неожиданно загорелся яркий свет, чуть не ослепивший нас. Я зажмурился, а когда открыл глаза, застыл в недоумении. Зал оказался огромным, примерно ярдов сто в длину и столько же в ширину. Потолок возвышался над нами ярдов на двадцать. Но поражала не величина помещения, а то, что в нем находилось.
        Под потолком на цепях висел огромный пылающий шар, похожий на маленькое солнце. Я никак не мог понять, что за магия способна удерживать такую мощь, и откуда шар берет энергию. Посреди зала, по желобу, вырезанному в камне, протекал ручей, даже небольшая речушка. Ее журчание мы и слышали. Вычурные перила изогнутого моста, перекинутого через реку, были отлиты из чистого золота. Вокруг стояли несколько открытых беседок, куполообразные крыши и опоры которых также радовали глаз сиянием благородного металла. Виноградную лозу, обвивавшую подпорки, неведомые мастера сделали из серебра. С лозы свисали рубиновые гроздья - и это не красивое сравнение, ягоды действительно были выточены из драгоценного камня. На стенах зала чья-то искусная рука высекла деревья, стволы которых покрывала золотая кора. Тысячи мелких изумрудов изображали их листья.
        Первым от шока отошел Лис, выдохнул:
        - Да здесь богатств, как в королевской казне!
        - Не вздумай что-нибудь тронуть, - сказала Мара. - Тут могут быть ловушки.
        - Я же не круглый дурак, - возмутился вор.
        Орка с сомнением поглядела на него, но ничего не ответила.
        - Она права, надо быть осторожней, - согласился я. - Скрытых защитных заклятий я не чувствую, но могу и ошибаться. Мара, проверь ты, вдруг что-то обнаружишь, а Лис пусть ищет механические ловушки.
        Так и двинулись вперед - орка погрузилась в раш-и, а мы с вором оглядывались по сторонам. Середины зала достигли без осложнений. Но неожиданно что-то привлекло внимание Роману, и он двинулся направо, к стене.
        - Стой, там может быть опасно, - окрикнул я.
        - Все чисто, - отмахнулся вор. - Лучше посмотрите сюда.
        Мы взглянули туда, куда указывал Роману, и увидели на стене, на одном из деревьев, невероятных размеров рубин. Камень был величиной с крупное яблоко, внутри него переливались золотистые искорки, совсем как в Степном изумруде.
        - Не к добру это, - пробормотала орка.
        Мы кинулись к вору, чтобы подстраховать его, если что-нибудь случится. В это время Лис принялся обследовать стену вокруг рубинового яблока.
        - Никаких взведенных самострелов, ядовитых шипов, ничего нет! - Крикнул он.
        Не дожидаясь нас, Роману достал нож и принялся выковыряивать камень из стены.
        - Стой! Это может быть…

«…опасно» - хотела сказать орка, но не успела. В одно мгновение пол под вором провалился, Роману исчез. Мы подбежали туда, где он только что стоял, и замерли на самом краю глубокого отверстия: под Лисом разошлись каменные плиты. Где-то далеко внизу раздавался шум. Склонившись, я присмотрелся и увидел отблески: свет от огненного шара отражался в воде. Под храмом текла подземная река. Судя по всему, течение в ней было сильным, Лиса унесло сразу.
        - Морт! - выругался я. - Как этот недоумок мог не заметить такую простую ловушку?!
        Плиты медленно поползли обратно и вскоре сомкнулись, с легким щелчком западня снова активировалась.
        - А вот и ответ, - указала на нее орка. - Щели между плитами не видно - ловушка магическая.
        Оглядевшись, я увидел отходивший от зала тоннель, который, как мне показалось, должен был идти параллельно течению реки.
        - Пошли туда, - сказал я. - Постараемся найти спуск к воде.
        Орка кивнула, соглашаясь, мы ринулись к выходу. Судя по звукам, доносившимся из-под ног, я не ошибся, мы бежали над рекой. От коридора отходило множество ответвлений. Время от времени я останавливался, прислушивался и указывал, куда нужно свернуть. Вскоре количество поворотов увеличилось, русло реки, а вместе с ним тоннели петляли как след бешеного зайца. Я сбился со счета, и, не ориентируясь на звук воды, уже вряд ли сумел бы найти дорогу назад. После долгого бега по коридорам журчание неожиданно смолкло. Мы с оркой остановились одновременно.
        - Какого морта?! - удивленно произнес я. - Звук не мог просто взять и исчезнуть.
        - Давай попробуем вернуться, - предложила Мара. - Возможно, мы перепутали коридоры.
        Мы повернули, сделали всего несколько шагов. Неожиданно вдалеке раздался сухой щелчок, слишком тихий, чтобы его услышала орка. Я отреагировал мгновенно - толкнул Мару к стене и отскочил в противоположную сторону. Мимо пролетели два арбалетных болта, одновременно часть стены, о которую ударилась плечом орка, пришла в движение. Не ожидавшая ничего подобного Мара потеряла равновесие и провалилась в темноту. Ловушка тут же захлопнулась. Я рванулся к тому месту, где только что стояла орка, попытавшись снова активировать западню - тщетно.
        - Мара, ты меня слышишь?! - заорал я, барабаня кулаком по стене.
        Но с другой стороны не доносилось ни звука. Даже будь камень стены вдвое толще, я смог бы разобрать голос орки. Единственным объяснением этому была магия. Так же как в случае с рекой. Я не мог просто ошибиться с поворотом, слишком явственно слышал звук текущей воды. Волшебство, с помощью которого созданы ловушки, было необычным, странным. Храм будто жил собственной жизнью, играя с непрошеными гостями.
        Некоторое время я пытался снова отодвинуть плиту. Даже шарахнул по ней магией, но заклятие отскочило, так что я едва успел прикрыться щитом. В конце концов, пришлось сдаться. Что бы я ни делал, никаких результатов это не принесло. Поэтому решил вернуться в изукрашенный зал, в надежде найти начало тоннеля, в который провалилась Мара. Однако сделать это оказалось не так-то просто.
        Побродив по коридорам, я понял, что окончательно запутался. За все время блуждания мне не попалось ни одной ловушки. Единственное, что действовало на нервы - абсолютная тишина. Не было никаких звуков: ни шума подземной реки, ни хотя бы шебуршания крыс. Я решил отдохнуть, уселся прямо на пол, прислонившись к стене. Достал из заплечного мешка весь провиант и флягу с водой, и положил перед собой.
        - Еды хватит на неделю, если расходовать экономно, а вот воды дня на три, - произнес я, чтобы слышать хотя бы собственный голос.
        Перекусив, снова отправился в путь. Но не смог выбраться из «немого лабиринта», как окрестил про себя это безумное сплетение коридоров. Я не знал, день сейчас или ночь, и сколько прошло времени. Просто брел, не желая сдаваться, не понимая, куда иду. Устав, останавливался и спал. Потом снова шел куда-то… В очередной раз устроившись на отдых, я крепко уснул.
        Разбудил меня резкий звук. Открыв глаза, я увидел небольшой зал, освещенный множеством факелов, воткнутых в щели на стене. В центре, на каменном постаменте возвышалась золотая статуя, изображавшая странное существо. Силуэт напоминал человеческий, но ноги были слишком короткими, огромное толстое пузо свисало ниже колен. Длинные руки, с большими загребущими ладонями, доставали до самого постамента. Голова была вытянутая, словно яйцо, приплюснутая, с большим безгубым лягушачьим ртом. Глаза располагались по бокам, как у птицы, из-за этого создавалось впечатление, что статуя следит за тобой, где бы ты ни находился. В глазницах горели огромные алмазы.
        Скульптура притягивала к себе все внимание, поэтому я не сразу заметил две фигуры по бокам от нее. Это оказались гоблины, наряженные в длинные желтые хламиды, которые были расшиты золотом и драгоценными камнями. Видеть маленький народец в такой одежде было уже удивительно. В родных краях гоблины предпочитают носить непритязательные рубахи и штаны из толстой зеленой ткани. Оглядевшись, я заметил еще несколько гоблинов, одетых гораздо более скромно. В руках у каждого был сверток или кошель. Они выстроились в линию, по очереди подходили к статуе, опускались на колени, оставляли у постамента монеты, украшения, блестящие камешки и, пятясь назад, покидали зал.
        Все это действо выглядело как ритуал поклонения богу. Но насколько мне было известно, гоблины, как и эльфы, всегда почитали Гвиневру, которую изображали в виде прекрасной женщины, окруженной дикими зверями. В руках богиня всегда держала цветы, а на ее постаменте высекались переплетенные растения. Этого же уродливого идола я видел впервые и терялся в догадках, что он мог символизировать…
        Когда поток прихожан иссяк, под постаментом лежала немалая куча драгоценностей: золото, серебро, камни. Возле статуи остались только два жреца. Но тут в зал вбежал молодой гоблин. Один из жрецов что-то повелительно сказал ему, тот поклонился. Наряженные в хламиды гоблины вышли. Оставшись один, слуга подкрался к куче подношений, уставился на них жадным взглядом. Тут что-то стало происходить. Вокруг статуи появились мелкие голубые искорки. С каждой секундой их становилось больше, а свечение делалось все ярче. От огоньков несло враждебной, смертельно опасной магией. Я попытался закричать, чтобы предупредить гоблина, но не мог выдавить ни звука. Однако слуга сам заметил что-то неладное, и…

… Я открыл глаза. Те же стены, тот же потолок, все тот же серый камень. Никакого зала, никаких статуй и гоблинов - все это мне приснилось.
        - Нелепый сон, - недовольно резюмировал я, вставая и разминая отекшие мышцы.
        Многодневные хождения по лабиринту в полной тишине могут свести с ума кого угодно. Сон о гоблинах и странных божках - это еще ерунда. Удивительно, что мне не приснились орки, скачущие по степи верхом на эльфах.
        Размявшись и стряхнув остатки наваждения, я снова поплелся по бесконечным коридорам. Но лабиринт неожиданно оборвался - после очередного поворота я оказался в небольшом квадратном зале с двумя выходами. Здесь не было ни золота, ни драгоценных камней, пол и потолок покрывали те же серые плиты, что и в тоннелях. Но две противоположные стены зала украшали странные барельефы - вырезанные из камня глаза. Я ощутил исходившие от них магические токи, однако волшебство не было враждебным.
        Подойдя поближе к одному из барельефов, я легонько коснулся его середины. Камень пошел рябью, словно вода под ветерком. От неожиданности я даже отскочил на шаг, приготовив магические щиты. Но рябь вдруг исчезла вместе со стеной, и на ее месте возник зал из моего сна. Уродливая золотая статуя, постамент, факелы - все было точно таким, как мне привиделось, не хватало только жрецов и прихожан. Неужели мне явился кусочек прошлого? Никогда особо не верил в вещие сны, но на Диком архипелаге, где сам морт не только ногу, но и все конечности переломает, не существовало слова «невозможно».
        Я осторожно протянул руку, пальцы коснулись невидимой преграды, зал со статуей тут же покрылся волнами. Значит, не портал, просто картинка… Сначала я предположил, что это загадочным образом выполненная проекция моего видения, а на самом деле такого зала в пирамиде нет. Но вдруг картинка ожила: в одном из входов появилась темная фигура. Когда на нее упал свет факелов, я узнал Роману. Лис замер, внимательно осматриваясь. Не обнаружив опасности, вор позволил себе зайти вглубь зала. Остановившись в паре шагов от постамента, Лис посмотрел на статую, лицо его выразило крайнюю степень отвращения. Я его понимал - несмотря на золото и драгоценные камни вместо глаз, скульптура не вызывала ни капли восхищения. Налюбовавшись на идола, вор принялся изучать постамент, даже несколько раз обошел вокруг. Все это время мне казалось, что алмазные глаза статуи внимательно следят за человеком.
        - Лис! - громко позвал я, не надеясь на успех.
        Изображение оказалось односторонним. Вор не мог видеть и слышать меня. Закончив исследовать постамент, Роману вскарабкался на него, чтобы осмотреть статую. Лиса почему-то заинтересовало брюхо уродского божка. Вор достал нож, и принялся за работу. Я не мог рассмотреть, что именно он делает: обзор загораживала спина Роману. Вдруг, как в моем сне, от статуи повеяло угрозой, в пространстве стали появляться голубые искорки.
        - Беги! - крикнул я, не отдавая себе отчета, что вор не слышит меня. - Спасайся!
        Лис заметил неладное, когда искр было уже слишком много. Удивление на его лице сменилось испугом. Но тут картинка вспыхнула, озарилась белым светом и исчезла.
        - Морт! - заорал я, принимаясь лупить кулаком по глазу в стене. - Верни! Верни изображение!
        Остановился, лишь когда на костяшках пальцев выступила кровь. Отошел от стены на несколько шагов, глубоко вздохнул, стараясь успокоиться. Момент смерти Лиса я не видел, значит, возможно, он еще жив… Так было проще думать, хоть я понимал, что вору нечего противопоставить древней волшбе, и шансов у него мало. Но для себя решил считать Роману живым, пока лично не удостоверюсь в обратном.
        Обернувшись, я увидел, что на противоположной стене тоже появилась картинка. Однако на ней был другой зал - просторный, освещенный маленьким солнцем на цепях, с белыми стенами, на которых красовались золотые деревья. В дальнем углу спиной ко мне стояла Мара и разглядывала сверкающие фрески. Вдруг что-то насторожило орку, она резко обернулась к одному из входов, выставив перед собой пятипалый.
        В зал вошли двое мужчин, хорошо экипированных - кольчуги, мечи на поясе, небольшие круглые щиты, покрытые стальными пластинами. Заметив орку, люди сразу обнажили клинки. Высокий белобрысый воин, мерзко ухмыльнувшись, что-то сказал Маре. Зеленая коротко ответила - улыбка человека потухла, а лицо побагровело от злости. Белобрысый кивнул своему спутнику - коренастому, рыжебородому, похожему на пирата, человеку, и на мгновение застыл, прикрыв глаза. Так же поступили орка и бородач.
        - Неужели они тоже могут входить в раш-и? - пробормотал я.
        Все трое одновременно открыли глаза. Движения у всех сделались стремительными и гибкими, взгляды сосредоточенными, будто обращенными внутрь себя - результат раш-и. Люди начали обходить зеленую с боков. Орка сдернула с пояса кнут, клинок взяла обратным хватом.
        Даже я понимал, что Мара находится не в самом выигрышном положении. Мечи людей были длиннее пятипалого, а хлыстом вряд ли удастся нанести серьезный ущерб, когда противники в броне и со щитами. Мне оставалось только наблюдать, уповая на то, что орка быстрее и искуснее людей.
        Зеленая не стала ждать и напала первой. Взмахнув кнутом, она попыталась подсечь ноги бородача, но тот лишь приподнял ступню. Кнут прошел буквально в дюйме от цели, хлестнул камень. Этим воспользовался белобрысый, рванулся к орке, занеся над головой меч. Из-за бешеной скорости движение его казалось смазанным. Зеленая приняла клинок на пятипалый, сразу отскочила, уходя от коварного удара щитом. Тут же на нее набросился пират (как я прозвал про себя рыжебородого человека). Мара присела, пропуская меч над головой, рубанула воина по ноге. Тот отскочил, но орка все же успела задеть его: штанина сразу промокла от крови.
        После первого обмена ударами получилось так, что орка оказалась рядом с одним из выходов. «Беги, это шанс!» - мысленно крикнул я. Но зеленая только мельком оглянулась и снова сосредоточилась на противниках.
        - Нашла время для гордости, - пробормотал я, скривившись, словно от зубной боли.
        Тем временем люди снова обошли орку с боков. Неожиданно Мара сделала нечто идиотское: перехватив пятипалый за кончик лезвия, она швырнула его пирату в голову. Бородач прикрылся щитом, клинок вонзился между сочленениями стальных полос. Всего на мгновение человек потерял зеленую из виду, и этого хватило. Над головой орки взвился кнут, и как только пират опустил щит, захлестнул ему горло. Мара с силой дернула кнутовище на себя. Потеряв равновесие, рыжебородый полетел к орке. Белобрысый атаковал незащищенную спину зеленой, но Мара оказалась быстрее: перехватив запястье пирата, вывернула его, перейдя человеку за спину.
        Белобрысый не успел остановиться, клинок вошел в грудь бородача. Смерть товарища ни на секунду не остановила воина. Он снова атаковал. Орка отразила выпад мечом, который выпал из ослабевшей руки рыжебородого. Белобрысый отскочил, уверенности у него поубавилось. Орка отбросила кнут, выдернула из щита пятипалый, взяв в каждую руку по клинку. Человек еще дальше отошел от зеленой, следя за каждым ее движением. Теперь он не спешил нападать.
        Но этому поединку не суждено было закончиться. Пол в зале задрожал, словно от землетрясения, и стал расходиться в разные стороны, открывая глубокий провал. Через несколько секунд получилось так, что белобрысый и орка оказались по разные стороны пропасти, разверзшейся у их ног.
        Блондин вогнал меч в ножны, со злобой посмотрел на Мару. Постояв еще немного, развернулся и выбежал из зала. Мне показалось, что на его лице мелькнуло выражение облегчения.
        Орка мрачно посмотрела ему вслед, подняла кнут, свернула и повесила на пояс. Отсалютовала мечом, отдавая последние почести погибшему, положила клинок рядом с телом. Немного подумав, подхватила щит пирата.
        Изображение мигнуло и погасло. Я подождал еще немного, но ни на одной из стен картинки больше не появлялись. Даже потыкал в каменные глаза, но тщетно… Пожалуй, меня это даже успокоило - я боялся увидеть мертвого Лиса.
        Выйдя из зала, я двинулся через анфиладу комнат. За Мару я был спокоен, о происшествии с Роману старался не думать. А вот люди, напавшие на орку, меня заинтересовали. Кто они и что делают внутри пирамиды? Искатели приключений, охотники за сокровищами? Но почему мы не видели их корабля? А удивительнее всего то, что эти люди тоже владели раш-и. И белобрысый с Марой явно знакомы, это было видно по выражению их лиц - чувствовалась застарелая неприязнь, а может, даже вражда. Этот факт смущал меня больше всего…
        И тут я вспомнил, почему мне знакома физиономия белобрысого! Ну конечно, он же был в отряде Атиуса, среди тех, кому посчастливилось выжить в форте Приграничном! Най, кажется, так его звали. Неудивительно, что я не сразу узнал воина: он запомнился мне тощим, изможденным, испуганным - сейчас же парень отъелся и выглядел вполне уверенным в себе.
        Следующая мысль не порадовала: раз по храму бродят воины Атиуса - значит, маг тоже должен быть где-то поблизости. Откуда они взялись, и как с ними теперь бороться?..
        Погруженный в раздумья, я миновал несколько залов, не обратив внимания на их вид. Кажется, где-то мелькали драгоценности, но их блеск меня ничуть не привлек. В этой пирамиде алчность вела прямиком к смерти. Я остановился, только оказавшись в просторном, хорошо освещенном зале. Мое внимание привлек пол, выложенный черными и белыми квадратными плитами мрамора - этакая огромная шахматная доска.
        За невнимательность я чуть было не поплатился жизнью. Совсем рядом взревело пламя, и лишь в последнее мгновение мне удалось отскочить в сторону. Перекатившись через плечо, я бросил взгляд на источник магии.
        - Лак-ха сегодня благоволит мне, - тихо произнес Атиус.
        Волшебник стоял в другом конце зала, но эхо усилило его голос.
        Вот я и встретился с одним из немногих людей, которых по-настоящему ненавидел. Мне выпал отличный шанс отомстить.
        Чародей выглядел несколько иначе, чем в последнюю нашу встречу. Половина головы и часть лица его были покрыты сеткой уродливых шрамов, оставшихся после моего заклятия. Левый глаз прикрывала черная повязка. Волосы так и не восстановились - кое-где торчали нелепыми клочками, не скрывая обширных плешей. Насколько мне было известно, Атиус достаточно богат, чтобы позволить себе услуги эльфийских магов жизни.
        - А я вполне мог бы попытаться вернуть тебе волосы, - задумчиво произнес я.
        Эта фраза не на шутку задела чародея.
        - Сейчас ты умрешь, - тяжело уронил Атиус и атаковал.
        Но я увернулся, и голубой шарик, похожий на жемчужину, врезался в стену. Во все стороны полетели осколки камня. Белый квадрат, на который я ступил, слегка опустился подо мной, тут же с потолка ударило несколько огненных столбов. Удивительно, но плита, которая активировала ловушку, не попала под чары. Зато один из столбов ударил в Атиуса, заставив его отскочить. Не давая волшебнику опомниться, я атаковал сразу несколькими молниями, но человек отбил все.
        Со всех сторон послышались сухие щелчки, в нас полетело множество арбалетных болтов. Они помешали чародею контратаковать. Отбив болты, мы сразу обменялись несколькими заклятиями. Мне удалось отразить чары, но я не тешил себя ложными надеждами. Атиус был гораздо искушеннее в стихийном волшебстве. Использовать магию листвы не было возможности. Откуда растения в каменной пирамиде?

«Если так пойдет дальше, не продержусь и минуты», - подумал я. Атиус стоял на
«безопасном» квадрате. Человеческие маги привыкли сражаться, не сходя с места, я же всегда был силен именно в движении. И теперь моя смерть становилась лишь вопросом времени, причем очень короткого.
        Но все же я нашел выход, хоть и опасный. Не дожидаясь новой атаки Атиуса, со всех ног побежал по залу. По моим наблюдениям, чары, которыми было нашпиговано помещение, не обязательно ударяли в того, кто их активировал. Я поставил на это и не ошибся…
        В зале воцарился сущий хаос - огненные, воздушные, водные заклятия свистели над нашими головами, стремясь достать непрошеных гостей. Стоя на одном месте, Атиус мог только защищаться. Чтобы атаковать меня, ему пришлось двигаться. Как только маг покинул безопасный квадрат, количество активированных ловушек увеличилось вдвое.
        Вокруг нас творилось полное безумство. Это было сражение на грани человеческих и даже эльфийских возможностей. Победа или поражение теперь зависели не только от магических способностей, но и от физических - скорости, ловкости, внимательности и выносливости. Повсюду активировались все новые ловушки. Ударяли с потолка огненные столбы, летели пульсары, выстреливали арбалетные болты… Один из квадратов неожиданно взвился на огромной скорости к потолку. Я едва успел спрыгнуть. Квадрат с бешеной скоростью ударился в потолок и рассыпался на мелкие куски.
        На пол падали каменные плиты, попади под которые - мокрого места не останется. Несколько раз из стен ударяли упругие струи воды и потоки воздуха, способные разрубить тело напополам. Шипя, с потолка полилось расплавленное золото, сразу после него низвергся поток кислоты. Тяжелее всего пришлось с множеством разноцветных искорок, разлетевшихся по залу. Немного повисев в воздухе, они с грохотом взрывались.
        Во всем этом хаосе нам с Атиусом и приходилось двигаться. Блокируя чары, уходя от ловушек, мы еще успевали поливать друг друга заклятиями. Хоть наш бой длился недолго, оба успели взмокнуть и тяжело дышали. Теперь победа была за тем, кто сможет дольше продержаться. Сейчас я был сильнее Атиуса, который недавно оправился от ран. Я уже надеялся на благоприятный исход схватки, но оказалось, недооценил возможности чародея.
        Неожиданно Атиус остановился и раскинул руки, будто собирался взлететь. Казалось, маг решил покончить жизнь самоубийством. Но созданная мной молния и несколько ловушек просто исчезли, приблизившись к человеку. «Создал вокруг себя пространственный карман» - понял я. Такой фокус требовал подготовки. Атиус умудрился не только бегать по залу, блокируя ловушки и атакуя меня, он одновременно создавал заклятие, требующее немалых сил и хорошей концентрации.
        Обезопасив себя, маг стремительно швырнул в меня несколько мощных заклятий, чем загнал в тупик. Передо мной плясала оранжевая искорка, готовая взорваться, справа летели арбалетные болты, слева магия Атиуса, с потолка впереди падал столб огня, а за спиной текло расплавленное золото. Я блокировал некоторые из чар, но не все: искра перед лицом распустилась ярким цветком пламени. Я инстинктивно прикрыл голову, зажмурил глаза, прощаясь с жизнью, и… Почувствовал, что падаю.
        После нескольких мгновений свободного падения я плюхнулся в ледяную воду. Сильное течение подхватило, закрутило, понесло… Сначала я не мог понять, где верх, где низ, раза три меня ощутимо приложило о дно и стены тоннеля, по которому текла подземная река. Вскоре она оборвалась, я полетел вниз с водопада и снова с шумом рухнул в холодную воду.
        Всплыв на поверхность, осмотрелся. Я оказался в огромной естественной пещере посреди подземного озера. Из последних сил доплыл до берега, выполз на камни. Собрав в кучку остатки сил, создал заклинание, чтобы высушить одежду. Клубами повалил пар. Подложив под голову заплечный мешок, который каким-то чудом уцелел при мне, я забылся тревожным сном.
        Пробуждение было не из приятных. Сон на холодном камне - не лучший способ отдыха. Все тело ломило. Вскочив на ноги, я размялся, нагрел вокруг себя воздух. Хоть не полностью, но силы восстановились.
        Оглядевшись внимательнее, я понял, что первое впечатление о гроте было неверным. Пещеру сотворила не природа, а разумные существа. Камень, на котором я спал, был явно отшлифован вручную, и напоминал огромную ступеньку. Кое-где на грубо обработанных стенах висели горящие факелы.
        Не придумав ничего лучше, я поплелся вперед. Вскоре стены начали сужаться, факелов стало больше, и я увидел лестницу, которая уходила вверх. Поднявшись по ней, попал в просторный, полутемный зал. В его стенах от пола до потолка были вырезаны ниши. Я создал над плечом огненный шарик, подошел к одной из них. Темнота расступилась, открыв содержимое ниши. Внутри сидел скелет гоблина. Ноги его были скрещены, с плеч свисала обветшалая одежда. Некогда эта хламида была богатым жреческим одеянием, таким же, как в моем сне.
        Подвесив светящийся шар под потолок, я максимально увеличил его мощность, ненадолго осветив весь зал. Из ниш за мной наблюдали пустые глазницы сотен скелетов.
        - Кладбище, - прошептал я и вернул огненному шару его первоначальный размер.
        Скорее всего, это были захоронения жрецов, некогда занимавших в храме высокие посты. Значит, сон действительно показал картину прошлого? Но в голове не укладывалось, что гоблины могли когда-то жить на Диком архипелаге и поклоняться непонятному божку. Нас учили, что маленький народец ведет свою историю из Даллирии.
        Оставаться в склепе не было никакого желания, я поспешил убраться. Пройдя несколько залов, еще раз поднявшись по лестнице и преодолев недлинный тоннель, оказался в просторном квадратном зале, освещенном множеством факелов. В центре стоял прямоугольный, отлитый из чистого золота, инкрустированный драгоценными камнями алтарь. Коридор, через который пришел я, оказался далеко не единственным, по периметру зала располагалось около двух десятков дверей.
        - Лэй! - воскликнула Мара, появившись из ближайшего входа. - Наконец-то!
        В руке у нее был щит, тот самый, который, как показала картинка на стене, орка забрала у рыжебородого воина. Больше зеленая ничего не успела сказать. Из дверей стали выходить вооруженные люди. Заметив нас, они обнажали клинки. Затем появилась смутно знакомая красивая женщина, которая впилась в меня заинтересованным взглядом.

«День неожиданных встреч» - возникла в голове нелепая мысль.
        Последним в зал шагнул Атиус, создав пульсар на ладони. Не знаю, чем бы все это закончилось, но тут послышался гул. Он постепенно усиливался, нарастал. Все уставились в потолок, откуда доносился странный звук. Над алтарем я разглядел круглое отверстие. Гул становился все ближе, и вскоре превратился в знакомый голос:
        - А-а-а-а-а-а-а-а-а!
        Из отверстия с диким криком вылетел Роману.
        В последнее мгновение я успел уплотнить под ним воздух, чтобы смягчить падение. Но Лис все равно довольно болезненно приложился об алтарь.
        С трудом встав на ноги, вор удивленно огляделся вокруг, рассматривая собравшуюся компанию. Но тут многострадальный алтарь под Лисом пришел в движение, осел и наполовину ушел под пол. Все дружно отступили на шаг, напряженно наблюдая за происходящим.
        - Мне кажется, или земля дрожит? - вслух произнесла Мара.
        Мара
        - Землетрясение! - тихо, одними губами произнес ушастик.
        - Землетрясение! - подхватил Роману.
        Вор неуклюже спрыгнул с алтаря, и вовремя: пол раскололся, золотая громада провалилась в яму, от которой зигзагами побежали трещины. Со стен падали факелы, осыпались украшения, рушились барельефы. Каменные плиты пола ощутимо шатались. Я поддержала Лиса, который и так с трудом стоял на ногах.
        - Мы все умрем! - прохныкал Най. - Бежим, пока не поздно!
        - Как был трусом, так и остался, - презрительно бросила я.
        Однако белобрысый хорек был прав: стоило поторопиться, иначе мы рисковали остаться в храме навечно. Я скомандовала:
        - Лэй, пошли!
        Левой рукой держа за шиворот Роману, правой выставив перед собой щит, шагнула в сторону ближайшего выхода. Очень хотелось надеяться, что враги проявят благоразумие и тоже побегут, вместо того чтобы останавливать нас. А еще я переживала за Ала, который тоже был здесь. Мы с ним старались не смотреть друг на друга, но я почти физически чувствовала его злобу и желание ринуться мне на помощь.
        Белокурая молодая женщина, чем-то похожая на эльфийку, взмахнула рукой, пространство перед нею расступилось. Из разрыва хлынул дневной свет. Женщина повелительно кивнула, воины один за другим стали заходить в портал. Ал едва заметно замялся, но я осторожно кивнула, показывая, что он должен идти. Предпоследним зашел Атиус, бросив на прощание:
        - Подыхай, предательница!
        - Мне жаль, - уронила девица, шагая в разрыв.
        Тут же проход закрылся.
        Но мы погибать не собирались, и рванулись в ближайший тоннель. Впереди бежал Лэй, магией расшвыривая валившиеся на нас куски камня. Я шла следом, одной рукой поддерживая Роману, который с трудом передвигался, другой - поднимая щит. Трофей спасал нас от осколков.
        Грохот усиливался, храм рушился слишком быстро, чтобы можно было пытаться найти выход. Дорогу загородила огромная глыба, упавшая с потолка. Стены покосились.
        - Держитесь позади! - крикнул Лэй. - Осторожнее!
        Я скользнула в раш-и, увеличив выносливость и силы. Сделала пару шагов назад, потащила за собой плохо соображавшего Лиса.
        Над головой раздался оглушительный треск. Взглянув вверх, я увидела, что над нами накренилась большая каменная плита. Она съезжала вниз, грозя через пару мгновений превратить нас в лепешки.
        Лэй что-то бормотал себе под нос, сплетая сложное заклинание. Роману переводил туманный взгляд с ушастика на плиту и обратно, с интересом наблюдая за тем, кто успеет первым.
        Наконец эльф крикнул:
        - Осторожно! - и отпустил волшбу на волю.
        С пальцев мальчишки сорвалось что-то черное, визжащее, невероятно мощное. Заклятие ударило в глыбу, которая перегородила нам путь, превратило ее в вихрь каменного крошева. Я как могла, закрыла щитом себя и Лиса. Но Лэй успел отразить осколки защитными чарами, крикнул:
        - За мной! - и ринулся вперед, в облако пыли.
        Я подхватила вора, побежала за Лэем. За спиной раздался грохот: плита обрушилась туда, где мы стояли всего мгновение назад.
        Вскоре громом полнился весь храм. Ревели сметавшие все на своем пути заклятия эльфа, трещали своды пирамиды, грохотали камни, катившиеся отовсюду. Только раш-и помогало мне выжить в этом безумии и сохранить жизнь Роману. Я совершала невероятные прыжки, отступала, летела вперед, плясала в волоске от смерти. Лэй шел перед нами, разнося вдребезги все преграды, проделывая в стенах новые ходы, при этом умудрялся еще и отшвыривать некоторые из падавших на нас глыб.
        Последняя стена разлетелась, открывая нам путь к свободе. Мы выскочили под ослепительный свет Атика, и, не снижая темпа, побежали дальше, увязая в песке, стремясь оказаться как можно дальше от храма. Под ногами тряслась земля, дрожал весь остров, казалось, сейчас он уйдет под воду.
        Мы успели пробежать не больше сотни ярдов, когда грохот сделался оглушительным. Обернувшись, я увидела, что пирамида сложилась, словно карточный домик. От величественного храма осталась только большая воронка, в которую медленно, лениво, пополз песок. Со временем он должен был похоронить под собой все сокровища древнего народа. Остров перестал дрожать.
        - Вот и все, землетрясение кончилось, - выдохнул Лэй, рухнул прямо на песок и раскинул руки в стороны. - Ох, как же я устал…
        Я отшвырнула щит, превратившийся в месиво из полос металла и щепы, опустилась рядом. Прямо скажем, прогулка по храму вышла та еще.
        - Золото, - горестно простонал Роману, опускаясь на четвереньки. - Бриллианты, рубины, сапфиры. Изумруды!!
        Лис пополз к воронке, причитая по дороге, словно молитву:
        - Лазуриты, бериллы, топазы, опалы, жемчуга…
        Я лениво протянула руку, ухватила вора за штанину, подтащила обратно:
        - Куда собрался?
        Несчастный забился в попытке освободиться:
        - Пусти, нелюдь поганая!
        - Твоя наглость переходит все границы! - возмутился Лэй. - Эта нелюдь тебя на собственном горбу из землетрясения вытащила!
        Я прикрыла ладонью усмешку: друг как всегда полагал, что только он имеет право говорить мне колкости. Лис не успокаивался. Тогда ушастик взмахнул рукой, и вор замер, опутанный невидимыми чарами.
        - Так-то лучше, - назидательно произнес эльф. - Успокаивайся.
        - Вы не понимаете, - со слезами в голосе вздохнул Роману. - В ваших тупых нелюдских головах неспособно уместиться понимание того, какое богатство мы проворонили… Эх…
        Он откинулся на спину, тоскливо глядя в небо.
        - Хм, - озадачился Лэй. - Вообще, ты кое-что перепутал. Бессребренница у нас только Мара. Это орки не понимают ценности золота и камней. А эльфы очень даже неплохо разбираются. На меня золотые деревья с изумрудными листьями тоже произвели впечатление.
        Лис упрямо молчал. Эльф повысил голос:
        - Рассказывай давай, что ты там еще увидал! И уж будь так любезен, поведай нам, куда тебя морт занес…
        - И зачем ты пытался отковырять рубин! - подхватила я. - Знал же, что везде ловушки!..
        - И самое главное, как ты умудрился в одиночку разгромить храм, который до тебя, может, много тысяч лет спокойно простоял! - гневно закончил ушастик.
        - Вы это… полегче, - насупился вор. - Если бы не я, вас бы те воины в порошок стерли! Сдается мне, они тоже в храм пришли не помолиться пузатому уроду! А дамочка с ними, как пить дать, была сильная магесса. У эльфа против нее кишка тонка!
        Тут уже разъярилась я:
        - Его тонкая кишка тебя из храма вывела! Говори, а то в следующий раз никто тебя спасать не станет!
        Учитывая способности Лиса влипать в неприятности, угроза была серьезной. Роману это и сам понял. Вздохнул и заговорил:
        - Как я провалился под пол, вы видели. Упал в подземную реку. Меня долго тащило куда-то в темноте. Было страшно… Я, между прочим, уже с жизнью распрощался! - обиженно добавил вор, увидев ухмылку Лэя. - Но сумел подплыть к каменистому берегу и выбраться. Оказался в длинном тоннеле. Хорошо, что в нем зажглись факелы. Я пошел наугад. Шел долго, и наконец оказался в большом зале. Посредине стояла золотая статуя. Такого урода вы никогда в жизни не видели…
        - Ну почему же… - пробормотал Лэй.
        Лицо ушастика сделалось задумчивым, казалось, он даже не слушал Роману, который живописал, как отвратителен был божок и роскошно убранство зала. Когда же вор стал рассказывать, как осматривал постамент идола, мальчишка вдруг спросил:
        - За каким мортом ты у статуи в брюхе стал ножом ковыряться?
        - А ты откуда знаешь? - изумился Лис.
        - Да так… - неопределенно ответил ушастик. - Догадался.
        - Просто, когда я коснулся постамента…
        - Погоди. А зачем ты его осматривал?
        - Искал, куда сбрасывали золото и драгоценные камни, которые гоблины жертвовали своему богу.
        - С чего ты взял, что там были гоблины и сокровища? - насторожился эльф.
        - Во сне увидел! - задиристо ответил Роману. - Ты тоже?..
        Лэй кивнул, и они вдвоем уставились на меня.
        - Нет, - твердо ответила я. - Никаких вещих снов, никаких видений. Я пока еще не обезумела.
        Но память упорно подбросила картину, виденную в раш-и: маленькие фигурки в желтых просторных одеяниях, кружатся в магическом танце, творя древние заклинания…
        - Ясно, - подытожил ушастик. - Значит, все видели. Дальше?
        - Дальше вокруг начала твориться какая-то нехорошая волшба, - вздохнул вор. - И наверное, мне пришлось бы тяжко. Но тут я догадался, куда же сбрасывались пожертвования.
        - В брюхо?
        - Точно. Я нашел в пупке крохотный рычажок, нажал на него, и пузо отъехало. Тут искры сплелись в паутину и полетели ко мне. Пришлось прыгнуть идолу в чрево… Сними уже с меня заклятие, никуда не побегу.
        Эльф прищелкнул пальцами, Роману пошевелился, выдохнул с облегчением и продолжил:
        - От идола в сокровищницу вела золотая труба. Хорошо, что достаточно широкая.
        - Да уж, застрянь ты там, мы не сумели бы тебя отыскать, - заметила я.
        - Зато какая своеобразная смерть и дивная гробница! - восхитился ушастик. - Упокоиться в золотой прямой кишке древнего идола - это даже почетно!
        - Потом труба оборвалась, я упал, - произнес вор, бросив на Лэя злобный взгляд. - Пролетел, наверное, ярдов десять, не меньше…
        - И нырнул в груду золота? - предположил ушастик.
        - Груда! - презрительно фыркнул Роману. - Это не груда! Это громада, гора, бесконечность! Таких сокровищ нет ни у одного властителя в мире! Эх… Да что вы понимаете? - черные глаза вора налились слезами разочарования. - Я пытался разрыть залежи сокровищ, чтобы добраться до пола - бесполезно! А зал величиной… думаю, ярдов пятьдесят на пятьдесят! Там спрятано невероятное богатство…
        - И это богатство сейчас погребено под песком, - прохладно напомнил эльф. - Что было дальше?
        - А ты сам как думаешь? - рыкнул Лис. - Ты-то что сделал бы на моем месте? Конечно, я стал набивать карманы драгоценностями. Брал только самые крупные камни. Там были рубины, алмазы, изумруды. И некоторые даже больше Степного. Правда, не такие красивые…
        - Короче, - потребовал ушастик.
        - Короче, набил я карманы. Куртку снял, связал рукава, сделал мешок, и его тоже полный набрал. И пошел искать выход наружу.
        Лэй снова не смог удержаться от язвительного замечания:
        - Удивительно, как ты нашел в себе силы! А ведь мог и там остаться.
        - Выход я нашел быстро, - горестно поведал вор. - И замок на нем был простенький. Только вот на дверной проем были наложены чары. Меня отшвырнуло назад.
        - Защитная рама! - рассмеялся Лэй. - А я думал, на такое только наши маги жизни способны… Молодцы, гоблины!
        - Пришлось высыпать из куртки камни, - в голосе Роману звучала вся скорбь мира. - Но треклятая дверь меня снова отбросила. Тогда я освободил один карман…
        - Короче, - снова попросил Лэй. - Сколько попыток ты сделал?
        - Пять, - поник Лис. - Но мерзкая волшба не желала выпустить меня даже с маленькой жемчужинкой.
        - Правильно, - кивнул ушастик. - Под косяки вокруг дверного проема и под порог закладывается лоза, на которую наложены особые чары. Концы ее соединяются друг с другом. Все предметы, которые находятся внутри помещения, помечаются такими же чарами. Лоза узнает «свои» вещи, и при попытке вынести их сгущает в проеме воздух, так чтобы не выпустить чужака.
        - Выходит, надо было пометить каждый камешек? - удивилась я. - Кто же этим занимался? Ведь каждый день горы сокровищ пополнялись. Где там отыскать непомеченные?
        - Думаю, жрец заглядывал в конце дня и просто обновлял заклятия на всех сокровищах, - предположил Лэй. - Так делалось много лет. В итоге помещение наполнила волшба такой концентрации, что с нею бы не справился ни один маг.
        - Но хотя бы Степной изумруд у тебя не отобрали? - спросила я.
        - Что ты! - глаза Роману блеснули гневом. - Пусть бы посмели… Вот он…
        Вор продемонстрировал нам зеленый камень с золотыми искорками в глубине.
        - Я бы никогда его не отдал!
        - Тогда точно остался бы там, - рассмеялся Лэй. - Лежал бы, как дракон, на сокровищах. Что было дальше?
        - Дальше вообще странно. Я выбрался и оказался в маленьком коридорчике. Один конец его вел в просторный тоннель, другой упирался в тупик, где была небольшая дверца.
        - И конечно, вместо того чтобы идти в тоннель, ты решил посмотреть, что за дверью?
        - Да. Я подумал, вдруг там еще сокровища…
        - И вдруг они плохо лежат, - добавил эльф.
        - Я легко избежал всех ловушек, вскрыл замок и потянул на себя дверь. За нею была небольшая скромная комната, в которой валялись какие-то истлевшие тряпки. Но мое внимание привлек блеск золота в углу. Я шагнул на порог, и тут случилось что-то непонятное. Порог исчез, я провалился в пустоту. А потом меня подхватила неведомая сила и с бешеной скоростью поволокла по какой-то узкой трубе. Меня тащило в полной темноте, да еще и кружило по спирали. Вверх, вниз, потом снова вверх, вверх, вверх… И когда я уже решил было, что так и умру в этом безумном полете, все закончилось. Я оборвался со страшной высоты прямо над золотым алтарем. Дальше вы сами все видели…
        Лис замолчал, перевел дыхание и уставился на изумруд.
        - Такая магия мне незнакома, - проговорил эльф. - Очевидно, это что-то вроде последнего удара по врагу. Комнатка, в которую попал Роману - покои верховного жреца, скорее всего. Недаром она находится рядом с сокровищницей. Пирамида просто нашпигована разной волшбой, гоблины могли быть уверены в своей защищенности. Здесь любой враг заблудится и погибнет. А чары, в которые угодил Лис, созданы для безнадежных ситуаций. Если враги дойдут до комнаты верховного жреца, активируется последнее заклятие, уничтожающее весь храм. Под порогом лежит та же лоза, зачарованная на распознавание своих и чужих, а в алтаре спрятано заклятие, вызывающее разрушение пирамиды. Активирует его сильный удар, активатором становится тело чужака. Мне не удалось до конца смягчить падение Роману, и удара об алтарь хватило для землетрясения.
        - Вон оно как! - с трудом оторвавшись от созерцания изумруда, пробормотал вор. - Что-то не везет мне в последнее время…
        - Не везет?.. - проскрипел эльф. - Не везет?.. Да это нам с Марой крупно не повезло встретить тебя!
        Взгляд Роману поражал чистотой и безмятежностью:
        - Но я же не виноват… оно само как-то…
        - Ты нам все портишь! - озлобился ушастик. - Лезешь, куда тебя не просят, попадаешь во все ловушки, творишь глупости, до которых не додумался бы даже ребенок, не то что лучший вор в империи!
        - В другой раз… - начал было Лис.
        - Другого раза не будет! - хором выкрикнули мы.
        - Остаешься на корабле! - припечатал эльф. - Не вздумай больше проситься с нами, не поможет!
        - Ладно, ладно, - Роману спрятал изумруд, примирительно помахал руками. - Смотрите лучше, кто пожаловал…
        Пока мы отчитывали вора, к нам снова подобрались падальщики. Уселись вокруг, умильно поглядывая и облизываясь. В небе кружили те же большие птицы. Лэй уставился одному из зверей в глаза, немного помолчал, потом сердито хмыкнул.
        - Что они говорят? - спросила я.
        - Спрашивают, когда мы собираемся умирать, - сплюнул ушастик. - Поразительно упрямые твари!
        Я поднялась:
        - Ладно, идемте отсюда.
        Зверьки потрусили за нами. До берега мы добрались быстро: теперь, когда не стало ни подземного сторожа, ни самого храма, пространство некому было растягивать.
«Хромая Мери» стояла на якоре, в миле от острова.
        - Никогда не подумал бы, что вид этого мортова корыта доставит мне такую радость, - усмехнулся Лэй.
        Правда, здесь пришлось повозиться: сил ушастика не хватало, чтобы создать из ничего большой столб огня. Мальчишка слишком устал, выводя нас из пирамиды. Мы набрали сухих колючек, сложили их грудой, и, усиленный остатками магии эльфа, костер запылал. От корабля отделилась шлюпка, вскоре мы уже сидели рядом с гребцами. Зверьки, которым не удалось попробовать вкус нашей плоти, разочарованно поскулили и побрели по берегу в поисках морских обитателей.
        - Ну, вы на этот раз рисковали! - встретил нас Клешня. - Я уж думал, все: пропали наши нелюди. Собрался якорь поднимать.
        - Как это поднимать? - возмутился Лэй. - Договаривались же на две недели ожидания!
        - А сколько прошло, по-твоему? - прищурился капитан. - Четырнадцать дней и прошло, даже чуть больше. Это я решил подождать еще. Жаль, думаю, нелюдей. Ну, и тебя тоже, - небрежно кивнул он Лису.
        Мы с Лэем переглянулись. Не могло такого быть! Конечно, блуждая в темном лабиринте храма, трудно ориентироваться во времени. Но по моим ощущениям, прошло не больше трех дней. Ну, пусть пять! Но никак не две недели. Ушастик пожал плечами, вслух же произнес:
        - Ясно. Видно, мы обсчитались. Спасибо, что не бросил, Клешня.
        - Да что там! - довольно ответил капитан. - Задаток - оно, конечно, хорошо, но ведь хочется окончательный расчет получить. Да и то сказать: впереди еще много островов, загнуться всегда успеете. Ну ладно, ступайте в кают-компанию, сейчас время ужина. Оголодали небось на острове-то…
        У меня уже не было сил ни удивляться произошедшему, ни обсуждать его. Наверное, Лэй чувствовал то же. Но некоторые обстоятельства требовали немедленного разговора. После ужина ушастик пришел в мою каюту.
        - Ты понял, что случилось со временем? - спросила я.
        Эльф пожал плечами:
        - Если страж сумел растянуть пространство, почему бы ему не исказить время?
        - Ладно. Меня больше волнует другое…
        Некоторое время мы гадали, откуда на острове взялся Атиус с воинами. Еще Лэя тревожило появление белокурой девицы. Эльф утверждал, что знаком с нею, но никак не мог вспомнить, где ее видел. Сошлись на том, что маг и его сопровождающие, скорее всего, охотятся за сокровищами или артефактами. А вот как они об этом узнали, мы так и не сумели придумать. Впрочем, оставалась еще версия, что Атиус приехал купить паука-трупоеда взамен убитого нами Красавчика. Но в это верилось слабо - я хорошо помнила, маг рассказывал, что сам разводит ужасных пауков.
        - В любом случае, теперь придется быть вдвойне осторожными, - подытожил Лэй. - Может, ребята и не за нами гоняются, но при случае с удовольствием отправят к Десиду. А Роману больше брать не будем. От него одни беды…
        Договорив, он отправился в свою каюту. Я улеглась в койку, тут же провалилась в глубокий сон, и уже не слышала, как корабль берет курс на следующий остров.
        Казалось, едва закрыла глаза, меня тут же разбудил крепкий тычок в плечо.
        - Вставай, - прошептал Лэй, - пошли, пока за нами Роману не увязался.
        Проходя мимо каюты Лиса, эльф что-то прошептал. Дверь проросла побегами, которые сплелись друг с другом.
        - А если мы вернемся нескоро? Или вообще не вернемся? - проговорила я. - Как он выберется?
        - Чары временные, рассеются через пару часов, - ответил ушастик.
        Мы отправились на камбуз, где веселый кок собрал нам провизию в дорогу. Поднявшись на палубу, застали умилительную картину: гребцы стояли возле шлюпки и что-то со смехом рассматривали.
        - Кажется, я знаю, что сейчас увижу… - простонал ушастик.
        Он не ошибся: на дне шлюпки, свернувшись калачиком и обняв дорожный мешок, спал Роману. Лэй взмахнул рукой - из воздуха прямо в лицо вору ударил фонтанчик ледяной воды.
        - Убирайся отсюда! - прошипел эльф.
        Лис невинно улыбнулся, поманил нас пальцем, и, когда мы наклонились, шепнул:
        - Хорошо. Только я в последнее время стал слишком болтлив. Ничего, если проговорюсь команде, что вы ищете на островах? Или расскажу, что мы видели вчера?.
        Лэй тихо крякнул, вопросительно взглянул на меня. Я покачала головой. Конечно, Роману не мог знать о наших истинных целях. Но что будет, если вор расскажет морякам о несметных богатствах, которые видел в храме? Жажда наживы способна перевесить осторожность. В конце концов, моряки видят, что мы возвращаемся с островов целыми и невредимыми. Могут сами попытать счастья - тогда мы точно останемся без команды.
        Все это понимал и ушастик. Выяснять отношения с Лисом перед моряками не хотелось. Лэй едва не скрипел зубами, произнося:
        - Хорошо. Пойдешь с нами, - и едва слышно, чтобы не разобрали гребцы, добавил: - Надеюсь, тебя кто-нибудь сожрет на этом острове. Мы вмешиваться не станем.
        Вор довольно закивал, усаживаясь в шлюпке. Сегодня его наши угрозы ничуть не пугали.
        Подошел Клешня, в своей обычной манере подбодрил нас:
        - Удачи на Веселом острове. Недаром, видать, его так назвали. Но на этот раз уж не опаздывайте. А если помрете, дайте знать! - Он расхохотался собственной шутке.
        По настоянию Лэя, «Хромая Мери» обошла вокруг острова. Впередсмотрящий не заметил никаких судов. Тогда Клешня скомандовал:
        - Шлюпку на воду!
        Издали этот остров ничем не отличался от остальных. Впрочем, я уже заметила: все острова архипелага маскировались под обычные куски суши, покрытые зеленью. На деле они были абсолютно разными, что становилось видно, стоило приблизиться к ним. В полумиле от берега уже стало заметно: остров покрыт непроходимой чащей.
        - Заметь, - рассуждал эльф, пока шлюпка резво скользила по воде, - на каждом острове свой, особый растительный и животный мир, рельеф и даже климат! А ведь расстояние между ними совсем небольшое.
        Его слова подтвердились, едва мы высадились на Веселый остров. В паре шагов от берега стояли высокие деревья, между ними стеной росли вьющиеся кустарники.
        - Виноград! - Роману ринулся к зарослям.
        - Стоять! - гаркнула я.
        Лис замер и недовольно осведомился:
        - Что еще?
        - Пойдешь после нас! Ни к чему не прикасаться, нигде не останавливаться, никуда не сворачивать!
        Лэй одобрительно кивнул и двинулся вперед. Но не успел он шагнуть в кусты, навстречу ему выскочило странное существо. Осанкой оно напоминало гоблина, только было покрыто коричневой шерстью. И на лицо маленький народец, пожалуй, поприятнее будет. Существо подпрыгнуло, зацепилось руками за ветку дерева, принялось раскачиваться, корча нам гримасы и показывая язык. Тут стало понятно, что перед нами никакой не гоблин, а дикий зверь: у него имелся длинный гибкий хвост.
        - Обезьяна! - прошептал Лэй. - Надо же, раньше я их только на картинках в книжках видел. Ну, и еще в Юмерионе, у одного торговца. Но та маленькая была.
        - И что в них особенного? - поморщилась я.
        Зверь мне не нравился. Было в нем что-то неприятное.
        - Да ничего. Кроме того, что некоторые ученые считают их нашими далекими предками. Есть теория, согласно которой все мы произошли от обезьян. Правда, я в это не верю. Но зверьки забавные. Сейчас я с нею поговорю…
        Лэй подошел ближе к дереву, пристально посмотрел на обезьяну, пытаясь поймать ее взгляд. Ему это долго не удавалось. Но наконец, зверь все же перестал верещать и качаться и уставился в глаза эльфа. Этот молчаливый диалог длился совсем недолго. Обезьяна подтянулась, встала на ветку, добежала по ней до виноградной лозы, которая обвивала ствол. Сорвав гроздь черных с синевой ягод, животное набило рот, немного пожевало и выплюнуло очередь косточек прямо в лицо Лэю.
        Мальчишка увернулся, зло выругался на эльфийском. Зверь визгливо расхохотался, повис вниз головой, потом спрыгнул, задрал хвост, показав нам красную задницу, и скрылся в кустах.
        - Ну и что тебе сказала обезьяна?
        - Да ну ее, - проговорил ушастик. - Ни одной связной мысли. То ли дурная, то ли бешеная. Здесь все животные какие-то странные.
        Он осторожно раздвинул кусты, осмотрелся, махнул рукой:
        - Идемте.
        Мы вступили в заросли, где царил дикий виноград и еще какое-то красивое вьющееся растение, на котором висели плоды, похожие на зеленые шишки. Здесь было влажно, жарко и душно, от земли исходили тяжелые испарения.
        Кусты росли так густо, что продраться сквозь них было трудно. Лэй действовал магией, заставляя гибкие стебли по-змеиному отползать, освобождая нам дорогу. Растения уступали эльфу, но тянулись ко мне и Лису, норовя ухватить, дернуть, сбить с ног. Приходилось рубить лозы пятипалым. По ветвям скакали безумные обезьяны, хохотали, визжали, швыряли в нас орехи и плевались косточками.
        Роману шел позади, не отставал. Я слышала за спиной его недовольное сопение и тихую ругань, когда его цеплял очередной куст или ударял брошенный обезьяной орех. Казалось, вор не делал ничего запретного. Мы в это поверили, и вскоре раскаялись.
        Атик уже стоял в зените, а мы, по прикидкам, достигли середины острова, когда с Роману стало твориться что-то неладное. Сначала он стал чаще спотыкаться, шепотом поминая всех богов, потом принялся икать. Когда мы остановились на небольшой поляне, решив сделать привал, вор вдруг воскликнул:
        - Мара, какая же ты красивая! Я тебя люблю!
        Он бросился мне на шею и влепил слюнявый поцелуй в щеку. Лэй, вместо того чтобы отпустить какую-нибудь шуточку, внимательно всматривался в лицо Роману. Я пыталась оторвать Лиса от себя, тщетно.
        - И ничего, что зеленая! - блажил он. - Изумруд тоже зеленый! Выходи за меня, Мара!
        От него почему-то пахло вином, хотя я могла поклясться: Лису неоткуда было взять выпивку.
        - Что у него с физиономией? - вдруг спросил Лэй.
        - Ушан! Дорогой ты мой! - Роману переключился на эльфа. - А ты у нас будешь дружкой на свадьбе! И ничего, что вы нелюди поганые! Я вас все равно люблю, вы мне как братья… то есть, сестры…
        Он оторвался от меня, на заплетающихся ногах подошел к Лэю и попытался его тоже осчастливить поцелуем. Эльф решительно воспротивился. Короткое заклинание, и две лозы оплели руки вора.
        - Посмотри на его рот!
        Губы Роману были словно выкрашены очень темной краской. Лис, возмущенный тем, что его связали и разглядывают, показал нам язык.
        - Ну вот, и язык черный! - воскликнул Лэй. - Он ел виноград!
        - Ел! - подтвердил вор. - Он не ядовитый. Обезьяна тоже ела!
        - Вот потому обезьяна и несла всякую чушь, - парировал эльф. - А ты еще хуже обезьяны. Мара, ты не пробовала виноград?
        Я отрицательно покачала головой.
        - Это хорошо, - вздохнул ушастик, освободив вора от заклинания. - Он пьяный.
        - Как это?
        Лэй сорвал гроздь винограда, раздавил одну ягоду, понюхал и пояснил:
        - Бывает, что ягоды перезреют, сок в них бродит и превращается в вино. Тогда виноград называют пьяным. Но здесь ягоды не перебродившие. Просто в них вино вместо сока.
        - Разве так бывает?
        - Нет, - ушастик пожал плечами. - Магия…
        - Магия, магия, вот такая магия! - фальшивя, пропел Роману и пустился в пляс.
        Он скакал по поляне, словно олень в период брачных игр, высоко задирал ноги, притопывал, размахивал руками - в общем, веселился вовсю.
        - Это сколько ж надо было слопать ягод? - изумилась я, наблюдая за его нелепыми прыжками.
        - Не знаю, - ответил эльф. - Мне другое интересно… ты ничего не чувствуешь?
        Я прислушалась к себе, отрицательно покачала головой. Все было, как обычно. Разве что где-то в виске тонкой, едва ощутимой иголочкой засела боль.
        - Хорошо, - тающим голосом протянул ушастик. - Хотя бы ты сохранишь контроль над ситуацией. Потому что я… пьян, морт возьми. - Он расхохотался, зеленые глаза хмельно заблестели, на щеках появился яркий румянец.
        - Мара, я уже говорил, как люблю тебя? - Роману, отплясав полный круг по поляне, повис у меня на плече.
        - Мара, ты чудесный друг… дружка… подружка! - на другом плече болтался Лэй. - Всегда знал, что здоровенная зеленая баба с фламбергом - это самый лучший товар… товарка… товар-р-рищ!
        Мысленно ругая хлипкость друзей, я усадила их на край поляны, прислонив к стволу дерева. Поднесла к губам Лэя флягу с водой. Ушастик напился, и мне показалось, что взгляд его стал чуть более осознанным. Я спросила:
        - Ты ел виноград?
        - Н-нет, - промычал эльф.
        - Тогда почему ты пьян?
        - Ой, какая прелесть! Белочка! - вместо ответа умилился Лэй, указывая куда-то мне за спину.
        - Белочка! - подхватил вор. - А вон еще одна! И кукушка!
        Я обернулась, но ни зверьков, ни птиц не увидела. Между тем парни заходились в восторженных визгах, словно выпускницы школы благородных девиц. По всему выходило, у них начались видения, которые случаются только у самых горьких, запойных пьяниц. С Роману все было понятно. Я пыталась сообразить, что могло так повлиять на Лэя, но головная боль усиливалась, мешая думать. Да еще эльф с вором орали наперебой:
        - Вон зайчик!
        - А вон овечка!
        - А там пекарь в фартуке, и нос в муке!
        - А во-он там - моя бабушка в розовой шляпе, верхом на пони!
        Фантазии парней становились все более буйными, а речь - сбивчивой. Пожалуй, впервые за всю жизнь я впала в растерянность, совершенно не понимая, что мне делать с обезумевшими друзьями, и как приводить их в чувство. Головная боль сдавила виски…
        - Вон фея со стр…козиными крылышками! - заверещал Роману.
        - Н-н-ет, это Лю… ик!.. сия! - возразил ушастик.
        - Фея!
        - Люсия!
        - Одно другому не мешает! - возразил за моей спиной мелодичный, но сильно запинающийся женский голос. - Я - ф-фея Люсия! В’лшебница тоись… В’лшебница Мелодия тоись…
        Я обернулась, готовясь отразить нападение. В паре шагов от меня стояла, пошатываясь, женщина, которую мы встретили в храме Загадочного острова. Белокурые волосы растрепались, на лице играла кривоватая улыбка. С боков женщину подпирали абсолютно пьяные Най и Ал.
        - А она кр-расотка! - подмигнул Роману.
        - Я такая, - игриво подтвердила дама, назвавшаяся Люсией-Мелодией.
        Она уселась возле моих друзей. Ал с Наем примостились неподалеку, и тут же принялись клевать носами. Лис тоже захрапел.
        - Вас, знач’т, в храме не пр’давило, - заключила магесса. - Ну и х’рошо. А то Ат-тиус заладил, п’нимаешь: прибить, как тараканов, да прибить… А я не х’чу прибивать.
        - Люсия, ты от-к-куда взялась, белобрысая мортовка? - Лэй панибратски приобнял даму за шею. - И ва-а-ще, ты кто?
        - Х’роший вопрос! - восхитилась дама. - Я - нихто! Так, поколдовать-пошпионить… И я приехала… пр’плыла… пришла на корабле.
        - А зачем? - эльф потряс головой, видно, пытаясь сбить хмель.
        - За арфе… арке… ар-те-фак-тами, к’нешно!
        - Хм-м-м… - ушастик надолго задумался, поскреб в затылке, потом задал новый вопрос: - А про ар-те-фак-ты откуда узнала?
        - Так ольда ск’зала, - пояснила магесса. - Тир-на, да-а… Там, где его быть не должно, говорит. Да-а. Я п’слушала-п’слушала, да и написала Атиусу. Он мой приятель еще с учебы.
        Голова раскалывалась от боли, но сказанное волшебницей заставляло задуматься. Что же выходит - Тир-на изначально шпионила за нами и все передавала этой дамочке? Но следующие слова магессы все прояснили:
        - Уж я ее п’тала, п’тала - без толку! Молчит как рыба кр’сноглазая. А тут в беспамятстве р’зговорилась. Мне уж и не надо было знать, где ты шляешься…
        - А раньше надо было? - Лэй снова потряс головой, и мне показалось, что взгляд его стал не таким мутным. - Зачем?
        - Так раньше я императору сл’жила, - простодушно ответила волшебница. - Он саторисов по всей стране с’бирал, хотел армию делать. Вот я и л’вила прорицательниц, заставляла их см’треть, где саторисы. А сейчас… ушла я от него.
        Девушка закручинилась, подперла голову кулачком. На щеках заблестели слезы.
        - Гад он, гад… как и все вы, у-у-у… Ты, сестренка, слушай и з’поминай: все они изменщики… - она внезапно переключилась на меня. - А Тир-на… Там, где р’спускаются цветы-людоеды, говорит…
        - А здесь есть цветы-людоеды? - эльф опасливо оглянулся, и мне снова почудилось, что опьянение сходит с него.
        Магесса зашлась в хохоте:
        - А тебе-то чего бояться? Они ж лю-до-е-ды! Людей едят! А ты нелюдь.
        - Так что там с артефактами? - вкрадчиво спросил мальчишка. Его взгляд был твердым и ясным. Он окончательно справился с хмелем.
        - А чего? Будем искать, - Мелодия вдруг подозрительно покосилась на ушастика. - А ты чего это в’спрашиваешь? Э?
        Она с трудом поднялась на ноги и пихнула Ная с Алом, прошипела:
        - П-ш-ли! Р’сселись тут!
        Тонкие пальцы волшебницы выписали в воздухе сложную фигуру, воздух над поляной задрожал, в нем образовалось окно, через которое можно было услышать плеск моря и разглядеть корабль, покачивающийся на волнах. Магесса затолкала воинов в портал, следом зашла сама, бросив нам:
        - Сч’стливо оставаться!
        - Пойдем и мы, Мара, - вздохнул Лэй, поднимаясь и встряхивая Роману. - Надо было их прибить на месте или хотя бы связать. Да вот не сообразил я сразу. Думаю, тут уже искать нечего…
        Глава 4
        Лэй
        Поддерживая вора с двух сторон, мы выбрались на берег, послали команде сигнал, а через четверть часа были уже на борту «Хромой Мери».
        Как я понял, растения на Веселом острове выделяли какой-то газ, который вызывал опьянение. То ли со временем организм привыкал к веществу, и оно переставало действовать, то ли дело было в эльфийском здоровье, но я быстро отрезвел. Хотя, съешь я виноград, как Роману, к берегу орка несла бы нас обоих. Я оправился быстрее Лиса и Мелодии (так отрекомендовалась дамочка, известная мне до сего дня как Люсия). Зеленая, как обычно, подтвердила звание непробиваемой орясины - испарения растений на нее почти не подействовали, лишь вызвали головную боль.
        Окончательно придя в себя, я погрузился в размышления. Меня очень встревожил рассказ магессы. Выходило, что Атиус с отрядом воинов и сильной волшебницей, благодаря которой я когда-то попал в академию, путешествуют по островам в поисках мощных артефактов, о которых узнали от ольды. И что-то подсказывало мне: конечная цель у нас совпадает. Что может быть мощнее артефакта богов, способного изменить поток магии в мире? Я опасался, что они найдут его быстрее. Возможностей у Атиуса больше - и магических, и боевых. Следовало выработать какой-то план, чтобы не терять время, таскаясь от острова к острову, надеясь на одну удачу. Но какой?
        - Быстро вы вернулись. Где нажраться успели? - спросил Бобо.
        Вместо ответа Роману, который так и не отрезвел, громко икнул и принялся извергать содержимое желудка на палубу, прямо под ноги капитану.
        Клешня громко выругался, велел юнге убрать отвратительную жижу, а нам - отнести пьяного вора в каюту.
        - Вернемся к Бобо, надо обсудить дальнейший маршрут, - сказал я, когда мы уложили вора в гамак.
        - А чего его обсуждать? Как обычно, ближайший остров, - пожала плечами Мара. - Или у тебя появились идеи?
        Я толком не смог объяснить. Главной идеей было нежелание бродить наугад от острова к острову, теряя драгоценное время. Требовалась система поисков. Для начала мне следовало посмотреть карту архипелага и кое о чем расспросить Бобо.
        Клешня ждал нас в своей каюте, разложив на столе карты и поставив перед собой бутылку ржавки.
        - Ну, куда теперь? - спросил он, отхлебывая прямо из горла.
        Я всмотрелся в карту. Названия островов ни о чем мне не говорили, но один, под названием Тихий, отмеченный черепом, давно уже привлекал мое внимание.
        - Что это за остров? - спросил я, ткнув в карту.
        - Мертвый, - ответил Бобо, помрачнев. - Земля продавшихся. Уж не знаю, почему здесь его Тихим поименовали. Мертвячий - он и есть Мертвячий.
        А вот это было уже интереснее. Если капитан знал, кто обитает на этом острове, значит выходил с жителями на контакт.
        - И как они относятся к чужакам?
        - Никого не боятся. Свободно торгуют, труполюбы хреновы, - сплюнул Бобо. - Торговали б еще больше, да мало кто рискует к ним зайти. Трусит народишко, больно уж нехорошо о Мертвом острове говорят.
        - Труполюбы? - переспросила орка.
        - Продают пауков, яды и траву всякую для магов. В оплату требуют мертвяков, чем свежее - тем лучше.
        - Ты что, специально везешь трупы для торговли с ними? - удивилась Мара.
        - Нет, я их делаю из живых сразу перед торговлей, - гадко осклабился Бобо. Но заметив, как мы насторожились, пояснил: - Моряцкая работа опасная. Да вы сами уж заметили. За рейс два-три человека из команды перекидываются. Если идем к Мертвому острову, я их не хороню. Ну, иногда еще кости покупаю у могильщиков, везу с собой. Только вы это… помалкивайте, задери вас мурена! Все это контрабанда, ясен хрен.
        - А ты ходил по острову? Видел, как они живут?
        Капитан зло сплюнул:
        - Что я, самоубийца, что ли, задери меня треска? Бросаем якорь, спускаем шлюпку, а труполюбы к ней подходят на своей лодке. Товаром обмениваемся - и все.
        - Туда и отправимся, - кивнул я.
        Клешня пожал плечами, показывая, что ему все равно, к какому острову плыть, помянул еще раз недобрым словом продавшихся и вышел, чтобы отдать приказания матросам.
        - Уверен? - спросила Мара. - Есть острова поближе.
        - Насколько я знаю, продавшиеся - единственные разумные существа на Диком архипелаге. У них могут быть какие-нибудь записи, информация, которая поможет нам в поисках. Возможно, более точные карты. Они все же сильные маги, хоть и немного странные - значит, должны изучать окружающий мир, собирать библиотеку, хранить легенды…
        По крайней мере, я на это надеялся. Если бы удалось что-то раскопать на острове продавшихся, бездумным метаниям по архипелагу пришел бы конец.
        Орка скептически скривилась:
        - Допустим, некроманты не убьют нас при встрече. Готова даже поверить, что они пустят нас на остров. Но как ты собираешься уговорить их поделиться с тобой знаниями?
        - На месте что-нибудь придумаю, - легкомысленно ответил я. - Предложу им изумруд Лиса.
        - Только если вместе с его трупом, - рассмеялась Мара. - Продавшимся должно понравиться.
        Оставшуюся часть дня мы провели, занимаясь каждый своим делом. Я сидел на верхней палубе, изучал трактат по магии листвы, и время от времени наблюдал за Марой, которая тренировалась с фламбергом. Орка не таскала свою оглоблю на острова из-за ее громоздкости, поэтому иногда разминалась на палубе, чтобы не потерять форму. Если у нее не было приступа морской болезни, конечно. Лис прятался в каюте, трясся над изумрудом.
        Так прошло несколько дней. Погода стояла отличная: дул свежий теплый ветер, ласково светил Атик. Морская болезнь надолго отпустила Мару, и мы проводили на верхней палубе большую часть времени. На третий день плаванья Роману наконец вылез из каюты подышать свежим воздухом. Вор устроился рядом со мной, облокотившись о борт, и наблюдал за морем, наслаждаясь легким ветерком. Одну руку Лис, как обычно, прижимал к груди, где в потайном кармашке был спрятан Степной изумруд.
        - Мортовски хороший денек, - сказал Бобо, подойдя к нам. - Наслаждайтесь, пока можете, через два дня покажется остров труполюбов. А на то, что вы там выживете, я бы и акульих кишок не поставил.
        Клешня был в приподнятом настроении и на удивление трезв. Договорив, капитан дружески хлопнул Лиса по плечу.
        Лицо Роману неожиданно исказила гримаса ненависти. Скинув руку Бобо, он закричал:
        - Убери от меня лапы, грязный ворюга!
        Тут же настала гробовая тишина, матросы бросили свои дела и уставились на нас. Мара прервала тренировку, поспешила на выручку.
        - Ты!.. - хотел продолжить Лис, но подоспевшая орка зажала ему рот.
        Матросы зароптали. Происходящее им не понравилось. Еще бы, их капитана прилюдно обвинили в воровстве.
        - А ну заткнулись, выкормыши глубинной суки! За работу! - рыкнул Бобо.
        Разозленные моряки побоялись гнева капитана и бросились выполнять приказ. Клешня взял меня под локоть, отвел в сторону.
        - На первый раз я забуду, что сказал этот кусок осьминожьего дерьма. Но мои парни - нет. Он жив только потому, что команда гадит от страха в портки при виде тебя и зеленой бабы. И договор никто не отменял. Но, как только ни вас, ни меня не окажется рядом… - Бобо сделал понятный любому жест, черканув ребром ладони по горлу.
        - Один он теперь не останется. Мы заткнем ему рот, но и ты попридержи своих молодцов, - жестко ответил я.
        Клешня только кивнул, соглашаясь, и отправился восвояси. Настроение капитана заметно испортилось, я был готов поспорить на что угодно - через пару часов он будет в стельку пьян.
        Теперь, куда бы мы ни отправлялись, Лиса нужно было брать с собой. Из-за его хронической неудачливости наши шансы на выживание заметно падали. «И правда, может, стоит продать его некромантам?» - обреченно-озлобленно подумал я.
        С виду на корабле ничего не изменилось. Моряки продолжали усердно работать, но когда я проходил мимо, опускали глаза, не решаясь встретиться взглядами.
        - Да, он не врет, я чувствую исходящую от них угрозу, - сказала орка, глядя на матросов, когда я пересказал ей разговор с Бобо.
        - Ладно, продолжай тренироваться, а я пригляжу за нашим «счастливчиком».
        Виновник представления быстро ретировался в свою каюту. Я пошел за ним. При виде меня вор спрятал за пазуху изумруд, которым любовался, и замер, глядя исподлобья.
        Сначала я хотел высказать Лису, все, что о нем думаю, но взглянув на него, еще раз только махнул рукой. Любые мои слова разбились бы о его паранойю. Я устроился удобней в мерно покачивающемся гамаке и продолжил изучать эльфийский трактат. Если от Роману не получается отделаться, значит надо быть готовым к любым неожиданностям.
        Через пару часов спокойного чтения корабль неожиданно сильно тряхнуло. Гамак перевернулся, я шлепнулся на палубу, уткнувшись носом в книгу. Тут же вскочил на ноги, но снова чуть не упал. Судно просто ходило ходуном. Лис сидел в углу, зажав в скрюченных пальцах изумруд - когда началась качка, он чуть не уронил свое сокровище.
        - Неужто в шторм попали, - произнес я, балансируя на раскачивающейся палубе. - Пойду наверх, посмотрю.
        - Я с тобой, - произнес Роману, вставая.
        Вместе, опираясь о переборки, мы выбрались из каюты и поднялись на верхнюю палубу. Время уже клонилось к вечеру, на небе не было ни облачка. Море вокруг корабля сильно волновалось. Волны были какие-то странные: они расходились кругами, как на поверхности лужи, в которую бросили камень. Корабль нещадно швыряло в разные стороны, Клешня ревел команды, перемешанные с руганью, рулевой за штурвалом пытался справиться с креном - все тщетно. Из глубины моря доносился постепенно усиливающийся рокот, словно само дно раскалывалось надвое.
        - Какого морта происходит?! - крикнула вцепившаяся борт орка.
        - Подводное землетрясение или извержение вулкана! - я постарался перекрыть оглушительный грохот.
        - Смотрите! - заорал Роману, тыча пальцем куда-то в море.
        Из воды показался кончик рифа и стал быстро расти. Вскоре он достиг размеров небольшой скалы, но все продолжал подниматься. Остановился, только достигнув ярдов двадцати пяти в высоту. Вода расступалась, вокруг скалы постепенно вырастала каменистая суша - на поверхности моря появлялся целый остров. Раздался громкий треск и скрежет камня о дерево, судно в последний раз тряхнуло, потом все стихло. Корабль слегка накренился, но не завалился на бок. Глянув за борт, я увидел, что
«Хромая Мери» села в небольшую ложбину между рифами, и теперь нелепым памятником торчит чуть ли не посреди острова.
        Вокруг раздались испуганные крики. Одни моряки схватились за оружие, другие вслух молились.
        Поднявшаяся суша не радовала красотой. Остров был круглым, не больше двух миль в диаметре, покрытым серыми валунами. Посредине возвышалась большая скала. Между камнями бегали крабы, трепыхалась издыхающая рыба, мерзкими комками лежала слизь - останки медуз. Повсюду росли разноцветные водоросли.
        - Чтоб тебе всю жизнь гадить морскими ежами! - выкрикнул в пространство пораженный Клешня.
        - Такого на карте не было, - пробормотал я.
        - Как из моря поднялся целый остров? - недоуменно спросила орка.
        - О таких вещах на Диком архипелаге лучше не задумываться.
        - А это еще что? - воскликнул Лис, указывая куда-то за борт.
        Из воды выныривали очень странные существа, одно за другим выбирались на берег, вставали на ноги и разбредались по острову. Силуэт тварей напоминал человеческий, но движения были неуверенными, словно существам непривычно находиться на суше. Твари карабкались на остров со всех сторон, брели, спотыкаясь, по камням. Я попытался сосчитать их, но на второй сотне бросил эту затею. Когда поток пришельцев наконец иссяк, их собралось не меньше двух тысяч.
        Вскоре существа заметили корабль и двинулись в нашу сторону.
        Гости из моря подошли ближе, и я смог разглядеть их в подробностях. Существа были ростом со среднего человека, их тела покрывала синяя чешуя, на спине и руках топорщились плавники, пальцы соединялись перепонками. Жутче всего выглядела голова: без ушей, на шее жабры, рот безгубый, с двумя рядами мелких острых зубов. Рыбьи, без век, влажные глаза смотрели равнодушно-холодно и не выражали абсолютно ничего. У некоторых существ на голове торчали забавные гребни.
        - Эльфы умеют говорить с рыбами? - спросила орка.
        - Водные твари слишком тупы, чтобы с ними общаться, - ответил я. - Самое большее, что я могу - привлечь их к себе простейшими импульсами.
        - Мы все умрем? - тихо спросил Лис, глядя на странных существ.
        - Вряд ли, - ответила Мара. - Я не чувствую угрозы со стороны этих рыбин.
        - Значит, не сожрут, но изумруд могут попытаться умыкнуть, - прошипел Роману, подозрительно сузив глаза.
        - Попробуешь поговорить с ними? - на очередной приступ паранойи у вора Мара не обратила никакого внимания.
        Ничего не ответив, я закрыл глаза и, сосредоточившись, попробовал дотянуться до разума этих созданий, пытаясь привлечь их внимание. Отправил один энергетический импульс, второй… Но ничего не вышло. Я не уловил токов, которыми должны были ответить рыбы - обычное проявление природных инстинктов. Разум существ был закрыт от меня. Это могло означать только одно.
        - Они… Они разумны, - сказал я, открыв глаза.
        - То есть, как мы?.. - уточнила орка.
        - Абсолютно! Это можно понять и без магии, посмотри внимательно. Они переговариваются между собой, осознанно жестикулируют. У некоторых на шеях украшения из ракушек и оружие в руках. Это признаки цивилизованности.
        Несколько ближайших к нам особей держали трезубцы, выточенные то ли из коралла, то ли из чего-то похожего.
        - Чего вытаращились! К оружию, выкидыши глубинной суки! Не отдадим души морским мортам! Эльф, шарахни по тварям хреновиной позабористей! - заорал опомнившийся Бобо.
        В глазах моряков стоял неподдельный ужас. Они действительно приняли существ за страшных монстров, пришедших из глубины по наши души. Однако бывалые морские волки не собирались добровольно расставаться с жизнями, они приготовились атаковать.
«Морты», заметив, что люди кричат и суетятся, принялись приветственно махать, что-то громко булькать и растягивать безгубые рты в жутком подобии улыбки. Они явно радовались нежданным гостям! Я не собирался убивать доверчивых морских жителей только за то, что они не были похожи ни на одну расу Вирла. Поэтому заорал на моряков:
        - А ну заткнитесь, или я разнесу ко всем мортам ваше долбаное корыто!
        Даже Клешня слегка опешил от такой угрозы, матросы уставились на меня.
        - Он имел в виду, что мы спустимся и попробуем решить все миром, - разрядила обстановку орка.
        - Да! - подтвердил я. - Ты не забыл наш договор? Считай, что это еще один остров Дикого архипелага.
        Бобо успокоился и отдал самый разумный приказ:
        - Все по местам, первыми не атаковать, ждем нелюдей.
        Лица матросов выразили облегчение: как же, если эльфийский чародей пообещал, значит, все будет хорошо.
        - И как эти недоумки не поймут, что присутствуют при историческом событии?! - злился я, пока моряки скидывали штормтрап. - Мы первые в мире, кто видит неизвестную расу. Об этих жителях моря нет упоминания ни в одном трактате, ни в одном старинном манускрипте! Об их существовании вообще никому не было известно! Точно! Если выживем, я напишу книгу о нашем путешествии.
        - Ладно, ладно, - ответила орка, слушавшая меня вполуха. - А теперь спускайся. И еще… Лис, ты идешь с нами.
        Вор на секунду задумался. Посмотрел сначала на морских обитателей, затем на команду Клешни. Решив, что для людей изумруд более соблазнителен, Роману потянулся к штормтрапу.
        Мы спустились, приблизились к морским жителям. Они расступились, навстречу нам вышло существо, которое было выше и шире в плечах, чем все остальные.
        - Предположу, что этот крупный самец - вождь своего народа, - шепнул я спутникам.
        - С чего ты взял? - спросил Лис.
        - Посмотри внимательно, гребни на голове есть не у всех жителей моря. Несмотря на то что они разумны, в них больше от животных, чем в нас или в людях. Нарост на голове - отличительная черта самцов, скорее всего в период брачных игр они привлекают самок размером гребня. Вдобавок, он крупнее остальных, у него самое большое ожерелье из ракушек и оружие в руках.
        Житель моря, державший трезубец, терпеливо подождал, пока я договорю, затем поднял руку, что-то пробулькал в знак приветствия. Потом ударил себя кулаком в грудь и назвался. Даже набрав полный рот воды, я бы не смог воспроизвести звуки наречия этих существ. Но мы повторили жест приветствия и представились.
        Вождь ненадолго задумался, затем попытался повторить сказанное нами. Вышло нечто вроде: «Быр-буль-бульк». Увидев наши вытянувшиеся лица, морской житель рассмеялся, точнее разбулькался. Потом жестом предложил следовать за ним.
        - С чего они такие гостеприимные? - тихо спросил Роману, внимательно следя за существами, которые приветствовали нас, когда мы проходили мимо.
        - Могу лишь предполагать, - немного подумав, ответил я. - Они никогда не сталкивались с другими разумными, потому не знают ни о расовой ненависти, ни о манере людей завоевывать чужие земли. Океан огромен, делить им с нами нечего, а судя по их виду, материальные ценности им неинтересны. Поэтому, скорее всего, морским жителям неизвестны такие понятия как преступление или война.
        - Ценности не интересуют, говоришь… - насупился Лис. - Это они еще моего изумруда не видели.
        Орка сокрушенно покачала головой, но вмешиваться в разговор не стала.
        Существа молчаливой процессией двинулись за нами и своим вождем. Идти пришлось недолго. Минут через пять мы остановились перед спуском в глубокий котлован природного происхождения. На дне его я увидел плоскую круглую площадку ярдов десяти в диаметре. Спуск к ней был пологим и испещренным выщерблинами, будто ступенями. Все это походило на трибуны перед сценой. Вслед за вождем мы спустились до самого низа. На последней ступени он дал нам знак остановиться и ждать. Жители моря постепенно заполняли пространство вокруг сцены.
        - Кажется, мы увидим какое-то представление, - озвучил я свои мысли.
        - И судя по нашему месту, мы почетные гости, - согласно кивнула орка.
        Пока мы разговаривали, на площадке собрались десять существ во главе с вождем. Встав по периметру, они застыли. Это были крупные самцы, у каждого на шее висела гирлянда ракушек. Затем в центр круга ступил старик, чешуя его была посеревшей от прожитых лет, спина сгорблена, гребень не торчал, а вяло лежал на голове. Шею и плечи старика украшали десятки рядов бус из мелкого жемчуга, закрывая его на манер кольчужного воротника. «Неужели шаман?» - подумал я, не решаясь нарушить воцарившуюся тишину.
        Вскоре Атик коснулся горизонта, небо расцвело яркими красками заката. В тот же момент старик начал медленно поднимать руки. Самцы двинулись по кругу. Вода, отрываясь от поверхности моря, притягивалась к шаману и зависала в воздухе. Вскоре вокруг него образовался водяной столб высотой в несколько ярдов. Жители моря во главе с вождем двинулись быстрее, пританцовывая.
        Из толпы раздались звуки, похожие на рокот волн: несколько существ затрубили в большие раковины. Повинуясь хлопку шамана, водный столб распался на множество маленьких шаров, которые взлетели над головами танцующих. Постепенно ускоряясь, они заплясали в воздухе. Старик взмахнул рукой, и шары заискрились всеми цветами радуги.
        Все жители моря запели, точнее, подхватили звук, стали тянуть его на одной ноте - сначала тихо, но постепенно их голоса становились все громче. Одновременно с этим убыстрялись движения танцоров и мелькание водных шаров. Апогея звук и пляска достигли, когда Атик на мгновение застыл, перед тем, как скрыться за горизонтом.
        Краски заката померкли, стемнело, и на смену дневному светилу пришла полная Тиль. В тот же миг все стихло, танцующие замерли, магия шамана перестала действовать, и вода пролилась на головы детей моря. Это было поистине красиво - танец, пение и чары старика пленяли своей дикостью, первозданностью. Мне показалось, что ритуал этот очень древний, а морские жители существуют в Вирле столько, сколько существует сам океан.
        - Что это была за магия? - спросил орка.
        - Стихийная, но какая-то очень старая, первородная. А еще шаман искажал вокруг воды пространство, преломляя свет. Потому шары так удивительно светились. Но делать все это одновременно очень сложно, нужен огромный опыт. Я бы смог исполнить такой фокус только с парой шариков, но никак не с многими десятками.
        К нам подошел усталый вождь. Я жестами попытался объяснить, что увиденное нас впечатлило. Кажется, это удалось, потому что вождь растянул рот в подобии улыбки и махнул рукой, предлагая снова следовать за ним. Видимо, это был еще не конец праздника. На этот раз впереди процессии шел шаман, которого с обеих сторон поддерживали молодые жители моря.
        - И сколько мы тут пробудем? - подал голос Роману. - Корабль-то застрял в камнях.
        - Я могу ошибаться, но… - начал я. - Мара, сегодня первая ночь полной Тиль?
        - Да, - подтвердила орка, взглянув на небо.
        - Возможно, остров поднимается, когда наступает время полной Тиль - раз в три месяца, на четыре дня и ночи. Наверное, это считается праздником у морских обитателей. По крайней мере, будем на это надеяться. Иначе придется искать какой-нибудь способ спустить корабль на воду.
        Вместе с жителями моря мы направились прямиком к скале в центре острова. У ее подножия перед нами открылся вход в пещеру. Первым вошел шаман с помощниками, затем вождь, мы и еще четверо существ, сжимавших в руках трезубцы. Двое встали по бокам от входа, как стража. Первый зал пещеры оказался довольно просторным. Посередине лежал плоский камень, напоминавший стол. Через отверстия высоко в потолке просачивался жемчужный свет Тиль. Здесь мы не задержались и сразу прошли в следующий зал, оставив позади еще двух детей моря, вставших на страже.
        Вторая пещера оказалась в несколько раз больше. Здесь царил мрак, который не могли разогнать редкие лучи, падавшие сквозь проломы в потолке. Шаман создал несколько водяных шариков и отправил их вверх, проделав тот же трюк с преломлением пространства. Всю пещеру залил отраженный свет Тиль. Посреди зала возвышался огромный, выточенный из камня трон, созданный для истинного гиганта: чтобы сидеть на нем, надо было раза в три превосходить ростом Мару. От трона веяло древностью и магической силой. Но это были спящие чары, вряд ли их уже могло что-то разбудить.
        - А это еще что? - пробормотал Роману, оглядываясь по сторонам.
        На стенах висели предметы, которые точно здесь находиться не должны были. Несколько ржавых абордажных сабель, дно от бочки, штурвал корабля, моток каната, несколько якорей…
        - Вещи с затонувших кораблей, показавшиеся жителям моря интересными, - догадался я.
        Шаман направился к трону, встал у его подножия, отправив помощников восвояси. Вождь расположился рядом со стариком, двое оставшихся детей моря встали по бокам от трона. Нам отвели место у стены, откуда было удобно наблюдать за действом.
        В зал по одному стали заходить жители моря. Каждый из них останавливался перед шаманом, преклонял колено и что-то произносил. Старик всегда отвечал одинаково и окроплял голову поклоняющегося морской водой, которую тут же создавал из воздуха. К середине ночи поток прихожан иссяк. И тогда я направился к шаману.
        - Постой, ты куда?.. - попыталась остановить меня Мара, но я только отмахнулся.
        Подойдя к жителям моря, я встал на одно колено. Если старик удивился, то не подал виду (или я не смог разобрать его мимику).
        - Благослови меня именем своего бога, ведь мы путешествуем по его морю. Пусть наше плаванье закончится успешно.
        В ответ шаман пробубнил ритуальную фразу, я почувствовал, как на голову упали капельки воды. Встав с колен, я порылся в заплечном мешке, выудил из него медную, покрытую кожей флягу для воды и нож из хорошей стали. Протянул их старику и попытался объяснить жестами, что это дар. Шаман все понял. Вещи ему понравились, он тут же подозвал одного из стражников, что-то пробулькал и отдал ему подарки. Тот побежал к стене, чтобы пристроить их как украшения.
        Потом мы все вместе прошествовали в первый зал. Стоявший посреди нее плоский камень и вправду оказался столом: теперь он был завален тем, что жители моря считали едой: сырой рыбой, крабами, разными водорослями, гребешками и даже тушками медуз.
        Пир, на котором мы попробовали все, что показалось нам съедобным, длился долго. На корабль вернулись только под утро. В конце концов, мне удалось жестами объясниться с вождем и узнать, сколько остров продержится на поверхности. Мое предположение о полной Тиль оказалось верным, что я и сообщил Клешне. Бобо вел себя молодцом, к морским жителям не лез, держался храбро, делая вид, что вовсе ничего не происходит. Как всегда, ходил по палубе, отпуская дурацкие шуточки и время от времени разражаясь бранью. Большинство же моряков прятались по трюмам.
        На четвертый день нашего пребывания на острове, жителя моря снова подошли к кораблю. Мы втроем спустились по штормтрапу, к нам вышел шаман. Он знаками объяснил, что я должен наклонить голову, и повесил мне на шею ожерелье из ракушек.
        - Магический? - спросила орка, когда мы снова оказались на борту «Хромой Мери».
        - Нет, - ответил я, теребя ожерелье. - Насколько я понял, таким украшением они выделяют лучших мужчин своего племени.
        Зеленую почему-то очень позабавило мое предположение.
        - Просто ответный дар! - надулся я.
        Вскоре остров начал погружаться на дно. По знаку вождя, дети моря поддержали судно, чтобы оно не завалилось набок, не застряло и не ушло под воду вместе с рифами. И когда «Хромая Мери» легла на прежний курс, дружелюбные существа еще долго плыли за нами. Затем, помахав на прощанье, скрылись под водой. Мне было даже немного грустно расставаться с этим удивительным народом.
        - После всего дерьма задаюсь только одним вопросом, - произнес Клешня, глядя им вслед. - Не продешевил ли я с договором?
        Мара
        Мертвый остров быстро приближался. Гребцы налегали на весла. Лица у матросов были хмурые, в глазах метался страх. Еще бы - никому не хотелось в обитель некромантов.
        Роману съежился между мной и Лэем, настороженный взгляд перебегал с нас на гребцов. Впервые за все время Лис пожелал остаться на корабле. Его уже не очень пугало, что команда отберет изумруд. На робкий намек вора о том, что нам, наверное, будет лучше без него, Лэй жестко ответил:
        - Я обещал глаз с тебя не спускать. Так что пойдешь к некромантам. Погибнем, так все вместе.
        На этот раз я решила вооружиться серьезнее: взяла Пламенеющий.
        Клешня распрощался с нами, похлопал по плечам, со слезой в голосе заявил:
        - Прощайте, ребята. Хорошие, задери вас акула, вы были люди… нелюди. И волшба, и меч, и задница… и все такое. В общем, буду ждать две недели, отдам последний долг, как говорится…
        Вот с таким напутствием мы покинули корабль. Капитан наблюдал с борта за шлюпкой.
        Я молча рассматривала Мертвый остров и думала, что он оправдывает свое название. Даже рассветные лучи Атика не в силах были украсить громаду, которая вздымалась посреди моря. Здесь все было черным: камень скал, выраставший из них мрачный замок, деревья, тянувшие узловатые ветви к небу, валуны и песок на берегу. Даже небо над островом было затянуто черными тучами, тогда как дальше простиралась яркая синь. Волны, ударяясь о берег, словно пачкались, теряя белизну пены и зеленоватую прозрачность воды. Остров гасил цвета, поглощал их, оставляя лишь один мрак.
        Чем ближе становился берег, тем угрюмее делались лица матросов, будто и на них падала черная тень. Наконец, один из них сделал глубокий вдох и выдал:
        - Господин магик, леди… может, вы уж дальше-то вплавь?..
        Мы изумленно переглянулись. Моряки от ужаса стремительно теряли остатки разума.
        - Да, может, как-то без нас обойдетесь? - добавил второй гребец.
        На физиономиях матросов читались страх и откровенное желание выкинуть нас за борт и повернуть к спасительной «Хромой Мери».
        - Прекратить панику! - рявкнул Лэй, и на его ладони появился маленький огненный шар. - Сейчас как жахну, сами за борт попрыгаете!
        Разочарованно вздохнув, парни налегли на весла с удвоенным старанием. Когда до острова осталось не больше двух десятков ярдов, один из гребцов дрожащим голосом проговорил:
        - Мертвяки… ходят…
        Он был прав. Два разлагающихся трупа, стоя по колено в воде, тянули из моря третье тело, распухшее и синюшное. Еще один мертвец стоял чуть поодаль на берегу, внимательно наблюдая за товарищами. Увидев нас, он развернулся, заковылял в сторону замка.
        - Спасите нас, милостивые боги, - обморочно прошептал второй гребец.
        Шар на ладони Лэя разгорелся ярче, увеличился в размерах.
        - Мара, если что, сноси мертвякам головы, - деловито сказал ушастик. - Либо уж разрубай пополам. Иначе их не свалить.
        Я коротко кивнула, мысленно похвалив себя за то, что на этот раз не оставила фламберг на корабле.
        Шлюпка заскрипела дном о песок. Мы с Лэем выскочили, двинулись к берегу, каждое мгновение ожидая нападения мертвецов.
        - Я, пожалуй, назад, на корабль… - проблеял Роману.
        Но тут уж моряки проявили твердость: видя, что мы не торопимся вступаться за вора, просто выбросили его за борт. Лис уныло побрел за нами.
        - Держись рядом, - не глядя на него, бросила я.
        Однако, вопреки нашим опасениям, зомби не обратили на незваных гостей никакого внимания. Они вытащили из воды труп и понесли его к замку.
        - Тут целый склад мертвецов, - Лэй сплюнул в воду.
        Возле самого берега, на мелководье, волны пошевеливали еще два объеденных рыбами тела.
        Мы ступили на черный песок и остановились, оглядываясь по сторонам.
        - Как-то странно это, - проговорил Лис, который, от страха, видимо, забыл о своем изумруде, вечных подозрениях и стал похож на нормального человека. - Ни охраны, ни укреплений на берегу.
        - Зачем они нужны? - заметил эльф. - От продавшихся все и так шарахаются, как… от продавшихся. Про остров ходят такие страшные байки, что вряд ли кто-нибудь захочет на него напасть. Что же касается укреплений, вон они, - Лэй указал на замок, черной короной вонзавшийся в мглистое небо. - Мне интересно другое: почему нас никто не встречает?
        - Встречают, - возразила я.
        От замка по тропинке, которая была вытесана в камне скалы, к нам спешили две фигуры.
        - Лис, держись между нами! - скомандовал Лэй.
        Мы встали в паре шагов друг от друга. Я с фламбергом наготове, эльф - с огненным шаром над ладонью. Роману ненавязчиво мялся за нашими спинами.
        Встречающие подошли ближе. Впереди брел зомби, которого мы уже видели на берегу, за ним, подобрав полы длинного черного плаща, семенил невысокий человек, лицо которого было скрыто капюшоном. Судя по сгорбленной фигуре и негибким движениям, он был немолод.
        Шагах в пяти от нас зомби остановился, отошел чуть в сторону и замер, свесив тяжелую голову на грудь.
        - А он совсем не воняет, - удивился ушастик.
        - Специальные заклинания, старинный рецепт, - пояснил человек в плаще. - Я покажу, если желаете.
        Голос у него был дребезжащий, старческий. Человек говорил спокойно, доброжелательно, словно перед ним были не вооруженные пришельцы, а долгожданные гости.
        - Добро пожаловать на Мертвый остров, - радушно приветствовал он, откидывая капюшон с лица. - Меня зовут герцог Фердинанд Марсильяни, я некромант.
        Он действительно был очень стар. Лицо покрывала сеть глубоких морщин, маленькая голова была абсолютно лысой. Сухая, коричневая кожа походила на пергамент.
        - Вылитая черепаха, - тихо буркнул Роману.
        Старик дробно рассмеялся, показав неожиданно белые, здоровые зубы:
        - Ваш друг шутник! Прелестное чувство юмора, прелестное!
        - Да уж, - проскрипел ушастик, делая шаг назад и наступая Лису на ногу. - Сами умиляемся…
        - Я стар, но не слеп и не глух, - предупредил Фердинанд. - Мы, некроманты, до самой смерти сохраняем крепость тела. Как говорится, умираем здоровенькими. Но хватит обо мне…
        Поняв намек, мы представились, но оружия не опустили.
        - Вы хотите что-нибудь купить? - спросил старик, не обращая никакого внимания на наши воинственные позы. - На ферме как раз подрос выводок пауков-трупоедов. Прекрасные малыши! Очень милые животные, такие ласковые! Или, может быть, вы за ядами? Есть интересные новинки…
        - Нет, мы не купить, - откашлявшись, ответил Лэй. - То есть, купить, но…
        - Я так понимаю, вам нужен особый товар, - догадался Фердинанд. - Видимо, в двух словах этого не объяснить. Тогда имею честь пригласить вас на обед в нашем замке.
        Мы переглянулись. Приглашение на обед от некроманта прозвучало двусмысленно.
        - Ну что вы! - старик замахал сухонькими ручками. - Мы не едим ни людей, ни эльфов, ни уж тем более орков… простите, если выразился грубо, милая леди! Хотя, конечно, вы можете остановиться и здесь. Я прикажу Пиону принести для вас шатер, подушки, пришлю слуг с угощением. Но разве не приятнее вкусить изысканных яств под крышей гостеприимного дома, под звуки музыки? Разве не хочется вам провести время в неторопливой беседе?
        В его витиеватом монологе не ощущалось угрозы, как я ни прислушивалась. Даже на мгновение скользнула в раш-и, но и тогда не увидела ни враждебной магии, ни враждебной нам энергетики. Некроманта окружали странные, абсолютно черные чары - так на то он и некромант. Однако к нам от этой волшбы не тянулось ни одной нити.
        - Не откажите скромным затворникам в удовольствии разделить трапезу с гостями, - продолжал между тем Фердинанд. - Мы так редко видим новые лица…
        Это понятно. Никто в здравом уме не явится в гости к некромантам.
        - А ваши эти?.. - Роману высунулся из-за моего плеча, опасливо кивнул на мертвеца. - Может, вы их людьми кормите?
        - Зомби? Ну что вы, помилуйте, - воскликнул старик. - Они же мертвые, зачем им пища? И даже будь она им нужна, мы подобрали бы что-нибудь другое. Гости у нас бывают с такой частотой, что несчастные покойники умерли бы второй раз, от голода…
        Фердинанд рассмеялся, довольный своей шуткой.
        - Ну что, идем? - спросил Лэй.
        Я пожала плечами:
        - А разве у нас есть выбор? Только будь начеку.
        Я опустила Пламенеющий, Лэй загасил заклинание и произнес:
        - Мы согласны.
        - Вот и прекрасно! - продавшийся всплеснул руками. - Идемте же, идемте, друзья мои! Нас ждет чудесный Мертвый замок!
        Я поежилась от этих слов. Да уж, чудеса так чудеса…
        Зомби, которого звали Пионом, побрел впереди, Фердинанд же засеменил рядом с нами, не умолкая ни на мгновение.
        - Если вам интересно, я покажу и замок, и селение - вы увидите, что это прекраснейшее место в Вирле! Быть может, вам захочется погостить у нас…
        - Если договоримся, может быть, и останемся на денек, - осторожно ответил Лэй.
        - Ах, Десид великодушный! - обрадовался старик. - Такое удивительное везение, и второй раз за неделю…
        - Что это значит? - насторожилась я.
        - Совсем недавно у нас были гости с большой земли. Два мага - мужчина, молодой, весь в шрамах, и очаровательная белокурая девушка, с ними - отряд воинов. Замечательные молодые люди! Купили кое-что, очень щедро заплатили…
        - Опередили, - процедил сквозь зубы Лэй. - Что ж, этого следовало ожидать…
        Я кивнула. Судя по описанию, этими гостями могли быть только Атиус с Мелодией. Если им удалось раздобыть у некромантов какие-то сведения, интересно, чем они заплатили? Хотя… Фердинанд ведь не сказал, что они покинули остров. Вполне возможно, тела магов уже гнили где-нибудь в укромном местечке.
        Мы поднялись по тропинке, прошли вдоль высокой каменной стены и остановились перед воротами из черного дерева. Створки были окованы полосами черного же металла. Зомби ухнул по воротам кулаком, и они распахнулись, открывая темный зев.
        Внутри, в замковом дворе, по размеру не уступавшем, наверное, площади при императорском дворце, суетились мертвецы в разных стадиях разложения. Одних издали можно было принять за живых - их отличали только неуклюжие движения и тусклый, ничего не выражающий взгляд. У других из-под сгнившей плоти выглядывали кости. Но запаха не было.
        Все зомби занимались хозяйственными работами: подметали камни мостовой, подстригали деревья в небольшом, но ухоженном саду, поливали цветы, обрамлявшие вход в замок. Надо ли упоминать, что и камни, и деревья, и цветы были черными.
        За покойниками присматривала худощавая высокая женщина в черном плаще. На вид ей было лет сорок. Она молча наблюдала за работой зомби, если ей что-то не нравилось, поднимала руку и двигала пальцами. Это было похоже на жест кукловода. Повинуясь ему, мертвецы делали так, как нужно было продавшейся.
        Заметив нас, женщина вежливо поклонилась.
        - Это управительница замка, милейшая леди Эстер, - представил ее старик. - Дорогая, распорядитесь накрыть в малой столовой. Меню для торжественных случаев. А мы пока осмотрим замок, не правда ли, друзья?
        Управительница бросила на нас тяжелый взгляд, пальцами правой руки выписала в воздухе сложную фигуру.
        - Идеальная хозяйка! - заметил Фердинанд.
        Тяжелые двери, обрамленные, как венком, черными цветами, распахнулись, мы вошли в замок и оказались в мрачном круглом зале. Я продолжала держать Пламенеющий на плече, всем своим видом показывая готовность вступить в бой.
        Старик равнодушно отнесся к оружию. Он хлопнул в ладоши, на стенах загорелись масляные фонари черного стекла. Стало светлее, но мрачности не убавилось. В зале было пусто, если не считать стоящих вдоль стен тяжелых доспехов.
        - Редчайшая черная сталь, - похвастался некромант, заметив мой внимательный взгляд. - Сохранились еще с тех времен, когда обитателям Мертвого острова приходилось защищаться от воинственных о… - Фердинанд осекся на полуслове, махнул рукой. - Впрочем, неважно. Это было очень давно. В правом крыле у нас кухня, в левом - кладовые. Думаю, это вам неинтересно. Пойдемте, я покажу второй этаж, там несколько парадных залов, столовые, гостевые комнаты.
        Мы поднимались по широкой лестнице, вдоль которой на стенах висели портреты мужчин и женщин в черных одеяниях. У всех были мрачные бледные лица, темные недобрые глаза.
        - Мои славные предки - герцоги и герцогини Марсильяни, - пояснил Фердинанд. - Великие некроманты! Вот, например, Флориана Марсильяни, - он показал на портрет молодой женщины в большом черном чепце с кокетливыми оборками. - Красива, не правда ли?
        - Вы про даму или про мертвяка? - недружелюбно спросил Роману.
        Рука Флорианы покоилась на отрубленной голове. Эльф пихнул Лиса в бок, медовым голосом проговорил:
        - Везде свои традиции. А леди Флориана действительно красива.
        - Была красива, - пригорюнился Фердинанд. - Этому портрету много тысяч лет.
        - А-а, - протянул ушастик, не зная, как реагировать на сообщение. Выражать соболезнование по поводу кончины леди Флорианы было как-то поздновато, и эльф постарался перевести разговор, а заодно выведать интересующие его вещи. - А на третьем этаже что?
        - О, весь третий этаж занимает наша знаменитая библиотека. Впрочем, это раньше она была знаменита, а теперь, пожалуй, в Вирле и не знают, что Мертвый остров - кладезь древних знаний. Помнят только о злодеяниях, которые якобы творят некроманты… - вздохнул старик.
        Мы долго бродили по второму этажу, рассматривая многочисленные залы. Здесь тоже все было черным - мебель, ковры, шторы, светильники, свечи. Даже скульптуры, стоявшие в нишах, были выполнены из черного мрамора или черной бронзы. На меня мрачность обстановки ничуть не действовала, а вот Лэй с Роману начинали раздражаться.
        Наконец Фердинанд пригласил нас в столовую, где был накрыт обед. Мы вошли в комнату, посреди которой стоял длинный стол. Сидевшие за ним люди приветствовали нас радостными восклицаниями. Я насчитала десятерых мужчин и женщин. Здесь были и старики, и совсем молодые люди.
        - Позвольте представить мою семью, - улыбнулся старик.
        Состоялся обмен любезностями, в котором я не сильна. Наконец мы уселись за стол, сервированный черной посудой, на черной скатерти. Не желая расставаться с фламбергом, я прислонила его к своему стулу.
        - Все в сборе, - сказала полная немолодая дама - леди Равинель, жена герцога, и позвонила в колокольчик.
        Двери распахнулись, пропуская в столовую вереницу скелетов, которые несли подносы, уставленные аппетитно пахнущими блюдами. Каждый ходячий остов был целомудренно прикрыт черным фартучком. Из-за плеча протянулась костлявая рука, поставила передо мной тарелку с мясом. Я не знала, положено ли благодарить мертвецов, но на всякий случай сказала спасибо.
        - У вас… еду подают трупы… - тихо пробормотал Роману, борясь с тошнотой.
        - Ну что вы! - воскликнул Фердинанд. - Только отборные скелеты, прошедшие процесс двойной очистки костей от плоти! А то, знаете ли, может выйти непростительный конфуз. Например, ухо отвалится и в тарелку упадет…
        - На нашем острове всю хозяйственную работу выполняют зомби, - леди Равинель с приятностью улыбнулась, отчего на ее пухлых щеках обозначились ямочки. - Трудятся на ферме, выращивают овощи и фрукты, пасут домашний скот, ухаживают за замком.
        Ее рассказ был простодушен, как и слова Фердинанда. Старшие хозяева как будто не понимали, что Лиса корежит от брезгливости. А вот молодая белокурая девица Ариэлла, представленная как внучка герцога, кажется, получала немалое удовольствие от гримас, которые корчил вор.
        - На кухне у нас работает лучшая кухарка, - подхватила она.
        - Кухарка, - с облегчением выдохнул Роману, делая большой глоток из черного кубка. - Человек, значит…
        - Она при жизни была прекрасной стряпухой, - выдала зловредная девчонка. - При ней помощниками еще четыре скелета-поваренка. Ромашка одна не справляется…
        Лис поперхнулся, закашлялся, а девица захихикала. Я мысленно поклялась, что не доставлю ей такого удовольствия, и вела себя спокойно. Впрочем, пока скелеты на нас не нападали, они не вызывали у меня никакого беспокойства. Лэй тоже не растерялся при виде зомби, а может, просто виду не подавал.
        - Ромашка? - переспросил он. - А как зовут, например, этого лакея? - и указал на скелет, стоявший за его стулом.
        - Это Гиацинт, - улыбнулась леди Равинель.
        - Почему вы называете зомби именами цветов? - удивился ушастик.
        - Мы любим цветы, - просто ответил герцог. - Что может быть прекраснее…
        На лице эльфа отразилось недоверие, и я понимала почему: мы еще не увидели на Мертвом острове ни одного яркого пятна.
        - Цветы он любит! - проскрипел, входя в столовую, еще один скелет. - Да ты их видел разве, цветовод недоделанный?
        В отличие от других зомби, у этого в глазницах горели алые огоньки. Скелет был наряжен в длинное бархатное платье, на костяной голове лихо топорщился большой чепец с оборочками…
        - Позвольте представить вам тетушку Флориану, - кротко проговорил Фердинанд.
        - Это лич! - едва слышно ахнул ушастик.
        Когда-то Лэй рассказывал мне о личах. Это нежить, в которую превращаются после смерти продавшиеся. Со слов друга выходило, что личи - самые злобные существа, которые только существуют в Вирле. Так вот во что превратилась красавица, портрет которой мы только что рассматривали…
        Похоже, на этом острове отменный слух был даже у скелетов. Леди Флориана услышала слова мальчишки.
        - Да, лич! - фыркнула дама, усаживаясь за стол. - И что теперь, можно к обеду не звать?
        - Но, тетушка, ты же не можешь есть, - напомнил герцог. - У тебя нет желудка.
        - У меня и мозгов нет! - прокаркала леди. - Однако я не выжила из ума! Если за столом собирается вся семья, значит, и я должна присутствовать. Или ты думаешь, племянничек, мне не хочется пообщаться с гостями? От вас-то уже тошнило бы, будь у меня желудок…
        Оставив за собой последнее слово, скелет принялся водить ножом по пустой тарелке, производя противный скрип. Похоже, кое в чем Лэй был прав: тетушка-лич действительно отличалась редкостной злобностью и вздорным характером.
        - Однако, где же еще один наш гость? - спросила леди Равинель. - И почему за столом нет Михаэла?
        - Эксперименты… - неопределенно протянул Фердинанд.
        - Режете на кусочки очередного несчастного? - тут же вмешалась леди Флориана.
        Ариэлла зашлась в хохоте, не забывая бросать игривые взгляды на Лэя.
        - Слыхала? - едва слышно шепнул мне Лис. - Они тут на людях ставят опыты.
        - Может, это шутка, - ответила я.
        - Вот пошутят они и сделают из тебя здоровенный скелет с фламбергом. Тогда посмеемся…
        Тут вмешалась вездесущая леди Флориана:
        - Что вы там шушукаетесь? Это неприлично! Лучше б рассказали что-нибудь интересное. Здесь так скучно - сердце от тоски замирает…
        - У тебя нет сердца, тетушка, - напомнил Фердинанд.
        - Это у тебя его нет! - рявкнул скелет. - Совсем заморил всех! Хоть бы бал устроил, что ли!
        - Разумеется, - кивнул герцог. - И приглашу все селение. На днях, в честь гостей…
        Лэй, сообразив, чего хотят от нас хозяева, завел длинную беседу. Рассказывал об Арвалийской империи, о Даллирии. Его со всех сторон засыпали вопросами: мужчины интересовались политикой, военными новинками, достижениями науки, женщины желали знать как можно больше о танцах и модах. Ушастик проявлял чудеса осведомленности и галантности: новости, интересные случаи, забавные и грустные истории, анекдоты и комплименты сыпались из него, как просо из дырявого мешка. Некроманты были очарованы, а я получила возможность нормально перекусить.
        Обед подошел к концу. Лис, который так и не смог справиться с брезгливостью, остался голодным. Мы же отлично поели. Все блюда были очень вкусными. Лэй во время беседы еще и подкреплялся вином, которое, по его словам, было божественно. Наподкреплялся он знатно: вставая из-за стола, заметно пошатывался и сыпал похвалами красоте леди Ариэллы. Нахальная девчонка игриво встряхивала белокурыми локонами, не сводя с эльфа масленых глаз.
        Мальчишка еще даже не приступал к разговору о деле, которое привело нас на Мертвый остров. Мне казалось, что пора бы уже, но я промолчала: эльфу виднее, в конце концов, а орки в дипломатии не сильны.
        - Вы, наверное, устали с дороги? - осведомился Фердинанд. - Для вас уже приготовлены комнаты. Если хотите отдохнуть, я прикажу слугам проводить вас и расстелить постели.
        Лиса передернуло:
        - Мне будет стелить постель покойник? Ни за что!
        - Наш друг немного устал, - сказал ушастик. - Пусть его проводят, но постель не стелют. Он у нас такой самостоятельный…
        Поняв, что гости не собираются покидать их, продавшиеся оживились.
        - Тогда, быть может, пройдем в оранжерею? - предложил герцог. - У нас растут великолепные цветы. Вам, я думаю, это будет особенно интересно, - кивнул он Лэю.
        - Да, конечно! - подхватил ушастик. - Как всякий эльфийский маг, я больше всего ценю необычные растения и редкие книги…
        Фердинанд пропустил этот намек мимо ушей, жестом пригласил нас к выходу. Леди Ариэлла устремилась было за нами, но герцог повелительно произнес:
        - Останься, дитя.
        Девица надулась, но ослушаться не осмелилась. Остальные тоже замялись. Лишь леди Флориана пошла вместе с нами.
        - Я-то не дитя, Ферди! - проскрипела несносная карга в ответ на укоризненный взгляд герцога. - И ты не можешь мне приказывать. А мне будет любопытно посмотреть, как ты станешь пить кровь из этой милой зеленой девочки и отрезать уши у славного эльфенка.
        Лицо герцога выразило отчаяние:
        - Тетушка так шутит, не обращайте внимания…
        - Конечно, - заверили мы, натянуто улыбаясь.
        На самом-то деле слова лича нас очень тревожили. Но деваться было некуда. Я подхватила Пламенеющий, и мы отправились смотреть цветы.
        Оранжерея располагалась в стеклянной пристройке. Стекла, разумеется, были черными, так же как и все цветы. Стебли и листья почти не отличались от лепестков, лишь слегка отливали болотной зеленью.
        - Вот, - хвастался Фердинанд, водя нас из зала в зал, - Здесь у нас орхидеи, тридцать сортов. А здесь колокольчики… фиалки… нарциссы… ромашки… тюльпаны…
        В залах работали полуразложившиеся покойники - поливали, ощипывали засохшие листья, рыхлили землю.
        - Это мое любимое место в оранжерее, - произнес герцог, останавливаясь посреди просторного зала, - Розы, пятьдесят сортов. Я прихожу сюда, когда мне становится грустно. И чудесные ароматы цветов излечивают мою душу…
        Старик уселся на скамью, установленную под розовыми кустами. Мы последовали его примеру. Леди Флориана, весело пощелкивая челюстями, рухнула рядом, извлекла из складок платья табакерку черного дерева и такую же трубку. Набив ее, сунула между зубов. Выглядела она при этом так странно, что я едва подавила смешок. Лэй сотворил крошечную искорку, с вежливой улыбкой уронил ее в трубку. Запахло дымом и благовониями. Фердинанд немедленно закашлялся:
        - Тетушка, вы же знаете, я не переношу запах табака! И зачем вам трубка? У вас же нет легких!
        - Зато они не заболят от курения! - парировала старуха.
        Продавшийся вздохнул, ничего не ответил. Наступило молчание. Лэй заговорил первым:
        - У вас дивная оранжерея, господин герцог. Но почему все цветы в ней черные?
        Взгляд герцога стал озадаченным:
        - Я не знаю… они всегда были такими. А разве бывают другие? И потом, черный - это ведь красиво…
        - Послушай ушастого, дубина! - перебила леди Флориана. - Ты просто не помнишь! Много тысяч лет назад все вокруг было цветным. До войны… Да что ты можешь знать, тебе всего-то восемьсот. Мальчишка!
        - До войны? - насторожился Лэй. - Здесь была война?
        - Там! - бабка ткнула костяным пальцем в потолок. - Война богов. Эх, хороша была заварушка! Только наш Десид не принял в ней участия. Плевать-то ему было на все распри. Да и то сказать: некроманты никогда не унижались до упреков своему создателю…
        Я внимательно слушала откровения лича, а у Лэя уши только что на макушку не поднялись.
        - Вот, все ждем, может, вернется! - ораторствовала старушка. - На связи круглосуточно…
        - Тетушка, - кашлянул Фердинанд, - боюсь, нашим гостям неинтересны эти мифы.
        - Нет-нет, очень даже интересны! - заверили мы хором.
        Но внимание костяной леди уже переключилось на племянника.
        - Скучный ты, Ферди! - заявила она. - Черный и тоскливый. Глаза б мои тебя не видели…
        - У вас нет глаз, тетушка, - вздохнул герцог.
        Внезапно из глазниц лича прямо в лицо Фердинанду ударили яркие алые лучи. Некромант заслонился дрожащей рукой, а леди Флориана ухмыльнулась:
        - То-то, племянник. Помни, с кем говоришь.
        Лучи исчезли, оставив на пергаментной коже герцога черные, словно выжженные, полосы, а старуха как ни в чем не бывало спросила у Лэя:
        - Так ты можешь сделать цветы такими, какие они были в моей юности?
        - Почту за честь, леди, - поклонился ушастик.
        Фердинанд только рукой махнул.
        Эльф подошел к кусту роз, что-то прошептал, помахал руками, и пышные цветы стали преображаться. Медленно, от кончиков к центру, лепестки словно наливались кровью. Леди Флориана даже наклонилась вперед, чтобы не упустить ни мгновения этого удивительного зрелища. Наконец перед нами стоял куст бордовых роз, а Лэй не спеша перешел к другому.
        Мальчишка был в ударе: под его ладонями розы окрашивались в белый, розовый, алый цвет, становились малиновыми, фиолетовыми, были даже такие, которые сочетали в себе несколько тонов. Уж на что я равнодушна к растениям, но даже меня заворожило это буйство красок.
        Фердинанд был потрясен. Раскрасив всю оранжерею, Лэй остановился и сказал:
        - Я использовал временные заклинания. Через час к розам вернется черный цвет. Но если вы хотите, я сделаю чары постоянными. Более того, отростки этих цветов сохранят их новую окраску. Ваши садовники смогут выращивать их сколько угодно. Взамен я прошу о небольшой услуге…
        - Соглашайся! - леди Флориана шарахнула герцога по плечу так, что бедняга едва не кувыркнулся со скамьи. - Те зануды небось такой красоты не предлагали!

«Чем же заплатили Атиус с Мелодией?» - снова мелькнула мысль.
        Некромант, терпеливо снеся новое издевательство, ответил Лэю:
        - Я знаю, чего вы хотите. Вам нужен доступ в библиотеку и как можно больше сведений о Диком архипелаге. Я прав?
        Эльф молча поклонился.
        - Цветы - это, конечно, чудесно, - улыбнулся Фердинанд. - Но я хотел бы попросить вас и вашу спутницу еще об одной услуге. Если мы договоримся, библиотека и память всех обитателей замка в вашем распоряжении.
        - Что за услуга? - настороженно спросила я.
        - Прежде чем продолжать разговор, приглашаю вас посетить замковые лаборатории. Там все увидите на месте.
        - Все же решил зарезать ребятишек, - огорчилась леди Флориана.
        Лаборатории находились в сыром темном подвале. Здесь было еще мрачнее, чем во всем замке. В большом коридоре, из которого выходило множество дверей, пахло плесенью, тленом, почему-то специями и еще чем-то, неприятным, трудноопределимым. От этого запаха у меня волосы на затылке шевелились, по спине бегали мурашки, а внутренний голос вопил: «Убирайся отсюда!» Я все крепче сжимала рукоять фламберга.
        - Сюда, - сказал Фердинанд, открывая тяжелую дверь.
        Лэй шагнул первым. Я двинулась следом, но немного задержалась на пороге. Соседняя дверь была немного приоткрыта, из нее несло могильным холодом. Меня словно потянуло туда. Я заглянула в щель и подняла Пламенеющий.
        В лаборатории, на каменном столе, неподвижно лежал мой друг Ал. Его лицо было мертвенно-бледным, глаза закрыты, руки и ноги скованы стальными тисками. Возле стола спиной ко мне стоял мужчина в черном плаще с капюшоном. Он что-то монотонно говорил, простирая руки к Алу. С ладоней продавшегося стекал черный туман, окутывал тело несчастного воина.
        Мелодия и Атиус заплатили за сведения о сокровищах жизнью моего друга.
        Глава 5
        Лэй
        Не успел я переступить порог, как орка грохнула дверью соседней комнаты и влетела внутрь. Я не понял, что случилось, но сразу ринулся за Марой.
        Чтобы оценить ситуацию, хватило одного мгновения - cтол, на нем знакомый мне охранник из отряда Стоцци, склонившийся над ним некромант…
        Войдя в раш-и, зеленая кинулась на продавшегося. Тот, хоть был застигнут врасплох, среагировал моментально, подняв мощные щиты. Но Мара прошла их, словно нож масло. До человека оставалась какая-то пара ярдов, орка занесла фламберг для смертельного удара, но я оказался быстрее. Нападения со спины Мара не ожидала. Я подсек ее ноги воздушным арканом. Воинское искусство не помогло зеленой - она не сумела справиться с инерцией, и рухнула на каменный пол, не выпуская из рук фламберг.
        Перевернувшись на спину, Мара попыталась вскочить на ноги, но я опутал ее заклятием. Орка бросила всю энергию на освобождение от пут, мое заклинание столкнулось с ее антимагией, и началось противостояние двух сил. Оно длилось около минуты, за это время я выложился полностью. Рубаха прилипла к телу, пот залил глаза, но сдаваться первым я не собирался. Мара быстрее достигла предела. Благодаря неожиданному нападению, мои возможности оказались чуть больше. Но будь это честный бой, я бы несколько раз задумался, прежде чем поставить на себя.
        - Какого морта ты делаешь?! Ушастый предатель! Все вы такие - поганое племя! - бесновалась орка, выйдя из состояния раш-и.
        Зеленая впала в ярость и без конца осыпала меня ругательствами: когда их запас на всеобщем иссяк, она перешла на орочий. От такого потока мои уши должны были свернуться в трубочку, я даже порадовался, что они на это не способны, и рявкнул:
        - Успокойся! Жив он!
        С человеком все было хорошо, помирать он не собирался, это я сразу почувствовал.
        Орка запнулась на полуслове, недоверчиво уставилась на меня.
        - Михаэл! - встрепенулся Фердинанд, внимательно наблюдавший за нашей борьбой. - Приведи в чувство нашего дорогого гостя!
        Некромант, который пару минут назад чуть не лишился жизни, провел рукой над телом смуглого воина. Тут же окутывавшая его тьма исчезла, а тиски разошлись, освобождая руки и ноги.
        - Милая леди, прощу прощения за столь вопиющее недоразумение! Не беспокойтесь, ваш знакомый в полном порядке, - Фердинанд правильно истолковал выходку зеленой. - Он согласился принять участие в экспериментах, и этим заплатил за доступ в библиотеку для его друзей.
        - Герцог говорит правду. Ал всего лишь был погружен в глубокий сон, - сказал я.
        - Совершенно верно, - поддержал продавшийся. - Видите ли, некроманты умеют вызывать у людей неконтролируемый страх, доводящий до безумия. Мы решили проверить, насколько успешно человек, способный к антимагии, сможет противостоять ночным кошмарам. Но не беспокойтесь, Михаэл опытный чародей, все было под контролем…
        - Отстань от девочки, Ферди! Твои занудные речи даже лича вгонят в могилу, - проскрипела леди Флориана, вошедшая вслед за нами. - Не видишь, она полуживая!
        И правда: все время, пока герцог разглагольствовал, Мара лежала опутанная моим заклятием. Я поспешил исправить ситуацию и отпустил орку.
        Повезло, что мне удалось остановить ее. Трудно даже представить, что бы с нами случилось, заруби зеленая одного из продавшихся. Живыми не ушли бы точно. Да и умереть нам спокойно не дали бы.
        Тем временем Ал пришел в себя, уселся на столе, непонимающим взглядом уставился на нас:
        - Мара, а ты что здесь делаешь?
        Орка проигнорировала вопрос, подбежала к парню, схватила за плечи, встряхнула:
        - Ты в порядке?
        - Да, - прислушавшись к себе, кивнул человек. - Кошмары на мне проверяли.
        - А с этого места поподробнее, юноша, - оживился Фердинанд. - Что же вам приснилось? Некроманты могут насылать кошмар, но он всегда принимает форму потаенных страхов человека.
        Ал немного замялся. Казалось, вопрос его смутил. В конце концов, воину пришлось сдаться под выжидающими взглядами продавшихся. Он тихо проговорил:
        - Поющие жабы.
        На несколько секунд повисла гробовая тишина. Молчание нарушил каркающий смех лича:
        - Ну и страхи же у тебя, мальчик! Вроде большой, сильный, а боишься такой ерунды! Пляшущие мыши тебе не приснились?
        - Ладно вам, тетушка, - засуетился герцог. - Все мы чего-то боимся. Главное, недоразумение разрешилось. Давайте вернемся к нашим делам.
        Оставив Ала с Михаэлом, мы продолжили осмотр достопримечательностей. Герцог Фердинанд клятвенно заверил орку, что она сможет встретиться с другом за ужином и побеседовать в спокойной обстановке. А пока воин еще должен был некоторое время поработать с магом.
        Лаборатория меня впечатлила. В ней имелось все, что нужно чародею: огромный алхимический стол, великое множество склянок с таинственными веществами, различные измерительные приборы, магические безделушки, накопители энергии… В середине стоял стол, со стоками для крови, на нем лежали инструменты для препарирования. От их вида по спине пробежал легкий холодок. Не то чтобы меня сильно смущало расчленение трупов, просто продавшимся я не доверял.
        - Малыш Ферди еще ни разу не препарировал эльфов, - прокаркала лич, заметив мой взгляд, и рассмеялась.
        - Будет вам, тетушка! - насупился герцог. - Когда же вам уже надоест запугивать наших гостей? Не слушайте леди Флориану. На этом столе мы создаем зомби из трупов. Живых людей никогда не используем.
        - Откуда же берется столько мертвецов? - орка уставилась на некроманта, недобро сощурив глаза.
        Я помолился про себя, чтобы Мара не наделала глупостей, независимо от того, каким будет ответ продавшегося.
        - О, милая леди, вы задали действительно интересный вопрос! Это древняя магия. Не побоюсь этого заявления - наша гордость! - приосанился герцог. Когда дело доходило до некромантии, он мог рассуждать бесконечно. - Несмотря на дурную славу Дикого архипелага, все равно находятся смельчаки, которые рискуют отправиться к нему. Кто-то для торговли, а кто-то в поисках сокровищ и различных диковин. Далеко не все они преуспевают, часто их корабли гибнут. И тут уже в дело вступает наше волшебство! Весь остров зачарован и испускает эманации магии смерти, которые притягивают к берегам трупы. Заклинание охватывает огромную территорию. Конечно, чары не идеальны, иногда на песок может выбросить, например, тушу кита, а уж сколько дохлой рыбы приплывает… Но несколько зомби, которых вы уже видели, занимаются сортировкой. Тела прибивает к берегу не в лучшем виде - время, рыбы и морская вода делают свое дело…
        - Хватит, хватит, племянничек! - осадила герцога лич. - Наши гости паутиной покроются, пока ты закончишь! Не забывай, они-то не бессмертны.
        Фердинанд нахмурился, немного задетый грубостью тетки.
        - Вы правы, тетушка. Мертвый маятник, несомненно, удивительное заклинание, но нас ждут куда более занимательные вещи.
        Не знаю, как орку, но меня и в правду заинтересовал такой способ добычи трупов. Он был похож на Зов Гвиневры - заклинание, при помощи которого я бы мог созвать всех животных в небольшом лесу. Конечно, на это ушло бы много сил. Магия противоположная по знаку, но принцип один. Трудно представить, сколько ушло энергии, чтобы наложить чары на весь остров. Если заклинание действует уже много лет, значит, где-то на острове должны быть установлены огромные кристаллы-накопители, которые постоянно приходится подпитывать. Я бы с удовольствием изучил подробнее эти чары, однако полученные знания не принесли бы пользы. Несмотря на то, что я саторис, магия продавшихся была мне неподвластна. Но все равно вызывала интерес. К сожалению, при нынешнем положении дел я не мог позволить себе заниматься исследованиями просто ради любопытства.
        - Итак, вы уже, наверное, поняли, что я хочу вам предложить, - сказал Фердинанд.
        - Принять участие в экспериментах, - кивнул я.
        - А за это вы можете провести в нашей библиотеке столько времени, сколько вам вздумается, - улыбнулся герцог.
        Размышлять я не стал, тут же согласился. Все равно других вариантов не имелось, а то, что Ал остался жив и здоров, внушало надежду.
        - Чудесно! - обрадовался некромант. - Это будет очень интересно, ведь эльфийская магия жизни - прямая противоположность магии смерти! Но как я говорил, такая же просьба будет адресована леди Маре. Когда она атаковала Михаэла…
        - Прошу прощения, - хмуро произнесла орка.
        - Нет-нет, милая леди, вы не поняли! - встрепенулся Фердинанд. - Вы показали себя как блестящий антимаг. И я хотел бы…
        - Провести надо мной какие-нибудь испытания? - недовольно осведомилась Мара.
        - Только если очаровательная леди не против! - замахал сухими ручками герцог.
        - Подумай хорошо, детка! - вставила Флориана. - Глазом моргнуть не успеешь, как станешь зомби. У тебя и цвет лица уже подходящий…
        - Тетушка… - застонал некромант.
        - Хорошо, - решилась орка. - Я согласна. Но только если опыты будут безвредными для всех участников!
        - Великолепно! - просиял Фердинанд. - Разумеется, гарантирую безопасность. Если вы не возражаете, милая леди, с вами мы поработаем завтра, а с вашим спутником, - он поклонился мне, - сегодня.
        Я молча кивнул.
        - Тогда давайте решим, какой эксперимент провести, - задумчиво произнес герцог. - Предлагаю элементарно воздействовать противоположными способами на человеческий организм. Скажем, сначала я разрушу почку подопытного, а вы ее восстановите. Потом вы попытаетесь помешать мне в уничтожении органа. Все всплески магической энергии зафиксируют приборы. Сняв с них показания, мы сможем по определенным формулам вычислить интересующие нас величины и сделать научные заключения. И не волнуйтесь, все абсолютно безопасно, некроманты не боятся смерти…
        - Стойте! - оборвал я Фердинанда. - Нисколько не сомневаюсь в вашей некромантской искусности, но вот из меня маг жизни весьма посредственный. Я не смогу восстановить разрушенный орган, мне не хватит знаний и опыта!
        - Что ж, придется искать альтернативу, - хозяин слегка приуныл после моего заявления.
        - Могу предложить воздействовать на волосы или ногти. Это не опасно, и мне по силам.
        - Хорошая идея! - обрадовался герцог. - Волосяные луковицы - идеальный вариант. Чистота эксперимента не пострадает, и мы получим всю нужную информацию.
        Замолчав, Фердинанд обвел лабораторию задумчивым взглядом. В глазах герцога появилось удивление, которое тут же сменилось раздражением, когда он посмотрел нам за спину.
        - Ариэлла, я же велел тебе оставаться наверху!
        - Но дедуля, - закапризничала девушка, смешно наморщив носик. - Я уже достаточно взрослая, чтобы наблюдать за экспериментами.
        Герцог открыл было рот, чтобы отчитать внучку, но неожиданно осекся и мягко произнес:
        - А ведь ты права. С моей стороны было слишком жестоко запрещать тебе присутствовать. Видишь ли, дитя, мы с господином Лэйариелом задумали небольшой опыт, и нам как раз нужен ассистент…
        Идея герцога меня позабавила. Девушка же моментально проглотила наживку.
        - Конечно, согласна! - воскликнула Ариэлла. - Я готова полностью довериться рукам мастера Лэя!
        - Тогда присядь вот сюда, - Фердинанд взял крепкий стул, поставил напротив большого зеркала.
        Внучка герцога бросилась выполнять приказание. Проходя мимо, девушка тряхнула белокурыми локонами, игриво стрельнула глазками в мою сторону. Я подавил ухмылку и сделал вид, что не заметил этого. Глупенькая девочка флиртовала от скуки с первым попавшимся понравившимся ей мужчиной. Но девица из семьи магов должна знать: брак между нами невозможен, хотя бы потому что он будет бесплодным. Мы принадлежим к разным видам.
        Будь возможно потомство от смешанных пар, на свет могли бы появиться поразительные уродцы. Страшно представить, что получится от связи, к примеру, эльфа и гоблина. Этого не знают только суеверные дикари, вроде шамана из Нордии, который хотел женить вождя на Маре.
        В физическом плане мы с Ариэллой, конечно, могли быть любовниками. Но, к сожалению, на это у меня не имелось времени. Да я и не думал, что герцог Фердинанд отнесся бы к этому благосклонно. А гнев одного из самых могущественных продавшихся я уж никак не хотел на себя навлекать.
        Герцог усадил внучку на стул, повесил ей на шею несколько амулетов, поставил рядом парочку хрустальных шаров и несколько неизвестных мне приборов. Ариэлла, не обращая внимания на приготовления деда, любовалась своим отражением.
        - Зеркало понадобится нам в эксперименте? - спросила она, поправляя волосы.
        - Нет, оно только для наглядности, - отмахнулся некромант.
        Я подошел к Фердинанду. Ариэлла тут же принялась строить глазки моему отражению.
        - Начнем, - произнес некромант. - Я работаю первым.
        Простерев руки над головой внучки, герцог тихо произнес короткое заклинание. Пахнуло могильным холодом, кудри девушки начали преображаться: сначала они потеряли в объеме, потом потускнели, белокурый цвет сменился сединой, а затем волосы выпали.
        Весь задор из Ариэллы как ветром выдуло. Девушка изо всех сил пыталась сдержать наворачивающиеся слезы, глядя на отражение своего голого черепа. Но надо отдать ей должное, не произнесла ни звука. Видимо, дед ее был строгим, но справедливым: закати она истерику, некромант еще долго не допускал бы ее в лабораторию.
        Леди-лич громко расхохоталась, ее это весьма позабавило. Мара же, наоборот, смотрела с сочувствием. Для нее потеря волос была болезненной темой.
        Мне стало жаль девчушку, я тихо шепнул:
        - Не волнуйся, сейчас все исправлю.
        Фердинанд немного отступил, чтобы не мешать мне, и принялся проверять измерительные приборы.
        Я протянул руку, дотронулся до кожи Ариэллы. Девушка слегка вздрогнула от прикосновения. Сосредоточившись и опустив веки, я попытался ощутить потоки энергии ее тела. Перед глазами тут же предстали переплетенные разноцветные линии. Я не стал углубляться в них, остановился на коже головы. Фердинанд одним магическим импульсом разрушил волосяные луковицы. Исправить такое мог только эльфийский маг жизни. Произнеся активирующую формулу, я направил девушке свою энергию. Восстанавливал луковицы не я, этим занялся сам организм, я лишь подтолкнул его в нужном направлении и поделился силами. Остальную работу тело сделало само. Человеческий организм удивителен, он может излечивать даже критические повреждения. Только почему-то эти способности всегда дремлют. Вот чтобы пробудить их, и нужен маг жизни.
        Открыв глаза, я посмотрел на отражение Ариэллы. Волосы у нее отросли заново, но стали еще длиннее, пышнее, и блестели пуще прежнего.
        Не веря случившемуся чуду, девушка легонько коснулась волос. На лице ее снова заиграла улыбка, но уже не кокетливая, а выражавшая облегчение. Я поймал на себе взгляд Мары, и его нельзя было назвать добрым.
        - Великолепно! - воскликнул герцог, осматривая плод моих стараний. - Волосяные луковицы полностью восстановлены. Все приборы уловили нужные эманации, но теперь мне хотелось бы провести завершающий этап эксперимента. Сейчас я снова начну разрушать луковицы, а вы, Лэйариел, попытаетесь остановить меня с помощью своей магии, защитить волосы или разрушить заклинание. Приготовьтесь… Начали!
        Фердинанд снова протянул руку над головой Ариэллы. Я повторил его жест, сразу закрыв глаза и отрешившись от окружающего мира. Герцог повторил прежнее заклинание, я же активировал жизненные силы девушки, дополнив их своими, и бросил на защиту. Но чары некроманта оказались сильнее, постепенно они разрушали все преграды на своем пути. Тогда я решил действовать по-другому и сосредоточился на волшбе продавшегося. Для умеющего видеть внутренним взором это было отталкивающее зрелище. С руки герцога будто сошли тысячи паразитов, наполненных магией смерти. Постепенно они пожирали все щиты, выставленные мной и организмом девушки. Собрав энергию Ариэллы и щедро плеснув своей, я убрал защиту, направил получившийся поток силы на заклинание Фердинанда. Раздался оглушительный хлопок, даже сквозь закрытые веки я ощутил яркую вспышку, запахло паленой кожей.
        Открыв глаза, я увидел, что с Ариэллой все в порядке, но герцог прижимал к груди обугленную правую кисть.
        - Дайте осмотреть вашу руку, - тут же потребовал я.
        - Не стоит беспокоиться, я перекрыл чувствительность. Позже Михаэл все исправит, - отмахнулся Фердинанд. - Сейчас важнее другое. Признаться, я совершил ошибку: мне надо было сразу понять, что жизнь сильнее смерти, и провести эксперимент с большей осторожностью. Смерть когда-нибудь всех настигнет, но она не может прийти на чужую территорию прежде положенного срока.
        - Это весь опыт? - уточнил я.
        - Да, мы зафиксировали все, что нужно, даже немного больше. А ты, дитя, можешь быть свободна, - сказал он внучке.
        Ариэлла с трудом встала и, нетвердо ступая, покинула лабораторию, позабыв о всяком кокетстве. По неопытности я использовал в заклинании слишком много ее сил.
        - А вы отдохните до ужина. Сейчас придет зомби, проводит вас до спален. Мы же с Михаэлом займемся раной.
        Через пару минут за нами действительно пришел мертвяк, мы отправились в комнаты для гостей.
        - Из-за чего случился взрыв? - спросила орка. - Все произошло слишком стремительно, я не успела рассмотреть.
        - Если не углубляться в подробности, которые мне, собственно, неизвестны, то магия смерти и жизни несовместимы, моя волшба просто выжгла чары продавшегося, - поморщившись, ответил я.
        Недостаток знаний и опыта меня раздражали. Но еще сильнее злило, что времени на их пополнение практически не было.
        - А мне подробности и не нужны, - заявила Мара. - Я видела все, что требовалось. - Она положила мне руку на плечо, и это прикосновение отнюдь не было доброжелательным. - Теперь я точно знаю, что ты умеешь восстанавливать волосы, и больше не поверю болтовне об отсутствии опыта.
        - После того как переведешь свиток - сразу сделаю, - пообещал я.
        Зеленая кивнула:
        - Разумеется. Просто не пытайся меня обмануть.
        На самом деле, я вправду совсем недавно освоил по книге способ восстановления волосяных луковиц. И прямо сейчас с удовольствием помог бы Маре вернуть привычную гриву, которой орки так дорожат. Но у меня после эксперимента совершенно не осталось сил. Поэтому пришлось воспользоваться кристальной орочьей честностью и напомнить о договоре.
        Очутившись в комнате, я прямо в обуви рухнул на нерасстеленную постель и забылся тревожным сном.
        Разбудил меня тихий стук. За дверью оказался полуразложившийся зомби. Видимо, его прислали, чтобы он проводил меня в столовую. Ходячий труп, не шевелясь, дождался, пока я приведу себя в порядок, и двинулся, только когда я покинул комнату.
        В трапезной ждали только меня. Сев на свое место, рядом с оркой, я первым делом поинтересовался, как у герцога обстоят дела с рукой. Фердинанд, подняв перевязанную конечность, сказал, что все в порядке. В зале не было только Ариэллы - как я потом выяснил, девушка осталась своей комнате, сославшись на усталость.
        На этот раз Роману все-таки переборол брезгливость и притронулся к еде. Но весь ужин боролся с рвотными позывами. Старухе личу это зрелище пришлось по вкусу, она несколько раз порывалась рассказать какую-нибудь особо мерзкую историю, наблюдая за реакцией вора, и замолкала только после нескольких настойчивых просьб Фердинанда. Надо отдать должное Лису, он вел себя молодцом, даже сумел удержать еду в желудке. В конце концов, леди Флориане эта забава надоела, она заявила, что собирается прогуляться. Фердинанд предупредил, чтобы тетушка не уходила далеко, на что лич ответила: «Не волнуйся, Ферди, костей не растеряю». Громко хохоча, довольная своей шуткой, она покинула трапезную. Я же сказал:
        - Первая часть сделки выполнена, могу ли я получить доступ к библиотеке?
        - Конечно, Лэйариел, завтра Михаэл проводит вас к нашим сокровищам и подскажет, с чего лучше начать! Пока вы будете заняты архивами, мы поработаем с вашей спутницей. Насколько я успел понять, леди Мара на порядок сильнее нашего первого дорого гостя. Пожалуйста, не обижайтесь, я нисколько не хотел преуменьшить ваши способности, - сказал герцог, кивнув в сторону Ала.
        За ужином смуглый воин поведал нам печальную историю. Из его короткого рассказа, по большей части наполненного ругательствами и проклятиями на лысую голову Атиуса, стало ясно, что парень находится здесь не по своей воле. Чародей напоил его какой-то гадостью, и пока Ал валялся без сознания, договорился с продавшимися, что оставляет своего подопечного для экспериментов. Для некромантов, естественно, скользкий волшебник обставил все так, будто Ал сам дал свое согласие.
        Придя в себя, воин впал в бешенство. Но герцогу удалось его успокоить и объяснить, что ничего плохого с ним не сделают, все эксперименты будут абсолютно безопасными. Узнав, что Ал был обманут, продавшиеся пообещали отпустить парня, как только представится возможность, щедро оплатив его услуги в исследованиях.
        Своих кораблей у некромантов не было, а торговые приходили не так часто. У Ала не оставалось другого выхода, кроме как принять их гостеприимство и согласиться на опыты. Некроманты оказались действительно очень милыми хозяевами. Если не обращать внимания на мертвых слуг и прочую специфику, создавалось впечатление, что гостишь у богатых родственников.
        - Достаньте мне кристалл-накопитель размером примерно с кулак, - попросил я герцога. - Он понадобится мне для работы в оранжерее. Заполню его, пока буду занят книгами.
        - Будьте уверены, этого добра у нас достаточно.
        После ужина я направился прямиком в свою комнату. Следовало хорошенько отдохнуть.
        Следующие три дня я провел практически безвылазно в библиотеке. Как мне и было обещано, утром меня разбудил Михаэл. На этот раз он был без капюшона, и при ближайшем рассмотрении оказался молодым мужчиной с косматой черной бородой и густыми бровями. Внешне Михаэл больше походил на лесоруба, чем на некроманта. Вдобавок продавшийся был немногословен - только проводив меня в библиотеку, впервые открыл рот.
        - Восточная часть, двенадцатый стеллаж - интересующие вас архивы, - сказав это, некромант сразу ушел, оставив меня в одиночестве.
        Первые минуты я стоял, затаив дыхание, любуясь величественностью открывшегося вида. Третий этаж поместья состоял из одной огромной комнаты с высоким потолком. Ее заполняли полные книг стеллажи, которые возвышались до самого потолка. Нечто подобное я видел в академии. Но городская библиотека точно не могла похвастаться таким огромным количеством древних хроник, трудов продавшихся и работ других, никому неизвестных, чародеев. Будь у меня возможность, я бы потратил несколько десятков лет своей жизни, чтобы досконально изучить всю библиотеку. Впечатленный увиденным, я дал себе зарок: если выживу, навещу некромантов повторно.
        Отыскав двенадцатый стеллаж, я выбрал несколько приглянувшихся мне томов и уселся за черный дубовый стол, стоящий посреди библиотеки. На нем обнаружил кристалл-накопитель - о моей просьбе некроманты не забыли. Открыв первую книгу, углубился в чтение.
        Те знания, что я вынес из библиотеки, полностью перевернули мой взгляд на мир. Любой историк отдал бы душу за то, что теперь хранилось в моей голове. Сначала я никак не мог определиться с хронологией, пришлось примерно предположить, что события, с которых я начал, произошли около пятнадцати или двадцати тысячелетий назад. Война богов действительно была, но это оказалось не самым интересным.
        Исходя из хроник продавшихся, Дикий архипелаг являл собою колыбель всех рас. Каждый остров был домом кого-нибудь из богов, которые по мимолетной прихоти создали себе слуг. Флора, фауна и даже погодные условия, нарушая все известные мне законы природы, подстраивались под сущность богов-хозяев острова - настолько велика была их сила. Так, например, людей создал Десид, эльфов - Гвиневра, а орков - Белион. Были и неизвестные мне расы, но они сгинули во время войны вместе со своими создателями. После битвы выжившие покинули острова, поселились на материке.
        Тогда-то и были созданы цивилизации, о которых рассказывал мне старый кровер. Но впоследствии их стер новый катаклизм. В один момент небеса разверзлись, на землю обрушилось множество горящих огромных валунов. Тут-то и скрывалась небольшая нестыковка. Со слов Белиона и Лак-хи я понял, что второй катаклизм как раз являлся битвой богов - ведь именно после него саторисы перестали существовать, а магия разделилась на виды. Вдобавок, наши наниматели ничего не упомянули об истинном значении Дикого архипелага, о том, что это их настоящий дом. Хотя я мог неправильно истолковать их слова.
        Единственное, чего я не нашел в хрониках, так это ответа на вопрос, кто сотворил мир. Насколько можно было понять из старинных записей, боги не создавали его, они пришли уже на все готовое. Но для меня это знание было не столь необходимым, поэтому я не сильно расстроился.
        Помимо истории Дикого архипелага, я занялся поисками записей о том, где могла находиться наша цель. В какой-то мере я в этом преуспел, но все, что удалось узнать, не очень помогло. Предположительные координаты артефакта я старался определить при помощи записей некромантов об изучении магического фона островов после войны. Он изменился на всех островах без исключения, но самые сильные излучения энергии были зафиксированы в вотчине Белиона. Этот остров я решил посетить в первую очередь, если же там не найдется то, что нам нужно, следующим в списке станет остров Лак-хи.
        Оставалось только найти подробную карту Дикого архипелага. И в этом мне повезло, у продавшихся такая отыскалась. Весь последний день библиотечного затворничества я был занят тем, что старательно ее копировал.
        Теперь, вооруженный новой информацией и картой, я сумел понять многое из увиденного ранее. Так, Сладкий остров, на котором нас едва не сожрали пчелы и муравьи, оказался землей Бристада - бога ремесленников и рабочих. Он создал гномов. Неудивительно, что на острове много пчел и муравьев, ведь эти насекомые символизируют трудолюбие. Правда, изменение магического фона сотворило из них монстров, но это уже не их вина.
        Под названием «Загадочный» прятался остров Тривлера. Бог торговли и путешествий сотворил гоблинов, что вполне логично: маленький народец всегда тяготел к купле-продаже и отличался скаредностью. Гоблины почитали своего бога, возвели в его честь роскошный храм, полный драгоценностей и золота. Не знаю уж, за что они изобразили создателя таким уродом - впрочем, может, он являлся им в таком обличье? Торговцы трепетно относятся к своим богатствам: перворожденные гоблины устроили для храма мощную, многоступенчатую защиту. Ни бога, ни его жрецов давно уже не было в святилище, а магические существа и механизмы продолжали уничтожать чужаков. Надо же такому случиться, что все это сложное устройство рухнуло из-за одного обезумевшего вора…
        Веселый остров - это, конечно, территория Вандера, бога развлечений, виноделия и азартных игр. Я понятия не имел, каким народом он управлял, указаний на это мы не нашли. Зато изменения были видны сразу: пьяные животные, пьяный виноград, пьяный воздух, от которого приключались видения… Впрочем, не стоило пенять на эти обстоятельства: благодаря им Мелодия дала нам множество интересных сведений.
        Из моря поднялся, конечно же, остров Сиверентуса. Я не знал, случились ли с ним какие-нибудь метаморфозы. Возможно, и нет: жители остались невредимы, поклонение богу моря сохранилось. Хотя я предполагал, что раньше этот остров находился на поверхности. Может быть, опустив его в океанские глубины, Сиверентус хотел уберечь своих детей от гибели?..
        Наконец карта была скопирована. Только на четвертый день, за ужином я встретился с друзьями и всей семьей продавшихся.
        - Нашел что-нибудь? - тихо спросила орка.
        - Да, позже расскажу, но план у нас теперь есть.
        В конце ужина я собирался выполнить вторую часть сделки, устроить некромантам сюрприз. О нем знали только герцог Фердинанд и лич, для остальных это должно было явиться приятной неожиданностью. Кристалл-накопитель я успел наполнить под завязку.
        В конце ужина я легонько кивнул герцогу. Фердинанд понял мой намек и, встав, позвал родственников:
        - Дамы и господа, прошу пройти в оранжерею! Лэйариел приготовил для нас незабываемое зрелище.
        Все сделали, как просил герцог. Леди Флориана даже не отпустила ни одной из своих излюбленных шуточек.
        В оранжерее некроманты встали немного поодаль, в ожидании обещанного сюрприза, наблюдая за моими приготовлениями. Обойдя комнату по периметру, я нарисовал прямо на земле стабилизирующие знаки, чтобы заклинание не вышло за пределы теплицы. Затем прошел по тропинке точно в середину, сел среди цветов, положил перед собой кристалл-накопитель, коснулся его раскрытыми ладонями. Закрыв глаза, сосредоточился, зашептал формулу заклинания. На самом деле, чтобы исправить цветы, мне нужно было договориться с духами, а заклинание требовалось, чтобы согнать их в одну кучу. Крошечные сущности и сами были рады вернуть растениям прежнее состояние, но по какой-то причине забыли все цвета, кроме черного. Воскресив в памяти образы растений, я передал их духам, а затем отдал им всю энергию из кристалла, своих сил мелким существам не хватило бы.
        Открыв глаза, я застал поразительную картину. Розы, ирисы, гортензии, гладиолусы, хризантемы и другие цветы - ко всем возвращался родной цвет. Казалось, что в оранжерею вернулась сама жизнь, даже сделалось светлее.
        Продавшееся наблюдали, затаив дыхание. У Ариэллы на глаза навернулись слезы. Звонко рассмеявшись, девушка побежала ко мне, в центр оранжереи. Оказавшись среди цветов, она закружилась в танце. От такого прелестного зрелища у меня даже на секунду возникла мысль подольше погостить у некромантов, наплевав на возможные последствия и гнев герцога Фердинанда.
        Мара
        - Итак, милая леди, для начала предлагаю вам то же испытание, что проходил ваш друг Ал, - говорил Фердинанд. - Разумеется, если вы не против.
        Я сидела в удобном кресле и неодобрительно смотрела на продавшегося, который в возбуждении бегал туда-сюда по лаборатории. Уж очень ему не терпелось приступить к опытам, даже ранение правой руки, полученное во время вчерашнего испытания, герцога не останавливало.
        - Мы проверим вашу способность сопротивляться магии смерти. И сначала мне хотелось бы определить, как долго ваше сознание сможет бороться с чарами некроманта, которые будут погружать вас в кошмар. Если у вас есть возражения, скажите.
        Я отрицательно помотала головой, герцог расцвел в улыбке. Я не разделяла его радости по поводу предстоящих экспериментов, но приходилось выполнять свою часть договора - ведь продавшиеся свою соблюдали честно, после испытания Лэя открыв ему круглосуточный доступ ко всей библиотеке.
        С самого утра друг отправился в это хранилище некромантской мудрости. Насколько я знала ушастика, теперь он был потерян для общения на несколько дней. Лис заперся в своей комнате, молясь всем богам, и никому не открывал, в каждом пришедшем подозревая прожорливого зомби или кровожадного некроманта. Продавшиеся, как радушные хозяева, старательно делали вид, что не замечают странностей гостя. А я все чаще задумывалась, куда исчезли хладнокровие, хитрость, остроумие Роману, и откуда в нем взялись истеричность с трусостью.
        Мне ничего не оставалось, как отправиться проводить опыты, надеясь, что они не будут слишком уж неприятными. Судя по тому как испытывали Лэя, меня не ждало ничего особенно страшного.
        - Я попрошу вас лечь на стол, дорогое дитя, - произнес Фердинанд.
        - Только не шпи, милоч-ш-ка, - вставила тетушка Флориана. - Инач-ше приреж-ш-ет. Раш-плаш-тает на кушоч-шки.
        Леди-лич сжимала в челюстях дымящую трубку, и оттого речь ее делалась невнятной. Не знаю, как так получалось, ведь у Флорианы не было ни языка, ни щек. Скорее всего, старушка просто дурачилась, изображая шепелявость. Видимо, костяной даме было ужасно скучно в замке, появление гостей она восприняла как захватывающее приключение, поэтому никак не могла пропустить эксперименты.
        - Тетушка, - терпеливо вздохнул Фердинанд. - Вы пугаете это милое дитя…
        - Это милое дитя шамо кого хочеш-шь напугает. - Парировала Флориана. - Вот пош-мотри-шшь, у нее не окажет-шя никаких штрахов.
        Я послушно улеглась на длинную прохладную столешницу. Герцог засуетился вокруг: подложил мне под голову мягкий валик, чтобы было удобно, защелкнул на руках и ногах тиски, предварительно поинтересовавшись, не жмут ли. Повесил на меня множество амулетов:
        - Это для того чтобы измерить силу вашего сопротивления, милая леди. Я увижу ее значение вот здесь, на этом приборе… - Фердинанд указал на штуку, которую я поначалу приняла за большие часы. - Если вы готовы, дитя, начнем?
        Я кивнула, закрыла глаза и сосредоточилась, погружаясь в раш-и.
        - Для начала попрошу вас, леди Мара, сопротивляться воздействию моих чар так сильно, как вы только можете, - словно издалека донесся голос герцога.
        Вслед за этими словами на меня упала волшба. Внутренним зрением я видела ее как черную непроглядную мглу, которая сгущалась вокруг моего тела. Впору было с благодарностью вспомнить Атиуса, который заставлял нас часами отрабатывать технику сопротивления проникновению волшбы. Я мысленно выстроила вокруг себя кокон из собственной энергии. Наткнувшись за защиту, черный туман будто удивился, осторожно растянул щупальца, стараясь найти прореху. Я продолжала укреплять щит, питая его своей энергией.
        Заклятие видоизменилось, теперь оно походило не на дымку, а на густую липкую жидкость, которая впитывалась в кокон, просачивалась сквозь него. Пришлось постоянно исследовать щит, укрепляя его там, где волшба проедала энергетическую пленку.
        По опыту я знала: такое противостояние может длиться очень долго, исход его зависит лишь от количества сил противников. Почему-то мне казалось, что восьмисотлетний некромант окажется сильнее. Но сдаваться я не собиралась, латая щит снова и снова.
        Не знаю, сколько прошло времени, когда я ощутила, что энергия иссякает, и вскоре у меня не хватит сил поддерживать защиту. Некромантская же волшба лишь становилась гуще, все настырнее добиралась до меня.
        - Эй, девоч-шка, не ш-пи, говорю! - проговорила леди Флориана. - Вреж-шь ему, детка!
        Разумеется, не ее замечание заставило меня сделать то, что я сделала в следующий момент. Раш-и вообще дарит антимагу абсолютное хладнокровие. Я просто не могла поступить иначе, потому что не умела сдаваться.
        Задуманное надо было осуществлять очень быстро, чтобы противник не успел опомниться. В одно мгновение сняв с тела щит, я сжала его в подобие шара. Вложив в него всю энергию, которая была в запасе, мысленно швырнула шар в середину заклятия.
        Раздался громкий треск, затем - крик Фердинанда, вслед за этим я ощутила, как волшба отхлынула, перестала сжимать меня в объятиях.
        - Ну и молодеч-ш, девоч-шка, - хрипло расхохоталась леди Флориана.
        Выскользнув из раш-и, я открыла глаза и увидела, что герцог сидит на полу, с грустью разглядывая левую руку, покрытую чем-то вроде инея. Его смуглое лицо, казалось, побледнело. Если бы не тиски, не дававшие мне шевельнуться, я бы тут же подбежала к некроманту.
        - Не волнуйтесь, дорогая леди Мара! - поспешил он успокоить меня. - Вы в порядке? - дождавшись подтверждения, добавил: - Мне совсем не больно, я блокировал чувствительность…
        - Ну и дурной же ты, Ферди! - проскрипела Флориана, наконец вынув трубку изо рта. - То с магией жизни состязался, теперь вот с антимагией. Мальчишка! Ты что, не знаешь, что столкновение противоположностей может плохо кончиться? А ребятки хороши! Гляди-ка, один тебе руку сжег, другая отморозила…
        Лич поднялась из кресла, неторопливо вытрясла трубку прямо на пол, спрятала ее в кисет, и только после этого соизволила осмотреть Фердинанда. К тому времени иней на руке некроманта растаял, под ним оказалось почерневшее мясо.
        - Ну да, с недельку походишь в бинтах. Обморожение. Кожный покров полностью уничтожен, задеты нервы и сухожилия. А впрочем, ничего серьезного.
        - Михаэл исправит, - вздохнул герцог.
        - В последнее время у него работы добавилось, - хихикнула леди Флориана.
        Она проговорила что-то неразборчивое, пощелкала фалангами, и руку Фердинанда окутала серая дымка, скрывшая уродливые раны.
        - На первое время хватит. С перевязкой и Михаэл справится.
        - Спасибо, тетушка, - от души поблагодарил герцог. - Заклинание мертвой жизни, высшее мастерство. Теперь все пройдет за три дня.
        Валяться на столе надоело, я недовольно спросила:
        - Может, мной теперь займетесь? Отпустите, например?
        - Ах, простите, милая леди! - воскликнул Фердинанд. - Сейчас…
        Он поднял было искалеченные руки, но тетушка проворчала:
        - Сиди уж, я сама…
        Повинуясь ее жесту, тиски разжались, отпуская меня на свободу. Усевшись на столе, я сказала:
        - Теперь объясните, что произошло.
        Я всегда считала, что мой дар может только служить защитой от магии, разрушать ее. Но даже не думала, что самой антимагией можно атаковать чародея.
        - Тетушка права, полагаю, - произнес Фердинанд. - Видимо, дело в том, что созданному вами антимагическому импульсу не хватало энергии. Вы потратили ее на пассивную защиту. Импульс стал добирать энергию - сначала из моего заклинания, потом и из меня. При этом было истрачено мое тепло, вот и случилось обморожение…
        Объяснил герцог вроде бы понятно. Извиняться я не стала. Не нарочно ведь его покалечила. Он сам жаждал опытов, так что пусть теперь лечит их последствия.
        Оказалось, я недооценила упорство некроманта.
        - Я хотел бы продолжить наши эксперименты, - заявил он. - Если вы не очень устали, конечно…
        Лич довольно поскрипела челюстями:
        - Неугомонный ты, Ферди! Весь в меня. Ну сам подумай: как ты будешь заклинания творить такими культяпками?
        В ответном вздохе Фердинанда звучало такое отчаяние, что тетушка сжалилась и предложила:
        - Давай уж я все сделаю, а ты наблюдай.
        - Вы согласны, милая леди? - герцог молитвенно прижал изуродованные руки к груди.
        Костяная дама не вызывала у меня особого доверия, очень уж она любила повеселиться, да и шутки у нее были… своеобразные. Но отказывать продавшимся я не решилась. Вдруг сочтут нарушением договоренности и выгонят Лэя из библиотеки? Все наши усилия пошли бы прахом. Скрепя сердце, я согласилась.
        - Дивно! - восхитился Фердинанд. - Тогда леди Флориана нашлет кошмар. А вас, дорогое дитя, на этот раз я попрошу не сопротивляться заклинанию, а бороться с самим содержанием сна. Вы поняли?
        Я кивнула. Понять-то поняла, правда, не очень хорошо это себе представляла. Решив действовать по обстоятельствам, улеглась на стол. Лич щелкнула фалангами - на моих руках и ногах снова сжались тиски.
        - Попалась, девчонка! - лихо заломив чепец на затылок, Флориана оскалилась. - Сейчас я из тебя весь дух вышибу!
        - Тетушка, тетушка, прекратите! - возмутился герцог. - Запугивая подопытную, вы нарушаете чистоту эксперимента…
        - Говорю тебе, она ничего не боится. Спи, девочка.
        Моего лба легко коснулась костяная рука, и окружающий мир перестал существовать…
        Ледяной ветер трепал волосы, бил по щекам, пробирался под одежду. Ногам было холодно. Открыв глаза, я увидела, что стою босиком на снегу. Вокруг расстилалось белое поле. Откуда-то пахло дымом. Я оглянулась: вдали тянулся ряд орочьих шатров. Зимний Т’хар…
        Но вместо радости я ощутила гнетущую тоску. Что-то было не так. Спотыкаясь, побрела к селению. Шатры становились все ближе, и зайдя в селение, я поняла, что именно показалось мне странным. Полная тишина. Не лаяли собаки, не смеялись дети, играя в снежки, не окрикивали их матери. Пусто было в селении. А на белом снегу складывались в причудливые узоры алые кляксы и росчерки. Кровь. Много крови.
        Шатры располагались странно - в ряд, словно воины на построении. Я медленно брела вдоль них, почему-то не решаясь заглянуть внутрь, ощущая, как что-то тяжелое, ледяное ворочается в груди, не дает дышать…
        Дойдя до последнего - или первого - шатра, я остановилась. И тут над селением разнесся одинокий женский голос. Низкий, грудной, он пел погребальную песню, которой по орочьим обычаям провожают в Альгебар погибших воинов.
        Наконец я поняла, что за чувство испытываю. Это был страх. Настоящий, ледяной. Он обездвиживал, убивал разум, постепенно превращался в нерассуждающий ужас.
        А женщина выводила медленную мелодию погребальной песни, выговаривала простые слова на орочьем. Голос казался мне знакомым, но я не могла вспомнить, кому он принадлежит. Я потянулась к пологу первого шатра. Рука двигалась медленно, словно время застывало в морозном воздухе. Страх сковывал сердце, умолял уйти. Но я все же отдернула полог.
        В шатре лежал молодой орк - в полном боевом облачении, руки сложены на груди, под ними меч. На шее рваная рана, глаза закрыты, на губах легкая улыбка: он умер, как полагается настоящему орочьему воину. Олав. Мой жених, погибший в схватке с ятунами. Это случилось на моих глазах. Но я не спасла его. Не успела добежать…
        Я не смогла себя заставить подойти к нему, поцеловать в холодный лоб, попрощаться. Шагнула назад, перевела дыхание, дернула полог следующего шатра.
        Опять воин, и опять в полном облачении. Израненный, покрытый кровью. Седые волосы, морщины на обветренной коже, слабая улыбка на любимом лице. Он умер в один день с Олавом. На него набросились сразу три ятуна. Я отчаянно прорубалась к нему на выручку. Не успела. Вархард, отец…
        Горе хлестнуло кнутом, затянулось петлей на шее, начало душить. Я выбежала из шатра, упала на колени. Тяжело дыша, схватила пригоршню снега, обтерла лицо. Голос женщины не смолкал. В нем было столько боли, тоски и вместе с тем ненависти к врагу, жажды мести - казалось, это само горе сидит у очага и поет, провожая мертвых воинов.
        С трудом поднявшись, я добрела до третьего шатра, открыла его, уже зная, кого увижу. Женщина, немолодая, но все еще красивая. Серебряные ленты седины в черных косах, нарядное платье.
        - Мама, - прошептала я, на мгновение превращаясь в маленькую девочку. - Мамочка, прости меня…
        Она ушла через полгода после смерти отца. Не вынесла горя, просто зачахла от тоски. И я ничего, ничего не смогла сделать. Глаза наполнились слезами. Когда ты плакала в последний раз, Бешеная Мара? В пять лет? В три? Я не помнила. Вышла на цыпочках, осторожно прикрыла полог. А шатров впереди было так много… Слишком много, чтобы хватило сил.
        Но я все равно заглянула в следующий шатер. Там был Ранвальд. Глупый, вспыльчивый, могучий Ранвальд, которого убили люди. Убили, чтобы привязать меня. Я тогда была в нескольких шагах и не пришла на помощь. Еще минута - и я могла бы спасти его. Но не было этой минуты…
        Голос пел. А мне становилось все страшнее. Кто будет следующим? Чью смерть мне суждено пережить? Чей уход ляжет на сердце, утяжеляя груз вины?
        - Не хочу, не хочу, - шептали онемевшие от ужаса губы. - Не хочу смотреть, пожалуйста…
        Но меня словно влекла какая-то неведомая сила. Рука дрожала, отдергивая следующий полог. Здесь был человек. Смуглый коренастый воин. Парень, который умел сражаться и дружить, любил свою семью, всегда мог поддержать товарищей веселой шуткой. Ал.
        Нет. Нет. Этого не может быть. Сознание отказывалось принять смерть друга. Ведь он был жив, он еще сегодня был жив. Когда это случилось? И почему я не помогла ему?
        Ужас сковывал движения, мешал дышать. В сердце впилась игла боли. Следующий шатер - Лис Роману. На лице застыла боль, мертвые руки сжимали изумруд, в котором почему-то потухли золотистые искорки. Вор-то кому помешал? И почему я не спасла его?
        От боли, страха, чувства вины я почти обезумела. Двинулась вдоль шатров, тихо подвывая, дергая за пологи. Там были все, кого я знала. Все, кто был мне дорог, близок или хотя бы знаком. Вождь Бертард. Его сын Торвальд. Одноглазый Улаф. Все орки моего племени. Люди, с которыми я служила у графа Стоцци. Бобо Клешня и команда «Хромой Мери». Все они погибли из-за меня. Из-за того что я не сумела их защитить…
        Женщина пела. А я чувствовала, что скоро сойду с ума. Умоляла неизвестно кого, наверное, невидимую певицу:
        - Только не Лэй, только не Лэй…
        Я уже один раз пережила его гибель. Казнила себя за то, что не удержала на перевале тонкую руку, спасшую мне жизнь. Потом этот забавный эльф вернулся и стал для меня родным существом, кем-то вроде младшего брата. И у меня не было сил снова переживать его смерть.
        Остался последний шатер. Я знала, кто лежит в нем, и не могла отдернуть полог.
        Песня оборвалась.
        - Здравствуй, Мара, - произнес за спиной знакомый низкий голос.
        Я резко обернулась и увидела выплывающую из-за дальнего шатра женскую фигуру в потертом красном плаще с капюшоном. Она плавно двинулась ко мне. Казалось, ноги ее не касаются окровавленного снега, она будто парила в воздухе. Приблизившись, женщина откинула капюшон и я увидела лицо Тир-на.
        - Что же ты не заходишь в последний шатер? - спросила ольда. - Посмотри, кто там.
        Я молча помотала головой, отказываясь.
        - А ведь я говорила: это не твой путь. Предупреждала: ты не должна отправляться на Дикий архипелаг. И что теперь? Посмотри, это твое упрямство погубило их всех! - Тир-на указала на шатры. - Это ты виновата!
        Где-то в глубине души начала просыпаться злость. Сразу стало легче. Я ухватилась за нее, выбираясь из омута отчаяния. Мне и так плохо, почему же ольда еще добавляет мне боли?
        - Зайди в шатер, Мара, - настаивала гадалка.
        - Нет!
        - Посмотри…
        - Нет!
        Я кричала яростно, и от этого крика мир вокруг сделался мутным, начал истаивать, расплываться. Лишь фигура Тир-на оставалась передо мной, не желала пропадать.
        - Это не твой путь, Мара…
        - Уйди! - я в бешенстве взмахнула рукой, желая оттолкнуть ольду.
        Но гадалка исчезла, вместе с нею пропали и степь с шатрами, а моя рука наткнулась на что-то очень жесткое. Я открыла глаза, увидела над собою черный потолок, освещенный огнями черных же ламп.
        - Ну ты и сильна, красавица! - откуда-то сверху прокряхтела леди Флориана.
        Эксперимент, вспомнила я. Это был мортов эксперимент продавшихся. Они наслали на меня кошмар, вот что это было. На душе сразу стало легче.
        Я по-прежнему лежала на столе, скованная тисками. Только вот правая рука почему-то была свободна, на ней уродливым браслетом мотались вырванные тиски. Голос леди Флорианы произнес короткое заклинание, и оковы разжались.
        Усевшись, я оглядела лабораторию. Костяная дама бесформенной грудой лежала у дальней стены, справа от стола. Вернее, лежали ее платье и чепец, кости же разлетелись по всей лаборатории. Лорд Фердинанд ползал по полу, поднимал их, причитая:
        - Сейчас, тетушка, сейчас я все соберу…
        - Брось, Ферди, дамский ты угодник, - из пустоты скрипела Флориана. - Я сама…
        Повинуясь неведомой силе, кости покатились к одежде лича, принялись нырять в платье, собираясь в скелет. Вскоре леди Флориана стояла перед нами, словно и не рассыпалась. Последним прилетел из угла череп, сел на шею, правда, задом наперед. Лич со щелчком повернула его, водрузила сверху чепец и проговорила, как ни в чем не бывало:
        - Молодец, девчонка! Видел, Ферди, как она наручник вырвала и рукой махнула? Врезала мне так, что до печенки пробрало!
        - У вас нет печенки, тетушка, - почтительно напомнил некромант.
        - И слава Десиду! Страшно подумать, во что бы она сейчас превратилась! - прокаркала лич.
        И на этот раз я тоже не стала извиняться. Это их опыт, они сами его хотели. Вот и получили.
        Но леди Флориана ничуть на меня не обижалась. Только достала кисет, сунула в зубы трубку, потребовала:
        - Рассказывай, детка, какой такой кошмар тебе примстился, что ты на почтенных дам с кулаками бросаешься.
        Вспоминать сон не хотелось, но договор есть договор. Я вкратце пересказала увиденное, только о Тир-на промолчала. Это повлекло бы множество вопросов о роли ольды в моей жизни. А мне почему-то казалось, гадалка появилась в кошмаре не случайно. Следовало обдумать ее слова и то странное упорство, с которым Тир-на уже не впервые пыталась отговорить меня от путешествия.
        Фердинанд вызвал Михаэла, который тщательно записал мой рассказ в толстую книгу. Бородатая физиономия некроманта при этом выражала искреннее сочувствие - неясно, то ли мне, то ли описанным мною жертвам, то ли вообще пострадавшей тетушке.
        - Все понятно, - заявила леди Флориана, когда я замолчала. - Твой страх, девочка, это страх воина. Ты боишься, что у тебя не хватит сил защитить близких. Каждый раз берешь на себя ответственность за смерти родных и друзей. Принимаешь вину. Так нельзя, Мара. Не все зависит от тебя.
        - Великолепный материал для моего труда по психологии нелюдей, - пробормотал Фердинанд. - Большое спасибо вам, милая леди Мара. На сегодня достаточно, а завтра, если не возражаете, я хотел бы еще испытать ваши умения. Михаэл проводит вас, куда скажете, а я, пожалуй, пойду поработаю…
        Молчаливый некромант вопросительно уставился на меня.
        - Не обращай внимания, дитя, - захихикала леди Флориана. - Он у нас такой галантный, что рядом с ним даже мухи дохнут. Скажи, чего бы тебе хотелось?
        - В свою комнату.
        Опыт отнял много сил, после такого следовало выспаться. Михаэл молча поклонился, указал на дверь.
        Некромант проводил меня до комнаты. Я попрощалась и распахнула дверь. Но парень почему-то не спешил уходить. Переминался с ноги на ногу, на лице появилось выражение нерешительности. Пришлось спросить:
        - Вы чего-то хотели?
        Михаэл долго пыхтел, потом выдал:
        - Могу я сопровождать вас, пока вы гостите на острове, леди Мара?
        Я пожала плечами:
        - Наверное, да.
        Так и не поняв, чего было нужно от меня странному некроманту, улеглась спать.
        Наутро меня разбудил не зомби, как это было здесь принято, а Михаэл. Постучал в дверь, молча кивнул и остался ждать в коридоре, пока соберусь. Потом проводил в столовую, в лабораторию… Кажется, парень решил стать моей тенью. Чем бы это ни было вызвано, меня его присутствие не смущало. Конечно, Михаэл был молчалив, но я привыкла к обществу воинов - среди них болтунов не водится.
        В лаборатории меня ожидали Фердинанд и леди Флориана.
        - Мы не знали, милое дитя, какое испытание предложить вам сегодня, - с места в карьер начал герцог. - Видите ли, наши познания об антимагах весьма ограничены. Быть может, если вас не затруднит, подскажете нам, какими еще умениями обладаете? Понимаете ли, тетушка предположила, что, возможно…
        - Не нуди, Ферди, - перебила костяная леди. - Детка, ты ведь умеешь работать с магическими предметами? Амулеты, артефакты, прочая лабуда?..
        Я кивнула.
        - Ну вот! Конкретнее надо вопросы ставить, - фыркнула дама. - Давай ей черепушку, Ферди. Ты, девочка, делай, что можешь. А мы просто посмотрим.
        - Но, тетушка, может быть, начать с чего-то менее…
        - Не порть потеху! - снова оборвала его леди Флориана.
        Герцог вручил мне человеческий череп. В оправленные золотом глазницы были вставлены два огромных черных камня. Они переливались под светом ламп, а внутри играли золотистые искорки.
        Взгляд Михаэла стал тревожным, некромант впервые за утро нарушил молчание и шепнул:
        - Будьте осторожны, это могущественный артефакт…
        Я уселась в кресло, положила череп на колени. Лорд Фердинанд с Михаэлом торопливо двинулись по периметру лаборатории, произнося какие-то заклинания.
        - Дополнительные щиты накладывают, - любезно пояснила леди Флориана. - Чтобы, если жахнет, весь замок не разнесло. Ты работай, девочка, не отвлекайся.
        Я скользнула в раш-и, полностью сосредоточилась на артефакте. Одного прикосновения к нему хватило, чтобы ощутить: череп излучает невероятную силу. Я сформировала из энергии разума тонкую плеть, протянула ее к артефакту, но не стала пытаться проникнуть внутрь, лишь осторожно дотронулась до поверхности.
        Череп охотно делился историей своего создания, ему незачем было скрывать свою сущность. Я увидела молодую красивую женщину в черном платье. Она безутешно рыдала над мертвым мужчиной. Вдруг дама встрепенулась, словно ее кто-то позвал, прислушалась. Взгляд печальных глаз сделался сосредоточенным. Кивнув, женщина поднялась, подошла к стене, возле которой стояла стойка с мечами. Взяв один из них, вернулась к покойнику. Немного постояла, прикрыв глаза, бормоча то ли молитву, то ли заклинание, потом размахнулась и изо всех сил опустила клинок на шею трупа. Подняла отрубленную голову, долго вглядывалась в мертвое лицо. По щекам дамы катились слезы. Она положила свою ношу на большой стол, скороговоркой проговорила заклинание.
        От головы стала отваливаться кожа, за нею плоть. Вскоре перед волшебницей лежал абсолютно чистый череп. Женщина подняла его, поцеловала в лоб и вышла из комнаты.
        Картина сменилась. Теперь женщина молилась в каком-то храме - мрачном и темном. Череп лежал на алтаре, перед большим камнем, который возвышался в середине зала, где обычно стоят изваяния богов.
        Женщина молитвенно простерла руки к камню, в этот момент из него вырвался клуб черного дыма, втянулся в пустые глазницы черепа. Некромантка вскрикнула и распростерлась ниц. Она долго молилась, потом встала, с благоговейным трепетом взяла череп с алтаря. Теперь в глазницах сверкали черные с золотистыми искорками камни…
        Я вышла из состояния раш-и, взглянула на леди Флориану.
        - Я же говорила, не разорвет ее артефакт! - воскликнула милая старушка. - Что ты видела, деточка?
        Я вздохнула. Некроманты есть некроманты, даже если они и стараются быть гостеприимными. Жизнь для них не стоит ничего.
        Лич только что не приплясывала от нетерпения. А я вдруг вспомнила один портрет и произнесла:
        - Это были вы. Вы изготовили артефакт.
        Фердинанд восхищенно ахнул.
        - Да, - согласилась леди Флориана, доставая из кисета трубку. - Это я. А череп принадлежит моему супругу, упокой его Десид. Он погиб молодым, ему было всего-то пятьсот тридцать пять лет.
        - Почему же он не стал личем?
        - Не захотел личем, захотел артефактом, - туманно пояснила старушка. - И в завещании так написал.
        - Леди Флориана и ее супруг - родоначальники семьи Марсильяни. А лорд Эрик Марсильяни пожертвовал посмертием для того чтобы стать главнейшей реликвией и охранным артефактом Мертвого острова, - добавил герцог.
        - О действии этого артефакта мы тебе не расскажем, это тайна, - покусывая трубку, сказала леди Флориана. - А увидеть, как он работает, ты не смогла бы, сил не хватит.
        Меня не волновала семейная тайна, гораздо интереснее были камни, мерцавшие в глазницах черепа. Что-то они напоминали… О них я и спросила.
        - Дар Десида, - пояснил герцог. - Каждый из богов дал своим детям подобный камень. Все народы распорядились ими по-разному. Одни выставили артефакты в храмах, другие прятали подальше. А уж сейчас не знаю, куда делись камни. Наш народ сохранил сокровище.
        - А искры…
        - Частицы божественной сущности, душа артефакта.
        Больше я ничего не стала спрашивать. Следовало обдумать эти сведения.
        - Благодарю, леди Мара, - поклонился Фердинанд. - Для меня было честью работать с вами.
        Михаэл взял череп и вышел из лаборатории.
        - Договор выполнен? - уточнила я.
        - Ну, разумеется! Не смею больше настаивать на вашем присутствии в лабораториях. Отдыхайте, развлекайтесь, чувствуйте себя как дома. А сейчас я хотел бы пригласить вас на небольшую прогулку по острову.
        Я согласилась. Разумеется, леди Флориана увязалась за нами. Когда мы вышли из ворот, нас догнали Ал с Михаэлом.
        - Господин Роману не согласился? - спросил Фердинанд.
        Бородач молча покачал головой.
        - Леди Мара, ваш друг здоров? - уточнил герцог. - Он почти не выходит из своей комнаты…
        - Здоров, здоров, - махнула костяной ручкой Флориана. - Просто боится голодных зомби и коварных некромантов…
        - Ну что ж, тогда будем считать, все в сборе, - улыбнулся Фердинанд. - Господин Лэйариел не в счет, он не покинет библиотеку, такой увлеченный юноша… У меня есть небольшой сюрприз для уважаемого Ала. Но сначала хочу показать вам Мертвый остров во всей красе.
        Оказалось, что вокруг замка раскинулось большое селение. Каменные дома, узкие улочки, вымощенные булыжником - разумеется, все черное. Здесь было чистенько, но очень уж угрюмо.
        Зато жители тут были веселыми и гостеприимными. На фоне траурных одеяний улыбчивые румяные лица выглядели несколько странно.
        Герцога здесь любили, радостно приветствовали, а нас разглядывали с искренним интересом. Каждый норовил зазвать в гости, поговорить, угостить чем-нибудь или хотя бы посмотреть издали. Вскоре улицы были полны народу - словно на остров прибыл знаменитый бард или сам император.
        - Простите им невинное любопытство, - в улыбке Фердинанда чувствовалась печаль. - Такова цена вынужденного отшельничества. Мои подданные давно уже не видели новых лиц.
        - Сколько жителей на Мертвом острове? - спросила я.
        - Восемьсот семьдесят три и пять личей.
        Ал оглядывался по сторонам:
        - А почему так мало детей?
        - Мы вынуждены ограничить деторождение, иначе остров окажется перенаселен. Некроманты живут слишком долго.
        - Да не больно-то хочется им детей делать, - без обиняков брякнула леди Флориана. - Представляешь, малыш: жить тысячу лет и видеть вокруг одни и те же рожи. Да от любой красотки затошнит за такой срок!
        Герцог кивнул:
        - Плата за долгую жизнь - одиночество…
        Михаэл метнул в меня выразительный взгляд. Правда, я так и не поняла, что некромант хотел им сказать.
        - Здесь, как и в замке, всю работу выполняют зомби, - рассказывал между тем Фердинанд.
        И правда, мертвецы подметали улицы, суетились во дворах, подстригали кусты в палисадниках.
        - Чем же тогда занимаются живые? - хмыкнул Ал. - Неудивительно, что им скучно.
        - Ну что вы! - возразил герцог. - Грубая работа - не единственное занятие на свете. Всегда можно найти себе дело по душе. Я покажу. Не желаете ли зайти хоть в этот дом?
        Хозяева с восторгом приветствовали нас, провели в просторный зал, где пахло красками. Вокруг стояли какие-то приспособления, закрытые черными платками.
        - Это Адриан и Катарина, - представил герцог хозяев дома. - Они художники.
        Миловидная молодая женщина сдернула один из платков, под которым оказалась картина. На полотне был изображен пейзаж Мертвого острова. Мы сдержанно похвалили, лица хозяев расцвели улыбками.
        - Я, конечно, не знаток, - шепнул мне Ал, когда мы вышли из дома, - но сдается мне, добавь они к черной краске еще несколько цветов, картины б только выиграли.
        Следующий дом встретил нас звуками марша - здесь жили музыканты. Потом мы посетили жилища поэтов, ученых, скульпторов, философов…
        - Вот так живут некроманты Мертвого острова, - сказал Фердинанд. - А теперь пойдемте дальше. Хочу показать наши фермы.
        Мы покинули гостеприимное селение и зашагали по ровной дороге к низким деревянным строениям. Вскоре Фердинанд демонстрировал нам островное хозяйство: коровники, овчарни, птичники. Здесь, как и везде, трудились только зомби. Вокруг царила идеальная чистота, а животные были странно молчаливы и безразличны.
        - Что это они у вас какие-то мрачные? - хохотнул Ал.
        И правда, на коровьих мордах застыло выражение безысходности, взгляд овец был удивительно осмысленным и печальным, а куры, казалось, все время хмурились.
        - Животные лучше людей чувствуют запахи. Да и интуиция у них сильнее развита, - ответил Фердинанд. - Они ощущают присутствие смерти и сами ждут ее.
        Я порадовалась, что с нами нет Лэя - нежная эльфийская душа не выдержала бы вида звериных страданий. Даже нам с Алом было как-то не по себе. Поняв это, герцог пригласил нас пройти на следующую ферму.
        В отличие от остальных, это здание было каменным, а не деревянным. Двери были плотно закрыты, из-за них не слышалось ни малейшего звука. Два мертвеца при виде нас загородили вход.
        - Наденьте это на руки, - произнес Фердинанд, доставая из кармана кожаную тесьму и перетягивая себе запястье. - Вот таким образом. Это обереги.
        Он раздал каждому по тесемке, подождал, пока мы их повяжем. Только леди Флориана буркнула:
        - Спасибо, мне не надо. Ты в своем уме, Ферди? С каких пор на скелетов действует яд?
        - Яд… - с опаской повторил Ал. - У них там что, змеиная ферма?..
        Если бы змеиная… я уже догадалась, о какой ферме идет речь. Честно сказать, заходить не хотелось. Но зомби по знаку герцога распахнули дверь и отпрянули в стороны.
        Внутри было влажно и жарко. Едва уловимо пахло тленом. Вдоль стен росли деревья и кусты. А вокруг раздавался тихий звук - он шел отовсюду, этот шорох тысяч лап…
        - Ну покажитесь нам, красавцы! - с гордостью воскликнул Фердинанд.
        И они показались. Выползали из-за деревьев, выбирались из лежавших под кустами раздутых трупов, которые служили им источником корма, спускались по стенам, бежали по потолку. Большие, взрослые, и крохотные, недавно вылупившиеся. Но все одинаково уродливые и омерзительные. Лицо Ала выразило искренне отвращение. Друг побледнел, зябко передернул плечами, словно нервная девица. Я его понимала. Сама мечтала оказаться в сотне лиг от этого места.
        - Дорогой юноша, - торжественно обратился к Алу герцог. - Вы оказались на Мертвом острове не по своей воле, и мы очень сожалеем об этом. Но что сделано - то сделано. Разумеется, мы компенсируем вам затраты времени и сил золотом. Но позвольте еще сделать небольшой подарок. От всей темной некромантской души, так сказать…
        Он наклонился, выбрал одного из пауков-трупоедов и протянул его Алу:
        - Вот, взгляните, какой великолепный экземпляр. Он станет вашим другом и домашним любимцем.
        Глава 6
        Лэй
        Моему рассказу об истинном значении Дикого архипелага орка не сильно удивилась. Новость о том, что острова - дома богов и колыбель цивилизации, не стала для нее такой ошеломляющей, как для меня. Я долго не мог прийти в себя, снова и снова переживая удивительное открытие, а зеленую, как оказалось, мало волнует, кто есть боги и откуда появились разумные расы. История не имела для Мары практического значения, а потому была неинтересна в принципе. Я попытался втолковать ей, насколько это поразительное открытие, но орка только кивала в знак согласия и терпеливо ждала, когда поток моих слов иссякнет. В конце концов, я плюнул на эту затею - главное, донес до упрямой воительницы, каким должен быть наш следующий шаг.
        Мара в свою очередь рассказала мне об экспериментах, в которых принимала участие, и о том, чем на самом деле может являться Степной изумруд. Это известие меня немного взволновало. Я с самого начала подозревал, что камень не так прост, но не думал, что он действительно может быть даром бога. А чьим именно? Я бы мог что-то понять, изучив изумруд поближе, но вор бы меня и близко не подпустил к своей драгоценности. Камень сильно повлиял на характер Лиса, и теперь не было сомнений в существовании проклятия Степного изумруда. Правда, как выяснилось, все обстояло гораздо хуже, чем я думал: проклятие, наложенное обычным магом, даже самое мощное, можно развеять. С силой бога, даже крошечной ее крупицей, тягаться невозможно - она имеет совсем другое происхождение и структуру.
        Самое главное, все могло стать еще хуже. Несчастья, что приносил изумруд, валились на Роману, но задевали и нас, когда мы были рядом. Следовало что-нибудь предпринять, иначе камень мог стать серьезной помехой нашему делу, а вора свести в могилу.
        Для себя я решил: как только подвернется возможность, избавлюсь от опасной драгоценности.
        На острове некромантов мы пробыли еще три дня. Нам не удалось отказаться от праздника, который продавшиеся решили устроить в нашу честь.
        Все то время, что некроманты готовились к торжеству, мы были предоставлены сами себе. Вор продолжал сидеть в комнате, прячась от воображаемых врагов. Мара вдруг решила, что мало времени уделяет тренировкам, и вместе с Алом принялась усердно восполнять этот пробел. Они предпочитали заниматься на свежем воздухе, и мы мало виделись за эти три дня.
        Я же проводил время в свое удовольствие. В основном сидел в библиотеке, перебирая древние фолианты, читая уникальные книги по магии или истории Вирла. Когда глаза уставали, отправлялся в оранжерею, любоваться пышными цветами. Разок попытался пройтись по прилегающей к замку территории, но вид мрачной живности острова быстро нагнал на меня смертную тоску. Звери слишком сильно прониклись окружающей атмосферой, и казалось, жили одним лишь ожиданием гибели.
        Гораздо больше удовольствия мне доставляло играть с Чернобрюхом - так Ал назвал подаренного ему паука. Трупоед оказался очень смышленым и доброжелательным, совсем как собака. И хоть я не мог мысленно обращаться к Чернобрюху, как к другим животным, он с легкостью запоминал новые команды. Мне даже пришла мысль выпросить себе такого же, герцог не отказал бы. Но пришлось отмести эту идею. Воину в бою такой паук стал бы хорошим помощником. Я же, в горячке сражения, спалил бы насекомое собственным заклинанием - у меня не было такого большого опыта в обращении с трупоедами, как у Атиуса. Мне бы себя защитить, не говоря уже о питомце.
        Через три дня наконец настал долгожданный праздник. Вечером полуразложившийся зомби принес сшитый специально для меня праздничный костюм. У некромантов было своеобразное понятие о красоте. Наряд состоял из черной шелковой рубахи, черных штанов, дублета того же цвета, но расшитого золотыми нитями и высоких сапог из черной мягкой кожи.
        Я оделся. Портные у герцога были отменные, костюм сидел как влитой. О том, как он сшит - теплыми живыми руками или холодными, выбеленными временем, костяшками, я решил не задумываться.
        Зомби проводил меня в парадный зал. К тому моменту собрались уже почти все гости, ждали только нас, виновников торжества. Некроманты поснимали бесформенные балахоны и предстали перед гостями в праздничной одежде: мужчины в новых, с иголочки, костюмах, женщины в декольтированных пышных платьях. Неизменным оставался лишь цвет - черный.
        Половину зала занимал стол. Он уже ломился от угощений, но скелеты-лакеи продолжали вносить все новые блюда. Выпивки тоже было целое море: разнообразные вина, эль и напитки покрепче - на любой вкус. У дальней стены некроманты соорудили сцену для музыкантов. Несколько продавшихся как раз проверяли инструменты.
        Зал оказался небольшим и мог вместить человек сто: семью герцога и ее самых близких друзей. Для остальных во дворе накрыли шатры.
        Следом за мной показались Мара, Ал и Лис. Мужчины были одеты как я, но орка осталась в своем дорожном костюме. Думаю, некроманты сшили для нее платье, но зеленая не была бы собой, согласись она нарядиться как нормальная женщина.
        При виде зала, полного людей, вор заметно занервничал, но постарался не выказывать этого. Ал же был, как обычно, весел, хотя иногда с опаской поглядывал на Чернобрюха, восседавшего на его плече. Воин пока не сумел как следует привыкнуть к новому питомцу.
        Я поднял руку в знак приветствия, направился к друзьям. Но тут из толпы вынырнула Ариэлла и, не дав мне опомниться, бросилась на шею.
        - Нашла! - заявила девушка, страстно прижимаясь ко мне.
        Вдохнув полной грудью аромат цветов, исходивший от ее волос, я нехотя отстранил красавицу. Она была в черном платье с корсажем, который открывал верхнюю часть груди. Светлые локоны густыми волнами ниспадали на прекрасные оголенные плечи. Пожалуй, к голубым глазам и нежной коже Ариэллы больше подошел бы наряд другого цвета. Но я невольно залюбовался открывавшейся в вырезе платья картиной, и лишь спустя некоторое время спохватился:
        - Веди себя спокойней, на нас все смотрят…
        Смешно надув губы, Ариэлла собралась что-то возразить, но ее перебили. Герцог Фердинанд, сидевший во главе стола, поднялся и торжественно объявил о начале праздника. Все принялись за угощение и выпивку. Наши места были почетными, рядом с семьей герцога. Меня посадили между Марой и Алом.
        - Почему не в платье? - тихо спросил я орку.
        - Ни за что не напялю этот ворох тряпья! - прошипела она.
        - А я бы поглядел на это, - расхохотался Ал, но под тяжелым взглядом Мары тут же поперхнулся смехом.
        Почувствовав перемену в атмосфере, Чернобрюх поднял передние лапки и застыл, приготовившись обороняться. Воин шикнул, паук тут же успокоился, снова замерев на плече Ала.
        Перемены блюд шли одна за другой: множество видов мяса и рыбы, приготовленных разными способами, закуски из морских гадов, блюда из овощей… Наевшись, я откинулся на спинку стула и принялся рассматривать людей, потягивая вино. Фердинанд о чем-то увлеченно беседовал с другом, в их разговор иногда вмешивалась леди лич, отпускала какую-нибудь колкую шуточку. Герцог багровел, принимался оправдываться, на что ехидная бабка только кивала черепушкой, давая понять, что мнение племянничка ее нисколько не интересует. Супруга герцога, леди Равинель, потихоньку попивала вино, молча улыбаясь и лишь изредка отвечая на вопросы соседей. Михаэл, позабыв о еде и напитках, не сводил горящих глаз с лица Мары. Орка не обращала на некроманта никакого внимания.
        Ариэлла о чем-то весело щебетала с подругой, не забывая иногда одаривать меня томным взглядом. Я примерно представлял, о чем они разговаривали. Остальные, мерно хмелеющие гости, были мне незнакомы.
        С горячительными напитками я старался не перебирать, как и мои спутники. Утром нам предстояло отправиться в плаванье.
        Когда гости достаточно захмелели, герцог решил начать развлечения и сделал знак некромантам, отвечавшим за музыку. Продавшиеся встали из-за столов, поднялись на сцену, взялись за инструменты. Не тратя время на вступления, они сразу заиграли веселую мелодию.
        Ариэлла, потеряв интерес к подруге, поспешила ко мне. Я и сам был не прочь повеселиться. Покинутой девушке не дал загрустить Ал. Сначала он пытался пригласить на танец орку, но Мара только отмахнулась. Зеленая не очень любила шумные праздники и считала этот бал лишней тратой времени. Михаэл нахмурился было, но увидев, что орка отказала другу, поспешно подошел, склонился в поклоне.
        - Да не умею я плясать! - с досадой сказала зеленая.
        Разочарованно вздохнув, некромант опустился рядом с Марой и уже не отходил от нее до конца празднества. Остальные же гости охотно вскакивали со своих мест и пускались в пляс.
        К третьему танцу (естественно, все их я протанцевал с Ариэллой), какой-то ушлой девице удалось вытащить даже Лиса. Я только порадовался за друга, значит - в нем еще оставалось что-то от прежнего, задорного и веселого Роману.
        Вскоре к танцующим присоединилась даже леди Флориана, которую пригласил другой лич, скелет в роскошном мужском костюме. Музыка заглушала все остальные звуки, но почему-то мне казалось, что кости личей издают грохот. Кавалер леди Флорианы попытался прокрутить ее в вольте, но не рассчитал силы. Старуха отлетела на пару ярдов, а кисть и предплечье партнера остались в ее руке. Хрипло расхохотавшись, Флориана притопнула и пустилась в пляс одна, размахивая над головой оторванной конечностью. Пострадавший попытался отнять свою руку, но неудачно попал под замах, и его череп покатился по залу. Леди Флориана даже не заметила этого конфуза, продолжая танцевать.
        Зал взорвался хохотом. Обезглавленный лич немного побродил, натыкаясь на пары, потом решил, что вдоволь повеселил гостей, и щелкнул костяшками пальцев. Повинуясь приказу, оторванные части слетелись к хозяину и вернулись на законные места. Больше скелет не рискнул танцевать с коварной Флорианой, его заменил герцог Фердинанд.
        Я не присел ни на минуту, к концу вечера успел потанцевать с женой герцога, подругой Ариэллы, несколькими молодыми гостьями, и немного устал.
        Когда танцы закончились, а я окончательно выдохся, слуги подали десерт. Но мне даже смотреть было противно на это изобилие сладостей. После десерта герцог объявил праздник оконченным, гости постепенно разошлись. В зале осталась только семья Фердинанда и наша компания.
        - Что ж, поутру вы нас покинете. Для меня было честью принимать в своем доме таких замечательных гостей, - произнес герцог.
        На глаза Ариэллы навернулись слезы. Я помолился про себя, чтобы она сдержалась, но боги не услышали меня. Зарыдав в голос, девушка бросилась мне на шею, уткнулась в грудь, размазывая по дублету слезы.
        - Ты вернешься?.. - сквозь рыдания выдавила Ариэлла. - Вернешься, правда?..

«Вот и конец истории» - с грустью подумал я. Уже три ночи она была желанной гостьей в моей постели. В первый раз Ариэлла пришла после того, как я раскрасил цветы в оранжерее. Отказаться от такой красавицы было выше моих сил. Все бы ничего, но до нашего близкого знакомства продавшаяся была девицей…
        Я простился с жизнью и приготовился достойно встретить гнев герцога, но ничего такого не последовало. Вместо злобных гримас на лицах некромантов появились улыбки.
        - Ферди, ты только посмотри, как мальчишка побледнел, - прокаркала лич. - Успокоишь его или подождем, когда обделается?
        Впервые на моей памяти, герцог Фердинанд расхохотался в голос.
        - Лэйариел, некроманты живут почти столько же, сколько эльфы, - произнес он. - И отношение к разного рода интрижкам у нас точно такое же, как у вас. Не мое дело, кого и когда выберет моя внучка. Будь я главой обычной дворянской семьи из Зириуса или Арвалийской империи, тогда я, конечно, рассчитывал бы найти Ариэлле выгодную партию и дорожил ее невиностью. Но, как видишь, мы на Мертвом острове.
        Слова герцога явились для меня полнейшим сюрпризом. И как я сам, дурак этакий, не догадался! Только зря терзался глупыми сомнениями. Почему-то могущественных некромантов я, в первую очередь, воспринимал как обычных людей.
        Я посмотрел в лица своих друзей, стараясь угадать, что они по этому поводу думают. Мара, как обычно, лишь пожала плечами, давая понять, что ей это совсем не интересно, Ал понимающе улыбнулся, а Лис так вообще нас не слушал, стоял в сторонке и поглаживал потайной карман.
        - А ну девочка, отойди в сторонку, - приказала леди лич Ариэлле. Девушка повиновалась и встала рядом, утирая слезы. - Вернется твой ушастый, вернется, никуда не денется. Три ночи как-то маловато будет.
        Щеки Ариэллы покраснели от смущения, а леди Флориана продолжила, как ни в чем не бывало:
        - Что это за побрякушка у тебя на шее? Я еще давно ее приметила.
        Я молча снял с шеи амулет Атиуса, протянул его личу. Взяв медальон, она легонько коснулась камня.
        - Интересная вещица. Древняя, очень древняя и занимательная. Пожалуй, одна из немногих вещей, в которой удалось смешать разные виды магии. К ее созданию приложили руки некромант и стихийный чародей. Это артефакт вызова.
        - Вызова кого? - уточнил я.
        - Не знаю. Не могу точно сказать, на что он способен. Одно ясно: ты никогда им не воспользуешься. Чтобы пробудить силы этого артефакта, нужна кровавая жертва, человеческая.
        Повертев медальон в руках, лич вернула его мне.
        - Когда я изучала эту штуку, - подала голос Мара. - мой разум затянуло куда-то очень далеко. Все, что я видела, это черное пламя…
        - Черное пламя… Не вам, детишкам, играть с такими силами, - мрачно произнесла лич.
        - Тетушка, хватит пугать наших друзей. Главное, что артефакт не опасен, пока не активирован. А этого не произойдет.
        - В кой-то веки ты прав, Ферди! Пора закругляться, не хватало мне превратиться в такого же зануду, как ты.
        Пожелав хозяевам спокойной ночи, мы разошлись по своим спальням…
        Утро выдалось ясным, насколько это было возможно для острова, где преобладал черный цвет. Но чувствовал я себя не лучшим образом. Сказывалось недосыпание. Ночью, сразу после пира ко мне пришла Ариэлла, и мы прощались почти до самого утра.
        Мы вчетвером и семья герцога, которая в полном составе вышла проводить нас, собрались во дворе. Ариэлла больше не рыдала и была гораздо бодрее, чем я. Михаэл, бледный и печальный, как призрак, не отходил от Мары.
        Герцог протянул Алу увесистый кошель, сказал:
        - Вот, как обещал - золото за доставленные неудобства. Сами мы его в обиходе не используем, но иногда принимаем в качестве оплаты. А бывает, находим на трупах, вынесенных к берегу. Набрали триста монет, надеюсь, этого будет достаточно.
        - Даже слишком, - смущенно пробубнил Ал.
        - Немалая сумма, - подтвердил я.
        Мы двинулись к берегу. По пути к нам присоединялись другие продавшиеся, в конце концов образовав целую процессию. У воды я подал сигнал Бобо, вскоре от корабля отошла шлюпка с двумя матросами. Пока она приближалась к берегу, мы успели попрощаться со всеми повторно, и Ариэлла вытянула из меня обещание вернуться. Лодка плыла медленно. Оно неудивительно, матросы были сильно напуганы таким количеством некромантов. Скорее всего, моряки отправились нас забирать только потому, что Клешня пригрозил повесить их на рее.
        Шлюпка приблизилась.
        - Спасибо за гостеприимство, - сказал я, - и прощайте.
        - Счастливого пути, - поклонился Фердинанд.
        Мара шагнула в воду, и тут Михаэл, судорожно вдохнув, словно на что-то решившись, бросился за нею с криком:
        - Постойте, леди!
        Орка обернулась, удивленно глядя на некроманта. Тот схватил ее за плечи, быстро поцеловал прямо в губы и отпрянул - наверное, побоялся, что зеленая примет его порыв за нападение.
        Ал насмешливо присвистнул, мы с Лисом спрятали ухмылки, а Флориана заявила:
        - Молодец, сынок! Только поздно ты взялся!
        Я впервые увидел, как краснеют орки - от прилива крови щеки Мары из оливковых сделались коричневыми, словно обгорели на солнце. Она неопределенно махнула рукой, резко развернулась и забралась в шлюпку. Мы, тихонько посмеиваясь, пошли следом.
        Мои подозрения подтвердились: гребцы были белы, словно мел. Моряки даже ни слова не сказали, когда в лодку залез четвертый, да еще с огромным пауком на плече.
        - Сожри мои глаза Сиверентус! - взревел Бобо, когда мы ступили на палубу. - Да вы крепче камня, нелюди! А это еще кто, задери вас акулы?
        Клешня не сразу заметил Ала за нашими спинами.
        - Друг, - вмешалась орка. - Об оплате договоримся.
        - Друзьям с золотом на борту «Хромой Мери» всегда рады! - бодро заявил Бобо, но потом взгляд его упал на Лиса. - Морт подери, я надеялся, что вы своего задохлика труполюбам сплавите!
        Вор насупился, но благоразумно промолчал.
        Зверствовать капитан не стал, взял вполне справедливую цену за очередного пассажира. Я отдал Клешне новую карту Дикого архипелага, объяснил, какой остров должен быть следующим. Бобо сразу отдал приказ матросам, и «Хромая Мери» легла на новый курс.
        Было приятно снова очутиться на корабле. За время путешествия я успел привыкнуть к корыту Клешни. Единственное, что слегка расстраивало - это отношение команды. Нас с оркой теперь откровенно сторонились и боялись. Все видели, сколько некромантов пришло нас провожать. Поползли слухи, что мы «с труполюбами якшаемся». Суеверные моряки сделали в своем воображении из нас двух монстров.
        Первое время матросы и Ала шарахались. Но веселый, компанейский человек вскоре завоевал любовь всей команды и стал частенько пропадать в кубрике, где моряки пили кислое вино, играли в карты и кости. Заботу о Чернобрюхе смуглый воин окончательно спихнул на меня. Я, впрочем, этим не сильно тяготился. Паук был неприхотлив, большую часть времени без движения сидел у меня на плече или голове. Иногда я заставлял его повторять выученные команды. Еду трупоед добывал самостоятельно, для этого я ненадолго спускал его в трюм, где он охотился на крыс.
        Путешествие до острова Белиона выдалось спокойным. Никакие монстры не нападали, рифы не появлялись из океана, да и в шторм попали только разок. Дни спокойно протекали один за другим и были похожи друг на друга, как близнецы. По утрам орка выволакивала на палубу вяло брыкающегося Ала. Воин пытался отбиваться и возражать, но Мара все равно заставляла его тренироваться. Начинали они с разминки, затем устраивали несколько поединков (человек каждый раз оставался битым), в заключение погружались в транс для улучшения навыков антимагии. Иногда зеленая просила помочь, и мне приходилось насылать на воинов какие-нибудь чары. Но я бы не назвал это серьезной тренировкой. Из-за того, что мы находились на корабле, по-настоящему мощные заклятия использовать не удавалось.
        Я же большую часть времени проводил, изучая книги о магии, если не помогал орке или не занимался с Чернобрюхом. Лис затворником сидел в каюте, изредка поднимаясь на палубу, и только в том случае, если кто-нибудь из нас был рядом. Вор небезосновательно опасался гнева моряков. Хотя за его здоровье больше волновались мы, Роману же беспокоила только сохранность изумруда.
        Этот мортов камень частенько занимал мои мысли. Он ставил всю нашу кампанию под угрозу. Я пытался придумать способ изучить его, но ничего в голову так и не пришло. Поэтому я укоренился во мнении, что от изумруда следует просто избавиться, как только подвернется возможность.
        Помимо всего прочего, я вспомнил про свиток с древними орочьими закорючками - ведь мы шли к острову, который был прародиной орков. Пришлось напомнить Маре об ее обещании. Зеленая долго пыталась отнекиваться, говоря, что ей не до свитка, что тренировки гораздо важнее. Но в конце концов сдалась под моим напором и согласилась закончить перевод до того, как мы прибудем на остров Белиона. Решающим аргументом стало то, что на родине ее предков любые сведения, особенно шаманские закорючки, могли оказаться спасительными.
        К концу седьмого дня плаванья мы услышали долгожданный крик из вороньего гнезда:
«Земля прямо по курсу!».
        - Готовьтесь, нелюди! Скоро на сушу. И не вздумайте, сожри вас акула, притащить за собой еще кого-нибудь! Корабль не портовая шлюха - всех не вместит, - заявил Бобо.
        Судя по карте, остров Белиона был самым большим в Диком архипелаге. Но я удивился тому, что постепенно вырастало на горизонте. Дом бога войны оказался в несколько раз больше любого из ранее виденных нами островов.
        - Две недели нам может не хватить, ждите три, - сказал я капитану.
        Бобо не стал спорить. Простоять на якоре лишних семь дней проблемой для него не было. Еще на острове некромантов мы пополнили трюмы провизией.
        Вскоре уже собирали вещи. На этот раз Мара решила снова взять фламберг. Заплечные мешки вышли тяжелее, чем обычно - по большей части из-за провизии. Собираясь, мы всегда брали с собой паек с расчетом, что проведем на острове все оговоренное время. Ведь не факт, что там, куда мы направлялись, будет возможность охотиться или находить съедобные растения.
        Мы уселись в шлюпку.
        - Чуть не забыла, - пробормотала орка и протянула мне свиток. - Я перевела шаманские письмена.
        Я аккуратно взял бумагу, запихнул ее в свой мешок.
        - Я с вами, - заявил Ал, запрыгивая в лодку. - Не сидеть же на корабле, когда друзья рискуют жизнью.
        - Лишний меч никогда не помешает, - согласилась Мара.
        - Три недели, нелюди! - напомнил Бобо. - Ни днем больше!
        Матросы спустили шлюпку.
        Берег медленно приближался, вместе с этим деревья виденного нами леса поднимались все выше. Это были поистине исполины, высотой не меньше трех десятков ярдов. До нижних веток даже Мара не смогла бы допрыгнуть.
        - Куда теперь? - спросил Ал, когда мы оказались на земле.
        - В лес, пройдем остров насквозь, - ответил я.
        Воин только пожал плечами и двинулся за нами. Он не стал спрашивать, зачем мы здесь и что вообще ищем. Я был ему за это благодарен.
        Как только мы приблизились к кромке леса, произошло сразу несколько событий. Сначала из травы поднялась змея, длиной ярда в полтора, не меньше. Не успели мы испугаться, как на нее спикировал орел, раза в два превосходивший размерами своих сородичей с материка. Птица не смогла подняться в воздух с добычей в когтях, но не из-за веса змеи: с нижних веток на орла прыгнула крупная пума. Сжав в зубах еще бьющееся в агонии птичье тело, кошка попыталась шмыгнуть в лес, но была убита одним безжалостным ударом огромной когтистой лапы.
        Из тени деревьев вышел медведь. Увидев нас, зверь встал на дыбы. Никогда в жизни не видел настолько крупных особей. Медведь возвышался над землей на все шесть ярдов.
        - Спокойно, - остановил я друзей, схватившихся за оружие. - Я поговорю с ним.
        Сделав шаг вперед, я попытался обратиться к животному. Медведь еще раз взглянул на нас, коротко рыкнул, успокоился, поднял добычу - тело пумы, и ушел.
        - Он что-то сказал? - полюбопытствовала орка.
        - Да, - медленно поворачиваясь, ответил я. - Что не собирается иметь дело с такими слабаками, как мы.
        Мара
        Кроны гигантских деревьев смыкались над нашими головами, погружая лес в сумрак. Травы, папоротники вздымались по пояс, цеплялись за ноги, мешали продвигаться вперед. Вокруг стояли колючие кустарники, меж стволами вился ядовитый плющ, образовывая зеленые стены. Чаща была почти непроходимой.
        Лэй, как обычно, пошел впереди, заговорил с духами растений, прося дать нам дорогу. Но после нескольких попыток ушастый сдался:
        - Они не желают вступать в беседу и уж тем более помогать нам. Говорят, что слабаки должны умереть.
        - Это мы еще посмотрим, - ухмыльнулась я, доставая пятипалый. Использовать Пламенеющий для рубки веток показалось мне кощунством.
        Мы с Алом пошли впереди, прокладывая путь мечами. За нами шел Роману, поглаживая внутренний карман и бормоча хвалебную молитву Белиону - наверное, вор думал, что бог войны обрадуется лести и пощадит нас. Шествие замыкал эльф, оглядываясь по сторонам и держа наготове боевое заклятие.
        Лэй недаром был начеку: нас без конца кто-нибудь пытался атаковать. Все обитатели этого леса, включая мелких зверьков, птиц и даже насекомых, были на редкость злобными и воинственными. Белки прыгали на нас прямо с веток, норовя укусить. Мы с Алом прикрывались от рыжих бестий щитами, а ушастик отбрасывал их слабенькими воздушными ударами - убивать животных без крайней необходимости ему мешал эльфийский кодекс чести. Под ноги то и дело бросались лисы, еноты, даже кролики, пытались впиться зубами в сапог. Я тоже старалась не причинять зверькам зла, но не всегда могла рассчитать силу удара. Не знаю уж, сколько лесных жителей нашли смерть под моей подошвой.
        - Не понимаю! - выругался Ал, отпинывая очередного пушистого самоубийцу. - Здесь что, эпидемия бешенства?
        - Нет, они не бешеные, - ответила я, быстро принимая на щит озверело верещавшую белку. - Скорее, безумные…
        Поведением зверьки и вправду напоминали рогворков - орочьих воинов, которые идут в бой одурманенными.
        - Ага, понятно, видно, созрел урожай их любимых грибов, - пробормотал друг.
        - Смотрите! - сказал Лэй, останавливаясь.
        Из-за деревьев была видна просторная поляна, на которой паслось семейство оленей: высокий, мощный самец, голова которого была увенчана короной ветвистых рогов, изящная самка и маленький, неуклюжий еще олененок.
        - Красиво, конечно, но нам некогда ими любоваться, - прошептала я.
        - Я не про то. Смотри на траву, - едва слышно ответил Лэй. - Она растет на глазах…
        Я вгляделась. Едва животные выдергивали пучок из густого зеленого ковра, как на его месте тут же поднимались свежие травинки.
        Только мы собрались двинуться дальше, как олень вскинулся, захрапел и подскочил к краю поляны, воинственно взрывая землю копытом. Оленуха с детенышем отошла как можно дальше, к противоположной стороне поляны.
        Из-за кустов выскочил крупный волк. Оскалившись, прыгнул, пытаясь вцепиться в шею оленя. Тот прянул вбок, стремительно развернулся, ударил хищника копытами задних ног. Волк коротко взлаял, покатился по поляне. Олень подскочил к зверю, встал на дыбы, опустил на него передние копыта, переломив хребет.
        Волк был обездвижен, он лишь слабо подвывал от ужаса. Но олень оказался кровожадным. Он снова и снова ударял копытами поверженного врага. К нему присоединились самка с детенышем. И я готова была поклясться, что в глазах животных светилось жестокое торжество победы…
        Мы не стали досматривать кровавую сцену, двинулись дальше.
        - Что за остров такой? - удивился Ал. - Почему здесь все воюют, не переставая?
        - Орочья прародина, - фыркнул ушастик, расшвыривая воздушным заклятием комаров, которые выстроились в воздухе клином и попытались нас атаковать. - Теперь понятно, почему орки такие драчливые… да, Мара?
        Я не ответила, ожесточенно сражаясь с особенно упорным кустом, который перегораживал мне путь. Я испытывала невероятный прилив сил, и настроение было хорошим. Вокруг кипела жизнь, а вернее, борьба за нее. И это было мортовски правильно!
        Так мы шли - отбиваясь от мелких обитателей острова, каждый из которых горел желанием с нами подраться, продираясь через заросли, тут же снова смыкавшиеся за нашими спинами.
        - Все, я больше не могу, - простонал Роману.
        - Да, пора устраивать привал, - согласился Лэй. - Вон там вроде бы удобное местечко.
        Ал ничего не сказал, просто остановился и с облегчением выдохнул. По смуглому лицу струился пот. Я удивилась: они устали? У меня было столько сил, что хватило бы на сутки ходьбы без остановки.
        - Уже вечер, - пояснил ушастик. - Атик садится. Загоняла ты нас.
        - А почему раньше не остановились? - удивилась я.
        - Раньше? Да ты себя видела? - Ал даже задохнулся от возмущения. - Ты ж перла напролом, как тяжелая конница! Мы тебя звали-звали - все без толку!
        - Я даже наперерез тебе бросился, - пожаловался Роману.
        - И что?
        - Да ничего! Чуть не раздавила!
        Мы устроили привал под кроной огромного дерева, корни которого толстыми щупальцами выступали из земли. Лэй развел небольшой костерок, мы поужинали, распределили дежурства. Спать совершенно не хотелось, я готова была караулить хоть всю ночь, но рассудила, что отдых все равно необходим - просто вызвалась дежурить первой. Уставшие товарищи были мне очень благодарны.
        На лес опустилась тьма, в которой тут же засветились тысячи огней. В воздухе кружились светлячки - здесь даже эти безобидные существа отличались злобностью: они все время пытались броситься мне в лицо. А из-за кустов, с деревьев, из травы смотрели чьи-то горящие глаза. Мелкие ночные хищники вышли на охоту.
        В траве зашуршало, к ноге колючим комком подкатился еж. Я пнула его, отправив обратно в кусты. Над головой пролетела сова, задела мягким крылом, угрожающе ухнула. Я отмахнулась - сбитая птица упала под дерево, немного полежала, обалдело крутя головой, потом снова поднялась в воздух и скрылась во мраке.
        Мелкие хищники… А кстати, почему только мелкие? Ведь едва ступив на остров, мы увидели пуму, огромного медведя, а потом на поляне - волка. Куда же они делись? Почему не пытаются напасть? Лэй сказал, что медведь назвал нас слабаками. Неужели большие звери вправду думают, что я слаба?
        Разум захлестнула волна злобы. Сама того не замечая, я оскалилась, в горле перекатывалось тихое рычание. Я - слаба? Я - орка! Орки - самые сильные хищники Вирла!
        Слух, зрение, обоняние обострились до предела, душу затапливало бешенство. Я зарычала громче.
        Словно в ответ издали раздался протяжный волчий вой. Я схватила Пламенеющий, вскочила, забегала вокруг дерева, не в силах справиться с нетерпением. Пусть только придут! Драться, драться…
        Вой делался все громче, приближался. Вскоре из чащи вышел волк. Он был огромен - раза в три больше, чем тот, которого мы видели днем. Глаза горели желтыми огнями, от шерсти исходило жемчужное свечение, окутывало зверя мягким облаком.
        Волк неподвижно стоял под кустом, рассматривал меня, словно оценивал, стою ли того, чтобы вступить со мной в схватку.
        Горло сдавила судорога, в крови забурлил боевой азарт. Я задрала голову, прокричала боевой клич - древний клич моего племени, какой, наверное, издавали орки, которые жили на этом острове… Услышав мой голос, волк вздыбил шерсть на загривке, припал к земле, оттолкнулся и прыгнул вперед.
        Вместо того чтобы выставить перед собой меч, я отшвырнула его и бросилась навстречу зверю. Мощные челюсти клацнули в волоске от горла, но я легко уклонилась. Волк толкнул меня всеми четырьмя лапами в грудь, но не сумел сбить с ног. Я взмахнула рукой - хищник отлетел, ударился спиной об ствол дерева, но тут же вскочил и снова ринулся ко мне.
        Мы прыгнули одновременно, упали, покатились по траве. Каждый старался первым добраться до горла противника. Я подмяла волка под себя, сдавила шею обеими руками. Зверь хрипел, извивался, пытаясь вырваться. Он был невероятно силен, ему почти удалось освободиться. Еще мгновение - и он сбросил бы меня. Я заревела от злобы, впилась зубами ему в горло.
        Рот наполнился шерстью, я едва не задохнулась от острого звериного запаха, но продолжала вгрызаться, добираясь до жилы на шее. Нашла, рванула, захлебнулась соленой кровью…
        Когда я отпустила зверя, он уже не шевелился. Зелень глаз потускнела, и шерсть больше не светилась. Я стояла над ним, упиваясь победой. В горле снова перекатывалось то ли рычание, то ли торжествующий смех. Право биться с сильнейшими доказано!
        Ударив себя в грудь кулаком, я подхватила меч, подняла его к небу. Вот так. Я - орка, и я вернулась на родину предков!
        Кто-то осторожно коснулся моего плеча. Я резко обернулась, одновременно замахиваясь фламбергом, и оказалась лицом к лицу с Лэем. Руки чудом удержались, не обрушили меч на голову эльфа.
        - Мара! Что с тобой? - лицо ушастика выступало из темноты мертвенно-бледным пятном, на руке горел пульсар.
        - Это для меня? - прорычала я, указывая на огненный шар.
        Лэй промолчал. Да я и так все поняла. Под тревожным взглядом мальчишки рык затих, злоба улеглась, напряжение исчезло. Оказывается, никто из моих друзей не спал - рядом с Лэем стоял Ал, готовясь, если нужно, помочь в усмирении Бешеной Мары. Роману, наоборот, отбежал как можно дальше, намереваясь нырнуть в кусты при первой же опасности.
        - Ложись, моя очередь караулить, - произнес эльф.
        Когда я опустила меч, Лэй подошел к волку, склонился над ним, вздохнул жалостно:
        - Мертв. А какой красавец был…
        Кивнув, я завернулась в плащ, устроилась у корней дерева. Хотела подумать о том, что со мной произошло, но неожиданно для себя провалилась в глубокий сон…
        Я шла сквозь чащу, пробивалась через кусты, отшвыривала с дороги мелких зверьков, искала достойного противника. Стояла глубокая ночь, во мраке мелькали огоньки глаз, а сквозь кроны пробивались тонкие лучи Тиль.
        Где-то в глубине леса были настоящие соперники, я знала. Там, впереди, меня ждал настоящий бой, я торопилась, спешила, подхлестываемая предвкушением.
        - Ты упряма, Мара…
        Знакомый низкий голос раздавался откуда-то сверху. Я задрала голову и увидела Тир-на. Хрупкая гадалка устроилась на переплетенных ветвях дерева, укоризненно глядела на меня сверху.
        - Ты слишком упряма. Отступись, или погибнешь.
        - Чего тебе надо? - нетерпеливо рявкнула я.
        Ольда, окутанная жемчужным светом Тиль, оттолкнулась ногами от воздуха и принялась раскачиваться на ветвях.
        - Уходи, это не твой путь. Вернись, пока не поздно. Лэй должен пройти его один.
        - Но почему?!
        - Так угодно Лак’хе…
        - Плевать мне на твою госпожу ятунов. Оставь меня в покое.
        Я подняла меч, прорубаясь дальше.
        - Что ж, это твой выбор, - кротко сказала Тир-на мне вслед. - Да, прости, что выдала вас Мелодии. Я была не в себе. И берегись цветов-людоедов…
        Ольда говорила все тише, тише, и когда ее голос почти истаял, вдруг издала громкий вопль.
        Вырвавшись из сна, я подскочила, схватилась за рукоять фламберга: оказывается, крик звучал здесь, в реальности. В нем нетрудно было узнать голос Лиса - а кто еще постоянно влезал в неприятности? Ему вторили встревоженные голоса Лэя и Ала.
        Шумели совсем рядом. Я выхватила из костра пылающую ветку, пошла на звуки. Пройдя несколько ярдов через заросли, увидела странную картину. Роману стоял, прижавшись к толстому стволу дерева, время от времени издавал болезненный вскрик. Лэй с Алом ходили вокруг и почему-то не торопились приближаться к вору.
        - Что здесь происходит? - спросила я, отшвыривая прогоревшую ветку.
        - Сама погляди, - ушастик махнул рукой, сотворил огонек, заставил его повиснуть в шаге от Роману.
        Сначала мне показалось, что по телу Лиса ползает множество змей, потом, приглядевшись, я поняла, что это ветви дерева, больше похожие на гибкие побеги. Они прижимали Роману к стволу и разрастались прямо на глазах, опутывая тело вора, словно веревки.
        - Почему вы его не оторвете?
        Вместо ответа Лэй сделал шаг к дереву. Тут же десятки ветвей потянулись к эльфу и застыли в воздухе, по-змеиному хищно раскачиваясь.
        - Схватят и привяжут, опомниться не успеешь, - пояснил мальчишка. - Договориться с деревом не получается, здешние духи меня вообще не слушают. Говорят, что я слабак. К тому же, мы не знаем: вдруг эти лианы ядовиты?
        - Ну так магией жахни!
        - Не могу. Боюсь Лиса зацепить.
        Между тем вор подкатил глаза: растение сдавило его слишком сильно.
        - Как его угораздило-то? - пробормотала я, осторожно подбираясь к дереву.
        - Я не уследил, - хмуро признался эльф. - Чуть отвернулся, а он сбежал. Слышу, вопит где-то. Пришел, и вот…
        Дерево дернулось, несколько побегов вцепились мне в правую руку, с неожиданной силой потащили к стволу. Перехватив левой пятипалый, я ударила по стеблям. Удивительно, но перерубить их не удалось. Змееобразные ветви в ответ на мою атаку нехотя отползли назад. Они были на редкость крепкими, словно сделанными из железа. На коже после их прикосновения взбухли красные полосы, как после удара плетью.
        Роману пришел в себя и захрипел: один из стеблей перетянул ему шею.
        - А это еще что, мать моя Гвиневра? - удивился Лэй.
        За какое-то мгновение побеги украсились мелкими бутонами. Сначала из зеленой поверхности выстреливал гибкий отросток с палец длиной, потом на нем быстро набухал кипенно-белый шарик.
        - Не нравится мне это, - проговорил Ал. - Надо выручать парня, пока не поздно…
        Бутоны сотнями усеяли ветви, начали распускаться, превращаясь в белые, похожие на колокольчики, цветы. В воздухе повис тяжелый густой аромат - сладкий и мертвенный одновременно. Лис закашлялся, скосил глаза и, увидев цветочное великолепие, испуганно застонал.
        Один из цветков потянулся к лицу вора и принялся тереться о щеку, ластясь как котенок. Потом отпрянул, сжался, дернулся вперед, словно бы клюнув человеческую плоть. Роману вскрикнул, на щеке выступила алая капелька, лепестки цветка стали нежно-розовыми.
        - Цветы-людоеды! - вспомнила я предупреждение Тир-на.
        Растение будто почувствовало запах крови - а может, так оно и было. Цветы один за другим принялись щипать Лиса. Тот кричал уже не переставая.
        Лэй швырнул заклинание, вора и опутавшие его ветви окатило потоком ледяной воды. На какое-то мгновение прожорливые цветочки успокоились, но потом каждый из них вдруг увеличился в размере и с новой энергией набросился на Роману.
        - В мортовой хрени сидит невероятная сила, и она растет, - с отчаянием сказал ушастик.
        Сила. В нем сидит сила. Зеленая пакость борется с нами! Душу затопил гнев. Вот это полено с закорючками думает, что оно сильнее меня? Эта растопка для костра сильнее меня, орочьего воина?..
        Я подскочила к дереву, побеги тут же потянулись ко мне, стараясь опутать руки. Схватив первый попавшийся из них, я дернула его в разные стороны. Злоба прибавила мне сил, ветка треснула, из нее закапала розовая жидкость, похожая на сукровицу.
        - Сдохни! - радостно взвыла я и ударила второй стебель пятипалым.
        Отрубленный кусок скрючился на земле, сделал попытку отползти к дереву. Я растерла его ногой.
        Кажется, цветы меня кусали. Кажется, друзья что-то кричали мне. Вроде бы пахло кровью. Но от бешенства я ничего не слышала и не ощущала. Во всем мире остались только мы с деревом - один на один. Я била его мечом, рвала руками, топтала, пинала, наполняясь радостью каждый раз, когда удавалось причинить ветвям урон.
        Может быть, я рычала. Или хохотала. Не помню. В какой-то момент перед моим взглядом оказалось изможденное лицо Роману. Я голыми руками перервала толстый побег, который стягивал шею вора. Потом принялась обдирать остальные ветви, державшие его.
        Освобожденный Лис сполз по стволу, Ал и Лэй подхватили несчастного, оттащили в сторону. Я же продолжила добивать цветок-людоед. Это было восхитительно - наконец дать волю ярости, выпустить зверя на свободу…
        Вдруг я ощутила, что мне тяжело размахивать мечом. Это Лэй вцепился в мою правую руку, приговаривая:
        - Мара! Очнись, Мара!
        Я остановилась, стряхнула ушастика, сделала вдох, восстанавливая дыхание, медленно проговорила:
        - Все хорошо…
        - Куда уж лучше, - эльф повел рукой вокруг.
        На лес опустилось утро. Первые лучи Атика робко пробивались сквозь кроны. Я стояла возле ствола, по которому, словно слезы, сбегали красные ручейки. Ветвей больше не было, они превратились в кровавую кашу, которая лежала под моими ногами. Одежда на мне была покрыта красными пятнами. Почему-то ныли зубы, во рту ощущался металлический привкус. Спасенный Лис сидел поодаль. Лицо и руки его были покрыты мелкими ранками, там, где ветви коснулись незащищенной кожи, остались алые полосы, на одежде зияли прорехи: хищные цветы прогрызли ткань, добираясь до человеческой плоти. Роману смотрел на меня, и во взгляде читался страх.
        - Вытри лицо, - Ал протянул чистую тряпицу.
        Я взяла, провела по губам - на ткани осталось кровавое пятно. Заметив мой удивленный взгляд, эльф проговорил:
        - Ты что, не помнишь? Ты рвала ветки зубами, а потом попыталась грызть ствол.
        - А еще рычала и выла, - нахмурился Ал.
        - Била себя в грудь кулаком, - наябедничал полуживой Роману. - Что с тобой, Мара? Никогда тебя такой не видел.
        - И это говорит ходячая неприятность! - огрызнулась я. - Лучше скажи, зачем ты поперся в лес?
        - Отлить ходил, - обиделся Лис.
        Торопливо ощупав внутренний карман куртки, он немного успокоился. Лэй ухватил свой дорожный мешок, порылся, извлек кисеты с травами, бросил из каждого по щепотке в котелок, разбавил водой и принялся колдовать над ранами вора, приговаривая:
        - Ничего, лицо - не ступни, идти сможешь…
        Вскоре Роману, несчастный, опухший, вымазанный коричневой кашицей, уже был на ногах.
        - Если ты устала… - обратился ко мне Лэй.
        - Нет! - я двинулась впереди, мечом прокладывая дорогу.
        Устала? Да у меня сил было больше, чем когда бы то ни было! Остров предков вливал в меня энергию, наполнял желанием схватки. Я готова была бросить вызов всем - зверям, птицам, даже этому лесу.
        И лес будто чувствовал это - маленькие зверьки больше не бросались под ноги, птицы перестали верещать над головами, даже ветки деревьев легко подавались под моим клинком.
        Я спешила - не понимала, куда, но спешила. Интуитивно знала одно: где-то в глубине острова меня ждет настоящая борьба. За право быть сильнейшей. И я торопилась к врагу, боялась не успеть.
        Наверное, я могла так идти сутки, а то и двое - да сколько нужно. Только друзья запросили отдыха и еды. Пришлось ненадолго остановиться на привал. Перекусив, я снова вскочила:
        - Нам пора!
        - Куда ее несет? - возмутился Лис.
        Лэй с Алом переглянулись и ничего не ответили. Я видела тревогу в глазах друзей, однако не стала вступать в разговор. Все это было неважно. Значение имело только право сильного…
        Атик клонился к горизонту, когда за стволами забрезжил просвет. Осторожно выглянув из-за дерева, я увидела большую, вымощенную камнем, площадку. Она была абсолютно круглой. По краям, на равном расстоянии друг от друга, стояли статуи в мой рост. Грубо вытесанные из серой скальной породы истуканы изображали животных.
        - Вот это да! - восхитился Лэй. - Мара, да твои предки обладали зачатками творческих способностей. Интересно, почему этот дар был вами утрачен?
        Пропустив колкость мимо ушей, я шагнула к площадке. Эльф двинулся за мной. Прошелся по краю круга, оценил:
        - Ярдов двадцать в диаметре будет. А статуй двенадцать. Как думаешь, что здесь было?
        Я молчала, упиваясь прекрасным ощущением. Откуда жалкому эльфийскому мальчишке знать о величии моего народа? Слабак, он даже не понимал, что стоит на священном месте - месте силы. Это был храм грозного Тира. Здесь много тысяч лет назад жрецы приносили кровавые жертвы нашему воинственному богу. Двенадцать жертв - двенадцати звериным воплощениям Тира…
        Откуда я это знала - понятия не имею. Просто знала. Земля острова говорила со мной, единственной здесь дочерью орочьего народа, делилась древними секретами.
        Лэй двинулся по кругу, с интересом разглядывая изваяния:
        - Это у нас… орел? Только клюв отбит. А это вроде бы рысь. А может, шакал… Нет, рысь. Ну и корявые же ручки у орков… А это вот - не пойму. Тварь какая-то…
        - Волк, - пояснила я.
        Воплощение острого обоняния. Как орел - зрения, рысь - слуха. Я знала, что среди статуй есть еще медведь - символ грубой силы, собака, олицетворяющая преданность и верность, лошадь - символ выносливости… Двенадцать самых сильных зверей, двенадцать качеств, необходимых великому воину.
        - Росомаха, - перечислял ушастик, идя дальше, - змея…
        Я не увидела, а скорее интуитивно почувствовала какое-то движение недалеко от мальчишки, за следующим истуканом, крикнула:
        - Тревога!
        Лэй нелепо дернулся, прыгнул в сторону. Вовремя: в волоске от его головы просвистело заклятие. Из-за статуи змеи выскочил Атиус. Обожженное лицо мага исказилось от ненависти и разочарования.
        - Почему вы не издохли там, в храме?..
        Чародей занес руку, чтобы швырнуть новую волшбу, но Лэй уже вскочил и сотворил защитные чары.
        Мальчишка удачно отразил атаку мага, даже бросил в ответ несколько больших огненных шаров, но в следующий миг ему пришлось сдерживать уже два потока заклятий: к Атиусу присоединилась Мелодия, которая пряталась за изваянием ворона. Маги непрерывно атаковали эльфа, и тому пришлось уйти в глухую оборону.
        Все это произошло очень быстро, всего за несколько мгновений. Я оскалилась: слабаки напали исподтишка, подлые трусы… Они посмели тронуть мое племя, мою стаю. Сейчас…
        Для того чтобы сражаться с магами, нужно было выйти в раш-и. Я сосредоточилась… но ничего не получилось. Во мне бушевали злоба, ярость, бешенство и… сила. Огромная сила!
        Плевать на раш-и! Подняв Пламенеющий, я двинулась к Атиусу, но не успела сделать и шага: на меня накинулись три воина. Одним из них был Най. Ал тут же бросился ему наперерез:
        - Здравствуй, предатель!
        Белобрысый размахнулся, нанес широкий рубящий удар, метясь в шею противника. Ал встретил его клинок своим. Раздался звон, следом скрежет стали о сталь - звуки боя, музыка для моих ушей…
        Два воина осторожно подступали ко мне. Не решаясь на быструю атаку, обходили, чтобы напасть с двух сторон.
        - Слабаки! - взревела я.
        Сила острова хлынула в меня, сила всех воплощений Тира. Фламберг описал широкую дугу параллельно земле с такой скоростью, что волнистое лезвие превратилось в серебристую полосу. Клинок развалил людей пополам, перерубив в поясе.
        Я обвела взглядом площадку. Ал справлялся сам. Он погрузился в раш-и, это сделало его движения быстрее, удары - сильнее.
        Едва начался бой, Роману спрятался за одной из статуй и время от времени выглядывал - наверное, прикидывал, стоит ли убегать.
        А вот Лэю приходилось плохо. Эльфийское волшебство здесь было ему недоступно. Ушастый сражался с двумя сильными чародеями лишь при помощи стихийной магии. Если бы не его подвижность, мальчишка давно уже был бы мертв. Каждый из волшебников, стоя на одном месте, поливал эльфа заклятиями. Лэй же бегал по площадке, как бешеная лисица: прыгал, отскакивал, падал, кувыркался - в общем, совершал чудеса ловкости. При этом он еще успевал отражать чары противников, а иногда швырял в них пульсары.
        Атиус бесновался, его обуревала ненависть к эльфу. В глазах волшебника горело безумие, руки плясали в воздухе, выплетая все новые сильные чары. Мелодия была хладнокровна, а потому более опасна.
        Лэй в очередной раз увернулся от молнии, которую отправил в него Атиус, загородился от сотворенной Мелодией воздушной стены и послал в чародеев гроздь огненных шаров.
        Но видно было, что мальчишка начинает уставать: поток заклятий с двух сторон не иссякал, выматывал его. Лицо Лэя блестело от пота. Он в очередной раз увернулся от волшбы Мелодии, но двигался недостаточно быстро, и его задело краем заклятия. Ушастик вскрикнул, огненная змея скользнула рядом с его головой, начисто испепелив прядь волос, опалив кончик острого уха. Атиус издал в ответ разочарованный вопль и удвоил усилия - он сам хотел достать врага.
        Я двинулась к Мелодии. Магесса презрительно улыбнулась, отправила в меня воздушный удар. Я даже не попыталась уклониться - волшба развеялась, не причинив мне никакого вреда. Лицо чародейки выразило недоумение. Теперь в меня полетели огненные шары, но не задел ни один.
        - Слабачка! - я ощерилась, показывая клыки.
        Ничтожная девка не понимала: я - самая сильная на этом острове. Земля предков питала меня могуществом, алтарь Тира защищал от всякого воздействия, и от магии тоже. Мне не нужно было ни состояние раш-и, ни амулеты, ни артефакты. Я сама была артефактом, в котором копилась сила орочьего племени.
        Теперь у Мелодии не хватало времени на Лэя, она сосредоточилась на том, чтобы остановить меня. Глупая слабачка. Оказавшись в полушаге от нее, я протянула руку, чтобы схватить девчонку за шею и придушить. Марать оружие кровью женщины не хотелось. Лицо волшебницы исказил страх. Мои пальцы уже коснулись тонкой шеи, когда Мелодия взмахнула рукой, и мощная волна воздуха подняла нас, расшвыряв в разные стороны от площадки.
        Чародейка действовала без заклятий, высвободив сырую силу. Ей удалось увеличить расстояние между нами. Но этим Мелодия исчерпала весь свой резерв и стала слаба, как младенец.
        Между тем Ал с Наем продолжали рубиться возле статуй. Силы парней были примерно равны, драка затянулась. Оба погрузились в состояние раш-и, движения их были настолько стремительными и точными, что воины походили на два вихря, над которыми сверкали серебряные молнии клинков.
        В какой-то момент они сшиблись и закружились, скрестив мечи, каждый пытался выбить оружие из рук противника. Най надавил сильнее, Ал дрогнул, дал слабину, отступил. Левая рука Ная скользнула за спину, и в ней сверкнул кинжал.
        Вдруг из рукава Ала выбрался потревоженный Чернобрюх. Паук взбежал на правое плечо хозяина, поднял лапы, показывая врагу, что готов защищаться. Разгоряченный схваткой Най не сразу заметил трупоеда.
        Чернобрюх, разозлившись, пробежал по руке Ала и прыгнул Наю прямо в лицо. Парень закричал, отшвырнул чудовище. Поздно: ядовитые жвала успели вонзиться в глаз человека. Най застонал и упал, корчась в судорогах. Агония была недолгой, вскоре парень умер.
        Отброшенный паук ударился о каменный пол, но тут же подскочил, словно мяч, подбежал к мертвецу, уселся ему на грудь в предвкушении пищи. Ал поморщился:
        - Фу, Чернобрюх! Ко мне!
        Трупоед нехотя вернулся к хозяину, устроился у него на плече и замер, словно показывая обиду.
        Обессиленная Мелодия сидела, прислонившись к статуе орла. Теперь только Атиус представлял опасность. Но не для меня. Он был… слабак. Я ринулась к чародею. Убить, убить его! Ради права сильного!
        Надо отдать ему должное, маг сражался с безумием рогворка. Он успевал атаковать и меня, и Лэя. Но у мальчишки еще хватало возможностей уворачиваться, мне же было плевать. Я была самой сильной.
        Атиуса ждала смерть - как и заслуживал этот предатель. Но тут из-за статуи выбежал Роману с воплем:
        - Смотрите! Смотрите!
        Краем глаза я взглянула туда, куда указывал вор. Площадку окружили звери. Огромные медведи вставали на дыбы, большие серебристые волки скалились и припадали к земле, собираясь прыгнуть на нас. Рядом с ними раскачивались, готовясь к броску, гигантские змеи… Сотни тварей оцепили храм плотным кольцом, и даже моей силы не хватило бы, чтобы справиться со всеми. Отступать было некуда.
        Глава 7
        Лэй
        Несколько сотен зверей, привлеченных шумом сражения, окружили площадку. Стая волков, подобных тому, что убила орка, крупные пумы, гигантские медведи, змеи длиной в десяток ярдов, ящерицы размером с теленка, обезьяны ростом с Мару - все они стояли плотно, не сводя с нас горящих взглядов. Но ни одна тварь не спешила нападать первой. Возможно, круг, в котором мы сражались, обладал какой-то магической защитой. Но я больше склонялся к другому варианту: животные понимали, что за добычу придется сражаться друг против друга, и самый нетерпеливый будет разорван первым.
        Даже орка, увидев такое количество зверей, подрастеряла уверенность и перестала бубнить, что она самая сильная.
        Первым опомнился Атиус. Создав портал, он подхватил на руки беспомощную Мелодию и с криком:
        - На этот раз вы сдохнете! Сдохнете, мортовы отродья! - шагнул в пространственный разрыв.
        Еще мгновение до нас доносился злорадный хохот мага, но портал захлопнулся, звуки стихли. Мы остались вчетвером против огромной разномастной стаи.
        Я лихорадочно пытался найти выход из ситуации, но все идеи, приходившие в голову, никуда не годились. Появилась даже мысль использовать артефакт Атиуса, но вот в жертву принести было некого, да и неизвестно, какой фортель мог выкинуть магический предмет. Оставалось только два выхода: отобрать у Роману Степной изумруд и попытаться его активировать либо вступить в неравный бой с животными и героически погибнуть, забрав с собой как можно больше тварей. Больше ничего не придумывалось, и я уже собрался приступить к первому плану, но меня сбило странное поведение орки.
        Зеленая словно окончательно свихнулась. Она хаотично моталась по площадке, что-то бубнила себе под нос. Мы втроем искоса наблюдали за ее скачками.
        Три шага влево.
        - Вызов…
        Два вперед.
        - Да, да… Вызов…
        Пять вправо.
        - Поняла, поняла…
        Шесть назад.
        - Ритуал… Вызов… Огонь…
        Мара повернулась вокруг своей оси, разглядывая статуи, и прорычала, обращаясь уже ко мне:
        - Огонь! Зажги и держи на чашах огонь! Я брошу вызов! Я самая сильная!
        Она стукнула себя кулаком в грудь, будто подтверждая заявление.
        Быстро оглядев статуи, я заметил на их головах небольшие чаши. Все равно мы были обречены, моя задумка представлялась ненадежной: вряд ли удалось бы отнять у вора изумруд и сообразить, как его активировать, пока нас не сожрали. Поэтому я решил довериться безумию, охватившему зеленую, и зажег огонь одновременно над всеми статуями.
        Мне до колик остомортел поганый орочий остров с его нелепой борьбой за выживание. Когда хищник, охотясь, убивает, это нормально. Но делает он это, только чтобы достать пищу, чтобы жить. На острове же варварского орочьего бога все звери без передышки сражались друг с другом за право силы, и упивались этим. Это было неправильно, безумно, противно природе! Я готов был хоть станцевать на руках перед животными, лишь бы спастись и покинуть этот неправильный, противный мне до глубины души остров.
        Когда огонь зажегся, орка встала в центр площадки. У ее ног я заметил высеченный на камне рисунок. Мне с трудом удалось узнать в нем схематично изображенный сжатый кулак. Мара вытащила кинжал, проколола им большой палец. Капля крови на секунду зависла на кончике клинка, сорвалась и упала прямо в центр рисунка. Как только она коснулась камня, наступила полная тишина - ни рыка, ни воя, ни шипения. Животные замерли, сделались похожими на чучела, которые стоят в окнах мерзких человеческих лавчонок для охотников - лишь сверкание глаз говорило о том, что перед нами живые звери.
        Что-то мне все это напоминало… Я закрутил головой, оглядывая статуи. Собака, лошадь, волк… чаши с огнем… «Посади собаку в огонь», всплыла в голове нелепая фраза. И еще там была лошадь, кулак, кровь… ну конечно! Мара воспроизводила ритуал, описанный в свитке, который я заставил ее перевести!
        Тишину разорвала орка, неожиданно издав крик - что-то среднее между воем и рычанием. От этого звука у меня по коже пробежали мурашки. Животные, услышав клич, повели себя странно: сначала по одному, затем целыми стаями твари, поджав хвосты, скуля и подвывая, бросились наутек.
        - Конец? - удивленно произнес я. - Какого морта?..
        В голове никак не укладывалось, что из передряги нас вытащил нелепый ритуал. Но я быстро понял свое заблуждение. Действия Мары не только не избавили нас от проблем, наоборот - увеличили их масштаб.
        Из леса, медленно ступая, словно для того чтобы мы могли рассмотреть его во всей красе, вышло удивительное существо. Похожее я видел только на картинках, причем в книгах совсем не научного содержания. Это была настоящая мантикора. Со стороны ее можно было бы принять за льва - из тех, что обитали на юго-востоке материка, только размерами тварь превосходила своего сородича раза в два, а над спиной хищно изгибался скорпионий хвост. От существа веяло магией, она покрывала все тело, словно щит. Когти со стальным отливом, каждый почти в локоть длиной, устрашали одним только видом. Под лоснящейся шкурой перекатывались литые мускулы. Правда, в книгах чудовище изображали с орлиными крыльями, а это существо было бескрылым. Я чувствовал, что мантикора была старой, даже древней. Она шла неспешно, уверенно, ни на мгновение не сомневаясь в собственной силе. Мантикора жила на этом острове много тысяч лет, и наверное, властвовала над ним. А теперь собиралась уничтожить тех, кто потревожил ее.
        - Из круга! Вон! Это мой бой! - прорычала орка.
        Мара выглядела так жутко, что ни у кого и мысли не возникло оспорить ее слова. Первым с площадки убежал Лис, затем нехотя удалились мы с Алом. Далеко уходить не стали, спрятались за изваянием волка, наблюдали оттуда.
        - Что это за мортова тварь? - спросил Ал, с опаской глядя на мантикору, которая входила в круг.
        - Ожившая сказка, - ответил я, невольно восхищаясь древней мощью и своеобразной красотой чудища.
        Тварь остановилась перед оркой, издала протяжный рык. Мара ответила тем же и, по-моему, у нее получилось не хуже.
        Не давая опомниться, мантикора прыгнула на зеленую, собираясь раздавить. Мара оказалась готова к нападению: ринулась навстречу, сделала перекат, избегая атаки, вскочила и развернулась. Она двигалась очень быстро, но все же была недостаточно стремительна для магической твари. Мантикора нанесла страшный удар лапой, орка не успела увернуться - казалось, острые когти рассекут ее на части. Все, что сумела сделать Мара - блокировать атаку фламбергом. Силой удара зеленую отбросило на край площадки, припечатало спиной о статую ворона. Из человека или даже эльфа такое столкновение вышибло бы дух, но орка вскочила почти мгновенно, только слегка пошатнулась и потрясла головой.
        Мантикора не воспользовалась заминкой, чтобы добить зеленую, осталась стоять посреди площадки. Тварь уже поняла, что в силе и скорости превосходит противника, и решила поиграть.
        Окончательно придя в себя, Мара устремилась к мантикоре. Даже в раш-и орка никогда не двигалась так быстро. Наверное, земля предков действительно придавала ей силы, скорости и выносливости. Чудовище припало к земле, защищая грудь, и снова ударило лапой. Отскочить назад - был единственный разумный способ уйти от атаки. Но орка взлетела в невероятном прыжке, занеся над головой фламберг.
        Мантикора взмахнула хвостом, метясь жалом Маре в живот. Казалось, это конец. Но зеленая продумала все заранее, использовала инстинкты и скорость мантикоры против нее же. За мгновение до удара орка повернула корпус, пропуская жало буквально в волоске от себя. Оттолкнулась от хвоста ногой, увеличив дистанцию, и опустила фламберг, отрубая жало. Взревев, мантикора хлестнула орку обрубком. Мару отбросило на добрый десяток ярдов. Но зеленая сгруппировалась в воздухе и приземлилась на ноги. Обезумев от боли, тварь сразу прыгнула на Мару. Орка упала на землю, пропустила мантикору над собой, вскочила и резко развернулась, нанося удар. Фламберг описал полукруг, подрезав чудовищу сухожилия на задней лапе.
        Не обращая внимания на боль, тварь развернулась, взмахнула лапой, стараясь дотянуться до орки когтями. Мара не отступила, встретила атаку острием фламебрга. Клинок на треть вошел в плоть и застрял в кости. Зеленая даже не пошатнулась, удерживая напор огромного тела. Мантикора сделала отчаянную попытку достать орку зубами. Мара отпустила рукоять бесполезного фламберга и, вытащив пятипалый, сунула руку в раззявленную клыкастую пасть…
        Неожиданно бой остановился, противники застыли словно статуи. Мантикора оказалась в незавидном положении. Клинок пятипалого частично вошел в небо. Теперь осталось только два варианта исхода боя: мантикора могла или откусить орке руку, но тогда Мара успела бы вогнать пятипалый до самого мозга, или сдаться на милость зеленой, надеясь на сострадание. Обычный хищник, ведомый одними инстинктами, сделал бы первое. Но мантикора выбрала второй вариант и прикрыла глаза, давая понять, что побеждена. Я думал, что Мара убьет чудовище, даже пожалел его - все же редкое животное, а может, даже единственное в своем роде. Но через некоторое время орка сумела совладать с собой, выдернула пятипалый и вынула руку из пасти несчастной твари.
        Мантикора открыла глаза и уставилась на Мару. Кажется, ее тоже удивило великодушие противника. Тварь зубами вытащила из лапы фламберг, швырнула на землю. На мгновение показалось, что сейчас она снова ринется в бой. Но вместо этого мантикора припала на передние лапы, будто в поклоне, признавая орку победителем.
        - Подойдите! - крикнула орка. - Теперь безопасно.
        - Откуда вылез этот монстр? Какого морта вообще произошло!? - воскликнул я, выбираясь из-за статуи.
        - Ритуал вызова. Теперь я самая сильная, - бросила зеленая.
        Мантикора лишь скользнула по нам взглядом и снова уставилась на Мару.
        - Мы должны пойти за ней, - сказала орка.
        - Куда и зачем? - спросил Ал.
        - Совсем с ума сошли! - взвился Роману. - Да она нас сожрет!
        - Так надо, - осадила его зеленая. - Просто идите.
        Мантикора развернулась и, тяжело ступая, орошая землю каплями черной крови, захромала к лесу. Мы молчаливой процессией последовали за нею.
        По дороге я пытался поговорить с оркой - она явно понимала происходящее лучше остальных. Но Мара, несмотря на то что пощадила мантикору, была по-прежнему взвинчена и агрессивна. В ответ на мои вопросы она проговорила всего несколько отрывистых фраз, из которых я понял, что ритуал вызова ей подсказал остров.
        - Она была самая сильная, - сказала Мара, кивая на мантикору. - Теперь я.
        Орка покосилась на нас так, словно мы собирались оспорить ее утверждение. Все поспешно закивали, и зеленая немного успокоилась. Мне не нравилось то, как действовал на нее этот жутковатый остров.
        Идти пришлось недолго. Растения расступались перед мантикорой, звери отходили в сторону, ни один из них не пытался напасть. Вскоре мы оказались перед входом в пещеру, уходящим куда-то вглубь земли. Мантикора улеглась рядом с темным провалом и принялась зализывать раны. Я был уверен, что сказочное существо выздоровеет: плоть, рассеченная мечом, уже не кровоточила, а на кончике хвоста начинало отрастать крохотное жало.
        - Нам туда, - сказала орка.
        Я ощутил сильное магическое излучение, которое исходило из пещеры. Поток не был таким мощным, как тот, что мне когда-то показала Лак’ха, но я был уверен: ни один, даже самый могущественный маг из смертных, не мог обладать такой энергией. В глубине пещеры скрывалось нечто, что сильно влияло на атмосферу острова. Это оно изменило животных, и возможно, оно воздействовало на Мару. От него исходили эманации, отмеченные некромантами в трактатах.
        - Лис, ты останься снаружи, - сказал я.
        - Наедине с этой тварью?! - завопил Роману, тыча пальцем в мантикору. - Ни за что!
        - Ладно. Ал, побудь здесь. Все равно в пещере находится вещь, излучения которой могут быть вредными для людей.
        Воин с опаской поглядел на чудовище, но все же кивнул, соглашаясь. Почувствовав недовольство хозяина, Чернобрюх спрыгнул с его плеча на землю, засеменил в сторону мантикоры. Остановившись в паре ярдов от ее морды, паук встал на задние лапы и застыл, демонстрируя угрозу. Магическое животное с удивлением уставилось на трупоеда. Вдоволь налюбовавшись новым гостем, мантикора вдохнула, набрала в легкие побольше воздуха, громко фыркнула. Силой воздушного потока паука отнесло к нашим ногам. Трупоед перевернулся, встал на лапы и попытался снова ринуться в атаку, но его остановил окрик Ала:
        - Чернобрюх, успокойся! Этот противник тебе не по зубам.
        - Не по жвалам, - поправил я и шагнул в темный проем. - Пойдем, Мара.
        Орка молча последовала за мной. Пещера оказалась небольшой, всего в три маленьких зала. Два из них оказались пусты. Войдя в третий, мы нашли вещь, испускавшую магические токи. На грубо отесанном камне посреди пещеры лежал громадный меч, окруженный таким ярким сиянием, что я потушил ставший ненужным световой шар. Мы подошли к оружию поближе, чтобы рассмотреть его. Клинок оказался размером с эспадон, он был выкован из какого-то неизвестного мне металла, дымчатого, с жемчужным блеском. Рукоять покрывали странные руны. Сведя все факты воедино, было несложно понять, кому раньше принадлежало это оружие.
        Мара взялась за рукоять, попыталась поднять меч, но даже на волосок не смогла оторвать клинок от камня.
        - Оставь, это не то, что мы ищем, - с сожалением произнес я.
        - С чего ты взял?
        - Я не чувствую ничего особенного, кроме, конечно, магии, исходящей от клинка. Про это излучение упоминается в архивах некромантов, но артефакт пассивен. Это хоть и очень мощное, но всего лишь оружие - меч, созданный для руки бога, чтобы уничтожать врагов. В нашей ситуации он не сможет помочь. И потом, будь Белиону нужен меч, он бы так и сказал. Помнишь, что говорили боги? Мы почувствуем, когда найдем нужный артефакт. Что ты чувствуешь?
        Некоторое время орка раздумывала, не отрывая взгляда от клинка. Затем медленно, словно нехотя, отвернулась и сказала:
        - Давай выбираться.
        Когда мы оказались снаружи, Мара заговорила снова:
        - Я решила. Мое место здесь. Я остаюсь на острове.
        - Чего?! - опешил я. - Ты серьезно? Ты в своем уме?!
        - Да. Так надо.
        - Но зачем тебе это?! Как же наша цель?
        - Теперь у меня другой путь. Я самая сильная. Я должна остаться, чтобы охранять оружие Тира. Поединок выбрал меня. Ты справишься сам.
        - Да на кой морт Белиону эта железяка, когда сам он сидит в степи?! Вспомни нашу клятву! - использовал я последний аргумент.
        - Помню и не нарушаю ее. Я только остаюсь на острове, - поморщившись, ответила орка. - Я чувствую, что должна. Это моя родина. Мое место.
        - Я, конечно, не все понимаю, - вмешался Ал. - Но ты, Мара, несешь какую-то околесицу!
        - Просто примите это. Так надо.
        Похоже, орка действительно собралась остаться на острове. Любые уговоры она просто игнорировала. Я был уверен, это на нее действовала родина, измененная магией меча. Сама зеленая не могла принять такого бредового решения. Я отказывался соглашаться с ее выбором. Был только один способ достучаться до сознания Мары.
        - Кажется, у меня нет другого выхода, - с сожалением произнес я.
        - Хорошо, что ты одумался…
        - Я вызываю тебя на поединок за титул сильнейшего на этом острове.
        Такого поворота событий никто не ожидал. Орка помолчала, переваривая смысл фразы.
        - Ты не выживешь, - сказала она, помрачнев.
        - Ты не можешь отказаться, - надавил я.
        - А может, не надо?.. - подал голос Роману.
        - Надо! - перебил я и быстро пошел в сторону каменной площадки.
        Вскоре мы уже стояли на капище, окруженные невозмутимыми статуями.
        - Еще есть время одуматься, - сказала Мара.
        Ничего не отвечая, я зажег огонь на статуях и проколол палец, уронив каплю крови на камень. Вызов совершился по всем правилам, теперь пути назад не было.
        - Что ты сделал?
        Мне показалось, что в голосе орки прозвучала боль. Но ее тут же заглушила ярость: Мара приняла вызов. Она никому не собиралась уступать звание сильнейшего, даже лучшему другу. Следовало достучаться до сознания орки любыми способами. И лучшим из них была победа в этом поединке. Для этого у меня уже имелся план.
        Оголив шпагу, я встал напротив зеленой и сосредоточился, создавая волшбу, о которой только читал в книге по стихийной магии. Мара в свою очередь подняла фламберг.
        Кажется, зеленая разучилась избегать атаки. Она не стала церемониться и побежала ко мне, занеся клинок для удара. Меч должен был развалить меня надвое, но в последний момент я утек в сторону. По инерции орка сделала еще шаг вперед, открыв бок. Я не дал ей опомниться, сразу контратаковал. Шпага пробила кольчугу, вошла в плечо. Тут же громыхнуло, сверкнула яркая вспышка, завоняло паленым мясом - и зеленую отшвырнуло на несколько ярдов.
        Обычная шпага вряд ли смогла бы пробить хорошую кольчугу. Но я заклинанием вселил в клинок молнию, теперь по моему желанию она становилась продолжением лезвия. На мысль использовать эту магию натолкнул меня найденный нами меч бога и недавно прочтенная глава из книги, где был описан смелый эксперимент. Стихийные чародеи не используют такой способ сражения, предпочитая не подпускать противника вплотную. Поэтому метод не получил широкого распространения.
        Зарычав, орка отбросила фламберг и содрала с себя кольчугу, которая оплавилась в месте удара. Сквозь опаленную до дыр одежду я увидел почерневшую кожу. Сопротивление к магии у Мары на родном острове повысилось, но заряд попал в открытую рану. Я выбрал правильную стратегию. Чтобы победить, нельзя было жалеть сил.
        Откинув бесполезный доспех, орка взглянула на меня по-другому. По ее глазам можно было понять, что теперь она воспринимает меня как серьезного противника. Достав пятипалый, Мара медленно пошла по кругу, внимательно наблюдая за каждым моим движением. Такой поворот событий для меня был наихудшим. Я-то надеялся, что зеленая придет в бешенство и будет плохо контролировать себя.
        Уйти в глухую защиту было равносильно смерти, поэтому я мгновенно атаковал орку, нанося удары на пределе своей скорости и сноровки. Маре, не ожидавшей такого напора, оставалось только парировать мои атаки. Конечно, физически я был против орки все равно что комар против лося. Но и комар тоже может быть надоедливым, а каждый раз, когда моя шпага соприкасалась с пятипалым, зеленую ударял сильный разряд молнии. Его мощи не хватало, чтобы обезвредить орку, но боль он приносил ощутимую. В такие моменты Мара, рыча, отскакивала, разрывая дистанцию. С каждым разом орку это злило все больше. В конце концов, зеленая пришла в бешенство и рванулась ко мне, позабыв о всякой защите.
        Этого я и добивался и приготовился обезвредить Мару. Но как только атаковал, орка извернулась, голой ладонью перехватила шпагу. От неожиданности я влил в оружие всю доступную мне силу. Кожа зеленой мгновенно обуглилась. Но орка не отпустила лезвие. Взревев, как раненый зверь, Мара пнула меня под колено, вырвала шпагу из рук.
        Я повалился на спину, орка тут же припечатала меня коленом к земле. Удар вышиб воздух из легких, удивительно, что грудная клетка вообще выдержала такой вес. Взглянув наверх, я увидел неумолимо приближающееся лезвие пятипалого. Увернуться было невозможно. Это был конец.
        Но вдруг клинок изменил траекторию и, высекая искру, ударился о камень, рядом с моим виском. Орка опустила голову, содрогнулась всем телом.
        - Не могу, не могу… - тихо произнесла она.
        Я молчал.
        Зеленая отпустила меня, уселась рядом, взялась за голову и закрыла глаза, будто стараясь отрешиться от действительности.
        - Вон! Уходи! Тебе здесь не место, ты только все путаешь! Я победила! Я самая сильная! - выпалила Мара.
        Я поднялся, нашел шпагу, вогнал ее в ножны. Не оборачиваясь, направился к ожидавшим меня друзьям. Смуглый воин хотел что-то сказать, но я лишь покачал головой и двинулся в сторону леса. Ал с Лисом последовали за мной.
        - Ты так все и оставишь? - спросил Ал, когда мы углубились в лес.

«Не все еще потеряно. Надо верить в Мару» - подумал я, но вслух произнес другое:
        - У нас нет выбора, зеленая победила.
        Уж не знаю почему, но животные не пытались нас задержать. Наверное, Мара им запретила. Приходилось прорываться только сквозь густые заросли, которые постоянно намеревались преградить нам дорогу.
        В середине третьего дня, когда мы остановились на привал, я услышал далекие шаги.
        - Приготовьтесь, сюда кто-то идет, - сказал я своим спутникам, зажигая на ладони пульсар.
        Ал оголил клинок, Роману взялся за арбалет.
        Из кустов к нам шагнула Мара.
        - Ты…
        - Вечно ваше поганое племя все усложняет! - произнесла орка.
        - Я знал… - радостно начал я, но зеленая меня перебила.
        - Не сейчас, надо срочно выбираться. Я кое-как смогла войти в раш-и и немного привести разум в порядок. Но остров продолжает давить на меня, не знаю, сколько смогу продержаться.
        Остаток пути мы преодолели в бешеном темпе. Теперь, когда с нами была Мара, даже растения не смели преграждать нам путь.
        Бобо не удивился возвращению пассажиров. Казалось, ему уже надоело поражаться нашей живучести. Он сразу приказал поднять паруса, и «Хромая Мэри» вышла из бухты в море.
        Со слов капитана мы узнали, что несколько дней назад от острова отчалил другой корабль. Хорошо, что Атиус, уверенный в нашей гибели, не посчитал нужным потопить судно Клешни.
        По прибытии на корабль я сразу занялся ранами Мары, которые за неимением времени и целительских способностей она просто замотала тряпками. Мне пришлось применить все полученные из книг знания. Вскоре мы уже стояли на верхней палубе, любуясь заходом солнца. Вернее, любовался я, а орка, нечувствительная к красотам природы, о чем-то размышляла.
        - Спасибо, - неожиданно произнесла она. - За то что не оставил меня и вытащил оттуда. Я знаю, чего это тебе стоило.
        - Я не мог оставить тебя. Есть такая старинная эльфийская мудрость: аэ геар антиу тхенин, эль укаре атолад геар. Ин Аэ нилмэ а вита эль фиаста сорго.
        - Что это значит?
        - Если друг сбился с истинного пути, ты обязан вернуть его. Даже если под угрозой будет сама дружба и твоя жизнь, - перевел я. - Немного высокопарно по форме, но верно по сути.
        - Я запомню это, - рассмеялась Мара. - Кстати, если бы не свиток, я вряд ли сообразила бы, как провести ритуал вызова. Спасибо, что уговорил перевести его.
        - А ты еще не хотела…
        Орка прищурилась:
        - Теперь ты должен выполнить свою часть договора и отрастить мне волосы.
        Мара
        - Так где, говоришь, остров Лак’хи? - в который раз уже спрашивал ушастик.
        Клешня сдвинул на макушку засаленный платок, поскреб в затылке и ответил:
        - Да здесь где-то. Вот-вот дойдем.
        - Это мы еще вчера слыхали, - нахмурился Лэй, - да только что-то не видно его.
        - Клянусь титьками могучей Берти! - заскорузлый палец ткнул в карту. - Тут он!
        - А мы где?
        Моряк неопределенно поводил желтым ногтем вокруг острова:
        - Где-то здесь… Задери меня акула, сдался вам этот остров! Вон, мимо Томления уже второй раз проходим. Может, там якорь бросим-то, а?
        Я только молча покачала головой, Лэй в досаде выругался по-эльфийски. Мы вышли из капитанской каюты.
        Вот уже третьи сутки «Хромая Мери» прочесывала архипелаг в поисках острова Лак’хи, который моряки называли островом Судьбы. Мы решили, что артефакт должен находиться именно там - это было логично, морт возьми.
        Вроде бы и остров на карте был обозначен, и судно в порядке. Но все осложнялось тем, что море неспокойно, а судовые приборы то врали, то вдруг вообще выходили из строя. Небо затянулось серыми тучами, так что и по звездам не сориентируешься.
        Поэтому винить Клешню мы не могли. Капитан и так не спал вторую ночь, пытался отыскать остров, поругивая под нос нелюдей, которые втравили его в переделку.
        Все это время Лис прятался от команды в каюте - моряки не забыли оскорблений, которыми он наградил капитана. Компанию ему составил Ал. Роману почему-то проникся к моему другу доверием и воспринимал его и Чернобрюха как бесплатную охрану. Лэй то читал книги по магии, то отправлялся пытать капитана о нашем местонахождении.
        Я же была еле живая. Нет, не от ран - их ушастик заставил затягиваться, убрал ожоги и снял боль. «Сам покалечил, сам и вылечил», - шутил неугомонный эльф, меняя повязку. Дело в морской болезни, которая вернулась, едва в океане началось волнение.
        Из-за нее, проклятой, Лэй не смог наколдовать мне рост волос, хотя честно попытался на следующий же день после возвращения с острова Тира. Усадил в каюте прямо на палубу, сам встал за спиной, положил ладони мне на затылок и что-то пробормотал на эльфийском. Я почувствовала покалывание под волосами, по коже как будто забегали мурашки. Процесс пошел.
        - Ой… прости… - вдруг пробормотал мальчишка.
        В голосе его звучало такое искреннее раскаяние, что я встревожилась. Скосив глаза, увидела болтающиеся вокруг лица бледно-зеленые пряди.
        - Это что?!
        - Мара, ты только не волнуйся, я сейчас все исправлю, - залепетал горе-маг.
        Зеленые пряди исчезли, других так и не появилось.
        - Не получается, - вздохнул Лэй. - Я пытался с помощью своей энергии подтолкнуть силы твоего организма. Но видимо, дело в том, что ты ослаблена морской болезнью.
        - Хорошо, - вздохнула я, - попробуем в другой раз, когда будем на суше.
        Это было три дня назад, сейчас качка усиливалась, и мне стало еще хуже.
        Как только мы вышли из каюты капитана, меня скрутил новый приступ тошноты. Я бросилась на верхнюю палубу и перегнулась через борт. В этот момент судно накренилось, и я чуть не свалилась в воду. Лэй едва успел перехватить меня и удержать какой-то волшбой.
        - Что ж вы, леди! - посочувствовал боцман Дайф, - За… то есть, расклеились совсем. Волны-то го… пустяковые, говорю, волны-то. Так себе, баллов пять. Вот погодите, шторм начнется - тогда и по… блюйте себе на здоровье, ага.
        - А он точно начнется? - обеспокоился Лэй.
        - Чтоб мне сдохнуть. То есть, непременно начнется, господин эльф. Баллов одиннадцать. Вон, гляньте сами, что делается - боцман ткнул пальцем вверх.
        Небо вскипало черными низкими тучами. Они клубились, перекатывались, стремительно двигаясь в нашу сторону. Ветер уже не дул постоянно, он налетал угрожающими порывами, свистел в ушах, словно предупреждая о беде. Волны тоже стали черными и делались все больше. «Хромая Мери» не качалась на них, она с трудом взбиралась на гребни и ухала вниз, заставляя желудок подскакивать к самому горлу.
        - Убрать паруса! Задраить люки! - раздался голос Клешни. - Шлюпки, бочки на палубе крепить!
        - Слыхали, акульи дети? - подхватил Дайф, отбегая. - Шевелись, шевелись!
        С востока наползала тяжелая свинцовая туча, в подбрюшье которой сверкали голубые молнии. Вскоре она накрыла небо над нами, превратив день в ночь. Порывы ветра стали такими сильными, что слова уносило с губ, а горло перехватывало. Волны перекатывались через борт, ветер отрывал от них макушки, развеивая водяной пылью.

«Хромая Мери» неуклюже преодолевала волны. Корабль шатало, сдавливало, как скорлупку, то и дело раздавался пугающий треск - это отрывались от мачт паруса. Все происходило так быстро, что матросы не успели их убрать.
        - Шевелись! - орал Дайф, но его почти не было слышно.
        Наверное, это и был шторм в одиннадцать баллов, о котором говорил боцман - не знаю. Но то, что творилось с судном, уже не походило на обычную качку, от которой случается морская болезнь. Желудок сжался в последний раз, и тошнота прошла. Мы с Лэем бросились на помощь матросам. К нам присоединился Ал, который поднялся из каюты.
        Ураган обрушил на «Хромую Мери» всю мощь, на которую был способен. Флейт уже не слушался руля, его швыряло с борта на борт. Оторванные паруса хлопали, словно крылья обезумевшей птицы. Но опаснее всего было то, что некоторые паруса уцелели - направление ветра постоянно менялось, он будто несся сразу отовсюду, и судно беспорядочно мотало в разные стороны. Убрать паруса было уже невозможно.
        - Руби мачты! - выкрикнул Бобо.
        Матросы ринулись выполнять приказ, но ветер отбрасывал их, волок к бортам, норовя выкинуть в пучину. Я ухватила одного из людей, вырвала у него из рук топор, принялась подрубать основание ближайшей мачты. Матрос вцепился в нее чуть выше, громко прося бога моря сжалиться над «Хромой Мери».
        - Не время молиться! - прорычал Клешня. - Руби, акульи дети!
        Тучи опустились так низко, что, казалось, сейчас они соединятся с волнами, черное небо сольется с черной водой, и эта бездна поглотит нас. Трещали бока корабля, хлопали паруса. Волны, надвигавшиеся на нас, были высотой не меньше деревьев на острове Тира.
        - Рано молиться, - орал капитан. - Рано!
        - Поберегись! - вторила я, подрубив мачту.
        - Крепись к бортам! - приказал Бобо.
        Моряки принялись привязывать себя к бортам корабля.
        Море подхватило «Хромую Мери», подняло на вершину черной волны, огромной, словно императорский замок, и швырнуло вниз.
        Вдруг все волшебным образом переменилось. Исчезли черные тучи, вернулся светлый день. Над нами ослепительно сиял Атик, вокруг царило полное безветрие. Сначала я подумала, что оглохла - такая вдруг наступила тишина. Но тут безмолвие нарушил голос Клешни:
        - А вот теперь молитесь!
        С четырех сторон на флейт беззвучно неслись прозрачные, словно из зеленоватого стекла, невозможно огромные водяные горы…
        Дальше началось полное безумие. Волны набегали друг на друга, сталкивались, захлестывали корабль. Вода с грохотом обрушивалась на палубу, заглушая испуганные крики и молитвы моряков. Неуправляемое судно неслось по океану, заваливаясь то на один борт, то на другой.
        Я изо всех сил держалась за борт, но мокрое дерево выскальзывало из рук. Вот-вот, и я рухнула бы в бездну. Кажется, где-то рядом раздался голос Лэя, и я ощутила, как неведомая сила обхватывает меня, прижимая к борту.
        Не знаю, долго ли бесновалась стихия. Мне казалось, целую вечность. Но наконец случилось чудо: «Хромая Мери» вырвалась из пучины. Ветер постепенно утих, судно остановилось. Мы обнаружили, что находимся недалеко от берега.
        Клешня отвязался от капитанского мостика и сказал:
        - Ну, со вторым рождением, везунчики! Хрен его знает, как нас угораздило выжить. В глазу Сиверентуса ведь побывали…
        Оказывается, так моряки называли центр урагана, в котором потоки воздуха закручиваются штопором. Считалось, что уцелеть в нем невозможно. Бобо достал из кармана невесть как сохранившуюся карту и добавил:
        - Вроде это остров Томления… ну, Лавры, по науке-то, а мы днище об рифы пробили, гарпун вам в селезенки, и мачты порубили…
        Расстраиваться по этому поводу никто не стал - еще совсем недавно мы выжить-то не чаяли. Моряки постепенно приходили в себя, отплевывались от соленой воды, отвязывались и принимались за осмотр корабля. Я тоже попыталась встать, но не смогла: что-то крепко держало меня. Оказывается, это были толстые крепкие побеги, которыми пророс борт. Подошел мокрый, но довольный Лэй, произнес заклинание, и древесные щупальца втянулись обратно.
        - Все же я сумел тебя закрепить, - порадовался ушастик, - и Ала. И еще многих. Но не всех…
        Новости были не очень хороши: двух матросов смыло за борт, на «Хромой Мери» не уцелело ни одной мачты, а в днище зияла пробоина. Судовой плотник с боцманом кое-как залатали дыру, Лэй укрепил заплатку с помощью эльфийской магии. Но даже мне, далекой от мореходного дела, было ясно: флейт не может продолжать плавание. Пришлось бросить якорь.
        - Нелюди и есть нелюди, - бурчал Клешня, каждую царапину на корабле воспринимавший как собственную рану, - говорил ведь, на Томление, медузу вам в глотку! Постояли бы в бухте, переждали б ураган спокойно… нет, подавай им Судьбу! А морт ее знает, где она, Судьба-то…
        - На остров надо идти, дерево для починки искать, - сказал Джанни Певец, судовой плотник, указывая на высокие деревья, вздымавшиеся неподалеку от песчаного берега. - Сдается мне, это самые что ни на есть корабельные сосны.
        Этого молодого черноволосого парня Бобо нанял в Зириусе, на место прежнего плотника, сожранного морским чудищем. Джанни был шустрым, разговорчивым и быстро прижился в команде. Он постоянно напевал зирийские песенки, за что получил свое прозвище.
        Бобо взглянул туда, куда указывал плотник.
        - Ну, чего застыли, осьминожьи выродки? - прикрикнул он на матросов. - Шлюпку на воду! Дайф, восемь человек на высадку.
        Мы с Лэем переглянулись и поняли друг друга без слов.
        - Не надо восьмерых, - сказала я. - Мы все тоже пойдем, так что четверых достаточно.
        Если уж попали на остров, надо было его исследовать. Мало ли, вдруг мы ошибались, и артефакт находился именно здесь.
        Клешня согласно кивнул, а моряки заметно приободрились. Им не хотелось высаживаться на незнакомый берег. Дикий архипелаг пугал даже самых лихих головорезов из команды.
        - Эх вы, бабьё сопливое, - проговорил Дайф. - Позволь, Клешня, я пойду. А то, чую, обделаются они и разбегутся.
        - Давай, старик, - одобрил капитан. - Гоняй их там, чтобы задницы горели. Певец, и ты с ними. Будешь деревья выбирать.
        Боцман взял еще двоих матросов, которые вовсе не обрадовались такой чести. Вскоре мы уже сидели в шлюпке и гребли к острову. С нами, конечно, отправились Ал и Лис. Первый никогда не оставил бы друзей, второму даже на неведомых островах было безопаснее, чем на корабле, без нашей защиты. Кстати, весь шторм Роману благополучно проспал в каюте и потом очень удивился, увидев разрушения на корабле.
        После дикой бури приятно было ступить на твердую землю. Певец оказался прав: на берегу действительно росли высокие стройные сосны. Мы двинулись было к ним, но Лэй остановил нас.
        - Подождите, я поговорю со здешними духами.
        Он подошел к дереву, коснулся ладонью его ствола, на мгновение прикрыл глаза, потом повернулся к нам и сказал:
        - Все в порядке. Духи желают нам счастья и вечной любви. Они здесь удивительно доброжелательные. Сразу видно, остров Лавры.
        Лаврой люди называют богиню любви, вспомнила я. Орки не поклонялись ей, у нас почти за все отвечает Тир. Правда, мы чтили некоторых человеческих богов - всемогущую Лак’ху или неистовую Ирриду, например. Но Лавру орки считали самой слабой и бесполезной из всего пантеона. Ну, какой от нее толк, скажите, пожалуйста?
        Мне подумалось, что этот остров, скорее всего, безопасен. Конечно, после войны богов природа архипелага изменилась. Каждый остров словно стал воплощением сути своего божества. На земле Тира, например, звери без конца сражались, а во владениях Бристада, покровителя ремесленников, муравьи и пчелы - самые трудолюбивые насекомые - стали гигантскими.
        Но что может быть опасного в любви, я так и не сумела придумать. Поэтому доверилась Лэю, и вместе с ним отправилась осматривать местность. Остальные двинулись за нами.
        Мы быстро миновали сосновый лес, который, похоже, опоясывал остров неширокой полосой, и оказались в цветущем поле. Уж на что я была равнодушна к таким вещам, но поневоле залюбовалась цветами. Ни в садах самых богатых торговцев, ни в оранжерее некромантов после эльфийской волшбы я не видела такого многообразия и богатства красок.
        - Какой аромат! - восхитился Лэй. - Не хуже, чем на полянах Даллирии!
        - Да уж, апчхи! - подтвердил боцман Дайф. - Смердит сильнее, чем в бабской лавке… а-а-а-а-пчхи… где духами торгуют…
        За полем снова начинался лес, только теперь смешанный. Он тоже был прекрасен: раскидистые деревья так и манили отдохнуть в тени их крон, прилечь на мягкий мох у корней. Весело журчали крошечные ручейки, над ними склоняли изящные чашечки белые цветы.
        Здесь было множество маленьких полян, пушистых кустов, покрытых благоухающими цветами, уютных гротов.
        - Это точно остров Лавры, - сказал ушастик. - Он будто создан для уединения влюбленных.
        - Эх, толку-то, - мечтательно протянул Дайф. - Бабу бы сюда, тогда жизнь бы по-другому заиграла…
        Матросы закивали, взгляды их подозрительно замаслились и обратились ко мне.
        - Даже не думайте, - сказала я, поигрывая пятипалым.
        Моряки как-то быстро потеряли ко мне интерес.
        - Помечтали, и хорош, - ухмыльнулся Дайф. - Разбирай инструмент, пошли работать.
        До самого вечера мы трудились. Певец, по одному ему известным признакам, выбирал подходящие сосны, Ал с боцманом и двумя матросами их рубили.
        Лэй от работы отказался, заявив, что он существо творческое, возвышенное, и вообще заплатил кучу золота не за то, чтобы лес валить. Я была не против помочь морякам, но меня не допустил Дайф.
        - Вы уж простите великодушно, - буркнул он, - но не бабское… не ледье это дело, деревья рубить. Пусть уж тут сильные мужики потрудятся. А вы нас охраняйте.
        Так что мы с эльфом прогуливались вокруг моряков, держа наготове: он волшбу, я - меч. Лис, на помощь которого никто не рассчитывал, удобно устроился под сосной, поглаживая карман, где лежал Степной изумруд.
        Повалив несколько деревьев, моряки принялись очищать стволы от коры, обрубать ветки.
        Атик опустился к горизонту, в лесу потемнело.
        - Кончай работу! - Дайф опустил топор. - Пошли на ночевку устраиваться.
        Лагерь разбили за цветочным полем, в другом лесу. Уж больно он был уютен. Заготовки оставили на месте. «Деревяшкам ничего не сделается, - рассудил боцман. - Незачем их охранять».
        После ужина Ал заступил в караул, остальные улеглись спать.
        - Если с утра все будет спокойно, пусть они остаются работать, а мы пойдем обследовать остров, - шепнул мне Лэй.
        Я что-то промычала в знак согласия. Уже погружаясь в сон, почувствовала легкое, едва ощутимое прикосновение. Словно легкий ветерок погладил мою щеку. Может, так оно и было…
        Ночь прошла без приключений. Наутро моряки продолжили работу. Мы с Лэем убедились, что вокруг все спокойно.
        - Оставим Ала охранять людей, а сами - на разведку? - деловито спросил Лэй.
        - Погоди. Сначала выполни обещание, - потребовала я.
        Мы находились на суше, нам ничто не угрожало, я чувствовала себя прекрасно. Самое время заняться восстановлением волос. Ушастик согласился и принялся колдовать надо мной. Как и в прошлый раз, по коже побежали мурашки. Я скосила глаза, но никаких зеленых прядей не увидела, за что горячо возблагодарила богов. Однако и черных волос тоже не было. Зато было неповторимое выражение на лице Ала.
        - Это шутка или месть? - спросил у Лэя смуглый воин.
        - Я сейчас все исправлю, - выдохнул эльф.
        Отпихнув его, я поднялась, подошла к родничку, из которого мы брали воду накануне. Струйка воды падала с холма, образуя у его подножья небольшую лужу. Я взглянула в ее серебристую зеркальную гладь и замерла. Проклятый ушан вырастил мне волосы, и они даже были черными, как полагается. Но почему-то вся немалая грива стояла дыбом, поднимаясь над головой на добрую четверть ярда.
        - Ты похожа на дикобраза, Мара, - расхохотался Лис. - Я в книжке на картинке видел!
        Твердым шагом подойдя к Лэю, я взяла его за шиворот и приподняла над землей:
        - Значит, вот чего стоит твоя дружба? Некромантке помог как миленький, а надо мной издеваешься?
        - Да я нечаянно! - горестно причитал мальчишка. - Не знаю, в чем дело! Может, в несовпадении орочьей и эльфийской энергии…
        Я разжала пальцы.
        - Исправляй.
        Вскоре стараниями ушастика мои волосы обрели прежний вид и длину - чуть выше плеч. Ал остался охранять моряков, а мы все же отправились осматривать остров. Я не хотела брать Лиса, но эльф шепнул мне:
        - Давай возьмем с собой. А то прирежут его, будет на нашей совести.
        Пришлось, стиснув зубы, согласиться.
        Мы двинулись вглубь леса. Вокруг царили невозможные красота и умиротворение. По сравнению с остальными островами архипелага этот был просто божественным местечком.
        Атик стоял в зените, когда деревья расступились, и мы вышли к высокому зданию. Тонкие шпили его башен устремлялись к небу, белокаменные стены покрывала искусная резьба, вокруг арки входа росли вьющиеся розы. Дом выглядел так, словно за ним кто-то ухаживал.
        - Храм Лавры, - ушастик почтительно поклонился.
        Мы поднялись по широкому крыльцу, вошли внутрь и оказались в просторном зале. Эльф не ошибся, это действительно был храм. В середине зала, пол которого устилали цветы, возвышалась статуя женщины. Лэй с Роману уставились на нее восхищенными взглядами, да так и застыли. Я немного подождала, надеясь, что друзья очнутся. Но с их лиц не сходили блаженные улыбки, и похоже, ребята не собирались двигаться дальше.
        - Вы чего? - осторожно спросила я.
        - Отстань, зеленая, мешаешь созерцанию красоты, - отмахнулся эльф.
        Я тоже посмотрела на богиню. Мне трудно было оценить красоту человеческой женщины, да еще высеченной из камня. Могу только сказать, что мастер, изваявший статую, постарался на славу. Лицо Лавры, ее улыбка дышали жизнью. Казалось, богиня сейчас заговорит с нами и шагнет с постамента.
        - Она прекрасна, - прошептал вор. - О боги, она прекрасна, как… Степной изумруд!
        - Степной изумруд - это Мара, - фыркнул ушастик, - Тоже зеленая, и из степи. А Лавра прекрасна как луч весеннего Атика, как сияние росы на рассвете, как песня соловья, как ночь под светом Тиль…
        - Как драгоценная жемчужина, - гнул свое Лис, - как бриллиант чистейшей воды, как груда золота…
        На этом месте Лэй расхохотался, вновь обретая обычный задор:
        - Спасибо хоть не куча. Ладно, к делу. Я ничего особенного не чувствую, если не считать восхищение красотой Лавры. А ты, Мара?
        - Тоже ничего, если не считать одной мелочи: гадаю, кто принес в храм все эти цветы? - в тон ему ответила я.
        Эльф ахнул, поднял с пола алую розу:
        - Совсем свежая. Сорвана не раньше, чем сегодня утром. Как же я сразу не подумал…
        - Видно, совсем мозги от восхищения Лаврой потерял.
        С этим напутствием я погрузилась в раш-и. Мысленно обследовала храм, обшарила пространство вокруг него. Сформировав из энергии разума длинные, тонкие как волос, плети, прочесала лес.
        - Ну как? - с тревогой спросил ушастик, когда я вышла из состояния концентрации.
        Я пожала плечами. Вроде бы никого не нашла. Но ведь так не должно быть? Кто-то же сорвал и принес эти мортовы цветочки? Кто-то ухаживал за храмом. Вокруг не было живых существ, но меня все равно не оставляло ощущение присутствия чужого разума. Вроде от него не чувствовалось враждебности, лишь пристальный интерес.
        Если у неведомых существ не было физического тела, как они рвали цветы? Силой сознания?
        Я не знала, как объяснить Лэю то, что чувствовала, поэтому лишь буркнула:
        - Будь внимательнее. Здесь что-то есть…
        Выйдя из храма, я обошла его кругом. Никого. Удивленные вор с эльфом следовали за мной по пятам. Мы двинулись дальше, в лес. Прошли с милю, как вдруг Лэй замер, прислушался, потом сделал знак ступать тише.
        Некоторое время мы крались между деревьями, и вскоре звуки, которые так насторожили эльфа, стали слышны всем. Совсем рядом, из-за пушистых кустов, раздавался переливчатый женский смех.
        Ушастик осторожно раздвинул ветви, нам открылось совсем маленькое, круглое как чан, озерцо, спрятанное в чаще. В нем плескались, перекликаясь мелодичными голосами и пересмеиваясь, удивительные существа.
        Это были четыре молодые женщины - тоненькие, хрупкие, словно эльфийки. Их длинные волосы струились по плечам, полосы легкой ткани, заменявшие одежду, едва прикрывали грудь и бедра. Судя по выражениям лиц Роману и Лэя, девушки были красивы.
        Две из них сидели на больших камнях, которые нависали над озером. Еще две стояли по колено в воде. Все они оживленно разговаривали, и речь их звучала как птичий щебет.
        За спинами женщин трепетали радужные крылья, похожие на стрекозиные. Беловолосая девушка, что стояла в озере, плеснула водой в подруг, сидевших на камнях. Те засмеялись, взмыли над озером, на лету зачерпнув пригоршни воды, и ответили белокурой целым веером брызг. Вскоре все четыре девушки парили в воздухе, хохотали и обливали друг друга. Их одежды намокли и уже не могли скрыть ни одной линии стройных тел.
        Физиономии друзей вытянулись, чем-то напомнив мне морды сусликов в период спаривания.
        - Кто это? - хриплым шепотом спросил Роману.
        - Феи, наверное, - ответил Лэй. - Феи, фейри… какая разница?
        - Какие красивые, - завороженно пробормотал вор.
        Эльф поддержал его неразборчивым бормотанием. Я еще немного подождала, надеясь, что в их головах все же возобладает здравый смысл. Но не дождалась и сердито спросила:
        - А вам ничего не кажется странным? Я одна это замечаю?
        Странность заключалась не в откровенных одеждах, не в птичьих голосах и даже не в сверкающих крыльях. Девушки были… полупрозрачными. Если присмотреться, сквозь них можно было разглядеть очертания деревьев. К тому же, существа двигались так легко, словно их тела ничего не весили.
        Лэй первым сбросил наваждение:
        - Призраки? Не похоже… те не могут вступать в контакт с физическими предметами. А девчонки вон какие брызги подняли. Да и цветы как-то рвут.
        - Может, духи? - предположила я. - Духи острова, например.
        - Вы о чем вообще? - недоуменно спросил Роману. - Мара, я понимаю, зависть, все такое… но зачем же таких милых девушек обзывать призраками и духами?
        - Видимо, люди не замечают эфемерности этих существ, - сказал ушастик. - Или дело в том, что Лис неспособен чувствовать магию. Нет, Мара, вряд ли это духи. Те невидимы, совершенно бестелесны, а если являются смертным, то в виде тумана или дымки. Я остановился бы на феях. Самые подходящие жрицы для богини любви.
        От этих нежных существ не исходило никакой угрозы, но мне почему-то стало тревожно за моряков. Я предложила:
        - Пойдемте обратно.
        Лэй кивнул. Лис собрался было протестовать, но передумал. Мы отступили от кустов, однако поздно.
        - Приветствую вас, гости! - прощебетали сверху.
        Задрав головы, мы увидели фею, которая безмятежно парила в воздухе.
        - Сестры, сестры! Летите сюда! - пропела она, и вскоре вокруг нас закружились все четыре девушки.
        - Вблизи они еще прекраснее, - сказал ушастик.
        Но голос друга звучал бесстрастно. Лэй просто отметил очевидный факт. А вот Роману явно был очарован феями. Особенно одной - смуглой, темноволосой, с глазами синими как васильки.
        Язык, на котором щебетали девушки, не был нам знаком. Но мы странным образом понимали все, что они говорили. Смысл слов как будто сразу проникал в сознание.
        Феи, кажется, очень обрадовались нашему появлению.
        - Странники, странники, милые странники, - выпевали они птичьими голосами. - Ступайте к нам, милые странники, присядьте на мягкий мох, отдохните в тени деревьев…
        Они плясали в воздухе, манили, зазывали нас в уютные гроты. Лис как зачарованный двинулся за ними. Мы с Лэем переглянулись и отправились следом. Надо же было понять, что за существа встретились нам на пути.
        Феи вели себя вполне благопристойно. Они действительно усадили нас на теплые камни возле озера и вручили по букету лесных цветов. У белокурой девушки вдруг оказался в руках музыкальный инструмент, похожий на маленькую арфу. Она ударила по струнам, извлекая из них нежную мелодию, остальные феи взлетели и понеслись в причудливом танце над водной гладью, сплетаясь как тени, извиваясь, как язычки пламени.
        - Красиво, - холодно процедил эльф.
        - Восхитительно… - шептал вор, не сводя горящего взгляда с черноволосой девушки, - сказочно, невозможно…
        Танец кончился, феи уселись на камнях, завели протяжную песню. Роману, открыв рот, внимал их птичьим трелям, а Лэй, кажется, начинал скучать и злиться.
        - Закончится когда-нибудь этот концерт фейского народного творчества? - пробормотал он, когда смуглянка взяла особенно высокую ноту.
        - Они просто хотят быть гостеприимными, - заступилась я за прозрачных девушек.
        Ушастик покачал головой:
        - Не нравится мне все это. Напоминает старые эльфийские сказки о фейри. Те тоже заманивают путников, а потом похищают и пожирают их плоть.
        - Да ты посмотри на них! - рассмеялась я. - Они сами-то почти бесплотные, куда им кого-то пожирать.
        - А фейри вообще крошечные, - уперся Лэй. - Но это не мешает им обгладывать путников до костей.
        Хоть я старалась не поддаваться приступу подозрительности, охватившему Лэя, на душе становилось все тяжелее. Что-то действительно было не так.
        - Ладно, хватит, - эльф решительно поднялся. - Спасибо за представление, уважаемые хозяйки. Нам пора.
        - Куда же, куда вы, милые странники? - всполошились феи. - Останьтесь…
        Они подплыли к нам, принялись виться вокруг, нашептывая ласковые речи, упрашивая остаться. Одна из девушек дотронулась рукой до моего лица. Это прикосновение было легким как пушинка, почти неосязаемым, но почему-то мне стало неприятно. Я отмахнулась от сущности, как от навязчивого комара - невесомая феечка отлетела ярдов на тридцать и больше не рискнула ко мне приблизиться.
        Девицы вскоре поняли, что ни их таланты, ни прелести на меня не действуют, и сосредоточили внимание на парнях. Но, как ни крутились они возле Лэя - не сумели тронуть холодную эльфийскую душу. Натянув на физиономию вежливую улыбку, мальчишка двинулся прочь от озера. Белобрысая сущность увязалась было за ним, но под угрозой огненного шара прекратила преследование.
        Только Лис не сумел устоять перед чарами фей. Вор, похоже, не собирался уходить. Он сидел на камне в компании черноволосой девицы, никак не реагируя на наши оклики. Красотка напевала ему какую-то чепуху, называя милым странником, отчего Роману просто млел.
        Остальные феечки отвязались от нас, и расселись вокруг Лиса, обратив на него всю мощь своего обаяния. Они заглядывали ему в глаза, соблазнительно улыбались, звонко смеялись всякой глупости, которую он произносил. Крылышки за их спинами взволнованно трепетали, руки порхали, словно бабочки, легко касаясь Роману. Все это походило на какую-то магию. Казалось, своими действиями феи плетут вокруг Лиса невидимый кокон. Я вышла в раш-и, всмотрелась: движения девиц, на первый взгляд хаотичные, создавали огромное количество энергетических нитей, которые опутывали Роману подобно паутине. Я попыталась разорвать эти тонкие путы, но ничего не вышло, мои энергетические щупы проходили сквозь кокон, не причиняя ему ущерба. Это совершенно точно было волшебство, причем на него не действовала моя антимагия. Так я и сказала эльфу.
        - А ты говорила, бесплотные, гостеприимные… - упрекнул меня Лэй. - Это они заманивали и очаровывали. Того гляди, сожрут нашего вора. Выручим или морт с ним, пусть остается?
        Я бросила на ушастого сердитый взгляд. Как он мог даже предположить, что я способна бросить друга в беде? Конечно, Лис не был идеальным спутником, а в последнее время вовсе сдурел, но это не значило, что его следует оставить на растерзание кровожадным тварям.
        - Да хватит меня взглядом уничтожать! Пошутил я, Мара! - фыркнул мальчишка. - Давай думать, как его вытаскивать. Волшебство, которое ты описываешь, ни на что не похоже. Думаю, это остатки божественной магии.
        - А чего тут думать? - пожала я плечами. - Их волшба на нас не действует, драться они с нами вряд ли решатся. Значит, берем его и уносим.
        - Погоди, все не так просто. Мы не знаем: вдруг… магия любви, назовем ее так, воздействует на разум человека? Тогда рискуем получить назад совершенно безумного Роману.
        Я вздохнула: куда уж безумнее? Мы могли еще долго препираться, но тут случилось непредвиденное. Черноволосая, дотронувшись тонкими пальцами до груди Лиса, пропела:
        - Я чувствую что-то возле твоего сердца, милый странник.
        - Что, что, что? - защебетали остальные.
        Девица еще раз коснулась того места на груди Роману, где находился потайной карман, и воскликнула:
        - Это драгоценный камень! Огромный, прекрасный, лучистый!
        - Покажи, милый странник, покажи! - подхватили феечки, и этим совершили серьезную стратегическую ошибку.
        Вор тут же решил, что прозрачные красотки покушаются на самое дорогое - Степной изумруд. Вся любовная магия слетела с него, как осенняя листва с дерева под порывом северного ветра.
        - Ах вы, аферистки мортовы! - завопил Роману, прижимая ладонь к груди. - Мотыльки хреновы, мухи навозные! Вора обворовать замыслили?!
        Он вскочил, взмахнул руками, так что несчастных феечек расшвыряло в стороны, и рявкнул:
        - Пошли отсюда!
        Мы удалились, сопровождаемые обиженным лепетом полупризрачных девиц.
        - Значит, ничего страшного, - рассуждал по дороге Лэй. - Лис легко освободился от их воздействия. Да и нападать они не стали. Получается, феи безопасны.
        - Ничего себе безопасны, - ворчал Роману. - Бесстыжие, гнусные воровки! А вы куда только смотрели, позволили им меня завлечь…
        - Тихо! - оборвал его эльф.
        Он вдруг свернул в сторону, подкрался к кустам, раздвинул ветви. Нашим взглядам предстало еще одно озерцо, только чуть меньше. Над ним порхали две феи.
        - Те же? - предположила я.
        - Нет, другие, - возразил ушастик. - Ты совсем слепая, Мара? Там были черноволосая, белокурая и две русоволосые. А эти обе рыженькие…
        - Так это вы их разглядывали, мне незачем, - ядовито ответила я.
        Мы осторожно обошли опасное место и двинулись дальше. По пути нам попались еще два озерца с девицами.
        - Куда ни плюнь, везде эти мошенницы, - возмущался Лис. - Просто воровской притон, а не остров.
        Но самый большой сюрприз ждал нас в лагере. Деревянные заготовки, инструменты и вещи - все было на месте. А вот боцман, Ал и матросы исчезли без следа.
        Глава 8
        Лэй
        - И куда все подевались? - спросил Роману, оглядывая поляну.
        - Разгадку этого явления мы только что видели, - я выругался по-эльфийски. - Много разгадок. Крылатые такие, с глазками и локонами… Матросы не могли уйти далеко. Мара, попытайся найти их.
        Дыхание орки замедлилось - зеленая вошла в раш-и. Прикрыла глаза и застыла, сосредоточившись на чем-то, видимом ей одной.
        Меня не отпускало неприятное чувство, что мы влипли в серьезную передрягу. Мне не понравилось то, что Мара говорила о магическом коконе, который опутывал тех, кого феи пытались соблазнить.
        - Нашла, - сказал орка, открыв глаза. - Недалеко, на севере острова.
        - Ну что, - произнес я, тяжело вздохнув. - Отправляемся за искателями любовных приключений?
        Пробираться пришлось через плотную чащу. Но это не доставило особых неудобств: духи природы, которые были здесь удивительно сговорчивыми, с удовольствием помогали нам в пути. Через пятнадцать минут деревья расступились, мы вышли к небольшому пруду в гроте, каких на этом острове было множество.
        - Мортов камень, - выругался Лис, шедший за нами.
        Судя по звуку, Роману споткнулся обо что-то и со злости пнул этот предмет. Я обернулся, присел рядом с круглым, покрытым пушистой плесенью, булыжником. Присмотревшись, сказал:
        - Это не камень. Это человеческий череп.
        - Никто и не надеялся, что феи безобидны, - пожала плечами Мара. - Хотя, может, он умер своей смертью.
        - Угу, приплыл с командой на Дикий архипелаг, высадился на острове и решил неожиданно погибнуть в чаще леса. Таких совпадений не бывает. Вон, кстати, тело, - я указал вору под ноги.
        Роману слегка попятился, чтобы рассмотреть скелет. Тело издали напоминало кочку - его окутывала дымка плесени, между ребер проросли побеги деревьев.
        - Будем уничтожать фей, если они окрутили ребят? - нахмурившись, спросила орка.
        - Не стоит спешить. Сначала надо во всем разобраться. Ох, не нравятся мне их методы…
        У следующего же пруда мы нашли моряков и Ала. Худшие ожидания сбылись: рядом с каждым человеком, как навязчивая муха, крутилась прозрачная девица. На наше появление ни люди, ни крылатые твари не обратили ни малейшего внимания.
        Каждый пытался чем-то удивить и поразить свою новую пассию. Ал, изрядно поглупевший с момента нашего расставания, рассказывал рыженькой фее о своих приключениях и победах в бою (по большей части выдуманных, неправдоподобных до бреда). Но девушка слушала, открыв рот, будто это был самый удивительный рассказ, и не забывала иногда задавать воину вопросы, вроде: «И ты их всех один?!», распаляя воображение Ала еще сильнее.
        Неподалеку от смуглого воина устроился на кочке Чернобрюх. Среди цветочков, бабочек и прочей благодати огромный паук выглядел неуместно. Ал не замечал питомца. Время от времени Чернобрюх поднимался на дыбы и, размахивая лапками, пытался напугать пролетающих мимо фей. Разумеется, на бесплотных созданий эти нападки никак не действовали. Изредка нахальные девицы щебетали что-то вроде: «Ах, какая прелесть», трепали несчастное членистоногое по шерстке, как котенка, и летели дальше. Во всех восьми глазах Чернобрюха, пораженного таким непочтительным обращением, светилась настоящая тоска. Верное существо чувствовало, что с хозяином творится неладное, но не понимало, как можно ему помочь.
        - Ко мне, малыш! - тихо сказал я.
        Готов поклясться, взгляд паука выразил облегчение. Быстро перебирая лапами, он подбежал к нам и вскарабкался мне на плечо.
        - Не волнуйся, - пообещал я, - скоро выручим твоего хозяина.
        Но пока было проще посулить, чем выполнить. Мы продолжали осматриваться.
        Певец, оправдывая свое прозвище, мычал какую-то народную зирийскую песню, а белокурая феечка пританцовывала перед ним с таким видом, словно никогда не слышала ничего прекраснее.
        Два матроса, сняв рубахи, демонстрировали крепкие мускулы визжавшим от восторга брюнеткам.
        Но больше всех отличился Дайф. Когда мы пришли, он как раз начал читать своей избраннице стихотворение собственного сочинения (больше оно никому принадлежать не могло):
        - Приплыл на остров я любви!
        И тут такая ты!
        Глазищ, грудей красивых, зада
        Нигде таких не видел больше.
        Правда, груди, как яблоки,
        А хотелось, чтоб как арбуз, побольше!
        Но я смирился: главное, не как морковь.
        Теперь ты моя ба… то есть, любовь! - моряк упал перед феей на колени.
        Судя по окончанию стихотворения, Дайф долго искал рифму, но в конце концов плюнул и вставил единственную, пришедшую на ум. Стишки были настолько забавными, что на мгновение я забыл об опасности и едва справился с приступом смеха. Однако фея радостно захлопала в ладоши, будто перед нею выступил самый знаменитый в мире бард.
        - Вы тоже это слышали? - ошалело спросил вор.
        - Забудь… - ответил я. - Мара, осмотри ребят в раш-и и расскажи мне о магии как можно подробнее.
        Орку не особо впечатлили стихотворные таланты Дайфа. Вряд ли она имела хоть какое-то представление о поэзии. Мара замерла и вошла в раш-и.
        Меня уже начинало откровенно злить происходящее. На первый взгляд это казалось смешным. Но, кажется, феи забыли, кем были раньше. Все, что я видел перед собой, было издевательством над самым прекрасным чувством из всех доступных разумным существам. Жалким подобием любви. Обманутые магией дураки, вообразившие себя влюбленными, до абсурда нелепо флиртующие феи, которые вели себя подобно дешевым портовым шлюхам - все это было мерзко. Я еле сдерживал желание подойти и плюнуть в чье-нибудь хорошенькое личико.
        - Коконы сотканы вокруг каждого, - заговорила орка. - Очень сложное плетение, не могу разобраться. Но есть интересная штука. От каждого человека к фее тянется нечто вроде нити.
        - Нить, говоришь… - задумался я. - Этакая магическая пуповина…
        - И еще кое-что, - сказала Мара, открыв глаза. - Ты ничего странного не замечаешь?
        - Вроде нет, - неуверенно ответил я.
        - Феи стали менее прозрачными, - ошарашила орка. - Присмотрись: они будто уплотняются.
        - Так что будем делать? - влез Роману.
        - Ты главное следи, чтобы эти аферистки изумруд не уволокли, а то вон как на тебя поглядывают, - заметил я.
        Вор сразу посуровел и скользнул по феям подозрительным взглядом.
        - Да я им крылья оторву, - тихо пригрозил он и, замолчав, схватился за нагрудный карман.
        - Есть у меня несколько теорий… - рассуждал я. - Конечно, надо все проверить. Но наиболее вероятно, что через эту нить феи постепенно выкачивают жизненную энергию людей. Поэтому они и становятся более… телесными.
        - Значит, они постепенно убивают Ала?! - взъярилась орка. - Пришибить их, и дело с концом!
        - Успокойся! Нельзя действовать так неосторожно. Смерть фей может навредить людям или даже убить. Мы не знаем точно, насколько жертвы зависят от них.
        - А ты можешь что-нибудь сделать с этими коконами?
        - Нет, - с сожалением ответил я. - Эта магия мне неизвестна, а потоками жизненной энергии людей управлять я не могу. Придется действовать наугад. Для начала предлагаю провести эксперимент: силой забрать одного из влюбленных и посмотреть, что с ним будет.
        Я подробно объяснил орке, что нужно делать. Мара сразу согласилась.
        Вместе мы подошли к Дайфу и его возлюбленной. Боцман до сих пор стоял на коленях, белобрысая стерва жеманно хихикала. На наше приближение парочка никак не отреагировала.
        - А ну брысь, стрекоза! - рыкнул я.
        Свои слова подкрепил действием. Совсем слабенький разряд молнии ударил феечку пониже поясницы. Коротко взвизгнув, она бросилась наутек.
        - Да как ты!.. - чуть не задохнулся от возмущения боцман. - Да я тебя!..
        Но человек не успел рассказать, что собирался со мной сделать. Сзади подошла Мара, приложила моряка рукоятью пятипалого по затылку, и Дайф осел прямо в ее объятия.
        - Тащим его в лес, - скомандовал я.
        Орка легко взвалила боцмана на плечо и понесла. Через пару сотен ярдов опустила Дайфа на землю, прислонив к дереву.
        - Осмотри его еще раз, - попросил я.
        - Кокон не исчез, нить все так же тянется туда, откуда мы пришли, - заговорила зеленая, войдя в раш-и.
        - Значит, просто увести людей не выйдет… - с сожалением произнес я.
        Неожиданно моряк открыл глаза. Сначала он не мог понять, что происходит, но с каждым мгновением взгляд его становился более осмысленным, потом в нем вспыхнул сумасшедший огонь.
        - Любимая… Любимая… Где же ты? - запричитал боцман.
        Он взревел, словно раненый бык, вскочил на ноги, попытался оттолкнуть орку. Мара среагировала моментально и скрутила человека. Тогда моряк впал в бешенство: он брыкался, мычал что-то нечленораздельное. На губах выступила пена, лицо исказила злобная гримаса.
        - Отпусти его!
        Зеленая разжала руки. Едва освободившись, боцман ринулся в сторону пруда.
        - Теперь представляешь, что произойдет, если убить фей, не уничтожив коконы? Я не могу быть уверенным, что магия исчезнет с гибелью этих тварей. Вполне возможно, люди наложат на себя руки, если не умрут от потери возлюбленной.
        - И как теперь? С коконом нам не справиться, - раздраженно произнесла орка.
        - Тут ты права. По-видимому, раньше фей питала Лавра. Но когда она ушла, к жрицам перестала поступать энергия, и они умерли. То, что мы видим сейчас - их духи, которые подверглись магическим изменениям. Нечто вроде личей, которыми становятся некроманты. Сами жрицы Лавры не смогли бы дожить до наших дней. Но Десид тут не причем. Магия фей, хоть она и схожа по принципу с некромантией - это остатки божественной силы, замешанные на обрывках памяти о любви…
        - Есть идеи? - прервала Мара.
        - Может, вы перестанете разговаривать так, будто меня нет? - вмешался Лис.
        Я ткнул пальцем в небо, потом прикрыл голову:
        - Феи сверху!
        - Не получите! - вор прыгнул в сторону, заполз под куст.
        - Не слишком ты с ним жестоко? - спросила зеленая с сочувствием в голосе.
        - Зато теперь не станет мешать. Не волнуйся, на этом острове ему ничто не угрожает: у него уже есть любовь, которую феям не вытеснить.
        - Так что с моряками?
        - Силой разлучить сладкие парочки мы не можем. Ни твоя антимагия, ни мои знания тоже не работают…
        - И что ты предлагаешь?
        - Я тебе уже объяснял, что есть магия жизни? - менторским тоном начал я. - По сути, это заключение договора с одним из высших духов природы. Не все эльфийские волшебники на такое способны, не только из-за недостатка знания, но и потому, что далеко не каждый вместит в себя силу высшего духа.
        - И чем нам поможет твоя лекция? - раздраженно фыркнула Мара.
        - Я как раз подошел к сути. У нас есть только один выход - заставить кого-то из них добровольно отказаться от «любви». Убедить людей не получится, их разум отуманен, они просто не услышат никаких доводов. Остается только обмануть фей. Я собираюсь поговорить с местным высшим духом. Но пойду к нему один, мелкие духи не согласятся отвести к своему главному никого, кроме эльфа.
        - А нам что в это время делать?
        - Наблюдайте за феями. Возможно, когда они уйдут, людям понадобится помощь.
        - Хорошо, будь осторожен, - напутствовала Мара, за шиворот вытаскивая Лиса из-под куста.
        - Ты чего?! - заблажил Роману.
        - Идем обратно к пруду.
        Вор вяло отбивался:
        - Но там же феи!
        - Правильно, врага нужно держать перед собой! - объяснила Лису зеленая.
        - А правда ведь, - согласился вор, направляясь за оркой. - Так я им точно не дам умыкнуть мое сокровище!
        Я дождался, пока друзья скроются из вида, прикоснулся к стволу ближайшего дерева, прошептал на эльфийском:
        - Ну что, друзья, отведете меня к главному?
        Духи с интересом прислушались. И почти сразу зашелестели без слов, соглашаясь. Это значило, что высший дух внял моей просьбе, готов встретиться и хотя бы выслушать. Я двинулся вглубь леса, куда указывали мне духи. Бродить пришлось около часа, пока я не оказался на маленькой поляне, посреди которой росло высокое старое дерево. Это не было в полном смысле жилищем высшего духа. Он не обитает в каком-то определенном месте, находясь одновременно везде, в каждой точке своих владений. А эту поляну выбрал лишь для того, чтобы явиться мне.
        Я подошел ближе к дереву, и с ним стали происходить странные метаморфозы. Ярдах в трех от земли кора пошла волнами, заколыхалась, на стволе появилось морщинистое лицо с крупными чертами.
        - Здравствуй, юный эльф, - слегка скрипучим голосом, но на чистом древнеэльфийском, проговорил высший дух. Заметив мое замешательство, добавил: - Нечему удивляться, Лавра и Гвиневра были хорошими подругами. Эльфы посещали этот лес, сопровождая свою богиню. Интересный вы народ. Так чего ты хочешь, маленький эльф?
        - Я пришел просить о помощи. Души жриц Лавры, живущие в твоем лесу, пленили моих друзей.
        - Феи… Несчастные создания. Они давно должны были исчезнуть, но продолжают цепляться за фантом жизни, нарушая равновесие энергий в моем лесу. Сам я не могу их уничтожить, хотя это было бы милосердно. Но я - дух жизни, а не смерти, и пока нет прямой угрозы острову, не вмешиваюсь. Вот и летают по моему лесу живые покойницы со смазливыми личиками.
        - Так не нужно уничтожать, это может навредить моим спутникам. Предлагаю объединить наши силы, чтобы навсегда обезвредить фей.
        Затем я объяснил высшему духу свой план.
        - Хм, - задумался тот. - Должно сработать, если сумеешь выдержать силу леса. Я чувствую, ты очень сильный маг. Решено, направляйся в храм Лавры, там все произойдет. Но не обольщайся: постоянный договор заключать с тобой я не собираюсь. Так что магом жизни тебе не быть. Помогу только один раз, потому что это нужно для моего леса.
        Лицо пропало, кора разгладилась, дух покинул дерево. Я же направился за младшими сущностями, которые показывали мне дорогу к храму.
        Вскоре я оказался у обители Лавры. Поднялся по ступеням, зашел внутрь. Было жаль, что храму богини любви предстояло стать вечной темницей для собственных жриц. Осознание этого нагоняло жуткую тоску.
        - Готов, маленький эльф? - прозвучало внутри головы.
        Высший дух не имел определенной физической формы, и чтобы стать видимым, всегда вселялся в какой-нибудь объект. Для этого случая он выбрал меня.
        Я кивнул, в тот же момент в мое тело невероятно мощным потоком хлынула сила. Я не ожидал такого напора и упал на колени, словно подкошенный.
        - Терпи. Передаю тебе власть над лесом.
        Сконцентрировавшись, я кое-как подчинил себе весь поток. Неожиданно пришло облегчение, потом возникло чувство всесилия. Изначально я не знал точно, как осуществить задуманное, но инстинкты подсказали, что нужно делать.
        Повинуясь моему приказу, со всего леса в храм начали слетаться мелкие духи. Влетая в зал, сотни тысяч крошечных серебристых облачков устраивали стремительные хороводы. Движение было их естественным состоянием, они не могли остановиться. Казалось, полет сущностей хаотичен, но это было не так. Каждый находился на своем месте, все это действо было безумно сложным танцем. Если присмотреться внимательнее, становились видны удивительные фигуры, выписанные в воздухе сверкающими туманностями.
        Вдоволь налюбовавшись представлением, я приказал всем духам вселиться в статую Лавры. Когда последнее серебристое облачко скрылось в камне, я направил поток жизненной энергии духа в статую.
        - Добавь частичку своей силы, - подсказал мой компаньон. - Иначе это будет просто концентрированная энергия острова, а нам требуется пульсирование жизни, взятое у смертного.
        Я воспользовался советом.
        - Теперь остается только ждать.
        Но ждать пришлось на удивление недолго. Статуя, до предела напитанная жизненной энергией, подействовала на фей, как огонь на мотыльков. Уже через несколько минут в храме появились первые охотницы. Больше они не выглядели прелестными, на их лицах застыли гримасы жадности и векового голода. В феях не осталось ничего милого, теперь видно стало, что это не прекрасные жрицы, а потусторонние хищницы, уродливые и алчные.
        Сущностей становилось все больше. Среди них я заметил тех, кто пленил моряков и Ала. Они отличались от остальных яркостью красок. За короткое время в помещении собралось около сотни фей, все они жадно, словно стая мух на сочащийся кровью кусок мяса, набросились на статую. Это было отвратительное зрелище. Они копошились на поверхности изваяния, подвывая от нетерпения, каждая пыталась отпихнуть товарку, чтобы первой добраться до источника жизни.
        - Моя очередь действовать, - произнес высший дух, перехватывая контроль за телом.
        Сначала он дождался, пока каждая из фей создаст канал для выкачивания энергии. Затем перетянул эти пуповины на себя, укрепил и стал поглощать жизненную силу бывших жриц. В тот же миг уши больно резанул визг множества голосов: феи наконец поняли, что попали в ловушку.
        - Приготовься, сейчас я передам энергию тебе! Отдай ее земле, а жриц оставь мне.
        К новому потоку силы я оказался готов и принял весь без остатка, тут же перенаправив в землю. Приказав десятку духов покинуть статую, принялся выращивать при помощи полученной энергии деревья, для которых они должны были стать хранителями. Сначала понемногу, а потом более широким потоком я отдал всю силу земле.
        Тем временем феи стремительно бледнели, делались все прозрачнее. Когда они стали почти невидимыми, их по одной начало затягивать в статую. Сколько жрицы ни пытались вырваться, вскоре все исчезли.
        - Выходи наружу, - приказал высший дух.
        Я с трудом встал на ноги и покинул храм. За моей спиной он тут же покрылся тонкой пленкой, которую можно было увидеть только при перестройке зрения на магический спектр. Это было вторым слоем защиты, на случай, если феям каким-то образом удастся покинуть статую.
        Третий и последний слой защиты я увидел, когда отошел от храма. Вокруг здания плотным кольцом возвышались величественные деревья. Кроны их переплелись, образовав цельную крышу высоко над храмом. Трудно было поверить, что это появилось с моим участием.
        - Такова сила магии жизни, - ответил хозяин леса на эту мысль. - Но не думай, что такое можно вытворять каждый день. Все это получилось благодаря энергии, отобранной у жриц Лавры. Даже мне придется теперь долго восстанавливаться. Жрицам никогда не покинуть своей тюрьмы. У каждого из деревьев теперь есть сильный дух-страж, они будут вечно охранять покой несчастных.
        Неожиданно из глубины храма раздался плач, едва различимый даже для эльфийского уха.
        - Не такой уж покой, - пробормотал я. - Так и рождаются байки о склепах с привидениями.
        - Теперь уходи к своим спутникам, - произнес высший дух, не обратив внимания на мою реплику. - Можете забрать древесину для починки. Мы оба выполнили условия договора, больше нас ничто не связывает.
        И действительно, в следующее мгновение я почувствовал, что дух оставил меня. Ушел отдыхать.
        Я спустился по ступеням и покинул рощу, напоследок поклонившись превращенному в гробницу храму любви. Разум мой разрывали сомнения. Но я решил на время отбросить раздумья, потому что сильно устал.
        Дорогу к людям мне показали духи природы, которые вернулись на свои места. Я был так слаб, что еле доплелся до места. Меня встретила орка.
        - Что с людьми? - сразу спросил я.
        - Все в порядке, - ответила Мара. - Коконы исчезли, нити оборваны. Но парни очень слабы и ничего не помнят.
        - Я сейчас тоже не в лучшей форме.
        - Роща - твоих рук дело?
        - Моих и высшего духа.
        Я вкратце рассказал зеленой, что произошло. Мара отправилась на корабль, чтобы привести еще людей, которые заберут древесину и пострадавших товарищей.
        Через некоторое время орка вернулась с подмогой, а к вечеру мы уже поднимались на борт судна. От Клешни, который наблюдал за берегом, не укрылось неожиданное появление рощи колоссальных размеров. Пришлось и ему рассказать о приключениях на острове. Бобо проникся нашим героизмом, даже поблагодарил, сказав что-то вроде:
«Спасибо, что не бросили старого хрена Дайфа и остальную кучу акульего дерьма».

«Хромая Мери» вышла в открытое море только на четвертый день, когда моряки закончили с починкой судна.
        - Что-то не так? - спросила орка, оторвав меня от созерцания удаляющегося острова.
        - Знаешь, Мара… - начал я, но тут же осекся.
        Не хотел я обсуждать эту тему с зеленой.
        - Забудь, - махнул я рукой.
        Орка только пожала плечами и не стала меня расспрашивать.
        А я все думал о том, что узнал на острове, и приходил к пугающему выводу. Лавра, скорее всего, мертва, иначе она не оставила бы своих жриц в таком плачевном положении. Десид же не бросил некромантов - хоть и ушел, но продолжал делиться силой со своими детьми. Но Лавра - богиня любви: если она умерла, получается, что любви в мире нет? Это не так. Любовь существует, я это знал. Тогда зачем вообще нужна была богиня любви? Что изменилось с ее смертью? А что случится, если исчезнет Лак’ха? Путешествие добавляло все больше вопросов, но я чувствовал, что ответы уже рядом.
        Мара

«Интересно, когда это кончится? - лениво думала я, лежа в койке и борясь с тошнотой. - Скорее бы уж…»
        Меня поочередно одолевали дурнота и скука. Если с первой я кое-как справлялась с помощью эльфийского варева, то вторую отогнать было невозможно. Хотя морская болезнь досаждала все меньше - видимо, сказывалась привычка, я мечтала лишь об одном: снова оказаться на твердой земле и больше не связываться ни с какими кораблями.
        Вот уже седьмые сутки «Хромая Мери», словно голодный волк в поисках пищи, моталась по Дикому архипелагу, пытаясь найти остров Судьбы. Но почему-то его не было ни там, где, согласно карте, он должен находиться, ни в каком другом месте.
        Ал и четыре моряка, ставшие жертвами голодных красоток, отдыхали и приходили в себя. Первые дни они были слабы, как новорожденные мышата - мы даже боялись, что ребята не выживут. Но Лэй решил проблему привычным способом. Сначала поколдовал, прикладывая ко лбу каждого из парней ладонь. Ушастик пояснил, что таким образом подталкивает их жизненные силы к восстановлению. Результата я не увидела, но поверила на слово.
        Потом Лэй наварил какого-то зелья, которое назвал общеукрепляющим, и стал отпаивать несчастных. Судя по выражению лиц парней, вкус у лекарства был еще тот - почему-то все варева эльфа отличались редкостной тошнотворностью. Правда, ушастик утверждал, что виноваты в этом, мол, наши низменные вкусы, а зелье на самом деле имеет пикантный аромат, благородную вязкость и прекрасный букет со свежими нотками златолиста. Врал, наверное.
        Но с зельем дело у ребят быстро пошло на поправку. Я до сих пор думаю, что они просто устали глотать горькое пойло и поспешили набраться сил, чтобы не травиться больше.
        Теперь Ал с моряками наслаждались жизнью и расспрашивали нас о подробностях своих любовных приключений. Оказалось, история с феями не осталась в их памяти.
        - Эх, обидно-то как! - восклицал Дайф. - Бабу, и не помню! Даже не помню, какие у нее были ти… глаза то есть.
        - Как яблоки, не как арбузы, - смеялся Лэй.
        Лису было безразлично, что происходит вокруг - лишь бы не мешали любоваться изумрудом.
        Только Клешня становился все мрачнее, ругательства так и сыпались из его рта.
        - Клянусь холодной русалкиной задницей! - злился капитан. - Никогда еще старый Бобо не плутал в море! Что творится-то, тысяча мортей?
        Это утро ничем не отличалось от шести предыдущих. Вставать не хотелось, глаза б мои это море не видели…
        В каюту заглянул Ал:
        - Все валяешься, Мара? Пойдем, подышим свежим воздухом.
        Мы поднялись на верхнюю палубу. Лэй стоял на корме, смотрел то в небо, то на воду, рассеянно бормотал о пространственной магии, кармане и еще каких-то непонятных вещах.
        Мы встали рядом, попытались разговорить эльфа. Но тот лишь отмалчивался: в последние дни он стал рассеянным и нервным.
        - Все, баста, догулялись, - заявил, подходя, Клешня. - Запасы пресной воды на исходе. Пока не пополним, никаких поисков. Бочки сухи как… в общем, сухи они.
        Ушастик встрепенулся:
        - Где карта?
        Мы прошли в каюту капитана. Лэй разложил на столе карту, принялся изучать ее:
        - Остров Зула, Ирриды, Гвиневры… Идем туда.
        - Почему, краба тебе в печенку? - спросил Бобо. - Вон, у Зула бухты удобнее.
        - Да потому что у нас выбор невелик. Как думаешь, кто безопаснее: богиня возмездия, бог грома и молнии, либо все же богиня земли и природы? И где еще быть хорошей пресной воде, как не в ее владениях?
        Клешня дружески шарахнул эльфа по плечу:
        - Уговорил, ушастый! Идем к Гвиневре. Тем более что всего в сутках перехода. К утру будем там. Но уж если это остров эльфячей богини, то и воду искать тебе.
        Разумеется, Лэй не стал возражать. В зеленых глазах заплясали искры радости: ушастику очень хотелось увидеть землю предков.
        Так и вышло, что на рассвете мы вчетвером отправились на разведку.
        - Как найдете воду - знак подайте, я ребят с бочками отправлю, - напутствовал Бобо. - А уж охрану команде обеспечивайте сами.
        Остров оправдывал свое название - здесь действительно все буйно росло и цвело. Одуряющий аромат разносился над поверхностью моря. Лэй выпрыгнул из шлюпки, по пояс в воде побрел к берегу, не сводя с него восхищенного взгляда. Выбравшись на сушу, почтительно поклонился острову. Потом обернулся к нам и воскликнул:
        - Вы чувствуете? Чувствуете, как здесь дышится? Это особенное место…
        - Да уж надо думать, - пробормотала я.
        От эльфов ничего хорошего не жди. Даже если их здесь нет, наверняка осталось множество ловушек. Буду настороже, решила я.
        Мы вытащили шлюпку на берег, покрытый густым травяным ковром до самой линии воды. Ярдах в пяти начинался густой лес.
        У меня тоже не было никаких сомнений в том, что мы находимся во владениях эльфийской богини. Где еще могли расти поющие деревья? Высокие, тонкие, стоявшие на самой опушке леса, они издавали мелодичные звуки. По-моему, эти ошибки природы еще и приплясывали в такт своему пению - их стволы раскачивались независимо от ветра, ветви извивались как руки.
        - Как это прекрасно! - прошептал эльф. - Сейчас поговорю с духами…
        Он подошел к одному из деревьев, постоял рядом, потом перешел к другому. Что странно, при его приближении певуны замолкали. Вернувшись, ушастый удивленно сказал:
        - Духи молчат.
        - Язык от удивления отнялся, - предположила я. - Сколько веков они живого эльфа не видели?
        - Не кощунствуй, зеленая! - вскинулся Лэй. - У духов нет языка, они говорят посредством магии природы.
        Огорчение ушастика не продлилось долго. Он куда-то побежал вдоль берега.
        - Может, тоже пойдем? - спросил Ал.
        Чернобрюх на его плече в знак согласия поднял лапы, словно угрожая кому-то невидимому.
        Я пожала плечами:
        - Лучше подождать и передвигаться по острову в сопровождении эльфа. Не нравится мне тут.
        - Да уж получше, чем на орочьем, - ухмыльнулся Роману. - Оттуда мы едва ноги унесли, а здесь мило. Смотри, какие красивые цветочки.
        Он склонился над алым цветком, который покачивался на тонком стебле.
        - Не трогай! - поспешно сказала я.
        - Что с тобой, Мара? Цветочка испугалась?
        Лис протянул руку, но алые лепестки вдруг сжались в комок, который дернулся в сторону. Два острых листа изогнулись, словно змеи, резко прянули вперед и ударили вора по пальцам. Роману вскрикнул, затряс кистью. В местах «укуса» выступили капельки крови.
        - Теперь молись, чтобы растение не оказалось ядовитым, - разозлилась я.
        Вечно приходилось этого дурачка вытаскивать из неприятностей!
        - Жартюльпан не ядовит, - сказал, подходя, Лэй.
        - А он всегда на людей бросается? - уточнил Роману.
        Эльф покрутил пальцем у виска:
        - Не болтай глупостей. Пойдемте лучше со мной. Я воду нашел!
        Ушастик привел нас к невысокой скале, с которой падал маленький водопад, образовывая в камне крошечное, не больше ярда в поперечнике, прозрачное озерцо.
        - Чистейшая, - похвастался Лэй, набирая воду в пригоршни. - Вкусная, как вино!
        Отлично, подумалось мне. Значит, не придется долго бродить по мортову острову. Эльф между тем создал огненное заклинание, чтобы просигналить капитану о находке. Но шар из пламени провисел над его ладонью всего несколько мгновений. Потом Лэй вдруг зашатался, неловко взмахнул руками и упал прямо в маленькое озеро. Огненный шар свалился туда же и погас. Роману захихикал, а мы с Алом бросились вытаскивать мальчишку.
        - Здесь довольно глубоко, - сказал эльф, отфыркиваясь. - Почти в мой рост.
        Для Лэя, ловкого от природы, как и все ушастое племя, такая неуклюжесть была нетипична.
        - Как тебя угораздило? - спросила я.
        - Не поверите: что-то ухватило меня за ноги и дернуло, - пожаловался Лэй.
        - Это цветы! Они здесь живые и очень злобные. - Прошептал Лис. Подумав, добавил: - Наверное, хотят украсть изумруд…
        Ушастик высушил одежду потоком горячего воздуха, собрался было снова создать огненный шар, но с борта «Хромой Мери» спустили шлюпки: Клешня заметил сигнал.
        Вскоре на берег высадился отряд из шестнадцати человек. Четыре моряка наполняли бочки водой. Странно, но это оказались боцман Дайф, Певец и еще два моряка, которые были с нами на острове Лавры. Остальные люди переправляли бочки на корабль.
        - Я думал, они больше носа на сушу не покажут, - удивился Роману. - После такой-то передряги.
        - Так они не помнят ничего! - рассмеялся Лэй.
        Мы присматривали за моряками. Все шло благополучно.
        - Кстати, Мара, я могу попытаться восстановить твои волосы, - предложил эльф. - Родина предков питает меня энергией…
        - Нет уж, - отказалась я.
        Мало ли, что мог сотворить Лэй в приливе энергии предков - например, вырастить у меня на голове рожь и заставить ее колоситься. Я сочла за благо не рисковать, да и вообще, решила, что с меня хватит экспериментов - пусть волосы сами отрастают.
        Вдруг Дайф оставил работу и зашагал к лесу.
        - Ты куда это? - спросил ушастик. - Снова на приключения потянуло?
        - По нужде, - боцман деловито подтянул штаны. - Гороховая каша вчера удачная была…
        Лэй двинулся было следом, но моряк возмутился:
        - Вы чего это, господин эльф? Я что, дите малое - гадить под присмотром?
        - Тогда далеко не уходи.
        - Нет, за ближайшие кустики, - пообещал Дайф.
        Он скрылся за кустами, но вскоре оттуда раздался шум, как будто кто-то ломился сквозь заросли, потом полный ужаса вопль. Мы с Лэем бросились на помощь, но моряк сам выскочил нам навстречу, подтягивая на ходу штаны.
        - Чудище на меня напало! Как даст копытом под ж-ж… - увидев меня, он поправился: - жестоко дал копытом, короче…
        Шум за кустами делался все тише, удаляясь. Лэй кинулся в ту сторону, вскоре вернулся и со смехом переспросил:
        - Чудовище, говоришь? С копытами? А рога у него были?
        - Откуда я знаю? - возмутился боцман. - Он же сзади напал, предательски.
        Ушастик захохотал еще громче:
        - Олень это был, самый обыкновенный.
        - А на меня зачем напал?
        - Ничего он не напал, - пояснил эльф, - наверняка сам испугался, когда человека увидел. Вот и лягнул с перепугу.
        Боцман, злобно ворча, отправился к озеру, а к нам подошел Роману и заявил:
        - Ты как хочешь, но тут что-то неладное творится. Понимаю, конечно: родина предков, и все такое… Но трава в этом месте и вправду бешеная. Да тебя ж самого кто-то в воду кинул. Наверняка эти ваши эльфийские штучки с корнями. Вот и звери тоже…
        Лис сегодня проявлял чудеса здравомыслия, так что я даже начала надеяться на возвращение хитрого, хладнокровного и умного вора, каким мы знали его сначала. Но увы - улучшение было кратковременным. Роману опять ушел в себя, потерял интерес к спору.
        - Он дело говорит, - подхватил Ал, - этот остров тоже неправильный какой-то. Как и все остальные.
        - Не может такого быть!
        Лэй разозлился, стиснул зубы. Зеленые глаза метали искры, смазливая физиономия выражала крайнюю степень негодования.
        - Почему не может? - спросила я. - Все острова, на которых мы побывали, неправильные. Некроманты сказали, это последствия битвы богов. И в первую очередь изменяется природа: растения, животные…
        - Только не остров Гвиневры! - выкрикнул ушастик. - Ты что, не понимаешь? Гвиневра - и есть природа! Она не допустит… - неожиданно он осекся, словно пораженный какой-то страшной мыслью, уселся на траву и прошептал: - если жива…
        - Кто? Что? - переспросил Ал.
        Лэй молчал, поглаживая листья какого-то кустика. Я не стала расспрашивать друга. По опыту знала, когда он такой задумчивый, лучше его не трогать, только расфыркается, как больной енот. Потом сам все расскажет.
        Больше никаких странностей не произошло. К вечеру последняя бочка была переправлена, моряки погрузились в шлюпки.
        - А вы, господа, чего раскорячились? - вежливо спросил Дайф. - Особое приглашение нужно?
        Ал с Лисом направились к шлюпке. Лицо Роману выражало облегчение, очень уж его пугал остров. Лэй не торопился, он прислонился плечом к скале, смотрел на заходящий Атик и о чем-то размышлял. Я немного поглядела на друга и уселась рядом, на прогретый за день валун.
        - Мара, Лэй, вы чего? - крикнул Роману.
        Вор устроился в шлюпке и ждал, когда ее кто-нибудь из нас столкнет на воду.
        - Мы не идем, - сказала я.
        Эльф поднял на меня взгляд, тепло улыбнулся:
        - С чего это ты решила остаться?
        - Ну не бросать же тебя одного, немощь ушастую, - ворчливо ответила я. - Заблудишься еще.
        Я отлично понимала друга - еще как! Хорошо помнила благоговейный трепет, который охватил меня на острове Тира. Земля предков, как не погостить на ней, не пройтись по ее тропам? Я не могла отказать в этом Лэю. В конце концов, мы изучили все острова, что попадались нам на пути. Только вот все они были враждебны, и неизвестно, что можно ждать от прародины ушастого племени. Мало ли какие беды подстерегали здесь Лэя. Так на то нужны друзья, чтобы выручить.
        - Возвращайтесь на корабль, - сказала я Дайфу. - Передайте Клешне, пусть ожидает нас, как обычно.
        - Как скажете, леди, - поклонился боцман. - Вы деньги платите, вам и решать, какой хре… то есть, каким делом заниматься.
        Ал отошел от шлюпки:
        - Я с вами.
        - Нет, ну нет же! - плаксиво воскликнул Роману. - Ну почему все так плохо?
        - Ты можешь вернуться на корабль с Дайфом и ребятами, - сказала я.
        Боцман, уже сидя в шлюпке, которую толкали два матроса, смерил вора мрачным взглядом:
        - Тесно у нас тут, как в борделе в праздничный день. Как бы господину Лису от такой давки за борт не выпасть…
        Команда так и не простила вору выпадов в адрес капитана.
        - Нет, на корабль не надо! - решился Роману. - Я с вами!
        - Вот и славно, - обрадовался Дайф, бросая на берег холщовый мешок, - Здесь еще провизия осталась, жрите на здоровье. Вам на этот раз и сигнала подавать не надо, шлюпка имеется. А мы уж на рейде постоим, подождем…
        Моряки поспешно отчалили, довольные тем, что покидают остров.
        Я огляделась:
        - Пора к ночевке готовиться.
        Расположились прямо на берегу, в сотне ярдов от скалы с водопадом. Костер разводить не стали - не из чего было, а идти в лес по сумеркам не рискнули. Поужинали сухарями и солониной.
        Наступила ночь, небо подернулось тучами, так что не было видно ни звезд, ни Тиль. Но темноту разогнали мириады разноцветных огоньков, загоревшихся в лесу - словно кто-то расставил по ветвям лампы и свечи. Там были большие звездочки и совсем крошечные, едва заметные точки. Одни сияли ярко и ровно, словно масляные фонари, другие - слабо мерцали, то загораясь, то потухая. Большинство из них оставались на месте, но были такие, которые передвигались, плавая в воздухе.
        - Что это? - удивился Ал. - Светляки? Звериные глаза?
        - Духи леса, - ответил эльф.
        - Надеюсь, они не придут сюда, - пробурчал Роману. - А то знаю я таких. Вроде духи бесплотные, а так и норовят что-нибудь упереть…
        Лэй вызвался дежурить первым. Сидел спиной к морю, вглядываясь в лес, переливающийся огнями всех цветов.
        Засыпая, я услышала тихую песню без слов. Чьи-то голоса выводили нежную мелодию, в ней слышался шорох летнего ветерка, шуршание листьев, птичьи трели… Ничего удивительного, подумала я. Ведь это эльфийский лес, а у них без красивостей не обходится…
        В середине ночи я проснулась и увидела, что Лэй все так же сидит, не отрывая зачарованного взгляда от леса. Кажется, ушастик не собирался будить меня, чтобы смениться с караула. Я поднялась, подошла к нему:
        - Поспи, я посторожу.
        Глаза эльфа были грустными:
        - Почему духи не говорят со мной? Только поют. Но на мое обращение не отвечают. И по лесу не бродят. Я не могу их найти. Почему?
        Я развела руками. Откуда мне, орке, знать о повадках лесных духов. Я об их существовании-то узнала от мальчишки. Но ушастику и не требовался ответ. Вздохнув, он улегся на мое место и уснул, бормоча: «Что-то не так. Здесь что-то не так…»
        Я просидела почти до утра, слушая удивительную песню леса Гвиневры. За ночь ничего странного или страшного не случилось. Только к озерцу приходили на водопой звери.
        Издали я наблюдала за животными. Они по очереди приближались к озеру, пили воду и удалялись, уступая место другим. Большие грациозные пумы и горделивые олени (интересно, какой из них дал пинка боцману?), тяжеловесные медведи и шустрые лисы. Хлопотливые еноты полоскали в озере какие-то корешки и собственное потомство. Звери не обращали на нас никакого внимания. Не пугались, но и не пытались напасть.
        Под утро берега озерца опустели, огоньки в лесу погасли. Я разбудила друзей, и мы отправились вглубь острова.
        - Как он прекрасен, лес Гвиневры! - восхищался Лэй, пробираясь сквозь чащу.
        Впрочем, пробирался - слишком сильно сказано. Деревья отдергивали ветви, словно брезгуя к нам прикасаться, кусты расступались, давая дорогу, трава за нами выпрямлялась. Ал удивился:
        - Какой вежливый лес.
        - Нет, - тихо проговорил ушастик. - Он просто не хочет нас принимать. Будьте осторожнее, ничего не трогайте.
        Мы и не пытались даже. Двигались след в след, стараясь не придавить ни один цветочек, не дотронуться ни до одной ветки. Возможно, все обошлось бы, если б не Лис. Мортов ворюга сначала проявлял осторожность, потом вдруг заинтересовался высоким деревом, на коре которого поблескивали золотистые точки. Роману подошел к стволу и принялся с интересом рассматривать необычные вкрапления.
        - Идиот! - простонал Лэй.
        Я попыталась увести Лиса от дерева. Поздно: одна из верхних веток изогнулась как змея, схватила Роману за шею и подняла к кроне. Выронив нож, вор обеими руками вцепился в петлю, образованную веткой. Тело несчастного раскачивалось в воздухе - ни дать ни взять висельник.
        - По-мо-гите… - хрипел он.
        Лэй замер, закрыл глаза, протянул руку к дереву, постоял несколько мгновений, потом выдохнул с отчаянием:
        - Не отвечает…
        Силы вора были на исходе. Гибкая ветвь все крепче сжимала его шею.
        Лэй вдруг поклонился дереву, что-то проговорил на эльфийском. Ветка дрогнула, нехотя разжалась. Роману рухнул на землю, хрипя и задыхаясь.
        Эльф склонился над ним, быстро ощупал шею, горло:
        - Слава богам, все цело. Поболит несколько дней и пройдет.
        - Помоги… ты ж лекарь… - каркнул вор.
        - Нет! - сердито ответил ушастик. - Так, может, запомнишь, что не надо лезть, куда не просят.
        Тяжело вздыхая, Лис поднялся на ноги.
        - Да помоги уж, - вступился за него Ал. - Совсем парню худо.
        - Нельзя мне силы на него тратить, - буркнул Лэй. - Они еще понадобятся. Мало ли что дальше будет.
        Мы шли целый день. Деревья по-прежнему расступались - перед всеми, кроме Роману. Казалось, растения усмотрели в нем врага. Кусты норовили выхлестнуть глаза, корни выскакивали из земли, хватали вора за ноги, трава - и та по-змеиному дергалась, пытаясь то ли ужалить, то ли ударить его сапоги.
        Лэю то и дело приходилось останавливаться, чтобы выручить Лиса. Ушастик распутывал корни, уговаривал кусты, кланялся деревьям…
        - Почему просто не перерубить пару веток? - спросила я. - Остальные сами отвяжутся.
        - Ни в коем случае! - испугался эльф. - Не смей даже говорить об этом вслух!
        - Лэй, я понимаю, тебе не хочется вредить растениям на твоей прародине…
        - Дело не в этом. - Мальчишка оглянулся, как будто деревья могли нас подслушать, и прошептал мне на ухо: - Здешние растения, они разумны. Как мы.
        Я с подозрением покосилась на друга.
        - Да, - продолжил тот. - Я понял, почему духи не бродят по лесу. Они соединились с растениями, стали их частью. И теперь каждое дерево, каждый куст, каждая травинка обладают способностью мыслить.
        Я молча слушала друга, еще не понимая, к чему он клонит. Даже если Лэй прав, что это меняет? Оказалось, многое.
        - Теперь духи воспринимают растения как свои тела. Возможно даже, с гибелью дерева умирает его дух. Неудивительно, что лес так защищает себя. Это духи затушили мое огненное заклинание и чуть не придушили Роману, когда тот слишком близко подошел к дереву.
        - А Дайфа зачем олень пнул?
        - Наверное, он листок какой-нибудь сорвал или кусты поломал. Растения и животные защищают свой дом. Вот поэтому надо быть особенно осторожными.
        - Погоди, - переспросила я, - но раз духи срослись с деревьями и травой, значит, на расстоянии они безопасны?
        - Да, пожалуй, - кивнул ушастик. - И чем меньше растение, тем оно слабее. Если не ядовито, конечно. Но это лишь наши предположения. Все может оказаться гораздо сложнее. Не забывай, это владения богини природы. Ну… или кем она там была, - едва слышно добавил эльф.
        Тут снова раздался крик Роману, которого схватили колючие кусты. Лэй кинулся на выручку, и я не успела уточнить, что он имел в виду.
        Атик уже катился вниз по небу, когда мы оказались перед сплошной стеной из деревьев, которые не торопились расступаться, пропуская нас. Стволы стояли так близко друг к другу, что некоторые даже срослись.
        - Кажется, я знаю, что это, - пробормотал Лэй и пошел вдоль этой живой стены.
        Мы последовали за ним. Вскоре ушастик привел нас к месту, где стволы изгибались аркой.
        - Вход в храм Гвиневры, - пояснил эльф.
        Мы вошли и оказались на круглой поляне, со всех сторон огороженной деревьями. Их кроны соединялись, переплетаясь ветвями, образуя живой купол. Землю покрывал густой ковер из ярких цветов. В центре росло единственное дерево - невысокое, странной формы. Лэй остановился в нескольких шагах от него, поклонился, что-то произнес на эльфийском.
        В этот момент лучи Атика проникли сквозь листву, осветили поляну, и я увидела, что из ствола выступает силуэт женщины. Эта удивительная статуя не была чьей-то искусной работой, над нею трудилась только сама природа.
        Чем дольше я смотрела, тем лучше становился виден образ Гвиневры. Лицо с правильными чертами, стройное тело. Волосами богине служила крона дерева, короной - синие цветы, распустившиеся прямо на коре.
        - Надо же, - тихо проговорил Ал. - Чудеса какие…
        Лишь Роману нисколько не удивился. Буркнув: «Устал», - он опустился на траву, поглаживая куртку на груди.
        Только одно нарушало величественную красоту статуи: во лбу Гвиневры, прямо под венком из цветов, я заметила неглубокую дыру.
        Лэй медленно опустился на колени, не отводя взгляда от изваяния. Глаза его лихорадочно блестели.
        Листья дерева-статуи едва заметно заколыхались, издавая тихий шелест. На мгновение мне показалось, что на лице богини появилась улыбка.
        - Они говорят со мной, - словно в полузабытьи проговорил эльф. - Духи приняли меня…
        Он молитвенно сложил руки, слушая шелест листьев. Наверное, это хорошо, решила я. Но не успела додумать эту мысль, как из-за спины раздался испуганный крик Лиса, тут же глаза резанула яркая вспышка зеленого света.
        Стремительно обернувшись, я увидела в руках вора Степной изумруд. От камня в разные стороны били ослепительные лучи.
        Деревья закачались, словно под порывом ветра. В их скрипе мне слышались злоба и ненависть. Живой купол храма Гвиневры затрясся, будто собирался обрушиться. Статуя изогнулась, потянулась ветвями к Лису, который испуганно сжался посреди поляны.
        - Не удержу! - крикнул вдруг Роману.
        Вытянув перед собой руки с зажатым в них камнем, он, спотыкаясь, медленно зашагал к дереву богини. Шел как пьяный, пританцовывая, дергаясь то вперед, то назад.
        - Камень тащит его к дереву, - сказал Ал.
        Я перехватила вора за пояс, не давая ему приблизиться к статуе.
        - Отпусти его, - замогильным голосом произнес Лэй.
        Эльф продолжал стоять на коленях, словно вокруг ничего не происходило. Глаза его были затуманены, лицо выражало страдание.
        - Он должен идти. Должен отдать изумруд. Это камень Гвиневры…
        - Нет! - заверещал Роману.
        С удивительной ловкостью он вырвался из моих рук, сунул изумруд в потайной карман и, преодолевая притяжение, ринулся прочь с поляны.
        Над лесом поднялся вой, деревья, обрамлявшие арку, сдвинулись, закрывая проход. Но вор оказался проворнее. Он протиснулся между стволами и скрылся в чаще.
        - Держите его!
        Эльф подскочил, побежал за Лисом. Но поздно: вор пропал из виду, а деревья закрыли вход глухой стеной. Лэй вернулся в центр поляны, снова опустился на колени перед статуей, надолго замолчал.
        Молчали и мы, понимая, что эльф ведет какие-то переговоры. Если кто-то и был способен вытащить нас отсюда, то только он.
        Наконец, когда на лес опустилась темнота, разбавленная цветными огоньками, ушастик поднялся с колен, бросил устало:
        - Идемте.
        Деревья расступились, выпуская нас из храма. Мы побрели по празднично освещенному лесу.
        - Что там произошло? - спросила я.
        - Этот изумруд Гвиневра когда-то подарила эльфам. Мой народ не стал прятать сокровище, поместил его во лбу статуи богини.

«Каждый из богов дал своим детям подобный камень. Все народы распорядились ими по-разному. Одни выставили артефакты в храмах, другие прятали подальше. А уж сейчас не знаю, куда делись камни…» - вспомнились мне слова лорда Фердинанда. Кажется, некромант еще говорил, что золотистые искры - это частицы божественной сущности. Все сходилось. Изумруд - самый подходящий камень для Гвиневры. Зеленый цвет травы, листьев. Цвет природы.
        - Что было потом? - спросил Ал.
        - Потом эльфы ушли и забрали камень. Дальше уж никому неизвестно, какая у него была судьба. А сейчас лес увидел его и потребовал назад. Духи страшно разгневались, когда Роману убежал.
        - Почему же они выпустили нас из храма? - удивилась я.
        - Они это сделали с одним условием, - голос Лэя сделался хриплым. - Я должен вернуть святыню и казнить похитителя.
        Глава 9
        Лэй
        - Ты правда собрался убить Лиса?! - воскликнул Ал.
        Я проигнорировал его вопрос.
        Мара промолчала. Орка знала, что я ни при каких условиях не причиню вору вреда. Не стану убивать друга, с которым мы столько всего пережили, только потому, что так приказали полоумные духи моей прародины.
        Сначала, когда мы только высадились на берег, меня охватило чувство эйфории. Ведь этот остров был колыбелью предков, землей создательницы эльфийского народа - Гвиневры. От всей души хотелось верить, что в царстве природы нет места злу и безумию. Но после приказа духов природы я был вынужден признать: война богов не обошла стороной и это место. На этой земле больше не осталось ни капли божественной сущности Гвиневры, были только чокнутые сущности, забывшие свое предназначение.
        Но я не стал вслух отказываться от приказа духа, решил обмануть его, хотя бы ненадолго усыпить бдительность. Надеялся, что нам удастся найти Роману и бежать. Ведь даже отбери мы у вора изумруд и верни лесу, духи все равно не отпустили бы похитителя. И почему-то мне казалось, что нашелся бы повод уничтожить его друзей.
        - Найди Лиса.
        Мара не стала задавать лишних вопросов и, сосредоточившись, скользнула в раш-и. Через несколько минут открыла глаза, указала на юго-запад:
        - Туда. Он не ушел далеко.
        Мы бросились в погоню. Ал молча последовал за нами. Может, он мне и не полностью доверял, но в Маре был уверен. Орка не могла совершить бесчестный поступок.
        Когда мы вошли под кроны деревьев, в моем сознании раздался хор тысячи голосов. Обезумевшие духи без умолку шептали: «Убить! Убить! Убить!». На мгновение я даже оторопел от жажды крови, поглотившей разум леса и замер, схватившись за голову. С трудом удалось взять в себя в руки, отрешиться от злобных голосов. Но где-то на задворках сознания я все равно слышал их.
        - Что-то не так? - спросила зеленая, когда я остановился.
        - Нет, все в порядке.
        Мы двинулись дальше. Я не хотел пугать товарищей раньше времени и до сих пор искал возможность уйти из леса, не вступая с ним в бой. Но с каждым мигом надежды на это оставалось все меньше.
        - Лис близко! - на ходу сообщила Мара.
        Через несколько мгновений мы выбежали на небольшую полянку, и тут все мои чаяния разбились в прах.
        В воздухе, на высоте нескольких ярдов, болтался вор. Его схватили толстые лианы, которые свешивались с деревьев, окружавших поляну. Одна гибкая плеть обвилась вокруг шеи Лиса и душила его. Лицо Роману уже приобрело синюшный оттенок. Приди мы на минуту позже - и все могло бы кончиться печально.
        Я не колебался ни мгновения: созданные мной ветряные лезвия разрезали лианы. Вор рухнул прямо в объятия орки, которая тут же сорвала с его шеи зеленые удавки. Роману тяжело задышал, хватая ртом воздух.
        Голоса в моей голове взорвались воплями негодования. Лес объявил меня предателем и приговорил к смерти, как всех моих спутников. В следующее мгновение все стихло. Духи полностью оборвали связь со мной.
        Затем с лесом начало происходить что-то странное. Мертвая тишина наступила не только в моем сознании, но и вокруг: не слышно было пения птиц, листья больше не шелестели под ветром, в траве и кустах не шуршали мелкие зверьки. Все словно замерло. Это слабели духи: энергия куда-то утекала от них. Пусть они больше не говорили со мной, но ведь я был эльфом, и мог чувствовать: от каждого духа тянулась тонкая струйка уходящей силы. Все они скручивались в воздухе, сливались в ручьи, впадавшие в широкую реку силы, которая текла куда-то в середину острова.
        - Что, морт дери, происходит?.. - в недоумении прошептал я.

* * *
        Где-то в отдалении магия стекалась и впитывалась в землю небольшого, поросшего мхом холма. Нечто внутри отозвалось на прикосновение волшебства, вздрогнуло, жадно впитывая его. Нечто начало пульсировать, постепенно наращивая темп - словно магия была кровью, которая наполняла иссохшие мертвые жилы, и когда-то остановившееся сердце забилось вновь.
        - Проснитесь! Проснитесь! Проснитесь! - шептали духи. - Убить! Убить! Убить!
        Пульсация достигла апогея. Лес отдал большую часть своей магии.
        Верхушка холма взорвалась фонтаном земли, изнутри появилась рука, покрытая шершавой серой кожей. Она слепо зашарила вокруг. Нашла надежную опору. Потом из ямы змеино выползла вторая рука, схватилась за край ямы. Вскоре нечто выбралось на свет.
        Тварь хотела жрать. Принюхавшись, она поводила мордой из стороны в сторону в поисках пищи.
        - Еда! Еда! Еда! Можно! Можно! - победно возопили духи. - Там! Там! Иди!
        Взревев, тварь бросилась туда, куда указывал лес. Возбуждение от охоты и предвкушение скорого насыщения подстегивали ее лучше любого кнута.
        Еще пять раз, в пяти уголках острова раскрывалась земля, выпуская уродливых монстров…

* * *
        - Теперь мы так просто не уйдем. Лес не отпустит, - мрачно заявил я, создавая пульсар. - Приготовьтесь, что-то приближается.
        Орка вытащила пятипалый, Ал оголил меч, Чернобрюх на его плече воинственно поднял лапы. Даже вор, откашлявшись, схватился за арбалет. Лис проникся ситуацией и больше не пытался удрать.
        Нечто приближалось. Тяжелая поступь неизвестного существа звучала все отчетливее. Стая испуганных птиц взвилась над лесом. В отдалении раздался жуткий скрежет: тот, кто шел сюда, не заботился о скрытности и снес мимоходом дерево.
        - Уже близко, - сказала орка, войдя в раш-и.
        Ал воспользовался ее примером. Вор отошел в сторону, предоставив воинам возможность встретить противника первыми.
        Тварь выскочила на поляну через несколько мгновений, свалив при этом два дерева. Увидев нас, существо на миг застыло, дав возможность себя рассмотреть. Ростом около пяти ярдов, с бочкообразным телом и выпирающим животом, оно уверенно попирало землю короткими толстыми ногами, длинные руки почти доставали до земли. Венчало все это безобразие непропорционально маленькая голова с плоским носом, крошечными черными глазками и огромными ушами. Кожа твари была серой, с грязно-зеленоватыми пятнами.
        Я никогда не видел подобных монстров. Но что-то казалось мне в нем странно знакомым. Замерев, я рассматривал существо, пытался понять, почему оно будит смутное чувство узнавания.
        Твари надоело играть в гляделки: взревев, она протянула ко мне огромную руку. Мара с Алом отреагировали быстрее: синхронно они зашли существу с боков за спину и подрезали мечами сухожилия на ногах. Монстр стал медленно заваливаться вперед, я швырнул в него пульсар. Шар снес чудовищу полголовы.
        - Оно издохло? - спросил Лис, выглядывая у меня из-за спины.
        - Вроде да, - неуверенно ответил я.
        Но тут с тушей начали происходить странные метаморфозы. От земли к ней протянулось множество травинок. Свиваясь в пучки, растительность касалась тела монстра. Тварь быстро восстанавливалась, рана на ее голове стремительно зарастала. Грудь чудища резко содрогнулась, оно пришло в себя и, не меняя положения, попыталось схватить Ала. Но воин в состоянии раш-и, будто предвидев это, подпрыгнул, пропуская ручищу под собой. Пока толстая конечность возвращалась, человек успел отбежать. Орка тоже быстро отскочила.
        - Что за мортовщина?! - проблеял белый от страха вор.
        Тем временем тварь медленно поднялась на ноги, двинулась вперед. Я увидел, что пучки растений никуда не исчезли. Теперь они уходили от ступней существа в землю, словно корни, перемещаясь с ним при каждом шаге. Так лес подпитывал свое создание.
        Я поочередно швырнул несколько пульсаров. Взрываясь, они сильно опаляли шкуру монстра, но раны затягивались на глазах. Тогда я использовал ветряной клинок. Заклятие рассекло грудь чудовища. Одновременно со мной выстрелил Лис - арбалетный болт попал твари точно в глаз. Но наши действия только разъярили ее. Взревев, она бросилась на меня.
        Существо оказалось неуязвимым для обычных атак. Тогда я сотворил заклятие, которым повязали когда-то нас с Марой: навстречу противнику полетел большой пузырь. Монстр оказался крайне тупым и даже не попытался обойти ловушку. В итоге, его туша оказалась запертой в заклятии водяной тюрьмы. Когда тварь была поймана, я поднял пузырь в воздух. Корни из земли стремительно удлинялись, не отрываясь от ног чудища. Подняв тушу на три ярда над землей, я решил было, что моя затея провалилась. Но тут орка перерубила все корни. Пучки опали на землю, однако из травы взвились новые и тут же соединились с пятками монстра.
        - Бесполезно! - крикнул я. - Оно неуязвимо, надо уходить. Не знаю, сколько смогу удерживать заклятие.
        - Корабль там! - указала Мара на восток. - Бежим!
        Мы ринулись через лес. Вор бежал впереди всех. На ходу я умудрялся поддерживать заклятие водяной тюрьмы. Лес даже не пытался нас задержать, все его силы уходили на подпитку твари, а возможно и нескольких.
        - Что это было? - крикнул Ал.
        Я не ответил, был сосредоточен на волшбе. Но природа этой твари почему-то была мне не чужда. Чувствовалось в ней нечто близкое…
        Додумать я не успел. Мое заклятие неожиданно развеялось, существу как-то удалось выбраться. Впереди коротко вскрикнул вор, чуть не врезавшись в нового противника, который выскочил навстречу. Это была уменьшенная во много раз копия предыдущего чудища, ростом всего мне по грудь. Что не мешало существу проявлять чудеса ловкости. Оно сшибло Лиса с ног, уселось на него и уже занесло лапу, чтобы добить. Ал успел пинком сбросить монстра с груди Роману.
        Тварь отлетела на несколько ярдов, шмякнулась о дерево. Я тут же запустил в нее пульсар, но она оказалось не в пример шустрее своей товарки, и увернулась.
        Сражаться с новым непобедимым уродцем было бессмысленно. Поэтому я создал мощный воздушный поток, поднявший его выше деревьев, зашвырнул как можно дальше и скомандовал:
        - Бежим в другую сторону!
        Вскоре появился третий преследователь. Ростом под два ярда, он был худ словно палка, с непропорционально огромной головой и черными глазами-блюдцами. Ал пригвоздил его руку кинжалом к дереву. Мы снова были вынуждены сменить направление. В конце концов, совсем сбились, не знали, куда бежать - казалось, твари повсюду. Они загоняли нас, как охотники - зверей.
        После недолгого бега мы выскочили на поляну и уперлись в плотную стену из деревьев.
        - Морт! - выругался я. - К храму вернулись! В другую сторону!
        - Поздно, - спокойно сказал Ал.
        Мы дружно обернулись. Вслед за нами на поляну вышли пять существ, с тремя из которых мы уже успели познакомиться. Бежать действительно было некуда. Все твари выглядели по-разному, объединял их только цвет кожи - серый с зелеными пятнами, да еще огромные заостренные уши. Вот они и навели меня на мысль о природе этих созданий. Тогда становилось понятно ощущение, будто я вижу перед собой нечто очень знакомое, может быть, даже до некоторой степени родное…
        - Будем сражаться! - заявила Мара.
        - Они моментально регенерируют, - сказал я.
        - Значит, будем убивать их до тех пор, пока не издохнут, - отрезала орка.
        Я не стал портить ей настроение еще сильнее и говорить, что лесу надолго хватит сил, чтобы поддерживать стремительную регенерацию своих созданий. Хотя нам не оставалось ничего другого, как сражаться и надеяться на чудо.
        - Прикройте меня, - бросил я.
        Воины, погруженные в раш-и, молча вышли вперед.
        Пришло время испытать на практике все, что я вычитал в книге о стихийной магии. В этот момент мне стало понятно, почему у человеческих чародеев появляется привычка сражаться, стоя на одном месте. Для некоторых сложных заклятий требовалась такая глубокая концентрация, что достигнуть ее в движении было нелегко.
        Твари напали. Первую, самую шуструю - карликовую я снова отправил в полет мощным потоком воздуха. Ал увернулся от атаки долговязого существа, подрубил ему ногу и, когда оно упало, отсек голову. Мара схлестнулась сразу с двумя. Ее противники были с меня ростом, но отличались короткими и толстыми руками. Одному орка вбила в глаз кинжал, который достала из сапога, и отшвырнула существо пинком. Второму вспорола брюхо пятипалым. Последняя, здоровенная пузатая тварь попыталась дотянуться до Ала. Но я швырнул пульсар, опалив ей руку. Затем послал еще несколько огненных шаров, чтобы перетянуть внимание на себя.
        - Подпустите его ко мне! - крикнул я. - И отойдите с линии атаки!
        Воинов не пришлось уговаривать дважды. Они и так были заняты противниками, которые уже успели регенерировать.
        Краем глаза я заметил, как вор отошел к краю поляны, шмыгнул в кусты. Лис просто-напросто сбежал, бросив нас на поле боя. Винить его за подобные поступки не было смысла - Роману уже давно находился под влиянием изумруда. Умом я это понимал, но душу все равно кольнуло от такого предательства. Однако на размышления не было времени. Передо мной стояла проблема посерьезней.
        Мне удалось привлечь внимание самого большого монстра. Позабыв об Але, он бросился на меня. Когда нас разделяло примерно пять ярдов, я схватился за черный агат, вот уже год висевший у меня на шее. Высвободил всю энергию, накопленную в нем, и использовал на одно только заклятие. От меня к существу конусом устремился поток холодного воздуха, замораживая все на своем пути. Трава под заклятием и кожа твари моментально покрылись инеем. Движения моего противника замедлились, через несколько мгновений он остановился, покрытый толстой коркой льда. Я успел вовремя: существо уже заносило руку для удара, когда превратилось в замороженную статую.
        Маре с Алом тем временем приходилось несладко. Твари стали оправляться от новых ран еще быстрее, будто лес ускорил передачу энергии. В этом была и положительная сторона. Такими темпами у нас появлялся шанс на победу - все-таки, силы духов острова не безграничны. Оставалось только выжить…
        Ал сражался с долговязым, который умудрился прирастить голову обратно. Воин заметно устал: существа не только регенерировать, но и двигаться стали быстрее. Из-за этого человек не заметил, как вернувшаяся карликовая тварь подкралась к нему и атаковала. Но я ударил ее воздушной сетью - заклятием, похожим на ветряное лезвие, но гораздо более мощным. Монстр разлетелся на кусочки, будто его протащили через крупное сито.
        - В сторону, Ал! - крикнул я.
        Воин тут же отпрыгнул, разорвав дистанцию с противником. Долговязый дернулся было следом, но через мгновение его накрыл огненный столб высотой в пять ярдов. Заклятие получилось настолько мощным, что даже до меня дошел сильный жар. На землю упало обугленное тело.
        Использование таких сложных заклятий без должной подготовки и опыта сильно вымотали меня. Помочь орке я смог только двумя ветряными клинками, разрубившими ее противников пополам.
        - Поб… - начал Ал, но его оборвали.
        Лежавшая до этого без всяких признаков жизни обугленная тварь неожиданно вскинула лапу и вцепилась Алу в ногу. Сзади тут же атаковало карликовое существо. Корни пронизали все его кусочки и как мозаику собрали в нечто, напоминающее прежнее тело. Воин в последний момент сумел извернуться, удар пришелся вскользь. Но даже этого хватило, чтобы разорвать звенья кольчуги и оставить на руке глубокую рану.
        Мара на мгновение отвлеклась, пытаясь помочь другу, за что и поплатилась. Один из ее противников успел регенерировать и нанес зеленой прямой удар в живот. Сложившуюся пополам орку отбросило на несколько ярдов. Я собрался атаковать, чтобы дать друзьям перегруппироваться, но неожиданное ощущение опасности заставило меня развернуться, вскинув руку с огненным пульсаром. Было слишком поздно. На голову легла тяжелая, огромная как щит, ладонь. «Когда она успела оттаять?!» - подумал я, прежде чем тварь подняла меня в воздух.
        Я вслепую швырнул в противника пульсар, но хватка чудища не ослабла. Напротив - мой череп начали медленно сдавливать. В панике я швырял огненные шары один за другим, но давление все усиливалось. Я перестал создавать пульсары и направил все магические силы на то, чтобы защитить голову, сопротивляться давлению. Но энергия стремительно иссякала. Сознание постепенно угасало, череп был не в состоянии выдержать такое. Я знал, что скоро он хрупнет, как орех, разбрызгивая кровь и мозг. Неприглядная кончина…
        Где-то на границе сознания я услышал крик. Кажется, это была Мара. Затем в держащую меня руку что-то врезалось. Результата это не принесло.
        Больше не в силах сопротивляться, я опустил руки. По шее что-то потекло. Из ушей пошла кровь. «А может, из глаз?» - сверкнула последняя мысль, прежде чем все закончилось…
        Давление исчезло, я безвольной куклой рухнул на землю. Но окончательно провалиться в обморок мне не дали. Кто-то нещадно затряс меня за плечи.
        - Лэй, Лэй! Ты в порядке?! Ответь мне! - словно издалека, донесся до меня голос Мары.
        Я с трудом разлепил веки, перед глазами все расплывалось. Через несколько секунд мне все же удалось сфокусировать взгляд на встревоженном лице орки. Зеленой этого хватило, чтобы успокоиться.
        - Они просто неожиданно остановились, затем попадали и рассыпались прахом, - ответила Мара на невысказанный вопрос.
        - Лес, - проигнорировав орку, прошептал я. - С ним что-то снова случилось. Будто стало светлее.
        - Светлее? - тупо переспросила зеленая.
        - Духи успокоились, пропала их жажда крови. Я чувствую, что в лес вернулась Гвиневра. Ну или хотя бы ее частичка.
        - А это что были за уроды? - пнул кучку праха Ал.
        - Эльфы, - сказал я, но увидев вытянутые лица друзей, уточнил: - Вернее, жалкое их подобие. Потом…
        Я махнул рукой, показывая, что мне трудно говорить. Сам-то давно уже понял, что здесь произошло. Когда ушла Гвиневра, а следом ее дети, лес окончательно свихнулся. Духами завладела нелепая идея восстановить все, как было раньше. Контролировать растительность и животных духам природы по силам. Однако они замахнулись на большее, попытались воссоздать по памяти мой народ, по которому тосковали и в котором отчаянно нуждались.
        Но духи - не боги, вложить душу в живое существо им не по силам. Так и получились эти монстры - результат неудачного эксперимента. Лес не мог уничтожить свои создания. Он просто усыпил их, потому что они не вписывались в природу. Проще говоря, новоявленным «эльфам» требовалось столько еды, что они за месяц опустошили бы весь лес. А сегодня духи пробудили незаконных детей, чтобы уничтожить нас. Твари, изголодавшиеся за… сотни, тысячи лет? - были счастливы поохотиться. Потом что-то уничтожило их. Не лес, нет. Духи и сами притихли, словно испугавшись огромной силы, которая могла принадлежать только… Гвиневре?
        - О, смотрю, вы в порядке. Я успел вовремя, - раздался спокойный голос.
        С трудом я повернул голову. И увидел Роману, который наблюдал за нами, облокотившись о дерево. Вор изменился, в его глазах появился прежний насмешливый блеск.
        - Так это ты…
        - Вернул камень на место, - перебил меня Лис, поигрывая стилетом. - Треть! Я хочу ровно треть от сокровищ, что вы ищете!
        - Каких еще… - начала Мара, но я перебил ее.
        - Да, морт подери! По рукам! Ты получишь свою долю! - сказал я и рассмеялся.
        Мара
        - Когда Лис поставил камень на его законное место, в лес вернулась частица силы Гвиневры. Ее хватило, чтобы уничтожить чуждых природе тварей, сделанных безумными духами. Теперь, надеюсь, остров постепенно вернется к нормальному течению жизни. Такого благоденствия, как при Гвиневре, там уже не будет, но энергии артефакта должно хватить, чтобы вернуть духам разум. Правда, сколько лет или веков уйдет на это - можно только догадываться, - закончил Лэй.
        Полуденный Атик золотил поверхность моря, теплый ветер наполнял паруса «Хромой Мери». Мы вчетвером стояли на верхней палубе, облокотившись о правый борт, и слушали ушастика, который старался дать объяснение всему, что произошло с нами на острове Гвиневры.
        После возвращения на борт корабля, мальчишка целые сутки проспал, потом еще трое лежал пластом - восстанавливал силы. За это время судно вышло в открытое море, обогнуло архипелаг с запада и снова запетляло по проливам между островами. В первый раз Клешня пытался подойти к острову Лак’хи с севера, но ничего не нашел. Теперь мы решили попытать счастья на юге.
        За это время и мы успели отдохнуть. Рана, полученная Алом в схватке с монстром, начала затягиваться. Чернобрюх, которому запрещали охотиться на острове, дабы не оскорбить духов природы, не вылезал из трюма, отъедаясь крысами. Роману успел помириться с командой.
        Я переживала за ушастика, ведь монстр едва не раздавил ему череп. Но видно, эльфийские головы крепче, чем выглядят: сегодня Лэй проснулся бодрым, веселым, и тут же принялся делиться своими размышлениями. Мы приняли рассказ на веру - эльфу виднее, это ведь его прародина.
        - Выходит, не будь меня, все погибли бы, - хитро прищурился Роману. - Мне за это следует дополнительная доля.
        - Если бы ты не спер Степной изумруд, всего этого вообще не случилось бы, - отбрил ушастик. - Так что по-хорошему, наоборот, следует уменьшить твою долю.
        Лис поспешил на попятную:
        - Я вор, а не базарная торговка. Остановимся на одной трети.
        - Что это они без конца делят? - тихо поинтересовался Ал.
        - Шкуру неубитого ятуна, - так же тихо ответила я. - Не обращай внимания, они почему-то вообразили, что найдут на Диком архипелаге сокровища.
        Воин добродушно усмехнулся, а я решила: если и вправду отыщется какой-нибудь клад, поделю свою часть с другом. Алу золото нужнее. Вряд ли он сможет вернуться на службу к Стоцци, а ведь семью кормить надо.
        Лэй и Роману между тем продолжали лениво переругиваться:
        - Мы из-за тебя несколько раз чуть не погибли. Вел себя - то ли как безмозглое дитя, то ли как старик-маразматик…
        - Я был не в своем уме!
        - Вот уж с чем не поспоришь…
        Мне надоела эта перебранка, тем более что моряки, проходившие мимо, с интересом прислушивались. Я перебила спорщиков:
        - Кстати, а почему он был не в себе? В легенде ничего не говорится про такое воздействие изумруда на людей.
        - О, у меня есть весьма оригинальная гипотеза! - тут же подхватил Лэй. - Я много думал об этом, благо, объект подкидывал все новые поводы для размышлений…
        Лис обиженно фыркнул и уставился на пенные шапки волн, разбегавшихся от корабля.
        - Да, так вот, - продолжил ушастик, - это очень интересная история. Я давно уже понял, что камень, скорее всего, принадлежит Гвиневре. Догадки о его божественном происхождении появились у меня в храме Тривлера…
        - Это который? - перебил Роману.
        Вор уже забыл о ссоре и с интересом слушал эльфа.
        - Который ты обрушил, попытавшись выковырять из стены огромный рубин, - ядовито ответил мальчишка. - Помнишь?
        - Смутно, - признался Лис.
        - Плохо с памятью? Это лишь подтверждает мои предположения, - кивнул ушастик. - Тогда мне бросилось в глаза сходство между камнями - их величина, блеск, золотистые искры. Потом, когда Мара рассказала о некромантских артефактах, я уверился в своей теории. Сначала еще сомневался по поводу истинного хозяина Степного изумруда. Мне было бы легче, имейся возможность изучить камень, подержать его в руках, ощутить энергетику…
        - Но Роману скорее удавился бы, чем дал подержать кому-нибудь свою драгоценность, - хохотнула я. - Сказал бы мне, я б силой отобрала.
        - Я боялся, что это навредит Лису… да-да, цени мою гуманность! - добавил Лэй, когда вор презрительно скривился. - Воздействие божественного артефакта на неподготовленную человеческую сущность могло быть невероятно мощным…
        - Хватит уже воду лить, - сердито буркнул Роману. - Скажи вкратце, как догадался, и все дела.
        - Вкратце не получится, - заявил ушастик тоном терпеливого учителя, объясняющего правила сложения умственно отсталому ученику. - Моя теория недоказуема. Чтобы вы могли оценить ее и поверить, мне придется повторить весь ход своих мыслей. Итак, наблюдая за поведением Роману и сопоставляя его с легендой о Степном изумруде, я пришел к выводу, что вижу перед собой камень Гвиневры. Во-первых, конечно, в пользу версии говорил зеленый цвет. Это символ природы, вечной жизни, плодородия. Но тут у меня еще были сомнения…
        - Зелеными бывают и лица пьяниц наутро после пирушки, - улыбнулся Ал.
        - Именно, - согласился Лэй. - И говорят, туман ревности, который застилает глаза обманутым влюбленным, тоже зеленый. Кто их разберет, эти божественные символы? Так что камень мог принадлежать и Вандеру, и Лавре, и любому другому божеству - кроме Тривлера, у которого был рубин, и Десида, который подарил некромантам два черных алмаза. Но помните?.. Степной изумруд считается камнем счастья. Хотя, проанализировав легенду, я понял: счастье - не совсем точное определение. Главное, что даровал изумруд своим добросовестным хранителям - семейное благополучие. У всех были большие семьи, много детей. А плодородие - дар Гвиневры.
        - Не факт, - осклабился Роману. - Дети плод любви, их можно считать и даром Лавры.
        - Таких как ты я б считал даром Ирриды, - парировал мальчишка. - Вернее, ее возмездием за грехи родителей. Дай закончить. Последним доводом в пользу моей версии стало твое поведение. Как мы помним из легенды, изумруд нельзя было украсть…
        - Я опроверг легенду, - приосанился Лис, - потому что я лучший…
        - Скорее потому, что за многие тысячелетия вдали от истинной владелицы артефакт утратил часть своей силы. Вот и дался тебе в руки. А оказавшись в непосредственной близости от тебя, одурманил рассудок. Не будь рядом нас с Марой, ты бы и до Дикого архипелага не дотянул. Команда давно сбросила бы тебя за борт.
        - И где тут доказательство? - насупился Роману.
        - Воздействие на разум - это тоже магия жизни, магия Гвиневры.
        - Добрая же у вас, у эльфов, богиня, - обиделся вор.
        - Справедливая, - тихо ответил Лэй. - Была…
        Я не успела переспросить, что значат эти слова. К нам подошел Клешня, хлопнул ушастика по плечу:
        - Чего стоите, нелюди? Скоро будем проходить между островами Сияния и Прощения, это по-нашему. А по вашей карте…
        - Зула и Ирриды, - произнес Лэй.
        - Точно. Зул-то аккурат по правому борту будет, медузу мне в печенку.
        Бобо удалился, вскоре на горизонте показалась черная точка. Она медленно разрослась, превратившись в окруженное странным сиянием пятно.
        - Земля! - раздался с мачты голос впередсмотрящего.
        Чем ближе мы подходили к острову, тем загадочнее он выглядел. Небо, насколько хватало взгляда, было абсолютно чистое, и только над островом густились черные тучи, из которых в землю ударяли целые пучки молний.
        - Ничего себе местечко, - пораженно произнес Роману. - Не хотел бы я там оказаться…
        - Да это и невозможно, - сказал ушастик. - К нему даже близко подойти не получится.
        Остров, как и обещал капитан, был справа от нас. Мы проходили не больше чем в трех милях от него, так что я успела разглядеть и каменистую поверхность, и неподвижность пелены туч. Над этой землей царила вечная ночь. Красные, желтые, голубые молнии падали из куска черного неба, поодиночке и пучками, перекрещивались, переплетались, образовывали сеть, били по камню, ударяли в воду у берега. Эти удары сопровождались оглушительными раскатами грома. Его звуки были такими громкими, что у меня заложило уши.
        Остров остался позади, мы с облегчением выдохнули.
        - Вот это мощь! - воскликнул Ал, потирая уши.
        - Интересно, что творится на острове Ирриды? - задумалась я.
        - Нет никакого желания проверять, - поморщился Лэй. - Судя по тому, что мы видели раньше, могу предположить. Там обитают чокнутые звери, которые мстят друг другу. Или, может, не менее чокнутые духи, помешанные на справедливости. Причем понимают ее как-нибудь извращенно. В общем, всем чужакам грозит смерть. Как и везде, впрочем. Мне гораздо интереснее другое…
        - А вы сами посмотрите, господин эльф, - сказал, подходя, боцман Дайф. - С левого борта-то видать уже сра… странный островок.
        Остров Ирриды оказался огромной ледяной глыбой. Дикий архипелаг продолжал опровергать все законы природы. В теплом море, под горячими лучами Атика, высилась прозрачная голубоватая громадина, испещренная хитрой формы гротами и утесами. От острова ощутимо тянуло холодом.
        - Сурово, - поежился Ал.
        - Символ беспристрастности и холодного разума, - предположил ушастик.
        Я молчала, напряженно вглядываясь в сияющую поверхность. Мне казалось, что где-то в глубине острова медленно передвигаются темные тени. Возможно, это действительно были мрачные духи возмездия, сошедшие с ума без повелительницы. Как и все на этом архипелаге…
        - Вот я и говорю, - словно подслушав мои мысли, произнес ушастик, - больше всего меня волнует то, что ждет нас на острове Лак’хи. Все время об этом думаю.
        - Чего переживать зря, - отмахнулся Роману. - Все равно не догадаешься.
        - Ты неправ, - возразил Ал. - Настоящий воин должен продумать тактику боя. Вот, например, Мелодия с Атиусом…
        - Тревожат меня в первую очередь, - отозвался Лэй. - Они обогнали нас на острове некромантов. Логично предположить, что за тебя маги выторговали информацию о Диком архипелаге. Допустим, как мы, получили карту и общие сведения.
        - И опередили нас на три дня, - подхватила я.
        - На три дня они опережали в начале. А учитывая все задержки, мы рискуем застать их на острове Лак’хи. Или того хуже: Мелодия с Атиусом могли найти… - Лэй на мгновение замялся, - сокровища и убраться восвояси.
        Только я поняла, что эльф имел в виду артефакт. Хотя, наверное, клад его интересовал не меньше.
        - Это плохо, - приуныл Роману.
        - Для начала они должны были придумать, как попасть на остров, - возразила я. - Если у нас это до сих пор не получилось, почему ты считаешь, что они смогли?
        - Атиус и Мелодия сильные маги. У них больше шансов, - вздохнул мальчишка. - Хотя ты права, зеленая, будем надеяться на лучшее. Я все пытаюсь представить, что там может твориться, на острове. И кажется мне, там немногим приятнее, чем во владениях Зула.
        Я кивнула: Лак’ха всегда считалась одной из самых могущественных в пантеоне. Все странности и опасности на островах Дикого архипелага так или иначе были связаны с предметом покровительства богов. На земле богини судьбы могли происходить самые невероятные вещи.
        - Ну как оно, поглядели на островки? - крикнул с мостика Клешня. - Понравились? Чего ж не попросились туда высадиться, мать ваша каракатица?
        - Спасибо, не нужно, - вежливо ответил Лэй.
        - А я думал, и туда попретесь, - хохотнул капитан. - Больно уж непоседливые вы нелюди… и люди.
        - Когда остров Лак’хи? - спросила я.
        - Ну, ежели по карте, то завтра к утру дойдем. А уж там… морт его знает. Может, его и с этой стороны нет, - Клешня махнул беспалой рукой.
        Говорить больше было не о чем, остаток дня каждый из нас проводил по-своему. Мы с Алом занялись на верхней палубе тренировкой, Лэй, устроившись неподалеку на бухте каната, читал книгу по магии. Роману отправился к матросам, пить кислое вино и играть в кости. С тех пор как к Лису вернулся прежний веселый нрав, его отношения с командой наладились. Вор официально извинился перед капитаном и всеми моряками за несправедливые слова.
        - Простите, ребята, совсем дурной был. Сам не знаю, что нашло, - сказал он за ужином и, обезоруживающе улыбнувшись, положил на стол перед Клешней горсть крионов. - Вот, бочонок вина хочу купить. Команду угостить.
        - Да чего уж там, живи, осьминожий ты выродок, - по-доброму ответил Бобо, сгребая серебряные монеты. - Только не дури больше, а то живо за борт выкинем.
        Матросы поддержали одобрительными выкриками.
        - Конфликт исчерпан, - шепнул мне эльф. - Высокие договаривающиеся стороны пришли к согласию. Цена вопроса - бочонок дешевого вина. Слава всем богам, живым или мертвым, больше не придется следить, чтобы его не прибили.
        Вот и сегодняшний вечер Роману проводил с командой.
        После тренировки я поужинала и отправилась в каюту. Прилегла на койку, задумалась. Найдем ли мы остров Лак’хи? Ведь в поисках его «Хромая Мери» прочесала уже весь архипелаг. Зайти с южной стороны… если подумать, это просто глупость. Жест отчаяния. Какая разница, как огибать несуществующий остров?..
        - Найдете, - произнес низкий голос. - И остров, и смерть…
        Я открыла глаза и увидела Тир-на. Ольда стояла на берегу моря, у самой кромки воды. Хрупкая фигурка в плаще, облитая серебряным светом Тиль, казалась призрачной.
        - Смерть… - прошептала гадалка, отбросив капюшон и устремив на меня печальный взгляд.
        Она присела, опустила руки в воду. От тонких пальцев по воде побежали черные извилистые нити.
        - Смерть… - шептала Тир-на. - Боль…
        Внезапно я поняла, что с рук гадалки в воду стекает кровь. Сердце похолодело от тяжелого предчувствия. Хотелось крикнуть, но из пересохшего горла вырвалось только сипение:
        - Чья?..
        Ольда подняла руку, указала на темный предмет, что лежал неподалеку:
        - Его.
        Я всмотрелась и увидела мертвого Роману. Тело его было искорежено последней судорогой, рот распялен в немом крике.
        - И его, - сказала Тир-на, указывая в другую сторону.
        Там лежал Ал. Из груди его торчал меч, на месте глаз зияли кровавые ямы.
        - Его тоже, - произнесла гадалка, снова поднимая руку.
        Я тихо застонала, понимая, что сейчас увижу.
        Волосы Лэя слиплись от крови, изодранная рубаха окрасилась алым. Он лежал на спине, потускневшие глаза были широко открыты. Эльф смотрел в небо, но больше не видел его…
        - Это ты их убила, - объяснила Тир-на.
        Ее слова так поразили меня, что я гневно выкрикнула:
        - Нет!
        - Да, - настаивала ольда. - Ты не должна была ступать на этот остров. Тебя предупреждали: это не твой путь! Но ты не слушалась, и убила друзей…
        Ощутив вспышку бешенства, я сжала кулаки, шагнула навстречу гадалке:
        - Ты врешь! Скажи, что ты врешь!
        Тир-на выпрямилась, спрятала лицо под капюшоном. Это разозлило меня еще сильнее.
        - Почему ты не смотришь на меня?
        Фигура в капюшоне стала вдруг расти, рука со стремительно удлиняющимися пальцами отбросила капюшон. Передо мной, оскалив игольчатые зубы, стояла та, которую мы знали под именем Лак’ха.
        - Все умерли! - расхохоталась она. - А ты останешься жить и помнить свою вину…
        Богиня упала на четвереньки возле тела Роману, вонзила когтистые пальцы в грудь мертвеца, выдернула сердце и принялась жадно облизывать окровавленный комок плоти, приговаривая:
        - Ты убила, убила, убила…
        У меня закружилась голова, перед глазами все поплыло. Берег, море, тела друзей и омерзительная женщина исчезли, напоследок я услышала громкий крик:
        - Не ходи на остров!
        Я вздрогнула и проснулась. Огляделась: слава Тиру! Нет никакого моря, никакой Лак’хи. Это был дурной сон…
        За иллюминатором посветлело. Я выпала из койки, поднялась на верхнюю палубу. Стоя у борта, смотрела на воду, пытаясь успокоиться и унять тошноту. Только это плохо получалось. Еще ни разу Тир-на не снилась мне просто так. Это всегда были вещие сны или видения. Я не могла отмахнуться от увиденного.
        Подошел Ал, встал рядом, спросил:
        - Тренироваться будем?
        Я кивнула, не отводя взгляда от воды. Тренировка - лучший способ отвлечься от тяжких мыслей и морской болезни. Но воспоминание о сне словно завораживало меня, заставляя смотреть на колыхание изумрудных волн. Это было не первое видение, в котором Тир-на пыталась отговорить меня от похода на остров Лак’хи. У меня не имелось оснований ей не доверять, однако и оставить друга я не могла. И еще какое-то сомнение тонкой иголкой засело в разуме. Я не могла понять, что меня смущает в последних явлениях Тир-на, но игла продолжала колоть.
        - Доброе утро, - на палубу поднялся Лэй. Потягиваясь, довольно промурлыкал: - Что, тоже решили посмотреть на остров Лак’хи? Клешня сказал, на рассвете он уже будет виден.
        - Если будет, - поправила я.
        - Ну да, - вздохнул мальчишка. - Так посмотри, нет ли его на горизонте. Орочье зрение самое острое.
        Но сколько мы ни вглядывались туда, где море сливалось с небом, образуя голубоватую линию - ничего не заметили.
        - Ладно, - вздохнул ушастик, - может, слишком рано еще…
        - Смотрите, бабочки! - удивленно воскликнул Ал, указывая за борт.
        В нескольких ярдах от корабля порхали удивительные существа. У них были серебристые тельца и большие, яркие переливчатые крылья.
        - Это не бабочки, это летучие рыбки, - сказал эльф. - Я про них в книгах читал. Водятся только в теплых морях, рядом с кораблями появляются очень редко. Увидеть их - большая удача.
        Рыбки выскакивали из воды, парили над нею, вслед за ходом шхуны. Мы невольно залюбовались их беззаботной игрой и яркими расцветками. Вдруг из воды выпрыгнул дельфин и тоже понесся за «Хромой Мери», окруженный стайкой пестрых летуний.
        - Впередсмотрящий, баклан недорезанный! - заорал с мостика Клешня. - Уснул ты там, что ли? Гляди, вывалишься из гнезда!
        - Никак нет, капитан! - молодцевато откликнулся матрос с мачты.
        - Что никак нет, задери тебя треска? Землю видно?
        - Никак нет!
        Бобо витиевато выругался, помянув всех морских обитателей разом. Вскоре он спустился с мостика, подошел к нам.
        - Что делать будем, господа нелюди? Вишь, острова-то так и нет, заглотай его кашалот. Поворачиваем или дальше идем, наудачу?
        Мы с Лэем переглянулись и хором ответили:
        - Идем дальше.
        - Упрямые вы, нелюди, - восхитился капитан. - Видно, недаром говорят, у эльфов головы деревянные, а у орков так и вовсе каменные. Ну, да пока вы за свою дурь платите, мне плевать: хоть год могу по архипелагу бегать…
        С этими словами Бобо удалился. Вскоре и мы разбрелись по своим делам. Я решила пока не говорить друзьям о своем сне. Какой смысл, если мы еще даже остров не смогли отыскать?
        До заката земля на горизонте так и не появилась. Как и Лис, который весь день отсыпался, а вечером снова отправился играть в кости.
        Снова укладываясь в койку, я готова была молиться о том, чтобы не видеть снов. Только не знала, кому. Вроде бы видениям и снам покровительствовала Лак’ха, а эта дама давно уже не вызывала у меня доверия.
        Я закрыла глаза, и…
        Под ногами лежала иссушенная, измученная земля. Черные деревья - уродливые, страшные, словно обгорелые трупы, простирали к небу голые ветви. Я стояла напротив мертвого леса, выискивая взглядом друзей. Откуда-то мне было известно, что они там. И почему-то я знала, что, не выйди они сейчас - лес убьет их.
        Вокруг царила полная тишина, какой не бывает в природе. Ни плеска волн, ни скрипа деревьев, ни свиста ветра - ничего. Казалось, пространство пожирает любые звуки. Разрывая неживое молчание, я громко позвала друзей. Мой одинокий голос рассеялся по воздуху, навстречу мне из-за корявых стволов шагнул Ал.
        Я облегченно выдохнула: жив… Спросила:
        - Где остальные?..
        Смуглый воин молчал. Он медленно шел ко мне, движения его становились все более неуклюжими, угловатыми.
        - Что с тобой? Ты ранен?
        Лицо Ала исказила гримаса боли. Он согнулся, раскинул руки в стороны, беспомощно глядя на свою грудь, которая содрогалась, будто что-то прорывалось изнутри нее.
        Изо рта воина хлынула кровь.
        - Не убивай меня, не надо, - с трудом прошептал он.
        Его грудная клетка вздулась и разорвалась, ощерившись обломками ребер. В отверстии надулся огромный кровяной пузырь, из которого на меня смотрело чье-то лицо. Знакомое лицо…
        Чудовищным усилием воли вырвавшись из сна, я долго лежала, хватая воздух ртом. Потом, едва рассвело, вышла на палубу.
        За ночь ничего не изменилось. Острова не было. Все так же ругался Клешня, суетилась команда, играли за бортом летучие рыбки…
        Я не хотела наступления вечера, ожидая, что ночь снова принесет тяжелые сны. Так и вышло.
        Едва закрыв глаза, я вернулась на иссохший остров и увидела, как Ал рухнул замертво. Из его груди, словно чудовищная бабочка из куколки, выбрался Роману. Отбросив в сторону опутывавшие его внутренности, Лис двинулся в мою сторону. Черные глаза умоляюще смотрели с окровавленного лица.
        - Не надо, не убивай… - прошептал он.
        Я не могла пошевелиться от ужаса. Пыталась что-то ответить, но горло свело судорогой.
        Движения вора были неуверенными. Вскоре он споткнулся и остановился. Что-то ворочалось в его груди, выпирало наружу. Тело Роману взорвалось ошметками мяса, выпуская наружу Лэя. Эльф протянул руку, шагнул ко мне:
        - Не надо, Мара…
        Бесформенные кучи плоти, оставшиеся от Ала и Лиса, обратились в красную массу. Месиво зашевелилось само собой, без конца меняя форму. В его потоках то и дело угадывались лица друзей.
        - Нет! - закричала я и вырвалась из кошмара.
        - Не пытайся попасть на остров, - прозвучал на грани сна и яви глубокий женский голос. Я так и не поняла, кому он принадлежал: то ли Тир-на, то ли Лак’хе…
        Вот оно. Вот почему я перестала доверять гадалке! Ее богиня начала слишком настойчиво указывать мне путь. И случилось это, когда я согласилась отправиться с Лэем на остров судьбы. Что это значит?..
        Так ни до чего не додумавшись, я отправилась на палубу. Там опять встретилась с Лэем и Алом, мысленно порадовалась тому, что друзья целы и невредимы.
        - Ничего не происходит, - пожаловался эльф.
        - Может, стоит поискать остров в другом месте? - предложил Ал.
        Ушастик замялся:
        - Ты как думаешь, Мара?
        - Этого не может быть, - отозвалась я, наблюдая за летучими рыбками.
        - Не может быть острова? - не понял Лэй.
        Я указала на воду:
        - Сейчас оттуда выскочит дельфин.
        Из волны взметнулось серебристое тело. Взгляд эльфа сделался озадаченным.
        - А сейчас летучая рыба с зелеными крыльями заденет его нос.
        Так и случилось.
        - Откуда ты знала? - удивился Ал.
        Ушастик молча хлопнул себя по лбу, ринулся вниз по трапу. Вернувшись, сказал:
        - Восемь пятнадцать. Я по часам в кают-компании время засек.
        - Да что происходит? - спросил смуглый воин.
        - Происходит одно и то же. Мара, что-нибудь еще повторялось?
        Я пожала плечами:
        - Не знаю, не обращала внимания.
        - Но на корабле вроде бы все было по-разному, - нахмурился Лэй. - Люди, жесты, разговоры…
        - Позавчера Лис хвастался, что выиграл два криона, а вчера жаловался, что проиграл один, - сообразив, о чем идет речь, вспомнил Ал. - Вчера Чернобрюх в это время охотился в трюме, а сегодня отдыхает. Вчера на завтрак была гороховая каша, а сегодня, судя по запахам, кок жарит солонину…
        - Это хорошо! - обрадовался эльф. - Солонина это мортовски хорошо! Но подождем до завтра…
        На следующий день, ровно в восемь часов пятнадцать минут, мы наблюдали за дельфином, вокруг которого венком кружились летучие рыбы.
        - Время за бортом остановилось, - сказал ушастик. - А на судне движется. Мы в пространственно-временной петле.
        Глава 10
        Лэй
        - Что за петля такая? - спросил Ал.
        - Редкое явление. Иногда случается так, что из-за вмешательства какого-нибудь чародея-экспериментатора, божественной сущности или сильного магического всплеска, время и пространство в определенном месте могут замереть. То есть любой, кто попадет в эту западню, будет проживать бесконечное количество раз один и тот же промежуток времени в одном и том же месте, - объяснил я. - Но вот какая штука… Обычно из петли нельзя просто так выбраться. Однако что-то мне подсказывает: если сейчас мы развернем корабль, то попадем в обычное пространство и время. Скорее всего, эта петля является защитой острова, и действует только на приближающиеся к нему объекты. Возможно, Лак-ха перед уходом наложила ее на свой дом. Ясно одно - петля необычная.
        - И как мы преодолеем защиту, если ее наложила сама Лак-ха? - скептически осведомилась орка.
        - Не знаю, - честно ответил я. - Но этой ловушке уже тысячи лет, возможно, она ослабела. Да и любое заклятие можно как-нибудь обмануть.
        Судя по взглядам друзей, это сильно их обнадежило.
        - Подождем до завтра, нужно еще понаблюдать за действием петли.
        Но и на следующее утро ничего не изменилось. Все тот же дельфин, те же рыбки, в то же самое время. Чтобы как следует понять действие ловушки, мы попросили Клешню взять обратный курс. Через сутки стало ясно: мы выбрались из петли - никаких дельфинов и летучих рыбок.
        Тогда я отдал капитану распоряжение возвращаться.
        - Туда-сюда, - ворчал недовольный Бобо, - Вы бы уж определились, нелюди!
        Пока «Хромая Мери» не дошла до критической черты, за которой начиналось действие ловушки, я мучительно размышлял, как поступить. Мне не был известен способ избежать даже обычную временную петлю, но эта больше походила на замаскированные силки. Чтобы их обезвредить, надо лишь поместить в них любой предмет - петля затянется, и больше не сработает. Возможно, так и здесь: если что-то пересечет критическую линию перед нами, то случится сбой. Петля попытается захватить первый объект, и хотя бы ненадолго оставит нас в покое. Не самая убедительная теория, но другой у меня не имелось.
        Как же сделать, чтобы некий предмет оказался за линией? И где его взять? На решение этой задачи меня навел Лис, использовавший полированную сталь кинжала, как зеркало. Глядя на свою физиономию, поросшую густой щетиной, он жаловался:
        - О, боги! Посмотрите, что со мной стало! Я вор, а не разбойник! Чтобы эту бороду сбрить, надо троих цирюльников. Чего ты хихикаешь, эльф? Тоже, друг, называется. Видел же: я под действием артефакта. Не мог меня побрить?
        - Боялся не выдержать дружеских чувств и глотку тебе перерезать, - огрызнулся я, и тут же осекся, пораженный интересной мыслью.
        Отражение. Нужно создать отражение корабля на расстоянии. Мне сразу вспомнилась глава об иллюзиях из книги по стихийной магии. Сложный раздел, следовало провести некоторые вычисления, прежде чем приступать. Это могло сработать. Все упиралось в вопрос: отреагирует ли на обманку петля. Если ловушка «замечала» только физические объекты, моя задумка разбивалась в прах.
        - Есть идея, как выбраться из петли, - сообщил я вечером друзьям.
        - Говори, - потребовала орка.
        - Я собираюсь создать мираж.
        Вроде бы заявление их не сильно впечатлило.
        - И как мираж поможет нам? - высказал вор всеобщее недоумение.
        Пришлось объяснять все на пальцах.
        - От нас требуется какая-нибудь помощь? - спросила Мара.
        - Нет, я все сделаю сам, утром. Вам остается только наблюдать и не дать кому-нибудь помешать.
        Клешню тоже пришлось предупредить о своих планах. Суеверные моряки могли неправильно истолковать то, что я собирался создать.
        Утром я поднялся на нос корабля. Заклинания можно было бы творить в любое другое время. Но именно утренние часы играли мне на руку: в это время воздух над поверхностью моря холодный, в то время как выше он уже начинает нагреваться. В такие моменты некоторые слои воздуха могут приобретать способность отражать лучи света.
        Легенды о «Небесном Арвалийце» ходят не просто так. Зачастую в портовых кабаках можно услышать истории о том, как моряки встретили призрачный корабль. Не все из них выдумка, в большинстве случаев люди видели миражи - отражения корабля, находящегося за горизонтом. Мне нужно было создать именно иллюзию «Хромой Мери».
        Исходя из заранее сделанных расчетов, я с помощью стихийной магии стал подогревать и охлаждать определенные слои воздуха на большом расстоянии от корабля. Очень тонкая работа, ни в коем случае нельзя перестараться. Следующий этап был еще сложнее: следовало так исказить пространство, чтобы в подготовленной точке отразился именно наш корабль.
        И у меня получилось! Сначала воздух вдали пошел легкой рябью, потом постепенно в нем проявился искаженный силуэт судна. Я подкорректировал некоторые детали, картинка стала более четкой: в нескольких милях от нас над водой парила точная копия «Хромой Мери».
        С правого борта раздались удивленные возгласы. Там собралась вся команда и мои друзья, следившие, чтобы матросы мне не мешали.
        - «Небесный Арвалиец»! - крикнул кто-то. - Спасайся!
        - Да нет же, дурья башка, это магик наколдовал! Капитан предупреждал, - ответили ему.
        Поддерживать мираж, учитывая, что корабль движется, было сложно, но я пока справлялся: двойник плавно скользил впереди «Хромой Мери». Я сделал все что мог. Теперь оставалось лишь наблюдать и ждать, как ловушка отреагирует на мираж. Сначала ничего не происходило, я уже чуть было не отчаялся. Но затем вся панорама впереди подернулась, пошла волнами, будто кто-то дергал гигантские шторы.
        С правого борта послышались испуганные крики. Морякам такая картина не понравилась.
        Раздался гул, он постепенно нарастал, делался все громче, жутче. Пространство за бортом начало хаотично колебаться, словно невидимые руки тянули полотно в разные стороны. Шум все усиливался и, когда его невозможно стало терпеть, неожиданно стих, над водой пронеся пронзительный звук рвущейся струны. После этого вид за бортом сменился, будто театральный занавес, поколыхавшись, наконец поднялся. Впереди появился остров.
        - Земля прямо по курсу! - закричал впередсмотрящий, но все и так уже видели.
        Мой план сработал, временная петля дала сбой и отпустила нас. «Хромая Мери» при попутном ветре приближалась к острову.
        - Город! - послышался чей-то удивленный крик.
        И правда, почти всю площадь острова занимал большой город. Видневшиеся издали крыши были самыми разнообразными по цвету и форме, будто каждый житель строил дом, исходя из собственной фантазии.
        - Удивительно, - сказал я, когда друзья подошли ближе. - Впервые вижу на Диком архипелаге такой огромный город. Даже у некромантов гораздо меньше.
        - Меня больше волнует, что нас там ждет, - озадаченно произнесла Мара.
        - Готовьтесь к высадке, нелюди! - гаркнул Бобо. - Скоро прибудем!
        И, отходя, добавил:
        - Ну ты колданул! Я чуть в штаны не наложил!
        Вокруг с людьми происходило нечто странное. Я, конечно, тоже был рад, что мы смогли преодолеть ловушку и добраться до острова Лак-хи, но моряков охватила настоящая эйфория. Они плясали, обнявшись, пели, орали всякую чушь и вообще вели себя, как малые дети. На лице Ала с Лисом тоже застыли блаженные улыбки.
        Клешня с Дайфом исполняли лихую кадриль. Капитан вел, выписывая лихие коленца, низкорослый боцман был за даму. Человек двадцать моряков, взявшись за руки, водили вокруг забавной парочки стремительный хоровод. Роману и Ал, немного посмотрев, присоединились к всеобщему ликованию.
        - Что это с ними? - удивленно спросила Мара.
        - В один момент вернулась энергия, потраченная за те дни, что мы находились в петле! - осенило меня.
        - Я тоже почувствовала прилив сил, - задумчиво произнесла орка. - Но списала это на радость от увиденного. Однако скакать, как безумной, мне что-то не захотелось.
        - У эльфов и орков запас жизненной энергии выше, чем у людей, вот мы и не обратили особого внимания на ее приток, - пожал я плечами.
        Люди немного успокоились и пришли в себя только к моменту нашей высадки. Вместо обычных двух недель я договорился с Клешней о двадцати днях. Уж больно подозрительным казался огромный город, что открылся нам.
        Вскоре мы уже выбирались на каменистый пляж. Городские ворота виднелись ярдах в трехстах впереди. Мы быстро преодолели это расстояние и оказались у входа. Когда-то створки сняли с петель, а может, их и не было вовсе, но сейчас в стене, сложенной из крупных коричневых блоков, зияла квадратная дыра - словно приглашала войти любого гостя. Правда, мне казалось, путники не посещали это место уже очень долгое время.
        - Чего мы только не повидали на Диком Архипелаге, - сказал я. - Боюсь даже представить, что может ждать в городе, которым некогда заправляла сама Лак-ха. Хотя вряд ли угадаю.
        Ал спокойно осматривал вход. Лис только скептически хмыкнул.
        - Не попробуешь - не узнаешь, - отрезала орка, делая шаг вперед.
        Пройдя в ворота, мы оказались на огромной площади, выложенной квадратной плиткой разных цветов и оттенков. Сколько я ни всматривался, никак не мог найти хотя бы один повторяющийся. По краям площади в ряд стояли здания. Они тоже удивляли разнообразием. Такой нелепой архитектуры я в жизни не видел: кривые стены, окна разной формы, изгибающиеся фасады - было неясно, как их вообще сумели построить.
        - Что за сумасшествие! - пожаловался Лис. - От этой пестроты глаза болят.
        - Кхм… - раздалось за нашими спинами.
        Все среагировали моментально: я создал пульсар, орка вскинула фламберг, Ал оголил клинок, а Лис схватился за арбалет. Но, обернувшись, мы застыли в немом удивлении, не в силах выдавить ни звука.
        - Добро пожаловать в какой-то город, путники! А может, вы захватчики? Или странствующие торговцы? Так сразу и не скажешь: вид один - начинка разная, - наш новый собеседник замолчал, словно ненадолго задумался над своими же словами.
        На городской стене стоял пирог. Нет, правда! Самый настоящий пирог с золотистой корочкой. И он действительно стоял, опираясь на короткие волосатые ноги. На его лице… морде… переде… Морт! На стороне, обращенной к нам, вырисовывались тонкие губы из запеченной корочки, которые шевелились, когда он говорил.
        Я повернулся к Маре и с силой ущипнул ее за щеку.
        - Эй, больно же! - взвилась не ожидавшая такого вероломства орка.
        - Прости, я должен был проверить, что это не сон.
        - Тогда надо было себя щипать!
        - Не подумал, - пробормотал я, продолжая глазеть на пирог.
        - Вы тоже это видите? - растерянно спросил Ал.
        - Да это какая-то шутка! - встрял Лис. - Такого быть не может, где-то здесь прячется чародей!
        - Ни разу не слышал о магах, способных управлять пирогами, - задумался я. - Конечно, если это не иллюзия… но уж больно натурально выглядит.
        - Вы не находите, что говорить о ком-то, когда он рядом и все слышит - неприлично? - пожурил нас пирог. - И почему такого не может быть? Я здесь, с вами, и столь же реален, как вы.
        В доказательство пирог прошелся по стене.
        - Почему ты назвал город каким-то? - спросил я у него (у пирога!). - Ты не знаешь его названия?
        - Название? - призадумался пирог. - А кому оно нужно? Внешний вид, имя - в этом все города одинаковые. Главное - начинка, а она от всего этого не зависит.
        - Мы пришли сюда в поисках артефакта, который мог попасть на остров после войны богов, - сообщил я пирогу, надеясь, что он сможет дать нам какую-нибудь наводку.
        - Чушь! - уверенно заявил пирог. - Значение имеет только начинка! Как вы думаете, с чем я?
        На несколько секунд он замолк, давая нам время проникнуться, но, не дождавшись ответа, продолжил:
        - На-чин-ка! Про остальное можно забыть! Задумайтесь над моими словами!
        Договорив, пирог прошелся по стене и исчез. Короткие волосатые ноги остались, сделали еще несколько шагов и тоже пропали.
        Воцарилось молчание.
        - Какого морта?! - воскликнул я.
        - Мы договаривались ничему не удивляться на Диком архипелаге, - кротко напомнила Мара.
        - Но это уже переходит все границы!
        - Сделаем вид, что ничего этого не было, - предложил Роману.
        Идея вора сразу пришлась всем по нраву.
        - Не знаю, здесь ли то, что мы ищем, но для начала надо попасть туда, - я указал на купол то ли замка, то ли храма, возвышающийся над всеми строениями где-то в центре города.
        Мы решили идти напрямик. Пересекли пестрящую яркими красками площадь, вошли в ближайший переулок. Через несколько шагов стены вдруг как-то выпрямились, и мы оказались в самом обычном проходе между домами из серого камня. Вскоре переулок свернул направо. Затем налево. Потом снова направо, налево, налево, направо, а потом вовсе пошел зигзагом.
        - Да что с этой мортовой улицей! - первым не выдержал Лис. - Какой безумец построил эти переходы!
        - Кажется, тут дело не в строениях, - задумался я. - Магия, шутки с пространством.
        Поблуждав какое-то время, мы вышли на небольшую квадратную площадь. Дома вокруг нее были самые обычные, такие здания можно встретить в любом городе Арвалийской империи. Смущал только их цвет. Создавалось впечатление, что кто-то сначала покрасил стены и крыши белым, а затем начал с воздуха поливать улицу черной краской - или наоборот. В итоге получилось, что все раскрашено неравномерно, где-то виднелись огромные черные кляксы, где-то небольшие пятна.
        - Хотя бы в глазах не рябит, - одобрил Роману.
        - Лучше посмотрите туда, - Ал указал наверх.
        Все подняли головы.
        - Мы оказались на противоположной стороне города! - воскликнула орка, глядя на возвышающийся вдали купол храма (или замка).
        - Пространственно-временные дыры, - вынес я вердикт. - В этом городе не существует понятия нормы.
        - И какой тогда дорогой добраться до центра? - спросил вор.
        - Не знаю, - пожал я плечами. - Угадать.
        - Ладно, осмотрим улицу и все выходы, может, что заметим, - Мара взяла командование в свои руки.
        Мы стали обходить площадь по периметру, заглядывая в каждый переулок, но ничего особенного не замечали.
        - Эй, друг! Друг! - раздался тихий голосок, когда мы оказались на противоположной стороне площади.
        - Сюда, сюда! Я здесь! Быстрее!
        Я огляделся вокруг в поисках хозяина голоса. И заметил полосатую мордочку, высунувшуюся из-за угла дома.
        - Правильно! - в голосе послышалось ликование.
        Шагнув по направлению к животному, я свернул в переулок. Передо мной оказался енот.
        - Друг, друг! Смотри, тебе понравится! Грибочки, тут, у меня! Самые лучшие, - затараторил зверек.
        Я застыл в немом изумлении. Нет, нам эльфам известно, что животные в какой-то мере разумны, хотя и не так, как мы. А этот енот, наплевав на все известные правила природы, лепетал на чистом всеобщем.
        - Ну что ты, не нравится? Это ты зря! Смотри! Есть любые, какие хочешь? Красные, зеленые, серые! Даже парочка черных где-то завалялась!
        Наконец я оторвал взгляд от енота и перевел на кучки грибов, лежащих у стены. Их действительно было великое множество. Самое интересное, что я не узнавал ни один.
        - И чего молчишь? Немой, что ли? - продолжал енот. - Брать будешь? Смотри, лучше и дешевле нигде не найдешь!
        - А что взамен? - только и сумел выдавить я, выйдя из ступора.
        - Сахар есть?
        Я помотал головой.
        - Ай, как плохо! Сахара нет, да и конфет, наверное, тоже? Бедный ты какой-то! Совсем ничего нет?
        Порывшись в заплечной сумке, я достал крупный сухарь.
        - Только это.
        Енот схватил сухарь, повертел его в лапках, понюхал, убрал куда-то за спину.
        - Вот, держи! - зверек вложил в мою ладонь синий с розовыми крапинами гриб.
        Я удивленно уставился на него, гадая, что это за вид.
        - Ну чего?! Не нравится, что ли? - неправильно истолковал енот мой взгляд. - Да за такую цену тебе и этого не полагается! Я уж тебя пожалел, неблагодарный! Вот же клиенты нищие пошли! Себе в убыток работаю…
        - Лэй! Лэй! Куда ты подевался, морт ушастый?! - услышал я взволнованный голос Мары.
        - Тут, за углом! - крикнул я, на мгновение отвернувшись от енота.
        Когда обернулся, зверька уже не было, как и грибов. Енот исчез вместе со своим товаром. Но полученный за сухарь гриб остался у меня в руке. Значит, все это мне не привиделось.
        - Ты где был? - спросила орка, когда я вышел навстречу друзьям.
        - Торговался с енотом за грибы.
        Лис рассмеялся. Но быстро осекся.
        - Правда?
        - Да, - кивнул я и показал всем покупку.
        - Ладно, - начала орка, никак не прокомментировав гриб. - Мы решили идти тем путем.
        Мара указала на вход в дальний переулок.
        Я только пожал плечами и поплелся за всеми. Идей, как добраться до центра, у меня пока не было. Фокус с миражом тут уже не помог бы. Вокруг острова была ловушка, а в самом городе, насколько я успел понять, пространство и время просто вели себя хаотично, как им вздумается. Следовало найти какую-нибудь систему в таких скачках или хотя бы причину этого явления.
        Следующая площадь, на которой мы оказались, была засыпана пляжным песком вместо привычной брусчатки. Дома походили на те, что мы видели в порту Зириуса. Посреди улицы стояла узкая двухэтажная будка, на крышу которой вела небольшая лесенка. Но удивительным было не само здание или его неуместное расположение. Поражало действо, которое здесь происходило.
        Множество маленьких, серых с черными полосками зверьков по очереди поднимались на крышу, затем прыгали вниз и шлепались на песок. Вокруг будки на задних лапах, в передних держа широкополую шляпу, носился медведь, и пытался поймать прыгунов. Но удавалось ему это далеко не всегда. Большинство зверьков шлепались на песок, тут же поднимались и спешили к лестнице. Те же, что падали в шляпу, выбравшись из нее, следовали за своими родственниками, и все начиналось сначала.
        - Это еще что? - спросила Мара.
        - Лемминги, - ответил я. - Водятся на восточном побережье Даллирии. Для них это вполне нормально, правда, они любят прыгать со скал на песок и мелководье. Не знаю только, зачем. Эльфийские ученые пытались с этим разобраться, но животные не идут на контакт. А про медведя не спрашивай…
        Большинство животных не обратили на наше появление никакого внимания, лишь несколько зверьков помахали лапками в знак приветствия.
        - Он тоже лемминг? - с сомнением спросил Ал, глядя на лестницу.
        Только после замечания воина я заметил, что в очередь затесался жирный барсук. Леммингов такое соседство не смущало. Взобравшись на крышу, барсук с силой оттолкнулся и сиганул вниз. В последний момент медведю удалось его поймать. Толстый зверек выбрался из шляпы и поспешил снова занять очередь.
        - Давайте не будем им мешать и тихонько уйдем, - поежившись, предложил Роману.
        Все молчаливо согласились и поспешили свернуть в ближайший переулок. Он вывел к небольшому дворику, какие часто можно увидеть за постоялыми домами - маленький клочок земли у городской стены, поросший сорной травой, кучка дров у крыльца ближайшего дома, бревно давно срубленного дерева, плохо отесанное, заменяющее лавку.
        Посреди дворика ярда на четыре возвышалось странное растение. Оно походило на дерево, но меня смущал ярко-зеленый ствол, ветви того же цвета и странной формы листья. Рядом с деревом стоял осел. Обычный ишак: серый с длинными ушами.
        - Вроде ничего странного, - с облегчением произнес Лис.
        - Погодите, - вскинула руку орка. - Вам не кажется, что осел разговаривает?
        - Подойдем поближе? - предложил я.
        Вору эта идея не понравилась, но ему пришлось последовать за нами. Когда мы приблизились, стало явно слышно, что осел с кем-то спорит.
        - Но как же вы не поймете?! Я голоден, разрешите мне съесть вас, - скрипел ишак.
        - Не разрешу! Сколько раз повторять: я не хочу, чтобы меня съел осел. Нет, я конечно вообще не хочу, чтобы меня съели. Но быть съеденным ишаком - это унизительно! - ответил ему писклявый голос.
        - Смотрите! - воскликнул Ал.
        На стволе из зеленых прожилок вырисовывалось лицо с плаксивым выражением.
        - Морт подери! - выругался вор.
        - Да это же укроп, - запоздало осенило меня. - Гигантский говорящий укроп!
        Произнеся это вслух, я сразу почувствовал себя идиотом.
        - Да, укроп! - с гордостью в голосе подтвердило растение. - И пожалуйста, не шумите.
        Огрызнувшись, укроп сразу потерял к нам интерес и вернулся к спору:
        - Я высказал свою позицию по этому поводу, теперь можете быть свободным.
        - Но позвольте! - воскликнул ишак. - Вы что-то имеете против ослов?
        - Хватит с меня этого безумства! - выпалил Роману и бросился к ближайшему переулку.
        Мы поспешили догнать его, так и не услышав, что ответил укроп. Но через некоторое время новый переход снова привел нас к ослу с укропом. Решили пройти соседним переулком - тот же результат. После нескольких попыток, которые приводили в ту же точку, мы сдались.
        - Что будем делать? - спросила Мара.
        - Не знаю, - ответил я, направляясь к спорщикам.
        Парочка до сих пор препиралась, причем делала это безукоризненно вежливо.
        - И все же позвольте вас съесть: вы укроп, а ослы питаются растениями, - продолжал уговаривать ишак.
        - Разве вы плотоядны? - с наигранным удивлением спросил укроп.
        - Но вы же не мясо! - воскликнул осел.
        - И правда, - легко согласился укроп. - Но я разумен, значит, вы поступаете еще хуже. Съев меня, вы станете каннибалом.
        - Быть не может! - ужаснулся ишак. - Вы ошибаетесь! Чтобы стать каннибалом, я должен съесть осла!
        - Нет-нет! Подойдет любое разумное существо!
        Осел растерялся, несколько мгновений не мог найти достойного ответа. Но потом взял себя «в копыта», немного подумал и произнес:
        - Все же в первую очередь вы растение, а я травоядное животное. И только во вторую очередь, мы - разумные существа. Законы природы первичны, их никто не отменял. А они велят мне вас съесть.
        - Ну уж нет! - разозлился укроп. - Не собираюсь придерживаться таких несправедливых правил! Теперь будет по-моему: я решил, что хочу вас съесть!
        - Но позвольте! Вы же не хищник, да и вообще не животное!
        - Теперь неважно! Это мое решение! Если вы с ним не согласны, можете уйти!
        - Да замолкните уже! - не выдержал Роману. - Осел, дай укропу свою ляжку! А ты укроп, отдай взамен несколько веток! Вот и честный обмен!
        Спорщики затихли, пораженные предложением.
        - А ведь он прав, - задумчиво произнес осел.
        - Действительно, звучит справедливо, - согласился укроп.
        - Стойте! - перебил я.
        Уж больно не хотелось наблюдать, как осел оторвет себе конечность и скормит укропу.
        - Как собираетесь делиться? Вы же разного размера и веса!
        Мое высказывание привело к новому спору.
        - Успокойтесь! - скомандовал я. - Есть другой выход.
        Животное и растение умолкли, с интересом уставились на меня. Я же наклонился к земле и обратился к духам природы. Они тоже оказались не в себе, но я просто подавил их волю, приказал прорастить старые семена укропа и сорной травы. В итоге рядом со мной поднялась пара небольших кустов.
        - Этого хватит, чтобы наесться? - спросил я у осла.
        - Да, вполне, - промямлил ишак. - Благодарю.
        - Стойте! - обиженно воскликнул укроп. - Я что, остаюсь ни с чем? Это несправедливо!
        Я тяжело вздохнул, порылся в заплечном мешке, достал фляжку с питьевой водой и вылил ее содержимое у основания ствола.
        - О, спасибо! Этого хватит, - обрадовался укроп.
        Осел наелся и ушел, а растение окончательно замолкло.
        - Наконец-то это безумие закончилось, - облегченно произнес вор.
        - Не совсем, - раздался голос за нашими спинами.
        На бревне, заменяющем лавку, стоял наш старый знакомый - пирог. Только сейчас его задняя часть была облачена в форму для выпекания.
        - И как вы себя чувствуете после разговора с ослом и укропом? - спросил он.
        - Так же как после разговора с пирогом, - буркнул я.
        Говорящая выпечка хохотнула:
        - Начинаете улавливать суть. Главное - начинка. Решили уже, с чем я?
        - Почему ты в форме для выпечки? - вопросом ответил я.
        - Лишняя, это лишняя информация! - воскликнул пирог, но все же ответил: - В городе новые гости, но начинка у них подпорченная, пришлось надеть доспех.
        - Люди? - оживилась орка. - Светловолосая женщина, человек с изуродованным лицом и несколько воинов?
        - Шелуха, шелуха! - отмахнулся пирог. - Извините, но у меня срочное дело.
        Пирог прошелся по бревну и повторил трюк с постепенным исчезновением.
        - Мелодия и Атиус, - заключил я. - Нам нужно спешить!
        Мара
        На этот раз пространство сжалилось над нами и выпустило из дворика. Пройдя между домами, мы оказались на длинной пустынной улице. Она была не больше двух шагов в ширину, с обеих сторон, как река берегами, зажата рядами одинаковых трехэтажных домов, которые стояли вплотную друг к другу. Никаких признаков жизни здесь не наблюдалось: ни зверей, ни людей - пустота, тишина… Конца улицы не было видно: она уходила вдаль до самого горизонта.
        - Опять какие-то фокусы с пространством, - вздохнул Лэй. - Ну пошли, раз такое дело…
        Мы двинулись по узкому каменному тоннелю. Шли долго, но улица не кончалась, в ее внешнем виде даже не происходило никаких перемен. Взглянув в небо, я увидела, что Атик стоит на том же месте, что в начале нашего пути.
        - Лэй, как ты называл ту ловушку, которая не давала попасть на остров?
        - Пространственно-временная петля.
        - Кажется, мы снова в нее попали.
        Мальчишка огляделся, кивнул:
        - Похоже на то. Не будем терять времени, хотя оно тут и не двигается. Вернемся назад.
        - А может, попробовать выбраться через дома? - предложил Роману. - Войти в дверь, выйти в окно, с обратной стороны. Кто знает, что там, снаружи.
        - Надо проверить, - кивнула я.
        - Идея, достойная взломщика, но весьма привлекательная, - рассмеялся Лэй.
        Мы вошли в один из домов, держа оружие наготове, и оказались в длинном коридоре с множеством дверей. Здесь было так же тихо и пустынно, как на улице.
        - Похоже на театральные декорации, - прошептал ушастик. - Как будто это не настоящие дома, а их изображение…
        Лис толкнул первую попавшуюся дверь, заглянул внутрь:
        - Здесь никого нет, входите.
        Комната была чистой и абсолютно пустой. Здесь пахло пылью. Напротив двери находилось большое окно с каким-то странным темным стеклом. Лэй подошел и присвистнул:
        - Посмотрите.
        То, что я в первый момент приняла за стекло, оказалось пламенем, которое бушевало снаружи. Черный, как обиталище Десида, огонь словно бы бурлил, то взметал страшные языки, то превращался в сплошную стену. Будто почувствовав наши взгляды, жуткое пламя всплеснулось, стремительно кинулось к окну, растеклось по стеклу, пытаясь забраться в дом. Эта картина вызвала у меня странное чувство - как будто я когда-то уже видела нечто подобное.
        Лис испуганно вскрикнул, отпрянул от окна:
        - Что это?
        - Безвременье, беспространство, антиматерия - называй, как хочешь, - сказал эльф, не отводя внимательного взгляда от прильнувшего к стеклу огня, - Проще говоря, ничто.
        - Полагаю, туда идти не стоит, - поежился Ал.
        - Только если хочешь покончить жизнь самоубийством.
        Ушастик молча развернулся, вышел из комнаты и стал подниматься по лестнице на второй этаж.
        - Что ты задумал? - спросила я.
        - Хочу проверить, за всеми ли окнами подобный пейзаж. Здесь чего угодно можно ожидать.
        Проверив каждое окно, мы убедились: все они выходят в ничто.
        - Для чистоты эксперимента обследуем еще дом на противоположной стороне, - сказал Лэй.
        Но и там нас не ждало ничего утешительного - все то же темное пламя бушевало за окнами.
        - Увы, - вздохнул мальчишка. - Давайте вернемся туда, откуда пришли.
        Мы двинулись обратно. Но сколько ни старались, конца улицы не нашли.
        - Это классическая пространственно-временная петля, - сделал вывод эльф. - Не такая, как была в море.
        - И что теперь? - насупился Лис.
        Ушастик ненадолго задумался, потом выдал:
        - В предыдущем дворе тоже была загогулина, которая не давала нам выйти, пока я не решил идиотский спор ишака и укропа. То есть, логично предположить, что здешние петли настроены на некое событие, которое разрывает монотонность времени и пространства.
        Проговорив эту абракадабру, Лэй швырнул куртку на каменную мостовую возле дома и уселся, опершись спиной на стену.
        - Не понял, - произнес Ал. - Ты не собираешься искать выход?
        - А зачем, если его нет? - безмятежно ответил мальчишка. - Я же объясняю: выход - это событие.
        - Так давай искать событие!
        - Поскольку мы находимся в петле, каждая точка пространства и времени бесконечно повторяет себя. То есть, событие произойдет независимо от нашего передвижения.
        - А если не произойдет? - поинтересовался Лис.
        Ушастик вздохнул:
        - Тогда так и будем сидеть, пока плесенью не покроемся. Хотя если плесени на данном отрезке пространства и времени нет, то откуда ей взяться…
        Я толком не поняла рассуждений друга, но уселась рядом с ним. Вскоре к нам присоединились Роману с Алом.
        Эльф оказался прав: вскоре нас догнало событие, причем не из приятных…
        - Смотрите! - воскликнул Лис, указывая на противоположную сторону улицы.
        Два дома пошли рябью, странно изогнулись, раздвинулись, образовав просвет, который сократился и словно выплюнул на мостовую человека в черной одежде. Стены продолжали качаться, пришелец выпрямился и оказался Атиусом.
        - Убью! - взвыл он, увидев нас.
        В его ладонях возник жемчужно-голубоватый шар. Лэй в ответ сотворил защитное заклинание. Я почувствовала, как воздух перед нами уплотнился. А мальчишка принялся нашептывать, создавая волшбу для атаки.
        Все как могли приготовились к сражению. Я сосредоточилась, вышла в раш-и, Ал тоже. Роману поднял арбалет.
        - Сдохните! - шепнул маг и отпустил шар, дополнительным заклинанием направив его на нас.
        Измененное зрение позволило мне увидеть: волшба напитана огромной мощью, которую не могли выдержать ни заклинание Лэя, ни наша с Алом защита.
        Я приготовилась держаться до последнего. Но шар вдруг повел себя очень странно. Да и Атиус тоже. Без того изуродованная шрамами физиономия моего бывшего командира вдруг странным образом искривилась, поплыла, словно была сделана из теста. Заклятие же вдруг стремительно взмыло в небо, потом вернулось и обрушилось на крышу одного из домов. Раздалось шипение, по стенам потекла прозрачная жидкость, проедавшая камень насквозь. Вскоре вместо дома образовалась дыра, за которой ничего не было - серое невыразительное пространство.
        - Забавно, - пробормотал Лэй, держа на весу два больших пульсара.
        Он размахнулся и швырнул огненные шары в противника, лицо которого только что вернулось к привычным очертаниям. В нескольких дюймах от Атиуса воздух вдруг покрылся рябью. Столкнувшись с нею, шары резко изменили направление и полетели прямо на нас.
        - Ложись! - заорала я.
        Мы попадали на мостовую, пульсары врезались в стену дома ровно на том уровне, где только что находились наши головы. Атиус захохотал, подпрыгивая, словно обезьяна, виденная на острове Вандера.
        - Странная у него защита, - сказал Роману.
        - Это не защита, - сквозь зубы проговорил Лэй, вставая. - Это пространство искажается из-за события. Магию здесь использовать нельзя. Слишком опасно.
        Похоже, Атиус этого не понял. Или понял, но в запале ненависти не придал значения. Он покрутил пальцами, посылая в нас новое заклятие, на этот раз воздушное. Я приготовилась к защите, но сильное дуновение, взъерошив нам волосы, прошло мимо и усвистало в конец улицы. Вскоре оттуда раздался грохот, возвестивший о том, что волшба нашла какую-то цель.
        Теперь и Атиус сообразил, что к чему. Вытащив меч из ножен, рванул к нам.
        - Морт! А я так надеялся, что он сам себя прибьет! - простонал Лэй, выдергивая шпагу.
        - Он мой! - я подняла фламберг, пошла вперед.
        Кому как не мне было знать, насколько Атиус хорош в поединке. Мальчишка не справился бы с ним.
        Я шла к магу, держа Пламенеющий вертикально вдоль тела. Готовилась к атаке. Раш-и обострило все чувства, заставило интуитивно угадывать каждое движение соперника. Я знала, что сейчас Атиус взбешен, а потому уязвим. Вот сейчас он бросится на меня…
        Маг прыгнул вперед, сделал выпад. Я не успела отразить его, как волшебник исчез. Я закрутила головой в поисках противника. Спустя несколько мгновений Атиус упал сверху, как будто сверзился прямо с неба. Он был какой-то странный: высокий, тонкий, как змея, словно растянутый в длину. Меч в его руке превратился в подобие шпаги, а потом вовсе утончился до состояния вязальной спицы. Чародей беспомощно размахивал им, но легкий ветерок сносил руку с оружием в сторону.
        Из-за спины раздался жизнерадостный хохот: ребята наслаждались нашим поединком. Что и говорить, зрелище было, наверное, забавное. Только вот мне надоело изображать паяца. Я размахнулась, собираясь перерубить Атиуса поперек, пока он колыхался на ветру. Пламенеющий рассек воздух…и прошел над головой волшебника. Тот с тихим щелчком успел уплотниться, сделаться толстым и низеньким, мне по пояс. Теперь его меч походил на лопату.
        - Гадина! - заверещал жирный карлик и побежал на меня.
        Я снова замахнулась, теперь сверху вниз, желая рассечь его вдоль. Но фламберг изогнулся под странным углом, потом завился в штопор. Маг с воплями пробежал мимо, на ходу приобретая обычный рост.
        Состояние раш-и впервые было бесполезно. Обостренное восприятие ничуть не помогало предугадать, что за фокус отколют в следующий миг безумные пространство и время.
        Друзья снова рассмеялись, когда скрюченный Атиус с волнистыми конечностями растаял в воздухе. Вдруг низкий хохоток Ала захлебнулся, перешел в невнятное бульканье. Я резко обернулась: воин с перерезанным горлом медленно падал на руки Лэя с Роману. Атиус, к которому вернулся его облик, замахнулся мечом, целясь в эльфа. Я бросилась вперед, но тут пространство опять искривилось, проклятый волшебник исчез.
        - Сделай что-нибудь! - крикнула я Лэю.
        - Он уже мертв, - ответил мальчишка. - Атиус появился сзади, полоснул его мечом по шее. Почти отрезал голову.
        Эльф осторожно уложил Ала на мостовую, провел ладонью по лицу, закрывая глаза. У меня сердце заходилось от боли, но горевать было некогда. Я сжимала меч, настороженно глядя по сторонам, каждый миг ожидая появления врага. Но Атиус все не возвращался - неизвестно, куда вынесло его искривленное пространство. Я очень надеялась, что подлеца зашвырнет в пламя, открытый океан или хотя бы в пасть какому-нибудь чудищу.
        Лэй с Лисом переглянулись, молча встали спиной к спине. Один выставил перед собой шпагу, другой поднял арбалет.
        - Мара, иди, попрощайся. Мы покараулим…
        Я присела возле мертвого воина, коснулась его плеча. Морт, морт, морт! Почему?.. Он вообще не причем, пошел с нами только потому, что был хорошим другом. А теперь… теперь его даже негде похоронить - кругом унылый серый камень, и выбраться из него невозможно.
        Глядя на побледневшее лицо, я думала, вспоминала. Ал… всегда в хорошем настроении, готовый пошутить, посмеяться, поддержать товарищей. Он очень любил жену и маленького сынишку. Теперь они не дождутся кормильца и защитника. А все потому, что я не сумела защитить его! Вспомнился страшный сон, в котором погибли все друзья. Самые худшие пророчества Тир-на сбывались…
        - Клянусь отомстить за тебя, - прошептала я.
        Хотя какой от этого был прок?
        Пространство вокруг Ала заколыхалось, пошло черными точками, и тело медленно истаяло. О произошедшем теперь напоминало только пятно крови на камнях. Я поднялась на ноги. Больше не нужно думать, как похоронить товарища. У него даже не будет могилы…
        - Смотрите! - воскликнул Роману.
        Стоявшие неподалеку дома раздвинулись, образовав узкий проулок. Мы поспешили туда, протиснулись между узкими стенами, остановились в недоумении. Впереди лежала точно такая же улица, как та, которую мы только что покинули. Дома снова сдвинулись, вернуться обратно стало невозможно.
        - Что ж, пойдемте вперед, - вздохнул ушастик.
        Теперь я с удвоенным вниманием смотрела по сторонам. Но ни Атиус, ни кто-либо другой не появлялся. Улица, как в прошлый раз, тянулась и тянулась, упираясь в горизонт. Мы шли очень долго, но наконец вынуждены были сдаться.
        - Бесполезно, - заявил Лэй, усаживаясь у стены дома. - Будем ждать события.
        - Не дай боги такого же, как в прошлый раз, - вздохнул Роману, опускаясь рядом.
        - Иди сюда, Мара, - пригласил ушастик. - Успеем подняться, если что…
        Мы сидели молча, разговаривать никому не хотелось. У меня перед глазами стояло неживое лицо друга. Наконец Лис лениво проронил:
        - Интересно, сколько прошло времени?
        - Какая разница? - вздохнул Лэй. - Его здесь нет…
        - Не совсем, - возразил Роману, - смотри, начинает темнеть. Значит, время не стоит на месте?
        Эльф удивленно посмотрел на небо, потом огляделся, вскочил на ноги. Перебежал к противоположному ряду домов, вернулся и проговорил:
        - Мне кажется, или улица стала уже?
        Я тоже встала, прошлась. Мальчишка оказался прав: каменный тоннель заметно сузился. Поэтому казалось, что стемнело - просто тени от домов стали гуще.
        - И что это значит? - пробормотал вор.
        Лэй пожал плечами:
        - Вероятно, пространство собирается нас раздавить.
        С таким положением дел я не могла согласиться. Хватит одной смерти!
        - Может, что-нибудь наколдуешь?
        - Попробую, - неуверенно ответил ушастик.
        Немного подумав, эльф встал так, чтобы ряды домов были с боков от него, попросил нас отойти и принялся сплетать заклинание. Он колдовал долго, потом, хрипло выкрикнув непонятную фразу, замер, расставив руки в стороны. С его раскрытых ладоней полилась энергия, заставила заволноваться воздух. Спустя несколько мгновений здания с обеих сторон улицы заколыхались, и как будто отодвинулись назад.
        Лэй пошатнулся, лицо его побледнело, из носа потекла тонкая струйка крови. Мальчишка явно держался из последних сил. Дома отступили еще на несколько дюймов. Но это продлилось недолго. Эльф упал на колени, застонал, бессильно уронил руки. Улица опять сделалась узкой.
        - Не… могу… - простонал ушастик. - Сил… не хватает…
        Я подошла, помогла ему подняться, подставила плечо:
        - Пойдем отсюда.
        Как ни плохо было мальчишке, он рассмеялся:
        - Куда… зеленая? Здесь же петля.
        - Ты ж сказал, надо, чтобы произошло какое-нибудь событие. Может, наши попытки выбраться и будут событием?
        - Нельзя сидеть на месте и ждать, когда нас раздавит! - поддержал Лис. - Я вор, а не таракан!
        Лэй сдался:
        - Подождите, немного отдохну - и пойдем.
        Вскоре мы двинулись по бесконечной улице. Эльф чувствовал себя немного лучше, но все еще был очень слаб. Каменный тоннель не кончался, только становился все уже. Дома сдвигались и сдвигались, пока нам не осталась узкая тропка между каменными громадами.
        - Скоро прихлопнет нас как клопов, - ворчал Роману.
        - Интересно, Клешня все еще ждет? - задумчиво сказал ушастик. - Ведь неизвестно, сколько времени прошло.
        Я молча протискивалась между шершавыми стенами. Мне, с моими широкими плечами, было гораздо хуже, чем щуплым парням. Пришлось двигаться боком. Выходило, вор прав: нам суждено погибнуть в этом каменном мешке. Только я не хотела с этим смириться. Не сейчас, после того как преодолели столько миль и трудностей. Не так глупо и бессмысленно…
        - Что это, во имя всех богов? - в голосе Лэя звучал страх.
        Стены вокруг нас заволновались. Только на этот раз это не было игрой пространства, колыхался сам камень, словно превратившись в натянутое полотно. На этом полотне проступали отвратительные силуэты и морды непонятных существ. Великаны, подпиравшие головой крыши, тянули к нам огромные лапы, крошечные карлики пытались ухватить за ноги. Кряжистые твари неуклюже ворочались в камне, тонкие многорукие сущности извивались, пытаясь прорваться наружу. Уродливые тела, уродливые лица вырисовывались на стенах, исчезали, появлялись снова, множились, накладывались друг на друга, желая добраться до нас. А дома все сдвигались…
        - Вперед! - заорала я, ткнув мечом в чью-то распяленную в беззвучном вопле пасть.
        Зверская морда исчезла, но на ее месте тут же появилась другая, еще омерзительнее.
        Позади вскрикнул Лис. Я рванулась на помощь, но было поздно. Два здания сдвинулись вплотную, и вор исчез. Мы оказались зажаты между стен соседних домов, которые медленно, но неотвратимо сближались. Фигуры заметались по ним еще быстрее, предвкушая добычу. Я уже почти задыхалась, ощущая, как камень давит на грудь.
        - Смотри, - прошептал Лэй.
        Здания, ставшие ловушкой для Лиса, разошлись, теперь между ними было не меньше ярда. Стены их окрасились кровью несчастного, а перед дверью одного из домов лежало то, что совсем недавно было Роману. Словно насытившись его смертью, уродливые существа исчезли.
        - Пойдем туда, - сказал ушастик.
        Мы протиснулись назад, оставляя на камне клочки одежды.

«Как же его теперь похоронить?» - думала я, стоя над грудой переломанных костей и ошметков мяса. Тяжело пахло кровью. Над останками закружились мелкие черные мушки. Или…
        - Отойди! - крикнул Лэй. - А то тебя затянет!
        Я отскочила. Вовремя: в пространстве образовалась дыра, в которой исчезло исковерканное тело Роману. Еще немного постояв над тем местом, где только что лежал труп, я спросила:
        - Теперь куда?
        - Сюда, - мальчишка указал на вход в дом.
        - Но там же ничто?
        - Не думаю. Не теперь, - отрывисто бросил ушастик. - Идем, надо торопиться.
        Он исчез в здании, я вошла следом. Лэй вбежал в первую попавшуюся комнату, остановился у окна:
        - Смотри.
        За стеклом больше не клубилось мрачное пламя. Вместо него расстилалась улица, пустынная, каменная - точно такая же, как две предыдущие. Будто гибель Роману стала жертвой неведомым богам, которая открыла нам путь дальше.
        Эльф распахнул окно:
        - Идем.
        Мы спрыгнули на мостовую. Вмиг обессилев, Лэй присел у стены. Я опустилась рядом.
        - Он был хорошим парнем, правда? - тихо проговорил мальчишка.
        Я кивнула. Каким бы ни был - он был другом, это главное. А я не сумела его защитить…
        - Пусть Десид будет милостив к нему, - продолжал ушастик. - Конечно, вечное блаженство в Тихой долине он вряд ли заслужил. Все же вор и взломщик…
        Сколько еще друзей должно погибнуть, чтобы я научилась их защищать?
        - Но и полного уничтожения его душа не заслуживает, - рассуждал Лэй. - Ведь он умел дружить, пусть по-своему. Чтобы спасти нам жизнь, расстался даже со Степным изумрудом. Так что пусть Десид отправит его душу на перерождение и вернет в Вирл. Удачного перерождения, Лис!
        - Удачного перерождения, - повторила я.
        - Пусть в следующей жизни станет богачом, чтобы не пришлось больше воровать, - печально улыбнулся эльф.
        Я ничего не ответила, пораженная мыслью: кроме Лэя, у меня больше не осталось друзей! Все погибли, все до одного. И это - моя вина…
        - Ну что, Мара, пойдем? - спросил мальчишка. - Или будем ждать события здесь? По-моему, разницы никакой.
        - А событие - это смерть одного из нас, - тихо проговорила я.
        - Скорее всего, - отозвался друг. - Судя по предыдущим…
        Предыдущие события! На меня тяжелой волной накатывало бешенство, которым я когда-то славилась в Т’харе. Предыдущие, мать вашу, события. У меня гибнут друзья, и это, видите ли, необходимо! Больше не в состоянии сдерживаться, я саданула кулаком по булыжнику мостовой. Боль немного привела в чувство, и я спросила у эльфа:
        - Что здесь вообще происходит? Ты понимаешь?
        - Кажется, начинаю соображать.
        - Так объясни! - рыкнула я.
        - Попытаюсь, - немного помедлив, ответил друг. - Острова, которые когда-то были цитаделью богов и прародиной народов, с исчезновением правителей изменились, это ты сама видела. Обитатели земли Тира стали ненормально воинственными, эльфийские духи помешались на целостности природы…
        - Ты об этом уже говорил, - перебила я.
        - Так вот. А как, ты думаешь, должен был измениться остров богини судьбы?
        Я пожала плечами.
        - Что такое судьба? Это сочетание случайностей. Череда событий, происходящих в определенных точках пространства и времени, - пояснил эльф.
        - И что?
        - Да то, что судьба повелевает событиями, пространством и временем. Вот они-то и сошли с ума на этом острове. Так что здесь возможно абсолютно все. Говорящие еноты? Пожалуйста! Меланхоличный укроп? Да никаких затруднений! Пространственно-временные петли? Сколько угодно! Если учесть воздействие артефакта божественной силы, то неудивительно, что пространство, время и события окончательно взбесились.
        Я скептически осведомилась:
        - И справиться с этим можно, только умерев?
        Эльф поскреб белобрысый затылок:
        - Не совсем так, хотя близко. Разрушить череду сочетаний можно, создав свое событие.
        - То есть, умерев? - упорствовала я.
        Ушастик глубоко задумался, потом осторожно проговорил:
        - Учитывая нашу ограниченность в средствах… возможно, так и есть. Может быть, один из нас доберется до артефакта, только если погибнет другой.
        - Ты не умрешь, - решила я. - Хватит уже с меня.
        В душе вместе с бешенством вздымалось чувство протеста: я не отдам последнего друга! Я сумею его защитить! Да лучше самой сдохнуть!
        Мальчишка грустно усмехнулся:
        - Постараюсь. Но на всякий случай… прощай, Мара. Ты отличный товарищ. И… прости, что втравил тебя в эту историю.
        - Прекрати размазывать сопли! - рявкнула я. - Выберемся вдвоем! Кстати, как твоя магия?
        Лэй прислушался к себе, вздохнул:
        - Пространственное заклинание отняло слишком много энергии. Не стоило мне пытаться соперничать с божественными чарами.
        - Ладно, - я поднялась. - Хватит болтать. Надо уходить отсюда.
        - Не упрямься, зеленая, - добродушно улыбнулся эльф, - мы не сможем выбраться.
        Я аккуратно взяла его за шиворот, поставила на ноги:
        - Сможем. Пошли.
        Что-то гнало меня вперед. Что-то, чего я сама не могла объяснить. Орочий инстинкт подсказывал: опасность близко, надо уходить. И я, как дикий зверь, стремилась покинуть это место. Не сомневаясь: это возможно…
        Оно было совсем рядом. Уши обжег звон.
        - Ты ничего не слышишь?
        - Нет, - Лэй смотрел удивленно.
        Почему он не слышит? У эльфов же слух острее, чем у орков. Почему? Зато я слышала. Тихий, едва заметный звон, который издает стрела в полете. Не звук, призрак звука - предчувствие того, что еще только будет…
        - Ложись! - крикнула я.
        На противоположной стороне улицы, на крыше дома стоял Атиус и целился в нас из лука. Он отпустил тетиву, стрела полетела в Лэя.
        Все произошло слишком стремительно. Эльф не успел увидеть лучника и замешкался. Ничего нельзя было сделать. Ничего. Кроме одного.
        Шагнув вперед, я загородила мальчишку собой. Нет, я не собиралась умирать. Не сегодня. Бешенство достигло апогея. Казалось, оно способно перевернуть мир.
        Звон стрелы сделался оглушительным.
        - Хватит!
        Я выставила перед собой ладонь, как будто это могло что-то изменить.
        Стрела повисла в воздухе. Атиус застыл на крыше, словно превратившись в статую.
        Взмах рукой - стрела развернулась, полетела в мага и пронзила его грудь.
        - Как, морт побери… - воскликнул ушастик.
        - Все это неправда! - холодная злоба бурлила в груди, требовала выхода. - Так не бывает!
        Удар Пламенеющим по стене. Еще, еще удар. Клинок крошил камень, дробил в крошку, выбивал фонтанчики серой пыли. Дом медленно осел и растворился в пространстве.
        - Верни моих друзей!
        Я ломала этот ненастоящий мир. Рвала на части. И он подавался, расползался, как прелая ветошь. Время? Я убью и время. Пространство? К морту такое пространство! Я срывала нарисованную кем-то картинку, обнажая реальность.
        - Я. Больше. Никогда. Не дам. Друзей. В обиду.
        Эти слова как будто освободили душу от груза, убили глубоко сидевший в ней страх. И мир окончательно развалился на разноцветные волокна. Яркий вихрь закружился надо мной, потом что-то сильно толкнуло в грудь. В тускнеющем сознании вспыхнула мысль: я успела спасти друга! Я смогла! Потом пришла еще одна мысль, последняя. Умирать не больно…
        - Вот видишь, что происходит, если не верить знакам судьбы и идти по чужому пути, - сказала Тир-на.
        Гадалка сидела на роге молодой Тиль, раскачивалась, отталкиваясь ногами от пушистых темных облачков. Плащ развевался на теплом летнем ветерке.
        - Вот видишь, - повторила она. - Лак’ха предупреждала…
        - Твоя Лак’ха - гнусная обманщица! - перебила я.
        Тир-на с бесконечно терпеливой улыбкой покачала головой:
        - Какая же ты, Мара… но так или иначе, ты сделала свой выбор. Умерла, и тем создала событие. Благодаря ему Лэй пойдет дальше и найдет артефакт. Это его путь. Не твой.
        - Ну хоть помогла…
        Тир-на склонилась вперед, внимательно глядя мне в лицо. Я ответила дерзким взглядом, гадая, что кроется за равнодушием красных глаз.
        - Я предлагаю сделку, Мара.
        - Слушаю.
        - Мы вернем тебя к жизни, если откажешься сопровождать Лэя и вернешься обратно на корабль.
        - Кто мы? И почему вам так нужно, чтобы я отказалась от цели?
        Кажется, гадалка немного смутилась:
        - Это неважно. Так ты согласна?
        - Кем бы вы ни были, зачем эта сделка? - рассмеялась я. - Ведь можно просто оставить меня в покое. Дать умереть, и я вам уже не помешаю.
        Лицо Тир-на поплыло, превращаясь в звериную морду.
        - Не смей! - зарычала она, протягивая длинную когтистую лапу к моему горлу.
        - Да пошла ты со своей сделкой! - я отмахнулась.
        - Вставай, зеленая! - вдруг не своим голосом заявила ольда, расплываясь у меня перед глазами…
        - Вставай, зеленая! - твердил голос Лэя.
        Следом меня принялись трясти и тормошить самым немилосердным образом. Немного придя в себя, я осознала, что лежу на чем-то твердом и холодном, только голова покоилась на относительно мягкой поверхности. Немного побаливало в груди и затылке. А в остальном, кажется, я была вполне цела.
        - Вставай, чего разлеглась! - нудил ушастик.
        - Может, она без сознания? - предположил чей-то низкий голос.
        - Нет, просто крепко спит, - ответил Лэй.
        Позвольте… это что, Ал? Но он же погиб! Я была близка к тому, чтобы снова провалиться в бессознательное состояние.
        - Слушай, Мара, сколько можно, действительно? - подключился третий голос. - Ты мне всю ногу отлежала. Я вор, а не подушка!
        С изумленным воплем я разлепила глаза и увидела склонившихся надо мной друзей. Всех троих, целых и невредимых. Моя голова лежала на ноге Роману, который был очень недоволен этим обстоятельством.
        Выходило, все смерти привиделись мне во сне? Но это было так реально…
        - Что случилось? - прошептала я.
        - У тебя надо спросить, - ответил Лэй. - Сначала мы сели возле стены, ждать события. Потом ты вдруг улеглась…
        - На мою ногу вместо подушки, - вставил Роману.
        - И уснула, - продолжил ушастик. - Я хотел тебя растолкать…
        - А я - спихнуть, - добавил вор.
        - Изуверы, - ухмыльнулся Ал. - Я им не позволил. Говорю: «Да может, девчонка устала! Или приболела, мало ли». В общем, дал тебе выспаться. Цени, Мара!
        - А потом ты замычала, зарычала, а вокруг тебя искры забегали, - добавил Лис, вытаращив глаза для выразительности. - Чуть ногу мне не подпалила…
        - Ну, положим, не искры, но некоторое свечение пространства наблюдалось, - сказал ушастик. - Я попытался тебя разбудить, но ты еще долго не просыпалась. Понятно, что это связано с пространственно-временной петлей, только вот как…
        Да, конечно, очень понятно! Только ушастый безумец может нести подобный бред и утверждать, что все просто. Я рассмеялась от счастья. В конце концов, какая разница, если все друзья живы и здоровы? Уж теперь-то я сумею их защитить.
        Со смехом я как будто избавлялась от чего-то тяжелого, гнетущего, что мучило меня независимо от сознания.
        - Так что ты видела во сне, Мара? - спросил эльф.
        Я махнула рукой:
        - Ничего.
        В самом деле, ничего. Просто сумела избавиться от страха потерь, доказать себе, что смогу защитить друзей в любой ситуации. Но не рассказывать же им сейчас, как они умирали. И все же, меня не оставляла мысль, что сон не был сном. Я решила при первой возможности поговорить о нем с Лэем. Если кто мог разобраться, так это он.
        - Как вам жаркие улицы нашего городка? - Раздался сверху знакомый вкрадчивый голос. На карнизе одного из окон сидел старый знакомый - пирог, и болтал короткими волосатыми ножками. - Не покрылись еще коричневой корочкой?
        - Вообще-то, здесь довольно прохладно, - любезно ответил ушастик.
        - Да у вас, как я погляжу, крепкая начинка! - воскликнул пирог. - Впрочем, это неважно. Скоро здесь действительно будет жарко.
        Пирог помахал тоненькой рукой, которая неизвестно откуда образовалась на краю тестяной кромки, указал на конец улицы:
        - Вон!
        Там зародилось что-то густое, черное, и быстро покатилось в нашу сторону.
        - Пахнет жареным, как вы считаете? - меланхолично проговорила живая выпечка. - Пойдем, пожалуй. Только один вопрос: вы еще не угадали, какая у меня начинка?
        - У нас не было времени, - нервно проговорил эльф.
        - Времени? Что это такое? Времени нет, как и пространства, - тоном мудрого наставника изрек пирог. Он спрыгнул с карниза, прошелся по мостовой, договорил: - Сколько можно повторять? Значение имеет только на-чин-ка!
        Пламя становилось все ближе.
        - Может, поторопишься? - разозлился Лис. - А то мы тут все в пироги превратимся.
        - Вы так считаете? - наш странный собеседник задумался, потом решил: - Ладно, раз так… другие пироги здесь будут неуместны.
        К нам неслась ревущая стена черного огня, пожиравшая все на своем пути. Камень домов плавился под невероятным жаром. Еще мгновение - и мы стали бы пеплом.
        - За мной, - пирог шагнул прочь от пламени.
        Глава 11
        Лэй
        Рев огня затих, остался далеко позади. Мы продолжали двигаться вслед за бодро вышагивавшим пирогом. Панорама снова сменилась: мостовая стала более узкой, с боков пролетали размытые серые полосы - стены зданий, будто мы двигались на огромной скорости.
        Когда нам перестала грозить опасность быть испеченными заживо, орка рассказала свой сон. Я призадумался:
        - Возможно, это видение и стало событием.
        Судя по лицу Мары, она не поняла. Пришлось пояснять:
        - Я не уверен, конечно. Но пространство и время в этом городе качественно изменены. Само понятие реальности здесь эфемерно. Могу предположить: твои тайные страхи и последующие потрясения были настолько сильны, что создали у тебя в разуме альтернативную реальность. Трудно сказать, насколько она пересекалась с настоящим миром. Подчинив ее силой воли, ты создала событие, которое помогло нам продвинуться.
        - Полная чушь, - прокомментировал Лис.
        - Придумай лучше! - огрызнулся я.
        Ал оборвал перепалку:
        - Успокойтесь! Мы пришли.
        Действительно, серые дома больше не проносились мимо. Мостовая перетекла в широкую площадь. В сотне ярдов перед нами появилась гладкая, без архитектурных излишеств, стена из черного камня, отполированного до состояния зеркала. Здание поражало колоссальными размерами. Тяжело было оценить, насколько далеко уходили ввысь и вширь его стены. Одно я мог с уверенностью сказать: храм был выше всех замковых башен Арвалийской империи, превосходил даже тысячелетние деревья столицы Даллирии.
        Мы подошли, и я понял, почему на стене нет никаких украшений. Вблизи создавалось впечатление, что она бесконечна. Лишние детали только испортили бы этот эффект.
        Пирог остановился, обернулся:
        - Вот мы и на месте. Здесь есть здесь. Пространство имеет смысл.
        - Не вижу входа, - произнес я. - Он с другой стороны?
        - Это сейчас неважно, - отрезал пирог. - Лучше скажите, какая у меня начинка?
        - Кажется, это какая-то загадка, - задумчиво произнесла Мара. - Пока не отгадаем, никуда не попадем. Что-то вроде очередного события.
        - Очередного бреда, - фыркнул Роману.
        Не обратив на слова вора внимания, все задумались. На какое-то время стало очень тихо. Я даже не мог представить, с чем может быть эта надоедливая сдоба, и как ее начинка связана с происходящим. Тут пространство и время взбесились, а он заладил… Неожиданно в голову пришла идея: пространства и времени нет, но есть же события. Возможно, они имеют между собой какую-то связь? Например, логическую? Пусть это очень странная, ненормальная логика, но все же…
        - С грибами! - выпалил я.
        Пирог довольно рассмеялся.
        - Наконец проникся! - воскликнул он, приплясывая. - Теперь-то ты все понял, и я могу вас покинуть.
        Пирог поклонился, сделал лихой пируэт, разбежался, быстро семеня короткими ножками, и исчез, растаяв в воздухе.
        Возникла неловкая пауза.
        - Полное безумие! - воскликнул Лис. - Чего еще можно было ожидать от говорящей выпечки?!
        - Нет, постой! - Я полез в заплечный мешок, достал купленный у енота гриб. - Думаю, он намекал на это.
        - Предлагаешь съесть его? - с сомнением спросил Ал.
        - Стоит попытаться, - кивнул я. - Возможно, в нем содержится какое-то вещество, которое воздействует на наше зрение, и мы увидим вход. Или токсин, который изменит восприятие нашего сознания. Ведь создала же орка альтернативную реальность в собственной голове. Вдруг мы сможем добиться возникновения ворот?
        - Не нравится мне это, но ничего больше не остается, - высказалась орка. - Надеюсь, не отравимся.
        - Думайте о входе, когда проглотите, - посоветовал я, отщипнул от гриба три маленьких кусочка и раздал друзьям. Себе тоже отломил, первым закинул в рот, проглотил. Все последовали моему примеру.
        Сначала ничего не происходило. Затем все будто поплыло, стена храма в одном месте заколыхалась, в ней появились створки ворот из черного дерева.
        Неожиданно раздалось протяжное мычание - перед нами прошла корова, которая появилась прямо из воздуха.
        - Извините, кажется, это из-за меня, - смутился Ал. - Проголодался, подумал о мясе.
        Мы толкнули створки ворот, вошли внутрь и оказались в просторном прохладном зале с колоннами, испускавшими слабый свет.
        - Чувствуешь? - спросил я орку.
        Из глубины храма повеяло магической энергией. Меня будто тянуло к ее источнику.
        - Кажется, оно, - кивнула Мара.
        - Что, сокровища рядом? - оживился вор.
        - Возможно, - не стал я расстраивать Лиса. - Идемте.
        Мы миновали несколько похожих залов и переходов с множеством ответвлений. Но ощущение близости чего-то невероятно мощного не давало нам сбиться с верного пути.
        Через какое-то время коридор оборвался, приведя нас на каменный выступ, с которого открывался вид на удивительный зал. Это огромное помещение походило на природную пещеру. Потолок был так высок, что, казалось, упирался в небеса, на которых, как единственная звезда, виднелось маленькое окно. Лучи дневного света падали на стены, преломлялись в гранях покрывавших камень многочисленных кристаллов, пронзали воздух и отражались в зеркалах.
        Их были тысячи - зеркал разной формы и размера, от больших, заключенных в тяжелые рамы, до маленьких осколков, почти стеклянной крошки. Одни были вкопаны в земляной пол или лежали на нем опрокинутыми, другие, нарушая законы мироздания, висели прямо в воздухе. Зал наполняла магия такой мощи, какой я никогда в жизни не ощущал. Даже поток энергии, показанный мне Лак’хой в лесу, не мог с нею сравниться. Сомневаться не приходилось: артефакт где-то здесь, перед нами, и скорее всего - это одно из зеркал.
        От карниза ко дну вел длинный, пологий каменный склон. Я принялся осматривать его, прикидывая, насколько безопасным будет спуск. Но тут мои уши уловили далекие звуки шагов.
        - Пригнитесь, - шикнул я, падая ничком.
        Все тут же улеглись на пол. Я подполз на край выступа, взглянул вниз. Несколько человек ходили по дну пещеры. Трудно было сказать, сколько их - из-за бесконечного повторения силуэтов в зеркалах. Но двоих я узнал точно.
        - Атиус и Мелодия, - прошептала Мара. - Нас опередили…
        Мара
        - Как думаешь, сколько их? - едва слышно спросил ушастик. - Не пойму…
        Я вышла в раш-и, некоторое время наблюдала за причудливым перемещением силуэтов, потом уверенно сказала:
        - Двое. Все остальное - отражения.
        Атиус и Мелодия бродили среди зеркал, осматривали то одно, то другое. Было очевидно: маги ищут то же самое, что мы.
        - Что делать будем?
        - Как что? - возмутился Ал, который тоже подполз к краю. - Атаковать, конечно!
        Я прикидывала расстояние от карниза до дна, собираясь продумать хоть какую-то стратегию нападения. Но увлеклась разглядыванием будущего поля боя и высунулась слишком далеко.
        - Назад! - прошипел эльф, дергая меня за плечо.
        Я едва успела отпрянуть: там, где мгновением раньше была моя голова, воздух прошила молния, ударила в край карниза, выбив каменную крошку.
        - Выходите, твари! - заорал Атиус, выглядывая из-за большого, в человеческий рост, зеркала и швыряя новое заклятие. - Сюда, предатели!
        - Пошли, - сказал ушастик, выписывая руками сложные вензеля. - Защита готова.
        - Идите, я останусь и прикрою, - Роману поднял игрушечный арбалет.
        Несмотря на серьезность ситуации, я не сдержала улыбки: вор не менялся. Впрочем, Лис был прав: он ничем не мог помочь в схватке с волшебниками.
        Я сделала глубокий вдох, как можно глубже погружаясь в раш-и. Рядом, сосредотачиваясь, замер Ал.
        - Готово, - спокойно произнес он.
        В карниз ударил огромный сгусток пламени, камень под ногами задрожал. К Атиусу присоединилась Мелодия, заклятия полетели с удвоенной частотой.
        - Вперед! - крикнул ушастик.
        Мы втроем скатились со склона под градом волшбы. Лэя заклятия плавно обтекали - он создал защитные чары. Мы с Алом удерживали состояние раш-и, с помощью которого сопротивлялись магии.
        - Я все равно достану вас! - бесновался Атиус.
        Напрасно бывший командир был так уверен в победе: сам ведь обучал нас применять антимагические способности.
        - Он наш! - крикнула я эльфу. - Бери Мелодию!
        - Беру! - ответил мальчишка.
        Он нырнул в скопление зеркал, вскоре оттуда раздались звуки взрывов, запахло дымом: Лэй начал атаку с огненных заклятий.
        Мы шли по зеркальному миру, продвигались среди бесконечных отражений - больших и маленьких. Если бы не состояние раш-и, мы могли бы заблудиться в этом бесконечном лабиринте.
        В воздухе разлился жар: на нас надвигалась стена пламени, созданная Атиусом. Я все глубже погружалась в состояние раш-и, постепенно понижая температуру тела. Это помогало защитному слою выдержать огненную атаку, а заодно позволяло экономить силы.
        Оранжевые языки жадно лизали тонкую энергетическую пленку, ища прореху в защите. Я шагала вперед, не переставая охлаждать тело. Магией мы с Алом не владели, победить могли единственным способом: выдержать все заклятия, добраться до волшебника и вступить с ним в прямую схватку. Я готовилась пустить в ход фламберг, который держала на плече, смуглый воин поднял меч.
        Но Атиус продолжал нагнетать силу огня. Я скосила глаза на Ала. Лицо друга покрылось каплями пота, еще немного - и его защита была бы сломлена…
        Мое тело тоже не могло бесконечно выдерживать напор пламени, на это не хватило бы никакой энергии. Но несмотря на окружающий меня жар, разум в раш-и оставался холодным, искал выход, стремительно перебирал новые варианты защиты, отбрасывая ненужные мысли.
        - Сдавайтесь сами, и я убью вас быстро! - расхохотался Атиус, выглянув из-за зеркала.
        Зеркало! Вот что мне нужно! Я не могу сопротивляться магии, зато могу отразить ее. Стать зеркалом.
        Я остановилась. Углубилась в состояние раш-и, насколько могла. Сосредоточилась на волшбе Атиуса. Мысленно увидела волшебника, с рук которого изливался огонь, представила, как магия отталкивается от моей защиты. Я - зеркало, я - отражение…
        Казалось, вся волшба мира притянулась ко мне, облепила энергетический кокон. Наверное, я закричала от невыносимого напряжения. Потом меня мощно встряхнуло, потянуло назад - чары оттолкнулись от меня, и огненная стена понеслась обратно.
        Пламя отражалось зеркалах, наполняя их сиянием. Раздался жалобный звон - это лопалась от жара амальгама, разлетаясь золотыми огненными крошками. Следом закричал Атиус, в его вопле звучали боль и удивление. Ему вторил голос Мелодии, выкрикивавшей заклятие - с потолка обрушились потоки воды, затушили огонь.
        Наступило затишье. Мы шагали по странному мирку, созданному зеркалами, которые бесконечно отражались друг в друге. Нас окружали образы Атиуса и Мелодии, и невозможно было понять, где прячутся маги. Одно я видела точно: они сплетают новую волшбу для атаки. Отражение Лэя тоже часто мелькало в зеркалах, исчезало и снова появлялось: мальчишка сражался по-эльфийски, перебегая с места на место.
        Я ощутила приближение чар, крикнула Алу:
        - Берегись!
        Теперь Атиус создал заклятие тяжелого воздуха. Оно окружало нас, обволакивало, постепенно сжимаясь и грозя раздавить. Я снова потянула магию на себя, на мгновение замерла, сдерживая напор громадной силы, и мысленно отразила чары. Воздушные потоки ринулись в разные стороны, разметав зеркала, дробя их на мелкие кусочки. Струей воздуха Атиуса отшвырнуло назад.
        На какой-то миг я увидела Лэя. Не обращая внимания на фонтаны серебристых осколков, он сражался с Мелодией. Магесса выкрикнула новое заклятие - под ногами эльфа вздыбилась земля, разверзлась пропасть. Мальчишка попятился, едва удержавшись на краю, и тут же, повинуясь его приказу, из провала выстрелили толстые побеги. Они удлинялись со скоростью стрелы, стремительно приближаясь к Мелодии.
        Магесса взмахнула рукой, повелительно крикнула - поток пламени обрушился на растения. Побеги осыпались серым пеплом. Мелодия и Лэй одновременно выставили ладони, с которых сорвались голубые молнии. Перекрестившись в воздухе, они ударились друг об друга, разлетелись в противоположные стороны. Чары отразились в зеркалах, размножились, рассыпались веерами синих искр.
        В тот же момент Атиус атаковал Ала, на этот раз направленным ударом воздуха. Друг сумел отразить волшбу так же, как это сделала я. Но у него не хватило умения направленно оттолкнуть заклятие, чтобы оно попало в своего создателя. Воздушные чары ударились об стену, раздробили кристаллы, и понеслись по залу, разрушая зеркала. Хрустальные осколки смешивались с амальгамными, осыпали нас дождем, снова разлетались под заклятиями Лэя, Мелодии, Атиуса…
        Зал наполнился ослепляющей круговертью из голубых молний, воздушных потоков, зеркальной крошки и раздробленных кристаллов. Волшба раскалывала зеркала, отражалась от осколков, разлеталась на фрагменты, которые снова били зеркала… похоже, мы запустили бесконечный процесс.
        В этой свистопляске невозможно было ничего разглядеть. Если бы не энергетическая оболочка раш-и, которая отталкивала все магическое, этот буран превратил бы нас в куски ободранного мяса.
        Я на ощупь пробиралась сквозь стеклянно-магическую пургу, пытаясь найти Атиуса или, на худой конец, Мелодию. Но руки хватали пустоту. Вдруг ладонь коснулась чего-то холодного и гладкого. Зеркало! Наверное, единственное уцелевшее в этом безумии. Я провела по его поверхности - большое, в человеческий рост. Под моими прикосновениями амальгама вдруг начала быстро нагреваться.
        Сквозь свист осколков и чар пробивались голоса Атиуса и Мелодии, которые пытались остановить взбесившуюся магию. Тщетно. Но тут выкрики магов перекрыл повелительный голос Лэя. Мальчишка громко, напевно произносил заклинание на эльфийском.
        Вдруг с обезумевшими осколками что-то произошло. Они перестали носиться по залу, зависли в воздухе, потом медленно поплыли вверх. Вскоре пространство стало постепенно очищаться, я смогла видеть друзей и врагов. Оказывается, все мы были недалеко друг от друга. В десятке шагов от меня стоял Лэй, воздев руки к потолку, и читал то ли молитву, то ли заклинание. Вся его фигура выдавала огромное напряжение.
        Ал находился рядом со мной. К моему облегчению, воин был жив, только лицо его покрывали крошечные порезы - следы осколков. Мелодия обнаружилась гораздо дальше, так что я могла видеть только ее силуэт. Прислонившись к стене, она лихорадочно бормотала какое-то заклятие.
        А вот Атиуса я нигде не видела, и это было плохо. Очень плохо. Возможно, он прятался за пеленой крошева, которое еще не все поднялось воздух. Зная мага, я была уверена: он готовит атаку.
        Судя по сосредоточенности, с которой колдовал эльф, по мощи, сконцентрировавшейся вокруг его фигуры, можно было догадаться: все силы мальчишки уходят на заклинание. Наверняка у него не осталось резерва, чтобы защитить себя. Мы с Алом переглянулись, поняли друг друга.
        - Мелодия, - сказала я.
        Друг быстро двинулся к магессе, держась так, чтобы находиться между нею и Лэем. Я же подошла ближе к ушастику и продолжила обследовать зал, теперь с помощью раш-и. Магической энергии здесь было столько, что я не могла понять, какие из токов принадлежат Атиусу.
        Осколки поднимались все быстрее, улетали наверх. Вместе с ними поднимались и чары. Вся эта мешанина начала вращаться по часовой стрелке, образовывая под самым потолком сияющий вихрь. Повинуясь Лэю, он стремительно вращался, втягивая все новые фрагменты и превращаясь в огромный смерч.
        Мелодия оперлась о стену, с ужасом глядя на творимую эльфом волшбу. Ал остановился в трех шагах от нее, готовый в любой момент отразить любое заклятие. Между тем смерч закрутился в тугую воронку, острие которой повисло над ладонью ушастика. Я слышала тяжелое дыхание эльфа, который с трудом удерживал мощные чары. Он что-то выкрикнул, повел рукой - вихрь наклонился, готовый обрушиться на Мелодию.
        Осматриваясь в поисках Атиуса, я случайно скользнула взглядом по единственному зеркалу, которое и не думало подниматься к потолку. Оно озарилось ярким светом, в отражении я увидела спину Лэя и летящий в нее кинжал.
        Я бросилась к мальчишке, понимая, что не успею его спасти. Странно, но никакого кинжала не было - никто не атаковал эльфа. Что же тогда я увидела в зеркале? Как вдруг…
        - Сдохни!
        Из-за каменного уступа выбежал Атиус, взмахнул рукой - и в спину Лэя полетел кинжал, как несколько мгновений назад в отражении.
        - Сзади! - заорала я и прыгнула.
        Раш-и придавало сил и стремительности. Загородив собой спину эльфа, я на лету выставила фламберг. Раздался звон стали о сталь, кинжал упал на землю.
        Лэй обернулся на мой крик, резко опустил руку - серебристый смерч со всей яростью обрушился на Атиуса. Несколько мгновений спустя воронка снова взмыла в воздух, роем рассерженных пчел вылетела в отверстие на потолке. Ушастик обессилено упал на колени. Я и сама ощущала себя настолько разбитой, что больше не могла находиться в раш-и.
        Атиус лежал на полу. Он был весь покрыт кровью: острая крошка почти полностью содрала с него кожу. В горло, перерезав его, впился крупный осколок. Удивительно, но волшебник еще продолжал жить.
        Увидев, что случилось с ее другом, Мелодия взвизгнула, швырнула в Лэя воздушное заклятие. Ал был настороже, он сумел отразить чары, да так ловко, что они сбили девушку с ног и приложили об стену.
        Магесса сползла на землю, обмякла в обмороке.
        - Ты как? - спросила я Лэя.
        - О-о-о! - вместо ответа воскликнул мальчишка, указывая мне под ноги.
        Серый лохматый комок подбежал ко мне и принялся карабкаться по сапогу. Я с запозданием поняла, что это паук-трупоед, скорее всего, питомец Атиуса - подарок некромантов. Тварь плотоядно щелкала жвалами, явно собираясь отомстить за смерть хозяина.
        Ко мне ринулась черная молния, мазнула по сапогу, сбила трупоеда. Теперь уже два паука покатились по земле, сцепившись, как заправские бойцы.
        - Давай, дружище! - крикнул Ал. - Дави его!
        Вскоре все было кончено: Чернобрюх, поблескивая всеми глазами, постоял над телом поверженного врага и гордо прошествовал к Алу. Лэй принялся плести заклятие. Было заметно, что волшба дается ему с большим трудом. Он махнул рукой в сторону Мелодии, с облегчением выдохнул:
        - Теперь она обездвижена, а я обессилен… Спасибо тебе, Мара. Как ты умудрилась загородить мне спину?
        - Увидела отражение… будущего…
        Я запнулась, замерла на мгновение. Потом вскочила, подбежала к зеркалу, которое торчало из земли.
        - Вот он, артефакт!
        Теперь, когда безумие боя было позади, я даже без раш-и ощущала невероятную силищу, изливавшуюся из амальгамы.
        Лэй тоже чувствовал это.
        - Да, - кивнул он. - Так и есть. Это из-за зеркала тут творилось непонятное.
        Теперь, когда мы достигли цели всего путешествия, никаких особых чувств я не испытывала. Только усталость и досаду.
        Я обошла артефакт кругом. Не будь мощнейших магических токов, никогда б не сказала, что это предмет, наделенный божественным могуществом. Обычное зеркало, мутноватое, грязноватое, в позеленевшей медной раме. Оно выглядело тяжелым и громоздким. Попытавшись выдернуть его из земли, я потерпела поражение.
        - Как же мы его потащим? А главное, как поднимем?
        - А что с этими делать будем? - спросил Ал, кивая на магов.
        - Атиус уже не жилец, - ответил Лэй. - А Мелодия…
        Он оборвал себя на полуслове, не желая произносить вслух то, что мы и так все понимали. Нельзя оставлять в живых такого могущественного врага. Но одно дело убить ее в сражении, другое - расправиться с бесчувственной женщиной. Мелодия выглядела такой слабой и беззащитной…
        - Может, Лис сделает? - растерянно произнес Ал. - Кстати, где он?
        Мы огляделись: Роману след простыл. Ни на козырьке, ни внизу его не было.
        Лэй безнадежно махнул рукой:
        - Где-нибудь прячется. И он вор, а не убийца…
        Словно почувствовав наши колебания, магесса очнулась и прохрипела:
        - Погодите… не убивайте меня…
        Мы переглянулись.
        - Вы ведь не знаете, как пользоваться артефактом, - голос Мелодии креп, становился увереннее. - Я расскажу вам…
        - Не надо, - перебила я.
        - Нет, погоди, интересно! - возразил любопытный ушастик. - Что там с артефактом?
        - Вы ведь даже не знаете, на что он способен! - продолжала магесса. - Выполняете чей-то заказ. Вас используют вслепую. Да что там вслепую - как вьючных животных.
        - Почему это? - возмутилась я. - Мы согласились, чтобы спасти мир…
        - Спасти мир? - издевательски расхохоталась Мелодия. - А что ему угрожает, миру? Что ему может сделаться? Вы ничего не знаете. А ведь зеркало судьбы может дать смертным бесконечное могущество! Божественную силу!
        Она замолчала.
        - Какую силу? - поторопил Лэй.
        - Освободите меня, тогда узнаете, - отчеканила волшебница. - Я хочу гарантий. Честного слова достаточно. Вы же все такие порядочные… И еще, силы артефакта хватит на четверых. Обещайте, что мы поделим власть. Или я ничего не скажу…
        Что-то просвистело в воздухе, Мелодия коротко вскрикнула, дернулась и замерла. Из уголка рта потекла струйка крови, широко раскрытые карие глаза потускнели. Откуда-то, наверное, из-под самого потолка, оборвался тонкий острый кристалл, ударил в темя девушки, пронзив ей череп.
        - Ты и так уже слишком много сказала, - произнесла Лак’ха, выходя из портала.
        Лэй
        Следом за Лак’хой из портала выбрался Белион.
        - Хех, какая удача! - воскликнул он. - Неужели на этот раз удалось? Правильно мы сделали ставку на этих двоих.
        Бог войны кивнул в нашу сторону, потом перевел взгляд на Мелодию:
        - Жестоко же ты с этой милой девушкой. Жаль, она была красива.
        - Она свою задачу выполнила - с ее помощью я подобрала саториса. Но она замучила несколько верных мне ольд и узнала слишком много. Женщина заслужила смерть.
        - Удобные у тебя слуги, верные. Мне пришлось самому разыскивать очередного игрока.
        - Зато ты можешь хоть иногда покидать свою обитель, - парировала Лак’ха. - А я без ольд была бы беспомощна. Спасибо, ты сюда меня доставил, не бросил.
        Белион галантно склонился над ее рукой:
        - Всегда к услугам прекрасной госпожи…
        - Какого морта! Как вы нас нашли?! - вклинился я в разговор.
        Лак’ха удивленно посмотрела на меня, будто только заметила, но все же снисходительно ответила:
        - Все просто. Мы наблюдали за вами. Каждый присматривал за игроком противника. Чтобы все было честно, я установила наблюдение за Марой через Тир-на, а Белион за тобой - с помощью шпаги.
        - Да, - подтвердил бог войны. - Но поняв, что оба игрока упорно идут к намеченной цели и не собираются конфликтовать, мы тоже решили договориться и объявить ничью. Силы артефакта хватит, чтобы вернуть былое величие нам обоим.
        - Игроки?.. - прошептала Мара. - Так это была игра?
        - Конечно, - пренебрежительно бросила Лак’ха, - Веками сидеть на одном месте невероятно скучно. Вот мы и развлекались, как могли.
        - Сначала-то всерьез надеялись получить артефакт, - вставил бог войны. - Но сотни воинов и магов, которым мы поручали миссию, погибли на Диком архипелаге, так и не добравшись даже до нужного острова.
        - Тогда мы стали заключать пари. Делать ставки, кто дольше продержится.
        - Вот почему Тир-на отговаривала меня от этого путешествия! - воскликнула Мара. - Это ты ей приказала, старалась устранить чужого игрока.
        - Ах, шалунья! - визгливо расхохотался Белион. - Ты играла нечестно!
        Лак’ха пожала плечами:
        - Только в самом начале. Потом, когда мы заключили мир, я перестала мешать твоей орке. Возможно, Тир-на действовала по собственному усмотрению. Привязалась к девчонке, хотела сохранить ей жизнь. После издевательств Мелодии бедняжка совсем повредилась умом.
        - Кто бы говорил, - процедил я.
        - Значит, мы были не первыми игроками, - задумчиво проговорила Мара.
        - Конечно, - кивнул Белион. - Но единственными, кто добрался до артефакта. Мы, если честно, уже и не ждали такого исхода.
        - Пора заняться артефактом, - напомнила Лак’ха.
        - И правда, - согласился Белион. - Хорошо, что мы помирились. Одному богу было бы скучно в этом мире, а вот вдвоем мы повеселимся на славу. Как смотришь на то, чтобы устроить несколько хороших войн?
        - Для начала сотворим какой-нибудь катаклизм, - хищно ухмыльнулась та, что называла себя Лак’хой. - Землетрясение, извержение вулкана. А еще можно эпидемию… чумы!
        Забыв про нас, боги обернулись к зеркалу, не переставая обсуждать, что сделают с миром, когда восстановят силы.
        Мара шагнула следом, пытаясь помешать им, но наткнулась на невидимую преграду и упала, закричав от боли. Зеркало и колдовавших над ним богов закрывали плотные щиты чар.
        - Бесполезно, - сказал я. - Они слишком сильны для нас.
        - Но ведь… Боги не могут так поступать… - пораженно пробормотала орка. - Они же мудрые…
        - Присмотрись, Мара, прислушайся, - торопливо заговорил я. - Разве ты чувствуешь в них хоть что-нибудь божественное? Разве такими должны быть истинные Лак’ха и Белион? Они не боги, они просто безумцы. Я долго думал об этом. Все, что мы узнали и увидели на Диком архипелаге, встреча с морским народом, библиотека некромантов… Чем больше новых знаний я получал, тем сильнее сомневался. То, что рассказали нам
«боги», никак с реальностью не вязалось. Они врали, Мара! И сейчас я уверен: это самозванцы.
        - А где настоящие боги? - удивилась орка.
        Настоящие боги… об этом я тоже много думал. Увы, пришел к неутешительным выводам.
        - Я думаю, они умерли. Погибли в войне, истребили друг друга. Хотя, может, некоторые просто ушли.
        Впрочем, для нашего мира это было не так уж и важно. Главное, богов не было. Остались лишь крупицы их силы, упавшие на землю во время войны, каким-то образом получившие тела и разум. Даже со всей мощью артефакта богами им не стать.
        Страшно было даже представить, что случится, если эти два сумасшедших получат всю мощь зеркала Лак’хи. В богов они не превратятся, но смогут влиять на мир. Божественная сила без божественной мудрости и всепрощения - это катастрофа. Безумцы продолжат играть, из-за них пострадают сотни тысяч людей, эльфов, орков, гоблинов и кроверов. Никто не сможет укрыться от взора всемогущих сущностей.
        - Но как же изменения в мире?! - воскликнула орка. - Как же младенцы, рождающиеся мертвыми?!
        - Я, дурак, просто не понял сразу. Это естественный процесс, Мара. Когда в природе изменяются условия существования, много животных сначала гибнет, но потом рождаются особи, более приспособленные к жизни в новом мире. Здесь мы имеем то же самое. Энергия волшебства слишком быстро возвращается в мир. Скоро все наладится, начнут рождаться дети, магические способности которых соответствуют новым условиям - саторисы.
        - То есть, Лак’хи нет? - подал голос Ал, до этого сидевший на земле с совершенно обалделым видом. - Выходит, и судьбы нет?
        Я пожал плечами. Получалось именно так. Нет ни дороги судьбы, ни линий жизни, ни всемогущей богини, которая повелевает ими. Есть только сумасшедшая старуха с манией величия и ее полусумасшедшие слуги ольды, которые по приказу хозяйки подстраивают нелепые случайности.
        Моя встреча с Мелодией, столкновение Мары с Белионом, который назвался Свиртлом, наши видения в зеркалах - все это были дурацкие фокусы безумных сущностей. Ко всей этой чепухе примешалась человеческая политика, эльфийские интриги и амбиции магов. Вот мы и имеем то, что имеем. Интересно, а не окажись мы в Нордии, не пойди через Голодный лес, как тогда эти штукари нашли бы нас? Думается, через зеркала или с помощью ольд. А может, спешно устроили бы себе резиденции в других местах, что вероятнее всего.
        - Так какого хрена мы сидим? - возмутилась орка, вскакивая. - Надо как-то им помешать!
        Она подскочила, но снова ударилась о невидимую стену. Выкрикнув орочье ругательство, изо всех сил шарахнула по щиту фламбергом. Меч отскочил, едва не вывихнув зеленой руку. Мара немного постояла, примерилась, снова замахнулась. К ней подбежал Ал, воины на мгновение замерли, выходя в раш-и, потом принялись вдвоем лупить по энергетической защите.
        Я молча смотрел на друзей, понимая всю бесполезность их попыток. Упорные. Не сдаются. Неужели так вот все и закончится? Так бездарно, в этой пещере? А ведь это будет моя вина. Я давно уже догадывался, что Лак’ха и Белион врали нам, но вместо того чтобы бросить затею с поисками, продолжал идти вперед. Как многих ученых, меня подвела жажда знаний. Было интересно докопаться до истины, даже на сокровища уже стало наплевать.
        Вот, пожалуйста, докопался. Теперь и вправду мир в опасности. Только мы не в силах его спасти.
        В душе зрело чувство протеста. Обидно было отдавать Вирл двум чокнутым недобожкам. Я лихорадочно размышлял, что могу им противопоставить. Магию? Они гораздо сильнее - вспомнить только, какую мощь продемонстрировала мне сущность, считавшая себя Лак’хой. Оружие? Смешно. Даже пробейся мы сквозь энергетический барьер, нас раздавят, как щенков.
        Я в рассеянности хлопал себя по карманам, словно собирался обнаружить в них средство против лжебогов. Кисет с сушеными травами - конечно, кину им в лица - пусть чихают, пока не лопнут. Я горько рассмеялся. Видно, придется нам погибнуть здесь. Конечно, боги не выпустят нас живыми. Если только Роману сумеет уйти - он так и не появился, сбежал, наверное. Я от души пожелал Лису удачи.
        Между тем с Лак’хой и Белионом что-то происходило. Из зеркала вылетали нестерпимо яркие белые лучи, ударяли в грудь сущностей. Те вздрагивали и вскрикивали, как от боли, но стоически терпели. Зато каждый теперь был окружен ослепительно-белой аурой - божественной силой.
        Эта картина меня разозлила. Мысли понеслись с лихорадочной скоростью. И тут я вспомнил: амулет Атиуса! Некроманты сказали, что он очень сильный! Других вариантов все равно не было, и я полез за пазуху, чтобы достать медальон. Рука ощутила тепло и легкое пульсирование. Я посмотрел на артефакт. Он слегка бился в моей ладони, словно живое сердце. Камешек, который всегда был алым, потемнел и мерцал, словно в нем горела черная искорка.
        Рядом раздался тихий стон. Я обернулся, с изумлением увидел, что Атиус еще жив. Артефакт пульсировал в такт поднимающейся грудной клетки человека. Стон перешел в хрип: подступала агония. Медальон реагировал на скорую смерть хозяина.
        Артефакт вызова, сказала леди Флориана. Мара рассказывала, что, погрузившись в раш-и, видела в медальоне черный огонь и свое прошлое. Черный огонь был и в городе Лак’хи: когда время возобновило ход, он пожирал пространство. И за окнами домов тоже был он - ничто, бушующее в безвременье… Черное пламя - пожиратель прошлого! Может быть, с помощью артефакта можно вызывать духов из былых времен?
        Что еще говорила лич? Для вызова требуется кровавая жертва. Я с сомнением покосился на собственную руку. Не полоснуть ли по ней? Нет, этого недостаточно. И потом, артефакт фамильный, значит…
        Не знаю, что заставило меня сделать это. Может, какой-то инстинкт, подсознательная догадка или сам артефакт подсказал. Но я подскочил к чародею и бросил медальон в развороченное осколком горло.
        Артефакт погрузился в разверстую рану - вокруг Атиуса засиял нимб черного огня. Волшебник в последний раз содрогнулся и затих. Откуда-то я знал, что медальон принял кровавую жертву, поглотил душу мага и, наполнившись его силой, готов к вызову.
        - Лак’ха! Приди! - выкрикнул я первое, что пришло в голову.
        Кто, кроме истинной богини, способен справиться с самозванцами? Пусть сейчас она мертва, но быть может, откликнется из прошлого, придет на помощь?
        Мощный выброс энергии из артефакта отшвырнул меня в сторону, приложил спиной к большому, в два человеческих роста, кристаллу. Когда перед глазами рассеялась пелена, я взглянул на тело Атиуса. Трупа больше не было, на его месте бушевало черное пламя. Над огнем, словно пузырь на болоте, надувался темный шар. Постепенно он разросся и лопнул, из него появилась полупрозрачная фигура высотой не меньше трех ярдов. На духе был длинный плащ с капюшоном, какие носят отшельники, жрецы и ольды.
        Самозваные боги наконец оторвались от зеркала и удивленно уставились на новую участницу спектакля.
        Мара
        Даже сквозь раш-и я чувствовала усталость. Да и сколько у нас оставалось тех сил после схватки с двумя могущественными магами…
        - Не могу больше, - Ал сдался первым, опустил меч, оперся о невидимую преграду, как о стену. - Бесполезно это.
        Я ничего не ответила, лишь крепче сжала фламберг, собираясь нанести еще один удар. Сзади вдруг раздался голос Лэя, выкрикнувший короткую фразу, потом треск, звук удара. Резко обернувшись, я увидела, что на меня надвигается призрак.
        Он был полупрозрачным, словно сотканным из туманного воздуха, как полагается призракам. Широкое одеяние с капюшоном развевалось вокруг него, будто привидение нес порыв ветра. За спиной его полыхал шар черного пламени, возле которого стоял Лэй. Вид у эльфа был слегка озадаченный, но не испуганный.
        - Спасите нас, боги, - шепнул Ал, - или кто там вместо них… Оно же огромное!
        И правда, призрак был ярда три в высоту. По мере приближения его силуэт вытягивался, а когда поравнялся с нами, стал вдвое выше меня. Я подняла меч, показывая, что готова сражаться, друг сделал то же самое.
        Призрак на мгновение завис рядом с нами, из-под капюшона блеснуло алым. Я вглядывалась в изменчивые, но все равно знакомые черты: крючковатый нос, высокие скулы, красные глаза без радужки и белка - живые на призрачном лице. Это была ольда.
        Тонкие губы растянулись в подобии улыбки, и дух проплыл мимо, к Лак’хе с Тиром, которые с изумлением глазели на гостя, забыв даже о зеркале. Призрак скользнул к ним с такой легкостью, словно никакой защиты не существовало. Я даже проверила, шарахнула по невидимой стене кулаком: вдруг исчезла? Боль в руке доказала, что я ошиблась.
        - Ты кто, уродина? - в голосе Лак’хи не было страха, лишь удивление и ленивый интерес.
        - Ответь сама, ведь ты богиня судьбы, - насмешливо проговорил дух.
        - Некогда нам тут загадки разгадывать, - Тир вытянул руку, с его ладони хлынул поток белого света.
        Повеяло огромной мощью. Казалось, бестелесную сущность сейчас развеет в клочки тумана. Но высокая фигура будто поглощала магический поток, питалась им, уплотняясь и теряя прозрачность.
        В конце концов, божок понял, что его атака не причиняет призраку вреда, и отступил. Огромная ольда, теперь уже вполне телесная, двинулась к зеркалу.
        - Не подходи! - Лак’ха загородила ей дорогу.
        Привидение легонько толкнуло самозванку, и она отлетела на добрый десяток ярдов. Тир закружился вокруг ольды, та отмахнулась, как от назойливой мухи - старик отправился в полет вслед за подружкой. Дух ненадолго остановился перед зеркалом, ласково погладил сверкающую белизной поверхность. От прикосновения ольды амальгама потускнела, наполнилась мглой, в ее загадочных глубинах появилась черная искорка, стала увеличиваться, приближаться, разгораться в пламя.
        - Все хорошо, - ласково сказал призрак. - Все закончилось. Теперь ты отдохнешь…
        Привидение взялось за края рамы, легко выдернуло из земли артефакт, который я даже пошевелить не могла.
        - Не отдам! - заблажила Лак’ха.
        Она бросилась на духа, выставив перед собой руки со скрюченными пальцами.
        Но теперь невидимый защитный барьер покрывал привидение, которое без труда несло зеркало. Самозванцы бились о щит, как огромные безумные мотыльки о стекло лампы. Мы с Алом подняли мечи, готовясь сразиться с божками.
        - Не надо тратить силы, - нараспев проговорила ольда. - Все решится само собой…
        Приблизившись огненному шару, она размахнулась и швырнула в него зеркало. Артефакт провалился в пламя, словно в бездонную дыру, на прощанье выстрелив двумя полосами белого света. Эти яркие лучи, по-змеиному извиваясь, устремились к божкам, обхватили их, потянули за собой.
        Самозванцы будто лишились воли, послушно брели за лучами, как скот на убой. Вскоре они скрылись в пылающем черном жерле. Дух, снова став полупрозрачным, сделал шаг к пламени.
        - Погоди! - выкрикнул Лэй. - Скажи хотя бы, кого благодарить за спасение? Ты Лак’ха?
        Ольда обернулась к нему, улыбнулась печально:
        - Нет, сын леса. Ни у одного артефакта в мире не хватит сил, чтобы вызвать Лак’ху из безвременья. Я всего лишь ее Первая жрица.
        - Все равно, - настаивал ушастик. - Не уходи. Расскажи…
        Некоторое время дух задумчиво рассматривал нас, потом произнес:
        - Я покажу.
        Повинуясь взмаху призрачной руки, кристаллы на стенах зала засветились серебром. Этот свет покрыл поверхность амальгамой, превращая в одно огромное зеркало.
        - Было так, - печально уронила жрица.
        В зеркале появился остров Лак’хи. Огромный нарядный город полнился жизнью. По ухоженным улицам ходили ольды в нарядных плащах. Повсюду слышался смех, громкие веселые разговоры. Мастерские и лавки гостеприимно распахивали двери для гостей.
        Посреди города возвышался храм богини. Вход и ведущие к нему ступени утопали в цветах. Внутри, посреди того зала, где мы сейчас находились, стояло изваяние богини Лак’хи. Скульптор изобразил ее в виде молодой ольды. Вокруг постамента курились кадильницы, пели жрицы, среди которых была и Первая. Ольды возлагали к ногам статуи цветы. Зеркальные стены многократно отражали эту мирную картину.
        Призрак снова повел рукой, изображение сменилось. Теперь мы видели остров как бы издали. Ночное небо над ним наливалось тревожным багрянцем и словно опускалось на город, угрожая раздавить его. Вдруг кровавые небеса прочертила черная молния. За нею - еще одна, и еще. Они раскололи небо, разломили на части. Из этих прорех хлынул поток ярких звезд. Они сияли, проливая на землю белые, желтые, голубые лучи. Хаотично носились над островом, сталкивались, издавая жуткий грохот. Разваливались на куски, которые рушились на город, превращали в пыль дома и целые улицы…
        - Война богов, - произнес Лэй, не сводя с панорамы зачарованного взгляда.
        Там снова происходило странное. Над островом взошли две огромные звезды - белая и синяя. Они загородили собою половину багряного неба и стали медленно сходиться. Свет их лучей был таким ярким, что причинял боль. Звезды соприкоснулись, раздался оглушительный взрыв. Потом все вокруг затянуло непроглядной черной мглой, в которой сверкнул и погас тонкий белый лучик.
        - Лак’ха, умирая, уронила зеркало судьбы, - пояснила ольда.
        Картина опять изменилась. Теперь мы видели полуразрушенный, покрытый пеплом город, по которому медленно, вереницей двигались жрицы. Впереди шла Первая, несла знакомое нам зеркало богини.
        Печальная процессия достигла храма, вокруг которого собрались все выжившие ольды. Они держали в руках зеркала. Большие и маленькие, квадратные и круглые, гладкие и покрытые трещинами… Серебряная амальгама наполнялась чернотой неба, в ней кружился пепел, отражались скорбные лица с красными глазами без радужки и зрачков.
        Первая жрица вошла в храм, остановилась подле статуи Лак’хи. Изваяние медленно осыпалось, превратившись в груду пепла. Ольда благоговейно поклонилась, поставила в него зеркало. Прах тут же превратился в твердую поверхность, намертво закрепив артефакт.
        По знаку Первой, в зал потянулись остальные ольды. Они кланялись волшебному предмету, оставляя вокруг него свои зеркала - последнее подношение мертвой богине. Одни зеркала ложились на пол, другие становились на ребро, третьи повисали в воздухе.
        Ольды затянули тихую унылую песню. По их бледным щекам текли слезы. Наконец прощание подошло к концу. Первая повелительно указала на выход. Дождавшись, когда ольды покинут храм, жрица взмахнула когтистыми руками, выкрикнула заклинание. Зеркальные стены взорвались фонтанами осколков. Сверкающая амальгама зависла в воздухе, заполнила все пространство зала. Первая осмотрелась, удовлетворенно кивнула, замерла неподалеку от артефакта.
        - Так умерла и я, - сказал призрак.
        Картины на стенах потухли. Мы как будто очнулись от страшного, но прекрасного сна. Лэй потряс головой и спросил:
        - А где ты умерла?
        - Вот, - усмехнулась жрица, указывая на огромный кристалл. - Я превратилась в это.
        - Я об тебя чуть не убился, - эльф потер поясницу. - Что было дальше?
        - Ольды ушли с острова, расселились по всему Вирлу. Они по-прежнему поклонялись Лак’хе. Позже родилась легенда о ее возвращении. Зеркало позаботилось о себе само, создав вокруг острова пространственно-временную ловушку. Много поколений сменилось, прежде чем мой народ забыл о смерти богини.
        - А кто была… она? - я кивнула на шар черного огня.
        На стене снова загорелась картина. Теперь мы видели одинокую белую искорку, которая неслась над темной землей.
        - Частица силы богини, не ушедшая в мир иной, - пояснила Первая. - Много веков она летала по Вирлу. А потом…
        Небо опять светилось зарницами. Опять рушились огненные звезды, по земле текла раскаленная лава, и реки оборачивались вспять. Мы увидели, как из горящего леса в панике убегают люди, орки, эльфы, ольды…
        - Про это мне рассказывал Эр, - тихо сказал Лэй. - Катаклизм, из-за которого изменилась магия и стали враждовать расы.
        - Это было неизбежно, - пояснила жрица. - Богов не стало, их сила больше не уравновешивала волшебство смертных. Магической энергии накопилось в мире слишком много, что привело к природной катастрофе. Смотрите…
        Одна из ольд споткнулась и упала. Тут же на нее опустилась белая искорка…
        - Так родилась самозванка, - сказал призрак.
        - И так Валдхейм стал Ятунхеймом, - прошептала я.
        - Ее сил хватило, чтобы являться в зеркалах ольдам. Кочевой народ поверил в то, что сама богиня приходит и отдает приказы. Дальше вы знаете сами.
        - Но почему эта… тварь не сказала нам, что ищет именно зеркало Лак’хи? - спросил Лэй. - Это бы значительно облегчило ей задачу.
        - Она этого не знала или не помнила. Это была очень маленькая частица сущности богини. Почти неразумная.
        - А таких дел наворотила, - Ал поскреб в затылке.
        - Благодарим тебя, - Лэй церемонно поклонился призраку.
        - Я виновата, - проговорила ольда. - Нельзя было оставлять в мире такой могущественный артефакт. Но я исправила свою ошибку. А теперь мне пора. И вы уходите отсюда. Это мертвое место…
        Она шагнула в черное пламя. Шар содрогнулся, сыто заурчал, на прощание взметнул жадные языки и стал постепенно уменьшаться. Наконец он превратился в крохотную точку, потом и вовсе исчез.
        - Ну, дела! - восхитился Ал. - Кому скажи, не поверят.
        - Я ведь говорил, нет никакой Лак’хи! - воскликнул Лэй. - Каждый сам хозяин своей судьбы!
        - Точно! - подтвердил знакомый голос. - И пока вы тут воевали, я обеспечивал вам счастливую судьбу.
        Мы обернулись: у входа, сгибаясь под тяжестью большого мешка, стоял Роману. Второй мешок Лис держал прислоненным к ноге.
        - Ну, чего застыли? - нахмурился он. - Помогайте! Я вор, а не тяжеловоз, между прочим. И давайте уже отсюда выбираться.
        Эпилог
        - Шевелись, муреньи выродки! - покрикивал Клешня на команду.
        В голосе капитана слышалось нескрываемое довольство. Да и с чего ему было злиться? Корабль готовился к отходу из порта. Чудесный красавец галеон - с пятью мачтами, семью палубами, пятью десятками пушек. И вся эта благодать принадлежала капитану Бобо Клешне.
        Старый моряк не ошибся в нелюдях - они оказались ребятами не только честными, но и щедрыми. По прибытии в Юмерион заплатили полную цену со всеми оговоренными добавками, да еще сверху положили пять сотен леонов - мол, премия за хорошую службу. Мало того, морякам раздали по десять золотых каждому. Когда необычные пассажиры, попрощавшись, двинулись к трапу, их провожала вся команда, а Бобо чуть не прослезился: когда еще доведется таких денежных заказчиков найти? Да и орка больно уж была похожа на Большую Берти, а эльф магичил отлично и лекарем был хоть куда.
        - Клянусь русалкиным хвостом, кто скажет хоть словечко плохое про орков или эльфов, того я этими вот руками под пирс спущу! - орал Клешня на другой день в портовом кабаке. - Все народы рождены равными, пусть хоть зеленые, хоть с ушами, что у твоего осла!
        Желающих возражать не нашлось: все угощались за счет Бобо.
        Казалось бы, запить Клешне с большого заработка, пока зеленые морты мерещиться не начнут. Но у капитана были другие планы. Поутру, стряхнув в себя похмелье и двух портовых шлюх, он поднялся и отправился на верфь. Потом вернулся в порт, оттуда пошел в банк, куда перед этим благоразумно положил на хранение заработанные денежки.
        В результате всех хождений Бобо стал владельцем гордого красавца галеона. Старый потрепанный флейт капитан продал, причем выторговал хорошие деньги. А на борту нового судна приказал вывести название «Хромая Мери».
        - Счастливое имечко, - пояснил он удивленному корабелу. - Удачу приносит.
        Теперь, с таким-то судном, можно было пускаться в любое, самое сложное путешествие. Клешня внес корабль в портовые списки и стал поджидать заказчиков: купцов, а может быть, ученых или просто богатых путешественников.
        Долго томиться не пришлось: на следующий же день его наняли для большого, сложного похода. Галеон отправился в порт Трейон, что на границе Зириуса с Даллирией. Там стоял на рейде целых два месяца. Теперь же, приняв на борт пассажиров и груз, готовился к отходу в дальнее плавание - сначала к берегам Чайного архипелага, потом - Дикого, затем через Серый океан к малоизученному материку, который в народе звали Мортовой землей, а люди ученые именовали Бигвестом.
        И вот теперь команду с пассажирами от начала опасного приключения отделяли какие-то минуты. Клешня прохаживался по верхней палубе, покрикивал на матросов и гадал, как отнесутся наниматели к одному маленькому сюрпризу…

* * *
        - Бобо прямо помолодел, - с улыбкой сказал Лэй. - Смотри, сменил свое тряпье на приличный камзол, даже крошки из бороды вычесал.
        Мы стояли у фальшборта, глядя на портовую суету. Свежий ветер наполнял паруса
«Хромой Мери», обдавал нас запахами дальних странствий, звал в дорогу.
        - Хорошо быть богатым, - эльф сладко потянулся. - Теперь нам открыты все пути.
        - Они для всех открыты, - заметила я.
        - Ничего ты не понимаешь, зеленая! А комфорт?
        Мы действительно были богаты, хотя я как-то этого не ощущала. Мешки, которые Лис вынес из храма Лак’хи, оказались полными драгоценных камней. Пока мы сражались сначала с чародеями, потом с лжебогами, вор тоже не терял времени даром. Обшарил храм и наткнулся на подземное хранилище, в котором стояли сотни таких мешков. Первая жрица ничего не говорила о сокровищах, да и с чего бы ей о них рассказывать.
        Мы решили считать камни своими. Тем более что после нашего ухода храм осыпался грудой пепла. Вернувшись на корабль, заперлись в каюте, честно поделили клад на четверых. Роману сам на этом настоял. Странно, но вор вообще был честным малым. Когда он ушел, мне даже стало немного грустно.
        Перед уходом Лис переоделся в расшитый золотом костюм из яркого шелка, какие здесь носили богачи.
        - Чтобы не узнали, - пояснил он. - Как-никак похититель Степного изумруда. Ничего, в Зириусе я задерживаться не собираюсь.
        Я надеялась, что у Роману все будет хорошо.
        Мы продали часть драгоценных камней, выручив, по словам Лэя, целое состояние. Оставили себе на путешествие, остальные положили в банк, который ушастик назвал надежным. Туда же пристроили на хранение основную часть сокровищ. Я мало в этом понимаю, да и богатство для меня не имеет никакого значения, так что всем распоряжался эльф.
        Ал, несколько обалдевший от такого развития событий, купил небольшой, но удобный и красивый дом в пригороде Юмериона, потом тайно отправился в Арвалийскую империю, привез оттуда жену с ребенком. Хоть главный наш враг Атиус погиб, Ал решил не рисковать. Он опасался мести графа Стоцци. Боялся, конечно, не за себя, за семью.
        Мы с Лэем некоторое время не знали, куда отправиться. В Арвалийскую империю дорога была закрыта нам обоим - мы до сих пор числились там преступниками в розыске. На родину ни один из нас вернуться не мог - изгнания никто не отменял. Обосновываться в Зириусе не хотелось. Ни мне, ни Лэю эта страна не нравилась. Оставались Нордия, Бескрайняя пустыня, Торфяное болото - обиталище гоблинов или гномьи земли - Каям и Мерзлая гряда. Выбор, прямо скажем, небогатый.
        - Хоть назад на Дикий архипелаг возвращайся, - жаловался Лэй, сидя в трактире и разглядывая разложенную на столе карту. - Я, кстати, обещал малышке Ариэлле…
        - Можно еще на Чайный, - предложила я. - Говорят, там живет очень интересный народ.
        - И очень сильные маги, - задумчиво проговорил мальчишка. - А что? Хотелось бы познакомиться с их культурой и наукой. А еще я собирался написать книгу о загадочных странах и народах. Это мысль… Решено: отправляюсь. Всегда любил путешествия! Но почему же только архипелаги? Мне интересны и материки. Например, Бигвест. - Он улыбнулся, потом, посерьезнев, спросил: - А ты, Мара? Что решила ты?
        Я пожала плечами. Ни гоблинский Хамиртан, ни гномий Каям меня не прельщали.
        - Поехали со мной! - предложил эльф. - Дорога предстоит сложная. Пираты, дикари, морские чудища… Здоровенная орясина с фламбергом лишней не будет…
        Я посмотрела в хитрые зеленые глаза, увидела в них тревогу, которая пряталась за бесшабашностью. Лэй действительно переживал за мою судьбу. Почему бы нет, подумалось мне. Кому я нужна здесь? Кто меня ждет? Но было одно обстоятельство, которое не позволяло согласиться.
        - Нет, - твердо ответила я.
        Мальчишка расстроился:
        - Но почему?..
        - Морская болезнь. Больше не хочу себя чувствовать так, словно тухлой солонины объелась.
        - И всего-то? - воскликнул ушастик. - А если ее не будет, ты согласишься?
        Я кивнула.
        - Тогда я тебя вылечу! - заявил эльф.
        - Как, интересно? И почему не вылечил раньше, когда мы были в море?
        - Не горячись, Мара! Я же маг-недоучка, забыла? До всего дохожу сам. Вот только вчера вечером в книге о магии жизни отыскал способ полного избавления от морской болезни. Я тебя вылечу, вот увидишь!
        И эльф обещание выполнил. Он долго водил надо мной руками, пояснив, что направляет мои жизненные силы на борьбу с качкой. Я ничего особенного не почувствовала. Для проверки мы наняли рыбацкую шхуну и отправились на морскую прогулку. Удивительно, но меня ни разу не затошнило.
        После лечения морской болезни у меня почему-то отросли волосы. За время путешествия по Дикому архипелагу они достигли плеч, а теперь в одночасье стали такими, как раньше.
        - Интересный побочный эффект, - сказал ушастик.
        Я сочла это добрым знаком и с легким сердцем отправлялась в путь. Для орочьего воина возвращение символа силы - очень важно.
        Мы снова наняли Клешню, который стал владельцем галеона, и пошли в Трейон. Оттуда Лэй поехал в Даллирию, в дом Вэй’Силийских, чтобы выкупить наших коней. Пряжка с фамильным знаком, подаренная мальчишке главой этой семьи, давала ему право проехать через Бриллиантовый лес и гостить у Вэй’Силийских сколько угодно. По закону эльфийского государства, никто, даже сам правитель, не мог изгнать Лэя, пока он находился в доме пригласившего. Мальчишка воспользовался этой привилегией в полной мере: вернулся только через два месяца. В ответ на мое возмущение сказал:
        - Но там же Мариэль!
        Судя по замаслившейся физиономии, ушастик хорошо провел время на родине.
        - Как же Ариэлла? - съязвила я.
        - Ее там не было, - невозмутимо парировал эльф. - Но я обязательно ее навещу. Кстати, тебя на Мертвом острове дожидается Михаэл. Может, хоть он заставит тебя быть добрее и женственнее?
        Я отвесила мальчишке затрещину. Хотя… вспоминать о поцелуе некроманта было приятно.
        Главное, что лошадей он привел в целости и сохранности. Я долго не могла налюбоваться на Зверя, оглаживала лоснящиеся бока, угощала яблоками, просила прощения за то, что оставила его так надолго. Конь отвечал ласковым тихим ржанием, в глазах его светилась радость.
        Сейчас лошади находились в одном из трюмов, где были оборудованы удобные стойла. Больше на этом материке нас ничто не держало.
        - Однако пора бы уже и отчаливать, - сказал Лэй. - Чего Клешня тянет?
        - Спроси у него самого, - я указала на Бобо, который шел к нам.
        - Ну что, нелюди, как настроение, задери вас морская лихоманка? - бодро начал капитан. - Я тут это… пассажира одного взял. Вот его мы и ждали. Прибыл он, теперь можно отправляться.
        - Бобо, мы же договаривались: никаких пассажиров, - рассердился Лэй. - Зря, что ли, такие деньжищи тебе заплатили?
        Мы действительно фрахтовали корабль с условием, что будем единственными нанимателями. Но моряка это обстоятельство ничуть не смутило:
        - Ничего, нелюди. Этот пассажир вам понравится. Да вон он идет.
        На верхнюю палубу поднялся человек в дорогом шелковом плаще, расшитом золотом. Лицо его было скрыто под капюшоном. Однако силуэт и походка нового пассажира показались мне знакомыми.
        - Не может быть… - пробормотал Лэй.
        - Я подумал, что в таком долгом путешествии вам будет скучно без меня, - откидывая капюшон, сказал Лис Роману.
        - Отдать швартовы! - заорал Клешня.
        Галеон отчалил от пирса и помчался по волнам, унося нас навстречу новым приключениям.
        Владивосток
        Август 2011 - март 2012
        Глоссарий
        Альгебар - так орки называют Тихую долину, загробный мир, куда попадают орочьи воины.
        Атик - дневное светило.
        Белион - бог войны, покровитель воинов.
        Бристад - бог ремесленников и рабочих.
        Вандер - бог виноделия, покровитель развлечений, азартных игр.
        Вирл - мир, где происходит действие книги.
        Всеобщий язык - язык, принятый в Вирле для общения существ разных рас.
        Гвиневра - богиня земли, плодородия, покровительница женщин и материнства, жена Зула.
        Десид - бог смерти, повелитель загробного мира. Он решает, куда отправятся души умерших. Одни, безгрешные, обретают вечную гармонию в Тихой долине.
        Другие, на которых лежат несмываемые грехи, уничтожаются богом смерти и исчезают навсегда. Третьи - их большинство - перерождаются и возвращаются в Вирл.
        Дюйм - мера длины, 1 дюйм = 2,5 сантиметра.
        Зириус - королевство, граничащее на юге с Даллирией.
        Зул - бог неба, грома и молнии. Самый грозный и опасный из богов. Муж Гвиневры. Согласно легенде, в древние времена, еще до рождения человечества, когда небо и земля были единым целым, Зул и Гвиневра любили друг друга. Но потом небо и земля разделились, разлучив влюбленных. Теперь Зул дождем проливает на землю слезы тоски по любимой, а Гвиневра пытается дотянуться до него, вздымая вверх горы.
        Иррида - богиня возмездия и правосудия.
        Крион - серебряная монета Арвалийской империи. 1 крион = 10 риттонов.
        Кроверы - раса разумных существ. Полулюди-полуптицы, обитают в горах. Считается, что поймать кровера невозможно.
        Лавра - богиня любви, младшая сестра Лак’хи.
        Лак’ха - богиня судьбы. Женщина, одна половина тела которой представляет собой молодую, прекрасную девушку (удача), а вторая - иссохшую старуху (неудача). Если богиня поворачивает к человеку свою прекрасную половину, ему сопутствует счастье, если же уродливую - горе. Отсюда выражения: светлая или темная полосы жизни.
        Леон - золотая монета Арвалийской империи. 1 леон = 100 крионов.
        Лига - мера длины, 1 лига = 3 мили.
        Магия жизни - волшебство, которым владеют самые сильные эльфийские маги. Это способность говорить с высшими духами природы. Каждый участок земли охраняет дух. В эльфийском лесу духи сильнее, в человеческом - слабее. Духи воздействуют ментально: могут запутать, отключить инстинкты, заставить потерять ориентир, свести с ума. Великие эльфийские маги заключают контракт с духами эльфийского леса. Маг отдает духу часть своей жизни, дух взамен сопровождает мага.
        Магия листвы - обращение к растениям, животным и духам леса. Ею владеют только эльфы.
        Магия стихий - обращение к огню, земле, воде и воздуху. Ею владеют люди и кроверы.
        Мидлон - материк, на котором расположена Арвалийская империя.
        Миля - мера длины, 1 миля = 1600 метров.
        Морт - слуга Десида. По поверью, Десиду служат шесть мортов - ангелов смерти. Когда-то они были родоначальниками рас, а теперь каждый из них переводит души умерших соплеменников во владения Десида. И только ольды (см. ниже) не подчиняются в смерти ни мортам, ни Десиду.
        Некромантия - прямое общение с потусторонним миром. Чтобы овладеть ею, представитель любой расы заключает договор с богом смерти. Именно поэтому некромантов называют продавшимися. После договора с Десидом все каналы взаимодействия с другими видами магии обрезаются.
        Нордия - государство, расположенное к северо-западу от Арвалийской империи. Страну населяют полудикие племена.
        Ночная волчица - самая яркая звезда на небосклоне Вирла. Ее угасание знаменует наступление утра.
        Ольды - малочисленный кочевой народ. Считаются дальними родственниками эльфов. Легенда гласит, что их женщины обладают даром беседовать с богиней судьбы, узнавая будущее и прошлое, а мужчины могут изменять судьбы смертных. Все ольды - альбиносы. Сами они называют себя детьми или слугами Лак’хи и верят в свою избранность. Ольды кочуют из города в город, зарабатывая своими умениями. Власти Арвалийской империи считают ольдов мошенниками, а простой народ их побаивается и уважает.
        Продавшиеся - другое название некромантов.
        Разумные расы - в Вирле шесть разумных рас: люди, орки, эльфы, гномы, гоблины и кроверы.
        Ржавка - самый дешевый крепкий спиртной напиток, получаемый из ржи, путем перегонки в кубе. Название имеет и второй смысл: напитку присущ коричневатый цвет, напоминающий ржавчину.
        Риттон - медная монета Арвалийской империи.
        Рогворк - орочий воин, идущий в бой одурманенным.
        Саторис - маг, способный пользоваться любыми источниками и творить любой вид волшебства. В переводе с языка древних - чародей.
        Сиверентус - бог моря, покровитель судоходства, моряков. Нелюбимый брат Зула. Легенда гласит, что шторм на море - это спор между братьями.
        Создатель - божественное начало, сотворившее Вирл и все остальные миры. В каждом из миров Создатель оставлял частички своей сущности - богов.
        Тиль - ночное светило.
        Тир - главный бог орков.
        Тихая долина - аналог рая.
        Тривлер - бог-покровитель путешественников и торговли.
        Т’хар - так орки называют свою родину, Холодные степи.
        Шаманство - магия рисунков, танца и песнопения. Владеют гоблины и орки.
        Ярд - мера длины, 1 ярд = 0,91 метра.
        Ятуны - обитатели Голодного леса, который на языке орков называется Ятунхейм.