Сохранить .
Котлетка Макс Фрай
        Макс Фрай
        Котлетка
        Емутогда едва исполнилось двенадцать лет, аЛяльке - ужепятнадцать. Лялька была очень красивая - смуглая, темноволосая, черноглазая, какцаревна Будур изстарого фильма проволшебную лампу Аладдина. Иямочки нащеках, когда улыбается, аулыбалась Лялька часто. Унее был легкий характер.
        Такойже легкий характер был уЛялькиной мамы идеда, вовсяком случае, ониникогда невозражали против гостей, поэтому уних дома вечно ошивалась куча народу - Лялькины одноклассники, друзья похудожественной студии, девчонки измузыкальной школы, которую Лялька бросила еще несколько лет назад, еепочти взрослые двоюродные братья иплемянники-дошкольники, дакого там только небыло. Самон попал вэтот гостеприимный дом благодаря фотокружку приДоме ученых, куда записался, получив вподарок фотоаппарат, случайно выигранный матерью влотерею. Лялька, добрая душа, тутже взяла шефство надновичком, апосле занятий потащила ксебе домой пить чай - нетолькоего, всех, нокакая разница.
        Стеснялся ужасно, ноэто быстро прошло, очень уж понравилось вее просторной, светлой, увешенной странными яркими картинами квартире, ипестрая компания Лялькиных друзей как-то сразу приняла нового гостя всвои ряды, причем самым убедительным способом - наего появление необратили особого внимания, какбудто он приходил вэтот дом всегда ивсе кэтому давным-давно привыкли - а, вотиты, привет.
        Стал заходить кЛяльке часто, совершенно нерассчитывая накакие-то особые близкие отношения идаже неочень желаяих, быть одним изсчастливчиков, которых всегда рады видеть вэтом веселом, гостеприимном доме, оказалось совершенно достаточно. Хотя все случаи, когда Лялька как-то выделила его изтолпы гостей, обрадовалась приходу, что-то сказала илипоказала - невсем сразу, какобычно, атолькоему, - навсегда отложились впамяти, какочень важные события, придавшие жизни какой-то особый дополнительный смысл. Словно весь мир - нехорошо изученный повседневный, анастоящий, каквкнижках икино, исполненный удивительных приключений, счастливых дружб инеобъяснимых чудес - говорил ему Лялькиным голосом: «Тыесть, ятебя заметил, теперь ты мой навсегда».
        Ну,тоесть это он уже потом, взрослым, смог так сформулировать. Атогда просто ходил кЛяльке вгости почти каждый день ирадовался, чтоему это можно. Чтотеперь всегда будет так.
        Единственным существом стяжелым характером вэтом доме была кошка Аська, черная, безединого пятнышка, высокомерная ичрезвычайно разборчивая взнакомствах. Гладить себя она непозволяла почти никому, кроме Лялькиного деда иодной ее одноклассницы, низенькой толстой девочки, которую почему-то выбрала влюбимицы. Остальным разрешалось только свосхищением созерцать ее кошачье величество - настолько издалека, насколько позволяли размеры восьмиметровой кухни, гдецарила эта неприступная красотка.
        Время отвремени Аська уходила гулять водвор. Препятствовать ее отлучкам было совершенно невозможно: второй этаж, окна всегда нараспашку, ненацепьже ее сажать. Аостерилизации домашних животных вту пору даже теоретически мало кто знал. Спрогулок Аська возвращалась голодная, взъерошенная, зато умягченная сердцем и, какнеизменно выяснялось какое-то время спустя, отягощенная потомством. Домочадцы дружно вздыхали иначинали очередной тур бесконечной игры «Пристрой котенка вхорошие руки». Справедливости ради надо сказать, чтовэтом смысле им было гораздо легче, чемдругим владельцам гулящих кошек. Чембольше народу ежедневно толчется утебя накухне, тембольше шансов раздать котят, нерасклеивая объявления нафонарных столбах итроллейбусных остановках.
        Очередные котята родились вконце августа, целых шесть штук, тричерных мальчишки, двачерно-белых иодна полосатая кошечка сярко-рыжим ухом. Лялька смамой развлекались, придумывая им имена - ясно, чтопотом новые хозяева назовут по-своему, нопока можно дать волю фантазии. Атилла, Крохобор, Валенок, Чулан, Чемодан, Артист, Горилка, Навуходоносор, Экселенц, Шизгара, Кумир, Бенефиций, Кукарелла, Австриец, Чугуний, Фиксаж, Башка, Прохор Кузьмич, Пузо, Армагеддон, Бестиарий, Сушка, ичерт знает какеще, имен витоге получилось раз вдесять больше, чемкотят. Впрочем, примерно месяц спустя, когда бессмысленные меховые червячки подросли истали проявлять индивидуальность, лишние, неподходящие прозвища начали понемногу выходить изупотребления, аподходящие, напротив, закрепились. Как-то сразу видно, чтокрупный широкомордый котенок вбелых носочках - типичный Бабай, егоминиатюрный черный братец - Тенек, аполосатая девчонка срыжим ухом, самая толстая ипушистая впомете - Котлетка. Исколько новых имен нипридумывай, ясно, чтоименно так их изовут.
        «Хочешь взять себе котенка? - спросила Лялька. Идобавила: - Непрямо сейчас, авноябре. Пока еще слишком маленькие».
        Такудивился иобрадовался, чтодаже неподумал спросить разрешения уматери. Какое может быть разрешение, какие вопросы, причем тут вообще мать, когда Лялька, красивая, какцаревна Будур, веселая, каклетний день, хозяйка самого лучшего вмире дома, гдехочется остаться навсегда, даже еслибы ради этого пришлось превратиться вфикус, вдруг решила подарить ему своего котенка. Ну,тоесть Аськиного, новсе равно своего. Члена семьи. И,таким образом, стать им всем кем-то вроде родственника. Побрататься. Как-то примерно так он воспринял Лялькино предложение, хотя теоретически знал, чтокотят предлагают всем, ктохотябы теоретически может их взять.
        Кивнул, взял наруки толстую пушистую Котлетку срыжим ухом, спросил: «Аможноее?»
        «Договорились, - обрадовалась Лялька. - Котлетка твоя, никому другому ее неотдадим».
        Ждать оставалось еще долго, месяца полтора. Нозавсе это время так инерешился поговорить сматерью обудущем котенке. Заранее понятно, чтоона сразу твердо скажет: «Нет», - ичто тогда делать? Думал: «Принесу Котлетку домой, такую славную, пушистую, онавсем нравится, никто неможет устоять. Ипусть мать ругается, сколько захочет, всеравно кошка уже наша, онаесть, деваться некуда, надо ее оставлять».
        Совершенно неожидал, чтомать сотвращением посмотрит напушистую Котлетку и, брезгливо поджав губы, скажет: «Уноси, откуда принес, сейчасже». Анавсе уговоры будет твердить: «Илиты немедленно унесешь эту кошку издома, илия сама выброшу ее вокно». Жили они наседьмом этаже, иэта угроза очень его напугала.
        Вотчаянии крикнул: «Тогда я тоже уйду навсегда!» - ножеланного результата это непринесло. Мать пожала плечами: «Невернешься сам, милиция найдет. Ипусть сажают вколонию длябеспризорников, яим только спасибо скажу». Ичто-то еще злое иобидное говорила, новушах стоял такой звон, чтоуже немог разобрать. Дакакая разница.
        Спрятал Котлетку подкуртку, вышел издома. Наулице было холодно, чуть выше нуля, моросил мелкий дождь. Разумнее всего былобы отнести котенка обратно, кЛяльке. Пусть отдаст кому-нибудь другому. Нопризнаваться Ляльке, чтомать запрещает ему все насвете, даже такую ерунду, каккошку, было невыносимо стыдно. Тогда Лялька сразу поймет, чтоон - нетакой, какона думала. Маленький, безвольный, беспомощный, унылый очкарик сострогой мамашей, нетсмысла стаким дружить, неочем говорить.
        Даже думать обэтом немог.
        Пошел впарк, долго сидел вбеседке - покрайней мере, тамбыло довольно сухо. Очень хотелось есть иплакать. Нонебыло ниеды, ниденег, чтобы ее купить, нислез. Только горячая мягкая Котлетка ворочалась запазухой инедовольно мяукала. Онауже выспалась итеперь хотела играть. Иесть, наверное, тоже хотела. Обэтом он как-то вообще неподумал - чемее кормить? Впрочем, еслибы даже иподумал, врядли нашелбы выход.
        Сидел вбеседке очень долго. Думал, ужескоро утро, нооно все ненаступало иненаступало. Наконец встал ипошел обратно, тоесть кЛялькиному дому. Окна ее квартиры уже были темные. Наверное, вседавным-давно легли спать - исама Лялька, иее улыбчивая мама, идед. Вошел вподъезд, посадил громко орущую Котлетку наковрик перед Лялькиной дверью. Очень надеялся, чтоона останется здесь доутра. Аутром ее найдут, заберут вдом ипокормят. ИЛялька, конечно, сразу все поймет… Нет, только неэто. Ненадо. Невыносимо!
        Снова сунул котенка подкуртку, вернулся впарк. Наэтот раз зашел далеко вглубь, туда, гдееще непроложили пешеходных тропинок инепостроили декоративных беседок. Особого смысла вэтом небыло, просто никак немог расстаться сКотлеткой, которая какраз устала орать иуснула унего запазухой, такая теплая, мягкая, меховая. Думал: «Она - зверь, ейнормально жить безлюдей, насамом деле, мыим ненужны, только мешаем. Парк большой, каклес, здесь наверняка есть какие-нибудь мыши. Иптиц полно. Аувсех кошек охотничий инстинкт. Поймает кого-нибудь исъест. Всеунее будет хорошо».
        Думал вполне искренне, новсе равно немог заставить себя вынуть Котлетку из-под куртки, пока она непроснулась инепринялась снова недовольно вопить. Тогда наконец решился. Положил ее подкуст, опустился рядом начетвереньки, погладил, шепнул врыжее ухо: «Поживи пока тут, поохоться накого-нибудь, ая потом затобой приду». Иприпустил бегом, всеравно куда, лишьбы отсюда, аеще лучше - отсамого себя. Этолегко, просто надо бежать так быстро, чтобы выпрыгнуть изтела, пусть оно остается тут, впарке, валяется намокрой траве, ая куда-нибудь улечу, навсегда.
        Новместо этого просто упал, споткнувшись обкорягу, разбил оба колена илокоть, иотэтого сразу стало легче, каквраннем детстве, когда наказание означало, чтовопрос спроступком наконец-то закрыт.
        Сматерью потом долго неразговаривал. Чего только она неперепробовала: иорала, иуговаривала, имороженое покупала просто так, безповода, иотвешивала оплеухи, игрозила отдать винтернат. Думал: «Нуиладно, пусть. Хуже уже небудет». Нооднажды ночью, ужеперед самым Новым годом услышал, какона плачет, инесмог неспросить, чтослучилось. Мать нарадостях заплакала еще громче, аон сидел рядом сней всверкающей чистотой маленькой кухне идумал оКотлетке. Какона там? Непропала? Научилась охотиться? Аможет быть, еенашли какие-нибудь люди изабрали ксебе? Илипросто отыскала дорогу ивернулась домой? Говорят, всекошки это могут, даже когда их увозят вдругой город. Атут - просто парк, отЛялькиного дома доцентрального входа минут пятнадцать, небольше.
        КЛяльке он больше никогда незаходил, идвор ее обходил десятой дорогой, иулицу, инадевятом троллейбусе, которым она ежедневно добиралась всвою английскую школу, неездил даже повоскресеньям - просто навсякий случай. Ифотокружок, конечно, пришлось бросить; впрочем, черт сним, накой нужен какой-то дурацкий кружок, если неходить после него вгости кЛяльке. Акней теперь нельзя. Потому чтоона, конечно, сразу спросит, какпоживает Котлетка. Ичто я тогда скажу?
        Наследующий год мать устроилась работать поварихой накруизный лайнер, аего отправила вКиев, ксвоей старшей сестре. Былочень этому рад, потому что невыносимо трудно все-таки жить вгороде, гдетебя влюбой момент могут узнать наулице, остановить, приветливо поздороваться, спросить: «Какдела, чего незаходишь?» - аты уже почти целый год хочешь этого больше всего насвете иодновременно боишься так сильно, чтокаждый день залезаешь накрышу соседней шестнадцатиэтажки, сидишь там насамом краю, свесив ноги, говоришь себе: «Все-таки я несовсем трус».
        Новсе равно, конечно, неверишь.
        Думал, чтопридется ездить домой наканикулы, ноони никогда несовпадали сперерывами между рейсами, такчто мать приезжала кним стеткой сама. Ачерез два года она вышла замуж ипереехала вРигу, стех пор проводил каникулы там, пока незакончил школу инепоступил винститут - тоже вРиге, которая ему очень понравилась, красивый город, почемубы непопробовать тут пожить, темболее сотчимом как-то неожиданно сошлись характерами, подружились, даисматерью стало гораздо легче иметь дело. Скажем так, ненастолько тяжело, чтобы накрай света отнее бежать.
        ОКотлетке невспоминал никогда. Точнее, почти никогда. Ещеточнее, очень старался невспоминать. Ивпарках старался гулять пореже, просто нелюбил парки, скем небывает, некоторые, говорят, даже море нелюбят, илучше, наверное, недумать, чтосними однажды случилось наморском берегу иличто они сами там сделали, кого зарыли вмелкий белый песок, илибросили вводу спирса, или… Ай,немое дело.
        Невспоминал оброшенной впарке маленькой кошке, акогда все-таки вспоминал, былчестен, неискал себе оправданий, ноисамоедством особо незанимался - сделал исделал, значит, иначе немог, воттаким я тогда был беспомощным дураком, атеперь все нетак, можно жить дальше. Нонесколько раз, когда доводилось сталкиваться спредательством близких, - ничего особенного, всекакувсех, друг отбил любимую девушку, научный руководитель присвоил результаты работы, невеста бросила практически напороге больницы, испугавшись диагноза, который, ксчастью, неподтвердился, деловой партнер попытался повесить наобщую фирму собственные долги - немог наних всерьез рассердиться, думал: «Всечестно, ятоже когда-то так поступил», - исам поражался этой своей смиренной готовности принимать одно наказание задругим. Позже, когда дела уверенно пошли вгору, тоидело ловил себя нанекотором смутном недовольстве: гдемои катастрофы, гдебеды, гдепредательства, которые я заслужил? Вертел пальцем увиска, глядя врастерянные глаза своего зеркального отражения. Этопомогало, но, будем честны, неочень. Всмысле, ненадолго. Примерно наполчаса.
        Востальномже все было хорошо.
        Очень хотел завести кошку, но, конечно, незаводил. Думал: наместе Котлетки должна оставаться дыра, этоплохо, зато честно. Бросил, значит, бросил, иникаких тебе больше кошек, никогда, вопрос закрыт.
        Вполне сознавал несправедливость такого решения: одна, ато инесколько уличных бродяжек моглибы обрести вего лице заботливого хозяина, владельца просторного дома ипрактически безграничных запасов вкусной еды. Поэтому, случайно узнав осуществовании кошачьего приюта, нуждающегося впожертвованиях иволонтерах, сразу отправился туда, весь день сэнтузиазмом занимался уборкой, перегладил всех заинтересовавшихся запахом его штанов иботинок котов, четырежды пил кофе схозяйкой приюта идругими добровольцами, болтал сними обовсем насвете, каксостаринными приятелями, заспиной укоторых множество общих приятных воспоминаний иниодной душераздирающей драмы. Врезультате, домой вернулся непросто умиротворенным, нопочти счастливым. Былнеописуемо доволен - нестолько собственным поступком, сколько снисходительностью судьбы, подарившей ему этот замечательный день, первый измножества.
        Завел традицию ездить вкошачий приют повоскресеньям, нопосле того, какпознакомился сИлзе, квоскресеньям добавились среды - этобыл ее обычный выходной. Старался выбраться туда любой ценой, хотябы напару часов, задвинув надругие дни все дела, кроме самых неотложных. Потом, когда квстречам вприюте прибавились настоящие свидания, иеще позже, когда они стали все чаще просыпаться водной постели, среды всеравно оставались «кошачьим днем», вернее «Илзиным кошачьим днем». Ониоба были чрезвычайно романтичны исчитали, чтомыть рука обруку кошачьи туалеты - идеальное занятие длявлюбленных. Примерно кактанго сшампанским влунную ночь наморском берегу, только пользы гораздо больше. Ипохмелья потом нет.
        …Илзе была первой, кому он рассказал проКотлетку. Всюисторию, отначала доконца. Насамом деле, несобирался, как-то само получилось, просто Илзе хотела погулять вАркадии[1 - Аркадия - самый старый изпарков Риги, основан в1808году.], аон брякнул: «Ненавижу парки», - прозвучало неожиданно грубо, пришлось объяснять. Илзе выслушала его внимательно, неперебивая, потом переспросила: «Двенадцать лет, говоришь, тебе было? Даже незнаю, кого извас жальче», - обняла иосталась ночевать, отменив назначенную наэтот вечер поездку кродителям. Нормальное поведение, самбы наее месте так поступил, нопочему-то был потрясен. Ибесконечно благодарен, словно получил наконец долгожданное помилование изНебесной Канцелярии, подписанное самой кошачьей богиней Баст.
        Наверное, поэтому даже невздрогнул, когда пару месяцев спустя, вноябре, мать, досих пор сдававшая их старую квартиру варенду, пожаловалась навнезапный отъезд очередных жильцов ипопросила съездить туда, убедиться, чтовсе впорядке, принять ключи, потому что сама она наэтой неделе никак невыберется, аквартиранты немогут ждать. Сразу согласился, какбудто это был его собственный план.
        Илзе поехать сним несмогла. Очень обэтом жалел, ноодновременно понимал, чтотак лучше. Думал: ктознает, какая черная туча накроет меня вгороде детства. Натакие свидания лучше отправляться безсвидетелей, особенно безлюбимых свидетелей, рядом скоторыми рассчитываешь провести всю оставшуюся жизнь.
        …Ноникакая туча его ненакрыла. Вообще ничего особенного непочувствовал, когда вышел изздания аэропорта. Ипотом, когда такси привезло его вцентр города, знакомый иодновременно волнующе чужой, какбудто нежил здесь никогда, атолько много раз видел восне, сразу забывал, проснувшись, ивот только теперь вспомнил, зато сразувсе. Забавное ощущение.
        Подороге обещал себе вечером напиться, нокак-то руки недошли. Честно говоря, просто забыл обэтом намерении, вспомнил только вернувшись вгостиницу, которую забронировал надве ночи, доотъезда маминых жильцов. Смеясь, говорил Илзе поскайпу: «Эторешительная победа склероза надалкоголизмом», - иона тоже смеялась. Отлично провели вечер, почти какдома, только обняться неполучилось, нокогда это ненадолго, вполне можно пережить. Даже интересно побыть двумя говорящими головами, укоторых друг длядруга нет ничего кроме слов иулыбок. Иеще слов.
        Наследующий день пришлось заняться делами. Всмысле, отправиться домой. Ну,тоесть как - «домой», просто вквартиру, гдепрошла большая часть его детства. Нелепо называть своим домом помещение, гденеживешь уже двадцать слишним лет, иобои стех пор сто раз переклеивали, икафель другой, ярко-лимонный, имебель сменили полностью, ивообщевсе.
        Честно проверил состояние плиты, сантехники ипрочего имущества, покурил набалконе, выпил кофе сжильцами инаконец распрощался, пообещав вернуться завтра вполдень, чтобы забрать ключи. Выйдя водвор, сразу позвонил матери, доложил обстановку, чтобы небеспокоилась. Дела наэтом были закончены. Пошел гулять.
        Погода прогулке, будем честны, неслишком благоприятствовала, температура чуть выше нуля, авместо вчерашнего солнца - тучи имелкий, занудный дождь, такой слабый, чтодаже зонт открывать как-то глупо. Онинестал.
        Разумней всего былобы вернуться вгостиницу изаняться текущими делами, которые, какнираскидывай их перед отъездом, найдутся всегда, достаточно подключиться кИнтернету ипроверить почту. Стораз себе это сказал истолькоже раз ссобой согласился, новгостиницу всеравно непошел. Вместо этого нарезал круги посвоему бывшему району. Пересек школьный двор, выпил кофе вкафе, открывшемся наместе кулинарии, куда бегали после уроков запирожными, посмотрел издалека наЛялькин дом, подойти поближе так инерешился. И,видимо, чтобы наказать себя заэтот внезапный приступ малодушия, отправился впарк.
        Обнаружив себя впокосившейся, облупленной, потемневшей отвремени идождей, новсе еще целой беседке, гдекогда-то вот также прятался отдождя, только поздним вечером искотенком запазухой, настолько растерялся, чтонаписал эсэмэску Илзе: «Представляешь, язакаким-то хреном поперся втот самый парк», - исразуже получил ответ: «Нутак затем ты ипоехал, разве нет?»
        Конечно, Илзе права. Можно идальше продолжать думать, будто приехал сюда, чтобы помочь матери разобраться сквартирой, нобудем честны, прежде ее попытки взвалить натебя свои дела неимели никакого успеха. Всегда был готов, если надо, помочь деньгами, новременем иусилиями - извини, дорогая мама, яскажу «нет» столько раз, сколько понадобится, чтобы ты отменя отстала. Атут вдруг согласился безлишних уговоров, сразу, нераздумывая. Ничего страшного, новподобных случаях лучше ясно понимать, чтоты делаешь ипочему.
        Подумал: если уж я тут, надо попробовать пройти весь свой тогдашний путь. Чтобы покончить сэтой дурацкой историей раз инавсегда. Вотя, взрослый, свободный, разумный человек, идупоследам беспомощного мальчишки, который когда-то несумел справиться нисобстоятельствами, ниссамим собой. Егосердце было исполнено любви, аголова - глупости, что, вобщем, совершенно нормально, вдвенадцать-то лет, господи боже мой. Мальчишка пообещал котенку Котлетке, чтовернется заней, врал, конечно, исам это прекрасно понимал, номалоли, чтоон понимал, моедело - выполнить данное им обещание, потому что… Ай,никаких «потому», просто обещания следует выполнять, комубы ты их нидавал исколькобы лет нипрошло стех пор. Давно могбы сообразить, ноладно, хоть сейчас дошло.
        Проблуждав попарку часа два, былвынужден признать, чтоидея пройти свой путь была совершенно дурацкая. Бродил тогда втемноте, неразбирая дороги, аеслибы даже старательно запоминал все приметы, этосейчас непомоглобы. Столько лет прошло, всеизменилось, тоесть вообщевсе: деревья выросли, кусты, наверное, уженераз пересадили, клумбы разбили вновых местах ипешеходные дорожки проложили там, гдеих прежде небыло, аможет быть, непроложили, ктознает? Точно нея.
        Удивился, когда начали сгущаться сумерки, нотутже сообразил, чтоудивляться тут совершенно нечему, вноябре темнеет очень рано, примерно вполовине пятого, столько сейчас иесть. Самое время плюнуть надурацкую затею, прекратить нелепые поиски - кстати, чего именно? Куста, подкоторым двадцать слишним лет назад оставил котенка?
        Повсему выходило, чтоименно так.
        Нопоиски, конечно, непрекратил. Когда окончательно стемнело, ощутил неотчаяние, асвоего рода облегчение: теперь я нето что куста, выхода изпарка ненайду. Аесли так, нетсмысла отсюда выбираться. Моедело маленькое: бродить втемноте. Если ноги сами выведут квыходу илихотябы нацентральную аллею - ладно, молодцы, заслужили покой. Анет, такнет. Всечестно.
        Вполовине восьмого пришла эсэмэска отИлзе: «Ищешь?» Совершенно неудивился такой проницательности, кому все понимать, если неей. Ответил: «Ищу».
        Больше телефон изкармана недоставал иначасы несмотрел. Предполагал, чтодополуночи еще далеко, ноеслибы внезапно наступило утро, тоже неудивилсябы. Черт его разберет, этовремя, течет, какему вздумается, алюди таращатся нациферблаты часов идумают, будто научились следить заего ходом. Такие все дураки, ия тоже. Но,покрайней мере, непрямо сейчас.
        Совершенно точно знал следующее. Во-первых, найти тот самый куст невозможно. Во-вторых, если я даже случайно нанего набреду, тонеузнаю. В-третьих, яникуда неуйду изэтого парка, пока ненайду куст. В-четвертых, завтра вполдень я должен забрать ключи отквартиры, авшестнадцать тридцать две уменя самолет домой, вРигу, Илзе обещала встретить, значит, нарейс нельзя опоздать. Очень хорошо. Когда берешься заабсолютно невозможное дело, точно знать, ккоторому часу оно должно быть закончено, - великое утешение. Иединственная опора.
        Когда споткнулся обздоровенный древесный корень, упал, безнадежно испортив одежду, разбив колени и, кажется, довольно серьезно повредив локоть, почти заплакал нето отболи, нето отвосторга: всевточности так, каквту ночь! Кое-как поднялся, отряхнулся наощупь, всеравно ничего неразглядеть, ноужасаться своему виду будем потом, апока ясно, чтоя наверном пути.
        Подумал: тогда я сперва бежал, апотом упал, получается, теперь надо бежать? Почему-то это показалось очень логичным. Ипобежал - медленно, неуверенно, тяжело, едва пересиливая боль вразбитых коленях, ноэто какраз совершенно неважно, главное - бежать, неостанавливаясь, долго петлять среди деревьев, выскочить внезапно наполяну, заросшую густым кустарником, резко затормозить, услышав тихое мяуканье, опуститься наколени перед пахучим вечнозеленым кустом - самшита, иликакон там называется, неважно, важно, чтоподкустом смирно лежит маленькая полосатая кошка срыжим ухом, тычется мокрым носом владонь, недовольно мяукает, обнаружив, чтоэтот глупый человеческий дурак снова пришел заней безеды, нопозволяет взять себя наруки, спрятать подтеплую куртку иунести изпарка - вот, кстати, куда? Ай,неважно. Главное сейчас - еенакормить, потом попробую тайком пронести вгостиницу, надеюсь, получится, асзавтрашнего дня унас будут ключи отквартиры, гдеможно спокойно пожить, пока делаются все эти дурацкие прививки ивыправляется специальный кошачий паспорт, ужасно все-таки много хлопот предстоит, иИлзе теперь придется нас
ждать, какминимум, двенедели, нотут уж ничего неподелаешь, чудес небывает.
        notes
        Сноски
        1
        Аркадия - самый старый изпарков Риги, основан в1808году.

 
Книги из этой электронной библиотеки, лучше всего читать через программы-читалки: ICE Book Reader, Book Reader, BookZ Reader. Для андроида Alreader, CoolReader. Библиотека построена на некоммерческой основе (без рекламы), благодаря энтузиазму библиотекаря. В случае технических проблем обращаться к