Евгений Филимонов.
        В пути
        ---
        Сборник "НФ-22".
        OCR & spellcheck by HarryFan, 26 August 2000
        ---
        Мать как следует закутала малыша, и они вышли в темноту. Пригород замолкал к ночи, лишь в непроглядном отдалении без устали лаял какой-то сверхбдительный пес. Они прошли по ступеням из плитняка. Впереди в слабом свете одиноких фонарей брезжил длинный тротуар вдоль широкой грунтовой дороги. Малыш, как всегда, шел впереди: задрав голову, он всматривался в черное небо.
        - А на той картинке не так. - Он внезапно обернулся к матери, и та чуть не споткнулась о маленькую фигурку. - Там нарисованы такие точечки. С такими острыми иголками.
        - А-а, вот ты о чем. Это очень старая книжка. Так изображали звезды. С лучиками.
        - Звезды? - Малыш не понял, он даже остановился. - Ты мне никогда об этом не рассказывала.
        Женщине не хотелось пускаться в длинные объяснения.
        - Еще расскажу. Завтра, когда включат день.
        - В той книжке написано, что день не включался, а наступал.
        - Это почти одно и то же. Вообще зачем ты взял эту книжку? Папа ее очень бережет, он будет недоволен, когда узнает.
        - Я сам ему скажу. Пускай он расскажет, раз ты не хочешь...
        Некоторое время шагали молча вдоль хмурых спящих домов, еле угадываемых в окружающем мраке. Но малыш не мог долго безмолвствовать.
        - И они - светились?
        - Кто - они? - Мать уже потеряла нить разговора, углубившись в свое. - Ах, звезды! Да, конечно же. Только света давали очень мало.
        - Меньше, чем эти фонари?
        - Гораздо.
        - Меньше, чем лампы в теплицах?
        - Куда там.
        - Меньше, чем дневные светильники?
        - Ни в какое сравнение не идет.
        Малыш задумался.
        - И от них не было никакой пользы?
        Он привык к тому, что все вокруг так или иначе служило полезной цели, было на строжайшем учете - тепло и свет особенно.
        - Никакой, сынок, - рассеянно отозвалась мать.
        - Все равно... - малыш вздохнул. - Это, наверное, было красиво.
        - Не знаю. Уже давно нет тех людей, которые их видели. Там их было много.
        Она неопределенно махнула рукой в сторону тусклого зарева над горизонтом, в котором льдисто обозначались бессчетные прозрачные остовы теплиц. От светящегося облака уходил в зенит тонкий, еле различимый лучик. Слегка журчала вода - в теплицах включили дождь.
        - А что это? - Малыш спросил о лучике.
        - Это наш инверсионный след, - ответила мать механически.
        - Инве... инне..?
        - Этот след мы оставляем за собой, когда летим в пустоте.
        - Но мы же никуда не летим!
        Малыш рассердился. Он подумал, что его дурачат, такое случалось.
        - Тебе так кажется, малыш. На самом деле мы летим. С ужасной, огромной скоростью. Мы на это тратим почти всю свою энергию. И все, наверное, зря.
        В голосе ее малыш уловил привычную, сдерживаемую горечь - горечь взрослого человека.
        - Почему - зря? И зачем нам лететь? Нам ведь и так хорошо.
        - Нет, маленький. Мы улетели, чтобы спастись. Там, где мы были раньше, все должно было погибнуть - солнце, звезды, весь мир, все-все.
        - О-о! Мы вовремя убежали?
        - Да, малыш. Но теперь у нас на исходе энергия. А нужно добраться во-он до того пятнышка. Оно называется Вторая метасистема.
        Мальчик увидел над кровлей дома бесплотное струение света.
        - Мы на полпути туда. Вся наша энергия уходит на движение - вот почему вокруг так холодно и темно. И теперь некоторые люди думают, - а может, не надо вообще лететь?
        Женщина вдруг поймала себя на том, что рассказывает сыну о серьезных, малопонятных вещах.
        - Они говорят - давайте прекратим ускорение, нам все равно не достичь светового порога. Давайте сделаем небольшое солнце, вроде того, что взорвалось там. Его хватит на тысячи лет. Поживем как люди, а не как кроты.
        - Солнце? Это, наверное, хорошо?
        - Хорошо, сынок, но тогда мы не долетим. То есть долетим, но слишком поздно. Солнце выгорит, и здесь, на Земле, тоже все остынет. И туда долетит одна лишь мертвая ледышка.
        Светлое пятнышко все так же неотступно стояло в высоте.
        - А там?
        - А там прекрасно, малыш. Это молодая вселенная, полная ослепительных, горячих звезд. Мы выберем себе хорошее солнце, с привольными зелеными планетами, будем жить там, позади останутся эти столетия тьмы. Мы не погибнем...
        Голос матери прервался. Вдали, в смутном проеме надземной станции показалась мужская фигура. Мальчик припустил к ней и повис на шее.
        - Пап, мама мне все рассказала! Ты, наверное, ничего не знаешь, Мы все летим! К звездам! Энергии не хватает!
        Отец посадил мальчика на плечи и улыбнулся жене.
        - Не забивай голову ребенку. В семье достаточно одного сторонника движения.
        Но малыш был переполнен только что узнанным.
        - А когда мы долетим, па? Когда?
        - Когда ты станешь большим. - Шум дождя в теплицах резко прекратился. - Если только хватит пороху. Если придумаем, как из всего этого выкрутиться.
        - Придумаете. - Малыш свято верил в отца и его товарищей. Муж и жена невесело улыбнулись.
        - Не уверен. И тогда вся надежда на тебя, малыш. Уж ты-то не подведешь!
        Отец шутил, как всегда. Но мальчик уловил что-то, - а может, ему показалось, - что-то вроде отчаянной, глубоко запрятанной надежды в голосе сильного, большого человека. И посмотрел на пятнышко света новым взглядом, как бы оценивая расстояние, которое еще надо пройти.
        Только не останавливаться на полпути! Не теряться, не растрачивать сил впустую! Дальше, к звездам!