Бес в ребро Сергей Федорович Чевгун
        Сергей Чевгун
        Бес в ребро
        Внук схватил Николая Гавриловича за штанину и теребил ее до тех пор, пока не услышал ленивое:
        - Ну, чего тебе?
        - А у меня лук. Вот, смотри, - внук протянул деду древнее оружие. - Можешь даже из него пострелять. Один раз. Только смотри, в лягушку не попади.
        - Почему? - спросил тот, повертел в руках стрелу из ивового прута и неумело положил ее на тетиву.
        - Так ведь жениться придется, - сказал не по годам развитый внук. - А до этого - с бабушкой развестись. Хлопот-то сколько!
        - Сейчас это быстро делается, - Николай Гаврилович близоруко прищурился и натянул лук до отказа. - Как там, в сказке? В кого стрела попадет, того я и в жены возьму? Ну-ну…
        И пульнул в белый свет, как в дореформенную копеечку.
        Стрела блеснула на солнце и унеслась на северо-запад. А Николай Гаврилович вдруг почувствовал, как что-то толкнуло его в ребро. Да нежно так! Как-то сразу жить захотелось, новые коронки поставить - и улыбаться всем подряд. Николай Гаврилович ойкнул и чуть ли не бегом поспешил в дачный домик - переодеваться.
        - На пруд, что ли, с внуком собрался? А костюм зачем? - спросила у Николая Гавриловича его супруга Зинаида Семеновна.
        - Молчи, старая, - ответил тот, грубо щелкнув немецкими подтяжками. Подхватил пиджак, сел в машину и скрылся из глаз, строго в северо-западном направлении.
        В городе он на минутку заскочил домой, взял паспорт с деньгами и устремился по следу судьбы - через сбербанк в сторону Воронежа. Всю дорогу Николай Гаврилович выжимал из «копейки» верные шестьдесят пять, однако цены на бензин его обогнали. Пришлось продать «копейку» за сколько дадут и двигаться на перекладных аж до самого Калининграда.
        - Контрабанда есть? - спросили на таможне, и пропустили туриста в анклав, на всякий случай отобрав подозрительные подтяжки. Подхватив левой рукой сползавшие брюки, Николай Гаврилович свободной правой купил билет в Швецию и сел на паром. И всю дорогу разглядывал северо-запад через иллюминатор.
        В Стокгольме болели за сборную по футболу и пили пиво по-семейному. Быть пятым лишним Николай Гаврилович постеснялся и ночь провел на вокзале. А утром улетел к берегам туманного Альбиона. Тот оказался и в самом деле туманным, так что никаких лягушек путешественник не разглядел. С неделю он провел на берегах Темзы, выдавая себя за Чернышевского. Англичане сыпали в ладонь мелкие фунты и хором спрашивали у стопроцентного русского демократа: «Что делать?»
        - У Абрамовича спросите, - сердито отвечал Николай Гаврилович. - У меня стрела на северо-западе, а вы тут пристаете с пустяками…
        И с перелетными гусями улетел на Аляску.
        Потомки Джека Лондона ничего про стрелу не знали, но слышали, как однажды что-то просвистело над Юконом и скрылось за горизонтом.
        - Однако, шибко свистело, - вздыхали потомки, и за бесценок предлагали золото и медвежьи шкуры. От шкур Николай Гаврилович отказался, а небольшой самородок на память взял. В Сиэтле он обменял его на доллары у Левы-одессита и спросил, как добраться до островов Фиджи.
        - А Фиджи его знает! - чистосердечно признался одессит. И посоветовал дешевой экзотикой голову не забивать, а пойти на Брайтон-бич, хаус намбер 101, вход со двора, спросить Лялю, которая давно не замужем.
        - Я с тобой, как с соотечественником, а ты!.. - возмутился Николай Гаврилович, и той же ночью перебрался на Хоккайдо. Самурай в виде таксиста подхватил гостя в аэропорту и повез в ближайшую гостиницу.
        - Ты мне вот что скажи, - расспрашивал гость. - Нынче летом к вам ничего подозрительного не прилетало?.
        - Приретаро, - отвечал самурай без буквы «л» в родном алфавите. - Одна боршая начарника из Москвы приретара, речи говорира, Курирские острова вспоминара…
        - Дырку тебе в сетях, а не Курилы, - отрезал Николай Гаврилович. - И вообще, ты мне, друг, еще на озере Хасан надоел.
        И приказал таксисту ехать обратно в аэропорт. Искать лягушку в японских болотах как-то сразу расхотелось.
        Из-за простуженного на Аляске колена пришлось ненадолго задержаться в Гонконге. Там Николай Гаврилович сходил разок на тайский массаж и моментально помолодел. Продал пиджак, купил билет на ближайшую палубу и отплыл в ту сторону, куда (по слухам) стрела просвистела.
        В Камбодже Николаю Гавриловичу указали на запад, в Лаосе - на юго-восток, а во Вьетнаме - на дверь. Скандалить путник не стал и в тот же день спешно отбыл в Австралию. Тамошние лягушки Николаю Гавриловичу понравились: и с буквой Л у них все в порядке, и готовить умеют. А вот с бушменами получился форменный скандал. Мелкий народец притащил гостю столько стрел, что Николай Гаврилович даже ахнул от неожиданности:
        - Это сколько же мне придется по загсам ходить? Года два? Или три? Да вы тут, я погляжу, без Сенкевича совсем от рук отбились!
        Но потом оклемался в холодке под пальмой и тщательно стрелы перебрал, ни одной не пропуская. Родной, из ивового прута, среди них не оказалось, и Николай Гаврилович тут же воспрянул духом. Попрощался с аборигенами и подался через Южный полюс, куда глаза глядят, одалживаясь у встречных полярников сигаретами.
        Впереди лежали Берег Слоновой Кости, Чад, Нигерия и прочий Камерун. Переправляясь через Замбези, Николай Гаврилович уронил в воду паспорт и очень переживал, что останется без российского гражданства. Потом были Турция, Иран, Ирак и очень много Китая. Так много, что Николай Гаврилович в нем даже заблудился.
        Он шел вдоль Великой стены и расспрашивал встречных китайцев про царевну-лягушку. Но те лишь от удивления делали овальные глаза и требовали синхронного перевода. «Нинь хао! - вразумлял их Николай Гаврилович. - Царевна, понимаешь? В виде лягушки. Вся голая и стрелу во рту держит. Ферштейн?» На что китайцы отвечали «О-о!» и дружно махали куда-то в сторону Шанхая.
        В провинции Хэнань рассказ о голой царевне вызвал нездоровый ажиотаж среди местного населения, и Николая Гавриловича едва не расстреляли за порнографию. Пришлось прикинуться мирным киргизом и срочно уходить через Тянь-Шань. На той стороне спросили: «Вам куда?» и за несколько сомов подвезли на верблюде к ближайшему оазису. А дальше Николай Гаврилович добирался преимущественно пешком.
        …Ранним утром какого-то числа Николай Гаврилович перелез через последний забор и очутился на своей даче.
        - И где это тебя черти носят? - зашумела Зинаида Семеновна, встречая супруга традиционной скалкой. - Ты куда ходил, старый кобель?
        - Куда надо, туда и ходил. Ишь, раскудыкалась! - отвечал Николай Гаврилович, насупясь.
        - Ладно, после поговорим, - сказала Зинаида Семеновна и презрительно отвернулась от супруга.
        Послышался запоздалый свист, и прилетевшая с юго-востока стрела воткнулась Зинаиде Семеновне в дачный сарафан. Не важно, куда. Главное, ни один жизненно важный орган стрела не задела.
        Выронив скалку, супруга схватилась за стрелу и выдернула ее из сарафана.
        - Ну что смотришь? Йод скорей неси, - зашумела она.
        «Лучше б я промахнулся! - подумал Николай Гаврилович с сожалением. - Значит, не судьба…»
        Привычно поддернул штаны и побрел в дачный домик за йодом.