Чародей фараона Андрей Чернецов
        Владимир Лещенко
        Чародей #1 При дворе фараона Хеопса переполох. Похищен царский сын Хемиун - архитектор, исчезновение которого поставило под угрозу возведение знаменитой пирамиды. Найти Хемиуна поручено начинающему археологу Даниилу Горовому, силой неведомой ему магии занесенному из Москвы XXI века в Древний Египет XXVI века до нашей эры.
        Испытаний на пути к достижению цели будет немало: тут и дьявольские подземелья, и атакующие полчища самых разных гнусных тварей, и интриги всесильных египетских богов… у которых, кстати, далеко идущие планы по установлению контроля над Землей.
        Даниил и его верные друзья и помощники, говорящий пес по кличке Упуат и наследный принц Джедефхор, смело пускаются в опасное предприятие.
        Андрей ЧЕРНЕЦОВ, Владимир ЛЕЩЕНКО
        ЧАРОДЕЙ ФАРАОНА
        И Его Величество царь Верхнего и Нижнего Египта Хуфу, правогласный, сказал:
        - Пусть дадут одно печенье, одну кружку пива, лепешку ладана главному херихебу, писцу книг Джаджаеманху, ибо я познакомился с примером его искусства.
        И сделали так, как приказал Его Величество.
        Царь Хеопс и волшебники. Весткарский папирус
        Часть I
        ТА-МЕРИ - ЗЕМЛЯ ВОЗЛЮБЛЕННАЯ
        Глава первая
        НЕ УПОМИНАЙ ИМЕНИ ВСУЕ
        - Ты что здесь делаешь, Судья?
        - Да вот, кто-то открыл Проход. А кто и зачем - неизвестно… А самого-то тебя каким ветром сюда занесло, Проводник?
        - Я услышал Зов.
        - Странно, я тоже. И звали так настойчиво, что я решил бросить все и посмотреть, кто же это обо мне вспомнил.
        - И что теперь делать будем? Проход открыт.
        - Да уж, нечего сказать, проблема. Не стоять же здесь вечно, ожидая, пока все само собой зарастет.
        - Ты знаешь правила, Судья. Нужен двойник.
        - Ох-ох-ох. Чувствую, намаемся мы со всем этим. Ладно, Проводник, действуй в соответствии с Законом.
        - Даешь добро?
        - Сказал же, действуй.
        - Что-то мне интонация не нравится. Произнеси официальную формулу.
        - Бюрократ ты, братец!
        - С кем поведешься. Итак, я жду.
        - Изволь, изволь. Я, Стоящий Впереди Запада, даю тебе, Открывателю Путей, дозволение на проведение операции «Двойник».
        - Вот так-то лучше. Ну, я пошел!
        Большой надувной мяч пестрой птицей перелетал от одного игрока к другому. Стайка загорелых юношей и девушек самозабвенно отдавалась волейбольным страстям, встречая дружным веселым смехом каждый неуклюжий пас кого-либо из их пляжной компании.
        Данька тоскливо поглядывал то на волейболистов, то на серо-голубые волны Москвы-реки, призывно манящие окунуться, то на уже наполовину опустевший ящик с
«правильным пивом» «Бочкарев», укрытый в кустах от палящих лучей июньского солнца.
        Ну какая несправедливость. Вон младшекурсники, успешно свалив всю сессию и благополучно перейдя на следующий курс, резвятся себе и горя не знают. А он, вместо того чтобы присоединиться к ним, кукует над толстенной переводной монографией по египтологии. И для чего, спрашивается? Чтобы, получив вожделенную красную корочку, снова усесться за книги, скропать одну или две диссертации и до пенсии работать в родном вузе на кафедре экзоориенталистики?
        Скучно! Об этом ли мечтал, поступая на факультет космической археологии? Где путешествия на заброшенные древние планеты или хотя бы в экзотические страны старушки-Земли? Все враки, приманка для доверчивых абитуриентов, готовых выложить бешеные бабки за обучение в солидном вузе на престижном отделении! Жизнь проходит, а до сих пор ничего путного, заслуживающего увековечения на скрижалях истории не произошло. И это в двадцать один год! Да другие в его возрасте уже о-го-го! Эх!
        - «Анубис, обитатель камеры для мумии, правитель божественного дома, возлагает свои руки на умершего, чье слово - истина, и говорит:

«Почет тебе, ты блаженный, хозяин! Ты видишь Уто. Птах-Сокар перевязал тебя. Анубис вознес тебя. Шу поднял тебя, о Прекрасный Лик, ты - правитель вечности…»
        - Вот хрень собачья! - в сердцах выругался горемыка-студент. - Черт бы побрал всех этих Анубисов, Упуатов и Осирисов!
        Нет, все-таки напрасно поддался он на уговоры Анюты и потащился с ней на пляж. Завтра защита диплома. Нужно иметь ясную голову. А тут река, солнце, горячий песочек, прохладное пиво, красивая кареглазая девчонка…
        Одним словом, уже третий час Данька никак не может сосредоточиться на тонкостях заупокойного культа египтян эпохи Древнего царства - темы его дипломной работы.
        И ведь говорил Нюшке, что напрасно она затеяла этот культпоход на пляж. Так надулась же, как мышь на крупу: «Ты со мной никуда не выходишь! Совсем с тобой затворницей сделалась».
        Прямо-таки никуда. Только за последний месяц четырежды на дискотеку заглядывали.
        А культпоход на стриптиз-шоу?
        Он до сих пор краснеет, вспоминая об этом позорище. Первое отделение еще куда ни шло. Девочки подобрались что надо. Признаться, было на что посмотреть. Анюта даже собиралась закатить ему сцену ревности: «Чего пялишься-то? Блондинка понравилась? Так и выбирал бы себе блондинку! Впрочем, еще не поздно». Еле угомонилась после двух порций «Маргариты».
        Во втором отделении был мужской топлесс. Тут пришел уже Данькин черед поволноваться. То ли так «Маргарита» подействовала, то ли сказалось провинциальное происхождение (Нюшка приехала в Москву из Магадана), то ли она хотела отомстить неверному кавалеру за его «неприличное поведение», но девчонку, что называется, пробрало. Анюта кричала как сумасшедшая, подбадривая мускулистых парней на более решительные действия; пыталась засунуть мятые пять геоларов (между прочим, Данькины) за резинку плавок одного из сверкающих оливковым маслом мачо.
        Даниил только сумрачно поигрывал желваками и потихоньку наливался текилой. Мексиканское пойло помогало слабо.
        Но худшее произошло в третьей части программы, когда ведущий объявил конкурс среди зрителей. Победителю был обещан приз - двести геоларов. Нюшка вдруг одарила своего спутника каким-то уж чересчур ласковым взглядом.
        - Ты меня любишь? - поинтересовалась.
        - Ну? - заподозрил неладное Данька.
        - Нет, скажи, что любишь! - закапризничала девушка.
        - Люблю.
        - И готов ради меня на самый безумный подвиг?
        - Допустим, - состорожничал он.
        - Не кажется ли тебе, что эти самые две сотни нам бы очень даже не помешали? Как-никак каникулы на носу. Лето, пора отпусков. Можно было бы куда-нибудь смотаться. Например, в твой любимый Египет.
        Анюта умильно посмотрела на него и прижалась к плечу.
        - Между прочим, у меня диплом. Потом распределение.
        - Не будь таким занудой! Скажи прямо: отстань, не до тебя, мол. Разойдемся, как в море корабли.
        - Перестань! - оборвал ее Данька.
        Эта девчонка могла из него веревки вить. Они встречались почти год. Даниил уже познакомил ее со своими родителями. В общем, все плавно шло к закономерному финалу с обручальными кольцами, фатой, шампанским и маршем Мендельсона.
        - Тебе это точно нужно? - заглянул он Нюшке прямо в глаза и не увидел там ничего, кроме пьяного упрямства.
        - О'кей.
        Данька, опрокинув рюмку текилы, решительно направился к подиуму, где у шеста уже кривлялись парочка пьяненьких полураздетых девиц и тощий парень, успевший снять футболку и носки.
        Оттерев конкурентов на край подиума, Даниил Горовой начал свой номер. Он исполнял танец бога Анубиса из древнеегипетских мистерий Осириса. Целомудренный и одновременно развратный до неприличия. Псоглавый судья подземного царства демонстрировал собственные мощь и силу братоубийце Сету - красноглазому повелителю пустыни. Псоглавый бог издевался над противником, дразня его, предрекая неминучее поражение от воинства добра и света…
        Впоследствии парень и сам не мог толком объяснить, что на него тогда нашло. Всего за несколько дней до этого ему попалась книга английского профессора (кажется, жившего еще до изобретения паровоза) Алекса Енски «Анубис и Упуат: два египетских псоглавых бога», где он, собственно, и вычитал описание танца. Каким образом эта информация всплыла у него в мозгу в нужную минуту и, главное, как он сумел воспроизвести все те сложные па, из которых состоял танец, Данька объяснял исключительно волшебным действием мексиканской кактусовой водки. Одним словом, двести призовых геоларов перекочевали к нему в кошелек. И еще столько же мелкими купюрами тяжело дышавший Горовой, одеваясь, обнаружил засунутыми за резинку собственных плавок. Кто и когда их ему туда напихал, он, хоть убей, не мог вспомнить.
        - Нет, ну не гад ли! - возмущалась Нюшка, когда они возвращались домой. - Извращенец проклятый! Что ему от тебя было нужно?!
        Гневные филиппики адресовались администратору развеселого заведения, только что покинутого ими. Тот вьюном отирался вокруг Даньки, уговаривая молодого человека подумать о карьере профессионального стриптизера. Грех, дескать, не использовать такие данные, дарованные родителями и матушкой-природой.
        Анюта чуть глаза ему не выцарапала. Горовой же лишь ехидно посмеивался, наблюдая за перебранкой своей возлюбленной и толстого потливого коротышки. Чтобы подлить масла в огонь, он обещал толстячку поразмыслить на досуге над его пропозицией и даже милостиво принял дисконтную карту стрип-бара с присовокупленной к ней визиткой господина администратора.
        - Мало ли, - подогревал Даниил праведный гнев подруги, - а если я завалюсь на защите? Будет хоть чем на кусок хлеба заработать…
        Парень вздохнул и снова углубился в чтение.
        Это была все та же монография Алекса Енски об Анубисе и Упуате. Старая, изданная еще в конце XX века. Данькин научный руководитель, академик Еременко, принес ее и еще несколько книг по сакральной археологии, настаивая на том, чтобы его подопечный уделил этому антиквариату, отпечатанному просто на бумаге, а не на обычной полимерной пленке, особое внимание. Отчего так, выяснилось только вчера. Оказывается, некое зарубежное светило, крупный специалист в области «сакралки», на несколько дней приехало в российскую столицу на международный симпозиум египтологов. И академику пришло в голову пригласить почтенного гостя, своего давнего приятеля и оппонента, на защиту диплома любимого ученика. И мы, мол, не лыком шиты. И у нас имеются труды в данном направлении.
        Сакральная археология, основоположниками которой были знаменитые ученые XX века Дмитрий Володихин и Хельга Эллис, переживала сейчас второе рождение. Внезапно выяснилось, что в трудах «сакралыциков» скрыт такой научный потенциал, который способен продвинуть далеко вперед все отрасли археологии, в том числе и космическую.
        - Так что ж теперь, вызубрить все наизусть? - опечалился выпускник Горовой.
        - Твое дело, - развел руками Еременко. - Но чтоб не опозорил меня, старика, перед Европами. Понравишься англичанину, может, пригласит тебя в свою экспедицию. Он как раз собирается в Египет на раскопки недавно открытой гробницы Эхнатона.
        - Хорошо бы, - помечтал студент. - Луксор, Долина Царей. Хоть и не мой период, а все равно интересно.
        - Я понимаю, что не твое время. От Древнего царства до Нового - это ж полторы тысячи лет. Погоди, придет черед и Гизы. Хотя, что там копать возле этих великих пирамид? Все давным-давно копано-перекопано. Кстати, этот иностранец еще та штучка. Характерец у него…
        Академик не договорил, но по выражению его лица Данька понял, что защита будет не из легких.
        В голову, слегка кружившуюся от выпитого «Бочкарева», никак не хотели лезть слова заупокойных гимнов, обращенных к Анубису и Упуату.
        - «Мое место укрытия открыто, - читал вслух Даниил, надеясь, что так он лучше запомнит текст, - мое сокровенное место открыто. Духи падают ничком в темноте, но Око Гора делает меня святым, а Упуат нянчит меня!»
        Стоп, стоп, стоп. Вроде бы он это уже сегодня читал. Точно. Раза три или четыре. И тоже вслух. Надо же. И не запомнилось.
        Вот зараза! Какая же зараза это «правильное пиво»!
        Попробуем дальше. Вот еще одна закладка. Триста тридцать пятая страница:
        - «Обрати доброе внимание, о праведный Судия Анубис, на коромысло весов, чтобы подтвердить таким образом свидетельство!»
        Ничего себе! И это ему знакомо.
        Да уж, отдохнул красиво с «правильным пивом». Тут пора принимать волевое решение: либо с пляжа долой, либо, плюнув на все, оторваться по полной программе.
        Его внимание привлекла большая черная собака, выскочившая из кустов.

«Как-то подозрительно она выглядит. На волка похожа. И без намордника. Но вроде бы не бродячая. Такая вся ухоженная, хоть и немного худовата».
        Данька любил солидных, основательных псов.
        - Где же твой хозяин, дружище? - поинтересовался Горовой у четвероногого.
        Пес, естественно, не ответил. Только жалобно шмыгнул носом.
        - Потерялся, бедолага, - кивнул Даниил. - Погоди, сейчас угощу чем-нибудь вкусненьким.
        Он потянулся к сумке, куда предусмотрительная Нюшка насовала всякой снеди, и достал пластиковый пакет с нарезанной колбасой. Колбаса была дорогая, сыровяленая (не соя - натуральное клонированное мясо, кажется, кенгурятина). Анюта по случаю успешной сдачи сессии совершила налет на гастроном «Новоарбатский».
        - На, побалуйся «Брауншвейгской».
        Странно, деликатес не вызвал у собаки должного интереса. Осторожно обнюхав темный с вкраплениями сала остро пахнущий кружочек колбасы, волчок выразительно фыркнул и, как показалось Даньке, с презрением скривился.
        - Перебираешь харчами, скотина? - поразился студент. - Тогда проваливай подобру-поздорову.
        Собака гавкнула и… осуждающе покачала головой. Даниил еле удержался от того, чтобы перекреститься.

«Привидится же. Нет, четвертая бутылка „Бочкарева“ была явно лишней».
        - Данька-а-а! - послышался Анюткин голос - Бросай свою книжку, зубрила несчастный! Иди к на-ам, разомнись!
        Парень помахал ей рукой. Играйте, играйте. Я скоро.
        Когда он вновь повернул голову, странного пса уже не было.
        Что-то легонько стукнуло его по макушке.
        Мяч.
        Отскочив от Данькиной головы, он покатился в кусты.
        - Даня-а! Подай нам мячи-ик! И пивка принеси, пожалу-уйста-а!
        Вздохнув, Горовой поднялся на ноги и поплелся в заросли искать резиновый пузырь.
        Анюткины подружки с восхищением и легкой завистью посмотрели ему вслед. Везет же некоторым. Ну и оторва эта Анька. Без году неделя в столице, а уже успела закадрить такого-о парня. Красив, как юный греческий бог, добрый-добрый. Ну и умный, конечно. Впрочем, это не главное.
        - Поди найди тут мячик-то! - приговаривал парень, раздвигая колючие ветки. - Никак Упуат лапу приложил! Вместе с Анубисом!
        За его спиной послышалось деликатное покашливание. Парень резко обернулся.
        В двух шагах от Даньки стоял его новый хвостатый знакомый. Одну из передних лап он положил на разыскиваемый мяч и легонько перекатывал его вперед-назад. Длинные миндалевидные глаза пса с вызовом смотрели на молодого человека.
        Что-то тревожное сжало сердце Даниила Горового.
        - Ну-ка пошел прочь! - прикрикнул он на черного пришельца, но тот и ухом не повел.
        Собачья пасть оскалилась в непонятной гримасе, похожей на улыбку.
        - Вот я тебе сейчас задам перцу, нахалюга! - пригрозил псу парень и оглянулся по сторонам в поисках какой-нибудь палки.

«Волчок» снова не испугался, только еще шире разинул пасть. Потом он ловким движением специально обученного циркового животного поддел лапой мяч и, подбросив его вверх, поймал на нос.
        Резиновый пузырь юлой завертелся на черном шершавом носу псины. Быстрей, быстрей…
        Данька, как завороженный, следил за этим бешеным верчением, чувствуя, как у него ни с того ни с сего делаются ватными ноги и потихоньку начинают слипаться глаза. Он тряхнул головой, чтобы отогнать наваждение, потом ущипнул себя за руку. Помогло слабо.
        А мяч между тем вдруг почему-то стал расти и наливаться рыже-золотым сиянием.
        - Так не бывает! - с усилием выдавил из себя парень.
        - Лови!
        Огненный шар ударил прямо в Данькину грудь.
        - Да-а-ня-а-а!!
        Темнота.
        - Ну что, Судья, как здесь?
        - Все в полном порядке, Проводник! Проход закрылся.
        - Вот и отлично. Можем наконец отдохнуть.
        - Смотря кто…
        - Как прикажешь тебя понимать?
        - Поступила вводная: тебе придется стать опекуном «двойника».
        - С чего бы это?
        - А я почем знаю? Велено, и все. Не я ль тебя предупреждал, что мы еще намаемся со всем этим?
        - Я буду жаловаться, Судья!
        - Твое право, Проводник, твое право.
        Глава вторая
        САМ НАРВАЛСЯ
        - Джеди, вставай, лежебока!
        Кто-то довольно бесцеремонно теребил его за плечо. Он с трудом открыл глаза.
        Прямо над ним нависла страшная волчья морда с оскаленной пастью. Длинные торчащие уши и миндалевидные прищуренные глаза окантованы золотой каймой. Голова покрыта искусно завитым париком, разделенным на три толстые пряди. Две из них по обе стороны шеи спадали жуткому существу на грудь, а третья прикрывала затылок.
        Монстр продолжал все так же настойчиво трепать его плечо.

«Наверное, у меня солнечный удар. И еще это „правильное“ пиво…»
        - Ну, вставай же, Джеди! Хватит притворяться. Видно же, что ты уже не спишь.
        - Ой, мамочки! - дурным голосом завопил Данька и со всей дури заехал глюку кулаком в нос.
        Тот клацнул зубами и отлетел метра на два, шлепнувшись на пол. Что-то жалобно задребезжало.
        Даниил вскочил на ноги и с неописуемым удивлением огляделся по сторонам.
        Какая-то комната. Через небольшое круглое окно проникал слабый свет, плохо освещавший тесное помещение. Посреди комнаты стояла колонна, поддерживающая деревянную кровлю.
        Обстановка была явно небогатой. Узкая деревянная кровать из струганых досок - ни тебе матраца, ни подушки, ни одеяла. У окна расположился стол, на котором в беспорядке перемешались глиняные тарелки, плошки, листы желтоватой бумаги, какие-то канцелярские принадлежности.
        Два колченогих табурета, между которыми на полу и валялось охающее и стонущее чудо-юдо: толстобрюхий полуголый мужик с собачьей головой.
        - Ты чего? - плаксивым голосом вещало оно. - Пива вчера перепил?
        - Сгинь, сгинь, рассыпься! - попробовал применить нехитрое заклинание Данька, неумело творя в воздухе крестные знамения.
        - Джеди, перестань, ради Великой Девятки! Это же я, Каи.
        С этими словами монстр схватился за уши. Дернул что есть сил…. И превратился в полного темноволосого парня примерно одного с Данькой возраста. То, что Горовой принял за голову, оказалось обыкновенной маской.
        - Ты чего, дурик, людей зря пугаешь? - окрысился студент. - И вообще, кто ты такой, и куда это меня занесло? А, наверное, это будка спасателей или медпункт? Ты из пляжной обслуги?
        Смуглый толстяк с жалобным видом потирал наливающийся под глазом синяк.

«Вот беда, еще штраф платить придется, - подумал Даниил. - И, как назло, при себе бумажника нет».
        Он по-прежнему был в одних плавках. А какой другой прикид подходит для пляжа? Не в джинсах же загорать и купаться.

«И куда это Нюшка запропастилась?» - забеспокоился вдруг.
        - Сам ты обслуга! - разобиделся парень. - Надо меньше пить!
        - Это точно, - виновато согласился с мудрой сентенцией Данька. - Кстати, откуда взял прикид? Клевая масочка. Копия ритуальной личины, которую надевали древнеегипетские жрецы Анубиса во время обряда мумификации. Что, отдыхал в Египте? В Хургаде или Шарм-эль Шейхе?
        - Где-где? - удивился толстяк.
        - Не прикалывайся! - разозлился Горовой. - Так где маску раздобыл? Продать не хочешь?
        Парень как-то странно посмотрел на Даньку и начертал в воздухе непонятный знак.
        - Я, конечно, могу. Но с чего бы это тебе покупать у меня свои собственные вещи?
        Теперь уже изумился будущий историк.
        - Хочешь сказать, что это моё !
        - Ну да! Это же твой дом, Джеди!
        Прошло минут пять или даже больше, пока Данька наконец вышел из ступора. Все это время толстяк с видимым сочувствием рассматривал его и тихонько вздыхал.
        - Так, начнем с самого начала! - решительно рассек рукой воздух студент. - Ты кто?
        Смуглячок скуксился, но терпеливо сказал:
        - Я Каи, твой друг. Младший помощник писца при канцелярии Принца.

«Вот хрень-то!»
        - А я тогда кто, по-твоему?
        - Ты - Джеди. Тоже младший помощник писца его высочества. Мы вместе учимся у достойного Чипсески искусству начертания священных иероглифов. А это твой дом.

«Угу. Дело ясное, что дело темное».
        - Тогда еще одно: мы где?
        - У кого брал пиво-то? У Сетисенеба, наверное? Я ведь тебе не раз говорил, что этот гад в свое пойло подмешивает дурман-травы для крепости. А потом обирает посетителей…
        - Ты не ответил, - нетерпеливо напомнил Данька. - Где мы сейчас находимся?
        - Да в славном городе Меннефер, дружочек, лучшем из городов Земли Возлюбленной!
        На этот раз Данькин ступор продолжался с добрый час.
        Он не ослышался? Толстяк сказал «Меннефер» и «Та-Мери - Земля Возлюбленная»? И это значит…
        Это могло значить одно из двух. Либо он, Даниил Сергеевич Горовой таки свихнулся по причине перегрева на солнышке, усугубленного беспорядочным и неумеренным распитием алкогольных напитков. Либо…
        Нет, бред собачий!
        Не может быть, чтобы он каким-то неведомым чудом очутился в… Древнем Египте. Именно так, Та-Мери, а еще Та-Кемет - Черной Землей называли свою страну египтяне во времена фараонов.
        Нонсенс! Фантастика!
        Ну-ка, попробуем еще.
        - А что за принц ходит в наших начальниках?
        - Ну, брат, клянусь Золотым Гором, ты таки точно захворал! Вот скажу его высочеству, прикажет с тебя шкуру спустить! Вырядился по-дурацки! Что это у тебя на чреслах за срам?
        Данька опустил глаза. В чем дело? Нормальные стринги. Нюшкин подарок на День защитника Отечества. Проговорилась, что сто монет выложила: «У Тебя в них такой сексуальный ви-ид! Обалдеть!»
        Он перевел взгляд на собеседника. Тот был точно так же, как и Даниил, практически обнаженным. Только вместо плавок носил белый гофрированный передник, похожий на юбочку. На вкус Горового, так лучше бы вовсе телешом ходить, чем надеть на себя такое. Но с модой не поспоришь.
        - Каи, дружище, не кипятись. Мне и правда нехорошо.
        Толстяк угомонился и подобрел.
        - Ладно, доложу начальству, что у тебя лихорадка. Хвала богам, что наш Джедефхор не чета прочим принцам. Хафра точно бы тебя крокодилам скормил - за этакое непослушание. Отлежись тут до завтра. Но чтоб с утра явился к раздаче заданий. У нас запарка. Джедефхор второй день туча тучей ходит.
        - Что так? - вяло поинтересовался Данька, никак не могущий переварить полученную информацию.
        - А Тот его знает! - огрызнулся Каи. - Ну, я побежал. Се не б!
        - И тебе здоровья, - в свою очередь пожелал ему Горовой.
        Факультет, или, как его предпочитали гордо именовать преподаватели, Институт космической археологии (ИНКА), образовался при Московском университете в середине XXІ века на волне бурного подъема отечественной космонавтики и расширения программы космических исследований. Тогда, после успешных полетов россиян на Марс, Венеру и в район колец Сатурна, казалось, что не за горами прорыв в Большой Космос. К этому нужно было серьезно готовиться.
        Не могла остаться в стороне и археология. Как же! Открытие новых планет непременно потребует специалистов в данной области. Собрать материал, проанализировать, составить общую картину развития или угасания цивилизации - это дело нужное, серьезное и ответственное. Вот горстка ученых-энтузиастов и решила создать такое заведение, где могли бы готовить космических Эвансов и Шлиманов.
        Как и многое у нас, новый институт возникал, что называется, на голом месте. Не было ни четкой концепции того, чему и как будут обучать студентов, ни учебников, ни оборудования. Программы писались коллективно и с лету, становясь плодом многочасовой «мозговой атаки». Вот и появились в учебных планах заведения такие необычные предметы, как «Теория и практика психологической адаптации в экстремальных условиях жизни», «Основы темпонавтики» и т.п. Совершенно не представляя, как могут выглядеть и по каким законам могут развиваться неземные цивилизации, мудрецы от истории, взяв за основу древние культуры Земли, создали
«Экзоориенталистику», базировавшуюся на обобщении опыта цивилизаций Древнего Востока, «Космоантику» - производное от античности, «Астромедиевистику», уходившую корнями в европейское Средневековье.
        Проходили годы, десятилетия. Освоение Большого Космоса шло со скрипом. К началу XXIІ века земляне еле-еле вырвались за пределы Солнечной системы. ИНКА постепенно превращался в обычный истфак. Наборы стремительно сокращались, и руководству приходилось давать студентам наряду с «космическими» вполне земные специальности. Так, Данька, учившийся на отделении экзоориенталистики, должен был получить в диплом еще и «традиционную» запись: ученый-египтолог. Однако экзотические предметы по-прежнему преподавались и изучались. И даже совершенствовались, обрастая научным и методическим аппаратом.
        Данька, в отличие от многих своих однокашников, вполне серьезно относился к изучению «научно-фантастических дисциплин», как презрительно именовали их студенты ИНКА. Посещение этих занятий было факультативным, и лишь редкие зубрилы типа Горового записывались на лекции по «Психадаптации». Теперь, оказавшись в такой ситуации, парень впервые по достоинству оценил свою предусмотрительность. Он вполне осознавал, что если бы не способность взять себя в руки и спокойно проанализировать ситуацию, выработанная им в течение трех лет посещения практикума, то впору было бы свихнуться.
        То, что происходило с Данькой здесь и сейчас, до боли напомнило ему сюжеты старых фантастических романов, читанных им в детстве: «Янки при дворе короля Артура» Марка Твена, «Затерянного мира» Конан Дойла, «Меча Без Имени» Андрея Белянина.
        - Вот еще, лорд Скиминок выискался! - одернул себя парень. - Лучше подумай, что делать будешь! Если все это не сон, конечно.
        Он пока еще надеялся, что вот сейчас проснется на московском городском пляже, сбрызнутый речной водой из ладошек Нюшки, и расскажет ей о своем удивительном, сказочном путешествии.
        Но сон, увы, длился. И приходилось напрягать серое вещество, чтобы окончательно не впасть в прострацию.
        Упомянутые Каи имена принцев позволили Дане с примерной точностью прикинуть свое положение во времени.
        Его любимое Древнее царство. Четвертая династия.
        Джедефхор и Хафра были сыновьями Хуфу, или по-гречески Хеопса, второго фараона из этой династии, строителя первой из трех Великих Пирамид. Причем Хафра - Хефрен станет наследником отца и возведет вторую по величине пирамиду. Что же касается Джедефхора, то эта фигура была окутана таинственным мраком. Великий мудрец и волшебник, в свое время отказавшийся от египетской короны в пользу братьев, вот и все, что сохранилось о нем в анналах истории. Любопытно будет с ним познакомиться…

«Боже, о чем я только думаю! - покрылся холодным потом студент. - Поразмыслил бы лучше над тем, как вообще выжить в этих жутких условиях. Чем я питаться буду?! Одних болезней, неизвестных нашей науке, тут видимо-невидимо. И никаких лекарств, антибиотиков и витаминов. Даже примитивной зеленки небось нет!» «И как я умудряюсь понимать то, что мне говорят? - вновь проснулся в Даньке профессиональный ученый-историк. - Совсем незаметно языкового барьера. Я, конечно, изучал древнеегипетский. Но ведь всего лишь письменный. Как по-настоящему звучала живая разговорная речь древних египтян, никто не знает. Странно, что и меня понимают. Вероятно, тоже издержки телепортации. И еще. Интересно, куда подевался настоящий Джеди, место которого я занял? Да, без бутылки тут не разобраться. И лучше бы не
„Бочкарева“, а „Гжелки“…
        Он так и промаялся в тревожных раздумьях до самого вечера. Пока же суд да дело, решил произвести ревизию и заодно навести порядок в доме, который стал его собственностью. Вон как все захламлено. Сплошное свинство. Бардака Горовой-младший терпеть не мог. Сказывались гены отца-полковника. Кроме спальни (она же кабинет и столовая) в доме обнаружились еще две комнаты, такие же крохотные: прихожая и кухня. Главенствующее место в кухне занимала переносная глиняная печь, высотой около метра, с дверцей в нижней части для подачи воздуха и выгребания золы. На печи возвышался средних размеров бронзовый закопченный котел с двумя ручками. Пустой, как определил разочарованный студент.
        В другом углу кухни находилась ванна, правда, столь миниатюрная, что принимать ее можно было только в сидячем положении.

«И это неплохо», - рассудил новоявленный домовладелец и вернулся в центральную комнату.
        Сначала сунул нос в посуду, захламлявшую стол. В одном из горшков оказалась вполне съедобная на вид и совсем неплохо пахнущая каша, сваренная, скорее всего, вчера.
        Ячневая, определил Данька, мучимый почти гамлетовским вопросом: «Съесть или не съесть?» Он понимал, что это, в принципе, равнозначно классическому: «Быть или не быть?» Питаться в любом случае чем-то нужно. Однако можно съесть и выжить и в то же время, если его организм окажется неспособным принимать иновременную пищу, можно с такой же легкостью отбросить копыта.
        - Что решим? - подмигнул Данила черной базальтовой фигурке птицеголового Тота, стоявшей на специальной полочке в углу комнаты. - Будем дегустировать или помрем с голодухи?
        Древнеегипетский бог мудрости, покровитель писцов и чародеев, даже не повернул в сторону человека свой длинный журавлиный нос. Дескать, решай сам. Юноша счел молчание знаком согласия и запустил руку в горшок. Ложки поблизости не наблюдалось.
        Каша была очень даже недурной на вкус. Как видно, варил знаток кулинарного дела. Сам Данька при всей своей учености был неспособен на такой подвиг. У них дома кухней заведовала бабушка, мамина мама.

«Изумительно! - пришла в бурный восторг Анюта, впервые отведав знаменитых бабулиных расстегаев, и тут же заканючила: - Ангелина Сергеевна, миленькая, возьмите на выучку. А то после вашей стряпни моему Данилушке никакие разносолы в рот не полезут!» - «Ну-ну!» - только и ответила тогда бабушка, которой не очень понравилось то, что эта бойкая девица столь безапелляционно именует ее драгоценного внука своим. Правда, вскоре обе дамы поладили. И не последнюю роль здесь сыграла их обоюдная страсть к кулинарии. Ангелина Сергеевна с удивлением обнаружила, что шустрая провинциалочка знает бездну старинных русских рецептов, которые не были зафиксированы ни в одной поваренной книге. И это растопило сердце бабушки, давно махнувшей рукой на неспособную к «настоящему женскому делу» дочку профессора и уже не чаявшей передать по наследству семейные кухонные тайны.
        На завтра был назначен торжественный экзамен, где Нюшка должна была показать все то, чему выучилась за последние полгода. Ей предстояло приготовить праздничный семейный ужин по случаю защиты Данькой диплома…

«Где они теперь? - загрустил парень, доедая кашу. - Наверное, уже всю московскую милицию на уши поставили».
        Чтобы отвлечься, он решил перемыть посуду. Благо, вода под рукой имелась. Два деревянных ведра были наполнены чистой, чуть теплой водой.
        Не без трепета выполнял Даня этот обыденный ритуал, от которого дома, как правило, всеми правдами и неправдами отлынивал. Еще бы! Собственноручно мыть египетскую керамику эпохи Древнего царства. Целую, целехонькую, как будто вчера сошедшую с гончарного круга. Впрочем, может быть, и впрямь вчера.
        Любовно расставив посуду сушиться на столе, юноша занялся гардеробом. Вся одежда Джеди помещалась в большом деревянном ларе, расписанном сиенами охоты на гиппопотама. Здесь было несколько чистых, таких же, как и у Каи, гофрированных передников и две или три тонких льняных рубахи до пят. На самом дне сундука обнаружились пара новых кожаных сандалий, широкое ожерелье-нагрудник из бронзовой проволоки, украшенной перегородчатой эмалью, и пара наручных бронзовых же браслетов. Изучив содержимое «платьевого шкафа», Данька пришел к заключению, что Джеди был не из совсем бедных. Скорее всего, относился к классу свободных неджесов
        - землепашцев.
        Судя по нескольким листам папируса, найденным Горовым в доме, его «двойник» только недавно начал постигать искусство письма. Начертание иероглифов было нетвердым. Часто повторялись одни и те же слова: дом, хлеб, гробница, вода, земля, солнце. Очевидно, это были прописи с домашними заданиями. Сам Даниил Сергеевич считался у себя в университете настоящим мастером по части практической иероглифики. Даже академик Еременко завидовал той бойкости, с которой его любимый ученик пользовался древнеегипетскими письменами.

«Пригодится. Насколько мне помнится, в Та-Мери грамотные люди были в почете».
        Подметя пол, хозяйственный Данька решил заодно вытряхнуть сплетенные из стеблей папируса циновки. Сгреб их в охапку, зажмурился и, энергично пнув дверь ногой, вышел вон.
        Это были первые шаги, сделанные россиянином из XXІ века по земле Древнего Египта XXVIІ века до Рождества Христова.
        Он почувствовал себя Нейлом Армстронгом, впервые ступившим на лунную поверхность, или Казимиром Абдуллаевым, поднимающим флаг на Марсе. Впору было начать распевать гимн.
        С замирающим сердцем приоткрыл сначала один, потом второй глаз. Вокруг сгущались сумерки, и не было видно ни души.
        Оглянулся на оставшийся за спиной дом и обнаружил, что тот был «полутораэтажным», сложенным из кирпича-сырца. Над первым этажом возвышалось невысокое чердачное помещение.
        Двор был огорожен глинобитным забором, Достигающим Даньке до груди. На этом небольшом клочке земли росли две финиковые пальмы и пара чахлых кустов. Закончив осмотр «поместья», молодой человек убедился в правильности своих первоначальных предположений. Дом действительно принадлежал семье свободных землепашцев - неджесов. Возможно, он достался Джеди по наследству от родителей. По крайней мере, следов присутствия кого-либо еще, кроме «младшего помощника писца его высочества», в доме не обнаружилось.
        И все же кто-то сварил парню вкусную кашу, кто-то с любовью разбил во дворе клумбу и ухаживал за цветами.
        Кто? Разве что сам Джеди не гнушался девчоночьих занятий.

«Поживем - увидим».
        Представьте себе, что вы оказались там, где мечтали побывать всю жизнь. Неужели вас не потянуло бы тут же ринуться все разглядывать и осматривать? Правильно, потянуло бы.
        Вот и Данька не смог подавить в себе здорового любопытства историка. Как человек рациональный и трезвомыслящий, он понимал, что, выйдя за ограду дома, подвергнет собственную жизнь многочисленным опасностям. Но возраст, но непоседливый характер не давали ему усидеть на месте. Не все ли равно, когда он выйдет за пределы своей шаткой, ненадежной крепости?

«Чему быть, того не миновать», - понадеялся парень на русский авось.
        О проблеме хроноклазма, когда любое его действие может нарушить пространственно-временной континуум, Данька впопыхах напрочь забыл. А если бы и вспомнил, то какая теперь разница: нарушит не нарушит, изменится ли грядущее или нет? Он-то находится здесь и сейчас. А что там будет - это уже не его заботы.
        Вернувшись в дом, молодой человек переоделся по местной моде. Надел белый гофрированный передник и длинную рубаху из тонкого льна. С сомнением повертев нагрудник, решил, что это будет излишеством. А вот от браслетов не отказался. Форсить так форсить.
        Не без содрогания Данька открыл калитку и выскользнул в ночной Меннефер - первую столицу Древнего Египта, которую греки называли Мемфис.
        Высоко в небе стояла полная луна, освещавшая все вокруг вместо привычных сердцу москвича фонарей. В бледно-желтом свете город выглядел мрачно и таинственно. Однако и такая подсветка давала возможность кое-что рассмотреть. Даниил надеялся, что это не последняя его экскурсия по Меннеферу и ему еще представится возможность рассмотреть все хорошенечко и подробненько. А пока - первая вылазка. Разведка местности, так сказать.
        Парень один раз был в современном ему Каире в составе научной делегации от университета. Теперь он получил возможность сравнить, что было на этой земле прежде и что станет в будущем.
        Судя по планировке и размещению домов, юноша находился в квартале бедняков. Местность прорезала улица шириной метров восемь или девять. Ее под прямым углом пересекали многочисленные узенькие переулки. Дома стояли так, что их фасады выходили на улицу, а задние стены смыкались одна с другой.
        Горовой свернул в один из переулков. Его внимание привлек дом, выглядевший богаче, чем остальные. Хотелось рассмотреть поближе этот образчик местной архитектуры.
        Внезапно прямо из-под его ног с диким воплем вылетела кошка. Не заметив зверька, студент наступил зеленоглазой на хвост. Отскочив на пару шагов, кошка огласила окрестности жалобным мяуканьем.
        - Извини, дорогая, засмотрелся, - сделал попытку оправдаться Даня, но кошка, как видно, разобиделась не на шутку.
        Мяуканье переросло в настоящий вой.
        - Да ты всех вокруг переполошишь! - шикнул на голосистую парень и, подобрав с земли легкий камешек, метнул его в сторону кошки.
        - Ты чего же это творишь?! - раздался у него за спиной вопль. - Люди добрые! Священное животное убивают!
        Данька не успел даже развернуться, как некто накинулся на него сзади и, обхватив руками, попытался свалить наземь, продолжая оглашать окрестности истошными криками:
        - Негодный сын ослицы и шакала! Порождение Сета! Поднять руку на воплощение богини Бает!

«Ну вот, - приуныл студент. - Как говорил один из героев Мольера, ты этого хотел, Жорж Даден».
        Что в переводе на русский значило: сам нарвался. Противник попался достаточно крепкий и не обделенный силенкой. Это Горовой сразу же ощутил на собственной грудной клетке. Ее сжало, как в стальных тисках; стало трудно дышать. Молодой человек постарался успокоиться и собраться.
        Когда это ему удалось, он попытался ударить неприятеля затылком. Потом парень быстро выбросил левую ногу по дуге вперед, перенося вес тела и одновременно двигая руки вперед и в стороны. Присел и крепко сжал кулаки.
        Развернув туловище вправо, Данька обратил лицо к животу противника. Тот оказался весьма внушительным, с пивной бочонок. Парень поднял левую руку вверх, а правым локтем резко двинул во вражеское брюхо. И тут же передней частью левого кулака заехал защитнику кошек в лицо.
        Данька тяжело шлепнулся на пятую точку. Мгновение посидев так, очумело тряся головой, он схватил студента за край рубахи и вновь принялся за свое:
        - На помощь! Караул! Убивают! Грабят!
        - Почтеннейший, - урезонивал его москвич, - опомнитесь. По-моему, это вы первый на меня напали.
        Сварливый мужик, услышав звук Данькиного голоса, вдруг застыл, продолжая при этом удерживать в руках полу рубахи своего противника.
        - Джеди? - ошеломленно прошептал он. - Так это ты, негодник?! - В его голосе появился металл: - Так-то ты мне платишь за все хорошее?
        - Папаша! - возмутился студент. - Да я впервые вас вижу! Или, вернее сказать, слышу, потому как лицо ваше скрыто во мраке ночи.
        - Ко мне-э-э! - истошно взвыл мужик. - Хори! Амени! Нахт!
        Послышался топот многочисленных ног, и к одному противнику прибавилось еще три или четыре. Причем в руках одного из нападавших была длинная палка.
        - Проучите его хорошенечко! - приказал им любитель четвероногих.
        Даниил тут же успокоил его молниеносным ударом по ушам. Мужик вякнул и занял горизонтальное положение. Не давая врагу опомниться, юноша перешел из обороны в атаку. Сунул кулак в лицо одному, двинул ногой в пах второму, толкнул боком третьего. Неприятели посыпались в разные стороны как горох.
        - О Сет!
        - Мои зубы!
        - Нос, он сломал мне нос!
        Четвертый, вооруженный шестом, топтался на месте, не зная, что предпринять.
        - Ну! - цыкнул на него Данька. - Чего стоишь? Нападай!
        Подняв шест вверх, египтянин ринулся вперед, намереваясь ударить юношу по голове.
        Горовой ускользнул вперед и влево, уходя с линии удара. Ребром правой руки он отбил запястье и только-только примерился, чтобы схватить левой рукой локоть противника, как сзади на его затылок обрушился тяжелый удар.
        Студент упал на колени; Перед тем как погрузиться во тьму, он еще успел заметить, как некий странный клубок метнулся к пятому, зашедшему со спины врагу, державшему в руках увесистую дубину.
        - Джеди, очнись!
        Кто-то довольно бесцеремонно теребил его за плечо.
        Он с трудом открыл глаза.
        Прямо над ним нависла страшная волчья морда с оскаленной пастью. Длинные торчащие уши и миндалевидные прищуренные глаза окантованы золотой каймой.

«Ну нет, дружище! На этот раз ты меня не проведешь!».
        Выбросив руки вперед и вверх, Данька схватился за уши личины и что есть силы потянул. К его удивлению, маска не снялась. Да и ухо на ощупь оказалось совсем не картонным, а очень даже натуральным: теплым, мягким, шерстистым.
        - Ты чего дерешься? - возмутилось видение. - Больно же! И это благодарность за спасение!
        У Даниила начали закатываться глаза.
        - Э-э! - скомандовало чудище. - А вот этого не нужно! Ты же не девушка, чтоб падать в обморок при встрече с обыкновенным богом!
        Невзирая на предупреждение, молодой археолог все же отключился.
        Снова в чувство парня привел влажный компресс, которым некто заботливый протирал его лоб, глаза и щеки.
        - Нюшка, - слабо простонал Горовой. - Мне тут такая гадость примерещилась. Ты представь…
        Движение компресса приостановилось. Данька разлепил веки. Гм-гм… Интересный компресс. Какой-то розовый, шершавый, похожий на губку. Висит себе в воздухе и подергивается. Да это же…
        Язык!
        - Ну что, Джеди, пришел в себя? Снова все та же оскаленная волчья пасть.
        - Я не Джеди, - попробовал протестовать.
        - Да знаю, знаю, - досадливо прорычал монстр. - Очухивайся поскорее. Надо потолковать.
        Парень вздохнул и сел на кровати. Поморщился от резкой боли, ударившей в затылок. Пощупав голову, обнаружил там здоровенную шишку.
        Поводив глазами туда-сюда, выяснил, что находится в «своем» доме.
        - Кто это меня сюда притащил? - спросил, боясь взглянуть на собеседника.
        - Те парни, которых ты отделал. Славную трепку им задал, молодец! Давно не получал такого удовольствия от созерцания драки.
        Польщенный похвалой, студент таки посмотрел на говорившего.
        Ага, старый знакомый. Волчок с московского пляжа. Не зря он показался Даньке каким-то подозрительным.
        - Вы… - начал Горовой, но решил, что псу много будет чести, и перешел на более фамильярный тон. - Ты кто такой?
        - Упуат, - ответила псина, поудобнее устраиваясь на кровати напротив человека. - Приходилось слышать?
        - Угу, - подтвердил парень, окончательно удостоверившийся, что слетел с катушек.
        Упуат - древнеегипетский бог - Проводник душ в Царство Мертвых, изображавшийся в виде черного волка. Как же, как же. Наслышаны-с.
        - Вот и славненько, - осклабился песик. - Приятно иметь дело с образованной аудиторией. Итак, вкратце обрисовываю ситуацию. Своими ритуальными танцами… Понимаешь, о чем я речь веду?
        Студент понурил голову. Проклятый стриптиз!!
        - Черт бы побрал эти дерьмовые башли! - Ага, понял. Так вот, своими танцами и неосторожным обращением со священными текстами ты добился того, что в Дуате открылся Проход. Ты знаешь, что такое Дуат?..
        Конечно, как всякий уважающий себя египтолог, Данька знал. Дуат - в египетской мифологии место, где пребывали умершие. Своего рода преисподняя, «совсем глубокая, совсем темная и бесконечная». Также Дуат отождествлялся с горизонтом, то есть местом, куда заходит солнце. И наконец, это была часть Вселенной, откуда на Землю будто бы явились нетеру - великие боги египтян, царствовавшие несколько тысяч лет. Академик Еременко выдвинул идею, что нетеру были пришельцами с Сириуса или Ориона. Теория эта вызвала ожесточенные споры в научных кругах и имела своих защитников и опровергателей. Последних почему-то было больше.
        Самому Даньке было гораздо легче принять на веру инопланетное происхождение богов Та-Мери, в том числе и своего визави, чем поверить в их сверхъестественную сущность. Издержки атеистического воспитания сказывались, что ли?
        - …Здесь, с этой стороны, одновременно с тобой такими же экспериментами занялся твой «двойник» Джеди. Он попал в зону воздействия Потока и был затянут во Врата. Что с ним случилось потом, неизвестно. Наш Главный пытался отыскать его след, но так и не смог. Вероятно, Джеди повезло меньше, чем тебе, и он погиб. Но Проход было необходимо закрыть. Иначе в Дуате начался бы хаос. Вот и пришлось тебя перенести на место «двойника». То есть сюда, в Та-Мери.

«Проход. Дуат. Врата. Неужели Еременко был прав?»
        - И что теперь?
        - А то, что теперь я, Открывающий Пути, словно какая-то сторожевая собака должен охранять тебя от бед и напастей! - с возмущением пролаял волчок. - Вот уж точно, сам нарвался.
        - Отчего же вдруг моей скромной персоне оказана такая честь?
        - Я почем знаю! - буркнул Упуат. - Попробуй разберись в этих тонкостях политики руководства.
        Нам, простым исполнителям, не положено шибко мудрствовать и заниматься самодеятельностью.
        Он презрительно сплюнул. Так, по крайней мере, показалось Даниилу.
        - Послушай, - дрогнувшим голосом обратился парень к волчку. - Как ты думаешь, есть ли у меня шанс когда-нибудь вернуться назад?.. Домой?
        Ушастый поразмыслил немного и признался: - Понятия не имею. Надо бы у Тота поинтересоваться. Он у нас специалист по предсказаниям. Но ему сейчас не до этого. Жрецы его собственного святилища держат Носатого чуть ли не в плену, заставляя надиктовывать «святые откровения». И попасть туда тяжеловато. Сам же Тот об этом и позаботился. Понаделал, длинноносый, таких хитроумных ловушек, что любой из нас ногу сломит. Ох и лютовал наш Главный по этому поводу, ох и лютовал!
        - А кто у вас Главный?
        - Много будешь знать, скоро состаришься! Ишь, какой прыткий! Все секреты ему сразу открой!
        - Что же мне делать? - Обживайся пока. А там посмотрим…
        Глава третья
        ЧУДЕСА, ДА И ТОЛЬКО
        Утренний, самый крепкий и самый сладкий сон Даньки был бесцеремоннейшим образом прерван появлением в его доме постороннего лица. Данное лицо оказалось существом весьма крикливым и голосистым. Заслышав издаваемые им звуки, Даниил Сергеевич спросонку потянулся было к тумбочке, дабы усмирить разбушевавшийся китайский будильник, но вдруг вспомнил, что и тумбочка, и часы остались в той, другой его жизни. Но на особенные раздумья по этому поводу времени не было, так как горластый некто от звуков перешел к действиям. По груди парня замолотили маленькие кулачки, и это окончательно пробудило его от грез.
        Решив в этот раз обойтись без каратешных приемов и членовредительства, юноша просто легонько накрыл кулачки-колотушки своими руками и открыл глаза.
        - Анька! Ты-то здесь какими судьбами?! Вот здорово!
        - Немедленно отпусти, гиппопотам несчастный! - возмутилась девушка, тщетно пытаясь освободить руки из стальных тисков.
        Только теперь Даниил понял, что ошибся. Склонившаяся над ним девчонка как две капли воды походила на его московскую любовь, и все же это была не Нюшка. Во-первых, ее волосы - темные, воронова крыла, а не русые с рыжинкой. Во-вторых, эта была чуточку полнее и, стоит признать, несколько сексуальнее. Даньке удалось без малейшего труда провести сравнение благодаря излишне легкому туалету брюнетки, одетой в тонкое, полупрозрачное платье с разрезом почти до пояса. А в остальном: круглое лицо с ямочками на щеках, большие карие глаза, изящный носик, алые пухлые губы, два ряда ровных жемчужных зубов - ну, просто вылитая Анюта. Но какая сердитая…
        - Что ты натворил?! - бушевала девушка. - В своем ли ты уме? Ни за что ни про что напал на отца, отколотил его, избил слуг!

«А, - догадался студент. - Так это она о ночной драке. Получается, что толстяк и правда мой знакомый. А это, выходит, его дочка. Хм, да у этого Джеди есть приятные знакомства. И вкусы у нас тоже одинаковые».
        - Какие только демоны тебя надоумили? - осуждающе причитала брюнетка. - Снова, конечно, пива перепил?
        - С правильным пивом отдохнешь красиво! - попробовал отшутиться Данька.
        - Ага, красиво! - передразнила она его. - Так красиво, что отец поклялся отобрать у тебя дом за долги! А для начала прекращает платить за твою учебу! И так, дескать, до конца исполнил долг перед своим покойным другом, твоим отцом. На ноги тебя поставил, к месту определил. И ты его так за все отблагодарил!
        Высвободив-таки руки, она прикрыла ладошками глаза и горько зарыдала. Парень почувствовал себя не в своей тарелке. Он, как всякий настоящий мужчина, терпеть не мог женских слез.
        Приобняв девчонку за плечи, попытался ее успокоить. Та, уткнувшись ему в грудь, разревелась еще пуще, причитая:
        - Что теперь буде-ет? Где ты стане-ешь жить? Че-ем пита-аться? Кто за тобой будет присматрива-ать?

«Ох, - вздохнул Горовой, - все они одинаковы. Думают, на каждой из них свет клином сошелся».
        Из-под кровати осторожно выбрался Упуат и, просеменив к кровати, принялся ласково лизать руку брюнетки. Девушка удивленно посмотрела на волчка. Глаза ее моментально высохли.
        - Это еще кто? Джеди, ты что, завел себе собаку? Самому же есть нечего!
        Ушастый одарил ее взглядом, в котором читалось легкое презрение.
        - Ничего, - бодренько молвил Данька. - Прорвемся как-нибудь!
        Пес одобрительно ему подгавкнул.
        - Вижу, боги совсем лишили тебя ума! - обиделась девчонка и, подхватившись с места, гордо и независимо прошествовала к двери.
        - Эй! - попробовал остановить ее парень. - Ты куда?! Постой! Аньк…
        - Да пусть уходит, - пролаял Упуат, едва брюнетка вышла. - Никуда не денется! Видно же, что втрескалась в тебя по уши!
        Молодой человек покачал головой.
        - Я даже не знаю, как ее зовут.
        - Вот уж проблема так проблема! - съехидничал волчок. - У него дом отбирают, со службы выгнать собираются, а он ломает голову над тем, как же зовут его подружку! Да, видно, не зря Главный отдал приказ присмотреть за тобой! Как вы там только у себя живете?
        - И все-таки, - Данька продолжал мечтательно смотреть на дверь, за которой скрылось прекрасное видение.
        - Да расслабься, - осклабился нетеру. - Анх ее зовут, А-анх!
        - Анх? - переспросил Данька. - Это значит «жизнь».
        - Правильно, - похвалил четвероногий. - А сейчас собирайся. Я тебя провожу к месту, где ты служишь. Каи заждался. И принца не стоит зря гневить.
        - Но как же дом? - нерешительно огляделся по сторонам Данька, уже успевший привыкнуть к своему новому жилищу.
        Упуат досадливо тряхнул головой:
        - Не твои заботы! Все и без тебя прекрасно уладят…
        При солнечном свете Меннефер - Мемфис выглядел значительно приветливее, чем ночью.
        Идя бок о бок с древним, древнее, чем эта земля, существом, молодой человек расслабился и с любопытством глазел по сторонам. А что. Ему было твердо обещано, что, находясь под защитой четвероногого нетеру, он пока может ничего не опасаться. Отчего бы не воспользоваться ситуацией и не побыть в качестве интуриста. В смысле, иновременого туриста. Жарковато, конечно. Спасибо, Упуат надоумил не надевать рубаху, а идти в одном переднике. Но вот то, что пес не рекомендовал ему обуться, Даньку не радовало. Никогда еще он так долго не ходил босиком. Причем по довольно неудобной дороге.
        - Терпи! - порыкивал на спутника Путеводитель. - У нас не принято, чтобы неджесы в будние дни разгуливали в сандалиях. Слишком дорогое удовольствие. Даже вельможи, да что там, сам фараон, жизнь, здоровье, сила, не позволяет себе такой роскоши.
        - Хреновые у вас тут порядки, - проворчал Дани-
        - Можно подумать, у вас получше, - отбрил волчок. - Как вспомню, чем ты меня
«угостить» хотел, сразу чесаться начинаю. Как вы можете употреблять в пищу такую гадость?!
        - Хороша гадость! Пятнадцать геоларов за кило!
        - А пиво?! - продолжал ужасаться Упуат. - Я было лизнул пробку, чтобы… м-м-м… продегустировать. Так чуть не стошнило!
        - Не, тут ты не ври. «Бочкарев» - правильное пиво. Сто пятьдесят лет на рынке - это тебе не шуточки!
        - Погоди! - грозился Ушастый. - Вот я тебя угощу пивом, сваренным нашим Хнумом. То ли запоешь! В рот больше не возьмешь своего «Бочкарева»…
        Постепенно кварталы бедняков закончились. Улицы стали пошире, а дома пороскошнее. Иные из них раз в пятьдесят превышали размерами домишко Джеди.
        Повеяло прохладой.
        Понятно, они приближались к великой реке, давшей начало египетской цивилизации, Нилу - Итеру. Фараон и знать предпочитали селиться вдоль ее берегов.
        Свернув с центральной дороги налево, на мощенную розовым камнем улицу, спутники вскоре оказались у великолепного дворца, поражавшего четкой продуманностью архитектурного плана. Здесь напрочь отсутствовали излишества, типичные для жилищ вельмож, так и пытавшихся выставить напоказ свое богатство. В то же время по всему было видно, что здесь обитает птица высокого полета.
        Особенно хорош был сад, разделенный на квадраты и прямоугольники прямыми, пересекающимися под прямым углом тенистыми аллеями из деревьев и виноградных шпалер с цветниками. Данька отметил, что хозяин дворца собрал у себя почти все деревья, росшие в долине Нила: финиковые, фиговые и кокосовые пальмы, сикомор, акацию, иву, гранат, тамариск, персик. Среди деревьев стояло несколько изящных беседок. Вероятно, для дневных трапез.
        Когда они проходили мимо большого, облицованного камнем прямоугольного пруда, водную гладь которого покрывали лилии, Упуат вдруг забеспокоился и принялся вертеть головой. Его длинные узкие глаза хищно сощурились, а черная шерсть на загривке стала дыбом.
        - В чем дело? Кошку увидел? - попытался пошутить Данька, но волчок так на него окрысился, что молодой человек предпочел заткнуться.
        - Добрались-таки! - буркнул Путеводитель. - А я-то уже понадеялся, что все обойдется.
        - Кто добрался? - не понял Горовой.
        - Да эти, - пренебрежительно прохрипел волчок, - ревнители благочестия и порядка.
        - Кто-кто?
        - Стражи Дуата. Акху
        - Акху? - переспросил археолог. - Это «Преображенные», «Просветленные»?
        - Я б их так преобразил и просветил, что им бы мало не показалось! Но пока сам волчок предпочел сделаться как можно более незаметным. Он прилег на землю и пополз вперед на животе. - А ты чего стал, как Гелиопольский столб?! - гавкнул он на Даниила Сергеевича. - Ложись! Едва Данька успел бухнуться на травку, как у него над головой что-то блеснуло, и толстый ствол ближайшей финиковой пальмы точно бензопилой срезало. - Ух ты! - восхитился Данька. - Это что, лазер или бластер? - Тебе не все ль равно, чем твою башку снесут? - мелко дрожал Упуат. - Но они совсем оборзели! Нападать среди бела дня?! Или это…
        Они полежали так еще немного, но следующего выстрела не последовало.
        - Поднимайся! - скомандовал пес - Это было всего лишь предупреждение. Больше они не сунутся. Пока, во всяком случае.
        Москвича так и распирало здоровое любопытство. В научной литературе ему часто попадались термины нетеру и акху. Первым обозначались боги Египта, а вот что означал второй - продолжало оставаться загадкой. «Тексты пирамид» утверждали, что акху пришли на смену нетеру и стали после них править в Земле Возлюбленной. Но как и почему произошла смена власти - об этом знали разве что авторы «Текстов».
        Парень сунулся было с расспросами к Упуату, но нарвался на непроницаемую глухую стену. Четвероногий с нескрываемой агрессивностью реагировал на любое упоминание об акху.
        В канцелярии принца Джедефхора, а дворец и сад принадлежали как раз этому отпрыску славного фараона Хуфу, Даньку приняли весьма и весьма нелюбезно.
        - Ага, явился, не запылился! - грозовой тучей надвинулся на него тощий мужик с кислой мордой.
        Судя по леопардовой шкуре, переброшенной через плечо, и бритому непокрытому черепу, перед Даней был некто, принадлежавший к сословию жрецов. Наверное, даже старший жрец, потому как несколько мужчин, одетых точно так же, но явно моложе
«кисломордого» годами, навытяжку стояли поодаль, с почтением внимая тому, как шеф распекает проштрафившегося. Между ними прятался и Каи. На нем не было жреческого одеяния, но лицо его выражало полную солидарность со священнослужителями.

«Предатель!» - угрюмо подумал Данька, который чувствовал себя неуютно.
        Упуат, то ли удрученный недавним инцидентом в саду, то ли тоже испугавшийся грозного тона здешнего начальства, забился в дальний полутемный угол и там замер, как памятник самому себе.
        - Так вот, подлый нарушитель спокойствия! - бесновался «шеф». - Наше терпение лопнуло. Мы больше не хотим и не будем потакать твоим гнусным выходкам. Многое тебе прощалось, многое. Но то, что ты, презренный, сотворил вчера!
        Он задохнулся от нахлынувшего возмущения.
        - Поднять руку на достойнейшего Неферкаптаха, своего опекуна, можно сказать, второго отца! За это тебя следовало бы отправить на медные рудники или на галеры! Однако душа благородного Неферкаптаха далека от того, чтобы платить злом за зло. Пусть тебя Анубис осудит перед ликом вечноживого Осириса! Но платить за твою учебу опекун больше не намерен. Это станет для тебя хорошим уроком. Немедленно собирай свои манатки и убирайся вон из святого места! Писец-недоучка!
        - Да больно надо! - огрызнулся Горовой, которого драматическая ситуация едва не рассмешила, напомнив собственное прошлое, когда его чуть не отчислили с факультета за «аморальное поведение».
        Он тогда вступился за девчонку, к которой приставали пьяные хулиганы. Подоспевшая, как всегда, к шапочному разбору милиция при виде трех ползающих у ног атлетически сложенного парня заморышей не разобралась в ситуации и забрала Даньку в кутузку. Естественно, потом, когда все выяснилось, его отпустили и извинились. Но информацию, отосланную в деканат по электронной почте, дезавуировать позабыли. Вот и пришлось чуток постоять на ковре.
        - Что ты там вякнул? - напыжился «шеф».
        - Больно надо, говорю, здесь учиться! Я и без вашей школы пишу не хуже, а то и лучше любого из присутствующих.
        От такой наглости «кисломордого» едва кондрашка не хватила.
        - Ты, ты, ты.!! - только и мог он повторять какое-то время.
        - Что здесь происходит? - раздался от дверей приятный и мелодичный молодой голос.
        Каи и младшие жрецы разом повалились ниц, а начальник согнулся в низком поясном поклоне. Заслышав предупреждающее поскуливание Упуата, студент тоже счел необходимым последовать примеру других. Развернувшись для начала лицом к двери, он затем распростерся на полу, украшенном глазурованной плиткой.
        - Кто мне объяснит, почему шум? - с досадой повторил пришедший. - И встаньте, наконец!
        Данька поднялся и исподтишка принялся разглядывать новое лицо.
        Это был парень лет шестнадцати или около того. Стройный, но не очень высокий, с изящными руками и ногами. Красивое лицо с тонкими чертами пылало гневным румянцем. Голову юноши покрывал полосатый платок - немее, положенный по статусу фараону и его близким. Как и Данила, молодой человек был бос и полуобнажен. Из одежды на нем имелся лишь традиционный передник. Но не гладкий, а гофрированный. Он поддерживался широким поясом из змеиной кожи с металлической пряжкой в виде овала-картуша с превосходно исполненными иероглифами.

«Джедефхор», - прочитал надпись молодой археолог. - Ага! Хозяин припожаловал».
        - Всему виной, о милосердный царевич, - выступил вперед «шеф», постаравшийся сменить кислую мину на своей физиономии на более приветливую и подобострастную, - этот никчемный неджес.
        Принц перевел взгляд на Даньку. Москвич с удивлением отметил, что глаза у Джедефхора были… голубыми.
        - Ты снова проштрафился, Джеди?

«Ого, да мы, выходит, лично знакомы с его высочеством!»
        - На этот раз дело зашло далеко, клянусь светлым Ра-Атумом! Этот негодяй, напившись вдрызг, зверски избил достойного Неферкаптаха, своего опекуна. По своему милосердию, купец ограничился лишь тем, что отказался впредь вносить плату за обучение этого злодея ремеслу писца. И вот, вместо того чтобы покаяться и достойно принять наказание, этот помет шакала начал бахвалиться, что пишет лучше любого из нас. Представляете, ваше высочество! Он, который еле-еле способен нацарапать пару священных знаков, именует себя искусным писцом! Уморил, клянусь светлым Ра-Атумом, уморил!
        Царевич снова вонзил в Горового цепкий взгляд холодно-ледяных очей.
        - Ты говорил это, Джеди?
        Парень принял вызов:
        - Да, ваше высочество!
        - Охальник! - заорал «кисломордый». - Как стоишь перед принцем? Очи, опусти очи долу, мерзавец!
        - Остынь, Чипсеска! - осадил его Джедефхор. - Лучше подготовь все к испытанию. - Он опять повернулся к Даньке. - За свои слова нужно отвечать, Джеди. Ты согласен?
        - Полностью, великий господин!
        - Итак, если ты сейчас удивишь нас своим каллиграфическим искусством, то можешь считать себя прощенным. Твое дальнейшее обучение и совершенствование в мастерстве я возьму на свой счет…
        - Но, ваше высочество!.. - налился краской Чипсеска.
        - Если же твои слова - не более чем пустое бахвальство, - продолжал голубоглазый принц, - то твоя участь будет печальной. Тебя ждут галеры, Джеди. А перед отправкой на них - хорошая порка. Ну, ты согласен?
        Горовой сделал вид, что колеблется. Чипсеска, хихикая, довольно потирал руки. «Ну, погоди, шеф!»
        - Согласен, светлый принц!
        В небесных очах Джедефхора полыхнуло веселое пламя.
        - Письменные принадлежности сюда!
        Каи, суетясь, принес пару листов папируса, краску и кисточку для письма. Данька с видом тонкого знатока пощупал кисть. Нормально, тонкая. Приятель расстарался.
        Расстелив перед собой желтоватый папирус, студент примерился, как станет писать. Вообще-то следовало бы расчертить лист для верности, чтоб строчки были ровнее. Но пусть, сойдет и так.
        - Готов? - поинтересовался с улыбкой принц. - Да!
        - Начнем! Чипсеска, диктуй! Только не спеши! Пусть все будет по-честному.
        - Хм, - поджал губы жрец, но, не смея ослушаться повеления царевича, начал медленно, по складам читать:
        - «Сделайся писцом! Он удален от мотыги и кирки. Ты не будешь носить корзину, избавит это тебя от доли гребущего веслом. Писец - это тот, кто облагает Верхнюю и Нижнюю Земли, кто получает от них подати, кто исчисляет имущество всякого…»
        Данька улыбался. Текст был ему хорошо знаком. Он знал это школьное древнеегипетское упражнение наизусть. Потому кисточка в его руках ласточкой летала по поверхности листа. Студент перестал вслушиваться в диктант, писал по памяти.
        Он не мог заметить, как вытягивалось лицо Чипсески, с ужасом следящего за движениями руки псевдо-Джеди. Тот же благоговейный страх был написан на лицах помощников начальника канцелярии принца и толстяка Каи. Даже принц, казалось, слегка растерялся. Его тонкие светлые брови удивленно вздернулись вверх, а взгляд забегал по комнате и вдруг остановился, наткнувшись на разлегшегося под одним из столов Упуата. Всего несколько секунд продолжался поединок человеческих и волчьих глаз, после чего Джедефхор почтительно склонил голову. - Чудо! - раздался громкий шепот. Это не смог сдержаться бедняга Чипсеска, потому что испытуемый закончил писать раньше, чем экзаменатор дочитал свой диктант до конца. Нетвердой походкой жрец прошествовал к столу и отобрал у Даньки папирус. Пробежав его глазами, он страдальчески скривился и с поклоном передал лист принцу. Джедефхор, косясь то на волчка, то на Горового, ознакомился с результатами экзамена.
        - Ты победил! - признал голубоглазый. - А теперь следуй за мной!
        Он вышел вон из канцелярии, Данька и Упуат подались за ним.
        - Чудо! Чудо! - несся им вслед взволнованный голос Чипсески.
        Глава четвертая
        ПРОПАВШИЙ АРХИТЕКТОР
        - Верхом на лошади когда-нибудь ездил? - как бы невзначай поинтересовался принц, когда троица оказалась на улице.
        Археолог кивнул. В своей группе он считался неплохим наездником.
        За его спиной раздалось осуждающее ворчание Путеводителя. Что, опять он сплоховал? Естественно. Какой же древнеегипетский неджес привычен к езде на лошади. Это удел благородных, знати. Крестьянин должен ходить пешком. В лучшем случае в качестве средства передвижения он может себе позволить осла. - Тут на ушастых и жрецы не стыдятся разъезжать.
        Тяжело, оказывается, держать экзамен не в институтской аудитории, а в «полевых условиях».
        Джедефхор, казалось, не заметил оплошности «младшего помощника писца». Или просто не подал вида.
        Они прошли к дворцовой конюшне, и царевич велел запрячь двух скакунов. Его повеление тут же исполнили. Вообще, Даниил заметил, что у здешних слуг не было той тупой рабской покорности, которую им приписывали ученые XIX -XX веков. Археолог не уставал поражаться. Что ни говори, а прав был старик Гете насчет того, что «теория суха». Древнеегипетская действительность оказалась намного более неожиданной и захватывающей, чем в самой полной монографии или полнобюджетном голливудском блокбастере. Не потому ли, что там все было построено на догадках, гипотезах, а здесь просматривалось в «реальном времени».
        Даньке достался резвый вороной жеребчик. Подойдя к нему вплотную, молодой человек поначалу с, видом знатока огладил гриву и шею коня. Сам же в это время присматривался к упряжи. Как-то он с ней совладает?
        Сбруя состояла из намордника с двумя поводами, соединявшимися узлом, из налобника, удил и наглазников. Голову лошади защищал чепец со страусовыми перьями. К удилам были привязаны вожжи. Легкое седло не имело стремян. М-да… проблема!
        Джедефхор, уже сидевший верхом на богато убранном скакуне белой масти, с откровенным любопытством наблюдал за действиями строптивого неджеса.

«Что ж, ваше высочество, поиграем в индейцев».
        С молодецким гиканьем Горовой запрыгнул в седло. Жеребчик попытался было его сбросить, но парень удержался в седле. Вороной побесился еще малость, да и присмирел.
        - Молодец! - от всего сердца похвалил голубоглазый. - С Сетом не каждый управится. Давай за мной. Постарайся не отставать.
        Он пустил своего коня рысью. Примерно с полчаса или больше молодые люди скакали по городским кварталам. Позади них, метрах в двадцати, следовала вооруженная охрана. Немного, всего семь всадников. Даниил даже слегка удивился. Как-то не так представлял он себе выезд фараонова сына. И почему это прохожие не падают ниц, завидев их кавалькаду, а всего-навсего приветливо вскидывают правую руку и с улыбкой машут принцу и его спутникам. Неужели этот совсем еще молодой парень, у которого еще молоко на губах не обсохло, успел заслужить всенародную любовь и доверие? Хотя, если прикинуть, что люди в это время и в этой стране взрослели очень рано, то…
        Упуат куда-то запропал. Но едва всадники оказались за городской чертой, волчок вновь объявился. Пристроившись справа от Данькиного жеребца, он словно не бежал, а летел, почти не касаясь лапами песка. Вороной испуганно косил на ушастого глазом и пофыркивал. Путеводитель показал скакуну язык, дружелюбно повилял хвостом, и между ними установилось зыбкое подобие приятельских отношений.
        Дома и сады внезапно закончились, и всадники выехали на берег Нила. Великая река лениво катила Желтовато-голубые волны вдаль, к Средиземному морю. Время половодья уже давно миновало, и теперь ничего не могло поколебать размеренно-медлительной Жизни Итеру.
        На пристани они спешились. Царевич нетерпеливым жестом подозвал местного начальника и приказал подготовить царскую ладью. Затем Джедефхор отдал распоряжения командиру отряда сопровождения, сказав, что на тот берег он отправится лишь вдвоем с Джеди. По лицу кавалериста пробежала едва заметная тень, однако открыто вступить в спор с принцем он не посмел.
        - Не волнуйся, Рахотеп, - почти дружески похлопал его по плечу Джедефхор. - Со мной ничего не случится. Я под надежной охраной.
        Военный с сомнением посмотрел на парня с черной собакой, уже разместившихся на борту, и лишь покачал головой. Этого досадливо-растерянного жеста царевич не заметил, так как уже начал подниматься по сходням.
        - Что я скажу государю, если, не приведи боги, случится беда? - вздохнул Рахотеп.
        После недавнего происшествия фараоном было велено усилить охрану принцев. Но как тут поспоришь с самым мудрым и рассудительным из отпрысков владыки, который, кажется, видит сквозь время и умеет читать самые сокровенные тайны в душах людей. Вон, стоит себе и как ни в чем не бывало улыбается старому вояке.

«Храни тебя Великая Девятка, сынок!»
        Еще на полпути Данька догадался о том, куда они, собственно, едут, едва впереди сначала неясно, а затем все отчетливее замаячила величественная и загадочная фигура, вырезанная из цельной скалы. Гигантская статуя с телом льва и головой человека - Великий Сфинкс. Хоремахет - Хор на горизонте; Сешепанхатум - живое воплощение Атума - так его называли египтяне. А арабы, завоевавшие эту землю в VIІ веке, дали ему имя Абуль-Гол - Отец Ужаса.
        Конечной целью их путешествия оказалось всемирно известное во времена Даниила плато Гиза, на котором находились три великих пирамиды - первое из семи чудес Древнего мира.
        Уже давно, начиная с XX века, учеными высказывались гипотезы о том, что Сфинкс был сооружен здесь задолго до возведения пирамид. Это показывали результаты изучения следов водной эрозии на известняковом теле статуи. Но кто создал Сфинкса и для чего? И каким был его первоначальный вид? Эти вопросы оставались без ответов и в XXIІ веке. Во время своего научного турне в Египет Данька видел и пирамиды, и их безмолвного стража. Сравнивая увиденное тогда и видимое сейчас, юноша убедился в правоте фантастических гипотез египтологов-смельчаков. От исполина веяло немыслимой древностью. Правда, голова его была несколько больших размеров, чем в далеком будущем. И лицо, еще не искалеченное фанатиками-арабами и ядрами наполеоновских пушек, поражало четкостью линий и застывшим надменным выражением.
        Странно, очень странно. Этот лик мало чем напоминал ту физиономию, которую имел великан в грядущем.
        - Правогласный фараон Нармер после объединения земель приказал придать лицу Хоремахета черты портретного сходства с его собственным лицом, - пояснил Джедефхор, заметивший, как пристально разглядывает молодой неджес статую. - Братец Хафра грозится, что когда-нибудь, если боги даруют ему власть над Та-Мери, он велит все переделать. Догадываешься, чей портрет будет взирать на нас тогда?
        Принц весело рассмеялся явной нелепице. Хафра был третьим, самым младшим сыном Хуфу. По закону после смерти отца престол должен перейти старшему сыну, Джедефхору. Если бы тот внезапно умер, не оставив потомства мужского пола, настал бы черед среднего брата, Джедефры. И только в случае кончины и этого принца, буде и он не обзаведется сыновьями, младшенький мог надеяться на двойную корону Та-Кемета.
        Данька не поддержал веселья голубоглазого, задумавшись над превратностями судьбы. Знал бы царевич, что гордец Хафра таки воплотит свои угрозы в жизнь и
«осчастливит» Сфинкса своим лицом. Что же такое может случиться в недалеком будущем, чтобы законный наследник престола Джедефхор уступил свое место сначала одному брату, а затем другому?
        Тем временем Упуат с независимым видом просеменил к подножию гиганта и, задрав лапу, пометил территорию. Повернул острую морду к людям и вызывающе гавкнул. Дескать, кто и что имеет против? Естественно, претензий ему никто предъявлять не стал. Волчок лениво потянулся и улегся на песок в тени, отбрасываемой Хоремахетом.
        Само плато Гиза, или по-здешнему Расетау, также выглядело непривычно. Ну, конечно, ведь пирамиды еще не построены. Хуфу только недавно начал возводить свое посмертное жилище.
        Вокруг виднелись следы интенсивной подготовки к наиграндиознейшей стройке всех времен и народов. Десяток-другой людей сновали туда-сюда, расчищая гигантскую площадку, поливая грунт нильской водой, чтобы под лучами солнца он превратился в камень, способный выдержать вес нескольких миллионов тонн камня. Еще одна группа крестьян была занята на строительстве широкой дороги.
        - А отчего так мало народу? - поинтересовался Данька, слегка разочарованный увиденным, у принца. - По-моему, государь велел не прекращать работы ни на день?
        Сказал просто так, наобум, для поддержания разговора, но Джедефхор нахмурился.
        - Вот об этом-то я и хотел с тобой переговорить…
        Давно, в незапамятные времена, когда фараон Нармер, объединивший Верхний и Нижний Та-Кемет в единое государство и основавший Первую династию, еще звался Менесом, с неба упал священный камень Бен-Бен. Как раз там, где сейчас находится город Иуну.
        Явление Бен-Бена сопровождалось огнем небесным, дождем из жидкой серы и расплавленного золота, а также трясением тверди земной. Три дня и три ночи остывала земля вокруг камня. И прошло еще три месяца, прежде чем люди осмелились приблизиться к нему. А когда подошли, то увидели, что диво дивное - это и не камень даже, а что-то вовсе непонятное. Четыре грани его имели форму треугольников и были гладкие-прегладкие. Под слоем полировки проглядывались неведомые значки, похожие на священные иероглифы, которым Тот Носатый обучил в древности жрецов, основавших первые поселения на берегах Итеру - Великой Реки. Каким образом были нанесены эти значки на поверхность и почему их было видно - не смогли объяснить даже самые ученые из слуг великих богов. Словно кто-то покрыл камень слоем толстого, но прозрачного стекла. Однако ж не стекло это было.
        Когда попытались сдвинуть камень с места, это удалось сделать с превеликим трудом. Хоть и невелик был пришелец с неба. Всего каких-то пять или шесть локтей в высоту. Но тяжелый, ужас! Понадобилась упряжка из четырех быков, чтобы сдвинуть его с места. И то протянули всего десять локтей. А потом пали на передние ноги и издохли. Скончались погонщики, а также те из жрецов, которые руководили работами по осмотру и транспортировке Бен-Бена.
        Наутро Ра-Атум явил чудо. Огненный шар, напоминающий Солнце, родился прямо из вершины камня и устремился с громким воем ввысь, чтобы соединиться со своим небесным прообразом.
        Тогда смекнули люди, что не желает Светлый бог, чтобы трогали его насест. Так и остался камень на прежнем месте.
        Через девять лет Менес, бывший главным хранителем святого камня, объединил Черную Землю. В ознаменование великой победы его величество приказал возвести вокруг камня превосходный храм в честь Ра и изменил свое имя, став называться Нармером.
        Бен-Бен возлежал под открытым небом, прямо посреди храмового двора. Со всех концов страны стекались сюда паломники, чтобы своими глазами узреть великое чудо. Кое-кто оставался, чтобы жить рядом с храмом. Так начал образовываться Иуну.
        На последнем году правления фараона Нармера случилось еще одно чудо: С запада явилась серебряная птица Бену. Из клюва и хвоста ее сыпались искры и шел дым. Полетав над городом, она села как раз на храмовом дворе рядом с Бен-Беном. И испустила дух.
        Люди во главе с царем пришли поклониться птице. В ответ на их пылкие молитвы и щедрые жертвоприношения из чрева Бену вышли светлые боги Ра-Атум, и Тот Носатый, и Хнум, и судья Подземного царства Анубис, и прочие небожители нетеру. И веселились люди, славя богов. И веселились боги, нахваливая людей.
        Утром следующего дня птица Бену возродилась к жизни еще более красивой и величественной. Она улетела, унеся на своих крыльях дух правогласного Нармера Объединителя. А народ Та-Кемета жил безбедно еще много лет, вознося хвалу богам, камню Бен-Бен и святой птице, обещавшей когда-нибудь явиться снова. Когда грянет беда над ее Возлюбленной Землей.
        Она являлась еще дважды. Всякий раз через один и тот же промежуток времени. Все время садилась рядом с камнем Бен-Бен. И уносила в неведомые дали, в обитель Солнца Ра того фараона, который правил в момент ее прибытия. Улететь на крыльях Бену стало сокровенным желанием каждого из владык. Но не всякий достоин был такой чести. Боги сами выбирают своих любимцев.
        Начиная с правогласного Джосера, властители Та-Мери пытались бороться с судьбой. Чтобы привлечь к персоне царя внимание богов и приносящей их в своем чреве птицы Бену, придворный архитектор Джосера, Имхотеп удумал сотворить доселе невиданное и неслыханное. По наущению ли кого из великих нетеру, или по собственному разумению он построил для Ка его величества гробницу в виде огромного Бен-Бена. Но Бену не поддалась на человеческую хитрость.
        И вот основатель династии, правящей сейчас в Земле Возлюбленной, фараон Снофру, замыслил недоброе. Чтобы чары подействовали лучше, возжелал он забрать из святилища в Иуну подлинный камень и установить на вершине своей гробницы. Снофру рассчитывал, что птица Бену, прилетев в очередной раз, почует Бен-Бен и, как всегда, сядет возле него. И тогда вечно живая частица души фараона Ка устремится прямо к птице и сможет улететь вместе с нею.
        Вероятно, Снофру не был достаточно благочестив и утерял милость богов. Трижды начинал он сооружение гробницы. Причем в трех разных местах. И ни одна из попыток не увенчалась успехом. Так и умер он, не воплотив своего дерзкого замысла. При дворе, правда, ходили слухи, что царь пал жертвой заговора жрецов. Те не могли прямо помешать Снофру отобрать у них святыню и поставили условие, что отдадут Бен-Бен лишь в самый последний миг, когда камень уже должен будет увенчать строение. Договорившись так с фараоном, слуги божьи все время ревностно следили за тем, чтобы ни одна из гробниц не была достроена. Правда то или нет, но остается фактом, что жрецы некоторое время даже отказывались позаботиться о теле Снофру. Лишь под давлением нового владыки Хуфу они провели необходимые церемонии.
        На третий год правления нынешнего фараона Хуфу, жизнь, здоровье, сила, явился государю во сне его небесный отец Ра-Атум и повелел продолжить дело, начатое Снофру. Великий бог, царь нетеру, указал создать на земле подобие небесного Дуата. Причем место - вот это самое плато Расетау - было выбрано самим Золотым Оком. Фараон и его наследники должны были соорудить не одну, а сразу три гробницы по количеству звезд Саху (Ориона), откуда и явились на землю святые нетеру. В случае, если царь в точности исполнит предписание светлого Ра-Атума, пообещал бог, из глубин небесного Дуата прилетит огненная птица Бену и унесет владыку с собой на блаженные поля Иару. Та же судьба была обещана и всем потомкам государя.
        Воодушевленный видением, Хуфу велел тотчас же приступить к строительству и вверил руководство им своему сыну от одной из старших жен, Хемиуну, славившемуся искусством зодчего. Десять лет потратил Хемиун на подготовительные работы: сооружение дороги, укрепление грунта плато, разметку, выбор каменоломен. И вот теперь, когда все уже было практически готово к началу строительства гробницы, случилось нечто странное. Архитектор исчез…
        - Как исчез?! - поразился Даниил, для которого все, поведанное ему до этих пор принцем, было и так известно.
        Ну, почти все. Кое-какие детали из рассказа Джедефхора проливали свет на проблему замысла строительства великих пирамид.
        - Да вот так! - огрызнулся голубоглазый. - Вышел утром из своего дворца, и больше его никто не видел.
        - И как давно это случилось?
        - Пять дней назад.
        - И до сих пор ничего не предпринимали?!
        - Ага! - скривился царевич. - Так-таки и ничего. Государь объявил розыск, назначил щедрую награду тому, кто отыщет Хемиуна или хотя бы укажет на его след.
        - И?..
        - Никаких результатов. Отец лютует. Уже казнил начальника дворцовой охраны и главу розыскной службы. Три десятка людей арестованы и подвергнуты пыткам…
        Джедефхор насупился и, сплюнув, поник головой.
        - Чем же я могу помочь? - осторожно поинтересовался Данька, уже смутно догадываясь, что он вляпался в очередную неприятность.
        - Ну-у, - протянул принц. - Судя по твоим небывалым успехам, у тебя появились могущественные покровители. Возможно, из числа самих нетеру. И я даже догадываюсь, кто именно.
        Голубоглазый вызывающе уставился на Упуата, который продолжал нежиться в тенечке. Волчок ответил царевичу таким взглядом, что юноша поспешил отвести глаза и сотворить знак, отгоняющий зло.
        - Допустим, - не стал отпираться москвич. - И что из этого следует?
        - А то, что ты должен будешь отыскать пропавшего архитектора.
        - Ничего себе заявочка! - присвистнул археолог. - Только в роли сыщика я и не был! Новоявленный Эркюль Пуаро. Или нет, сам Шерлок Холмс!
        - Кто эти люди, обладающие столь странными именами? - удивился Джедефхор.
        - Не обращай внимания! - отмахнулся Данька. - Это я медитирую.
        - А-а!
        - Итак, вернемся к нашим баранам. Насколько я понял, создается оперативная группа по розыску его высочества Хемиуна, изволившего исчезнуть в неизвестном направлении?
        Царевич кивнул, хоть и не совсем понял, что такое «оперативная группа ».
        - Начальник, естественно, ты? Снова кивок.
        - Договорились, шеф. А моя должность какова?
        - Я назначу тебя начальником своей канцелярии.
        - Ага, ага, - захмыкал Горовой. - А старину Чипсеску, значит, того, пинком под зад, на пенсию? Не пойдет! Он хотя и вредный тип, но служака хороший. Ветеранов нужно уважать. Пусть себе работает на благо фараона и отечества. И вообще, я предпочитаю работать в тесной дружеской компании. Никого лишнего! Меньше народу - больше толку. Народная мудрость! Беру под свое начало одного Каи. Завтра с утра представлю план розыскных мероприятий, потом опрос свидетелей, осмотр места происшествия, дактилоскопия. Ну, в общем, все как у нормальных ментов…
        Он нес какую-то околесицу, чтобы хоть немного замаскировать охватившее его смятение, и даже не заметил, как непроизвольно перешел с древнеегипетского, на родной, русский язык.
        Упуат заворчал.

«Ой-ой-ой! Я, кажись, чуток зарвался», - спохватился юноша.
        Наследник престола обалдело пялился на вконец рехнувшегося неджеса.
        - Херихеб! Херихеб! - повторял он словно заведенный.

«Херихеб», насколько помнил Данька, был жреческим титулом и означал «обладающий праздничным свитком папируса». Этот самый «праздничный свиток» был неким таинственным сочинением, сводом заклинаний, обладающих силой оживлять умерших и вызывать богов. Египтяне приписывали херихебам обладание магической силой и считали их могущественными волшебниками.

«А парень-то никак впал в священный транс, - предположил археолог. - Надо спасать гордость и надежду Египта».
        Он свистнул Упуату и скосил глаза в сторону Джедефхора. Путеводитель чутко уловил суть ситуации и выбрал наиболее радикальный метод лечения. Вразвалочку, с ленцой он подошел к принцу и ласково, но ощутимо цапнул его за руку.
        - Ой! - воскликнул парень. - Больно же!
        - Великий Дуат! - проворчал под нос волчок. - Отошел.
        Царевич недоверчиво посмотрел сначала на ушастого, потом на Даньку.
        - Ты с-слышал? - пролепетал заплетающимся языком, - Он и впрямь что-то сказал?
        - Тебе показалось, - поспешил успокоить его Горовой. - Это такая умная собака, что мне самому иногда кажется, что она, то есть он, умеет разговаривать.
        Видно было, что Джедефхор не поверил ни единому слову, однако настаивать не стал. Мало ли какие тайны хранят эти херихебы.
        - А если говорить серьезно, - вздохнул москвич, - то нелегкую ты мне задал задачку, твое высочество. Многое приходилось мне делать, но чтобы вот так, найти человека, затерявшегося в многотысячном городе или, того хуже, где-нибудь посреди огромной пустыни… - Он махнул рукой. - Что же делать?
        Во взгляде голубоглазого было столько неподдельного отчаяния и простодушной надежды, надежды на то, что вот только он, Данька, и никто другой, сможет помочь в беде, что археолог просто не смог разочаровать этого неплохого по сути парня.
        - Будем искать!

«Не можем же мы допустить, чтобы наш мир лишился первого из своих семи чудес!»
        Глава пятая
        НАПАДЕНИЕ
        Как Даниил ни отнекивался, но принц решил подбросить его домой. Мало ли что по пути может случиться. Один уже исчез. Хемиун. Вслед за ним пропали еще несколько доверенных людей фараона.
        - Э-э-э! - возмутился Данька. - Этого ты мне не говорил! Так, выходит, были еще пропажи?
        Судя по выражению лица Джедефхора, он корил себя за несдержанность языка. Голубоглазый попытался сделать вид, что ничего не расслышал. Ладья как раз подошла к противоположному берегу, и царевич отдал Рахотепу и его отряду распоряжение следовать за ними по суше вдоль реки до места, где нужно будет высадить
«достойного Джеди».
        Рахотеп с удивлением покосился на неджеса. Надо же, «достойный»! С каких это пор простолюдинов стали именовать как благородных? Наверное, он что-то упустил из виду.
        Археолог тоже отметил, как его поименовал принц.
        Это означало, что теперь статус «младшего помощника писца» изменился. Из мелких клерков он переведен если не в ранг вельмож, то по крайней мере в разряд крупных государственных чиновников. Когда они вновь отплыли на середину реки, Джедефхор подтвердил это:
        - Теперь ты хему-нечер - старший жрец. Я скажу Великому начальнику Мастеров, чтобы он сделал соответствующие записи.
        Данька прекрасно помнил, что «Великим начальником Мастеров» называли верховного жреца Птаха в Мемфисе. Назначать жрецов имели право не только иерархи культа, но и высшие египетские сановники.
        - Бриться налысо не стану! - категорично заявил Данька.
        - Ладно, ладно! - рассмеялся голубоглазый. - Сохранишь свою шевелюру. Обещаю замолвить за тебя словечко перед Убаоне.
        - Большое спасибо, ваше высочество, за чин и то высокое доверие, которое мне было оказано… - велеречиво начал Горовой и тут же озадачил Джедефхора, - но хотелось бы все-таки узнать: кто еще пропал, кроме принца Хемиуна?
        Царевич нахмурился и недобро зыркнул на москвича. Потом перевел взгляд на Упуата, который, как показалось его высочеству, тоже с интересом ждал ответа, и решился:
        - Исчезли три человека из числа «глаз и ушей фараона». Это были опытные и очень расторопные люди. На их счету не одно раскрытое преступление. И вот на тебе. Едва только они приступили к расследованию этого дела, как практически тут же пропали. Словно испарились!
        - Ты больше ничего от меня не скрываешь? - с нажимом спросил археолог.
        Джедефхор вскинулся. Да как смеет этот презренный неджес разговаривать в подобном тоне с наследником престола?!
        И снова пересеклись взоры принца и странного черного пса. В который раз за этот день. И вновь голубоглазый спрятал подальше свою гордыню. Знать, имеет право этот чудной парень, столь необъяснимым образом научившийся грамоте, быть на равных с сильными мира сего.
        - Я сказал все.

«Не верю!» - захотелось Даньке процитировать великого Станиславского.
        Погруженный в невеселые мысли, он не заметил, как ни с того ни с сего вдруг занервничал Упуат. Волчок, до этого мирно лежавший на мягкой, подстилке под навесом, вскочил и нервно заозирался вокруг. Потом прыгнул к борту и вперил в воду свои желтые миндалевидные глаза. Бешено залаял.
        - Что там такое? - забеспокоился археолог.
        - Наверное, рыбу учуял или какую-нибудь пташку, - высказал предположение старший лодочник.
        - Охотничек! - пожал плечами Даниил. Между тем Путеводитель и не думал успокаиваться.
        Наоборот, его поведение становилось все более агрессивным. Пес то подскакивал на месте, как мячик, то отпрыгивал назад, то снова возвращался к борту. И продолжал заливисто лаять.
        - Да что ж ты там узрел, в конце концов?! Данька поднялся со своего места и, не скрывая неудовольствия, приблизился к волчку. Протянул к нему руку, желая погладить, но животное отскочило прочь и угрожающе оскалило зубы.
        - На солнышке перегрелся?! - возмутился Данила. - Чего на своих бросаешься, зверюга?
        Заинтересованный происходящим, к ним подошел и Джедефхор, на которого тут же обрушилась новая волна ярости Упуата.
        Глядя на беснующегося пса, Данька почему-то почувствовал себя не в своей тарелке. И вовсе не из-за невежливого поведения лохматого нетеру. Ему почудилось приближение какой-то непонятной, но явной опасности. Хотя опасаться вроде бы нечего. Не выскочит же сейчас из Нила какой-нибудь нубиец с мечом наголо? Разве что…
        Ах, черт, накаркал!
        Метрах в двадцати от ладьи из-под воды поднялось буро-зеленое бревно;
        Так и есть - крокодил.
        Рептилия рассекала нильскую воду весьма целеустремленно, можно даже сказать - деловито. Как-то даже и не по-животному. Вот она обогнала лодку, а затем развернулась и сделала круг вдоль их суденышка - ни дать ни взять - боевой корабль, описавший Циркуль.
        Затем тварюга высунулась из воды и принялась с угрюмым любопытством разглядывать людей, столпившихся у борта.
        Монстр был на редкость уродлив - пожалуй, даже среди своих сородичей, красой не отличающихся, он явно выделялся в худшую сторону. Приплюснутая башка - широкая и тупая, с грубо обрубленной мордой, корявая, словно окаменевшая шкура, бугристый хвост. Приоткрытая пасть позволяла ясно видеть длинные острые зубы. Даньке стало еще более неуютно. Зато царский сын вовсе не казался обеспокоенным, а может - не подавал виду.

«А, ну да, эта скотина здесь тоже священная!» Крокодил резко ушел в глубину. Даниил вздохнул с облегчением.

…Как будто днище лодки ударило его по ногам, и археолог, не удержав равновесие, растянулся на досках, пребольно врезавшись лбом в килевой брус. Жалобный визг Упуата смешался с громким плеском воды.
        Вскакивая, Горовой увидел, как во взбаламученной волне за бортом яростно извивается крокодилий хвост.
        - Надо плыть к берегу, Дже… - выкрикнул он вцепившемуся руками в борт принцу, и в этот момент ладью потряс второй удар.
        Будь царская ладья менее прочной, она бы, пожалуй, пошла ко дну, однако доски из отборного кедра выдержали. Но сын фараона потерял равновесие. Какие-то доли мгновения он еще отчаянно балансировал, пытаясь удержаться - и Данька ощутил подлинный ужас при мысли, что сейчас будет. И тут крокодил ударил снова, подняв гигантскую волну, слизнувшую царевича за борт.
        Одним прыжком преодолев расстояние до кормы, студент перегнулся через борт и успел-таки ухватить за руку беспомощно погружающегося в нильскую воду принца - бедолага был явно в полуобморочном состоянии
        Он почти вытащил царевича из воды, как вдруг Джедефхора потянуло обратно. Даниил изо всех сил стиснул руку юноши и, едва не лопаясь от напряжения, потянул на себя, пытаясь втащить его в лодку. В ответ рвануло так, что он поскользнулся и упал, выпустив принца. Тело парня мгновенно исчезло за бортом.
        Только нечеловеческим усилием Данька сдержал - за ничтожную долю мгновения до прыжка - стремление сигануть следом. В памяти некстати промелькнули слова из какой-то медицинской книги, что смерть утопленника едва ли не самая мучительная.
        Несколько секунд на обдумывание (вот тогда он почувствовал, что избитые слова о растягивающемся в критической ситуации времени - не ложь) - прыжок на корму, где в немом оцепенении застыли двое гребцов и их начальник. Подскочив к последнему, молодой человек рванул из его рук копье. Лодочник, словно завороженный, упорно не желал отдавать оружие постороннему. Пришлось попотчевать несговорчивого изрядным тумаком.
        Завладев копьем, Горовой прицелился, прикидывая расстояние до крокодила, рядом с которым на волнах покачивалось недвижное тело принца. Но тут чудовище издало утробный вой, от которого заложило уши, и вновь ушло в глубину.
        Вместе с ним исчез и Джедефхор.
        И тогда Даниил, набрав побольше воздуха, прыгнул за борт.
        За спиной высоко и протяжно взвизгнул Упуат.
        Сквозь мутноватую воду Данька видел, как неторопливо удаляется уродливый темный силуэт, таща за собой бесчувственное тело царевича. Несколькими рывками он приблизился к противнику и довольно ясно разглядел: монстр был не очень большим - раза в полтора длиннее взрослого человека. Острый гребень на спине, ритмично перебирающие лапы…
        Но что это?
        Пара зеленых мускулистых щупальцев держала тело Джедефхора, обвив его грудь.
        Это… не крокодил! Что же??!
        Загребая воду изо всех сил, отталкиваясь руками и ногами, Даниил плыл за жуткой тварью. Насколько он помнил, убить крокодила холодным оружием можно было двумя способами - либо ударить его в глаз, поражая мозг, либо вспороть брюхо. Попробовать, что ли? Но выдержит ли копье удар о такую махину?
        Оружие тянуло вниз, на дно, напряжение рвало мышцы.
        Внезапно он обнаружил, что ситуация поменялась.
        Заметив его и, видно, решив на всякий случай ликвидировать возможную угрозу, рептилия развернулась и теперь плыла прямо на Горового, волоча свою жертву по илистому дну.
        И тут Данька во вспышке спасительного озарения понял, что нужно делать.
        Выскочив на поверхность, он изо всех сил вдохнул воздух, а потом нырнул, не мешая весу копья тянуть себя вниз.
        Приблизившись, мерзкое пресмыкающееся затормозило, готовясь к последнему броску.
        Даньке показалось, что желтый глаз чудища блеснул почти человеческой - уж точно не звериной - злобой. Страшилище раскрыло страшную зубастую пасть, явно собираясь одним движением покончить с археологом. И тогда, в кратчайший миг собрав все силы, которые у него еще оставались, парень ударил копьем прямо туда. В эту оскаленную злобную морду.
        Он услышал мерзкий чмокающий звук, словно лопнул пузырь, и копье, почти не встречая препятствий, глубоко ушло в тело хищника. Тяжелое и длинное трехгранное лезвие из черной бронзы, насаженное на древко первосортного железного дерева в два пальца толщиной вонзилось прямо в раскрытую пасть чудовища, пробив гортань, пищевод и что еще у него там было.
        Через секунду сомкнувшиеся зубы перекусили прочнейшее древко, как соломинку, но дело уже было сделано.
        Хрипя и пуская пузыри, мерзкое животное задергалось в конвульсиях, попыталось отмахнуться щупальцами… И таки отпустило Джедефхора!
        Уже видя красные круги перед глазами, Данька умудрился ухватить принца за волосы и что есть мочи устремился вверх.
        Как он доплыл с грузом до болтавшейся на волнах лодки, Горовой помнил плохо. Сквозь туман видел руки гребцов, помогающих ему взобраться на борт и поднять туда же тело наследника престола.
        Чуть отдышавшись, Данька бросил взгляд на спасенного. Смуглое прежде лицо теперь казалось серо-синеватым, пульс на шее не прощупывался. Лишь вцепившись в запястье царевича, он ощутил пальцами тонкий, как ниточка, ритм сердцебиения, готовый, казалось, в любой момент прерваться.
        Прикрикнув на гребцов, вопящих и стенающих над телом своего юного владыки, поверженного злыми чарами, археолог собрался приступить к реанимационным процедурам. При этом он поневоле прикидывал - каким именно египетским казням и в какой последовательности подвергнут злого колдуна Джеди, совершившего злодейское покушение на принца посредством вызванного из неведомых бездн крокодила. Как всегда, понадобится крайний. И лучшей кандидатуры, чем он, не найти.
        Но тут из-под настила на корме выполз дотоле незаметный Упуат и принялся, повизгивая, лизать царевича в лицо. Государев сын зашевелился, судорожно закашлялся. Из его рта хлынула вода.
        Он раскрыл глаза, обвел мутным взглядом окружающий мир. Лицо и взор выражали крайнее недоумение тем, что он еще жив.
        - А… где себек? - еле слышно спросил голубоглазый.
        - Я его прикончил, не беспокойся… ваше высочество, - ответил Горовой, ощутив, как наваливается обессиливающая усталость и как подступает запоздалый страх.
        - Ты спас меня… - констатировал Джедефхор. - И добавил еле слышно: - Брат мой…
        Приподнявшись, археолог выглянул из лодки.
        Метрах в пяти от них кверху брюхом плавала неподвижная туша крокодила. Щупальца медленно колыхались на волне.

«Если б мне про такое кто рассказал - не поверил бы», - подумал Даниил, вспоминая недавнюю схватку. Он прикинул - какие у него были шансы. Страх вновь сдавил сердце.

«Ничего, теперь уже можно бояться».
        Вдруг крокодил задергался, засучил короткими лапками - при этом выпустив длиннющие когти, которым позавидовала бы любая гарпия. Пару раз хлопнул по воде щупальцами (Данька инстинктивно отпрянул), затем ловко свернул их спиралью, как ковбой лассо, и втянул их в открывшиеся на груди карманы. Потом, не переворачиваясь, нырнул - только его и видели.
        Почти с восхищением археолог посмотрел вслед столь живучему созданию.

«Прямо не крокодил, а Терминатор какой-то!!» - припомнился герой американских комиксов, которыми он зачитывался в детстве.
        Упуат проводил монстра злобным лаем.
        Тут за спиной Даньки послышался плеск, лодка качнулась - кто-то взбирался на нее из воды. Парень довольно-таки сильно струхнул, решив, что это еще какая-нибудь гадость выплыла из глубин священной реки по их души (так сказать, по их Ка).
        Но это оказались всего лишь телохранители, заметившие с берега неладное и решившие добраться до ладьи наследника фараона вплавь. Они переводили оторопелые взоры то на принца, то на Даниила, то на гребцов, не зная, что предпринять.
        - Он спас мне жизнь, - чуть слышно пробормотал царевич и, зашедшись кашлем, вновь потерял сознание.
        - Что стоите, олухи Ра небесного! - заорал Данька на замерших в ужасе гребцов, не обращая внимания на Рахотепа и стражей, с которых еще стекала вода. - Умрет принц
        - вас всех…
        Не дожидаясь уточнения - что именно тогда их ждет, лодочники кинулись к веслам.
        Через пять минут ладья уже подплывалак пристани, расположенной неподалеку от дома Джеди - то есть теперь уже Горового.
        Пока стражники, суетясь и мешая друг другу, вносили бесчувственное тело наследника престола в дом, пока невесть как оказавшаяся тут Анх в ужасе всплескивала руками и спрашивала, что она должна делать, пока посылали во дворец, Даниил и заметно ободрившийся Упуат уединились в крошечном садике у задней стены. Мимо пробежал Рахотеп, спрашивая у невесть откуда взявшегося тут Каи, где поблизости живет лекарь.
        Данька подумал, что он со своими (хоть и скромными) познаниями в медицине XXIІ века, возможно, принес бы гораздо больше пользы, чем местный коновал со снадобьями из желчи носорога и толченых скарабеев; Но проявлять инициативу не стал - хватит с него уже на сегодня.
        - Что это была за гадина? - вместо этого спросил он. - Я не знал, что у вас тут такие водятся.
        - Хурсарк, - коротко пояснил Проводник.
        - Какой еще гусар? - не понял Данька.
        - Хурсарк - созданная акху тварь. Они берут крокодилов, змей, львов - случается, и людей, проделывают с ними разные тонкие штучки у себя там…
        - Там - это где? - полюбопытствовал Горовой.
        - Там - это значит у себя дома, - сухо отрезал пес. - Не перебивай, а слушай внимательно. Так вот - они… м-м-м - одним словом, как у вас говорят, занимаются биотехнологией, в результате чего и получаются хурсарки. Обычно они не предназначены для убийства, но на этот раз…
        - Однако! - вдруг зло рыкнул кобель. - Они совсем обнаглели, сгинуть им в безднах Дуата! Совсем обнаглели, до беспредела! Ну, ничего - наши с ними разберутся! Главный этого так не оставит. На следующем же Большом Сборе!.. Ну, это ладно, - сказал он, успокаиваясь. - А вот другое интересно: на кого они охотились? За кем из вас двоих это… гм - недоразумение богов приплыло? За тобой или за принцем? Знаешь, а ведь очень важный вопрос - кто из вас им нужен?
        - А что это меняет? - буркнул парень.
        - Многое, друг мой, многое, - тон у божественной собаченции был ни дать ни взять - как у учителя, объясняющего бестолковому ученику таблицу умножения. - Во всяком случае - для тебя, - ехидно закончил он.
        - А вдруг акху прислали этого гусара зеленого как раз по твою душу, Открыватель Путей? - в свой черед не остался в долгу Даниил.
        - Исключено, - бросил пес - Не забывай, что я в некотором роде бог, и какая-то там ящерица не может причинить мне вреда. Акху это прекрасно знают…
        Внезапная злоба на этого мохнатого наглеца взметнулась в Данькиной душе, да так, что нестерпимо захотелось изо всех сил поддать высокомерному кабыздоху под хвост ногой, чтобы тот летел до самого своего Дуата. Он, видите ли, неуязвимый, а ты тут выкручивайся как знаешь!
        Видно почуяв недоброе, Проводник отбежал на несколько шагов от Даниила - божественность божественностью, но подстраховаться не мешает.
        - Какого же рожна ты не предупредил? - рявкнул юноша, уже не в силах сдерживаться,
        - Говнюк лохматый! Хрен с хвостом! Тебе ведь было приказано охранять меня, да? Сам же говорил! А если бы это бревно зубастое мной пообедало?
        Сознание того, что он вот так запросто костерит бога, принесло археологу облегчение и даже что-то похожее на мстительное удовольствие.
        Упуат после этих слов весь как-то съежился, виновато посмотрел в глаза собеседнику, будто нашкодивший щенок:
        - Ну… я же пытался предупредить. Лаял вот… Принца помог оживить…. Ну, извини, так получилось. Ты понимаешь, Даниил Сергеевич, наши отношения, с акху они… они, в общем, не так просты и однозначны.
        Тебе это будет трудно понять сейчас. Как-нибудь потом…
        Данька мрачно сплюнул. Похоже, что его угораздило попасть аккурат между жерновов самых настоящих божественных разборок. Причем проливать кровь в этой войне приходится, судя по всему, именно смертным.
        Принцу Джедефхору случалось переживать жестокие недуги. Однажды довелось ему быть раненным в схватке на войне с ливийцами. Но никогда еще ему не было так скверно.
        Все тело болело, по груди словно бегемот прошелся, голова буквально раскалывалась. Хорошо хоть сознание было более-менее ясным.
        Внезапно царевичу показалось, что он все-таки начал бредить - когда дверь комнаты словно сама собой открылась. В черном проеме он увидел изящную девичью фигуру в простых одеждах.
        - Вы позволите, господин? - услышал он звонкий девичий голос, струящийся, словно горный ручей по камням. - Я пришла помочь.
        Джедефхор с трудом повернул голову - боль напомнила о себе - внимательно разглядывая невесть откуда явившуюся богиню.
        Она склонилась над ним - и вдруг на сердце у сына фараона стало очень легко, да и боль в груди стала ощутимо меньше.

«Уж не колдунья ли она?» - промелькнуло в голове.
        - Как тебя зовут? - спросил принц, осторожно приподнимаясь.
        - Анх, ваше высочество, - потупясь, сообщила девушка, протягивая ему чашу с ароматным питьем. - Я дочь Неферкаптаха, друга отца Джеди. Я как раз пришла навестить этого неразумного юношу, когда вас привезли. Вот, попейте. Этот отвар я приготовила, как меня учила моя служанка-эфиопка. Старая Комба знала толк в целительстве.
        - Из твоих рук, красавица, я принял бы даже яд, - попытался пошутить голубоглазый, опорожняя в несколько судорожных глотков чашу.
        Девушка опустила очи, и принц вдруг понял, что она и в самом деле очень красива. Нет, не той красотой, что называют ослепительной. Напротив. Эта неброская, но сильная красота раскрывается тем больше, чем дольше на нее смотришь.
        И пока снадобье старой эфиопки облегчало его телесные немочи, в душе молодого человека исподволь, незаметно рождалась другая болезнь - старая как мир, лекарств от которой не знал ни этот век, ни тот, откуда родом был его спаситель.
        А потом двор и дом наполнились людьми - прибыл кортеж из дворца, состоявший из трех десятков нубийских гвардейцев и полусотни придворных, возглавляемых верховным жрецом храма Нут - по совместительству главным придворным лекарем. Старикашка осмотрел принца и, не найдя серьезных повреждений (даже ребра не были сломаны), непререкаемым тоном заявил, что его высочество необходимо немедленно перевезти во дворец.
        Со всей осторожностью и почтением царевича погрузили в пышный паланкин, несомый четырьмя мощными чернокожими рабами.
        У ворот голубоглазый приказал остановиться и подозвал Даниила и Анх.
        - Что ж, - вымолвил Джедефхор, закашлявшись, - я сейчас покидаю вас. Благодарю еще раз тебя, о, Даровавший сегодня мне жизнь вторично. Завтра, до полудня, ожидаю тебя во дворце. Я подумаю, как достойно вознаградить тебя, подумай и ты - чего хочешь попросить. - Он перевел дух и продолжил: - И пусть твоя душа, Джеди, и твоя, о, - прекрасная, - кивок в сторону девушки, - пребывают в радости…
        - Приветствую тебя, Мастер!
        - И тебе привет, Проводник!
        - Все трудишься? Что теперь изобретаешь?
        - Да вот, решил кое-что усовершенствовать в системе охлаждения.
        - И как, получается?
        - Великий Дуат его знает! Надо бы провести эксперимент.
        - Как раз кстати.
        - А что такое? Ты какой-то сам не свой. Исхудал, одичал. В чем дело?
        - Все задание, будь оно неладно! С этими людьми невольно опускаешься до их уровня.
        - Тяжелый случай?
        - Я бы сказал, запущенный. Неплановый путешественник в Дуате. Да еще эти наглецы акху снова нарушили перемирие. Ну, ты, наверное, знаешь. Главный докладывал на Совете.
        - Меня как раз не было. В очередной раз пытался связаться с Тотом.
        - Успешно?
        - Какое там! Молчит Носатый… Так что ты там говорил насчет эксперимента?
        Глава шестая
        ИСПЫТАНИЕ
        - Джеди, просыпайся, нас ждут великие дела! - раздался над ухом истошный вой, очень похожий на сирену.
        Данька недовольно поморщился и открыл один глаз. В комнате царил полумрак.
        - Что тебе неймется в такую рань, небожитель непуганый?
        - Вставай, вставай, лодырь! Здесь принято рано являться на службу. К тому же тебе необходимо срочно привести себя в порядок. Только глянь, на кого ты похож!
        Волчок положил на кровать рядом с парнем бронзовое зеркало. Надо же, приволок откуда-то. Вчера этого предмета здесь не было. Или это Анх забыла впопыхах?
        Посмотрел в отполированную до блеска темно-золотистую поверхность.
        Да, с этим явно нужно что-то делать. Небритый, на щеках и лбу засохшие царапины, под левым глазом большой темный фонарь. Фу, какой срам. До чего же он одичал в этом допотопном времени. А еще пришелец из будущего называется!
        Путеводитель, явно прочитав на лице подопечного ход его мыслей, удовлетворенно затявкал:
        - Видишь, видишь! Не нравится! Думаешь, фараону Хуфу придется по вкусу твоя помятая харя?
        - При чем здесь фараон? - вскинулся археолог. - Кажется, Джедефхор приглашал меня в гости к себе, а не к своему отцу?
        - Ну, ну! - многозначительно подмигнул Упуат. - Ты еще не знаешь местного владыку. Ни одно мало-мальски значительное событие не проходит мимо внимания Его Величества. А здесь такое, такое! Он патетически воздел глаза горе:
        - Покушение на наследника Та-Мери! Отважный неджёс спасает его высочество из пасти ужасного чудовища!
        - Тебе бы на телевидении работать, - невольно улыбнулся Горовой. - Или в газете. Ты знаешь, что такое газета?
        - Обижаешь! - надулся волчок. - Да будет тебе известно, у меня квалификация специалиста по связям с общественностью. Думаешь, зря меня на это безнадежное дело кинули?..
        Он вдруг прикусил язык. Данька напрягся.
        - Это я-то «безнадежное дело»?
        - Да ладно тебе! - залебезил ушастый нетеру. - Я же просто так. Что ты к словам цепляешься.
        - Между прочим, я не просил вас перемещать меня во времени и пространстве.
        - Но сохранение Маат - Высшего порядка требовало…
        - Плевал я на ваш Маат с высокой колокольни! Данька вскочил с кровати, едва не наступив Упуату на хвост, и нервно зашагал по комнате туда-сюда. Волчок опасливо следил за его передвижениями.
        - Тебе нужно расслабиться! - заявил он внезапно. - Я это предвидел и кое-чего припас.
        Пулей вылетев на кухню, нетеру тут же вернулся, неся в зубах небольшой глиняный горшочек.
        - Что это? - Данька опасливо повертел в руках посудину.
        - Подарочек от братца Хнума! Экспериментальный образец! Новый сорт пива. «Золотые рога» называется!
        - Я с утра вроде как не пью, - попробовал отказаться от неожиданного подарка археолог.
        - Давай, давай, откупоривай! - поторопил Путеводитель. - Мастер утверждает, что это что-то необыкновенное. Тонизирует лучше любого лекарства. Я сам еще не пробовал.
        Пес плотоядно облизнулся.
        Данька сорвал глиняную крышку и принюхался к содержимому горшка. Пахло необычно. Отнюдь не перебродившим с хмелем ячменем, а чем-то напоминающим смесь высокогорных трав с луговыми цветами. Прямо элитный французский парфюм для мужчин. Но можно ли это употреблять обычному человеку, а не существу неземного происхождения?
        Покосившись на Упуата, археолог увидел, что тот напряженно наблюдает за Данькиными манипуляциями с сосудом.
        - Не хочешь отведать? - сунул ему горшок под нос Горовой.
        Волчок испуганно отшатнулся, и в голову Даниила полезли всякие нехорошие мысли.
        - А ну пей! - тучей навис он над ушастым. Путеводитель с самым несчастным видом затряс головой.
        - Мне нельзя!
        - Пей, тебе говорю, отравитель хренов!
        - От отравителя слышу! - возмутился Упуат. - Я же тебе нормальным человеческим языком говорю: мне нельзя.
        - Врешь!
        - Клянусь Великим Дуатом! Открыватель Путей понурил голову.
        - Понимаешь, - вздохнул совсем по-человечески. - Проблемы у меня с этим делом. Как выпью чуток, так сразу и несет меня по наклонной…
        - Неужели запои?! - не поверил Данька.
        - Ага, - всхлипнул волчок. - Они самые. Вот Главный и велел мне закодироваться. Пригрозил, что, если еще раз сорвусь, отправит назад со всеми потрохами. И еще характеристику соответствующую составит, чтобы меня в три шеи со службы выгнали. А оно мне надо? Так что пей и не сомневайся! Хнум - он в своем деле разбирается. Не зря же Мастером зовут.
        Молодой человек осторожно припал губами к кринке и, зажмурившись, отхлебнул самую малость. В нос сразу же ударили смешные пузырики. Напиток был очень резок, как газировка или шампанское. Глотнув, Горовой прислушался к своим ощущениям. Вроде бы ничего. Пить можно. Хлебнул еще раз, на этот раз побольше.
        - Ты смотри, очень даже недурственно!
        - А я что говорил, - с убитым видом молвил Упуат. Пиво, если это можно было так назвать, отличалось изысканно-тонким вкусом. Данька не был профессиональным дегустатором, однако без особого труда уловил в напитке привкус меда и… земляники. Но откуда в пустынном Египте взяться столь экзотическому продукту? Было в «Золотых рогах» Хнума еще что-то смутно знакомое, но что именно, археолог, хоть убей, не мог вспомнить.
        - И как, правильное пиво? - спросил Путеводитель.
        - Правильное! - подтвердил юноша.
        Такой напиток нельзя было употреблять бездумно: скоренько, на ходу опрокинул кружку и потопал себе дальше. Нет. Его нужно пить медленно, растягивая наслаждение, чтобы прочувствовать вкусовую гамму. Данька заметил, что после третьего глотка вкус пива как-то изменился. То же произошло и после четвертого.

«Ничего себе! Пиво-хамелеон!» - Не хочешь ли еще раз взглянуть в зеркало? - невинно поинтересовался Упуат. Даниил с неохотой оторвался от чудо-горшочка и покосился на свое отражение в бронзовой отполированной пластине.
        О-го-го! Не может быть.
        Парень с недоверием ощупал лоб и щеки. Гладко, как у младенца. Нет ни царапинки, ни синяка. Словно и не бывало. Да и щетина куда-то подевалась.
        - Омолаживающий эффект! - констатировал волчок. - Да, дорого бы дали местные стареющие красотки, чтобы отведать этого пойла! Я вот все думаю: не предложить ли братцу Хнуму открыть при одном из его храмов пивоварню со мной на паях? Загребали бы золото лопатой.
        - Ладно, - прекратил он меркантильные мечтания, - кончай пиво трескать, алкаш! Пора топать во дворец!
        Горовой чуть не поперхнулся от возмущения. Надо же, алкаш! Чья бы корова мычала! Но препираться не стал. Пора так пора. Местному аборигену лучше знать, когда здесь принято являться в гости.
        - Кстати, - мимоходом обронил Упуат, когда они были уже на полпути ко дворцу Джедефхора, - у нас тут планчик нарисовался…
        Данька сжал зубы, нервно поиграв желваками.
        - И не обрыдло тебе в сыщиков-разбойников играть? «Мы», «у нас», «там». Кто? Где? Когда? Что вы меня за идиота или несмышленыша держите! Объяснили бы лучше, что к чему, и дело с концом! Или умом еще не дорос, чтобы постичь ваши божественные премудрости?
        - Не кипятись, не кипятись! - осадил его Путеводитель. - Мы пока еще присматриваемся к тебе. Думаю, скоро ты получишь ответы на кое-какие терзающие тебя вопросы. Согласись, делиться секретами с малознакомым типом - это неразумно и даже опасно. Причем для обеих сторон.
        Археолог вынужден был признать, что в словах волчка есть рациональное зерно.
        - Вот видишь! - обрадовался ушастый. - Ну, так слушай внимательно и не перебивай…
        Когда он закончил, Данька возмущенно замахал руками:
        - Не согласен! То, что ты предлагаешь, - это мифотворчество какое-то, богостроительство. Смотрите все: смертельный номер, на арене Джеди - великий и ужасный! Так вы из меня, чего доброго, тоже бога сделаете. Возведут в мою честь храм со статуей и будут поклоняться!..
        - Не преувеличивай! - отмахнулся хвостом Открыватель Путей. - В лучшем случае сложат сказку и все. Ты не сделаешь ничего, выходящего за рамки обычного фокуса. Наведение иллюзии, которую частенько практикуют местные жрецы, и в первую очередь херихебы. Не стоит разочаровывать двор. Покажи им класс!
        - Да я уже вроде бы показал его, когда спас наследника престола. Разве нет? По-моему, фараон мне обязан…
        Волчок пренебрежительно скривился и сплюнул:
        - Ничем, ровным счетом ничем. Забываешь, что Джедефхор - всего-то один из многочисленных отпрысков государя. Умрет он, что ж, такова воля богов. Наследником станет другой. Своим подвигом ты приобрел одного могущественного друга и десяток не менее могущественных врагов.
        - Неужели?! - изумился парень.
        - А вот увидишь… - туманно пообещал Упуат.
        Четвероногий нетеру словно в воду глядел.
        Едва они появились на пороге канцелярии Джедефхора, как голубоглазый с взволнованным видом налетел на Даньку и закричал:
        - Где тебя демоны носят?! Я уже хотел отряд Рахотепа за тобой посылать!!
        - А что такое? - не понял причины бури студент. - Или обнаружились какие-нибудь новые факты по делу Хемиуна?
        Принц досадливо отмахнулся:
        - Какой там Хемиун! Тебя желает видеть сам фараон, жизнь, здоровье, сила!

«Интересно, - промелькнуло в голове у Горового, - откуда это мохнатый все наперед знает? Словно в волшебное зеркало смотрит».
        - Надо бы тебя приодеть как следует, - критически осмотрел Даньку царевич. - Все-таки в первый раз будешь официально представлен Владыке Двух Земель.
        - Что-нибудь не так?
        По мнению самого Даниила, выглядел он вполне сносно. Еще вчера, узнав от наследника о предстоящем у него во дворце торжественном приеме по случаю чудесного избавления принца от зубов крокодила, Анх развернула бурную деятельность. Притащила из дома новую рубаху из тончайшего льна (подарок Неферкаптаха, пораженного свалившейся на Джеди небывалой удачей), новый же гофрированный передник (из того же источника) и богато отделанный пояс (это уже сама вышивала, намереваясь подарить парню после успешного окончания им школы писцов). Так что экипирован Данька был не хуже самого Джедефхора.
        Однако голубоглазого этот наряд отчего-то не устраивал.
        - Нужно бы что-нибудь соответствующее твоему новому чину, - нетерпеливо щелкал он пальцами, лихорадочно шаря взглядом по канцелярии.
        Внезапно царевич хлопнул в ладоши:
        - Ага! Вот оно!
        - Чипсеска! - обратился наследник к начальнику своих писцов. - Иди-ка сюда.
        Кисломордый жрец, опасливо косясь на Упуата и Даньку, приблизился и отвесил принцу почтительный поклон.
        - Что это, ты никак себе обновку прикупил? - ткнул ему Джедефхор пальцем в грудь.
        Бритый жрец осклабился. Сегодня он красовался в новенькой, переливающейся в лучах солнца леопардовой шкуре.
        - Снимай немедленно! - категоричным тоном приказал царевич.
        Улыбка сползла с лоснящейся довольством рожи Чипсески.
        - Но к-как же… - попытался он возражать, но Джедефхор перешел к активным действиям.
        Одним рывком сорвал со жреца ритуальное одеяние, явив присутствующим его жалкую, тщедушную фигуру с выпирающим животиком, и протянул пятнистую накидку Даньке.
        - Одевайся!
        - И-ик! - издал горловой звук Чипсеска и схватился за сердце.
        - Что? - не понял Даниил, снимая рубаху и облачаясь в шкуру.
        - Охальник! Богохульник! Еретик! - сыпанул оскорблениями жрец. - Да как ты смеешь рядиться в священные одежды!
        Археолог отметил, что все упреки относятся лично к нему. Открыто критиковать поступки наследника кисломордый не осмелился.
        Тут раздался угрожающий рык Упуата. Волчок подошел вплотную к жрецу и показал ему свои белоснежные клыки. Чипсеска поперхнулся и испуганно захлопнул рот. Инцидент был улажен.
        Дворец Джедефхора, находившийся неподалеку от резиденции фараона, был почти точной ее копией, только в миниатюре. В этом Данька смог воочию убедиться, очутившись уже в саду, окружавшем обитель повелителя Верхнего и Нижнего Египта. Те же квадраты и прямоугольники, разделенные перекрещивающимися тенистыми аллеями из деревьев и виноградных шпалер с цветниками. Масса фруктовых деревьев, среди которых прятались изящные беседки и павильоны. И даже облицованный камнем пруд с плавающими в нем лилиями. Правда, не в пример водоему царевича, овальной, а не прямоугольной формы.
        Вдали возвышалась громада дворца. Но Джедефхор, к удивлению Даниила, туда не пошел, а свернул к пруду, на берегу которого стояла толпа зевак в дорогих одеждах. Один или двое со скучающим выражением лиц обернулись на подходивших к ним молодых людей и черного пса, похожего на волка, поприветствовали наследника и опять повернули головы к пруду. Глянул и Данька, заинтересовавшийся, что же они там нашли любопытного.
        По зеркальной глади плыла длинная ладья. Гребцами на ней были двадцать девушек, усевшихся в два ряда вдоль бортов. Позади них, на кормовой части лодки сидели еще две красавицы, каждая из которых руководила греблей «своего» ряда. Эти девушки что-то пели в такт взмахам весел, вероятно задавая ритм.

«Эх, меня бы в этот цветник», - вздохнул Данька.
        Девчонки и впрямь были как на подбор: что руководительницы, что их подчиненные. Все молоденькие, не старше четырнадцати-пятнадцати лет, с красивыми стройными телами и густыми волосами, заплетенными в косы. Присмотревшись, москвич заметил, что девушки были практически обнаженными. То, что он сначала принял за блестящие одежды, было всего лишь расшитыми бисером сетками, надетыми прямо на голое тело.
        На корме также стояло кресло под балдахином, в котором расположился мужчина средних лет. Голова его была покрыта царским платком-немесом.

«Фараон Хуфу», - без труда догадался археолог.
        Государь, склонившись к одной из певиц, говорил ей нечто ласковое. Зарумянившаяся красавица смущенно улыбалась.

«Вот старый развратник!» - чуть не сплюнул в сердцах Горовой.
        - Держи себя в руках, - услышал он негромкое рычание Упуата.
        Джедефхор, положив руку на плечо Даниила, увлек его за собой.
        Парни подошли к невысокому коренастому юноше с резкими чертами лица. Что-то неуловимо знакомое померещилось археологу в его облике. Что именно, он понял после того, как наследник назвал молодого человека по имени.
        - Хафра, позволь познакомить тебя с моим вчерашним спасителем.
        Точно! Как же это он сразу не узнал знаменитого строителя второй пирамиды? Ведь Данька неоднократно встречал репродукции скульптурных портретов этого человека в литературе, да и имел случай лицезреть «живьем» в Каирском музее его статую из черного диорита. Конечно, стоявший перед ним подросток мало походил на надменного, с презрительно сжатыми губами властителя огромной державы, облик которого запечатлеют ваятели лет этак через пятнадцать. Но кое-какие из черт будущих портретов в Хафре просматривались уже сейчас - непомерно раздутое самомнение и гордыня, холодный взгляд.
        Этот леденящий душу холод, исходивший из стального цвета глаз царевича, Данька тут же почувствовал на себе и невольно поежился.
        Хафра не произнес ни слова. Лишь вперил глаза в археолога и, казалось, чего-то ожидал. У Горового непроизвольно подогнулись ноги. Он встал на колени и произнес традиционное приветствие, с которым было принято обращаться к принцам:
        - С миром, с миром, Хафра, царский сын, любимый отцом своим! Да отличит тебя отец твой Хуфу, да выдвинет он тебя среди старших! Да одолеет твой двойник Ка твоего противника, да ведает твоя душа Ба пути, ведущие к вратам «Того, кто укрывает усталого»!
        Царевич кивнул и отвернулся к брату. Данька заметил, как дернулся уголок рта Хафры, когда тот услышал пожелание «быть выдвинутым среди старших». Еще бы! Ведь он был всего лишь третьим сыном (если не считать самого старшего, Хемиуна, не имевшего права наследования). Как это, должно быть, невыносимо - быть третьим, а не первым или хотя бы вторым. Насколько ты далек от вожделенной двойной Короны Та-Мери.
        Братья обменялись несколькими ничего не значащими фразами общего характера: о погоде, о здоровье, о предстоящем празднестве. Потом Джедефхора отвлек какой-то жрец, и Хафра отошел в тень финиковой пальмы. Данька готов был поклясться, что оттуда так и сыпались льдинки, испускаемые очами-холодильниками принца.
        От дальнейшего конструирования психологического портрета Хафры его отвлек громкий шум, доносящийся со стороны пруда. Юноша посмотрел на ладью. Что это там за сумятица?
        Одна из певиц горько рыдала, закрыв лицо руками. Фараон пытался ее утешить, поглаживая то по плечу, то по волосам, отчего-то вдруг распустившимся. Помогало, как видно, слабовато. Девушка заливалась все пуще. Ее плач перешел в настоящую истерику.
        Хуфу нервно махнул рукой, и лодка устремилась к берегу.
        - Ну вот, - удовлетворенно пробурчал над ухом археолога Упуат, - кажется, начинается. Вставай, хему-нечер, а то колени протрешь. Чай, не казенные.
        Археолог удивился. Как это он не заметил, что до сих пор стоит на коленях. Нет, точно этот Хафра обладает даром гипнотизера. Вон как лихо его обработал. А ведь Данька всегда считал себя неподатливым к постороннему внушению.
        А вдруг прыткий парнишка и до трона дойдет тем же способом? Внушит Джедефхору, что тот должен отречься от престола в его пользу, потом те же мысли навеет Джедефра. И дело в шляпе. Впрочем, Джедефра будет править сразу же после своего отца, обойдя законного наследника престола.

«Почему?» - в очередной раз задумался юноша над загадкой голубоглазого.
        Царская ладья причалила к берегу. К ней тотчас же устремились невольники и царедворцы. Рабы бросились под ноги повелителю, соорудив из собственных тел своеобразный мост, по которому живой бог сошел на землю. Вслед за ним тем же путем прошла и всхлипывающая певица. Затем «мост» распался, и невольники дружно принялись помогать выбираться из челна и остальным девушкам.
        На полянке поднялся такой шум и гам, что Данька немного растерялся. Ему уже давно не приходилось видеть и слышать столько возбужденных девушек сразу. Ну, разве что в стрип-баре во время его достопамятного дебюта в качестве исполнителя эротических танцев.
        - Молча-ать! - рявкнул Хуфу, и сутолока вмиг улеглась.
        Пройдя, как ледокол, сквозь людскую толпу, государь приблизился к резному трону, стоявшему в богато украшенной беседке, и уселся, грозно буравя окружающих колючим взглядом. Поймав на себе этот взгляд, Горовой понял, в кого пошел ледяной человек Хафра. Не врет народная мудрость насчет того, что яблочко от яблоньки недалеко падает.
        - Аида, - скрипучим голосом обратился фараон к расстроенной девушке, - подойди сюда, дитя мое.
        Плавно, как будто не касаясь ногами земли, мимо Даньки проплыла стройная темноволосая красавица. Она была до того хороша, что парень чуть не присвистнул от удивления и восторга. Певица это заметила. Ее черные, подрисованные сурьмой глаза на неуловимый миг остановились на стройном мускулистом теле археолога, и парню показалось, что во взгляде девушки промелькнула искра живого интереса.
        - Не строй иллюзий! - охладил его пыл Упуат. - Новая любимая игрушка фараона.
        Певица подошла к трону, поклонилась владыке и уселась у царских ног на услужливо подставленную ей кем-то из придворных раскладную скамеечку. Хуфу положил ей на голову свою левую руку и начал задумчиво перебирать пальцами длинные густые локоны девушки.
        - Кто она?
        Волчок не успел ответить, так как к ним подошел Джедефхор.
        - Не повезло же нам с твоим первым представлением государю! - с досадой крякнул наследник.
        - Что так? - совсем не расстроился Данька, которому и так уже по горло хватало впечатлений от сегодняшнего дня.
        Побывать при дворе самого фараона Хеопса, видеть его, познакомиться с Хефреном - об этом не мог и мечтать никто из археологов грядущего.
        - Видишь ли, - шутовским тоном пояснил голубоглазый, - папенькина рабыня потеряла новую заколку. Горе-то какое! Впору всему двору облачиться в траурные одежды. Или того лучше - всем сразу утонуть в пруду, разыскивая пропажу. Великая жертва во славу фараона!
        В голосе парня слышалась плохо скрываемая досада. Он, по всей видимости, не одобрял поведения отца.
        - А кто эта девушка?
        - Дочь эфиопского царя. Наложница.
        - Эфиопка? Почему же тогда она такая светлокожая?
        Принц поморщился. Тема, затронутая Даниилом, ему не импонировала.
        - Сразу видно, что тебя воспитывали не при царском дворе. Мне с детства вдалбливали в голову родословные наших соседей - врагов и друзей. Так вот, эфиопские цари из нынешней правящей династии все светлокожие и ужасно этим гордятся. Предание гласит, что основателем их рода был белокожий рыжий варвар, пришедший откуда-то с севера и мечом завоевавший себе престол. К тому же матерью Аиды была критянка…
        - Сын наш, Джедефхор, - внезапно повернулся к ним лицом владыка. - Подойди сюда.
        Царевич пошел на зов, а к Даньке вновь подскочил Путеводитель и еле слышно заворчал:
        - Приготовься! Сейчас начнется! Что бы ни происходило - не удивляйся и не трусь…
        - Джеди, приблизься! - торжественно и громко провозгласил наследник. - Его величество желает лицезреть тебя у своих ног!
        Парень размеренной, полной достоинства походкой подошел к трону. Его путь сопровождался завистливыми взглядами и язвительными комментариями обойденных царским вниманием царедворцев:
        - Откуда он?
        - Кто его знает? Говорят, бывший неджес.
        - Выскочка! Грязный простолюдин.
        - А держится, словно принц по крови!
        Даньку так и подмывало сунуть кому-нибудь кулак в зубы, чтоб неповадно было зубоскалить на чужой счет. Но он стойко держался.

«Желает лицезреть у ног? Это как же понимать? В буквальном смысле, что ли?»
        С сожалением посмотрев на новенькую леопардовую шкуру, снятую с плеча бедолаги Чипсески, молодой человек растянулся в пыли у подножия трона. Полежал так недолго, пока его плеча не коснулась нога в металлической сандалии. Студент поднял голову и увидел, что рамена его попираются не чьей-нибудь наглой лапищей, а стопой самого владыки Двух Земель. Обувка на ней была из чистого золота.

«Из чего, не во гнев будь сказано вашей царской милости, сделаны черевички на ногах ваших? - вспомнилось из Николая Васильевича Гоголя. - Я думаю, ни один швец ни в одном государстве на свете не сумеет так сделать…»
        - Встань, неджес! - проскрипела несмазанная дверь. - Покажи свое лицо.
        Данька поднялся и инстинктивно отряхнул одежду, подняв клуб пыли.
        Фараон сморщил нос и громко чихнул. Роящиеся вокруг трона, словно мухи у блюдца с вареньем, вельможи в ужасе шарахнулись в разные стороны. Два гигантских негра-нубийца схватились за свои острые бронзовые мечи. Красавица же эфиопка сначала улыбнулась, а когда его величество изволило чихнуть еще три раза кряду, так и вовсе захихикала. Хуфу покосился на нее и расплылся в сладострастно-медовой улыбке. Потом снова обратился к Даниилу.
        - Хе-хе! А ты дерзок, неджес. Хотя что с тебя, мужика неотесанного, взять? Ты хоть немее на себя надень, а не леопардовую шкуру, все равно хамом и останешься.
        Царедворцы угодливо закивали головами.
        Джедефхор покраснел от распиравшей его обиды за своего спасителя. Прекратила смеяться и певица. Закусив тонкие губы, она исподлобья рассматривала неловко переминающегося с ноги на ногу парня.
        - Сын поведал нам о твоем благом поступке и о чудесных способностях, проявившихся в тебе по воле святых богов. За первое хвалу в твою честь возносит вся Земля Возлюбленная, а за второе ты сам должен быть благодарен всеблагим нетеру…
        Пафос государевой речи был нагло прерван очередным «апчхи».
        - Мы уже дали поручение казначею, чтобы он выплатил тебе определенное вознаграждение. Небольшое, - поспешил оговориться фараон, - но ощутимое.
        Кроме того, наследник уже одарил тебя чином. Так что твоя душа Ба должна радоваться.
        - Она радуется! - заверил повелителя Данька и легонько поиграл мускулами, как это делают культуристы.
        Не для царя, конечно, а для прекрасной певицы, продолжавшей пожирать статного парня очами.
        - Не хочешь пойти в нашу гвардию? - по достоинству оценив его богатырское сложение, бухнул вдруг фараон, чем несказанно озадачил археолога.
        Парень опешил, не зная, что сказать.
        - Государь! - поспешно вмешался Джедефхор. - Я докладывал, что возлагаю на хему-нечера Джеди особые надежды. По очень важному делу!
        - Да, правда, - легко согласился Хуфу. - Но одно другому не мешает. Можно и в гвардии служить, и важными делами заниматься. Как, неджес?

«Вот же попал, как кур в ощип!» Переносить тяготы и лишения гвардейской службы Даньке не хотелось.
        - Боги призвали меня к иной миссии! - начал он вдохновенно, вздев очи горе. - По воле Великой Девятки я должен стать ищейкой Ра-Атума! И не мне изменять святое предначертание!
        У фараона от неожиданности отвисла челюсть. Как будто заговорила одна из статуй богов, во множестве стоявших в царском саду.
        - Ты смеешь перечить своему государю? - растерянно проскрипел сверчок.
        - Не я, о всемогущий, жизнь, здоровье, сила! Так велит небо!
        - Тебе ли, грязному неджесу, толковать волю небес?! - задергался в нервном тике Хуфу. - Для этого есть специально обученные люди! Не тебе чета!!
        Он вскочил с трона, гневно затопал ногами.
        Джедефхор метался в панике, соображая, чем помочь новому другу. Принц отлично знал, каков бывает его отец во время таких вот внезапных вспышек ярости. Неожиданно выручила Аида.
        Девушка схватила государя за руку и припала к ней губами, а свою прекрасную головку прижала к царскому бедру. Хуфу подавился уже готовой вырваться наружу бранью.
        - Повелитель, - не давая ему опомниться, проворковала эфиопка. - Этот человек назвал себя ищейкой Ра-Атума. Испытай же его. Пусть он найдет мою заколку.
        Фараон тупо посмотрел на нее, а потом рухнул в кресло и зашелся в приступе безудержного смеха.
        - Ищейка! - вырывалось у него из груди во время коротких перерывов. - Пес! Орудие небес!
        Веселье оборвалось столь же внезапно, как и началось.
        - Слышал?! Найди заколку прекрасной Аиды! Не найдешь, пеняй на себя! Не сносить тебе головы, неджес!
        Парень повертел головой, ища поддержки. Бледный Джедефхор, пряча от Даньки глаза, кусал губы. Хафра поигрывал толстой золотой цепью, висевшей у него на груди, и не скрывал злорадства. Юная певица с вызовом уставилась на молодого человека.

«Чтоб тебе…»
        Рассерженный Горовой никак не мог придумать, что бы такого позловреднее пожелать вероломной красавице.
        - Ну, как, неджес, найдешь подвеску? - скрипела рассохшаяся телега.
        Притаившийся в тени финиковой пальмы Упуат кивнул и несколько раз повернул морду в сторону. Дескать, отойдем, потолкуем.
        - Найду, Ваше Величество, жизнь, здоровье, сила! - глянул прямо в глаза царю археолог.
        Хуфу потупился.
        - Вот и славно. Начинай! И поторапливайся. Мы проголодались!
        - Ты не можешь раздобыть акваланг? - скептически вопросил ушастого Даниил, когда они уединились для краткой медитации за облюбованной волчком пальмой. - Или, на худой конец, маски с дыхательной трубкой?
        - Никак нырять собрался?
        - А что?
        - Гиблое дело. Тут глубина двенадцать локтей. Метров шесть-семь, прикинул Данька.
        - Ничего, прорвемся. И не на таких глубинах бывали.
        Путеводитель пригорюнился:
        - И где ты только такой взялся на мою несчастную собачью голову? Жаль, некогда, а то поучил бы я тебя уму-разуму!
        Из ближних кустов он выволок некий предмет, по виду напоминавший пульт дистанционного управления, но с меньшим количеством кнопок.
        - Бери и слушай внимательно. Тебе нужно будет лишь поочередно нажимать эти кнопочки и ничего больше. Сначала белую, потом красную, после зеленую, дальше синюю, снова синюю, затем зеленую и наконец голубую. Запомнил? Главное, не перепутай. Впрочем, я прослежу. И повторяю: ничему не удивляйся. Что бы ни произошло - делай вид, что для тебя это сущие пустяки. А теперь попроси девчонку, пусть даст тебе вторую заколку. Мне нужно посмотреть, что конкретно мы ищем.
        Певица слегка удивилась просьбе, но чиниться не стала. Подняв нежную руку к голове, она вытащила из волос заколку и протянула ее молодому человеку. При этом длинные волосы Аиды, лишившись последней поддержки, темными волнами рассыпались по ее плечам.
        Беря украшение у нее с ладони, Данька невзначай коснулся тонких пальцев эфиопской царевны и почувствовал, что по нему словно разряд тока пробежал. Даже вздрогнул от неожиданности.
        Неужели он так глубоко запал на эту красотку?
        А как же Нюшка? Как же Анх?
        - Эй, неджес! - прикрикнул фараон. - Не запачкай своими грязными лапами мой подарок!
        Заколка была цвета морской волны, сделанная из бирюзы в форме рыбки. Упуат ткнулся в нее носом, хорошенечко обнюхал и тявкнул, подавая знак начинать представление.
        Даниил подошел к пруду и вытянул руки вперед, совершая некие «магические» пассы. Сам же в это время не без внутренней дрожи нажал белую кнопку пульта.
        Сначала не происходило ничего примечательного. Вода подернулась мелкой рябью, хотя ветра вроде бы не намечалось. На небе ни тучки, и жара стояла такая, что, если бы не тень от деревьев, впору было бы изжариться.
        Громкий и единодушный то ли всхлип, то ли вздох разнесся по царскому саду.
        Поверхность водоема помутнела, загустела и превратилась в… неподвижное стекло.

«Опаньки!!» - вздрогнул студент и ткнул на красный кружок.
        Из пульта вырвался тонкий алый луч, устремившийся к застывшей воде.
        - Правее, направь резак правее, - проскулил Путеводитель, отираюшийся у ног парня.
        Тот послушно отклонил кисть вправо. Луч коснулся зеркала пруда. В том месте, где заканчивалась красная нить, переходя в остекленевшую воду, что-то забурлило и запенилось, напоминая электросварку. Горовой догадался подать руку вперед. Вслед за бегущим лучом потянулась темная прямая борозда. Дальше, дальше, до самого противоположного берега. Овал пруда оказался разрезанным на две неравные части.

«Ух ты! Как пирог!» - Археологом уже овладел азарт.
        Что нам даст зеленая кнопка?
        Признаться, такого он не ожидал. Меньшая часть «пирога» поднялась вверх и зависла в воздухе. Вода, против ожидания Даниила, трансформировалась не в лед, а в густую колышущуюся и вибрирующую студенистую массу. Присмотревшись, в ней можно было различить застывших рыб с очумело выпученными глазами и широко открытыми ртами. - Мои рыбки! - раздался за спиной всхлип Хуфу. - Что с ними теперь будет?
        Синий кружок.
        Гигантский кусок студня подался влево и лег на поверхность второй половины
«заливного», образовав жуткую башню двенадцатиметровой высоты.
        Показалось дно пруда.
        - Теперь мой черед!
        Упуат метнулся вперед и стал нарезать круги по обнажившемуся дну водоема. Туда-сюда, сюда-туда. Остановится на месте. Принюхается. Насторожит уши, как бы желая услышать нечто, ведомое только ему. Одним словом, это был бенефис Открывателя Путей, выступавшего в роли ищейки детектива.
        Вот волчок в очередной раз застыл и принялся сосредоточенно рыть грунт, пытаясь поддеть некий камень. Таки отодвинул, схватил что-то зубами и непринужденно затрусил к берегу.
        Поравнявшись с Данькой, ушастый высунул язык и продемонстрировал парню бирюзовую рыбку - точную копию той, что оставалась у Аиды. Сплюнул заколку под ноги Горовому и прохрипел:
        - Давай заканчивай. Приводи все в порядок.
        Студент понятливо кивнул.
        Синяя.
        Верхняя часть «башни» сдвинулась вправо и зависла в воздухе.
        Зеленая.
        Студенистый аквариум плавно опустился вниз. Полоса, разделявшая две части пруда, затянулась.
        Наконец голубая кнопка.
        Зеркальная поверхность подернулась рябью, и вода в пруду вновь стала живой. Несколько рыбешек радостно подпрыгнули вверх и с громким всплеском шлепнулись обратно.
        Данька подобрал с земли лазоревую рыбку и, слегка пошатываясь, подался к толпе. Хотя нет, никакой толпы не было в помине. Все придворные, объятые диким ужасом, валялись, уткнувшись носами в пыль, на земле вокруг трона, на котором сидел скукожившийся и жалкий владыка Двух Земель.
        И только трое остались стоять на ногах: радостно хлопающий в ладоши Джедефхор, скрежещущий зубами в бессильной ярости Хафра и удивленно распахнувшая глаза-колодцы Аида.
        Данька с галантным поклоном протянул певице найденную заколку и по стойке смирно вытянулся перед фараоном.
        Несколько долгих мгновений продолжалась игра в гляделки между царем и парнем в леопардовой шкуре. Первым сдался государь.
        Встав во весь рост, он вытянул вперед десницу и проскрипел:
        - Пусть дадут один хлеб, одну кружку пива, лепешку ладана великому херихебу, святому хему-нечеру Джеди, ибо я познакомился с примером его искусства!
        И сделали так, как приказал его величество.
        Глава седьмая
        К ДОЗНАНИЮ ПРИСТУПИТЬ
        - Думаешь, он справится, этот твой протеже?
        - А у тебя есть другая кандидатура, Проводник?
        - Если и есть - все равно ты ведь не примешь ее, Старший…
        - Не приму. Уже не приму. Тем более, ее у тебя нет.
        - Ты, как всегда, прав. Но все же объясни - почему ты так веришь в этого пришельца?
        - Видишь ли, Проводник, он, как ты сам только что заметил, пришелец - чужак в нашем времени. А значит, и законы этого времени распространяются на него лишь частично. И здешние люди, и мы, и даже наши враги находятся под их властью. А он может обойти их, не разрывая ткань реальности, не испытывая сопротивления. Там, где нам пришлось бы ломиться всей мощью, круша мироздание, он просто придет и возьмет. При этом никто ничего не заметит - все просто подумают, что ему улыбнулась удача.
        - Так это и есть суть твоего эксперимента? А не опрометчиво ли ты поступаешь, Старший? Тебе же известно - какие ставки в этой игре?
        - Вот именно об этом я и хотел поговорить с тобой: я полагаю, что пришла пора рассказать ему все.
        - Все??
        - Именно так, Проводник. И сделать это следует тебе.
        - Мне?
        - Ну да. Или у нас есть другой специалист по связям с общественностью?
        Даниил Горовой сидел на кухне своего дома (ох, уж эта российская привычка - решать все мало-мальски важные дела на кухне), жевал сдобренную фруктами пшеничную кашу, сваренную Анх, ждал появления Каи, отправленного в царские конюшни за колесницей, и думал.
        Дело в том, что он пока не вполне представлял - как подступиться к заданию?
        Может, все-таки лучше было бы попросить у царя кого-нибудь в помощь? Говоря языком его времени, «группу поддержки», профессионалов сыскного дела?
        Но тут же Данька решил, что все-таки был прав, ограничившись Каи.
        Для полного счастья ему не хватало только какого-нибудь важного сварливого чиновника с пузиком и родословной! Или полудюжины «глаз и ушей фараона». Вот именно - «глаз и ушей». Нет, светиться лишний раз ему ни к чему. Вдруг кто-то из этих зорких и чутких личностей увидит и услышит, как новоиспеченный херихеб ругается на неведомом языке или беседует со своей собакой? Оно бы и ничего, пусть. Лишь авторитета прибавится. Хотя после представления в саду фараона слава о святом хему-нечере Джеди, укрощающем водную стихию, разнеслась по всей столице и ее окрестностям. Говорят, какой-то придворный писец-подхалим уже даже успел состряпать сказку-панегирик «Фараон Хуфу и чародей».
        Парень и сам попытался было выяснить у Путеводителя, как это у него все так складно да ладно сошлось и получилось. И прогулка царя по озеру, и потеря любимой государевой наложницей подарка повелителя, и представление Джеди во всей красе - все будто бы планировалось заранее и шло по накатанному сценарию. Волчок многозначительно посмотрел на Даньку и, как всегда, отделался от него чем-то типа: много будешь знать, скоро состаришься…
        И все равно, пускать в свое окружение посторонних нельзя. Не говоря уже о том, что советы в криминалистике местных специалистов ему, если подумать, не так уж и нужны
        - вряд ли кто-то в Египте знает хоть десятую часть того, что знает он. А вот надежный человек, разбирающийся во всех тонкостях здешней жизни, - это да. И тут, кроме Каи, кандидатур и нет. Не Анюту же, в самом деле, включать в опергруппу! Она, конечно, девушка умная и, судя по всему, не робкого десятка, да только вот такого попрания традиций не сможет позволить себе, пожалуй, даже и фараон.
        А что касается пятерых воинов во главе с Рахотепом, приставленных к нему предусмотрительным Джедефхором, то что они смогут сделать против такого вот хурсарка? А тем более - против оружия, легко срезающего толстые пальмы на дальней дистанции? Тут одна надежда - на Упуата: бог как-никак…
        Ладно - хочешь не хочешь, а надо приступать к расследованию.
        С чего же, однако, начать?
        Как сказал великий русский ученый древности Дмитрий Иванович Менделеев (славный, кажется, тем, что изобрел водку), «Без гипотезы не замечаешь фактов». С гипотез и начнем.
        И прежде всего главный вопрос всякого криминала: «Quprodest?» Что в переводе с языка древних римлян, которые говорили афоризмами и поэтому вымерли, означает - кому выгодно?
        Акху? Какой у них в этом деле интерес? Почему строительство пирамиды так мешает акху? Будет пирамида, не будет - какая разница? Другие пирамиды им не мешали… Взять хоть пирамиду Джосера! Или… дело не в пирамиде, а в месте, где ее хотят построить?
        Надо будет узнать все про место - не происходило ли там странных вещей: какие-нибудь знамения, призраки, легенды…
        Кстати, а какой, собственно, смысл воровать архитектора? Да, он, конечно, так сказать, руководитель проекта, но ведь не единственный же архитектор в Египте… то есть в Та-Кемете. У него наверняка были помощники, остались чертежи, планы.
        Стоп! Вот с помощниками надо будет разобраться поосновательней. Может, за,всем этим стоит банальная уголовщина - молодой честолюбивый подчиненный решил избавиться от начальника и занять его место. А что? Элементарно, Ватсон!
        В конце концов, такое было всегда - взять хотя бы курс новейшей истории - рубеж XX и XXІ веков в России и близлежащих странах. Сколько начальников были вульгарно
«заказаны» своими заместителями - и до сих пор вспомнить страшно.
        Нет, пожалуй, этого быть не может - все-таки архитектор, как-никак царский сын, хоть и не наследный принц; а народ тут крепко верит в божественность монарха.
        Но, с другой стороны, честолюбие толкало людей и на куда более дикие поступки… Да и мало ли в папирусах рассказов о раскрытых заговорах? Упуат настаивает, что к делу причастны пресловутые «Просветленные». Это у него пунктик такой. Но, в конце концов, одно другому не мешает - почему бы акху не иметь агентуры на интересующем их объекте?
        Отметим: «Прошерстить окружение Хемиуна».
        Ладно, эту версию все же лучше отложить, но полностью забывать о ней не будем.
        Есть еще одно обстоятельство - пирамиду сооружают уже скоро как десять лет, а действовать неведомый противник начал буквально считанные дни назад. Кто мешал ему строить козни с самого начала? Тем более, есть прямой резон - начнись твориться чертовщина, и здешний народ определенно решил бы, что затея Хуфу неугодна богам.
        Спросить: «Не случилось ли чего такого необычного в последние дни?»
        Далее… Ах, черт, нужно записать! Забудешь ведь! Да и при проведении дознания следователю положено вести записи. Так в кино показывают и в книжках пишут.
        Схватив тонко очинённую тростинку и макнув ее в пузатую чернильницу, Данька начал лихорадочно записывать.
        Через полчаса лежащий перед ним лист папируса густо покрыли строчки на русском языке. Конечно, не слишком осторожно, но в то же время разве не имеет права чародей Джеди чертить магические формулы и заклинания? Колдун он, спрашивается, или кто?
        Первым в списке значился осмотр места происшествия.
        Значит, с него и начнем.
        Так, вот и Каи подтянулся. Великолепно. Все в сборе: начальник, эксперт-криминалист и служебная собака.
        Опергруппа - на выезд!
        Дворец Хемиуна был построен в том же стиле, что и уже виденные Данькой жилища Джедефхора и Хуфу, разве что над ним возвышались две ступенчатые башенки изящной формы. Видимо, дань профессии хозяина.
        В главном зале Даниила и Каи, преисполненного гордости от участия в столь важной миссии, встретили все обитатели дворца, сбежавшиеся при появлении человека, разыскивающего их хозяина. Народу собралось немного.
        Семья принца пребывала в загородном доме, переехав туда на лето, чтобы пересидеть самое жаркое время года, и в столичной резиденции Хемиуна оставалось с десяток человек. Прислужницы и рабыни, повара, садовники, телохранитель (которого в тот памятный день хозяин не взял с собой - к его счастью) и старый управляющий.
        Служанок и рабынь «следователь по особо важным делам фараона» в качестве потенциальных свидетелей отмел сразу. То, что они могли рассказать касательно пропавшего хозяина, его решительно не интересовало. У кухарей с садовниками тоже вряд ли узнаешь что-то ценное.
        Остается управляющий.
        Послав Каи для очистки совести поговорить с народом, «херихеб Джеди» именно его и взял в оборот.
        Честно говоря, старик не внушал особого доверия. Морщинистый, согбенный, с редкой бороденкой клинышком, как у китайца, по возрасту он вполне имел право пребывать в маразме.
        Дворецкий оказался, несмотря на почтенные годы, весьма толковым человеком, и через час у Даниила имелось краткое досье на Хемиуна.
        Итак, Хемиун.
        Царевич, чати (нечто вроде премьер-министра) и главный архитектор Земли Возлюбленной. Старший сын живого бога Хуфу.
        Возраст по нынешним временам почтенный - тридцать лет.
        Это что же получается - папаша заделал его лет в двенадцать, если не раньше? Однако… Прыток, оказывается, Джедефхоров старик. Хотя не ему попрекать аборигенов отсутствием целомудрия!
        Прибыл-то Данька сюда из страны, пережившей за последний век с небольшим три сексуальные революции (в результате первой вообще чуть не вымерли).
        А пресловутый закон Байкалова-Арбитмана, разрешавший вступать в брак в любом возрасте при условии «достижения должной физической зрелости»? Прозванный острыми на язык комментаторами «законом длины и толщины», он был отменен всего десять лет назад. Да и то с перевесом в три голоса.
        Ладно, что там у нас дальше на пропавшего?
        Несмотря на старшинство, прав на престол не то чтобы не имеет совсем, но…
        Скажем так - если представить весьма маловероятную ситуацию полного истребления царского Рода, включая двоюродных племянников и троюродных дядюшек, то и тогда найдутся сомневающиеся в его правах.
        Родился он задолго до того, как отец занял трон, и матерью его была некая То-Мери, дочь не слишком знатного начальника дальнего нома от наложницы. Это было бы еще ничего, но наложница была сестрой какого-то азиатского князька, не то взятой в плен, не то украденной разбойниками.
        Внука мелкого номарха в роли фараона еще перетерпели бы (вот именно что
«перетерпели»!), но того, что он еще и на четверть чужеземец-варвар - никогда!
        Да, поневоле посочувствуешь: первенец, старший в семье, и вот на тебе - ты не наследник, а не пойми кто!
        При такой биографии Хемиун вполне бы мог вырасти в злобного и завистливого парня, гадящего всем, кому можно и нельзя. Если говорить прямо - готовый кандидат в вожди заговорщиков.
        Но нет, сумел как-то примириться с судьбой, не влезть ни в какие интриги. Напротив, нашел для себя весьма полезное и почтенное дело.
        С раннего детства он проявлял изрядные способности к наукам, прежде всего к математике. Те задачи, на которые другие дети тратили помногу часов, вроде вычисления площади поля сложной формы или подсчета податей с какого-то нома, он щелкал как орехи. Самые трудные уравнения и формулы он решал точно и без ошибок.
        Представив себе, каково было проделывать это с архаичной египетской математикой, где ни умножать, ни делить толком не умели, а тупо удваивали или располовинивали цифру, пока не находили искомое, Даниил от всей души посочувствовал Хемиуну. Даже проникся симпатией: живи он в его время, может, стал бы вторым Эйнштейном или академиком Василием Пупкиным.
        Царскому сыну, проявляющему интерес к учености, прямая дорога была бы в жрецы. Так, собственно, и планировалось, но вышло, что за душу юного принца принялись одновременно соперничать жрецы двух главных в данный момент богов - Ра и Птаха.
        Что случилось дальше, старик-дворецкий не знал, но в итоге Хемиун не достался ни тем, ни другим.
        Зато стал учеником главного придворного архитектора Яхмоса и уже в восемнадцать лет сумел превзойти учителя, обнаружив ошибку в его проекте архиважной крепости в Дельте. А уже через полтора года был назначен главным строителем отцовской гробницы… Ну, что там еще по личности и привычкам? Любитель вкусно поесть. Держал двух поваров и личного пекаря; обожал пиво разных сортов. Не было лучшего способа угодить архитектору, чем преподнести сосуд первосортного пивка. А за редкими сортами, случалось, посылали гонцов в дальние номы. В библиотеке Хемиуна даже подобралась небольшая коллекция рецептов и папирусов по пивоварению.
        - Родственная душа, выходит! - усмехнулся Данька, покосившись на Упуата.
        Набожен. Чтит великих нетеру и особенно светлого Ра-Атума. Часто, почти каждую неделю посещает храм бога в Иуну, совершая благочестивые ритуалы. А личная жизнь? Тут тоже все благополучно. Имеет жену из семьи довольно высокопоставленного жреца богини Бает и нескольких детей, причем старшая дочь уже в следующем году должна выйти замуж за какого-то перспективного военачальника с юга.
        Рабынями и наложницами не пренебрегал, но ничего даже отдаленно напоминающего папашкин гарем не имел.

«Неудивительно, человек делом занимался. Не до пустяков было», - не без уважения подумал Данька, скользнув по списку построенных при участии принца объектов.
        Кроме пирамиды Хемиун курировал еще с десяток важнейших проектов вроде оросительной системы близ Иуну или ремонта Дома Снофру - огромной крепости на границе с Нубией.
        А может, как раз в тихом омуте и водятся черти? Вдруг царевич завел себе в городе зазнобу из каких-нибудь разбитных шинкарок или даже непотребных девок? Может, концы надо там поискать? А то окажется потом, что весь переполох поднят зря. Загулял себе архитектор в злачных местах, пивка перебрал. Даня озадаченно почесал нос. Как подступиться к этому вопросу, он не представлял. Хотя бы потому, что в египетских папирусах про блудниц сказано немного. Все больше про жрецов да писцов… Где тут ближайший веселый дом и как до него добраться? Проблема. Нужно будет проконсультироваться с Упуатом.
        - Ах голова садовая! - хлопнул себя по лбу Даниил.
        Как же это он упустил?! Нужно проверить маршрут, каким обычно пользовался Хемиун, и поспрашивать: не заметил ли кто чего.
        - Уважаемый Джехсет, - обратился он к управляющему, - а не подскажешь ли, каким путем твой господин добирался на службу?
…Возле маленького храма какого-то второстепенного бога, что находился рядом с дворцом пропавшего Хемиуна, Даниил оставил колесницу вместе с Каи, строго наказав ему и Упуату никуда не отлучаться, и пешком двинулся вдоль улицы, носившей непритязательное название Торговой.
        Именно по ней обычно ходил архитектор, чтобы, выйдя к Нилу, сесть в лодку и отплыть к месту работы - «великой стройке рабовладения».
        Улица как улица, хотя и отличалась от той, где стоял его собственный дом.
        Жилища окружены глинобитными оградами - не хуже дуванов в Великом Афганистане. Прохожих мало, точнее почти нет.
        Он уже почти разочаровался в своей затее, как вдруг увидел небольшую лавку, даже не лавку, а что-то среднее между рыночным прилавком и киоском. Да, пожалуй, перед ним был аналог тех самых палаток со всякой мелочью, что вот уже больше века украшают улицы российских городов и которые власти все обещают убрать к чертям, да никак не могут.
        За прилавком, уставленным разнообразным товаром, стоял немолодой, коротко стриженный человек. По всей видимости, хозяин.
        Как уже знал Даниил, торговые точки открываются здесь чуть не с восходом солнца, а запираются с темнотой.
        Ладно - приступим к допросу. Напустив на себя как можно более важный вид, парень приблизился к лавке, грозно посмотрел на обеспокоенного хозяина.
        - Я хему-нечер Великого храма Птаха, как ты, наверное, видишь, - расслабленным движением он коснулся переброшенной через плечо шкуры. - Знаешь ли ты Хемиуна, сына Его Величества, жизнь, здоровье, сила.
        - Это которого демоны украли? - произнес лавочник.

«Ого! Да об исчезновении архитектора уже и простолюдины знают. А Джедефхор говорил: тайна, тайна».
        - Да, да, - ответил археолог вслух, про себя отметив, что похищение приписано не разбойникам, заговорщикам или, скажем, ливийцам, а потусторонним силам.
        Что там Упуат говорил про акху?
        - Мне известно, что он обычно ходил именно по твоей улице на службу. Так что давай колись, - бросил Даниил.
        - Это как, почтенный? - не понял египтянин.
        - До самой задницы, - процедил грозный следователь.
        Торговец вздрогнул, должно быть решив, что ему намекнули на некую только что изобретенную пытку.
        - А что я должен рассказывать?
        - Все!
        - Воля ваша, херихеб, - согласился лавочник. - Имя мое Уасенеб, и я из сословия торговцев. Хоть и матушка моя была из неджесов, дочерью коровьего пастуха, да и у жены неджесы были в роду, но сам я купец, и отец мой был купец, и дед, и его отец
        - тоже торговцы. Так что я как есть из сословия торговцев, и дети мои будут торговцами…
        - Давай ближе к делу! - прорычал Даня.
        - Ах, о деле… Простите уж великодушно, херихеб, я не понял сразу. Это я завсегда готов. С детства отцу помогал, а отец мой - первый торговец в квартале, да и в городе нашем - не последний. Так что лавка моя, хоть и невелика, но народ ко мне ходит, потому что все без обмана…
        Даниил почувствовал, что начинает почти понимать древних владык, казнивших своих подданных за тупость и полное отсутствие ума.
        Хоть кол ему на голове теши! Хоть засунь этот кол в… продолжение спины!
        Не поймет все равно.
        - Товар мой, как изволите видеть, самый лучший, - бормотал скороговоркой Уасенеб.
        - Гребни из черного дерева - из самого Пунта. Миски вот обливные. Посуда лучшая… А как же иначе - делом-то своим, как вы спрашиваете, я с детства занимаюсь: как семь лет сравнялось, так помогать отцу начал.
        - Не о мисках речь. - Археолог решил воздержаться от немедленного разгрома лавчонки с битьем замечательных фаянсовых мисок. - Скажи лучше, ты принца Хемиуна тут часто видел?
        - Говорю же, он каждое утро, почитай, ходит… то есть ходил. Я еще удивился тогда. Смотрю: время уже прошло, а его все нет…
        - Так ты говоришь, в тот день, то есть седмицу назад, ты его не видел? - напрягся Данька.
        - Так про то и речь, я удивился даже: почитай год всякий день видел, даже в праздники, - закивал лавочник. - А вот пропал. Точно демоны украли…
        - А не врешь? - грозно уставился на него «хему-нечер».
        - Клянусь детьми и Великой Девяткой! - истово заявил купец.
        - Ну, добро…
        Похоже, больше тут ловить было, что называется, нечего.
        По крайней мере установлено, что Хемиун пропал между дворцом и лавкой этого, как его, Уасенеба.
        Даниил собрался уходить, но хозяин остановил его.
        - Дозволено ли мне будет спросить, милостивый херихеб? - низко склонившись, молвил торговец, кажется, так и не понявший, что избежал крупных неприятностей.
        - Ну, спрашивай, - пожал Даниил плечами. Может, еще что умное скажет, хотя вряд ли.
        - Такой важный господин, как вы, наверное, часто бывает во дворце самого фараона, жизнь, здоровье, сила?
        - Ну, не сказать, что слишком часто, но случается, - ответил археолог, как ни странно, польщенный подобострастным любопытством простолюдина.
        - Тогда скажите, правда ли, что у царя появился новый советник, великий чародей по имени Джеди?
        Только призвав всю силу воли, Даниил удержался, чтобы не расхохотаться.
        - Говорят, - продолжал меж тем торговец, - что этот Джеди прожил сто десять лет, хотя выглядит лишь на сорок; что он может соединить отрезанную голову с туловищем и вдохнуть жизнь в мертвое тело; что за ним всюду следует лев, покорный, словно собака. И теперь он будет назначен чати и накормит народ, и у каждого неджеса будет золотая посуда…
        - И кто же это говорит? - по-прежнему сдерживая смех, осведомился Горовой.
        - Ну, об этом говорили вчера в харчевне. Аму-горшечник и Сериб-ткач: люди почтенные и к болтовне не склонные, - несколько обеспокоенно ответил лавочник. - А что, это тайна, и о ней нельзя говорить?
        - Да, это тайна, и лучше о ней не болтать, - важно ответил археолог. - Джеди действительно могучий колдун и может услышать, как его имя треплют языком все кому не лень.
        Повернувшись и еще раз про себя ругнув туповатого (или ловко прикидывающегося таковым) торговца, Даниил двинулся было к оставленной у храма колеснице.
        Тут внезапная мысль, как можно славно пошутить над этим типом, посетила Даньку. Лавочник интересовался чародеем Джеди? Ну, будет ему чародей!
        Парень вновь подошел к лавчонке, хозяин которой так же подобострастно уставился на него.
        - А знаешь ли ты, с кем го… - начал было Даня.
        Но тут лицо торговца округлилось в боязливом удивлении, а потом за спиной археолога раздался сухой треск и грохот.
        Молодой человек обернулся. В том месте, где должен был находиться Данька, не вернись он назад, клубилась глинистая пыль. Целый участок добротной стены из сырцового кирпича длиной локтей под двадцать и толщиной почти в локоть рухнул, словно выбитый ударом невидимого тарана.

«Вот те раз…» - промелькнуло в голове у парня.
        Со столь же громким треском обрушился остаток стены, и к ногам Горового подкатился увесистый акациевый столб, из числа поддерживавших сооружение.

«Вот те два…»
        - О, мощная Сохмет! - послышался жалобный вопль. - Да что ж это творится, люди добрые?! Из клубов оседающей пыли выскочил хозяин дома, лысый, в годах мужик, чьи чресла были прикрыты лишь несвежей тряпкой. - Да только две луны назад подновляли стену! Да плачено же было двум строителям!! Да… Тут он увидел парня, так и застывшего в опасной близости от места аварии. - О, господин, с вами ничего не случилось? - столь же жалобно запричитал хозяин, испуганно оглядывая его. И тот понял его испуг. В самом деле, случись что с таким важным человеком, владельцу стены не поздоровилось бы. Можно было бы устроить скандал, но археолог оставил бедного домовладельца скорбеть над поврежденной недвижимостью, торопливо зашагав к выехавшей из-за поворота колеснице. Обеспокоенный шумом, Каи соскочил на землю и кинулся ему навстречу.
        Да, пожалуй, он имел все шансы привезти Джедефхору изувеченный труп своего
«начальника», не приди в голову Даньке вроде бы дурацкая мысль - похвастаться перед простолюдином своей значимостью.
        И надо ж было стене рухнуть именно в этот момент! Сколько лет стояла, и вот именно теперь - не раньше и не позже, а ровно тогда, когда херихеб Джеди шел рядом с ней, обвалилась. Случайность? Возможно…
        И куда это запропастился Открыватель Путей? Плохо же он справляется со своей миссией охранника.
        Ну ладно, что у нас там дальше по плану?
        Поездка на плато Расетау?
…Полуденное солнце палило нещадно. Словно сам Ра-Атум в своей золотой ладье спустился с небес, чтобы показать всю силу солнечного бога.
        По берегу Нила катилась колесница, запряженная парой сухих тонконогих лошадей. Правивший повозкой Каи, даром что канцелярская крыса, с делом своим справлялся недурно.
        Зато у Даниила, стоявшего в колеснице рядом с младшим помощником писца, настроение было хуже некуда.
        Итак, первый день расследования прошел впустую. Он не узнал ничего полезного.
        Никаких великих знамений и жутких происшествий, связанных с местом стройки века, отмечено не было.
        Разве что один старый крестьянин из расположенной невдалеке от плато Расетау деревни сообщил «святому херихебу», что лет двадцать назад трое его односельчан видели, как через плато проследовал гигантский призрак с козьей головой и длинным крысиным хвостом. Но лично старец относил это к выпитому ими накануне большому кувшину пива.
        Да еще какой-то из каменщиков заметил ночью пару раз танцующие огоньки, но и только.
        Второй пункт - связи потерпевшего, тоже ничего не дал.
        Все в один голос отрицали, что у исчезнувшего архитектора были завистники или недоброжелатели - что среди коллег, что среди жрецов.
        Не было и обойденных им других кандидатов на должность главного зодчего - с самого начала Хуфу хотел поручить строить свою гробницу сыну, и никому другому.
        Изучение обстоятельств пропажи не дало ничего нового сравнительно с тем, что раскопали тутошние следователи, благополучно отправленные на тот свет недовольным их нерасторопностью фараоном.
        Никто ничего не видел. Вышел царский сын из дворца в сопровождении слуги и охранника с дубинкой и кинжалом, и исчез. Был архитектор, и нет архитектора.
        Раздражение и обида на нетеру вообще и Упуата в частности поневоле разрастались в душе Горового.
        Черт… То есть Сет бы их побрал! Боги они, видите ли! Всемогущие и бессмертные! А как надо заниматься грязной работой, так для этого людишки есть! И ладно бы свои, местные - еще вот из будущего им кто-то понадобился!
        Может, в этом будущем вы, уважаемые боги, давно повымерли! Исчезли как биологический вид!
        Теперь вот расследуй по вашей милости пропажу какого-то там архитектора - будто и впрямь без него Пирамиду не построишь!
        Он им кто - этот, как его, Нат Пинкертон? Или, может быть, мисс Марпл, скрещенная с Настей Каменской?
        Тьфу!!
        - Джеди, - бросил Каи, - смотри, твоя собака вернулась…
        И в самом деле, Упуат был тут как тут, бодро бежал слева от колесницы.
        Вел он себя как-то странно - беспокойно рычал, старался запрыгнуть к ним в повозку, тревожно оглядывался, бил хвостом.
        Точно как тогда - на реке! Неужели?..
        - Тормози! - рявкнул Данька на спутника.
        Тот не понял, что от него требуется, и археолог вырвал поводья из его рук и остановил недовольно заржавших лошадей.
        - Ну что, Проводник, что стряслось? - успокаивающе погладил он бога-пса, при этом встревоженно озираясь.
        Никаких видимых признаков опасности в обозримых окрестностях не наблюдалось. Низкие песчаные холмики, бесконечные барханы - вроде никому не подобраться…
        Что-то пребольно укололо босую ногу.
        Посмотрев вниз, парень с удивлением увидел вцепившегося в большой палец скарабея.
        - Э, братан, ты меня с чем-то перепутал… - он стряхнул надоедливое насекомое.
        Отлетев на пару шагов, жук не бросился бежать прочь, а целеустремленно заторопился вновь к ноге Даньки.
        Новый укус, на этот раз в другую ногу: сразу два священных жука пытались прокусить его пятку, а на помощь им спешило еще три сородича.
        - Тьфу ты!
        Не сдерживаясь, он принялся топтать наглых жесткокрылых. Волчок присоединился к нему, прибив лапами и проглотив еще с полдюжины скарабеев, возникших непонятно откуда.
        - Джеди!! - испуганно заорал с колесницы Каи, остолбенело наблюдавший избиение священных насекомых. - Джеди, что ты делаешь?!!
        Приятель вопил, словно жуки вцепились ему… не будем уточнять - куда.
        - Ра не простит…
        Даня на секунду замер, отвлеченный криком. Но тут начал визжать Путеводитель: - Идиот!! Кретин!! Спасайся!! И тут Даниил Горовой увидел… От бархана к ним несся черный, сверкающий на солнце вороненым металлом, скрипящий и пищащий поток. Их преследовала целая армия скарабеев. - О, мы прогневили Ра! - взвыл толстяк, закрыв лицо руками и падая на дно повозки. Данька схватил поводья и что есть сил пустил колесницу вперед. Упуат еле успел к ним запрыгнуть и прижался к ноге приятеля.
        Вся масса скарабеев, воинственно пища и шелестя хитиновыми панцирями, устремилась за ними.
…Они бы, несомненно, ушли - даже самому шустрому жуку, пусть и управляемому могущественной потусторонней волей, не догнать хорошую лошадь, а тем более - пару. Но подвела техника. Щелкнув, вылетела чека, и через секунду слетевшее с оси колесо укатилось куда-то за бархан.
        Археолог еле успел перехватить поводья и придержать коней - иначе лететь бы им с Каи кувырком. Медленно протащившись по песку метра три, колесница стала.
        Спустя минуту ковер из жуков уже охватил их со всех сторон плотным кольцом радиусом метров в тридцать. Лишь небольшой участок песка вокруг колесницы был свободен от них, а в центре его находились полностью впавший в прострацию Каи и Данька.
        И еще - Упуат. И вот он-то и начал действовать.
        - Ах, значит, так?! - прорычал Открыватель Путей. - Ну, вы этого сами хотели!
        Пес перекатился на спину, ловко свернулся калачиком, накрыв нос хвостом, затем каким-то непонятным образом покатился колесом, стремительно обежав вокруг повозки.
        Жуки как по команде ринулись в атаку, но опоздали на какие-то мгновения. Черно-серое колесо принялось все быстрее и быстрее нарезать круги, давя озверевших скарабеев в лепешку.
        Вот уже вокруг Даниила и Каи возникла полупрозрачная окружность, за которую удавалось прорваться лишь единицам из жуков. Но они все равно пытались вползти на колесницу, а иные, надо думать, совсем рехнувшиеся - даже вгрызться в дерево, обитое бронзовыми полосками.
        Несколько особей атаковали лошадей, однако те не питали к священным жукам никакого почтения и несколькими ударами копыт втоптали их в песок.
        Количество жуков уменьшалось на глазах, воздух наполнился терпким запахом раздавленных насекомых. Горового едва не стошнило. Но из-за барханов к врагу прибывало все новое подкрепление - тонкие черные ручейки вливались в шелестящее болото.
        - Похоже, их согнали со всей пустыни! - пробормотал Данька.
        Внезапно что-то переменилось, и насекомые, словно образумившись, ринулись в разные стороны.
        Уже спустя минуту поток жуков-навозников растекся в песках.
        То ли иссякла враждебная сила, гнавшая их в самоубийственную атаку, то ли их противник решил, что ничего не добьется этим, и прекратил ненужное истребление насекомых.
        Упуат, остановив свой бег по кругу, взвился в воздух и исчез во вспышке света, чтобы через несколько мгновений вернуться. Его шерсть, неведомым образом очищенная от следов побоища, сияла чистотой.
        - Уф, - сообщил он Даньке, - уморился! Думал, подмогу вызывать придется! А потом еще в кислоту нырять!
        Он брезгливо осмотрел себя.
        - Ох, чует мое сердце - придется разбираться с этими наглецами! Они уже совсем…
        Волчок что-то забормотал себе под нос. Так невнятно, что археолог разбирал только отдельные слова:
        - Они просто так не отвертятся… Наглое нарушение перемирия! Хотят войну - получат войну! Вмазать по Бастиону, так что песок из них посыплется…
        Горовой тем временем попытался растормошить Каи, но тот только и знал, что шептать молитвы всем богам, которых помнил.
        Сгоряча археолог хотел дать ему подзатыльник, чтоб напарник пришел в себя, но передумал. Сплюнув, пошел в барханы - искать колесо.
        Найдя его, он согнал с насеста малость очухавшегося Каи и, с натугой приподняв хрупкое сооружение за ось, с третьей попытки насадил на нее колесо. Помогая себе при этом теми старинными русскими выражениями, что обычно пишут на заборах и в местах общего пользования.
        Затем пожертвовал бронзовым ножиком для очинки тростинок и кое-как загнал его в паз для чеки. По крайней мере, до дома хватит.
        Спутник с недоумением наблюдал за действиями Даньки. Видно, подобных талантов прежде за его однокашником не водилось.
        - Послушай, Джеди, - вдруг спросил он, - а ты правда говорил с собакой, или мне почудилось?
        - Видишь ли, дружище, - про себя Даниил решил узнать у Упуата - не может ли он заставить кое-кого потерять память относительно некоторых событий. - Видишь ли, не забывай, что я чародей! Херихеб. И собака у меня тоже чародейская!
        - Значит, она и в самом деле может говорить? - совсем по-детски удивился толстячок.
        - Да, - важно кивнул студент. - Это очень умный пес. Не будь он собакой, то вполне даже мог бы стать… ну, скажем, младшим писцом… Но тебе об этом лучше не болтать. Так поехали, что ли?
        Глава восьмая
        СЛЕДСТВИЕ ПРОДОЛЖАЕТСЯ
        Не успели члены опергруппы, возвратившиеся с задания на «базу» (ею временно стал дом Джеди), привести себя в порядок, как к ним нагрянули гости.
        - Господин генерал собственной персоной! - пошутил Данька, приветствуя входящего на кухню Джедефхора. - Никак за рапортом о проделанной работе?
        Голубоглазый вопросительно глянул на хозяина, не совсем понимая, о чем речь. Археолог лишь махнул рукой, не обращай, мол, внимания.
        Каи по привычке хотел было уважить его высочество земным поклоном, но царевич не дал ему это сделать, дружески похлопав по плечу, отчего «эксперт-криминалист» безмерно возгордился. Потом Джедефхор так же по-приятельски обнял Горового и, немного помедлив, как бы соображая, стоит ли это делать, осторожно погладил по голове Упуата и легонько почесал у него за ухом. Волчок не противился, наоборот, сделал вид, что ласка ему пришлась по вкусу. Данька даже чуток удивился. За все время их знакомства четвероногий нетеру ни разу не давал ему повода для фамильярностей. Устал он за время битвы со скарабеями, что ли?
        Окончательно сразила парня следующая сцена, разыгравшаяся у него на глазах. Закончив обмениваться приветствиями с «оперативниками», их начальник подошел к Анх, хлопотавшей у печи, пошарил в поясной сумке и, слегка покраснев, протянул девушке цветок. Красавица, приняв этот знак внимания, смутилась и тоже зарумянилась. Потом быстро выскочила в соседнюю комнату.
        Горовой проводил ее взглядом и нахмурился. В принципе он не имел никаких прав на эту девушку, считающую его своим другом детства и испытывающую к Джеди некоторые чувства. Но ведь к Джеди же, а не к его двойнику Даниилу Горовому. Это, как издавна говорят в Одессе, две большие разницы. И все равно наблюдать за тем, как принц оказывает Анх явные знаки внимания, Даньке было не очень приятно. Не потому ль, что соседка так похожа на его Нюшку, оставшуюся за четыре тысячи лет вперед в Москве? И не оттого ли, что за эти несколько дней он успел привыкнуть к этой темноволосой хохотушке, привыкнуть и… привязаться?
        Между тем Анх вернулась на кухню. Подарок Джедефхора алел в ее черных, воронова крыла волосах.
        Принц улыбнулся. В его глазах промелькнуло торжество и одновременно восхищение.
        Даниил вынужден был признать, что новое украшение чрезвычайно шло девушке. И как это он сам раньше не догадался подарить ей цветы. Вот же мужлан неотесанный. Это его практичная Нюшка отучила, как она выражалась, «бесполезно выбрасывать деньги», предпочитая богатому букету щедро накрытый стол или билет на престижную дискотеку. Так он по инерции и с Анх вел себя подобным образом. Не то, что этот… Ухажер! Весь в батюшку! Сказочный принц на белом коне!

«А ведь и впрямь принц…»
        - Ну что, сразу докладывать или сперва перекусим? - спросил археолог у Джедефхора.
        Царевич глянул на жалобно скривившегося Каи, на облизнувшегося при упоминании еды Упуата и развел руками:
        - Докладывать можно и за столом.
        И, обратившись к Анх, поинтересовался:
        - Как, красавица, найдется лишний кусок для проголодавшегося гостя?
        - Конечно! - поспешно ответила девушка. На взгляд Даньки, слишком поспешно.
        - Вот и славно! А пиво я с собой прихватил. Вдруг, думаю, у моих следопытов не было времени запастись свежим пивом?

«Нет, - был вынужден признать Горовой, - все-таки он славный парень».
        Очевидно, эксперт-криминалист был полностью солидарен с этим мнением. Он с таким восторгом и обожанием смотрел на наследника престола, что, казалось, прикажи тот ему сейчас прыгнуть в Нил, кишащий злобными крокодилами и хурсарками, и Каи сиганет не раздумывая.
        Один Упуат не разделял всеобщего оживления. Бедняга нетеру с неизбывной тоской созерцал, как янтарная пенящаяся жидкость разливается по глиняным кубкам. Данька ему сочувствовал всей душой, но, отведав Джедефхорова пива, не мог сдержать блаженно-удовлетворенной ухмылки. Не «Золотые рога» Хнума и не «Бочкарев», но пить вполне можно. По шкале Валентинова эликсир тянул на «питьевой» (низшая ступень -
«технический», то есть предназначенный для протирки наглой морды продавца напитка, высшая - «марочный»). Умели же, вернее умеют древние египтяне пиво варить.
        - Ну и что успели накопать? - с аппетитом уплетая простую ячневую кашу с подливкой, осведомился принц.
        - Тут нас чуть не закопали! - огрызнулся Даниил.
        - Как?!
        - Просто…
        Он начал неспешно, во всех подробностях излагать царевичу все события минувшего дня.
        - И вот я думаю, - подытожил археолог, закончив рассказ. - Что же это за тайна, известная всем и каждому? Я имею в виду исчезновение Хемиуна, о котором запросто судачат в каждой столичной забегаловке. Любопытно было бы также выяснить, почему такая суета поднялась вокруг обычной, пусть и царской, гробницы? Что такого знал или хотел узнать главный архитектор, что кому-то пришлось успокоить его радикальными методами? И, главное, кто за всем этим стоит? Как видишь, вопросов больше, чем ответов.
        - Да-а, - почесал нос Джедефхор. - Тут без пива не разберешься.
        - И с ним тоже не разберешься! - встряла Анх, осуждающе глядя на две уже опорожненные парнями посудины. - Тоже мне нашли советчика!
        - Думаешь? - с интересом глянул на нее принц, энергично стуча по спине поперхнувшегося хмельным напитком Каи.
        Младший помощник писца чуть не подавился от удивления и возмущения, когда услышал, как женщина посмела высказать свое мнение в присутствии самого наследника престола.
        - У меня мурашки по телу забегали, когда Джеди рассказывал о нападении на них скарабеев! - не унималась девушка. - Наверное, какой-нибудь злой бог наслал эту напасть. Возможно, сам красноглазый Сет-братоубийца!
        Путеводитель протестующе зарычал.
        - Сет здесь ни при чем, - заступился за владыку пустыни Данька. - Как, впрочем, и остальные нетеру.
        Одобрительное ворчание ушастого сопроводило слова парня.
        - А ты откуда знаешь?! - вскинулась красавица. - Можно подумать, что общался с кем-нибудь из Великой Девятки!
        - Он знает! - веско молвил Каи, подняв в воздух указательный палец. - На то он и святой херихеб! Не видела ты, какое чудо сотворил позавчера Джеди в саду фараона, жизнь, здоровье, сила! А то бы молчала!
        - Да уж! - подхватил Джедефхор. - При дворе лишь и толков, что о твоих чудесах! Не спрашиваю, каким образом тебе все это удалось, но я сам чуть не умер со страху! Государь же третий день никого не принимает. Заперся в своих личных покоях и пускает к себе только главного дворцового лекаря. Тот мне по секрету пожаловался, что отец уничтожил все его запасы успокоительного. Ну, хему-нечер, нельзя же так, право. Ты чуть не сделал меня сиротой! «И фараоном», - добавил про себя Горовой.
        - Государь даже о своей эфиопской игрушке на время позабыл! - не без злорадства продолжил принц.
        При упоминании Аиды сердце Даньки забилось быстрее.
        - Вот бы кого допросить в первую очередь, - задумчиво протянула девушка.
        - Кого, Аиду? - не понял царевич.
        - Да нет, - затрясла головой Анх. - Его величество. Сказала и испуганно прикрыла рот рукой. Упала и с жалобным звоном разбилась тарелка, сметенная со стола неловким движением Каи. В комнате воцарилась гробовая тишина, нарушаемая только громким и частым дыханием волчка. - Ты опять права, красавица! - первым пришел в себя наследник. - Кругом права. Но, боюсь, это будет сделать нелегко. А то и вовсе невозможно.
        - Но ты ведь сам сказал, как владыка был поражен искусством Джеди! - запротестовала упрямица. - Он не сможет отказать великому чародею! Тем более что и сам заинтересован в скорейшем разрешении этого дела! Разве нет?
        - Так-то так, - согласился Джедефхор, - но… Он не закончил.
        - А что? - вмешался Данька. - Попытка не пытка, как говорят в одном далеком северном народе. Чем Сет не шутит, когда Ра спит.
        - Ра никогда не спит! - заступился за солнечное божество Каи. - Ночью он путешествует по подземному Нилу. Это все знают.
        - Да-да! - не стал вступать в теологические споры Горовой. - У меня тут кое-что наклюнулось. Завтра попробуем провернуть. Проведешь меня во внутренние покои фараонова дворца? - спросил он у Джедефхора.
        Царевич неохотно кивнул.
        - Ну как, верно я истолковал твои сигналы? - обратился к Упуату Данька, когда гости наконец-то разошлись.
        - В общем-то правильно, - зевнул ушастый. - Хотя я пытался направить твое внимание на одну деталь, которой вы все не придали значения. По-моему, только Анх задумалась было над этим, но тут принц влез со своим пивом. Чтоб ему пусто!
        Даниил не стал уточнять, кому именно: царевичу или пиву.
        - Какую деталь? - заинтересовался он.
        - Вспомни рассказ дворецкого Хемиуна.
        - И что? Ничего особенно интересного я там не нахожу.
        - А то обстоятельство, что архитектор в последнее время зачастил в храм Ра-Атума в Иуну?
        - Что тут такого? Обычное дело. Решил человек что-нибудь выпросить у небожителя.
        - Чего ж ты не спросил, водилась ли подобная набожность за Хемиуном прежде?
        - Да как-то не обратил внимания.
        - Это потому, что ты сам безбожник! - проворчал Путеводитель. - Общаешься с великим нетеру и хоть бы когда вознес ему хвалу, поклонился, предложил жертву…
        - Во-во, завел песню! - возмутился парень. - Кончай, давай лучше о деле! Так что там с этим храмом?
        - Бен-Бен! - коротко пролаял Открыватель Путей.
        Данька открыл рот. Как же это он сам не вспомнил о священном камне? Ведь и из рассказа Джедефхора, и из данных, собранных многими поколениями египтологов, следовало, что внешний облик пирамид был подсказан видом этого таинственного артефакта.
        Археолог подумал, что совсем замотался с этими розысками Хемиуна и практически забыл о профессиональных интересах. Да ему бы первым делом устремиться в Иуну-Гелиополь, чтобы изучить легендарный Бен-Бен. А он фараону фокусы показывает, со скарабеями сражается, мечтает одновременно о двух девчонках, маясь синдромом Буриданова осла. Осел он и есть!
        - Нужно осмотреть храм и камень. Как бы это устроить?
        - Если туда добираться на колеснице, то это займет не так уж много времени. Завтра с утра можем смотаться туда и обратно.
        - А допрос фараона? - как о чем-то уже решенном спросил парень.
        - Во дворец лучше до обеда не соваться, - со знанием дела напутствовал волчок. - Вот когда все, сморенные полуденным зноем и пищеварением, расслабятся, тогда и будем штурмовать резиденцию владыки.
        - Так-таки и штурмовать? - испугался Горовой.
        - Это я фигурально выразился, - успокоил его нетеру. - На самом деле у меня есть план.

«Как всегда, кончится чем-нибудь нехорошим», - затосковал Данька.
        - Задействуем внутренние биологические резервы! - сделал хвост трубой Упуат.

«Точно, быть беде!»
        Особого энтузиазма весть о предстоящей поездке в Иуну у «эксперта-криминалиста» не вызвала.
        - Что, опять тащиться на колеснице через пустыню? - уныло загнусавил он. - Делать нам больше нечего.
        Этот день Каи решил посвятить сладкому ничегонеделанию. В крайнем случае готов был заступить дежурным по кухне. Помочь там Анх дров поднести, воды из колодца натаскать, котлы почистить. Хоть и не вполне мужская работа, но все лучше, чем сражаться с полчищами обезумевших скарабеев или соваться в пасть к разъяренному льву. Последнее, а именно подобные ассоциации вызывало у толстяка намерение Джеди проникнуть в личные покои фараона, он предоставлял проделать своему начальнику. А поскольку никто не говорил, что и Каи должен отправиться во дворец, то и выходило, что у него сегодня законный выходной. Так на тебе, разворачивай колесницу и правь к храму Ра-Атума.
        И добро бы праздник какой был, а то ведь просто так, за здорово живешь.
        Повздыхал Каи, повздыхал, но, так и не дождавшись ни от кого сочувствия, отправился готовить колесницу в путь-дорогу.
        - Будьте осторожнее! - напутствовала друзей Анх. Ночью девушке приснился дурной сон, и на душе у нее было неспокойно.
        - Я привезу тебе какой-нибудь амулет из Иуну, - пообещал Данька, стараясь хоть немного ее развеселить.
        Красавица улыбнулась, но улыбка получилась какой-то вымученной, жалкой.
        Без особых приключений опергруппа выбралась из столицы.
        Ну разве что чуть не задавили черную кошку, неспешно переходившую дорогу.
        Любое нормальное животное, завидев бешено мчащуюся колесницу, предпочло бы убраться подобру-поздорову. По крайней мере так поступали четвероногие в Данькином мире. Но только не в Та-Мери. Здесь царили иные законы. Многие из домашних животных были священными. Трогать их не дозволялось под страхом смерти.
        Данила и сам чуть не пострадал из-за нечуткого отношения к разряду кошачьих. Видимо, его неприятности из-за тех, которые любят гулять сами по себе, продолжались.
        Узрев впереди почтенную толстую пешеходку черного цвета, лениво бредущую наперерез гужевому транспорту, Каи дернул было за поводья, намереваясь притормозить, но получил легкий подзатыльник от начальника опергруппы.
        - Ты чего? - вскинулся толстяк.
        - Давай, гони!
        - Дык кошка же!
        - Ну и что? Жить захочет, пошевелится! Эксперт-криминалист опасливо покосился на хему-нечера, но перечить не стал и скорости не сбросил. Киска, уразумев, что дерзкие лихачи не думают оказывать ей должное почтение, подпрыгнула высоко вверх и пулей перелетела на противоположный край дороги. Упуат пролаял ей вслед что-то саркастическое, и она ответила возмущенным воем, похожим на рев милицейской сирены.
        Археологу захотелось выдвинуть рацпредложение: всюду возить за собой корзинку с кошкой и в случае спешки дергать животное за хвост, чтоб распугивала толпу громкими воплями. Так не поймут же. Вон Каи волком смотрит, даром что друг и подчиненный. Шепчет под нос что-то неодобрительное. Или читает заклинания от дурного глаза.
        И таки сглазила, чернавка негодная!
        Едва колесница удалилась на приличное расстояние от города, как приключилось ДТП,
        Даня не успел даже толком сообразить, что к чему.
        Лошади неслись себе вперед, колеса слегка подпрыгивали на мелких камешках. Вверх, вниз, вверх, вниз. И вдруг резкий рывок.
        Колесница накренилась вперед, а затем опрокинулась набок.
        Каи, знакомый с подобными казусами, случавшимися с неустойчивой отечественной техникой, успел выпрыгнуть. А вот археолог, не ожидавший такого поворота дел, зазевался и полетел вверх тормашками. Быть бы ему со сломанной шеей, не вмешайся в дорожно-транспортное происшествие чуткий до опасностей нетеру.
        Каким-то чудом пес успел ухватить своего подопечного за гофрированный передник и изменить траекторию полета Даньки. Вместо того чтобы грохнуться головой об острые камни, парень плавно спикировал в ближайший бархан и шлепнулся на что-то мягкое. Это нечто яростно забарахталось, громко засопело и, поспешив сбросить с себя нелегкую ношу, захромало куда-то в глубь пустыни. Но не тут-то было.
        Верный сторожевой пес бросился наперерез шкандыбающей фигуре. Прыгнул на нее и, сбив с ног, прижал лапами к земле. Задержанный попробовал сопротивляться, но противник был ему явно не по силам. Мощные челюсти угрожающе лязгнули у самого горла, и жертва предпочла замереть.
        Отряхнувшись от песка, Каи и Данила подошли ближе.
        - Недурной улов! - оценил «херихеб». Среднего роста крепкий мужик в традиционной набедренной повязке и… воинском кожаном нагруднике. В двух шагах на песке валялись изогнутый лук и колчан с десятком стрел. Хороша экипировочка!
        - На кого охотимся, сердечный? - приступил к допросу «старший оперуполномоченный».
        Крепыш злобно заврашал глазами и ничего не ответил.
        - Так-так, - покачал головой Данька. - Не хотим, значит, в сознанку идти? Каи! Осмотри-ка, дружище, место катастрофы. Сдается мне, что не случайно мы застряли в этой дыре.
        Младший помощник писца удалился, но вскоре вернулся и, захлебываясь от возбуждения, рапортовал, что дорога перерезана глубокой рытвиной. Кто-то явно готовился перехватить одиноких путешественников. Конкретно их с Джеди или еще кого
        - сказать трудно. Судя по тому, что злодей один, он не рассчитывал на вооруженное сопротивление.
        - Молодец, Ватсон! - похвалил приятеля Горовой. - Делаешь потрясающие успехи на ниве государева сыска!
        - Ну что, почтеннейший, разбойничаем на большой дороге? Нехорошо, дражайший, нехорошо. Что там с нашим транспортом?
        - Сломан!
        - Ага, ага! - нахмурился Даня. - Порча государственного имущества! Так-так. А лошади?
        - Хвала богам, целы! И, что странно, не хромают.
        - И то дело. Но все равно нанесен огромный материальный ущерб представителям государственного аппарата. Дело нешуточное. На сколько может потянуть, как полагаешь?
        Каи красноречиво провел большим пальцем по горлу.
        - Высшая мера наказания. Понял, мужик? Не хочешь облегчить свою участь чистосердечным признанием?
        Злодей все так же с ненавистью зыркал на молодых людей и собаку. И молчал.
        Толстяк взял Даньку под руку и, отведя в сторону, прошептал:
        - Он ничего не скажет.
        - Почему ты так думаешь? - вскинулся археолог.
        - Потому что он немой.
        - А ты почем знаешь?! - поразился такой осведомленности «херихеб».
        - Я узнал его. Что-то, думаю, лицо уж больно знакомое. И вот сейчас, когда он так дернул щекой, словно молния в голове сверкнула… - Каи замолчал, а потом вдруг добавил: - Ну и влипли мы.
        - Что так? - усомнился Горовой, хотя и сам давно уже понял, что таки да, влипли.
        Если разбойник охотился за ними, а зрелые размышления позволяли прийти именно к такому выводу, то что же такое получается, братцы? Откуда мог мерзавец узнать о намерениях опергруппы отправиться сегодня утром в Иуну? План возник лишь вчера вечером. Спонтанно. И знали о нем двое: он сам и… Упуат. Ой-ой-ой!!
        - Этот человек из окружения Хафры! Рассказывают, что принц сам изувечил его, приказав вырвать бедолаге язык.

«Час от часу не легче!»
        Внезапно со стороны бархана послышался громкий визг, потом злобное рычание и короткий всхрип.
        Подбежав, молодые люди стали очевидцами жуткого зрелища. На песке распростерся злодей. Глаза его все с той же неистребимой ненавистью глядели прямо перед собой, остекленело вперившись в небо. А горло было… разорвано. Рядом с трупом, понурившись с виноватым видом, сидел волчок. С его оскаленных зубов стекала кровавая пена.

«Понимаешь, - оправдывался Упуат перед Дань-кой, когда группа не солоно хлебавши вернулась домой (парни верхом, бросив труп и повозку посреди пустыни). - Он сам меня спровоцировал. Резко дернул за хвост. Я от неожиданности и клацнул челюстями… Мне показалось, что он догадывался о последствиях и решил покончить счеты с жизнью таким необычным способом».
        Давать какие-либо иные пояснения по поводу приключившегося инцидента и возможной утечки информации Путеводитель отказался.
        - Я сам все проверю, - хмуро пообещал волчок.
        На душе у Даньки было погано.
        Странная парочка шла по главной аллее царского сада, приближаясь ко входу в личные апартаменты фараона. Собственно, ничего примечательного в стройном мускулистом парне с накинутой на широкие плечи леопардовой шкурой не было. Более приметным являлся его спутник - огромный пустынный лев с густой гривой. Он, словно домашняя кошка, то и дело ласково терся о бедро парня, заискивающе глядя ему в лицо и приветливо виляя длинным хвостом с кисточкой. Как молодому человеку удавалось оставаться на ногах после столь необычных и небезопасных проявлений звериной ласки, было загадкой.
        Шею льва охватывал тонкий бронзовый ошейник, длинный поводок от которого волочился по земле. Парню не нужно было (да и вряд ли бы удалось) удерживать хищника за этот хлипкий обрывок кожи. Лев беспрекословно повиновался одному его взгляду.
        Стража сначала хотела воспрепятствовать бесцеремонному проникновению непрошеных гостей во владения повелителя Двух Земель, но их привел сам наследник престола принц Джедефхор, заверивший вояк, что все в порядке. А что им, жизнь недорога?
        Вот возьмет волшебник и превратит всех в каменные изваяния. Или развеет взглядом, как песок.
        Пропустили.
        С полдороги царевич вернулся, а Джеди и лев, никем больше не задерживаемые (как вследствие панического ужаса, испытываемого при их виде редкими зеваками-царедворцами, так и по причине послеобеденной дремы, в которую погрузился почти весь дворец и его обитатели), добрались до фараоновых покоев.
        Резную, золоченую дверь также охраняла неусыпная стража, застывшая на посту немыми истуканами. Только широко раскрытые глаза, испуганно косящие на царя зверей, выказывали, что воины живые. Данька уже намеревался постучать, как его запястье было перехвачено узкой рукой с длинными изящными пальцами.
        - Се неб, Аида! - поприветствовал молодой человек красавицу, появившуюся из-за тяжелой портьеры.
        - Итак, я пришла… - начала она.
        Затем вдруг щелкнула пальцами, и головы стражников как по команде свесились на грудь, но они продолжали стоять навытяжку.
        Даниил встревожился.
        - Что это такое, Аида?
        - Не Аида, - сурово бросила девушка, нервно тряхнув роскошными волосами. - Иайдах. Лучше, если ты так будешь звать меня. Я сделала все, чтобы они ничего не услышали и не помешали нам. И те, кто снаружи, - тоже.
        Сегодня она была одета поскромнее, чем в их первую встречу. Короткая юбка с синим передником, нечто вроде крошечного топика, открывающего почти все, но кое-что оставляющего за кадром, и - неслыханная роскошь, если верить Упуату, - сандалии из тонко выделанной кожи антилопы, украшенные серебряными бубенчиками.
        Правда, Даньку, честно говоря, куда более занимала не одежда, а то, что под ней. В прошлый раз он не слишком хорошо разглядел девушку. Не пялиться же на наложницу в присутствии фараона, да и вокруг было еще немало столь же голых и аппетитных девиц.
        Теперь он смог разглядеть ее повнимательней и отлично понял Хуфу.
        Перед ним был замечательный образчик женской красоты. Не такой, как Анх или его Нюшка, но тоже замечательный в своем роде.
        Широкие бедра безупречной формы, тонкая талия. Под упругой кожей бронзово-медового оттенка нервно подрагивали сильные мышцы. Грудь дерзко торчала, еле сдерживаемая полупрозрачной тканью, ее форма и размер могли бы заставить позеленеть от зависти лучшую фотомодель его времени. Великолепная шея. Изящные, будто выточенные скульптором из дерева черты лица…
        И все это дополнялось и усиливалось очарованием юности - ей было от силы пятнадцать. Парень ощутил сладкое томление и одновременно - весьма недвусмысленную реакцию молодого, здорового организма, истосковавшегося по женщине. Она уловила его оценивающе-жаждущий взгляд и вовсе не смутилась, а дерзко уставилась ему в глаза, и взор ее был прям и тверд. И было в нем что-то такое древнее и неласковое.
        - Можешь глядеть сколько угодно, чародей. Я уже привыкла. Все вы, мужики, слеплены из одного теста, и желания ваши не отличаются разнообразием. У вас на уме только… Ею было произнесено слово на непонятном языке, но в данном контексте перевода не требующее.
        - А вот твоя собака, хоть и кобель, да мыслит по-другому.
        Она протянула руку и бесстрашно погладила льва по гриве.
        - Как ты?.. - изумлению Дани не было предела.
        - Как я узнала пса под львиной личиной? - засмеялась девушка. - О, это очень просто для нас, хранителей знаний Древних.

«Лев» недовольно рыкнул. Надо же, его эксперименты с «привлечением внутренних биологических резервов» действуют не на всех.

«…Это довольно трудное, отнимающее массу энергии предприятие, - пояснял Упуат археологу суть своего опыта трансформации, - Используем мы это не часто и можем удерживать иллюзию не больше одного, максимум двух часов. Так что постарайся не особенно медлить с допросом. Быка за рога - и в стойло…»
        - Ну и чего ты хочешь? - спросил Даниил. - Надеюсь, не отравы для Хуфу, жизнь, здоровье, сила? И не заставишь наслать мор на всех его наложниц?
        - Вовсе нет! - фыркнула юная эфиопка. - Я желаю только одного, и, думаю, ты в силах дать мне это. Я и сама владею кое-чем, но мне будет нужна и твоя помощь, а возможно, и помощь Кхелу. Тех, кому ты служишь, и один из которых даже служит тебе.
        Выразительный взгляд в сторону «льва».
        - А что я с этого буду иметь? - спросил Горовой как можно более нагло.
        Про себя же отметил, что дивчина и самом деле непростая, коли сразу просекла насчет Упуата.
        - О, у меня есть многое, что тебе будет полезно.
        - Не бирюзовые ли заколки ты имеешь в виду? - невинно осведомился Данька.
        - Так ты сердит на меня? - искренне изумилась Аида - Иайдах. - Но ведь ты колдун. Разве колдун не должен с помощью своей силы делать то, о чем его просят? А если он этого не может, то какой же он колдун?
        Признаться, такая постановка вопроса поставила археолога в тупик. А представления у этой африканочки о роли магов в обществе довольно занятные! Впрочем, может, у нее дома дела именно так и обстоят? Нужен, к примеру, дождь - зовут шамана, он приносит жертву своим божкам, лупит в тамтам, и дождь идет. А если не идет - тогда лупят уже самого шамана. Тамтамом по кумполу.
        - Я хочу, - невозмутимо продолжила она, - чтобы ты помог нам бежать из Черной Земли в страну моей матери, на Алашию.
        - Нам?
        - Ну да, мне и моему слуге. Это старший жрец храма Птаха в Меннефере, Ратаммасх.
        - Что еще за жрец? - приревновал Даниил.
        - Его нанял мой отец специально для того, чтобы он охранял меня от всех опасностей и неприятностей, с которыми сопряжена жизнь симпатичной наложницы при дворе фараона.

«Ишь, симпатичной! Скромняга!»
        - Ратаммасх помогает мне, сдерживая любовный напор Его Величества. Он постоянно морочит повелителю голову различными знамениями, гороскопами и прочей мутью, препятствуя старому похотливому крокодилу сожрать меня с потрохами. Но с каждым Днем это делать все сложнее. А скоро будет и вовсе невозможно. До меня дошли вести, что мой отец собирается выступить против фараона. Представляешь, что ожидает бедную наложницу?
        Она в отчаянии заломила руки:
        - Молю тебя, храбрый юноша, спаси меня и моего верного слугу! Не дай этому уродливому гиппопотаму растоптать мою юность! Я сумею отблагодарить тебя.
        Некоторое время Даниил сидел в полной прострации - он просто не знал, как ему реагировать на ситуацию.
        - Ты не веришь мне? - гостья как будто читала его мысли. - Ты считаешь меня юной дикаркой, которая только и может, что ублажать господина песнями? Так знай: в неполных десять лет я прошла посвящение в Храме Серых Звезд; со мной говорила Тьма голосом Ллойгоррха - сына самого Калху, что доныне спит в своем доме в Храме Затонувшей Земли Великого Юга… Если ты чародей, тебе это кое-что должно говорить. Во мне кровь Первых, и во мне кровь моего царственного предка - Наакона-Рыжебородого. Подумай, стоит ли тебе ссориться со мной, вместо того, чтобы получить награду? Ведь кроме сородичей твоего спутника есть и иные силы…
        - Вот к ним бы и обращалась! - фыркнул молодой человек.
        - А то я не пробовала! - вскинулась она. - К сожалению, в Та-Мери мои знания бессильны. Здесь царят иные законы. Стала бы я унижаться, обращаясь за помощью к…
        Тут красавица запнулась, но Данька понял, что она хотела сказать что-то обидное в его адрес.
        - Ладно, - прервал он ее, решив и дальше разыгрывать из себя самовлюбленного наглого чародея. - Предположим, я готов подумать… Только подумать! Но каждая услуга имеет цену: чем же ты заплатишь мне?
        - Ну, хотя бы кое-чем, что будет тебе полезно как чародею.
        - И что же это такое? - усмехнулся парень. - Может быть, полный текст
«Некрономикона»? Кольцо Всевластья? Карта Ирема? Рога и копыта Шубб-Ни-ггурат заодно с флейтой Азатоса? Или «Книга Дзиан» с автографом самого великого Ктулху? На меньшее я вряд ли соглашусь, - внутренне чуть не лопаясь от смеха, важно закончил он.
        - Я не знаю, что ты имеешь в виду, - нахмурилась Аида, - но ты назвал имена, похожие на те, которые не следует произносить вслух без должных причин. Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, потому что я не столь храбра…
        - Вот потому ты и наложница во дворце египетского владыки… жизнь, здоровье, сила,
        - автоматически выговорил Данька изрядно надоевший титул, - а я чародей, взысканный его милостью.
        Играть так играть до конца, решил он.
        - Служить своей земле и своим богам можно по-разному, - молвила девушка, похоже, ничуть не обижаясь. - Не суди, если не знаешь всего. Но мы еще поговорим об этом. И помни - плата может быть весьма высокой. Как за помощь, так и за отказ.
        Щелчок пальцами, и стражники пробудились как ни в чем не бывало.
        - Итак, херихеб, я пришла, чтобы поблагодарить тебя за оказанную услугу и сделать маленький подарок, - она стянула с пальца узкий перстенек бледного золота. - Это кольцо когда-то подарила мне мать. Возьми и помни о моей благодарности.
        Аида протянула колечко археологу. Тот машинально взял его и, немного подумав, надел на палец. - Вот мы и обручились! - рассмеялась эфиопка и скрылась за портьерой. Словно ее и не было.
        Да, не было печали - акху накачали! Предсказания, религиозные заморочки, туманное разглагольствование о великих предках и древних тайнах… Это, не считая государственной измены. Ведь именно на нее, и это как минимум, тянет организация побега любимой наложницы фараона.
        Интересная у него намечается жизнь в этом Древнем царстве. Интересная и насыщенная. И, что, пожалуй, самое грустное - чем дальше, тем все интереснее и запутаннее.
        А ведь он здесь всего несколько дней. О, Ра-Атум, что же будет дальше?!
        Гор - Меджеду, Обе владычицы, Золотой Гор, Царь Верхнего и Нижнего Та-Мери - Хнумхуфу, сын Ра - Хуфу, да живет он вечно, «работал с документами». Если же говорить точнее, то просто, умостившись поперек широкого ложа, поплевывал в потолок. Настроение Его Величества было не ахти. Можно сказать, отвратительное.
        А с чего бы ему быть радужным?
        Хемиун так до сих пор и не отыскался. Строительство пирамиды застопорилось, понимаешь. Эта мерзкая девчонка Аида продолжает строить из себя недотрогу. То ей не так, се не этак. Сговорилась с этим упрямым ослом Ратаммасхом, а он и рад стараться: «Расположение звезд не благоприятствует, государь. Сегодня в Иуну видели плачущего сокола - дурная примета, повелитель». Золота ему предложить, что ли? Вдруг сговорчивее станет.
        Или пригласить другого прорицателя? Пусть убедит эфиопку в том, что, дескать, богам угодно, если она уступит фараону.
        Есть ли у него на примете такой верный человек, слова которого станут для красавицы не пустым звуком? Найдется. Вот хотя бы этот новоявленный чудотворец. Как там его, Джеди? Все-таки угодил Аиде, разыскав ее заколку. Должна бы ему поверить.
        Но допускать такого смазливого парня к молодой и ветреной девушке? Не вышло бы беды? Да и уж больно он дерзок и непочтителен. Отказался от чести стать царским гвардейцем. Не поблагодарил как следует его величество за щедрую награду, а потом и напугал весь двор своими фокусами. Теперь полстолицы шепчет о подвигах «великого херихеба». Чтоб ему…
        Со стороны дверей послышался шорох. Государь недовольно насупился и повернул голову. Это еще что за явление? Вспомни демона…
        - Как ты посмел, нед… - фараон запнулся, - херихеб, явиться сюда без приглашения и доклада?! Кто тебя провел, кто пропустил?!
        Гнев залил чернотой глаза повелителя Обеих Земель, а когда тьма немного рассеялась, владыка едва не лишился сознания от нахлынувшего страха.
        Из-за спины чародея выглядывала улыбающаяся львиная морда. А потом во всей красе и сам царь зверей появился. Огромный, откормленный, с острыми зубами и когтями. Шагнул было к фараону, но Джеди придержал его за ошейник:
        - Лежать!
        Зверюга послушно улеглась у двери. Вот ведь, гадина, и не позовешь же никого на помощь.
        - Что тебе нужно, херихеб? - Фараон сел в кресло и расправил плечи, стараясь сохранять как можно более бравую и царственную осанку.
        Парень согнулся в положенном по этикету поклоне:
        - Да живет вечно владыка Двух Царств, здоровья ему и радости!
        Хуфу чуток успокоился. Начало пока не предвещало ничего дурного. Может, это еще и не заговор.
        - Будет ли позволено ничтожному рабу смиренно обратиться к государю с докучными словами?
        - Раз пришел, так уж говори, - смягчился фараон. - А там посмотрим…
        - Постараюсь надолго не отвлекать всемилостивейшего и правогласного повелителя от важных державных дел и дум.

«Ага! - усомнился царь. - А у самого-то глазищи вон какие бесстыжие. Не как верноподданный пялится, а как ровня!»
        - Слушаем тебя, херихеб.
        - Я, собственно, хотел бы прояснить один вопрос, касающийся того важного и тайного дела, которое мне было поручено. Изволит ли его величество выслушать краткий доклад об этом?
        Фараон кивнул, и молодой хему-нечер начал излагать факты, добытые по делу об исчезновении архитектора Хемиуна. По мере его рассказа Хуфу все мрачнел и мрачнел. Потом, забыв о присутствии в покоях страшного зверя, государь встал и, заложив руки за спину, принялся мерить комнату нервными шагами.
        - И что ты хотел бы узнать, чародей? - еле дождался он, пока Джеди закончит.
        Голос царя был тих и печален.
        - Чем таким занимался архитектор, что кто-то, не устрашившись фараонова гнева, решился убрать его? Кому мог помешать Хемиун своими действиями?
        Повелитель Обеих Земель вновь уселся в кресло и долго молчал, пристально разглядывая то ногти на своих руках, то потолок, то расписанные сценами охоты стены. Затем столь же долго и внимательно рассматривал молодого херихеба и его четвероногого спутника.
        - Наш сын не напрасно одарил тебя своим доверием. Видим, что ты умен и расторопен. И родился под счастливой звездой. За несколько дней ты успел сделать гораздо больше, чем десяток лучших людей из числа «глаз и ушей фараона». И при этом умудрился остаться целым и невредимым. Что ж, вдруг тебе и правда удастся стать нам полезным… Мы прощаем твою дерзость, но впредь изволь являться ко двору в установленном порядке. - Он тяжело вздохнул. - Хемиун должен был раздобыть для нас планы тайных палат святилища Тота, чтобы сделать по их образу и подобию наш горизонт - священную пирамиду.

«Так вот где собака зарыта! А я-то думал, из-за чего весь сыр-бор разгорелся».
        Анх закончила прибирать в доме Джеди.
        Вымыла посуду в принесенной из колодца воде, тщательно смела пыль… Спрятала в сундук маску Упуата, небрежно брошенную в углу, обратив мельком внимание, что та была до странности похожа на морду того приблудного пса, которого завел себе непутевый Джеди.
        Девушка тут же одернула себя. Ну какой же он непутевый? Он теперь старший жрец Великого храма Птаха, один из избранных царских слуг, спаситель и друг наследника Великого Дома…
        Наследника… Анх тяжело вздохнула.
        Отец считает ее дурочкой, и, наверное, прав.
        Куда ей до Джедефхора? Надо еще посмотреть, Достойна ли Анх стать хотя бы младшей женой Джеди? Ему ведь теперь есть из кого выбирать - любая жрица самого важного храма в славном Меннефере будет рада за него пойти. Любой номарх сочтет за честь отдать ему дочь в жены.
        Она ведь даже не уверена, кого больше любит - Джеди или царского сына…
        О Великая Девятка! Неужели и впрямь подумала: кого больше любит?? Что это с ней?
        Джеди. Он, конечно, славный парень. И такой красивый - смотреть страшно. Широкие плечи, могучая грудь, узкие бедра, мускулистые руки - все будто вырезано из камня. Ни дать ни взять священное изваяние из храма какого-нибудь благого нетеру. Впрочем, какой же он бог. Те ревнивые, высокомерные и загадочные, а ее сосед весь как на ладони: добрый, милый, веселый. Она знает его всю жизнь. Вместе играли, вместе радовались и огорчались. Всегда вместе. Глядя на их детские игры, родители радовались и тихонько перешептывались, проча Джеди и Анх крепкий семейный союз и благополучие.
        Все коренным образом изменилось два года назад, когда из-за эпидемии страшной и неведомой болезни, насланной из пустыни злым богом Сетом, вымерла половина жителей столицы. Среди несчастных были и родные Джеди. Неферкаптах взял на себя заботу по опеке парня. Кормил его с собственного стола, платил подати за дом и пристроил юношу к хорошему месту. Но ни о каких особых отношениях между его дочерью и Джеди речи уже быть не могло. Купец постоянно напоминал об этом Анх. Та большую часть из отцовских нотаций пропускала мимо ушей, надеясь на случай и неустанно прося великих богов смилостивиться над ее другом.
        И вот ее молитвы были услышаны. Никаких препятствий к их с Джеди счастью больше, кажется, нет. Но…
        Этот удивительный парень с голубыми глазами, так неожиданно ворвавшийся в ее жизнь. Он почти так же хорош, как и Джеди, но несколько иной красотой. Главное, в нем чувствуется кровь нескольких поколений владык. И это путает Анх. Да, Джедефхор сидит за одним столом с простыми неджесами и писцами, вкушает их немудреные яства и пьет дешевое пиво. И в то же время чувствуется его чуждость всему этому, какая-то противоестественность, нереальность ситуации. Словно на миг кто-либо из богов спустился на землю. Вблизи Джедефхора девушка чувствовала себя тревожно: часто и гулко билось сердце, странным образом сковывало язык, обычно бойкий и острый. С Джеди не так. С ним ей было тихо и спокойно, как за прочной каменной стеной во время бури.
        Размышления ее были прерваны самым неожиданным образом.
        На улице послышался быстрый перестук копыт, и сердце девушки замерло в сладком ожидании. Но явившийся не был ни принцем, ни Джеди.
        На пороге дома стоял высокий костистый бритоголовый мужчина неопределенного возраста. Он был обут в странные высокие сандалии, при этом ноги его были обмотаны полотном - ну, прямо как у мумии. За поясом набедренной повязки торчала ветхая плеть, в рукояти которой красноватым глазом сиял мутный самоцвет.
        - Здравствуй, женщина, - спокойно поприветствовал оробевшую Анх гость. - Я хочу узнать - дом ли это херихеба Джеди, и здесь ли он сейчас?
        - А… да. Нет… - едва смогла выдавить из себя девушка. Как ни удивительно, странный пришелец ее понял. - Хорошо, - так же равнодушно кивнул он. - Жаль, что не могу ждать.
        - Я старший жрец храма Хонсу, сына Амона и Мут, - наконец-то счел нужным представиться он. - А ты - Анх, дочь почтенного Неферкаптаха?
        Девушка только кивнула.
        - Тебе нужно проехать со мной. Такова воля Великого Дома и достойнейшего Джаджаеманха - Начальника Мастеров Ра, - сообщил он. - Пойдем.
        И такая непреклонная сила звучала в голосе этого человека, что Анх покорно встала и пошла за ним.
        У калитки у нее вдруг возникло вроде нелепое, но почти непреодолимое желание: бежать прочь со всех ног от этого непонятного жреца, кричать, звать на помощь… Но стоило ее глазам встретиться с его очами - темно-желтыми, холодными и вместе с тем наполненными неимоверной силой, и желание это исчезло, как дым, унесенный жарким ветром пустыни.
        Она обреченно поднялась на колесницу. Ставший на место возницы жрец не стал дергать поводья, а лишь что-то крикнул, взмахнув рукой. Конь - черный как ночь, без единого пятнышка, точно бешеный сорвался с места и помчал так, что у Анх тут же закружилась голова.
        Глава девятая
        СПАСАТЕЛЬ МИРА
        - А теперь-то что делать будем, Старший?
        - Да, Проводник, подобного развития ситуации я не предусмотрел. Ума не приложу, зачем им понадобилось впутывать во все это девчонку?
        - Представляешь, что предпримут наши парни?
        - Не хочу и думать. Эх, молодость, молодость! Ты так и не успел ввести своего подопечного в курс дела?
        - Когда бы? Сам знаешь, то одно, то другое.
        - Я читал твои отчеты… Хорошо… Видимо, придется мне самому переговорить с ним.
        - Правильное решение, Старший. Двойник уже давно хотел встретиться с нашим руководством. Думаю, самое время.
…Даниил сидел на своем ложе, свесив руки меж колен и уныло понурив голову.
        Напротив него размашисто мерил шагами небольшую комнатку Джедефхор, примчавшийся с полчаса назад, когда весть о похищении дочери Неферкаптаха каким-то образом достигла дворцовой канцелярии.
        В соседней комнате басил прихваченный им сыщик - лучший, какой оказался под рукой, уже в третий раз допрашивая чету соседей, - почтенную Хат и почтенного Уаджмеса.
        Да, господин, хотя старуха моя и стара, но слышит хорошо. И я слышу хорошо - ночью еще различаю, когда летучие мыши пищат.
        Да, называл себя именно жрецом храма Хонсу из Иуну. Не может того быть, говорите? Ну, вам виднее, вы большой человек, а мы что слышали, то и говорим. Конь? Да, говорю вам, конь вороной масти, весь черный, как небо ночью. Семь лет в колесничих оттрубил, а такого не видел… Да, господин… Нет, господин…
        - В Иуну нет храма Хонсу, - произнес Джедефра. - И жрец никогда не поедет на колеснице, запряженной лошадьми, а только ослами. Во всяком случае, простой жрец. А уж править самостоятельно так и подавно ни за что не будет…
        С неожиданной яростью принц ударил кулаком в подпорку, отчего вся комната слегка вздрогнула. И продолжил, ни к кому не обращаясь:
        - Крокодилам скормлю! И не взрослым, а детенышам!!
        Еще раз угостив кулаком ни в чем не повинный столб, царевич пошел к двери.
        Потом комнату озарила вспышка, но Даниил не сразу поднял голову.
        А когда решил посмотреть, что произошло, то замер с открытым ртом.
        Вместо одной комнаты теперь стало… две. Вторая, зеркальная копия той, в которой находились Данька с Джедефхором, начиналась там, где прежде была наружная стена дома. Теперь этой стены не было. Лишь некое прозрачное марево отделяло одно от другого оба помещения.
        Посреди той комнаты стоял полуголый субъект в коротких кожаных штанах с золотыми позументами, невысокий, но широкоплечий, мускулистый, со смуглым телом, покрытым густыми кучерявыми волосами - ну вылитый Данькин школьный преподаватель физкультуры Джохар Шамильевич Масхадов. Тот, правда, был рыжим, а волосяной покров этого был какой-то пестрый, переливающийся всеми цветами радуги.
        И еще - у него была птичья (ну, почти птичья) голова. Данька не слишком хорошо разбирался в орнитологии, но древнеегипетскую иконографию знал прилично. Судя по всему, его посетил бог-сокол Гор собственной персоной.
        Археолог посмотрел на Джедефхора: видит ли и он то же самое. Но принц вел себя как-то странно. Он застыл посреди комнаты с неестественно высоко поднятой ногой и вытянутой вперед рукой.

«Снова колдовство! - подумал Горовой, вспомнив о подобном эксперименте, проделанном Аидой с дворцовой стражей. - Достали уже, блин, волшебнички!»
        Однако, присмотревшись повнимательнее к своему царственному приятелю, «херихеб» заметил, что тот… двигается. Медленно, с почти незаметной глазу скоростью поза принца менялась. Нога плавно приближалась к полу, рука сгибалась в локте.
        От удивления Даня привстал, испытывая острое желание похлопать Джедефхора по плечу, но был остановлен окриком птицеголового.
        - Сиди спокойно! - велел он. - С твоим другом все в порядке. Обычная компрессия времени. Ты ведаешь, кто перед тобой?
        - Догадываюсь, - пожал плечами парень. - Ты из той же компании, что и мой Путеводитель.
        - Да, - важно кивнул сокол. - Я из нетеру. Причем из самых верхов.
        - Пахан, что ли? - скривил губы в презрительной ухмылке парень, которому в данный момент было не до дипломатических переговоров на высшем уровне.
        - Зачем же так грубо? - нахохлился пришелец. - Скажем так, Старший.
        - И что?
        - Ты, кажется, хотел, чтобы тебе открыли глаза на все, происходящее с тобой и вокруг тебя?
        - Ну, - неопределенно выразился археолог, хотя внутренне весь напрягся.
        - Что ж, изволь. Мне известно о твоей беде, и о ней я тоже поговорю. Не знаю точно, кто это сделал, хотя кое-какие подозрения имеются, и они меня вовсе не радуют. Но я знаю, где ты сможешь отыскать девушку.
        - Где?! - забывшись, выкрикнул Данька и осекся, тревожно оглядевшись.
        Джедефхор наконец опустил правую ногу на землю и так же медленно начал поднимать левую.
        - Не бойся, какое-то время нас никто не побеспокоит. Но, собственно, я шел к тебе не за этим. Вот, посмотри, - птицеголовый извлек из сумки, висевшей на поясе штанов, папирус.
        - Что это такое? - раздраженно спросил Даниил.
        - Это пророчество о гибели мира, - спокойно, как будто речь шла о мелочи, ответил Гор, - прочти.
        И Даниил начал читать.

«…Перед вами свидетельства всего, что мне довелось узреть, и всего, чему я научился за те годы, в которые я владел ключами Тота.
        Я видел тысяча и одну луну, и этого довольно для жизни одного человека, хотя утверждают, что пророки прошлых времен жили гораздо дольше. Я слаб и болен, я изможден и утомлен, и вздохи моей груди подобны тусклому светильнику, колеблемому ночным ветром.
        Тяжесть моей души определит, где ей суждено упокоиться навеки. Но пока еще есть время, я должен успеть сказать все, что мне известно об ужасах, которые блуждают Вне Мира, которые залегли в ожидании у порога каждого человека, ибо сие есть древняя тайна. И повествует она о замыслах жестоких духов из-за Пределов, жителей Великой Пустоты.
        Пусть же каждый, кто прочтет этот папирус, ведает отныне, что за обиталищем людей следят и наблюдают не только боги, известные в Черной Земле, но иные боги и демоны из Детей Древних.
        Знайте и то, что я беседовал со всевозможными духами и демонами, чьи имена более не вспоминают среди людей или вовсе никогда не знали. И некоторые их слова записаны здесь; но другие я должен унести с собой, когда покину вас.
        Да смилостивится Анубис над моей душой!
        Я видел Неведомые Земли, которые никогда не были нанесены на карту. Я жил в пустынях и безлюдных краях, я говорил с демонами и с духами. Я опускался на дно морей в поисках Дворца Великих и нашел памятники исчезнувших народов и читал письмена, начертанные на них.
        Пусть же навек останутся они тайной для людей!
        Ибо погибли эти племена и царства из-за знания, о котором говорится в этом свитке.
        Я странствовал среди звезд и дрожал пред лицом богов. Я заставлял подниматься демонов и мертвых. Я вызывал души моих предков, я касался тайн, которые достигают звезд и глубочайших недр. Я сразился в поединке с Черным Чародеем Азат-Тогом, но тщетно, и я бежал на Землю, призвав на помощь Нут и ее брата Тота, и мощную Сохмет, владычицу Звездного Топора.
        Когда на Та-Мери пришли войска из Ливии и восточных царств, я призвал полчища злых духов и заставил их повиноваться мне, и так я отразил Нгаа, божество варваров, которое изрыгает пламя и рычит, словно тысяча громов.
        Я познал страх. Я нашел «Врата, которые ведут Наружу», через которые вечно наблюдают Древние, стремящиеся войти в ваш мир. Я видел лик Тиамат - одной из Древних, Царицы Внешнего Мира, имя которой записано на скрижалях суммереху, предки которых распахнули ужасные Врата в неурочный час и были пожраны чудовищами. И тогда остров в южном море, где жили они, ушел на дно, и бежали немногие.
        И однажды я нашел формулу, которая позволила моей душе пройти через Врата АР-ЗИР и проникнуть в запретные области пространства.
        И там смог увидеть я будущее, и страшным оно оказалось! Ибо видел я, как придет ОН! Увидел, как царствует ОН! Увидел, как небесные духи Ихневенмет и Имехону ловят богов ЕМУ в сети созвездий.
        Странник закалывает богов ЕМУ, разрезает их и варит кушанье в котлах своих. И пожирает ОН их божественную силу, и съедает их чары.
        И великие боги пойдут на утренний стол ЕМУ, и средние боги пойдут на дневной стол ЕМУ. И малые боги пойдут на вечерний стол ЕМУ.
        А владыка Северного неба разводит огонь под котлами с первенцами их - для НЕГО.
        А Номи настреляет к пиру ЕГО жен их.
        ОН пожрет знание каждого бога, как пожрет тело его и силу его. А с людьми будет так же, как с богами.
        И время ЕГО будет вечностью, а пределом ЕМУ станет бесконечность. И будет ОН во веки веков!
        И будет так неизбежно, если не сумеет…»
        На этом запись обрывалась.
        Нетеру тут же забрал папирус, осторожно свернул его и вновь сунул в сумку.
        Джедефхор на шаг приблизился к видимой только им двери.
        - Ну, что скажешь? - спросил, закончив, Гор.
        - Ничего, - пожал плечами Данька. - Симпатичный ужастик, что я еще могу сказать. Хоть сейчас сценарий для Голливуда пиши…
        - Это не «ужастик», а предсказание, сделанное в священном трансе одним из великих посвященных во времена предыдущей династии. Понимаешь, это писал жрец Тота - самого умного из нас. Я, владеющий ключами, не стыжусь это признать!
        - Знаешь, великий, - буркнул Даниил, - сколько этих предсказателей было? Был (или будет, как тебе угодно) у нас такой Нострадамус - предсказал, что с неба придет великий король Террора и будет править миром, а на самом деле? Всего-навсего две башни снесло.
        - Послушай, мальчик, а если я тебе скажу, что многое из пророчеств не исполняется именно потому, что находятся умные люди… и не только люди, которые от них не отмахиваются, а принимают меры? - нахмурился Гор, качая соколиной головой.
        Вид нахмурившейся птицы в другое время весьма бы повеселил археолога.
        - Ну, ладно, а я-то тут при чем? Тоже мне, нашли спасителя мира.
        - Тут уместнее будет сказать спасателя. Улавливаешь разницу? Видишь ли… друг мой, не буду объяснять тебе, как и почему мы это знаем, тем более что далеко не все собратья верят нам с Упуатом, но ты - именно тот человек, который сумеет… Понимаешь, о чем я? Подумай, что может случиться с миром, если это пророчество исполнится? Ведь это и твой мир.
        Даня удивился. В голосе бога звучала странная смесь сочувствия, уважения… и надежды, что ли.
        Однако растрогать себя он не позволил.
        - Вот что, - произнес он, стараясь говорить как можно более твердо. - Делайте что хотите, но я не двинусь с места, пока не узнаю все.
        - Все?
        - Да, все, - глядя прямо в желтые птичьи глаза, сообщил Даниил.
        - Хорошо, - вдруг согласился Гор. - В конце концов, Упуат дело говорит. Ты имеешь право знать, в чем участвуешь. С твоего позволения, я начну издалека.
        Итак, наверное, ты уже догадался, мы из другого мира. Точнее, потому что даже здесь под другим миром понимают разные вещи, с другой планеты. Сюда мы пришли из системы, называемой в твоем мире Сириусом, или, как говорят в Та-Кемет, - Саху.
        Что касается нашего облика… Если говорить прямо наш истинный облик несколько отличается от того, что видишь ты, хотя главное остается неизменным. Мы лишь слегка корректируем видимую людьми реальность.
        - Задействуя внутренние биологические резервы? - съязвил молодой человек.
        - Что? - сначала не понял сокол. - А, ты имеешь в виду маскарад, устроенный Проводником? Ну да, резервы. Они самые.
        - Вы такие разные?
        - Да. Наша цивилизация - это сообщество различных подвидов разумных существ или теперь уже скорее, и видов. Ну, если сравнивать - как в твое время есть разнообразные породы собак. Наш генотип был изначально пластичнее, а возраст цивилизации куда больше вашего.
        - На сколько? - отважился спросить археолог.
        - Точно неизвестно, - ответил нетеру. - Клади миллион земных лет - не ошибешься. Первая наша экспедиция прибыла сюда десять тысяч лет назад. Но не через Дуат, а на обычных кораблях. Вроде тех, на которых летают в твоем мире. Они двигались со скоростью, очень близкой к световой, питаясь энергией вакуума. Сложная и капризная конструкция, должен тебе сказать.
        - У нас ничего подобного нет, - с завистью вздохнул Даниил.
        - Да, хотя мы прошли путь от дикости до звездолетов как минимум дважды.
        И, уловив вопрос в глазах собеседника, пояснил:
        - Сириус - это не наше родное Солнце. Наши предки прилетели к нему с материнской планеты, погибавшей от остывания светила, странствуя много веков. Их корабль и до сих пор висит на орбите нашей планеты и освещает ее по ночам не хуже здешней Луны. Они заселили новый мир, почти впали в дикость и вновь поднялись до высот цивилизации. Когда мы вышли в космос и обнаружили ковчег наших предков, то очень удивились… А через каких-то сто ваших лет сами построили похожий. Ну, меньших размеров, конечно. К тому времени астрономы уже изучили ближайшие звезды и наметили те, возле которых могут быть планеты, где есть жизнь… Джедефхор сделал еще шаг. Гор как-то незаметно преобразился, и теперь в нем было что-то от пожилого солидного профессора, читающего первокурсникам лекцию.
        - И первым было ваше Солнце. Когда наши предки прилетели сюда и нашли вас, то очень удивились и обрадовались, ведь это была наша первая встреча с чужим разумом. Тем более (ты, наверное, тоже удивишься) выяснилось, что люди во многом похожи на нас - при всех различиях наших планет и природы. Похожие процессы в истории, похожие этапы развития цивилизации. Даже кое-что общее в искусстве - да, у наших и ваших первобытных было много общего. Мы… ну, наши предки, оставили тут небольшую станцию. Как раз там, где сейчас идет сооружение пирамиды Хуфу - на плато Расетау. И вот тут оказалось, что мы здесь не первые. Когда экспедиция улетела, на станцию пожаловали акху. Тогда-то мы, собственно, и узнали о Дуате и всем прочем.
        Пришельцы заявили нам, что завоевывать планету они нам не позволят. Хотя мы и не собирались. Затем открыли проход в наш мир и провели нас путями Дуата обратно домой. Для нас это было огромным потрясением. Оказывается, можно попасть из одной точки галактики в другую без больших затрат энергии. Вот бы раздобыть этот секрет, мечтали мы. Украсть, купить… Но ничего этого не понадобилось. Акху просто научили нас путешествовать по Дуату…
        - Постойте, так выходит… - озадаченно молвил парень.
        - Ты хочешь сказать, акху не всегда были злодеями? Верно - это было еще до… Ладно, это не важно. Акху были стражами Дуата. Точнее, их расе было поручено присматривать за порядком в этой части мироздания, надзирать за соблюдением Основных Законов Разума.
        Именно так - с большой буквы - это прозвучало в устах предводителя нетеру.
        - Кем поручено?
        - Древними и Старшими, - ответил птицеголовый, словно бы Даньке эти имена должны были сказать все. - Ну так вот, мы начали изучать человечество, а потом и потихоньку опекать с согласия Древних и не нарушая их законов. Налаживали отношения с другими разумными видами. С акху тоже, - ответил он на незаданный вопрос парня. - Кстати, именно они указали нам несколько миров, заселенных нашими родичами, и мы даже смогли совместными усилиями оживить наш прежний мир. Там мы нашли кое-какие древние архивы, содержание которых изумило нас до глубины Ка…
        - У вас что, теперь космическая федерация?
        - Нет, наши пути разошлись слишком сильно. Хотя, конечно, мы поддерживаем отношения с ними, сотрудничаем… Некоторое время все шло нормально, а потом акху стали, - тут бог-сокол замялся, - вести себя неправильно.
        - Стражи решили, что им закон не писан, - понимающе кивнул Горовой.
        - Верно. Правда, они вовремя одумались и после первых же поражений пошли на попятный. Поэтому их и не низвергли и даже оставили им полномочия, хотя и здорово понизили статус. Кстати говоря, они занимались тут не только надзором и контролем, но и, как бы это сказать, прогрессорством. Я правильно употребляю это слово?
        Данила кивнул, хотя термин этот ему ничего не говорил. Что-то связанное со старинной фантастикой и философией, что ли?
        - У них была довольно приличная база к востоку от этих мест, на равнине между двумя большими реками. Они на многое тогда замахивались: и людей свозили со всей Земли, отбирая самые лучшие особи в племенах, и с животными экспериментировали… Теперь от всего этого остались только хурсарки, - в голосе нетеру послышалось что-то похожее на невеселую иронию. - Вначале от них начали разбегаться люди, потом крякнулась экология той местности, в довершение они не справились с установкой искусственного климата, и все залило дождями, так что случился настоящий потоп.
        Ими даже опять занялись, но поскольку сочли, что существенного ущерба опекаемому миру это не принесло, а людям даже слегка помогло, их питомцы научили кое-чему своих диких сородичей, то все так и осталось без последствий.
        Было это где-то четыре тысячи лет назад.
        С тех пор на нашей здешней базе сменился не один экспедиционный состав. По некоторым причинам мы не можем без ущерба для себя жить в твоем мире сколько захотим. Так что каждые двадцать лет состав нашей миссии обновляется и прибывает новая группа кураторов и исследователей. Со стороны же все выглядит, как будто те или иные боги входят в силу, а другие отступают на задний план и вообще пропадают.
        Даже наше младшее поколение, те, кто специально был создан для работы в иных мирах, ну, как твой друг Упуат или мой воспитанник Хонсу - он больше всего похож на человека, и то не вполне хорошо себя тут чувствуют. Их здешнее тело быстро изнашивается - силы, которыми мы пользуемся, разрушают организм, сотворенный по законам вашего мира. А если эти силы не задействовать, то мы станем обычными смертными, запертыми в клетке дряхлеющей плоти.
        - А акху?
        - Акху могут, хотя они куда более чужды вам, чем мы. Между нами и ими - пропасть. С их точки зрения, нетеру и люди - почти что родные братья.
        - Но тогда как они могут вообще тут жить? И что им надо?
        - Что им надо и что ими движет, знают только они сами, да, может быть, Старшие Расы. А насчет их пребывания тут… Как бы тебе объяснить… Короче, они могут жить в двух мирах сразу. В Дуате и здесь. Ну, как бы посылая сюда свою тень. Хотя и довольно материальную, но тень. Это плохо у них получается, правда, плохо и недолго. Но это дает им преимущество перед нами.
        - Пришел, увидел, победил, - сыронизировал землянин.
        - Иногда, - кивнул Гор. - Но чаще - пришел, увидел и ушел ни с чем.
        - Ладно. - Парень понял, что, расспрашивая об акху, многого не добьется. То ли нетеру что-то скрывают от смертных, то ли и в самом деле мало что знают. - Лучше перейдем к делам земным. Скажите, отчего для вас так важны эти пирамиды?
        - Пирамиды… - как показалось археологу, Гор явно засомневался, следует ли продолжать разговор. - Как тебе это объяснить. Ты слышал, наверное, в своем времени о необычных энергетических процессах, которые наблюдаются в этих сооружениях?
        - А как же! - позволил себе усмехнуться археолог. - Уже лет двести об этом болтают.
        - Это не болтовня, - в голосе птицеголового прозвучало скрытое высокомерие. - Просто ваши ученые еще не поняли сути того, что наблюдают. Тебе, возможно, будет сложновато это понять, ты ведь не физик. Если говорить коротко, то пирамиды - это своего рода призмы, преломляющие потоки различных энергий, преобразующие их, как призма разлагает свет на семь цветов спектра.
        Одним словом, когда будет построен весь комплекс, а это четыре пирамиды и еще ряд объектов, силовые каналы образуют своего рода закрытую саморегулирующуюся систему, подобную Дуату в миниатюре. Тогда связь между нашим и твоим миром станет куда проще.
        Кроме того, что не менее важно, это окажет благотворное влияние и на Дуат, и даже появится возможность воздействовать на идущие там процессы. И акху станет куда сложнее причинять вред нам и людям, если возникнет такой стабилизатор… Своего рода бастион.
        Не забывай - с их стороны готовится крупная пакость.
        - Хорошо, а при чем тут все-таки я? - как бы между прочим задал Даниил вопрос, волновавший его, пожалуй, не меньше того - вернется ли он когда-нибудь домой или нет.
        Джедефхор начал медленно поворачивать голову в сторону «хему-нечера».
        - Мы ведь уже говорили на эту тему…
        - Что, во всем Египте не нашлось подходящей Кандидатуры?
        - Понимаешь, все дело в том пророчестве. Было еще несколько, так сказать, побочных пророчеств на эту тему, где упоминалось о смертном, который пройдет путями Дуата. Предсказания - они всегда достаточно туманны: такова уж их природа.
        Некоторое время нам даже казалось, что это Джеди. Тот самый, место которого ты случайно занял.
        - А вдруг так и есть? - бросил Данька.
        И подумал про себя: а что делает этот самый настоящий Джеди сейчас? Пропал ли он бесследно в безднах Дуата, или, может, занял его место в будущем, и сейчас его старательно и заботливо лечат в психушке?
        Да, вот будет тема для разговоров в институте - свихнувшийся студент-египтолог, вообразивший себя неким Джеди, помощником писца из Древнего царства!
        - Нет, и поверь, у нас есть основания так думать. Хотя бы то, что ты оказался почти его полным генетическим двойником…
        - Ну ладно, юноша, - резко махнул рукой вождь нетеру. - По-моему, мы слишком отвлеклись от дел насущных. Ты по-прежнему хочешь знать, куда подевалась Анх и где ее найти?

«Великий Дуат!» - чуть не выкрикнул Данька любимую присказку Упуата. И как же это он мог забыть о девушке? Ну, Гор, ну, сказочник. Заморочил голову всякой научно-фантастической чепухой, а ведь надо спешить выручать девчонку!
        - Нам удалось кое-что прояснить - наши враги невольно раскрылись, когда начали активно действовать. Плюс кое-какие давние наблюдения… Так вот, пленники укрыты в одном из тайных храмов Тота, который стоит в оазисе Кеф. Именно оттуда последний раз выходил на связь наш собрат Носатый. Но освобождать пленников вам придется самим - уж так сложилось, не обессудь. Так что вам пора готовиться к походу. Всего доброго тебе, человек.
        И Гор поднялся, явно намереваясь покинуть жилище Джеди.
        - Постойте, - так и подскочил парень, - а… дальше?
        - Что ты еще хочешь услышать? - мягко спросил птицеголовый.
        - Ну… - археолог запнулся.
        А в самом деле, что еще он хотел бы узнать?
        - Ну, каких высот науки вы достигли, кто вами управляет…
        Под взглядом нетеру Даниил почувствовал себя вдруг маленьким мальчиком, донимающим бестолковыми расспросами мудрого старика.
        - Чтобы удовлетворить твое любопытство, мне потребуется еще не один день, а тебе надо торопиться - вы скоро выступаете в поход. Но, надеюсь, это не последняя наша встреча.
        Гор взмахнул рукой, и вторая комната исчезла. Словно ее и не было.
        Данька почему-то долго смотрел в окно на суетившихся во дворе стражей. За стеной как ни в чем не бывало бубнил следователь и жалобно блеял старый сосед. Джедефхор, передумав уходить, вернулся и сел за стол напротив хозяина дома.
        Данька получил ответы на многие вопросы, но появилось еще больше. И среди них тот, который, пожалуй, он никогда не заставит себя задать нетеру.
        А именно - существуют ли они еще в его времени, и если нет, то куда подевались?
        - Джеди, ты что, не слышишь меня? - как сквозь вату донесся до его сознания голос принца.
        - А? Что? - осоловевшими глазами уставился на Царевича Горовой.
        - Я собираюсь начать поиски. Ты со мной?
        - Еще спрашиваешь! - возмущенно фыркнул Даня. - И, кажется, я знаю, где искать. Анх схвачена теми же людьми, которые похитили Хемиуна. Их держат вместе.
        Джедефхор долго и пристально разглядывал приятеля.
        - Тебе было… видение? - справился он наконец. - Да!
        Голубоглазый понимающе кивнул, и на душе у студента сразу же отлегло. Вот ведь как просто. А он-то ломал себе голову, как сообщить наследнику о месте заточения пленников, чтобы Джедефхор ему поверил на слово, без доказательств.
        Нет, все-таки славное это было время - Древнее царство. Боги, запросто общающиеся с людьми, фараоны и царевичи, прислушивающиеся к мнению чародеев. Красота! И куда все это ушло-подевалось?
        Главная пристань города Меннефера встретила Даниила Горового шумом, гамом и смесью обычных портовых запахов - смолы, рыбы, тины…
        Подойдя к царским причалам (стражник его не остановил - как можно беспокоить почтенного хему-нечера), парень поймал пробегавшего мимо кормчего и не допускающим возражений тоном потребовал как можно скорее найти принца.
        В ожидании он понаблюдал за погрузкой их маленькой флотилии. Часть пути они проплывут по Нилу, сэкономив силы и время, и лишь ниже Инану высадятся на западный берег. И направятся в сторону границ страны Нуб и Куш, к таящемуся в пустыне храму Тота. Именно там, по словам нетеру, держат в плену их носатого собрата. Именно там главная база акху в Египте. Именно там они заточили Хемиуна. И именно там они спрятали похищенную (знать бы для чего) Анх.
        Им предстоял неблизкий путь. По прямой до храма будет семь-восемь дней пути, ведь именно в днях здесь считают расстояния (и будут считать еще тысячи лет).
        На суда грузили тюки с овсом, вязанки стрел, кувшины с пивом и короба с провизией. Несколько воинов старательно крепили на палубе три разобранные колесницы.
        Джедефхор взял с собой сотню всадников - всю свою личную гвардию, положенную ему как наследнику престола, во главе с ее командиром - старым верным Рахотепом. Еще поедут Даниил с Каи, ставшим за эти дни кем-то вроде его адъютанта, и Упуат - в качестве не то сторожевой собаки, не то технического директора. Для штурма храма, обороняемого неустановленным количеством слуг, стражей и жрецов, при возможном участии акху явно маловато. Но собрать большее войско, не тревожа лишний раз фараона и не составив доклада с обоснованием причин, было бы проблематично, а главное - отняло бы драгоценное время.
        Есть, правда, одно средство… Сомнительное, если не сказать больше. Но сколько он повидал за эти дни странного, да что там - фантастического, так почему бы не сбыться и этой надежде?
        Именно за этим, а вовсе не для того, чтобы любоваться военными приготовлениями (в которых он все равно ни уха ни рыла) он сюда и явился. Ему срочно нужно было переговорить с Джедефхором, но что-то его не было видно.
        - Готовишься? Позади него стоял царевич собственной персоной. Словно судьба подсказывала Даньке выход. Все одно к одному.
        - Слушай, высочество, мне нужна твоя помощь.
        - Всегда готов помочь другу.
        Мысленно археолог перекрестился про себя: «Ну ладно - не убьет же, в самом деле».
        - В общем, так - мне нужно срочно встретиться с Аидой.
        - Джеди, - во взгляде и лице принца отразились поочередно все пережитые чувства: непонимание, возмущение, сомнение. - Джеди, ты мой друг, но он - мой отец! Пусть эта девка и недостойна его…
        - Тьфу ты! - вспылил Данила. - Да не для этого, твое высочество!
        - А тогда зачем? - теперь весь вид Джедефхора выражал удивление.
        - Для дела. Нам предстоит действовать на границах ее родины, и советы эфиопки могут быть нелишними. Тем более, она из семьи тамошнего царя.
        - Скажи уж лучше, царька, - усмехнулся голубоглазый, - вернее будет.
        Он явно успокоился, видя, что на собственность его батюшки никто покушаться не собирается:
        - Но ты зря это затеял. У нее же мозгов чуть больше, чем у скворца! Может, лучше я тебя сведу с братом ее деда? Он бежал из своего… хм, царства лет сорок тому, потеряв власть, пытался просить помощи у моего деда Снорфу, но так и остался приживалом.
        - Да нет, думаю, он от старости уже плохо соображает.
        - И верно, - кивнул Джедефхор. - Ладно, будет тебе встреча с этой… Среди дворцовых евнухов есть один, который мне кое-чем обязан. Переговоришь с ней послезавтра ночью, но в его присутствии, и недолго.
        - Тебе не кажется, Проводник, что ситуация слегка осложняется?
        - Что ты имеешь в виду, Старший, если не считать того, что время работает не на нас? Но это-то мне известно так же хорошо, как и тебе.
        - Не старайся казаться глупее, чем ты есть, друг мой.
        - Ты мне льстишь, почтенный! Сам подумай - кто я такой? Всего лишь глупая собака!
        - В данном случае я готов с тобой согласиться, Упуат. Ты показал себя в прошедшие дни не с лучшей стороны.
        - И в чем же я провинился?
        - Неужели не понимаешь? А то, что в деле оказался замешан - не без твоего участия
        - младший посвященный Наблюдающих, по-твоему, уже ничего не значит?
        - Ах, ты об этом? Так ведь на то они и Наблюдающие, чтобы не вмешиваться.
        - Ну, их невмешательство, как ты сам знаешь, понятие весьма относительное. Весьма и весьма относительное.
        - Ну так что, они, по-твоему, вот-вот войну начнут, что ли? И потом, сколько лет они тут, а вреда от них вроде особого не было. А кроме того - это всего лишь девчонка!
        - Девчонка? Ты еще увидишь, на что она способна! И насчет невмешательства - тоже увидишь! Впрочем… Зачем я все это сейчас говорю? Иногда мне и в самом деле кажется, что ты получил не только собачий облик, но и некоторую часть собачьего ума…
        - Как тебе будет угодно, Старший! Скажи лучше, как продвигается расследование того инцидента на большой дороге?
        - Мы пока еще ищем источник утечки данной информации.
        - Здесь, - бросил ему Джедефхор.
        Они остановились у участка стены, ничем не отличающегося от прочих. Стена как стена, не считая того, что длинная до бесконечности, высокая, почти до небес, да сложена не из глиняных сырцовых кирпичей - адобов, как почти все стены этого города, а из битого известкового камня. Такая роскошь неудивительна - она ограждает сады самого фараона, живого бога, сына Гора (сам Гор, впрочем, о факте отцовства Даниле не сообщал, ну да ладно).
        Джедефхор, почти скрытый ночной тенью, несколько секунд тщательно прислушивался, затем вынул кинжал и негромко выбил его рукоятью замысловатую дробь, видно, условный сигнал.
        - Кто там? - еле слышно донеслось из-за стены, и этот сакраментальный вопрос почему-то показался Даньке очень смешным в данной ситуации.
        - Это я, Кхобт, открывай.
        Через секунду что-то щелкнуло, и небольшой участок стены открылся наподобие двери.
        Пролезая в открывшийся проход, археолог успел заметить нехитрое, но толково придуманное устройство калитки.
        Как выяснилось, камни были оправлены в прочную бронзовую раму, закрепленную на крепких петлях и в закрытом виде незаметную - так искусно поработали каменщики.

«Интересно, что с ними стало потом?»
        Все это запиралось на засов, спрятанный в выдолбленном камне. Тайный ход являлся, надо думать, штукой нелишней в дворцовом хозяйстве, а то, что он открывался лишь изнутри, было тоже понятно и разумно.
        Джедефхор сунулся было следом, но был остановлен движением пухлой руки.
        - Извини меня, досточтимый, но впущу только твоего спутника - как договаривались. Я и без того подвергаюсь большой опасности.
        Голубоглазый не стал брыкаться. Правила есть правила.
        Евнух осторожно закрыл дверь, задвинул засов и вставил на место скрывающий его камень. Со стороны теперь ни за что не догадаешься, что здесь имеется калитка.
        Пробравшись между кустов и фруктовых деревьев, они вышли к оплетенной виноградом беседке. При свете ущербной Луны, задравшей к небу медные рога, Даниил разглядел легкий девичий силуэт.
        Аида ждала его, сложив руки на груди и потупив взор, как и подобает скромной и верной хозяину наложнице.
        - О чем ты хотел со мной поговорить, уважаемый жрец Птаха? - спросила она. - Я подарила тебе кольцо, и больше мне дать тебе нечего, а фараон уже отблагодарил тебя…
        Данька беспомощно оглянулся на стража - тот уже мирно спал, привалившись к деревянной колонне.
        - Так ты хотел со мной говорить? О чем же? Наполненный скрытой силой голос заставил его вздрогнуть и быстро повернуться. Перед ним была уже другая девушка. В ней словно вспыхнул некий таинственный пламень, озаривший красавицу зловещим светом, превративший ее из Аиды в Иайдах.
        - Насчет того разговора, пять дней назад… Я согласен на твое предложение, - промямлил Даниил, чувствуя, как болезненно ухнуло сердце.
        - Хорошо, - довольно кивнула брюнетка. И какова твоя цена?
        - Услуга за услугу, - деловито произнес он. - Первое: у тебя есть быстрая связь с твоей родиной?
        - Откуда ей взяться… - начала было красавица.
        - Значит, не будет дела! - отрезал археолог, делая шаг к выходу из беседки. - Жаль, ну что ж…
        - Постой!
        Аида загородила ему дорогу, так что задетый ее случайным движением евнух некоторое время качался из стороны в сторону, как кукла-неваляшка.
        - Хорошо, я могу передать сообщение главному чародею при дворе отца, хотя обойдется это мне очень недешево. Что еще?
        - Вот и отлично! - потер руки Даня. - Тогда завтра же вечером передашь ему вот что…
        Когда он закончил говорить, Иайдах зло скривилась.
        - Лучше бы ты попросил половину отцовских сокровищ, колдун! Но я это сделаю. Во имя своей земли и во имя Великой Матери! У тебя все?
        - Нет, есть кое-что еще. Ты вот говорила о том, что имеешь отношение к каким-то высшим силам… Ллойгоррх там; этот, как его, черта, Калху…
        - А вот этого не будет! - глаза-колодцы прямо-таки вспыхнули. - И без того в этом деле сошлось столько Сильных и Могущественных, что, случись им столкнуться, мало не покажется! И меня, и тебя раздавят, как слон лягушку. Лучше проси помощи у своих нетеру, на которых ты пашешь, точно раб!
        Она заметно разволновалась и от этого похорошела еще больше. Высокая полная грудь бурно вздымалась под прозрачным покровом, щеки зарделись, губы раскрылись, обнажив два ряда жемчужных зубов.
        - Ну, ладно, спасибо и на этом, - промямлил парень, не смея поднять на нее глаза.
        - Мне, наверное, пора… Давай, буди Кхобта…
        - Подожди!! - потупив взор, вдруг тихо прошептала Аида. - Ты, верно, считаешь, что я враг тебе.
        Возможно, когда-нибудь так и будет, ибо мои боги не дружат с твоими. Но не сейчас, нет! Клянусь Великой Матерью, ты мне почему-то очень нравишься! Ты настоящий мужчина… Я еще никогда не встречала таких. Разве что мой отец. Если бы ты не был египтянином, я подумала бы, что вы происходите от одного корня, из одной далекой и холодной северной земли… Данька хотел что-то возразить, но она припечатала его уста своей горячей, влажной ладошкой.
        - Молчи! Кто знает, удастся ли наше предприятие… - девушка говорила отрывисто, почти рыдая. - Сумеешь ли ты помочь мне скинуть ненавистное ярмо рабства… Как долго сможет Ратаммасх морочить фараона… О, Великая Мать, ты поймешь меня!
        С этими словами она освободилась от скудной одежды, и рывком, показавшим немалую силу хрупкого на вид тела, усадила парня на циновку.
        - Ты что делаешь, сумасшедшая?! - только и сумел вымолвить ошеломленный Данька. - Молчи-и! - почти простонала Аида. - Я хочу, чтобы моим первым мужчиной был не слюнявый похотливый старец, которому взбрело в голову, что он бог, а - молодой, сильный, красивый! Равный богам и достойный моего дара! «Ополоумела, кретинка!! Меня же кастрируют!!» - неслышно заверещал кто-то маленький и весьма напуганный внутри него.
        А потом тело - восхитительно молодое и нежное, пахнущее тонкими благовониями и ароматом любви, с немыслимо упругой грудью и обжигающими угольками сосков прильнуло к нему. Ее пальцы сдернули c чресл Данилы набедренную повязку, а губы слились с его губами…
…Горовой стоял на высокой корме барки «Гордость Хуфу». Позади него устроился Каи, а слева в горделивой позе истинного владыки - Джедефхор. Внизу Рахотеп отдавал последние распоряжения. Утренний ветерок бодрил, но глаза так и норовили закрыться. Выспаться как следует так и не удалось.
        Вернувшись из дворца, он проворочался до рассвета без сна. Да и как уснешь после столь бурной ночи?
        Не без труда археолог отвлекся от приятных воспоминаний, попытавшись сосредоточиться на текущих делах.
        Спать им отныне доведется вполглаза. Вряд ли акху так просто оставят в покое их экспедицию: ведь как-никак они идут штурмовать цитадель «Стражей Дуата».
        Для начала предстоит проплыть несколько дней вверх по Нилу, а барки не производят впечатления слишком прочных, и десяток хурсарков без особого труда отправят их на дно. Не считая того, что их отряд ожидало еще как минимум два или три дня пути через пустыню. За это время их противники могли собрать хоть новое войско скарабеев, хоть, учитывая некоторые способности акху, даже перенести в пески целое стадо белых медведей, буде у неприятеля возникнет желание покончить с ними столь замысловатым и экзотическим способом.
        Вчера, заранее догадываясь об ответе, он осведомился у Упуата, нельзя ли для переброски отряда воспользоваться техническими возможностями нетеру? И встретил тоскливый, яснее ясного говорящий взгляд Путеводителя.
        Итак, им придется полагаться только на себя. Во всяком случае, к этому лучше приготовиться заранее. И остается еше обещанная помощь Аиды. Но это лишь в том случае, если все сложится так, как запланировали они с волчком, оставшимся пока в столице для организации побега эфиопки и Ратаммасха. План вроде бы продуман до мельчайших деталей, но как оно обернется на деле…
        Нет, как бы то ни было, а девка хороша! Сильная, умная, горячая… Парень тихонько вздохнул, вспоминая прошлую ночь.
        Вот протяжно закричали кормчие, негры-матросы шустро сбросили причальные канаты со швартовых каменных кнехтов, сняли скрипучие мостки.
        Одна за другой три барки отошли от известнякового причала.
        Даниил с непонятной тоской глядел на удаляющийся берег, на лепящиеся друг к другу глинобитные домики, на колоннады храмов и дворцы, окруженные садами.
        Увидит ли он все это еще когда-нибудь?
        И вообще, что его ждет?
        Часть II
        КОГДА ПРОСНЕТСЯ СФИНКС
        Глава десятая
        В СТРАНЕ ДЕМОНОВ
        Интерлюдия
«Приветствую тебя, о живущий в великом озере Небесного Океана.
        Я видел тебя и не умер, я поднялся ввысь и воскрес подобно богу. Я гоготал, как гусь, ликуя, я парил подобно орлу среди величественных облаков… Я взмыл с тверди к небу. Боги помогли мне подняться, сам Гор благоволил мне, дав мне сил… И вечные звезды, что сияют божественным огнем, указали мне путь и помогли избежать гибели…»

…Смирительная рубашка - из тех великих изобретений рода людского, что сохраняют свое значение, несмотря на любой прогресс.
        Наверное, и через тысячу лет на каких-нибудь звездных колониях у Альтаира или Беги тамошних психов тоже будут паковать в те же смирительные рубашки, что и их предтеч в психушках и вытрезвителях легендарного Советского Союза или в древнем лондонском Бедламе…
        Казалось бы, всего-то: кусок капролактамового брезента со шнуровкой и длиннейшими рукавами, а ничего лучшего не придумать, как ни старались.
        Нет, конечно, пробовали, и не раз, но…
        Все суперсложные спецкостюмы с электроникой, ограничивающей движения, отказывали в самый неподходящий момент, и окружающим приходилось разбегаться от крушащих все на своем пути умственно нездоровых субъектов. Разнообразные хитроумные наручники и кандалы то заедали, то, наоборот - открывались, когда не надо (а чаще изобретательные психи подбирали к ним отмычки). Всякие седативные и успокаивающие препараты дурно влияли на и без того проблемные мозги пациентов.
        Одним словом, если нужно транспортировать сумасшедшего из пункта А в пункт Б, то ничего лучше смирительной рубашки нет. Не нужно никаких пультов и ключей, ни электроносилок с автономным приводом. Только смирительная рубашка, в которую пакуют клиента, и пара санитаров по бокам.
        Именно такую картину могли наблюдать пассажиры эконом-класса маршрутного гравиплана Москва -Урюпинск.
        Высокий крепкий парень, на лице которого застыла маска ужаса и нечеловеческого напряжения, в длинной белой рубахе с заведенными назад руками, по обе стороны от которого сидели два человека в зеленой униформе медиков.
        Санитары хранили привычно равнодушный вид, а пациент не отрывал взор от иллюминатора, время от времени тяжело вздыхая и постанывая.
        Из Москвы во всемирно известную Урюпинскую клинику нервных и психических болезней имени профессора Виттмана транспортировали больного Даниила Сергеевича Горового, еще недавно студента факультета экзоориенталистики выпускного курса престижного Института космической археологии, а ныне душевнобольного с «неординарной манией». Так значилось в его истории болезни, что сопровождала пациента в виде крошечного кристаллодиска в кармане одного из санитаров - толстогубого широкоплечего афрорусского.
…Анна Петрова, сидевшая в противоположном ряду, не сдержалась, всхлипнула.
        Сейчас они уже должны были, Анюта, сдав экзамены, а Данька, защитив диплом, отправиться отдыхать на Красное море, позагорать на тамошних пляжах, покататься на яхтах, понырять с аквалангами за кораллами… А вот как все обернулось! Только сильнейшим напряжением всех душевных сил ей удалось сдержать рыдания.
        Нюшка хорошо помнила тот день и час, когда на ее охрипший зов (она уже устала искать пропавшего вдруг Даню) из кустов выскочил он - босой, в идиотской набедренной повязке, с диким взглядом, непрерывно твердящий «Где я?!» и коверкающий ее имя…
        Как пыталась она успокоить его, как он вырвался из ее объятий и понесся по улице с воплями, поминая древних египетских богов, о которых столько ей рассказывал. И как со всего маху врезался в милиционера, от неожиданности огревшего беднягу дубинкой.
        Удар вмиг лишил Даню чувств, и девушка, совершенно потеряв голову, кинулась на блюстителя порядка, пытаясь расцарапать ноготками пластброню.
        В итоге молодые люди угодили в ближайшее отделение. Даня - в медблок, Анюта - в кабинет начальника.
        Из отделения девушку отпустили через час, даже без штрафа. К тому времени ее друга и возлюбленного привели в чувство, после чего штатный фельдшер тут же вызвал скорую, доставившую Даню прямиком в Московскую объединенную психиатрическую больницу.
        Заплаканная Анна сумела пробиться к главврачу больницы.
        Бодрый психиатр - худой, как щепка, длинноволосый и усатый профессор - отрекомендовался Юрием Арагорновичем Семецким. С дежурной улыбкой сообщил он ей, что ничего страшного не случилось и все будет в порядке. Нужно-де преодолеть атавистический страх перед душевными болезнями, ибо наука далеко шагнула вперед и теперь излечивается не только шизофрения, но даже и некоторые формы врожденной глупости.
        Тем не менее Семецкий подробно расспросил Нюшку о поведении Даниила в последние дни. Не было ли чего-то необычного? С немалым интересом выслушал ее рассказ о его выступлении в стриптиз-клубе и странном диком танце, сделав какие-то пометки в ноутбуке.
        (Господи, как она раньше не догадалась - именно тогда начала проявляться его болезнь!)
        А в итоге успокоил ее объяснением, что, видимо, с Даней случилось то, что иногда называют «синдромом старательного школяра» - когда перегруженный мозг умученного науками студента начинает глючить, как перегруженный компьютер, путая учебники с реальностью.
        И вообще, обнадежил профессор девушку, в этом году он успешно справился с несколькими аналогичными случаями. Месяц назад у него лечился студент МАИ, вообразивший себя древней авиационной турбиной; пару месяцев тому - выпускник Ветеринарной академии, решивший, что он попугай ара, больной несварением желудка; три месяца назад… et cetera, et cetera…
        Первые дни она и в самом деле надеялась, что все это скоро кончится, что медицина вернет ее любимого в реальный мир.
        Чтобы отвлечься, Нюшка даже принялась с удвоенной силой писать давно затеянную статью для журнала своей alma mater - относительно изменения длины и количества нижних юбок у придворных дам во Франции эпохи Людовика XV в зависимости от политической обстановки.
        Но дни шли, а рассудок Дани продолжал пребывать в тенетах безумия.
        Парень не узнавал родителей, друзей, преподавателей - никого, кроме нее, да и ее имя не мог назвать правильно.
        Он не знал ни про Россию, ни про Мировой Совет, ни про компьютеры, не помнил, что такое автомобили, гравипланы, астронавтика и космическая (да и обычная) археология. Ничего не знал о Первом, Втором и Четвертом великих кризисах, Шестинедельной войне, Большом договоре… А ведь это изучают еще во втором классе!
        Словно бы в сегодняшний день был действительно перенесен каким-то дьявольским способом древнеегипетский неджес.
        Вначале его лечили обычными средствами - глубоким электрогипнозом, биохимическими препаратами и психотерапией. Последнее всего-навсего значило, что врачи доброжелательно и обстоятельно объясняли пациенту, что он вовсе не младший помощник писца Джеди, а Даниил Горовой, родившийся в XXIІ веке в Москве, которая далеко на севере от Египта (и он теперь не древний, а мусульманский) и что ему вскоре предстоит защита диплома.
        Но это оказалось бесполезно. По-прежнему в ответ на все уверения добрых докторов слышались только жалобные призывы к каким-то «нетеру» или «владыкам высот». Ему показывали фильмы о жизни современной цивилизации, конечно, только положительного содержания.
        Пару раз его даже пытались запустить в Сеть, но он решительно отказался надевать шлем с электродами, и врачи не стали настаивать, боясь насилием еще больше травмировать его психику. Все было без толку.
        Психотерапию усложнили - допрашивать парня начали специально приглашенные специалисты-египтологи. Иных он осмеивал, называя дураками, другие же сами, выйдя из его палаты, усмехались: дескать, почти коллега, а словно бы дурачок, начитавшийся дешевых книжонок о древних тайнах. А некоторые удивленно хмурились и просили сообщить, когда пациент выздоровеет: им очень любопытно узнать, из каких таких малоизвестных источников он почерпнул свои познания?
        Тогда профессор Семецкий решил поступить похитрее и попробовать ролевую игру - это изобретение позапрошлого века использовалось в психиатрии весьма широко.
        Обычно, когда с одержимым манией, к примеру, с вообразившим себя королем, начинают дружно соглашаться, то довольно скоро тот осознает, что он не король, а, допустим, сантехник.
        Несколько студентов-медиков из игрового клуба поклонников страны фараонов «Пасынки Хнума» принялись разыгрывать перед Даниилом представление из жизни Древнего царства, при этом всецело соглашаясь, что он - неджес Джеди. Один из парней даже, поскольку был у себя в клубе не кем иным, как заместителем «верховного жреца», попытался покрикивать на Даню.
        Эффект превзошел все ожидания, но был вовсе не таким, на какой рассчитывали инициаторы игры.
        Горовой в полчаса разоблачил студентов, уличив их в незнании элементарных, по его словам, вещей, обругал детьми каких-то «акху» и еще разными непонятными выражениями, а затем полдня молился на чистом русском языке богам Древнего Египта.
        Кстати, этот жрец-ролевик (у-у, Толкиена на всех них нет!), как потом узнала Нюшка, настойчиво пытался проникнуть к Джеди… То есть к Даниле… (Господи, вот и она стала называть любимого этим чертовым древним именем!) Он все порывался заставить Даньку повторить все услышанные от него выражения и формулы проклятий, поскольку ни в каких книгах их не обнаружил, хотя и считался в своих кругах знатоком.
        Как ни старались медики, никакого прогресса в состоянии пациента не наблюдалось. Он по-прежнему отказывался считать себя студентом из России XXI века и только и знал, что призывать на помощь этих своих гнусных крокодилоголовых и клювастых богов. Даже на Аню стал смотреть как-то странно и прохладно.
        Наконец было проведено глубинное аудиовизуальное ментоскопирование - профессор Семецкий на свой страх и риск применил еще проходящий испытания новый метод. Не помогло. Слава Богу, хоть не повредило.
        Ничего, кроме картин Древнего Египта, в помутившихся мозгах Дани Горового обнаружено не было.
        Совершенно отчаявшиеся врачи уже готовились испробовать на бедняге Данииле совсем уж старинные, варварские способы лечения вроде электрошока и душа Шарко, но тут неожиданно забрезжил лучик надежды.
        Этим случаем заинтересовался сам Сергий Логинович Виттман - всемирно известный специалист в области фобий и психических расстройств, академик, владелец и главврач клиники своего имени, что располагалась в Урюпинске.
        Дело в том, что один из лечащих врачей, сотрудников Семецкого, был еще и журналистом и дал краткое описание болезни Дани на международном психиатрическом сайте «Psychi.ru».
        Вот там-то и нашел его великий Виттман. И настолько заинтересовался, что сам предложил убитым горем родным юноши совершенно бесплатно полечить того в своем великолепном учреждении.
        Анна вместе с семьей Дани - отцом, матерью, бабушкой, двумя тетками и младшей сестрой воспрянула духом. Ведь клиника Виттмана считалась едва ли не лучшей в мире. Достаточно просто перечислить имена пациентов, что в ней лечились.
        Именно в ней был избавлен от мании величия американский президент Берт Поккер, вообразивший себя Джорджем Бушем-младшим. Тут полгода обреталась звезда нео-поп-рока Иероним Козлодоев, к которому ночами повадился являться дух Элвиса Пресли с лазерным мечом. Здесь, в отделении интенсивной терапии лежал Франсуа Мурич, всемирно известный сочинитель романов-фентези из жизни каменного века, после того как отколошматил собственноручно вырезанной дубиной своего литагента и двух издателей.
        И вот теперь туда собирались поместить никому не известного студента.
        Как рассказали Анне, при переговорах профессор Семецкий деликатно намекнул коллеге, что случай весьма и весьма сложный и вероятная неудача может повредить репутации всемирно известного врача. На что Сергий Логинович непринужденно ответил: «Ничего страшного. У меня в клинике излечивают не только психов, но даже дураков и политиков». И вот они летят в Урюпинск. Нюшка бы и сама поехала проводить его, а тут еще на этом настояли врачи, по мнению которых образ девушки был единственной ниточкой, что связывала повредившегося рассудком египтолога с реальностью. Да, только ее он и узнавал, хотя упорно называл этим дурацким именем
        - «Анх».
        И лишь это еще поддерживало в ней надежду - как бы там ни было, настоящий Даня жив, не исчез, его мозг разрушен не полностью. На самом дне его больной души она существует, он помнит ее и любит… Аня даже попросилась, чтобы ей разрешили остаться в клинике - ухаживать за Даней, но, как выяснилось, это запрещалось правилами и противоречило методам профессора.
        Сорок пять минут полета от Москвы до Урюпинска показались ей вечностью.
        Девушка проводила Даню и санитаров до поданной прямо на летное поле машины с логотипом клиники Витманна. Видно, это заведение пользовалось немалыми привилегиями в городе.
        - Я вас прошу, Африкан Мудамбович, - обратилась она к старшему из санитаров, прочтя его имя-отчество на нагрудном бейджике, - присмотрите за Даней и, если что нужно будет… сообщите…
        В ладонь афрорусского перекочевала двухсотгеоларовая купюра.
        И не сдержала слез.
        - Не беспокойся, дочка, - кивнул темнокожий. - Все будет хорошо. Сергий Логинович и не таких излечивал. От него никто не уходил обиженным…
«…Приветствую тебя, My! Что это за место, в которое я попал? … Здесь сердце человека не знает покоя, и не удовлетворить здесь желаний. Да обрету я состояние сияющих существ, которое будет дано мне вместо воздуха и воды, и пусть спокойствие сердца снизойдет на меня вместо пищи…»
…Уже акху знают, сколько времени Джеди пребывал в состоянии перманентного (он откуда-то знал это слово) испуга и непонимания.
        Даже недавно пережитое великолепное чувство полета и зрелище видимой с высоты в полторы тысячи метров земли, проплывающей внизу, не смогло его изгнать.
        Состояние это стало уже привычным и почти не мешало ему жить и думать.
        А думал он очень много. Вот, например, сейчас, когда два грубых прислужника местных лекарей грузили его в самобеглую повозку (где все-таки прячется тварь, что катит ее?), он обдумывал книгу-Книгу, которую напишет, когда боги вернут его обратно в Та-Мери. Как раз сейчас он понял, с чего начнет ее. С посвящения вечноживому Осирису.

«Приветствую тебя, о повелитель звездноподобных божеств и небесных существ…»
        Да, да - именно эти слова и будут стоять в начале первого свитка папируса.
        Прошло уже немало дней с тех пор, как он оказался тут, в этом непонятном месте - он теперь уже с точностью не вспомнит, сколько именно.
        С ним случилось что-то явно невозможное, невероятное. Тут явно не обошлось без вмешательства высших сил.
        Он просто открыл глаза после дневного сна (Джеди любил подремать в жаркие часы) и обнаружил, что попал в некое непонятное место. Вокруг заросли подозрительных кустов, в воздухе - непонятные запахи, а на земле лужи воды (!).
        Вдалеке слышались веселые голоса.
        Парень еще какое-то время удивлялся, предполагая, что это какая-то шутка приятелей. (Как раз перед этим он хорошенько погулял в компании писцов и стражников в одной из сомнительных харчевен).
        Но, выбравшись из зарослей, юноша с удивлением и обидой узрел Анх - свою Анх! - облаченную в костюм, приличествующий гаремной наложнице.
        Он хотел было уже спросить, что все это означает, как вдруг услышал позади какой-то странный гул.
        Обернувшись, парень едва не потерял сознание. В его сторону двигалось какое-то невиданное чудовище - угловатое и разноцветное, размером больше южного носорогого зверя и даже другого зверя из земли чернокожих. Того, что имеет хвост вместо носа и бивни с человека ростом. Глаза его ярко блестели, а из пасти, хотя та и была закрыта, вылетал ровный рев.
        И тогда Джеди потерял голову и ринулся бежать прочь.
        Но, пробежав полсотни шагов, он замер в еще большем ужасе и потрясении.
        Его взору открылась река, совсем другая, чем благословенный Хапи. Над нею громоздились высоченные сверкающие пирамиды - куда как больше любого из храмов Та-Мери. По берегам ее парень увидел великое множество людей, не похожих на неджесов - нагих, или - напротив - облаченных в одеяния, укутывающие все тело, как у диких аму и хабиру.
        Узрел также и стада тех самых тварей, что испугали его. Целые стада!
        И даже в небе (в небе!) парили подобные им создания, причем далеко не у всех были крылья.
        Надо сказать, повел он себя тогда недостойно, хотя это и было простительно. Какой, даже самый храбрый муж Земли Возлюбленной, попав в такое положение, сохранил бы ясный ум?
        Совершенно забывшись, кинулся вновь бежать куда глаза глядят, ухитряясь увернуться от встречающихся на пути людей (или демонов?). Но удача изменила ему - он врезался в непонятно как оказавшегося на пути человека, закованного в доспехи синего цвета, и с большой черной палкой в руке.
        Именно эту палку, опускающуюся на его голову, и увидел Джеди, прежде чем свет померк в его глазах. Второй раз он очнулся уже в помещении с зелеными стенами, лежа на жесткой кровати, и лысый человек в белом одеянии тыкал в его грудь каким-то жезлом, соединенным веревкой со странным предметом, сияющим разноцветными огнями.
        Рванулся было, отталкивая лысого, но проклятое ложе (в нем, должно быть, сидели демоны) вмиг опутало его щупальцами…
        Только спустя несколько дней он пришел в себя настолько, чтобы обдумать все, что с ним случилось. Куда же это его угораздило попасть? Может быть, это тот самый огромный остров Ацтлан, что лежал в далеком Западном море, жители которого, по записям в тайных папирусах, владели великой магией? Правда, в тех же папирусах было указано, что гнев богов утопил эту землю, но кто ж знает это достоверно?
        Могло же, в конце концов, случиться так, что часть жителей успела уплыть в другие страны и затем размножиться и возродить свои умения?
        А вдруг его вообще перенесло в прошедшее в то время, когда Ацтлан стоял неколебимо в величии своем?
        Но по крайней мере его больше не били и хотя держали взаперти, но кормили сытно (пусть и незнакомой едой) и содержали в светлом просторном помещении.
        (Кстати, прямо в комнате был и хитрый туалет, какой не стыдно поставить даже во дворце владыки Та-Кемета).
        Вначале Джеди думал, что заключен в тюрьму. А где еще быть человеку, которого стукнул по голове стражник? Потом, когда догадался, что таких роскошных тюрем не бывает, разве что для узников царских кровей, испугался, что его держат слуги местных богов, дабы как чужака принести в жертву.
        И лишь затем понял, что оказался в руках местных лекарей.
        Причина этого была совершенно удивительной и непонятной.
        Почему-то все считали его безумцем, который мнит себя Джеди, а не настоящим Джеди. Они, и особенно Анх, называли его как-то совершенно непроизносимо, водили к нему каких-то людей, говоря, что это его родители, друзья и наставники. Рассказывали какую-то чушь насчет того, что его Земля Благословенная теперь называется варварским словом - Египет, и там уже, вот жуть, не поклоняются Великой Девятке и прочим достославным нетеру.
        Напускали на него каких-то старых глупцов, не веривших его рассказам о жизни в Та-Мери и утверждавших, что все-де было не так. Ему даже пришло в голову, что вот-вот лишится разума в этой стране демонов и недоумков.
        Когда его немного оставили в покое, он украдкой попробовал узнать, что все-таки уготовила ему судьба, и заглянуть в будущее. Для чего использовал кое-какие тайные приемы гадания, которые подсмотрел у жрецов или вычитал в папирусах. (В царском хранилище, где он работал, попадалось всякое, в том числе и то, что слуги богов всенепременно засекретили бы, случись им узнать о нем).
        Но тщетно. Результаты гадания или сообщали откровенную чушь, или давали противоположные советы.
        А однажды гадательная табличка, выточенная им в полнолуние с молитвой Тоту - Лунному владыке - из подобранной на прогулке в саду деревяшки, шесть раз становилась на ребро! Это поставило его в тупик. Выходит, силы, что призывают в магических обрядах, тут не имеют власти? А вдруг этой землей управляют иные боги или демоны? Но неужели же светлые нетеру вообще бессильны? Разве может быть такое? Или это и в самом деле страна низких акху? Воистину, мир сей - отринутая светом и благом земля! Но едва ли не самое худшее во всем этом - непонятно как попавшая сюда Анх, к тому же упорно отказывающаяся признавать себя таковой. Парень даже подумывал, а что, если перед ним демоница, принявшая человеческий облик? А может быть, сестра-близнец, похищенная у Неферкаптаха младенцем и привезенная в эту непонятную страну?
        Ответа на вопросы он так и не нашел и решил оставить их на потом.
        Тем более, что вскоре произошло событие, и разозлившее, и одновременно рассмешившее его.
        Лекари с непонятной целью подослали к нему каких-то людишек, вырядившихся в одежды, похожие на те, что носили в Та-Мери.
        Эти шуты нагло выдавали себя - ни много ни мало - за слуг светлых нетеру.
        Видя их неуклюжие богохульные попытки изображать из себя жрецов, парень не сдержался и обругал их всеми теми бранными словами, которые знал.
        Но после этого случая он вдруг начал успокаиваться и понял, что ему следует делать.
        Ему, неджесу Джеди, волей судьбы и неведомых сил попавшему в эти богопротивные места, нужно вернуться домой. Но не просто вернуться, а еще и разузнать об этой земле как можно больше.
        Потому как они точно что-то замышляют против Земли Возлюбленной. Иначе бы не подослали к нему шпионов, прикидывающихся его соотечественниками. Наверняка этих злодеев готовят, чтобы заслать в Та-Кемет и строить козни против фараона.
        Он обязан все узнать, вернуться и доложить обо всем царю и мастерам богов. И тогда его величество, жизнь, здоровье, сила, пошлет сюда свое непобедимое войско и достойно покарает здешних нечестивцев, а Джеди вознаградит поместьями и чинами.
        Правда, сделать это будет не так легко - местные колдуны весьма искусны. И хотя он не видел тут ни войска, ни крепостей, а стража вооружена только дубинками (пусть и очень больно бьющими), но, может, им и не нужны солдаты? Достаточно нагрузить любую из летающих повозок камнями и сбросить их с большой высоты на беззащитных воинов царя египетского. Вряд ли такую повозку можно сбить стрелой…
        Но, в конце концов, разве могущественные нетеру не на стороне его народа? Разве не для таких случаев хранят жрецы великие тайны? Они отражали демонов и богов враждебных земель! Надо будет, найдут управу и на воздушные колесницы.
        А пока следует терпеть, молиться Великой Девятке и не подавать виду, что ты догадался о коварстве врагов. Вернуться - это главное. Если даже нужно будет признать себя этим, как его… Да-Ни-Гором, то он это сделает!
        Пусть думают, что вылечили его. Быть может, этим лекарям суждено будет стать рабами в его, Джеди, доме. И у него будет своя собственная воздушная колесница, на которой он станет совершать ежедневные прогулки. Да, какой восторг испытал, когда поднялся в небо! А если рабы не будут слушаться, он будет их пороть, а то и сбросит их с колесницы, поднятой в небо!
        И неджес Джеди, самый настоящий житель Древнего Египта, из-за ошибки одного собакообразного представителя сверхцивилизации перелетевший в будущее, согревая себя мыслями о том, как прикажет выпороть своих санитаров и врачей, вплоть до Семецкого, продолжил обдумывать записи об ужасной стране, куда попал, и ее злодеях-жителях.
        Записи, которые по возвращении войдут в его доклад фараону.

…«Они сотворили зло, они создали демонов, они вызвали волнения. Поистине во всех их деяниях могущественный противостоял слабому. Да будет на то воля твоя, о сильнейший, чтобы исполнилось то, что приказал бог. Ты же не творишь зла и не поддаешься гневу, когда они вносят смятение в годы свои, и заполняют свои пространства, и стараются нарушить месяца свои. Ибо во всем, что они делали для тебя, они втайне творили зло. Я есть твоя табличка для письма, о Тот, и я принес тебе чернильницу твою… И да не поразит меня зло»…
        Самое интересное, что книгу эту Джеди таки напишет, хотя и много позднее.
        Она не дойдет до потомков в далеком грядущем, как и многое другое из наследия Та-Кемета. Но она будет ходить во многих списках, постепенно искажаясь, ее раздергают на цитаты позднейшие писцы и служители богов, она ляжет в основу многих сакральных текстов. И некоторые из них в свое время даже прочтет студент факультета экзоориенталистики Института космической археологии Даниил Сергеевич Горовой.
…Пока писец Джеди обдумывал свою книгу, а заодно поход армии Древнего Египта против России XXI века, а Анюта оплакивала несчастливую судьбу любимого, в старинном здании в центре Москвы, на площади, не раз менявшей за прошедшие два века названия, тоже обдумывали эту историю. А располагалось в этом здании не что иное, как МГОП - Министерство государственного порядка.
        Среди прочих подразделений был в его составе и внешне неприметный отдел за номером
13.
        Хотя по сравнению с дикими временами (хоть с тем же XX веком) наука и шагнула далеко вперед, все равно оставалось немало вопросов, при упоминании о которых ученые мужи либо смущенно разводили руками, либо просто отмахивались. Но кроме ученых и блаженных энтузиастов, все ищущих Лемурию (благо, Атлантиду, уже нашли) и устанавливающих контакты с русалками и лешими, делами подобного рода интересовались и куда более серьезные люди в штатском.
        Эти «непонятки», именуемые по старой традиции аномальными явлениями, были предметом внимания вышеупомянутого 13-го отдела. Точнее, чекистов, как людей практичных, занимал вопрос о возможности применения данных явлений в их деле, а заодно и о наличии-отсутствии угрозы для государственной безопасности, исходящей от них.
        Отдел существовал очень давно, чуть ли не с допотопных жандармских времен. В кулуарах ведомства ходили разговоры, что в его архивах хранятся и приказ Дзержинского о снаряжении экспедиции на Памир для поимки снежного человека, и завизированный Лаврентием Павловичем Берия протокол допроса зеленокожего экипажа летающей тарелки.
        Так или иначе, но отдел номер 13 и в самом деле был едва ли не самым старым в
«конторе», благополучно пережил все реорганизации, революции, контрреволюции, реформы, контрреформы, кризисы (включая все три случившихся Больших, и несостоявшийся Третий).
        Впрочем, не об истории отдела и не о самом отделе речь.
        Случилось так, что среди тем, которыми занимался отдел, была и тема
«несанкционированных путешествий во времени». А среди ассистентов профессора Юрия Семецкого совершенно случайно находился секретный осведомитель МГОП.
        И вот этот осведомитель, внимательно изучив историю болезни Джеди-Дани, отправил донесение на эту тему во всесильное Министерство. Не оттого, что он в самом деле счел, что пациент Даниил Горовой - это древний египтянин Джеди (то есть что Джеди
        - это действительно Джеди). Просто руководство требовало ежеквартального отчета, кои полагалось писать каждому агенту, а написать ему было решительно нечего.
        Доклад попал сначала в общий отдел, а затем уже в тринадцатый. Не потому, что куратор секретного сотрудника действительно заинтересовался этим делом, а лишь постольку, поскольку ему не хотелось оформлять этот документ как положено, и он просто воспользовался возможностью спихнуть дело на «бездельников, напрасно получающих денежное содержание».
        В отделе донесение попало к капитану Антонию Шумерскому, который тоже не поверил в путешественника во времени. Но он работал в своей организации уже пятнадцать лет и знал, что главное в их работе - не ловля чертей или барабашек, а грамотное составление отчетов и заодно - квалифицированное списание бюджетных средств. И, соответственно, если капитан не даст хода донесению (на его взгляд откровенному бреду), то ему запросто могут поставить это в вину.
        И с обтекаемой резолюцией доклад был отправлен вышестоящему начальнику - Мариелене Протопоповой.
        Заместитель шефа «чертедюжинного» отдела состояла в чине подполковника и служила в Министерстве вдвое дольше, нежели капитан Шумерский. И если тот был канцелярской крысой, то подполковник - самым настоящим крысиным волком (вернее, волчицей).
        Поэтому она просчитала ситуацию не на один, а на два хода вперед.
        Во-первых, рассудила она, если положить это явно бредовое дело (вопрос уже разросся из стадии простого донесения до стадии «дела») под сукно, ей могут запросто предъявить целый букет претензий:
        А - ее подчиненные совсем не ловят мышей, а занимаются всякой чушью. Б - она зажимает ценные инициативы подчиненных, игнорирует интересные дела и не ловит мышей сама.
        Кроме того, если за всем этим что-то стоит (вероятность чего один к миллиону), то она сможет изрядно подняться по службе, причем не пошевелив пальцем.
        И подполковник переслала дело, получившее с ее легкой руки шифр «Странник», вышестоящему начальнику. Сопроводив бумаги еще более обтекаемой резолюцией, изобиловавшей словосочетаниями вроде «несмотря на крайне незначительную вероятность», «учитывая различные сопутствующие обстоятельства», «полагала бы целесообразным рассмотреть возможность более детального изучения» и тому подобными.
        Бригадный генерал (сложно дать ему определение: как назвать зверя, лопающего крысиных волков?) Кириешко Владилен (старинное редкое имя) Авессаломович, совершенно точно знавший из школьного курса физики сорокалетней давности, что путешествия во времени невозможны, разумеется, не поверил ни одному слову.
        Но если бы он говорил и делал все, что думал, то не стал бы генералом в своем ведомстве.
        Целых пять дней Кириешко обмозговывал дело под грифом «Странник», пока не пришел к следующим выводам:

1. Его подчиненная, эта хитрая стерва, которой наверняка жмут ее подполковничьи погоны, с помощью этого дела, возможно, копает под него.

2. А нельзя ли наоборот - использовать это дело, Дабы укоротить не в меру ретивого подчиненного так, чтобы прекрасная Мариелена и думать забыла о месте шефа?

3. Нельзя ли как-нибудь выдвинуться на этом деле, сменив одну генеральскую звезду на две?

4. А не послать ли все подальше и не отфутболить ли это дело в архив, тем более что ему скоро в отпуск?
        В итоге Кириешко, проявив вполне достойную генерала тайной полиции змеиную мудрость, из четырех решений выбрал пятое и переслал дело тому самому осведомительскому куратору, с которого все и началось, с распоряжением по форме правильным, а по существу издевательским - во всем тщательно разобраться, и не позднее двух месяцев представить подробнейший отчет.
        Так, совершив классический круговорот, документ вернулся к капитану Шумерскому, все это дело и затеявшему. Но это уже совсем другая история.
        Глава одиннадцатая
        ХРАМ ЗАБЫТЫХ БОГОВ
        Ленивые порывы горячего пустынного ветра вздымали желтовато-зеленый песок, нахально бросая целые пригоршни в лица путников, заставляя тех болезненно щуриться. Животные тоже были недовольны, время от времени обиженно тряся головами. Но и для них, и для людей это стало уже обыденным. Как и распростершиеся во все стороны, пески, выгоревшее белесое небо и ночной холод.
        За прошедшие дни Даниил почти привык к дороге, к бесконечным барханам и осыпям, плывущим перед глазами, к жаре, заставлявшей в полдневные часы укрываться в тени песчаных гор, к скудному водяному пайку. Втянулся, одним словом.
        В пути они уже потеряли нескольких лошадей и одного верблюда, павших от жары, но воины пока были здоровы и бодры, даже толстяк Каи не особо страдал. Только знай себе постанывал, вспоминая о тихой и размеренной жизни в столице.
        Лишь в этом походе Данька сполна осознал факт, в общем, хорошо ему известный и прежде: жизнь Египта во все времена была сосредоточена на узкой полоске Нила.
        А по обеим сторонам простиралась по-настоящему «ничья земля». Хотя формально все это считалось владениями фараонов, но на самом деле истинным владыкой здесь был хозяин пустыни - ослиноголовый Сет, брат и враг подателя жизни Осириса.
        Почти безжизненные просторы: песок, щебень, мелкие сухие горы и плато. Редкие клочки зелени в оазисах, караванные тропы и сухие глинистые русла, где вода текла последний раз тысячи лет назад.
        Пару раз их небольшой отряд находил приют в полуразвалившихся глиняных крепостях с гарнизоном из десятка одуревших от жары и безделья солдат, сосланных туда в разное время и за разные грехи и непонятно что и от кого стерегущих. Приезд нежданных гостей во главе с самим наследником престола на какое-то время пробуждал эти сонные царства к жизни. Тут же начинались смотры и показательные тренировки. Однако стоило каравану выехать за ворота, и гарнизон вновь погружался в полудрему.
        Но обычно в оазисах жили полудикие племена, мало похожие на обычных египтян - трудолюбивых неджесов и покорных судьбе роме.
        Говорили они на малопонятном языке и хотя и не выказывали открытого неповиновения, но достаточно было видеть хмурые взгляды, которыми они провожали каждый кувшин драгоценной воды, выпитый пришельцами, чтобы все понять.
        Так караван и шел - от оазиса к оазису, от источника к источнику. Сложным зигзагом
        - прямых путей в пустыне нет. Наверное, с птичьего полета (или с глайдера) их след в этих песках показался бы следом змеи.
        Порой на горизонте вставали миражи. Оазисы с пальмами, поселения, однажды - далекое море с лодками. Но чаще такие же мертвые барханы, только высотой подобные горам.
        Ага, что называется, помяни черта.
        Слева от дороги, в мареве возник мираж - приземистый дворец или храм из черного камня.
        В этот момент ведущий колонну Рахотеп объявил короткий привал.
        Даниил спрыгнул с лошади, Кряхтя от боли, распрямил ноги. Без стремян, высоко подогнув колени, ездить было дико неудобно.

«Стремена, что ли, изобрести?»
        Пройдясь туда-сюда, он уже собрался было пройти в голову колонны, перекинуться парой слов с Джедефхором, но тут заметил одну занятную вещь: мираж не исчезал.
        Даниил остановился и вгляделся в силуэт руин повнимательней. Что-то странное и тревожное коснулось его души.
        Чтобы лучше разглядеть, поднялся на бархан. Да, что бы это ни было, существовало оно не понарошку. И это что-то необычное, если только глаза и интуиция ученого его не обманывают.
        - Ну, что ты там? - недовольно проворчал подошедший сзади Каи. - Словно миража никогда не видел.
        - Погоди, это, кажется, не мираж, - произнес археолог. - Уж больно четко все видно.
        - Ладно тебе, - «эксперт-криминалист» достал из заплечной сумки кусок сушеной лепешки и впился в него зубами. - Пошли быстрей! Там уже обед поспел.
        А то все остынет.
        - Да погоди ты! - отмахнулся археолог. - У тебя на уме одна жратва!
        Но все же вернулся к отряду. С одной-единственной целью.
        - Что это за развалины, Несхи? - спросил у темнокожего воина-нубийца, который слыл в их отряде знатоком пустыни. - Не знаешь?
        - Кто ж их ведает, достопочтенный Джеди? - почтительно ответил солдат. - Я ни разу не бывал тут да и не слышал ничего подобного, хотя уже скоро лет двадцать как вожу караваны и воинские отряды.
        В песках встречается много разных древних стен, и знающие люди говорят, что лучше без нужды к ним не подходить: духи пустыни - духи недобрые. Но ты великий чародей и тебе, конечно, виднее. Хотя я бы ушел отсюда и не стал тревожить старый прах…
        Даниил внимательно посмотрел в лицо собеседника. Тот испытывал явную робость перед руинами, и в его взгляде читалась немая просьба поскорее покинуть это место. Может, он знает больше, чем говорит? Или просто тут все настолько пропитались суевериями, что старая груда камней и в самом деле может вызвать неподдельный страх?
        Парень усмехнулся про себя. Ну, если и так, есть лишний повод продемонстрировать спутникам, что херихеб Джеди и впрямь великий чародей и никакие Духи пустыни ему не страшны.
        И он зашагал в сторону храма, а за ним, обиженно поругиваясь, поплелся и Каи - а как же без него, доверенного лица и правой руки «чудотворца»?
        И чем ближе Даня подходил к цели, тем больше понимал причину робости своих спутников. Как и то, что первое впечатление его не обмануло.
        Весь облик Храма (именно так - с большой буквы) неявно, но все же ощутимо отдавал чем-то нечеловеческим.
        Нет, видно было, что строили его, конечно, люди. Хоть и прошло с тех пор не сто и даже не тысяча лет. Но, как бы это выразиться поточнее, возводили его не в честь людских богов. Или, в крайнем случае, быть может, подражая чему-то, что видели или подсмотрели где-то и как-то. Чему-то, не принадлежащему миру сему.
        Как иначе, например, объяснить эту странную лестницу, прихотливо изогнувшуюся, со ступеньками разной высоты, беспорядочно вытянувшимися вдоль ее длины? Или шеренгу наклоненных в разные стороны колонн, увенчанных капителями, с которых кто-то аккуратно стесал изображения, так что остались лишь непонятные штрихи? Или низкие, куда ниже среднего человеческого роста, но вместе с тем очень широкие дверные проемы?
        По отдельности каждая деталь как будто и не особо выделялась; но вот собранные все вместе, воедино… Среди многочисленных древностей, которые Даниил когда-либо видел
        - воочию или на снимках, - ничего подобного ему не попадалось.
        Пожалуй, перед ним артефакт неизвестной цивилизации.
        Да, а ведь, похоже, не зря оно вызывает у людей страх и отторжение! Надо будет запомнить место - если суждено ему вернуться в будущее, то, глядишь, мировая слава обеспечена.
        Парень еще раз внимательно оглядел здание, ища надписи или изображения, но ни того, ни другого не нашел. То ли их и не было, то ли кто-то позаботился об их ликвидации. Последнее, пожалуй, вернее.
        Все сооружение опиралось на платформу из исполинских базальтовых блоков, почти засыпанную песком, а когда-то, вероятно, высоко вздымавшуюся над головами обретавшихся тут людишек.
        Здание наискось пересекала широкая трещина - след давнего землетрясения: не выдержал даже кажущийся несокрушимым фундамент.
        Высунувшийся вперед Каи с явным неудовольствием смотрел на храм.
        - Эх, непорядок… - донеслось до Даниила бормотание толстяка. - Нет хозяина, так сразу и хаос приходит. Святотатство…
        Не обращая внимания на приятеля, археолог подошел вплотную к руинам.
        Протянул было руку к базальтовой кладке, но что-то словно задержало ее в пяди от шероховатого камня, и он так и не смог заставить себя дотронуться до нее.
        Внезапно взгляд его зацепился за прежде незамеченную деталь.
        У западного фасада фундамента капризный ветер выдул изрядную часть песка и обнажил что-то, похожее на надпись.
        Быстрым шагом молодой человек двинулся туда.
        С некоторым облегчением (и одновременно разочарованием) Даниил обнаружил, что текст на каменных блоках фундамента, обнаженных ветром, начертан знакомыми египетскими иероглифами.
        Правда, иероглифы эти были начертаны не совсем так, как он привык, так что некоторые читались с трудом. Возможно, именно такими были эти знаки, когда неведомые мудрецы Та-Кемета изобрели их.
        Не без труда прочел Данька начертанное, вернее, выбитое на крепчайшем базальте послание потомкам, оказавшееся не то религиозным гимном, не то легендой:
        Их Семеро.
        Их Семеро
        В глубинах Океана.
        Их Семеро
        В сияющих небесах.
        Их Семеро.
        Они выходят из океанских глубин,
        Они выходят из Великой Звездной Ночи,
        Они не мужчины, не женщины,
        У них нет жен,
        Они не рождают детей,
        Они не знают милосердия и милости,
        Они не слышат молитв,
        Они смеются над просьбами,
        Они - черви, точащие земную твердь,
        Враги нашего Господина,
        Они - мщение Древних,.
        Вызывающие опасность,
        Получающие власть через жестокость,
        Враги! Враги! Семь Врагов!
        Их Семеро!
        Их Семеро!
        Дух Неба, помни!
        Дух Земли, помни!
        Они - разрушительные бури и яростные ветры,
        Злобный вихрь, предвестники гибельного
        урагана,
        Они - могучее племя из рода Древних, Что древнее земли, неба, Несущие Чуму, Они - потоп, опустошающий землю.
        Семь Богов Широких Небес,
        Семь Богов Широкой Земли,
        Семь Злых Богов,
        Семь Злых Демонов,
        Семь Демонов Угнетения,
        Семеро в Небесах,
        Семеро на Земле…
        Чем-то недобрым, очень недобрым повеяло на археолога, человека другого времени, где, кажется, никаких темных (а заодно - и светлых) сил давно уже не было.
        Но здесь и сейчас - были. Или все-таки - были всегда?
        За его спиной раздалось деликатное покашливание. Даня обернулся с мыслью задать Каи хорошего перцу за то, что он осмеливается мешать «благочестивым размышлениям святого херихеба».
        Однако это был не толстяк, а Джедефхор. Судя по его шевелящимся губам, голубоглазый также ознакомился с текстом надписи.
        - И что ты обо всем этом думаешь? - поинтересовался Данька, не надеясь выудить у царевича что-либо стоящее внимания.
        И ошибся. Как оказалось, Джедефхор таки не зря впоследствии заслужит звание одного из величайших мудрецов Та-Мери.
        - Вообще-то это из области сокровенных знаний. Их получают только жрецы высшего ранга после приема в Малый Круг. Разглашение подобных тайн жестоко карается. Но ладно уж… Полагаю, ты меня не выдашь ни своему начальнику Убаоне, ни тем более Джаджаеманху.
        Принц невесело усмехнулся. Как они далеки сейчас от столицы с ее суетой, крупными и мелкими интригами.
        - Их звали ихиги. И появились они на этой земле, говорят, раньше, чем люди и даже благие нетеру. Тогда, когда еще по Дуату странствовали Великие Древние…
        О них известно очень мало. Даже в крае, называемом Ацтланом, которому они покровительствовали, о них знала лишь горстка высших жрецов, с которыми те общались. Они были мало похожи на людей. Храмы в их честь строились в таких вот пустынных местах, далеко от населенных мест. В них служили специально отобранные люди, кажется, воспитываемые самими ихигами в особых жреческих школах.
        - Откуда они вообще взялись на Земле? Тоже, как и нетеру, пришли из Дуата?
        Задавая этот вопрос, больше для проформы, Даниил ощутил некую растерянность от всего происходящего. Одна его половина безоговорочно доверяла словам царевича, как-никак тот был частью этого мира. Другая же половина, человека из машинно-космической эры, отчаянно сопротивлялась этому знанию, заставляя временами ощущать себя взрослым мальчиком, которому с серьезным видом рассказывают сказки для детей младшего детсадовского возраста.
        И на этом фоне даже упоминание о пресловутой Атлантиде не особо его впечатлило. Хотя ее и перестали считать сказкой после сенсационных открытий Бенедикта Кириллова и Хельги Эллис, сделанных в середине XX века, но все равно в научных кругах на людей, интересующихся этой темой, смотрели скептически.
        Джедефхор же воспринял его слова вполне всерьез.
        - Ты задал хороший вопрос, - сказал он. - Тут и впрямь все не так просто. Предания гласят, что они, как и Просветленные, тоже прибыли из глубин Дуата. Но если наши боги явились на золотых ладьях, то ихиги использовали особые врата. Как они устроены, никто не знает. Даже в сокровенных писаниях Тота Носатого об этом нет ни словечка. - Он помолчал, словно сказал лишнее. - Последние из их врат, врата Канзира, стояли в Уре. Их видел и описал мудрый Имхотеп, который перед началом строительства Горизонта Джосера посетил земли шумеров.
        - И что с ними стало потом? - с дрожью в голосе вопросил археолог.
        - Темная история, - ответил принц. - Говорят, их уничтожили благие нетеру, чтобы спасти Землю и человечество от истребления. Мне приходилось слышать и такое мнение, что здесь не обошлось без Древних. «И в самом деле, - иронически прокомментировал ехидный голос в голове Даньки. - Три сверхцивилизации, пасущиеся на одной планетке, - это уже слишком».
        - А… Атлантида, э-э-э, Ацтлан?
        - Ацтлан погубили сами ацтланы. Они слишком часто и активно использовали ту силу, которую им вручили… те, о ком говорится в этой надписи. Знаешь, я ведь и сам интересовался всей этой историей. Года два назад. А потом… - Джедефхор нахмурился.
        - Потом меня пригласили на жреческую коллегию, и Джаджаеманх наложил запрет на любые разыскания об ихигах и их приспешниках. Сказал, что-де ему было знамение. В наосе его храма ожила статуя Ра, и Светлый назвал мое имя и нахмурился.

«Определенно, - решил Даниил, - дело рук нетеру. Ох, и не любят небожители, когда смертные копаются в их грязном бельишке».
        Какое-то глухое раздражение, подсознательно накапливавшееся уже не первый день, вскипело в его душе.
        Да что же это такое?! В конце концов, кому принадлежит планета Земля??
        Нетеру, акху, непонятные Ллойгоррх с Калфу, которых поминала Аида, теперь вот еще эти… Не планета, а проходной двор! Да что им тут всем надо?! Что они привязались к роду человеческому? Благодетели выискались!
…Костер давно догорел, лишь едва тлеющие красноватые уголья отбрасывали пляшущие тени на скальный распадок. Даня сидел у огня, порой подбрасывая в огонь стебельки пустынной колючки.
        Их отряд заночевал в пустыне, рядом с небольшим скальным массивом. Несколько утесов-останцов, изъеденных пыльными бурями, выглядывало из красноватого песка.
        Тут был крошечный источник, они напоили коней и напились сами, перекусили, запив скудную походную еду солоноватой водой.
        И почти сразу все уснули, выставив лишь одного часового.
        А Даниил, несмотря на усталость, никак не мог забыться.
        Непонятное беспокойство и ожидание неизвестно чего не оставляло его с самого вечера. И дело тут было не в загадочном храме с не менее таинственной надписью. Тут было что-то другое.
        Нервы, что ли?
        Товарищи его спокойно спят, не ожидая никаких неприятностей. Даже сидевший напротив часовой Несхи стал явно клевать носом, а потом откровенно похрапывать, а он вот все сидит без сна и думает неизвестно о чем.
        Вдруг что-то словно толкнуло его в спину, и парень оглянулся.
        Из-за серых камней выбивалось медленно наливающееся сероватым отсветом зарево, словно там кто-то разжигал странный костер. Он огляделся. Все его спутники спали непробудным, каким-то неестественно мертвецким сном.
        Затем откуда-то издали донесся тихий голос, и Даня теперь уже со страхом понял: кто-то его настойчиво зовет. Причем похоже, что на его родном языке!
        - Даниил Сергеевич Горовой! - прозвучало над пустыней.
        Бесполый и бесплотный голос называл его имя, фамилию и отчество спокойно и размеренно.
        - Даниил Сергеевич Горовой! - вещал кто-то невидимый.
        Еще раз Данька обреченно вгляделся в неподвижные фигуры спутников и, понимая уже, что разбудить их ему не удастся, пожалел об отсутствии Упуата.
        А затем решительно зашагал к утесам.
…Окруженный облаком тусклого свинцового света, на камнях сидел человек… Вернее, силуэт, напоминающий тощую человеческую фигуру, с ног до головы закутанную в развевающуюся под ветром (но его не было!) хламиду.
        И тут археолог-недоучка каким-то шестым (или двенадцатым) чувством догадался, кто перед ним.
        - Ну, здравствуй, акху, - произнес Даня со смешанным чувством того самого отчаянного мужества, когда уже вроде и страшиться больше нечего, и жгучего любопытства.

«Не убил сразу, значит, я ему зачем-то нужен». - Зови меня лучше Стоящий У Тропы,
        - прошелестел ночной гость. - Так переводится на твой язык мое имя… или титул, если угодно.
        Горовой склонил голову то ли из почтения, то ли просто в знак приветствия.
        - Я занимаюсь примерно тем же, чем твой друг Упуат среди нетеру. И заодно - я один из тех, кто отвечает за контакты моего народа с людьми.

«Ага, паблик рилейшенз».
        - Пока твоего четвероногого приятеля здесь нет, я решил посетить тебя и пообщаться без помех.
        - Ну, хорошо, Стоящий, и зачем же я вам понадобился? Продать вам душу предлагать не будете? - Даня решил сразу взять, как бы здесь сказали, Аписа за рога.
        - Нам есть о чем поговорить, человек, - бесстрастно ответил силуэт. - Жаль, мало времени. Во-первых, я хочу сказать, что далеко не все из нас разделяют точку зрения наших неразумных собратьев, затеявших все это. Скажу больше. Их, желающих переиграть судьбу, меньшинство. Они жаждут отмщения за ту давно позабытую битву, которую мы проиграли, и это желание затмевает их разум.

«Вот так так! - промелькнуло у Даниила. - Прямо тайны мадридского двора!»
        - Не буду стараться показаться лучше, чем я есть. Я говорю с тобой лишь потому, что мы страшимся последствий того, что задумали эти… - ночной гость поискал соответствующее слово, - безумцы. К великому несчастью, эта горстка наших братьев имеет шансы на успех.
        - А что они вообще затевают? - осведомился молодой человек, в котором любопытство ученого уже преодолело прежнюю робость.
        - Хороший вопрос, - ему показалось, что акху посмотрел на него с некоторым уважением. - Отвечу, хотя это знание тебе мало что даст. Они хотят оживить… - дальше послышалось какое-то ритмичное гудение вперемешку с писком и щелчками.
        - Кого? - лицо археолога вытянулось.
        Акху раздумывал несколько секунд, затем последовала новая серия подвываний вместе с треском и пощелкиванием - уже на полтона ниже.
        - Не понимаю…
        - Не выходит? - чужак, казалось, был удивлен.
        - Ну что ж, попробуем по-другому…
        И на Даниила накатила волна чего-то неимоверно жуткого, отвратительного, чудовищного и непередаваемо чужого. Как будто все привычное и обыденное переменилось, нет, извратилось. Как если бы воздух стал водой, а твердь - киселем, свет - мраком, а вода - жидким огнем.
        Хотя все это длилось доли мгновения, Горовой пришел в себя далеко не сразу.
        - Что это было? - наконец спросил он. - Кошмар какой-то!
        - Я всего лишь попробовал передать тебе наши представления об этих существах, - пояснил гость. - Ты наверняка слышал, кто такие Великие Древние.
        Ну, хотя бы от своих знакомых нетеру.
        - Угу, а также о Предтечах, Основоположниках, Творцах, Странниках и так далее… - проворчал Даня, вспоминая когда-то прочитанные фантастические романы.
        Акху, кажется, слегка усмехнулся.
        - Тогда все куда проще. Не знаю, что тебе там говорили, но вот как все обстояло на самом деле.
        В голосе пришельца зазвучала напевная торжественность. Наверное, так или почти так пел свои гекзаметры Гомер.
        - Когда-то, в неизмеримую древность, во Вселенной зародился самый первый разум. Это и были Древние. Никто из нас, их детей, не знает, как они выглядели и был ли у них вообще какой-то облик. Они и создали нас - акху, ихигов, Наблюдающих и еще многих. Может быть, и эти выскочки нетеру тоже их творение; а вдруг, как знать, и люди - это часть их замысла? Но, - Стоящий У Тропы словно спохватился, - это сейчас не важно, тем более что они давно исчезли. Вымерли, а возможно, ушли из нашей Вселенной.
        Важно другое - у Древнейших были братья, вернее, другая ветвь их рода.
        Они были подобны им могуществом, но несли зло и разрушение.
        Между ними и Древними разыгралась великая война, что потрясла Вселенную и обратила в прах мириады миров. Те, о ком не осталось даже имени, были повергнуты, но не уничтожены до конца. Так вот, мои братья… мои неразумные братья, пытаются сейчас пробудить к жизни одного, из немногих уцелевших…
        Вновь свист и щелчки.
        - Только поэтому, еще раз повторю, я здесь. Поверь, если бы речь шла только о нашем споре с нетеру, мы бы ни за что не выступили против своих сородичей.
        - И что, они не понимают?.. - начал было Данила. Акху вновь как будто усмехнулся, хотя не издал ни звука.
        - Ну конечно же не понимают. Откуда им понять, что за силу они хотят вызвать в мир? Ведь самые старшие из нас появились спустя бездну времени после того, как та война завершилась. А может, рассчитывают, что смогут контролировать вызванное ими чудовище или…
        Акху замер, словно прислушиваясь к чему-то.
        - Так, - сухо бросил он спустя полминуты, - У меня осталось уже не так много времени, поэтому перехожу к главному для тебя.
        В храме Тота ты найдешь и тех, кого ищешь, и все отгадки. На самом деле этот храм построен на месте, где стоял Храм Забытого, Храм Древних Времен, Храм Древнейшего из Древних, чье имя я не могу здесь назвать, - Горовому показалось, что в голосе пришельца прозвучала глубокая горечь. - То, что ты видел недавно, постройку слуг ихигов, - это лишь его жалкая копия. Но это сейчас, конечно, не важно. Так вот, в храме Тота ты будешь иметь дело не только с людьми или даже хурсарками и не только с Просветленными, их, кстати, ты там можешь и не застать, но и с кем-то из нетеру.
        - То есть как?! - Даня почувствовал, как неприятно вспотели ладони.
        - Среди твоих покровителей есть изменник, - сухо уточнил акху. - Я не знаю, кто он и что его свело с мятежниками, зачем он служит тем, кто мечтает о новой войне. Я не видел его, и даже среди тех, с кем он связан, с ним поддерживают связь лишь двое или трое. Это ты можешь передать Проводнику или Гору. Точно так же, как и то, что именно собираются делать мои сородичи: впрочем, видимо, нетеру и так это знают или догадываются.
        Он сделал неопределенный жест рукой, будто отмахиваясь от какой-то назойливой мошки.
        - А вот дальше будет только для тебя. Когда я уйду, тут, на камнях, ты найдешь амулет, который защитит тебя от хурсарков и погасит по крайней мере большую часть нашей магии, направленной на людей. Только не отдавай его нетеру - все равно они в нем не разберутся, только испортят хорошую вещь. А ты останешься без защиты, которая тебе весьма и весьма понадобится, когда ты войдешь в тайные покои храма Тота.
        - И еще, - после секундной паузы сказал акху. Не надо считать нас злыми демонами, человек из будущего.
        И с этими словами силуэт исчез, словно его и не было.
        Глава двенадцатая
        ПРОКЛЯТЫЙ ОАЗИС
        Оазис был перед ними как на ладони. Он будто манил войти, отдохнуть под сенью его пальм, вкусить прелесть чистой родниковой воды, насладиться вкусом спелых плодов…
        Так аромат и вид сыра ведет в мышеловку глупую мышь.
        Смутное ощущение некоей неправильности коснулось почти каждого из их отряда.
        Прошло несколько минут, а люди все стояли неподвижно, словно не решаясь переступить некую невидимую черту, окружившую этот клочок зелени среди песков. Может быть, дело было в том, что оттуда не доносилось ни звука?
        Ни людского говора, ни песен, ни детского смеха, ни крика ослов и мычания скота…
        - Двойной оазис, - пробормотал кто-то из египтян. - Это может быть только Сафра.
        - Сафра… Сафра… - пробежал шепоток. - Не к добру… Ох, оборони Хатхор!
        - Что еще случилось? - довольно раздраженно (жара измучила его до невозможности) спросил археолог у ближайшего к нему воина, десятника Сенмута.
        - Говорят, достойный Джеди, что на этом оазисе лежит проклятие, - вполголоса пробормотал в ответ Сенмут. - Когда-то давно его жители прогневили Сета, отказав ему в жертвах, и он излил на них свой гнев. С тех пор там никто не живет. Люди пытались тут поселиться, но…
        - И кто ж это тебе рассказывал? - подозрительно спросил Рахотеп, оборвав подчиненного.
        - Ну, Несхи говорил… - потупился десятник. - А еще - караваны, которые идут этими местами, иногда пропадают.
        Даниил продолжал разглядывать лежащий перед ним пейзаж.
        Небольшая пальмовая рощица поодаль от основного массива оазиса. Он сам, кажущийся изумрудом на безжизненном золоте пустыни. Осыпавшаяся сторожевая башня и сгрудившиеся домики, несущие на себе печать времени. И по-прежнему ни движения.
        Оазис выглядел безлюдным, и, видимо, таковым и был. Вернее сказать, он казался нежилым. Словно это была какая-то декорация к фильму, давным-давно заброшенная и потихоньку разрушающаяся. Что-то и в самом деле было в нем неправдоподобное. Или это уже начинают сдавать нервы, не выдерживая долгой, изматывающей усталости - телесной и душевной.
        Вообще-то, размышлял Даня, за словами о проклятии определенно что-то есть. Просто так в этой пустыне, где каждый родник и каждая пальма куда дороже бесполезного желтого металла, оазис, пусть даже и небольшой, не будет стоять покинутым. Хотя кто его знает? Местные, как он уже убедился, народ дико суеверный…
        Археолог посмотрел на Джедефхора. А что он думает обо всем этом?
        Принц как будто не проявлял особого беспокойства. Стоял на колеснице, задумчиво склонив голову и рассматривая у себя под ногами что-то, видимое только ему. Никто не решался окликнуть его, помешать размышлениям наследника престола.
        Но как бы то ни было, тянуть слишком долго с решением было невозможно: перед последним броском людям и лошадям нужен был отдых от марша через мертвые пески.
        Коротко посовещавшись с офицерами, Рахотеп отдал приказ - занять малую рощу, став лагерем у колодца. Джедефхор кивком головы подтвердил принятое решение.
        Даниил открыл рот, чтобы спросить - не лучше ли будет сначала проверить всю Сафру и только потом влезать в возможную ловушку, но успел сообразить, что не ему учить ученых. В конце концов, если там и прячется кто-то, то лучше принять бой не под палящим солнцем и не в песках, а там, где есть хоть какое-то укрытие и, главное, - вода.
…Только тот, кто странствовал многие дни по пустыне, довольствуясь лишь скудной тенью от барханов, способен оценить, какое это величайшее наслаждение - настоящая, живая тень от деревьев.
        Несколько человек, войдя в рощицу, тут же улеглись прямо у корней пальм, блаженно растянувшись на песчаном грунте. Даниил хотел было последовать их примеру, но, видя, как принц спокойно спрыгивает с колесницы и начинает отдавать распоряжения, сдержался. Мужик он, в самом деле, или не мужик?
        Да и не годится показывать великому чародею Джеди, что он всего лишь обычный человек, так же, как все, страдающий от зноя и утомления.
        Тем более что слабаков тут же подняли в тычки десятники и погнали обустраивать лагерь.
        Верблюдов развьючили, коней выпрягли из колесниц и дали животным немного охладиться. Поить их сразу, хоть колодец оказался полон прохладной и очень вкусной воды, не стали, чтобы не загубить.
        В тени пальм растянули несколько навесов из попон и поставили шатер Джедефхора, а также походную скинию со статуэтками мемфисской триады: Птаха, Сохмет и Нефертума. Слышались бодрые голоса, веселая перекличка. Люди, похоже, забыли о недавних тревогах и каком-то там проклятии Сета-Братоубийцы.
        А еще с ними был сам великий маг и чародей
        Джеди. Сейчас он совершит пред ликами всемогущих нетеру положенные обряды, и милостивые небожители отгонят беды и напасти от своих верных слуг. Просто и эффективно.
        Да, надеются на тебя люди, Даня. Надеются, не ведая о том, что эти самые
«блаженные боги» фактически бросили их на произвол судьбы. Им, видите ли, нельзя открыто вмешиваться в разборки людей и акху. Как бы вселенского скандала не вышло. Тьфу, противно! Подковерные игры, мышиная возня.
        Внезапно в голову археологу пришла уколовшая легкой тревогой мысль: сейчас как никогда удачный момент для внезапной атаки. Воины расслабились, рассредоточились по роще, заняты делами, к тому же их силы разделились. Вон луки заботливо сложены под самой густой пальмой, кое-кто из солдат даже копья отложил.
        Даниил даже усмехнулся про себя: надо же, стратег выискался…
        Пока он обдумывал этот вопрос, отряд, посланный в главный оазис, прошел ровно половину пути.
        А потом всякие мысли пропали, сметенные порывом мгновенного страха.
        Неподвижный воздух, чье спокойствие нарушал лишь шелест пальмовых листьев, огласили отвратительный рев, свист и завывание.
        Из-за окружающих Сафру барханов, из-за ее зеленых манящих деревьев, из развалин башни и селения высыпали десятки и десятки существ самого жуткого вида.
        Ветер принес облако густого зловония, от которого Даню затошнило. Парень ощутил, что висящий у него на груди амулет - подарок Стоящего У Тропы - налился холодом.
        Должно быть, в этом крошечном, забытом богами оазисе акху собрали самых гнусных порождений своей биотехнологии.
        - Держаться вместе! Все ко мне! Защищать наследника! - заорал Рахотеп, но было уже поздно.
        Опасность подстерегала и сзади.
        Из густых крон пальм на головы людей посыпались какие-то мелкие создания, похожие на гибрид макаки и летучей мыши.
        Мохнатые твари верещали, хлопали перепончатыми крыльями, размахивали когтистыми лапами. Некоторые держали в обезьяньих ручках каменные ножи или палки. Иные не имели никакого иного оружия, кроме рогов и клыков.
        Растерявшиеся воины принялись отмахиваться копьями, но тщетно - несколько человек мгновенно упало с располосованным клыками горлом.
        Люди обратились в бегство, волна чудовищных «мартышек» устремилась за ними.
        А с другой стороны на воинов наступали страшилища покрупнее - косматые многорукие существа с головами павианов и шестилапые шакалы с длинными острыми рогами.

«Надо бежать!!» - это была единственная мысль.
        Горовой лихорадочно посмотрел туда, где остались их кони и верблюды.
        Но за секунду до того как он это сделал, в уши ударило истошное ржание и надсадный рев.
        На их скакунов и «кораблей пустыни» со всех сторон наползали гнусные чудища: что-то похожее на толстую змею с короткими лапками и устрашающей, напоминающей акулью, головой с зубастой пастью. Подпрыгивая, они вгрызались в тела коней и верблюдов, обвивали их ноги, стягивая наподобие пут и стараясь повалить животное наземь.
        Вот одно из них, взобравшись на спину бьющегося в ужасе четвероногого, обмотало его шею и принялось душить.
        Несколько скакунов сумели прорваться и умчались в пустыню, унося на крупах вгрызшихся в их плоть змееакул.
        Оставшиеся в рощице воины попытались было защитить коней, но почти мгновенно пали. Одних сбили наземь и погребли под собой сухопутные пираньи, других прикончили спрыгнувшие с деревьев полуобезьяны.
        Хурсарки тем временем догнали бегущих воинов. Завязалась схватка. Воздух огласили крики, звериный рев, яростная брань, а затем вопли боли и предсмертные стоны людей.
        Не меньше трети воинов передового отряда, ставшего беспорядочной толпой беглецов, погибли в первую же минуту, разорванные мускулистыми руками антропоидов, забитые палками или растерзанные в клочья клыками и когтями.
        А товарищи ничем не могли помочь, занятые борьбой с мелкими, но не менее опасными врагами.
        Удивительно, но вся эта кутерьма, происходящая вокруг Даньки, никоим образом не касалась его самого.
        Ее волны как будто огибали парня, не причиняя ему ни малейшего вреда. Словно он находился в некоей виртуальной компьютерной игре, где все было максимально приближено к реальности и все же таковой не являлось. Неужели это результат действия талисмана акху? А он-то воспринял обещания Стоящего У Тропы скептически.
        Метрах в пяти от Дани некая крошечная мерзость, напоминающая безобидную обезьянку, атаковала десятника Сенмута. Если бы не редкая малинового оттенка шерсть, не чешуйчатый хвост и костяной гребень на спине, не раздвоенный длинный язык мертвецки-синюшного цвета и не длинные, хищные клыки, торчавшие из пасти, - ни за что не отличишь от обычных мартышек. Оттолкнувшись всеми четырьмя руками-лапами, она ловко избегла удара копья и запрыгнула на плечо Сенмуту, намереваясь впиться в яремную вену длинными зубами.
        Одним движением египтянин сорвал тварюгу с плеча и схватил за горло, держа на вытянутой руке. Пальцы воина уже начали сжиматься на горле мутанта, ломая хрящи, когда тот вдруг плюнул в лицо египтянина какой-то зеленой дрянью.
        Отшвырнув тварюгу, Сенмут закрыл лицо руками и с воем упал на песок. Затем вскочил, слепо заметавшись. Даниил с ужасом увидел, что лицо несчастного представляет собой пузырящуюся кровавую маску. Плоть растворялась, съеденная ядовитой слюной.
        Маленький убийца, довольно расхохотавшись (не дай бог еще услышать этот визгливый хохочущий тенорок), скрылся за барханом.
        А потом передовые твари ворвались на стоянку отряда, проскочив мимо археолога. Ни одна из них не обратила на него никакого внимания, зато спрятанный под шкурой амулет стал из просто холодного обжигающе ледяным.
        Замелькали мечи и копья, на песок хлынула кровь - алая людская, и оранжевая и синяя - чудовищ. А Даниил стоял, не зная, что делать. «Что с принцем?!» Джедефхора нигде не было видно. Взгляд археолога вновь метнулся туда, где находились их животные. Половина лошадей недвижно лежала на земле, и змееногие твари уже обглодали на иных мясо до костей. Но оставшиеся кони и особенно верблюды не сдавались - сбрасывали пытавшихся добраться до шеи обезьянопауков, топтали извивающиеся тела сухопутных мурен.
        Вот к одному из «кораблей пустыни» подбежала четырехрукая пятнистая горилла. Ее палица совершенно неподъемного вида была залита кровью. Грозно рыкнув, занесла свое оружие…
        Но тут ближайшая кобыла ловко лягнула монстра задними ногами, так что тот рухнул навзничь - рыхлый песок не удержал тумбообразные нижние конечности. И через секунду на его череп обрушились передние копыта Серебряного. Еще с полминуты конь Джедефхора с победным ржанием исполнял пляску смерти на дергающемся мохнатом теле. В воздухе засвистели стрелы. Подняв глаза, Данила обнаружил на гребне холма десятка с полтора воинов во главе с Джедефхором. Их пальцы бешено рвали тетивы, белое оперение стрел так и мелькало. Стволы пальм им не мешали - не зря египтяне считались лучшими лучниками в то время.
        Бестолково мечущиеся твари начали падать на песок, пронзенные бронзовыми и обсидиановыми наконечниками. Раненые чудища бились в конвульсиях, громко вопили - хотя далеко не у всех стрелы поразили жизненно важные органы.
        Кучка рукастых обезьян попыталась перейти в контратаку, завывая и меча в стрелков камни и дубины. Это стоило жизни троим воинам, упавшим с раскроенными черепами, но до вершины не добежало ни одно из ужасающих созданий - последнее рухнуло со стрелой в брюхе шагах в пятнадцати от Рахотепа.
        С удивлением Даниил созерцал эту картину - стрелы обрели невероятную, небывало убойную силу, приканчивая жертвы буквально в считанные секунды. В голову пришла мысль о магии. Он даже завертел головой, надеясь где-нибудь обнаружить присутствие кого-либо из стана неприятелей акху.
        Тем временем, после того как атака захлебнулась, злобная мелочь, плача и вереща, начала разбегаться прочь. Уцелевшие антропоиды, тоже пятясь, покинули поле боя. Должно быть, искры разума все же присутствовали в их мозгах, так же как инстинкт самосохранения - сказывалось наследство предков, благодаря которым противоестественной магией-наукой акху они были сотворены когда-то…
        Отойдя на расстояние полета стрелы, все монстры сбились в одну кучу. Их было еще достаточно много. Гораздо больше, чем горстки защитников оазиса Сафра. Что-то они предпримут? Вновь ринутся в атаку или…
        Вот страшилища выстроились в клинообразную колонну, и та, словно подчиняясь команде, устремилась в глубь пустыни.
        Прошло несколько минут, полных тревожного ожидания, стонов раненых, визга издыхающих и добиваемых хурсарков, перемешанного с проклятиями людей, прежде чем египтяне поверили, что битва закончилась.
        Закончилась их победой… если это можно так назвать.
        Даниил не был знатоком военной истории, в армии не служил, да и прибыл из относительно мирного времени, хотя в военном деле немного кумекал (не зря же вырос в офицерской семье). Но будь он даже полнейшим профаном, все равно бы понял, что отряд практически разгромлен. И потеря коней и вьючных животных едва ли не страшнее потери людей, ибо пешком пустыню не пересечешь.
        Невольно ускорив шаги, парень подошел к животным, и его замутило при виде растерзанных и обглоданных тел.
        Похоже, с четвероногими хурсарки расправлялись даже более жестоко, чем с людьми.
        Лошадь Даньки лежала недвижно, и лишь жалобно косящие глаза свидетельствовали, что она еще жива. Спина и бок превратились в кровавое месиво; тут же на песке валялась корявая дубина, которой убивали несчастное животное. А шагах в десяти лежал и сам убийца - мохнатый антропоид, из чьей спины торчала длинная стрела.
        Горовой огляделся, постепенно приходя в себя. Уцелевшие воины стаскивали в рощицу тела погибших и раненых. Даже на первый взгляд было ясно, что их куда больше, чем живых и невредимых. Они потеряли не меньше половины отряда только убитыми. Рахотеп с горечью на лице присел на корточки у обезглавленного тела их лекаря. Еще несколько солдат ходили между лошадьми и верблюдами и избавляли их от мучений ударами пик.
        Мимо Даниила проковылял Каи, что-то жалобно бормоча и всхлипывая. Видать, он был до сих пор не в себе - и неудивительно.
        Археолог с тревогой поискал глазами принца.
        Джедефхор стоял над превращенной в щепки колесницей, среди останков которой лежал еще дергающийся, умирающий хурсарк. Ни отравленные стрелы, ни мечи тут были ни при чем - в разрушительной ярости он сам себя насадил на обломанную ось, как на кол, и теперь истекал дурно пахнущей оранжевой кровью.
        Невдалеке грубо, никого не стесняясь, ругался их интендант. И было отчего - Данила, разглядев все в деталях, сам готов был материться.
        Кожаные мешки с ячменной мукой, высушенными лепешками и вяленым мясом и фруктами были разорваны, а их содержимое разбросано и перемешано с песком и обильно полито испражнениями хурсарков.
        Среди всего этого разгрома валялась раздувшимся брюхом кверху сдохшая крылатая мартышка. Изо рта ее торчала недоеденная редька из личных запасов Джедефхора, которую тварь судорожно сжимала окостеневшими ручонками.
        Парень сплюнул, мысленно сказав себе, что поговорка «жадность фраера сгубила» актуальна во все времена.
        Оказалось также, что кожаные бурдюки для воды тоже были старательно порваны в клочья. Видно, атакой все же кто-то руководил, ибо откуда безмозглым тварям знать, что еду можно на худой конец везти как угодно, а вот воду без бурдюка транспортировать тяжеловато. Правда, в распоряжении отряда были еще и кувшины, но не так много, да и тащить на себе тяжелые сосуды через пустыню - это не подарок.
        Рахотеп тем временем осторожно прятал в резную шкатулку, выложенную внутри мягкой шерстяной тканью, фаянсовый сосуд в виде фигурки Анубиса.
        - Стрелы выбросить! - скомандовал он, не поворачиваясь. - Не хватало еще кому-нибудь сдохнуть от собственного оружия. И пусть их закопают где-нибудь: еще уколется кто невзначай.
        Даниил понял, как именно они смогли победить кошмарное войско слуг акху. Что называется, «не по благородному».
        Черт, да какое тут благородство?! Это ж зверье! Не будь Рахотепа с этим кувшинчиком, может, сейчас бы хурсарки доедали его, Данилы Горового, печенку. И не помог бы никакой волшебный амулет …
        Кто-то несильно дернул его за передник. Парень обернулся и увидел… желтые миндалевидные глаза Открывателя Путей.
        - А, - вяло скривился Данька, отчего-то не сильно удивившийся. - Явился, не запылился. Где же ты раньше был, охранничек хренов? Нет, чтобы на часок раньше поспеть. Глядишь, и не так все повернулось бы. Хотя, впрочем, какой с тебя толк. У вас ведь нейтралитет, политика невмешательства…
        Он махнул рукой и отвернулся.
        Упуат хотел было по своему обыкновению огрызнуться, но, повертев головой по сторонам, сдержался. Не время качать права. Не та ситуация.
        Вновь вцепившись зубами в передник приятеля, волчок настойчиво потянул его в глубину рощи, мол, надо поговорить.
        - Ну, во-первых, здравствуй, - начал Путеводитель, едва они удалились на приличное расстояние. - Все-таки давненько не виделись!
        - Привет! - буркнул молодой человек таким тоном, что любой другой на месте ушастого нетеру скрылся бы после такого приветствия от греха подальше.
        - Да, бездна энтузиазма! - иронически хмыкнул волчок. - Сам же поручил ответственную миссию, оставив в тылу врага, а теперь я еще и крайний. Ладно, подробный отчет отложим на потом, а пока позволь тебя спросить; отчего это хурсарки не повторили атаку? Молчишь? Нет бы сказать другу спасибо за то, что он, рискуя собственной головой, влез на волну акху и послал этим гадам сигнал отбоя. - Упуат сделал короткую, но эффектную паузу и вновь ринулся в атаку: - А кто, с ходу, даже не передохнув после многотрудного и изнуряющего бега по пустыне, не заботясь о собственном организме, целый час держал над оазисом защитный купол, чтобы нейтрализовать центр управления акху? У них там, наверное, все батареи накрылись от перегрева.
        Данька молчал. Крыть ему было нечем.
        - Но эти акху… - возмущенно зарычал волчок. - Эти… Ну, они дождутся войны!
        - У них там, в пустом колодце, был спрятан маскёр, потому я ничего и не почуял, - успокоившись, сообщил он. - Великий Дуат, какой маскёр! На две головы выше того, что было раньше! Тут разве что Старший сумел бы разобраться, что дело нечисто. Попытался я его отключить - ничего не вышло: пришлось просто прикончить.
        Молодой человек не стал расспрашивать - что такое (или кто такой) этот «маскёр», и зачем его обязательно надо было убивать? Он просто слушал. Оцепенение, вызванное последними событиями, еще не прошло.
        - А нор для своих тварей они нарыли там видимо-невидимо! - продолжил нетеру. -Да так ловко, что снаружи почти ничего и незаметно. Видать, давно тут обретаются - вот караваны и пропадают. И те, кто пытался поселиться, - тоже… Да, а Нейт с Сохмет тут крупно прозевали, ох, по возвращении подам доклад: вот уж они у меня побегают! - мечтательно протявкал Упуат. - Это ж надо было - не заметить акхучью базу, можно сказать, в нашей старой вотчине…
        И эти слова о «нашей старой вотчине» послужили спусковым крючком для Даниила.
        - Вотчине, говоришь!? - почти заорал он. - Плохо вы о подданных заботитесь, о рабах своих верных! Храмы вам строят, жертвы приносят, а толку? Вы враждуете, а кровь люди проливают! Вот, полсотни человек как не бывало!
        Парень чувствовал, что не может больше сдерживаться.
        - Да, - швырял слова археолог прямо в морду оторопевшего Упуата. - Вы вот пирамиды строить собрались, а сколько народу на этих стройках загнется? Тебя это волнует и всю вашу звероголовую братву? Нет, ты скажи, - бесновался Даня, - тебе хоть немного их жалко? Людишек смертных - жаль хоть немного?!
        Путеводитель не пытался возражать и, кажется, даже не сердился.
        - Есть вещи и поважнее жизней нескольких десятков тысяч твоих соплеменников, - устало бросил он, воспользовавшись паузой - Даниил просто хотел набрать побольше воздуха перед новой тирадой.
        - Это какие же? - усмехнулся Горовой.
        - Например, жизнь сотен тысяч и миллионов людей, в том числе и детей этих самых простолюдинов, о которых ты так трогательно заботишься, - спокойно ответил пес - Или забыл предсказание Абул-Хасра? А может, ты считаешь, что мы специально выдумали его, чтоб заставлять тебя помогать нам?
        Даниил пожал плечами. Такое ему в голову не приходило, хотя от нетеру он теперь готов был ждать всего, чего угодно. Но это действительно вряд ли.
        - Видишь ли, Упуатушко, - произнес он, - тут есть одна закавыка: я-то прибыл из будущего, где нет никаких таких ужасов и, кстати, нет ни нетеру, ни акху… (Он не заметил, как при последних словах в золотых очах волчка что-то промелькнуло: не то сожаление, не то тихая ирония). - А ученые вот говорят, что время изменить нельзя и что случилось, то уже случилось. А если даже и можно, то просто возникнет параллельный мир со своим вариантом будущего: только и всего!
        - Но вдруг твое будущее стало именно таким, потому что тебе было суждено перенестись к нам и совершить нечто, предначертанное судьбой? Ты готов рискнуть, чтобы проверить это? И если даже возникнет параллельный мир - неужели тебе, так скорбящему по погибшим воинам, которые вообще-то и предназначены для войны и смерти, не будет жалко человечество, которое станет мясным стадом для… не буду осквернять твой слух этим именем.
        К тому же для владеющего секретом путей Дуата нет ничего проще, чем перейти из мира в мир. Хоть даже и из одного, как ты выразился, параллельного, в другой. Что ты скажешь, если эти хозяева мира пожалуют однажды к вам в гости и захотят завоевать твою Землю?
        - Ничего я не скажу, - остывая, бросил Данька. - Я же не отказываюсь: надо спасать, так буду спасать. Такая у нас, у русских, собачья доля - мир спасать за счет своей шкуры.
        Молодой человек спохватился - не обидится ли собеседник, но на «собачью долю» Упуат никак не отреагировал.
        Они помолчали, сидя на песке. Спиной Даниил ощущал корявый ствол старой пальмы, а душой - горечь и опустошение.
        - Ответь, Проводник, будущее действительно можно изменить? - некоторое время спустя задал вопрос археолог.
        - Достоверно это неизвестно… оно, наверное, и к лучшему, - бросил волчок. - Скажу тебе только - однажды, очень-очень давно, даже точно нельзя сказать, сколько лет назад, мы, вернее наши предки, решили всерьез это проверить.
        - И что из этого вышло?
        - Они были вынуждены бежать прочь с родной планеты куда глаза глядят, - мрачно закончил Упуат. - Давай, пошли. Тебя, наверное, скоро уже искать начнут…
        - Идем. И… спасибо.
        - Чего там, - махнул хвостом Открыватель Путей. - Одно ведь дело делаем.
        Глава тринадцатая
        С УТРА ПИТЬ ВРЕДНО
        - Слава вам, боги и богини, владыки неба, земли, воли!
        Широки ваши шаги на ладье миллионов лет рядом с вашим отцом Ра, чье сердце ликует, когда он видит ваше совершенство, ниспосылающее счастье стране Та-Мери… Он радуется, он молодеет, глядя, как вы велики в небесах и могущественны на земле, глядя, как вы даете воздух ноздрям, лишенным дыхания…
        Его Величество прервал утреннюю молитву, отвлеченный каким-то шорохом. Поводив туда-сюда взглядом по комнате и не заметив ничего подозрительного, владыка чуток успокоился.
        Надо же, до чего дошло. Уже в собственной спальне он не может себя чувствовать в полной безопасности.
        После недавнего случая с наглым вторжением в личные покои государя этого выскочки Джеди, посмевшего притащить с собой пустынного льва, чуть не испугавшего царя, повелитель провел серьезную работу со своей гвардией. Все виновные в нарушении спокойствия хозяина Обеих Земель понесли заслуженную кару. Караульные - отправлены на корм священным крокодилам, их десятник - замурован живьем вместе с мумией новопреставленного быка Аписа, чтобы охранять покой усопшего бога.
        Легче всех отделался начальник дворцовой стражи. Ему попросту отрубили голову,
        Принц Хафра, возглавляющий гвардию, был серьезно предупрежден, что буде впредь случится что-нибудь в таком роде, то фараон забудет о своих отцовских чувствах и сурово покарает нерадивого подданного. Сын ничего не ответил, только по обыкновению по-волчьи сверкнул глазами, тут же опустив их долу.
        Да уж, наградили его боги сыновьями! Один спит и видит, как бы заграбастать в свои жадные лапы кусок пожирнее. Двое старших так и вовсе никчемны. Джедефхор все больше со жрецами о божественной мудрости беседует, увлекается всякими сказками да диковинками. Джедефра месяцами на болотах пропадает, охотясь на уток и гиппопотамов.
        Ну почему так, небесный отец Ра-Атум? Нет бы собрать в одном человеке понемногу от каждого из трех его отпрысков: отвагу Джедефра, мудрость и рассудительность Джедефхора, склонность к накопительству Хафры - вот бы достойный наследник трона Земли Возлюбленной получился!
        Мечты, мечты…
        - Я ваш сын, о великие боги, сотворенный вашими руками. Вы меня сделали властелином. Вы сотворили для меня совершенство на земле. Я исполняю свой долг с миром. Сердце мое без устали ищет, что сделать нужного и полезного для ваших святилищ…
        Вот это точно. Не далее как вчера приказал отправить в храм Птаха два таланта золота, две повозки хлеба, сто кувшинов пива и десять лепешек ладана. Убаоне - Великий начальник Мастеров - был доволен. Восхвалял до небес щедрость фараона, жизнь, здоровье, сила. Это, конечно, правильно. Но ведь государь всего лишь расплатился со своим старым другом и верным слугой за небольшое одолжение.
        Верховный жрец Птаха приструнил-таки Ратаммасха и заставил его написать для Аиды гороскоп, угодный Его Величеству. Напрасно тот отнекивался, ссылаясь на грозные предзнаменования. Дескать, явился к нему в ночи сам бог Упуат и изрек, что задуманное фараоном деяние неугодно великим нетеру. Владыке нельзя восходить на ложе вместе с иноземной принцессой. Иначе его ожидает великое потрясение.
        Но ничего. Покричал Ратаммасх, покричал, да и успокоился. Написал все как велели. И вот уже второй День вовсю идет подготовка к церемонии бракосочетания царя и Аиды. Сегодня вечером все и завершится. Что до святых богов, то с ними повелитель уж как-нибудь сам разберется. Не зря же он является живым богом и главой всех жрецов Та-Кемета. А бог с богом всегда найдет общий язык.
        На всякий случай, однако, государь распорядился сделать щедрые пожертвования столичному храму бога-волка. Странно, что до сих пор жрецы Открывающего Пути никак не отреагировали. Ни тебе благодарности, ни даже подтверждения, что дары получены и приняты. Впрочем, слуги богов, связанных с потусторонним миром, всегда отличались странностями и напускали вокруг себя столько таинственного тумана, что Хуфу предпочитал лишний раз их не беспокоить.
        Вот бы еще и с приспешниками Тота дела уладить. Хафра доложил, что наследник вместе со своим новообретенным приятелем Джеди отправился в экспедицию к храму Носатого. Может быть, им удастся закончить то, что так неудачно начал Хемиун?
        - Я бодрствовал над вашими сокровищницами. Я пополнил их многочисленными вещами. Я наполнил ваши закрома ячменем и пшеницей. Я увеличил число ваших работников, добавив к ним множество людей.
        Ну, тут он, положим, покривил душой. Сотни, тысячи людей были призваны на строительство Великого Горизонта царя, в том числе и храмовые работники. Но упоминать об этом в молитве совсем не обязательно. Не скажешь вслух, боги сами могут и не заметить. Мало ль у них иных забот.
        - Я сделал для вас множество статуй и сосудов изукрашенных, золотых, серебряных и медных. Я построил вам обшитые золотом ладьи, плывущие по реке…
        Снова шорох. На этот раз более отчетливый.
        Нет, ну не святотатство ли?! Живому богу с небесными родственниками спокойно пообщаться не дадут!
        Ладно. Он им сейчас задаст трепку. Мало не покажется.
        Царь на цыпочках подошел к изголовью своего ложа и вытащил из-под валика короткий меч, который с недавних пор стал неизменным стражем государевых снов.
        Что есть сил размахнувшись, Хуфу метнул оружие в ту сторону, откуда доносились странные звуки.
        Ага! Кажется, попал! То ли всхлип, то ли вскрик подтвердили это.
        И что это никто не выходит из-за тяжелого полога, нависшего над кроватью? Ну, в самом деле, не до смерти же он зашиб наглеца. Ведь специально бросал меч рукоятью вперед, чтобы только проучить негодяя.
        - Выходи! - гаркнул фараон. - А то хуже будет! Прятавшийся издал гортанный крик и наконец-то соизволил предстать пред светлые царские очи. При виде его лицо владыки Двух Земель слегка вытянулось и перекосилось.
        - Это ты, Яхмос? - разочарованно констатировал повелитель.
        - Га-га-га! - ответили ему. «А то ты сам не видишь?»
        - И кто тебя сюда впустил? - поинтересовался государь.
        - Га-га-га! - развел широкими крыльями большой жирный семен - нильский гусь, издавна приручавшийся жителями Та-Мери в качестве домашнего питомца.
        Вот подлецы-то! Небось специально запустили Яхмоса в спальню, думая, что фараон спросонок не поймет, что к чему, и ненароком зашибет любимца.
        Итак, предательство или знак богов?
        Зловредный умысел? Но кто, не думая об ужасных для себя последствиях, решился бы на подобную шутку? Разве что безумец или самоубийца.
        Тогда не предупреждение ли это из ряда тех дурных предзнаменований, о которых вещал зануда Ратаммасх? Нечаянная смерть ручной государевой птицы конечно же стала бы поводом для траура. Пришлось бы отменить свадебные торжества.
        Хвала могучей Сохмет, что все обошлось.
        - Ну, что, глупый, испугался? - ласково засюсюкал фараон.
        Яхмоса он любил едва ли не больше, чем собственных сыновей.
        - Иди сюда. Вот папочка даст тебе вкусненького! Повелитель Двух Земель зачерпнул из вазы горсть фиников и протянул птице. Это было ее любимое лакомство. Обычно Яхмос буквально голову терял, завидев сладкие плоды. Но сейчас он презрительно отвернул клюв в сторону и что-то сердито прогоготал.
        - Обижаешься, да? - Га!
        - Ну, не сердись! Я же не знал, что это ты.
        - Га-га-га-га!

«Как будто мне от этого легче!» - понял фараон длинную фразу семена.
        - Вот, возьми-ка еще и орешков.
        Во второй руке Хуфу зашуршали плоды дум-пальмы, до которых Яхмос тоже был большим охотником. Этого соблазна прожорливая птица вынести уже не смогла. Ее сердце растаяло. Вразвалочку приблизившись к хозяину, гусь принялся склевывать угощение с его ладоней.
        - Вот и славно! - умилился живой бог. - Вот и умница!
        - Га-га! - соглашался Яхмос.
        Содержимого двух немаленьких мужских ладоней гусю показалось явно недостаточно. Он потянулся длинной шеей к вазе со сладостями, стоявшей на туалетном столике. Промахнувшись, задел клювом кубок с пальмовым вином. Тот опрокинулся прямо на вазу.
        Ваза упала на пол. Фрукты и орехи рассыпались по полу.
        - Что ты наделал, неуклюжий! - возмутился фараон.
        Яхмос, задетый тоном, каким был высказан упрек, рассердился и, захлопав крыльями, злобно зашипел. Прямо как змея.
        - Еще и шипишь? Давай-ка лучше прибирай за собой!
        Пригнув рукой гусиную голову к полу, царь потыкал питомца клювом в кучку фиников. Семен вырвался и отскочил было на пару шагов. Потом вытянул шею к плодам и осторожно склюнул один из них. Проглотил. Застыл на мгновение, прикрыв глаза и прислушиваясь к своим ощущениям. А потом принялся лихо подчищать с пола рассыпанные лакомства.
        Хуфу даже удивился такой прыти толстяка. И что на него нашло? Неужели и впрямь так проголодался. Или это от потрясения, вызванного броском меча? Так вроде бы большого вреда тот ему не причинил.
        Гоготун в мгновение ока покончил с трапезой и, к вящему изумлению фараона, стал выделывать такое, что владыка Двух Земель едва не превратился в собственное изваяние.
        Расставив крылья, не так, как это обычно делают его сородичи, - во весь размах, а чуть-чуть, лишь немного оторвав их от боков, гусь начал переваливаться с ноги на ногу. Сначала медленно, потом все больше набирая темп. Его движения перестали напоминать качающуюся на волнах лодку. Теперь это был весело скачущий на месте мяч. Перенося тяжесть тела поочередно то на одну, то на другую ногу, Яхмос энергично подпрыгивал на месте, не забывая при этом ритмично подергивать крыльями.
        Государь был готов поклясться, что его любимец… танцует. И танец этот нисколько не походил ни на один из знакомых владыке. Было в нем что-то дикое, раздражающее и одновременно завораживающее, притягивающее, зовущее присоединиться.
        - Сохмет-заступница! - вытер взмокшее чело царь и громко захлопал в ладоши, призывая на помощь верных слуг, уже заждавшихся за дверьми его знака, означающего, что повелитель проснулся, помолился и готов к процедуре утреннего облачения.
        Заслышав его голос и хлопки, гусь прекратил безобразничать и застыл на месте. Постояв так минуту, он затем рухнул как подкошенный на пол, дернулся разок-другой и… захрапел. Натурально, по-человечески.
        Вошедшие в царскую опочивальню сановники при виде храпящего Яхмоса были поражены не меньше своего владыки. Один из них, главный хранитель государева опахала Аби, осторожно приблизился к Семену, склонился над ним и почему-то принюхался. Потом разогнулся и, обратясь лицом к фараону, растерянно захлопал ресницами.
        - Что с ним? - спросил насупившийся Хуфу.
        - По-моему, он… мертвецки пьян, - развел руками вельможа.
        У владыки вмиг отлегло от сердца.
        Ну да, точно. Как это он сам не догадался. Ведь когда опрокинулся кубок с вином, то крепкий напиток попал на плоды. Глупая птица склевала их и опьянела. Много ли ей нужно. Этим и объясняются все странности в ее поведении. А он-то уже начал волноваться, что боги снова послали дурной знак.
        - Заберите его, - велел царь. - Пусть проспится. Двое сановников осторожно подняли гуся и, уложив его на коврик, понесли к выходу. Внезапно Яхмос поднял голову и, зашипев, клюнул одного из вельмож за руку. Тот ойкнул от боли и неожиданности.
        - Гав! - ощерился гусь.
        Присутствующие подумали было, что им померещилось. Но Семен вновь раскрыл клюв и выдал новую порцию таких же звуков:
        - Гав, гав, гав! И отключился.
        Его быстренько унесли прочь, пока странная птица не выкинула чего-нибудь похлеще.
        - Ничего удивительного в этом нет, - успокоил взволнованного царя Убаоне, по обыкновению явившийся к церемонии отхода владыки Та-Мери ото сна. - Гусям свойственно передразнивать различных тварей. У некоторых из них это получается довольно похоже. Мне приходилось самому слышать, как одна такая птица
«произносила» целую фразу по-человечески. Один рыночный фокусник научил своего питомца громко орать: «Хочу пива» и неплохо зарабатывал, демонстрируя это «чудо».
        - И как ты отреагировал? - заинтересовался фараон.
        - Пришлось, конечно, вмешаться и отобрать у «чудотворца» птичку, - улыбнулся Великий начальник Мастеров. - Нельзя поощрять такое вмешательство в прерогативы жрецов. От этого в государстве приключаются соблазн и разруха.
        Повелитель Обеих Земель был полностью согласен с мнением святого отца. Вера - это краеугольный камень, на котором стоит Та-Мери. Стоит расшатать его хоть чуть-чуть, и все стройное здание, веками возводившееся правогласными предшественниками Хуфу и их верными слугами-жрецами, может развалиться в один миг.
        - Проглоти твою душу Амма Пожирательница! - вскрикнул владыка.
        Убаоне испуганно вытаращился на государя, не понимая, отчего тот желает, чтобы душу его ближайшего сподвижника постигла столь печальная участь - быть брошенной на суде Осириса в пасть ужасному чудищу с телом гиппопотама, головой крокодила, львиными лапами и гривой. Но оказалось, что проклятие относилось вовсе не к верховному жрецу Птаха, а к вельможе, помогавшему повелителю надеть парик и головной платок - немее. Нерадивый слуга умудрился уколоть своего божественного хозяина булавкой и вызвал у него очередной приступ безудержной ярости, которым Хуфу был подвержен с детства.
        - Убийца! - орал государь, топая ногами. - Смерти нашей хочешь! Все вы ждете, чтобы мы отправились на Райские поля Иару! Не дождетесь, ублюдки!!
        Царедворцы были в панике. Обычно такие припадки долго не продолжались, однако их последствия могли быть весьма и весьма плачевными. Во время одного из таковых, случившегося год назад, повелитель приказал сжечь только что построенный, но чем-то не приглянувшийся ему дворец. Ну, заодно казнили и каждого третьего из участвовавших в возведении сооружения. Чего же ожидать от нынешней грозы?
        Хвала богам, в опочивальне появился царевич Хафра. Мгновенно оценив ситуацию, он приказал всем присутствовавшим удалиться. Владыка, придя в негодование от такой наглости, поперхнулся собственной слюной и закашлялся, а когда наконец к нему вернулась способность говорить, в комнате уже никого не осталось.
        - Ты чего это распоряжаешься в государевых покоях?! - накинулся на сыночка царь.
        Но кричал вполсилы. Главная, темная волна приступа схлынула, и к повелителю постепенно возвращалась способность мыслить трезво и здраво. Он понял, что если Хафра решился на такую неслыханную дерзость, то у него для этого были веские основания.
        - Ваше Величество! - склонился принц в низком поклоне. - Получены весьма важные вести.
        - Откуда?
        Уже совсем оправившись, Хуфу налил себе в кубок вина и, осушив его, стал заедать крепкий напиток фигами, оставшимися после трапезы Яхмоса. Гусь эти плоды отчего-то не жаловал.

«Вот, докатился, - усмехнулся про себя владыка Верхнего и Нижнего Царств, - подбираю объедки за безмозглой птицей. Сохмет-владычица!»
        - Из царства эфиопов.
        - Так-так! Погоди малость.
        Вино приятно ударило в голову. По телу разлилось тепло. Хуфу нацедил еще полкубка и, поколебавшись, предложил царевичу присоединиться к его завтраку. Хафра отчего-то начал активно отнекиваться от угощения, и государь заподозрил неладное. А вдруг напиток отравлен? Чтобы сынок, известный любитель выпить, отказался от вина? Что-то тут не так.
        - Пей, кому велят!
        Он силой влил содержимое кубка в рот принца. Тот судорожно глотнул. Утерся рукой и громко икнул:
        - Гав!
        - Сговорились вы все сегодня, что ли? - жалобно покосился на чадушко отец. - Сперва один, напившись до зеленых демонов, лает, потом второй. Так у меня весь дворец вскоре в псарню превратится. Вот подумаю, подумаю, да и введу при дворе сухой закон. Ха-ха-ха!! - Гав, гав! - никак не мог остановиться Хафра.
        Пришлось государю отвесить ему затрещину. Лишь тогда царский сын угомонился.
        - Ну, что ты там хотел нам сообщить? И поторапливайся. День только начался, и у нас дел невпроворот. Сам знаешь, сегодня еще предстоит выдержать утомительную церемонию, потом пир, ну и…
        При воспоминании о прелестях Аиды фараон плотоядно осклабился. Скоро, уже совсем скоро он взнуздает эту необъезженную верблюдицу.
        - Один из моих лазутчиков при дворе Наакона-Рыжебородого сообщает, что царь эфиопов со дня на день выступит против Та-Мери с большим войском.
        Новость была действительно важной.
        Война - это всегда неприятно. Тем более когда страна уже долго пребывает в состоянии мира, армия бездельничает, солдаты обросли жирком, а народ и государь полностью поглощены сооружением Горизонта Хуфу - великой царской гробницы. Где взять денег для ведения полномасштабных военных действий? Некстати, очень некстати.
        Нельзя ли как-нибудь избежать угрозы? Нужно посоветоваться со жрецами, пусть спросят у великих нетеру, как избавиться от грядущей напасти.
        - Позови Убаоне, если он еще здесь. А ушел, так пусть за ним тотчас же пошлют! Созываем Великий государственный совет!
        - Гав! - коротко ответил Хафра и вышел. Царь проводил его кислым взглядом.
        На один-единственный миг ему показалось, что из-под передника царевича выглядывает черный волчий хвост.

«Пить с утра нужно меньше, - порекомендовал сам себе повелитель Двух Земель. - Вон как лицо опухло».
        Он задержался перед большим бронзовым зеркалом.

«Ну и рожа!» - сокрушенно вздохнул, глядя на отражение.
        Небритая. Какие-то клочья торчат во все стороны. Немее сбился набок. Парик растрепался. Язык вывалился наружу. А нос. Чего это он такой широкий, как у эфиопа, или, скорее, как у кота? Точь-в-точь кот. Большой, жирный.

«Какой кот?!» - вспыхнуло в мозгу.
        Хуфу протер глаза.
        Боги великие! Да это же не его лицо.
        Но кто тогда глядит на него из зеркала желтыми прищуренными глазами? Кто усмехается в жесткие усы?
        - Сенеб, сын м-мой, Хуф-фу!
        Голос невнятный, булькающий, словно с хорошего перепоя.
        - Сохмет великая! - повалился ниц перед зеркалом фараон.
        - Узнал! - промурлыкало отражение. - М-моло-дец!
        - Чем я прогневал тебя, святая матерь? Чем вызвано твое явление презренному рабу?
        - Ну, отч-чего же так сразу и п-прогневал? Может быть, наобо… - богиня запнулась,
        - наоборот, я хочу дать тебе совет.
        - С трепетом внимаю, о величайшая!
        - Это я тебя слушаю, Хуфу. Каж-жется, ты желал спросить о чем-то нетеру?
        - Да, о велемощная! Та-Мери грозит война. Как избавить страну от такой беды?
        Львиная морда ощерилась острыми клыками:
        - Ответ поищи у себя в г-гареме… Государь хотел было уточнить у матери царей, что она имеет в виду, но тут в двери опочивальни просунул нос Убаоне и осведомился, можно ли ему войти. Фараон замахал на жреца руками и покосился на зеркало. Изображение гигантской кошки подернулось рябью, потом пошло полосами. Хуфу еще услышал негромкий рык, отчего-то напомнивший ему не львиный, а… собачий. Затем все пропало. Из глубины зеркала на царя взирало его собственное, перекошенное от испуга лицо.
        - Ну вот, - буркнул повелитель. - В кои-то веки с богами довелось пообщаться, так и тут помешали, гниды!
        Впрочем, профессиональный толкователь подобного рода знамений ему сейчас был как нельзя кстати.
        - Заходи! - коротко велел он Убаоне. - Нужно посоветоваться…
        Странный день выдался у Его Величества. Суматошный, длинный, утомительный.
        Вроде бы радоваться нужно, как-никак добился своего, уломал привередливую красавицу-гордячку взойти на царское ложе, а на душе муторно, тяжко. И уже не хочется, чтобы кончался затянувшийся за полночь праздничный пир и настала пора отправляться в опочивальню. Устал, что ли?
        И еще эта подлая мысль не дает покоя. Как ни старается владыка ее отогнать, заливая новыми и новыми кубками пива, нахалка никак не желает убраться восвояси. То ли пиво сварено плохо, без должной крепости, что не бьет в голову, то ли он попросту перешел ту черту, после которой перестаешь пьянеть, а с каждым новым глотком, наоборот, все больше трезвеешь.
        Правильно ль они с Убаоне истолковали волю богов? Это ведь он, Великий начальник Мастеров, посоветовал фараону не мешкая сочетаться брачными узами с Аидой. Дескать, услышав, что они теперь породнились, Наакон-Рыжебородый передумает нападать на земли своего зятя. Вот о чем хотела поведать повелителю Двух Земель грозная Сохмет, покровительница царской власти и стольного города Меннефера. Что ж, верховному жрецу Птаха, супруга богини-львицы, лучше знать.
        Тяжелый взгляд повелителя прошелся по лицам остей. Никого лишнего. Цвет жречества и аристократии. Веселятся, обжираясь и опиваясь за его, государев, счет. И как им только кусок в горло лезет? Не видят разве, что владыка в печали.
        Вдруг словно лягушка прыгнула на сердце. Холодная, скользкая. Что такое?
        Ага, возлюбленный сынок Хафра рассматривает родителя, будто в первый раз его видя. Чудной он, право. Перед тем как свадебная процессия отправилась в храм Ра-Атума в Иуну, чтобы совершить там обряды поклонения небесному камню Бен-Бен, фараон подозвал к себе царевича и приказал завтра с утра отправить гонца к царю эфиопов. Нужно поздравить дорогого тестя с великой радостью и неслыханной честью. Стать близким родственником властителя Та-Мери - это тебе не финик съесть.
        - И пусть намекнет этак непрозрачненько, что воевать нам теперь не с руки.
        Хафра непонимающе вперил в отца свои холодные рыбьи глаза. Его Величеству даже не по себе стало. Вот ведь олух. Сам же принес весть о назревающей войне, а теперь смотрит, как будто впервые об этом слышит. Нет, точно нужно вводить сухой закон. А то выродится царский род подчистую.
        Но больше всего волновало государя поведение его дражайшей невесты, вернее теперь уже царской супруги.
        Обычно такая плаксивая, что никакого терпения недоставало, чтобы ее развеселить-потешить, Аида целый день была необыкновенно оживлена и весела. Если бы Хуфу не знал, что девушка не употребляет спиртного (сколько раз он пробовал ее подпоить, чтобы сделать строптивую эфиопку посговорчивее, - все втуне), можно было подумать, что царевна подшофе. Причем едва ли не с самого утра.
        Что она только не вытворяла в Иуну!
        Завидев священный камень, Аида пришла в необычайное возбуждение. Подбежав к Бен-Бену, девушка принялась обнимать и целовать его, точно это был ее возлюбленный. Никогда не замечавший за ней особого религиозного рвения фараон был поражен такой экзальтацией. Правда, жрецам она пришлась по душе. Верховный жрец Ра-Атума Джаджаеманх воскликнул, что это добрый знак. Душа язычницы де просветилась сиянием могучего солнечного божества Та-Кемета. Ее союз с фараоном обещает быть долгим и счастливым.
        Ободренная словами святого отца, принцесса закружилась вокруг небесного пришельца в бешеном танце. Ни разу прежде не видел Хуфу, чтобы Аида исполняла что-нибудь в этом роде. Танцы ее родной Эфиопии отличались излишней скромностью и целомудренностью телодвижений: два притопа, три прихлопа. А тут…
        Девушка извивалась, как змея. Как папирус, объятый пламенем. Ее руки взлетали вверх и опадали вниз нильскими волнами, бесстыдно шаря по прекрасному телу. Округлые бедра, повинуясь некоему ритму, то вертелись юлой, то порывисто двигались взад-вперед.
        Удивительно. Наблюдая за Аидой, фараон готов был поклясться, что танец этот откуда-то ему знаком.
        Нечто подобное уже доводилось ему созерцать, причем совсем недавно. Но когда? Где? В голове один туман.
        - Нужно немедля прекратить это святотатство! - громко зарычал ему на ухо Джаджаеманх.
        - А в чем дело? - покосился на слугу Ра повелитель. - Не ты ли только что поощрял ее действия?
        - Всему есть предел, даже благочестию! Государь фыркнул. Слышать подобное из уст жреца? Хм, хм.
        - Пусть танцует. Нам нравится! Бодрит. И… возбуждает, Сет меня подери! А, Убаоне, как тебе?
        Но Великий начальник Мастеров против обыкновения не поддержал друга и повелителя. Он был бледен, как бинты для мумификации.
        - Ваше величество! - жалобно взмолился святой отец. - Прикажите ей перестать! Девчонка, то есть, я хотел сказать, божественная царская невеста исполняет танец из сокровенных мистерий Осириса. Его непозволительно видеть непосвященным!
        Ого! Это серьезно. Мистерии Осириса в Та-Мери были окружены особым ореолом тайны. Даже ему, хозяину этой земли и живому богу, не часто выпадало присутствовать при сакральных обрядах, связанных с культом умирающего и воскресающего бога. Не там ли видел он этот танец? Нет, вроде бы нет. Как бы не на днях.
        Туман. Сплошной туман.
        Между тем эфиопка, задрав длинные полы торжественного свадебного наряда, встала на четвереньки. Выгнув спину, выпятив грудь и закинув голову высоко к небу, она издала жуткий вой и поползла по направлению к Бен-Бену. Ее прекрасный задок заходил из стороны в сторону. Два «шага» вперед. Остановка. «Шажок» влево. Снова вперед и вновь остановка. «Шажок» вправо. Новая порция звуков, имитирующих собачий (или волчий) язык.
        - Боги! - схватившись за бритую голову, ужаснулся Джаджаеманх. - Это же «Путь Упуата»! Откуда он ей известен? Кто наставлял царевну основам нашей религии? Твоих рук дело, малахольный?! - окрысился он на Убаоне.
        - Сам дурак! - в свою очередь не остался в долгу Великий начальник Мастеров.
        Святые отцы, как двое разъяренных павианов, стали приближаться друг к другу. Убаоне поудобнее перехватил руками свой первосвященнический посох. Солнцепоклонник перебросил с ладони на ладонь увесистую базальтовую статуэтку, хищно примеряясь к лысому черепу собрата. Быть бы доброй драке и не миновать толпе благочестивых прихожан соблазна, если бы Аиду вдруг не сотрясла жуткая судорога, перешедшая в глубокий обморок.
        - Знак богов! Знак богов! - зашелестело по людскому морю.
        Эфиопку тут же погрузили на золоченые носилки и отправили во дворец. Там она заперлась в своих покоях и не показывала носа до самого вечера, когда начался свадебный пир;
        Теперь вот сидит по левую руку от государя да знай на мясо налегает. И куда только оно в нее лезет? Ведь на вид такая хрупкая, а уже третьего или четвертого фаршированного голубя смолотила. Хуфу показалось даже, что совсем немаленькие жареные птички были проглочены царевной прямо с костями. Хорошо хоть вина не пьет. А то переберет, и прощай вожделенная первая брачная ночь.
        Сам фараон уныло налегал на латук, который, как известно, является растением бога плодородия Мина и способствует прибавлению мужской силы.
        В пиршественном зале появились музыканты: флейтист, гобоист и арфист. Полилась торжественная песнь, прославляющая молодых и означающая, что гостям пора и честь знать, оставив новобрачных наедине:
        Со времен бога умирают тела,
        И поколения приходят на их место.
        Ра восходит утром, Атум заходит в Ману,
        Мужчины оплодотворяют, женщины зачинают,
        Все носы вдыхают воздух!
        Проводи же счастливые дни и ночи, о царь!
        Да будут всегда благовония и ароматы для твоего носа,
        Гирлянды и лотосы для плеч и груди твоей возлюбленной сестры,
        Которая сидит рядом с тобою!
        Государь решительно взял Аиду за руку и повел в свою опочивальню. Девушка не сопротивлялась. Наоборот, шла так быстро, что повелитель Двух Земель едва поспевал за нею.
        Поразительные перемены, однако. Неужели один правильно составленный гороскоп мог иметь столь чудесные последствия? Нет, впрямь тут всеблагие боги вмешались. Любят они своего сына Хуфу, любят и благотворят ему. Не свидетельство ль тому сегодняшнее явление грозной Сохмет. Надо бы воздвигнуть статую в честь этого знаменательного события. Он, владыка Та-Мери, и рядом львиноголовая богиня, приобнявшая его за плечи. Да, так и будет. Но потом, потом, когда закончится строительство Горизонта Хуфу. Только бы Джедефхор не сплоховал…
        - Любимый, - нежно проворковали из-за спины. - Не хочешь ли взойти ко мне? Я зажда-алась! Что такое?
        И когда это они успели оказаться в царевых покоях, а нетерпеливая молодая супруга уже и в постели? Ну и прыть! Не подкачать бы. Надо оправдать надежды красавицы. Зря он, что ли, весь вечер жрал этот противный латук.
        Быстренько избавившись от одежды, государь с молодецким уханьем прыгнул на кровать. Та прямо ходуном заходила.

«Надо бы казнить постельничего, - подумалось Его Величеству. - Плохо следит за нашим имуществом».
        Широко расставив руки, он уже собирался было заключить дрожащую от возбуждения супругу в жаркие и крепкие мужские объятия, чтобы показать ей силу-силушку, но вдруг оцепенел.
        Рядом с ним покоилась не Аида, а… огромный черный пес, похожий на волка. Вперив в лишившегося языка царя желтые миндалевидные глаза, жуткое видение молвило с издевкой:
        - Говорено же тебе было, хурсарк похотливый, не возлегай на ложе с эфиопской царевной! Нет бы послушаться, так срамным же местом думаешь, а не головой! А еще царем зовешься, двойную корону надел, придурок!
… - Представляешь, - сокрушался Упуат, тщетно пытаясь вызвать сочувствие у нервно хихикающего по ходу его рассказа Даньки. - Я ведь только и хотел, что слегка поколдовать над фараоновым зеркалом. Забрался среди ночи к Хуфу в спальню, только закончил приготовления, как эта обезьяна проснулась. Пришлось срочно перевоплощаться в гуся. А тут это акхучье вино разлилось совсем некстати… Ну, и пошло-поехало. Сначала преобразился в Хафру. Добавил градуса благодаря «папашке». Затем полдня в облике Аиды провел. Чуть не спалился у Бен-Бена. Хорошо еще, что вовремя во дворец отнесли. Там хоть чуток оклемался наедине с самим собой. Еше и на брачную ночь силенок хватило. Нет, но видел бы ты эту рожу! - зашелся волчок заливистым лаем. - Великий Дуат! Что за харя! Ради одного этого стоило выйти из завязки.
        - И что теперь?
        - Да что? Фараон, придя в себя после глубокого обморока, с утреца пораньше приказал отправить царевну домой. Со всеми почестями, богатыми дарами и вежливым посланием к Наакону-Рыжебородому, в котором предложил соседу мир и вечную дружбу. А мне начальство влепило строгий выговор с предупреждением. Последним предупреждением, - передразнил он кого-то.
        В его искаженном голосе Даниилу почудились интонации птицеголового Гора.
        Глава четырнадцатая
        В ГОСТЯХ У ДЕДУШКИ
        Даниил еще раз огляделся. Нет, на сон или бред это было непохоже.
        Явно непохоже.
        Оставалось признать реальность случившегося: только что он был в ночной египетской пустыне, в одном дне пути от храма Тота, а теперь стоит на солнечном морском берегу, вдыхая аромат южных цветов вместе с йодистым океанским ветром.
        На всякий случай он вновь зажмурился, досчитал до ста и поднял веки. Ничего не изменилось.
        Над головой было синее тропическое небо, вдаль уходило спокойное сине-зеленое море с мелкими барашками волн, и ни единого признака земли на горизонте.
        По небу вальяжно ползли легкие жемчужно-белые облачка.
        Картина суши - тоже не пожелаешь лучшего. Уступчатые утесы, с которых ниспадали нити водопадов, зелень леса, украшенного папоротниками и орхидеями, высокие пальмы, увешанные кокосами, - у гостя сразу потекли слюнки.
        Именно таким обычно и представляют люди пресловутый тропический рай.
        Даниил даже вздохнул - в его время подобных уголков на Земле сохранилось немного, и были они либо зверски охраняемыми заповедниками, либо курортами для супербогачей.
        Красота, что и говорить!
        Ладно, сейчас не время для лирики: красотами потом любоваться будем.
        Для начала бы разобраться, что это за диковинка с ним приключилась? Нет, совершенно понятно, что он снова переместился в пространстве. Но в каком направлении?
        Куда это его зашвырнуло? Куда, а главное - кто!
        И в какое, кстати, время?
        Полбеды, если Данька сейчас находится в том же континууме, что и был, но где-то на островах в Индийском или Тихом океане… Их в XXVIІ веке до Рождества Христова еще вроде бы не заселил человек…
        Гораздо хуже, если где-то в Карибском море - там люди уже живут и, насколько он помнил труды Бенедикта Кириллова, имеют нетрадиционные гастрономические пристрастия.
        Впрочем, с тем же успехом его могло швырнуть и в собственное время. Как раз в какой-нибудь из заповедников. Или перекинуть на несколько тысяч лет в любую сторону. Хоть в семнадцатый век от воплощения Слова - к пиратам, хоть в десятитысячный год до нашей эры - к атлантам. Кто мог это сделать?
        Да кто угодно! Акху, давно уже точащие на него зубы, нетеру, чьи пути неисповедимы, неведомые друзья Аиды с жуткими именами, тот чародей, что сбежал после победы над ливийцами… В конце концов, маленькие зеленые человечки.
        Ну, хватит толочь воду в ступе. Все это исключительно умозрительные рассуждения.
        Лучше посмотрим, что у нас имеется в наличии? Во-первых, в наличии имеем себя родимого - в целости и сохранности, с руками и ногами, в здравом уме и твердой памяти. Уже одно это радует. Как сказал бы классик: «И увидел Он, что это хорошо».
        Второе - на обитель акху это место вроде не похоже.
        Третье - при себе имеется недурственный кинжал черной бронзы, льняной стеганый панцирь с медными пластинками и плохонький, но меч. Естественно, египетский хепеш. Если тут обитают какие-нибудь дикари, этого по идее может хватить, чтобы стать среди них пусть не большим белым богом, то по крайней мере вождем. Если раньше не съедят.
        Далее - смерть от голода и жажды не грозит.
        Опасностей, во всяком случае, в зоне прямой видимости не наблюдается…
…И словно для того, чтобы лишний раз продемонстрировать всю тщетность надежд человеческих, именно тогда, когда Даниил додумывал последнюю мысль, из-за стены пальм возникла эта самая опасность.
        Уж то была всем опасностям опасность!
        Появившееся создание выглядело одновременно похожим на откормленного игуанодона, японского Годзиллу и великого и ужасного бога Пу-Пу из голо-визионного сериала, созданного совместными усилиями СТС и «Парамаунт Пикчерс» по мотивам папуасской мифологии и бестселлера Владимира Дмитрихина «Внуки ягуара».
        Правда, ни у кого из них не было сияющей золотом чешуи, пятипалых конечностей с гибкими длинными пальцами и переливающейся всеми цветами радуги бороды из длинных чешуек. (Борода? У пресмыкающегося?!) Ростом животное было метров под десять, и при этом оно ухитрялось почти бесшумно ступать своими исполинскими лапищами, чьи когти, однако, взрывали плотный песок, как лемех сверхмощного плуга.
        А затем стало не до удивления и размышления и даже не до рядового испуга, ибо невероятное создание раскрыло пасть, уснащенную длинными и даже на вид острейшими зубами, и над бухточкой загремел иерихонской трубой голос, вполне достойный божества:
        - Зачем ты явился сюда, малыш?! Кто привел тебя?! Если ты помедлишь с ответом - кто привел тебя на этот остров - то я сделаю так, что ты обратишься в пепел, превратишься в нечто невидимое!!

«Змей Апоп!» - так отреагировала та часть сознания Дани, что уже прониклась древнеегипетскими реалиями.

«Динозавр! Говорящий!» - отозвалась другая его часть, еще не забывшая школьный курс палеонтологии.

«Господи: еще один инопланетянин!» - высказался кто-то третий.
        - Что привело тебя ко мне, ничтожный?! - вновь загрохотал исполин. - Как ты посмел вступить на этот остров Великой Зелени, оба берега которого омываются волнами? Отвечай или обратишься в пепел!
        И дабы подтвердить свою угрозу, чудище извергло из пасти столб огня, полыхнувший не слабее выстрела из бортового скорчера космического сторожевика из службы противометеоритной защиты Земли. Правда, пламя прошло высоко над головой незваного гостя и унеслось куда-то в пространство. Но и одной демонстрации было более чем достаточно.
        Конец фразы Даниил расслышал, уже бухнувшись на четвереньки в приступе панического страха.
        - Говори же!
        - Я… не хотел… - только и смог сообщить разгневанному диплодоку археолог, - Я… Позвольте мне, ничтожному и жалкому, недостойному… - лезла из него акая-то старинная чушь. - Примите уверения в совершеннейшем к вам почтении….
        Ползая по песку, Даниил лихорадочно пытался вспомнить еще что-то, подходящее случаю, но в памяти вертелось только услышанное в древнем фильме: «Паки-паки… Иже херувимы… Вельми понеже…» и завершающее их сакраментальное: «Какое житие твое, пес смердящий?!»
        Между тем приблизившаяся вплотную рептилия, не говоря ни слова, низко наклонилась над запнувшимся от страха археологом (а кто бы в такой ситуации не испугался?), осторожно перевернула его когтистой лапой на живот, а затем подцепила зубищами за шкирку - стеганый панцирь отозвался треском рвущейся материи - и, подняв, понесла куда-то, словно кошка котенка.
        Беспомощно болтавшемуся в воздухе Дане оставалось лишь надеяться, что не на кухню.
        Надежда его не обманула.
        Динозавр принес парня в уютную рощицу, где на полянке были раскиданы огромные камни, положил человека на травку и, устроившись на одном из камней, напоминавшем исполинское кресло, принялся так же молча изучать свою находку.
        Некоторое время существо пытливо оглядывало молодого человека. И хотя от взгляда больших - с крупный ананас - желтых змеиных глаз было не по себе, но и то хорошо, что уже никто не грозил превратить в пепел.
        - Человек? - наконец деловито спросил змей.
        - Ч-человек, человек! - торопливо закивал археолог.
        - Верно, человек, - согласился динозавр. - Не альф, не носферату, не фейри, не сид, не дану, не тульпа, не токолош… Даже не демон и не оборотень. Самый что ни есть человек, причем, так сказать, во плоти и крови и в своем телесном облике… Что характерно, непосвященный, не шаман, не приобщенный к Силам и даже без нечеловеческой примеси. Давненько у меня не было таких гостей. Любопытно, любопытно, - произнес ящер, по-прежнему внимательно разглядывая гостя, при этом совсем по-людски склоняя голову.
        Даниил вновь поежился - вдруг тварина прикидывает: в каком виде употребить неожиданный дар судьбы и с какими приправами подать к столу?
        - Ну, давай, малыш, говори: кто ты такой и как оказался на моем острове? - чуть нахмурившись, потребовал хозяин (вот зрелище: нахмурившаяся ящерица с трейлер величиной).
        - Я, с вашего высокого соизволения, хему-нечер главного храма Пта в Меннефере, жрец Джеди, сын… - начал было археолог.
        - П-с-с-ст! - с явным осуждением фыркнул ящер, недовольно покачав головой.
        Взор его янтарных глазищ сообщил парню: «Кого обмануть хочешь, дурачок?»
        - Простите, - склонил голову Даня. - Зовут меня Даниил Сергеевич Горовой, я… э-э… можно сказать, что ученый, родился в Москве, в две тысячи сто…
        Рассказ Даниила занял около часа. Он поведал хозяину Великой Зелени абсолютно все, не упустив ни одной детали вроде сражения со скарабеями и ночи любви с эфиопской принцессой.
        Услышав о распре нетеру и акху, зверь покачал головой, ни дать ни взять почтенный Старец при разговоре о расшалившихся малышах, и буркнул под нос что-то вроде «Эх, дети, дети…» Известие о зловещих планах акху-отщепенцев тоже не произвело на него того впечатления, на какое рассчитывал Даниил.
        Зато упоминание о храме атлантов заставило змея, видимо, глубоко задуматься.
        - Ну а в ночь после боя в оазисе я, сам не знаю как, попал сюда… Вот… Больше сказать нечего, - виновато пожал плечами Данька.
        Некоторое время золотистое существо о чем-то думало, потом сделало какое-то движение пальцами, щелкнуло когтями - каждый длиной с древний штык-нож.
        И перед Даниилом возникло прилетевшее из-за деревьев массивное золотое блюдо (размером с колесо от боевой колесницы), на котором была навалена целая гора разнообразных фруктов и орехов.
        - Угощайся, - ящер широким жестом пододвинул висящее в воздухе блюдо прямо под нос Даниле.
        Тот не заставил себя упрашивать. Сказать по правде, бродя в пустыне, он успел уже забыть вкус нормальных, а не сушеных фруктов.
        В течение нескольких минут были уничтожены гроздь бананов, пара больших плодов манго, пригоршня невесть как оказавшихся тут персиков и выпито два кокоса, о которые Даниил совершенно затупил меч.
        Хозяин молчал, снисходительно наблюдая за стараниями гостя утолить голод и жажду.
        Наконец он решил, что настал черед возобновить беседу.
        - Ну, вижу, пришла пора и мне представиться…
        Блюдо со свистом унеслось в чащу, к легкому разочарованию Даниила, еще не наевшегося свежатины после многодневного пустынного поста и как раз нацеливавшегося на большой сочный фрукт неизвестного вида, но очень приятно пахнущий. Но, видать, хозяин считал, что еда отвлекает от умных мыслей и мешает слушать, а с хозяином - тем более таким - не поспоришь.
        - Итак, не буду тебя мучить неизвестностью. Я тот, кого твои знакомцы называют Древними.
        Почему-то Даниил не удивился, словно подсознательно ожидал чего-то подобного.
        Только подумал про себя: «А интересно, какие вы были на самом деле?»
        И обнаружил, что, забывшись, произнес это вслух.
        - Что значит на самом деле? - изумился динозавр, даже слегка рассердившись. - Этот облик - вовсе не подделка… А, понял! - тут же смягчился он. - Видишь ли, я, конечно, могу показать тебе, какими мы были, но… Не сказать, что ты этого не выдержишь и отбросишь копыта (у вас так говорят?), но уж очень необычно мы выглядели с твоей точки зрения.
        Ящер сделал неопределенный жест верхней «рукой» - конечностью.
        - А это тело… Просто оно больше нам нравится. Тем более в нем удобнее отпугивать всяких колдунов и шаманов, которые сюда время от времени являются. Богов им подавай, Великого Дракона Ци и Апопа с Кецалькоатлем! Научились, понимаете ли, шастать по измерениям в астральном теле, теперь вот пользуются, надоедают… А как услышат насчет превращения в пепец - то есть в пепел, - поправился оговорившийся ящер, - так сразу приходят в себя и возвращаются обратно. Кстати, - словно между прочим спросил хозяин. - А что это у тебя за любопытная штучка за пазухой?
        Даня вспомнил - талисман акху! Про него он как-то запамятовал упомянуть.
        - Это мне дал Просветленный… Извините, я забыл рассказать.
        - Ну-ну, покажи? - и Древний протянул исполинскую золотую ручищу с алмазно поблескивающими когтями (с неприятным холодком археолог подумал, что при желании этот богоподобный бронтозавр может насадить его на свой коготь, как жука на булавку).
        Даниил снял с шеи талисман и почтительно вложил в ладонь величиной с автомобильное колесо.
        Спустя пару минут изделие акху вернулось к нему.
        - Теперь понятно, как ты сюда попал, - удовлетворенно констатировал Древний. - Хозяева, разумеется, об этом не догадывались. Они ж привыкли все мерить своей меркой. Но в человеке этот предмет может пробудить, конечно, в определенных местностях и при определенных условиях, кое-какие способности… Ты что-то хотел спросить? - внезапно изменил тон ящер. - Ну, спрашивай, малыш, и не бойся - Давно не говорил с нормальными… разумными.
        Вообще-то спрашивать о чем-нибудь Даня не собирался (если начать расспрашивать Древнего, так ведь и жизни может не хватить), но разубеждать хозяина не стал.
        - Я, э-э, - сымпровизировал он, - только хотел узнать: где мы сейчас находимся? На каком острове? В смысле, далеко ли от Та-Мери?
        - Как тебе сказать… Не близко и не далеко. Он в ином мире.
        - Так мы в Дуате?
        - Ну, - оскалился Древний, - на Дуате свет клином не сошелся… Когда я решил уйти на покой, то выбрал несколько самых красивых, на мой вкус, уголков твоей планеты, снял с них копию и воссоздал их здесь. Так что ты в моей персональной вселенной, если быть совсем точным.
        - Как это вам удалось? - совершенно искренне восхитился археолог.
        Ящер снисходительно посмотрел на него.
        - Ну, мой юный друг, если я начну объяснять тебе все про темпорально-пространственные карманы, про закольцевание энтропийного потока да еще про кучу других вещей, для которых ваши ученые даже названий не придумали, мы тут с тобой еще неделю болтать будем. Ладно, давай теперь о деле, - продолжил ящер. - Вот что, человечек. Дела ваши, вижу, неважнецкие, хоть и не такие плохие. То, что Просветленные хотят разбудить кого-то из Неназываемых - это не так страшно, как ты думаешь. Возиться с этим они еще сто тысяч лет могут - с Тотом или без Тота. Хуже будет, если те силы, которые они используют, вразнос пойдут. Ни им, ни твоему миру не поздоровится. Если в Дуате начнется хоть средней силы Синий Шторм, или даже… Но не это самое опасное. Самое плохое, что дело пахнет большой войной между разумными расами. А космическая война, а уж тем более война в Дуате - это, знаешь ли… малоприятно! К тому же твои друзья будут воевать за спасение мира, то есть они так думают. А когда спасаешь мир, уже не до всяких мелочей. Звезда не звезда, планета не планета… Я вот теперь думаю: может, рано мы ушли? Да, ну кто ж знал,
что все так обернется?
        В задумчивости ящер зажал в кулак свою радужную бороду.
        - Даже и не знаю, что для тебя сделать? У тебя самого какие-то предложения есть?
        - Не знаю, - пробормотал археолог, - вообще-то мне бы домой…
        - Домой, - динозавр как-то враз поскучнел, - то есть в свое время? Трудненько будет…
        - Нет, что вы! - Даниил внезапно испугался, что хозяин прямо сейчас вышвырнет его в XXIІ век. - Я хотел сказать - в Египет. Туда, откуда я попал к вам. Не бросать же дела недоделанными? - словно оправдываясь, пояснил он. И добавил с достоинством: - В моем роду дезертиров не водилось.
        - А, ну тогда дело другое! - бросил Древний. - Это я смогу сделать хоть сейчас. Точнее, через час ровно по твоему счету времени. Созвездие Гидры как раз станет в противофазу с Кормой, а Нибиру войдет в тригон с…
        Он пробормотал себе под нос что-то невнятное. И вдруг ящер издал странный посвистывающий звук - так могла бы чирикать синица с паровоз величиной.
        Лишь несколько секунд спустя до гостя дошло, что он смеется.
        - Ну, молодец! Честно сказать, только когда эти твои слова услышал, до конца поверил: из человечества выйдет толк, раз в будущем есть такие люди, как ты!
        Ко мне-то все больше дрянь людишки попадали: жрецы да чародеи все эти безмозглые. Умения с песчинку, а претензий - с гору! Подай им власти, богатства, могущества, великие тайны открой! Какие тайны? Думают, что небо твердое, а земля плоская, а туда же - тайны им подавай! Жертвы обещают приносить, храмы до небес воздвигнуть! Один шумер даже предложил прямо тут на месте себя оскопить: принести мне в жертву, стало быть, самое ценное, что у него есть! Древний вновь засмеялся.
        - Ну, ладно, давай, подумаем, как с твоими неприятностями справиться? Послушай, - вдруг привстал ящер. - Появилась у меня сейчас одна мыслишка! Вроде бы в этом самом Та-Кемете должен был храниться Малый ЭРЛАП… Точно! Вот что значит старость: таких простых вещей уже не помню! Конечно, Малый - это не Большой, а тем паче - не Великий. Но тоже кое-что. Всего-то и дел: ты идешь к Малому ЭРЛАПу, активируешь его, передаешь мое послание. Глядишь, и помогут тебе. Хоть мой народ давно ушел, но слово любого из нас еще кое-что да значит в этой Вселенной. Да и не только в этой… Сейчас, сейчас, - засуетилось чудище. - Сделаю тебе активатор, запишу послание и можешь считать - шляпа в деле… Или - бездельник в шапке? Ладно, не важно…
        - Постойте, уважаемый Древний! - осмелился подать голос Даня. - А что такое ЭРЛАП?
        Динозавр даже замер. По его чешуе прошла мелкая дрожь.
        - То есть как? Не хочешь ли ты сказать, что кто-то осмелился похитить ЭРЛАП? Или скрыть его? Или о нем никто не слышал?
        Даниил только помотал головой.
        - Не может быть! - встревоженно заявил ящер. - Его же на моей памяти прислали! Он ведь прямо в столицу Та-Мери должен был прилететь! В этот твой, как его, Меннефер.
        - А как оно хоть выглядело? Даниил начал кое-что подозревать. Несколькими взмахами когтей Древний начертил на земле изображение невысокой пирамиды.
        - Вот такой, чуть меньше тебя ростом и черного цвета, - подсказал ящер. - Неужели не вспомнишь?
        - А, так это, кажется, камень Бен-Бен, - догадался археолог.
        - Никакой не Бен-Бен, и не Трям-Трям, а именно что ЭРЛАП, - обиженно произнес чешуйчатый старец. - Ну, стало быть, все разъяснилось? Как очутишься у себя, в смысле там, откуда ты прибыл ко мне, сразу же давай туда, к ЭРЛАПу, и отправляй послание. А еще лучше, пусть это сделает кто-нибудь из нетеру. Не все же им на твоей спине выезжать.
        Древний покинул его и отсутствовал где-то минут пятнадцать. За это время Даниил успел подобрать и съесть упавший с улетевшего блюда ананас.
        Появившийся хозяин выглядел слегка уставшим.
        - Вот, возьми.
        В подставленную руку археолога упал искристый кристаллик размером с ноготь мизинца.
        - Это и запись, и активатор. Нужно просто приложить его к ЭРЛАПУ - к этому вашему Там-Таму, и остальное произойдет само собой. Не бойся его потерять - он настроен на твое биополе и в случае чего сам тебя найдет. Так, это все хорошо, но не отпускать же тебя без подарка? - озабоченно произнес Древний. - Сделаем вот что, - он скользнул по Даниилу взором, и по всему телу парня, с ног до головы пробежала приятная волна.
        - Вот, - удовлетворенно пояснил змей, - теперь ты совсем здоров. Три мелких опухоли в костях, печень тоже была так себе, легкие… оставим без комментариев. (Но в каком же грязном месте ты живешь, малыш!) Ну, еще по мелочам… Плюс все нервные клетки восстановил. Так что лет до ста двадцати протянешь. А больше, извини, не могу - старенький я уже. И раньше-то не был всемогущим. Это все нетеру нравится разыгрывать из себя богов… - Ну что еще для тебя сделать? Я мог бы, конечно, одарить тебя золотом и благовониями, как одного египтянина…
        Камень у ног Дани величиной с доброго индюка превратился в золотой самородок.
        - Так ведь это тебе сейчас вроде как без надобности, - камень вновь стал прежним гранитным осколком. - Да и отберут наверняка.
        - Все, время! - скомандовал Древний не то Даниилу, не то самому себе. - До свидания, малыш. Хотя, скорее всего, мы с тобой больше не увидимся. Но кто знает?
        И без всякого перехода - ни тебе светящихся воронок и тоннелей, ни навалившегося мрака и полета в пустоте, как это любили показывать в фильмах и описывать в романах, - археолог из тропического дня перенесся в ночь, по контрасту обжегшую его холодом.
        Вновь его окружали невысокие песчаные бугры, за которыми был виден свет нескольких костров, вновь где-то выл шакал.
        Судя по высоте луны, тут прошло лишь несколько минут.
        Да, действительно, Древний он и есть Древний.
        Даниил поежился при мысли о той мощи, которой обладал этот динозавроподобный старикан. Если подумать, то ему сильно повезло, что хозяин Великой Зелени не разгневался на случайного посетителя и впрямь не испепелил - на всякий случай.
        Впрочем…
        Он вспомнил слова Стоящего У Тропы относительно того, что если акху и прочие - это создания Древних, то люди, возможно, тоже плод их разума. Если так, то не далее как несколько минут назад он был в некотором смысле в гостях у дедушки рода человеческого.
        А какой же дедушка обидит внучка? Пусть даже тот его и побеспокоил некстати.
        - Джеди-и, - донеслось со стороны лагеря жалобное завывание Каи. - Где ты там? Иди ужина-ать!
        - Иду! - проорал в ответ Данька.
        Глава пятнадцатая
        ДВА ПРИНЦА
        Вечерело. Маленький караван - все, что осталось от еще недавно многочисленного отряда принца Джедефхора, готовился продолжить путь.
        Шли последние минуты отдыха.
        Впереди была не слишком длинная ночь, которую предстояло провести в дороге. Двигаться днем из-за жары стало совершенно невозможно. Как-никак стояло африканское лето.
        Прошло пять суток со дня жуткой битвы в оазисе, после которой от отряда остались, что называется, рожки да ножки.
        За эти дни еще девятерых, умерших от ран и яда хурсарков, схоронили в песках.
        Пала и половина коней и верблюдов, еще с полдесятка животных пришлось прирезать, ибо они не смогли идти из-за незаживающих ран.
        Это не считая того, что твари успели уничтожить почти все их запасы провизии, разорвав мешки и щедро обгадив их содержимое - то, что не успели сожрать.
        По совету Рахотепа попытались навялить мяса убитых лошадей, но оно немедленно протухло. Видно, дело было все в том же яде, который впрыскивали в жертву отравленные зубы хурсарков.
        Даниил даже предложил повернуть назад, но встретил спокойный, ледяной взгляд Джедефхора и не решился настаивать.
        По подсчетам Несхи, им осталось два или три перехода до оазиса Кеф.
        Но вот что они там будут делать в таком составе? Размахивать папирусом с печатью фараона и требовать выдать им пленников? Или ночью заберутся в покои главного жреца и, приставив к горлу меч, потребуют ключи от камер, а заодно и планы подземелий Тота? Да еще и самого Носатого в придачу…
        Сидящий в тени холма Рахотеп (Даниил не переставал поражаться выносливости этого немолодого воина) вдруг встрепенулся, привстал, оглядываясь.
        Затем проверил, как выходит меч из ножен.
        Поднявшись, Данька понял, что обеспокоило командира отряда.
        К ним бежал человек. Археолог узнал его. То был совсем еще юный солдат Яхмос, отряженный в дозор. Видимо, их ожидали крупные неприятности.
        Горовой обнаружил, что все его спутники уже на ногах и держат оружие на изготовку. Даже Каи сжимал рукоять кинжала.
        - Там… впереди… враги… - сообщил подбежавший парень, задыхаясь от напряжения.
        - Что?! - в один голос выкрикнули Джедефхор и Рахотеп
        - Да, светлый принц, - Яхмос все еще не мог успокоить дыхание. - Кажется, сто или чуть меньше, я не успел выяснить, сбился со счета… Все с оружием, по-моему, ливийцы… Три… нет - четыре колесницы, десятка три лошадей, может, больше, ослы с поклажей… лучников не видно… Стоят, кого-то ждут… Все…
        Юноша в изнеможении опустился на песок.
        - А вдруг это мирный караван, купцы… - высказал робкую надежду Каи.
        На него посмотрели, как на идиота все, не исключая даже и волчка.
        - Надо отступить и потом обойти их стоянку, - вынес решение Рахотеп. - Возможно, и не нас ждут…
        Он обернулся, чтобы отдать распоряжения, но тут над песчаными холмами прозвучали звуки боевых рогов и донеслось конское ржание.
        Их обнаружили, и теперь со всей возможной скоростью неприятель шел сюда.
        Кто же он, этот новый враг? Снова посланцы Просветленных? Потерпев неудачу с хурсарками, их противник на этот раз решил использовать обычных людей?
        Даниил еще успел подумать, что сбываются его худшие страхи - в битве, затеянной ахку и нетеру, кровь суждено проливать только людям. С обеих сторон. Люди будут умирать за то, кому властвовать над ними?
        Впрочем, это могли быть просто кочевники или разбойники, а не очередные наймиты пришельцев.
        Возникшую было надежду, что если так, то, может быть, с ними удастся договориться миром, разрушил Упуат.
        - Там, среди них, кто-то очень сильный. Не то чтобы связанный с акху, но… - доложил волчок, привстав на задние лапы и прильнув к уху археолога.
        - Ты уверен? - почему-то спросил Даниил, торопливо взбираясь по осыпающемуся склону.
        - Я не уверен, я это чую, - фыркнул Путеводитель.
        - Всем подняться на холм, живо! - скомандовал Рахотеп. - Хоть колесницами не подавят! Готовьте стрелы! Принца и лошадей - в середину!
        Они успели подняться на вершину и даже начать сооружать заграждения из тюков, когда между холмов показались всадники и бегущие вперемешку с ними пехотинцы. Скоро преследователи приблизились настолько, что стало возможным разглядеть их в подробностях.
        - О, горе нам! - воскликнул кто-то в рядах воинов.
        Стоявший поблизости Рахотеп зло пробормотал под нос несколько замысловатых ругательств, среди которых самым пристойным была «задница Сета».
        И на то была причина. Их и в самом деле преследовали ливийцы.
        Лучшие воины в ближайших окрестностях. Давние враги Та-Кемета и столь же давние союзники. Воинственные кочевники. С равным старанием грабящие окраины царства и истребляющие его врагов, если им заплачено. Кабы не их раздробленность и полное неумение подчиняться даже собственным вождям, быть бы Египту давно завоеванным.
        Возможно и даже, скорее всего, эти люди не знали, кому служат.
        Наверняка этим пустынным бродягам нет дела до разборок между небожителями и прочими высшими существами. Им лишь бы кого ограбить. А если это извечный неприятель, тем лучше.
        Впрочем, какая теперь разница?
        Рахотеп недрогнувшей рукой вынул из сундучка тот самый кувшинчик с ядом.
        - Совсем мало осталось, - спокойно сообщил он. - Хватит ли на всех?
        Командир не уточнил, кого именно он подразумевал под всеми, только ли врагов или…
        Даниил обреченно оглядел поле скорой битвы.
        Против почти сотни ливийцев, сытых и отдохнувших, было всего два десятка уставших, измученных воинов, переживших тяжелый путь и смертельную схватку. Почти все - раненые…
        Надежды не было.
        Парень посмотрел на Упуата, не выказывавшего беспокойства, и злая досада всколыхнулась в его душе.
        Он что же, собирается занять выжидательную позицию, этот «небожитель»? Ведь уже пару раз нарушил «политику невмешательства». Мог бы помочь и теперь. Выговором больше, выговором меньше, не все ли ему равно? Тем более что против них выступают обычные люди. (Обычные ли, а не новое «усовершенствованное» порождение биотехнологий акху?)
        А если с него, Даниила Горового, живьем начнут сдирать шкуру, что было нормальной для ливийцев практикой, Открыватель Путей тоже останется безучастным? Разве Даньке не была обещана помощь нетеру. Самое для нее время!
        Хотя доселе он отовсюду слышал одни лишь обещания. Нетеру, акху, Древний Змей Горыныч - все сулили ему помощь и поддержку. И где обещанное? Или и здесь его принято три года ждать? Сыт уже всеми этими посулами по горло.
        - Посмотрим, посмотрим, - отбрехивался Упуат на упреки москвича, показывая ему хвост.
        Когда же Данька совсем его допек, он развернулся к парню мордой и зло оскалил клыки.
        - Так, дражайший спасатель мира, ты меня уже вконец достал своими стонами! Помощь, помощь! Асам-то ты на что способен? Нет бы взять в руки остру сабельку…
        - Меч! - угрюмо поправил археолог.
        - Ну, меч, - согласился Путеводитель. - Да посечь-покрошить всех врагов в капусту. Или наложить стрелы на тетиву шелковую и пустить лихими соколами на супостата. Слабо?
        Горовой потупился. В словах волчка была немалая доля истины. Что это он, здоровый, сильный парень, нацепил на себя шкуру дикой пятнистой кошки и прячется за чужими спинами? Стыдно. Не по-русски как-то. Ну, пусть перед ордой чудовищ заробел с непривычки. Но здесь-то не монстры, а люди.
        - Дайте и мне чего-нибудь, - обратился он к Рахотепу.
        Тот сначала не понял, чего именно хочет от него святой херихеб. А когда Данька уточнил, на измученном лице воина появилась широкая улыбка.
        - Эй, друзья! - закричал командир громко. - Сам чародей Джеди решил взять в руки оружие! Сейчас он покажет этим шакалам пустыни, где их место! С нами Ра-Атум! С нами Птах, Сохмет и Нефертум! С нами великие боги Та-Мери!
        Услышав его слова, отряд приободрился. Сам Джедефхор благодарно взглянул на Даньку и кивнул ему.
        Взяв в руки большой египетский лук, археолог попытался припомнить, когда же это он в последний раз стрелял из подобного оружия. Наверное, прошлой зимой, когда сдавал последний зачет по исторической военной технике. Вообще-то ему нравилось возиться с луком и стрелами. И, по словам заведующего кафедрой тактико-специальной подготовки Романа Злотникова, «Из Горового вышел бы неплохой Робин Гуд, попади он в средневековую Англию».
        Эх, тряхнем стариной!
        Толпа врагов остановилась как раз в полете стрелы, время от времени потрясая копьями и что-то выкрикивая. По всей вероятности, что-то очень воинственное и нелестное для противников. В победе ливийцы, должно быть, не сомневались. С некоторым удивлением Даня узрел в этой толпе нескольких женщин, вооруженных, как и мужчины. Они тоже орали, размахивали оружием. А одна - уже в годах, видимо, от избытка чувств, повернулась к египтянам спиной и, задрав юбку, продемонстрировала свой тощий зад.
        - Жаль, далековато, - бросил один из лучников. - Так бы уколол ее, что до самой Великой Зелени бежала бы!
        Воины расхохотались.
        Тем временем разбойники вовсе не спешили кидаться очертя голову на штурм холма, где засели египтяне.
        И Горовой понимал, в чем тут дело.
        Как бы то ни было, ливийцы были воинами опытными и понимали, что потери будут изрядные, а египтяне станут драться не на жизнь, а на смерть. Будь это обычная война, дело другое. Но сейчас они пришли сюда не геройствовать, а за добычей, которую желали взять, как можно меньше рискуя.
        - Будут пугать, а потом предложат сдаться, - пробормотал Джедефхор, подтверждая подозрения археолога. - Знаю я эту породу, воевал с ними. И вместе с ними, и просто с ними, - добавил он. - Может, там кто-то из моих солдат…
        Внезапно что-то изменилось. Ливийцы заволновались сильнее, засуетились, указывая куда-то в сторону потемневшего на востоке неба.
        А через пару мгновений и египтяне услышали то, что взбудоражило врага.
        В пустыне звучал частый перестук множества копыт.
        Весь отряд, включая и Даниила, замер в ожидании. Если это пришла подмога к ливийцам, то жить им осталось считанные минуты. Только вот Упуат почему-то не выражал беспокойства.
        Вот из-за барханов появились первые всадники.
        Ливийцы заорали. И это был вопль недоумения и даже страха.
        К ним широкой дугой мчались черные всадники на… полосатых скакунах.
        А впереди летел светлокожий великан, чье лицо украшала развеваемая ветром огненно-рыжая борода.
        - Это не ливийцы! - заорал Данила. - Мы спасены!
        - Еще неизвестно, как бы не было хуже! - бросил Джедефхор.
        Стрелой подлетели непонятные спасители к их холму.
        Вблизи оказалось, что это чернокожие гиганты (любой из нубийцев, служивших в египетском войске, показался бы подростком в сравнении с ними), с длинными копьями, большими луками и мечами у пояса.
        Эти луки тут же были наведены на ливийцев, в нерешительности остановившихся на месте.
        А рыжебородый, выделявшийся ростом и статью даже среди своих высоченных соратников, спрыгнул со спины зебры («А говорили, они не приручаются») и подошел к египтянам, все еще не знавшим, как реагировать на все происходящее.
        - Мое почтение сыну фараона Хупу, царственного собрата отца моего!
        Рахотеп и Джедефхор недовольно насупили брови. Искажение священного имени живого бога пришлось им не по нутру.
        - И его спутникам тоже привет! - закончил великан. - Я Наакон, сын Наакона, пятого царя этого имени, правящего страной Куш, которую некоторые чужеземцы, не знающие нашего языка, - легкая улыбка возникла на вполне негритянских губах рыжего, - именуют Эфиопией. А это, - жест в сторону по-прежнему готовых к бою всадников, - мои воины, прибывшие, чтобы сопроводить вас к вашей цели.
        - Как ты нашел нас? - только и смог спросить Джедефхор.
        И только потом добавил, словно спохватившись:
        - Сын достойнейшего отца.
        Наакон искренне рассмеялся.
        - Разве на пальце у вашего чародея нет кольца моей сестры? Или ты думаешь…
        В эту секунду со стороны ливийцев послышались воинственные вопли, удары в медные щиты, и беседа оборвалась сама собой.
        Орда ливийцев двинулась вперед, готовясь перейти на бег. Но тут перед войском появилась одна из колесниц, на которой стоял, опершись на копье, крупный мужчина в немее и пестрой набедренной повязке. Такие передники Даниил видел только на египетских придворных, и вполне возможно, кому-то из них она раньше и принадлежала. Но вот откуда он раздобыл головной убор фараонов?

«Не иначе какую-нибудь царскую гробницу обчистил. С этих гиен станется».
        Величественным жестом руки толстяк остановил своих подчиненных и хлопнул возницу по спине. Тот тронул поводья, и колесница проехала метров тридцать по направлению к позициям египтян и их нечаянных союзников.
        Скудное одеяние предводителя ливийцев было украшено золотыми и серебряными подвесками, ярко блестевшими на закатном солнце, а в руке он держал отполированный до яркого блеска бронзовый меч. Вид у него, однако, был не грозный, а скорее комичный.
        - Я военный вождь рода Асеми, Самасих, сын Самасиха! Обо мне слышали в Та-Кемете и в землях аму и хабиру. И в твои земли, вождь чернокожих, я тоже ходил и возвращался с добычей, - изрек он.

«Не иначе вместе с египетской армией», - подумал Данила.
        - Я не боюсь тебя! Уходи. Я пришел за этими людьми, и не далее как сейчас они познают рабские колодки и страх смерти! Я жду!
        И застыл в высокомерной позе, поставив ногу на плечо колесничего - молоденького стройного паренька лет пятнадцати.
        - Это я пришел за этими людьми, и ты получишь их не раньше, чем падет последний из нас! - проорал в ответ Наакон.
        Он явно не боялся и даже презирал заносчивого ливийца.
        - Скажи, зачем тебе сдались эти жалкие псы? - спросил, изо всех сил напрягая голосовые связки, толстяк. - Они враги тебе и мне. Их нужно уничтожить, а сердца и печень этих вонючих египетских собак будут приятны моему богу…
        Упуат при последних словах зло заворчал, и в его рыке Даньке явственно почудилось:
«Ну, я тебе еще покажу собаку!»
        - Значит, твой бог предпочитает собачатину? - издевательски рассмеялся Наакон. - Ну, тогда мой тебе совет: налови побольше шакалов, и ему будет еще приятнее!
        Ливийцы вновь двинулись было вперед, поднимая оружие и издавая гневные крики. И снова яростный жест вожака отшвырнул их на прежние позиции.
        - Я не уйду! - заорал в ответ Самасих, поднявшись во весь немалый рост на колеснице. - Зачем тебе губить своих воинов, о сын царя великого Куша?
        Это всего лишь египтяне…
        - Верно, зачем нам губить своих воинов! - оборвал Наакон его излияния (а ливийский вождь настроился, судя по всему, на долгую речь). - Давай решим наш спор, как принято среди мужчин и воинов - один на один, в честной схватке. Или ты испугался?
        - Я согласен, - долетело с той стороны спустя несколько секунд.
        - Сразимся пешими, без копий и щитов, - не давая ему опомниться, продолжил Рыжебородый. - Только на мечах, сила против силы. Пусть наши боги нас рассудят. Даниил не смог не восхититься Нааконом - как легко он взял этого типа «на слабо». Да еще божий суд сюда приплел!
        - Только извини, биться будем без этих ваших черных мечей! - закричал ливиец с таким видом, словно поймал противника в ловушку. - Знаем мы эти штучки!
        Кое-кто из темнокожих настороженно нахмурился, но Рыжебородый только пожал плечами.
        - Будь по-твоему, о поклонник бога, что обожает тухлое мясо.
        - Уважаемый, э-э, египтянин, - обратился он к Рахотепу. - Не дашь ли ты мне на время свой хепеш, чтобы я мог разделать вот того труса? Ему почему-то не хочется умирать от моего клинка…
        - Хорошо, - не изменившись в лице, бросил старый вояка. - Возьми, храбрец. Этот меч немало таких, как он, отправил в царство Сета.
        Рахотеп вытянул из ножен изогнутый клинок темной бронзы.
        С благодарным кивком приняв меч, Наакон снял с пояса свой - прямой и широкий, тяжелый даже на вид, и зашагал вперед.
        Навстречу ему уже спешил вожак ливийцев. Он так торопился, что не удосужился даже отдать колесничему свои пику и щит, а небрежно швырнул их на песок.
        И египтяне с эфиопами, в этот момент ставшие единым целым, и ливийцы замерли в предвкушении схватки.
        Напрягся и Даня. Сейчас перед ним, как в десятках виденных фильмов и виртуальных игр, сойдутся храбрые бойцы, скрестятся мечи, и не судейская коллегия или сообразительность игрока-хакера, а только храбрость, ловкость и сила решат: кому быть победителем. О том, что от исхода боя зависит и его судьба, Горовой почему-то забыл.
        Но зрителей ждало разочарование. Никаких плясок и игры мечей не было. Схватка завершилась буквально в три вздоха.
        Вот светлый и темный металл ударяются друг о друга. Вот меч ливийца летит куда-то в сторону. Вот могучий кулак Наакона встречается с челюстью вражеского вождя…
        И вот уже гигант перекидывает через плечо обмякшее тело противника и не спеша идет к холму…
        Внезапно Упуат сорвался с места, выскочил на гребень холма и зло, угрожающе завыл, обратив морду в сторону противника.
        Несколько секунд Даниил (да, пожалуй, и все присутствующие) ощущали странное напряжение, повисшее в воздухе.
        Из рядов эфиопов выскочил воин в странной белой раскраске, хлопнул перед собой на песок небольшой тамтам, занес над ним широкую ладонь.
        Потом напряжение схлынуло, и из-за спин ливийцев донесся еле слышный топот копыт. Колесница, запряженная черной лошадью, казавшейся отсюда не больше божьей коровки, устремилась прочь, петляя между холмов.
        Упуат, виляя хвостом, как ни в чем не бывало, вернулся к Даниле и улегся на песок, свернувшись калачиком.
        К археологу быстрым шагом подошел чернокожий колдун.
        Маг нубийцев был под стать своим соратникам - высокий, широкоплечий, мускулистый, как знаменитый боксер XX века Майк Тайсон. Росту в нем было, однако, куда больше, сильно за два метра. За его спиной вместе с ритуальным барабаном была приторочена здоровенная булава, усаженная бронзовыми шипами.

«Да, - вспомнил Данька свои слова об эфиопских колдунах, - такого, пожалуй, тамтамом по голове не стукнешь!»
        - Там был очень сильный демон, - сообщил чернокожий чародей. - Не знаю даже, сумел бы я его остановить? Но он испугался твоей собачки!
        - Аи, это был трусливый демон. Большой, но трусливый! Аи, он испугался простой собачки! - дурашливо ухмыляясь, захлопал себя по ляжкам эфиоп.
        Но его глаза, как заметил Даниил, оставались умными и хитрыми. Парню даже показалось, что негр ему подмигивает.
        Наакон, подойдя к их позиции, швырнул своего оглушенного противника наземь.
        - Алимандра, Тави, займитесь им.
        Два воина принялись умело связывать по-прежнему бесчувственного ливийца и, пользуясь случаем, содрали золотые и серебряные побрякушки, в изобилии украшавшие его набедренную повязку и головной платок.
        Так же неторопливо Наакон вернул хепеш Рахотепу.
        - Благодарю, - бросил он. - Твой меч - хороший меч и принадлежит храброму воину.
        - Да и твой тоже неплох, сын царя, - уважительно ответил Рахотеп, протягивая Наакону его клинок.
        Рыжебородый вытащил свое оружие из ножен, словно проверяя.
        У Данилы едва не отвалилась челюсть - меч был выкован из темно-серого блестящего металла. Археолог даже не сразу понял, что перед ним редкостное и дорогое в этом мире железо. Но разве железо уже было известно?
        Тут только он обратил внимание, что и наконечники копий у отряда Наакона, и ножи сделаны из этого металла.
        У командира египтян загорелись глаза.
        - Будь у вас побольше таких мечей, не знаю, что бы стало с Та-Кеметом, - бросил Рахотеп с завистью.
        Наакон с улыбкой кивнул, и по выражению его лица Горовой понял, что уж в этом вопросе как раз никаких сомнений быть не может.
        Он бросил взгляд в сторону противника.
        Ливийский отряд гудел, размахивая руками, все еще не в силах переварить случившееся.
        Впрочем, теперь это уже был не отряд воинов, готовых к схватке, а нестройная толпа, в момент лишившаяся вожака.
        Затем из рядов ливийцев вышел весьма немолодой мужчина. Неторопливо пересек разделяющее противников пространство, игнорируя направленные на него копья и стрелы.
        Судя по всяким амулетам и фигуркам, висящим на его поясе и шее, это был ливийский колдун или шаман.
        Он неприязненно покосился на своего коллегу, еще более неприязненно, но при этом и с откровенным страхом - на Упуата, а затем с достоинством подошел к Наакону.
        - Я Крух, главный чародей рода Асеми, которому ведомы тайны неба и земли, служитель великого Нгаа, Властелина Бури, - изрек ливиец, при этом уморительно задирая голову, дабы смотреть в лицо Рыжебородому. - Я пришел, чтобы узнать размер выкупа, за который ты, сын уважаемого нами царя южных земель, освободишь нашего вождя.
        Его морщинистое лицо выразило наибольшее почтение, на которое этот представитель древнего клана разбойников только был способен.
        - Выкуп будет такой, - сообщил Наакон. - Вся ваша стая убирается, чем дальше, тем лучше. Остаешься только ты, чародей, чьи умения могут сравниться только с длиной и силой твоего изношенного клинка… И эфиопы, и египтяне, поняв, что речь идет вовсе не о кинжале, висевшем на бедре шамана, дружно рассмеялись, по достоинству оценив двусмысленную шутку. - Ну и трое-четверо воинов, которые заберут с собой вашего вождя, когда мы придем туда, куда идем.
        - Хорошо, - бросил ливиец. - Ты победил, и твоя воля. Мы уходим…
        - Ты остаешься, - как бы между прочим напомнил Наакон. - Но я должен сообщить своим…
        - Ну, так пусть кто-нибудь из ваших придет сюда, и ты отдашь ему нужные приказы, - увесистая рука темнокожего принца как бы по-дружески легла на плечо шамана.
        - Будь по-твоему, - обреченно процедил ливиец и, подняв обе руки, выкрикнул несколько имен.
        От толпы отделились три воина, как заметил археолог, тоже не первой молодости. Видно, самые авторитетные в этой банде. А может, просто папаши и дядья всей этой бессмысленно топчущейся на месте молодежи.
        В несколько слов чародей объяснил им ситуацию, и они шустро вернулись к своим. Заметно, что не все остались довольны - кое-кто из юнцов попытался возражать и даже хвататься за меч, но, получив пару подзатыльников, живо унялся.
        Колдун мрачно наблюдал, как уходят прочь его соплеменники.
        - А кто это был с вами? - как можно более небрежно спросил Данила. - Ну, тот, что на своей колеснице припустился, как будто сам Змей-Апоп за ним гнался?
        - Тебе-то что, египтянин? - хмуро бросил ливиец. - Если у тебя какие-то счеты с этим проклятым колдуном Нгаа, то не советую связываться с ним - его сила больше твоей. И даже моей, - добавил он со вздохом. - Даю тебе добрый совет, хоть ты его и не заслужил. Забудь о нем. Не в добрый час попался он нам на пути. Мы лишились добычи, ибо богатый караван, который мы стерегли, уже наверняка успел уйти; наш вождь опозорен, а я сам стал наполовину пленником. И все потому, что соблазнились его словами - взять в плен принца Египта и принести в жертву нашему богу сердце великого колдуна!
        Как ни странно, Данька не испугался, узнав об участи, которую уготовил для него этот седой колдун.
        - Кстати, о богах. Как там поживает уважаемый Нгаа, который изрыгает пламя и рычит, словно тысяча громов? - с невинным видом осведомился Данька, вспомнив о папирусе, показанном ему Гором.
        - Тебе ли, чародей Джеди, продавшему все свои семь душ свирепым египетским богам, не знать, что Нгаа все еще не оправился от того подлого удара, что нанес ему силой твоих хозяев жрец Носатого Абул Хасаратх? Увы, наш бог болен и слаб… Но придет время, когда он восстанет в мощи своей и тогда…
        Тут ливиец запнулся, сообразив, что находится в неподходящей для подобных пророчеств компании и обстановке. И без того уже к их беседе стали прислушиваться несколько египтян, да и как из-под земли появившийся черный шаман внимательно смотрел на него.
        - А не фиг было соваться, куда не надо! - вдруг злобно процедил археолог.
        Шаман отошел, возможно размышляя над тем, что означают непонятные, но, надо полагать, магические слова «не фиг»?
        Горовой же подумал, что слава его, вернее, чародея Джеди, уже успела перешагнуть рубежи Та-Мери.
        Вот только гордиться этим или сожалеть?
        Глава шестнадцатая
        ПЕРВЫЙ ШТУРМ
        Цель их похода - храм Тота - Даньку особо не впечатлил.
        На вид не сказать что большой (а зачем нужно возводить в сердце безлюдной пустыни гигантское сооружение, подобное Карнакскому храму Амона-Ра?), но и не маленький. Аккуратная глинобитная ограда вокруг основного комплекса сооружений. Невысокая, всего метра три или четыре, но, судя по всему, достаточно прочная. Вероятно, глина покрывала каменную основу.
        Церемониальные ворота - пилон с двумя фланкирующими, сложенными из массивных каменных блоков башнями в форме усеченных пирамид. Две мощные колоннады - симметричные ряды монолитов розового гранита метра три толщиной. Сверху их перекрывали такие же гранитные плиты, создавая ощущение мрачной мощи и некоей извечной тайны.

«Типичная храмовая архитектура Египта времен Древнего царства, - механически отметил про себя Данька. - Стены из массивных каменных глыб без окон и плоская крыша».
        Он присмотрелся повнимательнее.

«Что там акху говорил насчет храма Забытого Бога?» - зашевелилось в голове.
        Никаких признаков, что храм перестраивали, заметно не было. Возможно, остатки того, изначального сооружения, были спрятаны за стенами или где-то под землей.
        - Да, - покачал головой подъехавший Наакон. - Хорошо укрепились святые отцы.
        Эфиоп кивнул в сторону огромных деревянных ворот, покрытых листами из кованой бронзы.
        - Такие без хорошего тарана не прошибешь.
        - Ничего, - успокоил его Джедефхор. - У нас есть ключ к этой твердыне.
        Голубоглазый подал знак командиру своего отряда, и тот, приблизившись к воротам, изо всех сил заколотил в них боевой палицей.
        - По воле Великого Дома, жизнь, здоровье, сила, наследник Двух Царств прибыл осмотреть храм! - заорал Рахотеп на высунувшего в смотровое окошко нос привратника.
        Жрец вместо того, чтобы при упоминании священной особы государя распахнуть створки и в ужасе распластаться в пыли, продолжал нагло, с подозрительностью пялиться на группу всадников, стоявшую во главе маленького войска.
        - Ты что, оглох?! - рявкнул старый вояка, пораженный нерасторопностью слуги Носатого.
        - Нет, - меланхолически ответствовал привратник.
        - Тогда отворяй побыстрее, а то у меня лопнет терпение, и я прикажу вышибить эти проклятые ворота к Сету!
        - Сегодня храм закрыт для паломников, - каким-то неживым голосом изрек жрец и захлопнул окошко. Ошеломленный такой наглостью, Рахотеп застыл на месте не в силах принять и переварить случившееся. Какой-то жалкий бритоголовый ублюдок осмелился не подчиниться воле самого наследника. Второго лица в государстве! Это было неслыханно. Воин не мог и не хотел в это поверить. Наверное, этот осел не расслышал, кто именно желает посетить храм. Или вчера перепил ритуального вина. Или просто перегрелся на солнышке… - Эй ты, горшок с отбросами! - вновь загромыхал Рахотеп булавой по бронзе. - Немедленно позови кого-нибудь из начальства! - Все братья на молитве, - донеслось из-за окошка, которое на сей раз даже не удосужились открыть. - Беспокоить не велено.
        - Пойми ты, дурья башка, - тщетно взывал военачальник, - тебе же плохо будет, когда старшие узнают, что ты отказался впустить принца Джедефхора!
        - Да хоть бы и самого фараона Хуфу, - ошеломили из-за ворот. - Верховный жрец Небуненеф так и приказал: «Никто, даже повелитель Обеих Земель, не может вступить за ограду храма во время проведения таинств премудрого Тота».
        Рахотеп почесал затылок.
        - И когда они закончатся, эти твои таинства?
        - Не мои, а Носатого, - назидательно пронудил привратник. - Закончатся нескоро. Они только этим утром начались. А весь ритуал обычно длится пять дней.
        - Ни хрена себе! - присвистнул воин и поплелся с докладом к царевичу.
        - Враки! - возмутился голубоглазый, выслушав своего верного слугу. - Все от начала и до конца сплошная ложь! Во-первых, пора мистерий Тота еще не пришла. Их положено совершать зимой, а не летом. Во-вторых, никто не начинает обряды, посвященные Носатому, утром, а только вечером или ночью, когда на небе покажется луна. В-третьих, весь ритуал занимает три дня. И наконец верховный жрец Тота не может запретить фараону, как первосвященнику Та-Мери, или его наследнику присутствовать на празднествах. Просто не вправе!
        - Бунт на корабле? - хмыкнул Данька и тут же был одарен таким взглядом голубых глаз Джедефхора, что поспешил прикусить язык.

«Ну и семейка! И этот так и норовит заморозить. Нет, не одному Хафре по полной программе достались отцовские гены».
        - Так я не понял, - решил расставить все точки над Наакон. - Нам нужен этот храм или нет?
        - Конечно, нужен! - с досадой закусил губу принц. - Зачем бы мы к нему тащились через все царство?
        - Ну и чего тогда тянуть? - пожал плечами Рыжебородый. - Вышибем ворота, и все дела!
        Рахотеп энергично поддержал побратима по оружию, которым эфиоп фактически стал после того, как египтянин доверил ему свой меч.
        - Штурм, конечно, штурм!
        Наследник колебался. Ум мыслителя остужал в нем немногие черты характера, унаследованные от взрывного Хуфу. Вступать в открытый вооруженный конфликт с могущественным жреческим кланом? Разумно ли? По плечу ли Джедефхору столь тяжкая ноша? Не приведет ли это к гражданской войне и распаду государства?
        - А вы как считаете? - обратился он к херихебу и его помощнику.
        Каи испуганно захлопал ресницами. Его пухлые щеки тряслись от волнения.
        - Э-э-э… э-э-э… - только и смог выдавить он из себя.
        - Все понятно, - нахмурился голубоглазый. - Ты что скажешь, Джеди?
        Данька скосил глаза на Упуата. Волчок всем своим видом выражал беспокойство.
        - Такое дело нельзя решать с кондачка, - глубокомысленно изрек «чародей», возведя очи горе. - Нужно бы посоветоваться с богами.
        Тут уж и Джедефхор глянул на Путеводителя и понимающе склонил голову. Конечно же, как без воли богов начинать военные действия против их верных слуг, пусть и ослушавшихся владык земных.
        - Разбиваем лагерь, готовимся к осаде! - отдал приказ царевич и обратил свой взор к Наакону.
        Ведь тот, в принципе, ему не подчинялся, а шел за египтянами добровольно, как бы прогуливаясь по пустыне ради собственного удовольствия.
        Наследник так и не понял из пары туманных фраз, которыми перекинулись между собой эфиоп и Джеди, по какой такой причине отряд Рыжебородого пришел им на выручку. Какое-то кольцо, сестра. Ясно, что здесь не обошлось без Аиды. Не зря же молодой чародей встречался с ней накануне их отъезда из столицы. Кстати, отчета об этом странном ночном визите приятеля во дворец фараона Джедефхор так и не дождался. Тайны, кругом сплошные тайны. Итак, что скажет Наакон?
        - Привал! - прогремел эфиоп, обратясь к своим воинам.
        Джедефхор облегченно вздохнул. Хвала богам. Кушанец как бы признал его право руководить экспедицией. Все-таки он нормальный парень. На такого можно положиться. Не то что его собственный амбициозный братец Хафра. Тот бы такую бучу поднял! Из вредности сделал бы все наоборот. Лишь бы подчеркнуть свою независимость.
        Выставили караулы и отрядили разведчиков порыскать в окрестностях. С одной из таких групп увязался и Даниил. Ушастый нетеру, естественно, потрусил за ним.
        - Чую, акхучьим духом пахнет! - зловеще прорычал волчок, едва они, пропустив вперед разведчиков, спустились в некое подобие склада или склепа. - И еще чем-то мне неведомым. А чем, хоть убей, не пойму! Как будто нечто знакомое, до того знакомое, что прямо страшно…
        Он завертел носом туда-сюда.
        - А… Анх? - с тревогой поинтересовался Горовой. - Ее ты тоже… чувствуешь?
        Путеводитель снова забавно наморщил длинный нос.
        - Ага, чую, чую. Не беспокойся. Она жива. Вроде бы здорова. Впрочем, врать не стану. Я же не всевидящий и всезнающий, как бог хабиру. Но биополе вашей подружки ощущаю. Довольно сильное. Значит, хвала Дуату, девчонка не очень-то и бедствует. Если бы она была больна, от нее исходили бы волны совсем другого характера.
        Даниил вздохнул с облегчением.
        - И Хемиун тоже здесь, - продолжил исследования Упуат.
        - Можешь хоть приблизительно определить, какие у них здесь собраны силы?
        - Весьма и весьма приближенно, - тявкнул Открыватель Путей.
        Его нос заработал еще быстрее.
        - Так. На нюх ориентировочно полсотни людей, наверное, жрецов. Примерно столько же или чуть больше хурсарков. Но какой-то малоизвестной мне породы. Надо будет с Центром связаться. Пусть по каталогу проверят. Акху… Акху… Сколько же их? Не то шесть, не то семь. Не пойму. Как бы снова маскёра не включили.
        - Кстати, а что такое этот пресловутый маскёр? - вклинился в вербальный поток четвероногого нетеру археолог. - Ты мне так и не объяснил тогда, в оазисе.
        - Оно тебе надо?! - окрысился Путеводитель. - Меньше будешь знать, лучше будешь спать!
        Потом поглядел, поглядел на надувшегося Даньку и примирительно добавил:
        - А вообще маскёр - это такая гадина, с помощью которой можно наводить тень на плетень. Технологию изготовления маскёров придумали еще ихиги. Мы полагали, что и этот секрет они унесли с собой в вечность. Оказывается, нет. То-то нам докладывали, что акху не зря заняли парочку бывших ихижьих баз… Хм, хм…
        Нетеру понял, что сболтнул лишнее, и прикусил длинный язык.
        - Но кто же это еще с ними прячется? Аура сходна с нашими. Ну, братец Тот - это само собой. Так ведь еще кто-то с ним…
        - Есть хоть малейшие шансы взять храм нашими силами?
        - В принципе… - протянул Путеводитель, что-то прикидывая в уме, - попробовать можно. Только осторожно. Следует применить отвлекающий маневр… В крайнем случае у нас есть кристалл, который тебе передал Древний.
        Само собой, Даниил поведал Упуату о своем визите на остров Великой Зелени и разговоре с «дедушкой» человечества. Однако расставаться с подарком разумного дракона парень не спешил. Как будто знал, что не пришло еще время применить кристалл.
        - В крайнем случае, - повторил он, сделав ударение на слове «крайнем».
        - Что это вы здесь делаете? - донесся вдруг знакомый голос.
        В пыльном полутемном помещении, где и вели свои исследования Данька с Упуатом, появился запыхавшийся Каи.
        - Джеди, - с опаской справился «эксперт-криминалист», - ты снова со своей собакой беседуешь?
        - Не мешай! - отмахнулся парень. - Я на астральной связи с богами.
        - А-а! - понимающе изрек приятель. - Ну-ну. Там уже обед приготовили. К трапезе зовут. Или для твоих ритуалов следует поститься?
        - Еще чего! - вскинулся Данька. - Пустое брюхо к чародейству глухо!
        - Хм, - задумчиво выдал Каи, - а я-то и думаю, отчего это святых отцов жрецами кличут. Не иначе как от слова «жрать». Хотя, вроде, по канонам перед общением с богами следует-таки воздерживаться от пищи. Или нет?
        - Не морочь себе голову! - посоветовал Даниил. - Или ты тоже хочешь херихебом заделаться?
        - Отчего бы и нет? Работенка не пыльная. Опять же, почет, достаток…
        Он осмотрелся по сторонам.
        - Что-то пахнет как-то странно. То ли тухлым мясом, то ли прокисшим пивом…
        Точно. Теперь и Даниил явственно услышал запах падали.
        Куда это они забрались?
        Покинутый продовольственный склад? Не похоже. Хотя вон по стенам выдолблены неглубокие ниши. Одна над другой. Как будто полки для горшков и коробов со снедью.
        Приглядевшись, Горовой увидел, что множество таких же «полок» было замуровано кирпичной кладкой.
        Он подошел к стене и принялся исследовать кирпичи. На некоторых из них была оттиснута печать с иероглифической надписью. Причем иероглифы везде повторялись.
        - Тот-Осирис, - прочитал Данька.
        Понятно. Гробница священных животных - вот что это. Нечто подобное он видел на раскопках в Саккара, возле Каира. Там находился Серапиум - могильник священных быков Аписов. Вот и здесь обрели последний приют животные, традиционно отождествляемые с Тотом, - ибисы и павианы.
        Одна из ниш оказалась заполненной лишь наполовину и еще не замурованной. Горовой смог разглядеть в ней массу глиняных горшков продолговатой формы, сложенных штабелем. Ну да, типичные «саркофаги» для животных. Там, внутри, хранятся их мумии, изготовленные искусными руками жрецов-бальзамировшиков.
        Даниил протянул было руку, чтобы взять один из сосудов (интересно же посмотреть на свежеизготовленную мумию), но был остановлен криком ужаса, изданным Каи.
        - Джеди! - возопил толстяк. - Что ты делаешь?! Это же святотатство!
        О боги! И как это его угораздило забыть, с каким пиететом древние египтяне относились к останкам.
        - Ладно, ладно, - поднял он руки вверх. - Я только хотел посмотреть, настоящие ли это мумии. Знаешь, бывает так, что жрецы изготавливают фальшивки. Завернут в пелены кусок дерева или камень…
        - А зачем? - недоумевающе выпучил глаза эксперт-криминалист.
        - Да мало ли. Хотя бы и для солидности. Чем больше мумий, тем древнее кажется храм. Отсюда почет, уважение, ну и богатые пожертвования, разумеется. Ясно?
        - Дело ясное, что дело темное, - вздохнул Каи, которому отчего-то вдруг расхотелось становиться херихебом. - И все равно не трогай здесь ничего, а? Уж больно место жуткое. Пойдем лучше перекусим…
        Он подался к выходу, Данька с Упуатом - за ним.
        - Кажется, у меня появилась идея! - тихонечко тявкнул Путеводитель. - Я знаю, что мы можем противопоставить хурсаркам.
        Его морда так и лучилась самодовольством. «Великий Дуат! - всполошился археолог. - Снова у него „планчик нарисовался“. Ну, быть беде!»
        - И что сказали тебе боги? - встретил Данилу вопросом Джедефхор.
        Наакон-Рыжебородый, продолжая усердно трудиться над огромной бараньей лопаткой, также с любопытством уставился на херихеба. А Рахотеп даже отставил в сторону кубок с пивом - настолько для него был важен ответ Данилы.
        Горовой неспешно прошествовал к костру, отрезал себе кусок баранины (с присоединением к их отряду эфиопов дела с продовольствием явно улучшились), налил пивка и, промочив горло, изрек:
        - Боги дали добро на штурм.
        - Фух! - раздался всеобщий вздох облегчения. - Наши тоже вроде бы не против, - добавил кушанец. - Мой колдун уже с ними пообщался. Обещали поддержку.
        Упуат, ощерив клыки, заворчал, явно недовольный вмешательством конкурентов. Наакон бросил ему увесистую кость с приличным куском мяса, и нетеру заткнулся, занявшись обедом.
        Наследник, растерянно наблюдавший за этой сценой, только покачал головой.
        - Итак, какие будут соображения? - начал он военный совет.
        Рахотеп предложил дождаться утра, еще раз потребовать у жрецов открыть ворота перед наследником и уже тогда перейти к активным боевым действиям. Пока же можно заняться поисками материала для тарана и осадных лестниц.
        Принц готов был принять подобный план, выдержанный в традициях военной тактики Та-Мери. Благородно и без лишних жертв.
        - Нет! - прогромыхал Наакон. - Нужно попробовать прямо сейчас, под покровом ночи. Часть войска атакует ворота, делая отвлекающий маневр. Основные же силы заходят в тыл, где, как донесли мои разведчики, стена пониже, и пробуют перебраться через нее. Если повезет, пробиваются с боем к воротам, отворяют их и впускают остальных.
        Утомленный столь долгой речью, эфиопский царевич вылил в свою глотку целых два кубка пива подряд. Волчок в своем закутке с одобрением заурчал. И было непонятно, то ли он приветствует стратегический замысел кушанца, то ли восхищается его молодецкой удалью. Наверное, и то, и другое.
        Данька горячо поддержал замысел Рыжебородого. Не он ли уже доказал свое ратное искусство в схватке с ливийцами. И пусть тот бой нельзя назвать боем в полном смысле слова, однако…
        - Спасибо, Джеди, что ты напомнил нам о доблести брата нашего Наакона, - язвительно проронил задетый за живое Джедефхор. - А то мы в ней будто бы сомневались.
        Он сделал вежливый поклон в сторону иностранного царевича.
        - Дело не в том, что я не верю в план, предложенный его высочеством. Однако не стоит забывать, с кем мы имеем дело. Перед нами не орда полудиких варваров-ливийцев, а жрецы - люди, вооруженные знаниями. Причем тайными знаниями, которыми поделился с ними сам Тот.
        Выстрел голубых глаз в сторону Упуата.
        - К тому же им, по всей видимости, помогают гнусные и ужасные порождения Сета! Не случайно же они пытались помешать нам добраться сюда.
        - Сказки! - махнул рукой эфиоп. Джедефхор дернулся, как от пощечины.
        - Твое счастье, царственный брат, что ты еще не встречался с этими сказками. Хотя, вероятно, все еще впереди… Так вот, - продолжил египетский принц. -
        Ночь для тайных сил - это самое удобное время. Мы можем оказаться бессильными перед тем, с чем нам выпадет столкнуться.
        - Его высочество прав! - взвизгнул, как ужаленный, Каи. - Следует дождаться рассвета!
        - Но дневной свет не помешал чудовищам атаковать нас там, в оазисе! - напомнил Данька.
        - Нам нужно беречь людей, - тихо и печально сказал голубоглазый. - Их уже и так осталось мало.
        Студент с невольным уважением посмотрел на друга. Как странно слышать подобные' речи из уст сына типичного восточного деспота, который ради исполнения собственной прихоти, желая удовлетворить непомерные амбиции, затеял самый грандиозный архитектурный проект всех времен и народов.
        - Хорошо! - нахмурился кушанец. - Если хочешь, можешь не посылать своих людей. Я рискну в одиночку. Посмотрим, кто окажется прав!
        Вдруг у их костра раздалось деликатное покашливание. Из темноты на освещенное огнем пространство выступила могучая фигура в странной белой раскраске.
        - Позволено ли мне будет выступить на совете вождей? - осторожно поинтересовался эфиопский колдун.
        Удивленный Наакон кивнул. Джедефхор тоже не стал возражать.
        - Зачем проливать кровь наших собственных воинов, если мы можем послать в самое пекло чужих?
        - Что ты имеешь в виду? - вопросил Рыжебородый.
        - Ливийцы, - просто ответил чародей. - Отчего бы не нанять их?
        - Так их ведь нет поблизости, - удивился Данька. - Ищи ветра в пустыне!
        - Они наши враги! - безапелляционно отрезал Джедефхор. - И ни за что не пойдут на соглашение с нами.
        Кудесник низехонько поклонился обоим и парировал:
        - Ливийцы, что те пустынные гиены, всегда вертятся поблизости от места, где есть чем поживиться. Они никуда и не думали убираться, следуя за нами по пятам. Разведчики донесли, что их лагерь в четырех полетах стрелы от нашего. Что ж до того, что они не пойдут на сделку со своими врагами, так эти шакалы весьма беспринципны. За богатый посул отца родного продадут.
        - Думаю, это выход, - сказал Рахотеп.
        - И мне так кажется, - поддакнул Каи.
        - Быть по сему, - решил Рыжебородый.
        - Но как нам с ними связаться? - не стал упорствовать и египетский царевич.
        - Зашлем к ним… Круха.
        Ливийский колдун по-прежнему содержался в заложниках. Наакон поостерегся его отпускать, чтобы зловредный старик не выкинул какую-нибудь пакость.
        - Можно предложить им, ну, скажем, треть из того, что мы возьмем в храме в качестве трофеев.
        - Я не собираюсь грабить дом великого Тота! - вскричал Джедефхор.
        - Но об этом ливийцам знать совсем не обязательно, - хитро сощурился эфиоп.
        Через какой-нибудь час после отъезда Круха в лагерь явились вожди ливийцев. Преобладал молодняк. По всей видимости, после позорного поражения Самасиха во вражеском стане произошел переворот, и к власти пришло юное поколение.
        Эфиопский маг оказался прав. Жадные разбойники не смогли побороть соблазн безнаказанно пограбить храм чужого бога.
        - Нам - половина добычи! - выдвинули они свои требования. - Иначе дела не будет. Атакуйте сами!
        Презрительно посмеиваясь над наглостью варваров, сын Хуфу согласился удовлетворить их запросы.
        - А где Крух? - невинно осведомился Данька, не увидев среди прибывших прислужника Нгаа.
        - Нам пришлось его связать, - ответил молодой ливиец. - Старик тронулся умом. Беснуется, кричит, что в храме Птицеголового окопались злые духи, которые сильнее, чем сам непостижимый и ужасный Нгаа. Что вы тут с ним сотворили?
        Данила переглянулся с Джедефхором. Принц сделал страшные глаза.
        - Пустыня! - развел руками Наакон-младший. - Она лишала разума и не таких мудрецов.
        Ливийский вождь кивнул, и больше к этому вопросу уже не возвращались.
        Быстро согласовали план военных действий. Наемникам понравилась идея Рыжебородого атаковать одновременно с фронта и тыла. Они сразу заявили, что пойдут в тыл. Еще бы, кинуться всей массой на полусонных жрецов, а под шумок прибрать все, что не так лежит.
        - У нас нет осадных орудий, - посетовал голубоглазый. - Того же тарана…
        - Ничего! - бесцеремонно перебил его желторотый ливиец, и Рахотеп едва не лишился рассудка от гнева. - Мы вам одолжим… За небольшую плату, разумеется.
        Шакалы пустыни и впрямь оказались экипированы так, словно собирались вести долгую и полномасштабную военную кампанию против небольшого города. У них имелась парочка прекрасных таранов, выполненных из прочнейшего ливанского кедра, обитого бронзой; десятка два осадных лестниц; мотки прочной веревки с бронзовыми крючьями-кошками. Представив, что все это могло пойти в ход при осаде какой-нибудь из пограничных крепостей Та-Мери, Рахотеп злобно поругивался. Но потихоньку, себе под нос, не желая портить отношения с нежданными «союзничками».
        До рассвета оставалось часа два или три, когда храм Тота был атакован.
        Полтора десятка эфиопов, взяв наперевес таран, подошли к пилону и, раскачав массивное бревно, бухнули бронзой о бронзу.
        Отряд египетских лучников, натянув тетивы, приготовился засыпать стены у врат, буде там покажется кто живой, тучей остроносых стрел.
        Темная масса ливийцев, обойдя цитадель с тыла, устремилась с лестницами и веревками к задней стене храмовой ограды.
        Джедефхор, Данька с Упуатом, Наакон-младший и Каи замерли на возвышении, напряженно наблюдая за началом атаки.

«Бум! Бум! Бум!» - забасил таран.

«Хрясь! Хрясь! Хрясь!» - в такт ему заработали боевые эфиопские топоры из черной бронзы.
        Храм безмолвствовал, как бы прислушиваясь к новым, непонятным ощущениям, потревожившим его организм. На стенах пока никто не появлялся.
        - Вымерли они там все, что ли? - удивился кушанец. Ответом ему стал долгий, тоскливый вой Упуата, ни с того ни с сего решившего пообщаться с полной луной.
        - Ты чего? - цыкнул на волчка Даниил, но тот и не думал униматься.
        Наоборот, песнь его становилась с каждым мгновением все заунывнее.
        - Как по покойнику плачет! - сотворил охраняющий жест Каи. - Не к добру это, ой не к добру!
        - Не каркай! - осадил его археолог.
        Он присел на корточки рядом с Путеводителем, обхватил его рукой за шею и начал нашептывать в остро торчащее ухо ласковые, успокаивающие слова.
        Однако нетеру, казалось, впал в транс. Его голова раскачивалась взад-вперед, желтые миндалевидные глаза закатились, розовый язык вывалился наружу.
        - Вели своим людям отойти! - мгновенно среагировал на эту сцену Джедефхор. - Немедленно!
        - Поздно! - вскричал Наакон и ткнул пальцем куда-то вперед.
        У пилона творилось нечто непонятное.
        Под ногами у эфиопов вдруг затряслась земля. Большая часть рослых, могучих воинов, не удержав равновесия, упала. Оставшиеся на ногах сначала замерли, ошалев от неожиданности и испуга, а затем бросились прочь от ворот. Но твердь продолжала сотрясаться мелкой дрожью, и бежать по ней было практически невозможно. Людей подбрасывало, словно камешки на чьей-то гигантской ладони.
        Затем грунт пошел трещинами. Сначала образовался широкий разлом прямо поперек дороги, отрезав эфиопам путь назад, в лагерь. Тогда они снова метнулись к воротам, пытаясь уцепиться за выпуклости бронзовой обивки и забраться по ним вверх, лишь бы подальше от сошедшей с ума земли. Очумевшие от ужаса люди отталкивали друг друга от створок, казавшихся им единственным путем к спасению. Сильнейшие попирали ногами более слабых, наступая им на головы. Слабые сопротивлялись что было сил, пуская в ход зубы и ногти.
        И тут бронзовые листы обивки пошли яркими сине-белыми искрами. Те ловкачи, которым таки удалось вскарабкаться повыше, заорав благим матом, сверзились на землю. Остальные, обрадовавшись, что места освободились, ринулись поскорее их занять. Но не тут-то было! От бронзы шел непонятный жар, не позволяющий до нее дотронуться. Он ощущался даже на расстоянии вытянутой руки.
        Между тем трещины зазмеились уже под самыми ногами. Эфиопы оказались зажатыми с двух сторон. Впереди - разлом, уже превратившийся чуть ли не в пропасть; сзади - обжигающие створки ворот. Люди сгрудились на последнем, крохотном пятачке еще относительно спокойного грунта.
        Рыжебородый только бессильно скрежетал зубами, наблюдая за мытарствами своих воинов. Джедефхор, чтобы хоть немного приободрить соратника по оружию, подошел к нему и положил руку на плечо кушанца. Упуат выл не переставая.
        Вперед вышел эфиопский колдун.
        - Слушайте, братья мои, слова Мулунгувы! - протяжно начал он громким голосом. - Не поддавайтесь страху! Не дайте злобным чужеземным демонам повода посмеяться над вами! Недостойны они того, чтобы видеть испуг на лицах сыновей прекрасного Куша!
        Говорил чародей намеренно по-египетски, чтобы понимать его могли и те, кто засел за храмовыми стенами.
        - Братья мои! Сделайте так, чтобы ваша смерть стала вашей славой!
        Выкрикнув это, маг поставил перед собой верный походный тамтам и стал ладонью выбивать на нем медленный ритм. Потом к мелодии присоединилась печальная, похожая на рыдания песня. Ее Мулунгува пел уже на родном языке.
        Воины у ворот заметно приободрились. Они вытянулись в полный рост и расправили плечи. А затем тоже подхватили слова похоронного гимна, уже не обращая внимания на то, что творилось вокруг них. Пятачок «спокойной» земли все сужался и сужался, пока совсем не исчез. И вот один эфиоп рухнул в разверзшуюся у его ног бездну, за ним последовал другой, третий. Но пение не прекращалось.
        Пока у ворот не осталось ни одной живой души.
        Только тогда умолк тамтам Мулунгувы. В скорбном молчании смотрели египтяне и соплеменники павших на гигантскую воронку, образовавшуюся перед пилоном храма Тота. Краев ее коснулись лучи восходящего солнца, окрасив в алый цвет. Окровавленная пасть хищника - вот что напоминала сейчас эта яма.
        Продолжалось это жуткое видение недолго, какие-то считанные мгновения, после чего края воронки сошлись. На ее месте вновь оказалась мощеная дорога, ведущая к храму. И ничего не напоминало о только что разыгравшейся под его стенами трагедии. Как будто ее не было в помине.
        В звенящую тишину диссонансом ворвалось конское ржание. На командный холм взлетел всадник.
        Это был один из тех молодых ливийских вождей, которые заключали соглашение о временном военном союзе отрядов. На парне не было лица.
        - Нашего войска больше нет! - пролепетал он. - Голубой огонь ! Он сжег всех, кто сумел взобраться на стены!
        Глава семнадцатая
        ИСТИННАЯ МАГИЯ
        Восходящее солнце поднималось над песчаным морем. Ночная прохлада еще держалась, но было ясно, что это ненадолго.
        Тут, среди песчаных холмов Нубийской пустыни, в местности, не имеющей названия, близ храма Тота, тоже безымянного, собралось несколько десятков измученных, упавших духом людей.
        Начинающийся новый день не сулил им ничего доброго.
        С глухой тоской Даниил оглядывал пробуждающийся лагерь.
        Эта жалкая кучка людей и была армией принца Джедефхора. Причем армией без всяких кавычек. А как же еще именовать войско, во главе которого стоит наследный принц?
        Он принялся в очередной раз пересчитывать в уме наличные силы.
        Ровно тридцать эфиопов, включая Наакона и чародея, - все, что осталось от лейб-гвардии царства Куш. Десятка полтора ливийцев - в основном те, кого охранял лагерь. Среди них три женщины, у одной из которых был уже довольно заметный живот.
        («А чему ты удивляешься? - бросил ему Джедефхор, когда Даня впервые обратил внимание на этот факт. - Я помню, они прямо на поле боя рожали, ну чисто кошки. Уж такой это народ!»)
        Двое были забинтованы грязными тряпками - им единственным удалось вырваться из огня, уничтожившего штурмовавших.
        Возглавляли это разномастное сборище амнистированный колдун Крух и Хайса - та самая тетка, что всего несколько дней назад демонстрировала египтянам свою филейную часть.
        Молодой воинственный отморозок, который приказал скрутить шамана, вчера вечером покончил с собой, забив себе в глотку копье, - не вынес позора. А Самасих, которому тоже вернули свободу, без разговоров занял место рядового бойца. Пока ливиец не смоет позор в битве, он не сможет и заикнуться о том, чтобы вернуть себе место вождя.
        И еще египтяне. Личный десяток телохранителей Джедефхора во главе с Рахотепом, сам принц, Каи и еще пара воинов обозной службы.
        Остальные сгинули вместе с ливийцами - не оставлять же было без присмотра этих дикарей, да они и сами рвались в бой…
        Чуть более полусотни изможденных, растерянных, ничего не понимающих людей - вот и вся воинская сила. Не считая двух чародеев и его, Джеди-Дани. И что теперь им делать?
        Опять пойти на штурм святилища и погибнуть - героически и бессмысленно?

«Так пал великий чародей Доседи в битве с премерзкими акху… Имя храброго не забудется вовеки», - вот и все, что дойдет о нем до потомков. Ну, что еще можно придумать? Сделать из шкур ослов и палаток дельтапланы и ночью попробовать перелететь через стену? Даня представил себе подобную конструкцию и чуть не засмеялся. Как же, нашелся изобретатель, Кулибин с братьями Райт в одном лице! Полететь-то на них, может, получится, только недалеко и в один конец! Не говоря уж о том, что среди хурсарков могут быть и крылатые твари.
        А что еще предложить? Не подкоп же рыть под храм? Жизни не хватит… Неужели придется возвращаться несолоно хлебавши? Оставив в лапах акху и Анх, и Хемиуна, и Тота (если он, конечно, не таинственный нетеру, что предал своих собратьев)?
        И какая судьба ждет тех, кто провалил задание фараона? Хуфу ведь это дело просто так не оставит.
        Ладно Джедефхор. Ему-то, самое большее, грозит опала и отстранение от наследования. Кстати, голубоглазому этого не избежать в любом случае: править-то, как ни крути, все равно должны сначала Джедефра, а затем Хафра. Так, по крайней мере, записано в анналах истории.
        А вот на колдуне Джеди, не оправдавшем фараоновых надежд, вполне можно отыграться.
        Сбежать, что ли, к Наакону? Так Упуат ведь не позволит - а кто мир спасать будет? И ведь прав, со своей божественной колокольни, прав, собака!
        Судьбы человечества куда важнее судьбы какого-то студента-недоучки.
        - Тревога!! - завопил кто-то.
        Как ветром сдуло усталость и равнодушие! Люди забегали, словно тараканы, схватили оружие, замелькали копья и щиты.
        Действительно, в их сторону со стороны пустыни двигалась небольшая кавалькада всадников на лошадях и крупных местных быстроногих ослах. Человек пятнадцать. В середине колонны катилась колесница, запряженная конной парой.
        Даниил поймал взглядом Джедефхора - лицо его горело азартом и напряжением.
        И не требовалось никакой телепатии, чтобы прочесть мысли царевича.
        Наверняка эти люди едут в храм, ибо других целей в этих песках у них быть не может. Судя по многочисленности свиты, это если не верховный жрец, то очень важный чин. При попытке допросить его хорошенько он может открыть и тайные ходы в храм (а без них храмы не строят), и, вероятно, даже объяснит, как обезвредить магическую защиту. Кроме того, на крайний случай он может пригодиться как заложник. Данька перевел взор на Упуата и удивился - тот явно выглядел глубоко разочарованным. А через полминуты Наакон с воплем «Сестра!» отшвырнул щит и побежал навстречу колеснице быстрее антилопы.
        После приветственных объятий и радостного визга, после того, как сопровождающих эфиопскую принцессу воинов, к их немалому удивлению, отдали под начало Рахотепа, а из богатых запасов снеди каравана был устроен торжественный пир для весьма повеселевших участников похода, Аида решительно отвела Даниила в сторону и в лоб заявила:
        - Я выполнила свою часть обещаний, и, видно, поэтому только ты жив, чему я рада. Но ты выполнил только первую часть договора. Мне нужно на остров моей матери, и чем быстрее, тем лучше. Парень только головой покачал: ну и ну! Они тут штурмовали гнездо злодеев вселенского масштаба, потерпели жуткое поражение, могли запросто вообще лишиться голов, а она явилась не запылилась, и требует, чтобы Даня выполнил свою часть договора!
        Вот так, прямо сейчас! Право же, ведет себя не как дочь царя, а как глупая, эгоистичная девчонка!
        Впрочем, она ведь и есть безмозглая пятнадцатилетняя девчонка, что с нее взять?! Ей бы в куклы играть, а она мировые вопросы решает!
        Может, и в самом деле было бы лучше, если бы ее сейчас отправили подальше.
        Баба с возу - кобыле (в данном случае - чародею) легче?
        Но вслух он ей этого, конечно, не сказал. Еще устроит скандал да при всех начнет вопить, напоминая о проведенной вместе ночи, - с нее станется!
        Вместо этого Данька предпринял вялую попытку отговорить девицу от ее эмигрантских идей.
        - И чего вообще ты так стремишься на этот Крит? То есть Кефтиу, - поправился Горовой. - Медом, что ли, там намазано? Можно подумать, тебя там сразу назначат царицей!
        Но Иайдах абсолютно не уловила иронии.
        - Да, я стану царицей Кефтиу, и буду им править, ибо так мне открыла Неизреченная Мать Всего Сущего. Ратаммасх будет верховным жрецом и царем, но править буду я, ибо на острове моих предков в силе древний и справедливый обычай, когда истинная верховная власть принадлежит женщине.
        А потом у меня родятся дети, которым суждено стать верховными правителями на Благословенном острове, и от них произойдут многие великие люди по всему миру…
        Больше всего Даньку поразило то, с какой уверенностью и апломбом эта пигалица рассуждала о будущем. Словно ей рассказали об этом боги. А… что, если так и было?
        Аида его покинула, видимо решив, что все нужное уже сказано, а Даниил, как ни странно, начал чем дальше, тем больше раздумывать: а в самом деле, как он может помочь эфиопской принцессе осуществить ее мечту и волю (если она не врет) высших сил?
        На этих мыслях сконцентрировалось его внимание. Может быть, то была подсознательная реакция на все случившееся - мозг инстинктивно пытался отвлечься от печальной реальности.
        К сожалению, историю соседних стран Даня учил постольку, поскольку она касалась египетских дел.
        А с критянами Египет не воевал, особо не торговал и вообще…
        Он изо всех сил напряг память.
        Вроде бы сейчас там должен править сам великий Минос? Нет, уже кто-то из его ближайших родственников и потомков. И, кажется, островитяне в очередной раз расширяют Лабиринт - этот величественный храм и некрополь, который столько времени с легкой руки гениального, но рассеянного Эванса принимали за жилище царей. (Настоящий дворец островных владык нашли уже на памяти Данилы при подводных раскопках). Храм, кстати, уже сейчас достаточно древний, его первые камни были заложены еще в неолит - есть гипотеза, что чуть не за восемь тысяч лет до Рождества Христова.
        Критские корабли как раз в это время шастают по всему Средиземному морю, выходят в Атлантику, доходя до Британии, а по некоторым сведениям, даже каким-то образом добираются до Мадагаскара.
        Ну, само собой, священные игры с быком, в которые, если верить фрескам, играют симпатичные спортивные полуголые девушки.
        Еще на Крите вроде бы не было рабов. Но это уже фантастика.
        Внезапно на Даниила снизошло озарение.
        Первым египетским фараоном был, как известно, Аха-Менес.
        Но египетское письмо гласных не знало, и имя его было записано как «МН». (Например, Амон.)
        Но принято читать обычно по-гречески Менее, или Мина.
        Так-так! Египетского фараона-объединителя, создателя державы, звали Менее, а критского царя объединителя и создателя державы - Минос! И жили они примерно в одно и то же время - лет этак за четыреста-шестьсот до Даниила, то есть до Джеди.
        Не имеем ли мы дело с одним и тем же человеком?
        Но ведь «МН» означает также и пребывать, существовать. Или появляться.
        Стоп, стоп, стоп! Появляться? Не есть ли это указание на пришельца откуда-нибудь? Почему бы, скажем, этому Миносу-Менесу не быть сыном критянки знатного рода и египтянина? Вот вам и готовый царь для Крита и Египта.
        В Египте не любят, правда, чужеземцев.
        (А где их в это время любят? Да и в его собственное. Вспомнить репортажи времен его детства, как рубился народ на границе Афро-Кубинской республики Флорида и Техаса, даром что говорят на одном языке…)
        Но мало ли как все может обернуться.
        Кстати, ксенофобская неприязнь кого-то из местных вельмож вполне объясняет и странную смерть Афры-Миноса во время купания.
        И то, что о «нечистом» происхождении великого фараона предпочли забыть.
        Неужели же Критом правят родичи египетской династии? Он, конечно, не собирается организовывать заговор с целью посадить критянина на египетский престол (а может, промелькнуло, подкинуть эту идейку нетеру?), но все ж любопытно.
        Кого еще он помнит из критских царей? Как их там - Сарпедон, Радамант?
        Тут археолога опять словно молнией шибануло - Радамант!
        А может, Ратаммасх?! Потомок царя Миноса-Менеса-Амона!
        Выходит, и в самом деле жрецу суждено править Критом! Пусть не самовластно, а на пару с прекрасной эфиопкой.
        Только вот как все это организовать? Тут уже не просто избавление из царского гарема, а бегство из Та-Мери - проблема из проблем.
        На всем египетском побережье имелось лишь три гавани в Дельте, откуда корабли уходили в плавания по Великому Зеленому морю - попросту Средиземному. Всех, пытавшихся высадиться на берегу в других местах, считали заведомыми пиратами и шпионами и обращали в рабство или просто убивали.
        Пустынные негостеприимные берега были населены столь же негостеприимным народом. Тут и племена, и кланы ливийцев - то ли вассалы фараона, то ли непонятно кто; тут и сами египтяне, правда, не трудолюбивые земледельцы-неджесы, а беглецы и потомки беглецов. Народ, одинаково хорошо обращающийся и с рыбачьими сетями, и с пастушеским посохом, и с копьем и луком.
        А луки у египтян были лучшие в этом мире, бившие на двести метров и пробивавшие панцирь с тридцати.
        Фараоны мудро не пытались собирать с этих пастухов-разбойников подати, но зато и устранились от всяких забот об их пропитании - ни тебе оросительных систем, ни царских складов, из которых в голодные годы есть шанс что-то получить. Так что прокорм этих людей целиком и полностью ложился на их собственные плечи.
        Да, с такими договоришься! Возьмут плату, а потом продадут девку в рабство какому-нибудь финикийцу. Хотя нет, финикийцы еще не создали государства. Ну, найдут кому… Или, что куда хуже, вернут фараону с заверениями в совершеннейшем к нему почтении.
        Да. Получалось хреново, что так, что этак. Не худо бы попросить о помощи старших товарищей.
        Тут появился Упуат, и Даниил немедля обратился к нему с докукой, не дав волчку и пасти раскрыть.
        - Слушай, Путеводитель, ты мне не поможешь? - без обиняков спросил парень. - Тут, понимаешь, такое дело…
        Выслушав сообщение о возникшей перед археологом (или может быть теперь уже экс-археологом?) проблеме, нетеру решительно замотал головой.
        - Думать надо было, прежде чем раздавать такие обещания, - язвительно заметил он.
        - Ну что тебе, трудно, что ли?..
        - Не трудно. Невозможно, - отрезал волчок.
        - Это почему же?! - раздраженно вырвалось у Даниила.
        Силенок не хватает у могучего бога - перенести одну юную девицу и одного жреца на какой-то остров? Слабоваты, видать, боги нонче стали…
        - На то есть причины. Не стану объяснять подробно, но скажу - именно Иайдах и именно Ратаммасха не могу. Его одного можно было бы попробовать. Но если я суну Иайдах в Дуат, то самое меньшее, ее вышвырнет обратно. А у меня будут неприятности. Прости, но есть силы превыше меня. Какие, знать тебе действительно не обязательно.
        Даня мысленно сплюнул. Опять эти бесконечные тайны, чтоб им провалиться к Сету!!
        - Да и вообще, - уточнил пес. - Сейчас у нас есть куда более важные дела. Это все потом. Не суши мозги заранее. Я как раз хотел тебе сказать: наши чародеи решили показать свое искусство на этой - волчья морда нетеру повернулась в сторону невидимого отсюда храма Тота - куче старого камня. Там, кстати, будет и Иайдах. Она ведь тоже посвященная… - загривок Проводника недовольно встопорщился. - Твое присутствие тоже необходимо. Ты же у нас великий чародей, без тебя - никуда. Давай, топай, положение обязывает.
        - И что я там буду делать? - с некоторой растерянностью изрек Даня.
        - Да что хочешь, - пес изобразил что-то, видимо, соответствующее пожатию плечами.
        - Можешь заклинания почитать, можешь в ладоши похлопать. Все равно толку не будет. Я тебе говорю, что тут наша магия плюс старое, очень старое ведовство, да еще и лично созданная Тотом защита. Неужели Носатый все-таки… - с тоской тявкнул пес.
        - Ладно, пойдем.
        Похоже, Иайдах и прочие уже успели подготовиться и ждали только его.
        На наскоро выровненном песке почти в прямой видимости храма Тота была вычерчена восьмиконечная звезда с кривыми лучами неровной длины. Вдоль небрежно начертанных на песке линий - взрыхленных канавок - были расставлены и разложены всякие странные вещи и амулеты. То кусок старого, связанного хитрым узлом ремня, то потрескавшийся от времени крошечный каменный божок, то сухая ветка пустынной колючки, изломанная странным знаком. Даниил узнал разрезанную на клочки форменную жреческую шкуру Ратаммасха, браслеты Аиды, амулеты Мулунгувы.
        Все четверо, причастные к тайным силам, уже заняли места каждый у своего луча. Причем в четырех из оставшихся свободными углах звезды лежали пожелтевшие человеческие черепа. Даня мельком зыркнул на Круха - не иначе, из его хозяйства.
        Забежав вперед, Упуат как ни в чем ни бывало, улегся рядом с одним из черепов. Только что голову на него не положил.
        - А теперь пусть все посторонние уйдут, - сухо распорядилась Аида. - И пошустрее, мужланы!
        Как ни странно, никто из вертевшихся поблизости полутора десятка воинов и не подумал возражать соплюхе.
        - Ты уверена, сестра, что с тобой ничего не случится? - только и спросил на прощание Наакон.
        - Я буду осторожна, брат! - пообещала девица.
        - А они точно без тебя не обойдутся? - все еще колебался Рыжебородый.
        - Неизреченной Матерью заклинаю - иди быстрее, - вместо ответа почти выкрикнула она. - Урочное время истончается!
        После того как никого, кроме чародеев и нетеру, в долинке между двумя дюнами не осталось, началось действо.
        Первым был Крух. Он приплясывал, завывал не хуже Упуата, вертелся на месте, поминал через слово своего Нгаа и вообще вел себя, как шаман из исторического фильма среднего голливудского уровня. Вот он рухнул на месте, издав напоследок громкий рев.
        Сразу за ним продолжил Мулунгува, принявшись бить в свои тамтамы. Именно в тамтамы
        - кроме знакомого Дане большого барабана, было еще два маленьких, и на всех трех колдун играл не хуже любого джазмена.
        Затем эфиоп принялся выкрикивать заклятия в ритме, напомнившем Дане древний рэп.
        Вот он закончил, закрыв глаза, и тогда вступил Ратаммасх, который завыл одну-единственную ноту - вибрирующую, бесконечно длинную, заставляющую замирать сердце.
        А потом запела Аида. Запела хрипло и страшно, на непонятном языке.
        В этой песне чувствовались угроза, ярость, готовность умереть, но победить и даже после смерти не давать покоя врагу. В ней слышались отзвуки древних битв и грохот сталкивающихся миров. Но вот девушка смолкла, опустившись наземь.
        Пришла пора вступать и ему, но Данька вдруг запнулся, не зная, что делать дальше. Все глаза устремились в его сторону. «Ну же, давай быстрее!!» - говорили взгляды всех четырех.
        А Даниил так и стоял, замерев с поднятыми руками.
        Какова его роль в этом представлении? Дурацком и бессмысленном, по мнению хвостатого нетеру. Что он должен сделать или сказать?
        Что-то вроде «абра-швабра-кадабра-крекс-фекс-пекс-секс-кекс»?
        Или вообще спеть им по-русски какой-нибудь из хитов Козлодоева или Леды Бемс?
        А, вспомнил!
        - P'hnu mglluCthulhu R'lyeh fhtang a ftaga!!! - изо всех сил давя ироническую ухмылку, выкрикнул Даня услышанную в каком-то фильме фразу, придавая голосу и лицу выражение как можно большего исступления. - Yaa, yaa!! Chub-Nigguratt!!
        Дальнейшее навсегда осталось в его памяти. Даже став глубоким старцем, он иногда просыпался в холодном поту, вспоминая те секунды.
        Начертанная на песке звезда вдруг засветилась сиянием - зелено-голубым и каким-то очень гнусным, словно осклизлым на ощупь.
        Чернокожий колдун побледнел, можно даже сказать, побелел - так сильно посветлела его кожа. Ливиец просто рухнул навзничь, закрыв голову руками. Даже Упуат прижался к земле, весь напрягшись, шерсть его вздыбилась, а в глазах - Данил мог в этом поклясться - возник неподдельный ужас!
        А затем в уши ввинтился истошный визг Аиды, перекрывающий все.
        Над октограммой из ничего сгустилось сумеречное облако, клубящееся потоками темного тумана. Мгновение-другое оно подергалось, словно пытаясь вырваться из клетки, образованной налившимися мертвым светом лучами звезды, но, видно, не сумело победить наложенное заклятие.
        Вслед за тем земля под ногами качнулась, спрессованный ледяной воздух ударил в лицо, и что-то похожее на тень стремительно понеслось к храму.
        Грохот разлетевшейся стены перекрыл даже визг кушитской принцессы, верещавшей не тише обычной базарной торговки.
        А дальше что-то случилось и с Даниилом. Он вдруг словно стал неизмеримо выше ростом и воспарил над землей, наблюдая картину происходящего как бы (вот именно как бы) сверху.
        Парень не чувствовал своего тела, и зрение у него изменилось. Но тем не менее он ясно видел клубящийся огромный сгусток серого мрака (да-да, именно так: то был непроглядный мрак серого цвета!), который стремительно распространялся там, внизу, по иссушенной земле, и который нельзя было увидеть обычным зрением, как Даня откуда-то твердо знал.
        Мрак этот раскинул в разные стороны ветви такого же, как и он, бескровного цвета, вместе с тем чем-то отличавшиеся от материнского облака.
        Он видел, как эти полосы тумана, напоминавшие щупальца, крушили остатки стен, устоявших после первого удара, а потом…
        Из облака вылетела стая длинноклювых ибисов. С громким клекотом спикировала она на землю, сметая цепочку жрецов, высыпавших из укрытий, обрушившись на вырвавшихся из разгромленного каменного сарая хурсарков и превращая их в крошево из мяса и костей.
        А затем из-под храмового фундамента вдруг выплыла какая-то сияющая дымка, обволокла ополоумевших птиц, щупальца и облако, и все пропало.
        Даня вновь обнаружил себя стоящим на песке у одного из лучей восьмиугольной звезды. Правую сторону груди обжигал холод, распространяющийся от талисмана Стоящего У Тропы. На живот словно кто-то бросил раскаленный уголек - это разогрелся кристалл, отданный ему Древним.
        Храм Тота скрыло облако пыли. Земля еще вздрагивала, сотрясаемая последними отголосками сшибшихся тут сил.
        Рядом с Аидой на песок упала сморщенная мумия священного ибиса, и девушка, видать, от неожиданности перестала орать.
        - Ты действительно великий колдун, - сообщил Мулунгува Даниилу, все еще не пришедшему в себя и не понявшему до конца, что случилось. - Но ты еще и безумец, каких свет не видывал. Произнести такие слова во время такого обряда! Если бы имя Владыки Предвечных Вод было произнесено правильно, то он явился бы сюда во всей мощи своей! Два звука, всего два звука отделяли тебя от смерти. Нас всех отделяли,
        - поправился эфиоп. - Но поясни мне на милость, зачем тебе понадобилось вызывать еще и Великого Козла??!
        Но тут Упуат наконец пришел в себя и, не стесняясь посторонних, подскочил к Даньке и…
        Признаться, Горовой не был пай-мальчиком и имел некоторый опыт в употреблении крепких выражений.
        Но уже спустя минуту он вынужден был согласиться, что его познания не идут ни в какое сравнение с запасом сведений специалиста по связям с общественностью при Великой Девятке.
        Брань на полудюжине известных и бог весть скольких неизвестных языков вперемежку вылетала пулеметными очередями из пасти нетеру, не закрывавшейся ни на миг.
        Коллеги Даниила по чародейскому цеху и вожди, примчавшиеся на шум, только молча стояли вокруг, отвесив челюсти и почтительно внимая излияниям хвостатого спутника херихеба. Затем бочком-бочком стали неторопливо отходить и скрылись за ближайшим склоном.
        - Голая бесхвостая обезьяна!!! Позор ученого сословья всех времен, рас и миров!!!
        - выкрикнул Упуат и в изнеможении опустился на песок, высунув язык.
        Кажется, этот взрыв гневных эмоций опустошил весь запас его сил.
        - Ты хоть имеешь представление, кого сейчас призвал? - хриплым полушепотом осведомился волчок полминуты спустя у все еще не отошедшего от потрясений Дани.
        - Примерно… - убито ответил студент.
        - Нет, не имеешь! И только это тебя хоть слегка извиняет. Ну, хоть бы со мной посоветовался. Сейчас, наверное, все мои братья стоят на ушах, а может, даже ликвидируют последствия твоих милых шалостей… Да, - уже смягчившись, продолжил Упуат, - я, бесспорно, тоже виноват - недооценил девчонку и ливийца, да и амулеты у тебя следовало отобрать - тоже сработали не так, как я себе воображал. Но все же это не освобождает тебя от обязанности хоть немного думать.
        - Ну не знал я… Действительно не знал, что они существуют. Думал так, фантастика…
        - Ты ведь и про нетеру так думал, - раздраженно прозудел Упуат. - Мог бы уже понять, что если ты про что-то не знаешь, то вовсе не обязательно, что этого нет.
        - Ну не знал я, - как-то жалобно, почти по-детски, повторил Даня. - Да и вообще… У нас книжки со всеми этими заклинаниями в Интернете лежат. А церковь Великих Старейшин так и подавно официально признанная религия - не хуже толкинизма и джедаизма. И ничего страшного не происходило.
        - Я в курсе, - с оттенком печали сообщил Проводник, уже, кажется, успокоившись. - И ваше счастье, что вы и в нормальных-то исконных своих богов теперь уже почти не верите… Да плюс еще время такое наступило - смена циклов. Великие не имеют полной силы и вообще… Но то, что все это у вас доступно каждому дураку, разумеется, непорядок. Надо будет поставить вопрос…
        - Да уж, непорядок, - не удержался Даниил от комментариев. - А то, что планета людей стала каким-то заповедником нечистой силы, - это по-твоему как?
        Даня тут же спохватился, что невольно отнес к нечистой силе и собратьев Упуата, но волчок только обнажил клыки в своей собачьей усмешке.
        - Эх, знал бы ты, кто водится на Земле в твое время… Ладно, давай вперед, а то там наши парни прирежут последних пленников. А не мешало бы у них кое-чего порасспросить.
…Первой, кто встретился им по дороге к храму, была Хайса, весьма собой довольная. Высоко подняв, она несла отрубленную голову того самого жреца-привратника, что сутки назад высокомерно не пускал в храм, ставший гнездом сил тьмы, законного наследника трона Египта.
        - Радуйся, владыка чародеев! - воскликнула она, потрясая жутким трофеем в воздухе.
        - Я убила верховного жреца этого храма, твоего злейшего врага! Вели вознаградить меня!
        И швырнула еще сочащуюся кровью бритую башку под ноги Даниилу.
        Решив не спорить, археолог сдернул с пальца перстень с изумрудным скарабеем и кинул женщине. Та ловко поймала его и по-обезьяньи сунула за щеку.
        Разгром врага был полным. Кого не истребила магия, невзначай вызванная Даней (лучше и не думать, что за ней на самом деле стояло), тех прирезали воины, горевшие вполне понятной местью за вчерашний разгром и жуткую бесчестную смерть товарищей. Лишь нескольких вытащенных из-под обломков служителей культа успели воины Рахотепа отбить у союзников, да и то сообщив им, что пленники нужны для предания мучительной казни.
        Царевич и Даниил наскоро допросили жрецов, но те лишь бормотали что-то маловразумительное, видно совсем потеряв голову от страха.
        Всем распоряжаются недавно назначенный Верховный жрец и двое его помощников, которых сейчас нет на месте (а где они - неизвестно). Беседовали с некими существами только они, доступ в тайные помещения храма также был открыт им одним. А все, кто раньше имел на это право, были куда-то отосланы новым Верховным жрецом, и известий о них больше нет. А они люди маленькие и ничего не знают. Ой, благородные господа, не бейте, все скажем… Да, правда, по ночам приближенные жреца куда-то ездили, и, говорят, кого-то привозили, уводили в тайные подземелья храма, но об этом они тоже мало знают - и вообще они почти ничего не ведают. Случалось, людей в жертву приносили, но это совсем редко. И это тоже делали слуги жрецов, а они лично никого не резали, только держали…
        И пусть его царское высочество и чародей херихеб не убивают их, они во всем признаются, пусть им только скажут, в чем они должны сознаться?..
        - Дело ясное, - подытожил Джедефхор, после того как допрос закончился, а пленникам отсекли головы. - Настоящее змеиное гнездо. Ну что ж, давай, Рахотеп, выставь на всякий случай человек пять снаружи, а остальным нужно будет обыскать храм.
        - Если надо - по камешку разберем! - рявкнул бравый вояка. - Ну-ка, за мной!
        - Нет, - вдруг заупрямился Мулунгува.
        - Дальше мы не пойдем, - почти синхронно с ним заявил Крух.
        - Ни за какое золото, - уточнила Хайса, уже украсившая свою заскорузлую длань подарком Даньки. - Нгаа, отец наш подземный, не одобрит, если я войду туда. Лица ливийцев и чернокожих воинов явственно говорили, что они вполне солидарны с магами. - Это ваш храм и ваши боги, - бросила Аида, удержав за пояс двинувшегося было вслед за египтянами Наакона. - Нам там нет места.
        И выжидательно уставилась на Упуата, словно ища у него одобрения и поддержки. Пес, возможно, решивший, что публичных речей на сегодня с него хватит, промолчал.
        Говорить и переубеждать союзников никто не стал - все было ясно и так.
        Эти храбрые люди, не боявшиеся смерти, больше, чем огня, страшились неведомого. И
        - как имел возможность буквально только что убедиться археолог - не зря страшились.
        Не оглядываясь, египтяне во главе с Джедефхором и Рахотепом вошли в двери храма. Вместе с ними проследовал и херихеб Джеди, он же Даниил Сергеевич Горовой.
        Глава восемнадцатая
        ОКОВЫ ТЯЖКИЕ ПАДУТ
        Дюжие подчиненные Рахотепа взломали за алтарем в главном нефе храма ворота, ведущие в тайную половину святилища, и египтяне двинулись к цели. Перед этим военачальник чуть ли не силком вручил Каи и Даниилу по увесистой, но удобной палице с бронзовым навершием - из числа трофейного оружия.
        Запретные помещения храма не представляли собой, по крайней мере пока, ничего особенного.
        Ловушек покуда не отмечалось, да и бегущий впереди Упуат о них должен был заблаговременно предупредить.
        Никаких скелетов, угрожающих надписей вроде «Вход воспрещен! Нарушителя сожрет Анубис!» или «Осторожно! Злые демоны!» не было.
        Вернее, надписи на стенах были, но содержания довольно прозаического, насколько мог заметить Даниил.

«Год 7-й правления фараона Джосера, месяц 3 сезона „перет“, день 25. Принц и смотритель храма Небкаура сказал главному жрецу Тетихотепу: „Вам следует знать, что первое появление Саху произойдет в 5 месяц сезона „перет“ в 16 день. Вам надлежит проинформировать жрецов городского храма, называемого „Могущество - это Небка справедливый“, и храмов Анубиса и Себека. Пусть это будет записано на доске объявлений в храмах…“
        Или «Год 7 месяц сезон „перет“ день 17. Получено пожертвований в связи с первым появлением звезды Сотер - караваев хлеба - 2000, кувшинов пива - 60…»
        Даня почувствовал, как сводит желудок, напомнивший, что с утра в нем не было ничего, кроме нескольких ячменных хлебцев с медом.
        Да, пожалуй, караваи, съеденные в неведомой древности во славу Тота, и выпитое за его же здоровье пиво сейчас бы не помешали. Дальше они вступили, видимо, в ту часть тайных помещений храма, где хранились несъедобные дары, в разное время поднесенные прихожанами Носатому. На полу и на сундуках стояли высокие алебастровые вазы, изящные урны с изогнутыми орнаментальными ручками, вырезанные из цельного куска камня. Пузатые сосуды с очень широким низом и довольно узким горлом. Ритуальные чаши для возлияний - от больших до крошечных, тонкие фаянсовые и серебряные фиалы.
        Оттиски печатей на дверях и сундуках относились, как определил наметанный глаз египтолога, к самым разным временам. Несколько раз Данька с трепетом обнаруживал имя легендарного Менеса-Афры - Царя-Скорпиона. Но больше всего подношений поступило в эпоху Третьей династии, во времена правления фараонов Небка и Джосера. С владыками нынешнего царствующего дома у слуг Тота, вероятно, отношения не складывались. Лишь на одном или двух сосудах красовался картуш с титулатурой Джедефхорова деда Снофру. Имени здравствующего владыки Обеих Земель Хуфу не было видно вообще.
        Затем они вошли в зал, оказавшийся абсолютно пустым. Стены его были сложены из глыб полированного красного гранита, причем стыки подогнаны так, что между ними нельзя просунуть даже лезвия бритвы.
        В них были пробиты восемь симметричных - друг напротив друга - проходов, закрытых массивными гранитными плитами, вставленными в пазы и, судя по всему, двигавшимися вверх-вниз, уходя в выдолбленные в камне гнезда. У Дани вдруг возникла странная мысль: неведомые строители копировали дизайн гермодверей какого-нибудь звездолета, предназначенного для освоения дальнего космоса…
        Но обдумать все как следует парень не успел.
        Они свернули в одну из открытых дверей, прошли анфиладой темных комнат и оказались в небольшой восьмиугольной камере, в центре которой находился грубо вырубленный колодец или лаз, начинающийся у площадки перед большой галереей и ведущий вниз.
        Вход в него, по всей видимости, закрывался точно подогнанным клинообразным блоком, сейчас лежащим рядом на полу.
        - Так-так, - Упуат несколько раз шумно потянул воздух. - Чую, мы на верном пути.
        Волчок уже болтал, почти не таясь. Правда, преимущественно по-русски, чтобы не смущать правоверных египтян. И все равно те невольно замирали при звуках речи, вылетавшей из собачьей пасти.
        По косо уходящему вниз колодцу, упираясь в стены руками и ногами, люди спустились вниз и выбрались в узкий квадратный туннель. Следом за ними выскользнул и Путеводитель.
…Лишь несколько шагов они сделали по туннелю, и началось… Как будто неслышный, но мощный звук обрушился на него - Данила ощущал эти колебания всем телом, каждой клеточкой кожи. Чувство было такое, будто он попал внутрь какого-то исполинского музыкального инструмента, настроенного на одну зловещую ноту. Данила представил, как темный поток плещется в каменных переходах, отражаясь от красных гранитных стен и потолка.
        Джедефхор покачнулся, Каи перегнулся буквально пополам.
        Инстинктивно Горовой подскочил к товарищам, и им сразу стало легче - видно, амулет Стоящего У Тропы защищал не только самого Даньку, но и тех, кто находился рядом.
        - Вперед, жми, давай! - громко пролаял ему нетеру.
        И тут из-за поворота коридора выползло оно…
        Потом, восстанавливая все происшедшее в памяти, Даня никак не мог отчетливо вспомнить - как именно это выглядело.
        Но, несомненно, то был шедевр биотехнологии акху.
        Больше всего существо напоминало громадного, размером с солидного медведя, осьминога, разве что покрытого чешуей, с толстенными короткими щупальцами, заставлявшими невольно вспомнить чуть не погубившего Джедефхора псевдокрокодила. Но при этом на брюхе у него имелось множество маленьких ножек, на которые тварь опиралась. Шесть или восемь зубастых пастей располагались по периметру нижней части тела. Россыпь полыхающих белым огнем глаз…
        Одним словом, гадость редкая.
        Не менее гнусной и жуткой была и свита монстра.
        Справа на шипастых ножках бежало что-то похожее на гигантского богомола, грозно щелкавшего дюжиной тонких пилообразных лап. При этом у существа была почти человеческая голова с негроидными чертами, и Даня содрогнулся при мысли, чья это могла быть голова.
        Слева наступали два омерзительных гибрида, походивших на что-то среднее между двуногим динозавром раптором или игуанодоном и ставшей на задние лапы гиеной.
        Каи за спиной Даниила тоненько завизжал, но сам археолог не успел сильно испугаться. Все четверо инфернальных стражников, ухая и завывая, устремились в атаку на группу, сгрудившуюся вокруг Джедефхора и Упуата, словно не заметив Даню и
«эксперта-криминалиста». Впереди бежали ящеры и богомол, за ними, не слишком спеша и тяжело переваливаясь, зубастый спрут. Они пронеслись мимо, обдав херихеба и писца волной зловония. Талисман акху снова сработал.

«Все, пропал принц», - мелькнуло у Данилы.
        Но он недооценил выучку Рахотепа и его ребят.
        Хоть египтяне у историков и считались не слишком храбрыми воинами, но эти, похоже, были исключением.
        Командир взмахом руки отшвырнул принца в тыл сомкнувшимся и выставившим копья солдатам, выхватил, приседая, меч и что-то выкрикнул. Бронзовые острия совершили слитное движение - и первый «гиенодон», прыгнувший на них, визжа, повис на копьях. А спустя секунду темное бронзовое лезвие в руках старика Рахотепа лишило головы второго, хоть тот и успел прочертить когтями багряную черту на щеке воина.
        - Что стоите??! - визг Упуата отвлек Даниила и Каи от созерцания схватки.
        Волчок рвал когтями поверженного богомола, ухитряясь уворачиваться от молотящих воздух клешней:
        - Вперед, мы догоним!
        Инстинктивно догадавшись, что сейчас как раз тот случай, когда нужно не обдумывать приказы, а слушать старших, Данила Горовой устремился вперед, увлекая за собой Каи.
        Уже поворачивая, он краем глаза увидел, как «осьминог» пытается прижать к стенке фалангу, телохранителей, а Упуат, вскочив твари на голову, вгрызается зубами в ее кажущееся неуязвимым тело.
        Коридор, другой коридор, узкий проход, где плечи едва не задевали стены, обширный зал с колоннами и смутно виднеющимся проходом в дальнем конце. Даня затормозил, словно наткнувшись на невидимую стену. Бежавший позади Каи тоже остановился, испуганно ойкнув.
        Из-за колонны выступила фигура. Всего-навсего человек, вздохнул с облегчением археолог.
        Человек как человек. С гладко выбритой головой, из одежды простая набедренная повязка. Высокие плетеные сандалии на почему-то обвитых белыми обмотками ногах. Подпоясан самой обычной веревкой. За нее заткнута плеть.
        Он просто стоял, загораживая проход, и смотрел на парней чуть улыбаясь. И от этого взора мурашки побежали по спине у Даниила. Взгляд этот имел силу удара, валящего с ног.
        А затем человек извлек из-за спины странное оружие - короткий жезл, украшенный зловещего вида крюком. В тусклом свете факела он зеркально блеснул, словно был выкован из стали. Но ведь сталь еще не изобрели?
        Внезапно абрис жезла странно замерцал, как голографический образ, когда садятся аккумуляторы у синтезатора.
        Молча противник взмахнул своим оружием, очертив в воздухе замысловатый знак, и ощущение смертельной опасности бросило Даню на пол.
        Из-за спины хлестнула в разные стороны каменная крошка.
        А потом…
        Истошный крик безумной боли наполнил темный зал, заметался в переходах и замер. Вскочивший на четвереньки Данька обернулся.
        К счастью, темнота скрыла от него подробности, иначе бы его, наверное, стошнило. Каи, друга Джеди, веселого доброго парня уже не было на этом свете. Лишь две смутно различимые половинки человеческого тела в черной луже, лежащие у стены, располосованной крест-накрест, словно была она не стеной из прочного камня, а дешевой пенопластовой декорацией.
        И все.
        Забывшись, Даня в ярости поднялся на ноги и шагнул к человеку, занося над головой палицу.
        Ухмыльнувшись, тот поднял свой жезл… И тут на груди Дани засветился бледно-лиловым сиянием талисман акху.
        Незнакомец замер и с явной опаской отступил на пару шагов. И оружие в его руке потускнело, словно теряя силу.
        - Любопытно, любопытно, - холодно прошелестело в затхлом воздухе. - Но это уже не имеет значения. Для тебя, человек, крюк Азат-Тога не велика защита. Но ты забавный. Мне даже стало немного смешно. За это я дам тебе легкую смерть…
        За спиной Дани послышался торопливый топоток, и между ним и убийцей Каи возник Упуат, весь вымазанный в крови и слизи покойных хурсарков.
        Посмотрел туда, где остывало тело их товарища.
        - Зря ты так… - бросил он сквозь зубы. - И без того уже нарушил все, что можно! Придется тебя наказать. Ну что, Хонсу, сам пойдешь или мне тебя тащить?

«Хонсу-Скиталец! - подумалось Даньке. - Тот самый нетеру-изменник! Вот он - Странник, что должен служить тому ужасу из папируса!»
        - И куда ты собрался меня эскортировать? - осведомился Хонсу. - Не на Великий ли Совет?
        - Хотя бы! - с вызовом оскалился волчок.
        - Напрасно ты ввязался в это дело, - печально проронил Скиталец, с сожалением глядя на пса. - Еще неизвестно, кто из нас больше нарушил инструкций. По крайней мере не я задействовал без особой на то надобности программу «Осирис»…
        - Заткнись! - быстро прервал его Упуат. - Твое умение краснобайствовать всем известно. Только зря не надейся, мне баки не забьешь. Лучше подчинись по-хорошему!
        - У тебя ничего не получится, Проводник… - сказал бритоголовый бесстрастно.
        - Это мы еще посмотрим, Скиталец! Р-р-ав! - ответил Упуат, демонстративно поднимая заднюю лапу. Отшвырнув жезл - тот не упал, а, вопреки логике, повис в воздухе, Хонсу вырвал плеть из-за пояса, но не кинулся с ней на волчка, чего можно было ожидать, а что-то выкрикнул и бросил бич на пол как раз посередине между собой и Путеводителем.
        Еще в воздухе плетка вспыхнула ярким бело-синеватым пламенем, словно электросварка, и на каменные плиты шлепнулась самая настоящая огненная змея.
        Уже в следующее мгновение она ринулась на Упуата, обвив собачье тело полыхающим зигзагом.
        Но пес вовсе не был мгновенно испепелен, не стал кататься, воя от боли. Наоборот, хотя и злобно рыча, он спокойно и деловито принялся зубами рвать обвивший его светящийся жгут.
        - Давай, давай, старайся, - прозвучал насмешливый голос. - Лет через десять, может, и справишься…
        Даня вновь повернулся к Хонсу. Тот нехорошо улыбался.
        - Ну что, человек, ты вроде бы хотел сразиться со мной? Тогда давай, начинай. Видишь, у меня нет оружия. Брось эту глупую дубинку и займемся…
        - Всегда к вашим услугам, - бросил археолог, ощутив странное спокойствие в мыслях и полное отсутствие страха.
        Не думая больше ни о чем, Даниил мягко отодвинулся назад, уходя в низкую стойку.
        Сейчас самое время вспомнить уроки двоюродного деда, Дмитрия Олеговича Громыженского, мастера знаменитой Харьковской школы интегрального рукопашного боя, в которой считали за честь стажироваться сенсеи из знаменитого Шаолиня.
        Бог он или не бог, а в человеческом облике может оказаться и вполне уязвимым. Вон, когда в первый свой «древнеегипетский» день Данила случайно оттаскал Проводника за уши, тот прямо визжал от боли.
        Хонсу спокойно, как-то даже лениво шел к нему.
        Вот он уже на расстоянии удара…
        Какая-то часть сознания парня подсказывала, что надо бы дать противнику сначала показать, на что тот способен, и уж на этом основании строить тактику боя, но Даня отлично понимал, если предоставить нетеру беспрепятственную возможность показать себя, то делать выводы, скорее всего, будет некому.
        Поэтому он ударил первым, со всей скоростью и силой, на какие был способен.
        Ударил самым убийственным приемом, который знал - крепко сведенные пальцы одной руки в глаза, другой - в горло.

«Великая лягушка сокрушает тигра и дракона».
        Правильно проведенный прием отбить было невозможно. Но на этот раз у лягушки ничего не получилось. Данька пролетел шагов пять, с маху врезавшись спиной в колонну.
        Боль взорвалась в голове пучком искр, но все же археолог сумел не упасть и вновь ринулся в атаку, стараясь носком сандалии попасть Хонсу в самое болезненное место, какое есть у мужчины.
        Скиталец вмиг ушел с линии атаки, и Горовой еще успел увидеть раскрытую ладонь нетеру, летящую ему в лицо…
        Осознал себя Даниил, только лежа у противоположной стены и чувствуя, что уже не встанет. Пожалуй, сравнить это ощущение можно было с тем, как если бы он получил удар гранитной ладонью от какого-нибудь ожившего истукана у входа в треклятый храм.
        Да, вот и все… Не нам, людишкам, драться врукопашную с богами…
        Сквозь пелену боли и головокружение молодой человек увидел нависший над ним силуэт.
        - Ты позабавил меня, - спокойно сказал Хонсу. - И умрешь легко, как я и обещал.
        Он занес ногу прямо над головой студента, чуть согнув ее в колене.

«Все - теперь точно конец».
        Вот судьба - быть раздавленным сандалией египетского бога за четыре с гаком тысячи лет до своего рождения…
        Ярчайшая вспышка ослепила Даню, и окружающий мир почти пропал.
        Но перед тем как слезы окончательно затопили обожженные глаза, он успел разглядеть, как, охваченный золотистым пламенем, истаивает, растворяется нетеру-предатель.
        Последнее, что услышал парень, был долетевший откуда-то издалека придушенный вопль
        - вполне человеческий.
        Очнулся Даниил оттого, что чей-то шершавый влажный язык настойчиво гулял по его лицу и телу. Из чего следовало, что он, во-первых, жив. А во-вторых, что «наши победили».
        Открыв склеенные кровью веки, Горовой почти с наслаждением узрел волчью мордаху усердно трудившегося над ним бога.
        - Упуатушка, - пробормотал Даня опухшими губами. - Ты с ним справился?
        - Я его… проводил, - нарочито скромно произнес Упуат. - Ты же знаешь, что я Проводник. Вот теперь он в Дуате.
        - А он… не вернется?..
        - Вернется, конечно. Может, лет через пятьсот. Без второго знака да без…
        Волчок сделал красноречивую паузу.
        - Ладно, идти сможешь? Вижу - нет. Сейчас я тебя полечу.
        Еще несколько минут интенсивных прикосновений собачьего языка, и Даниил ощутил, что вполне может встать на ноги и даже идти.
        Конечно, чувствовал он себя довольно скверно, но по крайней мере мог свободно передвигаться, и голова была вполне ясной.
        Поднявшись, для этого все же пришлось опереться о стену, Даня увидел живого и невредимого Джедефхора, а с ним - Рахотепа и воинов. Слава всем богам, они тоже были живы. Правда, их вид говорил о только что перенесенной жестокой схватке - всех пятерых телохранителей украшали окровавленные повязки, а двое еле держались на ногах, тяжело опираясь на обломки копий. Но могло ведь быть и хуже.
        Все вместе, тревожно озираясь, они пересекли зал, ставший местом битвы человека с богом, что оказалась для последнего роковой.
        Вот и ведущий из зала коридор. Египтяне осторожно пересекли его. На их пути оказалась только одна решетка с копьями, падающая с потолка, но Упуат обезвредил ее, сломав примитивный спусковой механизм.
        - Все, - несколько ошарашенно произнес волчок. - Пришли… М-да…
        Они оказались в квадратной, с не слишком высоким потолком комнате, стены которой были выложены аккуратно нарезанными плитками алебастра.
        Ни единой двери, ни единого отверстия - ничего. Упуат некоторое время напряженно стоял, словно к чему-то прислушиваясь или чего-то ожидая. Усы на его острой морде слегка подрагивали.
        - Они там, - решительно бросил пес, указывая на торцевую стену. - Во всяком случае, Тот. Уж своего собрата я почую где угодно.
        Трое воинов, те, что могли свободно двигаться, и Даниил принялись простукивать стену. Но камень отзывался глухим звуком монолита.
        - Тут наверняка замок с секретом или еще что-то такое, - ответил Путеводитель, когда Даня доложил ему результаты.
        - Ну, так поищи их, - буркнул археолог. - А еще лучше - открой. Магию пусти в дело или не знаю там…
        - Пробовал, - сконфуженно сообщил Упуат. - Не получается. Тут такое место, где наша сила почти не работает. Подвалы храма Забытого Бога. Думаешь, почему акху удалось взять Тота в плен? Все заэкранировано настолько, что никакие волны не проходят. Ни электромагнитные, ни биологические. То-то мы никак не могли связаться с Носатым. Или вычислить Скитальца…
        При упоминании предателя нетеру злобно рыкнул.
        - И, понимаешь, тут, по-моему, нет никакого заклятия и защиты: просто не поддается. Был бы магический замок, а так - всего-то некая хитрая механика. Где-то надо постучать, нажать. Не по моей части это, Джеди… - виновато взвизгнул бог. - Предсказания там, пути Дуата…
        Даня, шумно вздохнув, сел на каменные плиты.
        Пройти по этим дьявольским подземельям, сразиться с целым стадом гнусных тварей, потерять товарища, сойтись в схватке с богом…
        И сейчас вот в двух шагах от цели спасовать перед обычной каменной стеной?
        Что ж ему теперь, до второго пришествия, то есть до самого Рождества Христова стучать по стенам в поисках скрытого механизма, авось сработает?
        А если подумать спокойно?
        А че тут думать? В наличии имеется один бог, уже признавший свое бессилие; один царский сын, который вообще вряд ли чем поможет - не царское это дело; несколько воинов, которые и в своем-то главном качестве уже бесполезны, и один житель XXIІ века.
        И нет у этого жителя ни лазерного бура, ни фульгурита, несколько граммов которого разносят любою скалу, ни сканера, просвечивающего стены…
        Стоп! А сканер-то у него как раз есть!
        - Слушай, Упуатушко, ты извини, не обижайся, конечно… Ты в своей собачьей форме… ну, ты вполне пес? То есть у тебя в наличии все животные качества?
        - Это ты про что? - недовольно заворчал Проводник. - Если ты хочешь спросить, могу ли я иметь дело с э-э, как это по-русски… с собаками женского рода…
        - Да нет! У тебя с нюхом как?
        - Да уж получше твоего, - все еще не понимал Упуат. - Тогда слушай: ведь когда люди открывали эти тайные двери, они ведь куда-то прикладывали руки, давили там, и не раз? Усек?
        И чуть не упал - визжащий Упуат едва не сбил его с ног, кинувшись радостно лизать в лицо - ну точь-в-точь самая обычная собака…
        - Все?
        - Да вроде все, - фыркнул Упуат.
        - Ну, ладно.
        Закряхтев, Даниил опустил оказавшегося довольно-таки увесистым пса на пол.
        Встряхнул затекшими руками, разминая сведенные напряжением бицепсы.
        Последние полчаса им обоим пришлось крепко поработать.
        Работа заключалась в следующем: Горовой с Упуатом на руках обходил по часовой стрелке стены, то поднимая волчка под потолок, то опуская к полу.
        Открыватель Путей тщательно обнюхивал каждый камешек, в подозрительных местах останавливался, сосредоточенно вдыхал-выдыхал и выносил свой вердикт.
        Пару раз Джедефхор предлагал «херихебу» подменить его, но ни Данька, ни нетеру не соглашались, мотивируя это тем, что именно в такой связке у Путеводителя усиливаются качества нюхача. На самом деле Упуат не хотел, чтобы в его отношения с египтянином проникло нечто похожее на панибратство. Верующих нужно держать на должном расстоянии от объектов их поклонения.
        Таким образом напарникам удалось обнаружить три камня, ничем от соседних не отличающихся, к которым чаще прочих прикладывались человеческие руки.
        Теперь оставалось самое главное - в какой последовательности нажимать на эти камни?
        Вдруг там предусмотрена еще и дополнительная система безопасности, которая просто заблокирует замок напрочь при одном неверном нажатии?
        Но тут уж даже великолепный нос бога ничем помочь не мог.
        Приходилось рисковать.
        Рахотеп, Джедефхор и Даниил встали на исходные позиции, и по знаку Упуата каждый дотронулся до своей «кнопки».
        Говорят, новичкам везет - у доморощенных взломщиков сработало с первой же попытки.
        Стоило нажать на последний из камней, как внутри что-то зажужжало, заскрипело, и стена вся целиком с утробным вздохом опустилась вниз.
        Первое, на что обратил внимание Даниил, почему-то именно это бросилось ему в глаза, был стоявший на бедном треножнике рядом с исчезнувшей стеной круглый ларец, выточенный непонятно как из цельного куска прозрачного горного хрусталя. Сквозь его стенки хорошо просматривались три светящихся золотом предмета замысловатой формы. Это и были пресловутые таблички с планами подземелий храма Тота. Которые так мечтал получить фараон Хуфу.
        И только потом, спустя несколько секунд, они увидели узников.
        В дальнем углу замерла в гордом одиночестве высокая худая фигура - человек, но с головой, подобной птичьей. Причем, хотя и похожей на ибисовую, но не один к одному. На поясе у него висела большая чернильница, источавшая зеленоватый свет (ею и освещалась крипта).
        Радостно взвизгивая, Упуат кинулся к своему соплеменнику и тут же принялся о чем-то оживленно с ним беседовать на непонятном языке. Кроме хозяина храма (нежданно-негаданно ставшего в нем пленником), тут было еще несколько человек. Высокий бритый (уже начавший обрастать) мужчина, чем-то похожий на Джедефхора и самую малость - на Хуфу. Двое крепкого сложения египтян, чьи рельефные мышцы никак не вязались с выражением подлинного ужаса на лицах.
        И - тонкая девичья фигурка у стены, зашевелившаяся при появлении освободителей. Анх… Жива! Вот она приподнялась, вглядываясь в лица гостей, вот вскочила и метнулась к Дане. Он уже приготовился заключить ее в объятия, но девушка стрелой пролетела мимо, едва не сбив «соседа» с ног, и бросилась на грудь принцу.
        - Джедефхо-ор!! Я верила, я знала, что ты спасешь меня!
        Почему-то Даниилу стало очень грустно, и он отвернулся, стараясь не глядеть, как девушка рыдает на груди у голубоглазого, успокаивающе поглаживающего ее по волосам.
        Хотя ведь так будет лучше, правда? Но почему щиплет глаза?
        И тут взгляд Горового упал на стоявшие у дальней стены предметы, и он забыл обо всем.
        Огромный котел, целиком выдолбленный из какого-то странного, синеватого с розовыми прожилками камня. В таком котле можно было сварить теленка.
        Или не теленка…
        Большой стол - базальтовый, с выщербленной по краям столешницей.
        Набор бронзовых ножей, долот, полочек и еще бог весть чего.
        И чем дольше смотрел на все это Даня, тем страшнее ему становилось.
        Строки из треклятого предсказания явственно звучали в ушах:

«Странник закалывает богов ЕМУ, разрезает их и варит кушанье в котлах своих. И пожирает ОН их божественную силу, и съедает их чары».
        Рядом возник Упуат. Он озабоченно заглянул в лицо Даниилу, проследил, куда направлен его взор.
        - Чем тебя так заинтересовало это барахло? Разве ты собирался умирать? Вроде рановато к бальзамировщикам? - ободряюще тявкнул Путеводитель.
        Он вновь вернулся к Тоту и поэтому не увидел облегчения на лице «херихеба».
        Он-то чуть было не решил, что акху в союзе с изменником Скитальцем собирались начать претворять предсказание старого безумного египтянина в жизнь уже прямо здесь - с непосредственным участием своих пленников.
        А это всего лишь предметы ремесла местных чучельщиков!
        То есть мумификаторов, конечно. Даня почувствовал, как его разбирает истерический смех, сдержать который он был уже не в силах. Видно, дикое перенапряжение последних дней и часов все-таки доконало его нервную систему.
        Глава девятнадцатая
        В ЗАСАДЕ

«Большая Тройка » совещалась уже третий час кряду, а свет в конце туннеля так пока и не забрезжил.
        Результаты экспедиции к храму Тота были, мягко говоря, не совсем утешительными. Да, они освободили Носатого и пленных египтян…
        - И этого с головой хватает! Оба нетеру с жалостью скосили глаза на Даньку и, не сговариваясь, вздохнули. Молодо-зелено, да еще и человек. Что возьмешь с этой неразумной расы, привыкшей больше полагаться на чувства, чем на рассудок.
        - Безусловно, - щелкнул своим птичьим носом-клювом Владыка Счета и Письма. - И я вам несказанно признателен за избавление от оков… Ну, тут, положим, Носатый приукрасил действительность. Никаких оков на божественном узнике не было. Да и вообще выглядел он для бывшего зэка довольно сносно. Не то что люди. Бедняга Хемиун почти двадцать килограмм веса сбросил, а у Анх…
        Даниил скрипнул, зубами от бессильной ярости. У девчонки среди черных, как смоль, волос появилась серебряная прядь. И глаза, обычно лучащиеся веселым светом, словно потухли. Правда, Путеводитель клятвенно заверил Даню, что проведет с нею сеанс усиленной психотерапии, но пока единственным врачевателем душевных ран юной египтянки оставался Джедефхор, ни на минуту не расстающийся с девушкой. Вот и сейчас молодая пара вместе со всеми празднует удачное завершение похода.
        А он, Даниил Сергеевич Горовой, нет чтобы участвовать во всеобщем веселье, так вынужден же травить байки в компании с двумя инопланетянами. Которые распекают его, будто нашкодившего щенка. И за что, спрашивается? За то, что он вызвал серый туман? За невзначай ожившие мумии священных ибисов? Так ведь все хорошо закончилось. Победой. Победителей же, как известно, не судят.
        - Ой! - накуксился Упуат. - Никто тебя судить не собирается. Время твое еще не приспело. Иначе тут бы уже давно Судья нарисовался. Он своей добычи ни за какие хлебцы с пивом не отдаст.
        При упоминании о пиве Открыватель Путей плотоядно облизнулся. На сегодняшней пирушке ее участникам было предложено продегустировать очередной шедевр Мастера под названием «Слезы Маат» (разумеется, об этом знали только Путеводитель и его длинноносый собрат).
        Хнум клятвенно заверил, что его продукт основательно прочистит мозги людей, вкусивших этого хмельного нектара. Ничего из увиденного и пережитого за время кампании не задержится в их памяти. Они будут помнить лишь то, что совершили паломничество к дальнему храму Тота. А вот страшные подробности сотрутся напрочь. Так что не зря Упуат заверял своего двуногого приятеля, что с его подружкой все будет в ажуре. Не случайно он и Даньку задержал на совещании, не дав парню расслабиться со всей честной компанией. Ведь до завершения операции «Двойник», как оказалось, еще ох как далеко.
        - Итак, что мы в итоге имеем? - задал риторический вопрос волчок. - Мы имеем улетучившихся в неизвестном направлении заговорщиков-акху, которые не отказались от своего гнусного намерения испортить всем жизнь. У нас есть эфиопская принцесса и ее бритый дружок, которых из-за чьей-то несдержанности, - поворот острого носа в сторону археолога, - необходимо доставить на остров Кефтиу. Ну и еще отряд египтян во главе с наследником престола, коим следует помочь с возвращением домой. Правильно я соображаю?
        Участники «совещания на высшем уровне» согласно покивали.
        - Какие будут предложения? Снова здорово. Сколько можно переливать из пустого в порожнее в конце-то концов? Тем более что здесь никто не прислушивается к мнению
«меньшинства». То есть к его, Данькиному, мнению. Что бы он ни предложил, тут же категорично отметается братьями по разуму. Так нечестно! Пусть сами тогда и думают своими премудрыми зверино-птичьими головами.
        Особенно этот, гордо именующийся Владыкой Счета и Письма.
        Ага, неужели все-таки до чего-то додумался?! Данька с вызовом уставился на Тота. - Ладно, - важно изрек Носатый. - Пошумели, пошумели, и будет. Пора делами заняться. Давайте разберемся и рассортируем их по мере сложности. Что там у нас? Египтяне. Ну, эти пускай добираются до столицы своим ходом. Верблюды и кони найдутся в храмовых конюшнях. Корабли отыщутся на реке. Недельки за две, думаю, управятся.
        - А безопасность? - встрял Данила.
        - За нее я ручаюсь. Никто им не помешает. Этот регион благодаря вашим стараниям уже полностью очищен от хурсарков. Теперь Аида и Ратаммасх. Их бы можно было отправить к месту назначения тропами Дуата…
        Путеводитель протестующе поднял переднюю лапу.
        - …Но сделать это невозможно по всем известной причине. Иайдах - одна из посвященных. Дуат ее просто вышвырнет. А то и уничтожит. Поэтому воспользуемся примитивной аэродинамической техникой. Я лично доставлю эту парочку на Кефтиу на своей летающей колеснице. Старший не против.
        Ого! А вот это ход. Появление Аиды и Ратаммасха на ковре-самолете, или что там имеется в таксопарке Тота, мигом подымет их рейтинг на небывалую высоту. Ну, держитесь, критяне.
        - А я? - робко поинтересовался Даня. - Вместе со всеми, в Меннефер? Или сразу домой?
        Снова те же жалостливые взгляды и тяжелые вздохи. Достали совсем, всезнайки!
        - С домом придется потерпеть, - урезонил его Тот. - А вот насчет Меннефера попал в самую точку. Туда и отправишься. Но не со всеми, а только с Проводником.
        - Тоже на летающей колеснице? - с затаенной надеждой осведомился Горовой, но ответ Носатого превзошел все его ожидания.
        - Пойдете через Дуат.
        - Но… - заикнулся волчок.
        - Дело не терпит отлагательства. Великий Совет уже дал добро.
        - Когда ты успел с ними связаться? - ревниво поднял бровь Упуат.
        - Десять минут назад. Старший сам вышел со мной на мыслесвязь и передал мне сверхсекретную информацию. Вместе с соответствующими инструкциями.
        - А почему я их не получил?
        - У Старшего никак не получается с тобой связаться. Ты часом не заглядывал в кувшин с пивком?
        Путеводитель подозрительно зашмыгал носом. Его глаза виновато забегали туда-сюда.
        Владыка Счета и Письма с укоризной покачал головой:
        - Опять за старое взялся?
        - Да я только понюхал! - оправдывался четвероногий нетеру. - Готов выполнить волю Великого Совета!
        - Спешите. Остальные указания получите уже на месте.
        Он поднялся во весь свой немаленький рост и вскинул руку в прощальном салюте.
        - Погодите, погодите! - забеспокоился Даня, уверенный, что вот сейчас мудрейший из египетских богов взмахнет рукой, и они с волчком тут же растворятся в этом самом неведомом и таинственном Дуате. - А как же мои друзья? Я хотел бы с ними попрощаться.
        Тот недовольно нахмурился. Снова ненужные сантименты. - Некогда! Проводник, начинай переход! - Э нет, почтеннейшие, так дело не пойдет! Горовой развернулся на сто восемьдесят градусов и скорыми шагами пошел к дверям. Нетеру остолбенели от неожиданности.
        - Эй! - окликнул приятеля Упуат. - Ты куда это намылился? - Я должен проститься с друзьями. Вдруг больше не доведется свидеться.
        - Однако! - развел руками Носатый. - Как ты с ним только справляешься?
        Он щелкнул пальцами. Данька мгновенно застыл на месте.
        - Давай открывай коридор! Прямо перед ним! Упуат, закинув голову вверх, принялся издавать какие-то свистящие звуки. Пространство перед молодым человеком стало наливаться рыже-золотым сиянием.
        Птицеголовый снова клацнул перстами.
        Даня сделал шаг вперед.
        Сизо-молочный туман.
        - Где это мы?
        - В Дуате, где же еще.
        - Так это и есть пресловутый Дуат?
        - Ты разочарован?
        - Есть такое дело. Я представлял себе это несколько иначе.
        - Например, как?
        - Ну, чернота. Безвоздушное пространство там всякое. Космос. И… не так медленно.
        - Медленно?
        - Ага. Думал, сделаешь шаг - и уже перенесся в нужную точку. А мы тут бродим уже, по-моему, битый час. И вообще, здесь сыро и холодно.
        - Потерпи немного. Уже скоро.
        - У меня такое ощущение, что ты сбился с курса.
        - Что?!
        - Ну, что мы… это… того… заблудились.
        - Не каркай!
        - Святые угодники! Неужели я прав?!
        - Рот закрой, простудишься!
        - Слушай, Сусанин, а ну связывайся с кем-нибудь из руководства! Пускай высылают службу спасения!
        - Не могу. Мыслесвязь нарушена. - Алкаш несчастный! - Р-р-р! - Ты чего, ты чего?! Больно же! - Сам виноват! Не будешь обзываться. Пауза. - А вообще-то ты прав. Положение хреновее некуда.
        Затеряться в Дуате - это не шутка.
        - И… что теперь будет?
        - Будет, будет! Сосулька из тебя будет, если выхода не найдем!
        - Сет тебя дернул пива налакаться. Не мог потерпеть!
        - Да я самую малость. Всего-навсего продегустировал. Хнум говорил, что «Слезы Маат» только на людей действуют…
        - В смысле?
        - Э-э-э…
        - Темнишь?
        - Недоговариваю.
        - А ну говори, что вы там с моими друзьями сотворили?!
        - Ой, ну ничего ужасного. Небольшая ментальная коррекция. Избавление от лишних воспоминаний.
        - Ну-ну, по тебе вижу. Избавился от воспоминаний, нечего сказать!
        - Вместо того чтобы язвить, помог бы лучше.
        - Я?!
        - Ты, ты. А кто еще у нас великий чародей, умеющий приближать конец света?
        - Издеваешься?
        - Ничуть. Знаешь, ты как мина замедленного действия. Никогда не знаешь, когда и что от тебя ожидать. Может, снова покопаешься в своей памяти и выдашь что-нибудь подходящее нашей ситуации?
        - Я бы и рад. Да только вот бедулька - никогда раньше не приходилось бродить коридорами Дуата. Разве что…
        - Эй, ты чего это делаешь?! Не балуйся! С такими вещами шутки плохи-и-и…
        Голубая вспышка.
        - Р-р-р! Явился, не запылился!
        - Как ты догадался активировать крюк Азат-Тога, человек?
        - Привет, Стоящий! Это было несложно. Просто потер немного, как Аладдин лампу, и все.
        - Аладдин? Кто такой Аладдин?
        - Не важно. Главное, что подействовало. Поможешь выбраться?
        - Пусть убирается туда, откуда явился! Сами спр-равимся! Гав!
        - Оно и видно, что справитесь. Вы ведь уже в районе Великих Льдов.
        - То-то я чувствую, свежо!
        - Все р-равно пускай пр-роваливает!
        - Уймись, дегустатор. Дай коллеге продемонстрировать свои навыки. Устроим что-то типа соревнования «Лучший в профессии». Итак, Стоящий, можешь нас вывести куда-нибудь в окрестности славного города Меннефера?
        - Проще простого, человек. Двигайтесь за мной.
        Рыже-золотое сияние.
        - Это Проход. Удачи!
        - Спасибо тебе, акху!
        - Увидимся.
        - Р-р-р!!
        Надо же. Попадание было просто-таки снайперским. Стоящий У Тропы вывел их прямо в дом Джеди. Здесь парочку уже поджидали. И опять птицеголовый нетеру. Только у этого клюв был чуток поменьше, чем у Носатого. И был он менее толерантен, чем Владыка Счета и Письма.
        Завидев Путеводителя, шеф всей пестрой компашки древнеегипетских небожителей просто озверел. (Если подобное выражение уместно по отношению к мужику, увенчанному головой сокола). Естественно, Данька ничегошеньки не понял из той трели, которой Гор встретил появление проштрафившегося подчиненного. Но, судя по тону, Упуату вряд ли посулили скорое повышение по службе. Волчок весь как-то скукожился, поджал хвост, и даже его вечно торчащие уши поникли. Даниле стало его искренне жаль, и он решился вступиться за соратника по оружию:
        - Ладно, вы не очень-то! С кем не бывает.
        - А тебя, парень, не спрашивают! - рявкнул Старший. - Ты за себя ответ держи! Кто санкционировал привлечение к секретной операции вражеского лазутчика?!
        Дане весьма не понравилось, что на него повышают голос.
        - Так, дядя! Я вам не Джеймс Бонд, а вы мне не английская королева! Может, прикажете согласовывать с вами каждый поход на горшок?
        Шеф понял, что погорячился, и резко убавил громкость:
        - Хорошо, хорошо. Но нельзя ли все-таки было обойтись без посторонних?
        - Мы бы одни не справились, - теперь уже Упуат взялся выгораживать напарника.
        - С тобой мы еще поговорим, - многозначительно посулил Гор. - Боюсь, что на сей раз одним выговором не отделаешься.
        - Вот так всегда, - завздыхал Открыватель Путей. - Трудишься, понимаешь, в поте лица. А замечают одни просчеты. Где справедливость?
        Попрепиравшись так еще минуту-другую, все трое наконец слегка выпустили пар и перешли к делу.
        По словам Гора, заговорщикам-акху удалось вовремя убраться из храма Тота. И сделали они это как раз накануне решающего штурма, предпринятого объединенными силами египтян, ливийцев и эфиопов. Словно предчувствовали поражение своих союзников. Или их кто-то предупредил.
        - Понятное дело кто, - буркнул Упуат, но Старший сделал вид, что не расслышал его реплики.
        Впрочем, злоумышленники и не собирались надолго задерживаться на одном месте. Это была, так сказать, их перевалочная база, где они собирали силы. Основной же плацдарм их предполагаемых преступных действий находится совсем в другом регионе.
        Тут сокологоловый сделал эффектную паузу.

«Ему бы в Госдуме выступать», - подумалось Даньке.
        - Это Расетау.
        - Ничего себе! - присвистнул Путеводитель. - Так вот о каком котле упоминалось в свитке.
        Да, подтвердил Гор, плато Расетау, на котором, согласно далеко идущему плану нетеру, началось строительство великой пирамиды, представляет собой гигантскую природную котловину, на дне которой, в самом центре, находится фигура Сфинкса.
        - Предупреждаю, - отвлекся Старший. - Дальше пойдут сведения под грифом
«совершенно секретно». Разглашение их влечет за собой немедленное применение крайних мер. Понятно?
        Напарники дружно покивали. А чего тут не понять? Тайны вселенского масштаба, они и в Африке тайны.
        - Так вот, Сфинкс каким-то образом связан с силами, которые пытаются разбудить мятежники акху. Есть данные, что именно в нем и заключен дух одного из тех собратьев Древних, которым удалось уцелеть после Великой Войны.
        - Ну да! - хлопнул себя по лбу археолог. - Есть же пророчество, гласящее, что конец света наступит тогда, когда проснется Сфинкс!
        - Правда? - заинтересовался Гор. - Откуда ты это знаешь?
        - В древних папирусах прочитал. Ну, в этих самых, которые еще будут написаны.
        - Интересно, интересно, - хмыкнул Упуат. - Это значит…
        - Что акху не удастся разбудить зло! - радостно закончил парень. - Иначе и я бы не родился. Не лучшее ли это доказательство?!
        - Не вижу повода расслабляться! - защелкал клювом Гор. - Операция еще не закончена. Малейшее неверное действие, и история этой планеты, да что там, всей Вселенной, будет переписана, пойдет по другому руслу!
        - Точно подмечено, - решил прогнуться перед начальством Путеводитель.
        Шеф его стараний не оценил или не заметил.
        - План действий таков. Вы с Упуатом устраиваете наблюдательный пункт на плато и следите за всем, что там происходит. Слава Дуату, строительные работы пока не возобновлены.

«Ага! Так вот почему Носатый отправил Хемиуна в столицу своим ходом. Нетеру все продумали до мелочей. И то хорошо. Меньше людской крови прольется».
        - Как только заметите, что акху появились и приступили к задуманному, тотчас связывайтесь со мной или Мастером. Мы активируем Бен-Бен или, точнее, ЭРЛАП с помощью кристалла, подаренного Джеди Древним. Кстати, передай его мне.
        Даниил заколебался. Расставаться с подарком «дедушки рода человеческого» ему очень не хотелось. Как-то привык он к кристаллу за это время, чувствовал себя с ним более защищенным. Да и, признаться, сам был бы не прочь увидеть легендарный камень и посмотреть, как действует прибор Древних.
        - А как насчет личного оружия? - поинтересовался Даниил, тоскливо проследив за тем, как камешек исчезает в сумке Гора. - Вдруг эти придурки акху напустят на нас очередных тварей или сами решат проявить чудеса героизма?
        - С тобой будет Проводник. Он сам по себе мощное оружие.
        - А как же насчет политики нейтралитета?
        - Ситуация изменилась, - жестко бросил сокологоловый.
        - Тогда, Старший, я жду официальной формулы, - потребовал пес. - А то знаю я вас, хитрованов. Если что, сразу в кусты, а я буду крайним.
        - Тебе недостаточно моего разрешения? - поразился Гор, но в его словах было столько фальши, что даже Даня не поверил в искренность вождя нетеру.
        - Я жду, - стоял на своем Упуат.
        - Изволь, бюрократ. Властью, данной мне Великим Советом, я, Старший, даю тебе, Открывателю Путей, дозволение на использование крайних мер в отношении противника. Теперь все в порядке?
        - Да, все нормально. И, главное, при свидетеле.
        - Сенеб! - зло попрощался Гор.
        - И тебе доброго здоровья, - ухмыльнулся в спину шефа волчок.
        В его тоне не осталось ни малейшего намека на подобострастие и почтительность.
        Прошли три долгих томительных дня.
        Данька чуть с ума не сошел от напряжения, жары и вынужденного безделья. Часами сидеть в укрытии, пялясь на загадочно ухмыляющегося Сфинкса. Нет, это было просто невыносимо. Хорошо еще, что рядом был Упуат.
        Неунывающий волчок не переставая травил байки о том о сем. Казалось, пали незримые, но мощные оковы, до этого опутывавшие язык Путеводителя. Теперь нетеру охотно делился с напарником различными сведениями об истории колонизации Земли их расой, о седых временах и недавнем прошлом Земли Возлюбленной. С меньшим азартом отвечал Проводник на расспросы Даниила о Древних, Великой Войне и природе конфликта между нетеру и акху. И все-таки даже из этих достаточно скупых речей можно было почерпнуть массу любопытного.
        Лишь однажды, задав вопрос, Горовой натолкнулся на совершенно глухую стену:
        - А что это за программа «Осирис», о которой упоминал Хонсу?
        Волчок дернулся, как будто через него пропустили разряд тока вольт этак в тысячу, и, пожелав Дане спокойной ночи, заступил на ночную вахту. Больше они к этой теме не возвращались. Археолог понял, что сведений под грифом «совершенно секретно» у египетских небожителей еще великое множество.
        На четвертый день, под вечер, появились долгожданные гости.
        Жара как раз начала спадать, уступив место расслабляющей прохладе. Упуат вдохновенно рассказывал историю обреченного царевича, дошедшую до далеких потомков без концовки, что не позволяло узнать, удалось герою сказки избежать трагического конца, предсказанного при рождении, или нет. Над реконструкцией древнего текста билось не одно поколение египтологов, и Данька решил воспользоваться случаем, чтобы решить эту интересную научную проблему. Вдруг пригодится в будущем для кандидатской или даже докторской диссертации?
        - Крокодил сказал юноше: «Я твоя судьба, преследующая тебя. Уже целых два месяца я сражаюсь с этим силачом. Так вот, я отпущу тебя, если…» - Вдруг волчок насторожился. - Что это там?
        Парень посмотрел в ту сторону, куда был направлен острый нос Путеводителя. На горизонте клубилось небольшое песчаное облако. По мере приближения к плато Расетау оно росло и росло, пока не увеличилось до размеров гигантского слона. Затем послышались и звуки, среди которых можно было различить назойливый громкий гул и металлический лязг.
        Вот, докатившись до подножия Сфинкса, облако остановилось. Пыль опала…
        - Ни фига себе! - только и смог выдавить потрясенный Даня.
        То был самый настоящий танк. Или нечто в этом роде.
        Парень впервые за время своих похождений в Древнем Египте сталкивался с инопланетными механизмами. Как неоднократно втолковывал ему Упуат, открытое использование искусственных приспособлений вблизи мест скопления коренных жителей Земли было строжайше запрещено «Правилами колонизации планет с примитивными формами цивилизаций». Магия там или чудовища типа хурсарков, на худой конец какие-нибудь летающие колесницы - это еще было терпимо. Но вот бронемашины…
        - За одно это можно угодить под космический трибунал! - с неприкрытым злорадством хихикал волчок, связываясь с начальством.
        - Может, на этом тогда и закончим? - осторожно поинтересовался Данила. - Зачем дело до крайностей доводить? А вдруг у нас не получится их нейтрализовать, что тогда?
        - У нас четкие инструкции, - отрезал нетеру. - Наблюдать и сообщить, когда они начнут действовать!
        Данька пожал плечами. Странная логика. Впрочем, во время войны миров и не такое бывает. Ему доводилось смотреть старые киноленты рубежа XX и XXІ веков о звездных войнах. Их показывали студентам ИНКА в виде наглядных пособий по истории представлений об освоении космоса. В Данилины времена подобных лент уже не снимали. Они не пользовались успехом у зрителя. И понятно отчего. Смотреть в течение нескольких часов всякую чушь о полчищах клонов, в куски крошащих бластерами легионы роботов, - скука смертная.
        В машине акху открылся верхний люк, и на песок выпрыгнули четверо высоченных человекообразных молодцов, одетых в нечто напоминающее комбинезоны.
        Быстро темнело, и видимость становилась все хуже.
        - У тебя часом нет прибора ночного видения? - обратился Даня к напарнику.
        - Это еще зачем? - изумился Открыватель Путей, а затем, спохватившись, добавил: - Ах да, конечно. Все-таки какие же вы, люди, неприспособленные к жизни создания. Подожди немного. Сейчас они должны зажечь иллюминацию.
        И точно. Как по команде загорелось несколько больших осветительных шаров. Юноша насчитал их ровно восемь. И образовывали они… восьмиконечную звезду с кривыми лучами неровной длины. Как и тогда, у храма Тота, во время атаки, предпринятой чародеями.
        - Помешались они все тут на магических фигурах, - сплюнул Горовой.
        Картинка, правду сказать, выглядела жутковато. Непроглядная тьма, опустившаяся на пустыню. И посреди нее островок неровного бледно-желтого света, из которого ощерилась гигантская морда диковинного существа.
        И без того малосимпатичные черты лица Хорема-хета - Хора на горизонте; Сешепанхатума - Живого воплощения Атума; Абуль-Гола - Отца Ужаса в этой подсветке стали еще резче и словно потеряли всякое сходство с человеческими.
        Акху готовились к непонятному ритуалу. Между лапами Сфинкса они установили что-то наподобие чаши из легкого серебристого металла. В нее были брошены и подожжены какие-то ароматические вещества с таким неприятным резким запахом, что он разнесся на несколько сот метров вокруг. Случайно сделав резкий вдох, Даниил закашлялся и пожалел, что в их экипировке нет противогаза или хотя бы респиратора. Волчок же дышал как ни в чем не бывало. Ему вроде бы даже нравился этот смрад.
        Потом в чашу полилась жидкость темно-красного цвета. Дух изменился, став тошнотворно приторным.
        Когда молодой человек понял, что именно ему напомнил этот запах, его вырвало. А ушастый нетеру, хищно раздувая ноздри, казалось, наслаждался ароматом свежей крови.
        Четверка в «комбинезонах», выстроившись полумесяцем у своего жертвенника, затянула песнопение. Вернее, это сам Данькатак назвал то, что в нормальном человеческом языке вряд ли удостоилось бы наименования песни. Больше всего эти звуки походили на пиликанье кузнечиков и кваканье лягушек. Затем они переросли в ритмичное гудение вперемежку с писком и щелчками. Точь-в-точь такое, какое уже один раз довелось слышать Даниилу из уст соплеменника заговорщиков, назвавшегося Стоящим У Тропы.
        И, как и тогда, на Даниила накатила волна чего-то неимоверно жуткого, отвратительного, чудовищного и непередаваемо чуждого. Зажав руками уши, он повалился носом в песок. Хотелось зарыться поглубже. Лишь бы спрятаться, лишь бы не слышать всей этой какофонии.
        Вполне ощутимый укус за ногу привел парня в себя.
        - Ты что, спятил?! - накинулся он на волчка. Путеводитель внимательно посмотрел в Данькины глаза и удовлетворенно кивнул.
        - Еще немного, и ты свихнулся бы от Зова.
        - Какого Зова? - потирая ноющую щиколотку, спросил археолог.
        - Вот этого самого, - махнул лапой в сторону Сфинкса Упуат, и тут же шерсть у него на загривке вздыбилась. - Ты смотри, кажись, начинается.
        Данила глянул и обмер.
        Лицо Сфинкса стало медленно… меняться. С него как будто спадала маска. Человеческие черты оплывали, словно воск, и сквозь них начали явственно проступать другие.
        - Великий Дуат! - взвизгнул Открыватель Путей. - Почему же они медлят! Я ведь послал сигнал еще полчаса назад.
        Гигантский лик Отца Ужаса все больше напоминал… змеиную морду. Исчезли пухлые губы, широко раскрытые глаза сузились до щелей, а от горбатого носа остались две ноздри. Из них вырвался тяжелый то ли вздох, то ли всхлип. За ним последовал еще один такой же звук.
        В ответ из пасти Упуата полился поток брани раза в два похлеще того, который волчок вылил на голову Даньке после его сомнительных экзерсисов в магии.
        Рот того, что еще недавно было Сфинксом, стал медленно открываться…
        И тогда что-то взорвалось в небе прямо над оживающим колоссом. Небо озарилось мириадами ярких огней, напомнивших Даньке праздничный салют. Сноп огня опалил морду Сфинкса, стирая с нее все. Абсолютно все. Пока не остался один овал без малейшего намека на какую-либо индивидуальность.
        А в воздухе загремел знакомый голос:
        - Зачем вы все это затеяли, неразумные малыши?! Кто подбил вас на подобное?! Если вы помедлите с ответом - кто надоумил вас проказничать, то я сделаю так, что вы обратитесь в пепел, превратитесь в нечто невидимое!!
        - Деду-ушка! - Слезы радости и облегчения хлынули из глаз Данилы. - Дедуля, миленький!
        - Это конец, - устало прошептал Упуат.
        - Да, - согласился с ним кто-то, незаметно подкравшийся к ним со спины, и этот голос также был знаком Горовому.
        - Это и впрямь конец, - молвил Стоящий У Тропы. - Конец эре господства нетеру над этой землей.
        Глава двадцатая
        ПОСЛЕДНИЕ ВРАТА
        На острове Великой Зелени по-прежнему все было спокойно.
        Все те же утесы с ниспадающими нитями водопадов; зелень леска, украшенного большими папоротниками и орхидеями; высокие пальмы, увешанные кокосами; уходящее вдаль безмятежное сине-зеленое море с мелкими барашками волн. И так же голубело над головой тропическое небо с вальяжно ползущими по нему невесомыми жемчужно-белыми облачками.
        Персональный рай для одного существа. Сотворенный этим самым существом для себя любимого.
        Сидя за огромным столом и как ни в чем не бывало уплетая за обе щеки наколдованный хлебосольным хозяином на скору лапу праздничный обед, Данька чувствовал себя как рыба в воде. Чего нельзя было сказать о присутствовавших здесь же Упуате и Стоящем У Тропы.
        Порастерявший весь свой апломб волчок тихонько грустил над вместительной, литого золота чашей с вином, время от времени что-то поскуливая в нос. Акху же сидел, замерев, точно древнеегипетская статуя, и пока так и не прикоснулся ни к чему съестному.

«Может, у него метаболизм иного плана? Так отчего бы прямо об этом не сказать. Уж верно, дедуля бы расстарался раздобыть для гостя то, что ему по нутру».
        Сам «дедушка» был явно в ударе. Болтал без умолку, не забывая при этом насыщать огромное, покрытое золотой чешуей брюхо.
        - Как только я отправил Даниила восвояси, так сразу и решил вмешаться в это дело. Уж больно душок от всего этого пакостный шел. Попробовал сложить концы с концами и не смог. Ну, связался с кем надо. У меня еще остались кой-какие связи. Хвала Дуату, не все забыли о старом отшельнике. Не все.
        Дракон хитро прищурил гигантский глаз. «Да уж, попробуй забудь такого. Не поздоровится несчастному склеротику».
        - И вот, когда все куски мозаики сложились в одну картинку, увидел я, что ситуация требует моего личного участия. Тут кого попало не пошлешь…
        Он сделал красноречивую паузу.
        - Да вы ешьте, ешьте, малыши. Что сидите, словно неродные? Тебе как, еще порцию сгущенного воздуха подбросить?
        С этой фразой Древний обратился к Стоящему У Тропы. Тот сделал отрицательный жест.

«Ничего себе! Сгущенный воздух. Так вот чем питаются эти Просветленные. Хм, а не отсюда ли пошло поверье, что боги кормятся жертвенным дымом, так сказать, „святым духом“? Но дед-то, дед, ну, молодец! Ничего не упустит. А я-то, олух, думал…»
        - Нетеру уже давно замыслили установить единоличный контроль над планетой людей. Для того ими и было начато осуществление далеко идущей программы «Осирис»…
        Упуат дернулся было, но тут же затих, а Даня насторожился.
        - Как-то, проведя удачный биологический эксперимент по воскрешению одного из местечковых вождей, руководство нетеру решило пойти дальше. По их внушению специально обученные жрецы стали изготавливать из тел умерших людей мумии. Так зародилась традиция, основанная на учении о загробном мире, царстве вечноживого бога Осириса. И никто, кроме кучки посвященных, входящих в Великий Совет нетеру, не знал, что почти тысячу лет создавалась армия, состоящая из жутких творений. Тысячи потенциальных солдат покоились в саркофагах, дожидаясь сигнала, по которому они должны были восстать из мертвых и, покинув свои убежища, ринуться в бой против того, на кого укажут им их боги. Помогать им стали бы ожившие мумии животных…
        - Что-то типа противовеса хурсаркам акху?
        - Верно.
        - Теперь ясно, почему Хонсу подумал, что Упуат задействовал программу «Осирис». Это когда я случайно оживил ибисов и напустил их на противника. И все же это нонсенс! - возмутился Данька. - Ученые исследовали не одну сотню мумий. И не обнаружили в них ничего противоестественного. Обычные скелеты, обтянутые кожей.
        - Малыш, малыш! - ласково пожурил его ящер. - Вечно вы, люди, торопитесь с выводами. Скажи-ка мне лучше, насколько стара была самая древняя из мумий, попавшая в руки ваших ученых?
        - Ну, - прикинул археолог, - где-то тысячи две лет до Рождества Христова… до нашей эры…. В общем…
        - Я понял, - махнул лапой Древний. - То есть от того времени, в котором побывал ты, а из более ранних периодов почти ничего не дошло?
        - Практически, - вынужден был согласиться молодой человек.
        - Что ж, тогда смотри.
        Ящер хлопнул в ладоши. Легонечко так. И все равно у Данилы заложило уши.
        Откуда ни возьмись на поляне, где стоял обеденный стол, появился самый настоящий древнеегипетский саркофаг. Каменный, вырезанный из красного гранита и, как определил на глаз Даня, достаточно древний. Что-то около Первой династии или даже Преддинастический период.
        Парень хотел сорваться с места и осмотреть сенсационный артефакт вблизи, но дракон жестом удержал Даню на месте. По его знаку саркофаг принял вертикальное положение. Крышка медленно отошла в сторону.
        Глазам изумленного Горового предстал абсолютно живой человек. Иллюзия была полной. Кожа не утратила своих красок, щеки и глаза не провалились. Казалось, что мужчина в каменном гробу просто спит глубоким сном. Только присмотревшись повнимательнее, можно было обнаружить, что мумия не дышит.
        - Каково? - поинтересовался ящер, довольный произведенным эффектом.
        - Класс! - восхитился юноша.
        Впрочем, лишь он один. Потому как ни на Упуата, ни даже на акху увиденное не произвело должного впечатления. Наверное, им это зрелище было не в диковинку.
        - Ну что, - обратился Древний к нетеру, - продемонстрируешь фокус-покус?
        Волчок решительно затряс головой.
        - Это не по моей части. Я Проводник, а тут по крайней мере Судья нужен, Анубис. Он адепт первого круга.
        - А ты не желаешь повторить эксперимент? - это уже к Даниле.
        Юноша замахал руками.
        - Хорошо, - согласился гигант. - Не будем портить себе аппетит. Но ты, малыш, убедился в моей правоте?
        По его хлопку каменная «консервная банка» исчезла.
        - Почему же нетеру не запустили программу? Разве теперь не самый удачный момент?
        - Да они-то хотели, - сказал дракон. - Но не учли, с кем связались.
        Он самодовольно захохотал. Со стола посыпалась посуда.
        - Один ментальный удар по их Центру Управления, и там все пришло в полную и окончательную негодность. Так что пусть усопшие покоятся с миром. Воскресение откладывается на неопределенный срок!
        Да, так о чем я?
        Программа «Осирис» все же была рассчитана на дальнюю перспективу. А нетеру очень хотелось получить все и сейчас. Для начала хотя бы утвердиться в единоличном контроле над планетой. Самым серьезным препятствием здесь были акху (обмен вежливыми поклонами со Стоящим У Тропы). Как устранить столь сильного соперника? Без соответствующего решения Вселенской Ассоциации невозможно. Нужен очень веский довод для изменения сложившегося за тысячи лет паритета.
        Вожди нетеру внедрили в стан противника двойного агента. Это был небезызвестный вам Хонсу, ученик и любимчик Гора. Он прикинулся предателем, а сам собирал сведения во вражеском стане и передавал их начальству. Одновременно искал слабое место для нанесения удара.
        - Эх! - вырвалось у волчка.
        Он в сердцах сплюнул и залпом выпил полную чашу вина.
        - Вот тут и подвернулся ты, Даниил Сергеевич Горовой! Силой неведомой магии занесенный в чуждый тебе мир ты стал «темной лошадкой» для обеих сторон. И тут Гору пришла в голову блестящая идея разыграть провокацию, в которой третейским судьей стало бы незаинтересованное лицо, могущее выступить перед Вселенской Ассоциацией свидетелем в тяжбе нетеру против Просветленных. Так к тебе приставили Проводника.
        - Я ничего не знал! - отрезал Упуат.
        - Естественно! Кто же доверит столь серьезные секреты любителю выпить? Еще проболтаешься ненароком, а пришелец заартачится. Все пойдет насмарку из-за какого-нибудь лишнего кувшинчика пива.
        - Что у трезвого на уме, у пьяного на языке, - к месту ввернул Даня русскую народную мудрость.
        - Именно. Великий Совет нетеру тщательно спланировал операцию. Хонсу подбил часть молодых акху на бунт, посулив им небывалое могущество, которое они получат от пробудившегося Древнего. Малыши искренне полагали, что творят добро для своего народа. Эх, молодо-зелено! Хонсу же похитил твою подружку, чтобы сделать тебя более сговорчивым.
        - А похищение Хемиуна? А заточение Тота?
        - Хемиуна также выкрал Хонсу. Но ему конечно же ничего не угрожало. Он был нужен нетеру для воплощения их амбициозного архитектурного замысла на плато Расетау. Просто следовало на время прекратить строительство пирамиды. Да заодно и нейтрализовать не в меру умного и потому опасного Джедефхора. В принципе только это и удалось.
        А насчет Тота может дать пояснения наш достопочтенный гость.
        - Это были вынужденные контрмеры, - сурово молвил Стоящий У Тропы. - Мы, конечно, догадались о планах нетеру. Но просчитать все до самого конца не сумели.
        - И взяли заложника.
        - Ему бы не причинили вреда.
        - Еще бы! Научному руководителю программы «Осирис»? Слишком ценный кадр.
        Итак, все шло по накатанному сценарию. Заговорщики-акху должны были запустить процесс оживления Сфинкса. Их бы в последний момент сцапали на горячем. Тут и свидетель имеется. Все материалы, необходимые для принятия Вселенской Ассоциацией вердикта об изгнании акху с планеты налицо. И тут произошло непредвиденное.
        В руки Даниила случайно попал крюк Азат-Тога. Он его так же случайно активировал и оказался здесь, на острове Вечной Зелени, у меня в гостях. Дальше вы знаете.
        - А… пророчество? - заикнулся парень. - Оно что, фальшивое?
        - Почему фальшивое? Настоящее. Только каждый читает и понимает его по своему разумению. Нетеру не повезло.
        - И что теперь?
        - Вселенская Ассоциация уже приняла решение о немедленном свертывании миссии нетеру на твоей планете. Контроль над нею поручен акху.

«Все как в древних папирусах».
        - Но это не приведет к изменению хода земной истории? К замене одних богов другими и так далее?
        - Нет! - твердо пообещал Стоящий У Тропы. - Акху не станут вмешиваться в дела людей. Они - Стража Дуата. Пусть здешние жители по-прежнему молятся своим благим нетеру и все так же делают мумии. Им совсем не обязательно знать, что старые боги уже не всесильны.
        - Но пирамиды! Они-то, надеюсь, будут построены?
        - Конечно! Но без четвертой. Космодром нельзя будет активировать.
        Наступила долгая пауза, прерванная хозяином.
        - Как, малыш, не загостился ли ты у нас? Может, пора домой?
        Даня не мог слова вымолвить. А что тут говорить, все и так ясно.
        - Тогда ступай, малыш, с миром. Спасибо тебе за все. Попрощайся с друзьями и вперед. Проводники помогут тебе уйти. ЭРЛАП еще активен…
… - Принц не может жениться на простолюдинке, - повысив голос, в очередной раз повторил фараон, на глазах теряя остатки своего величия.
        Даниил мысленно застонал.
        Этот разговор длился уже не первый час - с тех самых пор, как, войдя вместе с Анх и Даней в тронный зал, Джедефхор объявил, что пред лицом богов сочетался браком.
        И в самом деле - не кто иной, как сам Тот, к которому ничуть не смутившийся принц обратился с этой просьбой, перед тем как покинуть свой полуразрушенный храм, благословил их брак. Свидетелем на церемонии выступил Наакон-младший, тоже явившийся вместе с побратимом в Меннефер засвидетельствовать повелителю Та-Мери почтение и одновременно в случае чего помочь царевичу разобраться с родителем.
        Представ пред светлые очи Хуфу, голубоглазый произнес прочувствованную речь, убеждая отца принять все как должное, соглашался принять опалу и ссылку, но умолял не разлучать его с любимой. На что неизменно следовал ответ о невозможности брака с простолюдинкой, и все снова шло по тому же кругу.
        - Но, отец… - в очередной раз начал принц.
        - Жизнь, здоровье, сила для тебя! - почти заорал повелитель Двух Земель, видно окончательно потеряв самообладание. - Должно быть, у нас дурные и нерадивые слуги!
        - он обвел тяжелым взглядом собравшихся.
        Троим придворным тут же стало дурно.
        - Почему мы узнаем обо всем только тогда, когда наш сын и наследник уже совершил безумство? - грозно прорычал владыка Египта, привставая с трона и грозно нависая над секретарем.
        - Осмелюсь доложить, госпожа Анх из хорошего рода, ничем себя не опорочившего… Предки ее достойные люди, верно служившие династии, почитавшие богов… - жалко забормотал старший писец, словно оправдываясь.
        Он вообще был человек робкий. А каким еще можно быть, изо дня в день находясь рядом с живым богом. А уж сейчас, когда писец ясно представлял всю ярость фараона, готовую обрушиться не только на беспутного наследника, но и на всех окружающих без разбору (и секретарь отлично понимал владыку: он бы сам весьма не одобрил сына, вздумай тот жениться на низкорожденной: какой-нибудь нубийке или, страх сказать, дочери рабыни), душа его готова была отправиться прямиком на суд Осириса.
        - Ну, вот и хорошо, - произнес вдруг Хуфу. - Вот наша воля: мы освобождаем Джедефхора от титула наследного принца.
        Данька заметил, как хищно блеснули глаза Хафры. Еще бы, вот он, его звездный час. Одним соперником меньше. Причем каким соперником.
        - Брат Джедефхора - Джедефра - отныне должен унаследовать власть.
        Хафра скис, но быстро вернул на лицо маску глубокой почтительности. Джедефра, только и знавший, что свою любимую охоту, не представлял для него ни загадки, ни серьезной угрозы. В конце концов, во время охотничьих забав всякое может случиться. То ли крокодил загрызет, то ли разъяренный гиппопотам затопчет. Мало ли было тому примеров.
        - А поскольку принц не может жениться на простолюдинке, Наше Величество возводит эту женщину в жреческое достоинство, назначая ее жрицей храма Ра - нашего божественного отца, что в Сахебу.
        - Будет исполнено, жизнь, здоровье, сила, - низко, до пола, поклонился верховный жрец Ра.
        Ни тени недовольства не мелькнуло в его глазах. «Ну и выдрессировал он их тут! Культ личности с абсолютной монархией!»
        - Сыну нашему Джедефхору надлежит немедленно удалиться из столицы к месту назначения его супруги.

«Ага, почетная ссылка. Вот и решение одной из исторических загадок. Неравный брак, опала, и в результате Та-Кемет лишился, возможно, одного из величайших своих царей. Этакого египетского Марка Аврелия. Зато приобрел не менее великого мудреца».
        И как раз в этот момент Хуфу соизволил обратить внимание на Даню.
        - Благодарим тебя за то, что помог отыскать сына нашего и чати Хемиуна и разоблачить козни врагов Земли Возлюбленной, - изрек он. - Теперь скажи нам, о чародей, принес ли ты нам то, что мы желали получить?
        Планы тайных покоев храма Тота! Проклятие, за всем этим он совершенно забыл о ларце! Как теперь станет выкручиваться? Да, похоже, фараону будет на ком сорвать зло.
        - Тайные… - начал было Данька, и тут его осенило.
        - Тайные свитки из храма Тота будут вручены владыке Та-Мери, но не тебе, а твоему внуку! Ибо такова воля благого бога Тота, объявленная мне самим Владыкой Счета и Письма! - торжественно провозгласил он замогильным голосом.
        Сказанное возымело эффект, и даже более сильный, чем ожидал Данила. Уж что-что, а выражение пугливой растерянности в прежде каменно-грозном лике Хуфу он разглядел. Испуганно зашептались стоящие вокруг сановники. Около Дани немедленно образовалась пустота. Из всей толпы царедворцев остался невозмутимым лишь Хафра. Злорадно поблескивали его ледышки-глаза. Царевич радовался, что его дражайший папенька остался с носом.
        Повелитель Двух Земель наконец справился с собой и продолжил раздачу наград:
        - За верную службу Нашему Величеству награждаем хему-нечера храма Птаха, Джеди, взысканного самим Тотом, деревней в Заячьем номе…

«Понятненько, и меня с глаз долой. Заячий ном - это, кажется в Верхнем Египте. По местным меркам, у Сета на куличках. Вот спасибочки, государь-надежа, отблагодарил выше крыши».
        - Дарим ему дом в два этажа, с садом и водоемом в городе Джед-Снефру… (Тоже не ближний свет.) - И назначаем старшим писцом при наместнике Верхнего царства, - изрек фараон и сделал жест, давая понять, что аудиенция окончена.
        Когда двери тронного зала закрылись за ними, Анх, вдруг резко побледнев, обмякла на руках Джедефхора.
        - Что с ней? - испуганно спросил принц, обводя взглядом присутствующих.
        Выскочивший из-за спин стражей уже знакомый Даньке старикашка-лекарь из храма Нут, лечивший некогда принца после его первой стычки с хурсарками, пощупал у девушки пульс и сообщил, что с женой уважаемого царского сына приключился самый обычный обморок.
        Тогда бывший наследник Верхнего и Нижнего Египта подхватил свою супругу на руки и понес ее дворцовыми коридорами.
        Следом двинулся и Даниил.
        Анх очнулась, когда принц уже взобрался на колесницу, устроив ее на подушках.
        И тут же горько разрыдалась. Из ее сбивчивых слов, перебиваемых слезами, Даня понял, что она просит у мужа прощения за принесенные ему беды.
        - Из-за меня ты не станешь фараоном… Не наденешь двойной венец… Не обретешь божественность… - всхлипывала она. - И тебя не погребут в великой пирамиде…
        - Ничего страшного, милая, - ободряюще произнес принц. - Зато ты теперь будешь служительницей самого Владыки Восхода и Заката. Твоей божественности нам на двоих как-нибудь хватит.

«И кто бы меня, бедного, так полюбил?» - с оттенком печали подумал про себя Даня.
        А потом решительно подошел к молодой чете.
        - Слушай, дружище Джедефхор, - обратился он к принцу, - что я тебе скажу. Не знаю, какую должность даст тебе твой… хм, божественный отец, жизнь, здоровье, сила…

«И дрыном его через копыто!» - добавил он про себя.
        - Не знаю, как будет складываться жреческая карьера твоей жены. Но знаю, что вы с ней проживете долго и счастливо. Ты станешь мудрецом, слава о котором выйдет далеко за пределы Земли Возлюбленной и дойдет до очень-очень далеких потомков. Анх родит тебе много сыновей и по крайней мере одну дочь, которая тоже станет жрицей и которую будут звать Реджедет. А твой внук, ее сын, займет трон обоих царств и станет основателем новой династии.
        - Что ты говоришь?! - испуганно вопросил Джедефхор. - Но я лишен права… и мои дети тоже…
        - Ну, это будет еще не скоро, - поспешил успокоить его Даня. - Умрет один твой брат, другой, затем его сын, и сын сына… И только после этого трон Та-Мери займет твой потомок. И именно ему отдадут тайные свитки из храма Тота.
        - Тебе снова было видение! - благоговейно уставился на него экс-наследник престола.
        Данька с улыбкой кивнул и тепло попрощался с друзьями. Вряд ли когда-нибудь им доведется свидеться еще раз.
        - А может, и ты с нами, а, Джеди? - робко предложила Анх, вытирая покрасневшие глаза.
        - И правда! - с энтузиазмом подхватил принц. - Поехали! Ведь ты так и не был у нас на свадьбе!
        Археолог печально покачал головой:
        - Нет, родные, не могу. Вас проводит Наакон. А мне тоже пора.
        - Куда ты теперь? В Джед-Снефру или дальше, в Заячий ном?
        Данька пожал плечами и не ответил.
        Так вот он какой, легендарный камень Бен-Бен, или, как его именует Древний, ЭРЛАП.
        Невысокий, пирамидкой, каких-то три или три с половиной метра. Четыре гладкие, словно отполированные грани. Под слоем «полировки» проглядывали неведомые значки, похожие на иероглифы. Было непонятно, каким образом нанесены эти рисунки на поверхность и почему их видно. Словно кто-то покрыл камень слоем толстого, но прозрачного стекла. Однако ж не стекло это было.
        - Нравится? - самодовольно спросил Упуат, как будто Бен-Бен был творением его собственных лап.
        Данька кивнул.
        - Последние Врата! - торжественно произнес Стоящий У Тропы.
        - А Джедефхор говорил, - припомнил Данька, - что последние врата, врата Канзира, находились в Уре и были уничтожены нетеру.
        - Он ошибся, - заверил Проводник. - Людям вообще свойственно ошибаться. Последние Врата перед тобой.
        - И нам доверено сделать так, чтобы они действительно стали последними, - подхватил акху. - Как только ты уйдешь в свое время, мы закроем эти Врата навечно. Чтобы никто больше не смог пронзить Время. Пространство - это, пожалуйста. Но Время - нет.
        - Кстати, - решил уточнить Данька у напарника. - Ты, по-моему, говорил, что для успешного проведения такого сложного перехода нужны двое?
        - Совершенно справедливо, - подтвердил Открыватель Путей.
        - Но как же? Ведь Джеди, настоящий Джеди, затерялся в Дуате. Не так ли?
        - В том-то и дело, что нет. Он жив и здоров. Оказывается, Гор знал об этом с самого начала и просто скрыл от меня истину.
        - А ты откуда узнал? Ужели Старший сменил гнев на милость и разоткровенничался?
        - Ага, как же, дождешься от него, - сыронизировал волчок. - Он на меня уже столько телег успел накатать, что мне дома не меньше чем тройное пожизненное заключение светит.
        - Это я ему сказал, - вмешался акху. - Мы, конечно, сразу же засекли ваш взаимный переход и при случае проследили путь второго человека. Древний помог. Для него перемещения во времени - это не проблема. Но тебе пора, прощайтесь.
        Даня обнял волчка за шею и зарылся носом в его черную шерсть.
        - Ты-то что теперь делать станешь?
        - Не знаю. Одно скажу тебе точно. После того как меня уволили без выходного пособия, домой я не вернусь. Сесть в тюрьму? Спасибочки, братцы!
        - И куда подашься?
        - Да мало ли приличных мест во Вселенной. Думаю, без работы не останусь. Проводник по Дуату - профессия востребованная.
        - Я открываю Проход! - предупредил Стоящий У Тропы.
        - Прощай, Путеводитель!
        - Сенеб, Путник! Рыже-золотое сияние. Темнота…
        Эпилог
        Капитан Владилен Кириешко в последний раз посмотрел на экран ноутбука, где высвечивалась итоговая схема операции.
        Сегодня, уже через несколько часов, должно было все решиться. Судьба операции
«Странник». Его Владилена Авессаломовича Кириешко, дальнейшая личная судьба. Участь его начальства. А возможно, дню этому суждено было стать и днем изменения в судьбе цивилизации.
        Получив генеральское распоряжение во всем разобраться, капитан проклял тот день и час, когда вообще ему взбрело в голову подать этот треклятый доклад (о котором он к тому моменту уже и думать забыл).
        Но против руководства не попрешь, и капитан принялся тщательно, как он это привык делать, выполнять задание.
        Для начала по его приказу агент в окружении Семецкого похитил из памяти главного больничного компьютера результаты ментоскопирования странного пациента.
        Результаты эти заставили Кириешко глубоко задуматься. Он уже решил, что следует поработать непосредственно со странным психом, но оказалось, что это уже невозможно - этого студентика зачем-то забрал к себе в клинику сам Виттман.
        Легально проникнуть в знаменитое лечебное учреждение возможностей не имелось, поэтому проникновение было нелегальным. Правда, не во плоти, а в виртуальной реальности.
        Это для Владилена Авессаломовича сделал хакер, известный в своих кругах как Полосатый Призрак. Его Кириешко в свое время прищучил на рассылке в уважаемые фирмы писем-спама от имени высшего компьютерного разума (злостное сетевое хулиганство, до года исправительных работ с годичным запрещением подключения к Интернету или без такового).
        История кончилась для Полосатого Призрака печально: на выходе из системы Урюпинской клиники его засекла охранная система «Троглодит», рассчитанная как раз на продвинутых пользователей, не ходящих в киберпространство без сенсорного спецкостюма. Проще говоря, в виртуальном мире хакера встретил здоровенный дикарь с дубиной и отметелил так, что потом костюм пришлось выбросить - эффекторы и синтемышцы от интенсивной перегрузки полетели ко всем чертям.
        Призрак же надолго загремел в больницу.
        Но тем не менее в руках Кириешко оказались необходимые ему результаты исследования. И, внимательно изучив их, капитан пришел к выводу - перед ним действительно пришелец из прошлого. Этого вполне мог не понять профессор Семецкий и его коллеги, и даже сам великий Виттман, потому как они больше привыкли иметь дело с разными психами - от марсиан до лже-Чубайсов. На своем веку эскулапы слышали самый разнообразный бред, временами отличающийся редкой достоверностью. Одной странной манией больше - только и всего.
        Но Кириешко просмотрел этот материал глазами оперативника и сыскаря, тем более работника столь специфического отдела весьма хитрой конторы. И в какой-то момент капитан понял обостренным чутьем, не подводившим его ни разу, - это действительно тот случай, в надежде на который и создавался их отдел. Пожалуй, первый за всю его, капитана Владилена Кириешко, беспорочную службу, а возможно, и за все время функционирования 13-го отдела.
        Уверенность пришла не сразу.
        Он побывал в том самом отделении милиции, откуда начались скитания предмета его интереса по психушкам, и даже тщательно изучил протокол «О покушении на нанесение телесных повреждений постовому милиционеру сержанту Исхакову Т.Т.». Под видом представителя социальной службы переговорил с девушкой этого непонятного Джеди-Горового. Премилая оказалась особа. Эх, если бы не строжайший запрет на любые отношения работников спецслужб с подозреваемыми и свидетелями, он бы…
        Затем по его заданию два экстрасенса отдела - одни из немногих представителей этой категории людей, что действительно были экстрасенсами, а не шарлатанами, изучили те заросли на берегу Москвы-реки, из которых, по словам девицы, и появился пришелец.
        И действительно обнаружили там, в тривиальных московских кустах, то, что на научной тарабарщине туманно именовалось «аномальной зоной неизвестных ранее характеристик» (как предположил один из экстрасенсов, «входом в трансхрональный канал»). Проще говоря, дыркой в прошлое, правда, сейчас закрытой. Что важно отметить, приборы научников «чертедюжинного» отдела подтвердили это. Что-то там определенно было неладно.
        Сопоставив имеющиеся факты, перебрав версии, рассматривая их так и этак, капитан понял - иного объяснения не существует. И путешествия во времени возможны, что бы там ни говорили физики.
        Кириешко был сугубым материалистом и если бы, к примеру, встретил розового слона с крыльями, как у пчелы, то не стал бы бить себя по лбу или вызывать самому себе срочную психиатрическую помощь, а предположил, что перед ним действительно крылатый слон розового цвета. И если бы какой-то зоолог сообщил ему, что таких слонов не бывает, то он все равно продолжал бы верить своим глазам, а не авторитету науки.
        Оставалось последнее - передать в распоряжение родного отдела еще и главное доказательство: самого путешественника во времени. И вот тут дело обстояло куда как непросто. Очень непросто.
        По закону Лукьяна Сергиенко от две тысячи семнадцатого года извлечь пациента из любой психиатрической больницы, даже из захудалой «районки», было невозможно без ордера, подписанного не ниже чем губернским судьей.
        А чтобы вытащить человека из клиники Виттмана - тут разве что распоряжение президента помогло бы… И то еще было бы проблематично его получить, ведь досадную привычку болеть имеют не только простые смертные, но и сильные мира сего и их родные. Поссоришься с медицинским светилом, а оно потом тебя лечить откажется…
        Значит, оставалась только силовая акция.
        Кириешко понимал, что рискует очень многим. Штурм клиники профессора Виттмана - это вам не погром очередной уфологической тусовки, просветляющей разум при помощи таблеток и уколов, и не арест мошенников, пытавшихся продать крашеную гориллу под видом снежного человека.
        Более того, будь генерал Мариелена Протопопова на своем месте, она бы наверняка не допустила ничего подобного. Но она укатила в двухмесячный отпуск (по слухам, со старым приятелем). Замещавший же ее подполковник Шумерский не стал чинить препятствий капитану. Тем более что у того было недвусмысленное распоряжение генерала во всем тщательно разобраться. Как же можно идти против руководящих указаний начальства?
        (Возможно, Шумерский сделал это с тонким расчетом, что на таком деле его начальница сломает себе шею и освободит вожделенное кресло.)
        Как ни странно, самый простой способ получить доступ к загадочному больному, а именно: откровенно побеседовать с академиком Виттманом и объяснить ему ситуацию - Кириешко в голову не пришел.
        Он еще раз пробежал глазами услужливо высветившийся на экране план операции с сетевым графиком и временной разбивкой.
        По сигналу первая группа должна была вышибить зарядом «Мегамакса 2100» двери запасного выхода, подняв тревогу.
        Сразу после этого штатный хакер отдела Коля Ибрагимбекзаде, привлеченный к делу вместо залечивающего совсем не виртуальные ушибы Полосатого Призрака, должен будет отключить сигнализацию, одновременно объявив по всему зданию пожарную тревогу.
        Мало этого, в помещении охраны прозвучит еще и уже невесть как давно забытый сигнал «террористическая опасность». При этом на пульт должно будет поступить сообщение об атаке комплекса со стороны подземных коммуникаций. Естественно, ни о чем больше не думая, охрана ринется в подвальные помещения.
        В этом хаосе третья группа, укомплектованная одними женщинами, одетыми в униформу клиники, должна будет изъять из палаты интересующего 13-й отдел пациента и переместить в заранее оставленный на стоянке гравилет.
        Порция вирусов, засаженных в компьютер клиники и дезорганизующих всю ее работу, довершит дело, и пока они там сообразят, что к чему, «объект» будет уже далеко, в надежном месте, на одной из секретных баз МГОП.
        Конечно, скандала не избежать в любом случае. Но тут уж закон не на стороне господина Виттмана. Он, конечно, ударит во все колокола, нажмет на все рычаги… Но презумпцию невиновности еще никто не отменял, и на все требования последует один ответ: а докажите, что мы к этому вообще имеем отношение! Тем более, президент сейчас с долгосрочным визитом в Бразилии, премьер-министр так вообще инспектирует российские поселения в Антарктиде, половина чиновников нашего дорогого правительства в отпусках….
        А пока вся эта машина наберет обороты, Кириешко рассчитывал получить неопровержимые результаты и преподнести их начальству. И не бригадному генералу Протопоповой, а кое-кому повыше. Победителей же, как известно, не судят.
        Что он, собственно, будет делать с пришельцем из прошлого и как его можно будет использовать, капитан не задумывался. Его дело зафиксировать необъяснимые явления, по возможности донести до сведения специалистов, которые и займутся подобными вопросами. Как-никак в его отделе имелась специальная программа утилизации и практического применения необъяснимых явлений.
        Все наличные спецназовцы его отдела были задействованы в предстоящей акции.
        Была предусмотрена любая мелочь, даже такая, как то, что в момент операции пациент может находиться вне своей палаты VIP-отделения, скажем, на процедурах. Компьютер капитана подключили к сети клиники через канал, созданный трудами все того же незадачливого Полосатого Призрака. Благодаря чему он мог точно установить, на месте ли в данный момент их цель или нет.
        Впрочем, рано или поздно, но пациент будет возвращен в палату. К тому же до предполагаемого начала операции оставалось еще целых три с половиной часа.
        На эту акцию Кириешко поставил буквально все. В случае неудачи даже страшно подумать, что сделает с ним разгневанное начальство и разъяренный Виттман. Но в случае успеха его имя имеет все шансы быть вписанным в историю родного министерства.
        Сергий Логгинович Виттман, автор множества научных трудов, академик всевозможных академий, кавалер двух дюжин орденов, включая и такой экзотический, как «Золотой каменный топор 1-й степени» (полученный за исцеление премьер-министра Федерации Папуа), пребывал в глубокой задумчивости.
        И причиной ее был странный пациент из палаты № 6 (славной тем, что именно в ней сидел Иероним Козлодоев), студент-археолог Даниил Горовой.
        Месяц назад, забирая его из клиники Семецкого под свою опеку, Сергий Логгинович отводил на излечение этого занятного психа от силы месяца два, не больше. Собственно, он не считал этот случай особенно сложным. Его скорее привлек необычный характер бреда. Сумасшедших, воображавших себя фараонами или древними египтянами, в его практике еще не попадалось. И скептические слова Юрия Семецкого были восприняты Виттманом лишь как проявление профессиональной ревности, если вообще не зависти к более удачливому коллеге.
        Теперь он все чаще нет-нет да и вспоминал их.
        На странном больном было испробовано почти все.
        Терапевтический гипноз, музыкальная и ароматическая терапия, старое доброе нейролингвистическое программирование, цветотерапия и даже лечение при помощи генетически модифицированных кошек (их биополе буквально творило чудеса)…
        Напрасные усилия.
        Дошло до того, что те варварские методы древних психиатров, какие собирался применить к больному его коллега Семецкий, уже не вызывали у академика такого сильного отвращения, как вначале.
        Что же это за странная мания? Что произошло с мозгами бедного парня, если даже пресловутое ментоскопирование, вокруг которого в медицинских кругах было столько шума, не улавливает абсолютно ничего из реальной жизни пациента, услужливо демонстрируя бредовые видения редкой достоверности. (Пожалуй, ни у одного из своих многочисленных пациентов Сергий Логгинович такого качественного бреда не наблюдал).
        С грустью академик признавался самому себе, что не знал даже, как к этому подступиться.
        Неужели все же ему придется признать свое поражение? Ему, великому Виттману? Может быть, это и не повредит его репутации, но самому-то себе каково в этом признаваться?
        Как это ни покажется странным, но даже тень предположения, что его пациент и в самом деле пришелец из прошлого, не посещала Сергия Логгиновича.
        Ибо психиатр, хоть на мгновение допустивший, что изрекаемое его больным - это не бред, сам автоматически переходит в категорию пациентов.

…Ровно в десять сорок пять странное мигание монитора, контролирующего пожарную лестницу, отвлекло на миг внимание дежурного.
        Поэтому он не заметил, как на другом мониторе, на который передавалось то, что происходило в одной из палат для VIP-пациентов, на короткое мгновение исчезло изображение. Исчезло и появилось вновь.
        Спустя какое-то время неусыпный страж скользнул взглядом по экрану, убедился, что все в порядке и больной на месте, и успокоился.

…Даниил огляделся.
        Бен-Бен, или как его на самом деле - ЭРЛАП-мерлап, сработал великолепно. Ничего похожего на знакомые Даниилу пути Дуата - просто шаг, и ты уже у себя дома.
        Он находился в просторном светлом помещении, расписанном приятными глазу зелеными, розовыми и нежно-васильковыми красками. Цвета складывались в узоры, покрывающие мягкий ковер на полу, и мягкую (как он догадался, во избежание битья головой), губчатую обивку стен. Большие окна с поляризующим бронестеклом.
        Никакой мебели, кроме надувного матраса с льняным покрывалом; обычная дверь, видать, в места общего пользования, и другая дверь, уже явно входная. Возле нее вделанная в стену сетка микрофона, над дверью - телекамера в прочном корпусе.
        Даня не без интереса оглядывал свое временное узилище: бывать в психушках, а в элитных и подавно, ему еще не приходилось (и, хочется надеяться, больше не доведется).
        На стенах красным и зеленым фломастером были начертаны цепочки иероглифов. Даниил потратил некоторое время на их расшифровку. В текстах встречалось множество орфографических и грамматических ошибок. А что взять с недоучившегося младшего помощника писца?
        То были или молитвенные гимны нетеру, либо магические формулы вроде «отражения зла» и «отражения крокодила». Диссонансом выглядела надпись в левом углу, представлявшая собой перечисление всего, что потребно войску численностью в тридцать тысяч (сумасшедшая цифра по тем временам) для дальнего похода. Парень улыбнулся. В войну, что ли, его двойник тут играл?
        Итак, его отправили по назначению. Обмен состоялся, причем так, что и в самом деле комар носа не подточит. Вот даже на руке у Даниила каким-то образом оказался медицинский контрольный браслет: черное упругое кольцо с мерцающим зеленым огоньком.
        Он еще раз осмотрелся. Что ему теперь делать?
        Попробуем обычный порядок действий.
        Решительным шагом парень подошел к микрофону.
        - Эй, кто-нибудь! - заорал он, при этом глядя в телекамеру и изображая на лице гримасу крайнего недоумения. - Эй, кто-нибудь, скажите, куда я попал?!

… - Значит, вы утверждаете, что являетесь Даниилом Сергеевичем Горовым, студентом пятого курса Института Космической Археологии, москвичом, год рождения… и все такое? - еще раз переспросил его главный врач (это был сам знаменитый Виттман, как уже успел узнать Даня).
        - Ну, конечно, а кем же мне еще быть?
        - И вы не помните, что с вами происходило все это время?
        - Не помню, - сокрушенно подтвердил Даниил, изо всех сил сдерживая смех. - Вы уж извините, профессор, начисто всю память отшибло. Вот только как будто час назад был на берегу с Нюшкой, а вот теперь… тут.
        - И вы настаиваете на немедленном своем освобождении… м-м… выписке?
        - Естественно, доктор, что за вопросы? Мне домой надо…
        Психиатрическое светило вперило в молодого человека долгий испытующий взгляд. Потом последовал тяжкий вздох.
        - Что ж, у меня нет никаких формальных оснований вас задерживать…
        - Спасибо вам, профессор, - словно спохватившись, бросил Даниил уже на пороге шикарного кабинета, - вы меня… вылечили…
        - Не за что, молодой человек… - неожиданно сухо ответил Виттман, - Вас вылечил кто угодно, но только не я…
        Внизу, в приемном покое, уже предупрежденная медсестра выдала молодому человеку упакованные в опломбированный мешок веши. Верхнюю одежду («Молодец, Анька, догадалась заранее приготовить!»), его паспорт и студенческий билет, кредитную карточку, в окошке которой высвечивалась сумма в двести тридцать три геолара (остаток денег, полученных в стрип-баре). Тут же лежал египетский гофрированный передник синего цвета, наверное, имущество настоящего Джеди.
        Поверх всего этого было положено медицинское заключение о полном выздоровлении Даниила Сергеевича Горового за подписью и с голографическим факсимиле самого Виттмана. Данька не стал медлить.
        К сожалению, мобильника среди вещей не было, и пришлось воспользоваться любезно предоставленным компьютером сестры-хозяйки.
        Во время переодевания он исхитрился отправить три письма - родителям, декану и Анне
        Уже через пять минут из одного из боковых выходов главного корпуса легкой походкой вышел молодой человек, выглядевший так же, как и миллионы подобных ему на улицах Урюпинска, Сухуми или Москвы. Модные в этом сезоне радужно переливающиеся шорты, кроссовки неброского алого цвета и усыпанная зеркальными блестками рубаха-сетка. Прикид довершали несколько устаревшего фасона, но неплохо сидящее на голове парня сомбреро и пояс из клонированной замши.
        Даниил шел неторопливо, постепенно погружаясь, нет, возвращаясь в свой родной мир.
        Через пятьдесят шагов полностью одетые и обутые люди уже не вызывали подсознательного недоумения. Через сто - машины и глайдеры уже не заставляли невольно вздрагивать. Через двести - воздух большого города уже не казался слишком тяжелым…
        Так или иначе, он вернулся к себе домой.
        И ему предстоит здесь жить и действовать.
        А сделать нужно много. И прежде всего он завтра же, нет, лучше прямо сегодня, предложит Нюшке выйти за него замуж.
        Потом Данька обязательно отправится в Египет и навестит гигантский недостроенный космодром нетеру на плато Гиза, раскопает храм забытых богов и достопамятное святилище Тота. Он поедет и в Черную Африку, где почтит своим вниманием древнейшие города, о которых ныне не знает никто, кроме него, и о которых рассказывала ему Аида. (Может быть, даже встретит ее далеких потомков).
        Да, планов громадье.
        Остановившись у ларька, парень купил бутылочку «Бочкарева» и, откупорив, с наслаждением глотнул хмельного напитка. Пиво было правильным. Не «Золотые рога», конечно, но и не «Слезы Маат». Жаль, что он больше никогда не попробует произведений пивоваренного искусства Мастера Хнума.
        Так же, как больше никогда не путешествовать ему тропами Дуата…
        Внезапно Даниил почувствовал, что в его ладонь ткнулся холодный собачий нос.
        Он обернулся.
        Позади него уселся на старой брусчатке крупный, почти черный пес с удлиненной волчьей мордой и внимательно глядел на Даню миндалевидными глазищами редкостного золотистого цвета.
        - Упуат?! - запинаясь, прошептал археолог. - Упуат, это… ты?!
        Но пес молча продолжал смотреть на него, лишь в глубине янтарных глаз плескались загадочность и… нежность.
        Неподалеку отсюда, чертыхаясь и матерясь, капитан Кириешко тщетно ждал сигнала о появлении пациента в палате. В Москве заливалась слезами счастья Анюта и мчались в аэропорт родители Даниила. Профессор Виттман все не мог понять, что же, черт возьми, произошло?
        А здесь парень и пес смотрели друг на друга, и молчание, как это ни избито звучит, было красноречивее всяких слов…
        Харьков - Каир - Москва, 2004