Урок мужества Ольга Владимировна Устецкая
        Вшколе науроке истории выступала пожилая дама вчерном изобщества «Дети войны». Сбежав сурока, Марийка непредполагала, что окажется взапертом школьном подвале, что её будет преследовать странный взгляд этой дамы вчёрном. Школьница даже подумать немогла, что вкромешной тьме переживёт военные события, что побывает наржавой больничной койке, втрюме, набитом пленными призраками. Кто или что вытащит школьницу изэтого дьявольского подвала? Какой след оставит веё душе этот подземный квест?
        Урок мужества
        Ольга Устецкая
        
                
        Славик
        Обычный скучный день вшколе. Перемена исуета сует. Девчонки обсуждают последний тренд моды - неоновые цвета одежды, кто-то рассылает фейерверки лайков посети, кто-то хвастается косметикой, двое вдальнем углу делают начёс чёлки рыжему доставале Ляпкину. Мальчишки зависли всмартфонных играх, некоторые бурно обсуждают вчерашнюю победу поволейболу над параллельными ашками.
        Марийка сидела вклассе запоследней партой иделала графические наброски конкурсной работы напланшете. Ничего неполучалось. Зря повелась науговоры препода. Какой ещё талант он вней разглядел? - Логотип «Дети войны», вот что здесь можно изобразить? - размышляла Марийка. - Младенца под бомбой? Ерунда, две груши получились. Может девочку смальчиком нарисовать зарешёткой? Блин, опять нето, головастики какие-то вышли, размазанные покирпичной стене. Аможет, стоит попробовать изобразить скомканный детский рисунок под сапогом фрица? Иопять нето, валенок согрызком получились. Да ну нафиг! Чушь! Откажусь отконкурса.
        Щёлкнула Марийка назакрытие приложения, бросила планшет всумку иуставилась взаснеженное окно.
        Прозвенел звонок. Подростки расселись посвоим местам. Вкласс вошёл педагог, симпатичный молодой мужчина вбелой рубашке скрасным вбелую крапинку галстуком. Его синие глаза скользнули попозолоте наручных часов. Он улыбнулся ослепительной улыбкой иприветливо поздоровался сучениками. - Клёвый унас всё-таки историк, - подумала Марийка. - Рассказывает всегда так интересно! Июмор унего первоклассный! Ребята его уважают. Негнобит, как этот Бифидок скислой миной похимии.
        - Ребят, сегодня унас пройдёт Урок мужества, - начал Игорь Михайлович.
        - Вот засада! - подумала Марийка. - Приведут очередного трясущегося старичка, начнёт блеять, одно итоже молотить, раз попять. Скукота.
        Достала она изсумки планшет, нашла любимые хиты, воткнула вуши наушники иснова уставилась вокно.
        Внезапно дверь открылась ивкласс зашла директриса Инга Васильевна спожилой дамой вчёрном. Дама была чуть сгорблена. Наголове торчал весь вшпильках чёрный спроседью пучок жидких волос. Её худое лицо было усыпано морщинами, маленькие глаза были прищурены, тонкие губы поджаты.
        Марийка успела спрятать планшет под кофту ибыстро снять наушники, встав состальными ребятами взнак приветствия.
        - Знакомьтесь, ребята! Это Антонина Ивановна, наш долгожданный гость. Унас вгороде она возглавляет общество под названием «Дети войны». Антонина Ивановна - нетолько человек, прошедший суровую Великую Отечественную войну, нетолько ветеран труда, она ещё изамечательный писатель. Посмотрите, это её книга «Изуродованное детство», подарок нашей школе. Впрочем, сейчас она сама вам обо всём расскажет.
        Как только Инга Васильевна удалилась, Марийка снова воткнула наушники илегла напарту, закрыв глаза. - Вот сейчас весь урок трындеть будет про холод, голод, бомбёжку, - рассуждала про себя школьница. - Подумаешь, холод-голод! Сталкивалась неменьше вашего! Когда предки напиваются, окна идвери настежь, всякая шушера туда-сюда снуёт. Еды впериод их запоя, да ипосле нет. Холодильник, как ни откроешь, вечно там лук, морковь ибанка томата. Абомбёжка так вообще бесконечная, драки иор, битьё морд ипосуды. Хорошо, хоть есть своя берлога, дверь забаррикадируешь столом икреслом сверху, никто нелезет. Только так жить иможно!
        Неожиданно девочка почувствовала рядом осторожное движение итерпкий аромат мужского парфюма. Слегка приоткрыв глаза, Марийка увидела, как кней подсел учитель. Сердце глупо ёкнуло. - Глазищи унего обалденные, как синее море иресницы такие густые, - заметила про себя школьница.
        - Красивая ты девчонка, Мария, - тихо прошептал он, вытаскивая изеё ушей наушники. - Только невежество тебе совсем неклицу!
        - Ой, спасибо зазаботу, Игорь Михалыч! Теперь, даже раньше усну под бормотание этой долгожданной бабули, - Марийка махнула головой всторону доски инемного отшатнулась, поймав внезапную вспышку презрения вглазах пожилой женщины.
        - Аты, Мария Сергеевна, посмотри наэто сдругой стороны. Мы стобой участники городского конкурса. Прислушайся, ты девочка умная! Может, какие-то интересные моменты всплывут, для логотипа учтёшь, - чуть слышно произнес историк.
        - Вот только втуалет схожу исразу всё-всё учту. Пжалуйста, пустите, ну пустите, оч сильно хочется, - заканючила школьница.
        - Иди, Ковалёва, - сквозь зубы проговорил учитель. - Инезадерживайся!
        - Уж, как получится, - пропела шепотком Марийка идемонстративно поплыла квыходу.
        Вышла Марийка вкоридор ипрыснула сосмеху. Один только неприятный момент скользнул впамяти - глаза ветерана, было вних что-то странное. - Сейчас отсижусь всвоём убежище икконцу урока покажусь, - порадовалась нахальная девчонка.
        Перепрыгивая через ступени, спустилась она кмаленькому закутку под лестницей.
        Её тайный уголок был завален коробками. Расчистив ногами себе местечко, Марийка плюхнулась водну изкоробок, достала планшет ивключила музыку. Прислонившись спиной кстаренькой низкой подвальной двери, обитой железом, школьница вытянула ноги, упёршись вбетон ступеней. Отнапора дверь внезапно отворилась, иМарийка покатилась кубарем куда-то вниз. Разве могла она подумать, что подвал окажется незапертым?
        Грохот захлопнувшейся двери привел школьницу вчувства. Запах сырости иудушливого тепла пахнули влицо. Кругом была кромешная тьма. Тело ныло. Надо нащупать планшет, включить нанем фонарик, подумала Марийка. Пошарив вокруг, она ничего необнаружила. Только сырой бетон икакая-то крошка, точно песок. Наверное, мелкий сор, промелькнуло вголове. Марийка попыталась встать, нотутже больно ударилась головой. Подняв руку, она коснулась огромной трубы. Побокам она также нащупала горячие бесконечные цилиндры труб. Позади нее была холодная стена. Вот блин, попала! Надо как-то выбираться! Двигаясь медленно начетвереньках, вытягивая правую руку вперед, вслепую разведывая неизвестность, девочка поползла состорожностью вперед. Удалось продвинуться нанесколько метров. Неожиданно её рука дотронулась вомраке дочьего-то лица. Виспуге Марийка сильно закричала.
        - Кто ты, чёртова зараза, ичто тут делаешь? - завопила школьница. Сердце бешено колотилось. Страх вогнал воцепенение.
        - Я Славик, - донёсся слабым холодным потоком воздуха тихий детский голосок.
        - Ты что, тоже сбежал сурока? - всё ещё дрожа, спросила Марийка.
        - Я здесь живу, - послышалось изтемноты.
        - Всмысле живёшь? Сбежал издома чтоли? - спросила девочка.
        - Меня смамой здесь поселили. Только маму забрал Ватра. Ая вот тут задверью тихонько стою. Шуметь нельзя. Ватра разозлится изаберёт. Ватра всех сжигает, - пояснил мальчишечий шепот.
        - Что зачушь, блин? Ватра - это кто, какой-то дядя криминальный? Вы смамкой вподвале отнего спрятались? - пыталась понять Марийка.
        - Пойдём, покажу. Вщелочку дверную видно.
        Марийка почувствовала, как её руку взяли холодные тонкие косточки пальцев.
        Вдруг намгновение всё вокруг озарилось. Раздался громкий треск огня. Марийке удалось увидеть вдали яркое пламенное очертание двери, тоненькую тень ребенка вкоротких штанишках впереди себя, желтые трубы пообе стороны исеровато-белую крупу, которая застилала бетонныйпол.
        - Вот кто-то опять сгорел, - уныло произнес Славик.
        Марийке стало непосебе. Накатил едва отступивший страх. Что происходит вшкольном подвале икак давно? Чей это ребенок? Живали его мать? Что скрывает огненная дверь?
        - Смотри туда. Там люди. Там мама. Там Ватра, - шепнул ребенок итихонечко заплакал.
        Перед Марийкой ярким белым пятном вчерноте подвала вырисовывалась большая замочная скважина вформе свастики. Заглянув внеобычную прорезь, школьница ужаснулась. Комната задверью представляла собой почерневший откопоти бетонный куб. Вдальнем углу стоял Ватра - слепой кирпичный идол согромной раскрытой пастью акулы срядами зубов изржавого железа. Пасть полыхала огнём, изнеё торчала огромная толстая цепь, распростёртая ржавыми звеньями повсей комнате. Кцепи оковами были прикованы живые люди. Их стоны, мычание иплач разносились страшным эхом покомнате. Здесь были старые имолодые женщины, подростки имладенцы. Все были босые вполосатых одеждах. Их исхудалые тела выглядели посиневшими. Раздались резкие звуки лязганья цепи. Пасть стала заглатывать ржавые звенья слюдьми понесколько человек. Каждое захлопывание безумного рта идола сопровождалось раздирающим душу треском. Когда пасть снова раскрывалась, оттуда извергались миллионы кипучих искр.
        - Славочка, сыночек, я люблю тебя, ты сбереги себя! - послышались рыданья молодой женщины.
        Почти усамой двери Марийка заметила плачущую женскую фигурку наколенях, обхватившую голову. Молниеносный рывок ихрупкая женщина последней влетела вкроваво-огненную пасть.
        - Ма-мо-чки! - Марийка как вкошмарном сне попятилась назад. Рядом выл надрывающийся голосок мальчишки. - Надо сваливать отсюда! Маленький, пожалуйста, ты только некричи.
        Она схватила костлявую ручонку малыша, притянула ксебе его тоненькое тельце иобняла. - Уходим!
        Затем девочка толкнула перед собой ребенка иживо поползла обратно.
        Вдали наполу что-то замерцало. Заиграла знакомая мелодия.
        - Мой планшет! - обрадовалась Марийка. - Славка, небойся, неси сюда вон ту поющую штуковину.
        Наэкране излучалось знакомое лицо пожилой дамы вчерном снадписью «АНТОНИНА ИВАНОВНА».
        - Зашибись! Как она могла появиться вмоих контактах? - воскликнула школьница, нажимая трубку. - Алё! Помогите мне выбраться! Я вшкольном подвале.
        - Только знак красной звезды… - пожилой голос оборвался. Планшет разрядился ипогас.
        - О, нет! - расстроилась Марийка. - Это был наш шанс спастись! Что теперь делать? Ипричём тут знак красной звезды?
        - Я насамолётиках всегда рисую красную звезду. Это символ Красной армии. Мама говорила, что солдаты нашей армии всех фашистов перебьют испасут нас, - сказал ребёнок.
        Неожиданно хлопнула несколько раз дверь страшной комнаты смерти сидолом. Марийка иСлавик, оглянувшись, замерли. Поток серо-белого пепла костей хлынул набетонный пол подвала.
        - Die Folgenden! Следующие! - рявкнула акулья пасть огненной печи, полоснув ввоздухе длинной зловещей цепью перед детьми.
        Марийка невольно загородилась руками. Вправой руке она всё ещё держала планшет. Задняя стенка устройства стала фосфоресцировать. Чудом исчезли цепь икирпичный идол. Бетонный куб черной комнаты уменьшился доразмеров малюсенькой лего-игрушки, вспыхнул наглазах изумленных ребят итакже пропал. Следом растворился Славик.
        Тьма снова окутала школьный подвал. Только гнетущая тишина вокруг, будто вовсе ничего здесь непроисходило.
        - Что это было? Цепь, огонь, страдающие люди, Славка? Неужели меня так долбануло отпадения? - думала Марийка. - Аэтот непонятный звонок бабули изагадочные исчезновения?
        Девочка положила планшет наколени. Попыталась включить. Никаких признаков жизни. Жаль. Лишь сейчас, нащупав стразы маленьких звёздочек накрышке мобильного устройства, она поняла толкование слов пожилой дамы вчерном. Моглали Марийка подумать, что эти глупые сверкающие пустяковины, которые она наклеила буквально навсе свои вещи: заколку, ремень, рюкзак, пенал и, наконец, планшет сыграют столь важную роль?
        - Да, ну! Ерунда! - отмахнулась школьница. - Всё-таки сильно я бухнулась, голова трещит. И, вообще, надо побыстрее найти выход.
        Раечка
        Прозондировав руками темноту, Марийка сделала вывод, что двигаться можно только вперед. Сзади ипобокам литые стены холодного бетона. Горячих подвальных труб уже небыло. Одно радовало, теперь можно было встать вполный рост. Девочка решила идти, раздвинув руки встороны, какбы опираясь настены, ногами прощупывая неизвестный мрак.
        Около часа шла Марийка побеспросветному тоннелю. Наконец, вдали показалось мерцающее очертание двери сознакомой замочной скважиной ввиде свастики.
        - Это что получается, наш подвал как игра напланшете «Сто дверей»? Кто придумал замутить вшколе этот чёртов экшен? - злилась школьница. - Башкубы открутила этому чудиле!
        Чем ближе подходила кдвери Марийка, тем громче раздавались раскаты залповых орудий, ор, беготня, взрывы. Девочка опустилась наколени перед замочной щелью: - Ну, что, глянем очередное кино про немцев, - итутже встрахе отшатнулась. Нанеё смотрел чей-то глаз.
        - Раечка, ты, где замешкалась, бегом сюда! - послышался задверью женский голос.
        Раздался детский крик: - Мама! Ненадо! Я боюсь!
        Марийка снова припала кзамочной скважине. Взору школьницы открылось огромное поле, усыпанное двигающимися русскими инемецкими танками. Туда-сюда сновали немецкие солдаты. Прямо под дверью был вырыт окоп. Женщина, вытащив изукрытия маленькую белобрысую чумазую девчонку лет шести, пыталась накрыть ее детскую фигурку огромным телом мёртвого фашиста.
        - Молчи, дурёха, - цыкнула грозно мать девочки. - Немцы отступают. Назад дороги нет! Там только сгоревшее село иполные машины сельчан вудушливом газу. Их опять свезут иутопят вболотах. Хочешь кним? Делай, как я говорю! Тихонечко прячься идвигайся вперед кнашим влес.
        - Но, мамочка, немец душит меня! - плакала маленькая Раечка.
        Раздались выстрелы. Мать ребенка, окровавленная скатилась вокоп. Марийка охнула иотпрянула отдвери. Под кофтой завибрировал планшет. Школьница судорожно схватила мобильник. Наэкране дребезжал конверт. Марийка дрожащей рукой щёлкнула эсэмэску: «ВЫХОД ВЛЕСУ. ПЕРЕЙДИ ПОЛЕ. АНТОНИНА ИВАНОВНА». Тутже планшет вырубился.
        - Чёртов квест! Чёртова старушенция! Ненавижу! - завопила школьница, отшвырнув мобильное устройство всторону. - Мне что, теперь, мерзкого дохляка насебя цеплять иползти?
        Отзлости иотчаяния Марийка заревела. Холодный бетон. Дверь скровавой свастикой. Война задверью. Имучительная тьма. Марийка жалела себя. Жгучие слёзы текли поее красивому лицу. Что толку искать выход? Дома ведь никто неждёт. Своим ненормальным родителям она ненужна. Пойло инаркотики уничтожили вних людей. Чем лучше они тех немцев? Аведь были когда-то дружной состоятельной семьёй, пока младший братишка Костик, всеобщий любимчик, неутонул всовместной загранпоездке наморе.
        Снова завибрировал планшет. Марийка потянулась, включив очередное сообщение: «КОВАЛЁВА! ИМЕЙ СОВЕСТЬ! Я ТЕБЯ ЖДУ! ИСТОРИК». Впервые завсё время пребывания вподвале девочка улыбнулась. Радость трепетала учащенным биением юного сердечка. - Всёже, кто-то думает обо мне. Он считает меня красивой италантливой. Я хочу вернуться кнему.
        Марийка хотела написать ответ, нопланшет словно издевался над ней, неподавал никаких сигналов.
        Внезапно снарядом разорвало вклочья дверь. Марийку наполовину засыпало землёй. Раздосадованная, отплёвывая грязь, она пыталась откопать свой гаджет. Тщетно. Нужно было уходить. Были слышны приближающиеся голоса фашистов, топот солдатских сапог. Школьница струдом выползла изокопа. Вдруг тело убитого немца упало нанеё. Липкая кровь вражеского солдата струилась поеё волосам, побелоснежной коже, поодежде девочки.
        - Мама! Мамочка! Где ты? - послышался слабый детский голосок.
        Всего внескольких метрах отМарийки плакала маленькая Раечка. Она также как иМарийка лежала под истекающим кровью трупом. Глаза девочек встретились.
        - Привет, Барби! - обратилась школьница кмалышке. - Я видела твою мамку там, вдали улеса. Нам надо туда как-то доползти.
        - Ноя немогу, - ревел ребенок.
        - Адавай вёжиков играть! Утебя наспинке груз иуменя наспинке груз, донесём долесной норки. Там нас мамы ждут, - сказала Марийка девочке. Нопро себя подумала: - Боже, какую глупость я несу! Вот что скажешь ребёнку, что её мать тоже труп?
        - Эй, Барби, хорош реветь! Повторяй замной! Я - большой толстый ёж, делаю пять шагов, вот так, фыр-фыр, - громко чеканила слова Марийка, стараясь улыбаться, струдом приподнимая спиной фашиста ипередвигаясь начетвереньках.
        Раечка, пыхтя ипадая, стала повторять зашкольницей.
        - Ну, Барби, молодец! Да ты просто суперский ёж, - радовалась Марийка. - Смотри, долеса совсем недалеко осталось.
        - Апочему ты меня называешь Барби? - спросила малышка.
        - Потому что есть такая кукла, очень красивая. Когда я маленькая была, как ты, любила сней играть. Хочешь, расскажу пронеё?
        Горькая дорога двух девочек, изнемогающих отусталости, утопающих влужах кровавой жижи, останках разорванных мертвых врагов, осколках использованных боеприпасов, почерневшей траве сопровождалась светлой детской фантазией очудесной кукле вмодных одёжках сярким домиком.
        Раечка вочередной раз остановилась идолго лежала, недвигаясь.
        - Эй, ёж поимени Барби, ты держись! - ткнула Марийка вбок труп солдата над девочкой.
        Девочку небыло видно, никаких звуков она неиздавала. Марийка испугалась: - Рая, Раечка, ты меня слышишь? Лес совсем рядом.
        - Фыр, - издал тихий звук Раечкин немец. Показались испачканные трясущиеся ножки иручки ребенка.
        - У-у-ф, - выдохнула облегченно школьница. - Незряже я сказала, что ты суперский ёж! Слушай меня внимательно. Я уверена, там перед лесом будут окопы. Я сброшу груз. Потом помогу тебе. Потом спрячемся внорку. Постарайся невставать инешуметь. Вокоп будем скатываться вместе. Договорились?
        - Фыр.
        Наконец девочки приблизились кземляным укрытиям. Марийка струдом выбралась из-под тяжелой ноши, легла наспину, вытянув руки иноги. Серое небо плыло перед глазами. Набравшись сил, она уперлась ногами втруп Раечкиного фашиста исбросила его сребенка. Девочка еле дышала. Изокопов послышались голоса. Это была русская речь.
        - Мама! Мамочка! Я здесь! - обрадовано закричала Раечка, сев наколени, размахивая ввоздухе руками.
        Раздались выстрелы. Барби вокровавленном платьице упала кногам Марийки. Её белокурая головка шептала: - Я хотела, чтобы меня увидела моя ма-а-а…. Глазки девочки закатились, дыхание остановилось.
        - Гады! Какиеже вы гады! - заорала вслезах Марийка. Она обхватила маленькую Раечку искатилась вокоп. Земля, словно заботливая мама, укрыла мягким одеялом девочек ототдаленных грохочущих взрывов бомб.
        Вовка
        Марийка открыла глаза. Опять подвал. Тёмный, суровый ибезжизненный. Надо встать, идти дальше, нонет сил. Душа вывернута наизнанку. Перед глазами стояли ещё живыми Славка ималенькая Раечка.
        - Лучше недумать, - решила школьница, - иначе можно сойти сума. Я жива!
        Школьница встала наноги и, опираясь руками остены, пошла вперед.
        - Интересно, сколько сейчас времени? Как давно я шатаюсь вэтом дурацком подвале? - девочка машинально глянула наручные электронные часы, включив маленькой кнопкой подсветку. - 11: 20. Странно, десять минут, как идёт урок. Это время моего выхода изкабинета. Похоже, часы стоят. Нопочему работает подсветка? О, волшебство изобретательности Китая! Какаяже я тупая, ведь можно было раньше включить часы, какое-никакое, авсё-таки освещение!
        Марийка сняла часы сруки истала крутить маленькой вещицей, как фонариком, зажимая слегка белую кнопку. Картинка вокруг неизменилась. Голый серый бетон позади, сторонам ичернота впереди. - Похоже, такое обозрение будет доследующей двери. Надо сохранить заряд батарейки - школьница отпустила пуговку часов испрятала их взаднем кармане джинсов.
        Вомраке поногам скользнуло что-то длинное. Отнеожиданности Марийка взвизгнула, подпрыгнув. Неужели змея, страхом стучало ввисках. Девочка лихорадочно попыталась достать часы. Мерзкое существо сневероятной быстротой поднималось отног вверх потелу. Марийка схватила невидимый полоз руками иссилой бросила остену. Пальцы прощупали плоскую резину. Наконец, она достала часы, включила слабый свет. Нагнулась. Под ногами валялся выцветший потрескавшийся медицинский жгут. Внезапно бледно-розовая резина скрутилась наполу клубком ибросилась нашкольницу. Борьба продолжалась несколько минут. Марийка боялась, что гадкая резина задушит её. Жгут больно хлыстал её повсему телу илицу, окручивал конечности, падал иснова кидался. Вконце концов, намертво обтянув Марийкину левую руку чуть выше локтя, жгут успокоился. Девочка сдалась.
        - Да, чёрт стобой, резиновая дрань! - гаркнула школьница. - Шею только нетронь.
        Чем дальше пробиралась Марийка вперед, тем больше видела наполу медицинские резиновые завязки икакие-то старые ремешки. Вот уже весь пол оказался устлан жгутами икожаными лямками. Хорошо, что небросаются, атупо валяются впыли. Ачто будет сомной, если они все кинутся наменя? Кранты!
        Далее, вдоль подвального тоннеля слева Марийка увидела ржавую некогда белую панцирную кровать. Девочка решилась наотдых, ноги гудели. Она легла нажелезную кровать, зажала вкулаке часы изакрыла глаза. Надо расслабиться, подумать очём-то хорошем. Она всегда так делала, когда её душило одиночество или безысходность. Вот явились издальнего доброго детства нежное средиземное море, теплое испанское солнышко, звуки мандолины, ласковые руки родителей. Мама ипапа, улыбаясь, качали её наволнах.
        Марийка почувствовала, как легкое дуновение холодного ветерка пронеслось мимо ее лица. Девочка открыла глаза. Навалившаяся пугающая тьма окружала её. Вногах светились два зеленовато-желтых шара, словно пустые глазницы совы. Мурашки побежали покоже. Девочка оторопела, зажмурилась иснова открыла глаза. Шары по-прежнему смотрели нанее.
        - Зенки сломаешь, пугало! - рыкнула школьница втемноту.
        Затряслась сетка кровати. - У-хо-ди, - донеслось доМарийки чьё-то медленное бормотание.
        - Думаешь, мне здесь нравится? Зналабы выход, давно свалила отсюда!
        Марийка достала часы, села ипосветила всторону светящихся глаз. Ужелезных прутьев спинки скраю сидел полупрозрачный сине-белый образ мальчишки лет восьми свыступающими желтыми глазницами.
        - Ну истрашилкаже ты! - вздрогнув, сказала Марийка. - Тебя как зовут? Что ты тут делаешь?
        - Вовка я, - отозвалось привидение ребенка. - Избарака сбежал, отнемцев прячусь. Посмотрелбы я натебя, какой страшилкой ты выглядела, еслибы изтебя каждый день кровь сосали!
        - Брехня! Ты кнемцам попал или вампирам? - хмыкнула школьница.
        - Гляди сама!
        Вовка ткнул пальцем вбетонную стену. Бетон неспешно наглазах стал растворяться, оставив только легкий занавес тонкой светопрозрачной вуали. Завуалью была большая белая комната согромным числом железных кроватей. Всюду лежали дети разного возраста. Капельницы, шприцы, вата, жгуты, пробирки, пузырьки были укаждой кровати, немецкие медики вбелых халатах суетились возле детей. Вцентре комнаты стоял громадный деревянный короб. Один измедиков метнулся ккоробу, сбросил туда голенькое тельце младенца изахлопнул крышку.
        - Господи, что это? Скоты! - произнесла Марийка. - Какой толк втаких крошках, зачто их отобрали уматерей?
        Слёзы покапали повзволнованному лицу школьницы.
        - Вбараке говорят, что кровь грудных детей самая ценная для раненых фашистов, - молвил Вовка. - Здесь вконцлагере увсех детей берут кровь. Умирающих детей бросают вкороб, апотом сжигают. Нознаешь, неэто самое страшное. Посмотри сюда.
        Мальчик коснулся пальцем противоположной стены. Серая стена заколыхалась светлой вуалью. Заней также была большая белая комната смножеством кроватей. Только вней дети были привязаны ремнями, громко кричали истонали, мотаясь вбессилии. Единственный врач наносил наруки иноги бедных ребят какую-то мазь, затем что-то записывал всвоем блокноте.
        - Пожалуйста, я больше немогу смотреть, - плакала Марийка.
        - Здесь испытывают лекарства. Боль такая, будто сто собак вгрызаются вконечности, - Вовка показал руки, прозрачные тряпицы кожи свисали клочьями повсей длине. - Потому я иубежал. Иты уходи!
        Стены снова стали бетонными. Мальчик опустил руки.
        Изчерноты тоннеля раздались шаги, залаяла собака. Проход закроватью осветился ярким светом фонаря. Вдали остановилась грозная фигура гитлеровца сосвирепой овчаркой.
        - Это конец! - подумала Марийка, прижав ксебе маленькое привидение.
        - Das schlechte Kind! Гадкий ребёнок! - отчеканил резкостью немец, сверкая стеклянными глазами. - Gehe mit mir! Иди сомной!
        Наполу вдвух шагах отконвоира срычащей собакой чётко зазвучала мелодия входящего звонка напланшете. Обнаружился Марийкин гаджет, который вниз экраном вибрировал побетону. Алые стразы звёзд накрышке стали излучать яркие фосфоресцирующие лучи. Немец, собака, Вовка, жгут наеё руке испарились.
        Школьница радостно бросилась кмобильному устройству, перевернула его. Высветилось фото матери снадписью «МАМАН».
        - Алё! Дочь, - звучал заплетающийся язык. - Комнату твою сожгли. Так, случайно вышло.
        Женщина несколько раз икнула. Планшет тутже отключился.
        - Пьянчуги драные! Связатьбы вас всех ивместо этих детей сюда, чтобы все прелести войны испытали! Узналибы цену жизни! - презрительно выговорила Марийка.
        Вдруг вспомнились глаза ветерана. - Простите меня, - мысленно произнесла девочка. Горечь истыд содрогались вдуше школьницы.
        Она сунула планшет под кофту иобреченно побрела дальше впоисках выхода изневыносимого лабиринта войны. Батарейка часов разрядилась, чего иследовало ожидать. Вновь безрадостная тишина исырая подвальная мгла окутали душу итело подростка.
        Маша
        Впереди показался свет. Марийка ускорила шаг иупёрлась вхолодную стену. Свет струился вдоль бетона. Школьница повернула вправо. Стал, виден конец злополучного тоннеля - три кирпично-ржавые ступени ивысокая белая дверь счерной дырой ввиде свастики. Под потолком над дверью мерцала люминесцентная трубка лампы. Тихо ступая поступеням, девочка наклонилась изаглянула вчерное отверстие.
        Опять бетонный куб. Вуглу блока стоял железный стол, накотором были разбросаны алюминиевые кружки имиски. Пополу корчились, задыхаясь порядка десяти детей среднего школьного возраста. Возле стола, держа дрожащими руками мисочку, стояла рыжая девчушка вкаком-то рванье. Перед ней возвышался толстомордый эсесовец всерой рубашке, подзывая пальцем. Девочка несмело подошла кнемцу. Он ссилой ударил её поодной щеке, затем подругой. Затем набросился скулаками, норовя попасть поголове. Рыженькая стала закрываться миской. Толстый изверг вырвал миску изрук ребенка иотшвырнул всторону. После чего толкнул заключенную истал бешено пинать ногами. Потом схватил девочку ишвырнул всторону двери, закоторой вужасе стояла Марийка. Дверь сосвистом распахнулась, сбив сног школьницу. Рыженькая влетела вподвал. Дверь счерной свастикой тутже соглушительным грохотом захлопнулась. Немец стал молотить ногами подвери стой стороны, нодверь неподдавалась. Выкрикивая ругательства, он несколько раз выстрелил внеподдающееся препятствие, только дверь стремительно стала покрываться защитной бронею иотталкивать стальные пули. Наконец,
эсесовец отступил иушёл.
        Марийка поднялась сбетонного пола иподошла крыжей девчушке. Изо рта иноса девочки текла кровь, она лежала, запрокинув голову. Марийка достала изкармана носовой платок истала вытирать раны, тихонечко придерживая цветной ситцевый лоскут.
        - Как тебя зовут? - спросила школьница.
        - Маша, - стоная, ответила рыжая.
        - О, да ты моя тёзка! Привет! - улыбнулась Марийка, заботливо вытирая новые струйки крови. - Скажи, зачто тебя так этот урод?
        - Понимаешь, мы сребятами отказались быть похоронной командой, - струдом выговорила заключенная.
        - Всмысле похоронной командой? Вам приказывали закапывать умерших? - расспрашивала Марийка.
        - Еслибы, - ответила тёзка, кашляя иотхаркивая кровь напол. - Понимаешь, нам выдали плоскогубцы, велели ходить побаракам, искать покойников, раздевать их ивырывать им золотые зубы. Мы обязаны были складывать ценные зубы вкоробки, амертвяков вкоридоры вытаскивать.
        - Фу-у, гадость, какая! - скорчила гримасу Марийка.
        - Вот имы так решили. Непо-человечески это, глумиться над умершими, - печально отозвалась Маша.
        Под кофтой Марийки завибрировал планшет. Устройство опять-таки включилось. Пришла эсэмэска: «ИЩИ КАРТУ ВСТАРОЙ АПТЕЧКЕ. АНТОНИНА ИВАНОВНА». Неуспела школьница убрать гаджет, как мгновенно исчезла рыжая тёзка. Дверь сосвастикой наглазах изумленной Марийки медленно всосалась вмрачную серость бетона.
        - Лихо, однако! - подивилась девочка.
        Убирать планшет непришлось. Наэтот раз устройство неотключилось. Невысвечивалась только антенна. - Пусть я пока без связи, один фиг, рано или поздно она появится, зато уменя будет фонарик! - порадовалась школьница. Включив его, Марийка бросилась втемный проход тоннеля искать загадочную медицинскую коробку.
        - Спасибо Вам заподсказку! - мысленно благодарила девочка пожилую даму вчерном, энергично удаляясь вглубь подвала.
        Валька
        Марийка остановилась. - Я, наверное, напрасно вперед пошла, - подумала школьница. - Следовало идти назад, ведь там были медблоки, валялись жгуты иремни, там были медики, окоторых рассказывал Вовка. Может под кроватью осталась та самая аптечка.
        Девочка развернулась иуперлась вшершавый бетон. - Дорога замной словно зарастает. Будетли толк впоиске карты, когда как путь один - вперед?! Хотя…, узнаю, сколько блоков ещё нужно обойти.
        Школьница ещё раз развернулась ипошла потоннелю. Через несколько метров проход разделился натри дороги. Марийка врастерянности остановилась наперепутье. - Ха, как водной весёленькой группе любимой соцсети: налево пойдёшь - поголове получишь, направо - вглаз дадут, прямо - пинок отвесят! Точно про этот подвал, набитый немецкими уродами. Выберу извсех зол меньшее, пусть уж лучше пятая точка пострадает.
        Долго Марийка шла вперед, пока необнаружила выпирающие желтые трубы посторонам. Днища их настолько были изношены, что всюду сочилась ржавая холодная вода, стекая набетонный пол. Вскоре серый настил подвала оказался полностью залитым водой. Ноги школьницы уже пощиколотку уходили под воду, чёрные лаковые туфельки хлюпали. - Надо возвращаться, пока непришлось плыть, - решила девочка. Нотут что-то больно упёрлось вспину.
        - Zu stehen! Стоять! - рявкнул голос заспиной.
        Отнеожиданности школьница выронила планшет. Устройство быстро ушло под воду. - Только неэто! - сдосадой высказала Марийка инаклонилась запланшетом.
        - Ich habe gesagt koste! Я сказал, стой! - вторично рявкнул немец, ткнув больно дулом автомата вспину девочки.
        Под потолком замигали люминесцентные лампы, далеко осветив сырой подвальный проход. Вконце тоннеля была видна круглая, влитая вбетон, металлическая дверь сосвастикой.
        - Ist vorwarts gegangen! Пошла вперёд! - скомандовал знакомый мерзкий голос. Немец пнул Марийку ногой.
        - Ишь, спинком-то я неошиблась, - ухмыльнулась про себя школьница. - Да пошёл он! Неверю я, что он мне что-то сделает! Здесь одни привидения!
        Марийка резко развернулась ихотела оттолкнуть высокое серо-белое мерцающее видение вобличии фрица. Немец выстрелил.
        Боль обожгла левую ногу. Кровь потоком брызнула вводу. - Вот гад, - сжала зубы Марийка. - Всё всерьёз!
        Школьница, молча повинуясь, захромала кметаллическому люку.
        Сине-ржавый металл заскрипел, дверь тяжело отворилась. Немец впихнул девочку вовнутрь какого-то помещения итутже исчез. Дверь также тяжело закрылась, оставив Марийку вполной темноте.
        Первое, что поразило девочку, это дурной отвратительный запах, как будто вуличном туалете сдох миллион кошек. Она прикрыла ладонью нос ирот, другая её ладонь зажимала рану. Голова школьницы упиралась вхолодный металл потолка, мокрые ступни прощупывали сплошные живые препятствия. Насекунду мигнула потолочная тусклая лампа всиней решётке, осветив сырое помещение. Это был трюм, подсобное помещение корабля, вместо груза битком напичканное людьми. Повсему периметру грузового корабельного блока были встроены деревянные полки, скоторых свисали голые ноги, руки, головы. Центр трюма был заполнен стариками, женщинами ималенькими детьми, сидевшими вводе, плотно прислонившись, друг кдругу. Людей было очень много, наверное, больше сотни. Снова мигнула лампа, итрюм словно ожил. Совсех смрадных уголков потянулись звуки чавканья, безумного смеха, стонов, пустой болтовни обитателей, непрестанного рёва грудничков. Людили это? Сердце Марийки сжималось отстраха иболи. Да, люди, только измученные пленом, костлявые иизуродованные. Большая их часть была неподвижно лежащими мертвецами.
        Лампа опять сверкнула, показав приближающийся скелет подростка врваной серой одежде. Рубаха, ибрюки нанём были короткими. Скулы парня выпирали вперёд, кожа лица была сильно стянута, чернота редких передних зубов проглядывала воткрытую косую челюсть. Тёмные кудри торчали вгрязном беспорядке. Мутные глаза смотрели прямо нашкольницу. Он протянул руки кМарийке. Свет погас. Девочка вужасе закричала.
        - Нетрусь! Я только ногу перевяжу, - спокойно сказал парень, иосторожно приподняв залодыжку, плотно скрутил тряпицами рану девочки. - Красивая ты, особенно глаза, зелёные, как уколдуньи. Моя Верочка натебя похожа была.
        - Кто ты? - смущаясь, спросила Марийка, пряча трясущуюся ногу.
        - Я - Валька. Здесь все изСевастополя. Мы навражеском корабле военной эскадры. Всего вморе вышло двадцать кораблей, битком набитых техникой илюдьми.
        - Ачто ствоей девушкой? - осторожно спросила школьница.
        - Гитлеровцы, сволочи, повесили! - сненавистью произнес Валька.
        Мерзко заскрипел ржавый металл открывающегося люка, показались злые лица конвоиров. Немцы стали выталкивать детей иподростков изтрюма, загоняя напалубу корабля. Их матери вагонии падали плача напол.
        Корабль бросало изстороны всторону, заливало бушующими волнами. Вымокшие насквозь, дети падали иударялись докрови. Тех, кто немог встать, забивали плетьми. Наконец, пленников выстроили вшеренгу, приказав держаться плотно друг кдругу заруки. Фашисты расположились занесчастными ребятишками, прикрываясь подушками иперинами, одновременно держа всех пленников под мушками автоматов.
        - Что зановогодний хоровод? - шепнула Марийка вплечо Вальки, держа крепко его большущие дистрофичные пальцы.
        - Дети - живой щит отналета русских самолетов. Еслибы немы, давнобы этих мразей наши лётчики подбили!
        Послышался гул самолетов. Ровной полосой приближались русские стратегические бомбардировщики. Дети гордо иодновременно смольбой смотрели внебо. Их лица, мокрые отхмурого дождя ибрызг, выражали неимоверный протест фашизму.
        Несуждено было выжить ни пленникам, ни фашистам, никому наэтом корабле. Огромная волна высотой вдевятиэтажный дом поднялась вверх истрашным грохотом опустилась вниз, заглушая рёв самолётов ипоглощая безжалостно бурлящей пеной всё ивсех.
        Миша
        Накорабле-призраке выжить несуждено было никому, кроме нёё, Марийки. Дерзкая волна вернула девочку вшкольный подвал наперепутье трёх дорог. Вода моментально ушла спрямой дороги, центральный вход залило под потолок свежим быстросохнущим бетоном.
        Школьница вымокла насквозь, вода стекала снеё нахолодный пол. Марийку знобило. Девочка струдом встала имашинально качнулась вправо. Путь был выбран. Она медленно двинулась поправому проходу. Хорошо, хоть лампы горят. Радовало иполное отсутствие раны наноге.
        Побокам поодаль стали виднеться жёлтые трубы, отдавало теплом. Подойдя ктолстым длинным батареям, Марийка прижалась кгорячему металлу всем своим худеньким телом, отогреваясь. Наполу повсему проходу была разбросана солома, буквально внескольких шагах она была собрана внесколько больших куч. Нераздумывая, девочка разделась. Одежду иобувь она разложила потрубам, самаже юркнула мышкой вближайший ворох соломы. Грубые ижесткие стебли кололи её юное тело, ноей было всё равно, она настолько устала, что незаметно погрузилась всон.
        Ей снился Костик, любимый пятилетний братишка. Вместе они сидели вих уютном доме под сверкающей пушистой новогодней ёлкой, разворачивая подарки. - Ой, Марийка, я нечаянно твой подарок открыл, - шурша разноцветной фольгой, произнес звенящим голоском малыш. Вмаленьких ручонках он вертел стеклянный куб-лабиринт сметаллическим шариком. Костик протянул игрушку сестре. Марийка крутила куб содной грани надругую, ноникак немогла загнать шарик влунку снадписью «Финиш». Костик взял игрушку изеё рук: - Дай, я тебе помогу! - ислёгкостью маневрируя детскими пальчиками вывел шарик кпобеде. - Зови, если что! - сгордостью сказал он, непо-детски глядя вглаза сестры.
        Марийка проснулась. Впамяти стоял образ пятилетнего ребёнка иего совсем взрослые серо-изумрудные глаза. Тоска щемила сердце. Марийка тряхнула головой, приказав себе недумать омаленьком брате. Слёгкостью выпорхнув изсоломенного ложа, школьница собрала одежду, оделась, натянула пересохшие жесткие туфли иотправилась вбеспросветный путь.
        Огибая частые соломенные кучи, школьница непереставала удивляться, откуда вшкольном подвале солома? Хотя, чему удивляться, тутже противоречила себе Марийка, весь подвал напичкан необъяснимыми феноменами. Очередным тому подтверждением стало пиликанье её планшета водной изсоломенных горок. Марийка быстро разгребла мелкие сухие стебли, вытащив свой любимый гаджет. Он был вотличном состоянии, будто непадал набетон инетонул вводе никогда. Пришло сообщение: «МОИ УРОКИ НЕПРОГУЛИВАЮТ! ИДУ ЗАТОБОЙ! ИСТОРИК».
        - Yes-yes-yes! - ликовала Марийка, кружась ипрыгая посоломенному полу спланшетом вруках. - Наконец, меня отсюда вытащат!
        Школьница остановилась, попыталась дать осебе знать, позвонив, ноопять-таки связи небыло. Девочка сунула планшет вджинсы под кофту, подошла ксерой стене, вдоль которой тянулись цилиндры батарей. Нераздумывая, она стала молотить кулачками пометаллической толще труб. Нозвук был совсем слабым иглухим. - Нето! Эх, мнебы какую-нибудь железку! - думала Марийка. Оглядевшись посторонам, она ничего, кроме соломенных куч ипустот бетона необнаружила. Тут её осенило. Она быстро подняла кофту истянула кожаный ремень смодных черных джинсов. Держа вруках фигурную латунную бляху, Марийка что было сил ударила потрубе. Звучание было отменное. - То, что надо! - радовалась школьница, продолжая настукивать потрубе.
        - Ковалёва, тебе больше заняться нечем? - раздался строгий голос учителя.
        Марийка радостно повернула голову всторону историка. Далеко впроходе стоял силуэт её любимого человека. Конечноже, упиваясь звуками своего инструмента, школьница неуслышала его шагов. Марийка ласточкой порхнула кпедагогу.
        - Вся бригада уже встрою! Почему я должен тебя искать? - сдвинув брови, проговорил учитель.
        Подлетев ближе, Марийка остановилась, как вкопанная. Нанеё смотрела таже синева глаз, нолицо было чужим, хотя сходство было поразительным - прямой нос, вьющиеся тёмно-русые волосы, чётко очерченные густые брови, красивая линия губ. Это был высокий парень, свиду старше Марийки нагод-два. Он был одет всеро-синий комбинезон, накотором всюду были масляные пятна. Отнего пахло машинным маслом илигроином. Школьница хорошо знала эти запахи дизельного топлива, так пахло вгараже её деда, старого коллекционера-любителя потрёпанных рыдванов.
        - Миша, бригадир! - крикнул запыхавшийся мужской басок подбежавшего смуглого парнишки втакомже комбинезоне. - Зайди потом вконтору совхоза, там что-то важное.
        Смуглый развернулся искрылся вдали прохода, подмигнув Марийке.
        - Живей, Ковалёва, живей! Машина ждёт! Ребята нервничают, ждут своей очереди! Бегом замной! - скомандовал бригадир.
        Следуя забригадиром, Марийка выбежала вчистое поле. Солнце больно ударило вглаза, свежий воздух исвежескошенная трава кружили голову. Какой колоссальный контраст после подвала!
        Рядом скакими-то высокими деревянными постройками нагрунтовой дороге стоял большущий гусеничный трактор, возле которого стояли ребята. Напервый взгляд, это были ровесники Марийки, обычные пацаны идевчонки, одетые вскромные вещи тусклых оттенков.
        - Лариска, ты что убежала? Струсила? - спросила блондинка скосичками, очень похожая наеё одноклассницу Ленку Копейкину.
        - Она мне хотела место уступить, правда, Ларочка? - произнес конопатый парнишка, копия одноклассника Ляпкина.
        - Недождётесь! - буркнула Марийка иподошла кгусеничному агрегату, возле которого стоял бригадир Миша, показывая руками вверх надверцу. Девочка попыталась взобраться натрактор, ноноги, будто ватные, совсем неслушались. Почти открыв дверцу, она сорвалась, испачкав кофту иджинсы масляной чернотой. Разве скажешь, что ты вовсе неЛариса, аМария? Что ты страшно растеряна инезнаешь, чего оттебя хотят? Ведь сочтут сумасшедшей, если объяснять свою нелепую ситуацию.
        Её подхватили крепкие руки Миши.
        - Ты сильней хватайся! - сказал бригадир, иаккуратно обняв школьницу заталию, ловко подсадил вкабину советского титана. Марийке было приятно его внимание.
        Согнувшись, она уселась нажелезное сиденье, похожее насовковую лопату. Миша расположился наподножке, держась заверх кабины иоткрытую дверцу.
        - Жми сцепление, как я вчера показывал, - чётко проговорил бригадир, включая передачу.
        Послышался скрежет шестерён. Марийка ухватилась заруль иизо всех сил надавила напедаль сцепления. Хорошо хоть уроки деда помнила, знала, что такое сцепление.
        Миша крикнул: - Жми! Жми педаль!
        Марийка старательно выполняла команды. Скрежет прекратился, ион снова приказал: - Теперь медленно отпускай педаль сцепления.
        Какое там медленно! Марийка, вцепившись врулевое колесо, приподнявшись, перегнулась всторону тугой педали. Трактор прыгнул вперёд, как норовистый конь поднялся надыбы исострашным грохотом опустился, звеня гусеницами. Двигатель заглох. Бригадир кубарем покатился наземлю.
        Ребята молчали. Былабы она сейчас сосвоим классом, каталисьбы все сосмеху. Один Ляпкинбы чего стоил, хохоча вовесь свой щербатыйрот!
        Миша тутже поднялся, отряхнулся икрикнул школьнице: - Слезай, Ковалёва! Меняемся местами! Сейчас ещё раз покажу, как правильно надо!
        Марийка выглянула воконце, покосилась всторону лукаво улыбающегося клона Ляпкина, махнула рукой идерзко выкрикнула: - Недождётесь!
        Слегкостью запустила она двигатель, плавно тронулась сместа идребезжа гусеницами покатила погрунтовой дороге, оставляя клубы пыли. Намаксимальной скорости школьница показала мастер-класс разинувшим рот ребятам, выписывая круги пополю.
        - Бросай лихачить, шальная! - кричал бригадир, размахивая руками вниз, преграждая дорогу. Трактор трясся истрашно ревел.
        Марийка остановилась. Заглушила двигатель испрыгнула вниз. Она была уверена, что Миша похвалит свою подопечную. Нобригадир вдруг схватил школьницу заруку, приволок кребятам ипоставил встрой.
        - Вот вам пример, как делать ненужно! - грозно отчеканил Миша. - Техника старая, изношенная. Какой толк втом, что я вас обучу, если ездить будет неначем. Мы ещё школьники, нонам уже доверено помогать людям, совхозу, стране! Доверено потому, что если немы, то кто, старики, наши матери, малые дети? Доверено потому, что наши трактористы нафронте и, возможно, невернутся. Вся тяжесть полевых работ нанас! Только так прокормимся, выживем! Инето время, чтобы лихачить!
        Марийке было стыдно. Краска заливала её белое личико. Она устремила изумрудный взгляд из-под пушистых ресниц впол.
        Снова подбежал смуглый парнишка кбригадиру, что-то шепнул.
        - Ребята! Немцы приблизились кселу! - громко обратился Миша кподросткам. - Спасаем родных! Собирайте самое нужное! Встречаемся влесу! Где землянки, знаете!
        Бригада стала разбегаться. Блондинка скосичками метнулась кМарийке: - Лариска, что стоишь, бежим! - ухватила школьницу заруку, потащив засобой. Марийка подняла глаза набригадира. Их глаза встретились.
        - Пора взрослеть, лихачка! - вдруг произнес Миша, обняв Марийку заплечи. - Поспеши! - Он улыбнулся ипошагал прочь всторону деревянных построек.
        Меньше всего Марийке хотелось сейчас бежать неизвестно куда. Нодолг требовал идевочка поспешила заодноклассницей.
        Село было совсем недалеко, чуть вгорку. Широкие улицы иразбросанные деревянные домишки утопали вцветущей зелени. Возле некоторых заборов паслись гуси, хаотично бегали, клохча, куры.
        - Смотри, бабушка тебя встречает, - указала подруга настарушку вцветастом платке, прислонившуюся кпокосившемуся забору последнего издомов. - Амои все наработе! Ну ладно, я побегу! Увидимся влесу! Одноклассница скрылась закалиткой ближайшего дома.
        Марийка сзамиранием сердца подходила кродному дому, разные мысли терзали её. Кто она, пра-пра-пра-бабушка изпрошлого? Какая она? Естьли вней сходство снастоящими стариками Марийки? Как Марийке вообще вести себя?
        Старушка плакала, утирая лицо кончиками платка. Седые пряди волос выбились из-под цветастого убора. - Беда, Ларисонька! Беда! - сокрушалась она. - Похоронка пришла народителей.
        Старая женщина протянула школьнице измятый листок. Марийка неразворачивая, сунула бумажку взадний карман джинсов, обняла бабушку ибыстро проговорила: - Горевать некогда! Немцы возле села, нужно спасаться! Бабушка, помоги нам вещи собрать.
        Девочка заботливо повела старушку вдом. Бабушка вдруг опустилась наскрипучее крылечко исказала: - Куды мне старой? Дом неброшу, помру вродной избе! Аты, беги, зоренька, беги! Ванечку сбирай ибеги, прячься. Документы там, вшкапчике незабудь.
        Издома послышался плач младенца. Марийка вбежала вдом. Уокна вдеревянной люльке сидел кудрявый годовалый малыш вбелой рубашонке, заливаясь слезами ижалобно протягивая ручки. Это был её маленький Костик, теже ясные глазки, тотже курносый носик. Глаза девочки намокли. Когда-то она очень помогала маме нянчить кроху, купать, пеленать, кормить поночам избутылочки. Марийка сильно тогда привязалась кКосте. Когда братишка подрос, девочка сама отводила его всадик, забирала домой. Трагедия сгибелью Костика перечеркнула жизнь всем домочадцам. Ивот сейчас, видя его живым, пусть совсем маленьким ивлице Ванечки, она радовалась.
        - Неплачь, мой маленький, сейчас мы пойдем гулять, - ворковала Марийка, ласково целуя внежные щечки кроху. - Вот только вещи соберём. Школьница сунула ребенку деревянную лошадку состола. Ванечка тутже утих. Затем она заметалась покомнате впоисках необходимого. Наглаза попался зелёный охотничий рюкзак, который Марийка ловко сорвала свешалки иразложила наполу. Открыв его, она обнаружила фляжку, спички имолоток. Странно, азачем здесь молоток? А, ладно, оставлю для самообороны. Детское одеяльце, кофточки, штанишки полетели тудаже. Накухоньке школьница нашла бутылку молока, хлеб, отварной картофель, которые аккуратно завернула вдетские вещи, заполняя рюкзак. Фляжку она наполнила водой. Последними Марийка кинула документы изшкафа ивыключенный планшет, который она вытащила из-под кофты.
        Сулицы застрекотали моторы. Залаяли соседские собаки. Школьница бросила взгляд наокно. Немцы вспешке спрыгивали смотоциклов, стреляя вовсе стороны. Сердце отстраха вырывалось изгруди, ноги ируки тряслись. Наспех завязав вещмешок, она кое-как натянула его наспину, подхватила наруки братишку иприготовилась бежать огородами. Содвора девочка услышала, как застрелили бабушку, как раздался скрип половиц изсеней под громыхающими сапогами. Опоздала! Отчаяние разрывало звериными когтями робкую душу подростка.
        Вдом ворвались два немца вкасках. Уставились холодными злыми глазами наМарийку, наставив автоматы.
        - Im Haus ist партизанен? - гаркнул один изних.
        - Нет, - тихо сказала девочка. Она вдруг вспомнила уроки ОБЖ, про наставления пожилого учителя поповоду террористов, что вести себя надо спокойно, непровоцируя агрессии.
        Немец стал бегать поизбе, всё вокруг переворачивая, вышвыривая вещи напол. Второй держал наприцеле школьницу смалышом наруках. Братишка заплакал.
        - Verstopfe das Kind! Заткни ребенка! - заорал фашист-ищейка наМарийку.
        Испугавшись, малыш ещё сильней зашёлся плачем. Девочка попыталась утешить братика ласковыми словами, поглаживая мелкие кудряшки ипряча его мокрое личико вплечо. Братик неунимался, крохотное сердечко колотилось как упойманной птички.
        Ищейка вкаске яростно вырвал ребенка изрук школьницы, поднял заноги ипотащил издома. Марийка сзастывшими глазами смотрела насадиста, молча сдерживая внутренние неистовые рыдания. Жгучие слёзы текли полицу, ноона молчала. Дверь заним захлопнулась.
        Второй немец сгадкой ухмылкой стал приближаться кМарийке. Смерив школьницу наглым оценивающим взглядом, он движением ствола оружия приподнял её кофту.
        - Ziehe sich aus! Раздевайся! - приказал фашист.
        Содвора донеслись звуки выстрелов. Сердце Марийки оборвалось. Отворилась дверь. Спорога затарахтела бешеная автоматная очередь, пополу рекой потекла кровь. Вдверном проёме стоял Миша, одной рукой он прижимал младенца кгруди, другой палил пофашисту. Затем кинул автомат напол иустремился кплачущей Марийке.
        - Тише, лихачка, нереви! Возьми братишку наруки! Надо бежать! - сказал Миша ипередал малыша девочке. - Вещи готовы?
        Марийка вытерла рукавом слезы, протянула руки изабрала ребенка, неожиданно для себя поцеловав бригадира. - Всё готово! - решительно ответила она ипоказала, повернувшись, заплечный зеленый рюкзак.
        - Вподполе вырыт проход, твои родители позаботились обэтом. Будем выбираться изсела через него, - быстро сообщил Миша, подняв автомат.
        Они вышли всени. Вэто время сулицы послышалась немецкая речь. Бригадир бросился кдвери, стремительно задвигая засовы. Затем подошел ксередине входной комнаты, отодвинул ногой легкий половичок иотворил закольцо небольшую напольную дверцу. Марийка передала малыша ипервой прыгнула втемный подвал. Одновременно немцы выбили входную дверь исбеспорядочными выстрелами влетели всени. Миша сребенком рухнули напол. Напольная дверца резко захлопнулась. Марийка вновь осталась наедине ссобой, зажмурив глаза отоглушительной стрельбы иледенящей душу потере двух самых дорогих насвете людей.
        Гриша
        Иопять школьный подвал, мрачный инеживой. Ни единого звука, ни единого шороха. Широко распахнув глаза, Марийка стояла натомже самом магическом месте скрещивания трёх дорог. Две дороги были плотно замурованы бетоном. Оставался единственный выход - идти налево. Как там втой хохме, налево пойдёшь, поголове получишь? Это врядли. Направо была угроза синяк под глаз получить, вроде обошлось. Алучшебы иполучила, чем такие страшные испытания. Как вообще люди вэтой чудовищной войне сумели выжить? Аведь сумели! Итеперь такие вот уже старенькие, приходят кребятам вшколу, рассказывают, как всё было. Атакие хамки, как она, Марийка, уши затыкают. Противно стало отсебя самой забездушность. Вернусь, всё-всё всвоей жизни перестрою! Во-первых, родителей брошу сих вечными запоями, уеду всоседний город кбабушке сдедом. Уних дом там вчастном секторе отличный, сосны кругом. Вшколу буду добираться наавтобусе, подумаешь, какие-то полчаса. Во-вторых, работать пойду, хотябы рекламные визитки раздавать или нянечкой вдетский сад, ребятам вшколе представители дома молодежи предлагали напрошлой неделе. В-третьих, обязательно
логотипы нарисую для общества ветеранов. Аможет мне ещё им сайт сверстать, это несложно.
        Так Марийка шла попоследней третьей дороге, рассуждая сама ссобой. Враздумьях имечтах она незаметила, как твердая дорога вдруг превратилась вгрязно-снежное месиво. Холод заставил школьницу встрепенуться иосмотреться посторонам. Позади живо нарастала серая стена бетона. Побокам выпирали холодные трубы, протяженностью внеизвестность. Наверху блекло расплывались лампы через одну, ато итри, словно выдыхаясь. Впереди было черное око бездны тоннеля. Под ногами перемешивалась слякоть сземлей почти поколено. Ввоздухе всюду вьюжил снег.
        Потрубам скользнуло легкое постукивание, послышался протяжный вой. Марийка напугалась. Её что-то толкнуло ишлёпнулось сзади. Она резко обернулась. Ничего, кроме холодной стены небыло. Она поспешила вперёд. Вдруг сквозь неё будто прошёл поток студёного ветра. Надороге показались убегающие босые человеческие следы, вкоторые набегала непонятно откуда кровь, сочившаяся изгрязи. Послышался сумасшедший хохот. Изниоткуда проявилась чёрная тень женщины вплатке илохмотьях. Тень остановилась, потопталась наместе инаправились кшкольнице. Марийка оцепенела. Чёрные длинные руки призрака стали трясти Марийку заплечи, глаза вспыхнули огнём ипотекли слезами лавы почерному лицу. Фонтом женщины жалобно заскулил: - Где моя Настенька? Где мои Сашенька сПашенькой? - Затем тень сорвала платок истала рвать наголове волосы, бегая вокруг девочки. Затем совсем исчезла.
        - Что это было? - произнесла Марийка, растерявшись, голос ее дрожал.
        - Это материнское безумство, - прошептал появившийся слева синеватый призрак парнишки. - Детей этой несчастной женщины немцы зверски истязали, восьмилетних мальчиков-близнецов повесили, ачетырёхлетнюю девочку изнасиловали иразбили остену родительского дома. Самихже родителей вхате сожгли.
        Призрак глубоко вздохнул истал издавать стоны, поглаживая ноги. Марийка вздрогнула иуставилась напривидение молоденького солдатика лет пятнадцати, лежащего всырой колее дороги. Ступни его были обрублены, кровавые тряпицы мерзли вутопающей снежной мешанине. Отего слов ивида нижних конечностей волосы становились дыбом.
        - Аты кто? - струдом вымолвила школьница.
        - Гриша, - ответил солдатик. - Яже втех фашистов, что дом сожгли, стрелял потом, да недобил. У-у-у, помоги мне, боль нестерпимая иочень пить хочется.
        Марийка вспомнила про рюкзак, тутже сняла его сплеч. Она стала рыться внём впоисках фляжки. Вруки первым попался планшет. - Мне ведь достаточно его вытащить ивсё исчезнет, - подумала школьница. - Атогда какой толк слоняться попустому подвалу? Призраки, возможно, подскажут что или помогут? Нет, спрячу его надно. Авсёже, дура я, может Миша иВанечка былибы живы, еслибы я воспользовалась планшетом? Незнаю, бред всёэто!
        Она нащупала фляжку, вынула иподала парню.
        - Чем я могу тебе ещё помочь? Может ноги твои укутать, уменя одеяльце есть, - Марийка показала страдающему детское байковое одеяло.
        - Укройся сама! Твои зубы стучат, - ответил солдатик.
        - Да нормально всё. Что стобой произошло? - спросила школьница.
        - Поймали. Пытали вбане. Апотом старым ржавым топором ноги отсекли ивяму как куль сотбросами швырнули красстрелянным сельчанам. Ползком ночью кое-как выбрался ивот тут очутился.
        - Зачто пытали?
        - Место нашего партизанского отряда вынюхивали, шакалы!
        Парень жадно отпил воды, затем стал как-то тяжело глотать ртом воздух, задыхаясь, затем захрипел иопрокинул голову набок, уткнувшись вслякотную дорогу. Марийка поняла, молоденький солдатик умер отмучительных болей икровопотери. - Что мне делать? - скорбно думала она. - Нельзяже его бросить вот так возле дороги.
        Девочка струдом оттащила тело парня кбетонной стене, накрыла его наполовину одеяльцем иотправилась, съёжившись ився дрожа отхолода, вперед подорожному месиву.
        Наташа
        Метель вподвале разыгралась нешуточная. Ветер сбивал сног. Снег колол лицо ируки, забивал уши, нос ирот, теребил испутывал волосы. Марийка уже ничего невидела вокруг. Она закрыла одной рукой лицо, вторую руку выставила вперед, прощупывая проход имедленно переставляя окоченевшие ноги всугробах.
        Некто иззавьюженной снежной стены резко дёрнул девочку заруку, затащив неизвестно куда. Марийка раскрыла слипшиеся отльдинок глаза. Она стояла вобшарпанном подъезде старенькой многоэтажки. Нашкольницу смотрела худенькая голубоглазая девчонка её лет вдраповом пальто, валенках ипушистой серой шали.
        - Горемычная! Втвой дом бомба упала? Ищешь куда прибиться? - спросила голубоглазая.
        Марийка незнала, что ответить, да исил небыло что-либо говорить.
        - Ты меня небойся. Я - Наташа. Я здесь навтором этаже смамой живу. Пойдём вквартиру. Что-нибудь изодежды тебе подберем, замёрзла ведь совсем.
        Девочка обняла Марийку ибережно повела полестнице.
        Вубогой квартирке было холодно итемно. Окна были заклеены бумажной лентой, шторы наполовину задёрнуты. Наташа сняла сМарийки рюкзак, уложила её насофу, аккуратно стянула джинсы, помогла снять кофту. Затем достала изшкафа колготки, гамаши ивязаную кофту, струдом натянула вещи надрожащую Марийку, после чего укрыла ватным одеялом, сверху набросила полушубок.
        - Сейчас печку-времянку растоплю, согреешься. Ты только глаза незакрывай, поговори сомной, - попросила Наташа. Она обошла стол, накотором стояла керосиновая лампа, илежали книги, присела перед ржаво-черной бочкой струбой-дымоходом, которая вытягивалась вфорточку.
        - Как тебя зовут? - спросила девочка, отодвинув топочную дверцу, ибросая впечь небольшие досочки сбумагой.
        - Мария, - слабым голосом ответила школьница.
        Наташа чиркнула спичками, разожгла содержимое времянки изатворила дверцу.
        - Ксожалению, ненадолго, дрова закончились, приходиться растапливать паркетом, нохотябы чуть-чуть станет теплее, - сказала девочка. - Я тебе сейчас ещё кипятку организую.
        Наташа водрузила напечь большущий металлический чайник, наполнив его водой изведра.
        - Мария, акто твоя семья? - продолжилаона.
        - Там, - тихонько мотнула головой Марийка всторону своей одежды.
        - Что там? Фотокарточка? - расспрашивала Наташа. Она подняла спола одежду школьницы, осмотрела ивынула смятый листок извещения. - Похоронка!
        Девочка, испуганно посмотрела наМарийку.
        - Горемычная ты, моя! - печальным голоском проговорила Наташа. - Нокакже ты оказалась здесь, вЛенинграде?
        - Незнаю, - ответила Марийка иприкрыла глаза.
        - Подожди-подожди, незасыпай! - сказала Наташа. Она плеснула вчашку кипятка изчайника. - Непереживай, мы что-нибудь придумаем.
        Зачерпывая чайной ложечкой воду, остужая слегка губами, Наташа подносила воду ко рту Марийки иосторожно поила её. Затем она поднялась истала развешивать мокрые вещи школьницы наверёвку над печкой. Марийка незаметно провалилась всон.
        - Мария, просыпайся, надо идти, - трясла Наташа заплечо школьницу.
        - Асколько времени? - вполудрёме спросила Марийка, озираясь посторонам тёмного помещения.
        - Рано, пять часов утра. Нонам надо собираться. Если замешкаемся, есть будет нечего. Очереди огромные, хлеба может нехватить, - ответила Наташа.
        Марийка выпорхнула из-под одеяла, умылась ледяной водой вцинковом ушате, стоящем вуглу настареньком табурете. Нахлобучила большущие валенки, повязала шерстяной платок, надела полушубок, всё то, что выдала ей Наташа испешно пошла заней.
        Неуспели закрыть дверь, как сулицы донеслись быстрые звуки метронома ипредупреждающие слова изрепродуктора: «Граждане, воздушная тревога!». Тутже что-то сокрушительно бахнуло. Прогремел такой взрыв, что казалось, мир раскололся начасти! Всчитанные секунды разлетелись окна подъезда, послышался скрежет оконных рам идверей. Сужасающим грохотом рухнуло соседнее здание. Вподъезд ворвались клубы кирпичной пыли ичерного снега. Марийку сНаташей придавило квходной двери квартиры.
        Наташа первой пришла всебя, втолкнула оглушенную Марийку вквартиру, быстро провела вмаленькую кладовку изахлопнула дверь.
        - Мария, Маша, всё хорошо, слышишь, мы живы! - звала Наташа, слегка растирая Марийкины щеки. Она зажгла фитилёк маленькой металлической баночки - коптилки скеросином наодном изящиков, усадила школьницу наматрац, лежащий наполу.
        Марийка вдруг заплакала, подобного шока она неиспытывала никогда.
        - Моя ты хорошая, ну будет, - успокаивала голубоглазая опекунша. - Бомбёжки унас непоодному разу вдень случаются, слёз нехватит. Давай-ка, мы стобой очём-нибудь поговорим, нам здесь час, ато ибольше сидеть.
        Марийка подняла надевочку полные слёз глаза итихо попросила: - Расскажи лучше осебе.
        - Хорошо, - улыбнулась Наташа иначала свой рассказ. - Мне пятнадцать лет. Я живу вЛенинграде ссамого рождения вдвоем смамой. Моя мама работает воспитателем вдетском доме. Это совсем рядом, здесь зауглом. Сейчас временно я неучусь, вшколе нет ни отопления, ни света, ни питания. Я стараюсь помогать маме, ухаживаю задетдомовскими ребятишками. Ежедневно сотрядом однокашников, стеми, кто ещё жив, делаю обход квартир иближайших улиц впоиске детей, оставшихся без крова, без родных. Наше блокадное время тяжелое для всех жителей города. Ежедневно умирает много людей, кто прямо надороге, кто вдомах. Осиротевших детишек много. Вдетском доме стараются поднять их наноги отистощения, как можно скорее отправить поДороге жизни наБольшую землю.
        - Наташа, арасскажи немного освоих друзьях-однокашниках, ошколе, хотябы то, что запомнилось запоследний год, - попросила снова Марийка.
        - Вживых осталось только четверо: Лёка, Катенька-котёнок, Женя иСерёжа. Лёка ухаживает заотцом-калекой, мама её умерла, абратья нафронте. УКатеньки родители врачи, целыми днями они вгоспитале. Женя живёт совсем один, всю семью схоронил. Серёжа сосвоей бабушкой занимается младшими сестрёнками ибратишками, унего их четверо, родители постоянно работают напродовольственных складах. Что касается школы, очень скучаю. Последний год учёбы запомнился частыми выездными концертами вгоспиталь, военным парадом школьников настадионе «Динамо», уроками военного дела и, - рассмеялась вдруг Наташа. - Тошнотворным супом издрожжей.
        - Теперь твоя очередь рассказывать осебе иосвоей школе, - сказала Наташа.
        Мария боялась этой просьбы. Посути, что ей рассказывать? Как пьют её родители? Как она бросила школу искусств? Как целыми днями зависает вигрушках ичатах напланшете, авечерами пинает сребятами водворе пустую банку из-под «Спрайта» подетской площадке? Как часто затыкает уши науроках? Совесть девочки скручивала душу изнутри.
        - Я влюблена вучителя истории. Он - моя первая любовь. Настоящая. Он красивый, деловой истильный. Его уважают ребята. Уроки сним всегда такие разные инаних хочется ходить: презентации, семинары, викторины, фильмы, игры, экскурсии, даже раскопки, - выплеснула неожиданно для себя самой Марийка изамолчала.
        - Ты особенная, непохожая надругих, - промолвила Наташа. - Спасибо, что поделилась своей тайной. Я никому нерасскажу, обещаю.
        Послышались отдаленные звуки репродуктора: - «Отбой воздушной тревоги!». Наташа высунулась задверь, прошлась покомнатам ипозвала Марийку. Вквартире был полный бедлам. Осколки кирпичей, стекол имебели были повсюду.
        - Придётся снова наводить порядок, - вздохнула голубоглазая подруга. - Окна забьем фанерой. Нопотом, когда вернёмся! Сейчас важно забрать паёк!
        Девочки кое-как спустились поразбитой лестнице, ивышли наулицу. Отразрушенного здания веяло ужасом, оно выглядело огромной устрашающей могилой изобломков. Вокруг было тихо, ни единой души. Проскочив развалины, повернув заугол, они очутились напроспекте, овеваемом всеми ветрами. Казалось, стужа пробирала докостей.
        Напроспекте небыло ни людей, ни животных, ни машин, ни огней. Одинокий трамвай стоял далеко весь вольду. Куда неповернись, только тьма, страшные дома счерными глазищами глухих окон изапорошенные снегом холмики напромерзшей земле. Это был мёртвый город.
        Посмотреть Питер мечтали все ребята изеё класса. Навесенних каникулах намечалась такая поездка. Носовсем нетаким хотела увидеть его Марийка.
        Зазевавшись посторонам, она споткнулась иупала наодин изснежных холмиков. Руки уперлись впосиневшее лицо мертвого ребенка. Его тельце лежало набоку, взубах были зажаты карточки. Школьница побелела иотшатнулась.
        - Васятка, сорванец, какже так! - всплеснула руками огорчившаяся Наташа. - Итебя настигло! Это наш местный мальчишечка, - пояснила она. Наташа вытащила карточки иположила вовнутренний карман пальто. - Отдам Васяткиным родным, - объяснилаона.
        Вдали заснежной пеленой послышался детский плач. Девочки бросились нарёв ребенка. Посреди дороги лежала мёртвая женщина, возле которой плакала малышка лет пяти, теребя мать замеховой воротник.
        - Мамочка, мамочка, открой глазики! - кручинилась малышка, повторяя одно итоже многораз.
        Когда девочки подошли близко, то увидели, как ребенок стянул варежки истал гладить лицо мертвой женщины, снова повторяя горькие слова.
        Марийка заметила, как изварежки малышки что-то выпало наснег. Это был спичечный коробок. Неуспела школьница подобрать коробок, как малышка бросилась нанёё истала бить кулачками.
        - Отдай, отдай, - кричала вслезах маленькая драчунья. - Это нетвоё! Это для мамы!
        Марийка спешно сунула коробок вруки девочки.
        - Там хлебные крошки, - растолковала Наташа. - Хлеб - это самое ценное сейчас для жизни вЛенинграде.
        Наташа ласково обняла девочку. - Пойдём втепло, здесь нельзя оставаться, пропадёшь, - обратилась она кребенку.
        - Непойду никуда! - плакала девчушка, вцепившись вхолодную мать.
        Девочки присели возле малышки истали уговаривать её пойти сними. Ничего непомогало.
        - Агде твой папа? - спросила случайно Марийка.
        - Нет уменя никого, он воюет, - проревела девчушка.
        - Мы идём вдетский дом, внём много ребятишек, как ты, - проговорила медленно Наташа, беря заруки ребенка. Там родные находят изабирают маленьких деток. Твой папа будет искать тебя. Пойдём. Здесь он тебя ненайдёт.
        Малышка поднялась иуткнулась личиком вНаташино пальто.
        - Кушать сильно хочется, - прошептала, шмыгая носом, драчунья.
        - Вот ипойдём снами скорей, - обрадовалась Наташа итутже сказала Марийке - Надо отвести её вдетскийдом.
        Она указала натрёхэтажное кирпичное здание справа.
        Детский дом оставил вдуше школьницы смешанные чувства боли, отчаяния ибезысходности. Впоследний раз она испытывала такие чувства угробика Кости. Аведь заглянули сНаташей буквально напару минут, пожелать ребятишкам доброго утра испеть озорную песенку про птичку-невеличку. Впамяти так истояли унылые металлические кроватки смаленькими скелетиками вбелых простынях. Осунувшиеся лица детей невыражали никаких чувств. Дети, молча, закрывали глаза иотворачивались.
        Маму Наташи отыскали встоловой, она считала там количество мизерных порций, состоящих изломтика хлеба, кусочка масла истакана чая изхвои. Марийка прятала слёзы, глядя наскудный завтрак детей. Вспомнился последний рацион веё школе: картофельное пюре скотлетой, винегрет, фруктовое ассорти, слойка ивишневый компот.
        Наташа объяснила матери про Марийку, попросив оставить её жить сними. Также рассказала подробно про малышку-драчунью ипередала её, покинув детское учреждение вместе сМарийкой, клятвенно пообещав зайти позже.
        Девочки договорились встретиться наквартире. Наташе нужно было бежать запайком. Марийка попросила подругу дать ключи, чтобы заняться уборкой комнат после бомбежки.
        Вквартире гулял ветер илежал снег поверх битого стекла, кусков кирпича, известковой крошки, обломанной мебели, разбросанных вещей. Марийка оценила фронт работы ипринялась задело. Вкладовке нашлись мешки ибольшие рукавицы. Девочка первым делом собрала разбитые стёкла. Затем подняла деревяшки ищепки отчастично вырванных оконных рам имебели, аккуратно сложив их кпечке. Случайно наткнулась настаренькую аптечку под сломанной деревянной этажеркой. Несказанно обрадовалась, вспомнив про карту, которая лежала под пластинами таблеток. Карту Марийка спрятала вджинсы, болтавшиеся науцелевшей веревке над печкой-времянкой, пообещав себе позже изучить. Потом она убрала оставшийся мусор вмешок иподняла спола уцелевшие вещи. Возле дивана школьница обнаружила свой рюкзак. Она вытащила содержимое настол, расстроившись, что планшета наместе небыло. Теперь Марийка точно несумеет выбраться изЛенинграда спомощью магии красных звезд! Участь жителей города девочка знала израссказов ифильмов историка. Неужели ей суждено умереть отголода ихолода вместе сНаташей? Новедь были ивыжившие вэтом голодном аду! Будь, что будет,
подумала Марийка, хотябы людям помогу, чем смогу! Продукты издома были всохранности, даже бутылка молока, наудивление, неразлилась. Детские вещички вместе спродуктами Марийка решила отдать вдетскийдом.
        Оставалось забить окна, вынести мусор ипринести воды, чтобы вымыть квартиру. Фанеру игвозди Марийка взяла вкладовке. Молоток пригодился свой изрюкзака. Девочка залатала окна, как сумела. Покрайней мере, ветер иснег уже здесь нехозяйничали. Мешки мусора школьница оттащила кразвалинам рухнувшего дома. Подороге встретила лишь двух людей, вернее то, что осталось отних - бескровные тени, медленно передвигающиеся поснежным тропам спустыми бидончиками. Марийка проследила заними, чтобы знать, где набирать воды. Это оказалось вдвух шагах прямо коткрытому канализационному люку впротивоположной стороне отпроспекта.
        Вернувшись заведром, школьница увидела налестнице лежащую Наташу. Лицо её было восковым. Марийка испуганно подбежала кподруге. Наташа была жива. Губами она еле шевелила, струдом выговорив, что только присела передохнуть. Вруках её был зажат бумажный сверток, изкоторого виднелась горбушка черного хлеба. Марийка помогла девочке подняться, дойти доквартиры, лечь насофу. Теперь она опекала Наташу. Подбодрив её тем, что еды много, указав настол спродуктами, Марийка затопила печку. Вмаленькой алюминиевой кружке школьница подогрела немного молока, которым напоила Наташу. Девочка слабо улыбнулась.
        - Ты моя спасительница, - прошептала она, апотом вдруг спросила - Маша, утебя есть родные, ккоторым ты хотелабы вернуться?
        - Разве что, мои бабушка сдедушкой, - пожав плечами, ответила Марийка.
        - Значит, сегодня ты уезжаешь, - тихо сказала Наташа.
        - Непоняла? - рассмеялась Марийка. - Я тебе уже надоела?
        - Ну что ты, просто утебя есть шанс жить, - ответила подруга. - Ночью очередной рейс сдетдомовскими ребятами поспасительной дороге. Мама сказала подойти вечером докомендантского часа. Обещаешь написать, как доберёшься доБольшой земли?
        - Обещаю, - взволнованно сказала Марийка. - Дай мне свой адрес.
        Марийка записала адрес наобратной стороне похоронки исунула бумажку вджинсы.
        - Мария, положи настол мой паёк, - попросила Наташа, протянув свёрток. Горбушка невзначай выпала избумаги. Марийка заметила, что иззамерзшей корочки торчал мышиный хвост. Она вскинула брови исъёжилась, презрительно глядя настол.
        - Поджарь мне его, пожалуйста, вместе схлебом, - тихо попросила Наташа. - Сковорода иолифа там вуглу.
        - Но, Наташа, это такая гадость! Ненужно! Продуктыже есть, оставим часть, аостальное отнесем детям.
        - Нет. Отнесём детям всё, - отчетливо произнесла каждое слово девочка. - Я ведь прошу тебя немногое?
        Наташа посмотрела нашкольницу печальными голубыми глазами.
        Марийка послушно поставила сковороду напечь. - Асолифой ты неоговорилась? - спросила она. - Этоже лакокрасочное масло, это непищевой продукт?
        - Неоговорилась, - ответила подруга. - Вгороде впродаже другого ничегонет.
        Марийка безоговорочно налила олифы итолько положила ломтик хлеба всковороду, как всё тутже вспыхнуло, оставив одни угли. Запах гари моментально заполнил комнату. Нерассчитала она смасляной жидкостью.
        Наташа закрыла глаза руками ижалобно заплакала, отвернувшись кстене. Марийка подошла кдевочке, обняла её ипроизнесла расстроено: - Прости меня. Пожалуйста.
        Затем она погладила подругу поплечу исказала: - Позволь мне покормить тебя. Я только маленький ломтик картофелины тебе дам. Свой.
        Школьница была очень рада, когда Наташа согласилась. Она сбольшим удовольствием размяла вчайной ложечке кусочек отварной картошки иподала девочке состатками молока изкружки. Сама Марийка ничего так инепоела, нехотелось совсем.
        Незаметно подкрался вечер. Марийка успела закончить уборку, натаскать воды. Школьницу беспокоило состояние Наташи. Подруга так инесумела встать спостели, слабость иголовокружение скаждой попыткой возвращали её влежачее состояние.
        Зажгли керосиновую лампу. Тишина итусклый свет удручали.
        - Какже я тебя оставлю больную? - переживала Марийка.
        - Я сильная, я справлюсь. Аты должна уехать, - сказала Наташа, неоткрывая глаз.
        - Я никуда непоеду, я останусь стобой! - заявила школьница подруге.
        - Пойми, нужна твоя помощь, речь идёт одетях. Сними некому ехать. Те, кто могли поехать ранее, умерли. Взрослых осталось единицы иони нужны здесь, - изможденным голосом сказала Наташа.
        - Да, - чуть слышно произнесла Марийка.
        Сразбитым сердцем школьница переоделась всвои вещи, собрала продукты врюкзак для детдомовцев, оставив незаметно отподруги немного хлеба икартошки настоле под листом бумаги. Повязала платок, одела тяжелый полушубок, обулась вваленки, и, поцеловав спящую Наташу вбледную щеку, вышла изквартиры.
        - Я никогда тебя незабуду, - прошептала плача её душа.
        Дальше всё происходило, как втуманном сне: узкие тропы средь снежных могил; свирепый северный ветер; старый автобус согромными заледенелыми окнами, мотающий досотрясения мозга; маленькие, скрюченные сонные полутрупики, накоторые были навьючены зимние одёжки; роковой взрыв иотчаянный вскрик шофера; жуткий треск льда ислепая губительная пучина.
        Тоня
        Марийка, распластавшись, лежала наобледенелой кромке воды набетонном полу школьного подвала. Рядом вибрировал, неумолкая планшет. Руки машинально потянулись кустройству, открыли эсэмэску: «ПРОБЕЙ ПЯТНО. АНТОНИНА ИВАНОВНА». Чушь! Я что, сошла сума вэтом чёртовом подвале, какое ещё пятно? Школьница села, потёрла глаза ладонями иещё раз прочла сообщение. Всё верно, речь шла озагадочном пятне. Ладно, разберёмся походу движения отсюда. Толькобы сил хватило. Тело было разбито после ледяного купания вЛадожской бездне.
        Марийка включила фонарик напланшете. Рядом осветился рюкзак, вкотором лежали фляжка сводой, спички, мёрзлая картофелина имолоток. Хорошенький наборчик! Есть каша изтопора водной русской сказке, иесть вот такой, блин, чудо-наборчик суповой: вода, картошина имолоток. Школьница рассмеялась ипосветила вокруг. Осмотревшись, стало вовсе недосмеха. Совсех сторон были лишь холодные стены почерневшего бетона. Она оказалась замурованной!
        Вдуше нарастала паника, сердце учащенно билось. Что делать? Чтоже мне делать? Марийка стала быстро перебирать впамяти все подсказки ветерана: выход влесу, карта ваптечке, пятно. Ну, конечно, карта! Взаднем кармане джинсов Марийка нащупала заветный листок, вытащила истала пристально всматриваться вразмытые водой обозначения.
        Карта была топографической. Все знаки донадписи «Ленинград» были смыты. После роковой надписи было нарисовано шесть знаков: полоса изпунктирных точек пообе стороны, незаконченная петля, перекрещенные молотки, памятник, пунктирная линия, плавно переходящая всплошную спересеченными двумя черточками. Линии уходили внеизвестность, запределы листа, будто карта была обрезана.
        О?кей, Гугл, гдеже ты, зараза, когда так нужна твоя помощь???! Антенна напланшете была недоступной. Оставалось рассчитывать только насвои знания!
        - Так, - начала анализировать Марийка. - Полоса изпунктирных точек отЛенинграда, это явно дорога, причем зимняя дорога. Петля, это скорей всего, то место, вкотором я сейчас нахожусь, ираз она несомкнутая, следовательно, есть выход. Перекрещенные молотки - это, наверное, какой-нибудь завод. Памятник - он иесть памятник, кладбище, чтоли? Ну, алинии - верно дороги. Получается, остались две важных точки - завод икладбище.
        Неожиданно включился экран планшета, замигала иконка скнижками. - Моя библиотека сучебниками исправочниками! - обрадовалась Марийка. - Какже я сюда давно незаглядывала!
        Нашлись толкования всех обозначений: зимняя дорога, пещера, штольни-шахты, памятник, лесная ижелезная дороги. Ближайшее будущее прояснилось. Осталось дело замалым, найти выход избетонной якобы пещеры.
        Марийка осветила фонариком все углы, осмотрела ипростучала молотком каждый миллиметр четырех стен, пола инизкого потолка. Загадочного пятна небыло нигде. Девочка села напол, прислонилась спиной кстене, запрокинула голову изакрыла глаза. Планшет имолоток она положила возле себя. Ненадолго забылась воспоминаниями очеловеке, которого любила.
        Взбудоражил Марийку шорох веё рюкзаке. Школьница тутже включила фонарик. Изоткрытого рюкзака торчала мерзкая серая крыса порядка двадцати сантиметров длиной спротивным голым хвостом изкольчатых чешуек. Свою удлиненную морду сгрязными зубами она воткнула вкартофелину. НаМарийку крыса никак непрореагировала, будто девочки здесь небыло вовсе. - Ах, ты наглая гадина! - воскликнула школьница исхватилась замолоток. Крыса противно зашипела. Марийка совсего размаху швырнула внахальную гостью молоток. Крыса издала истошный визг инеожиданно исчезла, оставив лужу крови наполу. Марийка ещё раз обшарила сфонариком всё замкнутое пространство, вкотором находилась. Никаких дыр, щелей итому подобного, кудабы мог скрыться бесстыжий пасюк, небыло. Зато эта дрянь оставила пятно!
        Школьница подняла молоток истала изо всех сил бить вкровавое место. Всё вокруг стало трястись, как при землетрясении. Настенах появились трещины, куски бетона стали падать вместе сполом иМарийкой куда-то вниз впустоту.
        Марийка открыла глаза инепонимающе посмотрела кругом себя. Она находилась вкакой-то узенькой пещерке. Пообе стороны отвхода располагались трехъярусные нары сзеленым настилом изветвей имха. Поверх настила была неряшливо разбросана одежда. Между высокими самобытными кроватями накаменном полу стояли две чурки бревна. Наодной лежали книги, надругой посуда ималюсенькая зажженная коптилка. Школьница лежала нанижнем ярусе одной изкроватей.
        Веё каменную комнатушку заглянула красивая кареглазая девушка лет семнадцати. Наголове ее был повязан серо-белый платок. Льняная блузка снезатейливой вышивкой наворотнике, тёплый жилет исиняя юбка плавно облегали девичий стан. Наногах девушки были солдатские кирзовые сапоги.
        - Ну, здравствуй, зеленоглазый найдёныш, - улыбнулась приветливо девушка, протягивая правую руку. - Давай знакомиться! Меня зовут Антонина. Можешь для простоты звать Тоней.
        - Мария, - буркнула школьница, пожав вответ руку.
        - Как себя чувствуешь? Голова неболит? - спросила Антонина.
        - Трещит немного, - ответила Марийка, ощупывая забинтованную голову.
        - Мы когда утром обнаружили тебя внаших штольнях, долго гадали, откуда ты взялась, ведь вход здесь под усиленной охраной. Как ты очутилась унас?
        - Непомню, - уклончиво ответила школьница.
        - Есть хочешь? - спросила кареглазая.
        - Нет, - сказала Марийка.
        - Тогда пойдём? Покажу тебе штольни ирасскажу, что делать будешь, - произнесла Антонина.
        Марийка встала ипоследовала закареглазой девушкой. Вышли втемный тоннель-коридор, высотой примерно сгрузовую машину. Весь тоннель держался наплесневелых бревенчатых балках-опорах. Взеленовато-белых каменных стенах были пробиты комнатушки-ходы, потипу той, вкоторой очнулась школьница. Марийка насчитала двадцать ходов, подесять накаждую сторону.
        Вдали виднелась синяя дыра выхода, пообе стороны которой сидели тени людей, охраняя своё пристанище.
        - Вэтих штольнях когда-то работали каторжники, добывали известняк. Потом произошел обвал, иуцелело лишь несколько пещер. Здесь прячутся те сельчане, кто успел убежать отнемцев. Село наше зарекой прямо под горой. Фашисты дома заняли, многих людей расстреляли. Подругую сторону загорой лес, там прячутся боевые отряды наших.
        - Сколько здесь людей? - спросила школьница.
        - Человек восемьдесят. Восновном женщины, дети ираненые солдаты, - ответила Антонина.
        - Как вы тут живёте? - поинтересовалась Марийка.
        - Мы неотчаиваемся. Здесь жизнь кипит иработы много. Молодежь ходит назадания, вразведку или напосты, - показала девушка навход. - Женщины готовят, стирают, забольными ухаживают. Дети помладше им помогают.
        - Акакие задания вы выполняете? - расспрашивала Марийка.
        - Воды наречке набрать, травы, грибов да ягод для еды собрать. Ночью парни всело пробираются, продуктов, разной утвари раздобыть. Иногда влес ходят кнашим, докладывают обстановку вселе инадорогах. Ещё наполях мы трофеи после боёв собираем, вещи там, оружие разное.
        - Ну, вы даёте! - удивлялась школьница.
        - Непобоишься, снами вскоре пойдёшь, - заявила Антонина. - Аколи страшно, кухарничать будешь, да деток малых нянчить. Пойдем уже дальше, покажу тебе наши главные пещеры - госпиталь, прачечную, кухоньку ишколу.
        - Что, увас ишкола есть? - воскликнула Марийка.
        - Акакже! Неучиться - позорно! - громко сказала Антонина.
        - Исколько ввашей школе учителей? - синтересом спросила школьница.
        - Двое, - отозвалась девушка.
        - Акаким предметам обучаетесь? - неунималась Марийка.
        - Математика, русский язык илитература. Для младших ещё пение.
        - Надоже! - недоумевала Марийка.
        Заглянули водну изпещер. Накаменистом крошеве лежали рядами брёвна, накоторых вполумраке сидели дети разного возраста вобтрепанной одежонке. Они громко повторяли заженщиной средних лет какие-то рифмы.
        - Акакже вы пишите? - озадаченно спросила Марийка.
        - Карандашами настарых газетах или обрывках бумаг. Иногда прямо наполу сыплем землю, разравниваем ипалочками задачу какую-нибудь решаем.
        - Ну, вы даёте! - повторила школьница.
        Дальше Антонина последовательно показала Марийке прачечную, кухню игоспиталь.
        Прачечная представляла собой сырое помещение свёдрами, цинковыми корытами иогромными горами военного белья изгимнастерок, нательных рубах, портянок, грязных окровавленных бинтов идругого. - Так мы помогаем, чем можем, нашим солдатам излеса, - пояснила девушка. Здесь вовсю кипела работа, ибыло очень шумно. Женщины, словно роботы орудовали руками вводе, покрикивая надетей, которые тоже булькали пособляя. Кто-то извзрослых был угрюм, кто-то без умолку болтал, кто-то смеялся.
        Впещерной кухне начурках стояли примусы скотелками икастрюльками, возле которых также хлопотали женщины истаршие дети. Они что-то беспрестанно резали, мяли, толкли икрошили.
        Впещере-госпитале Марийка насчитала семеро мужчин, лежащих нанарах. Две молодые женщины промывали раны какими-то отварами, перевязывали травмы. Здесь также находились дети, которые поили икормили больных.
        Втоннеле увхода послышались шум ибеготня. Антонина иМарийка выбежали изгоспиталя. Двое парней тяжело втаскивали впещеру кричащего русского бойца. Всё тело его было врваных кровоточащих ранах, изодного глаза торчал металлический осколок, левой руки небыло.
        - Подороге влес подобрали, - объяснил один изребят. - Намине подорвался.
        - Еле дотащили под обстрелами фашистов, - сказал, задыхаясь, другой.
        Извсех ходов показались омраченные лица обитателей. Солдата внесли вгоспиталь иуложили насвободное место.
        - Тоня, - позвала одна изженщин пещерного лазарета. - Быстро пойдите сюда!
        Антонина схватила Марийку заруку. Девочки подбежали назов.
        - Раздевайте его! - скомандовала женщина. - Мы пока сВалентиной подготовим воду, инструменты ибинты.
        Марийка была всмятении. Тут нето, что трогать, страшно было даже посмотреть настоль ужасающие телесные повреждения. Она посмотрела наТоню. Насупив брови, кареглазая девушка мужественно расстегивала гимнастерку страдающего солдата.
        - Может, следует разрезать нанём одежду, чтобы лишний раз нетревожить? - тихонечко спросила Марийка.
        - Ты права! - ответила Тоня.
        Внезапно кто-то заголосил изтоннеля: - Немцы! Немцы идут!
        Издалека затарахтела стрельба, раздались глухие взрывы. Всё вокруг стало содрогаться, посыпались камни, изподземного коридора раздался пугающий хруст деревянных балок. Впещеры неожиданно стал врываться жёлтый дым. - Твари! - закричал кто-то извоинов нанарах госпиталя. - Шашки дымовые пустили.
        Все стали кашлять изадыхаться, спеша квыходу. Тех, кто пытался выскочить изгоры, моментально расстреливали.
        Марийка жадно глотала воздух, положив руку нагрудь. Она вслепую ползала попещере. Глаза раздирала режущая боль, они слезились.
        - Вот иконец, - пульсировал мозг. - О, Костик, ты? Привет! Теперь ия умерла. Навсегда. Теперь я буду стобой.
        - Протяни мне руку, - слабо звучал родной детский голосок.
        Марийка словно смотрела кино. Вот лежит её тело впотрёпанных джинсах ивязаной черной кофте, окутанное жёлтой туманной хмарью. Вот её тянет заруку маленький белый ангел сличиком маленького братика, взмывает ввоздух истремительно летит, петляя между лабиринтами каменных глыб. Вот прорываются они точно солнечные стрелы сквозь черную гору, парят над лесом иопускаются вмягкое цветочное облако зеленой поляны. Ангел слегка коснулся пушистых ресниц девочки итутже исчез.
        Школьница открыла глаза. Какое чистое небо! Высоко вослепительной синеве порхают ласточки, проворно догоняя друг друга. Ввоздухе играет легкий аромат душистой земляники. Солнце нежно ласкает теплом. Такая упоительная нега.
        Внезапная боль пронзает тело насквозь. Какое чёрное небо! Злые коршуны кружат впоисках добычи. Воздух пропитан гарью, огнём исмертью. Взрывы! Взрывы! Взрывы! Всюду детский крик, пытающийся перекричать собственный страх. Сильная конвульсия, рывок ивдруг она стоит наколенях. Тишина. Мёртвая тишина. Веет холодом. Скорбь.
        Что это? Трёхметровый бронзовый монумент девочки, поднятой взрывом ввоздух ивыпавшая изеё рук кукла. Внизу буквы, прожигающие душу «Детям, погибшим вгоды Великой Отечественной войны».
        Душит, чтоже так душит? Чья дьявольская волосатая рука давит хрупкое горло? Почему вушах стук колёс пожелезной дороге? Что это занемые черно-серые картины мелькают вглазах? Разорванные вагоны, фрагменты детских тел наобгоревших кустах, яма сизуродованными детскими телами иигрушками, обезумевшие матери наискореженных путях.
        Почему рука неотпускает? Почему тащит зашиворот ишвыряет вадский вагон? Ввагоне тесно, люди плотно стоят друг кдругу, даже колени нельзя согнуть. Куда мчится этот эшелон смерти? Нехватка воздуха. Смрад. Душераздирающий вой. Мёртвые дети стоят зажатые совсех сторон взрослыми. Двери вагона внезапно открываются. Люди живые имёртвые выпадают ничком. Дьявольская рука сосвастикой наманжете хватает Марийку изэтой кучи заволосы ибросает ожелезную дверь школьного подвала. Вглазах расплывается распахнутая дверь сгигантским кровавым словом «ПОМНИ!» изакрывается изнутри черным занавесом тьмы.
        Планшет звонил непереставая. Марийка струдом открыла сонные глаза. Дверь. Коробки. Лестница. Она вшколе, она уже невподвале! Быстро выбравшись иззавала коробок, школьница подняла спола поющий гаджет. Звонил историк. Марийка сбросила звонок истремительно метнулась вверх полестнице. Навстречу шёл он, человек, ради которого она хотела жить.
        - Ну игде ты была, Мария Сергеевна Ковалёва? - спросил озадаченный историк.
        - Навойне, - тихо ответила школьница, пряча слёзы вего белой рубашке.
        - Недумал, что поход втуалет тебя так расстроит, - улыбнулся педагог, осторожно отстранив девочку заплечи ивглядываясь вглубину её зелёных глаз. - Пойдём вкласс, прогульщица. Дозвонка осталось пять минут, - напуская строгость, произнес он идобавил: - Между прочим, очень интересный ипознавательный рассказ пропустила.
        - Я книгу потом прочитаю - подарок ветерана. Илоготипы нарисую, обещаю! Я точно знаю, что нужно рисовать! - произнесла Марийка.
        Тихо зашли вкласс. Марийка всмотрелась влица одноклассников. - Ребята, я вас так люблю! Здорово, что мы живём! - мысленно произнесла школьница.
        Неотрывая глаз отАнтонины Ивановны, школьники внимательно слушали рассказ ветерана. Марийка сволнением иогромной благодарностью посмотрела напожилую женщину, которая отвечала навопрос Лены Копейкиной «Ачто стало стой девочкой изЛенинграда?», услышав остатки рассказа: - Наташа изБлокадного Ленинграда осталась жива. Её спасла подруга, которая вскоре погибла вместе сдетдомовскими ребятами. Наташа стала очень хорошим детским врачом. Вышла замуж иуехала изЛенинграда. Живёт теперь внашем городе. Общество «Дети войны» это ее идея. Всборе материалов для книги «Изуродованное детство» она принимала прямое участие, она мой соавтор.
        Впервые занесколько лет Марийка чувствовала себя по-настоящему счастливой!
        Прозвенел звонок, иУрок мужества подошел кконцу, оставив всознании школьницы кровавое завершение «ПОМНИ!».
        Для оформления обложки использован ресурс:http://art-a-designer.ru/?p=73639&nggpage=2http://art-a-designer.ru/?p=73639&nggpage=2(http://art-a-designer.ru/?p=73639&nggpage=2)