Власть магов Дмитрий Царёв
        ВЛАСТЬ МАГОВ
        ПРОЛОГ
        Солнце клонилось к закату. Вот и еще один день был прожит. Но он знал, что ночь он уже не переживет. Последние годы день за днем он всеми силами поддерживал свое дряхлое, высохшее, отказывающееся действовать тело. Он прожил четыреста долгих лет. Ни одно разумное существо никогда не проживало столько. Но он хотел жить еще, хотел жить целую вечность. Он, который знал, как вызвать молнию, когда над ним чистое небо, он, который мог испепелить одним взглядом, он, который мог созерцать жизнь на тысячи миль вокруг себя, не сходя с места, он не должен был умирать. Великий Маг вздохнул. Хорошо, пусть сегодня его немощное тело откажет ему. Он просчитался. Их оказалось слишком мало, чтобы поддерживать жизнь того, кто по всем законам Глора должен уйти в небытие. Он оказался слишком самонадеянным.
        Триста тридцать лет назад Заргам, уже тогда Великий Черный Маг, умевший с помощью магических заклинаний управлять энергиями огромной разрушительной силы, осознал, что он не властен над главным - над своей собственной жизнью и смертью. Его тело старело и приходило в упадок, как и тела всех смертных созданий. Тогда он сосредоточился на главном: он искал источник, с помощью которого он мог обрести бессмертие. Он вызывал из тайных глубин мощные темные силы, и пробовал обратить их в источник жизни. В результате своих опытов он сжег несколько заброшенных в горах поселений, но нужного результата так и не добился. Он опять, как когда-то в юности, обратился к древним книгам, несущим тайные знания. Но ни в одной из этих книг не было ответа на его главный вопрос. И когда он уже почти отчаялся, он попробовал искать там, где меньше всего ожидал это найти - в душах жалких живых созданий. И вдруг почувствовал, что он на правильном пути. Несколько лет он провел в опытах. И он нашел то, что искал! Это оказалось так просто, что он не верил своему открытию. Он научился трансформировать в источник жизни для себя
чужой страх. Чистый, ничем не замутненный страх. Теперь он знал формулу бессмертия.
        Сначала их было трое, его рабов. Он купил их на рынке, и они были его собственностью. Он легко подавил их волю, и они прожили рядом с ним, испытывая почти постоянно безумный, панический страх. Он хорошо кормил их, но они выдержали только два года. Он решил, что их должно быть немного больше, чтобы их рассудок не был так замутнен, и они могли работать на него. Эти прожили у него почти десять лет. Шли годы, десятилетия. Ему было почти двести, когда он стал замечать, что немощь опять надвигается на него. Тогда он понял: с каждым годом силы на поддержание его жизни должно быть больше.
        Итак, он просчитался. Их оказалось слишком мало, но он поздно понял это. Теперь у него нет уже сил увеличивать свои владения. Да, у него была еще одна ошибка. Нужно было иметь учеников, которые были бы преданны ему. Он учтет это. И он не покинет этот мир, он вернется сюда, вернется в молодом, здоровом теле. Он знал, как это сделать.
        Заргам, Великий Маг, собрал жителей поселка на центральной площади. Они пришли все, перед ним колыхалась людская толпа. Все они смотрели на него, стоящего на возвышении, преданными и испуганными глазами. Заргам посмотрел на них, по-своему он их даже любил. Он поднял руки, они все рухнули перед ним на колени. И продолжали смотреть ему в глаза, которые превращались в два черных бездонных колодца. Они затрепетали. Он продолжал смотреть на них, и их тела задергались в судорогах. Через несколько минут они упали, бездыханные. «Мое тело некому будет похоронить», - огорченно подумал Заргам. Он вернулся в свой дом, лег на топчан, сложил руки на груди и закрыл глаза. Через секунду огромный, черный шар отделился от бездыханного тела, повисел в пространстве и медленно поплыл в образовавшуюся портальную дверь.
        Ростовецкий рынок всегда был неспокойным местом. Люди с туго набитыми кошельками избегали визитов на рынок без охраны. Эльфов и орков здесь не жаловали, да они и не появлялись. Что уж говорить о магах, которые брезгуют прикасаться к мирским вещам. Однако сегодня здесь присутствовал один маг. Он ничего не покупал и не менял, нет, любой маг лучше совершит обряд самоубийства, чем опустится до манипуляций с жалкими деньгами. Этот человек искал, он был высок, худощав, бледное лицо с запавшими голубыми глазами выражало полное спокойствие. Черный балахон его был темнее ночи, а вокруг него можно было рассмотреть еле заметный щит черной магии.
        Как ни странно, но рыночный народец не заметил странного гостя. Хотя в воздухе нависла неощутимая угроза, агрессия так и хлестала из и далеко не ангельских душ торгашей, воров, покупателей и простых уличных забияк. Потасовки на рынке были не в новинку, ловили воров, спорили за территорию, но убийства были редкостью, все подчинялись неписаным законам, враждовали, создавали диаспоры, но никто не имел права нарушать хрупкий баланс между добром и злом, иначе жизнь станет невозможна, а жители Ростовца хоть и часто бывают жестоки но любят справедливость. Сегодня же все законы были нарушены. Два торговца конкурента обычно только обменивающиеся каждый день недобрым взглядом сегодня не на шутку сцепились, схватились за оружие. Неуклюжее движение одного из них, брызнула кровь, торговец издавая предсмертный стон повалился на землю, но убившему его показалось мало, он сел на умирающее тело и начал неистово резать его кинжалом. Еще и еще втыкался изогнутый кинжал в мертвое тело, одежда торговца была вся пропитана кровью. Наконец он встал на ноги смахнув с лица каплю крови. Алая, горячая капля устремилась вниз,
а совсем рядом капнула единственная слеза Ребенка, который только что наблюдал зверскую сцену убийства его отца, но он больше никогда не будет плакать, он тоже научится убивать. Рынок стал похож на муравейник в который бросили горящую палку. Всюду царил хаос и ужас. Здесь уже многие годы никто не нарушал заведенный порядок, люди надолго запомнят этот день, так и не поняв в чем причина всех этих жестоких и бессмысленных убийств.
        Какие слабовольные людишки, усмехнулся Вар. Как они легко подвержены насилию и страху. Когда-то он тоже, наверное, был таким, он не помнил и не хотел вспоминать, теперь же, он часть чудовищной черной силы. Они все, все должны стать нашими слугами, моими и хозяина. Хозяин! Как же Вар был ему благодарен! Он верил, рано или поздно они будут править всем миром, страх и боль будут их помощниками а хозяин будет жить вечно. По древнему пророчеству волне зла, которая должна захлестнуть мир может помешать только один гном, нелепость! Мало ли что и кем предсказано, все равно я убью его. Все будет, как сказал Хозяин.
        Маг по имени Вар шел, не оглядываясь. Везде, где он проходил, маг сеял зло. Как будто волна тьмы захлестнула рынок, затмевая слабые рассудки, заставляя их кричать и убивать друг друга. Наконец, Вар остановился: он почувствовал, что упустил то, что искал, а точнее, кого искал… Его магия не помогла ему, кто-то не менее сильный, чем он сам, прятал, защищал от его всевидящего взора этого ничтожного гнома, с которым он легко, в два счета мог покончить. Какая ирония! Он, могущественный маг, должен искать эту посредственность, букашку! Лицо Вара исказилось от злости.
        «Золото! Ах, золото! Сколько умов затмили круглые, блестящие куски драгоценного металла. Сколько жизней загубили! На какой риск идут иногда одинокие воры, забирающиеся под покровом тихой ночи в богатый дом, напичканный охраной. И даже звезды на небе подбадривают злоумышленника, заговорщицки подмигивая и как бы говоря: все. все, или ничего, ты ведь так мечтаешь стать богатым! А за заманчивой мечтой кроется смерть. Под лучами всевидящего солнца душа вора, убитого охраной, быть может, вознесется к небу… Опасности, Богатство, смерть! Что я знает об этом? И зачем я взялся за это дело? Деньги, конечно не помешают, но так хочется жить. Да еще эти странные предчувствия, как будто кто-то помимо моей воли принимает решение за меня, очень неприятное чувство. Хотя охранять повозку, наполненную добром, задача не из легких, тем более ночью, тем более в таком месте. Отказаться? Но ведь в таком случае мне не заплатят вознаграждение».
        А деньги были ему очень нужны. Интересно, зачем его хозяину понадобилось тащить это добро аж в Извелград, в дар тамошнему правителю - Конунгу? Хозяином Дорна был очень богатый торговец по имени Локк. Он недавно прибыл в маленький городок Ростовец с какими-то торговыми делами. Локк нанимал на работу воинов, чтобы поручать им опасные и иногда даже незаконные дела. Дорн неплохо владел боевым топором, и ему очень нужны были деньги, поэтому, заметив его, Локк сразу предложил ему работу. Дорну ничего не оставалось, как согласиться. Путешествие не было бы столь опасным, если бы не население Извелграда и его окрестностей. Дело в том, что в Извелграде уже давно творилось что-то нехорошее, что именно - никто толком не знал, но слухи ходили разные… В этом городе было слишком много магов. Это делало жизнь города неспокойной. Но последнее время просто неспокойной ее нельзя было назвать.
        Все создания великого Глора различны. Гномы - любящие спокойствие, вкусную еду, работу и, конечно, деньги существа. Немного жадные и приземленные, они были лишены всякого воображения. Маги - суровые фанатики, для которых самое важное - это их искусство. Так считалось. Но последнее время стало чувствоваться, что у магов есть и другие цели, они, почти не появлявшиеся раньше на людях, стали вдруг заметны в городе. И оказалось, что их много, гораздо больше, чем казалось раньше. Твари есть твари, часто непредсказуемые, умом понять их невозможно. Низшие создания Глора, они уже не были животными, но еще не были вполне разумными существами. Были они разные, от самых мерзких и тупых с мордами вместо лиц до умных и уже очень похожих на людей, даже понимавших речь. Всех их отличало человекообразное строение тела и стремление природы превратить их, наконец, в людей. Люди как люди, слишком разные, чтобы можно было сказать о них что-то определенное. Среди всех есть падкие на легкую наживу. Кроме магов, конечно, тем нужно что-то другое. Эльфы, те вообще скрываются за таинственной шторой неизвестности. Редко
вступают в отношения с другими существами.
        Повозка продолжала свой путь. Дорн хмуро смотрел по сторонам, в этом месте стоял смрадный запах, в воздухе витало какое-то предчувствие. На обочине дороги показалась пара светящихся глаз. Кто это? Тварь? Но всем известно - твари по одиночке не нападают. Гном похолодел от страха. Однако, повозка проехала, а глаза не двинулись с места. Посиневшие от холода и страха пальцы сжимали острый тесак. Хилые драконы тяжело сопели, впиваясь в землю когтистыми лапами.
        - Да можете вы быстрей?! - заорал Дорн, от волнения его голос прозвучал звонко и неестественно.
        Его молчаливый спутник только ухмыльнулся. Он был из этих, с длинными ушами, которых Дорн так не любил за их рассудительность и хладнокровие. А этот был и совсем странный. У Дорна было ощущение, что этот ушастый видит его насквозь, и читает его мысли. И снова очень неприятное ощущение!
        Если ты занимаешься опасными делами, если размер твоего кошелька напрямую зависит от быстрой руки и острого меча, работы древних мастеров, то для тебя не бывает совпадений, в такой работе любое предчувствие, догадка может спасти тебе жизнь.
        - Шельма возьми эту поездку, зря я согласился. Сидел бы сейчас в Ростовце, что я себе не нашел бы дело?! - гном высказался, и ему стало легче, обстановка как будто разрядилась.
        - Тебе нужно идти в Извелград, - тихо произнес эльф, не поднимая головы, покрытой темным капюшоном от плаща
        - Зачем? - с неприязнью и какой-то тревогой взглянул Дорн на эльфа.
        - Ты узнаешь все, но не сейчас…
        Какую чушь он несет! Что это ему предстоит узнать? И откуда он взялся? Никогда эльфы не сопровождают торговые повозки! Странно все это, очень странно и как-то тревожно. Дорн не любил ничего странного. Он любил, чтобы все было просто, понятно. Когда хозяин сообщил ему, что он повезет товары не один, Дорн только обрадовался. Но когда он увидел своего попутчика, то чуть не усомнился в здравом уме хозяина. Дорн, конечно, не считал себя особо умным, но он далеко не глупец!! И он понимает, что эльфу не нужно денег, что ему тогда нужно? И эта тревога, которая поселилась в его душе, просто разъедала его душу. Он почти ненавидел своего попутчика. А может просто зарубить его и сказать, что по дороге на них напали?
        На все свои вопросы молодой гном так не смог найти ни одного ответа. Спутник не говорил больше ни слова. Напасть на эльфа Дорн так и не решился, а, между делом, уже забрезжил рассвет. И впереди виднелись башни Извелграда.
        Во дворце заканчивалась трапеза. Конунг был не в настроении. Многочисленные войны, восстания, заговоры утомили старого, некогда хитрого гнома - правителя.
        - Подайте еще вина, да побольше!
        - Уважаемый Конунг, мне кажется, я конечно не уверен, но, по - моему, Вам хватит пить, - один из старейшин осмелился сделать замечание Конунгу.
        - Что!? Какой жалкий червь тут смеет указывать мне?
        Старый правитель разошелся не на шутку. Трусливая челядь и прихвостни поспешили покинуть зал для трапез. Последнее время, напиваясь, правитель переставал мыслить трезво. От него можно было ожидать всего. Раньше с ним такого не бывало. Никогда не пил раньше хитрый гном столько, чтобы терять контроль над собой. Последние месяцы он пил почти каждый день. И терял контроль не только над собой, но и над всем происходящим в городе, в стране. Будто кто-то толкал его каждое утро к бутылке с вином. Может, так оно и было.
        Конунг обнажил огромный эльфийский меч, замахнулся, но увы прежней силы в нем уже не было… Два стражника подхватили, впавшего в пьяный бред старика. Старейшина утер холодный пот с лица и с нескрываемым презрением посмотрел вслед удалявшемуся правителю.
        А два всадника и повозка с товаром подходили к отделанным серебром воротам столицы.
        - Стоять! Кто идет?!! - стражник грязно выругался. Стража Извелграда отличалась грубостью.
        - Дары для Конунга.
        - А по мне хоть для самого Глора! Здесь платный вход, не хочешь платить - полезай через стену! - вояки дружно заржали.
        - Шельма! Сторожевые псы! - пробормотал про себя Дорн. - Конунг заплатит тебе, когда узнает, что вы тут разбоем занялись! - Дорн решил взять стражей на испуг, платить не хотелось, - с каких это пор вход платный, что я первый раз в Извелграде?! Проверяй документы и отходи с дороги.
        - Не кипятись, - сторож понял, что номер с платой не прошел, - а твой владыка успел с утра упиться, как свинья, ему не до тебя. Так что закона нынче нет, гном! Проезжай!
        - Ладно, успеем отдохнуть и поесть, если правитель не примет.
        Усталые путники вошли в город, уже кипящий утренней жизнью. Впереди виднелись шпили дворца. Блики восходящего солнца играли на волосах юной танцовщицы. Повсюду сновали торговки овощами, в бедном районе столицы было совсем не так, как в родном для Дорна Ростовце. Путники слезли с повозки и пошли рядом. Они шли по центральной улице города, ведущей прямо во дворец. Дорн редко бывал в столице, ему нравилась роскошь, присущая столичному городу, и он смотрел по сторонам широко раскрытыми от восхищения глазами. А Эльф накрылся капюшоном так, чтобы никто не смог разглядеть его лица. У Дорна это вызывало еще большую неприязнь. Извелград поражал приезжих своим великолепием и рынком. Здешний рынок проходил через весь город и везде, даже у центральной улицы, можно было увидеть разноцветные палатки и лотки со всевозможным товаром. Это был еще не главный рынок, главный рынок Извелграда являлся целым отдельным районом города. Сюда съезжались со всей страны. Богато жили столичные жители центрального района. Еще Извелград удивлял приезжих своим жизненным ритмом. Жители города постоянно куда-то бежали, что-то
быстро делали, очень боясь опоздать. Казалось, жизнь в городе кипела, бурлила, фонтанировала горячим потоком! Но сейчас замечался в этом движении, даже в торговле какой - то разброд. У большинства лица были напряженные, у многих хмурые и злые. Эльфа ничего не удивляло, не нарушало его спокойствия, а Дорн наблюдал за местными обитателями и чувствовал, что что-то происходит вокруг, что-то плохое. Вот так они шли и шли, пока перед ними сверкающей скалой не вырос роскошный дворец города. У входа стоял отряд стражи в броне, которую Дорн не видел даже на самых богатых воинах своего родного городка. Однако, несмотря на грозный вид, стражники пропустили Дорна и эльфа довольно легко, небрежно осмотрев повозку. Будто им было все равно, кто проникнет во дворец, будто охрану дворца они уже не считали своим долгом. Дорна поразил взгляд их глаз, какой-то отсутствующий. Да, что-то неладно было в столице.
        Гном думал, что они сразу же попадут во дворец, но он ошибся. Путники вошли в просторный зал, который был набит разными существами, все они что-то обсуждали, ругались, стремясь попасть во дворец по каким-то своим чрезвычайно важным делам.
        У входа в зал повозку встретил человек в балахоне мага. Он осмотрел ее, посмотрел на гнома, криво улыбнулся и пометил что-то в своей книге для записей.
        - Ага, дары от торговца Локка… Угу… - он еще раз одарил гнома оценивающим взглядом серых циничных глаз и опять криво ухмыльнулся. Дорну очень не понравился этот человек, и от его ухмылки гному стало не по себе. Эльф тоже не питал особой любви к дворцовому магу, это было видно по его хмурому взгляду.
        Эльфы и маги всегда были непримиримыми врагами. Магов раздражало, что эльфы тоже обладают способностью использовать природные силы, эльфы же не принимали в магах их беспринципность. Маги не останавливались ни перед чем, в достижении своих целей. Ходили слухи, что для своих опытов маги используют даже людей, таких, которых никто не будет искать - нищих, бездомных. Но это были только слухи.
        Этот маг был дворцовым чиновником, он не пользовался авторитетом в среде истинных магов. Но он был авторитетной фигурой во дворце. Через него, и только через него проходили все дары, отправляемые со всей страны просителями, и всеми, кто желал поднести дар правителю и получить в обмен что-то от него. Последнее время, когда Конунг перестал контролировать эти потоки, никто не знал, где оседают эти стекающиеся со всей страны богатства. На какие нужды города они идут. А Маг знал. Он не обратил внимания на то, что повозку сопровождала такая странная парочка. Маги не распыляют своего внимания и сил. Для этого мага важно было одно - чтобы ни одна повозка не прошла мимо его рук.
        - Вот половина вашего жалования, остальное получите у своего хозяина, - протянул маг эльфу небольшой кожаный мешочек с золотыми монетами.
        Эльф быстро сунул кошелек в свою дорожную сумку. «Он все золото забрал себе, - подумал гном, - сейчас как только выйдем, нужно взять у него половину. А лучше договориться вот о чем. Эти деньги возьмет он, Дорн, а вторую часть пусть эльф получит у хозяина, когда вернется. Все знают, что эльфы равнодушны к деньгам. А ему, гному, хотелось бы сразу ощутить свою награду».
        - Вы свободны, - сказал после небольшой паузы дворцовый маг.
        Ничего не ответив, эльф вышел из зала, Дорн последовал за ним. Выйдя из дворца, гном сразу поспешил расставить все точки над «и». Но эльф продолжал вести себя странно. Не просто странно, но даже гадко.
        - Не спеши, - сказал он, - мне не нужны твои деньги. Но пока они будут у меня, и мы пойдем вместе.
        Дорн просто задохнулся от ярости после такого заявления. Ему захотелось схватить этого наглого эльфа, и вытрясти из него всю его спесь. Но тут эльф повернулся к нему и строго посмотрел в маленькие черные глаза гнома. Дорну показалось, что земля качнулась у него под ногами. Что-то произошло с ним. Вдруг он на какую-то долю секунды почувствовал, что ему, действительно, сейчас не до денег. Что есть что-то более важное для него. Это важное было так огромно, что Дорну стало страшно. Когда он очнулся от этого ощущения, он понял, что покорно идет рядом с эльфом. Через несколько минут они вошли в центральный район города.
        - Пора бы найти чего-нибудь поесть, - осторожно обратился гном к своему спутнику.
        В животе у него было пусто, а на душе гадко. Дорн впал в свое часто у него появляющееся ворчливое настроение, когда все и вся его раздражало. Он чувствовал себя счастливым только при наличии кружечки хорошей браги, зажаренного до хрустящей корочки барана и небольшого количества золота.
        Эльф ничего не ответил гному и продолжал уверенно идти вперед. С трудом успевая за длинноногим эльфом, Дорн чувствовал, что ему становиться все паршивее и паршивее…
        - Вот неплохой постоялый двор, может…
        - Нет, мы остановимся не здесь. Иначе можем привлечь внимание, - холодно ответил эльф.
        «И чье это, интересно, внимание мы можем привлечь? Мы что, воры, или наемные убийцы? Надоело это все…», - думал Дорн, исподлобья глядя на Эльфа. Несколько минут они опять шли молча, но гном не выдержал напряженной паузы.
        - Ну, как знаешь, отдавай мою долю и можешь ступать на все четыре стороны! - остановившись, он опять попытался выяснить отношения.
        - Мы пойдем вместе, - уверенно ответил эльф.
        «Что он о себе возомнил!? Чучело с длинными ушами!» - зло подумал Дорн, и преодолевая страх и все непривычные ощущения в себе, угрожающе приблизился к своему ненавистному спутнику.
        Тонкой жилистой рукой эльф молниеносно выхватил из-за спины тугой лук, молниеносным движением заправил стрелу с серебряным наконечником и эта стрела уперлась Дорну в грудь. Дорн с удивлением посмотрел на своего спутника. Глаза эльфа были спокойны и чуть насмешливы.
        - Ладно, шельма с тобой, пошли…
        И Дорн опять нехотя поковылял за своим длинноухим напарником навстречу неизвестности. Что-то было в этом эльфе, что не давало гному просто оставить его, какая-то магическая сила, заставляющая Дорна следовать за ним. Они долго шли, пока не вышли из центрального района и не оказались на окраинах города.
        На Извелград темным покрывалом опускалась ночь. Торговля на рынке еще не прекратилась, но на улицах уже не было так шумно. Люди расходились по домам и ложились спать. Ночью в Извелграде, как и в любом большом городе увеличивалось количество краж и разбойных нападений. Последние месяцы преступность в столице возросла так, что простых обывателей охватывала паника. Город быстро, неотвратимо менял свое лицо. Из изобильной столицы, он с каждым днем все больше и больше превращался в средоточие зла и анархии. Люди теперь боялись появляться на улицах в столь поздний час.
        Наконец, Эльф остановился у дубовой двери заведения весьма сомнительного вида и мало похожего на таверну. Но Эльф уверенно толкнул дубовую дверь и вошел внутрь. Гном еще немного постоял снаружи, осматриваясь, а потом махнул рукой, плюнул с досадой и вошел вслед за Эльфом.
        Это заведение все-таки оказалось, действительно, гостиницей. Внутри было очень дымно и шумно. За столами сидели постояльцы и напивались до изнеможения. Даже Дорну стало не по себе, от такого количества безобразно упившихся. Он мог представить, каково это видеть эльфу. «Сейчас он развернется, и уйдет отсюда, и опять потащит меня непонятно куда», - горько подумал Дорн и с опаской посмотрел на спутника. Но тот, кажется, не собирался уходить.
        В конце помещения за стойкой можно было увидеть старого, хорошо упитанного орка - хозяина гостиницы. У входа стояли два здоровенных тролля, для успокоения особо разбуянившихся. А пьяные, сидящие за массивными дубовыми столами, в основном были людьми. Не оборачиваясь и не останавливаясь, эльф подошел к стойке, гном семенил следом. Те, кто были еще не совсем пьяны, с удивлением смотрели на столь странных посетителей. «Ну да, а здесь мы, конечно же, не привлечем внимания…», - с издевкой подумал Дорн, но вслух ничего не сказал.
        Свободных комнат в гостинице оказалось более чем достаточно - она не пользовалась особой популярность среди приезжих. Уже через несколько минут Дорн взобрался по скрипучей лестнице, прошел по узкому коридору и оказался в небольшой комнате с кроватью, тусклой лампой и угловатым дубовым столом посредине. Но бедность обстановки ничуть не смутила Дорна - последнее время он ночевал под открытым небом и наличие пусть жесткой, но кровати его очень радовало. Соседнюю комнату занял эльф, он тоже был неприхотлив, и лег спать, завернувшись в свой плащ.
        Дневная жизнь в лесу замерла до рассвета, а на смену ей пришла другая, темная жизнь ночи. Жизнь, в которой было только одно правило: сильный и слабый, жертва и хищник. Как только солнце исчезает за горизонтом, в лесу появляются тысячи угрожающе светящихся глаз. Существа тьмы выползают из своих нор, чтобы убивать. Но люди боялись Черного леса не только из-за них. Существование кровожадных, тупых тварей и зверей никого не удивляло. О Черном лесе ходили страшные легенды, а неизвестное зло - страшнее известного. Черный лес жил по своим законам, и люди этих законов не знали. Лесные эльфы знали эти законы, лес был их домом. Но последнее время что-то изменилось в лесу, это чувствовали все его обитатели. Будто в дом зашел непрошеный гость, нежеланный, а может, опасный. Лесные эльфы теперь не выходили из своего города поздно. Днем они, по-прежнему, чувствовали себя хозяевами леса, но ночью все стало по-другому. Эльфийские глаза хоть и зоркие, но в темноте не светятся и видят не так уж хорошо. В этом лесу темно даже днем, за это его и назвали «черным». Темно из-за черных деревьев, верхушки которых, смыкаясь
над головой не пропускали солнечных лучей.
        Этой ночью в городе эльфов хватились молодого эльфа Ветки. Он уходил глубоко в лес по важным лесничим делам (ведь эльфы помогают лесу), но не заметил, как в лесу не осталось и лучика света - наступила ночь. Это был молодой и сильный эльф, в лесу он ничего не боялся, но этой ночью ему было страшно. Какое-то предчувствие заставляло его сердце бешено биться в молодой груди. Черные стволы как назло преграждали дорогу, он уже сбился с пути, и страх сковывал все его тело. Ветку не покидало странное чувство, как будто за ним следили. Внезапно эльф остановился. Впереди он сумел разглядеть чей-то силуэт. Он быстро приближался, а в руке можно было увидеть короткий клинок. Ветка никогда не замечал таких существ среди жителей леса. Существо чем-то напоминало орка, но низкорослого, с приплюснутым черепом, длинными передними конечностями и с длинными ушами, как у эльфов. Молодой эльф выхватил меч и приготовился к бою. Существо подпрыгнуло и понеслось в атаку. Эльф встретил его быстрым рубящим ударом меча. Получив удар, существо завопило от боли и отпрыгнуло в кусты. Но оно было не одно: из-за темных стволов
выходили еще и еще зеленые уродцы. Эльф встал спиной к черному стволу и угрожающе взмахнул мечем из эльфийской стали. Уродцы наступали. Удар - один урод попятился с обрубком вместо зеленой руки. Еще удар - зеленая башка отлетела в сторону с кровавыми брызгами. Зеленые существа оказались трусливыми и довольно слабыми. Их легкая броня легко пробивалась стальным мечем эльфа. Их было много, но это не пугало Ветку: с ними он справится. Но был еще один противник, хитрый и сильный, он ждал, когда силы покинут эльфа. Тревожность в лесу нарастала, черные стволы отклонялись в сторону, ночные хищники в страхе попрятались в свои норы, как будто сам мрак двигался по лесу. Ветка вонзил свой меч в очередного урода, когда его тело пронзила страшная боль. В ногу воткнулась длинная стрела. Эльф попятился, но не упал. Еще одна стрела со свистом проткнула плечо. Эльф зашатался, но остался на ногах. В глазах потемнело от боли. Страшный удар в грудь сшиб Ветку на землю. Зеленые уроды расступились, над эльфом возвышался маг в балахоне цвета ночи. Мутные глаза Ветки еле могли разобрать бледное лицо с холодными, голубыми и
глубоко впавшими глазами. Маг вытащил огромный меч, еле светящийся в темноте синим пламенем. Эльф уже ничего не чувствовал и не видел. Маг повернул меч лезвием вниз и с силой вонзил его в беззащитное тело - эльф судорожно дернулся и затих.
        Вар был удовлетворен. Убить эльфа оказалось проще, чем он думал. Ему даже удалось сэкономить магическую энергию, обошлось без этого. Теперь эльфы выползут из своего леса, когда это будет нужно, когда придет время. В лесу с ними трудно сладить. А в городе они легко расправятся с этими ушастыми стрелками. Не будет власть магов в городе полной, если под боком, в лесу будет существовать этот малочисленный, но сильный народ. И пусть они не вмешиваются в жизнь города, но Учителю мешает исходящая от этого лесного города энергия. Мешает, не дает накопиться достаточному темному потенциалу, чтобы ему воплотиться. Но он, Вар, сделает все возможное, и они уничтожат этот народец. Учитель оценит это. «У них есть много слабостей, - презрительно ухмыльнулся Вар, - они слишком жаждут справедливости, их намерениями легко управлять». Он, Вар, - великий стратег и великий маг. Пусть он пока не первый. Сейчас не время делить власть, ее нужно завоевать. А потом он будет первым, потому что он больше заслужил эту власть, чем Янмек. Он, Вар, будет правой рукой Заргама. Придет время. «Теперь остался гном, - подумал маг
раздраженно, настроение у него ухудшилось, - где ползает эта букашка?»
        Утренний луч летнего солнца упал на спящее тело воина, золотой нитью прокатился по ногам, рукам и остановился на голове, осветив глаза. Не привыкшие к солнечному свету глаза гнома часто заморгали и заслезились ( ведь гномы большую часть жизни проводят в пещерах, добывая золото, это сейчас многие пытаются приспособиться к обычной городской жизни). Дорн неуверенно встал на ноги, все еще шатаясь от слабости, натянул через голову накидку, застегнул легкие поножи, сунул за пояс боевую секиру, выпрямился во весь рост. Сегодня золотые окажутся у него в кармане, он позволит себе немного пожить в свое удовольствие!
        Дверь в коридор была приоткрыта. Снизу доносились пьяные голоса и шуточки не для нежных ушей. Дорн с удовольствием слушал ласкающие душу звуки льющегося вина и веселых голосов. Как могут эти жалкие людишки, могут веселиться без меня? Подумав это, Дорн, пошатываясь, спустился по скрипучей лестнице вниз и остановился в нерешительности. «Ну, а где же наш длинноухий друг?» - с иронией подумал Дорн. В соседней комнате не оказалось ни вещей, ни золота, ни самого эльфа. Только на корявом дубовом столе лежала пожелтевшая от времени бумажка. Невзрачный кусок бумаги содержал непонятные для гномьих глаз символы какого-то, по-видимому, очень древнего языка. «Неужели эльф удрал с моим золотом? Но на вора - то он уж совсем не похож… Не должен. И как мог он, Дорн, так расслабиться? И что это за бумажка?» - думал гном в замешательстве и отчаянии. Записка не выглядела случайно забытой, скорее эльфу нужно было, чтобы Дорн нашел ее. Сам не зная почему, Дорн был уверен в этом. Он сунул клочок бумаги в кошелек на поясе. Но зачем? Если сначала у Дорна было лишь нехорошее предчувствие, то теперь он откуда-то знал ясно,
четко, что жизнь его теперь почти не принадлежит ему самому. Что он что-то должен. Но что? Гном не знал. У него опять стало паршиво на душе. «Надо расспросить этого толстого хозяина таверны, может он что знает, особенно, куда исчез этот вислоухий?» - подумал гном, опять спускаясь по скрипучим ступеням. Почему-то он почти перестал жалеть о деньгах. А внизу жизнь бурлила, разливаясь по стаканам обжигающей губы крепкой брагой.
        - Эй, ты, жирный орк, мы хотим еще вина !!!- заорал высоченный человек, сидевший за дубовым столом. На человеке были мощные черные доспехи, а за спиной висел двуручный меч.
        - Точно! Почему не несут больше вина!? - послышалось со всех сторон.
        Дорн незаметно сел за тот стол, где кричали громче.
        - Закройте хлебало этому крикуну, - зло прошипел орк - хозяин гостиницы.
        Два тролля, стоявших у входа, было двинулись в сторону высокого человека, но его жесткий взгляд и рука на рукояти меча заставили их остановиться.
        Дорну стало не по себе. Он пробыл в Извелграде только сутки, но уже устал от постоянных склок, которые он повсюду видел. Тем более, он еще не совсем проснулся и с трудом держался на ногах. Наконец, здоровенный тролль приволок две огромные бочки, и всем сразу стало не до склок. Перехватив у кого-то кружку вина и выпив ее до дна, Дорн почувствовал, как сила постепенно возвращается к нему. Теперь необходимо разузнать что-нибудь об эльфе - спутнике. Осторожно, стараясь никого не зацепить, Дорн добрался до стойки.
        - Послушай, эээээ…, хозяин! Ты не видел высокого эльфа с длинным луком и серебряными стрелами? Того, что вчера пришел вместе со мной?
        - Ты, наверное, опился вина! В таких местах, как наша гостиница порядочные эльфы, маги и тому подобные не появляются.
        Дорн умолк, тупо уставившись на толстяка орка. «Ну и дела, неужели он не помнит? Какая-то муть, но ведь все было наяву, не-е-е-т, странно все это…», - размышлял гном.
        - Но ведь за комнату заплатил эльф? - продолжал он допытываться.
        - А ведь верно…- орк призадумался и даже перестал жевать кусочек кожи (орки любят жевать кожу).
        - Постой-ка, я совсем запамятовал… Может, совсем старый стал?..
        Дорн понял, что от старого орка он больше ничего не услышит. Покинув шумную компанию, гном сначала решил не терять время и отправляться в свой город, все-таки у него была голова на плечах, и его любимый боевой топор, а значит он не пропадет. Почему-то он не злился на исчезнувшего с деньгами эльфа. Но добираться пешком до Ростовца было очень долго и опасно, почти невозможно. Одинокий путник может легко напороться на диких тварей, или разбойников. Подумав об этом, и взвесив все за и против Дорн решил пока остаться в Извелграде и поискать какую-нибудь работу здесь. К тому же его терзали сомнения по поводу эльфа и странной записки. Нельзя вот так уйти, ничего не поняв из этой странной истории. У него появилась уверенность, что он сделает правильно, оставаясь в столице
        А столица ждала перемен. Это витало в воздухе. Это витало во дворце. Солнце уже поднялось высоко над головами простых смертных и слепило глаза, как хорошо начищенный пятак. Однако Конунг - владыка всего, начиная с горной гряды на севере и заканчивая пустынями на юге, вовсе не спешил просыпаться. В зале совета собрались все самые влиятельные личности Извелграда. Здесь были многие из старейшин, а также Фудар - начальник городской стражи, Янмур - старый монах, советник Конунга, Рутана - прекрасная дочь Янмура, Сар - придворный маг, Янмек - самый известный маг Извелграда, который был, как обычно в черном балахоне, под капюшоном которого почти не было видно его лица.
        - Люди Извелграда! Я собрал вас, чтобы вершить суд! - Янмек стоял во главе стола, и казалось его тень затмила даже летнее солнце. В зале совета стало мрачно и прохладно.
        - Мы будем вершить суд над ничтожеством, которое больше не может считаться правителем, и наказание для которого должно быть страшней, чем смерть! - глаза человека в черном балахоне блеснули мистическим огнем.
        Он чувствовал аудиторию, он был хорошим актером, и хорошим оратором. Сейчас он должен был подчинить эту толпу, которая являлась элитой города, поддержкой любой власти. Лучше, если город добровольно примет его власть, власть магов. Он долго готовил этот город для этого часа. Он потратил много магической силы, чтобы город почувствовал необходимость сильной руки, сильной власти. Сейчас важно было не перестараться с воздействием на их умы. Оно должно быть еле заметным. Они должны чувствовать, что это их решение. И потом, когда они разойдутся, выйдут из-под влияния его глаз и голоса, они не должны почувствовать, что их обманули. Магам не очень доверяли. Ему они должны поверить! Магическую силу нужно экономить, она еще пригодится. Они должны довириться ему и идти за ним по собственной воле.
        - Но ведь этот гном служил городу много лет. Да что там городу, он защищал все окрестные земли, и гномы северных гор всегда поддерживали его, а это великая сила, - возразил Янмур.
        Янмек внимательно посмотрел на старика. Он запомнил его несогласие.
        - Это было раньше. А теперь город в упадке, никто не может сдержать волну анархии и разбоя, Извелграду нужна новая власть, власть способная править и уничтожать врагов.
        - Но зачем так строго карать Конунга, его можно сослать на его родину, - Янмур чувствовал, что Янмек победит, он не выступал против новой власти, он сам видел, что творилось в городе. Он только хотел спасти старого опустившегося правителя от страшной расправы. Он жалел его.
        Янмек еще раз остановил задумчивый взгляд на дворцовом монахе.
        - Вчера я был на окраинах города, посещал разоренные варварским нападением разбойников дома. Помогал чем мог оставшимся в живых людям, - начал Янмек тихим голосом. - Я видел слезы вдов и детей, потому что мужчин, пытавшихся спасти свой дом, свою семью зверски убивали. - Янмек возвысил голос. - Неужели никто не должен ответить за эти смерти, за эти слезы!?
        По залу прошел ропот. После Янмека выступил Сар, указав на недостатки правления Конунга.
        Когда солнце уже начало клониться к западу, последний из присутствующих в зале совета положил свой камень на щит с надписью на одном из самых древних человеческих языков, которая гласила: « Да придет смерть к заслужившему ее, да будет он казнен с первыми лучами восходящего солнца».
        На шумной улице одного из самых бедных районов города было тепло и по-летнему приятно. На смену суетливого дня, медленно и лениво, наслаждаясь каждой секундой вползал вечер. Где-то далеко слышались крики торговок, а еще дальше - звон кузницы. Воздух был наполнен ароматами летних фруктов, и Дорн изо всех сил старался не думать о еде. В животе было пусто. Такой расклад Дорну решительно не нравился. «Нужно раздобыть жратвы, а где ее раздобыть как не на рынке»,- думал гном, решительным шагом направляясь к центру. Гном никогда не занимался воровством, тем более таким мелким, как воровство еды. Это унижало его достоинство воина. Но сейчас он был готов даже на это. Хотя лучше бы ему попалась возможность немного подработать на рынке, разгрузить что-нибудь или поднести тяжести до дому какой-нибудь хозяйке. Дорн не очень хорошо знал город, но гномы, привыкшие к запутанным ходам подземелий и шахт, способны, не прибегая к магии, определять, где они находятся. Несмотря на отличную погоду и внешнее спокойствие, улицы Извелграда таили смертельную опасность. Дорн уже знал это, поступки здешних жителей были
непредсказуемыми. Не всех, конечно, большая часть горожан выглядела вполне безопасно, была занята обычными делами. Но то там, то здесь возникали очаги неоправданной ненависти, насилия, заканчивающиеся почти всегда смертью. Особенно зверствовали люди, в руках которых по роду их занятий было оружие: воины, охранники. Их теперь все старались обходить стороной. Будто оружие в руках заставляло их применять его. Они и применяли направо и налево, совершенно безнаказанно. Сделав задумчивое выражение лица, гном внимательно смотрел по сторонам.
        В каждом городе есть свой рынок со своими традициями и хозяевами, это отдельный мир, где есть свои законы и особенности. Рынок Извелграда был поистине огромен, он проходил через весь город и занимал чуть меньше трети. Жители города не могли бы себе представить жизни без рынка. Там, внутри, между торговыми рядами кипела жизнь: там покупали и продавали все, вплоть до рабов, наживались, воровали и зарабатывали на хлеб. И днем и ночью торговля продолжалась. Дорн шел и шел, ведь Извелград - очень большой город, и если не знать коротких путей, можно добираться до рынка очень долго, особенно если у тебя короткие ноги гнома. Уже темнело, когда Дорн добрался до первых торговых рядов. Он ужасно устал и в животе по-прежнему ничего не было.
        Ночь опускалась на город, принося спасительную прохладу для существ, не любящих жары. Дорн любил прохладу, любил ночь. Потому что ночью низкорослого гнома трудно заметить, и просто потому, что он был гном, все предки которого прожили большую часть жизни под землей. Рыночный народец тоже любил ночь. Ведь в сумерках (торговые ряды освещались лишь тусклыми факелами) легче украсть, или обмануть незадачливого покупателя. На рынке можно было купить все что угодно, от лучшего оружия до самых дорогих украшений. Но, как известно, все стоит денег…
        - Эй торговец, сколько стоит в-о-о-о-н та груша? - спросил Дорн, разбегающимися глазами оглядывая прилавки.
        - Десять золотых за ДЕСЯТОК! - ответила красная, жирная рожа торговца.
        Дорн шел дальше.
        - Можно попробовать ваши блины?
        - Пробуй, воин, мои блины лучшие во всем городе. Эй, что ж ты уходишь, не понравились?
        Гном проглотил крошечный кусочек блина, и есть захотелось нестерпимо. Кругом слышались приглушенные голоса торговцев, где-то в кустах пели цикады, весело потрескивал огонь факела. Притихший ночной рынок был спокоен и Дорн уже было расслабиться, как вдруг увидел несколько бегущих по рядам фигур, это заставило его насторожиться и вытащить боевой топор.
        - Держи вора! - рыночные охранники в тяжелых доспехах гнались за юношей лет семнадцати, их лица выражали кровожадное желание расправиться с преступником тут же без суда и следствия.
        Охранники заметно уступали в скорости и ловкости, но зато у них было огромное преимущество в силе. Юноша бежал быстро, проворно уворачиваясь от цепких рук торговцев, мешающих ему спасаться. Охранники отставали, чертыхаясь и толкая тех, кто стоял на пути. Расстояние между ними удлинялось и казалось, что путь
        к спасению близок. Но как бы ни был ловок юноша, он ошибся: впереди не было выхода - там была смерть…
        Молодой вор остановился в тупике и испуганно обернулся. Охранники злорадно усмехались, и, предвкушая убийство, вытащили оружие. Голубые глаза совсем молодого златовласого человека выражали отчаяние и страх. Охрана подходила все ближе, звякало оружие, грубые голоса обсуждали возможные варианты расправы. Охранник, оказавшийся впереди, поднял тяжелый меч и хотел опустить его на беззащитное тело вора, но ему помешала гномья боевая секира. Охранники подняли изумленные глаза на стоящего рядом гнома. И глядя в эти глаза, гном почувствовал, что нужно убивать первым, потому что может быть поздно. Еще он почувствовал, что заражается не свойственной ему яростью и жаждой войны. Не медля, Дорн шагнул к охраннику и рубанул его по руке с мечом. Боевое железо звякнуло о камни, головорез схватился за обрубленную руку и с гримасой боли на лице укатился в сторону.
        Рыночные охранники на секунду опешили, они не ожидали нападения и тупо смотреть на своего извивающегося от боли товарища. Гном не стал дожидаться, пока охранники опомнятся, быстро крутанулся на пятках и разворачиваясь, срубил голову еще одному. Второй меч упал на землю. Ошеломленный смертью товарищей, оставшийся в живых головорез даже не заметил летящего в него ножа.
        Воткнувшись в шлем, нож не убил его, однако струйка крови все-таки рассекла побледневшее от ужаса и боли лицо головореза. Юноша держал в руке второй метательный нож. На лице его не осталось ни тени страха, наоборот, оно выражало уверенность и жесткость. Второй нож пронзил шею и охранник, захлебываясь кровью и выпучив глаза, неуклюже растянулся на земле.
        - Уносим ноги! - крикнул юноша, увлекая Дорна за собой. Они пробежали около трехсот метров, но гному казалось, что они бежали целую вечность. Перед ними мелькали шумные торговые ряды, узкие улицы, ветхие лачуги, хотя погони и не было, но Глор знает…
        - Погоди, я больше не могу, - выдохнул Дорн. Куда уж коротконогому гному угнаться за высоким человеком!
        Они остановились. Шумно дыша, Дорн удивлялся самому себе. И что это его потянуло на подвиги? Не было с ним раньше такого. Конечно, он воин, трусом никогда не был. Но каждый сам за себя. Жалко, конечно, парня, но рисковать из-за него жизнью? А он рисковал, да еще как! Гном удивлялся, но удивление это было скорее приятное.
        Впереди, за городскими стенами виднелся Черный лес, где по древнему поверью жили лесные эльфы, хотя многие в это не верили. Что там делать, в Черном лесу, когда рядом огромный столичный город. И почему они никогда не появляются в городе, даже если и живут в лесу? Никто не знал. Все знали, что эльфы - это отшельники, мало их, вымирающее племя, живут они уединенно. В светскую и торговую жизнь города не вмешиваются, никому не мешают. А чтоб в лесу жили какие-то лесные эльфы - так это вряд ли. Таково было расхожее мнение.
        - Осталось совсем немного, я знаю короткую дорогу, - этот человек даже не запыхался, а Дорн еле волочил ноги.
        Но они пошли дальше. Наконец, показались городские ворота ( в Извелград можно попасть только через южные или северные ворота). Стражники у ворот не посмели остановить человека с гномом, в руках которого была окровавленная боевая секира.
        Недалеко от ворот начинался «черный» лес. Не доходя до самого леса, человек и гном уселись под раскидистым старым деревом. После недолгих усилий им удалось разжечь костер, без которого пребывание даже около леса становилось очень опасным.
        - А ты неплохо дерешься, - с уважением и благодарностью сказал юноша.
        - А ты отлично бегаешь, - весело ответил Дорн.
        Ему вдруг стало весело оттого, что он, самый обычный гном, вот так вот просто взял и спас человека. И сейчас этот человек смотрит на него благодарно и преданно. Никто никогда так не смотрел раньше на Дорна. А еще он почувствовал, что он на правильном пути. Что это за путь, он не знал, но ощущение, что его с некоторых пор что-то или кто-то ведет по жизни, не оставляло его. Он стал к этому привыкать. А у человека в сумке оказалось немного краденого мяса и хлеба, так что они могли утолить голод.
        - Ты не местный. Как тебя занесло в наши края?
        - Это долгая история.
        - У нас в Извелграде долгие ночи, рассказывай.
        Ночные хищники с интересом и страхом смотрели на двух беседующих у костра существ, а ночь устала прятать мир под покрывалом мрака - значит, наступало утро.
        Конунг беззаботно спал, когда пять человек в черном пробирались по дворцу. Высокие, жилистые, в черных балахонах, они явно не были дворцовой челядью. Дворец владыки с некоторых пор плохо охранялся, после ночного дежурства охранники были не прочь вздремнуть. Вход в покои владыки преграждали два здоровенных тролля в эльфийской стали. Тролли были преданными слугами. Пять людей в черном шли вперед, уверенно глядя перед собой.
        - Стой, туда нельзя!!!! - тролль ошалел от такой наглости.
        Не сказав ни слова, один из людей в черных балахонах поднял руку вверх. Тонкая веревка молниеносно оплела толстенную шею тролля и оторвав его от земли как пушинку устремилась вверх. Бедный тролль от неожиданности выронил оружие и повис на веревке, неуклюже болтая огромными ручищами. Второй тролль-охранник сполз по стенке с расширенными от ужаса зрачками и пробитой насквозь башкой.
        Высадив кованую дубовую дверь легким движением ноги, Человек в черном балахоне подошел к спящему Конунгу. Когда в покои вбежала охрана, там никого уже не было.
        - О Глор… - воскликнул один из стражников. Зрелище действительно было кошмарным. В палатах неприятно пахло паленым мясом. Огромное ложе владыки было алым от крови, кровь стекала по простыни и с тихим стуком капала на пол. На кровати лежало то, что еще недавно было владыкой. Отвратительная груда обгорелых кровавых останков напоминала тошнотворную кашу.
        - Разве человек может сотворить такое? - ужаснулся другой стражник.
        - Это не были люди это… - стражник не успел договорить - его стошнило.
        Часом позже худощавый маг Янмек объявил на главной площади города о новой власти - власти магов. О новых законах. Люди со страхом и тревогой слушали мага в черном балахоне. Никто не знал, что случилось, но хорошего от этого мало кто ждал. Были такие, кто считал, что ужесточение законов - это то, что сейчас нужно. Но одно было ясно: с этого дня в Извелграде правили не словом, а кровью…
        О магах.
        Теперь казалось, что маги были всегда, были не просто, как имеющие особые способности и знания люди, а как особая раса. При этом никто не видел маленьких магов, магов - детей. Все маги были взрослыми, все они были мужского пола. Хотя, есть ли у магов все причитающиеся людям особенности мужского пола, никто не знал. Кроме них самих. У них не было семей. Все привыкли к такому положению вещей, и не удивлялись. Десятки лет люди жили бок о бок с магами. Все знали, что маги не были всесильны. Сила даже очень опытного мага была ограничена. Но, все же, маги, которые преуспевали в своем искусстве, были способны на многое. Они занимались только черной магией, их побаивались. Но немного, как нельзя серьезно бояться чего-то привычного. Маги, в отличие от эльфов - отшельников, иногда принимали участие в жизни города, страны. Но чем точно занимается большинство магов, никто толком не знал. Казалось, что их совсем мало. Но их было не так мало, как казалось.
        Конунгу удобно было держать во дворце нескольких опытных магов, чтобы пользоваться их помощью при неожиданном нападении или заговоре, но он и предположить не мог, что они способны совершить переворот. Он не думал, что малочисленные маги так сильны. Хотя он знал, что за ними стояла какая-то сила, которая способствовала им, и которой они поклонялись. Но углубляться в это не хотел. Мистика его не интересовала. Его интересовали их конкретные возможности и способности, и Конунг не придавал этой силе какого-то серьезного значения.
        Тела магов были так же уязвимы, как и тела простых людей, но стоило магу произнести одно из темных заклинаний, и он мог убить простым взглядом, или прикосновением. Любой воин в честном бою с оружием мог зарубить даже искусного мага, если тот не успевал или по другим причинам не мог воспользоваться своими мистическими способностями. Но обычно маги не ввязывались в битвы. Во всяком случае так было раньше.
        Никто не подозревал, что маги вовсе не являются особой расой. Что их корни уходят в человеческую природу. Да они и сами этого уже не помнили. Годами Заргам, утративший свою материальную сущность, но сохранивший неимоверными усилиями свое сознание и черную волю, учился, оттачивал свое искусство создавать, увеличивать клан своих приемников. Теперь, когда их было много, ему стало легко поддерживать связь с этим материальным миром. С каждым годом он чувствовал, как его сила, мощь увеличивается. Скоро он выйдет из своей тюрьмы, из своей проклятой ловушки. Он воплотится в сильное молодое тело. И будет жить целые века, тысячелетия. Жить, жить, жить… Но ни одному своему ученику он не откроет свой главный секрет. И он еще подумает, нужны ли они будут ему, когда он снова будет жить. Или они ему будут мешать.
        Утро выдалось пасмурным и холодным, как будто неведомая угроза нависла над городом. Высоко над землей кружили орлы - гордые птицы. А вороны, собираясь в трусливые стаи, ждали кровавого боя, чтобы поживиться мясом побежденных. Зловещее карканье ворон заглушало пронзительный клекот орлов.
        Дорн грел руки, вытянув их над еще тлеющими углями. Айван (так звали юношу) молча и сосредоточенно точил метательный нож. Дорн не знал, что ждет его в этом огромном, чуждом для него мире, но теперь он был не один, а как известно, вдвоем и дорога короче, и враги не так страшны.
        - Сегодня лес плохой, нужно уходить, - сказал Айван, поеживаясь от холода.
        - Да, погода портится… Мы пойдем в город?
        - Что-то происходит, я чувствую, что-то недоброе… - Айван сощурил глаза и глянул на небо.
        Дорн тоже невольно поднял глаза вверх. По серому небу быстро плыли куски черных облаков. В глазах Дорна потемнело и он поспешил опустить голову.
        - Да, нужно скорей идти в город, - сказал юноша разгребая угли веткой.
        Гном и человек быстро уничтожили следы своего пребывания в лесу и быстро пошли в сторону городских ворот. Накануне вечером Дорн рассказал молодому вору все про свои приключения в Извелграде, про таинственное исчезновение эльфа, про непонятную записку. Айван внимательно выслушал его и обещал помочь. Все-таки он был местным. Но главное, он был теперь другом Дорна, так он считал.
        Черный лес дышал прохладой, а между деревьев было еще темней, чем обычно. Давно никто из горожан не отваживался пойти в этот лес, а кто ходил - назад не вернулся. Издавна о Черном лесе ходили легенды, это место всегда привлекало своей таинственностью. Одни говорили, что те, кто не вернулись, стали жертвами лесных эльфов, другие говорили, что эльфы не трогают людей, а убило их что-то еще более загадочное и страшное…
        Где-то в глуши леса было место, которое освещалось солнцем. Там скрюченные стволы, расступаясь, образовывали правильный круг, там на зеленой траве росли прекрасные цветы, туда не ступала нога человека, туда опасались заходить даже самые страшные лесные твари. Когда наступала ночь, и солнце уходило за горизонт, поляна светилась странным белым магическим светом. Именно здесь собирались таинственные лесные эльфы. Они не считали себя братьями живущих в городах эльфов, не признавали родства с ними. Этим летним, но по-осеннему прохладным утром на поляне совета собрались все самые уважаемые эльфы черного леса.
        Старейшина Шип стоял в центре, остальные слушали его, расположившись полукругом. Шип говорил медленно и мудро, как и положено старейшине. Его стройное жилистое тело покрывал темно - зеленый плащ, а за спиной висел длинный лук уникальной работы древних мастеров. Старейшина был уже не молод, но держался уверенно и гордо. Все жители леса знали, что Шип стреляет из лука лучше любого молодого эльфа, и мало кто рискнет сразиться с ним в рукопашном бою.
        - Вчера было найдено тело молодого эльфа Ветки, кто-то отрезал ему голову и поглумился над окровавленными останками… - говорил Шип, пристально оглядывая присутствующих.
        - Такого давно не случалось… Люди боятся заходить в лес, магам это ни к чему… Эльф Куст шагнул вперед, прося слова, и Шип разрешил ему говорить кивком головы.
        - Когда наши охотники нашли тело, оно пролежало в лесу около трех лун, но ни одна лесная тварь не притронулась к останкам, даже вороны не посмели обглодать кости. Тут не обошлось без черной магии. Кто-то хотел, чтоб мы нашли его тело так, как мы его нашли.
        - Как бы ни было, кто-то объявил нам войну, и мы отомстим за нашего брата, чего бы нам это не стоило! - недавно спокойное лицо Шипа зло оскалилось, кисти рук сжались в кулаки, увидев его, мог испугаться даже опытный воин. - Нас хотят заставить принять бой не на нашей территории, потому что они - трусы. Но напрасно они думают, что если выманят нас из леса, то расплата их минует. Мы же не боимся смерти, потому что есть вещи более важные, чем жизнь!
        Эльфы закивали длинноухими головами. Все поняли: что - то произошло в городе людей, иначе, кому могли помешать лесные эльфы, в которых и верили - то с трудом.
        В городе было обычное утро обычного дня, однако при ближайшем рассмотрении можно было увидеть какую - то тревожность. Это и мутный страх в глазах торговки, и неосторожные движения вора, и отсутствие нищих, которые попрятались в свои грязные норы.
        Айван шел молча быстрыми шагами, Дорну с трудом удавалось не отставать.
        - Куда мы направляемся? - спросил Дорн, стараясь восстановить дыхание.
        - Я отведу тебя к одному человеку.
        - А он не…
        - Человек надежный, я знаю что делаю, - успокоил гнома уверенный голос Айвана.
        - А поесть там дадут?
        - Думаю, дадут, - ответил тот, очень обрадовав гнома этим обещаньем.
        Дорн подумал, что теперь и он, Дорн, как будто стал опасаться, что может привлечь чье - то нежелательное внимание. Будто его длинноухий спутник был по-прежнему рядом и велел ему быть осторожным. Он плюнул с досады. Ему захотелось вытащить из кошелька дурацкий клочок бумаги, выбросить его, и жить дальше так, как он раньше жил. Он чувствовал, что все дело в этом паршивом старом листке бумаги. Но он не сделал этого, что-то не позволило ему сделать так.
        Они шли и шли, пока вместо грязных лачуг не начали появляться красивые дома, окруженные садами и высокими стенами.
        - Стой здесь, - Айван подошел к одному из домов и с видимым усилием постучал в дверь.
        - Кто там еще? - раздраженно спросил голос из-за двери.
        - Это я, Айван.
        С тихим скрипом дверь медленно отворилась. За дверью стоял пожилой человек в сером балахоне, тело его, несмотря на солидный возраст, не было сгорблено или сутуло, а наоборот, даже просторный балахон не мог скрыть мощных плеч и гордой осанки Лица почти не было видно, только исполосованная шрамами щека и часть покрытого морщинами лба выдавали его возраст. Не сказав ни слова, человек жестом пригласил путников войти.
        Дорну человек показался подозрительным - уж очень смахивал на мага, и вообще, ему было как-то не по себе - давали о себе знать последние события. Побаливала рука, случайно раненая в недавней схватке, по-прежнему желудок был пустым
        - Ну чего встал? Быстрей входи, - сказал Айван и потянул гнома за руку.
        Морщась от боли, гном неуверенно переступил высокий порог. Внутри было мрачно и вместе с тем уютно, на стене висела замечательная коллекция древнего оружия, столы заставлены пыльными книгами на неведомых языках, потолка не было видно: если поднять голову, ничего не увидишь кроме темноты, уходящей высоко вверх. «Странное местечко», - подумал гном тревожно. Старик спросил Айвана строго и требовательно:
        - Ты по-прежнему, не хочешь заняться учебой? Или каким - то серьезным делом?
        - Не будем об этом, у меня к Вам дело, - попробовал уйти от неприятного разговора Айван.
        - Твой отец перед смертью просил меня наставлять тебя на истинный путь, но я чувствую, что не могу выполнить его просьбу. Айван, мне все больше хочется применить по отношению к тебе насилие, хоть я и против любого насилия.
        - Не нужно насилия, - засмеялся Айван, - я обещаю подумать по поводу учебы.
        - Айван, - грустно покачал головой старец, - если бы ты знал, какая благородная кровь течет в твоих жилах, как жаль, что ты не помнишь своего отца.
        - Это мой друг, он помог мне, и теперь мой черед помочь ему, - переключил Айван внимание человека в сером балахоне.
        - Ты знаешь, что всегда можешь рассчитывать на меня, - старик медленно опустился на мягкий ковер, и взглядом разрешил сесть и гостям, - рассказывайте.
        Дорн уже проникся доверием к старцу, потому что понял, что Айван привел его к человеку, которого знал долгие годы.
        - Я ищу одного эльфа, я даже не знаю, как его зовут. Мы прибыли в Извелград вместе, Но он исчез. «И унес мои денежки», - подумал гном, но говорить не стал. А со мной, - продолжил он, - начали твориться странные вещи. Не то, чтоб сильно странные, но что-то меня тревожит, а что - не пойму. Покинув меня, он оставил только это, - Дорн протянул старику записку.
        Развернув записку, старик стал долго и не без интереса ее изучать.
        - Это древне - эльфийский. Здесь сказано, что обладатель сего может не знать, что ему уготована судьбой некая миссия, но, что это неважно. Ибо знает он или не знает, он все равно пойдет по предназначенному ему пути. И не должен он бросить ношу свою, даже если тяжела она будет безмерно. Но если не вынесет он ноши сией, то сбудется страшное пророчество, время которому пол тысячелетия. А вынесет - может и минут мир чаша сия.
        - Ничего не пойму… - Дорн хмуро уставился на старика. А Айван даже рот приоткрыл от изумления.
        - Нам не все суждено понять. Есть те, кто знают больше нас. Одно могу сказать точно, что Вам, Дорн, предстоит совершить нечто важное для всех. И что от исхода этого будет зависеть многое, - старец с уважением посмотрел на гнома. Айван же смотрел на своего друга с восхищением.
        Дорн опешил, у него даже ноги похолодели.
        - Почему я? - выдавил гном.
        - О, этого я знать не могу.
        - А что я должен совершить?
        - Я знаю одного мудреца, правда, я очень давно не видел его, который знает очень много, он может предугадывать будущее, возможно, он сможет объяснить Вам больше, чем я. Он живет отшельником на одной из самых высоких гор к югу от Извелграда, там, где начинается горная гряда. Если вы решитесь идти туда, то я начерчу Вам путь.
        - Я с тобой! - тут же сказал Айван Дорну, который еще ничего не решил толком.
        - Хорошо, - вынужден был ответить гном, которому лазанье по горам представлялось худшей из возможных перспектив.
        - А что происходит в городе, Вы можете объяснить? - спросил старика Айван.
        Тот грустно покачал головой:
        - Извелградом теперь правит не Конунг, совершив переворот, маги взяли власть в свои руки… Многие еще не представляют последствий этой перемены, но мне кажется, что последствия будут страшные.
        Гном и человек внимательно выслушали рассказ старца о новой власти, которая обещала быть кровавой. И о том, что понимали немногие, самые передовые умы города: маги виноваты в том, что город из процветающей столицы превратился в разбойничий вертеп.
        - Ну ладно, мы заговорились, а ведь вы, наверное, голодны.
        Дорну не верилось, что, наконец, он сможет осуществить самое большое свое желание последних суток - съесть хоть что-нибудь. А то в свете последних событий он уж начал опасаться, что может ему уже и есть-то нельзя?
        Днем позже, купив кожаные сумки и набив их провиантом, путники запаслись оружием и отправились на поиски мудреца, о котором говорил старец. Почему Дорн все-таки отправился на поиски сомнительного отшельника, даже существование которого было под вопросом? На этот вопрос он и сам не знал ответа. Просто он не мог поступить иначе. Дорна не покидало чувство, ставшее уже привычным, что за ним наблюдают чьи-то глаза, а чьи - то мысли заставляют его отправиться в путь. Хотя к отшельнику он пошел бы и сам, без всяких там… ушастых! Подумал бы, подумал, и все равно пошел бы. Раз на нем теперь такая ответственность! Должен же он знать, в чем она заключается? Как бы ни было, выступив в сложное путешествие, он не знал, что ждет его на самой высокой скале, он даже не знал, сможет ли до нее добраться, но он шел вперед.
        Во дворце была полночь, гробовая тишина нарушалась только всхлипываниями девушки и шепотом старца. Дворцовый монах Янмур успокаивал свою дочь.
        - У них повсюду уши и глаза, от них ничего невозможно скрыть… - плакала Рутана.
        - Что ж поделаешь, времена меняются…На все воля господа…
        - А вчера, за неуплату налогов повесили трех торговцев, прямо на площади, чтобы все видели. Когда такое было?
        - На все воля го…
        - Да нет никакого господа, раз творится такое!
        - Не говори так, доченька, господь есть, Глор милосерден, но мирские дела делают миряне, господь тут ни причем.
        - Но нужно же что-нибудь делать?
        - Ты хочешь изменить мир? Я уже стар, Рутана, но ты, ты очень молода, ты можешь многое. Тебе нужно бежать отсюда. С такими мыслями тебе нельзя оставаться здесь.
        - А если я уйду, то что я должна делать? - подняла на отца заплаканные глаза Рутана.
        - Я всего лишь старый монах. Откуда же мне знать… Я буду за тебя молиться.
        Янмур чувствовал, что его дочь не похожа на него. Она еще не разуверилась в своих силах. И еще он чувствовал, что за ним скоро придут. Вряд ли он угоден новой власти. Нельзя, чтобы Рутана оставалась здесь.
        - Тебе лучше бежать из дворца, - повторил он настойчиво.
        - А как же ты?
        - Я уже очень стар… Мне все равно, где доживать свои последние годы.
        - Когда?
        - Будет лучше, если ты сделаешь это на рассвете.
        Рутана утерла слезы и серьезно посмотрела на отца. Она поняла, что беззаботные дворцовые будни закончились, что пришло время всерьез побороться за свое будущее и будущее города. Она чувствовала, что в ней достаточно смелости для такой борьбы. Она только пока не знала, что именно для этого она должна делать.
        На рассвете девушка собралась в путь. Накинула черный дорожный плащ и стала прощаться с отцом.
        - Возьми, он теперь тебе нужнее, чем мне, - отец протянул Рутане острейший изогнутый клинок.
        Холодная сталь приятно легла в руку, это был не тот тупой и тяжелый меч для тренировок, обращаться с которым Рутану еще в детстве учил начальник дворцовой стражи Фудар. Девушка сунула клинок в мягкие ножны за спиной.
        - Спасибо тебе, прощай… Отец, береги себя. Я найду возможность тебе дать о себе знать.
        Рутана, не теряя ни секунды, вышла из дворца, ее никто не задержал, и быстрым шагом направилась в центр города.
        - Прощай, Господь с тобой… - тихо прошептал Янмур и заплакал, теперь было можно, Рутана не видела его слез.
        Утро было пасмурным и серым. Два путника шли по лесной тропинке, шли быстро. Часть пути нужно было проделать по лесу. Они торопились пройти этот путь как можно быстрей, пока в лесу не начнет темнеть. Оставаться ночевать в лесу было нельзя, поэтому они решили идти весь день без привалов, позволяя себе лишь небольшие минуты отдыха. Хоть они и не заходили далеко в глубь леса, а пересекали его по кромке наискось, сокращая таким образом путь, все равно Дорну было не по себе.
        - Послушай, Айван, а что такого в этом лесу? - оглядываясь по сторонам, спросил он.
        - Разное рассказывают, но лучше не верить слухам.
        Здесь Дорн чувствовал себя неуютно. Он шел то и дело поеживаясь и бросая быстрые взгляды по сторонам. И как будто лес был спокоен, но что-то было не так. Еще эти дурацкие слухи… А слухи не возникают на пустом месте. Дорн не был трусом, но он плохо переносил неизвестную опасность. Когда можно ожидать чего угодно, а чего именно - не знаешь. Он не стал допытываться у Айвана о том, что именно говорят об этом лесе. Не хотел показывать свою тревогу, свою слабость, ведь тот считает гнома чуть ли не героем. «Вот мой самый главный недостаток, - подумал Дорн, - я слишком много думаю». Гном посмотрел на Айвана, но Айвана, похоже, не тревожили никакие сомнения, он просто шел вперед, поигрывая острейшим ножом.
        - Айван, зачем ты пошел со мной? - не выдержал наконец Дорн.
        - Жизнь вора непостоянна, а на рынке полно головорезов новой власти… Для моей кармы будет лучше, если я умру смертью воина, защищая друга, а не смертью вора.
        - А почему ты стал воровать?
        - Я остался без родителей очень рано, а моя тетка давала мне очень мало еды. Вот я и привык воровать. А вообще - то, последнее время я хотел изменить свою жизнь. Теперь я рад, что это произошло.
        Несколько часов они шли молча. Дорн немного успокоился, кажется, слухи об этом лесе, какие бы они ни были, несколько преувеличены. Пока ничего опасного не происходило. Пару раз они спугнули каких - то тварей. Но ни одна из них не осмелилась показаться им на глаза, тем более напасть. Дорн мысленно вел беседу с самим собой. Последнее время он будто раздвоился. Один Дорн в нем, старый, привычный, брюзжал, не понимая, ради чего нужно переться на край света, когда можно найти приличную работу, иметь приличный заработок, и думать о простых и понятных вещах, таких, как кружка эля или баранья нога. А другой, новый Дорн, перестал себя считать простым обыкновенным гномом, он хотел оправдать возложенное на него доверие, он готов был лазать по горам и чуть ли не подвиги совершать. Дорн посмотрел на своего молодого спутника:
        - Айван, а у тебя не возникает мыслей, что мы зря все это затеяли? Вдруг мы придем на место, а старца там и нет уже давно, или он сам ничего нам толком не сможет объяснить?
        Айван удивленно посмотрел на гнома:
        - Ну нет, так нет, - ответил Айван легкомысленно, - потом и думать будем.
        - И тебе не будет жалко потраченного времени? - Дорн хотел сказать «и потраченных сил», но почему - то не сказал.
        - А чего его жалеть?
        Дорн промолчал. Да, Айван был сделан из другого теста.
        Когда уже ближе к вечеру они вышли из лесу, Дорн, облегченно вздохнув, сказал:
        - Все-таки, выдумывают у вас тут про этот лес, обыкновенный лес, совершенно безопасный.
        - Да нет, просто мы шли по обхоженным местам. Дальше даже днем никто не решится идти. Но даже и здесь часто случается, что твари нападают. Иногда, пока одну - две твари не ранишь - не отстанут. А сегодня нам просто повезло. Будто нас кто охранял, даже удивительно.
        «Может и охранял», - подумал Дорн, у него было такое ощущение.
        Дальше идти было не опасно. Они шли не так быстро, устраивая привалы в попадавшихся на пути селениях. Но через двое суток селения, маленькие и большие, остались позади. Идти стало труднее, почва была каменистая, начиналось предгорье. В ночное время путникам приходилось по очереди дежурить у костра, у Дорна, не привычного к длинным пешим переходам, в кровь стерлись ноги, и он шел, прихрамывая, Айван тоже выглядел усталым. Раздирающие Дорна противоречия усилились:
        - Вот видишь, какой ты болван, - говорил один Дорн внутри него, - ты истязаешь себя, даже не зная, ради чего ты это делаешь.
        - Да, но от меня многое зависит, как же я могу не попытаться узнать, что именно зависит от меня. А вдруг, если я этого не узнаю, произойдет что-то страшное, ведь так написано в послании.
        - Это жалкий клочок бумаги ты называешь посланием? Да ушастый просто посмеялся над тобой!
        - Но я чувствую, что это очень серьезно, и чувствую, что ему, эльфу, тоже было не до шуток. Он слишком умный, чтобы заниматься такими глупостями. Он знает что-то важное.
        - Ну и почему же он тогда ничего не объяснил тебе сам, раз он такой умный и все знает, зачем нужно было, чтобы ты сбивал ноги, карабкаясь по горам?
        - Да, действительно, зачем?
        Дорн решил обсудить этот вопрос с Айваном. Во время путешествия с ним, он понял, что несмотря на кажущееся легкомыслие, Айван обладал гибким и острым умом. Не был он обыкновенным воришкой, текла в нем, действительно, какая-то благородная кровь.
        - Айван, как ты думаешь, почему эльф не сказал мне все прямо сам, зачем нужно все так усложнять? Если, конечно, в этом, действительно, есть какой-то смысл.
        Айван задумался.
        - Знаешь, - сказал он, - может, это такое испытание. И ты должен все узнать, когда докажешь, что ты готов это узнать.
        Дорн кивнул. Они продолжили путь. Гному было досадно от высказанного Айваном предположения, что кто-то его может испытывать. Потом, это было всего лишь предположение. Но все же он постарался больше не обращать внимание на усталость и сбитые ноги. Чтобы никто не подумал, что он может раскиснуть от таких пустяков. Все-таки, он был воин.
        Так, несмотря на все сложности похода, человек с хромающим гномом с завидным упорством продолжали идти вперед. Вечером, сидя у догорающего костра, Айван рассказывал древние легенды о смелых воинах и искусных магах, где справедливость торжествовала всегда, а Дорн напевал старинные песни гномов; но как ни пытались путники скрасить трудный путь, все равно болели ноги и хотелось есть. Но никто не жаловался и не ныл. На пятый день пути они, наконец, увидели гору, где должна была находиться хижина отшельника. Теперь они шли не к чему - то мнимому, а к реальной видимой цели. Казалось, даже ноги стали болеть меньше, не осталось ничего, кроме неудержимого желания быстрее добраться до скалы. Пролетели еще сутки пути.
        И вот, самая высокая скала Южной гряды предстала перед путниками во всей красе. Вершины ее не было видно из-за облаков, а склон был пологим, на нем даже было вырублено некое подобие ступенек, видимо отшельника время от времени навещали.
        - Теперь часа за три доберемся, - уверенно сказал Айван.
        От этих слов на душе у Дорна полегчало. Глядя на Айвана, гном невольно дивился его хладнокровию и уверенности. Дорн никогда бы не подумал, что простой городской вор может так стойко терпеть трудности перехода, так ловко управляться с метательными ножами и так умело ориентироваться по звездам. Но не только он был удивлен. Айвану тоже пришлось многому поучиться у гнома. Юноша видел стертые в кровь ноги гнома, но Дорн ни словом ни стоном не выдал своей боли.
        После недолгого отдыха гном и человек снова отправились в путь. Измученные и усталые, они продолжали из последних сил карабкаться по неровным ступеням. Восхождение на скалу оказалось сложнее, чем полагал Айван, как будто неведомая сила тянула путников вниз. Вершины так и не было видно, казалось, она устремляется ввысь до бесконечности… Дорну становилось не по себе, когда он смотрел вверх, но стоило ему опустить глаза, как у него начинала кружиться голова. «О Глор, неужели я останусь в живых?» - малодушно думал Дорн, все-таки гномы не созданы для высоты. Наконец, перед воспаленными глазами гнома предстал вход в жилище отшельника. Это была пещера, прикрытая дверью, сделанной из плетеных веток. Недалеко от входа бил горный родник, и путники кинулись к нему и стали жадно пить ледяную воду. Весь мир перестал существовать, только дающая жизнь вода. Напившись, Дорн наконец вспомнил о главной цели похода. Но старца отшельника в доме не было. Путники завернули за выступ скалы и увидели огромную и удивительно плоскую площадку. На площадке, скрестив ноги, сидел человек в балахоне зеленого цвета. Человек даже
не шелохнулся, когда путники подошли к нему. Он был высоким, худым, за балахоном было не видно его лица. Человек и гном подошли к нему сбоку и остановились в нерешительности.
        - Я знаю, зачем вы пришли. Вам нужны ответы на ваши вопросы. Что ж, спрашивайте, - донесся сильный низкий голос отшельника, казалось, он звучал повсюду. Этот голос был смутно знаком Дорну.
        - Я хочу знать, что это значит, - хрипло сказал гном, протянув старцу записку на древне - эльфийском наречии.
        Тот взял записку, но читать не стал,
        - Ты уверен, что хочешь это знать? А может быть, тебе лучше вернуться назад в неведении и забыть об этой истории навсегда? Подумай сейчас, у тебя есть шанс.
        На мгновение у Дорна возникло искушение так и сделать. Вдруг он почувствовал, что если сейчас он так решит, то больше его не будут мучить никакие предчувствия. И он сможет вернуться в Ростовец и жить совершенно как прежде. Но это было только мимолетное ощущение. Он понял, что вовсе не хочет быть прежним Дорном. И еще он понял, что не простит себе потом, если вот так уйдет, ничего не узнав. И Айван не простит ему этого.
        - Да, я хочу все знать, - сказал он твердо.
        Старец обернулся, откинул капюшон, закрывающий его лицо, и Дорн увидел, что это вовсе не старец. Перед ним был тот самый эльф, который оставил его в гостинице одного с клочком бумаги, не знающего, куда идти и что делать. Только сейчас он выглядел очень внушительно. В нем чувствовалась высшая духовная сила.
        - Не обижайся, - сказал эльф - отшельник гному. Я должен был убедиться, что тот, кого я выбрал для великой миссии, сможет нести эту ношу. Поверь мне, сейчас не до амбиций. Пойдемте, я все расскажу вам. Можете звать меня Эриком.
        Эрик был одним из тех отшельников, которых не интересовала жизнь в миру. Он занимался познанием вечных законов бытия, законов мироздания и достиг многого на этом пути. Общался он только с теми, кого интересовал духовный путь, у него были ученики, и, казалось, ничто не может заставить его вмешиваться в жизнь мирян. Эрик мог заглядывать в будущее. Оно открывалось перед ним не полностью, а небольшими фрагментами, предчувствием. Однажды ему пришло видение, в этом видении он увидел грядущее таким мрачным, что душа его отказывалась верить в истинность этого видения. Он углубился в древние пророческие книги. И нашел в них подтверждение. Действительно, разные пророчества сходились в одном, что именно в это время, после смерти правителя Конунга, миру всех думающих существ грозила страшная катастрофа. Эта катастрофа не была связана с природными катаклизмами. Она была связана с резким перевесом зла в мире, в котором живет сейчас Дорн, и Айван, и все мыслящие существа.
        - Зла и сейчас очень много в жизни, - грустно говорил Эрик, - но то, что я увидел не сравнится ни с чем, это была картина какого-то всеобщего безумия и вырождения.
        - И это грозит нам? - ошеломленно спросил Айван.
        - К несчастью, да. Это грозит всем.
        - Но почему? Как это произойдет?
        - Я пытаюсь сейчас понять это, но мое сознание пока не разрешило эту загадку, и древние книги молчат об этом.
        - Но это можно предотвратить? - спросил Дорн, он почувствовал, что сейчас он узнает самое главное для себя.
        - Только в одной из книг говориться о том, что возможно спасение. Скажу честно, никто не знает, насколько велика эта вероятность Там говориться, что, «если зажжется сердце великим огнем правды у одного из сыновей племени гномов, и будет он следовать зову сердца своего, то, может, минует мир чаша сия». Отрывок из этого пророчества сейчас находится у тебя, Дорн.
        - Но ведь нигде не сказано, кто именно будет этот гном? Почему ты решил, что это именно я? - сердце Дорна бешено колотилось.
        - Честно скажу тебе, я не знаю, что это должен быть именно ты. Моя интуиция подсказала мне, что это - ты. Я останавливал свой внутренний взор на тысячи лицах, и выбрал тебя. Пойми, я не мог все пустить на самотек. А вдруг ты так и не услышишь зов своего сердца в нужный час, я решил найти тебя. Остальное ты знаешь.
        - А если бы я не пришел сюда?
        - Я бы понял, что я ошибся.
        - А может быть, это все-таки не я, и все это предначертано другому гному?
        - Может быть.
        Воцарилось напряженное молчание. Дорн был ошеломлен.
        - А что я должен делать?
        - К сожалению, и этого я сказать не могу. Ты должен быть готов слушать свое сердце. Но я всеми силами буду помогать тебе. И по возможности защищать тебя.
        - А у тебя большие возможности? - Дорн не мог не задать этот вопрос.
        - Я не всесилен, - ответил Эрик.
        Теперь Дорн ощутил, как зверски он устал. И больше он не хотел ни о чем говорить, ни о чем думать. Айван тоже хотел теперь только одного - спать. Эрик предложил им ночлег, и они уснули, едва свалившись на кровати.
        Над Извелградом повисла темная ночь. В ней чувствовалась невидимая угроза. Впрочем, угроза сейчас чувствовалась всеми и днем. Но ночью это было сильней. В городе ходили слухи о конце света. Откуда этот слух пошел - никто не знал, но все тревожно ждали чего-то страшного. Хотя страшного в жизни горожан с приходом новой власти и так хватало.
        В дворцовых покоях, бывших покоях Конунга, сидел маг по имени Янмек. Он сидел на полу в полной темноте. Долгое время ничего не происходило, но он продолжал ждать чего - то. Вдруг в одной из каменных стен появилась небольшая светящаяся точка. Точка быстро увеличилась в размерах и через несколько секунд превратилась в небольшую дверь. Янмек с благоговейным страхом посмотрел на светящуюся дверь. Дверь отворилась без привычного скрипа, и вся комната озарилась темно-синим пламенем. Из стены в комнату медленно выплыло какое - то огромное и черное существо.
        - Рассказывай! - приказало существо.
        - Возникли некоторые ммм… сложности… - робко пробормотал всегда уверенный в себе человек в черном балахоне.
        - Что опять ?! - голос прогремел как раскаты грома.
        Янмеку захотелось сжаться в комок, превратиться в маленькую мышь и забиться в темную щель.
        - Я не знаю, как это случилось, но Рутаны нет во дворце. Вы приказали ее уничтожить немного поздно, она сбежала. Не знаю почему.
        - Почему я не могу положиться на вас? - голос звучал раздраженно, но уже спокойней - Что с гномом?
        - Вар занимается этим, - Янмек шумно сглотнул.
        - Я знаю это, меня интересует результат.
        - Гнома, которого Вы нам показали, сейчас нет в городе. Не могли бы Вы указать его местонахождение? - заискивающе спросил маг.
        - Чему я только учил вас столько лет? - проворчал голос. - Гном сейчас в поселении Круда, это в двух днях ходьбы от Извелграда.
        - Да, да, - я знаю, где это. Мы найдем его, Учитель. Не сомневайтесь.
        - Я должен быть уверен, что когда все начнется, его уже не будет в живых. Ты ведь знаешь пророчества!
        - Его не будет, не сомневайтесь, учитель.
        - Как армия?
        - О, мобилизация идет полным ходом! Мы работаем над формированием нужного духа нашего войска. Каждый из них не дождется бойни, они жаждут крови!
        - Хорошо, работайте дальше.
        Существо еще немного повисело в воздухе, а потом так же медленно уплыло обратно в светящуюся дверь. Дверь постепенно растворилась, и комната снова погрузилась во тьму. Янмек долго сидел на полу, не изменяя позы, потом вдруг вскочил и в порыве гнева выбил дверь ногой.
        От неожиданного шума спящие на посту охранники вскочили. Первым, что они смогли разглядеть полусонными глазами, было разъяренное лицо Янмека.
        - Это так вы охраняете дворец?! - Янмек с каждым словом все больше злился. Он знал, что охрана дворца им самим введена в такое индифферентное и сонливое состояние. И теперь потребуется время, чтобы это действие прошло. Ведь он знал это, как он выпустил этот момент, нужно было сразу же сменить всю охрану! Ярость душила его.
        Охранники спросонья никак не могли понять, что происходит и просто стояли, молча глядя на Янмека.
        - Вы все проспали! Как вы могли допустить, чтобы из дворца бежал человек?
        - Мммы…
        - Жалкие черви!!! Ты очень хочешь спать? - обратился Янмек к одному из охранников. - Я могу тебе это устроить!
        Янмек поднял руку и произнес одно из черных заклинаний. Охранник без единого звука упал замертво.
        - Вы хорошо усвоили урок? - самодовольно окинул взглядом стражников Янмек. Все поспешно закивали головами, а два самых быстрых уже поволокли тело убитого к выходу. «Ничего», - подумал маг, страх - великая сила, посмотрим, может, и не придется их менять. Он чувствовал, что ему трудно заниматься простыми организационными делами. Трудно, потому что очень скучно.
        После казни охранника человек в черном балахоне вызвал начальника стражи.
        - Монаха Янмура убить, отрубить ему голову на главной площади! - приказал он.
        Ему стало немного легче. Зайдя в свои покои, Янмек устало опустился на кресло. Он сидел, тупо глядя в одну точку. Маг думал о том, что захватить власть гораздо легче, чем удержать ее. Он чувствовал, что ему трудно контролировать ситуацию так, как этого требует Учитель. Что столько затрачено усилий, магических сил, а многие выстраиваемые планы рушатся, как карточные домики. Быстрей бы все началось. Когда они истребят ту часть населения, которой трудно управлять, станет легче. Намного легче… А потом Учитель будет вместе с ними. Янмек поежился от этой мысли. Он, как и все маги, привык желать этого, но теперь, когда он завоевал власть, ему стало жалко отдавать ее. И еще ему почему-то было страшно.
        Утром в горах холодно и спокойно. Утреннее солнце нежно освещает острые скалы. Кажется, на такой высоте все мирские проблемы и заботы - сущая ерунда. Все спокойно, безмятежно. Только клекот орлов нарушает тишину. Еще недавно хмурое небо стало нежно-голубым, с медленно плывущими по нему облачками. Сверху весь мир казался другим.
        «Как же все - таки хорош наш мир!» - думал Дорн, медленно спускаясь по неровным ступеням, - пожалуй, стоит спасти его…»
        Трое путников спускались по извилистой лестнице, ведущей к подножью горы. Впереди всех легкой походкой шагал эльф. Ночью ему было виденье, и утром он сказал, что знает, куда они должны идти, и что он пойдет с ними. На нем был дорожный плащ темно- зеленого цвета, а за спиной висел колчан со стрелами и замечательным луком.
        За эльфом шел Айван с довольной улыбкой на лице: кроме маленьких ножен с метательными ножами, у него на поясе красовался отличный кинжал из эльфийской стали - подарок Эрика. А позади всех с задумчивым выражением лица семенил Дорн. На спине у него был рюкзак с едой, а на поясе висела фляга с еще прохладной бражкой, из которой он то и дело отхлебывал, не изменяя при этом своей задумчивости. Он был в хорошем расположении духа, настроение было философским. Теперь Дорн почти не сомневался, что именно его имели в виду древние книги. И сейчас он старался слушать свое сердце. Сердце ему говорило, что сейчас он на единственно верном пути. Что так и должно быть: он должен идти за эльфом, не раздумывая, куда и зачем тот их ведет. Правда, куда так спешить, можно было отдохнуть еще немного. По этому поводу он чуть не начал мысленно ворчать, но вовремя сдержался.
        Путники шли молча, потому что на разговоры не было времени, да и разговаривать никто особенно не хотел. Спуск был гораздо легче подъема. Скала провожала их по-хозяйски вежливо. Рядом с эльфом все тревоги рассеивались. Он вселял какую- то железную уверенность.
        Дорн думал, какая пропасть лежит между сегодняшним днем и днем, когда они с «ушастым» сопровождали повозку, как переменилось его отношение к эльфу, теперь он смотрел на Эрика почти с восхищением. Айвану, похоже, было все равно, куда и зачем они направляются. У него был новый острейший кинжал, он был сыт и чувствовал себя прекрасно, а рядом с ним шли его друзья! Что еще нужно, чтобы чувствовать себя счастливым! И хотя, как выяснилось, путь их лежал не куда-нибудь, а в глубь черного леса, никто не волновался. Дорн не знал, зачем им нужно в черный лес, но ведь туда их повел Эльф, а он знает что делает.
        Скоро Дорн и Айван поняли, что они идут совсем другой дорогой. «Эта дорога быстрее приведет нас к Черному лесу», - сказал Эрик. Выяснилось, что по пути они должны еще зайти в небольшой городок, в котором у Эрика были какие-то свои, неотложные и важные дела. Не таким уж отшельником был Эрик. Этот город был ближайшим от скалы, где эльф постигал законы мироздания. И в этом городе у Эрика было очень много учеников. Еще они решили в городе купить пару отличных драконов, а ведь это основное транспортное средство. Сейчас на это были деньги. Эрик отдал Дорну все, что они некогда заработали.
        Добрались без приключений. Не считая схватки с болотными тварями, которых Дорн быстро изрубил на куски. Заар оказался небольшим городком с невысокими, но добротными домами, узкими улочками и неплохим рынком, занимающим примерно треть всего городка. Эльф сразу отправился по своим неотложным делам, предварительно договорившись о ночлеге на небольшом постоялом дворе. А у Айвана при виде рынка загорелись глаза, и он устремился к торговым рядам. Дорну ничего не оставалось, как последовать за молодым другом. Заарский рынок был в самом деле, неплохим, здесь попадались торговцы из разных, даже очень отдаленных земель. Некоторые торговали очень редкими и дорогими вещами. Дорн остановился у палатки с оружием, его внимание привлекли боевые секиры и алебарды - выбор был огромный. А Айван на некоторое время исчез, а когда вернулся, физиономия у него была довольная, в руках он держал туго набитый кошелек.
        - Смотри, наживем мы здесь врагов, - укоризненно посмотрел на Айвана гном. - Потом, ты же решил оставить это.
        - Не волнуйся, - ухмыльнулся Айван, - я - ловкий, а пара золотых монет никогда не бывает лишней. Это же так, чтобы навык не потерять. Знаешь, сколько я этот навык приобретал!
        Гном только пожал плечами. Ему непонятна была эта страсть в молодом друге. Побродив еще немного по торговым рядам, друзья пошли на постоялый двор.
        - Добро пожаловать в Заар! - улыбнулся трактирщик, увидев гнома с Айваном. - Ваши комнаты наверху, Эрик сказал, что в путь вы отправитесь только завтра, а сейчас можете хорошенько отдохнуть.
        Айван пошел тратить украденные деньги. Дорн взял с него обещание больше не искушать судьбу, и успокоился только тогда, когда Айван поклялся его, Дорна, здоровьем не делать этого. А сам Дорн решил остаться тут и пропустить кружечку хорошей бражки. Гном сидел за круглым дубовым столом и медленно потягивал брагу, думая о том, что подвиги подвигами, а хорошо, что есть маленькие радости в гномьей жизни. Брага расслабила его, делать было нечего, и гном решил понаблюдать за здешними обитателями. Вот человек у стойки, он явно очень пьян: вот - вот свалится с ног. А вот симпатичная девушка, она настороженно смотрит по сторонам и, кажется, ищет кого - то. За соседним столом сидит несколько человек в боевых доспехах. Они напоминают вояк новой власти. Глядя на них Дорн насторожился: не нравились ему эти люди. Но они просто сидели и грубо ругались по поводу недостаточно свежего мяса. Дорн успокоился, его рука медленно отпустила рукоять боевой секиры.
        - Послушай меня, гном, - обратился к Дорну старик, подошедший сзади.
        Дорн обернулся и удивленно посмотрел на старика.
        - Когда будешь в черном лесу и увидишь старейшину Шипа, отдай ему это, не сочти за труд - старик протянул Дорну пузырек с неизвестным содержимым.
        - Но кто ты такой? Откуда ты знаешь? И кто такой Шип?
        - Какая разница, просто сделай, о чем я тебя прошу, когда ты там будешь! - раздраженно бросил старик.
        Дорн посмотрел на пузырек, поднял глаза на старика, но его уже не было, он как будто испарился. Гном продолжал еще некоторое время смотреть на загадочный пузырек, пытаясь понять, не спит ли он… Кто - то уронил кружку, и она с шумом разбилась. Дорн опомнился, быстро сунул пузырек в карман и посмотрел по сторонам. Вокруг все занимались своими делами, и никто не обращал на него внимания. «Ну и дела, - подумал гном, - но откуда он узнал, куда я направляюсь? И что внутри пузырька?» Дорном вдруг овладело жгучее желание открыть пузырек, но подумав о возможных последствиях, он все-таки сдержался. «Кто их знает, с их магическими штучками, - подумал Дорн, - открою пузырек, а оттуда вылезет какая - нибудь мерзость!» В конце концов, Дорн решил ничего не предпринимать, а там видно будет… «Ничего себе, у меня сейчас жизнь, вокруг все только и делают, что предсказывают и знают мое будущее!» - подумал гном. Но ему нравилась эта жизнь!
        Тем временем, на городок черной вуалью опускался вечер. Толпа людей на рынке редела. Дорн поймал себя на том, что просто ужасно устал и все, что ему сейчас нужно, это выспаться на настоящей мягкой постели. Кто знает, будет ли еще у него когда такая возможность, теперь он не мог знать, что будет с ним завтра. Гном медленно встал из-за стола и походкой сонного гнома поднялся на второй этаж. Там он нашел свою комнату и свалился на кровать. Постель оказалась такой мягкой и уютной, что Дорн сразу же уснул.
        У эльфов Черного леса был обычный трудовой день. Чтобы выжить, лесные эльфы должны слаженно и упорно трудиться. Их жизнь напоминает жизнь лесного муравейника, где каждый знает о своих обязанностях и трудолюбиво выполняет их. Сильные взрослые эльфы охотятся, убивая ровно столько, сколько им необходимо. Более молодые учатся у старших и сажают деревья, растят овощи и злаки. Женщины шьют кожаную одежду и готовят еду. А старейшины всем этим руководят, и хранят в строжайшей тайне все секреты леса и эльфийской белой магии.
        Этот день ничем не отличался от других трудовых дней. Жизнь в лесном городе закипает с раннего утра. Не успело солнце как следует подняться, а старейшина Шип уже на ногах - объясняет другим старейшинам свои планы расширения лесного города на запад. Эльфы охотники хвалятся друг перед другом меткостью и учат молодых стрелять из лука. Эльф по имени Дубовый лист следит за порядком. Лес служит эльфам крепостью и их домом, а они заботятся о нем и оберегают его. Их никто не тревожит: люди боятся заходить глубоко в лес. Охраняя свой покой, эльфы с давних времен пугают людей страшными мифами о Черном лесе. И до сих пор все было хорошо. Но в последнее время эльфы чувствовали присутствие в лесу посторонних сил. Особенно остро чувствовал чужаков Шип, он был очень взволнован, но не подавал виду. Впервые за много лет эльфы почувствовали себя неуверенно на своей территории.
        Шип делал вид, что слушает советы старейшин, но мысли его были совсем о другом. Он думал об убийстве молодого эльфа Ветки, и думал о нем уже давно. Он знал, чувствовал, что кто-то точно знает о их существовании, что кто-то хочет выманить их из леса. Кому они помешали? Шип понимал, что началась пока невидимая, но война против них. И эту войну нужно выиграть! Но чтобы выиграть, нужно владеть ситуацией, нужно знать. А он не знал.
        Выслушав старейшин, Шип дал всем указания, взял свой лук со стрелами и отправился в глубь леса. Он отправился один, без охраны. Шип шел самыми темными и тайными тропами, о которых не знали даже самые старые лесные твари. Наконец, он вышел на небольшую поляну, в центре которой стояло огромное дерево. Остальные деревья словно расступались перед ним, уважительно склонив свои кроны. Дерево, казалось, дышало, покачивая своими огромными ветвями. Здесь был центр всего леса, его сердцевина. Про это место не знал никто, кроме двух старейшин, одним из которых был Шип. Это знание передавалось из поколения в поколение много столетий. Лесные эльфы - древний народ.
        Шип преклонил колено перед священным деревом и произнес заклинание. Дерево гулко застонало и заскрипело, пробуждаясь после многолетнего сна. Раз в семь лет можно было пробудить дерево. И Шип берег эту возможность до крайней необходимости. Теперь эта необходимость настала.
        - Кто ты, и зачем ты пробудил меня? - проскрипело Дерево.
        - Я старейшина Шип, я пришел спросить совета.
        Дерево опять заскрипело ветвями, разминая их.
        - Какой совет тебе нужен?
        - Я чувствую угрозу моему народу. Что мне делать, чтобы спасти его?
        Дерево задумалось. Шип молча стоял и ждал.
        - В древних преданиях, помнится, что-то говорилось об эре зла… Она должна наступить, когда к власти придут черные маги… Это уже произошло?
        - Мы не бываем во внешнем мире, - пожал плечами Шип.
        - Подожди, я попробую узнать.
        Дерево опять надолго замолчало.
        - Да, черные маги уже захватили власть в стране. Но эра зла еще не наступила. Слушай! Война неизбежна для твоего народа, готовьтесь к войне, она не обойдет стороной даже Черный лес. Но твой народ должен объединиться с другими народами. Вы не выиграете эту войну в одиночку.
        - Но эльфы не могут объединиться с людьми! Людям нельзя доверять, они коварны, лживы! Ни один эльф не захочет сражаться рядом с гномом или человеком!
        - Думай, вождь! Те, кто хотят уничтожить вас, знают об этом. Они знают, что гордое племя будет сражаться в одиночку. В этом ваша слабость.
        - Но почему мы помешали новой власти? Нам все равно, кто там правит - гномы, маги, люди. Пусть они перегрызуться за власть! Мы не мешаем новой власти.
        - Если в сердце горит огонь правды, сердце не может быть равнодушным.
        Сказав это, дерево опять погрузилось в многолетний сон. А Шип все стоял и смотрел на самое мудрое существо в лесу. «Как жаль, что оно просыпается так редко…» - подумал Шип. Он понял далеко не все. Но теперь он знал больше.
        Утро в Зааре было холодным и пасмурным. Сонный Дорн поеживался от холода. Айван с эльфом давно проснулись и собрались в дорогу. У входа их ждали купленные эльфом драконы. Дорн не любил ездить на драконах. Айван же, хоть и не ездил никогда раньше на драконах, ловко запрыгнул в седло и даже проехал пару кругов вокруг гостиницы, мол: « Посмотрите, мне и учиться-то не надо, я все схватываю на лету!» Дорн недовольно посмотрел в сторону Айвана : « Ага! Попробовал бы он так скакать с гномьими ногами!» Гном вполне сносно залез на своего дракона, как - никак у него был опыт в подобных делах. И они медленно тронулись в путь.
        - А где Эрик? - спросил Дорн у Айвана.
        - У него какие-то дела, он догонит нас.
        - Ааааа… - понимающе покачал головой Дорн
        Долгое время они ехали молча. Дорога была легкой, драконы - сильными, так что ехать на них было одно удовольствие. Дорн всю дорогу клевал носом - ему хотелось вздремнуть часок - другой, а Айван то забегал далеко вперед, то останавливался подождать еле плетущегося Дорна. Через несколько часов дороги их догнал эльф на своем мощном, поджаром драконе. Опять потянулись долгие часы пути. Дни были серыми, а ночи холодными. Путники по очереди дежурили у костра. У Дорна с каждым часом усиливалось чувство тревоги. По ночам ему начали сниться кошмары, как будто человек в черном балахоне сражается с ним, а потом вонзает в него меч, пылающий синим пламенем. Айван тоже приуныл, ссутулился, и даже его самоуверенное веселое лицо осунулось и помрачнело. Будто, чем ближе они подъезжали к лесу, тем сильнее на них наваливалось что-то тяжелое, темное, давящее. Уже несколько дней на небе не было видно солнца. Вместо него, как дурное предзнаменование, горел в центре неба черный круг затмения. На земле то и дело попадались трупы лесных тварей. Эрик один не поддавался мрачному настрою, охватившему остальных. Он объяснял,
что, видимо, они попали в зону действия поля черной магии. Он призывал всех не терять самообладания. Но призывы действовали слабо. Дорну казалось, что ему уже ничего не хочется: не хочется есть, ему не хочется спать, ему даже жить не хочется. Не то что подвиги совершать. Впервые в жизни ему было так страшно, даже присутствие эльфа не вселяло былой уверенности. Впереди виднелся Черный лес. Драконы тоже словно боялись чего-то, шли, с опаской оборачиваясь по сторонам. «Быстрее бы в лес, будь что будет, только бы не видеть этого черного круга над головой», - думал Дорн.
        Когда они углублялись в лес, путников насторожил странный шорох вокруг. Внезапно поднялся ветер, все деревья вокруг зашевелились. Вдруг из-за одного из стволов выскочило зеленое существо с коротким мечом в лапе. Дорн выхватил топор и мощным ударом разрубил тварь пополам. Все-таки у него была реакция воина. Но тварь оказалась не одна. Один за другим выпрыгивали из-за черных деревьев зеленые уродцы. Айван встал в боевую стойку, одной рукой выхватил кинжал, а другой очень быстро бросил метательный нож в одного из нападавших. Дорн яростно размахивал боевым топором, срубая одну зеленую голову за другой. Айван ловко уворачивался от ударов коротких мечей, нанося точные и смертоносные удары эльфийским кинжалом. Дорн разрубил еще одну тварь, все его лицо было в своей и чужой крови, кровь застилала глаза, ярость затмила рассудок. Дорн понесся за убегающим уродцем дальше в чащу леса, ветви черных деревьев хлестали по окровавленному лицу, он не чувствовал боли, он чувствовал только ярость и желание убивать. С каждым шагом чаща леса становилась все темнее. Тварь куда-то исчезла, а Дорн выбежал на небольшую
поляну. Он в ужасе обернулся - вокруг не было ничего, кроме пугающих черных стволов. Дорн, тяжело дыша, вглядывался в темноту. Что-то черное надвигалось на него. Он хотел поднять боевой топор, но не смог пошевелиться. Черный силуэт вырос перед гномом, напомнив его ночные кошмары. Дорн медленно поднял глаза - на него вместо глаз смотрели две зияющие дыры, светящиеся синим светом. Дорн не мог оторвать глаз от светящихся дыр в капюшоне черного балахона. Существо стояло неподвижно и смотрело на гнома, потом подняло руку и откинуло капюшон. Дорн увидел голову бледного человека с горящими голубыми глазами. Человек улыбался, насмехаясь над гномом. Вдруг зашелестели кусты и на поляну выбежал эльф. Человек обернулся, быстро накинул капюшон и растворился в темноте леса. Дорн подошел к эльфу.
        - Ты ведь не все рассказал мне? - спросил гном.
        - А ты уверен, что хочешь знать это? - серьезно посмотрел на Дорна Эрик.
        Дорн кивнул. Но эльф только покачал головой
        - Нам пора, - сказал он.
        Дорн не стал настаивать. Эрик пошел обратно к месту стоянки. Гном устало поплелся за ним.
        Вар остановился в глубоком раздумье. Он сделал все, чтобы убить этого гнома. Это было сейчас самым важным делом. Учитель ждет, Вар не может так долго испытывать его терпение. Но дело было не столько в том, что Вар не успел опустить меч на голову этого ничтожного червя. Дело было в том, что это был не тот гном. Вар, призвавший накануне всю свою магическую интуицию, наконец, вычислил его местонахождение. Увидев своим внутренним взором, что гном находится под сильной защитой эльфа, Вар понял, почему так долго не мог добраться до него. Но сейчас, когда он хотел его убить и увидел это перепуганное лицо, он вдруг понял, что вовсе не это лицо было на его внутреннем экране, когда Учитель давал ему приказ отыскать и убить гнома, о котором пророчествовали древние книги. Поэтому и вышло замедление. Тьфу, напасть! Эти жалкие гномы все так похожи друг на друга. Но что с его интуицией, она никогда его до этого не подводила. Стареет он, что ли, или просто устал от напряжения последних дней. С чего бы этому белому магу защищать простого ничтожного гнома, хотя их трудно понять с их пошлым гуманизмом. Этот белый
маг обладает очень большой силой, он, Вар, не станет с ним связываться. Пусть им потом займется сам Учитель. А он будет искать Того гнома. Жаль, конечно, что не убил и этого, все-таки он подозрительный. Но сейчас ему не до этого. Если он не найдет того, кого ищет… На Вара накатил страх.
        Жизнь лесных эльфов с первого взгляда напоминала жизнь простых лесных охотников. Но это было не совсем так. Эльфы не были жителями леса, они были его частью. Они сразу чувствовали, если в лесу что-нибудь было не так. Они были разумной частью леса, и умели управлять многими событиями лесной жизни. Лесные эльфы владели искусством использовать природные силы в своих интересах. Но делали они это бережно, никогда не вредя лесу. Они даже сумели не изменить лицо леса своими жилищами. Они научились выращивать огромные в своем объеме деревья - дома, в которых и жили.
        В городе лесных эльфов впервые за много лет ждали гостей, не являющихся эльфами. Эрик не раз бывал у Шипа, но он был эльф. Они умели обмениваться на расстоянии мыслями. И когда Эрик сообщил Шипу, кого ведет он в лесной город, тот почувствовал, что настало время перемен для его народа. Это тревожило его, перемен не хотелось, не хотелось в свой мир пускать никого чужого. Но он помнил, что ему сказало Дерево - дух леса. И он решился принять этот совет. Теперь ему нужно было убедить свой народ поменять многовековые взгляды. Это было сложно.
        По приказу Шипа был приготовлен праздничный обед. Старейшина все утро не находил себе места, думал о чем-то, был рассеян. Все смотрели на него с недоумением. Никто толком не знал, кого именно велел встречать Шип, но все очень старались. Все утро прошло в ожидании, и наконец дозорные эльфы подали сигнал, и старейшина Шип приказал открыть городские ворота, город эльфов, как и любой другой город был окружен стеной из черных стволов. Эльфы, собравшиеся у ворот разинули рты от удивления - перед ними стояли эльф, гном и человек. Надо сказать, что лесные эльфы почти никогда не видели людей, а тем более гномов. Шип посмотрел на лица своих, но кроме удивления и любопытства, эти лица ничего не выражали. Все-таки эльфы были очень доброжелательны по своей сути. Шип даже удивился такой легкомысленности своего народа. А он-то думал, что они более бдительны.
        Эльф и Шип обнялись и обменялись приветствиями на эльфийском наречии.
        - Ну, представляй своих друзей, - сказал Шип.
        - Это гном северных гор - Дорн, а это человек из Извелграда - Айван.
        - Нам есть о чем потолковать, а их накормите и отведите к домику для гостей.
        Дорн с интересом оглядывал город, эльфы оказались совсем не такими страшными, как о них говорили, а совсем наоборот - оказывали довольно дружелюбный прием. Айвану перевязали раненую в недавнем бою руку, а Дорну исцарапанное лицо намазали целебной мазью из трав. Затем путников посадили за стол. Дорн так давно мечтал наесться до отвала за нормальным столом, а не на сырой земле. Эльфы-повара с улыбкой смотрели, как усталые и голодные путники уплетают эльфийскую еду. Эльфы так и крутились возле гостей. Шип, проходящий мимо, посмотрел на эту идиллию, и понял, что, оказывается, он не понимал, что его народ устал от изоляции. Шип даже расстроился. Но сейчас было не до расстройств по мелочам. Он созывал Совет старейшин. Эрика он тоже пригласил на этот Совет.
        Набив до отказа свои животы, и удовлетворив, насколько было возможно, интерес лесных жителей к городской жизни, путники отправились в домик для гостей, который со стороны выглядел совсем недурно.
        Они удивлялись тому, как выглядели дома в лесном городе. Это были специально выращенные деревья, в огромных дуплах которых и располагалось жилье эльфов. Толстые ветви с пышной листвой служили хорошей крышей. Сопровождаемые любопытными взглядами эльфов, гном с человеком вошли в симпатичный домик -дерево для гостей. В домике было темновато, но очень уютно. Как и все в лесном городе, мебель в домике была сделана из дерева, а кровати застелены сухой листвой. Когда, показав путникам их комнаты, сопровождающие эльфы удалились, Дорн расслабился и сел на кровать. Оказалось очень мягко и удобно, Дорн лег и сразу же погрузился в сон. Айван же, с интересом рассмотрев каждую вещь в комнате, вышел из дома. Он не спеша прогуливался по лесному городу под внимательными взглядами эльфов - дозорных. Айван с уважением заметил, как умело организована жизнь в городе, с какой любовью выполняет каждый свое ремесло. Жители лесного города были немного взбудоражены неожиданным появлением гостей, да и жизнь в лесу последнее время перестала быть спокойной. Но несмотря на беспокойство жителей, жизнь в городе продолжала идти
своим чередом.
        Темная ночь нависла над Извелградом. Во всех домах давно погасли огни, с приходом к власти черных магов в городе не стало лучше, как было обещано, люди, по-прежнему, опасались выходить на улицы ночью. Наоборот, стал значительно хуже. Армия новой власти состояла сплошь из разбойников и убийц, простым гражданам не у кого было просить защиты.
        Было прохладно и тихо. Где-то вдали протяжно выла собака, а еще дальше, там, где начинался лес, ей отвечали воем какие-то твари… Тусклый свет горел только в небольшом домике на окраине города. В этом скромном домике собрались этой ночью те, кто был против власти магов. Те, чье сознание было сильным и не поддавалось разрушающему воздействию черного магического поля, днем и ночью действующего на слабые умы горожан. Люди сидели за круглым столом, посреди которого стояла свеча, тускло освещающая помещение. Люди говорили шепотом, как-будто боялись, что их услышат. Больше всех говорил человек в массивных черных доспехах. Несколько человек что-то говорили в ответ, остальные просто сидели и слушали.
        Она не знала, зачем собрались здесь эти люди, не слышала, что именно они говорили. Но их лица внушали ей доверие. Молодая девушка наблюдала за окнами домика. Через некоторое время она немного осмелела и подошла к двери. Отсюда ей были слышны приглушенные голоса людей, которые не спали этой ночью. Она с трудом разобрала, что человек в черных доспехах говорил о новой власти. Он говорил со злобой в голосе, и в глазах его горела жажда мести. Остальные понимающе кивали. Девушка долгое время в нерешительности стояла у двери. Становилось холодно и страшно. Впервые она ночевала вне дворца. «Постучу, а они зарубят меня, - думала девушка, сжимая тонкой рукой изогнутый клинок». Вдруг из-за угла выскочила небольшая стая агрессивных тварей, которых развелось море в городе с приходом новой власти. Это было даже странно, откуда их столько взялось. И они совсем обнаглели. Их несуразные тела ночью казались еще уродливей, они бежали по ночной улице, размахивая длинными ручищами и издавая резкие неприятные вопли. Девушка в страхе прижалась к дубовой двери, выставив вперед руку с клинком. Одна из тварей с горбом на
спине и острыми желтыми клыками, с которых струилась отвратительная слюна, заметила девушку. Тварь издала торжествующий вопль и поковыляла к Рутане, опираясь на руки, как на вторую пару лап. Остальные твари тоже учуяли человеческий запах и последовали за тварью с горбом на спине. Увидев несущуюся на нее толпу, девушка пронзительно закричала и наугад рубанула клинком. Получив удар изогнутого клинка, тварь дико завизжала и отскочила в сторону. Остальные продолжали медленно приближаться, с опаской косясь на окровавленный клинок. Когда твари уже окружили бедную девушку и готовились растерзать ее, услышавшие шум люди вышли из дома со светлыми окнами посмотреть в чем дело. Увидев столько сильных воинов, твари в страхе остановились. Человек в черных доспехах, не долго думая, выхватил огромный двуручный меч и разрубил ближайшую тварь. Изрубленная, она отлетела на пять шагов и задергалась, разбрызгивая кровь во все стороны. Остальные воины тоже двинулись на стаю. После недолгой потасовки большинство тварей лежало, распластавшись на мокрой от крови земле, а остальные успели разбежаться.
        - Развелось же этой мрази! - сказал один из солдат, вытирая меч.
        - Ну что, все целы? - спросил человек в черных доспехах, оглядывая воинов.
        Воины закивали головами. Человек в черных доспехах удивленно посмотрел на девушку, все еще стоявшую, вытянув руку с клинком перед собой.
        - А ты почему на улице в такое опасное время?
        Девушка продолжала испуганно смотреть на воинов огромными голубыми глазами.
        - Ты храбро сражалась, кто научил тебя драться?
        - Меня учил начальник стражи Фудар, - девушка взяла себя в руки и говорила уверенней.
        Воины переглянулись.
        - Так ты из дворца? Кто ты? - голос спрашивающего звучал не очень приветливо.
        - Меня зовут Рутана, теперь я уже не из дворца, и никогда туда не вернусь, даже если буду умирать с голоду!
        - Ну хорошо, Рутана, может, хочешь поесть? - спросил с улыбкой старший из них.
        Девушка молча кивнула. Она очень хотела есть. Воин жестом пригласил ее войти. Обстановка в доме напоминала казарму, на стене висели доспехи, по углам стояли копья и мечи, а посреди комнаты стоял огромный круглый стол. Хоть Рутана и прожила большую часть времени во дворце, но была далеко не глупой девушкой. Она понимала, что в Извелграде большинство воинов находятся под контролем новой власти, но эти люди явно не относились к этим псам. Рутана решила во что бы то ни стало завоевать их доверие. Потому что она интуитивно чувствовала, что они, в отличие от нее, знают, что нужно делать.
        И они поверили ей. Рутана рассказала им всю свою жизнь, без утайки, все свои помыслы и стремления. Она не побоялась, и рассказала о своем презрении по отношению к новой власти. Это был огромный риск! Но она пошла на него. И они поверили в ее искренность. Потому что такие глаза просто не могли лгать. Они оставили ее у себя.
        Позже Рутана узнала, что Хорум, так звали старшего воина, является лидером ополчения в городе. Узнала об ополчении, о воинах, которые решили бросить вызов новой власти. Хорум объяснил, что пока их силы ничтожны по сравнению с армией новой власти. Запуганные жестокостью магов, жители Извелграда боятся брать в руки оружие. Но дело не только в этом, люди никому не доверяют. Как молодой парень, который ненавидит власть, может открыться незнакомцу. Это риск, огромный риск. Поэтому трудно вербовать людей в ряды ополчения.
        Но Хорум не собирался сдаваться, он верил, что рано или поздно они смогут противостоять магам, и их родной город станет свободным. Когда Хорум предложил Рутане вступить в ряды ополчения, она с восторгом согласилась. Она не знала почему, но полностью поверила человеку в черных доспехах. Так, совершенно случайно Рутана нашла свой второй дом.
        Как - то она пришла к Хоруму радостная, ее глаза светились лукавством.
        - Ты что-то придумала, девочка? - спросил воин, он уже успел привязаться к ней и умел понимать ее настроение.
        - Я поняла, как мы будем вербовать молодых парней!
        - Ну, и как? - улыбнулся Хорум.
        - Скажи, разве я не достаточно красива, чтобы увлечь любого парня?
        - Ты прекрасна, девочка, но, что ты хочешь этим сказать?
        - Я могу привлекать парней, знакомиться с ними, а потом потихоньку агитировать их вступить в ряды ополчения.
        - Это очень опасно, Рутана, - сказал задумчиво Хорум, но было видно, что его заинтересовала такая возможность.
        - Ничего не опасно, я ведь буду это делать под охраной! - засмеялась девушка.
        - Да, и что же я буду делать с армией, у которой сплошь будут разбиты сердца от несчастной любви!
        - Ты их убедишь, что для любви сейчас нет время! - посерьезнев ответила красавица.
        С этого дня вербовка в ряды ополчения, действительно, пошла более быстрыми темпами. Ополчение стало для Рутаны второй семьей. Проходили дни, Рутана тренировалась вместе с остальными воинами, ее навыки владения клинком очень помогали. Прошло еще немного времени и Рутана стала настоящим воином сопротивления. Ее руки окрепли, взгляд голубых глаз стал тверже и уверенней. Специально для нее кузнец ополчения выковал женские черные доспехи, которые были гораздо легче и мягче обыкновенных. Она схватывала все на лету, обладала очень острым зрением, что позволяло ей метко стрелять из лука. Прошло немало тренировок, прежде чем Хорум поручил Рутане первое действительно опасное и ответственное задание. Он не хотел подвергать девушку опасности, но в этот раз без нее было не обойтись. Рутана с небольшим отрядом воинов должна было пробраться во дворец и убить нескольких магов-лидеров, покои которых не так хорошо охранялись, как покои Янмека. «Наша сила в неожиданности, наш враг силен, но он не знает, с какой стороны будет нанесен удар», - говорил Хорум.
        В небе над Извелградом висела полная луна. Ночь была светлой, но никто из охранников не смог разглядеть четыре тени, перелезающие через ограду. Дворцовые псы вели себя тихо, только чуть поскуливали от радости, но этого охранники не слышали. Тени двигались бесшумно. Одна из теней, которая была тоньше остальных легко, как кошка вскарабкалась на почти пологую стену, распахнула окно одной из комнат, исчезла в этой комнате, а потом спустила веревку вниз. Люди в легких черных доспехах один за другим забирались в открытое окно. Как и предполагала Рутана, в этой комнате никого не было. Она знала, какие комнаты были почти нежилые. Слава Глору, за ее отсутствие в этом плане не произошло перемен. Тонкая тень осторожно выскользнула в коридор и, убедившись, что там нет охраны, жестом приказала остальным двигаться за собой. Рутана прекрасно ориентировалась во дворце, и без труда отыскала нужную дверь. Один из воинов сопротивления достал из сумки на кожаном ремне связку отмычек и, подобрав нужную, легким толчком открыл дверь. В комнате, на большой расшитой золотом кровати спал придворный маг Сар. Воин в черных
доспехах подошел к спящему магу и посмотрел ему в лицо. Бледное лицо мага с впавшими глазами и выпирающими скулами выражало умиротворение и покой. Воин вытащил из ножен кинжал с отравленным лезвием и полоснул им плечо мага. Сар испуганно открыл глаза, но крик застрял у него в горле, а широко раскрытые глаза замерли навсегда.
        Еще одна комната, и еще один маг растянулся на полу с переломанной шеей. Когда бойцы сопротивления расправились еще с одним, ничего не подозревавшим магом, Рутана, обладавшая великолепным слухом и зрением, услышала приближающиеся звуки кованых сапог. Жестом она приказала воинам отступать. Они ловко выпрыгнули из окна, перебравшись через стену, они прыгали прямо на спины ждущих внизу драконов. Рутана спрыгнула последней. Четыре всадника вихрем понеслись прочь от дворца, вслед за ними выбежали воины новой власти, заметившие всадников, но было поздно.
        Янмек стоял и смотрел на тела убитых магов. В глазах его была скорбь и ярость. В руке он сжимал рукоять меча. Рядом стояли другие маги и несколько высокопоставленных воинов. Все молчали, тишину нарушало только тяжелое дыхание присутствующих.
        - Как это произошло? - выдавил наконец Янмек.
        - Никто не знает, кто-то проник во дворец, но их никто не видел, - ответил один из солдат.
        - Значит, кто-то объявляет нам войну, убиты одни из лучших. Убит Сар - моя правая рука, - Янмек был потрясен. Потрясен неслыханной дерзостью сделавших это.
        - Не позднее, чем через два дня они должны быть пойманы, - сказал он начальнику охраны.
        - Но как?
        - Это ваша забота!! - крикнул Янмек, вцепившись в его нагрудные доспехи, и тряся как грушу.
        Воину стало не по себе, глаза Янмека блеснули неестественно ярким светом. Не дожидаясь пока в ход пойдет магия, воин испуганно проговорил:
        - Все, все будет исполнено… Но не могли бы Вы сказать, назвать хоть одно имя тех, кто был здесь. Я знаю, что Вы можете все, - заискивающе попросил начальник охраны.
        Янмек сосредоточился. Он и сам собирался узнать это. Хоть и жалко было использовать драгоценную энергию. Что-то слишком много магической силы приходится расходовать последнее время. Он вызвал в своем сознании событие этой ночи, и перед его внутренним взглядом мелькнуло сосредоточенное лицо девушки, Рутаны!
        Янмек назвал имя и злобно сжал кулаки. Тварь, девчонка, да как она смела! Как могла! Как не испугалась!
        - Они нужны мне живыми, я сам придумаю, как расправиться с ними! - наконец, выдавил он злобно.
        Воины поспешно закивали и поспешили покинуть помещение. Янмек остался один в комнате с мертвыми телами магов. Он еще раз осмотрел трупы и пришел к выводу, что работали очень опытные воины. Оба мага были убиты быстро и аккуратно, без капли лишней крови, почти бесшумно. Девчонка была, конечно, нужна как проводник. Теперь понятно, почему не лаяли псы. Зря он приказал их пристрелить. Хотя, не зря. Если еще раз они осмелятся на это, то у них не пройдет этот номер. А охрана тоже получила по заслугам. Янмек был ошеломлен и напуган убийством своих соратников. «Сегодня они зарезали Сара, а завтра придет моя очередь?» Янмек почувствовал как злость, смешанная со страхом растекается по всему телу. Случилось то, чего Янмек боялся больше всего - жители Извелграда взяли в руки оружие. Это было помимо его планов, жизнь все меньше и меньше вписывалась в разработанную ими схему. Они держали, и до сих пор продолжают держать над городом поле, воздействующее на умы горожан. Каждый день на улицах казнят. Казни - это тоже хорошее воздействие. Они должны бояться. Ни у кого не должно хватать сил на сопротивление. И вдруг
такое! А силы магов не безграничны. Магической энергии не хватает! Расходуется она быстро, а набрать ее тяжело. А Он торопит, давит, не дает времени! Ему нужно воплотиться, это все, что ему нужно, он не думает, какой это будет достигнуто ценой! И впервые Янмек почувствовал ненависть к Учителю. Но вместе с этой ненавистью был страх.
        Маг тяжело подумал еще немного, потом быстро вышел из комнаты, и направился в зал совета срочно отдавать указания начальнику дворцовой стражи. Янмек понимал, что увеличив охрану, он все равно не сможет полностью обезопасить себя. Но решил все равно ее увеличить. Теперь перед каждой дверью будет стоять охрана! С этого дня Янмек спал в обнимку с боевым мечом, и рисовал перед сном магический защитный круг. На этом он решил энергию не экономить.
        Режим правления новой власти ожесточился. Торговые караваны стали обходить город стороной, маги вербовали в свою армию все больше наемников. Хорошо им платили, и разрешали мародерствовать. Армию готовили к захвату новых владений. Золота в городской казне было предостаточно. Еще бы, новая власть ввела новый налог. С недовольными маги быстро расправлялись.
        Численность армии сопротивления увеличивалась вместе с недовольными горожанами. И чем больше была армия спасения, тем меньше становилось темное поле, окутывающее город и распространяющее волны страха и тревоги. Тайные собрания и вербовка солдат проходили уже в нескольких районах города. Хорум назначил лучших воинов, в числе которых была и Рутана, своими советниками и помощниками. Они отвечали каждый за свой отряд и район.
        Рутане неслыханно везло. Ее искали по всему городу. Ее хорошо знали люди охраны, и, кажется, найти ее было проще простого. Несколько раз Янмек, находивший ее в пространстве, посылал солдат на это место. Но те возвращались ни с чем. Ее смелость помогала ей. Если бы она боялась и затаилась где-нибудь, ее тут же бы поймали. Но Рутана носилась по всему городу, и находилась, как говорится, в одно и то же время в десяти местах. И пока ей везло.
        Воинов сопротивления становилось больше, но в сравнении с армией новой власти они оставались всего лишь кучкой безумцев. … Хорум, будучи опытным воином, прекрасно понимал это и все больше думал о соединении с какой-нибудь мощной армией.
        После одного из собраний к Хоруму подошла Рутана.
        - Я давно хотела спросить тебя, - сказала она, пряча глаза.
        Хорум с недоумением посмотрел на стоящую перед ним девушку.
        - Их становится с каждым днем все больше, армия новой власти растет, как на дрожжах. Многие любят деньги и неограниченную власть.
        - Сила не только в численности, нас мало, но я знаю - победа будет за нами. Хочешь знать, почему?
        - Почему?
        - Потому что на нашей стороне правда. Мы будем драться за нашу свободу, за то, что принадлежит нам по праву. А они будут драться за ничтожество, возомнившее себя великим правителем!
        Рутана заглянула в глаза Хоруму и увидела в них стальную решительность и уверенность в том, что их дело - правое. И ей сразу все стало ясно и понятно, и все ее сомнения враз развеялись, взгляд голубых глаз опять стал жестким и холодным как лед, и тонкая жилистая кисть с силой сжала рукоять меча. «Мы победим, мы убьем их всех!» - думала Рутана, глядя в глаза Хорума. Хорум удовлетворенно улыбнулся. Он был настоящим лидером и хорошо умел убеждать людей в своей правоте, потому что сам верил в свое дело. Но он понимал, что одной уверенности недостаточно. Нужно думать.
        Днем позже Рутана проходила мимо главной площади города и увидела огромную толпу. Люди смотрели на что-то с ужасом и скорбью. Девушка заинтересованно подошла к площади, с трудом пробилась в первые ряды и увидела то, на что с таким страхом смотрели люди - это была казнь. Казнили пожилого человека в лохмотьях, палачом был здоровенный тролль, в руках которого был топор с всегда окровавленным лезвием. Человек в лохмотьях стоял на коленях, опустив голову и, по-видимому, молился. Тролль-палач в ярко красной маске на всю морду злорадно поигрывал топором, ожидая казни. От жестокости происходящего у Рутаны перехватило дыхание, ее охватило желание помочь старцу. «Чем же мог провиниться этот старец?» - подумала Рутана. Толпа зароптала. На площадь вышел Янмек.
        - Слушайте люди Извелграда! Этот человек, - Янмек указал на старца в лохмотьях, - враг нашего города! Он опасный изменник, и на ваших глазах он будет уничтожен!
        Толпа замерла. Палач занес топор, и старец поднял голову, чтобы посмотреть в последний раз на небо. У Рутаны подкосились ноги - она с ужасом поняла, что старец в лохмотьях - ее отец. Ей казалось, что все это происходит не с ней, что все это сон, что такой ужас просто невозможен. Но палач вовсе не был ночным кошмаром, он был вполне реальным, и его топор, готовый в любую секунду опуститься на беззащитную шею старца. Рутана в отчаянии выхватила клинок и понеслась к отцу. Но увидевшие ее воины новой власти кинулись наперерез. К счастью для нее, они ее не знали. Она даже не заметила их, она видела только окровавленный топор. Подбежав, один из солдат ударил девушку рукоятью меча по голове. Рутана потеряла сознание и камнем упала на твердую землю. Топор опустился на шею старца. Женщины в ужасе отвернулись, а остальные продолжали заворожено смотреть, как алая кровь брызжет из рассеченной шеи.
        Она очнулась от холода и боли, в ее сознании ничего не было - только жгучая боль. Она по привычке опустила руку к поясу, где обычно висели ножны с клинком, но оружия не оказалось. Она посмотрела по сторонам. Девушка находилась в просторном и очень темном помещении, на стенах висела не то гниль, не то еще какая-то гадость, по полу бегали жирные крысы, в углу валялись чьи-то останки, а в глубине камеры что-то протяжно стонало. Рутана поняла, что она не одна. Из темноты на нее смотрела пара светящихся глаз. «Так вот как выглядит тюрьма новой власти», - подумала Рутана. Память медленно возвращалась к ней. В ней уже не было слез, ее сердце сжималось не от боли, а от ненависти. Рутана с трудом поднялась на ноги и подошла к грязным решеткам. За решетками был длинный, хорошо освещенный факелами коридор, и такие же камеры напротив. В конце коридора виднелись очертания сидящего человека, по-видимому, охранника.
        Рутана взялась за прутья решетки и с силой подергала их, решетки не поддались.
        - Это бешполежно, - послышался шепелявый голос сзади.
        Рутана обернулась и увидела тощее, как скелет существо. Существо внимательно рассматривало Рутану своими большими, чуть светящимися в темноте глазами.
        - Решетки крепкие, а охранники жжлые! Будешь шуметь ижжобьют, - при этих словах существо в страхе сжалось.
        - А это еще что? - наконец выдавила Рутана.
        - Это Лаймушш - так мое имя, - с гордостью ответило существо.
        Рутана села на холодный пол камеры и обхватила раскалывающуюся от боли голову руками. Лаймус продолжал пялиться на девушку, часто моргая выпученными зелеными глазами. Рутана и сама не заметила, как опять заснула. В камере невозможно было понять, ночь наверху или день. В подземелье не было никакого доступа солнечного света. Заключенные жили от кормежки до кормежки. А кормили здесь отвратительной кашей с червями, которой Рутана по началу брезговала. В подземной тюрьме дни и ночи тянулись ужасно долго.
        Заключенные маялись от безделья, многие быстро умирали от ужасных условий содержания, поэтому тюрьма была не переполнена. Лаймус потерял надежду на освобождение, ведь это была тюрьма для смертников. Маги расправлялись со всеми по первому подозрению в неблагонадежности. Некоторых казнили сразу, остальные были обречены на долгую и мучительную смерть под землей.
        Громкий голос охранника опять вырвал Рутану из чудесного сна, где не хотелось есть, где не было решеток и крыс. Опять сумрачная камера, опять каша с червями и черствый хлеб. Рутану не покидала мысль о побеге, пока он еще совсем отчаялась. Камеры открывались только тогда, когда приводили новых заключенных, это случалось раз в семь дней. Когда проходил день, Лаймус царапал на стене короткую линию, таких линий было уже много, Лаймус находился в тюрьме с самого прихода к власти магов. Он был очень рад новой соседке, потому что уже давно ни с кем не разговаривал. Он убивал время, выцарапывая на стене кусочком камня рисунки и слова. Делать было абсолютно нечего, Лаймус был плохой собеседник. Но лучше, чем никакого, и Рутана рассказывала Лаймусу про жизнь во дворце, про воинов сопротивления. Лаймус тоже поделился своей историей. Он долгое время жил в дворцовом подвале, о его существовании знали немногие. Его изредка подкармливали, и он привык жить полуголодом. Сначала он просто прятался от закона. А потом как-то привык к такой жизни. И уже ничего не хотел в ней менять. Он стал бояться шумного и
хлопотного мира. В подвале у него был оборудован удобный лежак. На свет он вылезал крайне редко, и его глаза привыкли к темноте. С приходом новой власти подвал был переделан в какой-то подземный ход, а Лаймуса поймали, и хотели по началу убить, но потом один из воинов ради забавы предложил бросить его в камеру и посмотреть, сколько он протянет. Так Лаймус оказался в подземной тюрьме. Разницы он большой не почувствовал, ведь в подвале тоже не было солнца. Но здесь иногда били, тоже ради забавы, и это было очень плохо.
        - Скажи, отсюда кто-нибудь пытался сбежать? - спросила за обедом Рутана.
        - Эта тюрьма, штобы жаключенные теряли швои шилы и надежду, а потом умирали долгой шмертью, - пожал щуплыми плечами Лаймус, он особенно прошипел, произнося слово «смерть», и даже его глаза как-то по-особому сощурились.
        «Это мы еще посмотрим!» - подумала про себя Рутана, а вслух ничего не сказала. Надоел ей этот Лаймус!
        Потом Лаймус опять царапал на стене, а Рутана погрузилась в мысли о побеге. Так, за разговорами прошел еще один день, значит, оставалось еще пять.
        Янмек ждал сеанса с Учителем. Заргам последнее время связывался с ним почти каждый день Больше всего Янмек боялся, что тот заметит, что его преданный ученик, его раб и почитатель уже не тот. И что вместо преданности остался только страх. Страх и обида. Не так Янмек представлял время власти магов, к которому годами готовил их Учитель. Не так! Но стоило Заргаму увидеть это разочарование, и он, не задумываясь, сжег бы новоявленного правителя, оставив от него кучку пепла. Янмек трясся перед каждым сеансом связи от страха. Но Заргам был сосредоточен на другом. Он испытывал нетерпение оттого, что скоро он может выйти из своей темницы. Он торопил события.
        - Когда вы готовы будете уничтожить эльфов?
        Янмеку как раз лесные эльфы пока не мешали. У него и в городе хватало проблем. Дались Заргаму эти эльфы. Ему нужно беречь свою армию для другого. Но он не мог этого сказать.
        - Пока армия не готова к этому сражению, Учитель, - заискивающе сказал Янмек.
        - Когда она будет к этому готова?
        - Я постараюсь, чтоб это было как можно быстрей.
        - Янмек, мой мальчик, - сказал голос почти ласково, так, как он разговаривал с ним раньше, очень давно, - ты должен помнить, что есть наша главная цель. Для чего нам нужна власть. Ты же знаешь это! Истинная власть сделает нас всесильными! Ты можешь себе представить, что такое быть всесильным? Я научу тебя этому. Сейчас ты пользуешься тысячной долей тех магических возможностей, которые даст нам власть над живыми существами. Не просто формальное подчинение, мой мальчик, а истинная власть, власть над их душами!
        - Я понимаю, Учитель, - откликнулся Янмек, чувствуя, что он опять начинает верить ему.
        - Уничтожение эльфов - это очень важная задача, мой мальчик, потому что в этом народе нет смирения. Нет смирения в их мыслях, нет страха. Они мешают черпать нам силы из других. Ты не видишь этого, а я вижу! Ты должен верить мне.
        - Я верю Вам, Учитель, - сказал Янмек почти искренно.
        - Вот и хорошо. И еще. Убейте, наконец, девушку. В ней тоже слишком много дерзости. И это то звено в цепи, которое нужно разорвать. Она очень нам мешает. Если бы ты знал, как иногда какая-нибудь мерзкая личность может мешать, как заноза!
        - Но мы никак не можем найти ее, Учитель, - почти шепотом сказал Янмек.
        - Она у вас под носом, она в тюрьме, убейте ее. А теперь подойди ко мне, ты ослаб, выдохся, я дам тебе силы. И Янмек окунулся в потоки энергии.
        Когда Заргам исчез, Янмек чувствовал, что преданность к Учителю возвращается в его сердце.
        Этой ночью Рутана не могла уснуть, она сидела на холодном полу и мечтала о свободе. Она представляла себе город и летнее солнце и зеленые деревья, но стоило ей открыть глаза, и она опять видела кромешную темноту в конце камеры. «Как же я протяну еще целых пять дней? И что, если мне вообще не удастся бежать?» - думала Рутана. Ответить на этот вопрос мог лишь сам Глор.
        Опять наступило утро, и опять на завтрак была вода с хлебом жестким, как камень. Опять безрадостный день, но Лаймус был невозмутимо весел. Он показывал Рутане несколько своих новых рисунков на стене и радовался как ребенок, когда какой-то рисунок ей нравился. Рутана старалась не подавать виду, но силы покидали ее. Она уже все меньше думала о побеге, тело ее ослабло и огонь голубых глаз потух. Как и предупреждал Лаймус, заключение изматывало и отнимало силы и надежду у узников. Охранник, у которого были ключи от камер, был ужасно туп и здоров, как тролль. Его шаги и громовой голос было слышно даже в самых дальних уголках тюрьмы. Проходя в очередной раз мимо камер, он как-то странно посмотрел на Рутану, потом подошел к решетке и вытащил нужный ключ. Рутана поднялась с холодного пола и с вызовом посмотрела в тупые глаза охранника. Тот открыл дверь и с похотливой улыбкой на физиономии начал медленно подходить к девушке. И когда он уже готов был обхватить ее своими огромными ручищами, из темноты камеры послышалось угрожающие шипение. Охранник обернулся и увидел Лаймуса, который встал в боевую стойку и
глаза его светились злобой. Охранник удивленно застыл, Рутана, собрав всю свою оставшуюся силу, запрыгнула на его огромную спину и обхватила его толстое туловище ногами. Охранник закрутился на месте и замахал огромными ручищами, пытаясь сбросить с ее себя. Еще несколько секунд, и ему бы удалось это, но, не мешкая, Рутана одной рукой вцепилась в подбородок охранника, а другой уперлась ему в затылок. Девушка медленно стала поворачивать голову охранника в одну сторону, почему - то он позволил ей это, а затем резко крутанула в другую. Послышался неприятный хруст шейных позвонков, и огромная туша охранника растянулась на грязном полу камеры. Рутана сняла связку ключей с пояса мертвого охранника и с трудом открыла ржавый от подземной сырости замок камеры. «И откуда только сила взялась?» - с удивлением и отвращение к происшедшему подумала Рутана, открывая одну камеру за другой. Заключенные выползали на свет из самых дальних углов камер, пропахших гнилью. Среди них были и совсем жалкие, ссохшиеся, а были и такие, при виде которых стало бы не по себе даже опытному вояке. Людей было заметно меньше, чем тварей,
они были слабее и хуже переносили тяготы заключения. Когда огромная орда заключенных вывалилась в узкий тюремный коридор, Рутана открыла дверь в конце тюрьмы, ведущую к винтовой лестнице вверх - на свободу. Обезумевшая от восторга орда тварей ринулась в узкие двери. Рутана быстро вскарабкалась по винтовой лестнице и выбежала из подземного ада. А на улице лил дождь. Крупные капли с шумом разбивались о землю, казалось, воздух превратился в стену из воды. Рутана зажмурилась от счастья. А заключенные тонкой струей тоже вываливались под дождь и прыгали от радости. Такую толпу существ не смог не заметить отряд рубак новой власти. Они дежурили возле тюрьмы, но их серые доспехи были мало приметны. Один из головорезов понял, в чем дело, и отряд бросился вперед. А твари, не замечая никого и ничего, продолжали тупо ликовать. Подбежавшие солдаты стали рубить мелких безоружных тварей своими тяжелыми мечами. Твари, не ожидавшие нападения, обезумели от злобы. Завязалась кровавая резня. Дождь усиливался, превращаясь в бурю с грозой. Раскаты грома сливались с воплями и рычанием. В этом бою смешалось все: грязь, кровь,
разорванные доспехи, мечи и когти. Рутана подняла из грязи чей-то меч и с яростным криком тоже ринулась в бой. Ее ненависть требовала выхода. Она не чувствовала ни усталости, ни слабости, ни страха. Только ярость. Солдаты были вооружены, но чтобы убивать, тварям не нужно оружие. Вот странное существо с огромными клыками и мощными лапами сшибло с ног солдата и, сорвав с него шлем, за несколько секунд перегрызло ему горло. Тело солдата еще некоторое время продолжало извиваться в кровавой грязи, но потом его просто затоптали. Внезапная радость свободы и такая же внезапная опасность опьянили тварей. Они не знали страха, ими овладела и жажда крови, они хотели только убивать. Солдаты стали отступать под таким натиском. Шум сражения заглушили гром и шум дождя. Рутана рубила на куски опешивших солдат, ее тоже охватило желание убивать. Высоко в небе сверкали молнии, и Рутане показалось, что сверху на нее смотрят уродливые глаза смерти. Она еле успела отразить удар солдата новой власти и ударить его рукоятью меча. Солдат не устоял на ногах и, упав, выронил оружие.
        - Не убивай, не убивай, пожалуйста!! - трусливо завизжал солдат.
        Рутана заглянула в его глаза и увидела в них сладковатый, липкий ужас. Это были глаза человека, который должен был через секунду умереть, глаза еще живого мертвеца. В них она уловила ту же пустоту, что и у глаз смерти, которые привиделись ей на грозовом небе. Ей невольно вспомнились глаза отца, и она с яростным воплем вонзила меч по рукоять в замершее от боли и страха тело. Солдат пронзительно крикнул, дернулся и замер, сжимая посиневшими руками лезвие убившего его меча.
        Солдат становилось все меньше, и от страха они уже не могли драться. Плотное кольцо тварей сомкнулось вокруг остатков отряда. Твари легко расправились с остатками отряда, втаптывая солдат в кровавую грязь и разрывая их на куски. Еще немного и последний солдат захлебнулся в грязи - бывшие узники одержали победу, а значит - обрели свободу.
        Рутана бежала под бушующим дождем, и захлебывалась от рыданий. Ярость, которой она дала выход, опустошила ее. Теперь ей стало плохо, противно до судорог от пережитых ею событий. Она не хотела, чтобы было так. Не хотела испытывать такой ненависти. Зачем кто-то ее толкает на это? Она не хочет убивать. Она знала, что глаза убитого ею солдата будут преследовать ее не одну ночь.
        Дорн проснулся оттого, что кто-то осторожно, но настойчиво толкал его в плечо. Гном повернулся и с трудом разглядел сонными глазами существо, которое его разбудило. Это была молодая улыбчивая эльфийская девушка с длинными ушками и огромными, как блюдца голубыми глазами. «Может это сон?» - подумал Дорн, не отрывая глаз от девушки. Увидев, что гном просыпается, девушка звонко засмеялась и выбежала из домика для гостей. Гном сел на кровати и, протирая глаза, окинул комнату сонным взглядом. «Ах да! Эльфы, лес… Но какая хорошенькая! Никогда бы не подумал, что девушки-эльфы могут быть такими миленькими. И даже ушки ей не мешают», - подумал Дорн. А за дверью щебетали птицы, звучали звонкие голоса эльфов, легкий утренний ветер волновал кроны черных деревьев. Дорна вдруг посетило неприятная мысль, что жизнь кипит, а он остается в стороне. Дорн поспешно натягивал верхнюю одежду, раздраженно что-то бурча себе под нос. Чем больше он начинал просыпаться, тем больше им овладевало раздраженное ворчливое настроение. Он не должен был так долго спать, ведь он не просто гном, а его даже не разбудили вовремя. И
теперь эта миленькая эльфинка смеялась над ним! И ноги у него короткие! Он распахнул дверь и вышел навстречу свежему утреннему ветру. Жизнь в городе эльфов, действительно, кипела. Город эльфов был самым освещенным местом во всем лесу. Здесь было очень светло от лучей утреннего солнца и вместе с тем очень спокойно. От всего тянуло просто колоссальной жизненной силой живой природы, а может быть, силой белой магии эльфов. Дорну, к его удивлению, очень понравился город эльфов. Здесь было красиво, уютно, просторно и очень легко. Гном умылся в холодном ручье и окончательно проснулся. Он огляделся в поисках знакомых лиц, и вдалеке увидел Айвана, который учил ту самую эльфийскую девушку метать ножи в цель, закрепленную на дереве. Они весело смеялись и радовались жизни. «Мир на грани разрушения - а им бы только смеяться!» - хмуро подумал гном. Дорн быстро, насколько это было возможно с его короткими ногами, подошел к веселящейся паре.
        - А, Дорн, уже проснулся?
        Дорн только хмуро посмотрел на улыбающегося человека. Конечно, у Айвана длинные, красивые ноги. А он, Дорн, этой красотке по плечо.
        - Тебя Эрик зовет, - сказал Айван.- Они ждут тебя в Большом доме советов, это прямо по главной тропе, там увидишь. - Айван снова повернулся к своей симпатичной собеседнице.
        Эльфийка уважительно смотрела на Дорна. Не каждого приглашают в дом советов. Он приосанился.
        - Я провожу, - сказала она.
        Дорн почувствовал, что душа его наполняется радостным ликованием!
        Большой дом-дерево» был действительно БОЛЬШИМ, он возвышался над остальными домами города. Дорн шел, не спеша, изредка поглядывая на свою спутницу и улыбаясь ей. Она тоже улыбалась ему в ответ. Лесной город поражал своей красотой и гармонией, несмотря на извилистые тропы и корявые стволы деревьев. Гном любовался лесом, но мысли его стали серьезны. «Интересно, зачем я понадобился старейшинам? Не иначе, как Эрик опять уже что-то знает о моем будущем», - думал Дорн. Меньше всего ему хотелось сейчас отправляться на поиски приключений. Ему хотелось хоть еще на денек задержаться в этом гостеприимном лесном городе. И вообще, сейчас он чувствовал, что его опять начинает манить простая незамысловатая жизнь, простое счастье. Можно было бы остаться подольше пожить в лесу. Почему бы нет? Он посмотрел на голубоглазую веселую красавицу и еще более смелые желания забрезжили в его душе. «Может еще обойдется?» - попытался себя успокоить гном, но его не покидало неприятное предчувствие. Как ему надоели эти предчувствия!
        Наконец, Дорн очутился у входа в Большой дом. Поблагодарив девушку за помощь, гном неуверенно толкнул массивную дверь. Она на удивление легко распахнулась перед ним. Сделав несколько шагов, гном сразу очутился в большой круглой комнате, освещенной лампами. Свет в этих лампах имел непонятную для Дорна природу. Посреди комнаты стоял такой же круглый стол, за которым сидели старейшины и внимательно слушали стоящего во главе стола Эрика. Эрик увидел гнома и, не прекращая своего рассказа, жестом указал ему на свободное место за столом. Дорн молча сел за стол и искоса поглядывал на длинноухих старейшин. Эрик рассказывал старейшинам о новой власти и о том, что происходит во внешнем мире.
        - Я знаю, ваш народ не вмешивается в жизнь города. Но то, что происходит сейчас там, не может не затронуть ваши справедливые сердца! Пусть жители внешнего от вас мира несовершенны. Да, это так. Но они не заслуживают такой жизни, которую им навязывает власть магов.
        - Раз они принимают эту власть, значит заслуживают ее, - сказал один из старейшин. - Почему они допустили эту власть, почему не восстают против нее?
        - Все намного сложнее с этой властью, - грустно сказал Эрик, он чувствовал, что этот лесной народ не так легко убедить. Жители страны - простые существа, маги же владеют тайными знаниями черной магии. И я чувствую, что происходит что-то более страшное, чем просто захват власти. Готовиться что-то небывалое в истории власти. Об этом говорят и древние книги.
        - Лесные эльфы имеют свои причины ненавидеть магов. У нас почти никто не сомневается, что смерть нашего брата - Ветки - дело их рук. Но наша месть - это наше дело. Нам не нужен никто в этом деле. Мы сами продумаем план и сами его осуществим. И мы сделаем так, чтобы маги никогда больше не смели даже думать о Черном лесе, а не только заходить в него! - сказал другой старейшина.
        Все одобрительно закивали. И тут заговорил Шип. Его душа разрывалась от противоречий. Одна его часть была полностью согласна с последним выступающим. Не хотелось ему связываться с жителями города и окрестностей. Но другая часть его души чувствовала справедливость слов Эрика.
        - Я долго руководил жизнью нашего народа, - начал он. - И я знаю, как никто другой, что здесь, в лесу, нам удалось создать мир более справедливый, чем внешний мир. И пока у нас не было ни нужды, ни желания с ними связываться. Но если правда то, что говорит Эрик, то через несколько лет там, во внешнем мире люди совсем забудут, что такое правда, что такое добро и зло. Вы слышали, что происходит уже сейчас. Один убивает другого просто за то, что тот нечаянно его толкнул. Когда такое было? А пьянство перешло все разумные границы. В городе большинство разумных существ от страха боится выйти на улицу. Но пока это только начало. Неужели нам все равно? И простим ли мы себе, что ничего не сделали, чтобы не допустить худшего.
        Шип говорил и видел, как в глазах старых мудрых эльфов загорается молодой, юношеский огонь. Их сердца не могли быть равнодушными к беде другого. Это были сердца сильных и справедливых людей. Шип подумал, какое счастье быть избранным лидером такого народа! И как жалко, что его воины должны будут погибать в борьбе со злом. Но он также знал, чувствовал, что избежать этого столкновения невозможно. Зло надвигалось. Конечно, он понимал: одно дело заставить врага не соваться к ним в лес, и совсем другое дело - свергнуть власть магов. Хотя, может быть, одно без другого невозможно. Но погибнуть ради спасения лучшей жизни - это не такой уж плохой конец! Да, что там говорило Дерево - дух леса об объединении?
        - Сейчас главное, - говорил Эрик, - быть готовыми к тому, чтобы выступить единым фронтом как можно неожиданней.
        - Каким единым фронтом? - большинство старейшин выглядело удивленными.
        - Нужно, чтобы недовольные властью горожане выступили вместе с вами.
        - А разве такие есть?
        - Не думайте слишком плохо о жителях внешнего мира, - с упреком сказал Эрик. - Вы так закуклились в своем лесу, что перестали видеть истину.
        - Может быть, - покачал головой Шип. - Но тогда нам нужно с ними связаться.
        - И не только с ними. В борьбе против магов нам нужен еще более сильный союзник, - говорил Эрик, этот союзник - гномы северных гор.
        Дорн встрепенулся.
        - Попасть в северную долину очень сложно, нужно пройти по запутанным шахтам в горах, это может лишь настоящий гном, - Эрик многозначительно посмотрел на Дорна, все старейшины тоже обернулись к нему.
        Дорн почувствовал, как у него краснеют уши.
        - Но раскачать гномов на такое - это почти нереальная задача! - сказал Шип с сомнением.
        - Да, это сложно. Сложно добраться туда в кротчайшие сроки. Ведь если идти в обход, то это займет целые месяцы. Еще более сложно - поднять гномов на подмогу! Но это нужно сделать! Потому что, если этого не сделать, то мы не победим. Нельзя недооценивать силу магов. Мы даже не представляем, на что они способны! Поэтому, Дорн, ты видишь, сколько от тебя зависит. Вся надежда теперь только на тебя. Отряд лесных эльфов будет сопровождать тебя до входа в шахты, дальше ты должен пойти один - никто больше не сможет пройти через шахты, - сказал Эрик.
        Дорн кивнул. Он не мог говорить. «Ну конечно, таких, как я немного наберется», - подумал он не то с гордостью, не то с горечью.
        - Отправитесь завтра на рассвете, - распорядился старейшина Шип, и специальным знаком объявил конец совета старейшин. Все стали вставать и расходиться, только гном продолжал задумчиво рассматривать древесную стену дома. Эрик подошел к нему и сел рядом.
        - Я знаю, что ты сейчас чувствуешь.
        Дорн поднял глаза на эльфа.
        - Ты вернешься героем, смерть не сможет забрать тебя в этом пути.
        - Откуда ты все знаешь? - спросил гном, а потом еще спросил, - Ты это точно знаешь?
        Эрик улыбнулся. Дорн долго смотрел в пол: хорошо, чтобы это было правдой. Когда он очнулся от своих дум, эльфа уже не было рядом.
        Последний день в городе эльфов пролетел очень быстро. Несколько раз за день Дорн сталкивался с прекрасной эльфийкой. Видимо, она уже знала о миссии Дорна, потому что смотрела на гнома взглядом, в котором было восхищение и еще что-то, отчего у Дорна перехватывало дыхание. Но он знал, что сейчас еще не пришло время слов. Пусть все остается невысказанным. Он не распоряжался больше своей судьбой. К вечеру Дорн уже настроился на предстоящий поход, заранее уложил вещи, оружие и провизию. Ему не хотелось покидать это красивое место, его давил груз страшной ответственности, но он был готов к походу, он понимал, что такое «надо»… Эрик сказал, что он вернется героем… Может быть, он просто хотел его поддержать… Собственно, не так уж хотелось Дорну быть героем.
        Погода как назло портилась. Этим утром опять было холодно и серо. С природой тоже было неладно. Никогда еще не было лето столь непредсказуемым и неласковым. Делать было нечего, нужно было отправляться в путь. Эльфы с драконами ждали у городских ворот. Дорну было не по себе. И как назло еще дождь! Тучи сгущались над лесом, и уже начинал моросить едва заметный дождик - предвестник бури. Дорн уже давно собрался, но никак не мог решиться идти к воротам, будто неведомая сила не давала сдвинуться с места. Он ощущал тот же мутный страх, который преследовал его ночью в лесу, предчувствие чего-то недоброго. Наконец, гном собрался с духом, последний раз взглянул на милый сердцу, но чужой город и решительно, быстрыми шагами направился к воротам лесного города. У ворот его уже ждали эльфы, старейшина Шип, Эрик и на удивление хмурый Айван. Вечно улыбающееся лицо юноши теперь было как никогда серьезно. Все понимали - путешествие может стать для Дорна последним. Только Эрик сохранял свое философское спокойствие.
        - Ну что, ты готов? - обратился Эрик к Дорну.
        Дорн сдержанно кивнул. Шип попрощался с одними из лучших своих воинов. Эрик подошел к Дорну, положил руку ему на плечо и быстро пробормотал какое-то заклинание. Дорн заглянул в глаза эльфу, и в нем поселилась частичка его мудрости и уверенности. Гном почувствовал, что, действительно, готов отправиться в это опасное путешествие. Айван пожелал другу счастливого пути и пожал ему руку. Он не находил слов, чтобы сказать Дорну, что он чувствует. Но все сказали его глаза. Теперь все попрощались и были готовы. Эльфы запрыгнули на драконов, Дорн тоже вскарабкался на своего. Два эльфа-стражника открыли ворота. Воины тронулись в путь. Эльфы не волновались, им предстояло скоро вернуться, но Дорн рисковал больше никогда не увидеть солнца, оставшись навсегда в вечной темноте шахт. Они ехали молча. Ни у кого не было настроения болтать. Все выглядели хмуро и сосредоточено. Дорн старался не думать о том, что ждет его впереди, и на сердце у него становилось легче. Эльфы вглядывались в глубь леса, держа наготове свои луки.
        Гном оглянулся, город с деревьями-домами скрылся за стволами черных деревьев. Погода продолжала портиться: мелкий дождь грозился превратиться в настоящую бурю, а вдалеке уже грохотали раскаты грома. Над Извелградом давно сверкали молнии, но до леса буря дойти еще не успела. Драконы опасливо косились на серое небо: животные чувствовали опасность даже острее, чем эльфы.
        Прошло несколько часов пути, лес редел, впереди открывалась огромная дорога - путь торговых караванов, ведущий на север. Дорога хоть и опасная, особенно в последнее время, но зато сбиться с пути невозможно: если идти прямо, обязательно приведет к северным горам. А это было немаловажно, ведь эльфы очень плохо ориентировались вне леса. Зато они знали почти все потайные тропы в лесу, что позволило им довольно быстро выбраться на большую дорогу. А дождь тем временем превратился в настоящий ливень и нещадно хлестал путников. Но они накинули зеленые плащи эльфов, спасающие от дождя и холода. Лес и башни Извелграда остались позади, четыре эльфа и гном выбрались на большой торговый путь. А дождь все лил и лил, вокруг все слилось в единый серый туман, не густой, но очень мрачный. Небо тоже приобрело темный оттенок. День только подходил к своей середине, но казалось, что уже смеркалось. Дорн клевал носом, капюшон плаща закрыл ему лицо, и он решил вздремнуть. Гном действительно задремал, и некоторое время ехал в полудреме.
        Его разбудили встревоженные голоса эльфов - ведь они не спали, а вглядывались далеко вперед, и не зря - они заметили несколько всадников и повозку. Все встрепенулись и выхватили оружие, Дорн стряхнул с себя остатки дремы и с силой сжал боевой топор. Но повозка проехала мимо - это был всего лишь торговец. Дорога была небезопасной. Из-за богатых караванов, часто идущих по этому пути, в этой местности развелось много разбойников. Последнее время, разбои стали чаще. И еще, разбойники действовали более жестоко. Они нападали внезапно, убивали всех, а уж потом разбирались, караван это, или простые путники. В этот раз эльфам и гному повезло, но ведь путь еще не пройден до конца… Эльфы еще пристальней стали смотреть вдаль, а гном решил больше не спать и не выпускать из рук секиры.
        Стемнело. Дорну не хотелось спать, им овладело то настроение, когда гном готов был рубится со страшными противниками, преодолевать непреодолимые препятствия. «Будь что будет, но мы еще поборемся за свою свободу!» - думал Дорн. Драконы устали, и путники все больше думали о ночлеге. Но устраивать привал недалеко от дороги было очень опасно: мало ли кого привлечет огонь костра. Для безопасного отдыха нужна была деревушка, или небольшой городок. Их было довольно много на торговом пути, нужно было дотянуть до следующего. Пока огней впереди не было видно. Между тем, темнота сгущалась, в воздухе чувствовалась опасность. Даже крупные караваны опасались продолжать путь ночью. Ливень утих и превратился в надоедливый мелкий дождь, но тучи не спешили покидать небо над путниками. Теперь драконов приходилось подгонять толчками и легкими ударами - сами они идти отказывались. По расчетам Эрика путь до ближайшего городка должен был занять день, но подвела погода, да и драконы устали слишком быстро. Эльфы молчали, Дорн чувствовал, что им еще более неуютно, ведь они никогда не выходили из леса. Всех тревожила одна
мысль: «Где ночевать?!»
        Путники потеряли всякую надежду на ночлег, и им ничего не оставалось, кроме как продолжать ехать вперед по торговому пути. Дорн погрузился в свои философские мысли, а эльфы все вглядывались вдаль в надежде увидеть огни города. Они ехали и ехали, уже не так быстро и бодро, как в начале путешествия, но все продолжали двигаться вперед, усилиями воли преодолевая голод и сон. Через некоторое время Дорна выдернул из его мыслей тревожный голос одного из эльфов: он заметил вдалеке несколько черных силуэтов, движущихся прямо на путников. Эльфы замедлили ход и заправили стрелы в луки. Дорн тоже заметил всадников, зло прищурился и приготовил топор. Всадники продолжали быстро приближаться, их было шестеро, или семеро - из-за темноты и дождя трудно было сказать точно. Путники остановились, предчувствуя бой. А всадники неумолимо приближались, и уже можно было услышать их воинственные крики, и разглядеть оружие в руках. Сомнений не было - это было нападение. Да и странно, если бы этого не случилось ночью на дороге, кишащей грабителями. Видимо, город был недалеко. Они немного не дотянули.
        Эльфы прицелились и выстрелили, но цели достигла только одна стрела, было слишком темно. Она воткнулась всаднику прямо в глаз, и тот упал на землю замертво. Заправлять стрелы не было времени - уж очень близко были всадники. Эльфы выхватили свои кинжалы и копья с наконечниками из знаменитой эльфийской стали. Дорн почувствовал, как злость разливается по всему телу. Он издал боевой клич гномов и пришпорил дракона. Всадники были вооружены короткими мечами, лиц их не было видно из-за масок, а тела покрывали черные разбойничьи плащи и довольно тонкие кожаные доспехи. Дорн налетел на одного из всадников и сшиб его с Дракона, сломав меч, которым тот защищался, сокрушительным ударом топора. Разбойник без сознания упал в грязь. Эльфы больше любили стрелять из луков, чем драться в ближнем бою, но все же они не уступали разбойникам ни в силе, ни в технике боя. Другой разбойник, на драконе с упряжью из грубого железа и в устрашающем рогатом шлеме обрушил на Дорна сильный удар короткого клинка. Гному пришлось сильно наклониться в сторону, и он чуть не упал с дракона. Но, все-таки сохранив равновесие, гном не
долго думая подался чуть вперед и неожиданным ударом разрубил башку дракона, на котором сидел враг. У дракона подогнулись лапы и он воткнулся разрубленной головой в грязь. Разбойник с воплем вылетел из седла и упал прямо перед драконом Дорна. Дорн легким толчком заставил дракона двигаться вперед. Разбойник завыл от боли, когда ощутил на себе острые когти тяжелых драконьих лап.
        Эльфы тоже неплохо справились со своими противниками: безглавое тело одного осталось сидеть в седле дракона, который понуро склонив голову, пил воду из кровавой лужи, остальные лежали в грязи. Но один из эльфов был очень серьезно ранен: грудь его была разрублена, и из нее тонкой алой струйкой вытекала кровь. Дорн отделался лишь несколькими царапинами. Не говоря ни слова, эльфы привязали дракона своего раненого брата к своим и продолжили путь. Только один из них больше не сидел, а лежал, поддерживаемый бережными руками. Они были мужественными существами, эти лесные эльфы. Медлить было нельзя, ведь в раненом все еще мерцал огонек жизни. «Вот ведь не помогла защита Эрика молодому эльфу. Почему же Эрик так уверен в том, что смерть не ждет и его, Дорна, за следующим поворотом. И почему, если он, Эрик, обладает какой-то силой, почему он не защитил этого парня?»
        Как они добрались до небольшого торгового города Рейна, никто не помнил. Измученные, мокрые, голодные, с раненым на руках, они вошли в тихий по - ночному город. Рейн был просто торговым городком, где путники могли пополнить свои запасы, отдохнуть и снова отправиться в путь. Население Рейна было дружелюбно, это были, в основном люди, хозяева многочисленных таверн и лавочек. Город был очень маленьким и выживал только за счет проезжающих мимо торговцев. Найти таверну в этом городке не составило Дорну никакого труда - здесь они были на каждом шагу.
        Улыбчивый и толстый человек - хозяин таверны, долго с любопытством изучал исцарапанные лица гнома и эльфов, но без лишних вопросов дал им ключи от комнат. Хорошего лекаря найти оказалось намного сложней. Искусством врачевания владели очень немногие. Наконец, после долгих поисков, эльфам удалось найти одного местного врача, худо-бедно умеющего излечивать раны. Лекарь осмотрел истекающего кровью эльфа и заявил, что помочь ему уже невозможно. Под утро смерть забрала эльфа в мир теней…
        Еще одно безрадостное утро. Это утро застало их еще в Рейне. Они почти не спали этой ночью. Хоронили убитого эльфа. Потом Дорн немного вздремнул, а эльфы так и не ложились, они молились. Но спать было нельзя, нельзя было терять целый день, нужно было продолжать путь. Уже второй день лил надоедливый мелкий дождь. Утро было серым и пасмурным, как и всегда. Дорну хотелось напиться до забытья. Все тело ломило, а голова была как будто набита свинцом. Грубо ругаясь и проклиная все на свете, гном поднялся с мятой постели и выглянул в окно. «Опять этот проклятый дождь, и когда это только кончиться?» - подумал Дорн, наблюдая как дождевые капли стекают по оконному стеклу. Дорну стало грустно. Он вспомнил вчерашний бой и смерть эльфа. Гном вздохнул и направился к выходу.
        На залитой слезами природы улице его уже ждали усталые эльфы и бодрые драконы, купленные в городе. Если верить карте, то до северных гор оставался один день пути. Но при такой погоде и упавшем духе дорога может занять еще сутки, а то и больше. Эльфы увидели гнома, и как всегда молча запрыгнули на своих драконов. Вчерашний бой казался Дорну жестокой бессмыслицей. Как и всегда бессмыслицей кажется смерть молодых. В последнее время Дорн очень часто думал о смерти. Он не раз убивал, но это было на войне, в сражении. Смерть в бою была делом предсказуемым, почти обычным. Теперь было по-другому. Она следовала за ним тенью. И ему казалось, что поднимая голову, он видит ее глаза на хмуром небе. Дорн поднял голову и опомнился - эльфы были уже возле городских ворот.
        Опять предстояли тяжелые, безмолвные и бесконечно долгие дни пути. Дорн уже почти отчаялся - он еще не добрался до подземных шахт, а силы его были на исходе. Опять гадкий надоедливый дождь, потертое седло, тяжесть оружия. Эльфы молчали, с неба лилась вода, а на душе было еще хуже обычного. «Когда же это закончится? Сколько нужно еще бессмысленных смертей и отрубленных голов? Зачем нужно проливать чужую кровь и заглядывать в глаза смерти? Зачем? Почему? Почему нельзя жить так, как жил народ лесных эльфов - без вражды и зависти.» Всю дорогу Дорн задавался философскими вопросами, но легче ему не становилось, ведь ответов никто не давал… А дорога все тянулась, дождь все шел, и впереди уже виднелись хребты северных гор.
        Дни шли, время и целебные травы лечили раны Рутаны. Раны тела и раны души. Теперь в ее новой семье на нее смотрели с еще большим уважением. Лаймус увязавшийся за ней, тоже стал воином сопротивления. Хотя какой с него был воин. Но он был так предан Рутане, что его оставили и даже стали тренировать. Сердце этого существа, долго не знавшее привязанности, вдруг нашло ее. И теперь эта привязанность переходила все границы. Просыпаясь каждое утро, Лаймус прежде всего произносил: «Хде Рутана?» И шел ее искать.
        Сопротивление расширяло границы своего влияния, но этого было, по - прежнему, недостаточно, чтобы противостоять такому грозному врагу, как армия новой власти. Чем тяжелее становилась жизнь в городе, чем больше разрасталась армия солдат власти магов, тем меньше веры оставалось в душах воинов сопротивления. Хорум стал замечать, что иногда на его солдат находили минуты мрачной тревоги. Затравленный взгляд их глаз говорил, что дело здесь нечисто. В эти минуты они смотрели на него так, как смотрело на мир теперь большинство населения города. Хорум старался бороться с этими приступами тревоги и неверия в своей армии. Рутана всегда помогала ему в этом. Что бы он без нее делал?
        Жизнь в городе становилась не совсем реальной. Люди стали бояться выходить из дома даже днем. Ночная торговля прекратилась. А днем еще кое-как жила. Но все понимали, что грядет время, когда негде будет купить горсть крупы. Режим власти магов ужесточался. Янмек увеличил количество патрулей и охрану на городских воротах, так что покинуть город стало проблемой. Армия новой власти увеличилась почти вдвое, были построены дополнительные казармы для новых солдат. В отличие от остальных жителей города, они чувствовали себя отлично. У них было много денег. И они не испытывали никакой тревоги, только в лицах их теперь было много животного. Будто они с каждым днем теряли человеческий облик не в переносном, а в прямом смысле. Маги все увеличивали и увеличивали армию. А город стонал под тяжестью этой огромной армии и затрат на оружие. Маги готовились к расширению границ своей реальной власти. Зачем им нужна была такая колоссальная власть, горожане не знали. Большинство магов тоже не догадывалось о главной причине такой алчности. Об этом было известно лишь избранным Заргама.
        Хорум понимал, что если его воины не будут видеть реальной возможности победить магов, то боевое настроение будет поддерживать все труднее, и труднее. Хорум сначала попытался вовлекать в борьбу жителей провинций. Но те были настолько далеки от проблем Извелграда, что с трудом верили в грозящую лично им опасность. Поднять же в них дух сопротивления, когда опасность им не грозит, было невозможно. Хорум был сильным человеком. Он никогда не позволял себе падать духом. Он знал, что придумает что-нибудь, найдет верное решение. И он думал, думал. И однажды утром он встал со странным ощущением, будто решение найдено, хотя оно было абсурдным.
        В эту ночь Хоруму, почти никогда не видящему сны, приснился сон. Этот сон был таким ярким, будто все происходившее было с ним на самом деле. Он увидел город лесных эльфов, о которых столько страшных легенд он слышал. Но в этом его сне не было ничего от страшных мифов города. Он видел умных серьезных существ, которые ко всему прочему являлись прекрасными воинами. Хорум был все утро под впечатлением сна и никак не мог забыть его. Будто кто-то не давал ему его забыть. Все больше в голове у воина крепла мысль, что как ни абсурдна эта вероятность, но это лучше, чем ничего. Может быть и правда в лесу есть город, увиденный им во сне. Ведь слухи не рождаются на пустом месте. И на одном из советов он решился и обратился к своим соратникам с давно подготовленной речью.
        - Воины, вы все знаете с каким врагом нам придется встретиться лицом к лицу, - говорил он. Все внимательно слушали лидера сопротивления.
        - Достойно противостоять этому мы сможем только объединившись с еще одним союзником. Тут Хорум сделал небольшую паузу. Воины недоуменно глядели на своего лидера, а Рутана прищурившись подумала: «Что же он задумал, уж не объединиться ли с орками? Не выйдет»
        - Этот союзник - лесные эльфы, - окинул Хорум присутствующих убежденным взглядом.
        Воины зароптали. Никто не понимал, шутит ли Хорум, или он пьян…
        - И ты веришь в эти сказки?! - позволила себе возмутиться Рутана (ей, как единственной девушке разрешались некоторые вольности).
        - Это не сказки, - сказал Хорум так уверенно, что все притихли, - лесные эльфы существуют. Они прекрасные воины. И если они узнают о надвигающейся опасности, они вступят в союз с нами.
        - Откуда ты знаешь? - раздался вопрос.
        - Я был там, - ответил Хорум, понимая, что по-другому он никого не убедит.
        Сомневаться в словах такого человека никто не мог. Все были ошеломлены сказанным и с еще большим восхищением посмотрели на своего вожака. А Хорум понимал, на какой риск он пошел. И что оттого, правда это или нет, зависит его авторитет. Но он также знал, что если он срочно не предпримет каких-либо кардинальных действий, то его авторитет больше может вообще не понадобиться. Его армия, созданная столькими усилиями, начнет разваливаться.
        - И кто же, интересно, пойдет в лес с эльфами разговаривать? - с вызовом в голосе спросила девушка.
        - А вот ты и пойдешь, - спокойно ответил Хорум
        От такого неожиданного поворота у Рутаны перехватило дыхание. Волнение среди воинов усилилось, все недоуменно переглядывались, пытаясь понять, что происходит. Хорум не стал больше ничего объяснять присутствующим. Он сказал только, что хочет теперь поговорить с Рутаной наедине.
        Хорум знал, что у него нет другого выбора. Тому, кого он должен был послать в Черный лес, он должен был рассказать правду. Не мог он взять на душу такой грех, отправить в никуда своего соратника, который даже не подозревает об этом. И чувствовал, что из всех его воинов, даже самых преданных, одна эта девушка сможет так же, как и он поверить в его сон, как в явь.
        Рутана выслушала человека, который стал для нее почти вторым отцом за это время. Ей не верилось, что он способен так пожертвовать ей. Зная, что шансы совсем невелики. Она чуть не заплакала от этого. Хорум понял. Он посмотрел в ее растерянные глаза и сказал:
        - Девочка, разве ты не понимаешь, что здесь у нас тоже не остается шансов. У нас нет выбора, дорогая. Но ты должна знать, что я почти уверен в том, что этот сон - правда.
        И он рассказал ей свой сон во всех деталях Чем дальше Рутана слушала, тем больше ей тоже начиналось вериться, что все это правда. Хорум дал ей право выбора. И она решилась. Хорум увидел эту решимость в ее глазах.
        - Завтра на рассвете отправишься в путь, - сказал Хорум.
        Рутана взглянула на лидера сопротивления. Лицо его было спокойно, а глаза выражали твердость духа. Она поняла, что сейчас, действительно, нет места слабым эгоистическим чувствам. Нет места даже такому чувству, как привязанность. Рутана знала, что при необходимости сам Хорум отдаст жизнь за свое дело, не задумываясь.
        Девушка молча кивнула и пошла собирать все необходимые вещи и оружие. Хорум удовлетворенно улыбнулся - он не ошибся в своем выборе. Девушка-лекарь, которая идет в лес за целебными травами не вызовет подозрения при выходе из города. Рутана была полностью предана сопротивлению, и Хорум не сомневался в ней. Рутана не раз доказывала, что она настоящий боец. Гибкая, незаметная в темноте, она тенью могла прокрасться мимо опытной охраны и убить любого, бесшумно набросив сзади удавку. Обладая острым зрением, она заметит разбойников, или еще какую-нибудь мразь раньше, чем они ее. Хорум был уверен - она во что бы то ни стало, доберется до лесного города и передаст письмо, адресованное самому мудрому эльфу - старейшине.
        Все это было так, но в его сердце вошла боль. Он знал, что она отпустит его только тогда, когда Рутана вернется живая и невредимая назад.
        В северных горах снег не таял никогда. Летнее солнце заставляло лишь сверкать снеговые шапки, но не таять. Северные горы полукругом окружали холодную долину гномов. Чтобы обойти горы могли потребоваться долгие месяцы, а частые обвалы и снежные бураны делали такой поход почти невозможным. Гномы же выходили из долины через запутанные тоннели шахт под горами. Но и в тоннелях тоже было опасно, правда, путь занимал гораздо меньше времени, если, конечно знаешь, куда идти. Из этого темного лабиринта живым способен выйти только настоящий гном, глаза которого привыкли к темноте, чье тело приспособлено к низким потолкам и узким проходам. Но даже для опытного гнома такое путешествие было серьезным испытанием. Были возможности проходить тоннелями менее опасными и запутанными, но находить эти пути могли немногие, в основном те, кто всю свою жизнь провел под землей. А Дорну подземная жизнь не очень нравилась. Ему больше по душе было размахивать топором на открытом воздухе. А глубоко под землей, в тоннелях было тесно, и драться там было крайне неудобно. Зато в шахтах не было холодно - где-то под ними находилось
жерло действующего вулкана.
        Основная опасность заключалась в жителях подземелья, ведь не только гномы не любят солнечного света. Шахты были населены самыми разнообразными существами. Мирные и злобные, разумные и тупые, все они чувствовали себя под землей хозяевами. И иной раз не прочь были полакомиться мясом жителей верхнего мира, случайно очутившихся под землей. Гномов побаивались, но только потому, что гномы обычно не ходят по шахтам в одиночку.
        Дорн подходил к входу в подземный мир один, молчаливые эльфы отправились обратно в лес. За всю дорогу он не видел, чтобы они улыбались. Наверное, улыбчивыми и открытыми эльфы могли быть только в лесу. А может, их так потрясла смерть их брата. Во всяком случае, гном почти с облегчением простился с ними.
        Входом в подземелье служил огромный пролом в скале. Рядом со входом был сооружен из веток небольшой шалаш. А рядом с шалашом сидел, скрестив ноги, худой человек. Дорн вытащил топор и приготовился к бою, но глаза человека были закрыты, и он совсем не выглядел воинственно. «На воина не похож, да и оружия у него нет…Хотя Глор их разберет», - хмуро подумал гном, нехотя пряча топор за спину.
        Человек был одет в светлую просторную рубаху с необычными застежками и широкие штаны такого же цвета. Он сидел на земле, но холодно ему, похоже, не было. Лицо его было безмятежно, а глаза закрыты. «Довольно смело сидеть так, без оружия, в таком месте», - с уважением отметил Дорн, когда подошел немного ближе. Но человек ничего не боялся, его тонкие руки покоились на коленях, а длинные волосы цвета пепла спадали на плечи. На вид человеку было лет сорок. В его бесстрашном спокойствии чувствовалась сила. Дорн сделал еще несколько шагов вперед, думая что человек его попросту не заметит. Но стоило гному пошевелиться, как глаза человека неожиданно открылись. Гном замер, но лицо человека осталось бесстрастным, он совсем не был удивлен, как будто наблюдал за Дорном уже давно. Так они молча смотрели друг на друга, пока человек жестом не пригласил Дорна сесть рядом. Гном сел напротив, точно так же скрестив ноги.
        - Что, гном, сбился с пути? - хрипло спросил человек.
        - Нет, я знаю куда иду, - покачал головой Дорн.
        Оба они разговаривали сухо, старались не говорить лишнего. Дорн подозрительно щурился, а человек был по-прежнему спокоен.
        - Хочешь спуститься под землю?
        «Чего это он выспрашивает, может он тоже маг?» - подумал гном.
        - А твое какое дело?
        Человек ухмыльнулся уголками тонких губ.
        - В тоннелях стало опасно, очень опасно, - многозначительно взглянул он на Дорна.
        - Я не боюсь опасностей.
        - Может, ты не все знаешь про тоннели, давно никто не отваживался зайти в шахты с этой стороны.
        Дорн насторожился.
        - Подземные существа обозлились, особенно на гномов, что вечно мешают им грохотом.
        «Я всегда это знал, тоже мне советчик», - подумал гном, но вслух ничего не сказал.
        - Мое дело предупредить, - пожал плечами человек.
        Напряжение спало, они разговорились. Дорн понял, что человек никак не связан с магами, но почему он сидел здесь совсем один оставалось загадкой.
        - Но кто ты такой, и почему сидишь здесь? - не сдержал своего любопытства гном.
        - Этот путь уже давно забыт, здесь редко можно встретить путников, поэтому я расскажу тебе все воин, - человек замолчал, собираясь с мыслями перед долгим рассказом, а Дорн приготовился выслушать что-то важное.
        «О проклятье».
        «Много лет назад я со своим братом охотился возле входа в пещеры. Сначала все было хорошо: мы приносили в свою деревню хорошую добычу, все были довольны. Брат был великолепным охотником - вся деревня гордилась им. А я старался во всем походить на него. Но брат убивал не только из-за нужды, иногда я замечал, что ему просто нравилось убивать… Достаточно было взглянуть, с каким упоением он вонзал свое копье в жертву, протыкал ее. Однажды мы ушли утром на охоту, как обычно. Но увлеклись и зашли слишком далеко, туда, куда боялись ходить охотники нашей деревни. Брат в азарте не чувствовал страха, а я следовал за ним. Мы увидели впереди огромную пещеру - вход в шахты, а около входа, ослепляя своей красотой стоял белоснежный единорог. Брат выхватил копье, его глаза запылали огнем алчности. Я хотел было его остановить, но он не слушал. Единорог взглянул на него глазами, полными мудрости и грусти, но охотник ничего не замечал, кроме своей жажды - жажды крови. Острейшее копье воткнулось в бедное животное, единорог захрипел, встал на дыбы и упал. Алая кровь залила белоснежную шкуру, единорог дернулся и замер
навсегда. «Что же ты наделал!» - сказал я брату. А он обернулся с торжествующей улыбкой на лице и бессмысленными глазами убийцы. Он не видел открывающейся за его спиной портальной двери и выходящего из нее мага. Хотя на мага появившийся не был похож. Но если он был маг, то я не знаю, кто он. Увидев своего коня мертвым, он пришел в бешенство. Он сшиб брата на землю, ударил его копьем и оглянулся на меня.
        «Ты не убивал, но ты пришел с этим человеком, и ты тоже будешь наказан», - обратился он ко мне. Маг производил какие-то манипуляции руками, а я заворожено смотрел на него и не мог двинуться с места. Брат лежал рядом и истекал кровью, он был еще жив, но не стонал. Наконец, маг остановился, перед входом появился камень ( тут человек кивнул в сторону огромного валуна со странной выемкой, напоминающей какой-то знак или символ ).
        «Вот твое проклятье, теперь твой дом здесь, камень будет держать тебя», - злорадно ухмыляясь сказал он. Я не поверил, думал, это всего лишь злая шутка. Опомнившись, я бросился бежать, но пробежав пол сотни шагов упал - магическая сила тянула обратно. Издеваясь, маг создал ключ от магического камня. Это была руна с таким же знаком, как на камне. Он одел руну на шею бездыханного брата моего и бросил его в глубь шахт, куда мне никогда не добраться. Так я теперь и живу, в тюрьме без решеток, я вижу солнце, слышу как поют птицы, но ничего не радует меня - не свободен я…»
        Человек глубоко вздохнул. «Здесь очень редко бывают люди, и я выучился разговаривать с подземными хозяевами, что иногда выползают на поверхность. Они не враги, нет. Они просто боятся за свой подземный мир, а вас, гномов, считают завоевателями».
        Человек умолк. Дорн тоже молчал, ошеломленный неожиданным рассказом.
        - Ты спускаешься в шахты, если найдешь для меня руну, я щедро вознагражу тебя. Я дам тебе что-то ценнее золота, или самого лучшего оружия.
        «Да что ты можешь дать мне, сидишь тут годами», - подумал гном, а в слух сказал:
        - Я спускаюсь в подземелья, чтобы как можно скорей добраться в долину гномов, это очень важно. Но после всего, если я останусь в живых, в чем сомневаюсь, я постараюсь найти для тебя эту… как там ее?
        - Руну, - напомнил человек.
        - Ну да. А сейчас, может, скажешь как договориться с хозяевами подземелий? В твоих интересах, чтобы я остался жив.
        - Хорошо, слушай.
        Гном опять приготовился внимательно выслушать рассказ, от которого, может быть, зависела его жизнь.
        Извелград уже не был рад очередному дождливому утру. Дожди никак не хотели покидать город и сумерки над городом сгущались. Казалось, чем сильнее власть магов, чем больше их армия, чем злее из глаза, тем темнее становится в городе. Дворец, поражавший ранее своим великолепием, теперь превратился в военный лагерь, окруженный казармами и охраняющийся сотнями солдат. Люди в городе понимали, вечно это продолжаться не может, маги накопили огромную силу, и никто не знал во что это выльется. Одни говорили, что наступит эра зла, другие - что настанет конец всего и не будет вообще ничего. Хорошего люди не ждали. Одни вешались от безысходности, другие шли в сопротивления, третьи - в армию новой власти, деваться было некуда - недовольных казнили.
        Во дворце последнее время чувствовалось оживление. Маги озабоченно носились по дворцу, составляя какие-то планы, рукописи. А Янмек ходил мрачнее тучи, отдавал распоряжения резким неприятным голосом и часто подходил к огромному столу, на котором вместо скатерти была расстелена карта всех земель, начиная с южных гор и кончая северной долиной гномов. Он делал на карте пометки, рисовал стрелочки, сверял ее с планами других магов. Янмек был весь в работе, но голова его была занята другими, тяжелыми мыслями. Чем больше росла армия, чем больше Янмек учился управлять армией, городом, другими магами, тем больше он хотел оставаться единственным правителем. Тем меньше он хотел, чтобы кто-то диктовал ему свою волю. Он понял, что ему не нужно той власти, о которой говорил Заргам. Зачем ему такая власть? Он видел, что город приходит в упадок, скоро совсем прекратиться торговля. Ему, Янмеку, это было не нужно. Зачем ему превращать всех жителей в трясущийся от страха скот? Ему достаточно, чтобы его солдаты держали в повиновении город и страну. Это он может иметь без помощи Заргама. Зачем ему большая власть? Ему
хватило бы и той, которая у него есть сейчас. Ведь жизнь не вечна. Он уже не молод. Он так долго ждал, когда будет власть магов. Он хотел вкушать плоды этой власти. А сейчас, если Заргаму удастся воплотиться. Что останется у него, Янмека, от этой власти. Но как ему избавиться от этого плавающего киселя?!
        Он вышел из комнаты с картой, где было полно народа, в другую темную комнату, плотно закрыл дверь и, не зажигая свет, сел на пол, подобрав ноги под себя. Он сидел закрыв глаза, пока в стене не открылась портальная дверь, а из нее не выплыло черное бесформенное облако. Он смотрел на входящее существо без привычного благоговейного страха, в глазах мага была ненависть. Он опустил глаза, чтобы они не выдавали его чувств.
        - Так, давай еще раз пройдемся по плану. Проверим, насколько мы готовы? - гулко прозвучал голос.
        - Как скажете, Учитель.
        - За три дня до Великого Дня вы должны уничтожить эльфов. Вы все продумали в этом плане? Твоя армия готова к этому?
        - Да, Учитель.
        Янмек не собирался этого делать. Пусть эти длинноухие стрелки пока сидят в своем лесу. Когда они будут мешать ему, он подумает, как быть с ними.
        - В городе нет недовольных, бунтовщиков?
        - Нет, Учитель.
        - Ты это тщательно проверил?
        Янмек знал, что сейчас Заргам на всем экономит энергию. И не проверяет его сведения. Он знал это точно. И знал, что так будет до самого «Великого Дня». А за это время он придумает, как от него избавиться. Сам же не придавал недовольным такого значения. Постепенно их всех перевешают или сгноят в тюрьме. Главное, чтобы армия была достаточно сильная. А у него была сильная армия! Настоящие головорезы!
        - Да, Учитель, я проверил это.
        - Вы уничтожили, всех, кого я вам назвал?
        - Да, Учитель. Все они уничтожены.
        Янмек не знал, уничтожил ли Вар гнома. Наверное, да. Вар не отступит, пока не сделает то, что наметил. Но у него не было времени проверять это. А на девчонку он пока махнул рукой. Он еще доберется до нее, не велика птица. Янмек не верил сейчас Заргаму. Он не верил и в предсказания, которые тот ему цитировал. И ему больше не было дела до всех этих ничтожных личностей. Сейчас Янмек готовил свою армию в поход. Великий день наступит, но это будет не день воплощения ничтожного сгустка энергии в человеческое тело. Это будет день начала великого завоевательного похода. Над планом которого Янмек работал сейчас. Над планом которого работали под его руководством все маги, считая, что это воля Великого Учителя.
        - Ну хорошо, на все остальное даю тебе еще десять лун, осталось совсем немного! - существо непривычно быстро влетело в светящуюся дверь и исчезло там.
        «Как же мне уничтожить тебя! Я должен это придумать. Я один буду править этими ничтожными людьми, и гномами и остальным скотом. Я и только я!» - бледное лицо Янмека озарила торжествующая улыбка, но вскоре его опять исказила гримаса злобы - маг увидел как возникает снова на стене контур двери. Все, что произошло потом Янмек едва ли успел осознать. Заргам направил в его сторону светящийся луч, и через мгновение от бывшего правителя осталась кучка пепла. Настало время Вара. Он был тем, кого захотел видеть Учитель.
        «Да… Я уже успел позабыть, как здесь темно и сыро…», - думал Дорн, спускаясь по осыпающимся под ногами ступеням. Тусклый факел еле освещал уходящий вниз тоннель, но Дорн не беспокоился - пройдет несколько часов, и его глаза снова привыкнут к темноте. Он шел медленно, почти крадучись, вслушиваясь в каждый звук. Потолок становился все ниже и ниже, Дорн медленно вспоминал свой родной мир, здесь его инстинкты снова начинали работать, здесь короткие ноги не были помехой, а наоборот. Наконец, Дорн добрался до первой развилки - здесь начинались шахты и малейшая ошибка в выборе пути могла стоить жизни. Но чутье гнома не подвело. Дорн без особого труда определил нужное направление. Пока в шахтах было тихо, только осторожные шаги гнома да звук падающих капель разрывал кристально чистую тишину. Кроме летучих мышей в самом начале тоннеля, Дорн пока не встретил никаких живых существ. Но гном был готов к встрече даже с опасным противником. Под землей он чувствовал особую уверенность и силу. Стиль боя в шахтах должен быть совсем другим - это единственное, что ему не нравилось. Дорн уже успел привыкнуть к боям на
открытом воздухе, где можно было кричать и махать топором. А под землей шум может привести к небольшому обвалу, или привлечь внимание разной подземной сволочи, что подстерегает неосторожных, чтобы неожиданно запрыгнуть на спину и впиться в беззащитную шею острыми зубами.
        Тоннель становился все извилистей, а ответвлений становилось все больше. Было душно. Пахло сыростью и еще чем-то, Дорн не мог разобрать чем. Тишина превратилась в равномерный гул тысячи непонятных звуков. Местами узкие проходы выходили в более - менее просторные залы со следами живых существ. Потом снова сужались. Дорн шел все осторожнее, держа факел в вытянутой вперед руке. Он подходил все ближе к жилой части подземелий, которая была населена всевозможными жителями.
        Гном чувствовал опасность, и сердце его билось быстрей. Все тело напряглось, глаза зло сощурились. Свободную руку он держал на поясе, и готов был в любой момент выхватить смертоносный топор и разрубить врага на куски. Он был уверен в своих силах и, казалось, готов к любой неожиданности. Но вдруг пол ушел у гнома из под ног, в глазах потемнело, факел улетел куда-то в сторону. Рука, готовая выхватить оружие, бессильно опустилось. Он с шумом упал на твердые камни, а сверху на Дорна дождем полетели мелкие куски камней. Все тело обожгло острой болью. Дорн быстро вскочил на ноги, готовый ко всему. Он оглянулся в поисках своего оружия, но его не было видно. А вокруг него, в темноте, горели алым пламенем десятки глаз. Они не двигались, просто в упор смотрели на гнома, готовые наброситься и растерзать. Понимая численное преимущество, гном старался не делать резких движений, и показал руки, в которых не было оружия.
        Там, куда провалился Дорн, было очень темно, даже для подземных существ. К удивлению гнома одно из существ зажгло самый настоящий факел, который осветил все вокруг. Дорн, разинув рот от удивления, разглядывал просторный зал, стены которого были гладкими, а пол устлан. Обладатели светящихся глаз были по телосложению похожи на низкорослых орков, с жилистыми зелеными лицами и телами. Одеты они были в черные робы. На поясе каждого висел изогнутый клинок. Тот, что зажег факел, вел себя более уверенно, и роба его была с вышитыми знаками отличия. Лидер громко что-то прорычал, грубая речь его безжалостно разорвала напряженную тишину. Он кивнул гному, подзывая его подойти ближе. Мозг Дорна напряженно работал, он пытался вспомнить, что именно рассказывал проклятый о подземных жителях, и к кому отнести обладателей красных глаз. Одно было ясно - они были разумными, иначе Дорн уже превратился бы в груду изрубленного мяса. Но существа были настроены не очень мирно: смотрели они на гнома со злобой и что-то сердито говорили на своем грубом языке.
        Дорн сделал несколько шагов вперед и остановился. Лидер показал одному из своих воинов жестами несколько знаков, и тот послушно направился к месту падения гнома. Покопавшись в обломках камней, он вытащил топор гнома и, уважительно склонившись, передал его лидеру. Взглянув на острый боевой топор, лидер пришел в бешенство. Ведь это их мир, и каждый, кто приходит с оружием должен погибнуть! Глаза его запылали ярко - красным огнем злобы, лидер с шумом ударил кулаком о ладонь и существа обнажили оружие. И тут Дорн вспомнил - только одним из известных подземных существ (ведь подземный мир огромен, и никто не может изучить его полностью) был известен язык слов и жестов. Это были омны, самые развитые и организованные обитатели тоннелей. Дорн выпрямился, уверенно взглянул на движущихся на него воинов, сжал кулак и с силой и гулким звуком приложил его к своему плечу ( так научил его проклятый ). Увидев знакомый им знак, омны опешили и в недоумении посмотрели на своего лидера. Тот прищурился и негромко сказал что-то. Воины спрятали свое оружие. Дорн облегченно вздохнул - по крайней мере он был жив, и с ним
продолжала жить надежда людей и лесных эльфов. Двое омнов встали позади гнома и жестами объяснили, что теперь нужно идти вслед за лидером. Дорн молча подчинился. Они вошли в широкий тоннель с идеально гладкими стенами и факелами, прикрепленными к ним. Шли долго, спускаясь по ступеням, снова поднимаясь, и то и дело сворачивая. Дорн уже не мог понять, где он. Омны вместе с гномом все дальше углублялись в подземный мир. Все чаще встречались невооруженные омны, испуганно косящиеся на гнома. Дорн шел нехотя, понуро склонив голову. «Не убили? Что же, это всегда успеется, может у них для гномов особая казнь приготовлена, кто их разберет, живут здесь в темноте», - думал он.
        Омны остановились. Дорн поднял глаза - перед ним была огромная, окованная железом дверь. По бокам двери стояли охранники в грубом, но прочном железе. Увидев омна в робе со знаками, охранники безропотно нажали на рычаг, открывающий дверь. Медленно, с противным скрежетом, дверь отворилась. Дорн разинул рот от удивления - такого он еще не видел. За дверью была просто ужасающе огромная пещера. Она уходила глубоко вниз, ей не видно было конца. Как ни странно, в ней было очень светло, как будто стены ее светились приятным, но не по - солнечному холодным светом. Дверь была почти под самым потолком пещеры. А вниз вела широкая лестница. Внизу же располагался целый город омнов, в центре которого возвышалась огромная скала, испещренная входами и выходами, балконами и этажами. С такой высоты омны внизу казались всего лишь муравьями. Дорн и предположить не мог, что под землей есть самые настоящие города, кишащие жителями. «Все-таки мы маловато знаем про подземный мир», - в замешательстве подумал гном. Омн, стоящий сзади, подтолкнул гнома. Ступени были ровными и спускаться по ним было очень легко. Вблизи город
был гораздо больше, чем казался сверху. Он не был похож ни на один знакомый гному город. Все жители этого подземного поселения были очень заняты какими-то очень таинственными делами, и вообще, их жизнь очень отличалась от жизни существ верхнего мира. Дорн думал, что его поведут в огромную скалу в центре, но он ошибся.
        Спустившись по лестнице, лидер отряда омнов дал указания своим воинам на языке жестов. Несколько бойцов ушли куда-то, но быстро вернулись с еще одним омном. Он был стар и немощен, бойцам приходилось поддерживать его, чтобы он не упал. Лидер молча кивнул на гнома. Старый омн прищурился, пошевелил зеленой челюстью и заговорил на гномьем наречии.
        - Иии… Гномышши, вы везде, везде, повсюду… Мешшаете, рушшите, стучите, - его скрипучий голос неприятно резал слух.
        - Я не хотел никому мешать, - попытался было оправдаться Дорн.
        - Ииии… - заскрипел омн-старик, видимо, пытаясь перевести слова гнома.
        Все остальные с уважением глядели на переводчика и молчали. А вокруг сновали женщины-омны, со страхом и интересом поглядывая на старика, беседующего с гномом. Ведь они разговаривали прямо на улице ( если это можно было назвать улицей), не отходя далеко от лестницы.
        - Ии, а заччем, заччем ходил так близко? Золотишшко, жжадный гном? Решшил золотишшком разжиться? А топоришш зачем? Иии… Откуда язык знаешшшь? Кто прислал? Грязный лазутшшик?
        Кровь ударила Дорну в голову, таким противным тоном разговаривал с ним старик, будто издевался над ним. Но он взял себя в руки. Не та была ситуация, чтобы обижаться на тон. Он видел, что ему не вырваться. Омна-лидера он мог вырубить одним ударом крепкого кулака, потом, выхватив у него меч, мог разрубить второго, третьего… Но ведь их тут целый город, целая страна! И самое плохое: пути к отступлению были потеряны, он не знал обратной дороги. Голова напряженно работала в поисках ответа, а глаза старика продолжали пытливо глядеть, сверля гнома. Выхода не было - врать было бессмысленно.
        Дорн рассказал о своем задании и о проклятом, о новой власти и об опасности, грозившей верхнему миру. Он говорил так, будто стоял перед самим Глором, не утаивая ни своих мыслей, ни своих чувств. Он знал, что от того, поверят ли ему, будет зависеть не только его жизнь.
        - Мне очень нужно добраться к долине гномов, от этого многое зависит, - закончил свой рассказ гном.
        Старик слушал нахмурившись, но (может Дорну это только показалось) глаза его потеплели. Остальные омны вопросительно смотрели на него. «Наверное, зря старался, не поверят», - обреченно подумал гном. Старик молча отвел лидера в сторону. Они разговаривали довольно долго. Дорн мог расслышать только грубые выкрики лидера и неприятный скрип старика. Сердце в груди бешено билось, как будто хотело вырваться наружу с горячей струей крови. Жизнь гнома висела на тонком волоске, но теперь он боялся не только за себя, а за эльфов, за людей, да за всех! Только теперь, стоя в подземном городе и слушая незнакомую речь омнов, Дорн понял всю значимость своей миссии. Перед его уходом Эрик сказал ему: «Помни, если армия гномов не подойдет, или подойдет слишком поздно, то все мы тут будем обречены».
        «Нет, умирать нельзя, нужно выжить, вырваться живым! Может, все - таки бежать!» - пронеслось в голове. Дорн почувствовал мощный прилив сил, как тот, который дали ему перед уходом из леса глаза эльфа. Зрачки его сузились, низкорослое тело напряглось, как согнутая ветвь, что готова, распрямившись, хлестко ударить по лицу. Омны возвращались. Гном приготовился.
        Но омны не вытащили оружия, и лица их были серьезными, но не злыми. Дорн немного расслабился.
        - Следуй за нами, - проскрипел старик и направился к высокой скале.
        Дорн опустил кулаки. «Опять не убили - определенно, мне пока везет», - подумал он, направляясь вслед за омнами. Шли они недолго. Скала была расположена так, что к ней легко можно было добраться из любой части довольно большого подземного города. Под землей совсем другие мерки величины, скажем, по сравнению с Извелградом город не был большим. Но для шахт размер был довольно внушительным. Вход в скалу не охранялся, так что омны свободно входили и выходили наружу. Изнутри скала просто кишела омнами, но как ни странно, они передвигались свободно, не толкаясь. Первое, что бросалось в глаза в этой жилой скале, это был огромных размеров тролль ( как он сумел попасть в подземелья и ужиться с омнами - оставалось загадкой). Тролль стоял рядом с лифтом уникальной конструкции, когда омнам нужно было подняться, он без особых усилий вращал скрипучее колесо, приводящее конструкцию в движение, и лифт поднимался. Дорна удивляло полное отсутствие охраны в самом большом, и, по-видимому, главном сооружении города. Вооруженных омнов было много у двери и в тоннелях, прилегающих к городу, в самом же городе число солдат
было сведено к минимуму. Это было довольно странно. Опять же, в сравнении с Извелградом. Да и вообще, в этом городе было много непонятного для гномьей головы. Тролль крутанул колесо, и лифт со стоящими на нем омнами и гномом, устремился куда-то вверх. Перед ними проносились шумные этажи, еще этажи, со странно одетыми омнами и невиданными ранее сооружениями. Затем лифт стал подниматься медленней и совсем остановился. Они прошли еще немного по коридорам скалы и оказались в логове, по-видимому, самого главного из омнов - правителя этого народа. Здесь было очень светло и как-то неуютно, быть может, из-за грубых каменных стен и потолка. Самого правителя не было видно. Омн-старик велел подождать его и ушел куда-то. Шел он, как всегда, медленно, еле передвигая ноги. Страх, что его убьют, и он не сможет выполнить свое задание, немного отпустил Дорна. Теперь он начинал переживать за то, что теряет столько времени. «Наверняка был бы уже на пол пути, если бы не эти», - зло покосился на омнов Дорн. Старик не заставил себя долго ждать. Он вернулся вместе с еще одним омном. Тот был повыше, и роба его сверкала
золотом. Дорн понял - это и есть правитель. Видимо, рассказ гнома показался старику важным, раз его удостоили такой чести.
        - Иии, говори, гномышшш, - обратился старик к Дорну.
        - Мое имя Дорн, я родом из долины гномов… - начал гном свой рассказ во второй раз.
        Старик со скрипом переводил слова гнома правителю омнов. Дорн заново рассказал всю правду про магов Извелграда, и о своей миссии. Старик поспешно переводил, а правитель важно молчал и слушал. Дорн увлекся рассказом и сам не заметил, как начал вдаваться в подробности. Правитель наклонился к старику и что-то тихо сказал.
        - Как ты докажешшь, что не лжешшшшь? - хитро прищурился старик.
        Дорн растерянно замолк. И вдруг он вспомнил, что бумага с древним пророчеством все еще с ним. Она всегда находилась с ним. Пусть это слабое доказательство, но все-таки. Он достал бумагу, и подал ее высочайшему омну. Тот, конечно, не мог прочесть ни строчки, и в замешательстве переглянулся со стариком. Но тут случилось небывалое. Клочок бумаги в руке правителя засветился мягким светом. И омн почувствовал, что он может сейчас это прочитать. Его глаза читали не столько старинные иероглифы, сколько смысл, который вдруг стал ему ясен. Правитель со стариком опять ошеломленно переглянулись. Омн осторожно, как величайшую драгоценность, вернул бумагу тоже удивленному Дорну. «Эрик! Он, действительно оберегал его!» - растроганно и восхищенно подумал гном. На душе у него посветлело.
        Да, история, которую рассказал гном, была больше похожа на суровую правду, нежели на вымысел. Омны еще немного посовещались на своем языке, затем, правитель опять сказал что-то старику.
        - Значит, ты собираешшь армию гномышшей и идешшшь в Извелград? - перевел старик вопрос.
        - Если получится, - сказал Дорн, совсем не уверенный, что он сумеет повести гномов за собой.
        - И армия гномышшей пойдет через шахты!? - ухмыльнулся старик.
        - Некоторые из самых старых гномов знают, как пройти по самому короткому пути. Мы не задержимся в шахтах, и никого не потревожим.
        - Все главные ходы контролируются омнами!
        «Про это я не подумал, как бы не начать новой войны», - пронеслось в голове у гнома. Омны опять стали совещаться. Старик все пытался что-то доказать правителю, и от этого скрип его голоса местами даже переходил на неприятный, режущий слух, визг. Наконец, правитель грубым возгласом прервал его скрип и начал говорить.
        - Правитель согласен помочь вам, гномышши, но не даром. Мы пропустим вас без боя, только если вы большше не будете добывать свою руду и золото на нашей территории, - нехотя переводил старик.
        «Не нравиться мне эта шельма… А правитель, кажется, ничего», - подумал гном.
        - Значит, я свободен?
        Правитель только кивнул головой, когда старик перевел ему вопрос гнома.
        Опять Дорна сопровождали омны-солдаты по длинным коридорам. Правда, теперь более уважительно. И шли без старика значительно быстрее. К тому же гному вернули его топор. Дорн от этих злоключений очень устал, хотел есть и спать. Но задерживаться в городе омнов он не хотел, да ему и не предлагали.
        И все-таки, Дорн был поражен, что даже здесь, под землей разумные существа жили по каким-то своим, но более справедливым законом, чем жили его сограждане. Это было обидно сознавать. Он уже не брал в расчет эльфов, но даже темные подземные омны! Гному стало обидно. Будто люди, гномы Извелграда и его окрестных городов отстали на много лет в развитии. Иначе, как могло случиться сними такое! Дорн вспомнил себя, того, что сопровождал повозку со своим странным напарником, того, мечтающего только о горсти золотых и глотке браги! Того, кому почти все равно было, кто и как правит им и его народом! Это был не он! Это был какой-то совсем другой Дорн. «Неужели я сам так изменился, или все-таки, это Эрик постарался и изменил меня, мою душу», - задался сложным вопросом гном. Потом, если все кончится хорошо, он обязательно спросит об этом у эльфа. А пока не время думать, время действовать!
        Омны вывели его из города и показали направление самого короткого пути в северную долину. Дорн очень хотел спать, но страх опоздать гнал его вперед. Он отоспится в долине гномов. Пока, если все получится, гномы будут собираться в поход, он позволит себе несколько часов сна. Но не сейчас.
        Рутана осторожно двигалась по черному лесу. На ней была мягкая накидка, а под ней удобные и незаметные доспехи. Изогнутый клинок она держала наготове в руке. Но на протяжении всего своего пути, она не встретила ни одной опасности. Она готова была ко всему, но ни зверье, ни низшие твари не беспокоили ее. Это было удивительно. Хорошо, что она уговорила Лаймуса остаться. Он бы поднял в лесу столько шума! Хотя уговорить Лаймуса было очень сложно. Но Хорум придумал подкупить его важным заданием. Теперь Лаймусу было доверено тренировать тварей, которых Хорум тоже стал привлекать для своего дела. Рутана улыбнулась, вспомнив, как разрывалось сердце бывшего подвального бродяги между желанием охранять ее и желанием командовать своими новыми подчиненными.
        Между тем, судя по карте, которую нарисовал Хорум, до города эльфов оставалось не больше трехсот шагов, но из-за темных стволов она не могла разглядеть, что там впереди. Она почти бесшумно перебегала от ствола к стволу, прячась от посторонних глаз. Незаметной тенью она кралась, пока не увидела стену из темных деревьев и закрытые ворота лесного города. «Значит, это правда!», - изумленно подумала девушка. Она тихонько облегченно рассмеялась. Подвиги совершать не пришлось, вместо опасного и трудного пути у нее вышла приятная лесная прогулка. После того, как прямой и не слишком далекий путь к городу эльфов, нарисованный Хорумом, оказался верным, она уже почти ничего не боялась.
        Она окинула взглядом стену. На двух вышках у закрытых ворот сидели зоркие эльфы-дозорные, мимо глаз которых ей удалось незаметно проскочить. Скрываться дальше не было смысла. «Будь что будет», - подумала Рутана и твердым шагом открыто вышла к воротам города. Дозорные не верили своим глазам и долго смотрели на Рутану, не понимая, как она смогла подобраться к городу так близко. Они же не знали, что у Рутаны это просто как талант! Рутана показала руки - в них не было оружия, так она показывала, что пришла с миром. Эльфы-дозорные вдруг спохватились и забили тревогу. Не успела три раза прокуковать кукушка, сидящая на соседнем дереве, как у ворот уже собрались все старейшины во главе с Шипом. Женщины в страхе попрятались, воины натянули тугие луки (естественно, эльфы испугались не безоружной девушки в мягкой накидке, но времена были неспокойные, возможна была засада). Медленно эльфы отворили ворота. Рутана заворожено смотрела на открывшийся ей тайный мир эльфов. Вперед выбежал Айван. Он смотрел на появившуюся неожиданно девушку, и не мог оторвать от Рутаны загоревшихся глаз. Никогда он не видел никого
прекрасней!
        - Что привело тебя сюда? - властно спросил Шип.
        - У нас принято приветствовать гостей, а не держать их у ворот! - с вызовом посмотрела Рутана на эльфа.
        Айван восхищенно смотрел в горящие синим огнем глаза, и чувствовал, что сейчас он бросится защищать ее ото всех, кто посмеет только грубо обойтись с ней. Хотя разве могут грубо обойтись с девушкой в городе эльфов! Айван понял, что он опять мыслит категориями Извелграда.
        - Пусть она входит, я знаю, кто она, - громко прозвучал вечно уверенный голос Эрика. Он улыбался нежданной гостье, как старой знакомой.
        Лучники опустили оружие, Шип кивнул головой, воины разошлись. Рутана вошла в лесной город. Старейшины проводили ее в Большой дом для долгого и серьезного разговора. Лесной город уже немного привык к чужакам. Рутана шла, стараясь поменьше глазеть по сторонам, а Эрик, глядя на девушку, думал, что ему очень легко удалось оградить ее от неприятностей. Он готовился к тому, что ее будут преследовать. Он знал, что иногда его сил бывает недостаточно против разрушительной силы магов. Но ему пришлось ограждать ее всего лишь от лесных тварей и зверей. Эрик был удивлен. Как Янмек позволил ей беспрепятственно проникнуть в глубь Черного леса, в лесной город. Или Черный маг задумал что-то хитрое. Эльф пытался поймать волны мыслей правителя Извелграда. Но натыкался только на пустоту.
        Шип по-прежнему смотрел на Рутану с недоверием, он не забыл ее дерзости. Айван шел следом за Эриком и то и дело бросал неосторожный взгляд на Рутану. «Ну вот, уставился. И что это парни все время думают не о том», - подумала девушка, хотя в глубине души ей было приятно, что это молодой златовласый человек думал не о войне, а о ее красоте. Старейшины тихо шептались на древнем эльфийском наречии. Рутана отдала письмо Хорума старейшинам и в двух словах рассказала о Извелграде и о сопротивлении. Старейшины утвердительно кивали длинноухими головами, когда слышали то, что им уже известно, и спрашивали, когда чего-то не понимали. Рутана старалась отвечать коротко, за нее должно было говорить письмо лидера сопротивления. Послание Хорума передавалось из рук в руки, пока не было прочитано всеми старейшинами.
        Лесные эльфы были готовы выступить вместе с отрядом Хорума. Это давно было решено на совете старейшин. Это знали уже и все жители лесного городка. Мужчины готовились к сражению. Шип был обрадован и даже немного удивлен, узнав, насколько организованно готовились воины Хорума к войне с магами. Все-таки он недооценивал жителей внешнего мира. Теперь совет старейшин обсуждал главное - дату начала войны с магами. Хорум в своем послании определил дату - это был второй день следующей недели. Шесть лун оставалось до этого дня. Хорум писал, что каждый следующий день приносит врагу все больше силы: увеличивается армия, растет сила магов, люди города не думают о сопротивлении, они сломлены и запуганы, уже почти невозможно никого завербовать в армию Хорума. Да и чтобы поддерживать боевой дух своей армии, Хоруму приходится собирать всю свою волю. Он видит, чувствует, что медлить нельзя. Поэтому к назначенному дню Хорум будет готовить свою армию к сражению. Если отряд эльфов не подойдет к этому дню, то он со своей армией выступит в одиночку, и буде надеяться на чудо.
        Шип поднял глаза на Эрика, он давно признал его право советовать даже ему, главному старейшине эльфов. Эрик кивнул:
        - Да, Хорум прав. Медлить нельзя. Я думаю, что он правильно назначил день.
        Он не стал утомлять присутствующих своими знаниями, касающимися древних предсказаний, выводами, сделанными из его интуитивных ощущений. Все просто верили, что мудрый эльф знает все. Но он всего не знал. Он ведь не Глор. Он просто чувствовал ту границу, которая отделяла время, когда еще все возможно изменить от времени, когда изменить что-то будет почти невозможно. Что это будет, почему это будет так, он не знал.
        - А если гномы не успеют подойти к этому времени? Они знают день?
        - Дорн знает день, но я не знаю, успеют ли они, пойдут ли они за ним? - Эрик печально качнул головой.
        - Но ведь ты обладаешь даром предвиденья?
        - Не все так просто, - ответил Эрик.
        Вар был просто в бешенстве! Как он, этот лживый предатель Янмек, успел запустить доверенное ему Учителем дело! Ничтожество! Он захотел богатства, захотел власти, не той власти, которая подобает истинному магу, а жалкой ничтожной власти, к которой позволяет себе стремиться всякое ничтожество, каким, например, был прежний правитель Конунг. И почему Заргам сразу не выбрал его, Вара. Истинного мага, истинного своего ученика?! Сейчас бы не пришлось лихорадочно исправлять наделанные Янмеком ошибки. Но ничего. Он, Вар, великий стратег, он великий маг. Теперь он первый маг! Конечно, после Учителя. Но с Учителем он и не мыслил тягаться. Единственно, о чем он мечтал - оправдать его доверие. И он сделает все возможное и невозможное, чтобы все, что нужно было сделано в срок.
        Вар пытался сосредоточиться. Так, с горожанами, с теми, кто слаб душой, все обстоит неплохо. К нужному дню они будут полностью готовы. Это Вар держал с самого начала в своих руках. Заргам был доволен его работой. Вот войском и вопросами сопротивления руководил Янмек. Войско легко подчиниться Вару. И в нужный день они сделают так, как скажет им новый правитель. Маг вспомнил звероподобное выражение на лицах солдат новой власти. Да, здесь Янмек преуспел. Чем пытаться перебороть волю тех, кто рожден для сражений и покорить их, лучше дать им возможность сражаться, но на своей стороне. Заргам гений! Но нет ли в городе тех, кто готов сражаться против них? Янмек не следил за этим. Предатель! Все подозрительные личности города должны были быть у него под колпаком! Вар сосредоточился на этой мысли, и его интуиция сказала ему, что не только есть такие люди в городе, но и то, что их много, и они организованы!
        Вар похолодел. Немедленно он займется этим, нельзя медлить ни дня! Так, что еще? Эльфы! Проклятый лгун! Ничего не было готово, для того, чтобы выполнить главное условие Учителя - уничтожить город эльфов. Так, он, Вар, великий стратег! Сейчас он начнет продумывать этот план. Хорошо, что хоть армия готова растерзать кого угодно. Славные получились ребятки! Только нужно, чтобы длинноухие вышли из лесу. Это он устроит. Сейчас, сейчас он подумает об этом!
        Да, еще нужно отыскать того, чье тело Заргам выбрал для себя. Такой молодой, золотоволосый, голубоглазый юноша. Сейчас он займется этим!
        Теперь посмотреть, все ли, кого Учитель назвал поименно, действительно, уничтожены! Предсказания - это вам не шутки! Тут нужно быть особо бдительными! Вар просматривал, как страницы книги, лица сначала горожан, потом жителей окрестных поселений. Лица Рутаны он не видел. Наверное, это девчонку, Янмек все-таки уничтожил. Интуиция же Вара говорила ему, что девчонка жива. Он опять стал просматривать тысячи лиц. Ладно, когда он успокоится, он попробует определить ее местонахождение. Чуть позже он займется этим.
        Слава Заргаму, гном, наконец, убит. Вар вспомнил лицо, перекошенное от ужаса, а потом обугленные останки. Вар не пожалел магической энергии. Он действовал быстро и наверняка. Заргам был им доволен. Но почему-то проклятая интуиция опять не соглашалась с фактами. Будто кто-то сидел в сознании мага и противно нашептывал: «Жив, гном жив!» Вар погрузился в созерцанье тысячи гномьих лиц. И вдруг перед его глазами мелькнуло знакомое лицо! Вот еще одно лицо! Вот еще одно! Сотни лиц гномов, которых он обязан был уничтожить. Где это? Да, это где-то по ту сторону северных гор. Вар в ярости собрал все свои магические силы и обрушил на эти лица тысячи молний. Это было сделать почти невозможно на таком далеком расстоянии, ни один маг не смог бы сделать этого. Но он, Вар, великий Маг! Он оправдает доверие Учителя!
        Дорн даже не заметил, как глаза привыкли к темноте. Он пробыл в подземельях всего одну луну, но уже успел позабыть про солнечный свет. Он передвигался все также осторожно, но уже быстрее и увереннее. Город омнов остался позади, как страшный сон, а впереди была родная долина гномов. Но поймут ли его братья, пойдут ли за ним. «Только бы успеть, только не опоздать», - звенело в голове. Если верить расчетам Дорна, то до северного выхода оставалось несколько часов пути. Дорн устал, но долгие походы закалили его. Он уже не изнывал от растертых ног, его кожа на ногах огрубела, он похудел, но окреп за последний месяц.
        Главная цель похода была так близко, и одновременно так далеко. Ведь кто знает, что еще ждет его на пути к северной долине. Но Дорн уже не боялся: «Я выйду из этих гнилых шахт, обязательно выйду!». Под ногами хрустели мелкие камни, сверху капала вода, а издали доносились звуки неизвестного происхождения. Звуки усиливались, но гном продолжал уверенно идти веред. Развилок стало меньше и сворачивать было некуда. Ничто не могло остановить его и казалось, будь он посильней, он разнес бы эти горы ко всем чертям! Дорн бросал вызов пугающей неизвестности, ведь дороги назад не было. Он ускорил шаг, забыв об осторожности. Шумно захрустели камни под ногами. Ему казалось, что за следующим поворотам он наконец увидит свет солнца. Но за поворотом был только еще один поворот. Дорн уже не слышал ничего, кроме хруста камней под ногами и бешено бьющегося сердца. Он пробежал еще несколько шагов, когда что-то выскочило из темноты и сшибло его с ног. Гном увидел светящиеся глаза над своим лицом и почувствовал смрадное дыхание подземной твари. К лежащему гному подбиралось еще несколько пар светящихся в темноте глаз.
Слюна твари с желтых клыков капала на грудь Дорна. Он не мог дотянуться до топора, его тело было слишком сильно прижато к твердым камням. «Ну вот и все - конец», - подумал Дорн, и, в отчаянии сунул руку в карман дорожной сумки, лежащей рядом, ища там нож. Рука нащупала холодное стекло какого-то пузырька. «Заар, загадочный старик, я же должен был передать его старейшине Шипу, как же я мог забыть!», - пронеслись молнией воспоминания в гномьей голове. Думать было некогда, и в тот момент, когда клыки твари должны были впиться ему в шею, он сорвал пробку и выплеснул содержимое загадочного пузырька прямо в морду твари. Тварь с визгом отпрыгнула, и стала судорожно отряхиваться, пытаясь избавиться от жгучей жидкости. Остальные настороженно остановились. Вдруг тварь замерла, издала утробный рык и морда ее взорвалась, разбрызгивая темно - красную кровь. Из разорванного горла твари валил густой и едкий дым. Остальные, трусливо повизгивая, бросились наутек. Дорн еще долго продолжал ошарашено смотреть на дымящийся труп. «Что это было? Вот бы я открыл пузырек раньше, да еще бы начал нюхать! Хоть бы предупредил!» -
подумал гном, внимательно рассматривая пустую склянку. Только теперь он заметил еле видную надпись, на пузырьке было написано: «Кровь единорога». «Надо поскорей убираться отсюда», - подумал гном. Он шел еще около получаса, пока не увидел долгожданный золотой свет солнца и не почувствовал кристально чистый воздух северной долины. Гном не верил своему счастью - он достиг своей цели, смрад тоннелей остался глубоко внизу, под землей. Наверху же веселый и прохладный ветер кружился над зеленой землей долины гномов.
        Как приятно после жестких камней ступить на мягкую изумрудно-зеленую траву. До ближайшего поселка можно было добраться за несколько часов. Времени было в обрез, а ноги устали и очень хотелось есть. «Сейчас бы дракончика, ну хоть бы хилого какого-нибудь», - с грустью думал гном. Но как бы он ни устал, останавливаться было нельзя, пока он не доберется до гномов, чтобы принести им страшную весть. За холмами поселка не было видно и Дорн предвкушал встречу со старыми друзьями, коих в этом поселении у него было великое множество. «Накормят, наконец-то, и напоят», - мечтал он. Но задерживаться долго он не будет, хоть и очень хотелось. Были дела намного важнее, чем заживление ран и наполнение брюха.
        И вот он взобрался на высоченный холм и взглянул вниз глазами, полными надежд. Лицо его окаменело. То, что увидел Дорн не вписывалось в спокойную жизнь северной долины. Поселок был мертв, выжжен дотла. Кругом лежали обгорелые трупы гномов. Картина была страшной. Не веря своим глазам, Дорн спускался все ниже и убеждался, что это явь а не страшный сон. Дома были сожжены до основания, раненых не было, кругом только трупы. Кровь на земле была свежей, значит это произошло недавно. Прямо на дороге распластался труп молодого гнома, открытые глаза его сохранили весь ужас. Дорн подошел ближе. «О Глор, это же Дик, я же знал его как брата», - с ужасом узнал труп Дорн. Убийцы не пощадили никого: женщины и дети были мертвы. Кому же это нужно? Кто стоит за этим? Гном знал ответ - маги. Но зачем? За что? Дорн заплакал. Рыдания сотрясали его, хоть он был воином, и не плакал с самого детства. Значит, его поход в северную долину не был для них секретом. За Дорном следили. Может быть даже в этот самый момент всевидящее око зла наблюдало за ним? Дорна передернуло от этой мысли. Возможно, его хотели запугать, а может
быть, маги преследовали какие-то другие цели, но одно Дорн знал точно - его братья мертвы, и они должны быть отомщены. Он знал: теперь гномы Северных гор пойдут за ним, и ничто их не остановит! Может, его и хотели запугать. Но теперь ему ничего не страшно! Не было страха в его душе, только боль и ярость! Кулаки гнома сжались. Маги просчитались на этот раз. И Дорн еще увидит смерть магов!
        И снова мрак двигался по лесу. Снова понуро склонились темные стволы, расступаясь перед силой магии. Снова в ужасе притихли ночные обитатели леса. На этот раз маг шел по темному лесу один. Он никому не доверял. Он все сделает сам, Заргам будет им доволен! Он знал, что за ним следили.
        «Осторожно, не упустите его», - слышался тихий шепот эльфов. Двое лучников нацелили свое оружие на человека в балахоне мага. Маг по имени Вар не чувствовал страха - голубые глаза были спокойны, а тонкие бледные губы искривились в усмешке. Когда лучники уже готовы были выстрелить, Вар остановился и повернулся лицом к эльфам. «Стреляйте, чего ждете?», - сказал он, уверенно глядя на эльфов. Вперед вышел Шип вместе с двумя сильными воинами. В руках у него был посох из черного дерева, на котором зеленела живая листва. На нем были просторные штаны и зеленый плащ. «Лучше взять его живым!», - громко сказал Шип воинам. Эльфы ринулись вперед. Вар вытащил огромный меч, светящийся синим светом, его глаза не изменились, но рот перестал улыбаться. Отразив удар длинного эльфийского кинжала, маг ушел в сторону и молниеносным движением разрубил воину спину. Синее лезвие острейшего меча легко порвало мягкую одежду эльфа и обжигающей болью вонзилось в беззащитное тело. Воин свалился на землю замертво. Второй эльф был более осторожным, он встал в боевую стойку и медленно надвигался на Вара. Маг стоял свободно,
опустив меч и даже не смотрел на воина. Его голубые глаза уверенно глядели на Шипа, маг ждал настоящей схватки. Увидев, что маг просто стоит, и даже опустил меч, второй эльф осмелел и шагнул вперед, замахиваясь коротким клинком. Но маг молниеносно выставил вперед свой меч, опережая удар эльфа. Воин просто накололся на широкое лезвие. Вар даже не повернул головы, он продолжал глядеть на Шипа. Воин тяжело захрипел, на его губах выступила кровь. Вар выдернул меч из умирающего воина, два раза взмахнул им, со свистом разрубая воздух, и направил его на старейшину. Шип отбросил плащ в сторону, он не ожидал такого от мага, потому и послал вперед молодых и сильных воинов. Старейшина знал, что маги не умеют как следует драться, но этот был исключением. Вар гулко заговорил на каком-то неизвестном для эльфов языке - он произносил черное заклинание. Вспышка, и один из лучников упал с опаленным лицом. Но второй все-таки успел пустить в мага стрелу. Шип поднял посох и произнес эльфиское заклинание, защищаясь от черной магии. Стрела со свистом пролетела мимо старейшины и воткнулась Вару в плечо. Маг пошатнулся, но
меч не выронил, и голубые глаза вспыхнули огнем злобы. Шип, покачиваясь медленно подходил к Вару. Старейшина был ниже мага, но зато значительно шире в плечах. Вар отпрянул назад, пытаясь выдернуть стрелу из плеча. Наконец, он обломал наконечник и с силой вырвал тонкую стрелу из воспаленной плоти. Шип шагнул вперед и резким движением руки взмахнул посохом. Маг еле успел защититься мечом. Но посох не разлетелся от удара об сталь меча, напротив, он быстро и послушно вращался в руках старейшины и наносил точные и болезненные удары. Вар продолжал отступать, блокируя удары и изредка отвечая на них короткими выпадами. Маг потерял много крови, и силы его были на исходе. Но голубые глаза не потеряли своей уверенности и все так же прямо смотрели на Шипа. И вот, когда маг защищался от очередного удара, Шип сделал быстрый шаг вперед и с силой толкнул Вара. От такого толчка маг потерял равновесие и выронил меч. Упав на землю, сталь перестала светиться магическим огнем. Маг же легко перекатился и встал в стойку. Шип только покачал длинноухой головой. «Теперь я убью тебя», - обронил старый эльф. Он понял, что живьем
мага не взять. Маг оскалился и опять заговорил на незнакомом наречии. Почувствовав неладное, Шип с боевым криком понесся на мага. Но было поздно, за спиной Вара открылась портальная дверь и он, с силой оттолкнувшись от земли, сделал прыжок назад и исчез в светящейся двери. Шип взмахнул посохом, но он только рассек воздух. Враг скрылся. Шип поднял голову и зарычал от бессильной злобы. Лицо лежащего на земле лучника было сожжено так, что за обуглившимся мясом было видно кости черепа. Рядом валялись изрубленные тела воинов. Шип еще долго рычал в пустоту, пораженный глубиной несправедливости этого боя.
        В столице Северной долины было спокойно и вместе с тем по-житейски оживленно. Дорн с несколькими гномами входили в покои владыки гномов. Зед - властелин Северной долины гномов жил не во дворце. Его жилищем был огромный грот в скале. Дорн шел уверенно - он знал, что его выслушают и поймут. Как только Дорн добрался до гномов и рассказал про сожженный поселок, гномов охватило возмущение и гнев. Не теряя времени, Дорн решил отправиться к Зеду. Рядом с ним были одни из самых влиятельных гномов столицы Северной долины. Их сердца так же горели огнем ненависти к магам и жаждой мести. Предупрежденные охранники, стоящие у входа, с уважением расступились перед Дорном. Гномы вошли в грот и не по-гномьи быстрыми шагами направились в покои Зеду. Изнутри грот выглядел довольно уютно, в нем не было Извелградского шика, но было видно, что это не жилище обыкновенного гнома. Найти покои Зеда было очень легко - они находились в самом конце грота. Сам же Зед сидел на небольшом, удобном троне и был одет в удобные широкие одежды. Он был коренаст, как и все гномы, на круглом лице светились большие серые глаза. Длинная
рыжая борода была умело заплетена. Все знали Зеда, как справедливого и очень хозяйственного правителя. Наверное, поэтому дела у гномов северной долины шли отлично. Дорн и остальные гномы преклонили одно колено перед владыкой.
        - Приветствуем тебя, Зед, правитель Северной долины, - обратился к Зеду Дорн.
        - Встаньте, доблестные воины и умелые торговцы, я знаю с чем вы пришли сюда, - громко сказал Зед. Голос его звучал властно, но в нем чувствовалось уважение.
        Его умные глаза с интересом смотрели на Дорна - раньше он не встречался с ним.
        - Мое имя Дорн, я пришел, чтобы поведать тебе о тех, кто надругался над нашей землей и о том, что грозит всем нам.
        - Говори, я выслушаю тебя, - кивнул владыка.
        И Дорн начал свой рассказ. Он говорил коротко и ясно, не упуская важных подробностей, но не болтая впустую. История эта была рассказана не раз, но теперь, наверное, последний. Самый важный.
        Зед слушал очень внимательно, и понимающе кивал. Было видно, что чувства Дорна и остальных гномов не были ему чужды. А Дорн все рассказывал про лес эльфов и про Извелград, про то, что видел или слышал. Он закончил свой рассказ, когда солнце уже устало валилось к западу, чтобы потонуть в кровавых лучах заката. В покоях правителя воцарилась тишина. Дорн замолчал и закрыл глаза - его миссия была выполнена, теперь он мог наконец-то расслабиться.
        Гном не помнил, как его проводили в гостиницу, и как уложили спать. Этим же вечером армия гномов готовилась к выступлению. Рассерженные смертью товарищей, гномы быстро отложили свои дела и взялись за оружие. Утром Дорн расскажет Зеду о договоре с омнами (о которых забыл упомянуть от усталости) и о самом коротком пути из Северной долины. А сейчас он, забыв обо всем, спал на мягкой постели. От усталости Дорн не чувствовал счастья, только всепоглощающие желание отдыха.
        Высоко в небе ярко горели звезды, а круг луны нежно освещал долину гномов. Быть может, в этот самый момент Айван смотрел на это же небо и видел тот же круг луны. Он был не таким ярким, как казалось в долине, но звезды так же светились холодным и далеким светом. Никто не знал, что будет дальше, чем для каждого из них окончится роковой день
        И Вар, смотря на небо этой ночью, испытывал не то страх, не то ледяную боль, безжалостно сжимающую его сердце. Он делал все, что нужно, так как нужно, но ему все время мерещилось, что он что-то упустил. Но у него не было сил думать об этом. Сейчас у него совсем не было сил.
        А небу было все равно, кто победит, и звезды продолжали равнодушно смотреть вниз, где все смешалось и пощады никто уже не ждал.
        Жизнь в Извелграде замерла. Над городом нависли серые тучи, было страшно. Страшно было всем, мирным жителям и даже воинам. Страх был совсем близко, он был рядом, готовый вырваться наружу, захлестнув весь мир кровавой пеленой. Вар сидел в покоях и зашивал свою кровавую рану. Его плечо было разорвано эльфийской стрелой. Глаза мага были спокойны и лицо не изменялось, но если заглянуть в его внешне спокойные глаза, можно было увидеть расширенные от боли зрачки. Когда Вар зашил разорванную кожу и закончил с перевязкой плеча, он закрыл глаза, концентрируя остатки своих магических сил.
        - Я найду его, найду и убью, - проговорил Вар сквозь зубы. - Когда наш хозяин освободиться, нас уже ничто и никогда не сможет остановить!
        Вар открыл глаза и с силой выдохнул воздух, в его здоровой руке появился небольшой энергетический шар. Он приложил шар к больному плечу и зажмурился от удовольствия. Но шар быстро иссяк и перестал светиться. Вор опять выдохнул воздух, но второго шара не появилось, только его рука чуть засветилась, но сразу угасла. Маг бессильно опустил голову. Вар сидел на полу с закрытыми глазами, он истратил все свои силы.
        Внезапно, стена комнаты засветилась, открывая портальную дверь. Вар открыл глаза.
        - Я успею все сделать, как обещал, Учитель, - медленно произнес Вар, еле ворочая языком.
        - Хорошо, очень хорошо, мой мальчик, я доволен тобой, - сказал голос Заргама. - Ты хорошо дрался, я видел это.
        Вар удовлетворенно вздохнул, на его лице появилась улыбка счастья.
        - Ты думаешь теперь эльфы выползут из своего леса?
        - Я надеюсь. Но будь спокоен, Учитель, я все равно добьюсь, чтобы они приняли вызов.
        - Хорошо, я полностью полагаюсь на тебя! Пусть войско всегда будет наготове.
        - Да, мой Учитель. Не волнуйтесь, берегите силы для Великого Дня.
        - Как я мог дать власть Янмеку, а не тебе? - удивленно сказало облако, уплывая обратно в свой мир.
        Но вдруг оно остановилось, как будто забыло что-то сделать. В воздухе возник сияющий шар, он с шипением впился в раненую руку Вару. Маг почувствовал, как рана затягивается, воспаленная плоть успокаивается, а по всему его телу разливается тепло. Облако удовлетворенно вползло в свою светящуюся дверь. А Вар провожал Учителя глазами, полными слез счастья, и шептал: «Зачем, Учитель, тебе же нужно беречь силы…»
        Пещеры грохотали и содрогались. Армия гномов струилась сквозь многочисленные ходы. В центре города омнов тоже было оживленно. Зед согласился на условия омнов, и даже заключил с ними договор. И теперь гномы безнаказанно проходили через подземный город, перед ними были раскрыты все двери. Дорн шел впереди в свите Зеда. На нем были новые блестящие доспехи и старая, но проверенная в боях секира. Некоторые омны смотрели на гномов с ненавистью, но поделать ничего не могли. Бесчисленная армия гномов двигалась по темным тоннелям, а все тупые твари подземелья в ужасе спрятались во все щели, заслышав грозный, нарастающий гул. Ничто не могло остановить это движение. В пещерах стало еще жарче, еще напряженней стал темный воздух. Дорн был очень горд и счастлив - он шел рядом с самим Зедом. Гномы искали тоннели пошире, в узких им не хватало места. Армия людей наверняка растерялась бы в тоннелях и половина солдат осталась бы под землей, но гномы уверенно ориентировались в тоннелях и шли слаженно. Летучие мыши с испугом разлетались в стороны. Они остановились на привал только один раз на пол пути к солнечному
свету. Гномы спешили. И когда Дорн наклонился к чистой воде подземного источника, чтобы напиться, он увидел в зеркале отражение не своего лица. Из глубины на него смотрели мудрые глаза Эрика.
        - Хвала и честь тебе, воин, ты сделал все, что зависело от тебя, ты выдержал, постарайтесь успеть к сроку, - сказал Эрик.
        - Эрик, - спросил гном, боясь, что его образ исчезнет, - скажи мне, только скажи правду, ты знаешь дальше о моей судьбе, что там написано в книгах?
        - Ты действительно хочешь знать это? Иногда в будущее лучше не заглядывать.
        - Да, - уверенно сказа гном. - Я хочу это знать. Если мне суждено умереть, я хочу знать об этом заранее.
        - Зачем?
        - Ты же знаешь, я не люблю неизвестности. И раз я имею возможность это знать, я хочу это знать.
        - Хорошо. Я скажу тебе, что говорят книги. Большего я не знаю. Ты достаточно силен, чтобы знать это. В преданиях сказано, что избранный воин умрет в день расплаты, когда все смешается в кровавой бойне и не будет места состраданию и пощаде… - эльф отвел глаза, его отражение исчезло.
        Гном поднялся. «Значит, правда такова, что мне суждено умереть…» Теперь он шел с грустно опущенной головой, он уже запутался в себе. «Зачем же я спросил об этом? Глупец, глупец… Почему мне показалось, что я хочу это знать?» Теперь он чувствовал, что знать день своей смерти не нужно, что, может быть, это страшней самой смерти. Гном старался не смотреть по сторонам, боясь увидеть глаза смерти, которые следят за ним, усмехаясь. Впереди забрезжил солнечный свет, но и он теперь не радовал Дорна. Через какое-то время он все-таки нашел силы совладать со своим страхом. «Что ж, если суждено умереть, то я умру с честью настоящего воина!» - подумал Дорн. Все-таки испытания и тяжелые переходы сделали его волю крепкой.
        Этим вечером в городе эльфов было тихо. Не было обычной занятости, все отложили свои дела. Да и в лесу было спокойно, даже совы замолкли. Хорум назначил следующий день как день нападения на армию магов. Эльфы должны выйти из леса, человек Хорума откроет ворота, а воины сопротивления нападут из самого сердца города. План был продуманным, но все равно все опасались магов. Никто не знал, на что способен элитный отряд черных магов во главе с самим Варом. Если бы воевать нужно было только с армией! Они бы были уверены в победе. Но маги!
        Воины точили мечи, эльфийские лучники готовили стрелы, а женщины замерли, в страхе потерять своих детей и мужей. Бойня обещала быть кровопролитной. На армию гномов никто особо не надеялся, многие сомневались в возможности гномов подоспеть вовремя. Гномы идут, об этом знали. Но может случиться так, что они продолжат бой уже тогда, когда никого из первых вступивших в бой армий уже не останется в живых. Слишком мало было времени. Слишком мало…
        Айван этим вечером ушел из лесного города. Он взобрался на высокие холмы, откуда виднелся Извелград. Айван сидел, скрестив ноги, и смотрел на вечерние огни родного города. Было тихо и красиво, на темно-синем небе медленно плыли обрывки серых облаков, из-за них выглядывала яркая половинка луны. Айван старался не думать о предстоящем побоище, на душе у него не было злости. Айван думал о Дорне и об эльфах, и о том, что будет после всего. И о прекрасной Рутане, с которой он так и не осмелился заговорить.
        Рутана вернулась в город. Ее встретили, как героиню. Хотя она себя таковой не чувствовала. Но ее приход с теми сведениями, которые она принесла поднял боевой дух армии сопротивления так, как не смогли бы это сделать никакие призывы Хорума! В армии сопротивления творилось оживление! В глазах солдат засветилась надежда. Теперь они знали, что их силы велики, учитывая возможность помощи гномов Северных гор. С Рутаны не сводили восхищенных глаз, и она стала чувствовать, что быть героиней не так уж плохо. Сейчас она упражнялась со своим мечом. Кроме природного таланта, у нее был опыт и техника. Меч легко и красиво вращался у нее в руках, со свистом разрезая вечерний воздух. Ее стройное тело было теперь в жестких и красивых мускулах, на руках выступили узлы вен, а голубые глаза смотрели с холодной злостью, представляя за воздухом врага. Богиня войны! Жаль не видит ее сейчас такой Айван! И что он так застенчив, побоялся даже поговорить с ней. Ох, эти мужчины! О завтрашнем дне она почти не думала.
        Вар стоял на дворцовом балконе в полном одиночестве. Маг вглядывался в темную даль черного леса, который, на таком расстоянии казался мягким и нежным морем пушистых деревьев. Сердце его было неспокойно. У Вара давно было страшное предчувствие. Завтра будет битва с лесными эльфами. Он знал, что его армия легко разобьет этих стрелков. Тревожится было нечего. Но он боялся, что упустил что-то, отложил на потом что-то важное, что откладывать было нельзя. Но у него не было сил заниматься сейчас другими вопросами, которые он не хотел, не мог никому передоверить. Главными вопросами. Совсем не было сил. Вар, великий маг, смертельно устал. Он страдал от этого, но ничего не мог с этим поделать. «Ничего, - сказал он себе, - до Великого Дня еще три луны. Он все успеет!»
        Внизу, в казармах, солдаты новой власти примеряли свои грубые доспехи и махали тяжелыми мечами, их, похоже, не волновала судьба мира, они просто хотели крови и наживы.
        Войско гномов тоже останавливалось на привал этой ночью. Чтобы прибыть в Извелград вовремя, гномы шли очень быстро, подгоняемые злостью. Дорн старался не отставать от Зеда и не думать о смерти. Теперь он заражался общим настроем, он, как и все, хотел в бой, где не будет времени на раздумья.
        Становилось темнее, эльфы ложились спать, чтобы быть в бою со свежими силами. Айван тоже со вздохом поднялся и отправился обратно в лесной город.
        Вар еще долго смотрел на звездное небо, на мерцания огоньков где-то вдали, а потом и его сморил сон.
        А сверху за всем наблюдало темное и бесформенное существо, желая всеми правдами и неправдами во что бы то ни стало вырваться на волю. «Три луны, только три луны!» - бормотал Заргам. Больше он ни о чем не мог думать, ничего не мог делать, ничего не мог чувствовать. Кроме нестерпимого, годами накопившегося желания жить на земле, не появляться на несколько минут, а жить в таком удобном человеческом теле.
        Дожди закончились. День обещал быть жарким А теперь была темная, сухая ночь, когда так хорошо спалось и так тяжело было продолжать идти вперед. На ночном небе уже не было облаков, только огни звезд приветливо мигали тем, кто не спал. В ночном лесу не было слышно и звука, в Извелграде было безлюдно даже на рынке. Все замерли в предчувствии бури.
        Айвана разбудил шум и громкие голоса эльфов. Он поднялся, вышел на улицу и с наслаждением вдохнул свежий и холодный утренний воздух. Солнце еще не взошло, и в лесу было прохладно. Но на небе не было облаков, только бесконечная синева. Эльфы готовились к выступлению. В полдень армия новой власти в полном составе построится на главной площади, это вошло уже в городе в привычку. К этому времени эльфы должны будут уже подходить к воротам города. Айван умылся ледяной водой и поднял руки к небу. «Неужели мы все сегодня умрем?» - мелькнула мысль в голове юноши. Но он тут же отогнал ее от себя и пошел в дом за оружием. Старейшины встали раньше всех и уже были готовы. Шип выглядел устрашающе. Он был нахмурен и очень зол, в руках у него был посох, а за спиной лук. Наконец, все были готовы. Провожать эльфов собрался весь лесной город, женщины плакали, а дети смотрели хмуро и молчали. Попрощавшись, они пошли в сторону Извелграда. Айван шел в передних рядах, рядом с Шипом. За горизонтом уже показался обожженный и красный край солнечного круга, когда армия эльфов выходила из леса.
        Человек крался по городу. Прячась за все дома и деревья, он все ближе подходил к двум охранникам у ворот города. Все солдаты новой власти сейчас готовились к построению, и охрана была значительно уменьшена. Охранники беззаботно зевали, один смотрел в сторону леса, другой себе под ноги. Воин сопротивления бесшумно подкрался сзади к одному из охранников, в его правой руке блеснула сталь боевого ножа. Сильная рука схватила охранника за волосы ( он беспечно снял тяжелый шлем ), а холодная сталь мгновенно разрезала шею. Второй страж в недоумении обернулся. Воин сопротивления спокойно стоял напротив него, опустив руку с ножом. Вдруг, он быстро шагнул вперед и выбросив вперед руку с ножом, ударил стальной рукоятью прямо в жирное лицо. Охранник со сломанным носом попятился назад. Воин сопротивления, догоняя охранника, с силой вонзил нож прямо в широкий лоб. Мощный удар пробил череп, крепкая сталь раскрошила головную кость, охранник свалился с дырой в голове. Расправившись с двумя стражами, человек зажег яркий факел и, раскрутив, бросил вверх. Это послужило знаком к наступлению. Ворота города были        А на главной площади собирались солдаты новой власти. Как неспокойное серое море волновалась огромная армия тьмы. Вар был доволен, но все же какое-то предчувствие терзало его. Ему показалось, что он днем увидел падающую звезду, маг не придал этому значения, но ощущение опасности нарастало. Сейчас он выведет свою армию к городским воротам и будет ждать. Это будет наиболее выгодной позицией. Он знал, что к городу движется армия лесных стрелков. Он видел это. Все было так, как он хотел. Чтобы справиться с эльфами, может быть, отряду магов и не потребуется вступать в сражение. Все должно закончиться быстро и легко.
        Вояки новой власти не догадывались, что из-за углов каждого дома, из каждого окна за ними с ненавистью следят глаза воинов сопротивления и простых горожан, которые тоже вооружились вилами и лопатами. Не все, но некоторые жители города преодолевали страх и депрессию последних дней. Будто в них вливалась новая кровь. Может быть, им передавалась смелость воинов сопротивления, может быть, светлая сила лесных жителей начинала вытеснять мрачное облако страха, нависшее над городом. Только многие люди, гномы, даже наиболее разумные твари, вдруг почувствовали, что липкая тревога последних недель отпускает их. Какое это было прекрасное чувство! Будто они увидели перед собой другой мир! И они тоже уже хотели драться за этот мир!
        Солнце поднималось выше, ряды армии становились все равней, и, наконец, огромная армия была готова к выступлению. От топота кованых сапог затряслась вымощенная камнем улица. Впереди всех Вар в походном балахоне и элитный отряд магов, потом лучшие воины новой власти, вооруженные до зубов, за ними простые солдаты, а замыкали шествие лучники. Строевым шагом армия продвигалась по городу. Солнце было уже высоко, а городские ворота близко, когда из-за домов выскочили отряды воинов сопротивления. Ото всюду выходили люди с вилами и палками. Городские улицы стали полем боя. Огромная армия была окружена тонким кольцом. Лучшие из солдат новой власти быстро выхватили мечи, но на них с крыши высокого дома полетела прочная сеть. Такие же сети полетели и на простых солдат. Не готовые к драке в этот момент, солдаты растерялись и потеряли драгоценные секунды, со всех сторон налетали воины в черных доспехах, яростно врубаясь в темное войско.
        Один из воинов сопротивления понесся на Вара с поднятым мечом. Маг быстро ушел в сторону, пропуская удар мимо себя, а потом сблизился и разрубил беззащитную спину воина своим огромным мечем. Сделал он это почти машинально, потому что в голове его был страшный хаос. Как мог он проглядеть главное! Он, который считал себя непревзойденным воином, стратегом и провидцем! Как он сможет предстать перед Заргамом! Маг был совершенно выбит из колеи. Сейчас он был не в состоянии управлять событиями.
        Солдаты темного войска пришли в себя, все выхватили оружие и кинулись на горожан, в руках которых были вилы. С высоты полета орла казалось, что два моря слилось воедино с криками боли и смерти, с лязгом доспехов и оружия. На поле брани запахло кровью. Вар не вступал в бой. Он оцепенело смотрел на происходящее. Это дрались люди города, которые, согласно его плану, должны были забиться, как мыши под свои кровати и трястись от страха. Он не видел страха на их лицах! К магу подкатывало ощущение катастрофы.
        Постепенно, серое море новой власти, расползаясь по широким улицам, вырвалось из окружения. Горожан и воинов сопротивления становилось меньше, но они не падали духом и продолжали смело сражаться. Огромный простолюдин с разбега вонзил вилы в солдата новой власти. Тот завизжал, выронил меч и, удивленно глядя на вилы, хрипло попытался сказать что-то, но он только пошевелил посиневшими губами, а вместо голоса изо рта полилась кровь. И все же солдат темной армии было гораздо больше, прорвав кольцо окружения и выпутавшись из сетей, они стали небольшими отрядами окружать воинов сопротивления. Вар приказал магам и лучникам не вмешиваться в бой. Их, наверное, так и перерезали бы, если бы не эльфы, подоспевшие вовремя. Вар увидел, как деревья зашевелились и, казалось лес сдвинулся и двигался к воротам, но, приглядевшись, маг увидел вооруженных луками эльфов. Те, кого он ждал сегодня для расправы с ними, были сейчас не только не нужны здесь, это было уже опасно, по-настоящему опасно для них, магов, но главное - для Великого Заргама!
        Не успели лучники новой власти зарядить свои луки, как в них со свистом рассекая воздух, полетели стрелы эльфов. Воины падали наземь с пробитыми плечами, ногами и головами, некоторые сразу умирали, другие катались от боли на пыльных камнях. Увидев, что лучники не могут справиться с врагом, Вар отдал приказ магам и солдатам атаковать эльфов. Уже было не до экономии сил. Он стал всерьез опасаться проиграть это сражение.
        А на темное войско уже несся отряд эльфов с короткими клинками. В бурлящую реку влилось еще одна - зеленая. А сзади подходил последний отряд сопротивления во главе с Хорумом, и отряд обученных тварей с Лаймусом во главе. Солнце нещадно раскалило камни и доспехи воинов, но никто не обращал на яркие лучи внимания, здесь было жарко и без них. Рутана, крутясь как вихрь, вошла в темное войско, срубая головы и отрубая конечности. Маги подняли вверх свои жезлы, на ясном небе разразилась магическая буря. Огненный шар упал на отряд эльфов-лучников, во все стороны полетели оторванные части долговязых тел. Запахло паленым мясом. Молния испепелила еще одного эльфа. Эльфы обезумели от злости и бросились на магов с поднятыми вверх короткими мечами, старейшины пустили в ход посохи, призывая на помощь белую магию. С повизгиванием и улюлюканьем на солдат новой власти накинулись и твари. Повсюду валялись трупы в серых и черных доспехах, а теперь и в зеленых накидках.
        Хорум выбрал себе самого сильного противника, он давно заметил мага, который умело управлялся с мечом, не прибегая к магии. Вар тоже приметил Хорума, понял, что это лидер, и они вдвоем отошли от дерущихся. Хорум молча вытащил двуручный меч, который был не меньше, чем у Вара, и встал в стойку. Вар ухмыльнулся краешком бледных губ, но с места не двинулся, а стоял, опустив меч, и зло смотрел на Хорума. Если Вар любил выжидать, то Хорум предпочитал нападать первым. Он шагнул вперед, замахнувшись тяжелым мечом. Вар поднял свой меч для опережающего удара, но Хорум быстро среагировал и ушел в сторону, резанув по выставленной руке мага. Тот выронил меч и схватился за окровавленную руку. Хорум зарычал как зверь, предчувствуя убийство. Вар зло ощерился и тонкими синими губами прошептал заклинание. За мгновение до того, как меч Хорума должен был обрушиться на него, Вар исчез в портальной двери. Он решил, что не может рисковать собой, а убить противника магией у него не хватало сил. Как назло великий маг так и не набрал достаточное количество разрушительной энергии после изматывающего ритма последних дней. Он
почти ненавидел себя за это! « Трус!», - зло пробормотал Хорум и пошел обратно на поле боя.
        Темная армия продолжала наступать. Трупов в серых доспехов было больше всего, но численность темной армия все равно была пугающе огромной. В самой гуще боя появился Айван с метательными ножами в руках. И вот, два солдата упали с ножами в горле. Ножи кончились, Айван вытащил кинжал из эльфийской стали. Несколько магов уже валялись на окровавленной земле, но остальные продолжали колдовать. Эльфы отступали - их было меньше. Воины темной армии, с горящими тупой злостью глазами рубили в капусту плохо вооруженных горожан и молодых эльфов. Солнце слепило еще сильней, на небе не было ни облачка, только синева, далекая, чистая и равнодушная. Битва продолжалась. Рутана сражалась, как дьявол, ее легкое тело легко уворачивалось от тяжелых мечей, и распрямлялось, как согнутая ветвь, нанося хлесткие смертоносные удары. Вар взобрался по винтовой лестнице на высокую колокольню, чтобы лучше видеть поле боя. Он напряженно вглядывался в гущу дерущихся воинов. Увидев, как умело сражается Рутана, и узнав ее, маг поднял свой жезл и собрав остатки магической силы произнес заклинание. Огненная стрела вонзилась девушке в
грудь, сбив с ног. Она напряглась, пытаясь подняться, но силы покидали, из обоженной раны струилась кровь.
        К умирающей девушке подбежал Айван, он встал рядом с ней на колени и поднял ее голову. Она была еще жива, широко раскрытые голубые глаза смотрели осмысленно, в них не было злости и ненависти, с которой она дралась. Айван заворожено смотрел в глаза, из которых светлой струйкой слез вытекала жизнь. Она дернулась, что-то больно кольнуло в груди, и голубые глаза застыли в своем испуганном и немного грустном выражении. Сердце Айвана готово было вспыхнуть в груди и сгореть дотла, в глазах потемнело. Он медленно поднялся и, не замечая никого и ничего устремился в колокольню, на верху которой стоял убийца в черном балахоне.
        Айван быстро взобрался по винтовой лестнице и остановился, тяжело дыша. На самом верху колокольни была круглая площадка, в центре которой находился огромный колокол. Вар повернулся и застыл при виде юноши. Он не мог убивать это тело! Тело будущего Заргама! Айван молча шел вперед, выставив вперед руку с кинжалом. Вар отбросил бесполезный магический жезл в сторону, он не мог воспользоваться им. Он не нападал, а только отражал удары. Но куда уж короткому кинжалу до магического меча… Две долговязые фигуры сражались наверху, то и дело задевая колокол, который обиженно звенел в ответ, а внизу продолжалась кровопролитная битва, где гнев смешался со страхом и кровью а сострадание было убито и разорвано на куски.
        Дерущиеся не слышали, как нарастает и усиливается гул, а где-то вдали пыль стоит столбом от топота коротких гномьих ног. Эльфы продолжали отступать под натиском огромной армии темной власти. Магам казалось, что исход битвы предрешен, и они расходовали свою магическую силу без страха. Сильный маг мог разрядом молнии сжечь сразу целую роту. Но они не могли этого делать. Все смешалось на поле боя, они бы сожгли так и солдат своей армии, и самих себя. Поэтому разрушительной магией приходилось пользоваться с оглядкой. Не так уж страшны были маги. Как думалось.
        Солнце медленно переваливалось на другую половину неба. Эльфы все дальше отходили к городской стене, и уже казалось, что ничто не может им помочь. Но вдруг, сражающиеся остановились и в изумлении опустили мечи, они увидели огромное войско, приближающееся к открытым воротам города. Эльфы опомнились и с новой силой набросились на людей в серых доспехах. Маги почти израсходовали свою силу и не понимали, что происходит. А армия гномов была уже у городских ворот. Вар не замечал того, что творилось внизу - он был поглощен схваткой. Маг сделал быстрый выпад, едва не задев Айвана. Он хотел заставить его отступить. Юноша все так же ловко присел и перекатился в сторону. Но он был слишком молод, чтобы победить такого противника, как Вар. Схватка затягивалась.
        Армия гномов во главе с Зедом в бешенстве врубалась в армию новой власти. Гномы давно ждали драки и теперь с упоением дрались, без страха и сострадания. Боевые топоры гномов крошили черепа, рассекали серые доспехи и срубали головы в серых шлемах. Под таким бешеным натиском армия новой власти упала духом и стала быстро отступать в глубь города. Многие солдаты, увидев, что дело совсем плохо, бросали оружие и разбегались в разные стороны. Гномы рубились неистово, плечо к плечу, они шли вперед непробиваемой стеной, сшибая с ног и разрубая всех, кто был у них на пути. Дорн шел в первых рядах и смотрел по сторонам, пытаясь найти среди эльфов знакомые лица. Но знакомых лиц не было. Гном с новой злостью рубил серые тела на части. Даже маги понимали, что все потеряно, но гордость не позволяла им бежать. В какой-то момент Дорн поднял глаза вверх. Кроме слепящего солнца он увидел еще что-то яркое на верху колокольни. Дорн пригляделся, это оказался блеск меча, значит, наверху сражались. «Сейчас там нужна моя помощь, - почему - то подумал гном, уходя в сторону от гномьего войска. Дорн уже научился доверять
своей интуиции.
        А наверху все продолжался странный бой. Айван сильно подался вперед, пытаясь достать Вара коротким кинжалом. Магу стоило только отшагнуть назад, и удар пришелся по воздуху. Вар сделал легкий выпад и кинжал юноши, кувыркаясь и переливаясь на солнце белой сталью, полетел на землю. Вар вскинул голову в торжествующей улыбке. Но тут мощный удар топора выбил из его рук оружие, а сильный толчок свалил самого мага на жесткий пол колокольни.
        - Ты как всегда вовремя, спасибо, - устало улыбнулся Айван.
        - Да чего там, ерунда.
        Маг пошевелился, пытаясь подняться.
        - Лежать!! - грубо крикнул Дорн и поднял боевой топор.
        Но чья-то крепкая рука остановила удар. Гном оглянулся, рядом стоял Эрик.
        - Не нужно его убивать, - сказал Эрик.
        - Он должен умереть, - глаза Айвана вспыхнули жаждой мести..
        - Он умрет, не сомневайся, но другой смертью, смертью изгнанного, - сказал Эрик и повернулся к поверженному магу.
        - Взгляни вниз на свою грозную армию, маг.
        Вар неуверенно встал, и осторожно подошел к краю колокольни. Вся земля внизу была усеяна трупами, всюду гномы добивали остатки магов и солдат. А посреди главной улицы гордо возвышался флаг сопротивления. В глазах Вара стало мутно, он пошатнулся и пожалел, что не умер сейчас.
        Эрик уходил, увлекая Айвана с Дорном за собой. Айван повернул голову, чтобы в последний раз взглянуть на мага. Юноша никак не мог смириться с тем, что оставил его в живых. Вар выглядел жалко, даже капюшон некогда устрашающего балахона поник и сморщился. Бой внизу уже прекратился, последние солдаты темной армии разбежались, маги были убиты. Улицы были залиты кровью, эльфы оттаскивали трупы своих сородичей, чтобы похоронить их в лесу, гномы помогали им. Хорум нес труп Рутаны на руках, он хотел похоронить ее, как настоящего воина. Солнце наполовину ушло за горизонт, бой прекратился и на месте жаркого побоища воцарилось опустошение. Дорн ушел из города, он уже не мог смотреть на трупы, душе хотелось покоя. Гном просто стоял на пригорке и смотрел на красный полукруг заходящего солнца. Он почувствовал, как кто-то подошел сзади. Он повернул голову и увидел Эрика. Эльф встал рядом и молча смотрел на закат. Он ничего не говорил, потому что ждал пока заговорит Дорн.
        - Вот и все. Но как много крови, - наконец, грустно сказал Дорн.
        - Все случилось именно так, как должно было случится.
        - Но ведь я остался в живых? - спросил гном, в жаркой битве он и забыл о предсказании.
        - Прости, в этом есть моя вина, я ошибся, смерть забрала не тебя.
        - Спасибо за ошибку, - слабо улыбнулся гном. - Но что ты имеешь в виду?
        - Тот, о ком писали книги, действительно, мертв. Но он умер намного раньше.
        - Как же так, почему же тогда у нас все получилось? Если я вовсе не подходил на эту роль? - на секунду Дорну стало как-то обидно, что высокое проведение, оказывается, вовсе не оставляло метки на его гномьем лбу. Он хмуро посмотрел на эльфа.
        - Наверное, потому что мы этого очень хотели. Но ведь ты, действительно, смог, моя интуиция меня не подвела! Я думаю, что могло бы быть, если бы мы понадеялись на провидение!
        Они помолчали. По сути они сделали возможным, чтобы мир продолжал жить, жить своей обычной, обыденной жизнью. Есть чем гордиться! Но они не собирались кричать об этом на каждом углу. Просто они это понимали. И этого было достаточно.
        - Почему ты не дал Айвану совершить его месть?
        - Я должен понять, какая еще сила стоит за Варом. Если бы он умер, я бы этого никогда не узнал. Так что у меня еще есть важные дела, - спохватился эльф.
        Дорн только кивнул в ответ. Завтрашний день станет днем скорби. А потом все постепенно будет налаживаться. Жизнь продолжается! И для него тоже!
        Человек в разорванном черном балахоне сидел на берегу реки. Рядом с ним, на нежном белом песке лежал острый нож. Вар смотрел в одну точку, сосредотачиваясь. Больше всего сейчас он хотел умереть. Но он не мог этого сделать, вдруг он еще нужен Учителю. Он ждал его, и эти минуты были для него невыносимыми. Он ждал своей казни. Когда Заргам вышел к нему, маг сжался в комок и не смел поднять глаз.
        - Ничтожество! - прошипел Заргам. - Как ты смеешь являться на мои глаза!
        - Я подумал, что, может быть, я еще нужен Вам, Учитель, - прошептал помертвевшими губами Вар.
        - Мне не нужны неудачники, обойдусь без тебя, - голос прозвучал с ненавистью. - Надеюсь, ты знаешь, что делать. Не заставляй меня тратить драгоценную энергию.
        - Да, Учитель. Простите меня.
        Вар поднял нож, громко выдохнул, закрыл глаза и с силой вонзил в себя острое лезвие. Алая кровь пролилась на белый песок.
        ЭПИЛОГ
        В Извелграде на улицах было шумно. Даже бойкая торговля приостановилась. Сегодня жители выбирали правителя Извелграда и его окрестностей. Одной из главных кандидатур был Хорум. В городе почти не сомневались, что избран будет именно он. Но все - равно, все немного волновались. В Извелграде находился Шип. Он был здесь тоже для того, чтобы поддержать кандидатуру Хорума. Лесным эльфам тоже было небезразлично, кто будет править жизнью столицы, теперь они часто здесь бывали. И в городе привычным уже стало мелькание то там, то тут их длинных ушей.
        В мастерской самого лучшего ваятеля города кипела работа. Они выполняли заказ, который сделал Хорум от имени всего бывшего войска сопротивления, а теперь просто войска города. Они ваяли памятник прекрасной девушке, героине сопротивления, Рутане. Самым преданным этому делу был молодой златовласый юноша, новый ученик великого мастера. Это был Айван. Он понял, чем он будет заниматься в этой жизни. И больше всего сейчас он мечтал о той минуте, когда на площади города, высеченная из мрамора, будет стоять Рутана. Такая же бесстрашная и чистая, какой она была в жизни!
        Дорн медленно шагал по улице своего привычного городка Ростовца. Не так давно он ушел из него неопытным молодым гномом, который умел только размахивать топором. А вернулся настоящим воином, прошедшим множество испытаний и сражений. На душе было необычайно легко, в том числе и от мысли о таверне и кружечке крепкой браги. Почему бы и не позволить себе маленькую слабость! Дорн вспоминал об Айване, который остался жить в Извелграде, дав обещание стать добропорядочным гражданином, а не вором. Как он там? Об эльфах Черного леса, о прекрасной девушке - эльфийке с голубыми глазами. Он думал, что нужно будет навестить своих друзей в Черном лесу. Он думал об Эрике, который, наверное, опять полез на свою скалу… Но все это немного отдалялось от него, оставалось в другой жизни. А теперь он шел в свою любимую таверну, чтобы, наконец, встретить старых друзей, рассказать им о своих злоключениях, хорошо выпить и поесть. Перед возвращением в долину гномов, Зед предложил Дорну стать одним из его главных воинов и советников, Дорн пообещал подумать, отказывать сразу было невежливо. Но ответ он знал: свободному -        Размышляя об этом, гном вошел в торговый район своего родного Ростовца. И вдруг он почувствовал, ощутил на себе чей-то недобрый взгляд. Дорн осмотрелся. Вокруг него кипела обычная жизнь. Никто не обращал на него внимания. Но ощущение не проходило, а, наоборот, усиливалось. Дорн на всякий случай выхватил топор. Но ничего не происходило. Спустя минуту неприятное ощущение отпустило гнома. Он сунул топор за спину, ухмыльнулся, покачал самому себе головой, и пошел дальше, в свою любимую таверну.
        А в черной дыре, там, где не было ни пространства, ни времени висел черный сгусток энергии, в котором зло пульсировало темное сознание бывшего великого мага Заргама. Ничего, пусть он потерпел неудачу. Он все начнет сначала. Теперь он знает, в чем его ошибка. Он знает, что нужно делать. Ничего…