Семь дней до Апокалипсиса Дмитрий Чайка
        Это был худший день в жизни оперуполномоченного Петрова. С работы уволили, машину разбил, потерял все деньги в разорившемся банке, залил двадцать пять этажей и был брошен любимой женщиной. Разве может быть хуже? Конечно же нет, и майор уголовного розыска совершает свой последний полет с крыши дома. Но, как оказалось, на этом его приключения только начинаются. Ведь и в Аду тоже нужны сотрудники уголовного розыска…
        Сюрреалистическая буффонада с элементами юмора. Логику и смысл в книге искать не нужно, их там нет. Все события вымышлены, все совпадения с реальными лицами - трагическая случайность.
        Дмитрий Чайка
        Семь дней до Апокалипсиса
        Глава 1
        Леха Петров стоял на крыше монолитной высотки и смотрел на вечернюю Москву. Ну как на Москву, он смотрел на Коммунарку, застроенную такими же чудовищными человейниками, в котором он и сам имел несчастье проживать. Пятачок двора, заставленный машинами, казался с такой высоты скопищем разноцветных насекомых, которые выползли погреться на робком сентябрьском солнце. Мамашки с детьми, что счастливо визжали на детской площадке, казались отсюда крошечными муравьями, а сама детская площадка по размеру напоминала носовой платок, теряясь в море припаркованных машин. В руке Лехи была бутылка водки объемом ноль семь, наполовину пустая, а рядом стояла баклажка лимонада, которым он эту самую водку в себя проталкивал. Получалось так себе, и периодически водка просилась обратно, но Леха героически держался. Ел он часов десять назад, а потому его уже порядочно развезло. На крыше он стоял не просто так, у Лехи была для этого очень веская причина, а точнее, у него таких причин было несколько. Ведь если бы кто-то додумался провести конкурс на самый дерьмовый день в истории, то, несомненно, этот день был бы именно
сегодня, и именно у него, Лехи Петрова. Но, обо всем по порядку…

* * *
        Привычные любому москвичу пробки радовали сегодня даже больше, чем обычно. Первое сентября, тоскливо подумал Леха. Ну, как я мог забыть? Вот ведь дурак! В городе же столпотворение сегодня, не опоздать бы на службу. Он пытался проехать мимо новой школы, которая выглядела, как набор стеклянных кубиков и была окружена немыслимым по длине забором. Любой клочок асфальта, на котором могла стоять какая-нибудь машина, непременно был занят какой-нибудь машиной, из которой вылезал счастливый шкет с букетом цветов и не менее счастливыми родителями. Чему они радовались, Леха никогда не мог понять, он терпеть не мог школу. К величайшему его горю, огромное количество припаркованных машин сужали и без того неширокую проезжую часть, а это снижало шансы попасть на работу вовремя практически до нуля. А сегодня планерка, ну что за невезение! Полковник Козопупенко, назначенный к ним в райотдел всего неделю назад, пылал административным рвением не на шутку. А то в его отделе все расслабились, понимаешь!
        Беспредельно тупой мудак, который ловил звезды на погоны одну за другой, был генеральским зятем. Это и объясняло, как сорокалетний мужик, сидевший до этого на непыльной должности в главке, перевелся в районный отдел сразу на должность и. о. начальника. Нужен был трамплин для следующей высоты. На земле новый руководитель не работал ни дня, а потому розыск, в котором Леха трудился последние годы, лихорадило не на шутку. Были подняты все висяки, взяты на контроль сроки, а вместо продления был показан могучий шиш. Потому как работать надо, а не дурака валять, понимаешь! Дела, что они не успели списать в архив при старом начальнике, новое руководство высочайше повелело раскрыть немедленно. Оно, новое руководство, было совершенно невменяемым. Леха, будучи начальником розыска в звании майора, получил неполное служебное ровно на четвертый день пребывания этого чучела на новом посту. А ведь на носу было получение звания подпола и выслуга, до которой осталось всего ничего, пара недель. А там уже и подумать можно, остаться служить дальше или уйти в какую-нибудь безопасность какого-нибудь банка средней руки.
Тем более, что звали уже не раз. Он много думал об этом на досуге. Но с пенсией-то куда лучше думается, чем без пенсии. А до выслуги всего четырнадцать дней.
        МКАД тоже не порадовал, впереди была авария, и матерящийся Петров доехал до отдела с опозданием в двадцать пять минут. Планерка была в разгаре, когда Леха робко нырнул в кабинет, пытаясь притвориться человеком-невидимкой. Ну, конечно же, у него ничего не получилось!
        Полковник Козопупенко повернул к нему свою щекастую харю и с брезгливым выражением лица поинтересовался.
        - А мы вот, товарищ майор, сидим и думаем, почтите вы нас сегодня своим присутствием, или нет. Почтили, однако. Спасибо вам за это!
        Тупые поросячьи глазки отражали то, что находилось у него в черепной коробке. Ноль, вакуум, абсолютную пустоту. Ведь даже в межпланетном пространстве есть какая-то пыль. В голове полковника, по всей видимости, не было совсем ничего. И в этом он переплюнул даже безбрежные океаны космоса.
        - Виноват, товарищ полковник, больше не повторится, - вытянулся в струнку Леха, ловивший сочувственные взгляды сослуживцев. Все молчали, что-то рисуя в своих блокнотах. Начальник отдела участковых уполномоченных рисовал большую и толстую жопу, и это наилучшим образом отражало его настроение. Замы рисовали что-то похожее, и мечтали, чтобы их пронесло. Господин назначил на сегодня любимую жену, а потому остальным придется существенно легче.
        - Что не повторится? - с тем же брезгливым недоумением поинтересовался Козопупенко. Поворот головы дался ему нелегко, и воротник врезался в жирную шею, почти придушив целого полковника полиции. К несчастью, тот остался жив, воротник не справился с этим благородным деянием. Он, видимо, тоже был сегодня против Лёхи.
        - Опоздание не повторится, товарищ полковник, - заявил пунцовый от стыда Петров. Ну как мальчишку, право, отчитывает.
        - А когда дела вовремя в следствие передавать начнем? У вас, майор, залет за залетом, вы постоянно сроки срываете, и раскрываемость одна из худших по округу.
        - Так точно, товарищ полковник! - гаркнул Леха. - Устраним, уширим и углубим. Приложим все усилия! Уже есть подвижки!
        - Вам будет объявлен выговор, майор, - заявил начальник. - Зайдёте в кадры, распишитесь.
        - Но как же так, товарищ полковник? - облизнул пересохшие губы Петров. - У меня же неполное служебное висит…
        - А вы как думали? - удивился Козопупенко. - Тут вам не здесь! Вы будете на полчаса на планерку опаздывать, а я вас по головке гладить? Расслабились, понимаешь!
        - Это же увольнение, товарищ полковник, - поднял голову зам. - У Алексея звание на носу. Он двадцать лет в органах. Нельзя же так!
        - Вы что, мне указывать будете? - взвилось начальство, издав почти неприличный визг из жирной морды. - Мне? Да что вы тут себе позволяете? Что за бардак! Майор! Вам в кадры!
        Леха вышел из кабинета на непослушных ногах и сел на свое место. В голове была звенящая пустота. Чтобы вот так, как нагадившего щенка из органов выкинули? Да еще и ни за что? Да он о таком безобразии ни разу не слышал. Все бывало, конечно, но чтобы за простое опоздание!
        И он начал механически листать новостные ленты, не понимая ровно ни слова из того, что в них было написано. Ни словечка! Приказ все равно еще не готов, да дела передать надо будет заму, поэтому можно повалять дурака. Ему теперь только этим и осталось заниматься. Какой позор! В сорок два года жизнь с нуля начать, да еще и с записью об увольнении в трудовой. Это же просто катастрофа.
        Внезапно глаз зацепился за строку в ленте. Ну-ка! Московский Купеческий Банк обанкротился, у него отозвана лицензия. Ага! За невыполнение требований финансового регулятора, недостоверной отчетности и недостаточности резервов. Ну, это обычное дело, Председатель ЦБ лютует. А ведь это тот самый банк! Леха там все свои сбережения разместил. Уж больно условия сладкие были. Да, теперь бумаги собирать, и через Агентство страхования вкладов деньги вытаскивать. Что??? Петров чуть не свалился со стула, а в груди что-то защемило. Банк был исключен из системы страхования месяц назад. Но он же об этом не знал! Заканчивалась статья выражением глубокого сочувствия наивным вкладчикам и призывала к ответственному финансовому поведению. Твою ж мать! Да как это возможно? У него же все деньги там были! Да что же за день такой!
        Внезапно зазвонил телефон, из которого раздался голос любимой женщины. Ну, хоть что-то хорошее случится сегодня. Наташка была его солнцем, его ангелом. Она терпела его безумный график, его постоянную усталость и самого Леху, с его многочисленными профдеформациями, которыми неизбежно обрастал любой сотрудник уже через несколько лет пребывания в органах. Она была просто идеальна, и он был без ума от нее.
        - Петров, я тебя бросаю! Ты жалкий неудачник! Не звони мне больше!
        И она кинула трубку. Леха с тупым выражением лица держал в руке телефон, слушал гудки и не верил своим ушам. Это сказала ОНА? Это она сказала ЕМУ? Но это же просто невозможно! Это безумие! К счастью, телефон зазвонил снова. Это же была шутка, мы сейчас вместе посмеемся, подумал Леха. Но в трубке звучал противный скрипучий бабский голос. Таким голосом не сообщают хорошие новости. Таким голосом можно объявлять войну, или сообщать об отключении горячей воды навсегда, или информировать жителей двадцатимиллионного города о вспышке бубонной чумы в Бирюлево. В общем, голос не сулил ничего хорошего, и опасения майора подтвердились в полном объеме.
        - Петров Алексей Викторович?
        - Да, слушаю, - ответил Леха. - Кто спрашивает?
        - Это из управляющей компании вашего дома. Батареи при ремонте меняли? - задал голос странный вопрос.
        - Менял, - удивленно ответил майор. - А что?
        - А то! - торжествующе ответил голос. - Залитие у вас. Приезжайте, разбирайтесь с жильцами сами. Случай негарантийный, управляющая компания ни при чем.
        - Сколько же квартир залило? - спросил помертвевший Петров.
        - Все двадцать четыре, что под вами. Угораздило же верхний этаж взять, - и на том конце провода противно захихикали. Впрочем, Леха слушал смех недолго, потому что в трубке раздались длинные гудки.
        Алексей сидел в кресле и решительно ничего не мог понять. Что с ним происходит? Его прокляли, на него навели порчу? Такой шквал неприятностей за одно утро невозможен даже исходя из статистической вероятности. Может быть, проходит негласный конкурс «Неудачник столетия»? Тогда я уже победил с огромным отрывом, отстраненно подумал Леха. Нет, у них на районе как-то один дебил ограбил магазин с одеждой и оставил там свою куртку с паспортом, но он теперь абсолютно точно занимает почетное второе место. Потому что майор Петров достоин занесения в Книгу рекордов Гиннеса, как человек, который за один день совершил то, что далеко не каждому удается совершить за всю жизнь. Он - уникум, только Леху это почему-то совершенно не радовало. Ему же теперь совершенно незачем жить, да и не на что, если быть честным до конца. И негде, потому что придется продать квартиру, чтобы заплатить за испоганенные ремонты невинным людям, которые пострадали по его вине.
        Леха поехал домой, на автомате притормаживая на светофорах. В голове было все так же пусто, и он ехал на каких-то рефлексах, не замечая даже, на какой именно улице он находится. Казалось бы, хуже быть не может. Но нет! Может! И еще как! Петров не заметил, как притормозил едущий впереди Ленд Крузер, и врезался ему прямо в зад. До дома оставалось меньше километра, ОСАГО закончилось неделю назад, а из машины вышел недовольный амбал, который от души засветил майору по лицу.
        - Мудак слепошарый, - ревел амбал, - Крузак только из салона, братва подогнала! Пробег двести километров. Я тебя сейчас на ленты порежу!
        - На! - кинул ключи и документы Петров. - Сдашь на разборку, у меня все равно денег нет!
        И он пошел в направлении ближайшего магазина, потому что больше не чувствовал в себе сил перенести этот день в одиночестве. А вот вдвоем с пузырем водяры это ему было бы по силам.
        Минут через двадцать майор Петров, сверкающий свежим фингалом под глазом, подошел к своему подъезду, перед которым стояла готовая линчевать его толпа.
        - Вот он! - взвизгнула противная бабка с шестнадцатого этажа. - Вот он, аспид!
        - Куда пошел, алкоголик? - орали остальные жители многострадального подъезда. - Кто платить будет?
        - Иди, смотри, что ты натворил, гад!
        - Соседи, всем физкультпривет! - крикнул Леха, в котором уже сидело пол пузыря, придавленных сверху газировкой. Надо понимать, что майор был заметно нетрезв, да еще и с синяком под глазом, а потому не вызывал у соседей положительных эмоций. У них в головах как-то не очень стыковалось быстрое получение компенсации за ремонт и пьяный избитый сосед с бутылкой в руке. Более того, для них два этих явления были немного в противофазе. Даже непонятно, почему…
        - Да он издевается! - выдохнул сосед с десятого.
        - Я всем всё оплачу! - отсалютовал Леха рукой, в которой была зажата початая бутылка. - Но только завтра. Сегодня я негодён.
        - Ах, ты сволочь! - завизжала всегда приветливая и милая дама с седьмого. Она была учительницей младших классов, и таких слов от нее никто не ожидал. - Вы слышали, соседи? Завтра! Да у тебя деньги то такие есть?
        - Денег у меня… есть… - Леха пересчитал купюры, зажав пузырь подмышкой. - Две тысячи триста пятьдесят рублей. Могу отдать.
        - Да что вы смотрите на него? - подхватила визг учительницы девушка-блогер с четвертого. - Бить гада! Он же нам всю жизнь испоганил!
        Леха точно знал, что она промышляет приватными видео, и разгром квартиры означал для нее полную остановку производственного процесса, нищету и голод. Ну, или работу в ближайшей Пятерочке, что для этой мадам было куда хуже, чем вышеперечисленные беды. Работать она не умела и не собиралась этому учиться. Сорванные три часа трансляции привели ее в состояние полного исступления, тем более что квартиру она снимала.
        - А твоя хозяйка знает, девочка, что ты иностранных извращенцев по скайпу ублажаешь? А? - разгласил пьяный Леха оперативную информацию.
        - Да ты! Да я тебя! - блогерша краснела и бледнела поочередно, а подошедшая хозяйка с интересом вслушивалась в их диалог и уже прикидывала, как зажмет залог, когда выбросит нерадивую квартирантку на мороз. От зажимания залога она испытывала почти сексуальное наслаждение, которое не могла испортить даже залитая квартира.
        - Ну что ты меня? - заорал Леха. - Что вы все можете мне еще сделать? Да все, что могло сегодня дерьмового произойти, уже произошло. Отвалите на хрен, твари. Я сказал, завтра, значит завтра! Оревуар, придурки!
        Он отсалютовал пузырем и пошел прямо на крышу, выбив пинком дверь, которую управляющая компания заботливо закрыла на висячий замок. Воздух был чудо, как хорош! Но вид однообразных монолитных коробок, которыми московские градоначальники утыкивали столицу с маниакальным упорством, навел Леху на единственно логичную мысль. Более того, созерцание панорамы Новой Москвы и эта мысль были просто неразрывно связаны. Собственно, одно неизбежно должно было привести ко второму, и привело. Леха хлебнул из бутылки, напоминая горниста, которым он успел побыть в недолгом пионерском детстве, и выдал:
        - А не сигануть ли с крыши? А что? Отличная мысль! Что меня тут держит то?
        Леха начал прикидывать так, и этак. Выходило, что его не держит тут ничего. Родители умерли пять лет назад. Братьев и сестер у него не было. Он сам женился в двадцать с небольшим, и давно был в разводе. Жена ушла от него вместе с маленькой дочерью, не выдержав того, что видит мужа дома через день и только спящим. Выяснилось, что у нее были более романтические представления о службе в органах. И в этих самых представлениях все преступления совершались строго с восьми до семнадцати, и раскрывались в это же время. Действительность оказалась жестока к ней.
        Впрочем, это было начало двухтысячных, и она клещом вцепилась в какого-то американца, которые наводнили тогда Москву. Тут был для них просто Клондайк, где бабло текло в карманы нескончаемой зеленой рекой. Пожилой рыхлый диабетик не устоял перед напором молодости, красоты и беспримерной наглости, и увез ненаглядную бывшую супругу за океан. Там она еще пару лет поработала, обгоняя по всасывающей способности легендарный пылесос Вихрь, приведя нового мужа в состояние перманентного экстаза. Но, тут американское правительство, которое было еще более наивным, чем ее ненаглядный Джонатан, имело глупость выдать ей гражданство. Бывшая супруга незамедлительно бросила опостылевшего толстяка, не забыв, впрочем, оттяпать у него половину имущества и алименты на дочь. Этот воздушный олень совершил дорогостоящую неосторожность и ее удочерил. Американец почему-то искренне считал, что симпатичная фигуристая бабенка, приехавшая в столицу из Оренбургской области, будет выносить за ним горшок до конца его дней и сопровождать это милыми улыбками и феерическими по исполнению минетами. Просто из благодарности за то, что
он вытащил ее из этой страшной России. Ну, конечно! И бывшая супруга, проверив поступление алиментов на карточку, незамедлительно вышла на охоту. Ей срочно был нужен новый муж, и сейчас же, пока американские пищевые пристрастия не испоганили целлюлитом роскошную по местным меркам фактуру. По слухам, у нее все получилось, и вот поэтому Леха не видел дочь уже много лет, а та по-русски не говорила вообще. Понимать понимала, но говорить отказывалась наотрез, потому что во всех компьютерных играх русские были плохие. Американка, блин!
        Денег у него больше не было, как не было и работы. Прийти в банк с таким послужным списком было просто немыслимо, там даже разговаривать бы не стали. Квартиру придется продать и раздать деньги людям. Что мы имеем в итоге?
        В итоге мы имеем нетрезвого мужчину сорока двух лет, с высшим образованием, полученном в ведомственном вузе, что означало полное отсутствие фундаментальных знаний, и с шикарной перспективой стать бомжом. Это при плохом раскладе. А при хорошем - он может уехать на вахту и начать жизнь с нуля. Лет пять в Уренгое, в вагончике, и у него снова будет собственная квартира. Правда, скорее всего, не будет зубов. У его товарища они просто высыпались от работы на лютых морозах. Готов ли он перечеркнуть свою жизнь? Готов ли он уехать из родного города, учиться новой специальности, снова попытаться найти любовь? Если бы в Лехе сидело чуть меньше, чем ноль семь натощак, то он нашел бы правильный ответ на этот вопрос. Но день был слишком тяжел, и он искать ответы просто не захотел. Майор Петров подошел к парапету крыши и встал в позу Иисуса на горе в Рио-де-Жанейро. То бишь, развел руки в стороны и полетел лицом вниз, навстречу галдящим соседям, которые горячо обсуждали перипетии сегодняшнего дня.
        Тяжелый удар о землю и истошный женский визг дали понять даже самым жадным из них, что ремонт им все-таки придется делать за свои. А блогерша с четвертого со скоростью испуганной антилопы побежала к себе, чтобы успеть распихать по сумкам фаллоимитаторы и сексуальное белье. Ей жуть как не хотелось лишаться залога за квартиру. Но было поздно. В комнате ее, с улыбкой голодного крокодила, ждала хозяйка, которая открыла дверь своим ключом. Она восторженно постукивала по ладони огромным резиновым членом. Она была счастлива. В погоне за залогом немолодая дама с одышкой была способна обогнать гепарда.
        Но Леха этого уже не увидел. Он был очень далеко.
        Глава 2
        Лёха Петров летел со скоростью ракеты сквозь узкий длинный тоннель, в конце которого он наблюдал небольшое пятнышко света. Так вот как оно происходит, подумал он, полюбовавшись для начала сверху на некрасиво раскинувшееся по асфальту тело. Его собственное тело, на секундочку. Он по достоинству оценил бледные лица соседей и тонкий визг женской половины, который, собравшись воедино, породил звук, похожий на рев парохода в тумане.
        Вдруг какая-то невидимая рука потащила его наверх, делая родную Землю сначала гигантским шаром под ногами, а потом ярким синим пятном размером с футбольный мяч. Белые облака плавали над голубыми океанами, завораживая Леху своей неимоверной красотой. Впрочем, Земля удалялась с бешеной скоростью, и вскоре Леха потерял ее из виду, втянувшись в бесконечную черную трубу, по которой летел уже не первый час. Ну, по крайней мере, ему так казалось. Тут не было времени, а потому не было и часов, но он об этом еще не знал. Впрочем, вскоре майор увидел пятно света далеко впереди, и оно неумолимо приближалось. Свет ударил по Лехиным глазам, ослепив его ненадолго. Очнувшись, он понял три вещи. Первая, он был жив. Вторая, он был трезв, как стекло. И третья, он находится в кабинете зама из районной управы, с которым встречался на прошлой неделе. Небольшая комната с монитором на столе, заваленном бумагами, дешевые жесткие стулья вдоль стены и шкафы, заставленные папками. Унылый офисный стиль искупался только пейзажем за окном, который вызвал неподдельный ужас и восторг одновременно. Огромная стеклянная стена была
залита чернильной темнотой, которая перечеркивалось яркими багровыми всполохами и языками пламени, что вспыхивали тут и там. Это было так необычно, что майор уставился в окно, будучи не в силах оторвать взгляд. Потоки лавы из действующего вулкана сменялись видом пожаров, а горящие леса, откуда волнами неслись обезумевшие от ужаса звери, сменялись видами сражений и бурь. Оторваться от этого было положительно невозможно, и Леха просто залип.
        - Кха-кха! - услышал он, но не обратил поначалу на это никакого внимания.
        - Кха-кха, говорю! - раздался недовольный голос. - Это я так вежливо привлекаю к себе внимание, уважаемый! И я попросил бы вас уделить мне время, у меня в очереди на сегодня еще двести тысяч сто восемьдесят два человека. Или вы таки хотите, чтобы я остался сегодня без обеда?
        - А? - задал резонный, но беспримерно тупой вопрос Лёха.
        - Что а? - раздраженно сказал голос, который принадлежал мелкому рогатому существу зеленоватого цвета, которое сидело за компьютером.
        - Вы кто? - сдавленно спросил Лёха, разглядывая непередаваемо противную морду, украшенную свиным пятачком.
        - Атеист? - устало спросило существо. - Да что ж за день то сегодня! Одни атеисты прут косяками!
        - Ну, не так, чтобы уж совсем атеист, - осторожно ответил майор. - Я, вообще-то, крестик ношу, но дальше в этой теме особо не продвинулся. Все как-то некогда было, служба…
        - Я бес-распределитель. Значение этих слов надо пояснить, или образования все-таки хватит? Хотя, что там у тебя? Эмвэдэшный вуз? - он обреченно вздохнул. - Видимо, придется объяснять.
        - Ды… - промычал Лёха. - По отдельности слова вроде знакомые, а вместе как-то не стыкуются. Сделай милость, странное чудище, объясни мне, что происходит. Или та водка все-таки оказалась паленой?
        - Какое я тебе чудище? - возмутился бес. - Ты совсем, Петров, берега попутал? Тебе русским языком версии 2010+ сказали: Я бес-распредитель. Понял?
        - Ну, так, слегка… - заявил Петров, у которого в голове начало появляться понимание.
        - Перед смертью употреблял?
        - Да! - смиренно кивнул Лёха.
        - Суицид? - торжествующе спросил его бес.
        - Да! - понуро склонил голову майор.
        - В Ад! Для разбирательства! - радостно заорал тот, и шлепнул по одинокому листочку знакомым до боли штампом, который продается в каждом магазине канцелярских товаров. - Следующий!
        Невидимая рука вытащила Лёху из кабинета беса-распределителя, и он оказался в огромном, и куда более помпезном помещении, уставленном резной мебелью вперемешку с пыточными приспособлениями. Стены были увешаны клещами, пилами и прочими инструментами, о назначении которых майор так и не догадался. Впрочем, художественный беспорядок, который царил здесь, был наполнен мрачной торжественностью, и навевал мысли о вечном, до этих пор майору Петрову несвойственные. Он был человеком предельно приземленным, а ум имел сугубо практического свойства, иначе в органах не выжить.
        За столом сидело еще одно существо крайне неприятной наружности, которое, в отличие от предыдущего персонажа, имело кожу насыщенно красного цвета. Небольшие аккуратные рожки, торчащие из курчавой башки, заросшей смоляными патлами, Лёху уже не смутили. Ему же русским языком версии 2010+ только что пояснили, где он находится и почему. Существо имело копыта, которые забросило на стол самым наглым образом. Видимо, оно насмотрелось вестернов, и это прошло не без последствий для его мозговой деятельности.
        - Петров Алексей Викторович? - спросило существо.
        - Я, - кивнул головой Лёха. Он уже слышал сегодня этот вопрос, и все закончилось очень и очень скверно. Он решил не искушать судьбу, и был краток.
        - Двадцать девятое десятое тысяча девятьсот восьмидесятый? - снова спросило существо.
        - Так точно, - подтвердил майор.
        - Разведен, не состоял, не привлекался, уволен по статье, суицид? - задало новый вопрос существо, не снимая копыт со стола.
        - Да, все так, - ответил Лёха. Да что же ему это все напоминает?
        - Я Левиафан, начальник русскоязычного сегмента Ада. Пребываю в ранге младшего демона. Склонись передо мной, ничтожный человечишко! - важно произнесло существо.
        - Чё? - с дурацким видом спросил Петров.
        - Да нечё! - обиженно заявил демон. - Да как же сложно работать стало. Еще лет сто назад ты бы у меня в ногах валялся, и о милости бы молил, чтобы я тебе мук адовых убавил. А как советская власть вам мозги промыла, вы первую половину стандартного срока тратите на то, чтобы снова уверовать. Хочу снова к латиноамериканцам! Какие простые, милые и религиозные люди! Не работа, а одно удовольствие! Не то, что вы! Тьфу!
        - Левиафан - это огромный змей! - убежденно ответил Лёха. - А ты какой-то рогатый поросенок.
        - Я в истинном обличье почти две тысячи тонн вешу, - вздохнул демон. - Получки не хватает такую тушу кормить, приходится более энергоэффективную форму принимать. Тем более тут, в русскоязычном сегменте Ада, он же низкобюджетный.
        - Русскоязычный сегмент Ада? Это еще что такое? - изумленно спросил Петров. - По-моему, в Библии такого нет.
        - А ты ее читал? - презрительно спросил Демон.
        Лёха покраснел. Он ее, конечно же, не читал, и не открывал даже, но был твердо уверен, что там такого быть не может.
        - Ну ладно, нет там такого, - неохотно согласился демон. - Но жизнь то на месте не стоит. А Библия в первом приближении, на минуточку, еще в вавилонское пленение иудеев была составлена. А это две тысячи пятьсот лет назад. Слышал про вавилонское пленение, майор?
        Лёха отрицательно помотал головой. Он об этом не слышал. А если и слышал когда-то, то немедленно забыл за ненадобностью. Все знания такого рода прочно хоронились в его голове под новыми делами, отказными материалами и горящими сроками.
        - Ведомственный вуз, да? - сочувственно спросил демон. - Бывает.
        - Кстати, а что за русский язык версии 2010+? - решил поинтересоваться майор. - Я сегодня эту фразу от беса-распределителя слышал, но как-то ее не понял. Мне кажется, я всю жизнь на одном и том же языке говорю.
        - Тебе так только кажется, майор, - покровительственно сказал демон. - Вот тебе пример: В русском языке версии 1970 фраза «Вася склеил в клубе модель» имеет одно значение, а в версии 2000 уже совершенно другое. И они даже не имеют общей смысловой канвы. Еще проще пример. В версии 1990 года нет слова мерчендайзер, а в версии 2000 отсутствует понятия нарратив, контент и коронавирус. И поверь, если тебя забросить в 1941, как любят делать ваши придурки - писатели, то ты уже минут через пять будешь получать сапогом по почкам от местного особиста, а потом прогуляешься до расстрельной ямы. Потому что разговаривать будешь, как инопланетянин, у тебя же в речи куча англицизмов. Ты ригу от овина отличаешь? Нет? Ну, я так и думал. А особист отличает. Усёк?
        - Усёк! - потрясенно сказал Лёха. Он как-то никогда не задумывался о таких вещах, хотя, грешным делом, почитывал иногда. Про попаданцев, в основном. Там, где взвод десантников с полным БК отражает нашествие хана Батыя, зная из русского языка версии 1200 года только «паки-паки» и «иже херувимы». Или, как прыщавый задрот попадает в магическую вселенную и становится там великим волшебником, полководцем и серийным осеменителем эльфийских принцесс. А те, что характерно, сами выстраивались в очередь, чтобы попасть к нему в гарем. Он таких книг штук сто уже прочел, и все равно интересно было.
        - А что, есть еще нерусский сегмент Ада? - несмело спросил он. - И какая разница? Ад - это же сковородки там, вечные муки… Он замолчал, потому что на этом его познания о Преисподней закончились.
        Демон посмотрел на него с жалостью, как на дефективного ребенка.
        - Вот вы все-таки тупые, людишки, - сказал, как сплюнул, он. - Ну, представь, какие могут быть вечные муки, или вечное блаженство? Ты себе население Земли в первом столетии от рождества сам, знаешь кого, представляешь? Кстати, я тебе его по имени крайне не рекомендую тут называть, мы вообще-то в Аду находимся.
        - Ну, миллиард, наверное… - протянул Лёха. - Или чуть больше.
        - Чуть больше двухсот миллионов, - припечатал демон. - Из них треть китайцев. Ну, а сколько там было христиан? Да несколько тысяч всего! Вот и обещали всем налево и направо, и вечное блаженство, и вечные муки. А сейчас людей сколько?
        - Восемь миллиардов, - Лёха начал понимать.
        - Вот! - уткнул в него палец Левиафан. - А бюджет остался прежний! И если раньше мы каждого мужеложца могли целую вечность на вертеле жарить, то сейчас это и грехом то не считается, просто альтернативным вариантом сексуального поведения. Причем, вариантом, одобряемым на самом высоком уровне. В Европейский сегмент Ада уже от конкурентов нота протеста поступила. Требуют всех любителей однополого секса к ним перевести. Для них уже в Раю специальную локацию развернули, с блекджеком и шлюхами. Американцы сейчас туда отправляют всех негров-наркоманов, которые были застрелены полицией при задержании. Так что, майор, теперь вечные муки ограничиваются ста годами, и вечное блаженство - тоже. Это и есть стандартный срок.
        - А потом? - спросил заинтригованный Лёха.
        - А потом душа на перерождение идет, - пояснил демон. - Про реинкарнацию слышал? Вот, это оно и есть.
        - Так чем русский сегмент Ада от нерусского отличается? - спросил Лёха.
        - Культурными особенностями, вот чем, - пояснил демон. - Вот у викингов был свой рай - Вальхалла…
        - Это я слышал, - перебил его Петров. - Там они пировали, все время дрались и совокуплялись с валькириями.
        - Точно! Молодец! - похвалил его демон. - Вот ты в такой рай хочешь?
        - Наверное, не хочу, - подумав, сказал Лёха.
        - И никто вот не хочет, - вздохнул демон. - Викинги то закончились, и Вальхалла в простой ушла на восемьсот лет. Вот конкуренты нам его и сбагрили по дешевке, как неликвид. У нас начальник отдела логистики чуть не спятил, пока не придумал, как эту площадку загрузить. Полноценный Рай, с пройденным техобслуживанием, на гарантии, с оригинальной концепцией, отличным маркетингом, с валькириями опять же. Ты знаешь, сколько эти валькирии жрут? Простой этих мощностей просто безумно дорог.
        - Отдел логистики? Простой мощностей? - хлопал глазами Лёха.
        - А ты думал, тут тебе ларёк на рынке? - искренне возмутился демон. - Тут миллиарды душ томятся, да еще и в сотнях вариантов Ада. Это же тебе не Рай с их клиентской базой, которая меньше, чем у Нетфликса! Это огромная корпорация, на минуточку…
        - Почему в сотнях вариантов? - майор запутался окончательно.
        - Поясняю, - вздохнул демон. - Взять вот типичного олигарха с постсоветского пространства. Жил себе мальчик Сёма, ходил в музыкальную школу, учился на пятерки, и был единственной радостью любящей мамы Доры Моисеевны. Закончил вуз с красным дипломом, поступил в аспирантуру, а тут - бац! Союз развалился! И внезапно обожаемый мамин сыночек Сёма стал владельцем металлургического комбината. Знакомая картина?
        - Еще бы, - мотнул головой Лёха. Он иногда почитывал журнал Форбс.
        - И вот он получил пулю от конкурента, или был затрахан насмерть женой, двадцатилетней фотомоделью, или просто помер от инфаркта, не суть. Куда его? В Ад или в Рай?
        - В Ад, конечно, - не задумываясь, ответил Лёха. - Куда же еще?
        - А вот и нет! - торжествующе заявил демон. - Да ему после того, что он в девяностые пережил, наши раскаленные угли - на один зуб. Он попадет в Вальхаллу!
        - В Рай? - изумился Лёха. - Но это несправедливо!
        - Вот ты все-таки некреативный, - вздохнул с сожалением демон. - Задача Ада какая?
        - Ну, чтобы клиент побольше мучился… - предположил майор.
        - В точку! - щелкнул пальцами Левиафан. - А теперь представь себе приличного еврейского мальчика, который сто лет подряд вынужден есть жареную свинину, бухать с утра до вечера и непрерывно получать по лицу. А каждую ночь его трахают агрессивные мускулистые тётки. А у него с пяти лет плоскостопие, близорукость, сколиоз и гастрит. Представил?
        - Гениально! - выдохнул Петров. - Индивидуальный подход, значит? Поэтому сотни вариантов?
        - Ну конечно! - воскликнул демон. - Или вот, возьми бабульку - ровесницу революции, которая умерла в конце девяностых, что для нее будет Раем?
        - Не знаю, - честно признался Лёха.
        - Поздний Леонид Ильич. Лето семьдесят девятого, Геленджик по профсоюзной путевке, - пояснил демон.
        - Логично, - сказал, подумав майор Петров.
        - А теперь возьми топ-менеджера Газпрома. Что для него будет Адом?
        - Не знаю, - снова признался Лёха.
        - Поздний Леонид Ильич. Лето семьдесят девятого, Геленджик по профсоюзной путевке, - снова пояснил демон. - Приходится, так сказать, допускать пересечение клиентских потоков, и у основных конкурентов мощности арендовать. Это и есть высший пилотаж в адской логистике. Иначе для всех мест не напасешься. Дошло?
        - С ума сойти, - выдал от души Лёха. - А адом для той бабульки что будет? Я даже представить не могу, что ее напугать могло бы.
        - И никто этого представить не может, - со вздохом признался демон. - Их сразу амнистируют, и на перерождение отправляют. Вселяют в мальчиков, которым предстоит в спецназе служить. Грех такой материал портить.
        - Как все сложно то! - вздохнул Лёха.
        - А то ж! - выдал самодовольный демон. - Ладно! Разговорились мы с тобой, майор. Дело у меня к тебе. Предлагаю работу по специальности.
        - Чего? - выпучил глаза Лёха. - Я же умер вроде! И тут тоже по специальности? Да за что? Я не согласен, лучше вечные муки!
        - Майор, майор! Не горячись! - примиряюще поднял руки Левиафан. - Ты не понимаешь, от чего отказываешься!
        - У меня до выслуги две недели! - Лёха уже завелся. - У вас тут что, других ментов нет?
        - Рабочих нет, - признался демон, - только начальство, вроде Козопупенко твоего. Да только оно бесполезное, начальство это. А мне человек с земли нужен, который работу розыска знает.
        - Тут что, ни одного опера нет? Во всем Аду? Ты что демон, меня за дурака держишь? Ты хочешь сказать, что все опера в Рай идут?
        - Идут, - обреченно махнул головой демон. - Все опера и следаки сразу идут в Рай, как великомученики. Считается, что искупили все грехи при жизни. Палочная система приравнена к пыткам во всей цивилизованной галактике. Ты что, не знал?
        Глава 3
        - А какой он, Рай для оперов? - поинтересовался Лёха.
        - Та-а-ак! - на носу демона появились очки, а в руках огромный фолиант. - Опера, на «О», вот вы где! Год рождения твой тогда посмотрю. Та-а-а-к! Ага! Твой Рай - это прожить жизнь топ менеджера Газпрома с января по июнь 2008. Ну, там нефть по сто сорок, доллар по тридцать. Откат от поставщиков уже получил, годовой бонус будет в марте. Жене говоришь, что уехал в тайгу на буровую, и там телефон не ловит, а сам - на Мальдивы с секретаршей Людочкой. Она тебе намекает, что не против тройничка, и есть подходящая подружка-мулатка без комплексов, которая тоже мечтает на острова слетать. Особенно, если кто-то все это оплатит. Ну а дальше по программе - рассветы, закаты, безудержный секс, наркотики и безлимитный алкоголь высшего качества. Ты ж топ-менеджер Газпрома, а не какой-нибудь несчастный академик.
        - И так сто лет? - ошалело спросил Лёха. - Охренеть!
        - Ну да! - ответил Левиафан. - У нас на небесах все по-честному. Великомученики по высшему разряду в Раю пребывают.
        - А что тогда я тут делаю? - с подозрением спросил Лёха. - Я не искупил, что ли?
        - Ну, - заюлил демон, - пьянство, суицид…
        - Так это ты все подстроил, сволочь! - заорал Лёха, у которого оперская чуйка и логика были на высоте. Двадцать лет в органах - это вам не фунт изюма.
        - Я давал тебе шанс! - начал отбиваться он. - Без шанса запрещено новых сотрудников вербовать.
        - Так это ты меня вербовал? - возмутился Лёха. - И какой же ты мне шанс давал?
        - Да такой! - торжествующе сказал демон. - Если бы ты дураком, слабаком и алкоголиком не оказался, то вся твоя последующая жизнь была бы потом просто райской. Это и был твой шанс, понял?
        - Не понял! - признался Лёха. - Поясни. Меня же уволили!
        - А ты приказ подписывал? - поинтересовался демон. - Ты его вообще видел?
        - Хм, не видел, - задумался Лёха. - Но можно и акт об отказе от подписи составить.
        - Да его никто подписывать не стал. Мужики все, как один, отказались. Полковнику твоему пришлось вид сделать, что это он тебя так попугать решил.
        - Вот черт! - Лёха был в шоке. - А банк, в котором мои деньги пропали?
        - Ты бы следующую статью прочел, майор. Там опровержение было. Ты в сам банк позвонил хоть? Или, может, заехал?
        - Не позвонил и не заехал, - мрачно согласился Петров.
        - У этого банка лицензию отберут, но позже. Банчишко и, правда, мутный. Но ты бы свои деньги с процентами получить успел.
        - А Наташка? - воскликнул Лёха. - Она же меня бросила!
        - Она Виолеттку встретила, одноклассницу, и та ее накрутила. Я тебе по секрету скажу, эта корова всю жизнь Наташке завидует, и когда та мужика путного находит, начинает ей на мозги капать. А Наташка - чистая душа, ты же сам знаешь, вот и повелась. Она уже пожалела о своих словах.
        - Врешь! - хмуро заявил Петров.
        - На, читай! - демон запустил по столу целый и невредимый Лёхин смартфон. Тот вошел в мессенджер и начал читать сообщения, начиная с самого раннего.
        «Лёша, прости, я такая дура!»
        «Лёшенька, родной, ответь!»
        «Ты на меня обиделся?»
        «Петров! Ты почему не отвечаешь?»
        «Петров, я тебя бросаю! Ты жалкий неудачник! Не звони мне больше!»
        «Лёша, прости, я такая дура!»
        «Лёшенька, я же тебя люблю!»
        «Ты сволочь бездушная, Петров! Я тебя видеть больше не хочу!!!!!!!!!»
        «Лёшенька, ну почему ты не отвечаешь?»
        - Вот блин! - потрясенно сказал Лёха. - Ну, а то, что я двадцать четыре этажа залил? Это как?
        - А ты к себе домой зашел хоть? - презрительно сказал демон. - Там протечка в стыке между плит. У тебя даже ламинат не вздулся. Гарантийный случай в чистом виде.
        - Нет, я не зашел! - на Лёху было больно смотреть. - Но ведь Управляющая компания звонила…Они сказали, что это я… Там же батареи…
        - Они все жулики, - отмел аргумент демон. - Уж кому, как не тебе, это знать.
        - А я сразу на крышу… - схватился за голову майор. - И я так понимаю, что мелкая авария на дороге - это уже не в счет.
        - А вот и нет! - торжествующе сказал демон. - Это было самым главным во всей этой истории! Я же сказал, при вербовке всегда дается шанс. Мы свято блюдем мировое равновесие, раз что-то забираем, значит, что-то должны дать взамен.
        - Да что вы тут дали то? Я же новый Крузак разбил! А этот амбал мне потом по морде врезал.
        - Ориентировки вспоминай, долбодятел! - не выдержал демон. - Ну!
        - Гоги Кутаисский! - простонал Лёха. - Он же в федеральном розыске! Вот я осёл!
        - Да тебя полковник Козопупенко после этого на руках носил бы, майор! Вы бы на него все глухари отдела повесили, понимаешь? Козопупенко бы тебе и звание, и медаль, и даже новую квартиру пробил бы через тестя.
        - Твою дивизию! - простонал Лёха. - Вот я дурак!
        - Да, неумён, это факт. И сразу в бутылку ныряешь, - удовлетворенно сказал Левиафан. - Ну что, все по-честному было? Претензии есть?
        - Да вроде нет, все по-честному, - хмуро согласился Лёха. - Да только я на вашу вербовку согласия никакого не давал. Это всё равно подстава получается.
        - Конечно, подстава. Но ты не забывай, что я все ж таки демон, а тут тебе таки Ад, а не кадровое агентство, - самодовольно сказал Левиафан. - Может, ты мне про трудовой кодекс еще чего скажешь? Так его и в МВД не соблюдают, почему же я должен?
        - Чего тебе от меня надо? - хмуро спросил демона Лёха.
        - Найти нужно кое-что, - признался тот.
        - А что именно?
        - Да так, безделица одна, - заюлил демон. - Но подробности только после подписания контракта. У тебя пока допуска нет.
        - Ну, показывай свой контракт! - заявил Лёха, который твердо решил, что теперь-то его уж точно никто не облапошит.
        Контракт оказался пергаментным свитком длиной метров десять, исписанным мелкими буквами, да еще и готическим шрифтом, отчего читать его было форменным мучением. Продравшись через хитросплетения юридических формулировок, Лёха понял следующее:
        Ближайшие сто лет он служит оперуполномоченным в ранге младшего беса с возможным повышением в званиях. Довольствие - согласно штатному расписанию, отпуска и наказания - согласно приказу номер (он его не запомнил, тем более тот был написан латинскими цифрами). Вроде бы контракт, как контракт. В МВД почти такой же.
        - Где тут подписывать?
        - Внизу, конечно, - удивился демон. - Где же еще? Там еще слово есть «подпись». Видишь?
        - Вижу. А где ручка? - поинтересовался Лёха.
        - Кровью, майор! - над головой Левиафана полыхнуло пламя. В руке Петрова оказалось старинное перо, острое, как игла. Он бестрепетно уколол себе палец и приложил отпечаток к пергаменту.
        Раздался гром, а темноту за окном расчертили ветвистые молнии.
        - Контракт подписан, и засвидетельствован небесами! - Левиафан ничуть не напоминал мелкого красномордого поросенка. Напротив, он вырос впятеро, и был сейчас демоном с хвостом, рогами и клыками, торчащими во все стороны. И он был, воистину, ужасен. - Добро пожаловать в АД!
        - Да где же я это слышал? - мучился Лёха. - Вспомнил! Когда в отдел лейтенантом пришел после универа, вот именно так все и было. И даже слова те же. Начальник розыска так и сказал: Добро пожаловать в Ад. Это я, получается, опять в райотдел попал, только до выслуги не две недели, а сто лет? Так что найти-то надо?
        - Жезл Вельзевула, - честно признался демон. Он резво залез под стол, в который немедленно ударила ослепительная молния. Видимо, произносить всуе имя данного персонажа было чревато. - Его украли на позапрошлой неделе.
        - А что произойдет, если я его все-таки не найду?
        - Как что? - удивился Левиафан. - Апокалипсис случится, что же еще? Солнце превратится в сверхновую звезду, и планета, которую ты знаешь под именем Земля, погибнет в пламени. На розыск тебе дается семь дней, так что, лучше его все-таки найти. Потому что иначе ты, за срыв сроков расследования, ближайшие сто лет проведешь, сидя голой жопой на раскаленной сковороде.
        - Да, ситуация, - почесал затылок Лёха. - Слушай, а ради интереса, а что было бы, если я тот контракт не стал подписывать? Сразу на сковороду, без права на обжалование?
        - Да с чего ты это взял? - изумился демон. - Да ничего бы тебе не было. Контракт - это продукт свободного волеизъявления двух договаривающихся сторон. Он не может быть навязан, в противном случае считается юридически ничтожным. Гражданский Кодекс, часть первая. Вот, ты все-таки неуч.
        - А что, так можно было? - раскрыл рот Лёха.
        - Ну да! Ты же опер! - с недоумением ответил демон. - Я бы тебя тут же на сто лет в твой оперской Рай отправил. Тот, который на Мальдивах, с двумя телками и бухлом.
        Ничего этого Лёха уже не слышал. Он потерял сознание. От чувств-с.
        - Так, ладно, - принял неизбежное майор Петров, когда очнулся. - Что случилось, то случилось. А где этот жезл пропал?
        - Да я не в курсе, - развел руками Левиафан, снова приняв свою энергоэффективную форму.
        - А как он хоть выглядел? - спросил Лёха.
        - Ни малейшего представления не имею, - пожал плечами тот. - Я его ни разу не видел.
        - Да как же я тогда его искать должен? - изумился Лёха.
        - А я откуда знаю? - искренне изумился демон. - Ты у нас опер или я?
        - Понятно, - вздохнул Лёха. - Где терпила? Ну, этот ваш Вельзевул. Мне его опросить надо. Эй, Левиафан, или как там тебя? Ты где?
        Демон несмело выглянул из-за стола, под который только что залез, ожидая неминуемой кары. Но молния ударила вхолостую, оставив на столешнице лишь черное пятно.
        - Ты, придурок, кого терпилой назвал? - прошипел он. - Князя тьмы? Ты что, совсем больной?
        - А что не так? - удивился Лёха. - Потерпел, значит, терпила. Это профессиональный сленг. Эй, ты куда опять делся?
        - Я под столом сижу, - признался демон.
        - А почему ты под столом сидишь? - задал Лёха резонный вопрос.
        - Потому что страшно до усрачки, - пояснил тот.
        - А что, этот самый Вельзевул такой серьезный чувак?
        - Да, и он нас прямо сейчас слышит, - прошипел демон, напоминающий по цвету полотно. - Он всегда слышит, когда его имя произносят. Конечно, серьезный! Ты же про ассирийского царя Синаххериба знаешь? Так вот, он был его земным воплощением.
        И демон торжествующе посмотрел на майора, ожидая увидеть восхищение и ужас в его глазах. Он этого не дождался, а лицо опера выражало полнейшее недоумение. Леха отрицательно помотал головой. Он такого царя не знал, и откровенно говоря, не знал даже, для чего ему о нем знать надо было.
        - Да как же тяжко с тобой, - вздохнул демон. - Сейчас я тебе аналогии полегче подберу. Представь себе Ивана Грозного, Лаврентия Палыча и Влада Цепеша в одном лице. Представил?
        - Почти, - признался Лёха. - А Влад Цепеш - это кто?
        - Hijo de la chingada! Idiota de los cojones. Hijo de mil putas. La mierda del toro. Un burro sabe mas que tu![1 - Hijo de la chingada! Idiota de los cojones. Hijo de mil putas. La mierda del toro. Un burro sabe mas que tu! (исп.) - Черт побери! Чертов идиот. Шлюхино отродье. Бред сивой кобылы. Даже осел знает больше, чем ты!] - Левиафан от чувств перешел на испанский, и начал бегать по кабинету, вздымая руки. Впрочем, он вскоре успокоился и сел в свое кресло.
        - Это прообраз графа Дракулы. Господарь Валахии, прославившийся своей беспримерной жесткостью, - ответил он абсолютно спокойно, и даже как-то буднично. - Теперь представил?
        - Теперь представил, - сказал Лёха.
        - И умножь на сто! - припечатал Левиафан.
        - А, так это почти как зам начальника главка, только в хорошем настроении, - успокоился майор. - Ну, так бы сразу и сказал. А то ты каких-то давно умерших людей приплетаешь с именами, которые я даже выговорить не могу.
        - Porca Madonna mia[2 - Porca Madonna mia (исп.) - Твою мать.], - обреченно произнес демон. - Да за что мне это? Ладно, тебя к переброске готовить надо. Свободен, майор! - его глаза внезапно сверкнули и приняли размер суповой тарелки. И это было последним, что Лёха видел в этом кабинете.
        Почему в этом? Да потому, что он оказался в полутемном помещении, где даже окна не было с красивыми видами. Судя по всему, это был подвал. Покрашенные масляной краской стены, стеллажи, уходящие в бесконечность, письменный стол с доисторическим ламповым монитором и мрачный тип с зеленой мордой, рожками и пятачком, не оставляли сомнений в том, что это был склад материальных ценностей. Почти, как оружейка в родном отделе. А мрачный тип - местный каптёр, получить с которого хоть что-то полезное, будет подвигом, сравнимым с покорением Эвереста. Голым, в одиночку и без альпинистского снаряжения.
        - Кто такой? Почему не знаю? Чё тут забыл? - доброжелательно поинтересовался каптёр, капая с клыков слюной, которая шипела на полу, разъедая дешевый линолеум. - Если появился тут без допуска, я твоей пропитой печенью Цербера накормлю. Понял, чучело безрогое?
        - На себя посмотри! - возмутился Лёха. - И есть у меня допуск, я только что контракт подписал.
        - А, новый терпила! - понимающе протянул каптёр.
        - Кто терпила? - возмутился майор. - Я терпила?
        - Ну, не я же! - развел руками бес. - Ты контракт подписал? Подписал! Значит терпила. Нормальные опера сейчас на Мальдивах с двумя разноцветными телками кувыркаются, причем все трое пьяные и обнюханные вдрабадан. И как тебя угораздило-то, касатик?
        - Да, так получилось, - со свистом втянул в себя воздух Лёха. - Набор счастливых случайностей.
        - Ладно, говори, чего тебе надо? - спросил каптёр.
        - Да я и сам не знаю, - честно признался Лёха. - Я тут подрядился за неделю стыренный у местного начальства жезл найти. Как же его зовут? Вельзевул, вот!
        Лёха растерянно огляделся. Каптёр куда-то исчез. Но Лёха уже был опытным, и подошел к столу, под которым ожидаемо и нашел кладовщика, трясущегося, как осиновый лист.
        - Вылезай! - сказал ему Лёха.
        - Ты совсем дурак? - поинтересовался каптёр. - Ты зачем высокое руководство всуе поминаешь? Оно же нас слышит.
        - А как я его жезл буду искать, если его поминать нельзя? - удивился Лёха.
        - Да откуда я знаю? - удивился каптёр, вылезая из-под стола и отряхивая пыльные коленки. - Ты у нас тут опер или я?
        - Да мне вообще-то его опросить надо, Вельзевула вашего! Таков порядок! - заявил Лёха. - Да где ты опять? Вот пропасть! Вылезай, давай!
        - Не вылезу! - упрямо заявил каптёр, сменивший зеленый цвет кожи на бледно-голубой. - Ты психбольной, я тебя боюсь.
        - Ладно, вылезай, я не буду больше, обещаю, - поклялся Лёха.
        Каптёр вылез, вновь отряхнул колени и вопросительно уставился на Петрова.
        - Ну? - с недоумением сказал он.
        - Что ну? - спросил майор.
        - Ладонь давай! Да не эту, дубина, левую! Правая - это у конкурентов!
        Леха механически протянул бесу левую ладонь, над которой тот провел рукой, после чего на ней появилась адская пентаграмма, которая вспыхнула малиновым цветом и пропала, оставив после себя только легкий зуд.
        - Это что такое? - удивился Лёха.
        - Адская метка, - пояснил каптёр. - Ксива, если, по-вашему.
        - Удобно, - восхитился Петров. - И не потеряешь.
        - Да, - подтвердил каптёр, - хорошо в техотделе придумали. Эту форму ввели, когда предыдущие корки вконец замучились менять. То в желудочном соке растворяются, то в пламени напалма сгорают, одна морока с ними была. А тут, даже если от трупа одна кость осталась, опознание элементарно проводится. Очень удобно!
        - От трупа? - изумился Лёха. - У вас тут что, сотрудники при исполнении гибнут?
        - Конечно! - удивился бес. - Это же служба, можешь при задержании на ненормального волшебника нарваться, а он тебя молнией приложит. Или мантикора какая-нибудь сожрет. Всякое бывает, это же служба…
        - Так я же мертвый! - изумленно спросил Лёха. - Как меня убить можно?
        - Узнаешь, - с каким-то мерзким предвкушением заявил бес. - Насовсем тебя убить нельзя, а на время можно, и оно в общий срок не входит, придется дослуживать. На ощущения, впрочем, это не влияет. Так что на костер попадать от души не рекомендую.
        - На костер? - завопил Лёха. - На какой еще костер?
        - К инквизиторам на костер. На тебе же адская метка, и ты для них - исчадие Сатаны, - терпеливо пояснил каптёр. - Ты что, дубина, контракт не читал?
        - Читал, - убитым голосом сказал Лёха.
        - А приказы с инструкциями, которые в нем перечислены?
        - Нет, их не читал, - Лёхе стало совсем грустно.
        - Ну, и дурак, - любезно прояснил ему обстановку бес. - Там же все самое интересное написано. Ты знаешь, я тебе даже немного завидую. Тебе еще столько нового узнать предстоит.
        - Издеваешься? - спросил его понурый Лёха.
        - Ага! - оскалил морду в омерзительной улыбке бес. - Конечно, издеваюсь! Я тебе, парень, вообще ни хрена не завидую! Потому что ты конкретно влип! Ты на какой срок контракт подписал?
        - На сто лет, - недоуменно ответил майор, и понял, что только что сморозил необыкновенную глупость.
        Глава 4
        - А? Я не ослышался? - приложил ладонь к уху каптер. - На сколько лет ты контракт подписал?
        - На сто лет, - хмуро повторил майор Петров.
        - Ой, я не могу! Я сейчас от смеха лопну! - бес начал хохотать и колотить кулачками по письменному столу. - Ну, ты и кретин! Тут ведь больше года еще никто не служил, а потом сразу на Мальдивы с выходным бонусом отчаливали. Тут при увольнении третью телку выдают, действующую мисс Вселенная, черную карту «Центурион» с лимитом лям зелени в месяц, и пожизненный запас Виагры без побочных эффектов. Какие могут быть побочные эффекты у мертвеца?
        - Но я же не знал, - промямлил помертвевший опер.
        - А ты чего не спросил? - закатывался каптёр. - На собеседовании не имеют права обманывать, это же любой дурак знает. Он бы тебе честно ответил. Сегодня в баре расскажу, пацаны умрут от смеха!
        И бес продолжил заливаться хохотом, переходящим в неприличное повизгивание.
        - Ладно, бедолага, составляй запрос, я сегодня добрый, - сказал он, вытирая слезы. - Чего тебе надо?
        - Да я и сам не знаю, - признался Лёха. - Я тут первый день.
        - Слушай, - сморщил пятачок бес. - Конечно, такому убогому, как ты, грех не помочь. Но, если ты сам не знаешь, что тебе нужно, то откуда я могу это знать?
        - А что у тебя есть? - загорелся Лёха.
        - Всё! - небрежно бросил каптёр.
        - Вообще всё? - удивился опер.
        - Вообще всё, - подтвердил тот. - Выдать тебе не всё могу, ты же младший бес. Не по чину. А так да, есть вообще всё.
        - Тогда!.. - фантазия Лёхи разыгралась не на шутку, и он решил пошутить над адским обитателем от души. А что? Над ним все издеваются, почему он не может? Да чтобы такого пожелать? - А вот! Мне нужна фарфоровая Собачка с Самыми Грустными Глазами на Свете, прижизненная фотография голой Елены Троянской и автобиография Свинки Пепы на монгольском языке. А? - и он торжествующе посмотрел на беса. Ведь еще более тупой, и неописуемо бессмысленной хрени он и представить себе не мог. Просто фантазии не хватило.
        - Получи! - тот, не изменившись в лице, вывалил на стол искомое. - Ксиву вот сюда приложи, нужно получение зафиксировать.
        - Ну, ты даешь! - изумленно заявил Лёха, с интересом рассматривая фото. - Я же пошутил, мне эта дрянь и даром не нужна. Хотя фото зачетное, пожалуй, себе оставлю. Я сейчас подумаю, и скажу, что мне надо.
        - Не угадал! - заявил ему каптёр. - Заявка проведена через программу, и отменить ее нельзя. Тут тебе ларек на рынке, что ли? Мы вообще-то на SAPе работаем. Тут огромная корпорация, на секундочку…
        - Да-да, тут миллиарды душ томятся, я помню, - сказал ошалевший Лёха, который тупо пялился на ту неимоверную ерунду, которую он сейчас заказал.
        - Ну ладно, я всё это дерьмо выброшу и закажу что-нибудь полезное, - пробормотал он себе под нос, прикладывая руку к черному камню, который вспыхнул, зафиксировав получение имущества в подотчет.
        - И опять не угадал! - порадовал его каптёр. - За утрату материальных ценностей будешь голой жопой на сковородке жариться. Месяц за каждую учетную единицу.
        - Ну, ладно, - смирился Лёха. - Тогда я еще хочу…
        - Ты, майор, можешь хотеть все, что угодно, но лимит на этот месяц у тебя выбран. Свободен!
        Глаза беса увеличились до неприличных размеров, и невидимая рука перенесла Лёху в кабинет Левиафана. Тот выжидательно посмотрел на опера.
        - Укомплектовался? - спросил тот. - К переброске готов?
        - Ну, так, - помялся Леха. - Кое-что взял. Там каптёр довольно своеобразный. Но выбор у него на складе хорош, ничего не могу сказать.
        - Парень, ты меня пугаешь, - пристально посмотрел на него демон. - Предъяви полученное оборудование и спецсредства.
        Лёха с унылым видом выложил на стол подотчетное имущество, за утрату которого ему грозили тремя месяцами на раскаленной сковороде.
        - Фарфоровая Собачка с Самыми Грустными Глазами на Свете, прижизненная фотография голой Елены Троянской и автобиография Свинки Пепы на монгольском языке. Я ничего не перепутал? - озадаченно спросил Лёху демон, на омерзительной харе которого было написано неописуемое удивление. - Ты что, вот с этим барахлом решил за семь дней найти украденный жезл Князя Тьмы?
        - С этим, - уверенно сказал Лёха. Ему уже нечего было терять.
        - Отличный выбор, майор! - заявил демон, торжественно пожимая ему руку. - Я знал, что не ошибся в тебе. Уважаю! Мужик! Ты не ищешь легких путей! Не то, что всякие слабаки. Те сразу волшебный шар заказывают или дух Ванги в виде приложения на смартфоне.
        - А так что, можно было? - Лёха был совершенно уничтожен.
        - Конечно можно! - изумленно посмотрел на него Левиафан. - На складе же есть абсолютно все! Тебе разве каптер не сказал?
        - Сказал, - уныло согнул плечи Лёха. - Но я же мужик! Я не ищу легких путей! Это для слабаков!
        - Когда приступаешь? - бодро спросил его демон.
        - Немедленно, - не менее бодро заявил Петров, хотя бодрость его была напускная. На душе его было на редкость паскудно. - Мне бы…
        - Ну, тогда чего прохлаждаемся? - перебил его Левиафан. - Шевели булками! Свободен, майор! Время пошло!
        Огромные, как плошки, глаза демона, были последним, что Лёха Петров увидел в этом месте. Ведь там, где он оказался, никаких демонов не было. Да, и откуда демоны в Раю?
        Семь дней до Апокалипсиса
        Лёха Петров стоял на перекрестке перед пешеходным переходом и судорожно пытался понять, где он находится, и что же он должен дальше делать. Мыслей в голове не было от слова совсем, но раз он сюда попал, то, значит, это для чего-то было нужно.
        Он, совершенно точно, был на территории необъятной Родины, в одном из ее южных городов. Судя по погоде и одежде людей, было лето, а судя по нечастым машинам отечественной сборки, это был поздний СССР. Да что б меня, выругался Лёха, и сунул руку в карман. Его осенило. Геленджик, лето семьдесят девятого! Рай, он же частично Ад на арендованных мощностях. В одном кармане он обнаружил пятьдесят семь рублей советскими купюрами достоинством не выше червонца, а в другом - сорок четыре копейки мелочью. Негусто, подумал Лёха. Ну да ладно, где наша не пропадала. Впрочем, последняя мысль, на фоне последних событий, показалась ему несколько самонадеянной, и он стыдливо загнал ее в дальний угол сознания. Он бродил по городу, разглядывая с интересом профессионального этнографа хамоватых продавщиц и беспредельно наглых таксистов. Все выглядело крайне непривычно, начиная от довольно убогой набережной, которая на его памяти уже была выложена брусчаткой, и, заканчивая небольшими домиками, в которых счастливые отдыхающие снимали диваны, койки, шконки и собачьи будки, если не было свободных коек и шконок. Надпись на
холмах «Ленин с нами» окончательно убедила Лёху, что он попал туда, куда хотят вернуться все ностальгирующие по СССР читатели попаданческой литературы. То есть, он попал в Рай по версии любой бабульки - ровесницы Октября, и ему тут совсем не понравилось. Тем не менее, люди на улицах производили впечатление искренне счастливых, а в глазах и выражениях лиц было что-то очень милое, душевное и совершенно забытое в постперестроечной России. Выделялись только местные, которых было очень легко отличить по белой коже и нахмуренным физиономиям. Их отдыхающие конкретно задолбали, и если бы это бесчисленное людское стадо не везло сюда огромные деньги, то горожане, видимо, охраняли бы свой город с оружием в руках.
        - Смотри, куда прёшь! - услышал он противный голос старушки с полотенцем.
        Лёха оглянулся. На него ненавидящим взглядом смотрела бабка неопределенного возраста с носом-картошкой, украшенным небольшой аккуратной бородавкой. Костыль в ее руке вызывал нешуточные опасения, и Лёха рефлекторно напрягся. Бабка выглядела могучим бойцом, прошедшим огни, воды и очереди в Собесе.
        - Простите, бабушка, - рефлекторно ответил он ей, хотя никуда не пёр, просто стоял на месте, обозревая окрестности, и вообще не был ни в чем виноват.
        - Выучили на свою голову! - злобно заорала та в ответ, тряся костылем. - Интеллигенты паршивые! А еще очки…
        Но тут она увидела очередь в местную столовую, и полностью потеряла интерес к дальнейшему общению. Она ввинтилась в людскую толпу, виртуозно работая локтями, и, пробиваясь к заветной раздатке, голосила, на чем свет стоит. Бабка была счастлива, бабка была в раю.
        А Лёха шел по городу, и напряженно думал, что же ему дальше делать. Он мог найти ту самую старушку и спросить у нее:
        - Гражданочка, тут недавно украли жезл гражданина Вельзевула, который занимает пост Князя Тьмы. Что можете пояснить по данному вопросу?
        Бред! Но тут Лёху осенило. Это же поздний СССР, юг, цеховики… Ему нужен ресторан. Там есть официанты, а те знают абсолютно всё. И все до одного стучат, как дятлы, отрабатывая мелкие прегрешения. Эх, ему бы корку… Он бы развернулся. Ай! Левая рука налилась теплом, и в нее удобно легла книжица красного цвета с гербом СССР.
        - Твою ж дивизию! Вот как ты работаешь, адская ксива!
        Он развернул удостоверение и удивленно прочитал:
        - Майор Петров Алексей Викторович. Главное Управление БХСС. Москва. Ай, да я! Ай, да сукин сын! - восторженно воскликнул Лёха. - Да я тут всех в бараний рог загну!
        Лучший ресторан города назывался «Маяк» и располагался на улице Ленина. Швейцар на входе стоял с таким высокомерным видом, что отдыхающие мгновенно впадали в ничтожество, переосмысливали всю свою прошлую жизнь и шли искать ближайшую столовку. Они явно были лишними на этом празднике жизни.
        - Куда прёшь? - сурово заявил ему швейцар. - Мест нет!
        На его лице было то самое выражение, с которым белые господа в дебрях Африки раздавали дикарям бусы. Смесь превосходства, жалости и скрытого торжества от принадлежности к высшей расе. Лёха отработанным движением махнул рукой перед, если так можно выразиться, лицом сотрудника советского общепита. В ладони была зажата корка, которая никому, кроме швейцара, видна не была. Молниеносная трансформация надменного хама в угодливого халдея произошла настолько быстро, что Лёхе хотелось протереть глаза. Когда это успели подменить швейцара? Но нет! Это был он, но стал как будто ниже ростом, и умильно моргал глазенками, в которых плескался затаенный ужас.
        - Прошу, для вас зарезервирован директорский столик. Направо, пожалуйста, гражданин начальник! Вон там, у окошка! - с придыханием сказал он, не обращая ровно никакого внимания на возмущение в очереди страждущих. Плевать он на них всех хотел.
        Лёха величественно прошел к столику, наблюдая, как швейцар что-то жарко шепчет в ухо официанту, поливая того фонтаном слюны. Тот метнулся к блатному столику кабанчиком, привычно игнорируя призывы со всех столиков, мимо которых он держал свой путь.
        - Добрый вечер! - заявил официант, который судорожно напялил на себя непривычную маску любезности. - Прошу меню! Что будете пить?
        - На ваш вкус, любезный, - милостиво ответил Лёха, который не имел ни малейшего желания погружаться в изучение местного ассортимента.
        - Все сделаем в лучшем виде, - угодливо склонился официант. - Простите, а вы откуда будете? Мы своих так то всех знаем… Из краевого?..
        - Бери выше, - небрежно бросил Лёха. - Главк.
        Официанта чуть не хватил паралич, но он мужественно проблеял:
        - Я лучше метрдотеля позову…
        - Не стоит, я не по вашу душу, - заявил Лёха, и увидел, как возвращается к жизни его собеседник. - Ты давай, метнись пока, а потом не пропадай, нужен будешь. Хотя нет, зови…
        - Слушаюсь, - угодливо переломился тот в пояснице и побежал на кухню, по-прежнему игнорируя плебеев, которые хватали его за пиджак в тщетной надежде сделать заказ.
        Фантазия Лёхи дала сбой, и когда у его столика появился величественный, как британский лорд, метрдотель, он протянул ему фотографию Елены Троянской, которая непонятным образом была сделана при жизни того, кто никогда не жил, да еще и в то время, когда не был придуман фотоаппарат.
        - Знаешь ее? - спросил Лёха. Ну, хоть что-то же он должен был сказать…
        - Лилька? - удивился тот. - Вот потаскуха! Не знал, что она голая снимается.
        - Что за Лилька? - продолжил Лёха. Что-то во всем этом было, но что именно, он пока не понимал.
        - Да работает тут по вечерам. Ну, вы поняли… - замялся мэтр. - Вахтовики, отдыхающие…
        - Что знаешь за неё? - взял Лёха быка за рога, ощутив привычный оперской азарт.
        - Да почти ничего не знаю, - пожал тот плечами. - Она тут недавно ошивается. Но, не советую, гражданин начальник. От души не советую…
        - Почему это? - в голове Лёхи бил набат, как у любого опера, который встал на горячий след. - Что с ней не так?
        - Странная она, - опасливо сказал мэтр, понизив громкость до минимальных значений.
        - В чем странность? - продолжал допрос Лёха. Горячо! Очень горячо!
        - Мутная она девка, не поймем мы ее никак. С одной стороны, красивая, как кукла, а с другой - страшная до невозможности.
        - Как это? - изумился майор.
        - А вот прямо так, как я сейчас сказал, - пояснил метрдотель. - Смотришь ей в глаза, и поджилки трясутся. Она к мужикам подкатывает, только когда в них пол литра сидит. А если меньше, то они очень резко вспоминают, что их любимая жена в Саратове ждет, и трезвеют тут же.
        - О как, - заинтересовался Лёха. - А что ж вы ее терпите тут? Она же вам так всю клиентуру распугает.
        - Мы тут не решаем ничего. Она по звонку от самой Аэлиты Наумовны, - сказал метрдотель, пряча глаза. - И вот еще что, товарищ начальник. Вы поаккуратней с ней будьте. Слухи ходят, что клофелинщица она. Двух вахтовиков мертвыми нашли, с которыми она вместе уходила. Там не доказано ничего, врачи сказали, что остановка сердца, но тут не верит никто. Ну, не может одна девка двух здоровых бугаев до смерти заездить.
        - Она во сколько обычно приходит? - спросил Лёха.
        - После девяти появляется обычно, - обреченно ответил метрдотель. Его совесть была чиста. Он сделал все, что было в его силах, чтобы предотвратить грядущие неприятности.
        - Постарайся, чтобы она ко мне подсела, - попросил его майор. - Скажи, что я особый гость заведения, и по деньгам не обижу.
        - Рисковый вы, товарищ начальник, - скривился тот. - Нам тут проблемы с милицией не нужны. Может, вы с Аэлитой Наумовной поговорите сначала? Она же с нас шкуру снимет, если что… Да вы и сами, наверное, знаете.
        - Поговорю обязательно, - весомо сказал Петров. Какое отношение имела к этой ситуации директор местного общепита, легендарная Железная Аэлита, одна из последних женщин, расстрелянных в СССР, еще предстояло понять. Вот только недавно по НТВ про нее передачу показывали. Настоящая акула была, а не женщина. Все рестораны и столовые Геленджика ей дань платили.
        - Ей пока звонить не нужно, я с ней сам свяжусь. Но Лильку эту ко мне пришли, вот за этот столик. Ну, и сам понимаешь, столик не занимать…
        - Слушаюсь, товарищ начальник, - склонился метрдотель. - Приятного вам отдыха! Но помните, если что случится, я вас предупреждал.
        - Да не волнуйся ты так, она свидетелем по другим делам проходит. Я поговорю с ней, и все, - милостиво сказал Лёха. - И не звони никому, я сам со всеми свяжусь.
        - Слушаюсь, товарищ начальник, - обреченно ответил метрдотель. - Все понял. Столик не занимать, накрыть на две персоны, Лильку сразу к вам. Откушайте пока. Фрикасе сегодня исключительно удалось. Все за счет заведения. И да, нам тут звонить никому не нужно. Аэлита Наумовна уже в курсе.
        - Ты это о чем? - спросил Лёха, уже зная правильный ответ. И метрдотель не обманул его ожиданий. Он глубоко вздохнул и пугливо сказал:
        - Она завсегда знает, когда ее имя кто-нибудь произносит.
        Глава 5
        В тот же вечер
        Ровно в девять, Лёха, с величественным видом протолкавшись через очередь, зашел в ресторан. Ничтожные плебеи у входа завистливо выли ему вслед, но он не обращал на них ни малейшего внимания. Майор тоже ощутил это чувство принадлежности к высшей расе, и он смаковал его, как хорошее вино. Мгновенная трансформация надменной швейцарской морды в заискивающее личико уже шокировало меньше, но, по-прежнему, напоминало какой-то дурацкий цирковой номер. Это было просто феерично. Майор даже хотел походить туда-сюда, для чистоты эксперимента, но побоялся, что у бедолаги заклинит мимические мышцы, и он не стал этого делать. Трансформация сегодня работала без сбоев. Легкие брюки и футболка метров за сто до ресторана превратились в фирменные джинсы и импортную цветастую рубаху, а дермантиновая сумка - в ультрамодную итальянскую борсетку. Мужчины завистливо смотрели ему вслед, а женщины отчаянно строили глазки, им тоже хотелось приобщиться к красивой жизни. Но Лёха был неприступен, ведь он на оперативном задании.
        Его столик был уже накрыт на две персоны, а на нем стояли салаты, несколько бутылочек Боржоми, шампанское и бутылка виски. Лёха удивленно посмотрел на метрдотеля, который с почтительным видом стоял рядом, как бы подчеркивая своим потертым смокингом всю торжественность момента.
        - Сама! - ткнул он пальцем в потолок с благоговейным видом. - Аэлита Наумовна лично распорядились!
        Да что же тут происходит, удивился про себя Петров. Ну, кто эта дама, в общих чертах, уже ясно. А роскошный, по местным меркам, подгон, служил неприкрытым намеком на желательность личной встречи.
        - Мы с Аэлитой Наумовной встречаемся завтра, в 14?00, - сказал Лёха и ей самой, и метрдотелю, который почтительно поедал его глазами. Еще бы, тот владычицу местного общепита, конечно же, знал, но личной аудиенции удостоен не был. Чином не вышел.
        - Лед принесите!
        - Сию минуту! - склонился мэтр, и, как будто усилием мысли, отправил распоряжение официанту. По крайней мере, от столика он не отходил, а лед принесли уже секунд через пятнадцать.
        - Я вас, любезный, больше не задерживаю. Когда появится объект, обеспечьте… - сказал было Лёха, но осекся, когда лицо работника ресторана слегка перекосило от специфической милицейской терминологии.
        - Обеспечим, не извольте беспокоиться, - преданно глядя в глаза, сказал мэтр, приведя лицо в обычное состояние. - Могу идти, товарищ начальник?
        - Идите, - Лёха сделал рукой жест, которому позавидовала бы Екатерина вторая, отпускающая посольство побежденной страны. Нет, все-таки было что-то хорошее в этом позднем СССР. Когда это сотрудника органов так обслуживали на его памяти? Да никогда! Вежливость проявляли, как и ко всем клиентам, но такого раболепия он не удостаивался никогда за все двадцать лет своей службы. Нет, ему тут начало нравиться. Ведь Рай - он и есть Рай.
        - Приятного отдыха, товарищ начальник, - сказал тот. - Но помните, я вас предупреждал.
        Лилька появилась минут через двадцать, когда Лёха уже влил в себя сто пятьдесят вискаря. Приятная истома, что сопровождает употребление этого напитка, сильно отличалась от привычного водочного удара по мозгу. Лёха любил виски, когда был живой. Хотя и сейчас, по всем ощущениям, он был живее некуда, и это его удивляло. Легкое тепло, что разлилось по организму, настроило его на миролюбивый лад, и он почти с удовольствием обозревал местный немудреный антураж и публику.
        А прямо перед проходил излюбленный ресторанный аттракцион, когда пьяные в дым мужики из Магадана на спор пихали купюры в саксофон. Выигрывал тот, у кого музыкант уже не мог выдавить ни звука. Выиграл, конечно же, саксофонист, но он предусмотрительно молчал и, распихав купюры по карманам, наяривал на своем инструменте что-то бойкое. Барабанщик и пианист смотрели на него с затаенной ненавистью, проклиная про себя родителей, отдавших их не в тот класс музыкальной школы.
        Лилька вошла в зал, и мгновенно притянула к себе все внимание. Она была чудо, как хороша. Прелестное лицо с нежной юной кожей, которую легким румянцем покрыло южное солнце, красиво очерченные губы, стройные ноги и высокая упругая грудь, что волнующе колыхалась при ходьбе. Мужики смотрели на нее с вожделением, а женщины - с плохо скрываемой ненавистью. Обычная история в любом ресторане Геленджика, которая происходит пару раз за вечер.
        Лилька прошла через весь зал к столику Лёхи, и присела, закинув ногу на ногу. Настроение в зале немного переменилось. Теперь мужики люто завидовали Лёхе, а Лильку местное бабье продолжало ненавидеть по-прежнему. Хоть что-то в этом мире остается неизменным.
        - Привет! - грудным воркующим голосом сказала девушка. - Я Лиля!
        - Алексей, - представился майор. - За знакомство?
        - Я - шампанского! - не стала ломаться та.
        Завязался разговор ни о чем, как это и бывает в ресторанах на юге. Лёха рассказывал, как ему казалось, смешные анекдоты, а девчонка заливисто смеялась в нужных местах, показывая прелестные ямочки на щеках. Он делал ей комплимент за комплиментом, а она принимала их, как должное, не пытаясь кривляться и скромничать. Она была необыкновенно притягательна, кратно умножая эффект от виски, что Лёха вливал в себя стакан за стаканом. А вечер набирал обороты.
        - Потанцуем? - весело спросила она, когда заиграла медленная музыка.
        - Потанцуем, - схватил ее за руку какой-то пьяный тип, в котором, судя по всему, сидело куда больше, чем ноль пять.
        - Отвали, - ледяным тоном сказала Лилька, и посмотрела ему прямо в лицо.
        - Да ладно, чё ты, я ж просто потанцевать… - растерянно сказал парень и слился без следа, стыдливо прикрывая мокрое пятно на брюках.
        - Пойдем, Лёша, - мило сказала она Петрову, потянув его за собой.
        Лёха топтался перед эстрадой, обнимая самую красивую и желанную девушку из всех, что когда-либо встречал в своей жизни. Он хотел впиться ей в губы прямо тут, и его обуревало совершенно невероятное возбуждение.
        - Убежим отсюда? - спросил он ее.
        - С тобой - хоть на край света, - прошептала она ему, растопив своим взглядом последние остатки разума, что еще присутствовали у Лёхи. - Можно ко мне. Я живу тут недалеко, а мама в санаторий уехала, по профсоюзной путевке.
        Леха кинул червонец на чай, и, подхватив девчонку, пошел на выход, прожигаемый насквозь завистливыми взглядами мужской половины. Дамы, впрочем, исчезновению конкурентки были только рады, чего даже и не думали скрывать.
        Таксист появился, как по мановению ока, стоило лишь только Лильке поднять руку. - Курортная, двадцать пять, - небрежно бросила она. Они самозабвенно целовались, даже когда машина уже стояла у дома, а водитель свирепо пялился на них.
        - Шеф, не серчай! - кинул ему червонец Лёха. - Не видишь, любовь у нас.
        - Чё? - глупо вылупил глаза таксист. Он явно знал Лильку куда лучше, чем майор Петров. И, уж точно, дольше. Но червонец исчез в его лапе с той скоростью, что вновь навеяла Лёхе мысли о цирке. Арутюн Акопян удавился бы от зависти, он точно не смог бы этого повторить.
        Они продолжили целоваться в воротах небольшого домика, потом во дворе, а уже в доме поцелуи перешли в нечто большее. Они не успели даже дойти до кровати из дефицитного румынского гарнитура, который стоял в спальне. Впрочем, до нее они все-таки добрались, потому что Лёха был в ударе. Он был пьян и от виски, и от близости с неописуемо красивой женщиной, а желание вспыхивало снова, раз за разом, чего, откровенно говоря, в его жизни еще не бывало. Лёха никогда не был замечен в подобных подвигах на любовной почве. Служба…
        Шесть дней до Апокалипсиса
        За окном уже рассвело, когда, вдруг Лиля растерянно прошептала опухшими от поцелуев губами.
        - Что-то я ничего не чувствую…
        - Это сейчас было довольно обидно, - сказал ей Лёха. - Но, если хочешь, можем повторить.
        - Очень смешно, - Лилька рывком села на кровати и пристально посмотрела на Лёху. - Да ты кто такой, вообще?
        - Я Алексей, забыла? - растерянно ответил Лёха. Все это напоминало дурную шутку.
        - Иди в жопу, шутник хренов, - взвизгнула эта прелестная девушка. - Ты кто такой, я спрашиваю? Ты почему еще жив? И почему я пустая?
        - Ты это о чем? - приподнялся на локте Лёха. Девушка была вроде та же самая, но совсем другая. В лице появилось что-то жесткое, а взгляд, и вправду, пробирал до костей. Прекрасное лицо стало ужасным, и опер сам не мог понять, что его пугает больше, вертикальный зрачок внезапно ставших зелеными глаз, или когти, которыми заканчивались ее пальцы.
        - Ты бес, что ли? - снова взвизгнула она. - Вот я дура! Ты же меня выпил всю, сволочь!
        - Не пил я тебя, - попытался сопротивляться Лёха. - Лизал, было дело. Даже покусывал иногда, но не пил.
        - Метку свою покажи! - заорала она на него, растеряв последние остатки привлекательности. - Быстро!
        - А как я ее тебе покажу? - удивился Лёха. - Она же невидимая!
        - Вот дубина, просто представь, что она появилась.
        - И все? - удивился Петров, любуясь на пентаграмму, что ярко засияла на ладони.
        - Ну, точно, всю меня выкачал, скотина, - уныло сказала Лилька. - Вон как горит.
        - Да не выкачивал я тебя, - запротивился Лёха. - Что ты заладила?
        - А ты что, решил, что это ты сам такой могучий? - язвительно сказала девушка. - Ты давно десять раз за ночь исполнял?
        - Да нет, никогда такого не было, - честно признался Лёха. - Я думал, что это из-за тебя. Ты же просто необыкновенная.
        - Правда? - широко раскрыла прекрасные глаза Лилька, вновь став похожей на саму себя. - Ой, ты такой милый, Лёшенька!
        - А то! - заявил довольный Лёха.
        - Только это ни хрена не меняет! - жестко вернула его на землю девушка, постукивая острыми когтями по полированной грядушке кровати. - Аэлита Наумовна с меня шкуру спустит. И это совсем не фигура речи, поверь.
        - Так, давай, как на духу. Кто такая, откуда и зачем? Чистосердечное признание учитывается на суде, - взял ее в оборот Лёха.
        - Мусор, что ли? - тоскливо спросила Лилька. - Вот ведь угораздило меня. Надо было в Сочи ехать. Вот я дура, все-таки.
        - Рассказывай, - грозно сказал Лёха, начав с беспроигрышного оперского захода.
        - Да что рассказывать-то? - сжалась в комок Лилька.
        - С самого начала рассказывай. Вот с этого можешь начать, - и Лёха бросил на постель фото голой Елены Троянской.
        - Эй, эй, начальник, ты это на меня не вешай! Я за это уже отсидела. Четыреста лет, от звонка до звонка. А Трою не я сожгла, это греки там перепились, и безобразничать начали. И вообще, я не виновата, что троянская таможня за взятку деревянную лошадь без досмотра в город пропустила. Вот с них и спрашивай.
        - Кто такая и откуда? - снова спросил Лёха.
        - Я Лилит! - гордо ответила девушка. - Ну что? Выкусил?
        - И что я тут выкусить должен? - не понял Лёха. - Обычное армянское имя. У меня во дворе так пятилетнюю девочку звали.
        - Вот ты недалекий! Я ТА САМАЯ ЛИЛИТ! Ну, теперь понял?
        Лёха ничего не понял, и это было явственно написано на его лице.
        - Ну! - попыталась подсказать Лилька. - Первая жена Адама, Демоница, Суккуб, Призрак ночи, Кабалла, Ветхий Завет, Книга Пророка Исайи, глава 34, стих 14. Что, вообще ничего? Никаких проблесков?
        - Жену Адама звали Евой, - торжествующе сказал Лёха, который решил блеснуть эрудицией.
        - Да что ж за олух, - с тоской сказала Лилька. - Ну, ни хрена в мифологии не сечёшь. Ева, эта коза, у меня мужика отбила, и потом залетела по-быстрому. Понял? - и сочувственно добавила: - Ведомственный ВУЗ, да?
        - Да дался вам всем мой ВУЗ! - взорвался Лёха, которого не на шутку начали обижать эти намеки на плохое образование. - Я на опера учился, а не на священника! Мне твои Кабаллы сто лет не приснились.
        - Придется выучить, если жить хочешь, Лёшенька, - ласково и многообещающе сказала ему Лилит. - И ты мне прилично должен, гад такой!
        - Вон, в кармане, забирай все, - заявил ей Лёха.
        Лилька резво вскочила и вывернула карманы.
        - Пятьдесят семь рублей сорок четыре копейки? Да ты издеваешься, что ли?
        - Ух-ты, счет пополнили, - восхитился Лёха. - Мелочь, а приятно.
        - Ты у меня жизненную силу двух вахтовиков из Заполярья скачал, а мне завтра план сдавать! - горько зарыдала Лилька, уткнувшись в подушку. - Что теперь делать? Она же с меня шкуру спустит! Знаешь, как это больно? А новая потом почти две недели нарастает!
        Впрочем, вскоре она закончила реветь и теперь сидела на кровати, обняв стройные ножки, и хлюпая носом.
        - Ты что заканчивал? - внезапно спросила она. - Не Воронеж случайно?
        - Нет, Питер, - сказал ей Лёха.
        - Это на Пилютова корпус? - со знанием дела поинтересовалась Лилит.
        - А ты откуда знаешь? - удивился майор.
        - Да я туда в прошлом году не поступила, - пояснила та.
        - Физуху, небось, завалила? - спросил Петров. - Там нормативы зверские.
        - Не, я сотку за десять секунд бегаю, и подтянуться могу раз сорок.
        - Экзамены, что ли, не сдала? - удивился Лёха не на шутку. - Абитуриенты этого факультета в основном сыпались на физподготовке.
        - Да нет, все сдала, - вздохнула Лилька. - У меня же Айкью под сто семьдесят.
        - Так в чем дело? - Лёха ничего не понял.
        - Сказала же, не поступила! Ты что, не видишь, чем я на жизнь зарабатываю? Я все время куда-то не поступаю, каждый год. Что тут непонятного?
        - Да, нелегко тебе, - посочувствовал Лёха. - Завязать не думала?
        - Да я уже и привыкла как-то, - призналась Лилька. - Работа ненапряжная, местами даже приятная. Как сегодня вот…
        Они помолчали, потом снова помолчали, а потом Лилька сказала:
        - Слушай, давай я тебе контакт оставлю. Если что нужно, стучи в аську.
        - Куда? - широко раскрыл глаза Лёха. - Может, у тебя еще и пейджер есть?
        - Есть, конечно, - пожала та плечами. - Это же Ад. Эти жлобы только устаревшее дерьмо и покупают. Вон, у конкурентов Вальхаллу за гроши забрали. Слышал?
        - Да, мне рассказывали, - поддержал разговор Лёха.
        - Ну, метку давай! - сказала Лилька. И она прижала свою ладонь к ладони майора. - Пользоваться умеешь?
        - Нет! - честно признался Лёха.
        - Вот ты нуб все-таки! - удивилась Лилька. - Произнеси: О кей, Ася!
        - О кей, Ася! - с идиотским видом сказал Лёха, а перед его глазами появилась клавиатура. - Ага, теперь понял!
        - Все, тебе пора! А у меня сегодня тяжелый день, - грустно сказала она. - Я ужасно не люблю, когда с меня живьем кожу сдирают. Я потом так гадко выгляжу!
        - Я решу этот вопрос, - храбро сказал Лёха. - Можешь не беспокоиться!
        - Ну-ну, Лёшенька, - сказала недоверчиво Лилька. - Удиви меня.
        Петров вышел из ее дома, и пошел в сторону набережной. Через два часа встреча с важным свидетелем. Почему Аэлита Наумовна была свидетелем, он еще не знал, но профессиональное чутье его пока не подводило. Было тут что-то странное, да и явное заискивание перед ним могло означать только одно - его тут не на шутку опасались! Бессонная ночь, в течение которой он трудился, как негр на плантации, на его самочувствии не отразилась никак. Майор Петров был бодр, свеж и полон сил. Почему это было так, он не знал. То ли потому, что с ним вместе трудились два выпитых суккубом вахтовика, то ли от того, что он потерял голову от страсти, то ли от того, что он был теперь младшим бесом при исполнении, и уставать не имел права по долгу службы. Ему на это было плевать. Лёха стоял и вдыхал морской воздух полной грудью. Ему еще никогда не было так хорошо, и он пытался понять, почему для того, чтобы обычный сотрудник МВД мог начать наслаждаться жизнью, он должен сначала умереть. Этот парадокс остался не решенным. Лёха плюнул, и пошел прогулочным шагом в сторону Геленджикского Треста ресторанов и столовых, где его уже
ждали.
        Глава 6
        Аэлита Наумовна оказалась очаровательной женщиной немного за пятьдесят. Впрочем, она выглядела лет на пять-семь моложе, ибо на косметические процедуры не скупилась. Лёха сидел напротив, но одежда его превратилась в невзрачный серый костюм с несвежей рубашкой, а борсетка - в изрядно потертый портфель.
        - Ну что, доволен приемом, майор? - после положенных приветствий спросила эта легендарная дама, устраивавшая банкеты для высшего руководства страны. В этом, по слухам, ей не было равных.
        - А ты что, думала меня бутылкой вискаря купить, что ли? - искренне удивился Лёха. - Я думал, ты умнее.
        На лице Железной Аэлиты появилось выражение неописуемого удивления. Да, она именно так и думала. Она все вопросы в своей жизни решала, накрывая богатые столы, уставленные выпивкой.
        - Что же ты хочешь? - удивилась она. - Только не говори, что ты сюда из-за этой мелкой потаскухи пришел, иначе я смеяться начну.
        - Нет, конечно. Там по ней только один вопрос есть. Я у нее выемку провел, и незаконно скачанную из вахтовиков субстанцию конфисковал, так что ты с нее кожу не сдирай, она не виновата. - И Лёха включил метку, которая налилась ярким багровым пламенем.
        Аэлита поморщилась. Потери были существенными. Два вахтовика - это же ого-го! Силища такая, что паровоз толкнуть можно.
        - Ну… это не то, чтобы незаконно… - протянула она. - Ответственные товарищи наверху в курсе…
        - Там, - Леха ткнул пальцем в потолок, - разберутся.
        - Они! Там! - она тоже ткнула пальцем в потолок, - ее и потребляют. Понял? Ты думал, как эти маразматики до таких лет дожили и страной руководят. По ним же давно Ваганьковское кладбище плачет. Ты бы в эти вопросы не лез, майор. Тебе они не по чину.
        - Я посмотрю, - задумчиво сказал Лёха, - может и прикрою глаза, если по другим вопросам проявишь, так сказать, социалистическую сознательность.
        - Спрашивай, - сказала эта железная дама. - Но ничего не обещаю.
        - Пропажа одна случилась резонансная, ты должна была слышать… - начал было Лёха.
        - Ничего не слышала, ничего не знаю, прощайте, товарищ, у меня совещание в райкоме, - затараторила Аэлита, заткнув пальцами уши. - Дверь вон там! Не задерживаю! Если нужен туалет, то направо. Мне он после таких вопросов срочно понадобился!
        - Не хочешь, значит, по-хорошему, - задумчиво сказал Лёха. - Значит, будет по-плохому.
        Он расстегнул портфель, который оказался забит какими-то папками на веревочных завязках. Нужно было имитировать деятельность и нагнетать жуть на клиента. Он потянул одну из папок, но случайно уронил портфель, из которого веером рассыпалась другие папки, ручки, карандаши, конских размеров калькулятор и фарфоровая собачка. Матерясь про себя, он начал все это собирать. Вот и нагнал жуть! Тьфу! Но, подняв глаза, он увидел выражение неописуемого ужаса на лице Железной Аэлиты.
        - Спрячь это немедленно, - сдавлено сказала она, показывая трясущимся пальцем на Фарфоровую Собачку с Самыми Грустными Глазами на Свете. - Спрячь! - голос принял умоляющие нотки.
        Лёха вошел в положение несчастной дамы и засунул собаку в портфель. Разговор должен был состояться. Клиент подходил к кондиции, и опытный опер намерен был ее дожать.
        - Ты зачем эту дрянь в наш город привез? Ты совсем ненормальный? - выдохнула повелительница котлет и отбивных на этой конкретно взятой территории. - Тут же курорт!
        - А в чем, собственно дело? - невинно спросил Лёха. - Я, может быть, люблю возить в портфеле фарфоровых собак.
        - Это же Фарфоровая Собачка с Самыми Грустными Глазами на Свете, - медленно, как дебилу, объяснила ему Аэлита. - Это же аватара демона Вселенской Скорби.
        - Так я ее потому и вожу, - небрежно заявил Лёха, сделав вид, что для него это обычное дело, аватару в портфеле возить. Подумаешь, аватара какая-то. Название навевало мысли о высоких существах с хвостами и синими лицами. Он это в кино видел. - Так что, будем говорить, или сидеть с глупым лицом и фарфоровых собак пугаться? Я тебе ее, если что, насовсем подарить могу. На полку себе поставишь.
        - Ты дурак, что ли? - взвизгнула Железная Аэлита, как тургеневская барышня, увидевшая ядовитую змею. - Не вздумай ее из портфеля вынимать, он эту гадость экранирует.
        - Да пусть постоит на полке. Что ты нервная такая? - непритворно удивился Лёха.
        - Да если на нее солнечный свет попадет, она активируется, - взвизгнула Аэлита. - Тут даже куры нестись перестанут, километров на сто вокруг.
        - Ну и пусть не несутся, тебе то что? - снова удивился Лёха.
        - Тут же отдыхающие, - медленно, как тупому, пояснила Аэлита. - Они должны веселиться, есть, пить и тратить кровно заработанные денежки. Если тут порезвится этот демон, то на всех нападет такая грусть и тоска, что я просто завалю годовой план по выручке. Понимаешь? А уж про откачку жизненных сил и говорить нечего…
        И она в испуге зажала себе рот, поняв, что сболтнула лишнего.
        - Так, гражданочка, будем оформлять, - протяжно заявил Лёха. - Доигрались, два трупа на территории.
        - Не докажешь, - оскалилась Аэлита, показав на секунду свое истинное лицо. Оно было насыщенно красного цвета, и это почему-то совершенно не удивило майора.
        - Да я и не стану, - пожал плечами Лёха. Я тут эту собаку оставлю на пару месяцев, и подожду, когда тебя из партии погонят за то, что квартальный план завалила.
        - Не вздумай, - завизжала демоница, но продолжала мужественно молчать.
        - Не хотим, значит, сотрудничать со следствием, - со значением поглядывая на портфель, сказал Лёха.
        - Хотим, - с тоской заявила Аэлита, - но очень боимся. Я вообще в это дело лезть не хочу, там прибьют, как таракана тапком. Я сама мало, что об этом знаю, но знаю тех, кто знает больше.
        - Кто же, - навострил уши опер.
        - К хрустобулочникам тебе надо, - неохотно сказала Аэлита.
        - Куда мне надо? - открыл рот Лёха.
        - К хрустобулочникам, - повторила Аэлита.
        - Это еще кто такие?
        - Ну, ты что, песню не слышал: «… И хруст французской булки…»? - напела она фальшиво. - Это недалекие товарищи из российского сегмента интернета, которые искренне считают, что истинный рай находится где-то между 1861 и 1917 годом. Очень специфические люди.
        - И что? Такой рай есть? - изумился Лёха.
        - Конечно, есть, - изумилась в ответ Аэлита. - Его отдел маркетинга не так давно презентовал. Раз есть спрос, то есть и предложение. Но там есть ма-а-аленький нюанс. - Улыбка Аэлиты напоминала оскал голодной гиены.
        - И какой же? - заинтересовался Лёха.
        - Это совместное предприятие с конкурентами. У нас девяносто девять процентов, а у них - один.
        - Зачем это нам? - обиделся за родное ведомство Лёха.
        - Так, если ты, касатик, хоть немного историю знаешь, то рай в это время там был далеко не для всех.
        - То есть, - начал догадываться Лёха, - если у товарища подобные убеждения, то у него и Рай, и Ад в одном месте.
        - Ну, конечно! - воскликнула Аэлита. - Только в Раю живут какие-нибудь князья и графы, а остальные - ковыряют клочок земли деревянной сохой, едят три раза в неделю и регулярно получают порцию кнута на конюшне.
        - А тут тоже, я слышал, наше ведомство мощности арендует для топ-менеджеров госкомпаний. Где они, кстати? - спросил майор Петров.
        - Так ты же их видел вчера, - удивилась Аэлита.
        - Где это я их мог видеть? - удивился Лёха в ответ. - Уж я бы их точно заметил.
        - Они же перед рестораном стояли в очереди, и поверь, у них ноль шансов туда попасть. Они так в ней и стоят, пока срок не выйдет. Кстати, лови мой контакт, стучи в аську, если что…
        - А как мне к этим хрустобулочникам попасть? - спросил Лёха, приняв координаты Аэлиты.
        - Да легко! - улыбнулась Аэлита и заорала: - Свободен, майор!
        Огромные, как тарелки, глаза затянули Лёху в водоворот, и невидимая рука выдернула его из этого кабинета. И где-то вдалеке он услышал удаляющийся голос:
        - И собаку свою паскудную забирай…
        Пять дней до Апокалипсиса
        - Куда прешь, деревня лапотная! - резкий окрик заставил майора Петрова вздрогнуть. Он вновь стоял на перекрестке, и растерянно смотрел на карету, которая пронеслась мимо, обдав его грязью. Надо сказать, что и в этот раз Лёха никуда не пер, а просто стоял, и обозревал открывшуюся ему картину. Вот ты какой, рай для хрустобулочников! Центр Москвы был похож на знакомый ему центр Москвы, но он был непривычно обшарпанный, грязноватый, а вместо автомобилей мимо пролетали конные экипажи, в которых сидели напыщенные личности, которые на него, Лёху, смотрели, как на насекомое. Мостовая была покрыта брусчаткой, которая находилась в довольно скверном состоянии, а потому перед Лёхой расстилалась гомерическая по размерам лужа. Липкая жидкая дрянь растеклась от одного края площади до другого. Он осмотрел себя, и остался крайне недоволен увиденным. То, что было на нем, подняло из генетической памяти слова «армяк» и «поддевка». Но, что из надетого на нем было армяком, а что поддевкой, майор не сказал бы даже под угрозой расстрела. Да, и было ли это именно оно, он тоже не сказал бы. На голове оказался надет
предмет, который Лёха опознал довольно уверенно. Это был картуз. Опустив взгляд вниз, он увидел, что обут в сапоги, находящиеся в предсмертном состоянии, обмазанные какой-то густой и вонючей субстанцией. Деготь, решил Лёха. Но опять же, почему он так решил, для него самого осталось загадкой. Видно, из-под завалов уголовных дел и отказных материалов начало пробиваться что-то из школьной программы по литературе. Сунув руку в карман, он обнаружил пятьдесят семь копеек с половиной. Лёха с тупым недоумением разглядывал лежащие на ладони потертые гривенники, и медь в размере пяти, двух и одной второй копейки. Лёха до этого и не знал, что меньше копейки что-то бывает. Дела, подумал он, и попытался привычно почесать подбородок, но рука его нащупала жесткую кустистую бороденку, которой у него никогда на этом месте на было. Уж в этом Лёха был уверен совершенно точно.
        Если не знаешь, куда идти, нужно идти куда-нибудь, перефразировал он известную поговорку, и решительно повернул налево, ибо именно эта сторона в его новом месте службы была приоритетной. Идти прямо, через лужу, ему не хотелось совершенно. Перед глазами вдруг появилась надпись.
        «Ты мой герой! Чмоки-чмоки!» - «отправитель: НЕОБЫКНОВЕННАЯ». - Так себя забила ему в контакты Лилит.
        «Что, пронесло?» - написал Лёха в ответ.
        «Ага!:)))))))) Чёделаешь?»
        «Служба!».
        «Где сейчас?».
        «У хрустобулочников».
        «Фу-у-у-у, отстой. С зелеными ногами не связывайся. Они полный отстой. Мне бежать надо. Пока-пока!». Заморгала надпись «Абонент не в сети».
        Вот и поговорили, растерянно подумал Лёха, поправив висящий на плече вещевой мешок, в котором теперь лежали его вещи. Что еще за зеленые ноги? Ну да ладно, подумал он, двигаемся по старой схеме, через официантов. И он, ничтоже сумняшеся, сделал резкий поворот и вошел в дверь помещения, над которым висела вывеска «Трактир». Его появление не осталось незамеченным, и посетители, вместе с персоналом смотрели на него с удивлением, и даже с некоторой брезгливостью. Тут было довольно прилично, а публика была одета в сюртуки или в какую-то полувоенную форму с блестящими пуговицами.
        - Ты чего сюды вперси, захухря[3 - Захухря - неряха, грязнуля.] лободырная[4 - Лободырный - недоумок.]? - злобно прошипел официант, который пробудил в Лёхе понятие «половой». - Пошел отсюда. Телегу свою сзади загоняй, там разгрузисьси. Вот ведь деревня неумная.
        Лёха вышел на улицу и недоуменно осмотрел себя. Система дала сбой. Он, как был крестьянином, так им и остался. Что же делать? И он побрел дальше по улице. Шел он недолго, видно Москва тех лет была куда меньше, чем в его время. Он шел по какому-то бульвару, и уже минут через десять на него стали поглядывать, а две барышни, шедшие под ручку, прыснули в кулачок со смеху, и стали тараторить по-французски. Этот язык, что интересно, был слышен довольно часто, и большая часть прохожих смотрела на него с нескрываемым удивлением. С удивлением на него смотрел и городовой, который стоял около небольшой будки, выкрашенной в черно-белый цвет.
        - Куда прешь, деревня? - заорал тот, завидев Лёху. - Не видишь, тут чистая публика гулять изволит. А ну, пошел отсюда, сиволапый.
        - Да заблудился я, - брякнул тот первое, что пришло на ум. - Город-то большой…
        - Ну, так вали назад, на Хитров рынок, ваши обозники там ночуют. Или в рыло захотел?
        - А куда идти то мне? - попытался выдавить из себя Лёха, почтительно сняв с головы картуз. Получать в рыло ему совершенно не хотелось, а городовой был на редкость здоровый.
        - Вот назад и иди, - сказал ему городовой и гордо отвернулся. И добавил знакомую до боли фразу: - Ишь, понаехали тут!
        Леха уныло побрел назад, чуя нутром, что через титаническую по масштабам лужу все-таки придется переходить, и он в этом не ошибся. Он перешел ее, и по переулкам добрел до Хитровской площади, ожидая удара ножом в спину. Когда-то он читал Гиляровского, но действительность разочаровала его. На первых этажах домов работали торговые ряды, где продавали, что попало, от морковки до готовой одежды. Публика тут, и впрямь, была попроще. Было множество крестьян, похожих на Лёху внешним видом, и толпы пропитых личностей с остатками образования на лице, и без оных. Двух- и трехэтажные дома вокруг были ночлежками, в которых крестьяне и останавливались, когда приезжали в Москву с товаром. Не только обозники и ремесленники, просто люди в сложных жизненных обстоятельствах жили тут годами, потому как дешево.
        - Щековина, горло! - орала сиплым голосом неопрятная бабень, сидевшая неподалеку.
        - Чем она тут занимается? - удивился Лёха, но его любопытство было удовлетворено быстро. К ней подбежал какой-то низенький худощавый парнишка и кинул ей монетку. Баба подняла зад с замотанного тряпьем горшка, который грела теплом своего тела, цапнула оттуда какой-то кусок и дала покупателю. Тот убежал прочь, заглатывая полученную снедь на бегу, а баба вытерла грязную руку с черными ногтями об одежду, и снова села, сохраняя температуру местного фастфуда. Лёху замутило, и он отвернулся. Вот ведь гадость какая.
        Массивный треугольный дом, явно доминирующий в этом месте, как он услышал, носил гордое название «Утюг». Он был ночлежкой, специально для таких, как он, бедолаг. На первом этаже был трактир, куда Лёха и направился. Есть почему-то хотелось, несмотря на то, что он уже как бы немножко помер.
        В трактире было скучно и тихо. Крестьяне и извозчики степенно хлебали из тарелок, и громко фыркая, пили чай. Никакого пьяного разгула и уголовных личностей видно не было. Врал что ли Гиляровский, или, может, художественно приукрашивал? Непонятно.
        Лёха сел за дощатый стол, к которому подбежал резвый паренек, с пробором посередине головы.
        - Обед: каша с маслом, кисель, щи с убоиной - семнадцать копеек. Если щи пустые - одиннадцать копеек. Чай - пять копеек пара.
        - Неси с убоиной, - махнул рукой Лёха. Денег дали только на пожрать, права была Лилька, жадные жлобы у них в ведомстве.
        Еду принесли мигом, и уже минут через десять Лёха был сыт, и начал оглядываться по сторонам. Есть торопливо тут было не принято, поглощение пищи было целым ритуалом, и на Петрова поглядывали с удивлением. Паренек подбежал к нему, чтобы забрать тарелки, а Лёха, показав ему гривенник, сделал выстрел наугад:
        - Мне к самому как попасть?
        Тот вздрогнул и воровато оглянулся, перекрестившись.
        - К самому Иван Петровичу, что ли?
        - К нему, - важно кивнул Лёха.
        - Да они с тобой и разговаривать не стануть. Ты деревня, а они Почетный Гражданин, и домовладелец. Понял?
        - Да, я думаю, будет, - уверенно сказал ему Лёха.
        - Они в «Каторге» по вечерам бывають, - неохотно сказал половой, смотря на гривенник в неослабевающим интересом. В дешевом трактире с чаевыми было туго, тут за копейку набегаешься. Чай, не ресторан «Эрмитаж», и не Английский Клуб.
        - Где эта «Каторга»?
        - Да вон, - кивнул подбородком парень. - Подколокольный переулок, одиннадцать. - Но, если разговор пустошний будет, я тебе, деревня, не завидую. Пойди, причастись перед этим, вдруг поможет.
        Гривенник сменил владельца, а Лёха достал еще один из своих скромных запасов, и снова показал его парнишке.
        - Зеленые ноги - это кто?
        - Это беглые, с каторги, - судорожно сглотнул он. - У них голова бритая, не спутаешь.
        - А зачем они это делают? - спросил майор.
        - Так им там одну сторону бреють, чтобы приметные были, - пояснил половой. - Они когда бегут, то всю голову обстригають. Ехал бы ты домой, паря, а? К жене под бок, неровен час, вдовой оставишь.
        - Как мне Ивана Петровича узнать, если что, - спросил майор.
        - Да ты не волнуйся, они уже про тебя сами знають, - пугливо сказал половой, и перекрестился. - Они завсегда знають, когда их всуе кто-то поминает.
        Глава 7
        - Бывай! - Лёха жестом переодетого миллионера бросил ему гривенник, и вышел на свежий воздух. Огромный капитал в двадцать копеек с половиной давал уверенность в обеспеченном будущем, и Лёха коротал время, разглядывая типажи, что передвигались мимо него.
        - Эй, деревня, побаловаться не хочешь? - спросила его какая-то малолетка, шмыгая носом.
        - С тобой, что ли? - от всей души удивился Лёха.
        - Ну да, - непонимающе посмотрела та на него.
        - Да тебе лет то сколько? - Лёха удивился еще больше.
        - Замуж рановато, а для работы в самый раз, - нахально ответила та.
        - Иди, девочка, я не по этой части, - отправил ее Лёха восвояси.
        - Тьфу, вот ведь лупень[5 - Лупень (устар.) - балбес.] залешанский[6 - Залешанский (устар.) - из-за леса, из глухомани.]. Понаехали тут, - и коренная москвичка с гордым видом удалилась. Видимо, для поиска менее разборчивых кавалеров.
        Трактир «Каторга» назывался просто «Трактир». Наверное, звучное название ему было присвоено из-за специфического контингента, который присутствовал тут в большом количестве. Что характерно, на улице майор таких рож не видел, а тут их было минимум половина зала. По всей видимости, они сюда пробирались какими-то скрытыми ходами.
        - Эй, деревня, дверью не ошибся? - с необыкновенным радушием спросил его могучий бородатый мужик, стоявший у входа. Вышибала, видимо. Свернутый набок нос и посеченные шрамами кулаки придавали ему дополнительное очарование.
        - К самому, - небрежно бросил Лёха, увидев после этих слов в глазах вышибалы недюжинное уважение.
        - Он ждет, - ответил тот ему. - За мной иди.
        Они прошли через большой зал, где сидели мутные личности, как с сохранившимися прическами, так и без них. Кто-то пил, кто-то лапал пьяных проституток самого непотребного вида, а кто-то играл в карты, выпивая и лапая проституток. Дым стоял коромыслом в прямом смысле, потому что курили почти все. И невообразимая смесь запахов, состоящая из ароматов прелых портянок, острого женского пота, табака и сивухи, била в голову майора Петрова не хуже кузнечного молота. Тем не менее, Лёха чувствовал, что он на верном пути.
        Иван Петрович оказался невысоким полноватым мужчиной самой обычной внешности. Его письменный стол, обтянутый зеленым сукном, напоминал фильмы про Ленина, что Лёхе довелось посмотреть в детстве, а рядом с ним стоял резной стул с высокой спинкой. Хозяин кабинета стоял лицом к окну и фальшиво напевал:
        - Москва, звонят колокола,
        Москва, златые купола!
        - Кхе-кхе, - заявил Лёха о своем присутствии.
        - Ты чего хотел, землепашец? - спросил тот ледяным голосом. - У тебя должна быть очень веская причина, чтобы вот так запросто сюда прийти. Тебе с порога кости не переломали только потому, что мне любопытно стало, кто же это у нас такой отважный.
        Вместо ответа Лёха лениво поднял левую ладонь и включил метку.
        - Это многое объясняет, - сбавил тон Иван Петрович, - но не все. Ты чего в таком виде по Москве шляешься? На съезжей не пороли давно?
        - Да, я при исполнении вроде как, - сказал майор. - А переключение что-то барахлит.
        - Это бывает, - посочувствовал местный босс. - Это же Ад, они вечно всякий неликвид покупают. Жлобы несчастные. Систему перезагружать пробовал?
        - А это как? - заинтересовался Лёха.
        - Там вверху, в правом углу, значок видишь? Да не так! Глаза закрой, - пояснил ему Иван Петрович.
        - Теперь вижу, - радостно сказал Лёха. - Жать?
        - Жми!
        Лёха усилием мысли нажал на крошечный значок, и через пару минут он был одет в неплохие брюки, заправленные в яловые сапоги гармошкой и полотняную рубаху с поясом. Неопрятная бородища превратилась в аккуратную щегольскую бородку.
        - Ну вот, так гораздо лучше, - с удовлетворением сказал хозяин. - Чего хотел-то, служивый?
        - Уважаемого, э-э - э… человека, обокрали. Не будем колыхать воздух именами, но ты должен быть в курсе. Люди на тебя показывают. - Лёха начал издалека.
        - Не брал я ничего. И ничего не знаю, - майор по глазам видел, что тот отчаянно брешет.
        - Может, и не брал, - Лёха пристально посмотрел ему в глаза, и начал импровизировать. - Но если запираться будешь, привлеку за соучастие. Отъедешь на строгий режим, будешь депутатов Госдумы на вертеле жарить.
        - Я туда не вернусь, - занервничал Иван Петрович. - Там же спятить можно от запаха горелого мяса. Я после этого вегетарианцем стал и от громких криков до сих пор вздрагиваю. Десять лет уже, как откинулся, а до сих пор снится. Как глаза закрою - депутаты, депутаты, депутаты… Госдума, Мосгордума, Совет Федерации, Заксобрание, областные советы, Народный Хурал Калмыкии… Бр-р-р-р! Да ни за что больше!
        - Тогда колись! - надавил на него Лёха.
        - Не докажешь ничего, - хозяин выставил на него фигу с выросшим кривым когтем. - Мой адвокат тебя с дерьмом сожрет. Я с самим Плевако работаю. Понял?
        - Не хочешь, значит, по-хорошему, - притворно вздохнул Лёха и потянулся к мешку, который превратился в массивную кожаную сумку. Он нащупал искомый предмет и торжествующе выставил его на стол. - Вот!
        - Что, совсем почитать нечего? Сочувствую! - с искренней жалостью сказал ему Иван Петрович, с интересом разглядывая свиную физиономию на обложке. - А по каковски эта дрянь написана-то? Ой, не открывается. Какая у тебя книга странная, майор. Открываться не хочет!
        - Ой! - Лёха густо покраснел и быстро исправил ситуацию. На столе оказалась Фарфоровая Собачка с Самыми Грустными Глазами на Свете.
        - Да, это серьезный аргумент! - деловито заявил хозяин кабинета. - По чем отдашь?
        - Не продается! - ответил слегка удивленный Лёха. Он ожидал совсем другой реакции.
        - Жаль! - расстроенно сказал Иван Петрович. - Надумаешь, скажи, я куплю. Редкая вещь.
        - Ты, может, не понял… - осторожно попробовал перевести разговор в нужное русло Лёха. - Это же аватара демона Вселенской Скорби. Если я ее тут оставлю, то вся твоя клиентура в тоску впадет.
        - Это ты не понял, майор. Это Российская Империя, июнь 1896-го. Тут такая тоска, что твою собаку даже не заметит никто. Она тут сама через месяц от тоски сдохнет.
        - А тогда зачем она тебе?
        - Да, когда народ чересчур веселый в трактире, в зал выносить буду. Чтобы, значит, градус понизить. У меня клиентура, когда веселая, то очень буйной становится. А когда грустная, то пьет больше. Прибыток, опять же. Очень нужная в нашем деле собака, я бы даже сказал, незаменимая. У меня вместо нее Архип работает. Ну, вышибала который. Но он натура тонкая, увлекающаяся, поэтому после него слишком много трупов остается. Утилизацию потом замучаешься проводить. Собака для этих целей куда удобнее.
        Разговор зашел в тупик, и Лёха угрюмо замолчал. Давить на свидетеля было особенно нечем, а тут еще и адвокат нарисовался. Имя Плевако он знал, проходил в универе. Незаконнорожденный сын польского дворянина и казашки, чудак, у которого обоих сыновей звали Сергеями, и феноменально талантливый оратор. Зверь был, а не адвокат. Этот, и правда, размажет, как асфальтовый каток. Но тут Лёху осенило.
        - Жизненной силой могу помочь, - заявил он и включил метку на полную мощь.
        - Что? - резко обернулся Иван Петрович. Его глаза выражали такое нездоровое возбуждение, что его даже трясло. - Да где ты это взял? Так только суккубы могут делать, а это довольно редкие твари. В нашей локации вообще ни одной нет.
        - Тайна следствия, - важно заявил майор, и замолчал, передав мяч своему визави.
        - Кто там в тебе? - жадно спросил хозяин кабинета.
        - Вахтовики из Заполярья, - небрежно бросил Лёха.
        - О-о-о! - Иван Петрович начал возбужденно бегать по кабинету, а на его лице выражение вожделения боролось со страхом. - Вахтовики! Из Заполярья! С ума сойти! Половина!
        - Что половина? - удивленно спросил Лёха.
        - Пол вахтовика мне сливаешь, и я тебе все, как на духу…
        - Ну конечно, - протянул майор, - разбежался. Пять процентов! Не больше!
        - Согласен! - протянул руку Иван Петрович. - Ты сам предложил! Сделка!
        За окном что-то громыхнуло, ясный день потемнел до черноты, а небо перечеркнула кривая молния.
        - Контракт подписан и засвидетельствован небесами, - торжествующе заявил Иван Петрович. - Давай!
        - Сначала рассказывай, - хмуро заявил Лёха, который почуял, что снова неслабо лоханулся. Видимо, он недооценивал ценность мужиков с Севера.
        - Да я не так, чтобы много знаю, - начал Иван Петрович. - Но, знаю точно, что к этому причастен Великий Князь. - И он замолчал, видимо ожидая, что это все объяснит его собеседнику.
        - Ты это о ком? - спросил у него Лёха.
        - Вот ты темный все-таки, - сказал раздраженно. - Проблем с тобой не оберешься. Так и до имен дело дойдет, пока тебе объясню. Ну, Великий Князь, дядя текущего императора! Никак? Московский генерал-губернатор! Тонкий эстет, любитель зарядить под хвост симпатичному адъютанту! Опять никаких ассоциаций? Подсказка: его папу звали Александр. Нет? Имя на «Сер» начинается, на «гей» заканчивается, причем последнее в прямом смысле. Великий князь, который в прямом смысле пораскинул мозгами? Бомба террориста Каляева в 1905? Опять мимо? Кожно-венерологический диспансер на улице Каляева в Воронеже?
        - Диспансер тут причем? - не выдержал Лёха.
        - Да ни при чем! - махнул рукой демон, который принял нормальное обличье и морщил в раздумьях красную морду. - Это я уже логическую цепочку до окончательного абсурда довожу. Тяжело с тобой.
        - Да я, в целом, понял, о ком идет речь, - помялся Лёха.
        - Да ни хрена ты не понял, - рявкнул красномордый Иван Петрович. - Он не только тут Великий князь, но и там! - и он ткнул пальцем в потолок.
        - Трепетать? - деловито уточнил Лёха.
        - Рекомендую, - ответил ему демон. - Если ты перед одним из Князей Тьмы трепетать не хочешь, то я горжусь знакомством с тобой. Так вот, это он главный оптовик, вся эльфийская пыльца через него идет. Я у него беру. А о том, что у них там последнюю партию украли, я и сам случайно узнал.
        - Да мне как-то фиолетово, что тут у вас за пыльца такая, - признался Лёха. - Меня пропажа жезла Вельзевула интересует. И если я в течение пяти дней этот проклятый жезл не найду, то мне очень туго придется. А по пыли пока заявление не поступало. Прикажут, буду копать.
        - Так ты про жезл хотел спросить? - на лице Ивана Петровича было написано разочарование и обида. Впрочем, он вылез из-под стола довольно быстро. Имя Вельзевула и тут оказывало магическое влияние. - Так что ж ты сразу не сказал? А я тут тебе всю душу наизнанку вывернул… Тьфу ты, пропасть!
        Он посмотрел куда-то вглубь себя, и произнес:
        - О кей, Ася! Пантелеймон. Сюда иди, одна нога здесь, вторая тоже тут.
        - Это кто еще? - спросил заинтересованный Лёха.
        - Да так, барыга один. У него палатка на Сухаревском рынке, он картинами Репина торгует.
        - Настоящими? - загорелся майор.
        - С ума сошел, что ли? Поддельными, конечно. Это же Сухаревка.
        Минут через десять в двери появился степенный мужчина с аккуратной бородкой, который удивленно посмотрел на красную морду Ивана Петровича.
        - Тут все свои, - приглашающе махнул рукой хозяин. - Можешь не стесняться.
        - По какому вопросу вызывать изволили, Иван Петрович? - сморщил тот зеленый пятачок в почтительной гримасе.
        - Жезл один приметный у вас прошел. Органы интересуются. Помочь надо.
        - Да откуда же я знать могу, отец родной? - скривил харю тот. - Я же по картинам больше.
        - Ты мне тут не заливай, - бросил ему демон. - У тебя база ломаная есть, я точно знаю.
        Тот обреченно вздохнул, и ненадолго ушел в себя.
        - Третьего дня месяца июния в лавку Ионы Петрова, что в правом ряду, принес Сенька Сиплый, болдох[7 - Болдох (устар.) - беглый, из Сибири.], зеленые ноги. Он его в карты выиграл. Получил за него двенадцать рублей ассигнациями.
        - Он в лавке еще? - вскинулся майор.
        - Да где там! - удивился Пантелеймон. - Вещь редкая, одних камней на семьсот рублей! Ушел тут же!
        - Куда? Кому? - взял его в оборот Лёха.
        - Продано за двадцать семь тысяч рублей золотом, а вот кому, не знаю. Контрагент в базе не создан. Хотя нет, примечание есть. Бабка с костылем, в странной рубахе, а на ней надпись: Олимпиада 80. Вот ведь чудные люди, и зачем имя матушки Александра Македонского на груди писать?
        - Плати! - протянул левую руку Иван Петрович. - Я тебе все рассказал, по-честному. Если бы я тебя обмануть попробовал, то уже наказание прилетело бы. - Ай, больно же!
        В Ивана Петровича ударила небольшая молния, и в кабинете ощутимо запахло паленым.
        - Это что такое? - заинтересовался Лёха.
        - Предупреждение, - неохотно признался демон. - Обещал ведь, как на духу. У них, там, наверху, с фантазией совсем плохо, все буквально понимают. Ладно, ладно, скажу. Первое, вот фото той самой бабки с костылем, и второе - к этому похищению долбославы причастны. И эльфийскую пыльцу тоже в основном они потребляют, от нее же конкретно штырит. Без наркотиков этот тяжелый бред вообще не заходит. Теперь точно все до конца рассказал. Уф!
        - Это еще кто? Ты сейчас, о чем, вообще, говоришь? Что за долбославы такие? - выпучил глаза майор.
        - Я говорю о родноверах, неоязычниках, - пояснил Иван Петрович. Увидев тупое недоумение на лице собеседника, он вздохнул и решил пояснить. - Ну, сидит какой-нибудь клерк в банке, втирает несчастным людям про вклады и ипотеку с господдержкой, начальство его гнобит, денег нет, а жена ему изменяет, потому что он полнейший лох. А тут ему говорят, что нужно уверовать в Перуна и Сварога, и будет он не Васей Петровым, несчастным задротом из ипотечного отдела, а братом Херославом, настоящим арийцем и потомком величайшей праславянской цивилизации.
        - И что, на это кто-то ведется? - выпучил глаза Лёха.
        - Ага! - с удовлетворением ответил Иван Петрович. - И вот, Вася Петров уверовал в Перуна и чувствует нереальный прилив космических энергий в нижнюю чакру. Жена в экстазе, ведь ее муж стал ничуть не хуже, чем любовник Ашотик. Она, узрев чудо, тоже не отрицает увлечение мужа. На выходных Вася заводит кредитный Логан и едет с семьей в лес, одетый в рубаху, расшитую красными петухами и свастиками. Там он водит хороводы и прыгает через костер в компании столь же эпичных долбоебов. Поскольку они все бухие в слюни, там очень весело, но для закрепления эффекта нужна пыльца. А тут я со своим товаром. И всем хорошо! И я зарабатываю, и люди повышают себе самооценку на ровном месте.
        - И много таких? - спросил ошарашенный Лёха. - Хотя… Я что-то слышал про парней, которые Черное море вручную выкопали, - покопался Лёха в памяти.
        - Это их соседи, я туда тоже пыльцу вожу, - нехотя признался демон. - Я, если честно, на поставках эльфийской пыльцы в эту локацию небольшое состояние сделал. Им без пыльцы никак нельзя. Если их отпускает, то критическое мышление появляется, а им жить с грузом интеллектуального багажа совершенно невозможно.
        - А где эта локация? - поинтересовался Лёха.
        - Там, ну там… - Иван Петрович поводил пальцами в воздухе. - Прямо между толкинистами и теми, кто верит в рептилоидов. Тех легко узнать, у них на голове шапочка из фольги.
        - Ясно, - озадаченно произнес Лёха. - Как расплачиваться-то? Я не умею.
        - Руку давай! - сказал Иван Петрович. - Да не эту! Левую! Правая - это у конкурентов.
        Они сомкнули руки, и перед глазами майора появилась красная полоса. Он двинул бегунок на значение 5 % и нажал зеленую кнопку. Демон рядом блаженно закрыл глаза, и выдохнул.
        - Хорошо-то как!
        - Все, перемещай меня отсюда! - решительно сказал Лёха, расстроенный тем, что переплатил.
        - А я не могу, - сказал Иван Петрович. - Это же девятнадцатый век, тут высокие технологии не работают. Тут большая часть людей еще при свечах живет.
        - А как же мне убраться отсюда? - удивился Лёха.
        - Придётся задействовать резервный канал эвакуации, - серьезно сказал Иван Петрович, глядя ему прямо в глаза. - Тут по-другому никак.
        - Ну, хорошо, а где это?
        - Это отсюда три квартала налево, там казачий разъезд стоит, они все сделают, - уверил его демон. - Работает без сбоев, отвечаю. Попадешь снова в Ад, а там сделаешь пересадку. Я тебе сейчас пароль скажу, а ты пока обратно в крестьянина переоденься. Иначе не сработает.
        Через четверть часа Лёха шел по родному городу, загребая пыль разбитыми сапогами, обмазанными березовым дегтем. На нем снова был армяк, или как там эта хрень называется, а на подбородке колосились неопрятные заросли бороды. Быть русским крестьянином ему категорически не понравилось. Хорошо, хоть, уйдет отсюда скоро. Даже в Геленджике, и то повеселее было. И там Лилька! Он вызвал клавиатуру и написал:
        «Привет, Необыкновенная!»
        «Ой, приветики!»
        «Чем занята?»
        «Да ничем. Сходим куда?»
        «Давай, я в командировке пока, как вернусь, вырвемся обязательно».
        «Ок, целую, чмоки-чмоки!!!!!!»
        - «Абонет не в сети».
        - Ну, хоть так, - буркнул себе под нос Лёха. Идти оставалось всего ничего, резервный канал эвакуации обозначился в сотне шагов впереди.
        На перекрестке маялся от скуки патруль из донских казаков, что было понятно по красным лампасам. Шаровары были заправлены в мягкие сапоги, а завитой чуб выбивался из-под фуражек. Очень атмосферные ребята, крепкие и уверенные в себе. Леха остановился невдалеке и даже залюбовался. Герои, защитники земли Русской.
        - Чё уставился, лапоть? В рыло дать? - спросил его мужик лет тридцати с лицом, поклеванным оспинами. Все очарование момента было тут же разрушено.
        Точно! Надо же пароль сказать!
        - Мужики, а вы не знаете, как пройти в библиотеку? - с идиотским видом спросил Лёха. Ох, и странные у них тут пароли. Но Иван Петрович его уверил, что нельзя пропустить ни одного слова, иначе переход не сработает.
        Видимо, Лёха как-то не так произнес пароль, потому что лица казаков приняли крайне удивленное выражение. У старшего казака из приоткрытого рта даже упала самокрутка, а глаза приняли совершенно неприличный размер.
        - Ты как нас назвал? - тихо, но крайне отчетливо произнес он. - Ты донских казаков мужиками лапотными сейчас назвал? Тебе жить надоело, черт веревочный[8 - Черт веревочный (устар.) - псих.]?
        - В нагайки его! - заорал рябой, и двинул коня на Лёху.
        Видимо, что-то пошло не так, потому что его начали охаживать плетками со всех сторон. Майор озверел. Он в универе КМСа по самбо выполнил, а в школе первый юношеский по боксу. Он сдернул с коня рябого казака, сам удивляясь свой силе. Видимо, два вахтовика тоже подключились к драке. Буквально через десять секунд лицо казака превратилось в кровавое месиво. Сам он, с удивленным лицом, сидел на земле и сплевывал выбитые зубы.
        - Ну что, съели, цепные псы царского режима! - торжествующе заорал Лёха. - Подходите, я и вам навешаю!
        Ой! Больно-то как! - отстраненно подумал Лёха, глядя на картину как будто сверху и в замедленной съемке. Самый старший казак неуловимым движением махнул шашкой, и почти располовинил многострадальное Лёхино тело. Невидимая рука потянула Лёху вверх, в черный тоннель, и тут он услышал затихающие вдалеке голоса:
        - Молодец, Аким! Эк, ты его! А то, ишь, мужиками нас обзывает!
        - Что уряднику скажем? Заругает ведь!
        - А скажем, что государя императора хулил матерно!
        - И то верно!
        Глава 8
        Четыре дня до Апокалипсиса
        - Что майор, пришлось экстренный канал эвакуации задействовать? - удивленно спросил его Левиафан. - Что за необходимость была? Или ты скрытый мазохист?
        - Так мне Иван Петрович сказал, что оттуда другого пути нет, - растерянно ответил Лёха. - Девятнадцатый век, и все такое.
        - Да он же пошутил! Он так часто новичков разыгрывает. Весело, правда?
        - Вообще не весело, - хмуро ответил Лёха. - Ни в одном месте.
        - А чего ты тогда у меня не спросил? - удивленно спросил Левиафан. - Или ты аську используешь только для того, чтобы девок кадрить? Я вообще-то у тебя в контактах на первом месте присутствую.
        - Вот блин! - выругался от души Петров, и залез в аську. - И, правда!
        - И это ты еще хорошо отделался, - пояснил Левиафан. - Обычно они за такое просто нагайками и сапогами до полусмерти забивают, а потом приходится перехода в бесплатной больничке пару дней ждать, или в канаве какой. В Российской Империи тогда медицина так себе была, на троечку с минусом. Я тебе не рекомендую в дальнейшем такой способ перемещения использовать.
        - Да я уже и сам догадался, - злобно вздохнул Лёха, сделав себе зарубку на память.
        - Ну, какие успехи, майор? - бодро спросило его начальство. - Что там с пропажей?
        - Жезл был замечен на Сухаревском рынке. Его продали на позапрошлой неделе какой-то бабке с костылем, одетой в майку с надписью, Олимпиада-80, за двадцать семь тысяч царских рублей золотом. Вот фотография объекта, - бойко отбарабанил Лёха. - Фас, профиль.
        - И что это значит, майор? - спросил у него Левиафан.
        - Это значит, что нам в 1980-й! - удивленно сказал ему майор Петров.
        - Это значит, тебе в 2012-й, майор! Какой еще восьмидесятый? - не менее удивленно ответил ему демон.
        - Почему в 2012-й? - вконец запутался Лёха.
        - На костыль смотри! - демон ткнул в фотографию. - В 1980-м таких не было. Он алюминиевый, с опорой под локоть. Эту модель не ранее 2010 года стали выпускать, а ближайший рай в 2012-м. Значит, тебе туда.
        - Так это я что, в раю успел пожить? - раскрыл в удивлении рот Лёха.
        - Как теперь выясняется, да! - торжественно заявил демон.
        - А что же нам об этом раньше не сказали? - обиженно спросил Лёха. - Я бы хоть успел райского блаженства вкусить. А то все работа, да работа!
        - Да мы и сами не знали, - пожал плечами демон. - Это отдел маркетинга из последнего исследования такой вывод сделал. Все, кто после 2020-го на небеса попал, заявляют, что в 2012-м настоящий рай был. Теперь конкурентам потеть приходится, и новую локацию разворачивать. И я тебе забыл сказать, майор, что если ты в каком-нибудь месте уже был, то можешь туда и сам перемещаться. Тебе для этого никто не нужен. У тебя же бесплатный проезд, как у сотрудника органов.
        - А Иван Петрович это знал? - напряженно спросил Лёха.
        - Конечно, - удивился Левиафан. - Это же все знают. Ну, кроме таких олухов, как ты. У сотрудников органов даже в Аду проезд оплачивается. Мы тут совсем звери, по-твоему?
        - Вот, гад! - расстроился Петров.
        - Ладно, что стоишь? Иди. Сам, майор, сам!
        И он пошел… Лёха стоял на одном из московских перекрестков и тоскливо смотрел по сторонам.
        - Простите, молодой человек, не могли бы вы пропустить меня? - вежливо сказала какая-то интеллигентная старушка с костылем, которая пошла вперед по пешеходному переходу. - Благодарю вас!
        Вот ты какой, настоящий Рай, думал Лёха. А мы жили тут, и не ценили те денечки, что пролетали впустую. Так, как будто это какой-нибудь занюханный 2011-й был. Биткойнов, пойти купить, что ли? Или в Теслу вложиться? Да какая теперь разница? Надо этот проклятый жезл искать. Но где? Лёха сунул руку в карман и вытащил оттуда Айфон. Он нажал на кнопку, и убедился, что телефоном платить еще нельзя. Зато он обнаружил небольшую сумку через плечо, а в ней кошелек с кредиткой, фарфоровую собаку, автобиографию Свинки Пепы на монгольском языке и Лилькину фотографию. Он сел в кафе, заказал обед и начал размышлять. Есть бабка с костылем, и есть двенадцать миллионов москвичей, и это только прописанных. Плюс миллионов пять-шесть приезжих. Задача, однако!
        - Я же в двадцать первом веке! - хлопнул себя по лбу Лёха. Он снял на телефон фотографию старушки и запустил поиск. 2 139 045 результатов. Вкладка «Картинки». - Да вот же она!
        Петухова Клавдия Егоровна, 1928 года рождения, страничка в одноклассниках. У Лёхи тоже был там аккаунт. Фото бабки на роликах, бабка на велосипеде, бабка на огороде, бабка в Геленджике, снова бабка на огороде… Стоп! Опять Геленджик! Фото «Я в молодости, вот какая красотка!». Нет, это не то. Геленджик!
        - Бабка, а ведь я тебя знаю! - горестно подумал Лёха. На него смотрела та самая старушка, что толкнула его на пешеходном переходе. Ну, хотя бы понятно, где ее искать. И Лёха, допив кофе и расплатившись, снова переместился в Геленджик 79-го.
        - Смотри, куда прёшь! - услышал он противный голос старушки с полотенцем.
        - Простите, бабушка, - рефлекторно ответил он ей, хотя никуда не пёр, просто стоял на месте, обозревая окрестности, и вообще не был ни в чем виноват.
        - Выучили на свою голову! - злобно заорала та в ответ, тряся костылем. - Интеллигенты несчастные! Еще очки надел!
        Тут она осеклась, ведь привычная речевка дала сбой. Никаких очков на Лёхе не было.
        - Стоять! Вы задержаны, гражданка! - Лёха смотрел на Клавдию Егоровну Петухову, которая, видимо, всегда будет его встречать в этом райском месте.
        - А чтой-то я задержана? Люди добрые, что деется-то? Ветерана забижают, на почетной доске висевшего! Караул! Спасите!
        Вокруг начали собираться люди, которые стали неодобрительно шуметь. Лёха поднял руку с удостоверением, призывая к порядку, и дисциплинированные советские люди разошлись, потеряв к бабке всякий интерес. Раз советская милиция задержала кого-то, значит, так нужно было. Удивительное время было, и люди в нем удивительные жили.
        - Что здесь делаем, бабушка? Почему не в 2012-м? - строго спросил Лёха.
        - Тоска там зеленая, - злобно ответила старуха, шмыгнув проявившимся зеленым пятачком. - Я раньше ходила в магазины ругаться, а у них теперь стандарты обслуживания ввели. Я их крою, почем зря, а они мне улыбаются и извинения приносят. Приходите, говорят, к нам еще. Приду, конечно, еще раз херами вас переложу, мочалки паскудные! Аж противно!
        - А тут что? - заинтересованно спросил Лёха.
        - А тут я душой отдыхаю, особенно на перекрестке этом, - честно призналась бабка. - Как в Раю прямо.
        - Что можете пояснить, гражданка, по поводу исчезновения жезла Князя Тьмы Вельзевула? - зашел Лёха с козырей.
        - Да что ж ты делаешь, охальник! - выпучила глаза бабка. - Тут ведь и стола нет, спрятаться негде! Ай!
        В бабку ударила молния, и ощутимо запахло паленым.
        - А почему это только меня молнией бьет? - обиженно сказала Клавдия Егоровна.
        - Я при исполнении, - пояснил Лёха.
        - А, тогда понятно, - протянула бабка завистливо.
        - Так что можете пояснить, гражданка, по поводу исчезновения жезла Князя Тьмы Вельзевула?
        - Ой! - взвизгнула старушка, снова получив молнией. - Да больно же!
        - Так я ответа не услышал, поэтому приходится переспрашивать, - любезно пояснил Лёха.
        - Не знаю я ни про какие жезлы и не ведаю! Вот! - пошла в отказ бабка.
        - Значит, по поводу исчезновения жезла Князя Тьмы Вельзевула ничего сказать не можете? - на всякий случай уточнил майор.
        - Ой, прекрати, мент поганый!
        - Ах, мент? - нехорошо прищурился Лёха. - Вельзевул, Вельзевул, Вельзевул!
        В бабку ударил небольшой поток пламени, и она заверещала тоненьким голоском.
        - Скажу, скажу, вот ведь ирод проклятый! - заверещала бабка. - Был один жезл, я его по случаю на Сухаревке прикупила. Там за него просили сущие копейки, вот и не удержалась.
        - Кому продали? - строго переспросил Лёха.
        - На рынок в Мордор отнесла, - неохотно призналась она. - Там в скупку сдала. Из него же волшебный посох на раз сделать можно. Всякие толкинисты с руками оторвут.
        - А у них там Ад или Рай? - на всякий случай уточнил Лёха.
        - Рай, конечно, - искренне удивилась бабка. И у них, и у хиппи с кришнаитами, и у любителей фильмов Михаила Задорнова, и даже у копателей Черного моря. Они все в рай попадают. Они же блаженные!
        - А если человек плохой, тоже в рай? - не на шутку удивился Лёха.
        - Тоже, - подтвердила Клавдия Егоровна, - но тут есть одна тонкость. Я тебе на очень простом примере объясню. Вот представь, ты прожженный спекулянт, биржевой брокер, и впариваешь домохозяйкам бинарные опционы и акции развивающихся стран. Представил всю глубину своего морального падения?
        - Э-э-э……- глубокомысленно сказал Лёха. - Ну, так, не особенно.
        - Вот ты неуч все-таки, - в сердцах сказала бабка. - В общем, ты конченый человек. Так понял?
        - Так понял, - мотнул Лёха головой.
        - И вот, ты вчера зашортил Теслу до отчета, да еще и с плечом. А она, тварь, взяла и прибыль показала. И вот случился шорт-сквиз, и бумага, на которой ты заработать пытался, сделала свечу вверх процентов на двадцать. Представляешь, что завтра будет?
        - Нет, - Лёха признался честно. По его мнению, бабка разговаривала на каком-то иностранном языке. - Это вы точно мне сейчас на простом примере поясняете?
        - Да проще некуда, касатик, - удивилась бабка. - Так вот, ты просыпаешься, и видишь, что находишься в глубокой заднице, и должен бирже двадцать миллионов долларов. А еще ты должен одним крайне неприятным людям, которым обещал удвоить их деньги, вложив их в крипту. Те люди ничего не понимают в крипте, но зато отлично разбираются в моделях утюгов и паяльников. Ну, и что тебе остается делать? - бабка выжидательно посмотрела на Петрова, но ответа не дождалась. - Ты шагаешь из окна тридцать седьмого этажа, и видишь, как рядом с тобой летят навстречу асфальту коллеги-брокеры, украшая мостовую некрасивыми ляпками. Попадаешь ты в чистилище, а бес - распределитель видит, что хоть ты и сволочь распоследняя, но в орков и эльфов веруешь больше, чем в святую троицу. И куда он тебя отправляет? - голос Клавдии Егоровны принимает торжественные нотки, а где-то за кадром послышалась барабанная дробь.
        - В Мордор! К оркам и гоблинам! - сказал ей радостный Лёха. Теперь-то ему все стало ясно.
        - Не угадал! - заявила старушка. - В Мордоре он будет тем же самым заниматься, что и на земле, кровопийца проклятый. Его в хоббита превращают, и отправляют в Шир капусту выращивать.
        - И что, это наказание? - искренне удивился Лёха. - Я же в кино видел, там вполне неплохо.
        - Ну, конечно, наказание, - изумилась в ответ бабка. - Ты живешь с жутком захолустье, где столетиями ни хрена не происходит. Телевизора нет, интернета нет, газет нет. И вообще, новостей как явления природы тоже нет. Там нет даже тех, кто вообще знает, что такое новости. Представил? Ты общаешься с недалекими жизнерадостными кретинами. Все бабы вокруг - с огромными волосатыми ногами, а окружающие разговаривают только об урожае кабачков и брюквы. И тут ты понимаешь, что застрял в этом чудесном месте на сто лет.
        - Да, - ответил Лёха. - Так ведь от тоски и повеситься можно.
        - А они и вешаются, - уверила его Клавдия Егоровна. - Да только просыпаются утром и видят, что им за попытку побега еще десять лет к сроку добавили. Правда, смешно?
        И старушка препротивнейше захихикала.
        - Обхохочешься просто, - ледяным тоном сказал Лёха. - Проясните роль сектантов-родноверов в этой краже.
        - Не докажешь ничего! - выставила ему шиш бабка. Я с самим Генрихом Падвой работаю, он тебя размажет.
        - Врешь! - уверенно заявил Лёха. - У тебя таких денег быть не может.
        По долгу службы майору Петрову приходилось быть в курсе расценок адвокатских бюро Москвы. Эта была самой дорогой. Обладателя двадцати семи тысяч царских рублей золотом туда даже на порог не пустили бы. Они с голодранцами не работают.
        - Вру! - опустила плечи Клавдия Егоровна. - Нет у меня таких денег. Ну, хоть попыталась. У меня общий адвокат с одним заслуженным артистом-алкоголиком, который пьяный за рулем ездит и людей давит. Если дело до суда дойдет, то не меньше восьми лет впаяют, и это если еще повезет.
        - А зачем ты с ним тогда работаешь? - удивился Лёха.
        - Красивый, зараза, - вздохнула Клавдия Егоровна. - Всегда черненьких любила.
        - Ну что, сама расскажешь, или мне снова высокое начальство всуе помянуть?
        - Сама, - пригорюнилась Клавдия Егоровна. - Иду я, значит, по Сухаревскому рынку, и вижу тот жезл. Барыга какие-то смешные деньги за него хотел, я и торговалась-то из вредности больше. Двадцать кило золота за такую штуковину - это же просто бесплатно. Сиганула я в Мордор, ну и сговорилась там по-быстрому. Три конца сделала на этом жезле, а честно заработанное на отдых вот трачу. Отсюда хочу в Кисловодск поехать. Здоровье, чай, не железное.
        - Кому продала? - взял ее Лёха в оборот.
        - Энтам сначала хотела продать, но эта ходячая лесопилка очень жадная оказалась. Пришлось аж в Барад-Дур переться, на тамошнем городском рынке я его и пристроила.
        - Барад-Дур, это столица Мордора, что ли? - Лёха судорожно вспоминал давным-давно виденный фильм. Что-то там про эльфов, гномов и хоббитов. Они воевали со злыми орками и куда-то несли кольцо с непонятными буквами внутри.
        - Она самая, служивый, - подтвердила бабка. - Туда в основном работники ЖКХ, пенсионного фонда и паспортного стола попадают. Из них орки просто замечательные получаются. Они, можно сказать, только там и раскрываются по-настоящему. При жизни им уголовный кодекс мешает.
        - Вот оно что, - задумчиво протянул Лёха, вспоминая получение загранпаспорта в конце нулевых. - И ведь почти не маскируются, гады. А я ведь догадывался, что там что-то нечисто. Так что там с долбославами?
        - Это один из них жезл спёр, - призналась старушка, - да потом не удержался, и в «Каторге» на кон поставил. Ну, его и приняли там по полной программе.
        - А вы откуда знаете? - спросил удивленный Лёха.
        - Да я за соседним столом сидела, - призналась бабка. - Так, иногда катаю по маленькой. Нельзя что ли? В Российской Империи азартные игры были разрешены. Где еще заслуженной пенсионерке по-настоящему можно отдохнуть душой и телом? В трактире «Каторга», в Геленджике и в вагоне поезда, где ни одной бабы нет, и дембеля с вахтовиками неделю с Дальнего Востока едут. Больше и негде. Раньше я раз в год паспорт теряла, и полгода потом по очередям толкалась. Ох, и наслушаешься ругани! Аж вспомнить приятно. А если день удачный был, то и до мордобоя дело доходило. А как эти госуслуги проклятые ввели, так хоть волком вой.
        - Сочувствую, - поддержал ее Лёха. - Так кому продали жезл?
        - Я его не знаю, торгует в лавке на рынке. Показать могу, но издали, - на лице бабки было выражение ужаса.
        - Почему издали?
        - Да очень страшный тип, - призналась бабка. - Я с ним второй раз встречаться не хочу. В него вселили душу врачихи из Абаканского ВТЭКа.
        - И что? - удивился Лёха.
        - А то! - пояснила Клавдия Егоровна. - Ты представляешь, что это за существо, если оно при жизни одноногих инвалидов заставляло каждый год медкомиссию проходить? А то, говорила, вдруг нога отрастет, а я вам пожизненно вторую группу дам.
        - Чудовище! - содрогнулся Лёха.
        - А я и говорю, страшно до ужаса, - подтвердила старуха. - Она там теперь в истинном обличии пребывает. Я потом две ночи заснуть не могла.
        - Ну, пошли, что ли? - протянул руку майор Петров. - Показать все равно придется.
        - Пошли, - обреченно взяла его за руку Клавдия Егоровна. - Смерти ты мой хочешь, майор!
        И они оказались в месте, которое совсем не было похоже на Геленджик 79-го.
        Глава 9
        - Смотри, куда прёшь, мясо! - заорало вдруг на Лёху какое-то непонятное существо с омерзительной зеленой мордой, с которой на него смотрели разноцветные гноящиеся глаза.
        Орк, видимо, подумал майор, который никуда и не думал переть, а просто стоял и оглядывался вокруг. Черное низкое небо, укутанное мрачными облаками, из которых били молнии, казалось, давило на окружающую Лёху степь. Все вокруг было каким-то серым и блеклым, и даже растительность была на редкость болезненной и чахлой, не желая цвести под солнцем, которое не выходило из-за туч никогда. Единичные кустики жухлой травы покрывали унылую равнину, которая окружала Барад-Дур, столицу Мордора. На горизонте были видны пики непроходимых гор, что окружали эту неприветливую страну с трех сторон. В воздухе летали хлопья пепла, источником которого совершенно явно был вулкан, который, словно по привычке, лениво выплевывал очередную порцию огня и лавы. Это было самое унылое место, что Лёха видел в своей жизни, за исключением, может быть, Воркуты. Этот город был вне конкуренции даже здесь.
        Впереди виднелись чудовищные по высоте стены столицы, в воротах которой толпился народ разнообразного вида и размера. Каменные горгульи на стенах, которые, как Лёхе вначале подумалось, служили украшением, таковым не были. Они вертели головами и внимательно следили за порядком, периодически плотоядно облизываясь. Люди, орки, гоблины и тролли, все они шли на местный базар, равному которому в Средиземье не было. Неслыханная мягкость законов, а точнее, почти полное их отсутствие, привели местную торговлю в цветущее состояние. Ведь Мордор был довольно бедной страной, где даже еду можно было выращивать лишь на самом юге, и то в небольших количествах. Регулярные войны немного решали проблему, уменьшая количество населения и пополняя казну добычей, но торговля во всех ее проявлениях была стержнем местной жизни, ее основой. Мордор был оффшорной юрисдикцией, куда стекались капиталы из всех закутков Загробного Мира. Все это Клавдия Егоровна рассказывала майору, пока они шли к городу.
        Лёха едва отпрыгнул, когда на то место, где он только что шел, шлёпнула стопа гигантского тролля.
        - Не зевай, служивый! - Клавдия Егоровна была тут, как рыба в воде. - Он видит плохо, стопчет на раз. Это же тролль, тупая злобная скотина. Вымирающий вид, между прочим.
        - Почему вымирающий? - спросил Лёха, с интересом разглядывая чудовищную тварь, которая шагала впереди.
        - Удачные экземпляры только из вахтеров времен позднего СССР получались, а их почти не осталось. Не ценим мы свое культурное наследие, целая эпоха уходит! Эх! - сказала с явным сожалением старушенция. - Я когда-то вахтером подрабатывала, но настоящих высот в этом деле так и не достигла. Там настоящие корифеи служили, всего себя работе отдавали. Не то, что сейчас, какие-то карточки электронные с турникетами придумали. Тьфу! Вот, то ли дело, в студенческую общагу ящик водки протащить мимо вахты, да еще и табун девок привести с собой с дискотеки. Это же какие вербальные навыки надо было развить, чтобы такое чудище разжалобить! Измельчал народ, не стало в нем прежней смекалки!
        - Да, понимаю, - сочувственно сказал Лёха, которого во времена позднего СССР больше интересовала игра в индейцев, чем дискотека и водка.
        Базар начался практически сразу, и он оказался просто чудовищным по размеру. Торговые ряды уходили куда-то за горизонт, и терялись в пепельной дымке. Найти тут кого-то самостоятельно было бы совершенно невозможно.
        - Слушайте, Клавдия Егоровна, это же Мордор, Империя Зла, и все такое. Они же должны на людей нападать, воевать все время. А это же просто Черкизон какой-то, - удивленно спросил Лёха, обозревая гигантские просторы, на которых велась торговля.
        - Так это он и есть, касатик. Он сюда и переехал, после того как в Москве его закрыли, - подтвердила старушка. - Да только такое место просто так пропасть не может, оно же в нескольких измерениях сразу существует. А насчет постоянных войн - это ты зря. Война - штука затратная. Ее постоянно вести нельзя, никакая экономика не выдержит.
        - Понял, - задумчиво сказал Лёха. - Он как-то не задумывался над такими материями. Все некогда было. Служба…
        - А Мордор уже тысячи лет существует, значит тут не так уж глупо все устроено, и как-то местные на жизнь себе зарабатывают, - добавила старуха.
        Они проталкивались через массы людей и нелюдей, а со всех сторон кричали, рычали и махали конечностями (не у всех были руки) продавцы самого разнообразного цвета, вида и размера.
        - Джинсы фирменные, и даже лучше, чем фирменные! - верещал гоблин небольшого роста с раскосыми глазами. - Подходи! Налетай! Эксклюзивные модели для персон с тремя ногами! Распродажа! Две пары по цене трех!
        - Что это за распродажа странная такая? - удивился Лёха. - Два по цене трех, это же дороже выходит.
        - Да это он твою ксиву почуял, и начал правду говорить с перепугу, - успокоила его старушка. - Пойдем, служивый, нам еще не близко идти.
        И они двинулись дальше, рискуя оглохнуть от криков зазывал.
        - Человечина! В соусе, в маринаде, сыровяленая! Человечина! Подходим! Осталось полтуши, налетай!
        - Рог единорога! Единственный экземпляр! Приманили последней девственницей в одиннадцатом классе Москвы!
        - Не слушай его! - толкнула Лёху острым локтем Клавдия Егоровна. - Врет, как дышит. Не бывает девственниц в одиннадцатом классе московской школы. Пошли дальше.
        - Только у нас! Невиданный аттракцион! Фанат Кая Метова! Только у нас! Три золотых за минуту созерцания этого неслыханного зрелища. Не пропустите!
        - И этот врет! - со знанием дела заявила Клавдия Егоровна. - Ну, ты, наверное, и сам понимаешь, почему… Это какой-то беспредельно тупой развод. Не понимаю, на что они рассчитывают. Тут на всем рынке только один человек правду говорит, остальные врут.
        - И кто это? - с интересом посмотрел на нее Лёха.
        - Да вон тот, - ткнула пальцем Клавдия Егоровна, - который человечиной торгует. Кстати, брать не советую. Она у него с душком, вот и заливает он ее маринадами всякими.
        - Долго еще идти? - спросил Лёха, который слегка обалдел от полученной информации. Да еще и шум стоял вокруг просто невероятный.
        - Да вот же он! - ткнула Клавдия Егоровна в неприметную лавчонку, около которой скучало совершенно отвратное существо, покрытое густой вонючей слизью. Множество глаз, разбросанных по уродливой голове в прихотливом порядке, с интересом уставилось на потенциальных покупателей.
        - Точно это истинный облик сотрудника Абаканского ВТЭКа? - засомневался Лёха. - Что-то не похоже.
        - Нет, конечно, - удивленно посмотрела на него бабка. - Это она накрасилась.
        - Подходим! - густым басом сказало чудище. - Только у нас уникальные товары со всего света. Невероятный выбор!
        Существо внимательно посмотрело на Лёху с бабкой и добавило.
        - Молодоженам скидки!
        - Правда? - кокетливо зарделась Клавдия Егоровна, обрадованная неожиданным комплиментом.
        - Нет! - отрезало чудище. - Но на тренинге нам сказали, что эта фраза повышает продажи. Только она не повышает ничего, я проверял.
        - А на самом деле скидку давать не пробовал? - поинтересовался Лёха чисто из спортивного интереса.
        Существо погрузилось в задумчивость, видимо, постигая всю глубину Лехиной мысли.
        - Нет, не пробовал, - заявило чудище после размышления. - Чего хотели-то? - Судя по выражению его физиономии, предложение Петрова показалось ему слишком неожиданным.
        - А что есть? - поинтересовался Лёха.
        - Все! - не на шутку обиделся продавец. - У нас фирма серьезная!
        - Абсолютно все? - уточнил Лёха.
        - Абсолютно все! - подтвердил продавец.
        На Лёху вновь напало игривое настроение. Он уже и забыл, чем заканчиваются для него шутки подобного рода.
        - Тогда заверните мне… э-э-э… фаллоимитатор размера 18 XL…
        - Готово! - бойко ответил продавец, выставляя на прилавок немаленький чемодан, напоминающий по размеру чехол для контрабаса. - Что-нибудь еще?
        - Ветхий Завет с автографом автора… - фантазия унесла Лёху в заоблачную даль.
        - Это заказная позиция, - пояснил продавец. - Над данным произведением работал целый творческий коллектив, и он сейчас в полном составе пребывает в Эдемском саду, где проходит полный курс Райского Блаженства. Сорок пять рабочих дней, предоплата сто процентов плюс компенсация командировочных расходов. Возврату и обмену не подлежит. Брать будете?
        - Тогда не нужно, - милостиво махнул рукой Лёха. - И жезл Вельзевула заверните.
        - Ай! - подпрыгнула от неожиданности Клавдия Егоровна. Впрочем, она не пострадала, так была при исполнении. - Да что ж ты творишь, охальник! Предупреждать надо!
        - Товар продан, - ответил вылезающий из-под прилавка продавец. - Поступлений в ближайшее время не предвидится. Можем предложить молекулярную копию, неотличимую от оригинала. Ни одна экспертиза не подкопается.
        - Ну, это на самый крайний случай, - не стал ломаться майор. - Когда продали? Кому?
        - Коммерческая тайна! - высокомерно заявил продавец.
        - Вот это видел? - показал Лёха служебное удостоверение.
        - И что? - лениво поинтересовалась бывшая абаканская врачиха. - Письменный запрос давай, на бланке, как положено, и с печатью. Ответим в отведенный законом срок.
        - Какой же? - растерялся майор.
        - Двадцать рабочих дней, - злорадно заявил продавец.
        - Ну, что же… - разочарованно сказал майор. - Не хотим, значит, сотрудничать со следствием. Будем оформлять. Скупка краденого у нас уже есть. Предъявите накладные на товар, паспорта качества и медкнижку.
        - Эй! Эй! Полегче! - занервничал продавец. - У нас вообще-то введен мораторий на проверки малого бизнеса.
        - А это не проверка! - нахально сказал Лёха. - Это оперативно-следственные мероприятия. А сейчас будет произведена выемка документов в присутствии понятых.
        - Ладно! Ладно! Не будем обострять! - поморщилось чудище. - Толкинисты у меня его купили. Там у Гэндальфа днюха скоро, так они решили козырный подгон сделать.
        - Имена? Явки? Пароли? - в руке Лёха появился блокнот и авторучка.
        - Фарамир, Боромир, Леголас, Галадриэль и Тарас Макарович Опанасенко.
        - Надо же! - Удивился майор. - А Опанасенко как туда затесался?
        - Понятия не имею, - пожал плечами продавец. - Эльф как эльф, ничего особенного. Не то, что Леголас. Маленький, рыжий, бородатый и поперек себя шире. Никогда таких эльфов не видел. Кстати, он и расплачивался.
        - А остальные что делали? - на всякий случай поинтересовался Лёха.
        - Как что? - изумилось чудовище. - Золото несли. Двести сорок кило, на минуточку! Одному такую покупку провернуть никак невозможно. Ой, я что, это вслух сказал?
        Продавец резко побледнел и едва успел спрятаться под прилавок, потому что в то место, где он только что стоял, богатырским ударом впечатался костыль Клавдии Егоровны. Тяжким стоном отозвался этот удар в земле Мордорской, и даже вулкан начал выплевывать лаву с пеплом не в пример веселее, чем раньше. Воздух задрожал от страшной энергии, что готова была разорвать в клочья это мир.
        - Уймите эту ненормальную! - неожиданно тонким голосом проверещал продавец! - Я с ней по-честному расплатился!
        - По-честному? - ревела бабка, напоминая по звуку взлетающий реактивный самолет. - Ты же сказал, что будешь его как уцененный товар продавать. Там же кривая магического поля неидеальная!
        Она вытащила продавца на свет божий, и подняла его одной рукой, как тряпичную куклу.
        - Да, по-честному! - отважно пискнул продавец. - Молния была? Была! Значит, по-честному!
        - А кривая магического поля? - продолжала реветь бабка.
        - Ай, женщина, - махнуло конечностью чудище. - Это был просто элемент торговли. Я же эту кривую само придумало.
        - Та-а-ак! - многообещающе протянул майор. - Еще и обман покупателей. Кто-то сейчас лишится лицензии, видимо.
        - Да что вы пристали ко мне! - завизжал продавец. - Идите к толкинистам, и изымайте, раз он краденый.
        - С нами пойдешь! - решительно сказал Лёха. - Дорогу покажешь.
        Продавец горестно вздохнул.
        - Сёма! - крикнул он. - Мне с товарищами из органов ненадолго отлучиться нужно. Присмотри тут! Да, кстати, с вас девяносто золотых по курсу, - это он сказал уже Лёхе.
        - За что это? - удивился тот.
        - А фаллоимитатор размера 18 XL? Вы же его заказывали! - Он сказал это так громко, что прохожие стали поглядывать на Лёху с нескрываемым интересом. Некоторые даже стали игриво подмигивать ему и строить глазки. Ну, или что там у них вместо глаз было…
        - А, да это я пошутил, - легкомысленно махнул рукой Лёха.
        Вокруг резко потемнело, а Клавдия Егоровна с мышиным писком забилась под прилавок.
        - Я не заказывала! - истерически кричала она. - Это он себе, извращенец проклятый! Вот сам с ним и разбирайся!
        - Отказ от товара не предусмотрен. Желание купить, высказанное вслух, приравнивается к публичной оферте! Пункт 7, подпункт «ж» параграфа 756 Правил торговли Мордора. Вплоть до смертной казни!
        На Лёху смотрело чудовище, которое было слегка похоже на знакомого ему продавца, но именно что слегка. Видимо, истинное обличие, скрытое до этого косметикой, все-таки вылезло наружу. Жуткая клыкастая пасть и маленькие, налитые безумной яростью глаза не оставляли сомнений. Лёху ждет жестокая смерть, и это случится прямо сейчас. Ледяной холод, поселившийся в груди, сковал опера, как кандалами. Липкий, сосущий страх потек по жилам, словно яд, парализуя волю и лишая сил.
        - Да, конечно, - проскрипел он пересохшим горлом. - Только наличность проверю.
        В кармане нашлось пять золотых и пара серебрушек.
        - Негусто, - презрительно сказал продавец. - Предлагаю оформить потребительский кредит.
        - А что за банк? - спросил многоопытный Лёха. Он уже брал как-то потреб в магазине, а потом удивлялся, почему это он платит по графику, а долг все никак не уменьшается.
        - Мы работаем с двумя банками, «Пинкофф» и «Адский стандарт» - с гордостью сказало чудище.
        - А дайте-ка почитать кредитный договор, - отважно сказал Лёха, не обращая внимания на бабку, которая отчаянно пыталась что-то ему просемафорить.
        - Так, что тут у вас? Страховка от банкротства, страховка от потери работы, страховка от несчастного случая, это хорошо, - глубокомысленно бубнил про себя Лёха, читая договор, появившийся как по мановению ока. - Всего тысяча сто семьдесят процентов годовых, да это и немного вроде… Погашение в третий день новой луны. Деньги лично принести в банк с 4 - 42 до 4 - 46 утра… Адрес офиса: Галактика Млечный Путь, до востребования… Начисление процентов на проценты ежесекундно… Разрешение на изъятие органов при просрочке платежа…Просрочкой является невнесение платежа по любой причине… Логотип банка выжигают на лбу каленым железом… Форсмажорные обстоятельства договором… э-э-э… не предусмотрены… Ага… штрафы, четырнадцать страниц… Многовато, но я же дисциплинированный заемщик.
        И тут Лёха очутился в месте, совершенно не похожем на Мордор. Рядом стояла Клавдия Егоровна и укоризненно смотрела на него, как на маленького ребенка. Лёха вздрогнул, и бесовское наваждение слетело с него в один миг.
        - Да что это со мной было? - удивился он. - Я же чуть кредит не взял.
        - Бежать пришлось. Ты что, не знаешь, что к этим договорам прикасаться нельзя? - удивленно спросила старушка. - Они же заколдованы все. Кто их читать начинает, сразу теряет способность к рациональному мышлению. Там же обман сплошной, такое ведь на трезвую голову никто подписывать не станет. Ты этот проклятущий кредит возьмешь, а потом всю жизнь платить будешь, да еще удивляться, почему долг только больше становится.
        - Да-да, точно, - растерянно сказал Лёха. - У меня же при жизни именно так всё и было.
        - Так наши у вас это и подсмотрели, - убедительно сказала старушка. - Думали даже ваших банкиров досрочно на небо призвать, для награждения персональным Адом. За заслуги, так сказать.
        - А чего не взяли? - с интересом спросил Лёха. - Население было бы в полном восторге.
        - Так потому и не взяли, - ответила Клавдия Егоровна. - Посчитали, что живыми они еще больше зла принести смогут. Решили подождать, пока сами не сдохнут. Я слышала, что для них персональную локацию в раю разворачивают. Они весь свой стандартный срок тимуровцами отмотают, бабушек - ровесниц революции будут ублажать.
        - Мда, ведь чуть не влип, - растерянно сказал Лёха.
        - Пожалуйста, - сварливо сказала старушка, так и не дождавшаяся благодарности.
        Майор Петров оглянулся по сторонам, обозревая открывшиеся перед ним изумрудные поля (Новой Зеландии) в окрестностях Изенгарда. То, что это был именно он, любезно оповещала покосившаяся табличка, которая на куче языков говорила, что идти надо три километра направо. Впрочем, в ту сторону шла утоптанная дорога, по которой шествовали толпы существ разного возраста, роста, расы и гендера. И судя по виду некоторых созданий, гендеров тут было куда больше, чем два. Видимо, это была очень крутая локация, куда попадали люди не только из постсоветского пространства. Гномы, эльфы, люди, хоббиты, - все они шли к городу, острые шпили которого устремлялись в небо. Судя по всему, местные дизайнеры не сильно утруждались, и слизали визуальный ряд целиком из одного известного фильма.
        Глава 10
        Три дня до Апокалипсиса
        У городских ворот бесновалась толпа неимоверного размера. Внутрь пускали по одному, обратно выпускали тоже по одному, но только после тотального шмона. А потому жидкий людской ручеек превратился в бурную реку, которая была готова прорвать тонкую плотину из цепи стражников. Закованные с ног до головы в блестящие доспехи рыцари стояли в красивых позах, охраняя покой граждан великого города. Белокурые локоны, без малейшего намека на перхоть, отмытые до хруста дорогущим шампунем, выбивались из-под золоченых шлемов, украшенных затейливой чеканкой. Мечи исполинских размеров висели, как им и было положено, за спиной, держась там совершенно непонятным образом.
        Шпили башен Изенгарда уходили в безумную высь и, казалось, пронзали ярко-синее небо, на котором не было и намека на облака. Видимо, все облака убежали в Мордор, чтобы скрыть от тамошней нечисти ласковое местное солнышко. У ворот города с грустным видом сидело штук тридцать драконов, которые провожали народ голодным взглядом и время от времени пускали вверх струю пламени, ловко хватая пастью зазевавшуюся птичку, поджаренная тушка которой камнем пикировала вниз.
        Леха растолкал народ, тыча в носы и рыла невесть откуда взявшимся амулетом на золотой цепи, перед которым расступались волны живых существ, жаждущих попасть в заветные ворота.
        - Чего маемся, служивые? - по-свойски подмигнул страже опер и засветил ксиву. - План «Перехват»?
        - Он самый, - неохотно сказал отважный рыцарь, ненадолго оторвавшись от созерцания своей красоты в соседней кирасе, которая по отражающей способности могла бы поспорить с зеркалом. - Эльфы Гэндальфу козырный жезл на днюху подогнали, а его увел кто-то. Вот, ищем.
        - Кто его увел? Когда? - выпучил глаза Лёха. И тут облом. Вот ведь невезение!
        - Да я откуда знаю? - резонно заметил рыцарь. - Кто у нас опер, я или ты? Тебе в темницу надо, там у нас подозреваемые сидят. - И он ткнул куда-то вперед, где стояло на редкость угрюмое здание с маленькими зарешеченными окошками.
        - А, вот это же тюрьма? - догадался Лёха, некультурно тыча пальцем в угрюмое здание.
        - С ума сошел, что ли? - поразился прекрасный рыцарь, который снова с неохотой оторвался от созерцания себя любимого. - Какая это тюрьма? Это же школа. А тюрьма через два квартала отсюда.
        - Ага, логично, - глубокомысленно сказал Лёха. - Как же я сам не догадался!
        Он рассматривал городского стражника и никак не мог понять, кого же он ему напоминает. Кого-то похожего он видел по телевизору в те редкие моменты, когда у него было время этот самый телевизор смотреть. Служба! Тут его посетило внезапное озарение, и он добавил, копируя горячо любимого шефа, полковника Козопупенко:
        - А почему анальный досмотр не проводим? Пункт семь инструкции № 1343/1 от пятнадцатого седьмого пятьдесят четвертого. Во избежание сокрытия украденного, если искомый предмет имеет форму скорее вытянутую, чем округлую, анальный досмотр строго обязателен! Никто работать не хочет! Неполное служебное давно не получали? Расслабились, понимаешь!
        - Чё? - в удивлении открыл рот прекрасный рыцарь. Постепенно, по мере осознания сказанного, на его лице расцветала счастливая улыбка, обнажившая дорогостоящие виниры.
        Леха, убедившись в том, что его догадка верна, потащил за собой Клавдию Егоровну, которая безуспешно строила рыцарю глазки. Она была слишком старомодна и не понимала современных веяний.
        - Ах, какой блондин! - вздыхала она, оглядываясь на красавца, который развил нешуточную активность у ворот. - Натуральный, наверное!
        - Бабушка, вы же брюнетов любите! - удивился Лёха.
        - Да плюнь в лицо тому, кто тебе это сказал! - совершено искренне возмутилась бабка.
        - А вы та еще штучка, как я погляжу, - с немалым уважением посмотрел на нее Лёха.
        - Кто штучка? - возмутилась Клавдия Егоровна. - Я штучка? Да, если хочешь знать, у меня всего одна любовь за всю жизнь и была! Вот!
        - И кто же это? - не на шутку заинтересовался Петров. - Муж?
        - Моряки! - вздохнула старушка и погрузилась в приятные воспоминания. - Хотя, и муж, в принципе, тоже…
        Тюрьма, и впрямь, оказалась в двух кварталах от ворот. Узнать ее было очень легко, потому что это было единственным зданием в городе, украшенным арками из разноцветных гелевых шариков.
        «Первому посетителю двойная порция баланды!», «Первым десяти сидельцам половинная норма плетей!», «Живущим по понятиям - респект и уважуха!». Подобными плакатами было увешано все здание. Видимо, у них недавно было новоселье, и они проводили промоакцию в честь этого знаменательного события. Внутри было очень миленько, а обстановка напоминала офис стоматолога средней руки. Из тех, кто принимает на первом этаже панельной девятиэтажки, в кабинете, переделанном из однокомнатной квартиры. То бишь, тут было бедно, но чисто. И непременный ресепшн на входе, где сидела толстая тетка с ярко-рыжими волосами, уложенными в высокую прическу, которую старшее поколение знает под названием «вшивый домик». Тетка копалась в телефоне и ни на кого не обращала ни малейшего внимания.
        - Простите! - стукнул по звонку ладонью Лёха. Безуспешно. Он повторил.
        - Рабочий день закончен, приходите завтра, - пробубнила тетка, не отрываясь от телефона.
        - Да ты охренела, что ли? - не выдержала Клавдия Егоровна. - Одиннадцать утра!
        - И откуда вы беретесь, такие грамотные? - тетка с видимым сожалением отложила телефон, где был открыт Инстаграмм одной блондинки, которая так удачно притворялась полной дурой, что зарабатывала на этом миллионы. Любая страхолюдина с куриными мозгами, заходя на ее страницу, читала всю рекламу, лайкала ее фотки с новой Ламборгини, а потом заявляла с удовлетворением: - Какая же она все-таки тупая! Ужас просто!
        - Нам подозреваемые нужны в краже жезла Вельзевула, - заявил Лёха. - Предъявите!
        - Ай! - в комнате запахло озоном и паленой шерстью. - Да что же вы безобразничаете, молодые люди? - заявила тетка, вылезая из-под стола. - Я на вас в профсоюз железнодорожников жаловаться буду!
        - Это чтобы ты шевелилась резвее, кобыла сонная, - с удовлетворением заявила Клавдия Егоровна, явно напрашиваясь на скандал. Она давно не посещала любимый перекресток в Геленджике и у нее начиналась ломка. Тем более, что в этот раз молния шарахнула не ее. Видимо, потому, что Клавдия Егоровна тоже была при исполнении.
        Тетка на ресепшене впилась взглядом в своего оппонента, словно боксер-тяжеловес перед ответственным матчем, и вскоре признала свое полное поражение. Она поняла сразу, эта старуха с костылем ее просто размажет. У старухи за плечами были долгие годы оплаты жировок на почте и посещение Пенсионного фонда до введения в этом богомерзком заведении электронной очереди. У тетки просто не было никаких шансов.
        - Документы предъявите, - обиженно поджав губы, ответила она.
        Леха поднял ладонь, засветив ксиву, и тетка бросила перед ним связку ключей.
        - Камеры с первой по пятую. Человек-Паук, генерал Максимус, Конан-варвар, Морфеус и Дэйенерис Таргариен, одиннадцать экземпляров. Мы их в одну камеру посадили, они все равно полтора метра в прыжке.
        - Одиннадцать? - раскрыл рот Лёха.
        - Думаешь, это много? - удивилась тетка. - Это ты еще на Дне города не был. Там от них не протолкнуться. Слава Богу, они теперь своих рептилий за стеной паркуют. А то ведь от их дерьма потом неделю улицы чистили. Ты себе представляешь, сколько может навалить половозрелая особь дракона?
        - А почему их столько? - Лёха был сбит с толку.
        - Так самый модный персонаж текущего десятилетия. Что вы хотели? В него перерождаются только недалекие пубертатные барышни, самоубившиеся снотворными таблетками на почве неразделенной любви к мальчику из корейской поп-группы. Стандартный срок райского блаженства ходят пергидрольными антипригарными блондинками с мозолью во всю свою тощую задницу. Это от драконьей шкуры. Она не слишком мягкая, знаете ли.
        - Понятно, - обалдело сказал Лёха, который при жизни так и не успел посмотреть ТОТ САМЫЙ СЕРИАЛ. Служба!
        Допрос прошел быстро. Малолетний придурок в синем костюме, которого с большим трудом отодрали от потолка камеры, на редкость тупой качок и римлянин, который нес возвышенную пургу про вечность, оказались не при делах. Они только мычали что-то невнятное из-под стола, когда их била молния при звуке имени Князя Тьмы.
        Лёха и Клавдия Егоровна заглянули в камеру к принцессам и тут же закрыли дверь. Неимоверный гвалт, состоявший из сплетен, пересказа модного сериала и новостей из Инсты чуть не сбил их с ног. А в довершение этого ужаса, одна из Дэйенерис демонстрировала восхищенным товаркам новый бодик, а этого Лёха вынести уже не смог. Они были не виноваты. Ну, не могли эти непроходимые дуры украсть хоть что-нибудь, и не попасться на месте. Впрочем, негр, у которого на кармане обнаружилась целая куча разноцветных таблеток, был небезнадежен и Лёха начал его плющить по полной программе.
        - Ну что, гражданин Морфеус, оформляем хранение наркотиков. Двести двадцать восьмая, часть два. До десяти лет строго режима. Тут вам не здесь, понимаешь! Главк Госнаркоконтроля, на минуточку! - сказал Лёха, помахивая амулетом на цепи.
        - Не знаю я ничего, - удивительным образом побледнел Морфеус. - Это не наркотики, это ключ, с помощью которого можно выйти из Матрицы!
        - Чего? - раскрыли рты Лёха и Клавдия Егоровна. Они и этот фильм не смотрели, на редкость дремучие были люди. - Ты что несешь, болезный?
        - Ну, Матрица же! - непонимающе посмотрел на них негр. - Мы ведь живем в иллюзорном мире, а на самом деле все люди - это батарейки, которые спят с воткнутыми в позвоночник штырями и питают огромный суперкомпьютер. Ну, там еще есть антивирус в виде агента Смита. Это мужик такой в костюме и очках, который может превращаться в кого угодно и сделать так, что у тебя рот исчезнет… - негр затих, увидев совершенно ошалелые лица товарищей из Главка.
        - Я спрашиваю, что ты несешь, придурок? - сурово спросил его Лёха. - Употреблял? Или тебя сразу в диспансер отправить на экспертизу?
        - Не надо меня в диспансер, - занервничал негр. - Я там и так наблюдаюсь. Ну, когда в завязке… Ну, вы меня поняли…
        - Значит так, - значительно сказал Лёха. - Говорю тебе русским языком версии 2010+. Либо даешь информацию по жезлу, либо пойдешь по статье за хранение. Выбирай!
        - Я не знаю ничего, - храбро пискнул Морфеус. - Но знаю, кто знает.
        - Кто?
        - Дейэнерис Таргариен! - ответил тот, но Лёха не повелся на дешевый развод.
        - Какая именно? - грозно спросил он.
        - Да не в курсе я, - сдулся негр. - Они же одинаковые все.
        - А с чего ты взял, что она при делах? - продолжил Лёха. - Факты! Факты давай!
        - Да их столько, что какая-нибудь что-то обязательно знает, - уныло ответил Морфеус. - А я подумал, раз вы неместные, то такой отмаз прокатит.
        - Тьфу, ты! - расстроился Лёха.
        Расследование зашло в тупик. Просто, хоть иди и терпилу допрашивай! Кстати! Терпила! Это было хорошей идеей.
        Морфеус вернулся в камеру, а майор с Клавдией Егоровной вышли в город, чтобы найти ограбленного юбиляра. Узкие мощеные переулки мелкими ручейками вливались в реки улиц, а те несли людские волны к великой башне Ортханк, которая уходила в немыслимую высоту, уродуя славный город Изенгард, словно Лахта-Центр в Питере. Или новые кварталы Коммунарки в родном городе майора. Или гостиница Мариотт в центре Воронеже. В общем, в каждом городе Необъятной есть какое-то свое, совершено уникальное архитектурное дерьмо, ставшее его проклятием. Клавдия Егоровна доверительно шепнула майору, что все главные архитекторы от уровня района и выше томятся в специальном аду, где с ними работают только высшие демоны. Под жесточайшими пытками эти грешники вспоминают десять принципов Хартии Урбанизма. Рыдая, виновные признавались, что эклектика - это сочетание разнородных стилей в архитектуре, а не то, когда свечку из стекла и бетона ставят между двумя сталинскими домами с вычурной гипсовой лепниной.
        А вот они и на месте. К подножию гигантской башни был прикован человек в белоснежной рубашке и черных, наглаженных до неимоверной остроты брюках. Он с тоской смотрел на небо, нервно сглатывая набегающую слюну. Он жутко боялся того, что было там, в пронзительно-яркой синеве. Лёха остановился, и посмотрел на него с интересом. Впрочем, всем остальным было наплевать, и они шли мимо. Только изредка, не чаще, чем раз в пару минут, к бедолаге подходил кто-нибудь из прохожих, и бил его по морде от всей души. Несчастный, который, видимо, был уже привычен к этому, стоически терпел, и только вздыхал, поглядывая со страхом наверх. На его лице наливался густой синевой очередной фингал.
        - А чего это он наверх смотрит? - с интересом спросил Лёха у многоопытной Клавдии Егоровны. - И почему его все по роже бьют?
        - Наверх он смотрит, потому что скоро орел прилетит, и будет клевать его печень, - со знанием дела пояснила Клавдия Егоровна.
        - Это Сизиф, что ли? - раскрыл в изумлении рот майор. - Что-то не слишком похож!
        - С ума сошел? - удивилась бабка. - Ты, неуч, Сизифа и Прометея путаешь? Как тут Сизиф может оказаться, если он в Москве плитку перекладывает! Это же продавец чудо - пылесосов. Ну, он из тех, кто по квартирам шлялся, бесплатно пылесосил ковер, а когда уходил, выяснялось, что ты эту беспонтовую хрень в ипотеку взял по цене подержанного Гелендвагена. Наваждение бесовское уходило, а поздно, договорчик подписан. - И бабка противно захихикала, видимо, вспоминая что-то приятное из прошлой жизни.
        - Дай-ка и я ему тоже втащу! - загорелся Лёха, который как-то раз пришел домой и увидел, что его бывшая благоверная сидит с совершенно бессмысленным лицом, на котором блуждает дебильная улыбка. Из приоткрытого рта тянулась ниточка слюны, а рядом стоял чудо-пылесос, только что купленный в рассрочку на пять лет. Тот самый, который одним своим видом превращал среднестатистическую квартиру в место, полностью лишенное пыли и невидимых глазу клещей. Для старшего лейтенанта, живущего на одну зарплату, это было именно то, что нужно.
        - Пойдем, касатик! - потащила его за рукав Клавдия Егоровна. - У тебя же сроки горят. Вот найдешь тот проклятый жезл, и дубась его, сколько твоей душеньке будет угодно. Он же для этого тут и стоит весь стандартный срок, от звонка до звонка, без права на УДО. Завтра у него новая печень отрастет, болячки на побитой морде заживут, и даже рубашка снова белоснежной окажется. Они, продавцы пылесосов, совершенно неубиваемые. Я это по себе знаю. Эй ты, убогий, Гэндальф где? - спросила она у продавца пылесосов.
        Тот обречено показал рукой на вход, не издав ни единого звука. Он ждал неизбежного, ведь с неба к нему спускался гигантский орел. Майор и Клавдия Егоровна подошли к башне Ортханк, дверь в которую встретила их жутким скрипом. Видимо, открывали ее очень давно, и это было странно. Лёха задрал голову и посмотрел наверх. Грубая каменная кладка, сложенная на потемневшем растворе, поражала своей основательностью. Тысячи лет стояла тут эта башня, возвышаясь над городом. Именно с ее вершины ушел в свой последний полет Саруман, придавив попутно пару несчастных прохожих. Леха зачарованно смотрел наверх. Туда, в неимоверную черную высь, уходили ступени винтовой лестницы, которая шла по стенам башни чудовищно огромной спиралью. Казалась, эта лестница бесконечна. Делать было нечего, и майор вместе с Клавдией Егоровной пошли вверх, упрямо покоряя ступень за ступенью. Они знали, что Гэндальф там, и они не дрогнут на этом пути. Они дойдут до великого волшебника, сколько бы времени и сил у них ни ушло на это. Ведь у майора Петрова горят сроки расследования, и всего через девять дней Всадники Апокалипсиса вырвутся
на волю, погрузив весь мир в пучину смерти. Лёха не мог этого допустить. Он спасет Землю. И, отдышавшись, он шел дальше. А сзади, упрямо сопя и постукивая по ступеням алюминиевым костылем, шла Клавдия Егоровна Петухова, которой, в принципе, был по фиг этот мир. Ей просто было интересно, чем все это закончится.
        Башня покорилась отважным путешественникам лишь к утру, и они сели на последнюю ступень, совершенно обессиленные. Верхний этаж напоминал офис страховой компании, причем той ее части, где принимают заявки на возмещение ущерба. То есть, он напоминал конуру в спальном районе с обоями, висящими лоскутами, и сотрудниками, ненавидящими посетителей до зубовного скрежета. Они еще люто завидуют коллегам, которые сидят там, куда доверчивые обыватели несут свои деньги. Там, где красиво, где все улыбаются, и где поют райские птицы. В коридорах царила деловая суета, а цоканье каблуков породило в пытливом оперском мозгу еще одну догадку. А как они, собственно, к себе на работу добираются? Ответ был получен быстро, когда Лёха со стоном поднял голову и увидел надпись «Пожарный выход», а дальше по коридору - стрелку на стене и короткую надпись под ней «Лифт».
        Глава 11
        Два дня до Апокалипсиса
        - Ах, ты ж, сучий потрох! - с чувством сказала Клавдия Егоровна, вспоминая добрым словом продавца пылесосов. - Урою гада!
        - Я буду участвовать! - слабым голосом сказал Лёха. - Но только не сейчас. Сейчас я не годён. И нам надо к Гэндальфу. Пошли, что ли?
        - Пошли, - согласилась двужильная Клавдия Егоровна.
        Великий волшебник нашелся быстро. Он сидел в кабинете за столом, на который задрал ноги, и курил трубку с длинным чубуком. Гэндальф задумчиво смотрел в окно. Судя по тому, что он был одет в серый балахон, грохнуть несчастное животное из пещеры он еще не успел. Видимо, ставил здоровье превыше карьеры. Или наоборот, берег последнего представителя исчезающего вида.
        - Чего тебе тут надо, мазафака? - любезно поинтересовался добрый волшебник, когда майор Петров вошел в кабинет. - Тебя молнией шарахнуть, чтобы ты дверью больше не ошибался?
        - Не трудись, - легкомысленно махнул рукой Лёха. - Все равно это бесполезно. Я при исполнении.
        - Долго вы реагируете, - хмуро сказал Гэндальф, бегло посмотрев на ксиву. - Я еще вчера заявление подал.
        - Да тут к вам добраться не то, чтобы легко оказалось, - честно признался Лёха.
        - Опять этот продаван мудрует? - догадался Гэндальф. - Вот ведь упрямая сволочь! Не работник, а полное дерьмо! И ведь не уволишь, у него контракт на сто лет!
        - А кем он у вас работает? - в удивлении открыл рот Лёха.
        - Как кем? - не менее удивленно спросил Гэндальф. - Смотрителем зоопарка, конечно. Он у меня орла кормит! Не слышите, что ли? - У подножия башни раздавались истошные вопли продавца пылесосов.
        - Что можете пояснить по существу дела? - Лёха раскрыл блокнот с самым деловым видом. - И я должен вас предупредить, что ложный донос карается в соответствии с главой 306 УК РФ. До трех лет.
        - А чего это ты мне, майор, про свой УК РФ тут гонишь? - удивился Гэндальф. - Во-первых, тут таки тебе рай. А во-вторых, я таки из Иллинойса. Хотя…Мне не показалось? До трех лет всего? Счастливые вы, люди с постсоветского пространства! И счастья своего не понимаете! Буду иметь в виду, продолжай!
        - Что продолжать? - удивился Лёха. - У вас украли жезл. Когда это произошло? Кто был рядом, и кто мог это сделать?
        - А я откуда знаю, кто это мог сделать? - искренне изумился Гэндальф. - Кто тут коп, я или ты?
        - Вот и поговорили, - пробормотал расстроенный Леха. - Может, подозреваете кого?
        - Всех! - торжественно сказал Гэндальф. - Я всех подозреваю! Жезл - штука нужная.
        - Вообще всех? - удивился Лёха.
        - Вообще всех, кроме Дейэнерис Таргариен, - уточнил волшебник. - Это же такие непроходимые ду…
        - Да, я в курсе, - майор решительно пресек обсуждение чужих умственных способностей. - Может быть, вы кого-нибудь подозреваете больше других?
        - Крутился тут один, - сказал Гэндальф после раздумья. - Точно! Он это, румын проклятый!
        - Румын? - насторожился Лёха. - Почему румын?
        - Ну, а кто же еще, - поморщился Гэндальф. - Он же слащавый до невозможности, значит румын. Его вместо сахара можно в чай добавлять. У вас в бывшем СССР отдельная категория дам считает, что он певец ртом.
        - Певец ртом? - раскрыл в изумлении свой собственный рот Лёха.
        - Ну, это только предварительная версия, не самая правдоподобная, - поморщился Гэндальф.
        - А как он выглядит? - в руке майора появилась ручка и блокнот. - Особые приметы, шрамы, родинки…
        - Какие, к чертям собачьим, тебе нужны особые приметы? - выкатил на него глаза волшебник. - Это же ОН! ЕГО же все знают! Даю подсказку. Беззвучно артикулирует под музыку отверстием в голове. Нет? Сейчас будет очень легко! Пафосный долбоеб в перьях. Что, тоже никак? Человек, который вставил себе в лицо глаза страдающей от запора коровы. Опять нет? Танцор писькой. Тоже мимо? Первый мужчина на Земле, родивший двойню от трех неизвестных отцов. Венец Творения и Эталон Красоты по его собственному мнению. Что, вообще никаких ассоциаций? Нет, ну ты и дремучий, все-таки! Ты что, телевизор вообще не смотришь?
        - Не-а, - виновато покачал головой Лёха. - Все некогда, служба! Так как я его узнаю?
        - Да если ты его увидишь, - пояснил ему Гэндальф, - то вообще ни с кем не спутаешь. Да по сравнению с ним новогодняя елка, взорванная килограммом тротила в центре павлиньей фермы, это просто унылое говно. Парень, поверь, ты его узнаешь!
        - А зачем ему жезл Вельзевула? - продолжил делать пометки майор Петров. Судя по звуку где-то далеко внизу, молния ударила в продавца пылесосов. Карма, однако!
        - Так ведь это жезл Князя Тьмы! - удивленно посмотрел на него Гэндальф, который дураком не был, и кого не надо, всуе не поминал. - Этот девайс может абсолютно все! А если его использовать вместо микрофона… О-о-о! Зал будет рыдать в экстазе, даже если этот чудак, который даже в сортир ходит в карнавальном костюме из Рио, вдруг забудется, и случайно споет без фанеры.
        - Я, кажется, поняла, кто это! - лицо Клавдии Егоровны просветлело, и она застонала в предвкушении. - Найдем его, касатик! Я его лично обыщу… С ног до головы… Мамочки! Вот свезло то! Да только ради этого стоило инфаркт схватить при испытании последней модели фаллоимита…
        Бабка заткнулась, видя неиллюзорную заинтересованность на лицах слушателей.
        - Инфаркт микарда у меня был! - засуетилась она. - Дефибриллятор на мне испытывали. Последней модели! А вы чего подумали, охальники этакие?
        - Да так, ничего, - задумчиво протянул Лёха. - Вы, бабушка, оказывается, полны сюрпризов. Не ожидал!
        - Чего мы ждем? - с воодушевлением спросила Клавдия Егоровна. - Надо преступника искать, а не лясы точить! Там твой смотритель транспортное средство накормил?
        - Да, вроде бы, - прислушался Гэндальф к шуму улицы, где было подозрительно тихо. Тихие стоны не в счет.
        - Нам нужна ваша машина, сэр! - важно заявила бабка, и Лёха посмотрел на нее с недюжинным уважением. Он все свои двадцать лет службы хотел произнести эту фразу, но абсолютно точно знал, чем такая просьба может закончиться. Любые мечты на эту тему обрывались на совершенно отчетливой картине, которую он видел, словно наяву. Там, после беседы с четой интеллигентных пенсионеров, едущих на дачу в ближнее Подмосковье, он, майор Петров, украшает собой отделение сочетанной травмы Института имени Склифосовского, а по его истории болезни защищают три докторских диссертации сразу. Не каждый день проктологи извлекают из задницы грабли.
        - Да! - решительно поддержал Лёха Клавдию Егоровну. - Ключи и документы!
        - Верните только, - насупился Гэндальф. - Как на место прилетите, просто скажите: Домой! И он вернется. Окей, гайз?
        - Окей, окей! - замотала головой бабка, которой безумно хотелось провести личный досмотр кумира всех пенсионерок постсоветского пространства.
        Гэндальф задорно свистнул в четыре пальца, и транспорт подлетел к балкону кабинета, подставив опергруппе хвост, словно это был трап самолета.
        - А куда летим-то? - спросил Лёха сквозь свист ледяного ветра. Передвигаться на гигантском орле оказалось совсем не так весело, как он думал вначале. Уши и нос утратили чувствительность и грозились отмерзнуть напрочь. - Я даже не представляю, где его искать!
        - Вот ты деревня все-таки, - пробурчала под нос бабка, которая смотрела в телефоне расписание концертов искомого персонажа. - Нам в Ленинград!
        - Куда? - удивился Лёха. - В Питер, что ли?
        - Тебе в Питер, мне в Ленинград, - пробурчала старушка, и орел послушно развернулся к городу, славному своими дворцами, каналами, мерзкой погодой и изобилием галлюциногенных грибов в окрестностях.
        Концертный зал на Лиговском проспекте был осажден страждущими старушками, которые не смогли зайти внутрь. Они ловили прорывающиеся сквозь стены волшебные звуки, и закатывали в экстазе глаза. Проспект был забит полностью, перекрыв движение машин, а внимание бабушек было обращено в сторону входной двери. Им было плевать на все, кроме звуков чарующего голоса их кумира, который проникал в мозг даже сквозь толстую кирпичную кладку. Гигантский орел, приземлившийся посреди улицы, не вызвал у фанатов ни малейшего интереса. Они внимали! Они внимали, хотя концерт закончился уже полчаса назад. Те остаточные колебания эфира, что пока не растворились в ноосфере, держали фанатов в состоянии каталепсии.
        - Домой, скотина! - с чувством сказала Клавдия Егоровна, растирая отмороженные уши. - А зачем мы на этой твари летели, если у тебя служебный проезд через пространственный портал. А, касатик?
        - Да всю жизнь мечтал чужую машину для служебных надобностей конфисковать, - честно признался Лёха. - Что бы как в кино было!
        - Тьфу ты! - расстроилась старушка. - Вот и я тоже! От энтого Голливуда одни неприятности! Пошли, что ли.
        - Пошли, - кивнул Лёха, разворачивая перед бодигардами ксиву такой крутизны, что они вытянулись во фрунт и отдали честь.
        - К самому! - грозно нахмурился Лёха. - Один со мной, будет дорогу показывать, остальным - бдить! Враг не дремлет!
        Звезду нашли в гримерке. Гэндальф был прав. Не узнать ЭТО было невозможно. Вспышка сверхновой, взрыв на фабрике конфетти, перевернувшийся грузовик с бижутерией, выстрел картечью по стае фламинго… Всё это меркло перед знаменитым артистом, который только что провел лучший концерт в своей жизни. Что ни говори, а жезл Князя Тьмы был способен сделать певца даже из этой ходячей коллекции стразов. Только вот жезла тут не было, о чем и сообщил опергруппе рыдающий персонаж.
        - Украли! Мой любимый микрофончик украли! - ревела звезда белугой, размазывая по физиономии тушь и помаду. Впрочем, неописуемая красота от этого пострадала не сильно, и Клавдия Егоровна требовательно стучала туфлей и тянула к нему трясущиеся от вожделения ручонки.
        - Кто украл? Где и когда? - грозно спросил Лёха, которому беготня за проклятым жезлом по обоим мирам надоела до крайности.
        - А я откуда знаю? - капризно спросила звезда. - Ты у нас тут опер или я?
        - Да вы сговорились все, что ли? - взбеленился Лёха. - А ничего, что ты сам этот жезл спёр? Я ведь и привлечь могу!
        - Но-но, мужчина! - махнула звезда маникюром. - Вы знаете, какие у меня связи?
        - Да знаю, - вздохнул Лёха. - Ты мне не нужен, живи пока. Скажут посадить, посажу, и не погляжу на твои связи. Мне жезл нужен. Колись, мечта скинхеда, куда бесценный артефакт подевал?
        - Дело было так! - звезда вытерла слезы, и ее голос обрел необходимую твердость. - Я молчать не буду! Они у меня все попляшут!
        Майор Петров и Клавдия Егоровна Петухова шли по вечернему Питеру. Часовое излияние звезды не прояснило ситуацию. Скорее запутало. Если откинуть эмоции, заламывание рук и проклятия в адрес вора, в сухом остатке оставалось что-то около ничего. Жезл украл кто-то из подтанцовки, а их было чуть больше четырехсот человек. Все танцоры были набраны с улицы, трудовых договоров не имели, а потому остались неизвестными. Почему так много? Все очень просто. Меньшее количество народу не могло оттенить талант величайшего певца современности.
        Лёха шел, понуро глядя под ноги, и пинал пустые пивные банки, коих в культурной столице на дороге валялось предостаточно. Этот процесс захватил его полностью, потому что звенящая пустота, образовавшая в голове майора, полностью исключала любую умственную деятельность. Пустота Волопаса по сравнению с пустотой в голове майора казалась вагоном метро в час пик. То есть в голове майора Петров не было вообще ни хрена. Клавдия Петровна тоже была невесела. Часовое нахождение в одном помещении с разговаривающим кумиром деморализовало ее полностью, и она разочаровалась в этой жизни до конца. Она ведь даже обыскать его забыла. Поток звуков, которые звезда испускала во всех частотных диапазонах сразу, давил на психику и угнетал все жизненные функции старушечьего организма. Хотелось бежать оттуда, бежать без оглядки, пока нарциссический бред, который лился на них потоком, не расплавил мозг окончательно. Но они стоически терпели. Служба!
        - Простите, почтенные! Могу я отнять толику вашего драгоценного времени? - рядом с Лёхой неведомо откуда появился мужчина неопределенного возраста с умными глазами и носом в синеватых прожилках. В культурной столице ведь и алкаши культурные. Тут вам не здесь, понимаешь!
        - Сколько? - хмуро поинтересовался Лёха, которому жутко не хотелось вникать в жизненные перипетии этого похмельного организма.
        - Полтос, - скромно потупил взгляд алкоголик. - И вы сделаете мой день. Ибо любоваться истинным чудом, о котором долгие годы молились все горожане, надлежит в слегка приподнятом настроении.
        - Ты это о чем? - Петров резко остановился, почуяв след. Двадцать лет в органах - это вам не фунт изюму.
        - Да вот же! - житель культурной столицы ткнул куда-то в сторону Финского залива. - Разве вы не видите, сударь?
        - Вижу! - просветлел Лёха и устремился в сторону Лахта-центра, полностью забыв о страждущем интеллигенте.
        - Но, сударь! - робко пискнул тот, и грустно понурился. Это был, все-таки, не его день. Заветный полтос убегал от него со скоростью антилопы, которая узрела перед собой взявшего разгон гепарда.
        Над чудовищной свечой, возвышающейся над городом, повисла зловещая черная туча, из которой били ветвистые молнии. Они били прямо в небоскреб, одна за другой, одна за другой… Небо потемнело, и по нему проносились завораживающе красивые электрические разряды. Это зрелище было столь прекрасно, что горожане застыли, подняв головы к небу. Они наслаждались видом богомерзкого офиса, стекла которого уже начали осыпаться вниз, не выдержав буйства стихий.
        Такси они поймали с огромным трудом, и Лёха вывернул все карманы, чтобы чернявый парень, слушавший заунывную музыку, согласился подвезти его к цели. В той стороне было жутковато. Пока опергруппа пробилась сквозь пробки мегаполиса, пока протолкалась сквозь жадно глядящую на безумное действо толпу, почти все уже закончилось. Лёха застал лишь концовку. На его глазах кучи битого стекла превратились в исходный материал, и в виде чистейшего песка рассыпались по берегу Финского залива. Железобетон превратился в стандартные плиты ПК длиной шесть метров, которые полетели в направлении ближайшего строительного рынка, где сами собой сложились в стопки, заботливо разделенные деревянными брусками. Компьютеры и оргтехника стайками полетели в школы Ленинградской области, вызывая изумление горожан. Они и не подозревали, что в деревенской школе может появиться компьютер. Вся территория, очищенная от строений, на глазах покрывалась изумрудной травкой, сквозь которую стали пробиваться платаны, эвкалипты и магнолии, что прямо на глазах покрылись огромными яркими цветами. Невесть откуда прискакавшие благородные олени
стали лакомиться сочной зеленью, не обращая ни малейшего внимания на изумленных горожан.
        - С ума сойти! - выдохнул Лёха. - Вот это круть! Да где же этого деятеля теперь искать? Он ведь с этим жезлом куда угодно укоптить может. Он же теперь всемогущ!
        - Да, касатик, - грустно согласилась Клавдия Егоровна, которая, в принципе, могла пойти домой, так как никакой надобности в ней уже не было. Да только не хотелось ей домой. И даже поругаться с кем-нибудь тоже не хотелось. Давненько у нее таких приключений не было. С тех самых пор, как она неделю из Хабаровска с пьяными в дрова дембелями ехала. Э-э-х! Где они теперь, вспоминают ли ее? И Клавдия Егоровна загрустила еще больше. - Не знаем мы, где его искать. Думаю я, он сейчас в Лас-Вегасе казино обыгрывает. Ну, я бы именно так поступила, если бы у меня такая штука была.
        - Вот бы этот волшебник к нам в Москву заехал, - завистливо вздохнул стоявший рядом турист из Нерезиновска. - Петра бы этого окаянного изничтожил. А потом всю ту жуть, что Церелидзе наваял.
        Лёха и Клавдия Петровна переглянулись. Они точно знали, где сейчас находится преступник. Им нужно в Москву!
        Они опоздали. Петр уже сошел со своего пьедестала, и теперь мучительно думал, куда же ему податься, в Липецк или в Череповец. Новолипецкий металлургический комбинат был ближе, и чудовищный истукан решительно зашагал на юг, чтобы закончить свою грешную жизнь по рецепту незабвенного Арнольда из второго Терминатора. Туда же поскакали фигуры из Александровского сада и множество других творений, появившихся в Москве в те дикие времена, когда доллар был по тридцать, а московская недвижимость на окраине по 6000 за квадрат.
        - Да где же он? - с тоской сказал Лёха, глядя, как скульптуры с Петровки весело догоняют Петра, полностью разделяя желание императора покинуть этот бренный мир и превратиться после кончины в сантехническую запорную арматуру. Их благородный порыв выбил слезу благодарности из двух коренных москвичей во втором поколении.
        - Вы видели тут что-нибудь подозрительное? - спросил Лёха улыбавшегося во весь рот местного жителя, который не мог оторваться от этой умиротворяющей картины.
        - Видел, конечно, - с блаженным видом сказал тот. - Самый обычный человек в сером костюме и с портфелем. Только знаете, у него в руках была какая-то странная штука. Типа золотого жезла, украшенного камнями.
        - Куда он пошел? - вцепился в него Лёха.
        - Никуда он не пошел, - терпеливо ответил ему собеседник. - Он просто растаял в воздухе.
        - Твою ж мать, - убитым голосом сказал Лёха. - Да как же эту сволочь изловить?
        - А вас сильно накажут, если вы его не поймаете? - с сочувствием спросил прохожий, - Вы, гражданин, наверное, из полиции?
        - Из полиции, из полиции, - рассеянно ответил Лёха. - Но мое наказание - это мелочи по сравнению с тем, что будет со всеми вами. Ведь это жезл Князя Тьмы. Этот тип сейчас полубог, он может с его помощью Гималаи выровнять.
        - А сборную России в финал чемпионата мира по футболу вывести сможет? - не на шутку заинтересовался собеседник.
        - Даже не знаю, - сказал Лёха после раздумий. - А что?
        - Я думаю, вам нужно поискать его на стадионе Белграда, - подсказал прохожий. - Мы играем с сербами и, когда я уходил из спортбара, нам уже забили пятый гол. У вас еще есть время. Он, судя по всему, существо возвышенное, верит в чудеса, а потому может попытаться.
        Лёха переглянулся с Клавдией Егоровной и, взяв ее за руку, перенесся в Белград. Хорошая штука - бесплатный проезд. Искомый персонаж обнаружился сразу же. Он стоял на беговой дорожке, окружавшей футбольное поле, и истерически взмахивал жезлом. Молнии били во все стороны, а вокруг истинного патриота лежали без сознания стражи порядка, которые пытались его оттуда увести. Но не тут-то было. Магия жезла не давала в обиду своего хозяина. Лёха поднял голову на табло. 5:0. Все было бесполезно! Жезл Князя Тьмы, который был способен предотвратить гибель всего живого на планете, потушить сверхновую звезду и воскресить динозавров, не сумел заставить играть в футбол одиннадцать обнаглевших миллионеров. Которым, собственно, и платили такие деньги именно за то, что они играют в футбол. Видимо, это было совершенно невыполнимая задача. Даже чан с серной кислотой, поставленный в раздевалке для стимула, не привел бы ни к какому результату.
        - Порча, не иначе! - со знанием дела сказала Клавдия Егоровна. - Очень сильная порча! Ну, не может быть такая непруха.
        - Быстрее! Он же сейчас уйдет! - Лёха схватил старушку за руку, и устремился к новоявленному волшебнику. Раздалась сирена, и стадион, который был пуст ввиду ковидных ограничений, торжествующе молчал. А наша опергруппа, перепрыгивая, словно молодые сайгаки, сидения на трибунах, неслась к жерлу огненного портала, в который входил чародей, плюнувший напоследок в сторону любимой команды. Они нырнули щучкой вслед за ним, успев туда в самый последний момент.
        - Ого! - сказала изумленная Клавдия Егоровна. - А где это мы?
        - Где-где, в Геленджике! - пояснил ей не менее изумленный Лёха. - Не видите, что ли?
        - Тогда я пошла, касатик! Мне пора! - махнула рукой старушка, и приложила ладонь ко лбу козырьком, вглядываясь в даль. - Чую! В Новороссийске турецкий сухогруз швартуется, «Звезда Востока». Мой Ахметик уже заждался.
        - А… как у вас это получается? - изумленно спросил Лёха.
        - В смысле, старая и страшная? - развеселилась не на шутку бабка.
        - Ага! - бесстрашно ответил Лёха.
        - А так?
        Перед изумленным майором стояла голубоглазая красавица-блондинка с пышными формами. Весьма пышными. Бюст пятого размера рвал тонкую ткань блузки, просясь на свободу. А крепкая кобылья задница полностью исключала всякие диеты в анамнезе, впрочем, как и прочие глупости подобного рода. Зачем это всё такой красивой женщине?
        - Э-э-э… - промычал Лёха.
        - Я ведь потомственная ведьма, - пояснила бабка. - А это моя личина № 5, специально для турок. Бьет наповал, но энергии жрет столько, что мама не горюй. Два месяца потом снова старухой ходить. Что ж я, дура старая, себе тот жезл не оставила! Э-эх!
        И Клавдия Егоровна бодро застучала костылем в направлении стоянки такси. Денег после всех финансовых махинаций у нее куры не клевали.
        Глава 12
        Один день до Апокалипсиса
        Леха стоял на знакомом до боли перекрестке в Геленджике. Он провалил самое ответственное дело в своей карьере. Он обежал весь город, опросил всех таксистов, официантов и бабушек на лавочках у подъезда. Никто ничего не видел, никто ничего не слышал, а значит, Земля погибнет, и погибнет все живое на ней. И все из-за того, что не опер он, а полное дерьмо. Все эти прохожие погибнут из-за него, Лёхи. Толпы жизнерадостных советских людей с тем самым выражением лица, от которого уже отвыкли в двадцать первом веке. Люди, которые умели радоваться малому. Люди, для которых хорошая компания и один-два верных друга значили куда больше, чем сотни друзей в соцсетях. Люди, которые и знать не знали, что это за соцсети такие. Это были самые лучшие люди на свете, чистые, простые и доверчивые. Готовые терпеть столько, сколько нужно ради светлого будущего. Люди, построившие новые города в тайге и степи. Люди, один из которых украл тот самый жезл, чтобы сделать этот мир лучше! И этот наивный романтик был прямо здесь, в Геленджике, в одна тысяча девятьсот семьдесят девятом году. И он не знал, что все это бесполезно,
ибо грядет конец всех времен, и все сущее скоро поглотит яростное пламя. Впрочем, родной райотдел, Коммунарку и даже полковника Козопупенко оно поглотит тоже. И это не могло не радовать.
        До Апокалипсиса осталось меньше суток, а если быть точным, двадцать два часа и сорок две минуты. В голове майора Петрова было пусто, как в кармане студента на третий день после стипендии. У него самого, кстати, там были все те же неизменные пятьдесят семь рублей сорок четыре копейки. То, что надо для встречи конца света. Гуляй, рванина!
        - А, точно! - воскликнул Лёха. - А чего я теряю? Гуляем как в последний раз! Только он и впрямь, последний! Потом все равно сто лет на сковороде жариться.
        Он залез в меню и набрал текст: «взять кредит в Аду». Ровно через секунду ему посыпались сообщения, призывно моргающие разными цветами. Они как бы говорили: возьми меня, Лёшенька, я вся твоя… тьфу, я весь твой! Он ткнул наугад в одно из сообщений, и услышал красивый густой баритон, который раздался у него прямо в голове:
        - Здравствуйте, я Эдуард, ваш бесплатный голосовой помощник! Я знаю о деньгах всё! Нет! Я знаю о деньгах абсолютно все, и даже больше! А банк «Пинкофф» поможет реализовать все ваши мечты! Говори, мой друг, чего ты хочешь больше всего на свете?
        - Я хочу оторваться! - сказал ему Лёха.
        - Уточни запрос, - с необыкновенной заботой спросил бархатистый голос. - Мы будем отрываться, как голимый каблук, у которого любимая жена свалила на два дня к маме? Пиво, вобла, спортивный канал и возложение ног в ботинках на журнальный столик?
        - Нет! - с возмущением сказал Лёха. - Это несерьезно!
        - Мне нравится этот парень! - со сдержанным восторгом сказал искусственный интеллект своим бесподобным бархатистым баритоном. - Тогда, может быть, мы хотим оторваться, как Игорек из Иркутска, попавший на халявную поездку в Италию от компании Филипп Моррис. Они до кризиса 2008 года практиковали…
        - А как он отрывался? - заинтересованно спросил Леха.
        - Бухал! - торжественно сказал Олег. - Как в Иркутске начал, так в Иркутске и закончил. Пересадку в Москве, трансфер до отеля в Милане, неделя в отеле… Он этого ничего не помнит. Это была самая запоминающаяся поездка в его жизни.
        - Нет, - поморщился Лёха. - Я хотел бы провести это время с дамой. И провести его так, как будто завтра настанет конец света!
        - Дама красивая или жена? - спросил голос.
        - Самая красивая на свете! - честно признался Лёха.
        - Тогда бери деньги и загадывай любое место в мире! - от души выдал Олег. - Все президентские люксы в мире твои на двадцать четыре часа!
        - А так что, можно? - с замиранием сердца спросил Лёха.
        - Тебе можно! - торжественно пророкотал голос. - У нас для вип-клиентов просто невероятные бонусы! А ты - будущий вип-клиент, я это чувствую всеми своими процессорами!
        - Какие же у вас бонусы?
        - Потрясающие! Уникальные! Только в банке «Пинкофф»! - за кадром раздалась барабанная дробь. - Кредитная программа «Весь мир в труху!». Сутки гуляешь так, словно завтра тебе с оркестром и торжественным караулом встречать всадников Апокалипсиса. Деньги не заканчиваются ровно двадцать четыре часа. Абсолютный иммунитет к любым смертельным опасностям на две персоны. Вы оба выживете, даже если решите осмотреть изнутри действующий вулкан. Любое место в мире просто по желанию, любая валюта, любые удовольствия. Только плати!
        - Охренеть! А процент? - решил все-таки уточнить Лёха.
        - А с этой кредитной программой он всем просто похуй, - любезно пояснил интеллигентный баритон.
        - И то, правда! - махнул рукой Лёха. Он все равно ничего отдавать не собирался. Ему же прямо со сковороды на реинкарнацию идти.
        - Тем не менее, я должен сообщить условия кредитования, - голос стал немного строгим, но не потерял бархатистой нотки. - Таковы правила!
        - Да знаю я, - отмахнулся Лёха. - Галактика Млечный Путь, до востребования. Отдавать в третий день новой луны. Начисление процентов на проценты ежесекундно. Если что, заберете почку.
        - Люблю финансово грамотных клиентов, - пророкотал голос. - Правда, почкой тут навряд ли обойдется… Расписывайся в кредитном договоре, мой друг! Тебя ждет просто немыслимый отрыв!
        Перед Лёхой появился свиток пергамента длиной метров сто, который он читать не стал. Какая разница, что там написано! Перед ним появилось огромное перо, острое, словно игла. Лёха бестрепетно воткнул ее в руку и подписал договор. Небо прочертила молния, а отдыхающие удивленно загомонили, обсуждая этакое чудо. Ведь на небе не было ни облачка.
        - Контракт подписан и засвидетельствован небесами! - в голосе Эдуарда послышались демонические нотки. - Удачи, парень! Она тебе понадобится! Уж это я тебе обещаю.
        И с жутким смехом голос отключился. Лёха вызвал в меню аську и отбил сообщение:
        - Привет, Необыкновенная!
        - Приветики!
        - Хочешь загудеть сегодня так, как никогда раньше?
        - Я с девчонками собиралась в кафешке посидеть… А что делать будем?
        - Хочешь, оторвемся на дискаче в Казантипе, поорем с Эйфелевой башни и поплаваем в бассейне, где вместо воды будет налит «Дом Периньон»?
        - Так Казантипа уже нет…
        - Специально для тебя будет!
        - Мне надеть нечего…
        - Мчи, как есть, там все купим!
        - Ну, я даже не знаю!
        Лилька стояла рядом ровно через пять секунд. Лёха смотрел на самую желанную девушку на свете и чувствовал, как нежный запах цветов кружит его голову. Она сама была словно прекрасный цветок, и он таял, глядя в ее глаза.
        - У нас сутки, а точнее, двадцать два часа тридцать четыре минуты, - сказал он. - И в это время мы можем делать все, что захотим! Абсолютно все!
        - А что случится потом? - неожиданно серьезно спросила Лилька.
        - А потом весь мир в труху! - бесшабашно ответил Лёха.
        - Тогда чего мы теряем время? - удивилась Лилька. - Погнали!
        Они мчали по автобану в Баварии на новеньком кабриолете Феррари, бухие в драбадан. Законопослушные бюргеры, которых они объезжали по встречной полосе на скорости триста километров в час, седели и писались от страха. Лилька хохотала и истошно визжала, размахивая бутылкой Шато Марго 1787 года:
        - Газуй! Газуй! Чего мы тащимся, как беременные черепахи!
        А Лёха давил на гашетку, выжимая из машины все. Стрелка тахометра, которая тревожно билась в красной зоне, сдалась. Все доступные ей цифры закончились.
        - Давай! Сейчас! - азартно заорала Лилька, и они с жутким грохотом въехали в опору моста. Таково было их первое желание.
        - Было круто, - сказал Лёха, когда спасатели вырезали их из металлического месива, в которое превратилась спортивная машина. Немцы изумленно смотрели на них, переговариваясь лающими голосами. Впрочем, на Лильку они смотрели с куда большим интересом, ведь в пожаре, охватившем машину, одежде уцелеть не удалось.
        С истерическим смехом они ввалились в магазин Гуччи, что расположен в золотом треугольнике Парижа, а в кинувшуюся им наперерез даму бросили толстую пачку банкнот, которую та поймала с ловкостью вратаря из высшей лиги.
        - Нам бы приодеться, - сказал Лёха с таким видом, как будто он каждый день заходит голым в парижский бутик.
        Дамы залопотали что-то на своем, и бросились к перспективным клиентам с лицами, сияющими заботой и любовью. Лилька говорила по-русски, дамы по-французски, но все друг друга прекрасно понимали. Такова магия любого парижкого бутика. Время было дорого, и они уже минут через двадцать вышли из магазина, одетые скромно, но дорого. Очень дорого! По дороге они зашли в ювелирный, где Лёха, не глядя, купил полвитрины. То, что не смогла надеть Лилька, они сложили в сумку Луи Вуитон, за которой забежали на Елисейские поля, растолкав в этом магазине толпы китайцев.
        Потом они постояли на голове Статуи Свободы, посетили Таджмахал, мост Риальто в Венеции, где поплавали по каналам на гондоле. Они сходили в пять ночных клубов, расположенных на разных континентах, где натанцевались до упаду, а потом испытали ранцевый огнемет последней модели. Белый Дом это испытание не прошел. Затем они нырнули с Ниагарского водопада, выпрыгнули из самолета без парашюта, погоняли палками львиный прайд, покормили с руки белую акулу и посетили вечерний Кабул. Там Лилька напялила мини-юбку, едва прикрывающую трусики, а Лёха оделся в стразы, перья и туфли на высоком каблуке. Голосовой помощник не соврал. Сутки их не могло убить вообще ничего, даже выстрел из гранатомета в упор.
        Утро они встретили в президентском люксе, где Лёха любил свою спутницу так, словно это было в последний раз в его жизни. Так, как будто Земля ровно через сорок две минуты превратится в пылающий шар. Так, словно все живое скоро погибнет в пламени.
        Лилька вышла из душа, закутанная в махровый халат. Она села на кровать, подогнув под себя стройные ножки и начала водить острым ноготком по Лёхиной груди.
        - У тебя остались еще какие-нибудь желания? - спросила Лилька.
        - Не-а, - честно ответил Лёха. - Мне вообще больше ничего в голову не приходит.
        - А у меня остались, - сказала девушка. - Поехали ко мне.
        - Поехали, - сказал расслабленный Лёха. - Ему уже было все равно.
        Они очутились в Лилькином домике, в Геленджике, на улице Курортной.
        - Я сейчас, - куснула его за ухо Лилька. - Тебе понравится. Любишь ролевые игры?
        И Лилька ушла, не дожидаясь ответа, волнуя Лёху перекатом упругих ягодиц. Она вскоре вернулась из соседней комнаты, затянутая в черный латекс, на огромных шпильках и с ярким макияжем в стиле вамп. В руке ее было что-то, что заставило Лёху приподняться на постели.
        - Да это же… Да блин… Он что, все это время тут был?
        - Ты плохой мальчик, - Лилькины глаза уставились на Лёху вертикальным зрачком. - Мамочка тебя сейчас накажет! - И она величественно махнула жезлом, от чего тело майора Петрова выгнуло дугой от боли и наслаждения.
        - Плохой мальчик! - Лилька ткнула его жезлом, заставив Лёху застонать.
        - Да прекрати… - хрипел Лёха, испытывающий оргазм за оргазмом.
        - Почему? - обиделась Лилька. - Тебе что, не понравилось? Я над этим образом целый день работала, между прочим.
        - Да нет, все было супер, - Лёха уже пришел в себя. - Ты хоть знаешь, что это?
        - Нет, - застенчиво сказала Лилька. - Но штука классная. Я на себе опробовала. Если ее засунуть между ног…
        - Это жезл Вельзевула, а не фаллоимитатор! - торжественно перебил ее Лёха, избавив себя от подробностей.
        Молния бессильно ударила в Лильку, но иммунитет от банка «Пинкофф» еще действовал. Она только поморщилась, но костюм из латекса был безнадежно испорчен.
        - Да? Никогда бы не подумала, - поморщила Лилька хорошенький носик. - Тут его вчера один командировочный оставил, а я решила, что мне еще один извращенец попался.
        - Где он? - сделал стойку Лёха.
        - Нет его больше, - опустила глаза Лилька. - Лёшенька, ну ты же знаешь. Каждое полнолуние я должна план сдавать, четыреста гигакалорий. Если тебя сильно интересует, где он сейчас находится, то могу дать адрес ближайшего морга.
        - Ты не возражаешь? - протянул Лёха руку за жезлом и оказался в кабинете Левиафана.
        - А, майор! - Левиафан сидел, задрав копыта на стол, и бросал дротики в мишень, висевшую на стене. Когда они заканчивались, то сами выдирались из доски и с тихим шелестом плыли к хозяину, укладываясь на стол в аккуратный рядок. - Нашел?
        - Нашел! - торжественно сказал Лёха. - Земля спасена!
        - От чего спасена? - рассеянно поинтересовался Левиафан, на лице которого была написана решимость и отвага. Он прицеливался.
        - Но как же… - растерялся Лёха. - Ты же сам сказал, что если не найду жезл Вельзевула, то Солнце превратится в сверхновую звезду, а Земля погибнет в пламени. А ты где?
        - Что б ты сдох, придурок! - раздалось из-под стола. - Это же была фигура речи, чтобы ты булками порезвее шевелил. А то расслабились, понимаешь!
        - Ах, фигура речи? - разъярился Лёха. - Я с родной планетой успел попрощаться, кредит в банке «Пинкофф» взял…
        - Ты совсем дурак? - вежливо поинтересовался Левиафан. - Гаси немедленно!
        - Так там третий день новой луны… Галактика Млечный Путь… - опять растерялся Лёха. - Не знаю я, как его гасить. Да я и не собирался.
        - Вот ведь кретин, - сплюнул демон. - Наберут по объявлению! В приложении можно досрочно гасить без штрафов. Ты из какого года? Из 1812? Тебя что, ядром в Бородинской битве убило?
        - Да нет, попозже, - задумался Леха. - А книга?
        - Что книга? - удивленно посмотрел на него демон.
        - Посмотри во что книга превратилась! Тут раньше свинья из мультиков была нарисована.
        Лёха и сам удивился, но автобиография Свинки Пепы превратилась в огромный фолиант, обтянутый потемневшей кожей. На переплете в прихотливом порядке были разбросаны сургучные печати с оттиском в виде чудища, голова которого была украшена семью рогами. Печатей тоже оказалось семь штук.
        - Ты зачем это сюда притащил? - тонким голосом завизжал Левиафан. - Я с каптера шкуру сдеру.
        - А что это такое? - удивился Лёха. - Там один товарищ ее пытался открыть, а она не открывается. Он еще удивился тогда. Странная, сказал, книга. Написана на непонятном языке и открываться не хочет.
        Левиафан сменил красный цвет лица на молочный, и теперь лежал, держась за сердце.
        - То есть, ты, дубина, не знаешь, что это за книга, которую открыть нельзя, и на которой семь печатей стоят?
        - Нет, не знаю, - помотал головой Лёха.
        - И фраза: «И никто не мог, ни на небе, ни на земле, ни под землею, раскрыть сию книгу, ни посмотреть в нее» тебе ни о чем не говорит?
        - Не говорит, - помотал головой Лёха. - Вообще ни о чем не говорит.
        - Ну, вот и хорошо! - внезапно успокоился демон. - Ладно, давай сюда жезл и дуй на новое задание.
        - Какое еще задание? - раскрыл Лёха в изумлении рот.
        - У тебя же контракт на сто лет? Забыл? - не менее удивленно уставился на него демон. - Ты что, думаешь, палку срубил и все? Тут тебе не здесь! Расслабились, понимаешь!
        - Хрен тебе! - закинул Лёха ноги нас стол. - Ты меня надул при приеме на работу. Тут больше года никто не служит.
        - Ну, надул, - пожал плечами Левиафан. - Так тебя же грех не надуть, ты ведь лошара, каких поискать. А тут тебе, на минуточку, Ад, а не областная филармония!
        - Требую пересмотра контракта, - нахально сказал Лёха. - Меня все равно скоро банкиры на органы разберут. Мне же кредит платить нечем.
        - Да, банкиры - это серьезно, - пожевал губами демон. - Так и быть, дам тебе шанс. Если справишься, твое счастье. Даже таким, как ты, олухам, шанс положен. Слушай вводную…
        - Это не все, - перебил Лёха. - После реинкарнации я в МВД служить не пойду. Лучше еще сто лет на сковородке! Я хочу стать… э-э-э… знаменитым стендап-комиком.
        - Говно вопрос, - не поменялся в лице демон. - У тебя все?
        - Не все! - ответил Лёха. - Еще хочу, чтобы пенсии повысили, а учителям и врачам зарплату добавили. Вот!
        - Теперь все? - спросил Левиафан, который что-то черкнул в блокноте.
        - Теперь все! - выдохнул Лёха, у которого закончилась фантазия. - Давай свою вводную!
        - Тебе нужно найти главного оптовика, через которого долбославам эльфийская пыльца поступает. Срок - две недели.
        - Хрен тебе! Год! - вконец охамел Лёха. - Я твой висяк закрою и сразу на пенсию пойду!
        - Ладно, - сдался демон. - Договорились! Это все равно глухарь. Если раскроешь, так и быть, отпущу тебя в оперской рай. А если не раскроешь, будешь у меня до конца срока мордобои по общагам расследовать и принимать заявления от кошатниц, находящихся в терминальной стадии маразма. В участковые пойдешь, майор!
        Левиафан посмотрел на резко побледневшего Лёху, и торжествующе добавил:
        - А служить будешь в Воркуте, в декабре девяносто восьмого. И он, этот декабрь, будет длиться ровно сто лет! Ощутил? А то расслабились, понимаешь! Но, если раскроешь висяк, так и быть, катись на свои Мальдивы, или куда там тебе положено.
        - Поклянись! - Лёху передернуло от услышанного. Майор начинал свой трудовой путь участковым уполномоченным, и отлично осознавал, что ему грозит. Да лучше на раскаленной сковородке до конца срока просидеть.
        - Клянусь! - подтвердил демон. Небо за окном расчертила кривая молния. - Клятва засвидетельствована небесами!
        - Тогда я пошел? - спросил Лёха. - А то мне еще спецсредства каптеру сдавать.
        - Иди, майор, иди. Работай! - рассеянно сказал Левиафан, снова прицеливаясь в мишень. - Расслабились, понимаешь!
        Леха переместился на склад материальных ценностей, где уходили в бесконечность стеллажи, на которых было все, что только есть на свете. Стены, выкрашенные масляной краской, бликовали в неверном свете сороковаттных лампочек, которые с трудом рассеивали непроглядную тьму.
        Каптер принял у Петрова по описи материальные ценности. Как то: Фарфоровую Собачку с Самыми Грустными Глазами На Свете, прижизненную фотографию голой Елены Троянской и автобиографию Свинки Пепы на монгольском языке.
        - У тебя снова открыт лимит, майор, - сообщил каптер. - Что будешь брать?
        - Банковская карта с бесконечным количеством денег, - начал он.
        - Фу, какая скука! Ты сегодня не оригинален, - скривил пятачок каптер. - Опера, все до одного после первого задания делают этот заказ. Ну, кто жив остается, или кто не едет голой жопой на сковороде жариться. Радуйся, у тебя новое дело по разряду особой важности проходит. Хрен бы я тебе ее дал. Только важнякам и положено. - И он бросил на стол банковскую карту.
        - Бунгало на Мальдивах, арендованное на год, - вдохновенно продолжил Лёха.
        Каптер возвел глаза к потолку, а на лице его было написано полнейшее разочарование.
        - Триста двадцать два! Ну почему вы такие предсказуемые? Ну почему всегда Мальдивы? Свет вам клином на Мальдивах сошелся?
        - Ты по земле когда-нибудь бегал? - сурово спросил его Лёха. - В смысле, в розыске служил?
        - Нет, - честно признался каптер. - Я уже двести восемнадцать лет на этом складе работаю.
        - Тогда ты не поймешь, что значит для опера, когда вокруг тихо, - начал пояснять Лёха, постепенно переходя на крик. - Ты просто не в состоянии понять этого кайфа. Когда не горят сроки, когда не нужно раскрыть на одно тяжкое больше, чем в прошлом году, когда не нужно быть в 4 - 30 утра на обыске в ста километрах от дома. Да когда, мать твою, можно просто выспаться в субботу, потому что в субботу у тебя ВЫХОДНОЙ! Понял, зеленая харя? Эх, да кому я это объясняю!
        - Ладно, ладно, не ори! На! Твое третье желание, - презрительно сказал каптер, бросая на стол увесистый том размером с чемодан.
        - Это еще что? - выпучил глаза Лёха.
        - Каталог телок, что же еще? - удивился каптер. - Мисс Вселенные за все годы, топ-модели, девушки месяца Плейбоя от самого основания, порнозвезды, кинозвезды и, специально для ценителей, Бред Питт в молодости. Я не обязан быть в курсе твоей сексуальной ориентации.
        - Не угадал, - важно ответил Лёха. - Я не заднеприводный и у меня своя. - И он показал на фотографию голой Елены Троянской.
        - А, ну тогда конечно, - каптер убрал фолиант. - Если бы я знал, я бы тебе этих лахудр не предлагал. Сама Лилит! Ну, надо же! Повезло тебе, парень! Говори третье желание!
        - Погоди! Надо кредит закрыть.
        Леха влез в меню и обнаружил там приложение банка «Пинкофф». Он нашел вкладку досрочного погашения и присвистнул, увидев сумму. Тело долга шестьсот семьдесят девять миллиардов семьсот двенадцать тысяч рублей, а сумма процентов за день набежала чуть больше семи миллиардов. Внутренний курс банка - 666 рублей за один у. е. Цифры процентов увеличивались каждую секунду, точно в соответствии с договором займа, и грозили через пару месяцев исчерпать весь запас нулей в галактике.
        - Однако! - крякнул Лёха и ввел номер кредитной карты в приложение. - Неслабо мы с Лилькой погуляли. Это, наверное, за ту недвижимость в Вашингтоне. Так мы не виноваты, здание ведь старое, труха трухой! И вообще, мы тогда бухие были, а это смягчающее обстоятельство! Оплатить!
        - Сдохни, тварь! - услышал он знакомый бархатистый баритон. В этот раз в голосе слышалась немалая укоризна, грусть и полнейшее разочарование в людях.
        - И тебе хорошего дня, - любезно пожелал ему Лёха.
        - Говори свое третье желание, - поторопил каптер. У него скоро начинался обед.
        - Жезл Вельзевула мне с собой заверни, - сказал Лёха, перегнувшись через стол, под которым сидел ударенный молнией каптер. - Я же теперь важняк, мне можно. У этого жезла, оказывается, есть масса интересных опций. Сам не попробовал? Ну, ты и лошара! Теперь жди целый год, когда я его верну. Или не верну, посмотрим… За год ведь столько всего неожиданного может произойти!
        Получив жезл, Лёха, на всякий случай, спросил:
        - Слушай, а что это Левиафан так испугался, когда книжку увидел?
        - А ты бы не испугался, если какой-нибудь дурак принес бы тебе в рабочий кабинет Книгу Апокалипсиса, которую таскал с собой целую неделю. И этот дурак единственный, кто ее открыть может. Это тебе еще повезло, что она от близости с жезлом Князя Тьмы свой истинный облик приняла.
        - А почему это только я ее открыть могу? - спросил Лёха, и гордо выпятил грудь. - Я, наверное, Избранный?
        - Строго наоборот, - покровительственно сказал каптер. - Избранные, знаешь ли, спасают Землю. У меня на складе тринадцать секстиллионов учетных единиц. Эта книга была заколдована так, чтобы никто… Подчеркиваю, никто и никогда ее не нашел! Ну, кому и в каком бреду может понадобиться автобиография свинки Пепы на монгольском языке? Я, знаешь ли, даже немного удивился, когда ты такой запрос сделал. Так удивился, что еле до туалета успел добежать. В нашем деле случайностей не бывает, майор! Тут тебе что, ларек на рынке?
        - Так я мог ее просто открыть, и случился бы Апокалипсис? - проглотил комок в горле Лёха?
        - Ну да! - удивленно посмотрел на него каптер. - Печати снял, и привет! Здравствуй, Конь Бледный! Я уже и завещание написал, и жене на всякий случай изменил, и даже герыч попробовал. А ты вот на редкость нелюбопытным оказался. Ладно, бывай, майор! И не чуди так больше, у меня ведь нервы не железные!
        КОНЕЦ.
        notes
        Примечания
        1
        Hijo de la chingada! Idiota de los cojones. Hijo de mil putas. La mierda del toro. Un burro sabe mas que tu! (исп.) - Черт побери! Чертов идиот. Шлюхино отродье. Бред сивой кобылы. Даже осел знает больше, чем ты!
        2
        Porca Madonna mia (исп.) - Твою мать.
        3
        Захухря - неряха, грязнуля.
        4
        Лободырный - недоумок.
        5
        Лупень (устар.) - балбес.
        6
        Залешанский (устар.) - из-за леса, из глухомани.
        7
        Болдох (устар.) - беглый, из Сибири.
        8
        Черт веревочный (устар.) - псих.