Попаданка для герцога? Алёна Цветкова
        Попаданка для герцога? #1
        Женское счастье всегда представлялось Лильке простым и незамысловатым: любимый муж, который вот-вот поведет в ЗАГС, ипотечная квартира, работа в офисе... Она была довольна своей жизнью и не хотела ничего менять. Но однажды все сломалось: муж выгнал из дома, и она попала в другой мир прямо в руки к герцогу... Только он не хочет жениться, а Лилька готова побороться за место под солнцем.
        Книга 1.
        В книжке есть: прогрессорство, неожиданные повороты, интриги и заговоры, королевские тайны и скелеты в шкафу.
        ГЛАВА 1
        - Лилька, - ругала я себя, - ты же умная, взрослая женщина. Как ты могла поверить этому обормоту? Почему ты не видела, что Марат сволочь, а не мужчина твоей мечты?!
        Но я врала. Сама себе врала. Прекрасно я все видела и знала, что в нашей паре я люблю, а мой гражданский муж… теперь уже с полчаса как бывший… позволяет себя любить. Позволяет им восхищаться, превозносить и заботиться, не давая ничего взамен.
        Видела, знала. Но всегда находила оправдания его поступкам.
        Не отвозит по утрам меня на работу? Так ведь в офис торопится! Я простой менеджер по персоналу, могу и на троллейбусе на пять минут позже приехать. А Марат финансовый директор. У него с утра совещания и встречи, никак опаздывать нельзя.
        Не помогает мне по дому, не ходит за покупками и, вообще, индифферентно относится к моим просьбам о помощи? Так знала, кого выбирала! Это тебе не русский Иван, который Машу свою на руках носит. У Марата вера другая и воспитание соответствующее. И не виноват он, что в такой семье родился и к женщинам привык относится с пренебрежением. Его отец до сих пор мать поколачивает, а она плачет и терпит. Мол, сама виновата, недовольство мужа вызвала… Воспитание… А Марат на меня ни разу руку не поднял. Любит.
        На работе задерживается, в командировки часто ездит? Так работа же! Деньги в дом приносит. А что мало, так это начальник виноват. Не ценит такого хорошего и старательного работника. Мне же не сложно, я пару компаний на подработку возьму. Сейчас столько отчетов новых, что каждой мало-мальской фирмочке кадровик нужен.
        Не дарит подарки? Так ведь ипотека! И автокредит! Не до подарков. Зарплаты Марата как раз в банк отнести хватает. Но не для чужого же дяди, для себя все. А как за квартиру рассчитаемся, так и завалит меня муж подарками.
        Так и жила, делая вид, что рядом настоящее золото, а не пирит (*золото дураков), пока не пришла сегодня с работы и не увидела в подъезде рюкзак с моими вещами и новенькую железную дверь, от которой у меня не было ключей.
        Я еще долбила в нее, как дура. Думала, ошибка какая вышла, наговорил на меня кто-то. Все же вокруг нам завидуют. На меня смотрят и не понимают, как мышь серая такого мужа себе шикарного отхватила. Вот и решили нас поссорить. А Марат у меня восточных кровей, мужчина горячий и на расправу скорый. И к изменам относится очень отрицательно… я даже джинсы забросила в самый дальний угол и юбки стала в пол носить, чтобы лишний раз не нервировать. И блузки балахонистые. Мне же все равно, мне же другие мужики не нужны. А мужу спокойнее.
        Лилька-Лилька… я вздохнула, как всегда задним умом крепка.
        Не ревность это была вовсе. Это последний платеж за ипотеку был. И решил Марат, что больше я ему не нужна. Закончился срок эксплуатации, пора подыскать новую жену. Благо теперь есть куда ее привести.
        Это мне свекровь моя бывшая выдала. Другими словами, конечно. Мол, не пара ты, другая вера, и, вообще, тварь неблагодарная. А сыночек теперь себе хорошую девочку-татарочку найдет. Чистую, аки весенний цветок… А ты, Лилька, уходи лучше по-добру по-здорову. А то ведь забудет Марат про терпение свое бескрайнее, откроет дверь и нахлобучит по самые помидоры… ибо, ты, стервь бесстыжая, всю кровушку до капли у бедного мальчика выпила.
        А что я? Я даже плакать не могла. Хохотала только, как сумасшедшая, на полу в подъезде валяясь, пока из соседней квартиры бабка Вика не вышла. Со стаканом воды и пузырьком валерьянки… Я пол пузырька в себя вылила.
        Отсиделась на окошке, забрала шмотки свои и в парк потащилась. Зачем? Не знаю. Просто ноги понесли. Хотя по уму следовало на железнодорожный вокзал ехать. Там в тепле можно ночь провести. Все же март месяц только. К вечеру морозец крепенький ударил, все лужи тонкой коркой льда покрылись, проталины заиндевели, снова становясь белыми.
        А я плюхнулась на лавку, богатства свои, трудом праведным за двадцать пять лет жизни нажитые, рядом положила. И позвонить некому на ночлег напроситься. За семь лет семейной жизни всех подруг растеряла, Марат не любил, когда мне кто-то звонил или приходил в гости, а речи о том, чтобы встретиться в кафе и вовсе не было. Нервничать муж будет, ревновать… Мало ли с кем я там в кафе встречаюсь?!
        И вот тут меня накрыло. Выла я так, что последние посетители из парка сбежали, а сторож, наверное, в полицию позвонил, сообщил, что на его территории волк завелся. Долго рыдала, пока силы не закончились. Упала на рюкзачок свой, с которым в восемнадцать на порог нашей новой квартиры ступила, обняла и лежала всхлипывала. Горем своим упивалась и себя жалела. Больше мне ничего не оставалось делать.
        - Слезами горю не поможешь, - внезапно раздался рядом со мной чей-то голос.
        Я вздрогнула и подняла опухшие глаза, пытаясь разглядеть кто это говорит.
        Рядом со мной сидела невысокая, хрупкая бабулька. О таких говорят старушка-божий одуванчик. В тоненьком пальто… как ей не холодно?.. без шапки. И волосы, оправдывая народную молву, вокруг головы, как пушистая шапочка, развеваются.
        - Слезами горю не поможешь, - повторила она и улыбнулась, - не стоит он слез твоих. Считай, что жизнь тебя научила, как мужа выбирать.
        Была бы я в своем уме, сразу бы неладное заподозрила. Откуда эта бабка знает, что я из-за мужа тут реву? Но я была слишком расстроена, чтобы думать. И, вообще, за семь лет брака привыкла скрывать, что способна соображать гораздо быстрее, чем хотелось бы Марату. И сейчас просто лупила глазками на старуху и молчала.
        - А не найдется ли у тебя, девица, кусочка хлеба? С утра маковой росинки во рту не было.
        Мой желудок радостно буркнул, поддерживая желание перекусить. Только денег у меня не было. Я же, шмыгнула носом, подбирая сопли, всю зарплату до копейки мужу отдавала. Я же женщина, а значит деньгами управлять не способна, умишка не хватает. А вот муж у меня финансист, и точно знает как правильно и с пользой тратить наши общие доходы.
        Уже хотела сказать старушке, что ничем ей помочь не могу, но вдруг вспомнила - у меня с обеда остался бутерброд с колбасой. Маленький совсем, но на один зуб нам с бабкой хватит. Достала, пополам поделила, как смогла, и протянула большую часть:
        - Вот, - всхлипнула я, - возьмите… Больше у меня нет.
        - Благодарствую, - кивнула бабулька и, мягко коснувшись моей ладони сухонькими пальцами, взяла половинку бутерброда, откусила крошечный кусочек и зажмурилась от удовольствия, как будто бы это не старый, черствый хлеб с заветренной колбасой, а самое изысканное лакомство, - ммм… как вкусно!
        Да, уж, вздохнула, голод не тетка. И за один укус проглотила свою долю. Жаль попить ничего нет, сухая корка царапнула небо, после пролитых слез во рту пересохло. Я вздохнула, придется все таки на вокзал идти. Там и переночевать и в туалете попить можно.
        Встала, котомки свои подобрала, а бабулька тут как тут:
        - Сердце у тебя доброе, девица, последним куском хлеба ты со мной поделилась. Не могу я тебя без награды оставить. Да и не место тебе в этом мире. Иди, - ткнула она пальцем в сторону выхода из парка, - и будь счастлива. Он уж заждался тебя, - добавила с хитринкой.
        Совсем у старухи голову повело. От голода, наверное. Может и я такая скоро стану. Или не стану. У меня же работа есть, попрошу аванс, сниму комнатку… Все потихоньку наладится, и забуду я Марата, как страшный сон. Зато впредь умнее буду, выбирая мужчину своей мечты. Любовь любовью, а голову все равно включать надо. И с открытыми глазами на него смотреть, не зажмуриваясь.
        - Спасибо, - поблагодарила я сумасшедшую старушку, а что тут скажешь-то еще? - Я на вокзал пойду, там переночую. Может быть вы со мной? В парке холодно уже, а там тепло…
        - Ну, что ты, деточка, - махнула сухонькой ручкой бабулька, - у меня еще тут дел полно. Как все сделаю, так и вернусь. Так ему и передай, - добавила она, нахмурив бровки.
        - Хорошо, - кивнула я и улыбнулась, - прощайте тогда. Доброй ночи…
        - До свидания, деточка, - хихикнула загадочно старушка, - и тебе доброй ночки-то…
        Закинула я рюкзак на плечи, сумку в руки и пошла прочь от странной бабки с ее странными пожеланиями. Старческая деменция - это страшно. Надо будет в полицию зайти, я осторожно вытащила телефон и, пока не ушла далеко, щелкнула сидящую на скамейке бабульку. Вдруг ее потерял кто.
        Я шла и шла, и вроде бы уже давно должна была дойти до выхода, но дорожка все тянулась и тянулась. Далеко я забралась, вздохнула, поплотнее закутываясь в свой старенький, видавший виды пуховичок. Марат всегда говорил, мол, зачем тебе новая одежда? Перед кем форсить собралась? А я только кивала, идиотка, правда, мол, незачем. Я же простой менеджер, а не финансовый директор. Лучше за ипотеку еще внести, быстрее рассчитаемся.
        - Эх, Лилька-Лилька, - бормотала я про себя, стуча зубами. В воздухе ощутимо похолодало, а под ногами захрустел снег. Как будто бы не март, а январь. И сугробы вокруг вроде как больше стали. И деревья по-другому растут. И кусты другие. Что это такое? Куда это я попала?
        Остановилась и по сторонам огляделась. Возникло у меня смутное ощущение, что куда-то не туда я иду. И, вообще, не помню я, чтобы в парке статуи стояли… и клумбы таких причудливых форм были… и дорожки так чисто скребли.
        Это сейчас весна, и лед на тропинках у нас растаял, обнажая темные пятна тротуарной плитки местного производства. А тут вся дорожка, сколько глаз видит была выскоблена до глянцевой гранитной плитки благородного черно-серого цвета. Да у нас даже возле администрации города такой отродясь не водилось!
        Я протерла глаза… гранитная плитка никуда не исчезла. И фонари вдоль дорожки горели, как-то очень быстро стемнело. Странные такие фонари. Старинные, красивые, с кованным декором. Я раньше такие только на фотография видела. И уж точно не могло их быть в общественном парке. Тут мигом все поломают. Если только на закрытой территории.
        Кажется, я забрела куда-то не туда. В трех соснах заблудилась, у всех женщин географический кретинизм. Марат всегда так говорил.
        Я застыла… тьфу, пропасть! Вот зачем я его все время вспоминаю? Почему до сих пор верю тому, что он говорил? Ведь если он, скотина такая, без малейшего зазрения совести на улицу меня выгнал, так значит и во всем остальном мог поступать так же! Бессовестно меня использовать, чтобы жить так, как ему самому удобнее.
        Злость на Марата, на себя и на всю ситуацию в целом, волной поднялась во мне, стало жарко. Особенно ладоням, как будто бы у меня вместо крови жидкий огонь. И я опустила руки в снег, чтобы они немного остыли. Снег погасил пламя. Я сунула руки в карманы и огляделась. Надо решить, куда идти.
        Звонкий собачий лай разорвал тишину. Прямо на меня по дорожке неслась свора огромных собак, оскалив зубы и свесив языки. Я невольно попятилась назад, забыв, что стою на краю дорожки, упираясь в снеговые отвалы. И рухнула спиной прямо в сугроб.
        Ползла я по снежном полю от бегущих собак, по уши утопая в снегу, и думала, что опять как-то все глупо получилось. Вместо того, чтобы быстро бежать по чистой дорожке, я медленно плыву по снеговой целине. Может прав был Марат? И я просто дура? Собаки и то умнее, в снег не полезли, остались на дорожке и теперь хохотали оттуда надо мной, заливались.
        Я доползла до дерева и села, опираясь спиной об шершавый ствол. Все. Хватит. Не могу больше. Я вымоталась и физически, и морально. Лишком тяжелый сегодня выдался денек.
        Пока я барахталась, снег забился мне и в обувь, и в рукава, и даже под подол, и теперь медленно таял, забирая крохи моего тепла. А еще морозец поднажал немного. Хороший такой, крепкий. Январский. Я слышала, как кора дерева за моей спиной затрещала. В сон меня потянуло со страшной силой. Найдет завтра сторож замерзший труп в закрытой части парка… вот и конец моей истории…
        Лай собак становился все дальше и дальше. И я заснула. Насовсем. И уже не увидела, как кто-то подошел к собакам узнать, кого они так яростно преследуют.
        ГЛАВА 2
        - Марат, милый, еще пять минут, - закапризничала я. Очень не хотелось мне вставать, хотя муж настойчиво тряс меня за плечо. Он не любил, когда я долго сплю по утрам, но по моим ощущениям еще совсем глубокая ночь.
        - Что?! - Недоуменный мужской голос заставил меня испуганно распахнуть глаза. Надо мной навис незнакомец, с крупным крючковатым носом и пронзительно-зелеными глазами. Совсем не похож на Марата…
        - Кто вы?! - взвизгнула я, пытаясь уползти от его руки, крепко держащей меня за плечо, - и что вы здесь делаете?!
        - Что я тут делаю?! - недоумения в зеленых глазах стало еще больше, - А ты что здесь делаешь?!
        Ох, какой тупица! Хуже, чем я! «Я здесь живу», - хотела ответить я. И вдруг все вспомнила… железную дверь, парк и собак, от которых я пыталась сбежать. Одновременно вернулось и ощущение собственного тела. Оказалось я страшно замерзла. Руки-ноги окоченели, а губы еле двигались. Я же помирать собралась! Некогда мне тут со всякими сомнительными личностями разговаривать! Перед глазами снова стало темнеть, и я вот-вот должна была снова провалиться в небытие…
        - Сгореть мне на месте! - выругался незнакомец. Я фыркнула, ну, вот кто так смешно ругается? А этот дурачок закинул меня на плечо и куда-то потащил. Я даже заволноваться не смогла. И заснуть тоже, острое плечо незнакомца упиралось прямо в живот, отвлекая вспышками неприятной боли.
        А потом мы куда-то зашли… там было тепло. Так тепло, что у меня почти сразу начали гореть щеки.
        - Чарни, - заорал незнакомец, сгружая меня то ли на кушетку, то ли на диванчик, - срочно беги за Мором, а то сейчас эта шпионка сгорит!
        - Экберт, - хохотнул молодой мужчина, - а ты уверен, что это шпионка, а не очередная охотница за твоим сердцем?
        - А вы все шутите, сир, - зарычал мой незнакомец, - а я ее прямо прямо у вашей излюбленной тропинки нашел. Интересно, как она пробралась туда? Ни следа не оставила, и артефакты молчали. Если бы не собаки… а сейчас она еще и сгореть хочет, чтобы мы ничего не узнали.
        - Какая талантливая девочка, - фыркнул молодой и приказал резко похолодевшим голосом, - выясни, на кого она работает и как обошла все наши охранные артефакты. И доложи. В любое время.
        - Выясню, - кивнул мой, - и доложу.
        Пока эти двое вели нелепый киношный диалог, я внимательно слушала… любопытно же, какие еще глюки придумает мой разум. У меня еще никогда глюков не было! Я даже допьяна всего один раз в жизни напилась. Но это давно было, еще до Марата… А это, оказывается очень забавно. Как будто бы 5D-фильм смотришь.. ну, в моем случае слушаешь, глаза-то я никак открыть не могла. И, вообще, у меня начался жар. Горело все: щуки, нос, уши, руки, ноги, но особенно ладони. Казалось я прямо сейчас вспыхну и исчезну, как мотылек в пламени свечи.
        - Огонь у нее слабый совсем, - хмыкнул молодой, - странно…
        - Простите, сир, - в моем глюко-сюжете появился еще одни персонаж, - позвольте мне…
        Прохладная рука легла мне на лоб, и приятная свежесть, как круги на воде, стала расходиться от головы по всему телу, смывая жар, боль и даже усталость. Это было так хорошо, что, когда рука исчезла, я невольно захныкала. Попыталась потянуться за ней и… свалилась с диванчика, больно ударившись копчиком об твердый деревянный пол.
        Я еще не успела открыть глаза, как вокруг захохотали мужчины. Судя по голосам, много… Разных…
        И только двое молча смотрели на меня так, как будто бы я украла у них что-то важное.
        - Какая забавная шпионка, - выдал молодой и симпатичный рыжик с крупными веснушками рассыпанными по круглому, улыбающемуся лицу. Кажется именно его все называли «сир». А мой, шатен с крючковатым носом и пронзительно зелеными глазами, недовольно скривился.
        - Кто вы такие и что вам от меня нужно?! - я сидела на полу, в полутемной комнате, в окружении нескольких странно одетых мужчин. Будто бы у них тут костюмированный бал, и они напялили непривычно короткие, до талии, пиджаки и огромные шейные платки. Глядя на них, в голове всплывало слово «цилиндр» и хотелось представить рядом даму в старинном платье с турнюром.
        Рыжик и мой шатен выделялись из общей массы, как новые автомобили в салоне трейд-ин. Они оба были в обычных фраках и кипенно-белых рубашках с галстуками-бабочками, но при этом ощущались еще более непривычными, чем ряженые. И опасными. Я чувствовала это на уровне инстинктов. И от угрозы в их взглядах мне захотелось заползти под диван и спрятаться в спасительной темноте.
        - Кто мы? - хохотнул рыжик, - в Иносте совсем плохо с кадрами, раз ко мне послали такую глупышку?
        - Или, наоборот, она слишком хитрая и наглая, - хмуро заметил шатен.
        - Ребят, - догадалась я, - у вас игра какая-то, да? Квест? Я случайно к вам забрела, я не участвую. Отпустите меня, пожалуйста, - попросила я и соврала, - меня дома ждут.
        - Врет! - резко заметил один из ряженных.
        - Я и не сомневался, - хмыкнул шатен и, шагнув ко мне, подхватил под мышки и резко вздернул вверх, усаживая на табуретку.
        Она стояла между диваном и столом. Обычным письменным столом, заваленным бумагой, как в любом нормальном офисе. Только ни за этим, ни за другими столами в кабинете не было компьютеров, а вместо привычного копира на тумбе в углу я увидела непонятный громоздкий ящик с клавиатурой, как у старинной печатной машинки.
        И обои… ну, кто в офисе станет оклеивать стены тканью? Да еще в мелкий серо-голубой цветочек. И шкафы старинные ставить. Деревянные, и даже на вид тяжелые. Такой в одиночку не передвинешь, пупок надорвешь. И лампы. На каждом столе красовались керосиновые лампы, которые вот прямо сейчас и были единственными источникоми света. Я такие в последний раз видела в детстве, на даче.
        Эта комната совершенно точно не могла быть простым офисом рядом с парком, и больше всего походила историческую экспозицию в краеведческом музее. Но музеев рядом с нашим парком никогда не существовало.
        - Где это я? - испуганно пролепетала я, пробегая взглядом по мужчинам, окружившим меня плотным кольцом, - и как я сюда попала?
        - Нас тоже очень интересует последний вопрос, - мило улыбнулся рыжий. Но улыбка так и не растопила лед в его глазах. Он единственный, кроме меня, сидел, развалившись на диванчике. На том самом, с которого я только что свалилась.
        - Я… я.. я не знаю, - ответила я, - я шла по парку, а на меня собаки… я хотела сбежать от них, но утонула в сугробе… а потом он, - кинула на шатена, - принес меня сюда.
        После моих слов повисла пауза. А потом шатен спросил у рыжика:
        - Мне донесли, что в Иносте появились люди, способные внушить человеку забыть то, что было на самом деле, и заменить воспоминая несуществующими событиями. Скорее всего ее обработали.
        - Так это все не настоящее? Вы меня загипнотизировали? - догадалась я, протянула руку и дотронулось до стеклянного колпака лампы. - Ой! Больно!
        Я одернула руку и подула на палец. От боли морок не рассеялся, и вокруг меня все осталось по-прежнему. Я снова оглядела замерших вокруг меня мужчин, взглянув на все другими глазами. И похолодела от осознания.
        - Простите, - голос куда-то пропал, и из горла вырвался тонкий, цыплячий писк, - а как называется эта страна? И какой сейчас год?
        Мне никто не ответил, шатен с рыжиком переглянулись и снова уставились на меня смутно знакомым взглядом юных вивисекторов… точно! Буквально час назад точно так же на меня смотрела старуха. Я чуть не подпрыгнула на табуретке. Бабка же что-то бубнила про награду, другой мир и что кто-то уже совсем заждался меня…
        - Бабулька! Это все она! - Воскликнула я и заторопилась рассказать все, пока не остановили, - я сидела в общественном парке на скамейке, а ко мне подошла старушка, сказала, что голодна. Я с ней последним бутербродом поделилась, а она заявила, что мне не место в этом мире и он меня уже тут заждался. А потом я пошла на вокзал, меня муж из дома выгнал, шла-шла… и тут собаки… и он, - я кивнула на шатена. Пока рассказывала свою невеселую историю, трясущимися руками достала телефон из кармана, открыла фото бабки и показала его мужчинам, - Вот она… И это другой мир, да? - закончила я жалобно, чувствуя, как к глазам подступили слезы.
        - Бабуля! - хором завопили рыжик с шатеном, перебивая меня.
        - Проклятая старуха! - выругался шатен, - никак не угомонится.
        - Не врет, - фыркнул тот самый из ряженных, сдерживая смех.
        А рыжий весело расхохотался:
        - Значит девица все же по твою душу, Экберт! - он взгляну на меня, но теперь в его глаза плясали смешливые искорки, - а она ничего… если бы не эти странные мешковатые одежды и ужасная прическа.
        - Вот сам на ней и женись, - зарычал шатен, - раз так нравится.
        - Не надо на мне жениться, - всхлипнула я и разревелась второй раз за вечер, - верните меня домой!
        - А ты хотя бы знаешь, кто он, - рыжик, посмеиваясь, кивнул на шатена. И сам тут же ответил, - он герцог Экберт Бартенбергский, двоюродный брат короля и очень, - заговорщицки подмигнул мне, - очень богатый человек.
        - А он, - шатен сердито взглянул на рыжего, - и есть тот самый король. Его величество Тидерик IV Мерденбургский. Хочешь быть королевой, - хохотнул он, почему-то развеселившись, - покори сердце этого рыжего красавца.
        - Э-нет, - рыжий, оказавшийся его величеством, откровенно ржал, как простой дворовый парень и грозил мне пальцем, - мне нельзя на тебе жениться, ко мне уже невеста едет. И поверь, любой красотке я предпочту союз с Треаной. А вот мой брат-герцог сейчас абсолютно свободен в своем выборе.
        А я переводила взгляд с одного на другого и ничего не понимала. Что за бред они несут оба про замуж? Да я замуж, вообще, не хочу! Ни за герцога, ни за короля. Мне одного мужа на всю жизнь хватило.
        - П-простите, - всхлипнула я, - а можно мне не выходить замуж ни за кого?
        Мои слова произвели странный эффект. Герцог и король уставились на меня, как на внезапно заговорившую статую. Потом переглянулись, и герцог хмыкнул:
        - Сомневаюсь, что это надолго. Но хотя бы на пару лет мы старуху угомоним.
        - Ага, - кивнул король, - если девица выдержит эти пару месяцев… Но что нам делать с девицей? Или, судя по тому, что она сбежала от мужа, дамой?
        - Да, что с ней делать, - пренебрежительно ответил герцог, - отправить с глаз долой, пока не передумала. Выделить в глуши поместье какое-нибудь крошечное, это же не на долго. Все равно скоро замуж выйдет.
        - О! - Поднял вверх палец его величество, - я придумал. Выдам ей документы на Розанское баронство. Территории там после заговора зачищены, так что ей ничто не угрожает. Вокруг пустые земли, никого нет, значит есть надежда, что соседи до нее не скоро доедут. А если полгода без мужа продержишься, - обратился он ко мне, - награжу.
        Вот тут я вздрогнула. Нет уж, еще одной награды мне не надо. Мне одной благодарности хватило выше крыши.
        - Н-нет, спасибо, не надо, - открестилась я от вознаграждения, - а может вы меня домой вернете? - я уже не плакала, успокоилась. Как реветь, когда тут судьба твоя решается? Вдруг пропущу что-нибудь важное.
        - Не можем мы тебя домой вернуть, - покачал головой его величество, - тут способности особенные нужны, и ими только наша прабабка обладает. А она с тобой не пришла.
        - Она сказала, что у нее дел пока полно, как все сделает, так и вернется, - вспомнила я. И спросила, - а когда вернется, сможет меня обратно отправить?
        Король виновато вздохнул и только открыл рот, чтобы что-то сказать, как герцог невежливо его перебил:
        - Сможет, но только если замуж не выйдешь!
        Король и все вокруг зафыркали. А я так и не поняла, что тут смешного.
        - Хитер ты, Экберт, - покачал головой его величество, - да только смотри, как бы судьба хитрее тебя не оказалась. Отправь, - он запнулся, и обратился ко мне, - как тебя зовут?
        - Лилька…
        - Отправь баронессу Лили в гостиницу. Незачем, чтобы ее во дворце видели. А завтра документы получит и пусть отправляется к себе в поместье.
        - Сделаю, - кивнул герцог.
        Его величество еще раз мне мягко улыбнулся и ушел, оставляя меня на попечение герцога с колючим неприятным взглядом. Такой муж мне точно не нужен. Вот если бы король… сразу видно, очень добрый мужчина, мелькнула в моей голове мысль. И как он меня назвал! Баронесса Лили! Я себя сразу важной персоной почувствовала. Да, вздохнула, я бы хотела такого мужа.
        - Что уже передумала? - презрительно скривился герцог, - уже замуж хочешь? Боишься одна в поместье ехать? - Мне кажется, он меня ненавидел. Но я же не виновата, что его прабабка решила меня замуж выдать, не спросив, согласна ли я на такой шаг.
        - Поместье? - переспросила я, чувствуя как тревожно екнуло под ложечкой.
        Мне дадут титул и поместье? Не квартиру, не дом, а целое поместье? Не верю я, что такие подарки просто так делаются. Попой чую, есть здесь какой-то подвох… Давай, Лилька, включай голову! Хватит притворяться глупее,чем ты есть на самом деле. Женщина ни в коем случае не должна быть умнее мужчины - еще одна сомнительная мудрость от моего бывшего, которой я следовала половину сознательной жизни.
        Герцог тяжело вздохнул… Кажется, он, как и Марат, считал женщин вторым сортом людей.
        - Скажите, сэр, - вспомнила я, как обращались к герцогу его подчиненные, сейчас с любопытством глазеющие на нас из-за своих столов, - что вы имеете в виду, говоря поместье? Я просто боюсь, что неправильно вас поняла.
        Ну, а вдруг? Это же другой мир. И как-то сомнительно, что король будет раздавать каждой свалившейся ему на голову девице поместья. Так и разориться не долго.
        - В вашем случае это земельное владение, - ответил он, - достаточное, чтобы вы не умерли с голоду, пока не выйдете замуж.
        Я кивнула. Этого и следовало ожидать. В таком виде королевская милость уже не казалась подозрительной.
        Хотя мне стало немножко обидно. Вопреки здравому смыслу, я уже успела немножко помечтать и представила, что поместье - это гораздо больше, чем «не умереть с голоду».
        Я бы хотела крошечный замок с белоснежными стенами, сверкающими на солнце тысячами искр, чтобы издалека он казался сложенным из кубиков сахара-рафинада. И маленькая деревенька неподалеку, из которой счастливые и довольные крестьяне будут приносить мне молоко, сметану и творог от своих коров, яйца домашних кур с ярко-желтыми желтками, овощи, фрукты. И будут кланяться и благодарить меня за то, что так хорошо живется на моей земле.
        - А сколько это соток? - вздохнула я, прощаясь с мечтой.
        - Соток? - недоуменно переспросил герцог, - не знаю сколько ваших соток, но десятин в поместье, которое вам пожаловал его величество всего лишь около ста. Усадьба там совсем небольшая, но прислуга имеется, есть кому о вас позаботиться.
        - О-ох! - только смогла выдохнуть я. Прислуга, усадьба, сто десятин… звучит солидно. И все это только ради того, чтобы я не вышла замуж? Моя подозрительность снова подняла голову. Но ответа у меня пока не было. И я решила, что раз ничего не могу изменить, то пока просто плыть по течению… авось все будет не так уж плохо.
        Герцог презрительно хмыкнул и обернулся к своим ребятам.
        - Чарни, проводи даму. Пусть Евон баронессе Лили одежду подберет. А все ее барахло спали сразу же. До нитки. Чтобы нигде ничего иномирного не всплыло. О том, что надо молчать откуда эта девица.. дама взялась, я вам даже напоминать не буду, - с ними он говорил жестко, но все же презрения или пренебрежения в голосе не было. Он уважал тех, кто на него работал. А потом он повернулся ко мне, облил холодом из глаз и припечатал, - и вам, леди Лили, настоятельно рекомендую не распространятся о том, откуда и зачем вы пришли из вашего мира. Иначе это будет расценено как преступление против королевской семьи, и вас просто-напросто казнят. - Я испуганно кивнула. Горло от страха снова перехватило. А герцог окончательно добил, - отрубят вам голову.
        Ой! Я замотала головой, как собачка на приборной панели. Какой-там рассказывать, да я, вообще, сомневаюсь, что после такого ужаса ко мне голос вернется.
        Чарни, тот самый, который бегал за лекарем, вскочил из-за дальнего стола и оказался совсем юным мальчишкой. Понятно, почему он тут на побегушках.
        - Прошу вас, леди, - он слегка поклонился мне, изящным жестом указывая на дверь. И я поняла, только что меня вежливо выперли, не давая прийти в себя после перспективы увидеть свою собственную казнь.
        Деваться было некуда, встала и пошла к двери, хотела было взять рюкзак и сумку, но Чарни перехватил их раньше. И улыбнулся. А меня слегка отпустило от его улыбки. Как приятно оказывается, когда тебе помогают хотя бы в такой мелочи. Марат всегда говорил… тьфу на него! Скривилась я от своих мыслей. Не хочу больше о нем помнить. У меня новая жизнь начинается. И хотя пока все очень странно, но пусть она сложится лучше, чем прошлая.
        ГЛАВА 3
        Путь в новую жизнь начался с препятствий. Евон, мужеподобная крупная женщина лет пятидесяти с широкими плечами атлета и плоской грудью, встретила меня с ненавистью. Она молча выслушала распоряжение герцога, переданное ей Чарни и кивнула… и все это, не отрывая от меня взгляда, от которого хотелось съежится и спрятаться под лавку. Здесь, в комнате похожей на кладовую-кастелянскую, кожаных диванов не было, зато вдоль стены стояли массивные, тяжелые, деревянные скамейки. На них Чарни и сгрузил мои вещи.
        - Идем, - грубо буркнула Евон. И повела нас в свои пенаты. Она быстро достала из шкафов, где рядами висели вещи разных цветов и размеров, бледно-серое платье и сунула мне, указав крючковатым пальцем на ширму. Мол, иди, переодевайся.
        Я вздохнула, мне, кареглазой и светло-русой такой цвет не шел совершенно, превращая и так невзрачную внешность в бледную серость. Но мне Марат и раньше не разрешал одеваться красиво, и привыкла я к таким нарядам.
        Опять Марат! Да сколько можно! Я уже не с ним. Я уже так далеко, что он меня никогда не достанет! Так почему я до сих пор следую его правилам?!
        - Нет, - остановилась я, споткнувшись о собственные мысли, - мне не нравится это платье. Дайте мне что-нибудь другое. Например вот это, - я ткнула пальцем в то, что висело рядом. Точно такой же фасон, тот же серый, но цвет намного темнее и насыщеннее. Мне должно быть хорошо.
        Я не видела, но кожей почувствовала, как мгновенно накалилась обстановка. Ненависть тетки-кастелянши была почти осязаемой. Еще немного и случился случился бы взрыв.
        - Евон! - Чарни пришел мне на помощь и перевел огонь на себя… вернее, на герцога, - его светлость будет очень недоволен… Очень…
        И Евон сдержалась. Так же молча отобрала у меня светло-серое платье и сунула в руки то, что я выбрала.
        Я шла к примерочной и у меня колотилось сердце. Я впервые за много лет настояла на своем. Я впервые за много лет не пошла на поводу у других, а сделала так, как хотела сама. И это было совершенно ошеломительно.
        - Леди, - догнал меня голос Чарни, - вам придется снять с себя все до нитки, его светлость велел уничтожить все вещи, что вы принесли с собой. И мне бы не хотелось причинить вам боль пламенем, если вы друг решите оставить себе на память что-нибудь.
        - Хорошо, - согласилась я, думая, что у меня нет ничего, что я бы хотела оставить. Наоборот, мой маленький протест и победа в нем окрылили меня. Я сама хотела раз и навсегда покончить с прошлым.
        Я не успела снять свои балахоны, как за ширму бесцеремонно заглянула Евон и сунула мне целую кучу каких-то тряпок, оказавшихся нижним бельем. Его было непривычно много, но я легко разобралась что и в какой последовательности надевать. Мне нравилось смотреть на наряды позапрошлого века. Я иногда мечтала, что у меня будет что-то подобное. Очень приличное… еще бы с таким-то количество нижнего белья… чтобы не нервировать мужа, и очень красивое.
        Во второй раз Евон заглянула ко мне за ширму, чтобы вручить теплые шерстяные чулки и высокие кожаные ботинки на шнуровке.
        Платье сидело на мне идеально. За ширмой стояло большое, ростовое зеркало в тяжелой раме, и я с удовольствием покрутилась намного, любуясь новым нарядом. Даже мои блекло-русые волосы стали ярче, а глаза выразительнее.
        - Леди, вы очень красивы, - улыбнулся Чарни, когда я вышла из-за ширмы. И от этой незамысловатой похвалы я вспыхнула и покраснела как девчонка. Даже мочки запульсировали, а в ушах зашумело. Так сильно смутил меня первый за много лет комплимент.
        Пока я переодевалась, Евон и Чарни времени зря не теряли. И сейчас рядом с моими сумками высокими стопками лежала одежда и огромный деревянный чемодан (*классический чемодан для дилижанса имеет размеры 95*55*34см), с латунной фурнитурой и кожаными петлями по бокам для переноски.
        - Леди, - Чарни начал складывать в чемодан вещи, комментируя, - это домашнее платье… прогулочное платье, точно такое же сейчас надето на вас… вечернее… еще одно вечернее… дорожное… два комплекта белья… обувь: домашние туфли… прогулочные… вечерние… дорожные… шаль… еще одна… в домах иногда бывает очень холодно… меховой жилет…
        Он говорил и складывал, говорил и складывал, а я совершенно обалдевшая смотрела на эти горы платьев и не могла понять, зачем мне столько одежды? Да, у меня еще никогда столько всего не было… гребни, ленты, зеркало… когда один чемодан заполнился, Евон притащила откуда-то второй. Такой же монструозный. И только когда второй чемодан был наполнен доверху, Чарни сгреб последнюю кучку, которую выложила Евон на скамью, сунул ее в чемодан и вздохнул:
        - Ну, это еще по мелочи. Дома посмотрите, леди.
        С ума сойти! Я с ужасом прикидывала сколько могут весить два забитых до отказа огромных деревянных чемодана. И как я их понесу?!
        - А! - Хлопнул себя по лбу Чарни и достал откуда-то из-за спины большую кожаную сумку, - вот, ваша дорожная сумка. Внутри сумочка для рукоделия со всем,что может пригодиться в первое время, ридикюль, и еще одна небольшая сумка. Уф, - выдохнул он, - вроде все, ничего не забыл. Да, Евон?
        И она, окатив меня ненавистью, ткнула пальцем в еще одну гору… Да куда столько-то!
        Но там оказался мягкая дубленка с вышивкой на груди и меховой отделкой, теплый капор украшенный перьями и мехом, огромная шаль или скорее вязаный плед, в который я при желании могла бы закутаться целиком.
        - Теперь все, - улыбнулся Чарни и спросил, - леди вы точно ничего не оставили себе на память?
        - Точно, - я кивнула, не отрывая взгляда от чемоданов. Как их нести?
        А Чарни вдруг замер, а потом, резко выдохнув, взмахнул рукой в сторону моего маленького рюкзачка и крошечной сумочки. Мне даже показалось, что в его глазах мелькнули огоньки, а мои вещи вспыхнули синим пламенем и исчезли… Без следа… даже пепла не осталось… А если бы что-то оставила себе?! Ужас!
        - Сгорели, - улыбнулся Чарни и спросил, - а вы, леди, разве так не можете?
        Я замотала головой:
        - Нет, - выдавила сипло, - у меня нет магии…
        - Ежели ты баронесса, то есть, - буркнула Евон. И добавила, - и откуда ж бабка проклятая тебя такую малохольную приволокла. Не чета прошлым…
        - Евон! - Остановил ее Чарни, - хватит! Ее величество просто заботится о своих правнуках. А вот за лишнюю болтовню еще и от его светлости может прилететь. Он велел молчать, что эта леди не наша. Поняла?!
        - Поняла, - буркнула Евон и еще раз окатила меня ненавистью с ног до головы, - че б не понять… чай не дура.
        - Леди, - улыбнулся мне Чарни и снова вытянул руку к дери, - прошу вас....
        Я сделала шаг… Эйфория от победы над собой во время выбора платья прошла, усталость навались с новой силой, и больше всего я хотела упасть прямо здесь и уснуть. Даже есть уже не хотелось.
        - А чемоданы? - спросила я, оглядывая свое богатство.
        - Не беспокойтесь, их погрузят в карету, - улыбнулся Чарни, - а сейчас нам надо вернуться к его светлости. Он расскажет, что вам делать дальше.
        Сердце прыгало, сбиваясь с ритма, всю дорогу до кабинета его светлости. Меня страшили и неизвестность впереди, и встреча с герцогом, который меня ненавидел. Меня здесь все ненавидели. Кроме Чарни, который, улыбаясь, нес керосиновую лампу и вел меня по безликим серым коридорам. Они совсем не выглядели сколько-нибудь похожими на дворцовые. И кажется, мы шли не туда, откуда пришли. Но я не решилась ничего спрашивать, боясь снова показать себя глупой.
        - Леди, прошу прощения, что приходится вести вас по коридорам для обслуги, но так велел его светлость.
        Я кивнула. Слишком быстро произошло мое перевоплощение из нищей девицы в леди. Я еще не совсем понимала, как себя вести.
        Кабинет герцога, и правда, оказался не той комнатой, куда он принес меня в первый раз. Тогда это был пусть странный, но привычный опен-офис. А сейчас его светлость сидел в просторном, несмотря на обилие шкафов вдоль стен, роскошном кабинете, погруженном во тьму, и что-то писал при свете керосиновой лампы красивой, резной деревянной палочкой, обмакивая ее в чернильницу.
        Ой, Лилька-Лилька! В какой дремучий век ты попала! Еще даже ручку не изобрели!
        - Сэр, - поклонился Чарни, - леди Лили готова к отъезду.
        «Сэр» аккуратно отложил перо и посмотрел на меня. От неожиданности я неловко присела, растягивая в стороны подол платья… Из каких глубин моего сознания это выплыло, не знаю. Помнится, нас так в садике учили, и вот… само собой получилось. И я, конечно же, снова села в лужу, потому что герцог вылил на меня очередную порцию презрения, Чарни закашлялся, а я покраснела так, что дышать стало тяжело.
        - Что же, «леди» - выделил он голосом кавычки, - сейчас вы поедете в гостиницу. Вам принесут ужин, и потом вы ляжете спать. И никакой самодеятельности! Пришли, поели и спать! Ясно?! - Я кивнула, чувствуя, как его ледяной голос замораживает жар внутри меня, заставляя дрожать, как от холода. Перестать смотреть вниз и взглянуть на герцога было выше моих сил. Почему он так меня пугает? Намного больше, чем мой бывший муж. - Завтра утром вы останетесь в номере до тех пор, пока за вами не придут… пока я сам за вами не приду, - мне показалось, что он хотел сказать что-то другое, но исправился.
        - Простите, - пискнула я, действуя на голом инстинкте самосохранения, - а можно за мной придет Чарни?
        Чарни, шокированный моей невежливостью, закашлялся снова. Но в этот раз он совершенно точно скрывал не смех, а… страх. Интересно, то же я такого сказала, что даже Чарни испугался?!
        От ужаса перед глазами замелькали черные мушки. А тут еще и герцог встал и медленно подошел ко мне. Я перестала дышать и невольно вжала голову в плечи. Я так и не решилась поднять взгляд с пола, поэтому видела только его туфли. Черные кожаные туфли с серебристой пряжкой. И брюки на нем уже другие, не те, в которых он был, когда нашел меня в парке. Его светлость стоял передо мной, молчал, перекатываясь с пятки на носок. А я больше всего боялась,что прямо здесь и сейчас упаду в обморок.
        - Я сам приду за тобой, - когда ожидание стало невыносимым, произнес герцог. Жестко. Как будто бы припечатывая сверху сильным ударом.
        Ну, сам так сам. Я кивнула, а он все так же продолжал стоять возле меня. Я чувствовала его взгляд затылком склоненной головы.
        - Чарни, крикни, чтобы принесли леди шаль, она совсем замерзла, - приказал его светлость и наконец-то развернулся и пошел на свое место. А я чувствовала, как разжимается во мне сжатая до предела пружина.
        - Благодарю, сэр, - пролепетала я, так и не решившись сказать, что дрожу я не от холода, а от страха.
        Когда через пятнадцать минут я, облаченная в свою новую дубленку и капор, садилась в карету, на задках которой высились два моих чемодана, и чувствовала себя, как выжатый лимон. Спину холодило от пота, а руки так и не перестали трястись. Ой, Лилька… ну, ты и влипла… крутилось в голове.
        ГЛАВА 4
        В поездке из дворца в гостиницу меня сопровождал уже не Чарни, а пожилой и очень веселый подчиненный герцога. Я даже не спросила, как его зовут, а сам он так и не представился. Всю дорогу он фыркал в нелепые, густые и пушистые усы, стоящие торчком, и посмеивался: «Ну, Чарни… вот попал!.. Ну, его светлость… сам, говорит, приду! Ну, королева… угодила таки!» И так по кругу без остановки.
        Я на всякий случай молчала. А то вдруг попаду, как Чарни? Мне же и моего попадалова достаточно. С этим герцогом лучше, вообще, никаких дел не иметь.
        - Прошу вас, леди, - мой сопровождающие первый выпрыгнул из кареты и подал мне руку. Я оперлась на нее так, как будто бы проделывала подобное уже тысячу раз и, неожиданно легко спустилась по ступенькам.
        Под ногами захрустел снег, а легкие обжег морозный воздух зимней ночи. В этой части города перед гостиницей было темно. И фонари, как в королевском парке, не горели. Если забыть,что я приехала на карете, легко можно вообразить, что я во дворе какого-нибудь очень провинциального отеля.
        Само здание выглядело, как в старинном кино. Этого, если подумать, следовало ожидать, но мой мозг поломанный перемещением в другой мир и наличием тут магии, отказывался функционировать нормально. И я осознавала увиденное гораздо позже, чем следовало бы.
        В гостинице пожилой подчиненный его светлости, что-то прошептал, выскочившему навстречу круглолицему молодому человеку. И тот, понятливо кивнув, засиял улыбкой:
        - Леди Лили, добро пожаловать. Мы очень рады приветствовать гостью его светлости. Прошу вас, - он, как и Чарни, приглашающе взмахнул рукой в строну лестницы, - мы предоставим вам лучший номер в нашей гостинице.
        Я поднималась по лестнице, сжимая в руках дорожную сумку, которую мне вручил Чарни. Впереди меня, показывая дорогу, шла служанка в темно-коричневом платье и белом переднике, держа в руках допотопный светильник. Света было слишком мало, чтобы осмотреть обстановку, но самое главное, здесь было тепло, меня должны были накормить и уложить спать.
        - Прошу вас, леди, - служанка открыла дверь и пропустила меня в комнату. В номере уже горела неизменная керосиновая лампа. Я вошла и замерла у входа, не зная что делать дальше. Служанка скользнула за мной и, погасив свою лампу, спросила, - вам помочь переодеться, леди?
        - Да, - кивнула я, - пожалуйста. Мне немного непривычно…
        Я вспомнила, что нельзя говорить о моем попаданстве, и замолчала, так и не сказав, как непривычно мне быть баронессой, но служанка догадалась обо всем сама:
        - Вы впервые путешествуете в одиночку? - Я кивнула. И даже не соврала. - О! Леди, вы такая смелая. Не многие молодые женщины решатся на такое путешествие.
        Одновременно она очень ловко расстегнула мою дубленку, одним движением освободила меня от ее тяжести, потом так же быстро и легко сняла капор, и не переставая щебетать, восхищаясь моей смелостью, сунула всю одежду в шкаф.
        В этот момент в дверь аккуратно постучали, и четверо мужиков занесли в номер мои огромные чемоданы. Служанка тут же кинулась командовать, указывая куда их нужно поставить. А я, забытая всеми, села в кресло и, впервые за этот долгий вечер смогла расслабиться и выдохнуть. Нет, мне все еще было страшно и я все еще плохо понимала, что ждет меня дальше, но сейчас, в темноте гостиничного номера, вдали от страшного герцога, я вздохнула свободно.
        Если забыть, что все это слишком похоже на затянувшийся ночной кошмар, то можно сказать, мне повезло. Я теперь не нищая девчонка, у которой за душой ни гроша, мне не придется ночевать на вокзале. Его величество в этом мире поступил со мной гораздо лучше, чем бывший муж там, дома. У меня теперь есть поместье и титул… Я баронесса. Обалдеть можно… Баронесса Лили…
        Ужин принесли почти сразу, как мужики, затащившие багаж, вышли из номера. Служанка шустро расставила блюда на небольшом столике на две персоны, и подкатила его к моему креслу.
        Я уже почти задремала, и если бы не настойчивость служанки, вручившей мне ложку и тараторившей, как заведенная, я точно осталась бы голодной.
        - Леди, - рассказывала мне служанка, - вы, наверное, приглашены на бальную неделю? О! Это так здорово! Очень разумно, леди, что вы прибыли в столицу так рано, очень скоро все номера в гостинице будут заняты. Я слышала, послезавтра приезжает граф Майбарх… Два самых богатых холостяка на одном балу! Девицы просто с ума сойдут, - фыркнула служанка, забывшись и тут же замолчала, - простите, леди…
        Я не совсем поняла, что это она извиняется, потому что во время монолога только кивала и жевала тушеные овощи в сливочном соусе, думая о том, что хочу спать. И быстрее бы уже эта девица выперлась из моего комнаты.
        Но не тут-то было. Девица никуда не ушла, пока не вытряхнула меня из платья и не сунула в огромную, безразмерную ночную сорочку, и не уложила в постель. Я заснула прежде, чем моя голова коснулась подушки.
        Мне показалось, что я только закрыла глаза, как кто-то осторожно тряхнул меня за плечо.
        - Леди…леди… - меня разбудил настойчивый шепот вчерашней служанки, - простите, но к вам посетитель. Сам герцог Бартенбергский… ох, леди, - она восторженно вздохнула, - вы его невеста, да? Ой, леди, как же вам повезло! Он такой красавчик… а как посмотрит, так одним взглядом к месту пришпилит, как булавкой… ой, леди…
        Я на мгновение застыла в недоумении, не сообразив, где я нахожусь. Все еще было темно, хотя проснувшись я поняла - уже утро. Память о вчерашних приключениях вернулась легким головокружением. И я застонала. Прощай век цифровых технологий, да здравствуют темные века! Захотелось свернуться калачиком и заплакать, но я мысленно дала себе подзатыльник. Вставай, Лилька! Не время вспоминать о прошлом и жалеть себя. Сначала надо как-то устроиться в новом мире, доехать до обещанного поместья, которое не даст мне умереть с голоду… А это уже первый плюс среди целой колонки минусов.
        Еще меня ждет мой ночной кошмар - герцог. И чего он притащился в такую рань.
        С помощью служанки я привела себя в порядок. Из-за того, что я не знала, как тут и что, и старалась поменьше проявлять инициативу, все прошло, как будто бы по маслу. Я нигде не прокололась, и делала то, что предлагала мне служанка. Хорошо, что в гостинице были канализация и водопровод. Не в такие уж темные века меня занесла судьба.
        Зато из-за попадания я не страдала по Марату. Как отрезало. Ни капли чувств к этому мужчине во мне не осталось. Только неприязнь. Если бы не он, то сидела бы я сейчас в офисе, бумажк свои перебирала и была бы счастлива. А потом домой бы пошла… и жизнь моя пролетела бы по единственно-возможному сценарию: работа-дом-работа… а сейчас меня впереди ждет полная неизвестность. И только от меня зависит, что делать дальше.
        Не знаю, что ждет меня впереди, но в одном я уверена, больше никогда ни одному мужчине не позволю обращаться с собой так, как позволила Марату. Я больше не хочу оказаться с вещами перед запертой дверью в свой дом. С этой секунды я в первую очередь буду думать о себе, и только потом о других. Да, я понимаю, что не робот, и переключить себя одной кнопкой, не могу. Но я буду очень стараться…
        - Леди, - отвлекла меня от размышлений служанка, - какое платье вам приготовить? Синее или серое?
        Вопрос поставил меня в тупик. Помнится Чарни, складывая вчера одежду в чемоданы, перечислял платья и говорил, какие куда нужно надевать, но я уже все забыла. И понятие я не имею какое платье будет прилично надеть, собираясь в дорогу. Герцог же говорил, что отправит меня в поместье после того, как отдаст документы на титул и земли. Значит…
        - Дорожное, - резко и несколько грубо выдохнула я, и тут же поправилась, - пожалуйста.
        Лучший номер в гостинице оказался симпатичным. Спальня, гостиная, гардеробная и ванная комнаты… по размерам вполне приличная двухкомнатная квартира, правда, без кухни. Комнаты светлые, просторные и обставлены вполне узнаваемой, хотя и немного непривычной мебелью.
        Еще раз порадовалась, что в этом мире не дремучее средневековье с ночными горшками под кроватью. Я бы, конечно, выжила, куда делась бы, но здесь мне нравилось гораздо больше, чем в книжках про несчастных попаданок, которые мне доводилось читать.
        Служанка накинула на меня длинный, до пола шелковый халат, кажется он был в кучке «мелочей», которые Чарни сунул в чемодан не глядя; усадила перед зеркалом и причесала, жалостливо вздыхая. Ее коса была длинной и толстой, с руку. Наверное, здесь не принято, чтобы женщины носили короткие стрижки. И мое каре выглядело в глазах местных жителей, как слегка отросшие после болезни волосы.
        После безуспешных попыток сделать принятую в этом мире прическу, и я велела оставить волосы распущенными. Служанка в ужасе округлила глаза, но послушно отступила. Кажется, вздохнула, я опять сделала что-то не то…
        Зато платье село на меня идеально. Все же Евон мастер своего дела. Вот так без примерки собрать гардероб, не каждому дано.
        ГЛАВА 5
        Через полчаса после пробуждения я уже спускалась по лестнице, в сопровождении служанки. Мне было страшно так, что сердце колотилось где-то в горле. Но в то же время я была полна решимости не дать герцогу запугать меня так же, как вчера.
        А он стоял внизу и о чем-то тихо переговаривался с хозяином гостиницы, но, когда увидел меня, остановил разговор, и пошел ко мне навстречу.
        - Леди Лили, - подал он мне руку, - сегодня вы выглядите гораздо приличнее, чем вчера.
        Нет, ну вот каков, а? Это он, типа, комплимент сделал и унизил одновременно. Но сегодня я не осталась в долгу, помнила про свою установку не давать себя в обиду:
        - Сегодня я выгляжу, как моя пра-пра-прабабка. Думаю, что в моем мире это платье не сочли бы приличным. Скорее смешным.
        - У испуганного кролика прорезался голосок, - вскинул брови герцог и рассмеялся. А потом склонился к уху и зашептал, - испуганный кролик нравился мне больше.
        - Нисколько не сомневаюсь, - вспыхнула я, - трусливый койот всегда выбирает самую слабую и испуганную жертву.
        Ой, вот зачем я это сказала?! Решила поиграть в сильную личность?! Да он же меня сейчас одной левой прихлопнет! Захотелось вжать голову в плечи и испариться. Но я сдержала свой порыв и осталась стоять, гордо задрав нос.
        Герцог зарычал, а его глаза снова засверкали от злости, но его лицо при этом оставалось спокойным и умиротворенным. И под локоток он меня поддерживал весьма учтиво. Но если бы можно было убить взглядом…
        - Это вы-то слабая жертва? - зашипел он.
        - Да, - кивнула я, - если вы трусливый койот…
        Ой, Лилька, ты что болтаешь-то?! Мысленно завопила я. У меня душа ушла в пятки, сердце бухало, и я прилагала усилия, чтобы с писком не рвануть прочь. В норку.
        Еще один тихий рык хищника перед прыжком, сухой треск сломанного… чего-то сломанного, я не решилась повернуть голову и посмотреть, что или кто пал жертвой герцогской ярости. А то вдруг следующей окажусь я?!
        - Не думала, что вы настолько не в состоянии сдерживать свои эмоции…
        Сказал кто-то моим голосом… Я прикусила губу, чтобы не сболтнуть еще чего-нибудь. И откуда у меня желание подергать тигра за усы? Я и есть испуганный кролик, готовый при любом намеке на опасность, бежать и прятаться. Так что же на меня нашло сегодня? Почему от страха я не бегу, а кидаюсь на зверя? Когда я говорила о желании не позволять мужчинам унижать себя, я думала скорее о гордом молчании, а не об ответной агрессии.
        - Не думал, что вы настолько глупы, чтобы провоцировать меня, - парировал герцог.
        Да! Хотелось закричать в ответ. Я тоже не думала, что я такая!
        - Вы сегодня еще не завтракали? - герцогу удалось справиться со своей ненавистью ко мне быстрее, чем мне со своими противоречивыми эмоциями, и он говорил совершенно спокойно. А вот я боялась открыть рот, чтобы снова что-нибудь не ляпнуть. Поэтому только помотала головой, чувствуя во рту вкус крови от прикушенной губы. - тогда позвольте пригласить вас в ресторацию. Мы с вами позавтракаем и поговорим о том, что вы будут делать дальше.
        - Хорошо, - кивнула я и, задумавшись на секунду, добавила - если вы не будете меня задирать. А то я снова могу не сдержаться.
        - Задирать?! - расхохотался герцог, а потом снова склонился ко мне и тихо спросил, - а если буду?
        - Тогда вам придется еще раз что-нибудь сломать, - пожала я плечами.
        - Я понял, муж выгнал вас из дома потому, что вы так остры на язычок, - ехидно оскалился герцог.
        А мне сразу стало плохо. Вот зачем он напомнил мне про Марата? Я ведь почти справилась.
        - Нет, - выдохнула я, - он выгнал меня потому что сволочь. Наглая и беспринципная сволочь… Вы очень на него похожи, кстати, - из моего рта вылетела очередная колкость.
        - Сочту это за комплимент. - Пока мы «мило» беседовали, его светлость вел меня в ресторацию, расположенную прямо здесь, на территории гостиницы. И как раз сейчас дошли до столика, и герцог отодвинул стул, пришлая меня сесть.
        - Очень зря, - вздохнула я и царственно опустилась на подставленный стул. Пусть я сама никогда не была в таких ресторанах с галантными кавалерами, а Марат никогда не утруждал себя ничем подобным, но фильмы-то я смотрела. И тысячу раз представляла себя на месте роскошных аристократок. И сейчас я, возможно, была не так элегантна, как нужно, но по-крайней мере, знала как это должно выглядеть со стороны.
        Пока ждали заказанный завтрак, его светлость вручил мне документы на титул и поместье, снабдив дальнейшей инструкцией, которая звучала очень просто: прячешься в свою норку и сидишь, не отсвечиваешь. Кроме документов он сунул мне шесть небольших кожаных мешочков, в каждом из которых лежали монеты, необходимые для моего содержания на один месяц. И мне было велено, ежемесячно отдавать мешочки по одному экономке. А уж она сама знает, как ими правильно распорядиться. Если я смогу продержаться полгода и не выйти замуж, тогда его величество выделит хорошее приданное и устроит мне самую лучшую партию…
        - Леди Лили, - герцог проникновенно смотрел на меня, но я чувствовала фальшь в его взгляде. На самом деле он вовсе не чувствовал ко мне ту благосклонность, которую демонстрировал. На самом деле он все так же меня ненавидел, - ваше баронство слишком маленькое, чтобы заинтересовать приличных женихов, но достаточное, чтобы заинтересовать тех, у кого нет ни кола, ни двора. Поэтому в ваших же интересах выдержать оговоренный срок. Тогда вы сможете стать женой обеспеченного, знатного и приближенного к королю аристократа. Вы меня поняли?
        А мне было совсем ничего не понятно… Нет, ну про сроки и вознаграждение я поняла. Мне был не понятен сам первоначальный посыл. Почему все так уверены, что я выйду замуж так быстро? У них тут что, дефицит женщин?
        - Потому что все женщины только и мечтают о том чтобы выйти замуж, - пожал плечами герцог и добавил, снова, как вчера облив меня презрением, - даже если говорят обратное.
        На такое заявление я даже отвечать не стала. Просто пожала плечами и все.
        Ресторация в гостинице была совсем небольшой, около десятка столиков, накрытых белоснежными скатертями, свисающими до пола, и расставленных в отдалении друг от друга в просторной комнате. Из-за этого простора печь не справлялась с обогревом, и, хотя мы сидели совсем рядом с ней, я замерзла. Хорошо, что служанка накинула на меня шаль, когда я выходила из комнаты.
        Мы уж позавтракали, официанты унесли пустую посуду, но герцог продолжал сидеть за столиком, пристально глядя на меня. Ненависть в его взгляде сменялась презрением, презрение ненавистью, а я уже, кажется, привыкла, и больше не боялась. Просто сидела и ждала, когда можно будет уйти.
        - Леди Лили, - его светлость достал из кармана коробочку, в которой лежал кулон на длинной цепочке и несколько небольших, с ноготок, камушков, - ваши магические способности слишком слабы, чтобы имелся толк развивать их, но в то же время, не умея пользоваться магией, вы можете навредить себе и окружающим. - Он подтолкнул коробочку ко мне, - это магические накопители. Вы постоянно должны носить их так, чтобы камень прикасался к коже. Удобнее всего вкладывать кристаллы в это кулон и периодически менять. Когда кристалл из белого станет насыщенно красным, его нужно заменить. Вы поняли?
        - Поняла, - кивнула я, - только у меня нет магии. И никогда не было.
        - Если бы у вас не было магии, - постучал пальцем по коробочке герцог, - вы бы просто не прошли в наш мир, и даже бабуля ничего не смогла бы сделать. Она не отправила бы к нам девушку без магии, потому что тогда вы бы не получили титул, а, - он запнулся, но продолжил, - аристократы не женятся на простолюдинках.
        - Но…
        - Никаких «но»! - жестко оборвал меня герцог, начиная давить так же, как вчера в кабинете, - если вы не хотите сгореть от внутреннего огня как вчера, то будете носить этот кулон. В другой раз рядом может не оказаться королевского мага-лекаря. Вам ясно?!
        Когда он сказал про «сгореть от внутреннего огня», я вспомнила про, что со мной было вчера, когда мы зашли в комнату. И если это было не от холода…
        - Хорошо, - я протянула взяла кулон, в котором уже был закреплен кристалл и накинула его себе на шею, - я буду носить его постоянно, но что делать, когда все кристаллы заполнятся?
        - Вряд ли за полгода вы сможете заполнить хотя бы один кристалл, - презрительно посмотрел на меня герцог, - но если вдруг такое случится, отдайте его экономке, она найдет ему применение.
        Опять экономка… деньги экономке, кристалл экономке… а я всегда думала, что экономка - это прислуга. А тут получается, она будет распоряжаться моими деньгами и, скорее всего, мной тоже. И это ужасно неприятно. Я больше не хочу быть несвободной.
        - Скажите, сэр, - обратилась я к герцогу, - возможно в наших мирах эти понятия не совпадают, но кто такая экономка в вашем мире?
        - Домоправительница, - кивнул герцог, - вы можете не переживать, что поймете что-то не так, или кто-то поймет вас неправильно. Прабабкина магия еще никогда не давала сбой. И если я говорю экономка, то вы понимаете это слово именно по его значению, а не звучанию.
        Я хотела переспросить, потому что ничего не поняла. Но вовремя прикусила язычок. Еще не хватало давать повод для насмешек этому… герцогу.
        Главное, я поняла, бабулька постаралась, чтобы между мной и жителями этого мира не возникло недопонимания, а остальное не так уж и важно. А с экономкой я справлюсь. Наверное.
        Пока мы завтракали, мои монструозные чемоданы погрузили на карету. Мне предстояло отправится в свое поместье сегодня же. На дилижансе…
        Я поинтересовалась, можно ли поехать на поезде, но ответ меня огорчил. Нельзя. Железных дорог построено пока еще очень мало. Фактически только две: от столицы до самого южного города и от столицы до самого северного города… или одна, если считать от границы к границе. А все остальное пространство страны, которая называлась Эста, предлагалось преодолевать как раз с помощью дилижансов.
        Это мне еще повезло, что до моего поместья всего пять дней пути. Я ужаснулась, меня явно собрались закопать в какой-то тьма-таракани. Но оказалось, по местным меркам это практически пригород столицы.
        На почтовой станции, откуда и отправлялись пассажирские дилижансы, мои чемоданы перегрузили в почтовую карету. Кроме меня желающих отправиться в путешествие не нашлось. Это в моем мире был март, а здесь зима была в самом разгаре и морозы стояли такие, что хороший хозяин собаку во двор не выгонит. И местные жители предпочитали переждать морозы дома. Только у меня не было выбора.
        Замерзла я еще до того, как доехали до почтовой станции. Герцог, которые зачем-то отправился со мной, всю дорогу недовольно косился и презрительно хмыкал. Он-то и в сорокаградусный мороз чувствовала себя прекрасно, и даже побелевшие брови не заставили его накинуть на себя толстый и теплый тулуп, который лежал рядом, на скамье. Он так и сидел в длинном суконном то ли пальто, то ли пиджаке.
        - Итак, леди Лили, - обратился он ко мне с напутственной речью, когда я собралась сесть в огромную, похожую на микроавтобус, карету, забитую мешками и коробками, - не забывайте. Вам нужно подождать всего полгода, потом вы сможете вернуться в столицу, и его величество сам подберет вам мужа из числа приближенных. Тогда вы останетесь жить в столице. Либо вы можете выскочить замуж за соседа, лишиться благосклонности короля и остаться в своем поместье на веки вечные. Вам понятно?
        - Понятно, - огрызнулась я. Перспектива замерзнуть в дороге насмерть лишила меня страха перед герцогом. - Не переживайте, я не приеду к вам вообще никогда. Помру по дороге. Замерзну.
        Герцог хмыкнул:
        - Нет, уж, зубастый кролик, ваша смерть нам совершенно ни к чему. Наоборот, и король, и я крайне заинтересованы в том, чтобы вы были живы-здоровы. По крайней мере до тех пор, пока не выйдете замуж. - И скривившись от моей тупости, которая не позволила мне понимать очевидные, по его мнению, вещи, соизволил объяснить, - Пока вы в нашем мире и не замужем, прабабка не сможет отправить сюда новую девицу. И каждый месяц вашей холостой жизни даст нам год свободы от ее козней.
        Вон оно что! Теперь мне многое стало понятно. И титул, и поместье, и эта срочная отправка с глаз долой к черту на кулички, и настойчивые советы не выходить замуж. И вовсе это не по доброте душевной, не потому что я такая хорошая, а потому что так выгодно им. А на меня им наплевать.
        - Тогда вам нечего беспокоиться, я не собираюсь замуж! Никогда! - припечатала я его светлость и на эмоциях одним прыжком влетела в дилижанс.
        - Отлично, - холодно ответил герцог и сунул следом свой тулуп, - возьмите, укутайтесь в него хорошенько, и наденьте на ноги валенки, - он впихнул огромные, мне по колено, валенки, - прямо в обуви, чтобы теплее было. Здесь горячая еда и питье, - он поставил на пол кареты огромную корзину, завернутую в толстый пушистый то ли плед, то ли шаль, - вам хватит на все пять дней. Температура держится магией, но лучше, если вы не будете открывать крышку слишком часто. И последнее, - герцог достал из внутреннего кармана своего пиджака-пальто конверт, - возьмите. Отдадите начальнику Розанской станции, он выделит вам карету до поместья.
        Я так растерялась от новых проявлений заботы, пусть даже это было продиктовано его собственными интересами, что молча выполняла то, что он говорил. Я ведь даже не подумала ни о чем… а он.. И когда протянула руку за письмом, он на мгновение задержал его в своих пальцах и улыбнулся:
        - Удачи, испуганный кролик.
        ГЛАВА 6
        Дорога запомнилась мне… ничем. Темно, холодно и скучно. Я все пять дней просидела, завернувшись в теплый тулуп с головой, но все равно мерзла. Дилижанс останавливался каждые несколько часов, чтобы сменить лошадей, я во время этих частых остановок успевала сбегать в кустики. Горячая еда и питье были у меня с собой, спасибо герцогу. И хотя я так и не поняла, как оно работает, но последний пирожок, который я съела к концу пятого дня был таким же горячим, как и первый.
        Начальник Розанской почтовой станции, пожилой и очень толстый мужчина с добродушным взглядом маленьких глаз, прочитав письмо герцога, расплылся в улыбке и велел снарядить мне карету. Оказалось, что эта станция находится уже на моей земле, и, вообще, является единственным средством связи со столицей. И потому мне, как баронессе, лучше дружить с начальником станции. Ведь он может организовать мне доставку чего угодно: начиная от дамских журналов, заканчивая модисткой.
        Я в принципе не была против дружить с кем угодно, тем более начальник станции мне скорее понравился, чем нет, и потому просто кивала на все, что он мне говорил. Я так устала за эти пять суток пути, что больше всего мечтала лечь и поспать в нормальной кровати.
        А начальник станции, кажется радовался возможности поговорить. И вывалил на меня кучу полезных сведений, которые я постаралась запомнить.
        До прошлого лета это баронство было частью владений какого-то там графа с труднопроизносимой фамилией. Он им почти не пользовался, приезжал пару раз в год половить рыбу в большом озере, поэтому усадьба здесь была совсем небольшая, хотя и содержалась в образцовом состоянии. Кроме озера и хозяйской усадьбы на территории баронства есть небольшой сад и маленькая, дворов двадцать, деревенька с крестьянскими наделами вокруг. А всю остальную площадь занимают леса и луга. Ни тебе пахотных земель, ни каких-либо других источников дохода.
        Прошлым летом герцогом Бартенбергским был раскрыт заговор, в котором участвовали граф и его соседи. Заговорщиков казнили, земли отобрали, и вот уже больше полугода они находятся в королевской власти. А я, стало бы, одна из первых новых хозяев местных земель.
        До ближайшего города - Крамсберга день пути дальше по дороге, то есть практически рукой подать. Городом пока заправляет присланный его величеством мэр из простых. И, вообще, аристократов в этой стороне сейчас почти и не встретишь.
        Начальник станции старался вытрясти из меня столичные новости, но кроме того, что на бальную неделю должен был приехать граф Майбарх, я ничего сообщить не смогла. Но начальник станции пришел в восторг от этой новости и принялся гадать, кому из столичных аристократок удастся заполучить графа в мужья.
        - Леди Лили, а вас стало быть герцог Бартенбергский сюда отправил аккурат накануне бала? Ох, чую я, леди, сам он на вас глаз положил, - довольно захихикал он, прикрывая рот пухлой ладонью с толстыми, как сардельки пальцами, - уж простите старику такую слабость, как любопытство к чужим жизням. Страсть как люблю великосветские новости: кто на ком женился, у кого детки появились, кого в отставку отправили, а кого, наоборот, его величество к себе приблизил.
        И он так искренне радовался, что у меня не хватило духу перебить его и возразить, сказав, что между мной и герцогом ничего нет.
        До поместья я доехала минут за сорок. По сравнению с пятью днями пути дорога до поместья пролетела очень быстро. И я уже стояла перед дверьми своего будущего дома. Сердце колотилось от страха. Как меня воспримет прислуга? Как я буду здесь жить? Смогу ли я перестать быть тенью самой себя, как привыкла с Маратом, и взять все в свои руки? Или пойду на поводу у неизвестной мне женщины-экономки, которая сейчас управляет домом? От страха в горле встал ком, и я не могла заставить себя постучать по железной блямбе привязанным для этого молоточком.
        Я мысленно выругалась. Лилька, возьми себя в руки и вперед! Докажи этому проклятому герцогу, что ты тоже чего-то стоишь!
        Зачем мне это нужно, я даже не задумывалась. Но совершенно точно нужно. Пусть этот злобный чурбан увидит, что я не перепуганная амеба, а сильная и независимая современная женщина. Ну, в смысле, современная женщина моего мира.
        Я решительно взяла молоток и постучала по двери. Но за дверями было тихо. Я постучала сильнее и услышала недовольный крик:
        - Да, иду я, иду!
        По голосу сразу стало понятно, его обладательница настоящая бой-баба… страх тонкой струйкой пополз вверх, снова перекрывая дыхание. Но я сглотнула подступающий к горлу ком. Нет, уж. Ничего у нее не выйдет. Я справлюсь.
        - Леди? - дверь распахнулась и на меня удивленно смотрела высокая, худая и нескладная женщина лет сорока с хвостиком с неприятным, неподвижным лицом. - Чем обязаны?
        - Добрый вечер! - Я решительно шагнула вперед прямо на экономку. И она машинально отодвинулась, пропуская меня в холл моего дома, - меня зовут баронесса Лили, и я новая хозяйка Розанского баронства. Вот документы, - протянула я бумаги, - прошу ознакомиться…
        - Ну, дак, - запнулась экономка, одетая в коричневое платье служанки. Точно такое же, как в гостинице, в которой я ночевала, - я сейчас позову госпожу Гизеллу… экономку. - Она повернула голову назад и заорала со всей мочи, у меня даже в ухе зазвенело, - госпожа Гизелла! Госпожа Гизелла! Хозяйка пожаловали!
        Вот это ты, Лилька, и опростоволосилась. Приняла за экономку простую служанку. От смущения кровь прилила к щекам и они предательски загорелись. Я растеряла весь пыл, который смогла набрать для борьбы с экономкой, и расстроилась. Стояла в холле возле двери, замерев как истукан и смотрела, как со второго этажа, по широкой деревянной лестнице, украшенной неизменной резьбой, спускается элегантная и высокомерная женщина не старше сорока лет. Ее платье вовсе не было похоже на одежду прислуги. Кроме, пожалуй, белоснежного фартука, повязанного на поясе.
        Она внимательно оглядела меня с ног до головы, изящно склонила голову и произнесла:
        - Леди, прошу вас, - она посторонилась и рукой указала направление движения. - Верхнюю одежду можете отдать Трилл. Мы рады предоставить вам кров на эту ночь… Трилл, - перевела она взгляд на служанку, - скажи Клате, чтоб приготовила ванну в гостевой спальне, и через час подай ужин. Леди будет ужинать у себя.
        И я не нашла в себе сил вмешаться и остановить ее. Я же хозяйка! Мне должна ночевать в гостевой спальне. И ужин… Может быть я хотела бы поужинать в столовой, а не в спальне. Как экономка посмела не дать мне выбора:? И почему я не смогла настоять на своем?!
        Эх, Лилька-Лилька, я вздохнула, снова ты не смогла настоять на своем и проиграла. Но прямо сейчас, в кабинете, у тебя есть еще один шанс изменить свою судьбу.
        - Прошу вас. Леди Лили, - экономка вежливо склонила голову и открыла дверь в кабинет, пропуская меня вперед.
        И я поняла, это мой шанс. Если я не пропущу госпожу Гизеллу за стол, а сяду сама, то буду в роли хозяйки, а не просительницы. И, войдя в кабинет, я решительно прошла дальше и заняла свое место. И неважно, что при этом сильно ударилась коленом обо что-то в темноте, и теперь у меня будет синяк.
        - Госпожа Гизелла, - я протянула ей документы на усадьбу, - ознакомьтесь.
        Кабинет был совсем крошечным, тут помещались-то всего пара светлых шкафов с книгами, непривычно громоздкий письменный стол более темного оттенка, и два высоких кресла со светлой оббивкой: один для хозяина, второй для посетителя.. Но в остальном все было неплохо. Никакой разрухи, и никакого затхлого запаха. Как будто бы этим кабинетом регулярно пользовались.
        Экономка вошла следом за мной, проигнорировав мое выступление, поставила лампу на стол, элегантно опустилась во второе кресло и только тогда взяла документы.
        Изучала она их долго. Я уже сидеть устала и тихонько зевала прикрываясь ладошкой, а она все еще вертела бумаги, разглядывая их со всех сторон. Наверное, ей страшно не хотелось отдавать поместье мне.
        - Леди Лили, - она наконец-то закончила читать и вернула мне Указ его величества о передаче мне поместья. - очень рады, что поместье обрело хозяйку, но вынуждена сообщить, что у нас совершенно нет денег, чтобы обеспечить вам должное содержание. И раз уж вы хозяйка, то именно вам следует побеспокоиться об этом.
        - Конечно, - зевнула я нова, - вот, пожалуйста, - я нащупала в сумке заранее приготовленный первый мешочек с деньгами и, положив на стол, подтолкнула к экономке, - это вам на месяц.
        Я думала, она поблагодарит меня, и мы разойдемся, но не тут-то было. Госпожа Гризелла невозмутимо развязала тесемки и аккуратно высыпала монеты на стол. Я впервые увидела местные деньги. И почему за пять дней пути я не разу не открыла мешочки и не посмотрела какие монеты там лежат и сколько их?
        Экономка так же неспешно раскладывала монетки в кучки, что-то шепча себе под нос. А когда закончила, подняла глаза:
        - Леди Лили, здесь жалованье только за три месяца. Вы задолжали нам за шесть… Если не рассчитаетесь с нами сегодня-завтра, то придется вам искать другую прислугу. И, собственно, денег на ваше содержание опять нет.
        - Мне ничего не говорили про долги за жалованье прислуги, - воскликнула я, - и, вообще, это было до меня, трясите деньги с прежнего хозяина.
        Госпожа Гизелла сложила монетки обратно в мешочек, спрятала его за пазухой и только тогда соизволила ответить.
        - Я вас предупредила, леди Лили. - И прежде чем я успела что-то ответить, встала, - схватила лампу и открыла дверь в кабинет, - прошу вас… ванна уже готова, вам нужно освежиться с дороги.
        Вот коза! Я мысленно выругалась. И все вежливо, с легкой улыбкой, как будто бы я непроходимо глупа. Но ничего, я справлюсь.
        - Вы правы, - улыбнулась я, - уже поздно. О делах можно поговорить и завтра. И, кстати, завтракать я буду в столовой.
        Экономка кивнула:
        - Как скажете, леди Лили. Теперь вы здесь хозяйка.
        Вот именно! И я буду сама решать за себя.
        Несмотря на усталость и готовую ванну, мне больше всего хотелось обойти весь дом и посмотреть, что же мне досталось. И я попросила экономку устроить мне быструю экскурсию. Показать где здесь, что и как.
        Домик оказался совсем небольшим даже по моим меркам. Квадратов сто пятьдесят-сто семьдесят на каждом этаже. Внизу располагались холл, кухня, кладовые и кабинет экономки. Тот самый, в котором и проходил наш разговор.
        На втором - хозяйская спальня, в которую я решила перебраться завтра же, три гостевые комнаты и мой кабинет. Во всех четырех спальнях были крошечные ванные комнаты с канализацией, водопроводом и горячей водой.
        Прислуга жила на третьем мансардном этаже. Оказалось, что все слуги - одна семья. Муж Гизеллы работал садовником, сестра кухаркой, а дочь горничной. Больше постоянной прислуги не было даже при графе. Он заезжал так редко, что они справлялись и вчетвером. Оплата была неплохая, и им все нравилось. Но после того, как графа казнили, а поместье передали под управление короны, все изменилось. Назначенный королем управляющий не стесняясь говорил, что они такие же, как их бывший наниматель, и потому пусть тратят деньги заговорщиков, которые граф, как говорили, хранил где-то в поместье.
        - Это правда? - не выдержала я с интересом оглядывая обклеенные тканью стены и пытаясь вычислить, где расположен тайник. Известие о несметных богатствах, которые могли бы скрываться здесь, будоражили. Адреналин плеснул в кровь, заставляя меня забыть про сон.
        У меня не просто дом, а дом с сокровищами!
        - Правда, - кивнула экономка, - но не совсем. Граф действительно хранил здесь деньги заговорщиков. Но их конфисковали, когда заговор был раскрыт.
        - А вдруг не все? - зашептала я возбужденно, - а вдруг где-нибудь есть тайник с сокровищами?! А вы их искали?!
        - Н-нет, - с заминкой ответила госпожа Гизелла. И я поняла, врет… Они явно обыскали весь дом с пола до потолка. И если бы что-то нашли, вряд ли бы им понадобилось жалование за полгода. Их бы просто здесь уже не было.
        Сомневаюсь, что они что-то пропустили, поэтому, как и жаль, но сокровищ в моем доме уже точно нет. Но зато слава останется! Рассказывая о доме, всегда можно будет ввернуть фразу: «Говорят, граф хранил здесь казну заговорщиков. Но пока никто ничего не нашел».
        Гостевая, в которую меня поселили выглядела примерно как спальня в гостинице, где я ночевала пять дней назад. Даже светло-бежевая ткань в еле заметный желтый цветочек на стенах была точно такая же.
        Наскоро выкупавшись и перекусив неизменными тушеными овощами со сливочным соусом, я легла спать. И прошептала по старой привычке:
        - На новом месте, приснись жени невесте.
        Не знаю, работает или нет эта примета в новом мире, но мне приснился его величество… Он стоял у окна, смотрел на меня с улыбкой и протягивал мне руку, в которой что-то лежало. Что-то очень красивое и сверкающее в лучах солнца.
        Рядом стоял герцог. Он привычно обливал меня презрением и ненавистью, но я откуда-то знала, что все это показное, а не настоящее. На самом деле его светлость очень жалеет, что это не он протягивает мне то, что сейчас лежало в ладони его величества.
        Но и это еще не все… в окне я видела еще одного мужчину. Но он был так далеко, что я никак не могла разглядеть ни его лица, ни фигуры. Только я знала, что хочу, чтобы именно он дал мне это красивое и сверкающее что-то…
        Очень странный сон. Ничего не понятно.
        ГЛАВА 7
        Проснулась я поздно. Яркое зимнее солнце вовсю светило в окно, создавая обманчивое ощущение тепла. Вылезать из-под одеяла не хотелось, и я с удовольствием позволила себе поваляться в постели. Мне некуда спешить.
        Я теперь баронесса и не обязана таскаться в офис спозаранку пять дней в неделю, чтобы зарабатывать себе на жизнь.
        У меня есть приличный дом и даже прислуга. Вон, на туалетном столике лежит колокольчик. Позвоню, и мне принесут завтрак, помогут одеться и уберут мою комнату. Я рассмеялась. Жизнь прекрасна и удивительна. Недели не прошло, как Марат выгнал меня из дома, а у меня так сильно все изменилось.
        Я повалялась еще немного, мечтая, как буду проводить дни напролет в блаженной праздности, как зимой буду кататься на санях, а летом валяться на берегу озера с книжкой. Кто сказал, что так отдыхать скучно? Только тот, кто никогда в жизни не работал десять лет подряд без отпусков и практически без выходных, чтобы заработать деньги на квартиру бывшему мужу.... черт бы его побрал! Какое же счастье, что все это позади.
        Я позвонила в колокольчик, и через несколько минут в мою комнату вошла горничная с завтраком. Какая благодать!
        - Леди Лили, - застенчиво улыбнулась она, - госпожа Гизелла просила узнать, соизволите ли вы принять ее после завтрака.
        - Хорошо, - кивнула я, - пусть зайдет.
        А что? Настроение у меня хорошее, экономка своей просьбой потешила мое эго, так что можно и соизволить.
        Завтрак мне подали просто роскошный: воздушная рисовая каша обильно политая растопленным сливочным маслом, пышные оладьи с вишневым вареньем и большой чайник ароматного травяного чая.
        Я еще никогда ничего вкуснее не ела. И не могла оторваться, пока тарелки не опустели. Я откинулась в кресле допивая последнюю чашечку чая… живот натянулся как барабан, но чувствовала я себя прекрасно. Надо все же предупредить кухарку, чтобы делала порции раза в два поменьше. Это она, наверное, графу так подавала. Если я каждый раз буду так объедаться, то скоро в двери не пролезу. И гардероб придется менять. Хотя это и к лучшему. Закажу платья на свой вкус.
        Я довольно рассмеялась. Мне абсолютно точно нравится быть баронессой.
        - Леди, у нас заканчиваются дрова и продукты, - первой же фразой опустила меня с небес на землю госпожа Гизелла.
        - Я выдала вам вчера деньги на следующий месяц, - нахмурилась я, решив стоять до конца. Мне дали шесть мешочков на полгода. Я вчера пересчитала монеты. В каждом было по тридцать золотых монет. И раз его светлость сказал, что этого должно хватить, значит так оно и есть.
        - Это половина долга за предыдущие месяцы, - спокойно ответила экономка, - кроме нас вы задолжали еще за дрова и продукты. Если вы не рассчитаетесь с долгами в ближайшие пару дней, боюсь, вам нечем будет топить дом и не на что покупать продукты…
        - Это не мои долги, - разозлилась я, - это долги предыдущих хозяев. Вот пусть они и рассчитываются!
        Гизелла пожала плечами и склонила голову:
        - Как вам угодно, леди Лили. Я ввела вас в курс дела, но как поступить решать только вам. Либо вашему мужу… если он есть, - добавила она.
        С каждой секундой экономка нравилась мне все меньше и меньше. И я уже готова была уволить ее, не дожидаясь срока ультиматума. Еще суток не прошло, как я приехала в поместье, а меня уже обвешали долгами, как новогоднюю елку!
        И что мне теперь со всем этим делать?
        Экономка ушла, а я все сидела в кресле, мрачно размышляя о своем будущем, которое вдруг перестало быть прекрасным и безоблачным.
        Расклад, выданный госпожой Гизеллой был таков:
        Чтобы рассчитаться с долгами, мне нужно было отдать еще два мешочка. И у меня останется три. На шесть месяцев.
        Ежемесячное жалованье прислуги составляет десять монет. Плюс дрова и продукты - еще десять. Еще примерно три-четыре нужно на различные хозяйственные нужды: мыло, щетки, скатерти и все остальное. Итого на мои платья-булавки останется всего шесть-семь золотых. С одной стороны это много, а с другой не особенно. Меня снабдили зимней одеждой, но через два-три месяца начнется весна, а потом и лето. И мне необходим новый гардероб. Пусть даже не такой разнообразный, но хотя бы по паре платьев и туфли на сезон нужны.
        Я еще не знаю цены, но не думаю, что приличная, статусная одежда стоит дешево.
        Расклад по доходам был еще менее радужным.
        Экономка, ехидно поблескивая глазами, сообщила, что у графа были серебряные рудники, и он не бедствовал. Это поместье он использовал исключительно для отдыха, поэтому здесь нет пахотных земель и каких-либо других источников дохода. Кажется, есть сад, сказала она, но он вроде как отдан кому-то в аренду.
        Вот только и аренда, и оброк от крестьян были собраны королевским управляющим по осени. И следующий платеж только через год.
        Почему королевский управляющий, собрав доходы, не рассчитался с ней и с остальной прислугой, экономка не знала и могла только пожать плечами в ответ.
        Это был крах. Окончательный и бесповоротный. Герцог был абсолютно прав, это поместье предназначено только для того, чтобы не умереть с голоду.
        Мне придется уволить всю прислугу. Оплачивать им чужие долги я тоже не собираюсь, пусть идут к королевскому управляющему. Это сэкономит мне сразу пятьдесят золотых жалованья и еще немного на продуктах. А с их обязанностями я справлюсь и сама. Не белоручка. Раньше я и работала, и дом на себе тащила: готовила, убирала - все сама. Дом здесь не такой уж большой, и кроме меня никого не останется.
        Дрова и продукты, которые в поместье привозят из города, я тоже оплачивать не собираюсь. И, вообще, не знаю, почему так странно было заведено при графе, но и дрова, и продукты можно брать у крестьян в счет будущего оброка. И им хорошо, платить меньше, и мне тоже - платить не надо.
        Значит нужно съездить в деревню и договориться с ними о поставках.
        А потом буду думать, что делать дальше. Допустим, я проживу условленные шесть месяцев, но что потом? Замуж? Ну, уж нет. Замуж я не хочу. А значит мне нужно не только сэкономить, но и заработать деньги.
        План на первое время был готов и я с энтузиазмом взялась за его воплощение. Сначала позвонила в колокольчик и вызвала горничную. Да, пожалуй, этого мне будет не хватать, к хорошему привыкаешь очень быстро.
        - Клати, скажи, - улыбнулась я ей. Эта девочка мне определенно нравилась. Тихая, спокойная, и совсем не похожа на свою мать, - а до деревни далеко?
        - Нет, леди Лили, - едва слышно ответила она, - не больше трех раст.
        Прабабкина магия сработала как надо, и я автоматически перевела расты в километры.
        Деревня примерно в трех километрах от усадьбы. Не то, чтобы недалеко, но пешком я не дойду. А еще и не знаю куда идти.
        - Клати, мне нужно в деревню, - произнесла я задумчиво.
        - Сказать папе, ну, то есть садовнику, чтобы запряг для вас сани? - вклинилась в паузу Клати и пояснила, - конюх уволился еще летом, когда свели лошадей с конюшни. Но одну нам оставили. Она хоть и старенькая, но очень крепкая и сильная. Мы на ней все возим.
        - Хорошо, - хмыкнула я, - вели, чтоб запряг.
        А сама подумала, что, пожалуй, садовника-конюха надо оставить… минус два с половиной золотых в месяц… а то придется самой учиться запрягать лошадь. А я их боюсь.
        Садовник-конюх, муж госпожи Гизеллы оказался невысоким, щуплым мужичонкой с тихим, кротким нравом. Теперь понятно в кого Клати такая уродилась. Он поклонился мне, подал руку, когда я неловко пыталась влезть в сани. И пока я усаживалась на обитую мехом скамью, взгромоздился на козлы. И все это без единого словечка.
        И вот сижу я в санях и сижу. А мы стоим. А на улице не май месяц, если бы не надо было мне о продуктах договариваться, в жизни бы из дома не вышла. Мороз градусов тридцать. Аж дыхание перехватывает от холода.
        - Мужчина, - не выдержала я и спросила, прикрывая варежкой рот, - а мы еще долго стоять будем?
        Мужчина не ответил. Молча стегнул лошадь, и мы поехали. Едем, я по сторонам гляжу, владения свои осматриваю. Участок у меня ровный, без холмов и оврагов. Деревню прямо от ворот усадьбы видно. Крошечная она совсем оказывается. Нет, мне говорили, но я плохо представляю себе размеры деревни в двадцать домов. Я в деревне сроду не была… ну, пару раз с подругами ездила к их родственникам. А сейчас вижу. Маленькая совсем. И домики стоят не ровными рядами, а так, будто кто-то из горсти их в поле бросил.
        За деревней лес. Большой, по крайней мере край до горизонта тянется и не обрывается нигде. И по дальнему краю леса граница моего поместья проходит. Раз есть лес, значит есть дрова. Подряжу крестьян в счет оброка. Дешево и сердито. И деньги сэкономлю, и в доме тепло будет.
        С другой стороны, между усадьбой и деревней озеро. Огромное. И пусть пока замерзшее оно, но даже в сугробах хорошо берега видно. Летом здесь должно быть очень красиво. И рыбы здесь должно быть немерено. Вот и первый возможный источник дохода. Ловить рыбу, солить-вялить и продавать. Это я умею, у коллеги моей муж заядлый рыбак, так она постоянно со мной рыбкой делилась. И солить научила правильно. Только Марату рыбка моя не понравилась. Сказал, что очень сильно воняет, пока на балконе висит и сохнет. Весь мозг тогда мне вынес. Зато когда готова была, под пивко отлично ему пошла. Хотя и говорил, что ничем не лучше магазинной.
        Да что я опять про Марата вспомнила?! Эх, Лилька-Лилька…
        Пока я самоедством занималась, доехали мы до первых деревенских домов. И, не знаю, показалось мне, что очень уж убогие они… ветхие. Того гляди развалятся. У которых и заборчики покосились, весна придет, снег растает и рухнут. Нищета прямо беспросветная. Ужас просто.
        - К старосте, леди Лили? - Впервые подал голос садовник-конюх. Я от неожиданности, чуть из саней не выпрыгнула. Ну и голосище. Низкий, громкий. Как будто бы богатырь басом в рупор говорит.
        - К старосте, - пискнула я комариком.
        Мужчина кивнул, залихватски свистнул и стегнул вожжами лошадь, отправляя ее по едва заметной, слегка засыпанной снегом дороге петляющей через всю деревню. Я пересчитала, в моей деревеньке оказалось всего двадцать два дома. Из них больше половины старые и еле живые. И только девять домов были более-менее приличными, на мой взгляд.
        Староста жил на другом конце деревни. Его дом ничем особенно не отличался от остальных восьми домов, состояние которых не приводило меня в ужас. Такой же маленький, крытый крупными стеблями неизвестной травы… камыш, наверное… в окне вместо стекла какая-то тряпка не прозрачная. Крылечко небольшое в две ступеньки, дорожка чищенная. Видно, что небогатое хозяйство, да аккуратное.
        И навозом в воздухе слегка попахивает. Явно где-то домашние животные у него есть. Может и корова. Будет тогда у меня и молоко, и масло и творог. В счет будущего оброка, то есть бесплатно.
        - Кто такие, почто приехали? - раздался голос. Из-за створки ворот, слегка приоткрыв ее, выглядывал заросший бородой по самые глаза мужик в старой шапке и рваном, грязном тулупе.
        - Старосту бы нам увидеть, - улыбнулась я, - меня зовут леди Лили, я новая хозяйка поместья. Хотела познакомиться…
        О своем желании получить продукты в счет оброка решила пока промолчать. Не надо об этом мужу госпожи Гизеллы слышать. Нет уж. Проверну все тихонько, а потом всю их шайку-лейку, кроме самого мужа-садовника-конюха, перед фактом поставлю. Мол, не нуждаюсь я в ваших услугах, валите-ка вы к черту. И прослежу, чтоб в отместку не стащили ничего. А-то у экономки этой наглости хватит, в счет зарплаты прихватить что плохо лежит.
        - Ну, я староста, - снял шапку мужик, - ну, в избу что ль заходьте… коли не побрезгуете…
        В избу мне не хотелось. Когда в мою сторону подул ветер почуяла я запашок тела давно немытого и грязи. А вдруг у него вши?!
        - Мы не надолго, - улыбнулась я, - узнать хотела, хорошо ли вам на землях моих живется? Как с запасами на зиму. Может излишками с нами поделитесь?
        - Да, ниче, - ответил мужик безразлично, - живем потихоньку. Не жалуемся… вчерась Уська померла… может еще скоро кто помреть…
        - Соболезную, - погасила я улыбку, - а от чего померла-то?
        - Так… с голодухи… Много наших в этом годе померло, - тряхнул головой мужик, - управляющий-то ваш дюже лютый. Оброк по осени утроил, да выгреб все до зернышка, мол, его величество велел. Война скоро…
        Я шепотом выругалась. Как это от голода? А как же я теперь? Тоже вслед за ними помирать?
        И, вообще, что-то очень сильно не нравится мне этот управляющий. И крестьян, моих между прочим, обездолил, и прислуге зарплату не платил. Ох, и сомневаюсь я, что его величество такое распоряжение выдал. И не отправили бы они меня сюда, зная все это. Скорее всего это собственная инициатива королевского назначенца. Надо бы с ним познакомиться и ответа спросить. Очень уж меня задело, что из-за этой сволочи мои люди умирают.
        - Ясно, - я хотела спрыгнуть с саней, но, зацепившись подолом тулупа за какую-то торчащую палку, неловко грохнулась на снег. Вот и показала себя, создала первое впечатление. Теперь будет вся деревня надо мной ржать. Но ни мужик, ни садовник-конюх даже не улыбнулись. - Скажи, староста, а почему дома в деревне такие, - я замялась, обижать словом «убогие» не хотелось, а ничего другого подобрать не могла.
        Оказалось, все очень просто. Лет тридцать назад решил граф устроить здесь зону отдыха, чтобы приезжать любоваться природой нетронутой и мечтам предаваться. А чтобы поля обработанные картину ему не портили, велел крестьянские наделы с глаз долой перенести. На неудобья. А там земля скудная, урожаи маленькие.
        Но и это еще не все. Чтобы скотина деревенская луга живописные не топтала, ограничил количество животных на семью, велев пасти ее с другой стороны на тех же неудобьях. И покос не давал.
        Все кто могли сразу уехали. Да и потом потихоньку перебирались в другие деревни. И сейчас в деревне фактически жили девять семей, которые хозяйство вели, и тринадцать стариков, которые век свой доживали… вернее уже десять… трое за зиму с голодухи померли.
        Домой я возвращалась молча. В груди жгло от обиды за этих несчастных. В голове беспрестанно крутилась одна мысль: «Что делать?» Оставить их умирать дальше или привезти из города продукты и накормить. Только на какие шиши?
        ГЛАВА 8
        Мое положение после поездки в деревню стало еще хуже. Еще пару часов назад была всего лишь одна душа, которую надо было спасать от голодной смерти: я сама, то теперь таких душ у меня было пятьдесят восемь человек… в том числе десять беспомощных стариков и двадцать девять детей разного возраста. От нуля до восемнадцати. И всего девятнадцать работоспособных взрослых, включая меня.
        И это я еще не посчитала прислугу. Но у них есть тридцать золотых, которые я отдала вчера, с голоду не помрут. А вот остальные… Чувствую, пойдет с молотка поместье подаренное. Не смогу я людей голодными умирать оставить.
        Нам бы только зиму продержаться, весной травка пойдет, прокормимся. Так сказал староста, и я ему верила. И пообещала, что отменю все глупые графские ограничения, пусть крестьяне на моей земле не бедствуют.
        Теперь понятно, почему продукты из города везут. И дрова.
        Запретил граф крестьянам и дрова в лесу рубить. Велел только паданку возить да сухостой, лично графской рукой помеченный, валить позволил. Вот и не хватало дров даже дома крестьянские протопить. Тем более избушки старенькие, со всех щелей дует.
        Деревенька-то и раньше небогато жила, говорил староста, а графа казнили, вообще, трудно стало. Граф-то хозяин земле был, хоть по-своему, да заботился. А королевскому управляющему главное побольше с крестьян содрать, да в казну отправить. А как уж дети малые, а старики зимой выживать будут, никто и не спросил. Вот и помирали люди почем зря.
        Очень невеселая история. Я вздохнула и поплотнее закутала нос в воротник тулупа. Так больно было, аж плакать хотелось.
        Когда мы от деревни отъехали, страдания мои голос садовника-конюха прервал:
        - Леди Лили, - прогудел он гулким басом, - вы бы старосте-то не верили. Врет он, как сивый мерин.
        - Врет?! - от удивления я даже забыла, что теперь баронесса и степенна должна быть, - как это врет?!
        - Да как, - вздохнул мужчина и, сунув руку под шапку, почесал затылок, - как всегда. Дюже хитрый староста в Вытнях. И так врет всегда жалостливо, что даже у его сиятельства сердце царапало. Он с них оброка, почитай, уже лет двадцать не брал. Продукты из города возить приспособился… где ж это, леди Лили, видано такое, чтоб к господскому столу куры в деревне не нашлось.
        - Но я же сама видела! Избушки покосившиеся, нищету, тулуп рваный… и Уська померла…
        - Так Уське пора уж, - вздохнул мой возница, - у нее уж правнук в прошлом годе женился. А тулуп этот Изик каждый раз из собачьей будки достает да надевает, коли видит, что в деревню едет кто… а у самого пяток коров в сарайке…
        Вот это поворот. Такого вероломства я просто не ожидала. Я ведь к ним со всей душой. Как о горе-беде услышала, разрешила скотину разводить и сколько душе угодно на господских лугах пасти. Надели пообещала на лучшей земле выделить. А оно вон как!
        - Почему ты мне раньше не сказал? - обиделась я мужа моей экономки, - я же столько обещаний раздала.
        - Ну, дак, - снова почесал он затылок, - господа не любят, когда им указывают. Побоялся. Да только жалостливая вы больно, леди Лели. Этот шельмец у вас изо рта последний кусок вырвет. Его сиятельство, все же, построже с ними был…
        Я снова почувствовала себя облапошенной дурой, как у железной двери со старым рюкзаком в руках. И была так зла, что долго не думала:
        - Разворачивай телегу, - приказала, - никто и никогда врать мне больше не будет! Не позволю!
        Пока мы до деревни доехали, я так себя накрутила, что готова была с кулаками на наглого старосту наброситься. Изик! Я ему покажу, где раки зимуют.
        И снова только мы к воротам подъехали, как негодяй этот створку приоткрыл, да в собачьем тулупе, на одно плечо накинутом появился.
        - Бедствуют, говоришь, - зашипела я как змея, слетая с саней и кидаясь на старосту, - с голоду мрут, говоришь?
        С дороги его железной рукой отодвинула, во двор зашла и к крыльцу. Изик за мной кинулся, причитает что-то. А я же на эмоциях, меня же гнев несет, пинком дверь открыла, в избу влетела, как кошка шипя. А внутри темно. Лучинка только тлеет, мне с улицы она слишком тусклая. И ребятня мал-мала за столом сидит. Я их по очертаниям только и разглядела.
        В доме тепло, пирогами с капустой пахнет, кашей и молоком свежим. Стало быть перекусывают, пока хозяин на жизнь голодную и холодную жалуется.
        Развернулась я к Изику и со всего маху пощечину выдала. Аж сама удивилась. Да, чтоб я когда в жизни на кого руку подняла! Тем более на мужчину! Ну, думаю, сейчас прибьет меня мужик. А он в ноги кинулся и завыл:
        - Помилуйте, Ваше благородие! Не велите казнить! Бес попутал! Анчутка по кривой дорожке повел!
        И тут жена его горшок, который из печи доставала, бросила и тоже мне в ноги:
        - Деток пожалейте! Сиротами не оставьте! Милости просим!
        А ребятня от этой картины тоже долго не задумываясь заревела что есть мочи в семь голосов.
        Адище! Я аж опешила от такого. Да только просчитался Изик. Не ушла я от двери железной не солоно хлебавши. Никогда больше ошибки такой не допущу. Не буду слабой.
        - Довольно! - гаркнула, что есть мочи. И выдернув ноги из рук старосты и его жены, на улицу вышла.
        И по дорожкам расчищенным к постройкам дворовым направилась. Хотелось своими глазами увидеть, в каком состоянии хозяйство крестьянское. В первом домике амбар оказался. Бочки деревянные двухсотлитровые битком стояли, лари огромные вдоль стен. Много, еле пятачок остался у двери, чтобы войти можно было. Я в ларь, что рядом с дверью заглянула, приподняв крышку тяжеленную, а там зерно. Чуть меньше половины коробочки, в которую тонна войдет.
        А в бочках, под деревянными кругляками, мука оказалась. Где грубее. Для скотины, наверное. А где и белая, высшего сорта.
        В другой избушке из бревна сложенной сарай был. И там, правда, пять коров стояли и еще кто-то. Только я оттуда выскочила быстро, не успела все разглядеть. Очень уж воняло навозом.
        Все этого меня еще больше разозлило. Я, значит, уже готова была последние деньги им отдать, а они практически богаче меня. Это у меня еды на несколько дней, а у них еще на три зимы хватит.
        Староста, пока я по двору шарилась, за мной как хвостик бегал и подвывал что-то. Да только я его плачу не верила больше.
        - Составишь мне список, чего у кого сколько в наличии. И скотины, и зерна, и муки, и овощей, и всего остального. - Приказала я, хмурясь… так хотелось по башке сволочи этой еще раз заехать, - я потом проверю. Если найду что-то неучтенное, разбираться не буду, конфискую раз не ваше. Понял?
        А староста понял, что убивать я его прямо сейчас не буду, закивал, с моими словами соглашаясь.
        - Да, леди Лили… сделаю леди Лили…
        Мы уже уходить собрались, как снова на колени Изик рухнул и взмолился:
        - Леди Лили, что значит конхи… кофси… кохискую ?
        - Конфискую? - переспросила я. Староста замотал головой вверх и вниз так, будто бы хотел, чтоб голова оторвалась. Правильно. Зачем она ему? - Это значит, что все то, чего в списках не будет, себе заберу. А хозяина бывшего под суд отдам, как вора. Понял?
        Изик снова старательно закивал, поясняя, мол, понял. Будет исполнено.
        То-то же…
        Пока ехали обратно, я думала, что даже сейчас доходов с моего поместья должно быть достаточно, чтобы его содержать. А значит надо просто проверить, куда делась та сумма, которую управляющий в качестве аренды и оброка осенью забрал. Если верну деньги, то мне на целый год хватит. И еще останется, судя по всему.
        По дороге обратно мой возница, садовник-конюх, довольно ухмылялся. А я хмурилась и думала, что как-то слишком доверчиво отнеслась к экономке. Если староста почти успешно провернул обманный трюк, то и госпожа Гизелла вполне способна ввести меня в заблуждение. Где гарантия, что она не придумала про долги и недостаток продуктов? А никаких гарантий нет.
        Надо брать все в свои руки и все проверить. Я хотя и кадровик, но в цифрах немного разбираюсь, и знаю, что в крупных хозяйствах без учета никуда. А значит и здесь должны быть какие-то учетные книги.
        Поэтому сейчас еду домой, обедаю, а после обеда прикажу госпоже Гизелле предоставить мне все книги за последние, скажем, три года. И посмотрю, что там у нее понаписано. Будет официальный повод уволить всю семейку, если найду, что меня обворовали еще и тут.
        В усадьбу я вернулась с готовым планом. Первое - проверить учетные книги. Второе - выяснить, что у нас сейчас есть в наличии на самом деле. И здесь, и в деревне. Деревенские явно могут поделиться со мной продуктами без малейшего вреда для себя. Третье - поехать в город к управляющему и потребовать, чтобы вернул мои деньги. И только четвертым пунктом я мысленно поставила вопрос - как я буду зарабатывать, чтобы стать самостоятельной и независимой. Ибо замуж я по-прежнему не хочу. Ни сейчас, ни через шесть месяцев.
        - Госпожа Гизелла, - строго взглянула на экономку, когда она помогала мне раздеваться, принимая дубленку, капор и шаль, - прямо сейчас отнесите в мой кабинет все учетные книги по поместью за последние три года. Я хочу с ними ознакомиться.
        Я была полна решимости вывести всех на чистую воду и не удивилась бы, если бы экономка кинулась бы мне в ноги, умоляя пощадить, как староста. Или гордо фыркнула бы и заявила, что незачем мне лезть в то дело, которое я не понимаю. Я по дороге даже слова подобрала, чтобы ответить.
        Но госпожа Гизелла только кивнула и, передав вещи прибежавшей горничной, сказала:
        - Хорошо, леди Лили. Но должна вас предупредить, у меня только те книги, в которых я веду учет домашних расходов. Полные книги по поместью забрал королевский управляющий еще летом, когда арестовали его сиятельство. И мы их больше не видели.
        Вот куда я не сунусь, везде хвост этого управляющего. И я с таким удовольствием прищемила бы ему этот хвостик… До визга.
        После обеда я села за книги. Почерк у госпожи Гизеллы был идеальный. Красивый, четкий. Все записи велись аккуратно, без единой помарки. Но меня больше интересовали цифры и обоснованность расходов, чем красота.
        Проверять было довольно сложно. Зимний день быстро закончился, за окном стемнело, а работать при свете керосиновой лампы оказалось нелегко. Слишком темно.
        Очень не хватало калькулятора. Приходилось высчитывать цифры, складывая их столбиком на листке бумаги. А писать пером, обмакивая в чернильницу. Одно неловкое движение, и все написанное исчезало под кляксами. Я пока хотя бы немного приноровилась, целый лист заляпала.
        Я давно все бросила бы, но меня грела надежда, найти ошибку в записях экономки и прижать ее к стенке. Но в книгах все было четко. Сколько пришло, сколько ушло. От кого, за что и кому.
        Со всем своим предубеждением, я не нашла к чему придраться. Если бы не личная неприязнь, я бы, наверное, оставила экономку на службе. Хотя бы ради заполнения этих книг, ибо писать так аккуратно проклятым пером - высший пилотаж.
        ГЛАВА 9
        Закончила проверку я поздно вечером. Глаза болели, будто бы в них насыпали песка. Хотелось зажмуриться, и как следует потереть их. Но я знала, это не поможет. И потому просто откинулась в кресле и расслабилась.
        Мой кабинет, по сравнению с кабинетом экономки, был намного больше и выглядел гораздо богаче. Хотя обстановка была похожа: те же стеллажи с книгами и документами, стол, два кресла. Но помимо этого в кабинете стоял еще одни небольшой на две персоны круглый столик со стульями. Наверное, предыдущий хозяин имел привычку обедать или ужинать прямо в кабинете. Рядом располагался диван с деревянными подлокотниками и светлой обивкой. Он казался таким уютным, что захотелось присесть, а лучше прилечь, давая отдых застывшей спине.
        Я сделала шаг, и вдруг заметила одну странность… Одна из картин над диваном как будто бы висела в воздухе, неплотно прилегая к стене. Мгновенно забыв про усталость, я вскочила и отодвинула картину.
        Под картиной в стене располагалась небольшая ниша, в которой стояла шкатулка. Ее явно изготовили специально под размер ниши, и тот, кто брал ее в последний раз, поставил шкатулку слишком неаккуратно, отчего уголок слегка выдавался вперед, приподнимая картину.
        Сразу вспомнились слова Гизеллы про сокровища. Трясущимися от волнения руками я вытащила шкатулку из ниши. Ключ от нее лежал прямо на столе рядом с чернильницей. Я еще гадала, для чего он нужен.
        Поворот ключа, тихий щелчок… я затаила дыхание и открыла крышку. Внутри было пусто. Оно и понятно, вздохнула я разочарованно, вряд ли неизвестный торопыжка туда просто так лазил.
        Интересно, а экономка знает об этом тайнике? И не она ли забрала то, что там лежало?
        Я схватила со стола колокольчик и позвонила, вызывая прислугу.
        - Клати, позови госпожу Гизеллу, - велела я заглянувшей на зов горничной и добавила, - и скажи кухарке, пусть накроет в столовой. Я спущусь через несколько минут.
        Мне хватит времени, чтобы все выяснить.
        Госпожа Гизелла вошла в кабинет и учтиво поклонилась. А я заметила, как ее взгляд стрельнул на стол, где стояла раскрытая шкатулка из тайника. И в глазах экономки появилась тревога. Ага! Значит она точно знает откуда эта шкатулка. И я пошла ва-банк.
        - Госпожа Гизелла, - улыбнулась я холодно, - объясните мне, пожалуйста, откуда вам известно про тайник, и что вы забрали из этой шкатулки?
        Экономка побледнела, но, сжав пальцы, учтиво ответила:
        - Мне показал этот тайник его сиятельство. Сказал, что в случае чего я могу брать оттуда деньги на содержание дома. Что я и сделала, когда поступления от графа прекратились. Вы можете увидеть эту сумму в книге. Я записала ее в приход сразу после ареста его сиятельства.
        Я кивнула. Да, точно, было такое в книгах. Я еще удивилась, как граф так точно рассчитал сумму необходимую для хозяйства… ведь деньги кончились аккурат после моего приезда. А если бы я не приехала?
        Попой чую, что нечисто дело. Я подошла к книгам, и быстро пролистала страницы возвращаясь к той, самой последней записи о полученных деньгах… нет… все четко, так же, как все остальные цифры.
        Но вот есть у меня ощущение, что эта хитрая штучка, госпожа Гизелла, пока я обедала, наведалась в кабинет, забрала деньги из тайника и вписала в книгу нужную сумму так, чтобы все было шито-крыто… Но спешка подвела ее, и она поставила шкатулку в нишу недостаточно аккуратно.
        Только доказательств у меня нет. Но и доверия теперь тоже.
        - Идите, - кивнула я на дверь, - я решу вопрос о вашей дальнейшей работе в доме завтра утром.
        Госпожа Гизелла побледнела еще больше, судорожно сжала край белоснежного фартука, кивнула и ушла, затворив за собой дверь.
        А у меня на душе заскребли кошки… не понимаю, почему? Я ведь все равно хотела ее уволить.
        Вместо того, чтобы спать после тяжелого дня, я лежала в постели и размышляла. Сегодня я второй раз в жизни позволила себе делать то, что сама считаю нужным и правильным. И сделала первый шаг, чтобы стать настоящей хозяйкой поместья. Если я не растеряю этот настрой и дальше, то моя жизнь должна кардинально измениться. Я баронесса. И мне нравится быть такой… решительной, властной и поступать так, как считаю нужным сама. А не действовать по чьей-то указке.
        Я уже засыпала, как в дверь тихонько постучали.
        Странно, уже слишком поздно для каких-либо визитов. Я даже решила, что мне показалось, но потом звук повторился.
        - Кто там?
        Дверь слегка приоткрылась.
        - Леди Лили, - раздался жалобный шепот экономки, - можно с вами поговорить?
        Приперлась… И зачем она мне тут нужна? Я вовсе не желаю с ней разговаривать.
        - Леди Лили, пожалуйста, умоляю, - заплакала госпожа Гизелла. Это было совсем на нее не похоже, и во мне шевельнулась жалость… Наверное, я еще не совсем прониклась духом властной хозяйки.
        - Входите, - разрешила я и села, спустив ноги с постели. Госпожа Гизелла вползла в комнату и кинулась подать мне халат, в который я завернулась. - Садитесь, - кивнула я ей на табурет у туалетного стоила, а сама присела прямо на кровать… надо сюда кресла то ли занести… для таких случаев.
        - Леди Лили, - экономка рухнула на табурет и, закрыв лицо ладонями, громко разрыдалась, - у меня не было выбора… Я не хотела, он меня заставил…
        О чем это она? Ничего не понимаю.
        - Госпожа Гизелла, объясните толком, что вы не хотели и кто вас заставил?
        - Обманывать вас… королевский управляющий, - прорыдала она так, что я еле разобрала что именно она сказала, - я…я… и граф… мы были… любовниками… и он сказал, что все расскажет кому надо. И меня тоже арестуют и казнят, как заговорщицу.
        Понятнее совсем не стало. Через два часа и два стакана воды удалось выяснить, что же случилось.
        Госпожа Гизелла была влюблена в хозяина с тех самых пор, когда пришла работать горничной совсем молодой девчонкой. Граф тоже проникся к ней симпатией, приблизил к себе красивую, смышленую горничную. Но при этом, чтобы соблюсти приличия, она вышла замуж за садовника и даже какое-то время жила с ним, когда его сиятельство уезжал.
        Все было хорошо до тех пор, пока граф не связался с заговорщиками. Это случилось очень давно, больше двадцати лет назад. И именно это поместье стало тайным центром заговора против короны.
        Тогда-то Гизелла и стала экономкой, граф уволил всю прислугу и оставил только свою любовницу, ее сестру и мужа, справедливо рассудив, что эти трое никогда не пойдут против него.
        Но и это было еще не все. Гизелла невольно стала частью заговора, поскольку выполняла роль связного. Граф оставлял ей в тайнике в шкатулке письма, которые нужно было разнести по адресам, так, как будто бы это простая хозяйственная почта. И Гизелла каждый раз после визита графа в поместье отправлялась в город за продуктами. Собственно для этого они и перевели все закупки туда, освободив крестьян от оброка. А вовсе не из-за жалоб старосты на голод и нищету.
        В последний раз его сиятельство приезжал накануне ареста. Он снова шепнул своей возлюбленной, чтобы та заглянула в тайник. Но накануне его отъезда, Гизелла очень сильно заболела и несколько дней провела в постели. А когда встала, уже было поздно, графа арестовали.
        В шкатулке лежала записка, в которой его светлость велел забирать всю свою семью и уезжать немедленно. Он уже знал, что заговор раскрыт и скоро за ним придут. Там же он написал, что оставляет ей на именном счете круглую сумму на новую жизнь. С учетом ее собственных накоплений, она могла бы устроиться очень хорошо.
        Только вот Гизелла не уехала. Не смогла… И очень скоро за это поплатилась. Королевский управляющий откуда-то узнал о роли экономки в заговоре против короны и принялся ее шантажировать.
        Поэтому-то она и задолжала всем, кому только можно, и мне соврала, что они не получали зарплату за полгода. На самом деле все деньги уходили шантажисту. И не только хозяйские. Гизелла опустошила все свои накопления и даже тот счет, что оставил ей граф, и теперь, если я ее уволю, они всей семьей пойдут по миру.
        А в шкатулку она сегодня не трогала, наверное осталось с прошлого раза. И то, что ей довелось дотянуть до моего приезда - всего лишь счастливое совпадение, а не злой умысел.
        - Леди Лили, - всхлипывала Гизелла, - пожалуйста, прошу вас позвольте мне остаться… здесь мой дом… я не хочу уходить… пожалуйста… я готова остаться хоть горничной, хоть кем… здесь память…
        Я смотрела на Гизеллу… гордую и высокомерную экономку, которая внушала мне страх и пробуждала во мне комплекс неполноценности своим совершенством, и понимала, что мы с ней похожи. Поступаться собственными интересами ради любви - это так мне знакомо…
        И вот что мне теперь с ней делать?
        ГЛАВА 10
        Через несколько дней я собралась в город. До Крамсберга было всего часов восемь-десять пути на почтовом дилижансе. Утром села на нашей станции, вечером сошла в городе. Вернее выволоклась. Тулуп-то, дорожный тяжеленный. Я в нем и стоять-то не могу. И валенки почти до середины бедра. Хорошо еще багаж не взяла, и ограничилась одним саквояжем, хотя Гизелла уговаривала. Мол, как же вы, леди Лили, будете в городе три дня в одном платье… не положено!
        Да, экономку я не выгнала. И даже в должности не понизила. Сказала, что меня впечатлила аккуратность в книгах и порядок в доме, поэтому я дам ей еще один шанс. Но малейший промах и все семейство тут же окажется на улице. Но на самом деле я просто не смогла. Вот так… просто немного жалости и я повесила себе на шею еще целое семейство. Хотя по сравнению с деревней, это такие мелочи. Но предупредила, что зарплату пока не решу вопрос с финансами платить не буду.
        И шантажисту велела не давать ни копейки. Я сама с ним разберусь.
        Королевский назначенец не только экономке моей крови попил, но и меня обокрал. А значит сдам я его светлости без малейшего колебания. Путь потом сам объясняет герцогу почему скрывал информацию о заговорщиках.
        По поводу казни несчастной влюбленной дуры… ну, сомневаюсь я, что его величество об каждого курьера мараться будет. В крайнем случае попрошу за своего человека. В награду за полгода без замужества.
        Вот на разборки с управляющим я и приехала в Крамсберг. Гизелла говорила, что я его могу просто письмом вызвать, но я решила, корона с головы не спадет, если я сама его проведаю. Появлюсь внезапно, чтобы у него не было времени спрятать концы в воду.
        А то я страшно не люблю, когда меня обманывают…
        Станция в городе была огромной. Это не несколько домиков, брошенных в лесу вдоль дороги, как у нас в баронстве. Здесь все было солидно.
        Двухэтажное каменное здание с часами на центральной башне, залом ожидания и большой площадью для прибывающих и отъезжающих дилижансов. С другой стороны станции стояли кареты городских извозчиков, до которых мне и надо было дойти. Гизелла дала мне адрес приличной гостиницы, где за недорого можно было снять однокомнатный номер.
        До извозчиков ближе всего было напрямик, через зал ожидания. Я с трудом доковыляла двери и еле-еле влезла в дверной проем в своем тулупе. Внутри помещение оказалось совсем крошечным, не особенно чистым, судя по запаху. И очень темным. Горело всего две керосиновые лампы, тусклый свет которых скорее прятал убогий вид станции, чем освещал пространство.
        По сторонам стояли простые деревянные лавки. Я доковыляла до первой, с наслаждением стряхнула с ног валенки и вылезла из тяжелого тулупа.
        Плечи устали и немного ныли, а бедро я, кажется, натерла краем валенка почти до крови. Я постаралась свернула одежду в компактный тюк. Но у меня ничего не вышло, не хватало сил, как следует прижать толстую шкуру тулупа, чтобы ролик получился плотный.
        Не зря Гизелла говорила, что нужно взять с собой хотя бы Клати. Вдвоем мы бы точно скатали тулуп как надо. Но я решила что справлюсь сама. Мне же двадцать пять лет, а не пять, чтобы всюду ездить с нянькой.
        Я с ненавистью уставилась на проклятый тулуп. Как его теперь нести, если он больше меня? И не оставишь. Мне же еще в нем домой возвращаться. Я завернула валенки в тулуп, чтобы не потерять, кое-как обхватила эту гору и потащила к выходу.
        На локте висел плотно набитый саквояж, ворох вещей оттягивал руки, я пыхтела и проклинала свое желание быть самостоятельной. Была бы рядом Клати, я бы даже не задумываясь спихнула все это ей.
        Я держала тулуп с валенками прямо перед собой и совсем ничего не видела. Шла практически наугад. По памяти. К тому месту, где по моему мнению должен был быть выход. И очень удивилась, когда со всего маха впечаталась в какое-то препятствие.
        Препятствие громко выругалось и спросило:
        - Что вы здесь делаете?!
        Я вздрогнула и осторожно выглянула из-за тулупа… так и есть. Передо мной стоял герцог Бартенберг собственной персоной. Ну, надо же! На ловца и зверь бежит! Теперь можно прищучить наглого управляющего с гарантией.
        - Вас ищу, - ответила я.
        - Кхм, - кашлянул герцог.
        Руки уже устали, и я готова был уронить вещи прямо на грязный каменный пол. Но я нашла решение получше:
        - Сэр, помогите мне, пожалуйста, дотащить все это до извозчика, - попросила я, и прежде чем герцог пришел в себя, добавила, - тогда я поделюсь с вами интересными сведениями по поводу управляющего, которого его величество отправил ко мне в поместье.
        - Кхм, - снова кашлянул герцог и, наконец-то освободил меня от груза…
        - Уф, - выдохнула я и улыбнулась, - никогда больше не отправлюсь в поездку без служанки. Благодарю вас, сэр, за помощь. Идемте, - кивнула я на выход.
        - Кхм, - в третий раз кашлянул герцог, но послушно пошел за мной к выходу из зала ожидания.
        Ну, я, честно говоря, не особенно на это рассчитывала. Просто растерялась очень, вот и вела себя странно. Раскомандовалась, да еще так, как будто бы всю жизнь только и делала, как мужчинами руководила.
        Снег скрипел под ботинками, мороз хватал за щеки и старался забраться под дубленку, ледяной ветер жалил кожу лица. Мы шли по очищенной дорожке мимо здания станции и молчали. Я украдкой оглянулась, герцог шагал сзади с моим тулупом и думал о чем-то своем.
        А не такой уж он и плохой, внезапно подумала я. Он ведь мне помог. Мог бы сказать, мол, неси сама, вдруг нападут, а меня руки заняты… мне мой бывший всегда так говорил.
        И к тому же симпатичный. Даже очень. Если бы я встретила такого мужчину в нашем мире, то, пожалуй, украдкой бы вздохнула, что не мне достался.
        Хотя такой, как герцог, и не посмотрел бы в мою сторону. Там он меня даже не заметил бы…а сейчас несет мой тулуп и валенки. Я тихо фыркнула, очень забавно получилось.
        И спасибо прабабке короля, что отправила меня сюда. Прошло еще меньше месяца, но я уже знала, когда старушка вернется, я останусь.
        Когда поняла, что этот мир, несмотря на все проблемы, нравится мне гораздо больше уже сейчас, споткнулась на ровном месте. И рухнула бы на снег, если бы герцог не успел подхватить меня под локоток, помогая удержать равновесие.
        - Леди Лили, - в его голосе сегодня не было раздражения, - осторожнее.
        Я только кивнула. Молча. Как-то не готова я была продолжить разговор после того, что сама о себе узнала. Но герцог был другого мнения.
        - Почему вы приехали в город одна?
        Опомнился. Я вздохнула:
        - Потому что я взрослая женщина и способна сама справится с любыми трудностями, - вздохнула я и добавила, заметив скептическое выражение лица герцога, - да, знаю, это было глупо. И я очень благодарна вам за помощь.
        - А что у вас за проблемы с управляющим?
        - Он не слишком честный, сэр, - вздохнула я, - и я приехала, чтобы поговорить с ним. Но давайте я расскажу вам по дороге, - торопливо произнесла я, - я еду в «Золотой рог», моя экономка сказала, что это приличная гостиница.
        Герцоог неопределенно хмыкнул.
        - Хорошо, мы поговорим по дороге. Я подвезу вас, - он кивнул на большую черно-золотую карету, которая как раз заезжала на площадь.
        Тулуп занял половину кареты, во вторую втиснулись мы с герцогом, и совершенно неожиданно оказались рядом на одном сиденье. И я даже через мою дубленку и его неизменное суконное пальто ощущала жар тела… это было ужасно… ужасно волнительно. И я покраснела.
        - И что же вы хотели мне рассказать, леди Лили? - усмехнулся нехороший герцог, как будто бы знал о моем смущении, хотя в карете было совершенно темно.
        - Сэр, - я старалась говорить уверенно, чтобы скрыть дрожь в голосе, - для начала я бы хотела гарантий безопасности для моего человека, который доверил мне эту тайну. Она не понимала, что участвует в заговоре против короны.
        - Она? - приподнял брови герцог.
        Я прикусила губу. Чуть сама же и не проболталась!
        - Сэр, так вы можете пообещать мне, что ее не тронут и оставят в покое?
        - Леди Лили, я могу пообещать, что наказание будет соразмерно поступку, - герцог стянул с рук тонкие кожаные перчатки… как он только не мерзнет? Наверное, это из-за магии, решила я. - И ничего больше.
        Он слегка повернулся на сиденье, и теперь даже в темноте кареты и тумане нашего общего дыхания я хорошо видела его лицо. Острый взгляд, крючковатый нос… Я непроизвольно попыталась отодвинуться, но в карете было слишком мало места для нас с тулупом. Сердце гулко бухало от волнения, перед глазами мелькали мушки, но я взяла себя в руки.
        - Хорошо, - кивнула я и коротко рассказала о том, что удалось узнать за эти дни о воровстве управляющего, о моей экономке и шантаже.
        И если сначала в его глазах я видела насмешку, то она быстро исчезла. И герцог слушал внимательно, согласно покачивая головой.
        - Вы правильно сделали, леди Лили, что ничего от меня не скрыли. Но ваше желание сначала встретиться с управляющим,было ошибочным. Это слишком опасно. Не знаю, заговорщик ли управляющий, либо просто наглый вор, в любом случае беседа с ним могла бы закончиться для вас не лучшим образом. Впредь, если найдете что-то подобное, сразу сообщите мне. А дальше я сам буду решать, что делать с этими сведениями. Договорились?
        - Договорились, - с легкостью согласилась я. Мне эти разборки даром не нужны. Так даже лучше. - Но мне нужны учетные книги по моему поместью, сэр. И не когда-нибудь потом, а прямо сейчас. И мне все равно придется наведаться к королевскому управляющему.
        - Нет, леди, - покачал головой герцог, - пока вам придется обойтись без книг. Я отправлю вам своего человека, который поможет настроить учет с текущего момента…
        - Нет, спасибо, - фыркнула я, наконец-то появилась возможность похвастаться своими знаниями, - я сама способна провести ревизию в поместье. Но мне хотелось бы вернуть то, что у меня украли. Мне нужны деньги.
        - Вы уже потратили то, что выделила вам корона? - рассмеялся герцог. Если его и впечатлили мои способности, то вида он не подал.
        - Нет, - мне стало немного обидно, ну почему он все время надо мной насмехается?! - но я не собираюсь замуж даже через оговоренный срок. Значит поместье должно приносить мне прибыль.
        - Амбициозно, - хохотнул он и отрезал, - но невозможно.
        «А это мы еще посмотрим,» - подумала я и обиженно отвернулась. Не буду ничего доказывать этому противному герцогу прямо сейчас. А вот потом, когда достигну успеха… Я представила, как иду вся такая шикарная по улице в столице, а мне навстречу герцог. И спросил он, мол, леди Лили, вы прекрасно выглядите, замуж вышли? А я отвечу, нет, мол, я еще не замужем. И гордо пройду мимо, оставив после себя шлейф самых дорогих духов. А он будет стоять, смотреть мне в спину, и жалеть, что смеялся надо мной.
        - Мы приехали, леди Лили, - в голосе герцога снова звучала насмешка, - ваша гостиница…
        - Спасибо, что подвезли, - ответила я, стараясь не показать свою обиду. Не хватало еще, чтобы он смеялся и над этим.
        Я вылезла из карты, и огляделась. Гостиница «Золотое рог» явно была не тем местом, где должна была бы остановиться баронесса. Даже такая бедная, как я…
        Но просить герцога, чтобы он отвез меня куда-нибудь еще я не захотела. Гордо вскинула подбородок и, прихватив валенки и тулуп, который герцог свернул в компактный узел, пошла прочь от кареты.
        - До свидания, надутый кролик, - рассмеялся герцог, - и возвращайтесь домой, в поместье, завтра же. Я сам разберусь с вашим управляющим.
        Но я даже не повернулась. Только фыркнула недовольно в ответ. Какое еще «до свидания»?! Видеть его не хочу!
        ГЛАВА 11
        Гостиница «Золотой рог» походила скорее на трактир: внизу харчевня, где ел-пил-гулял честной народ, а наверху спальни, куда этот народ, напившись-наевшись, тащился ночевать. И очень часто в компании ночных бабочек, которые во множестве порхали между столиками на первом этаже.
        В харчевне воняло едой, брагой и перегаром. Половина столов было занято. Уже вечер, самое время зайти в трактир и опрокинуть кружку-другую хмельного перед сном.
        Вот уж удружила мне Гизелла… ничего не скажешь. Хотя, возможно, это и есть «приличное» место в ее понимании. Я же не знаю, что твориться в «неприличных» гостиницах.
        - Леди, - за стойкой, выполняя функции бармена, администратора и управляющего трактиром, стоял щуплый, длинный мужик с козлиной бородкой, - чего изволите?
        - Ужин и комнату, - ответила я и добавила, - почище, пожалуйста…
        Мужик загоготал, запрокидывая голову назад:
        - Хорошо, леди… с вас десять медяков…
        Десять медяков - это половина серебряной монеты, а не золотой… Ошиблась Гизелла. Я похолодела, у меня только золото в кармане. Да как такими деньгами светить в этом притоне?! Нужно быть очень осторожной. Я сунула пальцы в мешочек и, стараясь не звякнуть монетами, вытащила одну.
        - Вот, - протянула монетку трактирщику и вздохнула, - последняя…
        Трактирщик кивнул, хмыкнул и тут же высыпал мне в руки горсть липких монет. Хотелось как можно быстрее сунуть их в карман, и вытереть руки. Но тот, у кого нет денег, никогда не поступит так небрежно.
        Я положила монетки на стойку и тщательно пересчитала: восемь серебряных и тридцать медных… Для пущей правдоподобности пересчитала еще раз и только тогда, тяжело вздохнув, сгребла их со стойки и положила в сразу же отвисший карман. Тяжелые.
        - Идемте, леди, - в этот раз обращение прозвучало с насмешкой. Но мне плевать, главное, чтобы утром выйти отсюда живой здоровой и со своими деньгами. У меня их и так мало.
        Трактирщик проводил меня наверх и вручил ключи от самой дальней комнаты. Внутри оказалось неожиданно чисто и довольно прилично. Похуже, чем в столичной гостинице, но все же не так плохо, как могло бы быть. Небольшое окно, со ставнями, узкая кровать с чистым бельем и монструозный сундук - вот и вся обстановка. Из удобств только один туалет на весь этаж.
        Я оставила саквояж и тулуп в комнате, заперев их для пущей надежности в сундук, и спустилась вниз. Есть хотелось ужасно. Пока я заселялась, свободных столов почти не осталось. Я присела за ближайший и стала ждать, когда мне принесут поесть. И от нечего делать осматривалась вокруг.
        Харчевня была огромной и совсем не похожей на крошечную ресторацию в столичной гостинице. Никаких скатертей, только тяжелые деревянные столы с толстой, чисто выскобленной столешницей. И такие же увесистые лавки, которые не под сил поднять даже самому буйному клиенту.
        А вот публика в трактире оказалась очень разношерстной. Если судить по одежде. Здесь были и очень прилично одетые люди и бродяги в неопрятном тряпье. Но они в основном тусовались у входа оккупировав крайний столик. За каждым столиком велась своя беседа, и в харчевне стоял гул из голосов, гогота пьяных мужчин и заливистого смеха ночных бабочек.
        - Леди, ваш ужин, - девушка-официантка поставила на стол поднос с тарелками: каша с мясом, кусок пирога и большая кружка горячего молока с медом. Это я попросила, чтобы не заболеть.
        Я была голодной и, кивнув, спокойно принялась за еду.
        Входная дверь то и дело открывалась, впуская в трактир все новых и новых посетителей, желающих провести вечер за кружечкой пива, а то и чего покрепче. И вскоре все столы были заняты.
        - Леди, - ко мне подошли двое солидных, прилично одетых мужчин, чем-то неуловимо похожих друг на друга, - позвольте нам присесть за ваш столик?
        Я кивнула. Лучше уж пусть эти со мной сядут, чем вон те громили, которые вошли следом.
        Мужчины заказали себе по кружечке самого крепкого пива и завели неспешную беседу. Я невольно прислушалась. Они были купцами, которые не слишком удачно вложили деньги и теперь пришли в этот трактир залить свое горе и пропить то, что осталось. Они не жаловались, не ныли, они просто ставили точку. А завтра собирались начать все с начала. Это вызывало уважение.
        Вообще, весь их вид говорил о достатке. Одежда из дорогой ткани, примерно такого же качества, как у меня, тяжелые золотые перстни на пальцах, и аккуратные черные усы и бородки, явно подстриженные профессионалом, умеющим держать в руках ножницы и расческу.
        Из разговора я поняла, что их провалом стали консервы… вроде как у них не получалось сделать так,чтобы они долго хранились. И мясо тухло в банках так же быстро, как и без них. Мне стало интересно и я включилась в разговор.
        Все оказалось довольно просто. Консервов в этом мире не было. Но пару десятков лет назад в Иносте придумали, как хранить мясо в жестяных банках так, чтобы оно не портилось. Король Иносты мгновенно конфисковал и засекретил это изобретение, потому что такой продукт оказался очень удобным для снабжения армии. Чем гонять вслед за армией огромные стада животных, проще сделать из них консервы, погрузить в телегу и отправить обозом. И сейчас консервы в Иносте делают на специальных фабриках под патронажем короны.
        И вот два ушлых купца решили нагреть на этом руки. С большими денежными затратами и великим трудом выкупили у изобретателя чертежи механизмов, построили их здесь и выпустили первую партию консервированного мяса.
        Радовались они ровно до те пор, пока все банки одна за другой не начали вздуваться и пропали все до единой. Вторую партию постигла та же участь. А потом и третью… И четвертую… Упорства купцам было не занимать, но проклятое мясо не хотело лежать в банках больше, чем без них.
        - Ох, леди, - вздохнул один, - мечтали же мы фабрикантами заделаться… возраст ведь уже… не хотелось бы караваны до самой смерти водить. И так почитай вся жизнь в дороге прошла.
        - А теперь смеются все над нами, хохочут. Мол, совсем Агуст и Орст с ума сошли… решили без магии в таком деле обойтись. Да, только, леди, мы-то точно знаем, что магии для консервов ни капли не нужно. На фабриках, чай, не аристократы работают…
        - И вот теперь. - вздохнул Агуст, - придется дома закладывать, да сызнова начинать… Хорошо, хоть лавки свои не продали на радостях, что фабрикантами станем.
        - А почему вы не продадите оборудование? - удивилась я, - раз оно столько денег стоит.
        - Да, кому оно нужно-то, - отмахнулся Орст, - мы уж предлагали, да народ у виска пальцем крутит. Таких дураков, как мы с Агустом, и нет больше.
        Купцы вздохнули в унисон и допили пиво и, взмахом руки подозвав официантку, взяли еще по кружечке.
        - Мы же, леди, как думали, попрет дело-то, - сдул пену Орст, - скоро война с Иностой будет. Тяжело воевать, коли противник лучше тебя свою армию снабжает.
        - А тут мы, - вытер усы Агуст, - пожалуйста, ваше величество, вам консервы, такие же, как у вражины проклятой…
        - И его величеству помогли бы, - хлопнул пустой кружкой по столу Орст…
        - И сами заработали бы, - повторил его жест брат и крикнул официантку, - эй, девица, еще пива нам!
        Слушала я купцов, сочувственно кивала, а у самой червячок завелся в голове. И грыз-щекотал… вот бы мне консервный заводик! Я-то столько рецептов знаю. Дома же и тушенку закрывала, и соленья, и компоты, и салаты разные… Это же золотое дно. И вокруг меня одни сельскохозяйственные поместья, есть откуда сырье закупать. А потом погрузила на телеги и отвезла куда нужно. И если купцы правы и консервы для армии так важны, то, вообще… Отличный шанс доказать герцогу, что я чего-то стою. Чтобы не смотрел он на меня больше с усмешкой.
        Только надо попробовать узнать, в чем ошибка купцов. Я конечно, предполагаю, что они просто не стерилизовали ничего и в грязные банки мясо упаковывали. И тогда я легко справлюсь с проблемой. Но вдруг это оборудование виновато?
        Расспрашивала купцов я осторожно. Сочувственно кивала, пила остывшее молоко и задавала вопросы, старательно хлопая ресницами и изображая бестолковую, но очень любопытную девицу.
        - Вот вы говорите чертежи выкупили, а механизмы по ним правильно построили?
        Купцы, радуясь возможности поделиться с кем-то своей бедой и не получить в ответ ушат насмешек, отвечали охотно:
        - Так, мы ж не сами, - вздыхал Агуст, - у нас сестра замуж за барона вышла. И сынишка ее маг-инженер…
        - Думали и нам поможет, и себе копеечку заработает, - согласно кивнул Орст. - Муженек-то у сестры дурень совсем. Все приданное на аферистов спустил, все мечтает разбогатеть ничего не делая.
        Они выпили уже по три кружки пива и дружно заказали по четвертой. Речь стала немного невнятной, но про свой промах они говорили охотнее.
        - А вы банки у вас герметичные? - спросила я и по недоуменному взгляду купцов догадалась, что они ничего не поняли. Пришлось пояснять, - не протекают?
        - Нет, леди, Фипп, сказал, что мы купили чертежи оборудования, но забыли узнать, как правильно готовить мясо перед тем, как складывать его в банки. Вся беда в этом…
        - Мы пытались вызнать в Иносте рецепт… Но за эту тайну охраняют не хуже, чем королевскую казну.
        Купцы дружно стукнули пустыми кружками по столу, и шустрая официантка тут же принесла еще по одной.
        - Мы перепробовали несколько десятков рецептов, - вздыхали братья, - приглашали лучших поваров, даже пытались добавить магию, но ничего не получалось.
        - Мы забросили все остальные дела и больше года пытаемся сделать так, чтобы мясо банках не тухло. Но сегодня мы решили сдаться.
        - Мы не можем пустить по миру наши семьи из-за нашей неудачи.
        - И мы решили бросить это дело. Вернемся к тому, что у нас получается лучше.
        - Мы купцы, а не фабриканты…
        Братья говорили, изливая душу первой встречной. А я думала, что как же мне повезло, оказаться ею. Потому что это мой шанс. Возможность начать свое дело и заработать на нем. Да, может быть оборудование не достаточно хорошее, и я потеряю деньги и даже поместье, если золота, которое у меня есть не хватит на покупку. Но худшее, что меня ждет, если ничего не получится, через полгода выйти замуж за того, на кого укажет король. А вот если дело выгорит, и я смогу заработать хотя бы чуточку больше себестоимости… тогда я смогу отказаться от навязанного замужества. И стать самостоятельной, как и мечтала. И больше никогда ни от кого не зависеть.
        - Агуст, Орст, - перебила я братьев, - а сколько вы хотите за это оборудование?
        ГЛАВА 12
        - Агуст, Орст, - перебила я братьев, - а сколько вы хотите за это оборудование?
        - Что? - спросили братья хором.
        - Я спрашиваю за сколько вы продадите оборудования для изготовления консервов?
        - Да, кто же его купит-то, - отмахнулся Орст…
        - Я, - улыбнулась.
        - Вы?! - переспросил Агуст, купцы на секунду замерли, потом переглянулись и расхохотались. - Ох, леди… ха-ха-ха… ну и насмешили… ха-ха-ха…
        Вот тут мне стало обидно.
        - Не вижу ничего смешного, - нахмурилась я, - я хочу купить у вас оборудование, назовите цену.
        - Дак, зачем оно вам? - первым отсмеялся Орст. Он утирал слезы и фыркал, но уже мог говорить.
        - Хочу, - пожала я плечиком.
        - А ваш отец или муж потом придут к нам и спросят, мол, вы зачем женщине такой хлам продали? Нет, уж, леди. Вы нас простите, но мы вам не продадим ничего. Негоже так вашей добротой пользоваться, - подхватил Агуст.
        - У меня нет ни отца, ни брата. Я сама по себе. И я хочу купить его не из жалости, а потому что мне кажется, смогу подобрать нужный рецепт. Я очень люблю готовить, - улыбнулась я. Говорить, что знаю технологию, я не стала. А то как взвинтят цены! Это же купцы.
        - Да, забирайте так, - махнул рукой Орст, - его все равно только выбросить.
        А Агуст закивал, поддерживая брата.
        Я сначала обрадовалась, а потом подумала: заберу я сейчас оборудование, начну делать консервы, а потом купцы увидят, что я деньги зарабатывать стала, придут и скажут, мол, она это оборудование у нас украла. Нет, нужен договор, в котором будет прописана цена продажи, условия смены собственника и отсутствие претензий в случае, если у меня получится сделать консервы, которые не тухнут. И мне нужно доказательство, что я оплатила это оборудование. Я не могла рисковать, доверяя незнакомым людям.
        - Все же, - улыбнулась я, - давайте вы назовете цену и мы оформим продажу как положено. Денег у меня не много, но я готова заложить свое поместье.
        - Да вы что, леди?! - возмутился Орст, - да как же можно!
        - Мы честные купцы, и против совести пойти не можем.
        - Не позволим вам в убытки войти.. негоже это на чужом неразумении наживаться…
        - Но ежели хотите, - Агут потер затылок, - то за сто золотых продадим честь по чести.
        - За символическую цену… чтобы и вас в убытки не ввести, и нам на дорожные расходы хватило. Как заложим дома, так караваном в Треану пойдем.
        - Договорились, - встряла я, - по рукам.
        И протянула купцам ладошку.
        Купцы переглянулись, насмешливо фыркнули и по очереди пожали мою ладонь своими лапищами.
        - Договорились, - улыбнулся Агуст.
        - Вы только завтра не передумайте, - рассмеялась я.
        - Не передумаем, - хохотнул Орст.
        Мы договорились встретиться в полдень у ратуши и оформить сделку. И разошлись, довольные друг другом. Хотя я страшно переживала, что братья на трезвую голову передумают и откажутся от продажи.
        Ночь прошла беспокойно. Мне снились кошмары: то братья отказывались от сделки, обвиняя меня в том, что я на «чужом неразумении нажилась», то я ходила по городу босая и в тряпье с тяжеленной сумой на плечах, в которой гремели никому не нужные банки и проклинала братьев, которые на нажились на моей глупости.
        Я просыпалась, кажется, каждые пятнадцать минут, после очередной «серии» и долго не могла уснуть. Лежала, смотрела в потолок, тысячный раз обдумывая и сомневаясь в том, что хотела сделать.
        И когда, наконец-то, я услышала бой часов, а они били здесь каждые шесть часов:обозначая утро, полдень, вечер и полночь, я сползла с кровати и отправилась вниз, в харчевню, завтракать.
        Решение принято. И я готова рискнуть всем, что у меня есть, чтобы добиться успеха. Или все потерять.
        Следующие шесть часов были самыми долгими в моей жизни. Я, пожалуй, так не волновалась еще с тех пор, как мы с Маратом оформляли ипотеку. Но тогда я была наивной дурой, а сейчас… Надеюсь, я понимаю, что делаю, и мне не будет так же мучительно больно. Хорошо, что у меня как раз хватает денег, чтобы полностью оплатить купцам за все оборудование сразу. Без кредита…
        Но чем больше я думала, тем яснее становилось, что как раз в этом случае кредит может стать отличным вариантом. Если я прогорю, то через полгода с банком рассчитается мой будущий муж. Сто золотых не такая большая сумма для приближенного его величества. А если у меня все получится, то я сама легко смогу платить ежемесячные платежи. Но зато мне не придется ужимать свои расходы в эти полгода, и мне ведь еще нужно будет купить мясо и нанять работников.
        Надо поговорить с купцами. Может быть они мне засватают на работу своего племянника мага-инженера? Хотя бы на пару месяцев, чтобы он установил мне оборудование, отладил там все, как нужно, запустил в работу и обучил моих будущих сотрудников.
        Я пришла к ратуше первой и успела вдоволь поволноваться, пока из кареты не вылезли Орст и Агуст. Мы поздоровались, а потом хмурые купцы попытались отговорить меня от покупки, говоря, что всю ночь не спали, мучились угрызениями совести.
        - Вы, леди, не знаете во что ввязываетесь, - вздыхал Орст, - без секретного рецепта не выйдет у вас ничего. Уж, поверьте, мы все перепробовали.
        - Что же, - улыбнулась я, - у меня к вам предложение. Вы поможете мне оформить кредит в банке, и сможете спать спокойно. Если у меня ничего не получится, то через погода я выйду замуж. В для моего будущего мужа сто золотых - сущая мелочь.
        - За кого это вы замуж собрались? - удивился Агуст, - кто это у нас в Крамсберге такой богатый, что сто золотых мелочью считает?
        - Неужто за кого-то из королевских назначенцев? - подхватил Орст. - они же оба, говорят, холостые. Я больше и женихов-то подходящих не знаю, чтобы могли про сотню золотых забыть…
        - Неважно, - мне стало смешно и я расхохоталась. Вряд ли «назначенцы» из приближенного круга его величества. Обычные служащие. Но зачем шокировать купцов. - Так как? По рукам?
        - По рукам, - повеселели купцы, решив, что угадали. Такой расклад их устраивал. Одно дело продать никчемное оборудование беспомощной, одинокой женщине, и совсем другое выполнить каприз богатой невесты.
        Заключение сделки заняло несколько часов. Купцы выступили моими поручителями в Купеческом банке, где мне оформили кредит на сто золотых под залог поместья. Там меня снова пытались отговорить от покупки никчемных механизмов, но я стояла на своем. Я хочу и точка. А если что, долг погасит мой будущий жених. Через полгода. Кажется, клерк решил точно так же, как братья-купцы, и после этого отсчитал мне сто золотых, и зафиксировал факт оплаты оборудования, приобретенного у Агуста и Орста.
        Ехать за оборудованием было уже поздно, и мы договорились встретиться завтра утром там же, у ратуши. Купцы пообещали поговорить с племянником и найти мне подводы, чтобы отвезти мой будущий консервный заводик в поместье.
        В трактир я вернулась почти счастливая. Проглотила ужин и спокойно завалилась спать. Нужно было хорошенько отдохнуть и отоспаться за прошлую бессонную ночь. Сейчас страдать уже поздно. Дело сделано.
        Не зря говорят, как день начнешь, так его и проведешь. На завтра суматоха началась с самого утра. Я вскочила с боем часов, наскоро позавтракала и помчалась к ратуше.
        Купцы не обманули. Более того, пока мы ехали от ратуши до их бывшей фабрики, которую они устроили на одном из складов за городом, работники под руководством племянника уже погрузили оборудование в обоз. Получилось три телеги. На двух были механизмы, делавшие консервные банки, а на третью купцы погрузили остатки материала, который по факту достался мне бесплатно: пустые жестяные банки в количестве двадцати штук и запас покрытой оловом жести еще на пять десятков банок.
        И вот тут мне стало не по себе… я-то, когда думала про консервы, видела перед собой ряды тушенки, как в супермаркете. Но оказалось, что в этом мире каждая банка размером примерно с ведро и вмещает в себя целых двадцать либр (*десять кг). Это просто какие-то супер-гигантские консервы! Такие точно только в армию и продавать. Ни одна семья не способна за один раз съесть ведро тушенки. Или салата…
        Это меня несколько обескуражило, поэтому я как-то заторможено отреагировала на сообщение, что племянник Фипп готов работать у меня за те же деньги, которые ему намеревались платить купцы - десять золотых.
        Фипп оказался совсем не мальчишкой, а мужчиной двадцати четырех лет. Симпатичным, но каким-то невзрачным: пепельные волосы, белесые брови и ресницы, бледная кожа, серые, похожие на подтаявшие льдинки, глаза. Вел он себя на фоне громких и шустрых купцов тихо и незаметно.
        - Сэр, - обратилась я к нему, - может получиться так, что механизмы нужно будет немного дорабатывать. И мне нужен человек, способный не только собрать механизм по чертежам, но и придумать и внести изменения, чтобы достичь того результата, который я попрошу. А возможно придется собрать еще один. С нуля. И такому специалисту я готова платить десять золотых.
        - Леди, - слегка обозначил он поклон, кланяться в тулупе особенное удовольствие, - я закончил университет по специальности маг-инженер. У меня два собственных патента, и эти механизмы я собрал с нуля по чертежам, полученным от дядей. За полгода работы я внес кое-какие изменения. Но если я вам не по нраву, то готов помочь перевезти, установить и запустить оборудование бесплатно. И считаю своим долгом предупредить, что оборудование работает идеально, однако мясо в банках все равно портится. И мне кажется, проблема в чем-то другом. Не в механизмах.
        Говорил он со спокойным достоинством, не кичился, не кричал, не суетился. И мне это нравилось, вызывало доверие…
        И, вообще, не слишком ли ты, Лилька, привередничаешь? Где ты сейчас найдешь подходящего мага-инженера? Да еще такого, который пожелает поехать в глушь, в поместье к какой-то странной дамочке. И которому действительно интересно, чтобы все получилось. А я видела, Фипп искренне болел за успех моего будущего консервного заводика.
        - Я тоже очень надеюсь, - улыбнулась я, - что вы правы. И думаю, вы мне подойдете. Я готова предоставить вам комнату в поместье, стол и десять золотых в месяц.
        Фипп согласно кивнул, улыбнулся и, отлучившись на несколько минут, вернулся с большим саквояжем и дорожным тулупом, которые закинул в телегу с пустыми банками. Он поедет с обозом, а я вернусь дилижансом. Не приличной молодой леди ехать в обществе постороннего мужчины в одиночку.
        Я бы, конечно, наплевала на дурацкие обычаи, но мне хотелось ссориться с купцами. Доеду и на дилижансе. Правда, обозникам придется ночевать на станции… но они сами виноваты. Не вспомнили бы про приличия, взяли бы меня с собой, ночевали бы в поместье.
        Переночевав еще одну ночь в гостинице, я снова села в дилижанс. Мороз не радовал. И, кутаясь в проклятый тулуп и чувствуя натертые грубыми войлочными краями валенок бедра, я решила, что пока не потеплеет, больше я из поместья ни ногой. Хватит с меня путешествий в минус тридцать.
        До весны с места не сдвинусь. Я, в конце-концов, баронесса, а не рабочий-вахтовик. Я уже больше двух недель в этом мире, а дома, в своей постели спала всего три или четыре ночи.
        Дорога прошла привычно скучно. Но когда дилижанс остановился на нашей станции, и я сошла, все пришло в движение. Фипп помог мне спуститься и рассказал, что они решили не ночевать на станции, и ехали всю ночь. Дорога прошла нормально. Ничего не случилось и все механизмы прибыли в Розанское баронство целыми и невредимыми. И ему уже не терпится опробовать мой рецепт готовки мяса.
        Я не стала просить у начальника станции карету и доехала до поместья вместе с обозом, хотя Фиппа это немного смутило. А Гизелла, увидев в дверях мужчину выпучила глаза, как жаба.
        - Леди, - зашептала она, помогая мне раздеться, - одинокой женщине неприлично приводить в дом постороннего мужчину.
        - Гизелла, - фыркнула я, слишком уж забавно выглядела моя экономка, - скажу тебе по секрету, - добавил заговорщицким шепотом, - он не посторонний. Только тс-с-с… никому не говори.
        Глаза у Гизеллы увеличились еще раза в два, но она только кивнула, сглотнув ком в горле. Бедняжка. Мне даже жаль ее стало.
        А Фипп с розовыми от стыда щеками заявил:
        - Леди, я не знал, что вы живете в доме одна… я могу снять комнату на постоялом дворе на станции…
        - Я не одна, - отмахнулась я от мага-инженера, - со мной живут Гизелла, ее муж, ее старшая сестра и дочь. Так что не переживайте, вашей добродетели здесь ничего не угрожает.
        - Леди, но прислуга не считается! - возмутился Фипп, - я не хочу своим присутствием здесь испортить вам репутацию.
        Я закатила глаза. Ужасный мир. Дурацкие обычаи.
        - Хватит, сэр, - мне надоела эта шутка, - прислуга тоже люди. И если мою репутацию способно испортить присутствие в доме мужчины, то грош цена такой репутации. Я обещала вам комнату и стол, и вы их получите. Гизелла, проводите сэра Фиппа в гостевую комнату, - распорядилась я, - и велите подавать ужин. Мы голодны.
        Гизелла кивнула с недовольным лицом, но больше ничего сказать не посмела и увела Фиппа наверх в гостевую. Ту самую, в которой раньше спала я. Перед отъездом я велела Гизелле отмыть хозяйскую спальню и перенести туда мои вещи. Это мой дом. И я не собираюсь быть здесь гостьей.
        Моя новая комната мне понравилась. Намного больше и просторнее, чем гостевая. К тому же здесь была небольшая гардеробная и отдельная ванная комната. Совсем крошечная и немного тесноватая, Гизелла мне рассказала потом, что граф сделал ее, поделив старую гардеробную
        пополам.
        С первого взгляда было видно, что комната изначально предназначалась мужчине. Темная мебель, светло-серые стены, вместо туалетного столика большой письменный стол… граф чаще работал здесь, а не в кабинете.
        Сдержанность и некоторая холодность, присущая предыдущему хозяину, никуда не исчезла после уборки. Но ничего, если добавить ярких оттенков, все изменится, и мрачная спальня перестанет быть такой мрачной.
        Но это все потом. Сейчас пора собираться на ужин, есть хочется страшно.
        - Клати, - позвала я горничную, - принеси мне серое домашнее платье.
        ГЛАВА 13
        Под консервный цех я решила отвести одну из хозяйственных построек. Раньше там был оборудован спортивный зал, где граф занимался гимнастикой и боксом.
        Чтобы установить оборудование нужно было сначала убрать все лишнее. И стало понятно, нанимать работников придется прямо сегодня, а не когда-нибудь потом.
        Я велела Анику, моему садовнику-конюху, запрягать лошадь, надо ехать в деревню. Тем более, у меня там есть дела и помимо найма. Но для этого мне нужна Гизелла. И еще мне нужно рассказать ей об управляющем. Я крикнула Клати, чтобы позвала экономку в мой кабинет.
        - Гизелла, - я встретила экономку с улыбкой, - по твоему делу все закончилось, как нельзя лучше. Я встретила его светлость в Крамсберге, и он обещал, сам решить вопрос с шантажистом. Думаю, королевский управляющий нас больше не побеспокоит.
        Гизелла выдохнула, разом ослабнув, а в глазах появились слезы. Ничего себе, я удивилась, а ведь три секунды назад совсем не было заметно, как она волнуется.
        - Спасибо, леди, - всхлипнула Гизелла и, достав из кармана тоненький платочек с кружевным краем промокнула глаза.
        - Но это еще не все, - улыбнулась я, и она испуганно уставилась на меня, - раз у меня теперь нет управляющего, я решила, что ты вполне справишься с частью его работы. А именно с ведением учета по всему поместью.
        Экономка невольно ахнула и схватилась за сердце:
        - Леди, вы не шутите?! - не поверила она своим ушам.
        - Нет, Гизелла, - покачала я головой, - что бы там ни было у тебя с графом, но ты пока единственный человек, которому я могу доверить такое ответственное дело. А потому собирайся. Мы едем в деревню, проводить ревизию. Мои крестьяне совершенно обнаглели, а у меня нет серебряных рудников, и я собираюсь брать с них оброк в полной мере.
        - Они вас обманут, леди, - засомневалась Гизелла, - они такие ушлые, умудрялись дурить даже графа… а уж нас, двух женщин… может быть стоит взять с собой сэра Фиппа?
        - Не нужно, - отмахнулась я, - я еще в прошлый раз предупредила негодяя-старосту, чтобы составил мне подушевой список с описью имущества в каждом дворе. И сказала, что если увижу что-то вне этой описи, то обвиню их в воровстве. Поэтому сегодня мы просто обойдем все дворы и зафиксируем нарушения. А дальше будет разбираться городская полиция Крамсберга.
        Гизелла молчала и только кивала, соглашаясь со мной. Но, когда я начала вставать из-за стола, не выдержала:
        - Простите, леди, но это не самая лучшая идея… понимаете, я знаю этих людей и уверена, что нарушения мы с вами найдем в каждом дворе. И если вызывать полицию, то может оказаться, придется арестовать всех мужиков в деревне. А это совсем не на пользу ни вам, ни поместью, ни деревне. С женщин вы не сможете получить оброк, а они вас возненавидят.
        Я почесала затылок. Если Гизелла права, а она лучше знает местных, то все реально не так легко и просто, как я думала. Остаться без мужиков я не могу, но и простить им обман - тоже.
        - Но что же делать? - вздохнула я и снова села за стол.
        - Леди Лили, - улыбнулась Гизелла, - мы тоже можем немного схитрить… Но нам нужна будет помощь сэра Фиппа…
        - Он согласиться, - заверила я ее. - Ну, он же не посмеет отказать в маленькой просьбе слабой и беспомощной женщине?
        И Гизелла коротко пересказала мне свою идею. Это было гениально. Оставалось только заручиться поддержкой наемного мага-инженера.
        Фипп не был в восторге от той роли, которую ему придется сыграть, но согласился помочь мне вывести крестьян на чистую воду. И через полчаса мы всей делегацией выдвинулись в деревню.
        По дороге еще раз обговорили свои роли, и когда заехали в деревню, в санях сидели: я - добрая и бестолковая баронесса, моя верная дуэнья - экономка Гизелла и мой новый управляющий - строгий и беспринципный сэр Фипп.
        В этот раз староста не стал устраивать карнавал и встретил нас в нормальном виде. По крайней мере тулуп на нем был чистый и не вонючий. Увидев сэра Фиппа, который согласно своей роли грозно хмурил брови и не улыбался, староста слегка побледнел и засуетился, приглашая нас в дом.
        - Ни в коем случае, - сэр Фипп не ответил на заискивающую улыбку старосты, - вы, любезный, несите подушевой список, о котором говорила вам леди Лили. У меня слишком мало времени, поэтому давайте займемся делом. Баронесса ведь предупредила вас о том, что все не внесенное в списки имущество будет изыматься из хозяйства, а с хозяином будет разбираться городская полиция?
        Староста, став белее снега, тем не менее кивнул, и бросил на меня быстрый взгляд.
        - Изик, - засияла я дурацкой улыбкой, - несите уже скорее бумаги, я хочу быстрее закончить с делами и вернуться в усадьбу. Сэр Фипп, не будьте так строги к моим крестьянам. Им очень тяжело живется, но я уверена, воров среди них нет. Верно, Изик? - я снова растянула губы в широченной улыбке и взглянула на старосту. Тот старательно замахал головой, соглашаясь с тем, что они бедные и несчастные…
        - Посмотрим, - невозмутимо произнес сэр Фипп и щелкнул пальцами. И я увидела, как над рукой на краткий миг взметнулось самое настоящее пламя… Ну, ничего себе… так он, действительно, маг?!
        Староста сбегал домой и принес исписанные крупным не очень разборчивым почерком листы бумаги. И мы начали ревизию. Заходили в каждый дома, амбар, сарай, считали взрослых, детей, запасы, животных, птицу… Гизелла была права. Ни одна цифра, кроме количества едоков, не совпала с теми, что были в описи.
        Из ниоткуда появлялись вейды (*0,5 центнера) зерна, муки, овощей… За несколько дней хозяйствах сильно увеличилось количество коров, лошадей, овец и прочей живности…
        По самым скромным подсчетам «украли» у меня не меньше половины того, что внесли в описи. Сажать за воровство можно было всех без разбора…
        Через несколько часов, когда мы закончили, вся деревня собралась на площади. Мужики смотрели на нас с ненавистью. Я даже поежилась под их взглядами. Как хорошо, что я не стала настаивать на своей правоте и послушала Гизеллу. Пусть и воспринимала это поначалу как забавное приключение.
        - Что же, любезные, - сэр Фипп потряс исписанными аккуратным почерком Гизеллы листами над головой, - я новый управляющий поместьем. И как я и обещал, все, кто хотел скрыть имущество и обмануть баронессу, будет обвинен в воровстве и отправлен под суд. И сейчас я зачитаю список тех, кто сегодня же поедет со мной в город и сядет в тюрьму…
        Он начал зачитывать список… с каждой произнесенной фамилией, становилось все тише и тише, а ненависти в глазах крестьян все больше и больше. Когда обстановка накалилась до предела, а от их взглядов, казалось, могли загореться наши сани, я взяла слово:
        - Сэр Фипп, - улыбалась я до ушей, растягивая губы через силу, - мне кажется на первый раз нужно простить моих крестьян. На самом деле они вовсе не хотели ничего скрывать, чтобы уменьшить оброк. Они просто не приняли всерьез мое распоряжение. Но впредь они будут гораздо внимательнее к вашим просьбам. Верно, Изик? - спросила я старосту.
        - Да, леди, - староста умоляюще смотрел на меня. Ох, чую, что не только нам не поздоровиться, но и самому старосте. Ясно же с чьей подачи все делалось, - пощадите! Не со зла мы, а по недомыслию такое учинили!
        - Леди Лили, - сэр Фипп отлично играл злого полицейского, - если простить этим наглецам обман, то они и в следующий раз поступят так же.
        - Сэр Фипп, - взмолилась я, - пожалуйста! Я умоляю вас, пощадите моих людей! Хотите я встану на колени?!
        - Хорошо, леди, - поджал губы Фипп и выдержал длинную паузу, во время которой было слышно, как кудахчут куры в сарае, - я уважу вашу просьбу и закрою глаза на такое вопиющее нарушение. Но в следующий раз даже не надейтесь на мою снисходительность!
        Счастливые, прощенные крестьяне приволокли нам полную телегу продуктов в счет будущего оброка, и восхваляли самую добрую на свете хозяйку - меня, с опаской поглядывая на сэра Фиппа.
        О найме мужиков на работу по установке оборудования мы договорились тут же. Крестьяне готовы были сделать для меня все, что угодно.
        Пока Гизелла налаживала учет и вносила данные описи в книги, мы с Фиппом занимались цехом. До установки оборудования нужно было сделать систему отопления и кондиционирования, потому что мороз и лишняя влага вредны и механизмам и людям, которые будут там работать.
        К тому же я настояла на выделении кухонного цеха, где мы будет резать мясо и овощи, а так же цеха стерилизации. Стерилизовать банки я решила с помощью автоклава. Но такого механизма в этом мире еще не было. Я это выяснила, когда общалась с купцами в таверне.
        Собственно для этого мне и нужно было, чтобы маг-инженер был не только инженером, но и изобретателем.
        Осталось только объяснить Фиппу, что именно мне нужно:
        - Сэр Фипп, нам нужно сделать особенный механизм, для того, чтобы нагревать банки с мясом после того, как мы и закрыли. Я уверена проблема именно в том, что эти банки. - я кивнула на аккуратно лежащие в углу готовую жестяную посуду, - невозможно тщательно простерилизовать.
        - Что сделать? - не понял меня он. Он сидел за столом в кабинете и чертил на листке бумаги, проектируя будущий цех.
        - Стерилизовать - это значить убить все микробы, которые есть в банках и мясе. Тогда мясо и будет храниться дольше, - постаралась не улыбнуться я. Очень уж забавный вид был у мага-инженера.
        - Их нельзя нагревать, леди, - покачал головой Фипп, - при нагревании банки вздуваются и могут даже взорваться. Я такой вариант уже пробовал.
        - Верно, - согласилась я, - но если мы поместим банки в автоклав…
        - Авто… чего? - перебил меня он.
        - Автоклав - это такое приспособление, - попыталась объяснить я на пальцах, - которое герметично закрывается и не впускает и не выпускает воздух, при нагревании там повышается давление и за счет этого банки не должны взорваться…
        - Повышается давление, говорите? А это может быть и сработает.... хм… вроде котла в паровой машине… - он забормотал что-то малопонятное, одновременно что-то рисуя на чистом листе бумаги. У него удивительно ловко получалось рисовать пером. - Леди, а вы знаете, кто автор этих патентов? - огорошил он меня этим вопросом.
        - Э-эм-м, - я задумалась. Если бы не запрет его величества, никаких проблем бы не было, - я не знаю. Но мне кажется такого изобретения еще нет. Иначе вы бы знали, что без стерилизации консервы не получить. Или, возможно, оно есть в Иносте… тот самый секрет, который они скрывают…
        - Тогда у меня появилось два вопроса, - почесал затылок Фипп, - первый: откуда вы все это знаете, и второй: почему вы уверена, что нагревание консервов в паровом котле приведет именно к тому результату, о котором вы говорите.
        Я мысленно повторила его жест, почесала затылок… почесала бы и в реальности, но сложно-сочиненная прическа на голове, которую с утра соорудила Клати, не позволяла мне это сделать… маг-инженер мне достался не глупый. Вопросы задал, как говориться, не в бровь, а в глаз.
        - Сэр Фипп, - вздохнула я, - а давайте мы с вами просто попробуем сделать так, как я говорю, а? Я ведь тоже не на все сто процентов уверена, что получится. Но, мне кажется, должно получиться.
        - Вы маг-инженер? Но где вы учились? Леди, простите за любопытство, женщин не принимают в университеты, а такие идеи невозможны без глубоко знания физики и механики…
        Вот ведь настырный какой! Рассказать ему правду - получить обвинение в государственной измене и вполне реальную перспективу остаться без головы… ну, или как-там сейчас казнят… меня затошнило. Не надо меня казнить, я буду молчать! Осталось только что-то ответить этому неугомонному магу-инженеру. Но что?
        Я ступила на тонкий лед. Мне нужно было ответить так, чтобы не нарушить приказ его величества и ничего не рассказать о том, откуда я пришла в этот мир, и одновременно я не могла соврать Фиппу. Я чувствовала, что он никогда не простит обман. А мне нужно, чтобы он работал с верой в меня и мои идеи. Без всяких обид и подозрений. Я ведь много могу предложить хорошему изобретателю.
        - Сэр Фипп, прошу простить меня великодушно, но я не могу ответить вам на эти вопросы. Его величество запретил мне говорить о своем прошлом. - Мне ведь не запрещали говорить о запрете? - И потому ответы на оба ваших вопроса останутся тайной. Я прошу просто помочь вас проверить мою идею. Потому что сама я это сделать не смогу.
        Фипп молчал, о чем-то размышляя. Я видела это по нахмуренным бровям, напряженному взгляду и непроизвольному рисованию кружков на листе бумаги… сейчас все должно было решиться.
        - Хорошо, - наконец-то кивнул он. И меня отпустило. - Я не буду спрашивать вас ни о чем, но только один вопрос: когда вы покупали оборудование, вы уже знали, в чем наша проблема?
        - Я догадывалась, - призналась я со вздохом, - простите, что скрыла это от ваших дядей.
        - Ерунда, - отмахнулся Фипп, - я им говорил, что без понимания процесса консервирования ничего не выйдет. Но, между нами говоря, если бы вы им это все рассказали, они бы вам не поверили. Даже, честно говоря, я сам не особо верю. Это было бы слишком просто. Я смогу собрать первый автоклав из своего парового двигателя. Я сделал его сам и привез сюда, потому что пытаюсь улучшить, - смутился маг-инженер, - простите, что не предупредил вас.
        - Ерунда, - повторила я с его же интонацией и улыбнулась, - главное, чтобы получилось.
        ГЛАВА 14
        Переделка бывшего спортзала в консервный цех, оказалась непростым делом. Помимо устройства вентиляции, отопления и перегородки, выделившей две дополнительные комнаты, надо было подумать и о том, где будут переодеваться рабочие, и как будет проводиться дезинфекция помещений. А еще построить постаменты для оборудования, закупить уголь, ведь механизмы работали на паровых двигателях… проблемы и проблемки лезли со всех щелей, отодвигая запуск консервного цеха.
        Как-то само-собой получилось, что Фипп отвечал за строительные работы, а я занималась вопросами закупки материалов и санитарного состояния моего мини-производства. Ремонт длился больше месяца, но когда все было готово, бывший спортзал мало походил на деревянную хибару, которой был, и даже на бывшие склады, где консервы пытались варить сами купцы.
        Мы соорудили фундамент под станки, перестелили полы во всем помещении, сделали потолки, обили стены, плотно подогнав гладко оструганные деревянные дощечки, чтобы грязь не забивалась в щели. И покрыли все лаком в три слоя, чтобы легче было мыть и дезинфицировать. Можно было выложить все плиткой, но по деньгам это выходило очень дорого.
        На кухне мы сложили большую печь, которая выполняла сразу две функции: позволяла готовить в больших, вмурованных котлах, и обогревала всю производственную зону, а также небольшой пристрой, ставший комнатой для персонала. Там мы установили узкие шкафы для одежды, обеденный стол и лавки. Небогато, но Фипп сказал, что фабриканты ничем подобным не заморачиваются, и работники работают в своей одежде. Я же планировала одеть сотрудников в белые халаты, шапочки и бахилы.
        Чистота на моем заводике должна быть идеальная.
        Вот тогда я поняла, как правильно поступила, что не отдала все свои деньги за оборудование. Золотые таяли, как снег весной. А ведь я все еще не была уверена на все сто процентов, что идея с автоклавом сработает.
        Фипп работал над изобретением параллельно со стройкой, и уверял, что к нужному моменту все будет готово. А нужный момент должен был наступить, когда мы, наконец-то, установим оборудование, ведь только тогда мы сможем герметично закрыть мясо в консервных банках.
        Волнение нарастало, мы оба становились все более нервными, отчего все чаще огрызались и друг на друга и на прислугу. Но наконец-то наступил день, в который все должно было решиться. Оборудование было установлено, мясо для тушенки закуплено, приправы приготовлены. Осталось только дождаться утра.
        Всю ночь я проворочалась в постели, изводя себя вопросами и пытаясь ответить на них так, чтобы успокоить оголенные нервы.
        А вдруг у меня ничего не получится? Тогда я прогорю по полной программе. У меня почти не осталось денег, у меня долг в банке на сто золотых… Но зато я точно не помру с голода, напуганные крестьяне регулярно тащили в усадьбу продукты, в счет будущего оброка. Они присмирели и больше не пытались обмануть меня. Особенно после того, как Гизелла по моему распоряжению, оштрафовала одного ушлого мужика за то, что принес в усадьбу зараженную долгоносиком муку. Теперь все продукты были чистые и свежие. Чтобы рассчитаться с банком, правда, придется придумывать что-то другое… ну, или в крайнем случае выйти замуж.
        А вдруг получится, но окажется, что мои консервы никому не нужны? Вопрос реализации готового продукта пугал до чертиков. Что я буду делать с ведерными консервами, если они не будут нужны армии? Не знаю, но я обязательно что-нибудь придумаю. Предложу, например, купцам Орсту и Агусту заняться реализацией. Пусть везут хоть в Иносту, хоть в Треану. Себестоимость ведра тушенки не так велика, чтобы ее перевозка стала невыгодной.
        А вдруг автоклав не сработает так, как надо? Я сама никогда в жизни не имела дела с этим агрегатом. Я его даже не видела ни разу. Но моя коллега, жившая в пригороде, разводила кур и купила автоклав, чтобы закрывать куриную тушенку. Вот ей и я отдавала свои банки пару раз. И тушенка получалась очень вкусная. И из любопытства погуглила, что это за штука такая - автоклав. И все, что запомнила так это про герметичность, давление внутри, и что готовить тушенку надо при ста двадцати градусах Цельсия и трех-четырех атмосферах в течение часа. А еще, что автоклав нельзя открывать, пока котел полностью не остынет. Вот и все мои знания. Поможет ли это Фиппу сделать работающий аппарат - не знаю. Но он выглядит уверенным в успехе даже больше меня.
        Первый автоклав у нас получился на пять банок - с учетом производительности оборудования в пять-шесть банок в день совсем не плохо. Технологически процесс, по крайней мере, выглядит весьма простым. Сделали банки, нарезали и сложили в них мясо, посолили, поперчили, добавили приправ, закатали и в автоклав, прогрели, оставили остывать, а потом вынули готовые консервы.
        Главное, чтобы нигде ничего не сломалось…
        Утром меня разбудила Клати. Помогла мне одеться, умыться и собраться.
        - Леди Лили, - Фипп, как всегда, ждал меня в столовой подозрительно свежий и отдохнувший, - вижу, вам не спалось ночью? - ухмыльнулся он, а мне захотелось запустить в него чашкой с кофе, - волнуетесь?
        - А вы нет? - угрюмо спросила я, намазывая на свежую булочку сливочное масло.
        - Нет, - улыбнулся бесстыжий маг-инженер, - знаете, чем больше я работал над вашим автоклавом, тем яснее понимал, это и есть то, что мы упустили в технологическом процессе. Не знаю, как у вас получилось украсть этот секрет у Иносты.
        - Ни у кого я ничего не крала, - сердито звякнула я ложечкой по краю стакана, - поверьте, я понятия не имею, как именно стерилизуют консервы в Иносте. Но зато я точно знаю, что автоклав можно использовать не только для консервов. Он отлично подходит и для стерилизации перевязочного материала. А еще по этому принципу работают домашние скороварки, потому что еда в автоклаве готовится гораздо быстрее, чем в печи. Но откуда я все это знаю, вы меня лучше не спрашивайте, - выдала я все, что вспомнила ночью из Википедии.
        - Кхм-кхм, - подавился моими словами Фипп, - умеете вы, леди Лили, удивлять…
        Еще бы, мрачно подумала я, я много чего умею. А удивлять «древних» ученых информацией из более развитого мира известной каждому, особенно. Жаль только знания на уровне потребителя. А то я бы устроила им промышленную революцию.
        Запуск моего консервного цеха мы начали сразу после завтрака, я больше не могла ждать. Первую партию тушенки мы решили приготовить сами. Заодно прикинуть сколько времени займет каждое звено всей технологической цепочки, чтобы потом установить нормы для работников. Я собиралась не только платить хорошие деньги за работу, но и требовать неукоснительного соблюдения всех правил. Мой цех, как прообраз будущей фабрики должен был стать идеальным.
        Пока Фипп изготавливал банки, я резала мясо. И это оказалось совсем не так просто, как мне представлялось. Нарезать пятьдесят килограмм мяса, когда перед тобой лежит целая огромная говяжья ляжка, довольно непросто. С первых минут стало ясно, мне нужен еще один участок в цехе - бойня, где будут забивать скот и разделывать туши, отделяя мякоть от костей. И тогда на кухне останется порезать его кусками и сложить в жестяные банки, которые предварительно тщательно промыли и обдали кипятком.
        На каждую ведерную банку тушенки надо было положить по полстакана соли, чайную ложку молотого перца и десяток листиков лаврушки. Хорошо, что специи в этом мире не отличались от наших.
        Все пять банок я заполнила только к вечеру, Фипп хотел мне помочь, но я не разрешила. Зато я теперь знаю, пока мне хватит всего одной работницы на кухню. Если справилась я, то и она должна справится. А вот в убойный цех и на разделку мяса лучше взять мужчину.
        Еще одни мужчина нужен для работы на станках, а за автоклавом пока будет следить сам Фипп. Тем более присматривать за ним нужно будет всего три-четыре часа по вечерам, а я плачу ему достаточно много, чтобы не париться по поводу вечерней занятости.
        - Леди Лели, - не смог смолчать Фипп, когда мы закатывали на станках банки, - а вы не будете предварительно варить мясо?
        - Нет, сэр Фипп, - устало улыбнулась я, - оно сварится в собственном соку прямо в банках, когда мы будем стерилизовать их в автоклаве. Вот увидите, так намного вкуснее.
        - Поверю вам на слово, - кивнул маг-инженер и сморщил нос, - вы можете идти отдыхать, дальше я все сделаю сам.
        Какой чувствительный, фыркнула я мысленно. За ведь день я пропахла кровью и потом, упахалась до полного изнеможения. Белый халат и фартук, которые я надела утром, превратились в тряпки с розово-багровыми разводами на животе и груди. Пожалуй, я погорячилась, когда закупила на кухню белые халаты. Надо перекрасить их в черный. На черном кровь не так заметна.
        - Не, - покачала я головой, - я никуда не уйду, пока мы не испытаем работу автоклава. Я слишком долго этого ждала, чтобы в последний момент предпочесть душ и постель.
        Фипп неожиданно рассмеялся и согласно тряхнул головой.
        Мы сложили запаянные банки в автоклав, залили водой, закрутили крышку на котле и поддали жара в топку… Осталось только ждать.
        - Леди Лили, - прошептал Фипп указывая на приборы, - эта стрелка показывает температуру, а эта давление. Мы с вами должны следить, чтобы они не вышли на красное поле, потому что иначе котел может пойти вразнос и взорваться.
        Я поежилась. Предостережение прозвучало очень жутко. Я невольно представила, как вся эта махина похожая на установленную на печь половинку садовой бочки, из которой торчали разные приборы со стрелочками, взорвется к чертовой бабушке. От нас с Фиппом тогда останутся рожки да ножки.
        - Если вы увидите, что стрелка какого-либо прибора слишком сильно приблизилась к красному полю, то нужно сначала притушить огонь в топке. А если показатели не упадут, то придется активировать охлаждающий кристалл, тогда котел надо будет нагревать заново, но взрыва не случится. - Фипп ткнул пальцем в прозрачный синий камушек, точно такой же, какой герцог вставил в мой кулон. Он говорил, что этот камень собирает магию…
        - Сэр Фипп, - мне стало любопытно, - а почему вы не используете магию для нагрева котла?
        - Это невозможно, леди Лили, - пожал плечами сэр Фипп, - магия всегда высвобождается залпом. Но зато она отлично подходит для экстренных случаев.
        Температура и давление в котле поднимались медленно, мы осторожничали. И только через два часа показатели достигли нужных параметров: давление три-четыре атмосферы, а температура сто двадцать градусов.
        Фипп слегка погасил пламя в топке и теперь внимательно следил, чтобы котел не остыл раньше времени а держался на нужном уровне не меньше часа. Пока все работало отлично. Мы сидели и смотрели на колебания стрелок приборов и молчали. Слишком велико было волнение, чтобы вести беседы.
        Прошло полчаса… стрелки карманных часов Фиппа, который он держал открытыми, казалось замерли и не двигались вовсе. От нервов и запаха сырого мяса от моей одежды страшно разболелась голова, Комната, в которую мы установили автоклав была самой маленькой, к тому же половину занимал сам агрегат, и теперь внутри стало очень душно, и даже приоткрытое окно не справлялось с проветриванием.
        А ведь сейчас только конец зимы… Надо придумать, как охлаждать помещения летом. Иначе все мои сотрудники просто напросто задохнутся.
        - Сэр Фипп, - спросила я не глядя на мага-ниженера, - а есть какие-нибудь приспособления для охлаждения воздуха? А то мы летом у меня работники в цехах будут помирать от жары.
        - Что? - Вздрогнул он и вздохнул, - простите, леди, я задумался. Нет, ничего такого я припомнить не могу. Но некоторые аристократы используют магию холода, активируя слегка заполненные кристаллы, чтобы вспышка магии не была слишком сильной. Но это очень дорого, леди. Вот такой кристалл, - он кивнул на синюю пуговку на теле котла, - стоит два золотых. Причем неважно сколько там будет магии, цена не падает ниже золотого. Магия холода слишком редкая.
        - А огня? - заинтересовалась я.
        - Огонь, вода, земля и воздух - самые распространенные магические стихии, - улыбнулся Фипп и добавил, - почему вы, леди Лили, не знаете таких элементарных вещей?
        - Я уже говорила, - вздохнула я, - мне запрещено говорить об этом. Поэтому позвольте я сохраню свою тайну.
        - Конечно, - тряхнул головой маг-инженер, - и если у вас еще будут подобные вопросы, можете спрашивать у меня. Я с удовольствием расскажу вам все, что знаю сам.
        Пока мы болтали, стрелки часов наконец-то доползли до нужной отметки, можно было выключать автоклав и идти спать. Все равно консервы получится вытащить только утром.
        - Леди Лили, - Фипп снова зашептал, - а может быть активируем холод и откроем?
        Я чуть не сказала «да!». Соблазн был так велик, что даже плата в два золотых не пугала. Если бы не одно но…
        - Нет, сэр Фипп… Придется ждать до утра. Мясо еще вряд ли готово, часа слишком мало, чтобы оно сварилось. Но автоклав будет держать температуру еще очень долго, и оно постепенно дойдет… в этом и секрет настоящей тушенки.
        - Тушенки? - переспросил Фипп, подавая мне руку, чтобы идти в комнату для персонала, где были наши вещи.
        - Да, - улыбнулась я, - у нас эти консервы, - кивнула на автоклав, - называют тушенкой.
        - Отличное название, - улыбнулся он.
        ГЛАВА 15
        Бессонная ночь и тяжелая работа уложили меня в постель сразу после ужина. Я заснула едва голова коснулась подушки и никакие тревоги не смогли перебить мой сон. Но зато утром я вскочила вместе с прислугой, полная сил и готовая бежать в цеха прямо сейчас. Но Фипп еще спал, а без него я при всем желании ничего не смогла бы сделать.
        Этот соня продрых до самого завтрака. Я спустилась в столовую, а Гизелле велела разбудить мага-инженера, все же он здесь на работе, а не в санатории.
        Погода с самого раннего утра радовала ярким, почти весенним солнцем. Гизелла отодвинула в столовой тяжелые темно-серые портьеры, впуская свет в комнату. Узкие солнечные дорожки прочертили деревянный пол комнаты, и мне страшно захотелось пройти по ним босиком, как в детстве.
        Фиппа еще не было, и я позволила себе вольность, скинула домашние туфли и чулки и пробежала босиком по теплой полосе до самого окна и обратно. Эта маленькая хулиганская выходка подняла настроение, и завтракать я села счастливая. А страх, что автоклав не сработал как надо, испарился. Не получилось один раз. Получится в другой. Это всего лишь рабочие моменты, а не трагедия. Я же точно знаю, что консервирование возможно.
        А вот Фипп явился к завтраку хмурым и недовольным, с темными кругами под глазами. И, конечно же, я не смогла не ответить на его вчерашний выпад:
        - Сэр Фипп, - улыбнулась я во все тридцать два зуба. - вижу, вам не спалось ночью?Волнуетесь?
        Маг-инженер исподлобья взглянул на меня, но ничего не сказал. Не будет в следующий раз надо мной посмеиваться!
        - Не переживайте, - продолжала я, делая вид, что не замечаю, как он недовольно сопит, - я уверена, что все получилось. Больше всего я боялась, что котел не выдержит давления. А тушенка совершенно точно готова и теперь сможет храниться не меньше года.
        - Тогда вы совершенно зря не спали прошлой ночью, - буркнул недовольный Фипп и схватился за кофейник, хотя обычно предпочитал цветочный чай.
        - Мне сегодня надо съездить в деревню, нанять людей на работу, - улыбнулась я, - с вас двое-трое кандидатов на работу со станками. Я возьму парня на разделку туш и девушку на кухню. А с автоклав пока придется контролировать вам.
        - Я все равно не смогу никому его доверить, пока не буду уверен, что аппарат безопасен, - пожал плечами Фипп.
        - Вот и отлично, - рассмеялась я и, отложив салфетку, поднялась из-за стола, - заканчивайте завтрак и пойдем посмотрим, что там с нашими консервами.
        - Я уже, - вскочил Фипп и залпом допил кофе, - идемте…
        Котел все еще был теплый, и стрелка на приборе показывала давление чуть больше одной атмосферы. Фипп осторожно отвернул болты крепления, удерживающие крышку. Воздух со свистом вышел из емкости и стрелка на приборе рухнула на вниз… все же я немного волновалась, и сердце гулко застучало. Выдержали ли банки, не деформировались ли, не взорвались ли…
        Фипп осторожно потянул крышку и с натугой стащил ее с котла. Я в нетерпении заглянула внутрь. Верхняя банка была целой и невредимой. Только немного белесой от накипи. Мы вытащили все пять тяжеленных шайб первых консервов. Целые. И вода была чистая, значит из банок ничего не вытекло.
        Мы стояли и завороженно смотрели на наши первые консервы.
        - Получилось? - шепотом спросил Фипп.
        - Надо подождать с недельку, - так же шепотом ответила я, - и открыть…
        Неделька тянулась как резиновая. Бездельничать было некогда, работа находилась каждый день, но проклятые банки висели над нашими головами постоянно. Что бы я ни делала, все мои мысли были о тушенке. Испортится или нет?
        Но мы с Фиппом старались надеяться на лучшее, и занимались обучением будущих сотрудников консервного цеха. За станки Фипп поставил старшего сына старосты - Берна, молодого мальчишку девятнадцати лет. Он уже работал у нас при установке оборудования и показал себя умелым и любознательным парнем.
        На кухню я приняла немолодую, но шуструю вдовушку Мати. Я бы, конечно, хотела работницу помоложе и покрепче, но деревенские женщины не горели желанием идти «в усадьбу». И даже обещанная заработная плата их не прельстил.
        Четвертым моим сотрудником, с учетом Фиппа, стал недавно приехавший из Крамсберга племянник одного из соседей старосты. У него приключилась нехорошая история с замужней дамой, и теперь он скрывался у дяди от ревнивого супруга своей возлюбленной. Мне повезло, Гезз работал на бойне и не по наслышке знал, что нужно делать. Собственно, на него я и взвалила подготовку площадки для убоя скота, потом что сама в этом не понимала ровным счетом ничего.
        Зарплату я им положила по местным меркам совсем немаленькую: Берну и Мати по полтора золотых, а Геззу - два с половиной. Именно столько он получал в городе и ни в какую не соглашался на меньшую сумму.
        Когда я подвела ежемесячную сумму на оплату труда, не поверила своим глазам. Двадцать пять с половиной золотых в месяц! И это только деньгами. А еще питание домашней прислуги и мага-инженера. И кредитный платеж в размере десять золотых. Если с консервами ничего не выйдет, то я банкрот.
        Через два дня с банками было все нормально. Они спокойно стояли в кладовке, в которую мы отвезли их сразу после того, как вытащили из автоклава и даже не думали портиться. Фипп уже плясал от радости, обычно к этому времени консервы Агуста и Орста уже начинали вздуваться.
        Через неделю банки остались точно такими же, без видимых признаков порчи.
        - Леди Лили, - Фипп восхищенно ощупывал консервы, пытаясь уловить малейшее изменение, и сиял как начищенный медный пятак, - вы не представляете, какой это успех! Мои дяди выяснили, в Иносте выход готовой продукции меньше половины. Часть консервов у них все же портится и идет на выброс. Но я немного изменил технологию изготовления самой банки, сделав швы более прочными и надежными. И если все получится… ох, леди Лили… это же великолепно! Посмотрите, они все целые!
        Мы пришли на контрольный осмотр вдвоем и теперь я держала керосиновую лампу, а Фипп ворочал тяжеленные ведерные банки с тушенкой.
        - Так и должно быть, сэр Фипп, - улыбнулась я, - автоклав надежное средство для стерилизации, я вам уже говорила об этом. И если ваши усовершенствования в конструкции консервных банок работают, то наши консервы станут в два раза выгоднее… и это прекрасно. Лишь бы я смогла найти на них покупателя.
        - Дядя Агуст и дядя Орст с удовольствием вам помогут, - Фипп в сотый раз крутил банки в поисках протечек и ржавчины. И довольно улыбался, потому что ничего не находил.
        - Помогут, - вздохнула я и прислонилась к стенке кладовки, в которой хранились банки. - Только, сэр Фипп, я сама хочу… вы только не смейтесь, - торопливо добавила, - но мне очень хочется сделать все самой от начала и до конца. Понимаете?
        - Понимаю, - серьезно кивнул Фипп, - и я уверен, леди Лили, у вас все получится. Я еще никогда не встречал таких умных и целеустремленных женщин, как вы.
        Хорошо, что было темно и никто не увидел, как я покраснела от этих слов. Как приятно, когда мужчина не считает тебя беспомощной дурой.
        - Леди, - Фипп наконец-то оставил банки в покое и теперь вытирал руки от пыли носовым платком, - вам нужно обязательно получить патент на ваше изобретение.
        - Патент? - переспросила я удивленно. И тут же вспомнила, что Фипп уже говорил про патенты. Значит они здесь есть. - Но я ничего не изобретала. Это ваша работа.
        - Не согласен, - покачал головой Фипп и забрал у меня керосиновую лампу, выпуская из кладовой первой, - я бился над проблемой не один месяц, и ничего не мог придумать. Поэтому не спорьте, я подготовлю чертежи, документы. А вам нужно будет съездить в Мерденбург. К сожалению, в Крамсберге патентного бюро нет.
        Мы шли по узким коридорам из кладовой. Фипп светил мне, высоко подняв лампу, а я шагала и думала. Патент нужно оформлять обязательно. Это я даже со своими скудными знаниями в изобретательстве понимаю. Хотя… Я споткнулась об выступающую половицу и упала бы, если бы Фипп не поддержал меня. А все потому, что мне в голову пришла важная мысль.
        - Леди Лили, вы в порядке? - встревоженно спросил маг-инженер.
        - Да, - кивнула я и сказала, - сэр Фипп, я тоже никогда не смогла бы сделать автоклав самостоятельно, поэтому я не могу оформить патент на себя. И предлагаю решить вопрос мирно, - улыбнулась, - мы с вами выступим соавторами этого изобретения. Как вы на это смотрите?
        - Но вы меня наняли, леди, - возразил Фипп, но я видела. Как в его глазах мелькнуло что-то… удовлетворение? Благодарность? Очень похоже на то. - И я всего лишь выполнял свою работу.
        Логика в его слова была. Но мне от Фиппа нужно было больше, чем просто исполнительность. Сейчас мне в голову пришла отличная идея, как воспользоваться своими знаниями будущих технологий. Пусть я сама ни в зуб ногой, как и что делать, но зато у меня есть умный и знающий маг-инженер, который способен поверить в мои идеи. И он не станет крутить пальцем у виска, говоря, мол, куда ты лезешь со своим куцым умишком.
        К тому же, он уже показал себя честным человеком. Не побежал тайком оформлять патент на автоклав, не присвоил себе изобретение, без которого мой консервный цех прогорел бы так и не открывшись. А ведь мог бы. И я бы заплатила большие деньги, чтобы получить возможность стерилизовать банки с тушенкой. Значит этому человеку я могу доверять…
        - Сэр Фипп, я все же настаиваю на оформлении соавторского патента. И более того, я хочу вам предложить дальнейшее сотрудничество по той же схеме: я предлагаю вам идеи и примерные способы их воплощения, а вы дорабатываете техническую часть, - было странно говорить о таких важных вещах посреди темного коридора при свете керосиновой лампы. Но я знала, в делах железо ковать нужно, пока не остыло.
        - Другие идеи? - уловил главное Фипп, - у вас есть еще какие-то задумки?
        - Есть, - улыбнулась я, - у меня есть много идей для создания разных приспособлений, которые точно будут работать, но вот знаний, чтобы воплотить эти идеи у меня нет.
        - Но, леди, откуда…
        - Сэр Фипп, - перебила я его, - у меня будет одно условие… Вы не должны спрашивать откуда я знаю то, что знаю. Поверьте, это не прихоть, от этого зависит моя жизнь.
        Мы замолчали. Фипп задумчиво морщил лоб, а я ждала его ответа. Будет жаль, если он не согласиться. Патенты могли бы стать хорошим подспорьем… Нет, я не буду изобретать двигатель внутреннего сгорания или электричество. Я ничего в этом не понимаю. Но вот, к примеру, описать строение и принцип действия перьевой ручки или даже шариковой я вполне способна. А магу-инженеру нужно будет подумать, возможно ли воплотить идеи в условиях этого мира. И сделать это.
        - Не знаю, - с сомнением ответил Фипп, - я не хочу вас обидеть леди Лили, но идей у меня и самого очень много, но не все они, к сожалению, ведут к нужному результату. Неудач в нашем деле гораздо больше.
        - Мы всегда можем разорвать наш договор, - пожала я плечами, - но пока давайте попробуем?
        - Хорошо, - кивнул задумчивый маг-инженер, - давайте попробуем…
        На том мы и сошлись. Вечером составили и подписали соавторский договор. Еще нужно было зарегистрировать его в ратуше Крамсберга, но мы оставили это на потом. Не ехать же из-за такой мелочи в город.
        ГЛАВА 16
        Прошло еще несколько дней. Консервы вели себя прекрасно, и мы решили, что уже можно попробовать и вскрыть одну банку. Надо же узнать,что там внутри прежде, чем предлагать консервы покупателям.
        Фипп самолично принес тушенку на кухню. Волнение просто зашкаливало. И не только у нас. Даже Гизелла и вся остальная прислуга со страхом ждали результата. Все понимали, прямо сейчас решится главный вопрос - есть ли толк от моего цеха. У меня осталось всего около десяти золотых и, если ничего не получится, то всем придется туго. И прислуга, и маг-инженер останутся без работы, а мне придется еще четыре месяца выживать одной, питаясь продуктами, полученными от крестьян в счет оброка.
        - Вскрывайте, сэр Фипп, - выдохнула я, прерывая затянувшуюся тревожную паузу.
        И тут начался цирк… Нет, я догадывалась, что если нет консервов, то нет и консервных ножей. Но к тому, что банку нужно вскрывать стуча молотком по острой железной штуке, которая называется долото, я оказалась не готова. И когда Фипп притащил инструменты и принялся долбить банку, не смогла сдержать смех.
        - Что смешного, леди? - удивился Фипп. Они положил банку на лавку, засучил рукава до локтей и старательно и аккуратно дырявил долотом верхнюю крышку.
        - Ничего особенного, но я знаю, каким изобретением мы с вами займемся завтра же, - фыркнула я, - нам срочно нужен консервный нож. Тем более его и сделать довольно просто.
        - Звучит интересно, - улыбнулся Фипп и выпятив губу сдул со лба упавшую челку.
        А я как будто бы в первый раз увидела его. И почему раньше не замечала, что мой маг-инженер очень симпатичный мужчина?
        Ростом, конечно, маловат, чуть выше меня, но зато крепкий, поджарый, как будто бы он не сидит с утра до ночи за книгами и бумагами. И ведь правда, вспомнила я, десятикилограммовые банки он тягает легко и играючи, да по две три штуки за раз. Прическа у него как обычно немного небрежная, поэтому челка и упала, закрывая высокий лоб. И смотрел он на меня сейчас с недоумением в льдисто-серых глазах. А я не могла отвести взгляд от его рук, покрытых короткими темными волосками, от узких, аристократических кистей с длинными красивыми пальцами, в которых были зажаты молотой и долото.
        - Леди Лили, с вами все в порядке? - встревоженно спросил он. И только тогда я очнулась и отвела взгляд. Мне потребовалось все мое самообладание, чтобы не покраснеть…
        - Да, сэр Фипп, - голос предательски дрогнул. Я прокашлялась, - все хорошо. Давайте уже пробовать нашу первую тушенку, - и улыбнулась, пряча за улыбкой неловкость.
        А мясо получилось просто волшебным. Оно идеально приготовилось, и даже пахло так, что текли слюни. Как-то само собой получилось, что мы поставили банку на стол, похватали ложки и ели тушенку прямо из банки вприкуску с хлебом… Все вместе за одним столом: я, Фипп, мои сотрудники и прислуга, включая садовника-конюха. И сами не заметили, как сожрали десять килограмм мяса на девять человек. И огромный каравай хлеба.
        И только, когда ложки заскребли по дну, мы опомнились. Переглянулись и довольно захохотали. Теперь все верили, что консервы у меня получились шикарные, а значит все остаются на своих местах.
        Весь остаток дня мы так и улыбались до ушей, счастливые и довольные. И все разговоры крутились только вокруг нашего с Фиппом успеха. Гизелла даже всплакнула от избытка эмоций, она страшно боялась, что я потеряю баронство, а следующий владелец может ее уволить.
        Я тоже радовалась, но одновременно меня грыз червячок сомнений: а вдруг у меня не получится продать консервы с выгодой. Ну, кому они такие огромные нужны? В голову ничего, кроме озвученной Агустом и Орстом идеи продать тушенку армии, не приходило. Я понимала, что это было бы самым лучшим вариантом, такой покупатель будет сметать все, что я в состоянии сварить и закатать. Вот только я не Агуст и Орст, у меня нет связей с генералами, которые решают вопросы закупок продовольствия. Можно, конечно, попробовать встретиться с ними просто так, без предварительного знакомства. Но сомневаюсь, что генералы будут заключать договора с неизвестным поставщиком, да еще и с женщиной.
        В общем, как ни крути, а единственной возможностью оставалось то, что мне страшно не хотелось - обратиться за помощью к герцогу Бартенбергскому. Больше у меня знакомых в тех кругах, которые имеют право что-то решать, нет. Ну, есть еще его величество, и я бы лучше пошла с просьбой к нему, но кто меня пустит? Он же король. Да и вряд ли он меня помнит.
        И это значило, что мне нужно готовиться к поездке в столицу… Пять дней пути в одну сторону приводили меня в ужас. Но за одно можно будет узнать, как там дела с королевским управляющим. Он до сих пор должен Гизелле и ее семейству зарплату за полгода и мне прошлогодний оброк.
        Ночью мне приснился кошмар. Я, задыхаясь от нехватки кислорода, бежала по незнакомому и совершенно безлюдному городу. Причем не местному, а в нашем мире. За мной гнался герцог, и я знала, если он догонит меня, то случится что-то непоправимое. Я ныряла в узкие подворотни, перелазила через заборы, перепрыгивала через выкопанные траншеи, пытаясь уйти от опасности. Мне было страшно, я спотыкалась, падала, вставала и бежала дальше. Пот застилал глаза, а легкие разрывало от невозможности вдохнуть. Но мне никак не удавалось скрыться от взгляда преследователя, прожигающего взглядом спину. Его шаги становились все ближе и ближе. И вот он уже совсем рядом. Я закричала и рванула вперед и в сторону, но не тут-то было. Герцог схватила меня за предплечье и резко развернул к себе.
        Я едва не упала, а когда смогла поднять глаза, то застыла… потому что это был совсем не герцог, а…
        И тут я проснулась. Сердце норовило выскочить через горло, холодный пот стекал по спине, а руки и ноги тряслись от пережитого ужаса. Я так и не узнала, кто же пытался догнать меня и что мне угрожало.
        Это сон, всего лишь сон. Наверное, он приснился мне из-за того, что я весь вечер думала про этого проклятого герцога. Постепенно нервы успокаивались, я встала, попила водички и постаралась заснуть снова. Но иррациональный страх снова оказаться в том же городе, на тех же улицах, не давал заснуть. И только когда за окном посерело, я смогла закрыть глаза и задремала. Скоро придет Клати, чтобы разбудить меня. Будильников здесь пока не было, и их роль выполняла прислуга. А уж как им удается не проспать - не знаю. И знать не хочу.
        - Леди Лили, - за завтраком сияющий и довольный жизнью Фипп, заговорил о делах, - мне нужно пару дней, чтобы закончить чертежи и подготовить документы для получение патента на автоклав. И через три дня я буду готов к поездке в Мерденбург. Надо как можно быстрее подать документы на наше изобретение.
        - Хорошо, - кивнула я. Выглядела я сегодня не лучшим образом, бессонная ночь отложилась черными кругами под глазами, которые не сняли даже молочные примочки сделанные Клати. А еще у меня болело все тело, как будто бы я на самом деле бежала тот странный марафон. - Я поеду с вами, сэр Фипп, мне нужно договориться о продаже консервов в армию Эсты. Только сначала нам нужно изобрести консервный нож. Я не собираюсь стучать молотком, вскрывая банку.
        Фипп вдохнул и открыл рот, чтобы что-то сказать, но я не позволила, жестом остановив его. Вышло немного грубовато, но я слишком плохо себя чувствовала для реверансов.
        - Это очень простое приспособление, и его изготовление не займет много времени. Зато можно будет подать сразу два патента.
        Фипп молча кивнул, соглашаясь с моими условиями.
        «Изобретение» консервного ножа на самом деле оказалось довольно простым делом. Я нарисовала форму ножа на бумаге, благо ничего сложного в ней нет. Моих способностей с лихвой хватило изобразить самую простую старинную открывалку. И я, как смогла, объяснила принцип ее действия.
        Фипп довольно быстро сообразил что к чему и рассчитал размеры, углы, способы заточки и все остальные параметры.
        Кузнец в Вытнях выковал металлическую деталь и заточил лезвие ножа. А Аник выстругал из ветки яблони деревянную ручку.
        Буквально через пару дней первый в этом мире консервный нож был готов. Мы решили вскрыть еще одну банку тушенки, совместив испытание открывалки с проверкой качества продукции.
        Открывать банку тушенки консервным ножом оказалось гораздо легче и быстрее. Хотя надо, конечно, приноровиться. Мы дали попробовать наше изобретение каждому, желая выяснить, смогут ли простые, не подготовленные люди, справится с задачей. Получилось у всех. Даже у Клати.
        Фипп просто сиял, и когда все разошлись по своим делам, а кухарка забрала тушенку, чтобы попробовать приготовить из нее суп и кашу, задумчиво произнес, вертя в руках открывалку:
        - Леди Лили, я, честно говоря, еще вчера сомневался, что наше с вами сотрудничество будет плодотворным. Простите, я не хотел вас обидеть, - торопливо добавил он, - но изобретательство это большой труд, и чтобы добиться успеха, надо провести сотни безуспешных опытов. Поэтому ваше заявление я счел всего лишь бравадой… и оказался не прав.
        Я промолчала. Не могу же я сказать, что ничего не придумывала, что пользовалась консервным ножом тысячи раз, что я из другого мира. Но Фиппу и не нужен был ответ.
        - Я не знаю, леди Лили, откуда вам известно про открывалку, но я абсолютно уверен, для вас этот предмет давно знаком. Достаточно посмотреть, как уверенно вы держите его в руке и как легко используете. И хотя мне до сих пор интересно кто вы и откуда приехали, но сейчас меня больше всего волнует вопрос: какие еще идеи у вас есть, - он улыбнулся, - я уже хочу взяться за новое изобретение, леди Лили…
        - Хорошо, сэр Фипп, - улыбнулась я, - как только получим патенты на то, что уже сделали, я подкину вам новую идею. Самопишущее перо… Уверена, вам понравится.
        - Самопишущее перо? - вскинулся маг-инженер, - я слышал, что уже есть патент на что-то подобное. Вроде бы к деревянной палочке приделали резервуар для чернил. Но писать таким пером очень неудобно… чернила очень часто проливаются. Это правда?
        Я только пожала плечами. Понятия не имею, что тут уже изобрели. Но писать ужасным гусиным пером или палочкой с привязанным с ней металлическим наконечником, который царапает и рвет бумагу, выше моих сил. У меня ничего не получалось, проклятые кляксы падали и падали, заливая с трудом написанные строчки. Мне нужна нормальная ручка для работы. И я ее получу во что бы то ни стало.
        - Сэр Фипп, давайте сначала разберемся с консервами, - вздохнула я, - если я не смогу найти покупателя, то, боюсь, вам придется уехать. Я не в силах буду платить вам зарплату.
        - Но продавать можно не только консервы, - улыбнулся Фипп, - но и патенты. Мы можем полностью продать право на изобретение, либо продать только право на производство изделий по нашему патенту, и тогда фабрикант будет платить нам фиксированную плату с каждой единицы продукта. Изобретательство очень выгодно, - рассмеялся он.
        Ничего себе… и почему я сама об этом не подумала? А ведь Фипп прав! И если все получится, то у меня будет еще один источник дохода… И это прекрасно.
        Голодная смерть недовольно фыркнула и отодвинулась еще на несколько шагов.
        ГЛАВА 17
        Дорога до столицы оказалась не такой длинной, как в прошлый раз. Нет, ехали мы все те же пять дней, но теперь меня не трясло перед неизвестностью, я знала куда и зачем еду. И к тому же я была не одна. Мы с Фиппом всю дорогу болтали, разговаривая обо всем на свете. Чаще всего, конечно, говорил он, а я слушала.
        Потихоньку, помаленьку, рассказал мне Фипп свою историю.
        Его отец, сын обедневшего дворянина, был игроком и кутилой. Он рано потерял родителей, а к двадцати семи годам и все состояние. И тогда решил поправить свои дела проверенным способом - жениться на девице с богатым приданным, но ни один богатый аристократический род не захотел с ним породниться. Репутация жениха их, видите ли, не устраивала.
        Тогда молодой человек обратил свой взор на дочерей купеческого сословия. Мезальянс давал ему возможность улучшить финансовое состояние, а для купцов был единственным и очень редким шансом породниться с аристократией.
        Дед Фиппа долго не думал, и отдал за нищего барона свою единственную дочь и половину своего состояния в качестве приданного. В том числе и фабрику, которая делала тарелки, ложки, котелки и прочую утварь для армии.
        Тесть надеялся, что получив в руки работающее предприятие зять возьмется за ум.
        Но не тут-то было, работать аристократ не пожелал, и прогулял приданное жены быстрее, чем сыну исполнилось десять. Чтобы ребенок не голодал, не ходил в обносках и самое главное не унаследовал пагубные привычки родителя, дед забрал его к себе, положив дочери небольшое содержание. И с этого времени Фипп жил с дедом.
        Именно дед увлек его механикой и инженерией. Он всегда говорил внуку, что самая большая ценность это не деньги, а знания. Деньги и богатства у тебя могут отнять, а вот знания не отнимет никто. Он не жалел средств, нанимая учителей и покупая учебники. А Фипп с удовольствием учился.
        Потом дед умер, оставив внуку в наследство большой дом в Крамберге и счет, на котором было достаточно денег, чтобы его содержать. Но Фипп, помня наказ деда, продолжал учиться и изобретать. А когда дяди решили открыть фабрику пошел к нем магом-инженером. А потом и ко мне.
        - Сэр Фипп, - удивилась я, - но зачем вам это нужно?
        - Мне нравится создавать механизмы, работать с ними, усовершенствовать. К тому же, леди Лили, если бы не это, я никогда не познакомился бы с вами…
        Фипп запнулся. А я переваривала услышанное и думала: это что, типа, он так признался в симпатии ко мне? Или мне показалось?
        - А теперь, - продолжил он, - мы едем регистрировать два патента на изобретения.
        Пронесло! Это совсем про другое! Я незаметно выдохнула. Не хотелось бы мне портить наши деловые отношения. Меня Фипп полностью устраивал в качестве мага-инженера, я его в качестве руководителя, надеюсь, тоже. И ломать наше идеальное сосуществование совсем не хотелось.
        Остановились мы в той же гостинице, что я ночевала в первый раз. Она как раз была предназначена для небогатых аристократов, моего уровня. Хотя мне цена совсем не показалась низкой - золотой в день за одноместный номер попроще, чем в прошлый раз, но зато с питанием. Я заплатила за два номера на два дня, на большее мне не хватило… Теперь денег у меня осталось впритык на обратную дорогу нам с Фиппом. И если я не смогу пробиться к герцогу, то останусь у разбитого корыта.
        Были еще конечно вероятные доходы от патентов, но неизвестно заинтересуют ли они, вообще, кого-нибудь. И когда это будет.
        В прошлый раз, когда меня везли в гостиницу из Управления внутренней и внешней безопасностью, которым руководил герцог Бартенбрегский, я была слишком ошеломлена происходящим и совсем не запомнила дорогу. Но Фипп прекрасно знал столицу, он провел здесь несколько незабываемых студенческих лет, и пообещал провести экскурсию по городу, когда закончим с делами.
        А пока мы погрузили в карету извозчика узел со спрятанной от любопытных глаз банкой тушенки, свернутые в рулон чертежи и портфель с документами на патент и поехали в центр. До конца дня было еще несколько часов, а мы слишком засиделись в дилижансе, чтобы терять время, валяясь в гостинице. Вдруг нам удастся решить все дела прямо сегодня.
        Патентное бюро оказалось совсем рядом, поэтому Фипп сначала донес ведерную консервищу до дверей Управления, и только потом отправился по своим делам.
        Я стояла на крылечке, очищенном от снега и не могла решиться взять в руки молоточек, висящий на короткой цепочке, чтобы постучаться. От волнения меня слегка потряхивало, как от холода, хотя погода сегодня была совсем теплой, почти весенней. Встреча с герцогом страшила так же сильно, как и смерть от голода в пустом поместье. И только поэтому я все еще стояла у дверей, а не бежала сломя голову прочь. Герцог - мой единственный шанс, и будет обидно профукать его из-за глупого страха. Ну, что он мне сделает? Ну, не убьет же! И я быстро, пока не передумала, схватила молоточек и изо всей силы несколько раз ударила по железной пластине, закрепленной на двери… вот и все. Назад дороги нет.
        Но ничего не произошло. Никто не прибежал и не впустил меня во внутрь.
        Я подождала еще немного, а потом снова взяла в руки молоток, чтобы постучать еще раз… не может быть, чтобы там никого не было. Я же вижу, дорожки чищены, следы от ботинок присуствуют, значит меня просто не услышали.
        - Леди Лили, - позади раздался голос герцога. От неожиданности я даже подпрыгнула на месте и выронила молоточек. - Что вы здесь делаете?
        - Пытаюсь попасть к вам, мне очень нужно с вами поговорить, - ответила я, глядя на него сверху вниз. Я-то стояла на крылечке, а герцог только-только вышел из вычурно украшенной кареты на дорогу.
        - Вам было велено сидеть в поместье, леди. Мы обеспечили вас всем необходимым, чтобы не видеть и не слышать в течении шести месяцев. Прошло только два. А вы уже второй раз попадаетесь мне на глаза. Повторяю свой вопрос, что вы здесь делаете? - Он был раздражен и страшно зол. Мне даже показалось, что сейчас герцог скрутит меня в бараний рог, сунет в эту уродливую карету и отправит обратно в поместье.
        - Сэр, я снова отвечу вам то же самое, - я постаралась ответить вежливо. В моих интересах не раздраконить его еще больше, - я приехала, чтобы сделать вам предложение…
        - Что? - перебил меня герцог, обливая презрением и ненавистью, как в первую встречу. И яростно зашипел, - вы немедленно уберетесь из столицы в свое поместье! И будете сидеть там тихо, как мышка в норке. Вам ясно?! Я не собираюсь жениться на вас ни при каких условиях! Мне плевать на бабку и ее магию! Хотя, - он хмыкнул и медленно обвел меня неприятно-липким взглядом, - если вы хорошо попросите…
        В моей груди что-то лопнуло с длинным противным звоном. И я шагнула навстречу к нему.
        - Сэр, - зашипела я точно так же, - не знаю, чем я заслужила подобное к себе отношение, но, думаю, я должна объяснить вам еще раз. Я. Не. Собираюсь. Замуж. - Чеканила я каждое слово, - ни за вас, ни за кого-либо еще. Меня никто не спрашивал, хочу ли я попасть в ваш проклятый мир, и я такая же жертва вашей сумасшедшей бабки, как и вы! И уж поверьте, я пострадала гораздо больше. Вас, по крайней мере, никто не выкинул в отсталый мир в качестве возможной невесты грубого и самовлюбленного хама, который не способен увидеть в женщине равного себе человека.
        Я выпалила эту тираду на одном дыхании. И теперь замолчала, тяжело дыша от резкого выброса адреналина. А герцог хлопал глазами и ошеломленно смотрел на меня.
        Вот и все. Я подхватила узел с консервой, который на эмоциях казался гораздо легче, и шагнула с крыльца. Мой план договориться с герцогом с треском провалился. Но
        никакого сожаления по этому поводу я не ощущала. Завтра попробую добиться встречи с армейскими генералами. А если не выйдет, то у меня всегда есть Агуст и Осрт, которые с удовольствием возьмут на себя задачу продвижения моей продукции.
        Я сбежала с крыльца и уже почти было проскочила мимо застывшего без движения герцога, как он схватил меня за руку и развернул к себе. Как во сне. Только сейчас я совсем не боялась. Наши взгляды схлестнулись, ударяясь друг об друга, как два клинка. Мне показалась, что я даже услышала звон и увидела сноп рассыпавшихся искр.
        - Идемте, - кивнул герцог на дверь. И шагнул на ступеньку, выпуская меня из рук.
        Он не оглядывался. Он знал, что я пойду за ним. И я на самом деле шагнула следом, так, как он хотел. Только это не было поражением. Это я давала ему еще один шанс. А не наоборот.
        Мы прошли по темным, узким и извилистым коридорам куда-то вглубь здания, и вышли к смутно знакомой двери кабинета его светлости. Он распахнул дверь, кивнул и сухо произнес:
        - Прошу вас…
        Я без страха вошла в полутемный кабинет и, дойдя до стола, бесцеремонно сдвинула в сторону бумаги и опустила свою потяжелевшую во время блужданий по Управлению ношу прямо на стол. Герцог снял пальто, небрежно бросил его на подлокотник дивана и занял свое место.
        - Что это? - спросил он, глядя на жестяную банку. Сейчас в его голосе не осталось никаких эмоций. Просто холодный и равнодушный голос чиновника, к которому пришел очередной надоедливый посетитель.
        - Вы, наверное, слышали, что в Иносте придумали способ консервировать мясо, упаковывая его в жестяные банки. - Я опустилась в кресло, и откинулась на спинку, расслабляя спину. Чувствовала я себя необычно спокойно и свободно. Как будто бы от этого разговора не зависело мое будущее. - И я приобрела себе станки по производству жестяных банок для консервирования. И теперь хочу предложить вам закупать мясные консервы для армии у меня.
        В глазах его светлости мелькнула и пропала непонятное чувство, он скользнул взглядом по банке и заявил:
        - Вы, леди Лили, вероятно, не в курсе, но мало закатать мясо в жесть. Надо сделать так, чтобы оно там не портилось. Насколько мне известно, ни у нас, в Эсте, ни в Треане не удалось сделать это без магии. А использовать магию для такого производства - нерационально. Каждая банка будет стоить слишком дорого.
        - Этой банке, ваша светлость, уже почти две недели. Как вы видите, она цела и невредима. К тому же я с легкостью могу предложить вам цену на треть ниже, чем Иноста. А если мы с вами будем дружить, то и чуть меньше.
        - Хм, - герцог заинтересованно взглянул на банку. - Но как вам это удалось?
        - Вы, кажется, снова забыли, - вздохнула я, - что я пришла к вам из другого мира. И у нас консервирование давно не является секретной технологией, и каждая хозяйка владеет знаниями по закатке не только мяса, но и овощных салатов и компотов.
        - Хм, - он забарабанил пальцами по столу…
        - Прямо сейчас, - продолжала я, - мой маг-инженер оформляет патент на изобретение, которое я позаимствовала из своего мира, и которое позволяет стерилизовать консервы, обеспечивая долгое хранение.
        - Хм, - в третий раз хмыкнул герцог, - а вы сами пробовали ваш продукт? Я слышал, что солдаты в Иносте очень часто травятся консервами и бывает даже умирают… Мне не хотелось бы, чтобы нашу армию постигла подобная участь.
        - Конечно же я пробовала, - улыбнулась я, - в последний раз мы вскрыли тушенку как раз перед отъездом. И она, скажу я вам, получилась очень вкусной. Вы и сами можете попробовать прямо сейчас.
        - Что же, - герцог встал, давая понять, что аудиенция закончена, - оставьте ее здесь, я сам лично прослежу за ее состоянием. И дам вам знать, когда решение по вашему вопросу будет принято.
        ГЛАВА 18
        Я должна была уйти. По сути ни с чем. А потом пробиваться к генералам, которые все равно придут за ответом к герцогу… или королю… Или рискнуть?
        Я выбрала риск. Спокойно встала, достала из кармана открывалку, которую захватила, чтобы открыть банку для дегустации, поставила острием на банку и, взяв тяжелый бронзовый пресс-папье с кучи бумаг, резко ударила по ручке открывалки, пробивая банку.
        - Что вы делаете?! - кинулся ко мне герцог, пытаясь то ли остановить, то ли выкинуть меня из кабинета. А скорее всего и то, и другое вместе.
        Но я уже короткими рывками резала ножом жесть, вскрывая банку.
        - Вы непременно должны это попробовать, - улыбнулась я как ни в чем ни бывало, - прикажите принести хлеб и вилки. И зовите всех своих ребят. Тушенки хватит на всех.
        - Сколько вам заплатила Иноста за такую диверсию? - герцог вырвал у меня из рук пресс-папье и консервный нож, - леди Лили, я вынужден арестовать вас до выяснения обстоятельств.
        - Что?! - удивилась я, - но за что?!
        - Я с самого начала знал, что вам нельзя доверять, - герцог был холоден. Наверное, он нажал какую-то тревожную кнопку, потому что в дверях появились два дюжих молодца. - Взять ее под стражу, - приказал он, кивнув на меня, - по обвинению в попытке провести диверсию в Управлении.
        Дюжие молодцы церемониться не стали, подхватили меня под локотки с двух торон и поволокли из кабинета. Я была так ошеломлена происходящим, что не нашла ничего лучше, чем повернуться и заявить:
        - Ваша светлость, вы сошли с ума.
        Эта фраза как будто бы поставила точку, и я с чувством выполненного долга спокойно пошла туда, куда меня вели.
        Камеру мне выделили одноместную. Каменный мешок решеткой с одной стороны и занавеской, за которой в полу была дырка для справления естественных надобностей. К счастью там было довольно чисто и не воняло. Кроме занавесочки из удобств были еще деревянные полати, которые по всей видимости выполняли роль кровати по ночам. На них в углу свернутая в компактный валик лежала постель: тонкий матрас, тощая подушка и одеяло. Постельное белье, скорее всего должны были выдать отдельно. В изголовье полатей к стене был прикреплен небольшой откидной столик, похожий на те, что я видела в поездах. Небольшое окошко в камере располагалось высоко, под самым потолком и было забрано решеткой.
        Я села на деревянные полати и попыталась понять, что, вообще, происходит. Герцог прекрасно знал, кто я и откуда. И весь этот бред по поводу диверсий и Иносты… к чему это было, вообще? Месть за то, что посмела ослушаться?
        Как ни странно, я не чувствовала ни страха, ни паники. Я была абсолютно спокойна и уверена в себе. И это совсем не было на меня похоже. Еще вчера я ревела бы, кричала, что ни в чем не виновата, умоляла бы выпустить и просила бы прощение за то, как вела себя.
        Но не сегодня. Там на крыльце Управления, когда между мной и герцогом произошла невидимая битва, я поняла. Я сильная. И я могу не только проигрывать, идя на поводу у других, но и побеждать.
        Просидела в одиночестве я совсем не долго не больше пары часов. Когда тени скрыли углы камеры к решетке подошел одни из дюжих молодцов. Отпер дверь и недовольно пыхтя сунул мне стопку постельного белья и поднос с ужином: тарелкой моей тушенки, на застывшем жире были видны дырочки от консервного ножа, большой кусок хлеба и огромную кружку горячего чая.
        Это было так смешно, что я невольно рассмеялась, отчего молчаливый стражник запыхтел еще больше. А герцог точно сошел с ума.
        С удовольствием отужинав вкуснейшей тушенкой, я воспользовалась удобствами, постелила постель и прилегла, не раздеваясь, только расстегнув пуговки на лифе платья, чтобы было посвободнее в груди. Ни керосиновой лампы, ни свечи мне никто не выдал, поэтому в камере быстро стало темно так, что я не видела даже собственных рук.
        Заснула я очень быстро, спала крепко и проснулась, когда в моей тюрьме посветлело. Мне на завтрак снова принесли тушенку. Герцог явно издевался. А вот Фипп, наверное, с ума сошел. Еще бы, ушла вчера и с концами. Поэтому сама заговорила с дюжим молодцем. Кажется уже другим. Не тем, что был вчера.
        - Милейший, - улыбнулась я, - вы можете выполнить одну мою маленькую просьбу?
        - Простите Леди, - мотнул он головой, - его светлость не велел…
        - Это не для меня, - улыбнулась я снова, - но мой спутник, с которым я приехала в столицу, наверное, очень волнуется. Не могли бы вы передать ему весточку, что со мной все хорошо?
        - Ваш жених-то? - вскинул брови дюжий молодец и прежде чем я успела открыть рот ответил, - так он знает. Он еще вчера вечером в Управление заявился. Говорят, - он фыркнул, - его светлость изволил гневаться и вышвырнул его вон. Но о том, что вы арестованы, ему сказали. Он вам передачку принес, только его светлость не позволил вам отдать.
        И я не стала ничего говорить. Плевать, пусть хоть как называет, главное я знаю, что Фипп в курсе, где я. И искренне улыбнулась надзирателю, который вышел и закрыл дверь на замок.
        В этот момент в тюремном коридоре раздался шум: сюда шли сразу несколько человек, один из которых громко выговаривал другому, не скупясь на выражения. Дюжий молодец почему-то побледнел и вытянулся в струнку прямо с той стороны решетки.
        - Экберт, - говорил кто-то знакомым голосом, - я не узнаю тебя! Посадить ни в чем не повинную женщину в темницу! Как тебе, вообще, такое пришло в голову! И теперь я должен тратить свое время, чтобы исправлять то, что ты творишь. И даже не думай возражать! Еще одно слово и я сам женю тебя на ней, прямо сейчас!
        Король… это же король! Я еле успела встать, как из-за угла появился его величество собственной персоной, злющий и молчаливый герцог, и еще какие-то люди. Наверное, это свита.
        - Леди Лили, - улыбнулся он мне и кивнул дюжему молодцу, жестом приказывая открыть камеру, - приношу свои извинения за действия его светлости. Он слишком много работает и видит шпионов и диверсантов даже там, где их нет.
        - Благодарю, ваше величество, - я присела в реверансе, пусть и не самом изящном, но правильном. Гизелла дала мне несколько уроков по этикету. А еще я хотела скрыть усмешку… злорадную… Так и надо этому бестолковому герцогу.
        А его величество мельком оглядев камеру скривился, и снова повернулся к его светлости:
        - Экберт, а почему ты не отправил ее в камеру для аристократии? - Герцог открыл рот, но ничего не успел ответить, его величество заметил тарелку с тушенкой, - и чем это вы кормите заключенных в моей тюрьме? Мне помнится, им полагается каша, а не мясо? - он уставился на надзирателя.
        Тот побледнел и даже как-то стал ниже ростом и заикаясь ответил:
        - Дак… его светлость велел… консерву… ваше величество…
        - Какую еще консерву?! - оглянулся король на герцога.
        И вот этот момент я пропустить не могла и прежде, чем его светлость открыл рот, присела в еще одном реверансе:
        - Ваше величество, я приехала в столицу, чтобы предложить его светлости консервированное мясо для армии, которое делают в моем поместье. Но он решил, - ни секунды не сомневаясь сдала я герцога, - что я хочу отравить его и все Управление и отправил меня сюда. И, вероятно, хотел проверить безопасность моей продукции на мне же.
        - Но в вашем поместье не делают консервы, - насторожился король.
        - Верно, ваше величество, не делали, - кивнула я, - но я выкупила оборудование и построила консервный цех. И мое тушеное мясо способно храниться очень долгое время. Вот этому, - я кивнула на тарелку, больше двух недель. Я вчера с удовольствием съела тарелочку. И, как видите, прекрасно себя чувствую. И я готова поставлять консервы для армии по цене ниже, чем Иносте на тридцать процентов.
        - Как интересно, - протянул его величество и неодобрительно взглянул на герцога, - леди Лили, я приглашаю вас стать моей гостьей. Сейчас вас отведут во дворец, предоставят вам покои, а сегодня после обеда мы с вами встретимся и вы мне все расскажете. Я хочу знать все подробности. В том числе как вы решили технологическую проблему.
        - С удовольствием, ваше величество, - улыбнулась я, - но если вас интересуют технические детали, то в гостинице меня ждет мой маг-инженер. Он сможет рассказать вам об этом гораздо лучше.
        - Хорошо, - кивнул король, - Экберт, пусть привезут и мага-инженера. В какой он гостинице, леди?
        - Да, здеся он, - низко загудел надзиратель, - с самой ночи тут крутится, о невесте своей беспокоится…
        Подавились все. Я, его величество и герцог. А последний побледнел и взглянул с таким презрением, что я почувствовала его кожей.
        - Жених?! - спросил его величество и фыркнул, - уже?! Леди Лили, - покачал он головой, изображая недовольство, - а ведь мы с вами договорились на шесть месяцев.
        - Жених - не муж, - пожала я плечами. Вот уж точно не буду оправдываться. Мне даже на руку такое заблуждение. Пусть они считают Фиппа моим женихом, тогда через пол года мне не придется отказывать его величеству в попытке выдать меня за кого-нибудь замуж.
        - Тоже верно, - рассмеялся король и шагнул к выходу, - я жду вас сегодня вечером обоих, леди.
        Меня освободили сразу же. Отвели темными, тайными коридорами во дворец и поселили в гостевых покоях. Я еще не успела снять с себя грязное и пропахшее несвободой платье, как за дверями послышался шум и недоуменный голос Фиппа. Какие шустрые, улыбнулась я, а ведь не скажешь, что его величество строг, скорее, наоборот, я встречаю его второй раз и каждый раз он необычайно добродушен. Наверное, поэтому герцог все время при нем, чтобы играть роль злого полицейского.
        Надо было бы поговорить с Фиппом и рассказать ему почему он здесь, но я смалодушничала и выбрала ванну, а не дела. Гостевые покои не особенно сильно отличались обстановкой от гостиницы. Кажется, иерархия соблюдалась среди аристократов очень строго. Но все же это был королевский дворец и неизвестно, доведется ли мне побывать здесь еще раз. А с Фиппом я побеседую позже. Надеюсь, он не обидится, что я назвала его женихом… Я зевнула. Горячая вода согрела меня и так расслабила, и я не заметила, как задремала.
        Разбудила меня горничная. Вода в ванне подогревалась магическим кристаллом, поддерживающим изначальную температуру, поэтому я не замерзла. Взамен моего грязного платья мне выдали новое, примерно такое же. До обеда, а значит до встречи с королем, было еще время, но едва горничная успела причесать меня и собрать волосы в подобие прически, как примчался посланник в приказом, срочно явится пред ясные очи его величества. Игнорировать подобное нельзя и я, так и не увидев Фиппа, зашагала вслед за слугой по коридорам дворца.
        Пока шли, я с интересом глазела по сторонам. Дворец, как дворец. Красное и черное дерево, бархат, шелк, позолота, статуи, картины, портреты… красиво, помпезно, богато. Сюда на экскурсию приходить интересно, смотреть, восхищаться, а вот постоянно жить в окружении всего этого, я бы не смогла. Это все равно, что в музее. Причем прямо с посетителями. Потому что людей кругом было довольно много.
        Слуги кланялись, аристократы смотрели заинтересованно и здоровались, слегка склоняя голову, аристократки пренебрежительно фыркали и смотрели с высока. По сравнению с ними я выглядела, как бедная золушка. Высокие, многоэтажные прически, откровенное декольте, узкие обтягивающие корсажи, пышные юбки длиной до пола и драгоценности. Много… как будто бы каждая ограбила ювелирную лавку. Это смотрелось немного нелепо и странно, но, возможно, я просто ничего не понимаю в местных вкусах.
        Больше всего дам было в гостиной перед королевскими покоями. И когда слуга подвел меня к ним и, шепнув что-то охране, открыл передо мной двери, дамы пришли в волнение. Неясный гул пронесся по залу и заметался по коридорам дворца. Кажется, через пятнадцать минут об этом визите станет известно всем, с неудовольствием подумала я. Меньше всего мне хотелось ссориться с местными кумушками. Я, вообще бы предпочла их не видеть и не знать.
        - Леди Лили, - его величество сидел в кресле и читал какие-то бумаги. Подойдя ближе, я поняла, что не какие-то, а наши. Те самые, которые Фипп готовил для патента. - очень рад вас видеть, - он кивнул на кресло, стоявшее напротив, - присаживайтесь. Разговор будет долгим.
        Я поднялась из полуприсяда, реверансы вместо простого «здравствуйте» весьма утомительны, и опустилась на кресло.
        - После нашей с вами встречи, его светлость сообщил мне, что вы совместно с женихом подали заявку на патент. И я решил проявить любопытство. - Он разложил чертежи на небольшом столике стоявшем перед креслами. - леди Лили, вы понимаете что это? - кивнул он на чертеж автоклава.
        Я вздохнула… еще один. А ведь я была о нем лучшего мнения.
        - Да. Ваше величество, - улыбнулась я, не показывая досады, - конечно понимаю. Это автоклав. В нашем мире такие используют для стерилизации консервов. Есть и другие способы, консервирования, попроще, но вот тушенку лучше всего варить с помощью автоклава.
        - В своем мире ваша семья профессионально занималась изготовлением консервов?
        - Нет, - невольно рассмеялась я, - ваше величество, в нашем мире я была обычной женщиной, которая сама вела свое хозяйство: готовила, убирала, и консервировала овощи и фрукты в том числе.
        - Вы хотите сказать, в вашем мире каждая хозяйка способна соорудить подобный агрегат? - его величество был очень удивлен. А я еле удержала лицо, чтобы не расхохотаться в голос.
        - Нет, - помотала я головой, - я так сказать не хочу. Но, ваше величество, чтобы ездить на поезде не обязательно уметь собрать паровой двигатель. Но с другой стороны, если рассказать способному изобретать магу-инженеру, что пар при нагревании котла выталкивает поршень, то он вполне может изобрести паровую машину.
        - Хм… верно… А что вы еще знаете о ваших паровых машинах? Мы давно бьемся над проблемой низкого КПД и, возможно, ваши знания помогут нам решить эту проблему…
        Вот тут я уже не сдержалась и рассмеялась:
        - Простите ваше величество, но все, что мне известно о паровых машинах, я вам уже рассказала. Но у нас их давно уже не используют, им на смену пришли двигатели внутреннего сгорания, но, - торопливо добавила я, увидев как король вдохнул воздух, чтобы что-то спросить, - о них я знаю еще меньше. Ваше величество, я всего лишь простая женщина. И к сожалению, все, что я могу, - я кивнула на чертежи, - это придумать автоклав и консервный нож…
        - Очень жаль, - король вздохнул, - леди Лили. Признаюсь, у меня появилась надежда заполучить иномирные технологии.
        Я пожала плечами, мол, ничем помочь не могу. И добавила:
        - Может быть другие девушки, которых отправила бабуля до меня, знают чуточку больше?
        - Нет, - покачал головой король, - они из магических миров близких к нам по развитию. Из вашего мира пока никого не было. И не будет. Бабуля никогда не присылает больше чем одну девушку из каждого мира.
        Мы немного помолчали.
        - Что же, леди Лили, - первым заговорил его величество, - вы можете идти. Мы забрали оставшиеся у вас две консервы. Наши специалисты исследуют их, и если нас все устроит, то в ближайшее время к вам приедет мой представитель, чтобы заключить договор на поставку армейского питания.
        Я выдохнула и кивнула. А когда уходила, его величество заявил:
        - И еще, возможно ваша идея выйти замуж за барона Фиппа Фабербургского не так плоха… и, возможно, через полгода я позволю вам зарегистрировать брак. Но до тех пор, леди Лили, будьте любезны соблюдать наши договоренности.
        Вот тут я аж подпрыгнула… Надеюсь, это не значит, что мы теперь непременно должны пожениться?
        ГЛАВА 19
        Фиппу я, конечно же, ничего не сказала… Меньше знает, крепче спит. Он и так был сильно взволнован тем, что произошло, и всю обратную дорогу рассказывал мне, что с ним случилось тот злополучный вечер.
        Он, как мы и договаривались, отнес чертежи и документы в патентное бюро. Еле успел к тому же, даже пришлось уговаривать местного чиновника принять заявления. Сделав дело, довольный Фипп отправился в гостиницу дожидаться меня.
        Но когда стало темнеть, а я все не появилась, Фипп рванул в Управление, и попал как раз к концу рабочего дня, когда народ выходил из той самой двери, возле которой он меня оставил.
        Мой маг-инженер попытался выяснить, видел ли кто-нибудь меня, но все только разводили руками. Он попытался войти внутрь, но его подхватили под белы рученьки и вывели с охраной… При этом Фипп невольно морщился и потирал бока. Так что я подозреваю, скорее все было не совсем так, и ему там хорошенько наваляли, чтоб не лез куда не следует.
        Но Фиппа это не остановило. Неизвестно, чем бы все закончилась, если бы не Евон.
        - Такая милая дама, - с воодушевлением рассказывал о ней Фипп, - она единственная отнеслась ко мне с пониманием и сочувствием. Помогла мне встать и отвела к себе в кастелянскую. А потом пошла прямиком к самому герцогу Бертенбергскому! Представляете, леди Лили?! Герцог известен жестоким нравом, к нему не каждый мужчина соберется с легкостью, а она… ох, леди Лили, - вздыхал Фипп, - я еще никогда не встречал такую храбрую женщину.
        Он прикладывал руку к сердцу, а я прикусывала себе язык, чтобы не переспросить: точно ли мы с ним говорим об одной и той же женщине? Про ее храбрость я ничего сказать не могу, возможно так оно и есть, но вот «любезная» - это точно не про ту Евон, которую я знаю.
        Евон отправилась к герцогу и выяснила, что некую леди сегодня днем арестовали за попытку отравления.
        - Ох, леди, - бледнел Фипп, когда вспоминал этот момент, - я ведь решил, что правда это… что недосмотрели мы, и мясо испортилось… думал, взаправду помер кто, - здесь он тяжело вздыхал и продолжал рассказывать дальше. - А Евон говорит, мол, не помер никто. А леди арестовали, чтоб сбежать не успела, если отраву обнаружат. А если все хорошо, то отпустят… Иди, сказала мне Евон, в гостиницу и спи спокойно.
        Но совесть не позволила Фиппу спать спокойно, и он отправился штурмовать тюрьму. Там ему подтвердили слова Евон и велели не волноваться. С леди все хорошо, и она уже давно спит сном младенца.
        Фипп вернулся в гостиницу, но никак не мог успокоиться, всю ночь проворочался без сна, а утром заставил хозяина гостиницы открыть ему мой номер, собрал мне самые необходимые вещи, и снова отправился в тюрьму.
        Откуда его второй раз за два дня вывели под белы рученьки… только не на улицу, а во дворец.
        - Леди Лили, - в этот момент он каждый раз смотрел на меня с восторгом, - не знаю, как уж вам удалось… Но дворец! Меня, правнука опального барона Фабербургского, его величество пригласил быть гостем во дворце! Я думал, этого не случится никогда, и наш род всегда будет прозябать на задворках королевства.
        - Сэр Фипп, - я зевнула, до дома оставалось не больше пары часов, и значит я в последний раз слушаю эту душещипательную историю, - а что натворил ваш прадед?
        - Леди Лили, - вскинулся Фипп, - вы никогда не слышали о Фабербургском заговоре? Мой прадед считал себя потомком королевской династии, возглавил заговор и убил короля. Но прабабка его величества сумела удержать трон в своих руках. Моего прадеда казнили, а деда, который тогда был младенцем, королева пощадила и даже оставила ему титул барона и крошечное имение недалеко от Крамсберга.
        Я слушала и удивлялась. Ну, ничего себе жизнь у королей… заговор на заговоре… только успевай уворачиваться.
        - Я совсем забыл! - вдруг хлопнул себя по лбу Фипп, - пока я крутился возле тюрьмы, слышал, что пытались задержать королевского управляющего, который обокрал ваше поместье. Но ему сбежать… и теперь его ищут.
        Холодок пробежал по моей спине и застыл в районе копчика… Надеюсь, ему неизвестно, кто сдал его герцогу…
        В свете последней новости, возвращаться в поместье было страшновато. Я уже нарисовала себе картины разоренного, а то и сожженного дома, несчастной, рыдающей Гизеллы, искалеченной Клати и даже убитого проклятым управляющим Аника, который пытался заступиться за дочь.
        Двадцать минут дороги в карете в этот раз показались мне длиннее пяти суток пути из столицы. Но когда в ночи показались очертания целой и невредимой на первый взгляд усадьбы, я с облегчением выдохнула. Все мои страхи оказались напрасны. К счастью, дома все было тихо и спокойно, как всегда.
        Потянулись дни томительного ожидания. Ждали мы, конечно, не беглого королевского управляющего, а королевского посланника, который должен был приехать и заключить договор на поставку консервов.
        Я была так уверена в успехе исследований, которые грозился провести король, что решила запустить цех, не дожидаясь подписания документов. И через пару дней после возвращения, вызвала Фиппа в кабинет, и как только он появился в дверях, заявила:
        - Сэр Фипп, мне кажется, нужно как можно скорее начинать производство. Не стоит дожидаться решения его величества. Вы же знаете, я осталась без гроша в кармане, и каждый день простоя погружает меня в долги еще больше.
        - Леди Лили, - вздохнул Фипп, присаживаясь в кресло, - я все понимаю. Но может быть подождем еще немного? Мы же не знаем какие условия нам будут предложены его величеством. Вдруг по договору производство должен будет курировать представитель его величества и нам будет запрещено реализовать консервы на сторону. Тогда все, что мы закатаем до приезда человека короля можно будет отдавать на кухню Трилл.
        В его словах был резон. Я немного подумала, прикинула как лучше и приняла окончательное решение:
        - Хорошо, мы отложим запуск еще на три дня. И если он не приедет, то начнем работать и будем искать новые каналы сбыта.
        Конечно же мне было тревожно. Денег у меня совершенно не осталось. И я уже сто раз пожалела, что не намекнула его величеству о своем крайне бедственном финансовом положении. Или не попросила аванс в счет будущих поставок…
        Вот, кстати. Я вяла лист бумаги и стала записывать на чем должна буду стоять насмерть, при обсуждении контракта. И первым пунктом будет авансовые платежи в размере не менее пятидесяти процентов от суммы поставки.
        Я еще не закончила свой список, когда в дверь осторожно поскреблись.
        - Входите, - разрешила я войти, недоумевая кто это может быть. Фипп и даже Гизелла стучатся гораздо смелее. Но это оказалась Клати. Она протиснулась бочком в дверь и замерла, прижимаясь спиной к створке, как готовая сорваться прочь в любой момент. - Клати? Что случилось?
        - Леди Лили, - залепетала девчонка, - госпожа Гизелла, моя мама… она заболела… ей совсем плохо, - она всхлипнула и залилась слезами.
        - Но я только что видела ее, Клати, с ней все было в порядке, - вскочила я из-за стола, отбросив перо…
        - Да, леди, - Клати рыдала, закрыв лицо руками и крупно вздрагивая всем телом, - я не знаю, что случилось. Она шла-шла… говорила… а потом схватилась за грудь… вот тут, - девчонка прижала руку к сердцу, - и упала… и теперь лежит… и еле дышит…
        Последние слова горничная договаривала с подвыванием, не в силах справится со слезами.
        А я уже бежала к экономке. Что бы там ни было между нами в самом начале, сейчас мы с ней были почти подругами… ну, насколько это возможно, учитывая разницу положений.
        Бледная, как простыня Гизелла лежала на полу в своей комнате. И была без сознания. Я велела Клати привести сюда Аника и Фиппа, чтобы они помогли уложить ее в кровать. А сама расстегнула пуговки платья, распахнула окна и попыталась прощупать пульс… Но от страха из-за собственной беспомощности, мое сердце колотилось так громко, что заглушала тихое биение пульса Гизеллы. Я только чувствовала, что он есть, но посчитать сколько ударов в минуту, так и не смогла.
        Через полчаса ничего не изменилась. Мы уложили экономку в постель, но она так и не пришла в себя, оставаясь такой же бледной. Я отправила Аника на станцию с письмом к начальнику станции. Он обещали привезти мне модистку, но мне сейчас нужен был лекарь.
        Лекарь приехал через тридцать шесть часов. Я представляю, чего это стоило начальнику станции. Но было уже поздно. Накануне Гизелла умерла, так и не придя в сознание.
        Похоронили мы Гизеллу на деревенском кладбище. Погода в тот день выдалась сырой и холодной. Под ногами хлюпал тяжелый мокрый снег, а ветер хлестал по лицу, обжигая щеки мелкими, острыми льдинками. Слезы попадали на ранки и все лицо немилосердно щипало.
        Я держалась за Фиппа и не могла перестать плакать. За нами шел ставший еще меньше Аник, прижимая к себе рыдающую Клати. И Трилл. Неестественно прямая и застывшая в своем горе. Ее состояние внушало больше всего опасения, и ее сопровождал лекарь любезно согласившийся остаться в поместье на несколько дней за десять золотых, которые я заняла у Фиппа.
        Все было так плохо, что я даже не хотела думать о будущем.
        - Леди Лили, - тихо позвал меня Фипп и кивнул на ворота усадьбы.
        Там стояла карета со станции. И рядом прохаживался незнакомый молодой человек. Он увидел нашу печальную процессию и, широко улыбаясь, шагнул на встречу:
        - Леди Лили? - обратился он ко мне. Я кивнула. - Меня зовут сэр Аталрик. Я приехал к вам по поручение его величества для заключения договора на поставку консервированного мяса. И контроля за работой вашего цеха. Вот документы, - он сунул руку за пазуху и достал ворох каких-то бумаг.
        - Простите, сэр, - вытерла я слезы, - что не встретили вас, как полагается. У меня умерла экономка. И мы были немного заняты.
        - О, - вздохнул Аталрик и слегка поклонился, - соболезную. Кажется вы были близки…
        - Не то чтобы очень, - вздохнула я, - но мы с Гизеллой хорошо ладили. Идемте в дом. Я посмотрю ваши бумаги после обеда.
        Документы у королевского представителя были в порядке, и можно было бы начинать работать, но я была так разбита, что попросила у Аталрика паузу до завтрашнего утра. Надо было привести свои чувства и мысли в порядок.
        Я велела Клати разместить Аталарика в последней гостевой комнате, Трилл подавать поминальный обед через полчаса, а сама отправилась к себе в комнату. Мне нужно было переодеться. Пока ходили на кладбище я промочила ноги. Когда я уже привела себя в порядок и собиралась выйти, в дверь постучали.
        Там был лекарь. Я, к сожалению, во всем этом сумбуре даже не запомнила, как его зовут.
        - Леди Лили, - тихо сказал он, - я принес вам капли, как вы и просили. Позвольте я войду и приготовлю вам лекарство.
        Я открыла было рот, чтобы сказать, что я ничего не просила, но лекарь уже оттеснил меня и бесцеремонно вошел в комнату и закрыл за собой дверь.
        - Что вы себе позволяете?! - возмутилась я, - я не нуждаюсь в вашей помощи.
        - Простите, леди Лили, что пришлось прибегнуть к такому обману, - толстенький пузатенький лекарь сложил короткие ручки на животе, - но я должен предупредить вас. В поместье твориться что-то неладное…
        - Что?! - перебила я его невольно, ощущая, как холодок страха сковывает движения.
        - Понимаете, - лекарь задумчиво потеребил длинные, как у Тараса Бульбы, усы, - дело в том, что ваша кухарка, Трил, уверена, что ее сестру, Гизеллу, отравили.
        - Подождите, - перебила я его снова, - но вы же сами сказали, что это был сердечный приступ?!
        - Верно, - вздохнул лекарь, - именно потому я пришел к вам, а не обратился в городскую управу.
        Я глубоко, до головокружения вдохнула, и замерла, широко раскрыв глаза. Лилька… куда ты опять вляпалась.
        - Леди Лили, - лекарь взял меня за руку, усадил в кресло, накапал в стакан успокоительное и, плеснув воды из графина, протянул мне, - кухарка утверждает, что ее сестра не могла умереть от сердечного приступа. Вы же знаете, что Гизелла была тайной возлюбленной сэра графа, прежнего хозяина этих земель? - спросил лекарь.
        - Да, - кивнула я, делая глоток, - она рассказала мне о своей связи с графом в самый первые дни после моего приезда.
        - А она говорила вам, что в прошлом году очень сильно болела? Аккурат во время ареста его светлости? - Я снова кивнула и отпила из стакана еще. - Так вот… ее сестра утверждает, что накануне ареста граф отправил в поместье мага-лекаря, который должен был вылечить госпожу Гизеллу. Тот же приехал в поместье, провел пару часов наедине с заболевшей, а потом уехал. И для кухарки это является основанием, чтобы утверждать, что после лечения магом-лекарем ваша экономка была абсолютно здорова.
        - То есть, - выдохнула я из себя вопрос, - вы хотите сказать… Гизеллу, правда, убили?!
        - Я не думаю, леди Лили. Как я уже говорил, в таком случае не пришел бы к вам, - лекарь накапал в опустевший стакан капли, плеснул воды и выпил одним глотком, - но я должен вас предупредить, ваша кухарка думает, что ее сестру отравили либо вы, либо сэр Фипп.
        - Что?! - у меня закружилась голова, а перед глазами все поплыло, - но… почему?! - выдохнула я вопрос и тут же ответила сама себе, - потому что все остальные - свои. А мы чужие.
        - Верно, - кивнул лекарь, - и вы должны быть очень осторожны. Трилл… она очень болезненно восприняла смерть сестры. И я не полностью уверен в ее адекватности.
        - Спасибо, - пробормотала я и замолчала. Я понимала, что случилось и чем это мне грозит… но принять, что все это происходит на самом деле, пока не получалось. Казалось я сплю… или нахожусь в какой-то кошмарной нереальности…
        - Леди Лили, - лекарь протянул мне еще один стакан с каплями, который я взяла, - я бы на вашем месте уволил кухарку…
        - Д-да, - прошептала я и поднесла стакан к губам. И тут до меня дошло о чем намекает лекарь, - вы думаете Трилл… может?
        Лекарь только пожал плечами и виновато улыбнулся. Что же он прав. Рисковать собой я не намерена.
        На кухню я почти бежала. Страх гнал меня, заставляя сделать то, на что я никогда не решилась бы, несмотря на все свои рассуждения.
        - Трилл! Ты уволена! - выпалила я с порога. - И ты покинешь усадьбу немедленно. У тебя десять минут, чтобы собрать вещи. Аник отвезет тебя в деревню или на почтовую станцию. Как пожелаешь.
        Кухарка в это время резала овощи на жаркое. Она застыла с ножом в руке, глядя на меня ненавидящим взглядом.
        - Ты… ты убила мою сестру, а теперь увольняешь меня?! - зашипела она, - тебе конец, отравительница! Я отправлюсь в Крамсбург и пойду в городскую управу! Они выведут тебя на чистую воду!
        Она бросила нож, он загремел по каменному полу, высекая искры, развязала фартук и, смяв его, одним рывком швырнула вслед за ножом.
        - Это твое право, Трилл. Но сейчас ты немедленно уберешься из моего поместья, - ответила я, еле удерживая себя в дверях кухни. За мной столпились все остальные: слуги, Фипп, королевский представитель и лекарь. И я не могла быть слабой при них. Я баронесса, а не трусливый кролик.
        ГЛАВА 20
        Трилл уехала вместе с лекарем. Я следовала за ней по пятам, следя, чтобы она не подгадила мне напоследок. Но она молча собрала вещи и села в карету, ни с кем не попрощавшись.
        Кухарка уехала, а тревога осталась. Теперь я видела угрозу в каждом темном углу каждой комнаты в доме и от этого было жутко. И только в своей спальне, за закрытыми дверями становилось немного легче. Я старательно гнала от себя мысли о неестественности смерти Гизеллы, но червячок поселившийся после слов лекаря не унимался и грыз душу, заставляя все внутри сжиматься от страха. А вдруг Трилл права в своих подозрениях?
        Нет, ну, в своей невиновности я была уверена абсолютно. А вот невиновность остальных… чем больше я об этом думала, тем сильнее подозревала всех вокруг…
        Фипп, к примеру, на самом деле единственный чужой человек, кроме меня. У Клати могли быть конфликты с матерью, о которых мы просто ничего не знали. А Трилл? Вдруг она завидовала Гизелле и мечтала быть на ее месте. Аник, вообще, столько лет видел, как его жена открыто живет с другим мужчиной… Как ни крути, а все оказывались под подозрением.
        Я пыталась остановить собственное воображение, напоминая слова лекаря о том, что это был просто несчастный случай… Но получалось не очень.
        Стук в дверь заставил меня вскрикнуть от неожиданности. Сердце подскочило к горлу, перекрывая кислород, и я на остатках воздуха прохрипела:
        - Кто там?
        - Это я, леди Лили, - голос сэра Фиппа успокоил. - Я хотел позвать вас на ужин. Клати накрыла на стол…
        Я смотрела на еду приготовленную рукой Трилл и понимала, что не смогу съесть ни кусочка. Меня затошнило от одного запаха еды. А вдруг она и вправду решила отомстить и отравить нас с сэром Фиппом? Восстановить, так сказать справедливость со своей точки зрения?
        И вроде бы умом я понимала, что все это мои фантазии и страхи, но и съесть хотя бы ложку я не смогла. Как и Фипп. Он тоже со вздохом, виновато взглянув на меня, отложил приборы.
        - Что-то аппетита совсем нет, - пробормотал он.
        - А я совсем не голодна, - поддержала я ложь.
        - Леди Лили, мне кажется вы зря уволили кухарку, - Аталрик с удовольствием уплетал ужин, стараясь за троих. Вот уж у кого нервы железные. Ведет себя, как ни в чем ни бывало. - Кто теперь будет готовить? Вряд ли вы найдете служанку так быстро.
        - Ничего, - попыталась любезно улыбнуться я, - я сама могу заняться кухней. Нас всего пять человек, вместе с прислугой. Не думаю, что готовка займет много времени. Разносолы не обещаю, но кашу и жаркое я приготовить в состоянии. А лекарь обещал отправить мне новую кухарку сразу по приезду.
        - Вы меня восхищаете, леди Лили, - засиял улыбкой Аталрик, - баронесса, способная справится с половником… Это ли не чудо. - Я изобразила ответную улыбку и промолчала, но мой ответ и не был нужен. Аталрик уже перевел тему на что-то другое.
        Он говорил весь вечер, пытаясь растормошить нас с Фиппом… Но мне было совсем не до разговоров. И больше всего я хотела остановить пустую болтовню, но я помнила, что завтра с этим человеком нужно будет вести переговоры об условиях договора на поставку консервов. И не хотела портить отношения грубостью. А намеки он не понимал.
        После ужина я снова заперлась в своей комнате, где чувствовала себя в безопасности. Мысли все так же ходили по кругу в попытке найти хотя бы какой-то хвостик во всей этой истории. Но чем больше я думала, тем больше склонялась к тому, что лекарь прав. Это всего лишь несчастный случай. А у Трилл просто помутился рассудок. Я правильно сделала, что уволила ее. Через пару-тройку дней ко мне приедет новая кухарка и мы заживем по-прежнему.
        И, вообще, завтра у меня начинаются важные переговоры. Сомневаюсь, что мы сможем договориться очень быстро. И запуск цеха… надо отправить Аника в деревню, чтобы привез моих сотрудников, которых я временно отпустила по домам. Надо утром посмотреть, что есть на кухне и составить список необходимого. И составить меню. Раз уж так вышло, что я взяла на себя роль кухарки.
        На завтрак я решила напечь блинчиков, яйца, молоко и мука у нас точно есть. Я помню, как буквально на днях приезжала повозка с продовольствием из деревни. А если чего и не хватает, то Аник задет к старосте. К блинам подам варенье и мед. Трилл часто готовила оладьи, значит запасы должны быть.
        На обед приготовлю суп-лапшу с курицей. Думаю, Фиппу и Аталрику должно понравится. А ведь Трилл ни разу его не готовила, вспомнила я. Наверное, здесь такого блюда нет.
        Ужин сделаю традиционным: овощи в сливочном соусе и жаренное мясо. Не нужно шокировать гостей новыми блюдами три раза в день.
        Простые хозяйственные мысли постепенно успокоили меня. И разожгли аппетит. Я ведь так ничего и не съела с самого обеда. И сейчас просто умирала с голоду.
        Было уже довольно поздно, я не стала будить Клати. Пусть бедняжка отдохнет. Ей, пожалуй, пришлось сегодня сложнее всех.
        Я взяла лампу, осторожно открыла дверь и выглянула в коридор. В доме было тихо. Еще бы, все вымотались, а сейчас глубокая ночь. Я не врала себе, мне все равно до сих пор было страшно. Но я знала, если прямо сейчас не смогу дойти до кухни, чтобы сделать себе бутерброд… то уже никогда не смогу ходить ночами не оглядываясь и не вжимая голову в плечи.
        Сердце колотилось, уши, кажется крутились, как локаторы, в попытке услышать то, что в темноте не видят глаза… огонек керосиновой лампы трепетал, так сильно у меня дрожали руки. И края светового пятна вокруг меня колыхались причудливыми тенями, иногда принимая пугающие очертания. Я была на середине лестницы, когда со стороны входной двери послышался тихий скрип. Одновременно резкий порыв ветра потушил пламя в лампе, оставляя меня в кромешной тьме.
        Не закричала я только потому, что горло перехватил спазм. Волосы на голове зашевелились от ужаса, а сердце перестало биться. И я, свистнув пережатыми связками в попытке сделать вдох и выронив лампу, грохнувшуюся об ступеньки с оглушительным звоном, рванул назад, в свою комнату. Я в одно мгновение пролетела по лестнице и коридорам. И когда до спасительной двери оставалось пару шагов, я вдруг с размаху врезалась в чье-то тело.
        - Леди Лили, - тело подхватило меня подмышки, не давая свалиться замертво, и заговорило голосом сэра Фиппа, - что случилось? И что вы здесь делаете так поздно?
        Волна облегчения затопила меня и схватилась за Фиппа, чтобы не упасть: ноги в одно мгновение сделались ватными.
        - Я хотела… пойти на кухню, - ответила я, чувствуя, как отступает паника. Не понимаю, что я так испугалась? Ну, подумаешь, сквозняк. - Очень есть хочется. А вы, что здесь делаете?
        - И я тоже собрался заглянуть на кухню, - улыбнулся Фипп, - я ведь тоже остался без ужина.
        - Идемте, - я же достаточно пришла в себя, чтобы отлепиться от мага-инженера… Хотя не могла не признаться. В его объятиях было хорошо… надежно… и совсем не страшно.
        Не зря говорят, утро вечера мудренее. Утром я только посмеялась над своими вчерашними страхами.
        Завтрак прошел на ура. Оказывается, я соскучилась по простой домашней работе и с удовольствием напекла целую гору блинов.
        Мы с Клати, накрыли на стол… Она все еще не пришла в себя и выглядела так, как будто бы проплакала всю ночь. Да и сейчас в ее глазах стояли слезы. И, вообще, она стала еще тише и молчаливее, чем была раньше. Мне хотелось пожалеть ее, но я помнила, как мне самой была неприятна чужая, вымученная жалость и неискренние сожаления, когда я была на ее месте. Мне тоже, как и Клати, было всего семнадцать, когда ушла мама…и все остальные. И я ничего ей не сказала. Велела только звать Фиппа и Аталрика к завтраку.
        Блины мужчинам понравились. Они ели и нахваливали. Особенно Аталрик. У него рот ни на минуту не закрывался. Я даже кивать и улыбаться устала.
        А вот Фипп сегодня был необычайно молчалив. И выглядел не очень. Как будто бы не спал всю ночь. Хотя если бы Клати не сделала мне примочки с холодным молоком, я тоже красовалась бы с синими кругами под глазами.
        - Леди Лили, - сиял улыбкой Аталрик, уничтожая блины, как комбайн. Я порадовалась, что оставила по несколько штук прислуге. А то, пожалуй, прожорливый королевский представитель мог бы оставить их голодными. - Вы, наверное, так устали на кухне, а вам еще обед готовить, и ужин. Я просто не могу нагружать вас еще и обсуждением договора. Давайте отложим на несколько дней? Пока не приедет кухарка?
        Мне хотелось… да, мне очень хотелось отложить все на несколько дней. Слишком много событий наложилось друг на друга. Но с другой стороны, мне так нужны были деньги, и каждый день простоя больно бил по моему карману.
        - Нет, сэр Аталрик, - мне хотелось тяжело вздохнуть, сетуя на тяжелую жизнь, но я сдержалась. Не собираюсь ни жаловаться, ни вызывать сочувствие. - Я хотела бы приступить к обсуждения сразу после завтрака. А вы, сэр Фипп, запускайте цех. Хватит бездельничать, пора работать.
        - Хорошо, леди Лили, - со вздохом кивнул Фипп, проглотив последний кусочек блина с медом. Вытер губы салфеткой и добавил, - у меня есть вопросы, вы можете уделить мне пару минут?
        - По работе цеха? - удивилась я. Уж что-что, а тут Фипп точно разбирает во всем гораздо лучше меня.
        - Да, - кивнул Фипп, - мы с вами уже закончили завтракать. И если сэр Аталрик позволит, могли бы покинуть его прямо сейчас. Мне буквально на два слова…
        Аталрик кивнул, хотя в его глазах мелькнуло… недовольство? Раздражение? Страх? И это было совершенно непонятно… а потому, учитывая обстоятельства, тревожно.
        Я скомкала салфетку и бросила ее на стол.
        - С вашего позволения, - улыбнулась Аталрику во все тридцать два зуба и вышла из-за стола, - пойдемте, сэр Фипп.
        В кабинет мы поднимались молча. Я чувствовала, Фипп нервничает и переживает из-за будущего разговора. И мне оставалось только надеяться, что это из-за общей нервозности всей ситуации… И он не собирается признаться в убийстве Гизеллы.
        Фипп открыл дверь кабинета и отступил, пропуская меня вперед. Я прошла к столу, садиться не стала, показывая, что разговор должен быть коротким, а Фипп, тщательно запер дверь и, подойдя вплотную ко мне, склонился к уху:
        - Леди Лили, - прошептал он так тихо, что я едва разбирала слова, - мне кажется сэр Аталрик не тот, за кого себя выдает…
        - Что?! - воскликнула я, - с чего вы взяли?!
        - Тише, - зашептал Фипп, - пожалуйста, тише…
        - Но почему вы так решили, - я перешла на шепот, - сэр Фипп, это весьма серьезные обвинения…
        Он кивнул:
        - Наши комнаты находятся рядом. И вчера вечером я невольно услышал, как сэр Аталрик вышел из комнаты прямо посреди ночи. Я сначала не придал этому значения, но его не было слишком долго. И тогда я решил выйти и посмотреть где он.
        - Это, - горло першило и я прокашлялась, - тогда мы с вами столкнулись на лестнице?
        - Да, - подтвердил Фипп, - я не знаю, где он был. Я вернулся в свою комнату и решил дождаться его возвращения… сами понимаете… смерть экономки… обвинения Трилл… это все жутко действует на нервы. Так вот, сэр Аталрик вернулся к себе уже под утро… я даже не уверен, что он спал этой ночью.
        Он замолчал, а у меня от ужаса сердце колотилось в кончиках пальцев ног.
        - Ночью на лестнице меня напугал скрип входной двери… и лампа погасла от сквозняка, - поведала свою часть событий я, - значит, он выходил из дома? Но зачем?!
        Фипп вздохнул и пожал плечами.
        - Я не знаю… у меня нет никаких предположений. И возможно это всего лишь паранойя, возникшая на фоне всех событий.
        Я бы ни за что не поверила в подозрения Фиппа, если бы не то самое непонятная эмоция, мелькнувшая в глазах Аталрика только что. Но сейчас я ощущала какую-то правильность в этом недоверии к королевскому представителю.
        - Возможно он один из заговорщиков, - выдвинула я предположение, - но зачем он сюда явился? - И ответила сама себе, - за сокровищами, которые граф спрятал здесь. Гизелла говорила мне. Но она сказала, что все нашли…
        - Или она вам соврала.. Это вполне вероятно. И он выходил ночью, чтобы найти их…
        - А может быть, - продолжила я, и внутри все похолодело от догадки, - это королевский управляющий?! Тот самый, который обокрал меня?! Вы говорили, он сбежал.
        - Но… точно! Вы же его никогда не видели?! - догадался Фипп, - но его должна была видеть прислуга. И самое главное, что ему здесь нужно?
        - Деньги. Он шантажировал Гизеллу.
        Чем больше мы обсуждали, тем яснее становилось нам обоим: если Аталрик и есть сбежавший королевский управляющий, то все сходится… в эту картину вписывается и внезапная смерть Гизеллы, которая общалась с ним лично, и обвинения Трилл в отравлении… но тогда у него должен быть здесь помощник, который взял бы на себя всю грязную работу.
        - Это Клати, леди Лили, - уверенно заявил Фипп, - больше некому. Сами посудите, она горничная, значит должна была видеть управляющего, когда он приезжал.
        - Согласна, - кивнула я… было страшно. Я еще никогда не сталкивалась с преступниками, и даже не представляла, что нужно делать в таких ситуациях. К тому же, если наши догадки верны, то угроза очень реальна. Если уж Клати пошла на то, чтобы отравить свою мать. То меня и всех остальных она отправит к праотцам не дрогнув. - И что нам теперь делать, сэр Фипп?
        - Вы должны немедленно уехать из поместья, леди Лили… и обратиться в городскую управу. Пусть они приезжают и сами все расследуют.
        - Но если мы не правы, сэр Фипп, и Аталрик на самом деле представитель его величества, - я помолчала и добавила, - если договор не будет подписан, то я буду банкротом. У меня не останется ничего, и даже поместье уйдет с молотка. Я не могу так рисковать. А в городскую управу поехала Трилл. Я не думаю, что она успокоится и оставит все как есть…
        - Леди Лили, это очень опасно! Я настаиваю, на вашем немедленном отъезде! Вы не должны подвергать себя риску! - безапелляционно заявил Фипп.
        Я была как будто бы между двух огней. Уеду - рискну своим будущим. Останусь - неизвестно, что меня ждет в поместье… вот если бы кто-нибудь смог опознать в Аталрике того самого управляющего, которые приезжал собирать оброк прошлой осенью…
        - Сэр Фипп! Я знаю, что делать! Если сэр Аталрик и есть королевский управляющий, то его должен опознать староста. Вы поедете в деревню, как будто бы за мясом. И скажете старосте, что я просила его приехать и взглянуть на сэра Аталрика. Только осторожно, чтобы подозреваемый вас не заметил. И если староста его не опознает, значит вся наша с вами теория всего лишь бред двух перепуганных кроликов…
        - Кроликов?! - не понял сэр Фипп.
        - Я вам потом расскажу, - вздохнула я и улыбнулась. Очень уж забавным выглядел кролик Фипп.
        ГЛАВА 21
        Улыбаться, когда тебе до усрачки страшно находиться рядом с этим человеком, мне удалось неожиданно легко. Я как будто бы вернулась в прошлое. Квартира… Марат… я улыбаюсь ему, а сама все время боюсь сделать что-то не то… или сказать… ведь любая мелочь могла привести его в ярость. А он потом так легко убеждал меня в том, что я сама виновата. Спровоцировала… Сейчас я не понимаю, почему верила ему и просила прощения… дура…
        Но зато сейчас мое прошлое сыграло мне на руку. Я вела себя почти так же, как обычно. За небольшим исключением. Я притворялась.
        Если я пока не могла узнать, кем является Аталрик на самом деле, то определить является ли он королевским представителем, который приехал заключать договор, мне вполне под силу.
        - Сэр Аталрик, простите, что вам пришлось ждать. Сэр Фипп сказал, что у нас совсем не осталось мяса. Пришлось отправить его в деревню за свининой.
        - Свининой? - Удивился Аталрик, - но я думал, что вы используете говяжье мясо.
        - Верно, - рассмеялась я, мысленно ставя плюс в колонке «Аталрик не врет», - но мы хотели попробовать разнообразить ассортимент. Его светлость говорил, что для армии это было бы интересно. Меню для солдат должно быть разнообразным.
        - Да, его светлость абсолютно прав… наши воины проливают кровь, защищая границы наше страны.
        «Один-один,» - мысленно вздохнула я. Герцог ничего подобного не говорил. Да и не мог. Ведь он был против консервирования. Беспокоиться пока рано. Но я еще не закончила тестирование. Возможно, герцог на самом деле заинтересован в ассортименте консервов и сказал об этом Аталрику… Но вот цена слишком важный вопрос, чтобы его светлость забыл мои обещания.
        - Мы с его светлость предварительно договорились, что король будет покупать у меня консервы по такой же цене, по которой их продает Иноста… Сами понимаете, технологии несовершенны, слишком много консервов портится в первую же неделю. Мой маг-инеженер работает над проблемой, но пока, - я развела руками, внимательно отслеживая малейшие изменения в лице Аталрика.
        Но тот был все так же безмятежен.
        - Я понимаю, - кивнул он, - его светлость предупредил меня о ваших договоренностях, - сдал себя с потрохами Аталрик.
        Не знаю, как я удержала себя на месте. И как смогла бы дальше делать вид, что ничего не произошло, если бы сам проходимец не пришел мне на выручку.
        - Леди Лили, - засиял он своей обаятельной улыбкой, - давайте мы с вами поступим проще. Вы напишете на листке бумаги все свои пожелания к условиям договора, а я посмотрю их вечером… Видите ли, вы мне очень симпатичны, и как женщина, и как руководитель фабрики, и я готов пойти на большие уступки. Поверьте, на это моих полномочий вполне хватает… Его светлость доверяет мне, как самому себе. А сейчас я хотел бы закончить обсуждение, у меня с утра плохое самочувствие. Головная боль, знаете ли…
        - Хорошо, - засияла я в ответ, - список я напишу после обеда, а пока давайте я покажу вам наш цех. А потом можно немного прогуляться. Вам обязательно нужно проветриться. Свежий воздух творит чудеса. На улице прекрасная погода, сегодня солнце светит совсем по-весеннему и на крышах появились сосульки. Я так люблю это время, когда просыпается природа, начинает звенеть капель, - несла я какую-то чушь. Мне нужно было задержать его до возвращения Фиппа со старостой. И я намеревалась сделать это во что бы то ни стало.
        - Леди Лили, - вздохнул Аталрик, - к сожалению, я все еще не пришел в себя после пяти дней дороги… и хотел бы отдохнуть…
        - Вы правы! Никаких цехов! Мы с вами просто прогуляемся по поместью, - улыбнулась я и захлопала глазками, и пожаловалась - сэр Фипп такой сухарь. А я так соскучилась по прогулкам с кавалерами. Вы же не откажете девушке в небольшой просьбе?
        Я таскалась с Аталриком по двору, восхищаясь всем, что попадалось на глаза: солнцем, небом, снегом и даже стеной сарая… и ждала, когда же появится Фипп. Аталрик молча кивал на мои восторженные вопли и, отворачиваясь, зевал все чаще и чаще. Иногда, мне кажется, он даже засыпал прямо стоя, пока я, остановившись перед очередной стеной, пела дифирамбы висевшим наверху сосулькам.
        Наконец-то я увидела Фиппа. Уже одного, без старосты…
        - Сэр Аталрик, - запищала я как можно жалобнее, - я уже так устала. Может быть мы закончим прогулку и пойдем домой?
        - Да, конечно, леди Лили, - обрадовался он…
        Сэр Фипп ждал меня в моей комнате. В другой раз я бы возмутилась, но не сегодня. Тем более, когда увидела тревогу на его лице.
        - Леди Лили, - зашептал он, - все очень плохо… у меня для вас две новости и обе совсем не хорошие. Первая, староста опознал его. Он и есть королевский управляющий, которого ищет его светлость. - Я ахнула и зажала себе рот ладонью, а сэр Фипп виновато вздохнул и продолжил, - и вторая. Я заехал на станцию, сегодня ночью было совершено нападение на дилижанс. Убиты возница и два пассажира: лекарь - господин Греберт и ваша кухарка - Трилл… в них стреляли.
        У меня перед глазами все поплыло и я бы свалилась на пол, если бы Фипп не поймал меня.
        - Леди Лили, вам нужно срочно уехать. А я останусь здесь и прослежу за ним.
        - Д-да, вы правы, сэр Фипп, - прошептала я и заметалась по комнате, бросая в дорожную сумку все, что попадалось в руки…
        Но когда сумка была забита до отказа, я вдруг плюхнулась рядом и, закрыв лицо ладонями, простонала.
        - Мне нельзя уезжать, сэр Фипп… если я сбегу… он поймет, что мы все знаем. Он не пожалел несчастную Трилл и лекаря… я уже совершила глупость, когда при всех помчалась увольнять Трилл. Если бы я думала головой, то и она и лекарь были бы живы… и он с легкостью убьет и меня… и вас, сэр Фипп…
        - Я сумею дать ему отпор, леди Лили, и остановить, если он пойдет за вами, - уверенно ответил Фипп, - не волнуйтесь. Все будет хорошо. Вы отправитесь в Крамсбург, обратитесь в городскую управу. А потом найдете моих дядей, - Фипп достал из внутреннего кармана, небольшой конверт, - и отдадите им это письмо. Они приютят вас, пока все не решится.
        Я взяла письмо. Сунула его в карман дорожной сумки… Вроде все было правильно. Но какая-то неясная мысль царапала меня, не давая принять этот план.
        - Сэр Фипп, - я стояла и держала в руках тяжелую сумку, мечтая прямо сейчас оказаться как можно дальше этого места, - а если он сбежит? И мне всю жизнь придется жить с оглядкой. И боятся. Я так не хочу…
        Я решительно поставила сумку на кровать и продолжила, не давая Фиппу времени на ответ.
        - Поэтому мы с вами сделаем по-другому. В Крамсберг поедете вы.
        - Но, леди Лили! - перебил меня Фипп.
        - Подождите, - остановила я его, - пока все спокойно, он останется здесь… он ищет деньги заговорщиков… я почти уверена в этом. А вы возьмете на станции лошадь и поедете в Крамсберг верхом. Это будет гораздо быстрее. Утром вы будете в городе, обратитесь в городскую управу, поторопите их их, и уже к завтрашнему вечеру приведете помощь.
        - Я не оставлю вас здесь! И не сбегу, как трус! - зашипел Фипп, - я мужчина, и не могу так поступить. Оставить вас одну рядом с преступниками!
        - А я женщина, - вздохнула я, - и я не умею ездить верхом, не смогу защитить себя, если на меня нападут в дороге, как на Трилл, и никто в управе не станет меня слушать, когда я начну требовать выехать как можно быстрее… а здесь пока относительно безопасно, сэр Фипп. И если я отвлеку Клати, вы уйдете тайком, а потом я скажу, то вы простыли после похорон и просто лежите в своей комнате… я смогу потянуть время, и он даже ни о чем не догадается…
        Путем долгих уговоров, мне удалось убедить Фиппа, что мой план лучше. И он отправился за помощью.
        Я осталась одна… Был еще Аник, но, во-первых, он жил отдельно и слишком далеко, чтобы успеть прийти мне на помощь, и, во-вторых, я не могла быть уверенной, что ему можно доверять. А вдруг он в сговоре с Аталриком и Клати?
        Больше всего хотелось снова стать испуганным кроликом, сбежать, спрятаться и поплакать от страха. Но я должна была делать вид, что ничего не происходит… и идти на кухню готовить овощи в сливочном соусе…
        Ужин прошел спокойно. Я сказала, что Фипп приболел и просил его не беспокоить.
        Если мой рассказ и встревожил Аталрика, то я этого не заметила. Он вел себя как ни в чем ни бывало. И я даже засомневалась в нашей с Фиппом теории. Не может же преступник, убивший как минимум трех человек, улыбаться и рассказывать веселые байки? Хохотать и даже, кажется, флиртовать… в этом я не совсем уверена, как-то не приходилось мне с флиртом в свой адрес сталкиваться.
        После ужина, отговорившись усталостью, я сбежала в свою спальню, задернула шторы и даже легла в постель и спряталась под одеяло с головой. Меня колотило от страха, я вздрагивала от малейшего шороха, и сто раз пожалела, что не сбежала из поместья, как меня уговаривал Фипп.
        Утро пришло неожиданно. Я вроде бы только на мгновение закрыла глаза, а когда открыла, уже вовсю светило солнце, звенела за окном капель и пели птички… С момента отъезда сэра Фиппа прошло уже двенадцать часов. И если все хорошо, то он уже в городской управе. И сегодня вечером все закончится…
        - Леди Лили, - Аталрик появился из ниоткуда, стоило мне только выйти из комнаты, будто-то бы караулил меня у дверей спальни, - а я как раз за вами. Я приготовил завтрак и приглашаю вас отведать мою стряпню. Не уверен, что это так же вкусно, как ваши блины, но я старался.
        Он как обычно сиял улыбкой и совсем не был похож на вора и убийцу. И я снова почувствовала сомнения в правильности своих поступков. А вдруг мы все ошиблись? Вдруг староста обознался? Он же видел Аталрика только издалека. Мог и не признать…
        - А сэр Фипп куда-то пропал, - заявил Аталрик, - вы, не знаете, леди Лили, куда он мог деться?
        И впился в меня цепким, холодным взглядом. Переход был таким резким, что я поперхнулась и закашлялась:
        - Не знаю, - попыталась я изобразить недоумение, но получилось у меня плохо, Аталрик шагнул ко мне навстречу и навис надо мной…
        Я как будто бы перенеслась в свое прошлое. Это был любимый способ запугивания моего бывшего мужа. Он вставал так близко ко мне, что касался меня телом и смотрел сверху вниз, подавляя волю и внушая страх. В таком положении жертва всегда кажется себе беззащитной и уязвимой. И готова на все. Аталрик на это и рассчитывал, но сегодня ему не повезло. Его порыв привел совсем к другому результату. Я успокоилась. Положение жертвы было для меня привычным и почти не страшным. Главное правильно вести себя.
        - Сэр Аталрик, - всхлипнула я и посмотрела на мужа… тьфу… на этого негодяя виновато, - я правда, ничего не знаю… может быть он куда-нибудь вышел… в цех? Или на прогулку?
        - Леди Лили, мне кажется, вы от меня что-то скрываете? - угроза в голосе была явной, а вопросы точно такие же. И ответы:
        - Как я могу, сэр Аталрик! Врать представителю короля?! - искренне залепетала я, стараясь, чтобы возмущение не было слишком сильным. Марату не нравилось, когда я возражаю.
        И у меня получилось. Аталрик знакомо хмыкнул и взял меня за подбородок и приподнял голову, заглядывая в глаза… А это что-то новое, мой бывший так не делал, отметила я в глубине своего сознания, подобострастно и честно глядя в черные глаза врага…
        - Хм, - он провел большим пальцем по моим губам, грубо сминая их. А я с ужасом вспомнила, чем обычно заканчивалась подобная демонстрация силы настоящего самца… было противно. Захотелось убежать, но я удержала себя на месте. Зверя нельзя провоцировать. Для меня сейчас самое главное - выжить.
        - Аталрик! - отчаянно крича, из-за угла к нам кинулась Клати, - ты же обещал!
        Дура. С ним так нельзя. Страх ушел. Эмоции ушли. Остался только холод.
        - Заткнись, - рыкнул Аталрик на Клати и с силой швырнул подружку об стену, даже не повернув головы. И держа меня за подбородок, толкнул в спальню. Я только успела заметить, как Клати сползла по стене на пол и застыла там без движения. Надеюсь, она жива. А меня он опрокинул на кровать. Вот и все… я закрыла глаза, чтобы ничего не видеть. Но проходили томительные секунды и ничего не происходило. А потом я почувствовала, как жесткая, колючая веревка обвила запястья. Затем ноги… Вместе…
        Я открыла глаза и осторожно взглянула на Аталрика. Ему удалось меня приятно удивить.
        - Ну, что, детка, - презрительно хмыкнул он, - поговорим?
        ГЛАВА 22
        Мы с Фиппом оказались правы. Аталрик был тем самым управляющим, которого его величество назначил в мое поместье.
        А еще он был игроком. И как раз накануне назначения очень сильно проигрался и задолжал некоторым людям крупную сумму денег. Он был в отчаянии, и вдруг такая удача. Полное добра поместье заговорщика…
        Аталрик приехал сюда, как хозяин. В первую же ночь глупышка-Клати рассказала ему и про связь матери с графом, и про ее невольную помощь заговорщикам, и про сокровища… Сначала он только посмеялся над досужими вымыслами. Сокровища? В этой дыре?! Тем более денег в поместье было столько, что он с легкостью рассчитался с долгами, забрав всего лишь крошечную, незаметную часть того, что получил его величество.
        И все было бы хорошо, но за карточным столом удача в очередной раз отвернулась от него. И хотя проигрыш был намного меньше, но не платить же из своих денег, когда у него есть возможность наложить лапу на деньги проклятого заговорщика и его подружки. Тогда-то он и перестал платить жалованье, заявив Гизелле, что иначе сдаст ее с потрохами. И начал тянуть с нее деньги. А что? Ей граф деньжищ отвалил не по чину. Слишком шикарно жить захотела бывшая крестьянка.
        И тут вдруг лавочка накрылась. Внезапно его персоной заинтересовался сам его светлость герцог Бартенбергский… но ему повезло, ему пригласил на ужин временно исполняющий обязанности мэра Крамсберга - приятель и коллега, которому Аталрик невольно завидовал, ведь тому достался целый город. И он проболтался, что пришло письмо от герцога с вопросами о скоромной персоне управляющего Розанским баронством.
        Аталрик, не будь дураком сбежал, оставив его светлость с носом. Но и сам попал в не самую лучшую ситуацию: денег нет и появиться нигде нельзя.
        И тогда решил он наведаться к Гизелле. И тут Клати выдала ему сногсшибательную новость. Она подслушала, как ее мать разговаривала со своей сестрой. И говорили они о том, что граф написал своему сообщнику в последнем письме, которое Гизелла не успела передать куда нужно, очень странную фразу «монетка закатилась под скрипучую половицу». Клати сразу сообразила, что старшие ищут сокровища заговорщиков и обо всем доложила Алатрику. Потому что он сказал ей, что будь у нее приданное, он женился бы на ней, смотря на сомнительное происхождение.
        Клати пыталась искать сокровища сама, но у нее ничего не вышло. И тогда Аталрик решил взять все в свои руки. Для этого ему нужно было попасть в дом. От Клати он узнал, что мы ждем королевского представителя. Все складывалось как нельзя удачно, и он решил сыграть роль практически самого себя. Он осветлил волосы и брови, надел ботинки на каблуках, чтобы стать выше, и сбрил бородку, которую носил, чтобы казаться старше.
        Оставалось только как-то устранить Гизеллу. Из всех домочадцев только она общалась с ним достаточно долго, чтобы не купиться на маскарад. И тогда он велел Клати подсыпать в чай Гизелле снотворное. Он не хотел убивать, он хотел, чтобы она заснула и пару дней провела в своей комнате, пока он они ищет сокровища.
        Но Гизелле внезапно стало плохо и она скончалась.
        Эта незапланированная смерть, чуть все не сломала. Клати впала в истерику и хотела было пойти и во всем признаться. Но он уговорил ее, сказал, что как только найдут сокровища, сразу поженятся и уедут.
        И тут дура-баронесса вылезла со своими обвинениями. Пришлось спасать свою шкуру, скакать полночи за дилижансом и замарать руки в крови.
        Аталрик рассказывал долго. Он совсем не боялся меня и свободно ходил по спальне, заглядывая в шкафы и на полки. А я так и валялась на постели связанная и боялась шевельнуться, потому что в его руках был пистолет, который он изредка направлял в мою сторону. И каждый раз сердце сжималось от страха, что он решит прекратить свои признания и просто убьет меня.
        - А теперь куда-то исчез сэр Фипп, - хмыкнул он и остановился напротив, - поверьте, леди Лили, я убью вас, не задумываясь. Вы слишком много попортили мне крови, чтобы я мог так просто вас отпустить, - он поднял руку и наставила на меня пистолет, - и у вас есть только один шанс, уговорить меня не нажимать курок. Вы должны сказать, где спрятаны сокровища…
        Я лежала на кровати и смотрела в круглую дырку пистолетного дула с мушкой прицела и думала, что шансов выжить у меня нет… потому что я не представляю где может быть эта «скрипучая половица», под которую закатились монетки…
        Наверное, я сошла с ума.
        Вместо того, чтобы заплакать или умолять, я расхохоталась. А может быть поняла, что мне нечего терять? Сэр Фипп все равно не успеет вернуться с помощью…
        - Сэр Алатрик, - улыбнулась я ему во все тридцать два зуба, - я получаю продукты и дрова от деревенских в счет будущего оброка. Все деньги, которые у меня были с собой, я отдала за долги, которые накопились за время вашего управления. Чтобы рассчитаться с лекарем, я заняла деньги у сэра Фиппа. Мое поместье в залоге у банка, потому что я хотела заработать и купила оборудование, которое теперь простаивает. Мне нечем платить слугам, мне не на что купить себе одежду и обувь на весну, и я до сих пор выхожу на улицу в зимнем капоре и дубленке. И вы полагаете все эти проблемы у меня были бы, если бы я знала, где находится «скрипучая половица» с монетками?
        Я снова рассмеялась, и завозилась, укладываясь поудобнее. Направленное на меня дуло перестало пугать. Я вдруг поняла, что так устала.
        Я маленький перепуганный кролик, а не зубастая акула. И я хочу прятаться в своей норке, а не воевать с хищниками за добычу. Я больше не хочу так жить. Не хочу быть храброй и оставаться один на один с преступниками. Не хочу быть сильной и думать, как вытащить себя из пучины безденежья. С меня хватит.
        - Стреляйте, - устало вздохнула я, - давайте уже, сэр Аталирк. Прекратите все это…
        - Леди Лили, - зло зашипел Аталрик, - я не шучу…
        - Я тоже, - вздохнула я и улыбнулась, - вот вы мне рассказали свою историю… а давайте я расскажу вам свою. Раз уж мы никуда не торопимся…
        Мне было семнадцать, когда закончилось мое беззаботное детство. В один миг. Мама, папа, старший брат… Они все погибли в один день в автомобильной аварии. Я осталась совсем одна. Девочка, которая семнадцать лет до этого жила, как маленькая принцесса.
        Меня хотели отправить в детский дом, но не успели. Нашлась добрая тетя, мамина двоюродная сестра, которая взялась присматривать за бедной сироткой. Оформила опекунство. И не прошло и месяца, как в нашей трехкомнатной квартире прописалась в прямом и переносном смысле вся ее большая семья. Уж не знаю, как это она провернула, но оказалось, что по документам жили они здесь еще при родителях.
        Через полгода, мне уже было восемнадцать, я получила в наследство старый гараж, а тетушка с семьей - нашу трешка. Все честно. Всем поровну.
        И вот сижу я рядом со своим имуществом, реву от безысходности, и вдруг кто-то мне руку на плечо кладет, что, мол, с тобой случилось? Может тебе помочь?
        Вот так я и познакомилась с Маратом. Он тогда выслушал меня, взял за руку и отвел к своему знакомому юристу. Они бились за меня, как дикие звери.
        У меня не было ни единого шанса не влюбиться. Марат был для меня всем. Я просто боготворила его. Он сказал, что не нужна нам доля в трешке на окраине, лучше купить квартиру в центре, в ипотеку… А выигранных через суд денег нам хватит на первый взнос. И я поверила. И старательно верила до тех пор, пока не стукнулась лбом об железную дверь.
        - И теперь того, как меня столько раз предавали близкие, вы, сэр Алатрик, думаете, что меня напугает пуля в лоб? - я нова рассмеялась, - стреляйте уже… я готова…
        Пока я рассказывала, он так и держал меня на прицеле, не отводя пистолета. Но теперь он опустил руку.
        - Леди Лили…
        Начал он, но не договорил…
        Раздался звон стекла, резкий щелчок, Аталрик рухнул, как подкошенный, в воздухе запахло горячим железом и холодным воздухом с улицы, а в мою комнату через окно ввалился злющий герцог Бартенбергский.
        Все это случилось в одно мгновение, и я даже не сообразила, что надо закричать или как-то по-другому среагировать… просто застыла, забыв как дышать.
        А он мельком взглянул на меня, отбросил носком ботинка в угол комнаты упавшее оружие и навел свой пистолет на Аталрика, лежавшего на полу с простреленной рукой.
        - Цела? - спросил его светлость, не поворачивая головы.
        Наверное меня, но не смогла ответить. До меня только-только стало доходить, что произошло. Меня спасли. Не знаю как, но Фипп успел.
        Его светлость все так же держа на мушке Аталрика склонился к нему и, достав из кармана наручники, одной рукой ловко защелкнул их на его запястьях. Сразу было видно, это очень привычное действие, и герцогу не раз приходилось проделывать такой трюк.
        Теперь Аталрик уже ничего не сможет сделать… Когда я поняла, что все закончилось, и мне больше ничего не угрожает, накатила такая слабость, что я была не в силах двинуть ни рукой, ни ногой, и даже моргать было трудно. Мышцы превратились в желе…
        - Чтоб мне сгореть! - знакомо выругался герцог, - леди Лили! Аталрик, я тебя сам лично пристрелю, - зарычал он склонился надо мной. Он бесцеремонно ощупал меня всю, одновременно срезая веревки на запястьях и щиколотках, непонятно откуда взявшимся ножом.
        - Цела! - выдохнул герцог и рывком поднял меня. - Леди Лили! - он с силой тряхнул мое тело, так что челюсть клацнула, стряхнув, как старую пыль, странное оцепенение.
        - Ах, - с шумом втянула я в себя воздух, и только тогда поняла, что все это время не дышала. А вместе с выдохом хлынули слезы.
        - Леди Лили, - с облегчением выдохнул герцог и прижал меня к себе. Я вцепилась в его пропахшее лошадиным потом суконное пальто и разревелась. - Леди Лили, - голос его светлости дрогнул, - все хорошо, все уже закончилось, - прошептал он мне в макушку и помолчав, добавил, - мой маленький храбрый кролик.
        Он говорил еще что-то, но я его не слышала. Весь мой страх выходил слезами, и я висела на его светлости и захлебывалась рыданиями.
        - Если бы я знал, - ехидно фыркнул Аталрик, сидя на полу и пытаясь устроить удобнее покалеченную руку, - что убежденный холостяк уже не такой убежденный… я бы повеселился с дамочкой напоследок…
        Его светлость рыкнул и, не отпуская меня, прищурился и Аталрик зашипел об боли и вцепился в раненную руку.
        - Ну, спасибо, ваша светлость, - простонал он, - теперь шрам останется. У вас варварские методы лечения, прижигать рану огненной магией так несовременно…
        - Не останется. - Я даже сквозь слезы уловила, как рассвирепел его светлость, и порадовалась, что в этот раз злость направлена не на меня, - ты не доживешь до того времен, как рана заживет. Это я тебе обещаю…
        Меня заколотило, то ли от нервов, то ли от холода, то ли от потери сил… но зато я перестала рыдать и теперь только громко всхлипывала и тряслась в объятиях герцога. Я очень боялась, что он меня отпустит. Мне было страшно снова остаться одной. И он как будто бы чувствовал этот страх и прижимал к себе все так же сильно.
        - Леди Лили! - моя дверь с грохотом распахнулась и в спальню влетел Фипп. Бледный до синевы, грязный, с синяком на пол лица… Обежал взглядом обстановку и выдохнул с облегчением, - леди Лили, вы живы…
        Я закивала. Я так была рада его видеть, что захотела кинуться на него, обнять и снова разрыдаться от облегчения, что все закончилось. Но руки его светлости на моей талии внезапно закаменели, он как будто бы угадал мой порыв и дал понять, что ему это не нравится.
        И я подчинилась…
        ГЛАВА 23
        Через полчаса все стало почти как прежде. Аталрика с Клати, которую скрутил Фипп, посадили в чулан до приезда городской управы. Мое окно Фипп заткнул куском какой-то тряпки. Если задернуть шторы, то ничего даже не видно. Все так, как было раньше. Вот только мне было страшно оставаться там одной. Мне, вообще, было страшно оставаться одной, и я таскалась за герцогом, держась за него, как за спасательный круг в бушующем море. И он не возмущался. Прижимал меня к себе одной рукой, как будто бы боялся потерять.
        Мы сидели на кухне, здесь было теплее. Прислуги в моем доме не осталось, кроме Аника. Он все это время благополучно проспал в своей сторожке после того, как залил горе парой бутылок крепкого пойла.
        Фипп затопил печь, в доме уже стало прохладно, ведь с самого утра никому не было дела до хозяйственных забот, вскипятил чайник и нарезал настоящие мужские бутерброды: толстые, со свой палец, рубленные куски хлеба, сыра и ветчины. Но все забыли про эстетику, я не ела со вчерашнего вечера, а Фипп с самого обеда.
        Пока мы перекусывали, он рассказал, как все было.
        Как мы и договаривались, он взял на станции верховую лошадь, купил Анику виски, чтобы тот не проболтался, что отвез его на станцию, и во весь опор поскакал в Крамсберг. Он почти доехал, уже были видны огни города, когда навстречу ему попался герцог. Фипп развернулся и поскакал обратно.
        Его светлость приехал в Крамсберг по делам и случайно услышал, что в лесу нашли убитого лекаря и кухарку из Розанского баронства. Он забеспокоился и решил проведать меня… а когда ехал, встретил Фиппа, который и рассказал ему об Аталрике, и о том, что у нас здесь происходит.
        Они успели как раз вовремя. Клати как раз собиралась сбежать и грузила узлы на повозку. Увидев Фиппа и герцога она испугалась, и разрыдавшись, мгновенно выложила что сейчас происходит, где Аталрик и в каком я положении.
        В этот момент Фипп скривился и потрогал фингал кончиками пальцев. Оказывается, это его светлость так приложил за то, что он бросил меня здесь одну. Я попыталась возразить, что это было мое решение, но герцог так взглянул на меня, что я замолчала.
        Фипп остался с Клати, а герцог притащил из конюшни лестницу и поднялся к моему окну. Аталрик как раз угрожал мне пистолетом. И ему пришлось ждать, когда этот негодяй отведет дуло в сторону.
        Я тоже рассказала о своих приключениях во всех подробностях. Особенно о том, что мне рассказал Аталрик… а вот рассказ о своем прошлом я опустила. Незачем им об этом знать.
        - Леди Лили, вы все сделали правильно. Не пытались остановить его сама и сказали то, что заставило его отвести от вас пистолет, - сухо сказал он, но на мгновение сильнее прижал меня к себе, выдавая настоящие чувства. Он так и не выпустил меня из объятий, и даже ел одной рукой. И мне от этого было хорошо и спокойно.
        - Ох, леди Лили, - Фипп зевнул и чуть не выронил бутерброд, - я больше никогда не пойду у вас на поводу. Я ведь знал, что опасно оставлять вас одну наедине с этим типом. Но вы были так убедительны, когда говорили, что ничего не случится. Спасибо его светлости, что все закончилось хорошо… И теперь эти двое сидят в чулане… вместо консервов…
        Вместо консервов… повторила я и невольно представила себе тот самый чулан, где мы хранили наши первые консервы. И вспомнила…
        - Сэр Фипп, ваша светлость, - выдохнула пораженно, - а я, кажется, знаю, где находится «скрипучая половица»!
        Все оказалось предельно просто. Я ведь раньше и не обращала внимания, но во всем доме были идеальные полы. Нигде не было никаких щелей, ничего не скрипело, и, вообще, помнится Гизелла говорила, что граф терпеть не мог несовершенства в деталях. И поэтому все вокруг должно было быть идеальным.
        И только одна половица выбивалась из этого идеального ряда… Та самая, об которую я споткнулась, когда мы с Фиппом ходили проверять консервы. Только она могла быть той самой «скрипучей половицей», за которую закатилась монетка.
        Проверять мою догадку мы пошли сразу же. Даже усталость куда-то делась. Мы ввалились всей гурьбой в чулан, в котором привязанные к встроенным стеллажам сидели зареванная Клати и мрачный Аталрик с перевязанной рукой.
        - О! Какая честь, - съязвил он, - неужели вы уже так по нам соскучились?
        Но ему никто не ответил. Я нащупала носком туфельки выступающий уголок и ткнула пальцем в пол.
        - Эта!
        Фипп, который захватил с собой кочергу, мгновенно подцепил доску и вывернул прямо с гвоздями. И я ахнула. Под полом, в углублении стояли три большие шкатулки. Или лучше сказать три небольших сундучка…
        - Тварь! - выдохнул Аталрик, - ты знала…
        Но герцог не дал ему договорить. И я почему-то порадовалась, что он такой негуманный. И, вообще, это страшно приятно, когда мужчина готов защищать тебя не только от действий, но и слов…
        Сундучки Фипп выносил из чулана по одному, пока мы с герцогом стояли здесь, следили, чтобы Аталрик не сделал какую-нибудь глупость. Но он не сказал ни словечка. Только болезненно кривился и слизывал кровь с разбитой губы… А вот Клати удивила:
        - Это мое! - закричала она со слезами в голосе, - мое! Я его дочь! Я графиня! Наследница!
        А ведь такое и правда возможно, ахнула я про себя, и Гизелла вполне могла родить ребенка не от Аника, а от его сиятельства. Но вот герцог так не думал.
        - Кто тебе сказал такую глупость? - рассмеялся он, - ты совершенно точно не имеешь никакого родства с бывшим хозяином этих земель.
        Клати рыдала и ничего не ответила. Но вместо нее спросила я:
        - Но откуда вы это знаете, сэр?
        - Граф был бесплоден, - пожал плечами он, - все это знали. Какая-то болезнь в юности… не помню подробностей. Но в свое время по этому поводу был большой скандал.
        - Аталрик, - провыла Клати сквозь слезы, - это правда? Ты мне врал?
        - А то сама не знала, - фыркнул эта сволочь, - в тебе же нет ни капли магии. Могла бы и догадаться, что ты всего лишь дочь садовника.
        - Но ты говорил, - зарыдала она с новой силой, - что женишься на мне. Потому что я графиня.
        - А ты, дура, и уши развесила, - хохотал Аталрик, и мне захотелось как следует ему врезать.
        Я знаю, мало чести, бить связанного человека, который не может сопротивляться. Но пощечину негодяю я отвесила от всей души. И добавила:
        - Это тебе за Клати, гад.
        И размахнувшись ударила второй раз:
        - А это за Гизеллу, Трилл и лекаря.
        За себя бить не стала. За меня он уже от его светлости получил. Аталрик смотрел на меня с ненавистью и, наверное, жалел, что не убил. Но я его больше не боялась. Не сейчас, когда я была за спиной его светлости. Не физически, а вообще… Я каким-то шестым чувством поняла, что теперь нахожусь под его защитой.
        - Пойдем, мой маленький воинственный кролик, - рассмеялся он, - а то до завтра наш бедный пленник не доживет…
        Сундучки стояли в гостиной и притягивали к себе взгляд. Ужасно хотелось открыть их и узнать, что же там внутри. Золото? Бриллианты? Что?
        А еще я волновалась, оставят мне какую-нибудь долю от найденных сокровищ или нет… ну, это же мой дом. И нашла, получается, их тоже я. Без меня они никогда не догадались бы, что это за скрипучая половица.
        - Леди Лили, - мои размышления прервал усталый голос герцога, - уже поздно. Вам сегодня досталось… идите спать.
        - Н-но, с-сэр, - я даже заикаться начала от возмущения, - я тоже хочу посмотреть, на сокровища! И я совсем не устала, - заверила я его светлость.
        - Зато мы устали, - примирительно улыбнулся Фипп, - леди Лили…
        - Идите, - тон герцога стал жестче. Я так расстроилась, что чуть не расплакалась. И его светлость смягчился, - мы тоже устали, леди Лили. Мы вскроем их завтра. Обещаю…
        - Хорошо, - вздохнула я, - но помните, вы обещали!
        Я дошла до своей комнаты и взялась за ручку двери. И тут же поняла, нет, я не смогу спать там… Не потому, что мне до ужаса страшно, хотя и это тоже, но и потому, что там разбито окно. А значит очень холодно. Мне кажется, я даже через дверь чую, что всю спальню выстудило.
        Я постояла еще немного у двери, которая в моем воображении покрылась изморозью, и решительно сделала шаг в сторону свободной гостевой спальни. Той, которую занимал лекарь. А его светлость пусть ночует в комнате Аталрика… или в моей… если не боится мороза.
        Мне казалось, я не засну, но стоило только завернуться в одеяло, приготовившись к бессоннице, как я сразу задремала. Сквозь сон я слышала, как в комнату вошел герцог… хмыкнул, поправил на мне одеяло.
        - Спокойной ночи, маленький кролик, - прошептал он и вышел, аккуратно прикрыв дверь.
        А у меня на душе стало так легко и хорошо, что я счастливо вздохнула и заснула уже по-настоящему. Крепко и без снов.
        Проснулась я рано. Меня разбудил теплый и нежный, как объятия герцога, солнечный луч. Он мягко коснулся моей щеки и заглянул в глаза, словно спрашивая: «Ты еще спишь?!» пришлось отвечать, что не сплю.
        Утром, при свете солнца, все вчерашние приключения уже не казались такими уже страшными. И, несмотря на все пережитое, я отлично выспалась и чувствовала себя прекрасно. Хотелось кружиться, петь и танцевать. И улыбаться.
        Я немного покрутилась, раскинув руки, и напевая про себя полузабытую мелодию из детства… ту самую, которую я пела, когда у меня все было хорошо.
        А потом вспомнила, что у меня теперь нет кухарки… еще экономки и горничной, но сейчас это не имело такого большого значения. Главное, мне нужно было накормить его светлость завтраком… и Фиппа тоже.
        Это просто благодарность, сказала я сама себе. За то, что вчера он мчался ко мне на помощь, ворвался через окно и спас от смерти. Настоящий герой.
        На завтрак я решила приготовить оладьи, они у меня получаются не хуже, чем у бедняжки Трилл, пышные и вкусные. Сладкую творожную запеканку, я же не знаю, что любит его светлость. Традиционную пышную молочную кашу, которую здесь подавали каждое утро, вдруг герцог очень консервативен в еде. На случай, если не консервативен и любит новое, я решила внести в меню иномирное блюдо - яйцо пашот.
        У меня в руках все горело, как раньше. Я напевала песенку и порхала по кухне, как будто бы совсем забыла про вчерашние проблемы. И не только вчерашние. Хорошо, что ни о чем не нужно переживать. И есть человек, который решит все за тебя.
        Я думала, герцог с Фиппом встанут сегодня поздно, но он проснулись почти сразу, как я закончила готовить завтрак. Я даже кашу не успела завернуть в свой огромный тулуп, который специально притащила на кухню.
        За завтраком его светлость был хмур и немногословен. И я, чтобы не расстраивать его сидела тихо, как мышка. Ест, значит нравится. А слова… это все ерунда. Тем более комплиментов мне Фипп наговорил.
        - Скоро приедут ребята из городской управы, - сытый, довольный герцог откинулся на спинку стула, - сэр Фипп, отнесите, пожалуйста, завтрак нашим пленникам. А мы с леди Лили пока откроем сундуки, найденные в подполе. Я полагаю, что «сокровища», - с усмешкой произнес он это слово, - ее разочаруют. Но леди имеет право первой увидеть, что там лежит.
        Я только фыркнула. Сундучки совершенно точно не были пусты, как тайная шкатулка. Я же видела, что они тяжелые, и Фипп вчера выносил их по одному.
        Наш клад Фипп и герцог вчера перенесли в мой кабинет. Это была единственная комната, которая закрывалась на замок.
        Ключей у нас не было. Но герцог приволок из кухни топор и, ловко поддев крышки, с силой надавил на топорище. Послышался треск и первый сундучок распахнулся. Я затаив дыхание и вытянув шею, заглянула из-за плеча его светлости… и разочарованно выдохнула. Сундук было плотно забит какими-то бумагами.
        И второй тоже…
        И третий…
        Я расстроенно плюхнулась на диван. Все мои мечты разбились, как стеклянные, и окатили меня противным звоном осколков. А вот герцог довольно хмыкнул, вытащил первый попавший лист и вчитался.
        - Хм, леди Лили, - улыбнулся он, - не знаю, что именно вы хотели увидеть, но поверьте, это, - он кивнул на документы, - имеет гораздо большую ценность. Мы с вами нашли весь архив заговорщиков. Здесь все их связи, договора и расписки за много десятков лет. Теперь мы уничтожим даже малейшие зачатки заговора в стране.
        - Я очень рада за вас, - вздохнула я, - но нескольким сотням золотых монет, я бы обрадовалась еще больше. У меня ни одной не осталось. А я еще должна Фиппу за работу. И банк скоро заберет мое поместье… я банкрот.
        Герцог промолчал. А я расстроилась еще больше. Надеялась, что он протянет руку помощи, но… Как же я устала от всего этого… от безденежья, от ответственности… и впереди никакого просвета. Мое материальное положение с каждым днем становится все хуже и хуже. Теперь у меня нет ни экономки, ни кухарки, ни горничной… а нанять новых нет денег.
        - Пойду обед готовить, - я вытерла заслезившиеся против воли глаза, - а то мою кухарку убили… а скоро приедет целая армия мужчин из городской управы.
        Но его светлость меня уже не услышал, он сел прямо на пол, рядом с сундуками и просматривал бумаги одну за другой, раскладывая ее стопками по одному ему известным признакам.
        А на кухне меня ждал Аник.
        - Леди Лили, - топтался он у печки и мял шапку, - я вам дров принес… вы уж простите, леди, я вчерась малость того… перебрал… горе же, - он всхлипнул и вытер слезу. А я-то считала, это был чисто договорной брак. - Я ведь любил ее, леди. Мою Гизеллу. Ох, как любил. И на все готов был, чтобы она счастлива была… Она ведь тогда от графа-то ушла… не поладили они с экономкой прежней-то… Думал сладится у нас… Дочку вон родили же. Да только хозяин поманил, как побежала к нему Гизелла моя как собачонка. Прости, сказала, не могу жить без него. Одна Клати, радость моя, осталась…
        Он говорил, вздрагивая плечами, вытирая слезы, которые катились из его глаз крупными каплями. А я не знала, как рассказать ему правду.
        ГЛАВА 24
        Полицейские из городской управы приехали аккурат к обеду. Я не стала готовить разносолы и сварила огромный котел каши с мясом и овощами. Чтобы на всех хватило.
        Они быстро смолотили свои порции, проголодались в дороге-то и, хотя погода сегодня была довольно теплой, продрогли на сыром предвесеннем ветру.
        Задерживаться они тоже не стали, погрузили арестованных в карету с решетками на окнах, и укатили обратно. Убитый горем Аник уехал с ними, чтобы быть ближе к дочери. Фипп передал купцам, Агусту и Орсту, записочку, в которой просил помочь несчастному вдовцу.
        Мое поместье опустело. Остались только мы втроем. Но и герцог собирался уезжать. За ним должны были прислать карету со станции. Такие богачи, как его светлость, путешествовали не в общих дилижансах, а в своих каретах, меняя на станциях лошадей.
        - Леди Лили, - герцог закончил обед, бросил салфетку на стол и приказал, - собирайтесь. Вы едете со мной сегодня же. Хватит, набегались…
        - Что?! - удивилась я… нет, мне было приятно, что он обо мне подумал, но возникло у меня странное ощущение дежавю. - Куда?!
        - В столицу. Пора признать. Проклятая бабка была права, вы подходите мне лучше всех остальных девиц. Меня к вам тянет. Я уже два месяца мотаюсь между Крамсбергом и Мерденбургом и явно не потому, что у меня нет людей, которые смогли бы разобраться с местными проблемами. Пока вы поживете во дворце, в качестве моей невесты. Свадьбу сыграем через пару месяцев.
        - Свадьбу, - ахнула я, чувствуя, как загорелись красным щеки…
        - Свадьбу, - хмыкнул он. - Мы выезжаем сразу после обеда.
        Я вспыхнула еще сильнее и уткнулась в тарелку… я ведь этого хотела. Когда лежала вчера в своей комнате под дулом пистолета. Когда поняла, что вся эта самостоятельность не для меня… да я вот только, что сидела и думала об этом. Я хотела избавиться от проблем. Переложить их на кого-нибудь другого. Спрятаться за спину мужчины и не переживать ни о чем. И утром я совершенно точно была счастлива, от того, что теперь кто-то другой все решит за меня. Как раньше.
        Мой бывший, конечно, скотина, но ведь герцог не такой. Он точно не станет оформлять ипотеку. Он богат. Благороден. Храбр. Он готов примчаться мне на помощь и спасти, рискуя жизнью. Он не Марат. Права была бабка, мужа надо выбирать правильно. И именно такой муж, как герцог, мне и нужен. Чтобы я была за ним, как за каменной стеной. Да, он не ангел, он закрыл меня в тюремную камеру, за то, что я осмелилась спорить. Но нужно всего лишь не злить… Так может это и к лучшему?
        - Ваша светлость, - прошептала я, не поднимая головы, - а как же консервы?
        - Забудьте про всю эту чушь, - отмахнулся он и встал из-за стола, - его величество идеалист и готов поверить в любую сказку. Но я-то знаю, что даже в Иносте все не так радужно с этими консервами. И потом, - он подошел ко мне и подал руку, - моя жена не будет заниматься какой-то фабрикой. Я достаточно богат, леди Лили, чтобы вы могли не задумываться о будущем.
        Я машинально подала руку и встала. Все было не так… с одной стороны так хорошо и правильно. А с другой… я взглянула на Фиппа, замолчавшего в самом начале нашего разговора с герцогом. Он склонился над тарелкой и вроде бы не обращал на нас внимания… но даже его затылок смотрел на меня с немым укором… И это все?! Все, о чем ты мечтала, Лилька?!
        Я не знала, как мне поступить… я растерялась.
        - Сэр, - Фипп встал, и я с удивлением заметила, что он даже выше герцога, - а вам не кажется, что следовало бы для начала спросить согласия на брак у леди Лили? А не ставить ее перед фактом.
        Герцог фыркнул:
        - Вы полагаете, она откажется? - и посмотрел на меня, - леди Лили, вы хотите отказаться от моего предложения?
        - Я… я, - прохрипела я и прокашлялась, только голос все равно не вернулся, - я… я…
        Я замолчала. Потому что не знала, что ответить. Но мужчины поняли меня не совсем правильно. Фипп тяжело вздохнул и отступил, сразу становясь маленьким и незаметным. А герцог довольно хмыкнул, мол, я же говорил.
        - Прошу вас, леди Лили, - он обхватил меня за локоть. А потом обернулся к Фиппу и добавил, - кстати, сэр Фипп, вы уволены. Моя невеста не нуждается в ваших услугах. Вы можете уехать прямо сейчас. Расчет, - он сунул руку в карман, вытащил знакомый мешочек и швырнул его в сторону мага-инженера.
        Мешочек, звякнув монетами, ударился об Фиппа и упал на пол.
        - Сожалею, ваша светлость, - холодно ответил Фипп, - но не вы меня нанимали, и не вам меня увольнять. С вашего позволения, - он коротко поклонился и стремительно вышел из столовой, оставляя нас с герцогом наедине.
        - Леди Лили, - герцог пристально взглянул на меня, - вам не следует общаться с сэром Фиппом. Вы не знаете, но его прадед возглавлял заговор против короны. И как моя невеста, а в будущем и жена, вы должны очень осторожно заводить знакомства.
        А у меня в голове эхом зазвучал голос Марата: «Лилька, твои подруги не самая лучшая компания для тебя. У тебя есть муж, а они бестолковые вертихвостки, у которых одни гулянки на уме.»
        Мое молчание его светлость снова принял за согласие и, положив мою руку себе на локоть, слегка похлопал по ней ладонью:
        - Я рад, что вы меня услышали, Лили.
        - Нет… - прошептала я так тихо, что даже засомневалась, услышал он меня или нет.
        Услышал. Разозлился.
        - Вы что-то сказали?! - великодушно дал он мне шанс исправится.
        Но я им не воспользовалась.
        - Нет, - ответил я громче, - я не хочу… как раньше…
        - Как раньше и не будет, - по-своему понял меня герцог, - вы моя невеста, и я полностью возьму вас на обеспечение. Как только мы приедем, я приглашу для вас лучших портних, сапожников, ювелиров. Вы должны блистать, леди Лили. Ведь вы будущая герцогиня. А вот этикет вам нужно будет подучить. Ваш реверанс никуда не годится…
        Я выдернула руку из лап его светлости:
        - Вы не поняли, сэр. Я не хочу замуж. Ни за вас, ни за кого другого.
        - Леди Лили, - укоризненно покачал головой он, - ну, что вы как маленькая.
        Он неожиданно шагнул ко мне и обнял. Так тесно и крепко, что тело сразу отозвалось желанием. Его взгляд жадный, пылающий страстью заставил меня тихо охнуть от неожиданности. Вот он, оказывается, какой… настоящий… без своих герцогских масок…
        - Мой маленький глупый кролик, - хрипло прошептал он, склоняясь так низко, что я почувствовала его жаркое дыхание на мгновенно пересохших губах, - у тебя ничего не выйдет, мы созданы друг для друга…
        А я с каждой секундой теряла силы и решимость сопротивляться. Реальность вокруг поплыла, превращаясь в мутное пятно. Ноги сделались ватными, и я повисла на его руках, обессилев от накрывшего меня желания. Страсть вспыхнула, сжигая кислород. Я задышала часто и неглубоко, отчего моя грудь приподнималась на вдохе, касаясь его груди… и это было последней каплей. Он глухо зарычал…
        - Ты моя! Моя!
        Я смотрела в его черно-зеленые глаза, и соглашалась с каждым словом, соглашалась сразу со всем, что он сейчас сделает. Мне даже стало немного страшно от той легкости, с которой я сдалась.
        Его губы, неожиданно мягкие, теплые и нежные коснулись моих сухих губ. Легкий, невесомый, как крылья бабочки, поцелуй, заставил меня всхлипнуть.
        - Кролик, - выдохнул он, - мой маленький, трусливый кролик…
        И неожиданно жестко, властно поцеловал меня, по-хозяйски раздвинув губы кончиком языка. Я застонала, теряя последние капли связи с внешним миром, обвила руками шею герцога и ответила на поцелуй со всей страстью…
        Целовались мы долго, никак не могли оторваться от губ друг друга, чувствуя себя путниками, которые многие дни плутали по выжженной пустыне и наконец-то набрели на оазис… мы пили друг друга и не в силах были напиться.
        Потом мы просто стояли, прижимаясь друг к другу и делясь молчанием. И только наши сердца бешено перестукивались, сбиваясь с ритма и привыкая к тембру голоса друг друга… Еще никогда в жизни мне не было так хорошо, как в эту самую минуту…
        - Нет, - прошептала я и отстранилась, разрывая «мы». Слезы навернулись на глаза от того, что прямо сейчас я потеряю его. Но потерять себя мне вдруг стало гораздо страшнее. - Я не могу, ваша светлость…
        Или я слишком слабо отталкивалась, либо он слишком сильно прижимал меня к себе, но отойти у меня не получилось.
        - Экберт, - поправил он меня, - глупости, Лили. Ты не можешь остаться. У тебя нет денег, у тебя нет прислуги… как и на что ты будешь жить?
        - Я справлюсь, - хриплым от слез шепотом ответила я, - я умею готовить и убирать не хуже прислуги. А деньги… я заработаю. Мы с Фиппом запустим производство. Будем продавать консервы… я найду сбыт.
        - С Фиппом?! - услышал «главное» герцог, мгновенно отстранился, надел привычную маску и произнес холодно и резко, - вы едете со мной. И это не обсуждается!
        - Нет, - замотала я головой, но он меня не услышал… или не захотел услышать.
        Он зашагал из столовой в полной уверенности, что я послушно последую за ним. И мне хотелось. Мне очень хотелось. Но я только плюхнулась на стул и разрыдалась. Почему у меня все через пень-колоду?! Я ведь не люблю его. И даже не влюблена. Но почему же мне тогда так хорошо с ним и так больно отказываться от него?
        - Леди Лили, - хмурый Фипп вошел в столовую одетый и со своим саквояжем, - я хотел попрощаться и пожелать вам удачи и, - он запнулся, - счастливой семейной жизни.
        Глухо произнес он и развернулся, чтобы уйти.
        - Сэр Фипп, - всхлипнула я, - я никуда не еду. Я остаюсь и буду делать консервы… я не знаю, что у меня получится, вам известно мое ужасное финансовое положение, но я попытаюсь. И буду благодарна, если вы останетесь на тех же условиях, о которых мы с вами договаривались. А десять золотых на ваше жалование я найду… продам что-нибудь… в крайнем случае.
        - Зачем вам это? - вздохнул Фипп, - его светлость прав. Он самая лучшая партия для любой девушки. И глупо было бы упускать такую возможность. Вам повезло, леди Лили, что его выбор пал на вас…
        - И вы туда же, сэр Фипп, - я вытерла слезы и встала, - возможно, вы правы, и я совершаю самую большую ошибку в своей жизни. Но я хочу сама нести ответственность за свою жизнь. За свои ошибки и за свои успехи тоже. Я отказала его светлости, и остаюсь в поместье. Я так решила.
        - Леди Лили, - в столовую вошел герцог, держа в руках мой саквояж, - идемте, карета уже подъехала.
        Фипп уже ушел, и я осталась в столовой одна, бездумно глядя на стоявшую на столе грязную посуду, Прислуги нет, и некому даже убрать со стола.
        - Экберт, - вздохнула я, подходя к нему, обнимая и прижимаясь к его груди щекой, так чтобы слышать сердце… ведь только оно не врет, - я не поеду. Прости. Я понимаю, что твое предложение честь для меня, что выйти за тебя замуж мечта любой женщины… и ты прав, нас тянет друг другу на физическом уровне. Вот только, - я отстранилась, - я не люблю тебя. А ты не любишь меня.
        - Что за ерунда, Лили, - нахмурился герцог, - я женюсь на тебе. Разве этого не достаточно для подтверждения моих чувств?
        - Ты посадил меня в тюрьму! - напомнила я, - ты унижал меня и насмехался при каждой встрече.
        - Ты вела себя глупо и хамила мне. Ты сама заявила, что всего лишь пришла по делу. А с такими я никогда не церемонюсь, и при малейшем подозрении отправляю в каталажку. Я, видишь ли, глава службы безопасности Эсты, а не добрый дядюшка.
        - Вот об этом я и говорю, - вздохнула я, - ты не готов прощать мне ошибки, не готов позволять мне быть самой собой, ты не готов даже разрешить мне заниматься тем, что я хочу. А я не готова так жить… прости, но у нас ничего не получится.
        Через полчаса я осталась одна… Фипп уехал в Крамсберг на почтовом дилижансе. Его светлость, злой и раздраженный, укатил на своей карете в Мерденбург, пообещав, что сделает все возможное, чтобы я приползла к нему на карачках, вымаливая прощение.
        Я заперла за ними дверь и вздохнула…
        В столовой до сих пор стоит грязная посуда с обеда, вспомнила я, самое время ее помыть, прибраться в доме и подумать, что делать дальше.